РУССКАЯ
ИСТОРИЯ
ОТ ДРЕВНОСТИ
ДО КОНЦА XVIII в.
АКАДЕМИЧЕСКИЙ
ПРОЕКТ

М.К. /1юбавский
Русская история
от древности до конца XVIII в.
Исторические судьбы славянства
Лекции по древней русской истории
до конца XVI в.
Русская история XVII—XVIII вв.
Царствование Павла I
«Академический проект»
Москва, 2015
Фонд «Мир»
Москва, 2015
УДК 94(47)
ББК 63.3(2)
Л 93
Издано при финансовой поддержке Федерального агентства
по печати и массовым коммуникациям в рамках федеральной целевой
программы «Культура России» 2012-2018 гг.
Любавский М.К.
Л 93 Русская история от древности до конца XVIII в. — М.: Академический
проект; Фонд «Мир», 2015. — 846 с. — (Исторические технологии).
ISBN 978-5-8291-1709-2 (Академический проект)
ISBN 978-5-919840-21-3 (Фонд «Мир»)
В настоящем издании собраны сочинения по древней русской истории выда-
ющегося русского историка, автора оригинального подхода к изучению истории
Литовско-Русского государства и многочисленных трудов по истории западных
славян, ректора Московского университета (1911 — 1917) Матвея Кузьмича Лю-
бавского. Любавский — многогранный историк, который исследует каждую эпоху
исторического развития Руси, привлекая не только большой объем историко-гео-
графических сведений, что составляет, несомненно, одну из сильных сторон его
трудов, но также детально исследует культурный контекст времени и дает мастер-
ские характеристики главных действующих лиц эпохи, сопровождая все это объ-
ективным и подробным изложением основных исторических фактов. Открывает
книгу небольшая лекция «Исторические судьбы славянства», прочитанная Любав-
ским в связи с событиями Первой мировой войны и поныне не утратившая своей
остроты. Этот текст не издавался с 1915 г. «Лекции по древней русской истории до
конца XVI в.», в которых последовательно излагаются основные события древней
истории Руси, а также прослеживаются связи между ними, по праву считаются од-
ной из вершин научного творчества историка. В книгу вошли труды Любавского по
истории России XVII—XVIII вв., в числе которых исследование эпохи и личности
Павла I, которое не переиздавалось с 1913 г.
Книга может быть рекомендована историкам, а также всем тем, кто интересу-
ется историей России.
УДК 94(47)
ББК 63.3(2)
ISBN 978-5-8291-1709-2	© Составление, оригинал-макет, оформление.
«Академический проект», 2014
ISBN 978-5-919840-21-3	© Фонд «Мир», 2014
Исторические судьбы славянства1
Великая борьба, поднятая ныне Россией за братьев по крови и вере —
славян, за свое национальное достоинство и честь, за целость своего го-
сударственного достояния, вызвана не случайным каким-либо стечени-
ем обстоятельств, не временными и мимолетными причинами. Эта
борьба имеет многочисленные прецеденты в прошлом, является только
последним актом великой драмы, развертывающейся на исторической
сцене более тысячи лет. Поэтому, чтобы ощутить всю серьезность, все
великое значение настоящего момента для будущего России и всего сла-
вянского мира, необходимо так или иначе проследить развитие этой
драмы, уяснить себе, как выросли нынешние события, так сильно захва-
тывающие наше внимание, наши чувства и наши трепетные ожидания.
Моя нынешняя беседа и имеет своей целью прийти к вам в этом отноше-
нии на помощь, напомнить вам и дополнить ваши сведения по истории
славянства и попытаться связать их в одну историческую перспективу.
В историческом освещении должна явственно выступить вся важность
вопросов, решающихся ныне силой оружия, вся наша великая ответст-
венность перед потомством и историей за правильное и успешное разре-
шение этих вопросов — не только мировых, но и вековых.
Славяне выступили на историческую сцену позднее других европей-
ских народов арийской семьи, уже после так называемого великого пере-
селения народов. До этого времени славянское племя прозябало в захолу-
стье Европы, за Вислой и Карпатами, вдали от тогдашних культурных на-
родов, греков и римлян, и в соседстве с германцами, литовцами, финнами
и иранскими племенами, населявшими южные пространства нынешней
России. Исследователи древнеславянской истории принимают в настоя-
щее время за прародину славянства бассейн р. Вислы, северо-восточное
Прикарпатье и бассейн р. Припяти с захватом части бассейна среднего
Днепра. Уже на этой прародине славянство достигло известных успехов
в своем развитии. Это был народ, преданный мирному земледельческому
труду и разным сельским промыслам — охоте, бортничеству и рыболовст-
ву, умевший обрабатывать дерево и металлы, кожи и волокна, знавший
Текст лекции приводится по изданию: Любавский М.К. Исторические судьбы
славянства. Лекция, читанная 26 октября 1914 г. М.: Левенсон, 1915.
5
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
различные ремесла, имевший религиозные понятия и правосознание, из-
вестную общественную организацию, соблюдавший в своей жизни раз-
личные обряды и обычаи. После того как улеглось великое передвижение
народов, совершавшееся в Европе в Уи VI вв., славяне оказались уже рас-
кинувшимися на огромном пространстве в бассейнах Вислы, Одера
и Эльбы и по Балтийскому побережью, в бассейнах Дуная, Днестра,
Ю. Буга, Днепра и Дона и по Черноморско-Азовскому побережью. Оче-
видно, что на месте первоначального местожительства славянам стало уже
тесно и трудно жить, и они распространились во все стороны, как только
очистились более или менее для них места по соседству, как только ушли
с Одера, Эльбы и Дуная германские и частью кельтские племена, а из на-
ших южных степей гунны выгнали оседлое и кочевое их население — го-
тов, алан и др. Расселение славян повело к их этнографическому разделе-
нию. По-видимому, уже на месте первоначального жительства обозначи-
лись известные различия в среде славянства по наречиям. С расселением
эти различия должны были развиться еще больше и усилиться, и в конце
концов по языку и местожительству славяне разделились на восточных
(предки русского народа), западных (полабские и прибалтийские славяне,
лужицкие сорбы или сербы, чехи, мораване и словаки), южных (сербы,
хорваты, словинцы и болгары).
Некоторое время и после своего расселения славяне продолжали
жить мелкими обществами, которые создались еще в эпоху их совмест-
ной жизни на прародине, т. е. родами и племенами, во главе которых
стояли владыки, господари, жупаны, воеводы или князья. Византий-
ский император Маврикий, наблюдавший славян в конце VI в., считал
это обстоятельство великим благом для соседей и рекомендовал своим
преемникам не воевать с ними со всеми разом, но привлекать на свою
сторону одних подарками и убеждениями, а на других нападать. «Ина-
че, — писал он, — вступив в борьбу со всеми, можно вызвать среди них
объединение или монархию».
Но это римское правило divide et impera1 пока еще не было усвоено
другими соседями славян — варварами, и славяне стали подвергаться
массовому натиску с запада со стороны германских племен, с юго-вос-
тока со стороны хищных тюркских орд, заливавших из Азии степи при-
волжские, припонтийские и придунайские. Под влиянием ожесточен-
ной борьбы с ними мелкие славянские племена стали стягиваться во-
круг сильнейшего в данной местности племени под начальством его
вождя, и, таким образом, стали образовываться союзы, федерации сла-
1 Разделяй и властвуй (лат.). — Прим. ред.
6
Исторические судьбы славянства
вянских племен, из которых некоторые с течением времени превраща-
лись в патриархальные монархии. Такие союзы стали возникать однов-
ременно в разных местах обширной территории, занятой славянами.
Натиск хищной тюркской орды аваров, утвердившейся в среднедунай-
ской низменности в шестидесятых годах VI в., заставил славян, живших
в нынешней Богемии, Моравии, Австрии, Штирии и Каринтии, соеди-
ниться под начальством одного вождя. Таким вождем оказался пред-
приимчивый франкский купец Само, избранный в 627 г. королем.
Одновременно с тем под влиянием борьбы с аварами и византийцами
сомкнулись в один союз под начальством великого жупана сербы, жив-
шие в Мизии и Далмации. К концу того же VII в. тюркская орда болгар,
перешедшая на правый берег нижнего Дуная и покорившая живших
здесь «словен», также спаивает их в одно политическое целое — болгар-
ское государство.
Так происходит зарождение целого ряда славянских государств. Из
этих зародышей в дальнейшем жизнеспособными оказываются сербское
и болгарское соединения. Государство же Само скоро разрушается.
Но борьба славян за существование продолжалась. В VIII в. особен-
но тяжелы стали для них германские племена саксов, баварцев, франков
и датчан. Нападения этих племен привели к образованию новых поли-
тических соединений. Племена, жившие в бассейне верхней Эльбы, со-
единились вокруг центрального племени чехов и образовали чешский
союз; к востоку от него образовался союз моравский, к северу, в бассей-
нах Эльбы и Одера и на Балтийском побережье, образовались союзы
сербский, лютицкий, бодрицкий и поморский. Такой же процесс объ-
единения замечается и среди хорватов, занявших в VII в. Далмацию, Ил-
лирию и часть Паннонии. Эти союзы не спасли, однако, славян от напа-
дения немцев. Объединивший под своей властью Германию, Галлию
и Италию Карл Великий предпринял поход на Эльбу и покорил жившие
здесь славянские племена, которые и стали платить ему дань. Он подчи-
нил также своей власти и хорватов, живших в Паннонии и Далмации.
Такое положение продолжалось и при преемниках Карла, несмотря на
распадение его империи; но при всем том это распадение, ослабив вра-
гов славянства, облегчило одному из славянских князей попытку к ши-
рокому объединению западных и частью южных славян в виде так назы-
ваемой Великоморавской державы.
Князь моравский Моймир в тридцатых годах IX в. изгнал из Мора-
вии другого князя и соединил всех мораван под своей властью. Немцы
сейчас же поспешили обезвредить для себя этот рост моравской держа-
вы. В 846 г. король немецкий Людовик предпринял поход в Моравию,
7
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
низверг Моймира и посадил на его место племянника его Ростислава,
в надежде, что он будет верным слугой немцев. Но он жестоко ошибся
в своих расчетах. Ростислав не только не сделался слугой немецкого ко-
роля, но сгруппировал под своим главенством всех славян, которые вели
тогда борьбу с немцами — чехов, сербов и полабские племена. Так как
немцы в то время начали усиленную пропаганду христианства среди сла-
вян и таким путем пролагали путь к подчинению их, Ростислав выпро-
сил у византийского императора ученых греков Кирилла и Мефодия,
которые основали национальную славянскую церковь с богослужением
на славянском языке. Тогда немцы и против Ростислава употребили то же
самое средство, как и против Моймира. По их наущению племянник
Ростислава Святополк внезапно напал на дядю, захватил его и отослал
в Германию, где он был ослеплен. Место Ростислава занял Святополк. Но
и он обманул ожидания немцев. Он вытеснил из Моравии немецких мар-
кграфов и немецкие гарнизоны, соединился с чехами, со славянами
с Эльбы и Одера и успешно выдерживал борьбу с немцами. Он объединил
под своей властью славян, живших в среднедунайской низменности, сло-
ваков, лужицких сербов, племена, жившие по Эльбе и Одеру, и, таким
образом, положил начало огромному западнославянскому государству.
Судьба, однако, не благоволила к этому государству. Умер в 894 г.
Святополк. Сыновья его заспорили о первенстве, завели усобицу. Этим
воспользовались те славянские князья, которые подчинились Свято-
полку, уступая силе, и отложились от Моравии. Окончательный удар Ве-
ликоморавской державе нанесли венгры, разорившие Моравию в 906 г.
и занявшие области словаков и паннонских славян. Не удержалась
и возникшая в Великоморавской державе национальная славянская
церковь. Отстаивавший политическую независимость этой державы
Святополк не сумел отстоять церковную независимость. Викарий архи-
епископа Мефодия, немец по происхождению, Викинг оклеветал Ме-
фодия перед папским престолом в ереси и добился анафемы на Мефо-
дия и его последователей.
По смерти Мефодия Викинг воздвиг гонение на всех его учеников
и последователей и отменил богослужение на церковно-славянском
языке. Немецкое духовенство и латинская литургия взяли верх не только
в Моравии, но и в соседней Чехии. Сыновья князя Буривоя, принявшего
христианство из Моравии, подчинились немецкому королю Арнульфу
и одновременно с тем признали Чехию под церковной властью немецко-
го зальцбургского епископа. Чехия сделалась, в свою очередь, рассадни-
ком латинства в других землях: св. Войтех или Адальберт, епископ праж-
ский, насаждал христианство в Польше и в Венгрии.
8
Исторические судьбы славянства
Итак, для западных славян IX в., начавшийся было при благоприят-
ных предзнаменованиях, закончился, в общем, с славянской точки зре-
ния печальным образом. Начавшееся было общее политическое объеди-
нение их разрушилось; национальная западнославянская церковь не
удалась; западное славянство в церковном отношении приросло к Гер-
мании, что, в свою очередь, открыло дорогу культурному и политиче-
скому воздействию германизма на западнославянский мир.
Более благоприятным оказался IX в. для южного и восточного сла-
вянства. Среди сербов и болгар во второй половине IX в. утверждается
христианство восточного обряда. Изгнанные из Моравии ученики и по-
следователи Мефодия находят здесь приют, и неудавшаяся на западе на-
циональная славянская церковь устанавливается на Балканском полу-
острове; с ее установлением загорается здесь теплый очаг просвещения,
' благодетельный для роста национальной культуры и самобытности.
Этот рост обнаруживается в Болгарии уже при сыне и преемнике князя
Бориса, просветившего Болгарию святым крещением. Симеон (888—
927 гг.) поднял свое государство на небывалую высоту. Он отнял у Визан-
тийской империи много земель на Балканском полуострове, заставил ее
платить Болгарии дань, подчинил своей власти Сербию; до вторжения
мадьяр ему принадлежала Валахия и часть теперешней Венгрии и Тран-
сильвании. Время его было эпохой расцвета болгарской письменности,
духовного творчества, возбужденного учениками свв. Кирилла и Мефо-
дия. Лучи света, зажженного первоучителями славянскими, проникали
и к хорватам, жившим в Далмации и Паннонии. ВIX в. и это племя стре-
мится к утверждению своей самостоятельности и самобытности. Хорва-
ты, жившие в Далмации, объединяются в особое княжество и добивают-
ся его признания со стороны франкской державы. На почве стремления
к самостоятельности у хорватов находит сочувствие проповедь Кирилла
и Мефодия и вводится славянская литургия, хотя хорватская церковь
попадает под власть папы. После того как вторжение венгров нанесло
удар господству франков в Паннонии, паннонские хорваты соедини-
лись с далматинскими и образовали уже хорватское королевство (нач.
X в.). У восточных славян, предков русского народа, под влиянием борь-
бы с хищными ордами кочевников в самом конце IX в. завязывается
союз городов и племен под главенством великого князя киевского, —
первоначальное русское государство.
В X и первой половине XI в. развивались те самые результаты, к ко-
торым пришла славянская история к концу IX в. и наметились некото-
рые новые. С разрушением Великоморавской державы западные славя-
не оказались политически раздробленными, чем и не преминули вос-
9
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
пользоваться немцы. Надо сказать, что сами славяне своим поведением
навлекали на себя немецкое ярмо. Пользуясь беспорядком и безвласти-
ем в Германии при последних Каролингах, они в союзе с венграми, дат-
чанами и норманнами часто вторгались в немецкие земли и подвергали
их опустошению. Поэтому немцы, как только упорядочились их вну-
тренние дела, и принялись за покорение славян. Этим делом занялся
прежде всего первый король саксонской династии Генрих Птицелов. Он
совершил несколько походов на западных славян и обложил данью бо-
дричей, лютичей и другие племена. Чешский князь должен был также
признать свою зависимость от немецкого короля и обязался платить ему
300 гривен серебра и 120 волов ежегодно. Преемник Генриха I Оттон I
уже не довольствовался походами против славян и наложением на них
дани. Он основал в завоеванных землях маркграфства, немецкие воен-
ные населения под начальством маркграфов, которые неустанно наса-
ждали немецкое господство. Таковы были Мейсенская и Восточная мар-
ки в земле лужицких сербов, Северная (позднее Бранденбургская) в зем-
ле лютичей. В других местах он посажал своих бургграфов и епископов.
Бургграф и епископ действовали рука об руку, порабощая славянское
население и навязывая ему силой новую веру. Епископы начинали свою
деятельность обыкновенно с наложения так называемой десятины, или
«бископовницы», на покоренных язычников, а затем уже принимались
за обращение их в христианство. Епископ старался сделать это, по воз-
можности, скорее и притом без затрат проповеднических усилий. Они
считали бесполезным много разговаривать с язычниками, грубыми не-
веждами, и потому вовсе не проповедовали христианство, а прика-
зывали его принимать, истребляя при этом идолов и разрушая языче-
ские храмы. Вы видите, таким образом, что в X в. германцы исповедова-
ли тот же самый символ веры, применяли тот же самый метод действия,
что в наше время. Славяне не раз поднимались против насильников, но
действовали порознь и не всегда согласно. Благодаря этому все более
и более распространялось немецкое господство в бассейне Эльбы; оно
передвинулось даже и в бассейн Одера, захватив его левую сторону.
Это приближение немецкого господства, а также и нападение вен-
гров с юга заставили славян, живших на правой стороне Одера и в бас-
сейне Вислы, соединиться под начальством одного вождя. Такого вождя
мы и встречаем как раз в половине X в. в лице польского князя Меш-
ко I. Под властью его является объединенной целая группа племен —
поляки, серадзяне, ленчане, куявы, мазуры и др. Это соединение племен
и сделалось ядром, из которого выросло польское государство. На пер-
вых порах у польского князя не хватало сил для борьбы с немцами. Меш-
10
Исторические судьбы славянства
ко должен был признать себя вассалом императора Оттона. Лучшие вре-
мена для западных славян наступили в последней четверти X в., по смер-
ти Оттона I.
Силы и внимание преемников Оттона I были отвлечены в сторону
Италии, чем и не преминули воспользоваться угнетенные немцами сла-
вяне. В 983 г., в бытность императора Оттона II в Италии, полабские сла-
вяне, выведенные из терпения притеснениями немецких властей, про-
гнали их от себя и перестали платить дань немецкому королю. В борьбе
с немцами снова возродились прежние союзы бодричей, лютичей и по-
морян. Восстанавливая свою независимость, прибалтийские славяне
восстанавливали и язычество. Все христианские церкви были разруше-
ны, немецкое духовенство было перебито, и язычество снова водвори-
лось в земле прибалтийских славян. Воспользовалось ослаблением нем-
цев и молодое польское государство. Преемник Мешко I, Болеслав I
Храбрый, современник нашего Владимира Святого, присоединил к сво-
им владениям Поморье, землю лужицких сербов, закарпатских слова-
ков, занял было землю лютичей, Чехию и Моравию. Снова на сцене
истории во второй уже раз появляется силуэт обширного западносла-
вянского государства, но, к сожалению, ненадолго. Чешские князья
и лютичи отдаются под покровительство германского императора Ген-
риха II и восстанавливают свою независимость от Польши. Но при всем
том польская монархия выступает крупной величиной в славянском
мире, способной притягивать к себе другие славянские племена и быть
оплотом против надвигающегося германизма. Болеслав Храбрый сумел
обеспечить ему не только политическую независимость и самобытность,
но в известной мере и независимость церковную. Его предшественник,
Мешко I, принял в 966 г. христианство по западному обряду и для нужд
христианской церкви учредил епископскую кафедру в Познани. Но эта
новая епархия была в зависимости от магдебургской архиепископии.
Болеслав в 1000 г. выхлопотал у Оттона III освобождение молодой поль-
ской церкви от немецкой зависимости и учредил в Гнезне кафедру для
собственного польского архиепископа. К сожалению, однако, эта неза-
висимость была чисто внешняя. Внутренне же польская церковь, как
и чешская, устраивалась по образцу своей ближайшей католической со-
седки — церкви немецкой и при деятельном содействии немецкого ду-
ховенства, которое заполняло польские и чешские монастыри и проби-
ралось к церковным должностям. Христианство римского обряда с са-
мого начала своего распространения в Чехии и Польше вязало эти
страны с германским миром, открывало широкую дорогу для культурно-
го воздействия этого мира, роднило славянство с германством духовно
11
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
и тем подготовляло почву для будущего их политического сближения
и подчинения.
В иную сторону направилась история южных славян, исключая хор-
ватов и восточных. Я отметил уже политическое возвышение и культур-
ный подъем болгарского царства при Симеоне. Этот расцвет оказался,
однако, недолговечным. Внутренние раздоры в связи с распространени-
ем ереси богомильства, неспособность правителей и византийские ин-
триги подорвали могущество болгарского царства. При сыне Симеона
Петре восточная Болгария была завоевана русским великим князем
Святославом, у которого отбили ее затем византийцы, а затем Болгария,
включавшая в себя также Македонию, Эпир и Фессалию, некоторое
время продержалась под управлением династии Шишмана, пока в 1018 г.
не была завоевана императором Василием II (Болгаробойцем). Все об-
ласти болгарского царства, таким образом, сделались простыми провин-
циями Византийской империи. Подчинились Византии и сербские кня-
зья. Это подчинение, конечно, содействовало дальнейшему духовному
сближению болгар и сербов с Византией. Что касается славян восточ-
ных, то для них X и первая половина XI в. принесли упрочение и расши-
рение киевского союза, духовный и национальный подъем вследствие
распространения восточного христианства в национальной славянской
вариации и переноса из Византии и Болгарии накопленных там литера-
турных и художественных сокровищ.
Вторая половина XI, XII и XIII вв. дали много отрицательных резуль-
татов для жизни почти всех славян, за небольшими только исключения-
ми. Славянство к половине XI в. имело свой оплот в трех государствах —
Чехии, Польше и великом княжестве Киевском. Но как раз в это самое
время в этих государствах вырабатывается удельная система, начинается
дробление государственной власти, устанавливаются порядки, сходные
с западноевропейским феодализмом, начинаются внутренние смуты
и усобицы политические и социальные. Все это приводит в конце концов
к самым плачевным для славянства последствиям. Эти последствия об-
рушиваются прежде всего на полабских и прибалтийских славян. Предо-
ставленные самим себе, не получая помощи ни от обессиленной Чехии,
ни от обессиленной Польши, эти славяне в XII в. делаются жертвами гер-
манского Drang’a nach Osten1. Ангальтский владетель Альбрехт Медведь
занимает одну за другой волости лютицких князей и основывает в их зем-
ле Бранденбургскую марку, которая становится базисом для дальнейшего
распространения немецкого господства в славянских землях. Голштин-
1 Натиск на Восток (нем.). — Прим. ред.
12
Исторические судьбы славянства
ские графы утверждают свое господство в землях бодричей. В 1147 г. зем-
ли полабских и прибалтийских славян подвергаются страшному опусто-
шению крестоносного немецкого ополчения. В 1168 г. датчанами и нем-
цами занимается остров Рюген, бывший средоточием славянского
язычества. Число славян в этих землях уменьшается вследствие войны
и разорений, но зато все более и более увеличивается число немцев, пере-
ходящих на земли, покинутые славянами, и вызываемых новыми немец-
кими владетелями и даже славянскими князьями. Немецкое море зали-
вает наконец бассейн Эльбы и правую сторону Одера, и в нем тонут все
остатки полабских и прибалтийских славян, за исключением немногих
островков. На славянской почве закладывается крепкий фундамент для
будущей Пруссии. Крупные национальные потери несут в то же время
и Чехия, и Польша. Чешский князь, правда, получает от императора Свя-
щенной Римской империи германской нации королевский титул, но в то
же время он становится князем этой империи (чашником), обязанным
участвовать на ее сеймах, внешне зависимым от императора. Устано-
вившаяся связь открывает широкую дорогу для германизации Чехии. Че-
хия наполняется немецкими рыцарями, которые получают от короля
земли в западных частях государства. Немецкие торговцы и промышлен-
ники наполняют чешские города. Распространяются немецкий язык, не-
мецкие обычаи, немецкие порядки, немецкое феодальное и городское
право. Высшие классы общества с королем во главе онемечиваются, рез-
ко обособляясь и отчуждаясь во всех чувствах и понятиях от народной
массы. Чешский король Вацлав I становится немецким поэтом, минне-
зингером. Он почти утрачивает сознание, чей он государь — славянский
или немецкий. Этой утратой национального славянского сознания
у чешского государя и правящего класса, их национальным безразличием
и равнодушием объясняется и внешняя политика Вацлава I и его сына
Оттокара Пржемысла II, которые во что бы то ни стало стремились захва-
тить соседние немецкие герцогства Австрию и Штирию вместе со сла-
вянской Хорутанией. Эта политика имела роковые для Чехии последст-
вия, вызвав на борьбу императора Рудольфа Габсбургского, закончившу-
юся сосредоточением этих земель в руках Габсбургов, образованием ядра
будущего австрийского государства. Потерей национального славянско-
го сознания объясняются и чешские выборы королей после прекращения
Рода Пржемысла в 1306 г. из рода Габсбургов и затем Люксембургской
Династии. Что касается Польши, то для нее удельная эпоха принесла
утрату Данцигского Поморья и образование под боком у нее, частью даже
на польской земле, знаменитого тевтонского прусского ордена, который
сделался ее смертельным врагом, два столетия слишком, частьXIII, XIV
13
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
и частьXV в., терзал ее тело, а затем, превратившись в прусское коро-
левство, нанес сокрушительный удар польской государственности, а те-
перь силится искоренить и польскую народность. Разделение народных
сил Польши, порожденное удельным порядком, сделало ее бессильной
против татарских погромов и опустошений. Польша вынуждена была за-
лечивать раны, нанесенные ее благосостоянию, открыв вольную дорогу
немецкой колонизации. Но, к счастью, польская народность оказалась
достаточно сильной, чтобы ассимилировать, претворить в себе инород-
ные элементы и в Польше не славяне утонули в немецком море, а наобо-
рот — немцы в польском.
В конце этой печальной для западного славянства эпохи блеснул
было светлый луч славянского единства, но скоро померк. Чешский ко-
роль Вацлав II в 1291 г. по приглашению малопольской шляхты занял
Краков, Сандомир, верхнюю Силезию и всю южную Польшу. По смерти
его соперника короля Пржемысла II ему подчинилась и Великая Поль-
ша, так что в 1300 г. он счел нужным короноваться польской короной.
Но его неспособный преемник Вацлав III не сумел удержать ее, дал воз-
можность усилиться брестско-куявскому князю Владиславу Локотку,
который и стал после его смерти польским королем. Чехия и Польша не
только не соединились в одно государство, но вступили между собою
в ожесточенную борьбу, в которой принимал участие и тевтонский ор-
ден. Борьба закончилась в XIV в. тем, что Чехия присоединила к себе
Силезию, а орден — польские земли на низовьях Вислы.
Эпоха политического дробления принесла бедствия и для восточно-
го славянства в виде страшного разорения от кочевников и затем уста-
новления татарского ига над Русью. Русское население вместе с тем ото-
шло с запада на северо-восток, удалилось от своих братьев по крови
и вере, растеряло свои связи с ними и предоставило их собственной
судьбе. Судьба эта в отношении южных славян оказалась довольно бла-
гоприятной. Пользуясь ослаблением Византии от борьбы с печенегами,
половцами и мадьярами, болгары свергли свою зависимость от Визан-
тии и к концу XII в. основали так называемое Второе болгарское царство
со столицей в г. Тырнове. При Асене II (1218-1241 гг.) это царство дости-
гает пределов царства Симеона, но после смерти Асеня разлагается на
мелкие владения. Освобождается из-под власти Византии и Сербия,
а к концу XII в. объединяется, превращается в королевство под властью
Стефана Немани и его потомков. Но объединившиеся ранее и образо-
вавшие особое королевство хорваты в начале XII в. теряют свою полити-
ческую независимость, подчиняются Венгрии, хотя и с сохранением,
впрочем,своего внутреннего строя.
14
Исторические судьбы славянства
XIV и XV вв. оказались, наоборот, благоприятными для западных
и восточных славян и гибельными для славян южных. В Чехии под
управлением королей Люксембургской династии, особенно Карла IV,
происходит внутреннее возрождение, усиление государственной власти,
материальный и духовный подъем и пробуждение национального само-
сознания. Это пробуждение национального самосознания порождает
в Чехии стремление к основанию национальной чешской церкви на на-
чалах Евангелия и к соответственному переустройству общественного
и государственного быта. Движение это, известное под именем гуситст-
ва, осложняемое национальной борьбой против всего немецкого в Че-
хии, держит Чехию в течение целого столетия в состоянии напряженной
внутренней и внешней борьбы. Чехия выходит из этой борьбы с изме-
нившимся значительно общественным строем, в котором уже утратила
свое прежнее значение католическая иерархия. Но, к сожалению, наци-
ональная струя движения не возобладала в такой мере, чтобы предохра-
нить Чехию от союза с Габсбургами. В Польше в XIV в. происходили
политическое объединение, усиление государственной власти, матери-
альный и духовный подъем, — особенно при Казимире Великом. Возро-
дившаяся и усилившаяся Польша вступает в ожесточенную борьбу с тев-
тонами прусского ордена и в 1410 г. в союзе с Литвой и Русью наносит им
страшный удар под Грюнвальденом. Казимир IV заканчивает победо-
носно эту борьбу Торунским миром 1466 г., по которому Польша овладе-
вает устьем Вислы и подчиняет себе орден. В то же время Русь постепен-
но собирается в два государства, литовско-русское и московское, консо-
лидируется внутренне благодаря усилению великокняжеской власти
и получает в этом залог для дальнейшей успешной борьбы за существо-
вание. К сожалению, между этими двумя государствами на почве соби-
рания русских земель загорается междоусобная борьба, в которую втяги-
вается исподволь и Польша, вошедшая в союз с Литвой для совместной
борьбы с орденом. Эта борьба и этот союз, как увидим, имели роковое
значение для Польши, содействовали ее политической смерти. Для юж-
ных славян XIV в. оказался прямо гибельным. В половине XIV в. пышно
зацвело было сербское королевство под управлением Стефана Душана.
Он объединил под своей властью Далмацию, Боснию, Македонию, Ал-
банию, Эпир, Фессалию, Италию, Болгарию, поставил самостоятельно-
го патриарха всех сербских земель, венчался царем и самодержцем Сер-
бии, Албании, Греции, Болгарии, Помории и всех западных стран. Внеш-
нему росту соответствовал и внутренний прогресс — промышленности,
торговли, образования, администрации и правосудия. Но над головой
южных славян уже собиралась гроза в виде турок, которые проникли на
15
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
территорию разлагающейся Византии и утвердили столицу султана в Ад-
рианополе. В 1389 г. сербы потерпели разгром в битве на Косовом поле
и затем попали под турецкое иго. Вслед за Сербией покорены были тур-
ками и болгарские владения — тырновское царство и бдинское. Сербия
и Болгария надолго сошли с исторической сцены.
К началу XVI в. из всех славянских государств уцелели только четыре:
чешское королевство, польское, Великое княжество Литовское и мос-
ковское государство. К концу этого века уцелели только два. Прежде все-
го исчезло чешское государство. Когда страшные туркй, овладев Балкан-
ским полуостровом, стали угрожать странам придунайским, чехи стали
искать династических союзов с соседями для более успешного отражения
общего врага. На чешском престоле в течение XIV в. появляются то Габс-
бурги, то венгерские короли, то польские Ягеллоны. Последние в лице
Владислава II и затем сына его Людовика соединяют в своих руках Чехию
и Венгрию. Но, к сожалению, эта славянская династия пресекается
в 1526 г., после гибели короля Людовика в битве с турками при Могаче.
Потерпевшие разгром чехи и венгры ищут спасения в соединении с ав-
стрийскими Габсбургами. Чехия входит в состав Габсбургской державы на
правах особого королевства, гарантированных особой конституционной
хартией. Но Габсбурги, стремясь к консолидации и упрочению всех вла-
дений, начиная с первого же короля Фердинанда неустанно и неуклонно
стирали эту хартию, превращая Чехию в провинцию Габсбургской мо-
нархии. В этом заключается все содержание чешской истории XVI, XVII
и XVIII вв. Пока страшные турки угрожали дунайским странам, инстинкт
народного самосохранения, а затем и привычка заставляли чехов сносить
терпеливо немецкое иго и мириться с отнятием народных прав и вольно-
стей. Это дает право говорить об исчезновении чешского государства уже
в XVI в. Во второй половине того же века сошло со сцены западно-рус-
ское государство, бросившееся в объятия Польши, составившее с ней
одну Речь Посполитую. В единении с Польшей это государство искало
спасения от тех же страшных турок и от захватов Москвы. Весь славян-
ский мир, таким образом, к концу XTV в. представлен был уже только
двумя государствами — московским и польско-литовско-русским, если
не считать маленькой Черногории.
Эти государства, вступившие между собой в ожесточенную борьбу
из-за обладания Западной Русью, по временам стремившиеся даже по-
глотить друг друга, как это было в смутную эпоху и во время польской
войны в царствование Алексея Михайловича, вышли совершенно непо-
хожими друг на друга. Их разделяли вера, культура и государственный
строй. Польша оказалась во власти воинствующего католицизма, не тер-
16
Исторические судьбы славянства
певшего схизмы. Московское государство в такой же мере было нетер-
пимо к латинству, снисходя к его врагу — протестантизму. Польша куль-
тивировала западные начала жизни, Москва — восточные, развивав-
шиеся под сильным влиянием Византии, и только в XVIII в. стала
приобщаться к духовной и материальной культуре Запада. Московское
государство развивалось в форме военной монархии с абсолютной цент-
ральной властью, с развитым механизмом административных учрежде-
ний, с развитой податной системой и огромным постоянным войском.
Польша отлилась в форму государства, которое было только по назва-
нию монархией, а на деле было республикой, по конституции дворян-
ско-демократической (народ-шляхта), а на деле аристократической
и вместе с тем охлократической. В этом своеобразном государстве одна
часть населения — шляхта — имела все права и почти никаких обязан-
ностей, а другая — одни только обязанности и очень мало прав. Не было
в нем ни развитых органов управления, ни постоянного войска, ни фи-
нансов в надлежащем количестве. Неудивительно, если и в борьбе за су-
ществование оно в конце концов потерпело поражение.
В крушении польского государства деятельное участие приняла
Пруссия, из вассального владения Польши, благодаря попустительству
последней, превратившаяся в самостоятельное и могущественное прус-
ское королевство. Известно, что инициатива первого раздела Польши
вышла от Пруссии, которая захотела воспользоваться благоприятным
случаем для установления через Вислу территориальных связей между
своими владениями. Пруссия же соблазнила Польшу к сопротивлению
России в 1792 г., результатом чего был второй раздел, давший ей Данциг
и Великую Польшу. Она же примазалась к России, когда та усмиряла
восстание Костюшки и получила за это долю. История польских разде-
лов — история печальная вдвойне. Наряду с крушением славянского го-
сударства она обнаружила слабое развитие национального славянского
сознания в русском правительстве того времени, которое легко поступа-
лось не только польскими, но русскими землями в пользу прусских и ав-
стрийских немцев.
Как бы то ни было, но к началу XIX в. Россия осталась единственным
самостоятельным славянским государством в мире, если не считать ми-
кроскопического черногорского государства, геройски отстаивавшего
свободу и независимость. Здравый смысл и инстинкт самосохранения
стали подсказывать и русскому правительству, и русскому обществу, что
не хорошо быть одному, что в дальнейшей мировой борьбе за существо-
вание братская помощь полезна и необходима. Эту истину чувствовал
уже Петр Великий, старавшийся поднять
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
против Турции, распорядившийся переводом сочинения рагузинского
архимандрита Мавро-Урбино «Историческое начало имени, славы и рас-
ширения народа славянского». В XVIII в. русские люди сосредоточивали
свою мысль на достоинстве славянской расы, на том, что она заслужива-
ет лучшей участи. Симпатии к славянам, особенно единоверным, все бо-
лее и более росли в русском обществе и в начале XIX в. привели даже
к поддержке со стороны сербов, восставших против турецкого владыче-
ства. При этой поддержке Сербия в конце концов к 1830 г. возродилась
в виде особого княжества в зависимости от Турции, но с внутренним са-
моуправлением. К сожалению, правительство Николая Павловича, до-
бившееся от турок признания сербского княжества, не поддержало сла-
вянского движения в Австрии в 1848 г. и не помогло чехам восстановить
свою особую государственность, хотя бы и в недрах Габсбургской монар-
хии. Наоборот, Россия помогла австрийским немцам восстановить свое
господство в Габсбургской монархии и подавить восстание подвластных
ей народов, за что Австрия отплатила ей черной неблагодарностью
в Крымскую войну. Как бы то ни было, но в русском обществе рост сла-
вянских симпатий продолжался и достиг наивысшего напряжения свое-
го в так называемом славянофильском движении, в философских и пу-
блицистических статьях, в общественной агитации братьев Киреевских,
Аксаковых, Хомякова и др. Было разъясняемо братство славянских на-
родов не только по плоти, но и по духу, по идеалам и верованиям, была
выяснена противоположность мира славянского и германского. Эта
проповедь славянского братства и единения принесла свои великие
плоды, всколыхнув русское общество, а за ним и правительство на за-
щиту угнетенных сербов и болгар в семидесятых годах XIX в. Восста-
новление государственной самостоятельности Сербии и образование
болгарского княжества в 1878 г. были практическими результатами этой
проповеди.
Возрождение и единение славянства около России сильно встрево-
жило немцев Австрии и Германии, и они стали прилагать все усилия, что-
бы затормозить его, ослабить его результаты. После славянского съезда
в Москве на этнографической выставке 1868 г. австрийский император
Франц-Иосиф, чтобы привязать чехов к Габсбургскому дому, манифе-
стом 12 се нт. 1871 г. признал Чехию особым государством в составе Габс-
бургской державы и обещал короноваться короной св. Вацлава. Но этого
обещания он не исполнил и поныне — под давлением немцев, упоенных
победой Германии над Францией в 1870 г. Когда Россия заступилась за
сербов и болгар и готовилась воевать с Турцией, Австрия в предвидении
результатов этой войны поспешила войти с Россией в соглашение отно-
18
Исторические судьбы славянства
сительно присоединения к ней Боснии и Герцеговины. После того как
Россия победоносно закончила войну с Турцией и заключила Сан-Сте-
фанский договор, Австрия и Германия при неразумной поддержке ны-
нешних наших союзников — Англии и Франции — поспешили переде-
лать этот договор на Берлинском конгрессе во вред славянству. «Цело-
купная» Болгария была разделена на две части, княжество и турецкую
провинцию Восточную Румелию; Босния и Герцеговина были отданы
Австрии якобы для водворения в них порядка. Опасаясь, однако, возме-
здия за это со стороны России, Германия и Австрия заключили между со-
бой тайный союз против России, к которому привлекли впоследствии
еще Италию. Воспользовавшись затем неудовольствием на Россию осво-
божденных ею славян, которые мечтали о более полном объединении
и освобождении, немцы принялись всячески раздувать это неудовольст-
вие, внушали, что Россия преследует на Балканском полуострове своеко-
рыстные цели, хочет превратить Болгарию в русскую губернию, пожер-
твовать Сербией и т. д. Австрийская и германская дипломатия опутала
Болгарию и Сербию целой сетью всевозможных интриг и путем постоян-
ных инсинуаций сеяла вражду и подозрительность к России и друг к дру-
гу. Орудиями ее явились правители Сербии и Болгарии вроде слабоволь-
ного и развращенного сербского короля Милана Обреновича, вроде ту-
пого радикала и деспота болгарского премьер-министра Стамбулова
и К0. Им удалось не только вытеснить русское влияние и престиж в Бол-
гарии и Сербии, но и перессорить между собой оба эти государства до
такой степени, что в 1886 г. они вели братоубийственную войну друг
с другом. Не довольствуясь этим, Австрия стала исподволь готовиться
к овладению Сербией. Сначала она выдвинула проект проведения желез-
ной дороги через новобазарский санджак. Этот проект должен был ли-
шить Сербию самостоятельного выхода к морю. Когда этот проект был
парализован русским контрпроектом, предполагавшим соединение Чер-
ного моря с Адриатическим прямой железной дорогой через Болгарию,
Сербию и Боснию, Австрия аннексировала Боснию и Герцеговину. Когда
два года тому назад балканские государства — Болгария, Сербия, Черно-
гория и Греция заключили между собой союз и разгромили Турцию, нем-
цы, агентами которых были опять-таки правители балканских народов,
искусно натравили друг против друга болгар, греков и сербов, вызвали
между ними новую братоубийственную войну и разрушили ненавистный
для них балканский союз. Они помогли туркам вернуть Адрианополь
с округом, а румынам отнять у болгар часть их земли. Летом нынешнего
года австрийские немцы и мадьяры уже совершенно открыто выступили
19
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
с поползновениями поглотить Сербию и сделали бы, конечно, свое злое
дело, если бы за славян не стала грудью Россия...
Так нить событий привела нас к теперешней великой войне. Война
эта, как видите, стоит в связи с давнишним стремлением германцев
к господству над славянством, к его искоренению с лица земли... Гер-
манцы издавна работали в этом направлении заодно с тюркскими пле-
менами, прибывавшими в Европу в разные времена. В союзе с ними
действуют они и ныне. И приемы, которыми сопровождается нынеш-
няя борьба, не новые, а те же самые, какие применялись немцами
и в средние века, и в более новое время. Нынешний майор Прейскер,
так прославившийся своими подвигами в Калите, тот же самый Гунце-
лин, который во время оно (в XII в.) в Зверинской области приказывал
ловить славян и вешать их, как собак. Нынешние контрибуции, кото-
рые взимаются немцами с населения оккупированных ими областей, —
те же самые грабежи, которые во время оно производили немцы при
покорении полабских и прибалтийских славян. Бессмысленные опу-
стошения и разорения, чинимые ныне германцами в завоеванных зем-
лях, — те же самые злобные деяния, которые совершали тевтоны
в Польше во время войны с героическим польским королем Владисла-
вом Локотком. Историку приходится с сожалением констатировать тот
факт, что этот народ, именующий себя христианским, в лице своих пра-
вителей и господствующих классов почти неспособен руководиться не
только христианским, но даже языческим девизом: живи и давай жить
другим. Будем надеяться, что карающая десница Божия образумит
в конце концов этих прирожденных и убежденных насильников, об-
уздает их гордыню и национальное себялюбие, ставящее Германию и ее
«интересы» выше всего на свете, выше всяких божеских и человеческих
законов.
Но ведь австрийские немцы как будто бы иначе относятся к славя-
нам, живущим в пределах Габсбургской монархии? Славяне пользуются
там разными конституционными правами, свободой вероисповедания
и употребления языка, самоуправлением и т. д. Эта австрийская идил-
лия, существующая, впрочем, больше на бумаге, чем на деле, ослепляла
глаза и русским людям, особенно малороссам, и другим славянам, осо-
бенно полякам. В последнее время и у нас, и за границею была попу-
лярна идея второго славянского государства, в роли которого должна
была выступить Австрия. Ей предназначалось сделаться оплотом, убе-
жищем всех славян, которых будто бы гнетет Москва. Разрабатывался
проект включения в состав Австрии не только русской Польши, но и ве-
ликого княжества Киевского, т. е. Малороссии. Недальновидные и не-
20
Исторические судьбы славянства
проницательные люди сочувствовали этим проектам, — склонны были
даже думать, что таким путем славянство может усилиться, раз будут два
обширных и могущественных славянских государства. Нынешние собы-
тия должны рассеять это ослепление. Они показывают наглядно, что по-
луславянская Австрия, ведомая немцами и венграми, является оплотом
не славянства, а германства, что вся эта политическая организация явля-
ется не чем иным, как средством пользоваться силами славян против
славян же. В рядах австрийцев и германцев бьются против нас ныне
наши же братья — хорваты, сербы, чехи, поляки и даже русские люди из
Галиции. Об этом значении Австро-Венгрии как вспомогательного для
Германии государства имеют ясное представление чехи, ненавидящие
австрийских немцев, несмотря на всяческие свободы, дарованные им
Габсбургами. К сожалению, не понимают этого в должной степени ав-
стрийские поляки, которых немцы осыпали нарочно всякими мило-
стями в ущерб русским людям, соблюдая правило разделять и повеле-
вать. Истинное отношение немцев к славянам проявилось и в Австрии,
в тех гонениях, которым подверглись в последнее время православные
люди за свои сношения и связи с русскими, преследовавшие религиоз-
но-национальные цели. Еще более откровенно поступают со славянами
в Германии. Польское население великого княжества Познанского,
посылающее своих депутатов в прусский ландтаг и германский рейхстаг,
в то же время исподволь лишается земли, которая путем разных прави-
тельственных мероприятий переходит к немцам. Здесь откровенно де-
лается то же самое, что делалось немцами в XII в. в земле лютичей, прев-
ратившейся в Бранденбург, и в других полабских и прибалтийских землях.
То же самое будет происходить и в австрийских славянских землях, если
будет сломлена опора славянства — Россия. Можно с уверенностью ска-
зать, что Австрия будет поглощена тогда Германией и австрийских славян
постигнет та же, если не горшая участь, как и познанских поляков.
Итак, господа, нынешняя борьба России с Германией и Австрией
есть решительная борьба, борьба на жизнь и на смерть славянства с гер-
манским миром. Враг наш тесно сплочен и силен не только своим оду-
шевлением, злобой и ненавистью к России и славянству, но и силой сво-
ей воли, своею выучкой, своими знаниями, своим методом. Чтобы не
погибнуть в борьбе с ним, мы должны противопоставить ему крест Хри-
стов, веру в торжество правды и справедливости и также твердую, непре-
клонную волю, выучку и знание. Отсюда и для подрастающих поколе-
ний более чем когда-либо выясняется обязанность неустанного труда,
приобретения положительных знаний, укрепления своих физических
и духовных сил. Не без содействия наших врагов у наших молодых поко-
21
М.К. /Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
лений в последнее время развивалось неврастеническое недовольство
всем и всеми, в России, едкий критицизм вместе с бездельем или же на-
клонностью все разрушать, все перестраивать. Пора нам стряхнуть с себя
все это, пора приняться серьезно за положительный труд, за строитель-
ство жизни в нашем великом отечестве, за укрепление его внешней
и внутренней мощи. Нам всем открывается теперь великое и светлое по-
прище... Будем на высоте нашего призвания, поддержим за нашим оте-
чеством имя святой Руси, хранительницы христианских идеалов, за-
ступницы угнетенных братьев наших по крови и вере, славян.
ЛЕКЦИИ ПО ДРЕВНЕЙ
РУССКОЙ ИСТОРИИ
ДО КОНЦА XVI в.

Предисловие
В 1910 г. мной был издан, преимущественно в учебных целях, «Очерк
истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии
включительно», составленный из лекций, читанных в Московском уни-
верситете. В тех же главным образом целях издаются и настоящие «Лек-
ции по древней русской истории», читанные в университете и на Выс-
ших женских курсах в Москве. Эти «Лекции», содержащие очерки по
истории Киевской и Северо-Восточной, т. е. Суздальско-Московской
Руси, связаны с прежним «Очерком» и внешне, и внутренне. «Очерк»
является собственно дополнением к ним, и если он издан раньше, то
только потому, что издание его представлялось автору как более настоя-
тельная потребность в учебном обиходе. Но в своей научной концепции
он связан с представлениями автора о ходе истории Киевской Руси, по
отношению к которой Русь Литовская была как бы прямым продолжени-
ем, непосредственной преемницей, и о ходе истории Суздальско-Мос-
ковской Руси как противоположном течении, хотя и вышедшем из одно-
го с литовско-русской историей русла. Эта внешняя и внутренняя связь
исторических перспектив и склонила меня к решению напечатать также
и лекции по истории Киевской и Суздальско-Московской Руси и таким
образом дать общее построение русской истории во всех ее главных тече-
ниях, до конца XVI в., т. е. до того великого перелома, с которого ныне
принято начинать уже новую русскую историю.
В объяснение эскизности и неравномерности изложения считаю
должным указать, что это изложение велось в расчете на обязательное
изучение слушателями классического «Курса русской истории»
В.О. Ключевского. Мой собственный курс был в некоторых случаях
расширением и дополнением этого курса, а с другой стороны, кратко
касался того, что у Ключевского изложено с особой полнотой и обсто-
ятельностью. Само собой разумеется, что помимо этих отличий состав
И содержание моего курса определились в зависимости от разных то-
чек зрения на некоторые стороны русского исторического процесса.
При печатании я счел полезным в учебных целях снабдить каждую
лекцию указаниями на литературу, по которой можно ближайшим обра-
зом расширить изучение вопроса, прежде чем погружаться в специаль-
ное изучение его.
Лекция I. Доисторическое население
Восточной Европы и его культура
Ледниковый период в Восточной Европе и первые следы человека. — Культу-
ра палеолитической эпохи. — Культура неолитической эпохи. — Триполь-
ская культура. — Начатки металлической культуры; медь и бронза. — Же-
лезная культура. — Вопрос об этнографической принадлежности до-
исторических культур Восточной Европы
Ледниковый период в Восточной Европе и первые следы
человека
Территория Восточной Европы, на которой родился и вырос рус-
ский народ, является давнишним жилищем людей. Наши предки — сла-
вяне — расселялись по земле, содержащей в недрах своих человеческие
останки и предметы быта многих тысячелетий.
Древнейшие следы пребывания человека в Восточной Европе най-
дены в так называемых диллювиальных пластах, образовавшихся в отда-
ленную от нашего времени и современных климатических условий гео-
логическую эпоху. В эту эпоху громадные ледники покрывали среднюю
и Восточную Европу и, двигаясь к морям, отрывали и перетирали зале-
гавшие под ними каменные породы, и, подтаивая, образовывали мощ-
ные потоки, которые сносили к морям и перемывали продукты разруше-
ния камней — лёсс, глину, песок, валуны и т. д. Глубокие и широкие реч-
ные долины нынешней Европейской России — следы этих мощных
потоков, устремлявшихся к морям. Человек жил в это время к югу от
ледников, в окружении исчезнувших теперь и отчасти существующих
животных, на которых он охотился, — мамонтов, носорогов, пещерных
медведей, львов, гиен, волка-собаки, северных оленей. Кости этих жи-
вотных вместе с костями человека, грубо обтесанными каменными ору-
диями, костяными поделками и кусочками угля найдены в некоторых
местностях южной России. Эти местонахождения считаются археолога-
ми стоянками первобытных людей. Самая замечательная из них Кирил-
ловская стоянка в Киеве. Она залегает под толстым наносом лесса, в слое
песка, на глубине 13—20 метров под поверхностью и является древней-
шим свидетельством человеческой жизни в Восточной Европе. Остатки
человеческой жизни занимают здесь значительное пространство (около
десятины) и содержатся в большом количестве; видно, что они на-
коплялись здесь в течение продолжительного времени. Моложе этой
стоянки по времени — Мизинская стоянка (около села Мизыня) над
Десной в Черниговской губернии. Она открыта была под довольно тол-
26
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
стым слоем лёсса, но не таким все-таки, как Кирилловская стоянка,
в слое выветрившегося ледникового щебня, который лежит над слоем
лёсса толщиной в метр. Такое местонахождение указывает на значитель-
но позднейшее ее происхождение по сравнению с Кирилловской стоян-
кой. На это указывает также и нахождение здесь наряду с остатками ма-
монта и носорога костей лося и северного оленя. Еще более молодой
является стоянка Гонецкая, близ села Гонцов на р. Удае в Полтавской
губернии. Эта стоянка расположена уже выше слоя лёсса, следователь-
но, относится уже к послеледниковому периоду. Кроме указанных трех
стоянок подобные же следы первобытного человека найдены и в других
местах южной России — в Киевской, Черниговской, Волынской, По-
дольской, Екатеринославской (близ Кривого Рога) губерниях, в пеще-
рах Крыма, на Висле близ Пулав (Новая Александрия), в селе Костенках
Воронежской губернии, близ села Карачарова на р. Оке в Муромском
уезде. Вероятно, с течением времени найдены будут и другие такие же
стоянки.
Культура палеолитической эпохи
Предметы, найденные в этих стоянках, т. е. грубо обтесанные камен-
ные орудия — скребки, ножи, наконечники, молоты и костяные подел-
ки (орнаментированные бивни мамонта), имеют большое сходство с та-
кими же вещами первобытного человека, найденными в той же обста-
новке и в Западной Европе. Значит, эта эпоха первобытной культуры
была когда-то общая для всей Европы. Эпоху эту по преобладанию грубо
обтесанных каменных орудий принято называть палеолитической, или
древнекаменной. Археологами она делится на несколько периодов, на
несколько последовательных культур, причем восточноевропейская па-
леолитическая культура относится к культурам типа Солютре и Маде-
лен, т. е. средней и поздней палеолитической эпохи.
Соображая по находимым остаткам о быте человека в эту эпоху,
можно заключать, что он был зверолов и рыболов. Небольших животных
он поражал кремневым копьем или стрелой и молотом; на крупных —
мамонтов, носорогов, оленей — он устраивал, вероятно, облаву, старался
загнать их в яму, болото, озеро и здесь убивал. Домашних животных,
если не считать волка-собаки, у первобытного человека рассматривае-
мой эпохи еще не было. Пищей для него служило мясо убиваемых на
охоте животных и рыба. Мясо он потреблял в сыром виде, соскабливая
его с костей скребками и разрезая каменными резцами. Впрочем, попа-
дающиеся обожженные кости свидетельствуют, что первобытный че-
ловек палеолитической эпохи умел уже пользоваться и огнем — этим
27
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
великим культурным приобретением человечества. Одеждой человека
в это время служили, по всей вероятности, шкуры убиваемых им живот-
ных. Кроме того, от холода и непогоды он укрывался в естественных
углублениях и пещерах, где они были, например в Поднестровье и Кры-
му. В некоторых из них найдены были очаги, каменные орудия, расколо-
тые кости — весь аксессуар палеолитической культуры. Каменные ору-
дия приготовлялись из кремня, который при своей крепости и прочно-
сти легко поддавался обработке при помощи ряда ловких ударов. Но
в общем, орудия эти еще очень примитивны, сделаны при помощи про-
стого отбивания, несколькими ударами, без мелкой обивки, без сверле-
ных отверстий. При помощи этих орудий палеолитический человек об-
рабатывал дерево и кости, и в раскопках на Десне и Удае найдены костя-
ные стрелы и шила. Глиняной посуды в эту эпоху человек еще не умел
делать. При всей дикости человеку палеолитической эпохи присуще
было, однако, чувство изящного, стремление к украшению своего тела
и обстановки. Для целей украшения служили привески из просверлен-
ных зубов пещерных медведей, костяные бусы в виде столбиков
и т. п. Больших, сравнительно, успехов достиг палеолитический человек
в резьбе по кости. В Кирилловской стоянке найден большой бивень ма-
монта, украшенный линейным рисунком, впрочем, очень грубым;
в Мизинской стоянке найдено много предметов, вырезанных из мамон-
товой кости и орнаментированных. Некоторые изображения, особенно
животных, прямо поражают своей художественностью. Но при наличии
эстетического чувства у первобытного человека не заметно еще чувства
и сознания религиозного. Нет никаких признаков того, чтобы в палео-
литическую эпоху были какие-либо погребальные обряды: умершего че-
ловека, по-видимому, постигала та же самая участь, как и умершее жи-
вотное.
Культура неолитической эпохи
Наряду с описанными древнейшими остатками человеческой жизни
на территории Европейской России, частью в диллювиальных слоях,
а частью в аллювиальных, найдены были остатки, характеризующие
дальнейшее развитие этой жизни, — переход к более совершенным фор-
мам быта. В 1876 г. профессором Антоновичем были открыты в лёссе
около Кирилловского монастыря и затем в других местах по течению
Днепра вниз от Киева искусственные пещеры, представляющие собой
длинные, сводообразные коридоры в метр шириной и в два метра высо-
той. На дне этих пещер были найдены остатки пищи в виде раковин реч-
ных улиток и костей животных и рыб. Животные эти были уже те самые,
28
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
которые ныне являются домашними: лошади, коровы, свиньи. Прогресс
быта обнаруживается и в найденных здесь каменных орудиях, которые
по отделке являются более совершенными, чем палеолиты, и в осколках
глиняной посуды, правда, сделанной от руки и плохо обожженной.
В 1878—1882 гг. при устройстве Сясьского канала на побережье Ла-
дожского озера профессором Иностранцевым обнаружены были также
следы человека, характеризующие переход от палеолитической культу-
ры к новой, более совершенной. В торфяном слое были найдены кости
человека и животных — тюленя, северного оленя, лося, кабана, зубра,
медведя и домашней собаки, и каменные орудия — скребки, наконечни-
ки стрел, долота, рубила, точила, частью отбивные, а частью уже отшли-
фованные, найдено также громадное количество костяных и роговых
изделий — кости с различными заострениями с одной или обеих сторон,
ножи, скребки, иглы, шила, дротики, гарпуны, крючки для ловли рыбы,
лопаты и т. п.; затем — осколки больших глиняных сосудов, плохо обо-
жженных, украшенных точечным орнаментом. Шлифованные камен-
ные орудия приготовлены из более мягких, чем кремень, пород (боль-
шей частью из сланцев), сверление в них слабо развито, и отверстия
сделаны путем долбления кремнем; заметны следы пиления камней. На
некоторых костяных предметах видны изображения тюленя и собаки.
Культура, вырисовывающаяся по этим находкам, является преддве-
рием к более высокой культуре так называемой неолитической эпохи, ха-
рактеризующейся преобладанием шлифованных каменных орудий. Сле-
ды этой культуры сохранились в остатках поселений, мастерских и мо-
гильников, рассеянных уже по всей Европейской России, но более всего
на юге. Раскопки обнаружили, что в эту эпоху человек перестал уже удов-
летворяться естественными убежищами, а устраивал себе искусственные
жилища — пещеры и землянки, или так называемые культурные ямы,
крытые сверху. В этих ямах, по всей видимости, человек жил зимой, про-
живая летом в шалашах или хижинах. В настоящее время эти ямы, ко-
нечно, засыпаны землей, пеплом и завалены кухонными отбросами;
иногда в них попадаются человеческие кости и даже целые скелеты. В не-
которых местах были открыты группы таких жилищ, которые образовы-
вали поселки неолитической эпохи, причем некоторые окружены валом
из земли и камней, являясь, таким образом, остатками городов этой эпо-
хи — городищами. Из городищ неолитической эпохи можно указать на
Дьяковское близ подмосковного села Коломенского; наибольшее число
городищ с остатками неолитической культуры сосредоточено в южной
Волыни. По находимым в этих жилищах костям животных видно, что
прежние крупные животные палеолитической эпохи — мамонты, носо-
29
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
, роги, пещерные медведи, львы — исчезли и оставались только северные
< олени, зубры и туры. Видно затем, что охота за дикими животными все
более и более заменялась скотоводством, разведением прирученных
животных — собак, овец, коз, быков и свиней. Кости этих животных
в большом количестве содержатся в кухонных остатках неолитической
эпохи. Зернотерки, т. е. углубленные камни с другим круглым камнем для
растирания зерен, — прототипы ручных жерновов, находимые в неоли-
тических поселениях Поднепровья и Поднестровья, свидетельствуют
о начавшемся сборе и разведении хлебных зерен. По некоторым призна-
кам можно заключать о начавшемся употреблении и, быть может, разве-
дении волокнистых веществ. На некоторых глиняных сосудах орнаменты
сделаны путем наложения на их сырые стенки нитей, плетений и тканей;
среди каменных вещей находятся глиняные пряслицы.
Великие успехи были достигнуты в эту эпоху в обработке камня, ко-
сти и глины. Отбитое хорошо рассчитанным ударом каменное орудие
обтесывается затем легкими ударами, и ему придается уже более пра-
вильная и целесообразная форма. Некоторые орудия — молоты, топоры,
долота, клинья — искусно полируются и получают изящную, иногда
прямо художественную форму. В топорах, молотах, булавах для насажи-
вания на ручку продалбливаются или просверливаются правильные от-
верстия. Некоторые орудия украшены особыми изваяниями. Самые
орудия становятся более разнообразными; появляются новые формы их,
которые не знала палеолитическая эпоха, — булавы, кинжалы, длинные
копья, долота, мотыги, зернотерки. Большое и разнообразное примене-
ние находят также изделия из рога и кости — узкие и широкие полиро-
ванные топоры, долота, спицы, шила и т. п. Что касается обработки гли-
ны, то здесь на первый план выдвигается производство глиняной посу-
ды — корчаг, горшков, чаш, тарелок, кружек, бездонных сосудов и т. д.
Вся эта посуда приготовлялась еще без гончарного станка, от руки, но,
в общем, довольно искусно. Для нанесения орнамента служили нити,
веревочки, тесьмы, рогожки, сетки, заостренные кости. Посуда обжига-
лась в особых горнах, выкопанных в земле, обтыканных палочками и об-
мазанных глиной. Кроме сосудов из глины приготовлялись пряслица
и ткацкие грузики, свистки и различные статуэтки людей и животных,
указывающие на начало ваяния.
Раскопки обнаружили возникновение в неолитическую эпоху погре-
бального обряда, что, в свою очередь, указывает на зачатки верований, на
проблески религиозного сознания. Древнейшим обрядом является
погребение покойника в яме с поджатыми ногами и с прижатыми клицу
руками; впрочем, нередки случаи похорон покойника и в выпрямленном
30
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
положении. Яма иногда имеет следы деревянного сруба или выложена
камнями; следовательно, для покойника готовили своего рода дом. В яме
встречаются каменные орудия и глиняная посуда; следовательно, покой-
ник снабжался нужными предметами для загробной жизни. Над могилой
насыпался курган, иногда довольно высокий. В Галиции и Волыни от-
крыты были погребения в каменных ящиках (кистах), сложенных из
тщательно притесанных каменных плит; вместе с костяками в этих ки-
стах найдены были глиняная посуда и каменные орудия. В некоторых ка-
менных ящиках вместо костяков найдены урны с пеплом и полирован-
ные каменные топоры; значит, появился уже обряд сожжения покойни-
ков. Найдены были и другие вариации погребения. Так, близ села
Волосова Муромского уезда графом Уваровым раскопаны пять человече-
ских скелетов, положенных в направлении с севера на юг, с рукой, подло-
женной под голову. Над головами скелетов в слое угля найдены сосуды
с пеплом, костями зверей и кремневым наконечником изящной отделки.
Наконец, в курганах степной полосы найдены были костяки, выкрашен-
ные красной краской (охрой). По-видимому, трупы при положении их
в могилу посыпались или обмазывались красной краской, которая потом
с распадением тела оседала на костях. Интересно, что такие же окрашен-
ные костяки встречаются и в других странах — в Италии, Северной Аф-
рике, Америке и Океании. Встречается и такой вариант погребений: по-
койника клали на дно могилы, подсыпая ему под голову свежей глины;
сделанные из этой же глины валики клались на труп; кроме того, с по-
койником закапывались каменные орудия и глиняные сосуды.
Трипольская культура
Высшего развития своего культура неолитической эпохи достигла
в культуре глиняных мазанок и раскрашенной посуды, открытой впер-
вые покойным В. В. Хвойко в бассейне р. Стугны и Красной, в окрестно-
стях села Триполья и названной поэтому трипольской культурой. Куль-
тура эта имела обширное распространение. Следы ее находят в области
Десны в Черниговской губернии, в области Днепра в Киевской и в смеж-
ных частях Херсонской губернии, в Подольской, в Галиции, Бессарабии,
Румынии и далее в славянских землях Балканского полуострова. Рас-
копки обнаружили, что в это время люди жили в землянках, надстроен-
ных сверху деревом, от 3 до 5 метров в длину и ширину. Стены этих жи-
лищ устраивались из плетня или частокола и обмазывались глиной
с примесью соломы или зерновой шелухи. В середине землянок находи-
лась яма, в которой устраивался очаг. Эти ямы кроме золы наполнены
теперь остатками пищи в виде растворчатых раковин, костей оленя, ди-
31
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
кой козы, свиньи, коровы, овцы, лошади, рыб и птиц, обуглившихся зе-
рен пшеницы, проса, ячменя и конопли, а также черепками битой посу-
ды и обломками орудий из камня, кости и рога. Рядом с этими землян-
ками открываются сооружения особого рода — глиняные площадки.
Они также, как и землянки, обведены были стенками из кольев, бревен
и прутьев, обмазанными глиной и иногда окрашенными. Но здесь нет
центральных ям и очагов, нет и кухонных остатков. На полу, обмазанном
глиной, стоят пирамидально сложенные камни, глиняные столбы,
в виде усеченного конуса, чашеобразные каменные плиты и огромное
количество сосудов, наполненных пережженными человеческими ко-
стями; черепа и скелеты лежат и прямо на полу. По-видимому, таким
образом, эти глиняные площадки не что иное, как дома мертвых. Нахо-
димые в них сосуды самой разнообразной формы: двойные биноклео-
бразные, украшенные бороздчатым орнаментом, шарообразные, плош-
кообразные, покрытые коричневой краской, грушевидные с небольшим
отверстием наверху, украшенные спиральным орнаментом. Оригиналь-
ной особенностью трипольской культуры являются глиняные статуэтки,
свидетельствующие о больших успехах художественного вкуса и техни-
ки. Одна из этих статуэток из темно-красной глины изображает, напри-
мер, женщину, с лицом, очень похожим на совиное, другая, покрытая
коричневой краской, — женщину в сидячем положении с вытянутыми
горизонтально ногами и сложенными руками и т. д. Интересны глиня-
ные площадки, открытые профессором фон Штерном в местечке Петре-
нах Бессарабской губернии. Здесь кроме урн с человеческими костями
находились маленькие сосуды с золой, костями животных или просом;
вокруг на земле попадались каменные молотки и топоры, ножи, пилы из
кремня и другие предметы. Среди найденных здесь сосудов большая
часть расписана красной, черной или фиолетово-коричневой краской,
реже — двумя красками — черной и красной. На некоторых сосудах на
местах, оставшихся свободными от геометрического орнамента, изоб-
ражены люди (не вполне удачно) и животные — лошади, ослы, козы, со-
баки. Наряду с памятниками живописи здесь находятся и памятники
глиняной пластики в виде человеческих фигур и быков с длинными
расходящимися рогами. Судя по большому совершенству изделий, най-
денных в Петренах, археологи склонны видеть в петренской культуре
более поздний фазис развития той же самой трипольской культуры.
По вопросу о происхождении этой трипольской культуры высказы-
валось мнение, что в ней следует видеть отражение микенской культуры,
распространенной на берегах и островах Эгейского моря и предшество-
вавшей эллинской культуре. Эта культура, распространившись среди
32
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
варваров, населявших Восточную Европу, понизилась качественно, по-
добно тому как произошло это впоследствии с эллинской культурой,
распространившейся среди скифов и сарматов. Однако то обстоятельст-
во, что население, строившее вышеописанные землянки и площадки, не
знало еще бронзы, известной носителям и творцам микенской культу-
ры, и все орудия приготовляли из камня и кости, заставляет видеть
в трипольской культуре самостоятельную культуру, предшествовавшую
эгейской. По мнению проф. фон Штерна, индоевропейское население,
создавшее трипольскую культуру, добровольно или под напором других
племен покинуло свое первоначальное местожительство, подалось на юг
и заселило берега Малой Азии, Эгейских островов и Греции. Здесь оно
продолжало развивать свою культуру, которая и достигла пышного рас-
цвета в критско-микенской (эгейской) культуре. Этим переселением
объясняется тот факт, что в переходную от каменных орудий к металли-
ческим эпоху исчезла в нашей стране художественная керамика, не су-
ществовала в бронзовом веке и вновь возродилась уже на греческой по-
чве нашего юга, куда она перешла вместе с населением, ее создававшим.
К неолитической эпохе относятся еще так называемые мегалитиче-
ские сооружения, хорошо известные в Западной Европе под именем
менгиров, кромлехов и дольменов. Менгиры — эго большие глыбы камней,
водруженные в виде обелисков в вертикальном положении. Сооружения
из камней, расположенных в виде круга, называются кромлехами. Доль-
мены представляют собой искусственные камеры из грубо обтесанных
каменных плит. Менгиры находятся у нас в Волынской, Подольской
и Херсонской губерниях; дольмены — на Кавказе, в Крыму и кое-где
в Польше. По-видимому, это гигантские вариации тех же глиняных
столбов и сосудов, которые находятся на глиняных площадках.
Начатки металлической культуры; медь и бронза
Неолитическая культура в Восточной Европе, так же как и в Запад-
ной, исподволь перешла в металлическую. На это указывает нахождение
в обстановке неолитической культуры изделий из чистой меди и бронзы.
Так, в некоторых глиняных мазанках в окрестностях Триполья найдены
при урнах медные топорики; в курганах Воронежской и Подольской гу-
берний рядом с каменными фигурируют также и медные предметы; то
же самое встречается и в курганах с окрашенными скелетами в Харьков-
ской губернии. Самые формы этих медных предметов сильно напомина-
ют каменные орудия. Медные изделия явились раньше всех других ме-
таллических, потому что медь самый доступный, самый легкий для при-
митивной обработки металл. Возможно, что начало этой обработки
33
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
положено было на стороне, например на Урале. Медные вещи, грубо
сделанные, — боевые и рабочие топоры, кирки, мотыги, долота, серпы,
наконечники стрел и копий — во множестве найдены в так называемых
«чудских» курганах Приуралья и Западной Сибири. Медь для них добы-
валась в «чудских» копях Южного Урала и Алтая и тут же превращалась
в изделия, о чем свидетельствует нахождение в этих копях глиняных
форм, плавильных горшков для отливки предметов. Но впоследствии
медь разрабатывалась и в Европейской России. Следы древней разра-
ботки и плавления меди найдены также в Бахмутском и Славянссерб-
ском уездах Екатеринославской губернии. Что касается бронзовых изде-
лий, то они, несомненно, стали приготовляться и вошли в употребление
гораздо позднее медных, ибо для выработки их необходимо знакомство
уже с двумя металлами — медью и оловом — и их свойствами. Бронзовые
изделия найдены в курганах Прикарпатья, Херсонской и Екатерино-
славской губерний, на Подонье, в Вятской губернии (Ананьевский мо-
гильник близ Елабуги) и на Северном Кавказе (Кобанский могильник),
в общем — в незначительном, впрочем, количестве. Эти бронзовые из-
делия — кельты, наконечники копий и стрел, серпы, ножи, кинжалы,
мечи, топоры, фибулы и разные другие украшения имеют более совер-
шенные, более изящные формы, чем медные. Топоры, рукоятки мечей
украшены геометрическим орнаментом или изображениями оленей, ло-
шадей, барсов, рыб и т. п. Фибулы, или застежки, имеют форму лука
с натянутой тетивой и также обычно украшены геометрическим ор-
наментом. Нахождение форм для отлития бронзовых вещей и кусков
бронзового сплава указывает на то, что бронзовые изделия готовились
и в нашей стране. Но есть признаки, указывающие и на привоз этих ве-
щей со стороны; некоторые из них носят на себе заметные следы грече-
ского влияния. Медные и бронзовые изделия не заменяли собой полно-
стью изделий из камня и кости. Эти последние сохраняли свое значение
в житейском обиходе долгое время после появления медных и бронзо-
вых изделий, а в некоторых местах каменные орудия дождались желез-
ных. Такое явление наблюдается в курганах сел Гатного и Янкович около
Киева, где железные изделия оказались при покойниках наряду с
каменными орудиями и примитивной посудой.
Железная культура
Последняя стадия доисторической культуры в нашей стране харак-
теризуется железными изделиями, найденными при раскопках полей
погребения на юге России. Поля погребения — это обширные могиль-
ники без насыпей, расположенные на возвышенных плато или на скло-
34
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
нах. На них, на известной глубине, находятся костяки или урны с
пережженными костями, а вокруг разбросаны стеклянные бусы, подве-
ски из морских раковин с продетыми бронзовыми кольцами, бронзовые
фибулы, пряжки, пластинки, шила, кольца, железные ножи и серпы,
глиняные, а иногда и стеклянные сосуды, серебряные и золотые укра-
шения. По своему типу эти вещи напоминают иногда вещи ранней же-
лезной культуры Запада (так называемой Гальштадской). Но наряду
с этим много находок этой культуры, относящихся к более поздним,
историческим временам, которые подлежат изучению на основании
письменных памятников. Железная культура соединяет, таким образом,
доисторические времена с историческими.
Вопрос об этнографической принадлежности
доисторических культур Восточной Европы
Итак, в нашей стране, как и в других странах, происходила в доисто-
рические времена последовательная смена культур. Естественно, возникает
вопрос: была ли эта смена результатом эволюции жизни одного и того же
населения, или же она стояла в связи со сменой самого населения? Ант-
ропологи указали, что палеолитическая и неолитическая культуры принад-
лежат населению, преимущественно длинноголовому, тогда как погребе-
ния, относящиеся ко времени металлической культуры, открывают перед
нами существование в нашей стране нового короткоголового типа наряду
с прежним длинноголовым. На этом основании ученые сначала склонны
были предполагать, что каменная культура принадлежала особой, теперь
исчезнувшей первобытной расе, тогда как металлическая культура принад-
лежала короткоголовым арийцам, прибывшим позднее в Восточную Евро-
пу и оттеснившим прежнюю первобытную расу. Но в настоящее время про-
тив этого предположения выдвинуты разные соображения. Во-первых, ко-
роткоголовость не является устойчивым антропологическим признаком
арийцев. Народы индоевропейской семьи имеют смешанный тип, и это
смешение встречается у одного и того же народа; так, например, северные
германцы — длинноголовые; южные — короткоголовые; южные итальян-
цы — длинноголовые, северные — короткоголовые; такие же различия на-
блюдаются и среди славян. Ученые думают поэтому, что индоевропейские
народы еще перед расселением на своей прародине не представляли чисто-
го типа, однородной антропологической расы, что этнический тип индоев-
ропейца уже до расселения мог быть результатом смешения, метизации рас.
С другой стороны, и теория переселения в Европу арийцев из Азии в насто-
ящее время уже не встречает признания со стороны ученых, а наоборот —
все более и более выдвигается теория, помещающая индоевропейскую пра-
35
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
родину именно в Европе. Точно так же не встречает признания и мнение,
что индоевропейцы расселялись в Европе с уже развитой металлической
культурой. Новейшие исследователи, опираясь на данные сравнительного
языкознания и археологии, считают возможным утверждать, что индоевро-
пейцы до расселения знакомы были лишь с медью, но употребляли ее мало,
так что во времена своего расселения они находились собственно на стадии
неолитической культуры и уже после расселения переходили к металличе-
ской культуре. Затем, до расселения своего индоевропейцы были народом
преимущественно пастушеским, кочевым и, хотя и были знакомы с начат-
ками земледелия, но все же преимущественное значение оно получило в их
быту уже после их расселения. Все эти соображения, разрушая прежние ар-
гументы о смене культур в зависимости от смены населения, однако не дают
возможности установить, что смена культур Восточной Европы была толь-
ко эволюцией жизни одного и того же населения. Дело в том, что как только
проясняется мрак времен, доисторические времена сменяются историче-
скими, Восточная Европа оказывается населенной народами все-таки раз-
ных рас. При таких условиях приходится пока отказываться от этнографи-
ческих приурочений доисторических культур, от установления последова-
тельной связи между доисторическими культурами и позднейшими
историческими. В рамки исторического изложения пока еще нельзя вдви-
нуть и расположить на своих местах те данные, которые получены доисто-
рической археологией. Историческое изложение приходится все-таки на-
чинать с определенных свидетельств о народностях, населявших Восточ-
ную Европу, и об их житье-бытье.
Более подробные сведения о доисторическом населении Восточной
Европы и его культуре даны в новейших трудах:
М. Грушевский. Киевская Русь. Т. 1. СПб., 1911.
Д.И. Багалей. Русская история. Т. 1. М., 1914.
Лекция II. Скифы и сарматы и вопрос
об их народности
Греческие колонии. — Известия Геродота о Скифии. — Скифы и славяне.
Иранские элементы в Скифии. — Сарматы в Скифии; их племена. —
Сарматы и славяне. — Народность сарматов
Греческие колонии
Задолго до Р. X. ионийцы из Милета, дорийцы из Гераклеи Понтий-
скойинекоторыедругие греки, увлекаемыеторговой предприимчивостью,
основали целый ряд колоний по северным берегам Понта Эвксинского
и Меотиды, т. е. Черного и Азовского морей. Наиболее значительными из
этих колоний были Тира на Днестровском лимане, где ныне Аккерман,
Оливия на лимане Гинаписа, т. е. Буга, Херсонес на южном берегу Тавриче-
ского полуострова. Пантикапея (ныне Керчь) на западном берегу Босфо-
ра Киммерийского, Танаис на низовьях Дона, Фанагория (позднее визан-
тийская Таматарха, русская Тмутаракань) на восточном берегу Босфора
Киммерийского. Поселившиеся в этих колониях греки завязали ожив-
ленную торговлю с соседними степными варварами, покупая у них скот,
кожу, шерсть, хлеб, меха, воск, мед и рабов и сбывая им ткани, вино,
оливковое масло и различные предметы искусства и роскоши (между
прочим раскрашенную глиняную посуду) из Греции и Эгейских остро-
вов. Кроме торговли, ловля рыбы и заготовление ее в прок разными спо-
собами составляли один из важнейших промыслов этих греков. Торговые
сношения сблизили греков с варварами, которые не только временно
приезжали в греческие города, но даже оставались здесь на житье, науча-
лись греческому языку и усваивали греческие обычаи. Вследствие всего
этого греки должны были хорошо знать этих варваров и их житье-бытье.
В V в. до Р. X. одну из греческих черноморских колоний, именно Ольвию,
посетил «отец истории» Геродот, прожил в ней довольно долгое время и,
наслышавшись здесь рассказов о варварах, припомнив то, что писалось
раньше его об этих краях (например, поэтом VII в. Аристеем), составил
этнографическое описание нашей страны, помещенное им в IV книге
«Истории».
Известия Геродота о Скифии
Все пространство земель к северу от Понта Эвксинского от Истра
(Дуная) и до Танаиса (Дона) и на двадцать дней пути к северу Геродот на-
зывает страной скифов. Страна эта прежде была занята киммерийцами,
которые оставили свои следы в названиях Босфора Киммерийского,
37
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Киммерийских бродов, Киммерийских стен, Киммерийской могилы на
Тирасе (Днестре). Скифы, жившие ранее в Азии, теснимые массагетами,
перешли Аксарт (Сырдарью), вторглись в землю киммерийцев, которые
ушли в Малую Азию. «Земля скифов, — говорит Геродот, — представляя
собой равнину, изобилует травой и хорошо орошена; на ней протекают
реки: пятиустный Истр (Дунай), за ним Тирас (Днестр), Гипанис (Буг);
Борисфен (Днепр), Пантикап, Ипакирь, Герр, Танаис (Дон). Река Бо-
рисфен самая прибыльная; доставляет стадам прекраснейшие и очень
питательные пастбища, превосходные луга, рыбу в огромном количест-
ве; вода ее очень приятна на вкус и отличается чистотой среди мутных
рек Скифии; вдоль ее тянется превосходная пахотная земля, или растет
очень высокая трава, там, где почва не засевается; в устье ее сама собой
залегает соль; в ней ловятся для соления большие рыбы без позвоночни-
ка, называемые осетрами»... Страна скифов производит, по словам Геро-
дота, хлеб, чечевицу, лук, чеснок, лен и коноплю; из животных водятся
в ней лошади, быки, ослы, кабаны, олени, зайцы, козы, а также пчелы.
В общем, таким образом, Геродотова Скифия охватывала степную и от-
части лесостепную область бассейнов Днестра, Буга, Днепра и Дона.
«Численности скифов, — пишет Геродот, — я не мог узнать с точностью,
но слышал два разных суждения: по одному, их очень много, по другому,
скифов собственно мало, а кроме них живут и другие народы». Сообраз-
но с этим Геродот называет скифами то все племена, живущие в Ски-
фии, то один только народ, который господствовал над всеми другими.
И характеристика образа жизни скифов выходит у Геродота разная.
С одной стороны, он говорит о бедности и бездомовности скифов, о том,
что у них нет ни городов, ни укреплений, что они со своими семейства-
ми передвигаются на телегах, что все они — конные стрелки из лука,
и пропитание получают от скотоводства, а не от землепашества. Но,
с другой стороны, он же говорит о скифах-пахарях, которые живут пло-
дами своего земледелия и торгуют хлебом. В частности, Геродот сообща-
ет о населении Скифии следующее.
Ближайшие к Ольвии местности по Гипанису (Бугу) занимали калли-
пиды, а севернее их алазоны — народы оседлые и земледельческие,
в остальном сходные с другими скифами, а еще севернее до самого исто-
ка Гипаниса — скифы-пахари (аротГ|р£<;). Каллипидов Геродот называет
эллинами-скифами, отмечая этим культурное влияние греков на скифов
и, быть может, этнографическое слияние (позже их звали — Ml^eAAt]-
vec;). По берегам Борисфена, выше лесистой местности Гилей (на низовь-
ях Борисфена), доходя до р. Пантикапа на востоке, жили земледельцы
(угшруог), которых греки называли борисфенитами. За р. Пантикапом
38
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
начинались земли кочевых скифов-пастухов, не сеющих и не пашущих,
на пространстве в 14 дней пути от запада к востоку до р. Герр. Далее за
Герром жили царские скифы (|3aoiAEioi), храбрейший и многолюдней-
ший из скифских народов, который считал всех прочих своими рабами.
Их земля простиралась до Танаиса, за которым на востоке жили саврома-
ты, и до Таврической земли. Савроматы занимали пространство на 16
дней пути к северу; во всей их земле нет ни диких, ни плодовых деревьев.
Севернее же их живут будины, занимающие местность, сплошь по-
крытую разнородным лесом.
Все эти племена говорили на разных языках, вследствие чего для
сношения с крайним восточным народом — агриппаями — скифы и эл-
лины пользовались семью переводчиками и столькими же языками.
Таковы данные Геродота о населении Скифии. Из этих данных вы-
носится впечатление, что имя Скифии уже во времена Геродота было
чисто географическим термином и что Скифия была населена, в сущно-
сти, разными народами, различной культуры, которые все назывались
скифами, как обитатели Скифии. Это впечатление подтверждается раз-
норечивыми данными о наружности скифов и их быте. Современник
Геродота Гиппократ в своей книге «О воздухе, водах и местностях» гово-
рит о скифах так, что в скифах можно видеть народ монгольской расы:
«Скифы походят только на самих себя: цвет кожи их желтый; тело туч-
ное и мясистое, они безбороды, что уподобляет их мужчин женщинам».
Те же разноречия приходится встречать и в описании быта скифов. Геро-
дот называет скифов единоженцами; Гиппократ говорит о полигамии
скифов; по одним известиям, скифы употребляли такую пищу, какая
свойственна кочевникам: мясо, кобылье молоко, масло, творог и осо-
бый напиток вроде кумыса; по другим известиям, скифы питались ра-
стительной пищей и т. д. Очевидно, что все эти разноречия происходят
оттого, что писатели получали сведения о различных народах, разного
происхождения, стоявших на разных степенях культур, но объеди-
ненных одним именем «скифов».
Скифы и славяне. Иранские элементы в Скифии
Здесь сам собой ставится вопрос: не было ли среди этих народов на-
ших предков — славян? На этот вопрос ряд русских ученых отвечал ут-
вердительно, основываясь на толковании речных названий и личных
имен Геродотовой Скифии и на чертах быта, как он описывается Геро-
дотом. Так, по мнению Забелина, некоторые имена скифских рек звучат
совершенно по-славянски. Таковы — Борисфен (Днепр), Истр (Дунай),
Тирас (Днестр), Пората (Прут). Борисфен, по догадке Забелина, испор-
39
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ченное греками имя Березины, как, вероятно, назывался в старину
Днепр (теперь это название удержалось только за его верхним притоком,
принимавшимся прежде за его верхнее течение); Тирас — очевидно, ис-
порченное греками «Старый», как и называется теперь один из верхних
притоков Днестра; Истр и Пората — несомненно, славянские имена. За-
белин усматривает славянство и в самоназвании скифов, приводимом
Геродотом: сколоты — то же, что позднейшие «склавы», греко-римских
писателей; саклаб, секалиб, сиклаб — арабов. Аналогия быта скифов
с бытом позднейшего приднепровского славянства также склоняет За-
белина к мысли о тождестве скифских племен со славянами: то же заня-
тие земледелием в среднем Приднепровье, та же торговля с Грецией, те
же морские набеги на берега Малой Азии. Легко видеть, как шатка вся
эта аргументация, основанная на рискованных филологических сближе-
ниях имен, на аналогиях быта, которые могли проистекать вовсе и не из
родства племен, а из одинаковых условий жизни нашего юга. Между
прочим, в гипотезе Забелина не объясняется, почему же при постоянном
славянском населении нашего юга исчезли старые якобы славянские
имена рек «Борисфен», «Тирас», «Истр» и заменились новыми «Днепр»,
«Днестр» и «Дунай».
Самоквасов в своих «Исследованиях по истории русского права» по-
шел еще дальше Забелина и признал тождество скифов вообще со славя-
нами. За это тождество, по его словам, говорит прежде всего литературная
традиция греко-римских писателей, которые обычно называют нашу
страну Скифией, а русских славян — скифами. Иорнанд, например, делит
варварскую Европу на две части: Германию и Скифию, разделяемые р.
Вислой; в Скифии он помещает «давний и многолюдный народ Винид-
ский, по различию племен и поселений называемый различными имена-
ми, но преимущественно склавинами и антами». Византийские писатели,
говорящие о нападении руссов на Царьград — патриарх Фотий, Георгий
Амартол и др. — совсем даже не упоминают имени славян: определяя на-
родность неприятеля, осадившего Царьград, они называют его россами,
народом «скифского» происхождения. В то же время землеписец Равен-
ский (ок. 886 г.), перечисляя европейские страны, называет Скифией пра-
родину славян: Sexta ut hora noctis scytharum est patria, unde sclavinorum est
prosapia. Лев Диакон в своем описании войны Святослава с болгарами
и греческим царем Иоанном Цимисхием совсем не пользуется именами
«славяне» и «анты». Русская земля называется у него Скифией; русские
воины — скифами; лодки, одежда, вооружение и оружие руссов, русские
верования и русский язык называются скифскими; сам Святослав Игоре-
вич именуется скифом. Даже в нашей летописи, по словам Самоквасова,
40
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
есть данные, свидетельствующие о тождестве славян и скифов. Начальная
летопись, перечисляя славянские племена, жившие в Восточной Европе,
говорит между прочим: «улучи, тиверци, седяху по Днестру, по Бугу и по
Днепру оли до моря; суть грады их и до сего дне; да то ся зваху от грек Ве-
ликая Скуф». Но что следует из всех приведенных данных? Только то, что
имя Скифии в приложении к нашей стране в литературной, книжной тра-
диции греков и римлян пережило бытие самого племени скифов в нашей
стране, что скифами они называли по книжной традиции всех обывателей
нашего юга, независимо от их происхождения, и только. Что касается из-
вестия нашей летописи, то оно, очевидно, заимствовано у греков. Само по
себе это свидетельство таково, что из него нельзя, в сущности, вывести
заключение о тождестве славян и скифов. Здесь констатируется только то,
что страна, занятая известными славянскими племенами, называлась
раньше у греков «Великой Скифией».
Не ограничиваясь приведенными доказательствами, Самоквасов
пытался найти подтверждение своей гипотезы о тождестве скифов и сла-
вян в остатках скифского языка, сохранившихся в собственных именах
скифов. Но уже Шафарик в своих «Славянских древностях» пришел
к иному выводу относительно этих остатков скифского языка. «Удиви-
тельно, — говорит он, — что даже при поверхностном знании языков
зендского, мидийского и персидского замечается ясное и разительное
сходство скифских слов с языками зендским и мидийским». Шафарик
указывал на окончание xais в приводимых Геродотом личных именах,
которые равняются зендскому ksies, новоперсидскому sah, в греческой
передаче £г]<;; на окончание ппттц; в тех же именах, которое равняется
зендскому paitis, и т. д. Позднейшие исследования К. Цейса, К. Мюл-
ленгофа, В. Томашека и В.Ф. Миллера над именами скифских царей
и божеств вполне подтвердили эти первоначальные наблюдения и при-
водят к выводу, что скифы, если не все, то по крайней мере господству-
ющие племена, были иранского происхождения. С этими выводами фи-
лологов вполне совпадают и некоторые известия о родстве скифов
с иранцами, идущие от древних писателей. Сам Геродот роднит скифов
с савроматами, жившими за Доном, позднейшими сарматами. Но сар-
матов Диодор Сицилийский называет выходцами из Мидии; Плиний
считает их также ветвью мидян. Аммиан Марцеллин самих скифов счи-
тает единоплеменниками персов. Так падают вышеизложенные аргу-
менты Самоквасова о тождестве скифов и славян.
Но центр тяжести в аргументации Самоквасова покоится на сопо-
ставлении быта скифов и славяноруссов. Геродотовы скифы, говорит он,
и славяноруссы последних столетий язычества одинаково поклонялись
41
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
огню, небу, земле, солнцу, луне и богам борьбы с природой и людьми.
Скифы и славяноруссы не имели храмов, поклонялись своим богам
только посредством жертвоприношений, и особенно почитали бога вой-
ны, не имели специальных служителей богам — класса жрецов, но име-
ли многочисленных гадателей, знахарей-волхвов, кудесников и т. д.
И в разных подробностях верований и культа скифов и славян встречаем
черты разительного сходства. Скифы, встречавшие труп царя, проделы-
вали приблизительно то же самое, что и славяне на похоронах своих по-
койников, по туземным свидетельствам (житие Константина Муром-
ского) и иноземным (Ибн-Даста), — отрезывали себе часть уха, обрезы-
вали волосы, делали порезы на руках, царапали лоб и нос, прокалывали
левую руку стрелами и т. д.; в могилу царя скифы клали одну из его жен,
предварительно задушивши ее, а также виночерпия, конюха, вестовщи-
ка, т. е. делали то же самое, что позже делали русские, погребавшие вмес-
те со своими государями их жен, рабов, рабынь и близких людей — се-
кретаря, визиря, лекаря и любимца, как рассказывают арабы. Над моги-
лой умершего царя скифы делали земляную насыпь, на которой по
истечении года справляли поминки, принося в жертву 50 всадников,
подобно тому как справляли тризну на могильном холме и родственни-
ки умершего у славян.
Но все это сходство верований и обрядов скифских и славянских во-
все еще не есть доказательство непременного тождества скифов и сла-
вян. Ведь с подобными же верованиями и обычаями, какие констатиро-
ваны Геродотом у скифов, приходится встречаться и у других народов,
а не у одних славян. Подобные же верования и обычаи можно констати-
ровать и у германцев; отдельные черты можно заметить и в культе егип-
тян и финнов и т. д. Очевидно, что в религиозной эволюции, через ко-
торую проходят разные народы, как в эволюции общечеловеческой пси-
хики встречаются сходные моменты.
То же самое, в сущности, приходится сказать и о сходстве юридиче-
ских обычаев скифов и славян, на которые также ссылается Самоквасов
в доказательство тождества славян и скифов. Скифские цари, по расска-
зу Геродота, вместе с преступником казнили и его детей мужского пола.
Самоквасову этот обычай напоминает постановление Русской Правды,
в силу которого разбойник осуждался на поток и разграбление с женой
и детьми, и он не прочь видеть здесь одно из доказательств тождества
скифов и славян. Но несомненно, что здесь проявляется не тождество
племен, а общий всем первобытным народам инстинкт общественного
самосохранения — желание уничтожить врагов общества со всем их от-
родьем. Точно так же у разных народов на известной ступени их полити-
42
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
ческого развития существовал обычай решать свои тяжбы убийством
и кровью — око за око, зуб за зуб, на что также указывает Самоквасов как
на доказательство тождества скифов и славян.
Итак, в распоряжении исторической науки нет данных, которые бы
давали право с уверенностью говорить не только о тождестве скифов
и славян, но и нахождении среди скифов славян, о распространении
первоначальной славянской оседлости в южных степях России. Лингвис-
тические данные обнаруживают иранство скифов или по меньшей мере
присутствие среди них иранских племен.
Сарматы в Скифии; их племена
Господство скифов в степных пространствах нашего юга заменилось
с течением времени господством сарматов, вследствие чего и наша стра-
на получила у греков и римлян имя Сарматия, которое держалось
в книжной традиции столь же долго, как и имя Скифия.
Сарматы, во времена Геродота кочевавшие где-то за Доном, в IV в. до
Р. X., по свидетельству Скилакса, продвинулись на запад и жили уже по
обеим сторонам Дона. В конце I в. до Р. X. и в начале I в. по Р. X., в изве-
стиях Страбона, Овидия, Диона Хризостома, сарматы выступают уже
как главная орда на всем протяжении от Мэотиды (Азовского моря) до
Истра, а Диодор Сицилийский поясняет, что «сарматы, выведенные
скифами из Мидии, со временем размножились, опустошили и обрати-
ли в пустыню большую часть Скифии и прогнали ее население». Но как
видно из показаний Страбона и других писателей того же времени, древ-
нейшее «скифское» население наших степей не исчезло под сарматским
натиском, но стало жить вперемежку с сарматами.
Новые племена, нахлынувшие в наши южные степи, по словам
Страбона, в большинстве были кочевниками и только кое-где, около
Истра и Мэотиды, занимались земледелием. Они жили в войлочных ки-
битках, перевозимых на возах, и переходили со своими стадами с места
на место. Народ этот был воинственный, славившийся уменьем вести
войну на конях. Их всадники имели шлемы и панцири — кожаные и ме-
таллические; в битве употребляли копья, луки и мечи. Изображения сар-
матов-языгов на римских барельефах колонны Марка Аврелия и на кер-
ченских фресках вполне подтверждают эти сообщения: варварские всад-
ники здесь имеют на себе или короткие кирассы, или длинные, ниже
колен, халаты с нашитыми на них твердыми пластинками. По словам
Павсания (II в. по Р. X.), сарматы, за недостатком железа, очень искусно
выделывали свои панцири из пластинок, нарезанных из конских копыт
(такие панцири действительно находятся в раскопках). Говоря о на-
43
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ружности сарматов, античные писатели отмечают, что сарматы отлича-
лись длинными рыжеватыми (flavus) волосами, вид имели суровый и ди-
кий; одежда их имела полное сходство с персидской.
В половине I в. по Р. X. господствовавшая на правом берегу Днепра
сарматская орда языгов передвинулась далее на запад и заняла земли меж-
ду Дунаем и Тиссой. После ухода языгов господствующим племенем в на-
ших степях стало другое сарматское племя — роксоланы, т. е. белые аланы.
Во II в. за кочевниками наших степей утверждается имя алан, которое
вытесняет собой из употребления прежнее имя сарматов. В конце II и на-
чале III в. на Черноморье проникают с севера германские племена готов
и герулов. Готы заняли земли по Днепру и далее на запад до Дуная и пред-
горий Карпат, разделившись на восточных — остроготов, иначе грейтун-
гов, и западных — визиготов, иначе тервингов; герулы расположились
восточнее — над Мэотидой и частью в Крыму, аланы оттеснены были
в Придонские и Прикавказские степи. Кроме того, по-видимому, часть
их была покорена готами и вошла в состав Готской державы.
К какой же ветви народов относили сарматов древние писатели?
Плиний говорит, что, по слухам, сарматы родственны с мидянами. Дио-
дор Сицилийский прямо утверждает, что сарматы были выведены ски-
фами из Мидии. Как же можно отнестись к этим утверждениям древних
писателей? «Трудно думать, — говорит В.Ф. Миллер, — что такое убеж-
дение древних писателей о родстве сарматов с мидянами не имеет ника-
кого основания. Мидяне и персы были хорошо известны грекам и рим-
лянам, и едва ли без основательной причины могла какому-нибудь древ-
нему географу явиться мысль сближать между собой по происхождению
два таких друг от друга отдаленных народа, как сарматы и мидяне. Мы
можем не придавать значения утверждению Диодора Сицилийского, что
сарматы были выведены скифами из Мидии, но должны допустить, что
это утверждение было вызвано желанием объяснить положительный
факт, представлявшийся странным, именно этническую близость сар-
матов с мидянами, состоявшую, конечно, в том, что оба народа говорят
близкими друг к другу простыми языками. Родство сарматского языка
с мидо-персидским должно было быть известно грекам, из которых
многие, вследствие известных отношений к персам, имели случай хоро-
шо изучить персидский язык» (Осетинские этюды III, 85, 86).
Сарматы и славяне
Не все, однако, историки умозаключали таким образом. По мнению
Забелина, те народы, которые греко-римские писатели называют сар-
матами, были на самом деле не сарматы, а славяне. Сарматами греко-рим-
44
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
ские писатели называли наших славян ради высокого стиля, избегая про-
стонародных имен и прибегая к книжным. Ранее таким книжным именем
было имя скифов. Но после разгрома скифов Митридатом Понтийским
во II в. по Р. X. слава этого имени померкла, и греко-римские писатели
взяли другое имя — «сарматы». Имя сарматов прочно утвердилось у них за
славянами в отличие от германцев, а Сарматией римские писатели стали
называть именно область славянских поселений.
Что так называемые сарматы были собственно славяне, это, по мне-
нию Забелина, видно из их племенных имен, как они передаются у Стра-
бона (f 45) и Птолемея (II в. по Р. X.). Страбон около Днестра помещает
тирегетов, а за ними далее на восток языгов, на север бастарнов, между
Днепром и Доном роксолан, на низовьях Дуная певкинов, а на западном по-
бережье Каспия — витиев. По Забелину, все эти племена не кто иной, как
тиверцы нашей летописи, жившие по Днестру, языки, быстряне, русь, бу-
ковины, вятичи. Таким образом здесь открываются не только исторически
известные племена восточных славян, но и еще новые — языки, быстряне,
буковины. Другие племена восточных славян Забелин открывает у Птоле-
мея. В ставанах Птолемея он видит словен нашей летописи и путем разных
догадок открывает их местожительство как раз около озера Ильменя; в са-
варах Птолемея — наших северян; в стурнах — обитателей бассейна При-
пяти, в которую-де впадает р. Стырь, неподалеку от которой находится
Тур-озеро, Туриск-город, Турья-река и Туров-город: стурны — это туровцы
нашей летописи; в идрах Птолемея Забелин усматривает дреговичей, а вху-
нах — кыян нашей летописи. Воображение Забелина уносится так далеко,
что он открывает позднейшие русские города в городах, о которых упоми-
нает Птолемей: Азагарион — это Чигирин (кстати сказать, построенный
заведомо во второй половине XVI в.), Лейнон — Волынь, Сарвакон — Чер-
вень и т. д. Так как ни у Страбона, ни у Птолемея нет собственно опреде-
ленных показаний о местожительстве этих племен и расположении горо-
дов, то Забелин свободно производит все свои сближения и толкования.
Но при этом он наталкивается на одно серьезное препятствие: сарматы
в известиях римских и греческих писателей являются кочевниками, между
тем как славяне изображаются у них народом оседлым, земледельческим.
Забелин старается обойти это препятствие таким образом. По его мнению,
римские и греческие писатели изображали быт сарматов не по действи-
тельным наблюдениям, а по установившимся представлениям о Скифии
и ее обитателях, Скифия по древним понятиям означала степь; кто жил
в скифии, тот необходимо был кочевником. Так поступил, между прочим,
и Аммиан Марцеллин, давший наиболее подробное, но чисто фан-
тастическое изображение быта этих мнимых сарматов.
45
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Нельзя, однако, не видеть искусственности и натянутости этого по-
следнего соображения. Трудно допустить, чтобы римляне не знали хоро-
шо сарматов, с которыми у них было так много дел в I, II и III вв. по Р. X.,
и оседлых земледельцев представляли только по традиции кочевниками.
С роксоланами они воевали в 69 г. по Р X. по случаю вторжения их в Ми-
зию. Тацит, рассказывая об этом, изображает роксолан кочевниками: по
его словам, они вовсе неспособны к пешим сражениям; когда же по-
отрядно пускаются в бой на конях, то едва ли какая рать может устоять
против них. Чтобы избавиться от их нападений, римляне должны были
посылать им ежегодные подарки. При Марке Аврелии сарматские племе-
на — языги, роксоланы, аланы и др. — воевали с римлянами в союзе
с маркоманнами. Но особенно ожесточенную борьбу с сарматами им-
перия вела в последние три десятилетия III в. при императорах Аврелиа-
не и Пробе, которые получили даже титул «Сарматский». Борьба эта про-
должалась и при их преемниках до Константина Великого включитель-
но. Все это дает полное основание предполагать, что в римское общество
должны были проникать более или менее верные сведения о сарматах.
Поэтому нет основания не доверять известиям современных римских
писателей, изображающих сарматов кочевниками. А если так, то нельзя
видеть в них славян, о которых с самого начала греко-римские писатели
говорят как об оседлом, земледельческом народе.
Народность сарматов
Что касается сближения имен, то оно является также натянутым
и несостоятельным. Наблюдения новейших исследователей над остатка-
ми языка сарматов, сохранившимися в их собственных именах, приводят
к заключению, что сарматы были иранцы, и таким образом вполне под-
тверждают заявления древних писателей о родстве сарматов с мидянами
и персами. Покойный В.Ф. Миллер указывает, что имя царя языгов, при-
водимое Дионом Кассием, — BavaSacmoc находит себе этимологическое
объяснение в иранских корнях van — побеждать и aspa — конь (укроти-
тель коней); другое имя ZavriKog сводится к иранскому глагольному кор-
ню zan — рождать; воинственный сарматский крик marha, упоминаемый
Аммианом Марцеллином, сопоставляется с авестийским marha — смерть,
новоперсидским marg — смерть; имя одного из сарматских племен РоДо-
Xavoi, объясняется из иранского корня rohs — светлый и, значит, «свет-
лые аланы»; имя языгов объясняется из корня yazu — большой, высокий
и т. д. Иранство сарматов Миллер доказывает и другими косвенными
уликами. Одним из самых видных сарматских племен являются аланы.
В Средние века имя «алан» прилагается к кавказскому народцу, именуе-
46
Секции по древней русской истории до конца XVI в.
мому у грузин ос, у нас в старину ясы, теперь осетины. Исследование же
языка осетин совершенно определенно указывает на его принадлежность
к иранской семье. По историческим свидетельствам и данным лингви-
стическим, нынешние осетины являются только остатками крупного
племени, которое кочевало когда-то на равнинах Предкавказья до самого
Дона и даже по Дону. Но роксоланы, кочевавшие от Днепра до Дона,
были теми же аланами (светлые аланы). Значит, по всему протяжению
наших степей до конца IV в. господствовал иранский элемент. Этим объ-
ясняются названия крупнейших рек нашего юга — Дон, Днепр, Днестр,
в которых слышатся корни, родственные осетинскому дон, что значит
река. Этим же объясняется, вероятно, существование многих имен в гре-
ческих надписях Ольвии, Пантикапеи и особенно Данаиды, которые вы-
водятся из иранских корней; этим же объясняются и иранские названия
некоторых городов нашего юга, как, например, Ардабда (Феодосия), т. е.
семисторонний город, Сугдая (Судак) — святой, чистый.
Итак, на памяти истории степи нашего юга в течение продолжитель-
ного периода, почти в тысячу лет, были обиталищем преимущественно
иранских племен. Как скифы, так и сарматы поддерживали деятельные
сношения, с одной стороны, с греческими колониями, раскиданными по
берегам Черного и Азовского морей, с другой стороны, с восточными со-
племенниками — иранцами, которые присылали их князькам оружие,
драгоценные ткани и т. д. Таким образом, скифы и сарматы подвергались
двойному влиянию эллинской и иранской культур, и под этим влиянием
сложился у них своеобразный быт, своя собственная скифо-сарматская
культура, памятники которой в огромном количестве остались на юге на-
шей страны и в настоящее время усердно изучаются нашими археологами.
По вопросу о народности скифов и сарматов, кроме указанных тру-
дов Грушевского и Багалея, данные и мнения можно почерпнуть бли-
жайшим образом в трудах:
И.Е. Забелин. История русской жизни. Ч. I. М., 1908.
Д.Я. Самоквасов. Исследования по истории русского права. М., 1894.
Д.И. Иловайский. Разыскания о начале Руси. М., 1882.
В.Ф. Миллер. Осетинские этюды. Т. III. М., 1887.
Лекция III. Скифо-сарматская культура и ее
значение в истории России;
соседи скифов и сарматов
Скифо-сарматские курганы. — Кульобская могила. — Чертомлыцкая моги-
ла. — Быт скифов и сарматов. — Греческое влияние на быт скифов и сарма-
тов. — Обратное влияние скифов и сарматов на быт греческих колоний. —
Северные соседи скифов и сарматов. — Славянская прародина. — Место-
жительство литвы. — Областьраспространения финнов. Иранское влияние
Скифо-сарматские курганы
Скифо-сарматские древности открываются в погребальных курганах.
Во многих местах нашего степного пространства на гладких равнинах
возвышаются насыпи значительной величины и правильной формы. Не-
которые из них имеют вид земляных пирамид до 10 сажень высоты и до
150 сажень в окружности, обложенных у основания камнями. Их зовут
обыкновенно толстыми могилами. Наряду с ними иногда поднимаются
продолговатые насыпи меньшей величины, называемые долгими могила-
ми. Эти насыпи издавна привлекали к себе внимание обитателей степей,
которые догадывались, что эти насыпи — могилы знатных людей и царей
прежних народов и могут содержать разные сокровища. Вследствие этого
степные курганы издавна раскапывались людьми, искавшими кладов
и сокровищ, и небезуспешно. Обратили на них внимание и ученые люди,
археологи. Припомнив, что рассказывает Геродот о погребении царей
и знатных людей у скифов, археологи пришли к заключению, что эти
курганы представляют из себя скифские могилы. Содержание Геродотова
рассказа об этом погребении должно было и ученых заохотить к раскоп-
кам, ибо обещало богатую научную добычу. Геродот рассказывает, что
всех царей скифы погребали с особыми почестями и особым образом.
Тело умершего, вскрыв живот и вычистив, наполняли благовонными се-
менами и травами, обмазывали воском, укладывали на колесницу и вез-
ли по степи к ближайшему подвластному народу, оттуда к следующему
и т. д., пока не объезжали всех подвластных племен. «Кто привезенное
тело примет, делает то, что и царские скифы: урезывают себе ухо, остри-
гают волосы, порезывают кругом мышцы, царапают лоб и ноздри и про-
калывают левую руку стрелами». Каждое племя, встретив останки царя,
потом сопровождало их до места погребения. Народу таким образом на-
коплялось в шествии великое множество. Места погребения находились
в стране, называемой Герра, как назывался и народ, там живший, в том
48
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
месте, до которого можно было плыть по Борисфену (значит, около по-
рогов). Здесь вырывали большую четырехугольную яму, а в ней устраива-
ли отдельные пещеры, как бы особые комнаты, из которых в одной по-
гребали царя на кровати, водрузив по сторонам копья и устроив на них
крышу из брусьев и ивовых прутьев. В остальных пещерах, сначала уду-
шив, погребали одну из царских жен, виночерпия, повара, конюшего,
письмоводца, вестоносца и царских коней, вместе с золотыми чашами
и со всякими драгоценностями из одежды и домашнего обихода, боль-
шей частью тоже золотыми. Совершив похороны, все наперерыв друг пе-
ред другом засыпали могилу землей, стараясь сделать насыпь как можно
выше... Через год справлялись поминки, при чем погибало еще 50 чело-
век, самых лучших служителей умершего царя, и 50 наилучших коней. Их
убивали и мертвых всадников на мертвых лошадях ставили на столбах
и кольях вокруг кургана. Таким образом, на основании Геродотова рас-
сказа, можно было надеяться найти в курганах-могилах предметы скиф-
ского быта, домашней обстановки. Эти ожидание вполне подтвердились.
Курганы дали обильные коллекции предметов быта разного времени •
и притом не одних только скифов, но, по-видимому, и соплеменников
их — сарматов. Различить то, что принадлежит скифам и что сарматам,
ввиду их родства и однородности культурных влияний, под которыми
они находились, не представляется возможным. Полученные археологи-
ческие данные приходится поэтому признавать как данные одной скифо-
сарматской культуры.
Кульобская могила
Раньше других царских могил, в 1831 г., была раскопана и обследова-
на могила Кульобская в 6 верстах от г. Керчи. Гробница ее имела квад-
ратную форму с крышей и состояла из каменных плит. В ней стоял кипа-
рисовый саркофаг царя, а рядом такой же другой саркофаг, очевидно,
царской супруги (он, впрочем, истлел, и от него сохранились только руч-
ки и ножки). Саркофаг царя разделялся на две части: в одной было поло-
жено тело царя, а в другой его оружие; между прочим, здесь найден был
меч с рукояткой, обложенной золотом, с надписью. Царь был погребен
с различными драгоценностями. На стенах гробницы висели дорогие
платья, которые, конечно, истлели; от них остались только металличе-
ские украшения в виде золотых и электроновых (из смеси золота и сере-
бра) бляшек. На голове царя уцелела войлочная шапка в виде башлыка,
унизанная различного рода драгоценностями. Среди других предметов
здесь найдены были четыре амфоры греческого типа и знаменитая Куль-
обская ваза, хранящаяся ныне в Императорском Эрмитаже в Петрограде.
49
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
В углу гробницы найден скелет коня, а рядом головой к нему лежал ске-
лет, вероятно, раба-конюха. Посредине гробницы на земле найден скелет
царицы. Царица имела на голове электроновую диадему, на шее золотое
сканное монисто с привесками и золотую гривну, на руках золотые бра-
слеты с изображением охоты грифов на оленей.
Чертомлыцкая могила
Вторая замечательная «скифская» могила — Чертомлыцкая (верстах
в 20 от города Никополя Екатеринославской губернии) была раскопана
И.Е. Забелиным в 1862 г. Могила представляет обширный курган высо-
тою до 26 саженей по откосу и в окружности до 165 саженей, обложен-
ный при подошве сажен на 7 камнем. Когда этот курган раскопан был на
1,5—2,5 аршина сверху, стали попадаться черепки разбитых амфор и раз-
ные вещицы, составлявшие конский убор: железные удила, бронзовые
баранчики, пуговицы, запоны разные в виде птичьей головы, бронзо-
вые, золотые и серебряные бляхи разной величины и формы, колоколь-
чики, соединенные с бляхами железной цепочкой, бронзовые стрелки
и т. д. Под ними найдены были бронзовый прорезной шар с трубкой для
надевания на древко, бронзовые изображения львов, драконов и птиц;
также с трубками для надевания на древко. Когда в насыпи прорыт был
известный участок до глиняного материка, обнаружилась четырехуголь-
ная продолговатая яма, засыпанная черноземом, и в стороне от нее еще
пять ям, две небольшие овальной формы, а три побольше — квадратные.
В одной могиле овальной формы был найден остов человека, лежавшего
лицом к главной гробнице. На шее у него был серебряный, покрытый
листовым золотом обруч, около правого уха золотая серьга греческой ра-
боты, на среднем пальце правой руки — золотое, свитое спиралью из
проволоки, кольцо; рядом со скелетом справа лежали железное копье
и такая же стрела или дротик, причем древки их уже совершенно истле-
ли; у тазовой кости — кучка бронзовых стрелок с ясными следами ист-
левшего кожаного колчана. В другой овальной могиле лежал в том же
положении другой скелет, у которого на шее был золотой витой массив-
ный обруч (около 0,5 фунта весом), у головы справа — кучка бронзовых
стрел с остатками древец, которые были расписаны киноварью пояска-
ми; подле кисти левой руки найдено еще несколько таких же стрелок.
В квадратных могилах было найдено 11 конских скелетов, из них 5 с се-
ребряными уздечными нарядами, а 6 с золотыми уздечными и седельны-
ми. Уздечные наряды состояли из массивного наносника, изображавше-
го бюст какого-то животного, из 2 больших блях с изрбражением птиц,
из 2 небольших массивных пуговиц, из 6 больших пуговиц или блях
50
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
с ушками. Седельный наряд каждого коня заключал: 4 пластины, укра-
шавшие седло, 4 большие пуговицы или бляхи с ушками, железную
пряжку и серебряное кольцо, вероятно, от подпруги. На двух конях, кро-
ме того, находились шейные бронзовые уборы из больших и малых блях
в виде полумесяца с привешенными колокольчиками. Главная могила
оказалась расхищенной; на дне ее, после того как вынут был чернозем,
оказались отпечатки красок голубой и карминной, по-видимому от сте-
нок гроба, остатки истлевшего дерева и тростника, железные скобы
и гвозди. Это расхищение произведено было через особую подземную
лазейку, выкопанную сбоку кургана. Но похититель не все успел выне-
сти — лазейка обвалилась и засыпала его землей, а часть набранных им
в могиле вещей оказалась в подземном коридоре и пещерках, выкопан-
ных в виде ниш из этого коридора. Тут найдены: две большие медные
вазы, одна с шестью ручками в виде козлов, бронзовый светильник
о шести рожках, 5 колчанов бронзовых стрел, 7 ножей, меч с рукояткой,
обложенной золотом, бронзовое ведерцо, куча золотых блях (около 700
штук) со множеством золотых пуговок, служивших украшением какой-
либо одежды или покрывала, остатки коего лежали под этими вещами.
На четырехугольных бляшках изображена в профиль сидящая женская
фигура с зеркалом в левой руке, а перед ней стоящая фигура скифа, пью-
щая из рога; на других бляшках изображены женские головы, розетки,
медузина голова; больше всего бляшек треугольных горошчатых. Тут же
были найдены два золотых перстня, один с резным изображением соба-
ки, другой с изображением быка, золотое массивное кольцо, золотой
наконечник от ножен меча, золотая чеканная доска, служившая по-
крышкой для лука, другая с ножен меча — обе с изображением сцен из
греческой мифологии, 5 мечей с рукоятками, покрытыми чеканным зо-
лотом, причем на четырех изображены грифоны и олени, а на пятом
превосходно вычеканено изображение охоты и вверху две бычьи головы
без рогов, много пластинок от железных и бронзовых наборных поясов
ит. д.
Но хищники, к счастью, не попали в побочные четыре гробницы, ко-
торые выкопаны были по углам главной гробницы на два аршина ниже ее
уровня и сообщались с ней покатыми спусками. В этих могилах найдены
мужские скелеты и женский, по-видимому царицы. Мужские скелеты
имели бронзовые или золотые обручи на шее, с изображениями львов на
концах, на руках золотые браслеты, на пальцах золотые кольца, у пояса,
с левой стороны, ножи с костяным черенком и мечи с рукоятью, покры-
той золотом с грубыми изображениями грифонов и оленей, на чреслах
пояса, состоявшие из бронзовых пластинок, подле — колчаны с бронзо-
51
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
выми стрелками, копья и стрелы с железными наконечниками; у одного
остова в головах лежала бронзовая чашка с серебряными ручками и сере-
бряный кувшинчик, у других лежали глиняные амфоры. У женского
остова на шее был найден золотой массивный гладкий обруч около
1 фунта весом с изображением по концам львов; около ушей две серьги,
состоящие из колец с семью подвесками каждое; на лбу золотой чекан-
ный травами венчик с бляшками в виде цветков и розеток; около головы
и всего корпуса лежали рядом 57 четырехугольных бляшек с изображени-
ем прямо сидящей женщины и стоящего справа от нее мальчика — с зер-
калом в руке (бляшки эти служили каймой какого-либо покрова); на ки-
стях рук были широкие гладкие золотые браслеты и стеклянные бусы, на
девяти пальцах гладкие золотые перстни, а на одном с изображением ле-
тящей степной птицы вроде драхвы и т. д. Кроме скелетов и украшений,
с которыми были положены в могилы трупы, в одном из этих подземелий
найдена была целая куча золотых украшений в виде пластинок с изобра-
жениями драконов, львов, оленей, трав, цветов, плодов; драконов, терза-
ющих оленей; драконов, борющихся со сфинксами; в виде бляшек кру-
глых, четырехугольных, треугольных с изображениями медузиной голо-
вы, Геркулеса со львом, льва, терзающего оленя, грифа, зайца, тельца
и пр.; в виде пуговиц разной величины и формы, бус, украшенных ска-
нью, запон в виде сфинксов и т. п. Всего найдено около 2500 предметов.
По-видимому, все эти украшения нанизаны были на одежды, которые
повешены были в этом подземелье и затем истлели (остались крючки, на
которых они висели, и перетлевшие ткани). В другом подземелье найдена
была знаменитая серебряная ваза вышиной в аршин и в диаметре до де-
вяти вершков с изображениями сцен из скифской жизни; подле нее —
большая плоская чаша на поддоне, украшенная желобками и травным
узором, с двумя ручками, под коими изображены рельефно женские фи-
гуры; на ней — большая серебряная ложка с рукоятью, украшенной
в конце кабаньей головой. Наконец, в этих же подземельях найдено было
несколько глиняных амфор греческой работы.
Быт скифов и сарматов
Подобные же вещи найдены были и в других могилах того же типа
в Екатеринославской, Таврической, Киевской, Полтавской и Харьков-
ской губерниях и в области Кубанской. Все эти предметы, найденные
археологами, подтверждают и дополняют те известия о быте скифов
и сарматов, которые мы имеем от древних писателей.
Мы видели, что Геродот восточных скифов называет не сеющими
и не пашущими. Современник Геродота Гиппократ дает яркое изображе-
52
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
ние этого быта. «Называются они кочевниками, — пишет он, — потому,
что у них нет домов, а живут они в кибитках, из которых наименьшие
бывают четырехколесные, а другие шестиколесные; они кругом закрыты
войлоками и устроены подобно домам, одни с двумя, другие с тремя от-
делениями. Они непроницаемы ни для воды, ни для снега, ни для ве-
тров. В эти повозки запрягают по две и по три пары безрогих волов. В та-
ких кибитках помещаются женщины, а мужчины ездят верхом на лоша-
дях; за ними следуют их стада овец и коров, и табуны лошадей. На одном
месте они остаются столько времени, пока хватает травы для стад, а ког-
да ее не хватит, переходят в другую местность. Сами они едят мясо, пьют
кобылье молоко и едят иппаку (сыр из кобыльего молока)». С этим опи-
санием сходны и описания быта сарматов, даваемые Страбоном и други-
ми греко-римскими писателями. Археология вполне подтверждает эти
данные. Почти все изображения, найденные в могилах Скифии и Сар-
матии, рисуют нам быт степных кочевников: на Чертомлыцкой вазе изо-
бражены сцены приручения коней; на бляшках мы видим скифов, охо-
тящихся в степях за зайцами; в другом месте 3 всадника преследуют оле-
ней и т. д. Конь является лучшим товарищем и другом скифа, и скиф не
расстается с ним и по смерти, кладя его с собой в могилу, иногда в бога-
том золотом и серебряном уборе. Изображения скифов на вазах и бляш-
ках и найденные в могилах вещи дают возможность восстановить одежду
скифов — это одежда лихих наездников. Скифы носили рубахи, не дохо-
дившие до колен, с узкими рукавами и кожаные узкие или матерчатые
широкие штаны. Поверх надевали или безрукавки, или короткие кафта-
ны с узкими рукавами и косыми полами, более длинными спереди, чем
сзади; некоторые были опушены мехом. Существенной частью скиф-
ской одежды был кожаный пояс с прорезами и пряжкой, на котором они
носили колчан со стрелами, лук и меч. Обувью у скифов служили кожа-
ные полусапожки, перевязанные двумя ремнями. На голове скифы но-
сили башлыки из кожи или верблюжьей шерсти, состоявшие из не-
скольких кусков, причем один из них закрывал затылок и спускался на
спину. Цари носили повязки (диадемы) и дорогие шапки из материи,
кожи и металла, опушенные мехом. Женщины носили длинные одежды
с длинными узкими рукавами и головной убор вроде кокошника. Как
мужская, так и женская одежда украшалась нашитыми на нее бляшками
круглой, овальной, четырехугольной формы, количество которых, а рав-
но и материал зависели от знатности лица. На одежде Кульобского царя
были повешены 266 золотых бляшек весом до 2,5 фунта в общей сложно-
сти, а на платье царицы золотых бляшек было на 3,5 фунта (474 штуки).
Кроме бляшек украшением одежды служили металлические и стеклян-
53
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ные бусы, трубочки с каемками, пуговки, привески и бубенчики. Скифы
носили также украшение в ушах в виде серег (мужчины в одном правом
ухе), шейные обручи, кольца и браслеты на руках. Вооружение скифов,
по данным археологических раскопок, состояло из копий, мечей, топо-
ров, луков со стрелами, щитов и лат, железных или бронзовых.
Греческое влияние на быт скифов и сарматов
Украшения, находимые в скифо-сарматских могилах, и различные
предметы быта свидетельствуют о значительном греческом влиянии на
быт наших степных варваров. Греки, очевидно, работали на варваров,
сбывали им продукты своего производства. Среди глиняных сосудов
в могилах попадается очень много расписных ваз с греческим клеймом;
попадаются бронзовые, иногда позолоченные зеркала, костяные пла-
стинки с изображениями сцен из эллинской жизни и мифологии (бег ко-
лесницы, суд Париса). Особенно замечательна золотая пластинка из Чер-
томлыцкого кургана с рельефными изображениями национальной грече-
ской жизни. Эта пластинка изображает как бы два этажа. В нижнем этаже
на левой стороне группа женщин сидит внутри дома и прислушивается
к тому, что происходит в соседнем помещении, которое представляет уже
открытый дворик. Здесь группа из трех беседующих мужчин. Средняя из
женщин изображена с сильным волнением на лице, между тем как изо-
бражение крайнего мужчины полно равнодушия и спокойствия. Впереди
мужчин изображена женщина с ребенком, лицо ее печально. В верхнем
этаже пластинки на правой стороне три фигуры, из которых одна изобра-
жает юношу в греческом одеянии, который с кинжалом в руке бросается
на женщину, от него убегающую, а две другие фигуры удерживают юношу
от покушения. На левой стороне изображен мужчина, который обучает
натягивать лук маленького мальчика. Греки делали для варваров вещи
и с изображениями их собственной варварской жизни или же сцен
столкновения варваров и греков. Сцены из варварского быта изображе-
ны на Чертомлыцкой и Кульобской вазах. Чертомлыцкая серебряная ваза
имеет форму амфоры и была предназначена, вероятно, для вина: внутри
ее шейки приделано мелкое ситечко, а в нижней части три носика; один
в виде окрыленной лошадиной головки, а два в виде львиных головок.
Подножие, шейка, ручки и все украшения густо вызолочены. Корпус
вазы покрыт условными, стилизованными изображениями травянистой
растительности вперемежку с совершенно реальными изображениями
диких голубей и журавлей. Фриз занят сценами степной жизни. На пер-
вом плане изображены две спокойно пасущиеся лошади. Направо моло-
дой скиф, припав на одно колено, арканом старается удержать бегущую
54
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
от него лошадь; налево то же самое делает пожилой скиф, откинувшись
назад и присев на корточки. В верхней части фриза два скифа спереди
и один сзади обуздывают коня; рядом справа спокойно стоящий скиф
вынимает что-то из мешка; за ним скиф стреноживает усталого коня; на
левой стороне скиф, держа за узду коня одной рукой, другой поднимает
ему ногу для осмотра. Над этими сценами изображены два грифона, тер-
зающие оленя. Все фигуры — из литого серебра, прикреплены к полю
фриза (в настоящее время не сохранились нити, изображавшие арканы
и уздечки); изображения сделаны художественно, вычерчены отчетливо
все детали. На Кульобской вазе (II—I вв. до Р. X.) изображены сцены из
военной жизни. Царь в золотой диадеме с усталым лицом, опершись на
копье, сидит на возвышении и выслушивает вестника, стоящего пред
ним на коленях, опершись на щит; рядом сидящий скиф натягивает на
лук соскочившую тетиву; затем изображен скиф, который запустил дру-
гому в рот пальцы и исследует челюсть, причиняя больному большие
страдания; далее один скиф перевязывает другому узкой тесьмой ране-
ную ногу. Сцены из борьбы скифов и греков изображены на золотой пла-
стинке ножен меча из Чертомлыцкого кургана. Предводитель греков зо-
вет вперед своих отставших воинов; в это время предводитель скифов
пытается нанести греку удар мечом. Следующая сцена — скиф хочет про-
ткнуть копьем раненого молодого грека, которого пытается унести дру-
гой грек. В следующей группе грек мечом поражает уже раненого скифа,
который отбивается от него топором; на помощь скифу несется всадник
с копьем, но лошадь его споткнулась. За этой группой изображена сцена
перевязки ноги у раненого грека, на лице которого изображено большое
страдание. В конце изображена убегающая лошадь, сбросившая с себя
воина, который лежит ничком на земле. Украшая вещи реальными сце-
нами из скифского быта, греческие художники наряду с этим угождали
вкусу варваров и условными орнаментами, вроде, например, вышеупо-
мянутых грифонов, растений и т. п. Этот орнамент, имеющий много об-
щего с искусством Средней Азии, по-видимому, приходил к скифам
с востока от их единоплеменников, с которыми они имели сношения.
Восточный вкус сказался также и в пестрой орнаментации золотых
и бронзовых изделий драгоценными камнями и цветными стеклами.
Есть данные думать, что не все вещи, находимые в скифо-сармат-
ских могилах, были привозного происхождения. На одной металличе-
ской пластинке с изображением льва и пяти других животных стоит гре-
ческая надпись noovctyo. По-видимому, это — имя мастера, который
делал пластинку, и хотя оно изображено греческими буквами, но несом-
ненно варварское (аналогично Фарнак). На одном сосуде прямо подпи-
55
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
сано по-гречески: £t||3civokovtciqo(AciC ёпогец т. е. Ксебанокутарулас
сработал. Имя это также варварское, а не греческое. Очевидно, скифы
и сарматы, проживая в греческих колониях, научались там мастерствам
разного рода. Возможно, что у них были и свои собственные техниче-
ские знания, развившиеся в общении с восточными соплеменниками.
К туземным скифским произведениям относятся, по-видимому, бронзо-
вые и медные сосуды на довольно высоких ножках, иногда украшенные
сверху рельефными фигурами барана, овцы, а иногда просто орнамен-
том. Это, быть может, были те самые котлы, в которых, по сообщению
Геродота, скифы варили мясо жертвенных животных.
Обратное влияние скифов и сарматов на быт греческих колоний
Скифы и сарматы не только воспринимали культурное влияние гре-
ков, но и, в свою очередь, оказывали известное влияние на уклад грече-
ской жизни на берегах Понта Эвксинского. Культурный синкретизм
можно заметить не только в жизни скифов и сарматов, но и в жизни са-
мих греков. Этот синкретизм происходил от племенного сближения гре-
ков и варваров. Уже Геродот отмечал это племенное сближение, указы-
вая на эллинов-скифов, обитавших вблизи Ольвии, на дворец скифско-
го царя в Ольвии. Но явственнее всего этот факт проявлялся в так
называемом Боспорском царстве.
Ядром этого царства была греческая колония Пантикапея. К ней
еще в V в. присоединился город Нимфея, входивший в состав Делос-
ского союза, а в IV в. Феодосия, вследствие чего архонты Пантикапеи
превратились в архонтов Боспора и Феодосии. Эти архонты покорили
целый ряд варварских племен, живших по соседству, и сделались таким
путем архонтами и царями. Вследствие объединения под одной властью
греков (к комплексу Пантикапея, Нимфея и Феодосия присоединились
еще Фанагория и Горгиппия, ныне Анапа) и варваров изменился совер-
шенно внутренний жизненный строй в Боспоре Киммерийском. Вме-
сто обычной греческой городской республики здесь установилась с те-
чением времени монархия восточного типа. Вещественные памятники
Боспорского царства обнаруживают сильную варварскую стихию в его
жизни. В керченских катакомбах римской эпохи мы видим изображе-
ние не греков-горожан, а степных помещиков-коневодов и землевла-
дельцев, отстаивающих свое достояние своими войсками, дружинами
и отрядами. Эти люди не чистые греки. Анализ имен, сохранившихся
на некоторых надгробных плитах, свидетельствует об их иранском, т. е.
скифо-сарматском происхождении. Уборы богатых покойников, нахо-
димые в катакомбах; все эти шапки, диадемы, обилие золотых украше-
56
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
ний — говорят также о варварстве обитателей Пантикапеи. Греков и вар-
варов сблизило не столько подчинение одной власти, сколько общая
экономическая деятельность. Боспорское царство было крупным про-
изводителем и экспортером хлеба и рыбы. Ежегодно вывозилось отсю-
да в Афины около 400 тысяч медимнов хлеба. Хлеб этот производился
окрестными варварами — таврами, скифами и сарматами, покупался
и перепродавался греками. Это экономическое общение тесно сближало
греков и варваров и приводило к их племенному слиянию. Племенной
и культурный синкретизм открывается и в других греческих колониях
нашего юга. В этом отношении особенно поучительным является рас-
сказ Диона Хризостома, посетившего Ольвию в 100 г. по Р.Х. По его сло-
вам, жители Ольвии уже нечисто говорили по-гречески, живя среди вар-
варов, хотя и не утратили племенного чувства и знали почти всю Илиаду
наизусть, боготворя ее героев, больше всего Ахилла. Одевались они уже
по-скифски, нося шаровары и плащи черного цвета. Непрерывно вели
они борьбу с варварами, которые затопляли и разоряли их города, но
вместе с тем приезжали к ним торговать и т. д. Таким образом, на юге
нашей страны совершался тот же самый процесс эллинизации варва-
ров и варваризации эллинов, который происходил и в странах передней
Азии и Египта, особенно со времен походов Александра Великого и ши-
рокого рассеяния греков в пределах бывшего Персидского царства. На
юге нашей страны вырабатывалась особая разновидность так называе-
мой эллинистической культуры.
Эта культура, несмотря на то что была сметена приливом в наши сте-
пи новых варваров тюркского племени, не осталась без значения и вли-
яния и для жизни русского народа. Ее семена от обитателей наших сте-
пей заносились далеко на север, в лесные области, к тем племенам, ко-
торые поглотила впоследствии русская народность. Таким путем
эллино-скифо-сарматский мир принимал известное участие в культур-
ной доисторической подготовке нашей народности.
Северные соседи скифов и сарматов
Какие же племена жили к северу от скифов и сарматов? Геродот на-
зывает невров, живших на севере от верховьев Днепра, андрофагов, живу-
щих по среднему Днепру, меланхленов (черноризцев) — на восток от ан-
дрофагов, будинов, живущих на север от савроматов. Но что это были за
племена и в каком отношении стоят они к позднейшему населению на-
ших лесных пространств, на этот вопрос мы не можем отвечать по состо-
янию исторических сведений. Первые определенные свидетельства
о населении наших лесных пространств имеются от римских и греческих
57
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
писателей I и II вв. по Р.Х. По словам Плиния Старшего (f 79 по Р. X.),
возле Вислы, которая была границей Сарматии, жили венеды. Тацит
(f 100 г. по Р. X.) говорит, что венеды были рассеяны на огромном про-
странстве к востоку от Вислы, между певкинами, обитавшими у устья Ду-
ная, и финнами. Александрийский географ и астроном Птолемей (f 175
по Р. X.) помещает венедов среди великих народов Сарматии, т. е. Вос-
точной Европы, вокруг Венедского залива (т. е. Балтийского моря). Под
именем венедов выступают впоследствии западные, преимущественно
прибалтийские, славяне. Но несомненно, что это имя некогда было об-
щим для всех славян: у эстонской чуди земля славянская и теперь назы-
вается vano, а славянин vane. Имя «анты», которым обозначаются черно-
морские славяне у писателей VI в. по Р. X., по-видимому, есть не что
иное, как вариация того же самого имени «венедов». Кроме венедов,
Птолемей обозначает обитателями Балтийского побережья — судинов
и галиндов, в которых исследователи видят литовцев (впоследствии та-
кие имена носят ветви пруссов).
Итак, три группы племен, кроме уже перечисленных нами греков,
скифов и сарматов, выдвигаются древнейшими историческими свиде-
тельствами в Восточной Европе — славяне, литовцы и финны. Как же
далеко распространялись в скифо-сарматскую эпоху эти племена в Вос-
точной Европе?
Славянская прародина
Ученые, определяя по данным географической номенклатуры и мо-
гильным раскопкам, по данным сравнительного языковедения ис-
конное местожительство славян в Европе, склонны в настоящее время
думать, что эта «славянская прародина» захватывала бассейн Вислы,
Карпатскую горную страну, бассейн Припяти, среднего Днепра с низо-
вьями Березины и Десны включительно и верховья Днестра и Южного
Буга. На севере славянские поселения смыкались и мешались с поселе-
ниями Литвы, на востоке с поселениями литвы и финнов, а на юге окан-
чивались приблизительно на границе леса и степи. В самое последнее
время некоторыми филологами (академиком Шахматовым) выдвинуто
мнение, что славяне передвинулись в очерченную территорию с бассей-
на нижнего Немана и Западной Двины, поменявшись местами с жив-
шими южнее их финнами и литовцами. Но это мнение, опирающееся
главным образом на филологические соображения, пока еще остается
в стадии гипотезы, нуждающейся в дальнейших разъяснениях.
58
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Местожительство литвы
Что касается литовской народности, то в XI—XIII вв. областью ее
распространения является бассейн Немана. Но есть основания думать,
что первоначальная территория Литвы была шире, захватывала левые
притоки Припяти, течение Березины, бассейн Западной Двины, верхне-
го Днепра и отчасти верхнеокский бассейн. Исследователями обращено
было внимание на тот факт, что реки, протекающие на территории наших
дреговичей, кривичей и частью вятичей, имеют большей частью неславян-
ские названия, данные им, очевидно, прежними насельниками. Анализи-
руя эти названия, исследователи открывают во многих из них литовские
корни; между прочим, имя Упы прямо выводится из литовского нарица-
тельного имени ире, что значит река. Но так как на этой же территории на-
ходятся реки с финскими кличками на ва, га, за, ма, ра, са, ша (например,
Зельва, Русса — системы Немана, Дрисса и Обша — системы Западной
Двины, Вязьма — системы Днепра), отсюда вытекает предположение, что
литовцы жили в этих местностях вперемежку с финнами. В пользу этого
предположения говорит и тот факт, что в языке финнов не только запад-
ной группы (эстонцев и финнов), но и восточной (мордвы) существует не-
мало слов, заимствованных из литовского языка. Значит, было время, ког-
да и восточные финны были в общении с Литвой. Часть литовцев, быть
может, продвинулась и дальше на восток. В бассейне Цны, близ Тамбова,
найден могильник с такими же вещами, которые находятся в могильни-
ках области латышей.
Область распространения финнов. Иранское влияние
Эта область была также гораздо шире в скифо-сарматскую эпоху, чем
впоследствии. Если финны были известны римлянам и грекам, надо ду-
мать, что они не были тогда заброшены в северных областях, но жили
гораздо южнее, соприкасаясь с населением степей. Финское имя Вол-
ги — «Ра» у Птолемея — говорит в пользу этого предположения. К тому
же самому ведет и современная гидрографическая номенклатура Вос-
точной Европы.
В лесной области Европейской России мы находим множество рек
с окончаниями на ва, га, за, ма, ра, са, ша. Имена всех этих рек звучат не
по-славянски и не могли быть даны славянами. Славяне, очевидно,
получили их уже в готовности от народов, которые здесь жили до и во
время расселения славян. Какие же это могли быть народы? Уже геогра-
фы сделали наблюдение, что реки с названиями на вышеприведенные
окончания распространены преимущественно в областях, занятых фин-
нами. Филологи (Шегрен, Веске и др.) указали, что такие названия мо-
59
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
гли быть даны финнами. Но реки с подобными названиями мы встреча-
ем и в тех областях, где застаем славянские племена радимичей, северян
и вятичей. Таковы: Вехра (приток Сожа), Нерусса с Севой (притоки Сей-
ма) — системы Днепра; Крома, Зуша, Угра, Жиздра — системы Оки
и т. д. Самая Ока значит по-фински река (Йоки). Все это указывает, что
финны до расселения славян жили гораздо южнее, чем позже, в началь-
ные времена нашей истории. При этом, несомненно, они соприкасались
непосредственно с иранскими народностями, жившими во время оно на
юге нашей страны. Этим и объясняется тот факт, что в финских языках
встречаются корни и даже целые слова иранского происхождения. По
этим заимствованным словам исследователи заключают о сильном
иранском влиянии на быт и культуру финнов. При посредстве иранцев
финны ознакомились с металлами — прежде всего медью, а затем золо-
том (зарни), серебром (вотяцкое — взвесь, зырянское — езис; венгер-
ское — eziist, осетинское — азвист) и др. Иранцы ознакомили финнов
с начатками земледелия и домашними животными — коровами и овца-
ми. Заимствованный термин для обозначения владыки — князя, хозяина
(oksej) дает основание думать, что, по крайней мере, часть финнов пере-
жила период некоторой зависимости от иранцев. Если так, то возможно,
что и в том конгломерате народностей, который Геродот обозначал од-
ним именем «скифы», были также и финские племена.
Итак, рассмотренные нами исторические свидетельства и лингви-
стические аргументы приводят к утверждению, что до конца IV в. по
Р. X. славян не было в южных степных областях нынешней Европей-
ской России, что они держались в западной части лесной области, за-
нимая бассейны Вислы, верхнего Днестра и правых притоков Припя-
ти, нижней Березины и Десны, на пограничье, вероятно, мешаясь с со-
седями: на севере и востоке с литвой и финнами, на юге — с сарматами
и частью с германцами (готами), стремясь, вероятно, расширить на их
счет свою оседлость. Великие народные передвижения, происходив-
шие в конце IV, в V и VI вв., дали простор этому стремлению, и терри-
тория славянской оседлости в Восточной Европе за это время и непос-
редственно затем, в VII—IX вв. — увеличилась до громадных размеров.
О скифо-сарматской культуре, кроме упомянутых уже трудов Забе-
лина, Грушевского и Багалея, сведения можно почерпнуть в трудах:
Н. Кондаков, И. Толстой. Русские древности в памятниках искусства.
Вып. 2—3. СПб., 1889.
Древности Геродотовой Скифии. Изд. Имп. Археол. Комиссии.
Вып. 1-2.	z
60
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
По вопросу о первоначальном жительстве славян, литовцев и фин-
нов, кроме трудов Грушевского и Багалея, см.:
Lubor Niederle. Slovanske starozitnosti. 1—2. Praha, 1902—1904.
Надеждин. Опыт исторической географии русского мира // Биб-
лиотека для чтения. 1837. № 7.
Веске. Славяно-финские отношения по данным языка // Известия
Общества Археологии, Истории и Этнографии при Имп. Казанском
Университете. Т. 8.
Р. Штакельберг. Ирано-финские лексикальные отношения // Труды
Восточной Комиссии Имп. Моск. Археол. Общества. Т. 1.
А.А. Кочубинский. Территория доисторической Литвы // ЖМНП.
1897. № 1.
Лекция IV. Великое переселение народов
в Восточной Европе и славянское
расселение
Нашествие гуннов и вытеснение населения степей. — Известия современни-
ков о наружности и быте гуннов. — Атилла и его стан. — Распадение держа-
вы Атиллы; болгары и авары в южных степях Восточной Европы. — Начало
расселения славян. — Вопрос о народности гуннов;мнение Д. И. Иловайского. —
Разбор мнения Д. И. Иловайского. — Хазары и подчинение им славян. — Район
славянской оседлости в Восточной Европе, по летописи
Нашествие гуннов и вытеснение населения степей
В последней четверти IV в. по Р. X. в наши степи нахлынул с востока но-
вый народный поток — пришли гунны. Китайцам эти гунны известны были
задолго до Рождества Христова как кочевые обитатели Монголии. Посто-
янные нападения этих Hiungnu и заставили китайское правительство со-
здать те исполинские укрепления, которые все в совокупности составили
известную великую стену. В последующие века часть этих гуннов передви-
галась на запад. По известию одного географа II в. (Дионисия Периэгета),
гунны уже пребывали на западном берегу Каспийского моря; армянские
писатели знают их под именем унк; знал их, по-видимому, и Птолемей. За-
тем они появляются уже недалеко от Дона, к северо-востоку и востоку от
него. Около 370 г. гунны разгромили аланов, живших около Мэотиды и на
левом берегу Дона, массу их перебили, остальных увлекли за собой и с уве-
личенными силами набросились на остготов, живших в Приднепровье.
По словам готского историка Иорнанда, подвластные готам рокса-
ланы отделились от них при приближении гуннов и соединились с эти-
ми варварами. Остготы сами попали под власть гуннов, хотя сохранили
своих королей, но до самой смерти Атиллы (453 г.) должны были ходить
в гуннских полчищах даже против своих соплеменников вестготов. По-
следние, преследуемые гуннами, которые истребляли их со страшной
жестокостью, в количестве 200 тысяч человек переправились на южный
берег р. Дунай и выпросили у императора Валента позволение поселить-
ся во Фракии (376 г.). Позже и остготы передвинулись из черноморских
степей в придунайские области. На Черноморье удержались только не-
большие остатки готов — в Крыму и около Керченского пролива (готы-
тетракситы). За готами передвинулись в среднедунайские степи и гун-
ны, увлекая за собой аланов и другие племена, ранее обитавшие в наших
южных степях. В V в. уже застаем гуннскую орду на территории между
Дунаем и Тиссой, где перед этим жили языги.
62	'
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Известия современников о наружности и быте гуннов
Гунны сделались, таким образом, соседями восточной Римской
империи. Римляне поспешили войти с ними в дружественные отноше-
ния и пользовались их помощью против других варваров и во внутрен-
них усобицах. Римляне и греки имели, таким образом, возможность
хорошо ознакомиться с этими варварами, и потому сведения, сообща-
емые о гуннах римскими и греческими писателями, являются особен-
но ценными. Больше других сообщает о гуннах Аммиан Марцеллин.
«Когда родятся у них дети мужеского пола, — пишет он, — они изрезы-
вают им щеки, чтобы уничтожить всякий зародыш волос. Поэтому все
гунны растут и стареют безбородыми, отвратительные и безобразные
на вид, как евнухи. Однако у всех них коренастый стан, члены силь-
ные, шея толстая, голова огромная; спина так сутуловата, что придает
строению их тела что-то сверхъестественное. Я сказал бы скорее, что
это двуногие животные, а не люди, или каменные столбы, грубо выте-
санные в образ человека, которые выставляются на мостах. Этой от-
вратительной внешности соответствуют их повадки, свойственные
скоту: пищу они едят не вареную и ничем не приправленную; взамен
обыкновенных съестных припасов они довольствуются дикими коре-
ньями и мясом первого попавшегося животного, которое кладут себе
под сиденье на лошади и так размягчают. У них нет домов, хотя бы
тростниковых шалашей, и никакая кровля их не укрывает. Они живут,
кочуя среди лесов и гор, закаленные от холода и голода. Они носят оде-
жду в роде туники из холста или меха и, раз продевши в нее голову, не
спускают ее с плеч, пока сама не свалится лохмотьями. Голову покры-
вают меховыми шапками с опушкой и свои волосатые ноги обертыва-
ют козлиной шкурой. Такая обувь, конечно, затрудняет ходьбу, от чего
они вообще неспособны сражаться на ногах, пешими. Зато на своих
лошадях, нескладных, но крепких, они точно прикованы; исправляют
на их спинах всякого рода дела, иногда сидя по-женски. День и ночь
они живут на лошади, на ней продают и покупают; так и спят, прилег-
ши только к сухопарой шее своего коня, и грезят там преспокойно. На
лошадях же они рассуждают сообща о всяких своих делах. Царской
власти они не знают, но подчиняются избранным вождям». Рассказав
о стремительности их нападения, о меткости их стрельбы и о ловкости
в накидывании арканов, Аммиан Марцеллин продолжает: «хлебопаше-
ством гунны не занимаются и никто из них не дотрагивается до плуга.
Все они, без крова, без отчизны, без всякой привычки к оседлому быту,
блуждают в пространстве, как будто все бегут дальше, перевозя за со-
бой свои повозки, где их жены работают им одежду, родят и воспиты-
63
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
вают их детей... Непостоянные и вероломные в договорах, гунны тот-
час же переменяют свой образ действий, как скоро почуют, где при-
быль: они не больше зверей понимают, что честно и что бесчестно.
Самый разговор они ведут двусмысленно и загадочно. Никакая рели-
гия не связывает их ничем. Они ни во что не верят и поклоняются толь-
ко одному золоту. Нравы их так непостоянны и сварливы, что в один
и тот же день они без всякого повода и ссорятся, и мирятся».
Атилла и его стан
Римляне платили им ежегодную дань, чтобы они не нападали на
пределы империи. Но это, однако, не всегда гарантировало от нападе-
ний варваров. Нападения эти участились в особенности с той поры, ког-
да вождем гуннов стал Атилла. Он несколько раз из-за Дуная навещал со
своими полчищами области восточной империи и страшно опустошал
их. Между прочим, грозил он этим областям войной и в 448 г. Чтобы пре-
дотвратить беду, византийский двор снарядил к Атилле посольство с бо-
гатыми дарами и с просьбой о мире. В составе этого посольства был
Приск, который и составил чрезвычайно любопытное описание своего
путешествия в стан Атиллы и сообщил некоторые данные о гуннах.
Атилла встретил посольство недалеко от Дуная, на левом берегу его.
Послы последовали за ним далее на север в его резиденцию. На пути им
пришлось переправляться через несколько значительных рек. Их пе-
ревозили береговые жители на лодках-однодеревках и на плотах. В селе-
ниях отпускали им в пищу вместо пшеницы — просо, вместо вина так
называемый у туземцев медос. Служители послов получали то же просо
и питье, добываемое из ячменя, которое варвары называют камос. «Пе-
реехав через некоторые реки, — продолжает Приск, — мы прибыли
в одно огромное селение, в котором был дворец Атиллы. Этот дворец,
как уверяли нас, был великолепнее всех дворцов, какие имел Атилла
в других местах. Он был построен из бревен и досок, искусно вытесан-
ных, и обнесен деревянной оградой, более служащей к украшению,
нежели к защите... Внутри ограды было много домов; одни выстроены из
досок, красиво соединенных, с резной работой, другие из тесанных
и выровненных бревен, вставленных в брусья, образующие круг». «Атил-
ла, — по словам Приска, — был мал ростом, грудь у него была широкая,
голова большая, маленькие глазки, борода редкая, волосы с проседью;
был он черен и курнос, как и вся его порода».
/
64
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Распадение державы Атиллы;
болгары и авары в южных степях Восточной Европы
Атилла после посещения Приска прожил только пять лет. Иорнанд
рассказывает, что по смерти Атиллы на его могиле по обычаю гуннов
был великий пир, называемый по местному страва. Гунны воспевали
славу и подвиги умершего и много пили. Они предавались попеременно
противоположным чувствам, и в печальный обряд вмешивали разгул об-
щего пиршества. Со смертью Атиллы гуннская орда распалась, ибо меж-
ду его сыновьями начались распри и усобицы. Подвластные гуннам на-
роды восстали против них и выбили гуннскую орду из Паннонии. Часть
гуннов поселилась на правом берегу Дуная в так называемой Малой
Скифии (Добрудже) и в римских провинциях, под римским владычест-
вом. Часть ушла за Дунай, обратно в черноморские степи. Иорнанд гово-
рит, что они заняли те части Скифии, через которые проходит течение
реки Днепра, называемой гуннами на их языке Вар.
Вслед за гуннской ордой в наших степях выступает в конце V в. орда
болгарская. Современники (например, писатель VI в. Прокопий) счита-
ли болгар теми же самыми гуннами. Может быть, это и не были гулы из
орды Атиллы, но весьма вероятно, что это было родственное гуннам
племя, и что гунны Атиллы слились с этой новой ордой. Остатки языка
дунайских болгар (особенно личные имена и титулы), а также известия
об их быте говорят за то, что это была тюркская орда или, по крайней
мере, стоявшая под очень сильными влияниями тюркской культуры.
В VI в. болгары делились уже на две ветви — кутургуров, живших на за-
пад от Дона, и утургуров, живших за Доном около Мэотиды. С самого
конца V в. болгары почти непрерывно нападали на византийские земли,
причем в этих нападениях участвовали и славяне. В половине VI в. Ви-
зантия платила болгарам-кутургурам ежегодную значительную дань, но
все же они постоянно опустошали придунайские земли.
В половине VI в. продвинулись через наши степи в соседство с вос-
точной империей авары (обры нашей летописи). Аварская орда была бес-
спорно тюркского происхождения. Это были близкие родичи и земляки
гуннов. Они и называются в источниках аваро-гуннами: вар-гунны, вар-
хониты. Такое племя омонголившихся тюрков — уар-гунны — до сих пор
известно в западной Монголии. В 60-х гг. VI в. авары завязали сношения
с Византией и стали требовать и себе таких же подарков, какие получали
от Византии болгары. Этот «союз» был принят византийцами, и авары
наняты были для борьбы с врагами Византии. От современного историка
Менандра мы узнаем, что авары воевали после того с какими-то савира-
ми иутургурами и затем со славянами-антами. По приглашению импера-
65
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
тора Юстина они воевали с франками, затем принимали участие в борьбе
лангобардов с гепидами на среднем Дунае (567 г.). Истребив гепидов, ава-
ры по договору с лангобардами поселились на их месте, вместе со своими
союзниками болгарами-кутургурами. Так как вскоре же, в 568 г., ланго-
барды двинулись в Италию, авары остались господами всей среднедунай-
ской низменности. Вторжение аваров не прошло бесследно для болгар-
ских орд нашего юга. Авары раздробили восточную их ветвь. Часть их
отступила на север — осела на средней Волге и нижней Каме и, спаяв-
шись здесь с финнами, основала Болгарское царство, выступающее по-
том в известиях IX и X вв. Часть отодвинулась на юг и расположилась на
восточном побережье Мэотиды (позднейшие черные болгары), где была
покорена хазарами (в конце VI в.). Западные орды частью ушли с аварами
в Паннонию, а частью расположились в так называемом «Углу» (ОууАос;),
между Днестром и Дунаем, «в безопасном и неприступном со всех сторон
месте», защищенном болотами и реками. Некоторое время эти болгары
находились в зависимости от аваров, но в 630 г. они освободились от нее
и вступили в союзные отношения с Византией. Но эти мирные отноше-
ния продолжались недолго. Болгары стали нападать на византийские
земли, а затем около 670 г., под предводительством Аспаруха, перешли
Дунай и поселились в Мизии. Подчинив здесь семь племен славянских,
они основали Дунайское Болгарское царство, в котором болгарская орда
через несколько поколений совершенно растворилась в массе славян-
ских поселенцев.
Начало расселения славян
Описанные передвижения тюркских племен, происходившие в юж-
ных степях России, имели важные последствия и для славянского пле-
мени. Прежде всего они выбили часть славянства, вероятно, ту самую,
которая наиболее выдвинулась на юг в соседство с сарматами, из его ме-
стожительства и увлекли на запад. Рассказ Приска дает полное основа-
ние думать, что Паннония в V в. была наводнена не только гуннами, но
и славянами (а также и готами). Перевозчики, угощавшие византийских
послов медом и просом, были, несомненно, славяне. По-видимому, сла-
вяне же и построили деревянные хоромы для царя кочевников Атиллы.
Но самое главное — передвижения тюркских орд смели то оседлое и по-
луоседлое население, которое к тому времени так или иначе успело рас-
пространиться по степям нашего юга. Оседлое население в наших степях
перед этим составляли германские племена готов, а также, по-видимо-
му, и некоторые иранские племена. Готы, как уже сказано, ушли на за-
пад, частью были истреблены, частью ушли на юг. Сарматские племена
66
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
также отчасти были истреблены, отчасти спаслись на запад и на Балкан-
ский полуостров; кроме того, остатки алан удержались на Дону и в Пред-
кавказье (ясы нашей летописи, позднее — осетины). С исчезновением
оседлого населения и главных масс кочевников из южнорусских степей
двинулись в них славяне, потревоженные, всколыхнутые в своем старом
местопребывании проходившими мимо них народными потоками. Сла-
вянская колонизация направилась двумя путями: на юг — к Черному
морю и Дунаю, и на восток, обходя ближайшие побережья Азовского
моря и низовья Дона, где владычествовали кочевники. Об успехах этой
колонизации в половине VI в. дают сведения современные историки:
готский Иорнанд (f после 552) и византийский Прокопий (f 562). Иор-
нанд (De Getharum engine et rebus gestis, cap. V) сообщает: «К Дунаю при-
легает Дакия, как венцом огражденная высокими горами, по левой сто-
роне которых и от верховья реки Вислы на неизмеримом пространстве
обитает великий народ винидов. Хотя имя их и меняется теперь в зави-
симости от племен и мест, но главные названия их — склавины и анты.
Склавины живут от города Новиодунского и так называемого озера
Мурсийского до Днестра и на север до Вислы; анты же, храбрейшие
между ними, — над излучиной Черного моря, от Днестра до Днепра».
Это известие вполне подтверждает и Прокопий. По его словам, склави-
ны и анты говорят одним языком и занимают великое пространство зем-
ли; большая часть земель по ту сторону Истра принадлежит им; область
на север от Понта Эвксинского занимают бесчисленные народы анты.
В известиях Прокопия славяне являются уже обитателями и Донского
бассейна. Описывая народы, жившие по обе стороны Мэотиды, Проко-
пий говорит, что далее на север живут, бесчисленные народы антов
(De bello Gothico, liber III, cap. XVI; liber IV, cap. IV).
Итак, начальная славянская колонизация степных пространств на-
шего юга имела место в V и первой половине VI в. Против этого положе-
ния стоят мнения ученых, отождествляющих славян с теми народностя-
ми, которые сменялись в наших степях до того времени, как выступили
на них славяне под своим собственным именем. Мы уже имели случай
касаться мнений, отождествляющих славян со скифами и сарматами.
Остановимся теперь на мнении, отождествляющем гуннов и славян,
и посмотрим, насколько оно убедительно.
Вопрос о народности гуннов; мнение Д.И. Иловайского
Славян в гуннах склонен был видеть покойный Забелин, но подроб-
но и обстоятельно это мнение развито было Д.И. Иловайским в его «Ра-
зысканиях о начале Руси».
67
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Гуннов Иловайский считает давними обитателями степей нашего
юга, указывая между прочим на «хунов» в географии Птолемея. Так как,
по известиям современников, гунны прибыли из-за Мэотийских болот,
то Иловайский приурочивает их коренное местожительство к области
Кубани и нижней Волги. Отсюда они и двинулись на сарматов, своих
западных единоплеменников (сарматов Иловайский считает также сла-
вянами). Чтобы помирить сообщения Аммиана Марцеллина о кочевом
образе жизни гуннов с известиями Тацита и позднейших писателей об
оседлом земледельческом быте славян, Иловайский считает винидов,
т. е. склавинов и антов, западной ветвью славянства, а гуннов — восточ-
ной, которая не успела еще перейти в такой степени к оседлому быту, как
западная. Гуннов Иловайский не считает чистыми кочевниками-ското-
водами и думает, что они занимались и земледелием, подобно поздней-
шим татарам. Переходя к наружности гуннов, как она описана у Аммиа-
на Марцеллина, Иловайский не находит в ней характерных черт мон-
гольской расы: Аммиан Марцеллин не говорит ни об узких глазах, ни
о широких скулах, ни об остром подбородке. Отсутствие волос на лице,
по мнению Иловайского, могло происходить или оттого, что гунны бри-
лись, или от того, что порезами щек уничтожали луковицы волос, как
сообщает и Аммиан Марцеллин. Другой современный писатель (V в.),
Аполлинарий Сидоний, объяснял уродливый нос гуннов тем, что гунны
нарочно сдавливали его у младенцев, чтобы он не слишком выдавался
между щеками и не мешал надевать шлем. Иловайский не только прини-
мает это известие, но и полагает, что и сдавленный череп гуннов, вероят-
но, происходил от уродования. Кроме того, он указывает на преувеличе-
ние безобразия гуннов у Аммиана Марцеллина, который не видал их
лично, а писал по рассказам напуганных ими людей.
Славянство гуннов, по мнению Иловайского, доказывается и дан-
ными их языка, именами их царей (Баян, Борис, Валамир и т. д.) и назва-
ниями напитков (мед, камос), похоронного пиршества (страва), кото-
рые переданы Иорнандом со слов Приска, ездившего в стан к Атилле.
Большое значение в разрешении вопроса о народности гуннов Ило-
вайский (как и Забелин) придает сближениям славян и гуннов, которые
попадаются в источниках. Прокопий говорит, что склавины и анты со-
блюдают гуннские обычаи; Кедрен прямо говорит: гунны или склавины.
Из западных или латинских летописцев Беда Достопочтенный называет
гуннами западных славян; Саксон Грамматик говорит о войне датчан
с гуннским царем, причем под гуннами разумеет западных славян, и т. д.
Последний аргумент, выдвигаемый Иловайским в пользу тождества
гуннов со славянами, строится на исторической судьбе гуннов. «Если, —
68
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
говорит он, — не признать в гуннах славян, то как же объяснить
исчезновение гуннов, куда они в конце концов девались? Не могло же
такое многочисленное племя затеряться в толпе народов, да и притом
какие это могли быть народы? Если гунны были ордой монгольского
племени, то единственно подходящим народом, в котором могли вме-
ститься гунны, являются венгры. Но венгры явились в припонтийские
и придунайские степи только в конце IX в., следовательно, приблизи-
тельно 400 лет спустя. Где же все это время были гунны и что они делали,
если их не разуметь под именами болгар, уличей, северян и волынян? Да
и по численности мадьяры были ничтожны сравнительно с гуннами»1.
Разбор мнения ДИ. Иловайского
Доводы Д.И. Иловайского имели огромное значение в разработке
вопроса. Они заставили его противников внимательно пересмотреть
данные источников, поискать новых доказательств и, таким образом,
способствовали разъяснению дела. Но это их значение было именно
косвенное, а не прямое. В своем положительном содержании доводы эти
не могут быть приняты в настоящее время.
Во-первых, нельзя игнорировать тех свидетельств, которые идут из
китайских источников и которые именем Hiung-nu, Хунь-ну, обознача-
ют тюркские народы на их прародине, затем указывают и на дальнейшее
передвижение их на запад. Во-вторых, нельзя так относиться к сообще-
ниям о наружности гуннов, как это видим у Д. И. Иловайского. О наруж-
ности гуннов сообщает не один только Аммиан Марцеллин, кстати ска-
зать, служивший в римском войске и имевший возможность и лично
видеть гуннов. Припомним, что пишет Иорнанд со слов Приска о на-
ружности Атиллы, которого он считает типическим представителем сво-
его племени: узкие глаза, редкая борода, курносый, смуглый. «У них
лицо, — пишет про гуннов Иорнанд, — ужасающей черноты и похоже
более, если так можно выразиться, на безобразный кусок мяса с двумя
дырами вместо глаз. Они малы ростом, но ловки в движениях и провор-
ны на коне, широкоплечи, вооружены луком и стрелами; с толстым за-
тылком, всегда гордо поднятым вверх». Аполлинарий Сидоний в стихот-
ворном панегирике, писанном императору Антемию в 60-х гг. V в., гово-
рит о гуннах: «голова сдавленная. Подо лбом в двух впадинах, как бы
лишенных глаз, виднеются взоры... Через малое отверстие они видят
обширные пространства и недостаток красоты возмещают тем, что раз-
1 Дополнительная полемика по вопросам болгаро-гуннскому и варяго-русскому,
стр. 130, 131.
69
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
личают малейшие предметы на дне колодца». Возражавший Д.И. Ило-
вайскому на диспуте по гуннскому вопросу, происходившем 30 декабря
1881 г. на заседании Этнографического Отдела Общества Любителей
Естествознания, Антропологии и Географии Д.Н. Анучин, сопоставив
все черты гуннского типа, рассеянные в сообщениях писателей: невысо-
кий рост; коренастое, плечистое сложение; коротконогость; толстую,
короткую шею; широкий, плоский, приподнятый кверху затылок; боль-
шую голову; плоское, широкое лицо, как у грубо изваянных статуй; уз-
кие глаза; приплюснутый нос; безбородость или редкую бороду, смуглый
цвет кожи — пришел к такому выводу: «черты эти, взятые в совокупно-
сти, едва ли могут оставлять сомнение, что характеризуемый ими народ
представлял по своему типу значительно большое сходство с типом сов-
ременных монгольских и урало-алтайских племен, чем так называемых
кавказских и, в частности, арийских». Д.Н. Анучин указал на невозмож-
ность с естественно-научной точки зрения объяснять безбородость гун-
нов надрезами щек в младенчестве, так как зачатки волос являются
позднее, в период полового созревания, и щеки, изрезанные в младен-
честве, все равно обрастают потом волосами.
На этом же самом диспуте попытка Д.И. Иловайского вывести со-
хранившиеся имена гуннских царей из славянского языка встретила ре-
шительные возражения со стороны филологов-специалистов В.Ф. Мил-
лера и Ф.Е. Корша, которые в уцелевших именах гуннских царей
усмотрели тюрко-татарские элементы. Некоторые из этих имен оканчи-
ваются на gan; Zabergan Au-gan Ai-gan. Миллер указал на аналогию
в тюркском кан или хан (например, у половцев Шарукан, Тугоркан
и др.). Ойбарс, по Миллеру и Коршу, тюркское слово, аналогичное по-
ловецкому Багубарс, и значило, вероятно, тигр; Берих — тюркское бе-
рик — крепкий; Басых — тюркское басык — скромный; Баян, которое
Иловайский считает несомненно славянским, есть чисто тюркское обо-
значение богатый; Борис равно Богорис, имя, встречающееся у несом-
ненных тюрков-авар; Валамир или Баламир — тюркское дитя — маль-
чик и т. д. Остаются имена медос, камос, которые слышал Приск во вре-
мя путешествия к Аттиле. Но сам же Приск сообщает, что гунны
в Паннонии были сборищем разных народов, что среди них были в упо-
треблении разные языки, между прочим гуннский, готский, латинский.
Могли быть среди них и славяне, увлеченные общим народным потоком
в Паннонии или же покоренные здесь гуннами. Приск не говорит, что
название медос было гуннское: он говорит только, что напиток называл-
ся по местному медом (6 peboc; etuxwquo? x«A6vpEvo<;). Название ка-
мос едва ли можно приравнивать славянскому квас. Римские писатели,
70
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
как показал покойный академик Васильевский, констатируют сущест-
вование этого напитка у иллирийцев еще в III в. по Р.Х. Что касается
имени отрава, сообщаемого Иорнандом, то, если это только действи-
тельно славянское слово, оно могло быть услышано от какого-либо сла-
вянина, находившегося среди гуннов.
Что касается сближений гуннов и славян у древних писателей, то
и эти сближения не доказывают их тождества. Прокопий, например, го-
ворит, что славяне и анты по простоте нравов во многом походят на гун-
нов, живут гуннским обычаем. Но из этого прямо следует, что он, в сущ-
ности, различает гуннов и славян. Прокопий был современник гуннов,
а все другие писатели, на которых ссылается Иловайский, жили 300,400
и 500 лет спустя, следовательно, их заявления нельзя принимать за сви-
детельства тождества гуннов и славян. Эти заявления указывают только
на то, что память о гуннах долгое время сохранялась в европейском об-
ществе, что имя их стало литературным синонимом для обозначения
восточных варваров, подобие тому, как некогда таким именем было на-
звание «скиф», что в разряд этих варваров западные народы склонны
были относить и славян, с которыми они вели войны.
Остается еще один вопрос: куда девалось многочисленное племя
1уннов? На этот вопрос приходится прежде всего заметить, что не нужно
чересчур преувеличивать численность гуннов. Гунны при своем движе-
нии на запад, несомненно, увлекли множество других племен, сармат-
ских, славянских и германских, и обратно на восток двигались уже не
такие полчища, какие двигались на запад. Это во-первых. Во-вторых, по
современным свидетельствам, в степях нашего юга после гуннов явля-
ются болгары — кутургуры и утургуры. Некоторые писатели, как напри-
мер Прокопий, прямо считают их гуннами. Но если даже это и были
отдельные от Атилловой орды, весьма вероятно, что гунны Атиллы при
своем отступлении на восток слились с этими ордами.
Итак, соображения Д.И. Иловайского, на наш взгляд, не отодвигают
занятие славянами нашего степного юга на более раннее, чем V и первая
половина VI в., время.
Хазары и подчинение им славян
В VII в. наступили особо благоприятные условия для упрочения
и усиления славянской колонизации нашего юга. Западная болгарская
орда перешла в 670 г. на юг, за Дунай. На востоке господами положения
сделались хазары, между прочим, покорившие и подчинившие себе вос-
точную орду Черных болгар, кочевавшую в Предкавказье, где-то около
Кубани, хазары были давнишними обитателями нашего степного юго-
71
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
востока. Под именем акациров они выступают в известиях V в. (Приска)
где-то в области среднего Дона или Волги, по соседству с болгарами.
При Атилле они держались союза с Византией и воевали с Атиллой, но
позже добровольно подчинились гуннам. Какого происхождения были
хазары, сказать трудно; арабский писатель X в. — Истарки — свидетель-
ствует, что язык хазарский сходен с тюркским. И действительно, назва-
ния высших чинов у хазар — тюркские. В VII в. хазары представляли из
себя уже могущественную силу на нашем юго-востоке, которая вступила
в ожесточенную борьбу с арабами. Арабы, овладев Персидским государ-
ством Сасанидов, стремились овладеть и Кавказом. В результате этой
борьбы Закавказье осталось в руках арабов. Хазарское владычество на
юге не простиралось далее Дербента, где еще Сасаниды построили сте-
ны для защиты от хазар. Но зато на север от Кавказских гор владычество
хазар распространилось очень широко. В конце VII и начале VHI в. хаза-
ры господствовали около Керченского пролива и во всем Крыму; даже
в Корсуни сидел тогда их наместник — тудун. И позже, в VIII и IX вв.,
хазары, хазарские войска, по источникам, выступают в Крыму; Корсунь
вернула себе Византия, но в восточной части Крыма хазары остались.
Средоточием хазарского государства были прикаспийские области.
Здесь, при устье Волги, находилась их столица Итиль; далее к югу, не-
вдалеке от устья Терека, находился славившийся своими виноградника-
ми Семендер; тут же обитало и собственно хазарское население, по сви-
детельству Ибн Хаукаля, в плетеных из хвороста хижинах, обмазанных
глиной.
Установление хазарского господства на нашем степном юго-восто-
ке отразилось благоприятным образом на распространении славянской
оседлости в наших степях. Хазары преградили доступ в них кочевым ор-
дам, напиравшим с востока, а со славянами, двигавшимися в степь,
установили мирные, дружественные отношения. Под защитой и покро-
вительством хазар славяне распространили свою колонизацию в обла-
сти, занятые хазарами, стали обитателями Хазарии, подвластными ка-
гану хазарскому. Арабский писатель Аль-Баладури, писавший в 60-х гг.
IX столетия, рассказывает про сирийского вождя Марвана, что он, всту-
пив в Хазарию, вывел оттуда 20 тысяч оседлых славян. Хотя этот факт
имел место bVIII столетии, но все ученые, изучавшие произведения
Аль-Баладури, не сомневаются в достоверности его сообщения. Другой
арабский писатель Табари, рассказывая о том же самом факте, говорит,
что Марван в погоне за хаканом хазарским, вступив в его земли, распо-
ложился на славянской реке и здесь напал на неверных, перебил их всех
и разрушил 20 тысяч домов. Масуди, живший в первой половине X в.,
72
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
славянской рекой в Хазарин называет Дон. «Между большими и извест-
ными реками, — говорит он, — изливающимися в море Понтус, нахо-
дится одна, называемая Танаис, которая приходит с севера. Берега ее
обитаемы многочисленным народом славянским и другими народами,
углубленными в северных краях». Славяне, по словам Масуди, жили
даже в столице Хазарии и служили в войске и при дворе кагана: «руссы
же и славяне, о которых мы сказали, что они язычники, составляют
войско царя и его прислугу». Итак, в область славянских поселений
в VIII—IX вв. входил, несомненно, и бассейн реки Дона. Этим, по всей
вероятности, объясняются и многочисленные славянские названия рек
его системы: Уды, Сальница, Красная, Боромля, Ольховата, Лугань —
притоки Донца; Красивая Меча, Быстрая Сосна с Трудами, Воронеж,
Тихая Сосна, Черленый Яр, Осереда, Медведица, Иловля — притоки
Дона. Эти названия попадаются и в летописях, и в других памятниках
до XV в., т. е. гораздо ранее позднейшей колонизации Дона, следова-
тельно, надо думать, давнего происхождения1. Известия арабских писа-
телей подтверждаются и баварским географом IX в., который констати-
рует существование в Хазарии 100 городов. Развивавшаяся в Хазарии
торговля с арабами и постоянная борьба хазар с восточными соседями
мирно настраивали хазар по отношению к славянам нашего юга. Славя-
не высылали на хазарский рынок свое сырье для сбыта на Восток, при-
чем каган брал десятину от всех товаров. Славяне же, как сказано, со-
ставляли и войско его. Хазары установили свою власть не только над
славянами, расселившимися в непосредственном с ними соседстве, но
и над всеми вообще славянскими племенами, расселившимися по юж-
ным областям. До начального русского летописца дошло предание, что
дань хазарам платили поляне, радимичи, вятичи и северяне. Хазарский
каган был первым государем у славян Приднепровья. Вот почему име-
нем «каган» впоследствии пользовались для обозначения уже русского
государя: первый митрополит из русских Иларион составил «похвалу»
кагану Владимиру. По всем данным, славяне без борьбы подчинились
хазарам, именно потому, что хазары были для них оплотом, защитой от
нападений с востока. Входя в состав Хазарской державы, славяне и рас-
селились так широко по степным пространствам нашего юга.
Приводимые данные о заселении славянами степного юга не согла-
суются с той картиной славянской колонизации, которую рисует нам
наша начальная летопись. Ввиду этого необходимо остановиться на этой
1 И. И. Срезневский. Русское население степей и южного Поморья в XI—XIV вв. //
Известия Импер. Акад. Наук по отделению русского языка и словесности. Т. VIII. С. 316—318.
73
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
картине и рассмотреть, в какой мере она верна и соответствует тому на-
чальному моменту нашей истории, к которому она приурочивается.
Район славянской оседлости в Восточной Европе, по летописи
Рассказывая о расселении славян с Дуная в разные стороны, автор
«Повести временных лет» говорит между прочим: «тако же и ти словене
пришедше и седоша по Днепру и нарекошася поляне, а друзии древляне,
зане седоша в лесех; а друзии седоша межю Припятью и Двиною и наре-
кошася дреговичи; инии седоша на Двине и нарекошася полочане, речьки
ради, яже втечет в Двину, имянем Полота... словене же седоша около озе-
ра Илмеря, и прозвашася своим имянем, и сделаша град и нарекоша
и Новгород; а друзии седоша по Десне и по Семи и по Суле, и нарекоша-
ся север».Затем, перечисляя славянские племена, населявшие нашу
страну, автор «Повести» называет кривичей, «иже седят на верх Волги
и на верх Двины, и на верх Днепра», бужан, которые прозвались этим
именем, «зане седоша по Бугу, после же велыняне», радимичей, которые
сели на Сожу, вятичей, севших по Оке, хорватов, дулебов, которые сиде-
ли по Бугу, «где ныне велыняне». «А улучи и тиверци, — говорит он, —
седяху по Днестру, приседяху к Дунаеви, бе множество их, седяху бо по
Днестру оли до моря, и суть гради их до сего дне, да то ся зваху от греков
Великая Скуфь»1.
По этим общим контурам, набрасываемым первоначальной летопи-
сью, получается такая картина расселения славян по нашей стране: сла-
вяне расселились по бассейнам Днепра, Западного и Южного Буга,
Днепра и его правых притоков и левых: Сожа, Десны и Суды, — верхней
Волги и Оки, верхней и средней Западной Двины и озера Ильменя. Сла-
вянская колонизация не захватывает бассейна нижнего Днепра, бассей-
на Дона, нижней Оки, где, по словам «Повести временных лет», сидит
мурома, «язык свой», бассейна средней Волги приблизительно от впаде-
ния Тверды, ибо дальше, по словам «Повести», расположены «инии
языцы» — весь, меря. Весь север не охвачен еще славянской колонизаци-
ей: «в странах полунощных» живут чудь, ямь, пермь, печера.
Итак, наша начальная летопись не знает славян в степях на восток от
Днепра и южнее Сулы, расходясь в данном случае с показаниями араб-
ских писателей. Такое разноречие вполне понятно. Составитель нашей
начальной летописи жил лет на полутораста позднее, когда размещение
славянского населения в нашей стране уже значительно изменилось, по
1 Лаврент. лет.,стр. 5,10,12. По другому варианту: «А Улутичи, Тиверцы седяху по Бугу
и по Днепру и приседяху к Дунаеви: и бе множество их, седяху бо по Бугу и по Днепру оли
до моря». Ипат., стр. 7.
74
Лекции по древней русской истории до конца XVI в,
сравнению с IX в. Составитель «Повести временных лет» знает уже
половцев; он современник зависимости хазар от русских князей, а эта
зависимость падает на время между 1036 г., когда Ярослав наголову раз-
бил печенегов и очистил от них Хазарию, и 1061 г., когда половцы зав-
ладели страной хазар. К тому времени, как увидим ниже, радикально
изменились условия жизни в наших южных степях, и славянское населе-
' ние должно было покинуть их и отступить частью на север, частью на
запад. Естественно поэтому, что бассейн Дона должен был выпасть у на-
шего летописца из области расселения славян.
За этим исключением картину расселения славян, начертанную на-
шим летописцем для конца IX в., можно считать в общем правильной.
Она подтверждается и частными указаниями самой летописи, и совре-
ч менными иноземными свидетельствами. По летописи мы встречаемся
t разными славянскими городами в той области, которая очерчена ле-
 тописцем как область славянской оседлости. Таковы: Новгород, Псков,
Полоцк, Смоленск, Любечь, Киев, Чернигов, Переяславль, Ростов,
Муром. Эти города являются древнейшими, происхождение которых
теряется во мраке времен. Константин Багрянородный в своем сочи-
нении «Об управлении империей», в известном рассказе о торговле
руссов с Константинополем (гл. 9) перечисляет те же города: Киев (Ki-
оа|3а), Новгород (Мецоуар&ш;), Смоленск (MrjAivlcrKa), Любечь (Те-
Аюитсга), Чернигов (TCEovtywya), Вышгород (Воистеурабе) и отчасти
те же племена: древлян (Bep|3idvoi), дреговичей (Apovyov|3iTo'i), кри-
вичей (Kqi|3itC6l), северян (Eeq[31oi) и славян. Все эти данные относят-
ся к первым десятилетиям X в. Но еще ранее того, от последних деся-
тилетий IX в., имеем известия от анонимного географа, по местонахо-
ждению его рукописи называемого Баварским, известия, которые
также во многом подтверждают нашего автора «Повести временных
лет». Он говорит о бужанах (Busani), волынянах (Velunzani), северянах
(Zuirenni), уличах (Unlici), неопределенно указывая на место их жи-
тельства к северу от Дуная и на количество их городов. Эти данные ут-
верждают нас в мысли, что составитель «Повести временных лет» более
или менее правильно обозначил племенной состав восточного сла-
вянства, а известия Константина Багрянородного в известной степени
подтверждают и самую картину расселения, даваемую «Повестью вре-
менных лет».
Из этой картины обнаруживается, что к началу X в. славянское насе-
ление уже далеко раскидалось по нашей стране не только в южном, но
и в северном направлении. Область первоначальной славянской оседло-
сти сильно увеличилась, славяне заняли огромную территорию.
75
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
О гуннах, болгарах, аварах, хазарах и первоначальном расселении
славян, кроме указанных трудов Грушевского и Багалея, см.:
Д.И. Иловайский. Разыскания о начале Руси. М., 1882. Он же. До-
полнительная полемика по вопросу болгаро-гуннскому // Известия
Имп. Общ. Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии.
T.XLVHI. Вып. 1. М„ 1889.
П. Голубовский. Болгары и хазары // Киевская Старина. 1888. № 7.
Н.П. Барсов. Очерки русской исторической географии. Варшава, 1885.
А.Л. Погодин. Из истории славянских передвижений. СПб., 1901.
Лекция V. Материальная и духовная культура
славян в эпоху их расселения
в Восточной Европе
Материальный быт славян в эпоху их совместной жизни. — Иранское
и готское влияние на быт славян до их расселения. — Материальный быт
славян по расселении в Восточной Европе. — Торговля восточных славян. —
Религия славян. — Славянские языческие праздники. — Нравы славян. — Об-
щение с иноплеменниками и его последствия. — Финское влияние. — Родо-
племенной быт
Культурное развитие Восточной Европы, прерванное разрушитель-
ным вторжением диких азиатских орд в конце IV, в V и VI вв., возобно-
вилось и пошло вперед с расселением в ее южных и северных областях
славянских племен.
Материальный быт славян в эпоху их совместной жизни
Когда славяне стали расселяться в Восточной Европе, они уже да-
леко не были первобытными дикарями, но прошли довольно значи-
тельную стадию культурного развития. Это был оседлый земледельче-
ский народ, который знал и умел разводить полезные растения, разво-
дил домашних животных, промышлял охотой и рыбной ловлей, знал
некоторые мастерства и ремесла. По данным лингвистики можно су-
дить, что эту стадию культурного развития славяне проходили частью
еще в то время, когда они не отделились от других индоевропейских
народов, а частью уже в обособлении от них, но до своего разделения
на восточных, западных и южных и в известном общении с соседними
народами. Так, названия, относящиеся до жилища и его частей и отча-
сти сходные с именами других индоевропейских народов, звучат более
или менее одинаково во всех славянских языках: дом (греч. бород, лат.
domus), изба (истба, stube), стена, кров, стреха, окно, дверь; сходны на-
звания хозяйственных строений: двор, клеть, хлев, житница, гумно,
плот (ограда); главных видов селений; село или весь, город. В родстве
с именами других индоевропейских народов и между собой стоят в раз-
ных славянских языках названия, относящиеся до возделывания зем-
ли, например, орати (греч. арб©, лат. аго) — сеять, семя (лат. semen,
верхненемецкое samo); названия хлебных и волокнистых растений:
рожь (литовское nigys, сев. — нем. rugr), овес (лат. avena, литовское
aviza), жито, ячмень, просо, мак (греч. ццкоу, сев. — нем. mago, прусск.
moke), лен (греч. Xivov, лат. linum, готское lein, литовское linai, ирланд-
77
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ское lin), конопля; овощей: боб (лат. faba, прусское babo), репа (греч.
раяид, лат. гаршп, нем. rube), лук, чеснок, горох, чечевица; плодовых
деревьев: черешня (греч. Kepaooiov, верхненемецкое chirse), вишня
(греч. puootvria), яблоня (ирландское aball, англ, apple, литовское
obulas), груша (литовское kriaSia), слива (литовское slywas), орех. В та-
ком же родстве находятся и имена земледельческих орудий; рало (греч.
ctporpov, лат. aratrum, ирландское aratar), плуг (сев. — нем. pflug, ли-
товское pliugas), серп (греч. аярц), борона, коса, грабли, вилы, лопаты,
мотыга, воз, колесо. Общеславянскими и в родстве с именами других
индоевропейских народов являются названия разных домашних жи-
вотных: бык (греч. Роид, лат. bos), вол, корова, теля, конь, кобыла, же-
ребя, вепрь (лат. арег, верхненемцкое ebur), свинья, порося (лат. porcus,
верхненемецкое farah), баран, овца (греч. оц, лат. ovis), коза, ягня (лат.
agnus), гусь (нем. gans), утка (лат. anas, нем. ente), куря, голубь; назва-
ния животных продуктов: мясо (готское mimz, литовское mesa), моло-
ко (старонемецкое milug), сыр (литовское suris), масло, шкура, руно,
волна (греч. Xavog, готское wulla, литовское vilna), яйца. По инвентарю
общеславянских слов можно заключать о занятиях славян в эпоху их
совместной жизни пчеловодством: слова — пчела, матица, трутень,
улей, борть, мед (санскр. madhus, греч. ц£0и, верхненемецкое meto),
воск (литовское waskas, верхненемецкое wahs) встречаются в разных
славянских языках. Точно так же называются одинаково и промысло-
вые животные, составляющие предмет охоты и водяной ловли, а равно
и самые орудия охоты и ловли: бобры, куницы, волки, медведи, зайцы,
олени, лоси и т. д.; лосось, линь, щука, осетр, угорь, окунь и т. д.; лук,
стрела, тенета, сеть, пряжа, невод, уда. Предметы, получавшиеся от
всех этих занятий, славяне уже умели перерабатывать, приспособлять
известным образом к потреблению. Хлебные зерна они умели молоть,
превращать в муку; из муки делали тесто и пекли хлеб (лат. libum, гот-
ское klaifs, литовское klepas); из муки же и хмеля варили дрожжи (сев,-
нем. dreggo, прусское dragis), брагу и пиво; из волокон льна и конопли
пряли нити, из которых ткали полотна и плели сети, мрежи и невода;
кожу животных превращали в усму и приготовляли черевики; из кожи
с шерстью шили кожухи, шубы; из шерсти готовили сукна; из рыбы
варили уху (лат. ius, литовское jusa); из меда напиток того же имени.
Славянам еще до разделения известны были некоторые металлы
и способы их обработки. Слова: золото, серебро (готское silubr, прусское
siraplis), медь, железо (прусское gelso, литовское gelezis) — общеславян-
ские, равно как: кузнец, ковач, золотарь. Употребление металлических
орудий — ножа, топора, пилы, молота, наковальни, долота и клещей —
78
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
было в полном ходу. При помощи этих орудий славяне рубили избы, из-
готовляли мебель и домашнюю посуду — столы, стулья, лавки, бочки,
кади, дежи, ведра, жбаны, корыта, чаши, ложки, челны, ладьи. Известно
было им приготовление посуды из глины и металлов: горнец, гончар, ко-
тел — слова общеславянские. Общеславянскими являются и наиме-
нования оружия: копье, щит, сулица, секира, лук с тетивой, стрела, бро-
ня, шлем (helm); металлических украшений: перстень, обручи, гривны;
музыкальных инструментов; бубен, гусли. Инвентарь общеславянских
слов можно еще пополнить названиями, свидетельствующими о начав-
шемся торговом обмене: торг, мера, локоть.
Иранское и готское влияние на быт славян до их расселения
Вся эта культура славян, создавшаяся ко времени их расселения,
была отчасти наследием древнейшей совместной жизни праславян
с другими родственными народами, отчасти развилась после обособле-
ния их от этих племен. Но и при этом она развивалась не без воздействия
со стороны. Исследователи в данном случае указывают на два главных
влияния — иранское (через скифов и сарматов) и готское. Иранцы на-
шего юга, воспринимая элементы культуры от греков и с востока, из
Месопотамии, передавали их своим северным соседям — славянам
и финнам. Шафарик признавал иранское происхождение слов: курган,
бугор, шатер, чертог; сюда же относят слова собака (шпака), топор, куря.
Хоре, бог солнца, по-видимому, иранского происхождения (древнепер-
сидское Керешь). Восточным влиянием, по-видимому, объясняется
и поклонение загадочным божествам Симу, Реглу и Мокоши, о котором
говорит «Слово христолюбца»: Сим сближают с ’Аотцаб 4-й книги
царств, Регл — с ассирийским ЕруеА; Мокошь — с Астартой одного па-
мятника Босфорского царства. Скифо-сарматское влияние заметно
в предметах убранства, находимых в славянских могилах (шейные грив-
ны, бубенчики и браслеты), в гончарных изделиях и их орнаментовке.
Значительное место отводят исследователи готскому влиянию на жизнь
славянства. Прежде всего славяне переняли у готов некоторые вооруже-
ния, именно меч (готское meki) и шлем (готское helms), и военную так-
тику. Славяне стали сражаться уже не беспорядочно, а полком, целым
народом (volk), под хоругвями (готское hrunga). Через готов появились
у славян пенязи (phenning); готское skat (schatz), «скот» — заимствовано
было для обозначения имущества; готы познакомили славян и со сте-
клом (stikis), котлами (katils) и пилами (file); от готов заимствованы та-
кие речения, как овощи (obst), осел (asilus), верблюд (готское ulbandus),
яблоко (apfel). Наконец, от готов заимствовали славяне и слово князь
79
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
(konung, kOnig, king) для обозначения своих вождей. В какой мере спра-
ведливы все эти догадки, с уверенностью трудно сказать. Сходство гот-
ских и славянских речений могло произойти и другим путем, именно
путем влияния славянской культуры и языка на готские. Но доля истины
в этих догадках несомненна.
Картина древнейшего материального быта славян, которая воссозда-
ется по данным сравнительного языковедения, не совсем согласуется
с отзывами греческих и римских писателей VI и VII вв. — Прокопия, Иор-
нанда, императоров Маврикия, Льва Мудрого и др., которые рисуют сла-
вян варварами, стоящими на низкой ступени развития. Маврикий и Лев
Мудрый, например, говорят, что славяне не любят земледельческого труда
и предпочитают жить в бедности и спокойствии, чем в богатстве и труде.
Но надо принять во внимание, что эти отзывы даны свысока, людьми,
оценивавшими жизнь современных им славян с точки зрения тогдашней
греко-римской культуры. Кроме того, надо помнить, что названные писа-
тели изображали быт славян в критическую эпоху их расселения, когда
происходило некоторое понижение культурного уровня славянства вслед-
ствие сопровождавшего расселения хозяйственного расстройства и обще-
ственной дезорганизации. Но, во всяком случае, им не пришлось по рас-
селении в нашей стране ab ovo проходить весь тот путь развития, который
они уже совершили в эпоху совместного жительства с остальными.
Материальный быт славян по расселении в Восточной Европе
Как только они сели на новых местах, как только жизнь их вошла
в постоянную колею, так неминуемо должна была последовать извест-
ная реставрация прежнего житья-бытья. Славяне принялись обрабаты-
вать землю, водить домашний скот, бить зверей, ловить рыбу, добывать
мед и воск, обрабатывать растительные и животные продукты, металлы,
принялись предметами своих промыслов торговать с другими народами.
В языческих могилах, относимых археологами к полянам, древлянам
и северянам, находятся железные серпы и даже иногда зерна хлебных
растений (ржи, ячменя и пшеницы). Еврейский путешественник X в.
Ибн-Якуб сообщает, что славянская земля обильна всякого рода жиз-
ненными припасами, что славяне — народ хозяйственный, они занима-
ются земледелием усерднее, чем какой-либо другой народ. Арабские пи-
сатели IX в. свидетельствуют, что славяне в большом количестве разво-
дили домашний скот, в особенности свиней. В северянских, Полянских
и волынских могилах языческой эпохи находятся остатки лошадей,
овец, свиней, куриные кости и яичная скорлупа. О развитии охоты
и пчеловодства косвенные указания дают свидетельства византийских
80
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
(Константина Багрянородного) и арабских писателей о товарах, кото-
рые вывозились из Руси в IX и X вв. в Византию, Хазарию и Камскую
Болгарию. То были главным образом меха, воск, мед. Пчеловодство
было не только бортевое, но и пасечное: один арабский источник IX в.
подробно описывает ульи у славян, говоря, что делаются они из дерева
в виде сосудов, и в них живут пчелы и собирается мед. Археологические
данные указывают на известное развитие у восточных славян мастерства
всякого рода, ремесел. В раскопках северянских, древлянских и во-
лынских языческих могил часто были находимы остатки шерстяной ма-
терии, обрывки полотна льняного и конопляного, остатки кожаной об-
уви, кожаных мешочков и ременных поясов. В древлянских могилах
попадаются остатки перегоревшего железа, большие молотки и нако-
вальни, большие, грубо выкованные гвозди, ножи, огнива; в других мо-
гилах — топоры, долота, ключи, щипцы, скобы, реже — оружие: мечи,
копья, кольчуги, шеломы, щиты. В одной могиле на Погорынье были
найдены небольшая железная наковальня и молоток к ней, двое весов
с многочисленными разновесками и окованный железом ящик — по-ви-
димому, принадлежность ювелира, золотых и серебряных дел мастера
(кузнеца).
Торговля восточных славян
С расселением славян в Восточной Европе не только не прекрати-
лось, но и усилилось их торговое общение с соседними народами. На
юге по берегам Черного и Азовского морей продолжали существовать
греческие колонии, которые, как прежде, так и теперь вели торговлю
с северными варварами. Кроме греческих колоний на средней и нижней
Волге в столицах двух тюркских царств Хазарского и Болгарского возни-
кло два новых средоточия торговли. Сюда стали приезжать из арабского
халифата купцы с восточными товарами и увозили отсюда сырые про-
дукты страны — меха, воск, мед и живой товар — рабов. Большое участие
в торговле Восточной Европы приняли северные германские племена —
норманны, прибывавшие сюда, как и в другие страны Европы, воору-
женными отрядами под предводительством своих конунгов.
В Восточной Европе, среди необъятных пространств, по которым
разбросалось редкое население, норманнам нельзя было сосредоточить
свою деятельность на грабежах и завоеваниях, и они скоро перешли
к торговому обмену, к мирному общению с финнами и славянами. По
рекам Восточной Европы они проложили знаменитый торговый «путь
из варяг в греки» и с товарами Восточной Европы стали ездить и в Ви-
зантию, и в Хазарию, и в Болгарию, увлекая вместе с собой и славянских
81
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
купцов, втягивая в торговый оборот все население Восточной Европы.
О развитии торговли у русских славян и даже финнов с греками и араба-
ми имеются обстоятельные показания греческих и арабских писате-
лей IX и X вв. О том же свидетельствуют многочисленные клады с вос-
точными монетами VIII—X вв. — арабскими диргемами и их частями —
ногатами (1/2 диргемы) и резанами (1/6 диргемы), с англосаксонскими
монетами, с византийскими золотыми (солидами).
Религия славян
Не растеряли славяне во время своего расселения и того духовного
капитала, который был накоплен ими в предшествующую эпоху в обла-
сти общего миросозерцания, верований и культа. Сравнительное языко-
ведение и древнейшие исторические свидетельства указывают на то, что
у славян еще до расселения выработались некоторые более или менее
устойчивые религиозные представления и черты культа. Славянам при-
суща была идея богов, высших существ, подающих благо, «богатство»,
и идея бесов, злых существ, причиняющих беды и несчастия людям.
Этих богов и бесов славяне ощущали в явлениях окружающей природы
и приписывали их свободной воле все, что совершалось в этой природе.
В этом воззрении, вызывавшем естественное стремление направить
волю богов и бесов в свою пользу, и лежало начало религиозного культа,
который состоял у славян в молениях, обетах и жертвах. Та стадия
религиозного развития, на которой находилось славянство при самом
начале своего расселения, прекрасно изображена византийским писате-
лем VI в. — Прокопием. «Славяне, — писал Прокопий, — признают од-
ного бога — создателя молнии — владыкой всех и приносят ему жертвы.
Не знают рока и совершенно не верят, что он имеет какую-либо власть
над людьми; если кому грозит очевидная смерть, в болезни ли или на
войне, он обещает, если не погибнет, жертву богу и, спасшись, приносит
в жертву обещанное и думает, что этой жертвой купил себе жизнь. Почи-
тают они реки, нимф и некоторые другие божества, приносят им всяче-
ские жертвы и по этим жертвам гадают». Эти верования держались дол-
гое время как у восточных, так и западных славян после расселения
и даже после принятия христианства. В одном памятнике церковной
литературы, дошедшем до нас в рукописном сборнике XIV в., но по со-
держанию и языку, несомненно, более раннего времени, некий «христо-
любец» с негодованием говорит о том, что, несмотря на принятие хри-
стианства, многие приносят жертвы не существующим богам: «иной
называет реку богиней и требу творит, иной творит требу на студенце,
ища от него дождя, веруют в Перуна, Велеса, Хорса; огню молятся, на-
82
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
зывая его Сварожичем, молятся роду и роженицам и кладут им требу-
тризну: караваи, хлеб, сыры, мед, кур; приносят жертвы бесам, болотам
и колодцам, считают богами солнце, месяц, землю и воду, зверей и га-
дов, веруют во встречу, в чох, в птичий грай и другую бесовскую кобь».
О почитании источников, болот и рощ, т. е. божеств, живших в них, го-
ворят литературные памятники с XI в. Так, митрополит Иоанн упомина-
ет о тех, «еже жруть бесом, и болотом, и кладезем». Церковный устав
Владимира среди проступков, подлежащих церковному наказанию, пе-
речисляет: «или кто молится под овином, или в рощеньи, или у воды».
По свидетельству Косьмы Пражского, чешское простонародье в XI в.
также почитало студенцы-колодцы, огни, святые боры, деревья и камни
и приносило им кровавые жертвы. Гельмольд, писавший в XII в., гово-
рит о почитании рощ, источников и даже камней как о всеобщем обычае
прибалтийских славян. Стало быть, культ леса и воды был исконно сла-
вянским у наших предков и не был результатом слияния с ними финнов,
как это утверждалось иногда в исторической литературе. Исконно
славянскими являются и имена главных богов у русских славян: Перун,
бог молнии и грома, Даждь-бог и Велес, олицетворявшие разные функ-
ции бога солнца как небесного светила, как источника жизни на земле,
человеческой и животной, Сварожич — бог огня. Эти имена сохранились
также и у западных славян частью в названиях божеств (Сварожич), ча-
стью в личной и географической номенклатуре. И у восточных славян
так же, как у западных, ставились изображения богов, их идолы, перед
которыми они и совершали свои моления и требы. Об этом рассказыва-
ют и арабские писатели (Ибн-Фадлан), и наша летопись. По рассказу
летописи, при Игоре в Киеве стоял идол Перуна, перед которым и при-
носила клятву в соблюдении договора некрещеная русь. При Владимире
в Киве стояли идолы Перуна, Хорса, Даждь-бога и Стрибога; в Ростове,
по преданиям, стоял идол скотьего бога — Велеса. Идолы стояли под от-
крытым небом и на возвышенных местах; каких-либо хором для них —
храмов — не было. Моления и требы совершались всеми, кто хотел; осо-
бого класса жрецов еще не было. Впрочем, были особые люди, считав-
шие себя и другими считавшиеся в особой близости с богами. То были
вещие люди, знавшие и предрекавшие будущее. Из общей прародины
принесли восточные славяне и свои верования в загробную жизнь. В мо-
гилах славян, относящихся к языческому периоду, вместе с костями или
пеплом сожженного покойника находятся обыкновенно различные
предметы хозяйственного обихода: нож, огниво, кремни для высекания
огня, железные орудия, деревянная или глиняная посуда. Очевидно, по-
гребая покойника или его прах, славяне убеждены были, что жизнь его
83
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
будет так или иначе продолжаться и в могиле и что домашние вещи ему
понадобятся. Представлением о загробном существовании объясняется
и обычай справлять тризну на могиле покойника, которого услаждали
пиром — яствами, питиями и песнями в его честь. Почет покойникам
воздавался и в другое время, в самый расцвет весны, когда по верованию
славян душа умерших выходила из могил погулять и повеселиться вме-
сте с живыми на игрищах, названных заимствованным у жителей рим-
ской империи словом «русалиям (rosalia, праздник роз), вследствие чего
и души умерших стали называться русалками. Особым почетом пользо-
валась душа умершего родоначальника, дедушки домового, щура, которая
пребывала в доме и продолжала печься об его благосостоянии. Эту душу
славянин звал на помощь всякий раз, как его постигала какая-нибудь
беда. Таков смысл известного заклинания: чур меня, чур меня. Наряду
с представлениями о продолжении существования в могилах религиоз-
ная мысль славян возвышалась до представления иного мира — рая,
страны тепла, света, зеленых садов, куда удалялись души умерших. Что-
бы облегчить им этот переход, и существовал обряд сожжения трупов.
Славянские языческие праздники
Древний славянин одной жизнью с природой дышал, отзывался на
все крупные перемены, в ней совершавшиеся. Начало нового солнечно-
го года, после самого короткого дня, славяне справляли праздником,
получившим под влиянием греко-римской культуры название коляды
(calendae). Судя по позднейшим представлениям, праздник носил земле-
дельческий, хозяйственный характер: вечер среди снопов, перед нагро-
можденной кучей хлебов; пожелания и ворожба урожая и приплода на
будущий год; приглашение на трапезу мороза и т. д. Когда начинало
чувствоваться приближение весны, происходил второй языческий
праздник — проводы зимы-морены (в христианскую эпоху этот праздник
справлялся на Масленице), причем происходило сожжение соломенно-
го чучела зимы-коспгромы. Когда весна вступала уже в свои права,
справлялась Радуница. На «красной горке», обнажившейся из-под снега
и зазеленевшей травой, водились хороводы, пелись песни, посвящен-
ные весне-красне, и происходило умыкание девиц. Расцвет весны, вре-
мя цветов славянин справлял, как уже сказано, «русалиями», игрищами
и песнями, в которых приветствовались резвившиеся русалки и затем
оплакивались русалки, попадавшие с деревьев и разбившиеся до смерти
(т. е. ушедшие вновь в могилы). Летний поворот солнца — наивысший
расцвет природы и вместе с тем предвестник умирания, праздновался
под именем купала. Под вечер сходились молодые люди обоих полов,
84
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
надевали на голову венки из зелени и цветов, опоясывались гирляндами
и, схватившись руками, водили хоровод вокруг костра или зеленой вет-
ки, пели песни и прыгали через костер. Этот праздник удержался и по-
сле принятия христианства, причем сопровождался иногда явлениями
полового исступления: было женам осквернение, девам растление.
Нравы славян
Древнейшие известия о славянах вообще и о русских в частности
рисуют их жизнерадостным народом, любившим пляски, песни, музы-
ку. Плясанья и «бесовские песни» были на игрищах меж сел; «с пляса-
ньем и плесканьем» совершались на Руси свадьбы; «бесовское пенье
и блудное глумление» (вероятно, нескромные песни или шутки) были
обычной принадлежностью пира или беседы у русских славян и после
принятия христианства, как свидетельствуют о том христианские мора-
листы-проповедники; свое жизнерадостное настроение наши предки
подогревали хмельным питьем, до которого были великие охотники.
Сладкий опьяняющий напиток — мед (6 цебод) был в большом употре-
блении у славян еще в V в.; им подчевали византийского посла Ириска
и его спутников, ехавших в стан к Аттиле, оседлые жители Паннонии,
перевозившее послов на лодках через реки. Араб Кардизи писал о вос-
точных славянах, что у них водится много меда и вина; у одного челове-
ка бывает по сту жбанов меда. Ибн-Фадлан, рассказывая о купцах, при-
езжавших из Руси, писал между прочим: «они весьма склонны к вину,
пьют его днем и ночью, так что случается им иногда и умирать с круж-
кой в руках». Византиец Скилица, описывая болгарский поход Свято-
слава, рассказывает, что воины Святослава не помнили об осторожно-
сти, пьянствуя по целым ночам, увлекаясь свирелями, бубнами и пля-
сками. Можно поэтому думать, что подлинная действительность нашла
себе выражение в известном изречении, вложенном нашим книжни-
ком XI в. в уста князю Владимиру: «Руси есть веселие пити, не можем
без того быти».
Эта жизнерадостность в связи с давнишним экономическим обще-
нием с другими народами породила некоторые черты славянского ха-
рактера, о которых согласно говорят иноплеменные наблюдатели. Ви-
зантийский император Маврикий писал о славянах: «они ласковы с чу-
жеземцами, принимают их у себя, провожают от одного места в другое,
куда ему нужно, и даже, если гостю приключится какая-либо беда по
вине хозяина, то тот, кто принял после него гостя, выступает против
нерадивого, считая честью для себя заступиться за гостя». Подобные же
отзывы дают арабские писатели о русских славянах и немецкие — о за-
85
М.К, Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ладных. Русь, по словам арабского писателя IX в., «чтит чужеземца
и приветливо обходится с отдающимися под ее попечение, либо часто
бывающими у нее и охраняет их от всяких приключений». «Нет наро-
да, — пишет Адам Бременский о поморских славянах, — более гостепри-
имного, чем они». Эта выработавшаяся особенность народного характе-
ра, в свою очередь, явилась благоприятным условием для дальнейшего
культурного общения славян и даже слияния их с соседними народно-
стями.
Общение с иноплеменниками и его последствия
Выше было указано на то, что восточные славяне после своего рассе-
ления по южным пространствам нашей страны вступили в оживленные
торговые сношения с греческими колониями на Черном море и Визан-
тией, а также с Хазарией, Болгарией и халифатом. Эта торговля содей-
ствовала образованию среди восточного славянства класса богатых,
состоятельных людей — лучших, вячших, купцов, которые заводили
известную роскошь в своей одежде, пище, домашней обстановке и воо-
ружении, пользуясь для этого привозными изделиями Греции, Востока,
Скандинавских стран. Но наряду с дорогими тканями, украшениями,
винами, оружием в эту среду стали проникать и семена образованности,
книжного учения. К началу X в. в нашей стране существовала уже пись-
менность. Купцы, приезжавшие из Руси в Царьград, по свидетельству
Олегова договора с греками 912 г., составляли иногда «рукописание»,
т. е. письменное духовное завещание. Ибн-Фадлан, видевший в 921 г.
погребение знатного русса в Итиле, сообщает, что руссы ставили над мо-
гилами своих покойников столбы, на которых надписывали имена умер-
ших и того князя, при котором он умер. Хотя все эти известия относятся
к руси, а не славянам, но русь в то время, по всем признакам, была уже
туземным классом, в состав которого входили не только пришлые варя-
ги, но и славяне.
Но общение с соседями приводило не только к повышению, но
и к известному понижению культурного уровня восточного славянства.
В этом отношении с течением времени должно было произойти извест-
ное расслоение среди восточных славян, различие между ветвями их,
расселившимися в южных пространствах, и ветвями, расселившимися
в северных пространствах.
Финское влияние
Славянская колонизация в лесных пространствах Восточной Европы
происходила на землях, занятых главным образом финскими племена-
86
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
ми — чудью, весью, мерей, муромой и т. д. Судя по тому, что в этих мест-
ностях оставались прежние финские названия рек, озер и разных урочищ,
надо думать, что расселение славян на финской территории совершалось
исподволь, не сразу, причем устанавливалось мирное сожительство при-
шельцев со старожилами, приводившее в конце концов к слиянию по-
следних с первыми. Ассимиляция финнов со славянами вызывала корен-
ное изменение физического типа восточных славян, точнее сказать, вно-
сила в него то разнообразие, которое наблюдается в настоящее время. По
известиям византийцев и арабов, знавших главным образом юг нашей
страны, славяне были рослыми, крепкого телосложения, светловолосыми
людьми; этими своими чертами они особенно поражали греков и арабов.
Впоследствии эти черты не являются уже преобладающими в физическом
типе русского народа. Этот тип представляет уже большое разнообразие,
причем немало встречается черт, роднящих его с финским, — приземи-
стость, скуластость, темноволосость, смуглость лица и т. п. Эта же при-
месь финских элементов повлияла и на разнообразие русско-славянских
говоров, из которых некоторые представляют значительное уклонение от
коренного славянского произношения. Финны, в общем, были менее
культурным народом, чем славяне. Писатель, дающий о них первые све-
дения, — Тацит — нарисовал их жалкими дикарями. «У финнов, — читаем
в его описании, — чистая дикость, гнусная бедность: нет ни оружия, ни
лошадей, ни пенатов; их пища — трава, одежда — кожа, ложе — земля; вся
надежда на стрелы, которые за неимением железа заостряют костями.
Охота кормит одинаково мужчин и женщин, которые всюду сопровожда-
ют своих мужей и требуют себе часть добычи; детям нет другого убежища
от непогоды и зверей, кроме шалашей, сплетенных из ветвей; сюда же
идут юноши, сюда удаляются старцы. Они считают это состояние более
счастливым, чем обрабатывать поля, строить дома, дрожать за свое иму-
щество, завидовать чужому. Не опасаясь людей, не страшась богов, они
достигли трудно достижимого — они ничего не желают». Разумеется, за
последующее время финны не остались на этой стадии развития, а ушли
вперед. Как теперь дознано учеными (на основании заимствованных
слов), при посредстве иранских племен финны ознакомились с металла-
ми, стали употреблять металлические орудия труда и борьбы; при посред-
стве же иранцев ознакомились с начатками земледелия и скотоводства;
благодаря литовцам улучшили свою одежду, жилища и расширили земле-
делие и скотоводство. Но, в общем, финны в своем культурном развитии
остались позади германцев, литовцев и славян, а некоторые из их племен,
наиболее заброшенные в лесных дебрях севера, даже и теперь живут почти
также, как во времена Тацита (вогулы). Внедрение восточных славян в их
87
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
среду, смешение с ними должно было приводить к некоторому одичанию
и самих славян, к понижению их духовного уровня. В глухих лесах севера
в общении и даже родстве с угрюмыми, замкнутыми в себе их обитателя-
ми славянские колонисты теряли свою жизнерадостность, и экспансив-
ность, проникались страхом перед темными силами природы, злыми ду-
хами, рассеянными в дуплах деревьев, болотах и реках, и искали помощи
и защиты у кудесников или волхвов (шаманов). И до сих пор не исчезли
в духовной жизни русского народа следы этого подавляющего народную
психику влияния.
Родо-племенной быт
Картину славянской культуры необходимо дополнить еще данными
относительно их общественной организации. Еще из периода
индоевропейского единства славяне вынесли выработанные семейные
отношения, одномужнее супружество и виды кровного, по отцу, родства.
Об этом свидетельствуют праарийские слова: отец, мать, сын, дочь, брат,
сестра, стрый, свекор, деверь, ятровь (жена деверя), невестка. После
того, в эпоху совместной жизни, они выработали термины для обозначе-
ния родства по матери и жене (уй, дядя по матери, и т. п.). Патриархаль-
ная праславянская семья, заселяя весь, составляла общину, соединен-
ную узами кровного родства, иначе — род. Община-род носила общее
имя от своего родоначальника (с окончанием на ичи, овичи, вцы), владела
сообща имуществом и управлялась своим старшим (старостой, влады-
кой, господарем), который поддерживал мир и согласие в общине, раз-
бирал недоразумения в ее среде и распоряжался трудом ее членов.
Первоначально старейшиной был естественный глава семьи — отец,
дед, иногда прадед, а по смерти его старший или способнейший (по вы-
бору) сын. Род, разрастаясь в дальнейшем, распадался на несколько ро-
дов, которые, сознавая свое родство, образовывали следующую ступень
общественной организации — братство (у черногорцев до сих пор сохра-
няются следы этой организации в виде братств, празднующих общий
церковный праздник одного святого, заменившего старого предка —
праотца). Братство, разрастаясь в дальнейшем или соединяясь с другими
братствами, образовывало племя, во главе которого стояли жупаны, во-
еводы, князья, имевшие значение родовых старейшин и предводителей
на войне. Жупаны, воеводы и князья выходили из старших членов стар-
шего рода. Общественная жизнь во всех этих соединениях нормировалась
распоряжениями и судом этих властей, которые руководствовались вы-
работавшимся в обществе правосознанием и обычаем, правом и законом,
а также решениями родовых и племенных совещаний — вече.
88
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Такова была общественная организация славян, выработавшаяся
у них еще до расселения и державшаяся у них долгое время и после рас-
селения, отчасти даже при образовании первоначальных славянских го-
сударств. Собственно при расселении первоначальная родоплеменная
организация обыкновенно разрушалась, расселялись по разным местам
как члены родов, так и родственные роды — братства и племена. Разры-
вались установившиеся родственные и традиционные связи и заменя-
лись новыми — связями соседства. Но с течением времени, когда перво-
начальное брожение улеглось, мало-помалу восстанавливались и преж-
ние формы быта. Отделившиеся семьи, разрастаясь, превращались
в роды; роды, разрастаясь, превращались в племена. Даже группы людей
разных родов и племен, поселяясь вместе, устраивали свое общежитие
по прежним формам родоплеменных организаций, образовывали искус-
ственные роды и племена. Так продолжалось до поры до времени, пока
натиск врагов не заставлял славян сливаться в военные союзы, которые,
приобретая прочность и постоянство, превращались в государства. Этот
процесс был общим для всего славянства, в том числе и для наших пред-
ков — восточных славян. Рассмотрение этого процесса и выдвигается
теперь на первый план в нашем изложении. Чтобы уяснить его, необхо-
димо внимательно пересмотреть и оценить те данные, которые имеются
у нас об общественном быте восточных славян накануне их объединения.
Кроме вышеуказанных трудов Грушевского и Багалея, ближайшими
пособиями для изучения вопроса могут быть:
Kreck. Einleitung in die slawische Literaturgeschichte. 2 Auf. 1887.
Будилович. Первобытные славяне в их языке, быте и понятиях по дан-
ным лексикальным. Ч. 1. Вып. 1 и 2. Киев, 1879; Ч. 2. Вып. 1. Киев, 1881.
Лекция VI. Общественная организация восточных
славян накануне объединения
их под властью Киевского князя
Теория родового быта. — Теория общинного быта у славянофилов. — Теория
племенного быта. — Теория Сергеевича относительно образования зе-
мель. — Теория задружно-общинного быта. — Теория торгового происхож-
дения городовых волостей. — Односторонность всех теорий. — Остатки
родового быта. — Остатки племенных организаций. — Городовые волости
и варяжские княжения. — Общие выводы
По вопросу о том, в какой общественной организации жили восточ-
ные славяне непосредственно перед объединением своим под властью
русских князей, в исторической литературе были высказаны разноо-
бразные мнения. Чтобы подойти к истине, необходимо так или иначе
разобраться в этих мнениях, взвесить аргументы, приводившееся учены-
ми в их защиту.
Теория родового быта
В первую очередь в научной литературе было выставлено положение,
что восточные славяне до самого призвания князей жили родовым бытом.
Положение это было высказано и энергически защищаемо представите-
лями так называемой юридической школы в нашей историографии —
дерптскими профессорами Эверсом и Рейцем, московскими — Соло-
вьевым, Кавелиным и некоторыми другими. Эверс и его последователи
в обоснование своего мнения использовали все места летописи и других
источников, где только можно усмотреть указания на родовой быт и,
в конце концов, установили приблизительно такую схему начальной рус-
ской истории. До прибытия варяжских князей славяне жили мелкими,
совершенно обособленными друг от друга обществами, которые пред-
ставляли совершенно естественное соединение лиц, происходивших от
одного родоначальника, разросшиеся семьи или роды. Во главе этих мел-
ких обществ стояли родоначальники, а за отсутствием таковых выборные
родичами старейшины, которые все дела вершили по общему совету на
вечах рода, разбирали тяжбы и взаимные несогласия родичей, а в столк-
новениях с чужеродцами являлись их вождями и представителями. Этот
быт, логически развиваясь, пришел, так сказать, к отрицанию самого
себя. Непрестанные распри и усобицы между отдельными родами сдела-
ли в конце концов жизнь восточного славянства невозможной, особливо
при непрестанных обидах со стороны соседей, и пробудили в славянстве
90
Лекции по древней русской истории до конца XVI в,
естественное тяготение к объединению, к установлению внутреннего
мира и порядка в земле, правды или суда, взамен дикого самоуправства
и своеволия родов. Результатом этого и было призвание князей и добро-
вольное подчинение им славянства. Эти князья все отдельные роды объе-
динили в один, так сказать, общий род, а сами стали в положение родона-
чальников, старейшин этого рода. «Новое государство в первоначальном
своем состоянии, — писал Эверс, — есть не что иное, как соединение
многих великих родов, а новый властитель не что иное, как верховный
патриарх. Устроение и управление государства есть правление великим
семейством — единственный образец, который имели в виду люди, всту-
павшие в новое великое общество».
Таково объяснение происхождения государственного порядка по те-
ории родового быта. Это объяснение вполне сходится и с летописным
сказанием о призвании князей. И по летописи, призвание князей вызва-
но было усобицами родов, усилившимися среди славян после изгнания
варягов: «И почаша сами в собе володети, и не бе в них правды, и веста
род на род, и быша в них усобице, и воевати почаша сами на ся. И реша
сами в собе: поищем себе князя, иже бы володел нами и судил по праву».
Так призваны были варяжские князья, объединившие скоро всех вос-
точных славян в одно государство.
Теория общинного быта у славянофилов
Но в той же самой летописи, из которой Эверс и его последователи
почерпали доказательства для своей теории родового быта, находится не-
мало данных, свидетельствующих, что накануне призвания князей у сла-
вян были, по-видимому, какие-то крупные общественные соединения,
не похожие на мелкие родовые союзы. Так, рассказав о расселении вос-
точных славян в нашей стране и об основании города Киева, летописец
говорит, что у полян основалось свое княженье, у древлян свое, у дрего-
вичей также свое, равно у славян ильменских (в Новгороде), у кривичей
(в Полоцке и Смоленске) и т. д. То же самое видим и в рассказе о подчи-
нении славян варяжским князьям. Рюрика с братьями вызывают славяне
ильменские по общему совещанию с чудью и весью. Аскольд и Дир, ут-
вердившись в Киеве, начали владеть всей «польской землей». Олег, взяв
Смоленск, стал брать дань с кривичей; взяв Киев, подчинил себе полян;
при подчинении северян и радимичей вел переговоры с целым племенем
и т. д. Ясное дело, следовательно, что, рассказывая о появлении князей на
Руси и их первоначальной деятельности, автор сказания представлял
себе восточных славян разбитыми на несколько более или менее круп-
ных общественных союзов, причем во главе этих союзов стоят некоторые
91
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
города — Новгород, Смоленск, Киев и т. д. Эти союзы выступают в лето-
писном повествовании и позже, уже при князьях, под именем «земель»,
«волостей».
Все это заставило некоторых ученых критически и даже отрицательно
отнестись к теории родового быта. Первый, кто открыл поход против нее,
был известный основатель славянофильства—Константин Сергеевич Акса-
ков. Не отрицая существования в древнейшее время родового быта у восточ-
ных славян, Аксаков стал доказывать, что д ля времени, предшествовавшего
непосредственно призванию князей, родовой быт был уже давно пройден-
ной стадией развития. Термин «род» в употреблении летописи, по мнению
Аксакова, не значит род в собственном смысле, а чаще всего семья, иногда
родные в неопределенном значении, иногда племя и, наконец, весь народ.
Родового быта в эпоху призвания князей, следовательно, уже не было. Прав-
да, родовое начало, несомненно, действовало потом в междукняжеских от-
ношениях. Но это начало было не туземное, а наносное, варяжское, народ
оставался совершенно равнодушным к родовым княжеским счетам, интере-
суясь личностью данного князя, а вовсе не соображениями его родового
старшинства или меньшинства. Тому быту, который начался с призвания
князей, предшествовал, по мнению Аксакова, быт общинный. Прежде чем
сомкнуться в единое государство под властью князей, славяне сомкнулись
в ряд общин, члены которых связаны были не родством, а соседством. Об-
щины решали все свои дела на вечах и управлялись властью выборных ста-
рейшин. Мелкие общины, сообща владевшие землей и связанные круговой
порукой, назывались вервями; из соединения их составлялись волости, или
земли, ставшие позднее княженьями. Эту теорию Аксакова развили и обста-
вили доказательствами профессора-юристы Московского университета: Бе-
ляев в своей статье «Русская земля перед прибытием Рюрика», Лешков в сво-
ей статье «О верви» и в книге «Русский народ и государство».
Итак, Аксаков и его последователи отвергли непосредственный пе-
реход от родового быта к государственному и установили существова-
ние промежуточной стадии между родовым бытом и государственным.
В этом их заслуга. Но как образовались эти промежуточные союзы, Ак-
саков и его последователи не дают прямого ответа на этот вопрос и ог-
раничиваются только простым констатированием факта, что накануне
появления князей славяне объединены были уже не кровными узами,
а соседством, территорией и единством материальных интересов.
Теория племенного быта
Вопрос о происхождении «земель» или «волостей» занял внимание
позднейших историков. Ответ на него постарался дать прежде всего Кос-
92
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
томаров. Основываясь на свидетельстве летописи, что у полян было свое
княженье, у древлян свое, у дреговичей свое и т. д., Костомаров решил во-
прос в том смысле, что крупные общественные союзы, существовавшие
у славян до варяжских князей, были племенные союзы, соединение род-
ственных родов, и что образовались эти союзы путем естественного раз-
множения родов и расселения их по соседству друг с другом. Эта теория,
в сущности, недалеко отошла от теории, которую проповедовали Эверс,
Соловьев и Кавелин. Эти ученые также не отрицали существования пле-
менной организации среди восточных славян накануне призвания кня-
зей, но только не придавали этой организации большого значения, считая
племенные связи чрезвычайно слабыми, легко порывавшимися, и при-
знавали крепкими только родовые. Костомаров же со своей стороны выд-
винул на первый план именно племенные связи, узлы которых затянуты
были в главных городах племен, где сидели племенные князья.
' Теория Сергеевича относительно образования земель
Но теория Костомарова не удержалась в исторической науке. Было 
указано, что прежние общественные союзы славян, существовавшие на-
кануне призвания князей» хотя, быть может, и зародились в недрах от-
дельных племен, но уже вышли из рамок племенного деления восточных
славян. Новгородский союз, например, обнимал собой не одних иль-
менских славян, но также часть кривичей (изборских) и финские племе-
на чудь и весь. Полоцкий союз составился из кривичей и части дрего-
вичей; Смоленский из кривичей и части радимичей; Черниговский из
северян, части радимичей и вятичей и т. д. На почве этих наблюдений
создались теории, совершенно отрицающие участие родственных начал
в образовании древнерусских земель или волостей. Резче других этот
взгляд проведен был Сергеевичем в его сочинении «Вече и князь». По его
мнению, земли или волости сложились таким образом: группы предпри-
имчивых людей из одного или разных племен и даже инородцев осажи-
. вались в известном определенном пункте и устраивали город. Жители
таких укрепленных пунктов при благоприятных условиях могли стре-
миться к расширению своих владений и с этой целью захватывать чужие
земли и подчинять себе разрозненное население этих земель. Для бере-
женья своих приобретений им приходилось ставить пригороды, которые
во всем зависели от главных городов. Так и создались земли, или воло-
сти, во главе которых стояли города. Так создался тот порядок, который
лаконически изображен в известном заявлении летописи: «новгородцы
и смольняне, и полочане и все волости на веча, как на думу, сходятся,
и на чем старшие положат, на том и пригороды станут».
93
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Теория задружно-общинного быта
Но после того как во всей крайности высказано было мнение, отри-
цавшее участие родственного начала в образовании волостей или зе-
мель, в науке произошла некоторая реакция против этой крайности,
некоторый поворот в пользу прежних теорий родового и племенного
быта. Стали указывать, что у восточных славян все-таки можно подме-
тить остатки и родового быта, хотя бы, например, в виде кровной мести,
и племенной организации, хотя бы, например, в виде племенных кня-
зей. Родовой и племенной быт должен был непременно существовать
у восточных славян подобно тому, как он существовал и у славян запад-
ных и южных. Но несомненно, что ко времени появления варяжских
князей этот родоплеменной быт уже не уцелел в чистом виде. Какая же
общественная организация существовала у восточных славян в это вре-
мя? Скорее всего та же самая, которая сложилась у южных славян на
почве родоплеменного быта, но которая по существу своему была уже
не родоплеменной — это — организация задружно-общинная. Автор те-
ории о задружно-общинном быте восточных славян Леонтович привел
в пользу ее следующие аргументы. Чистая родоплеменная организация
сохраняется только у кочевых народов. Но как скоро народ переходит
к оседлой жизни, эта организация неминуемо разрушается и заменяет-
ся территориальной. Жизнь с ее потребностями устанавливает общение
между чужеродцами, связывает их в общество. Таким образом, между
родичами поселяются пришлые чужие люди; между родственными ро-
дами — роды других племен. Но юридические отношения между этими
соседями на первых порах складываются по привычному типу родопле-
менной организации. Являются таким образом как бы искусственные
роды и искусственные племена. Таковыми искусственными родами были,
по мнению Леонтовича, наши верви, мелкие общественные союзы, явля-
ющиеся в Русской Правде, такими искусственными племенами были
группы славян, объединявшиеся в волости или земли вокруг главных го-
родов. Таким образом, по этой теории, родственное начало не устраняется
из формирования общественных союзов восточных славян. Теория отри-
цает только сохранение в чистоте родоплеменной организации.
Теорию Леонтовича обстоятельно развил и дополнил новыми соо-
бражениями покойный Никитский в отдельных статьях и исследовани-
ях, посвященных внутренней организации Псковской общины.
По мнению Никитского, так называемый род не был явлением есте-
ственным, чисто кровным, а заключал в себе и элемент фикции, был яв-
лением до известной степени политическим. Сравнительная история
показывает, что в пределах индоевропейской отрасли народов род обык-
94
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
новенно заключал в себе, кроме лиц, связанных между собой узами род-
ства, и посторонних членов. Кельтский клан, например клан горной
Шотландии, на который обыкновенно указывали как на образчик
естественного рода, по новейшим исследованиям оказывается не чуж-
дым посторонней примеси. Индийские родовые союзы основываются не
на одной только одинаковости происхождения, но и на допущении
в свою среду людей, совершенно посторонних. Относительно греческих
родов уже Аристотель и Дикеарх отрицали существование строгой родст-
венной связи; новейшие греческие историки также не задумываются
считать греческие роды отчасти искусственными. В римской жизни как
семья постоянно пополнялась посторонними лицами (adoptio), так точ-
но и другие высшие единицы. В древней Германии сторонние примеси
рода характеризовались названиями sui, vicini, gegyldan. История славян
представляет также несомненные доказательства существования фик-
тивных родов еще в XV в. Никитский идет в этом направлении так дале-
ко, что утверждает: «род вообще создается посредством фикции, распро-
страняющей узы родства и на посторонних лиц. Семья превращается
в род лишь единственно тем, что она уже перестает довольствоваться фи-
зическими и нравственными отношениями, и вместе с тем приобретает
сознание о юридическом или политическом принципе жизни и сообщает
этому принципу обязательное или объективное значение. Поэтому полу-
чаемая через усиление юридического сознания новая общественная еди-
ница, род, есть не что иное, как государство; новое начало, сообщаемое
жизни фикцией родства, есть начало государственное; при рассмотрении
родового быта историк присутствует при зарождении государства. В се-
мье вся власть исходит от отца семейства и не нуждается в признании со
стороны подчиненных. Иное дело в родовом союзе — там вся власть ис-
ходит из рода, опирается на своем происхождении, на немом или явном
договоре всех потомков, короче говоря, основывается на выборе. Поэто-
му, если власть отца семейства является по своей сущности неограни-
ченной, то власть родоначальника, наоборот, доступна для всякого огра-
ничения». Родовой быт не ограничивался, по мнению Никитского, од-
ним только устройством простого рода, но за пределами последнего
создавал новые, более обширные единицы общежития. Эти единицы
образовывались вокруг городов. Внешняя опасность заставляла соседние
роды создавать укрепленные, огороженные места, куда можно было бы
укрываться с имуществом в случае нападения. Город и служил первона-
чально связью отдельных родов. При этом выдвигался один какой-либо
род и фактически приобретал власть над всеми остальными, делался
старшим между ними; а через это самое и родоначальник его становился
95
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
на место родоначальника всей группы родов, их князем. Фикция родства
объединила все ближайшие жившие роды в одно племя, которое считало
себя идущим от одного родоначальника: радимичи от Радима, вятичи от
Вятка. Так создались патриархальные княжения, которыми была покры-
та вся Русь: княжения были у полян, древлян, дреговичей, новгородцев
и полочан. Власть князей в этих княженьях была еще более ограничена,
чем власть простых родоначальников. Во-первых, ее ограничивали ста-
рейшины других родов, кроме княжеского, а во-вторых, народные собра-
ния или веча, которые были источником всякой власти.
Теория торгового происхождения городовых волостей
Мнение о том, что славяне накануне появления варяжских князей
не жили уже чистым родоплеменным бытом, в конце концов возоблада-
ло в исторической науке. Оставалось только невыясненным, какая же
сила сплотила восточных славян в новые общественные соединения.
У Аксакова, Сергеевича и Леонтовича на этот счет даны только самые
общие и неопределенные указания на хозяйственные интересы. Деталь-
но этот вопрос подвергся разработке в сочинении В.О. Ключевского
«Боярская дума древней Руси». В.О. Ключевский исходит из того поло-
жения, что при расселении славян по Восточной Европе их прежняя ро-
довая и племенная организация разрушилась. Славяне разбросались по
нашей страна отдельными семьями, отдельными дворами. Следы их
первоначальных поселений в виде так называемых городищ указывают
именно на такой характер их расселения. Эти городища столь незначи-
тельны, что они могли бы быть территорией поселения одного, много
двух дворов. И в летописи мы находим намеки на такие именно поселки;
Киев, по сказанию летописи, был первоначально городком трех братьев.
Расселившись такими мелкими поселками, славяне принялись зани-
маться охотой и бортничеством и сбытом добычи на иноземные рынки
при помощи прибывавших к ним иноземных, а позже и своих купцов.
С развитием торговли между их разбросанными дворами стали возни-
кать сборные пункты, места промышленного обмена, куда сходились
звероловы и бортники для торговли, для гостьбы, как говорили в стари-
ну. Такие сборные пункты получили название погостов. Некоторые из
этих погостов, расположенные по судоходным рекам, сделались пункта-
ми наиболее крупных оборотов, и к ним как к рынкам экспорта стали
тяготеть мелкие сельские погосты как пункты первоначального сбора
и сбыта товаров. Но установившиеся экономические связи отдельных
поселков с погостами и погостов с главными городами неминуемо долж-
ны были повести к установлению политических связей как для урегули-
96
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
рования взаимных отношений, так и для охраны общих интересов. Так
создались на Руси городовые волости, обнимавшие известные торгово-
промышленные районы, с центральным средоточием в главном торго-
вом городе, к которому тяготели погосты с окружающими их поселками.
В конце IX в. общий торговый интерес заставил эти городовые волости
соединиться для борьбы с кочевниками, пересекшими главные торговые
пути. Так и появилась первая форма государственного союза восточных
славян — Киевское княжество.
Односторонность всех теорий
Какое же положение занять нам во всем этом ученом споре? Нужно ли
пристать к какой-нибудь из высказанных теорий и уже от нее отправлять-
ся в дальнейшем уяснении русской истории? Я лично держусь того мне-
ния, что в этом нет надобности. На мой взгляд, в каждой из названных
теорий есть доля истины, и нам надобно только выделить эти доли и ском-
бинировать из них связное и цельное воззрение. Каждая из перечислен-
ных теорий отправлялась от наблюдений над некоторыми фактами, ка-
ждая уловила и подметила действительные черты времени. Спор произо-
шел в науке от того, что каждая теория стремилась быть исключительной,
обобщала свои частные наблюдения и переносила свои обобщения на все
явления эпохи. Все перечисленные мной теории, так сказать, искусствен-
но упрощали быт восточного славянства накануне его политического объ-
единения, предполагали его однородным и не считались совсем с возмож-
ной сложностью его. Это — постоянная методологическая ошибка, от
которой не уберегаются и самые талантливые исследователи нашей ста-
рины. Поясним это примерами на рассматриваемом случае.
Остатки родового быта
Родовой быт, говорят нам, уже не существовал на Руси накануне по-
литического объединения славянства. Так говорил в свое время Аксаков,
так говорил в недавние времена Ключевский. Как на доказательство раз-
рушения родовых союзов указывали на наше древнейшее наследствен-
ное право, как оно отразилось в договорах Олега и Игоря с греками
и в Русской Правде. «Уже в Олеговом договоре с греками, — говорит
Ключевский, — наследование по завещанию является господствующим
среди Руси. Это, как известно, не служит доказательством свежести
и крепости родового союза». Ключевский указывал далее, что и порядок
наследования без завещания по договорам с греками и в Русской Правде
свидетельствует о том же: имущество переходит к своим, т. е. к семье
в тесном смысле, к сыновьям, а при неимении их — к дочерям, и только
97
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
при неимении своих переходит «к малым ближикам», т. е. боковой род-
не, братьям и племянникам. У князей, — замечает названный автор,—
«родственные отношения по женской линии не только ставятся наравне
с отношениями по мужской линии, но даже иногда как будто бы берут
над ними перевес». «Итак, — заключает он, — расселение восточных
славян по русской равнине сопровождалось юридическим разрушением
родового союза».
На мой взгляд, это утверждение страдает двумя недостатками. Во-
первых, оно исходит из чисто схематического представления о роде как
субъекте права собственности, представления, выработанного главным
образом при наблюдениях над переживаниями родового быта у греков
и римлян. Как показывают наблюдения над пережитками родового быта
у славян, к славянскому роду совершенно неприменимо это схематиче-
ское представление: и при общем родовом владении и пользовании каж-
дый член рода считался субъектом права собственности в известной
доле, которой в известных случаях он мог распоряжаться по своей воле.
Это во-первых. Во-вторых, если даже подмеченные явления и служат
признаками разрушения родового союза, то нельзя обобщать их в такой
мере, в какой сделано это Ключевским. По договорам с греками, по Рус-
ской Правде, по княжеским отношениям нельзя умозаключать о том,
как обстояло дело с родовыми союзами в народной массе. Договоры
с греками отражают те юридические отношения, какие существовали
в городском, торговом классе, ибо договоры разумеют именно торговую
русь, ездившую в Царьград. В торговых городах родовой строй действи-
тельно мог очень рано разложиться, ибо такие города по самому проис-
хождению своему были скопищами разного люда, сошедшегося с разных
сторон, между прочим и из Скандинавии. Точно так же и указываемая
статья Русской Правды говорит о порядке наследования, суще-
ствовавшем в верхах общества в княжеской дружине. Но то, что сущест-
вует на верхах общества, не непременно существует и на низах, в народ-
ной массе. В народной массе в различных местностях родовые союзы
могли еще оставаться в полной силе и неприкосновенности. Это предло-
жение можно подтвердить как общими соображениями, так и некото-
рыми фактами более позднего времени.
При своем расселении славяне, в силу естественных условий страны
и своих промышленных занятий, должны были разбрасываться по стра-
не мелкими поселками. Ключевский справедливо указал, что при таком
расселении должны были нередко порываться установившиеся родовые
связи. Но вместе с тем — добавим от себя, — должны были нарождаться
и новые: семьи, отделившиеся от родов, с течением времени ведь раз-
98
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
множились, сами превращались в роды. У этих разросшихся семей мно-
го было причин жить вместе и сообща действовать. Вместе легче было
обороняться от любого зверя, от чужого человека; вместе легче было те-
ребить пашню из-под леса, сообща можно было шире развернуть эконо-
мическую деятельность, полнее воспользоваться благами окружающей
природы: одному члену рода можно было пахать, другому следить за
пчелами, третьему — за ловищами и перевесищами, четвертому — за ры-
бьими язами и т. д. При разнообразии промыслов, при разносторонней
эксплуатации природных богатств соединение рабочих сил необходимо.
Род был естественным, природным соединением таких сил. Поэтому ро-
довые союзы в народной массе крепко держались у нас на Руси. Особен-
но крепки они были там, где крестьяне были первыми заимщиками зем-
ли, где создалось известное крестьянское право на землю и где ни разви-
тие крупного землевладения, ни другие обстоятельства не заставляли их
кочевать с место на место. Так было, например, на Крайнем Севере
и в западнорусских землях. Почитайте акты XV—XVI вв., относящиеся
к крестьянам западной Руси, и вы на каждом шагу встретите родовые
крестьянские гнезда, которые сообща владеют землей, сообща эксплуа-
тируют ее со всеми «ухожаями», сообща отправляют повинности. На Ук-
раине, т. е. Киевщине, такой порядок вещей дает себя выследить до са-
мого конца XVIII в. Этим объясняется и факт существования в западной
Руси множества сел с именами на ичи, овичи. В рассматриваемое древ-
нейшее время — надо думать, — родовые союзы в сельской народной
массе были частым явлением, и села, и деревни были сплошь и рядом
родовыми поселками или селениями нескольких родов. Родовая орга-
низация могла оставаться и при синойкизме, совместном жительстве
родов. Чем же иначе объяснить, что родовая месть сохранилась у нас до
половины XI в., пока ее не отменили дети Ярослава? Поэтому, я думаю,
что летописец, писавший, что славяне по расселении в нашей стране
стали жить каждый с родом своим, отправлялся в этом утверждении от
того, что давала ему и современная жизнь. По быту населения сел и раз-
ных глухих местностей, которое по культуре стояло ниже населения тор-
гово-промышленных центров, летописец естественно заключал о том,
что было в старину повсеместно на Руси.
Если исходить из предположения, что родовой быт держался в на-
родной массе восточного славянства ко времени появления князей, то
легко будет объяснить и существование в то время многочисленных го-
родков в южных областях Руси. Здесь города и городки, можно сказать,
были преобладающим типом поселков. Вот почему и неизвестный гео-
граф Баварский в IX в. так своеобразно описывает нашу страну: «Ули-
99
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
чи, — читаем у него, — народ многочисленный: у него 318 городов; бужа-
не имеют 231 город, волыняне (Veluncani) — 70, северяне — 325». Скан-
динавам, приезжавшим на Русь, она представлялась страной городов,
и они так и величают ее в своих сагах — Гардарикия. С этими показания-
ми вполне согласуются и показания нашей летописи о городах уличей
и тиверцев, о многих городах, существовавших в Черниговской и Рязан-
ской землях, и т. д., а также и археологические данные о многочислен-
ных городищах на юге нашей страны. Но кто мог строить эти городки?
Едва ли семьи, как думает Ключевский. Для отдельных семей эта работа
в большинстве случаев должна быть непосильной. Скорее всего, город-
ки воздвигались объединенными усилиями нескольких семей и именно
таких, которые соединены были друг с другом уже ранее поселения, т. е.
родственных. Другими словами, многочисленные городки, скорее всего,
были не чем иным, как именно родовыми поселками. Так смотрит на
дело отчасти и составитель сказания о начале Руси. Киев, по этому ска-
занию, был первоначально городком трех братьев, которые поселились
в нем со своими родами, т. е. семьями. Утверждая это, автор сказания,
очевидно, имел перед глазами некоторые современные ему данные о ма-
леньких городках и перенес эти данные в отдаленные времена.
Итак, на основании всех вышеприведенных соображений мы не бу-
дем отрицать существования родового быта у восточных славян накану-
не объединения их под властью князей. Не будем только подобно Эверсу
и его последователям обобщать наши наблюдения и отрицать существо-
вание в то время и других общественных союзов. Весьма вероятно, что
уже и в то время в некоторых местах были мелкие общественные союзы
чужеродцев, организовавшиеся по типу родовых. Такое предположение
можно сделать по аналогии с тем, что приходится наблюдать в поздней-
шем быту западнорусского крестьянства. Наряду с чисто родовыми
организациями можно встретить там и товарищества чужеродцев, орга-
низовавшиеся по типу родовых, наряду с родичами так называемых
сябров или шабров, или чужеродцев.
Остатки племенных организаций
Несомненно затем, что рядом с мелкими союзами у восточных сла-
вян накануне их объединения были и крупные союзы, включавшие
в себя мелкие, и притом разных типов. Во-первых, кое-где, несомненно,
были племенные организации, союзы родственных родов, под начальст-
вом племенных старейшин или князей. Такая организация была, быть
может, у древлян. У древлян не было крупного города в качестве полити-
ческого средоточия, и земля древлянская не была городовой волостью,
100
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
как, например, Новгородская, Смоленская, Полоцкая, Киевская. И тем
не менее в рассказе летописи она выступает политически объединенной,
с общим вечем, со своим племенным князем Малом. С такой же органи-
зацией выступают и вятичи, у которых также не было крупных торговых
городов, но которые являются объединенными. Составитель сказания
о начале Руси представляет вятичей именно как родственный союз, про-
исходящий от одного родоначальника — Вятка. Таким же союзом он
считает и радимичей, идущих от Радима. Имея в виду аналогичные на-
звания у славян южных и западных для обозначения именно племен, со-
юзов родственных родов, мы можем вполне поверить и приведенному
объяснению составителя сказания о начале Руси. Не чем иным далее,
как наблюдением над уцелевшими племенными организациями, объяс-
няется и утверждение названного составителя, что у полян было свое
княженье, у древлян свое, у дреговичей свое и т. д. Этим же наблюдением
подсказана была и теория Костомарова о племенном происхождении
крупных общественных союзов, существовавших у восточных славян
накануне их объединения. В этой теории, таким образом, есть доля
правды, но не вся.
Городовые волости и варяжские княжения
Дело в том, что наряду с уцелевшими племенными организациями
у восточных славян в то время были уже союзы, и разноплеменные, груп-
пировавшиеся вокруг некоторых крупных городов — Новгородский, По-
лоцкий, Смоленский, Киевский. Эти союзы располагались как раз по
великому водному пути из варяг в греки, по которому шла бойкая, ожив-
ленная торговля. Эти союзы возникли в недрах некоторых племен, —
словен ильменских, кривичей и полян, но уже вне племенных ограниче-
ний. В возникшие здесь торговые города сбился пришлый люд с разных
сторон; к этим городам стали тяготеть, волей или неволей приступили
к ним в союз, поселки разных окрестных племен. Поэтому и во главе этих
союзов стали становиться уже не племенные князья или старейшины,
а тоже разные пришлые, сильные люди. В качестве таких вождей и яви-
лись в этих союзах норманские конунги, в IX и X вв. рыскавшие по всей
Европе со своими дружинами. К нам на Русь они явились отчасти для
грабежа и поборов с населения, отчасти в качестве купцов, торговавших
с Византией и востоком. В XI в. еще помнили о некоторых конунгах,
стоявших во главе городовых союзов восточного славянства. Таковы
были Рюрик, стоявший во главе Новгородского союза; Аскольд и Дир,
стоявшие во главе Киевского союза; Рогвольд, стоявший во главе Полоц-
кого союза; Тур, княживший у дреговичей в городе, получившем его имя
101
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Туров, и т. д. — так находит свое приложение и теория Ключевского о го-
родовых волостях.
Общие выводы
Итак, общественная организация восточного славянства накануне
его политического объединения была, несомненно, сложная и разноо-
бразная. В ней можно наблюдать наслоения разных эпох, разных стадий
общественного развития. Жива была еще и родовая организация; кое-где
уцелела организация племенная; но наряду с этим образовались уже чи-
сто политические союзы людей, объединенных соседством и общностью
интересов. Наряду с родовыми старейшинами и племенными князьями
у восточного славянства появились уже пришлые вожди с дружинами,
навязывавшие свою власть населению. Рядом с простотой социального
состава в родоплеменных союзах появились и сложные социальные орга-
низации в больших городах, где уже отложился богатый класс, появились
большие и меньшие люди, купцы, житьи люди, рабы и челядь.
В таком предположении нет ничего невероятного. Разнообразие,
сложность общественной организации и быта наблюдаются во все исто-
рические эпохи. Тем более могли иметь место эти разнообразие и слож-
ность у восточных славян в ту эпоху, когда они не слились еще в один
народ, не объединились под одной государственной властью, представ-
ляли ряд местных союзов, раскиданных на огромных пространствах
Восточной Европы.
Для дальнейшего изучения вопроса в первую очередь можно реко-
мендовать:
Н.П. Загоскин. История права русского народа. Т. 1. Казань, 1899.
I.Ph. Ewers. Das alteste Recht der Russen. Dorpat, 1826 (есть и русский
перевод).
С. М. Соловьев. История отношений между князьями Рюрикова дома.
М.,1847.
КД. Кавелин. Взгляды на юридический быт древней России // Со-
брание сочинений. Т. 1. М., 1897.
К. С. Аксаков. О древнем быте у славян вообще и у русских в особен-
ности // Полное собрание сочинений. Т. 1. М., 1861.
И.Д. Беляев. Русская земля перед прибытием Рюрика // Временник
Московского Общ. Истории и Древности Российских. Кн. 8. Он же.
Лекции по истории русского законодательства. М., 1879.
В.Н. Лешков. Общинный быт древней России//ЖМНП. 1851. Ч. 12.
Он же. Русский народ и государство.
102
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Н.И. Костомаров. Мысли о федеративном начале в древней Руси //
Исторические монографии и исследования. Т. 1.
В. И. Сергеевич. Вече и князь. М., 1867.
Ф.И. Леонтович. Задружно-общинный характер политического быта
древней Руси //ЖМНП. 1874. Ч. 173, 174.
А.И. Никитский. Теория родового быта в древней Руси // Вестник Ев-
ропы. 1870. № 8. Он же. Очерк внутренней истории Пскова. СПб., 1873.
В.О. Ключевский. Боярская дума древней Руси. 4-е изд. М., 1909.
Лекция VII. Объединение восточных славян
под властью Великого князя русского;
первоначальная формация
Русского государства
Первые достоверные известия об объединении восточных славян. — Подго-
товка этого объединения. Владычество хазар. — Прорыв кочевников в юж-
ные степи Восточной Европы в IX в. — Последствия этого вторжения для
славян. — Объединение восточных славян под властью киевских князей. — Во-
прос о варягах-руси. — Мнение о славяно-балтийском происхождении варягов
и руси. — Теория туземного происхождения руси. — Теория готского проис-
хождения руси. — Данные источников о скандинавском происхождении варя-
гов-руси. — Научные заслуги антинорманистов. — Роль варяжских князей
в объединении восточных славян. — Внешняя деятельность первых князей. —
Внутренняя деятельность первых князей. — Слабость государственного объ-
единения восточных славян. — Начало объединения национального
Первые достоверные известия об объединении восточных славян
По свидетельствам арабских писателей IX и дажеХ в., восточные
славяне не составляли одного народа, но делились на множество отдель-
ных племен, между которыми царствовала вечная вражда. «Если бы сла-
вяне, — писал Масуди (начало X в.), — не были так раздроблены и если
бы между отдельными их племенами было менее несогласия, то ни один
народ в мире не в состоянии был бы им противиться».
Отзывы эти, однако, для своего времени были уже анахронизмом.
Имеются несомненные показания, что к началу X в. восточное славян-
ство, если не все, то в значительной части, образовало союз под главен-
ством одного вождя. Таким вождем является великий князь русский
Олег. В 907 г., по рассказу летописи, заключив с греками договор, после
удачного нападения на Царьград, Олег взял с них «уклады», контрибу-
цию для городов Киева, Чернигова, Переяславля, Полоцка, Ростова,
Любеча и других: «по тем бо городом седяху велиции князи, под Олгом
суще», объясняет летописец, излагающий договор, по-видимому, на ос-
новании официального акта. Послы, отправленные Олегом в Царьград
четыре года спустя «построите мира и положите ряды межи Греки и Ру-
сью», заключали договор от имени «Олга, великого князя русского и от
всех, иже суть под рукой его, светлых и великих князь и его великих
бояр». Так гласит сам текст договора, внесенный в летопись. В 944 г. при-
бывшие в Константинополь русские послы договорились также от име-
104
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
ни Игоря, великого князя русского, «и от всея княжья и от всех людей
Русской земли». Известное политическое объединение восточного сла-
вянства выступает в этих показаниях в виде несомненного факта. Как же
оно произошло?
Подготовка этого объединения. Владычество хазар
Начальная русская летопись, как известно, считает это объединение
делом варяжских князей, князей двух-трех поколений. Утвердившись
первоначально в земле ильменских славян, чуди и веси, варяжские
князья передвинулись отсюда на юг, подчинили себе города, лежавшие
по великому водному пути из варяг в греки, и все окрестные племена,
не выпуская из своих рук и Новгорода. Так образовалось Великое кня-
жество Русское, объединившее в себе восточных славян. Однако есть
данные, указывающие на то, что объединение восточного славянства
совершилось при известной исторической подготовке, не так быстро,
как изображено в летописи, и не одними только усилиями варяжских
князей. В деле объединения восточного славянства варяги имели своих
предшественников — хазар.
Выше уже было указано, что славяне расселились широко в южных
областях нынешней Европейской России под защитой и под властью
Хазарского царства, что каган хазарский был их повелителем. В Хазар-
ском царстве славяне получили первую подготовку к широкому поли-
тическому объединению для борьбы за существование. Подчинение
власти киевских варяжских людей для славян нашего юга было только
простой сменой властителей. Наша летопись чрезвычайно выпукло от-
метила этот факт. По ее рассказу, Аскольд и Дир, явившись к полянам,
спросили их: «Кому дань даете?»— «Хазаром», — был ответ. «Платите
нам», — сказали князья, и поляне подчинились варяжским князьям. То
же самое происходило, по рассказу летописи, позднее у северян, ради-
мичей и вятичей, когда появились у них Олег и затем Святослав. Но чем
объясняется эта смена властителей?
Прорыв кочевников в южные степи Восточной Европы в IX в.
ВIX в. Хазарское царство оказывалось уже не в состоянии ограждать
славян, расселившихся в южных областях Восточной Европы, от набе-
гов кочевников. Эти кочевники стали прорываться в наши южные степи
и производить здесь опустошения. В 837 г., по рассказу Вертинской ле-
тописи, прибыли к императору Людовику Благочестивому послы от ви-
зантийского императора Феофила и привели с собой каких-то людей из
народа русъ. Этих людей посылал к императору Феофилу царь их, назва-
105
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
нием хакан (rex illorum, chacanus vocabulo), для засвидетельствования
ему своей дружбы. Но по случаю диких народов, перенявших им путь,
они не могли вернуться прямым путем и должны были поехать в обход.
Когда их стали подробнее расспрашивать, кто они такие, оказалось, что
они были шведского происхождения (ex gente Sueonum). Очевидно, это
была русь, находившаяся на службе кагана хазарского (и впоследствии,
в X в., русь и славяне, по известиям арабов, обычно проживали в столи-
це Хазарии). Но какие это были дикие племена, перенявшие им путь при
возвращении к кагану? В настоящее время уже можно ответить на этот
вопрос с большей или меньшей определенностью. По известиям араб-
ских писателей, в середине IX в. в наших степях уже проживали угры.
Эти угры непрестанно нападали на славян, брали у них пленников, отво-
дили их в Карх (по-видимому, Керчь) и променивали их грекам на парчу,
пестрые шерстяные ковры и другие греческие товары. По другому араб-
скому известию, «они господствуют над всеми соседними славянами,
отягощают их тяжелой данью и обращаются с ними, как со своими раба-
ми». Очевидно, хазары уже не в состоянии были сдерживать кочевые
орды, напиравшие с востока, и пропустили угров. Вслед за уграми
прорвалась в наши степи в 70—80-х гг. того же века орда печенегов, кото-
рых теснили с востока узы (или торки наших летописей). Печенеги от-
теснили на запад угров, которые расположились в области рек Днестра,
Прута и Серета. По призыву византийского правительства угры приняли
было участие в войне греков с болгарами в 892 г. Но болгары призвали
против них печенегов, и угры, попав между двух огней, бросились вверх
по Дунаю, на кочевья гуннов и аваров и тут поселились. Об этом пере-
движении племен по нашему югу сообщает и Константин Багрянород-
ный, и западный летописец-монах Регинон, разногласия только в датах
(Константин относит прибытие венгров в среднедунайскую низмен-
ность к 898 г., а Регинон — к 889 г.). Особенно любопытно сообщение
Регинона. «В 889 году, — пишет он, — вышел народ венгров из скиеских
болот, где течет Танаис, выгнанный из своего местожительства соседни-
ми народами, которые называются Pecinati».
Последствия этого вторжения для славян
Вторжение хищных орд произвело большие перемены в жизни на-
шего юга. Славяне, разбросавшиеся по степным рекам и речкам в бас-
сейнах нижнего Дона, нижнего Днепра, Южного Буга, нижнего Днест-
ра, частью были истреблены, частью должны были покинуть свои селе-
ния, свои городки. Вот почему и составитель сказания о начале Руси
выпустил бассейн Дона из области славянского расселения. Вот почему
106
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
и о жительстве уличей и тиверцев на Черноморском побережье он сооб-
щает уже как о факте прошлого времени: «и суть гради их до сего дне».
Припонтийские и приазовские степи, захваченные прежде славянской
колонизацией, к началу X в. уже опустели и сделались привольем коче-
вых орд. На Черноморском и Азовском побережьях уцелели только нем-
ногие населенные места под защитой крепких стен, моря или топей реч-
ных дельт. Таковы были города — Белгород при устье Днестра, переиме-
нованный тюрками в Аккерман (ныне Аккерман), Черноград, ныне
Очаков, на Днепробугском лимане, Олешье при устье Днепра в ольховой
заросли, старинные греческие колонии в Крыму и при устье Дона и, на-
конец, Тмутаракань на болотистом Таманском полуострове, на низовьях
Кубани.
Сильно ухудшились условия жизни и для славян, расселившихся
в лесной области Восточной Европы. Эти славяне усердно занимались
охотой и бортничеством и сбывали свою добычу купцам, ездившим по
великому водному пути из Варяг в Греки и по Волге. Многочисленные
клады с арабскими и византийскими монетами VII-IX вв. свидетельст-
вуют об установившейся торговле с Хазарией и Византией. Эта торговля,
получившая для восточного славянства первостепенное, жизненное
значение, стала теперь подвергаться опасности и на Днепре, и на Волге.
Это обстоятельство в связи с постоянными набегами кочевников и за-
ставило всех славян, живших по великому водному пути, соединиться
для того, чтобы сообща охранять торговые пути и отражать кочевников.
Объединение восточных славян под властью киевских князей
Это объединительное движение вышло из Новгорода и во главе его
стали варяжские князья, т. е. скандинавские конунги с их дружинами.
Варяги-скандинавы уже давно посещали нашу страну для грабежа и сбо-
ра дани, а главным образом для торговли, и даже стали осаживаться на
постоянное житье в главных городах восточных славян. Их вожди конун-
ги во второй половине IX в. стали утверждаться в качестве местных во-
ждей или князей в этих городах. Один из этих конунгов Олег, по-сканди-
навски Hilga, передвинулся со своей дружиной из Новгорода на юг, ут-
вердился в Киеве, бывшем главным узлом торговых путей, ведших из
Руси в Царьград, и, опираясь на многочисленный здесь скандинавский
элемент, заставил себя признать главным вождем всего восточного сла-
вянства. Под его власть стали и другие варяжские конунги, утвердивши-
еся в городах восточных славян, и существовавшие у них кое-где пле-
менные князья и старейшины. Вот почему и договоры с греками стали
заключаться от имени «Олга, великого князя Русского и от всех, иже суть
107
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
под рукой его, светлых и великих князь, и его великих бояр». Этот вели-
кий князь стал охранять торговлю восточных славян и отражать набеги
кочевников, а по временам предпринимать и далекие походы для грабе-
жа и добычи, как это было в обычае у норманнских конунгов. Торговля
восточных славян стала теперь вестись под охраной особых экспедиций,
снаряжавшихся князьями. Князья в течение зимы собирали дань с под-
властного им населения — мехами, воском и медом. Весной, с открыти-
ем рек, князья нагружали собранную дань на лодки и отправляли из Ки-
ева вниз по Днепру целую флотилию судов. К княжеским лодкам присо-
единялись купеческие из Киева, Чернигова, Смоленска, Новгорода
и других городов. Флотилию сопровождали вооруженные люди. Когда
суда достигали четвертого порога, купцы выгружали товар, высаживали
скованных невольников и на расстоянии 600 шагов шли берегом. Здесь
обыкновенно приходилось вступать в бой с поджидавшими их печенега-
ми. Отразив варваров, русские садились вновь на лодки, выходили
в море и, следуя вдоль западного берега его, достигали Царьграда. Так
рассказывает Константин Багрянородный в своем сочинении «Об
управлении империей». Его рассказ подтверждается и договорами пер-
вых князей с греками, свидетельствующими, что в составе купеческих
караванов, прибывавших из Руси, всегда были и княжеские корабли
с послами князя. Кроме охраны торговли, князья стали отбивать и напа-
дения кочевников на украйны славянской оседлости. Поэтому те сла-
вянские племена, которые подвергались нападению кочевников, охотно
подчинились им; некоторые, впрочем, им пришлось «примучивать».
Тем или другим способом, но в конце концов восточное славянство
объединилось под властью Киевского князя, и создался политический
союз всех восточных славян.
Вопрос о варягах-руси
Это объяснение происхождения русского государства хотя и не сов-
падает вполне с летописным, но все-таки стоит на одной с ним почве
фактов и воззрений. В нем, так или иначе, отводится значительная роль
варягам, т. е. скандинавским дружинам с их конунгами, которые пред-
ставляются активной объединяющей силой. Но прежде чем остановить-
ся на этом объяснении окончательно, мы должны тщательно перебрать
факты и воззрения, лежащие в его основе. Дело в том, что объяснения
происхождения русского государства, так или иначе согласующиеся
с летописным повествованием, издавна возбуждали и возбуждают до сих
пор горячие протесты.
108
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Мнение о сдавяно-бадтийском происхождении варягов и руси
Еще Ломоносов, воевавший с немцами в Академии наук, ополчился
против них и в историографии. Когда академик Миллер написал речь,
в которой, согласно с летописью и с доводами академика Баера, доказы-
вал скандинавское происхождение варягов-руси, Ломоносов выступил
против него с резкой, запальчивой критикой и с собственной теорией,
которая считала варягов-руссов славянами с Балтийского поморья.
Ломоносов приурочил родину варяго-руссов к принеманской области,
указывая на то, что Неман в нижнем течении называется Русом. Итак,
хотя варяго-руси и были пришлые люди среди восточного славянства,
но все же свои, соплеменники, а не чужеродцы — немцы. У Ломоносова
нашлись последователи. Профессор Московского университета Мо-
рошкин доказывал, что варяги вышли из славянской области Вагрии —
с Балтийского поморья, а руссы, которых он отличает от варягов, с остро-
ва Рюгена. Теорию Морошкина развил и обставил доказательствами За-
белин в своей «Истории русской жизни». По его мнению, начальная
летопись, перечисляя народы Иафетова колена, расселившиеся на се-
вере Европы, приурочивает русь как к Балтийскому славянскому
побережью. И действительно, говорит он, на этом побережье мы ви-
дим множество географических названий с корнями: рус, рос, руг, рун.
Здесь встречаем между прочим область Ругию, остров Рюген, который
в географических сочинениях конца XVI в. прямо называется Русией.
Итак, родина руси — славянское Балтийское поморье. Здесь же и роди-
на варягов, в которых Забелин видит славянское племя вагров. Забе-
лин указывает, что балтийские славяне в IX в. были не земледельцами
только, но и предприимчивыми торговцами и мореходами, с успехом
соперничавшими с норманнами и шведами. Особенно отличалось своей
отвагой и предприимчивостью племя вагры, вагиры или варги. Это
и были варяги нашей летописи. В IX и X вв. балтийские славяне вели
оживленную торговлю со Скандинавией и востоком и прибывали в нашу
страну; они должны были заводить здесь свои фактории, содержать
в важнейших пунктах края свои гарнизоны, разыскивать отсюда новые
торговые пути. Результатом этого и было возникновение в Ильменском
крае колонии западного славянства — Новгорода. Забелин полагает, что
первый славянский поселок должен был возникнуть здесь, по крайней
мере, во время Птолемея. И русь приднепровская, по его мнению, ведет
начало от той же балтийской руси, которая переселилась сюда еще
в очень далекие времена, так что стала известной в I в. Страбону, кото-
рый и упоминает о ней под именем роксалан.
109
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Теория туземного происхождения руси
По стопам Забелина пошел в варяжском, собственно, вопросе и Ге-
деонов в своих «Отрывках из исследований о варяжском вопросе» и за-
тем в книге «Варяги и Русь». Гедеонов собрал целый ряд исторических
свидетельств о балтийском славянстве, доказывающих, что оно доми-
нировало на Балтийском море еще тогда, когда само имя норманнов
едва делалось известным в Западной Европе. Гедеонов отсюда выводит,
что и имя Варяжского Балтийское море получило у нас не от норманнов,
а от вагров. Но в вопросе о происхождении руси Гедеонов разошелся
с Забелиным и признал русь за коренное восточнославянское населе-
ние, которое само передало свое имя пришельцам-варягам, а не заимст-
вовало от них. В этом последнем вопросе сошелся с Гедеоновым и Ило-
вайский в своих «Розысканиях о начале Руси». Иловайский сделал
уступку норманистам в том, что согласился считать варягов норманна-
ми. Но он не придает этим варягам-норманнам никакого значения
в организации русского государства и считает летописное сказание
о призвании князей чистой сказкой. По его мнению, в среднем Придне-
провье в незапамятные времена образовалось самостоятельное славяно-
русское княжество, этнографический материал для которого дало ски-
фо-сарматское, тоже славянское, племя роксалан или россалан, поме-
щаемое Страбоном между Днепром и Доном. Государственная власть
явилась в этом княжестве не со стороны, а развилась естественно из
власти племенного старейшины.
Иловайский указывает, что имя «русь» в своей чистой форме встре-
чается, вопреки утверждениям норманистов, гораздо ранее второй поло-
вины IX в. Уже Иорнанд знал руссов, которых он называет рока. Вертин-
ские летописи упоминают о посольстве от народа рось под 839 г. Визан-
тийские писатели сообщают, что для защиты от днепровских россов
хазары еще в 835 г. просили императора Феофила построить им крепость
Саркел. Географ Баварский IX в. наряду с уличами (Unlici) и казарами
(Casiri) ставит и русь (Ruzzi). Упоминание о туземном народе «русь»
встречается и у арабского писателя Хордадбега. Кроме руси приднеп-
ровской, Иловайский признает еще исконное существование азовско-
черноморской руси, благодаря которой и море Черное получило назва-
ние Русского. К этой руси он приурочивает византийские известия о на-
бегах на Византию, о существовании русской митрополии IX в. (у Льва
Философа), о принятии русскими в 60-х гг. христианства и факт находки
Константином Философом в Корсуни, или Херсонесе Таврическом, во
второй половине IX в., Евангелия, писанного русскими письменами,
и человека, говорившего по-русски... К этой же руси Иловайский отно-
110
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
сит и известие арабов о русской колонии в столице Хазарии, о грандиоз-
ных набегах руссов на Каспийском побережье в 913—914 гг.; существова-
нием этой же руси он объясняет известие некоторых арабских писателей
о делении Руси на три части: Славию (Новгородскую область), Куяву
(Днепровскую Русь) и Артанию (Черноморско-Азовскую, по мнению
Иловайского), а также помещение ими Руси между Хазарией и Румом
и известие о том, что руссы живут на большом полуострове (Тамань). Ко
всему этому Иловайский присоединяет указание, что как у арабов, так
и в западных источниках Боспор, или Керчь, иногда назывался «Рос-
сия». Куда же девалась впоследствии эта азовско-черноморская русь?
Она, отвечает Иловайский, с половины IX в. начинает заслоняться воз-
растающим могуществом руси приднепровской, затем отрезывается от
нее вторгнувшимися в наши степи ордами кочевников и, наконец,
в эпоху удельной Руси дает снова видеть себя в лице таинственного рус-
ского тмутараканского княжества. Таковы утверждения Иловайского.
Теория готского происхождения руси
В последнее время выдвигалась еще новая теория, которая также
ищет русь не на скандинавском севере, а в Приднепровье, но не среди
славян, а среди германцев. Так, профессор Будилович находил возмож-
ным видеть в руси готское племя Hroth (произносится Грос), растворив-
шееся среди восточного славянства, его объединившее и давшее ему
свое имя.
Как же нам отнестись ко всем этим теориям, принять ли их или от-
вергнуть? Это вопрос немаловажный в науке русской истории. Смотря
по тому на чью сторону мы станем в настоящем споре, и изображение
происхождения русского государства должно выйти неодинаковым как
в деталях, так и в обшей концепции. Необходимо поэтому войти в под-
робности, пересмотреть данные источников, по которым можно так или
иначе составить представление о национальности варягов-руси.
