Не бойся рисковать - Карсон Б.

ГЛАВА 4. САМА ЖИЗНЬ — ЭТО УЖЕ РИСКОВАННОЕ ДЕЛО
ГЛАВА 7. МОИ ЛУЧШИЕ КАЧЕСТВА СФОРМИРОВАЛИСЬ БЛАГОДАРЯ РИСКОВАННОМУ ПОВЕДЕНИЮ
ГЛАВА 8. РИСКИ, КОТОРЫЕ НАВСЕГДА ИЗМЕНИЛИ МОЮ ЖИЗНЬ
ГЛАВА 9. ЧЕТЫРЕ ПРОСТЫХ ВОПРОСА, ОТОРЫЕ ПОМОГУТ ОЦЕНИТЬ ЛЮБОЙ РИСК
ГЛАВА 10. ВО ЧТО БЫ ВЫ НИ ВЕРИЛИ, ВЕРА — ЭТО РИСК
ГЛАВА 11. ЖИЗНЬ ПО ВЕРЕ В НЕСПОКОЙНОМ МИРЕ
ГЛАВА 12. УПРАВЛЕНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМИ РИСКАМИ
ГЛАВА 13. МОИ ЛИЧНЫЕ РИСКИ ПЕРЕД ЛИЦОМ СМЕРТИ
ГЛАВА 14. ПРИНИМАЯ РЕШЕНИЯ, НЕ БУДЬТЕ СОСРЕДОТОЧЕНЫ НА СЕБЕ. .
Заключение МОЕ ПРАВИЛО ЖИЗНИ В ОПАСНОМ МИРЕ
Автор: Карсон Б.
Теги: религии индийского субконтинента индуистская религия в широком смысле этика история медицины и здравоохранения психология саморазвитие
ISBN: 978-5-86847-829-1
Год: 2013
Похожие
Великие Комнины и Восток (1204-1461)
Театр зависти. Уильям Шекспир
Вещи, сокрытые от создания мира.
Послание к Римлянам. (Современное богословие)
Текст
                    БЕН
КАРСОН
в соавторстве с Греггом Льюисом
Жизнь бросает тебе вызов?
Прими его.
Н
Нг
L
ПЙГО
РИСКОВАТЬ
ИСТОЧНИК ЖИЗНИ

БЕН
КАРСОН
в соавторстве с Греггом Льюисом
НЕ БОЙСЯ
РИСКОВАТЬ
ИСТОЧНИК ЖИЗНИ

УДК 23/25
ББК87.7:5г
К21
Карсон Б., Льюис Г.
К21 Не бойся рисковать : Пер. с англ.. — Заокский: «Источник
жизни», 2013. — 288 с.
ISBN 978-5-86847-829-1
УДК 23/25
ББК 87.7:5г
Originally published in U.SA under the totle: Take the Risk
Copyright © 2008 by Benjamin Carson, M.D.
Translation copyright © 2012 by Benjamin Carson; Gregg Lewis
Translated by N.Slobodskaya
Published by permission of Zondervan, Grand Rapids, Michigan
© Перевод на русский язык, оформление. Издательаво
ISBN 978-5-86847-829-1 «Источник жизни», 2013

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 4
ГЛАВА 1. РИСКУЯ ЖИЗНЯМИ 7
ГЛАВА 2. РИСКОВАТЬ ИЛИ НЕ РИСКОВАТЬ? 17
ГЛАВА 3. КОГДА РИСКОВАТЬ СТОИТ? 34
ГЛАВА 4. САМА ЖИЗНЬ — ЭТО УЖЕ РИСКОВАННОЕ ДЕЛО 45
ГЛАВА 5. ПРАВДА О РИСКЕ '. 59
ГЛАВА 6. ВЗРОСЛЕНИЕ «В РИСКЕ» 78
ГЛАВА 7. МОИ ЛУЧШИЕ КАЧЕСТВА СФОРМИРОВАЛИСЬ
БЛАГОДАРЯ РИСКОВАННОМУ ПОВЕДЕНИЮ 91
ГЛАВА 8. РИСКИ, КОТОРЫЕ НАВСЕГДА ИЗМЕНИЛИ МОЮ ЖИЗНЬ 102
ГЛАВА 9. ЧЕТЫРЕ ПРОСТЫХ ВОПРОСА,
ОТОРЫЕ ПОМОГУТ ОЦЕНИТЬ ЛЮБОЙ РИСК 124
ГЛАВА 10. ВО ЧТО БЫ ВЫ НИ ВЕРИЛИ, ВЕРА — ЭТО РИСК 146
ГЛАВА 11. ЖИЗНЬ ПО ВЕРЕ В НЕСПОКОЙНОМ МИРЕ 160
ГЛАВА 12. УПРАВЛЕНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМИ РИСКАМИ 175
ГЛАВА 13. МОИ ЛИЧНЫЕ РИСКИ ПЕРЕД ЛИЦОМ СМЕРТИ 192
ГЛАВА 14. ПРИНИМАЯ РЕШЕНИЯ, НЕ БУДЬТЕ СОСРЕДОТОЧЕНЫ НА СЕБЕ. . 207
ГЛАВА 15. ОПАСНОСТИ ВОСПИТАНИЯ? 222
ГЛАВА 16. ОБЩЕСТВЕННЫЙ РИСК (И НАЧАЛО НЕКОТОРЫХ РЕШЕНИЙ) ... 242
ГЛАВА 17. ЕЩЕ БОЛЬШИЕ РИСКИ 259
Заключение МОЕ ПРАВИЛО ЖИЗНИ В ОПАСНОМ МИРЕ 276

ВВЕДЕНИЕ
Люди, которые становятся хирургами, особенно нейрохи-
рургами, имеют склонность к риску. Вы не окажетесь в той об-
ласти, которая требует вскрывать людям головы и проводить
операции на таком деликатном органе, как спинной мозг, если
не привыкли к ежедневному риску.
Каждый день я принимаю критические мгновенные реше-
ния, которые влияют на продолжительность и качество жизни
других людей. Ответственность настолько велика, что застав-
ляет задуматься. Она побуждает меня думать о моей собствен-
ной жизни и рисках, с которыми я сталкиваюсь. Опыты позво-
ляют мне продвинуться вперед и победить страх, в результате
чего я делаю много вещей, которые осторожные люди никогда
бы не попытались сделать.
10 сентября 2003 года корреспондент «Национального об-
щественного радио» спросил меня, как я, врач и просто чело-
век, могу брать на себя столько рисков — например, разделять
сросшихся близнецов, девочек, соединенных головами.
«Гораздо важнее вопроса „Зачем рисковать?" другой вопрос:
„Зачем не рисковать?"», — ответил я.
Об этом и будет вся наша книга - о риске.
В нашей культуре безопасность стала навязчивой идеей. Она
диктует все: от государственной политики до рекламных объ-
явлений с Мэдисон-Авеню, от медицинского обслуживания до
организации личной и семейной жизни. Мы оформляем стра-

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
ховку на все подряд — от сотового телефона до собственной
жизни, чтобы обеспечить себе безопасность, в которой, как нам
кажется, нуждаемся. Мы платим дополнительные деньги за
лишний год гарантии на наши компьютеры и бытовые прибо-
ры. Прежде, чем купить автомобиль, мы знакомимся с резуль-
татами испытаний на безопасность в «Консьюмер рипортс»
(специализированный журнал, посвященный вопросам без-
опасности — прим.ред). Мы покупаем детские сиденья, чтобы
обеспечить безопасность нашим детям, и шлемы безопасности,
которые они должны одевать во время поездок на велосипе-
де вокруг дома. Мы покупаем огнестойкие пижамы для своих
детей и таблетки в защитных упаковках. Мы придерживаемся
низкохолестериновых диет, регулярно делаем зарядку и пе-
риодически проходим зубной и медицинский осмотры, стара-
ясь защитить свое здоровье. Мы вкладываем деньги в паевые
инвестиционные фонды, имеющие низкую степень риска, в
попытке обеспечить спокойную пенсию. Власти тратят милли-
арды долларов на оборудование и персонал аэропортов, чтобы
сделать путешествия по воздуху максимально безопасными.
То, что мы покупаем и что все продают нам, является не бо-
лее чем обещанием «безопасности». Единственное, в чем мы
можем быть до конца уверены, это то, что рано или поздно
каждый из нас умрет.
Заставляет ли этот факт пересмотреть наш взгляд на риск?
И как он влияет на наши склонности, нашу личную жизнь и
отношения или на нашу веру?
Каждый, кто отказывается испытать себя на прочность, не
желает выйти из своей зоны комфорта, обречен прожить свою
жизнь в футляре. Самые важные события в науке, истории,
технике и искусстве произошли вследствие риска. В последую-
щих главах мы посмотрим на обратную сторону боязни риско-
вать. Мы изучим аргументы в пользу риска и обратим внима-
ние на некоторые личные особенности, ценности и ресурсы,
необходимые для тех, кто собирается рисковать. Мы также
рассмотрим некоторые общие преграды для риска.

БЕН КАРСОН
В процессе я поделюсь некоторыми рискованными реше-
ниями, которые я предпринимал в своей жизни, и теми не-
простыми решениями, которые я принимаю ежедневно, — не
только как нейрохирург, но и как простой человек, муж, отец
и сын. Однако не все, что я пишу по данному вопросу, взято
из личного опыта. Я много размышлял о последствиях риска
в жизни знакомых и незнакомых людей. Своими мыслями я
надеюсь заставить вас пересмотреть свои взгляды и побудить
вас не бояться рисковать.
Недавно в разговоре с известным американским писателем
Томом Клэнси мы делились своим профессиональным опы-
том. Он польстил мне, сказав: «Не понимаю, как ты можешь
брать на себя столько рисков. Но я восхищаюсь этим!»
В ответ я рассказал ему о простом упражнении, помогающем
мне определить степень риска каждый раз, когда сталкиваюсь
с критической ситуацией — в профессиональной или личной
жизни. Упражнение дает возможность ответить на такие во-
просы: «Когда я должен рисковать?» и «Чем я должен риск-
нуть?». (Это упражнение описано в главах 8 и 9).
Я собираюсь рискнуть прямо сейчас, здесь, в этой книге,
изложив свое широкое понимание вопроса. Надеюсь, что вы
рискнете прочитать ее и поразмышлять над этой темой вместе
со мной.