Данные источников о скандинавском происхождении варягов-руси
Выше было указано, что вопрос о варягах-руси с течением времени
разделился в исторической литературе на два вопроса — отдельный
о варягах и отдельный о руси. Поэтому приходится рассматривать дан-
ные источников отдельно о варягах и отдельно о руси.
Данные о варягах прежде всего находим в сказании о начале Руси.
Составитель этого сказания жил при Ярославле и, самое позднее, при сы-
новьях его и должен был хорошо знать тех людей, которые назывались
этим именем, ибо и в его время они состояли на службе у русского князя
111
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
как в Киеве, так и в Новгороде. «Идоша, — говорит он про новгородских
славян, — за море к варягам Руси: сице бо ся зваху тыи варяги Русь, яко се
друзии зовутся свей, друзии же англяне, урмане, друзии готе, тако и си».
Итак, по этому воззрению, варяги были не кем иным, как скандинавами.
Обращаясь к современным нашей летописи византийским писателям,
видим, что и они знают варягов, называя их [Заоаууос Под этим именем
они подразумевают наемные дружины англосаксов с острова Туле
(из группы Британских), служившие в Византии. С тем же значением се-
верогерманских дружин встречаются слова Waeringer и у западных лето-
писцев. Арабские писатели также знают варягов как норманнов. Покой-
ный академик Васильевский нашел один чрезвычайно любопытный ви-
зантийский памятникXI в., который он изложил в статье «Советы
и ответы византийского боярина XI в.». Этот византийский боярин, пе-
ресказывая известную сагу о Гаральде, прямо называет Гаральда сыном
короля Варангии, а известно, что Гаральд был из Норвегии. Так отождеств-
ляются Норвегия и Варангия, норманны и варяги. На основании всех
этих данных вопрос о варягах можно считать решенным в смысле учения
норманнской школы, и едва ли уже можно видеть в них западнославян-
ское племя, как хотел Ломоносов и его последователи.
Трудный для решения вопрос о том, кто такая была русь, хотя и в этом
вопросе больше шансов истины за норманнской школой, чем за славян-
ской. Норманнская школа свои аргументы черпает прежде всего в сказа-
нии о начале Руси. В этом сказании, как мы видели, русьотождествляется
с варягами и признается одним из скандинавских племен. Автор сказа-
ния от этих пришлых варягов выводит и происхождение имени орусь»
в приложении к нашей стране. «И от тех варяг прозвася Русская земля
Новгородци: ти суть людие Новгородци от рода варяжска, прежде бо
быша славяне». Другими словами: варяги-русь дали свое имя и новгород-
ской земле, которая была прежде чисто славянской землей. Когда же
Олег со своею русью переселился из Новгорода в Киев и подчинил своей
власти приднепровских славян, имя Русь распространилось и на Киев-
ское Приднепровье, а затем и на всю область восточных славян.
Защитники норманнской теории постарались подкрепить сообще-
ния нашей летописи иноземными свидетельствами и филологическими
соображениями. В 860 г., как известно, произошло нападение на
Константинополь народа русь, как о том засвидетельствовал патриарх
Фотий в своей проповеди ей; тби ecpobov raw Pay. Об этом же нападе-
нии современный западный летописец, диакон Иоанн, засвидетельст-
вовал в таких выражениях: «ео tempore Normannorum gentes cum trecentis
sexaginta navibus Constantinopolitanam urbem adire ausi sunt». Западные
112
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
писатели и вХ в. признавали в руси норманнов. Так, Лиутпранд, епи-
скоп Кремонский, бывший два раза послом в Византии (в 948 и 968 гг.),
пишет: «Habet Constantinopolis ab aquilone Hungarios, Pizenacos, Chasaros,
Rusios, quos nos alio nomine Nordmannos appellamus». Арабские писатели,
например Ибн-Даста в сочинении «Книга драгоценных сокровищ»
(912), говоря о руси, приезжавшей в Хазарию, ясно различают ее от сла-
вян. Арабы вообще считали норманцев и русь за один народ. Так, Ахмед-
Аль-Катиб, писавший в самом конце IX в. (после 890 г.), сообщает, что
в 844-м язычники руссы напали на Севилью, разграбили и сожгли ее.
Какие это были руссы? Едва ли наши приднепровские славяне, скорее
всего — норманны, опустошавшие в то время все побережья Западной
Европы.
С этими известиями о норманнах-руси вполне сходятся и данные
языка этих руссов. Император Константин Багрянородный, рассказы-
вая о торговле руси с Константинополем, приводит два ряда названий
днепровских порогов — русские и славянские. По тщательным фило-
логическим изысканиям оказывается, что русские имена порогов объ-
ясняются хорошо из скандинавских языков. Так, название порога
Ulworsi, по-славянски «Острову-нипраг», выводится из скандинавского
Holm-fors, что значит также остров-порог; название порога «Cellandri»,
по-славянски шумящий (звонец), выводится из скандинавского
Gellandi, звучащий; название порога Aifor, по-славянски Неясыть (ныне
Ненасытецкий), выводится из скандинавского Eifor, неукротимый; на-
звание Baraforos, по-славянски Вулнипраг (Вольный теперь), выводит-
ся от скандинавского Baru-fors, водопад и т. д. Если присмотреться
к именам первых русских князей, то легко можно видеть, что все это
имена скандинавские; Рюрик — Hroerekr; Синеус — Signiutr; Трувор —
Thorvard, Олег — Helgi, Игорь — Ingwarr; Оскольд — Hoskuldr, Дир —
Dyri и т. д. Имена дружинников Игоря «от рода русска», как они перечи-
слены в его договоре с греками, все скандинавские имена: Карлы, Ине-
гельд, Фарлоф, Веремунд, Рулав, Гуды, Руальд и т. д. Все эти имена
попадаются в надписях на так называемых рунических памятниках во-
круг озера Мелара в Швеции. Ясное дело, что русь была скандинавского
происхождения.
Но как быть с тем, что среди скандинавских племен западные источ-
ники не указывают племени руси? Известны имена шведов, норманнов,
готов, англов и данов, но неизвестно имя русь. Норманисты объяснили
этот факт таким образом: русью стали называть скандинавов только
у нас, в Восточной Европе. Славяне услыхали это имя впервые от фин-
нов, которые и до сих пор зовут Швецию Ruotsi, Rots (эстонцы), а фин-
113
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ны, в свою очередь, услыхали это слово от самих прибывавших в Восточ-
ную Европу скандинавов, которые называли себя rothsmens, моряки.
Финны это нарицательное имя приняли за собственное этнографиче-
ское, а с их легкой руки оно и утвердилось за варягами-скандинавами
в нашей стране и в соседних — Хазарии и Византии.
Научные заслуги антинорманистов
Нельзя не признать, что эти доводы в общей сложности солидно
обосновывают мысль, что русь была скандинавского происхождения.
Противники норманистов старались опровергнуть это п’оложение, но,
на наш взгляд, безуспешно. Все, чего они достигли, это то, что отодви-
нули назад в более древнее время прибытие варягов-руси в нашу страну.
Так, ими было указано, что имя русь является в памятниках гораздо ра-
нее 862 г., в самом начале IX в. Жития Стефана Сурожского и Георгия
Амастридского говорят о нападении князя россов на берега Малой Азии
в начале IX в.; византийские хроники сообщают под 835 г. о просьбе ка-
гана хазарского прислать помощь против народа русь. Вертинские ле-
тописи, как мы уже видели, сообщают о народе русь под 839 г. За хро-
нологию начальной летописи, относящей прибытие руси к 862 г., после
этих указаний стоять, конечно, не приходится. Эта хронология и без того
заподозрена в науке, которая выяснила, что хронология эта принадле-
жит позднейшему составителю начального летописного свода, поло-
жившему числа там, где их первоначально не было. Приведенные анти-
норманистами данные, отодвинув назад прибытие к нам варягов-руси,
помогают нам объяснить и тот факт, что в начале X в. имя русь сделалось
уже топографическим наименованием известной области в нашей стра-
не. Константин Багрянородный это имя относит как раз именно к сред-
нему Приднепровью, где .стоял город Киев. Очевидно, что варяги-русь
уже давно хозяйничали в этой местности и потому и сообщили ей имя
Руси, Русской земли. Вот почему и князь Киевский в договорах Олега
и Игоря именуется князем Русским; вот почему и законы, существовав-
шие здесь, называются в договорах Олега и Игоря законами русскими.
Таким образом, народная традиция, сохраненная нашей начальной ле-
тописью, в общем, верно, передала основные факты нашей древнейшей
истории. Она не смогла только удержать детали, подробности во всей
точности. Детали введены были составителем начальной летописи, уче-
ным человеком, и как видите, не совсем удачно.
114
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Родь варяжских князей в объединении восточных сдавян
Итак, призвание, или, точнее сказать, принятие, варягов действи-
тельно имело место в нашей стране. Норманны и у нас на Руси проявили
ту же организаторскую деятельность, какую проявили они и в некото-
рых других частях Европы, создали из местных разрозненных элементов
особое государство, подобно тому, как создали они такие же государства
на севере Франции, на юге Италии и позже — в Англии. Конечно, не
нужно преувеличивать эту организаторскую роль норманнов. Варяжс-
кие конунги потому только и объединили восточных славян под своей
властью, что жизненные обстоятельства в известный момент настойчи-
во, как мы видели, потребовали этого объединения. И затем; жизнь
подготовила и почву для этого объединения, ибо восточные славяне, как
мы видели, уже успели организоваться в ряд крупных, общественных со-
юзов, связывавшихся друг с другом некоторыми существенными инте-
ресами. Варяжским конунгам в данном случае не пришлось создавать
все ab ovo, а только связать отдельные части и увенчать, так сказать,
«крышей» политическое здание, сооружавшееся местной жизнью. С та-
кими оговорками мы можем совершенно спокойно, без какого-либо не-
приятного для национального самолюбия чувства принять легенду
о призвании князей из-за моря за отражение, хотя, быть может, и пре-
ломленное через призму времени, действительного факта, имевшего ме-
сто в нашей начальной истории. Трудно только согласиться с летопис-
ной легендой касательно основного мотива, вызвавшего призвание, или
; принятие, варяжских князей. Таким основным мотивом, по летописной
легенде, является внутреннее устроение земли; князья призваны были
для суда и наряда, отсутствовавших среди восточных славян. Мы в свое
, время предположили, что варяжские конунги с их дружинами принима-
. лись в больших торговых городах, главным образом для обороны земель,
торговых путей и интересов. Это предположение вполне оправдывается
деятельностью первых варяжских князей, как она рисуется в начальной
летописи.
Внешняя деятельность первых князей
Первые варяжские князья выступают у нас не столько в роли вну-
тренних устроителей земли, сколько именно в роли вождей дружин, за-
щищавших восточных славян от обид и нападений соседей и оберегав-
ших их торговые интересы.
Русь, т. е. княжеские послы и гости из разных восточно-славянских
городов, как видно из сообщений Константина Багрянородного, вела
деятельные торговые сношения с Византией, куда сбывала меха, воск,
115
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
мед и челядь, т. е. невольников. По временам византийцы обижали рус-
ских купцов, являвшихся к ним в Константинополь. Мстителями за эти
обиды и являются первые варяжские князья. Аскольд и Дир напали
в 860 г. на Константинополь, по свидетельству патриарха Фотия, потому,
что византийцы убили некоторых из их соплеменников и отказали руси
в удовлетворении за эту обиду. Нападение Олега на Царьград вызвано
было также, по всем данным, обидами, которые чинили греки русским
купцам. Договоры, которые он заключил с греками, определяли и на бу-
дущее время именно положение русских гостей и приехавших с ними
также с торговыми целями княжеских «слов», т. е. послов. Русские послы
и гости по этим договорам получали право проживать в Константинопо-
ле все лето и не могли оставаться только на зиму. Им отводились кварти-
ры в предместье у св. Мамы (монастырь св. Маманта), а в самый город
они могли входить только известными воротами, группами не более 50
человек и в сопровождении императорского пристава. Во все время пре-
бывания они получали даровой корм, месячину, которая выдавалась им
в известном порядке по старшинству городов — сначала киевским, по-
том черниговским, переяславским, смоленским и т. д. Кроме того, им
разрешалось мыться даром в общественных банях. Все товары они полу-
чали беспошлинно. На обратный путь их снабжали из императорской
казны съестными припасами, якорями, парусами, канатами и прочими
потребными вещами. Договоры предусматривали и случаи взаимных
столкновений русских и греков и устанавливали различные гарантии от
взаимных обид. Русским запрещалось буйствовать в окрестностях Конс-
тантинополя и по селам. Если русь случится недалеко от греческого ко-
рабля, прибитого бурей к чужому берегу, то она должна помочь ему
и проводить его до безопасного места. Пленных, проданных в рабство,
обе стороны выкупают по их цене. Руссам предоставляется возможность,
если они того пожелают, наниматься на службу к греческим царям. Но-
вый поход на Византию, предпринятый преемником Олега Игорем,
кончился подтверждением договора Олега с некоторыми незначитель-
ными изменениями — ясный признак, что и на этот раз он предприни-
мался с целью охраны русских купцов и русских торговых интересов.
С этой же целью посылал на греков и Ярослав своего сына Владимира
в 1043 г., ибо как раз незадолго перед этим избили в Константинополе
русских купцов и одного из них убили.
Кроме Константинополя, первые киевские князья предпринимали
походы на хазар и камских болгар. В Хазарии и Болгарии русские купцы
вели не менее значительную торговлю, как и в Византии. В столице ка-
гана Итиле целая часть города занята была русскими и славянскими куп-
116
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
цами, которые платили в пользу кагана десятину от всех своих товаров.
То же было и в камской Болгарии. Прибыв к главному городу болгар,
руссы строили себе на берегу Волги большие деревянные помещения
и располагались в них по 10 и 20 человек со своими товарами, которые
преимущественно состояли из пушных мехов и невольниц. На почве
торговых сношений и возникали, очевидно, столкновения руси с хаза-
рами и болгарами в X в., ибо в то время эти народы не были непосредст-
венными соседями руси. Меря, мурома и мордва отделяли восточных
славян от болгар, а печенеги от хазар. Поэтому и походы, предпринятые
в Хазарию и Камскую Болгарию при Игоре, Святославе и Владимире
Святом, вызывались, вероятно, теми же причинами, что и походы на
греков. Об этом можно судить и по последствиям некоторых из этих по-
ходов. В 1006 г. князь Владимир заключил с болгарами камскими дого-
вор, в котором выговорил для русских купцов право свободно приезжать
в болгарские города с печатями своих посадников и предоставил и бол-
гарским купцами право приезжать на Русь и продавать свои товары, но
только по городам — местным купцам, а не по селам — вирникам, тиу-
нам, огнищанам и смердам.
Итак, первые киевские князья выступают в роли охранителей торго-
вых интересов восточного славянства. В качестве этих же охранителей
они защищают великий водный путь из варяг в греки. Они выполняют
это дело, посылая вооруженные отряды для сопровождения торговых
караванов вниз по Днепру, где эти караваны подвергались нападениям
кочевников. Но особенно видной является деятельность первых князей
по обороне славянских поселений от набега кочевников. Рассказав об
утверждении Олега в Киеве, летописец отмечает: «се же Олег нача горо-
ды ставити и устави дани Словеном, Кривичем и Мери и устави Варягом
дань даят от Нова-города гривен 300 на лето мира деля». От кого Олег
начал укреплять пределы русской оседлости? Очевидно, от кочевников,
которые еще в IX в. стали прорываться в нашу страну. В первой полови-
не X в., по свидетельству Константина Багрянородного, печенеги заня-
ли уже все наши степи от Дона до Карпат, и с этими печенегами воюют
и Игорь, и Святослав, как известно, и погибший в борьбе с ними. При
Владимире война с печенегами идет уже «без перестани», по выражению
летописи. Владимир, не раз терпевший поражения от печенегов, начал,
по рассказу летописи, ставить города по Десне, Остру, Трубежу, по Суле
и Стугне, набирать лучших мужей от словен, кривичей, чуди, вятичей
и ими населять новые города: «бе бо рать от Печенег». Кроме печенегов
Владимиру пришлось иметь дело с дикарями лесных литовских пущ —
ятвягами. Владимир одолел их и занял их землю.
117
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Охраняя торговые интересы приднепровского славянства и защи-
щая его от набегов соседних варваров, первые киевские князья стреми-
лись присоединить к образовавшемуся под их властью союзу и племена,
ж.ившие в стороне от днепровского славянства: вятичей, древлян, ули-
чей и тиверцев, и, наконец, хорватов. Некоторые из этих племен охотно
шли под власть киевских князей; некоторые, как, например, древляне,
уличи и вятичи, тратились», и князья «примучивали» их, покоряли.
В конце концов им удалось объединить в один политический союз все
восточное славянство.
Внутренняя деятельность первых князей
По сравнению с этой напряженной внешней деятельностью первых
киевских князей деятельность их по внутреннему устроению страны, по
введению в ней наряда, остается на заднем плане, в тени. Эта деятель-
ность выражалась главным образом в установлении и сборе даней
и оброков, шедших на содержание как самих князей, так и их дружины,
и, таким образом, тесно связана была с той же внешней деятельностью.
До летописца дошло предание, что по этой части особенно отличалась
вдова Игоря Ольга, в малолетство сына своего Святослава. Она разъез-
жала по стране и устанавливала погосты, т. е. административные центры
в торговых пунктах, дани и оброки. Дань собиралась первыми князьями
разным способом. Покоренные племена сами везли дань в Киев на кня-
жий двор. Это так называемый повоз. Такой повоз возили, например,
в Киев радимичи. Дань собиралась княжескими посадниками, или на-
местниками, и расходовалась на содержание находившейся с ними кня-
жеской дружины — гридей. Так, было, например, в Новгороде, где кня-
жеские посадники со времен Олега и до смерти Ярослава собирали дань
и отдавали ее частью варягам и вообще княжеским дружинникам, а ча-
стью отсылали в Киев. Князья затем сами собирали дань, для чего от-
правлялись со своей дружиной на так называемое полюдье.
Константин Багрянородный сообщает об этом следующие подробно-
сти. В ноябре месяце, как только устанавливался зимний путь, киевские
князья отправлялись на полюдье по всем своим волостям; собирали они
дань по большей части натурой, тут же чиня суд и расправу. В этом блу-
ждании проходила целая зима, и лишь в апреле, когда вскрывался Днепр,
князья возвращались в Киев, а за ними везли дань, которую тотчас же от-
правляли на ладьях в Константинополь для продажи. Игорь, по рассказу
летописи, и погиб во время сбора этой дани. Но иногда князья поручали
сбор полюдья своим дружинникам, как, например, поступал долгое время
Игорь, отправлявший на полюдье своего боярина Свенельда.
118
Секции по древней русской истории до конца XVI в.
Как видно из сообщения Константина Багрянородного, первые ки-
евские князья творили и суд. С этим вполне согласуется и сообщение
Ибн-Даста: «Когда кто из них (русских) имеет дело против другого, то
зовет его на суд к царю, перед которым и препирается; когда царь про-
износит приговор, исполняется то, что он велит; если же обе стороны
приговором царя недовольны, то по его приказанию должны предо-
ставить окончательное решение оружию: чей меч острее, тот одержи-
вает верх; на борьбу эти родственники приходят вооруженными и ста-
новятся. Тогда соперники вступают в бой, и победитель может требо-
вать от побежденного, чего хочет». Судебная функция принадлежала,
несомненно, уже и племенным вождям и старейшинам и перешла от
них просто по наследству и к варяжским конунгам, заступившим их ме-
сто в крупных торговых центрах со сбродным населением. Ввиду выше-
изложенных фактов и соображений нельзя принять целиком характе-
ристику первоначального варяго-русского князя только как наемного
сторожа русской земли. Варяго-русский князь с самого момента своего
появления у восточных славян был одновременно с тем и устроителем
внутреннего мира и наряда в земле, хотя, разумеется, эта деятельность
его и не стояла на первом плане, и не для нее собственно он был при-
зван или принят населением.
Слабость государственного объединения восточных славян
Новообразовавшийся политический союз всего восточного славян-
ства хотя и можно назвать, в известном смысле, первоначальным рус-
ским государством, но это молодое государство еще очень было далеко
от того, что мы привыкли разуметь под этим именем. Во-первых, еще не
определилась окончательно территория этого государства. Славянское
население находилось в состоянии постоянного передвижения, покида-
ло старые насиженные места и занимало новые. Выше было указано, что
вследствие прибытия кочевников в наши южные степи славяне должны
были покинуть эти степи и уйти в лесную область, где их поселки все
более и более расползались. Это передвижение населения как раз падает
главным образом на X в. Затем, хотя восточные славяне и соединились
под властью одного верховного вождя и судьи, под властью одного госу-
даря, но пока еще слабыми узами. Более крепкими были те связи, кото-
рые соединяли их в местные союзы, местные политические меры, т. е.
племенные и городовые волости, родовые поселки. Союз восточного
славянства представлял в X в. скорее федерацию под главенством киевс-
кого князя, чем единое государство в нашем смысле слова. Из договоров
Олега и Игоря мы уже знаем, что по главным городам восточного сла-
119
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
вянства сидели под рукой великого князя Русского многочисленные
«светлые князья». То были частью племенные князья восточных славян,
частью другие конунги и княжеские дружинники, которых сажал в от-
дельных волостях великий князь Русский, — его посадники. Летопись
представляет себе первоначальную организацию государственного
управления на Руси именно таким образом. Является Рюрик с братьями
и дружиной из-за моря. Сам он садится в главном городе земли — Нов-
городе, около себя сажает братьев, а в другие города рассылает мужей.
«И прия власть Рюрик, и раздая мужем своим грады, овому Полтеск,
овому Ростов, другому Белоозеро». Святослав, отправляясь воевать
в Болгарию, посадил Ярополка в Киеве, Олега — в Древлянской земле,
Владимира — в Новгородской. Из другого места летописи узнаем, что
в Полоцке в то время сидел князь Рогвольд. Владимир, у которого было
двенадцать сыновей, всех их рассажал еще при жизни своей — кого
в Муроме, кого в Новгороде, кого в Полоцке, кого в Ростове, а одного —
Мстислава — даже в отдаленной Тмутаракани. Все эти посадники вели-
кого князя русского отправлялись на места свои с частью дружины
и кормились на счет даней и разных поборов с населения, посылая часть
дани великому князю в Киев. Таким образом, например, Ярослав, поса-
женный отцом в Новгороде, отсылал ему «уроком» две тысячи гривен
в год, а 1000 гривен раздавал находившейся с ним дружине — гридям.
Мы видели, что так было дело и при Олеге, который установил давать
ежегодно 300 гривен варягам, пребывавшим в Новгороде, «мира деля»,
а остальную дань, следовательно, брал себе в Киев. Эти варяжские дру-
жины, находившиеся по городам вместе с князьями и посадниками,
и давали возможность великому князю Киевскому держать в единении
под своей властью раскиданные на необъятных пространствах восточ-
нославянские племена.
Посаженные великим князем князья и мужи во внутреннем управле-
нии своими волостями были, по всем признакам, совершенно самосто-
ятельны, и все их отношение к князю, находившемуся в центре государ-
ства, выражалось именно в том, что они посылали ему свой «урок» и хо-
дили по его зову на войну.
С утверждением этих князей и посадников с дружинами по отдель-
ным землям и волостям не заглохла, однако, и прежняя политическая
самодеятельность местных миров. В самом центре восточного славянст-
ва — Киеве — великий князь не сделался полным хозяином положения.
Когда требовалось разрешить какое-либо важное дело, он собирал на
совет не только своих старших дружинников — бояр, но и старцев город-
ских, представителей местного населения. Но эти городские старцы
120
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
приносили с собой на совет, конечно, не одно только личное разумение,
но и волю и желания населения, которые высказывались на вечевых со-
браниях.
Начало объединения национального
Итак, создавшееся политическое единство восточного славянства, на-
сколько можно судить о нем по фактам, сообщаемым летописью, не было
тесным, народившееся государство не было еще сколько-нибудь сплочен-
ным политическим телом. Но при всем том нельзя отрицать значения
совершившегося факта. Как-никак, а над многими, дотоле разрозненны-
ми мирами, появилась общая власть в лице киевских князей. Эта власть,
соединяя племена, города и волости, в общих военных и торговых пред-
приятиях; становясь в роли посредника между ними, регулируя их взаи-
моотношения, усиливала в них чувство племенного единства и будила
национальное самосознание. Не чем иным, как пробуждением нацио-
нального самосознания вызвана была потребность объяснить, откуда
пошла русская земля, кто первый стал княжить в Киеве и как этот город
стал матерью русских городов, — потребность, удовлетворить коей ста-
рался наш начальный летописец.
Кроме указанных уже трудов Грушевского и Багалея и Курса русской
истории В.О. Ключевского (ч. 1), ближайшими пособиями могут слу-
жить:
К.Н. Бестужев-Рюмин. Русская история. Т. 1. СПб., 1872.
Н. П. Загоскин. История права русского народа. Т. 1. Казань, 1899.
И.Е. Забелин. История русской жизни. Ч. 1.
С.А. Гедеонов. Отрывки из исследований о варяжском вопросе. СПб.,
1862. Он же. Варяги и Русь. СПб., 1876. Т. 1-2.
Д. И. Иловайский. Разыскания о начале Руси. Москва, 1882.
А.А. Kunik. Die Berufung der schwedischen Rodsen I—II. 1844-1845. Он
же. Начало русского государства // Чтения в Имп. Общ. Истории
иДревн. Росс. 1891. Кн. 1.
В.Г. Васильевский. Труды. Т. 1. СПб., 1908; Т. 2. Вып. 1. СПб., 1909. Он
же. Русско-византийские исследования. Вып. 2. СПб., 1893.
Лекция VIII. Изменения в социальном строе
и культуре восточного славянства
в эпоху образования и утверждения
Великого княжества русского
Слияние варягов и славянских купцов; «русь» как общественный класс. —
Выделение княжеской дружины; старшая и младшая дружины. — Начало
княжеского землевладения; княжеские холопы. Княжеское общество; смер-
ды. — Люди. — Христианство у восточных славян и причины его распро-
странения. — Синкретизм верований. — Общие последствия распростране-
ния христианства. — Церковь и ее задачи; воздействие на княжескую
власть. — Начатки просвещения. — Культурное влияние Византии; цер-
ковное искусство
Слияние варягов и славянских купцов; «русь»
как общественный класс
Утверждение варягов в нашей стране и образование Великого княже-
ства Русского вызвали крупные перемены в социальном строе восточно-
го славянства. До появления норманнов этот строй, как можно думать,
отличался большой простотой. В сущности, в среде восточного славянст-
ва были два класса — свободные и рабы из пленных, которых, впрочем,
не задерживали подолгу, а либо отпускали за ненадобностью, либо обме-
нивали или продавали. Кроме того, по всему вероятию, наметилось деле-
ние свободных людей по месту жительства и господствующим занятиям
на торговцев-горожан, и на землевладельцев и промышленников — сель-
чан. С утверждением в стране варягов среди восточных славян оказался
третий класс — пришлый и державшийся более или менее обособленно
от остальных — русь. Этот класс был зараз и военный, и торговый. Варяг
в нашей стране явился не столько в качестве вооруженного насильника,
от которого надо было откупаться, сколько в качестве гостя, прибывшего
с добрыми намерениями купить и продать и предложить свои услуги по
обороне от нападений других врагов. Естественно, что к этим варягам
примкнули очень скоро и отважные, предприимчивые люди из среды са-
мих славян, которые вместе с варягами стали ездить в Царьград, Хазарию
и Болгарию для торговли, стали предпринимать сообща с ними далекие
военные походы. Вследствие этого и имя гость, обозначавшее первона-
чально иноземца, стало прилагаться ко всем крупным торговцам, ездив-
шим торговать на сторону. Эти славянские гости по источникам X в. яв-
ляются всюду вместе с русью, т. е. варягами, норманнами: и в Византии,
122
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
и в Хазарии, и в Болгарии. С другой стороны, и варяги зажились среди
восточных славян, сделались старожильцами, вследствие чего должно
было происходить известное слияние пришлого и туземного элементов,
и русь в конце концов получила значение туземного военно-торгового
класса. Так как этот класс господствовал среди восточных славян и поли-
тически, и экономически, то и земля их и в собственном их сознании,
и у других народов стала считаться землей Русской.
Выделение княжеской дружины; старшая и младшая дружины
Но с того времени как варяжские конунги объединили восточных
славян под своей властью, должна была неизбежно произойти диффе-
ренциация среди того общественного класса, который получил название
руси. Вследствие усложнившихся задач по обороне и управлению стра-
ной трудно уже стало соединять одновременно торговую профессию
с ремеслом княжеского дружинника. Так из военно-торгового класса
руси выделился особый, специально-военный класс — княжеская дру-
жина. Этот класс теперь уже не имел значения пришлого элемента —
был туземным общественным классом. И пополняться этот обществен-
ный класс стал уже не столько пришлыми варягами, сколько туземными
элементами. Составитель начальной летописи отметил этот факт в рас-
сказе о деятельности Владимира Святого по обороне границ: «и поча по-
рубати (набирать) муже лучшие от Словен и от Кривич, и от Чюди, и от
Вятичь, и от сих насели грады» (Лаврент. 119). Княжеская дружина,
в свою очередь, расслоилась на разряды. В состав старшей дружины вхо-
дили княжи мужи, бояре. Это верхний, собственно правительственный
слой. С ними князь думал о делах — «о строе земленем и о ратех и уставе
земетем», назначал воеводами, тысяцкими и сотскими над народными
ополчениями, посадниками, или наместниками, по городам, посылал
на полюдье и для сбора вир и т. д. Часть этих старших дружинников на-
ходилась постоянно при князе, составляла его придворное, домашнее
общество. Это так называемые огнищане. Младшую дружину составляли
гриди — телохранители князей и защитники княжеских резиденций, на-
ходившиеся не только при князьях, но и при посадниках, отроки, пасын-
ки, детские, служившее на низших должностях и исполнявшее разные
поручения. Дружина находилась на иждивении князя, который ее кор-
мил, одевал, вооружал и снабжал лошадьми. В княжеском дворце было
целое помещение, называвшееся гридница. Кроме прямых выдач необ-
ходимых предметов, князь старшим дружинникам, которые посылались
им в города посадниками, предоставлял пользоваться частью своих до-
ходов, даней и судебных штрафов и пошлин. Младшим дружинникам —
123
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
гридям, отправляемым в города, предоставлялась на содержание часть
дани; отроки, детские, мечники кормились от дел, которые поручали им
князья, например, собирая дань или судебные штрафы, получали от на-
селения корм, дары и известный процент с княжеских сборов. Наконец,
князья делились с дружиной добычей и контрибуциями с побежденных.
Летопись часто рассказывает о том, как князья брали города на щит. Что
означает это выражение? Пленение и разграбление города и дележ добы-
чи. Когда побежденные откупались от этого, князь брал откуп не только
для себя, но и для дружины, как, например, Олег, взявший с греков по
12 гривен на каждое весло своих 2000 кораблей. Если даже считать эту
подробность вымышленной, то все равно придется признать, что вымы-
сел построен по тому, что тогда обыкновенно практиковалось.
Начало княжеского землевладения; княжеские холопы
Княжеская дружина в X и начале XI в. еще не сделалась землевла-
дельческим классом. Но можно сказать, что эта будущая ее социальная
позиция уже намечалась. Глава и вождь ее князь уже в X в. начинал рас-
поряжаться землей. Ольга, например, устраивала княжеские села, наме-
чала княжеские угодья, и летописец говорит, что и в его время известны
были ее «ловища и перевесища». У князя Владимира Святого было лю-
бимое загородное село Берестово, где он проживал под конец жизни.
В XI в. княжеское сельское хозяйство является уже налаженным, упро-
чившимся делом. Русская Правда краткой редакции говорит о рабах
князя, распоряжающихся и работающих на его хозяйстве, о тиунах сель-
ском и ратайном, о рядовничии, о конюхах, говорит о княжеских стадах
и домашних животных князя, определяя таксу вознаграждений за при-
чиненные князю убытки истреблением его людей, животных и хозяйст-
венных вещей. Обращение князей к сельскому хозяйству показывает,
что князья уже не удовлетворялись одними данями, судебными и торго-
выми пошлинами и искали себе и других источников обогащения —
в занятии и эксплуатации земель и угодий. За князьями неизбежно рано
или поздно должны были потянуться и их дружинники. Как увидим по-
том, к половине XII в. наряду с княжеским землевладением и сельским
хозяйством значительных успехов достигло и боярское землевладение
и хозяйство.
Княжеское общество; смерды
Так, среди восточного славянства с прибытием варяжских князей
образовалось особое, отделенное от всего остального населения общество,
имевшее свою особую организацию, — общество, которое можно назвать
124
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
княжеским. Кроме князей, к нему принадлежали княжи мужи — бояре
и огнищане, гриди, отроки, детские, княжеские рабы. Все эти люди состо-
яли под особым покровительством князя, как это можно видеть из систе-
мы уголовных денежных взысканий Русской Правды. Вира за княжеских
мужей полагалась обычно двойная; повышенное вознаграждение взима-
лось и за княжеских рабов, отправлявших различные должности на дворе
князя или по его сельскому хозяйству. Княжеские люди выделились не
только в городском населении, но и в сельском, именно так называемые
смерды. Из состава сельского земледельческого населения, обложенного
данями, князья выделили наиболее состоятельных, имевших лошадей,
землевладельцев и обложили их военной повинностью. Смерды обязаны
были выступать в поход вместе с княжеской дружиной и городскими пол-
ками, когда предстояла большая рать, под начальством своих старост. По-
этому смерды считались если не мужами, то княжескими мужиками. Кня-
зья брали за их убийство вознаграждение, как за своих людей; брали себе
их имущество, если они умирали без сыновей, и т. д.
Люди
Все остальное свободное население составляли люди, называвшиеся
либо своими племенными именами — словене, кривичи, радимичи, вя-
тичи, либо топографическими: новгородцы, полочане, смолняне и т. д.
Эти люди составляли местные городские и сельские миры, имевшие
своих старцев или старост, свои веча или сходки, связанные круговой
порукой и ответственностью (вервь) за преступления.
Христианство у восточных славян и причины его распространения
Кроме перемен, внесенных в общественный строй и быт восточного
славянства утверждением власти варяжских князей и их дружинников,
большие перемены внесло и совершившееся одновременно распростра-
нение христианства. Этому распространению содействовали как внеш-
ние обстоятельства, так и внутренние причины, лежавшие в самом язы-
честве восточного славянства.
Благоприятным внешним обстоятельством были сношения с грека-
ми, соприкосновение с христианской греческой культурой. Славяне
сталкивались с этой культурой и на северном Черноморском побережье,
где находились греческие колонии, и в Византии, куда славяне вместе со
скандинавами ездили торговать и воевать. Результаты этого не замедли-
ли сказаться. Когда в 944 г. приехали в Киев византийские послы для
подтверждения договора, то часть руси, княжеской дружины, оказалась
уже крещеной и присягала в соблюдении договора в храме св. Илии.
125
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
С другой стороны, и язычество восточных славян по своим внутренним
свойствам не способно было к энергичному отпору новой религии. Наи-
большей силой сопротивления отличается та религия, которая сложи-
лась в форму ясного и определенного миросозерцания, имеет развитый
культ и поддерживается влиятельным и привилегированным классом
своих служителей. Ничего подобного нельзя сказать про язычество вос-
точных славян. Верования их были неопределенные, смутные и отлича-
лись отсутствием всякого обобщающего философского начала. Славяне,
как было уже сказано, одухотворяли, наделяли внутренней жизнью все
явления окружающей природы, думали, что ими управляет воля богов,
подобная их собственной, и потому старались направить эту волю в свою
пользу или, по крайней мере, узнать ее. Но так как явления окружающей
природы вследствие своей неразвитости они не могли систематизиро-
вать и возводить к действию начал, соподчиненных одной главной при-
чине, то естественно, что и религиозные представления их отличались
смутностью и неясностью. То были не столько идеи, сколько чувства бо-
жественных сил, разлитых в природе. Неопределенностью и спутанно-
стью отличались и загробные верования славян, совмещавшие представ-
ления разных эпох. Древнейшим верованием является представление,
что душа остается в теле и живет в могиле. Это верование сохранялось
у славян. Доказательством является совершение тризн на могилах по-
койников, причем часть угощения шла и на долю покойников. Дальней-
шим верованием является представление, что душа отделяется от тела
и блуждает по земле. Как распространено было верование в блуждаю-
щие души даже после принятия христианства, показывает случай, рас-
сказанный летописью под 1092 г. «Предивная вещь случилась в Полоц-
ке: по ночам слышался шум и стон, на улицах бесы рыскали, как люди;
и если кто выходил, тот мгновенно поражался язвой и от нее умирал,
и не смели люди выходить из домов. Потом и днем стали появляться на
конях, но самих не было видно, а только копыта коней, и так же уязвля-
ли людей. И стали люди говорить, что мертвецы бьют полочан». Но на-
ряду с подобными верованиями возникло уже и представление о том,
что душа по смерти уходит в неведомую страну, вследствие чего и покой-
ников снаряжали в дорогу экипажами, хоронили в санях, на которые
ставилась лодка. Наконец, появилось верование, что душа переселяется
в светлое царство солнца — пекло или рай, вследствие чего стали сожи-
гать трупы мертвецов, чтобы облегчить душе поднятие в это воздушное
светлое царство вместе с дымом. Автор сказания о начале Руси прямо
свидетельствует, что вятичи и в его время сожигали своих покойников.
Зачем они это делали, это объяснил один русс Ибн-Фадлану, наблюдав-
126
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
шему в 921 г. погребальное сожжение знатного русса. «Вы, арабы, — го-
ворил он, — народ глупый; вы берете все, что у вас любезнейшего и до-
рогого между людьми, и зарываете в землю, где его едят гады и черви.
Мы же сожигаем его во мгновение, чтобы он без задержки и немедленно
вселился в рай». Все эти разнообразные верования уживались вместе
и порождали полный хаос в представлениях о загробной жизни.
Неразвитости религиозных представлений соответствовала и нераз-
витость культа. Весь культ состоял в молениях и требах, т. е. жертвах, ко-
торые каждый приносил на свой лад той или другой таинственной силе
природы по усмотрению, с целью расположить ее в свою пользу. При
таком порядке не могло выделиться и особого класса жрецов. Специали-
сты явились только по гаданиям и сношениям с таинственными сила-
ми — волхвы, кудесники, но и то не везде. Обыкновенно же и по этой
части каждый гадал и волховал, как умел, и ученых волхвов было мало,
а все свои доморощенные знахари. Вот почему и первые христианские
учители вооружались против гаданий и волхований как против общера-
спространенного зла. Церковные уставы Владимира и Ярослава к обыч-
ным преступлениям против христианской нравственности относят
«потворы, чародеяния, волхование, ведовство, зелейничество, или кто
молится под овином или в рощеньи, или у воды».
При таких условиях вполне естественно, что язычество восточных
славян не выдержало столкновения с христианством, с его определен-
ным и ясным вероучением, с его развитым культом, с целым классом
духовенства, энергично его пропагандировавшего. Для восточно-
славянской интеллигенции при столкновении с христианством не могло
быть выбора между ним и примитивной религией предков, и она охотно
принимала христианство. И в народную массу христианство проникло
не вследствие только понуждения, а, несомненно, и вследствие пропо-
веди, вследствие добровольного принятия.
Синкретизм верований
Помимо вышеуказанной внутренней слабости язычества успехам
христианства много содействовали и некоторые конкретные данные,
которые были присущи как самому христианству, так и славянскому
язычеству. С одной стороны, у восточных славян было, хотя и смутное,
представление о высшем небесном божестве Свароге, отце Даждь-бога,
солнца и огня. На этом фундаменте легко могли укладываться и христи-
анские идеи о Боге как всемогущем Отце Небесном, и Сыне Божием,
который именуется светом, солнцем правды. С другой стороны, и при-
вычные представления славянина-язычника о множестве божественных
127
М.К. Добавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
сил находили себе аналогии в христианских представлениях о Матери
Божией, ангелах, святых, демонах. Поэтому славянин-язычник должен
был легко воспринимать христианское учение с этой стороны и приуро-
чивать новые идеи к прежним представлениям. Так, его Перун превра-
тился в Илью-Громовника, его Волос в св. Власия, покровителя стад, его
многочисленные лешие, водяные и домовые боги — в христианских бес-
ов и т. д. В результате совершался синкретизм христианства и язычества,
стадия религиозного развития, с которой народная масса не сошла и до
сих пор. Христианство проигрывало от этого в чистоте и глубине воззре-
ний, но выигрывало в широте распространения.
Общие последствия распространения христианства
Какие же изменения внесло оно во внутреннюю жизнь восточного
славянства? Больше всего, конечно, подействовало оно на верхний, более
или менее культурный слой славянского населения. Этот слой в христи-
анстве получил стройное религиозное миросозерцание с обобщающим
философским началом, с определенными ответами на коренные запросы
ума и сердца. Что наиболее образованные русские люди усваивали так или
иначе это миросозерцание, хотя бы и в общих чертах, свидетельством это-
го являются памятники древнейшей русской литературы, в которых со-
держится «исповедание христианской веры». Такое исповедание, напри-
мер, встречаем в сказании о крещении Руси, возникшем сначала отдель-
но, а затем внесенном в начальную летопись. Здесь находится довольно
удовлетворительное изложение христианского вероучения. Для культур-
ного слоя русского общества христианство дало несомненно созна-
тельный нравственный идеал. Нравственное чувство, конечно, было при-
суще восточным славянам и до христианства. Но едва ли это чувство прев-
ращалось в нравственные идеи, в непреложные правила жизни. Только
с принятием христианства открылся сознательный нравственный идеал,
и из фактов, приведенных в летописи о деятельности Владимира Святого
после крещения и некоторых других князей, а также и первых подвижни-
ков монашества, можно видеть, что так или иначе нравственный христи-
анский идеал сделался руководством в жизни, насколько полно — это,
конечно, другой вопрос. Духовное влияние христианства простерлось до
известной степени и на всю народную массу. Произошел, как мы видели,
синкретизм язычества и христианства в этой народной массе. Но, во вся-
ком случае, и этот синкретизм внес больше определенности, больше от-
четливости в религиозные верования, установил более определенный
культ и определенный класс служителей религии.
128
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
Церковь и ее задачи; воздействие на княжескую власть
В обществе выделился новый класс, занявший в нем привилегиро-
ванное положение и получивший возможность влиять на жизнь общест-
ва внутренними и внешними средствами. То было христианское духовен-
ство, составившееся первоначально из греков, а затем из образованных
русских людей, для приготовления которых к этому званию стали учре-
ждаться особые школы. Это духовенство и стало насаждать, как умело,
новые религиозные истины и новую нравственность — проповедью
и церковными наказаниями по уставам, которые дали князья Владимир
Святой и Ярослав. Восточные славяне, таким образом, получили новую
организацию, какой они дотоле не имели, — церковь. Эта новая орга-
низация стала преследовать новые общественные задачи, которых со-
вершенно не знало прежнее язычество. В языческую эпоху обществен-
ные организации имели в виду только поддержание внутреннего мира
и внешние безопасности. Теперь, с принятием христианства, вы-
двинулись новые задачи — поддержание религиозного и нравственного
порядка в обществе, и эти задачи стала выполнять, насколько могла,
церковь. Ей предоставлена была широкая юрисдикция над всеми хри-
стианами, в состав которой входили дела «о ведовстве и зелейничестве»,
о нарушении неприкосновенности и святости христианских храмов
и символов, о церковной татьбе, о разводе, о блуде, о прелюбодеянии,
о кровосмешении, о насилии и оскорблении женщин, о браках в недозво-
ленных степенях родства и свойства, об имущественных столкновениях
между мужем и женой, об оскорблении действием родителей и т. д. Вы-
полняя эти задачи, церковь привлекала к содействию и светскую, кня-
жескую власть, расширяя таким образом и усложняя ее деятельность.
Она с самого начала стала внушать этой власти новые, более возвышен-
ные, понятия об ее назначении, почерпнутые вместе с христианством из
византийских источников. Когда умножились разбои при Владимире
Святом, епископ стал говорить князю: «се умножишася разбойницы;
почто не казниши?» Владимир отвечал: «боюсь греха». Тогда епископ
сказал; «ты поставлен еси от Бога, на казнь злым, и на милованье до-
брым, достоит ти казнити разбойника, но с испытанием». Такое воззре-
ние возносилось высоко над тогдашней политической действительно-
стью. Варяжские конунги, превратившиеся в русских князей, были на-
чальниками обороны и главными судьями в русских землях. На них не
падало первоначально никаких обязанностей по обеспечению внутрен-
него житейского порядка, кроме разбора дел о совершившихся уже
насилиях над личностью и о нарушениях имущественных прав. Теперь
на князя возлагается новая обязанность — предупреждение преступле-
129
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ний, искоренение в обществе лихих людей, производящих преступле-
ния, попечение об общественном благе. Само происхождение его власти
окружается ореолом божественности, святости. Власть князей выводит-
ся не из договора с обществом, как власть Рюрика, а от Бога. Понятное
дело, что такие воззрения должны были возвышать княжескую власть
и в ее собственных глазах, и в глазах общества, увеличивать ее права
и вместе с тем обязанности. Можно сказать поэтому, что принятие хри-
стианства подвинуло сильно вперед эволюцию княжеской власти, помо-
гало превращению ее в государственную власть в настоящем смысле
этого слова.
Для этой власти церковь стала служить примером, как править, как
судить и рядить. Дело в том, что после утверждения христианства наряду
с княжим обществом и земским образовалось на Руси еще третье обще-
ство — церковных людей, — находившееся под управлением церкви. В со-
став этого общества вошли: игумены, чернцы и черницы, попы, диако-
ны и все, кто служили на клиросе, попадьи и поповичи, просвирни, све-
щегасы, люди, заведующие церковными учреждениями: больницами,
гостиницами и богадельнями, т. е. лекари, странноприимцы, а равно
и люди богаделенные, призреваемые церковью, — слепые, хромые, бед-
ные вдовы, странники и богомольцы, прощенники (получившее чудес-
ное исцеление), задушные люди (т. е. рабы, отпущенные по духовному
завещанию) и изгои вроде безграмотных детей духовенства, выкупив-
шихся холопов, разорившихся дотла купцов. Всех этих людей церков-
ные власти — митрополит, епископ и их уполномоченные — судили по
всем делам, ведали «межю ими суд или обиду (уголовные дела), или ко-
тора, или задница» (гражданские тяжбы). При этом церковные власти
руководились не только местными обычаями, но и церковными канона-
ми и узаконениями греческих императоров, содержащихся в Номокано-
не, по-славянски — Кормчей книге.
Начатки просвещения
Распространение христианства повлекло за собой и распростране-
ние грамотности, книжного научения на Руси. После крещения киевлян
Владимир, по рассказу летописи, начал ставить везде церкви и попов
и приводить людей на крещение по городам и селам. Вместе с этим он
велел брать «у нарочитой чади» детей и отдавать «на ученье книжное».
Цель была та, чтобы приготовить своих собственных русских священ-
нослужителей. Но наряду с кандидатами на священство грамотность
стала, однако, усваиваться и князьями, и боярами. Сын Владимира Яро-
слав вышел большим любителем чтения: «книгам прилежа и почитая е
130
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
часто в нощи и в дне», — говорит о нем летописец. Он набрал много пис-
цов и переводчиков, заставлял их переписывать и переводить книги
с греческого на славянское письмо и сложил их в церкви св. Софии, им
же созданной. Эти усилия очень скоро привели к должным результатами.
Не только священники, но и высшие иерархи русской церкви стали вы-
ходить из русских людей. При Ярославе из русских людей вышел даже
митрополит Киевский — Иларион. Этот Иларион был не просто грамот-
ным, а образованным для своего времени человеком, писателем. Он
оставил после себя прекрасно написанное «Слово о законе и благодати»,
содержащее догматическое изложение Божественного домостроитель-
ства о спасении людей вообще и, в частности, о спасении народа русско-
го, совершенном через избранника Божия, «кагана нашего Владимира».
Иларион не был явлением единственным в своем роде. Еще ранее, нем-
ного лет спустя после мученической кончины Бориса и Глеба, написал
«Сказание страстей и похвала о убьении святую мученику Бориса и Гле-
ба» русский мних Иаков. Он же составил «Память и похвалу князю рус-
скому Володимиру, како крестися Володимир и дети своя крести и всю
землю русскую от конца и до конца, и како крестися баба Володимирова
Олга прежде Володимера». Есть некоторые данные думать, что и начало
русского летописанья относится ко времени Ярослава и его сыновей,
Тогда же, вероятно, была составлена и краткая редакция Русской Прав-
ды, содержащая запись разных узаконений и обычаев, действовавших
при Ярославе и его сыновьях. Все эти факты являются показателями
значительных успехов духовной жизни Руси, пробудившейся под влия-
нием распространения христианства и вместе с ним книжного научения.
Культурное влияние Византии; церковное искусство
Христианство и книжное учение усилили то культурное влияние, ко-
торое оказывала на Русь Византия. До принятая христианства это влия-
ние сказывалось главным образом на внешнем обиходе русской жизни.
Из Византии к восточным славянам приходили «паволоки», т. е. шелко-
вые ткани, греческие вина, золотые и серебряные монеты, произведения
ювелирного искусства. Принятие христианства житейски еще более
сблизило русских славян с византийцами и открыло широкую дорогу
бытовому влиянию Византии. Князья и их дружинники стали носить
одеяние греческого покроя, византийские украшения стали в еще боль-
шем ходу, чем раньше. Русские книги стали писаться по византийскому
и болгарскому образцам с заставками и виньетками в начале глав, с раз-
личными изображениями. Так, Остромирово евангелие имеет на отдель-
ных листах изображение четырех евангелистов, как и в византийских
131
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
рукописях. В «Изборнике» Святослава (1073 г.) находится замечательное
изображение князя Святослава и его семьи в национальных костюмах
и высоких меховых шапках; это изображение сделано также по образцу
византийских рукописей, помещавших иногда на первом листе изобра-
жение владельца книги или ее заказчика. Но особенно ярко византий-
ское влияние проявилось в рассматриваемое время в церковном искус-
стве, архитектуре и живописи.
Храмы появились на Руси вместе с христианством. Языческая Русь
знала только идолов, деревянные или каменные статуи, которые стави-
лись на возвышенных местах под открытым небом; перед этими идолами
и совершались моления и требы, т. е. жертвоприношения. Идол Перуна,
по сообщению летописи, стоял на холме, где находился княжеский те-
рем; перед ним и клялась Игорева дружина в соблюдении договора, зак-
люченного с греками. Но одновременно с тем в Киеве была уже соборная
церковь св. Илии, в которой приносила присягу христианская часть Иго-
ревой дружины. Жена Игоря св. Ольга по возвращении из Царьграда буд-
то бы построила в Киеве церковь св. Софии. Неизвестно, уцелели ли эти
храмы ко времени общего крещения Руси. Дело в том, что первые годы
княжения в Киеве Владимира Святославича ознаменовались сильной
языческой реакцией. «И постави кумири, — пишет летописец, — на хол-
му вне двора теремного; сотвори Перуна древяна, и главу его серебрену,
а ус злат, и Хорса, и Даждь-бога, и Стрибога, и Семаргла и Мокошь». Пе-
ред этими кумирами киевляне стали приносить жертвы, даже своих сы-
новей и дочерей, «и осквернися кровьми земля Руска и холмот». Один
варяг-христианин, на сына которого пал жребий, не захотел отдать его
и был убит вместе с сыном. Подобное же происходило и в Новгороде, где
Добрыня поставил кумир Перуна над Волховом. При таком подъеме
язычества, который был, впрочем, только конвульсией его предсмертной
агонии, возможно, что христианские храмы были разрушены. Поэтому
Владимир после своего крещения поставил на холме, где раньше стоял
идол Перуна, церковь в честь своего ангела — св. Василия, а затем, в 991 г.,
призвав мастеров из Греции, заложил в Киеве храм Успения Пресвятой
Богородицы, на том месте, где был двор варяга-мученика, а когда цер-
ковь через пять лет была окончена, он украсил ее иконами, вывезенными
из Корсуня, и поручил выведенным из Корсуня греческим попам отправ-
лять в ней богослужение, на содержание же церкви дал десятую часть от
имения своего и доходов «от град своих». Затем, избавившись от гибели
при нападении печенегов, во исполнение данного при этом обета, Вла-
димир поставил церковь Преображения Господня в Василеве. Деятель-
ность Владимира в этом отношении продолжал сын его Ярослав. В его
132
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
княжение холм Кия принял вид настоящего уголка Царьграда. Под 1037 г.
летописец записал: «Заложи Ярослав город великий, у него же града суть
златые врата: заложи же и церковь святая София, митрополью, и посем
церковь на золотых воротех святые Богородицы Благовещенье, посем
святого Георгия монастырь, и святые Ирины». Ярослав, таким образом,
вместо прежних деревянных стен, окружавших центральную честь Кие-
ва, соорудил новые каменные и, подражая Царьграду, главные или вели-
кие городские ворота назвал Золотыми. Над Золотыми воротами Ярослав
построил церковь Благовещения также в подражание Царьграду, где над
Золотыми воротами стояла церковь Благовещения. Подражание Царь-
граду выразилось и в построении главного собора Киевского — церкви
св. Софии, которую он украсил золотом, серебром, сосудами, церковны-
ми иконами многоценными. Что касается монастыря св. Георгия, то он
воздвигнут был в честь ангела Ярослава, а монастырь св. Ирины в честь
ангела Ярославовой супруги. «И ины церкви ставляше по градом и по ме-
стом, — говорит про Ярослава летописец, — и радовашеся, видя множе-
ство церквей и люди хрестьяны». Между прочим, сын Ярослава Влади-
мир в 1045 г. заложил церковь св. Софии в Новгороде.
Мы не знаем, в каком роде были церкви, построенные Владимиром
и Ярославом «по градом и местом» на месте языческих капищ и требищ.
Весьма вероятно, что многие из них были домашней, деревянной строй-
ки. Но церкви в Киеве и Новгороде, несомненно, были созданы но ви-
зантийскому образцу, в византийском стиле.
В зодчестве византийского храма X и XI вв. были следующие осо-
бенности. Стены снаружи и внутри и полы покрывались дорогими
разноцветными мраморами и инкрустациями. Своды поддерживались
мраморными, порфировыми и алавастровыми колоннами. Купола, ал-
тарные абсиды и стены покрывались мозаической и фресковой живо-
писью на золотых или на темно-синих и голубых фонах. Узкие поля
стен, простенков и оконных арок заполнялись разнообразным орна-
ментом, который служил вместе с тем рамой для отдельных фигур и це-
лых сложных картин. В куполе, напоминавшем небесный свод, изо-
бражался обыкновенно Господь Вседержитель, в алтаре Божия Матерь,
по стенам события Ветхого и Нового Завета. В общем, живопись храма
должна была представлять ветхозаветную историю рода человеческого
и искупление его крестной смертью Иисуса Христа; поэтому на стенах
изображались обычно страсти Христовы. Колонны, державшие своды,
покрывались изображениями святых мучеников с крестами в руках,
что служило символическим указанием на значение их как столпов
церкви.
133
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Храм Успения Богородицы, построенный Владимиром и разру-
шенный во время нападения Батыя на Киев в 1240 г., несомненно,
имел все указанные особенности византийского стиля. В развалинах
этой церкви были найдены остатки золотых мозаических фонов, об-
ломки стенной штукатурки с остатками фресковой живописи, порфи-
ровые квадратные плитки, служившие для настенных инкрустаций,
части мраморных и каменных плит. Пол церкви был выстлан мрамо-
ром, а посреди него находился круг из разноцветных камешков. Еще
более признаков современного византийского стиля сохранил храм
св. Софии в Киеве. Он не похож собственно на св. Софию Константи-
нопольскую. Вместо одного купола у него целых двенадцать, постав-
ленных на высоких фонарях, или барабанах (с окнами в главном).
Храм имеет в плане вид креста, помещенного в четвероугольнике,
с тремя абсидами на восточной стороне. Целые ряды столбов держат
своды и арки. Пропорции в высоту иные, чем в Константинопольской
св. Софии, более узкие и стройные. По устройству арок, сводов, купо-
лов киевский храм напоминает собой скорее церковь Господа Вседер-
жителя (Пантократора) в Константинополе. Внешние украшения
и облицовка храма с течением времени погибли; исчезли также мра-
морные, порфировые и алавастровые колонны переднего притвора. Но
уцелели некоторые мозаичные и фресковые изображения. В куполе,
внутри радужного круга, сохранился мозаичный образ Вседержителя
по грудь; уцелел образ одного из четырех архангелов, одетых в роскош-
ные царские одежды, которые окружали изображение Вседержителя.
Ниже в простенках, между окон купола, были изображены 12 апосто-
лов, в четырех углах под куполом — четыре евангелиста, а внутри арок,
держащих купол,— 40 мучеников; из всех этих изображений до нашего
времени уцелели фигуры апостола Павла, евангелиста Марка и 15 не-
трудных изображений мучеников. В алтаре сохранилось огромное
(в 7 аршин вышины) мозаичное изображение Богородицы Неруши-
мой стены, стоящей на особом подножии с молитвенно простертыми
руками, под ним — причащение апостолов Иисусом Христом под обо-
ими видами, а под этим последним изображением изображены святи-
тели церкви. На двух столбах главной алтарной арки изображено
Благовещение: архангел Гавриил с одной стороны, св. Дева с пурпур-
ной пряжей — с другой. Остальные пространства стен всего храма по-
крыты фресками, изображающими библейские и евангельские собы-
тия. Все эти изображения носят условный характер. Лики святых спо-
койны, строги, углублены в созерцание. Большими серьезными очами
смотрят они на зрителя и как бы стараются настроить его соответст-
134
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
венным молитвенным образом. Две лестницы, ведущие на хоры, были
украшены чисто светской живописью. Тут сохранились изображения
охоты на кабана, на волка, на медведя, на дикую лошадь, травля лося,
а также изображения скоморохов, музыкантов, танцоров и акробатов.
Все это были сцены княжеского быта; охота, веселые песни и пляски
скоморохов были излюбленными развлечениями киевских князей.
Другие изображения представляют сцены царского византийского
быта: царя, сидящего на троне, выход царицы в сопровождении свиты,
ипподром с четырьмя закрытыми воротами, квадриги, готовые к ри-
станию. Нахождение такой живописи на лестницах храма св. Софии
объясняется тем обстоятельством, что эти лестницы были ходом из
внутренних покоев княжеского дворца в храм. Тут также сказалось
подражание Византии; византийские императоры (например, Васи-
лий Македонянин) украшали свои дворцы сценами разных увеселе-
ний, а иногда приказывали изображать свои военные подвиги и удач-
ные охоты.
Приведенные факты показывают, что в конце X и первой полови-
не XI в. волна культурного влияния Византии стала широко разливаться
по русской земле, преображая русскую жизнь, давая ей новые формы
и частью новое содержание и новое направление; между прочим, под
этим влиянием в политической жизни Руси явно проступала тенденция
к превращению образовавшегося союза восточных славян в благоустро-
енное государство, с авторитетной и сильной княжеской властью. Но эта
тенденция, как увидим вскоре, оказалась не в состоянии побороть про-
тивные ей стихии и неблагоприятные обстоятельства, и на Руси не толь-
ко не создалось благоустроенного, но и единого государства. Завязавше-
еся было политическое единство восточного славянства довольно скоро
разрушилось.
Пособия:
Д.И. Багалей. Русская история. Т 1. М., 1914.
М. Грушевский. Киевская Русь. Т. 1. СПб., 1911.
М. А. Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя
древней Руси. СПб., 1912.
Е.Е. Голубинский. История русской церкви. Т. 1. Полутом 1. М., 1901.
Лекция IX. Междукняжеские отношения
в XI и XII вв. и установление на Руси
областного строя
Общий характер политического объединения восточных славян; единовла-
стие великого князя до половины XI в. — Родовое владение Русской зем-
лей. — Разложение родового порядка княжеского владения. — Власть вели-
кого князя над родичами и ее упадок. — Новое географическое размещение
русского населения. — Политическое и экономическое разобщение разных
частей Руси. — Обособление областей и возвышение вечей главных горо-
дов. — Общие итоги политического формирования Руси к концу XIIв.
Общий характер политического объединения восточных славян;
единовластие великого князя до половины XI в.
Политическое объединение восточных славян, совершившееся в кон-
це IX и в X в., как уже было указано в своем месте, на первых порах было
чисто внешним, лишенным внутренней сплоченности. Это был, в сущно-
сти, конгломерат многочисленных городских и сельских миров под вер-
ховным водительством великого князя Русского. Это соединение могло
с течением времени упрочиться и превратиться в сплоченное государство
при наличности двух условий: во-первых, если бы стоявшая во главе его
великокняжеская власть в дальнейшем все более и более усиливалась и,
набираясь правительственными средствами, все более и более овладевала
обществом; во-вторых, если бы в самом обществе решительно возоблада-
ла тенденция к широкому политическому единению, выходящему за рам-
ки городских и сельских миров. Но ни того ни другого условия не оказа-
лось в наличности у народившегося русского государства, и оно в конце
концов распалось на несколько частей, между которыми оставалась толь-
ко национальная и церковная связь, а не политическая.
До половины XI в. великий князь Русский правил, в сущности, еди-
нолично Русской землей. Рассылаемые им по волостям князья и мужи
были его посадниками, которые были обязаны идти по его зову на войну,
доставлять ему часть даней и других доходов. По большей части это были
его сыновья или дружинники, которых он мог выводить из земель и во-
лостей и смещать с должностей. Два раза, впрочем, великому князю
пришлось иметь дело с братьями: в первый раз по смерти Святослава
(972 г.), во второй раз по смерти Владимира Святого (1015 г.), и всякий
раз происходила борьба, заканчивавшаяся торжеством одного князя,
устранением и подчинением других.
136
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
Родовое владение Русской землей
Но со смертью Ярослава (1054 г.) положение его преемников на
киевском столе уже изменилось. Господствовавшая доселе тенденция
к единоличному владению всей Русской землей уступила свое место тен-
денции к товарищескому, братскому владению Русской землей всеми
членами княжеского рода под главенством старшего. В области княжье-
го владения совершилась обычная в то время на Руси эволюция, в силу
которой единоличные владения и хозяйства по смерти их основателей
превращались в совместные владения и хозяйства их потомков, без
окончательного раздела, под главным распоряжением старшего или
большака. Политическое значение княжего владения обусловило осо-
бый порядок в распределении волостей, в силу которого наиболее важ-
ные города, наиболее ответственные посты в охране общего достояния
Русской земли должны были доставаться и наиболее старшим, как более
умудренным жизнью, князьям. Эти князья должны были получать и на-
ибольшее количество средств, дани и разных других доходов для
надлежащего выполнения лежащих на них задач. По рассказу летописи,
начало новому порядку во владении Русской землей положил сам Яро-
слав. Перед смертью он призвал всех своих сыновей и внука Ростислава
и положил ряд о Русской земле, распределив ее волости по старшинству
между сыновьями и внуком. Старшему сыну Изяславу он дал Киев
и Новгород, второму сыну — вторую по значению волость — Чернигов,
присоединив к нему Муромо-Рязанскую область и отдаленную Тмута-
ракань, третьему сыну Всеволоду дал и третью по значению волость —
Переяславль, присоединив к нему Суздаль и Белоозеро, четвертому, Вя-
чеславу — Смоленск, пятому, Игорю — Владимир Волынский, внуку
Ростиславу Владимировичу — Ростов. В этом распределении было до-
вольно точное соответствие между старшинством князей и старшинст-
вом, т. е. политическим, значением волостей, как его можно видеть из
рассказа летописи о договоре Олега с греками. Идею Ярослава усвоили
и сыновья его и старались, по крайней мере, на первых порах, держаться
ее в дальнейшем распределении волостей. Потому, когда в 1057 г. умер
Вячеслав Смоленский, оставив сына, старшие Ярославичи перевели
в Смоленск Игоря с Волыни, а на его место перевели старшего из своих
племянников — Ростислава Владимировича из Ростова. В 1073 г. Яро-
славичи Святослав и Всеволод заподозрили старшего брата Изяслава
в каких-то кознях и выгнали его из Киева. В Киеве сел тогда старший из
оставшихся братьев — Святослав, а на его место в Чернигов передвинул-
ся из Переяславля Всеволод. В 1076 г. Святослав умер, и Всеволод пере-
шел из Чернигова в Киев. Но, когда вскоре явился на Русь Изяслав
137
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
с польской помощью, Всеволод поспешил уступить ему Киев и вернулся
в Чернигов. По смерти Изяслава в 1078 г. Всеволод, теперь единствен-
ный из сыновей Ярослава, во второй раз сел в Киеве. Когда он в 1093 г.
умер, киевляне, полюбившие сына его Владимира Мономаха, стали
было приглашать его сесть на великом княжестве. Но Мономах наотрез
отказался. «Аще яз сяду на столе отца своего, — говорил он киевлянам, —
то имам рать с Святополком узяти, яко то есть стол отца его преже был».
Он отказывался было от великокняжеского стола и по смерти Святопол-
ка, указывая на право Олега Святославича Черниговского, и уступил
только настояниям киевлян, которые ни за что не хотели допускать до
великого княжения Олега. И позже распределение волостей по стар-
шинству считалось князьями настоящим, законным и справедливым.
Внук Мономаха — Изяслав Мстиславич, добывая в 1146 г. Киев под Иго-
рем Ольговичем, оправдывался тем, что он ищет Киева не для себя, адля
«отца» своего, дяди Вячеслава. Но так как в действительности он завла-
дел Киевом для себя, то Вячеслав, по рассказу летописца, стал жаловать-
ся на то, что племянник его «преобидил, положил на него бесчестье».
Младший брат Вячеслава — Юрий Долгорукий воспользовался этим
и стал добывать под Изяславом Мстиславичем Киев, объявив, что он
старается для брата своего старейшего. Но так же, как и племянник, он
«преобидил» Вячеслава и не дал ему Киева. Тогда Изяслав Мстиславич
опять заступился за своего дядю и на этот раз уже должен был посадить
его в Киеве. Всеволод Суздальский, помирив в 1180 г. рязанских князей,
«и поряд сотворив всей братьи роздал им волости их коемуждо по стар-
шинству». Но это, впрочем, были уже только частичные применения
обычая, который в то время уже постоянно нарушался в политической
практике.
Разложение родового порядка княжеского владения
Порядок распределения княжений по старшинству в самом себе но-
сил зародыши разложения. Прежде всего не установилось определенно-
го представления о старшинстве. На первых порах выдвинулось пред-
ставление о родовом старшинстве, как это видно из заявлений Вла-
димира Мономаха. Но в дальнейшем это представление натолкнулось на
такие жизненные явления, которые делали его абсурдным, лишали его
того разумного базиса, на котором оно покоилось. Оказалось, что
племянники могут быть старше летами, разумнее, опытнее своих дядей,
старшие родичи могут приходиться зятьями младшим и т. д. и т. п. Есте-
ственно, что должна была произойти коллизия между родовым, юриди-
ческим и фактическим старшинством и замутиться само понятие стар-
138
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
шинства. Далее, порядок распределения волостей по старшинству со-
пряжен был с передвижением князей из одной волости в другую при
освободившейся вакансии: это передвижение не было затруднительным,
когда князей было сравнительно немного, но оно превращалось почти
в постоянное состояние при размножении князей. Затем, при размно-
жении князей и соответственно и умножении их «наделок» становилось
трудно определить не только старшинство князей, но и старшинство,
относительное достоинство и ценность самих волостей, тем более что по
этой части происходили изменения. Переяславль, в первой полови-
не XI в. бывший третьим городом в Русской земле, сто лет спустя, разо-
ренный половцами, стал одним из последних городов. Ростово-Суздаль-
ская волость, бывшая в первой половине XI в. одной из последних воло-
стей, стала во второй половине XII в. первым княжеством в Русской
земле и т. д. Распределение волостей по старшинству было известной
комбинацией семейно-родового начала, требовавшего, чтобы каждый
князь имел свою долю в Русской земле, и политического принципа, тре-
бовавшего, чтобы на более ответственных постах были более старшие,
более опытные князья. Соединение этих принципов вскоре породило
борьбу между ними. Князья стали добиваться известных столов не по
праву своего старшинства, а потому, что это были наделы их отцов и де-
дов. Среди князей очень рано пробудилось стремление разверстать Рус-
скую землю так же, как разверстывались доли в частном владении, т. е.
на основании того, чем владели отцы и деды. Эта тенденция проступила
очень явственно в постановлении Любецкого съезда о том, чтобы каж-
дый князь держал свою отчину. Но так как и этот принцип не получил
перевеса, то в конце концов среди постоянных споров и усобиц за воло-
сти выдвинулся чисто эгоистический принцип, в силу которого, как го-
ворил один князь, не место идет к голове, а голова идет к месту. Князья
стали добывать себе волости силой или дипломатическими средствами,
путем переговоров и соглашений с местными обществами. Последние
очень рано стали предъявлять свои желания и требования, считаясь
с личностями князей, а не с правом старшинства или отчины. Так, уже
в 1113 г. киевляне не пустили на великое княженье Олега Святославича,
старейшего из внуков Ярослава, остававшихся в живых, и посадили на
Киевском столе Владимира Мономаха. Распределение волостей при та-
ких условиях стало зависеть уже от личных качеств князей, от их общих
и частных договоров между собой, от их рядов с городскими вечами. По-
нятное дело, что и власть великого князя над такими независимыми
и враждовавшими между собой родичами не могла быть значительной,
не могла развиваться и утверждаться в стране. Можно сказать, что в кон-
139
М.К. /Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
це XII в. оставалась только тень этой власти, одна только идея, которой
совершенно не соответствовала политическая действительность.
Вдасть великого князя над родичами и ее упадок
В половине XI в. власть Киевского князя как старшего, несомнен-
но, имела еще действительное значение в Русской земле. Летописец ис-
ходил от этой действительности, когда влагал в уста Ярослава следую-
щее обращение к сыновьям перед смертью. «Се же поручаю в себе место
стол свой старейшему сынови своему, брату вашему Изяславу, Киев,
сего послушайте, яко же послушаете мене, да ть вы будет в мене ме-
сто», — к Изяславу в частности: «аще кто хощет обидити своего брата,
но ты помогай, его же обидять» (Ипат. лет., под 1054 г.). И впоследст-
вии, когда князья были в добрых отношениях с великим князем, они
выражали признание его власти. Так, сын Юрия Долгорукого Рости-
слав, рассорившись с отцом, приехал к великому князю Изяславу Мсти-
славичу, его сопернику, и говорил ему: «Ты еси старей нас в Володими-
рих внуцех, а за Рускую землю хочю страдати и подле тебе ездити» (Ипа-
тьев, под 1148 г.). Тот же самый Ростислав Юрьевич, когда его
обговорили перед Изяславом Мстиславичем во враждебных замыслах,
в намерении помогать отцу, говорил великому князю: «Брате и отче! ако
ни во уме своем, ни на сердци ми того не было, пакы ли на мя кто мол-
вить, князь ли который, а се яз к нему, муж ли который в хрестьяных
или в поганых, а ты мене старей, а ты мя с ним и суди» (Ипат. лет., под
1149 г.). Но от признания власти далеко еще до практического осущест-
вления ее. Надо сказать, что даже первые великие князья после Яросла-
ва не пользовались властью в том объеме, в каком пользовался Ярослав
и его предшественники. Названный отец был все-таки не то, что насто-
ящий отец. Прежде всего не видно, чтобы этим названным отцам их на-
званные сыновья платили дань, как это было в X и начале XI в. Затем,
названные отцы не распоряжались так властно волостями, как это дела-
ли настоящие отцы. Когда из-за волостей разыгрались в конце XI в. усо-
бицы, то распря была покончена не распоряжением великого князя,
а договором князей, съезжавшихся на сеймы в Любече и Витичеве. Кня-
зья не признавали за великим князем и права единолично судить и на-
казывать их. Когда Святополк Изяславич, поверив навету Давида Иго-
ревича, выдал ему Василька Ростиславича, а тот ослепил его, князья
послали сказать Святополку: «что се створил еси в Русьской земле,
уверьгл еси ножь в ны? Аще быти вина какая была нань, обличил бы
пред нами, а упрев бы и сотворил ему» (Ипат. лет., под 1047 г.). Даже
и общий поход князей против половцев в 1103 г. состоялся не по прика-
140
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
занию великого князя, а по решению княжеского съезда на Долобском
озере. Авторитет и значение великокняжеской власти подняли времен-
но Владимир Мономах и сын его Мстислав — благодаря своему такту
и личным доблестям. «Доброго страдальца за Русскую землю» князья
уважали и охотно слушались. Сын его Мстислав жил, так сказать, от-
цовским капиталом. Когда в 1128 г. полоцкие князья не послушались
его и не пошли вместе с другими князьями в поход на половцев, Мсти-
слав через год после того «поточил» их в Царьград, «зане, — говорит ле-
тописец, — не бяхуть в его воли и не слушахуть его, коли и зовяшеть
в Русскую землю в помощь, но паче молвяхуть Бонякови шелудивому
в здоровье» (Ипат. лет., под 1140 г.). Но это был последний авторитет-
ный великий князь. Когда в Киеве сел после Ярополка Владимировича
старший из Ольговичей — Всеволод и при этом не удовлетворил своих
братьев раздачей волостей, они послали сказать ему: «ты наш брат ста-
риший; аже ны не даси, а нам самим о собе поискати» (Ипат. лет., под
1142 г.). Подобные случаи встречаем после того на каждом шагу, читая
летопись. У князей в конце концов образовалось представление, что ве-
ликий князь для них только до тех пор отец, пока любит их и творит не
свою, а их волю. В 1174 г. великий князь Андрей Боголюбский, рассер-
дившись на своих смоленских родичей за то, что они не выдали ему Гри-
гория Хотовича, которого Андрей подозревал в отравлении брата Глеба,
послал своего мечника Михна сказать: «не ходите в моей воли; ты же,
Рюриче, пойди в Смолньск к брату в свою отпину»; «а ты (Давид) пойди
в Берладь, а в Русской земли не велю ти быти; в тобе (Мстислав) стоить
все, не велю ти в Русьской земле быти». В ответ на это Мстислав велел
Андрееву послу остричь голову и бороду и отослал его назад к Андрею
с такими словами: «Мы тядо сих мест акы отца имели по любви, аже еси
с сякыми речьми прислал не акы к князю, но акы к подручнику и про-
еду человеку, а что умыслил еси, а то дей, а Бог за всем» (Ипат. лет., под
1174 г.). Мстислав, следовательно, не только не послушался великого
князя, но и послал ему вызов на бой. В X в. все «светлые князья» нахо-
дились под рукой великого. Теперь же быть подручником великого кня-
зя, его вассалом, стало для князей уже унижением. Они следовали за
великим князем не по обязанности, а только по расположению к нему
и на условии того же чувства и с его стороны. Из сферы княжеских от-
ношений исчезло право, а на место его стали чувства. Но это изменчи-
вый и неустойчивый элемент. Великий князь киевский в конце XII в.
был уже совершенно бессилен и ничего не мог поделать с князьями.
Певец «Слова о полку Игореве» поэтому и вложил в уста великого Свя-
тослава Всеволодовича такое сознание: «А чи диво ся, братие, стару по-
141
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
молодити? Коли сокол в мытех бывает, высоко пьтиц, возбивает, не даст
гнезда своего в обиду: и се — зло, княже ми ни пособие».
Так, естественная эволюция княжеских отношений привела в конце
концов к падению общерусской великокняжеской власти. Так как на ме-
сто этой власти не выработалось никакого иного учреждения, которое
бы связывало местные общества, княжения и волости, в единое полити-
ческое целое, то и политический союз всего восточного славянства сле-
дует признать к концу ХП в. прекратившимся.
Органом объединения могли бы быть, конечно, княжеские съезды,
на которых делались постановления относительно всей Русской земли.
Но эти съезды были крайне редкими. Таков был, например, съезд в Кие-
ве в 1170 г., когда был предпринят общий поход на половцев. Другие съе-
зды предпринимались, но не удавались.
Новое географическое размещение русского населения
Было бы, однако, неправильно почерпать объяснение распадения
общерусского Киевского союза исключительно в естественной эволю-
ции родового княжеского владения. Наряду с этой эволюцией и в связи
с ней действовали и иные могущественные факторы, которые вели к од-
ному и тому же результату. Здесь на первый план надо поставить новое
размещение по нашей стране русского населения, совершившееся
к концу ХП в.
В X—XI и начале ХП в. большая часть восточного славянства жила
в бассейне Днепра, Западной Двины и озера Ильменя вдоль великого
водного пути из варяг в греки. От этой главной населенной полосы, как
от ствола ветви, раскидывались в разные стороны сравнительно слабо
и редко населенные колонии. У сосредоточенного таким образом вос-
точного славянства были настоятельные жизненные интересы, застав-
лявшие его держаться в единении под властью великого князя Русского.
Главным из этих интересов была охрана водного пути, по которому шла
отпускная торговля Руси с Византией. Но к концу XII в. этого условия
уже не существовало; восточное славянство разбилось географически
и разобщилось в своих интересах, главная масса его сосредоточивалась
теперь на верхней Волге и Оке и их притоках. Другая значительная груп-
па держалась на северо-восточных склонах и предгорьях Карпат, тре-
тья — на верхнем Днепре и Западной Двине и, наконец, четвертая груп-
па, смыкавшаяся с первой в бассейне озера Ильменя и его притоков. Та
часть Русской земли, которая прежде была наиболее населенной, в кото-
рой стояли первые города Руси — Киев, Чернигов и Переяславль, теперь
уже запустела в сильной степени. Это новое размещение населения со-
142
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
вершалось под действием двух причин: княжеских усобиц, а главным
образом — половецких вторжений.
Ареной княжеских усобиц было преимущественно Приднепровье.
Борьба шла главным образом из-за Киева и его пригородов. Киев отби-
вали друг у друга Мономаховичи и Ольговичи, дядья Мономаховичи
у племянников, ссорились из-за Киева и Чернигова между собой и Оль-
говичи. Не довольствуясь дружинами, князья во всех столкновениях ста-
ли пользоваться услугами половцев, водили поганых в Русскую землю.
Но поганые и независимо от этого, пользуясь неладами князей, произ-
водили беспрестанные нападения и опустошения. Результаты этого ска-
зались явственно уже в половине XII в. Сын Юрия Долгорукого Андрей,
посаженный отцом близ Киева, в Вышгороде, самовольно ушел оттуда
к себе домой, в Суздальскую землю, и, по рассказу летописца, оправды-
вал свой поступок «смущением» (печалью) «о нестроении братии своея,
братаничев и сродников, яко всегда в мятежи и в волнении вси бяху,
и много крови лияшеся, и несть никому ни с кем мира, и от сего вси
княжения опустеша... и от поля половцы выплениша и пусто сотвори-
ша» (Никон, лет., под 1154 г.). Во второй половине XII в. половецкие
вторжения и опустошения не только не ослабевали, но еще более учаща-
лись. Так, в 1172 г. половцы около Киева взяли села «без учьта с людьми,
и с мужи и с женами, и кони, и скоты, и овьце» (Ипат. лет.). Больше всех
страдала от половцев Переяславская волость, как наиболее выдвинутая
в степь. В 1185 г. половцы взяли все города по Суде, и князь переяслав-
ский Владимир Глебович жаловался тогдашнему великому князю Киев-
скому Святославу Всеволодовичу: «моя волость пуста от половец».
Но запустение Приднепровья при таких обстоятельствах происхо-
дило не только от того, что жители погибали и уводились в плен ко-
чевниками, но и от того, несомненно, что они эмигрировали в дру-
гие области. Одновременно с запустением Киевской, Черниговской
и Переяславской земель появляются признаки увеличения населения
в Ростово-Суздальской области. Здесь в княжение Юрия Долгорукого
и его сыновей появляется целый ряд новых городов, каковы: Перея-
славль на озере Клещине, Углече Поле на Волге, Кснятин при впадении
Перли в Волгу, Юрьев-Польский, Дмитров, на р. Яхроме, Москва и др.;
после Юрия — Ржев, Зубцов, Тверь, Кострома, Унжа, Городец, Ниж-
ний на Волге; к северу от Волги — Шешня, Дубня, Клин на р. Сестре,
Звенигород, Гороховец, Ярополк и Стародуб на Клязьме и др. Это уве-
личение населения, конечно, стояло отчасти в связи с естественным
размножением прежних поселенцев, но вместе с тем, несомненно,
и с приливом населения с юга. Этим и объясняется повторение в гео-
143
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
графической номенклатуре Суздальской Руси южнорусских наимено-
ваний: Звенигород, Галич, Стародуб, Переяславль, Белгород, Вышго-
род, Перемышль, Рогачев и т. д. О приливе населения в Суздальскую
землю засвидетельствовал летописец. По его словам, к Андрею Бого-
любскому во Владимир приходили «сходны» и из Волжской Болгарии,
и из Ясской земли, и из Южной Руси, и даже из Западной Европы, «от
чех и немец». Сам Андрей в совете с боярами по поводу учреждения
митрополии во Владимире заявил, что он всю Белую Русь городами
и селами великими населил и многолюдну учинил. Это многолюдство
в конце XII и начале XIII в. было уже общепризнанным фактом. Певец
«Слова о полку Игореве» поэтому и обращается к Всеволоду Юрьеви-
чу с такими словами: «Великий княже Всеволоде! не мысью ти приле-
тети, отьня злата стола поблюсти, ты бо можеши Волгу веслы раскро-
пити, а Дон шеломы выльяти». Потому и на совещании князей Юрия
и Ярослава Всеволодовичей накануне Липицкой битвы 1216 г. один из
бояр говорил этим князьям, ободряя их на бой с Константином, кото-
рому помогали новгородцы и смольняне: «Княже Юрьи и Ярославе!
Не было того ни при прадедах, ни при дедех, ни при отци вашем, оже
бы кто вшел ратью в сильную землю в Суздальскую, оже вышел цел;
хотя бы и вся Русская земля, и Галичьская, и Киевская, и Смоленская,
и Черниговская, и Новгородская, и Рязанская, никако противу сей
силе успеють; аже нынешний полци, право навержем их седлы» (Лав-
рент. лет.).
Но было бы неправильно думать, что одна только Суздальская земля
поглащала население, эмигрировавшее из Приднепровья. Часть этого
населения, несомненно, уходила и на запад в земли Волынскую и, осо-
бенно, Галицкую. Многолюдством Галицкой земли и объясняется могу-
щество ее князя, которое так ярко изображено певцом «Слова о полку
Игореве»: «Высоко седишь на своем златокованном столе, подпер горы
угорьские своими железными пелкы, заступив королеви путь, затворив
Дунаю ворота, меча бремена через облакы, суды рядя до Дуная. Грозы
твоя по землям текуть, отворяеши Кыеву врата; стреляеши с отьня злата
стола салтани за землями». Наконец, часть населения из Киевского
Приднепровья, несомненно, отливала и наверх, в Смоленскую землю,
которая в конце XII и начале XIII в. обозначилась также как одна из силь-
ных земель наряду с Суздальской и Галицко-Волынской. В эту землю
должно было сбиваться русское население с запада, из Полоцкой земли,
которая с половины XII в. стала подвергаться опустошениям литовцев.
144
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Политическое и экономическое разобщение разных частей Руси
Итак, русское население к концу XII в. сильно разобщилось геогра-
фически. Теперь уже не было того единства, которое существовало рань-
ше, когда большая часть его группировалась вдоль великого водного пути
из Варяг в Греки. Одновременно с тем оно должно было разобщиться
и в своих политических и экономических интересах. Прежде у русского
населения был один главный враг — кочевники. С расселением в сторону
от Приднепровья и враги появились у разных земель разные: Полоцкой
земле, например, мало было дела до половцев, но зато много хлопот
с Литвой; Галицкой земле и Волынской приходилось иметь дело главным
образом с поляками, венграми и Литвой; Суздальской и Рязанской —
с мордвой и болгарами; Новгородской — с чудью, а затем, с начала XIII в.,
с немцами и шведами; Чернигово-Северской не было дела до этих вра-
, гов, но зато было много дела с половцами и т. д. Прежде у восточного сла-
вянства был один общий экономический интерес, связанный с торгов-
лей по великому водному пути из Варяг в Греки. Теперь эта торговля с Ви-
зантией и Востоком пришла в упадок и на первый план выдвинулась
торговля с Западной Европой. Но эта торговля пошла уже разными путя-
ми: торговля Рязанской, Суздальской и Новгородской земель через Волгу
и реки озерного края, торговля Чернигово-Северской, Смоленской
и Полоцкой земель — через реки системы Днепра и Западную Двину;
торговля Киевской, Волынской и Галицкой земель сухим путем через
Венгрию и Польшу. Так и в экономических интересах разошлись между
собой русские земли благодаря новому размещению населения. При та-
ких условиях, естественно, не мог держаться и политический союз всего
восточного славянства, и Русь неизбежно должна была распасться.
Итак, в процессе распадения Киевского союза восточного славянст-
ва должно было сыграть большую роль и географическое разобщение
русского населения, произошедшее к концу XII в. и стоявшее в связи
с ним разобщение его политических и экономических интересов. Эти
факторы недостаточно выдвинуты и оценены в исторической литерату-
ре, которая главное внимание уделяла в данном случае развитию княже-
ских отношений и из них выводила возродившийся на Руси парти-
куляризм. На наш взгляд, этот партикуляризм не утвердился бы в такой
мере, как бы ни ссорились и ни дрались между собой князья, если бы
само население стремилось к политическому единству. Но этого-то как
раз и не стало к концу XII в. вследствие вышеуказанных причин.
145
М.К. /Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Обособление областей и возвышение вечей главных городов
Какой же политический порядок установился на Руси в конце XII
и начале XIII в.? С упадком великого княжения Киевского приобрели
самостоятельность, обособились друг от друга области Суздальская, Му-
ромо-Рязанская, Смоленская, Чернигово-Северская, Полоцкая, Турово-
Пинская, Волынская, Галицкая, Киевская и Новгородская. Во главе
большинства этих земель стоял известный город, к которому тяготели
другие, имевшие значение его пригородов. Вече главного города ставило
решения, обязательные для всей земли. Поэтому и летописец, наблюдав-
ший этот порядок, суммировал свое наблюдение таким образом: «Новго-
род ци бо и Смольняне и Полочане и вся власти, яко же на думу на веча
сходятся, что же старейший сдумают, на том же пригороды станут». По
мере того как размножалось число князей и росли распри и усобицы
между ними, веча главных городов земель приобретали все более и более
решающий голос в делах Русской земли. Они призывали к себе князей
и удаляли их, заключали с ними ряды, решали вопросы войны и мира,
издавали различные внутренние распоряжения и т. д. Но главные усилия
их направлялись к поддержанию внутреннего единства земель. В этом
случае навстречу им шли и стремления населения земель. Постоянные
опасности от княжеских усобиц и вторжений внешних врагов будили
беспрестанно инстинкты самосохранения в населении отдельных мест-
ностей, влекли к единению вокруг старинных привычных центров, вос-
питывали в традициях областной солидарности и самобытности.
Сообразно с этим основным течением политической жизни совер-
шилось к концу XII в. и размещение наличного княжья в Русской земле.
В каждой из областей утвердилась та или другая линия княжеского рода.
С размножением князьям уже стало немыслимо владеть сообща всей Рус-
ской землей и передвигаться по княженьям на всем ее пространстве. По-
этому отдельные княжеские ветви старались упрочиться в известной об-
ласти, сообща владеть ею и передвигаться по княженьям в ее только пре-
делах. Со своей стороны, и население, привыкавшее к князьям известной
линии, старалось их держаться, ибо мена князей сопровождалась различ-
ными неудобствами, а подчас и потерями. При таких обстоятельствах
и установилось, что в Суздальской земле стал княжить род Юрия Долго-
рукого, в Смоленской род внука Мономахова — Ростислава Мстислави-
ча, в Волынской, ас 1198 г. ив Галицкой, род другого внука Моно-
махова — Изяслава Мстиславича, в Турово-Пинской род Святополка
Изяславича, в Полоцкой род Изяслава, сына Рогнеды, в Чернигово-Се-
верской род Олега Святославича, в Муромо-Рязанской род Ярослава
146
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Святославича. Только земли Киевские и Новгородские не получили сво-
их постоянных династий. Киевская земля жаждала иметь свою династию,
но, будучи ареной постоянных княжеских усобиц и вторжений кочевни-
ков, оказалась не в состоянии удержать при себе ту или другую кня-
жескую династию. Новгородская земля, более других привыкшая к поли-
тической самодеятельности и народному самоуправлению, не находила
для себя нужным иметь постоянной династии и старалась брать князей
из той ветви, которая в данное время была сильнее других или могла пре-
доставить Новгороду больше льгот и всяческих выгод.
В пределах каждой земли главный город доставался по праву стар-
шему князю в данной линии, а младшим доставались пригороды, на-
зывавшиеся их волостями, или наделками. Так как и отдельные ветви
княжеского рода сильно разрастались, то и в отдельных областях воз-
никало по множеству княжений. Таким образом, например, в Черни-
гово-Северской земле до нашествия татар встречаем княжества Черни-
говское, Новгородское, Путивльское, Рыльское, Курское, Трубчевское
и т. д.; в Полоцкой земле — Полоцкое, Витебское, Минское, Друцкое,
Изяславльское, Логожское, Стрежевское, Городецкое и др., в Волын-
ской земле — Луцкое, Бельзское, Пересопницкое, Дорогобужское и др.
Даже такая незначительная сравнительно земля, как Турово-Пинская,
выделила к рассматриваемому времени несколько княжеств: Туров,
Пинск, Дубровицу, Слуцк и Клецк. В Муромо-Рязанской области воз-
никли княжества Муромское, Рязанское, Пронское, в Суздальской —
Владимирское, Ростовское, Переяславское, Юрьевское, Стародубское,
Ярославское и др. Мало разбилась по сравнению с другими земля Смо-
ленская. Здесь до татарского нашествия по летописям мы знаем один
только Торопецкий стол, кроме Смоленского. Причину этого надо ис-
кать в том, что смоленские князья с половины XII в. постоянно сидели
и кормились в Киеве и его пригородах. Глава рода Ростислав Мстисла-
вич три раза княжил в Киеве от 1154 до 1167 г., его сын Роман — два раза
в промежутке времени от 1171 до 1177 г., другой сын — Рюрик — четыре
раза между 1171—1207 гг., внук Мстислав Романович княжил в Киеве
в год самой Калкской битвы; киевскими князьями были и внуки от дру-
гого сына Рюрика — Ростислав и Владимир. Все эти князья и их род-
ственники во второй половине XII в. и начале XIII в. сидели на киев-
ских пригородах — Вышгороде, Белгороде, Трепеле, Торческе, Овруче
и Переяславле и т. д. При таких условиях Смоленская земля могла и не
дробиться на княжения. Впрочем, необходимо оговориться, что возник-
новение отдельных княжений не разрушало земского единства областей.
Княжения не сделались еще уделами князей, которые не оседали в них
147
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
окончательно и передвигались в пределах земли со стола на стол, вос-
ходя иногда до главных столов областей. Не везде и не всегда это вос-
хождение совершалось правильно. Наибольшую правильность можно
заметить в передвижениях чернигово-северских князей, наименьшую
в передвижениях князей полоцкой линии. В земле Полоцкой преда-
ния старшинства как-то вообще плохо привились, и столы добывались
князьями или силой, или по уговору с населением. Но и в том и другом
случае результат получался один и тот же — известная подвижность кня-
зей. Сами деления на княжения не приобрели еще устойчивости, и кня-
жения возникали вновь, упразднялись, соединялись с другими, вновь
восстановливались и т. д. Князья, как и их волости, тяготели к главно-
му городу земли, где сидел их старший, которому они в большей или
меньшей степени подчинялись. Короче говоря, в областях было то самое
политическое единство, которое в X, XI и начале XII в. существовало во
всей Русской земле, были в миниатюре те же самые порядки, какие су-
ществовали ранее в крупном масштабе на пространстве всей Руси.
Общие итоги политического формирования Руси к концу XII в.
Теперь мы можем определенно сказать, какой политический строй
установился на Руси в конце XII в. Строй этот можно назвать областным.
Итак, политическая федерация всего восточного славянства заменилась
к концу XII в. областной политической организацией, по отдельным
землям.
Установив этот факт, мы неизбежно должны поставить себе вопрос:
стало быть, русская жизнь в смысле государственной организации к кон-
цу XII в. не сделала никаких успехов по сравнению с IX в.? Такие утвер-
ждения и встречаются в исторической литературе. Указывают, что с раз-
рушением Киевского союза возродился тот порядок вещей, который су-
ществовал на Руси до его образования, выступило то же деление на земли,
которое существовало и раньше, проявилась та же политическая деятель-
ность общин главных городов на Руси и т. д. Но подобные утверждения
далеко не выражают истинного положения вещей. Порядок, установив-
шийся в конце XII в., не был простым возвращением к старине.
Начнем прежде всего с деления на земли; выше было указано, что
в IX в. вдоль великого водного пути образовался ряд крупных разнопле-
менных союзов восточного славянства вокруг некоторых торговых горо-
дов. Но эта организация тогда была еще в начале своего образования
и далеко не охватывала всего восточного славянства, которое в разных
местах продолжало еще жить родо-племенным бытом. Дальнейшее раз-
витие областной организации и распространение ее на все восточное
148
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
славянство совершилось уже при князьях. При князьях определялись
окончательно границы прежних земель, состав их населения и возникли
новые области. Таким образом, например, при князьях благодаря их за-
воеваниям расширились пределы Киевской земли, в состав которой во-
шла область древлян; расширились пределы Чернигово-Северской зем-
ли, в состав которой вошли покоренные ими вятичи, создались новые
области Муромо-Рязанская и Суздальская, пределы которых очерчены
были княжеским оружием. Областная организация, установившаяся
в концеXII в., вовсе не была дана в целом в IX в., а развивалась,
совершенствовалась в X, XI и первой половине XII в. Таким образом,
и время это не проходило даром в истории государственного развития
России. Могучая работа жизни продолжала то же самое дело, которое
началось и в IX в., — формирование крупных местных общественных
союзов.
Успехи пошли и дальше. Не успев соединить все области в один поли-
тический союз, жизнь соединила их в несколько групп, сообразно ново-
му географическому распределению населения. Самую большую из этих
групп образовали земли Суздальская, Новгородская и Муромо-Рязан-
ская. Между этими землями к концу XII в. установилось известное еди-
нение. Новгородцы со времени Андрея Боголюбского брали себе князей
большей частью из руки сильных суздальских князей. Рязанские князья
находились уже в полном подчинении у суздальского князя. Всеволод III
рассаживал их по волостям по старшинству, судил их в распрях и отряжал
на войну. По выражению певца «Слова о полку Игореве», он мог стрелять
удалыми сыновьями Глебовыми, как живыми самострелами. Другую
группу образовали земли Смоленская, Киевская и Полоцкая. Большая
часть великих князей киевских во второй половинеXII и начале XIII в.,
как мы уже видели, выходили из рода, княжившего в Смоленске. Уходя
княжить в Киев, они не порывали своих связей со смоленскими родича-
ми, раздавали им пригороды в Киевской земле, действовали заодно
в столкновениях с другими князьями и в борьбе с внешними врагами. Что
касается полоцких князей, то в начале XIII в. они уже находились в фор-
мальной зависимости от великого князя смоленского. Поэтому и Мсти-
слав Давидович, великий князь смоленский, в 1229 г. заключал договор
с Ригой и Готландом от себя и за князей полоцкого и витебского. На юго-
западе Руси составилась третья политическая группа из земель Волын-
ской и Галицкой, соединившихся под управлением князей одного рода,
и Турово-Пинской, князья которой подчинялись обыкновенно галицко-
волынским князьям. Такой политической группировки областей по рай-
онам не было в IX в., и в этом можно видеть новость политической жизни
149
М. К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Руси конца XII и начала XIII в. Эту новость не надо ценить низко. Мы
видим, что в этой группировке волостей обозначились те народные ядра,
которым с течением времени суждено было превратиться в особые поли-
тические тела, в государства Московское — великорусское и Литов-
ское — белорусско-малорусское.
Фактическую историю Руси до половины XIII в. можно изучить по
трудам:
Д.И. Иловайский. История России. Т. 1. 2-е изд. М., 1906. СМ. Соло-
вьев. История России с древнейших времен. Кн. 1. Изд. Товарищества
«Общественная Польза».
М. Грушевский. История Украши-Руси. Т. 2. Львов.
Объяснение междукняжеских отношений смотри в трудах:
С. М. Соловьев. История отношений между князьями Рюрикова дома.
М.,1847.
К.Д. Кавелин. Взгляд на юридический быт древней Руси // Собрание
сочинений Т. 1. Он же. О родовых отношениях между князьями древней
Руси // Собрание сочинений Т. 2.
В.И. Сергеевич. Рус. Юрид. Древн. Т. 2. Вып. 1. СПб., 1893.
А.Е. Пресняков. Княжье право в древней Руси. СПб., 1909.
Scepkin Е. Das Erbfolgerecht bei den altslavischen Fiirstenhausem //
Archiv fur slavische Philologie. 1912. В. XXXIV.
Лекция X. Экономическая и социальная
эволюция Киевской Руси в эпоху
господства в степях половцев
Расстройство внешней торговли. — Развитие княжеского сельского хозяй-
ства и землевладения. — Зарождение боярского и церковного хозяйства
и землевладения. — Зарождение и укрепление идеи частной собственности
на землю. — Развитие института рабства. — Закупы и изгои. — Оседание
княжеской дружины в областях и превращение ее в высший земский класс. —
Роль оседлого боярства в установлении областного строя
Расстройство внешней торговли
Разрушение Киевского союза восточных славян и установление об-
ластного строя помимо географического разобщения русского населения
стояло в тесной связи с теми переменами, которые произошли в эконо-
мическом быту и социальном строе восточных славян в эту эпоху.
Выше было уже указано, какую огромную роль сыграла в объедине-
нии восточных славян торговля, развившаяся с Византией, Хазарией
и Болгарией. Но с утверждением в наших степях половцев эта торговля
все более и более расстраивалась. В 1170 г. великий князь Мстислав Изя-
славич созвал братью свою и начал думать с ней о том, что делать, что
предпринять ввиду того, что поганые «несуть хрестьяны на всяко лето
у веже свои», «и Греческий путь изъотимают, и Соляной и Залозвый».
Упоминаемые здесь пути — те самые, по которым шло торговое движе-
ние на юг, т. е. путь из варяг в греки, путь в Тавриду за солью (Залозный
путь — может быть, путь по Дону в Хазарию; по известиям Барбаро, на
низовьях Дона в 60 милях от Таны находилось великое множество иво-
вых лесов). Мстислав Изяславич предложил князьям «поискати отец
своих и дед своих пути и своей чести». Князья собрались в поход, насти-
гли половцев на Угле реке и Снопороде, разгромили их и побрали в плен
вместе с их рабами и колодниками, скотом и имуществом. Но эта победа
не уничтожила господства в степях половцев, и князья не отыскали пу-
тей отцов своих и дедов. Торговля с Византией и Востоком пришла
в упадок. Правда, в XII в. заметно поднялась торговля Руси с Германией.
В Киеве стали проживать латинские, т. е. немецкие, купцы; между про-
чим, город Регенсбург имел в Киеве свои торговые дома, которые зани-
мались скупкой мехов. Во Владимире Залесском также бывали немецкие
купцы, греческие и восточные. Завязалась также торговля и с половца-
ми, но эта торговля не заменила той, которая велась раньше с Хазарией:
151
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
предметом этой торговли были преимущественно лошади, которых ко-
чевники сбывали на Русь. В общем, внешняя, отпускная торговля Руси,
несомненно, упала по сравнению с предшествующими веками. Помимо
внешних причин тут действовали, по-видимому, и причины внутреннего
характера: сокращение отпуска сырья вследствие увеличения внутрен-
него употребления, стоявшего в связи с увеличением самого населения
и, быть может, также вследствие сокращения самой добычи. Русское на-
селение оттеснено было кочевниками от тех благодатных мест лесосте-
пи, где водилось особенно много диких животных и пчел. Сокращение
сбыта вызвало меньший прилив на Русь драгоценных металлов — сере-
бра, вследствие чего и покупательная его стоимость поднялась, а вес
бывшей в ходу денежной единицы — гривны кун понизился. В XI в.
и еще в начале XII в. гривна кун весила приблизительно '/3 фунта, во вто-
рой половине XII в. только 1/2 фунта, а в начале второй четверти XIII в.
из фунта серебра выходило уже 7‘/4 гривен кун. Людям, жившим даже во
второй половине XI в., время предшествующее представлялось как вре-
мя богатств, обилия драгоценных металлов. Дружина Владимира Свято*
го, по рассказу летописи, была недовольна тем, что ее заставляли есть
деревянными ложками, и Владимир распорядился «исковати ижицы —
серебряны». Это была по тогдашнему времени нетрудная вещь: Влади-
мир говорил, что золотом и серебром он не добудет дружины, а с дружи-
ной добудет и золото, и серебро.
Развитие княжеского сельского хозяйства и землевладения
Упадок внешней торговли должен был сильно отразиться на матери-
альном обеспечения князей. Мы уже знаем, что в X и даже XI в. русский
князь был самым крупным экспортером всякого сырья, набиравшегося
им в виде дани. Сокращение добычи и сбыта этого сырья должно было
ударить по карману прежде всего этого крупного экспортера. Но и неза-
висимо от этого материальное положение князя должно было с течени-
ем времени испытывать понижение. Князья размножались, а вместе
с тем мельчали и сами волости, которыми они стали владеть. При таких
условиях князья силой вещей должны были изыскивать себе другие до-
ходы, другие источники существования, помимо даней, вир, продаж
и разных торговых пошлин. Таким источником в XII в. и стало сельское
хозяйство, которым князья стали заниматься наряду с охотой и прави-
тельственной деятельностью. Развитию княжеского сельского хозяйства
помогло обилие рабов в распоряжении князей. В X в. челядь служила
предметом экспорта на византийские и восточные рынки. Но уже в XI в.,
а в XII и подавно, челядь стала употребляться для домашних надобно-
152
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
стей князей. Уже краткая редакция Русской Правды, рисующая отноше-
ния XI в., показывает, что княжеская челядь посажена была на землю,
работала по княжескому сельскому хозяйству. Правда упоминает холопа
наряду со смердом — земледельцем, упоминает княжеского сельского
и ратайного старосту, рядовничия, конюха у княжеского стада, перечи-
сляет и сам состав княжеского скота — лошадей, коров, овец и т. д. Лето-
пись XII в. уже переполнена известиями о княжеских селах, населенных
княжескими рабами. Некоторые из таких княжеских экономий были
огромными хозяйственными заведениями. Так, на путивльском дворе
Святослава Ольговича было семьсот человек рабов, кладовые (скотни-
цы), погреба (бретьяницы), в которых стояло 500 берковцев меду, 80 ко-
чаг вина. В сельце у брата его Игоря Ольговича был устроен двор до-
брый, где много было вина и меду и всякого тяжелого товара, железа,
меди, а на гумне было 900 стогов. Большие стада составляли одно из
главных богатств княжеских; под Новгородом Северским неприятели
взяли у Ольговичей 3000 кобыл и 1000 коней. Эти княжеские экономии
стали теперь главным объектом грабежа и разорения во время усобиц.
Изяслав Мстиславич говорил дружине о черниговских князьях: «се есмы
села их пожгли вся, и жизнь их всю, и они к нам не выйдуть; а пойдем
к Любчу, идеже их есть вся жизнь». Эти княжеские села оставались соб-
ственностью тех, кто их устраивал, и стали уже отличаться от волостей,
которыми князья владели в качестве правителей, большей частью вре-
менно, до перехода на другую волость. Так, уже в XII в. князь становился
сельским хозяином.
Зарождение боярского и церковного хозяйства и землевладения
Вместе с князьями землевладельцами и сельскими хозяевами стано-
вились и княжие мужи. В 1150 г. князь Изяслав Мстиславич, намерева-
ясь добывать Киев, говорил своей дружине: «вы есте по мне из Русскыя
земли вышли, своих сел и своих жизний лишився, а яз пакы своея деди-
ны и отчины не могу перезрети; но любо голову свою сложю, пакы ли
отчину свою налезу и вашю жизнь» (Ипат. лет., под 1150 г.). Когда влади-
мирцы во время междоусобия дядей с племянниками по смерти князя
Андрея Боголюбского одолели ростовцев, они повязали всех бояр,
«а села болярская взяша и кони, и скот». Князь рязанский Глеб, напав
с половцами на Владимирскую землю, много зла сотворил «и села пожь-
же боярская, а жены и дети и товар да поганым на щит, и многы церквы
запалили огнем» (Лаврент. лет., под 1177 г.). Много статей Русской Прав-
ды становятся понятными только при предположении развития боярс-
кого землевладения. Развитие это было такой же исторической необхо-
153
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
димостью, как и развитие княжеского землевладения. С течением вре-
мени князьям все более и более должно было становиться не под силу
содержать своих мужей данями с населения и разными пошлинами.
С другой стороны, у многих княжих мужей на руках оказалось значи-
тельное количество рабов, которых они набирали на войне и которыми
раньше торговали, как и князья. Этих рабов княжеские дружинники
и стали сажать на землю. Появились, таким образом, наряду с княже-
скими и боярские села, боярские дворы с челядью, скотом и всем хозяй-
ственным обзаведением, на которых распоряжались боярские тиуны,
старосты и рядовичи.
Наряду с боярским хозяйством и землевладением по тем же причи-
нам появилось хозяйство и землевладение церковное. Первоначально
князья обеспечивали церкви готовыми доходами со своих волостей
и сел, так называемой десятиной, или уроком. Эта десятина, или урок,
бралась со всего, что приходило князю, — от даней, полюдья даровного,
вир и продаж, от скота и хлеба. Но в XII в. князья стали уже наделять
церкви селами и различными угодьями. Так, Ростислав Мстиславич
Смоленский дал новоучрежденной Смоленской епископии село Дро-
сенское со изгои и с землей, село Ясенское с бортником и с землей, зем-
лю в Погоновичах Мошнинскую, озера Никоморские и с сеножатями
и уезд княжь, озеро Колодарское, Холм и др. Андрей Боголюбский дал
владимирской церкви Успения Богородицы «свободы купленыя и с да-
ньми и села лепшая». Упоминание о купленных слободах очень знаме-
нательно. Очевидно, что с развитием частного землевладения уже в XII в.
стала происходить мобилизация недвижимостей и имения сделались
предметом купли-продажи, дарения и т. д.
Зарождение и укрепление идеи частной собственности на землю
Развитие княжеского, боярского и церковного сельского хозяйства
и землевладения сопровождалось крупными последствиями социально-
го и политического характера. Здесь на первое место надо поставить за-
рождение и укрепление идеи частной собственности на землю. Пока
к земле прилагался преимущественно личный труд земледельца, он со-
здавал только простое владение до тех пор, пока этот труд прилагался.
Факт этот нашел себе определенное и ясное выражение в статье Русской
Правды о наследстве. «Аже смерд умреть, — гласит Правда, — то задни-
цю князю, аже будут дщери у него дома, то даяти часть на не, аже будут
за мужем, то не даять части им». Дочери не могут продолжать хозяйства
отца, а потому и наследство, т. е. дом с землей и всем хозяйственным об-
заведением, переходит в распоряжение князя, который и дает за дочерь-
154
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
ми, что можно. Значит, земля во всяком случае остается за князем. Но
иное совершенное дело, если откроется наследство после княжего мужа.
«Аже в боярех любо в дружине, то за князя задниця не идеть, но оже не
будеть сынов, а дчери возьмут». Боярин или дружинник прилагает к зем-
ле не личный труд, а свой живой и мертвый капитал в виде челяди, скота,
семян, сельскохозяйственного инвентаря, и его владение оказывается
поэтому более прочным, чем владение смерда, ибо хозяйственная экс-
плуатация занятого им участка не прекращается и после его смерти без
детей мужского пола. Этот принцип надолго укрепился в землевладе-
нии. Крестьянское, земледельческое землевладение, как в западной, так
и в северо-восточной Руси, долгое время строилось именно на начале
трудовой эксплуатации. Крестьянин считался только пользователем,
а не собственником, каковым по идее являлся представитель государст-
венной власти — князь. Этот князь без нужды не трогал пользователя, не
отбирал у него землю, и пользователь нередко совершал со своей землей
всевозможные сделки. Но вместе с тем и князь считал возможным пере-
дать свои права на землю крестьянина боярину, монастырю, считал воз-
можным перевести крестьянина на другую землю и т. д. Боярская земля,
боярщина, сделалась надолго синонимами свободной, неотъемлемой
земельной собственности, на которую не простирались владельческие
права князя, а только государственные.
Развитие института рабства
Вторым важным социальным последствием развития княжеского
и боярского землевладения было отложено в русском обществе зна-
чительного класса рабов и юридическое развитие института рабства.
В X в. челядь вывозилась большей частью за границу. Но с того времени
как нашлось для нее дело и дома, челядь все более и более копилась на
Руси. В некоторых местах было такое ее скопление, что она грозила даже
опасностью свободным обывателям. Про галицко-волынского князя
Романа, населившего все свои села литовскими полоняниками, сложи-
лась у современников такая тревожная поговорка: «Романе, лихим жи-
веши, литвой ореши».
Вследствие накопления рабов в русском обществе неизбежно долж-
но было последовать юридическое определение этого класса, его поло-
жение и отношение к свободным людям. Выяснились прежде всего
источники этого состояния, т. е. кто считается холопом и на каких осно-
ваниях. Старинный источник рабства — плен — остался в полной своей
силе. Например, в 1169 г. новгородцы, отбив суздальское ополчение
и преследуя отступающих, захватили такое множество пленных, что «ку-
155
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
пляху суждальц по 2 ногаты». Преступление и неоплатный долг также
по-прежнему продолжали быть причинами обращения в рабство. Тяж-
ких преступников князья забирали в рабство с женой и детьми и со всем
имуществом (поток и разграбление). Несостоятельный должник, по сво-
ей вине оказавшийся несостоятельным, всецело отдавался в распоряже-
ние кредиторов, которым была своя воля, ждать ли на нем деньги или
продать его.
Но наряду с этим появились и некоторые другие источники рабства.
Так как рабов стали держать дома или в селах, то возможны стали браки
между ними и, как естественное последствие, приплод челяди. Возмож-
ны стали и браки свободных с холопами, вследствие чего стало действо-
вать правило: по холопу раба, по рабе холоп, правило, о котором говорит
Русская Правда. Так как челядь перестала вывозиться за границу, а стала
употребляться на работы на Руси, то возможны стали продажа себя
в рабство по нужде, отдача детей в голодные годы «одерень» из хлеба,
поступление свободных людей на рабские должности тиунов и ключни-
ков, вследствие чего они становились рабами, если только не заключали
особого договора с хозяевами. Так как челядь стала туземным классом,
то, естественно, должно было смягчиться и суровое воззрение на раба
как на имущество. Основное воззрение на раба как на объект, а не субъ-
ект прав, конечно, осталось. Вследствие этого, например, за убийство
раба не взыскивалось виры, которая полагалась за убийство свободного
человека, а только вознаграждение потерпевшему и обычный, 12-гри-
венный, штраф в пользу князя за истребление чужого имущества. Вслед-
ствие этого и взыскания имущественные падали не на рабов, а на их го-
спод. Но наряду с этим стали уже пробиваться взгляды на раба как на
человеческую личность, нуждающуюся в охране законом. Русская Прав-
да, лишая детей, прижитых господином с рабыней, наследства после
отца, в то же время гарантирует им свободу с матерью. Но церковный
устав новгородского князя Всеволода Мстиславича идет далее
и предоставляет и «робичичам» долю отцовского имущества — «конь, да
доспех и покрут, по рассмотрению живота». Исследователи справедливо
видят в этом смягчении рабства влияние христианской церкви. Но это
влияние потому и могло прививаться, что раб стал своим, русским, чело-
веком, что он перестал быть объектом временного владения до первого
благоприятного случая сбыта.
Закупы и изгои
В связи с развитием княжеского, боярского и церковного сельского
хозяйства стоит и образование особого класса зависимых людей, называв-
156
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
шихся закупами. Это хозяйство приобрело такие размеры, что землевла-
дельцы стали пользоваться для него наемным трудом. Некоторые найми-
ты запродавали свой труд, т. е. брали вперед наемную плату, «купу»,
становившуюся таким образом их долгом, который они погашали своей
работой на дворе или пашне своего кредитора. В последнем случае они
назывались релейными закупами. Запродажа труда ставила закупа в боль-
шую зависимость от господина, как это видно из Русской Правды. Закуп
обязан был жить в доме или при хозяйстве господина. Если он убегал, то
становился холопом, за исключением тех случаев, когда он бегал к князю
или судьям жаловаться на обиды от своего господина. Господин имел
право наказывать закупа за вину; если же он наказывал его без вины, «не
смысля, пьян», должен был вознаградить потерпевшего, как свободного.
Ответственность за покражу, совершенную закупом, падала на его
' господина, который должен был вознаградить потерпевшего, а самого
. закупа мог обратить в рабство у себя или продать на сторону.
Если закупничество было переходной ступенью от свободного со-
стояния к рабству, то изгойство было, наоборот, переходным состоянием
от рабства к свободе. Изгоями вообще назывались люди, вышедшие из
своего состояния, не имеющие житейской самостоятельности и нужда-
ющиеся в сторонней поддержке, покровительстве. Церковный устав
новгородского князя Всеволода Мстиславича обычными изгоями назы-
вает людей трех категорий: попов сын грамоте не умеет, холоп выкупит-
ся из холопства, купец одолжает, т. е. разорится. Изгои отдавались обык-
новенно под покровительство церкви, считались людьми церковными.
Но были изгои и у князей. Поэтому и смоленский князь Ростислав жа-
ловал местной епископии село Дросенское со изгои и с землей, село
Ясенское с бортником и с землей и со изгои. Факт этого пожалования
указывает на зависимое положение, в котором находились изгои к зем-
левладельцам, на земле которых жили. По-видимому, вольноотпущен-
ники, изгои, были и у частных лиц, которые, взимая выкуп от своих ра-
бов, брали их к себе в изгои. Один древний, памятник —«Предсловье
покаянию» — в числе людей, нечестно обогащающихся, говорит и о «ем-
лющих изгойство на искупающихся от работы».
Так под действием вышеуказанных факторов усложнился с течением
времени социальный строй Киевской Руси.
Оседание княжеской дружины в областях и превращение
ее в высший земский класс
Развитие боярского и княжеского землевладения сопровождалось
и весьма важными политическими последствиями в жизни Киевской
157
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Руси. Владение делами стало крепко привязывать княжеских дружинни-
ков к данной земле, и они обыкновенно стали оставаться в ней даже тог-
да, когда уходил их князь. Мы видели, с каким чувством говорил князь
Изяслав Мстиславич своим дружинникам, что они вышли за ним из Рус-
ской земли, своих «сел и жизней» лишившись. Видно, что такой посту-
пок был уже большим самопожертвованием. Обыкновенно же бояре,
владевшие селами, предпочитали оставаться в земле и по уходе из нее
князя. Эти оседавшие бояре по инстинкту самосохранения должны
были тесно примыкать к местному обществу и становились земским
классом. Вот почему и летопись со второй половины XII в. начинает го-
ворить о боярах черниговских, ростовских, смоленских, полоцких и др.
Как высший класс, правивший обществом при князьях и по их упол-
номочию, бояре стали руководить обществом и без князей, а иногда
и против них. Они стали принимать деятельное участие в городских ве-
чах, участвовать в призвании князей, в заключении с ними договоров,
причем, конечно, не забывали и своих интересов. Это участие в некото-
рых землях, например Галицкой, было таково, что за ним уже не видно
деятельности остального населения, которым руководили бояре. В Га-
лицкой земле бояре прямо сделались хозяевами земли, и князья, прихо-
дившие со стороны княжить, попадали во власть боровшихся боярских
партий. Один из таких князей, намекая на всесилие бояр, сравнивал их
с пчелами в улье, которых надо предварительно подавить, чтобы поесть
меду.
Существование этих бояр наряду с подвижной, неусевшейся на ме-
стах, княжеской дружиной дало повод некоторым исследователям раз-
личать два ряда бояр — княжеских и земских, выводя это различие из
различия самого происхождения этих разрядов боярства. Первые-де
пошли от княжеских дружинников, а вторых выделила сама земщина.
Бояре земские — это вящие, лучшие, передние мужи земщины, самые
богатые и самые знатные и потому самые сильные и влиятельные в зем-
щине. Что в XII в. и начале XIII в. можно различать среди боярства два
слоя — осевший на местах и кочевавший с некоторыми князьями вроде
Мстислава Мстиславича Удалого из волости в волость — это несом-
ненный факт. Несомненно также, что лучшие, передние мужи земщины
входили в состав боярства. Но неправильно думать, чтобы эти люди со-
ставляли какой-то особый разряд, отдельный от княжеской дружины.
С самого начала образования княжеской дружины мы видим, что в со-
став ее входят «мужи лучшие от славян, кривич, чуди и мери». Непра-
вильно, с другой стороны, думать, что княжеские дружинники все время
оставались изолированными от местных обществ, не устраивались среди
158
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
них на постоянное житье, не входили с течением времени в их состав.
Княжеские и земские бояре — это не два класса, отличных по происхо-
ждению, а два разряда одного и того же класса — княжеской дружины,
которых разделила друг от друга оседлость и развитие землевладения. Те,
которые не успели скопить капиталов и приложить к земле, продолжали
жить службой, другие, не прекращая службы, начинали жить самостоя-
тельной экономической жизнью — сельским хозяйством.
Роль оседлого боярства в установлении областного строя
Областной политический строй, утвердившийся на Руси во второй
половине XII и первой четверти XIII в., в значительной мере опирался
именно на эту общественную эволюцию, на то значение, которое при-
обрело в областях осевшее в них боярство. Прямой интерес этих бояр за-
ставлял хлопотать об упрочении в земле той или другой княжеской ветви,
о целостности, особенности и самобытности земли. Пришлые со сторо-
ны князья приводили с собой со стороны и дружину, которая старалась
оттеснить на задний план местное боярство. Если же стол добывался кня-
зем силой, тогда местные бояре сплошь и рядом лишались пожитков
и имений, на что имеются в летописи многочисленные указания. На то-
вары, на жизнь, на села местных бояр прежде всего направлялась хищная
алчность пришельцев. Упрочение известной династии в земле было
в большей или меньшей степени гарантией против всего этого, и потому
боярство, среди которого с течением времени все более и более усилива-
лись мирные хозяйственные инстинкты, стало держаться князей одной
какой-нибудь линии, сажать их на главном столе и пригородах земли,
поддерживать против притязаний чужеродцев. Таким путем при тогдаш-
нем порядке княжеского владения лучше всего обеспечивалась и целост-
ность земель, земли лучше всего охранялись от раздробления и распаде-
ния. В обеспечении этой целостности боярство земель одинаково было
заинтересовано, как и в упрочении известной княжеской династии в зем-
ле. С целостностью земель у местного боярства вообще связано было
много жизненных интересов. В волостях пригородов разбросаны были
иногда земельные владения бояр, и боярам важно было держать пригоро-
ды в связи с главным городом, не выпускать их из сферы политического
влияния этого города, так как в противном случае могли страдать их
владельческие интересы. На пригородах, где не было князей, кормились
бояре главного города, и это также заставляло их оберегать границы зе-
мель от посягательств со стороны. Так, при деятельной поддержке бояр-
ства, усевшегося по областям, утверждался на Руси областной политиче-
ский строй.
159
М.К. Любаве кий. Русская история от древности до конца XVIII в.
Познакомившись с конечными результатами социально-полити-
ческой эволюции Киевской Руси и сопоставив их с тем, что приходится
наблюдать на Руси в позднейшую эпоху, мы можем сказать, что эволю-
ция Киевской Руси не прошла даром для позднейшего времени, что
между киевской эпохой и позднейшей нет той глубокой пропасти, кото-
рая выступает иногда в нашей исторической литературе. Непрерывную
преемственность исторического развития приходится наблюдать и в на-
стоящем случае. Оказывается, что уже и в киевскую эпоху началось осе-
дание князей в отдельных землях, превращение их в сельских хозяев;
оказывается, что и в Киевской Руси началось развитие боярского и цер-
ковного землевладения, составляющее характерную особенность по-
следующего периода. Оказывается, что уже в Киевской Руси началось
отложение земледельческого класса, зависимого экономически и юри-
дически от землевладельцев. Тот уклад жизни, которым характеризуется
последующая эпоха, несомненно, стал закладываться в своих основани-
ях уже в киевскую эпоху. В одном Киевская Русь резко отличается от
позднейшей Суздальской; князья еще не сделались в ней владельцами
и полными хозяевами управляемых ими территорий; наряду с князьями
огромным политическим значением пользовались веча главных горо-
дов-областей. В западной Руси, вХШ и XIV вв. вошедшей в состав Ли-
товско-Русского государства, этот порядок удержался и в последующее
время. В Суздальской Руси, как увидим, политическая жизнь в конце
концов устроилась на совершенно других основаниях.
Пособиями, кроме общих трудов Багалея, Иловайского, Соловьева,
могут служить:
М.А. Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя
древней Руси. 4-е изд. СПб., 1912.
А.Н. Филиппов. Учебник истории русского права. Ч. 1. 4-е изд. Юрь-
ев, 1912.
М. Грушевский. История Укра1ны-Руси. Т. 3. Львов, 1905.
Лекция XI. Управление русских княжеств
в эпоху областного строя
Вече, его состав и функции. — Функции князя. — Княжеские доходы с насе-
ления. — Должностные лица по центральному управлению; княжеская
дума. — Должностные лица по местному управлению; начало кормления. —
Древнерусский суд; его формализм
Вече, его состав и функции
Рассмотрев в главных чертах политический уклад Руси, как он опре-
делился к концу ХП в., и его основания, мы должны теперь остановиться
на тех силах, которые правили обществом в эпоху областного строя, уяс-
нить объем и характер их деятельности и взаимные отношения. Такими
силами были веча главных городов земель и князья.
На веча могли, имели право собираться и иногда собирались мужи
из всех свободных классов земли. В 1212 г. Всеволод III, задумав пере-
дать по смерти своей Владимир сыну Юрию, помимо старшего Констан-
тина, «созва всех бояр своих з городов и с волостей, и игумены, и попы,
и купцы, и дворяны и вси люди, и да сыну своему Юрью Володимер по
себе, и води всех ко кресту, и целоваша вси люди на Юрьи» (Никон, лет.
под 1212 г.). Но так как веча собирались в главных городах, и притом не
регулярно, а когда понадобится, сплошь и рядом экспромтом, то жители
пригородов, погостов и сел большей частью на них отсутствовали. В осо-
бо важных случаях, впрочем, жители пригородов получали приглашение
от главного города. Так, например, новгородцы призвали псковичей
и ладожан «и сдумаша, яко изгонити князя своего Всеволода». Но и из
жителей главного города далеко не все принимали участие на вече. На
вече приходили обычно только домовладыки, отцы семейств. Вот поче-
му, когда участники веча изъявляли согласие воевать, они говорили кня-
зю, «идем по тобе и с детми», или «ради ся за тя бьем и с детми». Веча
созывались или князьями, когда им требовались поддержка, согласие,
санкция населения, или же должностными лицами, как, например, ты-
сяцким. Обычным способом созыва на вече был колокольный звон. От-
сюда и выражение: «звонити» или «созвонити» вече. Для этого повеше-
ны были не только в Новгороде и Пскове, но и в Смоленске, Владимире
Волынском, Суздале, Владимире и других городах особые колокола, ко-
торые назывались «вечными», или «вечими». Местом собраний служили
обширные дворы или площади около церквей или на рынках, могущие
вместить значительную народную толпу. В Киеве вече собирались на
Ярославле дворе, у св. Софии, на торговище у Туровой божницы,
161
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
в Новгороде также на княжеском дворе, у св. Софии, у св. Николы на
торгу, у Сорока святых и т. д. При обсуждении дел собравшиеся или сто-
яли, или садились на особые скамейки. В моменты обострения отноше-
ний между князем и населением на вече собирались на конях, воору-
женные. В 1146 г. киевляне, недовольные тиунами великого князя Все-
волода Ольговича, потребовали от князя Святослава, его брата, чтобы
князь отставил их и сам судил. Они явились к Туровой божнице все на
конях, куда приехал и князь Святослав. Князь согласился на предъяв-
ленное к нему требование, «и съсед с коня, на том целова хрест к ним;
кияне же вси, съседше с конь, начаша молвити» (Ипат. лет. под 1146 г.).
Как происходили сами совещания, об этом у нас мало сведений. Можно
только сказать, что определенного, строгого порядка не было, не было
ни очереди голосов, ни формулировки резолюций, ни вотума. В случае
разногласий, а особенно в разгар борьбы партий, совещания принимали
совершенно беспорядочный характер, и решения не выносились пра-
вильно, а выкрикивались'. Считалось в принципе, что то или другое ре-
шение принимается «однодушно», «одними усты», причем это еди-
нодушие достигалось иногда и насилием, террором большинства над
меньшинством или обратно.
Какие дела решались на вечевых собраниях? В принципе всякий во-
прос мог стать предметом рассмотрения в народном вече, ибо компетен-
ция народного собрания была не ограничена. Но на практике, конечно,
только наиболее важные вопросы восходили на обсуждение и решение
народного веча. Сюда прежде всего относится вопрос о призвании или
принятии того или другого князя.
Мы уже знаем, что порядок княжеского владения в известной очере-
ди старшинства не соблюдался наделе. Князья больше говорили об этом
порядке, чем держались его в своей практике. Столы добывались кня-
зьями либо силой, либо путем соглашения с вечами главных городов.
Вече нередко выступало и с инициативой, в данном случае — приглаша-
ло князя. Так, когда на севере была получена весть о смерти Юрия Дол-
горукого, «сдумавши ростовци и суздальци, и володимирци вси пояша
Андрея, сына Дюргева старейшего, и посадиша и на отьне столе Ростове,
и Суздале, и Володимири» (Ипат. лет. под 1158 г.). Когда Андрей был
убит, те же ростовцы, суздальцы и владимирцы съехались все во Влади-
мир на совещание: «по кого хочем послати в своих князях?» (Там же под
1175 г.). Приглашены были племянники покойного князя — Ростисла-
вичи. О смольнянах летопись сообщает, что они в 1175 г. выгнали от себя
Ярополка Романовича, а Ростиславича Мстислава «выведоша Смолен-
ску княжить». Нередко веча принимали князей, являвшихся к ним на
162
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
княжение, когда оно становилось вакантным. Когда умер Всеволод III,
явился в Переяславль-Залесский сын его Ярослав, созвал всех перея-
славцев и заявил им: «Братия переяславцы! се отец мой идя к Богови,
и вас отдал мне, а мене вдал вам на руце, да рците ми, братья, аще хоще-
те мя имети себе, яко же имеете отца моего, и головы свои за мя сложи-
ти?» Переяславцы ответили утвердительно и целоваша к нему вси крест»
(Летопись Переяславля Суздальского под 1213 г.).
Приглашая или принимая князей, веча, как сказано, заключали
с ними «ряды», или договоры. Так, Игорь Ольгович в 1146 г. «съсед с коня
и целова к ним крест на всей их воли». В силу этого он обязался сменить
тиунов своего брата Всеволода Ратшу и Тудора, разбирать дела лично
и назначить новых тиунов.
Князья приглашались обыкновенно на неопределенное время, до
смерти своей. Полочане целовали крест в 1159 г. князю Ростиславу Гле-
бовичу на том, «яко ты нам князь еси, и дай ны Бог с тобой пожити»
(Ипатьев.). По смерти Изяслава Мстиславича киевляне призвали его
брата Ростислава и говорили ему: «яко же и брат твой Изяслав честил Вя-
чеслава, тако же и ты чести; а до твоего живота Киев твой» (Ипат. под
1154 г.). Но это не мешало вечам прогонять князей, когда они ока-
зывались им нелюбы, когда нарушали ряды. Выше было упомянуто об
изгнании Ярополка Романовича из Смоленска. Еще раньше, в 1146 г.,
киевляне изгнали от себя Игоря Ольговича, говоря: «Ольговичев не хо-
чем быти аки в задничи», т. е. не хотим как бы переходить по наследству
к Ольговичам. Бывали, однако, противоположные случаи, когда призы-
вали или приглашали князей и с их потомками. Так, Всеволоду III вече
целовало крест «и на детях его» (Лаврент. под 1177 г.).
Из других важных дел вече чаще всего обсуждало вопрос о войне
и мире, именно в тех случаях, когда дело шло об участии народного
ополчения. Войны обычно велись князьями при помощи своей дружи-
ны. Но иногда требовалось и участие народного ополчения. Это участие
всецело зависело от решения веча. Когда Юрий Долгорукий в 1149 г.
подступил к Киеву, и зашло дело об его отражении, киевляне сказали
своему князю Изяславу: «мирися, княже, мы не идем». Наоборот, ро-
стовцы в 1175 г. решительно потребовали от своего князя Мстислава
Ростиславича продолжения войны с Всеволодом III: «аще ты мир даси
ему, мы не дамы» (Ипат. лет.). Но не только внешние дела, а и внутрен-
ние решались на вече. Так, князь Ростислав учредил в Смоленске епи-
скопию, «сдумав с людьми своими», т. е. с согласия веча. Выдав новоуч-
режденной епископии уставную грамоту на права и доходы, князь за-
ключил ее словами: «Да сего не посуживай никто же по моих днех, ни
163
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
князь, ни людие». Значит, люди, т. е. вече, могли отменять уставы, т. е.
издавать новые уставы, законодательствовать.
Функции князя
Наряду с вечем и в согласии с ним действовал князь. Главными
функциями княжеской власти были оборона земли и суд. Летописи пол-
ны известиями о походах князей на половцев, литву, чудь, мордву и бол-
гар, которые нападали на русские земли. В связи с оборонительной дея-
тельностью находится и постройка городов князьями на окраинах или
в середине местностей, вновь заселяемых русским населением, как это
имело место особенно в Суздальской земле. Суд был обычным, буднич-
ным делом князя. С раннего утра князь садился думать с дружиной или
«люди оправливати», т. е. суд судить, по свидетельству известного поуче-
ния Владимира Мономаха. На отправление князем суда указывает и Рус-
ская Правда, предполагающая жалобу закупа князю на обиду от госпо-
дина, говорящая о тяжбе братьев перед князем о наследстве, о наказани-
ях от князя за разные преступления, о приводе вора, пойманного на
месте преступления, на княжий двор и т. д. Кроме обороны земли и суда,
князь издавал уставы, законодательствовал и собирал с населения нало-
ги. О законодательстве князей, кроме Русской Правды, свидетельствует
и упоминавшаяся уже уставная грамота, выданная Смоленской епис-
копии в 1150 г. Что касается финансовой деятельности князей, то и в ХП
и в ХШ вв. они продолжали ходить на полюдье, как и в X в. Юрий Дол-
горукий в момент рождения сына своего Всеволода находился на Яхро-
ме в полюдьи. На том месте, где застала его весть о рождении сына, он
и заложил город Дмитров, назвав его в честь сына, христианское имя
которого было Димитрий. Про Всеволода III летопись также говорит два
раза: «сущу великому князю Ростове в полюдьи», или: «в Переяславле
в полюдьи».
Княжеские доходы с населения
За оборону внешнюю и внутренний наряд князь получал с населения
разные доходы. На первом месте здесь надо поставить дань, которая со-
биралась мехами (белками, веверицами, черными кунами), медом и день-
гами (кунами, белыми кунами). Дань собиралась с дыма, двора, плуга —
в общем, с дворохозяйства. Когда князь сам отправлялся собирать дань
«в полюдье», то получал при этом от население корм натурой или деньга-
ми и дар. Князь приезжал не только собирать дань, но и чинить суд
и управу. Население поэтому выходило к князю с поклонами и дарами.
Из года в год практикуемый порядок превратился в обычай, и дар из до-
164
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
бровольного приношения сделался обязательным сбором, который на-
зывался полюдьем даровным. От своей судебной деятельности князья по-
лучали виры, т. е. пени за убийство не в разбое; продажи, штрафы за дру-
гие уголовные преступления; судебныеурокм, т. е. пошлины с гражданских
процессов. Наконец, князья получали в свою пользу мыт, весчее, помер-
ное. Эти сборы были первоначально платой за разные услуги, оказывае-
мые торговцам: мыт — при перевозке товаров через волоки или при упо-
рядочении торговли на рынках через особых приставов — мытников;
весчее и померное — при перевешивании и измерении товара. Но затем
все эти сборы уже получили значение чисто торговых пошлин.
Должностные лицо по центральному управлению; княжеская дума
Однако и при крайней простоте управления князь не мог обойтись
без помощников даже в стольном городе, не говоря уже о пригородах,
погостах и селах. Ближайшими помощниками его были тиуны, которые
чинили суд и управу на княжем дворе сплошь и рядом вместо князя.
Обыкновенно это были особо доверенные холопы князя. Один из них
назывался тиуном огнищным, или дворским. Это предок позднейшего
дворецкого, министра двора, заведовавшего княжеским домом, всеми
слугами и всем хозяйством князя. Был еще тиун конюший, предок позд-
нейшего конюшия, заведовавший княжеской конюшней, где содержа-
лись кони для военных походов. Тиунам поручались князем и другие
обязанности; они, например, отряжались на волоки для поддержания
порядка при перевозе товаров из одной реки в другую, за что получали
с купцов подарки. За всех этих тиунов, как и за убийство княжих мужей,
полагалась двойная вира в 80 гривен. Кроме тиунов, летопись у отдель-
ных князей указывает ключников, казначея, печатника, меченошу, или
мечника, стольника, покладника, или спальника и др. Кроме специальных
своих обязанностей по услугам князю лично, эти должностные лица от-
правляли известные функции и по управлению, например, мечник был
приставом на суде князя и получал за то пошлины.
Но самым главным должностным лицом при князе, первой персо-
ной после князя, если не считать епископа, был воевода, или тысяцкий,
начальник народного ополчения, назначавшийся князем из самых вид-
ных его мужей, обычный член его думы. В этой думе участвовала обык-
новенно старшая дружина князя, передние или лепшие мужи, бояре.
Круг этих лиц, однако, не был замкнут, и князья совещались иногда
«с уными», «с младыми светники», на что обыкновенно жалуется лето-
писец как на непохвальный образ действий. Кроме старшей дружины
в думе с князем сидели епископ и игумены — часто, но не всегда обяза-
165
М.К, Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в,
тельно. Все княжеские думцы были люди свободные, служившие князю
добровольно, а посему и на совещаниях они держали себя свободно
и нередко «прелися» с князем. Результатом было то, что либо князь слу-
шался своих думцев, либо действовал вопреки их совету, и тогда проис-
ходил по временам разрыв их с князем, неповиновение и отъезд, хотя не
всегда. Все здесь зависело от того, насколько серьезно было само дело,
из-за которого произошел конфликт. Так как бояре, старшие дружинни-
ки, были люди независимые от князей, служившие им добровольно,
а вместе с тем во второй половине XII в. они уже составляли высший
земский класс в областях, то и совещание с ними князей они считали
обязательным условием действительности княжеских распоряжений.
Дорогобужский князь Владимир Мстиславич, не посоветовавшись с бо-
ярами, объявил им о походе против Киевского князя Мстислава Изясла-
вича, с которым он состоял в крестном целовании. Но бояре отвечали:
«о собе еси, княже, замыслил, а не едем по тобе, мы того не ведали».
И все общество признавало обязательность для князя опираться на со-
гласие и содействие дружины. Когда названный князь Владимир прие-
хал к берендеям с тем, чтобы вести их в поход на Киев, ему сказали: «се
ездиши один — и без мужей своих, а нас перельстив», и пустили в него
стрелы. Прямой интерес подсказывал князю необходимость обращаться
за советом и содействием к боярам; а факт, повторяясь изо дня в день,
превратился в конце концов в право, в известный политический поря-
док. Можно сказать, что княжеская дума стала необходимым сотрудни-
ком князя в управлении княжеством. Что касается ее компетенции, то
она сливалась с компетенцией князя: какого-либо самостоятельного
ведомства, отдельного от ведомства князя, у княжеской думы не было.
Должностные лицо по местному управлению; начало кормления
Большинство княжеств в рассматриваемое время были все-таки на-
столько значительны по своим размерам, что князья не обходились без
помощников и вне стольного города в отдельных частях своих княжеств.
Эти части, отделенные друг от друга по управлению, назывались
обыкновенно волостями. Волости эти были самых разнообразных раз-
меров. Наиболее крупные, объединявшиеся вокруг какого-либо приго-
рода земли и состоявшие, в свою очередь, из нескольких волостей, или
погостов, раздавались князьями посадникам, которые представляли
в волости особу князя, были его наместниками (в XIII в. они и стали
именоваться таким образом). Посадник, как и сам князь, был главный
защитник волости, предводительствовал войском, строил укрепления
для защиты от неприятелей, отражал их нападения. Посадникам при-
166
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
надлежала и судебная власть. Призванные в Ростовскую землю Рости-
славичи роздали посадничества русским децким (киевлянам); «они же
многу тяготу людем сим створиша продажами и вирами», т. е. судебными
штрафами. При отправлении своей должности посадники получали из-
вестные доходы. Русская Правда полагает всякому «вирнику», в том чи-
сле, конечно, и посаднику, при взыскании вир гривны «ссадную» и «пе-
рекладную», еженедельный корм натурой или деньгами, 16 гривен с ка-
ждой двойной виры и 8 с обыкновенной, т. е. 20%; «наклады» полагались
судьям и при взыскании продаж. Наконец, в гражданских исках они
получали судебные уроки «от всех тяжь, кому помогут». Так как должно-
сти посадников были доходные, то и молодые князья не брезговали ими.
Посадничества рассматривались князьями как средства содержания
своих слуг или родственников. Когда к галицкому князю Ярославу при-
бежал из Царьграда брат царя Андроник, Ярослав принял его с великой
честью и дал ему «колико городов на утешение». Посадники чинили суд
и управу не единолично, а с помощниками. При них, как и при самом
князе, были отроки, или детские, которых они посылали для проверки
показаний на месте, для приведения в исполнение судебных решений
(например, делить наследство), для присутствия при испытании желе-
зом, на роте или присяге и т. д. Отроки ездили с посадниками или одни
для сбора вир и продаж. Для охраны порядка на суде находился так же,
как и при князе, мечник; для записи судебных решений и взысканий ме-
тельник, писарь. Все эти лица также получали в свою пользу известные
доходы, как, например, сметную гривну в поклепном иске, с того, кто
сверг с себя виру, пожелезное и т. д. Не все волости княжеств имели в ка-
честве правителей посадников, княжих мужей с целым штатом отроков.
В волости небольшие, чисто сельские, небогатые назначались судить
княжеские тиуны. Поэтому и в уставной грамоте, данной Смоленской
епископии, читаем: «Аж будет или тяжа, или продажа епископля, да не
надобе ни князю, ни посаднику, ни тивуну, ни иному никому же».
Посадники и тиуны главным образом чинили суд по поручению
князя в волостях. Для сбора с населения дани князья либо сами ездили
на полюдье, либо высылали данщиков. Торговые пошлины собирали им
мытники и осменики. Для устройства укреплений и военных дорог ими
назначались особые городники и мостники, получавшее за руководство
постройкой и ремонтом укреплений известные доходы с населения, ко-
торое несло повинность по устройству укреплений и дорог.
167
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Древнерусский суд; его формализм
Суд,' который производил сам князь и его посадники и тиуны, носил
чисто внешний, механический характер. Судья почти не входил во вну-
треннюю расценку доказательств. Он был обязан безусловно верить им,
раз они удовлетворяли известным формальным требованиям. Придет на
двор судьи муж «синь» (в синяках) или «надражен» (раненый) и станет
жаловаться на кого-либо, а ответчик не приведет послухов, которые по-
кажут, что избитый сам начал драку, дело кончено; ответчик обвиняется.
Но, даже если послухи «вылезут», они должны слово в слово показывать,
как было дело; в противном случае ответчик также обвиняется. Приве-
дут татя с лицом, т. е. поличным, пойманного на месте преступления, тут
тоже не полагается никаких размышлений и колебаний. Увидят у кого
что-нибудь тяжебное на торгу, не берут прямо, говоря; это мое, но «пой-
ди на свод, где еси взял». И человек, у которого нашлась краденая вещь,
должен показать и доказать, у кого он ее купил, в противном случае об-
виняется как вор. Найдут убитого на известной территории, община,
несущая круговую ответственность, вервь, должна разыскать убийцу,
в противном случае должна заплатить виру князю и головничество род-
ственникам убитого. Но найдены кости, которые могли быть затащены
псом, найден мертвец, имени которого никто не ведает, который мог сам
умереть, тут нет ни суда, ни следствия. Обокраден купеческий табор на
дороге, и след воровской приводит к селу, село обязано разыскать вора
или «отсочить», т. е. отвести от себя след. Нет послухов и видоков у тяжу-
щихся, пусть идут на роту, а если дело большое — на воду или железо;
кому выпадет на долю очищение ротой, водой или железом, тот и прав
ит. д.
Такой механический, чисто формальный суд был в то же время и пас-
сивным. Истец сам производил предварительное следствие, например,
доискивался вора украденной вещи, опознанной на торгу, и шел до кон-
ца свода или до «конечного татя» в своем миру; и только, когда свод вы-
ходил за пределы мира, взыскание падало на последнего, до которого
привел свод и который обязывался уже, если хотел, сам продолжать
свод. Владелец бежавшего холопа сам разыскивал его, и посадник дол-
жен был только оказывать ему помощь, когда тот обращался за ней, при
поимке опознанного холопа. Потерпевшие пользовались обыкновенно
услугами частных лиц, которые они оплачивали, например, платили за
переем беглого холопа. Впрочем, есть указание на существование при
суде особых лиц, которые за вознаграждение помогали потерпевшим.
В краткой Русской Правде в составе населения Новгорода упоминаются
168
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
ябедники, которых исследователи сближают с скандинавским Aembet,
означавшим вообще должностное лицо, чиновника. Из позднейших
источников (Смоленского земского привилея, выданного великими
князьями Литовскими), узнаем, что ябедником был чиновник, занимав-
шийся отыскиванием воров и покражи по следам преступления, помо-
гавший в этом отношении потерпевшему. Вынесши приговор, суд часто
предоставлял самому потерпевшему осуществить восстановление своего
права: получить деньги, увести к себе домой в холопство должника
и продать его.
Эта пассивность суда вместе с его механичностью и формализмом
и были причиной того, что суд был не столько государственной функ-
цией, сколько средством кормления для князей и их дружинников. Так
как и военная функция князя и его дружины носила характер извест-
ной профессии, известного ремесла, оплачиваемого данью «мира
деля», то и древнерусское княжение, несмотря на всю пропаганду воз-
вышенных идей государства со стороны церкви, рассматривалось кня-
зьями как предмет эксплуатации, как доходная статья. Отсюда при
благоприятных обстоятельствах, при упадке силы и значения веча лег-
ко было уже перейти к воззрению на княжество как на частную собст-
венность князя.
Лекция XII. Культурное развитие
русского общества с половины XI в.
и до нашествия татар
Дальнейшее распространение христианства и его организация на Руси. —
Церковное зодчество, живопись и скульптура. — Чеканное и ювелирное
дело. — Образованность князей и их заботы о просвещении. — Переводная
церковная и светская литература. — Самостоятельная церковная и свет-
ская литература. — Христианские идеалы, национальное самосознание
и действительность
Дальнейшее распространение христианства и его организация на Руси
Чтобы покончить с Киевским периодом русской истории, необходи-
мо остановиться еще на культурной жизни русского общества с полови-
ны XI в. и до прибытия татар.
Эта жизнь шла в том самом направлении, которое дано было ей
сближением с Византией, причем в XII в. начинали уже сказываться
и следы другого влияния — западного. И в рассматриваемое время про-
должало распространяться в Русской земле христианство. Последними
из славян приняли его вятичи, у которых проповедовал св. Кукша, монах
Киево-Печерского монастыря, погибший от них мученической смертью
(около половины XII в.). После того христианство распространялось
уже исключительно среди инородцев финского племени. Между про-
чим, новгородский князь Ярослав Всеволодович в 1227 г. крестил мно-
жество корел, «мало не все люди». С распространением христианства
умножилось и число духовенства — священников и епископов. К концу
областного периода на Руси было уже шестнадцать епископов, подчи-
ненных митрополиту. Митрополиты избирались и поставлялись царе-
градским патриархом и в большинстве были греки; известны, впрочем,
два случая избрания и поставления митрополитов собором русских епи-
скопов: Иллариона в 1051 г. при Ярославе и Климента при Изяславе
Мстиславиче в 1147 г. Митрополит имел высший надзор за епископами,
мог подвергать их суду и наказаниям, а за тяжкие вины и низлагать, дей-
ствуя, впрочем, во всех этих случаях не единолично, а при участии собо-
ра епископов своей митрополии. От суда местных епископов апелляция
шла на суд митрополита. Сам митрополит был подвластен и подсуден
цареградскому патриарху. Таким образом, разбитая политически, Русь
оставалась объединенной в церковном отношении. Это обстоятельство
имело огромное значение. Церковная организация была базисом, на ко-
тором держалось и противостояло всем разрушительным влияниям на-
170
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
циональное единство Руси. Церковь, духовенство склоняли русских лю-
дей к единению гораздо больше и успешнее, чем князья, постоянно
ссорившиеся и воевавшие друг с другом. Представители духовенства
выступали в качестве миротворцев по отношению к князьям. «Мы есь-
мы, — говорил митрополит Никифор князю, — приставлены в Русской
земле от Бога востягивати вас от кровопролитья». Духовные лица уча-
ствовали в посольствах, в съездах князей, принимали участие в состав-
лении договоров, приводили к присяге в соблюдении договоров. Такие
святыни русской церкви, как возникший при сыновьях Ярослава Киево-
Печерский монастырь, объединяли религиозные и племенные чувства
и нравственное сознание русских людей всех земель, всех областей.
Здесь был культ не только отвлеченного, аскетического христианства,
но и культ Русской земли, просвещенной светом Христовой веры. Те-
плой, сыновней любовью обвевалась здесь русская земля как в душах
здешних подвижников, так и в душах всех приходивших сюда за жизнен-
ным наставлением и поучением.
Церковное зодчество, живопись и скульптура
За все рассматриваемое время, как и при Владимире и Ярославе,
Русь покрывалась христианскими церквами, преимущественно, конеч-
но, простой деревянной стройки. Но в стольных и других больших горо-
дах князья строили каменные церкви при помощи иноземных и русских
мастеров и ремесленников. Великий князь Изяслав (1054-1078), в кре-
щении Димитрий, основал на холме Кия Дмитровский монастырь, от-
личавшийся богатством и роскошью украшений (от него уцелели, впро-
чем, только фундаменты и некоторые украшения). Сын Изяслава Свя-
тополк-Михаил на том же холме выстроил новый храм во имя своего
святого, архистратига Михаила, названный за свои золоченые купола
Златоверхим. Храм этот был украшен мозаичными изображениями
и фресками, часть которых сохранилась до нашего времени, между про-
чим мозаичное изображение евхаристии в алтаре. Надписи над этим
изображением сделаны уже не по-гречески, а по-славянски; исполнение
самой мозаики ниже, чем в церкви св. Софии, пропорции фигур менее
правильны, головы, руки, ступни ног несоразмерно малы. Видно, что
мастера, исполнявшие мозаику, были уже не греческие, а русские — уче-
ники греков. Мозаиками была украшена, и не только по стенам, но и по
земле, знаменитая печорская церковь Успения Богородицы, которая
была «свершена» в 1089 г. Этот храм был выстроен по плану византий-
ских церквей греческими мастерами. Но в числе их находились уже
и русские мастера и художники, между прочими первый русский иконо-
171
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
писец Алипий, который имел чудесную кисть, приводившую в восхище-
ние современников. В куполе храма был по обычаю колоссальный образ
Христа Вседержителя, в алтаре — образ Богородицы, по стенам — изо-
бражение праздников, а на столбах — святые. В XII в. число красивых
храмов в Киеве увеличилось еще храмом Кирилловского монастыря,
сплошь расписанного фресками. В алтаре была изображена Богородица
в типе Нерушимой стены, ниже — причащение апостолов, а затем изо-
бражение святителей; на стенах были праздники, на столбах святые. Ки-
евские храмы стали образцом для других русских областей в церковном
строительстве. В Ростове и Суздале первые церкви были выстроены по
образцу печерского храма Успения Богородицы. Строя и украшая цер-
кви, князья при помощи тех же мастеров строили себе и украшали ка-
менные дворцы. Не только в Киеве, но и в предместьях его, в Вышгороде
и Берестове, стояли княжеские терема с золотыми верхами.
С течением времени в церковном строительстве по отдельным обла-
стям стали проявляться некоторые особенности, указывающие отчасти
на новые влияния, отчасти на развитие оригинальности в русском
творчестве. Так, на строении храмов в Галицкой земле сказалось несом-
ненное влияние западного стиля. Материалом кладки служил тесаный
камень; широко применялись резные украшения. Для древних черни-
говских храмов характерны зубчатые пояски, резные капители, напоми-
нающие подобные же детали суздальских храмов. Но особенно ориги-
нальностью отличаются именно эти последние.
Андрей Боголюбский, не любя южной Руси, хотел создать второй
Киев у себя дома, в Суздальской земле, уподобить Киеву свой стольный
город Владимир. Он обвел его земляным валом, на котором воздвигнута
была крепостная стена, и устроил для проезда в город пять ворот, из ко-
торых одни по примеру Киева получили название Золотых. Над ними
была устроена церковь Положения Риз Пресвятой Богородицы. Укре-
пив город, князь Андрей построил в нем великолепный соборный храм
Успения Богородицы. Строили его мастера, присланные из Германии от
императора Фридриха I. Храм этот приводил в восторг и умиление сов-
ременников, говоривших, что такой церкви еще не было и не будет на
Руси. «Лета 6666 христолюбивый князь Андрей, — пишет древний лето-
писец, — уподобися царю Соломону и доспе в Володимире церковь ка-
мену соборную святыя Богородицы, пречудну вельми, и всеми различ-
ными виды украси ю от злата и серебра, и пять верхов ее позолоти, двери
же церковные трои золотом устрой, каменьем дорогим и жемчугом укра-
си ю многоценным и всякими узорочьи удиви ю, и всеми виды и устрое-
ньем подобна бысть удивлению Соломонови святая святых». Собор
172
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
украшен был внутри великолепными фресками (в XV в. их обновил Ан-
дрей Рублев, и в этом виде они открыты были под штукатуркой в 1882 г.),
множеством драгоценных икон, золотыми и серебряными паникадила-
ми, сосудами, рипидами, множеством шитых золотом и жемчугом бого-
служебных облачений и пелен под иконы. Перед царскими вратами был
устроен «от злата и серебра» прекрасный амвон в виде небольшой, оваль-
ной формы часовни. Но драгоценнее всех украшений была поставлен-
ная в нем чудотворная икона Богоматери, писанная, по преданию, св.
евангелистом Лукой. В нее, по словам летописи, Андрей вковал больше
тридцати гривен (фунтов) золота, множество драгоценных каменьев
и жемчуга. Независимо от богатого убранства Владимирский Успенский
собор поражал стройностью и соразмерностью всех его частей, красотой
арок, перекинутых по 8 столбам, поддерживающим хоры, своды и купо-
ла. Он был выстроен в византийском стиле в виде продолговатого четве-
роугольника с тремя полукружиями алтарных абсид на восточной сторо-
не, с притвором на западной, с пятью тамбурными куполами. Но вместе
с тем на нем сказалось уже влияние западного романского стиля в виде
полуколонок, тянущихся сверху донизу по стенам, и в виде изящного
арочного фриза. Владимирский Успенский собор сделался образцом, по
которому выстроены были храмы в других северно-русских городах —
в Юрьеве, Ростове, Звенигороде и др. Когда великий князь Иван III за-
хотел соорудить в своей столице приличествующий и ей храм, то он не
нашел лучшего образца для него, как только Владимирский Успенский
собор. Его мастера приезжали во Владимир и сняли точную мерку храма.
Аристотель Фиораванти, руководивший постройкой Успенского собора
в Москве, приезжал во Владимир специально для осмотра тамошнего
Успенского собора и был поражен его красотой.
В десяти верстах от Владимира на восток Андрей основал город Бо-
голюбов с монастырем и храмом в честь Рождества Богородицы. Андрей
сильно полюбил этот город, выстроил в нем каменный дворец и прово-
дил в нем большую часть своего времени. Во время татарского погрома
город и церковь были разрушены, но часть дворца уцелела. По сохра-
нившимся остаткам видно, что этот дворец представлял по своей архи-
тектуре вариацию того же самого суздальского стиля, который нашел
свое выражение отчасти уже в Успенском Владимирском соборе, но
больше всего в храме Покрова Пресвятой Богородицы и в Дмитриев-
ском соборе. Храм Покрова был выстроен недалеко от Боголюбова, при
слиянии рек Перли и Клязьмы. На нем по стенам от земли до кровли
идут колонки, разделяющие стены на три части и соединяющиеся арка-
ми; на восточной стороне тремя полукружиями выступают алтарные аб-
173
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
сиды; все здание окружено поясом с небольшими колонками, соединя-
ющимися между собой дугообразно. Между колонками и узкими щелео-
бразными окнами на наружных стенах помещены художественно
исполненные скульптурные украшения. В средине изображен царь Да-
вид со струнным инструментом (псалтырью) в руках, около него две
птицы и два льва, пониже — три головки с распущенными волосами
и еще пониже — два льва; на боковых отделениях изображены грифоны,
терзающие зверей, и под ними две головки. Храм Покрова был прототи-
пом Дмитриевского собора во Владимире, выстроенного Всеволодом III.
Всеволод III продолжал дело брата своего Андрея: он восстановил
стены и башни вокруг владимирского кремля, отстроил заново княже-
ский дворец и воздвиг церкви Рождества Богородицы при основанном
им мужском монастыре, Успения Богородицы — при женском. Но глав-
ным его созданием был Дмитриевский собор при великокняжеском
дворце в честь св. великомученика Димитрия, имя которого носил Все-
волод. Храм этот был выстроен тоже под руководством иноземных мас-
теров из белого камня, привозившегося водой из Болгарии. Собор имеет
вид правильного четвероугольника, продолговатые стороны которого
обращены к северу и к югу. Восточная сторона, алтарная, выступает тре-
мя полукружиями, из которых среднее больше других. Западная, север-
ная и южная стены разделяются каждая на три части тонкими колонка-
ми, которые идут от самой земли до кровли и, образуя по стенам впади-
ны, соединяются наверху арками. Своды, опираясь на четыре внутренних
столба, поддерживают высокий тамбур, увенчанный шлемообразно гла-
вой с медным резным четырехконечным крестом. По средине стены
кругом всего собора идет роскошный узорчатый пояс, от которого вниз
спускается ряд колонок, опирающихся на особые кронштейны. Между
этими колонками помещены фигуры святых, а в верхней части стены,
выше пояса, особые композиции из человеческих фигур, животных,
птиц, растений, почти исключительно фантастических. Композиции
эти почти одинаковы на всех трех стенах — северной, западной и юж-
ной. Главная и центральная фигура представляет юного святого, сидя-
щего на богато убранном престоле с венцом на голове и нимбом вокруг
головы. Ему предстоят ангелы (в западной стороне), к подножию пре-
стола идут львы, грифы и разные другие страшные звери, с неба слетают-
ся птицы, под ним изображены в большом количестве декоративные
растения. Профессор Кондаков в юном святом видит изображение царя
Соломона, всю фантастическую композицию считает скульптурной па-
раллелью к древнему стиху «О Голубиной книге». Здесь раскрывается не
простой окружающий нас мир, а мир премудрости Божией — сокровен-
174
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
ный, таинственный, чудесный. Все эти фигуры в источнике своем вос-
ходят к Византии, но, очевидно, переданы были западным мастером,
усвоившим себе скульптурный стиль, господствовавшей тогда в Гер-
мании, Польше, Венгрии и нашедший себе отражение и у нас, и в Галиц-
кой земле. Кроме наружных украшений в Дмитриевском соборе уцелели
фрески, открытые во время реставрации под штукатуркой и представля-
ющие части картины Страшного суда (фрески эти, впрочем, подновле-
ны в конце XIV или начале XV в. Андреем Рублевым).
Не менее замечательны и рельефы Георгиевского собора в Юрьеве-
Польском, построенного в ХШ столетии. Порталы этого собора украше-
ны арабесками, состоящими из плетений и кругов с лилиями и птицами.
Значительного развития достигло церковное зодчество и в Новго-
родской земле. Знаменитейшим новгородским храмом является Софий-
ский собор, построенный сыном Ярослава Владимиром в византийском
стиле. В нем сохранился мозаичный образ Спасителя, сделанный грече-
скими мастерами, и так называемые Корсунские врата. Корсунские вра-
та являются памятником ранних сношений Новгорода с Германией. Они
исполнены в Магдебурге, по заказу магдебургского епископа Вихмана,
умершего в конце XII столетия. Деревянные доски, из которых они со-
стоят, обиты медными листами, на которых чеканом выбиты рельефные
: Изображения событий евангельской истории — Благовещения, Рожде-
ства Христова, Крещения и т. д. Изображен также и литейный мастер
, в богатом кафтане с клещами и весами в руках. Другим замечательным
памятником церковного зодчества и живописи в Новгородской земле
Является Нередицкий храм Спаса Преображения в трех верстах от Нов-
города, выстроенный князем Ярославом Владимировичем в самом кон-
це XII в. Фрески этого храма, изображающие Вознесение Господне
(в куполе), Иисуса Христа в виде старца с седыми волосами, Божию Ма-
терь (в человеческий рост) с образом Сына Младенца на груди, святых,
сохранились до наших дней. Самой интересной для историка является
фреска, изображающая князя, дающего Спасителю модель церкви.
Князь изображен в собольей шапке с голубым верхом, в темно-малино-
вом корзне, богато расшитом или вытканном золотыми разводами в виде
кругов и побегов с широкой каймой, в высоких сафьяновых сапогах.
В Псковской области древнейшим храмом является Троицкий собор
с мощами его строителя св. князя Гавриила (Всеволода Мстиславича).
Чеканное и ювелирное дело
В связи с постройкой и украшениями храмов и княжеских дворцов,
кроме зодчества, живописи и скульптуры, развивались у нас на Руси
175
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
и некоторые другие художественные ремесла, служившие потребностям
как церковного, так и морского обихода. Здесь на первый план надо по-
ставить чеканное и ювелирное дело, производство золотых и серебря-
ных изделий, украшенных эмалью, сканью и драгоценными камнями.
Золотых и серебряных дел мастера (кузнецы) и ювелиры приготовляли
ризы на иконы, раки, оклады Евангелия, кресты, образки, сосуды, змее-
вики, архиерейские и княжеские шапки, венцы, диадемы, бармы, грив-
ны или ожерелья, перстни и печати и т. д. Учителями русских людей
в этом деле, в частности в технике перегородчатой эмали и скани, т. е.
золотых и серебряных кружев, плетений, разводов, были византийцы.
Выше было упомянуто об изготовлении Андреем Боголюбским драго-
ценной ризы для Владимирской иконы Божией Матери. Но еще ранее
Владимир Мономах сковал драгоценную раку для мощей св. Бориса
и Глеба, перенесенных им в Вышгород в церковь их имени. Рака эта, по
словам летописца, была так великолепно сделана и так роскошно
украшена, что даже иностранцы дивились искусству русских масте-
ров, ее созидавших. К началу XII в. относится оклад Мстиславова
евангелия, украшенный сканью, эмалевыми образками, драгоцен-
ными каменьями и жемчугом. Из крестов особенно замечателен крест
княжны Евфросинии Полоцкой, сделанный в 1161 г. русским масте-
ром Лазарем Богшей по византийским образцам. В нем находятся ча-
сти Святого Древа, привезенные княжной из Иерусалима, эмалевые
изображения евангелистов с русскими надписями, но по греческому
произношению (Лукас, Маркос, Матфеос), эмалевые бляшки в виде
украшений. В большом распространении были также кресты склад-
ные, кресты энколпионы (мощехранительницы) с надписями, образ-
ки каменные с изображениями святых или церковных событии, змее-
вики — талисманы с изображениями змей, а на другой стороне — Бо-
гоматери, Крещения, ангелов и с надписями: «Господи, помози рабу
своему NN, аминь». Из сосудов, кроме напрестольных, замечательны
акваманилы, или водолеи, в форме львов, тигров, лошадей, коров, ба-
ранов и т. д. Памятником искусства Киевской эпохи некоторые иссле-
дователи (Н.П. Кондаков) считают и Мономахову шапку, точнее — ее
древнейшую часть, состоящую из восьми основных пластинок, укра-
шенных сканью. Мнение это имеет под собой большие основания.
Дело в том, что изображения княжеских шапок, подобных Мономахо-
вой, встречаются на золотых бляхах, найденных в Старой Рязани и со-
ставлявших бармы, или княжеское оплечье. На лицевой стороне этих
блях находятся кружки с эмалевыми изображениями святых князей (ве-
роятно, Бориса и Глеба) — с юными, безбородыми лицами, с темно-
176
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
каштановыми кудрями, в шапках с соболиной опушкой и лилово-ко-
ричневым верхом, в синих плащах; и пурпуровых исподних платьях.
Шапки украшены сканью с каменьями в гнездах. В 1889 г. в Киеве
в усадьбе Гребеновского был найден драгоценный клад, состоящий из
золотой княжеской женской диадемы, барм, перстня с печатью и золо-
тых византийских монет XII в. Диадема состоит из 9 створок, из которых
средние семь представляют из себя киотцы с арочкой, украшенные пе-
регородчатой эмалью. В киотцах — изображение Иисуса Христа, Бого-
матери, Иоанна Предтечи, архангелов Михаила и Гавриила, апостолов
Петра и Павла с греческими надписями, сделанными красной эмалью.
Но одна надпись сделана наполовину по-славянски: о агио Павьл; оче-
видно, что эта работа русского мастера. К каждой створе привешено по
три эмалевых бляшки на цепочках. Это так называемая рясна, которая
должна была спускаться на лоб. Две концевые створки являются уже
только пряжками; на них изображены женские головки с коронами.
Бармы представляют золотые и серебряные медальоны с изображения-
ми Христа, Богоматери, святых. В качестве украшений служили также
золотые и серебряные цепи, на которых носились кресты, — гривны, т. е.
шейные обручи из золота, серебра, бронзы и даже железа, ожерелья,
серьги, перстни с изображением архангела, льва, креста и т. п. Все эти
вещи, бывшие сначала привозными, несомненно, производились у нас
на Руси. Доказательством, кроме надписей, являются найденные формы
для отливки крестов, глиняные тиглики для плавления эмали и т. д. Рус-
ские научились изготовлять у себя дома и парчу. Опись одной афонской
обители (Ксилурга), составленная в 1143 г., в числе различных предме-
тов русского изделия и искусства, пожертвованных в нее, упоминает
епитрахиль золотую русскую, ручник Богородицы русский с золотыми
оторочками, с крестом, кругом и двумя птицами.
Образованность князей и их заботы о просвещении
Итак, по части искусств и художественной техники русские люди
оказались переимчивыми и способными учениками византийских гре-
ков и частью даже западных латинян — немцев. Развитие искусств
и художественных ремесел совершалось под покровительством князей,
которые являлись главными заказчиками и возбудителями, а иногда
и создателями художественной промышленности. Многие из князей до-
татарской эпохи были широко образованными для своего времени людь-
ми, с высшими духовными потребностями и запросами. Между прочим,
некоторые из них знали иностранные языки и имели возможность непо-
средственно приобщаться к духовным благам и ценностям западных
177
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
стран. Таков был, например, сын Ярослава Всеволод. По свидетельству
Владимира Мономаха, его отец знал пять иностранных языков, которым
он научился у себя дома. Мономах советовал и сыновьям своим изучать
иностранные языки, так как это доставляет почет от иностранцев. По
свидетельству летописи, содержащемуся в Татищевском своде, знал гре-
ческий язык и охотно читал на нем книги князь Святослав Ростиславич
Смоленский. О брате его, князе Романе Ростиславиче, летопись рас-
сказывает, что он многих людей побуждал к ученью, устроил училища,
при которых содержал учителей греческих и латинских на свой счет, и не
хотел иметь священников неученых. На это он издержал все свое имение,
так что по смерти его ничего не осталось в казне, и смольняне похорони-
ли его на свой счет. Брат Всеволода III Михаил, по словам летописца,
очень хорошо знал Священное Писание, с греками и латинами говорил
на их языках так же свободно, как и по-русски, но не любил спорить
о вере, другими словами — отличался веротерпимостью. О Ярославе Ос-
момысле Галицком говорится, что он знал иностранные языки, читал
много книг, так что мог сам наставлять в правой вере, понуждал монахов
учить мирян и назначал монастырские доходы на содержание училищ.
Знание иностранных языков, в общем, было, конечно, уделом не
многих лиц. Поэтому и князья, ревновавшие о распространении просве-
щения, собирали большей частью книги, переведенные на славянский
язык, или сами устраивали такие переводы. Начало положил еще Яро-
слав: он собрал писцов, которые переписывали готовые славянские пе-
реводы, нашел переводчиков, которые переводили с греческого языка
на русский, и, составив таким образом собрание рукописей, библиотеку,
нашел для нее и помещение в соборе св. Софии. Дело Ярослава продол-
жал сын его Святослав, который ревностно собирал книги и наполнил
ими свои клети (из его собрания дошел до нас великолепный пергамент-
ный «Изборник», с рисунком, изображающим самого князя и его се-
мью). Собирал книги и князь Святослав Давыдович Черниговский (Свя-
тоша). О Константине Ростовском (сыне Всеволода III) в Татищевском
своде говорится, что он был очень учен, держал при себе людей ученых,
покупал много старинных греческих книг дорогой ценой и велел перево-
дить их на русский язык, сам писал и другие с ним трудились. Одних гре-
ческих книг было у него более тысячи, которые он частью купил, частью
получил в дар от патриархов.
Переводная церковная и светская литература
Какие же книги распространялись в русском обществе в рассматри-
ваемое время? На первый план, конечно, надо поставить Священное
178
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Писание — Библию. Впрочем, едва ли вся Библия целиком находилась
в распоряжении наших предков. Псалтырь, Евангелие и Апостол стоят
в данном случае вне всяких сомнений. Остальные священные книги из-
вестны были преимущественно по паремейникам, т. е. по выдержкам из
них, которые читаются в церкви в известные дни. Рядом со Священным
Писанием можно поставить некоторые экзегетические, истолкователь-
ные труды греческой богословской литературы и труды догматические.
Самым замечательным экзегетическим произведением, обращавшимся
на Руси, был «Шестоднев» Иоанна, пресвитера и экзарха Болгарского.
Эта книга, содержащая шесть слов о творении мира, служила для наших
книжников целой энциклопедией знаний по всем отраслям естествозна-
ния, ибо в словах Иоанна содержатся разнообразные сведения и объясне-
ния природы. Из догматических сочинений в Киевской Руси обраща-
лось «Слово о правой вере» или «Уверие» Иоанна Дамаскина, поучения
Кирилла Иерусалимского, слова против ариан Афанасия Александрий-
ского и др. Очень много вращалось переводных произведений греческой
нравоучительной литературы, в частности «слова» Григория Богослова,
Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, пространные жития святых, или
«минеи», сокращенные жития, или «прологи» и «синаксари». По отделу
историческому в дотатарское время на Руси вращались прежде всего две
«Палеи», пространная, или толковая, и краткая. Это собственно попу-
лярные изложения священной истории, наполненные апокрифами;
пространная Палея, излагая историю творение мира, попутно сообщает
разнообразные данные по астрономии, физике, зоологии, ботанике, ми-
нералогии и т. д. Затем большим распространением пользовались хроно-
графы Георгия Амартола и Иоанна Малалы Антиохийского. Первый,
доведенный автором до 842 г. и затем его продолжателями до полови-
ны X в., содержит священную историю Ветхого и Нового Завета и древ-
нюю гражданскую и церковную историю; второй, начиная от сотворе-
ния мира, содержит преимущественно гражданскую историю, но пере-
водчиком дополнен Палеей. К хронографам в переводе прилагалась еще
«Книгы Александр», или так называемая «Александрия», исторический
роман о происхождении Александра Македонского от египетского бога,
о его подвигах, о виденных им на Востоке чудесах; в качестве вставной
статьи в хронографах фигурировала так называемая «Троянская исто-
рия», т. е. подробный рассказ о взятии греками Трои, составленный До-
ресом Фригийским. Из книг поучительного содержания, быть может,
уже вXII в. читалась русскими людьми так называемая «Пчела», сбор-
ник изречений или «Речи мудрости от евангелия и от апостол и от святых
муж и разум внешних философ». Этот сборник составлялся постепенно
179
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
в Византии и под названием МеХтооа в редакции инока Антония появил-
ся в XI в. К числу книг, откуда русские люди почерпали жизненные нау-
чения, принадлежала и так называемая кормчая книга, или по-гречески
Номоканон. К нам на Русь первоначально перешел Номоканон в бол-
гарской редакции. Но уже при Ярославе этот Номоканон заменен был
другим, именно сделан был перевод с того греческого Номоканона, ко-
торый был в обращении в греческой церкви в IX в. В этом Номоканоне
свод церковных правил святых апостолов и святых отцов и постановле-
ний вселенских и поместных соборов дополнен следующими статьями:
1) извлечение из законов Моисеевых; 2) эклога — выборка законов, со-
ставленная при иконоборческих императорах Льве Исавре и его сыне
Константине Копрониме (законы семейного, гражданского и частью
уголовного права); 3) закон судный людям, славянская переделка эклоги
относительно наказаний за уголовные деяния; 4) прохирон Василия Ма-
кедонянина, или закон государственный (jus civile). Кормчая книга
предназначалась как руководство для церковных правителей. Но из нее
могли черпать наставления о том, как судить, и гражданские правители.
Самостоятельная церковная и светская литература
Какими же последствиями для духовной жизни русского общества
сопровождалось распространение всей этой литературы? В нашем рас-
поряжении есть данные, указывающие на то, что распространение этой
литературы, внося в духовный оборот русского общества известный за-
пас новых идей и знаний, содействовало в нем пробуждению сознатель-
ности, стремлению к осмысливанию жизни, самостоятельному умствен-
ному творчеству. И у нас на Руси появилась известная интеллигенция со
вкусами к высшим вопросам жизни и с попытками к самостоятельным
их решениям. Первый митрополит из русских Илларион, как было уже
сказано, написал сочинение «О законе и благодати», представляющее
первый русский труд по догматическому богословию. Вопросы христи-
анской нравственности особенно заняли внимание русских книжных
людей и вызвали написание целого ряда поучительных слов, например
Кирилла Туровского, Луки Жидяты, преп. Феодосия Печерского, нако-
нец, известное поучение Владимира Мономаха. Так же, как и греки,
и русские книжники рассматриваемого времени стали составлять с нра-
воучительными целями житие русских святых. Кроме произведений
упомянутого уже монаха Иакова, здесь нужно назвать: «Чтение о житии
и погублению блаженную страстотерпцу Бориса и Глеба» препод. Несто-
ра летописца, «Житие Феодосия Печерского» его же, «Сказание о св. Ле-
онтии Ростовском и обретении его мощей» и, наконец, два собрания
180
Лекции по древней русской истории до конца XVI в,
повестей о печерских угодниках, составленные епископом владимир-
ским и суздальским Симоном и монахом Печерского монастыря Поли-
карпом и образовавшие так называемый Печерский Патерик. Изложе-
ние всемирной истории в так называемых хронографах или «временни-
ках» вызвало и у нас на Руси желание написать «Повесть временных лет,
откуда пошла есть Русская земля, кто в Киеве первое нача княжити,
и откуду Русская земля стала есть». Эта повесть появилась в Киеве. Но
одновременно с ней стали вестись летописные повествования в Новго-
роде. В XII в. и первой половине XIII в. уже в разных областях Русской
земли: Киевской, Волынской, Суздальской, Галицкой и др. — велись
летописные записи и составлялись своды, которые во главу угла ставили
так называемую начальную летопись, доведенную до 1110 г. игуменом
Выдубецкого монастыря Сильвестром. Эта начальная летопись является
чисто искусственным, ученым произведением. Составитель воспользо-
вался для ее написания не только погодными записями событий, но
и разнообразными сведениями из греческих хронографов, внес в нее не-
которые отдельные повести и сказания, например, похвалу князю
Владимиру и сказание о убиении Бориса и Глеба монаха Иакова, сказа-
ние об основании Печерского монастыря и первых печерских подвиж-
никах и др.; воспользовался даже некоторыми официальными докумен-
тами, вроде договоров Олега и Игоря с греками; в летописи можно заме-
тить и разные народные предания и былины в пересказе. Весь этот
материал, разнородный по содержанию и духу, составитель постарался
связать известной общей идеей, так или иначе объяснить ход событий.
Но это объяснение далеко от того, которое мы называем прагматичес-
ким и которое выводится из естественного хода вещей. Такого вывода ни
составитель начального свода, ни его продолжатель не делали. Для них
Русская земля строится Промыслом Божиим, молитвами ее угодников
и добродетелями живущих русских людей. Поэтому и в своем повество-
вании, развертывая картину прошлого Русской земли, составители лето-
писных сводов имели главной целью своей дать не простое удовлетворе-
ние любознательности, а житейское поучение. Все удачи, все успехи
русских людей находят объяснение в их личных добродетелях — христи-
анском благочестии, смирении, братской любви, нищелюбии, располо-
жении к иноческому или духовному чину. Все беды, все напасти посыла-
ются Богом для вразумления людей, для наказания и исправления: «Бог
бо казнит рабы своя напастьми различными, огнем и водой, и ратью
и иными различными казньми: крестьянину бо многими напастьми вни-
ти в царство небесное». Бог не сразу наказывает людей, а посылает иног-
да предупреждения в виде разных знамений. Это чисто религиозное объ-
181
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
яснение истории составляло отличительную черту и тех исторических
произведений, которые перешли к нам в переводах из Греции и которые
до известной степени послужили для наших книжников образцами. Но
вместе с этим такое объяснение гармонировало вполне с общим миросо-
зерцанием русских людей, недавних христиан, незадолго перед тем
язычников, которые всю свою жизнь ставили в зависимость от внешних
таинственных существ, распространенных вокруг них в природе.
Подражание греческим образцам проявилось и в составлении жиз-
ненных руководств чисто практического характера. В кормчих книгах
после церковных правил и законов греческих царей стали помещаться
церковные уставы Владимира Святого и Ярослава. В настоящее время
можно считать уже доказанным в науке, что эти уставы не подлинные
узаконения князей Владимира и Ярослава, а литературные попытки ко-
дифицировать действовавшее на Руси церковное право, причем за
исходные пункты взяты были законы Владимира и Ярослава. Такими
же попытками являются и обе редакции Русской Правды, краткая
и полная. Мнение, что обе эти редакции являются памятниками офи-
циального законодательства, в настоящее время уже оставлено в исто-
рической науке. Анализ содержания Русской Правды в обеих редакциях
показал, что мы имеем дело с памятником, содержащим в себе не зако-
ны в их обычной формулировке, а изложение, пересказ законов и юри-
дических обычаев, действовавших в XI и XII вв., с историческими ком-
ментариями о времени и даже поводах установления той или иной юри-
дической нормы. Вот, например, образчики таких комментариев:
«А в княжи тивуне 80 гривен; а конюх старый у стада 80 гривен, яко
уставил Изяслав в своем конюхе, его же убили Дорогобудьцы». Или:
«По Ярославе же паки совкупившеся сынове его: Изяслав, Святослав,
Всеволод и мужи их: Коснячко, Перенег, Никифор и отложиша убиение
за голову, по кунами ся выкупати; а ино все, яко же Ярослав судил, та-
коже и сынове его уставиша». «А се покони были вирный при Яросла-
ве»... «Володимер Всеволодичь, по Святополце, созва дружину свою на
Берес-товемь (следует перечень дружины) и уставили до третьяго реза,
оже емлеть в треть куны» и т. д. Против официального происхождения
Русской Правды говорит не только описательно-повествовательная
форма многих ее статей, но и различные неясности, недомолвки и про-
тиворечия, содержащиеся в памятнике и произошедшие от неопытно-
сти ее составителей, которые собирали разнородный и разновремен-
ный материал. Русская Правда в краткой редакции сохранилась в Нов-
городской летописи. Здесь после описания под 1016 г. войны Ярослава
со Святополком, бегства и смерти последнего стоит следующий рас-
182
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
сказ: «Ярослав иде к Кыеву, седе на столе отца своего Володимира, нача
вой свои делити: старостам по 10 гривен, а смердом по гривне, и Новго-
родцем по десяти гривен всем, и отпусти их всех домов, и дав им правду
п устав списав, глаголав тако: по сей грамоте ходите, якоже писах вам,
тако же держите», а вслед за этим помещена Русская Правда краткой
редакции. Но очевидно, что Русская Правда вставлена сюда соста-
вителем летописного свода, и притом некстати, ибо в ней содержатся
законы не только Ярослава, но и его сыновей. Ясное дело, что этот па-
мятник составился отдельно и независимо от летописи. Полная редак-
ция Русской Правды является большей частью в составе кормчих или
юридических сборников, известных под именем «Мерила праведного».
Здесь она представляет известную параллель греческим законам Льва
Исавра, Константина Копронима и Василия Македонянина. На осно-
вании нахождения Русской Правды в составе кормчих и «Мерил пра-
ведных» в русской исторической науке высказано мнение, что этот
юридический сборник возник в церковной среде и для потребностей
церковного суда, которому приходилось судить мирян по нецерковным
делам. Таково мнение Ключевского. Что составителями Русской Прав-
ды были духовные лица, это едва ли может подлежать сомнению. Но
едва ли можно признать, что Русская Правда составлена для практиче-
ских целей именно церковного суда. Русская Правда говорит все время
только о княжеском суде над людьми, которые не входили в категорию
церковных людей, подробно перечисляет виры, продажи, судебные
уроки, или пошлины, вознаграждения потерпевшим и т. д. Если бы
составители Правды имели в виду практические потребности церкви,
это обстоятельство так или иначе должно было бы отразиться на самом
содержании этого юридического сборника. Все эти соображения за-
ставляют нас отвергнуть прямые практические цели за составлением
Русской Правды. Это не кодекс законов и обычного права в собствен-
ном смысле, а описание юридической практики, действовавшей в то
время на Руси, описание, вызванное теоретическим стремлением рус-
ских книжников придать ходившим на Руси юридическим сборникам
известную полноту и законченность. В этих сборниках читатели нахо-
дили церковные каноны и законы греческих царей. Но так как на Руси
были свои церковные правила и свои мирские законы и обычаи, то
наши книжники и стали дополнять греческие статьи кормчих и «Мерил
праведных» церковными уставами князей Владимира и Ярослава и Рус-
ской Правдой («А се Правда Росьская»), Русская Правда, таким обра-
зом, является скорее памятником древнейшей юридической литерату-
ры, чем памятником древнейшего русского законодательства.
183
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Христианские идеалы, национальное самосознание
и действительность
Литературное творчество, проявившееся в столь разнообразных
формах, свидетельствует о значительном подъеме духовной жизни в Ки-
евской Руси рассматриваемого времени. Обращаясь к существу тех идей
и воззрений, которые дают себя выследить по этому литературному
творчеству, мы видим, с одной стороны, отражение в них общехристиан-
ских представлений жизни, в частности византийских аскетических
идеалов, с другой стороны — пробудившееся национальное самосозна-
ние. Помыслами о Русской земле, о ее благе наполнены и сказания
о русских святых, и повествования летописцев, и такие произведения,
как «Слово о полку Игореве». В какой мере эти новые идеи и воззрения
определяли жизнь русского общества, превращались в деяния, в поступ-
ки? Можно сказать вообще, что это были только поставленные сознани-
ем русской интеллигенции того времени идеалы, к которым стремились
и приближались немногие в своей жизни. Летописи с особым сочувст-
вием отмечают христианскую доброту некоторых князей и частных лиц,
их богобоязненность, кротость, милосердие к ближним. Но по всему
видно, что это были выдающиеся люди, исключения из общего правила.
Та же самая летопись полна известиями о жестокостях, своекорыстии,
клятвопреступлениях и других пороках князей и их дружинников. Язы-
ческое господство страстей и животных инстинктов в изображении ле-
тописи выступает в резких и сильных чертах. Даже в такой области, как
богослужение, культ, христианские воззрения сплошь и рядом остава-
лись без практического осуществления. С одной стороны, летопись со-
общает о благочестивых князьях и княгинях, строивших монастыри,
церкви, украшавших их сосудами, облачениями и иконами; с другой
стороны, тогдашние свидетельства говорят о полном равнодушии рус-
ских людей к церкви. «На игрищах, — говорит одно из таких свиде-
тельств, — видим множество людей: как начнут бороться друг с другом,
то сбегаются смотреть на дело, от дьявола замышленное, а церкви стоят
пусты: в час молитвы мало найдешь народу в церкви». Выше приведено
свидетельство некоего «Христолюбца» о долгом переживании язы-
ческого культа на Руси, о молениях в рощах и на воде, о требах, которые
приносились языческим божествам и после принятия христианства.
Христианские воззрения оставались часто без действия и в таких сферах
жизни, как брак, семья. Летописцы с особой похвалой отзываются о та-
ких князьях, которые воздерживались от похоти, соблюдали чистоту те-
лесную. Видно, что эта добродетель была не частая среди князей. Кня-
жеские гаремы не прекратились с принятием крещения Владимиром,
184
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
наложницы были и у его преемников, например, у Святополка Изясла-
вича, Юрия Долгорукого и др. И среди высших классов, и среди просто-
народья было немало людей, имевших по две жены. Незаконные связи
с рабынями были обычным явлением, и законодательству, как мы уже
видели, пришлось позаботиться о «робьих детях», о робичичах. Просто-
народье, особенно глухих сел и деревушек, не брало для брака и благо-
словенья церковного, считая обряд венчания в церкви установленным
только для князей и бояр и довольствуясь языческим обрядом плеска-
ния. Основание семидесяти монастырей в различных областях Русской
земли свидетельствует об известных успехах аскетических воззрений
в русском обществе. Патерик Печерский и другие жития подвижников
монахов свидетельствуют, что так или иначе люди шли в монастырь для
обуздания плоти, для борьбы со страстями. Но в духовных послани-
ях XII в. наряду с этим встречаем указания, что в монастыри шли люди
и для покойной, сладкой жизни. Послания укоряют монахов, которые
милуют свое тело, часто меняют платье, под предлогом праздников уч-
реждают особую трапезу с пивом и долго сидят за нею, ищут над
старейшими взять свою волю, собираются вместе не Бога ради, не для
того, чтобы рассуждать о пользе, но для яростных споров, для бесстыд-
ных нападений на эконома и келаря, устраивают в монастырях пиры, на
которые собираются мужчины и женщины, и т. д.
Все это в общей сложности убеждает, что общехристианские пред-
ставления и аскетическая идеи, вошедшие в духовный оборот русского
общества, были только известными идеалами его верхнего слоя, его ин-
теллигенции, идеалами, которым далеко не соответствовала русская
действительность того времени. То же самое приходится сказать и о на-
циональной идее, которой проникнуты литературные произведения
эпохи. Эта национальная идея, одушевлявшая писателей, отдельных
князей вроде «доброго страдальца за Русскую землю» Владимира Моно-
маха и его сына Мстислава, в общем, мало определяла деяния как кня-
зей, так и местных обществ. В жизни над этой идеей возвышались пар-
тикуляризм, своекорыстие князей и местных обществ. «Слово о полку
Игореве», одушевленное национальной идеей, и представляет поэтиче-
скую элегию, выражающую скорбь от полного несоответствия тогдаш-
ней русской действительности с национальным идеалом. В художе-
ственных образах певца «Слова о полку Игореве» страдает от этого несо-
ответствия либо вся Русская земля, по которой тоска разлилась, либо
Киев, который «вестона тугою», либо великий князь Киевский, который
роняет золотые слова, со слезами смешанные. Причина этой скорби все
одна и та же: усобица князей парализовала успехи в борьбе с погаными;
185
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
князья начали про малое «се великое» говорить, ковать сами на себя кра-
молу, а поганые со всех сторон стали приходить с победами на землю
русскую, стали уже брать дань «по беле от двора».
Певец «Слова о полку Игореве» оказался в известном смысле проро-
ком. Высокое национальное чувство, которым одушевлено было мыслящее
общество Киевской Руси, оказалось лишенным жизненного фундамента
в виде надлежащей государственной организации, настроения правителей
и широких общественных кругов и потому не спасло Русь от новой победы
поганых, которые не в воображении уже поэта, а в действительности обло-
жили всех русских людей данью, и не с двора, а с каждой головы.
Пособия:
Д.И. Иловайский. История России. Т. 1. 2-е изд. М., 1906.
Е.Е. Голубинский. История русской церкви. Т. 1, половины 1-я и 2-я.
М„ 1901; 1904. 2-е изд.
Н.Д. Полонская. Историко-культурный атлас по русской истории.
Вып. 1. Киев, 1913.
Н.П. Кондаков, И.И. Толстой. Русские древности в памятниках
искусства. Вып. 5—6.
И. Грабарь. История русского искусства. Т. 1.
М.Н. Сперанский. История древней русской литературы. 2-е изд. М.,
1914.
Лекция XIII. Татарское нашествие
и окончательное распадение Руси;
установление удельного порядка
в связи с экономической
и социальной эволюцией
Батыев погром. — Окончательное разъединение Северо-Восточной и Юго-
Западной Руси. — Ослабление Западной и Юго-Западной Руси. — Новый
удельный порядок княжеского владения. — Экономическая жизнь Северо-
Восточной Руси с прибытием татар. — Образование класса перехожих
крестьян и дальнейшее развитие княжеского землевладения и хозяйства. —
Развитие боярского землевладения. — Развитие церковного землевладе-
ния. — Иммунитеты церковных и боярских имений; сближение их с княже-
ствами
Батыев погром
В четвертом десятилетии XIII в. Русь постигла большая беда, горшая
прежних бед, обрушившихся на нее, — татарский погром и последовав-
шее за ним утверждение татарского ига.
Орда, нахлынувшая к нам под предводительством одного из монголь-
ских ханов — Вату, или Батыя, была довольно сложного состава. Она, как
снежный ком, прикатилась к нам из глубины Азии, подобрав на своем
пути разные, но преимущественно турецко-татарские племена. Она всту-
пила в Приволжские левобережные степи в 1236 г. и прежде всего разгро-
мила и покорила Камскую Болгарию. Зимой 1237 г., когда стала Волга, та-
тары переправились на правую сторону ее и подошли к пределам Рязан-
ской земли. Рязанские князья, вышедшие навстречу татарам к Воронежу,
увидали бесполезность сопротивления им в открытом бою и поспешили
отступить и укрыться за укреплениями. Вслед за ними татарские полчища
нахлынули в Рязанскую землю и, по своему обыкновению, охватив ее ши-
рокой облавой, принялись разорять и жечь селения, пленить, грабить
и избивать жителей. Укрепления не спасали жителей, ибо татары привез-
ли с собой стенобитные машины и другие приспособления для взятия го-
родов. По словам летописи, они всю землю избили, не пощадили даже
грудных младенцев. Многие города и селения Рязанской земли были со-
вершенно стерты с лица земли, и память о них сохранилась только по их
именам, переданным летописью. За Рязанской землей наступила очередь
Суздальской земли. Татары взяли и разорили здесь Москву, стольный го-
род Владимир и Суздаль; в то же время отдельные отряды, облавой охва-
187
М.К. Любований. Русская история от древности до конца XVIII в.
тывая землю, взяли Ярославль и попленили Поволжье до Галича Мерско-
го; в течение февраля 1238 г. было взято до 14 городов, кроме многих сло-
бод и погостов. 4 марта 1238 г. татары разгромили на Сити великого князя
Суздальского Юрия Всеволодовича и вступили затем в пределы Новго-
родской земли. Наступившая весенняя распутица помешала татарам про-
изводить дальнейшие опустошения в этом направлении. Батый повернул
на юг и вступил в область вятичей, где разорил Козельск, отчаянно защи-
щавшийся. Отсюда он двинулся в землю Половецкую.
Плано-Карпини, проезжавший через Половецкую землю в 1246 г.,
рассказывает, что половцы частью были истреблены татарами, частью
обращены в рабство и частью бежали из отечества. Этих беглецов мы
встречаем потом, по нашим летописям, на службе у князя Даниила Рома-
новича, который пользовался ими как легким войском в своих походах
на литву и ятвягов. Они поселены были в разных местах его княжества
и должны были с течением времени перейти от кочевого быта к оседлому.
Часть половцев поспешила спастись на Балканский полуостров. По рас-
сказу Георгия Акрополита, половцы с женами и детьми на шкурах, напол-
ненных сеном, переправились через Дунай, прорвались через Болгарию
в Македонию и страшно ее опустошили. Никифор Грегора сообщает, что
половцев в Македонии было не менее 10 тысяч. Император Иоанн по-
слал им богатые дары, включил их в состав армии и роздал им земли для
поселения во Фракии, Македонии и Малой Азии. Знаменитый хан Ко-
тян, тесть Даниила Романовича Галицкого, недолго продержался в степях
с прибытием татар. Он выпросился на жительство с 40 тысячами полов-
цев у венгерского короля Белы IV под условием принятия христианства.
Половцам были отведены земли между Дунаем и Тиссой, где они долгое
время держались особняком от местного населения. Часть половцев по-
пала даже в Египет. Византийский историк Георгий Пахимер (описываю-
щий время от 1261 по 1308 г.) сообщает, что султан египетский заключил
договор с императором, в силу которого египетские корабли могли сво-
бодно ездить в Меотиду скупать рабов, ибо, говорит Пахимер, «султан,
происходя из половцев, старался собирать около себя свое племя». По-
видимому, половцы попали в Египет в качестве рабов, которых распрода-
вали татары. Часть бежавших от татар половцев, по словам Плано-Кар-
пини, вернулась назад на свои кочевья и, очевидно, слилась там с татара-
ми. Таким образом, и половцев постигла в конце концов та же участь, что
и их предшественников — печенегов и торков: они были частью истре-
блены, частью схлынули на запад, частью слились с пришельцами.
Летом 1238 г. Батый послал отряд в Приднепровье. Татары «взяли ко-
пьем и избили весь Переяславль». Затем они обступили «в силе тяжце»
188
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Чернигов, взяли и сожгли его, истребив защищавшее его войско. Зимой
1239 г. Батый послал отряд на север, чтобы покончить покорение Мор-
довской земли. Отсюда татары проникли в Муромскую область и сожгли
Муром, а затем воевали по Волге и Клязьме. Это новое нашествие, по
словам летописи, произвело «пополох» во всей Суздальской земле. Уце-
левшие от прежнего погрома жители бросали свои дома и бежали, куда
глаза глядят; преимущественно спасались в леса. На следующую зиму
1240 г. сам Батый направился в Приднепровье. Татары взяли Киев, изби-
ли его защитников и до такой степени разорили город, что проезжавший
шесть лет спустя монах Плано-Карпини насчитал в Киеве не более 200
домов. От Киева Батый направился на Владимир Волынский и по дороге
взял несколько городов на Случи и Горыни; взяв Владимир и не оставив
в нем ни одного живого человека, Батый направился на Галич и разорил
также и этот город. Нет никаких сомнений, что этот опустошительный
поток отделял от себя рукава в виде отдельных загонов. Летопись прямо
говорит, что Батый, кроме вышеупомянутых городов, разорил и «иные
грады многы, им же несть числа». Народу погибло при этом множество.
Францисканец Плано-Карпини, которого папа Евгений I отправил к та-
тарам проповедовать христианство, в описании своего путешествия от-
мечает, что в степи лежало множество черепов и человеческих костей.
По его уверению, большая часть руссов была перебита или взята в плен.
Сказание об убиении в орде князя Михаила Черниговского, составлен-
ное по всем признакам немного спустя после его смерти современником
и очевидцем татарского погрома, говорит, что жители, затворившиеся
в городах, были перебиты; «а инии же крыяхуся в горах и пещерах,
и в пропастех, и в лесех — мало от тех остася». В подтверждение этому
и летопись рассказывает, что Даниил и Василько, возвращаясь из Венг-
рии после погрома и подойдя к Берестью, «не возмогоста итти в поле,
смрада ради множества избиенных: не бе бо на Володимере не остал жи-
вый, церковь святой Богородици исполнена трупья, иные церкви на-
полнены быша трупия и телес мертвых» (Ипатьев.). Возвращаясь из
Венгрии, Батый снова опустошил Волынь и Галицию.
Татары заняли своими кочевьями все Половецкие или Кипчакские
степи, отчего и стали называться Кипчакской ордой. На окраинах южной
Руси расположилось несколько отдельных орд под начальством особых
темников, которые охраняли Кипчак и наблюдали за покорностью заво-
еванной страны. Степи таврические и азовские Батый отдал одному из
своих родственников, а сам и сын его Сартак с главной ордой стали ко-
чевать в степях поволжских и подонских. Ставка, или орда ханская, от
своих золотых украшений называлась «Золотой Ордой»; это название
189
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
распространилось и на все царство Батыя. Первоначально хан не имел
определенного местопребывания, а впоследствии его резиденция — Са-
рай — основалась на р. Ахтубе.
Какие же последствия для внутренней жизни Руси вытекли из этой
внешней катастрофы, разразившейся над ней?
Окончательное разъединение Северо-Восточной и Юго-Западной Руси
Мы видели, что под влиянием княжеских усобиц и половецких набе-
гов к концу XII в. произошло новое размещение русского населения.
Это население разбилось географически, отхлынув из Приднепровья,
где оно прежде главным образом сосредоточивалось, и уйдя либо в Су-
здальскую землю, либо в Галицко-Волынскую и отчасти в Смоленскую.
Татары еще более усилили это географическое разобщение русского на-
селения. После Батыева погрома Киево-Черниговское Приднепровье
уже стало почти пустыней. Киев, так прельщавший прежде князей, при-
шел в полное пренебрежение. Александр Невский, которому хан
пожаловал Киев в 1249 г., не поехал туда и не послал даже наместника.
Очевидно, не стоило хлопот. Даниил Романович собирался было занять
Киев, но и он в конце концов отступился от своего намерения. Во вто-
рой половине XIII в. в Киеве совершенно не было русских князей, и им
управляли татарские баскаки, пока в начале XIV в. хан не отдал Киева
путивльским Ольговичам. На полное разорение Киевщины указывает
и переселение митрополитов из Киева во Владимир Залесский. «Около
1300 года, — рассказывает летописец, — митрополит Максим, не стер-
пят татарского насилия, переселился во Владимир со всем житьем. Тогда
же, — замечает при этом летописец, — и Киев весь разбежался». Подоб-
ная же участь постигла и города Чернигов и Переяславль Южный, кото-
рые в X-XI вв. в иерархии русских городов занимали второе и третье ме-
ста. Чернигов утратил значение старшего стола в Чернигово-Северской
земле. Это значение перешло к Брянску на верхней Десне; в Переяслав-
ле же Южном совершенно и навсегда прекратилось княжение; очевид-
но, уже не над кем было и княжить.
Но куда же девалось из Приднепровья население? Огромное коли-
чество его было, как уже сказано, перебито и уведено татарами в плен,
но далеко не все. Часть населения спаслась, как о том свидетельствуют
летопись и сказание о мученической кончине в Орде черниговского
князя Михаила и боярина его Федора. Население бежало в соседние
леса и горы. Такие густые непролазные леса, настоящие дебри, были на
верхней Десне и Оке, в области вятичей. Туда и отхлынула часть населе-
ния из Приднепровья во время погрома. Этим и объясняется тот факт,
190
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
что здешний город Дебрянск сделался главным городом Чернигово-Се-
верской земли после погрома. Этим же объясняется и возникновение
в этой области целого ряда новых княжений во второй половине ХШ
и начале XIV в., каковы: Новоеильское, Карачевское и Тарусское, кото-
рые потом выделили из себя княжества Одоевское, Воротынское, Бе-
левское, Козельское, Мосальское, Перемышльское, Звенигородское,
Волховское, Оболенское и Волхонское. С правобережного Приднепро-
вья население отхлынуло на запад в Карпатские горы. Князь Даниил
Романович, возвращаясь из Венгрии, остановившись ночевать в Сине-
водском монастыре, на рассвете увидал «множество бежащих от без-
божных татар». На иммиграции населения в Галицко-Волынскую зем-
лю основана была и вся реставрационная деятельность князя Даниила
Романовича. После ухода татар Даниил, как известно, стал строить
в своей земле новые города и возобновлять старые. Очевидно, к нему
приливало население, которому он и старался обеспечить безопасность.
В конце концов народу у него набралось так много, что Даниил возмеч-
тал низвергнуть иго татар. Эти мечты едва ли были только плодом пыл-
кой фантазии южно-русского князя, а вероятно, порождены были и со-
знанием своей силы, своего значения, что, в свою очередь, можно объ-
яснить не чем иным, как приливом населения в Галицкую и Волынскую
земли.
В XIV в. Галицко-Волынская земля называлась уже Малой Русью,
очевидно в отличие от Великой, лежавшей на северо-востоке. Юрий II,
последний Галицкий князь, в одной грамоте 1335 г. называет себя dux
totuis Russie Minoris. Из грамоты прямо видно, что это название относи-
лось к землям Галицкой и Волынской. Название цькоа'Рохиа встречает-
ся и в грамотах Константинопольской патриархии XIV в. Появление
этого названия служит характерным указанием на то, что юго-западная
Русь к тому времени сосредоточилась именно в Галицкой и Волынской
землях, что здесь она нашла свои политические, религиозные и культур-
ные центры.
Ко времени этого сосредоточения надо относить и окончательное
образование малорусской народности, которая с течением времени по-
крыла племенное разнообразие населения в юго-западной Руси. Основ-
ным элементом этой народности сделались те племена, которые наибо-
лее уцелели в юго-западной Руси после татарского погрома. Какие же
это были племена? По соображению с сообщениями начальной летопи-
си и позднейшими данными можем остановить наше предположение
главным образом на волынянах и карпатской руси (белых хорватах). Эти
племена поглотили в себе части других племен, сбитых кочевниками на
191
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
запад, прежде всего уличей и тиверцев, затем древлян и полян, быть мо-
жет, и часть северян, ассимилировали их и претворили в единую народ-
ность. Навстречу этим историческим соображениям как раз идут и соо-
бражения тех филологов, которые усматривают особенности малорус-
ской речи впервые в памятниках, писаных в Галицкой Руси. Итак, по
отношению к этнографической эволюции, совершавшейся на юго-запа-
де Руси, татары явились только завершителями дела своих предшествен-
ников — печенегов и половцев.
Ослабление Западной и Юго-Западной Руси
Процесс распада Руси не ограничился только окончательным разъе-
динением северо-восточной и юго-западной Руси. Татарское нашествие
разрушительным образом повлияло и на ту группировку западно-рус-
ских областей, которая установилась было в начале XIII в., как бы пред-
вещая собой образование государств Белорусского и Малорусского. Та-
тарский погром расстроил прежде всего ту группу, в состав которой вхо-
дили земли Смоленская, Полоцкая и Киевская. Киевская земля,
совершенно разоренная татарами, отошла от Смоленска сначала под
власть суздальского князя, затем под непосредственную власть татар,
а затем под власть путивльских Ольговичей (в начале XIV в.). Все связи
Киевщины со Смоленском прекратились: ни один из смоленских кня-
зей после татарского погрома уже не сидел ни в Киеве, ни в киевских
пригородах. Таким образом, татарское разорение не только прямо, но
и косвенно ослабило Смоленскую землю, лишив ее той помощи, кото-
рую прежде доставляла ей Киевская земля. Это обстоятельство не замед-
лило отразиться на отношениях Смоленска к Витебску и Полоцку. Обес-
силевшие смоленские князья уже не в состоянии были сохранить свое
влияние в Витебске и Полоцке. Витебск и Полоцк примкнули к новой
политической силе, которая выдвинулась на западе во второй полови-
не XIII в., к Литве. Полочане приняли к себе на главный стол Товтивила,
одного из пленников великого князя литовского Миндовга, а витебский
князь признал себя вассалом Миндовга. Так, земли, входившие прежде
в состав Смоленской политической системы, потянули в разные сторо-
ны, и вся эта система разрушилась.
Такая же участь постигла в конце концов и Галицко-Волынскую груп-
пу. Галицко-Волынская земля после Батыева погрома значительно опра-
вилась было от разорения благодаря реставрационной деятельности
Даниила Романовича. Могущественный гадицкий князь держал в послу-
шании у себя не только своих родичей, но и князей пинских и имел ре-
шительный перевес над Литвой. Этот перевес едва было не привел к под-
192
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
чинению Литвы: на великом княжении в Литве одно время сидел сын
Даниила Шварно. Таким образом, Галицко-Волынская политическая
группа готовилась было превратиться в обширное западно-русское госу-
дарство. Но этому в конце концов не суждено было статься. По смерти
Даниила Галицко-Волынскую землю постиг новый татарский погром,
который нанес такой удар ее могуществу, от которого она уже не могла
оправиться. В 1283 г. хан Телебуга предпринял поход на Польшу. Татар-
ские полчища наводнили Галицко-Волынскую землю и причинили ей
страшные опустошения. Главные силы татар схлынули в Польшу, но
часть осталась кормить лошадей на Волыни. Эти татары, по рассказу ле-
тописи, «учинили пусту» всю землю Владимирскую. Бесчисленное мно-
жество народа, сбежавшегося во Владимир, перемерло от «остою»; а кто
выезжал за город «в зажитье», того татары либо убивали, либо забирали
в плен. Подобное же произошло и в Галицкой земле, где Телебуга гостил
две недели на обратном пути из Польши. Князь Лев Данилович по уходе
татар не досчитался 12,5 тыс. человек в одном своем уделе. Погром силь-
но ослабил Галицко-Волынскую землю, и она уже не могла сохранить
своего перевеса над Литвой. В начале XIV в. литовские князья отняли
у галицко-волынских князей Берестейскую землю, а вслед за этим заняли
Пинскую область, где сидели прежде подручники галицко-волынских
князей. Наконец, литовский князь Любарт, женившись на дочери влади-
мирского князя, утвердился на Волыни и оторвал ее от союза с Галицкой
землей. Лишившись всех своих союзных земель, а в конце концов и ди-
настии, Галицкая земля не могла уже удержаться самостоятельно. В 1349 г.
после борьбы с литовскими князьями ее занял польский король Казимир
Великий и уже надолго и накрепко связал ее с Польшей. Так распалась
юго-западная группа, начавшая было превращаться в особое Малорус-
ское государство (последние князья галицкие, как выше было указано,
называли себя королями Галиции, Лодомерии и всея Малыя Руси).
Новый удельный порядок княжеского владения
Дальнейший внутренний распад Руси происходил уже в связи с уста-
новлением нового удельного порядка княжеского владения, которое со-
вершилось не без влияния новых условий жизни, созданных татарским
нашествием.
Тенденция к установлению такого порядка проявилась, как мы виде-
ли, еще до татар и стояла в связи частью с размножением княжеского
рода, распадением его на отдельные ветви, частью с развитием княже-
ского сельского хозяйства. Но полной оседлости князей все-таки не воз-
никало до самого татарского нашествия. Татарское нашествие ускорило
193
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
процесс оседания князей. После погрома князьям пришлось самим
восстанавливать свои волости, созывать население, отводить ему земли,
определять подати и повинности, открывать новые источники доходов.
Другими словами — князьям пришлось быть не только правителями об-
ществ, но и их создателями, организаторами народного труда, хозяева-
ми. Но при таких условиях князья естественно должны были дорожить
своими волостями, не покидать их до конца жизни и передавать детям.
Затем, ввиду грозной силы и власти хана князья стали инстинктивно
держаться того, чем уже владели, так как всякие расчеты на новые воло-
сти стали неверны: все зависело тут от воли и расположения хана, часто
непостоянного и капризного. Это настроение князей ясно выразил
князь Лев Данилович Галицкий, которого двоюродный брат, Владимир
Васильевич, уговаривал в бытность в орде не искать под его преемником
княжения Волынского. «Чего мне под ним искать после своей смерти, —
говорил Лев Данилович, — все мы под Богом ходим; помоги Бог и своим
управиться в такое время». Сами татары в состоянии были, конечно, по-
нимать прочное княжеское владение, а не смену князей, ибо постоянное
княжеское владение было для них удобнее, покойнее, давало им воз-
можность легче осуществлять свои требования к Руси, чем подвижное,
сменное владение. При таких обстоятельствах мало-помалу затихло и
наконец прекратилось совершенно передвижение князей со стола на
стол, а затем появилась и идея удела, воззрение на территорию княжества
со всем несвободным населением как на собственность того или другого
князя, которую он может передавать по наследству и отчуждать в другие
руки. Старина сохранилась только в отношении к главным городам об-
ластей, которые вместе с некоторой властью над младшими родичами
стали передаваться ханом в известной очереди. Но старшинство и глав-
ный город стали даваться ханом и добываться князьями уже только
в придачу к коренному владению, уделу.
Так татары ускорили установление удельного порядка на Руси.
В исторической литературе эта роль татар не отмечена и не оценена по
достоинству. Наши историки-юристы — Кавелин и Соловьев — выводи-
ли удельный порядок из естественного развития княжеских отношений
при размножении рода. С размножением рода ослабевают родственные
связи, и общинное владение естественно рушится, заменяясь семейным,
частным. Так объяснял дело Кавелин. Соловьев прибавил к этому еще
содействие новых городов, возникших в Суздальской Руси благодаря
стараниям князей и поддерживавших князей в их борьбе с родовыми
преданиями. Историки-экономисты, как, например, Ключевский, глав-
ным фактором, породившим удельный порядок, считают эконо-
194
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
мическую эволюцию, произошедшую в Суздальской Руси, тот перевес,
который получило там земледелие, причем князьям пришлось стать ор-
ганизаторами народного труда. В этих объяснениях правильно отмечены
производящие причины. На наш взгляд, к этим внутренним причинам
надо присоединить и влияние могучего внешнего фактора, который
ускорял и усиливал действие внутренних причин, обострял процесс
и вместе с тем обобщал его, делал его не местным только суздальским,
но общерусским. Не касаясь западной и юго-западной Руси, которая в те-
чение дальнейшей своей исторической жизни отбилась от главного ру-
сла, остановим наше внимание на Руси северо-восточной и попытаемся
выяснить себе те экономические и социальные условия, которые созда-
лись здесь с прибытием татар и которые, в свою очередь, влияли на уклад
политической жизни страны.
Экономическая жизнь Северо-Восточной Руси с прибытием татар
Нашествие татар произвело страшное хозяйственное потрясение
страны. Погромы 1237-1240 гг. лишили множество русских людей всего
состояния, которое было или сожжено, или разграблено татарами. Вну-
тренние области северо-восточной Руси подвергались такому же разоре-
нию и позже, в последней четверти ХШ в., во время усобицы между сы-
новьями Александра Невского, и в первой четверти XIV в., во время
борьбы Москвы с Тверью. Опустошения окраинных областей соверша-
лись чуть ли не ежегодно. Татары, таким образом, истребляли, уничто-
жали народный капитал и тем обрекали на прозябание народное хозяй-
ство, которое принуждено было ограничиться почти исключительно
добыванием насущного пропитания населению и денег на уплату дани
и пошлин русским князьям и татарскому хану. Татары препятствовали
накоплению народного капитала и развитию материального благососто-
яния населения и другими способами. С прибытием их на русское насе-
ление легла новая дань. В 1257 г. зимой, рассказывает летопись, приеха-
ли татарские численники и «исщетоша всю землю Суздальскую, и Ря-
занскую, и Мюромьскую... толико не чтоша игуменов, черньцов, попов,
и крилошан, кто зрить на св. Богородицю и на владыку». В том же году
приезжали татарские послы и в Новгород и просили десятины и тамги,
по новгородцы не поддались, дали царю дары и отпустили послов с ми-
ром. Но в 1259 г. и новгородцы вынуждены были уступить «и яшася по
число: и почаша ездити окаанний по улицам, пишуче домы хрестьянь-
скыя». В 1275 г. «бысть на Руси и в Новегороде число второе изо Орды от
царя и изочтоша вся, точию кроме священников, и иноков и всего цер-
ковного причта». Сначала татары сами собирали дань, посылая особых
195
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
данщиков или отдавая эту дань на откуп ханским наместникам на
Руси — баскакам и бесерменским (восточным) купцам. Обирательство
этих лиц вызвало целый ряд восстаний в Ростове, Суздале и Ярославле,
после чего ханы стали уже поручать сбор дани русским князьям, которые
и отвозили ее в Орду. Дань эта стала называться выходом, и это слово как
нельзя лучше характеризует ее значение. Дань эта была действительно
выходом, ежегодным изъятием из народного обращения значительной
части капитала, успевавшего за это время накопляться в стране. Деньги
уходили совсем из страны, не оставались в ней, как княжеская дань, не
приводили эквивалентные ценности из-за границы на Русь, как княже-
ские закупки у иноземных народов. Татары брали дань не натурой, как
князья, а серебром, для чего обязали русских князей чеканить серебря-
ные «деньги» с ханским штемпелем, или тамгой. Благодаря этому сере-
бро стало очень редко на Руси, перестало играть прежнюю роль как ору-
дие внутреннего обмена, внутренние расчеты стали производиться нату-
рой, и все вообще хозяйство стало развиваться в обратном направлении,
от денежного к натуральному.
Татары не только лишали русское население средств производства
и обмена, но и надолго сократили само поле приложения народного тру-
да. Пока они владычествовали на Руси, кочуя по черноземным степям,
русское население поневоле должно было сосредоточить свою экономи-
ческую деятельность в северной лесной области Европейской России
и усиленно эксплуатировать здешние только дары природы. Эти дары,
по всем данным, не были так обильны и так щедры, как в лесостепной
переходной полосе, и даже степной. Как и в Киевской Руси, население
занималось рыболовством, бортничеством, охотой. Рыболовство, по
всем признакам, получило даже большее значение, чем в Киевской Руси.
Акты полны известиями о рыбных озерах, реках, топях и язах в Тверской
земле, Ярославском княжестве, Костромском, Нижегородском, Мос-
ковском и Рязанской земле, а также и на севере — в Белозерске, Вологде,
Устюге Великом и т. д. Но бортничество по климатическим условиям
было, конечно, менее развито, чем в западной и юго-западной Руси.
В междуречье Волги и Оки и бассейне Оки акты констатируют сущест-
вование бортей и бортников, но не упоминают об их существовании
в областях Белозерской, Вологодской и Устюжской. Видно, что и охот-
ничьи промыслы были менее значительны, чем в Киевской Руси. На се-
вере акты констатируют добывание соболей и белок, существование пу-
тиков, перевесищ, тетеревиных ловель. Одно житие (св. Кассиана Учем-
ского) свидетельствует, что в лесах около Углича даже в конце XV
и начале XVI в. «бияху звери много, лоси и елени и зубри же и буйволы
196
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
и лисицы и серны, волцы же и медведи». Но южнее по актам не встреча-
ем уже такого разнообразия животного мира. В междуречье Волги и Оки
акты упоминают только о бобровых гонах и перевесах для ловли птиц.
Общее впечатление, выносимое из всех источников удельной эпохи, та-
ково, что эксплуатация животных богатств в это время уже не имела того
значения, какое принадлежало ей в Киевской Руси.
Главенствующее значение в экономической жизни получила теперь
та отрасль хозяйства, которая в Киевский период выдвинулась только
в XII в., а именно земледелие. И климатические, и почвенные условия
северо-восточной Руси были неизмеримо хуже таковых же условий
Приднепровской, юго-западной Руси. Но русскому населению, сбив-
шемуся в Суздальской земле, не было выбора, и потому оно поневоле
стало усиленно культивировать землю. Поэтому и по актам удельной
эпохи приходится иметь дело больше с пахарями, земледельцами, чем
с звероловами, рыболовами и бортниками. Разумеется, при неблаго-
приятных климатических и почвенных условиях земледелие не щедро
оплачивало труд земледельца, и потому, в общем, экономическая жизнь
северо-восточной Руси еле теплилась. Люди добывали себе с величай-
шими усилиями скудное пропитание и средства для уплаты государст-
венных налогов. При таких условиях еле влачила свое существование
торговля, особенно внутренняя. Внешний сбыт так или иначе со-
вершался. Для него работали охотничья промышленность и бортниче-
ство. Внешний сбыт был необходим для получения серебра на уплату
татарской дани. Русские купцы не только торговали с немцами, но
ездили даже в Сурож, в Крым, плавали в Грецию, ездили в Орду, сбывая
меха, воск, рыбу, покупая оружие, соль, ткани, вина, а главное — драго-
ценные металлы. Но внутреннего обмена произведениями почти не
было, точнее — он был чрезвычайно слабый. На торгах или торжках
продавались и покупались некоторые несложные произведения домаш-
ней, кустарной промышленности, вроде железных орудий, кожевенных
изделий, некоторых съестных припасов и т. п. Внутренняя торговля до-
стигла некоторых успехов только к концу удельной эпохи, в XVв., когда
Русь вообще оправилась несколько от татарских разорений, когда за-
метно стал накапливаться народный капитал, появилось в обращении
гораздо больше денег, чем прежде. В источниках того времени можно
уже найти немало указаний на пребывание купцов в том или другом
княжестве из других земель. Договоры, заключавшиеся тверскими и ря-
занскими князьями с московскими, также предусматривали взаимные
торговые сношения и ограждали интересы купцов, ездивших торговать
в чужие княжества.
197
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Итак, татарские погромы и татарское иго надолго и совершенно
искусственно задержали экономическое развитие Руси. К народному ор-
ганизму северо-восточной Руси присосался огромный паразит, который
высасывал его соки, хронически истощал его жизненные силы, а време-
нами производил в нем большие потрясения. Татары в данном случае
явились продолжателями дела печенегов и половцев, с той разницей, что
их разрушительное влияние было более сильным и последовательным.
Обеднение населения вследствие разорения, причиняемого татара-
ми, и платежа татарских даней и пошлин, заставило князей того времени
с еще большим рвением приняться за сельское хозяйство и промыслы
для добывания средств к жизни, чем это было в дотатарскую эпоху. За
невозможностью жить на дани и пошлины с населения князья стали все
более и более превращаться в сельских хозяев-землевладельцев, все бо-
лее увеличивать свои села. Навстречу этому стремлению пошло большое
предложение рабочих рук со стороны земледельческой массы.
Образование класса перехожих крестьян и дальнейшее развитие
княжеского землевладения и хозяйства
В своем месте было указано, что уже в дотатарскую эпоху появились
у нас земледельцы, возделывавшие чужую землю из платы по найму, ко-
торую они нередко получали вперед, — наймиты и ролейные закупы.
В наймиты шли те земледельцы, которые не могли вести собственное
хозяйство или могли вести его только с помощью заработков у других
хозяев. Татарское нашествие еще дальше подвинуло социальную эволю-
цию в этом направлении, содействовало образованию класса беззе-
мельных земледельцев, съемщиков и возделывателей чужой земли. Эти
перехожие земледельцы стали называться крестьянами — в отличие,
очевидно, от поганых, т. е. татар. Класс этот, незаметный до нашествия
татар, как-то вдруг появился в огромном количестве после прибытия та-
тар. И это вполне понятно. Татарские погромы XIII и начала XIV в.
должны были уничтожить огромное количество самостоятельных земле-
дельческих хозяйств, лишить многих земледельцев их крова, скота, хле-
ба и земледельческих орудий. Вследствие этого многие земледельцы,
спасшиеся от смерти или полона, не могли уже вернуться на покинутые
пепелища и обзавестись на них вновь самостоятельным хозяйством: для
этого у них не хватало нужного капитала. Поневоле им пришлось подса-
живаться на землю к тем, у кого имелись хоть какое-либо обзаведение
и хозяйственные средства. Часть их садилась к зажиточным людям из
своей же братии во дворы в качестве подворников и подсуседков и корми-
лась около них, помогая им в хозяйстве и получая за это известную долю
198
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
урожая. Другая часть шла к князьям, боярам и духовенству и садилась на
их земли, в их села и деревни, получая от них необходимое для заведения
хозяйства вспомоществование деньгами и натурой. За пользование зем-
лей и угодьями такие крестьяне пахали на своих государей, косили,
жали, рубили лес, дрова, строили хоромы и разные хозяйственные по-
стройки и т. д. Крестьяне получали от владельцев участки земли не на
вечность, а во временное владение, до тех пор пока крестьяне находили
для себя удобным оставаться на этих участках, а землевладельцы находи-
ли для себя выгодным держать их. Урочные годы устанавливались только
для отработки получаемой подмоги. Но крестьянин мог уйти и раньше,
заплатив эту подмогу. С течением времени в чисто хозяйственных
интересах установился известный срок в году для выхода и отказа кре-
стьян — Юрьев день. Таким образом, мы имеем перед собой арендаторов
владельческих земель, уплачивавших аренду своим трудом, а название
таких крестьян изорниками в Псковской земле указывает на главный
только, но не исключительный род труда, которым оплачивалась арен-
да, — пахоту (орати). Некоторые землевладельцы предпочитали брать
арендную плату с крестьян не трудом, а сельскохозяйственными продук-
тами. Крестьяне снимали у них землю исполу или из трети и потому
и назывались либо половниками, либо третниками. Умножение числа
крестьян, которые не в состоянии были без посторонней помощи завес-
ти хозяйство, и давало возможность князьям, как и другим зажиточным
землевладельцам, все более и более расширять эксплуатацию своих зе-
мель и угодий. С другой стороны, с установлением татарской дани кня-
зья стали не добирать своей, и потому старались возместить недобор на-
ложением на податное население издельных повинностей по своему хо-
зяйству. Поэтому даже и земледельцы, удержавшие свои собственные
земли и самостоятельные хозяйства, так называемые черные люди, стали
работать на дворец, хотя не так много, как крестьяне-арендаторы. Уси-
лить денежные повинности их не было возможности. С расстройством
внешней торговли, с ежегодным отливом денег в Орду народное хозяй-
ство сделало крупные шаги назад по сравнению с хозяйством Киевского
периода. Деньги почти что исчезли из народного оборота, хозяйство ста-
ло чисто натуральным, и земледельцу приходилось расплачиваться
с князем преимущественно своим трудом и натуральными продуктами
этого труда. При таких условиях князю ничего не оставалось делать, как
только расширить по возможности свою запашку и эксплуатацию своих
угодий. Княжеское владение в силу всего этого все более и более прио-
бретало характер частной вотчины, крупного землевладельческого хо-
зяйства. Но раз уже создалась такая тенденция, она должна была, в свою
199
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
очередь, влиять в своем направлении на положение народной массы.
Сделавшийся хозяином князь естественно стал стремиться превратить
все подвластное ему земледельческое население в своих работников. Так
как и у черных крестьян не было настоящего права собственности на
землю, которая считалась государственной, княжеской, то князья и ста-
ли превращать черных крестьян в дворцовых, т. е. приравнивать их к тем,
которые сели в княжеские села в качестве съемщиков-арендаторов. Эти
съемщики-арендаторы, засиживаясь подолгу на арендованной земле,
с течением времени становились такими же наследственными пользова-
телями ее, как и черные крестьяне. Вся разница между черными воло-
стями и дворцовыми княжескими селами с течением времени оказалась
только в повинностях. Черные люди остались государственными тягле-
цами преимущественно, не будучи избавлены и от повинностей хозяй-
ственных на князя; дворцовые крестьяне работали преимущественно на
дворец, не будучи избавлены и от государственных повинностей.
Но раз создался такой порядок вещей, раз основой материального
благосостояния князей стало владение селами и деревнями, непосред-
ственная эксплуатация земли и угодий, собственное хозяйство, князья
должны были неизбежно прикрепляться к своим владениям, прежние
их временные наделки превращаться в постоянные, наследственные
уделы.
Развитие боярского землевладения
Те же самые причины, которые создавали оседлость князей и удель-
ный порядок княжеского владения, обусловили и дальнейшее развитие
боярского и церковного землевладения и хозяйства, что, в свою очередь,
должно было способствовать установлению удельного порядка.
Мы видели, что уже в XII в. княжеские дружинники перестали удов-
летворяться княжеским жалованьем и доходами от управления и стали
заводить свои села, сажая в них челядь, рабов. Князья XIII и XIV вв.,
обедневшие от татарских погромов и даней, а также и от удельного дро-
бления, еще менее, чем их предшественники XII в., могли удовлетворять
своих дружинников жалованьем и доходами. Жалованье из казны князья
совсем даже перестали выдавать своим боярам и слугам, а кормления на
должностях могли предоставлять только скудные. Эти кормления могли
быть только подспорьем, а не главным источником содержания. Главный
источник пришлось отыскивать самим дружинникам, и он был найден
в той же земле. Бояре и слуги князей позаняли множество пустопорож-
них земель и принялись подобно князьям хозяйничать на этих землях,
благо что теперь были готовы и рабочие для них руки в лице крестьян,
200
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
потерявших собственные хозяйства. Князья легко допустили освоение
земель боярами и слугами и с течением времени стали даже жаловать их
землями, ибо земли в то время сами по себе, при редкости населения,
почти что не имели никакой ценности, а населенные при посредстве вла-
дельцев, они начинали давать и князю доход. Поселенные на них вла-
дельцами крестьяне должны были платить князю дань, судебные и другие
пошлины, сами владельцы в известных случаях должны были оказывать
военную помощь князю. Необходимо заметить, что в рассматриваемое
время только эти соображения, а не какие-либо иные заставляли князей
содействовать распространению боярского землевладения. Позже это
землевладение распространилось в интересах службы. Но в рассматрива-
емое время с владением землями не связывалось еще обязательной служ-
бы князю, во владении которого находились земли. Бояре и слуги, как
и в Киевский период, служили, кому хотели, и князья в своих договорах
прямо гарантировали им право вольного перехода с сохранением вотчин.
«Боярам и слугам вольным воля, — гласят эти договоры, — а села и домы
им свои ведати, а нам в них не вступатися».
Итак, бояре и вольные слуги в удельное время окончательно сдела-
лись землевладельцами и позаняли огромное количество земель. Они,
как мы видели, не утратили и права свободного перехода, но едва ли уже
пользовались им в широких размерах. Это право стало уже политиче-
ским анахронизмом, противоречившим их экономическим интересам,
которые привязывали их к месту нахождения имений. Поэтому, переби-
рая фамилии бояр, действовавших в том или другом княжестве, мы по
большей части встречаемся с одними и теми же фамилиями. Оседлость
боярского класса в удельное время можно считать фактом, не подлежа-
щим сомнению, отъезды были сравнительно редким явлением. Но осед-
лый класс дружинников естественно привязывал к месту и своего вождя,
около которого он группировался, которого охранял и поддерживал
и которому помогал в правительственной деятельности.
Развитие церковного землевладения
Не менее бояр освоили и приобрели себе земель и церковные
учреждения, епископские кафедры, соборные церкви и, в особенности,
монастыри. Мы знаем, что и до нашествия татар князья стали наделять
церкви имениями вместо десятины. После татарского погрома этот спо-
соб материального обеспечения духовенства стал уже преобладающим,
господствующим. Князья стали жаловать духовенству преимущественно
земли пустые или же населенные, а не готовые доходы, которых было
очень мало у самих князей. Так называемая руга, заступившая место
201
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
прежней десятины, отошла теперь на задний план, стала жаловаться
князьями изредка и в небольших размерах в виде некоторой подмоги
бедным церквам. Черному и белому духовенству пришлось теперь со-
держать себя главным образом собственным сельским хозяйством, соб-
ственной предприимчивостью и трудом. Это был железный закон, кото-
рому при всеобщем обеднении и разорении должны были одинаково
подчиниться и князья, и бояре, и духовенство. Татары так много брали
с Руси ее средств, что уже никому внутри страны не давали возможности
жить на готовом, без труда и хозяйственных забот. При таких условиях
монастыри и другие церковные учреждения принялись занимать земли
и для крепости выпрашивать на них подтверждения князей или же пря-
мо выпрашивать земли. Князья охотно предоставляли церкви занимать
пустопорожние земли, которые не приносили для них дохода, а иногда
из усердия жаловали и населенные земли. Количество церковных земель
таким путем страшно выросло, так что, когда кончилась удельная эпоха,
в руках духовенства оказалось около '/3 всех земель, находившихся под
культурой. Об этом говорил царь Иван Васильевич Грозный на соборе
1551 г. Монастыри и вообще церковные учреждения еще более, чем кня-
жеские дружинники, имели возможность развивать сельское хозяйство.
Прежде всего в их руках должен был скапливаться больше, чем в руках
княжеских дружинников, потребный для того капитал. Татарские ханы
предоставили русскому духовенству податные льготы, и то, что уходило
из рук дружинников к татарам, то оставалось в руках духовенства. Сред-
ства его как-никак пополнялись притоком благочестивых вкладов и по-
жертвований; и, наконец, монастыри отличались большим скопидомст-
вом, большей бережливостью, чем светские владельцы. Поэтому и обед-
невшие земледельцы легче всего могли устроиться хозяйством на землях
монастырских и вообще церковных, легче всего могли раздобыться здесь
подмогой и ссудой. Но самое главное, что должно было привлекать бро-
дячее крестьянское население на земли церковные, — это разнообраз-
ные льготы, дававшиеся здесь крестьянам.
Иммунитеты церковных и боярских имений;
сближение их с княжествами
Устраивая хозяйство на занятой земле, монастыри и другие церков-
ные учреждения прежде всего выхлопатывали у князей льготы от пода-
тей и повинностей для крестьян, которые сядут на нови, на 3, 5, 10 и бо-
лее лет. Князья по религиозным, а частью экономическим побуждени-
ям, в виду будущих выгод от заселения страны, давали просимые льготы.
Дело не ограничивалось этим. Поселившиеся на церковных землях кре-
202
Лекции по древней русской истории до конца XVI в,
стьяне попадали в разряд людей церковных и потому освобождались от
суда княжеских чиновников иногда совсем, а большей частью за исклю-
чением важнейших уголовных дел — о душегубстве, разбое и татьбе с по-
личным. Вместе с этим они получали и другие льготы. Поэтому и в жа-
лованных грамотах сплошь и рядом встречаем такие выражения: «А на-
местницы мои и волостели и их тиуны не въезжают к их людям ни по
что, ни судят их, а тех людей ведает и судит игумен NN сам»; или: «кото-
рый суд будет межи монастырских людей, судит их и дворян дает мона-
стырский тивун один, нашим судьям не надобно ни по что». Княжеские
судьи вступаются лишь тогда, когда одна из тяжущихся сторон подлежит
их юрисдикции, и тогда по общему правилу устраивается вопчий или
смесный суд судей княжеских и монастырских. Кроме того, как сказано,
княжеские судьи выступают иногда на сцену, когда дело идет о разбое,
душегубстве и татьбе с поличным, но далеко не всегда. Монастырские
и церковные люди сплошь и рядом освобождались от всех податей и по-
винностей в пользу князя. «Тем людям, — читаем мы в княжеских жало-
ванных грамотах, — ненадобе моя дань, ни писчая белка, ни ям, ни под-
вода, ни мыт, ни тамга, ни иная которая пошлина». Правда, что эти по-
дати и повинности не слагались совсем с крестьян: крестьяне должны
были нести их в пользу владельца. Но во всяком случае они должны
были оставаться при этом в выигрыше. В интересах владельцев было
уменьшать эти подати и повинности по сравнению с княжескими, чтобы
привлекать и удерживать крестьян, а главное — крестьяне освобожда-
лись от обременительных въездов княжеских чиновников, от корма
и подарков им, от подвод и т. д. Эта льгота сама по себе была столь зна-
чительной, что иногда составляла предмет пожалования.
Церковные крестьяне не освобождались от платежа даней князю, но
эту дань представлялось собирать владельцам и вносить ее в княжескую
казну в виде ежегодного оброка: «Даст игумен оброку в мою казну на
всякой год три рубля, а опричь того оброку, ненадобе им никоторая
дань... ни пошлина». Или: «а привозят то серебро сами, да отдают моему
казначею, а даныцики мои в те их слободки и деревни к ним не въезжа-
ют, ни дани с них не емлют, ни писец их мой не пишет». Княжеские чи-
новники въезжали в села и деревни и по другим надобностям, не только
за данью. И от этих въездов обыкновенно освобождаются церковные
крестьяне: «У тех людей монастырских мои князи и бояре и дети бояр-
ские и всякие ездоки не ставятся никто, ни корма, ни подвод, ни про-
водников не емлют».
Благодаря всем этим льготам и преимуществам крестьяне особенно
охотно оседали в монастырских и церковных имениях, что, в свою оче-
203
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
редь, побуждало монастыри и церковные власти всячески расширять
свое землевладение, развивать свое хозяйство. Это сделалось, можно
сказать, главным интересом церковников, как о том свидетельствовали
в начале XVI в. преп. Нил Сорский, Максим Грек и другие ревнители
благочестия, недовольные господствующим направлением в жизни мо-
нашества и белого духовенства.
Результатом этого было подчинение огромной части земледельче-
ского населения монастырям и другим церковным учреждениям и не
только в хозяйственном, но и в политическом отношениях. Монастыр-
ские и церковные вотчины сделались маленькими государствами, владе-
тели которых обладали правом суда и податного обложения над своими
подданными. Если княжества по преобладанию в них хозяйственных
интересов и деятельности близко подошли к частным имениям, вотчи-
нам, то и эти последние, в свою очередь, сделали шаги навстречу княже-
ствам и превратились в маленькие государства.
И это справедливо не только относительно церковных, но и относи-
тельно боярских вотчин. До последнего времени в нашей литературе го-
сподствовало мнение, что боярские вотчины не пользовались у нас теми
же иммунитетами, какими пользовались церковные имения, или, точ-
нее сказать, пользовались очень редко. Это мнение основывалось про-
сто на том, что мало было известно льготных грамот, выданных боярам.
Сергеевич в своих «Юридических древностях» насчитал их всего 19. Но
затем Юшков открыл в Архиве Министерства юстиции более полсотни
грамот, несудимых и льготных, выданных в удельное время и в первой
половине XVI в. светским вотчинникам и сохранившихся большей час-
тью в списках XVII в. Нет основания думать, что найденным в настоя-
щее время количеством исчерпывается вся их наличность. Русские кня-
зья XIII — XV вв. смотрели на свои права главным образом как на доход-
ные статьи и потому считали себя вправе распоряжаться ими как своим
частным достоянием, отчуждать их в частные руки и т. д. Политические
права, которые князья предоставляли владельцам, сплошь и рядом были
оплатой их службы, подобно тому как иммунитеты духовенству были
оплатой его богомолья.
Таковы были социальные результаты, выяснившиеся в удельную
эпоху в связи с тогдашним экономическим регрессом, на который не-
малое влияние оказало татарское нашествие и владычество. Произош-
ло падение землевладения и самостоятельного хозяйства значительного
количества земледельцев; развилось в больших размерах княжеское, бо-
ярское и церковное землевладение и хозяйство, которое стало вестись
главным образом при помощи крестьян-арендаторов. Эти крестьяне-
204
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
арендаторы попали не только в экономическую, но и в юридическую
зависимость от своих землевладельцев, которым они во многих случаях
стали подсудны и подвластны. Холопство перестало играть роль глав-
ной основы частного землевладения и хозяйства, хотя оно и продолжа-
ло развиваться. Источники его остались те же самые, что и в предшест-
вующую эпоху. Но оно теперь расчленилось, разделилось на несколь-
ко разрядов. Прежние обельные холопы получили название полных.
Наряду с ними появились холопы докладные, продававшиеся на ключ,
т. е. на услужение в качестве сельских приказчиков, ключников и тиу-
нов, и холопы кабальные, которые занимали деньги и обязывались кре-
дитору служить «по вся дни» на его дворе по кабале, т. е. по заемному
обязательству, за рост, а не в погашение займа. Вся эта хозяйственная
обстановка, все эти новые условия сельскохозяйственной промышлен-
ности заставляли князей, как и других землевладельцев, устраиваться
на постоянное житье в местности, быть домоседами и, сидя по своим
дворцам, вести свое хозяйство, привлекать рабочий люд и руководить
его трудом.
Пособия:
Д.И. Багалей. Русская история. Т. 1. М., 1914.
Д.И. Иловайский. История России. Т. 1. М., 1906.
В.О. Ключевский. Боярская дума древней Руси. 4-е изд. М., 1909.
Н.И. Павлов-Сильванский. Иммунитет в древней Руси // ЖМНП.
1901, декабрь.
М.А. Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя
древней Руси. 4-е изд. СПб., 1912.
В.И. Сергеевич. Русские юридические древности. Т 1. СПб., 1890.
Лекция XIV, Политический строй Северо-
Восточной Руси в удельную эпоху
Прекращение деятельности городских вечей. — Зависимость князей от та-
тарского хана; порядок княжеского владения. — Власть великого князя
Владимирского до конца XIVв. — Эмансипация Рязани и Твери от подчине-
ния великому князю Московскому и Владимирскому. — Подчинение великим
князьям Московскому, Тверскому и Рязанскому удельных князей. — Вну-
тренняя самостоятельность уделов. — Сближение княжеств с частными
вотчинами. — Элементы государственности в удельном порядке. — Черты
феодализма в удельном строе Северо-Восточной Руси XIII—XVвв.; раздроб-
ление государственной власти. — Происхождение феодальных отношений
на Руси. — Закладничество и патронат. — Переходы бояр и слуг; жалова-
нья и кормления. — Черты феодализма в воззрениях, языке и быте удельной
эпохи
Прекращение деятельности городских вечей
Татарское нашествие со всеми сопровождавшими его последствия-
ми ускорило и тот самый процесс жизни, который приводил к упадку
значения, а затем и к окончательному прекращению деятельности го-
родских вечей в Северо-Восточной Руси.
Уже во второй половине XII в., в эпоху интенсивного заселения края
колонистами с юга, князья Северо-Восточной Руси обнаруживали тен-
денцию стать хозяевами страны, ее господами как ее создатели и устро-
ители. Припомним, что уже Андрей Боголюбский чинился самовласт-
ием в Суздальской земле и знать не хотел ни своих бояр, ни народного
веча. Андрей, как известно, стал жертвой своей внутренней политики
и погиб от заговора недовольных его самовластием. После его смерти
старые вечевые города — Ростов и Суздаль — попытались было стать хо-
зяевами в стране, посадить князей по своей воле и на своей воле. Но им
не удалось достигнуть этого, ибо у них не оказалось прочных, старинных
связей с остальным населением, прибывшим недавно, посаженным на
землю князьями-колонизаторами, и прежде всего с пригородами Су-
здальской земли. Владимирцы отказались признать князей, выдвинутых
ростовцами и суздальцами. В произошедшей затем междоусобной борь-
бе старые вечевые города потерпели полное поражение. В Ростово-Су-
здальской земле, таким образом, уже до татар князь становился господи-
ном положения, а вече отходило на задний план. Самый состав населе-
ния в Ростово-Суздальской земле должен был благоприятствовать
усилению князя за счет веча. Население это состояло из обывателей мел-
206
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
ких сел и деревушек, разбросанных на огромных расстояниях. Скучен-
ных, крупных селений, торгово-промышленных городов было мало,
а потому и веча главных городов не могли приобрести того засилья, ко-
торое они получили в других областях Русской земли. Татары завершили
эту политическую эволюцию Северо-Восточной Руси. Города во время
их нашествия подверглись страшному разорению, обеднели и обнища-
ли. Вследствие упадка промыслов и торговли они не могли долгое время
и поправиться сколько-нибудь значительно. При таких условиях и жи-
телям их приходилось уже думать больше о насущном хлебе, о завтраш-
нем дне, а не о политике. С утверждением татарского владычества над
Русью назначение и смена князей стали зависеть от воли хана. Поэтому
сама собой пала и важнейшая функция веча — призвание и изгнание
князей. Если и собирались веча, то только в экстренных случаях, и при-
том в виде мятежа. «Избави Бог, — пишет, например, летописец под
1262 г., — от лютого томленья басурманьского люди Ростовская земля:
вложи ярость в сердца крестьянам, не терпяще насилья поганых, изво-
лиша вечь и выгнаша из городов, из Ростова, из Володимеря, из Суздаля,
из Ярославля, окупахут бо ти окаяньнии бесурмени дани» (Лаврент. лет.).
Или под 1289 г.: «Князь Дмитрий Борисович седе в Ростове. Умножи же
ся тогда татар в Ростове, и гражане створше вече и изгнаша их, а имение
их разграбиша» (Воскрес, лет.) и т. д. Итак, из двух сил, руководивших
обществом в Киевской Руси, в северо-восточной удельной эпохе оста-
лась одна — князь.
Зависимость князей от татарского хана; порядок княжеского владения
Но эта политическая сила при всем том не сделалась независимой.
В 1243 г. великий князь Ярослав Всеволодович отправился к Батыю, ко-
торый, по рассказу летописи, принял его с честью и сказал ему: «Яросла-
ве! Буди ты старей всем князем в русском языце». На следующий год по-
ехали и другие князья к Батыю «про свою отчину»: «Батый асе почтив
я честью достойной и отпустив я, рассудив им, когождо в свою отчину»
(Лаврент.). Тот же порядок продолжался и после. Обыкновенно ханы ут-
верждали как великим, так и местным князем того, кто имел на то право
по родовым или отчинным основаниям, действовавшим в тогдашнем
обычном княжеском праве. Вследствие этого на великом княженье Вла-
димирском в XIII в. садились по очереди старшинства князья: Ярослав
Всеволодович, брат его Святослав, сын Александр Ярославич Невский,
другой сын — Ярослав Тверской и третий — Василий Костромской, за-
тем старший внук Димитрий Александрович, следующий Андрей Алек-
сандрович, затем Михаил Ярославич Тверской. Таким образом, в преем-
207
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
стве старшего великокняжеского стола соблюдался приблизительно ста-
рый киевский обычай. Но в замещении всех других княжеских столов
установился, как уже было указано в свое время, новый вотчинный по-
рядок — переход от отцов к сыновьям, а при неимении таковых,
к ближайшим родственникам. Таким образом, например, в Ростове по-
сле Константина Всеволодовича княжил его старший сын Василько, ко-
торому наследовал сын его Борис, и т. д., в Рязани после Ингваря Игоре-
вича княжил сын его Олег, затем внук Роман Ольгович, правнук Федор
Романович, у которого не осталось потомства, почему в Рязани стал
княжить брат его Константин Романович, и т. д. Ханы большей частью
утверждали на княженье того, кому оно следовало по обычаю. Но при
всем том ханский суверенитет имел не формальное, а чисто реальное
значение. Князья платили хану выход со своих княжеств и дары за ярлы-
ки на княжение. Поэтому в XIV в. ханы стали давать великое княжение
Владимирское не тем князьям, которым оно следовало по порядку стар-
шинства, а тем, которые умели их перепросить, дать им больше даров.
Таким образом, например, в 1341 г. вышел из Орды на великое княжение
шестнадцатилетний московский князь Семен Иванович, «и вси князи
русский под руце его даны, и седе на столе в Володимери» (Воскрес.).
В 1359 г. хан отдал ярлык на великое княжение малолетнему Димитрию
Ивановичу Донскому, бояре которого сумели перекупить этот ярлык,
выпрашивавшийся одновременно и князем суздальским Димитрием
Константиновичем. В конце XIV в. у хана стали перекупаться ярлыки
уже не только на великое княжение Владимирское, но и на уделы. Таким
образом, например, московский князь Василий Дмитриевич перекупил
ярлык на княжество Нижегородское, который дан был перед тем отчичу,
Борису Константиновичу. В данном случае хан по отношению к князьям
стал играть ту же самую роль, какую играли веча главных городов в Ки-
евской Руси, сажавшие князей сплошь и рядом без внимания к их родо-
вым счетам.
Власть великого князя Владимирского до конца XIV в.
Какие взаимные отношения установились при татарах между кня-
зьями Северо-Восточной Руси? До конца XIV в. великие князья влади-
мирские имели известную власть над всеми другими князьями, хотя ни
содержание этой власти, ни ее размеры не выступают вполне опреде-
ленно по источникам. Летописи глухо говорят о том, что другие князья
были «под рукой» великих князей. Выше было приведено свидетельство
летописи о том, что великому князю Семену все русские князья были
«под руки» даны. О Димитрии Донском пишется, что он «призва вся
208
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
князи Русские земли, сущая под властию его» (Воскрес.). Подручниче-
ство князей дает себя выследить в фактах лишь в том, что удельные кня-
зья во время общерусских походов становились под знамя великого
князя Владимирского. Великий князь Владимирский, по всем призна-
кам, был представителем всех русских князей перед ханом, был перво-
начально единственным князем, который знал Орду, т. е. ездил хлопо-
тать перед ханом за интересы Русской земли, получал от него приказы
и т. д. Все эти особые права и преимущества в связи с владением Влади-
мирским округом и были причиной борьбы князей разных линий за ве-
ликое княжение Владимирское.
Последняя борьба за великое княжение Владимирское произошла
при Димитрии Ивановиче Донском. В 1367 г. князь Димитрий Иванович
заложил в Москве каменный кремль и начал всех князей приводить под
свою волю, между прочим, и князя Михаила Александровича Тверского.
Михаил, не желая подчиняться, обратился за помощью к зятю своему
Ольгерду, великому князю Литовскому. Несколько раз литовские войска
вступали в московские владения, подвергали их опустошениям. Великий
князь Димитрий Иванович пускал против них не только полки князей
московских уделов, но и рязанские Олега Ивановича, пронские князя
Владимира Дмитриевича. Не успев в своем деле с литовской помощью,
Михаил в 1371 г. отправился в Орду и возвратился оттуда с ярлыком на
великое княжение Владимирское и ханским послом Сарыхожей. Но Ди-
митрий не пустил Михаила на великое княжение, задарил Сарыхожу
и затем сам отправился в Орду, задарил там хана, ханш и всех князей
и вновь получил ярлык на великое княжение. Михаил, со своей стороны,
вновь отправился в Литву и возбудил Ольгерда против Москвы. В произо-
шедшей затем борьбе великий князь Димитрий Иванович водил с собой
на ратное поле тестя своего Димитрия Константиновича Суздальского
с двумя братьями его и сыном, двоюродного брата Владимира Андрееви-
ча Серпуховского, троих князей ростовских, князя Смоленского, двоих
князей ярославских, князя Белозерского, Кашинского, Моложского,
Стародубского, Брянского, Новосильского, Оболенского и Тарусского.
Борьба кончилась тем, что Михаил Александрович признал себя «млад-
шим братом» Димитрия, равным Владимиру Андреевичу, обязался не ис-
кать под Димитрием великого княжения Владимирского, садиться на
коня и ехать на войну, когда сам великий князь или брат его Владимир
Андреевич сядут на коня, или послать своих воевод если они пошлют во-
евод, обязался сообща определять свои отношения к татарам, давать им
дань или не давать, биться с ними, если дело дойдет до войны, воевать
вместе против Литвы, жить с Великим Новгородом и Торжком как встарь.
209
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Все эти подробности борьбы за великое княжение Владимирское,
а равно и договор великого князя Димитрия Ивановича с Михаилом
Тверским, обеспечивающий его послушание великому князю Влади-
мирскому, показывают, в чем состояла власть великого князя Вла-
димирского. Власть эта была военно-политическая. Местные князья
обязаны были выходить на войну по зову великого князя, не вести ника-
кой самостоятельной внешней политики. Значение великого князя Вла-
димирского выступает затем довольно явственно и в последовавшей за-
тем борьбе Димитрия Ивановича Донского с татарами и Рязанью.
В 1380 г. Димитрий собрал против Мамая огромную рать в 150 тысяч че-
ловек. В состав этой рати вошли полки не только московских уделов, но
и подручных князей ростовских, ярославских, белозерских; и Тверской
князь присылал свои войска с племянником своим, Иваном Всеволодо-
вичем Холмским. Олег Рязанский, из страха перед татарами не присое-
динившийся к великому князю, после Куликовского поражения татар
должен был бежать в Литву из боязни репрессии, и Димитрий Иванович
за ослушание Олега отнял было у него Рязань. Когда они помирились
затем и заключили договор, Олег признал себя «младшим братом»
Димитрия, равным Владимиру Андреевичу, обязался быть заодно про-
тив Литвы, а с Ордой находится в тех же отношениях, как и Московский
князь. Значит, Олег стал к Димитрию Ивановичу Донскому в такое же
подчиненное положение, как и Михаил Тверской. Для характеристики
этого положения можно привести некоторые данные из договора
с Дмитрием Ивановичем его двоюродного брата, Владимира Андреевича
Серпуховского, к которому приравнивались князья Олег и Михаил:
«Тебе, брату моему младшему, князю Владимиру, держать подо мной
княженье мое великое честно и грозно; тебе, брату моему младшему, слу-
жить без ослушания» и т. д.
Эмансипация Рязани и Твери от подчинения великому князю
Московскому и Владимирскому
В XV в. князья тверские и рязанские эмансипировались от подчине-
ния великому князю Владимирскому. Великое княжение Владимирское
могло держаться грозно и честно лишь тогда, когда великие князья были
на Руси представителями хана, пользовались его авторитетом и военной
помощью. Но к половине XIV в. Орда ослабела, и великий князь не толь-
ко не получал оттуда поддержки, но уже находился в частом конфликте
с татарскими ханами, выступил в роли вождя в борьбе за освобождение от
владычества татар. При таких условиях он вынужден был договорами
с князьями закреплять свою власть и свой авторитет. Договоры бывают
210
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
действительны лишь тогда, когда они могут быть во всякое время поддер-
жаны силой. Но великий князь Московский, хотя и присвоил себе вели-
кое княжение Владимирское, не был еще в таком положении в конце XIV
и первой четверти XV в. Его силы парализовались не только Ордой, кото-
рая по временам враждебно выступала против него, но и Литвой, которая
во всякую минуту готова была поддерживать против него местных кня-
зей. При таких условиях князья рязанские и тверские стали исподволь
занимать самостоятельное положение относительно великого князя всея
Руси. В договоре, заключенном с великим князем Василием Дмитриеви-
чем в 1402 г., рязанский князь Федор Ольгович, хотя и признал себя млад-
шим братом и обязался не приставать к татарам, но при всем том выгово-
рил себе право отправлять посла (киличея) с подарками в Орду, право
принимать у себя татарского посла для добра христианского с честью,
уведомляя только обо всем и о всех ордынских вестях великого князя Ва-
силия. Еще знаменательнее договор, заключенный с Василием Дмит-
риевичем Тверским князем Михаилом около 1398 г. В нем Михаил уже не
называется младшим братом, а просто братом и дает обязательства, рав-
нозначительные с обязательствами своего контрагента — быть за один на
татар, литву, немцев и ляхов. Это обоюдостороннее обязательство разви-
то в договоре таким образом: если пойдет на московских князей сам царь
или рать татарская, или литва, или немцы, или ляхи, и великий князь
Московский с братьями сядут на коней, то Михаил пошлет двоих своих
сыновей, да двоих братаничей, оставив одного сына у себя; если же тата-
ры, литва или немцы нападут на Тверское княжество, то Московский
князь обязан сам садиться на коня и с братьями. Великий князь, обязы-
вая Тверского князя, его детей и внучат не брать любви, т. е. не входить
в договоры с Витовтом и Литвой, в то же время и сам за себя и братьев
обязался не заключать договоров без Тверского князя, его детей и внучат.
Тверскому князю предоставлялась полная свобода в сношениях с Ордой:
«А к Орде ти, брате, и ко царю путь чист, и твоим детям, и твоим внуча-
там, и вашим людям». Наступившая в роде московских князей усобица
еще более содействовала освобождению от подчинения им князей твер-
ских и рязанских, которые за это время тесно примыкали к великому
князю Литовскому.
Подчинение великим князьям Московскому, Тверскому
и Рязанскому удельных князей
Таким образом, с конца XIV и в течение первой половины XV в.
в Северо-Восточной Руси было уже не одно великое княжение, а три —
Московское, Тверское и Рязанское. С Московским великим княжени-
211
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ем связано было неразрывно великое княжение Владимирское, вслед-
ствие чего и Московскому великому князю подчинялись не только его
родичи, но и князья других уделов, например, ростовские, суздальские,
ярославские и др. Тверскому великому князю и Рязанскому подчиня-
лись только их родичи. Об этом подчинении родичей старшему или ве-
ликому князю свидетельствуют как договоры этих великих князей
с другими великими же князьями, так и договоры великих князей
с младшими родичами. Выше уже приведено обязательство великого
князя Тверского перед Московским, посылать на помощь своих сыно-
вей и братаничей. Значит, младшие удельные князья должны были вы-
ходить на войну по приказу старшего. Тверской князь Борис Александ-
рович, заключая в 1427 г. договор с Витовтом, прямо оговорил: «Дядьям
моим, братьям и племени моему — князьям, быти у меня в послушании:
я, князь великий Борис Александрович, волен, кого жалую, кого казню,
и моему господину деду, великому князю Витовту, не вступаться; если
кто из них захочет отдаться в службу к моему господину деду с отчиной,
то моему господину деду с отчиной не принимать; кто из них пойдет
в Литву, тот отчины лишится, — в отчине его волен я, великий князь
Борис Александрович». Из договоров великих князей с удельными вид-
но, что послушание последних выражалось в обязанности их садиться
на коней и ехать на войну, когда великий князь сам сядет на коня или
пошлет своих сыновей или других младших братьев, и в обязанности
посылать воевод, если великий князь пошлет своих воевод. Великие
князья получали от ханов ярлыки на всю землю, в том числе и на уделы
младших родичей. В 1412 г. великий князь Тверской Иван Михайлович,
которому не хотел подчиняться удельный князь Юрий, говорил: «Яр-
лык царев дан ми есть на всю землю Тверскую, и сам Юрий в ярлыце
царем дан ми есть». В силу этого удельные князья не могли отдаваться
со своими отчинами в подчинение другим князьям, обязаны были, со-
бирая дань по разверстке, отдавать эту дань великому князю, а великий
князь уже отвозил в Орду. Поэтому великий князь Василий Васильевич
Темный и наказывал в своем духовном завещании: «Как начнут дети
мои жить по уделам, то княгиня моя и дети пошлют писцов, которые
опишут их уделы по крестному целованию, обложат данью по сохам
и по людям, и по этому окладу княгиня и дети мои станут давать в выхо-
ды сыну моему Ивану».
Итак, удельные князья Северо-Восточной Руси в военно-поли-
тическом отношении подчинялись до конца XIV в. великому князю
Владимирскому, а с конца XIV в. уже трем великим князьям — Мо-
сковскому-Владимирскому, Тверскому и Рязанскому, которые были
212
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
независимы друг от друга и определяли свои отношения договорами,
варьировавшимися в зависимости от обстоятельств их заключения. Не-
которые исследователи, особенно Сергеевич, склонны точно таким же
образом смотреть и на отношения младших удельных князей к мест-
ным великим. Они признают, что подчинение младших князей стар-
шим не было каким-либо порядком, государственно-правовым обыча-
ем, что князья de jure все были равноправны, и отношения подчинения
устанавливались между ними только в силу договоров, в зависимости
от обстоятельств каждого данного момента. Но такая концепция ме-
ждукняжеских отношений удельной эпохи едва ли может быть принята.
Если вникнуть в содержание договоров старших князей с младшими, то
легко заметить, что договоры силятся гарантировать такие отношения
между ними, которые признавались нормальными, подтвердить госу-
дарственно-правовую старину.
Внутренняя самостоятельность уделов
Подчинение младших князей великим ограничивалось обязатель-
ным союзом против недругов, военной помощью, взносом татарского
выхода в великокняжескую казну, что, в свою очередь, обусловливалось
отсутствием у младших князей права самостоятельных сношений с Ор-
дой. Но во всем остальном младшие князья были свободны и независи-
мы. Договоры гарантировали им неприкосновенность их владений
и полное право распоряжаться ими, не порывая только связей их с вели-
ким княжением. «Тебе знать свою отчину, а мне свою» — вот обычная
статья в этих договорах. Договаривающиеся обязывались обыкновенно
не покупать сел в уделах друг у друга, не позволять этого и своим боярам,
не давать жалованных грамот на владение в чужом уделе, не держать за-
кладной и оброчников, давать суд и управу на своих подданных по искам
других князей или их подданных, не присылать в удел друг другу приста-
вов и не судить судов. Боярам и вольным слугам в этих договорах обык-
новенно обеспечивалась свобода перехода от одного князя к другому,
причем они сохраняли и свои имения в уделе покинутого князя. Князья
обязывались не принимать к себе письменных людей или численных,
а также слуг «под дворским», владевших землями; кто из таких слуг пе-
реходил на службу другого князя, тот лишался своих земель в уделе
прежнего князя. Младшие удельные князья, таким образом, пользова-
лись полной самостоятельностью во внутреннем управлении своими
княжествами. Они делили эти княжества между своими детьми, выделя-
ли из них «опричнины» на прожиток по смерти своей своим княгиням,
завещали эти княжества родственникам или чужим князьям и т. д.
213
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Сближение княжеств с частными вотчинами
Мы рассмотрели взаимные отношения князей Северо-Восточной
Руси в удельную эпоху. Взглянем теперь на отношения их к своим владе-
ниям, к территориям княжеств и жившему на них населению. Князья,
как мы видели, остались в Северо-Восточной Руси единственными хозя-
евами, господами в своих княжествах. Вследствие всеобщего обеднения
страны и невозможности жить доходами от управления, князья позаня-
ли в своих княжествах множество земель и промысловых угодий и раз-
вили в обширных размерах свое дворцовое хозяйство, для которого они
привлекли значительную часть сельского населения к разным работам
и повинностям. Доходы с этого хозяйства стали главным средством их
содержания, а доходы от управления только известным подспорьем.
Сделавшийся крупным хозяином князь стал рассматривать и все свое
княжество как огромное хозяйственное учреждение, как вотчину и по-
тому стал распоряжаться им подобно всем вотчинникам, делить его
между своими наследниками, выделять из него части на прожиток своей
жене и дочерям, иногда передавать зятьям, как было, например, в Яро-
славле, где князь Василий Всеволодович передал удел зятю Федору Рос-
тиславичу Смоленскому. Вследствие размножения некоторых ветвей
княжеского рода и многочисленных переделов их владений, получились
с течением времени такие микроскопические княжества, которые были
не больше любой боярской вотчины. Ключевский на основании свиде-
тельств жития одного святого, подвизавшегося на Кубенском озере, ри-
сует одно из этих княжеств — Заозерское в таком виде: столица его со-
стояла из одного княжеского двора, находившегося при впадении речки
Кубены в Кубенское озеро, а неподалеку от него стояла «весь Чиркова».
Вы видите перед собой, таким образом, обычную помещичью усадьбу, не
более. Многие из княжеств, образовавшихся в Ростовском крае, заклю-
чали в себе села и деревушки, раскинувшиеся по небольшим речкам,
как, например, Ухтома, Кемь, Андога, Сить, Курба, Юхоть и т. д.
Многочисленные удельные князья стали походить на вотчинников-
землевладельцев не только по размерам своих владений, но и по роду
своей деятельности. Не суд и управа как таковые стали теперь наполнять
их время, а хозяйственные заботы, хозяйственные дела; и обычными со-
трудниками их и советниками стали не бояре, думающие о ратном деле
и строе земском, а их приказчики, которым они поручали отдельные от-
расли своего обширного хозяйства. Таковы были: дворский, или дво-
рецкий, которому подведомственны были все пахотные земли князя со
всем работавшим на них населением, и затем путные бояре, администра-
торы путей, или совокупности того или другого разряда хозяйственных
214
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
угодий, каковы: стольник, заведовавший всеми рыбными ловлями и ры-
боловами, ловчий, заведовавший звериными «путиками» и звероловами,
бобровничий, чашник, заведовавший всеми бортными угодьями и борт-
никами, конюший, сокольничий. Так как все эти угодья не были сосредо-
точены в одном месте, а были разбросаны по всему княжеству, то и ве-
домства путных бояр не были территориальными округами, а именно
путями, которые перерезывали княжества в разных направлениях. Все
эти приказчики князя и составляли его обычный совет или думу, с кото-
рой он совещался не только о хозяйственных делах своего княжества, но
и о таких, которые можно назвать государственными. Как у частных вла-
дельцев, так и у князей на должностях были не только свободные, но
и рабы. Казначеи, ключники, дворские, посольские, тиуны сплошь
и рядом были из холопов, как это видно из духовных грамот князей,
в коих эти лица отпускались на волю. Даже в управлении населением, не
привлеченным к работам по дворцовому хозяйству, у князей стал преоб-
ладать чисто владельческий, хозяйственный интерес. Территории удель-
ных княжеств поделены были в административном отношении на уезды,
с центральными городами, а уезды на волости. Для суда и управления
князья отправляли в уезды наместников, в волости волостелей или своих
тиунов. Наместник, сидевший в центральном городе уезда, чинил суд
и управу по всем делам в окологородной волости, а по делам о душегуб-
стве, разбое и татьбе с поличным — в пределах всего уезда; волостели
или тиуны чинили суд и управу в волостях по всем делам за исключени-
ем тех, которые подлежали суду наместника. При наместниках и воло-
стелях состояли исполнительные чиновники — праветчики и довод-
чики, пристава, Подвойские. Главной целью этого управления было не
столько обеспечение общественного порядка и прав личности, сколько
извлечение доходов и содержание слуг. Наместники и волостели чинили
суд совершенно формально, не входя во внутреннюю оценку доказа-
тельств. Суд творился, так сказать, сам собой, по заведенным исстари
порядкам, за соблюдением которых следили судные мужи из местного
общества, а судьи сидели и своего прибытка смотрели, т. е. с кого и сколь-
ко взять судебных штрафов и пошлин. Половину этих доходов получали
обыкновенно князья, а половина шла судьям. Наместники и волостели,
кроме того, получали с населения кормы натурой и деньгами — въезжее,
рождественский, великоденный и петровский. Князья и посылали на
эти должности своих бояр и слуг, чтобы покормиться, а потому и не до-
зволяли им подолгу оставаться на своих должностях, дабы дать возмож-
ность всем своим слугам перебывать на этих доходных местах. Смотря на
должность наместников и волостелей преимущественно с точки зрения
215
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
финансовой, князья поэтому легко выдавали так называемые несуди-
мые грамоты, освобождавшие население боярских и церковных имений
от суда наместников и волостелей и подчинявшие его суду владельцев.
Это была такая же материальная милость владельцам, как и посылка
бояр и слуг на кормления. От суда наместников и волостелей освобожда-
лись обыкновенно и сами владельцы таких привилегированных имений.
Их судил сам князь или его боярин введенный, т. е. специально на то
уполномоченный.
Элементы государственности в удельном порядке
Соединяя в одно целое черты, характеризующие отношения князей
друг к другу, к территории и населению, некоторые исследователи, осо-
бенно Чичерин в «Опытах по истории русского права», приходят к от-
рицанию государственных начал в удельном порядке. По мнению Чи-
черина, в удельной жизни господствовало только частное право, а не
государственное. Князья в своих уделах не различали оснований, на
которых владели городами и всей территорией удела, с одной стороны,
и каким-нибудь мелким предметом своего обихода, с другой стороны,
вроде утвари и одежды, и в своих духовных завещаниях безразлично
благословляли своих сыновей городами и волостями, иконами, цепью,
шапками и шубами. Междукняжеские отношения регулировались дого-
ворами, а договор — факт частного права. Стало быть, ни в отдельных
уделах, ни во всей Русской земле не существовало ни государственной
власти, ни государственных понятий и отношений в среде князей. Не
было их и в отношениях князей к населению: князья были владельцами
земли, а со свободными жителями их связывали только договорные от-
ношения; эти жители оставались в княжествах, пока хотели, и князь не
мог принудить их оставаться, и уход их не рассматривался как измена.
Но такая характеристика удельного строя при всей ее яркости страдает
односторонностью. Градовский в «Истории местного управления в Рос-
сии» справедливо указал, что князья в своих завещаниях, ставя рядом
города, волости, свои села и движимость, передают наследникам раз-
ные предметы владения. Села, например, и вещи они передают цели-
ком как полную собственность, а в волостях только доходы и права
управления. Это служит для Градовского доказательством, что в удель-
ном периоде существовали понятия, выходившие из сферы граждан-
ского права и имевшие характер понятий государственных. В добавле-
ние к этому можно присовокупить, что далеко не со всем свободным
населением уделов князья связаны были договорными отношениями.
Это касалось только бояр и вольных слуг, для которых князья выговари-
216
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
вали в договорах право свободного перехода. Но крестьян, письменных
или численных людей, плативших дань татарам и несших разные
повинности на князей, князья удерживали в своих уделах и обязыва-
лись не перезывать их друг у друга. Ввиду этого и уделы северо-восточ-
ных князей все-таки лучше признавать их наследственной собственно-
стью как политических владетелей, а не частных, хотя нельзя отрицать,
что по типу управления и быта, по преобладающим интересам эта соб-
ственность близко подходила к простой вотчине. Затем, и в отношени-
ях князей друг к другу можно подметить начала подчинения в силу из-
вестного политического права старших по отношению к младшим. До-
говоры князей не всегда заново устанавливали отношения между ними,
а сплошь и рядом только санкционировали уже действовавшее обычное
право. Это политическое право определяло княжеские отношения и по-
мимо договоров. Все это в общей сложности дозволяет говорить только
об известном смешении государственного и частного права в удельную
эпоху, а не о замене государственного права частным.
Черты феодализма в удельном строе Северо-Восточной Руси XIII-XV вв.;
раздробление государственной власти
Итак, удельные княжества и по размерам, и по характеру владения
и пользования ими близко подошли к крупным вотчинам частных вла-
дельцев и церковных учреждений, а с другой стороны, крупные владель-
ческие вотчины близко подошли к княжествам, ибо владельцы их прио-
брели политические права над населением своих имений. Таким обра-
зом, в политическом строе Северо-Восточной Руси проявились наиболее
характерные черты средневекового феодализма — раздробление государ-
ственной власти и соединение ее с землевладением. В добавление к этому
можно указать, что и у нас, как и на Западе, при разделении государст-
венной власти образовалась целая иерархия государей, различавшихся
друг от друга по количеству своих верховных прав. Наивысшим госуда-
рем Руси, от которого получали свою инвеституру русские князья, соот-
ветствовавшим императорам, западному и восточному, был царь Ордын-
ский, рассматривавший всю Русскую землю как свой улус, как одно из
своих владений. Ниже его были великие князья — Владимирский-Мос-
ковский, Тверской и Рязанский, соответствовавшие западноевропей-
ским королям, получавшие от него ярлыки на великие княжения со все-
ми их территориями; под великими князьями были князья удельные, соот-
ветствовавшие западноевропейским герцогам, подчиненные великим
в некоторых отношениях, а еще ниже бояре-землевладельцы и церков-
ные учреждения, пользовавшиеся, как мы видели, государственными
217
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
правами суда и обложения в своих имениях. Впрочем, те права, которые
составляют суверенитет — являются самостоятельными, а не производ-
ными, — имели только первые три категории государей. Суверенитет по-
делен был между ханом и князьями великими и удельными. Только эти
государи имели право дипломатических сношений (удельные — ограни-
ченное), право битья монеты и т. д. Правом битья монеты пользовались
даже самые мелкие князья. В Тверском музее хранятся монеты с надпи-
сями: Денга Городеск., Городецко, Городеньско. Эти Городенские или Го-
родецкие деньги были, как полагают, чеканены одними из самых незна-
чительных Тверских удельных князей, а именно князьями Старицкими
или Городеньскими. Известны и другие не великокняжеские серебряные
и медные деньги (пулы): Кашинские, Микулинские, Спасские и другие.
Что касается частных землевладельцев и церковных учреждений, то они
не достигли у нас на Руси суверенных прав, какие приобретали себе их
западные собратья. Как известно, на Западе многие феодальные сеньоры
узурпировали себе и суверенные права, величались государями Божьею
милостью, чеканили монеты, вели дипломатические сношения и т. д.
Этой разнице наших порядков от порядков запада новейший исследо-
ватель русского удельного строя Павлов-Сильванский дал такое объясне-
ние: «У нас так же, как и на западе, земля должна была неудержимо рас-
пасться, разделиться на мелкие самостоятельные мирки. Но в момент
назревшего разделения страны у нас оказалось налицо множество кня-
зей-претендентов с наследственными владетельными правами. Они за-
менили у нас западных феодалов, захвативших суверенные права: разде-
ление сверху предупредило разделение снизу; окняженье земли преду-
предило ее ободренье». В этом объяснении названный историк, по-моему,
верно отметил суть дела, хотя и не договорил до конца, ибо это не согла-
совалось с другими его взглядами. Князья сделались у нас на Руси
территориальными государями прежде, чем создалось боярское земле-
владение, которое развивалось уже под покровом и в зависимости от кня-
жеской власти. Между тем Павлов-Сильванский, разделяя теорию «зем-
ских бояр», думает, что боярское землевладение создалось у нас ранее
или, во всяком случае, независимо от княжеской власти.
Происхождение феодальных отношений на Руси
Каким же образом создался и у нас на Руси порядок, близкий к за-
падноевропейскому феодализму? В предшествующей лекции была от-
мечена одна из основных причин, породивших этот порядок, — господ-
ство натурального сельского хозяйства, установившееся у нас на Руси
с прибытием татар, в связи с истощением народного капитала. Это об-
218
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
стоятельство, как мы видели, заставило князей заняться главным обра-
зом тем делом, которым занимаются землевладельцы — сельские хозяе-
ва, ибо иначе князьям не на что было жить; князья, таким образом, при-
близились к частным землевладельцам. С другой стороны, не имея
денег для раздачи жалованья своим слугам и церковным учреждениям,
князья охотно поступались в их пользу своими правами над населением
их имений, жаловали им иммунитеты, разные льготы и изъятия, при-
ближая их, таким образом, к государям. Но можно ли остановиться на
одной этой причине в объяснении происхождения русского феодализ-
ма? Историки-экономисты склонны довольствоваться одной этой при-
чиной и игнорировать другие, которые выдвигались историками права
и культуры. Мы не можем игнорировать этих причин внутреннего, ду-
ховного свойства. Что заставляло князей делить территорию государст-
ва на уделы? Хозяйственные потребности, необходимость интенсивного
сельскохозяйственного труда, ответят нам экономисты. Но для этого,
скажем им, вовсе не надо было делить самую государственную власть.
Старшему князю достаточно было испоместить на уделах младших, со-
храняя все свои государственные права над населением уделов и предо-
ставляя младшим князьям только хозяйственную эксплуатацию земель,
на крайний случай наместничью власть в уделах. Если князья делили
самую государственную власть, то это происходило все-таки от их поли-
тической неразвитости, от отсутствия у них воззрения, что высшая госу-
дарственная власть по существу своему не может быть предметом семей-
ного дележа. Деля государственную власть, князья, очевидно, смотрели
на нее как на предмет частного владения. Этим же объясняется отчасти
и тот факт, что они делились ею со своими боярами. Чтобы пожаловать
боярина за его службу, не было надобности непременно давать ему
иммунитет. Для пожалования того, что давал иммунитет, в сущности, до-
статочно было сделать боярина наместником или волостелем в его име-
нии, пожаловать ему княжеские доходы и предоставить некоторые льго-
ты населению его имения. Но князья шли обыкновенно дальше и на-
всегда отступались от своих прав по отношению к населению таких
имений, очевидно, не ценя эти права не только с экономической, но
и с политико-юридической точки зрения. Поэтому более правильным
представляется мнение тех историков, которые выводили феодализм из
общего состояния культуры известной эпохи, не только экономической,
материальной, но и политико-юридической, духовной.
219
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Закдадничество и патронат
На почве вышеизображенного порядка и в связи с общими условия-
ми культуры у нас на Руси развивались явления, имеющие аналогию
в явлениях феодальной эпохи на Западе. К таким явлениям надо прежде
всего отнести закладничество. Раз стушевалось на деле и в обществен-
ном сознании различие между государем и частным владельцем в его го-
сударстве, то естественно должно было замутиться и понятие о поддан-
ном. Свободные лица стали считать себя вправе отдаваться в подданство
не только многочисленным князьям, но и частным лицам и учреждени-
ям, закладываться, как говорилось тогда, не только за разных князей, но
и за бояр, владык и монастыри, если это сулило им какую-либо выгоду.
А эта выгода представлялась сплошь и рядом, ибо ослабевшая от разделе-
ния и удельного дробления княжеская власть часто оказывалась не в со-
стоянии обеспечить частному лицу нужную защиту и средства к жизни.
На Руси, следовательно, стало происходить то же самое, что и в Запад-
ной Европе в эпоху ослабления королевской власти, когда слабые иска-
ли защиты путем коммендации сильным землевладельцам и церковным
учреждениям. Аналогия в этом отношении шла так далеко, что и у нас на
Руси, как и на Западе, стали закладываться с имениями.
Выше было сказано, что боярские вотчины находились под сувере-
нитетом территориального князя, а не того, кому в данное время служил
их владелец, тянули судом и данью по земле и воде. Но это правило
с течением времени стало нарушаться. Владельцы стали закладываться
за князей, к которым поступали на службу с вотчинами, подобно тому
как на Западе владельцы поступали со своими феодами, бывшими не-
когда также под властью территориальных государей. Это создавало
страшную путаницу отношений, которой князья старались противодей-
ствовать договорами. В этих договорах они подтверждали, что боярские
вотчины должны оставаться под суверенитетом территориального кня-
зя, тянуть судом и данью по земле и воде, что князья не должны в чужих
уделах сел держать, покупать и даром принимать, не должны давать в чу-
жой удел жалованных грамот, судить там и дань брать и вообще «в чужой
удел не вступатися никоторыми делы». Но по всем признакам князьям
не удавалось искоренить это явление, и переходы владельцев с вотчина-
ми в подданство других князей продолжались. Такие переходы конста-
тируются по источникам даже в конце XV и начале XVI в. Так, в 1487 г.
некий Ивашко Максимович, сын Глядящего, бил челом великой княги-
не Софье «и со своей вотчиной, с половиной селом Глядящим, что в Му-
роме в Куземском стану, со всем тем, что к его половине потягло». Имея
в виду подобные случаи, Иван III и написал в своей духовной грамоте
220
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
1504 г.: «а бояром и детям боярским Ярославским со своими вотчинами
и с куплями от моего сына Василья не отъехати никому никуда». В 1507 г.
известный игумен Волоколамского монастыря Иосиф Санин, основав-
ший свой монастырь в вотчине Волоцкого князя Бориса Васильевича
и при его содействии, поссорившись со своим князем, «отказался от
своего государя в великое государство», под высокую руку великого кня-
зя Василия Ивановича. Когда Иосифа стали упрекать за это, он сослался
на прецеденты. «В наши лета, — говорил он, — у князя Василья Яросла-
вича в вотчине был Сергиев монастырь, а у князя у Александра
; у Федоровича у Ярославского был в вотчине Каменский монастырь,
> а у князей у Засекинских был в вотчине монастырь Пречистые иже на
Тользе»; и вот игумены этих монастырей били челом великому князю
Василию Васильевичу, и он «те монастыри взял в свое государство, да не
велел тем князьям в те монастыри вступатись ни по что». И в древнее
время, замечает по этому поводу составитель жития преподобного Ио-
сифа, «от обид меньших к большим прибегали». Частные лица заклады-
вались не только за князей, но и за бояр, за владыку и монастыри. У бо-
гатых бояр благодаря этому были целые отряды слуг, которые им служи-
ли при дворе и на войне и которые представляют, таким образом, полную
аналогию с западноевропейскими подвассалами. Боярин Родион Несто-
рович, явившись из Киева на службу к великому князю Ивану Данило-
вичу Калите, привел с собой 1600 человек дружины. Тогда знатный мос-
' ковский боярин Акинф Гаврилович Шуба, оскорбленный почетом, ока-
занными приезжему боярину и не желая быть под Родионом в меньших,
: ушел на службу к Михаилу Тверскому и увел с собой 1300 человек слуг.
Иван III, взяв Новгород, первым делом распустил большие княжеские
и боярские дворы в Новгороде и роздал княжеским и боярским слугам
поместья. Но в Тверском княжестве слуги, служившие со своими вотчи-
нами боярам, существовали еще при Грозном. Как и на Западе, многие
• служилые люди в удельную эпоху закладывались у нас за духовенство —
 митрополита, владык и монастыри. У митрополита и архиереев были
боярские дети и в позднейшую эпоху Московского государства, до само-
го начала XVIII в.
Если в удельное время, таким образом, не было идеи подданства,
в нашем смысле слова, то нет ничего удивительного, если частные лица
отдавались под покровительство князя той территории, где они жили, —
своему собственному государю. Этот факт невозможен в настоящее вре-
мя, в теперешнем государстве, где предполагается, что государь одина-
ковый покровитель для всех. Но в то время так не думали, и потому
многие лица отдавались под специальное покровительство князя, in
221
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
mundeburdium regis, как говорили на Западе, получали право судиться
только перед ним и т. д.
Переходы бояр и сдуг; жалованья и кормления
Благодаря неясности идеи подданства между князьями и их боярами
и слугами продолжали сохраняться те самые договорные отношения,
которые установились между ними в то время, когда и князья не были
территориальными владельцами и бояре не были землевладельцами. Тот
или другой боярин и слуга служил князю не потому, что обязан был ему
служить как государю страны а потому, что он «приказался» ему служить,
находя это для себя выгодным. И это справедливо как относительно пе-
рехожих бояр и слуг, так и относительно оседлых, ибо последние всегда
могли уйти от своего князя. Право вольного перехода бояр и слуг, несом-
ненно, было наследием прежнего дружинного быта Киевской Руси. Но
если оно так долго продержалось в удельную эпоху, уже при оседлости
боярства, то только потому, что в эту эпоху не прояснилась идея поддан-
ства.
На почве договорных отношений между князьями и боярами и слу-
гами развились явления, соответствовавшие западноевропейской разда-
че бенефициев. Бояре и слуги приезжали к тому или другому князю на
службу, били ему челом (западноевропейский homagium), а он давал им
жалованье, beneficium, которое они получали до тех пор, пока служили.
На Западе в качестве бенефиция раздавались большей частью земли.
И у нас князья раздавали некоторым слугам дворцовые земли, участки
своих домен, которыми заведовали дворские, соответствовавшие запад-
ным мажордомам, пфальцграфам и т. п., В духовной грамоте 1388 г. пере-
числяются «села и слободки» за слугами. В другой грамоте упоминаются
«деревни — княжеское жалование», время пожалования которых отно-
сится к началу XV в. И так же, как на Западе, князья отнимали эти земли
у своих слуг, если они отъезжали от них. Об одном из таких слуг, условно
владевшем пожалованным ему селом, о Борисе Воркове, Иван Калита
говорит в своей духовной 1328 г.: «аже имать сыну моему которому слу-
жите, село будет за ним; не имать ли служите, село отнимут». В догово-
рах между собой князья условливались об этих слугах: а кто тех выйдет из
уделов... ин земли лишен». Но по особенностям нашей страны земля
долгое время не была главным объектом раздачи бенефициев. Земли ве-
зде было вдоволь, она имела мало цены для князей, и бояре и слуги по-
заняли ее много без всяких условий, по молчаливому или гласному при-
знанию князей. Развившееся вотчинное боярское землевладение долгое
время исключало надобность в раздаче земли в качестве бенефиция или,
222
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
как у нас говорилось, поместья. У нас на Руси в удельное время получила
преимущественное развитие другая форма бенефиция — раздача долж-
ностей в качестве жалованья за службу, кормления, т. е. не fief-terre, а
fief-office. Поэтому и в грамотах наших князей ветречаем такие выраже-
ния: «пожаловал есми ясельничим в кормленье за их к нам выезд», т. е. за
вступление в службу; или: «пожаловал есми Ивана Григорьевича Рыла...
волостью Лузой (т. е. волостелем в Лузу) за их к нам выезд в кормленье.
И вы, все люди тое волости, чтите их и слушайте, а они вас ведают, и су-
дити и ходити велять у вас тиуном своим, а доход имать по наказному
списку». Кормления на волостях стали обычным признаком вольных
бояр и слуг. «А вольным слугам воля, кто в кормленье бывал и в доводе
при нашем отце и при нас». Эти кормления на Западе, как известно, сде-
лались наследственными ленами: там герцоги, наши воеводы, графы,
наши наместники, вицеграфы или виконты, наши волостели, сделались
наследственными обладателями своих должностей и сопряженных
с ними доходов. Но у нас кормления не сделались не только наследст-
венными, но даже и пожизненными, давались обыкновенно на года
и вообще на короткие сроки. Причиной этого была бедность наших кня-
зей, которые не имели возможности зараз кормить всех своих слуг,
а должны были соблюдать в этом отношении известную очередь, и, кро-
ме того, отсутствие связи должностного кормления с землевладением.
На Западе кормленщики кроме доходов получали известный земельный
надел на должность, и этот надел, становясь, как и все лены, с течением
времени наследственным, тянул за собой и саму должность. У нас
в удельную эпоху, как уже было сказано, бояре и слуги мало нуждались
в земле, обеспеченные вотчинным землевладением, и потому у нас и не
развилось явлений, подобных вышеуказанным.
Черты феодализма в воззрениях, языке и быте удельной эпохи
Из всего сказанного можно видеть, что в русской древности удельно-
го времени было много черт, роднящих ее с западноевропейским феода-
лизмом. Мы встречаем здесь те же учреждения, те же отношения и воз-
зрения, что и на феодальном Западе, иногда в полном развитии, иногда
в менее определенных чертах. В наших грамотах встречаются фразы,
представляющие собой как бы буквальный перевод соответствующих
латинских текстов. Для важнейших феодальных учреждений в русской
древности были специальные термины, соответствующие западноевро-
пейским. Коменданты назывались у нас закладнями; для обозначения
феодальной коммендации употреблялись слова задаваться, зак-
ладываться. Русский дружинник, как и германский, назывался мужем;
223
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
боярин же так же, как вассал, — слугой господина великого князя. Для
обозначения бенефиция у нас было специальное слово жалованье; это
слово у нас имело столь же широкое распространение, как на западе сло-
во бенефиции, лен. Жалованием называлась и земля, пожалованная
в условное владение (поместье), и должность, и иммунитетные льготы.
При сходстве социально-политического строя замечается и сходство
быта. Дух розни, особности, свободы и независимости парит и в русском
обществе удельной эпохи, как и в западном феодальном. Феодальная
свобода и независимость вели у нас так же, как и на Западе, к насилиям
и самоуправству, особенно со стороны бояр, которые нередко предпри-
нимали разбойничьи наезды друг на друга. Характерной чертой запад-
ных феодалов была их военная профессия, их воинский дух. Эта черта
выразилась в рыцарстве. Наши бояре и князья в значительной степени
утратили рыцарские черты, которые свойственны были их предшествен-
никам и так ярко обрисованы в «Слове о полку Игореве». Тем не менее
и они все были воинами. Во время постоянных удельных междоусобий
всем им часто приходилось сражаться во главе отрядов их слуг и людей.
Духовные владыки не выступали сами в поход, но взамен себя посылали
своих воевод, предводительствовавших их слугами. Одной из типичных
черт западного феодализма является, в обычном представлении, укре-
пленный замок с бойницами, рвами, подъемными мостами. В удельной
Руси не было каменных замков. Но каменные замки заменялись ук-
репленными городками на холмах, на возвышенном берегу реки или на
старинных мерянских курганах. Эти княжеские городки и кремли удов-
летворяли той же потребности, что и западные феодальные замки. Ду-
ховные владыки наши также возводили укрепления. Монастыри строи-
лись одинаково с княжескими кремлями, обыкновенно при озере или
реке. Оба окружались стенами однородной архитектуры с башнями,
бойницами, воротами. У бояр XIV — XV вв. не было таких укреплений,
но каждая боярская вотчина даже в позднейшее время, в XVII в., пред-
ставляла собой вооруженный стан, окруженный частоколом. Значит,
в данном случае разница Руси с Западной Европой была не столько
качественная, сколько количественная.
Западноевропейский феодализм вообще пошел в своем развитии го-
раздо дальше, чем феодализм русский. На Руси не выработалось той си-
стемы феодальной, тех строго очерченных правовых институтов, обыча-
ев, понятий, того житейского ритуала, которые можно наблюдать в за-
падных странах в Средние века. Русский феодализм в своем развитии не
пошел дальше первичных, зачаточных форм, которым не удалось отвер-
деть и упрочиться. Причина этому — зыбкая общественная почва, на ко-
224
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
торой он создавался, подвижность населения в непрерывно колонизую-
щейся стране, с одной стороны, а с другой — напряженное давление
извне, будившее инстинкты народного самосохранения и вызывавшее
к жизни и творчеству государственное начало в настоящем, истинном
смысле этого слова.
Пособия:
Вышеуказанные труды Д.И. Багалея, Д.И. Иловайского, С.М. Соло-
вьева, М.А. Дьяконова, А.Н. Филиппова и сверх того:
В.И. Сергеевич. Вече и князь (Русские юридические древности. Т. 2.
СПб., 1893).
Б.Н. Чичерин. Опыты по истории русского права. М., 1858.
;) В.О. Ключевский. Боярская дума древней Руси. М., 1909. Изд. 4-е.
Н.П. Павлов-Сильванский. Феодализм в древней Руси. СПб., 1907 г.
i Сочинения. Т. 3. СПб., 1910.
Лекция XV. Экономический, общественный
и политический строй Новгорода
и Пскова
Заселение и устроение Новгородской земли силами общества. — Экономиче-
ские связи Новгорода со своей землей; значение внешней торговли. — Состав
новгородского общества. — Возвышение веча и умаление княжеской власти
в Новгороде. — Договоры Новгорода с князьями. — Положение князя в Нов-
городе; кормленые князья. — Вече в Новгороде и Пскове как орган верховной
власти. — Правительственные советы в Новгороде и Пскове. — Должност-
ные лица в Новгороде и Пскове. — Органы местного управления в Новгороде
и Пскове. — Органы областного и колониального управления. — Внутренняя
политическая рознь и борьба в Новгородской и Псковской республиках
Северо-Восточная, Суздальская Русь, отправившись в своем по-
литическом развитии от данных Киевского периода, в конце концов
вышла совершенно непохожей на Киевскую Русь. Из двух сил, руко-
водивших обществом, веча и князя, в ней с течением времени осталась
одна — князь, сделавшийся хозяином-вотчинником, устроителем земли,
организатором народного труда. Этот князь, если и делил свою власть,
то не с обществом, не с миром в его целом, а с отдельными землевладель-
цами-боярами и церковными учреждениями, которым он уступал право
дани и суда. Но совершенно другой дорогой в это время шла в своем по-
литическом развитии Северо-Западная Русь — земля Новгородская. Она
также отправилась от общих данных Киевской эпохи, от князя и веча,
но пришла не к господству князя-вотчинника, а к народовластию в виде
господства веча главного города. Как же это случилось?
Заселение и устроение Новгородской земли силами общества
Мы видели, что веча главных городов пользовались большим значе-
нием там, где ранее князей и независимо от них установились прочные,
экономические и политические связи между главными городами, с од-
ной стороны, пригородами и другими селениями — с другой, где в горо-
дах отложился богатый и влиятельный класс капиталистов, державший
в своих руках промышленный оборот страны. Веча были сильны в ста-
рых русских городовых волостях, которые заселились и объединились
экономически и политически ранее князей и независимо от них. Князья
в этих областях приходили к устроившемуся уже без них обществу и по-
тому, естественно, не становились в нем полными хозяевами с безра-
здельной властью. Северо-Восточная, Суздальская Русь, как мы видели,
226
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
не принадлежала к числу таких областей. Она заселялась, устраивалась,
определялась в своих границах преимущественно деятельностью своих
князей, которые и становились в ней естественно хозяевами, господами.
С самого начала своего заселения Суздальская Русь выходила сельской,
деревенской областью земледелия, в которой торгово-промышленно-
му классу горожан отводилась ничтожная роль в хозяйственной жизни
страны. Но Северо-Западная Русь, земля Новгородская, во всех этих от-
ношениях была полной противоположностью Суздальской.
Земля эта заселялась и устраивалась силами и средствами самого об-
щества. Первоначальное ядро ее составили славяне ильменские и кри-
вичи изборские вместе с чудью и весью бел озерской. В этом земском
ядре с главным городом Новгородом соединились тесными эко-
номическими и политическими узами пригороды — Изборск, Псков,
Русса, Великие Луки, Ладога и др. Дальнейшее расширение земли со-
вершалось уже вследствие расселения, вывода колоний из этого основ-
ного ядра. Уже в XII в. новгородские погосты были разбросаны вокруг
Онежского озера, по р. Онеге, Ваге, Северной Двине, до самого Белого
моря. Позже, новгородские селения разбросались по берегам Онеж-
ской губы, Кандалакской и по Терскому берегу Кольского полуост-
рова. Погосты и деревни основывались прежде всего новгородскими
смердами-землевладельцами и промышленниками, удалявшимися на
север в поисках лучших пахотных, а главным образом промысловых
угодий. Села и деревни основывались на севере и новгородскими ка-
питалистами, боярами, сажавшими в них своих «страдников», т. е. ра-
бов, которые и пахали на них землю, промышляли зверем, рыбой, кое-
где солью. Такие «страдомые деревни» были, например, у Борецких —
по западному берегу Белого моря. В XIII — XV вв. много селений на
севере основано было монахами, вышедшими из новгородских обите-
лей, устроившими так называемые пустыни в лесах севера, около ко-
торых возникали затем монастырские села и деревни. Новгородская
земля создавалась, таким образом, самим обществом. Роль князей
была в этом ничтожна и выражалась только в военном содействии ко-
лонизации, в походах на инородцев.
Экономические связи Новгорода со своей землей;
значение внешней торговли
Самые крепкие экономические связи устанавливались в расширяв-
шейся земле у главного города с новыми поселками. Новгородская об-
ласть была вообще царством промыслового и торгового люда. Земледе-
лие хотя и велось, но в самых ничтожных размерах. Почвенные и клима-
227
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
тические условия решительно не благоприятствовали этому занятию.
Новгородские летописи полны известиями о неудачах земледелия: то
мороз побил хлебные всходы, то хлеб вымокал, то сгнивал на корню
и т. д. Собственного хлеба не хватало для прокормления населения,
и приходилось ввозить его со стороны, из земель Суздальской и Рязан-
ской, и даже из-за границы. Но зато процветали охота за пушными
и морскими зверями, рыбная ловля, добывание соли по Вычегде и на
побережье Белого моря, добывание железа и кое-где, в более южных
местностях, бортничество. Повсюду шла бойкая торговля всеми этими
предметами добывающей промышленности — в погостах, в многочи-
сленных рядках, рассеянных на севере, и в пригородах. Главным коллек-
тором, куда сливалось все это сырье, был Новгород Великий, находив-
шийся в постоянных торговых сношениях со всеми своими пригорода-
ми, рядками и погостами. Сырье, которое стекалось в Новгород из всех
его пятин, волостей и подвластных земель, а также и из Северо-Восточ-
ной Руси, шло за границу, в Германию и другие западные страны. Из
Новгорода вывозились на запад меха собольи, бобровые куньи, лисьи,
хорьковые, горностаевые, медвежьи, заячьи, беличьи; воск, мед, вор-
вань, свиное сало, лен, конопля, смола, поташ, деготь; с запада в Новго-
род ввозились хлеб, соль, железо, медь, золото, серебро, олово, свинец,
краски, сукна, полотна, металлические изделия, вина, фрукты, сладости
и пряности. Такое значение Новгород сохранял во всю удельную эпоху.
За все это время он был узлом, в который сходились нити торговой
и промышленной жизни Северо-Западной Руси, сердцем, которое
оживляло эту жизнь, через которое совершалось все ее круговращение.
Заняв в своей земле то же самое экономическое положение, которое не-
когда занимали в своих волостях Полоцк, Смоленск, Киев, Чернигов,
Новгород не только не терял этого положения, но наоборот — упрочил
его и возвысил. Благоприятствующим для этого условием явилось то
обстоятельство, что Новгород уцелел от татарских погромов и разоре-
ний. Татары, правда, обложили Новгород, как и все русские земли, да-
нью, но они не истребляли здесь народного капитала. Вследствие этого
и общественный строй Новгорода шел в своем развитии по тому направ-
лению, какое дано было ему изначала, при самом сложении городовых
волостей на Руси. В общих чертах установился такой общественный
строй в Новгородской земле.
Состав новгородского общества
На верху социальной иерархии стояли бояре, крупные землевладель-
цы и капиталисты, пускавшие свой капитал в оборот как в разные про-
228
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
мышленные предприятия, так и в торговлю, ссужавшие деньгами тор-
говцев, или купцов. Класс бояр в Новгороде, по всем данным, образо-
вался тем же самым путем, как и в других русских землях; т. е. из
княжеской дружины, осевшей на места, сделавшейся землевла-
дельческим классом и вобравшей в себя лучших, вячших, нарочитых лю-
дей местного общества. Пользуясь близостью к власти, участвуя в управ-
лении, класс этот увеличивал свои капиталы и землевладение и стал
в конце концов вертеть всем обществом. Держа купцов и черных людей
в долгах, бояре направляли решения веча, держали в своих руках все вы-
борные должности — посадника, тысяцкого, сотских, старост и т. д.
Следующий за боярами социальный слой составляли так называемые
житьилюди. То были также капиталисты и землевладельцы, как и бояре,
но оставшиеся вне круга правящей знати и в отличие от бояр занимав-
шиеся также и торговлей. Ниже житьих людей были купцы, ведшие тор-
говлю на свои и чужие деньги. Высший разряд купечества составлял осо-
бую корпорацию при церкви св. Иоанна на опоках — «Иванское сто».
По уставу, данному этой корпорации еще князем Всеволодом в 1135 г.,
чтобы стать «пошлым купцом», полноправным и потомственным чле-
ном «Иванского купечества», надо было внести в товарищество 50 гри-
вен серебра и 21,5 гривны в пользу церкви св. Иоанна. Иванскому купе-
честву даны были важные привилегии, а именно: оно выбирало пять
старост, которые под председательством тысяцкого ведали все торговые
дела и торговый суд в Новгороде: ведало меры веса — вощаные скальвы,
медовые пуды или безмены, гривенку рублевую (для взвешивания бла-
городных металлов), и меры длины (Иванский локоть). Кроме «Иван-
ского ста», были, по-видимому, и другие корпорации купеческие, вроде
«купеческого ста», упоминаемого в духовной одного новгородца XIII в.
Ниже купцов стояли черные люди, разнообразные городские ремеслен-
ники и мелкие торговцы, а также и простые рабочие, проживавшие
в городе. Все перечисленные классы составляли городское население,
хотя могли владеть недвижимостями и вне города и проживать в них.
Высший класс собственно сельского населения составляли так называе-
мые земцы или своеземцы. Это были мелкие землевладельцы-зем-
ледельцы, обрабатывавшие свои собственные земли, чаше всего из горо-
жан, которые приобретали земли вне города и заводили на них хозяйст-
во. Ниже их стояли смерды, обрабатывавшие государственные земли
Новгорода Великого и платившие с них оброк в новгородскую казну,
а еще ниже половники, изорники, кочетники, обрабатывавшие владельче-
ские земли из-полу, из третьего, четвертого снопа, смотря по местным
условиям. Эти половники находились в большой зависимости от зем-
229
М.К. Любавский, Русская история от древности до конца XVIII в,
левладельцев, которые стали признаваться их господами, имеющим
право требовать их выдачи наряду с холопами, а также и судить. В Нов-
городе продолжали существовать и закупы Киевского периода, найми-
ты, которые брали заработную плату вперед под обеспечение своей лич-
ностью и были холопами своих кредиторов все время, пока отрабатыва-
ли взятую «купу», а в случае бегства или преступления, становились
полными холопами, или одерноватыми, как называли их в Новгороде.
Эти одерноватые холопы занимали уже самое низшее положение в новго-
родской социальной иерархии.
Итак, в Новгородской земле в противоположность Суздальской под-
держивалась наличность могущественного, богатого и влиятельного
класса горожан, которому принадлежало экономическое господство
в стране. Бывшие слои этого класса — бояре и житьи люди — господст-
вовали экономически над другими городскими классами — купцами,
черными людьми, и над сельскими — половниками. Купцы, как органи-
заторы сбыта в добывающей промышленности, господствовали над про-
мышленниками — земцами, смердами и половниками. Землевладельцы
и торговцы господствовали, наконец, и над закупами. Короче сказать,
народная масса в Новгородской земле находилась в экономическом
подчинении у городских капиталистов разных званий и состояний. Все
зависело в своем материальном благополучии от главного города земли,
который рассыпал свой капитал по стране, возбуждал и организовывал
народный труд, указывал ему пути и направления. При таких условиях
и руководящая политическая роль в земле должна была закрепиться
и упрочиться в Новгороде не за князем, а за вечем главного города.
Возвышение веча и умаление княжеской власти в Новгороде
Внутренняя политическая история Новгорода и состояла в постепен-
ном возвышении веча и умалении значения княжеской власти. Самый
отправной момент в истории княжеской власти в Новгороде оказался не-
благоприятным для дальнейшего ее развития. Новгород не сделался само-
стоятельным княжением, как другие главные города русской земли. С того
времени как покинули его первые князья для Киева, он почти постоянно
находился под властью великого князя — сначала Киевского, а затем Вла-
димирского или их соперников. Все эти князья держали в Новгороде сво-
их родственников-князей или мужей-наместников. При частой смене ве-
ликих князей происходили частые смены и на новгородском столе. Пер-
вое время новгородцы пытались завести у себя самостоятельного,
независимого князя, постоянную княжескую династию, но все их попыт-
ки оставались тщетными. Новгородский край представлял отдаленный
230
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
северо-западный угол тогдашней Руси, лежавший в стороне от главной
арены деятельности князей и их дружин, и потому на первых порах князья
неохотно соглашались удаляться от своих родичей. Выяснилось затем, что
экономически край зависит и от Приднепровской Руси, и от Суздальской,
и потому немыслимо становиться ему в политически изолированное по-
ложение от той и другой, устраиваться совершенно самостоятельно со
своей княжеской династией. Все это в обшей сложности в конце концов
и заставило новгородцев обходиться сменными князьями. Но сменный
князь не мог, конечно, расширить и возвысить свою власть, свое полити-
ческое значение в Новгороде. При сменных князьях силой вещей должна
была развиваться политическая самодеятельность общества, которое,
сплошь и рядом оказывалось предоставленным самому себе.
Но политическая самодеятельность неизбежно ведет к расширению
политических прав. Такое расширение дает себя выследить уже в первой
половине XII в. В XI в. князья правили в Новгороде при помощи на-
значаемых ими посадников и тысяцких. Когда князь покидал Новгород
добровольно или поневоле, то и назначенные им должностные лица
обыкновенно слагали свои обязанности. Но такой порядок с течением
времени, при частой смене князей, оказался в высшей степени неудоб-
ным, ибо периодически создавал безначалие в городе. Поэтому новго-
родцы стали выбирать посадников сами. Первое упоминание об этом
в летописи относится к 1126 г., когда новгородцы дали посадничество
некоему Мирославу. Но об этом говорится уже как об обычном явлении.
Само собой разумеется, что раз посадник стал выборным, и сам характер
его должности изменился. Прежде он был только помощником князя,
теперь он стал вместе с тем представителем и охранителем интересов
Новгорода, независимым от князя. Княжеская власть вместе с тем по-
терпела серьезное ограничение. Дальнейший шаг в этом направлении
был сделан в княжение Всеволода Мстиславича, около 1135 г. Всеволод
отказался от торгового суда, который сосредоточился в руках пяти ста-
рост от Иванского купечества: трех — от житьих людей и двух — от куп-
цов, под председательством тысяцкого. Князь удовольствовался получе-
нием денежной суммы в 25 гривен серебра. До половины XII в. новго-
родские владыки ставились высшей церковной властью, киевским
митрополитом и собором епископов. Но со второй половины XII в.
новгородцы начали выбирать из местного духовенства и своего владыку,
собираясь всем городом на вече, и отправляли в Киев своего избранника
уже только для рукоположения. Первым таким выборным епископом
был Аркадий, игумен одного из местных монастырей, избранный нов-
городцами в 1156 г. Так, во второй и третьей четверти XII в. вся новго-
231
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
родская администрация стала выборной. Развившиеся со второй поло-
вины ХП в. усобицы князей давали Новгороду возможность производить
выбор между князьями и налагать на них известные обязательства. Даже
такой князь, как Вселовод III, делал им в этом отношении разные уступ-
ки. В 1209 г. новгородцы усердно помогали ему в его походе на Рязанскую
землю. В награду за это, по рассказу летописи, Всеволод сказал им: «лю-
бите, кто вам добр, и казните злых», т. е. отдал вечу суд по политическим
преступлениям; при этом Всеволод дал новгородцам «всю волю и уставы
старых князей, чего они хотели». Из рассказов летописи о столкновении
веча с князем Святославом Мстиславичем в 1218 г. по поводу лишения
посадничества Твердислава без вины с его стороны, видно, что князья
в то время целовали крест — без вины волости мужа не лишити.
Договоры Новгорода с князьями
Из договорных грамот позднейшего времени (самая древняя отно-
сится к 1265 г.) видно, что князья давали целый ряд и других обязательств
новгородцам, а именно: они обязывались без новгородского слрва вой-
ны не замышлять, новгородские волости держать не своими мужами,
а новгородцами, без посадника не раздавать волостей, не выдавать ника-
ких грамот, не судить судов; обязывались не посуживать старых судов; на
низу, вне пределов Новгородской земли, новгородцев не судить, даней
не раздавать, приставов в Новгородскую землю не всыпать. У князя
оставался еще так называемый «проезжий» суд. И этот суд подвергся ог-
раничениям и стеснениям: во-первых, определен был один срок в году
для такого суда: «а куда пошло судии твоему ездити по волости, ехати им
межень по Петрове дни»; во-вторых, определено было: «старосты, холо-
пы, рабы, половника без господаря твоим судиям не судити»; в-третьих,
было оговорено, чтобы посылаемые княжеские судьи из Новгородской
волости суда не водили и не судили. Но проезжий суд князь сохранял не
везде: во многих местах он брал за него откуп от новгородцев, которым,
в свою очередь, отдавали его уже от себя желающим. То же самое
справедливо и относительно полюдья. Князь сохранил право собирать
дары только с волостей, не входивших в состав древнейших коренных
владений Новгорода, каковы были: Волок, Торжок, Вологда, Заволочье.
Но осуществление этого права было обставлено особыми условиями:
было определено количество лиц, сопровождавших князя, а также ха-
рактер и направление пути: князь должен был ездить лишь на двух наса-
дах (лодках), и в обе стороны, т. е. туда и обратно, через Новгород. Также
должен был поступать и посылаемый им сборщик даров. Но боясь, как
бы прямые сношения князя с Заволочьем не повлекли к отпадению или
232
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
захвату Заводочья, новгородцы с течением времени стали требовать
в договорах, чтобы князья посылали за сбором своих доходов новго-
родцев: «А за Волок ти, княже, своего мужа не слати, слати новгородца»;
стали требовать даже, чтобы они отдавали эти доходы на откуп: «продая-
ти ти дань своя новгородцу». Большим ограничениям подверглись и дру-
гие финансовые права князя. Новгород предоставлял князю пользовать-
ся только так называемыми «княжчинами». т. е. селами, специально
предназначенными для князя, и не позволял ни князю, ни его дворянам
приобретать села, слободы, холопов и закладной в Новгородской земле.
Князь имел право пользования только определенными угодьями, не на
всей государственной территории Новгородской земли. Так, охотиться
он имел право только в Руссе и на 60 верст вокруг Новгорода, не далее.
Ловить рыбу и варить мед имел право в Ладоге, куда мог посылать своего
осетринника и медоварника. Таким образом, князь в Новгороде даже
при великом желании не мог сделаться сельским хозяином и про-
мышленником, как в Суздальской и других русских землях. Ограничены
были и права князя в отношении торговли. Князь обязывался в договор-
ных грамотах пускать в свою отчину новгородских купцов «гостить без
рубежа», без задержки. Точно определялось, какие пошлины взимать
князю с каждой новгородской ладьи или торгового воза, являвшихся
в его княжество. Князь не мог затворять в Новгороде немецкого двора
и ставить к нему своих приставов. Немецкие купцы очень рано появи-
лись в Новгороде, около половины XII в. Сначала здесь основались куп-
цы с острова Готланда из г. Висби, который был тогда средоточием тор-
говли по балтийским берегам. Готландцы выстроили на торгу двор с цер-
ковью св. Олафа, «варяжской божницей», как называли ее новгородцы;
потом выстроили другой двор, на котором в 1184 г. была выстроена «не-
мецкая ропата», церковь св. Петра. В XIV в. ганзейские немцы вытесни-
ли готов и стали нанимать их двор. Новгородцы очень дорожили своей
торговлей с немцами, оказывали им всяческое покровительство и дава-
ли разные льготы. Отсюда и вышеприведенная статья в их договорах
с князьями. Стараясь извлечь наибольшую выгоду от торговли с немца-
ми для себя, новгородцы обязывали своих князей вести с заморскими
гостями торговлю не непосредственно, а через новгородских купцов.
Положение князя в Новгороде; кормленые князья
Итак, князь по всем статьям, во всех сферах управления является
стесненным, ограниченным в этих договорах. Договоры понимают кня-
зя не как верховного государя и владельца, а только как временного
пришельца, являющегося в Новгород по договору защищать землю
233
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
и чинить суд. Поэтому относительно каждого князя договоры предус-
матривают порядок его прибытия, когда он по обычаю получает дары
на станах, и порядок отбытия, когда он таковых даров не получал. Князь
со своими дворянами были чужие люди в Новгороде, и Новгород был
ему чужой. Князь со своей дружиной механически входил в новгород-
ское общество как сторонняя временная сила. Он даже и не жил в Нов-
городе, а вне его, на так называемом Городище, как называлась его
усадьба. Такое же положение занимал князь и в Пскове, который был
первоначально простым пригородом Новгорода, а в XIV в. обособился
от него и стал во главе самостоятельной Псковской земли. Князь
в Пскове был простой слуга веча, судил лишь с участием господ, псков-
ских сановников, получал довольно ограниченные доходы, слагавшие-
ся из дани со смердов и судебных пошлин, назначался вечем в посоль-
ства для переговоров с иностранными державами и, наконец, обязан
был начальствовать над войском и руководить военными операциями.
Псковский летописец XV в. очень точно охарактеризовал его значение,
назвав его «воеводой, князем кормленым, о котором было псковичам
стояли и боронитися».
Таких кормленых князей новгородцы держали иногда не только
в главном городе, но и на пригородах. Так, в XIV в. новгородцы кормили
Гедиминова внука Патрикея Наримунтовича, в начале XV в. князя Юрия
Святославича Смоленского. Кормленые князья на пригородах редко
даже держали в своих руках суд, большей частью они призывались лишь
для военной защиты, а для гражданского управления на этих волостях
сидели присылавшиеся из Новгорода посадники. За свой труд эти кор-
мленые князья получали деньги из новгородской казны и коробейщи-
ну — хлеб натурой с местных жителей.
Вече в Новгороде и Пскове как орган верховной власти
Если княжеская власть в Новгороде и Пскове не только не прогрес-
сировала, но даже регрессировала по сравнению сХ-Х1 вв., зато вече
вполне определилось как орган верховной власти Новгородской
и Псковской общин, через который проявлялась воля господина Вели-
кого Новгорода и Пскова.
Внешняя обстановка и порядок созыва и совещаний веча в Новгоро-
де и Пскове носят те же самые черты, которые знакомы нам по вечам Ки-
евского периода. Вече созывал иногда князь, чаще посадник и тысяцкий;
во время борьбы партий веча созывались и частными лицами. Обыкно-
венно сбор на вечевую сходку производился посредством звона в коло-
кол, который назывался в Пскове «большим вечником»; но иногда влас-
234
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
ти рассылали для этого «биричей» и «подвойских» кликать на улицах.
В Новгороде вече собиралось большей частью на Торговой стороне на
Ярославовом дворе, где существовала особая степень, помост, на котором
восседали власти и с которого говорили ораторы. Рядом со степенью
находилась вечевая изба, канцелярия, помещавшаяся в особой башне,
где сидел вечевой дьяк. Когда происходил выбор владыки, то вече соби-
ралось на площади около собора св. Софии. В Пскове вече собиралось
около Довмонтовой стены, причем канцелярия под заведыванием город-
ского дьяка находилась в сенях собора св. Троицы; там же находился
и ларь, государственный архив, коим заведовал особый чиновник — лар-
ник. Вече не было постоянно и регулярно действующим учреждением,
созывалось только тогда, когда в нем являлась надобность. На вече соби-
рались все свободные граждане — бояре, житьи люди, купцы, игумены,
попы и черные люди, главы семей. На вече сходились не только жители
главного города, но и пригородов. Так, в 1136 г. новгородцы вместе
с псковичами и ладожанами изгнали на вече князя Всеволода. Из приго-
родов приходили на вече случайные посетители, но иногда отправлялись
и выборные, депутаты, если дело было особо важное, касавшееся приго-
рода. Вопросы, подлежавшие обсуждению веча, предлагались ему со сте-
пени князем или высшими сановниками, посадником и тысяцким. Пра-
вильного обсуждения и голосования в многотысячной толпе, конечно,
не было. Решение выносилось, так сказать, на слух, как выкрикивало
собрание. Когда вече разбивалось на непримиримые партии, решение
достигалось путем насилия одной стороны над другой. В таких случаях
собиралось два веча, которые сталкивались между собой, в Новгороде
большей частью на Волховском мосту. Если дело кончалось благополуч-
но, вечевой дьяк записывал решение веча, а владыка, посадник, тысяц-
кий и другие должностные лица прикладывали свои печати.
Какие же дела решались на вече? Все, которые входят в область
верховного управления. Вече объявляло войну, заключало мир и вся-
кие договоры с иностранцами. Так, уже договор с немцами 1195 г. был
заключен князем «и всеми новгородцы»; то же самое надо сказать
и о договоре с Казимиром 1440 г. Вече законодательствовало. Псков-
ская судная грамота составлена «всем Псковом на вече», причем
и дальнейшее движение законодательства по этой грамоте должно
было происходить на вече: «а которой строки пошлинной грамоте нет,
и посадником доложити господина Пскова на вече, да тая строка напи-
сать; а которая строка в сей грамоте не люба будет господину Пскову,
ино тая строка вольно выписать вон из грамоты». В 1469 г. Псковское
вече утвердило церковные законы, выписки из Номоканона. Новго-
235
М,К, Яюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
родскую судную грамоту составили бояре и житьи люди, и черные
люди, весь государь Великий Новгород, на вече на Ярославле дворе.
Вече устанавливало налоги, например, дало великому князю Василию
Васильевичу черный бор, издавало распоряжения относительно моне-
ты. В 1447 г., например, посадник и тысяцкий и весь Новгород устави-
ли 5 денежников и приказали переливать старые деньги и ковать но-
вые. Вече отправляло суд по важным политическим преступлениям,
судило, например, посадников, которые грамоту новую списали и по-
ложили в ларь по уговору с князем без ведома Пскова (1484 г.). В Пско-
ве на вече судились иногда и важнейшие уголовные преступления —
измена, подлог, кража, конокрадство и волхвование. Наконец, вече
избирало и сменяло должностных лиц — посадника, тысяцкого, сот-
ских, старост и т. д. Вообще вече было, несомненно, носителем и орга-
ном верховной власти как в Новгороде, так и в Пскове.
Правительственные советы в Новгороде и Пскове
Вече по своему составу и неорганизованности не могло, как мы ви-
дели, правильно обсуждать предлагаемые ему вопросы, а тем менее
иметь законодательную инициативу. Оно могло только отвечать per
acclamationem. Собираясь только в важных случаях, вече Не могло изда-
вать распоряжения по текущему управлению. Поэтому при новгород-
ском и псковском вече, естественно, должно было организоваться осо-
бое учреждение, которое предварительно обсуждало все дела и предла-
гало вечу готовые проекты законов и решений, а также издавало
распоряжения по текущим делам, не требовавшим обсуждения на вече.
Таким подготовительным и распорядительным учреждением был
в Новгороде совет господ, в Пскове господа. Этот совет образовался пер-
воначально вокруг князя, был его думой, в которой были владыка, стар-
шие княжеские дружинники — посадник, тысяцкий, сотские и др.
и градские старцы, т. е. старосты концов. Но когда владыка, посадник,
тысяцкий и сотские стали выборными, независимыми от князя долж-
ностными лицами, то и состоящий из них совет занял самостоятельное,
независимое от князя положение. Состав его определился в конце кон-
цов таким образом. В него вошли: владыка, степенные посадник и ты-
сяцкий, сотские, старосты концов, старые посадники и тысяцкие и би-
ричи. Участие старых посадников и тысяцких вызвано было отчасти
необходимостью — окончить с их участием начатые при них дела, отча-
сти желанием использовать их служебный опыт. В экстренных случаях
в совет вводились еще бояре от концов. Такой же состав совета господ
был и в Пскове, с той разницей, что в Пскове не было должности тысяц-
236
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
кого, но зато было двое посадников. В общем, количество членов го-
спод доходило до 50, а иногда и больше. Председателем совета, который
и созывал его, был князь, а в отсутствие его владыка. Так, когда в XIV в.
один раз обидели немецких купцов, они обратились с жалобами к вла-
дыке, а тот отослал немцев с приставом к посаднику, который и собрал
совет. Посадник и тысяцкий в своей деятельности подчинены были со-
вету господ, который иногда прямо вмешивался в деятельность посад-
ника, делал ему предписание. Так, в 1331 г. совет запретил посаднику
брать деньги от немцев. Немцы в некоторых случаях апеллировали на
решение суда, находившегося под председательством тысяцкого, к со-
вету; иногда тысяцкие сами запрашивали совет. Совет подчинял себе
и другие органы управления и действовал через них. Совет, как сказано,
подготовлял все дела для решения веча и с этой точки зрения был орга-
ном, подчиненным вечу. Но фактически он часто руководил вечем, ре-
шал вопросы верховного управления, даже и не доводя до веча. В нача-
ле XV в. купцы жаловались, что совет не все доводил до сведения наро-
да. Если вече было органом новгородской демократии, то совет был
органом новгородской аристократии, боярства по преимуществу, кото-
рое через этот совет верховодило демократией.
Должностные лица в Новгороде и Пскове
Для командования войском, для исполнения дипломатических и ад-
министративных поручений, для производства суда вече, как мы уже
знаем, избирало посадника и тысяцкого. И тот и другой первоначально
избирались на неопределенное время. Но в XV в. они избирались уже на
год. Пока они занимали свои должности, они назывались степенными
(от вечевой степени, на которой им приходилось часто выступать); когда
же покидали должность, то уже назывались старыми, причем входили
в состав совета господ. Посадник был первоначально только помощ-
ником князя, замещавшим его в отсутствие его. Но, с того времени как
он стал выборным, он стал обязательным участником действий князя,
представителем державного города, контролировавшим и направляв-
шим деятельность князя. Он сидел на суде князя; с его согласия князь
раздавал новгородцам волости; посадник нередко сопровождал князя
и в походах. Как первый гражданский сановник державного города, по-
садник собирал вече и председательствовал на нем, собирал иногда и со-
вет господ, обязательным членом которого он был. В отсутствие кня-
зя посадник усваивал его функции — командовал войском, становился
во главе посольств и производил суд вместе с наместником князя, буде
князь был, но только не жил в Новгороде. Так как на разбирательство
237
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
к князю и посаднику поступало множество дел, то на практике между
посадником и княжеским наместником установилось разделение труда.
Тиуны посадника и наместника в своих «одринах», камерах, разбирали
предварительно все дела при содействии избранных тяжущимися двух
приставов, но не решали их окончательно, а переносили их к посаднику
и наместнику на доклад, т. е. для составления окончательного решения,
или на пересуд, т. е. для пересмотра дела и утверждения выработанно-
го тиуном решения. С посадником и наместником в таких случаях си-
дели 10 присяжных, по боярину и житьему от каждого конца. Все эти
«докладчики», как они назывались, собирались на дворе новгородского
архиепископа «во владычне комнате» три раза в неделю под страхом де-
нежной пени за неявку. В Пскове учреждением, соответствовавшим этой
коллегии докладчиков, была господа, состоявшая из посадников, степен-
ных и старых, и сотских (без кончанских старост) и заседавшая в судебне
«у князя на сенех». Тысяцкий был прежде всего предводителем тысячи,
т. е. новгородского ополчения. Новгородское войско состояло из трех
элементов: княжеской дружины, или дворян, которыми командовал не-
посредственно князь или его наместник, владычня полка, которым ко-
мандовал владычний боярин, и народной милиции, которой командо-
вал тысяцкий вместе с сотскими. В Пскове роль тысяцкого играл второй
посадник. В мирное время тысяцкий был начальником новгородской
полиции и председателем торгового суда старост Иванского купечест-
ва. Тысяцкий делал и другие дела, одинаковые с посадником, например,
исполнял дипломатические поручения, участвовал в совете господ и т. д;
Посаднику и тысяцкому подчинены были низшие агенты — пристава,
биричи, подвойские, позовники, изветники, которые исполняли разные
судебные и административно-полицейские распоряжения, объявляли
решения веча, призывали к суду, приводили в исполнение его решение
и т. д. Посадник и тысяцкий получали за свои труды особый налог — по-
ралье (от рало, соха).
Органы местного управления в Новгороде и Пскове
Таково было устройство центрального управления в Новгороде
и Пскове, верховного и подчиненного. Это же управление в известных
пределах было и местным, ибо вече, совет господ и их исполнительные
органы ведали не только общегосударственные дела, но и местные го-
родские. Независимо от того как в Новгороде, так и в Пскове были орга-
ны местного управления. Новгород составился из нескольких самостоя-
тельных поселков, которые, соединившись в одну городскую общину,
в то же время продолжали сохранять известную обособленность, извест-
238
Секции по древней русской истории до конца XVI в.
ную внутреннюю самостоятельность. То были концы, на которые делил-
ся Новгород. Два из этих концов — Славянский и Плотницкий — нахо-
дились на правой стороне Волхова, или Торговой, где был торг, двор
Ярослава, где собиралось вече, а три — на левой, или Софийской сторо-
не — Неревский на севере, Загородский на западе. Гончарский, или Лю-
дин, на юге. Все пять концов опоясывались валом и рвом, за которыми
шли многочисленные посады и монастырские слободы, составлявшие
продолжение города. В Пскове было шесть таких концов. Концы отли-
чались друг от друга составом населения. Три Софийских конца в Нов-
городе имели демократический характер, населены были преимущест-
венно черными людьми, а два конца Торговой стороны — ари-
стократический, были населены преимущественно боярами и житьими
людьми. Внутренняя самостоятельность концов проявлялась наиболее
ярко в кончанских вечах, на которых постановлялись разные решения,
касающиеся концов, выдавались грамоты, избирались кончанские ста-
росты, заседатели высшего суда — у докладу во владычне комнате», де-
путаты для участия в посольствах, члены кончанской управы, т. е. колле-
гии знатных, которые были исполнительным и распорядительным орга-
ном конца под председательством кончанского старосты. У концов
немало было собственных, местных дел: они строили и ремонтировали
укрепления, заготовляли военные припасы, набирали и снаряжали вой-
ска, заботились о внутренней безопасности и т. д. Земли, расстилавшиеся
за городом и шедшие во все стороны до пределов первоначальной Нов-
городской области, на которых многие кончане имели именья, держали
половников и холопов, также находились в некотором ведении концов.
Коренная Новгородская область делилась на пять пятин, и каждая из
этих пятин, по сведениям Герберштейна, подлежала во всех обществен-
ных и частных делах начальству своей части города; сделки с согражда-
нами, например, каждый мог совершать только в своей части города,
и никому не позволялось обращаться с чем-либо к другому начальству
того же города. И в новгородских документах есть кое-какие указания на
административную зависимость загородных земель от городских кон-
цов. Так, писцовые книги XV в. свидетельствуют, что съемщики подго-
родных земель в Вотской пятине тянули тяглом в Неревский конец.
Новгородская судная грамота говорит о сельских волостных людях «кон-
чанских и улицких», которых старосты концов и улиц обязаны были ста-
вить на суд в исках на них сторонних лиц. Такое же отношение частей тер-
ритории к концам города существовало и в Псковской земле. Здесь старые
пригороды были издавна распределены между концами города. В 1468 г.,
239
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
когда накопилось много новых пригородов, на вече было решено также
разделить их по жребию между концами по два на каждый конец.
Каждый конец в военном и полицейском отношении делился на две
сотни, во главе которых стояли сотские. Сотские были предводителями
ополчения сотни, наблюдали за мерами и весами, за мощеньем улиц
и т. д. Они выбирались на сходах сотен. Сотни в свою очередь подразде-
лялись на улицы, из которых каждая со своим выборным улицким старо-
стой представляла также особый местный мирок, пользовавшийся
самоуправлением, защищавший интересы своих членов. Уличане, на-
пример, посылали на суд, где разбиралось дело их сочлена, двух предста-
вителей-защитников или «ятцев».
Органы областного и колониального управления
Что касается областного управления, то в этом отношении надо раз-
личать те части Новгородской территории, которые были древнейшими
составными ее частями и вошли в состав деления на пятины, от позд-
нейших приростов ее, колоний и военных приобретений. Пятины рас-
падались на волости, во главе которых стояли пригороды. Пригород со
своей волостью был такой же местный самоуправляющийся мир, каки-
ми были новгородские сотни. В пригородах собирались веча для реше-
ния своих частных дел. Текущее же управление находилось в руках по-
садников, которых присылал и отзывал старший город. Старший город
облагал пригороды денежными сборами на государственные нужды, вы-
зывал во время войны ополчения пригородов, которые поступали под
команду его властей, наказывал пригороды за ослушание денежным
штрафом и карательными экспедициями, которые сожигали села
и т. п. Пригороды подчинялись и в судебном отношении главному горо-
ду: некоторые дела от суда посадника и местных старост, сотских и рядо-
вичей переходили на доклад и на пересуды в Новгород в известную кол-
легию докладчиков или в Псков в господу. Территории пригородов дели-
лись в Новгородской земле на погосты (всех в пятинах было до 340),
в Псковской — на волости или губы. Погосты были мелкими территори-
ально-сословными (крестьянскими) организациями, во главе которых
стояли выборные старосты, раскладывавшие и собиравшие налоги
и ведавшие полицией.
Другими своими владениями, кроме пятин, Новгород управлял не
так, как пятинами, и притом не всеми одинаково. Самым важным из
этих владений было Заволочье, пли Двинская земля. Судя по сообщениям
летописи, управление этим краем до XIII в. носило военный характер:
для сбора дани туда отправлялись ежегодно вооруженные экспедиции
240
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
новгородцев. Но вХШ и XIV вв. здесь уже существовало постоянное
гражданское управление. Из Новгорода присылалось сюда двое посад-
ников, которые жили в Холмогорах. На суде посадника со стороны дви-
нян всегда присутствовал сотский, один на всю Двинскую землю, а по
делам финансовым представителями местных интересов были старосты,
избиравшиеся отдельными волостями. Все остальные владения Новго-
рода на севере: Тре (Терский берег), Пермь, Печора, Югра — все время
оставались в том же положении, в каком находилось Заволочье до ХШ в.:
новгородцы не имели здесь постоянных органов администрации, но по-
сылали ежегодно данщиков в сопровождении вооруженных отрядов, ко-
торые и собирали дань.
Внутренняя политическая рознь и борьба в Новгородской
и Псковской республиках
Итак, политическая организация Северо-Западной Руси в удель-
ную эпоху вышла непохожей на политическую организацию Севе-
ро-Восточной Руси. Вместо феодальных монархий мы видим здесь две
державные городские республики, власть которых простирается на об-
ширные населенные территории за городской чертой и далеко в сторо-
ну от главных городов. Аналогичные державные городские республики
представляли в древнем мире Афины и Рим, в Средние века Генуя, Фло-
ренция и, в особенности, Венеция. Следовательно, и в сопоставление
нашего социально-политического строя удельной эпохи со средневеко-
вым западноевропейским Новгород и Псков не вносят диссонанса.
Продолжая сравнение политического строя Северо-Западной Руси
и Северо-Восточной, мы должны отметить, что Северо-Западная Русь,
в общем, достигла в большей степени государственного единства, чем
Северо-Восточная. Новгородская и Псковская волости и колонии, хотя
и пользовались известным внутренним самоуправлением, но при всем
том были подчинены своим главным городам в гораздо большей степе-
ни, чем удельные княжества великому княжению. Мы видели, что и по-
садники в них присылались из главного города, и дань они платили туда
же, и по судебным делам обращались туда же; их жители по временам
участвовали в вечах главного города.
Но хотя de jure Новгород и Псков и крепче спаяны были со своими
пригородами и колониями, чем великие княжения с удельными, на деле
и в их областях царил дух местной розни и обособленности. Права дер-
жавных городов и их осуществление нередко вызывали недовольство
областных жителей, и в летописях новгородских очень часто читаются
известия о восстаниях пригородов и волостей. Некоторые волости обна-
241
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
руживали стремление к отпадению от Новгорода и к соединению с дру-
гими землями. Так, земля Двинская, или Заволочье, с половины XII в. не
раз обнаруживала тяготение к Суздальской земле, позже к Московскому
княжеству. Еще в 1169 г. великий князь Андрей Боголюбский в борьбе
с Новгородом привлек двинян на свою сторону, хотя и не надолго.
В 1397 г. Двинская земля сделала попытку переменить новгородскую
власть на власть великого князя Московского Василия Дмитриевича.
Попытка эта, впрочем, кончилась неудачей: двиняне заплатили новго-
родцам 2 тысячи рублей и дали новгородским всадникам 3 тысячи ко-
ней. В 1434 г. восставали против Новгорода Великие Луки и Ржев, наме-
реваясь присоединиться к Литве, но были усмирены. Но особенно важ-
ны были восстания Пскова, увенчавшиеся полным успехом. Псков
. вступил в борьбу за право иметь своего собственного выборного князя.
Таким князем во второй половине XIII в. был Довмонт, литовский выхо-
дец. Новгородцы помирились с этим фактом, но считали Довмонта и его
ближайших преемников своими кормленщиками.
С 1322 г. в Пскове появляются уже совершенно самостоятельные кня-
зья, не считавшие себя даже и de jure кормленщиками Новгорода: таким
князем был тогда литовский князь Давыдко. В начале же XIV в. в Пскове
завелись собственные выборные посадники наряду с присылавшимися из
Новгорода. Полным успехом псковские стремления к независимости
увенчались в 1347 г., когда в Болотове между Новгородом и Псковом был
заключен такой договор: «посадником новгородским в Пскове ни седети,
ни судити, а от владыки судити их брату псковитину, а из Новгорода их не
позывати ни дворяны, ни Подвойскими, ни софианы, ни изветники, ни
биричи». «Назваша братом молодшим Новгороду Псков», — заключает ле-
тописец. Так, Псков освободился окончательно от всякого подчинения
Новгороду. Царство державного города разделилось, и это не могло не ска-
заться его политическим ослаблением. Хотя это отпадение было единст-
венное, но центробежные стремления проявлялись, как мы видели, и со
стороны других волостей Великого Новгорода. Для успешного противо-
действия им и вообще для успешного охранения государственной целости
и единства необходимы были прежде всего солидарность и единение внут-
ри самого державного города и заботливая бескорыстная политика в отно-
шении пригородов и колоний. Ни того ни другого не оказалось в наличии.
В течение всего рассматриваемого времени Новгородская республи-
ка раздиралась внутренней борьбой партий. Партии группировались по
самым разнообразным поводам — по поводу выбора князей, посадников,
по поводу разных вопросов, подлежащих решению веча. Но в большин-
стве случаев эта группировка имела в своем основании глубокий соци-
242
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
альный антагонизм, борьбу меньших с большими, купцов и черных лю-
дей с боярами и житьими людьми, иногда всего общества с боярами.
Борьба сплошь и рядом превращалась в открытое междоусобие, сопрово-
ждавшееся убийствами, грабежом и сожжением дворов, не говоря уже
о побоищах на вечевой площади или на Волховском мосту. Параллельно
с этим шло угнетение пригородов и волостей. «Ав то время, — читаем под
1446 г. в летописи, — не бе в Новгороде правде и правого суда, и воссташа
ябедницы, изнарядиша четы и обеты и целования на неправду, и начаша
грабити по селам и по волостем и по городу, и беяхом в поругание суседом
нашим, сущим окрест нас; и бе по волости изъежа велика и боры частыя,
кричь и рыдания и вопль и клятва всими людми на старейшины наша
и на град наш, зане не бе в нас милости и суда права» (4-я Новгородская
летопись). Социальная вражда и борьба и земская рознь в конце концов
превратили Новгородское государство в дряхлое политическое со-
оружение, еле державшееся на старых подпорах и связях, и достаточно
было двух мощных ударов извне, чтобы это сооружение развалилось
и рассыпалось. «Новгородцы люди житии и молодшии, — пишет летопи-
сец, — сами его (Ивана III) призвали на тыя управы, что на них насилья
держат: как посадники и великие бояре никому их судити не мочи тии
насильники творили, то их также имет князь великий судом по их на-
сильству по мзде судити». Так от произвола и насилия великих бояр нов-
городское население искало спасения в московском абсолютизме. В ми-
нуту последней решительной борьбы Новгорода за свою самостоятель-
ность не только младший брат его Псков, но и Двинская земля не оказали
ему никакой поддержки и даже послали свои полки на помощь Москве.
Пособия:
Кроме общих трудов Багалея, Иловайского и Соловьева, пособиями
могут служить:
С. М. Соловьев. Об отношениях Новгорода к великим князьям. М.,
1846.
Костомаров. Севернорусские народоправства. Том 1-11.
Никитский. Очерки из жизни Великого Новгорода (Журн. Мин. На-
роди. Просвещ. 1869. № 10). Он же. История экономического быта Нов-
города. СПб., 1893. Он же. Очерк внутренней истории Пскова. СПб., 1873.
Н.А. Рожков. Обзор русской истории с социологической точки зре-
ния. Ч.П. Вып. 1.СП6., 1905.
В.О. Ключевский. Боярская дума древней Руси. Изд.4-е. Москва,
1909.
Б.Д. Греков. Новгородский дом св. Софии. Ч. 1. СПб., 1914.
243
Лекция XVI. Культурное развитие Северо-
Восточной Руси в удельную эпоху
Зодчество в удельную эпоху. — Живопись. — Литейное, чеканное, ювелир-
ное и другие художественные ремесла. — Образованность. — Прилив грече-
ских и славянских книг в XIV и начале XV в. — Литература удельной эпо-
хи. — Общий уровень духовного развития русского общества в удельную эпо-
ху. — Ересь стригольников. — Распространение научных знаний
Сосредоточение русского населения в северных, сравнительно скуд-
но одаренных от природы областях и стоявший в связи с этим упадок про-
мыслов и отпускной торговли, татарские погромы XIII и начала XIV в.
и хроническое истощение народного хозяйства «выходом» в Орду — все
эти причины в общей сложности обусловили несомненный регресс рус-
ского народного хозяйства, упадок материального благосостояния рус-
ского народа в XIII—XV вв. по сравнению с Киевской эпохой. Все на Руси
в это время обеднели и обнищали по сравнению с прежним временем:
и князья, и бояре, и горожане, и «люди», превратившиеся теперь в кня-
жеских «сирот». Все одинаково были поглощены заботами о насущном
хлебе и об откупе от татарского насилья, все с головой погрузились
в будничные дела, в мелкие житейские помыслы и хлопоты. При таких
условиях и культурное развитие Руси за это время не только не шло впе-
ред, но заметно отошло назад, понизилось по сравнению с дотатарской
эпохой. И это справедливо как относительно внешней, материальной
культуры, так и относительно культуры духовной.
Зодчество в удельную эпоху
Мы видели, что в дотатарскую эпоху достигла у нас на Руси значи-
тельных успехов художественная промышленность, обслуживавшая
церкви, князей, бояр и вообще состоятельных людей русского общества.
В удельную эпоху все эти заказчики, как сказано, обеднели, оскудели,
а вместе с тем должно было падать и художественное ремесло, должны
были исчезать многие приобретенные уже знания и навыки. Начать хотя
бы со строительных искусств. «Каменные здатели» существовали у нас
на Руси и в татарскую эпоху и строили каменные церкви. Так, в Новго-
роде были построены: Покровская церковь подле Софии, церковь Фе-
дора Стратилата и др. В Москве Калита соорудил Успенский собор и Ар-
хангельский, его внук Димитрий Донской — церковь «Чуда св. архистра-
тига Михаила в Колосаех», супруга Димитрия Евдокия — соборный храм
Вознесения в основанном ею Вознесенском монастыре, сын Дмитрия
244
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Донского Василий — первоначальный Благовещенский собор (в 1405 г.)
и т. д. Кроме церквей сооружались и каменные палаты князей (на-
пример, в Рязани) и владык, каменные стены вокруг некоторых городов
и монастырей. Так, в 1330 г. псковичи поставили Изборск каменный,
в 1367 г. ставили кремль каменный в Москве. Но все эти постройки не
отличались ни прочностью, ни изяществом в той мере, как постройки
дотатарской эпохи. Многие церкви быстро разрушались. Так, в Коломне
только что окончили каменную церковь, как она упала; в Новгороде
церковь св. Иоанна Златоуста упала, как только по окончании ее сошли
с нее мастера; в Москве церковь «Чуда архангела Михаила» должна была
возобновляться через двадцать пять лет по окончании стройки и т. д.
В архитектуре церквей продолжал господствовать старый суздальский
стиль, но уже без тех роскошных украшений, которыми снабжены собо-
ры Успенский и Димитриевский во Владимире и Георгиевский в Юрье-
ве-Польском. Стиль удельной эпохи лучше всего сохранился в Успен-
ском соборе в Звенигороде. Как и прежние суздальские храмы, он сло-
жен из белого тесаного камня по тому же плану; на половине своей
высоты он опоясан узорчатыми, высеченными в камне полосками.
К этой же эпохе относится Троицкий собор в Сергиевой лавре. Во вну-
треннем устройстве храмов в это время появляется особенность, имен-
но: древний низкий иконостас заменяется высоким, делившимся на так
называемые «тябла», т. е. ярусы. В известиях о построении церквей лето-
писцы употребляют обыкновенно иностранное слово — «мастера», но
при всем том не видно, чтобы призываемы были для строения церквей
иностранцы, за исключением одного только случая: владыка Новгород-
ский Евфимий в 1433 г. построил у себя на дворе каменную палату с 30
дверями при помощи заморских немецких мастеров.
Живопись
Этого нельзя сказать про «расписание» церквей; здесь по-прежнему
иностранцы-греки работали вместе со своими русскими учениками.
В 1343 г. греческие мастера «подписали» соборную церковь Успения Бо-
городицы в Москве. Феофан Грек расписал церковь св. Архистратига
Михаила в 1399 г., а в 1405 г. — церковь Благовещения на княжеском дво-
ре вместе с русскими мастерами Прохором, старцем из Городца, да черн-
цом Андреем Рублевым. В Новгороде в качестве церковных живописцев
также фигурировали греки — Исаия Гречин (в 1338 г.), упомянутый уже
Феофан и др. Но достаточно было и своих собственных мастеров. Так,
в 1334 г. монастырскую церковь св. Спаса в Москве расписывали выуче-
ники греков — Гайтан Семен и Иван с учениками своими и «дружиной».
245
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Живописцем был митрополит Петр, который, по преданию, написал две
иконы, хранящиеся ныне в Успенском соборе, св. Стефан Пермский,
преп. Дионисий Глушицкий и др. Но самым знаменитым живописцем из
русских людей был Андрей Рублев, участвовавший, как сказано, в рас-
писании Благовещенского собора в Москве. Вместе с иконником Дани-
илом он расписал соборный храм Богородицы во Владимире; ему при-
писывается также образ св. Троицы в Сергиевской лавре. Андрей Рублев
был страстно преданный своему делу человек, находивший в нем вели-
чайшее наслаждение, считавший его богоугодным и душеспасительным.
Он чрезвычайно прославился у своих современников и создал целую
школу подражателей. Из памятников церковной фресковой живописи
удельной эпохи заслуживают особого внимания фрески новгородской
Спасо-Преображенской церкви на Торговой стороне — произведение
вышеупомянутого Феофана Грека, изображение двух святых русских
князей на хорах в церкви св. Феодора Стратилата в Новгороде (XIV в.),
три лика святых в одеждах русских воинов с копьем, щитом, латами
и шлемом, находящиеся в Спасо-Преображенской церкви в Ковалеве
близ Новгорода, фрески Успенского собора во Владимире, писанные
Андреем Рублевым, и фрески Успенского собора в Звенигороде. В про-
изведениях иконописцев удельной эпохи, как и в произведениях пред-
шествующей эпохи, царит условность, однообразие приемов и выраже-
ния, мало личного, индивидуального творчества. Общий характер ико-
нописания тот же самый, что и в предшествующую эпоху.
Особым видом живописи были иллюстрации в так называемых «ли-
цевых» рукописях и миниатюра, т. е. рисунки заглавных букв и заставок.
Здесь проявлялось больше свободного творчества, было меньше услов-
ности. Из лицевых рукописей замечателен Кенигсбергский, или Радзи-
вилловский, список летописи, в котором чуть ли не каждая страница
имеет иллюстрации, хотя и не особенно искусно сделанные, но при всем
том чрезвычайно интересные. Из миниатюр замечательны миниатюры
«Сказания о святых Борисе и Глебе». Здесь в иллюстрациях — все житие
Бориса и Глеба с изображениями Владимира, Святополка Окаянного,
Бориса и Глеба, Изяслава в доспехах и одеждах, великокняжеских палат,
шатра, воинов-всадников, насадов (лодок), погребения Глеба в лесу
между двумя колодами, перенесения мощей св. Бориса в санях летом.
В тесной связи с рисунками находится орнамент миниатюр, который от-
личается разнообразием и богатством колорита, гармонией тонов. Ор-
намент представляет повторение или развитие византийских, болгар-
ских и сербских образцов с примесью, однако и национальных русских
мотивов, особенно в новгородских миниатюрах, где видим мотивы,
246
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
близкие к народным узорам и вышивкам на полотенцах, прошивках, ру-
бахах И т. д.
Литейное, чеканное, ювелирное и другие художественные ремесла
Преимущественно церковными потребностями поддерживались
в Северо-Восточной Руси и другие художественные ремесла, и прежде
всего литейное дело. Отливались медные колокола для церквей, оловян-
ные или свинцовые «доски» для крыш, медные доски для дверей, под-
свечники и паникадила, оловянные, медные и серебряные сосуды и т. д.
Большая часть этих изделий приготовлялась русскими мастерами. Так,
в 1420 г. псковичи выписывали из Москвы специального мастера для из-
готовления свинцовых досок, которыми предполагалось обить церковь
св. Троицы. В Москве уже в 1410 году взималась пошлина с серебряного
литья. Но более крупные и искусные вещи все-таки изготавливали ино-
странцы. В 1345 г. три больших колокола и два малых отливал в Москве
мастер Борис римлянин; еще раньше, в 1342 г., он вызывался из Москвы
в Новгород и отлил там большой колокол для св. Софии. Продолжали
существовать и работать на Руси и позолотчики, золотившие главы или
маковицы церквей, раки или гробы святых, иногда даже и двери церков-
ные. Но, в общем, это ремесло при бедности правителей и населения,
конечно, не могло процветать в удельное время, как не могло процветать
и чеканное, ювелирное дело. Драгоценные украшения церковной утва-
ри и облачений, икон, убора князей и бояр сделались большой редкос-
тью, тщательно хранились и передавались по наследству как большая
редкость. Духовные грамоты московских и других князей подробно пе-
речисляют шапки, шубы, ожерелья, цепи, кресты, иконы, коробочки
и т. д. как великую ценность. Из драгоценных вещей удельной эпохи за-
мечателен в художественном отношении саккос митрополита Фотия,
хранящийся в Московской патриаршей ризнице. На нем по атласу вы-
шиты золотом, серебром и шелком изображения праздников и святых
и портреты великого князя Василия Дмитриевича, его супруги Софьи
Витовтовны, греческого императора Иоанна Палеолога, его супруги
Анны (дочери Василия) и, наконец, самого митрополита. Портреты ве-
ликого князя и его супруги имеют славянские подписи, а византийского
императора, его супруги и митрополита — греческие. Видно, что делали
этот саккос все-таки греки. Василий Дмитриевич изображен в кафтане
красного цвета с клетками, низко подпоясанном, в узких зеленых пор-
тах, запрятанных в высокие сапоги из красного сафьяна, перехваченные
в трех местах застежками; сверху накинут зеленый плаш с золотыми раз-
водами по синей подкладке. На голове великого князя сквозной золотой
247
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
венец, с крестами и с красной бархатной тульей; в правой руке он держит
скипетр, унизанный жемчугом. Великая княгиня Софья одета в сарафан
из серебряной парчи с красными клетками в золотых рамах; сарафан
украшен золотым ожерельем и таким же поясом; сверх сарафана надета
шубка, или длинный плащ, золотой с серебряными кругами и в них си-
ними и красными крестами. На княгине венец почти такой же формы,
как и на ее супруге. Надо думать, что эти изображения являются все-та-
ки приблизительным воспроизведением действительности и, следова-
тельно, могут дать некоторое понятие об убранстве богатейших тогда на
Руси князей — Московских. Другие князья едва ли могли так одеваться;
еще менее могли допускать значительную роскошь в убранстве и одея-
нии бояре и слуги князей. Внешний быт правящих и состоятельных кру-
гов русского общества по всем признакам был в удельное время беднее,
серее, чем в Киевскую эпоху.
Образованность
Несомненно, пала и образованность на Руси с прибытием татар.
Выше было указано, с какой любовью князья Киевской эпохи собирали
книги, учились языкам, заботились о насаждении грамотности и про-
свещения, об образовании духовенства. Все такие известия исчезают
после Батыева погрома и утверждения татарского ига над Русью. Мы не
встречаем нигде известий об образованности князей и вельмож. О Ди-
митрии Донском прямо говорится, что он не был хорошо обучен кни-
гам; о Василии Темном говорится, что он не был ни книжен, ни грамо-
тен. Мы видели, что в Киевскую эпоху русские епископы были уже до-
вольно образованы, писали богословские трактаты, поучения и т. д.
В удельную эпоху было уже мало таких епископов на Руси. Митрополит
Исидор на Флорентийском соборе 1439 г. говорил папе Евгению IV
о современных ему епископах, что они «люди не книжные». Оску-
дением книжных людей среди высшей церковной иерархии объясняет-
ся тот факт, что Константинопольская патриархия постоянно держала
на русской митрополии греков и южных славян. Таким образом, с 1283
по 1305 г. был митрополитом грек Максим, с 1328 по 1353-й — грек Фе-
огност, с 1306 г. по 1406-й был митрополитом на Руси серб Киприан,
с 1408 по 1431 г. грек Фотий, за ним грек Исидор — с 1436 по 1439 г.,
и так, вероятно, дела продолжались бы и дальше, если бы после Фло-
рентийской унии не произошел разрыв русской церкви с греческой па-
триархией. Что касается низшего духовенства, то здесь еще меньше
было книжности, меньше образования. Красноречивое свидетельство
об этом имеем от самого конца эпохи. Новгородский архиепископ Ген-
248
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
надий бил челом великому князю Ивану Васильевичу, чтобы он велел
училища устроить, для того чтобы было кого ставить в священники
и диаконы. Тогдашние ставленники, по словам Геннадия, совершенно
не годились для поступления в священство. «Приведут ко мне мужика;
я ему велю дать апостол читать, а он и ступить не умеет; велю ему дать
псалтырь, и он по нем едва бредет. Я его отреку, а они (прихожане) гово-
рят: “земля, господине, такова, не можем добыть, кто был бы горазд
грамоте” и бьют мне челом: “пожалуй, господине, вели учить”». Я при-
кажу учить эктеньи, и он к слову пристать не может; ты говоришь ему
то, а он иное говорит; велю учить азбуку, а он поучився немного, про-
сится прочь». Геннадий объясняет такое невежество лиц, ищущих свя-
щенства, отсутствием училищ и невежеством мастеров, которые обуча-
ют грамоте: «Мужик невежа учит робят, да речь им испортит, сперва
научит вечерне, и за то мастеру надо принести кашу да гривну денег, за
заутреню тоже или свыше того, а за часы особо, и эти поминки опрочь
могорца, что рядил от него; а от мастера отойдет, и он ничего не умеет,
только бредет по книге, а церковного постатия ничего не знает».
Мы видели, что некоторые из князей Киевского периода любили го-
ворить с иноземцами о вере, и притом на их языках. Ничего подобного
не было в рассматриваемое время и не могло уже быть. Новгородская
летопись под 1348 г. рассказывает, что Магнуш, король Свейской земли,
прислал новгородцам предложение: «пошлете на съезд свой философ, аз
послю свой философ, дажь поговорят про веру; а аз то хощу слышать,
коя будет вера лучши, а иже ваша будет вера лучши, ино аз иду в вашу
веру, или пакы, аще наша вера лучши, и вы пойдете в нашу веру». Но
в Новгороде такого философа не оказалось, и новгородцы могли только
отвечать королю: «аще хощеши уведати, коя вера лучше, наша ли или
ваша, пошли в Царьград к патриарху, зане мы прияли от Грец правовер-
ную веру, а с тобою ее не спираем про веру». Если иногда и находились
философы, то с не особенно высоким и широким полетом мысли. В ле-
тописи под 1471 г. стоит такое любопытное известие: «Того же лета не-
цыи философове начаша пети: Осподи помилуй, а друзии: О Господи
помилуй». Доморощенные философы, кроме того, усиленно дебатиро-
вали вопрос о том, нужно ли двоить или троить аллилуйю.
Прилив греческих и славянских книг в XIV и начале XV в.
Духовный упадок русского общества в злые времена татарщины был
бы, вероятно, еще более значительный, если бы Русь не получала даль-
нейшего подкрепления из тех самых стран, откуда приходило к ней
просвещение и в Киевскую эпоху, т. е. из Византии, Болгарии и Сербии.
249
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
В удельную эпоху продолжали приливать на Русь разные произведе-
ния византийской литературы в подлинниках и юго-славянских перево-
дах. За это время можно констатировать появление на Руси новых сбор-
ников поучений, как «Маргарит», «Златая цепь», «Златая Матица», поу-
чения Василия Великого, Исаака Сирина и др. Вместе с поучительными
книгами занесено было немало апокрифов или «отреченных» книг,
которые содержали разные легенды из священной или церковной исто-
рии, признававшиеся церковью ложными. Таковы были, например, ска-
зания об Адаме, Енохе, патриархах, олестнице Иаковле, о крестном дре-
ве Спасителя, о хождении Богородицы по мукам и т. д. Наряду с книгами
религиозного содержания занесены были и некоторые светские книги,
пользовавшиеся распространением в силу занимательности сюжета.
Появилась новая, сербская редакция Александрии, затем сказания, не-
известные Киевской Руси, как «Сказание об Индии богатой», повесть
о Соломоне и Давиде, притча царя Соломона о царе Китоврасе, чудес-
ном существе, днем повелевавшем людьми, а ночью зверями, сказание
о премудрости царя Соломона и о южской царице и о философах, Суды
Соломоновы и т. д. Прилив греческих и славянских рукописей стал осо-
бенно сильным с конца XIV в., когда на Руси, как и в других странах, ста-
ли появляться ученые греки, болгары и сербы, покидавшие свою родину
от турецкого насилия. Между прочим, немало рукописей вывез с собой
из Афона митрополит Киприан, осербившийся болгарин. Прилив гре-
ческой и юго-славянской литературы, при всем невысоком ее качестве,
как-никак поддерживал известное умственное возбуждение в верхних
слоях русского общества и давал известный импульс, известные образцы
для самостоятельного духовного творчества.
Литература удельной эпохи
Творчество это проявлялось в составлении поучений, житий святых,
канонов и церковных песнопений, исторических сказаний, описаний
разных стран и т. д. Поучения на религиозно-нравственные темы дошли
от епископов суздальских Серапиона и Дионисия, от Стефана Пермско-
го, от митрополита Петра, Алексея, Киприана, Фотия, от преп. Кирилла
Белозерского. Что касается житий святых, то по примеру патерика киев-
ского стали составляться циклы житий и по другим областям — ростов-
ские, муромские, новгородские, смоленские, а с XIV в., кроме того, мо-
сковские, тверские и суздальско-нижегородские. Все эти жития, хотя
и содержали немало чудесного или легендарного и успели выработать
некоторые общие литературные приемы, все же содержали простой,
краткий рассказ, довольно верно воспроизводивший разные обстоя-
250
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
тельства времени и жизни святого, местные черты быта и природы. Ми-
трополит Киприан своим «Житием митрополита Петра» открыл новую
серию житий, искусственно и витиевато составленных. Таковы были
жития преподобного Сергия и Стефана Пермского, составленные Епи-
фанием Премудрым, учеником преподобного Сергия, и переделанные
сербом Пахомием Логофетом. Этот ученый инок Афонской горы, как
говорили о нем современники, «от юности усовершенствовавшийся
в писании и во всех философиях, превзошедшей всех книжников разу-
мом и мудростью», прибыл в Москву в княжение Василия Темного. Кро-
ме переделанного жития св. Сергия, Пахомий, по поручению митропо-
лита Ионы, описал житие, подвиги и чудеса митрополита Алексея, а по
кончине Ионы и открытии его мощей написал канон и этому святителю.
По поручению великого князя он ездил в Кирилло-Белозерский мона-
стырь собирать сведения об его основателе и написал житие Кирилла
Белозерского. По вызову новгородского владыки Ионы он ездил в Нов-
город и там отчасти переделал и украсил, отчасти вновь написал жития
и каноны для некоторых новгородских святых, каковы Варлаам Хутын-
ский, Савва Вишерский и др. Этот Пахомий главным образом и устано-
вил те однообразные приемы и выражения для жизнеописания и про-
славления святых мужей, тот холодный и риторический стиль, которому
следовали потом составители житий.
Что касается исторических сказаний, то их надо различать два сорта.
В удельную эпоху так же, как и в предшествующую Киевскую, составля-
лись отдельные сказания о событиях, которые попадали потом в общие
летописные своды. Таковы сказания: новгородское — о победе Алексан-
дра Невского над шведами, псковское — о князе Довмонте, рязанское —
о нашествии Батыя и Евпатии Коловрате, тверское — об убиении в Орде
Михаила Тверского, ростовское — о Петре царевиче ордынском, яро-
славское — о князе Федоре Черном, муромское — о князе Петре и супру-
ге его Февронии, московское — о начале Москвы, о Мамаевом побоище,
о разорении Москвы Тохтамышем, о нашествии Тамерлана и т. д. Наряду
со сказаниями, содержащими более или менее подробный рассказ о со-
бытиях, велись и летописи в собственном смысле, краткие погодные за-
писи о происшествиях. Летописи велись по отдельным местностям. Так,
епископ Симен в своем «патерике» упоминает о «летописце старом ро-
стовском»; до нашего времени дошел «Летописец Переяславля Суздаль-
ского». Но с XIV в. стали предприниматься попытки составления обще-
русского летописного свода — «великого летописания». Около 1423 г.
в канцелярии митрополита из этих сводов, из местных летописей, из
хронологических сборников, произведений духовной литературы, гра-
251
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
мот, посланий, юридических актов и произведений словесности был со-
ставлен первый законченный общерусский летописный свод, так назы-
ваемый «Владимирский Полихрон». В 1448 г. в Новгороде составлен был
на основании «Владимирского Полихрона» другой свод, в котором пре-
обладали новгородские известия (это известная теперь «Новгородская
4-я летопись»). Этот свод перерабатывался в Новгороде в последующее
время, а во второй половине XV и в первой половине XVI в. в Москве
возникло несколько переделок «Владимирского Полихрона», известных
теперь под именем двух Софийских летописей, Воскресенской и Нико-
новской. В XV в. составлен был и прототип русского хронографа, так на-
зываемый «Еллинский и Римский летописец».
Литературное творчество возбуждалось на Руси не только знакомст-
вом с чужими книгами, но и знакомством с чужими странами. В удель-
ную эпоху, как и в Киевскую, довольно много русских людей ходило на
поклонение святыням в Царьград, на Афон, в Иерусалим. Некоторые из
этих богомольцев описывали все виденное и слышанное частью для
того, чтобы ознакомить с этими странами и путями к ним будущих рус-
ских путешественников, а частью просто для удовлетворения любозна-
тельности читателей. Таким образом, в половине XIV в. описал свое пу-
тешествие в Царьград новгородец Стефан, с великим удивлением пове-
ствующий о святынях и великолепии Царьграда, так что «и ум сказати не
может». В его описании чрезвычайно интересно указание, что Студий-
ский монастырь в Царьграде был приютом русских паломников и книж-
ников. Стефан встретил там двух новгородцев, которые занимались
списыванием книг. От того же XIV в. сохранились: «хождение» архиман-
дрита Агрефения, описавшего святые места Палестины, «хождение»
епископа Пимена в Царьград, описанное его спутником смоленским
иеродиаконом Игнатием. От XV в. имеем путешествие иеродиакона Тро-
ицкой лавры Зосимы, посетившего Царьград, Афон и Иерусалим, и за-
писки суздальского иеромонаха Симеона, одного из спутников митро-
полита Исидора на флорентийский собор. Эти любопытные записки
проникнуты великим удивлением автора ко всему, что ему пришлось
увидеть в Западной Европе, и в частности в Италии, — к городам, их
прекрасным каменным зданиям, фонтанам, статуям, часозвонам с хи-
трым механизмом. Тому же Симеону принадлежит любопытная повесть
об осьмом, или Флорентийском, соборе. Самое же дальнее и самое нео-
бычное путешествие совершено было тверским купцом Афанасием Ни-
китиным и описано им в «Хождении за три моря». Увлекаемый торговой
предприимчивостью и жаждой видеть новые страны, Никитин Волгой
и Каспийским морем пробрался в Персию, а оттуда в Индию, где про-
252
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
жил целых три года. Он вернулся на родину в 1472 г., после многих при-
ключений и опасностей, которые и описаны им в его путешествии.
Общий уровень духовного развития русского общества
в удельную эпоху
Вся эта литература, как переводная, так и самостоятельная, давала,
конечно, не особенно высокого достоинства умственную пищу читаю-
щей русской публике того времени. Большей частью она направляла по-
мыслы русских людей на вопросы загробной жизни и приготовления
к ней, причем трактовала их нередко наивно грубо. В этом отношении
особенно заслуживает внимания послание архиепископа Новгородс-
кого Василия к Тверскому епископу Федору по вопросу об аде и рае. Об
этом много говорили в то время (половина XIV в.) в Твери. Епископ Фе-
дор учил свою паству, что рай, где жил Адам, более не существует. Васи-
лий опровергает его выдержками из разных апокрифических сказаний
о рае на Востоке (пустынник Макарий жил всего в двадцати поприщах
от рая, а Евфросин даже принес оттуда три целебных яблока) и приводит
рассказ «своих детей новгородцев», которые видели ад на дышущем
море и рай за горой, где написан был Деисус (Спаситель с Богородицей
и Иоанном Крестителем) «лазорем чудным»; за горой был свет великий
и слышались голоса ликования. Так как истекала седьмая тысяча лет от
сотворения мира, то русских книжников стала угнетать мысль о надви-
гающейся кончине мира, и они, в свою очередь, стали угнетать ею про-
стецов. Сам митрополит Киприан писал в своих посланиях: «ныне по-
следнее время и летам скончание приходит и конец веку сему; бес же
вельми рыкает, хотя всех поглотити». К этому бесу, к его козням и прои-
скам, к борьбе с ними направляли воображение русских людей и разные
поучения, дававшие наставления, как успешно бороться с ним, и жития
святых подвижников, русских пустынножителей, которые давали необ-
ходимые иллюстрации, примеры борьбы. В качестве наиболее действен-
ных средств предлагались евангельские — посты и молитва, умерщвле-
ние плоти, подавление страстей и непрерывное богомыслие. Не все, од-
нако, в состоянии были пользоваться такими трудными средствами
и искали средств попроще и доступнее. В качестве этих средств служили
различные гадальные книги — волховники, колядники, воронограи,
сонники и т. д.
Ересь стригольников
Но как ни скудна была сама по себе умственная пища, которой пита-
лись русские люди удельной эпохи, все же по временам пробуждалась
253
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в,
в них сильная критическая мысль. В этом отношении в высокой степени
интересное и поучительное явление представляет то духовное течение,
которое привело к образованию ереси так называемых стригольников.
Ересь стригольников имела свою историю, подготовлялась и разви-
валась постепенно, с самого начала удельной эпохи. В русской церкви
по примеру греческой установился обычай брать плату за совершение
таинства священства, как и за совершение других таинств. И вот совесть
некоторых русских людей уже в XIII в. стала возмущаться этим обычаем
и сопряженными с ним злоупотреблениями. На Владимирском соборе
1274 г. митрополит Кирилл принял меры против злоупотреблений, но
не отменил самого обычая. Он предписал, чтобы во всех епархиях за по-
ставление во священники и дьяконы брали столько же, сколько он брал
в митрополии, по 7 гривен за поповство и дьяконство вместе. Эту пра-
ктику продолжали и его преемники, между прочим св. Петр. Но тверской
епископ Андрей не мог примириться с таким порядком, который пока-
зался ему симонией, и принес на митрополита жалобу константинополь-
скому патриарху. Патриарх прислал клирика, который нашел, что ми-
трополит не берет ничего лишнего, а только то, что ему полагается по
обычаю. Андрей не поверил в законность такого обычая и отправил
в Константинополь монаха Акиндина для получения разъяснений от
патриарха непосредственно. Греки по обычаю слукавили. У них самих
была в полном ходу плата за поставление (иперпир). Но они, не желая
сталкиваться с канонами, запрещающими брать мзду за посвящение, на-
шли выход в том, что стали рассматривать эту плату не как таковую, а как
вознаграждение клирошан патриарха или епископа за протори и убытки,
понесенные при посвящении. Наивному тверскому монаху, простодуш-
но спрашивавшему о плате за поставление, Константинопольский собор,
на котором присутствовал патриарх иерусалимский и 36 митрополитов,
отвечал, что брать плату за ставление противно всем божественным пра-
вилам, и если возьмут хотя бы половину золотого или даже меньше, будут
равны с Иудою «и не имут части со Христом ни зде, ни в будущем веце».
Акиндин bona fide принял заявление собора и написал великому князю
Михаилу Ярославичу и всем русским людям целое послание против бо-
гоненавистного обычая старейших и меньших святителей «непродаемую
благодать Духа Святого в куплю вводити и взимати от поставления ми-
трополиту от епископа, и от попа, и от дьякона, и от прочих причетник,
также и епископу от сущего под ним причта, от первых и до последних,
и от всякого священия», потому что, — доказывал Акиндин,— «апо-
стольское и богоносных отец соборное предание поставленного на мзде
и с поставившим его обоих от сана измещет». Совершенно приравнивая
254
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
взимание платы к симонии, Акиндин не смущался провозглашать и те
конечные выводы, которые отсюда следовали: «ставя бо и взимая став-
ленное, то уже извержен, а ставяся от изверженного никоея же не имать
пользы от поставления, и приобщался Пречистых Тайн от него (постав-
ленного) ведая с ним осудится».
Но Акиндин не принял своим посланием архиереев, и плата за по-
ставление продолжала взиматься. Однако и агитация против нее про-
должалась. При Иване Даниловиче Калите был составлен целый сбор-
ник под заглавием «Книга, нарицаемая Власфимия, рекше хула на ере-
тики, главы различные от евангелия и от канон святых отец, в них же
обличения Богом ненавистных злочестивых, духопродажных ересей».
Цель сборника, как это ясно из его содержания, состояла в том, чтобы
дать противникам взимания платы за поставление оружия от писания
для борьбы с его защитниками. Противники эти не переводились.
В 1376 г., по рассказу летописи, новгородцы бросили в воду трех развра-
тителей веры христианской: диакона Никиту, диакона Карпа и одного
неизвестного по имени простеца. То были родоначальники и основатели
секты стригольников. В чем состояла ересь стригольников, на это имеют-
ся указания в увещательной грамоте патриарха Константинопольского
Нила, составленной в 1383 г. при помощи суздальского епископа Дио-
нисия, и в обличительном «Списании» св. Стефана Пермского. Стри-
гольники «клеветали» на весь вселенский собор — на патриархов,
митрополитов, епископов, на игуменов и попов и на весь священный
чин, говоря, что не по достоянию поставляются, так как патриархи, ми-
трополиты, епископы духопродавчествуют, взимая мзду от поставления.
Считая святителей, священников и клириков, как поставляющих и по-
ставляемых на мзде, за еретиков, стригольники не хотели иметь дела
с церковью, дабы через общение с епископами и священниками-ерети-
ками и самим не стать таковыми же. Стригольники осуждали и поведе-
ние епископов и священников. Указывая на слова Спасителя к апосто-
лам: «не имейте влагалищ, ни меди при поясех ваших», стригольники
говорили о современных им епископах и попах: «недостойны их служ-
бы, яко не нестежаша, но имения взимают у крестьян, подаваемое им
приношение за живые и мертвые... многи собирают имения... сии учите-
ли пьяницы суть, ядят и пьют с пьяницами и взимают от них злато и сре-
бро и порты, от живых и от мертвых»... Отделившись от священников
и епископов, стригольники поставляли в свои учители и молитвосовер-
шители людей простых, ссылаясь на апостола Павла, который повелел
учить и простому человеку. Отвергнув всю современную иерархию, как
поставленную на мзде, стригольники отвергли и всю прежнюю, которая
255
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
также ставилась на мзде, а вместе с этим и все предания этой иерархии.
Они пришли к выводу, что только апостольская церковь есть истинная
христианская церковь, только апостолы были истинными пастырями
и учителями, и только их писания должны служить руководством в вере.
Так ничто не ново под луною: и в XIV в. мы уже имели своих доморощен-
ных евангелических христиан. Богослужение стригольников было, по-
видимому, просто и несложно. Храмы православные они отвергли на
основании слов Священного Писания: «Всевышний не в рукотворен-
ных храмах живет». Можно думать, что у них было свое крещение, все же
остальные таинства они или отвергали, или понимали их по-своему. Та-
инства евхаристии они не совершали, понимая его в духовном смысле.
Таинство покаяния они совершали, припадая к земле. По уверению
св. Стефана, стригольники отвергали пение над умершими и их помино-
вение: «не достоит-де над мертвыми пети, ни поминати их, ни службы
творити, ни милостыни давать за души умершего».
После казни основателей секты ересь не только не исчезла, но стала
усиливаться. Патриарх Антоний прислал в Москву вифлеемского ми-
трополита Михаила и с ним увещательные грамоты к псковичам и нов-
городцам. Михаил вместе с московским митрополитом Киприаном,
новгородским и полоцким владыками составили как бы собор в Новго-
роде, который огласил патриаршие грамоты и свои собственные настав-
ления. Некоторые сектанты после того вернулись в лоно церкви, а дру-
гие, боясь преследований, убежали в Галицию. В Пскове ересь удержа-
лась, и митрополит Фотий не раз посылал туда увещательные грамоты,
в которых просил православных не смущаться еретиками, вразумлять
их, а в случае упорства изгонять от себя. На первое послание псковичи
отвечали, что они «обыскали и показнили еретиков», из которых одни
убежали, а другие продолжают упорствовать в заблуждении. Фотий на
это отвечал, чтобы псковичи удалялись от нераскаянных еретиков
в пище и питье и принуждали их к правой вере, но не смертными казня-
ми, а другими наказаниями. После того, по свидетельству Иосифа Сани-
на, псковичи похватали еретиков и посадили их в темницы, где они и за-
кончили свою жизнь. Стригольники в то время уже разбились на два
толка. Последователи одного, умеренного, удержали основное учение
секты и даже старались не порывать связей с господствующей церковью,
участвовали в богослужении, делали поминки и приношения в церковь.
Последователи другого — крайнего — отрицали все внешнее в христиан-
стве; перестали признавать всякие писания, даже апостольские, отверга-
ли воскресение мертвых и будущую жизнь и даже утратили веру в Спаси-
теля, полагая, что достаточно молиться Отцу небесному. Это разложение
256
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
секты вместе с преследованиями ее привели к вырождению ее и уничто-
жению. Часть стригольников составила контингент для последующей
секты жидовствующих.
Распространение научных знаний
Ересь стригольников, как уже было сказано, была наиболее резким
проявлением рационалистического течения в духовной жизни русско-
го общества, в общем, порабощенной церковной традицией и мисти-
кой. Проблески такой же тенденции к умственной самостоятельности
можно усматривать и в попытках усвоения различных приобретений
научной мысли. В рассматриваемое время стали в довольно значитель-
ном количестве распространяться разные руководства по естествозна-
нию. Кроме «Физиолога», бывшего и раньше в ходу, приобрел значе-
ние так называемый «Луцидариус», сборник естественно-научных по-
знаний средневекового европейского Запада. С целью толкования
непонятных слов и выражений составлен был так называемый «Азбу-
ковник», превратившийся в целую энциклопедию, главным образом
по естествознанию. В конце XIV в. распространился перевод греческой
поэмы Георгия Писиды VII в., которая содержала в себе описания раз-
личных явлений природы. В XV в. распространились в переводах гео-
графия Помпония Мелы и несколько астрономических и астрологи-
ческих книг, а также и отдельные статьи по естествознанию — о громе
и молнии, о шарообразности земли и т. д. И в других областях знания
замечается усиление серьезного интереса. В XV в. появляются перево-
ды арифметики и риторики. Содержание старинных, переведенных
с греческого «Пчел» начинает подвергаться знаменательным измене-
ниям и дополнениям. Так, в одной «Пчеле» XIV-XV вв. трактуются
важные вопросы «о власти и княженье», «о учении и беседе», «о зако-
не» и т. д.
Пособия:
Кроме указанных трудов Багалея, Иловайского и Соловьева:
Н.А. Рожков. Обзор русской истории с социологической точки зре-
ния. Ч. 2. Вып. 1. СПб., 1905.
Е.Е. Голубинский. История русской церкви. Т. 2. Полутом 1. М., 1900.
М.Н. Сперанский. История древней русской литературы. 2-е изд. М.,
1914.
Лекция XVII. Возвышение Москвы и объединение
вокруг нее Северо-Восточной Руси
Подготовка нового государственного порядка. — Собирательная деятель-
ность московских князей. — Причины возвышения Москвы. Прилив населе-
ния в бассейн реки Москвы. — Содействие ханов Золотой Орды и общест-
венных сил. — Слабое противодействие Москве со стороны других кня-
жеств
Подготовка нового государственного порядка
В XIII—XV вв. на северо-востоке Руси, в той области, где сосредо-
точивалось великорусское племя, как мы видели, складывался и разви-
вался социально-политический порядок, имеющий в некоторых своих
чертах много общего с западноевропейским феодализмом. Все более
и более увеличивалось количество княжеств, и государственная власть
все более и более дробилась. Параллельно с этим мельчавшие князья-
государи все более и более становились похожими на частных вотчин-
ников-землевладельцев. С другой стороны, вследствие приобретения
иммунитетов частные вотчинники становились похожими на госуда-
рей. Политические отношения подданства заменялись гражданскими
отношениями по договору. Но одновременно с тем подготовлялись и та-
кие результаты, которые в конечном своем развитии должны были при-
вести к ниспровержению описанного строя. Здесь надо указать, во-пер-
вых, на сосредоточение владений в руках одного сильного княжеского
рода; во-вторых, на материальное усиление старшего князя в этом роде,
в-третьих, на усиление власти этого князя над остальными. И в этом от-
ношении наш исторический процесс не отличается особой оригиналь-
ностью. Известную аналогию ему можно видеть, например, в истории
Франции, где разрушение феодализма также подготавливалось сосре-
доточением владений в руках одного из феодальных сеньоров и парал-
лельным усилением его власти над другими. В истории человечества,
как и в жизни вообще, оба процесса — разрушение и созидание, смерти
и и жизни — идут параллельно и одновременно, чем и обусловливается
всякая жизненная эволюция.
Собирательная деятельность московских князей
Раздробленная на множество мелких владений, Русь стала испод-
воль собираться в руках князей московского рода. Этот процесс начался
с самого начала XIV в. В 1301 г. князь Даниил Александрович напал на
Рязанского князя Константина, занял у него Коломну, а самого князя
258
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
пленил, ослепил и посадил в заключение. В следующем, 1302 г., умер-
ший бездетным племянник Даниила Иван Дмитриевич отказал ему свой
удел Переяславль. Это не было случайным приобретением князя Дании-
ла, а также результатом известных усилий с его стороны. Даниил помо-
гал племяннику в войнах его со старшим дядей Андреем Городецким,
и племянник, умирая бездетным, естественно, завещал удел тому дяде,
который был ему доброхотом и союзником. Сыновья Даниила — Юрий
и Иван Калита — шли по стопам отца. Юрий Данилович в сам год своего
вступления на московское княжение, т. е. в 1303 г., напал вместе с бра-
тьями на Смоленскую землю и захватил Можайск, который с того време-
ни навсегда стал владением московских князей. Рязанского князя Кон-
стантина Романовича, взятого в плен еще отцом, Юрий приказал убить,
а его город Коломну с уездом присоединил окончательно к своим владе-
ниям. Брат Юрия, Иван Калита, действовал уже не столько оружием,
сколько деньгами. Из его духовной, а отчасти из духовных его потомков,
узнаем, что он купил шестнадцать сел у разных частных владельцев во
Владимирском, Юрьевском, Костромском и Ростовском уездах, а также
волость Кистму. Из духовной грамоты внука его, Димитрия Ивановича
Донского, узнаем, что Белоозеро, Углич и Галич были также «куплею» Ка-
литы, хотя в действительное владение ими вступил только Дмитрий
Донской. Калита оставил своим сыновьям пять городов: Москву, Мо-
жайск, Коломну, Звенигород, Серпухов, 54 волости и 32 дворцовых села.
Переяславль, приобретенный его отцом, очевидно по распоряжению
хана, был включен в состав великого княжения Владимирского. В об-
щем, владения Калиты не обнимали еще нынешнюю Московскую гу-
бернию (в состав их не входили еще нынешние уезды Клинский, Воло-
коламский и часть Дмитровского).
Преемники Калиты неуклонно продолжали стяжательную политику
Даниловичей. Сын его Семен Иванович прикупил к Москве еще не-
сколько сел в округе великого княжения — в уездах Переяславском,
Юрьевском, Костромском и в княжестве Галицком. Брат Семена Иван
округлил свои владения, приобретя на левой стороне Оки путем мены
с рязанскими князьями Новый Городок в устье Протвы, Лужу, Верею, Бо-
ровск и некоторые другие места. Сын Ивана Димитрий Донской в самом
еще начале своего княжения «взял волю» над князем Константином Ва-
сильковичем Ростовским, а князей Димитрия Галицкого и Ивана Федо-
ровича Стародубского (на Клязьме) выгнал из их княжений. Его боярин
Федор Андреевич «на обчем рете» оттягал у смольнян Тов и Медынь. Еще
ранее Куликовской битвы Димитрий купил Мещеру у ее князей. Но эта
покупка оспаривалась рязанским князем Олегом Ивановичем, держав-
259
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
шим в зависимости от себя мещерских князей. После Куликовской бит-
вы, в которой Олег не принимал участия, Димитрий ходил на Рязань
и заставил Олега навсегда отказаться от своих притязаний на Мещеру.
Тогда же Димитрий утвердил за собой на Рязанской стороне Оки Тулу со
всем, как было при царице Тайдуле, когда ее ведали баскаки, и иные та-
тарские места по соседству. Димитрий же первый признал великое кня-
жение Владимирское с его округом (в состав которого входили тогда и Пе-
реяславль, Юрьев и Кострома) наследственным достоянием московских
князей и распорядился им в своем духовном завещании, отказав старше-
му сыну Василию. Но это не было еще санкционировано тогдашним
верховным государем Руси — ордынским ханом.
Нужная санкция была получена сыном и преемником Димитрия —
Василием. По смерти отца он в сопровождении своих бояр отправился
в Орду и вывез оттуда ярлык не только на великое княжение, но также
и на Тарусу, Мещеру, а сверх того на Муром и Нижегородское княжество.
Эти новые приобретения сделаны были, по всем данным, покупкой их,
но не у владельцев, а у хана. По крайней мере, мы знаем это относитель-
но Нижегородского княжества. По сообщению Никоновской летописи,
это княжество задолжало в Орду 3,5 тыс. рублей. Князь Василий внес эту
недоимку и получил ярлык на Нижний, Городец и Вятку. Для ввода
московского князя во владение Тохтамыш отправил своего посла в Ниж-
ний. Князь Борис Константинович хотел было сначала сопротивляться,
но бояре покинули его и объявили собравшемуся народу, что отныне
Нижний принадлежит к Москве. Попытка племянников Бориса и сыно-
вей вернуть себе Нижний окончилась полной неудачей, и князья отчичи
нижегородские должны были удовольствоваться мелкими владениями,
которые им отвел московский князь, и низойти на положение служилых
московских князей. В 1397 г. Василий Дмитриевич отнял у Новгорода
Великого Волок Дамский, Бежецкий верх, Ржеву и Вологду; но одновре-
менная попытка его овладеть Заволочьем, или Двинской землей, кончи-
лась неудачей. Василий продолжал примыслы отца и в области Оки:
здесь он достал Козельск и Любутск; князья Новосильские стали с ним
«за один человек». Наступившая по смерти Василия Дмитриевича усо-
бица в среде московских князей затормозила их собирательную деятель-
ность. Но при всем том в это время был присоединен к составу Москов-
ских владений Заозерский удел Ярославского княжества с Кубеной и по-
ловина Ростова. После того как Василий Васильевич восторжествовал
над своими противниками, он присоединил к своим владениям княже-
ство Суздальское (при каких обстоятельствах — неизвестно), которое он
и завещал старшему сыну Ивану. Он же купил у рязанских князей за ре-
260
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
кой Окой Тешилов, Венев, Ростовец и другие места по реке Смедве и Осе-
тру и на верхнем Дону, приобрел там же Елец и Елецкие места.
При сыне Василия Васильевича Иване III собирательная деятель-
ность Москвы приняла грандиозные размеры. В 1463 г. Иван купил от-
чину князей Ярославских; в 1474 г. другую половину Ростова. Это были
последние покупки Московского князя. Он сделался уже настолько си-
лен, что мог развить теперь завоевательную политику на большую ногу.
Еще в 1471 г. после первого похода на Новгород Иван Василевич добился
от него уступки большей части Двинской земли: значительные про-
странства по нижней Двине, Пинеге и Ваге, по Мезени, побережья Бе-
лого моря от устья Онеги до Мезени, а также южный берег Кольского
полуострова были выделены великому князю. В следующем, 1472 г. Иван
Васильевич завоевал Великую Пермь, населенную крещенным уже фин-
ским племенем пермяков. В 1478 г. занята была Московским князем и ко-
ренная Новгородская область, остальные части Двинской земли, а также
Печора. Целым рядом военных экспедиций, предпринятых в восьмиде-
сятых и девяностых годах XV столетия за Урал покорена была Югорская
земля. В 1485 г. в состав московских владений включено все Тверское
княжество со всеми его уделами. Последний Тверской князь должен был
уступить силе Москвы, против которой не помог ему и союз с Литвой.
Находясь под обаянием этого могущества в конце 80-х годов и начале
90-х перешли на службу к Московскому князю со своими отчинами так
называемые «верховские» князья — Воротынские, Белевские, Одоевские,
Мезецкие, прежние «голдовники» великого князя литовского, а Вязем-
ских князей, в начале 90-х гг. отряженный с войском московский воевода
взял в плен и привел в Москву, причем великий князь Московский по-
жаловал их же отчинами и велел им служить себе. Литовское правитель-
ство пыталось было и дипломатическими, и военными средствами от-
стоять этих князей, но безуспешно: по договору 1494 г. все эти княжества
были формально уступлены Москве. После новой войны с Литвой в са-
мом конце XVи начале XVI в. великий князь Иван Васильевич приобрел
весь бассейн Десны и Сейма и верхней Оки: по договору 1503 г. ему были
уступлены: Брянск, Трубчевск, Новгород Северский, Чернигов, Рыльск, Пу-
тивль и другие города и волости Чернигово-Северской земли вместе с не-
которыми городами и волостями в бассейне Угры и Сожа из состава Смо-
ленской земли; из состава Смоленской земли, а также Витебской и По-
лоцкой к Москве перешли Белая, Торопец, Велиж, Неель и Острый
с волостями. Одновременно с тем великому князю Московскому доста-
лась половина Рязани; его племянник от сестры Федор Иванович, уми-
рая в 1502 г., завещал свою часть в Рязанском княжестве Москве. Когда
261
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
умер великий князь Иван Васильевич, оставалось уже немного велико-
русских земель и княжеств не во власти Москвы. Эти земли и княжества
неминуемо должны были теперь попасть в руки московских князей.
И действительно, в 1510 г. Москва лишает окончательно самостоятель-
ности и самобытности Псков; в 1517 г. занимает Рязанское княжество,
владетель которого бежит в Литву. По договору 1522 г. Московский князь
присоединяет к своим владениям Смоленскую землю, завоеванную
у Литвы еще в 1514 г. В конце концов на севере и северо-востоке Руси
вместо множества отдельных земель и княжеств возникает одно Мос-
ковское владение в руках немногочисленных потомков Калиты. Это
Московское владение, в котором великий князь берет свою волю над
младшими, удельными, лишает их самостоятельности и подчиняет сво-
ей власти, получает название государства Московского.
Причины возвышения Москвы.
Прилив населения в бассейн реки Москвы
Из приведенных здесь данных об объединительной деятельности
Москвы видно, что князья ее с самого начала действовали двумя
средствами — военными и финансовыми, войском и деньгами. Но ка-
ким образом они очутились в обладании этими средствами? Очевидно,
что в Московском княжестве скопилось много населения, и князья
были в состоянии собирать и много войска, и много денег. Объясняя
скопление населения в Московском княжестве, Соловьев указал на вы-
годное географическое положение Москвы. «Москва лежала на дороге
переселенцев с юга, на средине между Киевской землей, с одной сторо-
ны, и Владимирской и Суздальской — с другой. По бассейну Москвы-
реки переселенцы, идя с юга, оседали густыми массами и делали Мос-
ковское княжество одним из самых населенных. Кроме переселенцев
с юга, в Москву шли переселенцы и из других областей северной Руси
вследствие отсутствия в Московском княжестве междоусобиц и бедст-
вий от татар». Это же объяснение принимает, в общем, и Ключевский.
Нам представляется, что из этого объяснения можно принять только
вторую его половину, и притом с некоторыми оговорками. Колони-
зационное движение с юга, как известно, шло наиболее усиленно во
второй половине XII и первой половине XIII в. Между тем за это время
бассейн Москвы-реки по всем признакам не наполнялся населением.
Сам город Москва, основанный Юрием Долгоруким в 1156 г., сделался
стольным княжеским городом только в 1247 г. Москва досталась тогда
третьему сыну Ярослава Всеволодовича, князя Переяславского и ве-
ликого князя Владимирского, Михаилу Хоробриту, — ясное дело, что
262
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
в составе Переяславского княжества она была в то время не первым го-
родом (выше ее были Переяславль, доставшийся старшему сыну Яро-
слава — Александру, и Суздаль с Нижним, доставшиеся второму сыну —
Андрею). После гибели князя Михаила в сражении с литовцами Москва
на некоторое время перестала быть княжеской резиденцией, и только
при великом князе Димитрии Александровиче она стала уделом млад-
шего его брата Даниила, — ясное дело, что и в то время она не выдава-
лась еще среди городов Суздальской области. Выше ее стояли Перея-
славль и Городец Волжский, которыми владели старшие сыновья Алек-
сандра Невского — Димитрий и Андрей. Но прошло каких-нибудь
сорок лет (Даниил стал Московским князем в 1283 г.), и картина уже
резко изменилась. Московское княжество, бывшее одним из послед-
них, становится одним из первых. Его владетель Юрий Данилович
оспаривает в Орде у одного из сильнейших князей — Михаила Яросла-
вича Тверского — великое княжение Владимирское. В 1327 г садится на
великое княжение брат Юрия — Иван Калита, и с того времени с влади-
мирского стола уже не сходят его преемники по Московскому княжест-
ву. Владимир, первый город Суздальской земли, становится как бы при-
датком Москвы, и позднейший летописец под впечатлением этого фак-
та пишет про Ивана Даниловича: «пришел он от царя Азбяка (Узбека) из
орды с пожалованием и с великой честью на великое княжение Влади-
мирское, и сел на великом княжестве в Москве, а стол Владимир и иные
многия княжества царь Азбяк дал ему к Москве». Ясное дело, что в кон-
це XIII и начале XIV в. произошло возвышение Москвы, ее материаль-
ное усиление. Но в это время не было уже значительного, массового
передвижения населения с юга, и если Московское княжество напол-
нилось тем не менее народом, то откуда-нибудь с других сторон. Лето-
пись совершенно определенно указывает, откуда могло прилить насе-
ление в пределы Московского княжества.
Во второй половине XIII и начале XIV в. Суздальская Русь подвер-
глась неоднократным вторжениям татарских полчищ. Особенно опусто-
шительны были набеги татар во время междоусобий сыновей Алексан-
дра Невского. В четвертый приход татары взяли и разорили 14 городов
в Суздальской области. Множество жителей было взято в плен, а мно-
жество разбежалось по лесам. Страшные разорения постигали Суздаль-
скую землю и позже, когда уже началось соперничество между Москвой
и Тверью. Если вникнуть в подробности летописных сообщений, об-
наруживается, что погромы постигали преимущественно области, ле-
жавшие к северу и востоку от Москвы, т. е. Поволжье от устья Шексны
и до устья Оки и бассейн р. Клязьмы. Это не случайное явление. В этих
263
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в,
местностях в XIII в. сосредоточивалась большая часть населения Ро-
стово-Суздальской земли. Здесь по летописям мы встречаем наиболь-
шее количество городов и селений. Бассейн верхней Волги выше устья
Шексны и бассейн Москвы-реки населены были гораздо слабее. Это
видно и из распределения княжеств в Суздальской земле в XIII в.; боль-
шая часть княжеств находилась именно к северу и востоку от Москвы,
каковые великое княжение Владимирское, Ростовское, Ярославское,
Белозерское, Костромское, Галицкое, Юрьевское, Переяславское, Су-
здальское, Городецкое; в западной части Суздальского края встречаем
только два княжения — Московское и Тверское. Самые сильные князья
в XIII в. выходили именно из восточных княжеств, каковы, например,
Ярослав Всеволодович Переяславский, сын его Александр Невский
и внуки — Димитрий Александрович Переяславский, Андрей Алексан-
дрович Городецкий. Если так, то неудивительно, почему татары громи-
ли преимущественно бассейн Клязьмы и Поволжье: очевидно, здесь им
была наибольшая пожива. В результате этих вторжений должно было
произойти перемещение населения с востока Суздальской области на
запад. Летопись отмечает отдельные эпизоды из этого передвижения.
В 1292 г. татары, приведенные Андреем, отправились, между прочим, на
Тверь. Тверичи сначала сильно было перепугались, так как и князя их
в то время не было в городе. Но вскоре они ободрились и целовали крест
на том, чтобы биться всем сообща с татарами: «бе бо множество людий
збеглося во Твери изо иных княжеств перед ратью». Благодаря отливу
населения с востока Суздальской земли на запад и произошло возвыше-
ние княжеств Тверского и Московского в начале XIV в. Это возвышение
констатируется тем, что князья Тверской и Московский в первой чет-
верти XIV в. получают ярлыки на великое княжение. Известно, что ханы
в то время начали давать эти ярлыки тем князьям, которые были богаче
других, могли больше заплатить им поминков. Очевидно, следователь-
но, что в названных княжествах произошло сильное увеличение населе-
ния. Некоторое время происходило колебание, какому княжеству быть
первым. Тверскому или Московскому. В конце концов взяло верх Мос-
ковское княжество. Тверской князь Александр Михайлович в 1324 г. не
сумел сдержать народного возмущения в Твери против ханского посла
Чолхана. Тверичи сожгли Чолхана с его свитой, а других татар перебили.
В наказание за это Узбек послал огромное татарское войско на Тверь,
к которому должны были присоединиться и русские князья. Татары
страшно разорили Тверское княжество: Александр Михайлович бежал
в Псков, а братья его Константин и Василий, по выражению летописи,
«седоша во Твери в велицей нищете и убожестве, понеже вся земля Твер-
264
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
ская пуста, и все быша лесы и пустыни непроходимый». Досталось и дру-
гим землям — Новгородской, Суздальскому княжению; «точию съблюде
и заступи Господь Бог князя Ивана Даниловича и его град Москву и всю
его отчину от пленения и кровопролития татарского» (П. Собр. Летоп.
X, 194). От этого опустошения Тверское княжество не могло долго опра-
виться, и самым многолюдным княжеством осталось Московское, кото-
рое и начало дело собирания Руси.
Итак, скопление населения в Московском княжестве совершилось
не столько благодаря его выгодному положению между Киевской Русью
и Владимиро-Суздальской областью, сколько благодаря выгодному по-
ложению в отношении татарских набегов. Московское княжество напол-
нилось не колонистами с юга, а беженцами с Поволжья, Владимиро-Су-
здальской области и, вероятно, Рязанской, которые искали убежища
в отдаленном и глухом Московском крае от татар. И позже совершался
прилив населения в Московское княжество частью добровольный, ча-
стью невольный. В соседнем с Москвой княжестве Тверском по смерти
Михаила Ярославича началась ожесточенная усобица между его сыно-
вьями Константином и Василием, с одной стороны, и внуком Всеволо-
дом Александровичем Холмским — с другой, из-за великого княжения.
Население страшно пострадало от этих усобиц: «и была, — говорит лето-
писец, — людям тверским большая тягость, и многие из них от такого
нестроения разошлись». Куда? Скорее всего в соседнее Московское кня-
жество, где не было такого нестроения, стоял внутренний мир и царило
благоустройство, отмеченное современником, где, по сообщению
летописи, великий князь Иван Данилович «тати истреби». В 1341 г. Мос-
ковский князь по повелению хана Узбека вместе с другими князьями хо-
дил опустошать Смоленскую землю, заложившуюся за великого князя
Литовского Гедимина, и вывел к себе много полона. Внук Калиты Ди-
митрий неоднократно вмешивался в усобицы тверских князей и всякий
раз, по сообщению летописи, выводил в свою землю множество людей со
всем их богатством и скотом. Дальнейшее увеличение населения в Мос-
ковском княжестве стояло уже в связи с примыслами его князей. Чем бо-
лее расширялись эти примыслы, тем московские князья становились бо-
гаче и сильнее, тем больше приобретали средства к новым примыслам.
Итак, главной и основной причиной, обусловившей возвышение
Москвы и ее успехи по части собирания Великой Руси под властью ее
князей, было выгодное географическое положение в отношении татар-
ских погромов и последовавшее вследствие этого скопление населения
в ее области. В XIII и XIV вв. все княжества вокруг Москвы разорялись
и опустошались татарами, и одна только Московская область оставалась
265
М.К. /1юбовский. Русская история от древности до конца XVIII в.
не тронутой. Естественно, что Москва сделалась вследствие этого силь-
нее и богаче других княжеств и оказалась в состоянии делать на их счет
присоединения силой или деньгами.
Содействие ханов Золотой Орды и общественных сил
К этой главной и основной причине примыкает целый ряд второсте-
пенных, от нее производных. Несомненно, что сосредоточению Севе-
ро-Восточной Руси в руках Москвы много помогли ханы Золотой Орды.
Мы видели, что ханы отдавали московским князьям целые княжества,
владетели которых не в состоянии были платить исправно выход в Орду.
Так поступили они, например, в отношении княжества Нижегородско-
Суздальского при Василии Дмитриевиче. Весьма вероятно, что и сами
князья, как, например, мещерские, ростовские и ярославские, прода-
вали свои княжества Москве потому, что видели невозможность выпол-
нять свои обязанности в отношении хана и своевременной продажей
княжеств хотели только предупредить отдачу их Москве из-под неволи
и, таким образом, хоть что-нибудь спасти для себя от надвигающегося
крушения. Ханы, как мы видели, охотно санкционировали все подоб-
ные приобретения московских князей. Все это объясняется не чем иным,
как богатством московских князей, которые могли больше и исправнее
платить дань татарам, чем другие князья. Затем, в своей собирательной
деятельности московские князья, как мы видели, встречали поддержку
в местном населении. Так было, например, в Нижнем Новгороде, где
бояре покинули своего князя и увлекли за собой население, которое
предалось Московскому князю. Но это содействие местного населения,
очевидно, стоит в связи с той же главной и основной причиной, как и со-
действие хана: Московский князь был богаче и сильнее местных князей
и потому мог гарантировать населению больше безопасности от насилия
татар и других врагов. Известно далее, что и сами князья в некоторых
случаях отдавались со своими уделами-вотчинами на службу к Москов-
скому князю. Так было, например, на верхней Оке. Здешние князья чер-
нигово-северского рода, потомки св. Михаила Черниговского, до поры
до времени служили со своими вотчинами великому князю Литовскому,
который по договорам с ними обязывался блюсти под ними их отчины
и боронить их от всякого недруга. Но с усилением Москвы великий князь
Литовский оказался уже не в состоянии выполнять этих договорных обя-
зательств, и потому «верховские» князья со своими вотчинами стали пе-
реходить на службу к более сильному Московскому князю. К этому при-
соединилось еще и то, что в последней четверти XV столетия верховские
князья стали терпеть религиозные притеснения со стороны иноверного
266
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
литовского правительства, задавшегося мыслью привести своих право-
славных подданных к унии с римской церковью. Это обстоятельство еще
сильнее толкнуло Верховских князей в политические объятия Москвы.
Сделавшись крупным политическим телом, Москва естественно стала
притягивать к себе соседние более мелкие тела однородной националь-
ной консистенции. Далее, успехам Москвы много содействовала друж-
ная работа московского боярства. Московская политика собирания не
прекращалась и не ослабевала даже в те моменты, когда в Москве были
юные или не отличавшиеся особыми способностями князья. Так было,
например, в малолетство Димитрия Донского и его сына Василия. При-
мыслы, и очень крупные, сделаны были Москвой именно в это время.
Историки давно уже подметили тот факт, что при дворе московских кня-
зей образовался известный круг бояр, которые не отъезжали на сторону,
тесно связали свои интересы с интересами московских князей и друж-
но работали с ними над общим делом собирания Руси. Этот круг бояр
постоянно пополнялся пришельцами со стороны, которые приносили
с собой новые силы и средства и не только нравственные, но и матери-
альные. Некоторые из них, как, например, знаменитый киевский боя-
рин Родион Несторович, пришедший на службу к Калите, привел с со-
бой целый полк слуг в количестве 1700 человек. Но почему московские
бояре так дружно жили и работали со своими князьями, почему к этим
князьям льнули бояре со стороны? Очевидно, что в Московском кня-
жестве боярам и слугам жилось лучше, чем в других княжествах, кор-
мились они сытнее и лучше, чем где-либо. А этот факт объясняется не
чем иным, как все той же основной причиной, о которой уже была речь,
т. е. многолюдством и сравнительным богатством княжества. Но спло-
тившись вокруг московских князей, радея и промышляя сообща с ними
над увеличением их владений, московские бояре таким образом усили-
вали и распространяли действие вышеуказанной основной причины. То
же самое справедливо и относительно высшего духовенства. Известно,
что глава русской иерархии митрополит Алексей покинул свою резиден-
цию во Владимире и поселился под крылом богатого и могущественного
Московского князя. Этот высший иерарх русской церкви принял бли-
же всего к сердцу интересы Московского княжества и стал радеть о нем
не меньше бояр. Когда умирал сын Калиты Семен Иванович, он нака-
зывал своим братьям жить за один, не слушаться лихих людей, которые
станут их ссорить: «слушайте, — писал он им, — отца нашего владыки
Алексея да старых бояр, которые отцу нашему и нам добра хотели». Ми-
трополит Алексей стоял во главе московского правительства при Иване
Ивановиче и его сыне Димитрии и своим советом и нравственным ав-
267
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
торитетом сильно влиял на тогдашнюю московскую политику. Наконец,
и сами личные свойства московских князей, которым историки отводят
известное место при объяснении объединительных успехов Москвы, не-
сомненно, стоят в связи с вышеуказанной основной причиной. Личные
свойства людей развиваются и укрепляются в известной жизненной об-
становке. Обстановка московских князей была именно такова, что она
должна была возбуждать в них стяжательные аппетиты, скопидомство
и страсть к приобретениям. Вследствие прилива населения в их княже-
ство быстро и непрерывно росли их военные и финансовые средства.
Между тем вокруг них все беднело, худало и ослабевало. Чем дальше, тем
все больше и больше открывались московским князьям перспективы ку-
пить выгодно или отнять силой то или другое село, ту или другую волость
и, наконец, целые княжества. В такой обстановке естественно должны
были создаться князья-собиратели, направившие все свои усилия на
примыслы, на приобретения.
Слабое противодействие Москве со стороны других княжеств
Здесь мы подходим ко второй основной причине, обусловившей
успехи московских князей. Эта вторая причина лежала в той политиче-
ской среде, в которой пришлось развивать московским князьям свою
собирательную деятельность. Дело в том, что Великая Русь в XIII—
XV вв. достигла крайней степени политического разделения и раздро-
бления. Политика московских князей не встречала дружного отпора
и сопротивления со стороны других князей. Порознь выступали против
Москвы и тверские князья, и нижегородско-суздальские, и рязанские.
Но один на один они были бессильны против Москвы, а соединить-
ся оказались не в состоянии. Удельная особенность и преобладание
хозяйственных интересов совершенно отдалили большинство князей
от общерусских политических интересов. Князья замкнулись в сво-
их кельях-княжествах, каждый думал только о себе и знать не хотел
о других, жил будничными заботами дня, мало думал о будущем и не
предугадывал последствий совершавшихся вокруг него событий. При
таких обстоятельствах Москва легко могла захватывать одно княжест-
во за другим, не возбуждая дружного противодействия. Сами размеры
княжеств облегчали собирательную деятельность Москвы. Вследствие
размножения некоторых ветвей княжеского рода отдельные земли рас-
пались на множество уделов. Все эти мелкие княжества не могли про-
тивостоять захватам со стороны Москвы и даже, как мы видели, сами
шли в ее объятия.
268
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Пособия:
С.М. Соловьев. История России с древнейших времен. Кн. 1.
Д.И. Иловайский. История России. Т. 2. М., 1884.
В.Н. Дебольский. Духовные и договорные грамоты московских кня-
зей как историко-географический источник // Записки Импер. Русско-
го Археологического общества. Т. 12. Вып. 1, 2. СПб., 1901; Т. 6. СПб.,
1903.
М.К. Любавский. Возвышение Москвы // Москва в ее прошлом и на-
стоящем. Вып. 1.
Лекция XVIII. Установление единодержавия
в Московской Руси. Возвышение
значения великокняжеской власти
Общий характер собирательной деятельности московских князей. — Изли-
шек на старейший путь. — Иван IIIи установление единодержавия. — От-
стройка резиденции великого князя. — Новые титулы великого князя и вен-
чание на великое княжение. — Содействие духовенства возвеличению мос-
ковского государя. — Новые взгляды на власть московского государя. — Успех
новых идей в московском обществе
Общий характер собирательной деятельности московских князей
Сосредоточение великорусских земель и княжеств в руках москов-
ских князей, несомненно, подготавливало разрушение удельного по-
рядка, уменьшая, в общем, политическое дробление страны, по крайней
мере, на первых порах. Но само по себе оно не могло еще привести
к полному падению удельной системы. Дело в том, что московские кня-
зья-собиратели, расширяя свои владения, долгое время не выступали
с сознательными государственно-объединительными стремлениями.
В своей собирательной политике они долгое время руководились чисто
частными, семейными побуждениями — увеличить свое достояние,
оставить побольше наследства жене, детям. Умирая, они по обычаю де-
лили свои владения между детьми, оставляя известную часть жене и до-
черям. Так поступил князь Иван Данилович, поделив свое княжество
между сыновьями, женой и дочерьми. Так поступил и внук его Димит-
рий Иванович Донской и праправнук Василий Васильевич Темный.
Производя эти разделы, московские князья по обычаю того времени
старшего сына наделяли несколько больше, чем других, давали ему не-
которую прибавку на старейшинство: предполагалось, что старший сын
будет заботиться о младших, будет руководить ими, держать их в любви
и согласии, и потому он должен быть богаче, сильнее младших, чтобы
внушать им почтение, уважение и, если понадобится, страх. Этот обы-
чай соблюдался вто время повсюду в Русской земле. Московские князья
в данном случае не представляли исключения из общего правила.
Излишек на старейший путь
Но в чем они с течением времени стали уклоняться от общего прави-
ла — это в том, что все более и более стали увеличивать излишек «на ста-
рейший путь». Это увеличение и подготовило исподволь единодержавие
270
Секции по древней русской истории до конца XVI в.
на Руси и прекращение дробления суверенитета. Излишек «на старей-
ший путь» был сначала незначительным. Старший сын Калиты Семен
получил, кроме своей трети в Москве, Коломну и Можайск с волостями
и, кроме того, поименно 16 волостей; второй сын Иван — 13 волостей,
третий, Андрей — 11, а жена с дочерьми — 14 волостей. В общем, таким
образом, уделы были более или менее равномерны, с незначительным
уменьшением книзу. Но далеко не то встречаем в распределении воло-
стей уже между сыновьями Димитрия Донского. Какое отношение было
между их уделами по величине и доходности, это ясно видно из количе-
ства дани, платимой ими в Орду: в каждую тысячу ордынского выхода
старший брат Василий должен был платить 342 рубля, более ‘/3, Юрий —
270, более ‘/4, Андрей — 167, Петр — 111 рублей. Еще более значительной
представляется доля старшего сына Василия Темного — Ивана Василье-
вича. По завещанию отца он получил 16 городов с уездами, а остальные
четверо его братьев — Юрий, Андрей Большой, Борис, Андрей Мень-
шой — все вместе 15 городов. Чем же объяснить это прогрессирующее
увеличение излишка «на старейший путь» в завещаниях московских
князей? Очевидно, в этом сказалось инстинктивное стремление москов-
ских князей удержать свой род на высоте того политического положе-
ния, на которое обстоятельства вознесли его во второй четверти XIV в.
После бегства князя Александра Михайловича Тверского великое кня-
жение Владимирское было отдано князю Ивану Даниловичу Калите.
В качестве великого князя Владимирского Калита сделался старейши-
ной над всеми другими князьями, уполномоченным хана в Русской зем-
ле. Он передавал остальным князьям ханские приказы, водил их по по-
велению хана на войну и т. д. Когда он умер, ярлык на великое княжение
Владимирское получил сын его Семен, причем, говорит летописец, «вси
князи русский под руце его даны». Семен стал величаться уже великим
князем всея Руси и надменно обращаться с остальными князьями, за что
и получил прозвище Гордого. Великое княжение с того времени прочно
утвердилось за московскими князьями и помимо их богатства и могуще-
ства должно было давать им известный авторитет и значение в глазах
других князей. Великие князья московские стали вождями остальных
князей, особенно с того времени, как выступили против татар, и лето-
писцы все чаще и чаще начинают говорить об этих князьях как подруч-
никах Москвы. Про Димитрия Донского летописец говорит, что он «всех
князей русских привожаше под свою волю, а которые не повиновахуся
воле его, и на тех нача посягати». Результатом этих усилий было подчи-
нение князей его власти. И летописец под 1389 г. говорит: «призва вся
князи русские земли, сущая под властью его». Увеличение владений
271
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
и усиление значения среди других князей дало возможность московским
князьям развернуть широко свою внешнюю деятельность. Они высту-
пили со стремлениями сбросить иго татар и не побоялись вступить
с ними в открытую борьбу. Тот же Димитрий Донской стал бороться
с могущественным Ольгердом, великим князем Литовским, а сын его
Василий — с еще более могущественным Витовтом. Чем дальше, тем все
шире и шире развертывалась политическая деятельность московских
князей, тем тяжелее и сложнее становились их политические задачи.
Московские князья должны были инстинктивно почувствовать, что эти
задачи могут выполняться лишь в том случае, если старшие из них, вели-
кие князья, будут вооружены для этого надлежащими средствами, если
они будут иметь решительный перевес над своими младшими родичами
и держать их в должном подчинении и повиновении. Результатом этого
и было прогрессивное увеличение излишка на «старейший путь» в ду-
ховных завещаниях московских князей.
Иван III и установление единодержавия
Но вполне оценил значение материального перевеса старшего брата
над младшими великий князь Иван Васильевич, сын Василия Темного,
выступивший с сознательными стремлениями к установлению единодер-
жавия на Руси. Эти сознательные стремления пробудились в нем прежде
всего под влиянием горького опыта, пережитого в юности. Иван Василье-
вич вырос в бурное время усобицы в семье московских князей, был свиде-
телем невзгод и бедствий своего отца и тех опасностей, которым подвер-
галась в это время Русь. Княжеская усобица задержала дальнейшие успехи
Москвы в собирании Руси, подвергла ее опасности растерять добытое
князьями-собирателями и утратить то значение, которое она уже прио-
брела на Руси. Впечатлительная душа молодого И вана должна была болез-
ненно почувствовать все это, и он уже с малых лет должен был почувство-
вать отвращение к удельному порядку, от которого происходит одно толь-
ко «нестроение» и «брань» в земле. Позже он выработал уже вполне
сознательный взгляд на этот предмет, который и выражал неоднократно
словом и делом. В 1496 г. он узнал, что зять его, великий князь Литовский
Александр, собирается выделить удел брату своему Сигизмунду, отдать
ему Киев. Немедленно отрядил он посла к дочери с советом, чтобы она
всячески отговаривала мужа от этого намерения, и писал ей: «Слыхал я,
дочь, каково было нестроение в Литовской земле, когда было там госуда-
рей много, да и в нашей земле, — слыхала ты, какое было нестроение при
моем отце, слыхала, какие и после были дела между мной и братьями».
Здесь уже мы встречаемся с вполне сознательным отношением к удель-
272
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
ному порядку. Это отношение помимо впечатлений юности должно было
воспитываться в Иване Ш и чувством тягости политических задач, кото-
рые легли на него.
С присоединением Новгорода и Твери Московское княжество прев-
ратилось уже в громадное Великорусское государство. Это государство
естественно взяло на себя задачу освобождения русского населения от
татарской неволи и насилий. Могущественный московский князь, со-
бравший под своей властью почти всю Великую Русь, перестал платить
выход в Орду и вступил на несколько фронтов в борьбу с татарами. Этот
князь вместе с тем сознал себя прирожденным национальным Русским
государем и стал считать своей обязанностью соединить с Москвой и те
русские земли, которые находились под чужеземной властью. Своему ти-
тулу «великий князь всея Руси» он стал придавать теперь не почетное,
а юридическое значение. В 1501 г. в Москву явился посол от папы и вен-
герского короля Владислава в качестве посредника между Иваном и зятем
его, королем Польским и великим князем Литовским Александром. Этот
посол стал упрекать московское правительство за то, что оно захватывает
чужие вотчины и земли, на которые не имеет никакого права. Иван отве-
чал послу: «Короли Владислав и Александр объявляют, что хотят против
нас за свою отчину стоять; но короли что называют своей отчиной?.. Папе,
надеемся, хорошо известно, что короли Владислав и Александр отчичи
Польского королевства да Литовской земли — от своих предков, а Русская
земля — от наших предков, из старины, наша отчина». Подобное же заяв-
ление Иван сделал и послам Александра при заключении перемирия
1503 г. Литовский господарь жаловался, что Иван не отдает ему его земель,
что ему жаль своей отчины. «А мне, — возражал Иван, — разве не жаль
своей вотчины, русской земли, которая за Литвою, Киева, Смоленска
и других городов?» С национальной идеей тесно связалась и религиозная
идея. После падения Греческой империи московский князь остался един-
ственным государем, от которого православное христианство могло ожи-
дать защиты веры, личности и имущества, и московский князь сам сознал
это свое призвание. Поэтому он счел своей обязанностью вступиться за
православную веру в соседнем Литовском государстве, когда ей стала воз-
ражать пропаганда унии с Римом. По поводу принуждения православных
людей к римской вере московское правительство неоднократно делало
представления литовскому в конце XV в., а затем взялось и за оружие. Но,
взяв на себя выполнение всех этих новых задач в силу естественного хода
вещей, великий князь Московский неминуемо должен был прийти к за-
ключению о несовместимости их с удельным строем, неминуемо должен
был принять меры к уничтожению этого строя.
273
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Отдельные меры он принимал уже при жизни своей. Еще в 1472 г. его
брат Юрий Дмитровский, умирая бездетным, отказал ему свой удел.
В 1481 г. Иван взял удел по смерти бездетного брата Андрея Меньшого.
В 1485 г. Иван принудил верейского князя Михаила Андреевича завещать
ему удел мимо сына своего Василия, отъехавшего по неудовольствию на
великого князя в Литву. В 1493 г. Иван отнял Углицкий удел у брата своего
Андрея Большого за то, что тот не пошел по его приказанию на берег Оки
против хана, а самого посадил в заключение. Митрополит по обычаю стал
было печаловаться за князя Андрея, но великий князь заявил ему, что,
хотя ему и жаль брата, но он не может освободить его: «когда я умру, он
будет искать великого княжения под внуком моим, и если не добудет сам,
то смутит детей моих, а татары будут русскую землю губить, жечь, пленить
и дань опять наложат, а кровь христианская опять польется по-прежнему,
а все мои труды останутся напрасными, а вы будете рабами татар». Итак,
национально-государственные соображения заставляли Ивана Ш сокра-
щать уделы. Эти же соображения, очевидно, повлияли и на его духовное
завещание. Иван не решился порвать окончательно с удельными тради-
циями и все оставить одному из сыновей. Но он оставил ему так много,
что доли всех остальных, взятые вместе, были ничтожны по сравнению
с долей старшего сына. Иван отказал старшему сыну Василию приблизи-
тельно две трети своего государства (66 городов с уездами), а остальным
приблизительно треть (30 городов), ибо старший сын должен был платить
717 рублей в каждую тысячу ордынских проторей. Таким образом, удель-
ные князья и порознь, и все вместе стали представлять величину, вполне
безопасную для великого князя. Не удовольствовавшись этим, Иван пре-
доставил старшему сыну целый ряд преимуществ перед младшими. Меж-
ду прочим он предоставил ему исключительное право чеканить монету
и наследовать выморочные уделы после своих братьев. Еще при жизни
своей он заставил второго сына Юрия заключить с Василием договор,
в силу которого Юрий обязался держать великого князя господином стар-
шим братом, держать честно и грозно без обиды. В силу этого обязатель-
ства Юрий вступал в те же отношения к великому князю, в коих находи-
лись его дядья к отцу его, т. е. не имел права вести сношения с другими
государствами помимо великого князя. Старший сын Ивана — Василий
венчан был торжественно на великое княжение и провозглашен митропо-
литом «государем всея Руси».
Так установилось единодержавие на Руси Московской. Уделы, прав-
да, остались и после того, но это уже были только имения с княжескими
правами суда и дани, владельцы которых находились в полной воле госу-
даря всея Руси — великого князя.
274
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Отстройка резиденции великого князя
Итак, великий князь Московский сделался государем всея Руси. Этот
факт, в свою очередь, также вполне естественно повлек за собой целый
ряд последствий. Подобно тому, как разбогатевшие и почувствовавшие
свою силу частные лица изменяют свою обстановку, весь обиход своей
жизни и свои отношения к людям, точно так же поступил и старший из
московских князей, превратившийся в государя всея Руси. Это была ес-
тественная, психологическая эволюция, порожденная политическим
объединением Великой Руси под его властью.
Этот князь начал с того, что стал отстраивать свою резиденцию.
В 1475 г. по его вызову прибыл в Москву болонский архитектор Аристо-
тель Фиораванти и стал строить в Москве кафедральный Успенский со-
бор на месте старого разобранного храма Калиты. В 1479 г. новый храм
был окончен и освящен митрополитом Геронтием. В 1484 г. великий
князь велел псковским мастерам разобрать по цоколь старую дворцо-
вую церковь Благовещения и выстроить на готовом фундаменте новую.
Эта новая церковь, нынешний Благовещенский собор, окончена была
в 1489 г. Под этой церковью находился большой подклет, в котором по-
мещалась казна московских князей. Но теперь эта казна была уже так
велика, что не умещалась в подклете Благовещенского собора, и потому
великий князь приказал пристроить с набережной стороны к церковно-
му подклету еще новый подклет, а на нем соорудить каменную палату.
Это сооружение стало впоследствии именоваться «Казенным двором».
Одновременно с тем великий князь стал строить себе новые каменные
палаты. В Москву стали приезжать послы от папы, цесаря, королей
Венгерского и Польского, и великому князю Московскому стало уже
зазорно принимать их в старых деревянных хоромах. Поэтому в 1487 г.
он приказал итальянцу Марку Фрязину разобрать деревянный терем,
стоявший за церковью Благовещения к западу, и выстроить каменную
палату. Эта палата, получившая название Набережной, предназначалась
для приема посольств, которые и проходили в нее через крыльцо цер-
кви Благовещения. В 1491 г. тот же Марк Фрязин и Петр Антоний по-
строили большую палату, названную Грановитой по случаю отделки ее
наружных стен по-итальянски гранями. Эта палата предназначалась
также для официальных приемов. Сам же великий князь с семьей пока
все еще жил в деревянных хоромах. Но в 1499 г. он заложил на старом
дворе у Благовещения каменный двор, палаты, а под ними погреба
и ледники. Строителем всего этого дворца был Алевиз Фрязин из Ми-
лана. Но великому князю Ивану не удалось перебраться в этот новый
Дворец, который был окончен только в 1508 г. Заботясь об устройстве
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
нового дворца, великий князь продолжал перестраивать и церкви.
В 1501 г. по его повелению разобрали старую церковь Чуда Архангела
Михаила, строение митрополита Алексея, и соорудили новую, доныне
существующую (освящена в 1503 г.). Незадолго перед смертью Иван Ва-
сильевич распорядился разобрать ветхую соборную церковь Архангела
Михаила, строение Ивана Калиты, и заложить новую на том же месте,
более обширную.
Строя церкви и новые палаты в Кремле, великий князь Иван Васи-
льевич озаботился и постройкой новых каменных стен вокруг Кремля.
В 1485 г. Антоний Фрязин выстроил стрельницу на берегу Москвы-реки
и вывел под ней тайник для добывания воды из реки во время осады.
В следующие три года была построена стена вдоль Москвы-реки с нау-
гольными башнями — Беклемишевской и Свибловской. Таким образом,
Кремль прежде всего был укреплен с татарской, ордынской стороны.
В 1490 г. выстроена башня над Боровицкими воротами и проведена сте-
на от Свибловской башни до Нижних ворот близ церкви Константина
и Елены. В 1491 г. проведена была стена со стороны Большого посада
и выстроены стрельницы Фроловская и Никольская над Спасскими
и Никольскими воротами. В 1492 г. проведена стена от Никольской
стрельницы до ворот около Неглинной и выстроена наугольная башня
с тайником к Неглинной, которая позже прозывалась Собакиной. Нако-
нец, в 1495 г. заложена и последняя каменная стена возле Неглинной.
Для вящего укрепления Кремля великий князь распорядился вырыть
ров от Фроловских ворот до Неглинной. Все эти работы производились
итальянцами — Марком, Антонием, Петром-Антонием и Алевизом.
Полное устройство Кремлевской крепости окончилось уже в 1508 г., ког-
да Алевиз Фрязин со стороны торга и Красной площади выкопал глубо-
кий ров и выложил его белым камнем и кирпичом, а со стороны Неглин-
ной устроил обширные глубокие пруды, из которых по рву Неглинная
была соединена с Москвой-рекой, так что крепость со всех сторон окру-
жалась водой, и Кремль стал островом.
Таково было неутомимое строительство Ивана III, совсем изменив-
шее облик старого Кремля. Итальянец Контарини, бывший в Москве
в 1475 г., писал про Кремль: «расположен на небольшом холме, и все
строения в нем, не исключая и самой крепости, деревянные». Кремль
тогда, следовательно, был типичным русским городом. Теперь он стал
похожим на западноевропейский замок, и путешественники так и стали
называть его «замком».
Василий III доканчивал начатое отцом. При нем, как уже сказано,
достроен был каменный жилой дворец. В 1508 г. после Пасхи, великий
276
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
князь Василий перешел в эти кирпичные палаты, которые сохранились
и до нашего времени, составляя три нижних этажа так называемого Те-
ремного дворца. В то же время великий князь велел «подписывать» свою
дворцовую церковь Благовещения золотом, позолотить главы и укра-
сить иконы золотом, серебром и бисером. В следующем году был окон-
чен и освящен Архангельский собор, куда великий князь велел перене-
сти останки прародителей своих, начиная с Ивана Калиты. В 1514 г. по
приказу великого князя начали расписывать стены Успенского собора
«вельми чудно и всякой лепоты исполнено». «Изумительно было ви-
деть, — говорит современник-летописец, — каждому входившему в храм
превеликое пространство соборной церкви и многочудную подпись
и целбоносные гробы чудотворцев, воистину можно было думать, что не
на земле, а на небеси стоишь».
Так отстраивал и украшал свою резиденцию могущественный мос-
ковский владелец. В исторической литературе эти факты ставятся
иногда в связь со вторым браком великого князя Ивана: по инициативе
греческой царевны Софьи великий князь Московский стал строить но-
вые церкви и палаты, окружать себя великолепием и пышностью; Со-
фья была недовольна убогой обстановкой великого князя Московско-
го и т. д. Нам думается, что сама Софья в данном случае была не причи-
ной вышеуказанных явлений, а наряду с ними последствием известной
основной причины. Великий князь Московский потому и вступил
в брак с бедной, но знатной царевной, что это соответствовало его по-
вышенному самочувствию в самосознанию. Он поступал так же, как
иной разбогатевший мужик, который старается жениться сам или сына
женить на дворянке. Для такой жены, конечно, заводится и новая об-
становка. Но это сплошь и рядом делается и независимо, просто пото-
му, что данное лицо начинает чувствовать себя большим человеком.
Московский великий князь отстроил свою резиденцию, несомненно,
потому, что он почувствовал себя и сознал большим государем.
Новые титулы великого князя и венчание на великое княжение
Это сознание проявилось чрезвычайно определенно в новых титу-
лах, которыми он стал величаться в сношениях с иностранными двора-
ми и домами. Великий князь Иван Васильевич нашел для себя непри-
личным именоваться по-русски Иваном, а стал писать себя «Иоанн,
Божьей милостью государь и великий князь всея Руси, Владимирский,
Московский, Новгородский, Псковский, Тверской, Пермский, Югор-
ский и Болгарский и иных». Мало того, во внешних сношениях великий
князь стал именовать себя так, как дотоле назывались на Руси самые мо-
277
М.К. /Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
гущественные государи — Греческий и Римский и хан Золотой Орды,
т. е. царем (сокращенно из цесарь, цезарь, кесарь). Уже в грамоте к крым-
скому жиду Захарию, писанной в 1484 г., встречаемся с этим титулом.
Этот же титул Иван употреблял в сношениях с Ливонским орденом, Дат-
ским и, наконец, Австрийским двором, которые в свою очередь вели-
чали его totius Russiae imperator, von Gotze Gnade Keiser и т. д. Сын Ивана
Василий к титулу отца прибавил еще «самодержец», т. е. независимый
владетель, и новые владельческие обозначения.
Высоко смотря на свою власть, сознавая себя большим государем,
великий князь Московский счел нужным передать эту власть своему на-
следнику особо торжественно, короновать его по примеру греческих ца-
рей и всех вообще великих монархов. В 1498 г., таким образом, произош-
ло «венчание на царство» внука Ивана Ш Димитрия, а в 1502 г. после
опалы, постигшей Димитрия, сына его от Софьи — Василия, который
и стал таким образом «боговенчанным царем».
Содействие духовенства возвеличению московского государя
Осмыслить свое новое положение великому князю Московскому
много помогло и тогдашнее общество, в особенности духовная интел-
лигенция. Надо сказать, что эта интеллигенция давно, с самых первых
времен христианства, пропагандировала у нас на Руси идею богоуста-
новленного и боговенчанного царя, обладающего полнотой власти, от-
ветственного только перед Богом и призванного охранять православное
христианство. Но до поры до времени эта пропаганда не вела ни к ка-
ким практическим последствиям. Богоустановленным и боговенчан-
ным царем, главой православного христианства оставался Византий-
ский император. Наряду с ним был еще царь поганский, хан Золотой
Орды. Русские князья долгое время не подходили к тому высокому иде-
алу, который пропагандировала церковная литература. Во-первых, их
было много, и большинство из них были мелкие владетели. Свою власть
они получали не от Бога, по праву простого рождения, а от людей — от
городских веч, от содействия дружины или по распоряжению хана. Они
не были и полновластными, независимыми государями: в церковных
делах были подчинены Византийскому императору как главе право-
славного христианства, а в мирских татарскому хану. Во внутреннем
управлении они долгое время были ограничены обществом, вечами
и дружиной.
Но в XV в. эти условия постепенно исчезают. Падает Константино-
поль, и прекращается Греческая империя. Падает власть хана Золотой
Орды на Руси. Московский князь объединяет в своих руках всю Вели-
278
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
кую Русь, подчиняет себе всех других князей и становится государем
всей Руси. Считаясь со всеми этими совершившимися фактами, духо-
венство возобновляет свою пропаганду идеи русского царя, и на этот раз
пропаганда сопровождается уже известными практическими результата-
ми. Духовенство в своих писаниях и речах начинает величать великих
князей московских царями. Так, автор сказания об осьмом Флорентий-
ском соборе, на котором установлена была уния, говоря о твердости ве-
ликого князя Василия Васильевича в православии, величает его «бого-
венчанным царем всея Руси». Митрополит Иона в послании к пскови-
чам, писанном в 1461 г., также именует его «великим господарем, царём
русским, благородным и благочестивым великим князем». Ростовский
архиепископ Вассиан в послании к Ивану III на Угру величает его «вели-
ким русских земель христианским царем».
Для нового титула находится и историко-юридическое оправдание.
Титул царя носили греческие императоры. Но после падения Констан-
тинополя главой православного христианства стал московский госу-
дарь, а Москва как бы новым Константинополем, или Третьим Римом.
Поэтому московскому государю подобает и титуловаться царем. Эту
мысль неясно выразил уже митрополит Зосима в новой пасхалии, со-
ставленной в 1492 г. на восьмую тысячу лет от сотворения мира. Упомя-
нув о создании царем Константином града во имя свое, «еже есть Царь-
град и наречеся Новый Рим», Зосима замечает, что ныне прославил Бог
«в православии просиявшего благоверного и христолюбивого великого
князя Ивана Васильевича, государя и самодержца всея Руси, нового
царя Константина новому граду Константиню — Москве и всей Русской
земли и иным многим землям государя». Вполне ясно: эта идея
преемственности царской власти в Москве от Византии проводится
в посланиях псковского инока Филофея к великому князю Василию
Ивановичу, дьяку Мисюрю Мунехину и царю Ивану Васильевичу. Фило-
фей пишет, что два Рима пали, старый — от Апполинарьевой ереси, но-
вый — потому, что греки предали православную веру латынству; Третий
Рим — Москва стоит, а четвертому не бывать. Московский великий
князь поэтому — «бразд о держатель святых Божиих престол» вселен-
ской церкви, пресветлейший и великостольнейший государь, во всей
поднебесной христианам царь, «яко же Ной в ковчезе спасенный от по-
топа, правя и окормляя Христову церковь и утверждая православную
веру».
Не довольствуясь этим, мысль современных книжников изыскивает
и другие оправдания для царского титула князей московских. В казне
московских князей со времен Калиты хранилось княжеское облачение:
279
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
шапка, бармы и крест, принадлежавшие, по преданию, Владимиру Мо-
номаху. И вот создается особое сказание, что эти вещи Владимир Моно-
мах получил от деда Константина Мономаха и был тем царским венцом
венчан в Киеве... «и оттоле боговенчанный царь нарицашеся в Россий-
ском царствии». Весьма вероятно, что это измышление московского
книжника уцепилось за слова митрополита Никифора, который писал
про Мономаха: «его Бог издалеча проразуме и предповеле, его же из
утробы освяти и помазав, от царские и княжеские крови смесив». Как бы
то ни было, но по сказанию выходило, что московские князья от пред-
ков своих цари. Этого мало: московские книжники скоро доказали, что
и самый корень московских князей вышел из царского рода. Создалось
сказание, что обладатель вселенной Август Кесарь, умирая, поделил всю
землю между братьями и сродниками, причем область по Висле выделил
брату своему Прусу, отчего она и стала называться Пруссией. От этого
Пруса был в четырнадцатом колене и прародитель московских госуда-
рей — Рюрик. Московские книжники в данном случае, по-видимому,
использовали книжную легенду, ходившую в польской и западно-рус-
ской письменности, о выходе литовцев из Италии и о родстве первых
литовских князей с императорской римской династией. Эту легенду мо-
сковские книжники переделали в пользу своих государей. Благодаря
всем этим усилиям «царство» московских великих князей получило
и религиозную санкцию, и историко-юридическое оправдание. Пропа-
гандируемые ими идеи падали теперь на восприимчивую почву, входили
в сознание и переходили в дело. Московский великий князь стал имено-
вать себя теперь царем, стал венчать своих преемников на царство.
Сообразно с новоосмысленным значением своим великий князь
Московский старался устроить и весь обиход своей жизни. Цесарский
посол Сигизмунд Герберштейн, приезжавший в Москву при Василии III,
поразился чинностью и церемонностью московского двора, пышностью
и великолепием московской придворной обстановки. А ему ли, прие-
хавшему от императора Священной Римской империи, было удивлять-
ся?! Значит, московский великий князь действительно обставил себя
истинно по-царски, стал показывать себя настоящим царем, преемни-
ком византийских императоров. Недаром он усвоил себе и герб их —
двуглавого орла.
Новые взгляды на власть московского государя
Дело не ограничилось одними внешностями — титулом, гербом,
придворной церемониальностью. Византийская идея царя имела из-
вестное внутреннее содержание: с нею связывалось представление не
280
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
только о внешнем могуществе и независимости (аитократсоо, самодер-
жец), но и о полноте и неограниченности власти, происходящей от Бога
и ни перед кем, кроме Бога, не ответственной. Это представление и ста-
ли пропагандировать московское духовенство и книжники конца XV
и начала XVI в. Особенно много потрудился по этой части Иосиф Са-
нин, основатель-игумен Волоколамского монастыря. Доказывая обя-
занность для государей казнить еретиков, Санин писал им: «слышите,
цари и князи, и разумейте, яко от Бога дана бысть держава вам, яко слуги
Божий есте: сего ради поставил есть вас пастыря и стража людем своим,
да соблюдете стадо его от волков невредимо: вас бо Бог в себе место из-
брал на земли, и на свой престол вознес посади, милость и живот поло-
жи у вас, и меч вышняя Божия десница вручи вам: вы же убо да не дер-
жите истину в неправде... и не давайте воля злотворящим человеком»...
Если дадите волю, — заключает Иосиф, — будете истязаны об этом
в страшный день второго пришествия. Итак, на царей наложены вели-
кие обязанности, великое призвание — охранять стадо Христово, вслед-
ствие чего и власть их и значение огромны: «Царь убо естеством подобен
есть всем человеком, властию же подобен вышнему Богу». Иосиф про-
поведовал поэтому послушание и смирение перед царем как великие до-
бродетели даже для епископов. Если кому-либо из святителей случится
на соборе говорить с царем или князем, то должно прежде умолить царя,
«дабы повелел рещи», и если он позволит, то говорить с кротостью
и смирением: если царь и разгневается на кого, то надо с кротостью,
смирением и слезами умолять его. «Сваритися» же с государем божест-
венные правила никак не разрешают. Иосиф был вдохновителем целого
политического направления в высшем московском духовенстве. Его
взгляды в теории и на практике проводил митрополит Даниил. В слове
о том, «яко подобает ко властям послушание имети и честь им воздаяти»,
митрополит Даниил, повторяя доводы своего учителя о высоком проис-
хождении и призвании царской власти, говорит о спасительности страха
перед властями предержащими. «Страх вина бывает нам к благому жи-
тию»; власть земная поставлена для того, чтобы люди, если презрят страх
Божий, вспомнили бы страх властителей земных, «да боящеся земных
начальств, не поглотают друг друга, яко же рыбы».
Успех новых идей в московском обществе
Таковы были понятия о царской власти, которые пропагандировала
известная часть, едва ли не большая, московского духовенства. Пропо-
ведь эта падала уже теперь на благоприятную, хорошо подготовленную
почву. Великий князь Московский, сделавшись обладателем большей ча-
281
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
сти Руси, сосредоточив в своих руках огромные военные и финансовые
средства, подчинив себе и принизив удельных князей, должен был неиз-
бежно почувствовать, что он теперь полновластный хозяин в государст-
ве, его владыка и неограниченный повелитель. Это почувствовалось
и в обществе. Великий князь стал величать себя государем, князья, бояре
и служилые люди — его холопами, духовенство — богомольцами, кре-
стьяне — государевыми сиротами, — наинизшее звание, которое только
было тогда на Руси. Герберштейн, видевший Василия, говорит, что он до-
кончил то, что начал отец, и властью своей превосходил всех монархов
в мире. Он же свидетельствует, что пропаганда новых воззрений на эту
власть со стороны духовенства имела успех в обществе. Москвичи гово-
рили: «воля государева — воля Божья; государь исполнитель воли Божь-
ей»; когда их спрашивали о каком-нибудь неизвестном деле, они повто-
ряли: «мы того не знаем, знает то Бог государь; один государь все знает»
и т. п. В качестве преемника византийских царей великий князь Москов-
ский стал охранителем православной церкви и получил великую власть
над нею. Он стал утверждать кандидатов на митрополию, архиерейские
кафедры, а на практике даже избирать их, устраняя совсем собор. При
поставлении митрополитов великий князь стал вручать им жезл, символ
пастырской власти, произнося при этом знаменательные слова: «Всемо-
гущая и животворящая святая Троица, дарующая нам всея Руси государ-
ство, подает тебе святый великий престол архиерейства, митрополию
всея Руси... Восприими, отче, жезл пастырства и моли Бога о нас и о всем
православии». Митрополит и епископы в своих пререканиях стали обра-
щаться к разбирательству великого князя и т. д.
Так выросло внутреннее значение великого князя Московского
с объединением Руси под его властью и установлением единодержавия.
Это значение было очень далеко от того, какое приписывал себе вели-
кий князь Василий Дмитриевич в разговоре с митрополитом Киприа-
ном: «вы поставлены к миру и любви учити, мне же имения собирати
и возноситися». Это уже не был теперь рачительный вотчинник-владе-
лец, заботящийся о приумножении богатства, а великий государь, при-
званный охранять мир и доброе житие православного христианства
и вооруженный для того полнотой и неограниченностью власти.
Этот великий государь не преминул объявить войну всем пережит-
кам удельной феодальной эпохи, которые еще уцелели к тому времени
в объединенной под его властью Руси.
Пособиями, кроме упомянутых общих трудов Соловьева и Иловай-
ского, могут служить:
282
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
И.Е. Забелин. История города Москвы. 2-е изд. Ч. 1. М., 1905.
М. А. Дьяконов. Власть Московских государей. СПб., 1889. Он же.
Очерки общественного и государственного строя древней Руси. 4-е изд.
СПб., 1914.
А.Н. Филиппов. Учебник истории русского права. 4-е изд. Ч. 1. Юрь-
ев, 1912.
В.И. Сергеевич. Русские юридические древности. Т. 1. СПб., 1890.
Лекция XIX. Борьба с пережитками удельной
эпохи при Иване III и Василии III
и установление монархического
абсолютизма
Уничтожение права отъезда бояр и вольных слуг. — Установление обяза-
тельной службы с вотчин. — Государственные права княжат и их уменьше-
ние. — Изменение значения великокняжеской думы. — Общественная среда
как благоприятное условие для развития московского абсолютизма. — По-
литическое бессилие московского боярства; местничество. — Общая поли-
тика московских государей в отношении боярства
Прекращение удельного дробления не знаменовало еще собой пол-
ного уничтожения порядков удельной эпохи. В качестве наследия этой
эпохи оставались еще договорный характер отношений между государем
и боярами и соединение некоторых политических прав с землевладени-
ем. Новая верховная власть на Руси в лице Ивана III и его сына Василия
вступила в борьбу и с этими пережитками старого порядка и одержала
ряд крупных побед над ними.
Уничтожение права отъезда бояр и вольных слуг
Здесь на первый план надо поставить уничтожение права отъезда
бояр и вольных слуг. Право это в теории подтверждалось великими кня-
зьями Московскими до самого конца XV в. Исследователи справедливо
указывают, что московским князьям, к которым со всех сторон приезжа-
ли вольные слуги, выгодно было охранять это право в своих договорах
с другими князьями. Но на практике и в отношении к своим слугам они
очень рано стали бороться с правом вольного отъезда. Так, например,
еще великий князь Семен Иванович обязал своих братьев не принимать
к себе на службу боярина Алексея Петровича, который вошел к нему
«в коромолу», и заставил их формально признать, что «волен в нем князь
великий и в его жене и в его детях». Из договора видно, что Семен конфи-
сковал имущество мятежного боярина. Великий князь Димитрий Ивано-
вич Донской конфисковал села у Ивана Васильевича Вельяминова и Не-
комата Сурожанина, которые отъехали от него в Тверь, и затем, заключая
перемирную грамоту с тверским князем, выговорил: «а что Ивановы села
Васильевича и Некоматовы, и в тыи села тобе не вступатися, а им не на-
добе: те села мне». Мало того, когда названные лица попались ему позже
в руки, он приказал их казнить за измену. Подобное же случилось и с Ива-
ном Димитриевичем Всеволожским, который отъехал от великого князя
284
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Василия Васильевича. Великий князь захватил его села «в своей вине»
и по договору с дядей Юрием Димитриевичем удержал их за собой; а ког-
да Иван Димитриевич попался ему в плен, он приказал его ослепить. Ше-
мяка, сделавшись великим князем на Москве, поотнимал села и дома
у бояр и детей боярских, отъехавших в Коломну к Василию Васильевичу.
Все эти факты, впрочем, можно еще объяснить тем, что отъезд названных
бояр был по обстоятельствам равнозначителен действительной измене
или враждебным замыслам их против князей. Но этого нельзя сказать
про такие, например, меры, как договор Василия Васильевича Темного
с дядей Юрием и Борисом Александровичем Тверским о неприеме слу-
жилых князей с вотчинами. В этих договорах не содержится прямого за-
прещения отъезда, но содержится только оговорка, которая почти рав-
нозначительна прямому запрещению: «а кто моих князей отъедет к тебе
служебных, и в тех ти вотчины не вступаться, кого ми Бог поручил, ни
твоим детям, ни твоей братье молодшей».
Иван III, не издавая общего запрещения отъезда, стал брать с от-
дельных лиц письменные обязательства о неотъезде, и притом с круп-
ным денежным поручительством за их верность со стороны родственни-
ков и друзей. Таким образом, например, в 1474 г. он взял запись с князя
Данила Дмитриевича Холмского, причем за него поручились 8 бояр все-
го на сумму 8000 рублей. Такие же «укрепленные» грамоты брали с кня-
зей и бояр и Василий III, и царь Иван Васильевич Грозный. При этом
вошло в обычай требовать поручителей даже за тех, кто ручался за вер-
ность служилого человека. Таким путем весь военно-служилый класс,
или, по крайней мере, его высший слой, опутывался круговой порукой.
Не довольствуясь этим, московское правительство старалось положить
конец переходам и некоторыми общими распоряжениями, и своими до-
говорами с удельными князьями. Иван III в своем завещании говорил:
«боярам и детям боярским Ярославским со своими вотчинами и с ку-
плями от сына моего Василия не отъехати никому никуда; а кто отъе-
дет — земли их сыну моему». Новое правило о неотъезде служилых лю-
дей было утверждено в малолетство Ивана Грозного митрополитом Да-
ниилом и боярами. В 1534 г., по смерти Василия III, митрополит Даниил
привел к крестному целованию братьев умершего великого князя Анд-
рея и Юрия Ивановичей, на том, что «людей им от великого князя Ивана
не отзывати». В 1537 г. Андрей повторил свое обещание и обязался не
принимать к себе служилых людей великого князя — князей, бояр, дья-
ков, детей боярских — и извещать правительство о таких охотниках до
переездов. Наконец, в 1553 г. Иван Грозный обязал единственного удель-
ного князя, который еще оставался, Владимира Андреевича Старицко-
285
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
го, не принимать на службу московских бояр. Уничтожая исподволь
право отъезда к своим удельным князьям, московский государь, само
собой разумеется, должен был стремиться и к уничтожению права отъе-
зда к иноземным государям. Этот отъезд он рассматривал уже как пря-
мую измену и наказывал за нее не только самих виновников, но и их
родственников и советчиков, — смертью, тюремным заключением, кон-
фискацией имений и т. п. Отъезд не проходил даром даже в тех случаях,
когда отъездчик возвращался обратно и приносил повинную. В таких
случаях и сам он, и его род понижались в чести.
Так постепенно уничтожились в Великой Руси договорные отноше-
ния между государем и его слугами. Эти отношения заменились обяза-
тельными отношениями подданства, а вольные слуги превратились
в невольных служилых людей, холопов московского государя.
Установление обязательной службы с вотчин
Этот факт, в свою очередь, повлек за собой важные последствия. Мы
видели, что в удельную эпоху не было обязательной службы князю с зе-
мельных вотчин. По земле тянули только судом и данью, а службу могли
служить по договору и чужому князю. С уничтожением права отъезда
с вотчинным землевладением должна была связаться и служба. Раз отъезд
на службу к постороннему князю стал вызывать конфискацию вотчин, то
и обратно — владение вотчиной стало предполагать обязательную службу
государю, во владении которого лежала вотчина. Этот принцип тем более
стал утверждаться в жизни, что одновременно с тем московское правитель-
ство стало практиковать раздачу земель в вотчину с обязанностью службы.
Юридические представления, связывавшиеся с выслуженными вотчина-
ми, должны были переноситься невольно и естественно и на вотчины ро-
довые, невыслуженные. Отсюда естественно было уже перейти и к раз-
личным ограничениям в праве распоряжения вотчинами в государствен-
ных интересах. В рассматриваемое время эти ограничения коснулись пока
княжеских вотчин. При Иване 111 князьям Ярославским, Суздальским
и Стародубским запрещено было продавать свои вотчины кому бы то ни
было без ведома великого князя, а также отдавать их по душе в монастыри.
Государственные права княжат и их уменьшение
Такое ограничение коснулось княжеских вотчин ранее, чем бояр-
ских, потому что с владением этими вотчинами связаны были государст-
венные права. Потеряв свою внешнюю независимость и самостоятель-
ность, сделавшись слугами московского государя, князья при всем том
продолжали оставаться князьями-государями в своих уделах. Они тво-
286
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
рили в них суд и управу, раздавали жалованные грамоты, имели свой
штат наместников, тиунов и дьяков, своих бояр и слуг, которых они во-
дили сами на войну особыми отрядами. При таких обстоятельствах мос-
ковский государь должен был особенно внимательно относиться к пере-
ходам княжеских вотчин и не мог оставить этого дела на произвол вла-
дельцев. Мало того, московский государь стал принимать меры против
самих политических прав князей, против существования в его государ-
стве владений с политическими правами. Но все эти меры были частно-
го характера и лишены были всякого принципиального значения. Он
начал с того, что стал исподволь уничтожать отдельные полки князей.
Для достижения этого московский государь стал назначать князей вое-
водами своих полков. При этом собственные полки князей должны
были неизбежно смешиваться с общегосударственным ополчением. Это
во-первых. Во-вторых, придираясь ко всяким поводам и предлогам,
московский государь стал отбирать у служебных князей их родовые вот-
чины и заменять пожалованными имениями, но уже без княжеских прав
суда и дани. Таким образом, например, Иван Ш взял у князя Михаила
Мезецкого город Мещовск, а ему взамен дал Алексин без права суда
и дани. По стопам отца шел в настоящем случае и Василий III, оставляя
во владении князей часть их наследственных земель, он систематически
лишал их стольных городков их уделов. По словам Герберштейна, «этот
государь исполнил то, что начал его отец, а именно, отнял у всех князей
и других владетелей все их города и укрепления и даже своим родным
братьям не вверял крепостей и не дозволял им в них жить». Мы увидим
впоследствии, что этот отзыв Герберштейна преувеличил несколько
дело. Василий III не все кончил в настоящем случае и многое еще оста-
вил доделывать и своему преемнику. Но, во всяком случае, и он много
сделал по части уничтожения княжеских владений. Недаром князь
Курбский писал потом: «обычай есть издавна Московским князем жела-
ти братии своих крови и губити их, убогих ради и окаянных вотчин, не-
сытства ради своего». Так, не отменяя самих политических прав, связан-
ных с княжеским владением, боролось московское правительство про-
тив этого пережитка феодализма тем, что сокращало по мере
возможности княжеское владение.
Изменение значения великокняжеской думы
Лишая своих слуг прежнего самостоятельного и независимого обще-
ственного положения. Московский государь в то же время ослаблял по-
литическое, правительственное их значение. В удельный период служи-
лые князья и бояре пользовались большим влиянием в качестве
287
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
самостоятельных советников-думцев; великий князь должен был счи-
таться с мнением своих вольных слуг, которые могли во всякое время от
него отъехать. Теперь московский государь стал видеть в своих слугах
только простых советников, которых он мог слушать и не слушать,
покорных исполнителей его воли. Теперь опала и наказания стали по-
стигать тех советников, которые особенно резко обнаруживали свою са-
мостоятельность и некоторое упорство в мнениях и стремлениях. Так,
в 1499 г. Иван III велел схватить князя Ивана Патрикеева с двумя сыновь-
ями и зятя его Семена Ряполовского и казнить их смертью за то, что они
слишком «высокоумничали». Князю Ряполовскому отрубили голову на
Москве-реке. Просьбы духовенства спасли жизнь князьям Патрикее-
вым, но их постригли в монахи. Но Иван III был еще относительно тер-
пим к проявлению самостоятельных и независимых мнений. Берсень-
Беклемишев свидетельствует, что Иван «любил встречу, жаловал тех,
которые против его говаривали». Но не то уже было при сыне его. Тот же
Берсень-Беклемишев говорил про него: «государь упрям и встречи про-
тив себя не любит: кто ему встречу говорит, и он на того опаляется». Бер-
сень испытал это на самом себе: когда в думе обсуждался вопрос о Смо-
ленске, он возразил Василию, и князь великий того не полюбил, да мол-
вил: «пойди смерд прочь, не надобен ми оси». Но таких лиц, как
Берсень-Беклемишев, было уже немного: перед всесильным москов-
ским владыкой склонились все головы, смолкли все голоса. Между со-
ветниками его, говорит Герберштейн, никто не пользовался таким зна-
чением, чтоб осмелиться ему в чем-нибудь противоречить. Мало того,
московский государь все чаще и чаще стал обходиться и без советников.
Берсень-Беклемишев жаловался на Василия, что он всякие дела делал
запершись сам-третей у постели, со своим дворецким Шигоной Поджо-
гиным да дьяком. Так, московский государь становился самодержцем не
только по отношению к другим государям, но и по отношению к своим
подданным. Исчезали всякие свободы и вольности, доставшиеся по на-
следству от удельной эпохи, и Московское государство начинало прев-
ращаться в абсолютную, неограниченную монархию.
Общественная среда как благоприятное условие
для развития московского абсолютизма
Естественно, возникает вопрос: почему общественная среда Вели-
кой Руси оказалась столь податливой для развития монархического аб-
солютизма? На этот вопрос можно дать такой общий ответ: потому что
общество Великой Руси от предшествующей истории не получило до-
статочно крепкой организации для борьбы с абсолютизмом. Великим
288
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
князьям Московским при утверждении и расширении своей власти не
приходилось считаться ни с самостоятельностью крупных местных ми-
ров, за небольшими исключениями, ни с сильными сословными корпо-
рациями. В эпоху татарского владычества, как известно, в Великой Руси
существовали только две крупные самоуправляющиеся земли — Новго-
родские и Псковские, в которых верховная власть принадлежала вечам
главных городов и которые крепко держались за свою старину. Вся
остальная Великая Русь была разбита на множество мелких обществ под
управлением князей-хозяев. Политическая самодеятельность в этих об-
ществах, обязанных своим возникновением устроительной деятельнос-
ти князей-хозяев, не развивалась, а где она встарь и проявлялась, как,
например, в Ростове и Суздале, там давным-давно была подавлена кня-
зьями — устроителями земель. В Великой Руси еще в XII в. княжеская
власть получила решительное преобладание над обществом. Когда же
эта княжеская власть раздробилась, то вместе с тем распалось и общест-
во на множество подчиненных князьям мелких общественных союзов.
Из продолжительной эпохи удельного дробления общество Великой
Руси не могло вынести привычки к солидарности, к совместному дейст-
вию и энергичному отстаиванию общих интересов. Справедливо поэто-
му, что удельная раздробленность не только содействовала соби-
рательным успехам Москвы, но в виде известных духовных пережива-
ний содействовала и успехам московского абсолютизма. Когда вся
Великая Русь объединилась в руках великого князя Московского, в ней
не оказалось местных политических организаций, могущих мешать
установлению монархического абсолютизма.
Политическое бессилие московского боярства; местничество
Не нашлось и достаточно сильного и солидарного общественного
класса, который был бы в состоянии со своей стороны поставить пределы
развитию этого абсолютизма. Некоторые шансы в этом отношении имел,
конечно, высший класс князей и бояр, сгруппировавшийся вокруг мос-
ковского государя. Князья наполнили собой передние ряды слуг москов-
ского государя и закрыли собой старое московское боярство. Становясь
слугами московского государя, они не переставали быть по-прежнему
князьями-государями в своих вотчинах, творили в них суд и управу, соби-
рали с населения подати, имели свои собственные войска. В общем, сле-
довательно, они могли составить великую силу для противовеса развивав-
шемуся абсолютизму. Но дело в том, что в то самое время, когда устанав-
ливалось московское единодержавие и самодержавие, этот новый класс
только что слагался и не успел еще приобрести нужной солидарности.
289
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Людей соединяет и сплачивает время, более или менее продолжительное
общение и затем общие интересы. Этих условий пока еще не хватало для
того, чтобы князья и высшее боярство могли составить тесно сплочен-
ную и сильную общественную группу. Понаехав с разных сторон ко двору
московского государя, князья и высшие бояре все еще чувствовали себя
чужими друг другу и подчас соперниками, конкурентами. Каждый из них
стал слугой московского государя после постигшего его крушения, над-
еялся в новом положении обеспечить себя и свой род и на первых порах
только об этом и ни о чем другом не заботился. Главной заботой, господ-
ствовавшим помыслом было то, чтобы не затерли другие. Явственным
и характерным обнаружением этого эгоизма, воспитанного веками
удельной розни и дробления, было местничество.
Понаехавшие в Москву князья и бояре, смешиваясь здесь со старым
боярством, стремились отстаивать не общее положение всего класса,
а частное — каждого лица, каждой семьи, каждого рода. Не претендуя на
то, чтобы за ними обеспечены были известные постоянные места, долж-
ности, известное политическое положение, князья и бояре хлопотали
только о том, чтобы при назначениях на места и должности не быть ниже
других, равных себе, кому они были «в версту». Своими горячими спора-
ми и ссорами по этому поводу они заставляли и самого государя Москов-
ского признать за ними в этом отношении некоторые права, руководст-
воваться некоторыми правилами при назначении на должности. Князья
и бояре стали рассаживаться в известном порядке в думе и за столом сво-
его государя; установилось известное иерархическое взаимоотношение
между должностями: известная должность стала считаться равной дру-
гой, выше или ниже и на столько-то степеней. Сажая к себе в думу и за
стол, назначая на должности князей и бояр, государь стал руководиться
их отечеством, т. е. соображаться с положением, которое занимали их
предки. Таким образом, например, потомки великих князей садились
выше и назначались на более высокие и почетные должности, чем потом-
ки удельных князей, а тем более простых, хотя бы и знатных московских
бояр. Потомки удельных князей садились и назначались выше бояр, но
не всегда: те из них, предки которых были слугами у других удельных
князей, садились и назначались ниже бояр, служивших великим кня-
зьям, и т. д. Кроме этих общих правил, в местническом распорядке дейст-
вовали и прецеденты. Принималось во внимание, как прежде садились
и назначались на службу те или другие князья или бояре и их предки, кто
кому был в версту, кто выше или ниже и т. д. Об этих прецедентах справ-
лялись в официальных или частных разрядных книгах, содержавших за-
писи всех официальных торжеств и служебных назначений. В тех случа-
290
Секции по древней русской истории до конца XVI в.
ях, когда прецедентов совместного назначения на службу тех или других
лиц или йх предков не находилось в разрядных книгах, старались найти
прецеденты совместного назначения их с третьими лицами или их пред-
ками и таким путем установить правильное взаимоотношение между
ними. Но так как разные лица известного рода сами между собой не были
равны, одни считались старше, другие моложе, то и в местнических на-
значениях и счетах принималось во внимание не только «отечество», об-
щее положение рода, но и генеалогические степени. Поэтому, например,
сын или внук известного лица не считался равным по чести тому лицу,
которому равен был отец или дед, а был ниже его на несколько мест. По-
этому и при служебных назначениях наводились справки не только в раз-
рядах, относительно того, кто под кем сидел прежде или был назначен на
должность, но и в родословцах, кто кому и кем доводился. По этим двум
коэффициентам и производились тонкие и сложные расчеты, часто спу-
танные и намеренно запутанные и потому возбуждавшие пререкания,
споры и ссоры. На эти местнические тяжбы на первых порах уходили все
нравственные силы высшего класса московского общества, который за
своими ссорами мало обращал внимания на изменяющееся общее поло-
жение. Местничество было порождением удельной розни и обособления.
Но отлившись в форму, будучи закреплено обычаем и законом, местни-
чество, в свою очередь, сделалось фактором, парализовавшим развитие
солидарности в высшем классе. «Внося в боярскую среду соперничество
и рознь, — говорит Ключевский, — питая мелочные споры и узкий фа-
мильный эгоизм, оно притупляло чутье общественного, даже сословного
интереса, было в полном смысле «враждотворным» и братоненавистным
обычаем, как оно характеризовано в отменявшем его приговоре...» Мест-
ничество делало бояр неспособными к общему делу, к дружной деятель-
ности в каком-либо направлении. «Наконец, оно не давало никакого ме-
ста заслуге... Не так воспитываются здоровые и сильные аристократии,
способные создать прочный государственный порядок».
Общая политика московских государей в отношении боярства
Развитию солидарности в боярской аристократии не благоприятст-
вовала и сама политика первых московских государей в отношении бо-
ярства. Эти государи, как уже сказано, узаконили местничество, и таким
образом, как говорит Флетчер, злобу и взаимные распри бояр обращали
в свою пользу. Но самое главное — это то, что они, беспощадно относясь
к отдельным лицам, не трогали всего класса в целом, не нарушали разом
его общих интересов и, таким образом, не вызывали общего неудо-
вольствия, общего противодействия. Они создавали свой абсолютизм
291
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
так же, как и государство, по маленьким дозам, по кусочкам, по частям
и потому медленно, незаметно, но крепко строили свое политическое
сооружение. Как уже было сказано, в новообразовавшемся Московском
государстве было множество владельцев с правами государей в их име-
ниях. Существование таких мелких государей было, конечно, помехой
в развитии власти великого князя Московского над обществом. Тем не
менее ни Иван III, ни сын его Василий не предпринимали никаких об-
щих мер против этих государей-вотчинников. Они, как мы видели, до-
вольствовались только тем, что старались уменьшать их число, приобре-
тать княжеские родовые вотчины себе, давать князьям взамен их кня-
жеств простые имения без княжеских в них прав. Затем, и свои,
и иноземные наблюдатели отметили изменение отношений великого
князя к боярству, его самовластие, деятельность без боярского совета.
Но это самовластие и деятельность проявлялись только в будничной
практике, не возводились в принцип. В особо важных случаях великий
князь собирал на думу своих бояр и не только делом, но и словом под-
тверждал политическое значение боярства. В 1510 году великий князь
Василий, на самовластие которого, как мы видели, жаловался Берсень-
Беклемишев, решая в Новгороде судьбу Пскова, «велел своим боярам по
своей думе творити, как себе сдумали». Результатом этого боярского со-
вещания и был арест псковских властей и граждан, приехавших тогда
к государю с челобитьями. Когда Василий умирал, он созвал к себе своих
бояр и говорил с ними об «устроении земском», «как после него царству
строиться». Он говорил об этом со всеми боярами, а не с теми только
доверенными людьми, с которыми прежде, запершись сам-третей, делал
всякие дела. Но раз в устранении бояр от обсуждения решения государ-
ственных вопросов не было никакой принципиальной последователь-
ности, то и боярство со своей стороны не могло выступать с противодей-
ствием великокняжескому самовластию и определенными по этой части
притязаниями и стремлениями. Боярство проявило определенные по-
литические стремления в смысле ограничения утверждавшегося абсо-
лютизма только в конце 40-х и в начале 50-х гг. XVI в., во время юности
царя Ивана Васильевича Грозного.
Пособия те же, что упомянуты и в предыдущей лекции, и кроме того:
Н. П. Павлов-Сильванский. Государевы служилые люди. 2-е изд. СПб.,
1909.
В.О. Ключевский. Боярская дума древней Руси. 4-е изд. М., 1908.
Лекция XX. Монархический абсолютизм
и московское боярство в царствование
Ивана Васильевича Грозного: разгром
боярства и упадок его общественного
и политического значения
Произвол и насилия в малолетство Ивана Грозного. — Воспитание Ивана
Васильевича Грозного. — Первые проявления тирании. — Пожар 1547 г.
и перемена в настроении и поведении царя. — Избранная рада. — Первый
Земский собор и издание нового Судебника. — Разрыв царя с избранной ра-
дой. — Опалы и казни. — Учреждение опричнины и ее эволюция. — Новые
опалы и казни. — Перетасовка землевладения княжат и последствия этого
факта. — Объединение боярства
Произвол и насилия в малолетство Ивана Грозного
Утверждавшийся монархический абсолютизм своими отрицательны-
ми сторонами дал себя увидеть и почувствовать князьям и боярам Мос-
ковского государства, преимущественно в малолетство Грозного. Хотя
отдельные лица и страдали от самовластия Ивана III и его сына, но, в об-
щем, Иван и даже Василий умело пользовались своей властью. В их креп-
ких руках эта власть как-никак все же служила преимущественно го-
сударственным, национальным целям, а не личным страстям и прихо-
тям. Не то стало по смерти Василия в малолетство его сына — Ивана
Васильевича. Умиравший Василий желал, чтобы бояре сообща и дружно
правили после него государством. Призвав их к себе, он говорил им:
«с вами держал я русскую землю, вы мне клятву дали служить мне и моим
детям; приказываю вам княгиню и детей своих, послужите княгине
и сыну моему, поберегите под ним его государства. Русской земли, и все-
го христианства от всех недругов, от бесерменства и от латинства, и от
своих сильных людей, от обид и от продаж, все заедин, сколько вам Бог
поможет». Но это желание было уже не осуществимо. Василий до извест-
ной степени отучил бояр от дружной совместной деятельности на пользу
государства, верша дела сам-третей у себя в спальне. Тот же порядок стал
действовать и после его смерти. Его молодая вдова Елена Васильевна ста-
ла вершить всякие дела сначала втроем — с дядей Михаилом Глинским
и со своим любимцем, князем Иваном Овчиной Телепневым-Оболен-
ским, а потом и вдвоем — с этим последним. Но правительница стала
пользоваться своей властью уже в угоду своим личным чувствам и при-
страстиям. Она посадила в заключение дядю своего Михаила, укорявше-
293
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
го ее за зазорное поведение, арестовала князей Ивана Федоровича Воль-
ского и Ивана Михайловича Воротынского с детьми, по всем данным, за
то, что те выражали неудовольствие против князя Овчины-Оболенского.
Крутое самовластие Елена обнаружила и в других случаях, угождая глав-
ным образом своему фавориту. Результатом этого был заговор, жертвой
которого пали и сама правительница, и ее фаворит. По известию Гербер-
штейна, Елену отравили; а на седьмой день после ее смерти был аресто-
ван и ее фаворит. Его уморили голодной смертью в тюрьме, арестованных
же из-за него лиц освободили из заключения.
Во главе правительства стал после того первенствовавший в бояр-
ской думе князь Василий Васильевич Шуйский с братьями. Казалось
бы, что на этот раз установится уже правление боярской думы, а не лич-
ное. В действительности так не вышло. Шуйские, овладев малолетним
государем, ввели такой же личный произвол, который господствовал
и при Елене. Они стали больше всего заботиться о повышении своей
родни, приятелей и доброхотов, которым раздавали именем малолетне-
го государя чины и должности. Люди, осмелившиеся им противоречить,
попадали в тюрьму и на плаху. Таким образом, например, они посадили
в тюрьму князя Ивана Федоровича Бельского, а дьяку Федору Мишури-
ну отрубили голову. Иван Шуйский по смерти своего брата Василия
низложил митрополита Даниила и возвел на его место Иоасафа; освобо-
див по просьбе нового митрополита князя Бельского, он немного време-
ни спустя велел снова посадить его в тюрьму и там умертвить. Митропо-
лит Иоасаф также едва было не погиб от его клевретов, был низложен
и отправлен в заточение в Кирилло-Белозерский монастырь. По смерти
Ивана Шуйского господами положения сделались его родственники:
Иван и Андрей Михайловичи Шуйские и князь Федор Михайлович
Скопин-Шуйский, которые также стали свирепствовать против своих
врагов и соперников. Таким образом, самовластие великого князя сме-
нилось горшим самовластием бояр. За это время в Москве разыгрыва-
лись дикие сцены варварства и жестокостей не только на площадях,
в тюрьмах, но и в самом дворце, в присутствии государя-ребенка. На-
пример, 3 января 1542 г. клевреты Шуйского ночью стали кидать камни
в келью к митрополиту Иоасафу. Спасаясь от них, митрополит бросился
во дворец. Преследователи гнались за ним во дворец, ворвались в спаль-
ню к великому князю и сильно перепугали его. Не найдя митрополита во
дворце, они отправились вслед за ним на Троицкое подворье и чуть было
его не убили там. 9 сентября 1543 г. клевреты Шуйских в столовой избе
дворца, в присутствии государя и митрополита Макария, схватили лю-
бимого государем боярина Федора Семеновича Воронцова, били его по
294
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
щекам, оборвали платье и хотели убить до смерти. Насилу государю
и митрополиту удалось спасти Воронцова. Все эти насилия и жестоко-
сти, совершавшиеся в личных и партийных целях, сильно всколыхнули
московское боярство и в лучшей его части должны были зародить стрем-
ление к изменению такого положения вещей. Активно эти стремления
пробудились тогда, когда с полной ясностью обнаружилось, что самов-
ластие боярских партий начинает заменяться еще более жестоким и нео-
бузданным произволом юного царя.
Воспитание Ивана Васильевича Грозного
Сын Василия III вырос в духовной атмосфере, пропитанной идеями
о высоте и великом значении царской власти, и в людской обстановке,
в которой царили всяческий произвол и насилие. Окружавшие его и вос-
питывавшие бояре своим обращением с ним развивали в нем болезнен-
ное самолюбие и вызывали усиленную, но преждевременную работу
мысли о его природном назначении. Маленького мальчика выводили на
все официальные торжества и окружали здесь величием и раболепством.
Ребенок-государь важно сидел на троне, окруженный рындами и бояра-
ми. К нему подходили иноземные послы и говорили ему превыспренние
речи; Иван отвечал им также заученными, высокопарными фразами.
Ему кланялись до земли, целовали у него руку. Князья и бояре величали
себя его холопами; он принимал от них всевозможные челобитья и т. д.
Но все менялось как бы по мановению волшебного жезла, когда Ивана
уводили с официальных приемов и торжеств во внутренние покои. Здесь
лица, перед тем склонявшиеся перед ним, обращались с ним грубо, без
нужды стесняли и оскорбляли его. Этот контраст не мог не броситься
в глаза даже ребенку, не мог не вызвать в нем горького чувства. Это чув-
ство Иван крепко хранил, сделавшись и взрослым человеком. «Нас
с братом Юрием, — писал он Курбскому, — начали воспитывать как ино-
странцев или как нищих. Какой нужды не натерпелись мы в одежде
и в пище; ни в чем нам воли не было, ни в чем не поступали с нами так,
как следует поступать с детьми. Одно припомню: бывало, мы играем,
а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, локтем опершись
о постель нашего отца, ногу на нее положив». Это замечание очень ха-
рактерно; оно указывает, как рано в мальчике пробудилось чувство сво-
его величия, как рано стал он оскорбляться неуважением к этому вели-
чию. Это чувство заставило работать и мысль маленького Ивана. Учась
по церковным книгам, читая часослов, псалтирь, хронографы и летопи-
си, он с жадностью стал ловить и запоминать те места, где говорилось
о величии и полноте царской власти, о ее Божественном происхождении
295
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
и высоком служении. Впоследствии он мог в любое время сыпать выдер-
жками, цитатами в защиту царской власти, не справляясь с книгами,
а прямо наизусть. Преисполняясь высокими представлениями о себе,
юный великий князь все более и более проникался враждой к окружав-
шему его боярству, которое стесняло и оскорбляло его. Когда Иван под-
рос и стал более понимать в окружающей действительности, то к дет-
ским горьким воспоминаниям о стеснении прибавились более серьез-
ные мотивы. Иван видел своекорыстие бояр, произвол и жестокую
тиранию. «По смерти матери нашей Елены, —• писал он Курбскому, —
остались мы с братом Юрием круглыми сиротами; подданные наши хо-
тение свое улучили, нашли царство без правителя; об нас, государях сво-
их, заботиться не стали, начали хлопотать только о приобретении богат-
ства и славы, начали враждовать друг с другом. И сколько зла они
наделали! Сколько бояр и воевод, доброхотов отца нашего умертвили!
Дворы, села и имения дядей наших взяли себе и водворились в них... Что
сказать о казне родителей? Все расхитили лукавым умыслом... из казны
отца нашего и деда наковали себе сосудов золотых и серебряных и напи-
сали на них имена своих родителей, как будто бы это было наследствен-
ное добро; а всем людям ведомо: при матери нашей у князя Ивана Шуй-
ского шуба была мухояровая зеленая на куницах, да и те ветхи; так если
бы у них было отцовское богатство, то чем посуду ковать, лучше б шубу
переменить. Потом на города и на села наскочили и без милости погра-
били жителей, а какие напасти были от них соседям — исчислить нельзя;
подчиненных всех сделали себе рабами, а рабов своих сделали вельмо-
жами» и т. д. Так писал царь Иван Грозный Курбскому по воспоминани-
ям отроческой юности. Видно, что великий князь, несмотря на свои
лета, очень хорошо понимал, что вокруг него творится, негодовал и толь-
ко силы не имел расправиться с сильными вельможами. Заметив нера-
сположение к себе великого князя, властвовавшие бояре перешли
в противоположную крайность—стали льстить мальчику, потворствовать
его дурным инстинктам и всячески забавлять и утешать его. Дети, как
известно, бывают нередко жестоки. Иван, когда ему было 12 лет, забав-
лялся тем, что бросал с высоты животных, собак и кошек, как нередко
делают это деревенские дети и до сих пор. Пестуны не только дозволяли,
но и поощряли подобные забавы. Иван травил собак, а затем стал забав-
ляться травлей диких зверей. Все это делается иногда и теперь и прохо-
дит сплошь и рядом безрезультатно для развития характера: люди, в дет-
стве занимавшиеся жестокими забавами, вырастают нередко мягкими,
гуманными людьми. Здоровые человеческие инстинкты берут верх над
животными склонностями. Но иное дело, конечно, когда этим живот-
296
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
ным склонностям дается постоянное возбуждение. Тогда действительно
вырастают люди-звери. Воспитатели Ивана постоянно тешили его
подобными забавами, может быть и не сознательно, а потому, что ничего
лучшего не могли придумать для его развлечения. Когда весь запас этих
развлечений истощился и великий князь уже притупел к ним, воспита-
тели придумали новые. Ивана рано развратили, рано приучили пить. Че-
тырнадцати лет от роду он уже с толпой сверстников скакал верхом по
улицам и площадям Москвы и давил народ, подобно купеческим савра-
сам недавнего прошлого, врывался в частные дома, грабил и оскорблял
женщин. Окружающие великого князя только хвалили его за молодече-
ство. Бессознательно, но артистически они воспитывали в нем будущего
тирана.
Первые проявления тирании
Уже 13 лет от роду Иван заявил себя грозным государем. 29 декабря
1543 г. он приказал схватить первого боярина князя Андрея Шуйского
и отдать его псарям. Псари убили его, волоча по тюрьмам. Приятелей
его — князя Федора Шуйского, князя Юрия Темкина, Фому Головина —
разослали по разным городам. Бояре были поражены поступком моло-
дого государя, начали, по словами летописца, иметь страх и послушание
к государю. Прошел год, и опала постигла князя Ивана Кубенского, од-
ного из пособников Шуйских: его сослали в Переяславль и посадили
под стражу. 10 сентября 1545 г. отрезали язык за невежливые слова Афа-
насию Бутурлину. Но особенно выдался опалами 1546 г. Весной великий
князь отправился с войском в Коломну по вестям, что Крымский хан
идет к Москве. Здесь, во время прогулки за городом, великий князь был
остановлен новгородскими пищальниками, которые обратились к нему
с каким-то челобитьем. Но Иван не был расположен их слушать и велел
им идти прочь. Пищальники не послушались, а когда великий князь
приказал сопровождавшим его дворянам «отослать» их, они вступили
с ними в бой. Великого князя не пустили ехать в Коломну, и он должен
был возвратиться туда в объезд. После того Иван велел своему дьяку Ва-
силию Захарову разузнать, по чьему наущению пищальники допустили
такое своеволие. Дьяк оговорил князя Кубенского и двоих Воронцовых.
В великой ярости Иван велел казнить князя Кубенского и Воронцовых;
людей близких к ним разослали в ссылку. По словам.Курбского, в то же
время погибли и другие лица: убит был Федор Невежа, удавлен был
пятнадцатилетний князь Михаил Трубецкой, были казнены князья Иван
Дорогобужский и Федор Овчина-Оболенский. Очень может быть, что
все эти опалы и казни были результатом борьбы боярских партий, прои-
297
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
сков, интриг. Но раз воля государя-мальчика приобрела такое значение,
что стали возможны страшные злоупотребления ею, это только резче от-
теняло отрицательные стороны установившегося в Москве абсолютиз-
ма. Впрочем, несомненно, что уже в это время Иван Васильевич проя-
вил большую самостоятельность в образе мыслей и действиях. Рассказав
о том, как шестнадцатилетний Иван захотел венчаться на царство, сов-
ременник замечает: митрополит и бояре плакали от радости, видя, что
государь так молод и уже сам понимает дела и ни с кем не советуется. Эта
радость была, однако, преждевременна. Юный царь не начал еще жить
умом, а продолжал жить страстями и находиться под чужим влиянием.
Его расположением овладели родственники Глинские. Находясь
в приближении и жаловании у государя, Глинские распустили своих лю-
дей, от которых черным людям было большое насильство и грабеж.
Угодники их и приятели из бояр делали, что хотели, и нельзя было до-
биться на них суда и управы. Весной 1547 г. явились к Ивану в село
Островское 70 псковичей с жалобами на наместника своего князя Турун-
тая Пронского. Царь, рассказывает псковский летописец, опалился на
жалобщиков и бесчестил их: обливая горящим вином, палил им бороды
и волосы, жег свечами и приказал раздеть их донага и положить на зем-
лю. И только случай спас псковичей: в Москве упал колокол-благовест-
ник, и смущенный царь, бросив псковичей, поехал немедленно же
к Москве и не «истерял псковичей». По словам Курбского, в это время
все честные бояре молчали; шуты и скоморохи забавляли юного царя,
а льстецы славили его мудрость.
Пожар 1547 г. и перемена в настроении и поведении царя
Лучшей части московского боярства открылось поле деятельности
лишь после того, как разразившаяся народная гроза очистила атмосферу
московского дворца и зажгла некоторый свет в мрачной душе царя-юно-
ши. В июне 1547 г. страшный пожар опустошил Москву: в пламени поги-
бло 1700 человек и имущество москвичей. Враги Глинских воспользова-
лись народным бедствием для того, чтобы погубить их. Царю донесли,
что Москва сгорела волшебством: чародеи вынимали сердца человече-
ские, мочили их в воде, водой этой кропили по улицам и от того Москва
сгорела. Царь велел произвести розыск. Для этого бояре собрали черных
людей в Кремль к Успенскому собору и стали спрашивать: кто зажигал
Москву? «Анна Глинская с детьми», — последовал ответ. Находившийся
при этом Юрий Глинский, видя беду, немедленно удалился в Успенский
собор. Но толпа бросилась вслед за ним, вытащила из церкви и умертви-
ла. На третий день толпа черни явилась в Воробьеве у дворца царского
298
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
с криком, чтобы государь выдал бабку Анну Глинскую и ее сына, кото-
рые спрятаны у него в покоях. Царь велел схватить крикунов и казнить;
остальные разбежались по городам.
Страшный пожар и народный мятеж произвели сильное впечатле-
ние на молодого царя. Напоенный библейскими представлениями
о царской власти, Иван пришел к заключению, что Бог покарал народ за
его, царя, грехи и сильно был удручен этим сознанием. Об этом он сам
свидетельствует в своем заявлении церковному собору 1551 г. Упомянув
о том, как он навык боярским обычаям в юности, как много грешил
и делал всякого зла и насилия людям, Иван говорил: «Господь наказывал
меня за грехи то потопом, то мором, и все я не каялся; наконец, Бог по-
слал великие пожары: и вошел страх в душу мою, и трепет в кости мои,
смутился дух мой».
Избранная рада
Этим настроением, как мы знаем от Курбского, и воспользовались
духовенство и благомыслящая часть боярства. Нравственную поддержку
удрученному царю оказал сначала придворный священник Сильвестр,
а затем митрополит Макарий и другие мужи, пресвитерством почтен-
ные. К ним присоединился царский постельничий Алексей Адашев, а за
ним и некоторые бояре, «мужи разумные и свершенные, во старости ма-
ститей сущие, благочестием и страхом Божиим украшенные», а другие,
хотя и среднего возраста, но «предобрые и храбрые» и в военных и зем-
ских делах искусные. Все эти лица составили особый совет, избранную
раду, без которой царь не решал никаких дел: с ней он стал чинить суд,
назначать воевод, раздавать имения и т. д.
На первый взгляд кажется, что эта избранная рада была все тот же
интимный совет, ближняя дума или комнатная, с которой вершил всегда
дела отец Ивана Грозного Василий Иванович. С формальной стороны
избранная рада, конечно, была продолжением ближней думы. Но по
действительному значению своему она была далеко не то, что прежняя
ближняя дума: избранная рада стала не только помогать самодержавной
царской власти, но и опекать ее, ограничивать ее. Курбский говорит, что
Сильвестр и Адашев, собрав к Ивану разумных и совершенных советни-
ков, «сице ему их в приязнь и дружбу усвояют, яко без их совету ничего
же устроити или мыслити». Сам царь Иван Васильевич впоследствии
в письмах к Курбскому жаловался на то, что царь был в обладании у попа
невежи и злодейственных, изменных человек, что Сильвестр с Алексеем
начали всех бояр в самовольство приводить, снимая с него, царя, власть,
и чуть не ровняя с ним честью бояр, что они творили все по своей воле
299
М.К. /Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
и по хотению своих советников, оспаривали и отвергали его мнения,
раздавали должности, чины и награды и т. д.
Так, известной части московского боярства удалось фактически ог-
раничить установившееся самодержавие. Избранная рада в своих стрем-
лениях к благоустроению земли пошла и еще далее — заставила царя
(правда, мимоходом) признать формально необходимость боярского со-
вета и приговора. В статье 97 нового Судебника, составленного в 1550 г.,
было постановлено: «А которые будут дела новые, а в сем судебнике не
писаны, и как те дела, с государева докладу и со всех бояр приговору, вер-
шатца, и те дела в сем судебнике приписывати». Итак, боярский приго-
вор был признан необходимым моментом в создании новых законов.
Избранная рада, очевидно, не хотела подражать предшествующим оли-
гархиям временщиков, хотела поставить высшее управление государст-
вом на твердых, незыблемых основаниях и потому рядом с докладом го-
сударю поставила в создании закона и боярский приговор.
Первый Земский собор и издание нового Судебника
Не довольствуясь этим, избранная рада направила верховную власть
на путь сближения с обществом и устроения государства при обществен-
ном содействии. Ее внушению, по всем данным, обязан своим созывом
Земский собор. Весьма вероятно, что идея созыва Собора зародилась
в среде окружавшего царя духовенства, которое знало Собор церковный
для устроения дел церкви. На созыв Собора, быть может, навели царя
митрополит Макарий и некоторые другие лица, «пресвитерством по-
чтенные», которые были душой «избранной рады», окружавшей царя.
Но и среди боярства, принадлежащего к этой избранной раде, идея Зем-
ского собора пользовалась сочувствием. Таким образом, например, Кур-
бский писал впоследствии: «Царь аще и почтен царством, а дарований
которых от Бога не получил, должен искати доброго и полезного совета
не токмо у советников, но и у всенародных человек, понеже дар Духа дает-
ся не по богатству внешнему и по силе царства, но по правости душев-
ной».
С какой же прямой целью был созван первый Земский собор, какое
участие принял он в устроении государства? К сожалению, источники не
дают нам прямого ответа на эти вопросы, и приходится на этот счет стро-
ить догадки и предположения. Опорой для этих догадок служат речи
царя, которые он произносил на церковном соборе 1551 г. Из этих речей
выносится впечатление, что первый Земский собор созывался для
всеобщего примирения, для прекращения тяжб и неудовольствий, нако-
пившихся в обществе от предшествовавшей эпохи боярского, а затем
300
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
царского произвола и тирании. Обращаясь к митрополиту, епископам,
игуменам и всему священному собору, царь говорил им: «в предыдущее
лето бил есми вам челом и с боляры своими о своем согрешении, а боляре
такоже и вы нас в наших винах благословили и простили, а аз по вашему
прощению и благословению и боляр своих в прежних винах во всех по-
жаловал и простил, да им же заповедал со всеми христианы царствия сво-
его и в прежних всяких делах помиритися на срок, и боляры мои, и вси
приказные люди, и кормленщики со всеми землями помирилися во вся-
ких делех». Итак, первый Земский собор собирался в Москве для вну-
треннего умиротворения государства после неурядиц 30-х и 40-х гг. Роль
его, по всем признакам, не ограничилась только общей постановкой этой
задачи. Дело в том, что в том же 1550 г. царь с братьями и боярами уложил
новый Судебник, в коем переработал, дополнил и частью изменил Су-
дебник своего деда. Весьма возможно, что импульс и даже материал для
этой переработки дали те челобитья, которые к тому времени поступили
в Москву из городов и уездов, жалобы на различные непорядки и злоупо-
требления. Раз царь задумал всех удовлетворить и умиротворить, он не-
пременно должен был принять во внимание и эти заявления и жалобы.
Любопытно, что и за окончательной санкцией нового Судебника царь
обратился к обществу. На церковном соборе 1551 г., на котором при-
сутствовали не одни духовные лица, но и братья князя, князья, бояре
«и воини», и который представлял близкое подобие Земского собора,
царь предложил новый Судебник на рассмотрение и утверждение. «Про-
чтите и рассудите, — говорил он, — аще достойно сие дело, на св. соборе
утвердив, подписати на судебники и на уставной грамоте».
Так в истории развития верховной власти нового Московского госу-
дарства наступил момент, когда установилось некоторое ограничение
монархического абсолютизма. Это ограничение было преимущественно
делом известного кружка лиц, воспользовавшегося благоприятным по-
воротом в душевной жизни царя, а не результатом дружного отпора, со-
лидарных усилий всего высшего класса или большей его части. Не буду-
чи результатом борьбы целого класса с монархом, это ограничение не
было закреплено должными политическими гарантиями, известной
конституцией, которая определяла бы точно права и обязанности мо-
нарха в отношении подданных. Вследствие всего этого и ограничение
оказалось непрочным и оказалось не в состоянии предотвратить насту-
пление еще горшей тирании.
301
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Разрыв царя с избранной радой
Недолго молодой царь Иван Васильевич ладил со своей избранной
радой и сносил терпеливо наложенную на него опеку и ограничения. Уже
в 1553 г. произошли у него крупные неприятности с его советниками.
В начале этого года, вернувшись из казанского похода, царь, опасно за-
немог и был при смерти. Возник вопрос о преемнике на случай смерти
царя. Иван Васильевич потребовал, чтобы двоюродный брат его князь
Владимир Андреевич Старицкий и бояре присягнули его сыну Димит-
рию, младенцу. Владимир уклонился от присяги, потому что сам возымел
намерение сесть на московский престол по смерти царя. Бояре, хотя
и присягнули, но и то только после великих пререканий, шума и брани.
Царю было поставлено на вид, подчеркнуто, что целуют крест именно его
сыну, а не Захарьиным. Некоторые же бояре отказались совсем присягать
царевичу Димитрию. Любимые советники Ивана, его избранная рада, во
время этой истории заметно были в рядах оппозиции, на стороне князя
Владимира Андреевича. Очевидно, избранная рада боялась повторения
того, что творилось в малолетство Грозного, и потому в государственных
интересах не прочь была устранить кандидатуру младенца и предпочесть
ему взрослого — князя Владимира Андреевича. Но царь отнесся к этому
как к вероломству и непостоянству своих избранных советников и затаил
после того чувство обиды и мести по отношению к ним. Это чувство ста-
ли раздувать родственники царя Захарьины, оскорбленные враждой
и недоверием к ним бояр, проявившимися в 1553 г. С другой стороны,
и сама избранная рада, по-видимому, стала злоупотреблять своим значе-
нием и во всяком случае не проявляла должного такта в отношении
к царю. Иван жаловался в послании к Курбскому: «Подружился он
(Сильвестр) с Адашевым, и начали советоваться тайком от нас, считая
нас слабоумными; мало-помалу начали они всех вас, бояр, в свою волю
приводить, снимая с нас власть, частью ровняя вас с нами, а молодых де-
тей боярских приравнивая к вам; начали причитать вас, князей, к вотчи-
нам, городам и селам, которые по уложению деда нашего отобраны у вас;
они это уложение разрушили, чем многих к себе привязали. Единомыш-
ленника своего князя Димитрия Курлятева ввели к нам в синклитию
и начали злой совет свой утверждать: ни одной волости не оставили, где
бы угодников своих ни посадили; втроем с Курлятевым начали решать
и местнические дела, не докладывали нам ни о каких делах, как будто бы
нас и не было. Наши мнения и разумные они отвергали, а их советы
и дурные были хороши. Так было во внешних делах. Во внутренних же
мне не было ни в чем воли: сколько спать, как одеваться — все было ими
определено... Потом вошло в обычай: я не смей слова сказать ни одному
302
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
из самых последних его советников; а советники его могли говорить мне,
что им было угодно, обращались со мной не как с владыкой или даже
с братом, но как с низшим; попробую прекословить — и вот мне кричать,
что и душа-то моя погибает, и царство-то разорится. Началась война
с Ливонией; Сильвестр с вами, своими советниками, жестоко на нас за
нее восставал; заболею ли я или царица, или дети — все это, по вашим
словам, было наказание Божие за наше непослушание к вам». Но в осо-
бенную вину ставит царь своим советникам то, что они хотели воцарить
князя Владимира, а царевича Димитрия погубить, воздвигли ненависть
на царицу Анастасию, уподобляя ее всем нечестивым царицам. Когда на-
чалась Ливонская война, неудовольствие царя на избранную раду дости-
гло наивысшего напряжения и разрешилось ее разгромом. Адашев был
удален от двора и послан воеводой в Ливонию; разосланы были из Мо-
сквы и его сотоварищи. Сильвестр добровольно ушел в монахи в Кирил-
ло-Белозерский монастырь.
Опады и казни
Оставшись без советников, которые стесняли и ограничивали его,
а затем и без жены, которая укрощала и умиряла его страсти, Иван
обнаружил тот же необузданный произвол и тиранию, как и во вре-
мя своей ранней юности. Начались опалы и казни бояр и разных лю-
дей, которых царь подозревал в отравлении своей жены. Казни стали
постигать бояр и по простому капризу царя, за резкие слова и другие
неприятные для царя поступки. В это-то время и сказалось явствен-
но отсутствие должной солидарности в боярстве, его неспособность
к дружному отпору, к борьбе с деспотизмом. Терроризированные бо-
яре стали думать лишь о том, как бы по добру и здорову убраться из
Москвы за границу. Многие из них и выполнили это намерение, в том
числе и князь Андрей Михайлович Курбский. Но большинство царь
поспешил связать круговой порукой о неотъезде и таким путем укре-
пить в Москве.
В борьбе с ними царь Иван Васильевич пошел неуклонно по пути
своих предшественников, т. е. не трогал политического значения и об-
щественного положения всего класса в целом и избегал таким образом
вызывать общее дружное противодействие. Он старался бить своих про-
тивников поодиночке, истреблять их и унижать в отдельности, разру-
шать их положение не общими распоряжениями, а частными мерами.
Принципиально же даже резче, чем его предшественники, он подчерк-
нул политическое значение боярского класса. Это наглядно выразилось
в его отделении от земщины, в учреждении опричнины.
303
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Учреждение опричнины и ее эволюция
В эпоху господства избранной рады в правительственных сферах
Москвы сделала несомненные успехи государственная идея. Стала про-
биваться мысль, что Московское государство не есть только государева
вотчина, а известная организация, имеющая в виду обеспечение интере-
сов общества, что дело государственное есть дело земское, а не только
государево. Этим сознанием, несомненно, проникнута была избранная
рада. Как мы видели, она считала необходимым участие всех бояр в те-
кущем законодательстве и даже участие представителей общества
в устроении земли. Вероятно, и другие бояре уже в достаточной степени
прониклись этой идеей. В свое время должен был ознакомиться с ней
и сам царь Иван Васильевич, которому внушалось, что государственные
дела не его только личные дела, а дела земские, которые надо делать по
общему совету с боярами, а в некоторых случаях и с землей. Эта идея,
очевидно, настолько уже распространилась и укрепилась в тогдашних
правительственных сферах, а быть может, и в остальном обществе, что,
когда царю тягостно стало править с боярами, он не нашел возможным
устранить их от управления, а предпочел уйти от них, обособиться и по-
делить с ними государство, с тем чтобы в своей части господствовать уже
на всей своей воле. Когда у него особенно обострились отношения с бо-
ярством, после бегства в Литву князя Курбского и других видных бояр,
после устроенного ими двойного нападения из Крыма и Литвы, в конце
1564 г. царь с семейством, ближними людьми и большим обозом, никому
ничего не сказав, вдруг уехал из Москвы куда-то и зачем-то. Через месяц
прибыл от него из Александровской слободы гонец с грамотой к митро-
политу, в которой царь извещал, что он положил свой гнев на него, ми-
трополита, владык, игуменов и на все духовенство, на бояр, служилых
и приказных людей за их беззакония, мятежи, расхищение государст-
венных земель и казны, нерадение в защите государства от врагов; не
терпя их изменных дел, царь и оставил свое государство и поехал посе-
литься, где ему Бог укажет. Так, царь, увидав невозможность для себя
управлять государством вместе со своими прежними сотрудниками, не
устранил от себя этих сотрудников, а предпочел сам уйти от них и предо-
ставить им управление государством без него. Но это решение было при-
нято, конечно, сгоряча, было поступком истерически больного челове-
ка. Все равно царю некуда было уйти из своего государства. Поэтому,
поуспокоившись и придя в себя, царь раздумал уходить из государства,
но предпочел поделиться со своим боярством, выделить из государства
себе особую часть, опричнину, в исключительное распоряжение; и та-
ким путем остаться царем-самодержцем. Поэтому, когда в Александров-
304
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
скую слободу явились духовенство и бояре и стали со слезами просить
царя, чтобы он вернулся в Москву и правил государством, как ему угод-
но, царь согласился «паки взять свои государства», но поставил условия,
чтобы вольно было ему на своих изменников и ослушников опалы
класть, а иных казнить, имение их брать на себя, чтобы духовенство, бо-
яре и приказные люди ему в том не мешали, и чтобы «учинить ему на
своем государстве опришнину, двор ему и себе и весь свой обиход учи-
нить ему особной». Согласие, разумеется, было дано, и царь учредил
себе особый двор. При этом дворе учреждались особые бояре и окольни-
чие, дворецкий, казначеи, дьяки и всякие приказные люди. На содержа-
ние этого двора взяты были в разных местах государства, преимущест-
венно центральных и северных, отдельные села, волости и целые города
с уездами, в общем, с дальнейшими присоединениями чуть не половина
всего государства. Из служилых людей царь отобрал в опричнину тысячу
князей, дворян и детей боярских, увеличив позже их число до 6 тысяч
человек; им даны были поместья в уездах, взятых в опричнину, откуда
прежние вотчинники и помещики были переведены на новые земли
в неопричных уездах. Все остальное государство с его воинством, судом
и управой царь приказал ведать и всякие земские дела делать прежним
боярам, которым велел быть в земских начальниках отдельных приказов
и всем приказным людям продолжать свои приказные дела «по стари-
не», а с докладами «о больших делах» приходить к земским боярам, са-
мим же этим боярам докладывать государю только «ратные вести и зем-
ские великие дела».
Так московский государь отделился от земли, на управление которой
претендовали бояре, выделил из нее для себя, своего рода удел. Взгляд на
опричнину как на удел сказался и в новом титуле, которым стал назы-
вать себя Иван как владелец опричнины. Некоторое время он офици-
ально назывался просто князем Московским, даже не великим, предо-
ставив титул великого князя всея Руси поставленному им во главе зем-
щины крещеному хану Касимовскому Симеону. Этим титулом своим
царь противополагал опричнину земле как удельную часть всему нацио-
нальному и государственному земскому целому. В порывах болезненно-
го самоуничижения паче гордости царь посылал великому князю Симе-
ону челобитные, в которых называл себя его «холопом Иванцом», резко
подчеркивая свое удельное значение. Разумеется, великий князь Симе-
он только трепетал, получая эти уничиженные челобитные, в которых
видны были злоба и ненависть царя к так называемой земщине.
Но как царю не удалось уехать из государства, так не удалось и обо-
собиться окончательно от земщины. Как-никак, опричнина все же была
305
М.К. /Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
частью Московского государства, и притом царь в конце концов не мог
отказаться от власти и в земщине. Поэтому, хотя у него в опричнине
образовалась и своя дума, и свои приказы — Разряд, Большой Приход
и др., набрано было и свое войско, тем не менее он продолжал править
и в земщине. При таком условии случалось, что известные вопросы царь
приказывал обсуждать всем боярам земским и из опричнины, и бояре
«обои» ставили известное решение. Некоторые учреждения, как, напри-
мер, приказы Посольский, Челобитный и Ямской были общие у оп-
ричнины и земщины. Опричные полки сплошь и рядом отправлялись
в поход вместе с земскими и т. д. С течением времени прямое значение
опричнины как удела отошло на задний план, а на первый план выдви-
нулось производное, косвенное значение этого установления. Несом-
ненно, что, учреждая опричнину, царь Иван Васильевич имел в виду не
только размежеваться с боярством в управлении государством, но и по-
лучить в свое непосредственное распоряжение военные и финансовые
средства для того, чтобы поднять свою силу, свое значение и взять реши-
тельный перевес над боярством, смирить его и прибрать к рукам. Этому
именно назначению стала служить больше всего опричнина. По выра-
жению Ключевского, она стала институтом особой охраны царя и царст-
ва от крамольников, а опричный отряд корпусом жандармов и вместе
экзекуционным органом по изменным делам. Рядовые опричники были
простыми палачами, которые по указанию царя производили избиения
массами, опустошали целые города и уезды. Но такие люди, как Малюта
Скуратов или князь Афанасий Вяземский, в застенках Александровской
слободы производили розыски по политическим доносам и по ночам
в спальне у царя обдумывали с ним планы борьбы с его недругами.
Новые опалы и казни
Учреждение опричнины по своему идейному началу, как мы видели,
со стороны царя было признанием, своего рода санкцией, прави-
тельственного значения Боярской думы, укрепленного деятельностью
избранной рады. Но на деле, в своих конечных результатах, учреждение
опричнины привело к торжеству абсолютизма, к разгрому боярства
и падению его общественного и политического значения. Получив раз-
решение от духовенства и бояр класть опалы на виновных, наказывать
их смертью и конфискацией имений, учредив целый отряд палачей, царь
стал широко пользоваться данным ему разрешением. Объясняя этот
факт, Ключевский говорит, что Иван действовал как не в меру испугав-
шийся человек, который, закрыв глаза, бил направо и налево, не разби-
рая своих и чужих; им овладело чувство страха, которому он всегда легко
306
Некции по древней русской истории до конца XVI в.
отдавался, инстинкт самосохранения. «За себя семи стал», — пишет он
Курбскому, напоминая, как они, бояре, хотели посадить на царство Вла-
димира, а его «и с детьми хотели извести». На наш взгляд, это чувство не
вызвало новую тиранию, а только сделалось ее спутником. Новая тира-
ния была вызвана чувством мести, злобой против боярства, которое спу-
тывало царя по рукам, не давало ему воли и интересы государства стави-
ло выше личных царских. Долго сдерживаемое чувство злобы шумно
прорвалось наружу и за невозможностью погубить весь правящий класс
стало обрушиваться на отдельных лиц этого класса. Но ведь известно,
что сплошь и рядом люди, действующие по злобе и ненависти, подыски-
вают и приводят оправдания, которыми стараются заглушить совесть
и очистить себя в глазах других. Так же поступал и Иван, раздувая подо-
зрения относительно злоумышления бояр против его особы и семьи, го-
воря, что они хотели его самого извести и его сына-младенца, отняли
у него его голубицу, царицу Анастасию и т. д. Поэтому, когда он писал
Курбскому: «за себя семи стал», едва ли писал искренно, наивно, и пото-
му не особенно приходится верить его словам. Читая рассказы совре-
менников о казнях Грозного, присутствуешь при какой-то оргии злобно-
го неистовства. Царь буквально упивался людской кровью, мучимый
жаждой злобы. Сидит он, например, в палатке на Ливонском театре вой-
ны за обеденным столом и ведет беседу на исторические и политические
темы со знатным литовским пленником, князем Полубенским. Входит
слуга и докладывает, что привели ливонских пленников. «На кол!» —
восклицает царь и бросается из палатки наслаждаться предстоящим зре-
лищем. Совершая злодейства, царь не мог по временам не думать о по-
следствиях, не мог не трусить расплаты за них на том и на этом свете. Эта
душевная тревога приводила его к усиленной молитве или отчаянию
в своем спасении, а это чувство, в свою очередь, приводило царя в но-
вым оргиям, к новым жестокостям. Отчаиваясь в спасении на том свете,
царь стремился пожить хорошо, во все свое удовольствие, по крайней
мере, на этом свете, прежде чем низойти на вечные мучения в ад, а для
этого пускал вовсю ширь и мочь террор... Такое психологическое объяс-
нение, на наш взгляд, можно дать поступкам царя Ивана Васильевича,
принимая к тому же во внимание, что это был, несомненно, больной че-
ловек, в пьянстве, необузданном разврате и жестокостях совершенно
истрепавший свою нервную систему, близкий к сумасшествию, хотя и не
сумасшедший в обыкновенном значении этого слова.
307
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Перетасовка землевладения княжат и последствия этого факта
При помощи опричнины царь Иван Васильевич не только разредил
ряды боярства, но и нанес удар общественному положению боярства,
главным образом той его части, которую составляли княжата. Он взял
в опричнину нарочно те местности государства, где еще существовало на
старых удельных территориях землевладение княжат, потомков удель-
ных князей, — ярославских, белозерских, ростовских, тверских Оболен-
ских, Мосальских и др. Эти княжата большей частью лишились своих
вотчин, которые взяты были в опричнину, а взамен были наделены жа-
лованными вотчинами. Царь таким образом сорвал княжат со старых
мест и развеял по новым далеким и чуждым местам, где они не имели ни
любви народной, ни влияния, ибо они не там родились и не были там
известны. Так разделался Иван Грозный с опасными для царского абсо-
лютизма пережитками удельной эпохи. Исчезли окончательно эти мест-
ные государи, имевшие свои воинства, крупные денежные и моральные
средства, свой базис, свою опору в местных обществах. Английскому
послу Флетчеру, посетившему Москву в 1588 г., рассказывали, что еще
недавно были в Москве лица из древнего дворянства, которые владели
по наследству различными областями с неограниченной властью
и с правом судить и решать все дела в своих владениях без апелляции
и даже не отдавая отчета царю. «Теперь при Федоре Ивановиче, — гово-
рит Флетчер, — высшая знать, называемая удельными князьями, срав-
нена с остальной знатью; только лишь в сознании и чувстве народном
сохраняет она некоторое значение и до сих пор пользуется внешним по-
четом в торжественных собраниях». От всей удельной стороны князья
сохранили только свои прозвания по именам уделов; исчезли уделы
Одоев и Шуя, но оставались родовые фамилии князей Одоевских и Шуй-
ских. Но с понижением общественного положения князей необходимо
должно было понизиться и их политическое значение в центре государ-
ства, а через это и политическое значение всего боярства, в котором они
составляли самую влиятельную часть.
Объединение боярства
Общественное, а следовательно, и политическое значение высшего
московского боярства, помимо тирании Ивана Грозного, было подорва-
но и другими причинами, стоявшими в связи с политическим объедине-
нием Великой Руси. Одним из последствий этого объединения, как уже
было указано выше, было установление обязательной службы с княже-
ских и боярских вотчин. Князья и знатные бояре обязаны были служить
при дворе и в войске. Та и другая служба стала тяжела и разорительна.
308
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Московский государь окружил себя роскошью и пышностью сообразно
с новым значением своим великорусского государя и православного
царя. За ним должны были волей и неволей тянуться и его бояре. Мы
видели, как косо смотрели при дворе на зеленую мухояровую шубу князя
Шуйского на старом куньем меху. Мы видели, как Шуйские, добрав-
шись до царской казны, спешили понаделать себе дорогой утвари. Оче-
видно, что это уже требовалось придворной модой и этикетом высшего
боярства. Но не все были в положении Шуйских относительно царской
казны, и потому принуждены были шить дорогие собольи шубы и гор-
латные шапки, строить золотое платье, унизанное жемчугом и пугови-
цами из драгоценных камней, на свой счет. С другой стороны, новообра-
зовавшееся Московское государство втянулось в крупную международ-
ную борьбу на несколько фронтов, и князьям, и боярам приходилось
теперь постоянно снаряжать своих слуг и самим снаряжаться на войну
на собственных конях, с собственным вооружением и провиантом.
Между тем вотчины их все более и более мельчали вследствие разделов.
При таких обстоятельствах не удивительно, если князья и бояре все бо-
лее и более разорялись и должали. Факт этот обнаруживается уже при
отце Ивана Грозного Василии Ивановиче. От 1532 г. сохранилось любо-
пытное завещание богатого капиталиста Протопопова, раздававшего
деньги в ссуду в большом количестве. Из этого завещания видно, что
в числе должников Протопопова было много родовитых князей. Пред-
ставитель одного из знатнейших княжеских родов князь Пенков-Яро-
славский был должен ему 120 рублей, князь Иван Михайлович Воротын-
ский — 20 рублей, князья Кубенские, Василий и другие — от 120 до 7 руб.
Князь Иван Мезецкий задолжал Протопопову 200 рублей; у него оста-
лось от вотчины только полсела; он женился на дочери своего кредитора
и жил во дворе тестя 13 лет, ел и пил у него и его подмогой снаряжался на
войну. Случалось, что знатные князья для того, чтобы выехать на войну,
закладывали платья своих жен. В 1547 г. царь Иван Васильевич сосватал
дочь князя Александра Борисовича Горбатого-Шуйского за боярина
князя Ивана Федоровича Мстиславского. Извещая об этом мать невес-
ты, царь писал ей: «да сказывал нам брат твой Фома, что князь Алек-
сандр, идучи на нашу службу, заложил платье твое все, и мы было велели
платье твое выкупить, а брат твой Фома не ведает, у кого князь Алек-
сандр то платье заложил; и мы тебя пожаловали, послали тебе от себя
платье, в чем тебе ехати; и даст Бог приедешь в Москву и скажешь, у кого
платье твое заложено, и мы велим выкупить».
Нужда заставляла князей и знатных бояр продавать и закладывать по
частям свои вотчины. Покупщиками чаще всего являлись монастыри,
309
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
у которых скапливались значительные денежные капиталы. Таким обра-
зом, например, князь Ухтомский в 1557 г. продал Кириллову монастырю
село с 17 деревнями и починками за 350 рублей и вола в придачу. Через
три года тот же князь продал монастырю еще 4 свои деревни за 100 ру-
блей с лишком. Около того же времени Кириллов монастырь купил
у другого князя Ухтомского большую вотчину — село Никитино с дерев-
нями, а затем в 1563 г. дал ему 200 рублей под залог села Семеновского.
Третий князь Ухтомский заложил в 300 рублях свою вотчину князю
Пронскому. Но последний вынужден был перезаложить эту вотчину мо-
настырю. В короткое время, 5-6 лет, перешла во владение Кириллова
монастыря большая часть земель князей Ухтомских. В 60-х и 70-х гг.
XVI в. перешло к Троице-Сергиеву монастырю весьма много вотчин
князей Стародубских, Ромодановских, Гагариных и других наследников
земель прежнего удела Стародуба Ряполовского.
Разорение княжеских и боярских родов, помимо тягостей придвор-
ной и военной службы, вызывалось и другими последствиями объедине-
ния Руси. Новообразовавшееся Московское государство, как известно,
перешло в наступление на татар и стало отвоевывать у них плодород-
ные земли на востоке и юге, в пределах Казанского царства и в диких
полях. Занятие новых плодородных земель вызвало усиленный отлив
земледельческого населения из центральных областей государства, где
расположены были вотчины князей и родовитых бояр. Поэтому и позе-
мельные описи, сохранившиеся от второй половиныXVI в., поражают
обилием данных о пустошах, «что были деревни», о переложной пашне,
поросшей лесом. Все это следы эмиграции населения.
Хозяйственное расстройство, обеднение и обнищание не только обес-
силивало материально княжье и родовитое московское боярство, но
и удручающим образом действовало на его настроение и самочувствие.
Князьям и боярам было не до высшей политики, когда приходилось ду-
мать о насущном хлебе, чем жить, на какие средства служить и т. д. Эконо-
мическая опора московской аристократии — крупное землевладение
разрушилось, расстроилось. Естественно, что и аристократия эта сдела-
лась политически немощной. Экономическим упадком объясняется отча-
сти и ревность, с какой она отстаивала свою родовую честь, свое отечество
в местнических счетах. Известно, что разорившиеся аристократы особен-
но бывают щепетильны в делах фамильной чести, особенно бывают про-
никнуты генеалогической гордостью. Так было и с московской аристокра-
тией. Сравнявшись в большинстве по материальному положению с массой
военно-служилого люда, эта аристократия тем более стала жить воспоми-
наниями прошлого, тем более стала дорожить своим отечеством. Но люди,
310
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
у которых взоры обращены назад, а не вперед, редко когда выигрывают
в жизненной борьбе, редко оказываются способными сообразоваться с но-
выми условиями и среди них надлежащим образом устраивать свое поло-
жение. Так случилось и с московским боярством, которое оказалось не
в состоянии помешать торжеству монархического абсолютизма.
Пособия:
Д.И. Иловайский. История России. Т. 3. М., 1890.
С.М. Соловьев. История России с древнейших времен. Кн. 2.
В.О. Ключевский. Боярская дума древней России. 4-е изд. М., 1909.
С.Ф. Платонов. Очерки по истории смуты в Московском государст-
ве XVI-XVII вв. 3-е изд. СПб., 1910.
Лекция XXI. Организация военно-служи/юго
класса Московского государства
Военные потребности Московского государства. — Набор военно-служило-
го класса и общественные элементы, пошедшие на его образование. — Раз-
деление военно-служилого класса на чины. — Денежное жалованье и поме-
стья. — Обязательная служба с вотчин и поместий и ее наследствен-
ность. — Успехи церковного землевладения. — Литературная полемика по
вопросу о церковных имуществах. — Соборные определения о церковных
имуществах. — Изменение положения крестьян в связи с развитием воен-
но-служилого землевладения
Социальной базой образовавшейся великорусской монархии стал
огромный военно-служилый класс, образовавшийся одновременно
и в связи с объединением Великой Руси. При посредстве монархической
власти этот класс подчинил себе огромную часть народной земледельче-
ской массы и, в свою очередь, помогал ей держать в руках эту народную
массу и править ею.
Военные потребности Московского государства
Пока Русь была разбита на множество княжеств, в ней не отлагалось
многочисленного военного класса. Князья для внешних и внутренних
войн пользовались большей частью народными ополчениями. В летопи-
сях XIII-XV вв. можно найти множество сообщений об участии в войнах
москвичей, тверичей, рязанцев и т. д. При сравнительно небольших раз-
мерах княжеств вполне было возможно собирать и пускать в дело народ-
ные ополчения как для обороны, так и для нападения. Сами войны
в XIII-XIV вв. имели характер большей частью усобиц, мелких столкно-
вений. Но уже не то стало, когда образовалось огромное Московское го-
сударство.
Соседями этого государства на западе сделались Швеция, Ливонский
орден, Литовско-Русское государство, на юге и востоке — татары. Со все-
ми этими соседями молодое государство вступило в напряженную оборо-
нительно-наступательную борьбу. Стремясь к присоединению Руси, на-
ходившейся под литовским владычеством, Московское государство вело
почти непрерывную борьбу с Литвой и ее союзниками поляками при
Иване III и Василии III. Война, начавшаяся в 1492 г., кончилась в 1494 г.,
но возобновилась в 1500 г. и прекратилась в 1503 г. Но в 1507 г. она уже
началась вновь и продолжалась с некоторыми перерывами до 1536 г. Не
менее естественное стремление к приобретению Балтийского побережья,
312
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
как непосредственного выхода к морю, привело Московское государство
к продолжительной и тяжкой Ливонской войне с Польшей и Литвой
и Швецией при Грозном. Война, закончившаяся в 1582 и 1583 гг, возоб-
новлялась и при Федоре Ивановиче, Ключевский высчитал, что в проме-
жутке времени от 1492 до 1595 г. войны с Литвой, Польшей, Ливонией
и Швецией поглотили не менее 50 лет. Следовательно, на западе в озна-
ченные 103 года русские круглым счетом год воевали, год отдыхали.
Еще более непрерывную и изнурительную борьбу приходилось вести
Московскому государству с татарами на необъятном степном пограни-
чье. По рассказу Флетчера, война с татарами крымскими, нагаями и дру-
гими восточными инородцами бывала у Москвы каждый год. Особенно
много беспокойств причиняли крымские татары. Самих крымцев, по
сообщению Михалона Литвина, было не более 30 тысяч конных ратни-
ков. Но к ним присоединялись многочисленные орды, кочевавшие
в приазовских и прикаспийских степях, благодаря чему Москве прихо-
дилось иметь дело иногда с полчищами в 100 и более тысяч человек.
Крымцы нападали на московские украины часто не один, а два и более
раза в году, обыкновенно около Троицына дня и во время жатвы. Лишь
только начиналась весна в Крыму, татары, вооруженные луками, кривы-
ми саблями, иногда пиками, на малорослых, но сильных и выносливых
степных лошадях, питаясь пшеном и кониной, подвигались на север по
пробитым и хорошо изученным дорогам, или шляхам. Татары шли по
водоразделам, избегая по возможности речных переправ, тщательно
скрывая свое движение от московских степных разъездов, прокрады-
ваясь по лощинам и оврагам, не разводя по ночам огней, татары неза-
метно подступали к пределам русской оседлости. Углубившись внутрь
этой оседлости на некоторое расстояние, татары разделялись на отдель-
ные отряды и рассыпались по всему пограничью, кружась подобно ди-
ким гусям, по выражению Флетчера. Они нападали на села и деревни,
хватали в плен людей, особенно девочек и мальчиков, сажали их в кор-
зины, прикрепленные к спинам лошадей или прикручивали ремнями,
хватали что поценнее из имущества и затем, запалив село или деревню,
уносились с добычей в степь. Татары пользовались не только временем
пахоты, но и временем уборки хлебов и повторяли свои набеги в июле-
августе. Нередки были и зимние набеги, когда мороз облегчал переправу
через реки и болота. Свой живой товар татары сбывали главным образом
в Кафе, или Феодосии, откуда пленники увозились в Турцию и другие
страны Востока.
313
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Набор военно-сдужидого кдасса и общественные элементы,
пошедшие на его образование
При таких обстоятельствах, когда внешняя борьба стала постоянной,
непрерывной, и притом на огромном пространстве, стало уже немысли-
мо стягивать народные ополчения, как в удельную эпоху, а требовалось
организовать особый, удобоподвижный и достаточно многочисленный
военный класс (враги выступали десятками тысяч и даже сотнями). Эта
организация и началась в последней четверти XV в. В состав организуе-
мого класса вошли все военно-служилые элементы, унаследованные от
удельной эпохи. Таковы были прежде всего многочисленные потомки
бояр, не достигшие положения своих предков, так называемые дети бо-
ярские. В военно-служилой иерархии они заняли на первых порах поло-
жение, непосредственно следующее за боярами, так что и государевы
грамоты в начале XVI в. писались: «бояром, детем боярским и всем слу-
жилым людям». За ними следовали различные дворовые слуги удельных
князей, или дворяне. Дворовые слуги в удельную эпоху были не только
у князей, но и у бояр. Московское правительство воспользовалось и этим
элементом. «Как Бог поручил великому князю Ивану Васильевичу под
его державу Новгород, — говорит Разрядная книга, — и по его государеву
изволению распущены из княжеских дворов и из боярских служилые
люди, и тут им имена, кто чей бывал, как их испоместил государев писец
Дмитрии Китаев». В состав служилого класса Московского государства
вошли и новгородские землевладельцы, так называемые своеземцы, или
земцы, т. е. горожане, обзаведшиеся вотчинами, земельными владениями
вне городской черты, ведшие сельское хозяйство и имевшие своих кре-
стьян. Военно-служилый, класс пополнялся и выходцами из-за рубежа.
При Василии III вместе с князем Михаилом Львовичем Глинским выеха-
ла из Литвы толпа западно-руссов, которые и помещены были в Муром-
ском уезде и назывались «людьми Глинского», или литвой. К 1535 г.,
в правление Елены, выехало на службу государя Московского 300 се-
мейств литвы с женами и детьми, которые испомещены были в разных
уездах. Обильный прилив военных слуг был и с татарской стороны. Еще
при Василии Темном приехал на службу в Москву казанский царевич Ка-
сим с отрядом татар. Касиму и его дружине был отдан Городец Мещер-
ский с уездом, получивший после того имя Касимова. При Грозном были
испомещены многие татарские мурзы около Романова на Волге. Многие
из этих татар, став русскими помещиками, принимали крещение и затем
сливались с русскими служилыми людьми.
Из всех этих элементов и создался класс конной милиции, который по
своему основному ядру и получил имя детей боярских. Со второй полови-
314
/1екции по древней русской истории до конца XVI в,
ны XVI в., когда началась колонизация степей и понадобилось для защи-
ты украинных городов увеличить еще более количество конной милиции,
правительство стало пополнять этот класс и другими элементами. Таким
образом, например, в 1585 г. в Епифани было набрано из казаков 300 детей
боярских и испомещено в уезде этого города. К концу XVI в. общая чи-
сленность московского военно-служилого класса достигала, по сообще-
нию Флетчера, до 80 тыс. человек, а по туземным свидетельствам — дале-
ко превосходила эту цифру (до 400 тыс. человек).
Но одной конной милицией не ограничилась организация военно-
служилого класса Московского государства. По известию Флетчера,
кроме конницы, на службе московского царя состояло 12 тыс. пехоты —
стрельцов, из которых 5 тыс. находились в Москве, составляя ее посто-
янный гарнизон, 5 тыс. были расставлены по другим городам и 2 тыс.
состояли при особе государя (стремянной полк). Этот род войска суще-
ствовал уже при Иване Грозном. Кроме стрельцов, гарнизоны городов
составляли пешие казаки, пищальники, воротники, кузнецы, плотники
и разные другие служилые люди по прибору, вербовавшиеся главным
образом среди посадского населения.
Кроме своих, русских людей московское правительство уже в XVI в.
стало пользоваться услугами наемных иноземных войск. Наемных сол-
дат при Флетчере было 4300 человек: 4 тыс. черкас, т. е. малороссийских
казаков, 150 голландцев и шотландцев и смешанный отряд в 150 человек
из греков, турок, датчан и шведов. Кроме иноземцев, Московское госу-
дарство при случае пользовалось для войны отрядами инородцев — та-
тар, черемисов и мордвы.
Разделение военно-служилого класса на чины
Выбрав из общества годные к военной службе элементы, правитель-
ство в конце концов сделало им разборку, поделило их на разряды или
чины, смотря по их общественному положению и служебной годности.
В 1550 г. царь с боярами приговорили набрать тысячу лучших детей бо-
ярских из разных уездов государства и наделить их поместьями около
Москвы, не далее 70 верст по радиусу. Из этих детей боярских вместе
с знатными родами бояр и детей боярских московских предполагалось
создать контингент лиц для постоянной службы в Москве и для испол-
нения всевозможных, преимущественно военных, правительственных
поручений. Так создался чин московских дворян, или служилых людей
«московского списка», в противоположность городовым, или про-
винциальным. Знатнейшие из этих дворян становились боярами, околь-
ничими, стольниками, стряпчими, отправляли приказные и придвор-
315
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ные должности в центре государства. Другие служили в «начальных го-
ловах» вместе с провинциальными служилыми людьми, командовали
уездными отрядами, стрельцами и т. д. По степени пригодности провин-
циальные служилые люди с течением времени были также разбиты на
группы. В конце концов создалась целая иерархия чинов в недрах воен-
но-служилого класса. Высшее место занимали чины думные: бояре,
окольничие и думные дворяне; среднее — чины московские: стольники,
стряпчие, дворяне московские и жильцы, низшее — чины провинциаль-
ные: дворяне выборные, дети боярские дворовые и дети боярские городовые.
Выборные дворяне были наиболее зажиточные и исправные по службе
из детей боярских. Их вызывали на известный срок в Москву для службы
при дворе; когда царь отправлялся в поход, они входили в состав его
полка, служили младшими офицерами в уездных отрядах и т. д. Дворо-
вые дети боярские выступали в дальние походы, а городовые служили на
месте. В пределах этой иерархии совершалось известное движение, не
для всех одинаковое. Люди знатных боярских родов начинали свою
службу в московских дворянах и поднимались выше, жалуемые в стряп-
чие, стольники, окольничие и бояре. Городовые дети боярские перево-
дились в дворовые, выборные дворяне и т. д., дослуживаясь до чина
жильца или дворянина московского, редко выше.
Денежное жалованье и поместья
Все служилые люди получали денежное жалованье. По свидетельст-
вам Флетчера и Маржерета, бояре получали жалование от 500 до 1200 ру-
блей, окольничие от 200 до 400 руб., московские дворяне до 100 рублей,
дети боярские от 4 до 30 рублей; стрельцы рублей по 7 и по 12 четвертей
ржи и овса. Но не всем и не каждый год выдавалось денежное жалованье,
а лишь во время войны. Денежное жалованье для большинства служилых
людей было только подмогой для снаряжения на войну, т. е. для приобре-
тения доброго коня и вооружения. Люди высших чинов, постоянно заня-
тые службой, получали его ежегодно и сполна; дети боярские при Гербер-
штейне получали его через два года на третий; по данным царского Судеб-
ника — через два года на третий и даже на четвертый. Главным средством
для содержания военно-служилого класса сделалась земля. С объедине-
нием Руси в распоряжении московского государя оказался огромный зе-
мельный фонд из черных и дворцовых земель прежних удельных княжеств
и конфискованных частных владений. Из этого фонда московский госу-
дарь и стал раздавать участки служилым людям, без права отчуждения
и передачи по наследству. Это испомещение служилых людей сделалось
простым обеспечением обязательной службы и по существу своему отли-
316
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
чалось от феодальной раздачи поместий в удельную эпоху. Поместье XVI в.
никоим образом нельзя приравнивать к феодальному лену удельного вре-
мени. Феодальный лен давался в условное владение по договору сеньора
и вассала, который мог быть расторгнут по воле одной стороны. Москов-
ский служилый человек получал поместье сплошь и рядом по простому
распоряжению правительства и не мог уже законным путем уклониться от
службы и бросить свое поместье. Испомещение служилого люда приняло
уже принудительный характер. Таким образом, великий князь Иван Васи-
льевич, отобрав у новгородцев часть земель, послал в 1482 г. на поместья
многих детей боярских. В 1506 г. по благословению митрополита Симеона
он «поймал за себя в Новгороде Великом церковные земли и владычни
и монастырские и роздал детям боярским в поместья». С другой стороны,
конфисковав имения у бояр новгородских, он перевел их в Москву и по-
давал им поместья под городом. Той же самой политики держались и пре-
емники Ивана III. Царь Иван Васильевич, например, набирая тысячу луч-
ших боярских детей из уездов, распорядился отвести им поместья около
Москвы в количестве от 200 до 100 четвертей, не соображаясь с тем, хоте-
ли или не хотели они этого испомещения.
Итак, с объединением Руси вокруг Москвы и образованием Велико-
русского государства земля стала главным средством содержания воен-
но-служилого класса. Разные чины этого класса получали неодинаковое
обеспечение землей. По известию Маржерета, бояре получали от 1000 до
2000 четвертей земли, окольничие и думные дворяне до 1200, москов-
ские дворяне от 500 до 1000, выборные дворяне до 500 и городовые дети
боярские от 100 до 500 четвертей, «а в дву потомуж», т. е. до 750 десятин
по нынешнему времени. Впрочем, здесь сообщаются размеры окладов,
т. е. норм, которым не всегда соответствовали действительные дачи. Зем-
ли для раздачи в поместья нехватало уже во второй половине XVI в.
В 60-х и 70-х гг. довольно обычным было испомещение в половину окла-
, да. Нельзя сказать, чтобы земли вообще не было. Земли было много, но
мало было культурной, обработанной. Помещики отказывались брать
необработанные земли, несмотря на то что правительство давало им
льготы в податях на 8 и на 10 лет и деньги на построение хором (по 2 ру-
бля на каждые 100 четей). Помещики в большинстве не имели свобод-
ного времени и капитала для того, чтобы заводить хозяйство на невозде-
ланной земле, расчистить ее из-под леса, настроить жилых помещений
для крестьян и т. д. Поэтому, стремясь естественно к пополнению окла-
да, помещики следили за тем, где за смертью владельца освобождалось
поместье, с тем чтобы немедленно подать челобитье о пожаловании им
этого поместья в счет их оклада. На величину дачи, кроме недостатка
317
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
свободных земель, влияло также и другое условие, именно — владел ли
и в каких размерах служилый человек вотчиной.
Обязательная служба с вотчин и поместий и ее наследственность
Мы видели, что уже до Ивана Грозного установилась обязательная
служба с вотчин. При Иване Грозном в 1556 г. служба с вотчин уравнена
была в своих размерах со службой с поместий: вотчинники, как и поме-
щики, обязаны были с каждых 100 четвертей земли в поле, «а в дву пото-
му ж» выставлять одного всадника в полном вооружении. Правительство
стало одинаково стремиться к тому, чтобы земля из службы не выходила,
все равно была ли она поместная или вотчинная. Таким образом, в 1556 г.
правительство, отметив, «что вельможи и всякие воины многими зем-
лями завладели, а службой оскудели», и что служба их не соответствует
размерам их вотчин и поместий, распорядилось: «творя уравнение в по-
местьях землемерием, учинить каждому, что достойно, излишки же раз-
делите неимущим», при этом обращено было внимание на вотчинные
владения служилых людей, и не имеющим вотчин предполагалось да-
вать большие поместья, чем лицам, у которых были вотчины. Такая пра-
ктика установилась и в последующее время.
Обеспечиваемая землей военная служба стала обязательной наслед-
ственной повинностью служилого класса. Судебник 1550 г. постановлял:
«А детей боярских служивых и их детей, которые не служивали, в холопи
не приймати никому, опрочь тех, которых государь от службы отставит».
Следовательно, дети боярские по службе и рождению не могли уже рас-
полагать своей личной свободой. Грамота 1556 г. содержит указание на
то, что служилый человек должен был начинать свою службу с 15 лет
и нести ее до смерти или до неспособности за старостью и увечьем.
Для приведения в известность всех годных или поспевших к воен-
ной службе служилых людей производились периодические смотры им,
или разборы. Для этого из Москвы командировались в уезды особые
лица, которые при помощи окладчиков, выбранных из местных служи-
лых людей, определяли имущественную состоятельность и служебную
годность служилых людей и составляли им списки. В разборные списки,
или десятый, заносились сначала люди, уже состоявшие на государевой
службе. О каждом таком человеке обозначалось, «каков он будет на госу-
дарево службе конен и оружен и люден», или «что с кем на государево
службе будет людей, и коней, и доспехов, и всякого служебного наряду»,
«кто каков отечеством и службой, и кому кто в версту, и в которую ста-
тью кто с кем поместным окладом и денежным жалованием пригодится,
и кому мочно вперед государева служба служите, и на государевы служ-
318
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
бы приезжают на срок ли и с государевы службы до отпуску не съезжают
ли, и которые к службам ленивы за бедностью, и которые ленивы не за
бедностью». После внесения в десятни старых служилых людей вноси-
лись «новики», которые только что начали службу или только еще «по-
спели» к ней, вышли из «недорослей». Их верстали поместными оклада-
ми или «в припуск», или «в отвод», т. е. они должны были отбывать воен-
ную службу с отцовского поместья, если это были дети многоземельных
служилых людей, или же получали самостоятельный оклад.
Наследственная обязанность военной службы уже в XVI в. стала
приводить фактически и к наследственному владению поместьями. Еще
от 1532 г. сохранилась духовная грамота, в которой завещатель просит
душеприказчиков ходатайствовать о передаче его поместья его жене
и сыну, а по одной духовной 1547 г. братья-наследники наравне с вотчи-
ной отца должны были поделить между собой и его поместье. Когда уми-
рал служилый человек, его поместье стали оставлять за недорослями-си-
ротами, если не было неверстаного взрослого сына; если же таковой
был, то ему вместе с отцовским поместьем передавалось и попечение
о младших братьях и сестрах. Из поместья выделялись известные доли
на прожиток вдове и дочерям, вдове до смерти или до вторичного заму-
жества, дочери до 15 лет, когда она должна была выйти замуж. Если
к тому сроку находился у девицы жених из служилых людей, она могла
справить за ним свой прожиток. Закон 1550 г., испомещая под Москвой
известную тысячу служилых людей, установил как правило переход под-
московного поместья от отца к сыну, годному к службе.
С установлением обязательной службы с вотчин и вотчинное зем-
левладение стало таким же средством содержания военно-служилого
класса, как и поместное. Вследствие этого государство не могло оставить
это землевладение на произвол судьбы, без своей охраны и опеки. Су-
дебник 1550 г. санкционировал и урегулировал право выкупа родичами
их родовых вотчин, предоставив это право тем из них, которые не были
при сделке и не подписывались в купчей в качестве свидетелей-послухов.
Для удержания вотчин в руках родичей судебник облегчал им возмож-
ность выкупа. Было определено, что заимодавцы при выкупе могут тре-
бовать только действительную стоимость вотчин; а кто из них дал взаймы
денег больше той цены, и у того деньги пропали. Забота об обеспечении
военно-служилого класса землей заставила московское правительство
уже в самом начале XVI в. поднять вопрос о церковных земельных иму-
ществах.
319
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Успехи церковного землевладения
Уже в удельную эпоху церковное, в частности монастырское,
землевладение достигло огромных размеров. Монастыри, возникавшие
в XIII—XV вв., были своеобразными землевладельческо-промысловыми
колониями, которые устраивались на незанятых землях (пустыни), раз-
рабатывали их, заводили на них хозяйство и получали от территориаль-
ных государей подтверждения на занятые земли. Сначала на этих землях
трудились сами отшельники-пустынножители, монахи. Но затем, когда
монастырь возрастал, к монахам присоединялись различные монастыр-
ские служки, а затем уже на земли монастыря рядились и селились кре-
стьяне. Различные льготы, предоставлявшиеся монастырским имениям
в отношении податей и повинностей и подсудности, меньшая требова-
тельность монастырей-землевладельцев в отношении крестьян привле-
кали на их земли огромное население. Некоторые из монастырей с само-
го основания являлись владельцами населенных имений, именно те мо-
настыри, которые основывались князьями, боярами, богатыми купцами
и наделялись ими имениями. Первоначальные заимки и получки мона-
стырей с течением времени расширялись разнообразными способами.
Монастыри выпрашивали себе близлежащие луга и пустоши, покупали
у соседних владельцев, когда представлялась тому возможность. Еще бо-
лее обильным источником земельного обогащения были вклады в мона-
стыри по душе, т. е. для обеспечения вечного поминовения вкладчиков
и всего их рода. Монастырские земельные имущества расширялись так-
же и записями при пострижении. Пострижение в монашество в старости
практиковалось в широких размерах в Древней Руси, причем землевла-
дельцы записывали в монастырь часть своих имений, а иногда и цели-
ком, как бы в обеспечение своего пожизненного содержания в монас-
тыре. Иногда землевладельцы заключали с монастырем своего рода дого-
вор, заранее назначали земельный вклад в монастырь, еще задолго до
своего действительного пострижения, выговаривая себе; «а похочу яз
постричись, и игумену меня постричь за тем же вкладом». Вклад при по-
стрижении считался тем более обязательным, что по смерти вкладчика
он превращался в поминальный. В тех случаях, когда у вкладчиков не
было земли, они или сами покупали землю для монастырей, или делали
в монастыри денежные взносы, на которые монахи покупали земли.
Вклад делался для обеспечения вечного поминовения, чтобы «душа его
во веки беспамятна не была». Деньги могли быть израсходованы, тогда
как монастырская земля была не отчуждаема и должна была постоянно
напоминать о вкладчике. Много земель попадало во владение монасты-
рей и путем чисто гражданских сделок. Монастыри были капиталистами,
320
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
у которых окрестные военно-служилые люди занимали деньги под за-
клад своих вотчин. При невыкупе в срок или отказе от уплаты долга во-
тчины переходили во владение монастырю. Такими разнообразными пу-
тями служилые вотчины, бывшие подспорьем поместий, уходили из слу-
жилых рук в монастыри.
Литературная полемика по вопросу о церковных имуществах
Развитие монастырского землевладения не только подкапывало источ-
ник государственных средств для содержания военных сил, но в конце
концов стало разрушать и само иноческое житие. Монастыри из убежищ
людей, искавших спасения души, стали превращаться в убежища праздной
и сытой жизни. Монахи вместо богомыслия стали погрязать в мирской су-
ете, в беспрестанных заботах и хлопотах по управлению монастырскими
вотчинами, по обширному монастырскому хозяйству. Не удивительно по-
этому, если не только среди мирян, но и в среде самого духовенства в конце
концов зародилось сомнение в праве и пользе для монастырей владения
имениями. Уже митрополит Киприан на вопрос одного игумена, что ему
делать с селом, которое ему дал князь на его монастырь, отвечал: «святые
отцы не предали инокам владеть людьми и селами, когда чернецы будут
владеть селами и обяжутся мирскими попечениями, чем они будут отли-
чаться от мирян?» Но особенно восстали против монастырского землевла-
дения преп. Нил Сорский, поборник строгого аскетизма, пропагандист
скитского жития, и его учитель Паисий Ярославов.
На соборе 1503 г., созванном для суда над жидовствующими и устра-
нения разных церковных непорядков, преп. Нил, поддерживаемый Па-
исием и другими заволжскими старцами, выступил с решительным осу-
ждением монахов, кружащихся ради стяжаний и сделавших жизнь мона-
шескую, некогда превожделенную, «мерзостной». Он стал умолять
великого князя, чтобы у монастырей сел не было, «а жили бы черньцы
по пустыням, а кормили бы ся рукодельем». Но против него выступил
игумен Волоцкого монастыря Иосиф Санин. Он указал на примеры Фе-
одосия Великого, Афанасия Афонского, Феодосия и Антония Печер-
ских и на другие примеры, из которых видно, что древние святые отцы
владели селами, а затем поставил на вид следующее соображение: «аще
у монастырей сел не будет, как честному и благородному человеку по-
стричися? И аще не будет честных старцев, отколе взяти на митрополию
или архиепископа, или епископа и на всякия честныя власти? А коли не
будет честных старцев и благородных, ино вере будет поколебание». Ве-
ликий князь Иван Васильевич очень сочувствовал идее отобрания от мо-
настырей имений, столь нужных ему для наделения служилых людей
321
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
поместьями. Как уже было сказано, при завоевании Новгорода он ото-
брал у новгородского владыки и монастырей значительную часть их
имуществ. Но собор принял сторону Иосифа и отвечал великому князю,
что по установлению святых отцов и равноапостольных христолюбивых
царей и всех святых священных соборов как в греческих, так и в русских
странах издавна и доныне «святители и монастыри земли держали и дер- J
жат, а отдавати их не смеют и не благоволят, понеже вся таковая стяжа- !
ния церковная — Божия суть стяжания, возложена и нареченна и данна ’
Богу и не продаема, ни отдаема, ни емлема никим в веки века и неруши-
ма быти и соблюдатися». Великому князю пришлось покориться.