ГЛАВА 1.
РИСКУЯ ЖИЗНЯМИ
Из Балтимора в Лондон и Сингапур...
У меня не было времени отдохнуть после двадцатичасового
перелета. Как только я прибыл в аэропорт, меня быстро про-
вели через таможенный терминал к ожидающему «мерседесу»
и отвезли в новую престижную клинику «Раффлз» на длитель-
ную ознакомительную встречу, а потом на обед с моими кол-
легами — местными хирургами.
После всех подготовительных работ я был готов к своему
первому приему — к долгожданному знакомству с нашими
особыми пациентками. Эта встреча обещала быть самой за-
хватывающей и необычной за всю мою жизнь. Я уже не по-
мню, что сказал мне мой коллега нейрохирург доктор Кейт Го,
когда сопровождающие пациенток врачи, медсестры и адми-
нистраторы вышли из-за угла больничного коридора, но я ни-
когда не забуду того момента, когда я впервые увидел Ладан и
Лале Бижани.
Молодые женщины ждали, чтобы поприветствовать меня в
коридоре вне блока комнат, которые были переоборудованы
в маленькую квартиру. Они жили там уже несколько месяцев,
и все это время врачи, специалисты и техники обследовали их
и проводили многочисленные тесты. Близнецы Бижани были
одеты в привычный для иранских женщин наряд: длинные
юбки и кофты с длинными рукавами приглушенных цветов.
Густые темно-коричневые волосы покрывал большой платок,

БЕН КАРСОН
больше похожий на шарф. Их радушные улыбки сразу же по-
корили меня.
Доктор Го, темноволосый азиат невысокого роста, которо-
му было уже за сорок, представил меня женщинам. Англий-
ский язык сестер Бижани, который они начали изучать, как
мне сказали, семь месяцев назад по прибытии в Сингапур, был
плох, но его вполне хватало для простого разговора.
После того как я пожал руку и поприветствовал одну из се-
стер, я обратился к другой, для этого мне пришлось сделать
полшага в сторону, так как Ладан и Лале не могли видеть меня
одновременно. Двадцатидевятилетние сестры-близнецы пред-
ставляли собой редкий медицинский случай: соединенные го-
ловами однояйцевые близнецы, их черепа срослись сверху и
за ушами так, что их лица постоянно смотрели в противопо-
ложные стороны под углом 130 градусов.
Соединение их черепов удерживало их головы почти верти-
кально. Но так как их уши касались друг друга, а плечи и руки
постоянно терлись, они вынуждены были наклонять верхние
части своих туловищ друг к другу, а находящиеся рядом плечи
опускать, чтобы совместно создать пространство для поддер-
жания равновесия и совместного передвижения.
Случаи, когда единственная оплодотворенная клетка делит-
ся, но не до конца разделяется в утробе и на свет появляются
сросшиеся близнецы (соединенные друг с другом определен-
ными частями тела), встречаются крайне редко: раз на две-
сти тысяч рождений. За редким исключением младенцы либо
рождаются мертвыми, либо умирают сразу после рождения.
Выжившие краниопаги-близнецы (от греч. cranio — «шлем» и
pagus — «неподвижный»), соединенные головами, встречают-
ся еще реже: один случай на два миллиона рождений. Шансы
таких близнецов прожить до двух лет чрезвычайно малы, и
то, что Ладан и Лале дожили до взрослого возраста, является
практически невероятным случаем.
Еще больше ошеломляет тот факт, что девушкам удалось
не просто выжить, но и многого достичь. Их биологическая

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
семья не смогла за ними ухаживать, и опеку над девушками
оформил сочувствующий им иранский врач. Ладан и Лале
были предоставлены все условия для того, чтобы они могли
адаптироваться и вести жизнь, максимально приближенную к
нормальной. И, что удивительно, им это удалось.
Вместе со своими сверстниками они посещали начальную
школу. Со временем они выросли, окончили школу и поступи-
ли в университет, где изучали журналистику и основы права.
Обе окончили университет и на тот момент были дипломи-
рованными адвокатами, что обострило проблему и добавило
напряженность в отношениях между сестрами. Дело в том, что
Ладан желала заняться карьерой юриста, тогда как Лале хо-
тела пойти в журналистику. Их физические тела принуждали
обеих к совместному быту, тогда как их две самостоятельные
личности и теперь еще две разные жизненные мечты тянули
девушек в разные стороны.
На протяжении уже многих лет Ладан и Лале по всему миру
искали нейрохирурга, который бы согласился проопериро-
вать их и дать хотя бы шанс осуществить их общую мечту —
вести две нормальные самостоятельные жизни. Специали-
сты, к которым они обращались, по очереди отказывали им.
Каждый врач, изучив их общую историю болезни, говорил,
что операция будет настолько рискованной, что одна из них,
(а возможно, и обе) умрет. Их случай был весьма сложным,
девушки были слишком взрослые, а шансы на положительный
исход очень малы.
Но сестры Бижани не собирались сдаваться. Когда они про-
читали о том, что доктор Го со своей командой пару лет на-
зад разделил одиннадцатимесячных близнецов-краниопагов
Непалес, они связались с ним. Изучив их историю болезни
и сделав заключение о возможности успешной операции, он
связался со мной и спросил, не хотел бы я помочь.
Я консультировал дистанционно Кейт Го и работал с ним в
случае с младенцами Непалес, используя виртуальную рабо-
чую станцию в клинике Джонса Хопкинса. Также я принимал

БЕН КАРСОН
участие в составе группы хирургов в первой успешно проведен-
ной операции по разделению близнецов-краниопагов со срос-
шимися затылками (мальчиков Биндеров в клинике Джонса
Хопкинса в 1987 году). Десятью годами позже в медицинском
университете Южной Африки я оперировал замбийских брать-
ев Джозефа и Луку Банда во время их первого разделения вер-
тикальных близнецов-краниопагов 2-го типа, в результате ко-
торой оба не только выжили, но и остались здоровыми в части
неврологии. Принимая во внимание такой опыт, доктор Го хо-
тел, чтобы я ассистировал ему в этой операции, да и сами сест-
ры Бижани настаивали, чтобы я присоединился.
Фактически я отказался от их приглашения, когда несколько
месяцев назад они связались со мной. Уже тот факт, что девушки
так хорошо адаптировались и дожили до возраста двадцати де-
вяти лет, казался мне достаточной причиной, чтобы выступить
против операции. Пытаясь отговорить их, я предложил доктору
Го напомнить сестрам Бижани о случае Чанга и Энга Банкеров.
Родившись в Сиаме (современный Таиланд) в 1811 году, эти
братья добились популярности, гастролируя по миру с цирком
П. Т. Барнума под прозвищем «Сиамские близнецы». Позднее
они оставили шоу-бизнес, купили участок земли в Северной
Каролине и стали успешными фермерами. Они женились на
сестрах, стали отцами двадцати одного ребенка и дожили в
здравии до шестидесяти трех лет.
Если мне и приходилось слышать о других сиамских близ-
нецах, которые, по моему мнению, могли посоревноваться с
братьями Банкерами в умении приспособиться к жизни и про-
жить так же долго, то это была пара этих замечательных де-
вушек. Идея их разделения в возрасте двадцати девяти лет не
имела никакого смысла, и после изучения их медицинской ис-
тории и результатов компьютерной аксиальной томографии,
которые доктор Го выслал мне, я убедился в том, что риск был
слишком велик.
Однако несколько месяцев спустя в Сингапуре, когда я лично
встретился с этими двумя решительно настроенными, симпа-
10

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
точными и общительными девушками, которые были соеди-
нены друг с другом только головами, я был сильно впечатлен
и совершенно очарован.
Ладан и Лале застенчиво улыбались и даже дружелюбно по-
смеивались над беспокойством людей, которые пришли со мною,
чтобы познакомиться с ними. Я был удивлен тем, насколько
легко, казалось, они справляются с повышенным вниманием к
себе. Доктор Го рассказал мне, что после их прибытия в Синга-
пур сестры стали почти знаменитостями. Каждый раз, когда они
осмеливались выйти за пределы клиники: поесть, пройти по ма-
газинам или просто осмотреть достопримечательности, близне-
цы Бижани привлекали журналистов и толпы доброжелателей,
которые хотели сфотографироваться с ними, взять автограф или
просто пожать им руки. До сих пор, по словам доктора Го, де-
вушки воспринимали проявленное к ним внимание скорее как
развлечение, не видя повода для переживаний.
Однако толпа, которая собралась в тот день в коридоре
клиники, причиняла неудобства, поэтому сестры пригласили
меня (вместе с доктором Го и несколькими другими медра-
ботниками) к себе в комнату, чтобы продолжить наш разго-
вор. Они шли впереди, и у меня была возможность оценить ту
невероятную маневренность, которую они демонстрировали.
Я шел позади, с интересом и удивлением наблюдая за плавной
почти инстинктивной хореографией, необходимой для того,
чтобы синхронно идти и поворачиваться, пройти через дверь
и грациозно сесть на узком диванчике, который стоял посреди
гостиной комнаты.
Я сел на стул на другой стороне комнаты, между нами стоял
журнальный столик. С этого места я мог, наклоняясь немного
влево, говорить с одной из сестер, а потом, повернув голову и
наклонившись вправо, говорить с другой. Обращаясь к каж-
дой из сестер в отдельности и пытаясь установить зрительный
контакт, я не только хотел показать свое уважение к обеим де-
вушкам, но и прочитать выражения их лиц и взглядов, когда
они отвечали на вопросы.
11

БЕН КАРСОН
У нас состоялся небольшой приятный разговор: об их пре-
бывании в Сингапуре, о легкости, с которой им удается под-
держивать беседу на английском языке, и о внимании средств
массовой информации, которое они чувствуют на себе. В этот
момент я весело «предупредил» их, что все то внимание, кото-
рое они получают сейчас, будет казаться ничем по сравнению
с тем неистовством СМИ, которое последует за успешной опе-
рацией. «Королева, король и все остальные захотят встретить-
ся с вами», — сказал я. Они рассмеялись от такой перспективы,
но казалось, это не составит им проблемы.
В процессе разговора я не мог не заметить того, что Ладан
была более общительной и разговорчивой из сестер. Лале ка-
залась если не застенчивой, то, по крайней мере, более сдер-
жанной и задумчивой.
Когда в беседе мы перешли к теме предстоящей опера-
ции, сестры немного приуныли. Когда они искренне рас-
сказывали о трудностях, с которыми им приходится встре-
чаться в жизни, я понял, что самые простые и обычные
движения — сесть в машину и выйти из нее, наклонить-
ся и поднять с пола карандаш или приготовить что-то
перекусить — требуют сложной хореографии и слаженного
взаимодействия между двумя сестрами. Каждое жизненное
решение — какие занятия посещать в школе, с кем из друзей
проводить время, когда ходить в туалет — было совместным и
требовало единодушного согласия.
Но чем дольше я находился в их присутствии, тем меньше ин-
тереса у меня было в том, чтобы представлять трудности, кото-
рые они преодолевали. Вместо этого я попытался представить,
насколько все у них изменится, если успешная операция даст
им возможность жить отдельно. После двадцати девяти лет по-
стоянной и вынужденной привязанности к другому человеку
абстрактная идея уединенности казалась привлекательной, но
каково это — оказаться одной впервые в своей жизни?
Я не захотел браться за случай сестер Бижани, когда со мною
связались в первый раз, в большей степени потому, что боялся
12

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
психологических последствий разделения сиамских близне-
цов после двадцати девяти лет совместной жизни. А что если
разделение принесет больше эмоционального ущерба, чем их
совместная жизнь? Однако мои мысли начали меняться, ко-
гда я больше узнал об их ситуации, об их противоречащих
желаниях и о настойчивой решительности на проведение опе-
рации. Я знал, что за последние месяцы они прошли всесто-
роннее психологическое консультирование, но все равно мне
необходимо было услышать от них лично ответы на мои во-
просы о труднопреодолимой психологической реабилитации,
которую им неизбежно придется пройти в случае разделения.
Поэтому я попросил их рассказать мне, что они думают по это-
му поводу.
Они заверили меня, что знают — успешный исход операции
не положит конец многочисленным проблемам, с которыми
они сталкиваются сейчас. Они осознавали, что некоторые из
их эмоциональных уз будет тяжело разорвать. Но, как и пре-
жде, они продолжали настаивать на операции. Их решение
было твердым.
Когда я спросил, могу ли я ощупать их головы, они с готовно-
стью согласились. Перебирая пальцами по макушке, боковой
и затылочной части их черепов, я объяснил, что после мно-
гих часов изучения изображений компьютерной аксиальной
томографии имею хорошее представление о головном мозге
каждой из сестер. Но перед операцией, которая была назначе-
на на следующий день, я сказал им: «Я хочу осмотреть место
соединения ваших черепов».
Осмотр занял всего несколько секунд, но этого хватило,
чтобы напомнить мне, насколько сложной обещает быть эта
операция. Одно дело было смотреть снимок на негатоскопе
или держать пластиковую в натуральную величину модель
их сросшихся голов и пытаться представить трудности, кото-
рые могут возникнуть при операции. И совсем другое — про-
никнуть кончиками пальцев через волосы, чтобы установить
объем прочного костного соединения их черепов. Соединение
13

БЕН КАРСОН
занимало почти полголовы: от ушей до основания их черепов
на затылке.
Я знал, что доктор Го объяснил им всевозможные действия
и процедуры, которые будут применяться во время операции,
но я хотел лично убедиться, что они понимают степень риска.
«Должен вам сообщить, — сказал я им, — думаю, вы это уже
знаете, что операция будет чрезвычайно сложной и рискован-
ной». Чтобы убедиться, что они поняли, я подождал, пока пе-
реводчик повторит мои слова на языке фарси. «Полагаясь на
свой опыт и детальный анализ вашего случая и даже принимая
во внимание отличные возможности, доступные нашей высо-
коквалифицированной команде хирургов здесь, в клинике
„Раффлз", я все равно думаю, что эта операция с пятидесяти-
процентной вероятностью может закончиться летальным ис-
ходом или серьезным поражением мозга для одной или обеих.
Мне необходимо быть уверенным, что вы обе это понимаете».
В клинике Джонса Хопкинса мы с коллегами регулярно про-
водим самые сложные во всем мире нейрохирургические опе-
рации. Любая из них с возможным 10-процентным летальным
исходом считается чрезвычайно опасной, имея заоблачный
риск. Поэтому 50-процентный риск запросто можно назвать
запредельным. Я хотел быть уверенным, что Ладан и Лале по-
нимают цену таких ставок.
Обе девушки снова заверили меня, что доктор Го был очень
честным с ними. Они понимали всю сложность. Но как ничто
другое меня убедили эмоции и твердая вера в их голосах, ко-
гда они сказали: «Мы скорее умрем, чем не испробуем этот ма-
лейший шанс, который может позволить нам жизнь отдельно.
Лучше умереть, чем продолжать так жить!»
Привыкнув к мысли, что жизнь имеет абсолютную ценность,
было поразительно слышать, как две здоровые жизнерадост-
ные девушки открыто заявляют о своей готовности умереть
всего за несколько часов до начала операции. Большинство
из нас, включая тех, кто ежедневно оказывается в ситуациях,
где решается вопрос жизни и смерти, не часто останавливается
14

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
и серьезно задумывается о том, что для меня значит качество
жизни. Но в ходе разговора у меня возникло сильное ощуще-
ние, что эти девушки долго и серьезно думали об этом и что
для любого другого, не находящегося в их ситуации, будет
крайне тяжело даже попытаться понять их чувства.
Я уже слышал от команды медиков из Сингапура, которые
в свою очередь узнали об этом от одного из опекунов близне-
цов, что в последние месяцы в отношениях между девушками
выросла напряженность. Несколько ссор даже закончились
применением физической силы. Я мог только представить, на-
сколько ужасно пережить серьезный конфликт с тем, от кого
ты никогда не сможешь отойти.
Большинство людей могут легко понять, почему человек,
находящийся в рабстве или тюрьме, рискует своей жизнью,
чтобы обрести свободу. Для Ладан и Лале их состояние было
очень похожим на это. Они очень сильно хотели убежать, но
для них это было нереально. Надежда на свободу стоила лю-
бого риска. Когда я начал понимать это, то почувствовал себя
лучше перед выполнением этой потенциально опасной задачи.
Встреча с этими девушками, во время которой я услышал
твердость в их голосах, осознал отчаяние в их жизни и увидел
надежду и смелость в их глазах, решила все за меня. К тому
времени, когда наш разговор подошел к концу, я подумал:
«Нужно разделить этих девушек, чтобы они смогли продол-
жить свои жизни!»
И хотя во время нашего разговора я заверил Ладан и Лале
в том, что волнуюсь об их здоровье, перед тем как покинуть
квартиру, я еще раз посмотрел им в глаза, заметив, что мы на-
чинаем длительную, тяжелую и крайне опасную операцию.
Хотя шансы были невелики и я не мог пообещать им успеш-
ного исхода, я был настроен оптимистически, полагая, что
основание для надежды есть. Я сказал: «В жизни существует
много вещей, которые находятся за пределами человеческих
возможностей, знаний и контроля. Но для Бога нет ничего не-
возможного».
15

БЕН КАРСОН
Когда я пожимал им руки и прощался, зная, что увижу их на
следующее утро в операционной, я сказал Ладан и Лале то, что
всегда говорю своим пациентам во время последнего предопе-
рационного осмотра: «Я не знаю такого случая, когда бы бес-
покойство помогло. Поэтому сегодня вечером, перед тем как
ложиться спать, я буду молиться. Надеюсь, вы будете делать
то же самое. Я уверен, если мы сделаем это, то нам придется
меньше беспокоиться о завтрашнем дне».
Когда я повернулся и вышел из комнаты, у меня не было ни
тени сомнения, что Ладан и Лале отдают себе отчет в том, что
их ожидает. Они приближались к этой опасной и беспреце-
дентной операции с таким же духом решительности, который
они проявляли, справляясь со столь многими трудностями в
своей жизни.
Они убедили меня, что осознают степень риска.

ГЛАВА 2.
РИСКОВАТЬ ИЛИ НЕ РИСКОВАТЬ?
Главной задачей для меня, как и для всей команды медиков,
было сделать все возможное еще до начала операции, чтобы
максимально снизить риск, с которым столкнутся Ладан и
Лале. Поэтому от получасовой беседы с сестрами Бижани мы
сразу перешли к организационной встрече, где за стол перего-
воров села вся команда: двадцать восемь врачей и около ста
медсестер, техников и ассистентов. Каждому, кто находился в
той комнате, предстояло сыграть важную роль в длительной
операции, которая, как ожидалось, продлится от двух до трех
дней, а возможно, и больше.
Большинство членов команды уже проговорили и продела-
ли свою часть работы в ходе пошагового планирования самой
операции, организационных мероприятий и консультаций с
различными экспертами, а также реального расположения
пациентов на операционном столе и расстановки в операци-
онной палате тридцати или сорока медработников, которые
в то или иное время должны будут там находиться. Каждый
человек должен четко знать, где, когда и что он будет делать.
Я был поражен пристальным вниманием доктора Го к мель-
чайшим деталям, его навыками организатора и впечатляющей
командой экспертов, которую он собрал с Сингапура, Соеди-
ненных Штатов Америки, Франции, Японии, Швейцарии и
Непала. Он обсуждал с нами предстоящую операцию до тех
пор, пока не были охвачены все детали, а многие из них были
17

БЕН КАРСОН
проговорены несколько раз. В конечном счете мне не остава-
лось ничего другого, как отправиться в находящуюся побли-
зости гостиницу и вопреки нарушению суточного ритма моего
организма хорошо выспаться.
Перед тем как лечь в постель, я сделал то, что пообещал Ла-
дан и Лале. Я помолился. Я молился о них, об операции, за
себя и за остальных членов операционной бригады, чтобы Бог
наделил всех нас мудростью, спокойствием и миром, чтобы Он
присутствовал в операционной и во всем была Его воля.
Я молился об этом не первый раз.
Как я уже говорил, изначально я не просто отклонил при-
глашение доктора Го присоединиться к данной операции, но
фактически отговаривал его от ее проведения. Через несколь-
ко недель я узнал, что мое мнение было изложено сестрам-
близняшкам, но они все равно решили добиваться проведения
операции. Была собрана команда, и доктор Го снова связался
со мной. Возможно, я пересмотрю свое решение?
И снова я был склонен сказать: «Нет, если вы безрассудно
хотите совершить это, продолжайте без меня. Я не хочу при-
нимать в этом участие». Хотя две из трех операций по раз-
делению краниопагов, в которых я принимал участие, были
успешными, вероятность положительного исхода в данном
случае была ничтожно мала.
Но чем больше я думал об этом, тем больше чувствовал себя
виноватым. Я понял, что мое решение не принимать участия
было продиктовано личными достижениями и успешными
попытками в прошлом, но оно плохо согласовывалось с моей
натурой и представлениями о том, каким я хочу себя видеть.
Поэтому я молился: «Господи, если Ты действительно хочешь,
чтобы я присоединился, я сделаю это».
Так как близняшки Бижани были решительно настроены
двигаться вперед с моей или без моей помощи, то я должен
был спросить себя: «Если дела все-таки пойдут плохо, не будет
ли всю свою оставшуюся жизнь меня преследовать мысль, что я
мог им помочь, но не сделал этого?» Мне бы этого не хотелось.
18