Но вопрос о церковных имуществах не сошел с очереди. Ученик
преп. Нила старец Вассиан, в миру князь Василий Иванович Патрикеев,
сделавшись приближенным Василия III, настоятельнейшим образом
внушал великому князю и проповедовал среди бояр, что у монастырей
для их собственного блага и для возвращения монашеской жизни в ее
первоначальное совершенство должны быть отобраны вотчины. Васси-
ан написал три небольших трактата против монастырского земле-
владения. Иноческая жизнь, доказывал он, есть всецелое отречение от
мира; приобретение монахами недвижимых имений есть нарушение
ими евангельской заповеди о совершенной нестяжательности. Облада-
ние недвижимыми имениями заражает монахов страстью сребролюбия,
а сребролюбие, по Апостолу, корень всему злому, как это и видно на мо-
нахах-стяжателях. Они беспрестанно объезжают города, чтобы со все-
возможным ласкательством и раболепством выпрашивать у богатых лю-
дей села и деревни; в лице своих крестьян они обидят, грабят и бичом
истязают без милости христиан — своих братии; лихоимствуя по-языче-
ски, они отдают в рост за огромные проценты свои деньги и без всякого
милосердия и пощады взыскивают эти деньги; они таскаются по судам,
чтобы взыскивать деньги или чтобы судиться с соседями о границах сво-
их сел и деревень. Древние святые отцы как греческие, так и русские сел
у монастырей не держали, но жили по Евангелию без имений; если кто
давал им села, то не брали. Принятие монахами вотчин от князей было
с их стороны нарушением заповедей евангельских, апостольских и оте-
ческих. Благочестивые князья, жалуя вотчины в монастыри, хотели, что-
бы монахи всецело предавались молитве и безмолвию, а избытки дохо-
дов употребляли на благотворения нуждающимся. Но монахи обратили
все это в посмех, употребляют доходы с вотчин единственно на тучное
питание самих себя и не только не благотворят нуждающимся, но и вся-
чески угнетают крестьян, живущих в их отчинах. Вассиана поддерживал
в походе против монастырских вотчин и приехавший в то время в Мо-
322
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
скву знаменитый Максим Грек, написавший трактат под заглавием:
«Стязание об известном иноческом жительстве, лица же стязающихся
Филоктимон да Актимон, сиречь любостяжательный да нестяжатель-
ный». Повторяя все доводы Вассиана, Максим Грек допускал для мона-
хов, кроме личного труда, сбор милостыни.
Соборные определения о церковных имуществах
Практическим результатом всего этого похода против монастырского
землевладения была не секуляризация церковных имуществ, а только ряд
мер, полагавших пределы дальнейшему развитию монастырского земле-
владения. По окончании церковного собора 1551 г. царь Иван Васильевич
издал указ, коим запрещал монастырям и архиереям покупать вотчины
у князей, бояр, дворян и детей боярских и брать их по душе безденежно без
доклада государю в каждом отдельном случае и предписывал возвратить
прежним владельцам поместья и черные земли, которыми архиереи и мо-
настыри насильно завладели за долги, или которые неправильно записаны
за ними описчиками земель. Указ предписывал отобрать у монастырей
и архиереев те имения, которые надавали им бояре в малолетство царя
и которые были ими куплены или получены в дар в нарушение уложения
великого князя Василия Ивановича. В 1572 г. запрещено было делать зе-
мельные вклады в богатые обители. Если бы какая-нибудь вотчина вопре-
ки этому запрещению была отписана на монастырь, предписывалось та-
кую вотчину не записывать в Поместной избе, а отдавать ее роду и племе-
ни — служилым людям, чтобы «в службе убытка не было, и земля бы из
службы не выходила»; а если кто даст вотчину малому монастырю, у кото-
рого земли немного, такую вотчину записывать за монастырем, «доложа
государя, а без докладу не записывати и без боярского приговора». Нако-
нец, в 1580 г. духовный собор, по предложению правительства, постановил,
что духовенство на будущее время должно «земель не покупать, не брать
в залог и не прибавливати никоторыми делы», а вотчинники должны не
только не продавать в монастыри вотчин, но и не давать их безденежно по
душам; в случае же если вотчинники нарушат это постановление и завеща-
ют земли монастырю, то родственники их как ближние, так и дальние име-
ют неограниченное право выкупа вотчины; если же родственников не ока-
жется, тогда вотчина отбирается в казну, откуда за нее выдаются деньги.
Изменение положения крестьян в связи с развитием
военно-служилого землевладения
Развитие служилого землевладения сопровождалось огромными
последствиями для крестьянской земледельческой массы. Прежде всего
323
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
оно ограничило и сократило поле самостоятельного приложения земле-
дельческого труда. Раздача годных для земледельческой культуры земель со-
кращала возможность крестьянских заимок, практиковавшихся в древнее
время в самых широких размерах. Свободному земледельцу волей-неволей
приходилось садиться на занятую уже землю и рядиться во крестьяне. Быва-
ли случаи, когда правительство раздавало в поместья и вотчины земли, уже
занятые и разработанные крестьянами. Таким образом, развитие поместно-
го и вотчинного землевладения приводило к обезземелению крестьянской
массы и ее подчинению землевладельцам. Косвенным образом это отража-
лось и на положении самостоятельного крестьянства, жившего на государ-
ственных землях, так называемых черных крестьян. Обыкновенно за ка-
ждым самостоятельным хозяином-тяглецом, который записан был в книги
и отвечал за податную исправность своего двора, жили, кроме его детей,
неотделенные братья, племянники, а также и чужие люди — захребетни-
ки, суседи и подсуседки, люди «нетяглые и неписьменные». Таких людей
и стали перезывать на свои земли помещики и вотчинники, соблазняя их
перспективой заведения с их помощью самостоятельного хозяйства. Таким
образом, развитие служилого землевладения вело к разрежению крестьян-
ских дворов на казенных, черных и дворцовых землях. Косвенным образом
развитие военно-служилого землевладения парализовало у нас и развитие
города-посада. Оно сообщало одностороннее направление народному тру-
ду, увлекая на землю, в вотчины и поместья, рабочие руки, которые без того
стали бы искать себе приложения в промышленности и торговле. Увлекая
самих служилых людей из городов в их деревни, поместная система лишала
городскую промышленность и торговлю главных потребителей и покупате-
лей. Служилые люди, обживаясь в своих поместьях и вотчинах, старались
завести своих собственных дворовых ремесленников, все необходимое
иметь дома, не обращаясь в город. В конце концов все это тормозило торго-
во-промышленное развитие страны и сообщало односторонний земледель-
ческий характер русскому народу.
Пособия:
Н.П. Павлов-Силъванский. Государевы служилые люди. 2-е изд. СПб.,
1909.
С. В. Рождественский. Служилое землевладение в Московском го-
сударстве XVI века. СПб., 1897.
В.И. Сергеевич. Русские юридические древности. Т. 1.
Е.Е. Голубинский. История русской Церкви. Т. 2. Полутом 1. М., 1900.
/1екция XXII. Организации тяг/юго населения
в Московском государстве в XVI в.
Сосредоточение торговли на посадах. — Посадские люди и их разряды. —
Начало прикрепления посадских к своему тяглу. — Крестъяне-старожиль-
цы и порядчики. — Прикрепление к тяглу крестьян-старожильцев. — При-
крепление крестьян перехожих. — Указ 1597 г. и его смысл. — Значение
писцовых книг в деле прикрепления крестьян. — Крестьянская вечность. —
Развитие кабального холопства
Объединение Северо-Восточной Руси в Московском государстве от-
разилось и непосредственно на положении трудового населения, как по-
садских людей, так и крестьян.
Сосредоточение торговли на посадах
Посадскими людьми назывались жители торгово-промышленных се-
лений, возникавших около городов или укрепленных пунктов и самосто-
ятельно, в некоторых наиболее бойких пунктах, на сплавных реках, на
перекрестках торговых дорог. До поры до времени торговля и промыш-
ленность свободно разливались по стране, исключительно в зависимости
от собственных экономических условий. Но когда образовалось Москов-
ское государство, то и свободному распределению торговых и промыш-
ленных занятий по стране стали ставиться преграды в чисто фискальных
целях. Все акты торгового оборота были обложены различными сборами
в пользу казны. Чтобы следить удобнее за всеми торговыми сделками,
правительство и стало издавать распоряжения о сосредоточении торгов-
ли в определенных пунктах, городах или посадах. Еще Иван III в устав-
ной Белозерской грамоте 1488 г. предписывал «всем приезжим из иных
земель и иных монастырей торговати на Белеозере в городе житом и вся-
ким товаром, а за озеро им всем торговати не ездити. А по волостям и мо-
настырям не торговати житом и всяким товаром, опричь одное волости
Углы; а на Угле быти торгу по старине». Исключение из этого правила
было допущено только для белозерцев посадских людей, которым разре-
шено «за озеро ездити и торговати по старине». Когда в 1539 г. новоторж-
ские таможенники донесли, что в Новоторжском уезде тутошние и при-
езжие люди торгуют беспошлинно по многим селам, правительство пред-
писало: «однолично бы во всем Новоторжском уезде не торговал никто
ничем, опричь Торжку посаду и села Медны». Когда выяснялась необхо-
димость в допущении торговли в каком-нибудь новом пункте, издавалась
специальная грамота. Таким образом, например, в 1592 г. разрешено
325
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
было в селах Чаронде и Коротком «уставити торг и торговати по вся дни,
как и в иных городех».
Посадские люди и их разряды
Это сосредоточение торговли в известных пунктах было первым ша-
гом к отделению от остального тяглого населения, населения посадов.
Посадские люди не составляли однородной группы. Среди них было не-
мало пахотных людей, которые занимались собственно крестьянским
делом, имели около посада земли и угодья, а на посаде только приторго-
вывали или занимались каким-нибудь ремеслом в подспорье земледе-
лию. Были затем торговцы и ремесленники во специальности и, нако-
нец, были крупные торговцы, которые вели значительную оптовую тор-
говлю с другими городами и за границей. Памятники XIV-XV вв.
упоминают о гостях сурожанах и суконниках. Сурожанами назывались
купцы, которые вели торговлю с Сурожем; т. е. Судаком в Крыму, по
Дону и Сурожскому (Азовскому) морю. Суконниками назывались куп-
цы, которые вели торговлю с Западом, главной ввозной статьей которой
было сукно (ипское и фламское). Сурожане и суконники уже в удельное
время занимали видное общественное положение. Князья занимали
у них деньги, выводили их на войну, обязывались в договорах блюсти их
«с одного», в службу их не переманивать и т. д. Московское правительст-
во стало пользоваться их услугами для финансового управления. Их ста-
ли назначать в качестве присяжных сборщиков и счетчиков в таможни,
над кабаками, у соболиной казны и т. д. Из них стали вербоваться так
называемые верные головы таможенные, кабацкие, соляные и т. д. Все
эти разряды посадского населения нашли себе и разную оценку в Судеб-
нике. «А гостям большим бесчестья 50 рублей; а торговым людям и по-
садским людям всем середним бесчестья пять рублев... А черному город-
скому человеку бесчестия рубль». К самому концу XVI в. высшее ку-
печество стало уже делиться на три чина или разряда: гости, гостиная
сотня и суконная сотня. В эти чины государь стал жаловать торговых
людей, смотря по их капиталам и служебной годности. В звание гостя
стали возводиться самые крупные капиталисты-торговцы, которым по-
ручались и самые важные ответственные посты по сбору пошлин; в го-
стиную и суконную сотню зачислялись те, которых можно было назна-
чать в товарищи к гостям, целовальниками. Все эти служебные чины
торговых людей стали пополняться периодическими наборами из среды
лучших торговых людей по Москве и городам.
326
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Начало прикрепления посадских к своему тяглу
Гости, гостиная и суконная сотни составляли только верхи торгово-
промышленного класса. Главную массу его составляли, конечно, черные
посадские люди, отбывавшие повинности со своих торгов и промыслов
по мирской раскладке. Уже в XVI в. правительство стало принимать раз-
ные меры к прикреплению посадских людей к своему посадскому тяглу.
Судебник постановлял: «а торговым людям городским в монастырях не
жити, а жити им в городских дворах; а которые люди учнут жити в мона-
стырех, и тех с монастырей сводите». Посадские люди с целью уклоне-
ния от посадских повинностей чаще всего уходили в архиерейские
и монастырские слободки, устроенные в тех же посадах и пользо-
вавшиеся разными льготами в отношении податей и повинностей. Иван
Грозный на соборе 1551 г. указал, что от этих слобод «государская подать
и земьская тягль изгибла» и предложил применить к этим слободам ста-
рые указы его деда и отца. Собор в своих постановлениях подтвердил
недавний приговор 1550 г., по которому было предписано «слободам
всем новым тянута з грацкими людьми во всякое тягло и з судом». Сверх
того собор установил: «новых бы слобод не ставите и дворов многих
в старых слободах не прибавливати», кроме случаев выселения на новые
дворы отделившихся членов семьи: «а опричным прихожим людям град-
ским и сельским в тех старых слободах новых дворов не ставити»; только
в опустевшие старые дворы разрешено называть сельских и городских
тяглых людей.
Такими мерами полагалось начало прикрепления к тяглу и обосо-
блению посадского населения от уездного крестьянства. Закрепитель-
ная тенденция с еще большей силой проявилась в жизни сельского кре-
стьянства.
Крестьяне-старожильцы и порядчики
В Московском государстве на землях государственных, или чер-
ных, дворцовых, монастырских и частновладельческих было две кате-
гории крестьян. Одну из них составляли крестьяне, крепко усевшиеся
на местах, издавна жившие в данных селах и деревнях, старожильцы.
Эти крестьяне в черных волостях назывались также тяглыми, письмен-
ными или численными. Владея земельными участками в данном селе
или волости, эти крестьяне платили с них подати, т. е. дань и оброк,
и несли повинности целым селом или волостью сообща, по разрубам
или разметам, которые производил выборный староста или сотский
с мирскими окладчиками, или целовальниками. Во владельческих воло-
стях или селах раскладки эти производились с участием представителя
327
М.К, Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
владельца — приказчика или монастырского посольского старосты.
Другую категорию крестьян составляли перехожие крестьяне, снимав-
шие свободные участки либо у черной или дворцовой волости, либо
у монастыря и боярина. При съемке земли они заключали порядные,
в которых прежде всего обозначалось, в какой волости или в чьем име-
нии поселялся порядчик и на каком участке, каково отношение этого
участка к платежу податей и несению повинностей, т. е. будет ли это
целая обжа или выть, или половина, четверть и т. д. «Обжей» называ-
лась раскладочная единица в уездах, входивших прежде в состав Нов-
городских земель; в Суздальском крае раскладочная единица называ-
лась «вытью». Принимая участок, крестьянин обязывался «меж не
спустити», т. е. держать его в определившихся уже границах, «орати
и сеяти, и пары парити, и сено косити, и огороды у поля и пожень ста-
вити, и гной (навоз) на землю возити, и земли не запустошити (пашни
не запереложити)». Во всех порядных имелись условия относительно
усадебных построек. Они могли быть уже налицо в крестьянском селе-
нии и в таком случае иногда подробно перечислялись, например, так:
«хоромов на той деревни изба, да две клети, да хлев, да мыльня». Такие
старые постройки крестьянин обязывался чинить и крыть. Если же
съемщик садился на пустоши, где не было хором или было недоста-
точно, он должен был выстроить новые хоромы в условленном коли-
честве и размерах. Крестьянин обязывался жить тихо и смирно, кор-
чмы не держать и никаким воровством не воровать. В случае неис-
полнения обязательств крестьянин обязан был заплатить заставу, или
неустойку. Ввиду этого и при заключении порядной он должен был
представить за себя поруку в том, что не сбежит, но будет жить в та-
ком-то селе или деревне «во крестьянех», землю пахать и двор строить,
новые хоромы рубить и старые чинить. Срок аренды в порядных опре-
делялся различный, от 1 года до 6 лет. Крестьянин обязывался в эти
урочные годы «с той деревни (или выти) государевы подати, дань и об-
рок, и служба и всякие становые разрубы с хрестьяны такого-то стану
или волости платити». В пользу владельца порядчики обязывались
платить оброк, большей частью натурой — рожью, пшеницей, ячме-
нем и овсом, по условию, такое-то количество коробей или четвертей,
или такую-то долю урожая. Иногда этот натуральный оброк перела-
гался на деньги. С ним соединялся мелкий доход курами, яйцами, ма-
слом, рыбой, ягодами, грибами и т. д. Помимо оброка в пользу землев-
ладельцев, крестьяне обязывались еще отбывать на них разные бар-
щинные повинности, которые назывались «издельем, боярским
делом, помещицким делом» и т. д. Изделье было оплатой процентов
328
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
по ссуде или подмоге, которую получал крестьянин от землевладельца
на первое обзаведение.
И та и другая категории крестьян в XI в. стали терять свою свободу.
Прикрепление к тяглу крестьян-старожильцев
Уже в удельное время, как сказано выше, князья уговаривались меж-
ду собой не перезывать и не принимать друг от друга людей, которые «по-
тягли к сотцкому», тяглых или письменных, но «блюсти их всем с одно-
го». Точно так же еще в удельное время князья запрещали переход из чер-
ных, т. е. государственных, волостей в частные вотчины. Так, например,
Углицкий князь Андрей Васильевич, пожаловав имение Покровскому
монастырю, написал в жалованной грамоте: «а тяглых людей моих пись-
менных и вытных в ту слободку не приимати». Эти тяглые люди, владея
земельными участками в пределах черной волости, платили с них подати
и несли разнообразные государственные повинности, между прочим —
татарскую дань, целой волостью, за круговой порукой. Вследствие этого
и лица, которые покупали у черных людей земли, должны были тянуть
вместе с черными людьми или же, при нежелании, отступаться от своих
земель. Вследствие этого же черная волость, в случае запустения участка
или выти, старалась подыскивать тяглеца или отдавала землю на оброк,
т. е. за плату в пользу волости, и, наконец, вследствие этого же волость, со
своей стороны, должна была стремиться к тому, чтобы не выпускать из
себя тяглецов. Это стремление должно было особенно усилиться с кон-
ца XV в., с образованием Московского государства. Началась, как сказа-
но, усиленная раздача поместий служилым людям. Последние стали со-
зывать на свои поместья крестьян, заманивая их подмогой и ссудой на
обзаведение и различными льготами. Все это должно было вызвать уси-
ленный отлив крестьян из черных волостей. Но это было невыгодно как
для казны, так и для самих черных крестьян. Поэтому устанавливается
правило, что черные крестьяне-старожильцы, издавна владеющие свои-
ми вытями и тянущие тягло, не могут покидать своих участков, не поста-
вив заместо себя тяглецов. В половине XVI в. крестьяне-старожильцы во
всех черных волостях являются прикрепленными к своему тяглу,
и в уставной, например, Важской грамоте 1552 г. читаем: «старых им тя-
глецов крестьян из-за монастырей выводить назад бессрочно и беспош-
линно». Этот закрепительный процесс охватил наряду с черными кре-
стьянами и дворцовых, которые всегда стояли близко к черным.
С увеличением государственной территории и ростом поместного
землевладения опасность лишиться крестьян, а с ними и дохода стала
угрожать и церковным имениям, и вотчинам князей, бояр и других слу-
329
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
жилых людей. Владельцы стали принимать против этого меры. Прежде
всего они стали выхлопатывать у правительства специальные грамоты
о невыпуске крестьян, грамоты, гласившие обыкновенно: «а которые
люди живут в их селах и нынече, и яз, князь великий, не велел тех людей
пущати прочь». Такие распоряжения правительство стало делать отно-
сительно крестьян-старожильцев в церковных и частных имениях. Раз
оно прикрепляло к тяглу своих старожильцев-крестьян, то элементар-
ная справедливость требовала того же самого и относительно церковных
и частновладельческих крестьян, и, вероятно, на этом и основывали
свои домогательства в отношении крестьян частные владельцы и цер-
ковные учреждения. Кроме того, сплошь и рядом правительство прямо
заинтересовано было в прикреплении крестьян к тяглу в частных или
церковных имениях. Ведь эти крестьяне не только платили оброк своим
владельцам и служили им своим «издельем», т. е. барщинным трудом, но
платили подати в казну и отправляли различные государственные по-
винности. Естественно, что в интересах исправного поступления пода-
тей и отправления государственных повинностей правительство должно
было заботиться о полноте крестьянских общин в церковных и частных
имениях, как и в своих доменах. Наконец, не нужно забывать и того, что
крестьяне своим трудом содержали вотчинника, который в XVI в. обло-
жен был военной повинностью. Значит, и с этой стороны правительство
заинтересовано было в сохранении крестьян его имения. Мы видели
уже, какие меры оно принимало для удержания вотчин в руках служи-
лых людей. Прикрепление крестьян в этих вотчинах было только допол-
нительной мерой, частным проявлением общей покровительственной
политики правительства в отношении к вотчинам.
Прикрепление крестьян перехожих
Другим путем совершалось прикрепление крестьян перехожих,
обрабатывавших свои участки по договору с волостью или владельцами,
а также безвытных, обрабатывавших земли по частным условиям с от-
дельными тяглецами, их подсуседков, половников, казаков, а также бо-
былей, занимавших дворы, но не пахотные участки. Эти категории кре-
стьян de jure могли свободно уходить из волостей и частновладельче-
ских вотчин. К ним относились и все крестьяне, не записанные в тягло,
братья, племянники и другие родственники тяглецов. Относительно
крестьян, бравших тягло по условию с волостью или владельцем, судеб-
ники установили только правило, чтобы отказ их и уход из волости или
села совершался один раз в году, и притом по уплате пожилого, т. е.
квартирной платы. «А христианам отказыватися из волости и из села
330
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
в село, — гласил судебник Ивана III, — один срок в году, за неделю до
Юрьева дня осеннего и за неделю после Юрьева дня осеннего; дворы
пожилые платят в полех за двор рубль, а в лесех полтина». Судебник
Ивана IV повторил эту статью и только увеличил размер пошлин на 4
алтына, 2 алтына за пожилое и 2 алтына за повоз. Существенной частью
в статьях судебников является определение платы за пожилое. Здесь
судебники, по-видимому, только санкционировали и регулировали
практику жизни. Но нельзя не признать, что плата эта по тогдашним
ценам довольно высока, и могла, следовательно, удерживать крестья-
нина на месте. По исследованиям Ключевского, рубль 1500 г. имел
покупательную силу, в 100 раз превосходящую силу нынешнего рубля,
равную 100 нынешним рублям; рубль первой половины XVI в. — 63-
83 нынешним рублям, второй половины — 60—74 нынешним рублям.
Не столько правительство, сколько сами землевладельцы старались
подольше удерживать за собой крестьян и исподволь превращать их в
старожильцев, не имеющих права перехода. Обстоятельства благоприят-
ствовали этим стремлениям. Перехожие крестьяне в силу своего поло-
жения в большинстве случаев не имели капитала, с которым могли при-
няться за хозяйство на новом месте, куда переходили. Они устраивались
на новом месте обыкновенно только при помощи подмоги или ссуды от
землевладельцев, которую получали деньгами, семенами, скотом, сель-
скохозяйственными орудиями. Такие крестьяне, называвшиеся серебря-
никами, обыкновенно рядились в крестьянство бессрочно, обязываясь
при выходе выплатить ссуду. Но при размерах этой ссуды, в 2—3 рубля,
при тяжести платежей в пользу государства и оброка в пользу землевла-
дельцев масса этих серебряников фактически не могла исполнить своих
обязательств и выйти добровольно от своих владельцев. Этими ссудами
землевладельцы фактически и стали укреплять за собой своих крестьян.
Но крестьяне, со своей стороны, стали обходить это препятствие тем,
что поряжались во крестьянство к другим владельцам с тем, чтобы они
уплачивали их серебро, их долги прежним владельцам. Переход кре-
стьян стал благодаря этому превращаться на практике в перевоз их. Факт
этот обнаруживается по источникам уже в XV в. «И вы бы, — пишет Бе-
лозерский князь Михаил Андреевич в 1450 г. своим боярам, детям бояр-
ским и слугам, — Серебреников и половников, и слободных людей не
о Юрьеве дни не отказывали, а отказывали серебреника и половинка
о Юрьеве дни, да и серебро заплатить». Во второй половине XVI в. вывоз
крестьян был уже господствующим явлением. По писцовой книге твер-
ских владений князя Симеона Бекбулатовича 1580 г., из 2217 крестьян за
пять предшествующих лет ушло 305 человек, т. е. из каждых семи чело-
331
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
век один (14%). Из них только 53 человека, т. е. 17% из всех ушедших,
могли рассчитаться с хозяином и уйти самостоятельно, а большая
часть — 188 человек (62%) были вывезены владельцами; остальные ушли
без правильного отказа, т. е. выбежали.
Указ 1597 г. и его смысл
Во второй половине XVI в., когда центральные области государства
пустели, между землевладельцами должна была обостриться борьба за
крестьян. Многие вотчинники и помещики всячески старались не выпу-
скать от себя крестьян. В 1555 г. черные общины Псковской земли
жаловались царю, что дети боярские псковские «крестьян из-за себя не
выпускают, а поймав де их мучат и грабят, и в железа куют, и пожилое
с них емлют не по судебнику, рублей по 5 или 10». Но чаще всего вла-
дельцы стали указывать, что эти крестьяне — их старожильцы, много лет
за ними живущие, а потому не имеющие права перехода. Когда тем не
менее такие крестьяне уходили к новому владельцу, прежний старался
воротить их как беглых судом, предъявляя на них крепости, т. е. раз-
личные документы, доказывающие их старожильство. Новые владельцы
со своей стороны всячески старались опровергать это. Тяжбы о беглых
плодились все больше и больше и задавили судебные учреждения непо-
мерной работой. Это обстоятельство и заставило правительство издать
известный указ 1597 г, коим запрещалось возбуждать иски о возвраще-
нии крестьян, бежавших за пять лет до этого указа: «на тех беглых кре-
стьян, в их побеге и на тех помещиков и вотчинников, за кем они выбе-
жав живут, суда не давать и назад их, где кто жил, не вывозити». На этот
указ обыкновенно указывали прежде, да и недавно (например, профес-
сор В. И. Сергеевич), как на свидетельство того, что в 1592 г. крестьяне
были прикреплены к своим владельцам по закону. Но этому мнению
противоречат как факты, так и позднейшие узаконения начала XVII в.
Законный перевоз крестьян продолжался по-прежнему, так что в 1601 г.
правительство Годунова в интересах большинства военно-служилого
люда в виде временной меры на один год должно было воспретить осо-
бым указом богатым землевладельцам — боярам, окольничим, большим
дворянам, духовенству — вывозить крестьян в свои земли. В Москов-
ский уезд, в котором владели поместьями почти исключительно служа-
щие высших чинов, запрещено было вообще перевозить крестьян из
других уездов, московским помещикам запрещено было и между собой
крестьян «отказывати и возити». Всем же остальным — провинциальным
помещикам, дворянам и детям боярским — разрешено было переводить
крестьян, но с тем условием, чтобы с земель одного какого-либо поме-
332
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
щика другой не переводил более двух крестьян. Но ограничивая перевоз,
правительство в то же время подтверждало право крестьянского перехо-
да, требуя, чтобы землевладельцы не удерживали насильно своих кре-
стьян, «от налога и продаж давали им выход». При распространении ука-
за 1601 г. на 1602 г. правительство настоятельно требовало, чтобы поме-
щики «крестьян из-за себя выпускали со всеми их животы, безо всякия
зацепки, и во крестьянском бы возке промежи всех людей боев и гра-
бежей не было и сильно бы дети боярские крестьян за собой не держали
и продаж им никоторых не делали». Указ 1606 г. вновь подтверждал пяти-
летнюю давность для иска о беглых крестьянах. Под этим именем
разумелись крестьяне, ушедшие от землевладельцев без выполнения
своих обязательств по уплате пожилого и повоза, без отказа. Из других
крестьян беглыми могли быть только старожильцы-тяглецы. В грамоте,
выданной в 1614 г. Иосифо-Волоколамскому монастырю, воеводам
предписывается, если монастырь сведает где своих бежавших крестьян,
«обыскивать всякими людьми накрепко, старинные ли те Иосифовы
вотчины крестьяне», и в таком случае возвращать их монастырю.
Значение писцовых книг в деле прикрепления крестьян
Огромную роль в прикреплении крестьян в XVI в. сыграли перепи-
си, составлявшиеся в интересах податного обложения. Мы видели,
что уже в удельную эпоху письменные люди признавались крепкими
к своему тяглу и не могли перезываться другими владельцами. Пись-
менные люди — это те, которые были записаны в «данския» книги,
заведенные еще татарами. С образованием Московского государства
вместо данских книг стали составляться так называемые писцовые
книги. Иван III произвел систематическое описание присоединенных
земель (главным образом новгородских пятин). Первое большое пись-
мо, т. е. генеральная перепись составлена была в промежуток времени
между 1538 и 1547 гг. Но когда окончена была эта перепись, прави-
тельством произведена была важная финансовая реформа: податной
единицей, сохой, вместо известного количества рабочей силы, сдела-
на была определенная площадь распаханной земли. Пришлось поэто-
му составлять «новое письмо», в основание которого положить меру,
т. е. измерение земель с оценкой, хотя и грубой, качества земли. Новое
письмо, приобретшее таким образом характер кадастра, составлялось
целых 30 лет, с 1550 по 1580 г. В отличие от старых «книг письма» но-
вые книги стали называться книгами «письма и меры». В этих книгах
описывалась не одна только земля, но и перечислялись тяглецы.
Писцовые книги благодаря этому и получили значение крепостей на
333
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
крестьян. В исках беглых как черные волости, так и частные лица ста-
ли ссылаться на писцовые книги как на доказательства старожильства
крестьян.
Крестьянская вечность
Всеми этими путями крестьянская масса все более и более прикре-
плялась к своему крестьянскому состоянию, к тяглу, и в известной мере,
и к владельцу. Хотя никаких общих мер прикрепления не издавалось, но
рост крестьянского прикрепления шел колоссальными шагами. При
действии условий, которые влекли неудержимо крестьянина в неволю,
появились договоры крестьян с владельцами, в силу которых крестьяне
уже прямо закрепляли себя за владельцами. Так как переход стал факти-
чески невозможным, то крестьяне уже начали прямо рядиться с обяза-
тельством не выходить от владельца «на сторону и куды-нибудь не ря-
дитца, никуды вон не выйти и впредь жити неподвижно», и с прибавле-
нием: «а впредь во крестьянстве безвыходно или вечно». Развивая
последнее обязательство, крестьянин предоставлял владельцу право
отыскивать его и водворять в свою вотчину и в поместье: «и где нас сы-
щет, и мы крепки ему в крестьянстве, в его поместье на тое деревни, где
он нас посадит».
Развитие кабального холопства
Экономическая несостоятельность значительного количества насе-
ления привела в XVI в., кроме прикрепления крестьян, еще и к разви-
тию нового вида холопства — так называемого кабального.
Кабальное холопство —это холопство, вытекшее из займа. Долж-
ник выдавал своему кредитору так называемую служилую кабалу, по
которой обязывался за рост личной службой во дворе кредитора. Юри-
дически такой кабальный холоп становился свободным по уплате дол-
га. Но фактически это было почти невозможно, так как весь труд долж-
ника шел только на уплату процентов, а не на погашение долга, как это
было у старинного закупа. Закабаление бедноты в XVI в. прогрессиро-
вало столь быстрыми шагами, что государство сочло нужным вмешать-
ся в это дело и положить некоторые преграды его развитию. Государст-
во теряло вследствие этого нередко и служилых людей, и тяглецов. По-
этому судебник 1550 г. запретил выдавать служилые кабалы на сумму
свыше 15 рублей и превращать простые ростовые кабалы в служилые.
Вслед за тем, в 1559 г., запрещено было брать служилые кабалы на лиц
моложе 15 лет. Указ 1586 г. ввел для служилых кабал по примеру запи-
сей в полное холопство доклад, т. е. все служилые кабалы должны были
334
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
составляться под контролем правительственных учреждений и зано-
ситься в книги. Указ предписывал, чтобы такие докладные люди от го-
спод своих не отходили, денег у них по кабалам не брали, а служили бы
до смерти господ. Этот указ вскрывает любопытное явление фиктив-
ной служилой кабалы. Оказывается, что бедняки поступали в холопы,
совершая фиктивный заем, лишь бы только так или иначе пристроить-
ся. Правила указа 1586 г. о докладных кабальных холопах рас-
пространены были указом 1597 г. на всех вообще кабальных холопов.
Кабальное холопство сделалось личным холопством, прекращающим-
ся по смерти господина-кредитора. Указ 1597 г. прямо оговорил, что
жене и детям умершего до кабальных людей его дела нет и денег по тем
кабалам не указывать. Позже этот личный характер кабального холоп-
ства был закреплен еще больше. Указом 1606 г. было запрещено выда-
вать кабалы на одних и тех же лиц двум господам, отцу с сыном, брату
с братом и т. д.
Таким образом, уже в XVI в. обозначились те два встречных социаль-
ных течения, которые, соединившись вместе в конце XVII и нача-
ле XVIII в., создали крепостное крестьянство. С одной стороны, стало
смягчаться рабство, а с другой стороны, крестьянин начал терять свою
свободу, стал превращаться в раба.
Пособия:
Н.Д. Чечулин. Города Московского Государства в XVI в. СПб., 1889.
М.А. Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя
древней Руси. Изд. 4-е. СПб., 1912. Он же. Очерки из истории сельского
населения в Московском государстве. СПб., 1898.
А.Н. Филиппов. Учебник истории русского права. Юрьев, 1912.
М.Ф. Владимирский-Буданов. Образ истории русского права. Киев.
В.О. Ключевский. Опыты и исследования. М., 1912.
В.И. Сергеевич. Древности русского права. Т. 3. СПб., 1903.
Д.Я. Самоквасов. Архивный материал. Т. 2. М., 1909.
А.С. Лаппо-Данилевский. Очерк истории образования главнейших
разрядов крестьянского населения в России // Крестьянский строй.
Изд. князя Долгорукова и графа Толстого. Т. 1. СПб., 1905.
Лекция XXIII. Устройство управления
в Московском государстве XVI в.
Возникновение приказов; перечень главнейших из них. — Увеличение
и усложнение состава думы. — Система кормлений в местном управлении
как наследие удельной старины. — Таксация кормов и установление поряд-
ка суда и управления в областях. — Губные учреждения. — Земские учреж-
дения Ивана Грозного. — Земские соборы. — Успехи в развитии государст-
венного начала
Возникновение приказов; перечень главнейших из них
Московский государь, объединивший под своей властью всю Севе-
ро-Восточную Русь, в управлении ею уже не мог обходиться при помощи
тех органов, которыми пользовались его предшественники — Москов-
ский и другие удельные князья. Такими органами, как уже было сказано
в своем месте, в центре государства были управители отдельных отра-
слей обширного дворцового хозяйства — дворецкий, казначей, столь-
ник, чашник, конюший, ловчий, сокольничий и другие путные бояре,
а в уездах и волостях — наместники, волостели и тиуны. Те дела, которые
выходили из ведения всех этих правителей, решал сам князь единолично
или советуясь с боярами. Органам княжеского управления в удельную
эпоху были должностные лица, но не учреждения, не присутственные
места с определенным кругом дел, с канцелярией и архивами. С объ-
единением Великой Руси вокруг Москвы усложнились непомерно и уве-
личились правительственные задачи, и московскому государю стало уже
невозможно обходиться при помощи старых удельных сотрудников,
а понадобилось много и других, новых, а главное — невозможно стало
править так, как раньше, — через лиц, потребовалось создать целые уч-
реждения, присутственные места, бюрократические средоточения. Та-
кие учреждения получили название приказов.
Приказы частью выросли вокруг прежних должностей удельной
эпохи, а частью появились вновь для заведования делами уже чисто го-
сударственного значения, для которых в удельную эпоху не было ника-
ких особых должностей. С расширением владений великого князя Мос-
ковского расширилось и его дворцовое хозяйство, умножилось количе-
ство дел у тех лиц, которые им заведовали, и прежде всего у дворецкого.
Одному ему и даже с помощником было уже не под силу справляться со
всеми делами, и поэтому мало-помалу около него выросло целое учре-
ждение со штатом дьяков и подьячих, с книгами и столбцами, получив-
шее название приказа Большого дворца. Название Большого дворца этот
336
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
приказ получил в противоположность другим приказам — «дворцам»,
которым на первых порах поручалось управление делами новоприсоеди-
ненных земель и княжеств. Таковы были приказы дворцов Нижегород-
ского, Дмитровского, Ростовского, Тверского и Рязанского. С течением
времени, однако, эти дворцы упразднились, и дела их распределены
были между другими приказами, в том числе и приказом Большого
дворца. Исключение представил приказ Казанского (и Мещерского)
дворца, в котором сосредоточено было высшее управление областями
царств Казанского, Астраханского и Сибирского. Приказ Большого
дворца заведовал содержанием дворца и теми людьми и местностями,
которые доставляли это содержание. Таковы были: дворцовые села
и разные оброчные имущества, московские ремесленные слободы, ра-
ботавшие на дворец. Кроме того, в приказе Большого дворца судились те
самые лица, которые освобождены были от суда наместников и воло-
стей (преимущественно духовенство) и которых судил сам великий
князь или его боярин введеный (дворецкий чаще всего бывал таким вве-
деным, особо уполномоченным боярином). К приказу Большого дворца
примкнули и стали к нему в подчиненное положение дворы: Кормовой,
Хлебенный и Сытенный. В этих приказах сосредоточилось заведование
теми делами, которые в удельное время подлежали ведению стольника
и чашника, — около боярина-конюшия вырос в XVI в. приказ Коню-
ший; соответствующие приказы образовались около ловчия и сокольни-
чия. На место казначея удельной эпохи, принимавшего и хранившего
княжеские доходы впредь до распоряжения князя, с образованием Мос-
ковского государства, с увеличением поступлений и расходов и отчетно-
сти по ним возник целый ряд приказов, а именно: приказ Большой каз-
ны, который под управлением боярина-казначея собирал и хранил пре-
имущественно прямые налоги и ведал судом и управой гостей и торговых
людей; ему подчинен был Денежный двор, где чеканилась монета; при-
каз Большого прихода, который ведал преимущественно таможни, мо-
сты и перевозы, а также московские лавки, которые давали правительст-
ву большие доходы; и, наконец, так называемые чети, или четверти,
взявшие на себя во второй половине XVI в. в известных районах государ-
ства прием и учет прямых (и некоторых косвенных) налогов, в том числе
и оброков, заменивших кормы наместников и волостелей, а в связи
с этим — и высший суд над податными людьми этих районов (четверти,
по-видимому, возникли как ответвления приказа Большой казны и были
первоначально столами, или повытьями в этом приказе).
Но особенно творческая работа жизни проявилась в сфере государ-
ственного управления в собственном смысле. Для этого управления
337
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
в удельное время не было никаких центральных органов, помимо кня-
зя и его думы. Теперь эти органы вырастают один за другим. Таким
образом, возникает особый Посольский приказ, или особая канцеля-
рия при государе и его думе по иностранным делам, которой заведует
думный посольский дьяк. В этой канцелярии хранятся получаемые бу-
маги и изготовляются отпускаемые, находится целый штат дьяков, по-
дьячих и переводчиков. Образование такого учреждения было вполне
естественно. Пока московский князь был мелким владетелем, у него не
могло быть большой и сложной дипломатической переписки. Не так
стало, когда этот князь превратился в правителя огромного государст-
ва. Уже у Ивана III завязались оживленные отношения с соседями,
и даже отдаленными государствами Европы, и накопилось несколько
ящиков дипломатических бумаг, которые по роду дел назывались
немецким, волошским и т. д. и были отданы на хранение казначею.
Чем дальше, тем более развивались дипломатические отношения, ро-
сла переписка и увеличивалось количество бумаг. В конце концов царь
Иван Васильевич приказал в 1565 г. построить особую Посольскую
избу и сосредоточить в этой избе все делопроизводство по иностран-
ным отношениям и весь архив. Таким же путем возникли и другие кан-
целярии думы — Разряд и Поместный приказ. В удельную эпоху все слу-
жебные назначения делались князем по совету с боярами или едино-
лично. Таких назначений не могло быть особенно много, и потому не
возникало надобности в особой канцелярии для записи этих назначе-
ний. Иное дело стало, когда под властью московского князя объедини-
лась вся великая Русь, оказались сотни мест и должностей, которые
приходилось замещать, понадобилось давать сотни всяких поручений
и т. д. Тут уже нельзя было без записей, без предварительного составле-
ния проектов служебных назначений к докладу государю и боярам. Эти
записи и эти проекты стали необходимыми в силу требований местни-
чества. Все это вызвало возникновение особой канцелярии при госуда-
ре и думе — Разряда под управлением думного дьяка. Когда началась
усиленная вербовка военнослужащих людей, то понадобилось вести
списки этих людей и их денежных и поместных окладов. Это делопро-
изводство сосредоточилось также в Разряде. Через Разряд же шли раз-
личные распоряжения по обороне государства, по ведению военных
действий, по управлению некоторыми окраинными городами, имев-
шими стратегическое значение. Для регистрации и учета земель, кото-
рые шли в раздачу военнослужащим людям при государе и думе, воз-
никла третья канцелярия — Поместный приказ под управлением осо-
бого, иногда думного, дьяка.
338
Секции по древней русской истории до конца XVI в.
Выяснившаяся потребность в создании особого пешего войска —
стрельцов — вызвала к жизни и особый Стрелецкий приказ специально
для набора и снабжения всем необходимым этого войска. С введением
артиллерии возникло и особое специальное учреждение для литья пу-
шек и ядер и заведования артиллеристами — Пушкарский приказ. Такие
же специальные учреждения появились и для изготовления холодного
оружия — приказы Оружейный и Бранный. В удельную эпоху великий
князь сам с боярами разбирал тяжбы и иски, связанные с существовани-
ем холопства, важные уголовные и гражданские дела, переходившие
к нему прямо в силу так называемых несудимых грамот. Теперь упра-
виться ему со всеми этими делами стало немыслимо, и потому в центре
возникают особые приказы для разбора таких дел — Холопий, Разбой-
ный, судные приказы Владимирский, Московский, Дмитровский и Ря-
занский. Разнообразные отрасли государственного управления вследст-
вие его осложнения получают теперь особые учреждения, которыми за-
ведуют особые лица с дьяками и подьячими. Таким образом, возникают
приказы Ямской, который заведует ямской гоньбой и ямщиками во всем
государстве; Каменный, который заведует казенными постройками;
приказ Книгопечатного дела, Челобитенный с 1550 г. (комиссия по при-
нятию прошений на Высочайшее имя) и т. д.
Увеличение и усложнение состава думы
Параллельно с возникновением и умножением всех этих централь-
ных учреждений умножался и усложнялся и состав боярской думы при
московском государе, и по тем же самым причинам. Дело в том, что дума
составлялась преимущественно из начальников отдельных ведомств.
В удельное время такими ведомствами были отдельные отрасли княже-
ского хозяйства; с объединением государства такими ведомствами сде-
лались уже многочисленные и разнообразные отрасли государственного
управления. Раз увеличилось число ведомств, должно было ео ipso уве-
личиться и число членов государственной думы. Не для всех ведомств
могли назначаться начальники из знатных первостепенных бояр. От-
дельные отрасли государственного управления требовали сплошь и ря-
дом людей опыта и знаний, специалистов, которых московскому госуда-
рю пришлось выбирать и из второстепенного боярства, и даже из рядо-
вого дворянства. Благодаря этому и в думе московского государя сошлись
люди разного круга, разных степеней знатности. По тогдашним поняти-
ям и обычаям их нельзя было посадить вместе без соблюдения известно-
го порядка по степени знатности. Государева дума поэтому разделилась
на три группы или чина. Первую группу — бояр составили первостепен-
339
М.К. Любований. Русская история от древности до конца XVIII в.
ные бояре; вторую группу составили бояре менее знатные или более
молодые: эта группа получила название бояр окольничих, а потом про-
сто окольничих, и, наконец, третью группу составили думные дворяне, из
лиц, сделавшихся начальниками отдельных ведомств и попавших в думу
благодаря главным образом личным заслугам. В состав думы вошли под
именем думных дьяков и начальники ее канцелярий по отдельным отра-
слям управления, но без права голоса. Такой состав государевой думы
обозначился уже в малолетство Ивана Грозного.
Система кормлений в местном управлении
как наследие удельной старины
В связи с государственным объединением произошли крупные пере-
мены и в устройстве местного управления.
В удельную эпоху местное управление, как было уже сказано, находи-
лось в руках наместников и волостелей. Наместник сидел в центральном
городе уезда и чинил суд и управу по всем делам в пределах окологородней
волости и по важным уголовным делам в пределах всего уезда. В пределах
уезда наместник был обыкновенно и военачальником, распорядителем
военных сил. Волостели чинили суд и управу в отдельных уездах независи-
мо от наместника, будучи ограничены в своей компетенции только родом
дел. Господствующей точкой зрения в отношении к этим должностям
у княжеской власти был не интерес местных обществ, а интерес правяще-
го персонала. Должности наместников и волостей рассматривались преи-
мущественно как кормления княжеских слуг, средства их содержания.
Поэтому и случалось, что одну и ту же должность получали за раз двое
лиц, которые делились уже между собой доходами. Поэтому случалось
также, что наместничество пребывало долгое время в руках лиц одной фа-
милии, переходило как бы по наследству от отца к сыну; примером может
служить кормление Мещерой в роде Протасьевых от начала XV до кон-
ца XVI в. Поэтому же и наместники, и волостели отправляли правосудие
сплошь и рядом через своих холопов — тиунов и доводчиков. Наместники
и волостели смотрели на отправление своих должностей преимущественно
как на сбор доходов, а не как на общественное служение, и потому естест-
венно пускали в дело своих холопов. Доходы наместников и волостелей
составлялись из въезжего корма, периодических поборов деньгами или
натурой, иногда тем и другим вместе, два или три раза в году (на Рождест-
во, Велик день и Петров день), из судебных пошлин, торговых (с иного-
родних купцов) и брачных («выводной куницы» и «новоженного убруса»).
Въезжий, великоденский, рождественский и петровский кормы собира-
лись выборными людьми от местных обществ — старостами и сотскими,
340
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
которые собирали с местных жителей и другие налоги, а равно вообще по-
нуждали к отправлению всяких повинностей.
Описанная система кормлений могла не расходиться далеко с на-
сущными интересами общества и государства только в удельное время,
когда размеры княжеств не были значительными, когда вся судебно-ад-
министративная деятельность местных правителей совершалась на виду
у центральной власти, когда крепка была старина и пошлина, и для на-
селения всегда была возможность бороться с злоупотреблениями адми-
нистрации подачей жалоб князю или уходом в другие княжества. Не то
стало с объединением Великой Руси вокруг Москвы, с образованием ог-
ромного государства.
По народной пословице, до Бога стало высоко, а до царя далеко,
и система кормлений, перестав справляться со своими общественными
задачами, быстро стала вырождаться в систему административного про-
извола и злоупотреблений. Московское правительство стало принимать
против этого с вой меры, и, таким образом, государственно-общественная
точка зрения в организации местного управления стала все более и более
выдвигаться на первый план.
Таксация кормов и установление порядка суда
и управления в областях
Дело началось с того, что правительство стало таксировать корма на-
местников и волостелей, определять размеры судебных и других пошлин
и определять порядок судопроизводства. С этой целью, не ограничива-
ясь обычными наказными списками наместникам и волостелям, оно
стало издавать уставные грамоты для отдельных областей и уездов; по-
зже стали вестись особые книги кормам в приказах. Кормления поделе-
ны были на две категории — с боярским судом и без боярского суда. На-
местники и волостели с боярским судом имели право решать дела об
укреплении в холопство и о выдаче отпускных грамот, а также важные
уголовные дела — о татях, душегубцах и всяких лихих людях — без док-
лада в Москву тем боярам, которым приказаны были эти дела, т. е. на-
чальникам приказов Холопьего суда и Разбойного, а наместники и воло-
стели без боярского суда не имели этого права.
В конце XV в., в 1497 г., издан был общий Судебник для всего госу-
дарства, исправленный и дополненный затем в 1550 г. Судебник более
подробно и тщательно определял порядок судопроизводства и размеры
судебных пошлин, чем уставная грамота.
341
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Губные учреждения
Но всего этого оказалось недостаточно. Наместники и волостели, как
кормленщики, больше всего заботившиеся о сборе своих доходов и по-
тому заинтересованные в умножении преступлений, не проявляли долж-
ной инициативы и энергии в ограждении обществ от разбойников, воров
и всяких лихих людей. В Москву со всех сторон стали приходить жалобы
местных обществ на нерадение и попустительство властей с просьбами
о разрешении «самим меж себя обыскивати и имати разбойников и лихих
людей». Правительство вняло этим жалобам, и уже в малолетство Ивана
Грозного стали по всем городам большим, по пригородам и волостям вы-
даваться грамоты, коими предоставлялось «лихих людей обыскивати са-
мым крестьяном меж себя по крестному целованью и их казнити смерт-
ной казнью, не водя к наместникам и их тиунам». Для этого обществен-
ного самосуда первоначально не было создано особых учреждений: дело
должны были взять в свои руки наличные выборные власти, т. е. старо-
сты, сотские, целовальники и т. д. Но затем, в начале 50-х гг., созданы
были особые выборные власти для истребления воров и разбойников.
Все землевладельцы уезда — князья, дворяне и дети боярские, духовные
лица и крестьяне — должны были съезжаться вместе и выбирать особого
губного старосту из местных дворян и детей боярских, а также губного
дьяка; сотские люди, т. е. крестьяне, должны были, со своей стороны, на-
брать в помощь им губных целовальников. В тех случаях, когда выбор губ-
ного старосты не мог состояться по каким-либо причинам, его назначало
само правительство. Все эти люди, составлявшие так называемую губную
избу, и должны были разыскивать разбойников и профессиональных во-
ров, судить их и казнить. В частных вотчинах избрание губных властей
предоставлялось обыкновенно владельцу, причем старостой мог быть
кто-либо из людей, служащих частному вотчиннику, его приказчик. Губ-
ные власти подчинены были разбойному приказу, который утверждал их
в должности, давал им инструкции и контролировал их деятельность. Так
народились в областях учреждения, которые можно назвать государст-
венными в собственном смысле, которые преследовали исключительно
интересы общества, а не отдельных лиц.
Земские учреждения Ивана Грозного
Губные учреждения были коррективом, который по требованиям
жизни был внесен в систему кормлений. Несоответствие этой системы
новой политической организации общества давало чувствовать себя все
более и более и привело наконец к дальнейшему ограничению этой си-
стемы. В 1555 г. царь издал указ, в котором заявлял: «наперед сего жало-
342
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
вали есми бояр своих... городы и волости давали им в кормленье, —
и нам от крестьян челобитья великия и докука была беспрестанная, что
наместники и волостели чинят им продажи и убытки великия. И мы,
жалуючи крестьянство... наместников, и волостелей и праветчиков от
городов и от волостей оставили; ...велели есми во всех городах и воло-
стях учинити старост излюбленных, кому меж крестьян управа чинити».
Этой мере предшествовали частные пожалования земского суда от-
дельным обществам. Земский суд составляли: излюбленные головы, или
старосты, избранные тяглыми людьми, т. е. посадскими и крестьяна-
ми, земские дьяки и лучшие люди (целовальники в различном числе — от
10 до 2, называвшиеся также и земскими судьями). Юрисдикция их
простиралась только на тяглое население, которое подсудно было на-
местникам и волостелям. Военно-служилые землевладельцы, из кото-
рых многие имели жалованные несудимые грамоты, освобождавшие их
от суда наместников и волостелей, должны были судиться в судных
приказах в центре государства. Для полицейских надобностей земские
власти должны были пользоваться прежними выборными каждой об-
щины — сотскими, пятидесятскими, десятскими и т. д. Избрание со-
вершалось обыкновенно на неопределенный срок, иногда на год. Но
население всегда могло переменить выборных. Компетенция земских
властей простиралась на все отрасли управления (кроме военной); в об-
ласти судопроизводства выборные земские старосты и целовальники
заведовали раскладкой и сбором податей, подвергаясь имущественной
ответственности за недобор; распоряжались отправлением повинно-
стей, мирскими выборами и пр.; им предоставлялось окончательное ре-
шение даже дел, ведущих к смертной казни. В данном случае земские
учреждения должны были столкнуться с деятельностью губных. Это
столкновение разрешалось или тем, что земским властям предписыва-
лось судить вместе с губными, или тем, что им запрещалось судить губ-
ные дела, или, наконец, тем, что губные учреждения упразднялись в тех
округах, где были введены земские учреждения. Вводя земские учре-
ждения, правительство не отменило наместничьих и волостельских по-
боров с населения, но переложило их на оброк и приказало доставлять
этот оброк в Москву в чети и другие приказы, на которые возложен был
контроль и надзор за деятельностью земских учреждений, а также
и высший суд по переносу от земского суда. И в данном случае прави-
тельство только обобщало то, что прежде практиковалось в отдельных
случаях. Тяглое население отдельных общин и при существовании кор-
млений иногда откупалось от них по договору с кормленщиком. Теперь
на оброк переводились все тяглые общины, где вводилось земское са-
343
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
моуправление. А вводилось оно главным образом там, где были черные
и дворцовые волости. В уездах, где преобладало служилое землевладе-
ние, наместничье управление непосредственно перешло в воеводское.
Осуществление этой реформы, несомненно, стояло в связи с некоторы-
ми успехами народного хозяйства в первой половине XVI в., с накопле-
нием у населения денежных капиталов. Помимо общей мировой при-
чины — прилива благородных металлов в Европу из Америки, была
и частная местная причина этого факта. Русь свергла татарское иго,
и прекратился отлив денег из страны на восток. Население получило
возможность удовлетворять деньгами не только ордынские запросы, но
и свои обязанности в отношении к туземной власти.
Выборные земские власти, поскольку они были сборщиками кор-
мов, судебных пошлин, прямых налогов, были финансовыми агентами
центрального правительства. Такое же значение имели и так называемые
верные головы и целовальники, которые заведовали таможенными и ка-
бацкими сборами, казенной продажей соли и т. п. Верные головы и це-
ловальники присылались из Москвы, из среды тамошних гостей и тор-
говых людей, либо избирались на местах. В избрании верных голов
и целовальников участвовали богатые люди из посадских, причем им
предписывалось выбирать людей «добрых», «не воров, не бражников,
которые были бы душой прямы и животом прожиточны, и которым бы
можно было верить в сборе государевой казны». Правительство обык-
новенно назначало общую предполагаемую сумму таможенного и ка-
бацкого дохода, и если эта сумма не добиралась верными головами и це-
ловальниками, это приписывалось злоупотреблениям или нерадению
голов и целовальников, и весь недобор взыскивался либо с них самих,
либо с их избирателей.
Земские соборы
Итак, в текущем управлении государством московское правительст-
во пользовалось услугами высших чинов военно-служилого класса, при-
казных людей — дьяков и подьячих, и выборных от посадских людей
и крестьян. В трудные минуты, при решении каких-либо чрезвычайной
важности вопросов, московские государи стали созывать советы всей
земли — высшее духовенство, военно-служилый класс и торгово-
промышленный, преимущественно, конечно, высших разрядов или чи-
нов. Первое совещание в этом роде было созвано еще великим князем
Иваном Васильевичем III в 1471 г. Когда произошел у него разрыв с Нов-
городом, великий князь советовался сначала с митрополитом, с матерью
и с «сущими у него боярами его», и, когда те поддержали его план идти
344
Секции по древней русской истории до конца XVI в.
на Новгород, он тотчас же «разосла по всю братию свою, и по все епи-
скопы земли своеа, и по князи и по боаре свои, и по воеводы и по вся воа
своа; и якоже вси снидошася к нему, тогда всем возвещает мысль свою,
что итти на Новгород ратию... И мысливше о том не мало... князь вели-
кий начят въоружатися итти на них, тако же и братиа его и вси князи его,
и боаре, и воеводы — вся воа его» (Воскресен. и Никонов, лет.).
Итак, поход на Новгород, который вовлекал Московское государст-
во в опасность войны с Литовско-Русским государством (Новгород от-
дался перед этим под власть Казимира), решен был на совещании вели-
кого князя с высшим духовенством, братьями, боярством и воинством.
Такие же приблизительно советы имел и царь Иван Васильевич после
того, как он решил умиротворить государство и упорядочить управле-
ние после семнадцати лет боярского произвола и всяческих злоупотре-
блений.
Из речи, произнесенной царем на соборе 1551 г., видно, что в преды-
дущее лето состоялось собрание, на котором царь и бояре били челом
высшему духовенству «о своем согрешении» и получили от него проще-
ние в своих винах и благословение, — после чего царь, со своей стороны,
бояр своих в прежних винах пожаловал, и простил, и завещал им со все-
ми христианами своего царства во всяких прежних делах помириться на
срок; «и бояре мои все и приказные люди и кормленщики, — говорил
царь, — со всеми землями помирилися во всяких делех». Тогда же царь
благословился у духовенства исправить Судебник, какова работа и была
выполнена уже в июне 1550 г. Из всех этих указаний явствует, что в 1550 г.
было торжественное собрание Боярской думы, освященного собора,
бояр, кормленщиков и приказных людей и, быть может, также земских
людей, на котором состоялось всеобщее примирение и постановление
об исправлении Судебника. В следующем году собирался «собор» для
упорядочения церковных дел. Но этот собор по составу своему не был
чисто церковным: на нем присутствовали также и бояре, и воины. Нако-
нец, в 1566 г. царь совещался со всем освященным собором, со всеми бо-
ярами и приказными людьми, с князьями, детьми боярскими и со слу-
жилыми людьми, с гостями, купцами и торговыми людьми по вопросу
о том, продолжать ли войну с Литвой или мириться на предложенных
условиях. Члены собора приговорили, что царю и великому князю горо-
дов Ливонской земли польскому королю «никак не поступитися и за то
крепко стояти».
Под мнениями, поданными на соборе разными чинами, поставлены
подписи, вследствие чего является возможным детально представить
себе состав собора 1566 г. Из 374 членов собора 32 лица, оказывается,
345
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
были духовные, 29 человек — думные люди, 33 приказных, 97 дворян
первой статьи, 99 дворян и детей боярских второй статьи, 3 торопецких
и 6 луцких помещиков, 41 человек торговых людей москвичей и 22
«смольнян». Сличив имена дворян первой и второй статьи с «тысячной
книгой», т. е. со списком дворян и детей боярских, размещенных под Мо-
сквой и составивших чин «московских дворян», исследователи (Ключев-
ский и Клочков) пришли к заключению, что привлеченные на собор дво-
ряне были преимущественно те лица, которые были командирами дво-
рянских полков и сотен, начальствующими лицами, исполнявшими
военные и гражданские поручения правительства. А так как и из среды
торгово-промышленного класса были привлечены преимущественно те
лица, из среды которых рекрутировались финансовые агенты правитель-
ства — различные таможенные, кабацкие и другие головы (под «смольня-
нами» исследователи подразумевают московских же купцов, ведших тор-
говлю с западом через Смоленск), то и собор 1566 г. представляется сове-
щанием правительства со своими собственными агентами, явившимися
на собор по своему общественному и государственному положению, но
отнюдь не по доверию и выбору избирателей. Ключевский распростра-
няет этот вывод и на последующие соборы XVI в. — 1584 и 1598 гг., хотя
этому противоречит избирательное значение этих соборов и упоминание
о выборных дворянах из городов на соборе 1598 г. Само собой разумеется,
что еще с меньшей уверенностью можно распространить эти выводы на
соборы 1550 и 1551 гг., состав которых смутно намечается в источниках.
Но если начало выборного представительства и было совершенно
чуждо организации земских соборов XVI в., все же Земский собор по по-
нятиям того времени представляет собой землю, государство; отсюда
и наименование его вселенским. Это представительство осуществлялось
не уполномоченными общества, а его высшими классами, правящими
кругами, из среды которых преимущественно набирались должностные
лица как по центральному, так и по местному управлению.
Успехи в развитии государственного начала
Так преобразился правительственный строй удельного Московского
княжества после того, как оно превратилось в великорусское Москов-
ское государство. В исторической литературе иногда отмечается, что до
самого Смутного времени Московское государство в существе своем
оставалось вотчиной своих государей, не было еще государством в на-
стоящем смысле этого слова. Но если принять во внимание, какие успе-
хи сделала государственная идея уже при Грозном, успехи, выразившие-
ся в появлении идеи «земщины» как противоположности опричнине,
346
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
княжескому уделу, в появлении представления, что государственное
дело не личное только дело государя, а дело земское, которое надо делать
сообща по общему «земскому» совету, если примем во внимание появле-
ние Земского собора и других учреждений, возникших специально для
обеспечения интересов общества, как губные и земские учреждения, то
едва ли можем без оговорок принять положение, что Московское го-
сударство XVI в. было только вотчиной потомков Калиты. Отдельных
черт и красок удельной эпохи нельзя в нем отрицать, но в существе сво-
ем Московское княжество превратилось в политическую организацию
уже иного, невотчинного типа. Эта организация вышла недоделанной,
своеобразной, содержащей в себе внутренние противоречия, но при
всем том, несомненно, государственной.
Пособия:
М.Ф. Владимирский-Буданов. Обзор истории русского права.
А.Н. Филиппов. Учебник истории русского права. 4-е изд. Юрьев, 1812.
М. Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя древ-
ней Руси. 4-е изд. СПб., 1912.
В.О. Ключевский. Боярская дума древней Руси. 4-е изд. Москва, 1909.
Он же. Опыты и исследования. М., 1912.
С. Б. Веселовский. Приказный строй управления Московского го-
сударства // Русская история в очерках и статьях / Под ред. М.В. Дов-
нар-Запольского. Т. 3.
Б.Н. Чичерин. Областные учреждения в XVII в. М., 1856.
И.И. Дитятгин. Статьи по истории русского права. СПб., 1896.
М.Н. Покровский. Местное самоуправление древней России // Мел-
кая земская единица. СПб., 1905.
С.Ф. Платонов. Статьи по русской истории СПб., 1903. Он же. Мос-
ковские земские соборы // Москва в ее прошлом и настоящем. Ч. 2.
А.С. Авалиани. Земские соборы. Одесса, 1910.
Лекция XXIV. Культурное развитие
Московской Руси XVI в.
Подъем потребностей государя и государства. — Иноземный ввоз и инозем-
ные мастера в Москве. — Зодчество. — Живопись. — Образованность. —
Подъем национального чувства. — Общерусские летописные своды и хроно-
графы. — Идея святой Руси и ее критика, рационалистическая и ученая;
ересь жидовствующих. — Канонизация русских святых. — Великие Четьи-
Минеи митрополита Макария. — Влияние протестантизма; ереси Матвея
Башкина и Феодосия Косого
Политическое объединение Великой Руси и одновременное освобо-
ждение ее от татарского ига не могли не сказаться известным образом на
культурном ее развитии, как материальном, так и духовном.
Подъем потребностей государя и государства
С низвержением татарского ига значительная часть материальных
ресурсов, которая прежде уходила в Орду, стала оставаться в стране и по-
ступила в распоряжение московского государя и его ближайших слуг.
Средства московского государя и независимо от этого выросли от
приобретения новых территорий, из которых некоторые обладали круп-
ными естественными богатствами. Все эти увеличившиеся средства ста-
ли идти на удовлетворение новых потребностей, вызванных как возвы-
шением самого значения великого князя Московского, так и объедине-
нием Великой Руси в одно государство. Выше было отмечено развитие
пышности, роскоши при дворе Московского государя и в быту боярско-
го, правительственного класса. Но еще более средств, конечно, должны
были поглощать оборона огромного государства, содержание и снабже-
ние вооруженных сил и крепостей.
Иноземный ввоз и иноземные мастера в Москве
Потребности двора, высшего класса и казны в значительной мере об-
служивались, как и в удельное время, привозом необходимых предметов
из-за границы. Русские купцы, ездившие в Кафу, Азов и даже Царьград,
греки, приезжавшие оттуда в Москву, привозили разные предметы ро-
скоши — шелк, сученое золото, шелковые и шерстяные материи, ковры,
кисею, кушаки, сафьян, гребни, ожерелья, драгоценные камни, жемчуг,
ладан, мускус, мыло и т. д., вина, сласти и пряности — грецкие орехи, мин-
даль, перец, имбирь, шафран, и, наконец, разные москательные товары —
краски, камфару и т. п. С востока вывозилось также и некоторое оружие —
348
/Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
сабли, сагайдаки. Немецкие купцы, приезжавшие в Новгород, московские
купцы, ездившие в Литву и Ливонию и другие западные страны, привози-
ли также дорогие ткани — сукна, шерстяные и шелковые материи, вина,
плоды и пряности, а также еще металлы и минералы — серебро, олово,
медь, свинец, серу и разные железные изделия. Англичане, которые за-
вели торговлю с Москвой через Архангельск, и затем голландцы ввозили
в Московское государство дорогие сукна, тонкие полотна, колониальные
товары.
Не довольствуясь, однако, иноземным привозом, московское прави-
тельство стало принимать меры к тому, чтобы доставать у себя некото-
рые из предметов иноземного провоза, особенно металлы. Иван Ill, по-
сылая к цесарскому двору Юрия Траханиота, наказывал ему отыскать
в цесарской земле и нанять на службу рудника, который руду знает золо-
тую и серебряную, да другого мастера, который умеет от земли отделять
золото и серебро; рудознатцев просил Иван III и у венгерского короля
Матвея. Кое-что удалось достигнуть по этой части и на деле. В 1491 г.
немцы Иван да Виктор нашли медную руду и серебряную на реке Цымне
за полднища от р. Космы и за семь днищ от р. Печоры. Но каких-нибудь
значительных результатов эти поиски не дали, и Московскому государ-
ству приходилось довольствоваться все-таки главным образом привоз-
ными металлами.
Материалы и вещества, привозимые с запада и востока, превраща-
лись в изделия работой собственных, доморощенных мастеров. Мас-
терства разные, как было уже указано, не переводились у нас на Руси
и в татарскую эпоху. Но в XVI в. московское правительство уже не удов-
летворялось одной их работой и искало более искусных техников за гра-
ницей. Вышеупомянутому Юрию Траханиоту было наказано добывать,
между прочим, хитрого серебряного мастера, который умел бы большие
сосуды делать и кубки чеканить и писать на сосудах. У венгерского ко-
роля Матвея Иван просил, кроме рудознатцев, архитекторов, серебря-
ных мастеров, пушечных литейщиков. В 1490 г. великокняжеские послы
привезли в Москву лекаря, мастеров стенных и палатных, пушечных, се-
ребряных и даже органного игреца; в 1494 г. послы, ездившие в Венецию
и Милан, привезли в Москву Алевиза, стенного мастера и палатного,
и Петра-пушечника; под 1504 г. встречаем известие о привозе послами
новой партии мастеров из Италии. Иноземными мастерами чрезвычай-
но дорожил царь Иван Васильевич. В 1556 г. посылал в Новгород детям
боярским приказ, чтобы они отправляли в Москву всех пленных немцев,
умеющих делать руду серебряную, серебряное, золотое, медное, оловян-
ное и всякое дело. Эти ливонские пленники, как известно, и составили
349
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
первое поселение так называемой Немецкой слободы в Москве при устье
Яузы. В 1567 г. выехали в Москву из Англии доктор, аптекарь, инженер
с помощником, золотых дел мастер, пробирер и другие мастера. Прилив
этих мастеров, несомненно, поднял уровень технических знаний в Мос-
ковском государстве, ибо русские люди учились у этих иноземцев, пере-
нимали их «хитрости». Услугами иноземцев московское правительство
стало пользоваться между прочим и в удовлетворении своих военных
нужд. Известный архитектор Аристотель Фиораванти не только строил
в Москве церкви, но и лил пушки; кроме него этим делом же занимал-
ся итальянец Павлин Дебосис, который в 1488 г. отлил большую пушку,
Петр пушечник и др. Наконец, иноземные, преимущественно итальян-
ские, мастера, как мы уже видели, принимали самое деятельное участие
в украшении столицы московского государя новыми каменными хра-
мами, палатами, стенами и башнями.
Зодчество
Главная заслуга иноземных мастеров состояла в усовершенствова-
нии техники строительного искусства. Техника эта, как уже говорилось
в своем месте, была очень слаба. Иван III, задумав перестроить собор
Успения Богородицы, выстроенный Калитой и грозивший падением,
поручил было это дело московским мастерам Кривцову и Мышкину.
Разрушив старую постройку, они в 1472 г. приступили к сооружению но-
вого храма по образцу Владимирского Успенского собора. Но лишь
только они достроили до сводов, как часть постройки рухнула.
Псковские мастера показали, что плох был цемент. Тогда Иван III
поручил постройку собора Аристотелю Фиораванти, который и закон-
чил ее благополучно в 1479 г. Так как и ему было предписано взять за
образец Владимирский Успенский собор, то, в общем, он придержи-
вался владимирского типа, хотя и сделал некоторые отступления от
него, а именно: удлинил план, вместо четырех опорных столбов по-
ставил шесть, из которых четыре были круглые, вместо трех алтарных
полукружий сделал пять. Влияние владимирской архитектуры отрази-
лось более всего на фасаде собора. Мы видим здесь такой же пояс из
колонок, такие же порталы. Но вместе с тем исследователи отмечают
в произведении Фиораванти увлечение не только формами Влади-
мирского Успенского собора, но и раннемосковскими архитектурны-
ми формами. Копируя порталы и арочный пояс, Фиораванти насажи-
вает «бусы» на все жгуты и полуколонны; шеи глав у него гладкие, без
всяких украшений, по образцу церкви Спаса на Бору и собора в Звени-
городе.
350
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
Подобно Успенскому, и Архангельский собор в начале XVI в. оказался
ветхим и тесным. Иван III велел его разобрать и поручить другому итальян-
скому архитектору Алевизу Новому выстроить новый, более обширный
храм по образцу Успенского собора. Алевиз исполнил это поручение,
и в 1509 г. собор был готов. Первоначальный фасад его был двухцветный:
стены были красные, кирпичные, а пилястры, карнизы и тяги — белока-
менные. Вся наружная орнаментовка собора — капители, арки, пилястры,
наличники — выдержана в итальянском стиле Раннего Возрождения; по
итальянскому же образцу выложены раковинами пустые пространства
в полукругах кокошников; особенностью Алевизовой постройки является
также карниз, на котором стоят эти раковины. Этот карниз быстро завое-
вал себе место в московской архитектуре, и с половины XVI в. почти все
новые храмы Москвы имели его в том или другом виде.
По образцу Успенского собора сооружен был и соборный храм в Но-
водевичьем монастыре, основанном в 1524 г. по обету великого князя
Василия Ивановича. Вообще влияние московского Успенского собора
оказалось очень сильным. Благодаря ему создался определенный план
соборного храма, которого придерживались всюду в XVI и XVII вв.: это
большой храм с шестью внутренними столбами, с наружными карниза-
ми, с пятью большими луковичными главами на круглых шеях.
Своеобразный стиль получил Благовещенский собор, выстроенный
в 1490 г. на месте храма, сооруженного Василием Дмитриевичем. Строи-
ли Благовещенский собор псковские мастера. Храм представляет ква-
дратное здание с тремя алтарными полукружиями и с четырьмя столба-
ми посередине. С южной, западной и северной сторон его окружают
крытые паперти, или галереи с двумя крыльцами. Над папертями возвы-
шаются примыкающие к четырем углам здания четыре придела (они
пристроены были позднее, в 1563—1564 гг.), увенчанные луковичными
главами на круглых шеях. Сверху храм увенчивается пятью луковичны-
ми главами, также на круглых шеях, поставленными на кокошниках
(заостренных вверху и ступенчатых арках), по которым сделано и само
покрытие храма. В Благовещенском соборе видно смешение приемов,
употреблявшихся во владимиро-суздальской архитектуре с приемами
новгородско-псковскими и, хотя еще слабую, примесь мотивов дере-
вянной архитектуры (в употреблении кокошников).
В дальнейшем московская архитектура уже эмансипировалась от
влияния владимиро-суздальских образцов. Как в других сферах жизни,
так и в искусстве пробудился дух национального творчества, которое
направилось к разработке своих собственных, уже раньше выработан-
ных им самим форм. При создании каменных храмов источником вдох-
351
М.К. /Пюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
новения начинают служить деревянные церкви северного края Руси;
является стремление к воспроизведению в кирпиче форм деревянного
зодчества, пышно расцветших на севере Руси. Политическое объедине-
ние Великой Руси, таким образом, приводит к объединению и концен-
трации духовных сил русского народа, которые и развертываются во
всю свою мощь, прежде всего в художественном творчестве. Мос-
ковское зодчество, руководимое талантливыми мастерами и вспомоще-
ствуемое всеми техническими средствами современного строительного
искусства, приобретенными от итальянцев, создает архитектурные па-
мятники высокохудожественного достоинства. Первые пробы в новом
направлении относятся ко времени Василия III. В 1529 г. великим кня-
зем и его супругой был выстроен по обету храм Усекновения главы Ио-
анна Предтечи в подмосковном селе Дьякове. Зодчий воспользовался
формой плана деревянных церквей. Основной корпус храма представ-
ляет высокую восьмигранную башню с полукруглыми выступами с вос-
тока для алтаря, окруженную четырьмя меньшими башнями, соединен-
ными галерейками, из которых каждая имеет в середине вход, а по бо-
кам от входа — открытые пролеты вроде окон. Средняя башня увенчана
карнизом, на котором стоят один над другим два ряда кокошников; из
них выходит второй меньший восьмигранник, украшенный наверху
квадратными углублениями; на этом меньшем восьмиграннике постав-
лен цилиндр, облепленный восемью полукруглыми выступами, образо-
вавшими собой как бы пук каменных столбов; все заканчивается невы-
сокой главкой. В таком же роде выстроены и боковые меньшие башни.
Еще дальше пошел в новом направлении строитель церкви Вознесения
в селе Коломенском, построенной в 1532 г. По плану своему она пред-
ставляет равноконечный крест, без внутренних столбцов. Основной
корпус имеет вид высокой башни с двадцатью стенами, увенчивающей-
ся кокошниками, из которых вырастает меньшая восьмигранная баш-
ня, увенчанная двумя кокошниками на каждой грани; восьмигранник
покрыт высоким восьмигранным же шатром, с небольшой башенкой
наверху, заканчивающейся небольшой главкой с крестом. Церковь сто-
ит на подклети и со всех сторон окружена галереей из каменных арочек
с тремя крыльцами. Все эти особенности взяты с деревянных церквей.
Коломенская церковь своим видом приводила в восхищение современ-
ников. Летописец выразился про нее: «весьма чудна высотою и красо-
тою, и светлостью, такова не бывала прежде на Руси». Дьяковская
и Коломенская церкви были предшественницами храма Василия Бла-
женного в Москве. Строители этой церкви — Посник и Барма — смо-
трели на Дьяковскую и Коломенскую церкви как на идею, которую они
352
/1екции по древней русской истории до конца XVI в.
развили и усложнили в своем произведении. Храм Василия Блаженного
(Покрова Пресвятой Богородицы, что на рву) построен был царем Ива-
ном Васильевичем в память взятия Казани. Храм этот представляет це-
лую группу храмов: в середине находится главный, наибольший по раз-
мерам, а с боков его окружают в строгой симметрии восемь меньших,
и вся группа в виде восьмиугольной звезды представляет собой строй-
ное и художественное целое. Надо сказать, что нынешний вид храма
несколько не соответствует древнему его виду. Прежде все главы, и осо-
бенно средний шатер, поднимались выше, отчего вся группа получила
большее стремление вверх; средний шатер окружен был, наподобие
средней главы Дьяковской церкви, цилиндрическими выступами, те-
перь не существующими; крыльца не имели шатров; крыт собор был
черепицей, средний шатер отделан был разноцветными изразцами с та-
кими же шарами. В нижнем этаже храмов не было: здесь были кладовые
для хранения ценного имущества прихожан. Храм Василия Блаженного
остался единственным образцом неподражаемым. Но мотивы деревян-
ной архитектуры выразились во многих каменных храмах, построенных
в XVI и первой половине XVII в.
Живопись
Новые церкви, которые строились иноземными и русскими зодчи-
ми, расписывались и снабжались иконами большей частью русскими
мастерами. Так, в 1481 г. иконописцы Дионисий, поп Тимофей, Ярец
и Коня, «написали деисус с праздники и пророки вельми чюден в новую
церковь Пречистыя Богородицы соборные в Москве»; в 1488 г. мастер
Долмат иконописник подписывал церковь Сретения на посаде; в 1514—
1515 гг. новгородские, по-видимому, мастера украсили фресками Успен-
ский собор в Москве. После большого московского пожара, когда сгоре-
ли многие церкви, царь послал за иконами в другие города, вызвал нов-
городских и псковских иконописцев и велел им снять копии; псковские
мастера отпросились домой, написали там копии с местных икон. Так,
Москва и в области иконографии сконцентрировала в себе все, что тогда
было лучшего на Руси — как художественные образцы, так и художест-
венные силы. Московское иконное письмо, в общем, воспроизводило
манеру и традиции старого русского искусства, развивавшегося под ви-
зантийским влиянием. Но в XVI в. можно заметить в нем уже реалисти-
ческие черты, навеянные западным, итальянским влиянием. Этот
«фряжский» стиль, отличающийся стремлением к природе, обнаружи-
вающий знакомство с анатомией человеческого тела, заметен в работах
даже некоторых псковских мастеров (в картине «Во гробе плотски»), но
353
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
в особенности во фресках Благовещенского собора, открытых в 1884 г.
академиком Фартусовым.
Кроме церковной живописи, в Москве в XVI в. развивается светская,
палатная живопись эмблематического характера. Эмблематической жи-
вописью изукрашены были царские палаты — Грановитая, Золотая, Рас-
правная, Ответная и т. п. Здесь между прочим изображены были День
и Ночь, лица четырех Ветров, Любовь со Стрелком, олицетворения до-
бродетелей — мужества, разума, целомудрия, правды — и противопо-
ложных им пороков, изображены ангелы Страха Божия, ангел, держа-
щий Солнце, Господь в виде ангела, держащего зеркало и меч, и т. д. На-
конец, необходимо отметить успехи живописи исторической,
проявившиеся особенно в роскошных миниатюрах, которыми украшена
Царственная книга.
Образованность
Жалобы на недостаток грамотных, образованных людей, которые раз-
давались в конце удельной эпохи, повторялись и в XVI в. На церковном
соборе 1551 г. было заявлено, что кандидаты на священство и дьяконство
«грамоте мало умеют», а на вопросы архиереев объясняют: «мы де учим-
ся у своих отцов и у своих мастеров, а инде де нам учиться негде; сколько
отцы наши и мастера умеют, столько и нас учат». Но при всем том нельзя
не заметить подъема образованности в Московской Руси по сравнению
с удельной эпохой. Про московских государей XVI в. уже нельзя сказать,
что они были люди неученые: царь Иван Васильевич для своего времени
был даже начитанным, образованным и развитым человеком. При нем
стали посылать в чужие страны молодых людей «для науки разных язы-
ков и грамотам». Борис Годунов настолько уже ценил образование, что
задумал основать в Москве нечто вроде университета с преподаванием
иностранных языков и учителями-иностранцами, и только опасение ду-
ховенства, как бы от того не произошло повреждение в вере, помешало
Годунову осуществить свой план. Новая система управления — приказная,
бюрократическая — требовала множества грамотных чиновников, людей
письменных, и в конце концов создался в государстве значительный их
контингент. Среди них в Москве были лица, знавшие иностранные языки,
толмачи греческого, латинского, немецкого и польского языков, служив-
шие при Посольском приказе. Но и среди служилой знати было уже не-
мало грамотных образованных людей. Исследователями отмечено, что на
грамоте об избрании Бориса Годунова на царство около 80% придворной
знати приложили свои руки. Много грамотных было среди купечества;
меньше было — среди посадских людей, крестьян, стрельцов, пушкарей,
354
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
холопов, но все-таки были; в XVI в. почти во всяком населенном пункте
были грамотные люди. Грамотность вызывалась требованиями практиче-
ской жизни, которая с объединением Руси приняла новый масштаб, от-
личный от эпохи удельной замкнутости, тесных отношений, мелких до-
машних интересов. Грамотность стала нужна всем — и правящему классу,
который должен был отказаться от патриархальных приемов управления,
вести всему точный учет и подсчет, облекать свои акты в письменную фор-
му, и торгово-промышленному классу, который производил свои операции
в усиленных размерах и привлечен был правительством к сотрудничеству
в управлении финансами, и мирским людям, крестьянам, получившим
самоуправление под контролем центральной власти. При таких условиях
грамотность, известная образованность должны были развиваться незри-
мо для наблюдателя, и даже независимо от тех училищ, которые заводил
архиепископ Новгородский Геннадий, и должны были заводить церковно-
служители на основании определения собора 1551 г.
Подъем национального чувства
Политическое объединение Руси, создав новую жизненную обста-
новку, выдвинув новые жизненные задачи, повысило весь строй чувст-
вований и идей русского общества, особенно верхних его слоев.
Здесь на первом плане надо отметить известный подъем нацио-
нального чувства. Пока Русь была разбита на множество мелких кня-
жеств, пока правители и правящий класс всецело поглощены были
мелкими житейскими делами, заботами и помыслам, пока царили на
Руси удельная обособленность и удельный эгоизм князей и управляе-
мых ими обществ, не было и источника, который питал бы националь-
ное чувство. Это чувство почти совершенно заглохло и иссякло в рус-
ском обществе и народной массе. Оно едва теплилось в высшей цер-
ковной иерархии, которая почти только одна и помнила о всей русской
земле, об ее общих интересах и задачах, напоминая о них иногда и ве-
ликому князю всея Руси и его окружающим. Вне этого тесного круга
русское национальное чувство стало пробуждаться с успехами объеди-
нения Руси под властью Москвы. Сильный толчок ему дан был Кули-
ковской битвой. После того как на Куликово поле выступила под зна-
менем Москвы почти вся Русь и одержала над татарами блестящую
победу, у русского общества открылись глаза на то, что есть русская
земля, есть православные русские христиане, естественные братья
и союзники против безбожных, поганых татар. Это национальное пре-
зрение выразилось довольно ярко в сказаниях о Куликовской битве,
в тех риторических прикрасах и излияниях, которыми сдобрены сказа-
355
М.К. /Пюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ния о Куликовской битве. Некоторые из этих сказаний явились даже
перепевами старинной национальной поэмы — «Слова о полку Игоре-
ве». Пробудившееся чувство не уснуло, несмотря на последующие усо-
бицы и поражения, но все более и более крепло и возрастало. К кон-
цу XV в. оно уже настолько выросло, что стало определяющим мотивом
внутренней и внешней политики. Этим чувством насквозь проникну-
ты были Иван III и Василий III, уничтожавшие уделы для объединения
сил Руси против внешних врагов, ведшие продолжительную и напря-
женную борьбу ради присоединения православных русских земель,
находившихся под иноверным литовским владычеством. Этим же на-
циональным чувством одушевлено было, несомненно, и московское
боярство, и духовенство, вся тогдашняя интеллигенция.
Общерусские летописные своды и хронографы
Характерным выражением этого факта является изменение в рус-
ском летописном творчестве в XV и XVI вв. Местные летописи, ведшие-
ся в XIII и XIV вв., в XV и XVI вв., все более и более заменяются обще-
русскими летописными сводами. Было уже сказано о появлении в XV в.
так называемого Владимирского Полихрона (ок. 1423 г.). Во второй по-
ловине XV и первой половине XVI в. возникло несколько переделок
и продолжений этого Полихрона, составивших теперь летописи Со-
фийские (первую и вторую), Воскресенскую и Никоновскую. Все эти
летописные своды трактуют уже Русскую землю как единую, проникну-
ты насквозь идеями ее национального, политического и религиозного
единства. Те же тенденции можно подметить в известной степени
и в первом русском хронографе, и в так называемой Степенной книге,
первой систематической истории русской государственности, где собы-
тия излагаются по родословным степеням правителей начиная с Влади-
мира. В основе ее лежит «Сказание о князьях Владимирских» с его ле-
гендой о присылке Владимиру Мономаху царского венца и барм Визан-
тийским императором Константином, с генеалогией русских князей от
Августа Кесаря и т. д. Книга насквозь проникнута стремлением к оправ-
данию и возвеличению политики великих князей московских. Первая
редакция ее составлена, по-видимому, еще в XV в., а вторая, более пол-
ная, в царствование Ивана Грозного митрополитом Макарием. К тому
же времени относится составление грандиозной исторической энци-
клопедии с множеством иллюстраций в XI томах, известной под име-
нем Царственной книги. Это произведение является дальнейшим
развитием хронографа.
356
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Идея святой Руси и ее критика, рационалистическая и ученая;
ересь жидовствующих
Национальная русская идея получила, как уже сказано, религиозную
окраску. В сознании русских людей конца XV и начала XVI в. выросла не
простая Русь, а Русь святая. После заключения греческой церковью унии
с латинской, после завоевания Константинополя турками Русская земля
в глазах русских людей стала единственной хранительницей истинного
ортодоксального христианства, единственным сосудом спасительного
христианского благочестия. Эта идея святой Руси нашла себе наиболее
яркое выражение и разработку в посланиях псковского инока Филофея
к дьяку Мисюрю Мунехину, «к некоему: вельможе, в миру живущему»,
к великому князю Василию Ивановичу и к царю Ивану Васильевичу
Грозному. Но идея эта проникла в сознание мыслящего русского общест-
ва XVI в. и укрепилась в нем не без борьбы, не без препятствий. В самом
конце XV и в начале XVI в. ей суждено было выдержать довольно сильный
натиск рационалистической критики от так называемых жидовствующих.
Ересь жидовствующих возникла в Новгороде, на почве, уже подго-
товленной стригольниками. Возбудителем этого движения был жид
Схария, прибывший в Новгород в 1470 г. с литовским князем Михаилом
Олельковичем. Прибыв в Новгород, Схария начал вести беседы с неко-
торыми новгородскими священниками и мирянами на богословские
темы. По словам преп. Иосифа Волоколамского, Схария представлял
такие аргументы против христианства: 1) как возможно представить
и допустить, что сам Бог сошел на землю и воплотился? 2) Ветхий Завет
говорит, что Бог есть един. Как же можно принимать Новый Завет, кото-
рый говорит, что он троичен? 3) Апостолы писали, что Христос родился
в последние лета, а между тем второго пришествия и до сих пор нет: не
ясно ли, что их писания ложны? 4) Ефрем Сирин говорит в своих писа-
ниях: «се уже Господь наш Иисус Христос грядет судити живым и мер-
твым и се конец приспе»; а между тем после его смерти прошло уже око-
ло тысячи лет: не ясно ли, что этот уважаемый христианами их писатель,
от которого можно заключить и к другим писателям, ошибался и гово-
рил неправду?». Эти аргументы произвели неотразимое действие на
одного священника Дионисия, который привел к Схарии и другого
священника Алексея. Дионисий и Алексей не только сами обратились
в жидовство, но и совратили своих жен и детей. Они хотели было обре-
заться, но Схария сам испугался результата своих бесед и посоветовал
им, чтобы они оставались наружно христианами. Из этого можно за-
ключить, что едва ли Схария имел какие-либо определенные намере-
ния относительно совращения христиан в иудейство. Он скоро исчез
357
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
с горизонта, но посеянные им семена взошли и дали свой плод. Необ-
ходимо заметить, что не одними критическими аргументами привлек
к себе он русских последователей. Преп. Иосиф говорит, что он был
«изучен чародейству же и чернокнижию, звездозаконию же и астроло-
гии». Поэтому и последователи его не только криво толковали некото-
рые «главизны» Божественного писания, но и «баснословна некая
и звездозакония учаху и по звездам смотрети и строити рожение и жи-
тие человеческое, а божественное писание презирати, яко ничто же
суще и непотребно суще человеком».
Алексей и Дионисий успели совратить в новую веру многих из свя-
щенников, дьяконов и дьяков и простых людей в Новгороде. Когда
в 1479 г. великий князь Иван Васильевич был в Новгороде, ему очень
понравились Алексей и Дионисий, он перевел их в Москву — одного
протопопом Успенского собора, другого — попом Архангельского.
В Москве Алексей и Дионисий преклонили к своим идеям архимандри-
та Симоновского монастыря Зосиму, думного дьяка Федора Курицына,
дьячков Истому и Сверчка, купца Кленова, невестку великого князя
Елену и других. По свидетельству препод. Иосифа Волоколамского, об-
личавшего их в своем «Просветителе», простейшие обращались в жи-
довство, т. е. отвергали божественность Христа, считали его простым
пророком, а не Мессией, который еще не приходил, но придет. Другие
же, если и не отступали в жидовство, то научились писания Божествен-
ные укорять, «и на торжищех и в домех о вере любопрение творяху
и сомнение имеяху», — отрицали необходимость внешней, видимой
церкви, иконопочитание и поклонение мощам, монашество, обряды
и посты. По свидетельству Геннадия, епископа Новгородского, и Иоси-
фа, эти религиозные вольнодумцы ругались над иконами и крестами,
упивались и объедались и сквернились блудом.
Церковь и государство жестоко расправились с заводчиками и выдаю-
щимися последователями секты жидовствующих. По постановлению со-
бора 1504 г. сожжены были главные московские еретики. Кроме нака-
заний еретиков, изданы были полемические сочинения против иудейства.
Посольский толмач Дмитрий Герасимов Малый перевел «Магистра Ни-
колая Лира прекраснейшие сказания, иудейское безверие в православной
вере похуляющи» (это полемический трактат Николая Де Лира, франци-
сканца, профессора парижского университета, умершего в 1340 г.). Нико-
лай Немчин перевел «Учителя Самоила Евреина на богоотметные жидове
обличительно пророческими речьми» (Самуил, марокканский еврей,
обратившийся в христианство в 1085 г.). Наконец, преп. Иосиф Волоко-
ламский написал против жидовствующих свой «Просветитель».
358
Секции по древней русской истории до конца XVI в.
Но выдержав атаку рационалистической критики, идея «святой
Руси» вслед затем подверглась нападкам ученой критики. Некоторые
греки, остававшиеся при великом князе Василии III после его матери
Софии Фоминишны, стали указывать государю, что славянские бого-
служебные книги исполнены еретических погрешностей. Великий князь
обратился к ученому греку Максиму, которого он вызвал для перевода
Толковой Псалтири. Максим подтвердил это и получил поручение от
великого князя исправить эти богослужебные книги. Максим не только
исправил Часословец, Псалтырь, Евангелие, Апостол и Триодь Цвет-
ную, но и написал некоторые трактаты, которые должны были больно
уязвить русское общество, проникшееся религиозно-национальным са-
момнением. Он выступил с протестом против распространенной в Мо-
скве мысли о том, что истинное православие сохранилось только на
Руси, что греческая церковь поколебалась в истинной вере, что русским
митрополитам незачем ездить на поставление в Царьград. «Священные
каноны, к соблюдению которых архиереи обязуются своим рукописа-
нием, — писал Максим, — нигде не учат, чтобы отлучаться им от своего
патриарха, доколе этот православно предстоит святой Божией церкви;
если в Константинополе вместо православных царей неверные мучи-
тели, то первенствующая церковь от вознесения Спасителя и до Кон-
стантина Великого находилась в таком же положении и не только не
осквернялась властью нечестивых, но и сияла посреди нечестия, как
солнце. Священство больше земного царства, и если в Константинопо-
ле не стало земных православно-христианских царей, то духовно-цар-
ствующий патриарх остается неотриновенным от руки Божией благода-
ти и сохраняется этою благодатию среди нечестивых во всяком право-
славии». Русские люди, присвоившие уже себе монополию святости,
не особенно благосклонно должны были выслушивать подобные речи.
Их раздражали даже и те исправления, которые вносил Максим в их
богослужебные книги. Они говорили ему: «велию, о человече, досаду
тем делом прилагаешь воссиявшим в нашей земле преподобным чудот-
ворцам: они бо сицевыми священными книгами благоугодиша Богови
и живуще, и по преставлениих от Него прославишася святынею и вся-
ких чудес действом».
Кончилось дело тем, что Максима привлекли к суду духовного собо-
ра за разные его еретические и уголовно-политические деяния. Ему по-
ставили в вину разные неудачные исправления, допущенные им по
недостаточному знанию церковно-славянского языка, например, «взы-
де на небеса и седев (вместо седе, Ёкабюеу) одесную Бога Отца, нест-
рашно Божество» (вместо бесстрастно Божество); «аще кто нарицает
359
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
(вместо не нарицает) Пречистую Богородицу Деву Марию, да будет про-
клят» и т. д., Максим был осужден и посажен в заключение, где и провел
более двадцати лет.
Канонизация русских святых
Так вновь восторжествовала идея «святой Руси». Мы видели, что рус-
ские люди в своих пререканиях с Максимом Греком указывали ему как
на доказательство национальной святости на существование множества
святых в русской церкви, прославившихся при жизни и по смерти свои-
ми чудесами. Но значительная часть этих светильников русской церкви
и ее молитвенников оставались еще не прославленными церковью, не
канонизованными. Другая часть почиталась в отдельных только местно-
стях, но не во всей Русской земле. До 1547 г. было канонизировано 68
святых, из них лишь только семь, в качестве святых всей Русской земли
(св. Борис и Глеб, Феодосий Печерский, мит. Петр и Алексей, Сергий
Радонежский и Кирилл Белозерский). Перед самым собором 1547 г.
было причислено к лику святых всей русской церкви еще 15 святых.
Около 46 святых оставались до 1547 г. местночтимыми. Политическое
объединение Руси и пробудившееся национальное чувство в связи
с идеей святой Руси вызвали потребность в объединении и украшении
русского неба сонмом всех святых. Этой потребности удовлетворил ми-
трополит Макарий. На соборах 1547 и 1540 гг. он провозгласил общерус-
скими святыми двадцать двух местночтимых святых и восемь угодников,
которые оставались еще прославленными, так что количество общерус-
ских святых увеличилось более чем вдвое. После этих соборов было ка-
нонизовано при митрополите Макарии еще шесть новых святых. Так как
некоторые из канонизованных святых вовсе не имели житий или же
имели неисправные, митрополит Макарий распорядился, чтобы жития
были составлены вновь. Таких житий насчитывается до 10.
Великие Четьи-Минеи митрополита Макария
Русь в сознании своих сынов XVI в. стала сосудом истинного благо-
честия, сокровищницей истинного христианства. В ней хранились
в полноте церковные предания, наставления и правила, в ней обраща-
лись все святые книги. Но, чтобы не растерять эти сокровища, надо
было так или иначе привести их в известность, совокупить воедино.
Объединение Руси должно было совершиться и в этой духовно-религи-
озной сфере. За это дело взялся тот же самый митрополит Макарий.
Еще в бытность свою архиепископом Новгородским Макарий задался
целью собрать «все чтомые книги, яже в Русской Земле обретаются».
360
Секции по древней русской истории до конца XVI в.
Двенадцать лет, по его словам, трудился он над этим делом, «многим
именьем и многими различными писари, не щадя серебра и всяких
почестей». В числе его сотрудников по собиранию и составлению жи-
тий русских святых были дьяк Дмитрий Герасимович Толмачев и бояр-
ский сын Василий Михайлович Тучков. Плодом его трудов, которые он
продолжал и в Москве, уже будучи митрополитом, были 12 фолиантов
Великих Четьих-Миней. В них Макарий поместил не только краткие
(прилежные) и пространные (минейные) сказания о праздниках и жи-
тия святых, но и все существовавшие на те дни слова и все принадле-
жавшие данным святым творения, какие мог найти; в конце каждого
месяца им помещены церковно-учительные сочинения писателей нес-
вятых и безымянные. Число вновь составленных житий русских святых
доходит в Минеях до 60. Макарий окончательно утвердил в нашей
агиографической письменности то направление, которое возникло еще
в XIV в., когда слагатели житий на первый план стали выдвигать нравст-
венное назидание читателю, простоту изложения стали заменять вити-
еватым сплетением словес, народный и русский язык церковно-славян-
ским, краткие молитвы святому похвальными словами в честь него
и описаниями чудес, совершившихся от него по смерти.
В истории закрепления религиозно-национальной русской идеи
сыграл известную роль и церковный собор 1551 г. На нем узаконены
были различные местные особенности русской церкви как непрелож-
ные истины православия, например, о сложении двух перстов, о сугубой
аллилуе и т. д. Собор дал довольно полное уложение, коим устранялись
различные непорядки и злоупотребления в церковной практике, но вме-
сте с тем утверждалось и санкционировалось то, что считалось уставом,
преданием русской церкви.
Влияние протестантизма; ереси Матвея Башкина и Феодосия Косого
Наряду с этим господствующим течением в духовной жизни русско-
го общества на поверхность ее выбирались струи, которые шли вразрез
с ним и производили как бы водовороты в сознании русского общества.
К таким явлениям надо отнести ереси Матвея Башкина, Феодосия Ко-
сого, игумена Артемия. Эти ереси показывают, что не все русские люди
того времени склонны были сосредоточиваться в убеждении правости
и спасительности национального православия, что некоторые способны
были к анализу и критике основных его догматов и к смелым построени-
ям религиозных истин в совершенно новом направлении.
Великим постом 1553 г к попу Благовещенского собора Симеону при-
шел на исповедь боярский сын Матвей Семенович Башкин и, не ограни-
361
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
чиваясь обычным покаянием, вступил с ним в беседу о вере. Беседа эта
продолжалась на подворье у попа и в доме самого Башкина. Башкин сво-
ими речами привел в великое смущение священника. Между прочим, он
говорил: весь закон Христов содержится в словах: «возлюби ближнего
своего, как сам себя, а мы де Христовых рабов у себя держим; Христос всех
братьею нарицает, а у нас де на иных и кабалы, на иных беглыя, а иных
нарядные, а на иных полныя; а я де благодарю Бога моего, у меня де что
было кабал полных, то де есми все изодрал, да держу своих добровольно».
Матвей поучал попа, что обязанность священников «посещати нас поча-
сту и о всем наказывати, как нам самим жити и людей у себя держати, не
томити». Боясь, как бы не попасть в беду от таких собеседований, Симеон
сказал о недоуменных вопросах Башкина и развратном им толковании
Апостола товарищу своему, известному священнику Сильвестру, а тот
доложил об этом царю. Башкина схватили и поручили допросить его двум
старцам Иосифо-Волоколамского монастыря. Башкин сначала не хотел
признаваться ни в какой ереси, но затем его постиг гнев Божий: начал он
страшно бесноваться, извешивать свой язык и кричать разными голоса-
ми. Пришедши в разум, он услышал страшный глас Богородицы, прика-
зывавший ему во всем сознаться и выдать своих единомышленников.
Башкин и сделал это письменно. Из посланий митрополита Макария
в Соловецкий монастырь и царя к Максиму Греку узнаем, в чем состояла
ересь Башкина и его последователей: 1) «Господа Бога и Спаса нашего
Иисуса Христа неравна Его Отцу поведают; 2) честное и святое тело Его
и честную и святую кровь Его ни во что ж полагают, но токмо прост хлеб
и просто вино вменяют; 3) святую и соборную апостольскую церковь от-
ричют, глаголюще, яко верных собор — сие есть токмо церковь, сия же
зданная ничтоже есть; 4) божественные плоти Христовы воображение
и Пречистые Богоматери и всех святых Его честных икон изображение
идолы наричют; 5) покаяние ни во что же полагают, глаголюще: как
престанет грех творити, аще у священника и не покается, несть ему гре-
ха; 6) отеческое предание и их жития баснословие вменяют; 7) вся боже-
ственная писания баснословие наричют, апостол же и евангелие не
истинно излагают». Легко видеть, что Башкин и его товарищи прони-
клись крайними протестантскими идеями, распространявшимися тог-
да по всей Европе. Сам Башкин признался, что «злое учение он принял
от литвина Матюшки, оптекаря, да Ондрюшки Хотеева — латынников».
Так и Русь не осталась без влияния реформационных идей эпохи. Впро-
чем, это влияние было уничтожено в самом же начале энергичными ме-
рами. По соборному определению, Башкин и его товарищи, два брата
Борисовы, посажены были в пожизненное заключение.
362
Лекции по древней русской истории до конца XVI в.
Матвей Башкин оговорил в ереси между прочим Феодосия Косого.
Феодосий Косой был беглый дворовый человек одного московского боя-
рина, постригшийся в монахи в Белозерском монастыре. О его учении мы
узнаем из полемических сочинений, написанных против его ереси мона-
хом Зиновием Оттенским («Истины показание к вопросившим о новом
учении», «Послание многословно») и другим неизвестным автором. Из
этих свидетельств видно, что учение Косого было развитием тех самых ра-
дикальных взглядов, которые ранее распространялись жидовствующими.
Феодосий учил, что Бог един, а не троичен, что Иисус Христос, основа-
тель религиозного общества, не есть Бог; подобает духом поклоняться
Богу, а не внешним образом; вся внешняя церковь с ее иерархией, таинст-
вами, богослужениями и учреждениями представляет из себя позднейшее
человеческое предание и измышление. Феодосий советовал в храмы не
ходить, ибо они кумирницы, молебнов не петь, молитвы у священников
не требовать, не каяться к ним и не причащаться от них, ладаном не ка-
диться, на погребение не отпеваться, по смерти не поминаться; кресты
и иконы сокрушать, ибо они суще идолы; святых на помощь не призывать
и мощам их не поклоняться, постов не соблюдать, писаний отеческих не
читать. Истинное христианство состоит не в делах внешней набожности,
а единственно в исполнении заповеди Иисуса Христа о любви к ближним.
Не признавая Иисуса Христа Богом, Феодосий признавал его, однако,
Божиим посланником, который вместо Ветхого Завета установил свой
Новый Завет. Иисус Христос отменил обряды, предписал поклоняться
Богу духом, а на место обрядов дал новую нравственную заповедь о любви
к ближним, как к самим себе. В своем религиозном свободомыслии Фео-
досий доходил до признания, что люди всех вер — одно у Бога: и татары,
и немцы. Нет никакого сомнения в том, что за подобное учение Феодосий
дорого бы поплатился, если бы, схваченный и посаженный в заключение,
он не спасся бегством в Литву в 1554 г.
В связи с делом Башкина вскрылось, что религиозное вольнодумство
в протестантском духе охватило у нас довольно значительное число лю-
дей и не отпадавших прямо от православия. Наиболее интересным из них
является игумен Троицкого монастыря Артемий. Башкин и разные дру-
гие лица показали на него, что он отрицательно относился к иконному
поклонению, проповедовал, что, чего не написано в Евангелии и Апо-
столе, того и содержать не нужно, не проклинал новгородских еретиков,
хвалил латинян, не хранил поста. Троицкий келарь свидетельствовал, что
Артемий говорил: петь панихиды и обедни по умершим нет пользы, этим
они не избудут муки. Монах Игнатий показывал, что Артемий смеялся
над поющими акафисты — только и знают выкрикивать: «таки Иисусе,
363
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
таки Иисусе; радуйся, да радуйся». По всем данным, Артемий представ-
лял довольно распространенный у нас тип критиков существующего по-
рядка, которые не идут далее разговоров и острых слов, оставаясь служи-
телями этого порядка. И Артемий был не один. В том же Троицком мона-
стыре четыре монаха были изобличены как ученики Артемия; затем
в ереси обвинялись: монах Савва Шах, монах Соловецкого монастыря
Иосаф Белобаев, епископ рязанский Кассиан и некоторые другие. Арте-
мий со своими единомышленниками был осужден собором в 1554 г. и по-
слан для заключения в Соловки. Из Соловков он бежал, однако, в Литву
и здесь, раскаявшись в своих заблуждениях, писал полемические сочине-
ния против Феодосия Косого с товарищами и против местных еретиков.
Розыски о еретиках продолжались и в последующие годы, до 1557 г.
включительно. Неизвестно только, к каким результатам они привели.
Ереси Башкина, Феодосия Косого и других не породили у нас на
Руси могучего реформационного движения, как породили аналогичные
учения на Западе. Но, во всяком случае, они показывают, что и в XVI в.
Русь не была так изолирована духовно от Запада, как это может пока-
заться с первого взгляда. Главнейшие духовные течения Запада просачи-
вались и в нашу Русь; и у нас появлялись критики-обличители признан-
ного порядка, выступавшие со смелыми религиозно-философскими по-
строениями на началах рационализма.
Пособия:
С.М. Соловьев. История России с древнейших времен. Кн. 2.
Д.И. Иловайский. История России. Т. 2, 3. М., 1884, 1890.
А. Новицкий. История русского искусства с древнейших времен. М.,
1903.
И.Э. Грабарь. История русского искусства. Вып. 5, 6, 7.
М. Красовский. Очерк истории московского периода древнерусского
церковного зодчества. М., 1911.
Н. А. Рожков. Обзор русской истории с социологической точки зре-
ния. Ч. 2. Вып. 1. СПб., 1905.
А. И. Соболевский. Образованность Московской Руси XV—XVII вв.
СПб., 1892.
Е.Е. Голубинский. История Русской церкви. Т. 2. Полутом 1. М., 1900.
М.Н. Сперанский. История древней русской литературы. 2-е изд. М.,
1914.
РУССКАЯ ИСТОРИЯ XVII-XVIII вв.

Русская история XVII в.
Часть первая
Лекция I
Предметом курса является история России XVII и первой четвер-
ти XVIII в. Эта, по-видимому, некоторая хронологическая раздроблен-
ность возмещается внутренним единством, которое заключается в том,
что курс включает в себя переходную эпоху в жизни нашего общества.
Изложение курса начнем как раз с момента превращения Русского госу-
дарства на востоке в государство европейское, а потому надо сделать
хоть в кратких чертах обзор предшествующей истории. В V в. до Р. X.,
около полутора тысяч лет тому назад, по русской равнине стало разбра-
сываться славянское племя, основа русской народности. Да того време-
ни славяне врезались в нашу страну клином лишь в одном месте: у вер-
ховьев Западного и Южного Буга и Днестра и отчасти в бассейне рек
Припяти и Березины. Это и была исконная славянская территория.
Остальное пространство нашей страны населяли другие племена: на за-
паде жили литовские племена, на востоке — очень многочисленное пле-
мя финнов, а на юге бродили кочевники. До V в. это были главным обра-
зом народы иранского племени, родственные лидийцам, персам и т. д.
Это были так называемые скифы, а потом сарматы.
Мало-помалу славяне размножились, им стало тесно жить у себя
на прародине, и тогда началось расселение их по равнине. Этому со-
действовало и великое передвижение народов, начавшееся в то время.
Вторжение тюркских кочевых орд в IV, V и начале VI в. смело насе-
ление наших степей, оседлое и полуоседлое. Степи запустели. Кочев-
ники удалились в Приднепровье и в низовья Волги. Но природа не
терпит пустоты, и, лишь только наши степные пространства освобо-
дились, как туда хлынули потоки населения из Прикарпатья, с При-
пяти и Березины. Скучившиеся на юге массы славянства расползлись
по степным рекам, под защитой лесов проходили они и в лесные об-
ласти, раздвигая литовские и финские племена и оттесняя их в дебри,
отчасти истребляя, отчасти ассимилируя. Но и в лесных областях они
селились именно по рекам, в речной поросли, где можно было обза-
367
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
водиться разными промыслами: тут можно было найти дичь, разво-
дить пчел, ловить рыбу. Таким образом, леса служили естественной
защитой и заключали в себе громадные богатства. В лесных областях,
среди дебрей и топей, реки служили естественными и удобными пу-
тями сообщения, по которым летом поселения удобно внедрялись
в лесную чащу. Кроме того, около рек всегда лежали луговые про-
странства, а мелкую приречную поросль легко было расчистить под
пашню. Наши славяне уже на прародине стали земледельцами, и во-
прос о нивах, о посеве ставился ими всегда. В начале VI и VII вв. они
заняли пространства по Южному Бугу, Днепру, Дону, Западной Двине,
Днестру, Оке, Волге и по озеру Ильмень. Расселение славян произвело
переворот в их экономическом быту и общественной организации. До
расселения по равнине среди них определенно господствовала родо-
племенная организация. Основной клеточкой этой организации был
род, т. е. разросшаяся из нескольких поколений семья. Роды соедини-
лись потом в братства, а братства — в племена. Организация эта уцеле-
ла в форме исторического пережитка у боснийских и герцеговинских
сербов и у черногорцев. Остатки этих институтов и учреждений дают
повод с уверенностью утверждать, что эта форма родоплеменной ор-
ганизации была общеславянской. Когда славянское расселение раз-
било основную ячейку, когда прежние племенные связи неминуемо
должны были разрушиться, сложился более или менее устойчивый
родовой строй. Родственные связи оказались более устойчивыми, не-
жели племенные, да и обстоятельства и условия жизни не позволяли
селиться слишком дробно. Не было еще прочной государственной
организации, поэтому родичи в силу необходимости и по инстинкту
самосохранения должны были селиться вместе для общей защиты от
внешних врагов. Что родовой быт сохранялся еще долгое время по-
сле расселения славян по русской равнине, свидетельствует и обычай
родовой кровной мести, которая была отменена только при сыновьях
Ярослава Мудрого. Мало-помалу, однако, вследствие расселения род-
ственные роды смешались, перетасовались и образовали группы посе-
лений, члены которых были уже связаны только узами соседства; даже
группы родственных родов соединялись с иноплеменными, и органи-
зация стала исключительно территориальной. Этот процесс не везде
протекал одинаково быстро и успешно. Наибольшей успешностью от-
личался он в бассейне озера Ильмень и по великому водному пути «из
варяг в греки». Тут возникали крупные поселки, в которых были пред-
ставлены различные роды и племена. Эти пункты были рынками для
местного населения. Между ними и торговыми городами завязыва-
368
Русская история XVII—XVIII вв.
лись уже не родственные, а чисто политические связи. Мелкие посел-
ки стали жить заодно с городами, в которых имели общее вече, заодно
оборонялись от общих внешних врагов. Так возникла первая у нас по-
литическая форма — городовая волость. Таких волостей возникло тог-
да несколько: Киевская, Черниговская, Переяславская, Смоленская,
Полоцкая, Новгородская. Наряду с этим кое-где в стороне от великого
водного пути уцелела и прежняя племенная организация. Остатки ее,
например, находим у вятичей, у радимичей и древлян. Резюмируя все
изложенное, мы должны сказать, что славяне, размножившись, дви-
нулись из своей прародины, заняли южные степи и расселились по
главным рекам русской равнины, а т. к. этот процесс расселения со-
вершался не везде с одинаковой быстротой и успешностью, то и по-
лучилась такая дробность и несходство в общественной организации
по местам.
Когда туземцы, сначала покоренные и раздробленные, освоились
с новыми пришельцами, они вскоре сами стали нападать и завоевывать.
С юго-востока двинулись хазары, кочевые орды смешанного состава, но
главным образом тюркского племени. Они заняли низовья Волги и Дона
и открыли оживленную торговлю. С севера надвигались нормандские
конунги со своими дружинами. Этих новых пришельцев называли варя-
гами. Хазары сжились со славянами, покорили некоторые их племена
и удовольствовались скромной данью, которую они брали со славян. За-
вязались деятельные торговые сношения с хазарами. Предметами обме-
на были мед, воск и невольники. Пришельцы с севера разбрелись по го-
родам и занялись сбором и отправкой в Грецию сырых продуктов. Уда-
лые витязи-мореходы превратились таким образом в мирных купцов,
которых нанимали для сбора дани «мира деля», т. е. ради мира (и сама
дань называлась тогда «мира»), и для защиты. Норманны являлись го-
сподствующим элементом и в политическом, и в экономическом отно-
шении. Они были деятельными экспортерами сырья и составляли воо-
руженную силу на Западе. От них и восточные славяне стали называться
Русью. Будучи в постоянном общении со славянскими народностями,
норманны и сами стали славянами. Слияние это подтверждается тем
фактом, что норманны из дружины Игоря клялись Перуном, а Перун
был богом славянским, а не нормандским.
С IX в. новые кочевые орды прорывают хазарскую плотину. Юж-
ные степи опустошают сначала венгры, за ними печенеги, в X в. тур-
ки, в XI в. — половцы. Восточные славяне отодвигаются на север. До
того же времени они жили по северным берегам Черного и Азовского
морей, к северу от Азовского моря, по обе стороны реки Дон; теперь
369
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
они вынуждены были покинуть низовья Днепра, Волги и Дона. Мно-
гие из них были истреблены, остальные почувствовали острую по-
требность в объединении для борьбы со степными кочевниками. Ра-
нее других эту нужду в объединении почувствовали большие торговые
города, т. к. пресеклось морское торговое движение, и вот тогда горо-
довые волости начали соединяться под военным прикрытием Киева,
одни добровольно, Другие — «примученные» киевским князем — ко-
нунгом.
Таков был ход русской истории до X в. Сначала союз славян отли-
чался крепостью и преуспевал в этом направлении. Киевский князь
подчинил себе других князей и держал их у себя под рукой, покорял
остальных князей или вовсе изгонял их из областей. Он набрал себе
дружину, отчасти из варягов, отчасти из туземных элементов, и с ее по-
мощью, с помощью своих княжих мужей держал в повиновении насе-
ление в покоренных охраняемых областях. Власть князя сделала успе-
хи за это время. Прежде князь занимал подчиненное положение, играл
роль предводителя войска, распорядительная же власть принадлежала
местному вечу. С объединением городовых областей под своей властью
князь стал вне городского общества, над ним — из наемного сторожа
сделался правителем и хозяином области, распорядителем ее судеб,
стал смотреть на нее как на свою вотчину, как на личное достояние,
стал собирать подати и водить в поход ополчение. Распространение
христианства с его высокими воззрениями на княжеский сан закрепи-
ло и усилило этот порядок, но не создало прочной долговечной госу-
дарственной организации. Само возвышение власти не шло парал-
лельно с успехами осознания ею своего государственного значения,
что создало опасность для государственного единства. Киевский князь
применяет к своем княжеству приемы пользования частным имущест-
вом: дробит власть, раздает волости детям и внукам; так появляется
много князей, но все они осознают, что они — «единого деда внуки»,
поэтому они поддерживают между собой единение, повинуются стар-
шему в роде, меняются волостями в зависимости от порядка старшин-
ства; однако идеальным стремлениям князей не удалось возобладать
над реальными эгоистическими побуждениями. Князья много и часто
ссорились: в XI, XII и XIII вв. шли непрерывно княжеские усобицы.
Государственное единство распалось. От власти великого князя, стар-
шего на Руси, осталась только тень. Младшие князья не слушались
старшего и не почитали. В XII в. Русское государство распадается на
ряд «земель», одни из этих «земель» появляются еще до образования
Великого княжества Киевского, другие — уже при киевском князе, как
370
Русская история XVII-XVIII вв.
земли Переяславская, Черниговская, Суздальская, Новгородская, Ви-
тебская, Волынская, Галицкая, Муромская и Рязанская. Князья стали
держаться особняком, лишь о порядке и благе внутри своего только
княжества «промышлять и радеть» и действовать только в союзе с нем-
ногими соседями, а не сообща, не всей землей. В эту пору приобрели
особое значение веча главных городов, за которыми стояли пригороды.
На вечах пользовались влиянием члены княжеской дружины, осевшие
на местах и положившие основание влиятельному земскому классу,
превратившись из перехожих дружинников в землевладельцев. Мало-
помалу с размножением князей, что послужило естественной причи-
ной их обеднения, князья уже не были в состоянии содержать свою
дружину на всем готовом у себя на княжеском дворе и принуждены
были искать для нее иных средств к жизни: князья начинают тогда раз-
давать в пользование дружинникам земли с домашним скотом и челя-
дью. Прежние перехожие дружинники благодаря этому оказались тес-
но связаны с князем. Они стали теперь местными обывателями, проч-
но усевшись на одном месте. Таким образом, тут уже не князь,
явившийся со стороны, примкнул к обществу, а общество сгруппиро-
валось вокруг князя.
Распад Киевского союза был вызван не только усобицами, но
и некоторыми другими причинами. Он явился отчасти следствием ге-
ографического разобщения русской земли в XII в., когда население
разбрасывалось в разные стороны. Киевский союз был еще крепок,
когда восточные славяне пробивались к озеру Ильмень, в Придне-
провье и в бассейн Волги, а отсюда они уже разбрасывались отдель-
ными полосами в степной области. Но здесь в XII в. учащаются кня-
жеские усобицы и половецкие нападения. Случалось, что князья сами
приводили половцев на русскую землю. При таких условиях жизнь
в Приднепровье стала невозможна. Население расходилось отсюда
в разные стороны, большей частью в Суздальскую землю — в между-
речье Оки и верхней Волги и на запад — в земли Волынскую и Галиц-
кую, а также на север в бассейн верхнего Днепра и Западной Двины,
так что в XIII в. получилось три ядра славянской народности. За гео-
графическим разобщением следовало раздробление экономическое
и политическое.
Когда был крепок еще Киевский союз, тогда всех славян связывал
единый экономический интерес: держать великий водный путь чи-
стым от внешних нападений и оберегать его от кочевников. Теперь
внешняя торговля прекратилась, и прежняя торговая дорога запусте-
ла. Торговля направлялась теперь в разные стороны и разными путя-
371
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ми: из Суздальской земли она шла в Новгородскую землю через иль-
менский и ладожский бассейны; с верхнего Днепра и Западной Дви-
ны, из Смоленской и Полоцкой областей — по Западной Двине, из
Чернигова и Киева — Волгой, из Галича — тоже на запад, через Поль-
шу и Венгрию.
Прежде был и единый политический интерес, т. к. был всего толь-
ко один враг — степняки; теперь у разных политических центров поя-
вились и разные враги: в Киевской и Черниговской Руси — степняки;
Волынь и Галич должны были бороться больше с венграми, поляками,
литовцами и меньше с кочевниками; Муромо-Рязанская и Суздаль-
ская области имели дело с финнами, мордвой и болгарами и никог-
да — со степными кочевниками. При таком разобщении Киевский
союз уже не мог существовать. Татары довершили его разрушение.
Они разгромили Приднепровье, изгнали и истребили население Ма-
лой Руси. Затем стала возвышаться Суздальская область. Тут жизнь
шла особым путем, и порядок строился на новых основаниях. Здесь
вокруг Москвы выросло и окрепло Русское государство. На истории
этой Суздальской Северо-Восточной Руси мы теперь и остановим
наше внимание.
В Суздальской Руси в деле устройства народной жизни первую
роль играл князь. В Киеве и Новгороде князья пришли уже на готовое:
они нашли области уже заселенными, нашли готовый политический
порядок, который отроился без них и до них, так что в Киеве и Новго-
роде князья не могли играть видной роли, не могли быть там полными
хозяевами. Большое значение там получили веча. В Киевской Руси мы
видели борющимися две политические силы: вече и князя. В Новгоро-
де возобладала одна из них — вече. Совсем иное находим в Суздаль-
ской земле. Когда она досталась Юрию Долгорукому, одному из млад-
ших сыновей Владимира Мономаха, она представляла собой почти
сплошную лесную пустыню. Население было редкое, больших горо-
дов не было, если не считать старинных пунктов Ростова и Суздаля;
изредка встречались рассыпанные тут и там финские поселки. На ред-
кие полянки, затерявшиеся среди лесов, и направлялась русская коло-
низация. Такова была Суздальская Русь. Юрий Долгорукий, Андрей
Боголюбский и Всеволод Большое Гнездо устраивали эту пустыню.
Заселяли земли, строили города. В конце XII в. благодаря колониза-
торской деятельности князей эта пустынная земля начала заселяться,
появились многочисленные славянские поселения, но это было сов-
сем не то, что в Киевской Руси, это были не большие торговые города,
а села, деревни, починки. Русское население тут было не торговое, как
372
Русская история XVII-XVIII вв.
в Приднепровье, а хлебопашеское. Крупный торговый экспорт не
свил себе гнезда в Суздальской Руси. Тут князь не примкнул к общест-
ву, а наоборот, сам явился на новом месте устроителем и начал власт-
вовать и повелевать. Не встретил он тут и сильных земских миров с их
вечами, как в Киевской и Новгородской Руси. Единственные старин-
ные города не были достаточно сильны, чтобы бороться с самовласти-
ем князя; известно, как была неудачна их попытка выступить против
первого русского самовластца Андрея Боголюбского: когда они взду-
мали было по собственному усмотрению выбрать ему преемника, то
встретили энергичное сопротивление со стороны людей «молодших,
мизинных, володимирцев», жителей пригорода. Таким образом, из
двух политических сил в Суздальской Руси возобладала княжеская
власть, а вече мало-помалу исчезло совсем. В виде исключения оно
удержалось еще в Новгороде и Пскове, Упадок веча обнаруживается
постепенно еще до татарского нашествия. Татарские погромы лишь
ускорили и обострили этот процесс порабощения народной массы.
Это в значительной степени было обусловлено хроническим обедне-
нием населения вследствие необходимости платить «выход», постоян-
ную дань татарам. Таким образом, капитал уплывал из страны, а при
таких условиях не могли развиваться ни промышленность, ни торгов-
ля. Единственным ресурсом в руках населения оставался личный труд,
и притом труд, прилагаемый к земле. Заботы о материальных интере-
сах поглощали все внимание, а между тем этот труд не мог быть орга-
низован без помощи и содействия княжеской власти. Когда улеглась
тревога после татарских погромов, князья принялись за организацию
народного хозяйства. Те крестьяне, которые не могли восстановить
своих хозяйств, начали прилагать труд на чужих землях, сделались пе-
рехожими съемщиками чужой земли. В такой общественной среде
князь нашел больше простора для своей власти и деятельности.
С обедневшего бродячего населения нельзя уже было получить боль-
ших доходов, поэтому князья начинают организовывать собственные
хозяйства. Эти княжеские поместья, их личная собственность, стали
привязывать их к месту, благодаря чему становятся реже, а потом и во-
все прекращаются перемещения князей по старшинству. Таким обра-
зом, татарские погромы оказали на князей действие, обратное тому,
которое они имели на население: население стало бродячим, князья
же сделались более оседлыми. Так окончательно установился удель-
ный порядок в Северо-Восточной Руси.
/1екция II
Тенденция к оседанию среди князей, к присвоению ими безгранич-
ной власти в своей области обнаружилась уже в Киевской Руси. Неизбеж-
ным следствием размножения князей явилось то, что области стали мель-
чать, доходы с волостей уменьшаться, дани и пошлин, собираемых с насе-
ления, уже не хватало на княжеский обиход, и князьям пришлось искать
иные средства к существованию. Тогда князья становятся сельскими хозя-
евами. У них появляются села, населенные челядью, с большими запаса-
ми хлеба и скота и со всем хозяйственным обзаведением. При таких усло-
виях перекочевание для князей становилось уже невозможным. Князья
стараются держаться ближе к своим селам. Когда наступает татарский по-
гром, население разоряется от набегов и уплаты «выхода», князья начина-
ют еще больше заниматься хозяйством. Теперь и им приходится выступать
в роли организаторов народного труда. Они собирают бродячее населе-
ние, прикрепляют его к земле, помогают обзаводиться хозяйственным
инвентарем. Мало-помалу окончательно устанавливается удельная систе-
ма, т. к. князья уже не переходят, а владеют наследственно своими воло-
стями, которые раз и навсегда достаются им в удел.
Установление удельного порядка повлекло за собой, в свою очередь,
своеобразные последствия. Вот что случилось: волости дробились, уде-
лы мельчали, и в конце концов княжества по размерам стали близко
подходить к типу простых частных владений. У Ключевского в его «Кур-
се русской истории» приводится характерный пример такого князя-зем-
левладельца. Все его владения состояли из одной «веси» на берегу Ку-
бенского озера. Многие простые землевладельцы-бояре нередко имели
большие владения. При таких размерах княжества деятельность князей
состояла уже не в суде и не в управлении, а в распоряжении хозяйством.
Прежние помощники, советники князя — бояре, выступали уже не как
правители, а как приказчики. Они носили и соответственные титулы —
дворецкого, т. е. заведующего княжеским двором, всеми службами и слу-
гами, казначея — заведующего домашней казной князя, и т. д.; все эти
стольники, т. е. заведующие столом князя и людьми, работающими для
кухни — рыболовами, пчеловодами и прочими, ловчие, начальники
княжеской охоты и другие должностные лица были, по большей части,
просто слуги князя, часто его холопы.
Многие удельные княжества походили на частные владения не толь-
ко по размерам, но и по всему внутреннему порядку и строю, а с другой
стороны и одновременно с этим вотчины бояр и церковных учреждений
стали походить на княжества. Раз суд и управление не стали давать уже
374
Русская история XVII—XVIII вв.
много доходов князьям, они перестали дорожить этим правом и стали
жаловать частным землевладельцам право судить и рядить в своих владе-
ниях и облагать данью население своих земель. Землевладельцы хлопо-
тали о получении грамот, которые освобождали их земли от подсудности
князю; особенно охотно такие грамоты давались тем землевладельцам,
которые устраивались вновь, занимали пустые земли, с которых князья
все равно не получали никаких доходов и которые они, следовательно,
не жалели отдать. Выходило, таким образом, что владельцы имений,
снабженные правом дани и суда, были похожи на князей. Значит, князья
стали походить на вотчинников, а вотчинники — на князей. При таких
условиях затмевалось представление о князе как о государе, как о поли-
тическом властителе, князь стал рассматриваться как владелец земель,
которые он непосредственно эксплуатировал в свою пользу; вместе с тем
и подчинение князю в глазах населения приобретало договорный харак-
тер: люди, жившие на землях князя, стали считать, что сидят на них до-
бровольно, подобно тому, как на землях церковных и частновладельче-
ских. Служилые люди стали переходить свободно с княжеских земель на
земли частных владельцев и на земли монастырские или, как говорили
тогда, стали «закладываться за бояр и за монастыри». Свободно перехо-
дили и крестьяне. Князья, конечно, не могли быть равнодушны к этому,
т. к. им было важно обеспечить за собой необходимый контингент слуг;
к тому же требовалось платить обременительный «выход» в Орду; поэто-
му князья боролись с правом отъезда служилых людей и со свободой пе-
рехода крестьян, уговариваясь друг с другом не принимать людей, запи-
санных в писцовые книги в той или другой местности, и не пускать сво-
их людей на земли бояр и духовенства. Но на землях князей жили и те
элементы населения, которые изначально считали себя слугами вольны-
ми: бояре и дети боярские, которым прямо запретить переход было
нельзя, почему князья всегда оговариваются в своих договорных грамо-
тах: «а бояром и слугом межи нас вольным воля».
Все эти отношения объединяются в одном порядке явлений: господ-
ствовавший у нас в XIII, XIV и XV вв. общественно-политический строй
близко подходит к западноевропейскому феодализму. У нас мы находим
те же элементарные черты, которые характеризуют феодальную систему:
во-первых, и у нас замечается дробление власти не только между князья-
ми, но и между князьями и частными землевладельцами, а также между
князьями и церковными учреждениями; во-вторых, и у нас было соеди-
нение политических прав с землевладением, и в-третьих, у нас также су-
ществовала система частного подданства, вассальных отношений. Зна-
чит, самые главные признаки феодализма у нас были налицо. Вся разни-
375
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ца заключается в том, что у нас они не развились в стройную систему
социально-политических отношений. У нас не сложился феодальный
«coutume»1, действия которого в истории Западной Европы сказались,
например, в устройстве Иерусалимского королевства. У нас господству-
ющие общественные отношения не вылились в прочную юридическую
форму: ленные учреждения у нас были в эмбриональном, зачаточном
состоянии; однако можно сказать, что и Русь все-таки прошла ту фазу
исторического развития, которую проходили все народы Европы. Это
является необходимым и естественным ходом истории. Феодальному
порядку отношений положило конец возвышение Москвы и объедине-
ние вокруг нее удельных княжеств. На этом факте мы теперь и остано-
вимся и попытаемся осветить причины, которые создали это возвыше-
ние Москвы.
Московское княжество во второй половине XIII в. было одним из
самых мелких княжеств, почему и досталось одному из младших сыно-
вей Александра Невского. В последующее время в распределении власти
над княжеством наблюдается градация, обычный порядок владения по
старшинству, в течение более чем 50 лет, пока один из московских кня-
зей не получил от хана ярлык на великое княжение. За это время Москва
успела возвыситься и окрепнуть. Что же произошло за эти годы и каковы
причины такого быстрого усиления? В ряду причин на первое место, ко-
нечно, нужно поставить выгодное географическое положение в середи-
не Северо-Восточной Руси, на дороге между Киевской землей с одной
стороны и Владимирской и Суздальской — с другой. Это главная, если
не единственная причина быстрого роста Московского княжества. Во
второй половине XIII в. в Киевской Руси шла страшная усобица между
сыновьями Александра Невского Дмитрием Переяславским и Андреем
Городецким. Князья приводили на русскую землю татар, которым было
все равно, кому помогать и служить, лишь бы представлялась возмож-
ность пограбить и обогатиться за чужой счет. Из-за этого население ухо-
дило из Киевской Руси туда, где было безопаснее: на верховья Волги
и в бассейн реки Москвы. Тогда это был глухой лесистый край, но зато
он был безопасен в смысле татарских нападений. В результате Киевская
земля запустела; был упразднен ряд княжеств в бассейне Клязьмы и по
Волге; зато появляются новые в бассейне реки Москвы и верхней Волги.
Особенно видное место между ними занимают два: Тверское и Москов-
ское. Некоторое время между ними происходит соперничество, завязы-
вается борьба за первенство и главенство над остальными землями.
1 Обычай (имеющий силу закона, обязательный для применения). — Прим. ред.
376
Русская история XVII—XVIII вв.
Одержало верх княжество Московское. Московский князь воспользо-
вался критическим моментом, когда тверской князь Александр Михай-
лович не только не смог удержать население от бунта против татар, от
избиения татарских баскаков, пришедших для сбора дани, но и сам стал
во главе движения. Баскаков заперли в деревянные срубы и сожгли. Тог-
да хан предпринял большой поход на Тверь, в котором приняли участие
и русские князья. После понесенного удара, после разорения от русско-
татарского ополчения Тверь уже более не могла оправиться. Тогда Мо-
сква осталась без соперников и утвердила свое господство в Северо-Вос-
точной Руси. У московских князей было много и денег, и войска; они
и начинают, благодаря этому, «примышлять» разными способами чужие
земли и расширять свои владения. Иногда они просто отнимали уделы
у более слабых князей. Так, в 1301 г. князь Даниил Александрович Мос-
ковский напал на рязанского князя Константина и захватил у него Ко-
ломну, а в 1303 г. Юрий Данилович захватил у смоленского князя Мо-
жайск. Кроме того, много княжеских владений было выкинуто на рынок
с возрастающим обеднением князей и населения от татарских погромов,
вследствие чего князья стали несостоятельными плательщиками «выхо-
да»; в особенности это резко сказалось в потомстве Константина Всево-
лодовича Рязанского. Известно, что когда частное лицо оказывается не
в состоянии платить необходимые налоги, оно продает свое имущество.
Так поступали и князья со своими княжествами: они продавали свои
владения по частям или целиком, а сами поступали в разряд слуг мос-
ковского князя, что в политическом отношении было спокойнее, неже-
ли положение владетельных князей. Бывало иногда и иначе: уделы несо-
стоятельных плательщиков хан передавал московскому князю, который
всегда платил исправно. Так были переданы княжества Суздальско-Ни-
жегородское, Муром, Таруса, Мещера; все это — одновременные присо-
единения.
Московские князья все родились и воспитывались в этой атмосфере
стяжательства и соперничества, все выросли в одинаковой обстановке,
потому все они была похожи друг на друга, как две капли воды, и в поли-
тике все шли по одному пути.
Успеху Москвы много содействовала «дружная» работа московского
боярства. Московские князья и бояре были дружными сотрудниками.
Чем более росли владения московского князя, тем выгоднее было у него
служить. Бояре других княжеств, видя, как хорошо живется у москов-
ского князя, сами переходили на его земли, чтобы радеть о его интере-
сах. Духовенство тоже стало содействовать торжеству московского кня-
зя. Оно желало видеть на Руси единого государя, подобно царю грече-
377
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
скому, желало объединения Руси и в церковной организации, вот почему
духовенство деятельно помогало всем московским князьям стремиться
к объединению власти.
Народные массы тоже тяготели к Москве, потому что думали, что
легче содержать одно большое государство, нежели несколько мелких,
которые, как известно, всегда стремятся больше великих обременять
подданных; кроме того, у московского князя было спокойнее жить: он —
друг хана и всегда может предотвратить его гнев и охранить от набегов.
Особенные симпатии населения к Москве проявились после первой по-
беды над татарами на Куликовом поле, где московский князь явился со
значением национального государя, т. к. выступил от лица всей земли
бороться за ее самостоятельность и свободу. И действительно, в конце
концов из соединения самостоятельных крупных княжеств — Тверско-
го, Смоленского, Рязанского, Новгородского и других, выросло великое
национальное государство.
Вот в общих чертах процесс его возвышения и объединения. Первые
присоединители волостей, сел и княжеств вовсе и не думали сначала об
установлении единодержавия, они хотели лишь увеличить свое семей-
ное достояние, умирая, по-прежнему делили свои владения и выделяли
вдовам «опричнину» на «прожиток». Но хотя в первое время тенденции
к объединению еще не было, процесс объединения уже совершался.
Владения скапливались в руках одного княжеского рода, хотя в пределах
этого рода они по-прежнему дробились, и в наследовании частей наблю-
далась градация по старшинству. Главной заботой князя было то, чтобы
поддержать в своем роде мир и согласие, обеспечить подчинение и по-
виновение старшему, а для этого ему нужно было дать перевес и в мате-
риальном отношении. И так было не в одной Москве. Обычным явлени-
ем при делении княжеских владений был излишек «на старейший путь».
Этот излишек мало-помалу стал достигать непомерных размеров и по-
давлять величиной владения других членов княжеского рода. В таком
случае у князей начинал уже действовать инстинкт династического са-
мосохранения: желая обеспечить власть за своим родом, князь давал
старшему его представителю и необходимые средства для того, чтобы
держать в подчинении других князей. Особенно этот инстинкт, хотя
в несколько иной, более сознательной форме, проявился у Ивана II, уже
в форме стремления к сохранению государства. Однако наблюдается,
что этот излишек «на старейший путь» не давал гарантий порядка: во все
время княжения Василия Васильевича продолжалась усобица, причем
великого князя даже ослепили, татары вторгались и разоряли землю. Вот
почему Иван III решил, что борьба возможна лишь тогда, когда великий
378
Русская история XVII-XVIII вв.
князь объединит всю Русь под своей властью и сделается единым полно-
правным государем; поэтому он позаботился сосредоточить вымороч-
ные уделы братьев в своих руках, отобрал также мало-помалу уделы
и у живых братьев. Старший сын Ивана III, Василий III, был, можно
сказать, первым настоящим государем: в его руках оказались 66 городов,
т. е. 2/3 всего государства, а на долю четырех его братьев досталась всего
только */3, т. е. приблизительно 30 городов. Кроме того, он получил и по-
литические преимущества: исключительное право вести дипломатиче-
ские сношения, чеканить монету и наследовать выморочные уделы бра-
тьев. Иван III еще при жизни венчал сына царем и великим князем всея
Руси, и этот факт можно рассматривать как установление единодержа-
вия и прекращение древнего суверенного порядка феодальной эпохи.
В начале XVI в. феодальный порядок прекратил свое существование.
Правда, уделы еще оставались, но они уже не были самостоятельными
княжествами, а имениями, владельцы которых имели право суда и дани
над населением. Это было то же, что и аналогичное право частных во-
тчинников, которое еще существовало при Иване III, Василии III и даже
Иване Грозном.
Последним уделом был Углицкий. Сделавшись единодержавным го-
сударем великого государства, московский князь почувствовал себя бо-
лее важной персоной и стал смотреть на себя иными глазами, чем пре-
жде. Это возвышение самосознания сказалось в изменении всей обста-
новки, придворного быта и в новом титуле. Князь отстроил заново свою
столицу, обнес каменной стеной и башнями свою резиденцию — Кремль,
построил каменные палаты для приемов и для жилья, развелся со своей
прежней супругой и женился на знатной византийской принцессе, завел
роскошь при дворе, а в сношениях с другими государями стал называть
себя царем, что тогда было равносильно титулу цесаря, кесаря, импера-
тора, в смысле независимого властителя. Осмыслить свое новое положе-
ние князю помогла тогдашняя церковная интеллигенция, которая вну-
шала князю взгляд на себя как на единого защитника от внешних и вну-
тренних врагов, как на правителя.
Превращение вотчинника в государя всея Руси, в царя всего право-
славного мира вело к изменению отношений князя к обществу, к унич-
тожению последних пережитков феодальной эпохи, в частности к унич-
тожению господства договорных отношений с обществом, которые на-
шли себе наиболее яркое выражение в праве вольного отъезда бояр
и слуг. Право отъезда было выгодно до поры московским князьям, пото-
му что отъезд совершался к ним, а не от них, однако вместе с тем они
были заинтересованы в том, чтобы удержать военных слуг за собой; по-
379
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
этому, оговаривая по-прежнему в своих договорных грамотах «а боярам
и слугам межи нас вольным воля», московские князья принимали меры,
направленные к тому, чтобы не пускать от себя бояр, брали с них записи
о неотъезде, и притом с крепким денежным поручительством за их вер-
ность от приятелей и родных. Таким образом, например, в 1474 г. была
взята запись с князя Даниила Дмитриевича Холмского, причем за него
поручилось 8 бояр, всего на сумму 8 тысяч рублей. Такие же укреплен-
ные грамоты брались с отдельных лиц и позже, при Василии III и при
царе Иване Васильевиче Грозном, причем вошло в обычай брать поручи-
телей даже за тех, кто ручался, т. е. поручителей за поручителей.
Не довольствуясь этим, московское правительство старалось поло-
жить конец переходу и некоторыми общими распоряжениями, и свои-
ми договорами с удельными князьями: так, уже великий князь Семен
Иванович, сын Калиты, обязал своих братьев не принимать к себе на
службу боярина Алексея Петровича и заставил их признать, что волен
в нем великий князь и в его жене и в его детях, а Иван III в своем заве-
щании обусловил: «Боярам и детям боярским Ярославским со своими
вотчинами и куплями от сына моего Василия не отъехати никуды, а кто
отъедет — земли его моему сыну». Так исподволь уничтожалось право
вольного отъезда бояр и слуг к своим удельным князьям, так что отъезд
мог совершиться лишь в чужое государство, а такой отъезд раньше трак-
товался как измена. Прежние вольные слуги стали, таким образом, не-
вольными, а невольными слугами по тому времени были холопы. Удель-
ные князья и бояре это сознали и сами стали называть себя холопами и,
обращаясь к великому князю, писали о себе: «холоп твой Петрушка
князишка челом бьет тебе». Понятие государя стало, таким образом, со-
относительно с понятием землевладельца и рабовладельца. Со всех во-
тчин стала обязательной служба, и сами вотчины стали средством со-
держания служилых людей. «А городняя осада, кто где живет, тому туго
и сесть», — встречаем в княжеских договорах, значит, нельзя было жить
у одного князя, а служить у другого. Мало-помалу московский князь
стал искоренять и другие пережитки феодального строя — политиче-
ские права удельных князей, которые стали его слугами, но в своих во-
тчинах все еще оставались государями: судили, рядили, собирали пода-
ти, имели своих бояр и слуг. Московские князья под разными предлога-
ми начали отбирать вотчины, а владельцев сажать в других местах, но
уже без княжеских прав.
Изменилось и отношение московского князя к боярам, своим бли-
жайшим сотрудникам. В удельное время бояре имели большое значение,
были сотрудниками и советниками князя, с мнением, которых князь
380
Русская история XVII—XVIII вв.
должен был считаться и которые, будучи свободны, не сойдясь с князем,
не поладив с ним, могли во всякое время отъехать от него на сторону.
Теперь князь стал смотреть на бояр как на исполнителей своей воли
и налагать опалы и наказания на тех, которые начинали противоречить
ему, «высокоумничали», как тогда говорили, т. е. шли наперекор князю
в своих мнениях и действиях. Таких, впрочем, было мало. Барон Сигиз-
мунд Герберштейн, который посетил Москву во второй четверти XVI в.,
говорит, что московский государь властью своей превосходит всех мо-
нархов Европы, перед всесильным московским великим князем склоня-
лись все головы, смолкали все голоса.
Московский государь, как мы видим, становится самодержавным
не только по отношению к другим государям, но и по отношению к под-
данным. Исчезают вольности и свободы. Московский государь превра-
щается в абсолютного национального монарха. Общественная среда
благоприятствовала развитию монархического абсолютизма. Удельная
эпоха разбила общество на множество мелких мирков, которые при
подвижности населения лишены были внутренней стойкости, — это
были отдельные сгустки населения, которые легко рассыпались. Над
этими малоустойчивыми мирками московскому властителю легко было
утверждать свою власть. Не было солидарных и сильных общественных
классов, которые поставили бы предел развитию монархического абсо-
лютизма. У бояр и удельных князей и были шансы сгруппироваться
против московского государя: в их руках были военные и финансовые
средства и крепостные слуги, но дело в том, что этот общественный
класс еще не успел сплотиться и достигнуть солидарности. После по-
стигшего их житейского крушения удельные князья чувствовали себя
в Москве чужими и начали соперничать, конкурировать друг с другом,
начали стремиться поправить свои семейные дела, опасаться, как бы их
не затерли; между ними вошло в обычай местничество, обычай считать-
ся местами по службе и родовитостью. Это не только не сплачивало их,
а, наоборот, разъединяло. Обстановка этих исторических споров и дрязг
делала князей неспособными к общественному делу, к дружной дея-
тельности в одном направлении. Что касается самого московского вла-
стителя, то он осторожно обращался с опальным общественным клас-
сом: до поры великий князь Московский вел политику, которая не за-
трагивала интересов класса в целом и не возбуждала к дружному
противодействию. Первый московский самодержец распространял на
отдельных лиц лишение политических прав, имущества и жизни, но не
трогал целого класса, поэтому возмущались отдельные лица, а не целый
правительственный класс. Боярство проявило политические стремле-
381
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ния в сторону известной сдержки развития абсолютизма лишь в 1553 г.
К этому времени абсолютизм уже успел обнаружиться в значительной
степени в отрицательную сторону. После полновластного монарха
в 1533 г. остался ребенок, который не мог пользоваться властью, поэто-
му власть захватила его мать с фаворитами и некоторыми боярами. Они
от имени царя-ребенка делали что хотели и ознаменовали свое правле-
ние своекорыстием и несправедливостью, рядом насилий и жестоко-
стей. Самодержавие ребенка сменилось, таким образом, самовластием
и произволом боярских фамилий. Самовластие оказалось вредным
и тогда, когда власть сосредоточилась в руках дурно воспитанного госу-
даря-юноши. Обнаружился недостаток в постоянном и устойчивом уч-
реждении, которое гарантировало бы последовательность и твердость
во внутренней и внешней политике и устраняло бы опасность от дикого
произвола и беспримерных насилий в правлении. В это время нашлись
наверху у царя люди, которые сплотились, чтобы спасти государство от
падения. Это были царский духовник монах Сильвестр, царский по-
стельничий Алексей Адашев, митрополит Макарий и некоторые благо-
мыслящие люди из боярской знати, как князь А.М. Курбский и другие.
После пожара и мятежа 1547 г., событий, которые произвели сильное
впечатление на царя и благодаря которым он впал в удрученное состоя-
ние, считая их наказанием за свои грехи, эти люди воспользовались из-
менением в настроении царя, чтобы повлиять на него и оказать ему
нравственную поддержку. С тех пор они составили его постоянный со-
вет, или «избранную раду», и ставили своей задачей ввести текущие дела
в настоящую колею. Подумали они и об установлении доброго порядка
управления. По их инициативе был составлен новый Судебник, в кото-
ром определялись порядок судопроизводства в центре и в областях, до-
ходы и как основное правило устанавливалось: «а которыя будут дела
новыя, а в сем Судебнике не писаны, и как те дела с государеву докладу
и со всех бояр приговору вершатся, и те дела в сем Судебнике приписы-
вати». Предполагалось, следовательно, что закон не есть дело усмотре-
ния одного государя, а совместной его деятельности с думой, постоян-
ным совещательным учреждением при государе. Не удовольствовав-
шись этим, «избранная рада» привлекла и остальные классы населения
к участию в управлении. Одним боярам оказалась не по силам задача
управлять великим государством.
Внушениям «избранной рады», несомненно, обязан своим созывом
первый Земский собор 1550 г. Задачей первого Земского собора предпо-
лагалось всеобщее примирение и сложение тяжб и недовольств, нако-
пившихся в обществе за время боярского правления и царского произ-
382
Русская история XVII-XVIII вв.
вола и тирании. Предполагалось выслушать и разобрать все жалобы,
удовлетворить все желания.
Внушениями рады созван был и церковный собор, так называемый
Стоглавый (по книге «Стоглав» — сборник правил церковного порядка
и благочиния, составленный собором), для устроения церкви. Судя по
признаниям членов «избранной рады», признаниям, рассеянным в тог-
дашней литературе (см. «Беседы валаамских чудотворцев»), созыв Зем-
ского собора предполагал «в обычай дать царю пользоваться не только от
мудрости бояр высокородных, но и всенародных человек, дар духа дается
не по рождению, а по правости духовной». Так легко установлено было
ограничение абсолютизма, благодаря влиянию благомыслящих людей,
а не в результате борьбы против него общества. Это ограничение не было
закреплено конституционной хартией и было поэтому непрочно и недол-
говечно. Впоследствии настала еще горшая тирания. «Избранная рада»,
окружив царя опекой, не удержалась на высоте своего положения. Опека
приняла мелочный, докучливый характер. Опеке подвергалась не только
политическая, но и личная, семейная жизнь царя. Члены «избранной
рады» не сумели остаться и совершенно беспристрастными, и не могли
иной раз удержаться от того, чтобы не покровительствовать своим близ-
ким. В вопросе о престолонаследии члены «избранной рады» заняли по-
ложение, которое дало повод царю усомниться в их преданности ему и его
семье: в 1553 г. они выставляли кандидатуру князя Владимира Андреевича
Старицкого, двоюродного брата царя, против Дмитрия I, младшего сына
Грозного от Анастасии Романовны, умершего в младенчестве. Все это
подготовило разрыв царя с «избранной радой». Смерть Анастасии Рома-
новны нарушила душевное равновесие царя: он обрушился на боярский
класс, стал истреблять без милости своих прежних советников, однако он
не считал все-таки возможным удалить их вовсе от управления государст-
вом. Тут ясно сказалось сознание идеи государства: государство есть не
простая княжеская вотчина и должно быть управляемо не просто единой
царской волей, а советом бояр и всей земли; но править вместе с боярами
царь не мог и решил поделиться с ними: он выделил известную часть госу-
дарства в свое единоличное распоряжение, а остальную отдал боярам. Го-
сударство разделилось на опричнину и земщину. В опричнину отошел ряд
волостей и городов, по преимуществу в центральных и северных уездах
(Вязьма, Козельск, Суздаль, Галич, Вологда, Старая Руса, Каргополь
и др.). Владение особой частью царь оставил за собой и стал называться
просто московским князем, сняв с себя даже титул царя, а остальную зем-
лю предоставил в управление боярам, поставив им даже особого царя —
крещеного татарина князя Симеона Бекбулатовича. Но затея этого обосо-
383
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
бления не могла удаться. Даже современниками она рассматривалась как
комедия, и бояре не могли отнестись к этому делу серьезно и по-прежне-
му в больших делах обращались к царю, а Грозный, забывая, что он уже не
царь, а просто Иван, князь Московский, отдавал приказания боярам «си-
деть» с ним вместе о делах и решать всем «сообча». Опричная часть не со-
ставила особого государства уже потому, что опричные владения не были
сосредоточены в одном месте, а были разбросаны в разных местах и сно-
сились с земщиной по необходимым общим делам: военным, ямским, ди-
пломатическим, так что вскоре и сам царь перестал смотреть на опрични-
ну как на нечто отдельное, а стал в ней видеть простое учреждение для
борьбы с внутренними врагами, учреждение, которое помогало ему утвер-
ждать свою власть в государстве. С помощью этого своего рода корпуса
жандармов Грозный стал истреблять бояр, боярские ряды поредели. Мно-
гие княжеские и боярские вотчины были конфискованы, владельцы их
были заменены другими. Таким образом произошла перетасовка землев-
ладельцев, причем прежние удельные князья и бояре, которые должны
были выйти из своих старых гнезд на новые земли, уже не могли там, ко-
нечно, приобрести такого уважения и авторитета в глазах населения, как
у себя в прежних вотчинах. К этому политическому разгрому присоедини-
лись и неблагоприятные экономические условия, которые разорили мас-
су боярства: с половины XVI в. занятие новых плодородных земель на вос-
токе и юге вызвало усиленный отток землевладельческого населения из
центральных областей Московского государства, где расположены были
вотчины князей и родовитых бояр, на окраины в Казанские и Астрахан-
ские земли, в дикие поля и южные степи.
Таким образом, не стало сильной аристократии, которая могла бы
помешать торжеству развивающегося монархического абсолютизма.
При Грозном, по сравнению с правлением великого князя Василия III,
сделала большие успехи идея ограниченной монархической власти, но
средств осуществить ее оказалось еще меньше, чем прежде.
Лекция III
В прошлый раз мы следили за тем, как удельная, княжеская вотчина
князей Данилова рода исподволь превратилась в Великорусское госу-
дарство. В этом государстве начинает быть заметной государственная
идея, т. е. не только у правительственного класса, но и у самой государ-
ственной власти возникает мысль о том, что государство есть не вотчи-
на, не частное имение, а общественное установление, которое должно
жить интересами общества как такового. Эта идея выразилась в учре-
ждении опричнины и в противопоставлении опричнины земщине.
Царь Иван Васильевич по своим привычкам и наклонностям, взгля-
дам и убеждениям был способен быть только вотчинником, а не госуда-
рем, поэтому он отделил себе удел в частное владение, а остальное госу-
дарство отдал боярам земским и противопоставлял его своему уделу как
самодовлеющее установление. Это сознание, т. е. сознание, что государ-
ство есть самодовлеющее установление, сказалось и в устройстве мест-
ного управления XVI в.
До этого времени Московское государство в этом отношении пред-
ставляло вотчину. Сотрудники московского князя, бояре, были его при-
казчиками, которые заведовали отдельными статьями обширного кня-
жеского хозяйства. Таковы были разные «путные бояре» — дворецкие,
чашники, стольники, ловчие, сокольники и прочие. К этим приказчи-
кам принадлежали и те лица, которые чинили суд и управу в городах
и волостях, т. е. наместники и волостели. Сама эта управа и суд рассма-
тривались не как государственные функции, а как хозяйственные ста-
тьи, как источники дохода.
И наместники, и волостели посылались по городам и волостям не
в интересах общества, а для извлечения доходов с населения, часть ко-
торых шла князю, а часть составляла их кормление. Конечно, тут за-
ключались и некоторые элементы государственного управления, но, во
всяком случае, они стояли не на первом плане. Вообще областные чи-
новники были не столько правителями, сколько приказчиками, и с этой
точки зрения они и рассматривались главным и преимущественным
образом. Из этих же приказчиков слагался и правительственный совет
князя, его дума, обсуждавшая всякие дела, не только хозяйственные, но
и государственные. Особых лиц или учреждений для заведования госу-
дарственными делами тогда не было, да и самих правительственных дел
было так немного, что князь легко управлялся со всеми этими делами
со своими сотрудниками, хозяйственными чиновниками. В удельную
эпоху учреждений вообще не было, при небольших размерах княжеств
385
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
легко было обходиться и с отдельными лицами, которым обыкновенно
поручались дела, и не было нужды создавать присутственные места —
канцелярии, архивы и пр. Но положение дел совершенно изменилось,
когда Московское княжество превратилось в Великорусское государст-
во: государственных дел оказалось тогда великое множество, и явилась
нужда поручить заведование ими должностным лицам, а при них учре-
дить канцелярии. Тогда появляются целые учреждения — так называе-
мые приказы — для заведования государственными делами: Разряд, или
Разрядный приказ, заведовал служебными делами и вел списки служи-
лых людей; Посольский приказ ведал дипломатические сношения, пе-
реводил бумаги, получаемые от иностранных государств, сам составлял
документы для отсылки за границу; Поместный — заведовал раздачей
поместий и регистрацией их; возникли также приказы Стрелецкий,
Пушкарский, Судные приказы, Ямской, Челобитный и Финансовые
приказы — Большого дворца и Большого прихода. Выросли такие уч-
реждения, которые мы назовем теперь с полным правом министерства-
ми, учреждения, которые ведали исключительно государственные дела,
которых в Московском государстве стало теперь великое множество.
Центральное управление усложнилось, организовалось в систему учре-
ждений, которые стали обслуживать не личные хозяйственные интересы
государя, а интересы государства, страны, народа.
Аналогичные изменения произошли и в организации местного
управления в XVI в. В удельную эпоху на первом плане имелось в виду
кормление княжеских слуг, извлечение доходов из управления. Пока
эти доходы были невелики, система кормлений не расходилась особен-
но с интересами общества. При незначительных размерах государства
вся судебно-административная и финансовая деятельность местных
правителей совершалась на виду у центральной власти, а население
всегда имело возможность бороться с проявлением произвола подачей
жалоб князю, а если жалобы не доходили, то просто уходом в другие
княжества. Но совершенно изменилось положение вещей, когда рас-
шатались прежние удельные обычаи, а новые еще не установились.
С объединением Руси, по народной пословице, «до Бога стало высоко,
а до царя далеко», тогда и система кормлений перестала удовлетворять
общественным задачам и быстро превращалась в систему администра-
тивного произвола и злоупотреблений. Тогда и со стороны центрально-
го правительства предпринимается ряд мер в центральном и местном
управлении, мер, направленных на ограждение интересов общества.
Дело началось с того, что правительство начало выдавать отдельным
уездам и волостям особые уставные грамоты, а наместникам и волосте-
386
Русская история XVII—XVIII вв.
лям такие же грамоты, где определялись их будущая деятельность, их
права, порядок судопроизводства и доходы с населения, на которые они
имели право. Но т. к. уставных грамот не хватало для всего государства
и их было трудно выдавать отдельным волостям и городам, то для того,
чтобы регулировать деятельность наместников и волостелей, в кон-
це XV в. при великом князе Иване III издан был Судебник, исправлен-
ный и дополненный потом при Иване Васильевиче Грозном в 1550 г.,
была, так сказать, написана одна уставная грамота для всего государст-
ва; впрочем, те местности, которые уже получили отдельные уставные
грамоты, продолжали руководиться последними, так что Судебник
явился дополнением к уставным грамотам отдельных областей. Судеб-
ник 1550 г. более подробно и тщательно определял порядок судопроиз-
водства и размер судебных пошлин, чем уставные грамоты. Но и этого
оказалось недостаточно. Наместники и волостели, как и кормленщики,
больше всего заботившиеся о сборе своих доходов, а потому заинтере-
сованные в умножении судебных дел всякого рода, пассивно относи-
лись к умножению преступлений, не проявляли должной инициативы
и энергии в ограждении общества от разбойников, воров и всяких лихих
людей. В Москву поэтому стали со всех сторон приходить жалобы на
нерадение и попустительство наместников и волостелей. Правительст-
во вняло этим жалобам и жаловало отдельным обществам и селениям
право самих «лихих людей меж себя обыскивать и казнить», не водя на
суд к наместнику. Для этого дела все землевладельцы уезда — князь,
дворяне, дети боярские, духовные лица, крестьяне — должны были
съезжаться вместе и выбирать губного старосту из местных дворян и де-
тей боярских и их помощников, губных целовальников, присяжных,
которые крест целовали, — из крестьян. Эти выборные власти составля-
ли полицейское учреждение, так называемую губную избу, где делопро-
изводство велось губными дьяками.
Когда же и все эти предпринятые правительством меры не привели
к цели, а злоупотребления наместников и волостелей чрезвычайно раз-
вились, так что искоренить их уже оказалось невозможно, правительст-
во попросту уничтожило наместников и волостелей в большей части го-
родов и волостей и предоставило самому населению избирать «старост
излюбленных, которых себе крестьяне меж себя излюбят и выберут всею
землею». Этой мерой был пожалован земский суд отдельным общинам.
Этот суд состоял из излюбленного головы и старосты, выбираемых по-
садскими людьми и черными крестьянами. Земские дьяки и лучшие
люди, целовальники, выбирались в количестве от 10 до 12. Эти цело-
вальники, лучшие люди, назывались также земскими судьями и судей-
387
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ками. Полицейские обязанности при судьях несли выборные в каждом
обществе сотские, пятидесятники, десятники и т. д. Вводя земские учре-
ждения, правительство отменяло наместников и волостелей, но не отме-
няло наместничьих кормов, а лишь перелагало их на оброк, который
было поручено собирать самим выборным и отвозить в Москву, причем
оброк взимался уже не натурой, а деньгами.
Итак, идеи общественного блага начинают выдвигаться и в устрой-
стве местного управления на первый план. Уже в XV в. Московское госу-
дарство, поглотив в себя всю великую Русь, значительно отошло от
удельной вотчины. Князь начал видеть в нем не одну только свою собст-
венность, но и общественную земскую организацию, и в управлении
стал руководиться не одними своими владельческими интересами, но
и интересами управляемого общества, создал для обеспечения этих ин-
тересов ряд учреждений, как в центре, так и в областях, и дал им извест-
ные права. Так эволюционировал политический строй Северо-Восточ-
ной Руси вместе с объединением ее в одно государство. Главной задачей
этого государства сделалась охрана его от внешних врагов. Эта задача
при ограниченной территории не встречала затруднений. Теперь же она
сделалась очень сложной и трудной. Для выполнения ее Московское го-
сударство поспешило организовать военные силы общества, постара-
лось навербовать многочисленный военно-служилый класс с тем, чтобы
он взял на себя задачу обороны государства, задачу, которая падала ранее
на все население. Теперь населению уже было не под силу нести эту обя-
занность, обнаружилась нужда в разделении труда: нужно было опреде-
лить, кому пахать, а кому с ружьем стоять на страже. Так и построилось
Московское государство. Оно выбрало в состав старых общественных
классов подходящие элементы, служившие в удельное время в войске;
таковыми были прежде всего дети боярские. Впоследствии оно попол-
нило контингент прежних служилых людей другими элементами: дворя-
нами и разными слугами дворцовыми; кроме того, правительство вер-
стало в службу казаков, жалуя их в дети боярские, а также и крестьян.
К концу XV в. военно-служилый класс Московского государства стал
уже очень многочисленным. По свидетельству Флетчера (английский
посол), численность его простиралась до 80 тыс. человек, а по туземным
известиям, до 400 тыс. человек. Из них, по свидетельству Флетчера,
12 тыс. человек было пеших стрельцов, а остальные служили в коннице,
кроме стрельцов для гарнизонной службы вербовались охочие люди из
тяглого, посадского главным образом населения. Эти служилые люди по
прибору носили разные названия: пищальники, пушкари, затинщики
и пр...
388
Русская история XVII—XVIII вв.
Большая часть людей военно-служилого класса не имела земель;
правительство наделило их землей в пожизненное пользование на по-
местном праве. Поместьями же, за неимением других средств, наделяло
оно и новые поколения служилого класса. Так слагалось служилое по-
местное землевладение. Это обстоятельство влекло за собой, в свою оче-
редь, важные последствия для народной, массы, для земледельческого
населении. Раньше уже говорилось, что в эпоху татарских погромов
многие мелкие землевладельцы стали перехожими арендаторами чужой
земли. В дальнейшем крестьянское землевладение реставрировалось
туго вследствие крайнего обеднения народной массы, а также и того, что
земли захватывались крупными землевладельцами, боярами, сильными
людьми.
С образованием Московского государства обеднение народной мас-
сы еще более усилилось, потому что правительство захватывало огром-
ную массу земель в раздачу служилым людям.
Таким образом, поместная система и организация служилого класса
стала служить новой помехой для развития крестьянского землевладе-
ния. Оно даже поглощало его, т. к. правительство раздавало не только
пустые земли, но и заселенные крестьянами.
Поместная система создавала удобные условия для экономическо-
го и юридического закрепощения крестьян: деваться им после татар-
ского погрома было некуда, на пустых землях нельзя было осаживаться
без хозяйственного инвентаря; зато можно было садиться на земли,
заселенные помещиками и вотчинниками, которые, получив поме-
стья, всякими льготами, ссудами на хозяйственное обзаведение стара-
лись заманить к себе крестьян-земледельцев. Им самим были необхо-
димы рабочие руки, т. к. с пустых земель они не могли содержать себя
и своих вооруженных слуг. Крестьяне шли на земли помещиков, дол-
жали им, заживались подолгу и превращались в старинных засидев-
шихся крестьян, которые, по общему правилу, не могли уходить от сво-
их владельцев. Это правило стало устанавливаться еще в удельную эпо-
ху. Обязанные платить подать хану и отвечая перед ханом за исправное
поступление «выхода», князья уговаривались между собой «не перезы -
вати и не перенимаете друг от друга людей тяглых или письменных»,
т. е. крестьян-старожильцев и записанных в писцовые книги, жалуя
земли монастырям, князья и с ними заключали те же условия. Массо-
вая раздача земель в поместное владение при организации военно-слу-
жилого класса содействовала прикреплению крестьян. Льготы в плате-
же податей, которые давали служилые люди крестьянам на своих зем-
лях, вызвали усиленный отток крестьян с дворцовых и черных земель.
389
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Тогда правительство устанавливает общим правилом прикрепление
всех крестьян-старожильцев черных и дворцовых волостей к своему
тяглу. С ростом поместного землевладения опасность лишиться кре-
стьян и дохода с них стала угрожать не только черным волостям, но
и вотчинам бояр и церковным имениям; особенно эта опасность дава-
ла себя чувствовать в местностях с плодородной почвой: там между
землевладельцами должна была прямо возникнуть борьба за рабочие
руки. Поэтому вотчинники, бояре и монастыри начали хлопотать пе-
ред правительством о получении для себя грамот, которые давали им
право не пускать от себя крестьян, а беглых сыскивать и возвращать.
Раз правительство держалось того же правила в отношении своих чер-
ных волостей, оно не могло не признать его и за землями монастырей
и частных владельцев.
Итак, раздача поместий, размножение частных имений ускорило
процесс прикрепления крестьян к земле. Мало того, одновременно
с прикреплением развивался успешно и другой процесс, процесс закаба-
ления народной массы, превращения мелких земледельцев в холопов.
Чтобы иметь больше прав на труд земледельцев, помещики, пользуясь
задолженностью крестьян, стали обращать их в холопов, брать с них
«служилыя кабалы».
Энергия землевладельцев в этом отношении вызывалась стремлени-
ем оградить себя от тяжести лежавших на них самих повинностей. Мож-
но сказать, что великая государственная постройка ложилась тяжелым
гнетом на народную массу, служившую для нее фундаментом. Главное
неудобство заключалось в том, что эта тяжесть оказалась чрезвычайно
большой, что обнаружилась перегрузка, и Московское государство чуть
не рухнуло по окончании государственной отстройки.
Вот к каким результатам привело построение такого громадного го-
сударства в Северо-Восточной Руси: создано было огромное государст-
во, но с разбросанным, неорганизованным помещичьим землевладель-
ческим классом, неспособным к организованной политической самоде-
ятельности в большом масштабе уже потому, что само земледелие носило
подвижный, неустойчивый характер. Прежняя крупная политическая
организация была разрушена, а новая еще не народилась, общество пе-
реживало еще удельную рознь и могло держаться в порядке лишь силой
центральной власти. Вследствие этих ненормальных условий в Москов-
ском государстве накопилось много недовольных элементов из среды
тех, которые подверглись юридическому и экономическому закрепоще-
нию. Все благополучие государства зависело только от силы централь-
ной власти, а она была неспособна для этой роли, хотя и достигла тогда
390
Русская история XVII-XVIII вв.
удивительных размеров. Поэтому в начале XVII в. и начинается в Мос-
ковском государстве «великая разруха», или Смута.
Великая разруха в Московском государстве началась с момента пре-
кращения династии князей-собирателей. Этот факт не был простой слу-
чайностью: прекращение династии Рюриковичей было естественным
финалом ее выродившегося абсолютизма. Дело началось с того, что царь
Иван Васильевич убил собственного старшего, способного царствовать,
сына Ивана. Об этом событии мы знаем по разным источникам: Псков-
ская летопись передает, что царевич однажды горячо заспорил с отцом
о том, что необходимо подать помощь Пскову, который в то время был
осажден Баторием, царь в это время уже не мог терпеть «встреч», т. е.
возражений: ткнул сына в гневе посохом в висок и пробил ему черепную
кость на виске. По другим известиям, царевич заступился за жену, кото-
рую старик свекор избил за неисполнение правил придворного этикета.
Смертью царевича Ивана открывался путь к престолу третьему сыну
Грозного, Федору, от Анастасии Романовны. Но царь Иван Грозный,
с юности не знавший удержу своим страстям, передал ему очень дурную
наследственность. Царевич Федор рос хилым созданием и в физиче-
ском, и в нравственном отношении: низкого роста, с опухшим лицом,
нетвердой походкой и с вечной улыбкой на лице, он производил впечат-
ление одного из тех людей, которых называли тогда юродивыми, т. е.
был физическим и нравственным уродцем. Родившаяся от такого отца
дочь умерла уже в первый год своей жизни, а больше у него детей уже
и не рождалось. Следовательно, дорога к престолу открывалась царевичу
Дмитрию, младшему сыну Грозного, от седьмой жены, Марии Нагой; но
Дмитрий попал в такие условия, которые не допускали его до престола:
он был сыном седьмой жены, в сущности, незаконный уже сын Грозно-
го; царевич был как бы живым укором его памяти, а потому его поспе-
шили убрать из Москвы подальше, дав ему в удел отдаленный Углич, где
Дмитрий и жил со своей матерью (Дмитрий и был последним удельным
князем на Руси). Этого требовало простое приличие: ведь нельзя же
было держать такого человека при дворе. Царевич уже с малых лет про-
являл неприязненные чувства к боярам. Флетчер сообщает, что, по отзы-
вам близких людей, царевич обещал быть похожим во всем на своего
отца. Рассказывали, что царевич любил смотреть на мучения животных.
Другие источники передают о нем и более яркие факты, характеризую-
щие его отношение к боярам. Буссов рассказывает, что однажды Дмит-
рий наделал из снега чучел, назвал их именами знатнейших московских
бояр, рубил им головы своей саблей и приговаривал, что так он будет
поступать с недругами своими — боярами, когда займет московский
391
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
престол. Авраамий Палицын пишет, что из Углича сообщали в Москву,
будто Дмитрий враждебно настроен к боярам и особенно к Борису Году-
нову. И этому свидетельству мы, конечно, вполне можем верить. Царе-
вич действительно по-детски мог выражать чувства, которые вызыва-
лись в нем окружающими его людьми, и эти чувства в будущем не об-
ещали ничего хорошего боярам, особенно тем из них, которые, как
говорилось, были приставлены к нему для береженья, на самом же деле
для стереженья, и на которых прежде всего должна была обратиться не-
нависть матери царевича и его самого как на тюремных сторожей, дозор-
щиков и утеснителей. Флетчер в год смерти царевича Дмитрия писал,
что жизнь его (Дмитрия) в опасности от тех, кто имеет виды на престол,
т. к. в случае бездетной смерти царя он останется единственным наслед-
ником. Слова Флетчера оказались пророческими: в то время, когда
Флетчер писал об этом, Дмитрий был убит. Трудно теперь сказать, кто
был истинным виновником его смерти. Быть может, в этом виноваты
были приставы, т. к. им прежде всего грозила опасность со стороны
Дмитрия при вступлении его на престол, и, кроме того, они могли над-
еяться на безнаказанность вследствие сочувствия со стороны москов-
ских бояр, которые тоже желали избавиться от Дмитрия. Впоследствии
в убийстве царевича Дмитрия обвиняли Бориса Годунова, и до сих пор
все еще идет спор об этом среди историков. Мы должны признать, одна-
ко, что спор этот неразрешим, потому что все это дело представляет со-
бой, в сущности, судебное следствие, и если уж по горячим следам быва-
ет трудно разобраться в таких делах, то через несколько столетий тем
более трудно воспроизвести все и сказать определенно, кто был душой
всего этого предприятия. По-видимому, обвинение действительно пада-
ет больше всего на Бориса. Некоторые определенно считают его убий-
цей: так, например, думал Карамзин, так думал и Пушкин со слов Ка-
рамзина. То же самое получается, если мы будем рассматривать дело со
слов официальных актов об избрании царя Михаила Федоровича на цар-
ство, но тут, может быть, мы опять-таки наталкиваемся на обычный слу-
чай поспешного умозаключения. Быть может, Годунов и мог бы наследо-
вать престол по смерти Федора, но весьма возможно, что он все-таки не
был виновнее других бояр, которые тоже постарались замять дело, тоже
«ни во что вменили кровь невиннаго младенца», по словам Авраамия
Палицына. С другой стороны, мы не можем с такой уж уверенностью
и оправдать Годунова, как это делает, например, Погодин. Не нужно все-
таки забывать, в какой обстановке вырос Годунов: ведь он воспитывался
в школе опричнины, был родней Малюте Скуратову, близким человеком
Грозному, и мы имеем основание думать, что Годунов не отличался и осо-
392
Русская история XVII-XVIII вв.
бенно развитым моральным чувством, так что нет ничего невозможного
в том, что Он и был тем злодеем, который совершил это дело. Одно не-
сомненно: мы слишком удалены, поэтому не можем расследовать дела
вполне и сказать определенно, виновен Годунов или нет.
Как бы то ни было, но династия князей-собирателей прекратилась,
и Московское государство испытало сильное потрясение. Прекращение
династии редко когда проходит без потрясений, а в Московском госу-
дарстве они должны были быть сильнее, чем где-либо. Как раз в момент
прекращения династии в Московском государстве происходило сильное
общественное брожение: все общественные группы были недовольны
своим положением и ходом дел в государстве. Источником обществен-
ного недовольства был выродившийся абсолютизм, ярким представите-
лем которого являлся Иван IV. Мы не будем добираться сами до корен-
ных причин этого общего недовольства, а послушаем лучше, что говорят
современники, вдумчивые, объективные наблюдатели. Я разумею
опять-таки Флетчера, который писал: «Низкая политика и варварские
поступки царя Ивана так потрясли все государство и до того возбудили
общественное недовольство и непримиримую ненависть, что все может
кончиться не иначе, как общим восстанием». Отметив улучшение прав-
ления при Федоре, Флетчер все же характеризует его как правление ти-
раническое. «Правление у них чисто тираническое, — говорит он, — все
действия клонятся к пользе и выгоде одного царя, и притом все это до-
стигается варварскими способами: подати и налоги вводятся без спра-
ведливости, дворяне и мужики — только хранители царских доходов.
Едва только они успеют нажить что-нибудь, как все переходит тотчас же
в царские сундуки». Эта тирания, по замечанию Флетчера, давала пол-
ную свободу для угнетения низших классов общества высшими. Впро-
чем, дворяне при общем угнетении пользуются несправедливой и нео-
граниченной свободой повелевать, особенно же в тех местах, где дворя-
нам принадлежат еще особые права по управлению. «Нет слуги или
раба, — пишет он, — который бы больше боялся своего господина, как
здешний простой народ боится царя и дворянства. Здесь каждый — раб,
и не только в отношении царя, но и в отношении чиновников и воен-
ных; что касается движимости и другой собственности народа, то она
принадлежит ему только по названию и ничем не ограждена от хищений
и грабежа, и не только высших властей, но и низших чиновников, даже
простых солдат».
Широкий произвол и угнетение народной массы отразились свое-
образными последствиями и на экономическом развитии народа: чрез-
мерные потрясения, которым подвергались простые люди, лишили их бо-
393
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
дрости и охоты заниматься промыслами, при более или менее успешном
ведении дела была опасность лишиться не только имущества, но и самой
жизни. При таких условиях заниматься промыслами, конечно, было мало
охотников. Вот почему народ, по природе способный и трудолюбивый,
стал предаваться лени и пьянству. «Бродяг и нищих у них, — пишет Флет-
чер, — великое множество. Голод и нужда изнуряют их до того, что они
просят милостыню прямо отчаянным образом: „подай или зарежь, подай
или убей меня“, — говорят они». Это угнетение наложило печать на нравы
и на характер народа: видя жестокости начальников, подчиненные бес-
человечно относятся друг к другу, самый низкий мужик, готовый лизать
сапоги дворянина, — несносный тиран для своих подчиненных, как толь-
ко их получит. Всюду грабежи, убийства, жизнь человека здесь нипочем,
развилась лживость, слову нет никакой цены, для выгоды готовы на все.
Административное и социальное угнетение вытравило и здоровое наци-
ональное чувство народа, он хочет вторжения чужой державы как избав-
ления от тирании. Таково в общих чертах свидетельство современника-
иноземца и, следовательно, вполне беспристрастного наблюдателя. В этом
брожении всех общественных элементов и скрывалась причина великой
разрухи, которая обусловила нравственное разложение общества, вызва-
ла те чувства социальной ненависти и вражды, ту жестокость и лживость,
которые играли такую видную роль в Смутное время. Наблюдалось паде-
ние здорового национального чувства: миру люди предпочитали измену
стране и предавались врагам. Флетчер является великим комментатором
событий, которые развернулись вслед за тем, как он был в Москве. При
такой общей разрухе благополучие государства было непрочно: оно дер-
жалось только по инерции, опиралось еще пока на целость традиционной
царской власти, которая скрепляла государство. Как только она распалась,
заколебалось, и чуть было не распалось само государство, если бы не было
поддержки снизу, со стороны общественных классов.
После падения династии государство продержалось еще некоторое
время.
По смерти Федора московский престол достался шурину царя — Бо-
рису Годунову. Еще при жизни Федора Годунов сделался первым челове-
ком в государстве. За границей и дома он пользовался большой популяр-
ностью. В Англии его называли «лордом-протектором», наместником;
в России — «печальником земли русской», дворцовым воеводой, бояри-
ном-конюшим и «держателем царств Казанского и Астраханского». Еще
правителем Борис имел официальное право писать от своего имени гра-
моты иностранным государям, иноземные посольства искали аудиенции
у него, при царских приемах иностранных посольств он стоял у царского
394
Русская история XVII-XVIII вв.
трона и держал в руках «царского чину яблоко золотое», символ власти —
державу, а его собственные приемы были копией царских. Такой человек,
конечно, должен был приобрести, большие материальные и моральные
средства, чтобы получить престол. По сообщению Флетчера, годовой до-
ход Бориса равнялся 100 тыс. рублей, и он мог выставить в поле целую
армию слуг со своих земель. Борис снискал себе популярность среди про-
стого народа «своим правильным и крепким правлением, разумом и пра-
восудием». В правление Бориса общество отдохнуло от ужасов террора.
«Умилосердись Господь Бог на люди своя, — пишет один современник, —
и возвеличи царя и люди и повели ону державствовати тихо и безмятеж-
но... и дарова всякое изобилие и немятежное на земле русской пребыва-
ние и возрастание вел нею славою. Начальницы же Московского госу-
дарства, княже и бояре и воеводы и все православное христианство
начата от скорби утешатися и тихо и безмятежно жити». Это свидетельст-
во современника подтверждает голландец Исаак Масса. «Состояние все-
го Московского государства, — пишет он, — улучшилось, и народонасе-
ление увеличилось; Московия, совершенно опустошенная и разоренная
вследствие страшной тирании покойного великого князя Ивана и его
чиновников, теперь, благодаря преимущественно доброте и кротости
князя Федора, а также благодаря способностям необыкновенным Году-
нова, снова стала оправляться и богатеть». Даже по словам Авраамия Па-
лицына, врага Годунова, «Борис о исправлении всех нужных царству ве-
щей зело печашеся и таковых ради строений всенародных всем любезен
бысть». Понятно, что Борис как никто другой мог бы угодить народу, но
обстоятельства воцарения его были таковы, что ему пришлось вступить
на престол только после борьбы с соперниками, и с соперниками очень
серьезными, которых успокоить было нелегко. Литовский пограничный
староста (нечто вроде военного губернатора) Андрей Сапега еще в январе
1598 г. сообщал литовскому гетману К. Радзивиллу, что на московский
престол есть четыре кандидата: Борис Годунов, Федор Иванович Мсти-
славский, Федор Никитич Романов и Богдан Яковлевич Вельский, и что
больше всех шансов у Ф.Н. Романова. Позже эта кандидатура пошатну-
лась. Сапега передает, что, когда Годунов спрашивал умирающего Федора
в присутствии Ирины и Ф.Н. Романова, кому быть на престоле, Федор
сказал: «Ты можешь быть великим князем, если только тебя изберут еди-
нодушно, но я сомневаюсь, чтобы тебя избрали, т. к. ты низкого проис-
хождения», и указал на Романова, говоря: «Если его изберут на престол,
пусть удержит тебя при себе». Между претендентами, естественно, долж-
на была завязаться борьба, и отголоски этой борьбы были слышны за гра-
ницей. Сапега писал, что у Бориса идут ссоры с боярами, которые упре-
395
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
кают его в убийстве царевича Дмитрия и в отравлении царя Федора, что
Ф.Н. Романов однажды в пылу благородного негодования бросился с но-
жом на Годунова, и тот после этого перестал бывать в думе. Сам Борис,
как говорят источники, перед своим избранием на престол агитировал
в свою пользу. В Германию писали из Пскова, что там чиновники Годуно-
ва агитировали за его избрание. Дьяк Иван Тимофеев в своем сказании
говорит, что Годунов «всю Москву наполнил клевретами и подчинил себе
даже патриарха». По свидетельству Буссова, у Бориса было много аген-
тов, через которых он узнавал о том, как к нему относятся в разных углах
государства. Буссов рассказывает, что Ирина, сестра Бориса, собирала
каких-то сотников, пятидесятников, стрелецких голов и подкупала их
в пользу брата, а сам Борис подкупал монахов, вдов и сирот, которые сла-
вословили его народу. В «Повести о Самозванце» (1606) рассказывается,
как сгоняли народ на площадь перед дворцом для избрания Бориса на
царство и как приказывали, чтобы все «с великим кричанием вопили ж
слезы точили». Но, конечно, своим избранием на престол Борис был обя-
зан главным образом своей популярности. Земский собор, составленный
в большинстве из московских служилых людей и духовенства, избрал Бо-
риса. Бояре хотели было взять с него ограничительную запись, но Борис
просто отмолчался, они не посмели настаивать — так он и вступил на
престол самодержцем.
Лекция IV
В 1598 г. был избран на русский престол Борис Годунов. Так как Году-
нов был фактическим правителем государства уже при царе Федоре, то,
казалось бы, что царствование Бориса Годунова явится продолжением
царствования Федора, но на деле вышло иное. Возбуждение страстей,
вызванное избранием на царство Бориса Годунова, не улеглось. Борис не
мог забыть своих счетов с боярами, не мог забыть того, что Романовы
сами искали царства. Противники Годунова, в свою очередь, не могли
забыть того, что он им не только не ровня, но значительно ниже их по
происхождению. Нашлись люди, которые стали разжигать эту вражду,
натянутые отношения между царем и боярами все обострялись и разре-
шились опалой на Романовых. Ф.Н. Романов и жена его были постри-
жены, а остальные Романовы разосланы по дальним городам в ссылку.
Пострадали также их родственники и друзья, князья Сицкие, Черкас-
ские, Репнины и думный дьяк Василий Щелкалов, пострадал и Богдан
Яковлевич Вельский, который сам метил в цари. Мы не знаем ближай-
ших причин, которые вызвали опалы, но можем о них догадываться.
Есть указания на то, что Борис встречал со стороны бояр не только пас-
сивную неприязнь, но и активные попытки к его низвержению. Однако
открытым путем это осуществить было трудно, т. к. Борис был все-таки
утвержден на престоле всенародным избранием, сделался царем по уси-
ленным мольбам «всех чинов государства», так что его мог свергнуть
только прирожденный наследник, царь «Божьей милостью», имеющий
права на престол по самому своему происхождению. Любопытно, что та-
кой царь имелся уже в самый момент избрания Бориса. В 1598 г., в год
смерти царя Федора и в разгар избирательной борьбы за престол, литов-
ский наместник Андрей Сапега писал в Вильну, что «будто бы по смерти
великого князя (Федора) Годунов имел при себе своего друга, во всем
очень похожего на покойного князя Дмитрия, и что будто из-за него
у Бориса были большие неприятности с боярами, особенно с Ф.Н. Ро-
мановым». Появление мнимого Дмитрия в Москве было встречено
с большим изумлением. Быть может, это и был Гришка Отрепьев, холоп
бояр Романовых. Первоначально, может быть, им хотел воспользоваться
сам Годунов, на случай, если бы счастье улыбнулось Федору Никитичу;
ведь известия, которые сообщает Сапега, очень странны: он пишет, что
этот неизвестный был в дружбе с Борисом. Когда Годунов был избран на
престол, то друг ему, естественно, больше не понадобился и даже пере-
стал быть для него безопасным, поэтому Борис мог заботиться лишь
о том, как бы от него отделаться. Тогда Гришка (будем называть его так)
397
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
укрывается от Бориса в Чудов монастырь и постригается «в чернцы», но
с врагами Бориса продолжает поддерживать сношения. По известиям
летописи, он «у князей Черкасских в их благодатном доме бывал и от
князя Ивана Борисовича Черкасского честь большую приобретал». Те-
перь мысль о самозванце возникает уже в этом кругу, куда прилепился
Отрепьев. Некоторые обстоятельства показывают, что самозванца гото-
вили именно Романовы: Борис начинает изводить Романовых именно
с момента появления самозванца в Литве. С предположением о том, что
именно Романовы выдвинули первого самозванца, вполне согласуется
и тот факт, что Лжедмитрий, утвердившись в Москве, поспешил осыпать
Романовых милостями. Тут безусловно имели значение не родственные
чувства, а чувство благодарности за оказанную Романовыми поддержку.
На то, что Романовы принимали участие в авантюре первого самозван-
ца, указывает и поведение Федора Никитича Романова в Антониевом
Сийском монастыре, куда он был заключен Борисом. Сначала царю до-
носили, что старец Филарет все время находится в удрученном состоя-
нии, ни о чем не говорит, вспоминает лишь о жене и детях и просит Го-
спода Бога, чтобы Он поскорее прибрал их к себе. Позже получались
известия иного рода: говорили уже, что старец Филарет живет в мо-
настыре не по монастырскому чину: смеется неведомо чему, толкует
о мирском, к старцам жесток стал, все ругает их и приговаривает: «Вот
увидите, каков я впредь буду». Перемена в настроении была, очевидно,
вызвана успехами Лжедмитрия. Филарет получил ободряющие вести,
почувствовал, что удалась их затея, почувствовал близость освобожде-
ния, и в нем снова проснулся жизнерадостный московский боярин.
С предположения о том, что Лжедмитрий начал свою авантюру по
инициативе недругов Бориса, переходим к вопросу о самой личности са-
мозванца. Прежде в литературе по этому вопросу господствовала офи-
циальная традиция: признавалось, что самозванец был именно Гришка
Отрепьев, родом из галицких детей боярских, послушник Чудова мона-
стыря. Эта традиция вела свое начало от манифеста Годунова, который
он опубликовал тотчас после появления самозванца и в котором указы-
вал, кто такой этот самозванец.
Впервые эта традиционная версия о самозванце была заподозрена
Костомаровым. Разобрав известия о первом самозванце, Костомаров
пришел к заключению, что он — человек западнорусский, не москаль,
т. к. для москаля он был слишком боек, образован, слишком отрешился
от всего московского, был передовым человеком своего времени, каких
было много в Западной Руси. Другими далее указывалось на то, что
Лжедмитрий не знал московского обычая, не мог, например, даже исто-
398
Русская история XVII-XVIII вв.
во приложиться к иконе. Потом домыслы продолжали развиваться даль-
ше, фантазия исследовательская все разыгрывалась, начали уже доказы-
вать, что появившийся самозванец — на самом деле не самозванец,
а действительный Дмитрий, которого друзья с малолетства еще увезли
в Польшу. Такое мнение встречаем, например, у графа Шереметева, зна-
менитого исследователя русской старины. Но за последнее время в исто-
рической литературе снова возобладала старинная официальная версия.
Много сделал для ее реставрации ученый-иезуит отец Пирлинг. Он
предпринял целый ряд исследований, которые и объединил потом в од-
ном труде под названием «Россия и Св. Престол». Эти исследования он
предпринял с целью выяснить отношения между русским правительст-
вом и папским престолом и в связи с попытками установить унию в Рос-
сии. Попутно он обратился и к вопросу о событиях Смутного времени,
в которых папская курия принимала большое участие.
Пирлинг обратил внимание главным образом на одно обстоятельство:
странно было, что Годунов, у которого полицейская часть была поставле-
на так хорошо, который всюду имел своих агентов, не мог узнать досто-
верно, кто такой самозванец. Ведь слова манифеста Бориса являются ре-
зультатом действительных изысканий. Далее, в 1611 г. налитовском сейме
литовский канцлер Лев Сапега определенно говорил, что первый самоз-
ванец — Отрепьев. Наконец, сохранились письма Лжедмитрия I, которые
подвергли филологической критике польские ученые Петербургского
университета Бодуэн де Куртенэ и С.Л. Пташицкий и пришли к выводу,
что они писаны лицом великорусского происхождения, человеком, кото-
рый плохо знал язык и писал под чужую диктовку.
Итак, эта странная версия является и наиболее правдоподобной.
С выступлением Лжедмитрия на сцену политической жизни борьба
за московский престол выходит из тесной сферы придворного боярства,
она усложняется: в нее постепенно втягиваются и другие слои населе-
ния, отчасти по импульсу сверху, когда их привлекают как военную силу,
отчасти и в своих целях и интересах. Таким образом, придворная усоби-
ца переходит в социальную борьбу.
Ранее других в борьбу вмешивается население Северской и Поль-
ской Украины, т. е. население бывшего Чернигово-Северского княжест-
ва и степной окраины Московского государства, городов, стоявших на
границах «дикого поля». Это население состояло из разного сбродного
люда, недовольного политическим и социальным положением, ушед-
шего сюда из внутренних областей искать лучших условий жизни. В цар-
ствование Бориса Годунова недовольство низших слоев населения
страшно возросло. Обеспечивая интересы служилого класса, правитель-
399
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ство приняло ряд мер, содействующих порабощению народной массы.
Крупным землевладельцам запрещено было перевозить крестьян с зе-
мель мелких помещиков. Кроме стеснения свободы мера эта вызвала
недовольство еще и потому, что у крупных помещиков крепостным кре-
стьянам жилось лучше, чем у мелких. Ограничение свободы коснулось
и всех вообще крестьян, т. к. правительство считало «старожильцами»
тех из них, которые были записаны в писцовые книги 1592—1593 гг. Пра-
вительство желало таким образом закрепить не только крестьян, но
и просто челядь. При Федоре же издавались указы, запрещающие состо-
ятельным людям держать у себя вольных холопов и предписывающие
формально укреплять людей или «брать с них кабалы», как говорилось.
На почве этого закона выросло много злоупотреблений. Богатые поме-
щики продолжали принимать людей на службу и «вымучивали» у них
кабальные записи. По свидетельству Авраамия Палицына, «написание
служивое», служилую кабалу, вымогали силой и муками, иногда зазыва-
ли к себе «винца токмо испить» и выманивали кабальную запись у пья-
ных, «по трех или четырех чарочках». Запрещение держать вольных слуг
было вызвано полицейскими соображениями. Дело в том, что за холопа
отвечал его господин, а вольный слуга отвечал сам за себя, но с вольного
слуги были взятки гладки. Поэтому в интересах правительства было
укрепление вольных слуг. Единственным средством восстановления
свободы для таких закрепощенных слуг было бегство на Украину, куда
бежали и закрепощенные крестьяне. К этим причинам политического
и социального характера, которые должны были питать недовольство
низших слоев населения, присоединились и экономические причины.
При Борисе Годунове Россию постигли бедствия, разорительные для
крестьянской массы. Летом 1601 г. хлеб пророс на корню, а сильными
заморозками его совсем сразило. Сбор был ничтожный, стали жить
впроголодь. Первое время питались запасами (хлеб тогда не продавали,
а хранили его в закромах, на месте), но когда в следующем году посевы
погибли в земле, наступил настоящий голод со всеми его ужасами.
Народ питался травой, сеном, трупами, бывали даже случаи убийст-
ва людей, чтобы потом употреблять их в пищу. В это время многие бога-
тые люди распустили свою дворню, потому что ее нечем было кормить.
Отпущенные на волю холопы стали составлять разбойничьи шайки, ко-
торые приводили население в еще больший ужас и отчаяние.
В тяжелые годины общественных бедствий народ задается вопросом
не о том, отчего произошло бедствие, а о том, кто является его виновни-
ком. Так было и тогда, причем готовый ответ уже давали недоброжелатели
Бориса: Борис похитил престол, убив законного наследника, и Бог пока-
400
Русская история XVII-XVIII вв.
рал народ за грехи царя. Очень скоро появилась и другая версия: Борис не
убил, а только устранил наследника от престола, законный наследник
спасся чудом от руки убийц и скоро явится в Москву добывать себе отцов-
ский престол. Эти слухи возбуждали ненависть к законному правителю.
Голодный народ повалил на Украину, в польские и северские города.
В первую четвертьXVII в., по свидетельству Авраамия Палицына,
туда переселилось более 20 тысяч человек.
Но и на Украине этому люду приходилось сталкиваться с ненавист-
ным правительством. Вышедшие на южную границу государства «при-
ходцы» записывались там или в приборные служилые люди — в казаки,
пушкари, стрельцы и затинщики, или в крестьяне на поместных землях.
Московское правительство действовало в этом отношении довольно ли-
берально: оно не спрашивало паспортов, а просто записывало являв-
шихся людей и наделяло их землей. Так как выяснилась необходимость
держать в городе запасы хлеба на случай осады, то около города заведена
была государева «десятинная» пашня, для которой отбирались лучшие
земли служилых людей, а им взамен отводились земли отдаленные, от-
хожие, где они могли бывать только наездами, и обрабатывать эти земли
приходилось урывками. Кроме того, и государеву пашню правительство
заставляло обрабатывать служилых людей. Вольный люд опять попадал
в то самое ярмо, от которого он освободился бегством. Другим средст-
вом устроиться на Украине было поступление в артели вольного казаче-
ства. Правительство царя Бориса принимало строгие меры против этого
казачества: казакам запрещено было приезжать в Москву, покупать
у московских купцов товары и пр. Правительство хотело вообще уничто-
жить вольное казачество на Дону, а потому неудивительно, что донские
казаки первыми стали под знамя самозванца против Бориса Годунова.
К ним присоединились служилые люди Северской земли, а за ними
и дворяне заречных городов. Когда стали читать грамоты самозванца
в Москве, восстала и московская чернь. Одни видели в этом суд Божий
над домом Бориса, другие надежду хоть на какой-нибудь исход кризиса,
хоть какой-нибудь выход из тяжелого положения, иные — просто повод
выразить давно наболевшее чувство недовольства. Так политическое
междоусобие стало принижать характер социальной борьбы. Поднявша-
яся народная волна поглотила Годунова и утвердила на престоле
Лжедмитрия, но он скоро погиб, т. к. был лишь орудием в чужих руках
для низвержения Годунова. Как скоро цель эта была достигнута, орудие
стало не нужно, бесполезно и нужно было его устранить.
Безрассудное поведение самозванца лишь ускорило его гибель, но
не вызвало ее. Бояре помогли, конечно, подчиниться заведомому са-
401
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
мозванцу, ими же самими созданному. В борьбе против Годунова при-
нимали большое участие Романовы: от них вышла авантюра самозван-
ца, в их среде она была выкована, но не Романовым пришлось восполь-
зоваться несчастьем Годунова. В борьбе пострадали обе стороны.
Большая часть Романовых померла в ссылке. Остались в живых только
Федор и Иван. Но Федор Никитич не мог уже выступать с прежними
домогательствами на престол, т. к. самозванец надел на его голову архи-
ерейский клобук и этим лишил его возможности надеть царский венец.
Пока Федор был простым чернецом, он мог еще рассчитывать вернуть-
ся в мир, не шокируя ничьего чувства, но он не мог уже этого сделать,
раз принял святительский сан (он сделался архиепископом ростов-
ским), и притом, по крайней мере наружно, принял добровольно. Сын
его Михаил был еще слишком юн, а брат Иван не пользовался популяр-
ностью. Поэтому с поползновениями на московский престол должны
были выступить другие фамилии. Шансы в настоящем случае находи-
лись на стороне той фамилии, которая явится с наибольшими правами
по своему происхождению.
Эти права и признал за собой князь Василий Иванович Шуйский,
принадлежавший к старшей линии в роде Александра Невского и, сле-
довательно, превосходивший правами даже угасшую линию Данилови-
чей. Свои хлопоты князь Василий Иванович Шуйский начал с агитации
против самозванца. Он стал распространять слухи, что Дмитрий — вор,
еретик, расстрига, Гришка Отрепьев. Эта агитация едва не стоила головы
Шуйскому. Противников самозванца Шуйский начал вербовать в торго-
вых рядах Китай-города. В рядах Китай-города торговцы чаще других
имели случай наблюдать мнимого Дмитрия и были возмущены его
странным поведением: вместо того чтобы ложиться спать после обеда,
Лжедмитрий шел гулять по площади и по рядам без всякой свиты, за-
просто, и во время этих прогулок вступал в разговоры с торговцами
и, должно быть, не очень тактично вел себя, унижая свое царское досто-
инство, слишком уж был запанибрата с торговцами, так что невольно
закрадывалось подозрение, подлинно ли он царь. С ужасом рассказыва-
ли о том, что он в церковь мало ходит, постов не соблюдает, в бане по
субботам не моется, телятину ест, что тогда считалось запрещенным,
и проч. Благодаря тому что здесь, в торговой среде, эти слухи чаще слы-
шались и передавались, были вовлечены в борьбу новые элементы об-
щества, которые по роду своих занятий дорожили скорее миром, спо-
койствием.
Итак, сначала борьба велась в недрах боярских верхов, потом в борь-
бу вступили казаки и сбродный люд Северской и Польской Украины
402
Русская история XVII-XVIII вв.
и служилые люди заречных городов, а теперь вступило в борьбу и мос-
ковское купечество.
Одновременно привлечены были к борьбе В. В. Голицын, Куракин
и другие бояре. Шуйский вступил в соглашение и с Романовыми. Это
ясно видно из того факта, что Иван принимал участие в перевороте
17 мая, примкнув к руководителям заговора, а Федор наречен был при
Шуйском в награду за оказанную помощь патриархом.
В борьбу были вовлечены и служилые люди, стоявшие под Москвой
числом до 18 тысяч человек.
Заговор удался. Лжедмитрий погиб утром 17 мая 1606 г., а Шуй-
ский поспешил использовать свою победу. Рано утром 19 мая на Крас-
ной площади собрался народ. Духовенство и бояре предложили собрав-
шимся избрать патриарха, который бы разослал грамоты для созвания
«советных людей», т. е. Земский собор для избрания нового царя; но из
толпы закричали, что царь нужнее патриарха. В это время В.И. Шуй-
ский и был, по удачному выражению современников, «выкрикнут ца-
рем». Чувствуя, что восходит на царство путем coup d’Etat1, а не общест-
венным избранием, новый царь счел необходимым обеспечить себе при-
знательность земли и тех классов общества, которые помогли ему взойти
на престол, т. е. бояр, служилых людей и торговых людей. Когда насту-
пило ему время венчаться, он целовал к земле крест на том, что «всякого
человека, не осудя истинным судом с бояры своими, смерти не предати;
и вотчин и дворов и животов у братьи их и у жен и у детей не отымати,
будет которые с ними в мысли не были, также у гостей и у торговых
и у черных людей, хоти который по суду и до сыску дойдет и до смертный
вины, и после их у жен и у детей дворов и лавок и животов не отымати,
будет с ними они в той вине невинны, да и доводов ложных мне, велико-
му Государю, не слушати, а сыскивати всякими сыски накрепко и стави-
ти с очей на очи... а кто на кого солжет, и, сыскав, того казнити, смотря
по вине его». Так московский государь ограничивал свою власть, брал на
себя известные обязательства в интересах общества. Крестная запись
Шуйского была выдана в пользу тех классов русского общества, которые
помогали ему в борьбе с самозванцем, в пользу бояр и купцов. Относи-
тельно этой крестной записи Шуйского существовало мнение, будто это
первая русская конституционная хартия. По обнародовании всех мате-
риалов нельзя признать ее за конституционную хартию в том виде, как
она была издана: ниоткуда не видно, чтобы царь дал в ней какие-либо
обязательства по соглашению с обществом, не дано также никакого ука-
1 Coup d’Etat — государственный переворот (фр.). — Прим. ред.
403
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
зания на то, что он будет когда-либо отвечать за исполнение этих обяза-
тельств перед народом, сказано лишь, что царь отвечает перед Господом
Богом на Страшном суде, — ни на какую конституцию не похоже. Крест-
ная запись Шуйского в значительной своей части без изменений вошла
в Уложение царя Алексея Михайловича — до такой степени она, значит,
не походила на конституционную хартию, что кодификаторы не заду-
мываясь внесли ее в состав законодательного свода «всея Великия и Ма-
лыя и Белыя Руси самодержца». На основании других источников мож-
но полагать, что эта запись была результатом негласного уговора Шуй-
ского с боярами, которые натерпелись раньше от царского произвола
и теперь решили оградить свои права. Но т. к. в исполнении указанных
ограничений были заинтересованы и другие классы общества, то запись
и была составлена в такой общей форме, в какой мы ее знаем. Но обна-
родованием подкрестной записи еще не исчерпывались ограничения
власти царя Василия Шуйского. Есть известия, идущие из русских
источников, что бояре уговаривались с царем «общим советом» русской
землей управлять и никому не мстить за прежние обиды. Этому извес-
тию можно поверить, т. к. при Шуйском действительно бояре имели
большую силу и держали себя с царем довольно свободно. В.И. Шуй-
ский был только как бы председателем Боярской думы в силу негласного
уговора. В московском обществе до начала XVIII столетия сохранялось
убеждение, что власть Шуйского была ограничена боярами. Швед
Стралленберг сообщает, что в числе условий, предложенных В. И. Шуй-
скому, было обязательство без ведома Боярской думы не издавать зако-
нов и не вводить новых налогов. Шуйский, по выражению современни-
ков, был «боярским царем». Это обстоятельство и было, как мы увидим,
главной причиной постигшего его крушения. Шуйский не имел корней
в народе и держался только при содействии бояр; вся задача его своди-
лась поэтому только к тому, чтобы дружить с боярами, держать их в со-
гласии и самому быть с ними в мире. Но Шуйский этой задачи не выпол-
нил: прежде всего оказалось, что боярский царь, обязавшийся править
сообща с боярами; не был в состоянии поладить с ними. Предшествую-
щая история не приучила бояр к дружной совместной работе на общую
пользу. Бояре сумели еще объединиться для того, чтобы поставить царя,
но, когда начались обычные текущие будничные дела, среди них опять
начались интриги и раздоры, а царь, сам недавний боярин, не сумел за-
щитить себя, не сумел остаться нейтральным, начал снова считаться
с боярами, отнимать вотчины и рассылать в ссылки по городам...
Расправился Шуйский и с Романовыми. В конце июля произошла
уличная демонстрация, толпа кричала, что царем должен быть перво-
404
Русская история XVII-XVIII вв.
присутствующий в Боярской думе Ф. И. Мстиславский. Шуйский уви-
дел в этом интригу и ответил на демонстрацию рядом репрессий по от-
ношению к боярам. Филарет был скинут с патриаршества, Шереметев
отдан под суд и сослан. Чем дальше, тем больше портились отношения
Шуйского с боярами: И.С. Куракин и князь Голицын отшатнулись от
Шуйского, а т. к. только бояре были опорой для Шуйского, то разрыв
с боярством имел роковые последствия для него.
В остальном населении воцарение В.И. Шуйского встречено было
сильным неудовольствием. Оно прежде всего проявилось в Москве.
В народе обвиняли бояр и Шуйского, что они погубили настоящего царя,
горячие головы начинали верить, что и на этот раз Бог спас Дмитрия от
руки бояр, что он успел скрыться. Эта молва с первых же дней воцарения
В. И. Шуйского все росла и росла. Чтобы рассеять эти слухи и успокоить
народное возбуждение, Шуйский распорядился перенести гробницу ца-
ревича из Углича в Москву, но и это не помогло, а только усилило подо-
зрения. Как было верить? Шуйский уже не раз выступал с заявлениями
о смерти царевича Дмитрия. Первый раз он выступал в царствование Фе-
дора. Шуйский вел следственное дело и пустил ту версию, что царевич
Дмитрий сам закололся во время игры в свайку. Когда же Лжедмитрий
низверг с престола Годунова, Шуйский подготовил и другую версию, что
царевич Дмитрий чудом Божьим спасся, что убит был не он, а поповский
сын, его сверстник. Два раза Шуйский лгал. Теперь он в третий раз высту-
пал с объявлением о смерти Дмитрия, и оно, конечно, не находило веры,
Qui s’excuse, s’accuse1, решил народ и тысячами собирался на Красной
площади в Кремле, так что Кремль пришлось объявить на военном поло-
жении и расставить везде стрельцов с пушками, но ничто не помогло. Та-
кое же действие имели грамоты с объявлением произошедшего перево-
рота и с разъяснением некоторых документов, компрометирующих са-
мозванца, по которым он намерен был подчинить государство папе. Но
народ не слушал уже ничего. Все видели здесь козни Шуйского, интригу
и ложь. Не помогло и открытие мощей нового святого.
Со времени избрания Бориса сложился прецедент избрания царя
всей землей, и общество не могло все еще примириться, что при воцаре-
нии Шуйского нарушен обычный порядок избрания.
Мятежное движение, начавшееся в Москве, распространилось даль-
ше: сначала поднялись северские города, к ним примкнули Тула
и Рязань, присоединились поволжские города, а затем мятежное движе-
ние перескочило через Волгу на Вятку и, наконец, восстала и отдален-
1 Кто извиняется, тот сам себя обвиняет (фр ). — Прим. ред.
405
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ная Астрахань. Брожение началось и по западной границе — в Новго-
родской и Псковской областях. Сильнее всего поднялось восстание
на Северской Украине. Это движение носило яркую социальную окра-
ску. оно выступает перед нами как война низших классов общества про-
тив высших. «Собрахуся боярские люди, и крестьяне, — говорит лето-
пись о движении Болотникова, — с ними же пристаху».
/Лекция V
Мы остановились в прошлый раз на том моменте Смутного времени,
когда избран был на русский престол князь Василий Шуйский и когда со
всех сторон обнаружилось враждебное к нему отношение московского
общества. Избранием Шуйского были недовольны не только низы: дви-
жение против него началось, как известно, на Северской Украине, под
предводительством Шаховского и Болотникова, — но недовольны им
были также дворяне и дети боярские, служилые люди заокских заречных
областей, которые тоже стали против него под начальством Ляпунова.
Движение перекинулось на восток, в казанские места, так что даже уже
к моменту избрания Шуйского Смута была в полном разгаре.
На первых порах правительство Шуйского справилось с мятежным
движением. И это не удивительно. В возникшем движении соединились
собственно социальные враги, которые расходились в самых существен-
ных своих интересах. По словам патриарха Гермогена, Ляпунов и другие
вожди движения стали рассылать грамоты по городам, в которых «велят
боярским холопам побивать своих бояр, и жены их, и вотчины, и поме-
стья им сулят; и шпыням, и безымянникам ворам велят гостей и всех
торговых людей побивати, животы их грабити; и призывают их, воров,
к себе и хотят им давати боярство и воеводство, и окольничество, и дья-
чество». Таким образом, низы общества поднялись, собственно, по по-
воду Шуйского, а не против Шуйского: движение направлялось, собст-
венно, против состоятельных классов — бояр, т. е. землевладельцев, если
употреблять этот термин в его экономическом, а не политическом зна-
чении, и против высших слоев торгово-промышленного люда — гостей
и купцов. Естественно, что служилые люди, которые соединились с во-
рами для низвержения правительства Шуйского, знали, что торжество
воров угрожает и им. Тогда дворяне Северской Украины всей корпора-
цией во главе с Ляпуновым «отъехали» от воров и явились с повинной
к Шуйскому. Казалось бы, при таких условиях правительство его должно
было бы восторжествовать. И действительно, 2 декабря 1606 г. войска
Шуйского разгромили полчища Болотникова у села Коломенского.
Много воров было побито, еще больше было захвачено в плен, и тогда
была произведена жестокая расправа с ворами: Шуйский распорядился
«посадить в воду» захваченных воров, т. е. отдал приказ утопить их. То-
пили воров тысячами, и не только в Москве, но и в Новгороде (в реке
Волхове), т. к. там тоже обнаружилось враждебное движение. Все-таки
значительная часть войска Болотникова спаслась бегством, и с этими
остатками воровских шаек правительству Шуйского пришлось бороться
407
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
еще около года. Эти воры, которым удалось бежать из-под Коломенско-
го, засели в Туле. В октябре 1607 г. Шуйский взял Тулу хитростью, окру-
жив город со всех сторон водой. И на этот раз много мятежников было
«посажено в воду», но далеко не все, многим царь оказал милость: тех из
них, у которых отыскивались прежние господа, отдавали назад по ста-
рым крепостям, а заключенных в тюрьмы предоставлено было брать на
поруки. Этим широко воспользовались многие корыстолюбивые люди
из служилых. Взяв воров из тюрьмы на поруки, они брали с них служи-
лые кабалы, т. е. закрепощали за собой в качестве холопов. Таким обра-
зом, восставшие на крепостной порядок воры снова становились жер-
твами этого порядка. Само собой разумеется, что они оставались недол-
го в этом положении и снова бежали при первом удобном случае туда,
откуда их привалили целые полчища, т. е. на Северскую Украину. Луч-
шая участь постигла тех воров, которые сами пришли с повинной, их
приводили к присяге и отпускали по домам.
Теперь, следовательно, снова собирались разбойничьи шайки на Ук-
раине и ждали только нового предводителя. Этот новый предводитель
скоро появился. Он принял в истории имя Лжедмитрия II, или Тушин-
ского вора, как его тогда называли. Характерно само появление этого
лица, указывающее на странное психическое состояние русского обще-
ства в начале XVII в. Когда был убит Лжедмитрий I, многие никак не хо-
тели с этим мириться, не хотели верить. На этой почве среди недоволь-
ных элементов общества и распространился слух о том, что Дмитрий
и на этот раз спасся каким-то чудом и явится рано или поздно добывать
себе отеческий стол. Из уст в уста эта молва передавалась, росла, увели-
чивалась конкретными подробностями, т. к. в этом деле был полный
простор фантазии. Появились даже лица, которые рассказывали, что ви-
дели Дмитрия. И вот случилось однажды в Путивле, один из таких оче-
видцев, подьячий, сидя в кабаке и порядочно подвыпив, разболтался
(имя царя ведь тогда было у всех на языке). Подьячий говорил, что царь
жив, не убит, что о нем появились слухи в Литве и что он скоро появится
и в этих местах. Шпионы, которые подслушали эти рассказы, донесли
кому следует, тогда подьячего схватили и начали пытать, спрашивая, где
царь и от кого подьячий слышал о нем. Когда подьячего начали пытать,
хмель с него уже сбежал: он начал говорить, что ничего не знает, что все
наболтал сдуру и спьяну, но ему уже не поверили, продолжали держать
в заключении и подвергать пыткам. Рассказанный случай имел место
в Путивле, а в это же время по соседству, в Литве, схватили праздноша-
тающегося человека, который вызывал против себя подозрения. Это
был «беглый мастер», т. е. странствующий учитель, промышлявший тем,
408
Русская история XVII-XVIII вв.
что ходил из села в село и учил ребят. Человек он был бедный, ходил весь
год в нагольном тулупе и также, по-видимому, любил выпить. Он пока-
зался почему-то подозрительным литовскому старосте, поэтому по при-
казанию последнего его схватили и начали пытать, а т. к. он был человек
без роду и племени, не помнящий родства, то и не мог удовлетворитель-
но сказать, кто он такой. Когда его начали пытать, он сказал, что он —
родственник царя Дмитрия, один из служилых людей московских, что
он бежал, спасаясь от правительства Шуйского. Тогда литовский старо-
ста, желая избежать неприятностей с этим царским родственником, вы-
дал его новгород-северскому воеводе. В Москве этого неизвестного до-
прашивали снова, и там он по-прежнему давал сбивчивые указания. Тог-
да решили поставить его на очную ставку с подьячим из Путивля.
Очевидно, население Украины ждало появления царя, искало узнать,
где находится желанный государь. Когда устроили очную ставку между
мнимым родственником царя и подьячим, то на первых порах из этого
ничего не вышло. Родственник по-прежнему не говорил ничего опреде-
ленного, по-прежнему от него нельзя было добиться откровенных и пря-
мых указаний; тогда подьячего начали истязать на его глазах, и тот, не
терпя мук, бросился к ногам мнимого царского родственника и заявил:
«Вот — батюшка царь. Он не узнал меня и смотрит, как вы тут надо мной
издеваетесь». Тот сначала смешался, не знал, что ему делать, а потом
оправился, принял важный вид, схватил палку и закричал: «Что же вы
меня не узнаете? Я — царь. Вот я вам задам». Мнимого царя ввели с тор-
жеством в город, отвели ему лучшую избу, изготовили царское одеяние.
Весть о царе быстро распространилась и проникла на Украину. Скоро
к нему потянулись отряды приверженцев. В Польше в это время были
люди, жившие военным ремеслом, записываясь в так называемые жол-
неры. Эти люди были мелкие безземельные шляхтичи. Естественно, что
это был народ отпетый, отчаянный, военное ремесло интересовало их
постольку, поскольку давало возможность весело, шумно, беззаботно
жить. В это время им уже надоело бездействие на Западной Украине, где
они стояли гарнизонами в городах для защиты от татар. Теперь весь этот
люд под начальством нескольких удальцов подступил к Москве. Пред-
водители были по большей части люди с большим прошлым, люди, ко-
торые дома у себя были в опале за всякие грабежи и разбои. Итак, толпы
военных гулящих людей явились из Польши разорять Московское госу-
дарство под начальством Рожинского, Сапеги и Лисовского. Под знаме-
нем вора сгруппировались такие же, как и он сам, воры, которые, конеч-
но, совершенно не интересовались его правом на московский престол,
а просто искали удобного случая пограбить и поживиться на его счет.
409
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Это была, в сущности, колоссальная разбойничья организация, которая
только прикрывалась политическими целями. Основной контингент
этой разбойничьей шайки составляли польские жолнеры, а затем к ним
примкнули и свои русские воры. В права мнимого Дмитрия они, конеч-
но, нисколько не верили, но они хорошо понимали его значение, они
величали его не царем, а «цариком», обращались с ним, как с игрушкой,
он нужен был им лишь как предлог для смуты и, следовательно, как за-
лог их успеха. Демократическое движение шло на Руси так далеко, что
всякий атаман разбойничьей шайки спешил выдать себя если не за царя,
то за царского родственника или приближенного к царю человека. Мно-
го тогда появилось у нас таких царьков и царевичей, сыновей и внуков
Грозного и царя Федора Ивановича. Донцы привели к Лжедмитрию II
его племянника, царевича Федьку, мнимого сына царя Федора. Дядя
очень нелюбезно принял своего племянника, приказав его повесить.
В Астрахани появился царевич Август, который выдавал себя за сына
Ивана Грозного от Анны Колтовской. Там же появился и Лаврентий,
мнимый внук Грозного от царевича Ивана. В степных городах появились
еще царевичи Клементий, Савелий, Симеон и Василий, а дальше пошли
просто Брошка, Мартынка и другие — все сыновья Федора Ивановича,
и вокруг каждого из этих царевичей собирались разбойничьи шайки.
Самая колоссальная шайка сгруппировалась около Тушинского
вора. Эта шайка выросла в такую силу, что московское правительство
было не в состоянии справиться с ней своими средствами. Сам мастер,
когда явились к нему поляки и казаки, пожалуй, уже готов был бежать,
потому что сообразил, что затея и для него добром не кончится, но за
ним зорко следили, его не пускали, он был теперь нужен мятежникам
и был уже теперь царем поневоле. Это, конечно, нисколько не улучшало
положения дел, нисколько не облегчало борьбы с ним правительства
Шуйского. Воровские полчища подошли к Москве и, не будучи в силах
взять город, расположились в 12 верстах от него, в селе Тушино. Отдель-
ные отряды этих полчищ грабили окрестности. Это так напугало и демо-
рализовало население столицы, что в ожидании победы Тушинского
вора служилые люди, стольники, стряпчие, подьячие и другие стали отъ-
езжать из Москвы в Тушино. И этот отъезд, конечно, имел влияние и на
других служилых людей, оставшихся в Москве, которые еще заранее пе-
реселились сюда и перевезли все имущество, жен и детей. Когда Сапега
разбил московское войско под селом Рахмановом и распространил свои
захваты дальше на север, в Москве произошла паника. Дворяне север-
ных городов поспешили убраться из Москвы на помощь своим семьям,
т. к. дорога туда была открыта. За служилыми людьми северных городов
410
Русская история XVII-XVIII вв.
бросились из Москвы и служилые люди поволжских городов. Шуйский
оказался в критическом положении. Он- вышел из этого положения бла-
годаря чужеземной помощи шведов и благодаря уходу поляков из Туши-
на под Смоленск по вызову Сигизмунда. Эти два обстоятельства — вме-
шательство шведов и уход поляков под Смоленск — устрашающим обра-
зом подействовали на воровское скопище: самозванец бежал на юг,
в Калугу. Но внутренние смуты не прекратились. Сигизмунд же решил
воспользоваться наступившим междоусобием, чтобы вернуть области,
отрезанные раньше Москвой от великого княжества Литовского. В осо-
бенности он стремился отторгнуть Смоленск. Сигизмунд и раньше ста-
рался содействовать смуте. Теперь, когда Сигизмунд подступил к Смо-
ленску с намерением овладеть городом и Смоленской областью, перед
ним открылись такие политические перспективы, о которых он и не
мечтал, и встали перед ним такие задачи, которых он себе не ставил.
Из-под Москвы явилось к нему посольство с предложением русской
короны сыну его, королевичу Владиславу. Это посольство явилось, ко-
нечно, не из Москвы, а было отправлено теми людьми, которые от Мо-
сквы перешли на службу к Тушинскому вору. Когда вор бежал в Калугу,
перебежчики очутились в критическом положении: дело вора было про-
играно, а от московского правительства они не могли ожидать ничего
хорошего. Среди них созрела мысль возвести на русский престол Влади-
слава, и они снарядили посольство в Смоленск.
Во главе этих людей стоял «нареченный патриарх» Филарет Ники-
тич. Он был захвачен в плен Тушинским вором, но жил в Тушине на сво-
боде и даже в почете. Приезжавшие в Тушино представлялись и самоз-
ванцу, и патриарху. От имени патриарха писались грамоты духовенству,
печатавшиеся особой патриаршей печатью. В стане самозванца Филаре-
та держала вражда к Шуйскому, но он не был расположен поддерживать
самозванца и ждал результатов борьбы. По свидетельству Авраамия Па-
лицына, Филарет, будучи окружен в Тушине знаками патриаршего дос-
тоинства, «разумен сый и не преклонней ни надесно, ни налево, но пре-
бысть твердо в правой вере». Ядро русских людей, которые звали на цар-
ство Владислава, составляли представители знатных боярских фамилий:
тут мы видим князя Д.М. Черкасского, князей Трубецких, Шаховских,
князя Рубец-Мосальского и других. К ним примыкали и люди менее
знатные, наконец, в составе этого посольства заметен и прямо демокра-
тический элемент — люди простые, неродовитые. Виднее других в этом
кружке был Михалка Молчанов, а также торговый мужик, кожевник,
Федька Андронов. Эта компания «самых худых людей и торговых мужи-
ков» при нормальном ходе дел в государстве оставалась бы в полной не-
411
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
известности, но в Тушине она попала в исключительные условия. Вор
«сказывал им чины и подарки», и торговый мужик Федька Андронов по-
пал в думные дворяне. Все эти люди, оставшись без предводителя, долж-
ны были искать выход из своего затруднительного положения — теперь,
когда вор убежал из Тушина, единственным выходом для этих людей
было искать нового царя помимо Василия Ивановича Шуйского. Это за-
ставило их отправить посольство к Сигизмунду с просьбой отпустить на
московский престол сына Владислава. Результатом этого обращения
явился договор 4 февраля 1610 г., заключенный послами от имени «всей
земли», самозванными представителями которой они были.
Не касаясь вопроса о перемене веры, о переходе из католичества
в православие, договор обязывал царевича Владислава венчаться на цар-
ство от руки патриарха, сохранять неприкосновенность православной
веры, судить по старым законам, суд вести по старине, никого не нака-
зывать, не осудив истинным судом со всеми боярами, вводить новые за-
коны с согласия бояр и всей земли, т. е. Боярской думы и Земского собо-
ра, великих чинов людей без вины не понижать, а меньших возвышать
по заслугам, дозволять выезд для науки в чужие земли, подать собирать
по старине, новые налоги вводить не иначе, как с согласия всех бояр,
родственников и детей виновных их имущества не лишать, холопам воли
не давать и т. д. Этот письменный договор послов с Сигизмундом был
у нас первым конституционным актом. Это уже не подкрестная запись
Шуйского, которая заключала только своего рода моральные обязатель-
ства, но не политические обязательства царя перед землей. Конституци-
онный характер этого договора объясняется, конечно, не успехами по-
литической мысли в русском обществе XVII в., а просто обстоятельства-
ми жизни и составом того кружка людей, которые вступили в переговоры
с королем Сигизмундом. На московский престол вступал иноземный
королевич, которому были чужды московские порядки и который мог
поэтому их нарушать. В будущем надо было обеспечить национальный
порядок особым договором с новым царем.
Люди, которые проявили при заключении этого договора особую
инициативу, должны были, естественно, позаботиться в договоре о себе.
К числу таких людей, которые приняли особенно деятельное участие
в составлении договора, принадлежало по большей части боярство, по-
этому в договоре встречаем ряд статей, повторяющих обязательства
Шуйского боярам: тут мы находим те же требования относительно но-
вых законов, которые нельзя издавать без приговора бояр и всей земли,
о новых налогах, которые не могут вводиться без согласия думы, поста-
новления о том, чтобы жизни и чести никого не лишать, не осудив пра-
412
Русская история XVII—XVIII вв.
ведным судом со всеми боярами, о том, чтобы жен и детей виновного ни
жизни, ни имущества не лишать, и пр. Но вместе с тем в этом договоре
были и другие статьи, продиктованные уже не боярами, а людьми низ-
ших чинов: таковы, например, статьи, говорящие о том, чтобы меньших
людей возвышать по заслугам, новые законы издавать не только «со
всех бояр», но и «со всей земли приговора». Несомненно, что этими же
людьми была продиктована и та статья, где говорится, что царь будет
отпускать людей свободно для науки в чужие земли. Это они, конечно,
люди меньшие, желали отъезжать в чужие земли за наукой, чтобы, воз-
вратившись, потом повышаться у себя на родине по заслугам. В общем,
договор, несомненно, стремился к обеспечению интересов военно-слу-
жилого класса: договор обещает сохранять за служилыми людьми жало-
ванье, «денежные оброки и поместья, и отчизны»; оговорена в договоре
и необходимость произвести новую перепись: будущий царь обещал
послать дозорщиков исследовать доходы, получаемые с поместий,
и установить тягости на основании живущих, т. е. по степени населен-
ности, и запустошенным полям дать льготы. В пользу служилого класса
продиктована и та статья, которая говорит, чтобы холопов на волю не
отпускать, крепостных людей держать по-прежнему.
Договор 4 февраля ускорил падение Шуйского. После того как князь
Дмитрий Шуйский потерпел поражение от Жолкевского, Сигизмунд
двинулся на Москву, чтобы посадить на царство Владислава. Тушинский
вор в последний раз сделал попытку овладеть Москвой и из Калуги
с оставшимся у него сбродом двинулся к Москве и остановился непода-
леку, в селе Коломенском. Московское население под влиянием этих
наступлений с двух сторон, поляков с запада и Тушинского вора с юга,
пришло в большое возбуждение. По словам летописи, «все люди подви-
гошася на царя», в народе говорили, что «государь несчастлив», что при
нем «кровь многая льется» и «многие люди к погибели приходят», и про-
сили, чтобы он «царство оставил».
После того как Шуйский был свергнут, остались два кандидата на
русский престол: Владислав и Лжедмитрий II, и каждый из них имел
своих приверженцев. Однако были и такие члены общества, которые не
склонялись ни в ту, ни в другую сторону. Вот к этой-то части и апеллиро-
вал патриарх Гермоген, убеждая стоять за Михаила Федоровича Романо-
ва, за которого были также люди меньшие, служилые и торговые. Неко-
торыми выдвигалась еще кандидатура князя В.В. Голицына, так что
было, следовательно, 4 кандидата. Отсюда ясно, какое раздробление
в мыслях в среде русского общества произошло, когда возник вопрос
о том, кому быть царем.
413
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Московские бояре склонялись по преимуществу на сторону Влади-
слава, они ждали от него больших милостей, бояре принимали в расчет
то обстоятельство, что он приходил из страны, где аристократия играла
важную роль. На такую же роль в государстве рассчитывала и русская
аристократия, призывая иноземного царевича, но самым главным моти-
вом симпатий к Владиславу со стороны аристократии был все-таки страх
торжества Тушинского вора и окружающего его сброда, страх торжества
черни, поэтому, как только Жолкевский подступил к Москве, бояре по-
спешили открыть ему ворота. 17 августа 1610 г. был заключен новый до-
говор с Жолкевским, в основу которого был положен договор 4 февраля,
но бояре внесли в него и некоторые изменения, направленные главным
образом к тому, чтобы духовенство не противилось польскому кандидату
на престол, именно: в договоре требовалось, чтобы царевич принял пра-
вославие; затем были внесены и другие изменения — были вычеркнуты
статьи о свободном выезде в чужие земли и о повышении меньших лю-
дей. После присяги Владиславу Жолкевский вступил в Москву и про-
гнал вора, который убежал в Калугу. Тогда Москва оказалась во власти
поляков, и наступил момент, который мы можем определить как время
самого бедственного положения Московского государства. Внутри госу-
дарство разрушали воры, группировавшиеся около самозванца. Правда,
скоро самозванец погиб (его зарезали однажды на охоте), но гибель его
не улучшила положения вещей. Сброд, окружавший самозванца, рассы-
пался по всей стране; разбойничьи шайки грабили, жгли, убивали и про-
изводили всевозможные бесчинства. Образовывались и новые шайки
воров, повсюду на пространстве государства шла война неимущих про-
тив состоятельных.
На государство, раздираемое внутренними усобицами, бросились со
всех сторон внешние враги, почувствовав возможность добычи. После
договора с Сигизмундом шведы, бывшие прежде союзниками русских,
обратились во врагов и заняли Новгород. Поляки после заключения до-
говора, несмотря на завязавшиеся новые отношения с Московским го-
сударством, не прекратили военные действия. Король Сигизмунд хотел
во что бы то ни стало добиться возврата Смоленска и требовал от смо-
лян, чтобы они все-таки сдались на его имя. Сигизмунд склонен был
даже отказаться утвердить главный пункт договора с Жолкевским —
о принятии православия царевичем. Это и понятно. Ведь Сигизмунд
был фанатиком католицизма. У себя в Польше он дал торжество воинст-
вующему католицизму. Мало того, он обнаружил намерение вовсе не пу-
скать сына в Москву. Под тем предлогом, что ему нужно очистить путь
молодому неопытному царевичу и подготовить его въезд в столицу, Си-
414
Русская история XVII-XVIII вв.
гизмунд требовал, чтобы его допустили в Москву. Филарет Никитич
и некоторые другие бояре не соглашались на эти условия, тем более что
Сигизмунд очень недвусмысленно обнаруживал намерение самому за-
владеть Московским государством.
Такой оборот дела грозил Московскому государству не только поте-
рей национальной самобытности, но и утеснением православной веры от
государя, который уже насадил унию в Западной Руси. Эта двойная опас-
ность пробудила в русском обществе сильные национальные и религиоз-
ные чувства и вызвала движение в его среде, которое и привело к восста-
новлению государственного порядка. Толчок этому движению дал, как
известно, патриарх Гермоген. Он стал рассылать по городам грамоты,
в которых призывал русских людей стать на защиту православной веры
и отечества. Города заволновались. Прокопий Ляпунов со свойственной
ему горячностью первым приступил к делу — после воззвания патриарха
он сразу же стал собирать войско. В январе 1611 г. Прокопий Ляпунов
двинулся к Москве на освобождение. К нему присоединились земские
ополчения из Рязанской, Северской, Муромской, Суздальской областей
и из поволжских и понизовых городов. Религиозно-национальное дви-
жение захватило даже тушинцев и казаков. Тушинцы двинулись к Мо-
скве под предводительством Д.Т Трубецкого, одного из тушинских бояр,
и атамана И.М. Заруцкого. С севера пришли казачьи разбойничьи шайки
под начальством атамана Просовецкого. Всего под стенами Москвы
в 1611 г. оказалось до 100 тыс. вооруженных людей.
Однако это первое ополчение оказалось не в состоянии отстоять
Москву от поляков. Причины этого бессилия лежали в самом составе
первого ополчения: здесь опять соединились социальные враги — слу-
жилые люди и казаки. На первых порах они могли еще действовать сооб-
ща, когда же осада Москвы затянулась, среди защитников проявились
эта скрытая до того времени рознь и вражда, и дело кончилось распадом
ополчения. Предводители этого ополчения считали себя представителя-
ми земли и поспешили установить временное правительство. Трое вое-
вод, Ляпунов, Д.Т. Трубецкой и И.М. Заруцкий, именем земли издавали
распоряжения о собрании ратных людей, назначали и сменяли воевод
в городах, защищали Новгород от шведов, раздавали поместья и пр.
В своих действиях воеводы руководились «общим советом рати», кото-
рый представлял собой некоторое подобие Земского собора. Тогда было
трудно созвать настоящий Земский собор, поэтому и потребовалось ор-
ганизовать выборных от служилых людей, которые и составили особый
совет при военачальниках. Однако скоро в среде ополчения начались
раздоры. Военачальники начали ссориться между собой и считаться, кто
415
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
кому служит и кто за кого стоит; стали раздаваться жалобы, что воена-
чальники жалуют меньших людей лицеприятно; а служилые люди были
недовольны тем, что они принимали под свои знамена беглых холопов,
обещая считать их вольными казаками.
Для устранения возникших недоразумений созван был 30 июня со-
бор всей рати. На этом соборе всего войска были представители всех
служилых людей и казаков. На соборе приговорили и выбрали опять Ля-
пунова, Трубецкого и Заруцкого, которые должны были «строить землю
и всяким земским и ратным делом промышлять». Так как фактически
они и раньше уже выполняли эти обязанности, то это избрание их на
соборе было лишь формой, выражающей им доверие. Несмотря на это,
им все-таки дали и некоторые специальные инструкции: например, от
них потребовали не казнить смертью и не ссылать без общего всей рати
приговора. Затем, в войске были установлены все те учреждения, какие
существовали и в столице, т. е. главным образом приказы: Большой при-
каз, Поместный приказ, Земский, Разбойный и др. Так как Смута внесла
большой беспорядок в поместные дела, то решено было отобрать земли
из незаконного пользования у тех лиц, которые не служили в войске,
и все те лишние земли, какие окажутся у помещиков сверх их нормаль-
ных наделов. Отобранные земли решено было отдать в поместья неиму-
щим и разоренным служилым людям, служащим в войске. Кроме того,
было приговорено вернуть в московское войско всех казаков, разослан-
ных на службу и ушедших в города, и впредь в целях борьбы с грабежами
посылать их за припасами не иначе, как под надзором служилых людей.
Постановлено было также беглых крестьян и холопов, которые счита-
лись казаками, возвратить прежним господам и обратить в прежнее со-
стояние. Эти постановления вызвали бурю негодования среди казаков
и сильное раздражение против Ляпунова, которого считали инициато-
ром собора. «И с этой поры, — говорит летописец, — начата над Проко-
фием думати, како бы его убить». О возникших несогласиях прослыша-
ли поляки и воспользовались ими в своих целях. В стан казаков были
подброшены грамоты, в которых Ляпунов обвинялся в каких-то замы-
слах против казаков. Казаки вызвали его в свой круг для объяснения,
а когда он явился, зарубили его саблями.
Тогда ополчение окончательно распалось. Скоро на смену ему яви-
лось другое, которому и удалось выполнить главную задачу — очистить
государство от внешних и внутренних врагов.
Лекция VI
Первое земское ополчение, которое собралось на выручку Москвы,
не достигло цели, т. к. в его среде соединились социальные враги: ка-
зачество и служилый люд. Первый порыв национального одушевления
был поэтому непрочен и недолговечен. Внутренняя вражда охватила все
ополчение, и служилые люди разъехались из-под Москвы, а под Мо-
сквой остались одни казаки под начальством Заруцкого. Это был кри-
тический момент в истории Московского государства, оно достигло
в своем затруднительном положении последней крайности: западная
часть Русского государства была уже во власти внешних врагов. 3 июня
1611 г. Сигизмунд взял Смоленск. 16 июля шведы захватили Новгород,
а в Пскове в то же самое время утвердился третий Лжедмитрий — дьякон
Исидор, или самозванец Сидорка, как его называли. Но этот критиче-
ский момент был в то же время поворотным моментом Смуты. Усиле-
ние внешних и внутренних врагов вызвало в населении новый прилив
патриотического чувства, новые усилия к одолению врагов родины. На
этот раз усилия русских людей увенчались успехом. Дело происходило
так: города Поволжья пересылали друг другу грамоты, в которых сове-
товались между собой о том, как поступить и что нужно делать русским
людям в их тяжелом положении. Все поволжские города согласились
в том, чтобы им «быть в совете и единении»; решили не допускать гра-
бежей, не заводить усобиц, не принимать новых начальников, откуда бы
они ни приходили, а держаться старых и не знаться с казаками.
Первоначально поволжские города, движимые единственно инстин-
ктом самосохранения, советовались лишь о том, как обороняться от
внешних и внутренних опасностей, но от обороны они в конце концов
должны были перейти и к вопросу о том, как совсем избавить страну от
внутренних и внешних врагов. На этот путь решительного наступления
против врагов родины города были увлечены патриархом Гермогеном, ко-
торый как-то нашел возможность из своего заключения рассылать грамо-
ты по городам, а когда умер Гермоген — грамотами Троицкого монастыря.
Грамоты эти возымели свое действие. Первый пример подали нижегород-
цы. Нижегородцы были увлечены пламенной речью своего земского ста-
росты Кузьмы Минина Сухорука. Они приговорили собрать «третью
деньгу» (то есть третью часть имущества) на содержание ратных людей
и организовать ополчение на выручку Москвы. Весть о деятельности ни-
жегородцев скоро распространилась по городам Поволжья, и к ним стали
приставать бездомные дворяне и дети боярские. Первыми пришли к ним
смоляне, вязьмичи и дорогобужцы, дворяне, которые, лишившись своих
417
М.К. /1юбавс1<ий. Русская история от древности до конца XVIII в.
поместий, когда их земли были заняты поляками, пришли искать приюта
и были «испомещены» в Арзамасском уезде, но откуда были изгнаны За-
руцким и казаками. Однако нижегородское ополчение было еще слиш-
ком незначительно, а поэтому нижегородцы обратились к другим городам
с окружными грамотами, в которых они призывали города «с ними быти
в одном совете и ратным людям на польских и литовских людей игги вме-
сте, чтобы казаки по-прежнему низовой рати своим воровством, грабежи
и иными воровскими заводы и Маринкиным сыном не разгромили». Ни-
жегородские грамоты приглашали население государства стать против
польских и литовских людей и против казаков, так что и те и другие в этих
грамотах прямо объявляются врагами отечества. На призыв нижегородцев
откликнулось много городов, и первым — Коломна. Когда ополчение вы-
росло уже во внушительную силу, оно выступило в марте 1612 г. вверх по
Волге по дороге в Ярославль. Князь Д. Пожарский, ставший во главе
ополчения, предпринял этот обходной путь для того, чтобы по дороге со-
брать еще ратных сил, дать русским людям возможность примкнуть
к нему, объявить по Руси, что собирается земское ополчение. Около трех
месяцев ополчение стояло в Ярославле, выжидая, пока подойдут новые
силы. В недрах этого второго земского ополчения, как и в недрах первого,
организовался Земский собор для ведения государственных дел. Органи-
зация такого Земского собора была необходима, т. к. всеми признаваемого
правительства в Московском государстве в то время не было, ополчение
же, которое выступало по своей воле на защиту всей земли, имело, конеч-
но, моральное право установить временное правительство в своих недрах.
Еще когда ополчение находилось в Нижнем, города присылали сюда не
только ратных людей, но и своих выборных представителей, а в апреле из
Ярославля Пожарский разослал грамоты по городам, в которых просил
прислать выборных «для царского обиранья». Когда же не все города при-
слали своих выборных, Пожарский разослал новые грамоты. Очевидно,
у него было желание, чтобы Земский собор отличался возможной полно-
той, чтобы все города были на нем представлены. Подобно тому, как
в первом земском ополчении исполнительная власть находилась в руках
трех воевод — Ляпунова, Трубецкого и Заруцкого, так и теперь князь По-
жарский управлял не только ополчением, но и всей землей: принимал че-
лобитные, давал тарханные и жалованные грамоты монастырям, произво-
дил сборы на ратное дело, заведовал постройками в городе, но всем этим
он распоряжался не по своей единоличной воле, а «по указу всей земли»,
т. е. по приговору Земского собора, который заседал в его стане. Так Зем-
ский собор в военном стане два раза становился верховным правительст-
вом страны.
418
Русская история XVII—XVIII вв.
Земское ополчение, собравшееся в Ярославле, предполагало всту-
пить в борьбу не только с поляками, но и с казаками, уцелевшими от пер-
вого ополчения. В грамотах, разосланных Пожарским и его товарищами
в апреле, казаков как врагов государства выставляли даже на первый
план: писали, что «старые заводчики великому злу, атаманы и казаки, ко-
торые служили в Тушине лжеименитому царю, убив Ляпунова, хотели
всем в государстве по своему воровскому обычаю владети», присягнув
Маринкину сыну, и вернулись к злому совету: лучших земских людей
убили, животы разграбили и владеют ими по воровскому своему обычаю.
Поэтому Пожарский принимал в свое ополчение всех, кто крепко стоял
против польских и немецких врагов и воров, которые, по его словам,
в государстве «новую кровь вчинают». Казаки сами открыли военное
действие против нижегородцев. Пожарский выбил казаков из поволж-
ских уездов и отбросил их к Москве, где они не только не были вредны,
но и полезны для целей Пожарского, т. к. с поляками они не дружили,
вели с ними борьбу в Кремле и подрывали польские силы. Предоставляя
врагам истреблять друг друга во взаимной борьбе, Пожарский не спешил
к Москве: предполагая избрать царя всей землей, он рассылал грамоты
по городам, приглашая избрать «советных людей» «для царского обира-
нья», т. е. для избрания царя. Но в Ярославле этому делу не удалось осу-
ществиться: пришли вести о приходе гетмана Ходкевича с большими си-
лами на выручку литовского гарнизона, сидевшего в Кремле. Пожарский
ускоренным маршем должен был отправиться к Москве. С приближени-
ем земского ополчения часть казаков под начальством Заруцкого поспе-
шила ретироваться на юг, а другая часть более мирных и умеренных под
начальством Трубецкого осталась под Москвой и стала ждать столкнове-
ния Пожарского с Ходкевичем. После переговоров Пожарского с казака-
ми произошло их соединение с войсками Пожарского для общих дейст-
вий. Очень много содействовал этому соединению троицкий келарь
Авраамий Палицын. Дело происходило так: в тот критический момент,
когда Ходкевич подходил к Москве-реке, чтобы соединиться с польским
гарнизоном, в стане казаков явился Авраамий Палицын и произнес воо-
душевленную речь, обещая казакам все сокровища Троице-Сергиевой
лавры и именем преподобного Сергия убеждая их встать против врагов
православной веры. Эта речь затронула национальные и религиозные
чувства, еще дремавшие в душах казаков: они поднялись и ударили на
Ходкевича, которого задумали отбить и заставить отступить из-под Мо-
сквы. 22 октября 1612 г. соединенное земское ополчение взяло Китай-го-
род, а 26 октября сдался Кремль, который представлял тогда мерзость
запустения: в Кремле нашли истощенных голодом поляков, которые пи-
419
М.К. Любований. Русская история от древности до конца XVIII в.
тались павшими лошадьми и даже, как полагают, трупами людей; по
крайней мере, в чанах, где хранилась солонина, будто бы найдены были
и части человеческого тела. Итак, государственный центр был очищен от
врагов. Оставалось реставрировать царскую власть. За это-то и взялись
русские люди по очищении Москвы от поляков.
Первоначально князь Пожарский предполагал избрать царя в Яро-
славле, но, когда Москва была очищена от поляков, это намерение было
изменено. Во-первых, должно было избрать царя в Москве, как в древней
столице государства, а во-вторых, можно было рассчитывать, что Земский
собор в Москве был бы более полного состава, т. к. в земском ополчении
были представлены только север государства и Поволжье, а южные окра-
ины вовсе не были представлены в земской рати; поэтому после занятия
Москвы, в половине ноября 1612 г., князь Пожарский разослал новые гра-
моты по городам Московского государства с предложением избрать по
10 человек «крепких и разумных людей» для «царского обирания». В гра-
мотах населению предлагалось дать своим выборным «договоры», т. е. ин-
струкции о том, как строить государство до избрания царя.
В январе 1613 г. выборные съехались в Москву и составили Великий
Земский совет, или думу. Этот совет отличался небывалой полнотой сво-
его состава. На избирательной грамоте Михаила Федоровича имеется
277 подписей, но участников собора было, несомненно, гораздо больше,
т. к. подписывались только те, кто был «грамоте учен». Например, от
Нижнего Новгорода подписались на грамоте четверо: протопоп, посад-
ский и 2 стрельца, а между тем известно, что выборных от этого города
было 19 человек: 3 попа, 13 посадских, дьякон и 2 стрельца. Подписыва-
лись тогда не все потому, что на само это дело смотрели иными глазами,
нежели теперь. Подписываясь, имели в виду лишь засвидетельствование
совершенного акта, а для этого было достаточно и небольшого числа
подписей; при подписании грамоты практиковалось широкое замести-
тельство, причем подписывающийся даже и не перечислял всех по име-
нам, а писал просто, например так: «такой-то за себя и за всех тулян ме-
сто руку приложил». Если предположить, что каждый город прислал по
10 выборных, то общее число их будет около 500 человек, т. к. на соборе
было представлено, как видно из грамот, 50 городов. К этому надо при-
бавить еще освященный собор, который входил в Земский собор в пол-
ном составе; если прибавим еще думных людей, стольников, чины слу-
жилые и промышленные, то окажется, что участвующих в Земском со-
боре 1613 г. было, по крайней мере, 700 человек. Этим большим
количеством участников собора объясняется и то обстоятельство, что
для них не нашлось помещения и заседания происходили в Успенском
420
Русская история XVII-XVIII вв.
соборе. Собор 1613 г. был полон не только по количеству представлен-
ных на нем местностей, но и по количеству различных сословных ру-
брик, по своему социальному составу. Этим он значительно отличался от
всех предыдущих и следующих за ним Земских соборов, т. к. в них при-
нимали участие, кроме высшего духовенства и Боярской думы, только
московские придворные и торговые люди, боярские дети и посадские.
На соборе же 1613 г. мы видим также представителей посадского населе-
ния от областей, видим выборных от казаков и даже от «уездных людей»,
т. е. от государственных крестьян черносошных; впрочем, относительно
последних в литературе существует разногласие: иные разумеют под
«уездными людьми» помещичьих крестьян, указывая на факт нахожде-
ния на соборе «уездных людей» из южных уездов, где государственных
черносошных крестьян не было; другие разумеют под «уездными людь-
ми» крестьян государственных. Во всяком случае, этот вопрос еще не
решен: может быть, мы не вполне еще точно знаем население южных
уездов, чтобы утверждать, что там не было государственных крестьян.
Можно сказать только одно с несомненностью: все слои свободного на-
селения Московского государства участвовали в «царском обираньи»
и Земский собор 1613 г. по составу вполне заслуживает название Велико-
го Земского совета. Но необходимо заметить, что на соборе 1613 г. не
было первостатейного боярства, «князя Ф.И. Мстиславского со товари-
щи»: они скомпрометировали себя службой королевичу Владиславу —
во время осады Кремля они сидели за его стенами с поляками, а когда
Кремль был взят, поляки их выпустили, и они разъехались по своим име-
ниям. Но т. к. эти бояре скомпрометировали себя службой иноземному
царевичу, то их сначала и не пригласили на собор, так что они не участ-
вовали ни в агитации за того или другого кандидата, ни в самом избра-
нии, а явились уже в конце, когда осталось только торжественное про-
возглашение избранного царя. Временное правительство разослало пер-
востатейных бояр в почетную ссылку на воеводства.
Долгое время на Земском соборе не могли прийти к соглашению от-
носительно того или иного кандидата на русский престол. «По многие
дни, — говорит летописец, — бысть собрания людям, дела же утвердити
не могут и всуе мятутся семо и овамо». «Начальники» не прочь были из-
брать иноземца (выставлена была кандидатура королевича Владислава),
но «народы ратные», т. е. служилые люди, «не восхотеша сему быти».
Большинство было озлоблено на иноземцев, т. к. они грабили русскую
землю и мучили население. Национальное чувство присутствующих на
Земском соборе 1613 г. находилось в приподнятом состоянии, что выра-
зилось в решении собора: «Литовского и свейского короля и их детей за
421
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
их многия неправды, и иных никоторых земель людей на Московское
государство не обирати и Маринки с сыном не хотети». Кого же хотели
иметь своим царем московские люди? «Говорили на соборах и о цареви-
чах, которые служат в Московском государстве», т. е. о Сибирских и Ка-
симовских, потомках Кучума, и «о великих родах, кому из них Бог даст
быть государем». Выставлялись кандидатуры различных бояр. Много
искали, но не могли остановиться ни на ком. «И тако препроводиша не
малые дни», по словам летописи. «Многие же от вельмож, — говорит ле-
тописец, — желающи царем быть, подкупахуся, многим и дающи и об-
ещающи многие дары». Итак, бесплодно продолжались споры, когда
в конце концов заблистала звезда Романовых, представителей угасшей
династии Рюриковичей. За Романовых прежде всего были казаки (те са-
мые мирные и умеренные, которые остались под Москвой и соедини-
лись с Пожарским). Нет сомнения, что они выдвинули кандидатуру Ми-
хаила Федоровича по тушинским воспоминаниям. Как мы знаем, Фила-
рет был в Тушине нареченным патриархом, так что избрание на царство
Михаила Федоровича Романова представлялось некоторым современ-
никам делом казаков. Литовский канцлер Лев Сапега говорил самому
Филарету, что «сына его посадили на Московское государство государем
казаки донцы». Шведы высказывали мнение, что во время царского из-
брания казаки играли в Москве главную роль, что казаки на Москве
были самыми сильными людьми. Конечно, такое освещение событий
является слишком односторонним: дело в том, что Романовы были во-
обще популярны в Москве. Уже в 1610 г. Михаил Федорович Романов
считался возможным кандидатом на престол.
На кандидатуре Романова сошлись и служилые люди, и казаки.
У современников мы читаем, что какой-то дворянин из Галича выступил
на соборе с грамотой о правах Михаила на престол. То же самое делает
какой-то донской атаман. К Палицыну приходили многие люди с прось-
бой передать Земскому собору свою мысль об избрании Романова. Кан-
дидатура Михаила Федоровича нашла сочувствие, и 21 февраля 1613 г. он
был провозглашен царем. Так восстановлена была царская власть в Мо-
сковском государстве.
Теперь нам должно обратить внимание на один важный вопрос, ко-
торый в науке не получил еще окончательного разрешения, на вопрос об
ограничении власти царя Михаила Федоровича. Существует ряд извес-
тий о том, что новоизбранный царь получил неполную власть. Первое из
этих известий принадлежит современнику, русскому человеку, автору
сказания «О бедех, скорбех и напастех», помещенного в Псковской ле-
тописи. Рассказывая о том, как бояре при Михаиле обладали русской
422
Русская история XVII-XVIII вв.
землей, царя не боялись и ни во что ни ставили, он говорит, что при са-
мом поставлении царя ему было поставлено условием не казнить людей,
ни бояр родовитых, а только рассылать в ссылку: «от их вельможеска
роду и болярска, аще и вина будет преступлению их, не казнити их, но
рассылати в затоки».
Второе известие принадлежит подьячему Посольского приказа Гри-
горию Карповичу Котошихину, который 12 лет спустя по смерти Миха-
ила Федоровича, т. е. в 1657 г., бежал в Швецию и по требованию швед-
ского правительства написал там мемуары «О России в царствование
Алексея Михайловича». Коснувшись вопроса о царском самодержавии,
Котошихин говорит, что «прежние цари после царя Ивана Васильевича
обираны на царство и по них были иманы письма» в том, чтобы им не
быть жестокими, опалы ни на кого не налагать и никого не казнить, без
совета бояр и думных людей никакого дела не делать.
Так продолжалось до Алексея Михайловича. «А нынешнего царя
(Алексея), — продолжает Котошихин, — обирали на царство, а письма
он на себя не дал никакого, почему и писался самодержцем и управлял
государством по всей своей воле. А отец его блаженныя памяти царь Ми-
хаил Феодорович хотя самодержцем писался, однако без боярскаго со-
вету не мог делати ничего». Вот туземные известия об ограничении влас-
ти Михаила Федоровича Романова.
Затем идет ряд иноземных известий. Значительную ценность пред-
ставляет известие, которое принадлежит шведу Страленбергу. Он был взят
в плен под Полтавой и сослан в Сибирь, где находился до Ништадтского
мира. Вернувшись на родину, в Швецию, он в 1730 г. выпустил сочинение
на немецком языке «Историческое и географическое описание северной
и восточной частей Европы и Азии». В этом сочинении Страленберг, со
слов москвичей, рассказывает, что М.Ф. Романов был избран на царство
при следующих условиях: 1) обязался блюсти и охранять православную
веру; 2) забыть прежние обиды, причиненные отцу Михаила и вообще
всей его фамилии; 3) по собственному усмотрению не издавать новых за-
конов и не отменять старых; 4) рассмотрение важных дел и исков произ-
водить не по усмотрению, а по закону и правильному суду; 5) не начинать
войны и не заключать мира по собственному почину и 6) свои вотчины
или отдать родственникам, или присоединить к коронным землям.
Четвертое известие приписывается секретарю прусского посольства
Фокеродту, который по поручению Фридриха в 1737 г., т. е. спустя 7 лет
после Страленберга, составил по поручению прусского кронпринца, бу-
дущего короля Фридриха Великого, записку о состоянии России в нача-
ле XVIII в. для Вольтера, задумавшего в то время писать историю Петра
423
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Великого, Фокеродт сообщает, что бояре в 1613 г. решили взять с избран-
ного царя следующее обязательство: 1) держать суд по старым земским
законам, 2) никого не судить собственной властью, и 3) без собора не
вводить новых законов, не назначать новых налогов, не начинать войны
и не заключать мира.
Пятое известие принадлежит видному русскому историку XVIII в.
Татищеву. Он пользовался многими источниками, которые до нас не до-
шли; может быть, они погибли во время пожара 1812 г., только, во вся-
ком случае, в «Истории» Татищева есть известия, которые не подтвер-
ждаются в других местах. Татищев сообщает, что хотя Михаила Федоро-
вича выбрали всенародно, но с ограничительной записью.
Шестое сообщение принадлежит Шмидту Физельдеку. Физельдек
кратко говорит, что в 1613 г. с М.Ф. Романова была взята формальная за-
пись об ограничении «eine formliche Kapitulation»1. Все эти известия да-
вали повод говорить об ограничении власти Михаила Федоровича, если
и не формальной конституционной хартией, то тайным уговором с боя-
рами. Однако эти известия были впервые заподозрены профессором
Одесского университета Марковичем. В недавнее время они были под-
вергнуты тщательному разбору профессором Петербургского универси-
тета С. Ф. Платоновым (см. статью в журнале Министерства народного
просвещения за 1906 г. — «Московское правительство при первых Рома-
новых»), который пришел к заключению, что нельзя поверить ни сооб-
щениям иностранцев, ни рассказам Псковского сказания, ни Г. Кото-
шихину и, кроме того, по обстоятельствам того времени, нельзя при-
знать, чтобы власть Михаила Федоровича была ограничена.
Разбирая дошедшие до нас известия об ограничении власти Михаи-
ла Федоровича, профессор Платонов сосредоточивает свое внимание на
туземных сказаниях. Он указывает, что автор сказания «О бедех, скорбех
и напастех» был проникнут ненавистью к «владущим боярам», и поэто-
му там, где дело касалось «владущих», он готов был на всякие обвинения
и подозрения. В его сообщении о присяге Михаила профессор Платонов
видит простой домысел, которым автор хотел объяснить всемогущество,
своеволие и безнаказанность бояр. По мнению профессора Платонова,
автор сказания желал изобразить бояр при Михаиле такими, какими они
были при Шуйском, боярском царе: с Шуйского была взята ограничи-
тельная запись, поэтому бояре так вольно и держали себя при нем. Оче-
видно, и с Михаила была взята такая же запись, если и при нем бояре
допускали своеволие.
1 Формальная капитуляция (нем.). — Прим. ред.
424
русская история XVII—XVIII вв.
Что касается сообщений Котошихина, то они грешат, по мнению
профессора Платонова, большими неточностями. Котошихин представ-
ляет дело так, будто все цари после Ивана Грозного давали ограничи-
тельные письма. Но ведь в действительности этого не было: ни Федор
Иванович, ни Борис Годунов, ни Лжедмитрий никаких записей не дава-
ли. Годунов, как известно, очень ловко увернулся от ограничения своей
власти, с Лжедмитрия тоже никаких обязательств взято не было и т. д.
Впервые с Шуйского и с королевича Владислава были взяты ограничи-
тельные обещания. Само содержание писем у Котошихина излагается
так, что они неверны как по отношению к Шуйскому, так и по отноше-
нию к Владиславу. Следовательно, сообщения Котошихина слишком
легко и поверхностно касаются излагаемых фактов.
Что касается иностранных свидетельств, то Фокеродт черпал свои
сведения у Страленберга, следовательно, его известия разбирать не при-
ходится. Что же касается сообщений Страленберга, то они характерны
только для того времени, когда записаны. В 20-х гг. XVIII столетия в выс-
ших кругах русского общества господствовала мысль о создании чего-
либо наподобие Боярской думы, пробудилось конституционное движе-
ние, окончившееся «затейкою» 1730 г., т. е. попыткой ограничить само-
державную власть. В это время в русском обществе наводили справки об
историческом прошлом и, как это всегда бывает, находили там те дан-
ные, которые были желательны. Ходившие в русском обществе толки
и рассказы и были подхвачены иностранцами, которые стали ссылаться
на них как на результаты архивных изысканий. Страленберг упоминает
о «письме», «которое, как говорят, можно было еще видеть в оригинале
у недавно умершего фельдмаршала Шереметева и из коего некто, его чи-
тавший, сообщил ему несколько данных». Физельдек, живший в доме
Миниха, только по слухам, ходившим в кругу его патрона, мог знать
о документах, хранившихся в Успенском соборе и в каком-то архиве. Та-
тищев сам сомневается в существовании конституционной записи и со-
знается, что не знает письменных свидетельств об ограничении власти
Михаила Федоровича.
Таким образом, все известия не заслуживают веры.
Профессор Платонов не видит возможности вывести заключение
об ограничении власти Михаила и из фактов, предшествовавших его
избранию и последовавших за ним. Не сохранилось фактических ука-
заний на то, что личный авторитет государя был чем-нибудь стеснен
даже в первые годы правления, а затем, бояре вовсе не были в таком
положении, чтобы иметь возможность ограничить власть избранного
государя: они были, как мы знаем, подвергнуты почетной ссылке
425
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
и вернулись только после избрания. «Возможно ли допустить, — гово-
рит профессор Платонов, — чтобы эти недавние узники польские, а за-
тем казачьи и земские, только что получившие свободу и амнистию от
„всея земли", могли предложить не ими избранному царю какие бы то
ни было условия от своего лица или от имени их разбитого смутою со-
словия? Разумеется, нет».
Все эти доводы являются, несомненно, чрезвычайно сильными, но
все-таки вопрос об ограничении власти Михаила Федоровича нельзя
считать бесспорно решенным.
В.О. Ключевский принимал известия псковского летописца, но на
существовании формальной записи настаивать не решался.
Как бы то ни было, будем мы признавать существование конститу-
ционной записи или не будем, мы все-таки должны прийти к выводу, что
с избранием Михаила началась новая эпоха в истории государственного
развития России. Дело в том, что реставрация верховной власти усилия-
ми общества является фактом огромной важности. Фактом, который от-
крывал собой новую эпоху в отношениях между московским государем
и государством. Старое Московское государство развилось из вотчины
московского князя и носило поэтому характер частного хозяйства, име-
ло в виду не самодовлеющие цели, а интересы князя-вотчинника. Идея
государства сделала успехи еще при Грозном, однако все-таки было еще
очень далеко до ее полного торжества. Московское государство все еще
мало отличалось от удельной вотчины по приемам управления и по воз-
зрениям государя и общества. «Бог дал нам людей в работу, — говорил
тогда государь устами царя Ивана Васильевича, — и мы вольны их жало-
вать и казнить, не отвечая никому кроме Бога». Правда, в торжествен-
ные минуты и Грозный говорил, что Бог дал ему людей не только для
работы, а и для того, чтобы держать их в православии, но это было лишь
в торжественные минуты, а в обыкновенное время царь смотрел на госу-
дарство теми же глазами, как и вотчинник смотрел на свой дом, землю
и на живущих у него людей.
В конце XVI и начале XVII в. старое вотчинное государство, собран-
ное усилиями дома Калиты, было разрушено, и на развалинах его выро-
сло новое государство, созданное усилиями общества, и в противопо-
ложность старому вотчинному государству стало называться государст-
вом земским. С самого начала оно имело уже в виду благо общества,
охрану жизни, имущества и религии своих членов. Московские люди
восстановили его для собственного блага, и в этом возрожденном госу-
дарстве появились и новые отношения, была усвоена иная точка зрения:
уже не говорилось, что Бог дал людей в работу царю, а говорилось, что
426
Русская история XVII-XVIII вв.
Бог дал царя народу для его блага. Послы Земского собора, выражая эту
идею, говорили Михаилу Федоровичу, когда он вздумал было отказы-
ваться от престола, что «такое великое Божье дело не по людей хотению
учинилось», и что «если Михаил на царство не поедет, то Бог взыщет на
нем гибель государства». Государь по положению своему стоял теперь не
выше государства, а ниже его, был к его услугам, занимал подчиненное
служебное положение. Верховным органом воли Божьей был теперь уже
не царь, а Земский собор, избирающий царя и переносящий на него всю
полноту власти, которая нужна для блага государства.
Таким образом, будем или не будем признавать ограничение власти
Михаила Федоровича, мы должны признать, что его царствование начи-
нало собой новую эпоху в государственном развитии России. Мы видим,
что произошла коренная перемена в понятиях и взглядах на государя
и государство, и эта перемена не замедлила сказаться и на языке людей
того времени. Тогда заговорили о земском и о государевом деле, как бы
земскому делу было прибыльнее.
Уже один тот факт, что произошла такая перемена в воззрениях об-
щества на государство, на его цели, является опровержением того взгля-
да, который развивался некоторыми учеными, в том числе и Костомаро-
вым, взгляда, заключающегося в том, что Смута прошла для русского
государства совершенно бесследно, не оставив никаких последствий,
кроме временного экономического упадка.
«Смутная эпоха, — писал Костомаров, — ничего не изменила, ниче-
го не внесла нового в государственный механизм, в строй понятий, в быт
общественной жизни, в нравы и стремления, ничего такого, что, истекая
из ее явлений, двинуло бы течение русской жизни на новый путь, в бла-
гоприятном или неблагоприятном для нее смысле. Страшная встряска
перебуровила все вверх дном, нанесла народу несчетные бедствия, но
в строе нашей жизни нет следов этой страшной кары Божьей... Русская
история вообще идет чрезвычайно последовательно, но ее разумный ход
будто бы перескакивает через Смутное время и далее продолжает свое
течение тем же путем... В тяжелый период смуты были явления новые
и чуждые порядку вещей, господствовавшему в предшествовавшем пе-
риоде, однако они не повторялись впоследствии, и то, что, казалось,
в это время сеялось, не возрастало после».
С этим утверждением Костомарова едва ли можно согласиться, ведь
идея государства выплыла именно в Смутную эпоху. Тогда русские люди
получили, можно сказать, предметный урок и почувствовали, что госу-
дарство — не вотчина, а общественное установление, обслуживающее
интересы народного блага. Если присмотримся к самим формам русской
427
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
народной жизни той поры, то и там мы найдем последствия Смутной
эпохи. И в XVI в. высшая власть в известных случаях, в моменты внеш-
них и внутренних затруднений, когда пробуждалось сознание, что устро-
ение государства — дело земское, общественное, обращалась к содейст-
вию общества. После Смуты это сознание стало постоянным.
С реставрацией верховной власти не прекратились для Московского
государства внутренние и внешние опасности, и общество принимало де-
ятельное участие в устроении земли. Земский собор 1613г. после избрания
М. Ф. Романова не разошелся, а продолжал свои заседания до 1615 г. вклю-
чительно. В 1615 г. на смену этому собору появился новый собор, и так
продолжалось до 1622 г. включительно. И после этого, до конца царство-
вания Михаила Федоровича, земские соборы собирались очень часто
и заседали подолгу, но постоянного собора уже не было. Время Михаила
Федоровича было, можно сказать, временем процветания деятельности
Земского собора, который чуть было не сделался постоянным учреждени-
ем. И не удивительно: реставрированная верховная власть не могла обой-
тись без содействия общества. Страну опустошали «лисовчики», шведы
и казаки, государственная казна была пуста, поступления в нее прекрати-
лись вследствие обеднения населения, а также и по причине общей распу-
щенности. В людях была «шаткость и измена». Одному царю немыслимо
было справиться со всеми задачами, которые выдвигала жизнь. Помимо
всего новому государю нужна была и моральная поддержка общества, ко-
торая сообщала бы нужную силу его требованиям. Высшее верховное пра-
вительство Михаила Федоровича и функционировало все время при по-
мощи Земского собора. Не прав поэтому Костомаров, говоря, что Смута
не внесла ничего нового в нашу государственную жизнь, напротив, она
внесла большое подпорное колесо в виде Земского собора.
Лекция VII
В прошлой лекции говорилось о том, какое огромное значение
в правительственной деятельности Михаила Федоровича получил Зем-
ский собор. Без Земского собора правительство не предпринимало ни-
какой сколько-нибудь важной меры. Земский собор заседал почти не-
прерывно всю первую половину царствования Михаила Федоровича
и очень часто собирался во вторую половину, и деятельность его была
чрезвычайно разнообразна. Земский собор решал вопросы внешней
политики и внутреннего законодательства, принимал и финансовые
мероприятия, чтобы удовлетворить насущные нужды государства. Вре-
мя Михаила Федоровича было временем процветания Земского собо-
ра. Можно сказать, что он достиг в это время кульминационного пун-
кта в своем развитии. Ввиду этого необходимо ознакомиться поближе
с характером его деятельности, произвести оценку его политической
роли.
Земский собор состоял из трех групп: 1) из Боярской думы в пол-
ном составе, 2) освященного собора в полном составе и 3) из выборных
от разных чинов Московского государства, от разных общественных
классов.
Боярская дума слагалась из всех наличных бояр, т. е. из тех, которые
в настоящее время были в Москве, окольничьих и думных дворян.
Бояре и окольничьи — два старших звания, это были члены государева
совета. Из окольничьих жаловали в бояре или «сказывали боярство», как
говорили тогда. Разделение на бояр и окольничьих произошло из состава
думных людей разных степеней знатности. В древности у нас было деление
людей на статьи, так, существовали посадские люди первой, второй и тре-
тьей статьи; такая же расценка по статьям была и в среде высшего класса —
бояр. Знатные и не очень богатые люди были окольничьи. Более старшие
из них, заслуженные, возводились в боярство по выслуге, а очень знатные
прямо жаловались в бояре. Думные дворяне были люди, по случаю выныр-
нувшие в служебную среду, люди, обыкновенно незнатные, это были по
большей части люди знания и таланта. И вот Боярская дума, слагавшаяся
из этих трех элементов — бояр, окольничьих и думных дворян, и входила
вся целиком в состав Земского собора. Освященный собор состоял из па-
триарха, митрополита, архиепископов, епископов, архимандритов и игу-
менов важнейших монастырей. К этой группе примыкали и те духовные
лица, которые попадали на Земский собор по выбору от местных обществ.
Так, на учредительном соборе 1613 г. от нижегородцев было, как известно,
2 попа выборных. Эти выборные духовные лица не должны были сидеть
429
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
в светской среде. Таким образом, эта вторая категория участников Земско-
го собора была смешанного состава. Люди попадали в эту категорию отча-
сти по должности, по званию, отчасти по выбору.
Третью группу составляли выборные от разных чинов Московского
государства. Особенно богата выборными была Москва. Она давала по
одному или по два представителя от служилых московских чинов; а слу-
жилых чинов московских было несколько: во-первых, придворные
чины — стольники, стряпчие, дворяне московские, от них, значит, по
два выборных; затем жильцы, провинциальные служилые люди, кото-
рые по очереди приезжали в Москву и там дежурили, чтобы во всякое
время быть в распоряжении правительства для выполнения разнообраз-
ных его поручений. Итак, на соборе были выборные от придворных чи-
нов и жильцов. В составе придворных чинов стольники прислуживали за
столом государя, стряпчие были люди, которые шли за государем для
выполнения разных мелких услуг: держали, например, шапку государя,
когда он разговаривал с иностранными послами, или его посох и пр.
В эту должность было возведено очень много людей. Конечно, для всех
них не хватало этих мелких обязанностей, так что эта должность стала со
временем просто почетным званием, подобно тому, как у нас теперь зва-
ния камергера, камер-юнкера носят просто как титулы, как чины.
Хорошо была представлена Москва на Земском соборе и от людей
тяглых классов: прежде всего по одному или по два представителя посы-
лали высшие разряды московского купечества — гости, люди гостиной
и суконной сотни. Остальное тяглое население столицы послало также
по одному представителю от каждой черной сотни и слободы. Москва
представляла собой соединение множества отдельных тяглых миров, ко-
торые соединились, срослись в одно целое. Это были миры посадские,
сотни и слободы. Разницы между сотнями и слободами в то время уже не
было, но в старину эта разница была: сотнями назывались селения, со-
стоящие из людей одного ремесла, одного промысла, например, были
лесницкая сотня, кузнецкая сотня. Эти сотни представляли собой нечто
вроде замкнутых цехов, но с течением времени в среде лесницкой, куз-
нецкой и других сотен стали покупать дома и усадьбы и поселяться по-
сторонние, между тем как местность по-прежнему называлась сотней.
Часто и в слободах селились люди той или другой сотни, благодаря чему
деление на сотни и слободы мало-помалу приобретало исторический ха-
рактер. Но как бы то ни было, все-таки это были отдельные миры, от
которых шли представители на Земский собор.
Представлены были на соборе и провинциальные области. Уезды
московские прислали выборных от каждого чина — от городовых дво-
430
Русская история XVII—XVIII вв.
рян, от детей боярских: от каждого посада посылался один или два вы-
борных.
Государственные крестьяне после 1613 г. не имели отдельных пред-
ставителей, на соборе они объединялись с посадскими, так что посад
и волость государственных крестьян составляли один посадский мир.
Владельческие крестьяне не имели своих представителей на Земском со-
боре, за них представительствовали их владельцы. Таков был обычный
состав Земских соборов.
Но не все соборы были одинаковы по своему составу. В царствова-
ние Михаила Земские соборы не всегда имели всех представителей: не-
которые соборы имели неполный состав, т. е. заключали в себе предста-
вителей не от всех чинов государства. Только что рассказанная схема
Земского собора варьируется в зависимости от момента. Иногда на Зем-
ском соборе, собравшемся наспех, присутствовали только московские
чины. Из служилых людей были на нем только те, кто случайно находил-
ся в Москве. Но всегда бывало так, что неполный Земский собор все рав-
но считал свои действия правильными, как и при полном составе.
Какие же дела решал Земский собор? Собор 1613 г., избравший на
царство Михаила Федоровича, покончив с этим делом, т. е. с избранием
царя, стал принимать меры против мятежников, заботился об устройстве
царского двора, разграбленного поляками и русскими, отбирал дворцо-
вые земли от тех, кто неправильно завладел ими во время Смуты, соби-
рал запасы для дворца, принимал меры для пополнения казны, заботил-
ся о сборе податей и недоимок, назначал сбор «пятой деньги», т. е. сбор
120 рублей с сохи (соха была крупной искусственной податной едини-
цей, и 120 рублей — колоссальные деньги по тому времени, составляют
по нашему счету около полутора тысяч рублей). Собор 1616 г., который
продолжался и в 1617 и 1618 гг., издал целый ряд мер: сделал постанов-
ления о сборе денег, о мерах защиты против Владислава, о местничест-
ве и пр. Новый собор 1619 г. решал вопрос о новой описи государства,
о прикреплении посадских людей к тяглу, об учреждении наместников
для разбора жалоб на сильных людей и т. п. Собор 1620-1621 гг. зани-
мался делами текущего законодательства, решал вопрос о заключении
союза с турками, шведами и татарами против Польши; собор 1623 г.
решил вопрос о войне с Польшей; соборы 1632, 1633 и 1634 гг. издали
распоряжения и определили экстренный сбор налогов на средства для
войны (пятую деньгу); собор 1636 г. заботился о защите государства от
набегов крымских татар; наконец, в 1642 г. выборные обсуждали вопрос
о том, принять ли от казаков Азов и воевать ли с турками, и если воевать,
то откуда взять для этого денег. Вообще правительство царя Михаила все
431
М.К. Любований. Русская история от древности до конца XVIII в.
важные вопросы государственного управления решало на Земских собо-
рах и все важные меры принимало при моральной поддержке и содейст-
вии Великого Земского совета. Какое же значение имели соборы в этом
сотрудничестве?
Юридически Земский собор был совещательным учреждением, но
фактически значение его этим не исчерпывалось.
Порядок обсуждения дел на Земском соборе не был определен с точ-
ностью. Собор не имел никакого регламента для своих занятий. Обык-
новенно дело происходило так: выборные люди собирались в Гранови-
тую палату или «залу ответа», где принимали иностранных послов, и им
читали «письмо», правительственное предложение или проект, заранее
обсужденный царем с Боярской думой, а иногда и с освященным собо-
ром, так что было уже намечено известное решение, которое и предлага-
лось выборным людям. Выборные, ознакомившись с правительствен-
ным предложением и «накрепко помыслив», должны были подать свои
мнения государю тоже на «письме». При обсуждении того или другого
вопроса, как всегда бывает в неорганизованном собрании, собор делил-
ся на группы, и каждая группа вырабатывала отдельное мнение. Иногда
эти группы состояли из людей одного чина: например, иногда все посад-
ские сходились вместе на соборе и вырабатывали общее письменное
мнение; иногда сочетались люди разных чинов, но земляки, т. е. выбор-
ные одной какой-либо местности, например, чебоксарцы посадские
и слободские; иногда группы составлялись из людей, которые случайно
оказались одного мнения; бывали и отдельные лица, которые, как бы мы
теперь сказали, оставались при особом мнении. Письменные заявления
отдельных групп подавались «наверх» царю и боярам. Там мнения под-
данных сводились, обрабатывались, обобщались, иногда чисто механи-
чески, так что мы можем читать в акте Земского собора, например, что
те-то написали то-то, а такой-то написал то-то и то-то и т. д., а потом
делается общий вывод, но общий вывод делал царь, так что эти мнения
имели лишь совещательное значение. Однако обыкновенно, несмотря
на неорганизованность, на отсутствие правильной подачи голосов на
Земском соборе, он все-таки составлял хор и пел в унисон, может быть,
потому, что сама жизнь держала камертон и давала направление голосам.
Благодаря этому в суждениях и мнениях отдельных групп и выделялось
нечто общее как приговор всей земли. Из этого видно, что Смутное вре-
мя внесло в правительственный механизм Московского государства
сильное подпорное колесо, вопреки утверждению Костомарова. Наделе
оказалось не так. Земский, собор, который прежде созывался редко, те-
перь заседал почти постоянно, и хотя с внешней формальной стороны
432
Русская история XVII-XVJJJ вв.
был учреждением совещательным, внутреннее моральное значение его
было очень велико. Государь сам признавал это значение Земского собо-
ра и считался с ним. Это была, можно сказать, неписаная конституция.
Неправильность утверждения Костомарова обнаруживается еще яснее,
если познакомиться с изменениями, которые произошли после Смуты
не только в центральном, но и в местном управлении. В областях и уе-
здах до Грозного сидели кормленщики: наместники и волостели. При
Иване Грозном наместники и волостели были отменены и заменены вы-
борными земскими властями, излюбленными головами, земскими ста-
ростами и целовальниками. Во главе этих выборных властей был постав-
лен излюбленный голова или земский староста, его помощниками явля-
лись земский дьяк и лучшие выборные люди — целовальники, т. е.
присяжные, которые целовали крест. Кое-где были введены также осо-
бые выборные для суда и экзекуции над профессиональными ворами
и убийцами — губные головы или старосты с губными целовальниками
и дьяками. Полицейские обязанности исполняли сотские и десятские.
Земский староста с целовальниками творил суд в пределах своего мира,
собирал подати и отправлял их в Москву.
Эти выборные власти не судили тяглых посадских и крестьян, что же
касается служилых людей, то они не судились общим судом даже и при
наместниках и волостелях, а имели особые «несудимые» грамоты, по ко-
торым суда и управы на них нужно было искать у самого великого князя.
В летописи находим выражение «А сужу их аз» (великий князь или царь).
Дело обыкновенно обстояло так, что на них ездили бить челом в Москву,
и там с этой целью было учреждено два приказа: Московский и Влади-
мирский. Так продолжалось до «Расстригина прихода», т. е. до появле-
ния самозванца, до Смутного времени. В Смутное время явилась нужда
иметь на местах сильную военную власть, которая могла бы защищать
население от воров и лихих людей. Это почувствовало прежде всего само
население и сделало попытку создать такую сильную власть. Далее, тре-
бовался глава, командир этой вооруженной силы. Земские старосты
с целовальниками, конечно, не подходили для этой роли. И вот в 1609 г.
жители Устюжны Железноводской (теперь город Вологодской губер-
нии — Устюг) собрались всем городом и выбрали себе воеводу. Потреб-
ность в сильной военной власти на местах не исчезла и с избранием на
царство Михаила Федоровича. Смута долго давала себя чувствовать
в виде оставшихся после великой разрухи анархических привычек насе-
ления, неповиновения властям и нежелания платить государственные
повинности, в виде многочисленных шаек воров и разбойников, бро-
дивших по стране. Центральное правительство должно было почувство-
433
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
вать нужду в местных органах с сильной сосредоточенной властью. Та-
кой властью и явился воевода, который сосредоточил в своих руках пол-
номочия военные, политические, финансовые и судебные. Он был, если
можно так сказать, генерал-губернатором в уезде. С самого начала вое-
воды явились органами государственного управления и заботились об
удовлетворении государственных потребностей. Правительство настоя-
тельно подчеркивало ту мысль, что воеводы — не кормленщики. Посы-
лая, например, воеводу в Бежецкий Верх, правительство писало населе-
нию, чтобы оно воеводам кормов не давало и этим себе убытков не чини-
ло. Откуда же воевода получал содержание? Они должны были получать
жалованье из центральных учреждений — приказов, которые назывались
четвертями. Так, были Галицкая, Новгородская, Костромская и другие
четверти. Туда крестьянское население посылало оброки взамен кормов.
Итак, воевода получал жалованье из приказов, однако прежние привыч-
ки и в среде самой власти, и в населении были еще очень сильны. Насе-
ление само стало приносить воеводам подарки, и обе стороны (то есть
население и воевода) считали это вполне естественным.
Таким образом, если население теперь и не кормило воеводу, то во
всяком случае «прикармливало» его. Но главной целью власти теперь
все-таки стало не кормление, а обслуживание интересов населения. Во-
евода не один правил уездом. В больших городах (как, например, в Аст-
рахани, Пскове) было по несколько воевод с товарищами. В маленьких
городах товарищами или помощниками воеводы были дьяки и подья-
чие. Из воевод, дьяков и товарищей воеводы составлялась в уездном го-
роде воеводская или приказная изба. Иногда эта изба разделялась на
столы. Круг ведомства воевод определялся особыми наказами. Наказы
эти очень различны по своей форме. Для каждого города обыкновенно
устанавливалась особая форма наказов, которая повторялась с некото-
рыми добавлениями и изменениями, вызванными временем и обстоя-
тельствами, для каждого воеводы, вновь назначаемого в данный город.
Впрочем, при всем разнообразии этих инструкций в них всегда можно
выделить и кое-что общее. Каждый воевода при приезде на воеводство
должен был произвести ревизию управления своего предшественника,
учесть его, т. е. воевода должен был сделать опись всего, что ему оставил
его предшественник и произвести опрос населения, нет ли у него жалоб
на старого воеводу. Результаты ревизии воевода должен был изложить
письменно и свой доклад представить в Москву. Затем, в наказах пере-
числялись обязанности воеводы, определялся круг его административ-
ной и военной деятельности. Воевода должен был охранять безопас-
ность вверенной ему местности, ведать укреплением пограничных горо-
434
Русская история XVII-XVIII вв.
дов, вести сношения с иностранными властями, если его город был
пограничным, должен был преследовать воров и разбойников, не допу-
скать корчемства, уничтожать притоны и непотребные дома, следить,
чтобы «курения табаку не было». Наконец, воеводе был предоставлен
суд во всем уезде. В этом отношении воеводы отличались от наместни-
ков, т. к. последние судили только в пределах подгородной волости
и лишь по некоторым делам в пределах всего уезда.
Итак, после Смутного времени, в царствование Михаила Федорови-
ча, повсеместно в Московском государстве были учреждены новые влас-
ти, именно воеводы, в руках которых сосредоточились военное и фи-
нансовое управление и суд.
Является вопрос: куда же девались земские выборные власти, которые
существовали в уездах? Что сделалось с прежними излюбленными голова-
ми или земскими старостами и целовальниками, с губными старостами
и целовальниками? Учреждением воевод эти власти не были уничтожены,
но встали по отношению к воеводам в подчиненное положение, сдела-
лись помощниками воеводы, исполнителями его поручений. Губные ста-
росты сделались помощниками воеводы не только в отправлении уголов-
ного правосудия, но и в общем управлении уездом. Губной староста выби-
рался всем уездом из всех бояр и детей боярских, главными его
обязанностями были поимка, суд и казнь лихих людей. В XVII в. к этому
были присоединены и разные другие обязанности по управлению уездом,
например сбор податей. Словом, губные старосты стали товарищами вое-
вод по выбору от местного населения. Когда старый воевода уезжал в Мо-
скву, а новый еще не успевал приехать, то обыкновенно заменять воеводу
в городе оставался губной староста, действовавший на правах воеводы: он
судил, командовал войсками и собирал подати. Так как губной староста
сделался помощником воеводы, то случалось так, что правительство от-
меняло воевод, а управление уездом поручало губному старосте. Одно вре-
мя во многих уездах совсем не было воевод — их заменяли губные старо-
сты, но потом должность воеводы была опять восстановлена.
Хотя вообще губные старосты занимали при воеводах подчиненное
положение, случалось, что губному старосте поручался надзор за воево-
дой, а воевода, в свою очередь, должен был следить за губным старостой.
В XVII в. были не очень щепетильны в отношении служебной иерархии,
и такие отношения были вполне возможны. Были случаи, когда губной
староста даже арестовывал воеводу, правда, в таких случаях он брал на
себя и ответственность за эту меру.
Что касается земских старост и целовальников, то в большей части
уездов они были отменены. По свидетельству Котошихина, на их место
435
М.К. Любований. Русская история от древности до конца XVIII в.
были учреждены «судейки» и «судят промеж себя», кроме разбора тех
дел, которые касаются очень тяжких преступлений. Грамоты 1615—
1616 гг. подтверждают существование таких «судейков». На них возлага-
лась также обязанность собирать подати и отвозить в Москву, в цент-
ральные приказы под ответственностью перед воеводой.
Итак, Смутное время не прошло бесследно для внутренней органи-
зации государства.
Смутное время имело крупные последствия и в социальном разви-
тии Московского государства. Прежде всего оно отразилось на положе-
нии боярства. Бояре в Смутное время подорвали свой нравственный ав-
торитет в глазах общества изменой, службой иноземному царю и вору.
Кроме того, многие бояре вовсе выбыли из строя. Боярская аристокра-
тия поблекла и захудала, и на высшие государственные должности стали
чаще и чаще попадать люди из средних и низших чинов, правительст-
венный класс становился все более и более демократическим. Смута
в данном случае продолжала дело, которое начал еще царь Иван IV
с опричниной, т. е. дело искоренения московской аристократии.
Напротив, значение рядового дворянства после Смуты должно было
подняться: оно захватило в свои руки государственные должности в цен-
тральном и местном управлении, фигурировало в Государевой думе
и в Великом Земском совете, т. е. на Земском соборе.
Следовательно, Смута содействовала падению боярской аристокра-
тии и возвышению дворянского класса или рядового служилого сосло-
вия. Служилое сословие не только повысилось теперь в своем значении,
но все более и более обособлялось от остального населения и станови-
лось привилегированным. В Смутную эпоху уже зарождались дворян-
ские привилегии XVIII в. Начало дворянской России восходит к Смут-
ному времени. В XVIII в. дворянство — класс, господствующий и соци-
ально, и политически. Увеличив количество внешних и внутренних
врагов, Смута заставила дорожить наличностью служилого класса. Пра-
вительство тогда стало стремиться к прикреплению военно-служилых
людей к службе, как посадских и крестьян прикрепляло к тяглу. В 1621 г.
дворяне и дети боярские жаловались на тяготы службы. Оно распоряди-
лось, чтобы все помещики, поступившие на частную службу к знатным
лицам и богатым землевладельцам, были взяты и поверстаны на службу,
и впредь запрещало принимать в холопы дворян и детей боярских. Пра-
вительство стало вообще запрещать отдаваться в холопы с целью избе-
жать военной службы.
С другой стороны, чтобы дать возможность служилым людям отбы-
вать военную службу, правительство начало усиленно наделять служи-
436
Русская история XVII-XVIII вв.
лых людей поместьями и одновременно запрещать неслужилым людям
приобретать вотчины, так что землевладение стало сословной привиле-
гией военно-служилого класса.
Так отдельные течения жизни вели к тому, что военно-служилый
класс все больше замыкался, обособлялся от остального населения.
Для облегчения хозяйственного положения служилых людей пра-
вительство давало им и податные привилегии. В XVI в. военно-служи-
лые люди обрабатывали часть своей земли сами при помощи своих
дворовых слуг или холопов, а остальную землю отдавали крестьянам на
оброк или «издолье», т. е. барщину. Таким путем образовались две кате-
гории земель: барская и крестьянская запашки. В XVI в. это разделение
было чисто хозяйственным, т. к. поземельный налог падал одинаково
на те и на другие земли. После Смуты дело обстояло иначе. Служилый
класс воспользовался своим положением, своим выросшим политиче-
ским значением, чтобы избавиться от обложения налогом барской за-
пашки. В договоре с Сигизмундом 1610 г. служилые люди выставили
требование, по которому податному обложению должны были подле-
жать только населенные земли, т. е. крестьянские, т. к. барская запашка
считалась землей ненаселенной. Правительство царя Михаила Федо-
ровича для облегчения жизни служилого населения и стало применять
это правило.
Так ратной службой, которая становилась определенным обязатель-
ным тяглом, и своими привилегиями военно-служилый класс все более
обособлялся и сплачивался в отдельное сословие.
Таковы были последствия Смуты в социальной жизни Московского
государства. Влияние Смуты можно отметить и на положении других об-
щественных классов.
После Смуты Московское государство ощущало острую нужду не
только в людях для борьбы с внешними и внутренними врагами, но и в де-
нежных средствах, необходимых на содержание двора, администрации
и военно-служилого класса, нуждалось в организации финансовых сил.
Государственная казна пополнялась очень туго вследствие разорения на-
селения и общей деморализации: население после Смуты стало уклонять-
ся от несения податей и повинностей. Поэтому одной из главных задач
царствования Михаила Федоровича и была борьба с этим уклонением по-
датного населения от платежа податей и прикрепление общественных
классов к их специальным повинностям, к их тяглу. Тяглые люди уклоня-
лись от несения повинностей, уходя со старых мест жительства на сторону
и укрываясь за спиной других владельцев в качестве подсуседков и захре-
бетников или закладчиков. Что такое представляли собой эти захребетни-
437
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ки или закладчики, объяснить очень просто: положим, крестьянин несет
самостоятельное тягло, у него есть земля, и с этой земли он и несет госу-
дарственные повинности. Но повинностей этих сравнительно много, он
не может справиться с ними одними своими домашними силами и посе-
ляет у себя на дворе сотрудника, человека семейного, по большей части,
строит ему хибарку, и тот обрабатывает часть земли своего патрона и пла-
тит ему за прожиток. Этот сидящий на чужой земле в личном тягле не со-
стоит, государственным тяглецом является хозяин земли, а этот сиделец
и называется захребетником, закладчиком или подсуседком. Правитель-
ство царя Михаила и начало принимать меры к возвращению подобных
людей на старые места. Еще в 1613 г. велено было посадских людей, ушед-
ших из Москвы, разыскивать по всем городам и возвращать обратно. Для
тяглых общин побеги тяглецов были тем труднее, что правительство
с ними не считалось и неизменно взыскивало с тяглой общины опреде-
ленную сумму, так что оставшиеся члены должны были платить и за «вы-
былых», поэтому уже практический интерес заставлял посадские город-
ские общины разыскивать бежавших тяглецов. В 1619 г. состоялось общее
постановление Земского собора, гласившее, что все ушедшие посадские
люди должны быть возвращены на прежние места. По-видимому, это по-
становление не исполнялось, т. к. его пришлось подтвердить и в 1638
и в 1642 гг., причем розыски бежавших предписывалось производить под
угрозой известных наказаний. Целью этих распоряжений было более ис-
правное поступление податей и повинностей. Хотя и существовала круго-
вая порука, но она цели не достигала, т. к. общины все-таки были не в си-
лах заплатить всей требуемой суммы податей и за ними всегда оставались
так называемые «доимки», т. е. то, что еще оставалось добрать, в противо-
положность современному «недоимки» — то, что недобрано. В результате
правительственных распоряжений произошло прикрепление к тяглу
и посадских людей, потому что они, уходя, могли жить не только в другом
посаде, но и проживать «во крестьянех» в качестве закладчиков. К такому
же результату, т. е. к прикреплению людей к тяглу и обособлению общест-
венных групп в составе населения, приводило и составление нового зе-
мельного кадастра, т. е. новых писцовых книг, предпринятое в целях наи-
более равномерного и полного обложения податями и повинностями.
Надо сказать, что в Смутное время произошли огромные перемены в рас-
пределении податного населения: иные местности совершенно разори-
лись и были покинуты податным населением, в других, наоборот, заме-
чался прирост населения. Московское правительство, несмотря на такую
перестановку населения, взыскивало подати по старым писцовым кни-
гам. Благодаря этому, в силу круговой поруки, разоренным областям при-
438
Русская история XVII—XVIII вв.
ходилось очень тяжело, а местностям с увеличившимся населением несо-
размерно легко. Собор 1619 г. постановил послать в разные места дозор-
щиков, т. е. ревизоров, чтобы они привели все в известность: и площадь
запашки, и все перемены в количестве населения, и в культуре земель,
и вообще платежную способность населения на местах, затем посланы
были писцы для составления новой описи. В книги записывались все на-
личные податные люди, и кто попадал в эти книги, тем самым навсегда
был прикреплен к государственному тяглу; даже побег больше уже не мог
избавить от платежа податей благодаря установленной системе строгого
розыска.
В том же направлении Смута подействовала и на положение перехо-
жих крестьян, связанных с владельцами земли известными обязательства-
ми. Уже при Федоре Ивановиче для сыска крестьян, бежавших, не испол-
нив обязательств, был установлен 5-летний срок. В царствование Михаи-
ла служилые люди, нуждавшиеся в рабочих руках, не раз били челом
о продлении этого срока. Правительство внимало этим просьбам и давало
льготы в этом отношении отдельным лицам, а в 1642 г. был установлен как
общее правило 10-летний срок для сыска бежавших и 15-летний — для
вывезенных насильно в другие земли. Это было сделано с целью лучшего
обеспечения помещику и вотчиннику дарового крестьянского труда. Слу-
жилому человеку надо было, чтобы его земли обрабатывались как следует,
чтобы ему «было из чего государева служба служити».
Итак, необходимо признать, что Смутное время не осталось без влия-
ния на государственную жизнь: оно сопровождалось дифференциацией
общества, как в смысле социального обособления и закрепощения разных
общественных классов тяглом, так и в смысле внутреннего настроения,
потому что именно в Смутное время возникла и укрепилась идея государ-
ства. Кроме того, из Смуты народ вышел более впечатлительным и раз-
дражительным, более склонным к возражениям и ропоту на произвол
властей, утратил ту политическую выносливость, которой он обладал
раньше в XV и XVI вв. В XVIII в. все классы общества усиленно жалуются
на свое положение, на злоупотребление властей, жалуются на то, от чего
страдали и прежде, но страдали молча. Эта перемена народной психоло-
гии выразилась и в целом ряде мятежей в царствование благодушнейшего
из царей дома Романовых, Алексея Михайловича Тишайшего, так что
нельзя утверждать, будто Смута не внесла никаких крупных внутренних
изменений в народную жизнь. Изменение было внесено и в социальные
отношения, и в нравственное настроение общества, не говоря уже о внеш-
них последствиях экономических и политических.
Лекция VIII
Я остановил ваше внимание на ближайших результатах, которые
имело Смутное время в истории развития Московского государства
и в истории развития социального строя. Мы видели, что последствия
Смутного времени во всех областях жизни были очень значительны.
Если оценивать влияние смуты на жизнь Московского государства во-
обще, то придется сказать так: Смута не изменила самого хода жизни,
жизнь направлялась по старому руслу, как и в XVI в., но сам процесс это-
го поступательного движения, как это бывает и во время болезни живого
развивающегося организма, обострился. Например, история нам дала
известную социальную организацию, но под влиянием событий Смут-
ного времени процесс разделения и обособления сословий выразился
гораздо резче, чем это было бы при отсутствии такого сильного внутрен-
него потрясения.
Теперь посмотрим, какие общие результаты имело царствование
первого земского царя, с которым связано восстановление государст-
венного и общественного порядка.
Правительству земского царя удалось так или иначе выполнить не-
отложные задачи, поставленные Смутным временем. Первой задачей,
самой настоятельной, было внутреннее умиротворение государства,
очищение страны от воровских шаек, из которых самой многочислен-
ной и сильной являлась шайка Заруцкого, в стане которого находилась
и Марина Мнишек с сыном, или с «воренком», как тогда выражались.
Заруцкий занял Астрахань и манил к себе казаков с Дона и Терека. Мос-
ковское правительство, со своей стороны, тоже посылало к казакам ла-
сковые грамоты с подарками. Казачество не стало помогать Заруцкому,
а Астрахань возмутилась против него, и он должен был засесть в Астра-
ханском кремле. Небольшой стрелецкий отряд выбил Заруцкого из
кремля, разбил его и взял в плен с Мариной Мнишек и с ее сыном.
В Москве Заруцкий был казнен вместе с «воренком», а Марина кончила
свою полную приключений жизнь в тюрьме. Мальчик, конечно, ни
в чем не был виноват, но в оправдание той жестокости, которая была до-
пущена по отношению к нему, нужно сказать, что на этого мальчика рус-
ские люди того времени смотрели как на исчадие ада: ведь он был сын
какого-то темного, неизвестного человека; самозванец в глазах русских
людей того времени был какой-то злой, нечистой силой, а этот «воре-
нок» был его порождением и, следовательно, его нельзя было щадить.
После того как Заруцкий был уничтожен, правительство направило свои
силы на борьбу с разбойничьими шайками на севере. 1 сентября 1614 г.
440
Русская история XVII-XVIII вв.
Земский собор решил послать туда для увещания архиепископа Гераси-
ма и князя Лыкова, но увещания не подействовали. Напротив, воры уви-
дели, что с ними считаются; в том, что московское правительство всту-
пило в переговоры, они видели бессилие правительства и осмелели еще
больше. Особенно буйствовал атаман Баловень. Он осмелел до того, что
решил идти на Москву. Его встретил из Москвы окольничий Измайлов,
а с севера пришел князь Лыков. Воры были разбиты, многие из них были
переловлены и сосланы по тюрьмам, а атаман Баловень казнен. Так
были уничтожены самые опасные скопища воров во внутренних облас-
тях, но борьба с мелкими воровскими шайками продолжалась все царст-
вование Михаила Федоровича — правительство возложило это дело на
местных воевод, Кроме своих собственных воров, казацких шаек, по
стране бродили еще так называемые «лисовчики», т. е. польские и литов-
ские отряды под начальством пана Лисовского. Лисовский был прямо
неуловим. Он со своей шайкой описывал круги по Московскому госу-
дарству, ускользая от царских войск. С верхней Оки, где на него напал
Пожарский, он бросился к Ржеву, отсюда направился на восток, на Ка-
шин и Углич, прошел между Костромой и Ярославлем в суздальские ме-
ста, отсюда между Владимиром и Муромом пробрался к Туле, прошел
мимо Тулы и Серпухова к Алексину. Здесь его настигли царские воеводы
и побили его людей, а сам он с оставшимися силами выбрался за рубеж,
в литовские пределы.
С уходом Лисовского внимание правительства было обращено на
внешних врагов — на шведов и поляков.
Шведы с воцарением Михаила Федоровича предприняли ряд набе-
гов на русские области: захватили Старую Руссу, Гдов и подошли к Пско-
ву, но взять его не могли. В конце концов благоразумие шведского коро-
ля, знаменитого Густава Адольфа, взяло верх. Он увидел, какие огром-
ные затруднения для Швеции возникают от завоевания московских
областей, и, кроме того, у него на плечах лежала война с Польшей и была
опасность со стороны Дании. Поэтому Густав Адольф был склонен к за-
ключению мира с Россией. Посредниками явились английский посол
Джон Мерик и голландские послы во главе с Жаном Бродераде. Англи-
чане и голландцы давно тяготились смутой в Московском государстве
и в своих торговых интересах желали скорейшего прекращения военных
действий. Еще в половине XVI в. англичане и голландцы вступили с Рос-
сией в выгодные торговые сношения, теперь эта внутренняя междоусоб-
ная война и внешняя борьба разоряли население и отвлекали его от мир-
ного труда, все это непосредственно било иноземцев по карману, а кро-
ме того, они хотели за свое посредничество получить и некоторые
441
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
торговые льготы. Их старания увенчались успехом: в деревне Столбове,
близ города Тихвина, в конце февраля 1617 г. был заключен мирный
трактат. Шведы отрекались от притязаний на русский престол для своего
королевича Филиппа (ведь раньше Новгород признал королевича Фи-
липпа царем, да и в Москве у него была своя партия; теперь шведы отка-
зывались окончательно от этой кандидатуры); кроме того, они возвра-
щали Новгород с областью, получали с Московского государства 20 ты-
сяч серебряных рублей и оставляли за собой южный берег Финского
залива с городами Ямом, Иван-городом, Копорьем и Орешком. Значе-
ние этого трактата было прекрасно оценено Густавом Адольфом в его
речи на сейме вскоре после заключения мира: «Теперь без нашего позво-
ления Россия не может выслать ни одной лодки в Балтийское море; даст
Бог, теперь русским не так-то легко будет перепрыгнуть через этот руче-
ек».
Шведы, очевидно, все-таки побаивались Московского государства.
Теперь Густав Адольф в своей речи подчеркивает, что эта опасность мино-
вала, что русским надолго прегражден доступ к Балтийскому морю. И дей-
ствительно, потребовались многие усилия и железная воля внука Михаи-
ла Федоровича и тяжелые жертвы со стороны населения для того, чтобы
стать твердой ногой на берегах Балтийского моря, и для того, чтобы без
чьего бы то ни было позволения высылать на его воды свои корабли.
Но при тогдашнем положении вещей этот мир был величайшим бла-
гом для России, т. к. он давал возможность сосредоточить все свои силы
для борьбы с польско-литовским государством. До 1618 г. оба государст-
ва, Польша и Россия, вели между собой мелкую затяжную войну, дело
ограничивалось отдельными стычками, но до большой войны не дохо-
дило. Эта затяжная мелкая борьба была одинаково тяжела и для Поль-
ши, и для России, потому что требовала больших расходов. Поэтому
в 1618 г. Польша решила покончить с Московским государством одним
ударом. В 1618 г. в пределы Московского государства явился сам короле-
вич Владислав добывать себе престол. На помощь ему пришел гетман
Сагайдачный с 25-тысячным отрядом казаков. Они подошли к Москве
и пытались захватить ее, но безуспешно. Казаки были весьма равнодуш-
ны к кандидатуре королевича Владислава, им важно было идти с ними
ради грабежа; когда же они увидели, что это не так легко осуществить,
они перестали деятельно помогать Владиславу. В довершение бедствий
неисправный подвоз съестных припасов поставил поляков в такое поло-
жение, в каком в 1812 г. очутились французы. Все это заставило Влади-
слава вступить в переговоры, результатом которых было 14-летнее пере-
мирие, заключенное в деревне Деулине и называемое Деулинским. По
442
Русская история XVII-XVIII вв.
этому миру поляки удержали большую часть своих завоеваний; они
оставили за собой Смоленскую и Северскую земли, исключая Вязьму,
Можайск, Козельск и Мешовск. На реке Поляновке (около Вязьмы)
был произведен обмен пленными; Филарет Никитич с товарищами воз-
вратился в Москву.
Щекотливый вопрос с кандидатурой Владислава был пока обойден.
В положении, в каком находилась Москва, 14-летнее перемирие было
крупным успехом московской политики. Но московское правительство
на этом не остановилось, а как только оправилось и как только предста-
вился внешний повод, оно снова вступило в счеты с Польшей.
Срок перемирия приходил к концу, наступал 1632 г. Московское пра-
вительство усиленно готовилось к войне: оно производило ремонт ста-
рых укреплений на западной окраине государства, усиленно верстало
новиков и набирало даточных людей по одному конному и пешему с 400
четей земли. Затем московское правительство отправило полковника
Александра Лесли в Швецию и Данию, Голландию и Англию, а подпол-
ковника Генриха Фандама в Голштинию для найма военных людей и за-
купки артиллерии и оружия. Это было как раз время 30-летней войны.
Тогда в Германии, Франции, Англии, вообще повсюду в Европе была
масса военного люда, предлагавшего свою службу за деньги: это были
так называемые ландскнехты, их-то и задумало московское правитель-
ство навербовать на свою службу. Лесли и Фандаму удалось навербовать
четыре регимента иностранных солдат. Независимо от этого приглаше-
ны были иностранные офицеры и сформировано 6 русских полков
и один конный полк по немецкому образцу. Таким образом, сформиро-
вано было 11 полков иноземного строя. По окончании этих приготовле-
ний московское правительство объявило Польше войну. В то время
в Польше умер Сигизмунд (1632), и там наступило междуцарствие. На-
чатая война не оправдала ожидания русского правительства. Москов-
ский воевода Шеин капитулировал под Смоленском и сдал Владиславу
всю артиллерию, приобретенную со страшным напряжением финансо-
вых средств. Но все-таки русские добились того, что Владислав отказал-
ся от престола, и с Польшей был заключен вечный мир.
Все эти задачи московское правительство выполняло с крайним на-
пряжением платежных сил страны. Об этом напряжении свидетельству-
ют следующие факты. В первые дни по приезде избранного царя в Мо-
скву Земский собор разослал сборщиков с грамотами, в которых населе-
нию предлагалось, чтобы оно для пополнения казны вносило в нее
деньгами, хлебом, сукнами и другими товарами. Особая грамота была
отправлена к Строгановым. Кроме этого, правительство предписало
443
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
строго взыскивать недоимки. В 1615 г. по указу царя и приговору Зем-
ского собора велено было со всех людей собирать «пятую деньгу», т. е.
20% с валового дохода. Это постановление касалось, собственно, посад-
ского населения, а крестьяне должны были платить по 120 рублей с сохи,
т. е. с 800 четей земли. «Пятая деньга» собиралась с большой строгостью,
нещадным правежом и притом чистыми деньгами. Подобные чрезвы-
чайные сборы делались и позднее. Каждый Земский собор назначал ка-
кую-нибудь деньгу: либо пятую, либо десятую. На соборе 1632 г. поста-
новлено было собрать пятую деньгу с торговых людей и добровольные
взносы с бояр, дворян и приказных людей. Когда началась война с Поль-
шей, патриарх Филарет приказал монастырям прислать сведения об их
денежной наличности и предложил половину капитала отдать в Москву
на жалованье ратным людям. В то же время правительство стало вместо
даточных взыскивать 5 рублей за конного и 10 рублей за пешего выбыло-
го человека.
Нужда заставила правительство прибегнуть и к другим мерам, кото-
рые должны были отразиться на благе населения, особенно тяглого.
К числу этих мер надо отнести различные казенные монополии. Мос-
ковское правительство не задумывалось взять в монополию отпускную
торговлю хлебом, очень выгодную для купечества, Кроме того, высший
класс московского купечества кормился от прибылей, получаемых через
перепродажу заморских товаров на московском рынке: после Смуты мо-
сковское правительство иначе организовало эту торговлю: оно предло-
жило английским купцам торговать беспошлинно. Эта привилегия дава-
лась им за то, что они обещали ставить свои товары в царскую казну по
той же цене, по какой они продавались в Англии. Правительство полага-
ло, что купцам от этого убытку не будет, т. к. англичане будут торговать
только партиями, а не в розницу. Чтобы стеснить их в этом направлении,
московское правительство запрещало им держать русских приказчиков,
но на деле вышло не так. Крупные московские фирмы лишились своих
заработков, т. к. англичане стали свободно разъезжать по государству
и продавать товары хотя и оптом, но очень мелкими партиями. Мало
того, англичане стали закупать русские товары и переправлять их к ар-
хангельскому порту, стали сами учиться русскому языку и обходиться без
русских посредников. Такие же привилегии получили и голландцы. Во-
обще иноземцы, благодаря своим капиталам, опытности и энергии, сов-
сем стеснили русских купцов. Царская казна, несомненно, пополнялась,
но русские торговые люди совершенно обнищали. Итак, борьба с вну-
тренними и внешними врагами требовала страшного напряжения фи-
нансовых сил страны, вызывала налоговое бремя, которое ложилось
444
русская история XVII-XVIII вв.
страшной тяжестью на все классы общества, и создавала финансовую
политику, которая была очень тяжела для туземного населения.
Результатом всех этих финансовых мер было страшное экономиче-
ское изнурение податного населения — посадского и крестьянского. Об
этом красноречиво свидетельствовали представители земли на Земском
соборе 1642 г. «От беспрестанных служб, — говорили торговые люди, —
и от пятинныя деньги, что мы давали тебе в Смоленскую службу ратным
и всяким служилым людям на подмогу, многие из нас оскудели и обни-
щали до конца». «Мы, сироты твои, — заявляли представители от чер-
ных сотен и посадских людей, — черных сотен и слобод соцкие и старо-
стишки и все тяглые людишки ныне грехом своим оскудели и обнища-
ли от великих пожаров и от пятинных денег и от даточных людей, от
подвод, что мы, сироты твои, давали тебе, Государю, в Смоленскую
службу, и от поворотных денег и от городового земскаго дела и от твоих
Государевых великих податей, и от многих невольничьих служб, кото-
рых мы, сироты, в твоих Государевых, в разных службах в Москве слу-
жили и с гостьми и опричь гостей. И от тое великия бедности многие
тяглые людишки из сотен и из слобод разбрелися розно и дворишки
свои мечут».
Кроме финансовых тягостей на Земском соборе 1642 г. было отмече-
но и еще одно условие, подрывавшее благосостояние всех классов об-
щества: это злоупотребления московской администрации, центральной
и местной. Если торговые люди много терпели от областной админист-
рации, то служилые люди, которые чаще бывали по делам в Москве,
угнетались здешней администрацией. Высшие классы общества гово-
рили: «а в городех всякие люди обнищали и оскудали до конца от твоих
Государевых воевод, а торговые людишки, которые ездят по городам
для своего торгового промыслишка, от их же воеводскаго задержания
и насильства в проездех торгов своих отбыли». Служилые люди писали
в своей сказке: «а разорены мы, холопи твои, пуще Турских и Крымских
бусурманов московскою волокитою от неправд и от неправедных су-
дов». Для доказательства правильности своих жалоб выборные писали:
«а твои Государевы дьяки и подьячие пожалованы твоим государским
денежным жалованием и поместьями и вотчинами, и будучи безпре-
станно у твоих государевых дел и обогатев многим богатством непра-
ведным, своим мздоимством, и покупили многия вотчины и домы свои
строили многие, палаты каменныя такия, что неудобь-сказуемыя, бла-
женныя памяти при прежних Государях и у великородных людей таких
домов не бывало, кому было достойно в таких домах жити». Жалобы на-
селения на злоупотребления администрации раздавались до самого
445
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
конца царствования Михаила Федоровича. 12 июля 1645 г. Михаил Фе-
дорович скончался. К концу царствования Михаила Федоровича в об-
ществе накопилось раздражение против правящего класса. О нем дают
яркое представление те сказки, которые были поданы представителями
разных классов общества на Земском соборе 1642 г. О силе обществен-
ного раздражения наглядно свидетельствуют и те события, которые
произошли в начале царствования нового государя. Юный (он вступил
на престол 16 лет) и тихий царь Алексей Михайлович находился всеце-
ло в руках своего воспитателя Бориса Ивановича Морозова. Чтобы
упрочить свое положение, Морозов женил царя на Марии Ильиничне
Милославской, а сам женился на ее сестре, так что царь и его воспита-
тель сделались свояками. Илья Данилович Милославский, по свиде-
тельству Олеария, который был в Москве в царствование Михаила Фе-
доровича и Алексея Михайловича, сделавшись царским тестем, вошел
в большую силу и стал покровительствовать в назначении на важней-
шие государственные должности своим бедным родственникам и слу-
гам, которые не прочь были поживиться за счет государевой казны.
В этом отношении особенно отличался Леонтий Степанович Плещеев,
бывший главным судьей на Земском дворе, т. е. в Земском приказе, не-
что вроде обер-полицмейстера города Москвы. Он, по словам Олеария,
«безмерно драл и скоблил кожу с правого и виноватого... высасывал
мозг из костей и отпускал приходивших к нему нищими». В числе таких
безбожных чиновников был и Петр Тихонович Тарахантиотов, управ-
лявший Пушкарским приказом. Тарахантиотов грабил всех, с кем стал-
кивал его случай.
Долготерпение общества наконец истощилось, и летом 1648 г. раз-
разился в Москве мятеж, повторившийся и в других городах. «Бысть
мятеж, — говорит летописец, — возсташа чернь на бояр и слуг мзды
и бысть междоусобица велика». Восстала не только чернь, но и служи-
лые люди. Мятеж был направлен против Морозова, Плещеева и Тара-
хантиотова. Но, конечно, эти лица были только теми каплями, которые
переполнили народное терпение, — их деятельность была только ис-
крой, которая зажгла готовый горючий материал, В мятеже принимали
участие все классы общества: и служилые люди, и высшие торговые
классы московские, недовольные привилегиями, предоставленными
иноземцам, и московская чернь, недовольная налогом на соль, т. к. все
они потерпели от насилий администрации. Против кого направлено
было движение — это ясно из следующих фактов. Когда наемные не-
мецкие отряды с распущенными знаменами и барабанным боем шли на
защиту дворца, москвичи давали им дорогу и говорили, что «немцы
446
Русская история XVII-XVIII вв.
люди честные и к ним у них недружбы нет». Движение было направлено
против правящего класса. Народ говорил, что на царя он не жалуется,
а «жалуется на людей, которые его именем воруют». Заявления общест-
ва на соборе 1642 г. и бурно повторенные во время мятежа 1648 г. и опре-
делили внутреннюю деятельность правительства царя Алексея в первые
пять лет его правления, последовавшие за мятежом 1648 г., до самого
начала затяжной Польской войны, т. е. до 1654 г. включительно.
Одной из главных причин народного раздражения была «московская
волокита» и злоупотребления приказных людей, чиновников центрально-
го и областного управлений. Эта причина коренилась не только в злой
воле, не в одной деморализации московской администрации, а преиму-
щественно в несовершенстве самого московского законодательства.
В XVI в. руководством для правительственной деятельности были Судеб-
ник и частные указы, изданные царем и думой по отдельным случаям. Эти
указы записывались приказами, до которых они касались, в их указные
книги и служили для приказов руководством в их деятельности наравне
с Судебником. Таких указов к половине XVII столетия накопилось до-
вольно много, причем они сплошь и рядом нисколько не были согласова-
ны между собой. Другим недостатком московского законодательства
было отсутствие по многим вопросам внутреннего управления каких бы
то ни было законодательных установлений. Все это сильно затрудняло
и тяжущихся, и судей и, с другой стороны, открывало широкую дорогу для
злоупотреблений. У дьяков и подьячих создалась вредная монополия зна-
ния законов, и они пользовались ею, снабжая справками и указаниями,
иногда такими, которые им самим были выгодны, но которые не были
согласны со справедливостью. Необходимость усовершенствования зако-
нодательства, необходимость сделать законы для всех очевидными и до-
ступными, чтобы каждый мог сам защищать свое право на суде, чувство-
валась на каждом шагу и правительством, и обществом. Во время мятежа
1648 г. и были предложены определенные требования в этом смысле.
Мятеж произошел в июне, а в июле Алексей Михайлович по совету
с патриархом Московским Иосифом и с боярами, по челобитию всех чи-
нов Московского государства решил «на всякия расправные дела напи-
сать Судебник и Уложенную книгу, чтобы впредь по той Уложенной кни-
ге всякия дела делать и вершить без всякаго переводу и безволокитно».
Ясное дело, если сопоставить хронологически эти два факта, что наме-
рение составить новый законодательный сборник родилось под давле-
нием событий 1648 г. Это предположение подтверждается и свидетельст-
вом патриарха Никона о Земском соборе 1648—1649 гг.: «И то всем ведо-
мо, — говорил Никон, — что сбор был не по воле, боязни ради
447
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
и междоусобия от всех черных людей, а не истинныя правды ради». Зна-
чит, мятеж не прошел бесследно для правительственной политики, и за-
ставил его взяться за составление нового кодекса. И русское общество
приняло активное участие в составлении этого кодекса.
У нас в исторической литературе долго господствовал взгляд, что
русское государство строилось исключительно силами правительства,
что общество представляло собой как бы мягкий воск, из которого пра-
вительство лепило все, что ему угодно. Такую точку зрения можно най-
ти, например, у Чичерина. По мнению Чичерина, собор только слушал
уложение, а сам не принимал участия в его составлении, созван был
только для осведомления, только для того, чтобы заслушать предлагае-
мые правительством мероприятия, т. к. иного способа осведомления на-
селения, за отсутствием газет и журналов, тогда не было. Но после того,
как детально изучены были факты и новые источники, оказалось, что
дело обстояло не так. На самом деле общество принимало деятельное
участие в составлении нового кодекса законов.
Первоначальный проект Уложения был составлен комиссией, в ко-
торую вошли князь Н.И. Одоевский, князь С.В. Прозоровский, околь-
ничий князь Ф.Ф. Волконский и два дьяка: Леонтьев и Ф. Грибоедов.
Комиссия должна была воспользоваться при составлении нового кодек-
са следующими материалами: выписать те статьи, «который написаны
в правилах святых Апостол и св. отец, и в градских законех греческих
царей», т. е. комиссия должна была прежде всего обратиться к Кормчей
книге и заимствовать оттуда те статьи, «который к государственным
и земским делам пристойны», и затем она должна была «собрать указы
прежних государей и боярские приговоры на всякия государственныя
и на земския дела, и те государские указы и боярские приговоры с судеб-
никами справити», наконец, комиссия должна была написать вновь те
статьи, на которые «в прошлых годех прежних государей в Судебниках
указу не положено». Все это комиссия должна была написать в доклад
царю и Боярской думе. Но из всего этого должен был получиться только
начальный проект, который нужно было исправить, дополнить и подпи-
сать «по общему совету», т. е. по указанию Земского собора. Поэтому «для
того своего государева и земскаго великаго царственного дела указал го-
сударь... выбрати из стольников, и из стряпчих, и из дворян московских
и из жильцов, из чину по два человека; также всех городов из дворян
и из детей боярских взяти из больших городов, опричь Новгорода, по два
человека; а из новгородцев с пятины по человеку; а из меньших городов
по человеку; а из гостей 3 человека; а из гостинныя и суконныя сотни по
2 человека; а из черных сотен и из слобод, и из городов с посадов по че-
448
Русская история XVII-XVIII вв.
ловеку, добрых и смышленых людей, чтобы его государево царственное
и земское дело с теми со всеми выборными людьми утвердите, и на мере
поставить». Из этой выдержки можно видеть, что земским выборным
отводилась видная роль в предстоящем деле, предполагалось активное
их участие в разработке начального проекта. Сроком для явки выборных
в Москву было назначено 1 сентября 1648 г. Итак, в трудах по составле-
нию нового Уложения принял участие и Земский собор. В чем же кон-
кретно, реально выразилось участие общества в выработке Уложения?
Участие это было довольно разнообразное: прежде всего некоторые из
выборных были привлечены в комиссию «князя Одоевского со товари-
щи» и, таким образом, принимали участие даже в разработке начального
проекта Уложения. Это были, как видно, особо выдающиеся люди — они
обнаружили большое усердие к государеву и земскому делу и поэтому
по окончании работ были награждены: служилые люди получили при-
бавку в 5 рублей к своему денежному жалованью, а один из них, депутат
от Бежецкого Верха Заборовский, обнаруживший особенно много ума
и опытности, взят был в Государеву думу, пожалован в думные дьяки.
Участие других выборных в подготовке Уложения носило более пас-
сивный характер: они привезли с собой много челобитных, которые по-
ступили к государю и боярам в думу, а оттуда в комиссию и послужили
материалом для составления новых статей.
Наконец, все вообще выборные слушали составленное в комиссии
Уложение и скрепили его своими подписями. По-видимому, при окон-
чательном чтении Уложения в него вносились поправки и дополнения.
Это ясно уже из того, что чтение Уложения продолжалось слишком дол-
го. Выборные приехали в Москву к 1 сентября 1648 г. и слушали Уложе-
ние до 29 января 1649 г. Едва ли целых 5 месяцев выборные только «слу-
шали» составленный комиссией проект Уложения. Вероятно, по отдель-
ным статьям были «разговоры», делались поправки и вносились
дополнения. Работы закончены были 29 января. В мае того же года Уло-
жение было напечатано в количестве 1200 экземпляров. Это первое из-
дание Уложения быстро разошлось, и в конце 1649 г. было выпущено
второе издание, также в количестве 1200 экземпляров. Собственно,
можно считать, что было только одно издание, потому что второе изда-
ние отличалось от первого только тем, что в нем шрифт не разбирался не
в тех же местах, что в первом. Сам текст Уложения написан был на длин-
ном свитке (длиной в 426 аршин). Этот свиток хранится теперь в мос-
ковском Архиве Министерства иностранных дел. Со свитка была со-
ставлена тогда рукописная книга, которая тоже была сверена и засвиде-
тельствована подписями, как и свиток, на котором члены собора
449
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
приложили свои руки, а уже с рукописной книги было сделано и печат-
ное издание.
Новый свод законов резко разошелся в своем содержании с прежни-
ми законодательными сборниками. Прежние собрания законов были
прежде всего судебники, практические руководства для суда, «как суд
судить окольничьим, боярам и думным людям». Уложение шире захва-
тывает сферу действий правительства, оно является опытом органиче-
ского законодательства, где нашли выражение не одни только нормы
суда. Правда, и в Уложении самая большая (десятая) глава посвящена
порядку судопроизводства, но ведь, кроме этой главы, там есть еще 24
главы, трактующие и о верховной власти, и о положении различных
классов общества, и об их взаимном отношении, и т. д.
Если всмотреться в содержание статей Уложения, то мы увидим
в них не простой механический свод старых законов, а следы теоретиче-
ской законодательной мысли, которая работала по чужим образцам (ли-
товский Статут, Византийские законы и др.), благодаря этому в нем мы
находим много законодательных определений, имеющих не практиче-
ский, а принципиальный неказуистический характер. Так как в состав-
лении нового кодекса принимали участие военно-служилые и торговые
люди, то в Уложении, хотя оно и имело значение общегосударственного
свода законов, нашли защиту главным образом интересы этих классов
русского общества.
Лекция IX
На соборе 1648—1649 гг,, который созван был для составления и слу-
шания нового Уложения, участвовали представители военно-служилого
класса и торгово-промышленного, почему их интересы главным обра-
зом и нашли удовлетворение в новом кодексе. Остановимся прежде все-
го на военно-служилом классе и посмотрим, какие нужды и потребно-
сти этого класса удовлетворяло новое Уложение.
Главным интересом военно-служилых людей было обеспечение их
землей и рабочими силами. Ведь служилый класс, можно сказать, жил
землей, и для него главными потребностями были земля и рабочее насе-
ление, а между тем землевладельческие интересы много страдали от про-
извола властей и от необеспеченности землевладения вообще: ведь зем-
левладение было условно, рассматривалось как жалованье за службу,
а в раздаче этого жалованья часто бывали злоупотребления, и служилые
люди не могли поэтому чувствовать себя обеспеченными в отношении
владения землей. В новом Уложении были приняты следующие меры
в этом направлении: прежде всего, чтобы обуздать произвол властей,
в Уложении были сгруппированы все законы, которые гарантировали
и регулировали вотчинное и поместное землевладение. Прежде эти за-
коны входили в состав Судебника и Указных книг Поместного приказа,
издавались по разным отдельным случаям и никогда между собой в со-
гласии не были, и, конечно, при таких условиях служилым людям было
очень трудно отстаивать свои права. Затем созданы были новые статьи
и подтверждены старые, которые имели целью упорядочить и обеспе-
чить служилому человеку его землевладение. Было постановлено, что
старые и увечные люди не должны лишаться поместий, а могут нести
более легкую службу — сторожевую, гарнизонную, т. е. им было разре-
шено не ездить в походы, а служить в городе или «с города», как тогда
говорили. Затем подтверждено было, что жены и дочери служилых лю-
дей не остаются без всяких средств, а обеспечиваются землей: вдовы до
нового замужества или до смерти, а дочери до замужества. Размеры
«прожитка» вдовам и дочерям были разнообразные: если служилый че-
ловек умирал дома естественной смертью, то размер прожитка жене рав-
нялся 10 процентам его имения, а дочери 5 процентам; если он умирал,
хотя бы также естественной смертью, но не дома, а на войне, то размер
прожитка увеличивался в 1,5 раза, т. е. жена получала уже 15 процентов,
а дочь 7,5 процента; наконец, если служилый человек был убит, то вдова
получала 20 процентов прожитка, а дочь — 10 процентов. Эти поместья,
которые выдавались вдовам и дочерям служилых людей, так и называ-
451
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
лись «прожиточные» поместья. Если у служилого человека оставались
сыновья, то поместья его переходили целиком жене и детям, а когда дети
(мальчики, разумеется) вырастали, они вступали во владение поместь-
ем. Так как поместья фактически сделались наследственными, то Уложе-
ние разрешило менять не только поместья на поместья, но и вотчины на
поместья и обратно. Это правило было большим удобством для служи-
лых людей: хозяйственный интерес требовал сосредоточения земель
в одном месте, а между тем в руках служилого человека на деле оказыва-
лось множество мелких клочков по 20, 15 четвертин в разных местах. Те-
перь служилым людям разрешалось консолидировать свои имения, сос-
редоточить их в одном месте, в одном пункте. Затем, престарелым и без-
детным служилым людям разрешено было сдавать свои поместья
бездетным родственникам с тем, чтобы они кормили их и отправляли за
них службу, а по их смерти наследовали поместье. Всеми этими мерами
Уложение гарантировало интересы служилого класса от произвола ад-
министрации и обеспечивало служилому человеку владение землей:
хотя земля и продолжала считаться собственностью государства, служи-
лый человек все-таки мог быть уверен, что она не уйдет от него, останет-
ся навсегда за его родом. Кроме произвола администрации, военно-слу-
жилый класс много терпел от роста церковного землевладения. Хотя зе-
мель было тогда много, пользоваться ими было нельзя: много было
пустующих земель, а чтобы завести хозяйство на нови, требовались
большие затраты капитала. Поэтому служилые люди предпочитали
брать уже разработанные пашни, тогда как культурной земли было мало.
При таких условиях, понятно, чувствовалась земельная теснота, именно
недостаток культурной земли, хотя пустующих земель было много. На
культурные же земли распространялись аппетиты не только служилых
людей, но и духовенства. Против непомерного роста церковного землев-
ладения принимались разные меры еще в XVI столетии. Так, в 1580 г.
церквям и монастырям запрещено было принимать земли в заклад
и брать земельные вклады на помин души, а в 1584 г. духовенству запре-
щено было вообще увеличивать монастырские и церковные земли ка-
ким бы то ни было способом. Но духовные лица, пользуясь дружбой
с царем, добивались разных льгот в этом отношении, монастыри часто
жаловались на недостаток и скудость и просили разрешения принимать
имения на помин души, и государь почти всегда в таких случаях разре-
шал. Много пожалований монастырям произошло таким образом при
царе Михаиле Федоровиче, когда во главе управления стоял для духо-
венства свой человек — патриарх Филарет. Поэтому и оказалось, что
в 1623 г. в московском уезде около половины обработанной земли (43—
452
Русская история XVII-XVIII вв.
44 процента) числилось за монастырями. На соборе 1648 г. была подана
жалоба на духовенство, что оно, несмотря на запретительные указы 1580
и 1584 гг., продолжает приобретать земли, и была предложена секуляри-
зация церковных имений. Правительство не пошло так далеко: это была
слишком радикальная мера, которая к тому же и не согласовалась с ду-
хом общества того времени. Однако правительство все-таки в 42-й ста-
тье XVII главы Уложения подтвердило запрещения монастырям поку-
пать вотчины и принимать их в заклад или на помин души, а также при-
сваивать вотчины служилых людей, поступающих в монахи. Для
общества были неприятны и другие привилегии монастырских и цер-
ковных людей: например, жаловаться на них можно было только прямо
царю, а царь назначал для следствия особого боярина — следовательно,
не было постоянного присутственного места, куда бы можно было обра-
щаться с жалобами. Теперь, по чел обитаю стольников, стряпчих, детей
боярских, гостей и посадских людей государь велел быть Монастырско-
му приказу. Эта мера вызвала сильное неудовольствие среди духовенст-
ва. Патриарх Никон особенно восставал против Монастырского прика-
за. Таковы были меры, направленные на утверждение служилого землев-
ладения.
В связи с землевладением служилые люди позаботились и об обеспе-
чении себя крестьянским трудом. Уже при Михаиле Федоровиче были
приняты к этому некоторые меры. Тогда установлен был сначала 5-лет-
ний срок давности для сыска беглых крестьян, потом был заменен
10-летним для бежавших и установлен 15-летний для вывезенных кре-
стьян, а теперь государь отменил срок давности, предоставив сыскивать
беглых крестьян бессрочно. Этим был сделан новый шаг к прикрепле-
нию крестьянской массы. Таковы были меры, предпринятые правитель-
ством в интересах служилого класса.
Кроме служилых людей на соборе 1648 г. присутствовали выборные
от посадских обществ, представители гостинных и суконных сотен
и черных сотен и слобод, а также и представители провинциальных по-
садов по 1 и по 2 человека, смотря по городу, — всего на соборе посад-
ских было около 80 человек. Конечно, интересы посадского населения
также должны были найти выражение и удовлетворение в Уложении.
Интересы их страдали главным образом оттого, что многие тяглецы вы-
ходили из посада, а оставшиеся принуждены были, в силу круговой от-
ветственности, платить подати и за выбылых. Уложение постановило:
вернуть в тягло всех Вышедших в другие общественные состояния и за-
претить посадским людям записываться в закладчики и называться чьи-
ми-либо крестьянами и людьми, т. е. холопами, под страхом торговой
453
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
казни, т. е. публичного наказания кнутом и ссылки в Сибирь. Кроме это-
го, Уложение признало за правило, что посадские вдовы и дочери, выхо-
дя замуж с недвижимым имуществом за вольных людей, сообщают сво-
им мужьям посадское состояние, так что они становились посадскими
тяглыми людьми, если не желали продать свое посадское имущество ко-
му-либо другому, на которого тогда переносилось и тягло. Все эти меры
способствовали обособлению посадского населения и вместе с тем при-
крепляли посадских людей к тяглу. Эта прикрепительная тенденция шла
не только сверху, но и снизу, т. е. прикрепления желало не только прави-
тельство, но и само посадское население. Интересы посадского населе-
ния сильно страдали и от того, что с ними конкурировали в торговле
и промыслах владельческие крестьяне, проживавшие в посаде, но не за-
писанные вместе с посадскими в тягло. Чтобы иметь возможность пла-
тить тягостные подати, посадские люди должны были назначать товарам
более высокие цены, нежели нетяглые люди, жившие и торговавшие
в посаде. Эти люди назывались дворниками или подворниками и были,
по большей части, крепостными крестьянами служилых людей. Служи-
лые люди имели, обыкновенно, в городе свои дома, куда они укрывались
при нашествиях татар и куда свозили имущество, жен и детей; там же
они и останавливались во время своих приездов в город. В отсутствие
владельцев во дворе оставались дворники, они-то в свободное время
и занимались торговлей и промыслами в посаде, конкурируя с членами
тяглой посадской общины, но сами не платя посадского тягла. На этих
дворах нередко жили и занимались торговлей люди, которые только чи-
слились дворниками, а на самом деле всего лишь снимали помещение во
дворе. Конкурировали с посадскими и жители монастырских и архие-
рейских слобод, т. е. люди, жившие на обширных усадебных землях мо-
настырей и церквей. Такие слободы были не только в городе, но часто
и поблизости от города, а между тем люди, жившие в этих слободах, мо-
настырские служки и крестьяне, занимались торговлей и промыслами
в городе, конкурировали с членами посадской общины, а сами не входи-
ли в ее состав и не связывали себя с ней круговой порукой в уплате пода-
тей. Все это возбуждало в среде посадского населения большое недо-
вольство, которое и выразилось в челобитной посадских людей на собо-
ре 1648—1649 гг. «На Москве и около Москвы, — говорилось
в челобитной, — по городам и на посадах дворы, и около посадов заведе-
ны слободы патриарши и митрополичи, и владычни, и монастырский
и боярския, и княженецкия, и стольников и думных, и ближних людей,
а в тех де дворех и в слободах живут многие торговые и ремесленные
люди и дворники, торговые крестьяне, и всякие промыслами и торгами
454
Русская история XVII-XVIII вв.
большими на Москве и в городах торгуют и промышляют, и многими
лавками и онбары, и соляными варницами посадскими владеют, и во
всяких промыслех их такие заступные и торговые люди затеснили и из-
обидели многими обидами; а с промыслов де они с своих и с вотчин го-
сударевых податей не платят и служб с ними не платят, живут всегда во
льготе и на Москве де, и в городех от них, заступных людей, в торгех
и в их многих обидах чинится и междоусобия и ссоры больший». Посад-
ское население и просило, чтобы правительство не позволяло жить в по-
саде никому, кто не несет посадского тягла. Правительство вняло голосу
посадских людей и постановило: взять в казну все владельческие вотчи-
ны и обложить посадским тяглом промыслы и торги в посаде.
Такое удовлетворение нашли в Уложении интересы военно-слу-
жилого класса и посадских людей. Соборное Уложение 1649 г. являет-
ся поэтому не только памятником правительственной деятельности
царя Алексея Михайловича, но и памятником общественного движе-
ния 40-х гг. XVII столетия, выразителем стремлений военно-служилого
и промышленного классов русского общества. Если мы обратим внима-
ние на эти стремления, то увидим, что они вовсе не шли в сторону от
господствовавшего направления жизни: вся предшествующая история
вела к сословной дифференциации на почве экономических интересов
и государственного тягла.
Издание Уложения было самым крупным фактом правительствен-
ной деятельности Алексея Михайловича, в дальнейшем эта деятельность
также стояла в связи с общественным движением 40-х гг. XVII в.
Это обстоятельство является очень важным. Как известно, в исто-
рической литературе существовало мнение, что общество XVII в. было
рыхлое, мягкое, пассивное, что оно само не участвовало в государст-
венном строении, а лишь пассивно воспринимало то, что проводилось
правительством. Но при более внимательном исследовании факты по-
казали другое. Для нас теперь ясно, что общество XVII в. принимало
активное участие во внутренних делах государства, оказывало замет-
ное влияние на направление политики правительства, что само Уло-
жение явилось в результате совокупной работы над выработкой его
содержания всех общественных групп, представленных на соборе
1648—1649 гг.
Интересы торгово-промышленного класса в России страдали не
только от внутренней конкуренции людей, живших в посаде и занимав-
шихся торговлей и промыслами наряду с посадскими, но не плативших
вместе с ними казенного тягла, — но и от внешней конкуренции ино-
земных купцов, которые получили уже в царствование Михаила Федо-
455
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ровича очень существенные привилегии: англичанам и голландцам по-
зволялось приезжать внутрь Московского государства, привозить свои
товары и продавать их здесь оптом; но опт — понятие растяжимое; ведь,
пожалуй, и дюжину можно назвать оптом, так что фактически англий-
ские и голландские купцы имели возможность торговать и в розницу.
Кроме того, эти иноземцы скупали разное местное сырье и отправляли
его на дощаниках и стругах в Архангельский порт.
Эта конкуренция со стороны иноземцев была особенно тяжела для
русских купцов и гостей, почему с их стороны, как в царствование Ми-
хаила Федоровича, так и в царствование Алексея Михайловича, неодно-
кратно подавались правительству жалобы на то, что «затеснили их в тор-
говле англичане и голландцы и кизильбашцы (персы)». Сам бунт 1648 г.
в Москве был вызван отчасти раздражением против привилегий, предо-
ставленных иностранным купцам. В ответ на жалобы русских торгово-
промышленных людей правительство Алексея Михайловича в 1649 г.
запретило англичанам торговать во внутренних областях государства
и предоставило заключать торговые сделки с русскими людьми только
у Архангельского порта. Однако для такого ограничения нужно было
найти какой-нибудь более значительный повод, помимо жалоб москов-
ских купцов, и такой повод был найден, именно отнятие у англичан тор-
говых привилегий мотивировалось тем, что они пожалованы были «ради
дружбы Московского Государя с королем Карлусом, а теперь англичане
всею землею учинили великое зло: короля своего Карлуса убили до
смерти».
Кроме иноземной конкуренции торговых людей очень угнетали
проездные пошлины, взыскиваемые при перевозе товаров из одной
местности в другую. Хотя политические перегородки, отделявшие от-
дельные княжества в удельной Руси, и были уничтожены, экономиче-
ские перегородки и стеснения остались. На всем пространстве государ-
ства были рассеяны внутренние таможни. Вся Русь была ими перегоро-
жена и переделена. В этих-то таможенных пунктах и приходилось
платить проездные пошлины. Воеводы и приказные люди, пользуясь
этим, допускали злоупотребления. И вот правительство в 1653—1654 гг.
для облегчения счетов, взамен различных пошлин, постановило брать
с торговых людей только одну пошлину — 10 денег с рубля, т. е. 5% стои-
мости товара (1 рубль = 200 денег).
Правительство царя Алексея Михайловича позаботилось и об удов-
летворении нужд крестьянской массы. Крестьяне хотя и не участвова-
ли в Земских соборах конца царствования Михаила Федоровича и на-
чала царствования Алексея Михайловича, но зато постоянно посылали
456
Русская история XVII—XVIII вв.
жалобы правительству на неудовлетворительный порядок взимания
податей, при котором они распределялись слишком неравномерно
в среде крестьянского населения. С половины XVI в. подати собирались
с земельных участков, или вытей, под круговой порукой крестьян, ко-
торые составляли тяглую общину. Тяглые участки, или выти, обрабаты-
вались неодинаковым количеством крестьян: некоторые крестьянские
дворы очень разрастались и потому могли полностью использовать
свой участок и даже могли взять в аренду часть чужой земли; к иным тя-
глецам на их участки приходили вольные крестьяне, которые по дого-
вору с ними обрабатывали их землю, но сами податей не платили, такие
тяглые семьи с помощью своих захребетников, подсуседков, конечно,
легко могли справляться со своими повинностями; но наряду с такими
тяглыми семьями были тяглецы и маломочные, которые не могли обра-
батывать весь тяглый участок, это были или люди малосемейные, у ко-
торых не было достаточного числа работников, или бедные, а между тем
подати они обязаны были платить со всей выти, которая была записана
за ними в книгах. Следствием такого положения явилась крайняя не-
равномерность податного бремени. Кроме того, многие совершенно
ускользали от податного обложения благодаря тому, что не брали непо-
средственно на себя земельных участков, а сидели «за хребтом» тягле-
цов (захребетники и подсуседки). Наконец, в силу круговой поруки тя-
глым крестьянским общинам приходилось платить и за « выбылых» чле-
нов. И вот по настоятельным просьбам крестьянского населения
правительство Алексея Михайловича приступило к новой переписи,
причем в книги заносились не только земли или выти, но и количество
дворов на них, почему и сами книги, в отличие от прежних «Писцовых»
книг, получили название «Переписных». В два года задача составления
подворной переписи была окончена. В книги внесены были все преж-
ние тяглые крестьяне а также захребетники и подсуседки; теперь уже
никто не мог ускользнуть от податного бремени. Предполагалось взять
новый принцип для обложения, — не по земле, а по дворам. Одна и та
же выть, если на ней было, например, 3 двора, должна была платить
больше, нежели в том случае, если бы на ней был только один двор. Но
ожидания тяглого населения не оправдались: правительство стало со-
бирать по дворам только новые подати — «запросные деньги» на воен-
ные нужды, а из старых податей только «полоняничные» деньги, сбор
которых был установлен в XVI в. для выкупа пленных. Все остальные
налоги продолжали собирать по-прежнему с вытей и с сох. Окончатель-
ный переход к подворной подати произошел уже в царствование Федо-
ра Алексеевича.
457
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Лишь только правительство Алексея Михайловича вышло из вну-
тренних затруднений, лишь только покончило с последствиями прош-
лого, перед ним стали новые задачи. Прежде всего предстояла продол-
жительная и упорная борьба за Малороссию с Польшей, борьба, которая
втянула Россию в борьбу со Швецией и Турцией. В связи с войной выд-
винулись новые вопросы государственного хозяйства и военного устрой-
ства и, наконец, в связи с общим направлением жизни в XVII в. выдви-
нулся вопрос о церковных исправлениях, осложнившийся культурной
борьбой вообще между традициями старины и новыми культурными
влияниями.
Итак, остановимся прежде всего на внешней борьбе и рассмотрим ее
внешние и внутренние последствия.
Борьба с Польшей, можно сказать, была навязана Московскому го-
сударству событиями. В начале царствования Алексей Михайлович был
настроен по отношению к Польше крайне миролюбиво, так что делал
даже попытки заключить с Польшей союз против крымцев, отнимавших
южные области Московского и Польско-Литовского государств. Борьба
с крымскими татарами и стоящими сзади них турками естественно сбли-
жала Московское государство с Польшей и вела их к союзу. Но в 1648 г.
в пределах Польши разразилось восстание малороссийских казаков
и холопов под предводительством Богдана Хмельницкого за вольность
и православную веру против польских панов, притеснявших народ. Бог-
дан Хмельницкий с самого начала восстания не раз обращался с прось-
бой о помощи и заступничестве к Алексею Михайловичу, но московское
правительство сначала очень сдержанно относилось к этим просьбам
гетмана и ограничилось только дипломатическим предстательством за
казаков. Но дипломатическое предстательство — вообще вещь опасная,
оно произвело дурное впечатление на польское правительство: поляки
усмотрели в нем намерение Москвы воспользоваться внутренним заме-
шательством в польском государстве в своих целях. Отношения стали
обостренными, а польская публицистика еще подлила масла в огонь.
В Москве стали жаловаться, что в некоторых польских книгах печатают-
ся «злые бесчестия и укоризны и хулы, чего не токмо Великим Государям
Христианским помазанникам Божиим, и простому человеку слышати
и терпети невозможно и помыслити страшно». Кроме этого, в Москве
узнали, что польское правительство пропустило в Швецию гонца крым-
ского хана, который хотел предложить Швеции союз против Москвы.
В 1651 г. московское правительство созвало Земский собор для решения
вопроса о том, что делать при таких обстоятельствах. Из отрывочных
данных, сохранившихся от этого собора, мы узнаем, что Земский собор
458
Русская история XVII-XVIII вв.
не выразил особенной готовности к войне. Члены Земского собора
1651 г. предложили возобновить заступничество «за гетмана Запорож-
ского и за черкас», т. е. за малороссийских казаков; если же Польша от-
кажется дать удовлетворение, решено было объявить ей войну. Поляки
вообще часто подпадали под влияние своего чувства и в данном случае
не хотели мириться с таким вмешательством со стороны России. Однако
войны все-таки на этот раз не последовало. Русские только после того
вступили в борьбу с Польшей, когда Богдан Хмельницкий после мира
под Белой Церковью в 1652 г. обратился к Алексею Михайловичу
с просьбой принять его и все войско запорожское под высокую госуда-
реву руку, заявив, что иначе он принужден будет отдаться в подданство
турецкому султану. Затруднительное положение Хмельницкого ослож-
нялось еще тем обстоятельством, что по условиям Белоцерковского
трактата количество реестровых казаков сократилось в 2 раза сравни-
тельно с количеством по условиям Зборовского трактата, т. е. с 40 тыс.
уменьшилось до 20 тыс. человек; между тем в борьбе участвовали не 40
и не 20 тыс. казаков, а огромное количество; может быть, сотни тысяч.
Что же должно было делать с холопами и казаками, которые не были
внесены в реестр? Они должны были, очевидно, возвратиться снова под
ярмо помещиков, освобождения от которого искали. Это было невы-
полнимое требование для Хмельницкого; вот почему он, хотя и согла-
шался на сокращение числа реестровых казаков, но уже заранее знал,
что не исполнит этого условия. Так как он потерпел поражение под Бе-
рестечком, то знал, что не в силах будет вести борьбу одними собствен-
ными силами, и просил принять его с войском под высокую государеву
руку. Получив такое предложение, Алексей Михайлович вновь созвал
в октябре 1653 г. Земский собор. Допустить Хмельницкого и казаков до
подданства турецкому султану было немыслимо для Москвы ни в поли-
тическом, ни в религиозном отношении. Члены Земского собора заяви-
ли, что необходимо принять «гетмана Богдана Хмельницкого и все вой-
ско Запорожское ради спасения православной веры с городами и с зем-
лями». К такому же решению пришло еще до собора и московское
правительство, которому теперь открылась перспектива отнять у Поль-
ши земли, захваченные в Смутное время. Служилые люди заявили на
Земском соборе, что они «за их Государскую честь учнут с Литовским
Королем биться, не щадя голов своих», а торговые люди изъявили готов-
ность взять на себя финансовые тягости войны, Так началась продолжи-
тельная борьба Московского государства с Польшей, осложнившаяся
борьбой со Швецией, война, стоившая много крови, денег и вызвавшая
сильное материальное истощение страны. На первых порах война пош-
459
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ла очень удачно для русских; они заняли Смоленск, Могилев, Витебск,
Полоцк, всю Белоруссию и даже всю Малороссию с городами: Вильно,
Гродно и Ковно. Казалось, что наступил момент полного и окончатель-
ного объединения Руси. Все западнорусские земли соединились теперь
под властью Москвы; а московский государь стал называться уже «царем
Божией милостью» и «всея Великия Малыя и Белыя Руси Самодер-
жцем». Но судьба на целых 150 лет задержала окончательное объедине-
ние Руси. Дело в том, что на территории Польского государства русские
люди встретили шведов, которые воспользовались затруднениями поля-
ков и заняли большую часть польской территории. Поляки, увидев двух
врагов, постарались перессорить их между собой и таким образом отде-
латься от обоих. Литовский гетман Радзивилл сделал очень ловкий шах-
матный ход: он поддался нарочно шведскому королю и стал величаться
«великим гетманом шведского короля и Великого княжества Литовско-
го», утверждая этим права шведского короля на Литву. Шведы захотели
реализовать эти права и начали занимать один город за другим. Царь,
встревоженный таким оборотом дела, вступил в мирные переговоры
с Польшей, чтобы сосредоточить свои силы в борьбе с другим противни-
ком. Летом 1656 г. царь приказал войскам вступить в Ливонию, которая
принадлежала Швеции. Он не опасался больше поляков, разбитых и ка-
заками, и шведами, и московитянами, и решил воспользоваться удоб-
ным случаем, чтобы помериться своими силами со шведами и пробиться
к открытому морю. Вы видите, таким образом, что первоначальная зада-
ча московского правительства сильно изменилась, усложнилась и за-
труднилась. Московское государство, как говорится, погналось за двумя
зайцами: оно решило приобрести и Малороссию, и Балтийское побере-
жье. Но оказалось, что силы Московского государства были недостаточ-
ны для борьбы со шведами, вообще для дальнейших успехов предприя-
тия. Швеция ведь была тогда первым военным государством. Русские
взяли шведские крепости Динабург, Кокенгаузен, заняли Дерпт, но
должны были оставить осаду Риги и вернуться к прежним задачам. В это
время в Малороссии обнаружилось сильное недовольство Москвой за
то, что московское правительство прекратило войну с Польшей. По
смерти Хмельницкого это недовольство выразилось в том, что Малорос-
сия отказалась от московского подданства и перешла в подданство
Польши, чему много содействовал преемник Богдана Хмельницкого
гетман Иван Выговский. При таких условиях московскому правительст-
ву ничего не оставалось, как заключить мир со шведами, чтобы сосредо-
точить свои силы на борьбе за приобретение Малороссии. 21 июня
1661 г. между Дерптом и Ревелем, близ Кардиса, был подписан мирный
460
Русская история XVII—XVIII вв.
договор. По этому договору русские уступали свои завоевания в Ливо-
нии и обязались доставить шведам 10 тысяч бочек ржи и 5 тысяч бочек
жита. Заветная цель — достичь моря — не была осуществлена. Шведская
экспедиция только затруднила задачу объединения Руси. Когда москов-
ское правительство, бросив войну со шведами, снова приступило к вы-
полнению этой задачи, ему уже пришлось считаться с новыми условия-
ми, которые сильно затруднили благоприятный исход дела. При Богдане
Хмельницком казачество чрезвычайно единодушно «поволило» под
власть московского царя, а теперь оно раскололось: Левобережная Укра-
ина, связанная географически с Москвой, желала присоединения к Мо-
скве, а правобережная склонялась некоторое время к Польше, а затем
с гетманом Дорошенко во главе перешла в подданство турецкому султа-
ну. Кроме политических причин — недовольства Москвой за то, что она
не охраняла Малороссию от поляков, — казаки были недовольны также
и тем, что они под властью московского царя не получили тех вольно-
стей, к которым стремились и которые были гарантированы им в преж-
них договорах с Москвой. Московскому государству приходилось теперь
вступать в борьбу с новым врагом, перед которым все трепетали в Евро-
пе — с турками, и приходилось вступать в борьбу в такое время, когда
оно было утомлено и истощено войнами с Польшей и Швецией. Это по-
будило московское правительство искать мира с поляками, тем более
что и сами поляки не прочь были помириться вследствие надвигавшейся
турецкой грозы. В селе Андрусове (недалеко от Смоленска) начались
мирные переговоры России с Польшей, которые закончились переми-
рием на тринадцать с половиной лет (1667 г.). Царьдолжен был уступить
Польше все свои завоевания в Ливонии, Литве и Белоруссии, но удер-
жал за собою Смоленск и Северскую землю как древние московские
владения, отпавшие от Москвы в Смутное время. Правобережная Укра-
ина отходила к Польше, за исключением Киева, который был уступлен
поляками на 2 года, но остался за Москвой навсегда. Поветы Стародуб-
ский и Черниговский и Левобережная Украина отошли к Московскому
государству. Казакам строго было запрещено выходить на Черное море
1 и нарушать мир с турками. Опасность турецкого нашествия на время по-
’мирила врагов. Впрочем, борьба за Малороссию не кончилась. Война
fc поляками продолжалась до 1680 г., когда заключено было перемирие.
1 Эта борьба не внесла ничего нового в территориальное расширение Мо-
1 сковского государства. Вы видите, что намеченная первоначально цель
* была оставлена только временно, т. к. московское правительство откло-
нилось от нее в сторону.
Лекция X
В прошлой лекции я говорил о той напряженной и продолжительной
войне с Польшей, которая была навязана Московскому государству
в царствование Алексея Михайловича, несмотря на то что Алексей Ми-
хайлович этой войны вести не желал. Мы видели уже внешние результа-
ты этой борьбы. Намеченная Московским государством цель была до-
стигнута лишь отчасти: Малороссия была присоединена к России только
в восточной своей части. Мы знаем ведь, что только Левобережная Укра-
ина отошла к Москве, а правобережная по-прежнему оставалась под
властью Польши. Такой половинчатый результат этой напряженной
борьбы в значительной степени объясняется тем, что московское прави-
тельство в преследовании намеченной цели отклонилось от нее в сторо-
ну: одновременно с присоединением Западной Руси Москва хотела всту-
пить твердой ногой на Балтийское побережье, почему и пришлось иметь
дело не только с Польшей, но и со Швецией. Конечно, при неудачах име-
ло значение и стечение неблагоприятных обстоятельств, но главное, что
мешало успеху войны, был все-таки недостаток денежных ресурсов. Вой-
на велась с крайним истощением платежных сил населения. За время от
1654 г., когда война начиналась, до 1680 г., когда она заканчивалась, пра-
вительство восемь раз обращалось к экстренному обложению населения:
2 раза собиралась «пятая деньга», 5 раз — «десятая» и 1 раз — «пятнадца-
тая». Эти сборы были чрезвычайно тяжелы для населения, т. к. взимались
не с чистой прибыли, а с валового дохода; они поглощали периодически
народный капитал и таким образом подрывали народное благосостоя-
ние. Не будучи в состоянии обходиться при помощи постоянных податей
и экстренных сборов, «запросных денег», на военные нужды, московское
правительство XVII в. вынуждено было прибегнуть к кредитной опера-
ции, к внутреннему займу у населения. Этот внутренний заем правитель-
ство оказалось не в состоянии погасить, и опять произошла, таким обра-
зом, растрата народного капитала. Уже на второй год войны почувство-
вался недостаток в деньгах, и правительство было вынуждено прибегнуть
к следующей операции. Дело в том, что в Московском государстве, кроме
туземных «денег» и «копеек», находились в обращении и иностранные
монеты. Местные «деньги» представляли собой нечто среднее между те-
перешним серебряным гривенником и пятаком, только были не круглой,
а продолговатой, овальной формы. «Копейки» были в два раза больше,
т. е. представляли среднее между гривенником и двугривенным, были
вроде нынешнего пятиалтынного. Кроме этих туземных денег, как уже
было сказано, в Московском государстве были в обращении и иностран-
462
русская история XVII—XVIII вв.
ные монеты, главным образом немецкие талеры, назывались по городу,
где они чеканились; у нас их называли просто «ефимки». Курс этих
ефимков был от 42 до 50 копеек, т. е. ефимки принимались в казну по
42-50 копеек; казна собирала эти ефимки и потом перечеканивала их
в московскую монету, причем из ефимка старались сделать не 40 и не 50
копеек, а 64 копейки, получая выгоду в 15—20 копеек. Эта операция была
очень выгодна. Теперь московское правительство перестало перечека-
нивать ефимки, а просто стало штемпелевать их и выпускать с принуди-
тельным курсом в 100 копеек. Таким образом казна стала наживать уже
50 копеек. Эта мера оказалась неудачной — она привела к подделке
клейменых ефимков. Нашлись спекулянты, которые начали подделы-
вать штемпелеванные ефимки и сбывать их большими массами. Вскоре
это было замечено, и клейменые ефимки перестали приниматься в тор-
говых сделках. Боярин Ф.М. Ртищев предложил тогда правительству
выпустить медную монету одинаковой величины с серебряной и по од-
ной цене с серебряной. Около 3 лет все шло благополучно. Казна прини-
мала казенные сборы и расплачивалась медными деньгами вместо сере-
бряных. Но затем курс медных денег стал стремительно падать: в 1662 г.
за 100 серебряных рублей давали 300 медных, в конце того же года за 100
серебряных давали 900 медных, а в 1663 г. за 100 серебряных не брали
и 1500 медных. Другими словами, медные деньги приблизились к своей
рыночной цене по весу. Медь в слитках ценилась в 15 раз дешевле сере-
бра, так же стали цениться и медные деньги, сравнительно с серебряны-
ми. Чем же объяснить это быстрое падение курса медных денег? Вина
в данном случае лежит на самой казне: обрадовавшись возможности лег-
ко добывать деньги, бросили в обращение 20 миллионов, тогда как вооб-
ще в обращении было не больше 5 миллионов рублей. Неумеренный
выпуск казной медных денег был увеличен еще выпусками частных лиц.
Начальник монетного двора, тесть царя, боярин И. Милославский, ску-
пал медь, переливал ее в деньги и начеканил таким образом до 100 тысяч
рублей. Примеру начальника последовали и подчиненные — «монетных
дел мастера». Московские люди пустили тогда в ход старые котлы, ендо-
вы, ковши, чтобы наделать побольше денег. Чеканка монеты была очень
незамысловата, а потому явились подделыватели из среды частных лиц:
деньги стали чеканить все московские «медных дел мастера». Фальши-
вомонетчиков наказывали тогда самым бесчеловечным образом — зали-
вали горло расплавленным свинцом, но и эта перспектива не устрашала:
слишком велико было искушение. Мейерберг, иностранный путешест-
венник, который был в России в 1661 г., говорит, что во время его пребы-
вания в Москве за подделку монеты сидело в тюрьмах около 400 человек,
463
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
а по словам Котошихина, всего за те деньги были «казнены в те годы
смертною казнью больше 7000 человек». Когда медными деньгами были
набиты все карманы, естественно, должно было сложиться представле-
ние, что это — не ценные деньги, что это — простая медь, а отсюда поя-
вилось недоверие к медным деньгам. Это недоверие прежде всего выра-
зилось в новоприсоединенной Малороссии, где московские войска
были в это время на постое и не могли там ничего купить на медные
деньги, которые население отказывалось принимать. В конце концов то
же самое должно было произойти и в Москве. С падением ценности
медных денег появилось страшное вздорожание товаров, так что многие
умирали с голоду. Карманы были набиты медными деньгами, а товары
ценились на серебряные. В результате начались народные волнения,
а в Москве летом 1662 г. разразился настоящий бунт против Милослав-
ского, Ртищева и других бояр. Народ толпой повалил в Коломенское, где
в то время находился царь, искать на них суда и управы. Бояре и дети
боярские, которые находились при царе, разогнали толпу, но восстание
все-таки не было безрезультатным. В 1663 г. московское правительство
вернулось к прежней финансовой системе: оно стало выдавать войску
жалованье серебром и запретило частным лицам производить расчеты
на медные деньги, всем было предоставлено право обменивать эти мед-
ные деньги в казне на серебряные, получая за медный рубль 10 серебря-
ных денег. Так неудачно окончилась финансовая операция московского
правительства. Эта операция совершенно соответствует финансовой
операции Джона Лоу во Франции, и результаты в том и в другом случае
были одни и те же. Как французская казна расплатилась тогда со своими
долгами, так и наше правительство вышло временно из денежных за-
труднений, но тоже за счет народа. Эта операция была, в сущности, за-
маскированным отобранием части народного капитала, экспроприаци-
ей частного имущества в пользу казны.
После того как были использованы все средства для пополнения
казны — и чрезвычайные налоги, и кредитные операции, московское
правительство пришло к мысли о реформе самой системы обложения
тяглого населения. До сих пор прямые налоги в Московском государстве
(«данные деньги», «оброчные», «ямские» и «стрелецкие») взимались на
основании сошного письма, по писцовым книгам, т. е. с земли. Только
одни «полоняничные деньги» и чрезвычайные налоги, «запросные день-
ги» на военные нужды взыскивались подворно на основании Перепис-
ных книг, составленных в 1646 г. Я указывал вам на то, что уже в начале
царствования Алексея Михайловича московское правительство пришло
к убеждению, что подворное обложение больше соответствует платеж-
464
Русская история XVII-XVIII вв.
ным силам населения, и поэтому оно сделало шаг к переходу от старой
системы поземельного обложения к новой системе подворного обложе-
ния: «полоняничные деньги» стали собираться со дворов. Затем со дво-
ров начали собирать и «запросные деньги», т. е. экстренные поборы на
военные нужды (пятая, десятая, пятнадцатая деньга).
Надо иметь в виду, что земля сама по себе, необработанная, не мо-
гла приносить дохода, и взимание налогов с земельных участков, или
вытей, было, в сущности, несправедливо. Бывало, что крестьянин,
державший выть, не только сполна обрабатывал свой земельный уча-
сток, но и брал, кроме того, часть земли в аренду у соседа. Такие мно-
госемейные крестьянские дворы были и более богатые, а между тем
они платили только за выть. Было и другое положение вещей, когда
крестьянин, хотя и должен был платить за выть, не обрабатывал ее пол-
ностью, потому что у него некому было работать, положим, когда не
было взрослых сыновей и приходилось обрабатывать самому земель-
ный участок. При таких условиях взимание податей с земли было явно
несправедливо, почему московское правительство и пришло к мысли
брать подать не с земли, а с рабочих сил, группировавшихся во дворе,
т. е. со двора. Уже в царствование Федора Алексеевича, вскоре после
смерти Алексея Михайловича, решено было все прямые налоги соби-
рать со дворов.
В 1678-1679 гг. была произведена новая подворная перепись. Всех
тяглых дворов по этой переписи оказалось 888 тыс., причем здесь раз-
умеются дворы и посадских людей, и черносошных, т. е. государствен-
ных крестьян, и крестьян церковных, монастырских, архиерейских
и дворцовых, а также крестьян вотчинников и помещиков, т. е. бояр,
думных и ближних людей, дворян и детей боярских. По известиям Кото-
шихина и по указам 1686-1687 гг. оказывается, что более половины кре-
стьянских дворов — 507 тыс. (57%) приходилось на долю военнослужи-
лого класса — дворян и детей боярских, что несколько более 10% —
92 тыс. крестьянских дворов приходилось на долю посадских и черных
крестьян, т. е. принадлежало казне, на долю боярских крестьян приходи-
лось 10% — 88 тыс., на долю дворцовых 9% — 83 тыс. дворов и на долю
церковных, архиерейских и монастырских 13% — 118 тыс. крестьянских
дворов. Эти цифры очень интересны, они наглядно характеризуют по-
ложение вещей — очевидно, что стремление к уничтожению церковного
землевладения имело некоторый результат: прежде духовенству принад-
лежала третья часть обработанных земель, теперь ему принадлежит толь-
ко 13%. Из данных переписи видно, что девять десятых крестьянских
дворов находились в крепостной зависимости от дворян, от церквей и от
465
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
правящего класса, и только 10% было свободных или государевых чер-
ных крестьян.
Одновременно с введением новой системы обложения московское
правительство произвело некоторые упрощения в самой системе нало-
гов. До сих пор посадские люди и крестьяне черные и владельческие
платили целый ряд податей: 1) данные деньги (это дань, собиравшаяся
со времени первых князей); 2) оброчные деньги (исследователи склоня-
ются к тому мнению, что оброчные деньги взимались взамен наместни-
чьих кормов и установлены в XVI в.); 3) ямские деньги (подать на содер-
жание ям и ямщиков); 4) стрелецкая подать (на содержание стрельцов,
собиравшаяся хлебом и деньгами); 5) полоняничные деньги (подать на
выкуп пленных).
Из всех податей особенно прогрессировала стрелецкая подать.
С 1630 по 1663 г. стрелецкая подать увеличилась в 10 раз, потому что ко-
личество стрельцов страшно возросло. Теперь, при подворном обложе-
нии, произведено было следующее распределение уплаты стрелецких
податей: стрелецкая подать была разбита на 10 подворных окладов и рас-
пределена по дворам от 2 рублей до 80 копеек; ее должно было платить
все посадское население, как более богатое, таки черные крестьяне; ям-
ские и полоняничные деньги, слитые в одну подать, положены были на
церковных крестьян по 10 копеек со двора и на крестьян дворцовых
и светских владельцев — по 5 копеек со двора. Таким образом, подати
были разверстаны. Владельческие крестьяне (дворцовые, церковные
и частновладельческие) не платили стрелецкой подати, но на них падали
ямские и полоняничные деньги. Но все-таки и владельческие крестьяне
привлечены были к оплате содержания военных людей: с них брали
стрелецкий хлеб натурой и в следующем размере: 3'/2 меры со двора цер-
ковного крестьянина, 2 ‘/2 — со двора дворцового крестьянина и 1’/2 — со
двора крестьянина помещичьего или вотчинного. Когда хлеб натурой
было везти очень далеко (а отвозить его нужно было в Москву), дозволя-
лось взамен давать деньги.
Финансовая реформа была связана еще с одним нововведением:
с зачислением значительной части холопов в тягло. Это был первый шаг
по пути слияния крестьян с холопами. Холоп был частной собственно-
стью владельца, он не был казенным человеком и не пользовался охра-
ной закона: за убийство холопа владелец не был ответственен перед уго-
ловным судом, а отвечал лишь перед своим духовником. Холоп не нес
никаких повинностей и не платил никаких податей. С течением времени
произошла некоторая эволюция в положении холопства: с умножением
владений частных лиц очень увеличилось на их землях число холопов,
466
Русская история XVli-XVIll вв.
которым уже нечего было делать на дворе у помещика или вотчинника.
Тогда владельцы имений, желая использовать целиком имеющуюся в их
распоряжении рабочую силу, стали выводить холопов за двор, давая им
земельные участки, которые они должны были обрабатывать и нести
обычные крестьянские повинности. Эта категория холопов, сведенных
с боярского двора в село, посаженных на земельные участки, получила
название «задворных людей». Особенно много задворных людей появи-
лось после Смуты. Владельцы нарочно переводили многих крестьян
в разряд холопов, чтобы потом перевести их в разряд задворных людей
и таким образом уклониться от несения государственных повинностей.
Увеличение класса задворных людей шло вразрез с интересами казны,
а потому правительство и записало их в дворовое число. Таким образом,
задворные люди становились казенными людьми, попадали в ведение
государства.
Изменяя способ обложения, правительство стремилось обеспечить
более полное и исправное поступление податей тем, что устранило от их
взимания воевод и местных приказных людей. Стрелецкую подать при-
казано было собирать земским старостам и целовальникам, а ямскую
и полоняничную — владельцам и их приказчикам. Воеводы и приказные
люди были устранены также от сбора и косвенных налогов — таможен-
ных и кабацких денег, этот сбор был поручен верным головам с цело-
вальниками. Стремясь сократить расходы на администрацию, прави-
тельство уничтожило целый ряд административных должностей: сыщи-
ков, ямских приказчиков, житьих голов и прочих; всюду старались
обходиться выборными людьми. Но нужно сказать, что местное самоу-
правление развивалось только для выполнения казенных поручений
и надобностей, а не для выполнения задач местного благоустройства.
Таковы были результаты тяжелой и напряженной внешней борьбы.
Когда приходится иметь дело с фактом такого сильного напряжения
платежных сил населения, невольно возникает вопрос: чем оно было
вызвано, почему война России с Польшей и Швецией вызвала такие
большие расходы?
Ведь в Московском государстве главная масса войска складыва-
лась из дворян и детей боярских, которые должны были содержать-
ся на войне за свой счет. Теперь, в наше время, дело поставлено ина-
че: теперь войско находится на полном иждивении казны, получает
от казны и провиант, и фураж, и вооружение, и боевые припасы. При
таких обстоятельствах естественно, что война ложится тяжелым эко-
номическим бременем на все население. При Алексее Михайловиче
внутренняя борьба также вызвала крайнее напряжение платежных сил
467
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
населения, и произошло это потому, что вести ее пришлось по-новому.
Старая милиция оказалась недостаточной, войны требовали постоян-
ного, хорошо вооруженного, как конного, так и пешего войска. Поэ-
тому московское правительство уже в царствование Михаила Федоро-
вича, готовясь ко второй Польской войне, сформировало несколько
конных и пеших полков иноземного строя — рейтар, солдат и драгун.
Эти полки не были распущены по окончании войны и существовали
в течение конца царствования Михаила Федоровича и начала царство-
вания Алексея Михайловича. В борьбе за Малороссию правительство
решило увеличить количество этих войск. Для пополнения этих пол-
ков иногда производились принудительные наборы: по городам рассы-
лались гонцы и вербовали детей, братьев и племянников стрелецких,
а также их захребетников, бездетных родственников и зятьев. В 1678 г.
велено было взять в солдаты всех «скудных дворян», а по указу 1680 г.
все способные к военной службе дворяне Северского, Тамбовского
и Белгородского разрядов, т. е. военных округов, были записаны в сол-
датскую службу. Для пополнения полков иноземного строя было при-
влечено и крестьянское население: с определенного количества дворов
брали в рейтары и солдаты даточных людей. Это уже были настоящие
рекрутские наборы. Прежде в ополчение вербовали только «охочих»
людей, теперь брали в военную службу и насильно. Таким образом,
еще до Петра Великого началась организация новой армии по прин-
ципу принудительных рекрутских наборов. Организация нового войска
увеличила расходы правительства. Войска находились под командой
иностранных офицеров, которым правительство должно было платить
большое жалованье, потому что они не только обучали войска, но и во-
дили их в бой, следовательно, рисковали жизнью. Огромное количество
денег должно было идти также на содержание ратных людей инозем-
ного строя: им выдавали еду, жалованье и платье, тогда как прежде слу-
жилые люди снаряжались сами на свои доходы с поместий и вотчин.
Вооружение теперь было гораздо дороже: солдаты были вооружены
бердышами, шпагами, рейтары — карабинами, пистолетами, саблями
и копьями, — все это выдавалось из казны и приобреталось на казенные
средства. Надо сказать, что эти расходы были весьма значительными,
несмотря на все старания к их сокращению. Московское правительст-
во скоро стало рейтаров верстать поместьями, и они, таким образом,
переводились в войско старого строя; но как бы то ни было, расходы
были огромны. В связи с этим произведены были реформы и в области
военно-финансового управления. Раз явилась необходимость распре-
делить войска по областям и раз они требовали постоянного обучения
468
Русская история XVII—XVIII вв.
и забот о снаряжении, необходимо было создать и органы военного
управления. Так и явились разряды. Московское государство было по-
делено на военные округа, во главе которых стояли воеводы с дьяками
и подьячими; начальствующим войсками главного округа были под-
чинены воеводы других городов. Сначала появились разряды Украин-
ский, Рязанский, затем — Новгородский, Белгородский, Тамбовский,
Казанский, а при Федоре предполагалось образовать разряды и внутри
государства и присоединить к существующим еще разряды Москов-
ский, Владимирский, Смоленский, но при Федоре эта мысль не была
осуществлена. Под руководством этих военных штабов формировалось
войско иноземного строя в каждом округе. Воеводы со своими помощ-
никами ведали всех служилых людей данной территории и собирали
их для обучения. После выучки служилые люди расходились по домам,
а при надобности опять собирались в город. В городе жили офицеры,
которые периодически производили смотры и обучали солдат, рейтар
и драгун. Для содержания войск в распоряжение военных начальников
были отданы доходы с городов, принадлежащих к разряду, и все управ-
ление сосредоточивалось, в связи с этим, в главном городе военного
округа. Такими мерами правительство облегчало казну от значительной
части расходов — содержание войск без территориального размещения
было бы очень трудно — но при всем том расходы возрастали непомер-
но. В начале XVII в. расходы на армию равнялись 250 тыс. рублей, а при
Алексее Михайловиче эти расходы увеличилась в 3 раза и равнялись уже
750 тыс. рублей. Этим и объясняется, почему правительство требовало
увеличения податного бремени. Воевать доморощенными полками слу-
жилых людей было уже неудобно — они требовали значительного усо-
вершенствования, а усовершенствование стоило больших денег.
Несмотря на все меры, принимавшиеся московским правительством
к увеличению постоянных доходов, несмотря на все ухищрения обой-
тись наличными средствами, денег все-таки не хватало, и правительство
царя Алексея Михайловича не могло не сознавать необходимости поза-
ботиться о развитии производительных сил страны, об успехах народно-
го труда. Я обращаю на это особенное внимание, чтобы показать, что
уже в XVII в. проложены были пути деятельности Петра Великого в этом
направлении.
К таким попыткам надо отнести и дарование привилегий голланд-
скому купцу Андрею Виниусу на устройство железоделательных заводов
близ Тулы с обязательством поставлять в казну по удешевленным ценам
пушки, ядра и всякое железо. Так возникли тульские железоделательные
заводы. Царь Алексей Михайлович в 1670 г. дал такую же привилегию
469
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
гамбургскому купцу Марселису на устройство железоделательных заво-
дов по рекам Шексне, Костроме и Ваге (левый приток Северной Дви-
ны). Кроме этого, было основано несколько кожевенных, стеклянных,
поташных, писчебумажных и других заводов и мельниц. Для развития
производительных сил страны московское правительство обращалось
к иноземцам, выписывало техников, «рудознатцев», мастеров пушечно-
го и часового дела, «водяного взвода», т. е. специалистов по устройству
насосов, каменщиков и поташного дела мастеров. Мастера обязывались
«без утайки» обучить русских людей разным ремеслам. Так был предпри-
нят целый ряд попыток завести новые отрасли промышленности.
Наряду с заботами об увеличении производительности народного
труда нужно отметить и усилия, направленные к тому, чтобы облегчить
внутреннюю и внешнюю торговлю и постепенно организовать ее на но-
вых основаниях. Памятником этих усилий в сфере торговой политики
служит Новоторговый устав, изданный в 1667 г.
Большим препятствием для внутренней торговли были многочи-
сленные торговые пошлины, взимавшиеся на разных пунктах при пе-
редвижении товаров. Дело в том, что хотя удельные перегородки
и были уничтожены, но заставы на прежних границах продолжали су-
ществовать: московское правительство оставило их, т. к. они приноси-
ли доход: при передвижении товаров из одной области Московского
государства в другую они должны были оплачиваться пошлинами. Су-
ществовали пошлины с ценности товара, с возов, с людей, сопрово-
ждавших товары и, наконец, с разных моментов перевозки: подушная,
мыть, свальная, складочная, поворотная, статейная (при перечисле-
нии товаров и записи их в таможенные книги), мостовая, гостиная
и т. д. Некоторые пошлины, будучи раз установлены, продолжали су-
ществовать, хотя бы уже утратили всякий raison d’etre1; иные вели свое
начало еще от удельной эпохи. В 1653-1654 гг. была сделана попытка
часть этих многочисленных пошлин заменить одной, но эта реформа
не охватила тогда все виды существовавших пошлин. Теперь (в 1667 г.)
все разнообразные сборы при перевозке товаров были отменены и за-
менены общей рублевой пошлиной. Это вносило большое облегчение
в таможенные расчеты и должно было содействовать скорости пере-
движения товаров.
Внутренняя торговля парализовалась и злоупотреблениями приказ-
ных людей — дьяков и воевод, которые «чинили утеснения и налоги».
Чтобы избавить торговых людей от этих налогов и утеснений, в Ново-
1 Смысл (фр.). — Прим. ред.
470
Русская история XVII-XVIII вв.
торговом уставе высказывалась мысль об учреждении «Приказа купец-
ких дел» в Москве. Приказ купецких дел должен был оборонять русских
купцов в порубежных городах от иноземцев и во всех внутренних горо-
дах — от воевод и давать суд и управу по челобитью купцов на приказных
людей. В этом проекте Новоторгового устава об учреждении приказа ку-
пецких дел уже находила себе выражение и идея объединения всего тор-
гового сословия в единое целое, идея, которую проводил впоследствии
Петр Великий, учреждая Великую Московскую Ратушу или Бурмистер-
скую палату и стремясь таким образом к цели «собрать рассеянную рос-
сийского купечества храмину».
Новоторговый устав разрешил иностранным купцам ввозить товары
во внутренние области государства, но с условием платить пошлины,
продавать товары оптом и только русским купцам; иноземцы с инозем-
цами не должны были торговать под страхом отобрания товаров в казну.
Этим положена была преграда к повышению цен на иноземные товары.
Пошлина с продажи иноземных товаров была установлена в количестве
2 алтына с рубля (то есть 6%). С русских товаров, отправляемых за грани-
цу, назначена была пошлина в гривну с рубля (то есть 10%). Иноземцам
давалось право беспошлинно вывозить только такие товары, которые
они будут покупать на золото и ефимки. Это было сделано для того, что-
бы привлечь из-за границы драгоценный металл, который у нас не добы-
вался, и дать прибыль казне. Ефимки, как мы знаем, московское прави-
тельство переливало в туземные денежные знаки с прибылью, так что от
беспошлинного вывоза товаров, купленных на золото и ефимки, прави-
тельство ничего не теряло.
Большие неудобства испытывала наша внутренняя торговля и отто-
го, что не было организованного кредита: купцам, которые не имели де-
нег для того, чтобы развить свои торговые операции, приходилось тер-
петь большие стеснения и брать в долг у частных лиц под большие про-
центы. Иностранные купцы являлись в торговом обороте более сильной
стороной благодаря тому, что у них кредитные операции были более раз-
виты и организованы; они являлись на рынке с большим количеством
покупных средств.
Новоторговый устав 1667 г. шел на помощь русским купцам: в нем вы-
ражено намерение правительства оказывать русским купцам кредит из
средств казны, в столице — из таможенных сборов, а в городах — из
средств земской избы. Таким образом, русские купцы могли пользоваться
государственным кредитом, богатым купцам рекомендовалось беречь ма-
ломочных торговых людей, привлекая их в торговые компании (то есть
рекомендовалось соединение капиталов для выполнения торговых опера-
471
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ций) и удерживая их от займов у иноземцев. Эти займы гибельно отзыва-
лись на русской торговле. Раз русский купец брал в долг товары у инозем-
ных купцов, то, конечно, он вынужден был за них переплачивать; с другой
стороны, если он отдавал свои товары в уплату долга, то, конечно, отдавал
их по цене более дешевой, чем обычная цена данного товара. Оттого и по-
лучалось, что иноземные товары очень дороги, а русские очень дешевы.
Новоторговый устав стремился разрушить все привилегии иностранных
купцов. Он вообще проникнут духом покровительства национальной
промышленности и торговли. Автором Новоторгового устава был Афана-
сий Лаврентьевич Ордын-Нащокин, один из самых передовых людей сво-
его времени, убежденный в том, что все надо делать «с примеру чужих го-
сударств». Заботясь о развитии торговли, московское правительство стало
думать о заведении собственного торгового фонда и о собственной мор-
ской торговле, о поездке за море русских купцов с товарами и для покупки
иноземных товаров на месте, чтобы было дешевле.
В 1662 г. московский посол Желябужский проездом в Англию гово-
рил с курляндским герцогом, расспрашивал его, куда ходят его корабли,
во что обходится постройка их, откуда и почем привозят пряности
и овощи и нельзя ли построить несколько кораблей для московского го-
сударя и выпускать их из курляндских гаваней. Герцогу не особенно
улыбалась эта перспектива, и он очень деликатно и умело отклонил это
предложение. Герцог ответил, что его корабли ходят в Индию, что по-
стройка их обходится очень дорого и что Великому Государю пристой-
нее заводить корабли у своего города Архангельска. Эти переговоры
очень характерны. Они указывают, какие причины заставили прави-
тельство царя Алексея Михайловича вступить в борьбу со Швецией:
очевидно, оно стремилось пробить себе выход к Балтийскому морю.
Поборником этих стремлений был опять-таки Ордын-Нащокин. Он
все время говорил, что надо прекратить борьбу с Польшей за Малорос-
сию и направить все свои силы на борьбу со Швецией, чтобы захватить
у шведов гавани Ригу и Ревель. Замыслам его не удалось осуществиться
в царствование Алексея Михайловича, но ими уже намечалась програм-
ма деятельности Петра Великого. Инициативе Ордын-Нащокина при-
надлежит и попытка московского правительства завести флот на Ка-
спийском море и организовать непосредственные торговые сношения
с Персией, откуда русские купцы получали шелк-сырец не только для
собственных надобностей, для местных рынков, но и для сбыта за гра-
ницу. Эта транзитная торговля была очень выгодна для русских купцов,
но неудобство ее заключалось в том, что они ждали на месте приезда
кизильбашей (персидских купцов) с товарами. Конечно, за товарами
472
русская история XVII—XVIII вв.
выгоднее было ездить самим в Персию. И вот сделана была попытка за-
вести собственный торговый флот: в селе Дединове Коломенского уе-
зда, на реке Оке, был выстроен иностранцем Брэндом корабль «Орел».
Вся постройка велась под руководством и наблюдением Ордын-Нащо-
кина. Корабль был спущен на воду под командой Бутлера. Но этот ро-
доначальник русского флота просуществовал недолго — в 1670 г. он был
сожжен Стенькой Разиным.
Все эти попытки московского правительства к развитию произво-
дительных сил страны и сами по себе были неудовлетворительными,
и результат могли дать только с течением времени. Отсюда как естест-
венное последствие было непомерное обременение народной массы.
Жизнь не ждала, предстояли расходы, их надо было пополнять, и вот
московское правительство тянет с населения все, что только можно.
О чрезвычайном обременении народной массы мы имеем красноре-
чивые свидетельства современников. Патриарх Никон в 1661 г. писал
царю: «Ты всем проповедуешь поститься, а теперь и неведомо, кто не
постится ради скудости хлебной; во многих местах и до смерти по-
стятся, потому что есть нечего. Нет никого, кто был бы помилован:
нищие, слепые, хромые, чернецы и черницы — все данями обложены
тяжкими, везде плач и сокрушение, нет никого веселящегося в дни
сии». Четыре года спустя, в 1665 г., Никон пишет восточным патри-
архам: «Берут людей на службу, хлеб, деньги берут немилосердно,
весь род христианский отягчил царь данями сугубо, трегубо и больше,
и все бесполезно». Никон в раздражении не хотел понять, что это об-
ременение населения податями вызвано государственными нуждами,
свалившимися на Московское государство исторически неизбежны-
ми задачами, а не личными капризами царя; но свидетельство его ха-
рактерно и ценно и подтверждается теми многочисленными заявле-
ниями, которые выходили из народной массы, выражались в жалобах
и челобитных, которые приносили «государевы сироты», крестьяне,
и в народных волнениях.
Самым крупным из этих волнений был бунт Стеньки Разина, разра-
зившийся три года спустя по окончании войны за Малороссию, в 1670 г.
Тут была естественная связь событий. Дело в том, что по мере напряже-
ния платежных сил страны тяглое население выделило из своей среды
много голытьбы. Вся эта голытьба пошла вековечной сиротской дорогой
на Дон «промышлять новые зипуны». Кроме бедности голытьба понесла
с собой озлобление против бояр и приказных людей и против государст-
венного порядка вообще. Она-то и произвела бунт под предводительст-
вом Стеньки Разина и увлекла за собой значительную часть поволжских
473
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
крестьян. Восставшие имели намерение всюду ввести казачье устройст-
во; движение носило ясно выраженный противогосударственный харак-
тер. Это было естественным последствием страшного давления государ-
ства на народную массу.
Русская история XVII в.
Часть вторая
Лекция XI
Патриарх Никон заодно с народной массой объяснял ее бедность не-
посильными тяготами, которые были возложены на нее правительством
царя Алексея Михайловича, но были современные наблюдатели, кото-
рые видели причину бедности глубже: не только в непосильном обреме-
нении народной массы, но и в культурной отсталости России. Сообра-
жения в этом роде находим у таких писателей, как Олеарий, который
был два раза в Москве при Михаиле Федоровиче, и Мейерберг, австрий-
ский посол, который был в России при Алексее Михайловиче, но яснее
всех представлял себе это дело хорватский священник Юрий Крижанич,
который приехал в Москву с тайным поручением вкрасться в доверие к
московским правительственным кругам и исподволь приучить их к мыс-
ли об унии с Римом. Для достижения этой цели Крижанич должен был
внушить к себе доверие, показать себя благожелательным человеком пе-
ред русским государем и перед русским народом. И вот чтобы заручиться
доверием, Крижанич преподавал правительству мудрые советы каса-
тельно разных вопросов и не упускал между тем случая поговорить
и о соединении церквей. Но независимо от этого тайного поручения
Юрий Крижанич был славянин-энтузиаст, которому дорога была сла-
вянская национальность и который являлся предшественником позд-
нейших славянофилов, или панславистов. Он был предан одновременно
и идее католицизма, и идее славянства.
По мнению Крижанича, Россия — единственное славянское госу-
дарство, которое ждет великая будущность.
Он желал для России возрождения, процветания, силы и могущества,
потому что видел в России будущую объединительницу славян. Поэтому
советы Крижанича были совершенно искренни. Он написал нечто вроде
докладной записки о России под названием «Политичныя думы». В этой
докладной записке Крижанич ярко изобразил то, чего не доставало Рос-
сии, все современные ему недостатки нашли в нем меткого наблюдателя
и авторитетного советника по вопросу об их устранении. Касаясь бедно-
475
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
сти и экономической отсталости России по сравнению с западноевро-
пейскими государствами, Крижанич писал: «Там на Западе разумы у на-
родов хитры, сметливы, много книг о земледелии и других промыслах,
есть гавани, цветут обширная морская торговля, земледелие, ремесла.
Ничего этого нет в России. Здесь умы у народа тупы и косны, нет уменья
ни в торговле, ни в земледелии, ни в домашнем хозяйстве; здесь люди
сами ничего не выдумают, если им не покажут, ленивы, непромышлен-
ны, сами себе добра не хотят сделать, если их не приневолят к тому силой
(мысль, которую впоследствии высказал Петр Великий), книг у них нет
никаких ни о земледелии, ни о других промыслах; купцы не учатся даже
арифметике и иноземцы во всякое время беспощадно их обманывают».
Юрий Крижанич вообще был не особенно высокого мнения о русских:
он отмечает пьянство русских, поражается отсутствию у них благородной
гордости и стыдливости, слабому развитию чувства правды, неумению
соблюдать меру, «ходить средним путем», а все по окраинам да по пропа-
стям. Крижанич даже туркам и татарам отдает преимущество перед рус-
скими и советует последним учиться от них терпению, справедливости,
правдивости и даже стыдливости. Московское правительство, по словам
Ю. Крижанича, то вконец распущенно, то чересчур жестоко.
И эти замечания очень характерны. Крижанич в них касается, как
мы видим, упорных особенностей русской жизни. «Во всем свете, — го-
ворит Крижанич, — нет такого беспорядного и распущенного государст-
ва, как польское, и такого крутого правления, как в Москве». Перечи-
слив все недостатки русского народа, Крижанич задается вопросом, как
помочь горю, как выйти из этого положения государству, которому
предназначена такая высокая миссия.
Он прежде всего советует обращаться к науке, к книгам, которые,
по его словам, хоть и мертвые, но мудрые и правдивые советники. По
его мнению, необходимо озаботиться приобретением и переводом
иностранных книг, особенно технического содержания, техническое
образование ведет к обогащению, правительство должно насаждать
технические знания в народе и должно вызывать иностранных масте-
ров для обучения русских людей разным ремеслам. Тут, по мнению
Крижанича, много поможет полнота московской самодержавной влас-
ти: повелением государя можно все исправить и ввести по-новому. Ис-
полнение всех планов кажется Крижаничу очень легким: «не знает, на-
пример, купец арифметики — запереть указом его лавочку, пока не вы-
учится». Но и при самодержавии, по мнению Крижанича, не должно
быть жестокости, «людодерства», непомерного податного обремене-
ния, необходимы общественные «слободины», политические права об-
476
Русская история XVII—XVIII вв.
щества и сословное самоуправление, необходимо купцам предоставить
право выбирать старост, устроить ремесленные цехи, нужно предоста-
вить промышленным людям право ходатайствовать перед правительст-
вом о своих нуждах.
Вы видите перед собой целую программу преобразований, и эта про-
грамма поражает своим сходством с той, которую выполнял Петр Вели-
кий, — он как бы следовал программе этого умного славянина, хотя его
«Политичныя думы» не были известны Петру. Это является наглядным
показателем того, что сама русская жизнь громко говорила о том, чего
в ней недостает и что требовало улучшений.
Крижанич писал свои «Политичныя думы» в Москве, обладая боль-
шим опытом европейской жизни. И не только Крижанич, но и русские
люди, побывавшие за границей и набравшиеся тамошних впечатлений,
научились находить там материал для сравнения с русской жизнью и от-
мечать в России того времени те же недостатки, какие бросались в глаза
Крижаничу. Одним из таких наблюдателей является, например, подья-
чий Посольского приказа Григорий Карпович Котошихин, бежавший из
своего отечества в Швецию и составивший описание Московского госу-
дарства в царствование Алексея Михайловича по поручению шведского
правительства (шведского канцлера). Шведское правительство, очевид-
но, желало получить сведения от такого человека, который должен был
иметь правильное представление о внутреннем состоянии могуществен-
ного соседа. Значит, труд Котошихина есть собственно мемориал, пре-
доставленный им шведскому правительству. Все описание насквозь про-
никнуто пренебрежительным отношением к России. Котошихин всем
недоволен в своем отечестве: и людьми, и порядками. Русские, говорит
Котошихин, «породою своею спесивы и необычайны ко всякому делу,
понеже в государстве своем научения добраго никакого не имеют и не
приемлют кроме спесивства и безстыдства и ненависти и неправды; для
науки и обычая в иныя государства детей своих не посылают... бояре же
грамоте не ученые и не студированные».
Описания Крижанича и Котошихина, конечно, справедливы только
относительно большинства, т. к. к тому времени в русском обществе
выдвинулась уже известная группа людей, стремившихся к образова-
нию, к восприятию западноевропейского просвещения, западноевро-
пейских вкусов и понятий, создалась как бы известная интеллигенция
с сильным тяготением к Западу.
Появление в русском обществе XVII в. людей, стремящихся к обра-
зованию, было результатом общения русских с иностранцами, которое
началось еще с конца XV в., но особенно усилилось в половине XVII сто-
477
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
летия. В XVII в. в Москве существовала уже значительная иноземная ко-
лония — Немецкая слобода, возникшая при Грозном и состоявшая из
ливонских пленников, часть которых была разослана по провинциаль-
ным городам, а другая значительная часть была оставлена в Москве. Это
были, по большей части, люди, которые что-либо знали, могли чему-
нибудь научить. Этим невольным поселенцам было отведено особое
место близ устья реки Яузы, на ее правом берегу, в Земляном городе
(где теперь находится Императорский воспитательный дом). Эта ста-
рая Немецкая слобода достигла большого процветания в XVI в. в цар-
ствование Бориса Годунова, который, как известно, благоволил ино-
земцам, оказывал им всякое покровительство, любил подолгу беседо-
вать с ними. В Смутное время эта слобода сгорела со всей деревянной
Москвой, рассеянной вокруг Кремля и Китай-города, а население ее
разбрелось. После смуты иноземцы, лишившись области в Яузском
предместье, стали расселяться в разных местах внутри города. Главны-
ми центрами немецкой оседлости стали Покровка, Мясницкая и Чи-
стые пруды (которые и до настоящего времени являются излюбленным
местом немцев), затем дома их, перекупленные у москвичей, стали по-
являться на Тверской, Арбате и Сивцевом Вражке. Число иноземцев
все больше и больше увеличивалось, что видно, например, из количе-
ства церквей: сначала была только одна лютеранская церковь, а потом
появилось их три: две кирхи и одна реформатская. Рассеявшись среди
русского населения, иностранцы начали втягиваться в русскую жизнь:
заводили знакомства с русскими, держали русскую прислугу, усваивали
русский язык и начинали носить русское платье, чтобы не бросаться
в глаза костюмом и не навлекать на себя неприятности (это последнее
объясняется тем, что на улицах часто иноземцев встречали очень не-
дружелюбно). Такая ассимиляция возбудила жалобы с разных сторон:
торговцы жаловались на то, что их затеснили немцы, домовладельцы —
на повышение цен на усадьбы; особенно же против иноземцев восста-
вало духовенство, опасавшееся влияния иноземцев на нравы и религи-
озные представления русских людей. Правительство уступило этим
жалобам и в 1643 г. распорядилось, чтобы немцы продали дома, снесли
церкви и выстроились бы вновь выше по течению Яузы, где были ста-
рые немецкие дворы. Так образовалась в конце царствования Михаила
Федоровича и в начале царствования Алексея Михайловича новая Не-
мецкая слобода на месте теперешней Немецкой улицы. Интересен со-
став населения Немецкой слободы по переписи 1665 г. В ней оказалось
204 двора, совершенно не похожих на московские дворы посадских
людей: это были благоустроенные хоромы, улицы в слободе были пра-
478
Русская история XVII-XVIII вв.
вильные и вымощенные. Большая часть домов (142) принадлежала
иноземным офицерам, от полковника до прапорщика включительно;
значительную часть домов (23) занимали торговые люди, столько же
(24) разные придворные мастера (часовщики, живописцы, портные,
пушечного дела и водяного взвода мастера, т. е. водопроводчики; нако-
нец, в состав жителей Немецкой слободы входили еще 4 лекаря, 3 пере-
водчика, 3 пастора, один синдик (стряпчий), один еврей и 3 лица неиз-
вестного звания. В общей сложности население Немецкой слободы
доходило до 1500 человек; преобладали немцы-лютеране, но были
представители и других национальностей, например, голландцы, шот-
ландцы реформатского исповедания и другие; только католиков мос-
ковское правительство не допускало в Россию — не терпело их, за ред-
кими исключениями.
Выселение немцев за город должно было приостановить слияние их
с русскими людьми, но сила иноземного влияния от этого не уменьша-
лась, но даже увеличивалась. Теперь под самыми стенами Москвы сфор-
мировался благоустроенный иностранный городок с совершенно осо-
бым строем жизни и быта. Эта жизнь поражала своими особенностями:
дома были чисты, улицы прямы, всюду были разбиты бульвары, выкопа-
ны пруды. В Немецкой слободе шла веселая жизнь: гремела музыка, шли
танцы и большое веселье. Москвичи ходили глазеть, как веселились
немцы. Иноземная культура теперь перестала растворяться в русской,
а встала рядом с ней и послужила готовым образцом для подражания.
Как всегда бывает, это началось прежде всего с внешнего: с костюма
и убранства жилищ. Русские люди начали носить иноземное платье еще
с конца XV в. Мы знаем одно увещание псковского пастыря, заклинаю-
щее не носить немецкого платья. Протест против заимствования одежды
выражался и в церковной живописи: обыкновенно бесы на картинах
Страшного суда изображались в немецких костюмах. В известном поли-
тическом памфлете XVI в. «Беседа Валаамских чудотворцев» обличают-
ся те грешники, которые позавидовали ризам неверных и облеклись
в них с ног до головы. Несмотря на запрещения и увещания, мода увле-
кала очень многих, и в XVII в. потребовался специальный царский указ
по этому предмету. В 1675 г. царь разжаловал в низший чин одного при-
дворного щеголя за модную прическу и издал приказ, чтобы стольники,
стряпчие, жильцы московские и дворяне «иноземных извычаев не пере-
нимали, волос не постригали, а также платья и кафтанов немецких не
носили и людям своим носить не велели». Но обличения и запрещения
помогали мало, их пришлось повторять, что указывает на их бессилие.
В московских рядах продавали немецкое платье, а портные, которые
479
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
шили немецкие камзолы, не имели недостатка в заказчиках. Запретить
ношение немецкого платья было трудно уже потому, что само прави-
тельство не было последовательно: у царя во дворце оба царевича были
одеты в немецкое платье.
В XVII в. в царском дворце и в боярских домах появились предметы
европейского домашнего обихода, дубовые столы и скамейки стали за-
меняться столами и стульями немецкого и польского образца из «индей-
ского дерева» с кривыми точеными ножками, появились кресла с замы-
словатой обивкой, зеркала, часы настенные и карманные и дешевые
картины и гравюры, так называемые «фряжские листы», — религиозно-
го, нравоучительного и сатирического содержания (см. собрание гравюр
Ровинского). Иностранцы, входя в дома богатых московских вельмож,
не замечали уже никакой разницы в обстановке с домами европейских
магнатов. Дом Артамона Сергеевича Матвеева, по отзывам иностран-
цев, был убран совершенно по-европейски.
Затем заимствования идут дальше: при дворе царя и в домах москов-
ской аристократии появляются забавы и увеселения иноземного образца.
Раньше против различных увеселений сильно восставало духовенство,
и правительство постоянно предписывало воеводам «вынимать» из воло-
сти скоморохов, теперь увеселения начинают распространяться вполне
свободно. При Михаиле Федоровиче «немец» Иван Семенов увеселял
царскую семью акробатическими упражнениями: пляской, танцеванием
на канате и другими эквилибристическими «действами»; он оставил после
себя целую школу: выучил «по канату ходить и танцевать и всяким поте-
хам, какия сам умел, 5 человек да по барабану бить 24 человека». Кроме
того, при царском дворе были немецкие музыканты и, наконец, со време-
ни женитьбы царя на Наталье Нарышкиной появилась театральная поте-
ха. «В 1674 г., — читаем в Дворцовом Разряде, — была в селе Преображен-
ском комедия «Как Олоферну царю царица голову отсекла», тешили ино-
земцы и дворцовые люди Артамона Сергеевича Матвеева». В присутствии
царя и царицы с детьми была дана и другая комедия — «как Артаксеркс
велел повесить Амана». Разыгрывались, как видите, средневековые ми-
стерии. Дело, наконец, дошло до развлечения, которое можно сопоста-
вить с современным балетом. На заговенье в 1674 г. в присутствии царя
с семейством «играли на фиолах, органах и страментах и танцевали». На-
чальником потешных немцев был магистр Иоганн 1отфрид Грегори, а при
нем в качестве декоратора находился «перспективного письма мастер
Петр Энглес». Потехи очень полюбились царю, так что одних немцев
и дворовых людей Матвеева оказалось недостаточно. И вот в 1673 г. было
приказано набрать в Мещанской слободе 26 человек мещанских детей
480
Русская история XVII-XVIII вв.
и отдать их на выучку Грегори. Затем стали набирать мещан в польских
и литовских городах и посылали их на выучку в Москву: они были все-та-
ки побойчее, пообтесаннее, нежели наши посадские люди, и более при-
годны поэтому для обучения комедийному делу.
Все это, конечно, были внешние заимствования; но скоро влияние
пошло глубже: начало захватывать сам строй понятий, все миросозерца-
ние русского человека XVII в. Общение с иноземцами выражалось уже
не только в усвоении внешних форм жизни, но прививало и более серь-
езные вкусы и стремление к просвещению в настоящем смысле этого
слова. Еще в Смутное время боярин Федор Головин рассказывал по се-
крету поляку Маскевичу, что его брат имел большую охоту к иноземным
языкам и тайком учился им у немцев и у поляков, учителя приходили
к нему тайно, переодевшись в русское платье, запирались с ним в комна-
те и читали вместе латинские и немецкие книги. Маскевич сам видел эти
книги и те переводы, которые сделал Головин с латинского языка на
польский. При Алексее Михайловиче иноземные учителя и библиотеки
иностранных книг в домах московской знати сделались обычным явле-
нием. В роли учителей появились прежде всего поляки и западнорусские
ученые, воспитывавшиеся в латино-польских школах. Боярин А.Л. Ор-
дын-Нащокин окружил своего сына учителями-иноземцами из пленных
поляков, которые имели такое большое влияние на юношу, что он под
впечатлением их рассказов уехал из Москвы за границу и пытался там
остаться навсегда. А.С. Матвеев учил своего сына латинскому и грече-
скому языкам.
Значит, отзыв Котошихина о московских боярах не совсем справед-
лив. Сам царь Алексей Михайлович, не довольствуясь обычной выуч-
кой, которая давалась царевичам у подьячих, учил старших сыновей —
Алексея и Федора — польскому и латинскому языкам; образование их
было поручено вызванному с Запада ученому монаху — Симеону Полоц-
кому, воспитаннику польской школы и Киевской славяно-греко-латин-
ской академии. Он старался сделать уроки возможно интереснее, зани-
мательнее и плодотворнее, нередко преподавал их в виршах, в стихах,
касался иногда в своих наставлениях и политических тем: поучал буду-
щего царя, что он не должен лениться, должен до всего доходить сам, не
относиться к подданным строго, но разбирать их нужды по справедливо-
сти, не быть жестоким к ним, «не за псы их считать». Федор помогал сво-
ему учителю в стихотворных упражнениях, например, он перевел стиха-
ми Псалтырь. Даже царевна Софья была научена польскому языку: она
говорила по-польски, в ее русских письмах можно встретить польские
словечки или русские слова, написанные польскими буквами. По свиде-
481
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
тельству черниговского архиепископа Лазаря Барановича, «синклит
пресветлаго величества польскаго языка не гнушался, но читал книги
ляцкия в сладость». В московском обществе был очень большой спрос
на польские книги, так что в 1672 г. типография Киево-Печерской лавры
сочла выгодным открыть в Москве книжную лавку с иностранными
книгами, среди которых книги на польском языке занимали самое вид-
ное место. Но эта книжная лавка просуществовала очень недолго. Пра-
вительство испугалось очень быстрого распространения книг и в том же
году закрыло книжную лавку.
Спрос на иноземную науку был огромный, появилась необходи-
мость в переводах на русский язык иностранных сочинений. Переводы
стали делаться еще при Михаиле Федоровиче. В 1623 г. голландец Фан-
дергин представил в Посольский приказ перевод сочинения: «Об алхи-
мической мудрости и об иных делех». Алхимия, как известно, ставила
своей целью найти средство для добывания золота; такое сочинение, ко-
нечно, должно было сильно интересовать московское правительство.
В 1626 г. этот же Фандергин подал записку «О высшей философской ал-
химии». Особенно много переводов было сделано в царствование Алек-
сея Михайловича. В 1649 г. он вызвал из Киева двух лучших ученых мо-
нахов, Епифания Славинецкого и Арсения Сатановского, для перевода
Библии с греческого языка на славянский (у нас полного перевода Би-
блии не было, а были отрывки, которые читались в церкви во время бо-
гослужения); но этим ученым монахам пришлось заниматься и другими
переводами. Епифаний Славинецкий должен был перевести «Уставы
гражданско-правительственные из первой книги Фукидидовой исто-
рии», «Панегирик Трояну» Плиния Младшего — руководство в админи-
стративной практике, 2 части географии (о Европе и Азии), «Книгу вра-
чевскую анатомию Андрея Брюссельскаго», «Историческое сказание об
убиении английскаго короля Карла I», «Гражданство и обучение нравов
детских» — руководство по педагогике.
Словом, требовались очень разнообразные сочинения, чтобы ориен-
тироваться в разных отраслях знания и опыта. Арсений Сатановский пере-
вел сборник, представлявший собой энциклопедию всяких знаний, —
«О граде царском, или Поучение некоего учителя именем Мефрета, собра-
но от 120 творцов греческих и латинских, как внешних философов,
стихотворцев и историков, врачев, такоже и духовных богословцев и сказа-
телей писания божественнаго. А писано в той книге имена и свойства или
естественныя природы различных многих зверей четвероногих, птиц, рыб
удивительных морских, змиев и всяких пресмыкающихся, камней драгих,
бисер, древес всяких, моря, рек, источников, лесов, четырех стихий: воды,
482
Русская история XVII—XVIII вв.
земли, воздуха, огня. Обретают же ся еще повести на всякую вещь филосо-
фов, царей, врачевание на многия болезни, обычаи различных языков
(сравнительное языковедение), положение стран, выспрь гор, различныя
семена, злаки травные, притчи и иная многая собранная и в едино место
совокупленная». В этом сочинении, как видим, были собраны самые раз-
нообразные сведения; в нем трактовалось о животном и растительном цар-
ствах, сообщались знания по географии, истории, медицине, по сравни-
тельному языковедению и прочем; в нем можно было найти все, что могло
интересовать тогда московского человека. Особенно много переводилось
книг по астрономии, военной науке, по космографии, географии, медици-
не. В это время в Россию, можно сказать, хлынул поток научной литерату-
ры, правда невысокого качества, литературы, которая на Западе представ-
ляла уже отбросы, средневековщину, у нас же она пришлась как раз по
уровню развития и интересов. Наряду с научной литературой переводи-
лись и книги беллетристического содержания. В начале XVII в. толмач гре-
ческого и латинского языков Федор Гозвинский перевел «Басни Эзопа»,
был переведен с польского средневековый сборник повестей «Cesta
Romanorum» — «Римские деяния»; появился перевод «Апофегмата» — со-
брания анекдотов из римской истории. С польского языка переводились
главным образом беллетристические сочинения, переведен был сборник
«Фацеций», т. е. смешных и скабрезных рассказов, шуток и анекдотов, на-
конец, появился перевод рыцарского романа «Бова Королевич».
Оригинальная и переводная литература, несмотря на ее невысокое
качество, открыла русским людям целый новый мир фактов и идей.
Русские люди начали прозревать от национального ослепления, начали
сознавать свою культурную отсталость и необходимость науки и просве-
щения; наиболее сильные и ясные умы поняли, что просвещение воз-
можно насадить только при помощи настоящей школы, и пропаганди-
ровали насаждение школьного образования в России.
До второй половины XVII в. Московская Русь не знала организован-
ных учебных заведений в настоящем смысле этого слова. Обучение про-
изводилось «мастерами», которые представляли собой нечто вроде
странствующих учителей; это были обыкновенно или дьячки, или слу-
жащие при церкви, или недоучившиеся люди духовного звания. Они
вели обучение самым примитивным способом. Самым большим, чего
достигали «мастера» своим обучением, была простая грамотность, т. е.
умение читать всякую книгу и с трудом писать.
Грамотность могла создать простых начетчиков, которые читали ме-
ханически, не разумея силы, т. е. смысла читаемого, но не создавала
образованных людей, это не замедлило сказаться в церковной области.
483
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Невежественные переписчики, ученики «мастеров», механически спи-
сывали текст богослужебных книг и искажали его своими описками,
а невежественные «справщики» ошибки, допущенные в рукописных
книгах, вносили в печатные издания. Еще при царе Михаиле Федоро-
виче была составлена комиссия для исправления Требника, во главе ко-
торой был поставлен троицкий архимандрит Дионисий. Но деятель-
ность этой комиссии возбудила нападки со стороны духовенства. В свое
оправдание члены комиссии по исправлению богослужебных книг объ-
ясняли эти нападки невежеством своих противников, которые, в сущ-
ности, не знали ни православия, ни кривославия, «точию божествен-
ный писания по чернилам проходили, разума же сих не нудились раз-
ум ети».
Один из членов комиссии, старец Арсений Глухой, высказал при
этом замечательное для русского человека XVII в. понимание необходи-
мости правильного школьного образования не только в церковной, но
и в государственной жизни. «Есть, государь, — писал Арсений, оправды-
вая сделанные в Требнике поправки, — иные и таковы, которые на нас
ересь возвели, а сами едва и азбуку знают, не знают, который в азбуке
буквы гласный, согласныя и двоегласныя, а что восемь частей слова раз-
уметь, роды, числа, времена и лица, звания и залоги, то им и на разум не
всхаживало, священная философия и в руках не бывала, а не зная этого,
легко можно погрешить не только в божественных писаниях, но и в зем-
ских делах, если кто даже естеством и остроумен будет». Школьная гра-
мота, по мысли Арсения, нужна не только для понимания, но и для над-
лежащего отправления земских дел. Образование нужно не только
в церковных, но и в светских делах. Замечательно, что эту мысль выска-
зывали простые русские люди-самоучки в XVII в.
Все эти идеи не пропали даром. В московских правительственных
кругах проснулось наконец сознание необходимости правильного
школьного научения. Правительство по инициативе патриарха Фила-
рета сделало практический почин в этом направлении. В 1632 г. оно
поручило протосингелу александрийского патриарха монаху Иосифу
«учить малых ребят на учительском дворе в монастыре языкам греческо-
му и славянскому и грамматической хитрости». Как можно догадаться,
«малых ребят» хотели обучать греческому и славянскому языкам, конеч-
но, прежде всего для того, чтобы подготовить образованных корректо-
ров, справщиков церковных книг.
Школа эта просуществовала очень недолго, всего полтора года. В на-
чале 1634 г. учитель эллинской мудрости Иосиф умер, и дело обучения
прекратилось.
484
Русская история XVII-XVIll вв.
Шесть лет спустя, в 1640 г., киевский митрополит Петр Могила,
основатель Киевской академии, прислал царю предложение — соору-
дить в Москве монастырь и поселить в нем старцев общежитийного Ки-
евского монастыря, чтобы они «детей бояр и простого чина» учили
грамматике греческой и славянской. Правительство царя Михаила
осталось глухо к этому предложению, но за эту мысль ухватились неко-
торые передовые московские бояре, особенно Федор Михайлович Рти-
щев. И вот недалеко от Москвы, на Воробьевых горах, в первый год цар-
ствования Алексея Михайловича возникает Андреевский монастырь,
построенный Ртищевым на свои собственные средства. Для своего мо-
настыря Ртищев выписал из Киева и других монастырей 30 ученых мо-
нахов, которые жили здесь на всем готовом, переводили иностранные
книги на русский язык и учили желающих грамматике славянской, ла-
тинской и греческой, риторике, философии и другим словесным нау-
кам. Ртищев с большим жаром взялся за дело, он сам засел за изучение
греческой грамматики и ночи просиживал в беседах с учеными и мона-
хами. Пользуясь своим влиянием при дворе, Ртищев заставил молодых
подьячих ходить к киевским старцам в Андреевский монастырь, чтобы
учиться по-латыни и по-гречески. Многие посещали старцев «страха
ради», но некоторые так втягивались в науку, что им мало было науче-
ния старцев, и они отправлялись доучиваться за счет Ртищева в Киев-
скую академию.
Видно, что в московском правительстве пробуждается стремление
всячески содействовать насаждению истинной науки. Это особенно
ясно по деятельности печатного двора. Печатается целый ряд учебных
книг: буквари, учебный часослов, учебная Псалтирь, и, что особенно
интересно, издается грамматика славянского языка Мелетия Смотриц-
кого, грамматика, которая лет 100 была в школьном употреблении.
В предисловии к этой грамматике, написанной, кстати сказать, невоз-
можным, туманным языком, издатели убеждали, что «грамматика есть
неизбежная дверь высших наук, первая и начальная из семи свободных
искусств; не зная ее, легко заблудиться и сильному разумом».
Есть известие, сохранившееся у Олеария, что московское правитель-
ство пыталось устроить греко-латинскую школу; для преподавания
в этой школе греческого языка предполагали вызвать учителей из Киев-
ской академии, а преподавание латинского языка поручить греку Арсе-
нию, который получил образование в западных школах и оставался
в Москве в качестве переводчика. Но эта попытка не была осуществле-
на; по крайней мере туземных известий, подтверждающих сообщение
Олеария, мы не знаем.
485
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Новая попытка в этом направлении была предпринята в
60-х гг. XVII в. Симеоном Полоцким. В 1665 г. основано было в Заиконо-
Спасском монастыре особое училище для обучения подьячих греческо-
му языку и грамматике. В 1668 г. курс учения в этой школе был пройден,
и ученики были отправлены в Курляндию с Ордын-Нащокиным для по-
полнения образования. Таким образом, это училище не было школой
в настоящем смысле этого слова; просто взята была партия подьячих,
и когда она была обучена, прекратилось и существование школы. Оче-
видно, что не только церковь нуждалась в просвещенных пастырях, но
и правительству необходимы были образованные чиновники.
Интересно, что мысль о пользе школы стала распространяться
и в московском обществе. От 70-х гг. XVII столетия сохранилась патри-
аршая благословенная грамота Иосифа II; из этой грамоты мы узнаем,
что прихожане церкви Иоанна Богослова задумали устроить «гимнаси-
он», чтобы «студеи» (студенты) собирались туда изучать «грамматиче-
ский хитрости для изощрения разумов с благоискустных дидаскалов».
Была ли открыта эта школа — неизвестно. Нет никаких свидетельств
о том, что эта школа существовала, но, во всяком случае, этот факт сви-
детельствует о пробуждении в русском обществе под влиянием общения
с просвещенными людьми Запада потребности к науке и просвещению.
Тяготение правительства и общества к иноземному просвещению
должно было вызвать реакцию со стороны другой части общества, со-
стоявшей из приверженцев русской старины. Реакция сначала выража-
лась в отдельных протестах, а затем вылилась в могучий поток, извест-
ный под именем раскола.
Лекция XII
В прошлый раз говорилось о распространении иноземного влияния
в жизни Московского государстваXVII в,, т. е. западного, влияния запад-
ноевропейской жизни. Но это влияние, хотя и широко распространялось
в русском обществе XVII в., проникало все-таки не без помех, не без про-
тиводействия со стороны закоснелых слоев русского общества, и, следова-
тельно, одновременно с переменами в русской жизни XVII в., вызванными
западноевропейским влиянием, зарождалась и развивалась реакция про-
тив новшеств. Теперь спрашивается, откуда же вышла эта реакция, каков
источник ее, каковы причины этой реакции? Продолжительное житейское
обособление русского народа в связи с церковным разделением воспитало
в нем пренебрежительное отношение к Западу и его обывателям. Латиняне
были чуждыми людьми для Восточной Европы. Затем, большую роль
в этом отношении сыграли насилия, которые претерпел русский народ от
иноземцев, особенно от католиков, во время Смуты. Благодаря этим при-
чинам предубеждение, которое имели русские люди против иноземцев,
превратилось во вражду и ненависть, и эта вражда сказывалась при всяком
удобном и неудобном случае: на улицах иностранцев преследовали отбор-
ными ругательствами, а иногда даже камнями и грязью не только уличные
мальчишки, но и взрослые люди; когда иностранец заглядывал в церковь,
его выталкивали оттуда в шею и заметали его следы. На всех, кто водил зна-
комство с иностранцами, смотрели очень косо.
Так было в начале столетия. В половине XVII в. положение инозем-
цев мало изменилось, как можно видеть из сообщения беспристрастного
наблюдателя дьякона Павла Алеппского, приехавшего в Москву со сви-
той антиохийского патриарха Макария за обычной милостыней. Моск-
вичи, по его словам, «считают чуждого по вере в высшей степени нечи-
стым: никто из народа не смеет войти в жилище кого-нибудь из франк-
ских купцов, чтобы купить у него что-нибудь, не должен идти в лавку на
рынке, а то его сейчас же хватают со словами; ты пошел, чтобы сделаться
франком».
Эта ненависть ко всему иноземному держалась не только среди мос-
ковского простонародья, но и в высших классах общества, которые по
уровню развития не очень поднимались над народной массой, это пред-
убеждение сказывалось самым недвусмысленным образом. Более всего
подозрительно и недоверчиво относилось к иноземцам духовенство, бо-
явшееся за чистоту веры.
В 1643 г. московское духовенство подало формальную жадобу царю
Михаилу на то, что иностранцы-де строят свои церкви близко от рус-
487
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ских, русских людей у себя во дворах держат, и всякое осквернение от
того русским людям бывает: или скоромным в пост накормят, или в цер-
ковь к службе не пустят. Результатом этой жалобы было выселение ино-
земцев за город. Раньше они были рассеяны по всей Москве: после Сму-
ты иноземцы жили и на Никитской, и на Арбате, и на Сивцевом Вражке,
и в других местах в центре Москвы. Теперь их выселили в Немецкую
слободу за городом; кроме того, одновременно с выселением правитель-
ство издало закон о смертной казни за богохульство. Этому понятию
тогда придавалось очень широкое значение, так что даже сомнение в до-
гматах православия подводилось под понятие богохульства.
Надо, однако, оговориться, что во всем этом походе против всего
иноземного действовала не только слепая ненависть: есть интересные
факты, которые указывают, что общение русских с иноземцами приво-
дило не только к усвоению иноземного платья и внешней обстановки
жизни и обычаев, но вело и к усвоению иноземных идей, шедших враз-
рез с становившимся мировоззрением святой Руси. В этом отношении
интересна фигура князя И.А. Хворостинина, который жил в царствова-
ние Михаила Федоровича. Царским указом 1632 г. свидетельствуется,
что еще при Расстриге, т. е. при самозванце, князь И.А. Хворостинин
хулил православную веру и постов и христианских обычаев не испол-
нял, за что при Шуйском был сослан на исправление в Иосифо-Воло-
коламский монастырь. Но это его не образумило. Выйдя из монастыря,
он начал принимать к себе польских и литовских попов и вел с ними
беседы, «книги и образа их письма принимал и держал в чести» наравне
с образами греческого письма. Вольнодумство князя пошло еще даль-
ше: он запретил своим дворовым ходить в церковь, а тех, которые ходи-
ли, «бил и мучил», говорил, что молиться не для чего, что воскресения
мертвых не будет; начал он жить не по-христиански и «без просыпу»
пить. В 1622 г. всю Страстную неделю князь Хворостинин пил «без про-
сыпу»; утром в Светлое Воскресение до рассвета напился и за два часа
до службы ел мясное кушанье; к государю христосоваться не поехал
и у заутрени и у обедни не был. Хворостинин жаловался, что ему чрез-
вычайно тяжело жить в московском обществе, говорил, что в Москве
людей нет, все народ глупый, «жить не с кем», и собирался распродать
имущество и отъехать за границу. Накопившуюся горечь князь изливал
в виршах, в которых, по словам указа, писал «многие злыя и укоризнен-
ные слова про всяких людей Московскаго государства», говорил, будто
бы московские люди кланяются иконам «по подписи, а которыя иконы
правильно написаны, да не подписаны, тем не кланяются», да будто бы
в Московском государстве «сеют землю рожью, а живут все ложью».
488
Русская история XVII—XVIII вв.
Князя Хворостинина опять сослали в Кирилло-Белозерский мона-
стырь; там он раскаялся, дал обещание не впадать больше в еретичест-
во, был затем возвращен в Москву и получил доступ ко двору.
Князь И.А. Хворостинин был первый русский радикал; он, несомнен-
но, был человек недюжинный, вдумчивый, хотя необразованный; от
него остались интересные записки, касающиеся событий Смутного
времени. В этих записках князь Хворостинин не только излагает собы-
тия, не только рассказывает о том, что случилось, но и осмысливает со-
бытия, старается указать их причины, выступает в роли историка
Смуты, причем обнаруживает тонкую наблюдательность и широкий
умственный кругозор: он судил о событиях, как может судить только
современный историк, удаленный от Смутного времени несколькими
веками и вооруженный средствами науки. Князь Хворостинин был, ве-
роятно, одним из наиболее выдающихся людей своего времени, но
были, вероятно, и другие в таком же роде.
Общение с иноземцами насаждало в русском обществе разномы-
слие, вызывало расхождение во взглядах на вековой уклад, на сложив-
шиеся понятия и обычаи. Естественно, что часть русского общества во-
оружалась против нововведений.
Большой беды ждали русские люди от насаждения западной науки
или «еллинской мудрости». В этом случае русских людей настроили бо-
язливо сами византийские ученые, которые нередко в своих писаниях
отрицательно относились к «языческой мудрости», к «мудрованию чело-
веческого разума». Это было следствием аскетического направления ви-
зантийской литературы. И вот русские люди со слов самих греков стали
так говорить про «еллинскую мудрость»: «Богомерзостен пред Богом
всякий, кто любит геометрию; а се душевные греси — учиться астроно-
мии и еллинским книгам; по своему разуму верующий легко впадает
в премногия заблуждения; люби простоту паче мудрости, не изыскуй
того, что выше тебя, не испытуй того, что глубже тебя, а какое дано тебе
от Бога готовое учение, то и держи». Это обычные выпады аскетического
характера против западной науки и гордости человеческого разума. Та-
кие же выпады можно найти и в западной литературе. Русские ученые
дают такой совет русским людям: «Не мудрствуйте, братие, но в смире-
нии пребывайте. Если спросят тебя, знаешь ли философию, отвечай: ел-
линских борзостей не текох, риторских астрономов не читах, с мудрыми
философами не бывах, философию ниже очима видех; учуся книгам
благодатного закона, как бы можно было мою грешную душу очистить
от грехов». Неудивительно поэтому, что многими русскими людьми ста-
ли овладевать тяжелое раздумье и недовольство по поводу проникнове-
489
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ния к нам иноземной науки. До нас дошел от 1650 г. отрывок следствен-
ного дела, из которого видно это недовольство.
В деле выступают несколько молодых подьячих: Степан Алябьев,
Лучка Голосов, Иван Засецкий и дьячок Благовещенского собора Кост-
ка (Константин) Иванов — они хулили правительственные меры. Сте-
пан Алябьев на допросе говорил, что когда жил в Москве старец Арсе-
ний, он стал было у него учиться по-латыни, а как его сослали в Солов-
ки, то азбуку изодрал и учиться перестал, т. к. стали ему говорить его
«родимцы» (родственники): «Перестань учиться по-латыни, дурно-де
это, а какое дурно, того не сказали». Как видим, страх совершенно бес-
сознательный, сами не знают, почему латыни следует бояться. Лучка
Голосов учился в Андреевском монастыре у киевских старцев по приго-
вору Ртищева, но учился нехотя, поневоле. Он говорил своему другу
Костке Иванову: «Извести протопопа (Стефана Вонифатьева), что
я у киевских чернцов учиться не хочу, старцы они недобрые, я в них до-
бра не нашел и доброго ученья у них нет». «Теперь, — продолжал Луч-
ка, — я только маню Ф.М. Ртищева, а впредь у них учиться ни за что не
хочу», и к этому прибавлял: «Да и кто по-латыни научился, тот с право-
го пути совратился». Здесь этот страх перед латынью выразился даже
в виде пословицы, в форме афоризма. Относительно Зеркальникова
и Озерова, молодых людей, товарищей Голосова, которых Ртищев от-
правил в Киев довершать образование, Лучка Голосов говорил, что хо-
рошо бы их вернуть назад, потому что и так они всех укоряют, ни во что
ставят благочестивых московских протопопов Ивана и Степана (Неро-
нова и Вонифатьева) и говорят про них, что «враки-де они вракуют, слу-
шать у них нечего и себе имени не делают, учат просто, сами не знают,
чему учат».
Это обычное явление: вкусив западной мудрости, эти молодые люди
преисполнились высокомерия по отношению к необразованным или
полуобразованным, но уважаемым лицам московского общества.
Против западной науки и иноземных учителей оказалось не только
простонародье, но и известная часть русского общества, которая могла
быть названа русской интеллигенцией того времени, и это обстоятельст-
во мы должны теперь особенно подчеркнуть, потому что когда объясня-
ют происхождение раскола, то утверждают, что раскол есть реакция не-
вежественной массы против западного просвещения. На самом деле
оказалось, что не только невежественная масса восставала против запад-
ной науки, но и часть московской интеллигенции.
Сейчас мы увидим, почему это было так, почему известная часть рус-
ского общества шла во главе народной массы.	|
490
Русская история XVII—XVIII вв.
Независимо от причин принципиального характера в презритель-
ном отношении к европейской науке немалую роль сыграло просто
оскорбление самолюбия московских книжников. Московские начетчи-
ки были озлоблены тем, что от них ускользало духовное руководительст-
во обществом: новые учителя и их ученики стали подрывать их автори-
тет. Протопопы Неронов и Вонифатьев, конечно, не могли быть доволь-
ны, что явились люди поумнее и пообразованнее их, которые стали
укорять их. Арсений Глухой, исправлявший Требник, в ответ на обвине-
ния со стороны московских начетчиков обличал их в невежестве. Осо-
бенно сильно доставалось самолюбию московских ученых от киевских
монахов. Симеон Полоцкий говорил в своих проповедях: «Премудрость
в России не имеет где главу преклонить; русские учения чуждаются и му-
дрость, предстоящую Богу, презирают». Все люди, которые считали себя
носителями мудрости, не могли, конечно, не оскорбиться подобными
речами и не проникнуться враждой к заносчивым хохлам.
Сначала реакция выражалась в частичных протестах, в жалобах
и в недовольстве, но когда западное влияние коснулось церковных по-
рядков, эта реакция против иноземного влияния охватила широкий круг
людей и превратилась в могучее общественное движение, известное под
именем раскола. Причины раскола очень глубоки, они коренятся в вос-
питавшемся веками недоверии русского общества к Западу.
Ближайшим толчком раскольничьему движению было исправление
богослужебных книг и обрядов патриархом Никоном. Исправление бо-
гослужебных книг и обрядов было необходимым, но в высшей степени
трудным и деликатным делом, требовавшим не только знаний, но и так-
та для проведения этих исправлений в жизнь. Дело в том, что большин-
ство русских людей не отличали в религии важное от второстепенного,
суть от формы, догматов от обрядов и склонны были всякие изменения
буквы обряда считать ересью.
Такое отношение к делам веры объясняется низким уровнем разви-
тия и внешним формальным пониманием религии. Исследователи, ко-
торые останавливали свое внимание на религиозной жизни русского
общества XVII в., приходят к заключению, что на Руси было чистое язы-
чество: религия превратилась в ряд молитвенных формул, всякого рода
заклинаний, имевших магический смысл. Выкинуть из формулы хотя
одну букву значило лишить ее таинственной силы. До какой степени
русские люди были щепетильны в этом отношении, показывает замеча-
ние новгородского летописца под 1476 г. «В лето 6984, — пишет летопи-
сец, — некий философы начата пети: „Осподи помилуй", иные просто
„Господи помилуй"». Очевидно «философы» познакомились с грече-
491
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ским звательным падежом с восклицанием «О!» в начале и захотели ис-
править русскую форму с помощью греческой, и вот «О Господи, поми-
луй» сокращенно выходило «Осподи, помилуй».
Было бы, однако, ошибкой думать, что приверженность к старым
обрядам была исключительно слепой. В числе ревнителей старины были
Неронов, Вонифатьев и знаменитый протопоп Аввакум, этот «родник
живого духа»; у этих людей приверженность к старине имела известное
историческое обоснование, носила сознательный характер. Дело объяс-
няется следующим образом. После принятия греками Флорентийской
унии (1439) и падения Константинополя (1453) русские люди стали смо-
треть на свою страну как на единственную носительницу православной
христианской веры, как на «Русь Святую»; дальнейшей исторической
задачей своей страны они стали считать сохранение православия во всей
его чистоте и неприкосновенности. Припомните, что писал псковский
инок Филофей великому князю Василию Ивановичу: «Внимай тому,
благочестивый царь: два Рима пали, третий, Москва, стоит, а четвертому
не бывать. Соборная Церковь наша одна теперь паче солнца сияет бла-
гочестием во всей поднебесной; все православные царства собрались
в твоем царстве; на всей земле один ты — православный царь. Подобает
содержать это со страхом Божиим». Русские люди и преисполнились те-
перь Божьего страха по отношению к переданному им сокровищу право-
славия и боялись малейшего от него уклонения. О силе и степени этого
страха за чистоту веры свидетельствует история исправления богослу-
жебных книг при великом князе Василии Ивановиче. Дело исправления
было поручено Максиму Греку, известному ученому и притом благоче-
стивой жизни человеку, и нескольким местным духовным лицам; эти
люди рассказывали, что их «пробирала дрожь великая», когда Максим,
справляясь с греческим текстом, приказывал зачеркнуть слово или
строчку в славянском тексте. Его деятельность возбудила бурю негодо-
вания в русском обществе: «Великую ты досаду, человече, — говорили
Максиму его противники, — прилагаешь своими исправлениями восси-
явшим в нашей земле преподобнейшим чудотворцам. Они ведь этими
священными книгами благоугодили Богу, жили по ним и по смерти про-
славились чудесами». Максим доказывал, что для суждения об исправ-
лении нужно знать «книжный разум греческого учения», что «еллинский
язык — зело есть хитрейший» и усвоить его можно, только просидев над
ним несколько лет и занимаясь у нарочитых учителей, что даже природ-
ные греки, не пройдя школы, не знают этого языка в совершенстве.
Максиму возражали, что напрасно он хвалится «еллинскими и жидов-
скими мудрованиями», в которые и не подобает вдаваться христианам.
492
Русская история XVII-XVIII вв.
Привязанность к старым обрядам и к букве Писания не была исключи-
тельно слепой, у некоторых она носила принципиальный характер,
основываясь на недоверии к силам познающего разума в делах веры.
Но как ни ратовали приверженцы старины против «еллинской му-
дрости», жизнь властно говорила, что обойтись без нее никак нельзя.
Дело в том, что то самое Божественное Предание, о сохранении которо-
го заботились русские люди, не соблюдалось в чистоте, а подвергалось
порче, готовое учение не сохранялось в неприкосновенности, и его при-
ходилось реставрировать, следовательно, вопрос об исправлении книг
все-таки встал на очередь: когда приходилось сличать разных изданий
богослужебные книги, то оказывалось, что они были разные. Нужно
было исправлять текст. Потребность исправления богослужебных книг
и обрядов с полной ясностью обнаружилась у нас еще в XVI столетии.
Царь Иван Васильевич на соборе 1551 г. заявлял, что «писцы пишут кни-
ги с неправильных переводов, а написав, не правят». Кроме того, оказа-
лись разногласия даже в песнопениях и обрядах: в одних церквях сугуби-
ли «аллилуйя», в других трегубили; одни крестились двумя перстами,
другие — тремя и т. п. Собор 1551 г. пытался восстановить в чистоте все-
ленское Предание Церкви, но мало успел в этом. Он узаконил только
некоторые национальные особенности в обрядах, например, двуперстие
и сугубое аллилуйя, текст же богослужебных книг не был исправлен
и вошел в печатные книги со времени заведения в конце 60-х гг. в Мо-
скве типографии. После Смуты, когда был восстановлен печатный двор,
решено было прежде всего приступить к исправлению книг, для чего на-
значена была комиссия под руководством троицкого архимандрита Ди-
онисия. В комиссии этой были еще, кроме Дионисия, монах Арсений
Глухой, Логгин, монах Филарет и некоторые другие «разумные и духов-
ные старцы». Тут опять обнаружилось, что без «еллинской мудрости»
обойтись нельзя. В молитве водоосвящения Дионисий нашел странную
и бессмысленную прибавку. В словах «очисти, Господи, воду сию Духом
Твоим Святым и огнем» прибавка «и огнем» бессмысленна и звучит чем-
то языческим, а потому Дионисий без колебания решил ее вычеркнуть.
Это подняло целую бурю: Дионисия стали обвинять в еретичестве, в том,
что он хочет «огонь вывести из мира». Дело кончилось тем, что Диони-
сий был сослан в Белозерский монастырь, и только заявления антиохий-
ского и александрийского патриархов о правильности сделанной Дио-
нисием поправки спасли Дионисия и дали ему возможность вернуться
из ссылки. Исправление богослужебных книг продолжалось и в царст-
вование Алексея Михайловича, оно было поручено московским начет-
чикам, которые могли выправить только самые грубые ошибки пера, но
493
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
не ошибки мысли. Во главе этих начетчиков стояли: Неронов, протопоп
Благовещенского собора, Вонифатьев, протоиерей Успенского собора,
дьякон Казанского собора Федор и протопоп Аввакум — все эти люди
были из кружка Вонифатъева, они правили книги очень неудовлетвори-
тельно, что доказывается допущенными ими ошибками. По-видимому,
эта неудовлетворительность исправлений сознавалась уже в то время,
и на помощь им были выписаны ученые монахи Арсений Сатановский
и Епифаний Славинецкий. Новый оборот делу исправления богослу-
жебных книг был дан с приездом в Москву в 1649 г. константинополь-
ского патриарха Паисия. Присмотревшись к нашему богослужению,
Паисий указал царю и патриарху на многие новшества и отступления от
преданий Вселенской Греческой Церкви. Русские же люди, наоборот,
думали, что сокровищем истинного благочестия является Русь, что толь-
ко здесь соблюдается в чистоте Вселенское Предание. Когда Паисий от-
правлялся назад в Константинополь, с ним послали монаха Арсения
Суханова, который должен был изучить греческие церковные обряды
и собрать древние греческие книги. Согласно указаниям константино-
польского патриарха, решили уничтожить «многогласие», которое за-
ключалось в том, что во время богослужения одновременно пели и чита-
ли в 2—3 местах, т. к. чин богослужения был очень длинный, и если бы
петь и читать все положенное подряд, то служба растянулась бы на не-
сколько часов. Через 3 года, в 1652 г., Арсений Суханов сообщил в Мо-
скву новость, которая должна была обескуражить русское общество: он
писал, что на Афоне монахи сожгли книги русской печати как еретиче-
ские. По возвращении в следующем, 1653 г. из своей командировки Ар-
сений Суханов написал большой отчет, в котором он констатировал под-
робно разницу в обрядах между греческой церковью и русской. Для рус-
ского общества, таким образом, выяснилось, что в русской церкви не
хранилось Вселенское Предание, а создались местные особенности, вы-
яснилось, что необходимо восстановить согласие русской церкви с гре-
ческой в богослужебных книгах и обрядах. Попытка такого согласова-
ния и привела к церковному мятежу, который известен под именем рас-
кола. За дело согласования русских богослужебных книг и обрядов
с греческими взялся второй патриарх времени царствования Алексея
Михайловича — Никон. Когда Никон, по своем вступлении на патриар-
ший престол, стал рассматривать патриаршую библиотеку, он заметил
грамоту, которой утверждалось в Москве патриаршество; в этой грамоте
он прочел, что патриаршество утверждалось в Москве при условии пол-
ного единения русской церкви с греческой церковью, при условии стро-
гого соблюдения русской церковью вселенских догматов. Между тем
494
Русская история XVII—XVIII вв.
в русской церкви, что заметно было для Никона, встречались многочи-
сленные отступления от обрядов церкви греческой. Прежде всего суще-
ствовала масса вариантов в переводе одних и тех же молитв. Даже такого
рода акт, как Символ веры, читался на Руси иначе, чем в греческой цер-
кви. В восьмом члене Символа веры у нас читалось: «И в Духа Святаго
Господа истиннаго и животворящаго», в греческой же церкви слова
«истиннаго» не было; в седьмом члене у нас стояло: «Царствию Его несть
конца», вместо «царствию Его не будет конца». Кроме того, имя Иисус
на Руси читалось и произносилось как Исус. Очень странны были также
окончания некоторых отпусков; священник, например, говорил: «Хри-
стос истинный Бог наш молитвами Пречистыя Своея Матери, честнаго
и славнаго Ея Рождества (или честнаго и славнаго Ее Введения, или Бла-
говещения) помилует и спасет нас», т. е. Рождество, Введение и Благове-
щение, отвлеченные понятия, представлялись личностями. Были и та-
кие отпуски, в которых встречались, например, такие выражения: «мо-
литвами Святого апостола Петра святых его вериг и пр... помилует
и спасет нас...» Что касается обрядов, то наиболее выдающиеся отсту-
пления были таковы: проскомидия совершалась у нас на семи просфо-
рах, а не на пяти, как теперь; аллилуйю сугубили, а не пели три раза;
в крестных ходах ходили «посолонь», т. е. по солнцу, а не против солнца;
крестились двумя перстами, а не тремя; отпуск после часов совершался
в Царских вратах, а не в алтаре, как теперь. Конечно, с современной точ-
ки зрения все эти отступления — второстепенные частности, которые
никого не могут шокировать и смущать, но в то время им придавали ог-
ромное значение, смотрели на них как на уклонение от православной
веры в еретичество.
Убедившись в существовании отклонений русской церкви от грече-
ской, Никон со свойственной ему решительностью начал самовольно
исправлять эти отступления. В 1653 г. во время чтения молитвы «Господи
и Владыко живота моего» Никон сделал не 12 поклонов, как это было
принято прежде, а только 4. Но вот как принято было это нововведение
благочестивыми московскими протопопами, которые стояли во главе
исправления книг при патриархе Иосифе, т. е. Стефаном Вонифатье-
вым, Иваном Нероновым, протопопом Аввакумом и другими: «Задума-
лися, сошедшися между собою, — писал Аввакум в своей знаменитой
автобиографии, — видим яко зима хощет быти: сердце озябло и ноги
задрожали». Эти благочестивые ревнители старины подали царю извест-
ную челобитную на патриарха, в которой обвиняли его в ереси. На со-
боре 1653 г., собранном по поводу дела Логгина, Неронов наговорил
Никону множество дерзостей, а Аввакум, поссорившись со священ-
495
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
нослужителями Казанского собора, перестал служить в соборе и устроил
всенощную в сарае, потому что в «некоторое время», по его словам,
«и конюшня-де иная лучше церкви бывает». За это Неронов был сослан
в монастырь на смирение, а Аввакум отправлен в ссылку в Тобольск.
Противодействие, встреченное Никоном со стороны ревнителей благо-
честия, заставило его действовать осмотрительнее; он решил созвать со-
бор, чтобы заручиться его авторитетом и узаконить предполагаемое цер-
ковное исправление. Собор был созван в 1654 г.; на нем присутствовали
5 митрополитов, 5 архиепископов и епископов, 11 архимандритов и игу-
менов и 13 протопопов. На соборе Никон указал на неисправность на-
ших богослужебных книг и обрядов и доказывал необходимость их ис-
правления. Собор постановил, что книги нужно исправить, сверяясь
с греческими книгами. Никон же, по согласию с царем, послал грамоту
в Константинополь с 26 запросами относительно исправления богослу-
жебных книг и обрядов. Константинопольский патриарх по поводу при-
сланных вопросов созвал собор, на котором планы Никона были одо-
брены. Оставалось приступить к делу. Славянских книг было собрано
достаточно, надо было найти греческие книги, необходимые для ис-
правления. В этих целях был отправлен на Афон Арсений Суханов, ко-
торый и вывез оттуда до 500 греческих рукописей. Эти рукописи в насто-
ящее время входят в состав патриаршей (теперешней Синодальной) би-
блиотеки и составляют ценный вклад в культурную сокровищницу
Москвы. Кроме этого, патриархи александрийский и антиохийский, со
своей стороны, прислали в Москву древние книги. Само исправление
богослужебных книг теперь нельзя было поручить московским начетчи-
кам, требовались лица, знающие греческий язык. Для этого дела соста-
вили комиссию, в которую вошли Епифаний Славинецкий, Арсений
Суханов и два грека — Дионисий «святогорец» и Арсений, учившийся
в Риме и Венеции. Оказывается, что в комиссии был только один мос-
ковский человек — Арсений Суханов, один западнорусс и два грека. Это
очень важно отметить, чтобы объяснить, почему исправления богослу-
жебных книг не были признаны. Здесь же нужно оговориться о следую-
щем факте: думали, что богослужебные книги будут исправлены по
древним спискам, но когда приступили к делу, то оказалось, что это та-
кая трудная работа, которую никак нельзя произвести в короткий срок.
Тогда поступили проще: взяли греческий Служебник, который к велико-
му соблазну русских людей был напечатан в Венеции, в латинской зем-
ле, иноверной, и по нему стали править русские книги. Это должно было
сильно смущать русских людей, потому что не было выполнено самое
главное обещание — исправить русские книги по древним греческим.
496
Русская история XVII—XVIII вв.
Первой исправленной книгой был Служебник, или Требник, который
выпустили в 1655 г., предварительно прочитав его на соборе и получив
одобрение двух греческих архиереев, которые тогда находились в Мо-
скве, — патриарха антиохийского Макария и митрополита Сербского
Гавриила. Одновременно начато было и исправление богослужебных об-
рядов. Вся эта реформа вызвала в народе страшное беспокойство. Во
многих местах новые книги не хотели принимать. Пока Никон оставал-
ся патриархом, неповиновение не переходило в открытый мятеж, но
когда в 1658 г. Никон удалился с патриаршества и патриарший престол
занял слабый и уступчивый крутицкий митрополит Питирим, противо-
действие церковной реформе стало выражаться смелее и вылилось в мо-
гучее церковное движение, последствия которого переживаются и до
сих пор.
Лекция XIII
В прошлой лекции нам пришлось остановиться на движении, кото-
рое возникло в русском обществе XVII в. и которое можно рассматривать
как реакцию против иноземного, и в частности против западного влия-
ния на жизнь русских людей того времени. Первое время это реакцион-
ное движение выражалось в отдельных протестах отдельных лиц против
общения с иноземцами, а потом слилось в могучий поток народного мя-
тежа, который привел к разделению церкви, известному под именем рас-
кола. Раскольничье движение произошло от того, что новшества косну-
лись заветной области в жизни русских людей, области церковного пре-
дания, церковных обрядов; оно было вызвано ближайшим образом
исправлением церковных книг и обрядов при патриархе Никоне. На пер-
вых порах, впрочем, это движение хотя и приняло большие размеры, все-
таки протекало в известном русле и нельзя было ожидать, что оно приве-
дет к форменному расколу, к отделению от господствующей церкви зна-
чительного числа русских людей. В таком положении находилось дело,
пока Никон не оставлял патриаршего престола, но в 1658 г. он самоволь-
но оставил патриарший престол и тем поставил Церковь в чрезвычайно
затруднительное положение: избирать нового патриарха было нельзя,
потому что Никон формально не слагал с себя сана. Всеми делами мос-
ковского патриаршества стал временно управлять Крутицкий митропо-
лит Питирим, и при нем, не столь энергичном и настойчивом, как Ни-
кон, растерявшемся ввиду всего происшедшего, протест стал выражаться
уже в бурной форме. Во главе недовольных стали ревнители древнего
благочестия протоиереи Вонифатьев, Неронов, Аввакум и их приятели —
все приближенные к царю лица; к ним присоединился Вятский епископ
Александр, поп Лазарь, Никита Пустосвят и дьякон Федор; за этими ли-
цами шел целый ряд менее заметных личностей, но тем не менее упорных
фанатиков и непоколебимых приверженцев старины; все они нашли себе
сочувствие в широких кругах русского общества. Сама царица Мария
Ильинична Милославская сочувствовала протестам против исправле-
ний, а ее родственницы боярыни Феодосия Прокопьевна Морозова
и Евдокия Прокопьевна Урусова сделались первыми мученицами раско-
ла. Не встречая противодействия со стороны властей, противники цер-
ковной реформы очень успешно действовали в Москве и многих успели
склонить на свою сторону. Движение охватило не только Москву, но рас-
пространилось и по провинциальным городам: оно проявилось во Вла-
димире, в Нижнем Новгороде, в Муроме и на Крайнем Севере — в Соло-
вецком монастыре.
498
Русская история XVII-XVIII вв.
Все это заставило московское правительство созвать весной 1666 г.
новый собор. На этом соборе обсуждались следующие вопросы, постав-
ленные в логическом порядке: 1) православны ли греческие патриархи?
2) праведны ли и достоверны ли греческие богослужебные книги? 3) пра-
веден ли московский собор 1654 г., разрешивший исправление богослу-
жебных книг и обрядов?
Я сказал, что все вопросы были поставлены в логическом порядке;
и действительно, т. к. все исправления, произведенные Никоном, были
санкционированы православными патриархами Востока, то невольно
являлся вопрос, могут ли эти патриархи считаться авторитетными судья-
ми в этом вопросе; затем, т. к. исправление велось по греческим книгам,
то естественно возникал вопрос, праведны ли эти книги; и наконец,
если будет признано и то и другое, т. е. доказано и православие греческих
патриархов, и достоверность греческих книг, то отсюда естественно дол-
жен вытекать утвердительный ответ и на последний вопрос, т. е. праве-
ден ли собор 1654 г.
Собор на все вопросы ответил утвердительно. Затем он судил про-
тивников церковной реформы и присудил их к лишению священных са-
нов и к ссылке. Все осужденные, кроме протопопа Аввакума и дьякона
Федора, принесли покаяние и были приняты снова в общение с Церко-
вью. Кроме этого собор составил и разослал «окружную грамоту» духо-
венству, в которой призывал следовать новым богослужебным книгам,
а также рассмотрел и одобрил к изданию «Жезл Правления», сочинение
Симеона Полоцкого, направленное против расколоучителей.
Немедленно после собора 1666 г. состоялся в Москве великий
Церковный собор 1666—1667 гг. с участием патриархов антиохийского
и александрийского. Таким образом, на этом соборе присутствовали
уже не одни только русские иерархи, и он мог поэтому рассматривать-
ся как Вселенский собор Православной Церкви. Собор этот был созван
для суда над патриархом Никоном, но занялся и вопросом о церков-
ных исправлениях. Он утвердил и благословил исправления Никона и,
что особенно важно, изрек анафему на тех, кто ослушается соборных
постановлений и не примет новых книг. Эта анафема имела огромное
историческое значение: ею все приверженцы старины были поставле-
ны в положение еретиков, она превратила разрозненную оппозицию
в формальное разделение церкви и вместо того, чтобы уничтожить цер-
ковную смуту, усилила и обострила ее. Движение против новшеств не
только не прекратилось, но увеличилось, превратилось в вооруженный
мятеж. В Соловецком монастыре движение было подавлено только
в 1676 г.
499
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Надо сказать, что приверженцы русской старины не смущались тем,
что реформы производились учеными людьми, греками и киевлянами,
и одобрены восточными патриархами. Русские люди не считали греков
и киевлян своими учителями. После Брестской унии 1596 г. киевляне
были заподозрены в симпатиях к латинству; в Москве говорили, что
у них православие «пестро». Это убеждение поддерживалось и той уче-
ностью, которую привозили с собой киевские монахи: ведь они все вы-
ходили из школ, которые хотя и были основаны православными, но все
же по образцу иезуитских коллегий, и преподавание там велось по тем
же учебникам. Многие, желая усовершенствоваться в науках, временно
отпадали от православия, чтобы иметь возможность доучиваться в иезу-
итских коллегиях и в Риме.
Что же касается греков, то они скомпрометировали себя Флорентий-
ской унией, и, хотя они отступились от нее, доверие к ним не восстано-
вилось. Даже такой просвещенный человек, как Арсений Суханов, член
редакционной комиссии по исправлению богослужебных книг, отзы-
вался о греческом духовенстве пренебрежительно, он говорил: «И папа —
не глава церкви, да и греки — не источник, а если бы и были источни-
ком, то ныне этот источник пересох; вы и сами, — говорил он грекам,
упрекавшим московитян в том, что их православие испорчено, — стра-
даете от жажды; как же вам напоить весь свет из своего источника».
И в этих словах была, несомненно, доля правды.
Православная церковь на востоке влачила тогда жалкое существова-
ние, в среде иерархов были люди малоученые, простецы — что они мо-
гли дать русским людям в смысле научения веры? По мнению русских
людей, греки не могли держать в чистоте православие. Московитяне по-
лагали, что русские люди, живущие под властью православного царя,
должны иметь преимущество. В глазах благочестивых людей правосла-
вие сохранялось только в одной Москве, и они решили сохранить это
переданное Богом сокровище во всей неприкосновенности. Протопоп
Аввакум был красноречивым выразителем этого взгляда. На соборе
1666-1667 гг. на упрек греческих патриархов в том, что он упрям, что все
на востоке — и сербы, и албанцы, и римляне, и ляхи крестятся тремя
перстами, а он упорствует и крестится двумя, отвечал: «Вселенские учи-
тели! Рим давно упал и лежит невосклонно, и ляхи с ним же погибли, да
и у вас православие пестро, от насилия турскаго Махмета немощны вы
стали и впредь приезжайте к нам учиться; у нас Божией благодатью са-
модержавие и до Никона-отступника православие было чисто и непо-
рочно и церковь немятежна». Греческие патриархи потеряли уважение
в глазах русских людей, потому что они постоянно приезжали в Москву
500
Русская история XVII-XVIII вв.
за милостыней. Русские люди знали, что за милостыню они подтвердят
все, что бы им ни предложили. Сам Никон жестоко бранил их на соборе,
когда правительство авторитетом патриархов стало пользоваться против
него. «Бродяги вы, — говорил Никон, — ходите всюду за милостынею»,
и иронически советовал им поделить между собой золото и жемчуг с его
патриаршего клобука и панагии. При таких условиях, конечно, мало что
значили заявления антиохийского и александрийского патриархов.
Оставался еще судья в этих вопросах — человеческий разум, но компе-
тенция человеческого разума в делах веры была заподозрена еще рань-
ше, чем авторитет греческой церкви. Этому презрению к усилиям чело-
веческого разума русские люди научились от самих греков, от византий-
ских ученых. Поэтому вполне понятно изречение протопопа Аввакума:
«Хоть я и несмыслен гораздо — неученый человек, диалектике, ритори-
ке, философии не учен, — зато знаю, что вся в церкви, от святых отцов
переданная, свята и непорочна суть; держу до смерти, яко же приях, не
предлагаю предел вечных; до нас положено: лежи оно так во веки веков».
Понятна теперь и решимость Аввакума и его сторонников отстоять ка-
ждое слово, каждую букву, «умереть за единый аз».
Это говорилось по поводу Символа веры, где, как известно, в одном
месте был лишний аз: «рожденна, а не сотворенна». При такой психоло-
гии раскольническое движение должно было принять характер не толь-
ко консервативный, а прямо ретроградный, должно было выйти не толь-
ко протестом против церковной реформы, но и против западного про-
свещения. И вот мы слышим от Аввакума: «Ох, бедная Русь, что это тебе
захотелось латинских обычаев и немецких поступков?» Этот вопль нахо-
дил отклик во многих сердцах ревнителей древнего благочестия. Вслед-
ствие этого движение вышло из тесных рамок церковной жизни и сдела-
лось национальной реакцией против иноземного влияния. В этом своем
виде движение обнаружилось уже после смерти Алексея Михайловича,
при Федоре Алексеевиче, и главным образом при Петре Великом.
Таким образом, в русской жизни XVII в. обнаружились два течения:
одно приводило к усвоению западной культуры, другое течение было
консервативное и было представлено людьми, которые упорно стояли
на старине. На этой почве и возгорелась борьба, которая выражалась ча-
сто в ярких драматических или даже прямо в трагических эпизодах: при-
помним хотя бы подвиги самосжигателей на севере в царствование Фе-
дора Алексеевича и Петра Великого — люди изнемогали в борьбе с цар-
ством антихриста и спешили очистить себя огненным крещением,
палили себя в срубах с женами и детьми. Однако жизнь брала свое, коле-
со истории было трудно остановить, и все более могущественным стано-
501
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
вилось то течение, которое превращало Московское государство в госу-
дарство европейское.
Несмотря на всю закоснелость русского общества, несмотря на силь-
ные протесты приверженцев старины, иноземное влияние крепло и раз-
вивалось и наконец проникло туда, куда ему загражден был всякий до-
ступ, — проникло на женскую половину царского дворца. И вот после
смерти Алексея Михайловича двери царского терема широко раскрылись,
и из них вышла в народ царевна, совершенно не похожая на тех, которых
знали русские люди. Эта царевна смело вошла в мужское придворное об-
щество, с бою вырвала кормило правления у своей матери и в сообществе
со своими друзьями стала направлять Московское государство на тот же
путь прогресса, который ему указан был предшествующей историей. Это
была царевна Софья, старшая дочь царя Алексея Михайловича.
Чтобы оценить по достоинству это новое явление русской жиз-
ни XVII в., мы должны познакомиться с бытом царского терема XVII сто-
летия, должны посмотреть, что такое представляли собой прежние ца-
рицы и царевны и каково было их житье-бытье.
Русские царевны XVI и XVII вв. имели более несчастную участь, чем
боярышни того же времени, а положение последних было таково, что
едва ли какая-либо современная девица способна представить его даже
в мыслях. В быту русского общества XVI и XVII столетий господствовало
строгое затворничество женщин. «Состояние женщин, — писал барон
Сигизмунд Герберштейн (который был послом в России при Васи-
лии III), — самое плачевное. Женщина считается честною только тогда,
когда она живет дома взаперти и никуда не выходит; напротив, если она
позволяет видеть себя чужим и посторонним лицам, то ее поведение ста-
новится зазорным. Весьма редко позволяется им ходить в храм, а еще
реже в дружеские беседы, разве уже в престарелых летах, когда они не мо-
гут навлекать на себя никаких подозрений». «Знатные люди, — рассказы-
вает другой иностранный наблюдатель, Бухау (в половине XVI столе-
тия), — не показывали своих жен и дочерей не только посторонним лю-
дям, но даже братьям и другим своим родственникам, и в церковь
позволяли им ходить только во время говенья, чтобы приобщиться свя-
тых тайн или в другое время в самые большие праздники». Прошло еще
сто лет, и мы от своих и иностранных наблюдателей опять слышим то же
самое. «Московскаго государства женский пол, — пишет наш подьячий
Г.К. Котошихин, — грамоте неученыя и не обычай тому есть, а природ-
ным разумом простоваты, и на отговоры несмышлены и стыдливы: поне-
же от младенческих лет до замужества своего у отцов своих живут в тай-
ных покоях, и опричь самых ближних родственников, чужие люди, никто
502
Русская история XVII-XVIII вв.
их, и оне людей видети не могут. И потому мочно дознаться, от чего бы
им быти гораздо разумным и смелым. Также как и замуж выйдут, и их по-
томуж люди видают мало». Так Котошихин описывает положение жен-
щины высшего класса русского общества. Что же касается женщин из
простонародья, то их, конечно, можно было видеть везде: и на улице,
и на рынке, и на реке, и в хороводе, и на качелях. Но то, что в быту выс-
шего московского общества было обычаем, в царском быту охранялось
правилами строгого придворного этикета. Женщины царской семьи
были совершенно изолированы от внешнего мира. Австрийский посол
Мейерберг, бывший в России в царствование Алексея Михайловича, со-
общает, что «за столом государя никогда не являлись ни его супруга, ни
его сын, ни сестры, ни дочери; из 1000 придворных, — продолжает он, —
едва ли найдется один, который может похвалиться, что видел царицу
или кого-либо из сестер и дочерей государя». Даже врач не мог их видеть.
Когда однажды по случаю болезни царицы необходимо было призвать
врача, то прежде чем ввели его в комнату к больной, завесили плотно все
окна, чтобы ничего не было видно, а когда врачу нужно было пощупать
у ней пульс, то руку ее окутали тонким покровом, дабы медик не мог кос-
нуться ее тела. «Царица и царевны выезжают в каретах или в санях, всегда
плотно и со всех сторон закрытых; в церковь они выходят по особой гале-
рее, со всех сторон совершенно закрытой». Когда царице и царевнам
приходилось выходить из кареты, около них по обе стороны носили «су-
конные полы» (то есть ширмы), чтобы «люди их зрети не могли». В цер-
кви царицы и царевны стояли на особых местах, завешанных легкой таф-
той. Во время пребывания их в церкви там находилось очень немного
народу: священник, несколько церковников и несколько ближних бояр,
а иные люди не бывали. Чтобы не попадаться людям на глаза, царицы
и царевны выезжали в церкви и монастыри по ночам, в монастырях иног-
да в час ночи служили обедню специально для царицы и царевен. Когда
царица выходила из своих внутренних покоев, чтобы садиться в карету,
все встречные должны были падать ниц на землю, то же самое происхо-
дило и тогда, когда царица подъезжала ко двору и выходила из кареты.
В самом дворце, по свидетельству Рейтенфельса, «русские царицы про-
водили жизнь в своих покоях, в кругу благородных девиц и дам, так уеди-
ненно, что ни один мужчина, кроме слуг, не мог ни видеть их, ни гово-
рить с ними». Но Рейтенфельс не точно сообщил, что слуги могли видеть
царицу: они тоже не имели доступа в ее покои. Царица посылала со сво-
ими поручениями прислужниц или ближних бояр родственников. Вот
какова была обстановка, в которой протекала жизнь русских цариц и ца-
ревен в XVI и XVII вв. почти до смерти Алексея Михайловича.
503
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Этот характерный факт русской жизни того времени — затворничест-
во женщин — обращал всегда на себя внимание исследователей, которые
ставили вопрос: чем объяснить затворничество женщин в царском быту
и в быту высшего московского общества? На этот вопрос давали различ-
ные ответы. Говорили, что затворничество женщин является наследием
языческой старины, когда существовало многоженство и содержались га-
ремы, указывали на татарское влияние, на грубость нравов, но наиболее
правильным является объяснение, которое дал талантливый исследова-
тель быта русских царей и цариц И.Г. Забелин. Он видит в затворничестве
женщин влияние аскетических взглядов византийской учительной лите-
ратуры. Сущность аскетических воззрений сводится к беспощадному от-
рицанию всех радостей жизни. Женщина, как один из источников радо-
сти, сделалась поэтому мишенью ярых нападок со стороны учителей
нравственности. Женщина, по учению аскетов, в самой своей природе
носит грех и грех только творит: «От жены начало греху, и тою все умира-
ем», — вот какое заключение делали наши книжники. Подобными идея-
ми проникнута была византийская церковная литература, эти идеи были
перенесены и на нашу литературную почву и мало-помалу воспитали умы
и нравы нашего общества, которое оказалось способным воспринять эти
воззрения. Женщину стали считать великой помехой в нравственном по-
ведении, источником соблазна, который необходимо отделить как можно
дальше от мужского общества. Даже в церкви женщинам нельзя было сто-
ять вместе с мужчинами: они становились на левую сторону, или «на пола-
ти» (то есть на хоры), или в притворе.
Все эти представления о греховности женского существа были вос-
приняты самими женщинами. Они стали смотреть на себя как на источ-
ник зла, стали уединяться и замыкаться, чтобы не распространять этого
зла и чтобы заслужить себе право на существование. Постничество и ке-
лейная жизнь стали идеалом русской женщины, к осуществлению кото-
рого она и стала стремиться всеми силами души. Если судьба заставляла
женщину жить с мужем и родить детей, она свою домашнюю жизнь ста-
ралась устроить наподобие монашеской и в этом, конечно, находила
всегда поддержку со стороны как мужа, так и церкви. Так и создался те-
рем как произведение древнего благочестия.
Что же делали женщины в своем уединении?
Значительная часть времени у царицы и у царевен уходила на бого-
молье. Ежедневно совершалось утреннее и вечернее правило, которое
заключалось в чтении и пении определенных уставом молитв, псалмов,
канонов, тропарей, кондаков и акафистов, по праздникам служился мо-
лебен с водосвятием. Утреннее и вечернее правило совершались в Кре-
504
Русская история XVII-XVIII вв.
стовой палате, куда приходил священник с пятью дьячками, причем ца-
рица и царевны стояли на особом месте, скрытые занавесом. После
утреннего правила царица и царевны отправлялись к заутрене или
к обедне в одну из домовых церквей, находившихся или в главах Благо-
вещенского собора, или «в сенях» и называвшихся «сенными» или «вер-
ховными». Каждый день читалось особое поучительное слово из сбор-
ника «Златоуст» и сверх того житие дневного святого. Это — обычные
религиозные обязанности, которые неукоснительно выполнялись.
Иногда, кроме этого, царица и царевны совершали поездки на богомо-
лье в Вознесенский, Зачатьевский, Алексеевский, Новоспасский и дру-
гие монастыри и в Троице-Сергиеву лавру, и в особо чтимые церкви.
В Родительские субботы царица и царевны служили панихиды в Возне-
сенском монастыре, где покоились царские родственники по женской
линии, в Архангельском соборе, где покоились московские цари, в Но-
водевичьем монастыре, где покоились предки Романовых, и иногда
в каком-нибудь другом, где были погребены родственники царицы. Бо-
лезни детей всегда служили поводом для поездки или к Никите Мучени-
ку, подававшему исцеление от «родимца», или к Антипию Чудотворцу,
помогавшему от зубной боли, или к другим святым. Наконец, иногда
царица и царевны, соскучившись дома, отправлялись в женский мона-
1 стырь поговорить с игуменьей и уважаемыми старицами.
Значительная часть времени у царицы и у царевен уходила на дневные
приемы. Котошихин рассказывает, что ежедневно во дворец приезжали
по делам похлопотать за родственников или просто в гости жены и дочери
бояр. Эти приезды разнообразили монотонную жизнь терема и устанав-
ливали общение его с миром. Несмотря на затворничество, через приез-
жих боярынь в царском тереме знали все, что творится на белом свете,
знали то, что было и чего не было. Из переписки Алексея Михайловича
хорошо видно, что на женской половине через боярынь и боярышень зна-
ли все, что говорилось и на площади, и в отдаленных походах. На Рожде-
ство к царице и царевнам приезжал патриарх с духовными властителями
«Христа славить», а на Светлой неделе приходил христосоваться, причем
приносил им благословенные образа, кресты и обычные великоденские
дары. На Пасхе царица принимала у себя и «государев светский чин», т. е.
бояр, приходивших ударить челом и поздравлять ее. Это был единствен-
ный день, когда двери царского терема открывались и для мужчин. В Про-
щеный день к царице приходил патриарх с властями и ближайшие родст-
венники «прощаться». По праздникам у царицы и царевен устраивались
торжественные приемы, на которые приезжали по особому «зову» бояры-
ни и боярышни, причем подносили царице куличи и сдобные пироги.
505
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Собственно у царицы уходила масса времени на хозяйственные за-
боты. В ведении царицы находилась целая мастерская палата, где изго-
товлялось белье, дамские уборы и прочее; царица выбирала материи
и руководила работами. Это хозяйство было так обширно, что под на-
блюдением царицы находился целый Постельный приказ. Сама царица
вышивала золотом, серебром и шелком пелены, воздухи, подвески
к иконам, которые дарила в соборы, монастыри и в церкви особо чти-
мых угодников, вышивала воротники, ожерелья, полотенца, но больше
всего этим делом занимались царевны — еще до сих пор в подмосковных
церквях можно найти вышитые ими воздухи и плащаницы.
После обеда в праздники и в долгие осенние и зимние вечера во
дворце происходили «потехи». Потехи были чисто народные и сообразо-
вались с обычным их распределением: на Святой неделе устраивались
качели, на Масленицу «скатные горы», которые устраиваются еще и те-
перь в маленьких городах, на Троицу водили хороводы. Надо сказать, что
при царском дворе жило много верховых боярынь (будущих фрейлин),
с которыми царевны и забавлялись утехами. При дворе для забавы царе-
вен находились турки, шуты, шутихи и былинники. Для игр были устро-
ены особые сени и держались специальные игрицы, которые знали на-
родные игры, бывали целые штаты слепых домрочеев, распевавших бы-
лины под звуки домры. Так изо дня в день монотонно протекала жизнь
царицы и царевен.
Жизнь царицы была так или иначе наполнена хозяйственными забо-
тами, семейными интересами и делами благочестия, но совсем без инте-
ресов протекала жизнь царевен, которым кроме рукоделия и богомолья
нечего было делать. Их положение было тем более горько, что оно было
безвыходно. «Сестры царския, — пишет Котошихин, — и дщери царевы,
имея свои особые покои разные, и живуще яко пустынницы, мало зряху
людей и их люди; но всегда в молитве и в посте пребываху и лица свои
слезами омываху, понеже удовольствие имея царственное, не имеют удо-
вольствия, данного человеку Богом — иметь детей. А государства своего
за княжей и за бояр замуж выдавати их не повелось, потому что князи
и бояре их есть холопи и на челобитьи своем пишутся холопами, и то
оставлено в вечный позор, ежели за раба выдать госпожа; а иных госу-
дарств за королевичей и за князей давати не повелось для того, что не
одной веры, и веры своей отменити не учинят, ставят своей веры в пору-
гание, да и для того, что иных государств языка и политики не знают, и от
того бы им было в стыде». Но отзывы Котошихина констатируют тот по-
рядок вещей, который отживал свой век. Время и обстоятельства брали
свое и стремились раскрыть завесы, скрывавшие царственных женщин.
506
Русская история XVII—XVIII вв.
Уже вторая супруга царя Алексея Михайловича, молодая царица Ната-
лья Кирилловна, воспитанная в доме Артамона Сергеевича Матвеева,
в среде, чуждой всякой закоснелости, стала вести себя с большей свободой
в отношении к установившемуся этикету. Рейтенфельс рассказывает, что
она при первом же выезде, соскучившись сидеть в потемках, «несколько от-
крыла окно кареты и посмотрела на народ». Такой поступок вызвал заме-
шательство в обществе. По словам Рейтенфельса, когда царице доложили,
что ее поступок произвел сенсацию, «она с примерным благоразумием
охотно уступила мнению народа, освященному обычаем». Но эта уступка
была непродолжительна: скоро Наталья Кирилловна стала выезжать вместе
с царем в открытой карете. Кроме того, она пошла еще дальше: справляя
26 августа свои именины, Наталья Кирилловна лично принимала влиятель-
ных бояр и раздавала им из собственных рук именинный пирог.
За мачехой последовали и дочери Алексея Михайловича от первого
брака, которые были ей почти ровесницами, особенно старшая — Софья.
Софья была «больше мужеска ума преисполненная дева». Она полу-
чила очень хорошее образование, была начитана не только в русской, но
и в польской литературе, из чего видно, что влияние западной науки
проникло даже в глубину царского дворца. Такой девице, как Софья,
с мужским складом ума, не сиделось в тереме — ее тянуло на волю, в об-
щество мужчин, и она воспользовалась для этого первым благоприят-
ным случаем.
После смерти Алексея Михайловича царский престол занял хилый
и болезненный сын его Федор. Он почти не выходил из своей спальни,
куда являлись к нему и бояре со своими докладами. Всякий раз они
встречали у царя сестру его Софью, приходившую ухаживать за больным
братом, но это, конечно, было только предлогом. Здесь Софья очень
близко перезнакомилась со всеми государственными дельцами конца
царствования Алексея Михайловича и царствования Федора. С одним
из этих дельцов (с В. В. Голицыным), к великому соблазну московского
общества, она сошлась очень близко — ее письма «к свету братцу Ва-
сеньке» не оставляют сомневаться в характере их взаимных отношений.
Царевна исподволь втянулась в государственные дела, постепенно при-
обрела вкус к политике и к власти, и нечего удивляться, что по смерти
Федора она силой постаралась захватить власть в свои руки, опираясь на
стрельцов. Так возникло явление, небывалое в русской жизни, — регент-
ство царевны.
Если цари Алексей Михайлович и Федор Алексеевич являются во
внутренней и во внешней политике предшественниками Петра Велико-
го, то Софья была предшественницей тех царственных женщин, кото-
507
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
рых было так много в XVIII в. после Петра, предшественницей со всеми
их достоинствами и недостатками. Деятельное участие в управлении го-
сударством Софья принимала не только в свое регентство, но и во время
правления Федора.
Софья стояла в центре правительственного кружка, вертевшего все-
ми делами в государстве. О настроении и направлении этого кружка
дают понятие те меры, которые были предприняты правительством
в царствование Федора и Софьи. Эти меры являются непосредственным
продолжением и развитием правительственной деятельности Алексея
Михайловича, и на них необходимо обратить внимание.
Прежде всего отметим чрезвычайно важные военные преобразования.
При Федоре возник весьма серьезный вопрос «об устроении рати». Для об-
суждения этого вопроса была созвана комиссия из стольников, стряпчих,
дворян, жильцов, городовых дворян, детей боярскихи генералов и полков-
ников рейтарских и пехотных полков под председательством князя Васи-
лия Васильевича Голицына. Эта комиссия была односословным Земским
собором. С последними в то время произошла такая эволюция: в первой
половинеXVII в., когда Московское государство не было устроено, когда
приходилось всем общественным классам принимать участие в устроении
земли, Земские соборы были всесословными; когда же во второй полови-
не XVII в. государственные дела вошли в свою колею, когда сословия
разобщились в своих интересах, когда жизнь вошла в свои обычные рамки,
когда у правительства возникали только вопросы технического характера,
а не общественного, тогда прекратились созывы общесословных Земских
соборов и стали созываться односословные комиссии. В 1682 г. и была со-
звана комиссия из выборных от ратных людей разных чинов для решения
вопроса о военном устройстве. Эта комиссия главную причину всех воен-
ных неудач усмотрела в местничестве и возбудила вопрос о его отмене при
назначении на военные должности, что повело к полному его уничтоже-
нию в 1682 г. Местничество, очевидно, уже отжило свой век, обстоятельст-
ва требовали его отмены, т. к. в правительственный класс стало все больше
и больше попадать новых людей. Государственная служба требовала ума,
знаний, опыта, а не породы, личные качества при назначении на долж-
ность брали перевес над породой, и местничество при таких условиях стало
анахронизмом. В сущности, уничтожение местничества было завершени-
ем процесса, развивавшегося постепенно после Смутного времени, о ко-
тором засвидетельствовал Котошихин: «Прежние большие роды князей
и бояр многие без остатку миновались».
Лекция XIV
В прошлой лекции говорилось о том, что правление Федора и Софьи
было продолжением политики Алексея Михайловича: продолжалось
сближение с Западом, насаждение в русском обществе западной науки,
новых знаний, школьного образования. По части насаждения знаний
и высшей науки замечательна следующая мера, предпринятая еще пра-
вительством Федора. Прибывший из Палестины в Москву русский
иеромонах Тимофей растрогал царя Федора своими рассказами о бедст-
виях греческой церкви, о печальном состоянии в ней науки, необходи-
мой для поддержания в ней православия, мы искали тогда руководства
для исправления книг в греческой церкви, а между тем сама эта церковь
оказалась в упадке — это и подало повод открыть в Москве Высшее ду-
ховное училище. Начальником училища был назначен сам Тимофей,
а учителями два грека. Кроме этого, ученик Симеона Полоцкого — мо-
нах Сильвестр Медведев, вскоре выхлопотал у царя позволение возобно-
вить школу своего учителя в Заиконоспасском монастыре, где он и на-
чал преподавать «грамоту, словенское учение и латынь» (на последнее
нужно обратить особенное внимание). Духовное училище монаха Тимо-
фея должно было служить потребностям духовного образования, а шко-
ла Сильвестра Медведева, по-видимому, — светского. Наконец, в Мо-
скве появляется и знаменитая Славяно-греко-латинская академия. Про-
ект этой школы был составлен еще при Федоре в 1685 г. Сохранилась
царская грамота, из которой мы узнаем, какая широкая программа на-
мечалась для греко-латинской академии. В ней должны были изучаться
следующие науки: грамматика, поэтика, риторика, диалектика, филосо-
фия «разумительная», т. е. умозрительная, спекулятивная, «естествен-
ная», или натурфилософия, и «правная» (философия права); предпола-
галось изучать правосудие мирское и духовное и все вообще свободные
науки, «ими же целость академии, сиречь училищ, составляется быти».
Это было, таким образом, как бы universitas literarum1. Эта программа яв-
ляется сколком программ западных университетов, таких высших
учебных заведений, как, например, Сорбонна. На содержание академии
предположено было отвести некоторые богатые монастыри: Заиконо-
спасский, Андреевский, Даниловский в Москве и Богословский под Ря-
занью со всеми крестьянскими и бобыльскими дворами и со всеми уго-
дьями, а кроме того, царь от себя давал Вышегородскую дворцовую во-
лость и десять пустошей в разных местах. Учителей предполагалось
1 Совокупность наук (лат.). — Прим. ред.
509
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
пригласить из греков и киевских ученых после тщательного исследова-
ния их правоверия, предполагалось набирать из людей всякого звания.
Интересен внутренний строй этой школы. Учителя и ученики должны
были состоять под юрисдикцией своего академического суда, состояв-
шего из учителей под предводительством блюстителя, т. е. попечителя
академии. Этот суд — не академический суд, который существует до сих
пор и у нас, но который разбирает дела морального и дисциплинарного
характера. В этот суд академии должны были подаваться жалобы на учи-
телей и учеников академии, так что они, следовательно, были изъяты из
подсудности других властей. Учителям за хорошую службу назначались
пенсии, а ученики получали чины и щедрые награды от царя. Царская
грамота заявляла, что неученые свободным наукам впредь не будут допу-
скаться в государственные чины (в стольники, стряпчие), кроме велико-
родных. Интересна мысль, что неблагородные могут дослуживаться до
высших чинов, — мысль, высказанная Петром Великим в Табели о ран-
гах. Кроме обучения свободным наукам на академию был возложен еще
целый ряд обязанностей: она должна была экзаменовать всех иностран-
цев — значит, при ней была организована испытательная комиссия
(в этом случае опять XVII в. предвосхитил учреждение XVIII в.), во-вто-
рых, академия должна была блюсти, чтобы не появлялось противностей
и распрей в вере, и следить, чтобы «всякаго чина духовные и мирские
люди волшебных, чародейных, гадательных и всяких церковью запре-
щенных, богохульных и богоненавистных книг и писаний у себя не дер-
жали, по ним не действовали и других не учили». Значит, академия
должна была бороться с суеверием, но не академическими, а полицей-
скими мерами. Блюститель академии и учителя должны были судить
всех, кто обвинялся в хуле на православную веру, и, если это подтвер-
ждалось, виновный должен был подвергнуться сожжению. Оказывается,
таким образом, что академия, с одной стороны, — рассадник свободной
науки, с другой — своего рода инквизиционный трибунал. Но не следует
все-таки относиться слишком строго к такому смешению функций и не
надо относить это на счет недомыслия наших предков, т. к. они сами
подражали уже готовым образцам в данном случае. Западные универси-
теты тогда играли ту же роль: например, Саламанкский университет дол-
жен был решать, ведьма или не ведьма заподозренная женщина, Со-
рбонна выступала в роли эксперта по богословским вопросам. На акаде-
мию же была возложена обязанность завести государственную
«вивлиофику» (то есть библиотеку). Из этого мы видим, как рано яви-
лась мысль о создании публичной библиотеки. Но эта широкая про-
грамма национального университета не была осуществлена, т. к. не было
510
Русская история XVII-XVIII вв.
самого главного: учителей. В Москве вместо академии была открыта
только очень скромная школа (1687), в которой преподавали все науки
братья Ганникий и Софроний Лихуды, приехавшие из-за границы. Но
программа академии важна в том отношении, что она показывает, как
высоко возносилась реформационная мысль русских людей XVII в.
и как они сроднились духовно с Западом, так что для понимания дела
проект этот заслуживает внимания — он показывает, как медленно
в жизни назревает реформа (выясняется, что Петр вовсе не повернул
Россию круто лицом к Западу, а лишь сделал последнее энергичное уси-
лие в этом направлении).
Любопытное явление в этом отношении представляет собой и дея-
тель времени Федора и Софьи князь Голицын. Французский посол Не-
вилль, бывший в России в 1689 г., описывая прием у Голицына, кото-
рый заведовал иностранными сношениями и был начальником По-
сольского приказа, пишет: «Я думал, что нахожусь при дворе
какого-нибудь итальянского государя. Разговор у нас шел на латин-
ском языке обо всем, что происходило важного тогда в Европе; Голи-
цын был в курсе всего, что делалось в Западной Европе, хотел знать мое
мнение о войне, которую император и столько других государей вели
против Франции, и особенно об английской революции» (1688). Голи-
цын излагал и собственные планы: он хотел, по словам Невилля, «на-
селить пустыни, обогатить нищих, дикарей превратить в людей, трусов
сделать храбрыми, пастушечьи шалаши превратить в каменные пала-
ты». Голицын, как бы мы сказали, задавался вопросом об осуществле-
нии целого плана социальных реформ. Общественное благо очень его
заботило: он думал, как вывести Россию на путь могущества и процве-
тания, в частности, он хотел создать регулярную армию из дворян на
денежном жалованьи из казны, сбор же даточных людей он предпола-
гал прекратить, а взамен этого обложить крестьян умеренной поголов-
ной податью на жалованье ратным людям (это — первая мысль о под-
ушной подати). Владельческих крестьян В. В. Голицын предлагал отпу-
стить на волю с землей, которую они обрабатывали на момент
освобождения (вот когда впервые возник вопрос об освобождении кре-
стьян). Благодаря введению жалованья за ратную службу, крепостное
право лишилось своего raison d’etre1. Оно служило формой обеспечения
военной службы дворян и детей боярских — если теперь была введена
другая форма обеспечения, то и крепостное право перестало быть необ-
ходимым. В этом проекте Голицына интересна еще одна точка зрения:
1 Разумное основание (фр.). — Прим. ред.
511
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
отдать обрабатываемые земли крестьянам (помещичьи земли были,
собственно, земли государственные: они давались в обеспечение за во-
енную службу; теперь, раз введено было жалованье, помещики теряли
право на земли), а в виде вознаграждения за землю предлагал обложить
крестьянское население оброком, который шел бы на увеличение де-
нежного жалованья служилым людям. В своих планах В. В. Голицын
предвосхитил некоторые идеи крестьянской реформы, осуществленной
в 60-х гг. XIX столетия.
Этот европейски образованный человек и жил по-новому, в совер-
шенно европейской обстановке. Его дом в Охотном Ряду, по словам сов-
ременников, «был одним из великолепнейших в Европе». (Это тот са-
мый дом на углу Тверской, в котором помещается гостиница «Париж».)
Сохранилось описание имения Голицына, представляющее значитель-
ный интерес. Эта опись произведена была во время ареста Голицына при
конфискации всего его имущества. Вот что читаем мы в этой описи:
«В палате подволока накатная, прикрыта холстами; в середине подволо-
ки солнце с лучами вызолочено сусальным золотом; круг солнца боги
небесные с зодиями и с планеты писаны живописью; от средняго солнца
на железных трех прутах паникадило белое костяное о пяти ярусах,
в ярусе по осьми подсвешников, цена паникадилу 100 рублей.
А по другую сторону солнца месяц в лучах посеребрен; круг потолка
в 20 клеймах разных позолоченных писаны пророческия и пророчиц
лица. В простенках в четырех рамах резных 4 листа немецких, за лист по
пяти рублей. Из портретов были у Голицына: вел. кн. Владимира Киев-
ского, царей — Ивана IV, Федора Ивановича, Михаила Феодоровича,
Алексея Михайловича, Феодора, Ивана и Петра Алексеевичей, четыре
персоны королевских. На стенах палаты в разных местах пять зеркал,
одно в черепаховой раме. В той же палате 46 окон с оконницами сте-
клянными, в них стекла с личинами. В спальне, в рамах деревянных зо-
лоченых землемерные чертежи печатные немецкие на полотне; четыре
зеркала, две личины человеческих каменных арапския; кровать немец-
кая ореховая, резная, резь сквозная, личины человеческия и птицы
и травы; на кровати верх ореховый же резной, в середине зеркало кру-
глое; цена 150 рублей. Девять стульев обиты кожами золотыми; кресла
с подножием, обиты бархатом. Много было часов боевых и столовых
в оправах черепаховых, оклеенных усом китовым, кожею красною. Нем-
чин на коне, а в лошади часы. Шкатулки удивительныя со множеством
выдвижных ящиков, чернильницы янтарныя». Был, наконец, термо-
метр, о котором составитель описи пишет: «стоят три фигуры немецкия;
у них в серединах трубки стеклянный, на них по мишени медной, на ми-
512
Русская история XVII-XVIII вв.
шенях вырезаны слова немецкий, а под трубками в стеклянных чашках
ртуть».
У В.В. Голицына была очень интересная библиотека, указывающая,
как широки были его умственные интересы и вкусы. Перечень книг на-
глядно иллюстрирует нам уклон в сторону Запада в направлении мысли
князя В.В. Голицына. В библиотеке находились следующие книги: «Кни-
га писанная о гражданском житии или о направлении всех дел яже надле-
жат обще народу», «Книга Тестамент или завет Василия царя греческаго
сыну его Льву Философу», «Грамматик печатной», «Книга писанная на
польском языке», «Книга письменная, перевод от Вселенских патриар-
хов Мелетия диакона», «Книга перевод с польскаго письма с печатный
книги, глаголемой Алиоран Махметов», «четыре книги немецких», «че-
тыре книги о строении комедии», «восемь книг календарей разных лет»,
«Книга рукописнаго права или устав воинский Голландской земли»,
«Певчая немецкаго языка», «Грамматика польскаго и латинскаго языка»,
«Конский лечебник», «Книга на немецком языке всяким рыбам и зверям
в лицах», «Судебник», «Рукопись Юрия Сербенина», «Артикульная кни-
га о ратном строю», «Книга землемерная немецкая» и некоторые другие.
И Голицын не был одинок. В его время были в России и другие евро-
пейски образованные люди, например, Артамон Сергеевич Матвеев.
В его доме выросла и воспиталась Наталья Кирилловна Нарышкина, ко-
торая впервые отворила двери царского терема, вышла сама на волю
и вывела свою падчерицу Софью.
С разрушением царского терема изменилась та привычная обстанов-
ка, в которой росли и воспитывались царские сыновья, что, конечно, не
могло не отразиться на их воспитании по существу. В старину москов-
ские царевичи проводили детство и отрочество (до 15 лет) в том же са-
мом тереме, где жили царицы и царевны. «Адо 15 лет и больше, — слы-
шим мы от Котошихина, — царевича, окромя тех людей, которые к нему
уставлены, и окромя бояр и ближних людей, видеть никто не может, та-
ковый бо есть обычай; а по 15 летех укажут его всем людям, как ходит
с отцом своим в церковь и на потехи». У русских людей того времени
существовала своеобразная теория «сглаза», так что маленьких вообще
не показывали посторонним, боясь «дурного глаза». Тем более, конечно,
берегли царевича. В течение первого года жизни царевич находился на
руках у кормилицы, а затем поступал под присмотр мамки, «боярыни
честной, вдовы старой»; кроме того, для него были «приставлены нянька
и иныя послужницы». По достижении пяти лет к царевичу приставляли
«для береженья и наученья уже гувернера, боярина, честью великого
(то есть знатного), тиха и разумна», а к нему товарища — «окольничаго
513
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
или думнаго человека». Чтобы царевичу не было скучно, его окружали
сверстниками — «робятками», однолетками царевича из детей боярских
придворных чинов. Когда наступала пора учиться, выбирали для царе-
вича «учительных людей, тихих и не бражников», для научения письму
приглашали посольского подьячего, в среде которых были особенно
искусные грамотеи — каллиграфы. Учили царевича только церковно-
славянскому языку, т. е. сначала проходилась азбука, букварь, затем чи-
тался часослов по складам, повторялись «зады» бесконечное число раз,
так что ученик заучивал все склады наизусть, прежде чем выучивался
читать бегло, после того читался Псалтырь и, наконец, Деяния Апо-
стольские. «А иным языком, — пишет Котошихин, — латинскому, грече-
скому, немецкому и некоторым, кроме русского, наученья в Российском
государстве не бывает». Но такой порядок даже и для времени Котоши-
хина уже является анахронизмом. Котошихин в своем сообщении засви-
детельствовал о более ранней поре. Мы знаем, что уже Федор и Софья
учились польскому языку и латинскому, следовательно, сообщение Ко-
тошихина не соответствует действительности.
Алексей Михайлович не оставил после себя взрослого сына, и это
обстоятельство вывело из терема царевну Софью и молодую вдову Ната-
лью Кирилловну. Около падчерицы и мачехи сгруппировались их родст-
венники, и возникла борьба, сначала глухая, а потом и открытая.
Эта борьба привела сначала к воцарению Петра мимо старшего брата
и торжеству Натальи Кирилловны, а затем к дополнительному избра-
нию Ивана Алексеевича и к регентству царевны Софьи. Наталья Кирил-
ловна вынуждена была покинуть свой московский терем и проживать
в подмосковном селе Преображенском. Все это создало для ее сына Пет-
ра новую обстановку жизни, не походившую на жизнь терема, в котором
воспитывались прежние царевичи.
Петр раньше вышел на люди и сам стал видеть людей не с 15, как
прежние царевичи, а с 10 лет. Он рано попал в общество, не похожее на
то, какое окружало прежних царевичей, и в конце концов из него вышел
своеобразный человек, непохожий на прежних царевичей. Жизнь с пе-
ленок стала готовить Петра к роли будущего преобразователя. С младен-
ческих лет у Петра должны были развиваться любознательность и инте-
рес к иноземному, к заморскому. Он родился, когда интерес к иноземно-
му стал проявляться в русском обществе особенно сильно, когда и во
дворце, и в домах знатных людей начали появляться заморские дико-
винки, когда русские люди стали учиться иностранным языкам, преда-
ваться иностранным потехам. Это влияние иноземной культуры прони-
кало и в детскую юного Петра.
514
Русская история XVII-XVIII вв.
Когда Петру было 3 года, его окружили «робятками», и он стал иг-
рать со своими сверстниками в «воинское дело». В его распоряжении
были игрушечные деревянные ружья, пистолеты, барабаны, знамена
и другие принадлежности вооружения войск иноземного строя. Руково-
дителем воинских потех был заправский полковник, шотландец Миле-
зиус, человек образованный, говоривший на нескольких языках, лов-
кий, бывалый. Он должен был удовлетворить любознательность мальчи-
ка, мог многое ему сообщить.
Когда Петру исполнилось 5 лет, его стали учить грамоте. Учителем
назначен был дьяк Никита Моисеевич Зотов. Учил Зотов Петра не сов-
сем по-старому; правда, как и полагалось, приступили к чтению часо-
слова, Псалтири, Апостольских деяний и Евангелия, но тут пришлось
все-таки ввести некоторые новые элементы в обучение. Петр был очень
живым мальчиком, который минуты не мог усидеть спокойно, не мог
покорно твердить «зады» и читать по складам, поэтому Зотов старал-
ся его заинтересовать, чем-нибудь удержать при книжке. Заметив, что
мальчик начинает скучать за книгой, болтать ногами, Зотов приносил
какую-нибудь книгу и показывал царевичу картинки, а то и прямо при-
носил «потешные фряжские или немецкие листы», т. е. гравюры, лу-
бочные картинки, которые тогда продавались у нас в рядах и на кото-
рых были изображены или сцены из исторической жизни, или здания,
корабли, города и т. п., и все это объяснял Петру. Петр жадно поглощал
сообщаемые сведения и требовал все нового и нового. Зотов начал зака-
зывать картины у мастеров царской иконописной палаты, а также брал
из библиотеки «лицевыя летописи и хронографы», показывал их Петру
и попутно объяснял русскую историю. Таким образом, Петр познако-
мился с деятельностью Владимира Святого, Ивана Грозного, Алексея
Михайловича и других русских царей. Так целая масса разнообразных
впечатлений ложилась на восприимчивый ум ребенка, и в его воо-
бражении создавался новый мир, который ему хотелось видеть в дей-
ствительности. Дети вообще никогда не ограничиваются пассивным
восприятием, а всегда пытаются воспроизвести прекрасные образы,
созданные ими в воображении. Еще в детстве у Петра должно было со-
здаться стремление строить города, здания, брать крепости, плавать по
морю и т. п., т. к. у него был целый рой впечатлений от различных ил-
люстраций.
Когда Петру исполнилось 10 лет, Зотов был отставлен, а другого учи-
теля ему не дали. Тем временем царица Наталья Кирилловна должна
была уехать из Москвы в Преображенское, и воспитание Петра было за-
быто: он остался и без дела, и без руководителей. Правда, при нем нахо-
515
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
дился дядька князь Борис Голицын, но он, по выражению современни-
ков, «весь был налит вином» и не мог, конечно, обращать должного вни-
мания на воспитание Петра. Петр целые дни проводил в любимых своих
воинских играх на дворе Преображенского дворца со своими сверстни-
ками. Прежних товарищей Петру оказалось недостаточно, т. к. вкусы его
в этом отношении усовершенствовались, поэтому он начал набирать но-
вых товарищей из детей придворных слуг и разных охочих людей, запи-
савшихся в потешные полки. Так вокруг юного царя собралось пестрое
общество, совсем не похожее на аристократическую молодежь, которая
окружала прежних московских царевичей. Отношения, установившиеся
среди членов этого общества, отличались непринужденностью. Из этих
товарищей Петра и составился впоследствии Преображенский полк.
С ними Петр обучался военному искусству, предпринимал походы, стро-
ил крепости и штурмовал их. Пестрое общество, которым окружал себя
Петр, конечно, должно было в известном отношении дурно повлиять на
юного царя — здесь надо искать происхождение некоторого свойствен-
ного ему цинизма, его грубых привычек, несдержанности, резкости
и безобразного разгула. Но с другой стороны, несомненно, что это же
общество воспитало в Петре прямой характер, простоту жизни, демо-
кратические симпатии к дельным и способным людям без различия зва-
ний и стремление возвысить их и приблизить к себе. Впоследствии мы
увидим, что, придя в совершенный возраст, Петр из этих людей разного
звания сформировал заново правительственный класс. В Преображен-
ском, таким образом, подготавливалось окончательное падение полити-
ческого значения московского боярства. Пять лет продолжались воин-
ские потехи Петра, число его товарищей возросло, и Петр образовал
второй потешный полк — Семеновский. По мере того как Петр выра-
стал, потехи принимали все более и более грандиозный и серьезный ха-
рактер и становились настоящими военными экзерцициями.
В 1688 г. эти потехи осложнились учебными занятиями Петра, к ко-
торым он обратился по собственной инициативе, и, кроме того, кора-
бельными потехами. Князь Яков Федорович Долгорукий, отправляясь
послом во Францию и разговорившись с Петром, сообщил ему, что
у него был важный инструмент, которым можно было брать дистанции,
не доходя до назначенного места, т. е. определять расстояние. Петр по-
желал иметь такой инструмент у себя и поручил князю Долгорукому ку-
пить этот инструмент (то есть астролябию) за границей. Долгорукий
привез Петру и астролябию, и готовальню, но Петр ничего не мог
с ними поделать, а из русских никто не мог объяснить ему их употребле-
ние. Тогда Петр поехал в Немецкую слободу и обратился к немцу докто-
516
Русская история XVII-XVIII вв.
ру, но и тот не мог помочь ему, т. к. успел уже забыть математику, а ука-
зал Петру на голландца Тиммермана. Тиммерман объяснил Петру, что
без знания математики нельзя пользоваться инструментом. Петр стал
просить Тиммермана, чтобы тот научил его математике. И вот «гораздо
с охотою» Петр приступил к изучению арифметики, геометрии и фор-
тификации, потому что все дело началось из-за того, чтобы этот ин-
струмент приложить к военным потехам. Учитель попал в затрудни-
тельное положение, т. к. сам был не особенно силен в этих предметах,
но Петр оказался таким талантливым учеником, что его достаточно
было только натолкнуть на идею, дать только необходимые указания.
Сохранились тетради, по которым можно видеть, каково было образо-
вание, полученное Петром. В тетрадях нет почти ни одного слова, на-
писанного правильно: Петр писал по 3—4 слова вместе, коверкал их, не
дописывал. Но наряду с этим по записям в тетрадях мы можем судить
и о способностях Петра; его выкладки, решения задач — вернее, чем
решения Тиммермана.
В том же году, когда начались учебные занятия Петра, он нашел в ам-
баре старый бот, принадлежавший Никите Ивановичу Романову, пле-
мяннику патриарха Филарета и двоюродному брату Михаила Федорови-
ча. Тиммерман объяснил царю, что этот бот может ходить на парусах не
только по ветру, но и против ветра, и указал ему как на знатока этого дела
на своего земляка Христиана Бранта. Брант был корабельный мастер,
вызванный Алексеем Михайловичем для постройки флотилии на Ка-
спийском море. Брант починил бот и по приказанию царя пролавировал
на нем по реке Яузе. Петр был в восторге и с увлечением принялся за
упражнения, но они ему не удавались, т. к. мешали узкие берега реки.
Тогда он приказал перевезти бот на пруд в село Измайлово, но и там его
преследовали неудачи. Люди донесли Петру, что есть очень удобное для
плавания Переяславское озеро. Петр отпросился у матери на богомолье
к Троице, а отправился в Переяславль. Затем он просил разрешить ему
завести новую потеху на озере, и царица не могла ему отказать, хотя
и боялась, что он утонет. Петр с Брантом уехал в Переяславль и начал
постройку кораблей, совершенно перестав жить дома. Наталья Кирил-
ловна, чтобы вернуть сына к себе, чтобы отвлечь его от военной потехи,
прибегла к решительному средству: нашла ему невесту. В 1689 г. Петр
женился, не имея к этому никакой охоты. Но надежды матери не оправ-
дались. После вскрытия рек Петр опять уехал на Переяславское озеро
и снова начал постройку судов. Мать сказывалась больной и вызывала
его в Москву, молодая жена писала ему нежные письма. Петр приезжал
на день-два, а затем опять отправлялся на свое озеро. Любя мать, он де-
517
М.К. Любований. Русская история от древности до конца XVIII в.
лился с ней в письмах впечатлениями от своих успехов. «У нас, матуш-
ка, — писал он, — молитвами твоими здорово все».
Увлечение Петра корабельными потехами едва не стоило ему пре-
стола.
В 1689 г. Софья за свою попытку захватить в свои руки власть была
заключена в монастырь, и управление всецело перешло в руки Петра; но
и это не образумило его и не привело к серьезному делу управления го-
сударством. Оставив дела на попечение патриарха Иоакима, матери
и родственников, Петр возвратился к своим корабельным потехам.
Лекция XV
Несмотря на то что Петр Великий в 1689 г. исторгнул регентство из
рук своей сестры, царевны Софьи, он не занялся исключительно управ-
лением государственными делами, а продолжал по-прежнему проводить
время в потехах и увеселениях, которые принимали все более и более
грандиозный характер и, переставая быть потешными, становились се-
рьезным делом, которое ждало только своей цели и результатов.
Петр со своими потешными начал устраивать примерные сражения,
штурмы крепостей и т. п. На этих примерных сражениях бывали даже
раненые и убитые. В одном из них поплатился жизнью один из близких
царю людей — князь И.А. Долгорукий, самому царю опалило однажды
лицо лопнувшей ручной гранатой, с которой он лез на штурм крепости.
Осенью 1694 г. при деревне Кожухово были устроены самые большие во-
енные маневры. Все потешные войска были разделены на две половины:
одна из них под командой Ромодановского должна была играть роль
русской армии, другая находилась под управлением И. И. Бутурлина, ко-
торый разыгрывал роль польского короля. Здесь все происходило так же,
как на театре войны, — устраивались военные советы, производились
инженерные работы: выкапывание рвов, постройка мостов и пр. Сам
Петр в чине бомбардира принимал участие в этой потехе. В конце кон-
цов польский король был взят в плен, и военная потеха кончилась пиром
у генералиссимуса Ромодановского, впрочем, за счет знатного купечест-
ва. Потешная война продолжалась около месяца.
Рядом с сухопутными военными упражнениями шла постройка ко-
раблей. По приказанию царя Брант выстроил на Переяславском озере
два малых фрегата, а сам царь построил на Москве-реке несколько не-
больших судов. В августе 1691 г. в Переславле Петр заложил первый рус-
ский военный корабль, поручив его Ромодановскому, возведенному
в звание адмирала флота, в 1692 г. этот корабль был спущен на воду
в присутствии обеих цариц и двора.
Эти странные занятия молодого царя могут поражать современного
наблюдателя. Взрослый молодой человек, казалось бы, должен был за-
ниматься серьезным делом. Это дело и было серьезное, но, по-видимо-
му, бесцельное. Зачем, в самом деле, понадобились корабли на Перея-
славском озере? А между тем на них тратились большие деньги. Но
в этих юношеских забавах Петра уже крылось зерно будущих преобразо-
ваний. Петр стихийно переходил от забав к делу — сохраняя непосредст-
венность и наивность детской души, он делал серьезное дело. Конечно,
военный корабль на Переяславском озере был игрушкой, но с 1694 г, со
519
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
смертью Натальи Кирилловны, стеснявшей Петра в его планах, он пере-
нес свою кораблестроительную деятельность из Переяславского озера
на Белое море, где она приняла серьезный характер, перестав быть пу-
стой забавой. Похоронив мать, Петр распорядился отправить в Архан-
гельск корабельные снасти, оружие и припасы и изготовить дощаники
для плавания по Двине, а в конце апреля 1694 г. туда же отправился и сам.
Уже плывя по Двине, Петр называл свои дощаники флотом и придумал
для него красно-сине-белый флаг, который и в настоящее время являет-
ся национальным русским флагом. К величайшему удовольствию Пет-
ра, в Архангельске был спущен на воду 20 мая один из строящихся там
кораблей, в честь чего царь устроил на нем пир, а 30 мая отправился на
яхте «Св. Петр» в Соловки. По дороге поднялся страшный шторм, како-
го Петру еще не приходилось испытывать, яхта едва не погибла, и Петр
должен был вернуться. 28 июня был спущен на воду другой корабль, по
поводу чего опять был устроен великий пир. Радости Петра не было кон-
ца, особенно тогда, когда 1 июля прибыл из Голландии заказанный там
фрегат. Петр писал в Москву, что в Архангельске «при таких случаях
всегда Бахус почитается, который своими листьями заслоняет очи хотя-
щим пространно писати». В августе 1694 г. Петр со всеми кораблями
опять пустился в море. По дороге при плохом умении управлять опять
был застигнут бурей и опять вернулся в Архангельск. С этих пор русский
флот считался уже существующим, адмиралом флота был назначен лю-
бимец Петра Лефорт.
Так мало-помалу, незаметно потехи Петра превращались в серьезное
дело. Эти потехи сблизили его с иноземцами, жившими в Москве. Петру
захотелось узнать все воинские порядки, узнать последнее слово кора-
бельного и военного искусства, за этим он обратился к полковнику Фран-
цу Лефорту и генералу русской службы шотландцу Патрику Гордону.
Гордон был человек умный и образованный, приятный в обраще-
нии, он и сделался руководителем Петра во всех его серьезных военных
начинаниях. Ближе всего Петр сошелся с Лефортом, или «Лафертом»,
как его у нас называли. Он, по свидетельству знавших его лиц, был неве-
жественным и малосведущим человеком, но умел говорить решительно
обо всем и был живым, веселым и приятным собеседником.
Лефорт произвел особенное впечатление на Петра и расположил его
к усвоению иноземной внешности. Под руководством Лефорта Петр за-
думал пройти сам всю военную службу, начиная с самых низших чинов,
и достиг при этом больших успехов. Петр оказался хорошим стрелком
и даже инженером — он, например, умел строить понтоны. Лефорт же
ввел молодого царя и в Немецкую слободу. Царь стал запросто ездить на
520
Русская история XVII-XVIII вв.
семейные вечера к иноземцам, танцевал и ухаживал за девицами-ино-
земками, из которых одна (Анна Монс) сделалась предметом его серьез-
ного увлечения. Это общество Немецкой слободы было действительно
интересное: там тратилось много денег, царили легкие нравы. Петру по-
сле чопорных московских порядков такое житье казалось просто раем.
Петр присутствовал даже при католическом богослужении, что по тог-
дашним представлениям было верхом неприличия.
Не довольствуясь семейными вечерами, на которых, по выражению
современников, «пили до безобразия и плясали до упаду», Петр позво-
лял себе кутить и в холостой компании — тут сказалось влияние на Пет-
ра того пестрого общества, которое его окружало. Пьяная компания по-
лучила постоянную организацию и называлась «Всешутейшим собо-
ром». Председателем этого собора был Никита Зотов, носивший
название «Всешутейшаго отца Иоаникита, Пресбургскаго, Кокуйскаго
и Яузскаго патриарха». Эта пьяная компания служила Бахусу и Ивашке
Хмельницкому. С ней Петр устраивал сумасбродные потехи, доходив-
шие иногда до грубого цинизма: в 1694 г., например, было устроено
празднование свадьбы шута Якова Тургенева. Пьянство и обжорство
было обычным делом компании, способы выражения членов этой ком-
пании отличались грубостью и цинизмом.
Так в потехах, экзерцициях, увеселениях и кутежах проходила юность
нашего преобразователя.
В 1695 г. Петр к удивлению всех сразу перешел к серьезной деятель-
ности: был организован поход на Азов, который являлся продолжением
крымских походов Софьи в исполнение обязательств перед союзника-
ми — Польшей и Австрией. В то время турецкое господство в Европе за-
колебалось. Некогда турки наводили ужас на европейские народы, но
после того, как они потерпели поражение от Яна Собеского в 1683 г.,
опасность с их стороны стала менее угрожающей. В 1686 г. Россия заклю-
чила вечный мир с Польшей, таким образом, поляки из врагов сделались
союзниками. Когда в Европе стала составляться коалиция против турок,
в нее вошли папа, Венеция, Австрия, Польша и Россия.
На долю России досталось покончить с союзником турецкого султа-
на, крымским ханом. Два раза предпринимались походы на турок, но
оба они кончились неудачей. Поход Петра на Азов в первый раз также не
удался, т. к. Азов, окруженный неприступными каменными стенами,
нельзя было взять, не блокируя его с моря. Но неудача не охладила Пет-
ра. Вернувшись из похода, Петр на реке Воронеж начал строить флот для
боя и перевозки солдат. Часть стругов строилась на реке Москве и на
Дону. В весеннее половодье 1696 г. русские войска двинулись к Азову
521
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
и осадили его с суши и с моря. Петр сам участвовал в походе в чине ка-
питана. 18 июля Азов сдался. Петр был в восторге от победы, которая
являлась блестящим оправданием его корабельных потех: он ведь знал,
что окружающие относились неодобрительно к его корабельным увесе-
лениям. В Москве торжественно праздновали победу: войска вступали
в столицу через особые Триумфальные ворота, неделю шел пир, раздава-
лись подарки и награды.
Со взятием Азова Россия приобрела новое южное море. Петру стали
представляться чрезвычайно широкие перспективы развития русского
мореплавания и торговли на Азовском море. Но для этого недостаточно
было только взять Азов — нужно было в противовес турецкому иметь
собственный сильный флот, чтобы обезопасить море и берега. Решено
было переселить в Азов 3 тысячи стрельцов и 3 тысячи семейств из при-
волжских городов, а флот создать силами общества на Воронежских вер-
фях. Все духовные и светские владетели должны были составлять «кум-
панства», т. е. сложиться в товарищества или компании; бояре и служи-
лые люди должны были с 10 тысяч крестьянских дворов, а духовенство
с 8 тысяч выстроить по кораблю; гости и торговые люди взамен собира-
емой с них десятой деньги должны были выставить 12 кораблей со всеми
припасами. Всех судов предполагалось выстроить 52. Для производства
постройки в 1696 г. выписаны были иноземные мастера, т. к. с одними
своими в таком серьезном деле обойтись было немыслимо. Венециан-
ский сенат прислал 13 корабельных мастеров. В начале 1697 г. Тиммер-
ман набрал 50 мастеров из голландцев, шведов и датчан. Все мастера
были отправлены в Воронеж и распределены по кумпанствам. Простые
рабочие набраны были из русских. Для флота выстроена была на Азов-
ском море новая гавань — Таганрог. Далее Петр задумал соединить Азов-
ское море с Волжским бассейном и начал строить канал между Иволгой
(приток Волги) и Камышинкой (приток Дона). Так кораблестроение из
потехи превратилось в государственное дело, которому Петр предался
с пылкостью и энергией, свойственными его страстной натуре.
В деле постройки кораблей Петр тяготился своей зависимостью от
иноземных мастеров и решил создать собственных корабельных инжене-
ров-строителей. С этой целью отправлены были за границу 50 молодых
людей из стольников для изучения «архитектуры и управления корабель-
ного». Они должны были отправиться в Англию, Голландию, Италию
и Венецию. Сам Петр, привыкнув всегда быть в курсе дела, не усидел
дома и в 1697 г. сам отправился за границу для изучения морского и кора-
бельного дела. Он поехал под именем простого дворянина Петра Михай-
лова в свите великого посольства для переговоров о союзе против Тур-
522
Русская история XVII—XVIII вв.
ции. За границей Петр достиг таких успехов в корабельном деле, что мог
один весь корабль построить. Поработав на верфях в Амстердаме и Лон-
доне, Петр в Англии получил аттестат корабельного мастера. Это путеше-
ствие было, однако, гораздо богаче по своим последствиям, чем выучка
Петра корабельному делу. Западная Европа поразила и увлекла Петра
своей культурой, и он со страстной любознательностью ко всему присма-
тривался, все изучал и обо всем расспрашивал. В Голландии он изучал не
одно только корабельное дело, но также осматривал фабрики и заводы,
в Лейденском университете присутствовал при вскрытии трупа, рассма-
тривал препараты в микроскоп, в Амстердаме занимался гравированием,
в Англии в Вульвиче осматривал литейный завод и госпиталь, посетил
монетный двор, был в Оксфордском университете, в парламенте, диску-
тировал с английским епископом о вере, заходил даже в квакерскую об-
щину, словом, не было такого искусства или ремесла, с которым бы не
ознакомился царь. Солсберийский епископ Вернет дает чрезвычайно
любопытный отзыв о русском царе: это был, по мнению Бернета, человек
с необычайными способностями и с такими познаниями, которых никак
нельзя было ожидать при его небрежном воспитании, проявляющемся на
каждом шагу, — он очень груб и несдержан. Употребление вина еще более
развило в нем эти качества. Этот отзыв вполне сходится с отзывом ганно-
верской и бранденбургской курфюрстин: они оценили необыкновенный
ум и любознательность Петра, но обратили внимание на его грубость, не-
опрятность, трясение головой и нервные гримасы. «Это человек, — писа-
ли они, — очень хороший и вместе очень дурной». В Англии Петр сошел-
ся с лордом Кармартеном, большим любителем мореплавания, и при его
посредстве пригласил в Россию несколько инженеров и мастеров и за-
ключил с английскими купцами договор о свободном ввозе табака. Когда
один из купцов заметил, что русские, особенно духовенство, питают не-
нависть к курению табака, Петр ответил: «Я их переделаю на свой лад,
когда вернусь домой». Этот ответ знаменателен, он указывает на то, какие
намерения и стремления создались у Петра за границей: Петр увидел
культурное превосходство Западной Европы и проникся желанием пере-
делать в России на западноевропейский образец и людей, и законы, и уч-
реждения. Такое стремление он и проявил после своего возвращения из-
за границы в Москву.
Нетерпеливый, горячий царь хотел иметь утешение хоть в том, что-
бы русские, хоть по внешности, стали бы походить на европейцев.
Принимая бояр, явившихся поздравить царя с возвращением, Петр на-
чал собственноручно резать им бороды и окорачивать их кафтаны. Лег-
ко себе представить, какое впечатление производили эти новшества.
523
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Дело в том, что в то время на Руси взять за бороду считалось тяжким
оскорблением. Еще Русская Правда предусматривала пеню, как за уве-
чье, если кто порвет бороду. В Древней Руси борода считалась неотъем-
лемой принадлежностью мужского лица. Лишение бороды было, с точ-
ки зрения тогдашнего русского человека, искажением образа и подо-
бия Божия, а между тем Петр объявил особым указом брадобритие
и ношение немецкого платья обязательными. Не желавшие брить бо-
роды должны были платить ежегодную пошлину, в приеме которой
стала выдаваться особая квитанция с надписью «с бороды пошлина
взята», чтобы показывать ее царским приставам, которые останавлива-
ли бородачей на перекрестках. Все близкие к царю лица и войска были
обмундированы по-европейски. Все это, с нашей точки зрения, мело-
чи, но тогда эти распоряжения были радикальными мерами, т. к. рус-
ские люди смотрели на бритье бороды как на искажение «образа и по-
добия Божия» и считали бритье «развратным и скаредным делом», про-
тив бритья бород и ношения немецкого платья высказывались в своих
поучениях даже высшие духовные власти, а с бритыми бородами и уса-
ми изображались на иконах грешники и черти. При таком положении
вещей распоряжения Петра ошеломляюще действовали на русское об-
щество. Вскоре последовал ряд других мер, которые тоже сильно взбу-
доражили общественное мнение. В декабре 1699 г. было объявлено,
«чтобы впредь летоисчисление велось не от сотворения мира, а от Ро-
ждества Христова» и чтобы новый год праздновался не 1 сентября,
а 1 января, как на Западе. Петр распорядился, чтобы и празднование
совершалось по заграничному образцу: дома украшали елками, палили
из пушек и пр. В 1700 г. указ о ношении немецкой одежды был распро-
странен на всех, кроме крестьян и духовенства. По распоряжению царя
женщинам приказано было одеваться в иноземное платье и на общест-
венных увеселениях находиться вместе с мужчинами. Царь для приме-
ра сам ездил на балы и свадьбы. Был отменен обычай совершать браки
по воле родителей, и постановлено, чтобы венчание совершалось не
иначе как с согласия жениха и невесты. Спрашивать согласия вошло
впоследствии в сам обряд венчания. Петр лично на себе испытал неу-
добство этого старого обычая: воля матери навязала ему жену. Нахо-
дясь за границей, он поручил Льву Кирилловичу Нарышкину и своему
духовнику уговорить царицу Евдокию постричься в монастырь, но т. к.
она не соглашалась добровольно отречься от мира, то Петр прибег
к насилию и отослал ее в Суздальский Покровский монастырь. Тяже-
лая семейная драма должна была враждебно настроить Петра по отно-
шению к установившемуся укладу семейной жизни, он хотел, чтобы
524
Русская история XVII-XVIII вв.
подрастающее поколение не потерпело от того порядка, от которого он
лично пострадал.
Уже при Алексее Михайловиче при царском дворе заведены были
иноземные театральные потехи по иностранному образцу. Петр сделал
попытку создать общественный театр. В 1701 г. выписан былвМосквуиз
Саксонии Иоганн Куншт с труппой актеров. Эта труппа играла в особой
«комедийной храмине», выстроенной на Театральной площади. Посе-
щение театра было разрешено всем, а для придворных сделалось обяза-
тельным. Петр строго смотрел за последними и уклонявшихся от посе-
щения представлений наказывал штрафами. В храмине играли не только
духовные мистерии, но и светские пьесы европейского репертуара, пе-
реведенные на русский язык, — играли, например, пьесу Мольера «Ле-
карь поневоле» (Le Medecin malgre lui). Актеры должны были обучать
русских подьячих, набранных в 1702 г.
В заботах, чтобы русские люди следовали иноземным образцам,
Петр 30 декабря 1701 г. запретил подписываться в челобитных унизи-
тельными именами, падать на колени перед царем и зимой снимать
шапки перед дворцом.
Своему сыну Алексею Петр хотел дать настоящее европейское обра-
зование. В 1701 г. к царевичу был определен немец Нейгебауер, воспи-
танник Лейпцигского университета, «для наставления в науках и нраво-
учении».
Чтобы двинуть вперед просвещение русского общества, Петр дал
привилегию амстердамскому жителю Иоганну Тессингу на заведение
русской типографии и печатание книг на славянском языке по математи-
ке, архитектуре, военному искусству и другим отраслям знания с исклю-
чительным правом продавать их в России. Составление и редактирова-
ние книг было поручено поляку Копиевскому, который вначале работал
вместе с Тессингом, но затем поссорился с ним, вследствие чего типогра-
фия была отобрана от Тессинга и передана Копиевскому. Последний из-
дал много учебников и переводов, которые были очень полезны для рус-
ских людей, не знавших иностранных языков. Были напечатаны «Грам-
матика славянского и латинского языков», «Разговоры на трех языках»,
«Книга, учащая морскому плаванию», «Руковедение в арифметике»,
«Введение во всякую (то есть всеобщую) историю» и др. Так как печата-
ние книг не гарантировало распространения просвещения, то Петр при-
шел к мысли о необходимости школ и вознамерился организовать обуче-
ние иностранным языкам. В 1701 г. в Сухаревой башне была открыта
школа математических и морских наук. Для преподавания в этой школе
был выписан англичанин Фанерсон с товарищами, который и начал об-
525
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
учать математике «добровольно хотящих, а иных же даче и с принужде-
нием». Ежегодно школа выпускала до 700 учеников. Спрос на иноземное
образование, искусственно возбужденный царем, создал предложение
школьной науки со стороны частных лиц. В 1703 г. в Москве была откры-
та первая частная гимназия мариенбургского пастора Глюка, который
еще на родине выучился русскому языку от монаха Псковского Печер-
ского монастыря. Это был тот самый пастор Глюк, в доме которого жила
горничной будущая императрица Екатерина I.
Глюк намерен был обучать русских юношей географии, ифике, т. е.
этике, политике, латинской риторике с ораторскими упражнениями,
философии картезианской, т. е. Декартовой, языкам греческому, еврей-
скому, сирскому, халдейскому, латинскому, французскому и немецкому,
танцевальному искусству и поступи немецких и французских учтивств,
рыцарской конной езде и берейторскому обучению. Так рано появилась
у нас типичная школаXVIII в., ставившая своей задачей воспитать мо-
лодых людей comme il faut1. Петр дал Глюку хорошее казенное пособие,
т. к. сочувствовал обращению неотесанных русских парней в европей-
ских благовоспитанных юношей. Для своей школы Глюк подготовил на
русском языке Лютеров катехизис, молитвенник, немецкую грамматику,
словарь языков русского, немецкого, латинского и французского и Ко-
мениево введение к изучению языков. Школа эта просуществовала
только два года, т. к. в 1705 г. Глюк умер и она перешла в заведование Ио-
анна Вернера Пауза. Вот, значит, к какому раннему времени относится
основание у нас первой немецкой школы. Немецкая школа сыграла во-
обще в истории нашего образования очень большую роль.
В интересах ознакомления русского общества с тем, что делалось
у себя и в чужих странах, для уничтожения замкнутости и отчужденно-
сти русских людей Петр приказал 17 декабря 1702 г. печатать «куран-
ты», т. е. «ведомости о военных и иных делах, достойных знания и па-
мяти, случившихся в Московском государстве и в иных окрестных
странах». Этим приказом было положено начало русской периодиче-
ской прессе.
Петр возвратился из-за границы под обаянием торгового и промыш-
ленного успеха, под обаянием колоссальных богатств, которыми распо-
лагали европейские народы и которое должно было резко выступить на
фоне русской бедности и скудости. У него естественно явилось желание
видеть Россию богатой и промышленной страной. Петр заметил, что
1 Комильфо (фр.) — приличный, соответствующий правилам светского приличия. —
Прим. ред.
526
Русская история XVII-XVIII вв.
главным двигателем торговли и промышленности в Западной Европе
был предприимчивый класс буржуазии, пользовавшийся правами само-
управления и свободный от административного гнета. Петр и задумал
создать в России такой же предприимчивый городской класс. Как все
радикальные реформаторы, Петр принадлежал к числу тех людей, кото-
рые верят в рациональные законы и учреждения и полагают, что законы
и учреждения создают людей, а не наоборот. Петр думал, что стоит толь-
ко надлежащим образом организовать обстановку деятельности индиви-
дуума, и все пойдет хорошо. Он и задумал ввести хорошую организацию,
чтобы двинуть вперед промышленное процветание страны.
Указом 30 января 1699 г. русские города получили самоуправление.
Торговые и промышленные, т. е. посадские, люди изъяты были из веде-
ния и подсудности приказных людей и подчинены власти выборных
бурмистров. Выборные люди в провинциальных городах составляли ра-
туши, а в Москве Бурмистерскую палату. Провинциальные ратуши
должны были подчиняться Бурмистерской палате как высшей админис-
тративной и судебной инстанции. В этой мере Петр не был вполне нова-
тором. Жизнь давно указывала на необходимость предоставить торгово-
му классу самоуправление и гарантировать его от злоупотреблений при-
казной администрации. Вы помните, что еще при Алексее Михайловиче
при обсуждении Новоторгового устава возникла мысль об учреждении
Приказа купецких дел, который должен был избавить торговых людей от
необходимости иметь дело со множеством приказов. Разница между ста-
рым и новым учреждением заключалась только в том, что Бурмистер-
ская палата состояла из выборных людей, а Приказ купецких дел — из
лиц по назначению. Во Пскове по инициативе Ордын-Нащокина было
даже организовано городское самоуправление из выборных, которые
должны были судить торговых людей. Петр, таким образом, осуществил
то, что давно намечалось и к чему стремились его предшественники.
В интересах промышленного развития страны Петр учредил и При-
каз рудо-сыскных дел, ставший предшественником Берг-коллегии.
Всем разрешено было искать руду, не считаясь с правами владения, на
землях помещиков и вотчинников без их согласия, лишь с условием пла-
тить в пользу собственника земли известный процент. Не дожидаясь ре-
зультатов частной предприимчивости, Петр там, где найдена была руда,
постарался основать казенные заводы. В 1699 г. был выстроен железоде-
лательный завод в Верхотурском уезде. Завод впоследствии был передан
во владение горнозаводчику Демидову. В 1703 г. основан был железоде-
лательный и чугуноплавильный завод на берегу Онежского озера, где
впоследствии вырос город Петрозаводск.
527
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Внутренняя и внешняя торговля России страдала от отсутствия ме-
новых средств, от отсутствия в обращении мелких денежных знаков.
В XVII в. у нас в обращении были только две медные монеты: 1) «деньги»
серебряные (нечто среднее между 5 и 10 копейками) и 2) «копейки»
(среднее между 10 и 20 копейками, т. е. монета, соответствующая совре-
менному пятиалтынному). Однако в торговле приходилось иметь дело
и со стоимостью ниже деньги или копейки, так что приходилось прибе-
гать и к сдаче товаром, а иногда за недостатком мелких денег у нас разру-
бали серебряные копейки и денежки и расплачивались кусочками.
В 1700 г. Петр приказал чеканить мелкую медную монету: денежки, по-
лушки и полуполушки. Не было в обороте и крупных денежных знаков,
и вот в 1701 г. были введены серебряные полтины, т. е. 200 денег или 100
копеек, и золотые червонцы, а также алтын — не монетная, а счетная
единица для облегчения торгового оборота.
Для облегчения внутренней торговли предпринята была и еще одна
чрезвычайно важная мера. С начала XVIII в. начинают вести работы по
устройству соединительных речных каналов. Петр намерен был соеди-
нить Оку с Доном при посредстве Упы, но предпринятые работы не
были доведены до конца. Произведены были также изыскания для сое-
динения Белого моря с Каспийским.
Затем, русские торговые люди давно признавали, что им с инозем-
ными купцами «не стянуть», т. к. те торгуют компаниями. Уже Ново-
торговый устав рекомендовал состоятельным русским купцам прини-
мать к себе «маломочных», чтобы последние не одалживались у ино-
земцев и не набивали цен на иноземные товары. Ордын-Нащокин не
ограничился в то время одним теоретическим рассуждением, а задумал
осуществить эту мысль во Пскове, где он был воеводой. Он предложил
псковским купцам распределить между собой маломочных торговых
людей. Маломочные купцы, получая деньги из земских изб, должны
были скупать товары, свозить их во Псков и сдавать состоятельным
купцам «кто за кем записан». «Лучшие» купцы должны были платить
«маломочным» за товары цену с надбавкой «для прокормления», а за-
тем сбывать товары за границу. Затея Ордын-Нащокина не удалась во
Пскове, но его идея не умерла — Петр, как бы воспользовавшись мы-
слью Нащокина, в 1699 г. предписал русским купцам торговать компа-
ниями «и чинить отпуск товарам в компаниях к городу Архангельско-
му, в Астрахань, также и через Новгород, и иметь о том всем купецким
людям меж собою с общаго совета установление, как пристойно было
бы к распространению торгов их, от чего надлежит быть в сборах вели-
каго государя казны пополнению». Конечно, это в значительной мере
528
Русская история XVII-XVIII вв.
было piurn desiderium'. Русские люди плохо справлялись с компания-
ми, и многие из них были, в сущности, фикциями.
Для развития промышленности и ремесел Петр, подобно своим
предшественникам, прибегал к услугам иноземцев и выписывал инже-
неров, кузнецов и разных мастеров.
Духом просвещенного домостроительства проникнуты все распоря-
жения Петра, изданные в первый год по возвращении из-за границы. Он
как бы поставил задачей переустроить государство во всех отношениях.
В целях борьбы с сутяжничеством запрещено было принимать пу-
стые жалобы. В самом деле, жалобы тогда подавались часто по ничтож-
ным поводам: например, случалось, что кто-нибудь жаловался на друго-
го, указывая в качестве вины, что тот «смотрит на него зверообразно». Во
избежание убийств при драках запрещалось носить с собой ножи.
В 1700 г. запрещено было несведущим лицам лечить других травами
и зельями. В Москве велено было открыть 8 аптек с докторами, аптека-
рями и лекарями. Запрещено было хоронить мертвых ранее трех дней.
Младенцев-уродов, «которые родятся особым некаким видом, или несу-
щественным образом, или каким чудом», приказано было не утаивать,
а объявлять в Монастырском приказе. Во избежание пожаров приказано
было строить каменные дома.
Но все эти заботы Петра парализовались затяжной Северной вой-
ной, происхождение которой нужно искать в тех же заботах Петра о тор-
гово-промышленном развитии России, войной, которая оказала гро-
мадное влияние на ход всех дальнейших преобразований и реформ.
1 Благое пожелание (лат.). — Прим. ред.
Лекция XVI
Я уже говорил вам о надеждах и планах, которые окрыляли Петра
Великого, как только он добился Азовского моря. Петру представлялось
в будущем широкое развитие русской торговли на Азовском и Черном
морях, и он уже начал принимать меры к тому, чтобы заложить прочный
фундамент этому делу: на Азовском море им была основана гавань Та-
ганрог, стоянка русского коммерческого флота; затем Петр стремился
также облегчить экспорт и с этой целью задумал соединить каналом Ка-
мышинку и Иволгу. Но суровая действительность очень скоро должна
была охладить пыл юных мечтаний и стремлений Петра. Во-первых,
должна была выступить на вид удаленность Азовского моря от главного
района русской оседлости, к тому же оно было отделено от нас незасе-
ленными степями, где хозяйничали не только русские люди, но и крым-
ские татары. Во-вторых, нельзя было не заметить того обстоятельства,
что все мечты о развитии торговли на Азовском море бесплодны до тех
пор, пока все выходы из Азовского моря находятся в руках турок. Поэто-
му молодого царя вскоре должно было постигнуть разочарование в его
планах и начинаниях. Тем с большей готовностью он принял предложе-
ние польского короля Августа присоединиться к союзу против Швеции
с целью отнять южные берега Балтийского моря: Эстляндию, Ливонию,
Померанию и Голштинию. Это предложение открыло Петру новые пер-
спективы: ему представлялся случай стать твердой ногой на Балтийском
море и через него установить непосредственные и постоянные сноше-
ния с Западной Европой. Это было заветной мечтой его предков, целью,
к которой стремились еще Иван Грозный и Алексей Михайлович.
Так и началась продолжительная и изнурительная, но богатая по
своим последствиям великая Северная война. Мы в настоящем случае
рассмотрим последствия войны, как они определились до Прутского
мира (1711).
Прежде всего война потребовала напряжения боевых сил государст-
ва, что привело к новой их организации. Петр начал войну с теми вой-
сками иноземного строя, которые остались ему после отца и брата,
и с теми полками (Преображенским и Семеновским), которые были со-
зданы из его потешных. После разгрома под Нарвой, когда выяснилась
совершенная непригодность русских войск, Петр развил громадную де-
ятельность по комплектованию и обучению армии. Не довольствуясь
дворянами, стрельцами и охочими людьми, Петр стал принудительно
пополнять свои войска разнообразными элементами из податных и дру-
гих общественных классов. В этом отношении характерны следующие
530
Русская история XVII-XVIII вв.
отдельные мероприятия. В январе 1703 г. Петр велел всех кабальных лю-
дей сгонять и записывать в солдаты и матросы. (Кабальные люди — хо-
лопы известной категории, которые служили по так называемым служи-
лым кабалам и холопство которых продолжалось только до смерти их
владельца — они не переходили по наследству к детям владельца, и дети
кабальных не становились холопами.) Осенью 1703 г. велено было взять
в солдаты у служилых и торговых людей пятого, а у «деловых» людей, т. е.
рабочих, — седьмого человека, не моложе 20 и не старше 30 лет. Такое же
распоряжение коснулось духовенства: бельцов, клирошан и монаше-
ских детей, которые жили в монастырях, потому что отцы, удаляясь от
мира, забирали детей с собой в монастыри. Ямщики, со своей стороны,
должны были дать известный процент людей в военную службу. Кроме
того, со всей России велено было собрать воров, которые находились
под судом. Последнее распоряжение, может быть, не вяжется с нашими
современными представлениями: теперь, как известно, не берут на во-
енную службу лиц, обвиненных по суду, т. к. теперь военная служба рас-
сматривается не как обязанность, а как почетное право защищать свое
отечество. Но у Петра, как видите, был чисто утилитарный взгляд на
вещи, и, кроме того, тогдашняя железная дисциплина перерабатывала
все негодные элементы и давала хороших солдат. В январе 1705 г. с раз-
ных городов, посадов и волостей приказано было взять в армию по одно-
му человеку возрастом от 20 до 30 лет с каждых 20 дворов. В феврале того
же года велено было со всего государства взять с каждых 20 дворов по
рекруту возрастом от 15 до 20 лет. Тот же порядок сохранялся и в после-
дующие годы. Так как интендантская часть не была еще хорошо органи-
зована, то велено было всем сдатчикам новобранцев давать им обувь,
шубы, чулки и вообще все необходимое снаряжение. Если рекрут убегал
или умирал, на его место должен был набираться новый. В декабре 1705 г.
опять последовал рекрутский набор по одному человеку с 20 дворов,
и так продолжалось в 1706, 1707 и 1708 гг. Кроме податных людей к несе-
нию рекрутской повинности были привлечены и другие общественные
элементы. В феврале 1705 г. отобраны были от дьяков сведения об их
родственниках, и приказано было выставить из них драгун. В 1707 г.
Петр нашел, что дьяков и приказных чересчур много, приказал повер-
стать их в военную службу и составил из них полк, который должен был
содержаться на их собственные средства. Даже священники и дьяконы
косвенно привлечены были к отбыванию воинской повинности: с них
брали лошадей для драгун. Набранные рекруты попадали под суровую
военную дисциплину и обучались всем приемам европейского военного
искусства. Под Полтавой русские солдаты успешно сдали экзамен и за-
531
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
служили похвалу даже от врагов. Так создано было регулярное войско,
по боевым качествам не уступавшее западноевропейским войскам.
Петровская армия, в противоположность прежним войскам, состоя-
ла из людей, совершенно оторванных от дома и промыслов, тогда как
прежние солдаты были в то же время землевладельцами и земледельца-
ми в мирное время. Непрерывная и продолжительная война сделала со-
вершенно невозможным совмещение мирных и военных занятий, и рус-
ское войско сделалось совокупностью людей, занимавшихся только во-
енным, и никаким больше, делом. Само собой разумеется, что новое
войско потребовало огромных сумм на его содержание. Прежде всего
требовалось организовать провиантскую часть. И вот мы видим, что од-
ной из первых мер Петра было учреждение должности генерал-провиант-
мейстера. Много денег потребовалось также на обмундирование и снаб-
жение оружием солдат. Все это вызвало чрезвычайное напряжение фи-
нансовых сил страны и повело к строгому взысканию старых недоимок
и к установлению новых, чрезвычайно обременительных и разоритель-
ных налогов. Для того чтобы не пропадали казенные сборы, в 1701 г.
Петр распорядился устроить по всем городам «крепостные избы»; в них
установлены были особые надсмотрщики, которые должны были запи-
сывать все гражданские сделки и брать за это крепостные пошлины.
В 1702 г. в России заведены были метрические книги для записи родив-
шихся, бракосочетавшихся и умерших для точного учета движения насе-
ления в фискальных целях, для более полного взимания сборов. Новы-
ми поборами были особенно богаты 1704 и 1705 гг. Прежде всего рыбные
ловли, пожалованные в вотчину или поместье, были отобраны на госу-
даря и отданы с торгов в аренду. Для заведования этим делом была учре-
ждена Ижорская канцелярия под управлением Меншикова — здесь со-
бирали сведения о стоимости рыбы, о качестве ее, о ценах и производи-
лись торги. Затем Петр идет дальше. Были описаны и взяты в казну все
постоялые дворы, пристани, мельницы, мосты, перевозы, торговые пло-
щади и затем отданы из казны на оброк. Это была мера слишком ради-
кальная — экспроприация частной собственности для нужд казны.
К этой мере современные Петру государи не обращались. Вскоре выяс-
нилось, что мера эта неудобна, и мельницы были отданы назад владель-
цам с условием платить в казну четверть доходов. В 1706 г. была отменена
мера относительно постоялых дворов, и они были отданы частным ли-
цам с обязательством платить казне четверть доходов. Русские люди лю-
били попариться в банях, — и вот все бани были отобраны в казну и ста-
ли сдаваться на откуп; частным лицам вначале запретили постройку
бань, но затем Петр разрешил с условием уплаты налога от 3 алтын
532
Русская история XVII-XVIII вв.
и больше в год. Во всем государстве приказано было описать пчельники
и обложить их оброком. На мастеровых — плотников, каменщиков,
портных, хлебников, калачников и мелочных торговцев была наложена
годовая подать в 2 гривны с человека, а на чернорабочих — в 4 алтына
(приблизительно 12 копеек). Для сбора податей были организованы осо-
бые канцелярии, подчинявшиеся Ижорской канцелярии под управле-
нием Меншикова, почему и все сборы получили название «канцеляр-
ских пошлин». Это название может ввести в заблуждение — заставить
предполагать, что канцелярские пошлины представляют собой нечто
вроде современного гербового сбора. На самом деле это были мелкие
сборы с населения, собиравшиеся в Ижорской канцелярии и потому на-
зывавшиеся канцелярскими. Петр Великий обратился также и к моно-
полиям. В 1705 г. была объявлена казенной монополией продажа соли,
которую казна отпускала по цене в два раза большей подрядной, нажи-
вая таким образом 100%. В это же время появилась и новая монополия —
на продажу табака. В тот же год в январе был введен чрезвычайно инте-
ресный налог: велено было собрать со всего государства и описать дубо-
вые гробы (колоды) и приказано продавать их в монастырях по цене
в четыре раза большей обыкновенной — это был налог на пристрастие
и приверженность к старинному благочестию, потому что, как известно,
старообрядцы и до сих пор хоронят в деревянных гробах или так называ-
емых колодах. Такое же значение имели и налог на ношение бород,
и пошлина за ношение русского платья: за ношение бород со служилых,
приказных и посадских людей брали по 60 рублей в год, с гостей и бога-
тых купцов — по 100 рублей в год, с боярских людей и ямщиков — по
30 рублей; крестьянам не запрещалось носить русское платье и бороду;
заплатившему налог давался медный знак, который он должен был
предъявлять по первому требованию, с крестьян брали за бороды по 2
деньги по въезде в город и по выезде. За ношение русского платья со
всех, кроме крестьян, брали 13 алтын, 2 деньги с пешего и 2 рубля с кон-
ного. Как видите, Петр в своем стремлении добыть денег на нужды госу-
дарства не стеснялся ни в чем и прибегал иногда к самым крайним ме-
рам.
В то время наша внутренняя торговля была очень несовершенна:
торговали дегтем, рыбьим жиром, колесной мазью, салом и смолой —
и вот все эти товары стали отдаваться на откуп, а с 1707 г. торговля стала
вестись от казны и была воспрещена частным лицам. Государство стре-
милось все забрать в свои руки. Облагались налогами предметы необхо-
димости и вкуса. Правительство было охвачено налоговой горячкой.