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Так как у меня было больше опыта работы с близнецами-кра-
ниопагами, чем у любого другого нейрохирурга во всем мире,
я знал, что могу оказаться полезным.
Один из моих коллег-нейрохирургов из клиники Джонса
Хопкинса и близкий друг, узнав, что я изменил свое решение,
посчитал нужным предостеречь меня. «Участие в этой опера-
ции может навредить твоей репутации, Бен, — сказал он. — Ве-
роятность успеха крайне мала. Тебе действительно стоит хо-
рошо подумать, прежде чем присоединяться».
Мой друг был искренен в своих словах. Я знал это и пони-
мал, что он говорит о риске потери моей профессиональной
репутации. Поэтому я задумался над его предостережением...
ровно на две секунды. Столько времени мне понадобилось,
чтобы понять: «Не стоит сводить все к своей репутации».
Мой «риск» был незначительным в сравнении с тем большим
риском смерти или увечья, с которым предстоит встретиться
близнецам. Кто действительно рисковал, так это они.
Это был главный фактор в принятии мною решения. Я по-
нял, что Бог наделил меня определенными способностями и
опытом и поставил передо мной двух человек, которым они
могут принести пользу. Я должен сделать все что в моих силах,
чтобы помочь им.
***
Каждый раз, когда я стою перед выбором, как поступить, или
оказываюсь в рискованной ситуации в личной или профессио-
нальной жизни, весь мой анализ сводится к поиску ответа на
четыре простых вопроса:
• Что самое лучшее может произойти, если я сделаю это?
• Что самое худшее может произойти, если я сделаю это?
• Что самое лучшее может произойти, если я этого не сделаю?
• Что самое худшее может произойти, если я этого не сделаю?
19

БЕН КАРСОН
Обдумывая эти четыре вопроса (более детально мы остано-
вимся на них в 9-й главе книги), я обычно очень тщательно
анализирую риск, что позволяет принять обоснованное ре-
шение.
После всех раздумий и молитв я посчитал своим долгом сде-
лать все, чтобы помочь девушкам. Поскольку Ладан и Лале
приняли такое решение, у меня не оставалось другого выбо-
ра. Поэтому в праздник 4 июля я наполовину облетел земной
шар, чтобы принять участие в самой обсуждаемой операции
по разделению близнецов-краниопагов в истории медицины.
***
Когда рано утром в воскресенье я осматривал операцион-
ную, отделение интенсивной терапии и просматривал ангио-
грамму (рентгенологическое исследование кровеносных сосу-
дов — прим.ред.), на последние предоперационные процедуры
прибыли близнецы. Они лежали на обычных больничных
кроватях и тепло приветствовали каждого, кто проходил мимо
них. Улыбаясь, они первыми говорили «доброе утро» и с вы-
ражением благодарности во взгляде говорили «до свидания».
В очередной раз я был поражен их мужеством. Подойдя к ним,
я взял их за руки и пообещал сделать для них все, что будет в
наших силах. По тому, как они благодарили меня, я понял, что
Ладан и Лале спокойны и готовы к любому исходу.
Несмотря на мою неуверенность в благополучном исходе
операции по разделению близнецов-краниопагов, кое-что мне
было ясно в самом начале. В отличие от других сиамских близ-
нецов, которых я оперировал до этого, и, в принципе, в отли-
чие от всех моих педиатрических нейрохирургических паци-
ентов, сестры Бижани осознавали, на что идут, и давали свое
согласие. Более того, они обе были юристами, и врачи годами
пытались отговорить их от этой операции, но они оставались
непоколебимыми в своем решении. Я не был уверен, что ко-
гда-либо еще проводилась такая операция, в которой пациен-
ты так хорошо понимали всю серьезность момента.
20

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Осознание этого факта в то утро, равно как мужество и опти-
мизм близнецов, в определенной степени обнадеживали меня.
Но ничто не могло прогнать из моей головы мысль, что эта
операция будет самой сложной и рискованной за двадцать с
лишним лет моей нейрохирургической практики.
***
Так как близнецы в последние недели жаловались на силь-
ные головные боли, мы предположили, что они страдают от
повышения внутричерепного давления. Если это так, то боль
уменьшится, как только мы разъединим их и предоставим до-
полнительное пространство для их мозгов. Но чтобы быть уве-
ренным, что мы владеем всей необходимой информацией перед
началом операции, мы сделали еще одну предоперационную
ангиограмму, чтобы еще раз взглянуть на кровеносную систему.
Потом, пока несколько нейрорентгенологов мирового клас-
са, прилетевших из Франции, объясняли снимок, близнецам
дали наркоз, побрили головы и просверлили в передних ча-
стях их черепов два трепанационных отверстия для того, что-
бы вставить мониторы для контроля над кровяным давлением.
Мониторы подтвердили наше подозрение — внутричерепное
давление было значительно выше нормы. Ангиограмма пол-
ностью соответствовала нашим представлениям.
Пришло время начинать.
На первом этапе я не присутствовал в операционной. Вместо
этого я следил за работой по замкнутой системе телевизион-
ного наблюдения из соседней комнаты, которая превратилась
для врачей в конференц-зал, столовую и комнату для отдыха.
Я следил за успешным продвижением работы сосудистых хи-
рургов, которые взяли большой кровеносный сосуд с бедра
Ладан. Эта деталь длиною в несколько сантиметров и толщи-
ною в мизинец вскоре понадобится для самого ответственного
момента во всей операции.
Самую большую сложность в операции Бижани создавал
тот факт, что большая часть крови, циркулирующей в мозге
21

БЕН КАРСОН
женщин, проходила по единой дренирующей вене, располо-
женной в их сросшемся затылке. За несколько лет до этого
группа врачей из Германии (первая медицинская команда,
обследовавшая этих близнецов) только по этой причине по-
считала операцию «слишком опасной». Но ввиду улучшения
общего состояния здоровья сестер и недавних технических
достижений в области сосудистой трансплантации команда
доктора Го решила, что можно разделить кровообращение,
сохранив имеющийся дренаж для Лале и создав для Ладан
новый дренаж за счет трансплантации кровеносного сосу-
да. Подобная процедура никогда прежде не проводилась,
но она казалась выполнимой. Высококвалифицированная
команда специалистов из японского нейрососудистого цен-
тра возьмет на себя эту сложную задачу, но только после
того, как бригада нейрохирургов сделает все необходимое в
операционной.
Это произошло в воскресенье после обеда. На тот момент
мы все чувствовали себя хорошо. Как только хирурги успешно
извлекли сосуд — двадцатисантиметровый сегмент — им надо
было зашить ногу. Дальше было необходимо переложить обе-
их девушек, подготовить их и обложить салфетками для че-
репного этапа операции. Только на одну установку ушли часы.
В отличие от многих детей, которых я разъединял, взрослых
пациентов не так легко передвигать, чтобы предоставить хи-
рургам возможность работать под максимально удобным уг-
лом. Ладан и Лале должны были лежать на изготовленном по
особому заказу двойном операционном столе, который можно
было разделить на два стола сразу же, как только мы разъеди-
ним близнецов. Девушки также должны были лежать в при-
поднятом положении, примерно под углом в 45 градусов, за
счет подушек и специальных бандажей. Такое зафиксирован-
ное положение должно было дать возможность нам, хирур-
гам, иметь доступ ко всему операционному полю: от темени и
передней части их голов, которые мы могли достать, стоя на
стульях и наклонившись над ними, до самого основания со-
22

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
единения их черепов, которое мы могли достать, сев на стулья
и низко наклонившись.
Как только мы закончили подготовительную работу, зашли
пластические хирурги, чтобы отделить лоскуты кожи от чере-
па и завернуть их в салфетки. Они понадобятся для того, что-
бы закрыть рану, как только закончится операция. Это было
еще одно существенное отличие от предыдущих операций по
разделению, которые я выполнял. Пластические хирурги за
несколько недель до разделения детей помещают под кожу че-
репа шарообразный экспандер. Постепенно надувая его, они
заставляют организм нарастить достаточно кожи, чтобы мож-
но было закрыть ею открытые части обеих голов детей. Ниче-
го этого не надо было делать для сестер Бижани. Так как они
были взрослыми, мы могли взять достаточно трансплантата с
других участков их тел, чтобы полностью закрыть любую от-
крытую часть по окончании операции.
Как только пластические хирурги обнажили кость, они ото-
шли, и к столу подошла наша бригада нейрохирургов, чтобы
начать трудоемкий процесс по открытию трепанационного
окна, которое даст возможность бригаде нейрососудистых хи-
рургов добраться до самого мозга.
Шесть нейрохирургов работали посменно — обычно по
двое — на протяжении почти двадцати четырех часов, посколь-
ку мы столкнулись с несколькими непредвиденными трудно-
стями. Главная проблема заключалась в толщине стенок самих
черепов. Изначально было понятно, что череп взрослого чело-
века намного тверже и толще, чем череп ребенка. Но никто не
был готов к тому, что сросшаяся костная ткань (возле осно-
вания двух черепов) интенсивно росла на протяжении многих
лет, пока вся задняя часть общего черепа близнецов не стала
такой же толстой, как кирпич, но намного тверже.
А это создало другую проблему — самая толстая часть черепа
размещалась там, куда хирургам было тяжелее всего добрать-
ся: в нижней и задней частях головы, за ушами и ниже ушей.
Так как наши пациенты лежали в приподнятом положении, то,
23