Время родит людей — и вот к услугам правительства появились «при-
533
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
былыцики» — изобретатели новых налогов. Из них особенно отличился
Курбатов, предложивший ввести в России «орленую» (то есть гербовую)
бумагу.
Но как ни изощрялось правительство в изобретении новых нало-
гов, в казне не хватало денег для удовлетворения государственных по-
требностей. Правительство стало прибегать к обложению населения
натуральными повинностями. Когда завоевана была Ингрия, то сюда
стали стягивать людей и средства для постройки городов, крепостей
и верфи. Для постройки Петербурга ежегодно сгонялось до 40 тысяч
рабочих, на содержание которых собиралось ежегодно до 100 тысяч ру-
блей и хлебный провиант, рабочие посылались на Воронежскую и Ка-
занскую верфи и к Архангельскому порту. Народная масса изнемогала
под бременем налоговых тягостей и натуральных повинностей, и в ней
стал слышаться ропот, сначала тихий, а потом и открытый. В народе не
понимали кипучей деятельности Петра, не понимали цели его войн,
его преобразований. «С тех пор, как Бог дал этого царя, — говорили
в народе, — светлых дней не видим: все рубли, да полтины, да подводы;
это — мироед, а не царь: весь мир перевел, а на его кутилку и перево-
да нет». Жены убитых на войне солдат, скитаясь по миру, проклинали
свою судьбу и царя с его нововведениями и войнами. Ревнители стари-
ны возмущались брадобритием, немецким платьем и общением царя
с иноземцами. В народе начали уже ходить толки, что Петр — не царь,
а воплотившийся антихрист. Народ постоянно уклонялся от несения
новых служб и повинностей. Царь боролся с этими уклонениями ме-
рами жестокости: сначала за побег с военной службы грозила смертная
казнь не только бежавшему солдату, но и всем тем, кто знал об этом
и не доносил. Но беглых солдат оказалось так много, что пришлось
смягчить закон: из трех беглых солдат одного вешали, а двух били кну-
том и ссылали на каторгу. Но все эти меры жестокости не уменьшили
того зла, против которого были направлены, а только увеличили на-
родное раздражение. Это раздражение и разразилось открытым мяте-
жом в Астрахани (1705) и на Дону (1708).
В Астрахани началось с толков, что Петр — не сын царя Алексея Ми-
хайловича, что у царя родилась девочка, а ее подменили мальчиком —
этот мнимый сын Алексея Михайловича теперь и царствует. Ходили
и другие слухи: говорили, что настоящий государь взят в плен и сидит
в «Стекольне» (то есть в Стокгольме), «а на Москве — не прямой госу-
дарь». Кроме этого, астраханский воевода раздражал местное население
точным исполнением царских приказов: там не пускали в церковь в рус-
ском платье, насильно брили бороды и отягощали всевозможными по-
534
Русская история XVII-XVIII вв.
борами. «Худо в Астрахани, — говорили астраханцы, — делается от вое-
воды и начальных людей: завели причальные и отвальные пошлины.
Хотя хворосту на шесть денег в лодке привези, а привального дай грив-
ну». Возбуждение достигло крайнего предела, когда прошел слух, что
в Астрахань присылают немцев, чтобы повыдать за них замуж астрахан-
ских девиц. Перед Масленицей астраханцы поспешили сыграть 100 сва-
деб, перепились и ночью ворвались в Кремль и убили воеводу. В ответ на
это в Астрахань прислан был Шереметев, который и подавил мятеж.
Бунт на Дону вызван был требованием правительства выдачи беглых,
которое нарушало установившийся обычай: казаки говорили, что
«с Дону выдачи нет».
Эти народные волнения в связи с ростом недоимок убедили Петра
в необходимости преобразовывать управление, создать органы, которые
обеспечили бы правильное исполнение требований государства. И вот
одновременно с военными и финансовыми мероприятиями Петр прео-
бразовывает и управление, как местное, так и центральное.
Необычайная деятельность, которую развил Петр Великий в пер-
вый период великой Северной войны по устройству армии и флота и по
привлечению населения к несению повинностей, потребовала от него
нововведений и в устройстве управления: старые органы оказались не
соответствующими новым задачам. Сначала Петр принимал частные
меры в этом направлении, а затем обобщил их и свел в известную систе-
му.
Свою кипучую деятельность Петр начал в селе Преображенском —
здесь и возникает особая канцелярия под названием Преображенского
приказа, в ней сосредоточивается все производство по делам, которыми
занимался лично сам царь. Но т. к. эти дела принимали все более и более
грандиозный характер, переставая быть потехами, одного приказа ока-
залось недостаточно, а поэтому рядом с Преображенским приказом воз-
ник Военный приказ, в ведение которого отошли дела по укомплектова-
нию войска нового иноземного строя. Затем возникли: Адмиралтейский
приказ — по делам постройки судов, Военно-морской, заведовавший
личным персоналом флота, Провиантский приказ, приказ Рудо-сыск-
ных дел и др. Параллельно с ростом этих приказов сужалась компетен-
ция Преображенского приказа, который превратился в судебно-сыск-
ное учреждение по политическим преступлениям. Тут производил свои
расправы князь-кесарь Ромодановский: вешал преступников за ребра
и живьем поджигал.
Учреждая новые приказы, Петр должен был уничтожить старые, ко-
торые теперь оказались лишними. С учреждением Военного приказа
535
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
должны были упразднить аналогичные ему Рейтарский и Драгунский.
Отмена стрелецкого войска сделала лишним Стрелецкий приказ.
Особенно большие перемены произвело учреждение Бурмистерской
палаты или Ратуши в Москве (1699). Бурмистерская палата была венцом
самоуправления торгово-промышленного класса: ей подчинены были
ратуши в других городах. Возникшее городское самоуправление должно
было обеспечивать исправное поступление казенных доходов, собирав-
шихся с посадских людей таможенными, кабацкими и другими верными
головами и целовальниками. Раньше посадские люди находились в веде-
нии приказа Большой казны, Сибирского приказа и четвертей: Влади-
мирской, Галицкой, Устюжской и др., теперь по всем финансовым делам
торговые люди подчинены были Бурмистерской палате, и естественно,
что ведомство старых приказов сократилось, а у некоторых свелось на
нет — в это самое время и умерли естественной смертью четверти и неко-
торые приказы, т. к. дела их сосредоточились в Бурмистерской палате.
Но с учреждением Бурмистерской палаты финансовое управление не
было вполне объединено, а потому для учета всех приходов и расходов
в 1699 г. была учреждена Ближняя канцелярия под начальством думного
дворянина Никиты Зотова. В эту канцелярию еженедельно должны были
представляться из приказов отчетные ведомости, «что где чего в приходе,
в расходе и кому что должно на что расход держать». Учреждение Ближней
канцелярии было восстановлением Счетного приказа, действовавшего
при царе Алексее Михайловиче и ведавшего, по словам Котошихина,
«приход и расход и остаток по книгам» всех приказов. Разница между
ними заключалась только в том, что Ближняя канцелярия была поставле-
на в тесную связь с Боярской думой, сделалась ее особой канцелярией.
Бояре, ведавшие денежные дела, стали теперь съезжаться в Ближнюю
канцелярию, и она сосредоточила в себе все делопроизводство.
Что касается Боярской думы, то она за это время (до 1711г.) претер-
пела существенные изменения в своем составе, в компетенции и в об-
щем характере деятельности. Прежде всего теперь почти прекратились
общие собрания думных чинов: бояр, окольничьих и думных дворян,
всего до 50 членов. Дума имела законосовещательное значение и помо-
гала царю в разборе судебных дел, поступавших из мелких учреждений.
Такова была роль прежней Боярской думы. Теперь сам царь редко бывал
в Москве, чаще он находился в отлучках, и его сотрудники — бояре, тоже
рассылались по разным городам государства. Поэтому должны были
прекратиться и общие собрания думы. В Москве вместо полной Бояр-
ской думы стала действовать Думская комиссия. В 1700 г. государь при-
казал «на Москве на своем государевом дворе быть и дела ведать» бояри-
536
Русская история XVII-XVIII вв.
ну И. В. Троекурову с двумя товарищами, окольничьим и думным дья-
ком. В конце 1706 г. «государь указал в Москве быть и в палате расправные
дела ведать боярину князю М.А. Черкасскому с товарищи». Чаще всего
текущие дела по управлению стали вершить бояре, которые управляли
отдельными приказами. Дума превратилась как бы в Комитет минист-
ров. Этому тесному кружку бояр предоставлено было право приглашать
в свою консилию и других начальников приказов, которые находились
в Москве, но не были думными людьми. И прежде в случае надобности
недумные чины допускались в думу, но разница с создавшимся при Пет-
ре порядком вещей заключалась в том, что эти недумные чины сдела-
лись теперь равноправными с думными людьми. Так изменился состав
обычно действовавшего боярского совета. Совет стал гораздо меньше
и по своей численности. Прежде в состав Боярской думы входило 50—
60 человек, а теперь в «консилиуме», который съезжался в Ближней кан-
целярии, было 15, 12, 5, а иногда и 3 члена. Произошли перемены и в ха-
рактере деятельности Боярской думы. Прежде дума была законодатель-
но-совещательным учреждением, обсуждала важнейшие мероприятия
и судила, теперь боярская консилия стала исполнительным и распоря-
дительным органом высшей власти, действующим во время отлучек
царя и исполняющим его планы и предписания. В таком именно виде
боярская консилия и представлялась австрийскому дипломатическому
агенту Плейеру, который был в России в 1710 г. и который пишет, что
«в Тайном совете говорили о том, как всего удобнее привести в исполне-
ние царские указы, а последние касались сбора податей, изыскания но-
вых государственных доходов, набора, обмундировки, обучения, рас-
квартирования и содержания рекрут, развития торговли и пр.»; в случае
какого-либо волнения совет, по словам Плейера, принимал меры, о ко-
торых доносил царю. Изменение компетенции учреждения пошло, та-
ким образом, в том направлении, что оно из законодательно-сове-
щательного делалось административным. Петр стал в свое отсутствие
возлагать на это учреждение дела по управлению, причем этот распоря-
дительный совет в известных пределах действовал самостоятельно и от-
вечал за свои действия перед государем. Петр сам писал, чтобы правите-
ли отдельных ведомств обращались за указаниями по текущим делам не
к нему, а к консилии. В ответ надонесение о таких делах он писал в 1707 г.
из Польши князю Ромодановскому: «Еще прошу вас, дабы о таких делах
и подобных им изволили там, где съезд бывает, в Верхней канцелярии,
или где инде, посоветовав с прочими, решение чинить, а здесь истинно
и без того дела много». В соответствии с изменением компетенции и все-
го характера деятельности в новом учреждении изменился и сам порядок
537
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
делопроизводства. Прежняя Боярская дума стояла близко к царю, поэ-
тому никаких канцелярских формальностей не было: бояре просто «си-
дели с государем о делах», выносилось известное решение, думный дьяк
делал на нем пометку «государь указал, и бояре приговорили» и затем
излагал содержание этого решения. Теперь в делопроизводство вводятся
известные формальности: в Ближней канцелярии заведена была для за-
писи указов особая книга, которая давала возможность царю следить за
течением дел в думу из приказов и за исполнением государевых распоря-
жений. В 1707 г. были установлены обязательные протоколы заседаний
думы для облегчения контроля. В письме из Вильно Петр предписал Ро-
модановскому «объявить всем министрам, которые в консилию съезжа-
ются, чтобы они всякие дела, о которых советуют, записывали, и каждый
бы министр своей рукой подписывал, что зело надобно, и без того от-
нюдь никакого дела не определяли, ибо сим всякая дурость явлена бу-
дет». Так эволюционировала в первую половину царствования Петра
Великого Боярская дума: она стала тесным советом высших сановников,
из которых некоторые не были членами прежней Боярской думы. Она
руководила внутренним управлением, исполняла предписания госуда-
ря, не вмешиваясь в военные дела и внешнюю политику. Этот совет
и превратился потом в Сенат, который насчитывал много преемников
Боярской думы, но он соединяется в преемстве не непосредственно,
а через промежуточное звено, через тесный исполнительный и распоря-
дительный совет ответственных перед государем сановников, в который
превратилась Боярская дума при Петре. Если взять Боярскую думу вре-
мен Алексея Михайловича и Сенат, то между ними нельзя отыскать ни-
чего общего, но если взять Боярскую консилию, то можно видеть, что
Сенат является только оформленным учреждением этой консилии. Так
перестраивалось центральное управление в первую половину царствова-
ния Петра.
Одновременно с центральным произошли изменения и в област-
ном управлении. Петр столкнулся с одним неудобством в местном
управлении, когда приступил к своей военной деятельности. Государст-
во делилось на уезды, во главе каждого уезда стоял воевода, который
исполнял всевозможные поручения центральной власти. Это раздро-
бление ставило центральную власть в необходимость иметь дело со
многими исполнителями, а это обстоятельство приводило к многим
неисправностям в делах. Сама жизнь показала, в каком направлении
должны быть сделаны изменения: требовалось создать более крупные
территориальные единицы и во главе их поставить энергичных и ответ-
ственных перед царем исполнителей. Петр и начал создавать такие
538
Русская история XVII-XVIII вв.
власти. Прежде всего стали возникать учреждения, объединявшие це-
лые группы уездов.
В 1700 г. в Воронеже был учрежден Адмиралтейский приказ под
управлением адмирала Апраксина. Это учреждение ведало кораблестро-
ением, которое велось силами и средствами Белгородского полка или
разряда. Все города, приписанные к Белгородскому разряду, были пере-
даны теперь в ведение воронежского Адмиралтейского приказа «воевод-
скими отпусками и расправой», ас 1704 г. подчинены ему и в финансо-
вом отношении.
Одновременно с образованием воронежского приказа возникло от-
дельное Азовское ведомство во главе с азовским воеводой, которому был
подчинен целый ряд городов, приписанных к постройке гавани у Таган-
рога. С 1706 г. азовский воевода стал называться губернатором.
Еще новое ведомство возникло на северо-западе под начальством
Меншикова. Взяв Нотебург (Орешек), Петр назначил Меншикова гу-
бернатором этой крепости, затем, по мере завоевания, подчинил ему
и другие города: Меншиков стал губернатором Петербурга, Ингрии, Ка-
релии и Эстляндии.
В Петербурге возникала особая Приказная палата, куда поступали
сборы с Ингерманландии. В 1703 г. к области Меншикова были припи-
саны Олонец, Пошехонье, Белоозеро и Каргополь, приписанные к Оло-
нецкой верфи. В 1706 г. к губернии Меншикова были присоединены го-
рода «Новгородского разряда». Меншиков получил в свое распоряжение
военные и финансовые средства городов и уездов.
Борьба с Карлом XII заставила Петра объединить еще ряд уездов во-
круг Смоленска.
В 1707 г. Петр соединил под управлением Голицына Киев, Чернигов,
Севск и Белгород. Голицын стал называться генерал-майором и губерна-
тором. С устройством этой губернии в Москве был уничтожен Малорос-
сийский приказ.
Разыгравшийся в Астрахани бунт заставил Петра организовать осо-
бое ведомство в Поволжье. Для усмирения мятежа в Астрахань был от-
правлен фельдмаршал Шереметев, сбор податей поручен был Никите
Кудрявцеву, которому приказано было «всячески тщиться, чтобы ути-
шить и ниоткуда для сборов податей указу ничьего не слушать». Так ог-
раничено было ведомство Казанского дворца, и значительная часть дел
перенесена из Москвы в область. Такое положение вещей сохранилось
и после усмирения бунта: в Астрахань был отправлен Петр Апраксин,
и ему были подчинены в военно-финансовом отношении все низовые
города.
539
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Все эти перемены происходили исподволь, а в конце концов Петр,
убедившись в необходимости систематического преобразования мест-
ного управления, в 1708 г. разделил всю Россию на 8 губерний: Ингер-
манландскую (переименованную впоследствии в Петербургскую), Смо-
ленскую, Киевскую, Азовскую, Казанскую, Московскую, Архангелого-
родскую и Сибирскую. Во главе губерний были поставлены губернаторы,
которым были подчинены вице-губернаторы, управлявшие частями гу-
берний, воеводы, стоявшие во главе уездов, и коменданты пограничных
крепостей, земские судьи или ландрихтеры ведали судебные дела. В ру-
ках воеводы была сосредоточена сильная военная и гражданская власть:
он заведовал сбором рекрутов, содержанием и расквартированием пол-
ков, постройкой и содержанием крепостей, наблюдал за правильным
поступлением податей и заботился о безопасности вверенной ему губер-
нии от внешних врагов.
Так создавались новые власти, создавались новые территории адми-
нистративного деления, и вы видите, что губернская реформа подготав-
ливалась исподволь, губернии возникали под влиянием нужд и потреб-
ностей жизни, а Петр только обобщал частные меры.
Лекция XVII
В прошлый раз мы рассматривали преобразования Петра Великого
в устройстве управления, предпринятые им в первую половину великой
Северной войны. Преобразования эти касались прежде всего местной
жизни. Дело в том, что Московское государство делилось на мелкие
уезды; во главе каждого из уездов стоял особый воевода. Эта раздроблен-
ность очень затрудняла центральное правительство в его деятельности:
приходилось иметь дело со многими агентами, вести с ними сложную
переписку, и вследствие этого дела не могли идти быстро, тогда как эти
дела требовали быстрого исполнения: нужно было вовремя набрать до-
статочное количество рекрутов и собрать подати. В связи с этими затруд-
нениями у Петра появляется мысль централизовать управление. На оче-
редь выдвигается задача соединить уезды в группы — мысль, которая
стала осуществляться уже в первую половину великой Северной войны:
тогда стали появляться так называемые губернации, например губерна-
ция князя Меншикова, Воронежская, Адмиралтейская и др., а в 1708 г.
Россия была разделена уже на 8 губерний.
С учреждением губерний значение старой центральной приказной
администрации, естественно, стало падать: у приказов осталось слиш-
ком мало дел, и они или исчезали, или становились конторами губерний
в Москве. Большая часть дел приказа Казанского дворца и Сибирского
перешла к канцелярии Казанской Сибирской губернии, а приказы оста-
лись в качестве комиссарств губерний в Москве, где ведались некоторые
дела. Тем же самым сделался и Ингерманландский приказ, управление
Ингерманландией сосредоточилось в канцелярии Петербургской губер-
нии, и Ингерманландский приказ превратился в контору Петербургской
губернии в Москве. Петр, как мы видели, сосредоточил финансовое
управление в Бурмистерской палате, но с учреждением губерний и фи-
нансовые сборы попали в руки губернаторов. Ведомство Бурмистерской
палаты, таким образом, сократилось, и она превратилась в Ратушу горо-
да Москвы, перестав быть объединяющим центральным органом для
всего городского населения. Приказы Большого дворца, Поместный,
Земский и другие также утратили свое общегосударственное значение
и превратились в учреждения одной Московской губернии.
Эта децентрализация, вытекавшая из предоставления губернаторам
высшей власти в губернии, имела и свои отрицательные стороны. Рос-
сия распалась по управлению на отдельные части, и в этих частях уста-
новился произвол, к которому у нас всегда были склонны правящие
лица. Петр, заметив это обстоятельство, решил создать в центре государ-
541
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ства властное и авторитетное учреждение, которое контролировало бы
губернаторов. Такое учреждение жизнь уже наметила в лице Боярской
консилии, заседавшей в Ближней канцелярии, но этому учреждению
недоставало надлежащей организованности, настоящей официальной
санкции: это была только комиссия, действовавшая по временному по-
ручению государя. Петр надеялся перестроить ее в постоянное учрежде-
ние с точно определенным кругом прав и обязанностей. 22 февраля
1711г., отправляясь на Прут, в турецкий поход, Петр издал указ, гласив-
ший: «определили для отлучек наших быть Правительствующему Сена-
ту». В состав Сената вошли девять членов, назначенных самим госуда-
рем. Сенат имел право издавать в отсутствие государя указы, которые
подлежали исполнению как повеления самого государя под страхом на-
казания смертной казнью за ослушание. Сенат ведал суды в государстве,
наказывал за неправосудие, должен был иметь попечение о торговле
и промышленности, наблюдать за расходами, за правильным отбывани-
ем военной службы; но главной его целью было «денег как можно более
собирать, понеже деньги суть артерия войны», — писал Петр. Сенату
были подчинены все губернаторы, для каждой губернии в канцелярии
Сената был особый стол — «повытье с подьячими». В канцелярии Сена-
та должны были неотлучно пребывать комиссары из губерний «для при-
нимания» царских и сенатских указов, касающихся той или другой гу-
бернии, и для немедленного сообщения их губернаторам, а также для
доклада Сенату о нуждах губерний.
Сенат составился из высших должностных лиц независимо от их
происхождения. В этом отношении он напоминает скорее не Боярскую
думу, а Боярскую консилию.
Мы знаем, что Боярская консилия была довольно пестрого состава,
этот состав усвоил и Сенат: один из сенаторов был военным казначеем,
другой — заведующим тульскими горными заводами и т. п.
Полномочия Сената были очень обширны. Кроме определенных за-
коном функций Сенат мог на свой собственный страх принимать чрезвы-
чайные меры. За свои действия Сенат отвечал перед государем. Жаловать-
ся на Сенат можно было только во время присутствия государя в столице.
Органом сенатского надзора за управлением были фискалы, состо-
явшие под наблюдением генерал-фискала с его помощником обер-фи-
скалом (от слова «фиск», что значит «казна»). Термин «фискал» еще не
имел тогда никакого одиозного смысла. Под именем фискала разуме-
лось лицо, которое заботилось вообще об интересах государства. Фиска-
лы должны были «тайно проведывать, доносить и обличать» злоупотре-
бления и хищения должностных лиц. В случае правильности доноса по-
542
Русская история XVII-XVIII вв.
ловина штрафа шла в казну, а другая половина в пользу фискала за
открытие злоупотреблений; если фискал ошибался и донос оказывался
несправедливым, предписано было «в вину ему того не ставить». Никто
не мог выразить ему своей досады по поводу неправильного обвинения,
т. к. ошибка фискала предполагалась незлонамеренной. Институт фи-
скалов был организован следующим образом: под ведением генерал-фи-
скала находились провинциал-фискалы в губерниях, они имели в про-
винции те же права и обязанности, как генерал-фискал в государстве, но
не могли привлекать к суду знатных лиц, а под ведением провинциал-
фискалов были еще городовые фискалы.
Словом, существовала целая сеть органов, помогающих Сенату сле-
дить за правильностью управления.
Для лучшего функционирования власти в 1713 г. была принята еще
одна мера — при губернаторах были организованы советы из ландра-
тов. Ландраты, хотя и назначались правительством из среды местного
дворянства, все же были представителями местного земского элемента
при губернаторе и охраняли население от злоупотреблений властью.
В настоящем случае правительство повторило меру, принятую в 1702 г.
Вы помните, что в XVII в. при воеводе состояли губные старосты, вы-
бираемые всеми землевладельцами из дворян, для розыска и суда по
тяжким преступлениям; впоследствии их компетенция расширилась:
они сделались товарищами воевод, их помощниками по управлению
и даже заместителями в определенных случаях. В 1702 г. Петр счел нуж-
ным уничтожить эту должность, но предоставил местным дворянам
выбирать по 4, по 3 и по 2 человека и посылать их вершить все дела
с воеводой, который не должен был без них «никакого дела делать и не
чинить никаких указов». В 1713 г. этот выборный дворянский элемент
был введен в губернское управление. По образцу Остзейского края ве-
лено было учредить при губернаторах ландратов: в больших городах по
12, в меньших по 10 и по 8 для помощи губернаторам в управлении.
Дело в том, что в 1711 г. обнаружилось неудобство от чрезвычайной ве-
личины губернии, и они были поделены на доли; теперь эти доли гу-
берний, или провинции, и были поручены ведению ландратов. Кроме
этого, ландраты в количестве двух человек должны были находиться
при губернаторе и с ним сообща вершить дела. В указе об учреждении
ландратов говорилось, что губернатор в «консилиуме» — «не яко вла-
ститель, но яко президент», т. е. дела должны были решаться коллеги-
ально, но губернатору было предоставлено при решении два голоса.
Ландраты, управлявшие долями, должны были съезжаться в губерн-
ский город один раз в год «для счета и исправления дел». С 1714 г. лан-
543
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
драты стали выборными, тогда как раньше они назначались по пред-
ставлению Сената.
Так перестраивалось центральное и местное управление в первую
половину царствования Петра Великого, Эта перестройка совершалась
не по заранее обдуманному плану, а по указанию минуты. Это была на-
стоящая органическая реформа, отправлявшаяся от данных предшест-
вующей истории. Реформа, произведенная Петром, была завершением
исторического процесса XVII в. в его кульминационном пункте.
В самом деле, возьмем, например, Сенат: постепенное превращение
Боярской думы в Боярскую консилию как раз вело к установлению тако-
го учреждения. Точно так же и деление на губернии наметилось уже при
Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче. Уже тогда чувствовалась
необходимость административного деления, уже тогда были так называ-
емые «разряды»: Новгородский, Севский и др. Петр тоже пришел к мыс-
ли о необходимости образовать крупные территориальные единицы, так
что в его областной реформе, как и в реформе центрального управления,
все идет по заранее намеченному пути. В этой реформе иноземными
были только названия, а содержание было туземное, вытекавшее из
нужд и потребностей жизни. Но было бы ошибочно распространять эту
характеристику на всю реформу Петра Великого. Часто говорят, что
в реформе Петра не было системы, не было никакой определенной идеи.
Но это не совсем так: реформы второй половины царствования Петра
имели совершенно иной характер: в них было больше искусственности,
теоретичности, больше заимствований со стороны. В этот период своей
деятельности Петр прямо задается целью создать «регулярное» государ-
ство. Но, с другой стороны, мы имеем случай наблюдать, как эфемерны
были реформы второй половины царствования Петра Великого, тогда
как органическая реформа оказалась более жизненной. Перейдем те-
перь к реформе Петра во вторую половину царствования.
Первый период царствования Петра закончился неудачным похо-
дом на Прут и мирным договором с Турцией, по которому он отказался
от завоеваний на Азовском побережье. Этот договор оказался полезным
в том отношении, что дал ему возможность сосредоточить свои силы
в борьбе со Швецией и этим облегчил достижение заветной цели Пет-
ра — приобрести Балтийское побережье, к чему он неуклонно стремил-
ся, несмотря на постигавшие его неудачи. Петр по-прежнему напрягал
до последней крайности боевые и платежные силы нации, не останавли-
ваясь решительно ни перед чем. Из года в год производились рекрутские
наборы, по одному человеку с 50 и, редко, с 75 дворов. Эта повинность
до крайности опротивела населению, и Петру приходилось бороться
544
Русская история XVII-XVIII вв.
с массовыми уклонениями от воинской службы. Рекрутов приводили из
сел и деревень в города закованными в кандалы и держали их как пре-
ступников, по тюрьмам и острогам; пойманных беглых рекрутов клей-
мили; лиц, дававших пристанище беглым, штрафовали на огромные
суммы. Петр все более и более расширял круг лиц, подлежащих рекрут-
ской повинности. Кроме государственных и владельческих крестьян
и посадских людей к рекрутской повинности были привлечены инород-
цы: мордва, татары, чуваши и черемисы, тогда как инородцы обыкно-
венно прежде платили ясак и откупались от воинской службы; были
привлечены дети церковников, которые еще не успели приобрести ду-
ховное звание, и солдатские дети. От рекрутской повинности были из-
бавлены только духовенство и купечество, которые взамен каждого ре-
крута должны были платить 100 рублей, т. е. на наши деньги 1500 рублей.
В конце концов Петру удалось довести комплект регулярных войск до
210 тыс. человек. Это была очень крупная цифра по сравнению с преж-
ним. Кроме регулярной армии, по окончании шведской войны Петр ор-
ганизовал из однодворцев отряд конных гусар, вооруженных карабина-
ми и пиками. Это драгунское войско организовано было потому, что
приходилось вести борьбу не только с европейскими армиями, но и с та-
тарскими, против которых не стоило выставлять регулярную армию.
В 1713 г. из однодворцев же было набрано 5 тысяч человек ландмилиции.
Гусары и ландмилиционеры должны были охранять русские пределы от
крымцев. В целях обороны по южной границе была устроена линия «вы-
шек» (то есть башен высотою сажени в три на таком расстоянии одна от
другой, чтобы можно было видеть, что делается в промежутках между
ними. На «вышках» постоянно стояли караульные, которые должны
были в случае тревоги зажигать снопы соломы или смоляные бочки, так
что татарский набег очень скоро становился известным на сотни верст.
Было обращено также большое внимание и на организацию флота,
который во вторую половину царствования Петра Великого мог уже
стать в уровень с флотом других европейских государств. После Прут-
ского мира борьба со Швецией, которая велась сначала на территории
России, была перенесена на север Германии. В целях успешного продол-
жения войны и понадобился сильный военный флот, и Петр энергично
принялся за его постройку. К 1717 г. имелось уже 28 линейных кораблей
с экипажем от 50 до 92 человек на каждом. В конце царствования у Пет-
ра было уже 48 линейных кораблей и сверх того 787 галер с 28 тыс. чело-
век экипажа.
Чем более возрастали регулярная армия и флот, тем более увеличива-
лись расходы государства. Некоторое время Петр почерпал средства из тех
545
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
же источников, что и в первую половину царствования, это были таможен-
ные и кабацкие сборы, соляной сбор, доход с денежного двора, сборы
с рыбной ловли, с мельниц, с бань, с пчельников, оброк с дворцовых и цер-
ковных имений, ясак с инородцев, контрибуция с балтийских провинций,
арендные сборы, крепостные, печатные и судебные пошлины, конские
пошлины (при продаже лошадей), сборы с попов на драгунских лошадей
и т. д. Затем, когда являлась экстренная нужда, Петр не задумываясь созда-
вал новый налог либо для известной части государства, либо для всего госу-
дарства. В 1713 г., например, Петру понадобился фураж для армии, и он
обложил Петербургскую губернию 120 тыс, рублей, а со всех остальных гу-
берний приказано было собрать 45 тыс. рублей. В 1720 г. для запасных хлеб-
ных магазинов (в Нижнем Новгороде, Орле, Смоленске, Брянске и других
городах) приказано было собирать со двора по четверику ржи. Каждый год
собирался провиант для флота: мясо соленое, сало, горох, крупа, вино и т. д.
Все собранное отправлялось затем или в Петербург, или в Ревель, где была
другая стоянка военного флота. Но все эти поступления, несмотря на их
разнообразие и на то, что сборы производились довольно часто, часто не
могли удовлетворить возникавших потребностей. Кроме этого, обнаружи-
лись недоимки, особенно по сбору прямых налогов — подворной подати.
Все это склонило Петра к коренной реформе системы прямого обложения.
Система подворной подати была введена при Федоре Алексеевиче
и уже успела обнаружить свои отрицательные стороны. Население, желая
избежать обложения, искусственно скучивалось во дворах. Владельцы
дворов имели у себя на дворе бани и другие хозяйственные строения, где
укрывались тяглые люди. Таким образом, появились снова захребетники,
соседи, подсуседки, которых знала еще Московская Русь. Петр решил из-
менить сам порядок взимания податей. С этой целью он распорядился
прежде всего привести в известность число лиц, которые могут платить
подати. В 1718—1722 гг. произведена была во всем государстве перепись
податного населения. Сначала считали крестьян и «пахотных холопей»,
затем предписано было заносить в ревизские сказки и не пахотных, но за-
висимых людей: корабельных холопов, дворовых и, наконец, «гулящих»
людей, т. е. не приписанных ни к какому сословию. Эта перепись носит
название ревизии, а все переписанные люди получили название ревиз-
ских душ. Списки плательщиков назывались ревизскими сказками. В них
записывалось все мужское население независимо от возраста лиц. Кроме
черносошных крестьян, владельческих, монастырских и дворцовых, при-
писанных к фабрикам, были переписаны посадские люди и однодворцы,
т. е. мелкие служилые землевладельцы. Перепись коснулась даже инород-
цев: астраханских татар и лопарей. По окончании ревизии была введена
546
Русская история XVII-XVIII вв.
подушная подать по 80 копеек с ревизской души. Все, входившие в по-
душный склад и находившиеся не за помещиками, обязаны были еще
платить 4 гривны с души. Этот излишек в 4 гривны был наложен на госу-
дарственных крестьян потому, что они не платили помещичьего оброка.
Подушная подать просуществовала до Александра III. Она представ-
ляла собой налог не на землю и не на труд, а скорее только на возмож-
ность труда, потому что все мужское население было обложено, не
исключая и детей, хотя бы им было две недели или даже один день от
рождения. Однако не следует думать, что подать собиралась механиче-
ски с каждого из записанных в податные списки. Порядок взимания по-
датей был такой: высчитывалось количество ревизских душ, которые
числились, положим, за известным имением, и оно должно было пла-
тить сумму, которая получается от умножения 80 копеек на число этих
душ (т. к. с каждой души взималось 80 копеек), сама же раскладка пода-
тей производилась помещиком или его приказчиком смотря «по живо-
том и по промыслом», т. е. как и раньше. Тот же порядок существовал
и относительно посадских общин. Например, если в посаде, положим,
имеется 200 ревизских душ и на них причитается известная сумма пода-
тей, то это не значит, что все посадские люди должны платить поровну.
Между ними были и такие, которые совсем ничего платить не могут. За
них платят более состоятельные, в силу круговой поруки. Таким обра-
зом, ревизская душа была просто счетной единицей для центрального
правительства. Введение подушной подати сразу подняло финансы го-
сударства чуть ли не в три раза; в конце царствования Петра доходы рав-
нялись 9 миллионам рублей, тогда как в начале царствования они были
равны 1,5 миллионам рублей, а около времени Прутского похода —
3 миллионам рублей. Из числа девяти миллионов 4656 тыс. рублей со-
ставлялось из подушной подати. Это — недостижимый идеал для совре-
менного бюджета, который, как известно, составляется целиком из кос-
венных налогов, между которыми главное место занимает акциз,
таможенные сборы и т. п. Собственно, вся задача современной финансо-
вой науки заключается в том, чтобы основать бюджет на прямом обло-
жении. Петру удалось это сделать без особых затруднений.
Увеличение прямых поступлений стояло в связи с новым порядком
взимания податей: с введением подушной подати было привлечено к несе-
нию государственных повинностей большее количество лиц, чем прежде.
Когда действовало податное обложение, многие «избывали» податей, по-
кидая свои дворы; население искусственно скучивалось в тяглых дворах,
чтобы податной оклад падал на большее количество лиц. Теперь эти спосо-
бы уклонения от государственного тягла должны были прекратиться: по-
547
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
дать стала налогом на труд, на рабочую силу, независимо от того, где она
находилась. К платежу были привлечены теперь и такие элементы, кото-
рые раньше не подлежали податному тяглу: холопы, церковники и «гуля-
щие люди». Надо, однако, заметить, что правительство по-прежнему име-
ло дело не с отдельными лицами, а с целыми обществами, которые были
связаны круговой порукой, или с владельцами, которые отвечали за своих
крестьян. Конечно, такой порядок должен был гарантировать исправное
поступление податей. Сюда же нужно присоединить и еще одно обстоя-
тельство — помощь гражданским властям в сборе податей со стороны во-
енных. Армия, как мы знаем, была расквартирована по губерниям, полко-
вое начальство должно было получать деньги непосредственно от земских
комиссаров, т. е. выборных от дворян для приема податей от помещиков
и их приказчика, от посадских и крестьянских властей; но в тех случаях,
когда земский комиссар не мог добиться взноса подушной подати, полко-
вое начальство содействовало ему в сборе. Полковники и офицеры долж-
ны были наблюдать, чтобы крестьяне, приписанные к полку, не бегали,
а в случае побега должны были снаряжать за ними военную погоню и пой-
манных приводить для наказания. Эта система привела к выколачиванию
подушной подати военными командами: не получая денег в срок, войско-
вые начальники отряжали в деревни команды для сбора недоимок.
Податное население подпало под власть множества начальников
(воевод, земских комиссаров, помещиков, офицеров), и ему трудно
было «избывать» платежа, податей. Итак, подати стали поступать в каз-
ну гораздо исправнее, но положение народной массы сделалось в выс-
шей степени тягостным. Увеличилась власть помещиков над крестьяна-
ми, положение которых было еще хуже в тех имениях, где распоряжа-
лись не сами помещики, а их приказчики. «Умножение правителей
и канцелярий во всем государстве, — читаем мы в указе 1727 г., — не
только служит к великому отягощению штата, но и к великой тягости
народа, понеже вместо, что прежде к одному правителю адресоваться
имели во всех делах, ныне к 10 и может и больше, а все те разные управи-
тели имеют свои особливые канцелярии и канцелярских служителей
и свой особливый суд, и каждый по своим делам бедный народ волочит,
и все те управители и канцелярские служители жить и пропитания свое-
го хотят, умалчивая о других непорядках, которые от бессовестных лю-
дей к вящей народной тягости ежедневно происходят».
Итак, вы видите, какие результаты имела военная деятельность Пет-
ра Великого для народной массы. Но было бы заблуждением думать, что
Петр в своей финансовой политике не шел дальше наилучшего обира-
ния населения. Петр понимал, что, облагая население тяжелыми побо-
/
548	'
Русская история XVII-XVIII вв.
рами, он ведет его к разорению, и если прибегал к крайним мерам в этом
направлении, то только под давлением неотложных государственных
нужд, понимая, что казна полна только там, где богат народ, где процве-
тают промышленность и торговля. К развитию национальной промыш-
ленности и торговли и были направлены все усилия его ума и воли, в ин-
тересах подъема экономического благосостояния страны он предпринял
и войну, которая так истощила силы его народа.
Во второй период деятельности Петра его экономическая политика
была направлена по тому же пути, который был намечен в первый пери-
од: Петр заботился о широкой эксплуатации природных богатств страны
и о создании новых промыслов.
Прежде всего Петр стремился внести улучшения в старый и главный
промысел населения — земледелие. В 1721 г. Петр узнал, что в Остзейском
крае и в Пруссии очень быстро убирают хлеб, потому что вместо серпов
снимают хлеб особыми косами с граблями, и разослал по губерниям образ-
цы таких кос, приказав губернаторам, чтобы они находили смышленых по-
селян, которые бы обучили население обращаться с новыми косами. «Сами
знаете, — писал Петр, — что добро и надобно, а новое дело то наши люди без
принуждения не сделают». Действительно, из-за несовершенных способов
уборки пропадало много хлеба. Петр пытался ввести разнообразие и в само
занятие земледелием. Прежде земледелие у нас ограничивалось посевом
хлебов и огородничеством. В 1720 г. Петр указал завести в Астрахани огоро-
ды аптекарских трав (из Персии были привезены разные новые породы де-
ревьев и трав, большей частью лечебных), там же были заведены виноград-
ные сады для производства вина. Один французский выходец развел семь
сортов французского винограда и предлагал завести там шелковое произ-
водство. Когда в 1723 г. Россия получила от Персии новую область (Дер-
бент, по Кавказскому берегу Черного моря), Петр распорядился собрать
сведения, где родится сахарный тростник, плодовые деревья и шелковица,
и собирался выписать для развития шелкового производства итальянских
мастеров. На шелк у нас был спрос еще в XVI и XVII вв. Тогда мы получали
из Персии шелк-сырец, переправляли его транзитом в Европу, а оттуда по-
лучали ткани. Теперь Петр задумал развить шелковое дело в России. Одним
из главных предметов русского вывоза были также лен, пенька и лесные ма-
териалы: тес, смола, деготь. Петр распорядился увеличить площадь посева
льна и пеньки; те хозяева, которые засевали льном одну четверть, должны
были засевать еще одну, а там, где посева совсем не было, приказано было
обязать к этому хозяев, объясняя им пользу разведения льна.
Позаботился Петр и о скотоводстве. В целях обеспечения армии хо-
рошими лошадьми он выписал производителей из Пруссии и Силезии
549
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
и открыл конские заводы в Азовской, Казанской и Киевской губерниях.
В 1716 г. Петр выписал из-за границы двадцать овцеводов и послал их
в Казань для ознакомления населения со способами обработки хорошей
шерсти. В 1722 г. всем крупным землевладельцам предписано было раз-
водить породистых овец («шленских» или силезских, длинношерстных),
а шерсть продавать на фабрики. Выписана была голландская порода ро-
гатого скота для разведения в Архангельском крае. Эта порода существу-
ет там и до сих пор под именем «холмогорской».
Царь находил, что его подданные недостаточно пользуются рыбными
и звериными богатствами своей страны, и пытался поощрить развитие
промыслов, приказывал ловить стерлядей на Белом море, организовывал
компании промышленников. В 1721 г. на Белом море отданы были Матвею
Евреинову китовые и моржовые промыслы, компания эта получила субси-
дию от казны. Но главные заботы правительства были направлены на раз-
витие горного промысла, на добывание руд и металлов. В 1716 г. предписа-
но было губернаторам принять меры к отысканию руды в управляемых
ими губерниях, и, должно сказать, что эти предписания не остались безре-
зультатными. При Петре был найден золотой песок на реке Гае (на Алтае),
куда были отправлены шведские пленные инженеры.
Были также предприняты меры к тому, чтобы не расхищались при-
родные богатства страны. Предметом попечения Петра прежде всего
служил лес, к которому он относился с отеческой любовью и ценил его
как строительный материал для флота. В Петербургской губернии были
отданы Адмиралтейству дуб, клен, липа и ясень и запрещалось пускать
в лес скот; за нарушение правил били кнутом.
В июне 1719 г. был издан указ, которым объявлялись заповедными
деревья: дуб, клен, вяз и сосна в 12 вершков; за порубку грозили вырыва-
ние ноздрей, ссылка на каторгу и даже смертная казнь. Для охраны лесов
была учреждена должность вальдмейстеров. Петру жаль было употре-
блять лес на топливо, и он рассылал сведущих людей на Дон и Днепр
искать и копать каменный уголь. Наконец, Петр был очень рад, когда
узнал, что торф является хорошим топливом, и дал одному иноземцу
привилегию на добывание торфа (1723 г.).
Так Петр старался развить и упрочить разумную эксплуатацию есте-
ственных богатств страны, но главные его стремления были направлены
к тому, чтобы Россия не ограничивалась производством сырья, но чтобы
сырье перерабатывалось на собственных русских фабриках и заводах
собственными мастерами и ремесленниками.
Лекция XVIII
В прошлый раз я указывал, что Петр Великий не был узким финан-
систом, полагал, что нельзя построить все управление государством на
системе налогов, думал, что систематическое обирательство населения
может истощить народные силы, что следует заботиться поэтому и о на-
родном благосостоянии, потому что «где народ беден, там и казна пу-
ста». Петр предпринимал меры к развитию производительных сил стра-
ны. Особенное внимание было обращено им на земледелие и скотовод-
ство, а также приняты были меры к отысканию и разработке руд,
каменного угля, торфа и т. п. Затем Петр также взглянул на дело и с дру-
гой стороны: он видел, что некоторые естественные богатства страны
расходуются нерасчетливо, главным предметом его забот стала охрана
леса. Но главные его усилия были направлены все-таки к развитию об-
рабатывающей промышленности. До Петра Великого Россия для вну-
треннего и международного рынка производила исключительно сырье:
хлеб, пеньку, лен, сало, кожи, меха и пр., все же произведения фабрич-
ной и мануфактурной промышленности шли к нам из-за границы. Петр
вознамерился положить конец такому положению вещей и горячо при-
нялся за устройство на Руси заводов, фабрик и ремесленных предприя-
тий. В этом деле Петром руководило общее убеждение века в том, что
богаты только те народы, которые мало покупают и много продают, и те
страны, в которых развита фабричная промышленность. Петр был сто-
ронником взглядов, которые характеризуют эпоху меркантилизма
и протекционизма, блестящим представителем которой во Франции
был Кольбер. Конечно, теперь с точки зрения современной политиче-
ской экономии эти взгляды Петра на народное благосостояние уже не
выдерживают критики: теперь известно, что народ может быть богатым,
даже если он много покупает, в настоящее время это является лишь до-
казательством того, что внутри идет интенсивная промышленная дея-
тельность, но тогда господствовала еще наивная точка зрения: явления
частного хозяйства переносились в сферу хозяйства народного. В основу
народного благосостояния полагали тогда систему торгового баланса,
т. е. преобладание вывоза над ввозом. Какие же меры предпринимал
Петр для развития промышленности и на какие виды ее обратил главное
внимание?
У нас в России производилось много пеньки и льна, которые отправ-
лялись к нам в виде полотняных и парусиновых изделий. Петр и напра-
вил все усилия к тому, чтобы русские люди получили возможность дома
перерабатывать лен и пеньку. В 1714 г. он разрешил голландцу Тиммер-
551
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ману завести полотняную фабрику, четыре года спустя была учреждена
компания для вывоза русских полотняных изделий. Другая полотняная
фабрика была отдана компании, во главе которой стоял иностранец То-
мее. Эта компания получила право приглашать из-за границы мастеров,
выписывать машины с платежом пошлин, а собственные изделия прода-
вать беспошлинно в продолжение 5 лет. Для распространения искусства
выделывать полотна компания имела право брать на фабрику русских
в качестве учеников и рабочих с тем, чтобы они пребывали в учениках не
более трех лет, а затем становились бы подмастерьями. В 1720 г. Петр
разрешил Тиммерману основать парусинную фабрику в Москве и дал
ему казенную ссуду в 20 тыс. рублей с тем, чтобы он ежегодно поставлял
в казну 3 тысячи кусков парусины, а остальную продавал в частное поль-
зование, причем Тиммерману предоставлялось получать за исключени-
ем всех расходов 10% прибыли, а остальные барыши должны были идти
в казну. Так как теперь все низшие сорта полотна производились в Рос-
сии, Петр издал запрещение ввозить их из-за границы (1720 г.). Вместе
с тем, чтобы русские люди не имели возможности покупать иностранное
полотно, ссылаясь на недостаток русского, Петр запретил вывоз русско-
го холста за границу. По свидетельству Вебера, оставившего интересное
сочинение «Преобразованная Россия» («Dasveranderte Russland»), по-
лотна, которые вырабатывались в России при Петре Великом, не уступа-
ли по качеству голландским.
Вторая отрасль промышленности, на которую Петр обратил внима-
ние, было суконное и шерстяное производство.
До Петра из России шла за границу шерсть, которая возвращалась
к нам в виде тонких французских, английских и немецких сукон, кото-
рые шли главным образом на обмундирование армии по европейскому
образцу. Раз существовала казенная надобность, Петр не замедлил попы-
таться развить в России суконное производство. И вот в 1719 г. в Москве
у Каменного моста возникла первая суконная фабрика. Воспоминание
об этой фабрике сохранилось и до сих пор в названии московских «су-
конных» бань, которое держалось в течение всего XVHI и XIX в. Само
здание бань было сначала под фабрикой. Эта фабрика была заведена на
средства казны, а затем отдана купцу Щеголину с обязательством расши-
рить ее так, чтобы вырабатываемого сукна хватало на обмундирование
армии. Из казны Щеголину была выдана ссуда в 30 тысяч рублей, предо-
ставлено было право беспошлинной торговли в продолжение пяти лет,
разрешено было выписывать для фабрики мастеров и нужные машины
из-за границы и принимать для обучения русских людей. Интересна еще
одна мера Петра для более успешного развития промышленности. Торго-
552
Русская история XVII-XVIII вв.
вые люди Московского государства, кроме податей, несли еще тяжелую
повинность — казенные службы (из них выбирались верные головы и це-
ловальники), Петр установил за правило, что лица, вступившие в компа-
нии, не подлежат казенным службам и имеют право отказаться от выбор-
ной должности. Как только заведена была суконная фабрика, Петр издал
указ о запрещении вывозить за границу шерсть.
Кроме дорогих полотен, английских и французских, в России чувст-
вовалась большая потребность в шелковых тканях. Петр решил и эту по-
требность русского общества попытаться удовлетворить дома, тем более,
что шелк в довольно значительном количестве Россия получала из Ки-
тая и Персии, но обыкновенно он не оставался у нас, а переправлялся за
границу. В 1717 г. Петр поручил вице-канцлеру барону Шафирову и гра-
фу Толстому учредить фабрику шелковых изделий при помощи масте-
ров, выписанных из Франции. Им жаловались дворы и усадебные места
и разрешалась беспошлинная торговля по городам и селам. Загранич-
ную же торговлю они производили на общих основаниях, с уплатой
пошлин. Для обеспечения нового производства запрещено было выво-
зить шелк за границу, а для поощрения привоза разрешен был беспош-
линный вывоз шелка из Китая. В 1718 г. возникли две шелковые фабри-
ки, одна из них — фабрика шелковых лент А. Милютина. В 1720 г. всем
разрешено было открывать шелковые фабрики.
И все другие товары, привозившиеся прежде к нам из-за границы,
Петр старался производить дома. Была сделана попытка завести в Рос-
сии сахарный завод. В марте 1718 г. была образована для этой цели ком-
пания под руководством купца Лестока, которая получила право на бес-
пошлинный ввоз сахара-сырца и на беспошлинную торговлю в России
очищенным сахаром в головах. Тогда еще не умели делать сахар из све-
кловицы, так что в продаже был только тростниковый сахар.
Вместе с этим было издано запрещение ввоза сахара в головах из-за
границы. До Петра бумага также составляла предмет ввоза из-за грани-
цы. В 1714 г. была основана бумажная фабрика, куда было приказано
свозить все тряпье; вывоз его был запрещен. Вся бумага, изготовленная
на фабрике, должна была свозиться в Адмиралтейство, откуда поступала
в продажу для типографий, канцелярий, аптек и т. п. В 1720 г. Петр заво-
дит в Киеве фабрику зеркал, т. е. хрустальный завод.
Особенным покровительством Петра пользовались металлургиче-
ские заводы. Такие заводы существовали на Урале, в Пермском крае
и в Сибири. В 1720 г. Петр приказал осмотреть эти заводы и привести их
в надлежащее состояние. Был учрежден железоделательный завод
в Усольском уезде (Пермской губ.) и закончена постройка Екатерин-
553
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
бургского горного завода. Около Петрозаводска в 1724 г. возникли Се-
строрецкие литейные заводы, давшие начало городу Сестрорецку.
Для поощрения и развития фабрично-заводской промышленности
указом 18 января 1721 г. Петр освободил всех заводчиков и фабрикантов
от казенных служб и позволил им приобретать населенные имения.
В крепостной России трудно было вести производство свободными на-
емными руками. Петр давал большие льготы фабрикантам — строго пре-
следуя беглых вообще, он сквозь пальцы смотрел на их пребывание на
фабриках и заводах, но рабочих рук все-таки не хватало.
Покровительствуя всевозможными способами туземному производ-
ству, Петр старался держать его под строгим надзором и контролем. Фа-
бричные изделия были строго регламентированы, они должны были из-
готавливаться по строго определенному образцу, строго определенного
вида, веса и добротности, — и Петр строго карал за уклонение от образ-
цов, за отступление от регламента.
Исподволь Петр приходил к мысли о невыгодности казенного про-
изводства и пытался, построив казенный завод, сдать его частным ли-
цам. Но т. к. многие капиталисты, опасаясь риска, уклонялись от фаб-
рично-заводской деятельности, то Петр навязывал им заводы силой.
В этом случае он так оправдывал свои действия: «Наш народ, — писал он
в одном из указов по этому поводу, — яко дети, неучения ради, которые
никогда за азбуку не примутся, коли от мастера не приневолены бывают,
которым сперва досадно кажется, но когда выучатся, потом благодарят».
Петр и был таким мастером-учителем, обучающим своих подданных,
что и как нужно делать.
Заботы Петра о развитии в России фабрично-заводской промышлен-
ности увенчались успехом. В его правление было создано 233 фабрики
и завода, так что Петр может быть назван создателем у нас заводской про-
мышленности. И надо удивляться тому, что на этих казенных фабриках,
учрежденных Петром, все было образцовым — еще и теперь в дедовских
сундуках сохраняются старинные мундиры, сшитые из сукна, изготов-
ленного на фабриках, учрежденных Петром, и это сукно оказывается та-
кой высокой добротности, что мундиры не пришли в ветхость до сих пор.
Заботясь о развитии фабрично-заводской промышленности, Петр
не мог оставить без внимания и ремесла. В России было много пленных
шведов, хорошо знавших кузнечное дело, и вот Петр рассылает их по 2
человека в губернию для обучения русских людей кузнечному мастерст-
ву. Губернаторам было приказано оказывать всякое содействие послан-
ным учителям и побуждать молодых людей обучаться ружейному, замоч-
ному и седельному ремеслу. Эти молодые люди должны были выбирать-
554
Русская история XVII—XVIII вв.
ся губернатором по своему усмотрению, а жители должны были
поставлять им провиант и одежду.
Для развития ремесленной промышленности Петр в 1722 г. издал
указ о введении в России цехов. Все занимавшиеся известным ремеслом
должны были составлять ассоциации с альдерманом во главе. В состав
цеха входили мастера, подмастерья и ученики. Всякий, кто предполагал
заняться каким-нибудь мастерством, должен был подвергнуться испы-
танию на звание мастера; только одним мастерам дозволялось выпускать
изделия с наложением клейма, продажа неклейменых изделий не допу-
скалась; ученики должны были обучаться ремеслу и по окончании уче-
ния получали свидетельства. Этими мерами Петр хотел поднять качест-
во туземных изделий и таким образом увеличить их сбыт.
Если не все планы Петра Великого были осуществлены, то, во вся-
ком случае, его энергия дала сильнейший импульс народному труду и за-
ложила хорошее начало фабрично-заводской и ремесленной промыш-
ленности. Все заботы Петра о развитии фабрично-заводской промыш-
ленности вытекали из того взгляда, что если Россия все будет производить
дома и много вывозить, то она будет благоденствовать. Значит, главной
целью Петра было развитие экспорта.
В этих целях Петр прилагал всевозможные старания, которые пре-
жде всего были направлены на создание нового порта для внешней тор-
говли. До приобретения Балтийского побережья внешняя торговля шла
через Архангельск, но это было сопряжено с большими неудобствами:
прежде всего этот путь был обходной; Россия вела торговые сношения
с Англией и Германией, а прямая дорога в эти страны шла не через Бе-
лое море, которое доступно для плавания лишь на короткое время, а че-
рез Балтийское море, к приобретению которого все время и стремился
Петр. Новый порт на Балтийском море и был Петербург; нужно было
еще направить через него торговлю. Ведь известно, что торговля всегда
придерживается известной традиции, всегда стремится направляться
по путям, уже проложенным раньше, так что Петр для того, чтобы при-
влечь торговлю к новому порту, должен был создать из него благоустро-
енный большой город. Он ничего не жалел для устройства своего «пара-
диза». В первые годы постройкой Петербурга были заняты 40 тыс. рабо-
чих, на содержание которых расходовалось, кроме натуры, ежегодно
100 тыс. рублей. Помимо укрепления берегов и почвы болотистой мест-
ности начали возводиться казенные и частные постройки. В июне
1714 г. велено было селиться в Петербурге людям разного звания: царе-
дворцам, чиновникам, торговцам (300 человек) и мастерам (300 чело-
век). За лето и осень 1714 г. город должен был населиться. В 1717 г. царь
555
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
приказал земским, главным образом посадским людям во всех городах
выбирать из своей среды «первостатейных и средних, — а не бедных»,
не старых и не одиноких, и присылать их в Петербург. Конечно, эти
приказы принимались населением как повинность, и оно пыталось
сплавлять в новый город бедноту. В 1722 г. приказано было набрать 350
плотников из северных городов, а в 1724 г. еще 1000 плотников. В 1724 г.
царь приказал селиться на Васильевском острове помещикам, они
должны были быстро строиться к 1726 г. под страхом конфискации по-
ловины имущества и должны были занимать место в соответствии с чи-
слом душ. Результатом всех этих мер было то, что уже в 1714 г. в Петер-
бурге было 34 500 домов.
Из своего Петербурга Петр стал созидать город, который во всех от-
ношениях походил на западноевропейские города. По его желанию
в Петербурге должны были строиться только каменные здания. В 1714 г.
был издан указ, чтобы на городской стороне и на Адмиралтейском
острове, по реке Неве и на Васильевском острове строились только ка-
менные дома, а не деревянные; подальше от Невы разрешалось строить
мазанки на каменном фундаменте; запрещалась постройка курных изб;
печи должны были во всех домах строиться с большими каменными тру-
бами; строения должны были крыться не соломой, а дранкой; запреща-
лось строить сараи и конюшни на улицу, как прежде было принято. Де-
ревянные постройки должны были быть брусяные, обиты тесом и окра-
шены под кирпич. Все строения должны были возводиться по
утвержденному плану и по форме; постройки, не удовлетворявшие этим
требованиям, Петр приказывал ломать. Так возник большой город с ка-
менными, правильно расположенными зданиями. Печать, положенная
на Петербург его основателем, не сгладилась и до сих пор — и теперь Пе-
тербург напоминает о ширине размаха творческой деятельности Петра
Великого.
Только Петр мог основать большой и прекрасный город на пустын-
ном чухонском болоте. И теперь, знакомясь с Петербургом в первый раз,
поражаешься его колоссальности: улицы прямы и вытянуты вдоль на
громадные расстояния. В общем плане города последнее время ничего
не прибавило нового к тому, что было при Петре. Город был распланиро-
ван на 2-3 века вперед. Он совсем не напоминает такие человеческие
гнезда, как Москва, Лондон, Париж, которые слагались и росли истори-
чески, чем объясняется и своеобразный план этих городов: от централь-
ной части улицы расположены радиусами и концентрическими кругами,
соединяющими радиусы. Петербург, напротив, поражает правильностью
и прямолинейностью своего плана.
556
Русская история XVII-XVIII вв.
Благоустройством Петербурга Петр был занят так же серьезно, как
важным государственным делом. По этому предмету был издан целый
ряд указов. Петр предписывал, чтобы улицы содержались в чистоте и су-
хости, запрещал строить на перекрестках шалаши и продавать на улицах
что-либо вредное для здоровья под страхом наказания: в первый раз кну-
том, во второй раз — ссылкой на каторгу и в третий раз — смертной каз-
нью. Всем, привозившим в Петербург сено, дрова и сельские продукты,
велено было становиться на рынке, а не как попало, Скот было велено
бить подальше от жилья, в реку нечистот не бросать, по малым каналам
не ездить, чтобы не засорять их, и скот на улицу не выпускать. В 1722 г.
был заведен первый ассенизационный обоз с рабочими из рекрутов
и праздношатающихся людей; в том же году улицы стали освещаться фо-
нарями. Для предупреждения пожаров полиция каждую четверть года
осматривала печи, и в каждой части были заведены пожарные команды.
Все это было новостью и с трудом прививалось в других городах, кроме
Петербурга. Был издан также целый ряд указов о благочинии: запреща-
лись быстрая езда, драки; велено было уничтожить притоны пьянства,
игр, разврата; приказано было забирать нищих и слоняющихся людей,
гнездившихся по торговым баням и харчевням; были устроены в Петер-
бурге шлагбаумы, через которые с 11 часов ночи не пропускался никто,
кроме священников, докторов и повивальных бабок; исключение было
сделано только для знатных, ходивших с фонарями, «подлые» же люди
пропускались только в исключительных случаях и по одному. В 1718 г.
всех нищих велено было забирать. За нищенство в первый раз били бато-
гами и отсылали на родину, во второй раз били кнутом и мужчин отсыла-
ли на каторжные работы, а женщин в прядильные дома, детей — на су-
конные дворы, а позже — на фабрики. Петр не мог терпеть нищих, не
выносил их вида и не желал, конечно, видеть их в Петербурге.
Попечение о благочинии было возложено на учрежденную Петром
полицию, во главе которой был поставлен генерал-полицмейстер в Пе-
тербурге и обер-полицмейстер в Москве. Полиция действовала с чрез-
вычайной строгостью. В 1719 г. генерал-полицмейстер граф Девьер сек
ежедневно кнутом по 6 и по 10 человек обоего пола. Порядки, заведен-
ные Петром в Петербурге, установились, и этот город в отношении бла-
гочиния и благоустройства сделался примером и недосягаемым образ-
цом для других городов. Желая иметь под своим наблюдением внешнюю
торговлю, Петр перенес свою резиденцию в Петербург.
Новую резиденцию Петр поставил под покровительство того свято-
го, которого можно было считать местным, — Александра Невского.
В 1723 г. в Петербург были перенесены из Владимира мощи Александра
557
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Невского и положены в Александро-Невском монастыре в наглухо зали-
той серебряной раке. Надо удивляться тому, что Петр, еще не завоевав
окончательно страну, уже строит там город и предвидит его будущее зна-
чение.
Как только новый порт был вчерне готов, Петр начал принимать
меры к тому, чтобы торговое движение шло через Петербург. В 1713 г. ве-
лено было пеньку, юфть, смолу, икру, щетину, клей направлять не в Ар-
хангельск и Вологду, а в Петербург. Этот указ произвел страшный пере-
полох среди торговых людей, т. к. исполнение его многим грозило разо-
рением. Торговые люди указывали Петру, что нельзя сразу прекратить
торговое движение к Архангельску, т. к. там у них ведутся торговые сче-
ты. Кроме того, торговый путь на Архангельск вызвал развитие разноо-
бразных промыслов: извозного, трактирного и других, в Вологде трепа-
нием льна было занято 25 тыс. человек. Указывали и на то, что близ Бал-
тийского моря пенька будет портиться от сырости. В конце концов Петр
принужден был сделать уступку: он разрешил везти половину товаров
в Архангельск, а другая половина должна была все-таки направляться
в Петербург. Желая добиться привлечения купцов к Петербургу, Петр
понизил в Петербурге отпускную пошлину с 5% до 3%. Наконец, когда
дело было улажено, Петр в 1721 г. издал распоряжение, чтобы через Ар-
хангельск и Ригу направлялись товары только из прилежащих к ним
местностей, а из остальной России — через Петербург, затем было изда-
но распоряжение, чтобы контракты с иноземными купцами заключа-
лись только в Петербурге, а в Риге и Архангельске разрешалось вести
торговлю только на чистые деньги. Эти распоряжения, конечно, долж-
ны были привлечь купцов к новому пункту товарного движения.
Но если Петр хотел сделать Петербург отпускным портом, необходи-
мо было связать его удобными путями сообщения с внутренней Россией.
И вот почти одновременно с закладкой Петербурга в 1703 г. Петр начал
строить канал в Вышнем Волочке для соединения Тверцы и Меты. Ка-
нал этот известен под именем Тверского. Работы продолжались пять лет,
и в 1709 г. открылся искусственный водный путь, соединявший бассейн
Волги с бассейном Ладожского озера. Но здесь обнаружились значи-
тельные неудобства: по рекам и каналу могли ходить только плоскодон-
ные суда, неудобные для плавания по бурному Ладожскому озеру, дно
которого было расширено и углублено. Суда, подвергаясь шторму, раз-
ламывались пополам или захлестывались водой. Петр приказал провес-
ти обводный канал около Ладожского озера. В 1718 г. он приказал на это
канальное дело собрать с каждого крестьянского двора по 22 деньги 3 ал-
тына, с торговых людей — по 10 денег с рубля и с киевских и азовских
558
Русская история XVII-XVIII вв,
однодворцев по 1 рублю 12 алтын и 2 деньги. Сборы денег на постройку
каналов производились и в последующее время, сюда же ссылались на
работы преступники и нищие. Петру не удалось дожить до устройства
канала — он простудился здесь, наблюдая за работами; канал был закон-
чен уже после смерти Петра Минихом. Но, прокладывая новые водные
пути для торговли, Петр сознавал и необходимость постройки настоя-
щих килевых торговых судов. Прежние струги и баржи были неудобны
как тем, что на них мало можно было погрузить, так и тем, что часто под-
вергались крушениям.
В 1714 г. Петр издал приказ ходить в море не на ладьях, а на галерах
и других судах, построенных по иноземному образцу. Русские люди во-
обще побаивались моря; чтобы приучить их к нему, Петр приказал всем
жителям Петербурга раздать парусные гребные казенные суда, с услови-
ем выстроить новые, когда они испортятся. Для постройки торговых су-
дов была устроена казенная верфь, куда мог обращаться всякий желаю-
щий. Была составлена подробная инструкция, как управлять судами, за
уклонение от которой Петр наказывал штрафами. В 1718 г. Петр поручил
подпоручику Румянцеву заведовать этим делом и разослал по Волхову,
Мете и другим рекам корабельных мастеров, которые должны были сле-
дить, чтобы суда строились по установленным образцам. В разных мест-
ностях были устроены казенные верфи, где частные лица могли заказы-
вать себе суда.
Петр предполагал отпускать на Запад не только сырье, но и другие
товары. В Россию приходило из Персии так много шелка, что его хвата-
ло не только для русского производства шелковых изделий, но и оста-
вался излишек. Торговля с Персией была меновая, и часто возникали
доводы к разным недоразумениям, Когда русским купцам приходилось
обращаться к персидскому суду, они не находили там защиты своим ин-
тересам. Петр заключил с Персией мирный договор, а в 1722 г. появился
первый русский консул в Испагани и вице-консульство в Шемахе. Эти
консулы должны были собирать разные сведения о торговле, наблюдать
за торговыми сделками, свидетельствовать завещания в случае смерти
русского купца в Персии, охранять его имущество, а главное, помогать
русским людям советом и делом. По примеру персидского консульства
были основаны консульства и в других городах за границей. Для обеспе-
чения торговли с Персией Петр в 1722-1723 гг. предпринял туда воен-
ные походы. Мысли Петра о расширении внешней торговли простира-
лись очень далеко: он хотел организовать непосредственные сношения
с Индией. В 1716 г. для разведки водных путей в Индию была послана
экспедиция под начальством Бековича-Черкасского, но этот русский
559
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
отряд был перерезан хивинцами. Это событие дало повод английской
легенде о завещании Петра Великого своим преемникам завладеть Ин-
дией. На этой легенде основана была и вся английская политика по от-
ношению к России, исполненная соревнования, зависти и недоверия.
Покровительствуя всеми мерами развитию торговли, Петр в 1713 г.
издал указ, которым предоставлялось право вести торговлю лицам всех
сословий с платой определенной пошлины. В данном случае Петр вос-
ставал против убеждения русских людей в том, что шляхетству непри-
стойно заниматься торговым ремеслом.
Лекция XIX
В прошлый раз мы рассматривали экономическую политику Петра
Великого, и я уже указывал, что Петр, вводя новую систему налогов,
пришел наконец к мысли, что нельзя безгранично только братье народа,
но необходимо и давать ему, что нельзя все благосостояние государства
основывать на системе обирательства населения, что нужно также дать
возможность населению обогащаться. Петр старался разными частными
мерами содействовать развитию производительных сил страны.
Но мер, направленных к обогащению страны, к развитию произво-
дительности народного труда, было еще недостаточно для обеспечения
интересов государства и успешного выполнения его задач. Поэтому
Петр и не ограничивался только этими мерами, а шел дальше, полагая,
что экономическое развитие страны связано с умственным развитием
общества. О необходимости просвещения говорили и прямые нужды го-
сударства. И вот, наряду с финансовыми и другими мерами, мы встреча-
ем в Петровскую эпоху меры, направленные к развитию народного про-
свещения. Надо сказать, что и в этой области Петру была присуща из-
вестная широта взгляда, заставлявшая его идти дальше непосредственно
необходимого в данный момент. Начинал Петр обыкновенно с того, что
было необходимо для ближайших правительственных нужд, а затем ув-
лекался общими соображениями о пользе науки и стремился насаждать
просвещение независимо от прямых потребностей, в силу теоретиче-
ских принципов. Значит, нельзя сказать, что в деятельности Петра не
было никакой системы, никакого плана — хотя импульс к деятельности
давал всегда какой-нибудь факт жизни, в дальнейшем Петр руководился
и общими отвлеченными соображениями о необходимости просвеще-
ния и вел сознательную просветительную политику. Впрочем, Петр все-
таки никак не мог освободиться от утилитарного взгляда на науку.
В 1701 г. Петр учредил в Москве в Сухаревой башне Школу матема-
тических и навигацких наук с целью иметь образованных моряков, но
людьми, получившими образование в этой школе, пришлось пользо-
ваться и для других государственных дел. Петр сам замечал, что «не ток-
мо к морскому ходу нужна сия школа». Нужда в образованных людях
заставила Петра в 1712 г. учредить в Москве инженерную школу. В ней
должны были преподаваться геометрия и фортификация, т. е. искусство
строить крепости, и из нее должны были выходить образованные воен-
ные инженеры. Две трети воспитанников этой школы составляли дети
дворян. В то же самое время возникла в Петербурге артиллерийская
школа, в которой получали образование дети дворян и пушкарей. Пред-
561
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
полагалось также учредить школу для гражданских чиновников, подья-
чих, так сказать, юридический факультет. Конечно, потребность в обра-
зованных людях всего сильнее была в Москве, но Петр не ограничивался
устройством школ только в столице. Устраивая школы в Москве, Петр
задумал покрыть и всю Россию сетью школ.
Лучшие школы ему, конечно, хотелось бы иметь в своем «Парадизе»,
т. е. в Петербурге. В 1715 г. Петр основал в Петербурге Морскую акаде-
мию. В этой академии преподавались арифметика, геометрия, воинское
обучение, география и навигация, рисование, фортификация и сообща-
лись сведения из астрономии, т. е. все главным образом такие науки, ко-
торые имели отношение к военному делу. Контингент учеников Мор-
ской академии должен был составиться из учеников Московской школы
навигацких и математических наук. После основания Морской акаде-
мии Московская школа при Сухаревой башне должна была не только
уменьшиться в составе, но и изменить свой характер: из навигацкой
и математической стала только математической. Морская академия
была исключительно дворянской школой, какой она остается и до сих
пор. По сообщению одного иностранца, «не было в России ни одной
дворянской фамилии, из которой не было бы юноши в Морской акаде-
мии». Петр приказывал дворянам детей своих 10 лет и выше присылать
в Петербург учиться морскому делу. В 1719 г. Петр открыл в Петербурге
Инженерное училище, причем контингент учащихся был набран из Мо-
сковской инженерной школы, основанной в 1712 г., что привело к за-
крытию последней.
Конечно, тех школ, которые были основаны в Москве и Петербурге,
было еще недостаточно для того, чтобы вместить всех молодых людей,
которым нужно было учиться, поэтому были заведены цифирные шко-
лы в провинциальных городах. В 1714 г. именным царским указом Петр
распорядился «детей всякого чина людей учить грамоте, цифири и гео-
метрии». Для этой цели были разосланы по губерниям по 2 ученика из
математической школы. Цифирные школы открывались в монастырях
или в архиерейских домах: учение в этих школах было принудительное
и бесплатное. Впрочем, по окончании курса учитель имел право брать
с учеников по одному рублю. Без свидетельства об окончании цифирной
школы молодым людям дворянского звания нельзя было жениться.
Большую часть учеников цифирных школ составляли дети духовенства,
потому что школы устраивались при монастырях и архиерейских домах;
но были также и дети пушкарей, солдат, приказных и сравнительно мало
было детей дворян, т. к. последние учились в дворянских школах в сто-
лицах, в привилегированных школах. Ученики цифирных школ, выу-
562
Русская история XVII-XVIII вв.
чившись читать, писать и считать, оканчивали курс и поступали писаря-
ми в разные канцелярии, помощниками к архитекторам, учениками
в аптеки и т. п. Вот откуда пошло звание аптекарского помощника, кото-
рое держится и до сих пор. Звание чертежника, или помощника архитек-
тора, теперь уже исчезло. Всего цифирных школ было открыто до 1722 г.
около 42, но этим школам не суждено было упрочиться. Дальнейшему их
развитию помешало открытие духовных школ. В 1721 г., когда был учре-
жден Синод, правительство распорядилось, чтобы были открыты школы
при архиерейских домах для обучения детей духовенства. До смерти
Петра таких духовных школ было открыто 46. Содержались эти училища
на средства архиереев. Учителя для них набирались совершенно случай-
но, в лучшем случае это были воспитанники Киевской или Московской
славяно-греко-латинской академии, обыкновенно же учителями были
сколько-нибудь образованные лица из местного духовенства. В зависи-
мости от учителей была различна и программа духовных училищ —
в лучшем случае программа их приближалась к программе Московской
славяно-греко-латинской академии, т. е. когда проходились все свобод-
ные науки: грамматика, риторика, философия и богословие, а в худшем
преподавание не шло далее грамматики. Наиболее известной духовной
школой, где особенно хорошо было поставлено преподавание, была
Новгородская духовная школа, в которой нашли приют братья Софро-
ний и Иоаникий Лихуды (изгнанные из славяно-греко-латинской ака-
демии). Но такие школы были исключением, в большинстве же случаев
дело ограничивалось просто грамотностью — для поступления в свя-
щенники или дьяконы большего и не требовали.
Ясно, какие последствия произошли от распространения духовных
школ. Эти школы подорвали развитие прежних цифирных школ, в кото-
рых большую часть учащихся составляли дети духовенства. С открытием
духовных школ цифирные быстро стали закрываться. К 1727 г. их уцеле-
ло только 28, а учеников было около 500 человек, причем почти исклю-
чительно из детей приказных. К 1744 г., при Елизавете, цифирных школ
оставалось уже только 8, и из этих восьми три были соединены с гарни-
зонными школами, основанными при полках. Так светская всесослов-
ная школа, учрежденная Петром, оказалась недолговечной. Она оказа-
лась не по плечу тогдашнему обществу, которое резко делилось на сосло-
вия. Благодаря этому и образование расслоилось: возникли сословные
школы для дворян и для духовенства, а для простого народа особых школ
и не оказалось.
Для насаждения низшего образования необходимы были средние
учебные заведения, а для возможности их существования — высшие.
563
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Петр и задумал ввести в России высшее университетское образование,
учредить в Москве общество ученых людей для разработки и усовершен-
ствования наук и искусств, хотел для этой цели выписать знаменитых
ученых из Западной Европы и дать им хорошее жалованье. Толчком
к этому послужил газетный слух, что будто бы какому-то немцу Орфире-
усу удалось устроить снаряд, осуществляющий perpetuum mobile1 (не-
прерывное движение). Петр был сильно заинтересован этим многообе-
щающим открытием и обратился к знаменитому естествоиспытателю
Христиану Вольфу с просьбой прибыть в Россию на каких угодно усло-
виях и заняться усовершенствованием perpetuum mobile. Петр писал
Вольфу и о своем намерении открыть для славного Российского госу-
дарства «общество ученых людей, которые бы трудились над усовершен-
ствованием наук и искусств». Но Вольф, зная, что perpetuum mobile осу-
ществить нельзя, не захотел ехать в Россию и в ответном письме Петру
деликатно дал понять, что для России полезнее распространять науку,
а не разрабатывать ее, что более необходимо пригласить профессоров
для чтения лекций, а для этого не нужно знаменитых ученых, которые
к тому же и не поедут. В таком же смысле писал Петру и знаменитый
философ Лейбниц, с которым он был знаком и вел переписку с 1711 г.
и который состоял у него советником на жалованье (получал 1000 рей-
хсталеров в год). Петр советы эти принял во внимание, но не отказался
от прежней мысли, а решил открыть академию и сделать ее высшим уче-
ным учреждением и высшим учебным заведением. В данном случае Петр
оказался проницательнее двух великих ученых и понимал, что для того,
чтобы насадить высшее образование, нужно поставить его в тесную ор-
ганическую связь с движением науки. Высшая школа, по его мнению,
должна не только учить, но и двигать вперед науку. Указом 27 января
1724 г. Петр велел устроить Академию наук, где бы учили «языкам, нау-
кам и знатным художествам». Академию предполагалось сделать таким
учебным заведением, где бы профессора публично читали лекции,
а с некоторыми учениками занимались особо, чтобы последние со вре-
менем сами могли обучать других первым основам знания, стараясь,
чтобы от этого имели пользу вольные художества и мануфактуры. Акаде-
мия по проекту разделялась на 3 класса: в первом классе предполагались
4 персоны, которые должны преподавать математику, астрономию, гео-
графию, навигацию и механику; во втором, физическом классе — тоже
четыре преподавателя: анатомии, химии, физики, теоретической и экс-
периментальной ботаники; в третьем классе 3 персоны должны были
1 Вечный двигатель (лат.). — Прим. ред.
564
Русская история XVII-XVIII вв.
преподавать элоквенцию, т. е. красноречие (преподавал Василий Ки-
риллович Тредиаковский), древности, древнюю и новую историю, нату-
ральное и публичное право, политику, этику и экономию. Академики
должны были следить за текущей научной литературой, каждый из них
должен был написать свой курс по-латыни и перевести его на русский
язык. При Академии предполагалось устроить библиотеку и «натураль-
ных вещей камеру», т. е. музей естественных наук. Это все и осуществи-
лось впоследствии, когда возникла Академия наук. Академия должна
была также иметь своего живописца и гравировального мастера. И в на-
стоящее время это также нашло себе осуществление: издания Академии
наук отличаются и с технической стороны удивительным совершенст-
вом. Три раза в год в Академии должны были происходить публичные
ассамблеи, на которых один из академиков должен был читать речь. На
содержание Академии наук были назначены доходы с Нарвы, Пернова,
Аренсбурга, Дерпта и других городов, всего около 25 тыс. рублей в год.
Но предполагалось, что этих средств будет недостаточно, а потому про-
ект разрешал учителям читать партикулярные лекции, т. е. давать част-
ные уроки. Академики должны были обучать студентов, а студенты —
учеников гимназии, которую предполагалось открыть при Академии.
Это осуществилось при открытии Московского университета: при нем
были открыты две гимназии, причем гимназистов бывало больше, чем
студентов. Число гимназистов нередко доходило до 3 тыс., а студентов,
особенно в первые годы по открытии университета, едва ли было более
сотни, и все они должны были быть преподавателями и воспитателями
в гимназиях и лишь в свободное от этих занятий время сами занимались
науками. Таким образом, в университете были как бы организованы до-
полнительные занятия для преподавателей. Петр не дожил до открытия
Академии, все проекты пришлось выполнять уже Екатерине I, но Акаде-
мия все-таки — создание Петра, и она действительно сделалась у нас
рассадником науки и высшего образования.
Учреждением школ не ограничились меры Петра по распростране-
нию в России знания и просвещения. Вскоре после своего возвращения
из-за границы и позже он лихорадочно принимается за организацию
переводов, приказывает издать учебники и руководства по языкам
и другим предметам. Переводы обыкновенно давались лицам, получив-
шим образование в Киевской академии, славяно-греко-латинской (где
преподавались языки: латинский, греческий и польский), но и они не
всегда могли справиться со своей задачей: часто переводчик либо худо
знал иностранный язык, либо не знал науки, но Петр не стеснялся та-
кими пустяками и приказывал переводчику либо учить язык, либо нау-
565
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ку. Большей частью Петр приказывал переводить книги по прикладным
наукам, которые ему были нужны больше всего, но при этом надо ска-
зать, что он чужд был исключительности и приказывал иногда перево-
дить сочинения, имевшие чисто теоретический интерес, расширявшие
умственный кругозор читателя. Вот примеры таких сочинений: 1) «Вве-
дение во всякую (то есть во всеобщую) историю» Самуила Пуффендор-
фа, 2) «Феатрон или позор исторический» (то есть зрелище историче-
ское), 3) «Церковные летописи» Барония, — т. е. изложение событий из
истории римско-католической церкви в Средние века, 4) «Гистория
о разорении Иерусалима Титом и о взятии Константинополя турками».
Кантемир по приказанию Петра составил «Систему или состояние ма-
гометанской религии», т. е. изложение вероучения мусульман; послед-
нее имело и некоторый практический интерес, потому что на террито-
рии России жило много мусульман. Австрийский выходец Савва Лукич
Рагузинский-Владиславич (или просто «Владиславич») перевел сочи-
нение Рагузинского архимандрита Мавро Урбино «Историческое нача-
ло имени, славы и расширения народа словенского». Это первое сочи-
нение, в котором намечались панславистские идеи, т. е. идеи о возмож-
ности и желательности национального и политического объединения
славян и о великих результатах этого объединения в случае, если бы оно
было осуществлено. Интерес к славянству возник у Петра, вероятно,
под влиянием сношений с балканскими народностями во время турец-
кой войны. Заботясь о введении между русскими людьми приемов евро-
пейского обращения, Петр приказал напечатать книгу «Юности чест-
ное зерцало, или Показание житейского обхождения», в которой изла-
гались правила о том, как вести себя в обществе, и которая выдержала
столько изданий, как никакая другая книга при Петре.
Стараясь расширить умственный кругозор русского общества путем
распространения сведений о западноевропейской жизни, Петр не оста-
вил без внимания и историю своей страны.
Одной из существенных задач Петра было собирание и распростра-
нение среди русских людей научных сведений о своем собственном
отечестве. Лейбниц советовал Петру снаряжать ученые экспедиции для
географических и физических открытий, указывая, в частности, на не-
обходимость решения вопроса о том, соединяется ли Северо-Восточ-
ная Азия с Америкой; он же дал совет собирать и охранять письменные
и вещественные памятники древности. Петр внял советам Лейбница
и в 1720 г. разослал учеников Петербургской Морской академии по гу-
берниям для составления географических карт, предписав губернаторам
оказывать им всякое содействие и наблюдать, чтобы они не уклонялись
566
Русская история XVII—XVIII вв.
от своих прямых задач. Законченные работы приказано было присылать
в Сенат. Результаты этой командировки были очень важны, но Петр не
дожил до их опубликования. Уже после его смерти на основании работ
учеников Морской академии был составлен атлас, изданный в 1799 г.
Академией наук, это был первый географический атлас, составленный
русскими людьми. Для решения вопроса о соединении Азии и Амери-
ки Петр отправил на восток Евреинова и Лужина, которые, при содей-
ствии шведского пленника Буша, посетили Камчатку, Охотское море,
плавали между Курильскими островами, но из-за бурь и льдов не реши-
ли поставленной им задачи. Незадолго до своей смерти Петр снарядил
другую экспедицию под начальством капитана Беринга, которому уда-
лось пройти через пролив, отделяющий Азию от Америки, этот пролив
до настоящего времени сохраняет название Берингова, хотя и не совсем
справедливо, т. к. еще в XVII в. через него прошел сибирский казак Се-
мен Дежнев. Одновременно с Берингом Петр отправил в Сибирь Мес-
сершмидта с археологическими и естественно-научными целями. Этот
ученый ни слова не понимал по-русски, объяснялся через переводчика
и все-таки, несмотря на страшные затруднения, нашел и привез в Пе-
тербург голову мамонта, два рога, часть зуба и кость ноги, а также китай-
ские, монгольские и тунгусские рукописи. Все это сделалось достоянием
Кунсткамеры Академии наук.
Петр исполнил заветы своих ученых корреспондентов и относи-
тельно сохранения памятников прошлого и позаботился о приведении
в известность памятников русской истории. В 1720 г. предписано было
губернаторам, вице-губернаторам и воеводам собрать из монастырей
и церквей старинные грамоты, исторические рукописи и церковные
старопечатные книги, осмотреть их, разобрать, снять копии и списки
прислать в Петербург. Это было наивное распоряжение и, конечно, оно
не было исполнено: власти не умели справляться с поставленной зада-
чей и не имели на это времени, к тому же сама переписка старопечат-
ных книг была делом бесполезным. Тогда Петр в 1722 г. обратился к ду-
ховенству и приказал из всех епархий и монастырей переслать в Синод
все рукописи, заключавшие в себе летописи, степенные книги, хроно-
графы ит. п.; для переписки этих книг предположено было устроить
особую канцелярию. Это была уже практическая мера, но она не при-
вела ни к каким результатам: духовенство не присылало книг, отгова-
риваясь их отсутствием. Позаботился Петр также и о том, чтобы его
собственные деяния дошли до потомства: по окончании шведской
войны Петру пришла мысль составить историю отношений России
и Швеции. И вот он, назначив для исторических занятий субботы, сам
567
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
стал переписывать в хронологическом порядке все военные события
и известия. Но вы знаете, что Петр не мастер был писать, а потому он
скоро охладел к работе и поручил ее барону Гюйсену, затем вице-кан-
цлеру Шафирову и, наконец, Феофану Прокоповичу. Петр желал, что-
бы эта история еще при жизни государя «в совершение пришла». Таким
путем коллективного творчества возникла «История Свейской вой-
ны» — один из самых важных памятников деятельности Петра Велико-
го, самый важный источник по истории Петровского царствования,
особенно ценный тем, что был составлен самим Петром и его ближай-
шими сотрудниками.
В Древней Руси духовное руководство обществом принадлежало
церкви. Теперь его взяла в свои руки светская власть, и это, в свою оче-
редь, заставило Петра принимать решительные меры к тому, чтобы не
встретить противодействия своей политике со стороны церковной влас-
ти. Петр делал все для того, чтобы направить жизнь церкви в ту же ко-
лею, по которой пошла мирская жизнь. Русская церковь до Петра имела
сильную и авторитетную власть в лице патриарха, которая конкурирова-
ла с царской и сдерживала и ограничивала ее. Не только Алексей Михай-
лович, но и сам Петр лично испытал на себе неудобства подобной влас-
ти. Патриарх Адриан не одобрял Петра за увлечения его западноевро-
пейскими обычаями и глухо противодействовал его нововведениям.
Когда в 1700 г. Адриан скончался, Петр решил не иметь больше патриар-
ха. Он уничтожил патриарший приказ, распределив все его дела по от-
дельным ведомствам, и назначил блюстителем патриаршего престола
рязанского митрополита Стефана Яворского. Стефан Яворский был ро-
дом малоросс, он был человек очень просвещенный: воспитание полу-
чил в Киевской академии и в иезуитских коллегиях. Петр рассчитывал
на то, что он не будет ему мешать в преобразовательной деятельности,
но его расчеты не оправдались. Стефан Яворский по своим убеждениям
склонялся больше к католичеству и был против увлечения протестант-
скими идеями, которые получили у нас при Петре широкое распростра-
нение, — образовалась даже целая группа сочувствующих протестантиз-
му во главе с неким Тверитиновым. Яворский написал сочинение «Ка-
мень веры», направленное против Тверитинова и его товарищей, но
в этом сочинении он не пощадил и Петра, не щадил он Петра и в своих
проповедях, которые все наполнены были прозрачными намеками на
Петра и его жизнь. И общие выводы, к которым приходил Яворский по-
сле своих наблюдений над русской жизнью, были неутешительны: «Рус-
ское государство, — писал он, — подобно рыбе начинает загнивать с го-
ловы». Все эти осуждения Яворский умел высказывать так ловко, что
568
Русская история XVII-XVIII вв.
они не раздражали Петра; он даже любил назначать Яворского на такие
должности или дела, которым тот не сочувствовал: например, Яворский
не сочувствовал учреждению Синода, а Петр назначил его там президен-
том. Зато Феофан Прокопович всецело поддерживал Петра в его начи-
наниях. Его перу, как полагают, принадлежит «Молот на камень веры» —
сочинение, исполненное выпадов по адресу католицизма. На архиерей-
ские места Петр вообще назначал главным образом малороссов как
более образованных и не зараженных предрассудками людей. В 1701 г.
был посвящен в Ростове известный митрополит Димитрий (впоследст-
вии святой), Сибирским митрополитом назначен Филофей Лещинский,
а архиепископом Новгородским — Феофан Прокопович. Из великорус-
ских митрополитов приятное для Петра исключение представлял Мит-
рофан Воронежский. Это был один из тех немногих людей, которые по-
нимали Петра и сочувствовали ему.
Противодействие петровским новшествам шло главным образом от
низшего духовенства, и Петр принимал меры, чтобы поднять его умст-
венный уровень, запретив ставить на священнические места невежест-
венных людей.
Петр ревностно стремился также искоренить из практики церков-
ной жизни то, что было следствием замкнутости и невежества. Прежде
при переходе иноверцев в православие их перекрещивали, но во второй
половине XVII в. русская церковь перестала смотреть на иноверцев как
на нехристиан: перестали требовать перекрещивания от католиков. Петр
по этому поводу послал запрос к константинопольскому патриарху
Иеремии. Патриарх отвечал, что перекрещивать не следует, а нужно
только совершать над ними таинство миропомазания. Руководясь объ-
яснениями константинопольского патриарха, Петр издал указ, которым
устанавливалось: иноверцев при переходе в православие только миропо-
мазывать, а не перекрещивать. Раз католики и лютеране были признаны
церковью христианами, логически должна была вытекать возможность
заключения браков между православными и иноверцами — и действи-
тельно, Синод разрешил такие браки, ссылаясь в доказательство на
древнее время, когда были возможны браки даже между христианами
и язычниками. Все эти меры имели весьма большое принципиальное
и воспитательное значение для народной массы — так они отучали ее от
враждебного отношения к иноверцам.
К этому же ряду мер нужно отнести заботы Петра об искоренении
суеверий. В 1715 г. царским указом было объявлено, что в церкви Исаа-
кия Далматского плотничья жена Варвара Лонгинова во время богослу-
жения кричала, что она испорчена, а потом призналась, что кричала на-
569
М.К. Любавский Русская история от древности до конца XVIII в.
рочно, чтобы оговорить по злобе плотника (своего мужа), который по-
бил ее деверя. Это дало повод Петру, чтобы приводили всех кликуш,
перед которыми народ испытывает суеверный страх, в приказ, где долж-
ны были приводить их в чувство. Действительно, на истеричек часто
приходится действовать угрозами — на них это оказывает благотворное
влияние. Архиереям приказано было смотреть, чтобы не было потачки
кликушам, чтобы невежды не почитали ложных мощей, не боготворили
икон, а ханжи не вымышляли ложных чудес. В 1722 г. велено было за
распространение каждого нового суеверия и вымышления ложного чуда
вырезать ноздри и ссылать на каторжные работы. Стремясь к повыше-
нию религиозного чувства в народе, Петр указом 30 апреля 1722 г. запре-
тил освящать храмы в честь икон Богородицы. Затем, русские люди из-
давна имели обычай приносить в церковь и молиться своим иконам, т. е.
как бы иметь в церкви своих божков; по этому поводу нередко случались
нелепые недоразумения: случалось, например, что кто-нибудь молился
по ошибке или по рассеянности на чужую икону, тогда тот, кому принад-
лежала икона, начинал выражать свое неудовольствие, потому что пред-
полагал, что тогда милости от Бога будут направляться не по адресу.
В 1723 г. Петр запретил приносить в церкви свои иконы, а имевшиеся
приказал разобрать по принадлежности; вместе с этим было запрещено
украшать иконы драгоценными камнями, лентами, привешивать к ико-
нам монеты и золотые и серебряные вещи, т. к. все это напоминало идо-
лопоклонство. Последнее запрещение не исполнялось, так что позже
Петру III пришлось издавать указ с теми же запрещениями. Несмотря на
это, обычай навешивать на иконы драгоценности держится и до сих пор.
Для ознакомления русских людей с сущностью христианской рели-
гии, в отличие от обрядовой стороны, Петр приказал написать книгу
«Разница Закона Божия и обрядов», а в 1723 г. к великому соблазну рус-
ских людей приказал издать «лютеранский и кальвинский катехизис»
для ознакомления с чужими верами.
Так многообразными мерами Петр стремился к просвещению своего
народа. Его можно назвать первым представителем просвещенного аб-
солютизма в России.
Результаты всех распоряжений Петра были невелики, но Петр поло-
жил начало просветительной политике, показал пример, указал путь, на
который некоторые из его последователей и вступили с большим или
меньшим успехом.
В дальнейшем изложении нам предстоит обратить внимание на ре-
форму государственного управления во второй половине царствования
Петра Великого.
570
Русская история XVII-XVIII вв.
Во второй половине своего царствования Петр поставил для своей
деятельности самые сложные и разнообразные задачи: он уже не доволь-
ствовался одним устройством армии по западноевропейскому образцу,
созданием флота и финансовыми мероприятиями для увеличения дохо-
дов казны, а принимал меры к улучшению и развитию промышленно-
сти и торговли и к духовному просвещению своего народа. Петр глубоко
проникся и глубоко сочувствовал идеям просвещенного абсолютизма
и пытался решительно все перестроить в своем государстве, в корне пе-
ревоспитать свой народ. Этими стремлениями проникнуты все петров-
ские указы, мотивированные разъяснением причин и целей предприни-
маемых мер, а иногда энергичными угрозами. Но всего этого было мало
до тех пор, пока оставалась без изменения организация государственных
учреждений. Между тем в этом отношении дело обстояло крайне неудов-
летворительно. Для успешного сбора денег и рекрутов Петр организовал
областные губернские учреждения, которые отняли у приказов большую
часть их дел. В самом непродолжительном времени Россия оказалась
с авторитетными правительственными наместниками в провинции и без
сильной власти в центре — уцелевшие приказы превратились в мест-
ные учреждения Московской губернии. Такой порядок вещей должен
был привести к нежелательным последствиям, и Петр поспешил сос-
редоточить центральную, административную и исполнительную власть
в Сенате. В нем как бы слились все центральные учреждения, не было
решительно никакой отрасли государственного управления, которая
бы не входила в состав сенатской компетенции. «Все на вас положено,
все у вас в руках», — неоднократно заявлял Петр в своих указах Сенату.
Сенат ведал все дела внутренней политики: контролировал повсемест-
но администрацию, заботился об удовлетворении нужд армии и флота,
о снабжении армии провиантом и фуражом, о наборе рекрутов, о служ-
бе и обучении шляхетства, о сборе и доставке в казну податей, о чинов-
никах; он же ведал торговые дела, монетное дело и покровительствовал
всякого рода промышленности; на Сенате лежали полицейские забо-
ты о благоустройстве и безопасности и о мерах против пожаров, зараз-
ных болезней и разбоев; на его же попечении лежали заботы о школах
и о духовных делах, о просвещении вообще; он должен был заботиться
о постройке городов, каналов и дорог, ведать почтовое дело; в качестве
высшей апелляционной инстанции Сенат решал множество судебных
дел (все его решения не подлежали обжалованию государя, исключая те
случаи, когда Сенат отказывался решать дело или когда при рассмотре-
нии дел Сенатом было совершено явное нарушение закона); в отсутст-
вие государя Сенат своей властью обсуждал и издавал законы; мало того,
571
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Сенат вел отчасти даже дела внешней политики, сносясь с иностранны-
ми государствами через коллегию иностранных дел и непосредственно
через русских посланников. При сложности своих обязанностей Сенат
не мог выполнять их удовлетворительно, а Петр, занятый трудной борь-
бой со Швецией и Турцией, не мог заметить эти недостатки управле-
ния. Когда по окончании шведской войны прекратились чрезвычайные
обстоятельства, в которых находилась Россия, и Петр стал принимать
более деятельное участие в государственном управлении, он не мог не
заметить недостатков существовавшего порядка, не мог не убедиться
в необходимости центральных учреждений помимо Сената. При выс-
шем учреждении накопилось огромное количество дел, с которыми не-
возможно было управиться, необходимы были вспомогательные органы
центрального управления. Такими органами и являлись коллегии.
Лекция XX
В прошлый раз я остановился на преобразовании управления при
Петре Великом: чтобы облегчить сбор денег и рекрутов Петр решил
централизовать местное управление, которое представляло то неудоб-
ство, что территориальные единицы административного деления были
очень небольшие; вследствие этого правительству приходилось иметь
дело со многими агентами, а в таких случаях дело обычно не спорится.
Петр решил поделить государство на 8 губерний с губернаторами во
главе. Тогда центральное управление отчасти разгрузилось, но вместе
с тем почти нарушилось единство России, тем более что в первое время
не было еще общего руководящего учреждения, каким явился впослед-
ствии Сенат. Сенат объединял и руководил деятельностью губернато-
ров. Компетенция Сената была очень обширна: и военное, и финансо-
вое, и морское дело, и отчасти законодательство — все было в руках
Сената. За время, пока продолжалась война, Петр не замечал неудобств
новой системы управления. Когда же бурное время прошло и Петр стал
больше времени посвящать управлению государством, он понял, что
сосредоточение всех дел в руках одного учреждения неудобно, и стал
приходить к мысли о необходимости дать Сенату вспомогательные ор-
ганы. Иностранцы давно уже советовали Петру учредить коллегии для
заведования различными отраслями управления. В 1715 г. Петр уже се-
рьезно обдумывал учреждение коллегий: в его записной книжке сохра-
нилась собственноручная заметка от 23 марта «о коллегиях к соображе-
нию», в которой перечислены шесть коллегий, подлежащих введению
в России: 1) юстиц-коллегия, 2) коллегия иностранных дел, 3) адмирал-
тейств-коллегия, 4) кригс-коллегия (военная), 5) камер-коллегия и
6) коммерц-коллегия. Решив взамен прежних приказов учредить колле-
гии для отправления отдельных функций управления, Петр начал соби-
рать материалы для проведения реформы в жизнь. С этой целью был
командирован в Швецию (потому что новые учреждения предполага-
лось организовать по образцу шведских) Генрих Фик. Через 2 года
(в 1717 г.) Генрих Фик вернулся из Швеции и привез с собой несколько
сот регламентов и разных ведомостей, Петру очень понравилось ино-
земное делопроизводство своей отчетливостью и ясностью: все было
предусмотрено и строго определено формой и давало возможность легко
изучить дело по документам и облегчало розыск нужных бумаг. Кроме
Фика к делу реформы был привлечен Петром барон Люберас. Для рабо-
ты в новых учреждениях нужны были опытные бюрократы. Петр и пору-
чил Люберасу вывезти из Германии нужных людей. Люберас исполнил
573
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
это поручение и, кроме того, составил общий очерк учреждения колле-
гий и подал 28 проектов уставов и регламентов для их руководства. Так
исподволь подготавливалась реформа. В 1717 г. было определено коли-
чество коллегий; в том же году Петр назначил коллежских президентов
и вице-президентов. В 1718 г. был определен особым указом способ
устройства коллегий, в 1719 г. были составлены некоторые из регламен-
тов коллегий, наконец, в 1720 г. был издан генеральный регламент об
устройстве коллегий.
Каждая коллегия состояла из присутствия и канцелярии. В состав
присутствия входили: президент, вице-президент, четыре коллежских
советника и четыре коллежских асессора. (Эти названия, теперь ничего
не значащие, тогда, как видите, имели свой смысл.) Президент назна-
чался государем, вице-президент — Сенатом с утверждением государя,
и, наконец, советники и асессоры назначались Сенатом по представле-
нию коллегии, так что коллегии были самопополняющимися учрежде-
ниями. Президент руководил коллегией, исполнял обязанности предсе-
дателя и имел право доносить Сенату о злоупотреблениях членов колле-
гии и их неспособности к отправлению возложенных на них обязанностей
и о назначении других на их место, иначе говоря, президенту принадле-
жала «верховная дирекция» в учреждении.
Канцелярия коллегии состояла из секретаря, регистраторов, про-
токолистов, актуариуса, иногда переводчика и низших канцелярских
служителей: а) канцеляристов, более или менее самостоятельных чи-
новников, и б) копиистов, т. е. каллиграфов, простых переписчиков
бумаг. Секретарь подготавливал доклады для присутствия, участвовал
в заседаниях без права голоса, принимал прошения от челобитчиков
и наблюдал за деятельностью канцелярских чиновников. Регистратор
вел запись входящих и исходящих бумаг; протоколист, или нотариус, вел
протоколы заседаний присутствия; актуариус хранил бумаги, отвечал за
их целость; переводчик переводил бумаги, написанные на иностранных
языках, на русский язык; низшие канцелярские служители работали под
наблюдением секретаря.
Всех коллегий первоначально было учреждено девять. Три кол-
легии государственные: Чужестранных дел, Военная и Морская; три
финансовые: Камер-коллегия, ведавшая государственные доходы,
Штатс-контор-коллегия, или просто «контора», ведавшая государст-
венные расходы, и Ревизион-коллегия (современный «государствен-
ный контроль»), проверявшая доходы и расходы и наблюдавшая за де-
лами Камер- и Штате-коллегии; затем были еще Коммерц-коллегия,
ведавшая торговлей, Берг- и Мануфактур-коллегия, т. е. ведомство
574
Русская история XVII—XVIII вв.
горнозаводской и фабричной промышленности, и одна судебная, или
Юстиц-коллегия.
Дела в коллегиях решались по строго определенному порядку. Прежде
всего в присутствии должны были слушаться дела государственной важ-
ности, «интересные» дела, по терминологии того времени (то есть такие,
в которых были замешаны интересы казны), а затем частные дела. На ре-
шение государственных дел полагался недельный срок, а для частных —
шестимесячный. По окончании прений присутствие приступало к балло-
тировке, причем младшие члены подавали голоса раньше старших, чтобы
начальство не имело возможности оказывать давление на их совесть.
Приговор составлялся по большинству голосов, а при равенстве их голос
председателя давал перевес. Всякий член, в случае разногласия с боль-
шинством, имел право требовать занесения своего мнения в протокол.
Учреждение коллегий было одним из главнейших проявлений обще-
го стремления Петра превратить Россию в настоящее регулярное евро-
пейское государство. В отличие от прежних приказов с запутанным ве-
домством, учреждавшихся случайно, по мере надобности, и ведавших
либо часть государства по всем делам, либо все государство по известной
части дел, вместо этой груды учреждений, напоминающих коралловую
постройку, Петр хотел создать правильный государственный механизм,
все части которого находились бы в соответствии между собой и, не пре-
пятствуя совместной работе всех, приводили бы одна другую в дейст-
вие — коллегии должны были охватить все области государства, каждая
по своему роду дел.
С учреждением коллегий старые приказы должны были прекратить
свое существование, но есть пословица — «скоро сказка сказывается, да
не скоро дело делается», и при Петре отдельные пестрые учреждения
удержались довольно долго — долго ему не удавалось уничтожить обосо-
бление отдельных ведомств и свести их в стройную систему.
Не удалось, например, Петру уничтожить обособление церковного
ведомства. В 1720 г. Петр отобрал было все монастырские вотчины и ве-
дение их поручил коллегиям, но уже 14 февраля 1721 г. Святейший синод
подал доклад государю, в котором высказывался за возвращение цер-
ковного достояния, ссылаясь на то, что «от гражданских правителей во-
тчины пришли в скудость и нищету». Петр должен был уступить. Мона-
стырская коллегия была подчинена Синоду. В 1724 г. монастырские
и патриаршие вотчины были переданы в ведение Синодального прави-
тельства камер-конторы, впоследствии Экономической коллегии сино-
дального управления, а с 1727 г. для наблюдения были разосланы по име-
ниям комиссары Синодальной команды.
575
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
С другой стороны, сохранялось еще обособление городского и сель-
ского управления.
Стройность и единство системы нарушало также учреждение Глав-
ного магистрата. В конце XVII в. Петр учредил Бурмистерскую палату,
которая с учреждением губерний, как мы знаем, превратилась в Ратушу
города Москвы. Но Петр не отказался от идеи объединить и все россий-
ское купечество, или, как он говорил, «рассыпанную российского купе-
чества храмину собрать воедино». В 1720 г. он учредил в Петербурге Глав-
ный магистрат для управления городским сословием. В 1721 г. Главному
магистрату был дан регламент, в котором были изложены основания го-
родского устройства. Все купцы в финансовых делах находились в веде-
нии магистрата, а не губернатора. Главный магистрат стал как бы деся-
той коллегией, он ведал по всем делам городской класс.
Кроме этого, с учреждением коллегий в 1724 г. сборы с дворцовых
волостей были поручены не Камер-коллегии, а Дворцовой канцелярии.
Сборы церковные поручены были Экономической коллегии Синодаль-
ного управления, а сборы с города — Главному магистрату.
Под конец царствования Петра создалось еще одно территориальное
учреждение местного характера. До 1722 г. малороссийский гетман мало
зависел от контроля великорусских чиновников; в 1722 г. была учрежде-
на особая Малороссийская коллегия.
Учреждение коллегий должно было непременно отразиться на по-
ложении Сената. Сенат раньше совмещал в себе все административ-
ные, судебные и частью законодательные функции, коллегии же по
первоначальной идее должны были быть придаточными при Сенате
учреждениями, с помощью которых осуществлялось разделение труда
между сенаторами, поэтому всякий сенатор был президентом коллегии
и президент коллегии ео ipso1 становился сенатором. Сенат стал, таким
образом, собранием президентов коллегий. Но скоро Петр увидел, что
«сие сначала не осмотра учинено, что ныне исправить надлежит». Ока-
залось, что председатели коллегий не имели возможности ездить в об-
щие заседания, т. е. заседать в качестве сенаторов, и вследствие этого
приходилось рассылать дела сенаторам на дом, чтобы собрать их мне-
ния и отобрать подписи. Кроме того, выяснилась необходимость, что-
бы члены Сената были поставлены над коллегиями «яко свободные от
них, а ныне сами будучи во оных, как могут сами себя судить?» На ос-
новании этих соображений указом 22 января 1722 г. Петр вывел прези-
дентов коллегий из Сената. Сенаторы должны были назначаться особо
1 Тем самым, в силу этого (лат.). — Прим. ред.
576
Русская история XVII—XVIII вв.
из чинов первых трех классов и должны были приносить особую, сочи-
ненную Петром на этот случай присягу. Коллегии, таким образом,
были оторваны от Сената, перестали быть его придатками. Но Петр не
выдержал в этом отношении последовательности и приказал президен-
там трех государственных коллегий (Чужестранных дел, Военной
и Морской) присутствовать в Сенате. В 1722 г. коллегии сделались под-
чиненными Сенату учреждениями, стали посредниками между Сена-
том и губернаторами. Конторы губерний при Сенате и комиссары были
упразднены.
Для приема жалоб на коллегии Петр еще в 1720 г. назначил при Се-
нате «знатную персону». В 1722 г. была учреждена должность рекетмейс-
тера. В его обязанности входил прием жалоб на коллегии и доклад по
ним Сенату, если же из поданных жалоб рекетмейстер убеждался в нали-
чии злоупотреблений со стороны коллегий, то должен был доносить об
этом непосредственно самому государю. При рекетмейстере состояла
особая канцелярия как часть сенатской.
В 1722 г. возникла при Сенате и должность герольдмейстера, и при
нем контора. Еще при первоначальном учреждении Сената Петр упразд-
нил Разрядный приказ, в котором велись записи служебных назначе-
ний, наград и перемещений, и велел быть разрядному столу в Сенате.
К Сенату, таким образом, перешло писание в чины, назначение на долж-
ности, списки служащих, дела по службе и наблюдения за неукоснитель-
ным отправлением службы. В 1722 г. этот разрядный стол превратился
в герольдмейстерскую контору.
К 1722 г. относится и установление при Сенате чрезвычайно важного
института прокуратуры. Я говорил вам, что для надзора за деятельностью
государственных учреждений была учреждена должность фискалов, кото-
рые должны были доносить о казнокрадстве, взяточничестве и хищениях
должностных лиц и возбуждать негласные дела, «которые не имеют чело-
битчиков о себе». При Сенате состоял генерал-фискал с четырьмя помощ-
никами, в губерниях — провинциал-фискал с тремя помощниками, а во
„ всяком городе — два или три городовых фискала. Эти органы надзора ско-
ро оказались неудовлетворительными, т. к. фискалы реагировали только
на совершенные служебные преступления, а не предупреждали их. Нужда
в органах, которые заботились бы и о предупреждении злоупотреблений,
и заставила Петра Великого перенести на русскую почву французский ин-
ститут прокуратуры, деятельность которого ему пришлось наблюдать во
время второго своего путешествия за границу.
Петр учредил институт прокуратуры указом 12 января 1722 г. Во гла-
ве прокуроров был поставлен генерал-прокурор, его помощником был
577
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
обер-прокурор — оба они назначались государем. В ведении генерал-
прокурора находились прокуроры при коллегиях и надворных судах, ко-
торые избирались генерал-прокурором и утверждались Сенатом. Гене-
рал-прокурор был «оком государевым» и «стряпчим о делах государст-
венных», т. е. защитником государственных интересов. В качестве «ока
государева» он должен был смотреть за сенатской канцелярией, «чтобы
не на столе только дела вершались, но самым действом по указам испол-
нялись», т. е. чтобы сенатские постановления не валялись подолгу в кан-
целярии, а отсылались немедленно в надлежащие места для исполнения.
Все дела, поступившие в Сенат, проходили через руки генерал-прокуро-
ра и им вносились на обсуждение Сената. Прокурор же созывал чрезвы-
чайные и общие сенатские заседания, руководил прениями, ставил во-
просы на баллотировку, словом, играл роль председателя, наконец, ему
принадлежало право протестовать против сенатских постановлений
и доносить государю о неправильности действий сенаторов. Генерал-
прокурору принадлежало также право законодательной инициативы: он
мог возбуждать вопросы об издании новых законов. Генерал-прокурор
обязан был объявлять Сенату «слово государя» и представлять последне-
му сенатские доклады, рапорты и мемории.
Что касается компетенции Сената, то и она в конце царствования
Петра Великого подвергалась некоторым изменениям. Петр учреждал
Сенат для руководства делами государственного управления в свое от-
сутствие. Во время частых отлучек Петра в первую половину царствова-
ния Сенат заменял личность государя, и до 1722 г. он пользовался даже
правом издавать законы в отсутствие государя. Сенат очень широко
пользовался своим правом и приостанавливал даже именные указы Пет-
ра. Так, Сенат взял в свои руки Поместный приказ, подчинявшийся до
того московскому губернатору, уничтожил Ямской приказ, передал «ро-
зыскные дела» (то есть дела по политическим преступлениям) в ведение
Преображенского приказа, разрешил рубку дуба в Сибири, в Архангель-
ской губернии и Уфимской провинции вопреки именному указу Петра
1719 г., т. к., по мнению Сената, запрещение рубки леса тяжело отзыва-
лось на материальном благосостоянии жителей.
После Ништадтского мира прекратились частые отлучки Петра из
столицы, и он мог принимать более деятельное участие в государствен-
ном управлении, поэтому в 1722 г. последовал указ, которым ограничи-
валось прежнее законодательное право Сената. Сенат имел право в от-
сутствие государя издавать указы и чинить по ним исполнение, но не
мог их печатать, «ниже утверждать по тех мест, — читаем мы в указе, —
пока от нас оный апробован, напечатан и к регламентам присовокуплен
578
Русская история XVII-XVIII вв.
будет». Другими словами, у Сената было отнято право законодательной
санкции. Но все же Сенат принимал участие в законодательстве как за-
конодательно-совещательное учреждение: он возбуждал вопросы об от-
мене старых законов, об издании новых, или по собственному усмотре-
нию, или по представлению коллегий, он составлял и обсуждал проекты
законов и на его обязанности лежала публикация утвержденных госуда-
рем законов.
С 1711 по 1714 г. Сенат находился в Москве, переселяясь по време-
нам в полном составе или частью в Петербург, с 1714 г. он имел постоян-
ное местопребывание в Петербурге и приезжал в Москву только на вре-
мя, где осталась канцелярия Сенатского управления. В 1722 г. в Москве
были учреждены Сенатские конторы, каждая с одним сенатором и дву-
мя асессорами. Целью учреждения этих контор было облегчение сноше-
ний Сената с провинциальными учреждениями и решение мелких теку-
щих дел.
В такой вид вылилось центральное управление при Петре Великом,
после всех перестроек, надстроек, поправок и дополнений.
Заимствуя из Швеции образцы центральных учреждений, Петр си-
лой вещей вынужден был соответственно им перестроить и местное
управление. По шведской системе центральные органы управления на-
ходились в тесной связи с областными; нельзя было ввести одни цент-
ральные учреждения, не заимствуя областных, потому что только пра-
вильная деятельность областных учреждений давала содержание дея-
тельности учреждений центральных.
Тот же самый Фик, который составлял проект центральных учрежде-
ний, представил описание шведского местного управления, в котором
параллельно с шведскими губернскими должностями указывал на соот-
ветствующие им русские губернские власти. По этому вопросу Фик
представил в Сенат доклад. С осени 1718 г. по докладу Фика Сенат начал
обсуждать перемены местных учреждений, а в ноябре того же года они
были выработаны и утверждены. В 1719 г. новые учреждения были введе-
ны в Петербургской, а в 1720 г. — в остальных губерниях.
Новая система областного управления вводила и новое администра-
тивное деление.
В 1708 г., как мы знаем, Петр разделил всю Россию на 8 губерний, но
на практике оказалось, что эти административные единицы слишком
велики и неудобны для управления. В 1715 г. все губернии были поделе-
ны на доли под управлением ландратов; на каждую долю было положено
приблизительно 5500 дворов. Вот эти-то доли по новой реформе и были
заменены провинциями по 5 на каждую губернию.
579
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Главным правителем провинции был воевода. Обязанности воеводы
были чрезвычайно обширны: на нем лежало наблюдение за безопасно-
стью и благоустройством провинции, ему было поручено следить за со-
блюдением законов и надзирать над всеми органами провинциального
управления. В качестве лица, которому поручено было наблюдение за
безопасностью провинции, воевода должен был заботиться о хорошем
содержании крепостей, о расквартировании и продовольствии войск,
должен был бороться со шпионством, нищенством, бродяжничеством,
воровством и пр. Хотя воевода не имел права вмешиваться в отправление
правосудия, но он мог пресекать судебную волокиту, должен был отсы-
лать к суду вовремя тяжких преступников и вовремя приводить в испол-
нение судебные приговоры. На воеводу были возложены также заботы
о развитии торговли, промышленности и просвещения; особенное вни-
мание он должен был обращать на города, чтобы там процветали рукоде-
лия и мануфактуры. Заседал провинциальный воевода в особом присут-
ственном месте, которое носило название «провинциальной канцеля-
рии».
На практике воевода действовал не один, а стоял во главе целого
ряда учреждений и властей, существовавших в провинции. Прежде всего
в некоторых значительных пунктах, опасных в военном отношении,
были поставлены коменданты и обер-коменданты, которые заведовали
крепостями и гарнизоном и подчинялись губернатору. Для финансового
управления во всех провинциях были созданы три должности, кроме во-
еводы: камерир, рентмейстер и провиантмейстер.
Камерир поставлен был в зависимость от Камер-коллегии и заведо-
вал государственными приходами, надзирал за всеми сборами, получал
и проверял отчеты от местных властей и отсылал их на рассмотрение Ка-
мер-коллегии и Штатс-конторы. Кроме этого, он наблюдал за казенны-
ми подрядами, заведовал государственными имуществами, отдавал на
откуп разные казенные статьи и надзирал за хозяйством местных обще-
ственных учреждений. Камерир заседал в особом присутственном месте,
называвшемся «земской конторой».
Получая и проверяя отчеты и счета, камерир не имел права получать
деньги и расходовать их. Деньги получал и хранил в особой земской каз-
не (рентерее) рентмейстер; расходы же велись только по особым ассиг-
новкам, выданным из центрального учреждения — Бург-коллегии.
Провиантмейстер заведовал казенными хлебными магазинами в про-
винции. Дело в том, что при Петре значительная часть казенных сборов
поступала натурой, а т. к. казне все равно надо было покупать хлеб для
армии, то он и ссыпался в особые казенные магазины.
580
Русская история XVII-XVIII вв.
Каждая провинция по новой реформе была разделена на округа, ко-
торые назывались дистриктами. Эти дистрикты большей частью совпа-
дали со старыми уездами. Во главе дистрикта поставлен был земский
комиссар, до 1724 г. бессрочно назначаемый Камер-коллегией, а с 1724 г.
избираемый дворянами. Земский комиссар совмещал в себе в уезде
функции воеводы, рентмейстера, камерира и провиантмейстера. Он со-
бирал подати с уезда, которые записывались земским писарем в приход-
ную книгу. По истечении месяца денежную наличность он отправлял
в рентерею, в провинциальное казначейство, с отчетом о приходах и рас-
ходах собранных сумм, представляемых в земскую контору. По истече-
нии года он должен был представить годовой отчет. Кроме этого, зем-
ский комиссар следил за правильным исполнением рекрутской, постой-
ной и других повинностей, за исправным состоянием дорог, принимал
меры против беглых и разбойников, заботился о насаждении добрых
нравов и о распространении просвещения, о том, «чтобы подданные при
всех случаях страху Божию и добродетели, к добрым поступкам, правде
и справедливости ко всем людям тако-ж к подданнейшей верности и по-
корности Его Царскому Величеству обучены и наставливаны были; та-
ко-ж чтобы они своих детей в таких добрых порядках воспитали, а сколь
возможно читанию и письму обучали, к тому ж никому ни какого плу-
товства, татьбы, обмана, богохуления, и прочих всяких грехов не попу-
скать, но отдать таких немедленно к суду». Конечно, на деле земский
комиссар едва успевал справляться с земскими сборами, да и то с помо-
щью военных отрядов, расставленных по округам. Другими словами, на
земском комиссаре лежала не только полиция безопасности, но и поли-
ция нравов.
Мы рассмотрели постановку администрации в провинции и в ди-
стрикте. Теперь посмотрим, в чьих руках находился суд.
Познакомившись со шведским государственным устройством, Петр
проникся симпатией к отделению суда от администрации. В 1719 г. но-
вое судебное устройство было введено в жизнь и приняло следующий
вид: вся территория России разделялась в судебном отношении на окру-
га, приписанные к своему надворному суду, который являлся высшей
областной судебной инстанцией. Пять судебных округов совпали с пре-
делами губерний: Московской, Нижегородской, Казанской, Киевской
и Азовской. Три губернии (Петербургская, Смоленская и Сибирская)
оказались слишком обширными для судебных округов, и в них было уч-
реждено по 2 округа. В Петербургской губернии были учреждены Петер-
бургский и Ярославский округа; в Смоленской — Рижский и Смолен-
ский; в Сибирской — Тобольский и Енисейский для Западной и Восточ-
581
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ной Сибири. В Архангелогородской и Астраханской губерниях совсем
не было надворных судов.
Надворные суды были коллегиального устройства и состояли из
президентов, вице-президентов и обыкновенно из 6 надворных со-
ветников. Председателями надворных судов со званием президентов
и вице-президентов в большинстве случаев были провинциальные
начальники, губернаторы, вице-губернаторы или местные воеводы.
В данном случае назначением губернатора и воеводы председателем
суда нарушался принцип отделения суда от администрации. Но Петр
исходил здесь из того соображения, что благодаря соединению суда
и администрации в лице председателя «произойдет лучшее в тех де-
лах отправление», вместе с тем он думал, что представители админи-
стративной власти юстиции не будут касаться. Значит, одни и те же
лица в разных учреждениях должны были работать по-разному. При
надворном суде находилась канцелярия под управлением секретаря.
Была установлена чрезвычайно мелочная отчетность, канцелярщина,
если можно так выразиться: каждый шаг надворного суда должен был
оставлять след на бумаге, все должно было заноситься в протоколы,
должны были вестись книги, в которых записывалось содержание вхо-
дящих и исходящих бумаг, и пр. Эту канцелярщину Петр вводил для
того, чтобы судьи решали дела как можно правильнее и чтобы иметь
возможность их контролировать. Гражданские дела постановлено
было решать по большинству голосов, а при равенстве голосов имел
значение голос председателя. В уголовных делах при равенстве голо-
сов должно было приниматься более снисходительное решение, «ибо
в сомнительных и в неясных делах сей способ правильнее и безопас-
нее есть: лучше повинного оправдать, чем невинного безосмотритель-
но осудить». (Вот когда был высказан в нашем законодательстве прин-
цип, который составляет отличительную черту судебных учреждений
Александра II.)
В провинции нижние суды были учреждены двух типов: коллегиаль-
ные и единоличные. Коллегиальные суды находились в некоторых наибо-
лее важных городах и состояли из председателей, называвшихся обер-
ландрихтерами, и из двух или четырех членов — асессоров. Во всех осталь-
ных городах были введены единоличные органы суда, «городовые судьи».
Компетенция нижних судов была та же, что и компетенция надворных, но
они не могли некоторые наиболее важные уголовные дела доводить до
конца, а должны были посылать их на утверждение высшей инстанции,
надворного суда. К таким делам относились те, за которые грозила смерт-
ная казнь или политическая смерть (то есть лишение всех прав). К над-
582
Русская история XVII—XVIII вв.
ворным судам нижние суды обращались и сами в затруднительных случа-
ях, в надворный суд направлялись и жалобы на решения нижних судов,
наконец, сами надворные суды могли требовать дела из нижних судов на
ревизию по жалобе одной из сторон на неправильный суд.
Вот каково было первоначальное устройство суда в области. Вы ви-
дите, что тут довольно далеко была проведена идея отделения суда от
администрации. Тогда этот принцип считался непреложным правилом
в науке государственного права. Но русское общество не признавало та-
кого порядка суда и по старой привычке продолжало обращаться к вое-
водам. Когда не нравился кому-либо приговор нижнего суда, обыкно-
венно жаловались не в надворный суд, а воеводе, рассматривая его как
начальника над судом. К сожалению, в инструкции Петра воеводам для
этого было известное основание: воеводам поручено было следить за
правильностью отправления правосудия, а потому они и не задумыва-
лись требовать от суда присылки какого-либо дела в свою канцелярию.
Результатом такого положения вещей были постоянные столкновения
суда и администрации. Опыт жизни заставил Петра отказаться от прин-
ципа отделения суда от администрации, первоначально положенного
в основу судебно-административных преобразований.
Единоличные суды в городах, коллегиальные нижние суды были от-
менены, а взамен их в каждой провинции учреждены новые коллегиаль-
ные суды. Они состояли из воеводы и из двух или одного асессора для
скорости отправления правосудия, В городах, отстоявших от провинци-
ального воеводы на 200 верст, был учрежден меньший суд из одного су-
дебного асессора, который назначался воеводой и состоял под его коман-
дой. Надворные суды сохранялись в качестве высшей инстанции над
провинциальными судами. Хотя провинциальные суды и были как бы
коллегиальными учреждениями, но в действительности асессоры явля-
лись только помощниками воеводы, а не равноправными членами суда,
они были даже подчинены провинциальным судам, членами которых со-
стояли. Так, следовательно, была восстановлена судебная власть преж-
них воевод.
Слияние судебной и административной властей в лице воеводы
было вторым решительным шагом в том направлении, по которому шел
Петр Великий в судебной реформе, назначив губернаторов и воевод
председателями надворных судов. В слиянии суда и администрации пра-
ктика жизни пошла еще дальше: асессоры стали заниматься не одними
только судебными делами, но по своей деятельности стали уподобляться
прежним воеводским товарищам. Жизнь брала свое, не укладываясь
в намеченные для нее рамки. Единственным цельным результатом по-
583
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
пытки отделения суда от администрации было существование в ряду
коллегий особого органа, заведовавшего судебными учреждениями
(Юстиц-коллегия), и, кроме того, несколько областных трибуналов, ка-
ковыми были надворные суды. Но в последних идея отделения суда от
администрации не была проведена вполне.
Лекция XXI
В этой лекции я остановлю ваше внимание еще на одной реформе
Петра Великого, которой мы уже касались вскользь, но которая не была
еще освещена во всей полноте. Я разумею реформу церковного управ-
ления. Вы знаете, что по смерти патриарха Адриана (16 октября 1700 г.)
Петр оставил патриарший престол незамещенным, а назначил рязан-
ского митрополита Стефана Яворского, родом малоросса, «местоблю-
стителем патриаршего престола». Уже в 1700 г. Петр проникся непри-
язненным и ревнивым чувством по отношению к патриарху. В XVII в.
патриарх нередко, в силу некоторых обстоятельств, конкурировал с цар-
ской властью.
При Михаиле Федоровиче патриархом был отец царя, опытный го-
сударственный человек, который фактически и правил государством;
сын уступал ему первое место во всем. Такое положение патриарха, со-
здавшееся в силу случайных обстоятельств, сделалось потом прецеден-
том. Честолюбивый патриарх Никон выступил с притязаниями пользо-
ваться тем же влиянием, что и отец государя при Михаиле Федоровиче.
Из-за этого между царем и патриархом возник конфликт, который окон-
чился поражением патриарха.
Патриаршество так или иначе давало чувствовать и Петру свою силу
и значение. В юношеские годы царя патриарх Иоаким не раз журил его
за разгул, за его дружбу с иноземцами и осуждал за некоторые инозем-
ные пристрастия, вроде бритья бород и т. п. Для всех недовольных пе-
тровскими нововведениями патриарх сделался нравственным оплотом.
Хотя Адриан не выступал резко и открыто против реформ Петра, но
в глазах царя он был виновен уже тем, что молчал и не защищал его но-
вовведений.
Петр проникся ненавистью к институту патриаршества и ко всему
древнерусскому клерикализму. «О, бородачи, бородачи! — говорил он, —
отец мой имел дело только с одним, а мне приходится иметь дело с тыся-
чами; многому злу корень — старцы и попы».
Проникнувшись ненавистью к клерикализму, Петр давал волю
своим чувствам по отношению к духовенству в тех оргиях, которые он
устраивал со своим «всешутейшим и всепьянейшим собором», во гла-
ве с «всешутейшим патриархом Яузским и Кокуйским». Эти оргии
были самыми неприличными пародиями на патриарха, освященный
собор и весь монашеский и священнический чин. В 1715 г. Петр взду-
мал женить «всешутейшего патриарха», своего бывшего учителя, Ни-
киту Зотова, на вдове Стремоуховой, несмотря на то что ему было
585
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
70 лет. Напрасны были ходатайства сына Зотова, Конона Никитича,
пощадить старость отца, не срамить старика, свадьба была решена.
Венчал Зотова девяностолетний священник Архангельского собора.
Весь январь 1715 г. длились свадебные торжества, на которых присут-
ствовала и Екатерина с придворными дамами, из этих придворных
дам боярыня Ржевская носила звание «князя-игуменьи». В шутовских
костюмах, со свистом, трещотками и хохотом носилась по улицам сва-
дебная процессия, производя дикую какофонию звуков; но это еще не
все: вместе с тем раздавался звон колоколов всех московских церквей.
Царь приказал поить чернь вином на улицах и рынках — везде разда-
вались крики: «Да здравствует патриарх с патриаршею». Когда Зотов
умер, его место занял Бутурлин, носивший до того времени титул «шу-
товского митрополита Петербургского». Избрание нового патриарха
происходило 28 декабря 1717 г., а рукоположение 10 января 1718 г., Петр
сам начертал особый чин избрания «всешутейшего патриарха». Роль
царя при избрании играл князь-кесарь Иван Федорович Ромоданов-
ский, сын первого князя-кесаря.
В написанном ритуале Петр пародировал во всех деталях церковный
чин избрания действительного патриарха, так что совершалась прямо
кощунственная пародия на церковный обряд: «собравшимся на старом
дворе папы и седшим архижрецам начинают оные петь песнь Бахусову,
потом восходит князь, великий оратор, на высокое место и чинит преди-
ку, увещевая, дабы прилежно просили Бахуса и не по каким фикциям, но
ревностным по оным сердцем избирали, и потом итить всем в каменный
дом, по учрежденной конклавии».
Здесь в шутовском виде были певчие, попы, дьяконы, архимандри-
ты, суфраганы, архижрецы, князь-папины служители. Пародирова-
лось несение образа, как делалось при избрании патриарха, — такую
роль играл здесь «Бахус, несомый монахами великой обители» (намек
на обряд несения образа Спасителя монахами Троице-Сергиевского
монастыря при избрании настоящего патриарха). В каменном доме те-
атральный государь, князь-кесарь, говорил членам «всешутейшего со-
бора» речь, напоминающую речи, некогда произносимые царями при
избрании патриархов. Потом происходил выбор из трех кандидатов.
По окончании баллотировки, совершаемой с использованием яиц, но-
воизбранного поздравляли, величали многолетием, потом сажали
в громадный ковш и несли в собственный его дом, где опускали в чан
с вином. За избранием следовало поставление. Чин поставления, на-
чертанный Петром, был пародией поставления архиереев. Поставля-
ющий, возглашая: «Пьянство Бахусово да будет с тобой», намекал на
586
Русская история XVII—XVIII вв.
священные слова: «Благодать святого Духа да будет с тобой». Подобно
тому, как архиереев заставляют произносить исповедание веры, шу-
товской князь-папа исповедовал поклонение уродливому пьянству:
«вином яко лучшим и любезнейшим Бахусовым, чрево свое, яко боч-
ку, добре наполняю, так что иногда и ядем, мимо рта моего носимым,
от дрожания моей десницы и предстоящей очесех моих мгле, не вижу,
и тако всегда творю и учити мне врученных обещаюсь, инако же мудр-
ствующие отвергаю, и яко чуждых творю и... маствую всех пьянобор-
цев, но якоже вышерек творити обещаюсь до скончания моей жизни,
с помощью отца нашего Бахуса, в нем же живем, а иногда и с места не
двигаемся и есть ли мы или нет — не ведаем (пародия на слова Священ-
ного Писания «о нем же живем, движемся и есмы»), еже желаю тебе,
отцу моему, и всему нашему собору получить. Аминь». Следовало руко-
положение: во имя разных принадлежностей пьянства, пересчитывае-
мых одна за другой: пьяниц, скляниц, шутов, сумасбродов, водок, вин,
пив, бочек, ведер, кружек, стаканов, чарок, карт, табаков, кабаков и пр.
Потом следовало облачение новопоставленного с произнесением выра-
жений, напоминающих облачение первосвященников. Например: «об-
лачается в ризу неведения своего»; флягу возлагая, произносилось: «сер-
дце исполнено вина да будет в тебе»; нарукавники возлагая: «да будут
дрожащи руце твои»; отдавая жезл: «дубина Дидана вручается тебе, да
разгонявши люди своя». Первый жрец помазывал крепким вином голо-
ву новопоставленного и делая образ круга около его глаз, произнося та-
кое выражение: «Тако да будет кружиться ум твой». Наконец, на него
надевали подобие первосвященнической шапки с возгласом: «Венец
мглы Бахусовой возлагаю на главу твою, да не познаеши десницы твоей,
во пьянстве твоем». Все хором пели «аксиос». Новопоставленный садил-
ся на бочку, игравшую роль первосвященнического седалища. Он испи-
вал Великого Орла — как назывался огромный кубок — и давал пить из
него же всем другим. Пением многолетия оканчивался чин поставления.
Устраивая неприличные пародии, поставляя «всешутейшего патри-
арха», дыша ненавистью к клерикализму, стремясь дискредитировать
патриаршую власть столь грубыми средствами, Петр не мог собраться
поставить действительного патриарха. Стефан Яворский целых 20 лет
просидел местоблюстителем патриаршего престола и управлял русской
церковью, но действовал не один, а совместно с освященным собором.
Казалось, что остается старый порядок — на самом же деле от старины
осталась только одна форма. В состав освященного собора входили все
митрополиты, архиепископы и епископы, но управляли делами не все
вместе, а в известной очереди, т. к. заседания собора сделались постоян-
587
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ними. При местоблюстителе патриаршего престола образовалось, таким
образом, постоянное учреждение из очередных членов освященного со-
бора. Это учреждение было как бы прототипом Синода, подобно тому
как «боярская консилия» была прототипом Правительствующего сена-
та, это было промежуточное звено между древним освященным собором
и Святейшим синодом. Так продолжалось до 1721 г., когда был издан
«Духовный регламент», учредивший Духовный коллегиум, вскоре пере-
именованный в Святейший Правительствующий Синод.
Ближайшим сотрудником Петра в этой коренной церковной рефор-
ме и автором «Духовного регламента» был псковский архиепископ Фео-
фан Прокопович, родом малоросс, — живой, умный и энергичный чело-
век. Он кончил Киевскую академию и, кроме того, учился в католиче-
ских коллегиях в Кракове, Львове и даже в самом Риме. В этих коллегиях
он проникся антипатией к католичеству, к схоластическому богословию
и вообще к «папежскому духу», которого не терпел и Петр Великий.
В данном случае, как можно видеть, сошлись люди с одинаковыми
взглядами. Феофан Прокопович был полной противоположностью Сте-
фану Яворскому в отношении к католичеству. Стефан Яворский тоже
учился в католических коллегиях, но вынес оттуда, наоборот, симпатии
к католицизму.
Изучая протестантское богословие, Ф. Прокопович усвоил некото-
рые протестантские воззрения и выражал их в своих произведениях, что
вызвало даже полемику в русской литературе (Стефан Яворский составил
огромное сочинение «Камень веры», наполненное скрытой полемикой
с Ф. Прокоповичем). Петр, сам воспитанный на протестантизме, позна-
комившись в Киеве в 1716 г. с Ф. Прокоповичем, который приветствовал
его речью и поразил Петра своим умом, жизнерадостностью и остроуми-
ем, сделал его епископом Псковским и перевел его в Петербург. С этого
момента Прокопович стал правой рукой Петра в церковных делах: он
и написал «Духовный регламент», который был отредактирован самим
Петром. Феофан Прокопович и Стефан Яворский были представителя-
ми двух главнейших направлений в русской богословской науке, которая
и в позднейшее время развивалась в пределах этих двух направлений:
одно из них тяготело к католицизму, другое — к протестантизму.
Надо заметить, что Феофан Прокопович был не только сотрудником
Петра, но и собутыльником. Сохранился ряд анекдотов, в которых рас-
сказывается об участии Феофана Прокоповича в пирушках. Рассказыва-
ют, например, такой случай. Петр, услыхав о том, что Феофан Прокопо-
вич слишком уж предается кутежам, и желая проверить эти слухи, явил-
ся раз ночью и застал Феофана Прокоповича в компании приятелей за
588
Русская история XVII-XVIII вв.
пирушкой. Те не растерялись и не смутились и встретили Петра пением:
«Се жених грядет во полунощи». Петра так это развеселило, что он даже
и не наложил никакого наказания на участников кутежа.
«Духовный регламент» Феофана Прокоповича — не сухой научный
трактат, а живое литературное произведение, памятник не только зако-
нодательства, но литературы и общественной мысли.
В «Регламенте» совершенно справедливо указывалось на вред еди-
ноличного управления патриарха и на политические неудобства, про-
исходящие от его преувеличенной авторитетности не только в делах
церковных, но и в государственных. «От соборного правления можно
не опасаться отечеству мятежей и смущения, яковые происходят от еди-
ного собственного правителя духовного», — читаем мы в «Регламенте».
«Ибо простой народ не ведает, как разнствует власть духовная от само-
державной; но, великою высочайшего пастыря честию и славою удив-
ляемый, промышляет, что таковой правитель есть то второй государь
самодержцу равносильный, или и больше его, и что духовный чин есть
другое и лучшее государство». При таком взгляде на патриарха, как на
лицо, облеченное властью, равной монаршей, в случае конфликта меж-
ду ними «простые сердца духовному паче, нежели мирскому правителю,
согласуют и за него поборствуют и бунтоватися дерзают, и льстят себе,
окаянныя, что они по самом Бозе поборствуют». Этим пользуются «ко-
варные человецы», враждующие на государя, и побуждают народ к по-
добному «беззаконию». Так Петр совершенно ясно указал на неудобст-
во иметь авторитетную единоличную духовную власть. Патриарх был
опасным конкурентом для самодержавного государя: народ ставил
власть духовную выше светской. Кроме этого у Петра были и другие мо-
тивы, побуждавшие его к преобразованию церковного управления: он
был поклонником вообще коллегиальной системы в управлении: «ею
известнее изыскуется истина, нежели единым лицом: чего один не изы-
скует, то постигнет другой». Затем, коллегия пользуется, как казалось
Петру, большим почтением и авторитетом, чем единоличное прави-
тельство: в ней нет места пристрастию и лихоимному суду. Однако
и в коллегиях взяточничество было не менее развито, нежели в прика-
зах, потому что дела только формально решались коллегией, а по суще-
ству вся работа производилась в канцеляриях канцеляристами, и там
были возможны всякие злоупотребления. Кроме того, Петр был уверен,
что при единоличном правлении дела решаются медленнее, чем при
коллегиальном. Это было общим убеждением века, которое впоследст-
вии было разбито самой жизнью, что и повело к замене коллегий мини-
стерствами.
589
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
По «Регламенту», Синод должен был состоять из 12 правительствен-
ных особ, назначавшихся государем из митрополитов, архиепископов,
игуменов и протопопов, причем эти чины по очереди должны были ис-
правлять обязанности синодальных членов. Присутствие Синода состо-
яло из президента, двух вице-президентов, четырех советников и четы-
рех асессоров, как и во всех коллегиях. Председатель избирался госуда-
рем и обязательно из архиереев. При Синоде, так же как и при Сенате,
были учреждены фискалы для наблюдения за злоупотреблениями и для
своевременного представления о них в Синод, эти фискалы получили
название инквизиторов, с прото-инквизитором во главе. В 1722 г. они
были подчинены синодальному обер-прокурору, обязанности которого
были тождественны с обязанностями генерал-прокурора в Сенате; как
последний был «государевым оком» в Сенате, так первый — в Синоде.
Так же, как генерал-прокурор в Сенате, обер-прокурор состоял во главе
канцелярии, которой заведовал обер-секретарь.
Делопроизводство в Синоде было определено на общем основании
Генеральным регламентом. Всякое дело сначала поступало в канцеля-
рию, оттуда вносилось в присутствие, где после доклада происходили
под руководством председателя прения, заканчивавшиеся баллотиров-
кой, причем подача голосов начиналась с младших членов, чтобы они не
находились под давлением старших. Дела решались по большинству го-
лосов, причем при равенстве голос председателя давал перевес. Однако
в общее присутствие вносились только наиболее важные дела, а осталь-
ные рассматривались в особых конторах, учрежденных при Синоде:
в конторе судебных дел, раскольнических дел и пр. Во главе контор сто-
яли члены Синода — советники и асессоры. Некоторые дела не строго
церковного, а общегосударственного характера Синод должен был раз-
решать совместно с Сенатом на особых конференциях.
Что касается компетенции Синода, то «Регламент» прямо устанав-
ливает, что Синод имеет силу и власть патриарха, отсюда Синоду при-
своен и титул «Святейшего». Сам Петр в одном из своих указов писал:
«За благо рассудили мы установить со властью равнопатриаршею духов-
ный Синод». В качестве преемника патриарха Синод получил в свое ве-
дение епархию, которая прежде находилась под непосредственным
управлением патриарха. Этой епархией Синод стал управлять через кол-
легию, которая заменила прежний Патриарший приказ и получила на-
звание «дикастерии», или «консистории». Вся полнота власти патриарха
в церковных делах перешла к Синоду. Ему принадлежала высшая адми-
нистративная власть в церкви: он выполнял следующие функции: 1) дол-
жен был следить за чистотой веры, за правильностью вероучения, дол-
590
Русская история XVII-XVIII вв.
жен был бороться с ересями, расколом, заботиться о религиозном прос-
вещении народа и о распространении христианства среди язычников;
2) в качестве высшего административного органа Синод должен был
наблюдать за всем церковным управлением, органы которого были под-
чинены ему; кроме этого, он должен был 3) назначать духовных лиц на
должности; 4) заботиться о материальном благосостоянии церквей и за-
ведовать церковными имуществами, переданными ему из Монастыр-
ского приказа. Для управления этими имениями у Синода были особые
чиновники — комиссары Синодальной команды, которые являлись
приказчиками в имениях. Синод был верховной инстанцией церковного
суда и высшим церковным судом. На его разрешение в апелляционном
порядке поступали следующие дела: 1) о преступлениях против веры:
о богохульстве, расколе, ересях и волшебстве; 2) о преступлениях против
семейного права (например, дела о браках, заключенных в недозволен-
ных степенях родства); 3) дела по обвинению духовных лиц в брани,
в бою, в краже, в обидах и в бесчестиях. В качестве церковного суда пер-
вой инстанции Синод разбирал: 1) дела по жалобам на архиереев со сто-
роны других духовных лиц, 2) дела по жалобам архиереев друг на друга
и 3) дела по жалобам на синодальных членов. Наконец, мы видим у Си-
нода и законодательную власть: он мог дополнять свой «Регламент»
с окончательной санкцией государя; если же государя не было в столи-
це, Синоду предоставлялось право сноситься с Сенатом относительно
новых законов, но не публиковать их впредь до «апробации». Такова
была компетенция Синода.
Естественно возникает вопрос: какое место занял Синод в ряду дру-
гих высших государственных учреждений?
Название Синода «Правительствующим» говорит за то, что он был
равен Сенату. Сам Петр на одном из докладов положил резолюцию
именно в этом смысле: «Понеже Синод в духовном деле равную власть
имеет, как Сенат в гражданском, того ради решпект и послушание ему
равное отдавать надлежит». Это равенство с Сенатом сказывалось
и внешним образом, недаром Петр поместил Сенат и Синод в одном
и том же здании: в правом крыле — Синод, а в левом — Сенат. Но, с дру-
гой стороны, Синод нередко рассматривался и оценивался как одна из
коллегий, и даже сначала назывался «Духовный коллегиум». В некото-
рых отношениях он был подчинен Сенату: во время отсутствия государя
Синод вносил свои генеральные определения на рассмотрение Сената;
кроме этого, и во время присутствия государя всякие докладные пункты
Синода по законодательным делам прежде представления государю
должны были рассматриваться и разрешаться Сенатом. Наконец, адми-
591
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
нистративные распоряжения Синода нуждались в обсуждении Сената
и могли быть кассированы им. Значит, Синод занимал среднее положе-
ние: в некоторых отношениях он был равен Сенату, в других — коллеги-
ям.
Учреждение Синода знаменует собой новую эпоху в истории не
только нашего церковного, но и государственного развития. Петр вы-
шел из затруднения, перед которым стоял целых 20 лет. Его церковно-
административная реформа лишила высшую церковную власть того по-
литического влияния, какое принадлежало ей в XVII в. Вопрос об отно-
шении церкви к государству решен был в пользу государства.
Поставив церковь в зависимое положение от государства, Петр по
отношению к ней применил ту же политику просвещенного абсолютиз-
ма, которой запечатлена его деятельность в гражданской области. Из-
данный Петром «Духовный регламент» был не только учредительной
хартией, но касался и содержания деятельности будущего учреждения,
давал Синоду целый ряд предписаний относительно действий на буду-
щее время, относительно управления церковью, устройства, улучшений
и возможных исправлений. В этом отношении «Духовный регламент»
является в высшей степени интересным памятником, важным для оцен-
ки политики Петра Великого.
«Духовный регламент» начинает с преследования того, что по неве-
жеству боготворили раньше, не допуская критики. Сюда относятся пре-
жде всего жития святых, из которых многие были явно вымышленными.
Но автор «Регламента» упускает из виду одно обстоятельство: жития свя-
тых писались не для того, чтобы сообщать фактические сведения, а в на-
зидание на готовые темы. Конечно, с точки зрения исторической дейст-
вительности они не выдерживают критики — это были моралистические
произведения, для которых тот или иной святой был только поводом
к нравоучению, поэтому они и писались обычно по известному опреде-
ленному шаблону. Автор «Регламента», не понимая характера древне-
русской агиографии, считал многие жития святых подделкой и подло-
гом. Кое-что в этом отношении и действительно было: например, мож-
но указать на житие Ефросима Полоцкого с его «сугубой аллилуйей», на
которое ссылались раскольники. Рядом с житиями святых Петр задел
акафисты и молитвы, распространявшиеся из Малороссии и ничего
противного церковной истине не заключавшие.
Петр подчеркнул необходимость их исключения, «дабы по времени
не вошли в закон и совести человеческой не отягощали». «Регламент»
предписывал Синоду искоренять суеверия. На Руси соблюдался, на-
пример, обычай ничего не делать по пятницам, «дабы пятница не раз-
592
Русская история XVII—XVIII вв.
гневалась», и строго поститься 12 пятниц для получения духовных и те-
лесных благ. Пятница в народе олицетворялась, и духовенство, идя на-
родному суеверию навстречу, приурочило святую Параскеву к этой
пятнице. Культ пятницы возник от торгов, которые обыкновенно со-
вершались в этот день, пятница сделалась символическим образом, си-
лой, которая покровительствовала торговцам. В Малороссии создался
даже особый культ пятницы, водили с крестным ходом женщину с рас-
пущенными волосами, называли ее Пятницей и давали ей перед церко-
вью дары. Духовенство сквозь пальцы смотрело на такие вещи и нако-
нец на место пятницы поставило святую Параскеву. В иных местах
попы, потакая суевериям народным, совершали молебствия перед дуба-
ми и раздавали ветки от них в благословение. Это — прямо отголосок
языческого культа леса и воды. Чаще же всего злоупотребляли чудо-
творными иконами. Архиереи и попы, особенно в бедных приходах, по-
дыскивали явленные иконы в пустынях, у источников, объявляя их чу-
дотворными, рассказывали о чудесах и, таким образом, распространяли
суеверие, выгодное для духовенства. «Регламент» восставал также про-
тив особого почитания богослужения некоторых дней (Благовещен-
ской обедни, Пасхальной утрени, вечерни Пятидесятницы и др.) и тре-
бовал искоренения верования, что погребенные в Киево-Печерском
монастыре, хотя бы они умерли и без покаяния, попадают прямо в цар-
ствие небесное.
Противясь вредным суевериям в целях религиозного воспитания на-
рода, «Регламент» рекомендовал «сочинить три книжицы небольшие»:
1) о догматах веры и заповедях Божьих, 2) «о собственных всякого чина
должностях» (в них должны быть изложены доводы от Священного Пи-
сания кратко и понятно); 3) нравоучительные проповеди из творений
отцов и учителей церкви. Эти «три книжицы» должны были, по «Регла-
менту», читаться в церквях каждые три месяца. В этой мере странного
рецептурного характера ярко сказалась наивная самоуверенность по-
борников полицейского государства в силе правительственных предпи-
саний: при помощи «трех книжиц» во вкусе Лютерова катехизиса думали
перевернуть мировоззрение русского народа, разрушить то, что сидело
глубокими корнями в народной душе, что составляло ее поэтический,
космический и нравственный багаж.
Гораздо серьезнее была другая мера, предложенная «Регламентом»
для просвещения народной массы, — это подготовка духовных учителей
и проповедников в семинариях и в академиях с семинариумами (то есть
интернатами). Академии велено было учредить при всех архиерейских
кафедрах по епархиям. В них должны были преподаваться следующие
593
М.К, Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
предметы: грамматика, география, история, арифметика, геометрия, ло-
гика, риторика и «стихотворное учение», физика с краткой метафизи-
кой, политика Пуффендорфа и богословие. Предположено было также
изучать языки — греческий и еврейский, если найдутся сведущие учите-
ля. Курс обучения в академиях был восьмилетний, из которых два года
ученики должны были посвящать изучению богословия. Начальниками
академии были ректор и префекты. Все протопопы и богатые священни-
ки должны были отдавать своих детей для обучения в академии. Для ака-
демического здания предполагалось выбирать место на окраине города,
чтобы ученики были изолированы от городских соблазнов. При акаде-
мии должен был находиться интернат наподобие монастыря, где бы уче-
ники (от 50—70 человек) находили жилище и получали пищу и одежду.
Они должны были размещаться по 8-9 человек в комнате под присмо-
тром префекта, который мог наказывать младших розгами, а средних
и старших выговорами. В семинариуме все должно было делаться по
звонку, как в солдатских казармах по барабанному бою. Для прогулок
было назначено два часа в день, однажды или дважды в месяц семинари-
стам позволялось «проездиться на островы, на поля и вообще в веселые
места». Во время обеда семинаристы должны были слушать чтение, но
только не из житий святых, как в монастырях, а из военной и граждан-
ской истории, а также о великих мужах, о церковных учителях, исто-
риках, астрономах, риторах, философах и пр. В большие праздники за
столом позволялось иметь свою музыку. Ректор два раза в год мог устра-
ивать «акции (акты), диспуты, комедии и риторские экзерциции (упраж-
нения)». В гости семинаристы отпускались не более семи раз в год под
наблюдением префекта, принимать гостей можно было в трапезной или
в саду, можно было даже угощать их «кушанием и питанием» в присутст-
вии ректора. Так восприняли свое бытие наши семинарии со всем их
учебным и воспитательным режимом, который держался очень долго
и держится в некоторых отношениях до сих пор.
Полицейское государство простерло и дальше свое влияние на цер-
ковные дела. «Духовный регламент» предписывал, чтобы все христиане
слушали от пастырей православное учение и «единажды в год» исповедо-
вались и причащались; уклонение от причащения считалось доказатель-
ством принадлежности данного лица к расколу. Священники должны
были вести вероисповедные книги и ежегодно доносить епископу о всех,
кто не был у исповеди и причастия, под страхом жестоких наказаний за
укрывательство. Раскольники не должны были допускаться ни к каким
государственным должностям. Терпимый ко всем вообще вероучениям,
замещая государственные должности «лютерами и Кальвинами», Петр не
594
Русская история XVII-XVIII вв.
терпел раскольников — они были для него синонимом невежества, фана-
тизма, косности и тупости. «Регламент» запрещал всем, кроме лиц цар-
ской фамилии, устраивать домовые церкви и иметь крестовых попов,
«ибо сие лишнее есть, и от единыя спеси деется, и духовному чину укори-
тельно. Ходили бы господа к церквам приходским и не стыдились бы
братиею, хотя и крестьян своих, в обществе христианстем».
Ставленники в приходские священники должны были представ-
лять свидетельства от прихожан или помещиков в том, что они люди
«жития доброго и неподозрительного», а последние, со своей стороны,
должны были обозначать в челобитных, «какая священнику руга будет
или земля».
«Духовный регламент» посвящает очень много прочувствованных
строк епископам. Для донесений о злоупотреблениях епископы должны
были установить «законщиков» или благочинных, т. е. духовных фиска-
лов. В своем доме епископы должны были содержать школу для перво-
начального обучения священнических детей и здесь удостоверяться, кто
будет способен к священническому чину и кого нужно заранее, «по до-
вольном искушении», как неспособного отпускать домой. На содержа-
ние этих школ предположено было брать часть доходов с монастырей
и церковных земель. Сами епископы должны были жить скромно, лиш-
них служителей не держать, ненужных строений не делать и священного
одеяния и всякого платья для себя «не умножать». «Ведал бы всяк епи-
скоп, — говорится в „Регламенте11, — меру чести своея, и не высоко бы
о ней мыслил, и дело убо великое, но честь никаковая».
Затем, епископам предписывалось также иметь при своем дворе
школу для священнических детей. Здесь могли видеть легко, кто с само-
го детства уже был достоин к принятию священнического сана и кого
заранее можно было отпустить. Школы эти содержались главным обра-
зом на средства землевладельцев. Епископы не должны были делать себе
роскошного платья: хотя у них дело и великое, но все же во Священном
Писании им никакой особенной чести не положено. Запрещено было
водить епископов под руки и кланяться им в землю. Епископам строго
запрещено было злоупотреблять своей властью и разрешено предавать
анафеме нераскаянных грешников, производящих хулу на Священное
Писание или на церковь, только испробовав все средства. Объезжать
свою епархию епископ должен был летом, чтобы не стеснять священни-
ков и граждан отводом квартиры. По приезде в село епископ должен был
расспросить у «меньших церковников» или прихожан, как живут свя-
щенники и дьяконы, и чинить им управу, а пока не кончит, не должен
был ходить в гости и приглашать к себе гостей, чтобы не быть стеснен-
595
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ным в своих действиях. Ему было вменено в обязанность спрашивать,
«не делаются ли где суеверия», «не шатаются ли беспутно монахи, не об-
ретаются ли кликуши», «не проявляет ли кто для скверноприбытства
ложных чудес при иконах, при кладезях, источниках и прочая», и «тако-
вые безделия запретить».
Епископ непременно должен был следить за своими служками, что-
бы они не добивались подарков, «ибо слуги архиерейские, — говорит
„Регламент", — обычно бывают лакомые и где видят власть своего вла-
дыки, там с великою гордостью и бесстыдием как татары на хищение
устремляются». Что касается священников, то им давалась в обеспече-
ние «руга», т. е. земля, и каждый священник должен был дать подписку,
что будет доволен своей «ругой» и прикрепляется к ней навсегда. Петр
не любил шатающихся духовных.
Так Петр Великий старался преобразовать «церковный чин» на Руси
и направить русскую церковь по пути прогресса и просвещения. «Регла-
мент» служит свидетельством того, что церковная жизнь пришла в под-
чинение государственной власти. Значит, спор XVII в. между царством
и священством кончился в пользу царства.
Русская история XVIII в.
Часть первая. Дополнение и изменение
реформ Петра Великого
в царствование
Екатерины I и Петра III
Первые пять лет, которые протекли со смерти Петра, когда у кормила
правления стояли его жена и внук, были только продолжением его царст-
вования. В эти пять лет заканчивались преобразования Петра, в частности
исправлялись некоторые его реформы и отменялось то, что отошло от ус-
ловий русской действительности. Общей тенденцией этих пяти лет было
возвращение к испытанным порядкам московского периода. С дополне-
ниями и поправками, произведенными преемниками Петра, его реформы
стали еще более связанными с московскими порядками.
Верховный тайный совет
Мы начинаем с верховного управления и посмотрим, какие измене-
ния потерпело оно в первые годы после смерти Петра и какой смысл
имели эти изменения.
Известно, что верховным правительственным учреждением при
Петре стал Сенат. Компетенция этого учреждения была очень обширна.
Так как Сенат являлся помощником государя, а во время его отсутствия
заменял персону государя («вместо его величества персоны»), он ведал
всем и всеми. Не было отрасли управления, которая не входила бы в со-
став компетенции Сената. «Все на вас положено», «все у вас в руках», —
неоднократно заявлял Петр в своих указах и письмах Сенату. И действи-
тельно, Сенат был высшей судебной инстанцией в апелляционном от-
ношении, разбирал некоторые дела в первой инстанции и разрешал
жалобы на решения коллегий и низших судебных мест. Сенат был выс-
шим административным учреждением, обязан был по указу 1718 г. «неу-
сыпное попечение иметь о монашеской и государственной пользе».
В частности, Сенат ведал военным делом, т. е. снабжением армии и фло-
та людьми, лошадьми, амуницией, боевыми припасами и т. п., и имел
надзор за службой и обучением шляхетства через герольдмейстера, со-
стоявшего при Сенате. Он ведал также финансами, торговлей и про-
мышленностью, т. е. приходами и расходами государственных сумм,
597
М,К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
установлением новых налогов и монетным делом. Он ведал полицией
безопасности и благосостоянием, т. е. постройкой городов, прорытием
каналов, проведением дорог, почтой, принятием мер против пожаров,
голода, заразных болезней и разбоев: на нем же вместе с Синодом лежа-
ли заботы о школах; наконец, Сенат отчасти заведовал и иностранной
политикой. Кроме всего этого, Сенату принадлежали права и в области
законодательной; в отсутствие государя Сенат мог издавать генеральные
определения, которые имели значение временных законов вплоть до
«апробации» их государем; он обращался к государю с ходатайствами об
издании законов, принимал участие в обсуждении законов и опублико-
вывал их (эта функция остается за Сенатом и в настоящее время).
Но как ни велика была компетенция Сената, он был органом, кото-
рый исполнял волю и предначертания монарха. С учреждением Сената
не была заполнена та пустота, которая образовалась около русского го-
сударя с исчезновением Боярской думы и так называемой Ближней
думы, с которой московский государь советовался в важных случаях.
Сенат был больше исполнителем воли Петра, осуществлял его предна-
чертания, чем давал ему советы. Происходило это оттого, что Петр по
складу своего характера не любил совещаться в многолюдных коллеги-
ях, а обдумывал свои планы наедине или обращался за советом к от-
дельным умным людям. Но рано или поздно Петр должен был почувст-
вовать недостаток в совещательном учреждении. Задачи управления
постепенно усложнялись и запутывались, а силы Петра с годами стали
истощаться, энергия — иссякать, бремя правления чувствовалось тя-
желее, и Петр стал подумывать об учреждении, которое помогало бы
ему, направляло бы внешнюю и внутреннюю политику. Сенат был для
этого слишком пассивным. До нас дошли следы его дум, его собствен-
норучная заметка следующего содержания: «О коллегии такой, кото-
рая бы смотрела, что исправить, переменить, оставить, вновь сделать
начение от порядков прибыли, даже до чистоты и украшения в госу-
дарстве». И близкие к Петру люди стали думать об учреждении совета.
Так, Либерас предлагал учредить особый кабинет или Тайный совет,
в котором должны были разбираться важные государственные вопросы
законодательства и управления. Курбатов, известный прибыльщик,
выдумавший орленую бумагу, выступил с проектом особого Кабинет-
коллегиума, с учреждением которого «от многих стужаний и трудов
восприиметь его величество многую свободность». Фик, второй ино-
странец, помогавший Петру в переустройстве центральных учрежде-
ний, идя навстречу сказавшейся потребности, тоже предлагал учредить
Тайный совет специально для иностранных дел; сообща с Сенатом он
598
Русская история XVII-XVIII вв.
должен был разрешать все важные вопросы законодательства, управле-
ния и суда.
Вняв этим представлениям, Петр указом 13 февраля 1720 г. учредил
особый Тайный совет, в состав которого, кроме государя, канцлера и под-
канцлера, должны были войти «все или несколько, по важности дела»,
действительные тайные советники. Этот Тайный совет должен был ре-
шать все важные государственные вопросы. Так Петр под новым названи-
ем возродил Ближнюю думу его предков. Эта Ближняя дума была отделе-
нием Сената и состояла из главных сенаторов. Учреждение особого Тай-
ного совета для обсуждения важных государственных вопросов при Петре
было только попыткой, которая не имела успеха. Хотя Петр и сознавал
необходимость правильной организации и постоянной деятельности со-
вещательного учреждения, он по своей натуре не мог совещаться с этим
учреждением и продолжал вести дело по собственной инициативе или по
совету с определенными лицами; натура Петра была слишком властной,
чтобы выносить регулярные совещания с сановниками.
Так обстояли дела и при Екатерине I; Екатерина еще больше, чем
Петр, нуждалась в советниках. Она часто обращалась за советом по важ-
ным государственным делам к влиятельным временщикам (Меншикову,
Головкину, Апраксину, Остерману и др.), но советники не имели еще ор-
ганизации. В результате «сильные персоны» овладевали волей импера-
трицы и при взаимном соперничестве колебали императрицу, как трост-
ник, из стороны в сторону. Больше всех забрал силы Меншиков, у кото-
рого раньше Екатерина была в служанках. Тяготясь опекой Меншикова,
Екатерина привлекла к совещаниям и его недругов — Ягужинского
и Толстого. Борьба этих лиц за влияние на императрицу в конце концов
создала для нее невыносимо тяжелое положение. Единственным выхо-
дом из этого тяжелого положения было упорядочение совета, возведе-
ние его на степень правительственного органа. Саксонский посол
в 1725 г. писал: «Поговаривают об учреждении Верховного Совета. Он
будет состоять из Головкина, Меншикова, Апраксина».
8 февраля 1726 г. Екатерина повелела учредить Верховный тайный
совет «как для внешних, так и для внутренних государственных важных
дел». В Верховный тайный совет вошли следующие лица: Меншиков,
Толстой, Головкин, Апраксин, князь Д.М. Голицын, Остерман и герцог
Голштинский. Все эти лица, за исключением последнего, были сенато-
рами и начальниками коллегий (Меншиков — военной коллегии, Ап-
раксин — адмиралтейств-коллегий, Головкин — иностранной). Когда их
ввели в Верховный тайный совет, то признано было невозможным сов-
мещение звания члена Верховного тайного совета и сенатора, почему
599
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
все они были выведены из Сената. Таким образом, Тайный совет, кото-
рый при Петре был отделением Сената, теперь сделался совершенно
особым, отдельным от Сената учреждением. Я нарочно остановился на
этих подробностях, чтобы видели, что Верховный тайный совет не был
продуктом момента, что и это учреждение имело историю; жизнь еще
при Петре намечала его создание, но он не мог тогда реализоваться, те-
перь же вошел в жизнь в несколько измененном виде.
Факт обособления Верховного тайного совета от Сената имел чрезвы-
чайно важные последствия. Сенат сделался органом подзаконного управ-
ления. Он должен был действовать по указаниям законов, функции само-
стоятельного верховного управления были от него отняты. Натолкнув-
шись на какие-либо факты, не предусмотренные законами, Сенат должен
был доложить о них государю в Верховном тайном совете и получить отту-
да резолюцию. Раз Сенат стал органом подзаконного управления, он не
имел права носить титул Правительствующего, и указ 14 марта не замед-
лил предписать не именоваться ему впредь Правительствующим, а назы-
ваться Высоким. В равной мере эти изменения коснулись и Синода.
Верховное управление сосредоточилось в Верховном тайном совете,
который и стал решать дела, не предусмотренные законами: он ведал
внешней политикой, финансами, военным делом и прочим: в Верхов-
ном тайном совете стали решаться и все судебные дела, которые восхо-
дили на Высочайшее рассмотрение. Сенат, Синод, коллегии, губернские
присутствия были подчинены Верховному тайному совету и обязаны
были подавать ему рапорты.
Возникает вопрос: какое отношение установилось между Верхов-
ным тайным советом и монархом?
Надо сказать, что Верховный тайный совет не имел никакого кон-
ституционного значения в смысле ограничения власти монарха. И это
обстоятельство разъяснено было самим Верховным тайным советом. По
инициативе герцога Голштинского члены Верховного тайного совета
подали Екатерине мнение об этом учреждении, в котором проводили
мысль, что Верховный тайный совет «не есть особый коллегиум».
Все постановления Верховного тайного совета шли на апробацию
императрицы и только после утверждения их получали силу закона. По-
становления должны были выноситься единогласно. Если же достигнуть
единогласия оказывалось невозможным, то отдельные мнения членов
совета представлялись императрице, и от нее уже зависело утвердить то
мнение, которое ей казалось наиболее подходящим по обстоятельствам
дела. Из всего этого видно, что Верховный тайный совет конституцион-
ного значения не имел.
600
Русская история XVII—XVIII вв.
Так возродилось при русском государе учреждение, которое напо-
минало прежнюю Боярскую думу; последняя воскресла, но под другим
названием и в другом составе. Боярская дума была учреждением аристо-
кратическим, в Верховный тайный совет вошли люди случайные, выд-
винувшиеся бюрократы, но по функциям Верховный тайный совет —
прямой преемник Боярской думы.
Верховный тайный совет фактически должен был получить гораздо
большее значение, чем простое совещательное учреждение. Ведь Екате-
рина I совсем не была похожа на Екатерину II. При ее невежестве и нео-
бразованности, само собой разумеется, фактически все дела должны
были перейти к Верховному тайному совету.
Меры Верховного тайного совета для поддержания
материальных средств России
Самыми жгучими вопросами, которыми пришлось заниматься
Верховному тайному совету, были вопросы финансовые и экономиче-
ские. Вы знаете, что Петр ввел подушную подать, которую должны
были собирать земские комиссары и отдавать на содержание расквар-
тированного по губерниям войска. Но комиссары чрезвычайно мед-
ленно собирали деньги, так что солдаты голодали, — и, в конце кон-
цов, полковники и офицеры взяли на себя сбор подушной подати
и стали выколачивать ее с крестьян. Результатом этого явилось разоре-
ние крестьян, которые бежали на окраины и даже в Польшу и Литву.
Притеснения чинили не только воеводы, но и те лица, которые отправ-
лялись для производства ревизии, для составления списков податного
населения. Верховный тайный совет, исходя из мысли, что нужно
иметь попечение о крестьянах, постановил вывести из уездов генера-
литет и впредь не посылать туда обер-офицеров. Сбор подати возложен
был на воевод, в помощь которым на каждую провинцию назначали по
одному офицеру. На время воеводства воевода жаловался полковничь-
им разрядом, чтобы его авторитету подчинялись офицеры. В целях об-
легчения жизни крестьян Верховный тайный совет распорядился, что-
бы недоимки взыскивались не с крестьян, но с помещиков, а за треть
мая 1727 г. велено было недоимки совсем не собирать. В интересах кре-
стьян отменено было петровское размещение войск: приказано было
вывести войска из деревень и распределить их по городам, преимуще-
ственно по окраинам. Затем, когда позволили обстоятельства, велено
было две трети офицеров, происходивших из шляхетства, отпустить по
домам, чтобы они привели в порядок свои деревни, и две трети оста-
вить при полках. Стал, таким образом, практиковаться отпуск офице-
601
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ров в деревню. На этот факт нужно обратить внимание: это первая ла-
сточка дворянской весны, первое обнаружение тяготения военнослу-
жилого класса в деревню.
Кроме этих мероприятий, Верховный тайный совет принимал меры
и к сокращению государственных расходов. Вы знаете, что штаты колле-
гии были довольно значительны. Верховный тайный совет распорядил-
ся оставить в каждой коллегии по 6 человек: президента, вице-президен-
та, двух советников и двух асессоров, но и этим 6 лицам велено было за-
седать по очереди: одна половина их должна была жить в деревне и не
получала жалованья. Эта мера, если ее рассматривать в исторической
перспективе, в сущности является реставрацией старины. В коллегиях
теперь заседало по 3 человека; значит, состав коллегий приблизился
к составу московских приказов, где сидел обыкновенно судья — боярин
с товарищем и дьяком. В это же время в целях сокращения расходов
Штатс-коллегия была соединена с Камер-коллегией.
Восстановление старого воеводского управления
Местное управление в последние годы царствования Петра приняло
сложный и запутанный вид.
10 губерний были поделены на провинции, провинции — на ди-
стрикты, или округа. Во главе губерний стояли губернаторы, во главе
провинций — воеводы, а во главе дистриктов — земские комиссары. Гу-
бернатор управлял провинцией, в которой находился губернский город,
и ведал во всей губернии делами по рекрутским наборам и подушной
подати. Кроме того, губернаторы были председателями надворного суда
(иногда председателями надворного суда были и вице-губернаторы). Во-
евода в провинции имел надзор за ходом всего управления, заседал
в особом присутственном месте, называвшемся воеводской канцеляри-
ей, и был председателем воеводского суда, состоящего из нескольких
асессоров. В некоторых провинциях при воеводах состояли коменданты
и обер-коменданты, и во всех провинциях был целый ряд должностных
лиц: камериры, рентмейстеры, провиантмейстеры, судебные комиссары
(суд по маловажным делам). Наряду с этим существовал целый ряд дру-
гих органов: для городов — магистраты, для дворцовых крестьян — двор-
цовый приказ; лесное ведомство в провинциях было выделено и состоя-
ло в ведении унтер-вальдмейстеров, подчиненных главному вальдмейс-
теру. По областям же были рассеяны и органы синодского управления
(синодальная команда), которое было сосредоточено в экономической
коллегии Святейшего синода для заведования церковными имущества-
ми. К этому присоединялись еще органы надзора: фискалы, называвши-
602
Русская история XVII-XVIII вв,
еся в провинциях провинциал-фискалами и состоявшие под управлени-
ем генерал-фискала, и прокуроры, находившиеся при надворных судах
и подчиненные генерал-прокурору.
Верховный тайный совет признал устройство местного управления
сложным и обременительным для жителей, стал упрощать петровские
учреждения и, упрощая, незаметно реставрировал московскую старину.
Прежде всего были отменены рентмейстеры, а обязанности их возложе-
ны на камериров; упразднены были и вальдмейстеры; судебные комис-
сары вместе с земскими комиссарами были заменены воеводами. Это
мотивировалось тем, что «чин воеводский уездным людям в отправле-
нии всяких дел может быть страшнее». Указ 24 февраля 1727 г. пошел еще
дальше. Велено было «как надворные суды, так и всех вышних управите-
лей, и канцелярии, и конторы земских комиссаров и прочих тому подоб-
ных вовсе отставить, и положить всю расправу и суд по-прежнему на
губернаторов и воевод, а от губернаторов апелляцию в юстиц-коллегию,
чтобы нашим подданным тем показано быть могло облегчение, и вместо
бы разных и многих канцелярий и судей знали токмо одну канцелярию,
а на многих бы судей и на их подчиненных в даче жалованья напрасного
убытку не было».
Так рухнуло сложное и громоздкое построение местного управле-
ния, воздвигнутое Петром. Общество не в состоянии было вынести его
на своих плечах: 1) по недостатку средств и 2) по недостатку людей. Рос-
сия вернулась к воеводскому управлению, которое существовало
в XVII в. Вся разница управления XVII в. от XVIII в. заключалась только
в том, что управление XVII в. знало две инстанции: 1) воеводу главного
города и 2) воеводу провинциального города; теперь же было три ин-
станции: воевода уездного города был подчинен воеводе провинциаль-
ному, а провинциальный — губернатору.
Итак, старые порядки возродились после смерти Петра Великого.
Это обстоятельство может служить наглядным доказательством того, что
петровские реформы вовсе не так изменили жизнь, как казалось: это
были надстройки на поверхности русской жизни, и, когда под ними зако-
лебалась почва, они рухнули. Возврат к старине можно подметить и в дру-
гих мероприятиях Верховного тайного совета. Петр Великий употребил
много усилий, чтобы направить внешнюю отпускную торговлю к Петер-
бургу: был закрыт Архангельский порт и обложены высокой пошлиной
товары, шедшие по старым торговым дорогам. После Петра увидали, что
привоз товаров к Архангельску по старым дорогам дешевле, чем подвоз
их к Петербургу, а потому снова открыли Архангельский порт. Петр Вели-
кий в целях создания национальной фабрично-заводской промышлен-
603
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ности издал целый ряд стеснительных мер: запрещено было отправлять
некоторые товары за границу и некоторые изделия приказано было вы-
рабатывать по казенной мерке. Основанная после Петра Великого Ком-
мерц-коллегия отменила ряд стеснительных мер, изданных при Петре;
она разрешила вывозить за границу некоторое сырье, позволила выраба-
тывать некоторые товары (например, полотно) по старым образцам и т. п.
Словом, во всех сторонах жизни после смерти Петра можно наблю-
дать возврат к старым порядкам. Но если присмотреться к происходив-
шим переменам, то нельзя сказать, что возврат к старине носил характер
провинциальной реакции; к старине возвращались потому, что послед-
няя более подходила к потребностям данного времени. Некоторые же
начинания Петра продолжали развиваться; продолжались работы по
прорытию каналов, по устройству флота, была открыта проектирован-
ная Петром Академия наук и т. д.
Конец царствования Екатерины I ознаменовался возвратом к стари-
не в области престолонаследия. Петр Великий, как вы знаете, издал за-
кон, по которому наличный государь мог назначать наследником пре-
стола кого угодно, согласно своему желанию. Неудобство этого закона
обнаружилось при первом же замещении престола после смерти Петра.
Петр умер, не успев сделать завещания, и русский престол, можно ска-
зать, был захвачен его супругой с помощью вельмож и гвардии. Закон
Петра решительно противоречил правосознанию русского общества,
которое не могло мириться с устранением от престола законных наслед-
ников. Уже воцарение Екатерины I, помимо внука Петра Великого, воз-
будило неудовольствие в народной массе. Это неудовольствие усили-
лось, когда распространился слух, что Екатерина хочет сделать наслед-
ником герцога Голштинского, мужа Анны Петровны. Недовольство
общества было настолько сильно, что для многих стало ясным, что вто-
ричное устранение внука Петра I от престола невозможно. С заявлением
об этом открыто выступил Остерман. Но т. к. ему было известно, что им-
ператрица желает утвердить престол за одной из своих дочерей, то для
примирения интересов Остерман предлагал, по его мнению, очень про-
стое средство: женить Петра Алексеевича на царевне Елизавете Петров-
не. По мнению Остермана, это вполне допустимо. «В начале, при сотво-
рении мира, — писал Остерман, — сестры и братья посягали, и через то
токмо человеческий род распложался, следовательно, такое между близ-
кими родными супружество отнюдь общим натуральным и божествен-
ным законам не противно, когда Бог сам оное, яко средство мир распро-
странить, употреблял». Даже Меншиков был убежден в невозможности
вторичного устранения от престола внука Петра I. Чтобы обеспечить за
604
Русская история XVII-XVIII вв.
собой свое положение при будущем императоре Петре, Меншиков вы-
нудил у императрицы согласие на обручение Петра с одной из его доче-
рей, которая была значительно старше наследника престола.
При таком положении вещей неудивительно, что, когда Екатерина I
заболела горячкой, члены Верховного тайного совета, Сената, Синода,
майоры гвардии и президенты коллегий высказались единогласно за
кандидатуру Петра. Затем составлено было от имени умирающей Екате-
рины завещание, которое при ее полной безграмотности было подписа-
но Елизаветой. Она объявляла своим сукцессором Петра Алексеевича,
а на случай его бездетной смерти — Анну Петровну с ее десцендентами;
после же нее должна была наследовать престол Елизавета Петровна со
своими десцендентами. Это завещание и вступило в силу (6 мая 1727 г.).
Оно, как видите, определяло право престолонаследия в духе старых воз-
зрений.
В царствование Петра II можно отметить также кое-какие факторы
и меры, носившие характер возврата к старым порядкам московского
периода. Вы помните, что заветной мыслью Петра Великого было со-
брать «разрозненную храмину российского купечества». С этой целью
были учреждены Бурмистерская палата в Москве (1721) и магистрат
в Петербурге, которому должны были подчиняться все магистраты и ра-
туши. После смерти Петра все городские магистраты и ратуши были
подчинены воеводам. Существование Главного магистрата как учрежде-
ния, объединявшего по идее все городские учреждения, потеряло raison
d’etre1. 18 августа 1727 г. издан был указ, уничтожавший Главный маги-
страт в Петербурге и заменявший его городским магистратом для Санкт-
Петербурга, без власти по отношению к прочим городским магистратам.
Затем, т. к. восшествие на престол Петра II удовлетворило большин-
ство населения и исчезли все сыскные политические дела, был уничто-
жен Преображенский приказ, а подведомственные ему дела были рас-
пределены, смотря по важности, между Верховным тайным советом
и Сенатом.
В Малороссии в царствование Петра II восстановлены были те по-
рядки, которые существовали там при Алексее Михайловиче. Петр Ве-
ликий после смерти малороссийского гетмана Скоропадского не раз-
решил выбрать нового гетмана и запретил челобитные по сему предме-
ту. Управление Малороссией было сосредоточено в Малороссийской
коллегии. Все это было коренным нарушением прав и вольностей, ко-
торыми должны были пользоваться малороссы по договору с Хмель-
1 Всякий смысл (фр.). — Прим. ред.
605
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ницким. Надвигавшаяся война с Турцией способствовала перемене
политики. Еще в 1726 г. при Екатерине I в Верховном тайном совете
было положено прежде войны с Турцией «приласкать» малороссов, по-
зволив им выбрать из своей среды гетмана; подати, собираемые с них,
отменить, а в рассуждении сборов на жалованье и содержание войск
поступать так, как бывало прежде при гетманах; суд и расправу произ-
водить им самим, и одни только апелляционные дела отправлять в Ма-
лороссийскую коллегию. Но это постановление не было исполнено.
Новый император в первое заседание свое в Верховном тайном совете
определил: «В Малой России к удовольствию тамошнего народа поста-
вить гетмана и прочую гетманскую старшину во всем по содержанию
пунктов, на которых сей народ в подданство Российской империи
вступил». Повторен был указ об отмене новых податей: «Доходы с них
денежные и хлебные собирать те, которые подлежат по пунктам гетма-
на Богдана Хмельницкого»; запрещено было великороссиянам поку-
пать имения в Малороссии, «чтобы от того малороссиянам не было
учинено озлобления». Малороссия в политическом отношении стано-
вилась отдельной автономной областью и была передана в ведение
иностранной коллегии.
Политическое возвышение правящих классов русского общества
Все перечисленные мною дополнительные поправки к преобразова-
ниям Петра Великого, несомненно, сблизили тогдашнюю Россию со ста-
рым Московским государством, но полного возврата к старине, конечно,
констатировать нельзя. Жизнь идет вперед и вносит новые черты, соглас-
но с условиями времени. За время, которое протекло со смерти Петра Ве-
ликого, создались и выдвинулись такие факты государственной жизни
России, которых не было в старой Московской Руси и которые при бла-
гоприятных условиях могли существенным образом изменить политиче-
ский строй. Я подразумеваю то участие, которое высшие классы русского
общества стали принимать в замещении престола и в верховном управле-
нии страной. Это участие не было результатом созревшего политическо-
го стремления внутри общественных классов, а до известной степени яв-
лялось результатом случайного стечения обстоятельств. Петр Великий не
оставил после себя преемника, право которого на русский престол было
бы бесспорным. Его вдова (Екатерина I), долго бывшая его невенчанной
женой, коронованная им перед своей смертью (1724), не могла иметь
прав на престол. Не имели прав и ее дочери — Екатерина и Елизавета, как
прижитые вне церковного брака. Независимо от этого женщины не счи-
тались обычным правосознанием законными преемницами престола.
606
Русская история XVII—XVIII вв.
Оставался внук Петра Великого, Петр Алексеевич, но и его право было
спорным, после того как его отец лишен был прав на престол волей Петра
Великого. Таким образом, вопрос о престолонаследии после Петра при-
звано было решать дворянство, в лице класса, близко стоявшего к власти.
Общество быстро не могло организоваться для этого дела, а потому во-
прос был решен наиболее предприимчивыми людьми, сгруппировавши-
мися вокруг Меншикова.
Восшествие на престол Екатерины I произошло при следующих об-
стоятельствах. Зная о предстоящей кончине императора, во дворце со-
брались члены Сената, Синода и генералитет и стали совещаться о его
преемнике. Меншиков, Толстой и Ягужинский высказывались в пользу
Екатерины. Толстой произнес речь о заслугах Екатерины и указал на
торжественную коронацию, как на свидетельство ее прав на престол.
Слова Толстого вызвали громогласное выражение сочувствия из одного
угла зала, где собрались гвардейские офицеры. Они явились сюда без
всякого приглашения. Раздались барабаны, и присутствовавшие узнали,
что около дворца стоят оба гвардейских полка. Репнин (президент Воен-
ной коллегии) спросил: «Кто осмелился привести их сюда без моего ве-
дома? Разве я не фельдмаршал?» Стоявший в углу Бутурлин отвечал:
«Я велел им прийти сюда по воле императрицы, которой всякий подда-
ный должен повиноваться, не исключая и тебя». Против этого аргумента
никто не осмелился выступить, и Екатерина была объявлена самодер-
жавной императрицей.
Так, следовательно, вопрос о престолонаследии стал решаться выс-
шим классом русского общества. В этом проявилась политическая само-
стоятельность этого класса. Высший класс русского общества после
смерти Петра Великого получил и свой общественный орган в лице Вер-
ховного тайного совета. Что касается своего положения, то Верховный
тайный совет за короткое время успел сделать значительную эволюцию.
Первоначально это было только совещательное учреждение при импе-
раторе, а затем он сделался не просто совещательным учреждением,
а регентом правительствующего государя. Завещание Екатерины уста-
навливало, «что во время малолетства государя имеют администрацию
вести наши обе цесаревны, герцог (Голштинский) и прочие члены Вер-
ховного Совета, который обще из 9 персон состоять имеет». Совету пре-
доставлена была власть правительствующего самодержавного государя;
он не мог только отменять и изменять определений о сукцессии. Дела
должны были решаться по большинству голосов; ни один повелевать не
имел права. Так Верховный тайный совет сделался гораздо большим,
чем совет при особе государя.
607
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Причины политического движения 1730 г.
Политическое значение, которое получили после смерти Петра Вели-
кого высшие классы русского общества в практике государственной жиз-
ни, неминуемо должно было породить известные политические вкусы,
стремления, желание упрочить и обеспечить приобретенную позицию.
Эти стремления и проявились после смерти Петра II, при избрании на
престол Анны Иоанновны. Надо сказать, что царствование Петра II отли-
чалось такими особенностями, которые давали чувствовать недостатки
монархического абсолютизма, не сдерживаемого учреждениями и закона-
ми. Это царствование напоминало время юности Ивана Васильевича Гроз-
ного; как тогда в государственных делах царил произвол бояр-временщи-
ков, так теперь самодержавной властью императора стали распоряжаться
сильные люди. Я говорил вам, что завещание императрицы Екатерины I
передавало Верховному тайному совету верховную власть и предписывало
решать все государственные дела большинством голосов; но наряду с этим
не было гарантировано вмешательство в государственные дела со стороны
мальчика-императора. В результате с властью Верховного тайного совета
стали успешно конкурировать разные сильные лица, отдельные члены со-
вета, которым удавалось овладеть волей и расположением императора. Та-
кими были сначала генерал Меншиков, а затем родственники второй неве-
сты Петра — князья Долгорукие. По отзывам современных наблюдателей,
все эти лица действовали своекорыстно. «Трудно понять, — писал саксон-
ский посланник своему двору, — каким образом управляется это государ-
ство. Меншиков все делает только для себя». Он бессовестным образом
обирал казну. После падения Меншикова было конфисковано 90000 душ
крестьян и города Ораниенбаум, Ямбург, Копорье, 2 города в Малороссии,
до 13 млн денег, а золотой и серебряной посуды более 200 пудов. Долгору-
кие, если и не обирали казну, то действовали в своих фамильных интере-
сах, занимая юного императора забавами, отвлекая его от всяких серьез-
ных дел и распоряжаясь от его имени.
Это всесилие временщиков, сопровождавшееся актами насилия над
отдельными лицами и общим угнетением всех, должно было, в конце
концов, вызвать естественное стремление к уничтожению такого поряд-
ка, при котором оно было возможно. Сравните со временем Грозного:
среди членов Избранной рады стала развиваться и осуществляться
мысль об известном политическом порядке, о гарантиях от произвола.
В настоящем случае подобные стремления пробудились в недрах Вер-
ховного тайного совета, из которого выходили временщики.
608
Русская история XVII-XVIII вв.
Политическое движение 1730 г.
Инициатором попытки ограничить самодержавную власть был член
Верховного тайного совета князь Д.М. Голицын.
Князь Голицын был одним из деятелей эпохи Петра Великого. Полу-
чив заграничное образование, Д.М. Голицын приобрел интерес не толь-
ко к наукам, но и к политической литературе, и к государственному
устройству. Еще генерал-губернатором в Киеве Д.М. Голицын заставлял
студентов Киевской академии переводить ему различных политических
писателей и, по свидетельству Седеркрейца, усердно занимался изуче-
нием Пуффендорфа, Томазия, Гуго Греция и Макиавелли, которые в ру-
кописных переводах находились в его библиотеке. Д.М. Голицыну уда-
лось очень хорошо ознакомиться и с государственным устройством
Швеции. Петр назначил его президентом Камер-коллегии и поручил
привить к русской жизни шведские образцы областного и центрального
управления. На этой почве Д.М. Голицын близко сошелся с одним из
инициаторов административной реформы, гамбургским уроженцем
Фиком, Фик предоставил в распоряжение Голицына все материалы для
ознакомления с государственным устройством и административным ме-
ханизмом Швеции. Голицын часто приглашал к себе Фика и толковал
с ним «о старой и новой истории и различиях между религиями». Фик
в Швеции получил вкус к республиканскому правлению, и легко понять,
как он влиял на Голицына. Позже Фик, когда план Голицына был уже
составлен, читал «пункты» своим сослуживцам (в Камер-коллегии)
и «хвалился, что дал к тому повод».
Смерть Петра II дала благоприятный случай Голицыну выступить со
своим планом. Тотчас после смерти Петра II собрался Верховный тай-
ный совет, с участием двух фельдмаршалов, князей В. Долгорукого
и М.М. Голицына, а также сибирского губернатора князя М. В. Долгору-
кого. Все эти три лица не имели прав на заседание в Совете и попали
туда по родству с верховниками. Это импровизированное собрание, ни-
кем не уполномоченное, и взялось решить вопрос о замещении престо-
ла. Князья Долгорукие предварительно заявили о завещании Петра II
в пользу невесты, но Голицын объявил это завещание подложным, а за-
вещание Екатерины I в пользу Голштинской фамилии недействитель-
ным, т. к. Екатерина сама не имела права занимать престола как женщи-
на низкого происхождения. Голицын устранил от кандидатуры на пре-
стол и первую жену Петра Великого — Евдокию, и старшую из племянниц
Петра — Екатерину Ивановну, герцогиню Мекленбургскую, на том ос-
новании, что ее муж может причинить России разные затруднения. Он
остановил свой выбор на Анне Иоанновне, вдове герцога Курляндского.
609
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Когда Совет согласился на избрание Анны Иоанновны, Голицын стал
говорить: «Надобно себе полегчить, воли себе прибавить». Князь Васи-
лий Лукич заявил: «Хоть зачнем, да не удержим этого». Голицын же на-
стаивал, чтобы «написав, послать к ее величеству пункты». Несмотря на
то что это предложение не встретило сочувствия среди членов Совета,
Голицын настоял на своем. От имени Верховного тайного совета были
составлены пункты, принятием которых обусловлено было вступление
Анны на престол.
Императрица обязывалась не вступать в супружество, не определять
наследника; без согласия Верховного тайного совета не начинать войны
и не заключать мира, не налагать новых податей, не производить в чины
и не назначать на знатные должности; у шляхетства жизни, чести и бла-
госостояния без суда не отнимать, вотчин и деревень не жаловать, не
расходовать по своему усмотрению государственные доходы. Один из
пунктов гласил, что гвардия и прочие войска должны состоять в ведении
Верховного тайного совета. Обязательства заканчивались многозначи-
тельным заявлением: «А буде сего по сему обещанию не исполню, то ли-
шена буду короны».
С этими пунктами и отправлен был к Анне Иоанновне князь В. Дол-
горукий, который должен был известить ее об избрании и предложить
подписать пункты.
Современники смотрели на пункты как на «затейку» Верховного тай-
ного совета, который хотел ограничить власть императрицы в свою поль-
зу. От современников событий этот взгляд перешел и долго держался
в исторической литературе. Но в последнее время дело стало представ-
ляться в ином свете. Было установлено, что Верховный тайный совет со-
гласился послать пункты Анне Иоанновне по усиленным настояниям
Голицына, который был автором пунктов и который, не встретив поддер-
жки своей «затейке» среди членов Верховного тайного совета, искал этой
поддержки вне его. Установлено, что Голицын вовсе не думал ограни-
читься этими пунктами; пункты составляли только часть конституцион-
ного плана, задуманного Голицыным. Этот план был составлен по швед-
ским образцам. Голицын выдвинул только часть проекта по практиче-
ским соображениям, дабы поскорее закрепить исходные пункты
ограничения самодержавной власти. Верховный тайный совет был един-
ственным из учреждений, которое могло договариваться с императрицей
на почве, похожей на юридическую. Согласие Анны Иоанновны на пун-
кты должно было положить начало задуманным реформам. Через 4 дня
Голицын вынес на обсуждение Верховного тайного совета полный про-
ект нового государственного устройства. По проекту императрица лично
610
Русская история XVII-XVIII вв.
и бесконтрольно распоряжается только своими карманными деньгами.
Начальствует она только над отрядом гвардии, назначенным для ее лич-
ной охраны и караулов во дворце. Верховную власть императрица делит
с Верховным тайным советом, который состоит из 10—12 членов, при-
надлежащих к знатнейшим фамилиям; иностранцы в состав Совета не
допускаются. Совет ведает важнейшими делами по иностранной полити-
ке: войной, миром; назначает на должности и начальствует над всеми
войсками через двух фельдмаршалов, дающих отчет Совету. Для финан-
сового управления Советом избирается особый государственный казна-
чей, который дает Совету точный отчет о расходах. Кроме этого верхов-
ного управления, существует Сенат, состоящий из 30—36 членов, кото-
рый предварительно рассматривает все дела, вносимые в Совет,
и представляет высшую судебную инстанцию. Кроме Сената организует-
ся Палата низшего шляхетства из 200 членов, которая должна охранять
права этого сословия в случае нарушения их Верховным тайным советом,
и Палата городских представителей — по два от каждого города, которая
ведает торговыми делами и интересами простого народа.
Вы видите по содержанию проекта, что Голицын не прочь был дать
место шляхетским и городским представителям, но тот прием, к которо-
му прибегли верховники, начав с тайной посылки пунктов Анне Иоан-
новне, испортил дело; он заставлял думать, что дело предпринято вер-
ховниками исключительно в своих интересах.
По случаю предполагавшегося бракосочетания Петра II в Москве
в январе 1730 г. собралось все, что было влиятельного и выдающегося
в России: члены Сената и Синода, генералитет — с третьим фельдмар-
шалом во главе — с князем Трубецким, многие представители высшей
администрации и, наконец, шляхетство — гвардейское, армейское
и даже частью отставное. Среди собравшейся знати и шляхетства подня-
лось страшное волнение, как только распространился слух о намерени-
ях верховников. Знать и шляхетство разделились на две партии. Одни не
хотели и слышать о пунктах, желая «старое от прародителей восприятое
государства правило удержать непременно». Другая не отрицала в прин-
ципе необходимости реформ, но была обижена тем, что не спросили ее
мнения. «И хотя бы они (верховники) преполезное нечто усмотрели, од-
накож скрывать то перед другими, а наипаче и правительствующим осо-
бам не сообщать — неприятно то и смрадно пахнет», — рассуждали эти
люди. Недовольство перешло в негодование, когда стало известно со-
держание кондиций. Защитники самодержавия усматривали в кондици-
ях раздел власти между 8 лицами, вызванный «несытым лакомством
и властолюбием» верховников, и предсказывали, как последствие этого
611
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
раздела, междоусобные войны, возвращение России в тот «скаредный»
вид, какой она имела, «когда на многие княжения расторжена — бедст-
вовала». Другая партия, сочувствовавшая ограничению самодержавия,
не находила в плане Голицына гарантий от самовластия верховников.
«Кто нам поручится, — говорили члены этой партии, — что со временем
вместо одного государя не явится столько тиранов, сколько членов в Со-
вете, и что они своими притеснениями не увеличат рабства? У нас нет
установленных законов, которыми мог бы руководиться Совет; если его
члены станут сами издавать законы, то они во всякое время могут их
уничтожить». Кроме того, эта партия полагала, что новое государствен-
ное устройство должно быть выработано учредительным собранием бо-
лее широким по своему составу, чем Совет. Сильно негодовало на «за-
тейку» верховников и провинциальное шляхетство. Один из дворян пи-
сал Салтыкову: «Слышно здесь, что делается у вас, или уже сделано,
чтобы быть у нас республике. Я зело в этом сумнителен. Боже сохрани,
чтобы не сделалось вместо одного самодержавного государя десяти са-
мовластных и сильных фамилий: и так мы, шляхетство, совсем пропа-
дем и принуждены будем горше прежнего идолопоклонничать и мило-
сти у всех искать, да еще и сыскать будет трудно, понеже ныне между
главными как бы согласно ни было, однако впредь, конечно, у них без
разборов не будет, и так один будет миловать, другие, на того ярясь, вре-
дить и губить станут». Шляхетство, приехавшее в Москву, собиралось по
домам и вело совещания. Некоторые из представителей шляхетства
предлагали даже «на верховных господ, когда они в место свое соберут-
ся, напасть внезапно оружною рукою, и, если не похотят отстать умы-
слов своих, смерти всех предать». Но большинство предпочитало другое
мнение — убедить верховников «призвать их в свое дружество» и дейст-
вовать сообща.
Все совещания и настроения шляхетства были известны верховни-
кам, которые обратились к угрозам, но, видя, что угрозы не действуют,
стали приглашать видных противников на свои совещания. В совещани-
ях и переговорах протекало время до 1 февраля, когда прибыли послы от
Анны с ее согласием на предложенные ей кондиции. На второе число
было назначено торжественное заседание Верховного тайного совета
для выслушивания вестей из Митавы. На собрание были приглашены
члены Сената, Синода, генералитета, президенты коллегии и граждан-
ские чины первых четырех классов. Письмо было выслушано холодно,
только Голицын говорил о милости и благодеянии императрицы, о буду-
щем благоденствии и процветании России, но не встретил ни одобре-
ния, ни поддержки. Когда же Голицын стал «нарекать»: «для чего никто
612
Русская история XVII—XVIII вв.
ни одного слова не промолвит». Изволил бы сказать, кто что думает, хотя
и нет-де ничего говорить, только благодарить той милосердной госуда-
рыне, — один из сторонников самодержавия тихим голосом, с великой
трудностью промолвил: «Не ведаю-де и весьма чуждаюся, отчего на
мысль пришло государыне так писать». После этого заявления опять на-
ступило еще более тягостное молчание, разрешившееся вопросом князя
Черкасского: «Коим образом впредь то правление быть имеет?» Верхов-
ники, обрадованные этим выступлением, поспешили предложить пред-
ставителям шляхетства, «чтобы они, ища общей государственной поль-
зы и благополучия, написали проект от себя и подали на другой день».
Так к решению вопроса о новом государственном устройстве была при-
влечена часть шляхетства.
Получив разрешение написать свой собственный проект, сторонники
ограничения самодержавия собрались в доме сенатора Новосильцева. На
этом собрании выступил с докладом В.Н. Татищев и представил свои со-
ображения, которые были приняты присутствующими. Татищев отвергал
право верховников определять наследование престола; присвоив себе это
право, они, по мнению Татищева, нарушили права «шляхетства и других
санов», которые должны «оное свое право защищать по крайней возмож-
ности, и не давая тому закоснеть». Но Татищев оговаривался, что все это
имеет принципиальное значение («токмо сие должно протестовать для
предка»), а фактически «весь народ персоной ее величества доволен, и ни-
кто не спорит». Другими словами, Татищев хотел уничтожить прецедент
такого избрания помимо народной воли, но фактически не хотел устанав-
ливать переизбрания. Гораздо большее значение, по мнению Татищева,
имеет само изменение форм управления. Для обсуждения нового государ-
ственного устройства Татищев предлагает требовать от Верховного тайно-
го совета созыва представителей от шляхетства в количестве не менее 100
человек. Татищев предлагал и свой план государственного устройства. По
этому плану Верховный тайный совет упразднялся и во главе государства
«в помощь ее величеству» учреждались две палаты: Сенат, состоящий из
21 члена, включая сюда весь наличный состав Верховного тайного сове-
та, и «нижнее правительство» — из 100 членов. «Высшее правительство»,
т. е. Сенат, обсуждает законопроекты и сочиняет законы, представляя их
на утверждение государя. В составе его не могло быть более одного лица
из одной фамилии (этот пункт был направлен против Голицыных и Дол-
горуких). «Нижнее правительство» занимается «внутренней экономией»
и для этого делится на 3 группы; каждая треть заседает в течение четырех
месяцев. Для важных дел (война и др.) собирается все «нижнее правитель-
ство». Для замещения важных должностей в государстве «высшее прави-
613
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
тельство» соединяется с «нижним» и присоединяет к себе всех генералов
и президентов коллегии. Но Татищев, сторонник неограниченной монар-
хической власти, оговаривается, что новое государственное устройство
учреждается «на время, доколе нам Всевышний мужскую персону на пре-
стол дарует»; исключительно во внимание к тому, что новая государыня
«как есть персона женская, к так многим трудам не удобна, паче же ей
знания законов не достает». Татищев внес в свой проект и все задушевные
желания тогдашнего дворянства: должна быть определена наличность
подлинного шляхетства и от старинного столбового дворянства отделено
дворянство новое, «которое из солдат, гусар, однодворцев и подьячих».
Принадлежность к шляхетству доказывается, кроме древности рода, ис-
ключительно жалованными грамотами; не имеющие этого доказатель-
ства, исключаются из шляхетского сословия. (Это требование — поход
против Табели о рангах.) Закон о единонаследии отменяется. Шляхетская
военная служба начинается не раньше 18 лет и ограничивается двадцати-
летним сроком; в матросах и ремесленниках шляхетство служить не долж-
но. По всем городам должны быть учреждены шляхетские училища.
Кроме того, в проекте Татищева предоставлялись некоторые льготы
и для других сословий; для духовенства — устройство духовных училищ
и обеспечение содержанием, «чтобы деревенские могли детей своих
в училищах содержать и сами не пахали бы»; для купечества — освобо-
ждение от постоев и притеснений и некоторые меры в пользу торговли
и промышленности.
Проект Татищева подписали 39 человек из генералитета и 249 — из
гвардейского и армейского офицерства. 5 февраля проект Татищева был
внесен в Верховный тайный совет. Тогда же последовало обращение
к остальному шляхетству с призывом подать свое мнение. Шляхетство
отозвалось на этот призыв, и в Совет стало поступать одно мнение за
другим. Мнения были разнообразны, но сходились в общем стремлении
предоставить шляхетству больше участия в управлении. Проект Татище-
ва, как мы видели, сосредоточивал власть в руках высшего чиновничест-
ва. Другие проекты требовали, чтобы новые члены в Сенат и коллегии
выбирались обществом, чтобы высшие должности замещались генера-
литетом и шляхетством в составе не менее 100 человек. Для решения
важных государственных вопросов предлагалось «сочинить сейму».
Споры и несогласия, возникшие среди шляхетства, разбили его на
ряд несогласных групп, пререкания между которыми принимали все бо-
лее и более острый характер, так что «можно было опасаться восстания».
Между тем приближался срок приезда императрицы. Голицын ре-
шил отдать дело в руки Верховного тайного совета и представил проект,
614
Русская история XVII-XVIII вв.
который должен был до известной степени объединить шляхетство
и верховников. Этот проект он представил в форме сочиненной им при-
сяги, которую подданные должны были приносить ее величеству. В этой
присяге были отмечены все главные основы будущего государственного
устройства. Оставляя во главе управления Верховный тайный совет, Го-
лицын, чтобы удовлетворить шляхетство, определил значение Верхов-
ного тайного совета словами одного из представленных шляхтой проек-
та; Верховный тайный совет «не для иной какой собственной того со-
брания власти, точию для лучшей государственной пользы и управления
в помощь их императорских величеств». При решении всех дел Верхов-
ный тайный совет должен руководствоваться правилом, «что не персоны
управляют законом, но закон управляет персонами». Вы видите, что вза-
мен ясных политических определений, взамен юридической конститу-
ции в компетенции Верховного тайного совета здесь поставлены общие
фразы, моральное наставление. На это нужно обратить внимание, чтобы
объяснить отрицательное отношение шляхетства к этому проекту. В при-
сягу введена была и статья о выборе кандидатов в члены совета из «пер-
вых фамилий, из генералитета и из шляхетства, не больше 2 из одной
и той же фамилии». Выбор «людей верных и обществу народному добро-
желательных» сосредоточиваются в руках Верховного тайного совета
и Сената. Верховный тайный совет остается самопополняющимся учре-
ждением. Уступая шляхетству в его стремлении участвовать в государст-
венном управлении, Голицын внес в присягу еще одну статью: «Для со-
вета и рассуждения» о важных государственных делах Верховный тай-
ный совет приглашает Сенат, генералитет, коллежских чинов и знатное
шляхетство, а в духовных делах также синодальных чинов и архиереев.
Уступку эту нельзя признать полной, т. к. всем лицам, приглашенным
в Совет, давали совещательный, а не решающий голос. Зато Голицын
старался удовлетворить общество в другом отношении. Духовенству об-
ещается уничтожение коллегии экономии и возвращение имуществ
в непосредственное распоряжение церкви. Шляхетству обещается, что
во все учреждения будут набираться члены из первых фамилий, из шля-
хетства и генералитета «люди верные и обществу народному доброжела-
тельные» и все шляхетство будет содержаться в надлежащем почтении
и «ее императорского величества милости им консидерации». Опять вза-
мен юридических положений — обещания. Шляхетство не будет отда-
ваться в солдаты, матросы и прочие подлые чины, а для обучения ратно-
го проектируются «кадетские роты», по окончании которых дворяне
могут поступать прямо офицерами в гвардию. Люди достойные будут
присоединяться к шляхетству, но люди дворовые и крестьяне не будут
615
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
допускаться ни к каким должностям. После казненных смертной казнью
у жены и детей имения их не будут отниматься. Таковы были обещания
духовенству и шляхетству. Не были забыты и купцы: им обещано было
не устраивать монополий. Даже пожелание о перенесении столицы из
Петербурга в Москву нашло себе удовлетворение в проекте Голицына.
Но все уступки мало удовлетворили шляхетство, т. к. это были пу-
стые слова, а не юридические положения.
Шведский дипломат Дитмер об этих событиях следующим образом
доносил своему правительству: «Так как члены Совета хотят удержать
одни всю власть, то существует сильное недовольство среди дворянства
по этому поводу.. К чему все приведет, нельзя еще сказать с уверенно-
стью. Но я боюсь, что вследствие возникшего разногласия все пойдет
обратным ходом и императрица сохранит самодержавие». Такой же ис-
ход предсказывал в своих донесениях Маньян и де-Лира. Так и случи-
лось в действительности.
Еще в конце января Дитмер сообщал своему правительству, что «уже
существует партия, которая стремится к сохранению самодержавия»
и которая «ждет только прибытия императрицы, чтобы обнаружить свои
намерения, которые теперь держит про себя». Душой этой партии были
Остерман и Феофан Прокопович. Упрочение власти в руках родовой
знати грозило Остерману потерей положения и даже высылкой из Рос-
сии, т. к. он знал о нерасположении конституционалистов к иноземцам
(иностранцы устранялись от участия в управлении, и только для Остер-
мана было сделано исключение). Феофан Прокопович был принципи-
альным противником ограничения самодержавной власти. Остерман
и Феофан Прокопович нашли себе много сторонников среди шляхты
и духовенства. Несмотря на все меры, принятые с целью изолировать
императрицу от влияния Остермана и его единомышленников, сторон-
ники самодержавия ухитрились дать ей знать о себе. Сама Анна Иоан-
новна вообще не была расположена к аристократическим планам вер-
ховников. При отсутствии полного единства и при нерешительности
действий планы верховников рухнули.
Падение дела конституционалистов началось еще раньше приезда
императрицы в Москву. Духовенство на своих богослужениях стало по-
минать Анну самодержавной, и Верховный тайный совет не решился
запретить этого, т. к. не опубликован был манифест о восшествии Анны
на престол с ограничениями. Признан был сам факт восшествия Анны
на престол, и по традиции она должна была поминаться самодержавной.
Затем, Верховный тайный совет не осмелился преподнести государыне
формулу присяги, выработанную Голицыным. Свою нерешительность
616
Русская история XVII-XVIII вв.
в данном случае совет оправдывал тем, что народ счел бы власть Анны
ограниченной верховниками, если бы он опубликовал об этом ограни-
чении раньше приезда императрицы в Москву. Но и после приезда Анны
действия верховников не сделались более решительными. Верховники
ожидали, что инициатива обнародования этой формулы будет исходить
от императрицы, а она не только откладывала опубликование манифе-
ста, но не стеснялась действовать и вопреки пунктам как самодержавная
императрица. Когда она подъезжала к Москве и остановилась во Всес-
вятском, ей пришлось принимать батальон преображенцев и отряд кава-
лергардов. Анна, позабыв о пунктах, объявила себя полковником Пре-
ображенского полка и капитаном кавалергардов, что было принято пол-
ками с радостью и удовольствием. Назначая себя полковником, Анна
Иоанновна резко нарушала один из подписанных ею пунктов (четвер-
тый).
Когда императрица прибыла в Москву, верховники преподнесли ей
коротенькую формулу присяги, по которой поданные «обязывались
приносить присягу государыне и государству и обещали охранять пользу
и благополучие»; ничего прежнего в присяге не осталось. Итак, слабость
верховников обнаружилась в полной мере, а их противники действовали
все решительнее и смелее. «Некоторые наиболее хитрые люди из духо-
венства, — писал Маньян, — делали всякие усилия, чтобы восстановить
мелкое дворянство против Верховного Совета, главных членов которого
изображали злодеями, желавшими изменить форму правления только
для того, чтобы самим завладеть верховной властью, вследствие чего
рабское положение шляхетства стало бы еще невыносимее, чем при со-
хранении самодержавия государыни». Маньян намекает на Феофана
Прокоповича. И действительно, Феофан в публичных проповедях гро-
мил верховников: он говорил, что князь Василий Лукич Долгорукий,
«как бы некий дракон охраняет императрицу неприступную, что „без
воли его она ни в чем не вольна и неизвестно, жива ли — а если жива, то
насилу дышит", что „оные тираны имеют государыню за тень государы-
ни, а между тем злейшее нечто помышляют, чего другим и догадываться
нельзя"». Остерман со своей стороны старался внушить императрице,
что она занимает престол по праву рождения и может отказаться от кон-
диций. Кроме того, Остерман агитировал в армии через князя Салтыко-
ва и других. Ввиду этой агитации князь Голицын сделал попытку сбли-
жения с конституционной партией шляхетства, Верховный тайный со-
вет выбрал те места голицынской присяги, которые походили на уступки
шляхетству, и приложили последнему этот акт к подписи, но собрали
только 97 подписей. Остерман успел склонить на свою сторону даже
617
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
князя Черкасского; он указывал ему, что шляхетство скорее все получит
от императрицы, чем от Совета; стоит только попросить уничтожить
Верховный тайный совет, восстановить Сенат и дозволить шляхетству
выработать общий план государственных преобразований. Так действо-
вал Остерман, руководясь принципом: divide et impera1. В частных со-
браниях шляхетство и решило обратиться к императрице.
25 февраля состоялся торжественный прием шляхетства у импера-
трицы. Князь Черкасский подал ей челобитную, благодарил за подписа-
ние пунктов и просил разрешить им сочинить новую форму государст-
венного управления. Эта челобитная на первых порах очень изумила
Анну Иоанновну. От Остермана она слышала, что шляхетство хочет вос-
становления самодержавия, а ей пришлось выслушать прошение об ор-
ганизации учредительного собрания. Изумлены были и сторонники са-
модержавия, особенно гвардейское офицерство, которое также думало,
что шляхетство будет просить о восстановлении самодержавия. Когда
князь Черкасский прочитал челобитную, из среды гвардейского офи-
церства послышались голоса, что нужно просить о восстановлении са-
модержавия. Им возражали; начался шум. Тогда кн. В.Л. Долгорукий
обратился к князю Черкасскому с вопросом: «Кто вам позволил присво-
ить себе законодательную власть?» Князь Черкасский отвечал: «Госуда-
рыня вами обманута, вы уверяли ее, что кондиции писаны с согласия
всех чинов, а это было сделано без нашего ведома и участия». Гнев выр-
вал из уст князя Черкасского слова, которых он не сказал бы, подумав.
Князь Долгорукий обратился к Анне, советуя ей удалиться в кабинет
и там обсудить прошение шляхетства. В аудиенц-зале волнение возра-
стало; Анна, не зная, что делать, испугалась за свою жизнь; в решитель-
ную минуту Екатерина Ивановна (герцогиня Мекленбургская) броси-
лась к Анне с пером и чернилами и просила подписать челобитную шля-
хетства. Подписав челобитную, Анна Иоанновна воротила ее шляхетству
и велела снова обсудить и в тот же день сообщить ей свое решение. Кон-
ституционалисты удалились в другую залу, верховники были приглаше-
ны на обед, а гвардейские офицеры дали полную волю своему негодова-
нию. «Мы не хотим, — говорили они, — чтобы государыне предписыва-
ли законы; она должна быть такой же самодержавной, как ее предки».
Когда Анна вышла к офицерам, они бросились к ее ногам, крича, что
готовы пожертвовать за нее жизнью, но не потерпят ее злодеев. Сцена
кончилась тем, что офицеры во главе с Салтыковым приветствовали
Анну как самодержавную императрицу.
1 Разделяй и властвуй (лат.). — Прим. ред.
618
Русская история XVII-XVIII вв.
’	После этого и конституционалистам ничего не оставалось делать, как
I просить Анну «принять самодержавство» и уничтожить подписанные
пункты. Но шляхетство не отказалось от всех своих требований и в чело-
. битной просило вместо Верховного совета и Высокого Сената сочинить
; один Правительствующий сенат из 21 персоны, а в Сенат и на высшие
государственные должности повелеть выбрать шляхетству баллотирова-
нием; конституционалисты отказались от ограничения самодержавия,
но просили, чтобы новая форма правления была выработана согласно их
челобитной. Челобитная вручена была Анне князем Трубецким. Выслу-
шав ее, Анна обратилась к членам Верховного тайного совета с вопросом:
«Согласны ли, чтобы я приняла предлагаемое мне моим народом?» Вер-
ховники молча наклонили головы. Тогда Анна послала за пунктами
и своим письмом в канцелярию Совета, «и те пункты ее величество при
всем народе изволила, приняв, разодрать». Таков финал «затейки» 1730 г.
Что касается причин неудачи конституционного движения 1730 г., то
следует сказать, что прежде всего это движение шло на поверхности рус-
ского общества, не затрагивало его глубоко, совершалось в самых выс-
ших его слоях, не было поддержано народной массой; затем, сама кон-
ституционная партия сложилась экспромтом, не успела спеться и выра-
ботать общего плана действий; раздоры в значительной степени
способствовали падению дела...
Результаты политического движения 1730 г.
Политическое движение 1730 г. не привело к той цели, к которой
было направлено, т. е. к ограничению самодержавной власти, но было
бы ошибкой думать, что оно прошло безрезультатно для общества, не
имело никаких последствий, Анна Иоанновна, восстановив самодер-
жавную власть, сочла необходимым дать шляхетству удовлетворение по
требованиям сословного характера.
Мы видели, что одним из требований большинства челобитных было
учреждение одного Сената вместо Верховного тайного совета и Высокого
Сената и пополнение его «довольным числом» членов, 21 персоной. Ука-
зом 4 марта 1730 г. Верховный тайный совет и Высокий Сенат были «от-
ставлены» и заменены Правительствующим Сенатом в той силе, какой он
обладал при Петре Великом. Количество членов Правительствующего
Сената было определено согласно просьбе шляхты (21). В Сенат вошли
все члены Верховного тайного совета (кроме А.Г. Долгорукого), 3 фель-
дмаршала и видные представители шляхты, вожди конституционной пар-
тии, авторы мнений, шедшие на компромисс с верховниками, и лица,
способствовавшие восстановлению самодержавия. Анна Иоанновна
619
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
удовлетворила всех, поместив в Правительствующий Сенат лиц, стремив-
шихся играть политическую роль. Посадив всех в Правительствующий
Сенат, Анна Иоанновна не обнаружила охоты делиться своей властью
с учреждением и действовала вполне самостоятельно; и это обстоятельст-
во имело роковое значение для Сената. Так удовлетворены были Анной
Иоанновной требования шляхетства сословно-политического характера.
Кроме восстановления Правительствующего Сената, шляхетство
просило, чтобы высшие правительственные должности замещались по
выборам. И это требование шляхетства Анна исполнила, но только отча-
сти. Указом 5 февраля 1431 г. предоставлено было замещать в гвардии
и армии офицерские места баллотировкой. Шляхетство просило участия
в избирании администрации. Анна соглашается на это, но только по от-
ношению к низшим должностям.
Шляхетство настаивало на отмене закона о единонаследии (1714),
изданного Петром Великим. Этот закон был страшным бременем для
родового дворянства и не достигал цели, ради которой был издан. Дво-
ряне, несмотря на запрещение, продавали свои имения в чужой род,
чтобы снабдить своих сыновей деньгами; если же не успевали продать,
то в духовных завещаниях писали, чтобы старший сын уплатил опреде-
ленную сумму младшим братьям. Некоторые исполняли завещания,
другие отказывались, и на этой почве разыгрывались целые драмы: «не
только братья, но и дети отцев своих побивали», — пишет майор Дани-
лов. Закон о единонаследии, имевший целью предотвратить хозяйствен-
ное дробление, имел отрицательные результаты. Наследники считали
скот, хлеб и сельскохозяйственные орудия за движимую собственность,
и часто выходило, что старший сын получал имение без инвентаря,
а младшие — инвентарь без имения. Обо всем этом Сенатом был сделан
доклад императрице, после чего закон 1714 г. был отменен, и шляхетству
предоставлено было право свободно распоряжаться своими имениями;
в это же время формально было уничтожено различие между поместья-
ми и вотчинами, что разграничивалось при Петре Великом. Что касается
наследования имущества по закону, то было установлено, что оно при-
надлежит детям: дочери из недвижимого имущества получают четыр-
надцатую часть, а из движимого — восьмую. Вот когда был установлен
закон, который действует до последнего времени.
Шляхетство в своих челобитных выражало желание, чтобы военная
служба была ограничена определенным сроком. Надо сказать, что дво-
рянство стало уже тяготиться постоянной службой и постоянно укло-
няться от нее. По свидетельству Посошкова, «в ослушании и в презре-
нии указов царского величества иные дворяне уже состарились, в дерев-
620
Русская история XVII-XVIII вв.
нях живучи, а на службе одною ногою не бывали». Майор М.В. Данилов
сообщает о своем зяте: «Зять мой Астафьев, получа большое наследство,
неприлежно стал уже в полку служить: а как в тогдашнее время отставки
от службы не было или трудно ее получить было, то он нашел милостив-
ца в полковом секретаре, который его отпускал в годовые отпуски за ма-
лые деревенские гостинцы. Секретарь доволен был, когда за пашпорт
получил душек двенадцать мужеска пола с женами и с детьми, с обяза-
тельством таковым: когда зять мой Астафьев на срок оных подаренных
крестьян не вывезет, куда назначено было, тогда неустойка награждалась
прибавкою к 12 душам. Чтобы не потерять дружбы, таковым полезным
от секретаря отпуском зять мой пользовался год по договору. Случалось
мне и то видеть самому, при самом уже его в отпуск отъезде из полку, не
оставят у него писари полковые и ротные постели и подушек, хотя он
даже сидел в кибитке, и то вытаскивали и делили по себе, как завоеван-
ную добычу. Странное видение было сих бесстыдных подлецов. Полко-
вой писарь гораздо был совестнее секретаря своего: он брал только по
одному человеку за пашпорт». В старой Московской Руси военная служ-
ба была не так интенсивна, и служилые люди имели возможность вести
свои хозяйственные дела. С введением регулярного войска дворяне
были прикованы к своим полкам, а их пребывание в деревне было гора-
здо важнее, чем прежде. Крестьянское население было обложено под-
ушной податью, за исправное поступление которой должны были отве-
чать помещики. В 1731 г. в регламенте Камер-коллегии было установле-
но, что подушная подать вносится самими помещиками; они же должны
были вносить и недоимки, которые с каждым годом возрастали; вла-
дельцам стало угрожать разорение. Избежать разорения можно было,
только живя в деревне, непосредственно руководя хозяйством. Непре-
ложная сила обстоятельств превращала дворянина-воина в помещика-
хозяина, в обывателя уезда, и он стал правдами и неправдами оставаться
в деревне, стал требовать себе льгот от военной службы. В 1786 г. прави-
тельство Анны Иоанновны удовлетворило и это требование шляхетства;
военная служба ограничена 25-летним сроком. После опубликования
указа о 25-летней службе половина служащих дворян подала прошение
об отставке; правительство отступило от своего указа, и отставка не была
дана, пока в 1740 г. этот указ не был восстановлен манифестом во всей
силе. Этот манифест — первый шаг к раскрепощению русского дворян-
ства.
Наряду с установлением срока службы дворянство добилось и осво-
бождения его от службы в нижних чинах и поступления прямо в офи-
церский ранг. В 1731 г. был издан указ об учреждениях Сухопутного ка-
621
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
детского корпуса, «дабы шляхетство от младых лет к воинскому делу
в теории обучены, а потом и в практику годны были». Молодые люди
должны были, таким образом, проходить рядовую службу в корпусе.
Здесь же предполагалось их обучать: «арифметике, геометрии, рисова-
нию, фортификации, артиллерии, шпатному действу, на лошадях ездить
и прочим к воинскому действу потребным наукам». Тот же указ предпи-
сывал: «Понеже не каждого человека природа к одному воинскому
склонна, но в государстве нужно политическое и гражданское обучение,
то того ради иметь при корпусе учителей чужестранных языков, исто-
рии, географии, юриспруденции, танцевания, музыки и прочих полез-
ных наук». Кадетский корпус решено было открыть в Петербурге. Здесь
находилась Академия наук, здесь содержалось значительное количество
войск, возводились военные и гражданские постройки, и молодые люди
могли видеть применение теории к практике. Здесь же было значитель-
ное количество иностранцев, что могло способствовать изучению моло-
дыми людьми иностранных языков. Тех кадетов, которые имели наклон-
ность к изучению высших гражданских наук, предположено было об-
учать в Академии наук. Так, следовательно, выработан был план
общеобразовательной школы с широкой программой, правда, практи-
ческого характера; из школ должны были выходить ученые, военные
и чиновники. Эта широкая программа, однако, не осуществилась, и дей-
ствительное устройство Сухопутного кадетского корпуса вышло проще.
По рапорту Миниха видно, что в корпусе обучали Закону Божию, воен-
ным экзерцициям и арифметике, а остальным наукам учились только те,
кто хотел; зато число воспитанников возросло вдвойне. Кроме кадетско-
го корпуса, предлагалось учредить артиллерийскую школу на 700 чело-
век и увеличить число школ в губерниях, чтобы дворянские дети обуча-
лись грамоте, наукам и военным экзерцициям. Но т. к. школы не могли
вместить всех, то дворянам дана была возможность обучать детей дома
и периодически представлять их на экзамены. Все дворянские недоро-
сли по достижении восьми лет должны были записываться в Петербурге
у герольдмейстера, а в Москве и в губерниях — у губернаторов. По до-
стижении 12 лет их должны были представлять на второй смотр, когда
им производился экзамен из чтения и письма. Дворяне, имевшие до 100
душ крестьян, имели право взять своих сыновей опять домой и должны
были представить их на следующий смотр в 16 лет, когда производился
экзамен по Закону Божию, арифметике и геометрии. Сыновей мелких
дворян по достижении 12 лет отдавали в школу. На третьем смотре дво-
рянам делали разбор: некоторых помещали в Сенат в разные канцеля-
рии, где они продолжали обучение и приучались к канцелярской работе;
622
Русская история XVII-XVIII вв.
других отсылали домой до 20 лет с обязательством учиться географии,
фортификации и истории; если кто-либо не имел возможности прохо-
дить эти науки дома, их отдавали в школу. 20-летних недорослей пред-
ставляли на окончательный смотр, когда их распределяли на военную
службу в офицерские или на гражданскую в соответственные граждан-
ские чины. Так выполнено было желание шляхетства не проходить воен-
ную службу в нижних чинах.
Итак, движение 1730 г. не прошло бесследно в последующем истори-
ческом развитии, оно сказалось крупными результатами. Шляхетство не
добилось участия в верховном управлении, но расширило свои сослов-
но-политические права. В этом отношении царствование Анны Иоан-
новны — начальный период дворянской истории.
Движение 1730 г. не прошло бесследно и для других сословий. Мы
видели, что верховники и шляхетство не обходили купечество, которому
предположено было дать возможность защищать свои интересы при но-
вых порядках. Проект повлиял и на законодательство Анны Иоанновны;
она пошла навстречу купеческим интересам. В 1731 г. в интересах купе-
чества крестьянам запрещено было брать откупа и подряды, в 1734 г. —
строить суконные фабрики. В пользу купцов и в интересах дворянства
уменьшены были права крестьян. Указ 1730 г. запретил крестьянам при-
обретать недвижимые имущества, а указ 1736 г. — отправляться на про-
мыслы без разрешения помещика; это было вызвано тем обстоятельст-
вом, что по указу 1731г. помещики сами должны были вносить подати за
своих крестьян. Вообще помещики стали увеличивать свои права над
крестьянами, и крепостная неволя стала все более и более усиливаться.
Начало сословного возвышения дворянства ознаменовалась резким со-
словным унижением крестьянства.
Верховное управление в царствование Анны Иоанновны
Анна Иоанновна начала свое правление с восстановления Сената
и на первых порах ревностно занималась государственными делами.
Саксонский посланник Лефорт сообщал своему двору, что Анна старает-
ся во все вникать и все видеть. Протоколы первых заседаний Сената до
известной степени подтверждают это свидетельство. Из этих протоколов
видно, что императрица часто лично присутствовала в Сенате и ставила
на обсуждение некоторые вопросы (например, о сбавке подушной пода-
ти, о благочестивом содержании христианской веры и др.). Но этот пер-
вый пыл очень скоро остыл, «Изволила слушать реестр докладов, читае-
мых в Сенате, и указала те доклады внесть со временем в дом ее импера-
торского величества, и тогда рассматривать изволит. Потом изволила
623
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
отсутствовать». Анна была не из таких натур, которые долго способны
выдерживать напряжение физических и умственных сил. Она вступила
на престол 37 лет. Выданная замуж за Курляндского герцога, Анна рано
овдовела и проводила многие годы в праздности и развлечениях, кото-
рые доставлял Курляндский двор. Русский президент при Курляндском
дворе избавил вдовствующую герцогиню от тягостей управления, и она
явилась на русский престол без опыта и привычки к труду. Но было бы
ошибкой все относить за счет личных качеств Анны. Устранение Анны
от дел объясняется также и тем, что реставрированный Сенат мало был
приспособлен к сотрудничеству с носителем верховной власти. В нем
слишком много было текущей будничной работы, в которой государю
немыслимо было и бесполезно принимать постоянное и деятельное
участие. Ближайшим помощником государя может быть такое учрежде-
ние, которое не входит в мелочи, а подносит только важные дела в разра-
ботанном виде. С другой стороны, Сенат был слишком многочислен-
ным, чтобы государыня могла интимно советоваться с ним. Уже Петр
чувствовал это неудобство, и при нем намечался особый Тайный совет.
Этот Тайный совет обособился от Сената и при Екатерине I и Петре II
превратился в Верховный тайный совет. Анна упразднила Верховный
тайный совет, но оказалось, что без подобного учреждения обойтись
нельзя. В апреле 1730 г. разнесся слух об образовании особого кабинета
из нескольких лиц; через полтора года слух подтвердился. 19 ноября
1731 г. последовал указ императрицы, гласивший: «Для лучшаго и поря-
дочнейшаго отправления всех государственных дел, к собственному на-
шему всемилостивейшему решению подлежащих, и ради пользы госу-
дарственной и верных наших подданных, заблагоразсудили учредить
при дворе нашем кабинет и в оный определить из министров наших кан-
цлера графа Головкина, вице-канцлера графа Остермана, действитель-
ного тайного советника князя Черкасскаго». Так возникло новое учре-
ждение — Кабинет, но оно было новым только по имени. Все современ-
ники, русские и иностранцы, единогласно говорили, что Кабинет
заменил собой Верховный тайный совет; он отправлял те же функции
и имел ту же власть, что и Верховный тайный совет. Кабинет обсуждал
все новые законодательные меры, выходившие высочайшие повеления:
указ, подписанный тремя членами, получал силу именного высочайше-
го повеления. Кабинет контролировал деятельность всех учреждений
(Сената, коллегий); ему должны были представляться ежемесячные ве-
домости о течении дел по всем присутственным местам. С учреждением
Кабинета значение Сената пало, как и при учреждении Верховного тай-
ного совета. Кабинет взял в свои руки непосредственное руководство
624
Русская история XVII-XVIII вв.
над подчиненными Сенату учреждениями. Только тогда, когда в Каби-
нет вошел Волынский, значение Сената стало подниматься. Кабинет
стал приглашать Сенат к совместному обсуждению важнейших государ-
ственных вопросов, а коллегии снова были подчинены Сенату. Так
устроилось высшее государственное управление при Анне Иоанновне.
Вы видите, что в этом отношении можно констатировать некоторую
эволюцию в начале и конце царствования Анны Иоанновны.
Но восстановленный в начале царствования Сенат и новоучрежден-
ный кабинет не были по своему значению такими учреждениями, кото-
рые могли бы поставить в законные границы монархическую власть.
Вследствие этого царствование Анны Иоанновны ознаменовалось еще
горшими злоупотреблениями, чем правление слабой и избалованной
женщины и капризного мальчика, предпочитавшего детские забавы
и развлечения государственным делам. Русский престол заняла женщи-
на, пережившая период второй молодости со всеми его недостатками,
избалованная, любившая больше всего шутки, забавы, балы и маскара-
ды. Царствование Анны было повторением царствования Петра II в бо-
лее крупном масштабе.
Гэсподство немцев
Анна начала с того, что постепенно устранила от дел всех вельмож,
которые навлекали на себя ее личное нерасположение. Больше всех
Анна была недовольна князем В.Л. Долгоруким, который подсунул ей
пункты и стерег ее в Митаве и Москве, «яко некий дракон». В апреле
месяце 1730 г. Анна определила князя Василия Лукича Долгорукого гу-
бернатором в Сибирь, князя Михаила Долгорукого — в Астрахань,
князя Ивана Григорьевича Долгорукого — воеводой в Вологду, а князю
Алексею Григорьевичу Долгорукому со всем семейством и брату его
Сергею велено было жить в дальних деревнях. Не забыла Анна и Петра
Бестужева, который также был сослан на житье в дальние деревни.
Немного времени спустя все Долгорукие были сосланы: Алексей —
в Березов, Василий Лукич — в Соловки, Сергей — в Ораниенбаум,
Иван Григорьевич — в Пустозерск, мать князя Алексея — в Ораниен-
бург; князь Василий Долгорукий был заключен в Шлиссельбургскую
крепость. Анна вызвала ко двору Петра Румянцева, подвергшегося
опале в царствование Петра II, но он был сослан в казанские деревни,
т. к. не мог помириться с господством немцев и роскошью двора.
С устранением Долгоруких около Анны не осталось русских влия-
тельных вельмож. Князь Д.М. Голицын, видя засилье иноземцев, поспе-
шил удалиться от дел; канцлер Головкин одряхлел и не вмешивался
625
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
в управление; Ягужинский был сослан в почетную ссылку — посланни-
ком в Берлин; Шафиров — в Персию. При дворе стали господствовать
немцы, которые захватили все управление государством в свои руки. Во
главе управления стал Бирон, завоевавший сердце Анны Иоанновны
еще в Митаве своей наружностью и любезностью. Анна объявила это
всем своим верноподданным в рескрипте, изданном по случаю возведе-
ния его в обер-камергеры. «Сиятельный, особливо нам любезно верный,
граф Яган Эрнестович фон Бирон, — писала Анна Иоанновна, — через
многие годы будучи в нашей службе при комнате нашей (камергером),
во всем так похвально поступал и такую совершенную верность и рев-
ностное радение к нам и нашим интересам оказал, что его особливые
добрые квалитеты и достохвальные поступки и к нам показанные мно-
гие верные, усердные и полезные службы не инако, как к совершенной
всемилостивейшей благоугодности нашей касаться могли». Из курлянд-
ских немцев расположение Анны Иоанновны заслужил обер-гофмар-
шал Левенвольд, вытащивший брата своего Карла, и, кроме того, вице-
канцлер Остерман.
В мае 1730 г. иностранные дипломаты сообщали своим правительст-
вам, что Бирон и Левенвольд управляют императрицей как хотят, но сза-
ди их стоит Остерман и управляет империей. В руки немцев попали и во-
оруженные силы страны. Миних был назначен президентом военной
коллегии и стал управлять делами независимо от Сената. Карл Левен-
вольд был назначен начальником Измайловского полка, который был
сформирован из украинской шляхты. Господство иноземцев прочно ут-
вердилось.
Сама Анна Иоанновна имела на дела самое дурное влияние.
Роскошь двора
Уже в Курляндии жаловались на непомерную роскошь двора Анны.
Окруженная курляндскими придворными, Анна Иоанновна и на рус-
ском престоле отдавалась забавам и увеселениям. Праздник следовал за
праздником, бал сменялся маскарадом, которые отличались непомер-
ной роскошью и требовали огромных издержек. «Во всем городе устрое-
на иллюминация, — писал испанский резидент, — и такая великолеп-
ная, подобных которой не видали в этой стране. Вчера мы были пригла-
шены во дворец, где был бал и ужин, и никогда не видал я такого
блестящего праздника и такого отличного ужина. Вы не можете вообра-
зить роскошь этого двора. Я был при многих дворах, но могу уверить, что
здешний двор своею роскошью и великолепием превосходит даже самые
богатейшие, не исключая и французские» (двор Людовика XVI).
626
Русская история XVII-XVIII вв.
При дворе не пропускали никакого случая для празднества, 15 февра-
ля 1731 г. праздновали даже годовщину въезда Анны Иоанновны в Мо-
скву. В «Петербургских Ведомостях» по этому случаю писали: «Кушали
при дворе все иностранные и здешние министры со знатнейшими дама-
ми. Полудни был бал, причем такожде и машкарадом увеселялись; в 10
часу вечера имеет изрядный фейерверк зажжен быть». От 18 февраля но-
вое известие из Москвы: «Машкарадом здесь еще и поныне непрестанно
забавляются, причем машкарадное платье всегда переменяется. Итальян-
ские придворные комедианты короля польского сюда уже прибыли и бу-
дут на сей неделе первую комедию при дворе действовать». 25 февраля
встречаем такое известие: «В прошедшее воскресенье был машкарад при
дворе; во вторник был машкарад у великого канцлера, а потом у фель-
дмаршала князя Долгорукого, сегодня у вице-канцлера Остермана». То же
самое продолжалось и в Петербурге, куда переехал двор.
Для своих будничных развлечений Анна Иоанновна имела массу
шутов, шутих, карликов, карлиц и т. п. Двор Анны наполнился шутами
и шутихами, карликами и карлицами, с которыми и забавлялась импе-
ратрица. Когда домашние забавы истощались, выступал Бирон и приду-
мывал какую-либо новую шутку. Творчество Бирона в этой области до-
ходило до виртуозности.
В 1740 г. сыграна была свадьба 50-летнего князя Голицына, про-
зывавшегося квасником, которого женили на придворной калмычке
Бужениновой. Для новобрачных был устроен ледяной дом, что легко
было сделать при страшных морозах тогдашней зимы. Народ потешал-
ся пальбой из ледяных пушек, стоявших у дома; ледяными дельфинами,
которые выбрасывали ночью огонь из зажженной нефти; смешными
картинами, которые были поставлены за ледяными стеклами дома, ос-
вещенного внутри множеством свеч; забавлялся ледяными птицами, си-
девшими на ледяных деревьях с ледяными ветками и листьями, «что все
изрядным мастерством сделано было», ледяным слоном в натуральную
величину с сидевшим на нем ледяным персиянином; днем слон извергал
воду, а ночью — горящую нефть. Но этого было мало. Выписали по паре
инородцев, которые в национальных костюмах должны были участво-
вать в торжестве шутовской свадьбы. Кроме этого, привезли деревен-
ских баб с мужьями, умевших плясать; для свадебного поезда выписали
козлов, собак, баранов «четвероногих и пятеророгих». Приветственные
стихи поручено было прочитать Тредиаковскому.
627
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Общественное недовольство
Все эти праздники и увеселения совершенно не гармонировали с на-
строением общества, были диссонансом в общем ходе мыслей и чувств.
Начав царствование с милостей и льгот, Анна повернула на другой
путь — на путь неуклонного взыскания недоимок. С 1720 г., как обнару-
жилось, по 1730-й накопилось 7 млн недоимок. Правительство припи-
сало это нерадению властей, которое, по его мнению, объяснялось от-
сутствием строгой отчетности и контроля. В 1733 г. восстановлена была
Ревизион-коллегия. На нее была возложена «вышняя дирекция в свиде-
тельстве и в ревизии счетов обо всех государственных доходах и расхо-
дах». Тогда же была учреждена генеральная счетная комиссия, которая
должна была проверить все счета с 1719 по 1732 г. Взыскание недоимок
возложено было на особый доимочный приказ в Москве, которому ве-
лено было, доправивши сполна всю недоимку на должниках, расписать
штраф на губернаторов, воевод и приказных людей, по небрежению ко-
торых доимка была запущена.
Учреждение доимочного приказа имело самые пагубные экзекуции,
сопровождавшиеся полным разорением недоимщиков. Эти экзекуции
были тем тяжелее, что в этот год был неурожай и крестьяне и без того
шли по миру. Императрица опубликовала указ, чтобы помещики корми-
ли своих крестьян и снабжали их семенами для засева полей, но указ по-
мог очень мало. Бедствие достигло во многих местах высшей степени;
крестьяне от голода стали уходить за рубеж (в Польшу), многие лежали
больными от голода и т. п. Пришлось кормить крестьян за казенный
счет. Неурожай отозвался и на промышленности.
В такое время подвернулась война, смысла которой народ никак не
мог понять. Русские войска были посланы в Польшу, чтобы свергнуть
Станислава Лещинского и возвести на польский престол Августа III
Саксонского. Война потребовала расходов, вызвала более энергичное
взыскание недоимок и легла тяжелым бременем на население рекрут-
ской повинностью. Тогда же началась турецкая война, еще более про-
должительная. Войны велись иностранцами Минихом и Лесси, и не осо-
бенно успешно.
Все это в связи с господством немцев породило сильное неудоволь-
ствие во всех слоях русского общества. Люди высших чинов говорили:
«Ныне силу великую имеют обер-камергер (Бирон) и фельдмаршал Ми-
них, которые, что хотят, то и делают, и всех нас губят; все от них пропали,
и никто не смеет с ними говорить. Однакож Бог им заплатит, и сами того
же будут ждать». Люди средних чинов говорили: «Бирон взял силу, и го-
сударыня без него ничего не сделает. Всем ныне овладели иноземцы. Ле-
628
Русская история XVII-XVIII вв.
щинский уехал из Данцига миллионах на двух, недаром его граф Миних
упустил; это все в его воле было... Государыня ничего без Бирона не сде-
лает — все делает Бирон. Нет у нас никакого доброго порядку. Овладели
все у нас иноземцы. Бирон всем овладел». В монастырях говорили: «Как
не благотворят чрева, когда, тирански собирая с бедного подданства
слезные и кровные подати, употребляют на объядения и пьянства, и как
сатане жертвы не приносят, когда слезные и кровавые сборы употребля-
ют на потехи? А на все это приводят государыню иноземцы, понеже у них
крестьян нет и жалеть им некого, хоть все пропади; да хотя есть у них, да
не у многих, а хотя б и у всех были, так они берегут ли наших русских кре-
стьян? Чай, хуже собак почитают. Пропащее наше государство».
Люди, платившие слезные и кровавые подати, также не молчали;
они приписывали свои беды женскому правлению: «Где ей столько
знать, как мужской пол? Будет веровать боярам, бабьи города никогда не
стоят, бабьи сени высоко не стоят. Хлеб не родится, потому что женский
пол царством владеет. При первом императоре нам житье было добро,
а ныне нам стало что год, то хуже; какое нам житье за бабою» (это — «пы-
точные речи»).
Недовольство народной массы бабьим правлением привело к появ-
лению самозванцев. В 1734 г. в тамбовских местах появились сразу два
самозванца — Тимофей Труженик, назвавшийся царевичем Алексеем
Петровичем, и Стародубцев, назвавшийся Петром Петровичем. Оба они
были схвачены и казнены. В 1733 г. появился Алексей Петрович, оказав-
шийся польским шляхтичем Иваном Петровичем Миницким. Его поса-
дили на кол, а сообщников четвертовали.
Правительство боролось с брожением в народной массе розысками,
пытками и жестокими наказаниями, которые только увеличивали общее
негодование. В 1731 г. был восстановлен Преображенский приказ, унич-
тоженный при Петре II. Учреждение это было поручено генералу Уша-
кову и получило название «Канцелярии тайных розыскных дел». Оно
оставило по себе не менее мрачную память, чем Преображенский при-
каз. Здесь принимались доносы и оговоры и производились пытки. Би-
рон и компания устранили всех, кто был опасен им или недоволен прав-
лением.
В недавнее время в русской исторической литературе появилась по-
пытка реабилитировать память Бирона. Собраны были все благоприят-
ные отзывы о Бироне, и он был характеризован как мягкий, гуманный,
не вмешивающийся в государственное управление человек. Да, действи-
тельно, Бирон был из таких людей, которые «мягко стелют, но жестко
спать». Бирон был человеком глубоко безразличным к людским страда-
629
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ниям, поэтому без надобности не смотрел зверем, а был очень любезен;
больше всего Бирон дорожил своим спокойствием. Это был жестоко
легкомысленный человек.
Мы видели, что из верховников уцелел только Д.М. Голицын, кото-
рый поспешил устраниться от дел, когда полезли в гору немцы. Это ему
поставили на вид, предали его суду и присудили к смертной казни, но
императрица заменила ему смертную казнь ссыпкой в Шлиссельбург;
движимое и недвижимое имущество его было конфисковано. Не остави-
ли в покое и Долгоруких. Донесли, что Иван Долгорукий бранил импе-
ратрицу неприличными словами. Это послужило поводом к новому над
ними следствию, и Долгоруких из мест ссылок собрали в Новгороде.
Ивану Алексеевичу была отсечена голова после колесования, Василию
Лукичу, Сергею и Ивану Григорьевичам просто отсечены головы, а Ва-
силия и Михаила Владимировичей велено было держать в ссыпке и кро-
ме церкви никуда не пускать.
Высшее русское общество было терроризировано Бироном и рабо-
лепствовало перед ним. Сама цесаревна Елизавета писала ему ласковые,
униженные письма. Дочь князя Черкасского дарила Бирону тканные се-
ребром туфли, баронесса Строганова для жены Бирона делала жемчуж-
ные нашивки...
Между тем здоровье Анны Иоанновны пошатнулось. Временщик,
чтобы упрочить свое положение, задумал женить своего 16-летнего сына
Петра на принцессе Мекленбургской Анне Леопольдовне. Но планы
Бирона разбились о сопротивление невесты, которая слышать не хотела
о 16-летнем женихе и вышла замуж за Антона Ульриха. От этого брака
родился Иоанн Антонович, которого Анна объявила наследником пре-
стола. Не доверяя ветреной племяннице, Анна не решалась вручить ро-
дителям регентство в малолетство наследника. Находясь на смертном
одре, она после долгих колебаний подписала указ о назначении Бирона
регентом государя. Бирон достиг апогея своего влияния и власти. Но
скоро наступил конец этой власти и мрачной эпохи, получившей назва-
ние бироновщины.
Дворцовые перевороты после смерти Анны Иоанновны
Господство немцев продержалось после смерти Анны Иоанновны
всего год с небольшим. Это господство достигло высшей степени и по-
тому стало особенно ненавистно русскому обществу. Немцы, стоявшие
у власти, оставшись без государыни, вступили между собой в борьбу
и в ней подорвали свои силы и свое положение. Надо сказать, что немцы
не представляли собой солидарной группы; это была шайка карьери-
630
Русская история XVII-XVIII вв.
стов, из которых каждый стремился к личному возвышению и не прочь
был для осуществления своих целей воспользоваться несчастием друго-
го. Они поддерживали друг друга только до тех пор, пока оттесняли от
государственных дел самостоятельных и способных русских людей. До-
стигнув власти, они стали действовать друг против друга и оплетали друг
друга целой сетью интриг и подкопов. Родители Иоанна Антоновича
искали поддержки у Миниха и Остермана, которые не терпели ни друг
друга, ни Бирона. Это отсутствие солидарности, борьба друг с другом
и привели к крушению немецкого господства.
Полет немцев вниз открыл Бирон. Анна Иоанновна указом, кото-
рый был напечатан 18 октября 1740 г., передавала регенту ту же власть,
которой пользовался самодержавный всероссийский император. Бирон
получил право решать все вопросы внешней политики и внутреннего
управления. Он объявлен был регентом и на тот случай, если бы Иоанн
Антонович умер и императором сделался один из его братьев. Русское
общество было возмущено, когда Бирон, ненавистный фаворит-инозе-
мец, на которого привыкли складывать все бедствия прошлого тяжелого
царствования, стал самостоятельным правителем. Русские люди почув-
ствовали стыд за то, что у них произошло. Ни для кого не были тайной
причины возвышения Бирона. Одни говорили о несправедливости по
отношению к цесаревне Елизавете, другие толковали о регентстве отца,
Антона Ульриха, при Иоанне Антоновиче, третьи считали более целесо-
образным возведение на престол герцога Голштинского. Гвардия дожи-
далась только похорон Анны Иоанновны, чтобы начать действия против
Бирона. Иностранные резиденты писали своим дворам, что положение
Бирона опасно. Развязку ускорил сам Бирон. Узнав о движении в гвар-
дии и о том, что в народе не хотят иметь его регентом, а хотят родителей
императора, Бирон стал говорить, что вызовет в Россию молодого прин-
ца Голштинского — Петра, а Брауншвейгскую фамилию выпроводит из
России. Он устроил чрезвычайное заседание кабинета министров и се-
наторов и генералитета и привлек отца императора, принца Антона,
к формальному допросу. Принц сознался, что хотел произвести бунт
и завладеть престолом. Бирон заявил, что он охотно сложит с себя ре-
гентство, если высокое собрание сочтет принца более способным
к управлению. Присутствовавшие просили герцога продолжать правле-
ние для блага всей земли. Тогда Бирон потребовал, чтобы все подписали
указ императрицы Анны о его регентстве. Все, не исключая принца Ан-
тона, исполнили это требование. Бирон мог считать свое положение
обеспеченным. Но пошли слухи, что Бирон хотел женить своего сына
Петра на Елизавете, дочь свою выдать замуж за принца Голштинского,
631
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
а Брауншвейгскую фамилию выслать из России. Тогда Анна Леополь-
довна обратилась к Миниху, жаловалась ему на дурное обращение с ней
регента, указывала, что он хочет выслать их из России, и просила, чтобы
ей, по крайней мере, можно было взять с собой сына. Миних воспользо-
вался этим случаем, чтобы проложить дорогу к власти. Он предложил
Анне Леопольдовне избавить ее от тирана. В ночь с 8 на 9 ноября Миних
исполнил свое обещание и арестовал Бирона в его дворце.
На другой день (9 ноября) был объявлен манифест, в котором говори-
лось, что герцог Курляндский «дерзнул не токмо многие противные госу-
дарственным правилам поступки чинить, но и к любезнейшим нашим
родителям великое непочтение и презрение публично оказывать и при-
том с употреблением непристойных угроз... И потому принуждены себя
нашли, по усердному желанию и прошению всех наших верных поддан-
ных духовного и мирского чина, онаго герцога от регентства отрешить
и по тому же прошению оное правительство поручить нашей государыне
матери». Так писал император, который еще не умел говорить. Бирон был
заключен в Шлиссельбургскую крепость, а потом сослан в Сибирь.
Бирон был свергнут, но и Миниху не удалось управлять Россией. По
указу императрицы Миних получил звание первого министра. Но с воз-
вышением Миниха не мог примириться Остерман. Наблюдательные
иностранцы писали своим дворам: «Остерман никогда не терпел сов-
местника в главном управлении делами России, а теперь он на месте да-
леко не первом и может быть в отчаянии, видя фельдмаршала первым
министром. Должно думать, что Остерман в настоящее время считает
себя обесчещенным на весь мир, если не выйдет из этого положения по-
средством падения фельдмаршала». Остерман действительно скоро на-
шел выход. Различными путями он внушал Анне Леопольдовне недове-
рие к Миниху и открыто говорил, что Миних не сведущ в иностранных
делах, что он по своей неопытности может вовлечь Россию в большие
неприятности, что он не сведущ и во внутренних делах империи, т. к.
всегда был занят военным делом. Результатом этих внушений был указ,
которым вводилось разделение Кабинета на департаменты и устанавли-
вался новый порядок делопроизводства. Первому министру Миниху ве-
лено было ведать всем, что касается сухопутной армии, фортификации,
артиллерии, кадетского корпуса и Ладожского канала, рапортуя обо всем
герцогу Брауншвейг-Люнебургскому. Миних, таким образом, был сведен
на свою специальность. Остерману было приказано ведать всем, что
«подлежит до иностранных дел и дворов, также адмиралтейство и флот».
Канцлеру Черкасскому и вице-канцлеру Головкину велено было ведать
всем, «что касается до внутренних дел по Сенату и Синоду, и о государст-
632
Русская история XVII—XVIII вв.
венных по камер-коллегии сборах и других доходах, о коммерции и юсти-
ции». Каждый кабинет-министр должен был решать дела и сообщать
свое мнение другим министрам для соглашения. Таким образом, прекра-
щалось совместное обсуждение и решение дел в Кабинете.
Благодаря реформе Кабинета полномочия Миниха были сужены. Не-
зависимо от этого Анна Леопольдовна всячески старалась отделаться от
Миниха. При его докладах правительница оказывалась обремененной
множеством дел, отговаривалась неимением времени и т. д. Этими жен-
скими уловками она довела Миниха до того, что он потерял терпение и по-
дал в отставку. Падению Миниха способствовали и показания Бирона, из
которых обнаружилось, что он действовал против родителей государя.
Так пал Бирон, за ним Миних, а вслед за ними наступило время па-
дения и других немцев с Анной Леопольдовной, ее мужем и сыном.
Новая правительница старалась снискать популярность в гвардии,
которая сосредоточивала в себе цвет тогдашнего русского дворянства.
Часть гвардии, хлопотавшая о регентстве родственников государя, стоя-
ла за Анну Леопольдовну, но другая часть гвардии обращала свои взоры
на потомков Петра Великого. Для ублаготворения своих сторонников
и противников Анна Леопольдовна постаралась дать дворянству то, чего
оно желало. 31 января 1741 г. правительством был издан указ об отпуске
военных чинов по выслуге ими 25 лет (считая службу от 20-летнего воз-
раста), а равно всех больных и раненых. Подобный указ был издан еще
Анной Иоанновной, но правительство уклонилось тогда от проведения
его в жизнь, т. к. боялось остаться без офицеров, которые тянули в дерев-
ню. Теперь же была подготовлена возможность осуществления этого
указа и высказаны мотивы, по которым правительство считало необхо-
димым давать военным людям отставку: «Дабы шляхетские домы в эко-
номии не упадали, но от времени до времени в добром состоянии нахо-
диться могли». Таким образом, указ был мотивирован для дворян необ-
ходимостью привести в благоустройство свои поместья. Участие гвардии
в переворотах, как мы видим, приводило все к большему и большему
расширению сословных прав шляхетства.
Но новое правительство не могло все-таки удержаться. Анна Лео-
польдовна была легкомысленной женщиной, которая быстро меняла
фаворитов: когда ей нужно было удалить министра, она дружила с Остер-
маном, а когда это было сделано, она отвернулась и от последнего. Глав-
ное влияние на Анну имел саксонский посланник при русском дворе
граф Линар, внушивший ей нежные чувства еще во время ее девичества,
за что был удален из Петербурга по требованию императрицы Анны Ио-
анновны. Теперь Линар снова был вызван в Петербург и занял положе-
633
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ние, которое занимал Бирон при покойной тетке Анны Леопольдовны.
Линар получил звание обер-камергера и, чтобы не шокировать общест-
венное мнение, был объявлен женихом фрейлины Менгден.
Но такое положение вещей скоро потерпело крушение, виной чему
была Елизавета Петровна. В царствование Анны Иоанновны Елизавета
Петровна жила скромно в тесном кругу своих придворных. Десятилет-
няя опала совсем изменила ее. Молодая, ветреная, шаловливая красави-
ца исчезла; Елизавета возмужала, сохранив свою красоту, получившую
теперь какой-то спокойный, величественный, царственный характер.
Редко, в торжественных случаях являлась она перед народом — прекрас-
ная, величественная, спокойная, но печальная; являлась как молчали-
вый протест против тяжелого, оскорбительного для народной чести на-
стоящего, как живое напоминание о славном прошлом, о Петре Вели-
ком. На короткое время регентства Бирона, который был расположен
к Елизавете Петровне, положение ее улучшилось. Бирон увеличил ее
материальное благосостояние и оказывал ей всяческое внимание, но
с его падением положение Елизаветы ухудшилось. При дворе узнали,
что по свержении Бирона три гвардейских полка шли к дворцу с убежде-
нием, что императрицей будет провозглашена Елизавета Петровна; зна-
ли, что Елизавета любима в гвардии; знали, что она, живя в своем доме
около гвардейских казарм, принимает у себя гвардейских офицеров
и солдат. При дворе над этим смеялись, отпуская по адресу Елизаветы
разные двусмысленные шутки; говорили, что «у цесаревны Елизаветы
ассамблеи для Преображенских солдат». Анна Леопольдовна считала все
это пустяками, не стоящими внимания, но ее муж и Остерман смотрели
на дело иначе, сильно беспокоились и, чтобы отдалить от гвардии Ели-
завету, решили выдать ее замуж за Людвига, герцога Брауншвейгского,
брата Антона Ульриха, но Елизавета заявила, что она никогда не выйдет
замуж.
Между тем в России дела шли все хуже и хуже: во внутреннем управ-
лении царила бестолковщина: то, что создавала правительница, переде-
лывали ее муж и Остерман; как раз в это же время Швеция объявила
войну России, что еще более возмутило гвардию.
Восшествие на престол Елизаветы
С предложением произвести переворот стал обращаться к Елизавете
французский посланник Шетарди. Он вошел в переговоры с Елизаветой
через Лестока. Конечно, эти переговоры стали известны при дворе. Анна
Леопольдовна допрашивала о них Елизавету, но та сумела выпутаться.
24 ноября правительство отдало приказ о выступлении гвардейских пол-
634
Русская история XVII-XVIII вв.
ков в Финляндию против шведов. Люди, благожелательно относившие-
ся к Елизавете, увидели, что удаление гвардии грозит Елизавете опасно-
стью. Поэтому они стали настаивать на немедленном приступлении
к действиям. Елизавета отказывалась, ссылаясь на опасность предприя-
тия, на что Воронцов сказал: «Подлинно, это дело требует не малой от-
важности, которой не сыскать ни в ком, кроме крови Петра Великого».
Эти слова подействовали на самолюбие Елизаветы, — и она решила не-
медленно произвести переворот с помощью гвардии. Были вызваны гре-
надеры, которых Елизавета спросила, можно ли на них положиться; те
отвечали: «Готовы умереть за тебя, матушка!» Растроганная Елизавета
удалила солдат из комнаты, а сама начала молиться; можно думать, что
именно в этот момент ею был дан обет не подписывать никому смертных
приговоров. Во втором часу ночи Елизавета надела мужскую кирасу
и в сопровождении Воронцова, Лестока и Шварца отправилась в казар-
мы Преображенского полка, где ее уже ожидали. На ее возглас: «Ребята,
вы знаете, чья я дочь! Ступайте за мною!» — солдаты и офицеры отвечали:
«Матушка! Мы готовы, мы их всех перебьем». Окруженная гвардейцами,
Елизавета из казарм Преображенского полка отправилась на санях
в Зимний дворец и без всякого сопротивления караула вступила во вну-
тренний покой мирно почивавшей Анны Леопольдовны. Войдя к ней
в спальню, Елизавета сказала ей: «Сестрица, пора вставать!» Увидев Ели-
завету в сопровождении гвардейцев, Анна Леопольдовна догадалась,
в чем дело, и стала умолять Елизавету не причинять зла ей и ее детям.
Елизавета отвезла Анну Леопольдовну в свой дворец, куда привезла
принца Антона Ульриха, Миниха и Остермана; принц Людвиг Браунш-
вейгский был оставлен под домашним арестом. Созваны были важней-
шие духовные и светские лица, и составлен манифест о восшествии Ели-
заветы на престол, в котором она объявляла, что заняла престол, принад-
лежавший ей по праву, по желанию народа, а «особливо лейб-гвардии
нашей полков», для упорядочения правления. К 8 часам утра манифест
был готов. Елизавета надела Андреевскую ленту, объявила себя полков-
ником трех гвардейских полков и, выйдя на балкон, была встречена
громким приветствием многотысячной толпы. Весть о перевороте обле-
тела ночью весь Петербург, и, несмотря на страшный холод, к утру весь
народ был на ногах. В 3-м часу дня Елизавета переехала в Зимний дворец.
28 ноября был выпущен новый манифест, в котором указывалось,
что в силу завещания Екатерины I престол должен был перейти к Елиза-
вете, но недоброжелательными и коварными происками А. Остермана
духовная Екатерины после смерти Петра 11 была скрыта, и престол заня-
ла Анна Иоанновна. А когда Анна была при смерти, тот же Остерман
635
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
сочинил завещание в пользу Брауншвейгской фамилии. Анна подписала
завещание, будучи уже в крайней слабости. Все принуждены были при-
сягать Иоанну Антоновичу, т. к. гвардия и полевые полки были в коман-
де Миниха и принца Антона. Принцесса Анна Мекленбургская не усты-
дилась назвать себя великой императрицей всероссийской, от чего не
только большие беспорядки, крайние утеснения и обиды начались, но
даже отважились утвердить принцессу Анну императрицей всероссий-
ской еще при жизни сына ее.
В этом манифесте содержалось прямое обвинение против лиц, руко-
водивших государством в царствование Анны Леопольдовны. Но это об-
винение было только прелюдией к строгим мерам по отношению к этим
лицам. В начале 1742 г. (13 января) Сенат получил приказ «судить их по
государственным правам и указам»; кроме сенаторов, в состав суда были
приглашены президенты коллегии, Остерман был приговорен к смерт-
ной казни; Миних к четвертованию; Левенвольд, Головкин, Менгден —
к отсечению головы. Остерману на эшафоте, а остальным без возведения
на эшафот — смертная казнь была заменена ссылкой, Остерман был со-
слан в Березов, Миних — в Пелым, откуда возвращен был Бирон и водво-
рен в Ярославль; Левенвольд — в Соликамск. Что касается членов Браун-
швейгской фамилии, то Елизавета распорядилась сначала выслать их на
родину, выдать им значительное содержание и оставить принцессе орден
св. Екатерины, а принцу Антону, его сыну и брату — Андреевский орден.
Но Брауншвейгская семья доехала только до Риги. Послав в Киль барона
Корфа за племянником своим молодым герцогом Голштинским для про-
возглашения его наследником престола, Елизавета сильно беспокоилась,
как бы Брауншвейгская фамилия, находясь за границей, не начала дейст-
вовать против него, а потому предписала, чтобы их везли как можно мед-
леннее, останавливаясь по 2 дня в одном месте. Петр был привезен в Пе-
тербург 5 февраля 1742 г. вместе с обер-гофмаршалом его Брюммером
и обер-камергером Берхольцем. После принятия православия 7 ноября
1742 г. Елизавета объявила его наследником престола. Слабым местом
в манифесте Елизаветы было утверждение, что она являлась непосредст-
венной наследницей Петра II; по распоряжению Екатерины I после Пет-
ра II престол принадлежал герцогу Голштинскому, и Елизавета боялась,
что устранение его послужит ей во вред, а потому и поторопилась назна-
чить его своим преемником. Но это не изменило к лучшему участи Бра-
уншвейгской фамилии; был открыт заговор нескольких лиц с целью
убить Елизавету и возвести на престол свергнутого Иоанна Антоновича.
Поэтому Елизавета решила возвратить Анну Леопольдовну из Риги; Бра-
уншвейгское семейство было перевезено в Холмогоры, где держали его
636
Русская история XVII-XVIII вв.
в очень скудной обстановке. Там у Анны Леопольдовны родились еще два
сына, болезненных и рахитичных; сама она умерла в 1745 г. Иоанн Анто-
нович в 16 лет был перевезен в Шлиссельбургскую крепость, где ему были
запрещены всякие сообщения с внешним миром. Пребывание в Шлис-
сельбурге было непрерывной пыткой для несчастного узника и подорва-
ло его здоровье.
Верховное управление в царствование Елизаветы. Конференция. Сенат
С первых же дней царствования Елизаветы фактически перестало су-
ществовать то учреждение, которое раньше руководило всеми делами,
т. е. Кабинет, душой которого был Остерман, теперь отправленный
в ссылку. Окружив себя русскими людьми, Елизавета не захотела пользо-
ваться учреждением, с которым ассоциировалось представление о го-
сподстве немцев. Но т. к. без советников обойтись было невозможно,
Елизавета сейчас же по вступлении на престол учредила при дворе «ми-
нистерское и генералитетское собрание», а через два с половиной года
издала указ, поставивший Сенат во главе всего управления. Елизавета,
однако, не решилась отдать в руки Сената иностранную политику,
и управление иностранными делами было поручено канцлеру князю
Алексею Черкасскому, вице-канцлеру, действительному тайному совет-
нику Алексею Бестужеву-Рюмину и тайному советнику Бреверну; в слу-
чае важных дел в Конференции с этими лицами должны были присутст-
вовать адмирал граф Головин и обер-штальмейстер князь Куракин. Таким
образом, рядом с Сенатом ставилось особое учреждение для заведования
иностранными делами, получившее название Конференции. Эта Конфе-
ренция была очень похожа на тот Тайный совет, который возник в по-
следние годы царствования Петра Великого и был не чем иным, как отде-
лением Сената для заведования иностранными делами. Теперь было то
же самое: все члены Конференции были сенаторами. Что касается Каби-
нета, то в том значении, какое он имел при Анне Иоанновне, он перестал
существовать. Елизавета оставила его только в том виде и значении, в ка-
ком он существовал при Петре, т. е. в качестве личной канцелярии госу-
дарыни, под управлением кабинет-секретаря. Впоследствии мы увидим,
что эта личная канцелярия играла большую роль и до известной степени
конкурировала с Сенатом. Итак, со вступлением на престол Елизаветы
в области высшего управления реставрировался порядок, установивший-
ся в конце царствования Петра Великого. Но при Елизавете Сенат достиг
такого могущественного значения, которого он не имел ни раньше, ни
позже. Эпоха Елизаветы была эпохой сенатского управления, причины
чему лежали в тех условиях, при которых Сенату пришлось функциони-
637
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ровать в царствование Елизаветы. Компетенция Сената вообще не имела
определенных, точно установленных границ; Сенат совмещал в себе все
роды власти. Будучи по идее чисто исполнительным учреждением, он
был и законодательным учреждением, и органом верховного контроля,
и наивысшим судебным трибуналом. При таком энергичном и самостоя-
тельном монархе, каким был Петр, Сенат не мог разойтись, несмотря на
всю полноту своих полномочий; но дочь Петра в отношении самостоя-
тельности не была похожа на своего отца, и Сенат играл при ней ту роль,
которую Петр отводил ему на время своего отсутствия. Елизавета, хотя
и редко выезжала из столицы, но, можно сказать, отсутствовала для госу-
дарства. Вступив на престол, она продолжала, как и раньше, жить глав-
ным образом для себя, стремилась вполне использовать свое положение.
Десять лет молодости, проведенные в совершенной праздности, не
прошли бесследно. Елизавета оказалась совершенно неспособной к по-
стоянному и правильному правительственному труду. Сделавшись импе-
ратрицей, Елизавета продолжала вести прежний праздный образ жизни,
только на более широкую ногу, не стесняясь людей. Сидеть с гостями
было ее обычным будничным препровождением времени. Елизавета от-
личалась большим радушием и гостеприимством. Ее двор представлял
собой гостиницу, где всегда были званые и незваные гости. Достаточно
было иметь гвардейский мундир, чтобы без всяких приглашений отпра-
виться на вечер во дворец и быть впущенным туда беспрепятственно.
Дворец Елизаветы сделался клубом, в котором собиралось все высшее
общество столицы. Императрица выходила к этому обществу, беседовала
со своими знакомыми, садилась играть в карты и уходила, когда ей взду-
мается, предоставляя гостей самим себе. Часто все это продолжалось це-
лые ночи напролет. Придворная прислуга совершенно сбилась с ног,
жила прямо мученической жизнью. Гости и увеселения были потребно-
стью Елизаветы, потому что давали ей случай блеснуть своей красотой
и своими нарядами: она, можно сказать, наслаждалась действием своей
красоты на других. Отсюда вытекала и ее страсть к нарядам. Во время ее
туалета, пишет один современник, приносили весь ее гардероб, и она пе-
реставала примерять платья только тогда, когда ей казалось, что она осу-
ществляет собой идеал красавицы. Придворные балы начинались обык-
новенно в 6 часов вечера, и никто не имел права отсутствовать; сама же
императрица часто являлась часов в 11, а иногда объявляли, что ее совсем
не будет; это означало, что ей не понравился туалет, и гости могли разъез-
жаться. Гардероб Елизаветы был громадный. Екатерина сообщает, что
в гардеробе Елизаветы было около 15 000 платьев. Заботясь о существова-
нии в себе идеала красавицы, Елизавета требовала слепого исполнения
638
Русская история XVII-XVIII вв.
своих капризов и была в этом отношении властной особой, от которой
много приходилось терпеть, особенно женщинам, имевшим несчастье
быть красивыми. Свою самодержавную власть Елизавета практиковала
в области подобных отношений, а в государственном управлении вполне
полагалась на Сенат и министров. Единственным интересом в государст-
венном управлении для Елизаветы были доклады о финансовом состоя-
нии государства. Легко представить себе, какую диктаторскую власть
приобрел Сенат в царствовании Елизаветы. В 1750 г. был голод, и Сенат
распорядился описать весь хлеб, имевшийся у помещиков, купцов и про-
мышленников, и раздать бедным; запретил винокурение помещикам
и приказал им снабдить семенами своих крестьян. В 1754 г. Сенат прика-
зал уничтожить все фабрики и заводы, отстоявшие от Москвы ближе чем
на 50 верст. В 1759 г. Сенат вследствие недостатка меди приказал конфи-
сковать половину имевшейся у частных лиц меди и отвезти на монетный
двор. В законодательной власти Сенат осуществлял единственное зако-
нодательное учреждение, потому что в нем сосредоточивались все дела
и от него исходили распоряжения и указы. В 1751 г. он издал указ, в кото-
ром признавались неправоспособными все лица моложе 17 лет и кото-
рый освобождал их от пыток и смертной казни. В 1757 г. Сенат собствен-
ной властью смягчил телесные наказания для женщин, предписав после
наказания их кнутом ссылать, не клеймя и не вырывая ноздрей. Своей
властью он разрешил выдавать деньги в долг на годичный срок, вопреки
банковому уставу, разрешавшему давать в долг деньги на полгода, и т. д.
Екатерина II писала обер-прокурору Вяземскому, что Сенат устанавлива-
ет для всех законы, что все учреждения, центральные и местные, нахо-
дятся в подчинении у Сената; «нижние места, — по замечанию Екатери-
ны, — вследствие этого пришли в великий упадок и регламенты свои за-
были».
Но как ни велика была власть Сената, она не исключала конкурен-
ции с ним другого правительственного учреждения. Сенат при всем сво-
ем фактическом значении не ограничивал императорской власти, и эта
власть по временам действовала через другое учреждение. Таким учре-
ждением, через которое императрица могла действовать без посредства
Сената, был Кабинет. По свидетельству Панина, «тогдашние случайные
и „припадочные" люди (то есть фавориты) воспользовались сим домаш-
ним местом для своих прихотей и собственных видов, и поставили сред-
ством онаго всегда заключительный общему благу интервал между госу-
даря и правительства»... Фавориты «хватали» в Кабинет дела отовсюду,
«государственные распорядки делали», «в наследство и дележ партику-
лярных людей без законов и причин мешались». В результате такого по-
639
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
рядка вещей «все было смешано», «все наивысшие должности и службы
претворены были в ранги и в награждения любимцев и угодников; везде
фавор и старшинство людей определяло». Хотя отзыв Панина, может
быть, и грешит преувеличением, но из исторических источников видно,
что Кабинет императрицы рассылал именные указы присутственным
местам. Так было в первое время царствования Елизаветы.
В эпоху семилетней войны возникла Конференция, учрежденная
для заведования иностранными делами. Во время семилетней войны
в Конференции сосредоточивалось решение и обсуждение не только ди-
пломатических вопросов, но и всех дел, связанных с войной, т. е. дел о
доставке рекрутов, средств для ведения войны и т. п. Сенат стал получать
от Конференции запросы, приказы и высочайшие повеления. Таким
образом, Конференция превратилась в учреждение такого же типа, как
Верховный тайный совет и Кабинет, но смерть Елизаветы оставила всю
государственную власть в таком состоянии, которое Екатерина II харак-
теризовала словами: «Все места вышли из своего основания».
Новые милости дворянству
Я остановлю внимание на правительственных мероприятиях Елизаве-
ты Петровны. По тому, как сложилось высшее управление в царствование
Елизаветы, можно склоняться к мысли, что едва ли в делах этого управле-
ния могла быть система, определенное направление; невольно приходит
в голову мысль, что в правительственных мероприятиях должен был ца-
рить хаос, или, выражаясь тривиально, кавардак. Но на деле этого не
было. Могучие факторы жизни диктовали правительству Елизаветы из-
вестную систему, определенное направление во внутренней политике;
оказывается, есть такие исторические условия, которые стоят выше не
только достоинств, но и недостатков правителей. Такими факторами, ко-
торые направляли волю деятелей царствования Елизаветы, были, во-пер-
вых, усилившееся значение дворянства и, во-вторых, финансовое исто-
щение страны, вызванное внутренним непорядком и внешними войнами,
в которых участвовала Россия.
Обязанная своим восшествием на престол дворянству, Елизавета не-
вольно должна была действовать на благо этого класса, и мероприятия
правительства, естественно, должны были проникнуться дворянскими
тенденциями.
Елизавета начала с того, что осыпала милостями гвардию. Офицеры
гвардии двух полков — Ингерманландского и Астраханского — получи-
ли треть жалованья не в зачет, на Преображенский полк было выдано
12000 руб., на Семеновский и Измайловский — по 9000 руб., на Кон-
640
Русская история XVII-XVIII вв.
ный — 6000 руб., на Ингерманландский и Астраханский — по 3000 руб.
Гренадерская рота Преображенского полка, с которой Елизавета шла во
дворец правительницы, получила название лейб-компании; капитаном
роты была сама императрица; капитан-поручик приравнен был к полно-
му генералу; два поручика — к генерал-майорам, прапорщик — к пол-
ковнику, сержанты — к подполковникам, капралы — к капитанам. Все
офицеры, капралы, рядовые были пожалованы в потомственные дворя-
не; в их гербы был внесен девиз «За верность и ревность». Обер-офице-
ры, унтер-офицеры и рядовые лейб-компании получили деревни и дере-
веньки.
Но это было только началом. Лица, стоявшие у власти и вышедшие
в большинстве случаев из среды дворянства, не пропускали случая, чтобы
не сделать чего-либо в интересах своего сословия. Таким образом, в 1746 г.,
по случаю производства новой ревизии, издан был указ, запрещавший
разночинцам, состоявшим в подушном окладе, приобретать земли, насе-
ленные крестьянами, а равно и крестьян без земли. Землевладение и ду-
шевладение начинало становиться исключительным правом дворян. Это
было дальнейшим расширением мероприятий московского правительст-
ва, которое, как мы знаем, стремилось к сосредоточению в руках служило-
го сословия земель и людей. Тут действовала известная житейская тенден-
ция стихийного характера, вытекавшая из социального развития страны;
эта тенденция брала верх и направляла умы и волю деятелей царствования
Елизаветы. В 1754 г. в инструкции по случаю предполагавшегося гене-
рального межевания земель этот указ вновь был подтвержден с варианта-
ми и дополнениями. Повторено было, что купцы, государственные и по-
мещичьи крестьяне, приказные служители нешляхетского происхожде-
ния, а равно и их жены, хотя бы они происходили и из дворянского звания,
не могут владеть вообще землями и, в частности, землями, населенными
крестьянами. Прошли 4 года, и правительство пошло дальше. Всем этим
лицам велено было, если они имеют земли, продать их в полугодичный
срок, под страхом конфискации в казну.
Создавая привилегии дворянству, правительство, естественно, долж-
но было стремиться к тому, чтобы точнее определить границы дворян-
ского сословия. Вы помните, что по Табели о рангах дослужившиеся до
обер-офицерского чина становились потомственными дворянами. Те-
перь это правило было ограничено. Было постановлено, что лица, про-
шедшие в обер-офицеры, не могут считаться потомственными дворяна-
ми, а дети их совсем не считаются дворянами. Так появилась на Руси
сословная категория личных дворян, отделенных от дворян потомствен-
ных. Пока не было издано этого указа, много лиц вошло в дворянскую
641
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
среду, но согласно новому уставу они не принадлежали к дворянству.
Вследствие этого в 1756 г. Сенат определил, что в дворянские списки мо-
гут быть записаны только те лица, которые доказали свое дворянское
происхождение; определен был и порядок доказательства. Наделяя дво-
рянство правами землевладения и душевладения, правительство Елиза-
веты принимало меры и к обеспечению фактического пользования эти-
ми правами. Указом 13 мая 1754 г. учрежден был государственный заем-
ный банк, чтобы дворяне могли под залог доставать деньги с меньшими
процентами, т. к. многие из них разорялись, платя 12 и 15%. Банк учре-
жден был при Сенате в Петербурге и в Москве — при Сенатской канце-
лярии; образовалось, таким образом, два отделения, которые называ-
лись Конторами Государственного банка для дворян. Банки брали толь-
ко 6% и давали в одни руки не более 1000 руб., на срок не более одного
года, за поручительством или под залог имений, причем душа оценива-
лась в 50 руб. В первый же год деятельности банка оказались долги;
в 1754 г. помещики получили отсрочку на 2 года, затем еще на год;
в 1759 г. отсрочки были продолжены. Льготы еще более располагали
к отсрочкам, и в 1761 г. велено было отсрочить платежи до 8 лет, так что
краткосрочный кредит превратился в долгосрочный.
Рост крепостного право
Заботясь об обеспечении дворян землями и крепостными душами,
правительство шло навстречу и стремлениям дворян расширить свои
права над крестьянским населением.
В 1747 г. разрешено было помещикам продавать своих крестьян
и дворовых людей кому угодно для поставки их в рекруты. Вы помните,
что уже Петр Великий боролся с этим злом и принимал в этом отноше-
нии некоторые меры, но жизнь брала свое, Петр был беспомощен
в борьбе с этим злом, а его преемники попали в зависимость от дворян-
ства и расширили права последних над крестьянами.
Указом 1760 г. разрешено было помещикам ссылать своих крепост-
ных за неисправность в Сибирь с зачетом их в рекруты. Это был ужасный
закон, т. к., пользуясь им, помещики стали ссылать в Сибирь просто не-
годных крестьян, неработников, стариков или больных, чтобы удержать
у себя здоровых мужиков. В интересах владельцев закон запрещал кре-
стьянам обязываться векселями, заемными письмами и т. д. Таким обра-
зом, параллельно с расширением прав дворянского сословия крестьяне
теряли гражданские права.
Таким образом, факт политического возвышения дворянства повел
к целому ряду законодательных мероприятий, проникнутых известной
642
Русская история XVII—XVIII вв.
системой: расширялись права и привилегии дворянства и суживались
права других классов общества, особенно крестьян.
Финансы
Вторым фактором, который направлял политику правительства
Елизаветы, была постоянная нужда в деньгах. Нужда вызвана была не-
померными расходами двора, и в особенности войнами, которые при-
шлось вести Елизавете. По наследству от своих предшественников Ели-
завета получила Шведскую войну и расстроенные финансы. Накопилась
огромная сумма недоимок податных денег, более 5000000 рублей. Вой-
ска, стоявшие в Остзейском крае и в Финляндии, не получали жалова-
нья, Сенат прибег к строгим мерам. На губернаторов и вице-губернато-
ров, на провинциальных и городских воевод были наложены штрафы;
помещикам приказано было заплатить недоимки в течение 4 месяцев,
а кто не заплатит, у того вычитать из жалованья или править со штрафом
по 10 копеек с рубля, а имение конфисковать. Для пополнения казны
правительство прибегло к процентному вычету из жалованья у духов-
ных, военных, статских и придворных чинов —- от 5 до 20%. Для сокра-
щения расходов дворян предписано было, чтобы никто не носил золота,
серебра, шелкового платья, носили по классам кружева известной ши-
рины (не свыше 3 платьев)... «Фейерверку» было приказано быть только
в день коронации, а в остальные праздники быть одной иллюминации.
Но всех этих мер, конечно, было недостаточно. Тогда Сенат при-
бег к средству, испытанному Петром, т. е. к ревизии. Сенат исходил из
верного предположения, что со времени первой ревизии количество
ревизских душ значительно увеличилось, и поэтому настала пора вновь
привести их в известность и составить оклады по имениям и по «чер-
ным» государственным волостям. Императрица согласилась с Сенатом,
и в 1743 г. начались приготовления к ревизии. Ревизия производилась
около трех лет, с 1745 по 1747 г. Общее количество народонаселения по
новой ревизии оказалось больше против прежней переписи, а следова-
тельно, больше должно было собираться и подушных денег. Если при-
нять во внимание результаты новой ревизии, то нельзя не признать ее
целесообразность. Постановлено было впредь производить ревизии че-
рез 15 лет, и в 1761 г. была произведена новая ревизия, но эта ревизия
закончилась уже в царствование Екатерины II, так что при Елизавете не
пришлось воспользоваться результатами.
Одной переписи податного населения было недостаточно для того,
чтобы обеспечить правильное и полное поступление податей, и прави-
тельству Елизаветы пришлось вести непрерывную борьбу с уклонением
643
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
от платежей. Обычным средством уклонения было бегство крестьян.
Стародавняя излюбленная сиротская дорога лежала в степь к казакам,
у которых беглые крестьяне и устраивались в тамошних городках. Поэ-
тому Сенат в самом начале царствования Елизаветы распорядился по-
слать грамоту на Дон к казакам, чтобы они не принимали беглых кре-
стьян, а известных им беглецов высылали обратно. Казаки в то время
уже не были тем, чем они были в царствование Петра Великого и рань-
ше, при Алексее Михайловиче, и это распоряжение в большинстве слу-
чаев исполняли. Но крестьяне пробили себе новую дорогу: большое ко-
личество крестьян бежало за рубеж, в Польшу, в Молдавию, куда прави-
тельству Елизаветы нельзя было послать грамоты, как к казакам. Надо
сказать, что в течение всего XVIII в. огромное количество крестьян пере-
селилось в пределы Речи Посполитой, и это обстоятельство надо учиты-
вать, когда приходится заниматься вопросом о политике России по от-
ношению к Польше. Не только простая жажда завоевания, не только
национальные соображения, но чрезвычайно важный и существенный
интерес дворянства заставлял правительство отодвинуть польский ру-
беж на запад и занять те земли, которые сделались для русских крестьян
тем же, чем раньше был Дон. Но правительство Елизаветы не могло еще
властно выступать и повелительно распоряжаться в Польше, а потому
оно пыталось льготами вернуть крестьян обратно. В 1749 г. разрешено
было беглым крестьянам вернуться из Польши и Молдавии и поселить-
ся в Белгородской или Воронежской губерниях, причем им предлага-
лось записаться либо в посадские люди, либо в казацкую службу, т. е.
беглецам была гарантирована возможность устроиться в положении ме-
щан или государственных крестьян. В Польше до 1763 г. продолжал дей-
ствовать старый порядок: кроме крепостных крестьян, существовал
класс крестьян перехожих, которые имели право переходить от одного
владельца к другому и снимать земли на известных условиях. Наши бе-
глые крестьяне и мешались в этот слой крестьян.
Значительная часть беглых крестьян бродила внутри государства,
образуя разбойничьи шайки. В течение всего царствования Елизаветы
велась беспрерывная борьба с этими разбойничьими шайками. При
Петре Великом для скорейшего пополнения нового войска позволено
было крепостным крестьянам поступить в солдаты без согласия на это
и позволения помещика; это был способ убежать от крепостной неволи.
После Петра это было запрещено. В царствование дочери Петра среди
крепостных крестьян распространился слух, что им дозволено будет за-
писаться в «вольницу», и одни стали подавать об этом прошения импе-
ратрице, а другие прямо бежали от помещиков, чтобы поступить в сол-
644
Русская история XVII-XVIII вв.
даты. Но крестьяне жестоко ошиблись в своих надеждах. Правительству
нужны были не солдаты, а исправные плательщики податей; поэтому
правительство распорядилось: тех, кто подавал челобитные «немалым
собранием», т. е. скопом, бить кнутом, а заводчиков сослать в Сибирь
в работы на казенные заводы, а тех, кто подавал челобитные поодиноч-
ке, — бить батогами и плетьми помещикам.
В результате всех этих мер, направленных к обеспечению наиболее
полного сбора казенных податей, было еще большее расширение и ут-
верждение крепостного права над крестьянским населением. Крепост-
ное право все более и более надвигалось на крестьян и все тяжелее и тя-
желее начинало давить народную массу. Следствием этого был ряд кре-
стьянских мятежей. Правительству Елизаветы пришлось усмирять их
чуть ли не каждый год. В 1744 г. взбунтовались крестьяне, приписанные
к Никольскому Песношскому монастырю, отказавшись повиноваться
монастырскому начальству. Причиной волнения был слух, что крестья-
не, приписанные к монастырским землям, объявлены свободными.
В Псковской вотчине графини Анны Бестужевой крестьяне самовольно
выбрали себе управителя, а прежнего управляющего выгнали; для усми-
рения их пришлось посылать войсковую команду. Особенно богаты кре-
стьянскими мятежами были 1751 и 1752 гг. В Вятской провинции прои-
зошли волнения крестьян архиерейского дома и некоторых монастырей.
Эти крестьяне в прежние годы покинули архиерейские и монастырские
вотчины, т. к. в них было слишком мало земли, и разрабатывали само-
стоятельно пустоши и лесные земли. При второй ревизии они были по-
ложены в подушный оклад по месту прежнего жительства, с чем они не
могли примириться, т. к. им приходилось бросать насиженные хозяйст-
ва. В том же году происходили волнения заводских крестьян Демидовых,
т. к. для этих крестьян открывалась перспектива увеличения повинно-
стей: крестьянского тягла с них не сняли, а кроме того, на них лежало
и тягло фабричное. В конце царствования Елизаветы произошли волне-
ния на Шуваловских заводах Казанского уезда. Больше всего волнова-
лись монастырские крестьяне. Интересно отметить этот факт. Априори
хотелось бы думать, что в церковных волостях крестьянам жилось луч-
ше: они испытывали меньше угнетения и у них больше было самостоя-
тельности. И нужно сказать, что крестьянские мятежи стояли в зависи-
мости не от степени угнетения, а от степени самостоятельности. При
Анне Иоанновне монастырские крестьяне находились в ведении госу-
дарственной власти, в ведении Коллегии экономии. В 1751 г., после
упразднения Коллегии экономии, монастырские земли были отданы
в распоряжение Святейшего синода. Эта перемена и вызвала крайнее
645
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
недовольство крестьян. В 1754 г. от крестьян стали поступать жалобы на
беззаконные поступки и разорение от монастырских властей и служек.
Крестьяне писали, что они били челом архиереям, но управы им не дают.
Очевидно, что церковные крестьяне, побывав под управлением общей
государственной власти, были недовольны, когда их приравняли к вла-
дельческим крестьянам. В царствование Елизаветы эти протесты не
привели к осязательным результатам, но имели значение для царствова-
ния Екатерины; они послужили мотивом для отделения крестьян от мо-
настырей и церквей в 1764 г.
В своих непрерывных заботах о пополнении казны Сенат не мог
оставить без внимания и косвенное обложение. В начале 1750 г., по про-
екту П.И. Шувалова, поднята была цена на вино — по 50 копеек с ведра,
а соль положено было продавать по 35 копеек за пуд (кроме Астрахани
и Черного Яра, где была назначена менее значительная цена, т. к. здесь
требовалось огромное количество соли для рыбных промыслов). Когда
кончилась семилетняя война, правительство еще сильнее увеличило
цену на водку и на соль; прибавлено было 50 копеек на ведро водки и 15
копеек на пуд соли, так что ведро водки стоило 2 руб. 33,5 копейки, а пуд
соли — 50 копеек. В самом конце царствования Елизаветы Сенат для
увеличения жалованья чиновникам набавил еще по 2 копейки на ведро
вина, пива и меда и увеличил крепостные пошлины, т. е. пошлины, взи-
мавшиеся при совершении различных актов.
Но, всячески увеличивая прямые и косвенные налоги, елизаветин-
ский Сенат усвоил и другую точку зрения Петра: он понимал, что нельзя
ограничиваться одним обирательством населения, а нужно принимать
энергичные меры к развитию промышленности и торговли в стране.
В этом отношении Сенат пошел по стопам Петра Великого и держался
опеки, которую практиковал и Петр. Сенат начал с того, что выхлопотал
у императрицы восстановление тех учреждений, которые были открыты
Петром — Берг- и Мануфактур-коллегии. Указом 1742 г. восстановлены
были то и другое учреждение. Но, восстановив эти учреждения, Сенат не
сложил с себя непосредственных забот о промышленности, и от него
идет целый ряд указов, регулирующих и опекающих промышленность.
Определено было качество сукна, полотна, бумаги (для поставки в кан-
целярии и синодальную типографию), определены были цены мастеро-
вым на казенных фабриках и т. п. Как и при Петре Великом, Сенат выда-
вал привилегии на устройство фабрик. Такие привилегии были даны,
например, Нерванову на учреждение фабрики в Астрахани. Для поощре-
ния фабрикантов им жалуются чины и шпаги. За тщательное произведе-
ние и размножение железных и медных заводов статский советник Акин-
646
Русская история XVII-XVIII вв.
фий Демидов был пожалован в действительные статские советники,
а дворянин Никита Демидов — в статские советники; содержатель шел-
ковой фабрики Яков Евреинов — в советники Мануфактур-коллегии,
содержатель парусной и бумажной фабрики Афанасий Гончаров произ-
веден был в коллежские асессоры за распространение этих фабрик
в пользу государства; шелковый фабрикант С. Мыльников и бумажный
фабрикант В. Короткий пожалованы директорами своих фабрик с ран-
гом коллежского секретаря. Чины давались даже мастерам. Получили
чин поручиков мастера из дворян Инков и Водилов, которые были от-
правлены Петром Великим в Италию и во Францию и, вернувшись, ра-
ботали на Московской шелковой мануфактуре, и завели здесь бархатные,
грезетные, штофные и тафтяные станы. На заседаниях Сената совершен-
но серьезно занимались вопросом о рисунках на материях. В 1746 г. в Се-
нат были присланы образцы шелковых материй и бархата. Сенат, рассмо-
трев их, нашел, что некоторые материи цветами не особенно хороши,
и послал указ в Мануфактур-коллегию, в котором ей поручалось «иметь
крайнее смотрение», чтобы «шелковые материи делались самым хоро-
шим мастерством по образцу европейских мануфактур, употребляя цвета
хорошие, прибирая оные по приличности».
Вмешиваясь в детали производства, Сенат принимал меры к тому, что-
бы обеспечить фабричный сбыт, а также заботился и об обеспечении фа-
брик рабочими руками. По предложению фабрикантов Болтиных Сенат
согласился (1749) определить к ним на фабрику солдатских и зазорных де-
тей из гарнизонных школ, «которые непонятливы к военной экзерциции
и к словесному учению». Таким же духом покровительства и опеки про-
никнута была и торговая политика правительства. В начале царствования
Елизаветы был восстановлен Главный магистрат, который должен был по
мысли Петра Великого объединить торгово-промышленный класс, «со-
брать рассыпавшуюся храмину российского купечества». Он имел целью
защищать интересы торгово-промышленного класса и двигать вперед
торговлю и промышленность. Наделе Главный магистрат сделался испол-
нительным органом по отношению к торгово-промышленному классу;
он не проявлял ни инициативы, ни самостоятельности, а был всего лишь
коллегией, а коллегии получали указы от Сената. Таким вышел и елизаве-
тинский Главный магистрат. Почин и инициатива исходили от правящей
бюрократии, от Сената. Из торговых мероприятий Сената необходимо
отметить прежде всего запрещение некоторых контрактов между инозем-
ными и русскими купцами, последовавшее в 1755 г. Вследствие недостат-
ка в оборотных капиталах русские купцы обязывались перед иностранца-
ми представить к порту известное количество русских торгов, брали с них
647
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
вперед деньги и закупали нужные товары. Иногда же русские купцы брали
у иностранцев в долг иноземные товары, распродавали их внутри страны
и потом расплачивались с кредиторами либо деньгами, либо туземными
товарами. Значит, в XVII в. упорно держался порядок, который стремилось
искоренить правительство Алексея Михайловича в своем Новоторговом
уставе. Коммерц-коллегия не усматривала ничего дурного в этом порядке
и докладывала Сенату, что внешняя торговля развивается, «отчего и пош-
лины увеличиваются и русскому купечеству польза немалая». Но Сенат
обратил внимание на то, что господство торговли по контрактам подни-
мает цену на привозные товары и понижает цены на вывозные, Коммерц-
коллегия просмотрела, что иностранцы диктуют цены на русском рынке.
Сенат разрешил русским купцам заключать контракты только с русски-
ми; другими словами, Сенат восстановил действие Новоторгового устава
1667 г. Для того чтобы дать возможность русским купцам получать кредит,
Сенат распорядился учредить государственный заемный банк не только
для дворян, но и для купцов. Сенат проводил в жизнь и другие принципы
Новоторгового устава. Новоторговый устав смотрел на внутренние пош-
лины, как на препятствия торговле и стремился уменьшить их количест-
во; правительство Елизаветы довершило дело Новоторгового устава: были
отменены внутренние таможенные пошлины. Сенатор П.И. Шувалов во-
шел в Сенат с предложением отменить внутренние пошлины и увеличить
портовые и пограничные сборы. Он мотивировал свое предложение тем,
что внутренние сборы разорительны для купечества, малодоходны для
казны и обременительны для населения, особенно посадского, которое
должно было выставлять для сбора пошлины голов и целовальников, и ра-
зорительны для сборщиков, которые должны были пополнять недоимки.
Сенат согласился с докладом П.И. Шувалова, и внутренние таможенные
пошлины были отменены. Таможенные пошлины стали взиматься только
в портовых и пограничных городах по 13 коп. с рубля вместо прежних 5
коп. Таким образом, Сенат довершил дело, которое начато было в XVII в.
Таковы правительственные мероприятия Елизаветы Петровны. Они про-
никнуты известным единством, несмотря на то что государыня представ-
ляла собой по своему характеру решительное отрицание всякой системы.
Культурные перемены в жизни русского общества
после Петра Великого и до Екатерины II
Рассмотрев историю четырех царствований, которые протекли после
смерти Петра Великого, мы имели случай наблюдать две перемены, ко-
торые произошли в жизни русского общества. С одной стороны, это воз-
вышение дворянского сословия, рост его различных льгот и преиму-
648
Русская история XVII—XVIII вв.
ществ, с другой — параллельное понижение прав крестьянского сосло-
вия; другими словами, мы наблюдали, как развивалась социальная
пропасть между землевладельцами и земледельцами. Теперь я остановлю
ваше внимание на другой стороне того же самого процесса.
Пропасть между дворянством и народными массами все более и бо-
лее увеличивалась и вследствие тех культурных перемен, которые прои-
зошли в быту высших классов русского общества. Вы помните, что Петр
нарядил русских людей в немецкие кафтаны, остриг их, обрил, надел
парики, заставил устраивать ассамблеи, танцевальные вечера, познако-
мил с элементами западноевропейских теоретических и практических
наук и с началами политической философии по Пуффендорфу и Гуго
Гроцию. Высшее русское общество оказалось особенно восприимчивым
к усвоению внешности западно-европейской культуры, к усвоению жи-
тейского лоска. Показателем восприимчивости в этом направлении слу-
жит одно руководство, которое появилось в 1717 г. под названием:
«Юности честное зерцало, или показание к житейскому обхождению».
Надо сказать, что это руководство расходилось очень быстро; в 1767 г.
вышло пятое издание «Зерцала»; в 50-летие потребовалось 5 изданий,
т. е. каждое издание средним числом расходилось в 10 лет. Главная задача
этого руководства — научить молодого дворянина «не быть подобным
деревенскому мужику» и приблизить его к идеалу придворного человека.
В нем содержатся самые подробные наставления в том, как вести себя
в обществе. Рекомендовалось, например, в обществе в круг не плевать,
а на сторону; в платок громко не сморкаться и не чихать, перстом носа
не чистить, губ рукой не утирать, за столом на стол не опираться, руками
по столу не колобродить, ногами не болтать и т. п. Это все чисто внеш-
ние правила, но наряду с ними были и более глубокие. Благовоспитан-
ный молодой человек, предписывало руководство, «говоря о печальных
вещах, должен иметь вид печальный и иметь сожаление; в радостном
случае быть радостно и являть себя веселым с веселыми»; собеседнику
не противоречить резко, по возможности соглашаться, свое мнение вы-
сказывать осторожно, правду говорить не всегда. При дворе руководство
рекомендует быть смелым, самому объявлять о своих заслугах и искать
награды. «Кто при дворе стыдлив бывает, с порожними руками от двора
отходит». Между тем даром служат только Богу. Государю же надо слу-
жить ради чести и прибыли. При этом никому не следует раскрывать
своих целей, чтобы ими не воспользовались другие. Для полного успеха
при дворе в хорошем обществе необходимы и некоторые познания.
«Прямым придворным человеком» может быть лишь тот «младший
шляхтич или дворянин», который «в экзерциции своей совершен, а наи-
649
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
паче в языках, в конной езде, в танцевании, в шпажной битве и может
добрый разговор учинить, к тому же красноглаголив и в книге научен».
Особенно важно знание иностранных языков, «чтобы можно было по-
рядочного человека от других незнающих болванов распознать»; для
того чтобы не забывать языки, надо говорить на них «между собой»
и поддерживать знание «чтением полезных книг».
Так со времен Петра Великого стал формироваться у нас тип благо-
воспитанного дворянина, который известен по историческим свиде-
тельствам, по художественно-литературным воспроизведениям, и едва
ли можно ошибиться, сказав — и по личным наблюдениям.
«Людность» уже при Петре сделала крупные успехи. Голштинский ка-
мер-юнкер Берхгольц, бывавший в Париже и Берлине, находил, что пе-
тербургские придворные дамы 1720-х гг. не уступают ни немкам, ни фран-
цуженкам ни в светских манерах, ни в уменье одеваться, краситься и при-
чесываться. С этого времени, по выражению князя Щербатова, «страсть
любовная, до того почти в грубых нравах незнаемая, начала чувствитель-
ными сердцами овладевать». Уже при Петре начала распространяться ро-
скошь в костюмах, в домашней обстановке, в угощениях. Петр требовал,
чтобы все это соответствовало социальному положению человека, «поне-
же знатность и достоинство чина какой особы часто тем умаляются, когда
убор и прочий поступок тем не сходствует». Надо сказать, что Петр делал
исключение только для самого себя: он ходил обтрепанным, в стоптанных
башмаках, угощал своих гостей гвардейской сивухой, хотя сам на стороне
не прочь был выпить «гданской», «бургундского» и «шампанского».
В течение 50 лет, протекших со смерти Петра, «людкость» сделала
огромные успехи. Если Петр предписывал культурную внешность соот-
ветственно рангу, то его преемникам пришлось перейти к обратному —
к ограничению роскоши. В 1742 г. было определено, в какую цену мате-
рии имеют права носить лица различных рангов: первых пяти рангов —
не дороже 4 руб. за аршин, следующие три — не дороже 3 руб.,
остальные — не дороже 2 руб. Это распоряжение было вызвано развити-
ем роскоши, стремлением жить не по средствам, в результате чего разо-
рялись фамильные имения. С течением времени одежды высшего класса
русского общества становились все более и более дорогими. Простая об-
шивка галунами стала казаться чересчур бедной; явилось золотое и сере-
бряное шитье, которое все более и более заполняло костюм. Сукно было
заменено шелком, бархатом и даже парчой; для манжет стали употре-
блять дорогие кружева, для отделки платья — жемчуг, для пуговиц —
бриллианты. Являться часто ко двору в одном и том же костюме стало
считаться неловким. Неудивительно, что уже в середине XVIII в., как
650
Русская история XVII-XVIII вв.
свидетельствует князь Щербатов, «часто гардероб составлял почти рав-
ный капитал с прочим достатком придворных людей».
Указ предписывал дворянам обязательно брить бороды: «А ежели где
в деревнях, гласил указ, таких людей, кто брить умеет, не случится, то
подстригать ножницами до плоти каждую неделю по дважды». В образе
жизни провинциального дворянства, разбросанного по глухим деревням,
наблюдалось мало перемен. По рассказу Болотова, ходили они в старин-
ном платье, долгополых кафтанах, с «ужасной величины обшлагами»,
сидели по своим углам и почти не бывали друг у друга, а если собирались,
то пили и вели бесконечные разговоры про местные тяжбы. 12-летний
Болотов был в этой компании и казался ей чудом учености. И самое жи-
тье оставалось здесь таким же, каким оно было до реформы. Обыкновен-
но дворянская семья ютилась в двух теплых комнатах огромного дома.
Большой холодный зал с почерневшими деревянными стенами, потолка-
ми и корявым дубовым полом открывался только для молебнов и по
большим праздникам. Но тот же Болотов рисует и другую картину, кото-
рая свидетельствует об успехах новой культуры. В псковской деревне сво-
его зятя Неклюдова, Опанкине, Болотов нашел общество, «которому
светское обращение не менее знакомо, как и петербургским жителям».
Сестра гордится его светскими талантами, его костюмами и разговорами,
когда он приезжает к ней из Петербурга, и приходит в ужас, когда он, рас-
терявши все свои «поступки, поведение и обхождение, в смешном, не-
ловком и непристойном платье» является к ней из своего каширского
захолустья. Она не хочет показывать соседям «деревенского пентюха».
Соседи эти весь деревенский досуг убивают на то, что поочередно ездят
компанией друг к другу в гости. Один из соседей возит с собой и музыку,
две-три скрипки, на которых его лакеи изображают польские менуэты
и «контрадансы». После обеда, продолжающегося несколько часов,
с обильными возлияниями, барыни засаживаются играть в карты, в мод-
ную игру «памфель», барышни и кавалеры весь вечер танцуют, а отцы се-
мейств, «держа в руках то и дело подносимые рюмки», упражняются
в разговорах. Заканчивается вечер чисто по-русски. Подгулявшие госпо-
да хотят плясать сами, менуэты и «контрадансы» сменяются русской пля-
ской, в которой принимают участие и дамы, оставив свой «памфель».
Затем зовут девок и лакеев и начинают забавляться русскими песня-
ми, к великому негодованию молодежи, у которой были свои модные
песенки. В комнатах псковского зятя Болотова мебель на европейский
образец, а стены покрыты холстом, разрисованным масляными краска-
ми. Так изменялся быт высших классов русского общества. Дворяне все
более и более переставали походить на мужиков.
651
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Перемены в мировоззрении русского общества. Татищев
Высшие классы русского общества все более и более стали расхо-
диться с народной массой в строе чувств и понятий. Традиционное рели-
гиозное мировоззрение, которое господствовало над мыслью русских
людей в Московскую эпоху, сильно пошатнулось уже в первую полови-
ну XVIII в. Факт этот выразился прежде всего в пренебрежительном от-
ношении к церковным обрядам и преданиям, в равнодушии к идеям ре-
лигии, в религиозном индифферентизме и даже в бессознательном ате-
изме. Вместе с этим в русском обществе начала XVIII столетия стали
появляться и мыслители, которые шли в разрез с традиционным миро-
воззрением. Любопытным образцом этого сорта людей является Васи-
лий Никитич Татищев.
Татищев насквозь пропитан идеями западноевропейской филосо-
фии о законности и разумности всего того, что естественно, что вытека-
ет из свойств человеческой природы. Свои воззрения он выразил в зна-
менитом произведении — «Разговор о пользе наук и училищ». Татищев
исходит из того положения, что «естественный закон» человеческой
природы есть такой же «божественный закон», как и тот, который запи-
сан в Священном Писании. Разница между ними заключается только
в том, что первый вложен Богом в человека при сотворении, а потому
везде, всегда и для всех людей одинаков, как их натура; тогда как писа-
ный закон словесно от Бога передан первоначально одним евреям. Но
естественный закон основан на любви к себе, он является в форме по-
стоянного стремления человека к счастью, между тем как Божеский за-
кон основан на любви к Богу и ближнему и требует отрешения от лично-
го счастья. Как будто между этими законами существует противоречие.
Но Татищев доказывает, что этого противоречия нет. Разумный эгоизм
обязательно включает в себя любовь к Богу и ближнему, т. к. это необхо-
димые условия человеческого благополучия. Человек «взаимодательно»
будет любить людей, т. к. нуждается в их любви для собственного сча-
стья. Воздержание от счастья, по мнению Татищева, — грех. «Любоче-
стие, любоимение и плодоугодие нам от Творца всех вместе с душою
вкоренены, а т. к. Бог есть творец добра, то и все, что он сотворил, не
иначе, как добром именовать можем». Если удовлетворение потребно-
стей совершается разумно, то оно добродетель, если беспорядочно
и чрезмерно, то обращается в преступление. Природа человеческая
устроена так премудро, что она сама указывает меру, награждая за со-
блюдение меры удовольствием, за нарушение — страданием, «Бог во все
оные противоприродные преступления вложил наказания, дабы каждо-
му преступлению естественные и наказания последовали». Грех есть то,
652
Русская история XVII-XVIII вв.
что вредно натуре человека, добродетель — то, что ей полезно. Но вред-
ное и полезное нужно знать, следовательно, знание своей натуры — не-
обходимое условие добродетельного поведения. Извращение человече-
ской природы после грехопадения и состоит в затруднении самопозна-
ния, но наука должна вернуть человечеству это равновесие душевных
сил, нарушенное адамовым грехом. Так подходит Татищев к своей ос-
новной теме, поставленной в заглавии. Из этих теоретических предпо-
сылок вытекает целый ряд положений чисто житейского, практического
характера.
Как же относится Татищев к церковным предписаниям? Церковный
закон, по мнению Татищева, не то же, что естественный и божеский,
а «самовольный человеческий», наравне с законом гражданским. Закон
Божеский предписывает молиться, но «время и мера», «когда и как мо-
литься», регламентируется церковным законом. Пост предписывается
естественным законом — для сохранения здоровья, а божеским — для
украшения страстей, но он состоит в воле человека, по человеческому
соглашению определены скоромные и постные дни и пища.
Брак необходим и по божеским, и по естественным законам, цер-
ковный закон определяет чин брака, возраст и другие условия брачую-
щихся. А если церковь запрещает брак, то это является нарушением
и естественных, и божественных законов. Как «самоизвольный» челове-
ческий закон, закон церковный в разных церквах различен, тогда как
закон естественный и божеский один. Вывод — отсюда является требо-
вание полной веротерпимости. Татищев утверждает, что «разность вер
великой в государстве беды не наносит». Только для иезуитов, по их «ко-
варству», и для евреев, «не для веры, но паче для их злой природы», Та-
тищев склонен сделать исключение. Из сказанного видно, как далеко
отошел Татищев от традиций старой русской интеллигенции, основан-
ных на византийских аскетических принципах. Татищев, бесспорно,
был одним из самых выдающихся людей первой половиныXVIII в., но
он не был исключением, а являлся сыном своего века. В своем трактате
он отчетливо выразил то, что жило в чувствах его современников, броди-
ло в умах в форме смутных представлений, незаконченных понятий, ко-
торые фактически определяли их поведение.
Если вы вспомните литературные и философские произведения пер-
вой половины XVIII в., вы найдете много понятий этого калибра. Если
их соединить, то получится то же мировоззрение, какое выработал Тати-
щев. Это мировоззрение можно назвать рационалистическим. Русское
общество XVIII в. охвачено было тем же духом, как и современное ему
общество западноевропейское.
653
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Новые шкоды
Показателем нового направления в духовной жизни русского обще-
ства является также стремление к общему образованию независимо от
практических результатов, приносимых образованием. В русском обще-
стве пробуждается интерес к светской литературе, к театру, к художест-
вам. В этом отношении являются чрезвычайно характерными некото-
рые правительственные мероприятия, принятые для удовлетворения
потребностей, возникших у всех классов русского общества. Я говорю об
учреждении Сухопутного шляхетского корпуса в царствование Анны
Иоанновны. Цель учреждения корпуса была сословно утилитарная —
давать образование дворянам, чтобы они имели возможность начинать
военную службу, не проходя ее «в подлых чинах». Но в цикл наук, препо-
дававшихся в корпусе, были включены такие, которые не имели отно-
шения к будущей специальности молодых дворян: история, музыка, ла-
тинский язык, танцы. Очевидно, что в обществе прибавилось желание
получать общее развитие, общее образование. Но эта школа, конечно,
не могла удовлетворять всех потребностей, проявившихся в обществе,
а потому при Анне Иоанновне и при Елизавете появилось много част-
ных пансионов, в которых обучались молодые люди из дворян. Вот, на-
пример, какие объявления печатались в «Санкт-Петербургских Ведомо-
стях» (1753) содержателями и устроителями частных учебных заведений:
«Некая иностранная фамилия шляхетского роду намерена принимать
к себе детей учить основательно по-французски и по-немецки, и по по-
нятию и по летам каждого за все учение о плате вдруг договориться; а де-
виц кроме французского языка обучать еще шитью, арифметике, эконо-
мии, танцеванию, истории и географии, а притом и читанию ведомо-
стей». Богатые купцы не отставали от дворян и посылали своих сыновей
учиться за границу. Так, архангельский купец Никита Крылов, имевший
в Архангельске на Быковской верфи корабельный завод, сына своего
Петра послал за море «для обучения иностранным языкам и лучшему
в Европе обхождению и званию». Проживавшие в Москве и около Мо-
сквы помещики, как гласил указ об утверждении Московского универ-
ситета, «имели о воспитании детей своих многое старание, держали учи-
телей иностранцев, не щадя, иные, по бедности великой части своего
имения и ласкаясь надеждой произвести из детей своих достойных лю-
дей в службу государеву». Большая часть этих учителей «не только учить
науки не могут, гласил указ, но и сами к тому никакого начала не имеют
и только через то младые лета учеников и лучшее время к учению пропа-
дает, а за учение оным великая плата дается». По тому же официальному
свидетельству, помещики «по необходимости, не сыскав лучших учите-
654
Русская история XVII—XVIII вв.
лей, принимают таких, которые лакеями, парикмахерами и другими по-
добными ремеслами всю жизнь свою препровождали».
Чтобы выйти из этого положения, по инициативе Ивана Ивановича
Шувалова решили учредить новое учебное заведение для дворян; учре-
дить в Москве, где в этом чувствовалась большая нужда, чем в Петер-
бурге. Указом 12 января 1755 г. был открыт наш университет и соединен-
ная с ним Академия художеств; при университете учреждены были две
гимназии: одна для дворян, а другая для разночинцев. Интересно при-
смотреться к первоначальным уставам учебных заведений; тогда станут
ясными как их характер, так и цель их учреждения. По штатам Москов-
ский университет должен был состоять из трех факультетов: юридиче-
ского, медицинского и философского; на всех факультетах должны были
преподавать только десять профессоров. «В юридическом: 1) профессор
юриспруденции, который учить должен натуральные и народные пра-
ва и узаконения римской древней и новой империи (то есть философии
права, истории римского права и западноевропейского); 2) профессор
юриспруденции российской, который, сверх вышеописанных, должен
знать и обучать особливо внутренние государственные права; 3) профес-
сор политики, который должен показывать взаимное поведение, союзы
и поступки государств и государей между собой, как было в прошедшие
века и как состоят в нынешние времена (то есть профессор международ-
ного права). В медицинском: 1) доктор и профессор химии, физической
особливо и аптекарской; 2) доктор и профессор натуральной истории
должен на лекции показывать разные роды минералов, трав и живот-
ных; 3) доктор и профессор анатомии обучать должен и показывать пра-
ктикой строение тела человеческого на анатомическом театре и приу-
чать студентов к медицинской практике. В философском: 1) профессор
философии обучать должен логике, метафизике и нравоучению; 2) про-
фессор физики обучать должен физике экспериментальной и теорети-
ческой; 3) профессор красноречия для обучения оратории и стихотвор-
ства (сюда входил латинский язык, изучавшийся преимущественно по
Цицерону, и теория художественной литературы); 4) профессор истории
для показания истории универсальной и российской, также древности
и геральдии». По уставу каждый профессор должен был учить, по край-
ней мере, два часа в день, за исключением воскресных, табельных дней
и субботы; по субботам должны были происходить собрания профес-
соров для решения университетских дел. Устав ограничивал самостоя-
тельность профессора при преподавании. Никто из профессоров не мог
излагать предмета по своей системе, но должен был «следовать тому по-
рядку и тем авторам, которые ему профессорским собранием и от кура-
655
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
торов предписаны будут». Задачей профессора было читать одобренное
руководство и комментировать его; преподаватели очень часто заменяли
трудное руководство более легким, а первым только пугали студентов.
Лекции должны были читаться на латинском или на русском языках,
смотря как по приличеству материи, так и по тому, иностранный ли бу-
дет профессор или «природный русский». Вакаций предложено было
две: зимой — от 18 декабря по 6 января; и летом — от 10 июня по 1 июля.
Всматриваясь в состав предметов, которым должны были обучаться
студенты, вы можете видеть, что наряду с определенными и узкими зада-
чами — готовить лекарей, план университетского преподавания был
рассчитан на удовлетворение потребностей в общем образовании, ста-
вил своей задачей поднять культурный уровень русского общества. Даже
в самих мотивах учреждения Московского университета указывалось на
то, что наука нужна всем, что благодаря ей страна может процветать, что
наша пространная империя требует образованных людей «к разным изо-
бретениям сокровенных в ней вещей и к исполнению начатых предпри-
ятиев», т. е. наука нужна для развития материальной производительно-
сти страны; указывалось, что высшее образование нужно и для того,
чтобы русские профессора могли преподавать в училищах, «от которых
и в отдаленном простом народе суеверия, расколы и тому подобные от
невежества ереси истреблятся»; другими словами, университет должен
был стать рассадником учителей для училищ, которые предположено
было открыть в России и которые должны были способствовать подня-
тию уровня образования в народной массе.
Так как образованные люди, специалисты ли, или люди с общим обра-
зованием, нужны были для государства, то и учение в университете засчи-
тывалось за военную службу. Гимназист, становясь студентом, получал
шпагу и дворянство и выходил из университета с обер-офицерским чином.
При университете учреждены были две гимназии: одна для дворян,
другая для разночинцев. Последних предполагалось учить искусствам,
музыке, пению, живописи, техническим знаниям и переводить в Акаде-
мию художеств, которая должна была открыться при университете.
В дворянской гимназии предполагалось преподавать русский и ино-
странные языки, латинский язык, арифметику, географию и сокращен-
ную философию. Но этот первоначальный план подвергся изменению,
а Академия художеств была открыта в Петербурге; разночинцев стали
принимать не только в академию, но и в университет.
Университет должен был служить рассадником учителей для всех
училищ. Иван Иванович Шувалов проектировал покрыть всю Россию
сетью учебных заведений; в маленьких городах должны были быть эле-
656
Русская история XVII-XVIII вв.
ментарные школы, а в значительных городах — гимназии, откуда учени-
ки должны были переходить в высшие учебные заведения обеих столиц.
Это предложение осуществилось только в ничтожной части. В 1758 г.
открыты были две гимназии в Казани (одна для дворян, другая для раз-
ночинцев) с той же программой, как и московская.
Все мероприятия правительства Елизаветы Петровны шли навстречу
жизни и желаниям русского общества; они ясно показывают пробуждав-
шуюся в обществе потребность в общем образовании, в знании, которое
расширяло бы умственный кругозор. Во взгляде на науку за время, про-
текшее со смерти Петра Великого, произошла значительная эволюция.
Книжное производство и литературное творчество
О том, что умственные запросы русского общества в это время зна-
чительно повысились, свидетельствует, между прочим, и подъем книж-
ного производства и литературного творчества.
Книжное производство получило при Елизавете Петровне совер-
шенно другое направление, чем раньше. При Петре печатались глав-
ным образом учебники и руководства, которые очень туго расходи-
лись в обществе, т. к. было слишком мало лиц, нуждающихся в этих
руководствах. Учреждения, где эти руководства находились на складе,
не знали, что с ними делать. Академия наук нашла наконец выход из
своего положения: в 1743 г. она представила Сенату проект, по ко-
торому каждый чиновник должен был купить изданных руководств
рублей на 5—6 со 100 рублей получаемого жалованья, а купцы — «по
пропорции их торгу». Синодальная же типография пустила руководст-
ва на обложки для вновь выходящих книг. Эти залежавшиеся петров-
ские учебники не находили сбыта потому, что в это время пошел дру-
гой спрос на книги. Идя навстречу этому спросу, президент Академии
наук, граф Кирилл Разумовский 27 января 1748 г. передал ей устный
указ Елизаветы — «стараться при Академии переводить и печатать на
русском языке книги гражданские различного содержания, в которых
бы польза и забава соединены были с пристойным к светскому житию
нравоучением»... В исполнение этого указа Академия наук приглашала
через «Санкт-Петербургские Ведомости» желающих переводить кни-
ги с иностранных языков на русский, предлагая в виде гонорара 100
экземпляров переведенной книги. Переводчиками явились большей
частью ученики академической гимназии и университета или же слу-
жащие при академии. Переводились же большей частью иностранные
романы, тогда как в первой четверти XVIII в. казенным способом фа-
бриковались учебники и руководства.
657
М.К. /Нобавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
О том, какое впечатление производили на тогдашнюю русскую пу-
блику переводные романы, красноречиво свидетельствует Болотов:
«Обыкновенно обвиняют романы, — говорит Болотов, — в том, что чте-
ние их не столько пользы, сколько вреда производит, и что они нередко
ядом и отравой молодым людям почесться могут. Однако я торжествен-
но о себе скажу, что мне не сделали они ничего дурного. Сколько я их
читал, не развратились ими мысли мои и не испортилось сердце... но
чтение оных, напротив того, произвело для меня бесчисленные выгоды
и пользы... Читая описываемые путешествия во всех государствах и во
всех краях света, я нечувствительно узнал и получил довольное понятие
о разных нравах и обыкновениях народов, и обо всем том, что во всех
государствах есть хорошего и худого, и как люди в том и другом государ-
стве живут и что у них там водится... Не меньшее понятие получил
я и о роде жизни разного состояния людей, начиная от владык земных до
людей самого низкого состояния. Самая житейская светская жизнь во
всех ее разных видах и состояниях и вообще весь свет сделался мне зна-
комее перед прежним... Что касается до моего сердца, то от многочтения
преисполнилось оно столь рьяными и особыми чувствованиями, что
я приметно ощущал в себе великую перемену и самого себя точно как
переродившимся. Я начинал смотреть на все происшествия в свете ка-
кими-то иными и благонравнейшими глазами, а все сие и вверяло в меня
некое отвращение от грубого и гнусного общества и сообщества с про-
чими людьми. Что же касается до увеселения, производимого во мне сим
чтением романов, то я не знаю уж с чем бы оное сравнить и как бы из-
образить оное. А довольно, когда скажу, что оное было беспрерывно
и так велико, что я и поныне еще не могу позабыть тогдашнего времени
и того, сколь оно было для меня приятно и увеселительно».
Показания Болотова дышат такой правдивостью и искренностью,
что мы не имеем никаких оснований ему не верить. Нельзя не заклю-
чить, что переводные романы стали серьезной культурной силой, вызва-
ли интерес к области чувства, хотя и сообщили чувствам отвлеченный
характер, вне их связи с действительностью. Так насаждался у нас сенти-
ментализм, который состоял в хоре нежных чувств, очень редко перехо-
дивших в волю.
Переводные романы нашли спрос главным образом у дворян. Пу-
блика попроще и теперь спрашивала такие произведения, которые вра-
щались в ней раньше и приобрели популярность, вроде «Троянской
истории», «Синопсиса», «Юности честного зерцала» и др. Но теперь
и эти сочинения стали печататься в большем количестве экземпляров.
Издательская деятельность так возросла, что старая академическая ти-
658
Русская история XVII-XVIII вв.
пография не в состоянии была выполнять всех заказов; потребовалось
учредить новую типографию с целью «умножить в оной печатание книг,
как для удовольствия народного, так и для прибыли казенной».
Академия наук не ограничилась только изданием переводных книг,
а попыталась выпускать в свет и самостоятельные произведения русско-
го пера. Ясно, что в русском обществе появились литературные силы,
если при Академии наук стал издаваться с 1753 г. журнал «Ежемесячные
сочинения». Редактором журнала был Мюллер, а обязательными со-
трудниками — академические студенты с жалованьем 100-150 руб. в год.
Журнал издавался целых 10 лет и прекратил свое существование с отъе-
здом Мюллера в Москву.
В этом журнале можно встретить и разочарование миром. Поэты
проникнуты мыслью, что мир есть тлен и суета, что нетленна только до-
бродетель, что цель жизни — истребление зла в мире посредством любви
и т. п. Все эти журналы печатались в небольшом количестве экземпля-
ров, но при тогдашних нравах было бы ошибкой измерять этим количе-
ством круг клиентов журналов и влияние их на общество. Журналы воз-
буждали мысль, мысли вызывали слова, а мы, конечно, не можем учесть
живого устного обмена мыслей. Во всяком случае, вы видите, что заме-
чается возвышение умственного уровня русского общества. Возбуждает-
ся целый ряд вопросов литературного и философского характера, начи-
нается широкая работа мысли.
Театр
Проводником новых чувств и понятий являлся также театр. Он свил
себе гнездо при дворе в виде оперы и балета. Композитор-итальянец
Франческо Арайа составил из придворных певчих оперный хор, а для
танцев являлись воспитанники Сухопутного шляхетского корпуса, где
это искусство преподавал очень успешно Landet. В конце царствования
Анны Иоанновны помимо итальянской оперы появилась и немецкая
драматическая группа под дирекцией Нейбурга. При Елизавете на смену
немецкой труппе явилась французская труппа Сериньи, в которой было
несколько актеров из Comedie Francaise. В конце концов театральные
представления так упрочились, что вызвали создание самостоятельного
русского репертуара. И вот явился Сумароков со своими пьесами: «Хо-
рев», «Гамлет», «Синав» и «Артистона». Эти пьесы разыграны были пер-
воначально в Сухопутном шляхетском корпусе, с 1750 г. стали ставиться
при дворе. Раз забава становилась постоянной, нужно было организовать
труппу. В 1752 г. 7 придворных певчих были отданы «для обучения нау-
кам» в Сухопутный шляхетский корпус; за ними через несколько дней
659
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
поступили в корпус двое ярославцев, посадских — Дмитревский и Попов,
участвовавшие в любительских спектаклях и доставленные в Петербург;
затем туда же поступили и купеческие сыновья — братья Ф. и Г. Волковы.
В 1756 г. обучение певчих и «комедиантов» закончилось, и осенью того же
года русский театр был учрежден официально. 5 мая 1757 г. дано «первое
представление для народа вольной трагедии русской за деньги». В том же
году был учрежден русский казенный театр в Москве. Кроме пьес Сума-
рокова, ставились пьесы Гольдберга, Мольера, Сен-Фуа, Лафона и др. Ре-
пертуар, как видно, был ложно классический. Но искусственность и при-
поднятость сумароковских трагедий не мешала публике наслаждаться
ими. Эффектные монологи схватывались публикой и декламировались
вне театра. По свидетельству Болотова, молодежь наша стала «прокрики-
вать стихи и с жестами делать декламации», подражая артистам.
Так создался в высшем русском обществе новый строй чувств и по-
нятий, шедших в разрезе с тем, что завещала ему московская старина.
Этот строй чувств и понятий вместе с западноевропейским образовани-
ем и обособил высшие классы русского общества от народной массы,
превратил этот класс в иноземцев в своем собственном отечестве.
Русская история XVIII в.
Часть вторая. История царствования
императрицы Екатерины II
Из всего того, что нам приходилось наблюдать в период времени от
смерти Петра Великого до Екатерины II, должно вытекать впечатление,
что преемники Петра Великого, в сущности, только царствовали, но не
управляли народом.
Такое же впечатление создавалось и у современников этой эпохи.
Престарелый граф Миних, начавший свое служебное поприще при Пет-
ре, но проходивший его при преемниках Петра, писал: «Русское госу-
дарство имеет то преимущество, что оно управляется непосредственно
Богом: иначе не может быть, т. к. же оно может существовать». Предше-
ственники Екатерины не властвовали над людьми, а наоборот, над ними
властвовали и люди, и обстоятельства.
Это пассивное управление прекратилось со вступлением на престол
Екатерины II. Екатерина II сумела приноровиться и к людям, и к обсто-
ятельствам, сумела, располагая ими, создать сильную и авторитетную
власть и проявить такую самостоятельность, энергию и твердость, такое
творчество во внутреннем управлении и во внешней политике, что на-
поминала своей деятельностью Петра I и заставила депутатов Комиссии
1767 г. поднести ей титул «Великой» и «Матери отечества», титул «Вели-
кий» был поднесен и Петру I.
Екатерина осталась для потомства крупной исторической лично-
стью. Эта личность наложила свою печать на целую эпоху русской исто-
рии, которая будет называться Екатерининской и которую нельзя объяс-
нить без понимания личности Екатерины. Поэтому нам прежде всего
необходимо остановиться на личности этой замечательной женщины,
уяснить ее свойства и те разнообразные влияния, из которых она скла-
дывалась.
Детство и воспитание Екатерины. Приезд ее в Россию
Екатерина родилась 21 апреля 1729 г. Она провела свое детство
в скромной обстановке в г. Штетии, где ее отец, принц Фридрих-Август
Ангальт-Цербтский, был губернатором Фридриха II. В детстве ее дер-
жали очень просто: она свободно играла с детьми своего возраста, и ни-
661
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
когда никто не называл ее принцессой — все звали уменьшительным
именем Фике. Но уже с раннего детства у Екатерины появились такие
черты характера, которые отличали ее и на русском престоле: если мож-
но так выразиться, любовь к мужскому делу. Сверстники Екатерины
вспоминали впоследствии, что Фике всегда брала на себя роль устрои-
тельницы игр, была крепче всех и обыкновенно ближе к мальчикам,
чем к девочкам. Очевидно, это была здоровая, полная жизненных сил
натура. Лица, помнившие Екатерину в детстве, до известной степени
подтверждают это. Она была хорошо сложена, отличалась благородной
осанкой и была выше своих лет; выражение ее лица было некрасивое,
но влиятельное, причем открытый взгляд и любезная улыбка делали ее
фигуру весьма привлекательной. Эту наружность Екатерина сохранила
до конца своих дней.
В то время в протестантской Германии воспитание детей обыкно-
венно вверялось французским эмигрантам, покинувшим родину При
Людовике XIV. Так же поступили и родители Екатерины; они пригласи-
ли ей в гувернантки француженку г-жу Кардель; придворный проповед-
ник Перар, учитель чистописания Лоран и учитель танцев были также
французы. Из числа учителей принцессы известны только 3 немца: Ваг-
нер — преподаватель немецкого языка, лютеранин-законоучитель пас-
тор Дове и учитель музыки Реллинх.
Из всех своих наставников у Екатерины осталась добрая память
лишь о г-же Кардель. Это была, по отзыву Екатерины, живая, умная
француженка: «Она почти все знала, ничему не учившись; знала как
свои пять пальцев все комедии и трагедии и была очень забавна». Она
приохотила принцессу к чтению Расина, Корнеля, Мольера и, таким
образом, положила начало ее литературным вкусам. Но о других учите-
лях Екатерина сохранила дурную память, а своего наставника в немец-
ком языке она прямо называла дураком и скучным педантом.
Каковы же были результаты домашнего воспитания Екатерины?
И по собственному ее признанию, и по отзывам других, результаты были
невеликие. По словам Екатерины, ее домашнее воспитание было доста-
точно только для того, чтобы быть замужем за каким-нибудь соседним
принцем.
Но, несмотря на такое скудное воспитание, Екатерина проявляла
себя в детстве как умная и способная девочка. Один из друзей ее матери
упрекал ее за то, что она мало занимается дочерью, говоря, «что ее дочь
выше своих лет, что у нее философский склад ума». По признанию Ека-
терины, у нее с самых ранних лет был критический ум: «я по-своему
принимала все, что слышала». Эту склонность слушать одно, а думать
662
Русская история XVII-XVIII вв.
другое подметила и г-жа Кардель, и за это «себе на уме» звала свою вос-
питанницу «elle a un esprit gauche»1.
Но Екатерина едва ли со своими природными задатками и дарования-
ми пошла далеко, если бы случай не сделал ее женой русского императора.
Императрица Елизавета, озабоченная удержанием русского престола
в потомстве своего отца, вывезла в 1742 г. из Голштинии герцога Ульриха-
Петра, сына Анны Петровны, и объявила его своим наследником. В 1743 г.,
когда Петру исполнилось 15 лет, ему стали подыскивать невесту. Диплома-
ты наперебой сватали ему знатных принцесс, дочерей английского, фран-
цузского королей. Но эти сватовства не нашли сочувствия у Елизаветы,
которая не хотела связывать себя родством с иностранными дворами, что-
бы оно не мешало внешней политике. Она остановила свой выбор на
принцессе Софии. К политическому расчету здесь примешивалось то те-
плое чувство, которое питала Елизавета к матери Софии как к сестре прин-
ца Карла. Дело в том, что принц Карл был в России в качестве жениха Ели-
заветы, очень ей понравился, но, к великому несчастью, умер. Елизавета
перенесла часть своей любви на его сестру, и ей, конечно, было очень при-
ятно видеть у себя племянницу любимого человека.
В январе 1744 г. принцесса София с матерью поехала в Россию. Пе-
ред отъездом отец вручил дочери инструкцию, ряд наставлений, как ей
вести себя в ожидающем ее новом положении; эти наставления очень
любопытны, как показатели той среды, из которой вышла Екатерина.
Самым важным вопросом, который должен был смущать отца Екатери-
ны, был вопрос о перемене веры (жена наследника русского престола
должна обязательно быть православной). Она рекомендовал дочери ре-
шить этот вопрос следующим образом: пусть она примет то, что сходно
с лютеранской религией, а остальное отвергнет, даже если бы пришлось
отказаться от супружества с будущим русским императором. Но после
этого вполне определенного совета отец оставил дочери на всякий слу-
чай мостик для совести, сказав, что т. к. каждый живет согласно с лич-
ной совестью, то пусть она поступает так, как ей подсказывает ее убе-
ждение. Затем следовал целый ряд житейских наставлений. Отец реко-
мендовал дочери оказывать всевозможное уважение императрице
Елизавете и великому князю и при всяком случае снискивать их доверие
и любовь; затем он советовал дочери не входить ни с кем в близкие отно-
шения, но всегда сохранять свое собственное достоинство, милостиво
смотреть на слуг, избегать крупной игры в карты, бережно расходовать
карманные деньги, чтобы не попасть в неловкое положение, не вмеши-
1 Критический ум (фр.). — Прим. ред.
663
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ваться в правительственные дела, не раздражать Сенат, ни с кем особен-
но не дружить, кроме императрицы и великого князя.
По всему видно, что Екатерина была достойной дочерью своего отца
и не могла остаться глухой к этому призыву родственной души, тем бо-
лее что обстановка, в которую она попала, заставила Екатерину действо-
вать в духе родительских наставлений.
Новая обстановка, в которую попала Екатерина по приезде в Рос-
сию, ошеломила и захватила ее. В самом деле, долгое время она с мате-
рью тащилась на перекладных по пескам Пруссии; ехали бедно, ноче-
вать приходилось им в хозяйских комнатах, немногим отличавшихся от
свинарни. Но все это как бы по волшебству переменилось, когда 6 фев-
раля 1745 г. мать и дочь въехали в Ригу. Вокруг повозки, раньше одиноко
ехавшей, появляются гоф-курьеры, в сенях и при каждой двери часовые;
им представляются генерал-аншеф, представители высшего дворянства;
везде золото, бархат, серебро, шелк; встреча происходит с таким почетом
и великолепием, что кажется Екатерине волшебным сном; все напоми-
нает ей, что она невеста русского наследника. В Риге принцесса получа-
ет первый подарок — великолепную соболью шубу.
Из Риги они едут в Петербург. За ними высылают императорские
сани, обитые мехами, с 10 лошадьми, по две в ряд; их сопровождают
эскадрон кирасир, отряд финляндского полка и целая свита придвор-
ных. В Петербурге принцессу ждала новая торжественная встреча. Нача-
лись представления тысячи лиц высшей знати, военных и гражданских
чинов и духовенства. Из Петербурга мать и дочь едут в Москву, где была
тогда императрица Елизавета. Тут встреча еще торжественнее; не прош-
ло и суток, как императрица жалует их орденом св. Екатерины. «Мы
живем как королевы, всегда пышные выезды», — писала княгиня, мать
Екатерины. Юная Фике была очарована сказочной роскошью и велико-
лепием.
«Моя дочь, — писала ее мать Фридриху II, — здорова и бодра. Нужно
иметь железное здоровье, чтобы перенести все трудности путешествия
и утомление придворного этикета. Моя дочь счастливее меня: ее поддер-
живает молодость. Подобно молодым солдатам, которые презирают
опасность потому, что не сознают ее, она наслаждается величием, кото-
рое окружает ее».
Я остановился подробнее на этом для того, чтобы выяснить, почему
Екатерина не только покорилась судьбе, но и пошла навстречу союзу,
который, как можно было видеть, не сулил ей личного счастья.
664
Русская история XVII-XVIII вв.
Характеристика великого князя Петра Федоровича
Темным пятном на лучезарном фоне, и притом пятном очень рез-
ким, в жизни Екатерины был ее жених. Петр был полной противопо-
ложностью Екатерине, цветущей, жизнерадостной, но вместе с тем
и сдержанной, тактичной, умной, развитой не полетам женщины, кото-
рая очаровала все русское придворное общество. Петр Федорович был
болезненным, нервным и раздражительным человеком, никого не лю-
бил и ни в ком не возбуждал симпатии. Этот принц и от природы полу-
чил немного даров, а нелепое воспитание искалечило его и физически,
и духовно, задержало его развитие и сделало полуидиотом.
Петр, нескольких недель, лишился матери, а в 11 лет — отца; до 7 лет
он был на попечении женщин, а затем его сдали на руки офицерам, ко-
торые стали учить его военному строю, произвели в унтер-офицеры
и посылали на караулы и дежурства. Мальчик пристрастился к военщи-
не, бредил солдатами; когда происходили парады, не было никаких сил,
чтобы занять его, — он бросался к окну, чтобы любоваться этим зрели-
щем; было самым большим наказанием для Петра, когда занавешивали
окна и он не мог видеть солдат.
После смерти отца мальчика сдали обер-гофмаршалу Брюммеру.
Трудно было сделать более неудачный выбор. По словам современни-
ков, это был злой интриган, тупой, крайне невежественный и разврат-
ный человек, более способный выезжать лошадей, чем воспитывать де-
тей. Его воспитательная система вредно отразилась и на физическом,
и на моральном развитии Петра. Благодаря педагогическим приемам
Брюммера ребенок часто не получал обеда, голодал, за обедом сидел ни
жив ни мертв и ничего не ел. Другие наказания были такого же рода:
Петра ставили голыми коленями на горох, привязывали к столу, секли
розгами и хлыстом. Петра редко пускали на воздух; даже в прекрасную
летнюю погоду, когда все гуляли и играли, он в комнатах должен был
танцевать с дочерью Брюммера.
Учили Петра чрезвычайно бестолково. То заставляли его заниматься
русским языком, то шведским, смотря по тому, на какой престол ему от-
крывалось больше шансов (Петр был внук русского императора Петра I
и шведского короля Карла XII); сообразно с этим, к нему ходил то пас-
тор Хоземан, то иеромонах русской посольской Кильской церкви. В ре-
зультате принц не только не знал, но и не хотел знать никакого Закона
Божия, а потом по религиозным убеждениям был даже более лютерани-
ном, чем православным. Его учили и латинскому языку, но он вселил
ему только отвращение, и настолько сильное, что, уже будучи русским
665
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
императором, Петр строго запретил в придворной библиотеке держать
латинские книги.
Когда Петр попал в Петербург, то, кроме отвращения к науке, он ни-
чего не имел. Но дело нельзя было бросить так, и его принялись учить
русскому языку. Уроки Исаака Веселовского по русскому языку почти
пропали даром. Больше пользу принесли уроки Симона Тодорского, ко-
торый не выучил Петра Закону Божию, но обучил русскому языку. Что-
бы пополнить общее образование Петра, Елизавета пригласила ученого
шведа Штелина, которому дана была инструкция заниматься, сочетая
полезное с приятным. 3 года Штелин смотрел с Петром картинки, делал
модели, рассказывал русскую историю по медалям Петра Великого,
смотрели планы и чертежи и т. д. Когда ученику не сиделось, то Штелин
ходил с ним, занимаясь полезным разговором. Учитель пользовался вся-
ким предлогом, чтобы сообщить ученику разные знания, и отравлял ему
занятия, игры и всякие удовольствия от непосредственных впечатлений.
Он старался использовать все; проходя, например, по комнатам, он ука-
зывал на расписанные плафоны и попутно проходил мифологию; если
попадалась на глаза какая-нибудь машина, то Штелин объяснял тут же
ее механизм; если случалось увидать пожар, то учитель объяснял Петру
пожарные инструменты; на аудиенциях обучали его придворному этике-
ту и т. д. Эти не то занятия, не то развлечения, мешание дела с бездельем
не приучили мальчика ни к серьезному труду, ни к самостоятельным за-
нятиям. Строгие требования были лишь относительно танцев, которые
он проходил 4 раза в неделю, танцуя с фрейлинами. Таково было умст-
венное и физическое воспитание великого князя.
Не лучше обстояло дело и со стороны моральной. С Петром грубо
обращались, грубо унижали его, подавляли чувство достоинства и, что
хуже всего, часто поступали несправедливо. Брюммер раз чуть было не
побил Петра, когда он был уже наследником престола, и только заступ-
ничество Штелина спасло его от этого наказания. Петр как бы застыл
в своем развитии. Раздраженный и стесненный своими воспитателями,
он стал искать развлечения у лакеев, по целым часам просиживал с ними,
слушал их сальные и грубые рассказы и сам хвастал, что раз с отрядом
голштинцев разбил огромное войско датчан; часами Петр занимался
тем, что расставлял оловянных солдатиков. В таком обществе великий
князь рано загрязнил свое воображение и приучился пить. Все усилия
исправить его остались тщетными.
Не без задней мысли — приобрести нового наследника — Елизавета
решила женить Петра. Петр был рад приезду своей невесты, т. к. ей он
мог говорить все, что ему вздумается. Он сейчас же и поспешил открыть
666
Русская история XVII-XVIII вв.
Екатерине свою душу, заявив ей, что она нравится ему, что она его трою-
родная сестра, что он любит другую, но рад жениться на ней. Из этой
болтовни Екатерина не могла не видеть, с кем имела дело. «Я краснела,
слушая выражения родственных чувств, — писала потом Екатерина, —
но благодарила его за откровенность, а в глубине души дивилась его бес-
стыдству и непониманию многих вещей». Иная девица пришла бы от
этого в отчаяние, но София, закрыв глаза на то, с кем ей придется жить,
думала о своем новом положении — жены наследника престола и стала
готовиться к новой жизни.
Екатерина и Петр в царствование Елизаветы
Готовясь к своему новому положению, Екатерина стала учить рус-
ский язык и православное вероучение, вставала для этого по ночам, что-
бы твердить уроки, заданные учителями. Расхаживая босиком по полу во
время зубрежки уроков, Екатерина однажды простудилась и чуть не
умерла; это сильно тронуло Елизавету и весь двор. Даже во время болезни
Екатерина сделала чрезвычайно удачный ход: больная, она пригласила
к себе не лютеранского пастора, а православного священника Симона
Тодорского, т. е. успела заявить, что она прониклась истинами право-
славной веры. Судьба благоприятствовала Екатерине. В лице Симона То-
дорского она получала облегчение для перехода из лютеранства и право-
славную веру. Симон Тодорский после окончания духовной академии
побывал за границей, слушал лекции в заграничном университете и вер-
нулся на родину высокообразованным богословом, который внутренний
смысл веры ставил выше обрядностей. В беседах с Екатериной Тодор-
ский останавливал внимание своей ученицы не на богословских антите-
зах православия и лютеранства, а на сходствах православного и лютеран-
ского вероучений. Неудивительно, что в начале мая принцесса писала
своему отцу: «Так как я не нахожу почти никакого различия между рели-
гией греческою и лютеранскою, то я решались переменить исповедание».
26 июня 1754 г. принцесса София приняла православие и была наре-
чена Екатериной Алексеевной; на другой день (29 июня) она обручилась
с Петром. Твердо и неуклонно молодая девушка шла к намеченной цели.
Когда ее жених захворал оспой, Екатерина нежно ухаживала за ним; эта
нежность и участие в семейном горе сильно тронуло Елизавету, и она
осыпала ее милостями и любезностями.
По мере того как приближалось время свадьбы, Екатерина станови-
лась все меланхоличнее. «Сердце не предвещало мне счастья, — писала
она, — но в глубине души было что-то, что ни на минуту не оставляло
меня, что рано или поздно я добьюсь того, что сделаюсь самодержавной
667
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
русской императрицей». Это «что-то» было впечатлением от жениха, со-
знанием, что он недолго будет государем и что она сама станет на его
место. 25 августа 1745 г. мечты Екатерины наполовину осуществились:
она стала женой наследника русского престола.
Целых 17 лет, однако, пришлось Екатерине ждать осуществления
своей мечты — стать самодержавной императрицей. За это время ей
пришлось вынести много опасностей, но зато в это время она прекрасно
изучила среду, в которой ей впоследствии пришлось действовать, обра-
зовала свой ум, овладела искусством приноравливаться к людям и при-
готовилась частью теоретически, а частью практически к роли прави-
тельницы.
Семейная жизнь Екатерины не удалась. Уже 2 недели спустя после
свадьбы Петр открыто признавался ей, что он любит одну фрейлину, кото-
рая, по его словам, во всех отношениях лучше Екатерины. У Петра были
и другие симптомы; он был постоянен только в одном — в полной холод-
ности к своей жене. При таких условиях семейная жизнь была тяжка,
и если поддерживалась, то только в силу их положения; каждый жил сво-
ими интересами и, надо сказать, своими сердечными привязанностями.
До 1755 г. великий князь продолжал заниматься прежними ребяче-
скими увеселениями и забавами, и Штелин, его воспитатель, писал, что
тот забыл все, что учил, и проводил время в забавах с невоспитанными
людьми. Из лакеев он устраивал полки, наряжал их солдатами, устраи-
вал службу, при этом грубил, фамильярничал и позволял себе непри-
стойные шутки. Когда надоедали люди, Петр принимался за игрушки.
На его столе были выстроены в порядке оловянные солдатики; к ним
был прикреплен шнур, дернув за который можно было произвести звук,
напоминающий Петру ружейный залп. С чрезвычайной точностью Петр
чествовал все праздники особым салютом. Сверх того, он каждый день
делал им разводы, смотры, причем сам присутствовал в полном мундире
и при шпаге. Когда надоедали оловянные солдатики, Петр принимался
дрессировать собак и беспощадно бил их хлыстом, так что неистовый со-
бачий визг наполнял все комнаты. Иногда Петр принимался терзать
уши окружающих игрой на скрипке, а то ходил из угла в угол, хлопал би-
чом и болтал всякий вздор. Екатерина не чаяла, когда он уйдет от нее, до
того тягостно было его присутствие; отношения между ними были не-
возможные. В церкви Петр вел себя непристойно, бранился, показывал
язык; за столом он сыпал непристойными шутками и издевался над ла-
кеями. Елизавета не знала, что делать, и приказала канцлеру Бестужеву
сочинить инструкцию для лиц, окружающих великого князя, чтобы они
удерживали его от непристойных поступков, «чинимых по молодости
668
Русская история XVII-XVIII вв.
лет». Но легко было написать инструкцию, а выполнить ее не было ни-
какой возможности.
В 1755 г. к Петру явились голштинские офицеры и солдаты; Петр
был в неистовом восторге и с ними стал проводить большую часть вре-
мени. Он изо всех сил старался подладиться к этой компании. Будучи
слаб здоровьем, он курил, выпивал непомерное количество пива, напи-
вался пьяным, и Екатерина потихоньку должна была убирать из-под
кровати множество пивных и винных бутылок. Этим Петр в конце рас-
шатал свое здоровье. В пьяном виде он буйствовал, бранился, был пря-
мо невозможен. Больше всех, конечно, доставалось от него великой
княгине.
С первых же дней замужества Екатерина запаслась терпением и это-
му терпению не изменила до самой смерти Петра. Для стороннего на-
блюдателя ее жизнь могла даже показаться приятной: она бывала на
спектаклях, на придворных балах, выездах и т. п. Но эти придворные вы-
езды и торжества не заполняли всей жизни великой княгини; возвраща-
ясь домой, молодая женщина не встречала ни ласки мужа, ни занятий,
ни дела и очень скучала.
От скуки Екатерина принялась за чтение и в течение целого года чи-
тала романы. Случайно ей попались под руку письма m-me de Savinie1.
Живой слог изложения, смелость и ясность мысли, искренность этих
писем, которые и сейчас читаются с большим интересом, вызывали рас-
положение Екатерины, и она прямо «пожирала» их, встречая в них мно-
го ноток, созвучных ее душевному настроению. В 1746 г. Екатерина стала
читать сочинения Вольтера. Познакомившись с Вольтером, она стала
разборчивее в чтении и потом писала Вольтеру и другим знаменитостям,
что Вольтер был ее учителем. В следующем году Екатерина обратилась
к историческому чтению; читала историю Генриха IV, историю Герма-
нии Барра, мемуары Брантома, сочинения Платона, «Дух законов»
Монтескье, Философский словарь Бейля и исторические сочинения Та-
цита; когда вышел энциклопедический словарь Д’Аламбера и Дидро,
Екатерина усидчиво стала изучать этот капитальный труд.
Чтение оказало могучее влияние на духовное развитие Екатерины.
Генрих IV сделался ее любимым героем, и она всем рассказывала про
него, когда хотела указать пример великого полководца. Сочинение
Монтескье «Дух законов» стало ее политическим евангелием. Философ-
ский словарь Бейля подвергал критике все вопросы и вместе с Вольте-
ром убил в Екатерине все наивное и напитал ее тем скептицизмом, кото-
1 Мадам де Савинье.
669
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
рым была проникнута вся атмосфера первой половины XVIII в. и к ко-
торому сама Екатерина была склонна по своей природе. Энциклопедисты
Дидро и Д’Аламбер заложили в Екатерине начала рационализма, кото-
рым отличался весь просветительный XVIII в.
Но на Екатерину влияли и такие книги, как мемуары Брантома.
Здесь в целом ряде картин, более или менее свободно, рисовалась безна-
казанность преступных деяний, оправдывался успех, несмотря на цену,
которой он был достигнут, восхвалялись низкие инстинкты, словом,
уничтожалось различие понятий добра и зла. Между прочим, в этой кни-
ге Екатерина читала, что разврат не мешает быть великим полководцем,
что супружеская верность для высокопоставленных дам не только из-
лишня, но даже преступна. Судя по последующему, надо думать, что
кое-что из этой «поучительной» книги запало в душу Екатерины.
Летнее времяпровождение Екатерины было разнообразнее. Вот что
она сама пишет в своих мемуарах про свое житье летом 1748 г. в Ораниен-
бауме: «По утру я вставала в 3 часа и без прислуги с ног до головы одева-
лась в мужской костюм. Мой старый егерь ждал уже меня; на берегу сто-
яла рыбачья ладья; пешком, с ружьями на плечах, мы проходили садом,
взяв с собой легавую собаку; я, егерь и рыбак садились в лодку. Я стреляла
уток в тростнике по берегам Ораниенбаумского канала; часто мы огибали
весь канал и иногда ветер уносил нашу лодку в море». В то же время Ека-
терина пристрастилась к верховой езде. «Я не любила ездить на охоту, —
писала она, — но любила верховую езду из-за ее опасностей. Мне случа-
лось до 13 раз на дню садиться в седло». Впоследствии Екатерина изучала
верховую езду систематически. В этих развлечениях сказывались ее само-
стоятельность, смелость, некоторый избыток физических сил и весе-
лость, доходившая иногда до дурачества; видно, что тяжелые жизненные
условия не сломили сильную и здоровую натуру Екатерины.
В 1754 г. Екатерина исполнила настойчивое желание Елизаветы —
родила сына. Рождение ребенка сплошь и рядом дает другую полосу
в жизни женщины. Но Елизавета, боясь потерять внука, не доверила
уход за ним матери и отобрала его от нее; больную Екатерину бросили,
и она чуть не умерла. То же повторилось через 4 года при рождении доче-
ри. Екатерине, таким образом, совершенно не удалось материнство; она
была родительницей, но не имела счастья быть матерью; материнские
чувства были грубо подавлены в ней при самом их зарождении. Это об-
стоятельство, конечно, не могло не отразиться на дальнейшей жизни
Екатерины: ее нравственные силы, не получившие приложения в семей-
ной жизни, должны были направиться в другую сторону — в сторону по-
литики.
670
Русская история XVII-XVIII вв.
В этой области Екатерине уже в 1754 г. приходилось действовать пра-
ктически. Муж ее, достигнув совершеннолетия, должен был заниматься
делами своего наследственного княжества — герцогства Голштинского,
между тем всякие занятия были ему в тягость; поэтому он передал их
своей супруге, поручив ей принимать послов и доклады. Екатерина сде-
лалась фактической правительницей герцогства Голштинского. Это
была хорошая школа для будущей императрицы. Тут стали перед ней все
вопросы, которые могут занимать правительство: вопросы финансов,
торговли, промышленности, — весь сложный механизм управления
вместе с интригами, борьбой и честолюбием.
В занятиях делами герцогства Голштинского Екатерина приобретала
не только правительственный навык, но вместе с тем прояснялись и ее
политические взгляды, должна была зреть ее политическая мысль, воз-
бужденная чтением философской литературы. Но эта политическая
мысль обращена была не на Голштинию, а на Русское государство.
Ко времени 1759-1762 гг. относятся собственноручные записи Ека-
терины, имеющие характер политической исповеди, из которых видно,
что Екатерина думала о своем будущем царствовании в России и что
мысль эта стояла у нее прежде всего. Эти записки до некоторой степени
обрисовывают ее как будущую императрицу. «Желаю и хочу блага стра-
не, в которую привел меня Господь Бог; слава ее — моя слава... Я хочу,
чтобы страна и подданные были богаты. Вот начала, от которых я от-
правляюсь. Свобода — это душа всего, без нее все мертво. Хочу законно-
го повиновения, но не хочу рабов... Хочу достигнуть общего счастья, но
не своенравием и жестокостью, которые несовместимы с христианским
учением, а истиной и разумом... Следует объявить всем, что разум гово-
рит за необходимость... Власть без доверия народа ничего не значит...
Легко достигнуть любви и славы тому, кто желает быть справедливым.
Примите в основу ваших действий благо народа — и остальное все при-
ложится». Здесь нельзя не видеть глубокой веры в разум и того оптимиз-
ма, которым была проникнута Екатерина всю свою жизнь. В других ме-
стах своих записок великая княгиня касается более частных вопросов;
она говорит о началах теории населения, о финансах, о женском образо-
вании, о судопроизводстве, о значении дворян, о причинах чрезвычай-
ной смертности в России, о бессмысленности пыток, о соединении Ка-
спийского моря с Черным и т. д.
В этих записках сказалась вся Екатерина II с ее стремлением к попу-
лярности, с ее широкими замыслами, с самоуверенностью и некоторой
похвальностью. Но по мере того как Екатерина свыкалась с мыслью о сво-
ем высоком положении в России, надвигалась опасность, грозившая ей
671
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
потерей положения. Екатерина должна была напрячь все силы на борьбу
с опасностями и в конце концов вышла победительницей их в этой борьбе.
Она сумела создать себе опору в высшем обществе, сумела собрать и объе-
динить нужных ей людей. А положение дел было крайне серьезное для
Екатерины. Екатерина все более и более привлекала к себе расположение
императрицы Елизаветы, тогда как с Петром Елизавета не могла пробыть
вместе и четверти часа. Она часто плакала и жаловалась, что Господь нака-
зал ее, послав ей такого племянника. Петр действительно становился все
невозможнее. К его ребяческим выходкам с течением времени стали при-
соединяться и серьезные действия. Великий князь стал слушать предложе-
ния о перемене престола; подобная попытка была открыта в 1749 г.; это,
конечно, не могло увеличить расположение к нему тетки. Когда началась
Семилетняя война (1756-1763), Петр вошел в тайные сношения с Фрид-
рихом II, завел с ним секретную переписку, не скрывал своих к нему сим-
патий и открыто радовался неудачам русских войск (поражение при Цорн-
дорфе — 1758). Наряду с этим и в личной жизни Петр все более опускался,
стал проигрывать крупные деньги в карты, делать долги и т. п.
При таких обстоятельствах каждую минуту можно было ожидать
устранения Петра от престолонаследия; но это устранение должно было
погубить и все мечты Екатерины. Это одна сторона беды. А с другой сто-
роны, и достижение Петром престола не обещало ей ничего хорошего.
Отношения Петра к Екатерине из холодных все более и более станови-
лись враждебными. Сердцем Петра завладела окончательно Елизавета
Романовна Воронцова; Петр наяву и во сне стал бредить о браке с ней
и о разводе с Екатериной. Впрочем, и Екатерина переживала в это время
уже свой третий роман. «Я видела, — писала Екатерина впоследствии, —
что мне остается на выбор три равно опасных пути: 1) разделить свою
судьбу с судьбой великого князя, какова она ни будет, 2) находиться от
него в зависимости и ждать, что ему будет угодно сделать со мной, 3) дей-
ствовать так, чтобы не быть в зависимости от него; при этом было три
исхода: или погибнуть с великим князем, или погибнуть от него, или,
наконец, спастись». Екатерина избрала, конечно, третий путь и всяче-
ски стала расчищать себе дорогу к власти.
В этом стремлении навстречу ее желаниям пошли все окружавшие ее
люди при Елизавете, которым не улыбалось будущее царствование злого
и сумасбродного Петра Федоровича; все эти люди, раньше враждовав-
шие друг с другом, ввиду общей опасности сблизились и объединились
вокруг Екатерины. Английский посланник Уильямс доносил своему
правительству, что великая княгиня чрезвычайно деятельна, что ее все
очень любят, а некоторые боятся, и что лица, близкие к императрице
672
Русская история XVII—XVIII вв.
Елизавете, желают сблизиться с Екатериной. Сам посланник в интере-
сах своего отечества тоже старался сблизиться с «восходящей звездой»
и снабжал Екатерину деньгами, без которых она не могла добиться ни-
каких сведений. Таким образом, Екатерина вошла в сношения с Шува-
ловым, Бестужевым, Апраксиным, Орловыми, Паниным и другими
вельможами. Братья Орловы, из которых Григорий, красивый, рослый
гвардеец, был с Екатериной в интимных отношениях, подготовили в ее
пользу офицерскую гвардейскую молодежь.
Формируя вокруг себя партию, Екатерина подверглась страшной
опасности, которая чуть было не положила конец ее стремлениям.
В 1757 г. генерал-фельдмаршал Апраксин, после битвы при Гросс-Егер-
сдорфе, вместо того чтобы воспользоваться плодами своей победы, за-
чем-то отступил; это было связано с болезнью Елизаветы и с возможно-
стью перемены престола и приписано было инструкции канцлера Бесту-
жева. По настоянию английского и французского посланников канцлер
был арестован; у него была захвачена секретная переписка, которую вела
Екатерина с Бестужевым и с Апраксиным вопреки прямому запрещению
Елизаветы. К счастью Екатерины, наиболее опасные, компрометирую-
щие бумаги, касавшиеся престолонаследия, были уничтожены, а попа-
лись одни пустяки, по которым на нее нельзя было возвести обвинения,
так что она осталась только на подозрении. Но и это обстоятельство
сопряжено было с большой опасностью. Приближенные давно нашеп-
тывали великому князю, что пора «раздавить змею», а приближенные
Елизаветы советовали ей выселить Екатерину в Германию. Екатерина
поспешила опять сблизиться с Елизаветой, что ей до некоторой степени
удалось; императрица не выслала Екатерину в Германию, потому что не
могла примириться с мыслью о передаче престола Петру. По-видимому,
она хотела, отстранив Петра, назначить императором Павла, а его мать
объявить регентшей до его совершеннолетия. Но это намерение не было
осуществлено. 25 декабря 1761 г. Елизавета скончалась, и на престол взо-
шел Петр III.
Царствование Петра III
С восшествием на престол Петра положение Екатерины стало в выс-
шей степени опасно. Император оказывал явную ненависть к Екатерине
и проводил все время с Елизаветой Воронцовой. В день празднования
заключения мира с Фридрихом II — 1 мая 1762 г. — Петр за торжествен-
ным столом публично назвал Екатерину дурой и приказал ее арестовать.
На этот раз Екатерину выручил дядя Петра, принц Жорж, который уго-
ворил Петра отменить приказ вследствие праздника. Но это было только
673
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
отсрочкой. В последних числах июня Петр возложил орден св. Екатери-
ны на свою любовницу Елизавету Воронцову и снова распорядился аре-
стовать Екатерину, которую вторично спас принц Жорж. Екатерина убе-
дилась, что ей нельзя жить и царствовать вместе с мужем и что кто-ни-
будь из них, она или он, должен погибнуть. Екатерина, конечно,
предпочла последнее.
Петр со своей стороны сделал все, чтобы облегчить супруге достиже-
ние этой цели. Правда, первые распоряжения правительства, хотя и вну-
шенные Петру своекорыстными людьми, но направленные к упроче-
нию его на престоле, произвели на общество благоприятное впечатле-
ние: по указу Петра было возвращено из ссылки много лиц, подвергнутых
опале в прежнее царствование: Бирон, Миних, Лесток и другие.
18 февраля 1752 г. был обнародован знаменитый манифест о вольно-
сти дворянства. В нем говорилось, что при Петре Великом нужно было
принуждать дворян, чтобы они служили и учились, отчего произошло
искоренение грубости и невежества и умножилось число сведущих лю-
дей; но теперь уже нет нужды в принудительной силе. Манифест и объ-
являл всем дворянам, служившим в гражданских и военных чинах, что
они могут служить, но могут и выходить в отставку, когда того захотят,
кроме военного времени и за 3 месяца до начала войны. Все неслужащие
дворяне беспрепятственно могут ехать за границу и вступать в службу
к дружественным государям, с обязательством вернуться на родину по
первому требованию правительства. Манифест выражал уверенность,
что дворяне не будут злоупотреблять дарованной им свободой, не будут
уклоняться от службы, а детей своих будут учить наукам; ослушникам
манифест грозит «презрением» и запрещением приезда ко двору.
Освобождение от обязательной службы было общим желанием дво-
рян, и некоторые шаги к нему были сделаны еще до Петра. Мысль об
освобождении дворян от обязательной службы была подсказана Петру
Романом Воронцовым, который стремился сделать новое царствование
популярным, т. к. намеревался выдать за Петра свою дочь Елизавету.
Этими людьми была проведена и другая мера — уничтожение Тай-
ной канцелярии и запрещение выкрикивать ненавистное «слово и дело».
В конце января 1762 г. издан был указ, который позволял раскольникам,
бежавшим в Польшу и другие заграничные страны, возвратиться в Рос-
сию и поселиться в Сибири, в Барабинской степи и других подобных
местах, причем приказано было не делать им никакого препятствия в со-
держании закона по их обыкновению и по старопечатным книгам. Кро-
ме того, была понижена цена на соль, составлявшую казенную монопо-
лию.
674
Русская история XVII-XVIII вв.
Общественное недовольство
Но все эти меры не достигали своей цели: дурными поступками им-
ператор вооружил против себя все классы русского общества и тем под-
готовил свою гибель.
Прежде всего Петр восстановил против себя духовенство. Монастыр-
ские и архиерейские крестьяне были отобраны от духовенства и отданы
в ведение Монастырского приказа, тогда как при Елизавете, государыне
старорусского вкуса, любившей монашеский чин, они были возвращены
в ведение духовенства. Указом 16 февраля 1762 г. Петр заменил церковную
власть над крестьянами властью отставных штаб- и обер-офицеров, под-
чиненных Коллегии экономии, — другими словами, секвестрировал у мо-
настырей и архиерейских кафедр их имущество. Все доходы с церковных
имений должны были поступать в казну и идти на нужды церковных учре-
ждений, а духовенству предположено было выдавать жалованье по штату:
3 архиерея должны были получать по 5000 руб., а остальные — по 3000 руб.
в год, архимандриты 10 важнейших монастырей — по 500 руб., а архиман-
дриты остальных монастырей — по 100—150 руб., простые монахи — по
6 руб. и 5 четвертей хлеба в год и т. д. Духовенство, таким образом, переста-
вало быть хозяином в своих имениях и, понятное дело, не могло быть до-
вольным этими распоряжениями Петра.
Белое духовенство было в претензии на Петра за его указ, предписы-
вавший брать в солдаты поповских и дьяконских детей, не выучившихся
грамоте, а также тех, которые живут при родителях без определенных
занятий, дожидаясь дьяконских мест.
Но раздражение еще более увеличилось, когда Петр обнаружил по-
сягательство на православную веру. Призвав митрополита Новгородско-
го Дмитрия Сеченова, он приказал ему, чтобы в церквах были иконы
только Спасителя и Божьей Матери, а остальные иконы приказал выне-
сти и, кроме того, распорядился, чтобы священники обрили бороды
и носили рясы лютеранских протестантов и чтобы все домовые церкви
были запечатаны. Русские люди ясно увидели, что император хочет
уничтожить православную веру и заменить ее верой «люторскою».
Кроме духовенства, императором была возмущена и гвардия, т. к. еще
в бытность великим князем Петр не скрывал своего отвращения к гвардей-
цам и называл нх янычарами. Когда Петр сделался императором, то стал
говорить, что гвардии скоро настанет конец, что она будет раскассирована
по армейским полкам, и стал везде и всюду отдавать предпочтение гол-
штинцам. Больше всего национальное чувство русских было задето пре-
клонением Петра III перед Фридрихом II, который был несколько раз бит
русскими войсками. Негодовали также на прекращение Семилетней вой-
675
М.К, /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ны, на которую было потрачено столько русских денег и жизней. Вступив
на престол, Петр не только велел прекратить военные действия против
Фридриха II, но заключил с ним мир и вернул ему все завоевания и даже
готов был воевать с ним против своих вчерашних союзников. Петр повесил
над своей кроватью портрет Фридриха, не расставался с прусским орденом
Черного Орла и во всеуслышание говорил, что для него воля Фридриха —
воля Божья. Петр отнял у гвардии старые удобные зеленые мундиры, дан-
ные ей еще Петром I, и заменил их разноцветной узкой формой прусского
образца. Он ввел строгую дисциплину и ежедневные экзерциции, чем от-
ягчил все войска, и особенно гвардию. Ни возраст, ни чин не избавляли от
участия в упражнениях; старые офицеры наравне с молодыми солдатами
должны были месить и топтать грязь. Все это в общей сложности имело
вид какого-то издевательства. Гвардия начала открыто и громко роптать.
«В Петербурге, — говорит очевидец, — ходят люди, особливо гвардейцы,
и въявь ругают государя». Действительно, все гвардейцы были против Пет-
ра III и готовы были пролить кровь за Екатерину.
Наряду с этим всех шокировала личная жизнь Петра: не довольст-
вуясь Елизаветой Воронцовой, император стал проводить ночи в ку-
тежах с итальянскими актрисами и певицами второго сорта, и это
тогда, когда Елизавета лежала еще в гробу. Ежедневно до обеда Петр
напивался пьяным, а за обедом говорил «такой вздор и такие нескла-
дицы, что при слушании оных обливалось даже сердце кровью от
стыда перед иностранными министрами, видящими и слышавшими
то, и несомненно, смеющимися внутренне». «Но особенно было тяже-
ло, — пишет современник, — когда Петр наезжал куда-либо в гости.
Он возил с собою целую корзину голландских глиняных трубок
и множество картузов с кнастером и другими табаками; и не успеем
куда приехать, — говорит очевидец, — один миг вся комната напол-
нится густейшим дымом, а государю то было и любо, и он, ходючи по
комнате, только что шутил, хвалил и хохотал... Но сие куда бы уж ни
шло, если б не было ничего дальнейшего и для всех россиян постыд-
нейшнего... Не успеют, бывало, сесть за стол, как и загремят рюмки
и бокалы, и столь прилежно, что вставши из-за стола, сделаются
иногда все как маленькие ребяточки и начнут шуметь, кричать, хохо-
тать, говорить нескладицы и несообразности сущие... А однажды, вы-
шедши с балкона прямо в сад, ну играть все тут на усыпанной песком
площадке, как играют маленькие ребятки; ну все прыгать на одной
ножке, а другие согнутым коленом толкать своих товарищей. А посе-
му судите, каково ж нам было тогда смотреть на зрелище сие из окон,
и видеть сим образом всех первейших в государстве людей, украшен-
676
Русская история XVII-XVIII вв.
ных орденами и звездами, вдруг спрыгивающих, толкающихся и друг
друга наземь валяющих?»...
Негодование на государя было сильно не только у знати, но сдела-
лось почти всенародным. Тупой, упрямый, невоздержанный, Петр Ill,
став самодержцем, искренне был убежден, что весь мир существует для
удовлетворения его желаний и капризов, был ослеплен своей властью
и потерял способность правильно мыслить.
Переворот 28 июня 1762 г. Смерть Петра III
Напряженная атмосфера, создавшаяся за короткое царствование
Петра 111, разрядилась наконец июньским переворотом. Ближайшим
поводом к этому перевороту послужили приказы, отданные императо-
ром. Первый касался выступления русской гвардии в поход против Да-
нии, который был предпринят исключительно в интересах Голштинии:
русским не было решительно никакого дела до голштинско-датских
споров. Гвардия была охвачена негодованием, когда узнала о предстоя-
щем походе. Второй приказ касался ареста любимой всеми императри-
цы. Друзья императрицы стали просить ее, чтобы она стала во главе
преданных ей людей и низвергнула Петра. Этот совет, давно уже проду-
манный ею самой, Екатерина выслушала благосклонно, но медлила.
В это время был арестован Пассек. Арест Пассека вызвал опасения, что
он выдаст кого-либо из заговорщиков; надо было торопиться, и Екате-
рина согласилась на переворот.
Переворот благополучно был совершен 28 июня 1762 г. Екатерина
осуществила заветную мечту, которую лелеяла целых 18 лет, — стала са-
модержавной русской императрицей.
Петр III, застигнутый врасплох и не имевший поддержки, отрекся от
престола и власти. Временно его отправили в Ропшу, пока для него гото-
вилась камера в Шлиссельбургской крепости. Но 6 июля вечером Екате-
рина получила от Алексея Орлова письмо, написанное нетвердым по-
черком, в котором сообщалось следующее:
«Матушка, милосердная Государыня! Как мне изъяснить, описать,
что случилось: не поверишь верному рабу своему; но как перед Богом
скажу истину. Матушка, готов идти на смерть, но сам не знаю, как эта
беда случилась. Погибли мы, когда Ты не помилуешь. Матушка, его нет
на свете... Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на
государя. Но, государыня, совершилась беда. Он заспорил за столом
с князем Федором (Барятинским); не успели мы разнять, а его уже и не
стало. Сами не помним, что делали; но все до единого виноваты, достой-
ны казни. Помилуй меня хоть для брата. Повинную тебе принес, и разы-
677
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
скивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить, Свет не мил: про-
гневили тебя и погубили души навек».
Екатерина была огорчена и убита этим известием, но все же велела
производить следствия. «II faut marcher droit, — сказала она, — je ne doit
pas etre suspects»1. В манифесте она объявила, что бывший император
Петр III, «обыкновенными прежде часто случавшимися ему припадка-
ми гемороидическими впал в прежестокую колику и, несмотря на по-
данную ему врачебную помощь, волею Всевышнего Бога скончался».
Современное мнение обвиняло Екатерину в смерти мужа. Но приве-
денное письмо Орлова, сделавшееся известным после смерти Екатери-
ны, показывает, что если Екатерина в чем и была виновата, то только
в сокрытии истинной причины смерти Петра III. Павел, как известно,
подозревал свою мать в преступлении против отца и был очень обрадо-
ван, когда Безбородко принес ему ларец с письмами Екатерины, среди
которых было и письмо А. Орлова. Известно, что Павел устроил торже-
ственное венчание своего умершего отца; в этом венчании должен был
принимать участие и Алексей Орлов, который по необходимости снова
пережил печальное событие.
Правительственная деятельность Екатерины
до созыва комиссии 1767 г.
Исполнилась заветная мечта Екатерины: она стала самодержавной
русской императрицей; но удержаться в этом положении было так же
трудно, даже труднее, чем достичь престола.
Прежде всего трудно было подчинить и дисциплинировать тех лиц,
которым она обязана была восшествием на престол, трудно было ввести
их в определенные границы, внушить должное уважение к особе госуда-
рыни, держать их так, чтобы они не забывались. На первых порах Екате-
рине это не удалось; с ней обращались не как с императрицей, а как
с участницей заговора; к ней лезли со всевозможными претензиями,
просьбами и советами, и Екатерине приходилось всех выслушивать,
всем угождать. Французский посланник доносил своему правительству,
что интересно наблюдать, как в больших собраниях Екатерина хочет
нравиться всем, как все толкуют ей разные вещи, а она старается всем
угодить, — значит, замечает посланник, она зависима. Екатерина сама
писала Понятовскому, что ей необходима величайшая осторожность,
что за ней следят. «Меня принудят, — писала она, — сделать еще тысячу
странностей; если я уступлю, меня будут уважать; если нет, то я не знаю,
1 Надо идти прямо — я не должна быть подозреваемой (фр.). — Прим. ред.
678
Русская история XVII-XVIII вв.
что случится». Положение Екатерины, по ее собственному признанию,
было таково, что каждый солдат гвардии возведение ее на престол счи-
тал делом своих рук.
Для удовлетворения заговорщиков Екатерине пришлось раздать им
до 180000 душ крестьян и до 180000 руб. единовременно, не считая по-
стоянных пенсий от 5000 руб. и менее. Особыми милостями были осы-
паны братья Орловы, из которых трое (Григорий, Алексей и Михаил)
были возведены в графское достоинство. Но и на этом пути Екатерины
стояли опасности. Возвышение Орловых вскружило голову другим,
и некоторые стали думать, как бы устроить другой переворот в целях
собственного возвышения. Так произошла всем известная попытка по-
ручика Мировича возвести на престол Иоанна Антоновича, содержаще-
гося в тюрьме; еще ранее были аналогичные попытки поручиков Гурьева
и Хрущева. Затем многие говорили, что короновать следует Павла,
а Екатерину объявить регентшей до его совершеннолетия. Некоторые из
участников переворота — Рославлев, Хитрово, недовольные возвыше-
нием Орловых, стали интриговать. Иноземные наблюдатели считали
положение Екатерины шатким. Английский посол писал своему прави-
тельству, что Екатерина сделала большую ошибку, возложив корону на
себя, а не на Павла.
Но английский дипломат ошибался: Екатерина не только не оши-
блась, но и установила сильную и авторитетную власть, которой не
пользовался никто из ее предшественников, кроме Петра Великого. Ее
выручили ее природный ум, тактичность, знание среды, приобретен-
ное в бытность великой княгиней, и необыкновенное искусство при-
меняться к людям и обстоятельствам. Задача ее облегчалась тем, что ей
приходилось иметь дело с разрозненными людьми и с частными инте-
ресами и стремлениями, а не с какой-нибудь солидарной обществен-
ной оппозицией, не с определенным политическим движением, а с по-
литическим брожением. Не удивительно поэтому, что Екатерина
в конце концов и восторжествовала почти над всеми препятствиями
и прочно уселась на престол, на который она не имела решительно ни-
каких прав.
При вступлении на престол Екатерины русское общество не прояви-
ло никаких политических конституционных стремлений, которые обна-
ружились при вступлении на престол императрицы Анны Иоанновны
в 1730 г. В 1762 г. добивались смены лица, а не смены политического по-
рядка. Чем же объясняется такой шаг назад в сравнении с 1730 г.? Для
объяснения этого факта можно указать несколько причин. Прежде всего
необходимо отметить гибель вожаков конституционного движения; вы
679
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
помните, какая учесть постигла инициаторов «затейки» 1730 г. Затем
нужно указать и на то обстоятельство, что дворянство, примкнувшее
к движению 1730 г., получив удовлетворение своих сословных интере-
сов, совершенно охладело к политической программе. Вожаки этого
дворянства, с князем Черкасским во главе, занимая высшие места в го-
сударстве, не чувствовали нужды в перемене правления. Кроме того,
царствование Елизаветы было совершенно неблагоприятно для разви-
тия конституционных вожделений среди высшего класса русского об-
щества. Обожаемая государыня совсем не занималась управлением,
и знать фактически держала все в своих руках, всем распоряжалась в го-
сударстве. При Елизавете возвысилось значение Сената, где заседала та
же знать и дворянство; но из этих лиц никто не достигал того положе-
ния, которым раньше пользовались фавориты. Можно сказать, что Ели-
завета без конституции только царствовала, а не управляла государст-
вом. Царствование Петра III могло бы, конечно, возбудить обществен-
ную позицию, но оно было слишком кратковременно для того, чтобы
общественное возбуждение могло превратиться в сознательное полити-
ческое движение. Поэтому Екатерина при вступлении на престол долж-
на была считаться не с конституционными домогательствами, а с беспо-
рядочным хозяйничаньем знати, которому она и решила положить ко-
нец, ввести его в определенные границы.
6 июля 1762 г. Екатерина издала манифест, чрезвычайно хитро со-
ставленный, который можно было толковать как угодно. В этом мани-
фесте Екатерина писала: «Наиторжественнейше обещаем нашим импе-
раторским словом узаконить такие государственные установления, по
которым бы правительство любезного нашего отечества в своей силе
и принадлежащих границах течение свое имело так, чтобы и в потомки
каждое государственное место имело свои пределы и законы к соблюде-
нию доброго во всем порядка». Эта неопределенная фраза подавала по-
вод к толкованиям, что Екатерина введет известное конституционное
устройство. На самом же деле под именем «государственных управле-
ний» Екатерина разумела знать, сосредоточившуюся в Сенате, которая
делала в царствование Елизаветы что хотела.
Проект Панина об учреждении императорского совета
В исполнение предначертаний Екатерины Никита Иванович Панин
выработал и представил Устав верховного правительства. В объясни-
тельной записке к Уставу Панин вооружился против совмещения в Се-
нате законодательной, исполнительной и судебной власти (Сенат на са-
мом деле, как видно из практики, писал императорские указы). Панин
680
Русская история XVII-XVIII вв.
резко подчеркнул, что Сенат — учреждение подзаконное и должен лишь
блюсти законы, а не создавать их, и указывал, что при Елизавете он нес-
праведливо присвоил себе функции законодательной власти. Чтобы
восстановить значение верховной власти, Панин предлагал учредить
«Верховное место лежисляции» (то есть верховную законодательную
власть), «из которого, яко от единого государя и из единого места, исте-
кать будет собственное монаршее изволение», и которое «оградит само-
державную власть от скрытых иногда похитителей оныя». Здесь, как
видно, Панин намекал не только на Сенат, но и на фаворитов. Таким
верховным местом, которое должно было во всем способствовать само-
державной верховной власти, является Императорский совет из 6 или 8
персон под председательством императрицы.
Из 6 членов Императорского совета — 4 министра (иностранных
дел, внутренних дел, военный, морской); ведению его подлежит все, что
по существу своему подлежит ведению верховной власти; что идет на ре-
шение государя, то теперь должно идти на решение Императорского со-
вета, который должен составлять с государем неразрывное целое. По
определению проекта, «Императорский Совет не что иное, как то самое
место, в котором мы об империи трудимся, и потому все доходящие до
нас, яко до государя, дела должны быть по их свойству разделяемы меж-
ду теми статскими секретарями (министрами), а они по своим департа-
ментам должны их рассматривать, вырабатывать, в ясность приводить,
нам в Совете предлагать и по ним отправления чинить нашим резолю-
циям и повелениям» (ст. 5). На будущее время проект устанавливал та-
кой порядок управления: дела, подлежащие ведению какого-нибудь ми-
нистра, докладываются им и обсуждаются в Совете, а государь «самодер-
жавным повелением определяет последнюю резолюцию».
С учреждением Императорского совета Сенат должен был ведать од-
ним только текущим управлением на основании закона; должен был
стать их исполнителем и блюстителем. Панин предлагал разделить Се-
нат на 6 департаментов и между ними поделить все дела; общему собра-
нию Сената должны были докладываться лишь дела, вызывавшие разно-
гласия в департаменте.
Сначала Екатерина очень сочувственно отнеслась к проекту, состав-
ленному Н.И. Паниным, и даже подписала манифест об учреждении
Императорского совета, но затем переменила свое решение. Хотя Па-
нин и подчеркивал совещательный характер Императорского совета,
Екатерина не могла не видеть, что все-таки учреждением этого совета
создается ограничение самодержавной власти. Ведь все-таки все дела
должны были направляться в Совет и через Совет; государь не мог ни-
681
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
чего делать без Императорского совета. В раздумье Екатерина отдала
проект на рассмотрение приближенным лицам, которые отнеслись
к нему не сочувственно. Генерал-фельдцейхмейстер Вильбуа сказал ей,
что автор проекта склонен к аристократическому правлению. Ведь им-
ператрица, рассуждал он, и так усвоила себе взгляд, что личные распо-
ряжения государя не могут идти против мнения Государственного сове-
та, но зачем же делать обязательным проведение закона через него. Ведь
дело в том, что «обязательный и государственным законом установлен-
ный Совет и влиятельные его члены (особенно если обладают недоста-
точным к тому своеволием, честолюбием и смышлением), с течением
времени весьма удобно могут подняться до значения соправителей».
Вильбуа находит, что «разум и дух императрицы не нуждаются ни в ка-
ком особенном совете, только здравие Ее Величества требует облегче-
ния от невыносимой тяжести необработанных и восходящих к ней дел»;
поэтому он и предлагает разделить личный кабинет императрицы на
департаменты, секретари которых должны принимать входящие бума-
ги, отпускать исходящие бумаги и докладывать дела и бумаги импера-
трице для резолюции и подписания, а затем уже чинить исполнение.
«Императрица, замечает Вильбуа, может выбирать коего ей угодно
из умных и полезных людей, а между тем в случае учреждения Импера-
торского Совета Ее Величество будет связана. Для русского монарха, за-
ключает Вильбуа, необходима неограниченная власть. Императорский
же Совет слишком приблизит подданного к государю, и у подданого мо-
жет явиться желание поделить власть с государем».
Против проекта Панина решительно высказался и канцлер Елизаве-
ты Бестужев-Рюмин. Он указал Екатерине на опасность учреждения Со-
вета, с которым она должна будет разделить свою власть.
Екатерина последовала этим указаниям и надорвала манифест об уч-
реждении Императорского совета. Она организовала совет, но не посто-
янный, без определенного состава и круга ведомства. В этот совет во-
шли: Бестужев-Рюмин, Панин, вице-канцлер Голицын и др.
Сенат
Но проект Панина не пропал даром, и его предложение о разделении
Сената было исполнено. В 1763 г. Сенат был разделен на 5 департаментов,
из которых 2 находились в Москве, 4 — в Петербурге; общие собрания
Сената с этого момента стали происходить очень редко. Все дела начина-
лись и окончательно решались в отдельных департаментах, а в общие со-
брания вносились лишь в случае разногласия. Раздробив Сенат, Екатери-
на увеличила компетенцию состоящего при Сенате генерал-прокурора,
682
Русская история XVII-XVIII вв.
сделала его контролером и предоставила ему много дел, которые изъяла
из ведения Сената. Фактически генерал-прокурор забрал все дела в свои
руки, сделался министром «на все руки». Исследователи, занимавшиеся
вопросом о происхождении министерств, о развитии министерского на-
чала, прежде всего обращали внимание на рост значения генерал-проку-
рора при Сенате в царствование Екатерины; он сделался как бы минист-
ром юстиции и внутренних дел. В то же самое время от Сената были отде-
лены 3 коллегии: иностранных дел, военная и морская.
Екатерина умалила значение Сената и в области законодатель-
ной власти: указом 1763 г. у него было отнято право толковать законы
и предписано исполнять их буквально, «не умаляя ни единые их лите-
ры». Сенату было вменено в обязанность во всех сомнительных случаях
докладывать императрице. Сенат, бывший при Елизавете фактическим
правителем государства, при Екатерине снизошел в ряды органов ис-
полнительной власти. Так Екатерина не только прочно утвердилась на
престоле, но и сосредоточила в своих руках такую власть, которой еще
не пользовался ни один из ее предшественников после смерти Пет-
ра I. Она сделалась не только по титулу, но и на самом деле, фактически,
самодержавной государыней, которая ни с кем не делила своей власти.
/1ичное участие Екатерины в делах управления
Екатерина без колебания взяла в свои руки управление и с первых же
дней по воцарении обнаружила кипучую правительственную деятель-
ность. Она часто присутствовала в Сенате и лично принимала участие
в разрешении дел, сама просматривала многие бумаги, на которых иног-
да остроумно и метко излагала свои мнения. Резкий тон, которым она
делает внушение Сенату и который слегка напоминает тон Петра Вели-
кого, указывает на ее повышенное самочувствие; Екатерина смотрела на
своих советников сверху вниз; самоуверенность и самомнение остались
присущи ей до конца ее дней.
Современники в самое первое время царствования Екатерины удив-
лялись ее необыкновенной работоспособности. Рассказывают, что она
вставала в 5 часов утра и тотчас же принималась за дела. Министры гово-
рили про императрицу, что она работает 15 часов в сутки. Теперь ей приго-
дилось то энциклопедическое образование, которое она получила в быт-
ность великой княгиней. Вникая во все вопросы администрации, Екате-
рина думала об устранении замеченных недостатков и стремилась даже
быть воспитательницей своих подданных. Редко у кого из государей, как
у Екатерины, исполнение обязанностей связано было с таким чувством
ответственности перед государством; и в то же время она обладала редким
683
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
оптимизмом, уверенностью в успехе своих начинаний, верой в свою не-
погрешимость. Этот оптимизм обусловливался отчасти собственной нату-
рой Екатерины, а отчасти и влиянием века. Екатерина вынесла этот опти-
мизм из французской политической литературы, одной из аксиом кото-
рой была мысль о всемогуществе мудрого законодателя; а т. к. она считала
себя мудрой, то и верила в полный успех своих мероприятий.
Очередные задачи царствования Екатерины
Тяжелая задача выпала на долю Екатерины: она получила государст-
во от своих предшественников в крайнем расстройстве, описание кото-
рого она оставила в своих записках. Финансы были истощены, армия
два месяца не получала жалованья, торговля находилась в полном упад-
ке, т. к. продажа многих товаров была отобрана в монополию; в государ-
ственном хозяйстве не было никакой системы, военное ведомство было
в долгах, а морское едва влачило свое существование, находясь в край-
нем пренебрежении; духовенство было недовольно отнятием у него зе-
мель; заводские и монастырские крестьяне почти все были в открытом
непослушании властям, а к ним готовы были присоединиться и поме-
щичьи; правосудие продавалось с торга и было очень дорого; законами
руководились только тогда, когда они благоприятствовали людям силь-
ным; управление вообще было из рук вон плохо. Сенат, задавив всякую
самостоятельность в подчиненных органах, прибрал все к своим рукам.
Но сам он не справлялся со своими делами и вершил их необыкновенно
медленно и кое-как. Екатерина рассказывала, что одно дело о выгоне го-
рода Мосальска Сенат слушал 6 недель. Определяя воевод, Сенат не знал
количества городов и не имел карты России; Екатерина, будучи в Сена-
те, узнав об этом, дала 5 руб. и послала купить атлас Кириллова. Сенат не
знал количества получаемых доходов и при восшествии на престол Ека-
терины доносил ей, что государственных доходов по его счетам — 16 млн
руб. Екатерина не поверила и учредила для выяснения вопроса комис-
сию. Оказалось, что всех доходов получалось до 28 млн руб.
Екатерине предстояло решить следующие 4 задачи:
1)	улучшить финансы и упорядочить вообще государственное хо-
зяйство;
2)	решить вопрос о церковных имуществах;
3)	умиротворить восставшее крестьянское население;
4)	упорядочить правосудие и удешевить судебный процесс.
По присущей Екатерине самостоятельности она взялась было сама
сразу решить все эти вопросы и приняла целый ряд соответствующих
мер, пока наконец не убедилась, что одних этих мер недостаточно, что
684
Русская история XVII—XVIII вв.
для выполнения задач, поставленных жизнью, нужно широкое соедине-
ние общества. Но прежде чем перейти к этому моменту, нам необходимо
ознакомиться с тем, что сделала Екатерина при помощи бюрократии —
до созыва комиссии 1767 г.
Финансовый вопрос
Свою деятельность Екатерина начала с упорядочения финансов.
31 июня 1762 г. издан был указ с запрещением монополии на продажу за
границу хлеба и соленого мяса, и разрешено было вывозить их из всех пор-
тов с уплатой половинной пошлины. Этот указ уничтожал также все стес-
нения для ввоза и отпуска товаров, которые были изданы в целях привле-
чения торговли к Петербургу. Затем отданы были в вольную торговлю уз-
кий холст, ревень, шелк, бобровые меха (раньше эти товары составляли
монополию казны), уничтожены были откупа на рыбные, бобровые и тю-
леньи промыслы и т. д. Всеми этими мерами Екатерина надеялась оживить
торговлю и таким образом вызвать увеличение косвенных поступлений.
В 1764 г. Екатерина созвала комиссию «для рассмотрения коммер-
ции государства Российского» и в занятиях ее сама обещала принять де-
ятельное участие. Эта комиссия для расширения русской торговли реко-
мендовала ей уничтожить пошлины с посылок за границу и предложила
разрешить посылать купеческих детей по славным своей торговлей госу-
дарствам и городам для обучения теории и практике торгового дела. Ека-
терина даже взяла на себя инициативу в деле расширения торговли; она
вошла участницей в компанию для торговли с Италией и на свой счет
снарядила корабль («Надежда Благополучия»), который в 1764 г. прибыл
в Ливорно, нагруженный русскими товарами.
Для оживления товарного оборота Екатерина пришла к мысли уве-
личить самое число знаков и организовать кредит. По расчетам Екатери-
ны, в России обращалось денежных знаков, как новых, так и старых, не
больше 5 руб. на человека. Считая это весьма недостаточным, Екатерина
распорядилась чеканить медные монеты по 16 руб. из пуда. Так и появи-
лись большие екатерининские пятачки, попадающиеся еще и теперь.
Для удобства денежных расчетов Екатерина стала хлопотать об
устройстве банков, «дабы партикулярные люди перестали деньги возить
возами, а переводили через вексели». Те же соображения об увеличении
денежных знаков Екатерина высказала в инструкции генерал-прокурору
Вяземскому, рекомендуя ему самые энергичные меры в этих целях.
В 1764 г. Екатерина велела бить золотую монету 88-й пробы (империалы
и полуимпериалы) с тем расчетом, чтобы золотая монета была дороже
серебряной в 15 раз. Екатерина заботилась и о привлечениях частных ка-
685
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
питалов в государственные банки и распорядилась, чтобы частные капи-
талы отдавались в рост только частным лицам.
Все эти мероприятия, направленные к развитию русской торговли
и промышленности, не могли, конечно, сразу принести осязаемые ре-
зультаты, а между тем государственные нужды не терпели, их необхо-
димо было удовлетворять. И вот Екатерина против своей воли должна
была увеличить косвенные налоги. Прежде всего был увеличен налог
на спиртные напитки. В 1763 г. цена вина, продававшегося из казенных
кабаков, была увеличена на 30 коп. с ведра, а цена пива и меда — на 5
коп. Но увеличение цены казенного вина вызвало страшное развитие
корчемства и сильное сокращение потребления казенного вина. В ре-
зультате получилось не увеличение, а уменьшение казенных доходов.
Кормчество приняло такие размеры, что с ним стало невозможно бо-
роться. В инструкции Вяземскому Екатерина писала: «В корчемстве
столько виновных, что наказывать их почти невозможно, понеже целые
провинции себя оному подвергли». Продажа казенного вина происхо-
дила двумя способами: она или отдавалась на откуп, или поручалась
городским магистратам и ратушам. Откупщики так много платили пра-
вительству, что не могли бы получить барыша, если бы не продавали
контрабандное вино. Что же касается ратуш, то тут, по отзывам совре-
менников, происходили «превеликие подлоги и утайки, вражды, до-
носительства, тяжбы и пресечение купеческого промысла». Екатерина
долго билась над этим вопросом и в конце концов решила созвать ко-
миссию, которая бы указала ей, что делать с вином. Комиссия пришла
к заключению, что выгоднее отдать продажу на откуп огулом, а не с ве-
дра. Сенат согласился с этим заключением, и 1 августа 1764 г. издан был
манифест об отдаче вина на откупа; так родилась та откупная система,
которая существовала около 100 лет. Доход с откупов был исчислен бо-
лее чем на 4 млн руб., что в тогдашнем бюджете составляло пятую часть
государственного дохода.
Кроме увеличения косвенных налогов, Екатерина проявила заботы
и относительно прямых налогов, т. е. подушной подати. Я уже говорил
вам, что распоряжение о производстве третьей ревизии было сделано
еще при Елизавете, но не было приведено в исполнение. Ревизии всегда
обходились слишком дорого и для населения, и для правительства. Ре-
визоры обыкновенно обирали население; от ревизии, как от морового
поветрия, народ нередко бежал в Польшу. Ревизоры за взятки или пока-
зывали меньшее число жителей, или, если им было дано мало, показы-
вали большее число жителей, а т. к. подати вносились не каждым отдель-
ным плательщиком за себя, а по раскладке всем миром или помещиком
686
Русская история XVII-XVIII вв.
оптом за всех крестьян, то это было разорительно как для крестьян, так
и для помещиков.
Екатерина решила отменить этот разорительный порядок производ-
ства ревизии и не посылать ревизоров. Она предписала Сенату, чтобы
каждое селение через своих помещиков или старост вычисляло налич-
ное число ревизских душ, свою ревизскую сказку пересылало бы в вое-
водскую канцелярию, воеводская канцелярия пересылала бы губернато-
ру, а губернатор уже в Сенат. Но и тут сейчас же открылись злоупотребле-
ния в другом роде. Воеводские канцелярии отказывались принимать без
взяток от старост их ревизские сказки; тогда Екатерина предписала рас-
сылать ревизские сказки в воеводские канцелярии по почте. Екатерина
не испугалась пропусков и утаек, которые должны были оказаться после
производства переписи, т. к. они были и при ревизорах. Для предотвра-
щения же злоупотреблений были объявлены строгие наказания за утай-
ку ревизских душ. В общем, Екатерина не ошиблась в своем расчете;
ошиблась она только в своих надеждах на скорость переписи; несмотря
на неоднократные предписания, ревизия была окончена только к 1 июня
1764 г. Всех ревизских душ теперь (для 1764 г.) оказалось 7 363 348, тогда
как по второй ревизии их значилось всего 6614529, т. е. плательщиков
прибавилось более чем на 700000.
Вопрос о церковных имениях
В связи с вопросами государственного хозяйства Екатерине пред-
стояло решить поставленный жизнью на очередь вопрос о церковных
имениях. Уже Петр III приступил к разрешению этого вопроса и рас-
порядился отобрать все церковные имения и учредить особую Колле-
гию экономии, которая должна была часть доходов с церковных име-
ний отдавать в казну, а часть употреблять на нужды духовенства. По
восшествии на престол Екатерины духовенство сейчас же подало ей
челобитную о возвращении отобранных у него имений и об упраздне-
нии Коллегии экономии. Екатерина передала челобитную на рассмо-
трение Сенату, который, обсудив челобитную, высказался в том смы-
сле, что отобранные имения возвратить духовенству, но с церковных
и монастырских крестьян, кроме подушной подати, брать еще 1 руб.,
из которого 50 коп. должно было пойти в казну на содержание инвали-
дов, а 50 коп. отойти духовенству. Монастырские крестьяне должны
были управляться соответственными выборными старостами и осво-
бождаться от присуда Коллегии экономии, управлявшей через своих
отставных офицеров. Екатерина согласилась с этим мнением, и 12 ав-
густа 1762 г. последовал соответствующий указ. Но духовенство заспо-
687
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
рило: архиереи стали противиться тому, чтобы */2 оброка с крестьян
шла в казну, и предлагали удовлетворить казну взносом 300000 руб.
в год, с тем условием, что все остальные сборы будут предоставлены
духовенству. Духовенство, как мы узнаем, сделало крупную ошибку, за
которую и поплатилось.
Когда духовенство продолжало упорствовать, Екатерина по предло-
жению новгородского митрополита Дмитрия Сеченова учредила комис-
сию из светских и духовных лиц для решения вопроса о распределении
доходов между казной и духовенством и для сочинения «штатов» духо-
венству и монастырям. В то время как заседала эта комиссия, монастыр-
ские крестьяне сильно взбунтовались, не желая и слышать о возврате
в Синодальное ведомство. Это было на руку Екатерине, и по ее предна-
чертанию комиссия решила восстановить Коллегию экономии для заве-
дования всеми церковными имуществами и выдачи из получаемых дохо-
дов денег на содержание архиереев и училищ. Духовенство теперь уже не
было в состоянии возражать против этого.
Всех монастырских крестьян вначале было отобрано в казну до
911 000 душ, не включая сюда губернии Курскую, Екатеринославскую,
Харьковскую, Воронежскую и всю Малороссию, где исчисление было
произведено позднее. Каждый бывший церковный крестьянин обло-
жен, кроме подушной подати, оброком в 1 руб. 50 коп. с души, который
шел в казну и в общем составлял сумму в 1 366 299 руб. в год. Из этих де-
нег 149586 руб. шло на содержание архиерейских домов, 174750 руб. —
на содержание 156 мужских монастырей, вошедших в штат, 33 000 руб. —
на содержание штатных женских монастырей и т. д. Что касается осталь-
ных монастырей, не имевших крестьян, то 161 из них, которые могли
жить своими средствами, были оставлены, а остальные — закрыты и об-
ращены в простые церкви. Надо сказать, что древние монастыри не
представляли собой того, что представляют монастыри современные.
На севере было много монастырей в селах. Очень часто крестьяне вместо
приходской церкви строили у себя монастырь. При этом они руководи-
лись такими соображениями: 1) чин монастырского богослужения был
более благолепен и 2) среди крестьян был обычай пред смертью постри-
гаться в монахи и даже принимать схиму. Иноки таких монастырей жили
в крестьянских избах; игумены большей частью были неграмотны,
и службу отправлял мирской священник. В состав братьи этих северных
монастырей входили иногда не только мужчины, но и женщины. Вот
эти-то монастыри, устроенные крестьянами, монастыри, надо сказать,
очень бедные, и были прикрыты; из всех их оставлен был только 161.
Количество таких монастырей было громадное, и нельзя привести точ-
688
Русская история XVII-XVIII вв.
ной их цифры, но если принять во внимание сообщение об этих мона-
стырях, то их можно насчитать более 3000.
Каждый архиерейский дом должен был содержать богадельню. Ко-
миссия нашла, что неудобно содержать дома инвалидов при монастырях;
поэтому решено было отпускать на содержание инвалидов 80600 руб.,
а самих инвалидов отправить в назначенные для этого города и разме-
стить по квартирам обывателей. Из тех же сумм должны были идти сред-
ства на содержание духовных училищ.
Так решен был вопрос о церковных имениях, поставленный на оче-
редь еще в начале XVI в. Решение его в пользу государства имело крупные
последствия. Секуляризация, лишив церковь ее материального обеспече-
ния, лишила ее и самостоятельности и независимости от государства, ко-
торое с тех пор получило полное господство и торжество над ней.
Крестьянский вопрос
Кроме задач по упорядочению финансов, в начале царствования пе-
ред Екатериной стоял грозный крестьянский вопрос. В одной из своих
записок Екатерина сообщает, что заводских крестьян было в явном воз-
мущении 49 000 человек, а монастырских и помещичьих — до 150 000.
Для усмирения заводских крестьян Екатерина отправила генерал-
квартирмейстера князя Вяземского. В данной ему инструкции Екате-
рина поручила прежде всего принести крестьян «в райское состояние
и усмирить», а потом разыскать зачинщиков и наконец исследовать те
злоупотребления, которые привели заводских крестьян к возмущению.
Виновных приказчиков Екатерина приказывала наказывать нестрого
и тайно от крестьян. Усмирив крестьян и сыскав их зачинщиков, Вязем-
ский должен был расследовать состояние заводов и узнать, не лучше ли
вместо крепостных употреблять рабочих по вольному найму.
Вяземский исполнил поручение императрицы: крестьян усмирил
и представил записку, в которой излагал причины их волнений. Эта за-
писка очень любопытна в качестве описания жизни заводских кре-
стьян. Вяземский доносил Екатерине, что у заводских крестьян, дейст-
вительно, было много поводов быть недовольными. Вопреки закону,
их приписывали к заводам не целыми деревнями, а по выбору, от чего
происходили великие неравенства и отягощение крестьян. Заводские
повинности ложились лишним бременем на крестьян. Работы на заво-
де были так велики, что никто не мог выполнить своего урока, не гово-
ря уже о том, что за исполнением заводской работы не оставалось сво-
бодного времени. Иногда приписывали крестьян, живших от завода
верст за 400, так что они совершенно непроизводительно теряли много
689
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
дорогого времени на переходы из поместья к заводу. При таком поло-
жении дел заводчики получали прибыли, а крестьяне совершенно ра-
зорялись.
Результатом этой записки был указ Берг-коллегии, который предпи-
сывал объявить заводчикам, что крестьяне восстали не сами, а послу-
шавшись по простоте своей наущения злоумышленных людей; но, с дру-
гой стороны, т. к. крестьяне несли большие отягчения от заводчиков, то
и содержатели заводов не могли взыскивать с них своих убытков. Завод-
чикам предлагалось войти в мирное соглашение с крестьянами относи-
тельно работы.
Но это были сентиментальные пожелания, которых нельзя назвать
решением вопроса. Екатерина сознавала это, и в 1765 г. была созвана ко-
миссия, чтобы решить вопрос, не лучше ли заводы из партикулярных
рук отобрать в казну на ее содержание, какие меры принять, чтобы кре-
стьяне не бунтовали, и «рассмотреть, отчего сей вред происходил».
В своих записках Екатерина признается, что возмущения заводских кре-
стьян не прекращались до тех пор, пока самые крупные заводы не были
отобраны в казну и в 1779 г. не был издан указ, таксировавший размеры
работы на заводах.
Еще труднее и сложнее был вопрос о помещичьих крестьянах, кото-
рые бунтовали в разных местах России. Усмирять их Екатерина послала
Бибикова с солдатами и пушками, который исполнил ее поручение,
причем некоторые селения пришлось бомбардировать.
Но все эти меры не были решением крестьянского вопроса. Спра-
ведливость требовала, чтобы после манифеста 18 февраля 1762 г, осво-
бождавшего дворян от обязательной службы государству, последовало
бы освобождение крестьян от обязательней работы на дворян, службу
которых они обеспечивали. Это сознание и подняло крестьянские мас-
сы и привело их в волнение. Но государственные основы крепостного
права затмились в сознании русского правительства и общества: прео-
бладала частноправовая точка зрения на помещичьих крестьян как на
собственность владельцев. Екатерина, обязанная дворянам своим вос-
шествием на престол, не могла отклониться от этого взгляда. Через
5 дней по восшествии на престол она в особом указе прямо заявила: «По-
неже благосостояние государства, согласно божеским и всенародным
узаконениям, требует, чтоб все и каждый при своих благонажитых име-
ниях и правостях сохраняем был, т. к. и напротив того, чтобы никто не
выступал из пределов своего звания и должности, то и намерены мы по-
мещиков при их имениях и владениях ненарушимо сохранять, и кре-
стьян в должном им повиновении содержать».
690
Русская история XVII—XVIII вв.
Легко было сказать это, но чрезвычайно трудно выполнить. Кре-
стьян усмиряли вооруженной силой, а они отвечали на это побегами за
границу, в Польшу. Эти побеги сделались так часты и многочисленны,
что встревожили правительство Екатерины. Частные меры, вроде амни-
стии вернувшимся на родину, и даже посылки военных команд в Поль-
шу не помогали общему положению дела: необходимы были не частные,
а общие меры... На это обстоятельство обратите внимание, потому что
наша политика в польском вопросе — стремление к разделу Речи Поспо-
литой — в значительной степени объясняется этим фактом. Польша
была убежищем для наших крестьян, а потому правительственные круги
русского общества должны были стремиться к захвату польской терри-
тории.
Екатерина была озабочена вопросом о беглых, и вскоре Петр Ивано-
вич Панин, брат воспитателя Павла Петровича — Н.Н. Панина, подал
ей доклад, в котором указывал на причины крестьянских побегов и на
меры их пресечения. Этот доклад в высшей степени интересен, т. к.
очень ясно рисует положение тогдашних крестьян. Из России в Польшу
бежало значительное количество людей «старой веры». Панин объясня-
ет это строгостью корыстолюбивого духовенства. Затем крестьяне бежа-
ли от рекрутских наборов и от привычки продавать крестьян из своих
деревень другим помещикам в рекруты. Много значило также дурное
содержание рекрутов до распределения их по полкам: унтер-офицеры
обирали рекрутов, заставляли их работать, оставляли без помещения,
так что зимой рекруты целый день проводили на морозе, а ночь —
в страшной жаре в торговых банях. Затем Панин указывал также на нео-
граниченную власть помещиков, неумеренная роскошь которых застав-
ляла употреблять труд своих крестьян свыше меры. Общие условия жиз-
ни также были неблагоприятны: высокие цены на соль и вино и их
монопольная продажа. Это, конечно, были причины второстепенные.
Много, по мнению Панина, значило неправосудие, нерадение и лихо-
имство администрации.
Рассмотрев причины бегства крестьян, Панин предлагал различные
меры к прекращению этого зла. Он рекомендовал Екатерине открыть до-
ступ для желающих возвратиться на родину раскольников, облагая их
подушной податью в 2 руб. 70 коп. Крестьян, вернувшихся из заграницы,
Панин предлагал не возвращать прежнему помещику, с которым они не
ужились, а взамен их выдавать ему из казны 100 руб., возвратившихся же
беглых зачислять в казенные крестьяне. Если бы возвращались дети или
внуки бежавших крестьян, то помещики не получали ничего. С деревень
и городов, которые лежат не далее 70 верст от границы, Панин предлагал
691
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
совсем не брать рекрутов, а брать выкуп в 100 руб. на вербовку вольных
людей в гусарские полки. Затем, по его мнению, надо было запретить
продажу рекрутов в чужие деревни, а вообще продажу крестьян разре-
шить только семьями. Так как много крестьян бежало от рекрутчины, то
Панин предлагал издать закон «для приласкания идущих в солдаты и для
утешения разлучающихся семей», т. е. предлагал гуманное отношение
к солдатам. Затем вследствие того, что многие крестьяне бежали по вине
помещиков, Панин предлагал сочинить «примерное уложение для ра-
бот», но не опубликовывать его, а тайно разослать губернаторам, которые
должны были руководиться им при усмирении волнений. В этом «уложе-
нии» Панин рекомендовал требовать с крестьян 4 рабочих дня в неделю,
считая нормальным рабочим днем, если крестьянин вспашет 1 десятину,
скосит 3/4 десятины сена или нарубит 1 */2 погонной сажени дров.
Но все это легко было написать на бумаге, но трудно выполнить.
Екатерина увидела всю непрактичность этих мер, поняла, что вопрос ле-
жит глубже, и стала искать новые пути в разрешении крестьянского во-
проса, хотя до конца царствования так и не нашла их.
Заботы об увеличении населения
Препятствием к раскрепощению крестьян служила незначитель-
ность населения на весьма значительной территории. На вольнонаем-
ном труде у нас нельзя было построить ни частного, ни казенного хозяй-
ства, и поэтому правительству поневоле приходилось «приписывать»
крестьян, а помещикам укреплять за собой рабочие руки. Мы увидим,
что без крепостных крестьян трудно было обходиться даже торговому
и промышленному классу. Екатерина хорошо понимала это и с самого
начала царствования стала заботиться об увеличении населения России.
Указом 15 октября 1762 г. Екатерина разрешила Сенату принимать
в Россию без доклада всех желающих селиться иностранцев, кроме евре-
ев. Ввиду того что иностранцы боялись ехать в Россию, опасаясь притес-
нений, была устроена особая канцелярия «опекунства иностранных»
(22 июля 1763 г.), президентом которой был назначен граф Григорий Ор-
лов. Иностранцам по приезде в Россию разрешено было записываться
в купцы и в цеховые любых городов или селиться особыми колониями на
свободных землях. Они получали гарантию о свободе исповедания, раз-
решение строить церкви и колокольни, иметь потребное число пасторов
и даже вести пропаганду среди магометан. Им запрещалось только стро-
ить монастыри (это относилось к католикам) и совращать православных.
Колонисты, поселившиеся на свободных землях, получали льготы на
30 лет, а поселившимся в городах лет на 5-10 было обещано денежное
692
Русская история XVII-XVIII вв.
вспомоществование с уплатой в 3 года, и то по прожитии 10 лет. Все ко-
лонии получали самоуправление.
Так было положено начало иноземной колонизации Поволжья
и южных степей.
Предоставляя льготы иноземцам, Екатерина, очевидно, имела в виду
не только одно численное увеличение населения, но и культурное их
влияние на русских. Но эта надежда ее не оправдалась: иностранцы
устраивались отлично, но до самого последнего времени жили особня-
ком, не сообщаясь с остальным населением. Только учреждения импе-
ратора Александра II связали иностранных колонистов с окружающим
русским населением.
В интересах гуманности и увеличения населения Екатерина заботи-
лась и о «зазорных детях», т. е. о незаконнорожденных, которых бросали
куда и где попало. В начале 1763 г. Екатерина утвердила план Импера-
торского воспитательного дома, составленный И.И. Бецким. Через год
Воспитательный дом был открыт в Москве, а несколько позже и в Пе-
тербурге.
Меры к упорядочению внутреннего управления
Мы видели, что Панин как на одну из причин крестьянских побегов
указывал на страшное неправосудие и нерадение администрации. На это
зло указала и сама императрица в своем красноречивом манифесте от
18 июля 1762 г. «Мы уже от давнего времени слышали довольно, — писа-
ла Екатерина, — а ныне и делом самым увидели, ищет ли кто места —
платит, защищается ли кто от клеветы — обороняется деньгами, клеве-
щет ли кто на кого — все происки свои хитрые подкрепляет дарами. На-
против того: многие судящие освященное свое место, в котором они
именем нашим должны показывать правосудие, в торжище превращают,
вменяя себе вверенное от нас звание судии бескорыстного и нелицепри-
ятного за пожалованный будто им доход в поправление дома своего, а не
за службу, приносимую Богу, нам и отечеству, и мздоимством богомер-
зким претворяют клевету в праведный донос, разорение государствен-
ных доходов в прибыль государственную, а иногда нищего делают бога-
тым, а богатого нищим. Таковым примерам, которые вкоренилися от
единого бесстрашия в важнейших местах, последуют... и самые малые
судьи... и берут с бедных самых людей не токмо за дела беззаконные, но
и за такие, которые не инако, как нашего благоволения достойны, так
что сердце наше содрогнулось, когда мы услышали, что новгородской
губернской канцелярии регистратор Яков Ренбер, приводя ныне к при-
сяге нам в верности бедных людей, брал и за то с каждого себе деньги»...
693
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Господство лихоимства Екатерина объясняла плохим выбором
должностных лиц и тем, что «люди не только с некоторым достатком,
но ниже, имея дневное пропитание, отсылались к делам, не получая
при том никакого жалованья, и немного лучше, как бы неимущие в бо-
гадельне для одного только пропитания, а не для исправления дел».
Действительно, после Петра I у нас водворилась еще более откровенная
система кормлений, чем в былое время в Московской Руси, где дьяки,
подьячие и разные приказные люди, какое-никакое, но все же получали
денежное жалованье, а после Петра люди определялись на должности
совершенно без жалованья, с тем чтобы они кормились от дел. 15 дека-
бря 1763 г. Екатерина издала манифест о назначении жалованья чинов-
никам по штату, служащим не только в столице, но и в провинции. Этот
манифест нельзя не признать крупным шагом вперед в деле упорядоче-
ния внутреннего управления России. Но одним назначением жалова-
нья нельзя было ограничиться, нужно было отнять у чиновников жела-
ние копить деньги на черный день. Последовательность требовала на-
значения пенсий. Это и было сделано: за 35 лет службы была назначена
пенсия. Вот когда получил начало закон о пенсиях, действующий и по-
ныне.
Кроме лихоимства, управление в России страдало от страшной пас-
сивности и полного индифферентизма чиновников; подчиненные орга-
ны не проявляли никакой инициативы.
Такую индифферентность Екатерина склонна была объяснять тем,
что Сенат лишил подчиненные органы инициативы. Но дело заключа-
лось не только в этом; еще в Московском государстве подчиненные ор-
ганы были исполнителями приказаний свыше: централизация — это
давнишний злой факт русской жизни. Екатерина считала централиза-
цию крупным недостатком и старалась противодействовать ему.
В 1764 г она издала инструкцию губернаторам, объяснявшую им их
права и обязанности. Здесь Екатерина исходит из того положения, что
губернатор есть хозяин губернии, который ответствен за нее перед госу-
дарем, который должен заботиться о населении вверенной ему губер-
нии, о процветании в ней земледелия, торговли и промышленности,
о размножении производимых здесь продуктов, должен следить за доро-
гами, ловить воров и разбойников, заботиться о лесосохранении и т. д.
Всех чиновников, изобличенных в лихоимстве, он должен отстранять от
должностей и предавать суду. В экстренных случаях — при пожаре, голо-
де, наводнении, моровой язве, сильных разбойничьих движениях или во
время народного мятежа — губернатор должен принять на себя «главное
начальство над всеми служащими и неслужащими, находящимися в его
694
Русская история XVII-XVIII вв.
губернии людьми, до тех пор пока такое приключение прекратится».
«Все учреждения, до сих пор не подчиненные губернской канцелярии
(таможни, магистраты, ямские правления и пр.), переходят в ведение гу-
бернатора, как истинного опекуна врученной ему от нас губернии». Гу-
бернатор получает точные рапорты и известия о порядках в губернии,
имеет право представлять о пользах и нуждах общественных и должен
защищать бедных. Так выдвинуты были идеи, которые нашли точное
выражение в «Учреждении об управлении губерниями»; инструкция
1764 г. была теоретической прелюдией закона 1775 г.
Все эти мероприятия Екатерины не были радикальным разрешени-
ем вопросов, но они показывают, что Екатерина ясно сознавала очеред-
ные задачи, видела положение дел в государстве. Желая ближе ознако-
миться с положением дел в своей стране, Екатерина предпринимала пу-
тешествия. Так, в 1763 г. она ездила из Москвы в Ростов и Ярославль,
в 1764 г. — из Петербурга в Малороссию, а в 1767 г. — по Волге вплоть до
Симбирска. Все эти путешествия не могли дать ей полного понятия
и всестороннего знакомства с внутренним состоянием государства. Бо-
лее пользы принесла ей созванная ею Комиссия для составления проек-
та нового Уложения.
Комиссия для составления нового Уложения и ее значение
В своих записках, относящихся к 1779 г., Екатерина рассказывает,
что из разных прошений, сенатских и коллежских дел, из рассуждений
сенаторов и других лиц она постоянно усматривала «неединообразные
о единой вещи установления и правила», т. е. видела, что законы, издан-
ные в разное время, противоречили друг другу, и задалась целью привес-
ти законодательство в лучший порядок.
Действительно, трудно представить себе что-либо более хаотичное,
чем русское законодательство, действовавшее в начале царствования
Екатерины II. Здесь мы видим и Уложение царя Алексея Михайловича
1649 г., и многие новоуказные статьи, изданные в дополнение к Уложе-
нию, и разные петровские регламенты, и указы, которые изменяли их,
и, наконец, разнообразные указы Сената и Верховного тайного совета,
которые отменяли петровские указы, и т. д. Прибавим к этому, что все
эти указы даже внешним образом не были собраны и были мало извест-
ны правительственным органам, кроме немногих старых подьячих, ко-
торые из своей монополии знания законов извлекали всяческие для
себя выгоды.
695
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Попытки кодификации до Екатерины II
Хаотичное состояние законодательства озабочивало и предшествен-
ников Екатерины, которые не раз делали попытки привести в систему
и порядок русские законы, но все их попытки остались без результата
или имели очень слабый успех. В 1700 г. Петр учредил Палату для ис-
правления уложения, в состав которой вошли бояре, окольничьи, дум-
ные дьяки — всего 71 человек. Эта Палата должна была написать Новоу-
ложенную книгу, т. е. свести старое Уложение 1649 г. со всеми новоуказ-
ными статьями, изданными до 1700 г., т. е. за 5 лет. Палата исполнила
возложенное на нее поручение и составила Новоуложенную книгу. Но
эта книга явилась простым механическим сводом статей Уложения с но-
выми статьями, между которыми не было никакого согласия. Познако-
мившись с Новоуложенной книгой, Петр велел, чтобы судьи судили по
старому Уложению, а из новоуказных статей пользовались лишь теми,
которые были изданы «не в перемену, а в развитие и дополнение ста-
рых». Вместе с тем Петр приказал Сенату составить новый систематиче-
ский кодекс законов. Сенат в исполнение этого приказания выделил из
себя особую комиссию под председательством сенатора Апухтина. По
предположению Петра новый кодекс должен был появиться к 1720 г., но
к этому времени комиссия успела проработать лишь 10 глав.
Наскучив ожиданием русских законов, Петр решил взять инозем-
ный кодекс, дополнить его и приспособить для русской жизни. Но отку-
да взять иноземные законы? Наиболее подходящими Петру казались
шведские законы. Тогда была создана новая комиссия, в которую вошли
3 иностранца и 5 русских. Комиссия эта работала до конца 1725 г., но
исправила всего только 4 книги Уложения. Большинство ее членов по
разным причинам со временем выбыло, а другие работали не спеша.
Екатерина I приказала пополнить комиссию 2 духовными, 2 военными
особами, 2 гражданскими чиновниками и 2 из главного магистрата. Но
прибавка новых членов не помогла делу.
Отчаявшись в возможности составить новое Уложение при помощи
чиновников, правительство решило обратиться с этим к общественным
силам. В мае 1728 г. Верховный тайный совет издал указ об образовании
новой комиссии для сочинения уложения, а для этого велено было «вы-
слать в Москву из офицеров и из дворян добрых и знающих людей из
каждой губернии, кроме Эстляндии, Лифляндии и Сибири, по 5 чело-
век, за выбором из шляхетства». Выборные должны были собраться
в Москве к 1 сентября 1728 г. Но дворяне не спешили с выборами, а вы-
борные депутаты не спешили ехать в Москву. Очевидно, те и другие
смотрели на это дело, как на прихоть правительства и не усвоили себе
696
Русская история XVII—XVII! вв.
его точки зрения. Устное начальство для производства выборов должно
было прибегнуть к репрессивным мерам: чтобы дворяне охотнее выби-
рали и чтобы выборные скорее ехали в Москву, арестовывали их жен
и захватывали их крепостных. В результате были выбраны непригодные
к делу лица; дворяне послали не «добрых и знающих» людей, а глухих,
хромых, старых, дряхлых и бедных. Когда эти выборные собрались, то
правительство поспешило распустить их по домам и предписало губер-
наторам произвести новые выборы под своей ответственностью.
Тем временем Петр II умер. При Анне Иоанновне приказано было
произвести выборы, кроме дворян, от духовенства и от купцов. Но об-
щество и на этот раз упорно отказывалось от всякого участия в законо-
дательстве. К декабрю 1730 г. съехалось только 5 депутатов из дворян.
Видя такое упорное нежелание общества, правительство велело отпу-
стить и этих. Работа опять была поручена одним чиновникам. Но и чи-
новники тоже не выполнили своей задачи, т. к. она, кроме того, была
еще осложнена. С одной стороны, по мысли Петра Великого, приказано
было выбрать новый материал из иностранных законов, а с другой сто-
роны, требовалось сделать сводку русским законам и систематизировать
их. Такие требования действительно могли казаться капризом прави-
тельства. Чиновники были совершенно поглощены текущей работой
и не имели времени на составление кодекса.
Но жизнь настоятельно требовала составления свода законов, и пра-
вительство Елизаветы не могло не пойти навстречу этому требованию
жизни. В 1754 г. Сенат постановил для составления сиода законов учре-
дить общую комиссию из 8 лиц и, кроме того, приказал отдельным ве-
домствам организовать целый ряд (35) частных комиссий. Из плана ра-
бот комиссий видно, что задачей общей комиссии было уложить главы
судную, уголовную, вотчинную и о правах состояния, иначе говоря, об-
щая комиссия должна была выработать гражданское и уголовное уложе-
ние и положение о правах состояния; а частные комиссии должны были
составить специальные законы по отдельным отраслям управления. Ко
времени 1755 г. общая комиссия разработала 2 части — судную и крими-
нальную, т. е. устав судопроизводства и уложение о наказаниях, а когда
приступила к выработке закона о правах состояния, нашла необходи-
мым привлечь к делу выборных от дворян, духовенства и купечества
и в этом смысле подала рапорт Сенату. Сенат согласился с мнением чле-
нов комиссии и издал указ о производстве выборов от дворян и купцов.
В указе Сената обстоятельно объяснялось, как необходимо для общества
в его собственных интересах принять участие в законодательстве. Но об-
щество и на этот раз осталось глухо, избиратели и депутаты прибегали ко
697
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
всяким уловкам, чтобы только не явиться в Петербург, громадное боль-
шинство не прибыло, а прибывших после первого заседания пришлось
отпустить, т. к. это были глухие старцы. Но как-никак выборные на этот
раз приняли участие в кодификационной работе, хотя, к сожалению,
у нас имеется мало сведений для определения степени их участия в рабо-
те. Комиссия работала при Елизавете и в первые годы царствования
Екатерины до 1767 г., пока не умерла естественной смертью, будучи за-
менена новой комиссией.
Деятельность елизаветинской комиссии не была безрезультатной.
Она составила 3 главы предполагавшегося кодекса: 1) о суде, 2) о ро-
зыскных делах и «как за словесные преступления казнить» и 3) о состоя-
нии подданных, т. е. о юридическом положении отдельных сословий
и разрядов населения, об их правах и обязанностях, об отношении их
друг к другу и правительству. Анализ содержания разработанных глав
показывает, что это были не простые своды, а проекты, по многим во-
просам предлагавшие новые ответы и вводившие начала. Любопытно,
что многое из постановлений елизаветинского уложения повторялось
в депутатских наказах, присланных в екатерининскую комиссию; оче-
видно, что эти поправки в елизаветинское уложение были внесены по
инициативе выборных. В этом и состоит характерная черта елизаветин-
ской комиссии, объясняемая участием и влиянием выборных. Но дело
елизаветинской комиссии не было окончено; она не составила нового
кодекса, а оставила после себя исторический памятник кодификацион-
ным попыткам.
Екатерине оставалось воспользоваться трудами своих предшествен-
ников, но она предпочла идти не проторенной дорогой, а самостоятель-
ным путем: задумала составить кодекс новых законов. Это соответство-
вало взглядам Екатерины, последовательницы французской просвети-
тельной литературы. Она хотела дать идеальные законы, основанные на
разуме и любви к человечеству, а их она совсем не видела в старых рус-
ских законах, которые представлялись ей варварскими. Смотря гуман-
ным взглядом на преступление и наказание, Екатерина не соглашалась
со строгими нормами елизаветинской комиссии. Самоуверенная по
природе и вдохновляемая французскими авторами, Екатерина считала
составление новых законов, основанных на здравом смысле и любви
к отечеству, делом легким; она не пожелала продолжать дело своих
предшественников и порвала преемственность в кодификационной ра-
боте.
698
Русская история XVII-XVIII вв.
Наказ Екатерины
Для выработки нового кодекса Екатерина считала необходимым сна-
чала найти общие правила, принципы, а затем уже установить детали,
которые являлись бы выводами из найденных аксиом.
Выработку общих принципов законодательства Екатерина взяла на
себя и приступила к делу в 1765 г. Для этого она обратилась к изучению
западноевропейской литературы того времени, и в частности к знакомо-
му ей уже «Духу законов» Монтескье. Теперь, изучая эту книгу с опреде-
ленной целью, вдумываясь в каждое слово, Екатерина пришла в восторг,
ее прямо очаровывало это произведение, которое, по ее словам, должно
быть молитвенником монархов, — и она полной рукой стала черпать
мысли Монтескье для своего труда. Екатерина писала д’Аламберу
(в 1765 г.): «Скоро я пришлю вам тетрадь, из которой вы увидите, как
я там, на пользу моей империи обобрала президента Монтескье, не на-
зывая его. Но я надеюсь, что если бы он с того света увидал меня работа-
ющей, то простил бы мне эту литературную кражу во благо 20 млн лю-
дей, которое из того последует. Он слишком любил человечество, чтобы
обидеться тем, его книга служит для меня молитвенником». Анализ со-
держания екатерининского «Наказа комиссии для составления проекта
нового уложения» вскрывает, что из 526 статей его около 260 действи-
тельно заимствованы из «Духа законов» Монтескье. Кроме «Духа зако-
нов», Екатерина много заимствовала еще из сочинения итальянского
юриста Беккариа «О преступлении и наказании», отсюда она взяла до
100 статей. Затем она пользовалась сочинением Гельвеция «О разуме,
о человеке» и др. Таким образом, Наказ Екатерины есть, в сущности го-
воря, простая компиляция. Сама Екатерина, посылая экземпляр Наказа
Фридриху II, писала: «Ваше Величество не найдет здесь ничего нового,
не известного для себя. Вы увидите, что я, как ворона в басне, наряди-
лась в павлиньи перья. В этом сочинении мне принадлежит только рас-
положение материала и, — то здесь, то там одна строчка, одно слово;
если собрать все, что я прибавила, я не думаю, чтобы вышло более 2—3
листов». Труд Екатерины был трудом исключительно литературного ха-
рактера.
Итак, первая часть задачи была решена, общие принципы были
найдены Екатериной, но тут ее постигло первое разочарование. Когда
Наказ был уже готов, Екатерина по частям раздала его разным лицам,
желая знать их мнение. Только один Орлов был в восторге, а другие дер-
жались совсем иного мнения. Никита Панин, воспитатель Павла Пет-
ровича, поразился радикализмом Наказа, совершенно не соответство-
вавшим русской действительности, и прямо заявил его автору: «Се sont
699
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
des axiomes a renverser des murailles»1. Подобные замечания были сдела-
ны и другими лицами, но только более определенно. Все это заставило
Екатерину переделать свой Наказ. И вот в 1767 г. она пишет д’Аламберу:
«Я занимаюсь непохожим на то, что желала бы отослать вам. Более по-
ловины моей работы мной зачеркнуто, разорвано и сожжено, и Бог ве-
дает, что станется с остальными — однако придется окончить к озна-
ченному мной сроку». Перед изданием уже сокращенной редакции На-
каза Екатерина созвала в село Коломенское, где она тогда находилась,
разных «вельми разномысленных людей» и заставила их слушать сочи-
ненный ею Наказ. Тут при обсуждении каждой статьи возникали силь-
ные прения. «Я дала им волю чернить и вырезать все, что хотели, — пи-
сала потом Екатерина,— “и они более половины написанного мной
помарали, и остался Наказ, яко оный напечатан”». В общем, можно
сказать, что едва ли четверть всего, написанного Екатериной, попало
в печать.
Сохранился, однако, рукописный черновик Екатерины, и по этому
черновику можно установить, какого рода сокращения сделаны были
цензорами; эти сокращения чрезвычайно интересны, т. к. они указыва-
ют на настроение той дворянской среды, которая окружала Екатерину.
Так, например, в первой редакции Екатерина писала: «два рода есть по-
корностей, одна, существенная, другая личная, т. е. крестьянство и хо-
лопство, существенная привязывает крестьян к участку земли. Такие
рабы были, например, у германцев; они не служили при домах своих го-
спод, а давали им определенную часть урожая или скота, или своего из-
делья, и далее этого рабство их не простиралось. Так дело обстоит и сей-
час в Венгрии, в Чехии, во многих местах Германии и других странах.
Личная служба или холопство связано со службой в доме господина. Ве-
ликое злоупотребление бывает, когда смешиваются вместе покорность
личная и существенная». Это рассуждение очень ясно обнаруживает, что
Екатерина имела правильное представление о сущности крепостного
права и холопства и справедливо осуждала смешение их.
Все это рассуждение, правильное с точки зрения исторической
и юридической, было вычеркнуто цензорами и в печатный Наказ не
попало. Цензоры оставили только следующую затем фразу: «какого бы
рода покорство ни было, надлежит, чтоб законы гражданские с одной
стороны злоупотребление рабства отвратили, а с другой стороны пре-
достерегали бы опасности, могущие оттуду произойти», т. е. цензоры
1 Ведь это такие аксиомы, от которых стены дрогнут (фр.). — Прим. ред.
700
Русская история XVII-XVIII вв.
выпустили все ядро рассуждения Екатерины и оставили лишь одну
скорлупу.
Цензоры целиком выпустили рассуждение Екатерины о том, что
всякий человек должен иметь пищу и одежду по своему состоянию и что
надо определить законом, чтобы рабы в старости и в болезни не были
бросаемы, что господин должен пользоваться правом наказывать своих
рабов не как господин, а как судья, и что надо установить правильный
порядок производства помещичьего суда, для чего можно воспользо-
ваться примером Финляндии, где 7—8 выборных крестьян судят своих
односельчан.
Ясно, что Екатерина думала об освобождении крестьян, и можно
подметить целый ряд мыслей, направленных в эту сторону. «Законы мо-
гут чинить нечто полезное для собственного рабов имущества, — писала
она, — и привести их в такое состояние, чтобы сами они себе купили
свободу. Надлежит, чтобы законы гражданские определяли точно, сколь-
ко рабам за освобождение своим господам по уговору уплатить». Из это-
го видно, что Екатерина в своем Наказе не прочь была исподволь подго-
товить эмансипацию крестьян, обеспечив законом имущественные пра-
ва крестьян, чтобы они не только не разорялись, а могли бы накопить
имущество для своего выкупа, право которого должно быть оговорено.
Но на деле оказалось, что далеко не все принципы рационального за-
конодательства можно поставить в руководство при составлении кодекса
новых законов. За всем тем Екатерине все-таки удалось в своем Наказе
установить ряд правил, отвечавших идеалам современных западноевро-
пейских мыслителей. В печатном Наказе мы встречаем целый ряд ультра-
либеральных положений. Приведем некоторые из них для иллюстрации:
«Ничего не должно запрещать законами, кроме того, что может быть
вредно или каждому особенно, или всему обществу» (Гл. VI, 41). Законы
«не с иным намерением установлены, как только, чтобы сделать самое
большое спокойствие и пользу людям, под сими законами живущим; на-
добно, чтобы всяк несомненно был уверен, что он ради собственной сво-
ей пользы должен сохранить нерушимыми сии законы». Говоря о суде,
Екатерина высказывалась против таких средств получения признания,
как пытка, утверждая, что она «противна здравому естественному рассу-
ждению». Рассуждая о мерах пресечения, Екатерина говорила, что пред-
варительный арест обвиняемого есть по существу своему наказание,
и потому «закон должен стараться точнее определить знаки преступле-
ния, по которым можно взять под стражу обвиняемого: при этом самое
заключение должно быть возможно короче и снисходительнее, ибо обви-
няемый не есть обвиненный». Таким образом, те принципы, которые
701
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
были положены в основу судебных реформ Александра II, высказаны
были 100 лет назад. Екатерина высказывалась и против смертной казни,
говоря, что применение ее не приносило пользы, также она была против
всяких наказаний, уродующих человека, и вообще за мягкие наказания.
Наказание — это только паллиатив, «гораздо лучше предупреждать пре-
ступления, чем наказывать»; «приложить должно более старания к тому,
чтобы вселить узаконениями добрые нравы во граждан, нежели привести
дух их в уныние казнями». «Хотите ли предупреждать преступления? —
спрашивает она. — Сделайте, чтобы просвещение распространилось
между людьми» (Гл. X, 245). Вопросу о воспитании Екатерина посвящает
целую главу, в которой излагает наставления воспитателям. Я не буду пе-
редавать вам этих наставлений, т. к. они представляют собой общие, ба-
нальные места. Само общество, по мнению Екатерины, должно быть
в таком состоянии, чтобы все граждане были равны между собой в том
смысле, «чтобы все подвержены были тем же законам» (Гл. V, 34). Уста-
новление такого порядка возможно только при существовании такого
закона, «чтобы один гражданин не мог бояться другого, а боялись бы все
одних законов» (Гл. V, 39). Но Екатерина не останавливается на том об-
щем определении свободы, а говорит и о разных видах свободы: о свобо-
де слова, печати и вероисповедания. Так, о печати она пишет: «Весьма
беречься надобно изыскания о сочинениях язвительных далече распро-
странять, представляя себе ту опасность, что умы почувствуют притесне-
ние и угнетение: а сие ничего иного не произведет, как невежество, опро-
вергнет дарования разума человеческого, и охоту писать отнимет»; Ека-
терина советует, следовательно, не угнетать свободу слова и не особенно
преследовать язвительные сочинения, а рекомендует по отношению
к ним терпимость. Веротерпимость Екатерина считает обязательной для
правительства такого государства, как Россия, в которой живет столь
много разных народов. «Гонение человеческие умы раздражает, а дозво-
ление верить по своему закону умягчает и самые жестоковыйные сердца,
и отводит их от заматерелого упорства, утишая споры их, противные ти-
шине государства и соединению граждан» (Гл. XX, 496).
Я нарочно подробно остановился на разборе Наказа Екатерины. Из
приведенных выдержек вы видите, что он вносил в обиход русского об-
щества множество тех либеральных воззрений, из которых слагается те-
перешнее, уже обычное мировоззрение интеллигенции. Наказ Екатери-
ны можно считать таким образом праотцем современного русского ли-
берализма.
В свое время Наказ стоял в решительном противоречии не только
с фактами русской жизни, но и с преобладающим строем мыслей и чувств
702
Русская история XVII—XVIII вв.
русского общества. Екатерина не могла этого не видеть и потому стара-
лась оправдаться интересным рассуждением. «Россия есть европейская
держава, — писала она в начале своего Наказа. — Доказательство сему
следующее. Перемены, которые в России предпринял Петр Великий, тем
удобнее успех получили, что нравы, бывшие в то время, совсем не сходст-
вовали с климатом, и принесены были к нам смешением разных народов
и завоеваниями чуждых областей. Петр Первый, вводя нравы и обычаи
европейские в европейском народе, нашел тогда такие удобности, каких
он и сам не ожидал». Екатерина и хочет продолжать дело Петра; она вно-
сит европейские начала в русские законы, которые, по ее словам, не могут
не привиться на Руси, хотя вначале могут казаться чуждыми. Таким обра-
зом, Екатерина зажигала веру в русский народ как в народ европейский,
в его способность воспринять европейские начала, хотя на первых порах
они могут быть и не всегда удобными.
Этими доводами Екатерина старалась убедить всех в исполнимости
ее намерений. Ей не приходило в голову только одного, что ее европей-
ские начала нигде тогда в Западной Европе не применялись, были лишь
принципами философии, а не началами быта. Но Екатерина верила, что
эти начала должны и могут найти себе применение в реальной жизни.
К составлению нового Уложения Екатерина решила приступить в 1767 г.
при помощи депутатов от народа на началах, которых не отвергнут те,
кто любит человечество.
Но Екатерина жестоко ошибалась: депутаты не только не приняли ее
основных начал, но и самое Уложение не было составлено.
Созыв Комиссии и ее состав
14 декабря 1766 г. Екатерина издала указ, которым предписывала на
будущий 1767 г. прислать в Москву депутатов от Сената, Синода, всех
канцелярий, за исключением губернских и провинциальных, и из всех
городов и уездов. Этих депутатов она вызывала не только для того, чтобы
выслушать нужды и недостатки народа, но и для того, чтобы учредить из
них Комиссию для составления проекта нового Уложения.
К манифесту был приложен и порядок производства выборов, или,
как выражалась Екатерина, «обряд» выборов. Депутаты созывались от
дворян, от горожан, от казаков, от свободных крестьян и от некочующих
инородцев, причем дворяне должны были выбирать по депутату от каж-
дого уезда, горожане — по депутату от каждого города, свободные кре-
стьяне — по депутату от каждой провинции и некочующие инородцы —
по депутату от каждого народа провинции. От горожан и дворян выборы
должны были быть одностепенные, а от крестьян — трехстепенные, т. е.
703
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
каждый погост избирал особого поверенного, из среды которых изби-
рался уездный поверенный, из которых затем выбирался депутат про-
винции. Определение количества депутатов от казаков было возложено
на их командиров. Депутаты должны были быть не моложе 25 лет, им
назначалось жалованье: дворянам — 400 руб. в год, городским депута-
там — 122 руб., а остальным — по 37 руб. в год. Депутаты навсегда осво-
бождались от смертной казни, пыток, телесного наказания и конфиска-
ции имения, обидевший депутата отвечал вдвое против обычного.
Внешним отличием депутатов был значок, который они должны были
носить на шее, на нем было написано: «Блаженство каждого и всех».
Каждый депутат получал от своих избирателей наказ, составленный ко-
миссией пяти избирателей, о нуждах общества и о тех требованиях, ко-
торые оно хотело предъявить правительству. Кроме того, дворянство
каждого уезда перед выборами депутата должно было выбрать себе на
два года предводителя; этот предводитель должен был занимать между
ними первое место; под его председательством происходили и выборы
депутата. Точно так же и горожане перед выборами должны были вы-
брать городского голову, который получал титул «степенного» и под
председательством которого избирались депутаты.
Нельзя сказать, чтобы положение о выборах в должной мере соот-
ветствовало той цели, которую имела в виду Екатерина. Дело в том, что
целые сословия не получили представительства: например, не пригла-
шены были депутаты от духовенства, которое, как-никак, занимало да-
леко не последнее место в государстве. Не было представителей и от та-
ких групп крестьян, как дворцовые, экономические (бывшие монастыр-
ские) и посессионные (то есть заводские), которых легко можно было
приравнять к свободным крестьянам. В сущности, в целях Екатерины
важно было присутствие выборных и от владельческих крестьян, т. к.
в комиссии должны были затронуть вопрос об отношении господина
к его подданным; но об этом она и подумать не смела, зная общее на-
строение дворянства. Затем, нельзя не указать на неравномерное рас-
пределение выборных внутри сословий и на несоответствие представи-
телей фактическому значению класса. Так, в отношении присылки де-
путатов были уравнены между собой такие большие города, как
Петербург и Москва, с такими захудалыми городишками, как Волоко-
ламск или Новоржев. Так как число городов было более числа уездов, то
представителей от городов было больше, чем представителей от дворян.
Из общего числа депутатов (564) дворянских было — 161, городских —
208, казацких — 54, крестьянских — 79, иноверческих — 34 и от прави-
тельственных учреждений — 28. Следовательно, первенствующее сосло-
704
Русская история XVII-XVIII вв.
вие в государстве (дворянство) имело представителей 30%, а горожане —
39%. Впрочем, надо сказать, что городскими депутатами были не только
купцы и мещане, но и представители других сословий. Так, от Петербур-
га депутатом был граф Орлов, а от Москвы — князь Черкасов.
Но как бы то ни было, на этот раз общество отозвалось на зов прави-
тельства с большей готовностью, чем раньше. Ко дню открытия Комис-
сии для сочинения проекта нового Уложения в Москву явилось 460 де-
путатов.
Причины популярности Комиссии в обществе
Такой успех призыва правительства объясняется условиями, которы-
ми были обставлены выборы и участие депутатов в работах Комиссии. Во-
первых, депутаты теперь получали жалованье, так что не было соображе-
ний материального характера отсутствовать. Во-вторых, депутаты пользо-
вались почетом и отличием от других людей: они носили особый значок
и пользовались своего рода пожизненной неприкосновенностью лично-
сти, следовательно, быть депутатом было не только не разорительно, но
даже лестно. Затем население отправило депутатов не с пустыми руками,
а с требованиями и пожеланиями, которые должны были получить удов-
летворение в новом Уложении. Население очень серьезно отнеслось к вы-
работке наказов, и депутаты привезли в Москву более 1600 наказов, из
которых 1066 были присланы государственными крестьянами.
Причины неудачи Комиссии
Но, несмотря на готовность общества содействовать законодатель-
ству, последнее не удалось. Какие же причины обусловливали неудачу?
Прежде всего нужно указать на трудность задачи, возложенной Ека-
териной на Комиссию: Комиссии предстояло составить проект нового
Уложения, обнимающий собой все стороны законодательства, все отра-
сли права, причем проект должен был явиться новым во всех отношени-
ях. Русское общество рассматривалось Екатериной как находящееся
в первобытной стадии развития, в силу чего ему предстояло дать госу-
дарственный и гражданский быт. Все предыдущее развитие как бы анну-
лировалось, и Русское государство трактовалось как «tabula rasa», чистая
доска, которую предстояло заполнить всесторонним законодательством.
Из каких же источников надо было почерпнуть содержание русских
законов? По мнению Екатерины, такими источниками должны были
быть непререкаемые правила и истины ее Наказа — с одной стороны,
желания и требования общества, выраженные в депутатских наказах, —
с другой, здравый рассудок и любовь к отечеству самих депутатов —
705
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
с третьей. Что же касается действующего права, то Екатерина, разрывая
с прошлым и желая заново создать русский государственный и граждан-
ский строй, считала, что им нужно пользоваться лишь как справочным
материалом.
Но составить новое Уложение по этим источникам было чрезвычай-
но трудно.
Прежде всего Наказ императрицы, значившийся источником зако-
нов, по многим вопросам давал не начала законодательства, которые
можно было бы развивать, а указывал общие и неопределенные положе-
ния или ограничивался простым приведением примеров, не делая ника-
ких выводов. Так, Наказ говорит: «Надлежит установить порядок непод-
вижный для наследования». Но какой? Ответа на этот вопрос тщетно
искать в Наказе. Екатерина, указывая на греческие и римские законы
о наследстве, заключает: «Мое намерение в сем деле склоняется больше
к разделению имения». Какого же разделения желает императрица: рав-
ного или пропорционального? Ведь у нас на Руси до Екатерины имения
тоже делились. Довольна она прежним порядком или нет? Или еще при-
мер: «Полезно сделать учреждение об опекунстве», — говорит Наказ.
Возникает вопрос: какое учреждение? Екатерина ограничивается указа-
нием на то, что «опека должна быть для малолетних, безумных и тому
подобных». Но в России и ранее была опека, и притом не только для ма-
лолетних и безумных, но и для расточителей и жестоких помещиков,
и правила ее, при всем их несовершенстве, были определеннее правил
Наказа. По многим отраслям права Наказ не давал никаких указаний.
Например, он совершенно игнорировал всю область гражданского пра-
ва. По мнению профессора Сергеевича, Наказ Екатерины, который вы-
ставлен был ею как главный источник нового Уложения, не обнимал
собой и сотой части всей сложной системы права, так что депутатам,
в сущности, было предоставлено работать собственными силами. Таким
образом, «непререкаемые правила» Наказа мало годились для практиче-
ского законодательства.
Вторым источником законодательства были депутатские наказы, но
эти депутатские наказы во многом шли в диаметрально противополож-
ную сторону, чем Наказ Екатерины. Я уже говорил вам, что Екатерина
отрицательно смотрела на смертную казнь и вообще на строгие наказа-
ния, а дворянство в своих наказах, жалуясь на усиление грабежей и во-
ровства, просило отмены ограничения пытки и смертной казни и требо-
вало возвращения к старой практике Уложения, видя в суровых репрес-
сиях единственное средство прекратить зло. Вопреки мнению
императрицы, дворяне говорили, что мягкие законы и гуманные суды
706
Русская история XVII-XVIII вв.
непременно приведут к разложению общества и к порче нравов. Такие
противоречия депутатских наказов с Наказом императрицы ставили Ко-
миссию в безвыходное положение. Кроме того, Екатерина предупрежда-
ла, что ее Наказ не должен иметь предрешающей силы: «Я запретила на
оный инако взирать, как единственно он есть, т. е. правила, на которых
основать можно мнения, но не яко закон, и для того по делам не выпи-
сывать, яко закон, но мнение основать на оном дозволено». Наделе при-
ходилось наказы, противоречившие екатерининскому, отсылать назад
для исправления. Таким образом, большой Наказ не только не помогал,
но тормозил дело.
Очень много помешала продуктивности работ крайне неудачная ор-
ганизация их в Комиссии и неуменье руководить работами. Легче бы
всего правительство достигло своей цели таким образом, если бы оно
само при помощи специалистов заготовило проект нового Уложения,
а потом предложило бы его депутатам для обсуждения, исправления
и дополнения. Но Екатерина пошла совершенно противоположным, бо-
лее длинным путем. Она поручила составление нового Уложения такому
учреждению, которое, по-настоящему, должно было только слушать его
и обсуждать. Этого нельзя не считать фатальным недоразумением. Но
раз составление Уложения было возложено на многочисленную комис-
сию, то надо было, по крайней мере, провести разделение труда, органи-
зовать отдельные подкомиссии, поручив им разработку отдельных ча-
стей Уложения. Екатерина и пыталась установить это разделение труда,
но в высшей степени неудачно: она не освободила от черновой, подгото-
вительной работы общее собрание, и делопроизводство Комиссии при-
шло в полный хаос.
В силу «обряда управления Комиссии» при большой Комиссии были
учреждены 3 частных: 1) дирекционная, 2) экспедиционная и 3) комис-
сия для разбора депутатских наказов.
Обязанности дирекционной комиссии, как показывает самое назва-
ние, заключались в общем направлении работ, она должна была предла-
гать общему собранию организовать ту или иную частную комиссию,
и под ее надзором происходили выборы кандидатов в эти комиссии. За-
тем дирекционная комиссия наблюдала также за деятельностью частных
комиссий, которые каждую неделю должны были представлять ей «ме-
мории» о своих работах. Выработанные законопроекты представлялись
в дирекционную комиссию, которая смотрела, не противоречат ли они
Наказу. После этого законопроекты переходили на рассмотрение экспе-
диционной комиссии, которая следила за тем, чтобы законопроекты «по
правилу языками слога изложены были», т. е. отделывала законопроекты
707
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
с литературной стороны. Третья комиссия по разбору депутатских нака-
зов должна была читать наказы и разбирать содержавшийся в них мате-
риал по статьям. В течение занятий Комиссии было организовано 16
частных комиссий для разработки отдельных частей Уложения. Благода-
ря порядку рассмотрения проектов установилось чрезвычайно сложное
и медленное делопроизводство.
Вот каково было нормальное течение дел: каждый вопрос предвари-
тельно обсуждался в общем собрании, затем по предложению дирекци-
онной комиссии поручался частной комиссии, которая, выполнив воз-
ложенное на нее дело, передавала его дирекционной комиссии. Дирек-
ционная комиссия цензуровала проект и если была надобность, то
передавала его обратно в частную комиссию. Когда дирекционная ко-
миссия кончала свои дела, то проект переходил к экспедиционной ко-
миссии для исправления слога, после чего опять поступал в большую
Комиссию. Таким образом, каждый вопрос в своей разработке проходил
несколько ступеней, и притом, как видите, повторявшихся.
Устанавливая такой порядок делопроизводства, Екатерина совер-
шенно не предусмотрела очереди вопросов; поэтому вопросы попадали
в Комиссию случайно, без плана, перебивая один другой, результатом
чего был полный хаос в делах Комиссии.
Не наблюдалось никакого плана, никакой системы и в организации
частных комиссий, которые возникали по личной инициативе отдель-
ных депутатов; благодаря этому по одному вопросу возникало несколько
комиссий. Так, например, когда приступили к вопросу о состояниях,
была учреждена комиссия «о разборе родов государственных жителей»,
мы бы сказали, комиссия о сословиях, и тут же затем образовали комис-
сию «о среднем роде людей», т. е. о горожанах. Наряду с комиссией
«о размножении народа и о домостроительстве» была организована ко-
миссия «о сохранении лесов» — вопрос, входивший в компетенцию пре-
дыдущей комиссии. Курьезнее всего то, что, учредив комиссию для раз-
бора депутатских наказов, Екатерина не освободила и всю Комиссию от
слушания и разбора их в общем собрании. Таким образом, общее собра-
ние не освобождалось от черновой, подготовительной работы.
При такой организации дела работы Комиссии затянулись и не при-
вели к желаемым результатам.
Комиссия собралась 30 июля 1767 г. в Москве в Грановитой палате.
На первом собрании выбрали 3 кандидатов в председатели, из которых
императрица утвердила генерал-квартирмейстера Бибикова. В течение
8 следующих заседаний депутаты читали Наказ императрицы, который
произвел на них сильное впечатление, после чего они решили подне-
708
Русская история XVII—XVIII вв.
сти Екатерине титул «премудрой, великой и матери отечества». Вопро-
су об этом титуле было посвящено целое заседание, что вызвало иро-
ническое замечание Екатерины: «Я велела им сделать рассмотрение
законов, а они думают анатомию моим качествам». 12 августа депутаты
представились императрице и поднесли ей титул, но она отклонилась
от него, говоря, что премудр и велик только Бог, что же до титула мате-
ри отечества, то отвечала: «Любить Богом вверенных мне подданных
я за долг звания моего почитаю, быть любимой от них есть мое жела-
ние».
Начиная с восьмого заседания Комиссия перешла к чтению депутат-
ских наказов и убила на это целых 15 заседаний, прочитав 12 наказов. Не
дочитав их, она стала разбирать закон о правах высшего сословия —
о дворянах; начали читать старые законы, плохо их понимали и потрати-
ли на это 10 заседаний. Не кончив этого дела и образовав частную ко-
миссию для разработки вопроса, депутаты обратились к чтению законов
о купцах, на что ушло 36 заседаний. Таким образом, до 60 заседаний
было убито на чтение наказов и законов; это чтение без голосования, без
резолюции проходило совершенно бесполезно, отнимая у депутатов
массу труда и времени. От купеческих наказов Комиссия обратилась
к эстляндским и лифляндским привилегиям, на что ушло 11 заседаний.
18 февраля 1768 г. Комиссия была переведена в Петербург, где стала
заниматься чтением законов о юстиции. Тут депутаты делали свои заме-
чания, которые вместе с проектами законов передавали в Комиссию.
Председатель по-прежнему не поднимал вопросов и не ставил их на го-
лосование. Так продолжалось целых 5 месяцев. Не кончив чтение зако-
нов о юстиции, депутаты опять вернулись к вопросу о правах благород-
ных, ибо комиссия «о разборе родов государственных жителей», закон-
чив к этому времени порученный ее разработке вопрос, внесла проект
прав благородных на общее собрание. На это потратили 20 заседаний, но
к определенному решению не пришли. После этого маршал Бибиков
опять передал проект в частную комиссию, а депутаты стали обсуждать
закон о поместьях и вотчинах.
Так дело продолжалось до 18 декабря 1768 г., когда по случаю войны
с Турцией заседания Большой Комиссии были прерваны и депутаты, не
состоявшие членами частных комиссий, были отпущены по домам. Что
касается частных комиссий, то они в прежнем составе просуществовали
до самого конца 1774 г., когда именным указом от 4 декабря депутаты,
входившие в их состав, были распущены, но самые комиссии продолжа-
ли существовать в течение всего царствования Екатерины, т. к. взамен
депутатов были назначены другие.
709
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Таким образом, екатерининскую Комиссию постигла та же участь, ка-
кая была присуща и всем предыдущим комиссиям. Новое Уложение не
было составлено. Единственное, что осталось от комиссии, — это проекты
частных комиссий, из которых многие, как например, о городах, об учили-
щах и др., не были даже кончены и дошли до нас в виде набросков. Вполне
закончены были только 3 проекта: проект по правам благородных и проек-
ты законов о правах среднего и нижнего рода государственных жителей.
Было бы крупной ошибкой думать, что екатерининская Комиссия
ничего не сделала; в действительности результаты ее деятельности были
огромные. Перед Екатериной были представители всех частей России,
и она лучше, чем в путешествиях, познакомилась с разнообразными ну-
ждами своего народа. «Комиссия об Уложении, — писала она, — подала
мне свет и сведения обо всей империи, с кем дело имею и о ком пекчись
должно». Правительство, знакомясь с характером и содержанием пре-
ний в Большой Комиссии, читая депутатские наказы и изучая записки
частных комиссий, должно было убедиться в необходимости реформ, и,
кроме того, получило указание, в каких именно реформах чувствовалась
особенная нужда. Мало того, комиссии подготовили те законы, которые
были потом проведены в жизнь. Городовое положение 1785 г. и жалован-
ная грамота дворянству были переделками проектов, выработанных
в частных комиссиях. Другими словами, Комиссия 1767-1768 гг. вдох-
новила Екатерину на реформаторскую деятельность в направлении, со-
гласном с нуждами и требованиями общества.
Учреждение об управлении губерниями
Лишь только замерла работа комиссий по составлению нового Уло-
жения, как началась законодательная деятельность самой Екатерины.
В 1775 г. опубликовано было «Учреждение об управлении губерниями
Всероссийской империи». Это учреждение радикальным образом изме-
няло весь строй старого управления, сложившийся при Петре Великом.
Если присмотреться к этому учреждению, то можно видеть, что оно со-
ответствовало пожеланиям, выраженным в депутатских наказах. В на-
стоящее время я и обращу ваше внимание на те петиции, в которых со-
держались эти пожелания. Все петиции можно разделить на 2 разряда:
в одних содержались жалобы на неправосудие, в других — положитель-
ные указания о необходимых преобразованиях.
Органами местного управления до 1775 г. были всесильные воеводы со
своими канцеляриями — уездными и провинциальными. Наказы полны
нападок на эти канцелярии и согласно изображают полную их непригод-
ность для удовлетворения общественных нужд. Когда обиженные, пишут
710
Русская история XVII-XVIII вв.
лихвенские дворяне, обращаются к судьям, то судьи отвечают свирепым
взором, а иногда бранью и криком; это происходит от того, что им впору
управиться только с «интересными», т. е. казенными делами. Примеру су-
дей следовали и низшие канцелярские служители, которые обращались
чрезвычайно грубо даже с заслуженными дворянами. Дворянские наказы
поэтому требуют, чтобы в секретари не назначались люди, имеющие офи-
церские чины, «дабы дворяне за дерзости могли их штрафовать палкой».
Интересная картина рисуется в наказе рижских дворян. В рижской канце-
лярии все прошения частных лиц оставались без удовлетворения, следст-
вий по уголовным делам не производилось, колодников иногда держали
более срока, а иногда, чтобы не было канители, сразу отпускали; мостов
и дорог в исправности не содержали; за продажей казенной соли не на-
блюдали, а на целовальников, которые давали им взятки, жалоб совсем не
принимали; присылаемых из высших правительственных мест указов во
всеобщее сведение не публиковали. Наказы жалуются также на «злоима-
ние». Брали решительно со всех, но взяточничество было хорошо замас-
кировано: в ряжской канцелярии, например, все «пьяные канцелярские
служители» взяток не брали, о чем они всегда заявляли, но надо было пла-
тить «за труд» 15 вольнонаемным писцам, к которым тяжущиеся должны
были обращаться за справками и которые брали в таком размере, что хва-
тало и на бескорыстных чиновников.
Более всего наказы жалуются на страшную недоступность суда
и медлительность судопроизводства. Суд был малодоступен для населе-
ния по двум причинам. Во-первых, по дальности расстояния; иногда
приходилось отправляться по незначительному делу верст за 300; во-вто-
рых, суд был дорог; уже при подаче искового прошения надо было за-
платить пошлин 3 руб. независимо от цены иска; все писали на дорогой
гербовой бумаге; затем нужно было привести обвиняемого в суд, а для
этого нужно было послать канцелярского служителя, который ехал толь-
ко за определенную плату; таких посылок по меньшей мере всегда было
три. Данковское дворянство высчитывало, что подача иска и три посыл-
ки стоят 5 руб. 84 коп. При таких условиях, конечно, сплошь и рядом
обиженные отказывались от удовлетворения. Сюда еще надо прибавить
неизбежные взятки и расходы по проживанию в городе; расходы были
тем больше, что суд был чрезвычайно продолжителен. По выражению
дмитровских дворян, «суд есть обряд продолжительный и, можно ска-
зать, бесконечный». Процессы, по словам наказов, сплошь и рядом тя-
нулись по 10, 20 и более лет.
Медленность суда зависела от свойств самого судебного процесса
и больше всего от злоупотреблений судей, тяжущихся сторон и их адво-
711
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
катов. Тогда была в силе форма суда 1723 г., медленный состязательный
процесс, обставленный разными формальностями. Петр, желая превра-
тить судебный процесс в механизм, обставил его такими условиями, что
он мог тянуться до бесконечности. Наказы требуют отмены этой формы
суда.
Затем дворяне жалуются на бесконечное число судебных инстанций.
Судебное дело шло по следующим ступеням: 1) поступая в уездную вое-
водскую канцелярию, 2) в провинциальную канцелярию, 3) в губерн-
скую канцелярию, 4) в коллегию, 5) наконец, в Сенат.
Кроме формальных причин, дело затягивалось также вследствие
злоупотреблений. Для всякого дела являлась необходимость в составле-
нии всяких выписей, записей, переписей, описей, которые затягивали
дело до бесконечности. Сами ответчики, по выражению верейского на-
каза, употребляли такие «промыслы и про нырки волочить и убыточить»,
что лет по 5 бывали неразысканными. Часто истец совсем не мог найти
ответчика. Для этого обычно наряжался подьячий, который не находил
ответчика дома; подьячему говорили, что ответчик уехал в Сибирь или
в Астрахань. Тогда, по Уложению, ответчику давался поверстный срок
для явки на суд. Когда срок истекал, оказывалось, что ответчик болен;
при этом многие из сильных и влиятельных людей прямо не обращали
никакого внимания на приказания явиться в суд, и судьи не могли
с ними справиться. В Комиссии один депутат из однодворцев заявлял,
что однодворцам невозможно привлечь дворянина на суд; судья кричал
на однодворцев, если они жаловались на дворян, и приказывал выталки-
вать их из канцелярии в шею. Благодаря состязательному процессу раз-
вился институт адвокатуры, ибо тяжущиеся не умели говорить на суде.
Они нанимали таких поверенных, которые в «ябедничестве искусны
и своими речами стараются запутать судью, чтобы он не сыскал правды».
Вот какую картину состояния местного управления рисуют наказы.
Много времени протекло от реформ XVII в., но суд остался тем же. На-
казы депутатов рисуют, можно сказать, более мрачную картину, чем че-
лобитные, которые приносили в приказы люди XVII в.
Наказы не ограничиваются указанием на недостатки управления, но
вместе с этим высказывают пожелания и положительного характера.
Больше всего предложений к исправлению можно встретить в наказах
господствующего сословия дворян. Одни наказы предлагают все управ-
ления передать в руки дворян, говоря, что уездный съезд дворян должен
выбирать всех должностных лиц на 1 или на 2 года с тем, что по истече-
нии этих лет выборные дадут дворянам отчет. Если окажется, что они
плохо исполняли свои обязанности, уездный съезд дворян имеет право
712
Русская история XVII-XVIII вв.
судить, штрафовать и низлагать этих лиц собственной властью. Все эти
выборные по-разному называются в наказах — ландратами, опекунами
ит. п., но все наказы избегают называть их воеводами. Тульский наказ
прямо просит не называть их ни в коем случае «воеводами», «дабы изгла-
дить из памяти самое это ненавистное имя».
Другая группа наказов не идет уж так далеко. Она требует не полного
упразднения назначенной администрации, а участия дворян в управле-
нии наряду с представителями коронной администрации. Одни наказы
требуют назначения дворян товарищами воеводы и секретарями, другие
требуют выборных товарищей губернатора или воеводы. Но все сходятся
в одном — в требовании выборного сословного суда: съезд дворян каж-
дого уезда выбирает на определенное время выборного судью, который
решает дела дворян, кроме важных уголовных. Наказы предлагали пере-
дать ему и полицейские функции: заведование дорогами, распределение
постойной повинности, опеку над малолетними, розыски о разбое,
о корчмах и т. п. Так дворяне наталкивали правительство на учреждение
выборного капитан-исправника. Некоторые предлагали избирать и низ-
ших судей с тем, чтобы их делопроизводство было словесное. Все выбор-
ные судьи должны быть под контролем дворянского общества. Заботясь
об организации чисто дворянских судов, наказы до известной степени
желают подчинить контролю дворянства и действия коронных судов,
для чего предлагают учредить должность выборных от дворян прокуро-
ров, которые обязаны блюсти интересы дворянства, а по некоторым на-
казам — и следить за законностью деятельности коронной администра-
ции.
Надо сказать, что дворяне в этих требованиях не были одиноки. Дру-
гие сословия также просили себе выборного сословного суда. Иркут-
ский городской депутат после жалобы на злоупотребления администра-
ции заявлял, что было бы целесообразнее в магистрат назначать людей
не из дальних городов, а выборных из местных купцов. Депутат от жите-
лей крепости св. Елизаветы предлагал к магистрату прибавить 12 выбор-
ных от купечества. Депутаты от свободных крестьян также просили себе
выборного суда. Депутат от нижегородских пахотных солдат просил уч-
редить для них земских старост и земских судей из их же братии. Его
поддержал депутат от казанских ясачных крестьян, т. е. от татар. Депутат
от елецких однодворцев просил учредить выборных от однодворцев по-
лицейских комиссаров.
Требуя введения в состав администрации и суда выборных, наказы
требовали и увеличения компетенции местных учреждений, т. е. децент-
рализации. Нейтрализация, которая давила местное управление, в осо-
713
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
бенности тяжело отзывалась на лицах, которым приходилось заключать
земельные сделки. Такие дела на всю империю ведала Вотчинная колле-
гия, которая находилась в Москве. Сосредоточение поземельных дел в од-
ном учреждении, в Вотчинной коллегии, являлось наследием московской
старины, когда все земельные сделки совершались в Поместном приказе.
Тогда, при развитии поместной системы, такой порядок был необходим,
т. к. правительство должно было зорко следить за изменениями казенного
земельного фонда. Но теперь, в XVIII в., когда раздача земель в поместье
прекратилась, не было нужды сосредоточивать сделки в одном месте.
Такой порядок был очень неудобен, за утверждением земли надо было
ехать в отдаленную Москву и тратиться там на прожитие. Поэтому мелкие
дворяне предпочитали совершать земельные сделки и владеть землей без
крепости и документов, т. к. получение этих документов порой стоило до-
роже, чем сама земля. Такое неукрепленное владение землей вызывало со
стороны сильных и недобросовестных людей различные ухищрения оття-
гать ее у владельцев. Дворяне и требовали, чтобы земельные сделки совер-
шались перед местными учреждениями и чтобы для справок все докумен-
ты из главного вотчинного архива были разосланы по местам, т. е. требо-
вали децентрализации Вотчинной коллегии.
Наказы заботились не только об организации местного управления,
но и о тех предметах его деятельности, которые недостаточно были пред-
ставлены в прежнее время. Например, наказы жаловались на отсутствие
медицинской помощи и просили об определении по уездам «искусных
лекарей с подлекарями, с подлежащими их мастерству инструментами
и аптеками». Тульский наказ просил об учреждении госпиталей; орлов-
ский наказ ходатайствовал даже об умножении «медицинских универси-
тетов» с целью увеличения количества лекарей. Наконец, очень многие
наказы просили правительство об учреждении школ. Псковский наказ,
например, просил, чтобы учителями были попы и дьяконы, которые
лучше грамоту знают, и чтобы обучение было обязательно для одной со-
той детей крестьян. Копорский наказ находил нужным построить учи-
лища как для русских, так и для чухонцев, чтобы смягчить их дикость
просвещением. Тульский наказ хлопотал об учреждении училищ в горо-
дах. Ямбургский наказ предлагал даже устроить особый сбор для содер-
жания училищ. Наконец, многие наказы хлопотали о мерах к обеспече-
нию народа продовольствием, об устройстве хлебных магазинов, кото-
рые бы кормили народ в голодные годы.
Вот в общей сложности главные указания, полученные правительст-
вом из депутатских наказов как относительно организации местного
управления, так и его задач.
714
Русская история XVII—XVIII вв.
Стремления сословий, в общем, совпадали со взглядами самой Ека-
терины. Я уже приводил вам в пример указ Екатерины 1764 г., обращен-
ный к губернаторам, в котором она ставила им на вид, что они должны
не только пассивно, но и активно заботиться о благосостоянии вверен-
ной им губернии. Единодушным желанием сословий было иметь со-
словный выборный суд. Это совпадало с теоретическими воззрениями
императрицы, выраженными в Наказе; в 180-й статье Екатерина писала:
«Весьма полезно иметь такие законы, которые предписывают всякого
человека судить через равных ему». С другой стороны, требование со-
словного суда — отделение суда от администрации — совпадало с иде-
альным разделением властей.
Наконец, сословные суды должны были увеличить количество пра-
вящего персонала, чему Екатерина также сочувствовала. Сословия про-
сили о народном образовании, о медицинской помощи и об организа-
ции продовольственной части, а это было заветной мечтой Екатерины.
«Хотите ли предупредить преступления? — писала она. — Сделайте, что-
бы просвещение распространилось между людьми». Говоря о смертно-
сти крестьянских детей, Екатерина писала: «Какое цветущее состояние
было бы всей державы, если бы могли благоразумными учреждениями
отвратить или предупредить сию пагубу» (Ст. 266).
Совпадение желаний сословий относительно местного самоуправ-
ления с основными взглядами Екатерины заставило ее решительно
идти навстречу этим желаниям. Пять месяцев употребила Екатерина
на составление «Учреждения об управлении губерниями». Пособия-
ми для нее послужили комментарии на английские законы Бекстона
и Отзейское Уложение. Результатом труда Екатерины явилось знаме-
нитое «Учреждение об управлении губерниями Российской Империи»
(1775 г.).
История составления губернских учреждений очень поучительна —
и вот с какой стороны. Когда мало была известна подготовительная ра-
бота правительства, исследователи стояли на той точке зрения, что рус-
ское общество во все время господства монархического абсолютизма
представляло собой tabula rasa1, было пассивно, являлось мягкой гли-
ной, из которой лепила что угодно творческая власть. С течением време-
ни, когда стали выясняться условия, вызвавшие к жизни учреждения об
управлении губерниями, это представление отходит на задний план. Ре-
формы Екатерины, реформы просвещенного абсолютизма решитель-
ным образом опровергают это представление.
1 Чистая доска, чистый лист (лат.). — Прим. ред.
715
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Теперь мы обратимся к рассмотрению учреждения об управлении гу-
берниями и посмотрим, что нового вносили они в русскую жизнь.
Прежде всего Екатерина обратила внимание на чрезмерно большое
пространство губерний (разделенных еще Петром) и в целях упорядоче-
на управления нашла необходимым, чтобы в губерниях было от 300 000
до 400 000 душ; губернии должны были делиться на уезды или округа по
20 000-30 000 душ в каждом.
Главной местной властью по «Учреждению» должен был стать на-
местник или генерал-губернатор. Ему поручалось иметь надзор за всеми
губернскими учреждениями и общее попечение о благе населения. Он
должен был «строгое и точное взыскание чинить со всех ему подчинен-
ных мест и людей, о исполнении законов и определенного их звания
и должностей». В силу этого права он должен вступаться за всякого,
«кого по делам волочат». Если генерал-губернатор усматривал что-либо
неправильное в решении судебных учреждений, то, приостановив их ре-
шение, мог докладывать Сенату, а в важных случаях и ее Императорско-
му Величеству. По уголовным делам, которые наказывались смертной
казнью или отнятием имущества, окончательного приговора нельзя
было произнести без ведома генерал-губернатора. Генерал-губернатор
признается высшим начальником полиции: вследствие этого он может
«пресекать разного рода злоупотребления, а не иначе роскошь бессмерт-
ную и заразительную, обуздывать излишество, беспутство, мотовство,
тиранство и жестокость». На него же возложено было и попечение о ка-
зенном интересе, т. е. он должен был следить за правильным сбором на-
логов и податей и за отправлением повинностей. Кроме того, он должен
был заботиться о благоустройстве губернии, а в пограничных областях —
и о безопасности ее от соседей.
Генерал-губернатор выполнял свои функции не единолично, а вме-
сте с губернским правлением, в котором он играл роль председателя,
но почетного, т. к. будничные дела вел его помощник и заместитель —
губернатор. Кроме генерал-губернатора и губернатора, в состав гу-
бернского правления входили два губернских советника, которые об-
суждали дела и подавали по ним резолюции, но они обязаны были по-
виноваться резолюциям губернатора. «Если же окажется, что
предписание губернатора, — говорилось в Учреждении, — не соответ-
ствует пользе общей или службе императорского величества или нару-
шает узаконения, и губернатора рассуждениями отвратить не можно,
то советники должны письменно изложить свое мнение и послать его
в Сенат, но приказы губернатора отменять не могут, и должны чинить
по ним исполнение».
716
Русская история XVII-XVIII вв.
Все те обязанности, которые возложены были на генерал-губерна-
тора, выполняло на деле, с технической стороны, губернское правле-
ние. «Губернское правление есть место, управляющее всей губернией,
в силу законов именем императорского величества»; и поэтому оно
«обнародует и объявляет повсюду в подчиненных оному областях зако-
ны и приказания императорского величества и выходящие из Сената
и прочих государственных мест на то власть имеющих». Губернское
правление следит за исполнением законов и имеет прилежное стара-
ние о сохранении благонравия, мира и тишины не только в городах
и селениях, но и на дорогах, реках и всех местах губернии; затем оно
взыскивает по подписанным счетам, ясным контрактам и по судебным
приговорам. В важных случаях наместник наводит справки с мнением
Уголовной и Гражданской палаты, и если ему закон кажется неудоб-
ным, то он представляет в Сенат, а затем уже приводит его в исполне-
ние. Надзирая за деятельностью губернских учреждений, губернское
правление само находится под непосредственным надзором Сената,
который и разбирает поданные жалобы на неправильность действий
губернского правления.
Генерал-губернатор, губернатор и губернское правление были общи-
ми для всей губернии. Для других специальных дел был создан другой
ряд учреждений. Екатерина, следуя теории и желанию сословий, создала
отдельно административные и отдельно — судебные учреждения.
В качестве административных учреждений в губернии были казен-
ная палата и приказ общественного призрения, в уездах — уездное каз-
начейство, нижний земский суд и городничий.
Казенная палата — это орган финансового управления; она, по опре-
делению закона, есть «соединенный департамент Камер- и Ревизион-
коллегий», которые в центре прекратили свое существование. Казенная
палата ведает дела о народной переписи, казенные доходы и расходы,
заведует доходными статьями соляных и винных откупов, казенными
зданиями и имуществами и ревизует счета других учреждений, т. е. в ка-
зенной палате делалось то, что теперь подлежит ведению казенной пала-
ты, управлению государственных имуществ и контрольной палаты.
Председательствовал в Казенной палате вице-губернатор, а членами ее
были директор экономии или домоводства, советник, 2 асессора и гу-
бернский казначей.
Приказ общественного призрения заведовал школами, домами для
сирот, надзирал за больницами, за домами для неизлечимых больных
и сумасшедших, за работными и смирительными домами, т. е. приказ
общественного призрения заведовал тем, что в настоящее время состоит
717
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
в ведении городских и земских учреждений империи. Земские и город-
ские учреждения являются органами общественного самоуправления.
И Екатерине не была чужда мысль привлечь к этому делу выборных лю-
дей. В состав приказа общественного призрения вошло по 2 депутата от
выборных судов; 2 от верхнего земского суда, 2 от нижнего земского
суда, 2 от купцов и мещан и 2 от верхней расправы. Таким образом, при-
каз общественного призрения был учреждением всесословным, каковы-
ми являются и наши земства. По желанию в него могли входить губерн-
ский предводитель дворянства и городской голова губернского города;
председательствовал в нем губернатор.
В уездном городе было прежде всего уездное казначейство, которое
принимало казенные сборы, вело счет казенным доходам и расходам,
а книги по ним отсылало в губернский город, т. е. уездное казначейство
ведало те же дела, что и теперь.
Нижний земский суд ведал в уезде то, что в губернии ведало губерн-
ское правление, т. е. был органом общего управления. По «учреждению»
он должен был иметь попечение, дабы в уезде благочиние, благонравие
и порядок были и дабы все законы везде соблюдались. В его руках были
сосредоточены заботы о содержании дорог и мостов; он же принимал
меры против падежей скота, против распространения бродяг, заботился
о безопасности от огня и т. д. Нижний земский суд обязан был приводить
в исполнение все предписания губернского правления, казенной палаты
и верхнего земского суда. Кроме того, на нижний земский суд была воз-
ложена специальная обязанность следить, чтобы никто не принимал
к себе и не держал беглых крестьян; ослушников он имел право привле-
кать к суду. Отсюда произошло и название этого учреждения судом. По
«Учреждению о губерниях» нижний земский суд состоял из земского ис-
правника и двух заседателей; на ту и на другую должность назначались
выборные от дворян уезда. Таким образом, нижний земский суд был вы-
борным учреждением от дворян.
Нижний земский суд функционировал только в пределах уезда, а в го-
родах его обязанности исполнял знаменитый городничий, большей ча-
стью из бывших военных; в пограничных городах его заменял комендант.
Наряду с административными существовали особые судебные учре-
ждения. В уездном городе их было 3: 1) уездный суд, 2) городовой маги-
страт и 3) нижняя расправа.
Уездный суд отправлял правосудие по уголовным и гражданским де-
лам для местного дворянства, в тяжбах их между собой и по искам на них
недворян. Он состоял из судьи и двух заседателей, выбираемых местным
дворянством на 3 года. При уездном суде была дворянская опека для
718
Русская история XVII-XVIII вв.
вдов и малолетних детей под председательством уездного предводителя
дворянства. .
Городовой магистрат отправлял правосудие по гражданским и уго-
ловным делам для горожан — в их тяжбах между собой и по искам на
них. Он состоял из 2 бургомистров и 4 ратманов, выбираемых местным
купечеством и мещанами. При городском магистрате был сиротский
суд. Председателем его был городской голова, а состоял он из двух чле-
нов — городового магистрата и посадского старшины.
Нижняя расправа имелась только в тех городах и округах, где жили
государственные крестьяне. Она состояла из расправного судьи по на-
значению от губернского правления и 8 заседателей по избранию от кре-
стьян (на 3 года).
Апелляционной инстанцией для уездного суда был верхний земский
суд, для городового магистрата — губернский магистрат и для нижней
расправы — верхняя расправа.
Верхний земский суд состоял из одного или 2 председателей, назна-
чаемых императрицей по представлению Сената, и из 10 заседателей,
выбираемых на 3 года дворянами той части губернии (или губернии),
которая была в юрисдикции данного верхнего земского суда. Этот суд
делился на 2 департамента — уголовный и гражданский.
Губернский магистрат состоял из 2 председателей, назначаемых Се-
натом по представлению губернского правления, и 6 заседателей, изби-
раемых из купцов и мещан губернского города. Губернский магистрат
делился на 2 департамента; в него поступали дела по апелляциям от го-
родовых магистратов и посадских ратуш.
Верхняя расправа состояла из 2 председателей по назначению Сена-
та и 10 выборных от крестьян. Она рассматривала дела по апелляции от
нижней расправы.
Сверх этих учреждений в губернском городе были еще две высшие
судебные инстанции: Палата гражданских дел и Палата уголовных дел.
Эти палаты, по определению закона, были как бы департаментами Юс-
тиц- и Вотчинной коллегий, которые прекратили свое существование.
Палата уголовная разбирала дела, которые поступали к ней без апелля-
ции, а в порядке ревизии; эти дела касались лишения жизни и чести. Что
касается Гражданской палаты, то это был апелляционный трибунал;
в нее поступали по апелляциям все гражданские дела из верхнего зем-
ского суда, губернского магистрата и верхней земской расправы.
Эти две высшие судебные инстанции были коронными учреждения-
ми. Председатели их назначались императрицей, а советники и асессо-
ры — Сенатом.
719
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Кроме того, в губернском городе был совестный суд, который состо-
ял из одного совестного судьи и 6 заседателей (по 2 от дворян, горожан
и государственных крестьян). Совестный судья назначался губернато-
ром из кандидатов, представленных из всех судебных мест. Совестный
суд должен был быть не только органом правосудия, но и органом есте-
ственной справедливости. В его компетенцию входил разбор преступле-
ний, совершенных безумными или малоумными, дела о колдовстве
(«поелику в оных заключается глупость, обман или невежество»), дела
и споры детей с родителями об имуществе, т. е. такие дела, которые тре-
бовали более чуткой совести, чем юридических норм. Совестный суд ве-
дал также мировые сделки по гражданским делам. Ему принадлежала
еще одна замечательная функция — всякий, кто считал себя неправиль-
но заключенным в тюрьму, мог жаловаться в совестный суд; последний
тотчас же по получении прошения должен был, не выходя из присутст-
вия, послать за заключенным и за бумагами по его делу. Если обвинение
оказывалось неосновательным, совестный суд мог освободить заклю-
ченного на поруки.
Таковы были учреждения, введенные в 1775 г. для управления губер-
ниями.
Необходимо остановиться еще на одном институте, который полу-
чил большое распространение, — это прокурорский надзор. При на-
местническом управлении состоял 1 прокурор и 2 стряпчих; затем по
прокурору и стряпчему было при губернском правлении и верхнем зем-
ском суде; в уезде также был 1 прокурор. Они должны были заботиться
о сохранении в производстве дел порядка, наблюдать за целостью влас-
ти Ее Императорского Величества и истреблять повсюду зловредные
взятки.
Познакомившись с губернскими учреждениями Екатерины, мы ви-
дим, что стремления общества нашли известное удовлетворение. Соглас-
но с заявлениями сословий была произведена децентрализация: обще-
ство получило возможность иметь суд на местах; увеличено было также
число должностных лиц, отчего должна была уменьшиться волокита; со-
словия получили выборные суды, и на местные учреждения возложены
были заботы о том, о чем просили наказы. Наибольшее количество прав,
по Учреждению 1775 г., выпало на долю первенствующего дворянско-
го сословия. Это сословие получило известную внутреннюю организа-
цию. Дворяне должны были теперь собираться целым уездом, выбирать
себе предводителя, капитан-исправника и заседателей в свои сословные
суды. Уездное дворянство становится сплоченным обществом; админи-
страция и полиция сосредоточиваются в нижнем земском суде. Дворян-
720
Русская история XVII-XVIII вв.
ство получает также преобладание и в выборном губернском правлении.
А если принять во внимание, что масса чиновников, служивших в бюро-
кратических учреждениях, были тоже дворяне, то можно сказать, что все
губернское управление было в дворянских руках. Это было последней
стадией в политическом возвышении дворянства. С упадком старого
боярства, который можно датировать концом XVII в., дворянство ста-
ло помощником верховной власти в управлении страной, наполнив все
центральные учреждения дворянами-чиновниками; с 1775 г. вся Россия
стала управляться дворянством: в центре — бюрократией, а на местах
выборными от дворянских обществ; с 1775 г. Россия стала дворянской
страной. Если дворянам не удалось сделаться соучастниками верховной
власти, чего они не прочь были добиваться в 1730 г., то они сделались
органами этой верховной власти, ее исполнителями.
Жалованная грамота дворянству (1785 г.)
В «Учреждениях» 1775 г. получили удовлетворение не все желания
дворянства, выраженные ими в наказах. Дворяне желали консолидиро-
ваться, обособиться от остальных сословий. Идея Дворянского корпуса
как чего-то изолированного уже вполне созрела и проникла в сознании
дворянских масс. «Чтобы корпусу дворянства права и преимущества са-
модержавной властью пожалованы были», — требовали волоколамские
дворяне. Корпуса дворянского, отдельного «от прочих разного рода и зва-
ния людей», требовали волховские дворяне. «О составлении права дво-
рянского» просили симбирские и казанские дворяне, «дабы они имели
преимущества и отличались тем от подлых людей».
Но дворянские наказы не ограничивались одними требованиями об-
щего характера, они определяли также и состав дворянского корпуса,
и те права и преимущества, которыми они желали отделиться от осталь-
ных людей подлого рода. В стремлении к обособлению дворяне должны
были враждебно отнестись к Табели о рангах Петра I, которая доводила
мысль о преимуществе службы перед родом. Многие дворянские наказы
и хлопочут, чтобы дворянство давалось только через пожалование самим
государем; мало того, некоторые наказы просят исключить из числа дво-
рян тех, кто попал в него по чину. Но большинство наказов не шло так
далеко: большинство просило только исключить из дворянского сосло-
вия тех лиц, которые, не имея дворянских дипломов и не представляя
никаких доказательств своего дворянского происхождения, продолжали
состоять в числе дворян. В старину и при Петре было несколько низших
разрядов служилого сословия, которые оставались на каком-то межеу-
мочном положении; некоторые из них попадали в подушный оклад, не-
721
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
которые — нет, но и не зачислялись в ряды благородного шляхетства,
хотя по старой памяти и продолжали называться дворянами. Так вот те-
перь их старшие братья не захотели иметь их в своей среде. Некоторые
наказы предлагали установить особую категорию выслужившихся дво-
рян, категорию «помещиков». Ярославское дворянство, представителем
которого был известный князь М.М. Щербатов, просило, «чтобы дворя-
не по степени знатности рассортированы были по 6 реестрам; князья,
графы, бароны, дворяне иностранного происхождения, пожалованные
дворяне и чиновники»; кроме того, ярославские дворяне просили «рас-
писать всех дворян по городам, учредить ежегодные дворянские собра-
ния и завести дворянские книги». Высоко ценя свое благородство, дво-
ряне добивались, чтобы оно отнималось не иначе как по суду за неблаго-
видные для дворян поступки. «Проект прав благородных» предлагал
лишать дворянства за измену, воровство, подлог, нарушение клятвы
и т. п. Затем с точки зрения своего благородства дворяне добивались ос-
вобождения от телесных наказаний, пыток и смертной казни; некото-
рые наказы прибавляли сюда и конфискацию имущества.
В области имущественных прав дворяне добивались исключитель-
ного права на владение населенными имениями. Надо сказать, что это
их право подтверждалось еще при императрицах Анне и Елизавете, но
на практике плохо исполнялось; жизнь была сильнее дворянских тен-
денций; теперь дворяне и просили категорически запретить всем недво-
рянам владеть землями с крепостным населением. Дворяне хлопочут об
отмене стеснительного указа Петра Великого о руде, просят разрешить
им приобретать дома в городах, беспошлинно курить вино для домашне-
го употребления, брать откупы и подряды и продавать продукты своих
земель. Затем дворяне хлопочут об уничтожении мелких, но докучливых
сборов с бань, мельниц, пасек, просят об освобождении их домов от во-
енного постоя и т. п.
Все сословные домогательства дворян были приняты Екатериной
и нашли себе почти полное удовлетворение в Жалованной грамоте дво-
рянству 1785 г. В одном только Екатерина не выполнила желания дво-
рян; она не замкнула дворянского сословия, осталась на точке зрения
петровского законодательства, что дворянство приобретается службой
и трудами, престолу российскому полезными. Но все же Екатерина при-
знала и тот принцип давности, который выдвигался в наказах. Первая
статья Жалованной грамоты гласила: «Дворянское звание есть следст-
вие, истекающее от качеств и добродетелей, приобретенных древними
мужами, от заслуг обращающих род в достоинство и приобретающих по-
томству своему нарицание благородных».
722
Русская история XVII-XVIII вв.
Как логическое последствие этого общего положения, Жалованная
грамота говорила, что дворянин, женясь на недворянке, сообщает свое
звание ей и детям, и что дворянское достоинство неотъемлемо — что
дворянин теряет его не иначе как по суду за те преступления, за кото-
рые следуют телесное наказание и лишение чести, и не иначе как
с конфирмацией государя. Раз дворянское звание в таком смысле не-
отъемлемо, то Жалованная грамота признает, что дворянка, выйдя за-
муж за недворянина, не теряет своего звания, но не сообщает его ни
мужу, ни детям. Дворянин, покамест он остается дворянином, не мо-
жет быть подвергнут телесному наказанию или лишению чести без
суда, должен быть судим равными себе и лично должен быть освобо-
жден от всех податей. Таковы права дворянства, вытекающие из самого
понятия благородства.
Екатерина утвердила также за дворянами все те права и преимущест-
ва, которые были им дарованы ее предшественниками; дворяне вольны
служить и вольны просить об отставке, они имеют право вступать на
службу к дружественным заграничным государям, но при нужде госу-
дарства каждый дворянин по первому требованию самодержавной влас-
ти должен служить, не щадя ничего, даже живота своего.
Затем Екатерина подтвердила право дворян свободного распоряже-
ния благоприобретенными имениями и установила, что наследственные
имения не подлежат конфискации, а переходят к наследникам. Затем
дворянам было даровано право торговать оптом плодами своей земли
без платежа тех налогов, которые падали на купцов; открывать заводы,
ярмарки и подлежать городовому праву, если бы они пожелали им вос-
пользоваться. Исполняя желания дворян, грамота подтвердила их права
на недра земли. Кроме того, был снят с дворянских лесов целый ряд ог-
раничений, которые лежали на них по указам Петра I, запрещавшего
в целях сбережения мачтового леса рубить дубы и сосны известной вели-
чины. Помещичьи дома в деревнях освобождались от постоя.
Вняв желанию дворян составить особый корпус, Жалованная гра-
мота предоставляла дворянам собираться в той губернии, где они жи-
тельство имеют, и составлять дворянские общества. Созывались дво-
ряне генерал-губернатором через каждые 3 года для выборов разных
должностных лиц и для выслушивания предложений и требовали ге-
нерал-губернатора и губернатора. На предложения генерал-губернато-
ра дворяне имеют право чинить пристойные ответы о добре и пользе
общественной. Но, кроме этого пассивного права, дворяне через депу-
татов имеют право подавать жалобы в Сенат и непосредственно госуда-
рю, делать представления об общих государственных нуждах. Дворян-
723
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ство каждой губернии имеет право иметь свой дом, архив, свою печать,
своего секретаря и своими добровольными вкладами составлять особую
казну.
Желая если не замкнуть, то ясной чертой отделить дворянство от
остальных классов, Екатерина разрешила дворянам иметь в каждом уе-
зде свою родословную книгу и на предмет ведения ее выбирать одного
депутата. Этот депутат вместе с предводителем дворянства должен иметь
попечение о составлении и пополнении дворянской родословной кни-
ги. В нее должно записывать дворян, которые имеют недвижимость в уе-
зде и могут доказать свое право на дворянское звание. Родословная кни-
га должна была состоять из 6 частей. В первую часть вносятся действи-
тельные дворяне, т. е. те, кто пожалован в дворяне благодаря гербу,
печати и чей род существует более 100 лет. Во вторую часть заносятся те
дворяне и их потомки, которые во Франции назывались «дворянством
шпаги» (noblesse d’epoe), т. е. потомки обер-офицеров, возведенных
в дворяне по Табели о рангах Петра I. Третья часть вмещает в себя те фа-
милии, которые во Франции назывались nobless de robe, т. е. потомство
чиновников, попавших в дворянство по Табели о рангах Петра Велико-
го. В четвертую часть записывались иностранные дворянские роды, пе-
реехавшие на службу в Россию. Пятая часть обнимала собой титулован-
ные дворянские роды — князей, графов, баронов; в шестую часть, самую
почетную, попадали древние, самые благородные дворянские роды, ко-
торые вели свое родословное дерево с XVII и даже XVI столетия. Так
удовлетворила Екатерина желание дворянства иметь в своей среде из-
вестную дифференциацию.
Все внесенные в родословную книгу получали право присутствовать
на дворянских собраниях, аправом голоса пользовались лишь те, кто до-
стиг 25-летнего возраста, имел свою деревню и дослужился до обер-
офицерского чина; кто не удовлетворял этим условиям, тот мог только
присутствовать, но ни активным, ни пассивным избирательным правом
не пользовался. Эти ограничения существуют и до сих пор. Пассивным
избирательным правом пользовались те, кто имел со своих деревень до-
хода не менее 100 руб.
Жалованная грамота дворянству 1785 г. была кульминационным
пунктом, который завершил консолидацию и социально-политическое
возвышение дворянства. Дворянство сделалось теперь свободным обще-
ственным классом, классом привилегированным, который обставлен
рядом гарантий по отношению к верховной власти и ее представителям.
В истории нашего гражданского развития Жалованная грамота дворян-
ству была первым шагом на пути раскрепощения личности, порабощен-
724
Русская история XVII-XVIII вв.
ной государством, признания прав человека, права самоопределения
независимо от распоряжений и усмотрений государственной власти.
С этой точки зрения значение Жалованной грамоты дворянству гораздо
шире ее прямого назначения. Она являлась показателем нового направ-
ления русской общественности, будила надежду, что вслед за даровани-
ем прав одному сословию будут даны права и другим сословиям русского
общества.
Жалованная грамота городам (1785 г.)
Это тем более справедливо, что вместе с дворянами Екатерина дала
жалованную грамоту и городам. Уже в своем Наказе Екатерина высказы-
вала мысль, что в том государстве, где дворянство есть основание, необ-
ходимо учредить положение и о среднем роде людей, основанное на идее
и сущности этого звания. В основе дворянского рода людей, рассужда-
ла она, лежат добродетели и честность, а в основе среднего рода людей
лежат добронравие и трудолюбие, с потерей которых теряются и права
среднего рода людей. К этому роду людей Екатерина причисляет всех
тех, «кои, не быв ни дворянином, ни хлебопашцем, упражняются в ху-
дожествах, в науках, в мореплавании, в торговле и ремеслах», а также
все те, «кои выходить будут, не быв дворянами, изо всех учрежденных
правительством училищ и воспитательных домов». Высоко ценя дво-
рянский род людей, Екатерина и за средним родом людей признава-
ла важные государственные функции. За ними она признавала как бы
коррелятив дворянству по действию на общественное благосостояние,
и дарование прав одним она связывала с дарованием прав и другим. Эту
мысль она проводила и в Наказе, согласно с нею поступала и на деле.
В один и тот же год, в один и тот же день, 21 апреля 1785 г., когда вы-
дана была Жалованная грамота дворянству, Екатерина издала и знаме-
нитое Городовое Положение.
Городовое Положение по содержанию разделяется на 3 отдела.
В первом отделе содержится определение города как общественной еди-
ницы и юридического лица, обозначаются состав горожан и совокуп-
ность общих их прав. Во втором отделе изображается внутренняя орга-
низация отдельных разрядов городского населения, т. е. купцов, посад-
ских людей, и перечисляются особые права каждого разряда. В третьем
отделе описываются устройство городского самоуправления и его ком-
петенция. В такой последовательности мы и будем рассматривать Горо-
довое Положение.
По Положению Екатерины, каждый город есть юридическое лицо,
которое пользуется имущественными правами. Вся земля, которая на-
725
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ходится под городом, со всеми угодьями, лугами, лесами и т. п., состав-
ляет его вечное и нерушимое владение. Но в составе городской терри-
тории различаются частные владения горожан и общественные владе-
ния всего города. Всем жителям сохраняется их собственность. Хотя
частные владения и ограничивают собственность города, но город яв-
ляется верховным собственником. Как естественное следствие из этого
положения вытекает право города на наследование выморочных иму-
ществ, находящихся в пределах его территории. Город имеет право на
общественных землях строить мельницы, харчевни, гостиницы, трак-
тиры, гостиные дворы и отдавать земли внаем. Город имеет право со-
держать свой особый дом. Каждый город строится по особому плану,
получает свои печать и герб за подписанием руки императорского вели-
чества. В городе могут жить люди всяких сословий и занятий, но при
всем том город рассматривается преимущественно как средоточие ре-
месел, рукоделия и торговли, и потому Городовое Положение дает це-
лый ряд гарантирующих это правил. Всеми законными правами поль-
зовались те, кто был приписан к городу, а иногородцы, не приписанные
к городу, не могли промышлять городской торговлей. Допускалось,
впрочем, одно исключение — в каждом городе бывали ярмарка и базар-
ные дни, в которые уездные люди и могли свободно и беспрепятствен-
но привозить и продавать свои товары; на ярмарки имели право приез-
жать и иногородние купцы, и продавать, и покупать товары, не платя
городских налогов. В интересах правильного торга город должен иметь
клейменые весы и меры, установить разборку и браковку товаров и во
всем поступать по указаниям. Согласно основному взгляду на город как
на сосредоточие торговли, рукоделия и ремесел, Городовое Положение
под горожанами разумеет купцов, мещан, вообще «средний род людей»,
но сюда же оно относит и дворян, если они имеют в городе дома, сады,
места или дворы. Дворяне, приписанные к городу, должны нести тяго-
сти наравне с мещанами, за исключением повинностей, непристойных
для дворян; они не платят подушной подати, не ходят в наряды и не ста-
вят рекрутов. Так как в городе живут не одни купцы и мелкие торговцы
и ремесленники, то Екатерина дает и другое, более широкое определе-
ние городским обывателям. Городские обыватели — это те лица, «кои
в том городе или старожилы, или родились, или поселились, или дома,
или места, или землю имеют, кои в гильдии или цех записаны или служ-
бу городскую отправляли, или в оклад записаны, и по тому городу носят
службу или тягость». А кто из отдельных лиц, в частности, относится
к горожанам — право определять это Жалованная грамота возлагает на
местное городское общество.
726
Русская история XVII-XVIII вв.
В своем Большом Наказе Екатерина параллельно дворянству ста-
вила и среднее сословие. Этот параллелизм идей отразился и на зако-
нодательстве Екатерины, и на ее отношении к городскому сословию.
Екатерина старалась во всем провести параллель между дворянами
и горожанами; так, например, городские обыватели приравнивались ею
к уездным дворянам.
Через каждые 3 года граждане с позволения или по приказанию ге-
нерал-губернатора или губернатора собирались под председательством
своего выборного городского головы для выборов или для выслушива-
ния предложений губернатора. В это время они выбирали членов своих
сословных судов — бургомистра, ратманов, заседателей и т. д. Активным
и пассивным избирательным правом пользовались граждане, достигшие
25 лет (аналогия с дворянской Жалованной грамотой) и обладающие
имущественным цензом (вдвое меньшим, чем для дворян) в 50 руб. годо-
вого дохода с недвижимости. На предложения генерал-губернатора го-
рожане обязаны давать пристойные ответы, «сходственные с узаконени-
ями и общественным благом». Городские обыватели, как и дворяне, мо-
гут представлять губернатору о своих нуждах и пользах. Для своих
общественных собраний горожане могут иметь особый дом, свою «архи-
ву», а также свой герб, свою печать, своего писаря (у дворян — секрета-
ря). Городскому обществу дозволяется своими вкладами составить казну
и употреблять ее по общему согласию на общественные нужды.
Как и у дворянства, в каждом городском обществе ведется Городо-
вая обывательская книга, в которую записываются обыватели города
и их потомки. Для составления и ведения Городовой книги общество
выбирает старост и депутатов, действующих под председательством го-
родского головы. Эта Городовая книга делится, как и Дворянская родо-
словная, на 6 частей. В первую часть (в Дворянской книге записыва-
лись действительные дворяне) Городовой книги записываются настоя-
щие городские обыватели, т. е. те, кто имел в городе дома, места, дворы.
Во вторую часть (в Дворянской — дети офицеров, noblesse d’epee) вно-
сятся все лица, записанные в гильдии. В третью часть (в Дворянской —
дети чиновников, noblesse de robe) Городовой книги записываются ре-
месленники и купцы, не внесенные в гильдии. Четвертая часть (в Дво-
рянской — иностранные дворянские роды) обнимает собой
иногородних и иностранных гостей, поселившихся в городе ради тор-
говли или ремесла. В пятую часть (в Дворянской — титулованные дво-
ряне) Городовой книги вносятся именитые граждане. Сюда относятся
те горожане, которые отправляли службу по выборам и кончили ее
с похвалой, ученые, имеющие аттестаты академий и университетов, ар-
727
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
хитекторы, живописцы, музыкосочинители с академическими дипло-
мами и крупные капиталисты, объявившие за собой капитал свыше
50000 руб., оптовые торговцы, торговавшие без лавок, амбаров и лаба-
зов, судохозяева, банкиры и т. д. Шестая часть Городовой книги (Дво-
рянская книга — старинные знатные роды) состояла из почтенных ста-
рожилов города, торговцев и ремесленников, не внесенных в другие
книги.
Итак, городское общество было организовано на тех же самых нача-
лах, что и дворянское. Городовое Положение вполне аналогично с Жа-
лованной грамотой дворянству. Аналогию можно подметить и в опреде-
лении личных прав и привилегий горожан. Мещанское звание, как
и дворянское, наследственно, — гласит Положение, оно передается
жене и детям. Мещанин без суда не может быть лишен доброго имени,
жизни и имения и судится мещанским судом. Своим благоприобретен-
ным имением он может распоряжаться по своему усмотрению, а наслед-
ственным — по закону; мещанин может заводить по желанию торговлю
и промыслы без особого на то разрешения. За обиду, учиненную меща-
нину словом, ему полагалось бесчестье, т. е. денежный штраф, величина
которого должна равняться количеству податей, платимых мещанином
в год; за обиду его жены бесчестье полагалось вдвое больше, за обиду его
мальчиков бесчестье вполовину, а за обиду девочек — в 4 раза больше.
Таковы были общие права всех городовых обывателей, людей среднего
рода, или мещан в широком смысле слова.
Затем были определены специальные частные права различных раз-
рядов городских обывателей. Именитые граждане, купцы 1-й и 2-й гиль-
дии, освобождались от телесных наказаний, а также от подушной пода-
ти; вместо поставки рекрутов они имели права вносить деньги. Имени-
тые граждане имели право устраивать заводы, иметь загородные сады,
дворы и пр., торговать оптом и в розницу внутри городов и в уездах. По-
садским людям дано было право содержать дворы, лавки, торговать по
мелочам, брать подряды и т. д. Иностранным гостям гарантировалось
свободное отправление своей веры и право отъезда за границу, обуслов-
ленное только своевременным заявлением магистрату, уплатой долгов
и трехлетней подати.
Таким образом, городовому сословию даются чуть ли не все те права,
которые получили дворяне (кроме главным образом права иметь кре-
постных), но не в равной мере всем разрядам. Так, например, освобо-
ждены от телесных наказаний были только именитые граждане и купцы
1-й и 2-й гильдии, от подушной подати они же и еще купцы 3-й гильдии
и т. д. Жалованная грамота городам императрицы Екатерины II дала
728
Русская история XVII-XVIII вв.
внутреннюю организацию отдельным разрядам городского населения —
купцам, ремесленникам и посадским людям.
Во главе купеческой и посадской (то есть мещанской) организации
стояли особые старшины, на обязанности которых было созывать собра-
ния, вести соответственные части городской обывательской книги, и т. д.
Но надо сказать, что Екатерина мельком затронула купеческую и по-
садскую организацию, а с особой заботливостью и вниманием останови-
лась на организации ремесленных цехов, и поэтому ее Городовое Поло-
жение вышло чем-то странным, т. к. большая часть статей относится
к организации цехов. Это объясняется тем, что Городовое Положение
было опубликовано не в отделанном виде, а скорее представляло собой
черновой набросок. Ввиду того что в курсах русской истории приходится
очень редко останавливаться на организации ремесленного класса, я бо-
лее подробно изложу вам ту часть Жалованной грамоты, которая каса-
лась ремесленников.
По Положению Екатерины, во всех городах, в которых было более
5 мастеров известной специальности, должны были учреждаться реме-
сленные управы. Разделение цехов по специальностям производилось
городовым магистратом или городской ратушей. Каждый цех получал от
магистрата «ремесленное положение», свой значок, цеховую печать,
а также весы, меры, пробу и пр. предметы, которые употреблялись при
ремесленной экспертизе. Все эти принадлежности вместе с цеховой каз-
ной хранились там, где предполагались собрания цеха. Все мастера, запи-
санные в данный цех, собирались ежегодно для выбора цехового или
управного старшины и двух товарищей. Управный старшина являлся гла-
вой внутреннего управления цехом; он заседал в городской думе и пред-
ставлял сведения о нуждах цеха; к нему же подавались жалобы на реме-
сленников. Цеховой старшина должен был следить, чтобы мастера рабо-
тали чисто и добросовестно и чтобы изготовляемые ими продукты
соответствовали определенному весу и общим предписаниям касательно
того или иного дела. В случае жалобы на недобросовестное исполнение
заказа он должен был производить экспертизу и чинить взыскание с ви-
новного, причем не только в пользу потерпевшего, но и в пользу цеховой
казны. Затем рассматривал жалобы на неумеренно запрашиваемые цены
и на неисправное выполнение заказов. Кроме того, цеховой старшина
разбирал исковые дела на сумму не свыше 25 руб. Он же с товарищами
заведовал цеховой казной, которая составлялась из добровольных взно-
сов мастеров и из штрафных денег. Расходовать ремесленную казну
управный старшина мог только с согласия цеха; каждый месяц собрание
цеха определяло ссуды заболевшим или обнищавшим ремесленникам.
729
М.К, Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в,
В непосредственном ведении управного старшины и его товарищей
наводились ремесленники или мастеровые, которым позволялось иметь
учеников. Ученики отдавались для обучения мастеру на срок от трех до
пяти лет, причем условия приема записывались в особую книгу у управ-
ного старшины в присутствии двух свидетелей. При записи с родителей
ученика брали в ремесленную казну взнос не свыше 5 руб. Ученики
должны были быть послушными, прилежными, верными и почтитель-
ными к хозяевам, а мастер должен был обходиться с ними кротко, спра-
ведливо и человеколюбиво, без причины не наказывать учеников и охот-
но учить их своему мастерству; на суровое обращение мастера можно
было жаловаться управному старшине, который имел право подвергнуть
его штрафу в пользу ремесленной казны. Мастер не должен был прого-
нять учеников, а если для этого были законные причины, должен сооб-
щить о них старшине и его товарищам. По окончании срока ученья мас-
тер выдавал ученику свидетельство на звание подмастерья, с которым
последний мог или остаться у своего хозяина, или поступить к другому
мастеру. Ранее договорного срока ни мастер не мог прогнать ученика, ни
ученик уйти от мастера.
Для того чтобы уничтожить конкуренцию между мастерами, Реме-
сленное Положение устанавливало, что плата подмастерьям не может
быть индивидуальной, а определяется ремесленным сходом. Подмасте-
рье, прослуживший не менее трех лет, мог стать мастером, для чего дол-
жен был представить управному старшине удостоверение от своего мас-
тера о знании ремесла и образчик своей работы. Для оценки этого образ-
ца управный старшина и его товарищи приглашали трех младших
мастеров. Эти три мастера оценивали работу, а затем ищущему звания
мастера давали «урок», производили экзамен в знании ремесла. Если
урок был выполнен надлежащим образом, подмастерье делался масте-
ром и получал аттестат на право производства самостоятельных реме-
сленных работ.
Конечно, между подмастерьями и учениками, с одной стороны,
и мастерами — с другой, могли происходить всяческие недоразумения.
Эти недоразумения решались в цеховой управе, в присутствии предста-
вителей от подмастерьев — для гарантии полной справедливости.
Такова была внутренняя организация цехов, которую создало Горо-
довое Положение Екатерины II. Эта организация оказалась очень живу-
чей и в несколько измененном виде действует и по сие время, причем
последующее законодательство представляет, пожалуй, шаг назад.
Нелишне отметить, как законодательство Екатерины регулировало
рабочее время. Оно устанавливает для ремесленников 6 рабочих дней
730
Русская история XVII-XVIII вв.
в неделю; в воскресенья и праздничные дни работ не было. Работы начи-
нались с 6 часов утра и продолжались до 6 часов вечера, исключая полча-
са на завтрак и полтора часа на обед. Таким образом, Положение уста-
навливало 10-часовой рабочий день. За прогулы Положение определяет
взыскивать с гуляк пеню. Пеня по Положению назначается даже за про-
гул ночи, т. к. это ослабляет работоспособность ремесленника на буду-
щий день.
Все цехи города ежегодно собирались вместе и выбирали ремеслен-
ного голову, который утверждался городским магистратом. Этот реме-
сленный голова заседал в Шестигласной Думе и докладывал там «о ну-
ждах и недостатках» цехов. Кроме того, ремесленный голова разрешал
все столкновения между цехами, которые могли возникнуть у них из-за
вторжения в чужую специальность. В состав его юрисдикции входили
и споры между должностными лицами и членами одного и того же
цеха. Без дозволения ремесленного головы никого нельзя было выг-
нать из цеха. Он также приводил к присяге управного старшину и его
товарищей.
Мастерам-иноверцам разрешалось свободно строить церкви; като-
лики и католическое духовенство подчинялись могилевскому епископу,
а лица Аугсбургского вероисповедания подчинялись консисториям, ко-
торые учреждены были по губернским городам и состояли из духовных
и светских заседателей. Консисториям предоставлено было право блю-
сти церковный порядок и учреждать школы для подготовки пасторов.
Гражданские права иноземных гостей обеспечивались тем, что там, где
их было 500 и более иностранцев, им разрешалось к наличному числу
бургомистров и ратманов из русских людей прибавлять одного своего
и вести делопроизводство на русском и иностранном языках; это же пра-
вило применялось и к цехам.
Такова была внутренняя организация отдельных разрядов городско-
го населения. Но, кроме частных организаций, была общая городская
организация, объединявшая всех членов городского общества в самоу-
правлении.
До Екатерины управление городами находилось в руках магистратов
и ратуш. Хотя это и были выборные сословные учреждения, но по роду
и значению своей деятельности были скорее органами государственной
власти, чем органами местного самоуправления. Ведь главной обязан-
ностью магистратов и ратуш были суд над горожанами и раскладка пода-
тей и повинностей, налагавшихся центральным правительством. Эти
учреждения, несмотря на иностранные названия, были прямыми про-
должателями старых посадских органов Московского государства.
731
М.К. Любований. Русская история от древности до конца XVIII в.
Правда, на магистрате лежали заботы о внешнем благочинии и о вну-
треннем благоустройстве, но эти полицейские функции не получили
развития. Прежде всего полиция благочиния находилась в ведении осо-
бого должностного лица — полицмейстера в больших городах и город-
ничего в более мелких. Полиция благоустройства и благосостояния (по-
стройка школ, сиротских домов, госпиталей) оставалась большей частью
на бумаге, была литературным украшением магистратских регламентов;
когда же некоторые города на самом деле стали заводить школы, то их
деятельность сузилась и стала заключаться только в доставлении денег,
а действительное заведование перешло в руки государственной власти.
Таким образом, и петровские магистраты, и ратуши не были органами
городского самоуправления, а скорее местными исполнительными ор-
ганами центральной власти.
Екатерина и задумала изменить этот порядок и создать такое учре-
ждение, которое главным образом радело бы о пользах и нуждах горо-
да, не было бы органом государственной власти, а было бы органом
городского самоуправления в собственном смысле. Не отнимая от ма-
гистрата административных и судебных функций, не лишая их сослов-
ного характера, Екатерина рядом с ним и в подчиненном отношении
учредила городскую Думу, причем Дума стала каким-то вспомогатель-
ным органом.
Городская общая Дума состояла из городского головы и из гласных
от каждого из 6 разрядов городского населения; при этом гласные от од-
ного разряда составляли в общем собрании один голос, т. е. все вопросы
предварительно должны были обсуждаться в пределах каждого сосло-
вия, а затем уже их решение представлялось одним голосом при общем
решении. Эти гласные выбирались следующим образом; т. к. настоящих
городских обывателей было много, то они выбирали по одному гласному
от каждой части города; гильдии выбирали по одному гласному от ка-
ждой гильдии, цехи по одному гласному от каждого цеха, иностранные
и иногородние гости выбирали по одному от каждого народа, именитые
граждане по одному человеку от каждого звания, если в этом звании не
менее 5 человек; посадские люди выбирали по гласному от каждой части
города.
Общая городская Дума собиралась раз в три года, а кроме того, мо-
гли происходить экстренные собрания, когда того требовали дела. Засе-
дания происходили в доме городского общества.
Для ведения текущих дел городская Дума избирала из своей среды
Шестигласную Думу, в состав которой входило по одному гласному от
каждого разряда населения, всего 6 гласных, под председательством го-
732
Русская история XVII—XVIII вв.
родского головы (это учреждение и соответствует нынешней городской
управе). .
Что касается ведомства городской Думы, то по Городовому Положе-
нию оно было определено так: Дума должна была «доставлять жителям
города нужное пособие к их прокормлению и содержанию», т. е. на Думу
возлагалось прежде всего попечение о народном продовольствии. Затем
она должна была заботиться об охране города от ссор и тяжб с соседними
городами и селениями, а также хранить мир и согласие между жителями
города, поощрять привоз в город и продажу всего того, что может служить
к благу и выгодам жителей, наблюдать за прочностью городских зданий,
заботиться о постройке и хорошем содержании пристаней, площадей, ам-
баров и т. п., о приращении доходов на пользу города, разрушать недоуме-
ния по ремеслам и гильдиям и наблюдать, чтобы Городовое Положение
и Ремесленное Положение были повсюду точно соблюдаемы (последние
функции были приписаны и магистрату; как разрешить возникающее не-
доумение, сказать трудно. Городовое Положение вообще часто дает пищу
для недоумений и вопросов). Городской Думе строго запрещалось вмеши-
ваться в судебные дела между жителями города, решение которых предо-
ставлено было особым судебным учреждениям. Городской магистрат дол-
жен был выполнять все законные требования городской Думы.
Возлагая на городскую Думу такие широкие обязанности, Городовое
Положение должно было позаботиться и о материальных средствах, ко-
торые давали бы ей возможность выполнять свои функции. Городская
Дума получала: 1)2% таможенных сборов с привозных товаров (в тех го-
родах, где были таможни, преимущественно портовых), 2) 1% с доходов
от казенной продажи питья, 3) арендную плату с городских имуществ
и угодий (у города могли быть мельницы, лавки, ряды и т. п.), 4) штраф-
ные деньги с местных жителей (которые поступали в Приказ обществен-
ного призрения и шли на содержание школ, больниц и т. п.), и, наконец,
5) все выморочные имущества отходили к городу. Эти доходы шли на
содержание магистрата и других должностных лиц, затем на содержание
городской школы и различных учреждений ведомства Приказа общест-
венного призрения, на постройку и ремонт городских зданий и т. п. Ни
на что иное городская Дума не имела права расходовать свои средства.
Если по городу предстоял какой-либо расход, то Дума должна предста-
вить о нем губернатору и ждать его разрешения. Губернатору же должны
представляться отчеты о доходах и расходах города. Это были старые пе-
режитки административной опеки.
Мы не будем касаться вопроса о том, в какой мере все эти предложе-
ния Екатерины вошли в жизнь, но можно заранее сказать, что они не
733
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
могли осуществиться. Задача будущего исследователя — проследить мо-
мент проведения в жизнь Городового Положения.
Как бы то ни было, надо сказать, что Городовое Положение Екате-
рины является провозвестником развития общественного самоуправ-
ления в современном смысле этого слова. Впервые на Руси создава-
лась такая организация, в которую входили все классы общества. Ранее
общественные органы были созданы для удовлетворения казенных
интересов, для платежа государственных податей, несения государст-
венных повинностей, для наилучшего отправления правосудия и т. д.;
интересы общества были налицо и ранее, но они имелись в виду лишь
постольку, поскольку это было в интересах государства; в Городовом
Положении Екатерина впервые отступила от старых начал самоуправ-
ления и создала всесословное городское общество, которое заботилось
о городе как о торгово-промышленном и культурном центре. Городо-
вое Положение Екатерины является начальным звеном в цепи тех уч-
реждений, которые создала новая русская история. При рассмотрении
Городового Положения естественным является вопрос: в какой мере
Екатерина в данном случае находилась в зависимости от указаний,
шедших от общества? Тут заранее надо сказать, что при начертании
Городового Положения Екатерина действовала более самостоятельно,
чем при издании Жалованной грамоты дворянству. Я только что гово-
рил, что Екатерина объединила в городе все сословия без исключения,
в том числе и дворян: а наказы от городов предлагали объединить «по
старине» только один торговый класс, «купеческим правом должны
пользоваться только купцы» — вот основное требование торгово-про-
мышленного класса. Тенденция сделать город купеческим и мещан-
ским живет еще до сих пор, а тогда проявлялась с особенной силой.
Как и дворяне, купцы желали замкнуться и поэтому предлагали, что-
бы купцам и цеховым был запрещен выход в другие чины, чтобы ку-
печеские вдовы и дочери выходили замуж за людей других сословий,
не иначе как продав свою недвижимость (дома, лавки и т. п.), и чтобы
право заниматься торговлей, ремеслом и промыслами было предостав-
лено лишь купцам и ремесленникам. Екатерина не исполнила ниче-
го из этих пожеланий. Наказы предлагали организовать и городское
управление на чисто сословных началах. По мнению наказов, во главе
управления должны были стоять магистрат и Ратуша, сплошь состояв-
шие из купцов. Только два столичных наказа (от Москвы и Петербурга)
предлагали, чтобы ‘/3 ратманов избиралась из дворян, живущих в горо-
де. Административная компетенция магистрата, по наказам, должна
была простираться на все население, в городе должны были господст-
734
Русская история XVII-XVIII вв.
вовать купцы. Екатерина оставила сословный суд, а все остальное пе-
редала в ведение всесословной Думы.
Но было бы ошибкой думать, что Екатерина ни в чем не послуша-
лась купцов и мещан. Все наказы просили отвести для городов выгоны,
сенные покосы, леса и пахотные земли. Екатерина пошла навстречу
этим просьбам, и в своей «Грамоте» утвердила права собственности го-
родов на просимые ими угодья, отведенные по межевой инструкции.
Наказы хлопочут об отмене телесного наказания для купцов: Екатерина
удовлетворила до известной степени и это желание, освободив от телес-
ного наказания именитых граждан и купцов 1-й и 2-й гильдии: осталь-
ным было гарантировано, что они не могут потерять имения иначе как
по суду. Наказы просили освободить горожан от казенных служб и от
постойной, почтовой и других повинностей, а рекрутскую повинность
просили заменить денежной. И в этом случае Екатерина пошла навстре-
чу желаниям горожан: именитые граждане и купцы 1-й и 2-й гильдии
были освобождены отличных служб и посылок, от командировок в каз-
начейство для счета денег, для сбора кабацких денег и т. п. Жалованная
грамота освобождала дома некоторых граждан от постойной повинно-
сти, а для купцов рекрутскую повинность заменила денежной.
В различных городских наказах встречались требования организа-
ции цехов. Например, Ярославский наказ просил, чтобы заниматься ре-
меслом позволено было исключительно в цехах. Екатерина с особенной
полнотой и обстоятельностью в своей Жалованной грамоте удовлетво-
рила это желание. Наказы требовали также устройства ярмарок, банков
и банкирских контор. 26-я статья Жалованной грамоты гласит: «учре-
дить в городе одну ярмарку или более, смотря по обстоятельствам и по-
требности, и для сего определить время и отвести место, куда иногород-
ние люди могут свои товары привозить и продавать их, а непроданные
свободно увозить за город». 158-я статья позволяла горожанам из остат-
ков капитала устраивать банки.
Итак, даже в свободно составленное Екатериной Городовое Положе-
ние вошло много пожеланий, выраженных в Комиссии для сочинения
проекта нового Уложения. И в данном случае деятельность Комиссии не
прошла бесследно, хотя Екатерина воспользовалась ее указаниями и не
в таком размере, как для «Губернских учреждений» 1775 г. и для Жало-
ванной грамоты дворянству 1785 г.
Крестьянский вопрос в царствование Екатерины II
Одновременно с жалованными грамотами дворянству и городам им-
ператрица Екатерина имела в виду выдать жалованную грамоту кре-
735
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
стьянскому сословию, разумея под ним свободных государственных
крестьян. Но это намерение императрицы не было осуществлено, как не
было осуществлено и другое ее намерение, более радикальное, — наме-
рение уничтожить крепостное право. Вопрос о крепостном праве встал
на очередь в царствование Екатерины II и подвергся разностороннему
обсуждению и критике; было высказано много способов уничтожения
крепостного права. Некоторые из них были осуществлены, но только
в царствование Александра II, а во второй половине XVIII в. вопрос об
уничтожении крепостного права так и остался в стадии обсуждения. На
этом вопросе я и остановлю ваше внимание.
Прежде всего необходимо ясно себе представить, каково было поло-
жение владельческих крестьян к моменту вступления на престол импе-
ратрицы Екатерины И.
Владельческие крестьяне во второй половине XVII в.
В нашей исторической литературе раньше утверждали, что крепост-
ное право обязано своим происхождением XVIII в., но более вниматель-
ные изыскания последнего времени выяснили, что крепостное право
в основных чертах было продуктом московской истории, что уже во вто-
рой половине XVII в. были налицо все элементы, из которых слагается
понятие крепостного права. Уже к концу XVII в. крестьяне приравнялись
к холопам, за редкими исключениями они потеряли свою свободу и были
крепостными людьми. Но если крестьяне потеряли личную свободу, вла-
дельцы пользовались правом переводить крестьян из одного имения
в другое, продавать их, дарить и менять. Продажа крестьян в нача-
ле XVIII в. практиковалась в таких громадных размерах, что возмущала
Петра, которого никоим образом нельзя заподозрить в сентиментально-
сти. «Обычай есть в России, — гласил указ 1721 г., — что крестьян прода-
ют, как скотов, чего во всем свете не водится». Ни имущественные, ни
личные права крестьян не были ограждены законом; никакой закон не
обязывал помещиков наделять своих крестьян участками земли, и хотя
крестьяне владели пахотными жеребьями, но помещик мог распоряжать-
ся крестьянскими наделами по своему усмотрению.
Платежи и повинности крестьян в пользу помещиков регулирова-
лись исключительно обычаем и доброй волей землевладельцев. Крестья-
не фактически владели и распоряжались движимым имуществом, вхо-
дили в известные обязательства, которые защищались законом, но наря-
ду с этим закон признавал право владения на это движимое имущество
за помещиками (если имение помещика продавалось с торгов и выру-
ченная сумма не покрывала долгов, продавали имущество крестьян).
736
Русская история XVII—XVIII вв.
В области личных прав крестьян необходимо отметить вмешательство
помещичьей власти в их семейную жизнь. Помещики женили и выдава-
ли замуж своих крепостных, руководясь соображениями заводчиков ры-
систых лошадей и породистых овец. Помещики судили своих крестьян
и наказывали их по своему усмотрению. На боярском дворе уже в XVII в.
появились тюрьмы, батоги, кандалы и кнут. Закон предписывал, чтобы
помещики не убивали своих крестьян, но не определял взыскания за на-
рушение предписания. Значит, все те черты, которые характеризуют
крепостное право, были налицо в конце XVII в.
Владельческие крестьяне в первой половине XVIII в.
Все эти права помещиков над крепостными, все ограничения личных
и имущественных прав владельческих крестьян в первой половине XVIII в.
еще более выявились и определились. Первая половинаXVIII в. является
только простым продолжением процесса второй половины XVII в. Торгов-
ля крестьянами в розницу все более и более развивалась. Петр предпринял
было меры к уничтожению этого зла, запретив продавать крепостных в оди-
ночку, а не целыми селениями, но это так и осталось распоряжением, не
войдя в жизнь. Зато другим распоряжением Петр содействовал развитию
работорговли. В 1717 и 1720 гг. он позволил людям всяких чинов, кроме
шляхетства, покупать людей для поставки вместо себя в рекруты. Естест-
венно, что бедные помещики с нетерпением дожидались времени, когда
подрастет какой-нибудь молодец, чтобы продать его купцу для поставки
в рекруты. По части обеспечения крестьянского имущества законодатель-
ство первой половины XVIII в. не выработало решительно никаких кон-
кретных норм, предоставляя и туг дело обычаю и доброй воле землевла-
дельцев. Закон только требовал, чтобы помещики кормили своих крестьян
в голодные годы, не допускали их до нищеты и не отпускали на волю бед-
ных, больных, увечных и старых. Но и это не исполнялось помещиками,
а местные власти нисколько не склонны были обращать на это внимание.
Закон Петра рекомендовал отдавать в опеку тех помещиков, которые бесче-
ловечно обращаются со своими крепостными; но ведь отдача в опеку зави-
села от местных властей, а местные власти, связанные родством и сослов-
ными интересами с помещиками, не могли действовать по точному смыслу
закона. Таким образом, все благие пожелания правительства оставались
только на бумаге. Крестьянские платежи и повинности в первой полови-
не XVIII в. по мере развития роскоши помещичьей жизни все более и более
увеличивались, и крестьянская нужда все более и более возрастала. Само
правительство в одном из своих указов жаловалось, что работа крепостных
крестьян на помещиков отнимает у них все время, так что они не могут пла-
737
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
тить податей и добывать себе пропитание. О том же самом свидетельствуют
и иностранцы. Леди Рондо, под впечатлением поездки из Петербурга в Мо-
скву, сообщала, что она встретила народ очень учтивый, но вследствие не-
померной работы и бедности потерявший образ человеческий.
В первой половине XVIII в. все больше и больше утверждалось
воззрение, что крепостной труд и его плоды — собственность по-
мещиков, обложенная налогом в пользу государства. В силу этого
взгляда целый ряд указов ограничил право крестьян в области труда
и промышленности. Указом 1717 г. крестьяне лишены были права ухо-
дить на промыслы без разрешения помещика; указ 1731 г. запретил
крестьянам вступать в откупа; указ 1761 г. запретил крестьянам обя-
зываться векселями и заемными письмами. Дело дошло даже до того,
что при восшествии на престол Елизаветы крепостные крестьяне не
были допущены к присяге, чем признано было, что они не государ-
ственные подданные, а состоят в подданстве у помещиков, которые
являются непосредственными их господами. Власть помещиков над
крепостными была более власти самого государства, т. к. простиралась
даже в сферу семейных отношений. Помещики разделяли родителей
с детьми, устраивали по своему усмотрению браки, при выходе замуж
за пределы вотчины требовали выводные или отпускные грамоты, а за
выведенную невесту взимали плату от 10 до 20 руб. Как и в XVII в., по-
мещики судили своих крепостных крестьян и наказывали их по собст-
венному усмотрению, доходя иногда до ужасающих примеров жесто-
кости. В этом отношении темную память оставила по себе известная
Салтычиха, которая замучила до смерти около 100 человек, преиму-
щественно женщин — за плохую стирку белья. К обычным наказани-
ям — битью кнутом, батогами и розгами — в XVIII в. присоединилось
еще право помещиков ссылать крепостных в Сибирь. Указом 1760 г.
помещикам было предоставлено право ссылать своих крестьян с се-
мействами в зачет рекрутов в Сибирь, «понеже в Сибирской губернии
к поселению удобные места имеются». Вот общий очерк положения
крестьян в первой половине XVIII в., их состояние в момент вступле-
ния на престол императрицы Екатерины II.
Взгляды Екатерины на крестьянский вопрос и ее политика
в первые годы по вступлении на престол
Как ни тяжело было положение крестьян, однако до Екатерины II,
если не считать мечты Голицына, совершенно не возникало вопроса об
отмене крепостного права. Пока существовала обязательная служба дво-
рян, крепостное право оправдывалось в глазах правительства и дворян-
738
Русская история XVII-XVIII вв.
ства и даже самих крестьян. Помещики были царскими слугами, и кре-
стьяне обязаны были их содержать.
Вопрос о законности существования крепостного права выдвинут
был во второй половине XVIII в. Он встал на очередь как по внутренним
побуждениям либеральной государыни, так и по требованиям жизни.
Еще в бытность великой княгиней, как видно из заметок, Екатерина
думала об отмене крепостного права. Она писала: «Противно христиан-
ской вере и справедливости делать невольниками людей; они все роди-
лись свободными». Уже в то время Екатерина прониклась философской
идеей естественного права, которую исповедовала французская просве-
тительная литература XVIII в. Она думала, что можно постепенно унич-
тожить крепостное право, и мечтала в этих целях издать закон, который
определял бы, что при передаче имения из одних рук в другие крестьяне
освобождались от крепостной зависимости. Таким путем она надеялась
уничтожить крепостное право в 100 лет.
Действительность заставила Екатерину идти другим путем. Манифе-
стом 18 февраля 1762 г. ее супруг, Петр III, освободил дворян от обяза-
тельной службы. Логика вещей требовала упразднить крепостное право
и дать жалованную грамоту крестьянству. И действительно, после
18 февраля 1762 г. крестьяне и для себя стали ждать такого манифеста,
а когда их ожидания не оправдались, среди них появились слухи, что по-
мещики скрыли от крестьян этот государев манифест; крестьяне стали
волноваться. Волнения произошли в Тверском и Клинском уездах. Тогда
Петр III 19 июня издал манифест, в котором опровергал «ложно рассеи-
ваемые от непотребных людей слухи» и заявлял, что он «намерен поме-
щиков в их владении нерушимо сохранять, а крестьян в должном пови-
новении им содержать».
Через 10 дней после этого манифеста вступила на престол Екатери-
на II, и вступила революционным путем, при помощи гвардии, т. е. выс-
шего слоя дворянства. Что же ей оставалось делать в таких условиях, как
не подтвердить только манифест своего супруга? И действительно, через
3—4 дня после своего восшествия на престол (3 июня) Екатерина под-
твердила манифест 19 июня.
Между тем волнения крестьян все продолжались; они увеличились
и охватили целый ряд уездов черноземных губерний и в меньшей степе-
ни — северных; Каширский, Тульский, Епифанский уезды Тульской гу-
бернии, Волоколамский уезд, Галицкий — Костромской губернии и дру-
гие. Екатерина ответила на крестьянские волнения карательной экспе-
дицией князей Вяземского и Бибикова, а затем 8 октября издала новый
указ «о пребывании крестьян под властью помещиков». Этот указ велено
739
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
было читать в церквах по всем воскресным и праздничным дням. Под
впечатлением крестьянских волнений Екатерина вскоре же по вступле-
нии на престол, в 1765 г., издала указ, которым предоставила помещикам
право ссылать своих крепостных на каторгу «за предерзостное состоя-
ние» на какое угодно время, с правом брать их обратно. Так, следова-
тельно, крепостное право не только не было отменено, но было подтвер-
ждено и словом и делом и даже расширено в своем объеме. Елизавета
предоставила помещикам право ссылать своих крестьян в Сибирь на
поселение, а Екатерина позволила отправлять их на каторжные работы.
Помимо этого указа, характерен еще указ 1767 г., которым запрещено
было владельческим крестьянам подавать жалобы на высочайшее имя,
под страхом ссылки в Нерчинск на каторжные работы. Этот указ был
ответом на ту массу челобитных, которые были поданы Екатерине во
время ее путешествия по России.
Но было бы ошибкой думать, что изданием этих указов Екатерина
ограничилась в разрешении поставленного ей жизнью крестьянского
вопроса. Эти указы были изданы благодаря сложившимся обстоятельст-
вам, по требованию минуты, но Екатерина не отступила еще от своего
прежнего воззрения, не перестала думать об изменении положения кре-
стьян, она только дала своим планам другое направление. Суровая рус-
ская действительность показывала ей, что нельзя задаваться планом об
освобождении крестьян, а можно только думать об улучшении их поло-
жения, об ограждении их от произвола и насилия владельцев. Другими
словами, вопрос об эмансипации крестьян у Екатерины заменился во-
просом об улучшении их положения. В сущности, и в XIX в. крестьян-
ский вопрос прошел такой же путь; ведь и тогда был поставлен вопрос
только об улучшении быта помещичьих крестьян, но результаты в том
и другом случае получились различные, т. к. за 100 лет жизнь многому
научила и многое показала.
Как же Екатерина приступила к разрешению крестьянского вопро-
са? Она следовала двумя путями; во первых, вызвала общественное об-
суждение этого вопроса и, во вторых, поставила этот вопрос в комиссии
для составления нового Уложения, наметив в своем наказе основания
для его решения.
Обсуждение крестьянского вопроса в Вольном экономическом
обществе
В конце 1765 г. Екатерина обратилась в недавно открытое Вольное
экономическое общество с письмом, в котором говорила, что «многие
разумные авторы поставляют и самые опыты доказывают, что не может
740
Русская история XVII-XVIII вв.
быть там ни искусного рукоделия, ни твердо основанной торговли там,
где земледелие в уничижении или нерачительно производится, что зем-
ледельчество не может процветать там, где земледелец не имеет ничего
собственного. Поставляя сии правила за неоспоримые, — продолжала
императрица, — остались мне просить вас решить, в чем состоит или
состоять должно для твердого распространения земледельчества име-
ние и наследие хлебопашцев?» Из этого рассуждения видно, что Екате-
рина хорошо была знакома с сочинениями физиократов, которые
источником народного благосостояния считали земледелие. Земледе-
лие — основной промысел народа, от которого зависит и фабрично-за-
водская, и торговая промышленность, но земледелие не может процве-
тать там, где земледелец не имеет собственности. Екатерина и спраши-
вала Вольное экономическое общество, в чем должна состоять эта
собственность.
Письмо Екатерины было подписано только двумя буквами — И. Е.
(императрица Екатерина), а потому общество, думая, что это дело како-
го-либо досужего человека, не обратило на него никакого внимания
и вспомнило о нем только по получении второго письма, когда это неиз-
вестное И. Е., кроме того, прислало ящик с сотней червонцев и просило
употребить присланные деньги на премию за лучшее сочинение, напи-
санное на тему «В чем состоит собственность земледельца, в земле ли
его, которую он обрабатывает, или в движимости, и какое он право на то
или другое для пользы общенародной иметь может». Такая тема для нас
теперь совершенно бессмысленна, но тогда она имела смысл, если под
земледельцами понимать тогдашних крестьян. Вольное экономическое
общество и поняло эту тему в таком именно смысле. Исполняя волю
жертвователя, общество, обещая награду в 100 червонцев и медаль в 25
червонцев, объявило на соискание премии сочинение на такую тему:
«Что полезнее для общества — чтоб крестьянин имел в собственности
землю или только движимое имение и сколь далеко его права на то или
другое имение простираться должны?»
Екатерина имела слабость порисоваться и прислала письмо в Воль-
ное экономическое общество, на этот раз подписанное полным име-
нем, в котором говорила, что, узнав о полезном начинании неизвестно-
го автора, она посылает 1000 червонцев и просит увеличить награды за
сочинения.
Предлагая Вольному экономическому обществу вопрос о крестьян-
ской собственности на имущество, Екатерина желала получить только
детали, подробности, а самый вопрос принципиально был уже ею ре-
шен в положительном смысле. В то время как раз Екатерина составляла
741
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Наказ, в котором сделала некоторые замечания относительно крепост-
ного права. В нем Екатерина писала, что «законы могут учредить нечто
полезное для собственного рабов имущества». Между прочим, в Наказе
Екатерина доказывала необходимость для земледельца иметь свою соб-
ственную землю, и доказывала тем, что не может земледелие процветать
там, где земледелец лишен собственности. «Сие основано на правиле
весьма простом: всякий человек имеет более попечения о своем собст-
венном, нежели о том, чего опасаться может, что другой у него отымет».
В первоначальной редакции Наказа необходимость гарантировать кре-
стьянам их имущественные права мотивировалась тем, что им нужно
накопить известный достаток для выкупа себя; цену выкупа Екатерина
полагала определить законом. Приближенные Екатерины, как вы знае-
те, вычеркнули из Наказа все те места, в которых говорилось о возмож-
ности ослабления или отмены крепостного права, и с высоты политиче-
ской и философской мысли Екатерине пришлось сойти на низы рус-
ской действительности, над которой она и стала работать. Екатерина
считала своей обязанностью издать гражданские законы, регулирую-
щие русское крепостное право. «Русское крепостное, право, — писала
она, — есть смешение покорности личной с покорностью существен-
ной, т. е. холопства с крепостным правом: сие смешение опасно, и над-
лежит, чтобы законы предотвратили его». Кроме законов о собственно-
сти крестьян, Екатерина предполагала издать законы, регулирующие
помещичьи поборы с крепостных. «Кажется, — писала она, — что не-
возможным способом увеличивают хозяева свои доходы, облагая обро-
ком своих крестьян по рублю, по 2, по 3 и даже по 5 с души, несмотря на
то, как достаются сии деньги. Вельми было бы нужно предписать, что-
бы оброк полагался сообразно с земледелием». Затем в Наказе Екатери-
на возмущается таким проявлением помещичьей власти, как обычай
помещиков насильно женить своих «подданных». «Петр велел отдавать
под опеку не только безумных, но и мучающих своих подданных, — пи-
сала Екатерина, — по первой статье сего указа чинится исполнение,
а последняя для чего без действа осталася, неизвестно».