БЕН КАРСОН
чтобы дотянутся до этой части, нам приходилось пробирать-
ся через узкий треугольный тоннель, образованный между их
частично соприкасающимися плечами и ушами. Направлять и
контролировать высокоскоростные дрели и пилы, чтобы раз-
делить, разрезать и сделать отверстия сквозь такую большую
кость в почти закрытом пространстве, — все это изнуряло, вы-
зывало боль в мышцах и действовало на нервы.
Вся эта физически затруднительная и эмоционально гнету-
щая процедура еще больше усугублялась четким осознанием
того, что сразу под этой очень твердой и толстой частью че-
репа, на которую мы потратили все свои силы, были большие
кровяные синусы, расположенные на оболочке самого мозга.
Эти большие венозные «озерца» проходят сквозь слои твер-
дой мозговой оболочки, пахименинкса (тонкой кожистой тка-
ни, покрывающей мозг) и помогают осуществлению нормаль-
ного оттока крови от органа. Одно скольжение пилы, одно
движение сверла, которое пронзит этот участок на миллиметр
глубже, может означать внезапный и гибельный конец опера-
ции еще даже до начала процедуры разделения пациентов.
Вот в таких условиях нам пришлось работать, постепенно
отламывая, размельчая и удаляя частями участок самой тол-
стой части черепа размером 15 на 15 см. Но это было необ-
ходимо для того, чтобы команда нейрососудистых хирургов
получила возможность добраться до необходимой им зоны и
имплантировать новую дренажную вену искусственного кро-
вообращения для Ладан. Полностью выполнив свою задачу, я
вышел в комнату для отдыха, чтобы оттуда наблюдать за сле-
дующим критическим этапом.
Тщательно работая, знаменитый японский хирург, эксперт в
области сосудистой имплантации, начал присоединять одну из
частей вены, взятой накануне утром с ноги Ладан. Время шло,
казалось, все идет по плану. Когда он закончил и направлен-
ная в другую сторону кровь начала течь через обходной ана-
стомоз, все хирургическое отделение клиники «Раффлз» вос-
пряло духом. Теперь у каждой из девушек был действующий
24

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
дренаж. Мы думали, что самая серьезная опасность осталась
уже позади и зловещая единая сосудистая система больше не
представляет проблемы. Но мы ошибались.
На протяжении более одного дня все мысли, молитвы и
силы 125 членов нашей медицинской команды были настоль-
ко сосредоточены на переполненном людьми операционном
блоке, что остальная часть мира, казалось, не существовала.
Было легко забыть, насколько большое внимание приковано
к нашим усилиям, претендующим войти в историю медицины.
Когда история о сестрах Бижани попала на первые страницы
газет и в главные выпуски новостей во всем мире, внутри и
снаружи клиники собралась целая армия репортеров.
На первой полосе газеты China Daily за понедельник значил-
ся заголовок «В Сингапуре началась операция по разделению
иранских сиамских близнецов». В статье, написанной на ос-
нове сведений различных информационных агентств, гово-
рилось: «Беспрецедентная и крайне рискованная операция по
разделению взрослых иранских сестер-близнецов, сросшихся
головами, началась в воскресенье в Сингапуре... 29-летние вы-
пускницы юридического университета Лале и Ладан Бижани
проходили разные обследования и консультации с ноября и
говорят, что готовы рискнуть жизнью, чтобы получить воз-
можность жить раздельно».
В статье сообщалось, что операция под руководством доктора
Го будет длиться, по предварительным прогнозам, около соро-
ка восьми часов. В ней описывалась история сиамских близне-
цов и упоминалось о выполненной доктором Го несколькими
годами ранее успешной операции по разделению одиннадца-
тимесячных сестер из Непала Ганги и Ямуны Шреста, которая
длилась четыре дня. Далее в статье приводился список главных
хирургов: «Доктору Го ассистируют доктор Вальтер Тан, пла-
стический хирург, и доктор Бен Карсон, заведующий отделени-
ем детской нейрохирургии в клинике Джонса Хопкинса в Бал-
25

БЕН КАРСОН
тиморе». В статье также упоминалось о моем опыте разделения
сиамских близнецов, а также приводились слова одного из чле-
нов нашей команды, радиолога из Франции Пьера Ласьониаса
из больницы Бисетр, который за день до операции сказал, что
были предприняты «все возможные меры», чтобы обеспечить
безопасность близнецов. «Максимум безопасности, которой
можно было достичь, мы достигли, — сказал он. — Теперь не-
обходимо продолжить начатый путь».
В конце статьи давались комментарии различных людей по
поводу этой операции. В ней, в частности, приводились слова
заведующего кафедрой медицинской этики Имперского кол-
леджа Лондона доктора Ричарда Ашкрофта. Так как близне-
цам не грозит немедленная смерть без проведения этой опас-
ной операции, принятое решение является спорным. «Это
настоящая моральная дилемма, — подчеркнул доктор Аш-
крофт. — А там, где есть дилемма, люди принимают разные
решения, так как не существует точного ответа, как поступить
правильно».
Перед тем, как наша команда нейрохирургов смогла при-
ступить к следующему этапу операции, возникла проблема.
Тромб заблокировал имплантированный обходной анасто-
моз Ладан, и кровь перестала двигаться по новому маршруту.
Обеспокоенные тем, что такая значительная закупорка может
инициировать сильный приступ или резко поднять кровяное
давление, а также осознавая, что любая значительная потеря
крови приведет к необратимому повреждению мозговой тка-
ни, бригада сосудистых хирургов отчаянно работала над тем,
чтобы удалить закупорку и возобновить нормальное кровооб-
ращение через трансплантированную вену.
Проблему удалось решить, и нейрохирурги снова взялись за
работу. Но вскоре вена снова закупорилась и стала твердой,
так как другой тромб перекрыл заново установленный дре-
нажный сосуд. Что же происходило?
26

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Встревоженный и обеспокоенный тем, что в самой крити-
ческой стадии операция может провалиться по необъясни-
мой причине, я внимательно осмотрел обходной анастомоз и
ощупал все вокруг участка открытой мозговой ткани. Несмо-
тря на очевидную закупорку, вся часть мозга, которую я мог
видеть, сохраняла здоровый розовый цвет. А это значило, что
она продолжала получать кислород. Сама ткань пульсировала
и оставалась пластичной и мягкой — без опухания и затверде-
ния, которые бы указывали на опасное повышение давления,
ожидаемое при закупорке. Удивляло то, что признаки жизни
обеих девушек оставались неизменными.
Я быстро озвучил свое наблюдение доктору Го и другим вра-
чам. «Кровеносные пути явно изменились. Кровь нашла, куда
течь, но мы не знаем куда. Состояние пациентов не измени-
лось. Наступил подходящий момент, чтобы остановиться и
пересмотреть нашу стратегию».
Доктор Го согласился прерваться на несколько минут и
продолжить обсуждение за пределами операционной. Поэто-
му я вышел за ним и исполнительным директором клиники
«Раффлз», доктором Лу Чун Йонгом, в коридор.
«Ситуация сильно изменилась, — сказал я. - Кровь нашла
новое направление и новый путь. А это значит, что мы больше
не знаем, что мы делаем, потому что не знаем, что происходит
внутри головных мозгов сестер. Кажется, они в порядке. Сей-
час ситуация стабильная. Но я предлагаю прямо сейчас оста-
новиться, наложить швы пациентам и перевести их в отделе-
ние интенсивной терапии».
«Если мы подождем несколько недель, — продолжил я, —
это даст время новым каналам кровообращения развиться и
укрепиться. Мы сможем сделать новые снимки, и у нас по-
явится шанс изучить новое расположение сосудов. Девушки
будут иметь возможность восстановить свои силы и окрепнуть
после того, что мы сделали до этого момента. Вся медицинская
команда изнурена; этот перерыв позволит нам прийти в себя и
продолжить с новыми силами».
27

БЕН КАРСОН
Доктор Го согласился. По его мнению, мое предложение
имело определенный смысл, но его босс сказал, что это невоз-
можно. Только тогда мне сказали (раньше я об этом ничего
не знал), что сестры Бижани взяли с доктора Йонг и доктора
Го обещание, что как только операция начнется, пути назад не
будет. Что операция не прекратится до тех пор, пока не про-
изойдет полного разделения, несмотря ни на что!
«Но ситуация сильно изменилась!» — сказал я. У меня не
было сомнения, что самым лучшим решением, дающим сест-
рам Бижани максимальные шансы на положительный исход,
будет отложить операцию и попытаться понять, что происхо-
дит.
Молодые мозги младенцев, которые я разделял во время
предыдущих операций, спонтанно создавали другие ради-
кально новые пути кровообращения. Это никогда сильно не
удивляло меня, потому что незрелые мозги младенцев и детей
демонстрировали поразительную способность приспособ-
ляться. Более того, когда доктор Го консультировался со мной
перед операцией близнецов из Непала еще в 2001 году, я делал
особый акцент на важности делать все настолько медленно,
чтобы дать возможность путям коллатерального кровообра-
щения укрепиться и адаптироваться естественным образом.
Тогда он, несомненно, серьезно отнесся к моему совету, пото-
му что успешная операция по разделению непальских близне-
цов длилась более девяноста шести часов.
«Сейчас есть все шансы остановиться, — продолжал я убе-
ждать. — Тогда мы сможем заново изучить ситуацию, заново
закрепить головы с помощью пластин и винтов и вернуться
уже вооруженными информацией о новом кровообращении.
Для следующей операции нам не понадобится столько време-
ни. Вдобавок мы лучше будем знать, что делаем, а это увели-
чит наши шансы на успех!»
«Я понимаю, что вы дали обещание пациентам, — добавил
я напоследок, — но ведь должен быть кто-то, с кем мы можем
поговорить, возможно, они уступят...».
28

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Доктор Лу перевел свой взгляд на доктора Го и с большим
сомнением в голосе сказал: «Мне необходимо поговорить с
опекуном сестер. Посмотрим, захочет ли она, принимая во
внимание эту новую информацию, отклонить условие близне-
цов Бижани».
Мы с доктором Го быстро последовали за доктором Лу по
коридору. Мы остановились на определенном расстоянии и
наблюдали за тем, как он тихо разговаривает с иранской жен-
щиной средних лет, на которую Ладан и Лале оформили опе-
кунство. Женщина внимательно слушала и, казалось, задавала
вопросы. Но потом она покачала головой и, судя по тому, что
мы видели со стороны, дала ответ, не скрывая своих эмоций.
Доктор Лу покивал головой, что-то еще сказал женщине,
потом развернулся и направился к нам, чтобы передать окон-
чательное решение. Опекун сказала, что она понимает, что
ситуация изменилась, но Ладан и Лале взяли с нее такое же
обещание, как и с врачей, что операция продолжится во что
бы то ни стало. Сестры ясно понимали: либо они проснутся
отдельно, либо вообще не проснутся. Обещание было дано, и
опекун настаивала на том, что она не может нарушить его. Она
отказалась дать нам разрешение остановиться, операцию не-
обходимо было продолжать.
У меня внутри все оборвалось. Я понял еще одну существен-
ную разницу между случаем сестер Бижани и предыдущими
операциями, в которых я принимал участие. Она заключалась
в том, что на этот раз окончательное решение зависело не от
меня. Не имело значения, насколько сильным было мое убе-
ждение или профессиональное мнение, доктор Го и доктор Лу
были главными. Я был просто одним из членов их команды,
одним человеком, на помощь которого они рассчитывали неза-
висимо от того, что думал я по поводу продолжения операции.
Мы уже тридцать два часа находились в операционной.
Жребий брошен. Конец еще далеко, но назад дороги нет.
Следующие несколько часов мы провели, высверливая и
пропиливая в кости канал шириною в 2,5 сантиметра по пери-
29

БЕН КАРСОН
метру нашего операционного поля, чтобы можно было разде-
лить два черепа в месте их срастания. На самом деле нам при-
шлось проделать полный круг размером с обычную голову.
Для этого нам снова пришлось подбираться к девушкам с раз-
ных сторон и подъемов, сантиметр за сантиметром разделяя
их головы. Но даже когда черепа были полностью разделены,
мы были далеки от завершения.
Ладан и Лале не имели общих частей мозга или тканей,
каждый из органов был отдельным и полным. Но так как их
мозги росли и все больше и больше прижимались друг к дру-
гу на протяжении всей жизни, они слиплись друг с другом так
сильно, как если бы кто-то нанес суперклей на поверхность их
мозгов, сильно прижал их и оставил сохнуть на протяжении
двадцати девяти лет.
Там совсем не было свободного пространства. Почти 650
квадратных сантиметров поверхности мозга настолько срос-
лись, что нам пришлось миллиметр за миллиметром разде-
лять ткани, препарируя их при помощи иглы, так осторожно,
чтобы не разорвать их или поверхностные кровеносные сосу-
ды, которые за все эти годы сплелись в единый клубок.
На протяжении всего этого этапа одновременно оперирова-
ли все шесть нейрохирургов. Два хирурга, стоя на табуретах
высоко над нами, работали на передней части мозга девушек.
Еще двое работали на том участке, который можно было до-
стичь, стоя рядом с операционным столом, и еще двое опери-
ровали мозг на затылке и у основания черепов, сидя на низких
табуретах.
Все это время в операционной звучала легкая классическая
музыка. Мы продолжали свое дело, нежно поднимая и раз-
деляя два мозга, бережно отрезая наружные слои сросшихся
тканей, осторожно разрезая, зажимая и прижигая крошечные
кровеносные сосуды. Мы уверенно продвигались вперед, хотя
это сильно выматывало нас. Казалось, ситуация была под кон-
тролем. Несмотря на то, что прошло уже много часов и каждый
из нас испытывал физическое утомление, мы воспряли духом.
30

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Медленно, но уверенно мы разделяли два мозга Ладан и
Лале.
У меня начались спазмы рук и пальцев, и я чувствовал, как
мышцы в задней части шеи и плечах все сильнее и сильнее
натягиваются. Но когда операция достигла пятидесятичасо-
вой отметки, я увидел обнадеживающий свет в конце туннеля,
предвещавший счастливый исход для двух смелых девушек.
Нам пришлось пожертвовать несколькими кровеносными
сосудами, но состояние пациенток по-прежнему было ста-
бильным. Мы разделили почти 90 процентов всей поверхно-
сти мозга. Несколько последних фрагментов, которые необхо-
димо было разрезать, находились в самом труднодосягаемом
месте — позади ушей. Сросшуюся костную ткань здесь мы дол-
жны были разделить в последнюю очередь, поскольку до кон-
ца операции она обеспечивала устойчивость оснований двух
черепов и держала двух девушек вместе.
К сожалению, неудобный угол был не единственной пробле-
мой, с которой нам пришлось столкнуться на этом этапе работы.
Мы нашли то место, куда уходила вся кровь. Каждый раз, ко-
гда нам удавалось зажать кровоточащий сосуд на этом участ-
ке, начинал кровоточить другой.
Я не мог перестать думать о том, что если бы мы прекрати-
ли операцию раньше, то вся кровь постепенно нашла бы себе
другие ходы и не собиралась бы и не повышала бы давление в
нижней части черепа. Но было так, как было, и следующие два
часа мы отчаянно боролись в попытках преградить путь. Нам
удавалось локализировать кровотечение и брать под контроль
один кровоточащий сосуд за другим. Так продолжалось до тех
пор, пока нам не показалось, что мы достигли успеха и почти
выиграли битву.
Но именно в это время анестезиолог сообщил, что сердце
Ладан остановилось. Я был расстроен тем, что мы не получили
никаких предупреждающих знаков. Казалось невероятным,
что она дошла до такого критического момента без предшест-
вующих признаков ухудшения состояния.
31

БЕН КАРСОН
Настолько крутое изменение ситуации не оставляло нам
много возможностей. К счастью, мы были уже на финишной
прямой, поэтому необходимо было поспешно разделить по-
следнюю часть оставшейся ткани и разъединить последний
фрагмент кости. На окончательное разделение близнецов у
нас ушло меньше пяти минут. Потом две части сделанного по
заказу операционного стола можно было раздвинуть так, что-
бы работать с каждой из девушек отдельно.
Мы с доктором Го отчаянно пытались контролировать по-
стоянное кровотечение у Лале, в то время как остальная часть
команды безнадежно пыталась реанимировать ее сестру. Не-
сколько врачей делали Ладан непрямой массаж сердца и ис-
кусственное дыхание. Другие пытались остановить кровоте-
чение в ее голове. На протяжении тридцати минут они делали
все, что только можно было сделать, пока не осознали, что их
усилия были бесполезными.
Ладан умерла во вторник в 14.30. В операционной воцари-
лась печаль.
Но у тех из нас, кто продолжал оперировать Лале, не было
времени горевать. У большинства нейрохирургов вырабаты-
вается привычка игнорировать плохие мысли. Мы просто дол-
жны это делать. Если ты начинаешь жалеть о произошедшем,
ты не можешь сконцентрироваться на том, что необходимо
делать дальше.
Мы находились в еще одной битве на жизнь или смерть с
кровотечением Лале. Мы уже видели, откуда идет кровь, по-
этому обложили это место ватными тампонами, одновременно
пытаясь найти основание кровеносного сосуда, чтобы коагу-
лировать его. Но как только нам удавалось взять под контроль
одно место, как сразу же из другого начинала фонтанировать
кровь. К этому времени в кровеносной системе было такое
давление, что кровь активно искала место, чтобы вытечь.
Промчалось тридцать минут. Час. Мы отчаянно боролись
за то, чтобы выиграть очередную битву. В конце концов, как
только нам удалось стабилизировать ситуацию и появилась
32

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
надежда, что кровотечение Лале можно удерживать под кон-
тролем, она точно так же перестала дышать. Через девяносто
минут после смерти своей сестры Лале Бижани умерла от не-
контролируемой кровопотери.
В операционной перестала звучать музыка. Мрачное оцепе-
нение распространилось на всю нашу команду медиков. По-
лились слезы. После пятидесяти трех часов, во время которых
мы всего несколько раз спали по часу, я не знал, какое чув-
ство резало глубже: печаль или усталость. Единственное, что
я знал, это то, что я никогда бы не хотел, чтобы это ужасное
ощущение повторилось.

ГЛАВА 3.
КОГДА РИСКОВАТЬ СТОИТ?
Только на следующий день я осознал, насколько сильной
симпатией пользовались сестры Бижани не только у себя на
родине, но и во всем мире. Люди восхищались их стремлением
к самостоятельной жизни. Репортеры и журналисты со всей
планеты заполнили зал во время пресс-конференции в клини-
ке «Раффлз». На нее пришли почти все врачи, участвовавшие в
операции. Они стояли перед несметным количеством камер и
микрофонов, окруженные толпой корреспондентов.
Мне были адресованы всего несколько вопросов. Я кратко
описал мотивы своего участия в такой опасной операции, свои
ожидания от нее, свою роль во время самой операции и свою
реакцию на потерю пациенток. На большинство вопросов от-
вечал доктор Го. Ему помогал директор и администратор кли-
ники «Раффлз» доктор Лу.
Общая тональность пресс-конференции была передана в
лаконичной итоговой статье в газете China Daily, опублико-
ванной под заголовком «Иранские близнецы умерли во время
операции по разделению»:
Не знающая аналогов операция по разделению взрос-
лых близнецов, соединенных головами, длилась пятьдесят
изматывающих часов. Все это время доктор Кейт Го ис-
пытывал невероятное напряжение. Он отчаянно работал
во вторник, чтобы спасти Лале Бижани. У нее открылось
34

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
сильное кровотечение в тот самый момент, когда хирурги
сделали последний разрез, чтобы отделить ее от сестры...
Доктор Го перевел взгляд на Ладан, которая теряла кровь
еще быстрее. Двадцатидевятилетние сестры-близнецы
умерли вскоре после этого, Ладан в 14.30, Лале спустя пол-
тора часа. Обе находились под наркозом...
На родине девушек шокированные иранцы плакали и
рыдали, когда государственное телевидение сообщило о
смерти сестер-близнецов из бедной семьи, которые трону-
ли мир своим стремлением жить самостоятельной жизнью
и посмотреть друг другу в лицо.
Статья описывала скорбь родных девушек, остававшихся в
Иране. В ней также сообщалось, что были достигнуты дипло-
матические договоренности, касающиеся транспортировки
в отдельных гробах их тел на родину для похорон. Основы-
ваясь преимущественно на объяснениях доктора Го, статья
перечисляла возникшие во время операции трудности и кон-
статировала причину смерти: непредвиденные изменения в
кровотоке. В статье даже упоминалась дилемма, с которой мы
столкнулись на тридцать втором часу работы: остановиться и
оставить сестер Бижани соединенными друг с другом или, как
сказал доктор Го на пресс-конференции, «перейти к послед-
нему этапу крайне рискованной операции». «Команда хотела
еще раз узнать, чего желали Ладан и Лале. Нам сказали, что
Ладан и Лале просили о том, чтобы их разделили при любых
обстоятельствах», — добавил доктор Лу.
Доктор Го заверил журналистов, что все, включая самих
сестер, осознавали степень риска. Он неоднократно пытался
отговорить их от операции. Теперь, когда обе девушки были
мертвы, он ожидал вопроса: а стоило ли вообще пробовать.
«Решение взяться за операцию, успех которой казался мало-
вероятным, далось нам очень тяжело, — признался он. — Но,
осознав, как сильно эти девушки страдали двадцать девять
лет, я и целая армия экспертов международного класса реши-
35