Имея такие взгляды на крепостное право, Екатерина и предложила
высказаться по этому вопросу специалистам и депутатам комиссии. От
первых она ожидала теоретических рассуждений, а от вторых — практи-
ческих законов, охраняющих крестьян от помещичьего произвола.
Теперь нам и предстоит рассмотреть ответы тех и других на вопросы
государыни.
К 22 апреля 1766 г. Вольное экономическое общество получило 162
трактата, из которых 7 было на русском языке, 129 — на немецком, 21 —
742
Русская история XVII-XVIII вв.
на французском, 3 — на латинском, 1 — на голландском и 1 — на швед-
ском языке. Сочинения поступали со всех концов Европы — из Герма-
нии, Франции, Италии и Польши. По мере поступления сочинения
прочитывались особыми комиссиями, а одобренные выслушивались на
общем собрании. Лучшие из них поступали на конкурс. Таких лучших
сочинений одобрено было 15. Для выбора из них был организован осо-
бый комитет. Этот комитет, рассмотрев представленные работы, прису-
дил премию сочинению под девизом «in favorem omnia jura clamat, mais
est modus in rebus»1. Автором этого сочинения оказался Беарде-де-Лабей
(Beard’e de ГАЬауе), доктор прав в Аахене. Что касается остальных сочи-
нений, то четырем из них — сочинению русского радикала Поленова,
гальберштадского каноника Велльнера, лифляндца Мека и француза
Граслена, дано было одобрение. Премированные и одобренные сочине-
ния решено было напечатать, за исключением сочинения Поленова, ко-
торое содержало «многие сверх меры сильные и по здешнему состоянию
неприличные выражения».
Сочинение Беарде-де-/1абея
Рассмотрение ответов мы начнем с сочинения Беарде-де-Лабея.
«Крестьяне, — начинает автор, — корни, основание всего государст-
ва. Крестьяне уже тем приносят пользу государству, что главным обра-
зом благодаря им увеличивается народонаселение; поэтому крестьянин
должен иметь неотъемлемую собственность, чтобы он не опасался, что
детям его придется голодать, а, следовательно, и размножался бы охот-
но. Но, прежде чем давать крестьянину собственность, необходимо сде-
лать его лично свободным; вся вселенная требует от господ, чтобы они
освободили своих крестьян. Повсюду богатство и могущество государст-
ва есть прямое следствие свободы и благосостояния крестьян. Самое
лучшее средство поощрить трудолюбие крестьян — это сделать их собст-
венниками земли, которую они обрабатывают. Иметь только движимую
собственность — значит не иметь почти никакой». Вот общие рассужде-
ния Беарде-де-Лабея.
Но недаром к первой либеральной части своего девиза — «В пользу
свободы вопиют все права» — автор прибавил: «но есть мера всему». Ав-
тор во второй половине своего труда предостерегает от вредной поспеш-
ности проведения реформ: опасно спустить с цепи медведя, не приручив
его. Есть еще и другая опасность; Беарде-де-Лабей думает, что крестьяне
после освобождения предадутся праздности и будут погибать от голода,
1 Все права взывают к свободе, однако всему есть мера (лат.). — Прим. ред.
743
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
как было с вольноотпущенными неграми в Америке. Интересно, что все
эти рассуждения повторялись и впоследствии, и последние перепевы
этих рассуждений раздавались в комиссиях, действовавших при освобо-
ждении крестьян. Этот факт доказывает, как туго работала обществен-
ная мысль. «Прежде чем даровать крестьянам право собственности, —
писал Беарде-де-Лабей, — надо приготовить рабов к восприятию свобо-
ды; надо приучить их дорожить свободой, а для этого надо дать им
образование». Право собственности Беарде-де-Лабей рекомендует да-
вать исподволь, как награду за усердие и трудолюбие. «Давайте крестья-
нину собственность и свободу, — говорит он, — только, так сказать, по
мелочам. Устройте отличие между рабами; пусть усердие, заслуги будут
вознаграждены. Дайте сначала право иметь только движимое имущест-
во, а потом уже и недвижимое. Когда же умы будут достаточно подготов-
лены, можно будет разорвать цепи рабства».
Дальше либеральный автор трактата старается убедить помещиков,
что освобождение крестьян будет для них выгодно. Доходы их возрастут,
получение их сделается вернее, а кроме того, им не надо будет хлопотать
по хозяйству. «А для этого, — пишет Беарде-де-Лабей, — давайте кре-
стьянину собственность, чтобы он мог себя считать господином малень-
кого владения; вы можете тогда с полной безопасностью доверять ему
ваши фермы. Вам нечего будет опасаться, что вы не получите арендной
платы: его маленький клочок земли или, лучше сказать, привязанность,
которую он будет иметь к своему новому имению, послужит вам пору-
кой. Таким образом, богатые, осчастливив крестьян, увеличат свои соб-
ственные средства и сделают более верным получение доходов».
В интересах помещиков Беарде-де-Лабей полагал необходимым да-
вать крестьянам маленькие наделы, чтобы они принуждены были арен-
довать помещичьи земли. Это, как известно, основной мотив, который
раздавался в эпоху освобождения; многие впоследствии стояли именно
на этой точке зрения.
Таково в кратких чертах содержание сочинения Беарде-де-Лабея.
Понятно, что Беарде-де-Лабей получил премию из Вольного эконо-
мического общества, членами которого были люди либеральные, но в то
же время землевладельцы. Беарде-де-Лабей предлагал, в сущности, са-
мим помещикам решить весь крестьянский вопрос, без вмешательства со
стороны государства; по его плану, господин сам должен наблюдать за
освобождением, причем дарованию земли должно предшествовать даро-
вание личной свободы. Беарде-де-Лабей надеялся, что крестьянский во-
прос будет решен скоро, но на самом деле он откладывал решение вопро-
са в долгий ящик. Он, как рационалист, был проникнут политическим
744
Русская история XVII-XVIII вв,
оптимизмом; мужики узнают блага свободы и собственности и из глупых
и нерадивых превратятся в умных и трудолюбивых, а их владельцы, уви-
дав пользу освобождения крестьян, будут освобождать их. Беарде-де-Ла-
бей не предусматривал, что будет, если крестьяне не поймут благ свободы
и не будут стараться, а равно и помещики не поймут пользы освобожде-
ния. Как рационалист, он не ставил этого вопроса, полагая, что если что
дойдет до разума, то необходимо выльется и в поступки.
Сочинение Поленова
Никаких радикальных мер не предлагало и сочинение русского ра-
дикала Поленова. Автор начинает с теоретических доказательств необ-
ходимости для крестьян иметь право собственности «в движимом и не-
движимом имении». Необходимо, чтобы крестьяне стали зажиточными,
т. к. зажиточный охотнее вступает в брак, старательнее обрабатывает
землю, лучше платит подати и т. д. Напротив, лишение прав собственно-
сти производит печальные последствия: такие люди делаются совершен-
но нерадивыми, дурно едят и одеваются, их жизнь непродолжительна,
а потому и народонаселение России не может сильно увеличиваться.
Переходя от общих рассуждений к положению о русских крестьянах,
Поленов писал: «Я не нахожу беднейших людей, как наших крестьян,
которые, не имея ни малой от законов защиты, подвержены всевозмож-
ным, не только в рассуждении имения, но и самой жизни, обидам и пре-
терпевают беспрестанные наглости, истязания и насильства, отчего не-
отменно должны они опуститься и прийти в сие преисполненное бедст-
вий как для них самих, так и для всего общества состояние, в котором
мы их теперь действительно видим». Что же предлагает Поленов для
улучшения быта крестьян? Прежде всего - образование. Поленов ука-
зывает на образование, точно так же, как и Беарде-де-Лабей; это была
ходячая мысль, висевшая, можно сказать, в воздухе. «Напрасно некото-
рые думают, — рассуждал автор, — что лучшее средство удержать кре-
стьянина от пороков состоит в строгости, принуждении и казнях; гора-
здо действеннее тут воспитание, которое может преобразить всякого
человека, какого бы состояния он ни был». Автор предлагает завести
школы и обязать крестьян зимой посылать туда детей начиная с десяти-
летнего возраста; издать книги для обучения и чтения и поручить препо-
давание священникам и дьячкам. Он желает также, чтобы в деревнях
завели лекарей и обученных повивальных бабок.
Переходя к основному вопросу, Поленов требует, чтобы крестьянину
было предоставлено довольно земли для хлебопашества и скотоводства;
требует, чтобы помещик не мог отнять ее до тех пор, пока крестьянин
745
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
исправно будет отбывать повинности, в противном случае он может пе-
редать ее другому, но не иначе как по рассмотрению дела в суде.
Затем Поленов предлагал, чтобы крестьянину не только не дозволя-
лось продавать, дарить и закладывать свой участок, но даже и разделять
его между несколькими детьми; по смерти отца должен был владеть один
из сыновей. Торговля крепостными по одиночке должна быть совер-
шенно запрещена. Он не соглашается и на продажу целыми семьями,
а желает, чтобы крестьяне вовсе не продавались без земли. Рассматривая
вопрос о суде, автор считает необходимым, чтобы правосудие защищало
право собственности крестьян на движимое и недвижимое имущество.
Подати с крестьян должны быть точно определены. Поленов предлагает
сбирать с крестьян одну десятую часть урожая, а чтобы поощрить кре-
стьян усерднее заниматься земледелием, подати брать или хлебом, или
по оценке деньгами. Барщину Поленов предлагает ограничить одним
днем. Точное определение повинностей в пользу помещиков необходи-
мо «для прекращения грабительств и разорений»; это «немало защитит
крестьян от наглостей их помещиков, которые их без всякой пощады
и милосердия мучают, отнимая все то, что им на глаза попадется, и через
то приводят в несказанную бедность, от которой они никогда не в состо-
янии избавиться».
Поленов не оставляет без рассмотрения и вопроса о власти помещи-
ков над крепостными. Он предлагает, чтобы сельский суд состоял из ста-
росты и 3-4 выборных крестьян; они должны разбирать обиды, драки
и небольшие тяжбы. Более важные ссоры между крестьянами и несогла-
сия их с помещиками должны разбирать высшие крестьянские суды;
апелляция от этих судов должна идти в земские суды из окружных дво-
рян, с участием опытных юрисконсультов. Кроме того, Поленов предла-
гает дозволить богатым крестьянам записываться в мещанство, заплатив
помещику за каждую выведенную из деревни душу.
Резюмируя идеи Поленова, можно сказать, что он ратовал за всяче-
ские облегчения участи крестьян, но основной идеи крепостного права
не трогал. Все предложенные меры Поленов рекомендует вводить по-
степенно, ибо «многими примерами уже подтверждено, сколь далеко
в подобных случаях простирается неистовство подлого народа». Мож-
но видеть, что пожелания Поленова шли навстречу намерениям Екате-
рины.
746
Русская история XVII-XVIII вв.
Сочинения Вельнера
Теперь нам остается рассмотреть еще три сочинения по крестьянско-
му вопросу, которые в комиссии получили одобрение. Это прежде всего
сочинение гальберштадского каноника Вельнера.
Вельнер, как и Беарде-де-Лабей и Поленов, выступает поборником
крестьянской собственности на землю, но понимает собственность
в особом смысле. Прежде всего он указывает на плохое качество подне-
вольного труда и на невозможность для срочного арендатора заботиться
о прочных усовершенствованиях на своем участке. Вельнер предлагает
правительству поощрять тех помещиков, которые передадут землю
в собственность своим крестьянам.
Условия и основания передачи земли в собственность крестьянам
Вельнер не указывает и предоставляет выработать Вольному экономиче-
скому обществу, а со своей стороны предлагает издать следующий закон:
«1) крестьянин может быть лишен земли только в том случае, если он бу-
дет дурно вести себя и плохо заниматься земледелием; 2) крестьянам дает-
ся полное право производить на своих участках какие угодно улучшения,
сеять какой угодно хлеб и кормовые травы; 3) крестьяне, получившие зем-
лю в собственность, остаются в подданстве помещика и должны платить
податей вдвое более чем прежде, с условием, что раз установленные пода-
ти не будут возвышаться; 4) крестьянин, который по болезни или по ста-
рости не в состоянии более работать на своей земле, может с согласия зем-
левладельца продать ее, причем приобретший должен принять на себя
исполнение лежащих на ней повинностей; 5) на таких же условиях кре-
стьянин может завещать свою землю своим детям и родственникам».
Вот предложения, сделанные Вельнером. Если рассмотреть их более
внимательно, то можно видеть, что Вельнер проектировал отдать кре-
стьянам землю не в собственность, а в наследственное и неотъемлемое
пользование за определенные повинности; это — вечная аренда, а не
собственность, хотя сам Вельнер указывал на неотъемлемость участков,
на возможность завещать их и продавать, и называл такое владение соб-
ственностью.
Сочинение фон Мека
Много сходного в основных идеях имело и сочинение лифляндского
дворянина фон Мека, которого общество наградило за его труд медалью
в 12 червонцев. «Крепостные, — говорит он, — должны иметь собствен-
ность, но с дарованием ее не следует спешить. Если сразу уничтожить кре-
постное право, то свобода может обратиться в необузданность, крестьяне
покинут земли, которые прежде обрабатывали, и начнут бродить, ища ме-
747
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ста, где бы могли получить землю без повинностей и денежных оброков.
Поэтому нужно начинать с дарования крестьянам прав собственности на
движимое имущество и обставить это дело следующими формальностя-
ми; господин заявляет в суде, что он дозволяет лучшим крестьянам нео-
граниченно распоряжаться движимым имуществом; это заявление долж-
но быть записано в книги, и чиновники должны следить за его исполне-
нием. Когда же все или большая часть крестьян приобретут движимую
собственность, то помещик в награду лучшим и зажиточным может про-
дать участок земли, который они обрабатывают. Крестьянин, приобрет-
ший землю, будет иметь на нее полное право собственности, но на следу-
ющих условиях: его участок не может быть отделен от всего имения; кре-
стьянин не может его покинуть; за каждый такой участок господин имеет
право на известную и раз навсегда установленную работу». Таким обра-
зом, и здесь дело идет не о праве собственности, а о наследственном, га-
рантированном владении землей на известных условиях.
Сочинение Граслена
Самым радикальным из всех проектов является проект француза Гра-
слена. Путем теоретических рассуждении Граслен приходит к выводу, что
«общее благо требует, чтобы земля была собственностью единственно
и исключительно тех, кто ее обрабатывает, т. е. крестьян, но в то же время
они должны владеть только тем количеством земли, какое могут сами об-
работать, иначе они обратятся в землевладельцев-вотчинников». Таким
образом, оказывается, что то положение, которое составляет основу про-
граммы современной нам партии трудовиков, было высказано более 100
лет тому назад французом Грасленом. Переходя к современному общест-
венному строю, Граслен говорит, что если в данное время и невозможно
думать об его изменении согласно указанным принципам, то, по крайней
мере, не следует лишать крестьян права собственности на землю, т. к. это
было бы большим ущербом для общества. Конечно, крестьяне должны
иметь право и на движимое имущество.
Вот содержание сочинений, представленных в Вольное экономиче-
ское общество на тему, предложенную Екатериной, удостоенных пре-
мии и похвальных отзывов. При всем их различии в подробностях легко
заметить и общие черты. Во всех проектах признается необходимым
1) обеспечить имущественные права крестьян от произвола помещиков;
2) во всех проектах устраняется прямое вмешательство государства в ре-
шение крестьянского вопроса и 3) это решение предоставляется доброй
воле и усмотрению владельцев, долженствующих узнать свою выгоду.
Единственное, что допускают проекты по отношению государственной
748
Русская история XVII—XVIII вв.
власти, — это показывать добрый пример помещикам, но законодатель-
ное решение вопроса в существе устраняется.
Крестьянский вопрос в Комиссии для сочинения нового Уложения
А теперь мы посмотрим, что получила Екатерина от депутатов, со-
званных для составления нового Уложения, в ответ на запросы и поже-
лания, выраженные ей в Большом Наказе.
Прежде всего рассмотрим, что содержали дворянские наказы, чего
желали дворяне, прежде чем они выслушали Наказ императрицы.
Раскрываем, например, наказ дворянской Полонской пятины (Нов-
городской губернии) и читаем: «Всепокорнейше просим, дабы в сохра-
нение древнего узаконения и дворовые люди, и крестьяне в подлежащем
повиновении яко своим господам были, и о том в ныне сочиняемом
проекте нового Уложения подтвердить с таким объявлением, что узако-
ненная издревле помещицкая власть над их людьми и крестьянами не
отъемлется безатменно, как доныне была, так и впредь будет». Вот опре-
деленное и ясное пожелание, чтобы все оставалось по-старому. Обра-
тимся к другому наказу — кашинских дворян; в нем высказаны те же
требования; «чтобы крестьяне были в безотрицательном повиновении
владельцев и в полной их власти, дабы тишина и спокойствие общества
господствовали, и экономия распространялась, без чего оные существо-
вать не могут». А вот что говорили керенские дворяне: «Дворянству сво-
их людей и крестьян содержать на прежних основаниях в своей власти
и полномочии, не ограничивая их преимуществ и полномочий, ибо Рос-
сийской империи народ сравнения не имеет в качествах с европейским».
Больше всего дворяне просят о принятии мер против беглых кре-
стьян. Так, тамбовские дворяне просили наказывать беглых отдачей в ре-
круты и ссылкой на поселение и на каторжные работы с предваритель-
ным наказанием плетьми и кнутом и ходатайствовали перед правительст-
вом, чтобы смерть беглых крестьян от наказаний не ставилась помещикам
в вину. Пусторжевские дворяне во избежание побегов в Польшу просили
расположить по границе через каждые пять верст военные отряды с пуш-
ками, а по самой границе провести двойной ров и вал, «дабы помешать
людям переходить границу с телегами и скотом». Дворяне Полонской пя-
тины Новгородской губернии просили в тех же целях об укреплении гра-
ниц с Эстляндией и Финляндией и о посылке туда военных отрядов для
сыска беглых. Многие наказы говорят, что за укрывательство беглых за-
коны карают слишком слабо и требуют усиленных наказаний. Почти все
дворянские наказы стояли на той точке зрения, что владеть крестьянами
имеют право только дворяне, и просили об устранении от владения кре-
749
М.К. /Ьобавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
стьянами лиц недворянского звания. Но в этом случае дворяне разо-
шлись с желаниями других классов русского общества.
Почти все наказы, составленные торгово-промышленным классом,
выражали требование, чтобы купцам первой и второй гильдии было
дано право владеть крепостными. Наказы по-разному мотивировали
это требование. Типичной является мотивировка наказа казанского ку-
печества. Оно указывало, что купцам часто приходится отлучаться по
делам из дому, а на наймитов во время отлучек положиться нельзя. Куп-
цам нужны крепостные люди и для отправления городских полицей-
ских должностей; наконец, купцам, которые занимаются развозной
торговлей, неудобно иметь дело с наемными служащими, т. к. они, за-
брав деньги и товар, имеют обыкновение бежать, а если и живут, то чи-
нят самовольство, не смотрят за деньгами и товаром. Казанский наказ
не был одинок. Такие же требования содержались и в наказах других
городов, считавших необходимым «для распространения коммерции
и исправности торгов» дозволить покупать крепостных купцам первой
гильдии.
Синод в лице своего депутата требовал предоставить право белому
духовенству покупать себе в услужение людей, ссылаясь на то, что не са-
мому же отцу протоиерею идти пахать землю или продавать что-либо.
За купцами и духовенством потянулись мелкие землевладельцы —
недворяне.
Сибирские служилые люди, так называемые дети боярские, просили
сделать их потомственными дворянами, наделить их землей и дать право
покупать людей.
Сибирские казаки, представители Донского, Чугуевского и Уфим-
ского казацких войск, ходатайствовали, чтобы казацкому старшине до-
зволено было покупать дворовых людей и крестьян.
Однодворцы, часть которых владела крепостными, которых они мо-
гли продавать только членам своего сословия, желали увеличить число
своих крестьян покупкой их у помещиков и просили дать им соответст-
вующее разрешение.
Даже пахотные солдаты, люди старых служб просили себе права
иметь крепостных.
Таким образом, почти от всех сословий раздалось требование не об
освобождении крестьян от крепостной зависимости, а о распростране-
нии права владеть ими. Раз это было так, Екатерина и думать не могла об
освобождении крестьян и сосредоточила свое внимание на вопросе об
улучшении быта крепостных крестьян, их правового и экономического
положения.
750
Русская история XVII-XVIII вв.
Что касается этой стороны крестьянского вопроса, то дворянские
наказы требуют, во-первых, ограничить торговлю крепостными и,
во-вторых, обуздания жестоких помещиков. Михайловские дворяне
(Рязанской губернии) просили ограничить продажу крестьян без земли
и разрешить продавать крестьян только в пределах одного уезда, «дабы
проданные находились недалеко от своих родственников». Более ре-
шительно были настроены шлиссельбургские дворяне; они требовали
совершенного запрещения продажи крепостных без земли. Кинешем-
ские дворяне (Костромской губернии) просили запретить торговлю
крепостными на три месяца в году, во время рекрутских наборов, ибо
помещики, «кои алчут о своих прибытках», продают крепостных в ре-
круты и «через то крестьян своих доводят до крайнего разорения и бед-
ности». О том же просили и тамбовские дворяне. Костромской наказ
требовал назначать опекунов над помещиками, которые «неистово
своими деревнями владеют и подчиненных им людей и крестьян муча-
ют». Пусторжевский наказ требует отдавать под опеку также и тех, ко-
торые обременяют своих крестьян непосильными поборами. Но даль-
ше установления опеки дворянские наказы не шли и даже не говорили
о том, какое же наказание должно постичь помещика, мучающего сво-
их крестьян. По этому вопросу высказались только представители су-
дебных и административных учреждений. Юстиц-коллегия указывала
на необходимость издания закона о том, какому наказанию должен
подвергнуться помещик, замучивший до смерти своего крепостного.
Кроме того, депутат главной полиции заявил, что надлежит разрешить
дворовым и крепостным жаловаться на своих господ, и задавать во-
прос, что делать с теми господами дворянами, на которых принесена
жалоба.
Мнение Коробьина и вызванные им прения
Вопрос об улучшении быта крепостных крестьян сделался предме-
том горячих споров в заседаниях Комиссии. Прения эти продолжались
целый месяц, и из всех ораторов за улучшение крестьянского быта вы-
сказалось 8, а решительно против — 12. Прения приняли особенно
страстный характер после речи депутата от Козловских дворян Коробьи-
на, произнесенной 5 мая 1768 г. Коробьин остановился на вопросе о при-
чинах побегов крепостных крестьян и высказал мысль, что в побегах ви-
новаты сами помещики, «которые с крестьян своих берут против обык-
новенного подати, кои, промотав свои пожитки и набрав много долгу,
отдают своих людей, отлучив их от земледелия, зарабатывать одни хоть
следуемые ежегодно к уплате проценты; которые, видя, что получаемых
751
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
с крестьян себе доходов на удовольствие прихотей своих не станет, уда-
лив от семейств, употребляют единственно для своей корысти». Но что
всего хуже, некоторые владельцы, как только крестьянин приобретает
небольшой достаток, лишают его всех плодов его труда, увеличивая
с него оброки. Ссылаясь на статьи (295 и 261) Наказа Екатерины, Коро-
бьин предлагал издать благоразумные и человеколюбивые законы; надо,
говорил Коробьин, чтобы крестьянин только часть своего имения счи-
тал не своим, а помещичьим, а остальное должно быть его собственное,
«которое он может без опасения пустить в обращение, как-то, заложить,
подарить и оставить по себе, кому хочет, не думая, что оное когда-нибудь
отнято будет его помещиком». Нужно установить, чтобы крестьянин
платил определенную дань; в одних местах — натурой, в других — день-
гами, смотря по местным условиям.
Заявление и доводы Коробьина поддержали депутаты от свободных
крестьян и землевладельцев-недворян; в особенности сильную поддерж-
ку Коробьину оказал депутат от Екатеринославской провинции Яков
Козельский.
На обвинения крестьян в лености, нерадении и пьянстве Я. Козель-
ский возражал, что «и самый трудолюбивый человек сделается неради-
вым во всегдашнем насилии»; причина зла — в самих помещиках. «Дво-
рянство требует, — говорил Козельский, — учредить опеку над жестоки-
ми помещиками, разоряющими своих крестьян, но зачем отдавать
в опеку уже разоренное имение; гораздо лучше предупредить разорение
общим законом». Он предлагает установить определенное число дней
барщины в неделю, отнять их на деньги и предоставить крестьянам пра-
во свободно выбирать барщину или оброк. «Помещики, противящиеся
определению повинностей, — говорил Козельский, — желают иметь
большую власть, чем государство над своими подданными, т. к. и самая
верховная власть по самодержавию своему не требует более определен-
ной всякой службы, кроме на содержание необходимой войны». Ко-
зельский предлагал назначить в пользу помещика 2 дня работы, а затем
2 дня определять на зарабатывание податей, т. е. на государство, 2 дня
на собственную работу, а седьмой день — Господу Богу твоему. Для всех,
кто пожелал бы вместо отбывания барщины платить оброк, Козельский
предлагал оценить рабочий день в 10 коп., т. е. в год помещик получал
бы с крестьянина 10 руб., что в среднем соответствовало бы, при насе-
лении двора в 3—4 души, подушной подати в 2—3 руб. Это был обычный
тогда оброк, и Козельский не предлагал его понизить, а желал только
точно определить. От определения повинностей произойдут, по мне-
нию Козельского, следующие выгоды; крестьяне будут прилежнее за-
752
Русская история XVII-XVIII вв.
ниматься земледелием, станут более размножать свои семейства, пре-
кратятся разные злодейства, наконец, вернутся на родину многие из
бежавших в Польшу, Валахию и Венгрию. Что же касается до имений
крестьянских движимых и недвижимых, то Козельский предлагал оста-
вить их в пользовании крестьян, без права продать и заложить недвижи-
мые имения, но с условием, что крестьяне будут владеть ими сами по-
томственно, «без участия помещиков». Козельский предлагал отмеже-
вать земли, находившиеся под крестьянской запашкой, и разбить их на
участки, «чтобы мужики, почитая те земли за собственный свой удел,
основательнее обзаводиться и постояннее жить могли». Таким образом,
по проекту Козельского, крестьяне должны были получить земли в не-
отъемлемое владение за умеренные повинности. Нельзя не сказать, что
при тогдашних условиях предложения Козельского были самыми пра-
ктичными.
Все эти заявления Коробьина и его единомышленников вызвали це-
лую бурю протестов со стороны дворянских депутатов. Коробьин и дру-
гие ораторы подверглись потоку личных нападок и оскорблений. Дело,
однако, не ограничилось одной личной перебранкой. Противники Ко-
робьина и его единомышленников высказали целый ряд принципиаль-
ных возражений, причем некоторые из них заслуживают внимания.
Приходится признать, что так называемые крепостники очень много
своими доводами содействовали разъяснению вопроса по существу, так
что действительно можно сказать: из столкновения противоположных
мнений родится истина.
Коробьин указывал на побеги крепостных как на следствие чрезмер-
ного их обременения работами и поборами в пользу помещика. На это
консерваторы отвечали, что это неправда, т. к. бегут не одни крепост-
ные, а также государственные, дворцовые и экономические крестьяне,
бегут даже церковники от своих церквей и купцы; значит, бегство кре-
стьян происходит не от одного угнетения крестьян помещиками, а от
развращения нравов, лености и нерачения в работе. В этом, конечно,
была доля правды. М.М. Щербатов говорил: «Кроме угнетения кре-
стьян, есть еще чисто физические причины их побегов»; он указывал на
обширность России, на разнообразие климатов, которых он насчитывал
8 (в этом случае Щербатову нельзя отказать в наблюдательности; стрем-
ление расползаться по обширной равнине — давнишнее свойство рус-
ского народа), на разницу в плодородии, на рекрутские наборы и на «не-
постоянство, леность и худые нравы своих крестьян».
Затем дворяне отрицали самый факт экономического угнетения кре-
стьян помещиками. «Помещики, — говорили они, — не только не разо-
753
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ряют своих крестьян, но, напротив, по случаю нынешних неурожаев,
кормят их, снабжают домашним скотом и платят за них подать и, одним
словом, пекутся об них, как об детях».
Движимым имуществом, по словам дворянских депутатов, крестья-
не распоряжаются совершенно свободно. «Они, — говорил Щербатов, —
имеют полное право собственности, правда, не утвержденное законом,
но, можно сказать, еще сильнейшее, т. к. оно основано на общем умст-
вовании и взаимной пользе».
Ораторы не ограничились одной защитой крепостного права, но
подвергли критике предложения Коробьина и его единомышленников.
Последние требовали определения размеров повинностей; консервато-
ры указывали им на невозможность исполнить это вследствие крайнего
разнообразия местных условий. Это замечание было справедливо, по-
скольку оно было направлено против единообразия в установлении по-
датей; при определении повинностей, конечно, необходимо было при-
нимать в соображение экономические условия различных местностей.
Затем консерваторы справедливо указывали, что нельзя крестьянину
обеспечить право собственности на движимое имение, оставляя в то же
время его личность в полной зависимости от помещика. «Тщетно имя
собственности растверживать, когда тело чье подвластно другому; име-
ние его всегда тому же подвластно будет».
Коробьин и его единомышленники полагали, что крестьянину в слу-
чае произвола со стороны помещика нужно предоставить право жало-
ваться на их притеснения. Консерваторы возражали, что это только при-
ведет к разрушению добрых отношений, увеличит количество судебных
дел, которые отвратят крестьян от земледелия, поведет к бунтам и пося-
гательствам на жизнь помещиков. В этих словах есть, конечно, доля
правды, т. к. предложенная либералами мера в данном случае не была
особенно удачной.
Особенно любопытны доводы, которые приводил князь М. М. Щер-
батов против предоставления крестьянам полной собственности на зем-
лю с правом ее отчуждения. По мнению Щербатова, помещики заботят-
ся, чтобы крестьяне не страдали от недостатка или плохого качества зем-
ли, а с нарезкой земли эта забота прекратится, и положение крестьян
только ухудшится. Отдать крестьянам в собственность недвижимые
имения — очень вредно для государства. Продавшие землю, не имея ни
места для поселения, ни средств, принуждены будут или вовсе покинуть
земледелие, или идти в батраки, т. е. образуется сельский пролетариат.
Таким образом, через получение мнимой собственности крестьяне ли-
шатся действительной. Кроме того, предоставление крестьянам земли
754
Русская история XVII-XVIII вв.
в собственность поведет к ее раздроблению, но хозяйство «не можно ве-
сти там, где крестьяне будут землю на лоскутья раздирать». От раздела
земли произойдет новое неудобство — чересполосица, а она вызовет
драки, убийства, перекосы, потравы и т. п. Как на пример, консерваторы
указывали на быт однодворцев.
Большинство депутатов консервативной партии, отвергая все пред-
ложения либералов, соглашались только на одну меру для улучшения
положения крепостных — на отдачу под опеку всех владельцев, мучаю-
щих своих людей, и, кроме того, все соглашались на запрещение торгов-
ли людьми в розницу. Таким образом, вы видите, что и консервативная
партия не безусловно была против улучшения быта крепостных кре-
стьян, она шла на уступки, но эти уступки были очень незначительны.
Прения по поводу проекта прав благородных
Совершенно неожиданно для консервативной партии пришлось счи-
таться и с предложением об освобождении крестьян. В половине 1768 г.
частная комиссия «о разборе родов государственных жителей» внесла про-
ект прав благородных, где была помещена такая статья: «благородные мо-
гут, если пожелают, право владения крепостных своих деревень переме-
нить на право деревень свободных, но свободных деревень паки на право
крепостных переменить уже не можно». Что это значило? Что разумела
Комиссия под «свободными деревнями»? Под свободными деревнями по-
дразумевались деревни, существовавшие в Малороссии, Финляндии и на
некоторых островах Балтийского моря, крестьяне которых могли перехо-
дить с места на место, жаловаться на помещика, имели право собственно-
сти на движимое имущество, но земли получали от помещиков в пользова-
ние на несколько лет по соглашению, а по истечении срока господин мог
согнать их с земли; значит, это были крестьяне-арендаторы. В проекте, та-
ким образом, намечалось освобождение крестьян без земли, с заменой их
юридической зависимости от помещиков зависимостью экономической.
Превращение крепостных крестьян в арендаторов проект предлагал про-
водить постепенно, именно — изданием закона, который запрещал бы на-
следование крепостных деревень и устанавливал бы, что дворяне могут
завещать только свободные деревни. Значит, если бы помещик захотел от-
казать кому-либо свое поместье по своей смерти, он должен был бы осво-
бодить своих крестьян. Для поощрения дворян к обращению крепостных
деревень в свободные комиссия предлагала издать закон, в силу которого
можно было бы покупать и продавать свободные деревни беспошлинно.
При обсуждении этого проекта в общем собрании произошла целая
буря. Особенно горячо возражал идеолог дворянского сословия ярослав-
755
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ский депутат М.М. Щербатов. Он утверждал, что такое освобождение
крестьян — дело ненужное и вредное. Крестьяне под властью помещиков
становятся все богаче, как это и подтверждается жалобами в наказах от го-
родов на то, что крестьяне своей торговлей вредят купеческому сословию.
Тут была несомненная подтасовка фактов: были действительно зажиточ-
ные крестьяне, как, например, крестьяне графа Шереметева, которым,
кстати сказать, принадлежал весь Охотный Ряд, но они были исключени-
ем. «Освобождение, — говорил — Щербатов, — разорвет цепь, связующую
помещиков с их крестьянами»; от этого пострадает нравственность кре-
постных, начнутся разбег, воровство, недоимки в государственных сбо-
рах, ухудшение земледелия, запустение фабрик и заводов. «Еще россий-
ский народ, — продолжает Щербатов, — требует во многом просвещения,
которого ни от кого иного, как от своих господ, крестьяне получить не
могут, и следственно, если бы возможно было без утеснения, надлежало
бы стеснить сей союз, их взаимно связующий, а не клониться его прер-
вать». «Единое имя свободы не произведет ли умствование неподданства,
до самой крайности доведенного?» Освобожденные крестьяне всегда бу-
дут подозревать своих господ, что они меру власти своей превосходят.
Щербатов указывал также, что освобождение одной деревни и оставление
другой в крепостном праве будет служить причиной возбуждения кре-
стьян и вызовет мятежи. В этом указании нельзя не признать правоты яро-
славского депутата. С этим мнением согласились 33 депутата, и в том чи-
сле 3 от черносошных крестьян. Когда Татищев стал говорить, что госуда-
рыня «разум вольности в нас во всех вселить хочет, за что мы ее должны
превозносить и прославлять», что хлебопашеству не повредит, если дворя-
нин будет иметь крестьян подданными, а не рабами, Щербатов, придер-
живаясь учения о влиянии климата на нравы, говорил, что «при холодном
климате России земледельца необходимо понуждать; правительство же за
такой пространной монархией усмотреть не может; ныне же дворяне, вла-
дея своими деревнями, лучший присмотр делают». Так Щербатов пред-
восхитил мысль, высказанную потом императором Павлом, указывавшим
на то, что в его государстве каждый помещик — полицмейстер. «Если бы
государыне, — возражал Щербатов, — угодно было хлебопашцев сделать
вольными, то она бы в другой главе Наказа о том написать изволила». Мы
знаем, что Екатерина и соизволила написать, но написанное было вы-
черкнуто цензорами. Обе стороны остались при своем мнении.
Крестьянский вопрос в частных комиссиях
В общих заседаниях дело и ограничилось этими спорами. Никаких
постановлений по этому вопросу вынесено не было и голосований не
756
Русская история XVII-XVIII вв.
происходило. Общая комиссия дожидалась проектов частной комиссии,
которая должна была затронуть крестьянский вопрос о разборе родов го-
сударственных жителей. Осенью 1770 г. эта комиссия после того, как
кончились уже заседания общего собрания, представила проект по кре-
стьянскому вопросу. Мы и рассмотрим содержание этого проекта.
В отделе о личных правах крестьян комиссия пошла на встречу жела-
нию императрицы, выраженному в Большом Наказе, и постановила, что
крепостные крестьяне должны судиться в учрежденном помещиком суде
из их же собратий. Если разбираемое дело касалось только крестьян одно-
го помещика, то в случае недовольства его постановлением дело должно
было решаться помещиком; но если дело касалось крестьян разных вла-
дельцев, решение крестьянского суда и суда помещика можно было обжа-
ловать в земском суде. Но уголовным делам крестьяне должны были под-
лежать ведению правительственных учреждений. Вот одно улучшение
в быте крепостных крестьян, которое проектировалось комиссией. Вто-
рая статья касалась вопроса о наказаниях. Проект признает за помещика-
ми право наказывать крестьян за непослушание, но в то же время указы-
вает, что помещики «не имеют права жестоко их наказывать», но должны
«наблюдать умеренность, чтобы тем наказанием не повредить членам и не
лишить жизни». Третья статья говорит, что помещики при продаже своих
крестьян не могут разлучать мужа с женой и родителей с малолетними
детьми менее семи лет. Наконец, последняя статья о личных правах кре-
постных говорит, что «крепостные крестьяне, когда от своих помещиков
будут претерпевать тиранство, или помещики будут у крестьян отнимать
беззаконно собственное их имение, от чего они совершенно разорены
быть могут, имеют право защищены быть в учрежденных местах», т. е. ко-
миссия проектировала дать крестьянам право жаловаться на притеснения
помещиков. Некоторые, в общем, несущественные постановления сдела-
ла комиссия и касательно имущественных прав крестьян. Проект этой
комиссии, собственно говоря, санкционировал то, что фактически суще-
ствовало, но его нельзя не признать шагом вперед, т. к. он хотел законода-
тельным путем ограничить крепостное право.
Кроме комиссии о разборе родов государственных жителей кре-
стьянский вопрос был затронут и в некоторых других частных комисси-
ях, именно в комиссии об имениях и в комиссии о земледелии.
В комиссии об имениях, по свидетельству ее члена Гадебуша, «мно-
го толковали о свободе крестьян и о крепостном праве». Но единствен-
ное, что сделала эта комиссия, заключалось в том, что по ее настоянию
другая частная комиссия — «о разных постановлениях, касающихся до
лиц», внесла статью об опеке над жестокими помещиками. По проекту
757
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
этой комиссии о личных правах граждан, опека устанавливалась следу-
ющим образом — когда судебному учреждению сделается известным,
что какой-либо владелец бесчеловечно обращается со своими крестья-
нами, то оно должно через особых комиссаров собрать о нем сведения
и потом потребовать его к суду. Если помещик принесет извинение, то
суд не назначает над ним опеки, а, сделав ему увещание, дозволяет са-
мому управлять имением, наблюдая, как он исполняет свое обещание,
и только не исправившегося отдает под опеку. Если же помещик в суде
во всем запрется, то его имение следует тотчас отдать под опеку. При
этом доносы крепостных крестьян на помещиков не принимались;
привлечение помещика к суду зависело от человеколюбия соседей. От-
данные под опеку имения должны были управляться опекунами, но до-
ход шел сполна помещику. Это был лишний шанс к тому, чтобы из опе-
ки ничего не вышло.
Комиссия о земледелии должна была определить размер крестьян-
ских повинностей. За эту работу взялся член комиссии Титов, который
и выработал целый законопроект, чрезвычайно любопытный как попытка
разрешения крестьянского вопроса. Титов предлагал дать крестьянам та-
кое количество земли, которое они могут обработать; сам он полагал, что
один работник может обработать по 3 десятины в поле и скосить до 500
пудов сена; надел, таким образом, по мнению Титова, должен был рав-
няться 9 десятинам. Такая величина надела объясняется тем, что, по про-
екту Титова, крестьяне, кроме барщины и поборов, должны были отдавать
помещику треть своего урожая. Для барщины он предлагал 1 день в неде-
лю летом и 2 — зимой. Чтобы можно было учесть урожай, крестьяне не
делят землю на участки, а должны обрабатывать сообща; весь собираемый
хлеб должен складываться в одно место; по выделению третьей части —
помещику, пятидесятой — для бесприютных, остальное делится по числу
работников. Кроме этого, с крестьян собирают на помещика пятую часть
от приплода скота, хмеля и сотканного холста. Титов предлагал и целый
ряд других повинностей. Крестьяне должны были кормить помещичьих
коров; за это они берут себе молоко и приплод, а помещику дают в год
20 фунтов масла с каждой коровы. В случае недостатка земли помещик
мог переводить крестьян на оброк, но с тем чтобы взималось не более
2 руб. 50 коп. с души (это обычный средний оброк того времени). Землю
неисправных крестьян проект предлагал отдавать другим крестьянам, а их
самих отдавать в работники к ним, чтобы помещик не терпел убытка.
Но все проекты были лишь благими пожеланиями; разрабатывая во-
просы теоретически, комиссии не указывали практических мер к осу-
ществлению своих предложений.
758
Русская история XVII-XVIII вв.
Что Екатерина получила в ответ на свои запросы
Довольно часто в литературе и в учебниках повторялось мнение, что
Екатерина не нашла в обществе, а особенно в дворянстве сочувствия
своим гуманным стремлениям, что дворянская среда была чересчур вра-
ждебна ее начинаниям, а потому она и оставила свою мысль об улучше-
нии быта крепостных крестьян.
Но после того как мы познакомились с проектами и предложениями
дворянских депутатов и с работами частных комиссий, приходится ска-
зать, что это ходячее мнение нуждается в больших оговорках и ограниче-
ниях. Правда, мысль об уничтожении крепостного права вмешательст-
вом государственной власти не встретила сочувствия ни в проектах пи-
сателей, ни в речах депутатов, которые раздавались в комиссии; но все
же и здесь вышли проекты добровольного освобождения крестьян от
помещичьей власти при моральной поддержке государственной власти.
Вы помните, как обстоял этот вопрос у Беарде-де-Лабея и что говори-
лось по этому поводу в комиссии: ведь они допускали постепенное осво-
бождение крестьян; даже сам князь М.М. Щербатов находил возмож-
ным освобождать крестьян за деньги в том случае, если они должны
были перейти к расточительным и жестоким наследникам.
Еще более сочувствия и поддержки встретили намерения Екатерины
ограничить крепостное право и определить законом размеры повинно-
стей крестьян. Почти все лица, обсуждавшие проекты, соглашались на
запрещение торговли крестьянами в розницу и на другие ограничения.
Все соглашались на принятие мер к обузданию жестоких помещиков,
причем представлены были и проекты о необходимых мероприятиях
в этом направлении. Затем, большое сочувствие в дворянской среде
встретила мысль об обеспечении за крестьянами владения их движимым
имуществом. Об этом говорилось во всех сочинениях, одобренных Воль-
ным экономическим обществом, за это ратовали в комиссии Коробьин
и его единомышленники, за это высказывалась комиссия по разбору ро-
дов государственных жителей. Ведь и консерваторы указывали на то, что
у крестьян должно быть движимое имущество, они его признавали, не
желали лишь санкционировать его и возражали не по существу, а с точки
зрения тактики. Немало голосов раздалось и за земельное обеспечение
крестьян. За него высказывались Беарде-де-Лабей, Поленов и Граслен
в своих проектах, за него говорил в комиссии Козельский, его предлагал
в своем проекте даже Титов.
Идея законодательного определения размеров крестьянских повинно-
стей нашла поборников и вызвала соответствующие детальные предполо-
жения в проектах, поданных в Вольное экономическое общество и в ко-
759
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
миссии в лице Коробьина, Козельского и Титова. Нашла сочувствие
и мысль об ограждении прав крепостных крестьян собственным независи-
мым сословным и коронным судом. Об этом говорил Поленов и проект
прав третьего рода людей. Эта мысль была высказана и в Наказе Екатерины.
Правда, в комиссии раздавалось немало голосов и против ограниче-
ния крепостного права, но ведь окончательного подсчета голосов в ко-
миссии не производилось. Если бы даже большинство комиссий и ока-
залось против всяких ограничений, то это не имело бы никакого решаю-
щего значения для Екатерины. Важно было то, что Екатерина не
оказалась одинокой, что она встретила сочувствие в значительной
и притом лучшей части дворянства, а этого, как показывает пример
Александра II, достаточно для самодержавного государя, чтобы провес-
ти свои реформы. Ясно, что мнение, будто Екатерина не встретила под-
держки в обществе, нуждается в сильном ограничении.
Что сделала Екатерина в действительности для улучшения быта
крестьян
Все освободительные мечты Екатерины свелись к изданию законов,
которые полагали предел дальнейшему закрепощению свободных лю-
дей. В 1775 г. 17 марта был издан манифест, который дозволял всем кре-
стьянам, отпущенным от помещиков на волю, как ныне, так и впредь не
записываться в оклад, а при ревизии заявлять, поступят ли они на служ-
бу, или запишутся в мещане или в купцы. Сенатским указом 6 апреля
того же года правительство в виде общей меры прямо запретило вольно-
отпущенным записываться в подушный оклад. Затем манифестом
28 июня 1777 г. Екатерина уничтожила сбор с явки отпускных людей,
которых освобождали помещики от крепостной зависимости. Наконец,
указом 1783 г. Екатерина вообще запретила впредь закрепощаться всем
свободным людям.
Положив предел дальнейшему закрепощению, Екатерина не сделала
ничего для того, чтобы содействовать освобождению закрепощенных
людей. Правда, к мерам, освобождающим крестьян, можно отнести ма-
нифест 1777 г. о невзимании явочных денег, но эта ничтожная мера не
могла дать никаких ощутительных результатов.
Очень мало или почти ничего Екатерина не сделала и для ограниче-
ния торговли людьми, возмутительность которой осознана была самим
дворянством. В 1766 г. состоялось запрещение совершать купчие на кре-
постных за 3 месяца до рекрутского набора; этим запрещением имелось
в виду ограничить продажу крепостных в рекруты; но этот закон легко
можно было обойти; можно было покупать и продавать крестьян в ре-
760
Русская история XVII—XVIII вв.
круты ранее, чем за три месяца до набора; наконец, в законе не запреща-
лось брать крестьян в рекруты за долги, как обыкновенно и поступали.
Указ 5 августа 1771 г. запрещал продавать крестьян с молотка на аукцио-
нах. Смысл закона был ясен, но в 1792 г. было разъяснено, что указ за-
прещает продавать крестьян с молотка, но ничего не говорилось о про-
даже с аукциона.
Никаких других ограничений, хотя бы тех, которых желала комис-
сия по разбору родов государственных жителей, Екатериной сделано не
было, и торговля людьми продолжала развиваться; крепостных продава-
ли на рынках; нередки были и такие объявления в газетах: «продаются
портной, башмачник, повар, венской прочной работы коляска и выезд-
ная лошадь», или «продается девка и молодая лошадь, видеть можно их
там-то», или «продаются 4 пары гончих кобелей, 1-5 щенков и две дев-
ки, цена такая-то». Цена крепостного равнялась в то время 70—100 руб.
за душу при продаже имения, а в одиночку увеличивалась или уменьша-
лась, смотря по его личным качествам. В 1766 г. за рекрута платили
120 руб., а через 20 лет цена доходила до 300 руб. Ремесленники и арти-
сты стоили от 300 руб., а актрисы — несколько тысяч, прислуга 50—
80 руб. и дороже; дети — от 3 до 20 руб.
Екатерина не только не ограничивала торговлю людьми, но даже со-
действовала ее развитию. Указом 1779 г. она предписала Сенату прини-
мать рекрутов от помещиков во всякое время для зачета их за будущих.
То есть Екатерина в 1779 г. фактически разрешила то, что запрещала
в 1766 г.
Мы видели, что все дворяне соглашались на учреждение опеки над
помещиками, мучающими своих крестьян. В 1767 г. Екатерина запрети-
ла крестьянам подавать жалобы на помещиков, а по Учреждениям 1775 г.
возложила на наместников обязанность пресекать мотовство, тиранство
и жестокость помещиков. Но наместники, в сущности, не имели ника-
ких средств следить за жестокими проявлениями помещичьей власти.
Затем были попытки смягчить наказания, налагаемые помещиками
на крестьян. В 1773 г., после доклада Сената о частой ссылке помещика-
ми крестьян в Сибирь, Екатерина велела ее приостановить, но через
полтора года вновь разрешила ее. В 1772 г. был издан указ о недопуще-
нии крепостных к прошению милостыни и в 1782 г. — о запрещении по-
мещикам отпускать на свободу таких крепостных, которые не могли
прокормить себя по болезни или старости.
Вот и все, что сделала Екатерина для осуществления своих гуманных
стремлений: сделала она меньше по сравнению даже с тем, что указало
ей общество в лице депутатов комиссии 1767 г. Екатерина не издала ни-
761
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
каких законов, которые облегчали бы положение крепостных крестьян,
не выработала никаких серьезных гарантий личных и имущественных
прав крепостных, не определила отношений между владельцами и их
крестьянами. Разрешение всех этих задач она оставила в наследство сво-
ему сыну Павлу I и внукам — Александру I и Николаю I. Павел I и его
сыновья как бы выполняли то, что предстояло сделать Екатерине и чего
она не сделала. Правда, меры, принимаемые этими государями относи-
тельно крестьян, не были разрешением крестьянского вопроса, т. к. его
могло разрешить только полное уничтожение его; но попытки этих госу-
дарей были исторически необходимы, т. к. прежде чем дойти до 19 фев-
раля 1861 г., надо было убедиться на деле в бесполезности одних улучше-
ний. Екатерина, не сделав этих попыток, отодвинула на полвека упразд-
нение крепостного права.
Причины неудач Екатерины в крестьянском вопросе
Обыкновенно указывают на пугачевский бунт как на первую и на-
чальную причину охлаждения Екатерины к крестьянскому вопросу.
Известно, что пугачевский бунт, в котором большое участие прини-
мали крепостные крестьяне, был прежде всего движением антидворян-
ским. Главной его целью было «истребление проклятого рода дворян-
ского, который не насытился крестьянами в России, но природные каза-
чьи войска подчинить себе желает, и истребить казачий род». «Всему
миру известно, — писалось в одной прокламации, — сколь российские
дворяне обладают крестьянами и, хотя в Законе Божием сказано, что
с крестьянами надо обходиться как с детьми, они обращаются с ними
хуже, чем с собаками своими». В Саратове Пугачев сказал толпе: «Я вам
законный император. Жена моя увлеклась на сторону дворян, и я по-
клялся перед Богом истребить всех их до единого. Они склонили ее, что-
бы всех вас отдать им в рабство, но я этому воспротивился, и они возне-
годовали на меня, подослали убийц, но Бог спас меня». Движение, та-
ким образом, направлялось против правительства и Екатерины. В своем
манифесте от 31 июля 1774 г. Пугачев жаловал «всех находившихся пре-
жде в крестьянстве и в подданстве помещиков вольностью и свободой
вечно казаками», не требуя рекрутских наборов, подушных и прочих де-
нежных податей, жаловал им помещичьи «земли, луга, леса, выгоны,
сенные покосы, соленые озера, без покупки и без оброку». В конце кон-
цов, движение приняло антигосударственный характер, грозило всему
установившемуся общественному порядку. Общая опасность сблизила
Екатерину с дворянством, и Екатерина торжественно манифестировала
этот факт. Когда, по вызову Бибикова, казанское дворянство решило
762
Русская история XVII-XVIII вв.
выставить корпус для борьбы с мятежниками, Екатерина велела пере-
дать им, что она чрезвычайно довольна их пожертвованием, и «яко по-
мещица той губернии», то приказала поставить в дворянский корпус ре-
крутов с дворцовых волостей.
Но из этого сближения нельзя заключить, что Екатерина охладела
к крестьянскому вопросу, что она подпала под ту реакцию, которая рас-
пространилась среди дворян после пугачевского бунта. Не надо забы-
вать, что мы имеем дело с человеком, который был на голову выше окру-
жающих современников, У нас есть доказательства, что Екатерина не
поддалась естественной реакции, что пугачевский бунт не отвлек ее от
мысли об улучшении быта крепостных крестьян.
После усмирения бунта Сенат предлагал жестоко расправиться с его
участниками, одинаково наказывая смертью как активных участников
мятежа, так и тех крестьян, которые не защищали своих помещиков.
Екатерина, возражая Сенату, доказывала, что если за жизнь одного по-
мещика истреблять целую деревню, то возникнет новый и еще более
ужасный бунт; она предлагала гуманное отношение к крестьянам, гово-
ря, что, если не уменьшить жестокостей, то они против нашей воли вос-
станут и рано или поздно возьмут себе свободу.
На этом настаивали и некоторые сановники; к числу их принадлежал
и новгородский губернатор Сивере. В 1775 г. он напомнил императрице,
что весьма значительная часть ее подданных, именно крепостные кре-
стьяне, «лишены ее милостей». «Я позволю себе сказать, — писал он, —
что неограниченное рабство погубит государство, и, мне кажется, я не
ошибаюсь, считая невыносимое рабское иго главной причиной волнений
от Оренбурга до Казани и на нижнем течении Волги. Я знаю, что это ще-
котливый вопрос; мы недавно видели это в Богемии; но пусть Ваше Вели-
чество ограничит чрезмерную власть помещика, пусть, по крайней мере,
господин не будет иметь права без судебного разбирательства наказывать
людей своих кнутом (что почти равносильно смертной казни), установи-
те, чтобы крепостной, семья которого состоит из двух или трех душ муж-
ского пола, мог выкупиться за 500 руб.» и т. д.
Екатерина охотно слушала подобные предложения, до конца
1770-х гг. не оставляла намерения ограничить крепостное право и бесе-
довала об этом со своими приближенными. Так как намерения импера-
трицы были известны, то и в это время продолжали составляться проек-
ты, которые бы облегчили осуществление этих намерений.
От 1778—1780 гг. до нас дошел проект, который прямо указывает, что
«Высочайшее Ее Императорского Величества соизволение состоит в том:
найти средства к уравнению владельцев и крестьян, к пресечению нала-
763
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
гаемые одними излишних податей и работ и происходящих через то от
других непослушаний». Таким образом, самый проект указывает, что бла-
гие намерения Екатерины к тому времени еще не иссякли. Автор проекта
предлагает, чтобы крестьянин 3 дня в неделю работал на себя, 3 дня на
помещика, а по воскресеньям и праздникам был бы свободен. В воскрес-
ные и праздничные дни крестьяне должны работать только на легких ра-
ботах. Настоящими работниками должны считаться люди от 15 до 60 лет,
но стариков, по мнению автора проекта, можно заставить сторожить ого-
роды и сады, пасти птиц, а детей — собирать ягоды, грибы и т. п. Касаясь
вопроса о земельном обеспечении крестьян, автор полагает, что на тягло
нужно дать 2 десятины в поле пахотной земли и некоторое количество на
сенокос. Там, где не хватит такого количества земли, автор предлагает де-
лить землю пополам между помещиком и крестьянами, но, во всяком
случае, на одно тягло давать не меньше 1 десятины в поле. Автор проекта,
бывший, очевидно, землевладельцем в местности, близкой к Петербургу,
предлагал, сверх барщинных работ, собирать с крестьян пятую часть хле-
ба и других продуктов, «по введенному издавна в Новгородской и Псков-
ской губерниях обыкновению». Радикальных перемен проект не предла-
гал, но он важен как показатель, что мысль об улучшении быта крепост-
ных крестьян не угасла, она, так сказать, все еще тлела.
Расположением Екатерины к улучшению быта крепостных крестьян
объясняются и некоторые попытки практического характера, пред-
принятые дворянством по собственной инициативе. В 1780 г. ораниен-
баумские и ямбургские дворяне выработали особое «мнение» по части
точного определения повинностей крестьян, которое и было представ-
лено императрице. Дворяне предлагали следующий размер барщины:
с 1 апреля по 1 октября с каждого тягла работает на господ по 3 дня в не-
делю конный или пеший работник, смотря по тому, что будет нужно.
Баба ходит на барщину в апреле и мае по 2 дня в неделю, а с июня по
октябрь — по 3 дня. Осенью и зимой как крестьяне, так и их жены рабо-
тают на господина по 2 дня в неделю; у кого есть дочери, то с тех пор, как
им минет 18 лет, начинают ходить на барщину по 2 дня в неделю круглый
год. Дворяне решили накладывать тягла на холостых с 17 лет, а на жена-
тых — с момента женитьбы: снимать тягла в 60 лет, а также с неизлечи-
мо больных и изувечивших себя. Кроме барщины, дворяне постановили
брать пятую часть хлеба, хмеля, конопли и капусты, что было обычным
в этой местности.
Хотя, таким образом, несомненно, что мысль об улучшении быта
крепостных крестьян не умирала, но время шло, а никаких мер в пользу
крепостных не предпринималось. Еще в половине 1780-х гг. Екатерина
764
Русская история XVII-XVIII вв.
задавалась крестьянским вопросом. Граф Блудов предлагал ей издать
закон, по которому бы дети крепостных крестьян, родившихся после
1785 г., становились свободными. Но проект этот так и остался проек-
том.
В половине 1780-х гг. замерли последние мечты Екатерины об облег-
, чении участи крепостных крестьян, и она окончательно примирилась
с существовавшим порядком и даже сделалась его охранительницей.
Объяснение этому нужно искать не в отдельных событиях, а в общем
стечении всех событий и обстоятельств царствования Екатерины
и в личных свойствах этой замечательной женщины. Энергичная, само-
i уверенная по природе, вдохновляемая в том же направлении западными
авторами, твердившими, что мудрый законодатель все может сделать,
Екатерина, вступив на престол, принялась за переустройство русской
жизни во всех отношениях, и притом сразу. Сначала она взяла на себя
только одно общее руководство, принципиальное направление реформ,
а разработку реформ поручила самому обществу в лице его выборных.
Мы видели, что это ее намерение не удалось отчасти по ее вине, а отча-
сти по неподготовленности общества. Но неудача не остановила Екате-
рину: убедившись, что люди проникнуты духом партий (то есть защища-
ют только классовые интересы), что только она одна стремится к обще-
му благу, Екатерина лично принялась за дело реформ, за выработку
законов. Эта работа, как мы видели, у нее не спорилась. В 1775 г. вышло
из-под ее пера «Учреждение о губерниях», и только через 10 лет Екатери-
на была в состоянии выпустить Жалованные грамоты дворянству и горо-
дам. Эти грамоты написаны были самой Екатериной. Я обращаю ваше
внимание на факт личного авторства императрицы, чтобы показать, что
Екатерина слишком много взяла на себя и, благодаря этому, не достигла
того, к чему стремилась.
Но, кроме личного участия в законодательстве, Екатерине мешали
и другие события и занятия. С 1768 г. она вступила в войны с Турцией,
Польшей и Швецией, повела сложную и тонкую дипломатическую игру
с Австрией, Пруссией и Англией, отстаивая интересы России. Внешняя
политика часто всецело поглощала внимание Екатерины. В 1794 г. Ека-
терина писала, что раньше случалось, что в несколько дней к ней при-
ходило столько почты и курьеры натаскивали столько бумаг, что они
едва умещались на 10 столах. С течением времени Екатерина увлеклась
внешней политикой гораздо более, чем внутренним благоустройством
государства. В области внешней политики, естественно, она получала
более видимые и осязательные результаты: ведь результаты внутренней
политики сказываются только впоследствии. Правда, Екатерина про-
765
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
поведовала, что дела нужно совершать не из-за благодарности, а по вну-
треннему убеждению в их благе и с расчетом, что их оценят потомки; но
это были только красивые и благородные слова. Екатерина была живым
человеком, падким на всякие соблазны, и ее честолюбие, переходившее
сплошь и рядом в тщеславие, не могло довольствоваться только одним
одобрением философов и надеждой на признание потомков. Екатерине
нужны были похвалы, рукоплескания толпы, и ими она упивалась не
меньше, чем лестью философов и писателей. Победы и завоевания да-
вали Екатерине большую честь и славу у современников, и не удиви-
тельно, если она пристрастилась к ним, стала строить всевозможные
планы возвышения России на степень первостепенной державы, мечта-
ла об окончательном истреблении внешних врагов. Справедливость
требует, однако, добавить, что наряду с честолюбивыми мотивами дей-
ствовали в Екатерине и ясное сознание народных интересов, и патрио-
тическое чувство государыни, вполне сроднившейся со своей страной.
Но как бы то ни было, внешняя политика поглотила внимание и время
Екатерины, ей мало приходилось думать об улучшении быта крепост-
ных крестьян.
Огромное количество времени у Екатерины уходило на чтение, кото-
рым она занималась по выработавшейся привычке, по потребности упра-
вительницы и законодательницы и по тщеславному желанию не отставать
от века, а быть в курсе современной мысли и науки. Екатерина читала
сказки, романы, драмы и серьезные книги. Она читала и Блексона, и Ри-
чардсона, и Сервантеса, а особенно любила исторические сочинения: она
штудировала «Историю Австрийского Дома» Жиркура, мемуары о Кар-
ле XII, посмертные сочинения Фридриха II, секретную историю Берлин-
ского двора и т. д. С большим удовольствием Екатерина читала «Эпохи
природы» Бюффона; она сравнивала его с Ньютоном и красноречиво
описывала, какое освежающее впечатление производила на нее эта книга.
С Бюффоном Екатерина была в переписке, спрашивала его по разным
интересовавшим ее вопросам, послала ему целую шкатулку с медалями,
меха и собрание древностей, привезенных из Сибири.
Это чтение не было пассивным: Екатерина перерабатывала читае-
мое, делала из него извлечения, иногда дополняла автора, так что ее чте-
ние часто переходило в литературную работу. Так, например, читая «Дон
Кихота» Сервантеса, Екатерина отметила все поговорки и пословицы,
встречающиеся в нем, и выписала их; читая жизнеописания Плутарха,
она составила примечания к биографии Кориолана. В оставшейся после
Екатерины библиотеке можно найти самые разнообразные сочинения.
Но Екатерина осталась глуха к романтической литературе: она не читала
766
Русская история XVII—XVIII вв.
ни Лессинга, ни Шиллера, ни Гете: очевидно, она по складу своего ума
была дочерью XVIII в. и не могла интересоваться этими произведения-
ми.
Много времени Екатерина уделяла и своим литературным занятиям:
писательство сделалось ее страстью. Однажды в разговоре со своим се-
кретарем Екатерина сказала, что, не написав чего-нибудь, нельзя про-
жить и одного дня. Из написанного ею можно составить целую библио-
теку. Екатерина писала учебники, сказки, в 1769 и в 1770 гг. была неглас-
ным редактором журнала «Всякая всячина», а в 1780-х гг. принимала
деятельное участие в журнале «Быль и небылицы», который издавался
княгиней Дашковой; она помещала в нем заметки о нравах и смешных
сторонах жизни. Екатерина не прочь была действовать сочинениями на
умоначертания общества. Видное место среди сочинений Екатерины за-
нимают ее драматические произведения. Некоторые из них можно счи-
тать очень удачными.
В своей комедии «О время!» Екатерина выступает против крепостно-
го права. Главная героиня комедии г-жа Ханжихина проводит день так:
после молитвы чешет свою кошечку и поет «Блажен человек, иже и ско-
ты милует». «И в то же время „нас милует", — рассказывает ее девуш-
ка, — иную жалует пощечинами, иную тростью»; затем она идет к зау-
трене и, там то бранит своих крепостных, то шепчет молитвы, то посы-
лает кого-нибудь на конюшню пороть.
В некоторых своих произведениях Екатерина описывает тех лиц,
с которыми ей приходилось сталкиваться во внешней политике. Так, на-
пример, в опере «Горе-Богатырь» она выставляет шведского короля Гус-
тава III; а драма «Олег» представляет собой иллюстрацию турецкой вой-
ны и описание подвигов ее любимца Орлова.
Некоторые из произведений Екатерины ставились в Большом теа-
тре, а другие давались в Эрмитаже.
Часто Екатерине приходилось выступать с пером в руках, чтобы за-
щитить русское правительство и его действия и честь империи. Манифе-
сты и многие законы она писала сама. Когда французский писатель аб-
бат Шапп д’Отерош выпустил книгу «Путешествие в Сибирь» (Voyage еп
Siberie), где ругал Россию и русские порядки, то в ответ ему Екатерина
сейчас же написала целую книгу «Противоядие, или Исследование о па-
костной книге Voyage en Siberie».
Не чужда была Екатерина и историографических занятий: она умер-
ла за составлением русской истории.
Еще в молодости Екатерина занималась русской историей: делала
выписки из летописей, собирала рукописи и исторические материалы; ей
767
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
обязана своим появлением в свет «Древняя Российская Библиотека»,
первое собрание исторических актов и документов. Затем Екатерина сна-
ряжала ученые экспедиции Палласова, Вельяминова, Депехина, которые
дали богатый материал по этнографии и археологии. По ее желанию
князь М.М. Щербатов написал свой огромнейший труд «История Рос-
сии», а Голиков собрал богатый материал по истории Петра Великого.
С 1783 г. Екатерина лично принялась за писание русской истории. К это-
му делу она подошла таким образом: внимательно следя за воспитанием
своих внуков, она нашла, что нет учебника русской истории, и решила
составить его, а затем перешла к сочинению полной истории России.
В 1793 г Екатерина писала Гримму: «Я ничего не читаю, кроме отно-
сящегося к XIII в. Российской истории». 2 года спустя Екатерина писала
тому же Гримму: «У меня все был недостаток времени благодаря делам;
я читаю летописи и пишу. Вот какая страсть! Я знаю, что никто не будет
читать моего труда, кроме двух педантов, но я очень довольна, что напи-
сала историю лучше всех, кто брался за эту работу. Я тружусь точно за
деньги, так стараюсь; кладу в дело весь свой ум и на каждой странице
восклицаю: ах, как это хорошо, мило, восхитительно! Но об этом, раз-
умеется, я никому, кроме вас, не говорю. Вы понимаете, как приятно
разбираться в сведениях о Рюрике, Дмитрии Донском, в других; я лю-
блю их до безумия». В 1736 г. Екатерина писала, что через год надеется
кончить свой огромнейший труд по русской истории. Но судьба не со-
благоволила ей на окончание: Екатерина умерла раньше, чем успела по-
ставить последнюю точку.
Живая и общительная Екатерина II не могла заниматься про себя,
в одиночку, она чувствовала потребность обмена мнениями, и поэтому
вела переписку по интересовавшим ее вопросам с огромным количест-
вом лиц. Письма ее составляют несколько томов. Между ее корреспон-
дентами видное место занимают Фридрих II, Иосиф II, Вольтер, барон
Гримм, Дидро, д’Аламбер, Потемкин, Олсуфьев, Чернышев, Штакель-
берг и многие другие лица. Екатерина писала на русском, немецком, но
чаще всего на французском языке. Переписка с Гриммом — самая об-
ширная; она продолжалась более 20 лет.
Екатерина думала, что никто не может так ее понять и оценить ее
идеи, как Гримм. Беседы с Гриммом сделались для нее потребностью.
Письма Екатерины к Гримму носят характер дневника и представляют
интерес для изучения ее личной жизни.
Из всего сказанного очевидно, как занята была императрица. Надо
сказать, что она вела замечательно правильный образ жизни. Вставая в 6
часов, Екатерина 2 часа посвящала чтению и письму, а затем занималась
768
Русская история XVII-XVIII вв.
делами и слушала доклады. Около 12 часов Екатерина обедала, а после
обеда приказывала читать вслух, а сама садилась в кресла и занималась
рукоделием; затем опять переходила к государственным делам, а по ве-
черам развлекалась игрой в карты, на бильярде или же смотрела драма-
тические представления. Ложилась спать очень рано. Этот порядок Ека-
терина не прерывала и во время путешествий. Тогда она ухитрялась
просматривать и снабжать примечаниями законопроекты, читала серь-
езные сочинения, писала, беседовала и т. д. Так, например, во время пу-
тешествия по Волге в 1767 г. Екатерина ухитрилась изучить и перевести
сочинения Марманделя, тогда же занималась внешней политикой, за-
бавлялась шутками и играми и т. д.
Но как ни умела Екатерина выбирать время для своих литературных
занятий, она постоянно жаловалась на его недостаток, говорила, что не
может располагать минутой свободного времени. Очевидно, что Екате-
рина сделалась жертвой своего темперамента, своей отзывчивости, лю-
бознательности и энциклопедизма. Она не сумела ввести свою деятель-
ность в определенные рамки, установить план в расходовании умствен-
ных и нравственных сил, попросту сказать, разбросалась. Екатерина
сама признавалась в своем отвращении к систематике, говорила, что она
порождает упрямство, нетерпимость, сухость и педантизм. Но Екатери-
на не понимала, к чему приводит отсутствие ненавистной ей системати-
ки; оно ведет к тому, что люди делают не то, что нужней, а то, что легче
и интереснее. Наиболее же трудные и сложные дела откладывают на не-
определенное время и в конце концов совсем забывают о них. Так и слу-
чилось у Екатерины с крестьянским вопросом.
Из всех законодательных задач Екатерина, как мы видели, выполни-
ла прежде всего наиболее легкую — именно по организации управления.
Легкой эта задача была потому, что у Екатерины был уже некоторый
опыт и определенное, довольно единодушное желание общества. Здесь
ничто не представляло затруднений, и новые «Учреждения о губерниях»
раньше всего вошли в жизнь. С гораздо большим трудом пришлось счи-
таться при определении прав и обязанностей сословий, т. к. приходи-
лось наталкиваться на противоречивые стремления различных сослов-
ных групп; и мы видели, что Екатерина смогла это сделать только 10 лет
спустя, и то не вполне; она дала Жалованные грамоты дворянству и го-
родам, но не дала жалованной грамоты сельскому люду, хотя имела
в виду дать грамоту свободным крестьянам. Еще труднее был крестьян-
ский вопрос. Екатерина сама писала: «Крестьянский вопрос очень тру-
ден, — где не начнешь трогать, нигде не поддается». Неудивительно по-
769
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
этому, что Екатерина откладывала со дня на день разрешение этого во-
проса; она делала это тем спокойнее, что со всех сторон ей твердили, что
с этим делом не надо торопиться, что нужны осмотрительность и осто-
рожность. Такой совет давал Екатерине Поленов, искренно желавший
счастья крестьянам, то же самое слышала она и от западных писателей.
Вот, например, что писал Руссо в «Размышлениях об управлении Поль-
ши»: «Освобождение крестьян в Польше великое и прекрасное дело, но
смелое и опасное, и за него не следует браться опрометчиво. Необходи-
мо сделать их сначала достойными свободы. Нельзя освобождать тело
ранее души». Вот что слышала Екатерина с Запада. Ведь она с большим
правом могла применить эти слова социального мудреца и к России.
Но всякая нерешительность, раз она становится длительной, в кон-
це концов превращается в охранение status quo1. Так и случилось с Ека-
териной. Не решаясь издать сельский закон, со дня на день откладывая
его, Екатерина все более и более примирялась с существовавшим поряд-
ком, а отсюда легко было перейти и к защите этого порядка. Вообще
надо сказать, что Екатерина, несмотря на свои гуманные стремления,
всегда была готова защищать существовавший в России порядок, если
только как-нибудь задевалось ее личное самолюбие. Екатерина хотела
проводить реформы только по собственной инициативе, хотела быть
всегда умнее всех, благосклонно слушала тех, кто подпевал ей и говорил
с улыбкой на устах, но не любила слушать тех, кто говорил самостоя-
тельно. Упаси Бог, если бы кто, помимо нее самой, указал на какой-ни-
будь недостаток, хотя сама она и сознавала его.
В 1768 г., когда Екатерина всего решительнее была настроена против
крепостного права, — появилась известная нам уже книга аббата Шаппа
д’Отуроша «Путешествие в Сибирь». Тут в мрачных красках описыва-
лась нищета, бедственное и угнетенное положение русских крестьян.
Казалось, он пишет о том, что сознавала и Екатерина, но она в своем
ответе резко заявляла: «Мнимая нищета в России не существует; русские
крестьяне во сто раз счастливее и достаточнее, чем ваши французские;
они знают, сколько и за что они платят; между тем, у вас есть провинции,
где крестьяне питаются каштанами и не знают даже числа всех повинно-
стей, которые лежат на них». Аббат Шапп д’Отурош указывал на дурное
обращение с прислугой. Екатерина отвечала: «Хорошее или дурное об-
ращение с домашней прислугой гораздо более зависит от хорошей или
дурной нравственности господ, чем от законов страны, но наши нравы
не ухудшаются». Один раз Дидро задал Екатерине неосторожный во-
1 Существующее положение дел (лат.). — Прим. ред.
770
Русская история XVII-XVIII вв.
прос: какие отношения существуют между владельцами и рабами в Рос-
сии? На это Екатерина ему строго отвечала: «Не существует никаких ус-
ловий между владетелями и крестьянами, но каждый хозяин, имеющий
здравый смысл, побережет свою корову, чтобы она лучше доилась. Когда
нет закона, то в ту же самую минуту начинает действовать естественное
право, и часто от этого порядки в делах идут не хуже, ибо тогда вещи те-
кут сообразно существу своему и совершенно естественно». Это было
писано в 1773 г.; в самый разгар пугачевского бунта Екатерина отрицала
угнетение крестьян в России.
Екатерина имела софистический ум, который мог обманывать ее
саму, найти всему оправдание и усыпить совесть. К началу 1780-х гг. Ека-
терина стала примиряться с существованием крепостного права; на это
указывает и прикрепление малороссийских крестьян.
Прикрепление крестьян в Малороссии
Надо сказать, что в исторической литературе по поводу прикрепле-
ния крестьян в Малороссии существуют некоторые разногласия. Мало-
российские, особенно украинские историки приписывают это прикре-
пление крестьян господству великороссиян над Малороссией. Указыва-
ют, что Малороссия была страной вольности, и только тогда, когда она
была связана с Великороссией, пошли всяческие угнетения, в том числе
и прикрепление крестьян. Но это соображение историков рушится, по-
тому что в настоящее время достоверно известно, как утверждалось кре-
постное право в Малороссии. Оказывается, что это был процесс внутрен-
него характера, начавшийся раньше и только закончившийся в царство-
вание Екатерины. Еще в 1730-х гг. казацкая старшина начинает подавать
гетману просьбы о запрещении переходов крестьян; великороссийские
чины действуют подобно тому, как действовали землевладельцы в XVII в.;
они укрепляют малороссиян в вечное холопство, берут на них крепости,
женят на своих крепостных. По просьбе старшины генеральная войско-
вая канцелярия в 1739 г. воспрещает переходы, но Елизавета Петровна по
настоянию Разумовского восстанавливает свободу перехода крестьян
в Малороссии и запрещает великороссийским чинам укреплять за собой
малороссиян. Но казацкая старшина неустанно стремится к закрепоще-
нию крестьян. В 1763 г., на другой год царствования Екатерины, гетман
со всем малороссийским шляхетством подал челобитную, в которой про-
сил: 1) «самовольный малороссийских мужиков переход в силу прав ма-
лороссийских навсегда пресечь; 2) о перешедших в слободские полки
и великороссийские слободы приказать учинить публикацию, чтобы они
на прежние свои жилища в положенный срок возвратились, а ежели не
771
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
возвратятся, то чтоб вольно было всякому помещику своего мужика,
отыскав, взять и пожилые деньги за оного доправить; 3) перешедшим от
малороссийских помещиков к другим малороссийским же помещикам
мужикам, понеже тот вольный переход делали они с дозволения, указать
остаться навсегда на тех местах, где ныне находятся; 4) запретить впредь
мужикам записываться в казаки». Кроме этого, малороссийское шляхет-
ство просило «раскольников, поселившихся на землях малороссийского
шляхетства, отдать в подданство тех земель помещикам, чтобы они, по
примеру других малороссийских мужиков, помещичьи работы исправля-
ли». Вот каковы были желания малороссийских помещиков. Но Екате-
рина не отменила перехода крестьян, а обставила его известными фор-
мальностями. После уничтожения гетманства в Малороссии, при всту-
плении Румянцева в должность генерал-губернатора края, императрица
дала ему секретное наставление, в котором рекомендовала, чтобы «весь-
ма вредные, как владельцам, так и самим посполитым людям, с места на
место переходы» были оставлены. Надо сказать, что перед этим Екатери-
на получила «Записки о Малой России» Теплова, в которых он указывал
на вред, который, по его мнению, приносят вольные переходы крестьян.
Но Екатерина не решилась все-таки издать прямо запретительного зако-
на. В 1766 г. Румянцев сделал императрице представление, в котором
предлагал, чтобы «от сего времени никого более в казаки не писать, а кто
по нынешней генеральной в Малой России описи, к окончанию приво-
димой, где как найден будет, тому там уже и быть вечно». В малороссий-
ском шляхетском наказе, привезенном в комиссию по составлению но-
вого Уложения, встречается ходатайство о запрещении вольного перехо-
да крестьян. И вот Екатерина, вняв советам Румянцева, указом 1783 г.
приравняла малороссийских крестьян к великорусским. Это показывает,
что положение великорусских крестьян Екатерина стала считать нор-
мальным.
Крестьянский вопрос в художественной литературе
Перемена в настроении Екатерины в отношении крестьянского во-
проса отразилась и в тогдашней литературе, которой Екатерина вообще
задавала тон. Надо сказать, что в то время, когда Екатерина предложила
свою тему на обсуждение Вольному экономическому обществу и когда
она писала свой Наказ комиссии по составлению нового Уложения,
в русской литературе усилились дебаты по вопросу о крепостном праве,
и в тогдашних сатирах постоянно затрагивалась эта сторона жизни. Но
теперь времена изменились, и литература отразила перемену в настрое-
нии Екатерины.
772
Русская история XVII—XVIII вв.
Еще в «Недоросле» (1783) предавались осмеянию и позору жестокие
и безжалостные помещики, хотя мрачность красок уже смягчалась и тут
выставлением добродетельных чиновников и восхвалением наместника,
который «с ревностью помогает страждущему человечеству». После
«Недоросля» обличения злоупотреблений крепостного права становятся
все бледнее и бледнее, и иногда сопровождаются поучениями господам
и рабам, вроде следующего: «...Бог, Премудрый и Преблагий Отец, вос-
хотел, чтобы ты был слугой... так порадуйся сему управлению, сей воле
Божией. Ибо все, что Бог хочет, есть благо... посему лучше быть тебе слу-
гой, служанкой или нянькой и прочая, нежели каким-нибудь другим че-
ловеком». Иногда автор, изображая безобразные типы крепостников,
спешил утешить читателя, что «сила просвещения» значительно умень-
шила число таких «уродов».
Общественная реакция сказалась и в том, что некоторые писатели
вместо отрицательного отношения к крепостному праву стали доказы-
вать, что положение наших крестьян очень хорошо сравнительно с жиз-
нью простонародья на Западе. В конце 1780-х гг. эту задачу взял на себя
генерал-майор Болтин в своих полемических примечаниях на русскую
историю Леклерка. Болтин издал свой труд с ведома императрицы, кото-
рая была, таким образом, его нравственной руководительницей. Во мно-
гих местах своего сочинения Болтин доказывает, что положение наших
крепостных крестьян лучше, чем французских и немецких. Он утвержда-
ет, что крепостные de facto1 владеют своим движимым имуществом на ос-
новании обычая, «который имеет силу, не меньшую закона», хотя и со-
знается, что крестьяне некоторых помещиков «из сего всеобщего состоя-
ния исключаются». Но эти исключения, по его мнению, не дают
основания требовать освобождения крепостных крестьян из-под власти
помещиков. «Прежде должно освободить души рабов, — приводит он
слова Руссо, — а потом уже тела». «Не всякому народу, — пишет Бол-
тин, — вольность может быть полезна; не всякий умеет ее снести и ею
наслаждаться; потребно к сему расположение умов и нравов особливое,
которое приобретается веками и пособием многих обстоятельств». Бол-
тин признает только необходимость дать некоторое облегчение крестья-
нам, которое должно состоять в ограничении помещичьей власти, глав-
ным образом в отправлении крестьянами их повинностей. Болтин вос-
стает против безземельного освобождения крестьян и считает такую
вольность хуже рабства. «Земледельцы наши, — говорит он, — прусской
вольности не снесут, германская не сделает их состояние лучшим, с фран-
1 Фактически, реально, на самом деле (лат.). — Прим. ред.
773
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
цузской помрут они с голоду, а английская низвергнет их в бездну поги-
бели».
Не все, однако, русские люди примирились с крепостным правом по
примеру Екатерины и не все голоса пели в унисон с ее настроением.
В 1783 г. Екатерина прикрепила крестьян в Малороссии. В. Капнист от-
ветил на это прикрепление одой «На рабство», в которой он пел:
«Куда ни обращу зеницу;
Омытую потоком слез,
Везде, как скорбную вдовицу;
Я зрю мою отчизну днесь;
Исчезли сельские утехи;
Игрива резвость, пляска, смех;
Веселых песней глас утих;
Златые нивы сиротеют;
Поля, леса, луга пустеют.
Как туча, скорбь легла на них.
Везде, где кущи, села, грады
Хранил от бед свободы щит;
Там тверды зиждет власть ограды
И вольность узами теснит.
Где благо, счастие народно
Со всех сторон текли свободно;
Там рабство их отгонит прочь.
Увы! судьбе угодно было;
Одно чтоб слово превратило
Наш ясный день во мрачну ночь.
А вы, цари! на то ль Зиждитель
Своей подобну власть вам дал;
Чтобы во областях подвластных
Из счастливых людей — несчастных
И зло из общих благ творить?
На то ль даны вам скиптр, порфира;
Чтоб были вы бичами мира
И ваших чад могли губить?
Воззрите вы на те народы;
Где рабство тяготит людей;
И раздается звук цепей;
Там к бедству смертные рождены;
774
Русская история XVII-XVIII вв.
	К уничиженью осуждены; Несчастий полну чашу пьют; Под игом тяжкие державы Потоками льют пот кровавый И злее смерти жизнь влекут. Насилия властей страшатся; Потупя взор, должны стенать; Подняв главу, воззреть боятся На жезл, готовый их карать. В веригах рабства унывают; Низвергнуть ига не дерзают; Обременяющего их; От страха казни цепенеют И мыслию насилу смеют Роптать против оков своих».
Обращаясь к императрице, поэт спрашивает ее: неужели она «умно-
жит муки» народа:
	«Возможно ль, чтоб сама ты ныне Повергла в жертву злой судьбине Тебя любящих чад твоих?»
Поэт выражает надежду, что настанет
	«...то златое время; Когда спасительной рукой Вериг постыдно сложит бремя С моей отчизны дорогой».
Тогда	«Прервется в тех краях стенанье и счастьем вольность процветет».
Княгиня Дашкова хотела поместить оду Капниста в журнале «Новые
ежемесячные сочинения», который стал издаваться с 1786 г. Но Держа-
вин, друг Капниста, объяснил ей, что как для нее, так и для автора вы-
годнее не печатать этой оды. Впервые она появилась в печати в «Лириче-
ских сочинениях» Капниста в 1806 г.
775
М.К. /Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Державин был прав, потому что семь лет спустя и не такое произве-
дение едва не стоило жизни его автору.
Сочинение Радищева
В 1790 г. вышло из печати знаменитое «Путешествие из Петербурга
в Москву» А.Н. Радищева. Не ограничиваясь указанием на отдельные
факты, Радищев обобщил их и путем рассуждений указал на тот вред,
который приносило всему государству крепостное право. Как бы при-
поминая самонадеянное намерение императрицы доставить блажен-
ство всем, Радищев говорит, что нельзя назвать блаженной ту страну,
«где две трети граждан лишены гражданского звания и частию в зако-
не мертвы, где сто гордых граждан утопают в роскоши, а тысячи не
имеют ни надежного пропитания, ни собственного от зноя и мраза
укрова». От существования рабства страдают не только рабы, оно
вредно и для всего государства. Рабский труд менее производителен,
чем свободный. Рабство приносит более вреда, чем нашествие врага:
последнее «опустошает случайно и мгновенно, тогда как первое „гу-
бит долговременно и всегда11». Кроме того, рабство приносит еще
большой нравственный вред — как рабам, так и господам; «с одной
стороны, родится надменность, а с другой — робость»; рабы «оковы
свои возлюбят», а для других сословий «примеры властвования суть
заразительны». Наконец рабство опасно. «Не ведаете ли, любезные
наши сограждане, коликая нам предстоит гибель, в коликой мы вра-
щаемся опасности? Поток, загражденный в стремлении своем, тем
сильнее становится, чем тверже находит противостояние. Прорвав
оплот единожды, ничто уже в разлитии его противиться ему невозмо-
жет. Таковы суть братия наши, в узах нами содержимые. Ждут случая
и часа. Колокол ударяет. И се пагуба зверства разливается быстротеч-
но. Мы узрим окрест нас меч и отраву. Смерть и пожигание, — нам
будет посул за нашу суровость и бесчеловечие. И чем медлительнее
и упорнее мы были в разрешении их уз, тем стремительнее они будут
в мщении своем». Приглашая своих читателей вспомнить пугачевский
бунт, Радищев предлагает помещикам приступить к освобождению
своих крестьян. Но он желает дарования не одной личной свободы,
а полагает, что земля должна принадлежать тому, кто ее обрабатывает.
«Кто же в ниве ближайшее имеет право, буде не делатель ее?» — спра-
шивает Радищев. Освобождение крестьян он полагает совершить
постепенно в следующем порядке. Сначала Радищев предлагает унич-
тожить рабство, оставив крепостное право. Он объясняет это сле-
дующим образом: уничтожается помещичья воля и запрещается поме-
776
Русская история XVII—XVIII вв.
щикам переводить крестьян в дворовые; взятый на двор делается сво-
бодным; крестьяне получают право вступать в брак без согласия
помещика. Затем крестьяне получают земельную собственность и гра-
жданские права. Одним из этих прав является право быть судимым
равными себе, в расправах, которые выбираются из помещичьих кре-
стьян. (Это, как видите, идея Екатерины и Комиссии). После всего
этого настанет совершенное уничтожение рабства.
Но, изложив план постепенного уничтожения крепостного права,
Радищев как будто спохватывается и говорит, что он не ожидает согла-
сия на осуществление этого плана от помещиков. «Свобода сельских
жителей, — пишет Радищев, — обидит, как то говорят, право собствен-
ности. А все те, кто бы мог свободе поборствовать, все великие отчинни-
ки, свободы не от их советов ожидать должно, но от самой тяжести пора-
бощения». «Крестьянин в законе мертв, сказали мы... Нет, нет, он жив,
он жив будет, если того восхощет!» Значит, только стремление самой на-
родной массы изменит существующий порядок. Но Радищев верит
и в другие силы — в просвещение, в разум.
«Путешествие из Петербурга в Москву» слишком больно задело са-
молюбие императрицы. Екатерина, слишком любившая похвалу, при-
выкшая слушать истину, говоримую с улыбкой, приправленную значи-
тельной долей лести, в книге Радищева встретилась с такой свободой
речи и смелостью критики, от которых она давно уже отвыкла в примене-
нии к русской действительности; вдобавок она терзалась призраками ре-
волюции и с опаской вглядывалась в настроение русского общества,
склонная всюду видеть революционеров. Прочитав 30 страниц произве-
дения Радищева, Екатерина подвергла его суровой критике. «Намерение
сей книги, — писала Екатерина, — в каждом листе видно. Сочинитель
наполнен и заражен французским заблуждением, ищет всячески умале-
ния власти и защищает все, способствующее приведению крестьян в не-
послушание». Характерны заметки Екатерины, посвященные крестьян-
скому вопросу. Так, например, по поводу продажи людей с молотка она
замечает: «Начинается прежалкая повесть о семье, проданной с молотка
за долги господина». По поводу другого места она говорит: «едет оплаки-
вать плачевную судьбу крестьянского состояния, хотя и то неоспоримо,
что лучшей судьбы наших крестьян у хорошего помещика нет во всей
вселенной». Глава, посвященная крестьянскому вопросу, вызывает такое
замечание императрицы: «клонится к возмущению крестьян противу по-
мещиков»; на увещание Радищева освободить рабов Екатерина воскли-
цает: «уговаривает помещиков освободить крестьян, да никто не послу-
шает».
777
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Приведенные замечания не оставляют никакого сомнения в том,
что под конец жизни Екатерина смотрела на крепостное право как на
институт, не подлежащий отмене. Крепостное право представлялось ей
нормальным порядком, а нападки на него — сентиментальностью или
мятежом.
По приказанию Екатерины Сенат судил Радищева и присудил его
к смертной казни, которую императрица заменила ему десятилетней
ссылкой.
Так, выражаясь вульгарно, Екатерина в крестьянском вопросе нача-
ла за здравие, а кончила за упокой.
Положение крепостных крестьян в царствование Екатерины
«Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева — произве-
дение литературного характера и, следовательно, само по себе не может
служить характеристикой действительного положения крепостных кре-
стьян. Для того чтобы ясно представить себе существовавшее положение
вещей, необходимо сопоставить данные этого сочинения с показаниями
других источников, тем более что было немало голосов противополож-
ного характера, шедших от князя Щербатова и его сторонников, кото-
рые склонны были рисовать идиллию крепостного права. Чтобы разо-
браться и уяснить себе, кто был прав, мы должны охарактеризовать дей-
ствительное положение вещей в царствование Екатерины II.
Князь Щербатов и его единомышленники для социально-политиче-
ского преобладания дворянства находили моральное оправдание в значе-
нии дворян как опекунов, руководителей и устроителей крестьян. Но
действительность представляла мало сходства с этим взглядом на поме-
щиков, а, наоборот, помещик чаще всего выступал в роли эксплуататора
крестьянского труда. Дело в том, что огромное количество крепостных
крестьян находилось в руках вельмож, которые совершенно не загляды-
вали в деревни, довольствуясь получением оброка. Здесь, следовательно,
не могло быть и речи об опеке и заботах о своих крестьянах. Землевла-
дельцы получали оброк, и, если вмешивались во внутреннюю жизнь кре-
стьян, то только для наилучшего извлечения доходов; на общее же
направление хозяйственной деятельности не имели влияния. В нечер-
ноземных губерниях большинство средних и мелких помещиков предпо-
читали также брать с крестьян оброк. В среднем выводе оброчная система
преобладала над барщиной (55% оброчных и 45% барщинных). В черно-
земных губерниях преобладала барщинная система, но и среди этих гу-
берний оброчных крестьян иногда было более, чем барщинных; в Воро-
нежской губернии было 64% оброчных, а в Пензенской — 52%. Георги,
778
Русская история XVII-XVIII вв.
путешествовавший в России в начале 1770-х гг., говорит об оброчных
крестьянах: «Они прокармливают себя, как могут, и уплачивают прави-
тельству обыкновенную подушную подать, да, кроме того, помещику
ежегодный оброк чистыми деньгами, который бывает весьма различен,
смотря по заработкам крестьян, доброте или строгости господина и т. д.
Обыкновенно же оброк бывает от 1 до 5 руб. с души; зажиточные крестья-
не платят более, чем бедные». Значит, в 1770-х гг. оброк простирался от
1 до 5 руб. Если следить за последующим временем, то можно видеть, что
величина оброка постепенно повышается. В 1783 г. само правительство
признало, что «помещичий оброк или доход всеместно до 4 руб. с души
простирается, большей же частью гораздо сие количество превосходит».
Генерал-майор Болтин в 1788 г. писал: «С оброчных помещики получают
от 3 до 5 руб. с души, а в некоторых провинциях, лежащих поблизости от
столиц и судоходных рек, и по 10 руб. Но таких деревень немного, как
равным образом и таких, кои бы меньше 3-х рублей с души платили».
В 1790-х гг., по свидетельству известного экономиста Шторха, средний
оброк равнялся 5 руб. с души. Наконец дело дошло до того, что в некото-
рых местах в конце царствования Екатерины II помещичьи крестьяне
платили своим господам ежегодно до 20 руб. с тягла, т. е. 10 руб. с ревиз-
ской души, подлежащей обложению подушной податью, т. к. тягло со-
стояло из мужа, жены и сына. Деньги для уплаты оброка крестьяне добы-
вали, конечно, не земледельческим трудом, а главным образом отхожими
промыслами. Но помещики в этом деле не принимали решительно ника-
кого участия, не управляли трудом своих крестьян, они только эксплуа-
тировали их уменье, знание и предприимчивость; отношение их к кре-
постным крестьянам характеризуется двумя короткими словами: «вынь
и положь». Следовательно, та мысль, которая приводилась в аргументах
князя Щербатова и его единомышленников в защиту социально-полити-
ческого преобладания дворянства, не соответствовала действительности.
Что касается помещиков, имения которых были на барщине, то они
еще резче выступают в роли простых эксплуататоров крестьянского тру-
да. В имениях оброчных крестьян прежде всего располагали большим
количеством земли, чем в барщинных. Щербатов высчитывал, что в об-
рочных деревнях приходится в среднем около 10 десятин на душу, тогда
как в барщинных только 3,1 десятины. Впрочем, это еще ничего не зна-
чит, т. к. почва в оброчных губерниях была значительно хуже, чем в бар-
щинных. Кроме того, в оброчных деревнях крестьяне пользовались
большей свободой и самоуправлением, потому что владельцы оброчных
имений обыкновенно не жили в своих поместьях. Свободы и самоуправ-
ления были лишены крестьяне барщинные, т. к. помещики при барщин-
779
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ном хозяйстве обыкновенно жили в своих имениях. Положение бар-
щинных крестьян было неизмеримо хуже, чем оброчных. В Тверской
губернии в 1780-х гг. у некоторых помещиков крестьяне работали на бар-
щине до уборки господского хлеба и только тогда могли приступать
к уборке собственных полей; то же было и в Вологодском уезде. Вследст-
вие этого крестьяне не успевали вовремя кончать свои полевые работы:
сено сгнивало, а хлеб осыпался. Результатом этого было обнищание кре-
стьян, на которое указывали современники. Барщина нередко превосхо-
дила 3 дня; в Елецкой провинции крестьяне работали на помещика по
4 дня в неделю, а в некоторых местностях Рязанской — по 4 и даже по 5.
Но бывало и еще хуже. Крестьяне одного села Орловской губернии
должны были работать на помещика ежедневно. Крестьяне генеральши
Толстой жаловались императрице, что их постоянно заставляют рабо-
тать на барщине, не освобождая даже по воскресеньям и самым боль-
шим праздникам. Иностранцы, жившие в России в конце царствования
Екатерины II, свидетельствуют, что некоторые помещики требовали от
крестьян пяти- и шестидневной барщины. Ввиду всего этого не прихо-
дится считать преувеличением те картинки, которые нарисовал Радищев
в своем сочинении. На перевале от Любани до Чудова путешественник
встретил крестьянина, пахавшего в воскресенье свою ниву. На вопрос
путешественника: «Разве тебе во всю неделю нет времени работать, что
ты и воскресенью не спускаешь да еще в самой жаре?» — крестьянин от-
вечал: «В неделе-то, барин, шесть дней — а мы шесть раз в неделю ходим
на барщину, да под вечерок возим оставшееся в лесу сено на господский
двор, коли погода хороша. А бабы и девки, для прогулки, ходят по празд-
никам в лес по грибы да по ягоды». «Как же ты успеваешь доставать хлеб,
коли только праздник имеешь свободным?» — спрашивает путешест-
венник. «Не одни праздники, и ночь наша, — отвечает крестьянин. — Не
ленись наш брат, не то с голоду умрешь». Этот крестьянин прямо завиду-
ет тем, кто живет на оброке. «То ли житье нашему брату, — говорит он, —
как где барин оброк берет с крестьянина, да еще без приказчика. Правда,
что иногда и добрые господа берут более трех рублей с души; но все луч-
ше барщины».
Повинности барщинных крестьян не ограничивались одними рабо-
тами по господскому хозяйству. Как в боярских вотчинах старой допе-
тровской Руси, с барщинных крестьян собирали еще столовые запасы.
У Георги в описании народов, населяющих Россию, читаем: «Подобно
пчелам, крестьяне сносят на двор господский муки, крупы, овса и про-
чих жит мешки великие, стяги говяжьи, туши свиные, бараны жирные,
дворовых и диких птиц множество, коровьи масла, яиц луковки, сотов
780
Русская история XVII-XVIII вв.
и медов чистых кадки, концы холстов, свертки сукон домашних». По-
следнее приношение, т. е. свертки сукон, объясняется тем, что бабы зи-
мой должны были прясть и ткать на господина. Каждая тягловая кре-
стьянка должна была напрясть и выткать сукна и холста по 12 аршин,
а в некоторых местах и больше, причем шерсть выдавалась помещиками.
Болтин говорит, что поборы натурой обыкновенно собирались в следу-
ющем размере: с каждого тягла по гусю или по индейке, по курице, по
нескольку яиц, по нескольку аршин холста, сермяжного сукна и проч.
Кроме того, все эти столовые запасы крестьянам сплошь и рядом прихо-
дилось отправлять в столицу или в провинциальный город, где жил или
служил помещик. По первому санному пути тянулись подводы с разны-
ми припасами в Петербург и в Москву, где с господского двора часто по-
падали в Охотный Ряд и на Сенную площадь.
Если перевести на деньги все повинности барщинных крестьян, то
окажется, что они давали своим помещикам вдвое больше, чем оброч-
ные крестьяне. По казенной таксе, действовавшей на заводах, рабочий
крестьянский день оценивался следующим образом: летом пеший ра-
ботник получал 10 коп., конный — 20 коп.; зимой пеший получал 8 коп.,
конный — 16 коп.; женский рабочий день круглый год оценивался по
8 коп. в день. Значит, летние работы крестьянина при 3-дневной барщи-
не, считая 39 дней конных и 39 дней пеших, должны быть оценены
в 11 руб. 70 коп., а зимние — в 7 руб. 30 коп. Годичный труд крестьянки
должен быть оценен в 12 руб. 48 коп. Если предположить, что поборов
натурой собиралось на 1 или 2 руб., то получается, что вся ценность тру-
да и повинностей с одного тягла равнялась 33—34 руб.; а т. к. в тягле было
2 ревизских души, то на каждую ревизскую душу при барщине приходи-
лось до 17 руб., тогда какв 1770-хгг. оброк равнялся 10 руб. на ревизскую
душу. Следовательно, барщинные крестьяне несли повинностей почти
вдвое больше оброчных.
Обремененные непосильными работами и повинностями, крепост-
ные крестьяне нередко еле влачили жалкое, нищенское существование.
Вот как рисует Радищев обстановку их жизни. Это изображение носит
портретный характер. «Четыре стены, до половины покрытые, т. к. и весь
потолок, сажей; пол в щелях, на вершок по крайней мере поросший гря-
зью; печь без трубы, но лучшая защита от холода, и дымом всякое утро
зимой и летом наполняющая избу; окончины, в коих затянутый пузырь
смеркающийся в полдень пропускал свет; горшка два или три (счастлива
изба, коли в одном из них всякой день есть пустые щи!). Деревянная чаш-
ка и кружки, тарелками называемые; стол, топором срубленный, кото-
рый скоблят скребком по праздниками. Корыто кормит свиней или те-
781
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
лят, буде есть, спать с ними вместе, глотая воздух, в коем горящая свеча
как будто в тумане или за завесой кажется. К счастью, кадка с квасом, на
уксус похожим, и на дворе баня, в коей коли не парятся, то спит скотина.
Посконная рубаха, обувь, данная природой, онучки с лаптями для выхо-
да. Тут видна, — продолжает Радищев, — алчность дворянства, грабеж,
мучительство наше и беззащитное нищеты состояние. Звери алчные,
пьяницы ненасытные, что мы крестьянину оставляем? То, чего отнять не
можем — воздух. Да, один воздух. Отьемлем нередко у него не токмо дар
земли — хлеб и воду, но и самый свет... Жестокосердный помещик, по-
смотри на детей, тебе подвластных. Они почти наги. От чего? Не ты ли
росших в болезни и горести обложил сверх всех полевых работ оброком?
Не ты ли не сотканное еще полотно определяешь себе в пользу? На что
тебе смрадное рубище, которое к неге привыкшая твоя рука подъяти гну-
шается? Едва послужит оно на отирание служащего тебе скота. Ты соби-
раешь и то, что тебе ненадобно, несмотря на то, что неприкрытая нагота
твоих крестьян тебе в обвинение будет. Если здесь нет на тебя суда, но
пред судией, не ведающим лицеприятия, давшим некогда и тебе путево-
дителя благого, совесть, но коего развратный твой рассудок давно изгнал
из своего жилища, из сердца твоего. Но не ласкайся безвозмездием». Едва
ли подобный вопль был результатом сентиментального самовнушения,
здесь чувствуется любовь сердца, возмущение действительностью. Эта
действительность совершенно не соответствовала той идиллии, которую
рисовали князь Щербатов и его единомышленники.
Влияние крепостного права на земледелие, обрабатывающую
промышленность и торговлю
Кроме указаний на попечение и устройство крестьянской жизни по-
мещиками, Щербатов оправдывал существование помещичьей власти
над крестьянами разнообразными соображениями государственного ха-
рактера. Помещики, рассуждал Щербатов, способствуют развитию зем-
леделия и обрабатывающей промышленности, что в свою очередь спо-
собствует развитию торговли, а все это создает благоприятные условия
для увеличения населения в стране. Крестьяне представляются князю
Щербатову ленивыми и невежественными, и только помещичья власть,
по его мнению, может побудить их обрабатывать землю, руководить
этой обработкой, улучшать способы земледелия и т. д. Конечно, хоро-
шие хозяева-помещики были, они оказывали влияние на развитие зем-
леделия, дисциплинировали крестьянский труд, учили обработке земли,
но такие помещики были чрезвычайно редки. В большинстве случаев,
пользуясь даровым крестьянским трудом, помещики бестолково расхо-
782
Русская история XVII-XVIII вв.
довали этот труд, заменяя качество труда количеством, не заботясь о хо-
зяйственных улучшениях, не делая сбережений для этого улучшения,
а потому не могли способствовать развитию земледелия. Задавив кре-
стьян непомерными работами, помещики делали их апатичными, за-
ставляли жать изо дня в день, подрывали охоту к усовершенствованиям
труда, плодами которого крестьяне не пользовались, и тем обрекали
крепостное хозяйство на рутину и застой, о чем прямо засвидетельство-
вано в манифесте 19 февраля 1861 г. В сущности, влияние крепостного
права на земледелие было совершенно обратным тому, на которое ука-
зывал князь Щербатов и его сторонники.
Щербатов не усматривал и еще одного отрицательного условия для
развития земледелия, созданного крепостным правом. Благодаря кре-
постному праву крестьянский труд был обращен исключительно на об-
работку неплодородных земель. Вследствие долгого господства кочев-
ников в южных степях большая часть земледельческого населения сос-
редоточилась на неплодородном суглинке верховьев Волги и Оки.
В XVII в. явилась возможность селиться на черноземных землях, но кре-
постное право прикрепило большую часть крестьян к неплодородной
почве. Итак, крепостное право нельзя считать благоприятным условием
для развития земледелия. Падает этот аргумент Щербатова, падают
и другие.
Но, кроме того, крепостное право и прямым образом задерживало
развитие обрабатывающей промышленности и торговли в России.
Сплошь и рядом помещики не.только не направляли крестьянский
труд на земледелие, но прямо отрывали крестьян от производительного
труда, набирая себе многочисленную дворню. Вот что говорит об этом
Шторх: «Число крестьян, которые таким образом отвлекаются от полез-
нейшего из всех занятий и непроизводительно употребляются для до-
машнего услужения, так велико, что в других странах не могут себе этого
и представить. Можно без преувеличения сказать, что в русском поме-
щичьем доме втрое или впятеро больше слуг, чем в таком же немецком;
о домах же вельмож и говорить нечего. Помещичьи дома кишат дворо-
выми людьми, которых многочисленное потомство почти никогда не
возвращается к сохе, а, выросши в праздности, приготовляется к тому же
назначению, как и их отцы. В деревнях эти вредные нахлебники госу-
дарства приносят своим господам хоть некоторую пользу ремесленными
работами, которым их иногда обучают; но в больших городах это бывает
редко, и там в помещичьем доме всегда найдешь множество совершен-
ных дармоедов. Если бы было возможно сделать точную перепись слуг
и дворовых людей во всем государстве, то все были бы поражены тем
783
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ущербом, который терпит от этого добывающая промышленность». Вот,
между прочим, одно из влияний крепостного права на земледелие. Для
иллюстрации к отзыву Шторха поучительны некоторые цифровые дан-
ные. У богатого помещика Головина было более 300 человек дворовых;
у графа Орлова, по свидетельству английского путешественника Клар-
ка, было не менее 500 слуг. Сегюр свидетельствует, что нередко у наших
вельмож было по 400-500 человек дворни обоего пола. За знатными ба-
рами тянулись и помещики средней руки. «Прежде, — говорит Рыч-
ков, — лучшие люди жили в своих деревнях умеренно и бережно, теперь
же молодые помещики выстраивают себе богатые дома, роскошно уби-
рают их и заводят немалое число официантов и ливрейных служителей».
Как много держали дворни даже помещики средней руки, можно видеть
из следующего примера. Помещик Лунин, в имениях которого было
1613 душ мужского пола и 1603 — женского пола, имел дворовых мужчин
143, т. е. 9%, аженщин — 137, т. е. 8,5%. Конечно, часть дворовых не про-
живала в праздности, а употреблялась на необходимые сельскохозяйст-
венные работы в качестве садовников, скотников. Были среди них и ре-
месленники — кузнецы, портные, сапожники, бондари и прочие; но
несомненно, что при всем том множество народа праздно болтались
в барских хоромах, около дела, но не при деле. В одном воспоминании
о помещичьем житье-бытье, в так называемых «Бабушкиных рассказах»,
мы находим такое свидетельство многочисленности барской дворни:
«Людей в домах держали тогда премножество, потому что, кроме выезд-
ных лакеев и официантов, были ещ^ дворецкие и буфетчик, а то и два:
камердинер и помощник, парикмахер, кондитер, два или три повара
и столько же поварят; ключник, два дворника, скороходы, кучера, фо-
рейторы и конюхи, а ежели где при доме сад, то и садовники.
Кроме этого, у людей достаточных и не то что особенно богатых бы-
вали свои музыканты и песенники, ну хоть понемногу, а все-таки чело-
век по десяти. Это только в городе: а в деревне — там еще многие масте-
ровые и у многих псари и егеря, которые стреляли дичь для стола, а там
скотники и скотницы; если всех сосчитать городских и деревенских,
мужчин и женщин, так едва ли в больших домах бывало не по двести
человек прислуги, ежели не более». У богатого помещика графа Орлова
в его подмосковном имении «Отрада» были свои портные, башмачники,
шорники, конюхи, коновалы, садовники, фельдшера, аптекаря, часов-
щики, плотники, столяры, каменщики, кирпичники и пр., свои музы-
канты и актеры, свой архитектор, живописец и астроном; наконец, один
камердинер исполнял обязанности богослова: читая графу вслух, он
вступал с ним в словопрения по религиозным вопросам. Сколько людей,
784
Русская история XVII-XVIII вв.
оторванных от производительного труда, служило здесь барским прихо-
тям!
Увеличение количества дворни было вредно не только потому, что
масса людей отрывалась от производительного труда: оно побуждало по-
мещиков увеличивать размеры натуральных поборов и заставляло об-
рочных крестьян платить лишние подати.
Князь Шербатов, полемизируя с противниками крепостного права,
предлагавшими, между прочим, выпустить дворовых людей на свободу,
указывал, что дворовые в таком случае хлынут в город, понизят заработ-
ки ремесленников и подорвут материальное благосостояние городов. Но
надо сказать, что дворня делала это, не переходя в город, а оставаясь
у своих господ. Благодаря многочисленности и разнообразию дворовых
ремесленников, помещики всегда обходились своими людьми и редко
заказывали что-либо у городских ремесленников. Следовательно, кон-
куренция, на которую указывал Щербатов как на следствие освобожде-
ния дворовых людей, все равно существовала. С другой стороны, кре-
стьяне, стесненные в распоряжении своим имуществом, все меньше
и меньше были в состоянии покупать что-либо в городе.
Князь Шербатов доказывал, что роскошь дворян увеличивает зара-
ботки. Но русской промышленности это приносило очень мало пользы.
Все, что покупали помещики, привозилось иностранцами или выписы-
валось из-за границы. Туземная городская торговля и промышленность
влачили жалкое существование, и тот средний род людей, который пи-
тался торговлей и промышленностью, о котором так много заботилась
и хлопотала Екатерина II, развивался крайне туго и медленно. Крестья-
не ничего не закупали в городе: помещики все, что можно, делали дома
своими дворовыми, а все, в чем нуждались, выписывали из-за границы.
Вот где причины крайне медленного роста городского сословия. По пер-
вой ревизии, городских обывателей на 6 млн податного населения на-
считывалось 172 тыс., т. е. 34-я часть. В 1769 г., когда была закончена тре-
тья ревизия, насчитано было городских обывателей 228 тыс. душ, т. е. на
60 тыс. больше, чем по первой ревизии, но приблизительно в такой же
пропорции (34-я часть) ко всему податному населению. К концу царст-
вования Екатерины по пятой ревизии городских обывателей насчитыва-
лось до 75 тыс. ревизских душ, т. е. 25-я часть всего податного населения.
Таково было влияние крепостного права на земледелие, на русскую об-
рабатывающую промышленность и торговлю.
785
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Вред крепостного права для государства
Но беден народ — бедно и государство. Помещичья власть, несом-
ненно, помогала правительству в сборе подушной подати, но благодаря
помещичьей власти государство получало меньше, чем оно могло бы по-
лучать. Помещики поглощали крестьянский труд, а государство доволь-
ствовалось тем, что исстари платили крестьяне. Я говорил вам, как посте-
пенно увеличивался оброк: в начале царствования Екатерины II он про-
стирался от 1 до 5 руб., а в конце равнялся 10 руб., т. е. увеличивался, во
всяком случае, в 5 раз. Между тем ничего подобного не замечается в об-
ложении подушной податью. До конца царствования Екатерины взимал-
ся старый петровский семигривенный подушный оклад, и только в кон-
це царствования подушная подать была увеличена до 1 руб. Доходы каз-
ны от подушной подати в начале царствования составляли около 6 млн
руб., а в конце — около 11 млн. Тут, как видите, такого прогресса в росте
подушного оклада, какой мы видели в росте оброка, совершенно нет.
Вследствие крайне незначительных прямых поступлений прави-
тельство принуждено было извлекать средства путем косвенных нало-
гов. Среди этих налогов наибольшее значение в царствование Екатери-
ны получил питейный налог. Доход с него возвышался с необыкновен-
ной быстротой. В начале царствования он равнялся 5 млн руб., т. е. был
меньше подушной подати на 1 млн: в 1787 г. он перерос подушный сбор
(подушный сбор равнялся 8 млн руб., а питейный — 9 млн); в 1795 г.
казна получила подушного сбора 11 млн руб., а питейного — 24 млн.
Таким образом, больше трети всего бюджета, который тогда равнялся
68 млн, покрывалось налогом на потребление вина. Но к этому финан-
совому источнику прибегают только тогда, когда нет других способов
увеличить поступления. Екатерина прибегла к нему, т. к. продукты на-
родного труда всецело поглощались классом, который владел этим тру-
дом, т. е. дворянами.
Влияние крепостного права на дворянство
В числе аргументов, которые приводились крепостниками в Комис-
сии и в литературе екатерининского времени, встречаются указания на
необходимость путем владения крепостными поддержать класс, кото-
рый по своим правам и историческому воспитанию был поставщиком
слуг государству. Но факты показывают, что крепостное право не только
не поддерживало дворянства, а прямо разрушало его, оно деморализова-
ло этот класс, содействуя его духовному и физическому вырождению,
подрывало его значение, которое признавали за ним Щербатов и его
сторонники. Крепостное право дало возможность значительной части
786
Русская история XVII-XVIII вв.
' дворянства жить праздно, без всякого серьезного дела. За отсутствием
настоящих занятий дворяне склонны были бездействие превращать
в дело. Некоторые из них, например, всецело обращали свое внимание
на установление порядка в доме, обдумывали все до малейших подроб-
ностей и строго следили за исполнением своих инструкций. Эти ин-
струкции иногда облекались в письменную форму. Вот образчик такой
инструкции, составленной помещиком Лукиным: «Дневальному офи-
цианту приказывается, как скоро приедет какая незнакомая барыня,
тотчас узнать от ее человека, кто она такова, о имени, отчестве, фамилии
и чине, и немедленно барыне о том донести, ежели словесно, то тихо,
так, чтобы гостья не слыхала, а всего лучше записочкой... Он без напа-
мятования должен чаще сам и посылать мальчиков снимать со свеч чи-
сто и опрятно: на нем взыщется, ежели свеча не прямо в шандале постав-
лена, или оная шатается. После ужина, как скоро гости уедут, дневаль-
ный официант и лакей должны свечи погашать и в буфет непременно
все шандалы и свечи порядочно отдать, где собирать до самых малых
огарков, из коих потом самые малые для перелития в свечи отдавать
в кладовую, а большие огарки употреблять в задних покоях. Винный по-
греб поручается Якову, который имеет все в нем поставленное содержать
в исправности и с той точностью и разделением сортов вин, как он,
устроенный с описью, ему отдан на руки; весть верную записку прихода
и расхода всякому вину и еженедельно подавать ко мне по субботам ре-
естр издержанным напиткам, и те реестры я или барыня будем подписы-
вать... Его есть должность напитки к столу приготовить, а приготовляя,
не портить, т. е. не согревать тех, кои должны быть холодные... Ежели б
случилось, чтоб приказали принесть разных сортов, то принеся, ставить
какие ни есть знаки и опасаться взыскания, ежели смешается и подаст
не то, которого спрашивали, каковые ошибки уже не раз были примече-
ны... Конюхами повелевает и взыскивает Антон, яко конюший, а охот-
никами — Кастерь, как ловчий... с них же строго взыщется, ежели еще
раз будет усмотрено, что в конюшню или на охотничий двор пойдут ког-
да-либо с огнем без фонаря, равно за всякое послабление в присмотре за
повелением... О весьма невоздержанных, или предерзливых, коих слегка
и сами заказывать могут, а о заслуживших большее наказание доклады-
вать мне и каждое утро обоим по своим должностям приходить меня ра-
портовать». Так муштровались и дисциплинировались те идеальные слу-
ги крепостного права, о которых не так давно и не без сожаления вспо-
минали люди, заставшие крепостное право. Это, конечно, можно
понять, но нельзя не заметить и мрачной стороны дела. Вы видите культ
самодовольного барства, старавшегося обставить свою жизнь известным
787
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
чином. На этой почве нередко проявлялись барское самодурство, причу-
ды и лихие выходки. Вот как, например, проводил день Василий Василь-
евич Головин, вытерпевший при Бироне пытки, а при Елизавете спо-
койно проживавший в своей деревне, а иногда в Москве. «Когда барин
просыпался, ему подавали чай. Впереди обыкновенно шел один служи-
тель с большим медным чайником с горячей водой, за ним другой нес
большую железную жаровню с горячими угольями, шествие заключал
выборный с веником, насаженным на длинной палке, для обмахивания
золы и пыли. Поставивши жаровню с горячими угольями на железный
лист, а на нее — медный чайник, и сотворивши молитву Иисусову, слуги
тихо выходили. Напившись чаю, барин отправлялся к обедне, в церкви
стоял на особом месте и оттуда по переходам, поддерживаемый двумя
лакеями, возвращался домой. Обед продолжался часа по три. Кушаньев
считалось обыкновенно семь, но число блюд доходило иногда до 40
и более. Для каждого кушанья был особый повар, и каждый из них в бе-
лом фартуке и колпаке приносил свое кушанье... Доставивши первые
блюда, все 7 поваров снимали колпаки и с низкими поклонами уходили
за другими блюдами. Тут являлись 12 официантов, одетые в красные
кафтаны кармазинного сукна, с напудренными волосами и предлинны-
ми на шее белыми косынками... Обед кончался часу в четвертом перед
вечером. Вскоре после обеда Василий Васильевич ложился спать до са-
мого утра. Приготовления ко сну начинались приказом закрывать став-
ни; изнутри прочитывали молитву Иисусову, „Аминь“ — отвечали не-
сколько голосов извне, и с этим словом с ужасным стуком закрывали
ставни и засовывали железными болтами. Двери комнат запирала и от-
пирала доверенные горничная, а ключи относила к барину и клала ему
под изголовье; потом отдавала установленный приказ очередным сен-
ным девушкам. Нужно заметить, что в комнатах у Головина было 7 ко-
шек, которых на ночь привязывали к особому столу с 7 ножками. Если
случалось, что какая-нибудь из кошек отрывалась от стола и приходила
к барину, то кошки и девушки подвергались наказанию. Поэтому-то раз
навсегда установленный приказ и начинался напоминанием о кошках.
„Кошек-то смотрите, — говорила старшая горничная, — ничем не сту-
чите, громко не говорите, по ночам не спите, поделушников глядите,
огонь потушите и помните накрепко“. Ночью четыре чередовые и столь-
ко же караульных подымали стук, свист, гам и крик. Если что-нибудь
помешало барину заснуть, то он уже не ложился и расстраивался на всю
ночь. Тогда он или читал вслух жизнь Александра Македонского Квинта
Курция, или произносил молитву, перебирая четки, или начинал ходить
по всем комнатам, постукивая колотушкою и обмахивая пыль. Если
788
Русская история XVII-XVIII вв.
пыль где-нибудь оказывалась, то тотчас же курили росным ладаном
и окропляли то место святой водой. Эти странности поджигали любо-
пытство, и многие подсматривали в щели, что делает барин. Но и на этот
случай были приняты меры. Сенные девушки начинали кричать с раз-
личными прибаутками и поговорками, окачивали из верхнего окошка
холодной водой поделушников, и барин одобрял все это, приговаривая:
„Поделом вору и мука; ничто им, растреклятым, растрепоганым, растре-
окаянным, испытанным, немученным и ненаказанным!*' — топоча обе-
ими ногами, повторяя неоднократно одно и то же. Последняя поговорка
объясняется тем, что Головин не мог забыть пыток Бирона. Во всем у Го-
ловина требовалось точное исполнение установленного порядка, и все
сопровождалось предписанными поговорками».
За неимением настоящего дела многие помещики наполняли свою
жизнь всевозможными развлечениями, в которых нещадно растрачива-
ли свои физические и духовные силы. Здесь на первом плане надо поста-
вить поездки в гости и прием гостей, сопровождавшийся обильными
угощениями и карточной игрой. Дворянин либо сам ехал в гости, либо
сидел с гостями, еда и питье сделались своего рода богослужением, куль-
том чрева, имевшим свой обряд и своих служителей. За сытными обеда-
ми и обильными возлияниями следовала карточная игра, продолжавша-
яся несколько дней. Императрица, сама любившая играть в карты, жа-
ловалась, что карточная игра разоряет старинные дворянские фамилии,
и принимала меры к прекращению этого зла: но все меры были тщетны,
раз сама Екатерина была в этом отношении не без греха. Кроме карточ-
ной игры, дворяне развлекались у себя по усадьбам музыкой, пением
и театральными представлениями, которые страшно вошли в моду.
Устраивались оперные хоры, труппы, составлявшие предмет серьезных
забот помещиков. В московском доме Суворова жили целые партии кре-
постных певчих и музыкантов: их содержали для того, чтобы они в сто-
лице могли совершенствоваться в музыке и пении у других артистов,
в особенности голицынских. Когда господин переезжал в деревню, ар-
тистов перевозили туда же. Уезжая из имения на службу, Суворов, между
прочим, предписывал своему управляющему: «Иванов обучает певчих
с прилежанием по моему наставлению. Николай — управитель музыкан-
тов, у него под предводительством музыка и прочее. Ерофеев имеет об-
учать трагедиям и комедиям свой штат». Беспокоясь, однако, за то, что
крепостные артисты окажутся не на высоте своего призвания, Суворов
через управляющего давал методические наставления по части обучения
артистов. «Помни музыку вашу — вокальный и инструментальный
хоры, — писал он, — и чтобы не уронить концертное. А простое пение
789
М.К. Любовский. Русская история от древности до конца XVIII в.
всегда было дурно, и больше, кажется, его испортил Бочкин великим
гласом с кабацкого. Когда они в Москве певали с голицынскими певчи-
ми, сие надлежало давно обновить и того единожды держаться». «Теа-
тральное нужно для упражнения и невинного веселья, — писал Суво-
ров. — Васька комик хорош; но трагиком будет лучше Никитка. Только
должно ему научиться выражению, что легко по запятым, точкам, двое-
точиям, восклицательным и вопросительным знакам. В приемах выйдет
легко. Держаться надобно каданса в стихах, подобно инструментально-
му такту, без чего ясности и сладости в речи не будет, ни восхищения, —
о чем ты все сие подтвердительно растолкуй». Войдите в положение
управляющего, который должен был преподать артистам подобные на-
ставления с барского голоса! Между прочим, Суворов приказывал
«учиться исподволь французской грамматике Алексашке-парикмахеру».
«Ему и Николай покажет, только бы он умел читать». Очевидно, имелось
в виду разыгрывать французские комедии. У больших бар музыкальное
и театральное дело было поставлено на широкую ногу. У графа Шереме-
тева в театре села Кускова давались целые оперы, а в числе зрителей бы-
вали императрица Екатерина, император Иосиф II, Станислав Поня-
товский и многие принцы.
Все эти затеи служили, однако, не одним эстетическим наслаждени-
ем скучающих бар... Эстетические наслаждения имели большую бли-
зость к некоторым элементарным инстинктам человеческой природы,
и сплошь и рядом вызывали эти инстинкты; театр у помещиков превра-
тился в развлечение, имеющее мало общего с невинными забавами. Так,
гвардии прапорщик Есипов имел в своем имении театр и группу из воль-
нонаемных иностранцев и своих собственных людей; в театре представ-
лялись комедии, оперы, трагедии и прочие пьесы. Вигель, автор извест-
ных воспоминаний, рассказывает, как он попал к Есипову и познако-
мился с его труппой. «Есипов нас употчевал по-своему, — говорит
Вигель. — К ужину явилась целая дюжина нарядных молодых женщин,
которые разместились между гостями. Приглашения поболее пить со-
провождались горячими лобзаниями дев с припевом: „Обнимай сосед
соседа; поцелуй сосед соседа; подливай сосед соседу“. Оказалось, что
все эти девы были крепостные актрисы хозяйской труппы». Француз
Passenans рассказывает про помещика Б.: «Его повара, его лакеи, коню-
хи делались в случае надобности музыкантами, столярами, сапожника-
ми и т. д., его горничная и служанки — актрисами, золотошвейками и пр.
Они в одно и то же время его наложницы, кормилицы и няньки детей,
рожденных ими от барина. Когда этот помещик отправлялся в другое
свое имение, за ним ехало не менее 20 человек с его наложницами, ак-
790
Русская история XVII-XVIII вв.
трисами, танцовщицами, поварами и пр. На каждой станции раскиды-
вали огромную, палатку, где помещался барин со своими наложницами,
а в другой палатке 20 человек увеселяли его пением во время обеда».
Помещичий разврат в царствование Екатерины принимал подчас
чудовищные размеры, доходя иногда до совершенного скотства. В упо-
мянутых мною «Рассказах бабушки» сообщается, что у помещика Бах-
метева «в деревне был по ночам бабий караул — поочередно, каждую
ночь, наряжали двух баб караулить село и барские хоромы: одна баба хо-
дила с трещоткой около дома и стучала в доску, а другая должна была но-
чевать в доме. Хорош был старик, нечего сказать!» — прибавляла рас-
сказчица. Радищев рассказывает следующий факт: «В бывшее пугачев-
ское возмущение некоторые крестьяне, связав своего господина, вели
его на неизбежную казнь. Какая была тому причина? Он был господин
добрый и человеколюбивый, но муж не был безопасен в своей жене,
отец — в дочери: каждую ночь посланные его приводили к нему на жер-
тву бесчестия ту, которую он того дня назначил. Известно же в деревне
было, что он омерзил 60 девиц, лишив их непорочности». Мы можем не
сомневаться в справедливости сего факта, т. к. императрица Екатерина
по поводу этого места заметила: «Едва ли не гистория Александра Васи-
льевича Салтыкова».
Конечно, подобные господа не были типами своего времени, были
уклонениями, исключениями, но они весьма характерны как показатели
того тлетворного влияния, которое оказывало крепостное право на тех,
кто был его субъектом. Эти факты как нельзя лучше показывают, как
должно было быстро прогрессировать под влиянием крепостного права
вырождение первенствующего сословия в России.
Власть помещика, не ограниченная никакими законами и установ-
лениями, воспитывала в господствующем сословии и другие дурные на-
клонности: черствость души, доходившую до жестокости, и склонность
к произволу и насилию. Кроме того, она притупляла у дворян нравст-
венное чувство ответственности. Конечно, образование, просвещение,
развивавшиеся среди дворянства, искореняли дурные наклонности, но
медленно и с большим трудом.
В царствование Екатерины приходится встречаться с ужасными
проявлениями барского бессердечия и произвола. «Вследствие позволе-
ния, данного дворянству, произвольно, по своему усмотрению, отправ-
лять в ссылку ему подвластных, — пишет новгородский губернатор Си-
вере, — причем суд даже не может спросить о причине ссылки и иссле-
довать дело, ежедневно совершаются самые возмутительные дела. Все,
кто не годится в рекруты вследствие малого роста или другого какого
791
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
недостатка, должны отправляться в ссылку в зачет ближайшего рекрут-
ского набора, а зачетные квитанции многие продают». Путешествовав-
ший по Сибири Паллас видел этих ссыльных; все это были больные,
увечные, старые и даже безумные люди. «Бесчеловечные и корыстолю-
бивые помещики, — говорит Паллас, — отрывают многих пожилых от-
цов от их многочисленных семей, даже от их жен, и одиноких отсылают
в эту злополучную страну».
Бессердечие, доходившее до жестокости, проявлялось также в нака-
заниях, которым помещики подвергали своих крепостных крестьян.
«Наказание рабов, — говорит Passenans, — изменяется сообразно с рас-
положением духа и характером господина или заступающего его место...
Самые обычные исправительные средства — палки, плети и розги. На-
казание производится обыкновенно в конюшне или в другом отдален-
ном месте. Я видел, что палками наказывали как за кражу, так и за опро-
кинутую солонку (последнее, по русской примете, предзнаменует боль-
шое несчастие, и потому такое преступление редко прощается), за
пьянство и за легкое непослушание, за дурно сжаренную курицу и за
пересоленный суп. Какие предосторожности ни принимал я, чтобы не
быть свидетелем жестоких наказаний, — они так часты, так обычны в де-
ревнях, что невозможно не слышать сплошь и рядом криков несчастных
жертв бесчеловечного произвола. Эти пронзительные вопли преследо-
вали меня даже во сне». Для некоторых помещиков бить своих крепост-
ных сделалось просто потребностью. Иногда это преимущественно вы-
ражалось пощечинами и подзатыльниками, ни за что, ни про что разда-
ваемыми домашней прислуге, иногда же переходило в систематическое
мучительство. Один помещик, по словам Болотова, в пьяном виде ни
с того ни с сего подверг наказанию всех дворовых девушек. Другой, по
словам Passenans’a, приказал жечь углем подошвы ног дворового за то,
что тот утопил двух барских щенков, которых его жене приказано было
вскормить своей грудью.
Одна барыня приказала высечь 80 женщин за то, что они не набрали
земляники.
Били крепостных не одни только невежественные помещики. Вот
что рассказывает Массой о княгине Козловской: «Она олицетворяет
в себе понятие о всевозможных неистовствах и гнусностях. Не раз вида-
ли, как она велит раздевать мужчин и сечь их при себе розгами, считая
хладнокровно удары и понукая исполнителя наказания бить сильнее.
Видали, как она, в припадках бешеного исступления, заставляет служа-
нок привязывать к столбу одного из своих слуг, совершенно обнажен-
ного, и натравливает собак грызть несчастного, или же приказывает
792
Русская история XVII—XVIII вв.
женщинам сечь его, причем вырывает у них розги и сама бичует истяза-
емого по самым чувствительным частям тела, соединяя, таким образом,
чудовищное наслаждение зверской жестокости с затеями необузданно-
го бесстыдства. В таком же вкусе изобретались муки для подвластных
женщин; но тогда уже палачами назначались мужчины». Массой видел
одну из подобных мучениц, которую княгиня вдобавок еще изуродова-
ла: вложив пальцы в рот, разодрала ей губы до ушей. «Вся вина бедняж-
ки, — говорит Массой, — заключалась в том, что она навлекла на себя
ревность своей Мессалины к одному из ее презренных любовников».
Знакомясь со всеми фактами, имевшими место во второй полови-
не XVIII в., невольно переносишься мыслью во времена Римской импе-
рии эпохи упадка, ясно видишь, как неограниченная власть над людьми
развращала состоятельный материально, но бедный духовно класс дво-
рян, как этот класс опускался в тину всяческой житейской грязи, как
искажался в нем образ Божий, и все яснее и яснее вырисовывалась обра-
зина звериная.
Если наши дворяне не растлились до конца и не погибли, то только
благодаря тому, что свой досуг они отдавали не только развлечениям, но
и изучению европейской науки, усвоению результатов западноевропей-
ской мысли. Оздоровляющее моральное влияние духовной культуры За-
пада предохранило дворян от окончательной гибели и положило конец
самому рабовладению. Екатерине II, сохранившей крепостное право,
принадлежит та заслуга, что она открыла широкую дверь этому западно-
му влиянию в спертую атмосферу русской жизни.
Школа в царствование императрицы Екатерины II
Состояние школьного дела до Екатерины. Екатерина II вступила на
престол тогда, когда в русском обществе было заметно стремление не
к специальному, практическому образованию, а к общему, независимо-
му от практических целей. Очень широкая образовательная программа
была введена в преподавание дворянских корпусов: там преподавали не
только специальные науки, но и ряд общих, не имевших отношения
к военному ремеслу его воспитанников. Затем для целей общего образо-
вания были построены Академический университет и гимназия в Петер-
бурге, университет (1755) и при нем 2 гимназии в Москве и одна гимна-
зия в Казани. Но эти меры были недостаточны. Эти школы удовлетворя-
ли потребности высших классов, крестьяне же попадали в них редко,
и притом всегда в виде исключения. Но даже и потребности высших
классов удовлетворялись крайне недостаточно: школы во всем терпели
недостаток.
793
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Московский университет в течение всей второй половины XVIII в.
пребывал в каком-то эмбриональном состоянии. На юридическом фа-
культете был всего один профессор Дильтей, который читал все юриди-
ческие курсы, и притом на французском языке; на медицинском фа-
культете сначала также был один профессор. Большинство профессоров
были иностранцы; они читали лекции на французском, немецком и ла-
тинском языках, мало понятных для студентов. Русских профессоров
было всего двое — Поповский и Барсов; первый читал философию и ди-
дактику, а второй — сначала математику, а потом российскую словес-
ность. Только потом уже прибавилось еще несколько профессоров.
Даже такое заведение, как Морской кадетский шляхетский корпус,
бедствовало от недостатка преподавателей. Иногда от него бывали такие
объявления в газетах, что прямо недоумеваешь, как оно могло существо-
вать. В 1765 г. этот Морской корпус дал в газетах такую публикацию:
«В Морской Кадетский Шляхетский Корпус потребны: навигационных
наук профессор — 1, корабельной архитектуры учитель — 1, подмастерье
корабельной архитектуры — 1». Стало быть, основные предметы не име-
ли преподавателей. Далее для обучения словесным наукам вызывалось
учителей — 3, латинского языка учитель — 1, шведского языка учитель —
1, французского языка учитель — 1; подмастерьев для преподавания дат-
ского, шведского и французского языков — по 1, переводчиков — 2, учи-
тель танцев и учитель геодезии. Таким образом, выходит, что в Морском
корпусе почти совсем не было учителей.
Самая постановка преподавания отличалась крайним несовершен-
ством. Начать с того, что ученики переходили из класса в класс не по
успехам, а по возрасту. В одном классе были ученики 15 лет, в другом —
16 и т. д. При таких условиях учителя занимались не с целым классом,
а с каждым учеником в отдельности; случалось сплошь и рядом, что на
одной скамейке сидели такие ученики, из которых один учил дивизию,
т. е. деление, другой мультипликацию, т. е. умножение, а третий еще си-
дел на складах. Общей программы не было, учились каждый по своему
желанию; в классе не было никакого общего дела, каждый, не исключая
и учителя, занимался своим делом. Учитель ограничивался тем, что зада-
вал уроки и выспрашивал отдельных учеников. Для полноты картины
надо прибавить еще невежество, пьянство и нерадение учителей.
Такие учителя были обычны, и о них мы имеем красноречивые сви-
детельства. Майор Данилов рассказывает о своих учителях, что один из
них, Алабушев, человек пьяный и развратный, был взят учителем в шко-
лу прямо из тюрьмы, где сидел за третье убийство. Известны также анек-
доты, рассказываемые Фонвизиным про своих учителей: учитель ариф-
794
Русская история XVII-XVIII вв.
метики «пил смертную чашу», учитель латинского языка — пример
злонравия, пьянства и всех пороков, но голову имел преострую и как
латинский, так и российский языки знал «преизрядно».
Неудивительно, если при таких условиях ученики ничего не знали.
Припомним, как Фонвизин держал экзамены в университетской гимна-
зии. «Накануне экзамена в нижний латинский класс пришел учитель ла-
тинского языка, голову имевший преострую; на кафтане его было 5 пуго-
виц, а на камзоле — 4. Удивленный, я спросил о пуговицах. „Пуговицы
вам смешны, — отвечал учитель, — но оне суть стражи чести вашей и моей:
четыре пуговицы на камзоле обозначают 4 спряжения, а пять пуговиц на
кафтане обозначают 5 склонений. Когда тебя спросят что-нибудь, то смо-
три на пуговицы; если тебя спросят спряжение, то смотри на камзол,
и если я возьмусь за вторую пуговицу, то значит второе спряжение, ты так
и отвечай"». Еще оригинальнее был экзамен по географии. Экзамено-
ваться должно было 3 ученика. Но т. к. учитель географии был тупее, то он
пришел на экзамен без всяких «пуговиц». «Товарищ мой, — рассказывает
Фонвизин, — спрошен был, куда впадает Волга. Он отвечал: „В Черное
море". Сей вопрос был задан и мне. Я столь чистосердечно сказал: „не
знаю", что экзаменаторы единогласно медаль присудили выдать мне».
Если в школах плохо и мало учили, то зато строго и жестоко взыски-
вали. Иван Иванович Бецкий говорит, что кадеты столь наказывались
«фухтелем», т. е. палками, что, выйдя из корпусов, на всю жизнь остава-
лись калеками.
Так как правительственных школ было мало, то многие прибегали
к частным школам. Многие ограничивались обучением одной грамоте
и для этого обращались к попам и дьячкам; но многие обращались
и к иностранцам. Приходилось брать то, что предлагалось. В Оренбурге
частную школу содержал ссыльнокаторжный немец Розен, человек раз-
вратный, жестокий и невежественный. Комедии и сатиры, начиная
с Сумарокова, обличают дурное воспитание, которое велось под руко-
водством французских гувернеров. Правительство пыталось оградить
общество от плохих учителей, и в 1757 г. был издан указ, который пред-
писывал всем иностранцам, желающим быть учителями, держать экза-
мены на звание домашнего учителя в Петербурге при Академии и в Мо-
скве при Университете. Но указ, видимо, не достиг своей цели: учителя
по-прежнему оставались невеждами, и в литературе продолжалось обли-
чение их.
Иностранных учителей и мадам приглашали через газеты, где часто
и они сами давали объявления. Данные из газет дают нам довольно яр-
кую характеристику этих учителей. Например, два француза и немец
795
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
в 1757 г. дали публикацию, что принимают детей для обучения француз-
скому, немецкому и латинскому языкам новым, скорым и легким спосо-
бом, а жены их учат служанок мыть, шить и экономии. Содержатель дру-
гой школы объявлял, что он имеет аттестат от академии и обучает детей
истории, географии, употреблению глобуса, метрике, риторике, немец-
кому и латинскому языкам; для начинающих имеются особые подмасте-
рья: он же пишет просительные письма на всех языках. Один француз
объявлял, что он обучает всем языкам, фортификации, архитектуре, по-
литике, истории, географии и т. д.
Спрос на учителей был очень велик и вызвал к нам прилив всяких
отбросов. «Мы были осаждены тучей французов всякого рода, — пишет
секретарь французского посольства, — которые не ужились в Париже
и отправлялись в другие страны. Мы были оскорблены, увидав среди
них дезертиров, банкротов, негодных лакеев, которые лезли в воспита-
тели. Очевидно, эта дрянь рассеялась везде, вплоть до самого Китая».
Желания общества, высказанные в наказах
Но эти учителя были доступны далеко не всем, а потребность к обра-
зованию в обществе была велика, существующие же заведения не удовлет-
воряли даже дворян. Поэтому дворянские депутатские наказы хлопочут
об учреждении школ, корпусов и гимназий для дворянских мальчиков,
а некоторые наказы — даже о введении женского образования. Большин-
ство наказов предлагают открыть эти заведения на казенный счет, некото-
рые предлагают для содержания их пособие от дворянства и лишь немно-
гие дворяне, в том числе московские, предлагают открыть эти учебные
заведения на свой счет.
Наказы не ограничиваются выражением общего пожелания, но на-
мечают и программы, по которым им желательно, чтобы велось препо-
давание. Например, каширские дворяне требовали преподавания в кор-
пусах грамоты, Закона Божия, арифметики, геометрии, фортификации
и немецкого языка. Но это были какие-то запоздалые дворяне: их про-
грамма пахнет еще временем Петра I. Более современную программу
предложили кашинские дворяне: французский язык, рисование, фехто-
вание, тригонометрия, артиллерия и танцы.
Дворяне хлопочут, чтобы эти корпуса предназначались исключи-
тельно для детей дворян. «Ученики школ, — гласил белевский наказ, —
должны быть непременно дворяне, не примешивая других родов, дабы
они не заразились подлостью». То же повторяли и другие дворянские
наказы, исключая серпуховский, который готов был допустить в школы
наряду с дворянами и детей приказных и купцов.
796
Русская история XVII-XVIII вв.
Некоторые дворянские наказы, а особенно южнорусские, как, напри-
мер, черниговский, ходатайствуют об открытии не только шляхетского
корпуса в академии, но и женского учебного заведения. Для тогдашнего
времени это чрезвычайно важный факт, т. к. вопрос о женском образова-
нии был нов. О том же просили глуховский и переяславский наказы.
Дворяне, требуя открытия школ исключительно для дворян, не прочь
были распространить грамотность и среди крестьян. Дмитровский наказ
предлагал помещику содержать учителя на каждые 100 дворов для обуче-
ния крестьянских детей грамоте и арифметике. Это пожелание было мо-
тивировано тем соображением, что от грамотного крестьянина помещик
больше дохода получит и что грамота не мешает пахать.
Кроме дворян, об открытии учебных заведений хлопотали купцы.
Московские купцы просили учинить такую школу, где бы не только дети
достаточных, но и сироты на иждивении купечества обучались бы бух-
галтерии, языкам и другим полезным купцу знаниям. Некоторые нака-
зы, как, например, ряжский, требовали введения обязательного обучения
грамоте с тем, чтобы родители, не обучающие своих детей, штрафовались.
Но самый интересный в этом отношений наказ был от архангельского
купечества. Архангельские купцы были народ развитый: они вели тор-
говлю за границей, часто бывали там. Эти купцы жаловались, что моло-
дые граждане вступают в жизнь, имея плохое воспитание, жалуются, что
среди русских нет искусных негоциантов, которыми наполнена Западная
Европа, благодаря чему иностранцы берут преимущество в барышах. Для
противодействия иностранцам купцы просили обучать их детей грамоте
с христианским благочестием и знаниями, необходимыми купцу. Наказ
подробно разработал программу: дети должны обучаться правописа-
нию и чтению, купеческому письму, арифметике и науке о весах русских
и иностранных, бухгалтерии, купеческой географии, иностранным язы-
кам, праву купцов русских и иностранных и навигации. Эта программа
сделала бы честь и теперешнему времени. Наказ предлагал учредить два
рода учебных заведений: низшую элементарную школу и высшую. Низ-
шая школа должна находиться в заведовании магистрата: посещение ее
обязательно для детей обоего пола без изъятия; уклонение от обучения на-
казывается чувствительным штрафом отцов и матерей. Большой школой
заведует особый ректор; в ней учат купеческим наукам. Магистрат должен
снабжать школу всем необходимым — книгами и другими пособиями; он
же назначает таксу на плату за учение, но не общую, а каждому в отдель-
ности, смотря по чину и состоянию граждан; на его же обязанности лежит
наблюдение за тем, чтобы учителя достаточно жалованья получали, «дабы
от недостатка содержания они в другие промыслы не входили».
797
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
К хору голосов, требовавших школ, присоединились и писатели, пи-
савшие на тему, предложенную Вольным экономическим обществом.
Ведь и Беарде-де-Лабей, и Поленов рекомендовали устроить школу
и образование крестьянам дать ранее свободы.
Таким образом, мы видим, что потребность в школьном образова-
нии была ясно сознана всеми.
Что же сделала Екатерина для удовлетворения выяснившейся по-
требности?
Воспитательные идеи и учреждения: И.И. Бецкий
Нельзя сказать, чтобы Екатерина сразу вступила на надлежащий
путь. Первоначально она проявила самые широкие философские замы-
слы, самоуверенные до наивности, точно так же, как это было в законо-
дательстве. Вместо того чтобы сразу пойти навстречу реальным жизнен-
ным потребностям и выполнить то, что просило население в наказах,
Екатерина задумала перевоспитать общество, «создать новую породу
людей». Она увлеклась педагогическими теориями, которые в первой
половине XVIII в. распространились в Западной Европе и проникли
в Россию, главным образом благодаря ей самой.
Сущность этих педагогических теорий, перешедших в полови-
не XVIII в. с Запада к нам в Россию, та, что целью воспитания и обуче-
ния является образование характера, направление его к добродетели
и нравственности; приобретение знаний, ученость отходили на задний
план; они считались не так важны, как воспитание. Воспитание должно
быть основано на разуме, на понимании детской природы. Воспитание
должно быть естественно и реально, а обучение должно служить лишь
вспомогательным ему средством, которым надо пользоваться умеючи.
Задача учителей и воспитателей должна состоять не в начинении учени-
ков знаниями, а в возбуждении их мысли. Обучение должно быть на-
глядным, приятным и таким, чтобы оно казалось отдыхом, а не работой.
Воспитатели должны возбуждать учеников собственным благим приме-
ром. Воспитание должно начинаться по возможности раньше для того,
чтобы не дать возможности укорениться в детях дурным наклонностям.
Вот в кратких чертах сущность новых педагогических теорий, зане-
сенных в Россию.
Эти взгляды проникли в Россию еще при Елизавете и укоренились
в Московском университете в лице профессоров Поповского и Барсова.
Поповский перевел на русский язык сочинение Локка «Несколько мы-
слей о воспитании», Барсов в произнесенной им актовой речи указывал,
что знание должно быть дверью к добродетели.
798
Русская история XVII—XVIII вв.
Екатерина не довольствовалась теоретической пропагандой новых
идей. Она задалась целью применить их и учредить во всех губерниях
и провинциях «пенсионные дома» или «воспитательные академии», дабы
гуманным и рациональным воспитанием улучшить породу русских отцов
и матерей и, таким образом, составить новое добродетельное общество.
Задачу разработать план выполнения этого намерения Екатерина
поручила своему секретарю Теплову, который и представил ей записку
«Мнение о провинциальных школах». В этой записке видны следы осно-
вательного знакомства с педагогическими теориями того времени, но не
видно следов здравого смысла. Теплов думал, что одно поколение не
нужно обучать, а только воспитывать. К воспитанию надо относиться
с осторожностью; брать в воспитание детей обоего пола надлежит прямо
от груди, «ибо ребенок, оставленный на воле, уже на третьем году есть
фурия». При наборе детей Теплов рекомендует предпочитать хорошо ро-
жденных детей, чем детей, происходящих от злонравных родителей.
Когда от этого первого, воспитанного в нравственности, поколения
произойдет благонравное потомство, «то второе или третье порожденье
можно будет обучать наукам».
Екатерина не могла остановиться на таком нелепом плане. Более по-
мог ей в деле насаждения просвещения Иван Иванович Бецкий. Он был
незаконным сыном последнего боярина князя Ивана Дмитриевича Тру-
бецкого. Он родился в Швеции, когда отец его был там в плену; как не-
законный сын, он получил от отца только вторую половину его фами-
лии. Воспитывался он за границей, большей частью в Копенгагене. Отец
его обеспечил, и как богатый и образованный человек, он путешество-
вал по Европе. С 1747 г., уже в чине генерал-майора, Бецкий целых 15 лет
провел в Париже. Здесь он основательно проштудировал всех энцикло-
педистов, просветительную философскую литературу и новые педагоги-
ческие теории, Петр III вызвал его в Петербург и назначил начальником
канцелярии строения домов и садов Его Величества. Но Бецкий сбли-
зился не с Петром III, а с его умной и развитой женой, у которой стал
часто бывать как умный и понятный собеседник. Иван Иванович непре-
менно бывал в кабинете императрицы, когда она, после обеда, сама сидя
за рукоделием, слушала чтение. Этим чтецом часто бывал Бецкий.
В скором времени Бецкий стал выдвигать проект устроить в Москве
воспитательный дом для незаконнорожденных брошенных детей. В 1763 г.
он подал императрице «Генеральный план Императорского воспитатель-
ного дома», составленный Барсовым. Екатерине чрезвычайно понрави-
лась эта мысль, и 1 сентября того же года получил бытие Императорский
воспитательный дом в Москве. На содержание его были ассигнованы ог-
799
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ромные средства. Уже тут Бецкий выразил свои новые воспитательные
идеи, которыми он был проникнут. Воспитательный дом должен готовить
«новый род людей», людей добродетельных, которые могут служить при-
мером для других, вследствие чего может произойти «счастливая переме-
на в нравах и наклонностях той части общества, где они будут жить». Для
приготовления добродетельных людей Бецкий предлагал действовать на
детей хорошим примером, лаской и обещаниями, наказывать редко
и только в исключительных случаях. Бецкий был человек умный и свою
программу не ограничил только воспитанием: он рекомендовал учить де-
тей с 7-летнего возраста Закону Божию, чтению, письму, цифири, а потом
обучать способных и другим наукам, художеству и иностранным языкам.
Этот «Генеральный план» был как бы предисловием к другому труду
Бецкого «Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношей».
Здесь развивался план воспитания и обучения согласно с новыми педаго-
гическими теориями, рассчитанный на применение не только в одном
учебном заведении, но и во всех школах. План этот был представлен Ека-
терине, заслужил ее одобрение и лег в основу ее педагогической политики.
Поэтому нам необходимо подробно остановиться на ознакомлении с ним.
Корень добра и зла, писал в своем труде Бецкий, есть воспитание.
Надо произвести воспитанием «новую породу людей или новых отцов
и матерей, которые могли бы те же нравы детям вселить, которые они по-
лучили, а от них дети передали бы нравы своим детям и так на будущие
веки». Для этого Бецкий предлагал покрыть Россию сетью «воспитатель-
ных училищ», куда нужно отдавать детей на пятом году от рождения, пока
они еще не испорчены. В этих училищах детей будут безвыездно держать
до 18—20 лет; они не должны иметь общения с внешним миром, а свида-
ния с родственниками должны происходить редко и обязательно в при-
сутствии воспитателей: «частое с людьми общение вредит воспитанию».
Бецкий был уверен в полном осуществлении своего плана, лишь бы толь-
ко добыть надлежайших учителей и учительниц, а в особенности — дирек-
торов. Воспитатели должны быть всеми любимы, поведение их должно
быть безукоризненно, они должны быть преисполнены терпения, твердо-
сти, неподкупности, чтобы юноши почитали и любили их. Вся эта систе-
ма рассчитана была очень оптимистически: стоит только найти воспита-
телей-ангелов, и дети будут ангелами. Бецкий верит в силу инструкций:
пусть все будет точно, ясно, понятно, пусть совершенные учителя будут
в точности выполнять их, и все пойдет как по маслу.
Но откуда взять этих учителей-ангелов, если общество русское тако-
во, что его не стоит даже воспитывать, а необходимо создать прямо но-
вую породу людей?
800
Русская история XVII-XVIII вв.
Труд выработать инструкции Бецкий взял на себя. Они написаны им
в духе тех воспитательных теорий, которые разделялись и им, и Екатери-
ной. На эти педагогические мечты Екатерины стоит обратить ваше вни-
мание, т. к. они очень характерны.
Эти инструкции Бецкий изложил в уставах: им написаны устав «Вос-
питательного общества благородных девиц» (Смольного института),
устав «Художественной академии», «Шляхетских сухопутных кадетских
корпусов» и другие. Этими инструкциями Бецкий пустил в оборот рус-
ского общества все то, что было сказано на западе Европы — Локком,
Монтаньи, Амосом Каменским и Руссо. Педагогические инструкции
Бецкого в развитии русской педагогики сыграли ту же роль, что и Наказ
Екатерины в истории русского либерализма. От инструкций Бецкого
можно вести новое направление в русской педагогике.
Воспитание, по Бецкому, имеет 4 стороны: физическую, физико-мо-
ральную, моральную и дидактическую.
Физическая сторона в воспитании имеет огромное значение: только
в здоровом теле может быть здоровый дух. По этому вопросу Бецкий со-
брал лучшее, что было в западной педагогике; он издал «Физические
примечания к воспитанию детей». Эти «Физические примечания» на-
столько понравились Екатерине, что она велела напечатать их и прода-
вать по общедоступной цене. В своих «Физических примечаниях» Бец-
кий рекомендует воспитателям обращать внимание на воздух, одежду,
пищу и телесное развитие детей. Детей следует часто выпускать на све-
жий воздух, особенно при беге или играх. Труд на свежем воздухе умно-
жает веселье и здоровье, а от душного воздуха происходят леность и худое
воспитание, так что дети на всю жизнь остаются хилыми и болезненны-
ми. Теперь эти рассуждения представляются трюизмами, а тогда, когда не
было даже форточек и вентиляций, это было очень радикальное настав-
ление — оно шло вразрез с общим представлением. Бецкий осуждает из-
лишнюю заботливость о здоровье детей и советует с ранних лет приучать
их к стуже и позволять бегать во всякую погоду босиком. При простуде он
советует не лечить, а просто сделать диету: вообще к лекарству Бецкий
советует прибегать только в редких и крайних случаях. В пище Бецкий
устраняет все то, что ослабляет неокрепший детский организм: кофе,
вино, водку, пряности и т. д. Всегда лучше вести жизнь несколько суро-
вую. Одежда детей должна быть проста, удобна; не узка и не дорога, что-
бы они свободно могли в ней играть. Это рассуждение также было не по
нутру многим маменькам, которые любили, да и до сих пор любят наря-
жать своих детей как кукол. Меховые шубы Бецкий называет вещью без-
рассудной и советует надевать их лишь в сильные морозы и в пути. Физи-
801
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ко-моральное воспитание, по теории Бецкого, имеет большое значение,
т. к. леность — мать всех пороков, а трудолюбие — отец всех добродете-
лей. Поэтому, когда дети будут достаточно сознательны, их надо приучать
к делу, ко всяким рукоделиям, но не употреблять насилия, а приохочи-
вать и выбирать им рукоделия, смотря по возрасту и способностям. Мно-
го значения Бецкий придает и играм: для того чтобы в свободное время
у детей не возникало желания спать или лежать, спальни следует запи-
рать, а детей выпускать на воздух, где устраивать игры. Игры и рукоделия
не только укрепляют здоровье детей, но и приучают их к труду, к бодро-
сти духа, уменьшают коварство, нелюдимость и, соединяя детей вместе,
располагают их друг к другу и приучают к общению.
Моральному воспитанию в системе Бецкого отводится первое место.
Каким же образом надлежит развивать нравственное здоровье детей?
Прежде всего от их слуха и зрения следует удалять все то, что им может
быть вредно, т. е. Бецкий предлагал закрытые типы воспитательных за-
ведений. Но ведь это только отрицательное воздействие, а в чем же
должно заключаться положительное воздействие? Надлежит, чтобы вос-
питатели укореняли добродетель своим собственным примером. Но ведь
это довольно утопичное желание: дети, удаленные от жизни, не могут
даже видеть добродетелей своих воспитателей, которые должны прояв-
ляться, конечно, не только по отношению к ним самим, а гораздо чаще
по отношению к окружающим. Итак, по Бецкому, живой пример явля-
ется главной силой в моральном воспитании: от него зависит весь успех
или неуспех воспитания. Бецкий не ставит границ живому примеру. Он
не считается с тем, что дали ребенку его родители, и не может допустить
в ребенке врожденных дурных стремлений, т. к. душа ребенка — это
tabula rasa1. Бецкий не признает того, что иногда грифель воспитателя
будет скользить по этой «доске», не оставляя никаких следов или не та-
кие следы, каких хотел воспитатель. Поэтому дурной характер детей все-
цело относится к дурному характеру воспитателей. «Когда худы будут
воспитанники, то сие вина их начальников и воспитателей; сие на пра-
ктике доказать легко». Кроме живого примера воспитателей, Бецкий ре-
комендует еще совет книги; он предлагает, чтобы в воспитательном заве-
дении по стенам были написаны нравоучительные надписи, вроде «не
делай зла», «не предавайся праздности», «не мучай животных», «не бра-
нись» и т. п.
Возвысив значение морального воспитания, Бецкий оттенил на зад-
ний план значение обучения. Воспитатели в его системе и по чину, и по
1 Чистая доска (лат.). — Прим. ред.
802
Русская история XVII-XVIII вв.
содержанию стоят выше учителей, роль которых, по его мнению, второ-
степенна и маловажна. Бецкий повторяет ошибку западных писателей,
что наука есть нечто отдельное и не всегда полезное.
Но все же и по части обучения у Бецкого есть несколько дельных
мыслей о характере и способах обучения. Бецкий против принуждения:
«Надлежит или отрешать от обучения, или обучать, играя, чтобы это
в отдых было. Многоучение, а особливо наизусть, слишком наполняя
юный ум, лишает его сил». Практичность и наглядность должны быть
прежде всего; надлежит больше давать детям опыта, чем одни черте-
жи, географию надо проходить на глобусе, а не на картах. В преподава-
нии Закона Божия не следует обременять память заучиванием текстов,
а больше обращать внимание на нравственное развитие.
Вот те воспитательные и дидактические идеи Бецкого, которые раз-
делялись и Екатериной. Составляя уставы, Бецкий указывал, что это не
только его личное мнение, а также и мнение всемилостивейшей госуда-
рыни.
Что же сделала Екатерина для осуществления и для развития своих
педагогических идей?
Еще ранее, нежели Бецкий написал «Генеральный план воспитания
юношей обоего пола», Екатерина думала об учреждении закрытого учеб-
ного заведения для благородных девиц. Ей импонировала слава фран-
цузского Сен-Сирского института, и для устройства такого у себя она
намеревалась вызвать опытную наставницу и узнать уставы и журналы
института. Но оказалось, что это заведение живет без всяких уставов
и журналов; неудачны оказались также поиски наставницы.
После того как Бецкий поднес ей «Генеральный план воспитания
юношей обоего пола», Екатерина решила обойтись своими средствами,
и 5 мая 1764 г. ею был дан указ об открытии при Воскресенском Новоде-
вичьем монастыре «Воспитательного общества благородных девиц». Так
возник Смольный институт, получивший свое имя от урочища Смоль-
ного двора, где прежде был построен дворец для царевны Натальи Алек-
сеевны.
Смольный институт был рассчитан для воспитания на казенный
счет 200 благородных девиц. Эти 200 воспитанниц делятся по возрасту
на 4 класса по 50 в каждом: в первом классе — девочки от 6—9 лет, во
втором классе — девочки от 9-12 лет, в третьем классе — девочки от 12-
15 лет и в четвертом классе — девицы от 15 до 18 лет. Каждый возраст
различался по цвету платья: в первом классе носили платья коричневого
цвета, во втором — голубого, в третьем — серого и в четвертом — белого.
Прием воспитанниц происходил через каждые 3 года; с родителей бра-
803
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
лось обязательство не брать дочерей ранее окончания курса. Родители
вообще отстранялись от воспитанниц, т. к. они, как люди невоспитан-
ные, могли показать им дурной пример.
Учебный план в Смольном институте был шире, чем в Сен-Сире.
В первом классе должны преподаваться русский язык, иностранные
языки и арифметика, во втором — география и история, в третьем —
словесность, архитектура, геральдика, поэзия, музыка, танцы, в четвер-
том — занятия исключительно практические: воспитанницы по очере-
ди, по две вместе, занимаются с маленькими девочками для того, чтобы
приучиться воспитывать детей; они приучаются также и к содержанию
доброго порядка и к домашней экономии, для этого они договаривают-
ся с поставщиками, каждую субботу производят подсчет расходов, пла-
тят по счетам, определяют цену продуктов, наблюдают, чтобы везде
была чистота. Воспитанницы обучаются рукоделиям и, начиная с тре-
тьего класса, должны сами шить себе платья. Стихи, пение и всякие
искусства входят в круг обучения, чтобы сделать воспитанниц прият-
ными членами общества. Эти порядки, этот круг жизни, заведенные
еще Екатериной, с некоторыми изменениями держатся в общих чертах
и до сих пор.
Общее направление воспитания в Смольном институте было иное,
чем в Сен-Сире. Там из воспитанниц готовили монахинь, все воспита-
ние было проникнуто клерикальным духом; многие воспитанницы,
кончив образование, сразу поступали в монастырь. Смольный институт,
наоборот, вырабатывал девиц — украшение общества, т. е. был рассадни-
ком светского воспитания.
Устав требовал от воспитанниц приветливости и благородства в об-
ращении не только с равными себе людьми, но и с самыми низшими.
Воспитанницы приучались к пристойности и к благородной скромности
в поведении. Для этого им рекомендовалось вступать между собой в бла-
гоприличный разговор, высказывать свои мысли с подобающей вольно-
стью. Для того чтобы приучить воспитанниц держать себя и говорить
в обществе, по воскресеньям в институт приезжали светские дамы и ка-
валеры. В одно из таких воскресений воспитанницы давали концерт,
в другое — спектакль, а третье посвящалось просто разговору и т. п. Вос-
питанницы старших классов на этих собраниях должны были играть
роль приветливых и учтивых хозяек.
Во главе института стояла начальница, обладавшая огромными пра-
вами, которые в качестве пережитка удерживают за собой и теперешние
начальницы. Она имеет право назначать и увольнять учителей и учи-
тельниц, она ведет все расчеты с экономом, принимает воспитанниц,
804
Русская история XVII—XVIII вв.
дает им награды. От начальницы требуются особые качества: она должна
быть всеми любима и почитаема, она должна вести себя кротко, весело;
ей вменено в обязанность изгонять все то, что имеет вид скуки, задумчи-
вости и печали.
В помощь начальнице должна быть правительница (теперешняя ин-
спектриса): она наблюдает за учительницами и имеет крайнее радение
о чистоте.
Для ближайшего надзора за воспитанницами в институте состоят четы-
ре надзирательницы, по одной на каждый возраст; они, не спуская глаз,
смотрят за воспитанницами, а также заменяют отсутствующих учительниц.
Всех учительниц на институт полагается двенадцать, по три на каж-
дый возраст. Они не только учат девиц, но и воспитывают их в благора-
зумии и искусными словами внедряют благонравие в нежные сердца их.
Учительницы должны учить всем предметам, и только в крайнем случае
дозволялось пригласить учителя, или, как тогда говорили, мастера.
Таково было «Воспитательное общество благородных девиц».
Но Екатерина хотела создать «новую породу людей» не только среди
дворянства, но и в мещанстве и во всем остальном обществе, и поэтому
указом 31 января 1765 г. основала «Особливое училище» для воспитания
дочерей чиновников, купцов и мещан. Им управляла та же начальница,
что и в «Воспитательном обществе благородных девиц»; внутренний
строй его был такой же, только курс попроще: воспитанниц учили язы-
кам и арифметике: геральдика, архитектура не входили в программу, но
зато более выдвинуты были женские рукоделия, а также музыка.
На каждую девицу, поступающую в институт, ассигновалось по
50 руб.; эти деньги клались на ее имя в банк, и ко времени окончания
курса вместе с накопившимися процентами считались ее приданым.
Обыкновенно само училище выдавало девиц замуж, а если этого не уда-
валось, то определяло ее в учительницы, договаривалось за нее и получа-
ло за нее жалованье. Никуда не пристроившиеся девицы имели право
жить в институте, получая там комнату, пищу и свечи, отплачивая за это
институту «рукоделием, трудолюбием и добродетелью». Как они могли
платить добродетелью, остается непонятным.
Так было положено начало основанию институтов и воспитанию де-
виц в России.
Екатерина близко приняла к сердцу дело воспитания девиц. Она ча-
сто ездила в Смольный институт, и не только по праздникам, но и в буд-
ни, она часто звала воспитанниц к себе, и они ставили ей сценические
сюрпризы. Екатерина необыкновенно просто и задушевно обращалась
с воспитанницами, знала их не только по именам, но и по прозвищам, и,
805
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
допуская короткое обращение с собой, никогда не роняла своего вели-
чия. Дети писали Екатерине письма, и она иногда отвечала им. Не дове-
ряя вполне учительницам и воспитательницам, Екатерина старалась нау-
чить детей своим собственным примером. Она искренне полюбила детей
и была с ними проста. Екатерина не играла роль матери, как начальница
института, но была действительно матерью: дети, бросавшиеся ей на-
встречу, доставляли ей настоящую материнскую любовь. Переписываясь
со своей «черномазой Левушкой», Екатерина любовно входила во все
подробности ее детской жизни и ее интересы.
Екатерина была очень довольна ходом дел в Смольном институте.
В письме к Вольтеру в 1772 г. она так отзывалась про его воспитанниц:
«они столь знают, что надо удивляться; они нравственны, но не мелоч-
ны, как монахини». Падкая на комплименты, Екатерина любила пока-
зывать своих воспитанниц и щеголять ими. В 1777 г. Смольный институт
посетил шведский король Густав Ш. В честь его воспитанницы давали
спектакль, а потом он ужинал вместе со взрослыми воспитанницами.
Густав Ш был очарован (насколько искренне, об этом трудно судить). Из
Швеции он написал воспитанницам такое письмо: «Я с умилением
и удовольствием буду всегда вспоминать вас и вашу держащую Основа-
тельницу. Это единственное зрелище, которое я только видел: это самое
замечательное из всех дел Екатерины».
Основывая «Воспитательное общество благородных девиц», Екате-
рина задалась целью воспитать не только добродетельных, но и прият-
ных для общества девиц: но вторая цель, как более легкая, взяла верх над
первой, оттеснив ее на задний план, и, вместо воспитания добродетель-
ных жен и матерей Смольный институт стал воспитывать светских жен-
щин. К выработке внешности прилагалось большое старание. То обще-
ство, в котором вращались воспитанницы Смольного института, было
самое отборное, разговоры велись только на французском языке; вокруг
себя они видели ласковое, благородное обращение. Устав не позволял
воспитанницам ходить к служанкам и разговаривать с ними, чтобы не
заразиться от них дурным примером.
Стол воспитанниц в Смольном институте был простой, но зато туале-
ты были роскошные. По воскресеньям их рядили в шелковые платья, да-
вали им белые перчатки, ботинки, духи и т. п. Когда девочки подрастали,
то их начинали практически знакомить со светом. Для этого начальни-
ца приглашала старших воспитанниц к своему столу, куда для общества
приглашались светские молодые люди. Тут заключалась явная нелепость:
родителей, как людей вредных, оттесняли, а посторонних свободно при-
глашали в институт. Воспитанницы старших классов часто ездили ко дво-
806
Русская история XVII-XVIII вв.
ру, играли в Эрмитаже, бывали в гостях у Бецкого. В Смольном часто да-
вались балы, на которые приглашались кадеты: зачастую кадеты с деви-
цами давали театральные представления. Раз в неделю, по воскресеньям,
девочки публично танцевали. Екатерина сообщала Вольтеру о брате быв-
шего крымского султана Калге-Султане, который каждое воскресенье
повадился ездить в Смольный смотреть эти публичные танцы.
Как ни умна была Екатерина, но она не понимала, как вредно отзыва-
ется на девочках-подростках 13—15 лет это любованье, эти вечные смо-
трины. Во всяком случае, атмосфера в Смольном была не такова, в кото-
рой вырастают достойные матери и жены. В своем сочинении «О повре-
ждении нравов в России» Щербатов произносит суровый приговор всей
воспитательной деятельности Екатерины: «Из „Воспитательного общест-
ва благородных девиц" не вышло ни ученых, ни благородных девиц. Там
более комедиями занимаются, нежели нравы и сердца исправляют».
Но этот приговор строг. Справедливо, что из Смольного не вышло
ученых девиц, да Екатерина и не задавалась целью выпускать ученых де-
виц. По ученой части она была не требовательна. Часто посещая Смоль-
ный, Екатерина ни разу не присутствовала на экзаменах, которые проис-
ходили в ее отсутствие. Члены совета обыкновенно давали самые лестные
отзывы о знаниях и успехах учениц. Каждый протокол обыкновенно удо-
стоверял, что многие воспитанницы достойны награды. Что руководило
в данном случае экзаменаторами, дававшими самые лестные отзывы —
пленяла ли их благовоспитанность учениц, или они делали угодить Ека-
терине, — трудно сказать: вероятно, было и то и другое.
Но всему бывает предел. Екатерина заметила, что в Смольном дела
идут не так, как нужно, и в 1783 г. приказала произвести ревизию учебного
дела «Комиссии об учреждении народных училищ». Расследованием было
обнаружено, что введенный план не всегда точно исполнялся, преподава-
ние предметов начиналось тогда, когда по плану оно должно было уже
кончиться. В четвертом возрасте, например, воспитанницы не должны
были изучать науки, а должны были подготовляться к практической дея-
тельности: а наделе им преподавали там немецкий, итальянский языки,
физику, естественную историю и рукоделие, т. е. сама жизнь указала, в ка-
ком направлении должно произойти изменение программы. Комиссия
усмотрела, что неуспех преподавания объясняется тем, что науки препо-
даются на иностранных языках, еще мало понятных воспитанницам; в ре-
зультате получилось то, что и языки мешали наукам, и науки мешали язы-
кам: окончившие курс девицы имели крайне мало общих сведений и не
умели даже правильно писать свое имя. Недостаток преподавания заклю-
чался также в том, что в одной комнате сидели 2 или даже 3 учительницы
807
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
и выспрашивали учениц. Учениц делили на группы даже по таким пред-
метам, по которым можно бы было вести общее преподавание, например,
по истории. Затем, девиц часто отрывали от занятий для танцев, спекта-
клей и т. п., меняли без нужды у них учителей и т. д.
Причину всех этих недостатков Комиссия объяснила невежеством
учителей. Результатом расследования явилось преобразование плана
института, вследствие чего он стал не только воспитательным, но и учеб-
ным заведением.
Сделав доклад о неудовлетворительной постановке обучения в
Смольном институте, Комиссия предложила:
1) чтобы все науки преподавались на русском языке, 2) чтобы вместо
неспособных учительниц были приглашены опытные учителя, которых
директор должен «освидетельствовать в их звании» и 3) чтобы наблюде-
ние за исполнением обучения по классам было возложено на директора,
которому в помощники должен быть дан учитель. Комиссия предложи-
ла также и новые способы обучения, в круг преподавания предложено
было ввести простое чтение книг. К взрослым воспитанницам должны
быть приставлены учительницы, хорошо знающие русский язык, чтобы
они наставляли в нем воспитанниц; в этом виден уже поворот к нацио-
нальному воспитанию.
Екатерина согласилась с доводами Комиссии и определила новую
учебную программу. Теперь вводилось в неделю 24 учебных часа, а для
таких занятий, как танцы, рукоделие, отводилось оставшееся свободное
время. Таким образом, «Воспитательное общество благородных девиц»
получило иной, чем прежде, тип, — оно стало учебным заведением по
преимуществу. В царствование Екатерины этот новый план не вошел
еще окончательно в действие и не строго выполнялся, так что Смольный
институт оставался в каком-то переходном состоянии.
Главная цель, которую Екатерина поставила Смольному институ-
ту — быть рассадником светского воспитания, — также не достигалась
вполне благодаря заведенному тепличному воспитанию. Правда, воспи-
танницы Смольного, выходившие в свет, были ловки, непринужденно
держали себя в обществе, не боялись и не дичились людей, но что каса-
ется действительного знания жизни, то в этой области они имели целый
ряд ложных представлений и отличались такой наивностью, которая
граничит прямо с глупостью. Например, одна воспитанница рассказы-
вала после, что к ним в институт ездил один генерал Луганов, семь сыно-
вей которого, также посещавшие институтские балы, все служили офи-
церами в конной гвардии; воспитанницы признавались, что они думали,
что все конногвардейцы назывались Лугановыми, т. е. они смешивали
808
Русская история XVII-XVIII вв.
фамилию и служебную должность. Греч рассказывал, что воспитанницы
Смольного спрашивали, на каких деревьях растет белый хлеб. Тот же
Греч приводит стихотворение, сочиненное воспитанницами:
Иван Иваныч Бецкий;
Человек немецкий;
Носит мундир шведский;
Воспитатель детский;
В двенадцать лет
Выпустил в свет
Шестьдесят кур;
Набитых дур.
Но все же несправедливо было бы отринуть ту пользу, которую при-
носило воспитание в Смольном институте. Уже одно то, что сотни девиц
воспитывались в гуманной обстановке, а не в побоях, имело хорошие
результаты. Мы имеем свидетельства, что из Смольного выходили неко-
торые идеальные женщины: такова, например, Смирная, дочь одного
мелкопоместного помещика, убитого Пугачевым, вышедшая затем за
князя Долгорукого. Выйдя замуж, она поехала к матери своего мужа,
женщине совершенно необразованной, сошлась с ней и жила с ней
в большой дружбе. Дмитриев, знавший княгиню Долгорукую, говорит,
что она была женщина идеальная и на своего мужа имела хорошее влия-
ние. Князь Долгорукий, бывший губернатором во Владимире, после ее
смерти пожертвовал в память ее дом, в котором была основана гимна-
зия. К этому дому он прибил надпись в память своей жены:
Евгения была созданием изящества;
17 лет вкушал с ней райское блаженство.
В чертах ее лица зрел мира совершенство;
В чертах ее души зрел образ божества.
Князь Долгорукий отзывался хорошо и о других воспитанницах
Смольного института, подругах его жены, бывавших у них в гостях.
Воспитание в Смольном институте, во всяком случае, было выше,
чем в частных домах и пансионах, и воспитанницы, несмотря на аристо-
кратические тенденции этого заведения, выходили более гуманные и че-
ловечные, чем из частных пансионов.
Устраивая Смольный и другие, подобные ему, институты, Екатерина
задавалась мыслью перевоспитать общество, создать новую породу людей
809
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
добродетельных. Но средства, которыми она действовала, были ниже на-
меченной цели. В самом деле, если бы эти институты выпускали идеаль-
ных людей, то их все равно было бы ничтожное количество. Екатерина,
когда ее пыл остыл, не могла не заметить, что выходит слишком мало обра-
зованных людей; а поэтому в Наказе она признала, что невозможно дать
общее воспитание такому многочисленному народу и отдавать всех детей
в «нарочитые дома». Екатерина поняла, что без домашнего образования
обойтись нельзя, и поэтому в своем Наказе она изложила общие правила
для домашнего воспитания. От родителей требовалось воспитывать детей
в страхе Божием, внушать им любовь к просвещению, отвращать от жесто-
ких поступков, не позволять тем, кто будет состоять при детях, показывать
им дурные примеры. Из поданного ей доклада Бецкого «О воспитании
обоего пола юношей» Екатерина издала отдельно целый ряд правил.
Но Екатерина предчувствовала, что всех этих принимаемых ею мер
будет мало, и поэтому она поставила вопрос об открытии целой сети
училищ «низших», «средних» и «верховных», т. е. начальных училищ,
гимназий и университетов. Поняв огромное значение заведения учи-
лищ, Екатерина велела учредить при Комиссии для составления проекта
нового Уложения особую частную комиссию, чтобы она занялась вопро-
сом об учреждении училищ. Эта комиссия выработала проекты о ниж-
них деревенских, нижних городских и средних городских школах. На
этом проекте остановимся подробнее.
Комиссия предложила по примеру Пруссии ввести обязательное об-
учение в деревнях мальчиков, а в городах — и мальчиков, и девочек.
С этой целью она предложила основать школы в каждом селе и в каждой
деревне, с тем расчетом, чтобы на каждые 100—250 семей приходилось
по школе. Постоянное содержание этих училищ проект возлагал на при-
хожан, а чтобы обучение стоило дешевле, оно поручалось по проекту ду-
ховенству за особую плату. Поп должен получать три четверти ржи
и 2 руб., а дьяконы и дьячки по 4 руб. (дьяконы и дьячки получали боль-
ше, потому что, собственно, они вели преподавание, а священнику пре-
доставлялся только высший надзор). Учение должно происходить по
составленным Синодом руководствам. В круг обучения в низших шко-
лах входили церковная и гражданская азбука, некоторые молитвы, крат-
кий катехизис и изложение обязанностей крестьянина или горожанина.
Крестьянские мальчики должны обязательно обучаться чтению, а пись-
му — если только пожелают; в городах обучение обязательно с семилет-
него возраста не только мальчикам, но и девочкам, мальчики обязатель-
но обучаются и чтению и письму, а девочки обязательно — только чте-
нию, обучение письму для них не обязательно. Комиссия предлагала
810
Русская история XVII-XVIII вв.
также штрафовать тех родителей, которые не будут посылать своих детей
учиться, налагать штрафы на те общества, которые не будут платить на
содержание училищ и наказывать помещиков, которые будут препятст-
вовать своим крестьянам отдавать детей.
Заведование низшими городскими школами поручалось губернаторам
совместно с архиереями, заведование низшими сельскими школами — ар-
хиерею и дворянам, которые должны выбрать от себя депутата, чтобы он
по крайней мере один раз в 2 месяца посещал школы, присутствовал на
экзаменах, наблюдал за учителями, смирял их и т. п. Таким образом, про-
ект Училищной комиссии выдвинул план постройки церковно-приход-
ских школ, которые усиленно вводились в жизнь при Александре III.
Что же касается средних школ, то Комиссия предлагала установить
единственный тип их — гимназии. Средняя школа должна быть едино-
начальной, светской и духовной зараз; в эти гимназии Комиссия пред-
лагала обратить все существовавшие уже духовные семинарии. При та-
ких задачах средняя школа и управляться должна светскими и духовны-
ми властями — архиереем и губернатором; во главе ее должны стоять два
ректора: один, духовный — архимандрит или игумен по назначению
Синода, а другой, светский — по назначению университета.
Курс этих гимназий-семинарий должен быть чрезвычайно много-
предметен. В него входили: латинский, греческий, французский, немец-
кий языки, философия, метафизика, архитектура, геодезия, космогра-
фия, геометрия, политика, история, юриспруденция и т. д. Но т. к. из-
учить все эти предметы было нельзя, то ученикам предоставлялось право
выбрать себе из них несколько для специального изучения, т. е. устанав-
ливалась предметная система с группами. Гимназии эти должны быть
закрытыми, учеников отпускали домой лишь на каникулы, рассчитаны
они были на 120 казеннокоштных учеников. В гимназии принимаются
дети как дворян, так и разночинцев, но дети дворян должны по возмож-
ности отделяться от детей разночинцев как в помещениях, так и в столе.
Таков был план народного образования, выработанный в частной
комиссии об училищах.
Академия наук предложила учредить «особое правительство» для за-
ведывания высшим, средним и низшим образованием. Это «правительст-
во» из 9 лиц, подчиненное непосредственно государю, должно выработать
общий план обучения и отдельные уставы. Этот проект заслуживает на-
шего внимания: народилась идея особого центрального ведомства народ-
ного просвещения. Эта идея «нашла себе первоначальное осуществление
в царствование Екатерины, а затем окончательное — при Александре I,
когда было учреждено министерство народного просвещения».
811
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Екатерина не нашла возможным ввести всеобщее обучение и не при-
няла проект. Дело учреждения училища было возложено ею на Приказ
общественного призрения. По «Учреждению о губерниях» 1775 г. пред-
писано было открывать школы не только в городах, но и в селах, учиться
могли все желающие, без всякого принуждения. За ученье полагалось
умеренная плата, от которой бедные освобождались совсем. Курс этих
школ состоял из обучения чтению, письму, арифметике, рисованию
и основам катехизиса. Екатерина, даже в общем плане, дала ряд настав-
лений учителям: телесные наказания запрещались совсем, рекомендо-
вались упражнения на свежем воздухе и т. п.
Все эти постановления остались мертвой буквой, да и не могли не
остаться ею. Приказы общественного призрения не имели средств
для оборудования и содержания училища. Правда, им было дано по
15000 руб., но этот капитал был только фондом, на проценты с которого
должны были содержаться училища. Приказы общественного призре-
ния и стали заботиться о приращении процентов, но так увлеклись этой
ссудной деятельностью, что забыли, что проценты должны расходовать-
ся на школы: они их только копили и расширяли свои ссудные опера-
ции, давая деньги под залог имений. Но главным препятствием было
полное отсутствие учителей и руководства, т. е. перед Екатериной стоя-
ла задача создать и тех и других. Екатерина не остановилась перед этой
задачей, и за то многое, что она сделала, мы должны быть благодарны
ей, т. к. она, можно сказать, почти из ничего положила основу русскому
школьному образованию.
Итак, Екатерина заботу о постройке новых училищ возложила на
Приказ общественного призрения, который должен был иметь попече-
ние о школах. Но это, как мы уже видели, было очень непрактично.
Приказы общественного призрения занимались ссудными операциями
и не строили школ на получаемые проценты; правда, они должны были
привлекать частные пожертвования, но из этого выходило очень мало
пользы. Главным препятствием было то, что не было учителей.
Комиссия об учреждении народных училищ и ее деятельность
Заботясь о приискании учителей, Екатерина вела переписку с Грим-
мом и другими западными учеными. Но на верный путь она стала только
в 1767 г., когда свиделась в Могилеве с австрийским императором Иоси-
фом II, который рассказал ей, как поставлено дело народного образова-
ния в Австрии. Там преподавание велось по методу, выработанному
в Пруссии настоятелем августинского Сатанского монастыря Фельбин-
гером. В Австрии школы вводились этим самым Фельбингером, кото-
812
Русская история XVII-XVIII вв.
рый был выписан для этой цели Марией Терезией. Екатерина захотела
ввести в России такую систему обучения, которая уже была в Австрии.
Иосиф II выбрал для нее подходящего человека — серба, православного,
знавшего русский язык — Янковича де Мириево, который был директо-
ром народных училищ. Этот Янкович и явился у нас творцом общеобра-
зовательной русской школы: он сделал так много, что все, сделанное до
него, кажется только обрывками.
Янкович в 1782 г. приехал в Россию, и тогда же была образована Ко-
миссия об учреждении народных училищ под председательством Зава-
довского. Янкович был дан в распоряжение этой комиссии: ему было
поручено составить «общий план народных училищ», что он и испол-
нил, и 21 сентября 1782 г. этот план получил санкцию Екатерины. Свой
окончательный вид этот план получил в «Уставах народных училищ»
1786 г.
Этот план предлагал 3 вида начальных школ: двухклассные малые,
трехклассные средние и четырехклассные главные. Двухклассные школы
предполагалось строить в селах, трехклассные — в городах и четырех-
классные — в губернских городах. Все преподавание разделялось концен-
трически, так что программа каждого класса представляла из себя нечто
целое и повторялась в следующем классе, только в большем размере.
В малых школах в первом классе преподавалось чтение, письмо,
цифры, катехизис, грамматика; во втором классе предметы были те же,
но катехизис подробнее, хотя и без текстов, вместо цифр — уже начала
арифметики, затем чистописание, рисование и «Книга о должностях че-
ловека и гражданина».
Средняя школа состояла из тех же двух классов и, кроме них, еще
третьего, в котором преподавались те же предметы, но катехизис уже
с текстами, затем история и география России.
В главных народных школах к трем предыдущим классам присоеди-
нялся еще четвертый, в котором география и история проходились под-
робнее, грамматика (не только орфография, но и правила сочинения),
основы геометрии, естественной истории и архитектуры.
Вот какой план был спроектирован Комиссией об учреждении на-
родных училищ.
Этот план не получил полного осуществления. Екатерина нашла не-
практичным устраивать высшие, средние и низшие школы и решила
основать только низшие и высшие, причем в программу последних был
включен еще латинский язык, т. к. предполагалось, что из них ученики
пойдут в университет. Таким образом, школы в губернских городах сде-
лались предшественниками гимназий.
813
М.К, Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Целью этих учебных заведений было создать нравственного челове-
ка и доброго гражданина. Янкович в своих инструкциях требовал от учи-
телей, чтобы они приходили в класс не для одного только задавания уро-
ков или выспрашивания отдельных учеников, а для того чтобы ученики
усвоили урок — для этого они должны спрашивать всех учеников.
Янкович рекомендовал даже ряд приемов занятий в классе для луч-
шего усвоения, за ним повторяет один ученик, а потом все хором; или же
учитель, прочитав что-либо, пишет на доске одни заглавные буквы про-
читанных им слов, а ученики догадываются, как будет далее. Это не бог
знает какого достоинства метод, но для того времени это было крупное
улучшение. В некоторых случаях Янкович рекомендовал заставлять уче-
ников пересказывать своими словами, вообще же он советовал чаще
прибегать к наглядному обучению и индивидуализировать учеников:
тех, кто имеет хорошую память, но плохо соображает, надо заставлять
рассказывать своими словами, приводить свои примеры; тупым детям
надо всячески облегчать учение и не обращаться с ними строго, теперь
эти наставления опять-таки представляют собой трюизмы, а тогда,
в конце XVIII в., когда педагогическая практика была совершенно иная,
это было новостью. Мягкость, гуманное обращение с учениками были
обязательны для учителей; телесные наказания совершенно исключа-
лись, потому что «нельзя детей растить как скот». Для поддержания дис-
циплины в классе достаточно увещаний, предостережений и лишений
приятного. В этих инструкциях были разработаны все детали, все пред-
виделось наперед.
Но одних инструкций было мало: надобны были еще учителя и учеб-
ники, заготовкой и тех и других занялась Комиссия.
Прежде всего Комиссия обратила свое внимание на семинаристов.
Семинаристы у нас на Руси всегда служили и служат затычкой; их упо-
требляют всегда в тех случаях, когда надо что-нибудь изготовить на-
спех. Янкович обратился к семинаристам, и в 4 месяца были подготов-
лены учителя для первых семи училищ. В первые 4 года было открыто
до 70 малых училищ. Для того чтобы подготовлять учителей, в Петер-
бурге было учреждено главное народное училище, сделавшееся учи-
тельской семинарией. В нее набирали учеников из семинарий, из сла-
вяно-греко-латинской академии, всего 100 человек. К 1786 г. был уже
первый выпуск учителей, из которых половина получила право быть
преподавателями в главных училищах, а другая половина — в малых.
Таким образом, оказалась возможность открыть училища в 26 губер-
ниях, а затем главные народные училища были открыты еще в 14 гу-
берниях.
814
Русская история XVII-XVIII вв.
Одновременно с этим печатались учебники и другие учебные посо-
бия. Ко времени открытия училищ было уже напечатано 27 учебников,
большей частью переведенных с немецкого, но некоторые из них, как,
например, «Книга о должностях человека и гражданина», были самосто-
ятельным произведением. Эта книга интересна в том отношении, что
она показывает новую точку зрения Екатерины на школьную науку, Ека-
терина отступилась теперь от своей первоначальной мысли, что наука
ничего не может дать для облагораживания человека: теперь она забот-
ливо стала следить за составлением новых учебников — в этом видна не-
сомненная эволюция.
С открытием в 1786 г. главных народных училищ потеряла смысл Ко-
миссия об учреждении народных училищ.
Тогда она была преобразована в «Главное правительство училищ»,
родоначальника современного министерства народного просвещения.
Это «Главное правительство училищ» было непосредственно подчи-
нено императрице.
Местным управлением в каждой губернии ведали губернатор и При-
каз общественного призрения. Губернатор должен был заботиться об
устроении по городам училищ и ободрять учащих и учащихся. Приказ
общественного призрения должен был изыскивать средства и помеще-
ния для училищ, подыскивать учителей и заготовлять учебники. Заведо-
вание учебным делом было поручено директорам народных училищ, ко-
торых должно быть по одному на губернию. Директор должен наблю-
дать, чтобы никто не попадал в учителя без надлежащего экзамена
и диплома, должен присутствовать на экзаменах и посещать уездные
училища, по крайней мере, раз в год. В уездных городах для наблюдения
за училищами избирались попечители, или, как тогда говорили, «смо-
трители», должность вроде инспекторов. Нынешняя организация во
многом ведет начало от времен Екатерины.
Так были устроены начала народного образования. Обучение было
бесплатное, причем учителям на всякий случай внушалось, чтобы они
не пренебрегали детьми бедных родителей. «Главное правительство учи-
лищ» имело право командировать членов для осмотра, ревизии училищ.
Положение о народных училищах принадлежит к числу замечатель-
ных актов Екатерины: им было положено начало широкому народному
образованию в России. Петровские цифирные школы не были удачны,
и они не привились; после них появились лишь сословные школы, да и то
лишь в Петербурге, а в провинции были только бестолковые духовные
училища. При таком положении дел законодательство о народном обуче-
нии, обдуманное и проверенное опытом других стран, явилось важным
815
М.К. Дюбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
и крупным шагом вперед. В основе его лежала продуманная система,
с мельчайшими подробностями было объяснено и распределено реши-
тельно все — не только предметы, подлежащие изучению, но и часы заня-
тий, жалованье учителям, администрация и даже помещения. В нашей
истории можно найти немало примеров, когда законы оставались только
на бумаге. Законодательство об училищах не было бесплодным, т. к. ему
предшествовали энергичные меры, например, были напечатаны руковод-
ства, т. е. сделано именно то, чего недоставало петровским школам.
Но местные органы управления народным образованием не были
вполне на высоте своей задачи; губернаторы были завалены текущей ра-
ботой, а Приказы общественного призрения стали ведать только хозяй-
ственными делами. Попечители, смотрители были нередко людьми не-
вежественными, которые часто не только не содействовали делу образо-
вания, но даже тормозили его.
В этом отношении обессмертил себя один Козловский купец, смо-
тритель, который докладывал по начальству, что «все училища вредны
и оные полезно было бы повсеместно закрыть».
Самой слабой стороной народного образования было то, что на него
не отпускалось достаточных средств. Когда Екатерина давала 15000 руб.
в качестве фонда в Приказы общественного призрения, то она рассчи-
тывала, что приказы будут привлекать общественные пожертвования.
На первых порах на училища поступило довольно много пожертвова-
ний. В Архангельске крестьянин Степанов пожертвовал под школу дом;
жертвователи находились и в других городах, в Новгороде, в Петербурге
и других: большей частью жертвовались помещения для школы, благо-
даря этому в уездных городах открылось довольно много училищ.
Но, как это всегда бывает в России, первый порыв остыл, и городские
Думы стали тяготиться содержанием училищ и не только не строили новые
помещения, но и просили закрыть старые. В 1786 г обыватели Лебедяни,
Спасена (города Тамбовской губернии) подали губернатору просьбу осво-
бодить их от несения повинности на училища, мотивируя ее следующим
образом: «понеже купецких и мещанских детей в школах не состоит и впредь
отдавать их туда мы не намерены, того ради, что пользы в сем не видим».
Благодаря всем этим починам училища влачили жалкое существова-
ние. Учителя прямо бежали от своих должностей, т. к. полагавшееся им
грошовое жалованье им часто платили не вовремя или же не доплачива-
ли; те же, кто оставался, прямо спивались с горя, т. к. приходилось поби-
раться, чтобы не умереть с голода. При таких условиях не было места
идеальному методу, и дело шло по-старому: учителя продолжали вы-
спрашивать учеников, а ученики долбили уроки.
816
Русская история XVII-XVIII вв.
Но как бы то ни было, делу народного образования при Екатерине
было положено серьезное начало. К концу царствования Екатерины во
всей России числилось 316 народных училищ с 744 учащими и 14341
учащимися. Преемникам Екатерины пришлось только совершенство-
вать начатое ей дело, а не созидать его заново.
Попытки к установлению конституционных форм правления
в царствование Екатерины II
Мы познакомились с попытками, которые предпринимались в царст-
вование Екатерины для решения крестьянского вопроса. Они не привели
к полному разрешению вопроса, но не были и безрезультатными: кре-
стьянский вопрос получил широкую теоретическую разработку, был по-
ставлен на очередь в литературу, так что XIX в. в разрешении крестьянского
вопроса шел уже до проложенному пути, дополняя его новыми деталями.
Затем мы рассмотрели то, что предпринималось для народного
просвещения. Первоначальный широкий план не был осуществлен, но
раз навсегда было установлено, что народное просвещение есть такая
же государственная задача, как, например, оборона страны. При Ека-
терине возник и особый орган государственного попечительства о на-
родном образовании; при ней по всей России была раскинута сеть на-
родных училищ, которые должны служить для просвещения широких
кругов.
При Екатерине была поставлена на очередь и та задача, которая с тру-
дом разрешается теперь: я разумею попытки и желания ограничения са-
модержавной власти через определенные конституционные формы.
Еще в начале своего царствования в манифесте от 6 июля 1762 г.
Екатерина писала: «Наиторжественнейше обещаем Нашим импера-
торским словом узаконить такие государственные установления, по
которым бы правительство любезного Нашего отечества в своей силе
и прилежащих границах течение имело». Как ни туманен смысл этой
фразы, в ней нельзя не видеть обещания ограничить действовавшую
тогда самодержавную власть известными постоянными установления-
ми. Правда, здесь имелась в виду не столько самодержавная власть,
сколько временщики, которые ее узурпировали. Но это все равно;
ясно, что ставилась задача — ввести в известные рамки действия само-
державной власти.
По всем данным, это обещание вырвалось у Екатерины под давлени-
ем обстоятельств, в силу того что Екатерина не была уверена в окружаю-
щей среде и пыталась задобрить общество. Возможно также, что на нее
действовал в этом направлении Никита Иванович Панин. Н.И. Панин
817
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
с Е.Р. Дашковой и многими другими лицами составили при Петре III
проект ограничения самодержавной власти. По словам Ривьера, это на-
мерение ограничить самодержавную императорскую власть привлекло
к себе много сторонников. Княгиня Дашкова, со своей стороны, под-
тверждает это свидетельство. По ее словам, когда она заговорила с Па-
ниным о необходимости перемены на престоле, последний прибавил,
что недурно было бы вовсе правительство устроить на началах шведской
монархии. В сущности говоря, ограничение власти было необходимо
Панину, т. к. он работал для переворота, но не в пользу Екатерины,
а в пользу малолетнего Павла; Екатерина могла стать только регентшей;
поэтому-то и являлась необходимость подумать, как бы оградить регент-
шу каким-нибудь постоянным учреждением.
Через несколько месяцев после вступления на престол Екатерины Па-
нин подал ей уже известный нам проект, который был выработан им на
началах шведской монархии и который должен был послужить исполне-
нием обещания, данного Екатериною. Я говорил вам, в чем заключался
проект Панина. Он не содержал в себе прямого ограничения самодержав-
ной власти, но отправления этой власти ставил в определенные формы.
Ни одно из постановлений самодержавной власти не могло пройти без
обсуждения его в Императорском совете. Для носителя самодержавной
власти мнение Императорского совета не было обязательно; он мог с ним
соглашаться и мог не соглашаться, мог примкнуть к большинству
и к меньшинству, но, во всяком случае, не мог ничего обнародовать, ми-
нуя Императорский совет. Вы знаете, какая участь постигла этот проект.
Екатерина, убежденная аргументами некоторых приближенных лиц, на-
дорвала уже подписанный указ об учреждении Императорского совета.
После этого на несколько лет Екатерина сосредоточилась на мысли
о необходимости для России полного, ничем не ограниченного самодер-
жавия. В секретной инструкции генеральному прокурору князю Вязем-
скому (в 1764 г.) Екатерина писала, что «хотя воспоминание о недавних
событиях и приятно честолюбию некоторых сенаторов, но пока я живу,
я все оставлю по-старому, как это требуют мои обязанности. Российская
империя есть страна столь обширная, что, кроме самодержавного госу-
даря, другие формы правления будут ей вредны».
Это же положение, заимствованное из «Духа законов» Монтескье,
Екатерина высказывала и в Наказе.
Но хотя Екатерина и решилась под держивать самодержавную власть,
ей, однако, не переставали внушать мысли о необходимости так или
иначе ограничить самодержавие, и под влиянием внушений и указаний
она делала некоторые порывы в этом направлении.
818
Русская история XVII-XVIII вв.
Такое внушение прежде всего сделал Екатерине Дидро, советовав-
ший ей снова созвать распущенную Комиссию для составления нового
Уложения и сделать эту Комиссию постоянной. Дидро исходил из того
положения, что хорошие монархи, как Екатерина П или Петр I, — ред-
кие явления, и притом хорошие монархи могут сделаться плохими, так
что необходимо принять меры к ограждению нации от их произвола. Не-
достаточно созвать нацию, чтобы составить законы. Законы есть только
записанное право, а за ними стоит физическое существо, которое гово-
рит и действует; этим физическим существом и должна быть Комиссия,
если ее созвать и дать право провинциям посылать туда представителей.
Дидро полагал, что от самой Екатерины зависит, какую часть прав пере-
дать этой Комиссии, «но раз отчужденные ей права необходимо огра-
дить от произвола преемников: пусть Комиссия не вмешивается ни в во-
енные дела, ни в иностранную политику, ни в финансы, но пусть она
охраняет законы и имеет право петиций, и пусть те петиции, важность
которых будет доказана их повторением, обязательно будут удовлетворе-
ны».
Вот что предлагал Екатерине один из ее интимных корреспондентов.
Ввести народное представительство в России предлагал Екатерине
и профессор Дильтей. Это очень интересный факт. Дильтей не представ-
лял собой истинного гражданина: он был из тех людей, которые всегда
говорят то, что нравится начальству. Очевидно, что он высказывал свои
предложения в надежде, что они понравятся Екатерине. Собрание на-
родных представителей, по мнению Дильтея, должно охранять основ-
ные законы от нарушения их монархом; в случае, если монарх нарушит
основные законы, народные представители имеют право низложить его
и судить. Это же собрание должно обсуждать и общую политику. Это пи-
салось в начале 1770-х гг.
В это же время вновь появился на сцене с конституционным проек-
том Никита Иванович Панин. Проект не дошел до нас в подлиннике,
и мы имеем о нем сведения от секретаря Панина Д.И. Фонвизина. Па-
нин предлагал ввести политическую свободу, но только для одних дво-
рян, посредством учреждения Верховного Сената. Часть членов Сената
должна быть бессменна, по назначению правительства, но большая
часть должна быть выборной от дворянства.
Синод входит в состав этого Сената. Дворянским собраниям, уезд-
ным и городским, Панин предлагал дать право совещаться о местных
и государственных пользах, подавать Сенату петиции и вносить проекты
новых законов. Выборы сенаторов и местных чиновников, по проекту
Панина, должны производиться в дворянских собраниях. Сенат должен
819
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
быть облечен законодательной властью, а император — исполнитель-
ной, с правом санкции сенатских определений.
Есть известие, что этот проект явился плодом заговора, составленно-
го Н.И. и П.И. Паниными, княгиней Дашковой, князем Репниным и не-
которыми из вельмож и гвардейских офицеров, с целью низложить Ека-
терину и возвести на престол Павла. Говорят, будто бы сам Павел знал
о предстоящем перевороте и о готовящейся конституции, даже подписал
ее, причем присягнул никогда не отменять закона, ограничивающего са-
модержавие. Но все эти известия — отголосок праздных пересудов
и сплетен, которые в изобилии ходят при дворах. По всем данным, около
того времени Екатерина сама думала об изменении самодержавного
строя. Ведь только этим можно объяснить тот факт, что на средства Ека-
терины в 1773 г. была напечатана в русском переводе книга Мабли «На-
блюдение над историей Греции», снабженная Радищевым примечания-
ми. В этих примечаниях Радищев выступает решительным сторонником
идеи естественного права и народного суверенитета. Он, например, пи-
сал: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству со-
стояние. Мы не только не можем дать над собой никому неограниченной
власти, но даже законы не имеют другого основания наказывать преступ-
ников, кроме нашей собственной сохранности». Радищев далеко шел
в своих примечаниях: «Неправосудие государя дает народу, его судии, то
же и более над ним право, какое дает ему (то есть народу) закон над пре-
ступником». Таким образом, в книге, изданной на средства самой Екате-
рины, проводилась мысль об ответственности самодержавной власти пе-
ред народом и об ограниченности ее полномочий.
Надо полагать, что проект Панина был знаком Екатерине. Мнения,
высказанные в нем, отразились на Учреждении о губерниях (1775) и на
Жалованной грамоте дворянству (1785); особенного внимания заслужи-
вает право петиций монарху, которое было предоставлено дворянским
обществам.
Наконец, от 1775 г. у нас сохранилось известие о разговоре Екатери-
ны с московским главнокомандующим князем Волконским. Говоря ему
о своих планах по части преобразования высших государственных учре-
ждений, Екатерина сказала: «Сенат останется, при нем будет Палата,
дабы Сенат имел куда отослать людей и дела, которые разбора требуют,
в Палату войдет Комиссия об Уложении».
И долгое время спустя Екатерина лелеяла мечту о переустройстве
высшего управления в России на указанных основаниях. Накануне вто-
рой турецкой войны и французского замешательства, в 1787 г. ею был
заготовлен проект указа о сенатской реформе, очевидно, в исполнении
820
Русская история XVII-XVIII вв.
намерения, высказанного князю Волконскому. Текст его неизвестен, но
содержание передал нам в записке князь Безбородко. Здесь, после заме-
чаний о совестном и уголовном суде, читаем: «Все собрание депутатов
под председательством канцлера юстиции составляет „надзирание прав
государственных". Когда издается новый закон, то проект оного посту-
пает на рассмотрение сего собрания и, наконец, утверждается самодер-
жавной властью».
В 1788 г. началась вторая турецкая война, и секретарь Екатерины
Храповицкий занес в свой дневник такое замечание Екатерины: «Не
время теперь делать реформы». Не время было тем более, что тогда начи-
налась французская революция, и Екатерину стал волновать вопрос,
подпишет ли христианский король Людовик XVI противохристианскую
конституцию. Подписание этой конституции, как известно, повело
к разрыву России с Францией. Екатерина, которая сама была не прочь
дать конституцию, решительно восстала против нее, как скоро консти-
туция требовалась, вырывалась из рук монарха обществом. Вот почему
Екатерина разгневалась и на Радищева за его «Путешествие из Петер-
бурга в Москву», где он написал, в сущности говоря, то же, что и раньше,
но только в решительном и требовательном тоне.
Такой же каре подвергся драматург Княжнин, который написал
в 1789 г. трагедию «Вадим Новгородский», в которой восхвалялась поли-
тическая свобода, а Рюрик трактовался как узурпатор.
Конституционные идеи, насажденные в русском обществе отчасти
самой Екатериной как поклонницей французской просветительной ли-
тературы XVIII в., с наибольшей яркостью расцвели в то время, когда во
Франции начиналась революция. Священник Самборский, наставник
Александра!, писал в конце 1780-х гг.: «Вольноглаголание о власти са-
модержавной стало почти всеобщим, все восхваляют французов, что
предвещает кровопролитие». В мемуарах Сегюра сообщается, что паде-
ние Бастилии вызвало взрыв радости не только среди иностранцев, но
и среди либерального русского общества. Прохожие посредине улицы
обнимались и поздравляли друг друга, как с праздником, точно их изба-
вили от тяжелых цепей, сковывавших их самих.
Все проявления общественного движения болезненно влияли на са-
молюбивую Екатерину. Она сама любила конституционные мечты, но
как только эти мечты превращались в требования общества, она стано-
вилась решительно против них.
На Екатерину в ее желании ввести конституционные учреждения
влияла не только просвещенная мысль западной философии; в эту же
сторону направлял ее и характер ее наследника Павла. Екатерина с ужа-
821
М.К, Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
сом замечала, что ее сын весь нравом выходит «в батюшку», т. е. Петра III,
который был образцом деспота. Екатерина, конечно, не могла не заду-
мываться о будущей судьбе своего государства. Она хотела обеспечить
свое горячо любимое отечество таким строем верховного управления, ко-
торый гарантировал бы его от повторения печального царствования ее
мужа. В конце жизни Екатерины ходили слухи, что 1 января 1797 г. в Рос-
сии будет введена конституция. Но Екатерина умерла раньше (6 декабря
1798 г.), чем опубликовала ограничительный закон.
Мечты Екатерины о введении конституции так и остались мечтами.
Но важно указать, что вопрос об изменении формы правления в России
был поставлен еще при Екатерине II, во второй половине XVIII в.
Царствование Павла I’
Павел родился 20 сентября 1754 г. Императрица Елизавета, страстно
ожидавшая его появления на свет, поднесла матери новорожденного на
золотом блюде 100 тыс. рублей, а мальчика немедленно отобрала от ма-
тери, взяла на свою половину. Елизавета сама принялась за воспитание
будущего наследника престола. Очень может быть, что в императрице
пробудился сильно материнский инстинкт, не получивший вовремя
должного удовлетворения. Весьма вероятно, что поступок Елизаветы
стоял также и в связи с ее намерением устранить от престола родителей
Павла и объявить его непосредственным своим преемником.
Как бы то ни было, но Павел оказался на попечении двоюродной
бабушки. Нельзя сказать, чтобы это попечение оказалось разумным.
Мальчика душили излишними заботами. По рассказу Екатерины, украд-
кой наведывавшейся о здоровье сына, ребенок лежал в чрезвычайно
жаркой комнате во фланелевых пеленках, в кроватке, обитой мехом чер-
ных лисиц; его покрывали одеялом из атласного пике на вате, а сверх
того еще одеялом из розового бархата, обитого мехом черных лисиц; пот
тек у него с лица и по всему телу, обессиливая организм ребенка. Когда
он вырос, то простуживался и заболевал от малейшего ветра. «Кроме
того, — говорит Екатерина, — к нему приставили множество бестолко-
вых старух и матушек, которые своим излишним и неуместным усерди-
ем причинили ему несравненно больше зла, физического и нравствен-
ного, чем добра». Между прочим, сообщает Порошин, своими рассказа-
ми о домовых и привидениях они настолько расстроили воображение
и нервы впечатлительного ребенка, что он прятался под стол при сколь-
ко-нибудь сильном хлопанье дверями. Дошло дело до того, что он трясся
даже тогда, когда его приходила навещать императрица Елизавета; не-
сомненно, что нянюшки передали ему свой страх перед государыней,
и страх этот был так силен, что Елизавета вынуждена была навещать
внука лишь изредка. Слишком рано, уже в четыре года, маленького Пав-
ла начали учить грамоте, одели в модное платье и надели на него парик,
который няня предварительно окропила святой водой. На шестом году
Павел был передан, хотя еще и не вполне, в мужские руки. Воспитание
1 Текст приводится по изданию: Любавский М.К. Царствование Павла 1 // Три века:
Россия от смуты до нашего времени: Исторический сборник: В 6 т. Т. 5: XIX век. Первая
половина. М., 1913. С. 77—93.
823
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
его было поручено Н.И. Панину, который исподволь отлучил от него
всех «баб» и окружил его «кавалерами».
Новый воспитатель Павла из общества нянюшек вывел его сразу на
широкую придворную сцену. Едва исполнилось великому князю шесть
лет, как ему начали представлять иностранных посланников на торжест-
венных аудиенциях, стали возить на придворные балы и спектакли. По-
клонник французского языка, французской литературы и французских
мод, Панин и Павла Петровича старался воспитывать, как французского
дофина, в атмосфере chevallerie1 и galanterie1 2. Павел с ранних лет отроче-
ства полюбил внешность, декорации, изящные костюмы и в 10—И лет
занят был «нежными мыслями» и «маханием» за жившими во дворце
фрейлинами. Панин не находил в этом ничего неестественного и рас-
спрашивал своего питомца, в кого он влюблен. Произведения француз-
ской литературы, с которыми его знакомили, были как раз настолько не
подходящими для его возраста, что великий князь сам просил прекра-
тить чтение на каком-нибудь неприличном месте. В 10—12 лет Павла за-
ставляли читать сочинения Вольтера, Монтескье, Дидро, Даламбера,
Гельвеция, которые, разумеется, были ему не по зубам, даже и при объ-
яснениях одного из его наставников, Порошина. С четырнадцати лет
предложено было преподавать Павлу государственные науки. Но назна-
ченный для этого Теплое нагнал только страшную скуку на своего уче-
ника, начав знакомить его с различными процессами, приносимыми из
Сената. Так развращали воображение и насиловали ум юного Павла
приставленные к нему воспитатели.
Особенно вредное влияние на него оказывали беседы, которые ве-
лись за обедами. На эти обеды Панин приглашал преимущественно сво-
их единомышленников. Здесь велись речи о «высоких государственных
материях», часто совершенно недоступных уму 10-летнего мальчика,
причем Панин позволял себе «сатирически» отзываться о деятельности
Екатерины.
Его собеседники также не стеснялись в отзывах не только о правле-
нии, но и о поведении Екатерины, не отступая ни перед какими под-
робностями. В этом обществе, слушая споры, рассуждения и грязные
повествования взрослых, мальчик преждевременно старился, привы-
кал ко всему относиться недоуменно и подозрительно, привыкал схва-
тывать на лету чужие мнения и, будучи не в силах разбираться в них,
менять их тотчас же. В образе мышления цесаревича, таким образом,
1 Рыцарство (фр.). — Прим. пер.
2 Изысканность (фр.). — Прим. пер.
824
Русская история XVII-XVIII вв.
укоренялось господство впечатлений и образов, а не ясно сознанных
идей, укоренялась наклонность подчиняться чуждым внушениям —
обычное последствие раннего постоянного общения детей со взрослы-
ми. В этой обстановке положена была основа политического миросо-
зерцания Павла Петровича: критическое отношение к правительст-
венной деятельности матери, сочувствие к личности отца и в то же
время признание важного значения «военных мелкостей» на прусский
образец. Здесь же душа впечатлительного великого князя отравлена
была чувством боязни и подозрительности к матери, которую Панин
выставил похитительницей престола.
Яд, вливаемый в душу Павла, встречал некоторое противодействие
частью в природных свойствах Павла, частью в других влияниях. От
природы Павел был умным и добрым мальчиком, с врожденным чувст-
вом порядка, законности, наклонным к прямоте и честности в мыслях
и поступках. Поэтому и из придворных спектаклей, и из своего француз-
ского чтения он напитывался не одной только житейской грязью, но
и поклонением рыцарским добродетелям: великодушию, мужеству,
стремлению к правде, защите слабых и уважению к женщине. Не оказал
никакого влияния на Павла и религиозный скептицизм французской
литературы. По свидетельству его законоучителя Платона, «религиозное
чувство внедрено было в него императрицей Елизаветой Петровной
и приставленными от нее весьма набожными женскими особами», а за-
тем упрочено было самим Платоном, так что «вольтерьянство» екатери-
нинских вельмож не заразило его души... Но при всем том постоянная
работа мысли, постоянная необходимость сдерживаться, скрывать свои
чувства не могли не повлиять пагубным образом на психику Павла, ко-
торый с детства отличался «остротой своего ума, был «горяч и развлека-
телен». Чем более и продолжительнее он сдерживался, тем сильнее бы-
вали его вспышки; его веселье, живое остроумие часто сменялось жел-
чью; природная доверчивость — чрезвычайной подозрительностью
к одним и тем же людям, простота и скромность — непомерной гордо-
стью и притязательностью. В конце концов у юноши, от природы добро-
го, веселого, начали проявляться припадки меланхолии.
Но почему же Екатерина, так много думавшая о воспитании чужих
детей, так мало заботилась о воспитании собственного сына? Ведь как-
никак, с восьми лет Павел был в ее полном распоряжении. Тут мы натал-
киваемся на одно из тех противоречий жизни, с которыми часто прихо-
дится встречаться и теперь. И теперешним матерям, работающим по
части педагогии, сплошь и рядом не интересно возиться с собственными
детьми. Екатерина как мать была совершенно холодна к своему сыну.
825
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Этот сын не был плодом любви, был взят у нее тотчас же после рожде-
ния, не был ею взласкан и взлелеян, и Екатерина не могла заставить себя
полюбить его и заняться им. Позже она оправдывалась в этом тем, что
все привыкли считать Панина, так сказать, ангелом-хранителем цесаре-
вича, боялись за его судьбу, если он попадет к матери, и потому будто бы
она и не брала его от Панина. Но это соображение потому и влияло на
Екатерину, что она была холодна к сыну.
Когда Павлу исполнилось 19 лет, Екатерина решила удалить от него
Панина с компанией и женить его на гессенской принцессе. Бракосоче-
тание было совершено в сентябре 1773 г., причем супруга Павла приня-
ла имя великой княгини Натальи Алексеевны. По-настоящему Екате-
рине следовало бы теперь допустить Павла к участию в государствен-
ном управлении и дать ему возможность заранее подготовиться к своим
будущим обязанностям русского императора. Но Екатерина боялась
сделать это, опасаясь столкнуться с сыном, прямой и горячий нрав ко-
торого, а также отрицательное отношение к ее правлению были ей до-
статочно известны. Кроме того, она боялась и захвата власти со сторо-
ны Павла, у которого было много сочувствующих. Все, на что она реша-
лась, это было предоставление сыну права являться к ней на один или
два часа в неделю для занятий государственными делами в беседах
с глазу на глаз.
Кроме того, она сделала его командиром кирасирского полка и гене-
рал-адмиралом флота, но чисто номинальным: он никогда не показывал-
ся во флот и только подписывал бумаги Адмиралтейств-коллегии. Раз-
умеется, это не могло удовлетворить Павла. В особенности Павел недо-
волен был тем, что во главе военного управления стоял фаворит матери
Потемкин, оказывавший сильное влияние и на внешнюю политику Рос-
сии.
В 1774 г. Павел подал матери особую докладную записку, в которой
доказывал, что наступательные войны вредно отзываются на благосо-
стоянии России, что нужно ограничиться одной только обороной, при
чем во избежание злоупотреблений надо подвергнуть высшую власть
строгой регламентации. Эта докладная записка страшно рассердила
Екатерину, и она не воздержалась от воздействия за нее. В день своего
рождения она подарила Павлу недорогие часы, а Потемкину 50 тыс. руб-
лей, сумму, которую незадолго перед тем просил у матери Павел для рас-
платы с долгами. Павел возненавидел Потемкина, сделался мрачным,
раздражительным и стал все более удаляться от матери. К довершению
его огорчений, вскоре после того скончалась от родов его супруга Ната-
лия Алексеевна. Екатерина имела жестокость показать сыну найденные
826
Русская история XVII-XVIII вв.
в шкатулке покойной нежные письма графа Андрея Кирилловича Разу-
мовского, не оставлявшие сомнений в характере его отношений к вели-
кой княгине.
Чтобы утешить сына, Екатерина отыскала для него невесту, прин-
цессу Вюртембергскую Софью-Доротею, и отправила его на свидание
в Берлин. Принцесса Софья-Доротея, 17-летняя, красивая, но не бывав-
шая еще при больших дворах девушка, сразу пленила великого князя
своими семейными привычками, простотой, крепким привязчивым ха-
рактером. Софья-Доротея также была в восторге как от своего жениха,
так и от блестящей будущности. Кроме невесты, Павел был в восторге от
прусского короля и его войска и уехал из Берлина, дав Фридриху клятву
в вечной дружбе. В сентябре 1776 г. состоялось бракосочетание Павла
с Софьей-Доротеей, нареченной Марией Федоровной. Екатерина была
в восторге от своей невестки, но не надолго. Мария Федоровна, осмо-
тревшись в Петербурге, шокирована была царившей распущенностью
нравов и, в частности, поведением императрицы. Сохраняя к ней внеш-
нюю почтительность, великая княгиня стала отдалять мужа от матери,
все более и более замыкаться с ним в тесном семейном кругу. Братья Па-
нины, Никита и Петр, вошли снова в тесный круг друзей великого князя
и стали оказывать решительное влияние на склад его мыслей и его поли-
тическое мировоззрение. Никита Иванович Панин внушал Павлу самое
высокое понятие о правах и обязанностях государя и научал его ценить
выше всего законность и нелицеприятную справедливость в управле-
нии. Нельзя не отметить при этом вредной односторонности, внесенной
в воспитание Павла Петром Паниным. Как человек военный, он обра-
тил внимание великого князя преимущественно на «мелкости» военной
службы, столь противные Екатерине. Государь, по его мнению, должен
непосредственно и лично начальствовать строевой частью; все, даже ма-
лейшие изменения в порядке службы и личном составе требуют разре-
шения самого государя, который, введя строгое единообразие в обмун-
дировании, обучении и образе обхождения с солдатами и офицерами,
должен налагать строжайшее взыскание за всякое отступление. Только
таким путем можно поднять уважение в дворянстве к военной службе
и ввести необходимую дисциплину.
Екатерина была очень недовольна сближением Павла с Паниными
и, чтобы отвлечь его от их сообщества, искусно навела его на мысль со-
вершить путешествие по Европе. Более года, с сентября 1781 г. по ноябрь
1782 г., Павел с женой пробыли за границей, посетили Австрию, Ита-
лию, Францию, Нидерланды, Швейцарию и южную Германию. Это пу-
тешествие несколько развлекло и успокоило мрачного великого князя.
827
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
Особенно хорошо чувствовал он себя во Франции и своею любезностью,
остроумием и приветливостью обворожил французов. Отдохнул он
нравственно и в патриархальной семье родителей своей жены, в обста-
новке, чуждой всякого этикета. По возвращении в Петербург Павел ис-
пытал глубокое огорчение: умер его воспитатель и друг Никита Ивано-
вич Панин. С этого времени начинается новый период в жизни Павла —
гатчинский.
Екатерина подарила ему мызу, принадлежавшую Григорию Орлову,
Гатчину, и Павел воспользовался этим для того, чтобы совсем удалиться
от матери и большого двора. Здесь задумчивый, угрюмый и желчно на-
строенный великий князь, жаждавший дела, но не допускаемый до него
матерью, проводил время частью в кабинетных занятиях, частью в хо-
зяйственных заботах, но больше всего в военных экзерцициях. Он вни-
мательно следил за ходом внутренних и внешних дел России, причем
тайком от матери переписывался с прусским королем, сообщая ему важ-
ные известия, составлял различные законопроекты в духе, противопо-
ложном намерениям и действиям матери. Под предлогом очистить
окрестности Гатчины и Павловска от бродяг Павел сформировал себе
небольшой отряд в 60 человек, который к 1788 г. он довел до трехбаталь-
онного состава. Отряд этот заключал в себе элементы всех войсковых
частей, даже конную артиллерию и флотилию, вооруженную пушками.
Войско это одето было в прусскую военную форму; в нем введены были
строгая до жестокости военная дисциплина и все распорядки по ин-
струкции Фридриха II. Это войско должно было послужить образцом
для переформирования с течением времени всей русской армии. Среди
офицеров было много немцев, а главным командиром был назначен
пруссак, барон Штейнвер. Павел много времени посвящал экзерцициям
этого войска, и Екатерина с ужасом увидела, что в Гатчине возродились
«батушкина» голштинская гвардия и «батушкино» времяпрепровожде-
ние. Впрочем, военные занятия Павла чередовались с более плодотвор-
ной и тихой работой его как гатчинского помещика. Первыми его дейст-
виями было устройство школы и больницы для жителей Гатчины. Затем
он выстроил на свой счет, кроме существовавших уже, еще четыре церк-
ви: православную, католическую, лютеранскую и финскую, причем взял
на свой счет и содержание духовенства этих церквей. Крестьянам, у ко-
торых хозяйство приходило в упадок не по их вине, цесаревич помогал
и денежными субсидиями, и прирезкою земли. Чтобы дать заработки
крестьянам, помимо земледелия, Павел содействовал возникновению
в Гатчине стеклянного и фарфорового завода, суконной фабрики
и шляпной мастерской. Павел вообще сочувственно относился к поло-
828
Русская история XVII—XVIII вв.
жению крестьян и в особом «наказе» своей супруге, составленном
в 1787 г. на случай своей смерти, рекомендовал ей «особое уважение»
к крестьянству. В этом же «наказе» Павел изложил свои финансовые
предположения, в которых настойчиво рекомендовал соразмерять рас-
ходы с доходами и не отягчать земли и промыслов налогами. Тогда же
совместно с Марией Федоровной цесаревич выработал основной закон
о престолонаследии по праву первородства в мужской линии царствую-
щего дома. В отсутствии закона о престолонаследии Павел справедливо
видел главную причину и революции в России XVIII в., и собственного
печального положения.
В этих занятиях, в этом постоянном сравнении того, что есть, с тем,
что должно быть, протекло четыре года. Характер великого князя за это
время заметно изменился к худшему: его несдержанность все чаще
и чаще переходила в запальчивость, гнев доходил до бешенства; от преж-
него любезного, остроумного, веселого Павла, каким он был во время
заграничного путешествия, не осталось и следа.
Павел весь ушел в то время в обучение своих войск. Ростопчин писал
про него: «Имея при себе 4 морские батальона в составе 1600 человек и 3
эскадрона разной конницы, он с этим войском думает изобразить собой
покойного прусского короля. По средам у него бывают маневры, и каж-
дый день он присутствует на разводе, а также при экзекуциях, когда они
случаются. Малейшее опоздание, малейшее противоречие выводят его
из себя». В занятиях этих Павел постепенно сблизился с новым кругом
людей, которые впоследствии сделались его ближайшими сотрудника-
ми. Это были рядовые офицеры, лишенные образования, неразвитые,
не имевшие никакого понятия о государственных задачах, но зато спе-
циалисты в «мелкостях военного дела, точные, исполнительные и, по
мнению Павла, безусловно ему преданные, разные Аракчеевы, Оболья-
ниновы, Каннабихи, Малютины и др. В среде этих людей цесаревич по-
степенно разучился думать, обсуждать, советоваться, приучался ценить
лишь исполнительность и усердие, а на всякое представление или совет
смотрел лишь как на ослушание. Ум и сердце Павла Петровича почти
перестали действовать. Зато во всей резкости начали проявляться его
темперамент, его неуклонная строгость в соблюдении буквы уставов
и инструкций, заменявших собой всякое рассуждение и повсюду уста-
навливавших однообразие. Гатчина и Павловск приняли вид военных
лагерей, созданных по прусскому образцу, с заставами, шлагбаумами
и казармами. Сам Павел подавал пример суровой спартанской жизни:
встав в 4 часа утра, он спешил на учение или маневры войск, производил
осмотр казарм, продовольствия, причем никакая неисправность не
829
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
ускользала от его взгляда. Зато в 10 часов вечера город уже спал; слыша-
лись только шаги патрулей да крики часовых.
5 ноября 1796 г. Екатерину постиг апоплексический удар. Немед-
ленно дали знать Павлу, и в 8 часов вечера великокняжеская чета была
уже в Петербурге. В Зимнем дворце собравшиеся придворные и высшие
правительственные лица встретили Павла уже как государя, а не на-
следника.
Часов около десяти вечера великая Екатерина вздохнула в послед-
ний раз и отошла в вечность. Вслед за тем в придворной церкви высшее
духовенство, сановники и придворные чины принесли на верность при-
сягу императору Павлу Петровичу и великому князю Александру Павло-
вичу как наследнику престола.
Павел поспешил перенести в Петербург свою гатчинскую обстановку
и до известной степени превратить самый Петербург в Гатчину. Уже в ночь
после смерти Екатерины великий князь Александр вместе с Аракчеевым
расставлял вокруг дворца новые пестрые будки и часовых. «Повсюду за-
гремели шпоры, ботфорты, тесаки, и, будто по завоевании города, ворва-
лись в покои везде военные люди с великим шумом. Дворец как будто
обратился в казармы: внутренние пикеты, беспрестанно входящие и вы-
ходящие офицеры с повелениями, с приказами, особливо поутру». 10 но-
ября в Петербург вступили гатчинские войска. Государя окружили все его
гатчинские приближенные. «Люди малых чинов, о которых день тому на-
зад никто не помышлял, никто почти не знал их, — бегали, повелевали,
учреждали». Прежние сановники, управлявшие государственными дела-
ми, стояли с поникнувшей головой, как бы уже лишенные своих должно-
стей и званий. Столица должна была переучиваться жить по-гатчински.
В царствование своей матери Павел оставался не у дел, проникаясь
желчным критицизмом по отношению ко всему, что при ней делалось.
Добравшись теперь до дела, Павел проявил кипучую деятельность, стре-
мясь перевернуть в короткое время все вверх дном, завел всюду новые
порядки и установления.
Все меры Павел принимал единолично, ни с кем не совещаясь. Дель-
цы предшествовавшего царствования были устранены, а новые, из быв-
ших гатчинцев, были только слепыми исполнителями приказов нового
государя. Притом же в большинстве случаев это были люди необразо-
ванные, неразвитые. Павел работал поэтому в одиночестве, издавал за-
кон за законом, не обращая внимания на то, исполнимы ли эти законы
или нет, и суровыми мерами наказывал за всякое противоречие его воле.
Сенат и Совет при Высочайшем дворе утратили почти всякое законода-
тельное значение. Благодаря этому законодательная, как и вся вообще
830
Русская история XVII-XVIII вв.
правительственная деятельность Павла явились лишенными всякой си-
стемы и устойчивости, зависели часто от мимолетных настроений его
души, а не от обдуманных и ясно сознанных мотивов. Павел ненавидел
порядки, установившиеся в царствование матери, и беспощадно ломал
их. Сознавая отсутствие твердой опоры в окружающих, Павел крайне
нервно относился ко всякому, хотя бы и косвенному, порицанию его
действий и везде подозревал измену. Многие навлекали на себя его неу-
довольствие каким-нибудь неумышленным словом и делом. Жертвами
беспричинного гнева государя чаще всего делались придворные и воен-
ные чины, постоянно находившиеся у него на глазах.
Так начал свое царствование Павел I. В дальнейшем его образ дейст-
вий не только не улучшался, но все более и более ухудшался, пока нако-
нец не привел его к трагическому концу.
Все время своего царствования Павел неустанно работал, входя во все
мелочи, желая сам все знать и всему давать направление. Переписка его
с местными начальниками заняла бы целые тома. Павел зорко следил за
действиями местной администрации: мельчайшая ошибка или недомолв-
ка в донесениях, малейшее злоупотребление или упущение, доходившее
до сведения государя, влекли за собою тотчас же или выговор, или уволь-
нение, или исключение со службы. Казенные и частные убытки, происхо-
дившие от каких-либо упущений администрации, например от грабежей,
губернаторы должны были возмещать собственным имуществом. Терро-
ризуя таким образом администрацию, Павел косвенно терроризовал и на-
селение. Администрация, боясь ответственности за бездеятельность, за
упущения и даже за распространение «моральной язвы», простирала по-
лицейский надзор до такой степени, что обыватели боялись неприну-
жденно веселиться не только в публичных собраниях, но и в частных до-
мах и вести откровенные беседы у себя дома. На всех театральных зрели-
щах и публичных балах «для смотрения» должен был присутствовать
частный пристав. Так как Павел до всего доходил сам, то к нему поступала
огромная масса всяких доносов, большей частью анонимных, и огромное
количество ходатайств, ни на чем не основанных, а также жалобы на не-
правосудие и притеснения. Все это держало Павла в непрерывном раздра-
жении, вызывало подробные расследования, длительную переписку,
просмотр подлинных дел самим государем, а администрацию держало
в постоянном страхе. Доносов одинаково боялись и честные, и дурные
люди.
Полицейская опека над частной жизнью подданных доведена была
Павлом до крайних пределов, вытекая из патриархальных взглядов его на
отношения государя к подданным как отца, главы семьи. Распоряжения
831
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
об образе жизни обывателей Петербурга, сделанные по вступлении на
престол, оставались и затем в полной силе и даже дополнялись новыми.
Особенно тяжел был новый император для военных, придворных
и собственной семьи. Вступив на престол, Павел поспешил все войска
перерядить в гатчинские мундиры с буклями и косами и ввести строжай-
шую дисциплину. Суворов, пытавшийся было делать представления им-
ператору, попал в немилость и должен был уехать в свою деревню. Недо-
вольный плохой выправкой войск, Павел самолично принялся муштро-
вать их, а для екатерининских генералов, покрытых боевыми лаврами,
устроил в Зимнем дворце «тактический класс», где под надзором Арак-
чеева читал лекции по строевой части гатчинец Каннабих, ранее быв-
ший учителем фехтования. Поверка знания нового Устава производи-
лась на вахт-параде, который император производил разным частям
войск ежедневно на площади Зимнего дворца. Солдаты проходили осо-
бым церемониальным маршем. Офицеры, проходя мимо императора,
салютовали ему эспантоном, как-то припрыгивая и покачиваясь на ка-
ждом шагу. Иные за ловкость тут же награждались и начинали блестя-
щую карьеру. Но чаще всего подвергались наказаниям. Ни одна мелочь
не ускользала от зоркого взгляда Павла. Павел в раздражении бросался
на офицеров, вырывал у них эспантоны, ругался, схватывал виновных за
воротники, за лацканы, а некоторые прямо с парада на особых фельдъ-
егерских тройках отправляемы были в дальние батальоны. Офицеры,
самые усердные, были в отчаянии, не зная, чем для них кончится вахт-
парад, т. к. Павел склонен был в упущениях офицеров видеть сознатель-
ное противодействие его воле. Один из этих офицеров, Саблуков, рас-
сказывает: «Когда мы бывали на карауле, мы имели обыкновение класть
несколько сот рублей бумажками за пазуху, чтобы не остаться без копей-
ки на случай внезапной ссылки. Три раза случалось мне давать деньги
взаймы товарищам, забывшим эту предосторожность».
Взыскательность императора по отношению к офицерам распростра-
нялась и на собственных сыновей его. Великий князь Александр по зва-
нию шефа Семеновского полка и по должности военного губернатора
Петербурга каждое утро в семь часов и каждый вечер в восемь часов пода-
вал отцу рапорт о мельчайших подробностях службы и за малейшую
ошибку получал строгий выговор. Великий князь Константин, бывший
шефом Измайловского полка, отличаясь горячностью, часто позволял
себе опрометчивые и жестокие поступки, но одно напоминание о воен-
ном суде, которого, по уставам Павла, мог требовать себе каждый корнет
над своим полковым командиром, было, по словам Саблукова, «медузи-
ной головой, которая оцепеняла ужасом его высочество». «Оба великих
832
Русская история XVII-XVIII вв.
князя, — замечает он, — смертельно боялись своего отца, и когда он смо-
трел сколько-нибудь сердито, они бледнели и дрожали, как осиновый
лист». Павел не изменил своего отношения к войскам и после того, как
они вернулись, покрытые славой, из итальянского похода. Забыты были
их подвиги и в целом ряде приказов сделаны были выговоры за то, что
«инспекторы и шефы полков мало прилагали стараний к сохранению
службы в таком порядке, как было императорскому величеству угодно».
Павел остался недоволен и Суворовым. Он осыпал его сначала ми-
лостями, дал ему титул князя италийского, сан генералиссимуса, прика-
зал отдавать ему воинские почести, какие полагались самому императо-
ру, хотел отвести ему покои в Зимнем дворце и устроить триумфальную
встречу, но затем вдруг переменил свое намерение. Поводом гнева импе-
ратора на Суворова было то, что Суворов, вопреки военному уставу Пав-
ла, имел при себе во все время похода дежурного генерала. Когда Суво-
ров, по возвращении, заболел и умер, Павел не проводил тела своего
знаменитого полководца до могилы. Опалы, которые постигали генера-
лов и офицеров, заставляли их, в свою очередь, терзать и мучить солдат.
Особенной жестокостью отличались гатчинцы и больше всех Аракчеев.
Однажды он схватил гренадера за усы и оторвал их вместе с мясом. Сам
император был, в общем, милостив к солдатам, но бывали случаи, когда
он приказывал прогнать палками со смотра целый полк; в другой раз он
скомандовал даже конногвардейскому полку: «в Сибирь». Смотры
и вахт-парады были совершенным мучительством солдат. Аракчеев за
малейшие ошибки отмечал на спине солдат, сколько палочных ударов
им придется дать.
А между тем ошибку легко было сделать, т. к. солдаты являлись на
парад в большинстве случаев не выспавшись. Солдаты носили букли
и толстые косички со множеством пудры и помады. Такая сложная при-
ческа требовала много времени; между тем парикмахеров было мало.
Поэтому солдатам накануне парада приходилось обыкновенно не спать
всю ночь. Причесанные с вечера не могли спать, чтобы не смять приче-
ску, или ложились, подкладывая под голову полено.
Это обучение солдат усугублялось еще тем, что мука с салом, употре-
блявшиеся в качестве пудры и помады, вызывали обильное появление
паразитов. Кроме причесок, солдату было истинное мучение с узкими
панталонами, чулками, лакированными штиблетами, подтяжками, кур-
точками, пряжками и т. д. Парады были настолько мучительны, что не
радовали солдат даже рублями и обильным столом с водкой, который
давался после смотра. К страшному напряжению и утомлению приме-
шивалось сознание бесцельности экзерциций, которые представляли,
833
М.К. /1юбавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
по выражению современника, «более забаву, увеселяющую глаза, неже-
ли настоящую пользу и надобность».
Постоянным опалам Павла подвергались высшие сановники и при-
дворные. В данном случае у Павла почти не было исключений. Никто не
усердствовал более Архарова и Аракчеева, однако и они должны были
уехать в свои деревни. Наконец, немилости его подверглись императри-
ца Мария Федоровна и его сыновья.
В бытность свою великим князем Павел был примерным семьяни-
ном, нежным супругом и отцом. Но в 1798 г. в семейной жизни его про-
изошла тяжелая драма. После рождения четвертого сына Михаила меди-
ки доложили Павлу, что императрица не в состоянии выносить новой
беременности, и предписали ей тихий и спокойный образ жизни в лю-
бимом ею Павловске. Павел счел себя после этого свободным.
Нашлись люди, враждебные императрице, вроде камердинера Ку-
тайсова, которые постарались совершенно отдалить Павла от жены. Ку-
тайсов объяснил Павлу, что его считают за тирана, а благодетельные
и разумные распоряжения его приписывают влиянию императрицы
и фрейлине Нелидовой, которая дружна была с императорской четой.
Павел пришел в ярость от этого сообщения и проникся враждой и недо-
верием к императрице. Эта вражда и недоверие усилились после того,
как Павел сыскал себе новую подругу в лице Анны Петровны Лопухи-
ной, которую для видимости выдал замуж за кн. Гагарина. Павел стал
опасаться каких-нибудь активных шагов со стороны императрицы и по-
тому удалил из Петербурга всех, кто уже известен был в качестве ее сто-
ронника. Такой же участи подвергались и все лица, пользовавшиеся
дружбой великого князя Александра. Павел мучился тысячами подозре-
ний, которые раздувались Кутайсовым и его клевретами. Тогда при дво-
ре начался уже настоящий террор. Каждый рисковал быть высланным,
получить оскорбление в присутствии всего двора, благодаря какой-либо
неожиданной вспышке императора. Императору постоянно казалось,
что бывают не совсем почтительны к его фаворитке, к ее родственницам
или подругам и что это следствие злоумышлений императрицы. Поэто-
му недостаточно глубокий поклон, невежливый поворот спины во время
контрданса или какой-нибудь промах в этом роде выводили из себя им-
ператора и навлекали на виновных кару. Все придворные находились
в постоянном страхе; никто не был уверен, что останется на своем месте
до конца дня; ложась спать, никто не мог поручиться за то, что ночью
или рано утром не явится к нему фельдъегерь и не посадит его в кибитку.
Состояние духа, питаемое придворными отношениями, отражалось и на
других подданных. «Время это было самое ужасное, — рассказывает
834
Русская история XVII-XVIII вв.
один из современников (Мертваго), — государь был на многих в подо-
зрении. Тайная канцелярия была занята делами более вотчинной, знат-
ных сановников почти ежедневно отставляли от службы и ссылали на
жительство в деревни. Государь занялся делами церковными, преследо-
вал раскольников (духоборов), разбирал основание их секты; многих
брали в Тайную канцелярию, брили им бороды, били и отправляли на
поселение, — словом, ежедневный ужас. Провинившихся постигали
и более ужасные наказания. Так, лейтенант Акимов за эпиграмму на по-
строение Исаакиевского собора, сослан был в Сибирь с урезанием язы-
ка. Пастор Зейдер, уличенный в том, что имел запрещенные книги
в своей библиотеке, был наказан кнутом; генерал-лейтенант князь Си-
бирский, по неосновательному доносу, закован был в кандалы и также
сослан.
На сторонних наблюдателей Павел стал производить впечатление
ненормального. Уже в марте 1800 г. сардинский посланник доносил сво-
ему правительству о помешательстве Павла. Английский посланник
Витворт писал, что Павел «в буквальном смысле лишился рассудка». Па-
вел стал класть бессмысленные резолюции на делах и издавать несураз-
ные распоряжения. Так, на докладе, заключающем в себе несколько раз-
личных мнений, он пишет: «быть по сему»; на докладе межевого депар-
тамента о споре из-за земли между донскими казаками и частными
владельцами Павел на плане во всех спорных местах также написал
«быть по сему». 13 января 1801 г. Павел приказал донским казакам дви-
нуться в поход в Индию, причем не было заготовлено продовольствия,
не имелось даже карт пути.
Настроение Павла сделалось, наконец, опасным для его семьи. За-
мечая нерасположение и страх жены и сыновей, Павел стал подозревать
их в неприязненных замыслах против своей особы и грозно давал им по-
нять это. Однажды он призвал к себе великого князя Александра и, по-
казывая ему указы Петра Великого о царевиче Алексее Петровиче, спро-
сил его, знает ли он историю этого царевича. Принц Евгений Вюртем-
бергский, племянник Марии Федоровны, был свидетелем того, как
после одного концерта Павел остановился перед императрицей и, скре-
стив руки, с язвительной насмешкой и тяжело дыша, не сводил с нее глаз
несколько минут. То же проделал он и перед двумя старшими великими
князьями. После обеда он с насмешкой оттолкнул жену и сыновей, ког-
да они по обыкновенно хотели раскланяться с ним. Этот принц Евге-
ний, красивый и умный мальчик, сделался любимцем императора. Па-
вел стал думать о том, чтобы объявить его наследником престола. Импе-
ратрицу он хотел сослать в Холмогоры; великого князя Александра
835
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
заточить в Шлиссельбург, Константина — в Петропавловскую крепость
и т. д. По временам у Павла стали проявляться заявления и более устра-
шающего характера. Своей фаворитке Гагариной и Кутайсову Павел го-
ворил, что он хочет выполнить grand coup1, что скоро вынужден будет
снять когда-то дорогие ему головы и т. д.
При таких обстоятельствах должен был возникнуть в придворных
сферах заговор с целью устранить Павла от престола. Законного средст-
ва к удалению душевнобольного государя от правления русская полити-
ческая жизнь еще не выработала.
Мысль об удалении Павла возникла первоначально у вице-канцлера
Никиты Петровича Панина. К Панину присоединились военный губер-
натор Петербурга фон дер Пален, кн. Платон Зубов, командир Преобра-
женского полка Талызин, Семеновского — Депрерадович, Кавалергард-
ского — Уваров и некоторые др. офицеры. К заговору привлекли и в. кн.
Александра и Константина, которым было разъяснено, что Павел будет
арестован, лишен власти и интернирован в крепости, где будет пользо-
ваться всеми удобствами жизни частного человека. Таково было, по-ви-
димому, и намерение Палена. Но его сообщники не останавливались на
этом, хорошо понимая, что мечта о лишении Павла одной только власти
не осуществима, что Павел, имеющий много сторонников, будет безвре-
ден лишь тогда, когда перестанет жить. Но, разумеется, в эти планы они
не посвящали великих князей. Нельзя сказать, чтобы заговорщики дей-
ствовали очень скрытно. К заговору привлечены были некоторые гвар-
дейские офицеры, и в гостиных Петербурга много говорили о нем. Па-
вел начал подозревать окружающих в злом умысле и для большей без-
опасности переехал в новый дворец свой, Михайловский замок,
построенный на месте разобранного Летнего дворца, где он родился.
«На том месте, где родился, — говорил император, — хочу и умереть».
Михайловский замок по наружному виду представлял рыцарскую кре-
пость, окруженную рвами, гранитными брустверами, на которых стояли
орудия. Сообщение производилось по подъемным мостам, у которых
стояли караулы. Но никакие силы и орудия не могут защитить, раз нет
верных людей.
9 марта Павел, кем-то предупрежденный о заговоре, когда Пален
пришел к нему с обычным докладом, как бы невзначай спросил его, воз-
можно ли теперь повторение событий 1762 г. Пален хладнокровно заме-
тил на это, что некоторые и теперь задумывают подобное покушение, но
исполнить его не так легко, как прежде: войска тогда еще не были в ру-
* Главное дело, решающий удар (фр.). — Прим. ред.
836
Русская история XVII-XVIII вв.
ках государя, и полиция не так действовала, как теперь. Предположив
затем, из дальнейших слов Павла, что он, быть может, хорошо осведом-
лен о заговоре, Пален заявил, что он сам состоит во главе одного загово-
ра для того, чтобы наблюдать за действиями заговорщиков, что в этом
заговоре принимают участие императрица, наследники и другие члены
императорской семьи. Вслед за тем он добавил, что не может отвечать за
безопасность государя, пока не будет иметь в руках письменного повеле-
ния арестовать в случае надобности великого князя Александра Павло-
вича и других членов императорской фамилии. Павел тотчас же выдал
это повеление. Получив этот документ, Пален немедленно показал его
великому князю Александру. Яркими красками он расписал великому
князю последствия, к каким поведет его дальнейшее упорство в отказе
на низвержение отца с престола, все бедствия, которые постигнут цар-
скую семью. Испуганный Александр дал свое согласие на го, чтобы
у Павла было исторгнуто отречение от престола, а Пален поклялся, что
жизнь государя будет в безопасности.
Осуществление заговора первоначально было назначено на 15 мар-
та. Но Пален ускорил наступление конца. Он боялся приезда Аракчеева,
которого Павел вызвал из деревни в Петербург, по-видимому, для того,
чтобы поручить ему командование в столице. Слухи о заговоре неведо-
мыми путями уже расходились по Петербургу. 11 марта даже извозчики
говорили о «конце», указывая на Михайловский замок.
Вечером 11 марта заговорщики под предводительством адъютанта
Преображенского полка Аргамакова взошли по маленькой лестнице,
ведшей к покоям императора. Их было вначале около 40 человек, а когда
подошли к задней двери у передней, то из 40 человек в отряде осталось
едва 10, да и то более или менее пьяных. Заговорщики постучались
в дверь, и на вопрос камер-гусаров, кто стучит, Аргамаков отвечал: «по-
жар». Узнав голос Аргамакова, камер-гусары не поколебались отворить
ему дверь, и таким путем заговорщики ворвались в покои Павла. Импе-
ратор, разбуженный криками, вскочил со своей постели и спрятался за
экраном, стоявшим у кровати. Но заговорщики вскоре заметили его. Бе-
нигсен, подойдя к нему, сказал: «Государь, вы арестованы». «Я аресто-
ван? Что же это значит?» — спросил Павел. «Уже четверть года следовало
бы с тобою покончить», — было грубым ответом одного из заговорщи-
ков. «Что же я вам сделал?» — воскликнул Павел. Тогда кн. Яшвиль пер-
вый с ожесточением бросился на Павла, который пробовал сопротив-
ляться, но Николай Зубов ударил его золотой табакеркой в висок, и Па-
вел упал. Собрав последние силы, он вновь был опрокинут и при падении
расшиб себе о мраморный стол висок и голову. Масса пьяных офицеров
837
М.К. Любавский. Русская история от древности до конца XVIII в.
набросилась на императора. Кто-то накинул ему на шею шарф. Слышно
было, как Павел успел сказать по-французски: «Господа, именем Бога
умоляю вас пощадить меня», но через несколько секунд шарф был затя-
нут...
Так разыгрался последний акт Павловской трагедии.
Содержание
Исторические судьбы славянства......................................5
Лекции по древней русской истории до конца XVI в...................23
Предисловие........................................................25
Лекция I. Доисторическое население Восточной Европы и его культура.26
Ледниковый период в Восточной Европе и первые следы человека. —
Культура палеолитической эпохи. — Культура неолитической
эпохи. — Трипольская культура. — Начатки металлической культуры;
медь и бронза. — Железная культура. — Вопрос об этнографической
принадлежности доисторических культур Восточной Европы
Лекция II. Скифы и сарматы и вопрос об их народности................37
Греческие колонии. — Известия Геродота о Скифии. — Скифы и славяне.
Иранские элементы в Скифии. — Сарматы в Скифии; их племена. —
Сарматы и славяне. — Народность сарматов
Лекция III. Скифо-сарматская культура и ее значение в истории России;
соседи скифов и сарматов...........................................48
Скифо-сарматские курганы. — Кульобская могила. — Чертомлыцкая
могила. — Быт скифов и сарматов. — Греческое влияние на быт
скифов и сарматов. — Обратное влияние скифов и сарматов на быт
греческих колоний. — Северные соседи скифов и сарматов. — Славянская
прародина. — Местожительство литвы. — Область распространения
финнов. Иранское влияние
Лекция IV. Великое переселение народов в Восточной Европе и славянское
расселение.................................................62
Нашествие гуннов и вытеснение населения степей. — Известия
современников о наружности и быте гуннов. — Атилла и его стан. —
Распадение державы Атиллы; болгары и авары в южных степях
Восточной Европы. — Начало расселения славян. — Вопрос о народности
гуннов; мнение Д.И. Иловайского. — Разбор мнения Д. И. Иловайского. —
Хазары и подчинение им славян. — Район славянской оседлости
в Восточной Европе, по летописи
Лекция V. Материальная и духовная культура славян в эпоху их расселения
в Восточной Европе.................................................77
Материальный быт славян в эпоху их совместной жизни. — Иранское
и готское влияние на быт славян до их расселения. — Материальный
быт славян по расселении в Восточной Европе. — Торговля восточных
славян. — Религия славян. — Славянские языческие праздники. — Нравы
839
Содержание
славян. — Общение с иноплеменниками и его последствия. — Финское
влияние. — Родо-племенной быт
Лекция VI. Общественная организация восточных славян накануне
объединения их под властью Киевского князя.........................90
Теория родового быта. — Теория общинного быта у славянофилов. —
Теория племенного быта. — Теория Сергеевича относительно образования
земель. — Теория задружно-общинного быта. — Теория торгового
происхождения городовых волостей. — Односторонность всех теорий. —
Остатки родового быта. — Остатки племенных организаций. —
Городовые волости и варяжские княжения. — Общие выводы
Лекция VII. Объединение восточных славян под властью Великого князя
русского; первоначальная формация Русского государства............. 104
Первые достоверные известия об объединении восточных славян. —
Подготовка этого объединения. Владычество хазар. — Прорыв
кочевников в южные степи Восточной Европы в IX в. — Последствия
этого вторжения для славян. — Объединение восточных славян под
властью киевских князей. — Вопрос о варягах-руси. — Мнение о славяно-
балтийском происхождении варягов и руси. — Теория туземного
происхождения руси. — Теория готского происхождения руси. — Данные
источников о скандинавском происхождении варягов-руси. — Научные
заслуги антинорманистов. — Роль варяжских князей в объединении
восточных славян. — Внешняя деятельность первых князей. —
Внутренняя деятельность первых князей. — Слабость государственного
объединения восточных славян. — Начало объединения национального
Лекция VIII. Изменения в социальном строе и культуре восточного
славянства в эпоху образования и утверждения Великого
княжества русского................................................ 122
Слияние варягов и славянских купцов; «русь» как общественный класс. —
Выделение княжеской дружины; старшая и младшая дружины. — Начало
княжеского землевладения; княжеские холопы. — Княжеское общество;
смерды. — Люди. — Христианство у восточных славян и причины его
распространения. — Синкретизм верований. — Общие последствия
распространения христианства. — Церковь и ее задачи; воздействие
на княжескую власть. — Начатки просвещения. — Культурное влияние
Византии; церковное искусство
Лекция IX. Междукняжеские отношения в XI и XII вв. и установление
на Руси областного строя.......................................... 136
Общий характер политического объединения восточных славян;
единовластие великого князя до половины XI в. — Родовое владение
840
Содержание
Русской землей. — Разложение родового порядка княжеского владения. —
Власть великого князя над родичами и ее упадок. — Новое географическое
размещение русского населения. — Политическое и экономическое
разобщение разных частей Руси. — Обособление областей и возвышение
вечей главных городов. — Общие итоги политического формирования
Руси к концу XII в.
Лекция X. Экономическая и социальная эволюция Киевской Руси в эпоху
господства в степях половцев....................................... 151
Расстройство внешней торговли. — Развитие княжеского сельского
хозяйства и землевладения. — Зарождение боярского и церковного
хозяйства и землевладения. — Зарождение и укрепление идеи частной
собственности на землю. — Развитие института рабства. — Закупы
и изгои. — Оседание княжеской дружины в областях и превращение
ее в высший земский класс. — Роль оседлого боярства в установлении
областного строя
Лекция XI. Управление русских княжеств в эпоху областного строя..... 161
Вече, его состав и функции. — Функции князя. — Княжеские доходы
с населения. — Должностные лица по центральному управлению;
княжеская дума. — Должностные лица по местному управлению; начало
кормления. — Древнерусский суд; его формализм
Лекция XII. Культурное развитие русского общества с половины XI в.
и до нашествия татар.................................... 170
Дальнейшее распространение христианства и его организация на Руси. —
Церковное зодчество, живопись и скульптура. — Чеканное и ювелирное
дело. — Образованность князей и ихзаботы о просвещении. — Переводная
церковная и светская литература. — Самостоятельная церковная
и светская литература. — Христианские идеалы, национальное
самосознание и действительность
Лекция XIII. Татарское нашествие и окончательное распадение Руси;
установление удельного порядка в связи с экономической
и социальной эволюцией............................................. 187
Батыев погром. — Окончательное разъединение Северо-Восточной
и Юго-Западной Руси. — Ослабление Западной и Юго-Западной Руси. —
Новый удельный порядок княжеского владения. — Экономическая жизнь
Северо-Восточной Руси с прибытием татар. — Образование класса
перехожих крестьян и дальнейшее развитие княжеского землевладения
и хозяйства. — Развитие боярского землевладения. — Развитие
церковного землевладения. — Иммунитеты церковных и боярских
имений; сближение их с княжествами
841
Содержание
Лекция XIV Политический строй Северо-Восточной Руси в удельную
эпоху..............................................................206
Прекращение деятельности городских вечей. — Зависимость князей от
татарского хана; порядок княжеского владения. — Власть великого
князя Владимирского до конца XIV в. — Эмансипация Рязани и Твери
от подчинения великому князю Московскому и Владимирскому. —
Подчинение великим князьям Московскому, Тверскому и Рязанскому
удельных князей. — Внутренняя самостоятельность уделов. —
Сближение княжеств с частными вотчинами. — Элементы
государственности в удельном порядке. — Черты феодализма
в удельном строе Северо-Восточной Руси XIII—XV вв.; раздробление
государственной власти. — Происхождение феодальных отношений на
Руси. — Закладничество и патронат. — Переходы бояр и слуг; жалованья
и кормления. — Черты феодализма в воззрениях, языке и быте удельной
эпохи
Лекция XV. Экономический, общественный и политический строй
Новгорода и Пскова................................................226
Заселение и устроение Новгородской земли силами общества. —
Экономические связи Новгорода со своей землей; значение внешней
торговли. — Состав новгородского общества. — Возвышение веча
и умаление княжеской власти в Новгороде. — Договоры Новгорода
с князьями. — Положение князя в Новгороде; кормленые князья. — Вече
в Новгороде и Пскове как орган верховной власти. — Правительственные
советы в Новгороде и Пскове. — Должностные лица в Новгороде
и Пскове. — Органы местного управления в Новгороде и Пскове. — Органы
областного и колониального управления. — Внутренняя политическая
рознь и борьба в Новгородской и Псковской республиках
Лекция XVI. Культурное развитие Северо-Восточной Руси в удельную
эпоху..............................................................244
Зодчество в удельную эпоху. — Живопись. — Литейное, чеканное,
ювелирное и другие художественные ремесла. — Образованность. —
Прилив греческих и славянских книг в XIVи начале XVв. — Литература
удельной эпохи. — Общий уровень духовного развития русского общества
в удельную эпоху. — Ересь стригольников. — Распространение научных
знаний
Лекция XVII. Возвышение Москвы и объединение вокруг нее Северо-
Восточной Руси.....................................................258
Подготовка нового государственного порядка. — Собирательная
деятельность московских князей. — Причины возвышения Москвы.
842
Содержание
Прилив населения в бассейн реки Москвы. — Содействие ханов Золотой
Орды и общественных сил. — Слабое противодействие Москве со
стороны других княжеств
Лекция XVIII. Установление единодержавия в Московской Руси.
Возвышение значения великокняжеской власти.........................270
Общий характер собирательной деятельности московских князей. —
Излишек на старейший путь. — Иван III и установление едино-
державия. — Отстройка резиденции великого князя. — Новые титулы
великого князя и венчание на великое княжение. — Содействие
духовенства возвеличению московского государя. — Новые взгляды на
власть московского государя. — Успех новых идей в московском обществе
Лекция XIX. Борьба с пережитками удельной эпохи при Иване III
и Василии III и установление монархического абсолютизма... 284
Уничтожение права отъезда бояр и вольных слуг. — Установление
обязательной службы с вотчин. — Государственные права княжат
и их уменьшение. — Изменение значения великокняжеской думы. —
Общественная среда как благоприятное условие для развития
московского абсолютизма. — Политическое бессилие московского
боярства; местничество. — Общая политика московских государей
в отношении боярства
Лекция XX. Монархический абсолютизм и московское боярство
в царствование Ивана Васильевича Грозного: разгром боярства
и упадок его общественного и политического значения.....293
Произвол и насилия в малолетство Ивана Грозного. — Воспитание
Ивана Васильевича Грозного. — Первые проявления тирании. — Пожар
1547 г. и перемена в настроении и поведении царя. — Избранная
рада. — Первый Земский собор и издание нового Судебника. — Разрыв
царя с избранной радой. — Опалы и казни. — Учреждение опричнины
и ее эволюция. — Новые опалы и казни. — Перетасовка землевладения
княжат и последствия этого факта. — Объединение боярства
Лекция XXI. Организация военно-служилого класса Московского
государства...................................................... 312
Военные потребности Московского государства. — Набор военно-
служилого класса и общественные элементы, пошедшие на его
образование. — Разделение военно-служилого класса на чины. —
Денежное жалованье и поместья. — Обязательная служба
с вотчин и поместий и ее наследственность. — Успехи церковного
землевладения. — Литературная полемика по вопросу о церковных
имуществах. — Соборные определения о церковных имуществах. —
843
Содержание
Изменение положения крестьян в связи с развитием военно-служилого
землевладения
Лекция XXII. Организации тяглого населения в Московском государстве
в XVI в..............................................................325
Сосредоточение торговли на посадах. — Посадские люди и их разряды. —
Начало прикрепления посадских к своему тяглу. — Крестьяне-
старожильцы и порядчики. — Прикрепление к тяглу крестьян-
старожильцев. — Прикрепление крестьян перехожих. — Указ 1597 г.
и его смысл. — Значение писцовых книг в деле прикрепления крестьян. —
Крестьянская вечность. — Развитие кабального холопства
Лекция XXIII. Устройство управления в Московском государстве
XVI в................................................................336
Возникновение приказов; перечень главнейших из них. — Увеличение
и усложнение состава думы. — Система кормлений в местном управлении
как наследие удельной старины. — Таксация кормов и установление
порядка суда и управления в областях. — Губные учреждения. — Земские
учреждения Ивана Грозного. — Земские соборы. — Успехи в развитии
государственного начала
Лекция XXIV. Культурное развитие Московской Руси XVI в...............348
Подъем потребностей государя и государства. — Иноземный ввоз
и иноземные мастера в Москве. — Зодчество. — Живопись. —
Образованность. — Подъем национального чувства. — Общерусские
летописные своды и хронографы. — Идея святой Руси и ее критика,
рационалистическая и ученая; ересь жидовствующих. — Канонизация
русских святых. — Великие Четьи-Минеи митрополита Макария. —
Влияние протестантизма; ереси Матвея Башкина и Феодосия Косого
Русская история XVII-XVIII вв.......................................365
Русская история XVII в..............................................367
Часть первая........................................................367
Лекция 1. — Лекция II. — Лекция III. — Лекция IV. — Лекция V. —
Лекция VI. — Лекция VII. — Лекция VIII. — Лекция IX. — Лекция X
Часть вторая........................................................475
Лекция XI. — Лекция XII. — Лекция XIII. — Лекция XIV. — Лекция XV. —
Лекция XVI. — Лекция XVII. — Лекция XVIII. — Лекция XIX. —
Лекция XX. — Лекция XXI
Русская история XVIII в.............................................597
Часть первая. Дополнение и изменение реформ Петра Великого
в царствование Екатерины I и Петра III.............................597
844
Содержание
Верховный тайный совет. — Меры Верховного тайного совета для
поддержания материальных средств России. — Восстановление старого
воеводского управления. — Политическое возвышение правящих классов
русского общества. — Причины политического движения 1730 г. —
Политическое движение 1730г. — Результаты политического движения
1730 г. — Верховное управление в царствование Анны Иоанновны. —
Господство немцев. — Роскошь двора. — Общественное недовольство. —
Дворцовые перевороты после смерти Анны Иоанновны. — Восшествие
на престол Елизаветы. — Верховное управление в царствование
Елизаветы. Конференция. Сенат. — Новые милости дворянству. —
Рост крепостного права. — Финансы. — Культурные перемены в жизни
русского общества после Петра Великого и до Екатерины II. —
Перемены в мировоззрении русского общества. Татищев. — Новые
школы. — Книжное производство и литературное творчество. — Театр
Часть вторая. История царствования императрицы Екатерины II......661
Детство и воспитание Екатерины. Приезд ее в Россию. —
Характеристика великого князя Петра Федоровича. — Екатерина
и Петр в царствование Елизаветы. — Царствование Петра III. —
Общественное недовольство. — Переворот 28 июня 1762 г. Смерть
Петра III. — Правительственная деятельность Екатерины до созыва
комиссии 1767 г. — Проект Панина об учреждении императорского
совета. — Сенат. — Личное участие Екатерины в делах управления. —
Очередные задачи царствования Екатерины. — Финансовый вопрос. —
Вопрос о церковных имениях. — Крестьянский вопрос. — Заботы
об увеличении населения. — Меры к упорядочению внутреннего
управления. — Комиссия для составления нового Уложения и ее
значение. — Попытки кодификации до Екатерины II. — Наказ
Екатерины. — Созыв Комиссии и ее состав. — Причины популярности
Комиссии в обществе. — Причины неудачи Комиссии. — Учреждение об
управлении губерниями. — Жалованная грамота дворянству (1785 г.). —
Жалованная грамота городам (1785 г.). — Крестьянский вопрос
в царствование Екатерины II. — Владельческие крестьяне во второй
половине XVIIв. — Владельческие крестьяне в первой половине XVIIIв. —
Взгляды Екатерины на крестьянский вопрос и ее политика в первые
годы по вступлении на престол. — Обсуждение крестьянского вопроса
в Вольном экономическом обществе. — Сочинение Беарде-де-Лабея. —
Сочинение Поленова. — Сочинения Вельнера. — Сочинение фон Мека. —
Сочинение Граслена. — Крестьянский вопрос в Комиссии для сочинения
нового Уложения. — Мнение Коробьина и вызванные им прения. — Прения
по поводу проекта прав благородных. — Крестьянский вопрос в частных
845
Содержание
комиссиях. — Что Екатерина получила в ответ на свои запросы. — Что
сделала Екатеринав действительности для улучшения бытакрестьян. —
Причины неудач Екатерины в крестьянском вопросе. — Прикрепление
крестьян в Малороссии. — Крестьянский вопрос в художественной
литературе. — Сочинение Радищева. — Положение крепостных
крестьян в царствование Екатерины. — Влияние крепостного права
на земледелие, обрабатывающую промышленность и торговлю. — Вред
крепостного права для государства. — Влияние крепостного права на
дворянство. — Школа в царствование императрицы Екатерины II. —
Желания общества, высказанные в наказах. — Воспитательные идеи
и учреждения: И. И. Бецкий, — Комиссия об учреждении народных училищ
и ее деятельность. — Попытки к установлению конституционных форм
правления в царствование Екатерины II
Царствование Павла I...............................................823
Любавский Матвей Кузьмич
«Русская история от древности до конца XVIII в.»
(научное издание)
Редактор: Дамте Д.С.,
корректор: Филиппова Г.К.,
группа допечатной подготовки изданий:
Злаина М.В.,
Исакова ТВ.,
Коновалова Т.Ю.,
Крылов К.А.
Подписано в печать 14.10.2014. Формат 60 X 90/16.
Бумага офсетная. Печать офсетная.
Усл. печ. л. 50,00. Тираж 2000 экз. Заказ № 1493.
Издательство «Академический проект»
(общество с ограниченной ответственностью),
адрес: 111399, г. Москва, ул. Мартеновская, 3;
сертификат соответствия
№ РОСС RU. АЕ51. Н 16070 от 13.03.2012;
орган по сертификации РОСС RU.0001.11АЕ51
ООО «Профи-сертификат».
Фонд «Мир»
(общество с ограниченной ответственностью),
адрес: 111399, г. Москва, ул. Мартеновская, 3.
Отпечатано в ОАО «Областная типография «Печатный двор»
адрес: 432049, г. Ульяновск, ул. Пушкарева, 27.
По вопросам приобретения книги
просим обращаться в издательство:
телефоны: +7 495 305 3702, +7 495 305 6092,
факс: +7 495 305 6088,
e-mail: info@aprogect.ru, zakaz@aprogect.ru,
интернет-магазин: www.academ-pro.ru.
Автор книги — выдающийся русский историк, ученик
В.О. Ключевского, ректор Московского университета
в’сложную межреволюционную эпоху — М.К. Любавский.
Его научный подход интересен особым акцентом на развитие
северо-западных русских земель, изучение истории
Литовско-Русского государства и взаимодействия Русского
государства с Польшей и балтийскими народами. Очень важен
историко-географический подход Любавокого к формированию
Русского государства как естественной империи, развивавшейся
через освоение все новых территорий.
Открывает книгу небольшая лекция «Исторические судьбы
славянства», прочитанная Любавским в связи с событиями
Первой мировой войнц и поныне не утратившая своей остроты.
История России доводится автором до конца царствования
Павла I. Лекция, посвященная исследованию эпохи и личности
Павла I, как и ряд других текстов, публикующихся в данной книге,
не переиздавалась с дореволюционных времен.