БЕН КАРСОН
ли найти время и применить все свое мастерство, чтобы обе
девушки могли получить шанс на нормальную и полноценную
жизнь».
«Нет сомнений, что обе девушки были решительно настрое-
ны на разделение, — сказал я, желая поддержать коллегу. —
Давая согласие участвовать в операции, я хотел убедиться в
том, что девушки получат максимальные шансы на успешный
исход».
Как заявил доктор Лу, последние предоперационные анали-
зы показали, что внутричерепное давление в два раза превы-
шало нормальный показатель. «Следовательно, у сестер-близ-
нецов рано или поздно возникли бы проблемы, даже если бы
не предпринимались никакие меры», — подытожил он.
После пресс-конференции и участия вместе с доктором Го и
другими врачами-хирургами в процедуре посмертного вскры-
тия я отправился в аэропорт. Прошло всего четыре дня с тех
пор, как я прибыл в Сингапур. Но казалось, что прошло намно-
го больше времени. Перелет домой был долгим и печальным.
Однако я был расстроен не так сильно, как после смерти се-
стер-близняшек Маквеба из Южной Африки во время попыт-
ки их разделить в 1994 году. Вплоть до момента разделения
этих младенцев мы не знали, что только одна из девочек имеет
достаточную сердечную деятельность, чтобы поддерживать
жизненные силы. Но это не давало ей никакого преимуще-
ства, поскольку она зависела от деятельности почки своей
более слабой сестры-близнеца. Здоровье девочек ухудшалось
настолько быстро, что разделение казалось единственной на-
деждой на выживание. Но как только мы их разделили, выяс-
нилось, что ни одна из них не имеет достаточных физических
ресурсов для самостоятельной жизни. С операцией или без нее
их шансы на выживание были ничтожно малы.
После операции Маквеба я задавал Богу множество вопросов:
Почему Ты допустил, чтобы я оказался в заведомо проиг-
рышной ситуации?
36

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Могли ли мы предпринять еще что-либо, чтобы достичь
положительного исхода?
Для чего Ты предоставил такую возможность, как эта,
только для того, чтобы позволить нам потерпеть неудачу?
Долгое время я не получал никаких ответов. Весь этот слу-
чай с несчастным исходом не имел никакого смысла.
Три года спустя меня пригласили в Южную Африку в тот же
госпиталь для работы с большинством членов прежней коман-
ды медиков, чтобы прооперировать близнецов Банда. Еще до
того, как закончилась та операция — на тот момент самая ус-
пешная операция за всю историю разделения близнецов-кра-
ниопагов, я осознал, что мы бы никогда не достигли таких
положительных результатов без опыта, который получили
вместе с болью и разочарованием в ходе «неудачной» опера-
ции сестер Маквеба.
Поэтому, когда я летел домой после операции близнецов
Бижани, у меня были другие мысли. Я бы чувствовал куда бо-
лее сильную печаль от потери Ладан и Лале, если бы у меня
не было возможности лично познакомиться и пообщаться с
ними. Снова у меня были вопросы, на которые я не находил
ответов. Но за последние девять или десять лет я многому
научился. Теперь я мог не только верить, что есть ответы, но
чувствовать уверенность, что эти ответы проявятся в опреде-
ленный момент в будущем.
Как и раньше, мы усвоили несколько новых удивительных и
ободряющих свойств человеческого мозга, имеющего огром-
ный потенциал. Спонтанные изменения в кровообращении,
которые мы наблюдали во время операции сестер Бижани, не
удивили бы нас, если бы мы оперировали младенцев. И, на-
против, для мозга взрослого человека столь высокая степень
адаптации была не просто неожиданной, но и беспрецедент-
ной. Этот урок сослужит нам хорошую службу, если когда-
либо еще будет нужно оперировать взрослых близнецов. Я не
37

БЕН КАРСОН
сомневался, что этот сложный и скорбный случай будет иметь
хорошие отзвуки в будущем.
Более всего на тот момент я нуждался в паре ночей, что-
бы как следует выспаться, но отдых пришлось отложить. На
следующий день после моего прибытия в Балтимор большое
количество журналистов изъявили желание пообщаться со
мной. Поэтому специалисты по связям с общественностью
клиники Джонса Хопкинса организовали мою пресс-конфе-
ренцию. Чего я хотел меньше всего, так это снова оказаться в
помещении, переполненном репортерами, но я понимал, что
случай близнецов Бижани приковал к себе внимание широкой
публики по всему миру. Я знал, что мне не дадут покоя, пока я
не отвечу на вопросы, связанные с моим участием в операции.
Поэтому я дал согласие на одну большую пресс-конференцию,
позволив журналистам задавать любые интересующие их во-
просы, чтобы в дальнейшем не возвращаться к этой теме. Та-
ков был план, и он себя оправдал.
В ту пятницу после обеда меня встретила толпа теле-, радио-
и газетных корреспондентов местных и национальных СМИ,
кроме того я дал эксклюзивное интервью для ABC's Nightline.
Меня спрашивали, почему я решил принять участие в судьбе
сестер Бижани, сколько мудрости необходимо для проведения
такой опасной и беспрецедентной операции по разделению
двух на первый взгляд здоровых пациенток, почему в крити-
ческий момент было принято решение продолжать операцию
и можно ли было избежать трагического исхода.
Когда я видел, что вопросы приобретают провокационный
характер, я не пытался уйти в глухую оборону. Я честно рас-
сказал о своем разговоре с Ладан и Лале; об их чувствах; о тех
ощущениях, что я испытывал до операции, во время нее и по-
сле; о том, что делали врачи и что происходило на каждом эта-
пе операции. Я сообщил, что близкий друг сестер и их опекун
был категорично настроен на продолжение операции. Я также
упомянул о том, что испытал в тот момент, когда узнал об обе-
щании врачей довести операцию до конца любой ценой, кото-
38

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
рое те дали девушкам. «В тот момент, — признался я, — у меня
было чувство, что я без оружия вхожу в темную чащу, где меня
поджидает голодный тигр».
Я описал, как новый сосуд забивался тромбами, но ткань
мозга оставалась мягкой, что указывало на то, что кровь про-
должает циркулировать по другим каналам. Но так как мы не
:шали, как и куда течет кровь, я предложил остановить опера-
цию, чтобы изучить ситуацию и скорректировать наши даль-
нейшие действия.
Я объяснил, что со временем мы поняли: кровь текла через
твердую мозговую оболочку (пахименинкс), которая набухла
от крови в нижней части черепа и была в десять раз толще нор-
мы. Когда мы попытались разрезать последний участок этой
оболочки, началось неостанавливаемое кровотечение, что и
привело к смерти девушек.
Я заметил, что наша команда до сих пор не знает, почему
кровь начала течь через твердую мозговую оболочку вместо
новой вены. Этот опыт с Ладан и Лале научил меня, что такую
процедуру надо проводить в два или три этапа, с перерывами в
несколько недель. Это даст новой кровеносной системе время
укрепиться, а врачам - возможность понять, что необходимо
сделать, чтобы удержать кровь в контролируемых каналах.
Когда меня спросили, что я ощущал после «провала» опе-
рации, я выразил свое чувство уважения и безграничной сим-
патии к сестрам Бижани и глубокое сожаление в связи с их
смертью. Но я также добавил: «Это станет провалом только
в том случае, если не вынести из этого урока. Томас Эдисон
говорил, что он знает 999 причин, почему лампочка не горит,
но, однако, у нас сегодня есть свет. Уверен, что наступит день,
когда схожие близнецы получат все шансы на безопасное раз-
деление. И я думаю, что Ладан и Лале уже сделали весомый
вклад в будущее этих двух людей, стремящихся, как и они, к
полноценной жизни».
Я заверил журналистов, что сестры были хорошо осведом-
лены обо всех рисках. Они знали, что их шансы пятьдесят на
39

БЕН КАРСОН
пятьдесят. Но все же они были решительны и тверды в своих
убеждениях, предпочитая умереть, нежели жить с соединен-
ными головами.
Я несколько раз выразил свое уважение перед храбростью
сестер. «Идя на операцию, они были удивительно веселыми и
оптимистичными. Сестры знали: либо они проснутся порознь,
либо их страданиям наступит конец, и это делало их счастли-
выми».
Ближе к концу пресс-конференции я полагал, что мы кос-
нулись почти всех основным тем. Корреспонденты казались
удовлетворенными. Изменился тон их вопросов. Было видно,
что их уже интересует не только моя мотивация и целесооб-
разность самой операции, но и детали этого случая, проливаю-
щие свет на внутренний мир двух удивительно смелых деву-
шек, желавших свободы и независимости.
Неугасающий интерес к сестрам-близнецам Бижани пора-
жал меня. Моя пресс-конференция и комментарии для Night-
line были на слуху во всем мире, о чем свидетельствовало со-
общение иранского информагентства, опубликованное через
несколько дней:
Лохрасб, Иран. В субботу иранские близнецы Ладан и
Лале Бижани были похоронены рядом, но в разных моги-
лах. Тысячи людей оплакивали сестер, чье твердое реше-
ние жить отдельно тронуло сердца людей по всему миру.
Плакальщики разместились на склоне холмов и били
себя в грудь, когда мусульманский служитель читал тек-
сты из Корана, и тела девушек медленно несли в последний
путь. Их похоронили на кладбище неподалеку от их роди-
тельского дома из сырцового кирпича на юге Ирана.
Рожденные с соединенными головами, сестры умерли на
операционном столе в Сингапуре во вторник во время по-
следнего этапа длинной и рискованной попытки разделить
их...
40

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
По словам доктора Бена Карсона, хирурги, которые опе-
рировали девушек, приложили «немало усилий», пыта-
ясь отговорить их... «Их совершенно нельзя было разубе-
дить!» — заявил в телевизионном интервью Бен Карсон,
заведующий отделением детской нейрохирургии в клини-
ке при Университете Джонса Хопкинса в Балтиморе. «Если
бы даже за минуту до операции девушки сказали, что они
передумали, мы все были бы очень рады», — сказал он о
команде хирургов...
Даже через полтора месяца интерес к этому случаю оставал-
ся настолько сильным, что Национальное общественное радио
пригласило меня принять участие в программе «Утренний вы-
пуск». Соведущая Рени Монтагнэ начала свое исчерпывающее
интервью со следующего вступления:
Самый известный нейрохирург в Америке имеет среднее
имя, которое, как он говорит, доказывает, что у Бога есть чув-
ство юмора. Бен Соломон Карсон приобрел известность перво-
го врача, успешно разделившего младенцев-близнецов, соеди-
ненных головами. Другой не менее драматичной процедурой,
которую он выполнил первым, была гемисферэктомия — уда-
ление одного полушария мозга с целью предотвратить разру-
шительные приступы. Совсем недавно доктор Карсон вошел в
состав международной команды, которая пыталась разделить
взрослых сестер-близнецов, соединенных головами. После
того, как иранские близнецы Бижани умерли, Бен Карсон не-
вольно оказался участником спора о необходимости столь ри-
скованной операции.
После нескольких минут разговора наше интервью продол-
жилось следующим образом.
Рени Монтагнэ: Сегодня мы хотим поговорить с вами о ле-
чении, которое иногда бывает опаснее самой болезни, или, по
крайней мере, имеет ту же степень риска и угрозу... Перенесем-
ся в начало этого лета. Вы присоединились к команде в Син-
гапуре, которая разделяла двух иранских девушек двадцати
41

БЕН КАРСОН
девяти лет. Они были соединены в области головы. В целом
же они были абсолютно здоровыми.
Но они сами хотели быть разделенными, и это была слож-
ная операция... Их шансы выжить были примерно пятьдесят
на пятьдесят.
Я: Именно так, не больше, чем пятьдесят на пятьдесят.
Монтагнэ: Расскажите, насколько сложной была эта опера-
ция и почему вы согласились принять в ней участие.
Я: Она была чрезвычайно сложной, во-первых, потому, что
никто раньше не пытался разделить взрослых людей. Поэтому
мы не до конца знали, с чем нам придется столкнуться. Во-вто-
рых, исследование кровеносных сосудов показало наличие у
девушек нескольких общих дренажных систем.
Монтагнэ: И одна вена.
Я: Да.
Монтагнэ: Одна критическая вена.
Я: Именно так... Были и другие опасные моменты, с которы-
ми нам пришлось иметь дело. Почему я решил принять уча-
стие? Потому что понимал, что обладаю уникальным опытом
в этой сфере и будет халатно с моей стороны отвернуться и
сказать: «Нет, я не собираюсь участвовать в этом. Делайте это
сами».
Монтагнэ: Эта операция снова подняла этический вопрос,
который многократно вставал в рискованной и эксперимен-
тальной хирургии: делаете ли вы то, что хотят пациенты? Дру-
гие врачи, очень профессиональные врачи... отказали этим
сестрам.
Я: Но они все равно рано или поздно собирались сделать это.
Это было очевидно... До того, как я вплотную соприкоснулся с
этим вопросом, я думал так, как думает много других людей:
«Быть соединенными вместе не так уж и плохо. Это не самое
худшее, что может случиться с человеком. Да, с этим можно
мириться. Ну же, расслабьтесь!» Но после того как я встре-
тился с ними, я многое понял. Хочу сказать, что они были на
редкость живыми и очень умными девушками, но довольно
42

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
подавленными. У них были очень разные желания в том, что
касалось планов на жизнь, но они не могли осуществить их,
потому что были соединены между собой, и каждое решение
было общим, даже поход в туалет.
Я поговорил с ними и понял это. Более того, они сказали мне,
что не могут больше этого терпеть и лучше умрут, чем прове-
дут еще один день соединенными. После этого я почувствовал
некое облегчение касательно своего решения об участии в опе-
рации. Но все равно я осознавал, что она будет чрезвычайно
сложной.
Монтагнэ: Как вы думаете, откуда у вас эта способность не
просто рисковать, но рисковать осмысленно? Ведь явно в этом
есть и отрицательная сторона.
Потом мы еще несколько минут поговорили о моем про-
шлом и тех опытах, которые повлияли на мою жизнь и мыш-
ление. Интервью не было достаточно продолжительным, что-
бы я мог детально остановиться на теме риска, и я не уверен,
что в тот момент мог бы сказать что-то стоящее.
Но это интервью заставило меня думать об этом. И, очевид-
но, не только меня.
Кто-то из издательства Zondervan, которое выпустило три
мои первые книги, услышал это интервью по Национально-
му общественному радио и рассказал о нем в редакции. Через
месяц мне позвонил главный редактор и спросил, не хочу ли я
написать книгу о риске.
Тогда я сказал моему другу из издательства: «Интересно, что
ты просишь об этом. Отвечая в последних интервью на мно-
жество вопросов о риске, я стал задумываться, что еще я хотел
бы сказать на эту тему».
С того времени я много думал об этом. Почти всегда, когда я
говорю о том, что пишу книгу о риске, это сразу же интригует
людей.
Возможно, меня не должен удивлять тот факт, что в нашем
мире после 11 сентября, как никогда раньше озабоченным во-
просами безопасности, тема риска является одной из самых
43

БЕН КАРСОН
обсуждаемых. На страницах газет регулярно появляются пре-
дупреждения об эпидемии птичьего гриппа и плотоядных бак-
териях, а также хорошо знакомых угрозах, таких как ураган
5-й категории и цунами, вызванное землетрясением. Мы жи-
вем в мире, где анализ соотношения между риском и выгодами
стал общепризнанной наукой, где «риск-менеджмент» препо-
дается в качестве профилирующей дисциплины в колледжах,
готовящих все больше и больше молодых профессионалов для
работы во всех сферах деятельности — от банковского дела и
страхования до производства и розничной продажи.
Независимо от того, насколько безопасные шаги мы дела-
ем и какие меры предосторожности принимаем, риск нашей
смерти даже не близок к 100%, а равен 100%. И в этой стати-
стике нет предела погрешности. По мере того как мы, люди,
все больше и больше надеемся на технологии, мне становится
интересно, потеряем ли мы чувства чуда и тайны, которые слу-
жили отличительным признаком прошлых культур.
И какое воздействие оказывает такая тяга к безопасности на
нашу готовность рисковать?

ГЛАВА 4.
САМА ЖИЗНЬ — ЭТО УЖЕ
РИСКОВАННОЕ ДЕЛО
Случай Бижани был не первым случаем, когда мне пришлось
оценивать степень риска новаторской операции, которая по-
пала в заголовки газет всего мира. Мой первый опыт касался
красивой темноволосой четырехлетней девочки по имени Ми-
ранда Франсиско.
Первый развернутый припадок случился с Мирандой в во-
семнадцать месяцев. Второй — через две недели. К четверто-
му году ее жизни припадки участились и, казалось, поражали
только одну часть ее тела. Во время припадков она не теряла
сознания, но после них у Миранды оставалась слабость в пра-
вой стороне тела, иногда она не могла разговаривать в течение
нескольких часов.
К тому моменту, как она приехала в клинику Джонса Хопкин-
са, у девочки бывало до ста приступов в день, иногда с интерва-
лом всего в три минуты. Интересно, что на время сна приступы
прекращались. Как написала одна из газет, девочка «жила ко-
роткими промежутками между судорогами». Так как приступы
начинались очень быстро, ей не позволяли кушать самостоя-
тельно — угроза подавиться едой была слишком большой. По-
этому ее кормили через вставленную в нос трубочку.
По словам матери, в разное время Миранда принимала три-
дцать пять различных лекарств. Супруги Франсиско возили
45

БЕН КАРСОН
свою дочь по врачам и клиникам по всей стране, но так и не
могли выяснить, чем же больна их дочь. В конце концов, зи-
мой 1984 года Детский эпилептический центр при Детской
больнице Денвера диагностировал ее состояние как энцефа-
лит Расмуссена — крайне редкое воспаление мозговой ткани.
Врачи из Денвера направили семью в медицинский центр
Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, где врачи,
имевшие опыт в лечении энцефалита Расмуссена, сказали, что
болезнь неоперабельна и они ничего не могут сделать». Ме-
дики объяснили, что состояние Миранды постепенно будет
ухудшаться, пока окончательно не парализует одну сторону.
Дополнительное повреждение мозга приведет к задержке ум-
ственного развития. Потом Миранда умрет.
Но супруги Франсиско отказались сдаваться. Они обзвонили
специалистов-медиков по всей стране и поговорили со всеми,
кто согласился выслушать их. Так они вышли на моего кол-
легу доктора Джона Фримена из клиники Джонса Хопкинса,
заведующего детской неврологией, который имел репутацию
опытного специалиста по лечению судорог. Миссис Франси-
ско описала Джону состояние своей дочери, и он попросил
выслать копии истории болезни и анализов Миранды. У него
возникла идея.
Когда все документы прибыли, он тщательно изучил их и за-
шел в мой кабинет. Показав мне анализы девочки, он сказал:
«Существует процедура гемисферэктомии, о которой ты, воз-
можно, никогда не слышал».
«Слышал, — ответил я, — но никогда не делал». Я знал, что
операция заключается в полном удалении одного полушария
головного мозга. В прошлом врачи прибегали к этой процеду-
ре для лечения опасных для жизни приступов, но она не при-
обрела широкого распространения из-за серьезных побочных
эффектов и высокого уровня смертности. Джон рассказал, что
в тот момент он находился в Стэнфорде и участвовал в про-
ведении нескольких таких операций. Он знал, что две геми-
сферэктомии закончились успешно, и полагал, что данное
46

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
хирургическое решение будет оправданным в случае таких
пациентов, как Миранда, у которых судороги ограничиваются
одной стороной мозга. Он был убежден, что такая радикаль-
ная процедура — это единственная надежда для этой девочки.
«Сможешь сделать гемисферэктомию этой девочке, Бен?»
Я сказал ему, что мне необходимо детально изучить литера-
туру по этому вопросу. Я долго и напряженно думал о том, как
избежать осложнений, с которыми в прошлом столкнулись
другие хирурги. Я изучил снимки Миранды и в конце концов
попросил родителей привезти девочку на осмотр. Мы также
обсуждали этот случай с Джоном Фрименом. Приняв реше-
ние, я пригласил миссис Франсиско на откровенный разговор.
«Я готов сделать гемисферэктомию, — сказал я ей, — но вы
должны знать, что я раньше никогда ее не делал».
«Доктор Карсон, — сказала она, — вы можете хотя бы что-то
сделать... Все остальные отказались».
«Это опасная операция. Миранда может умереть в операци-
онной. У нее могут возникнуть тяжелое повреждение мозга и
другие осложнения». Мне не хотелось преждевременно пугать
мать девочки, но я также не имел права давать ей ложную на-
дежду.
«А что случится, если мы не согласимся на эту операцию? —
спросила она. — Что тогда будет с Мирандой?»
Я ответил максимально осторожно и правдиво: «Ей станет
хуже, и она умрет».
«Тогда у нас нет выбора, не так ли? Если есть хоть малейший
шанс... то, пожалуйста, сделайте операцию».
***
Накануне операции я еще раз встретился с мистером и миссис
Франсиско, и мы пересмотрели длинный список возможных
осложнений. Я еще раз напомнил, что мы не можем предви-
деть исход операции. Болезнь поразила преобладающую (ле-
вую) часть мозга. У большинства правшей левое полушарие в
большей степени, чем правое, контролирует речь, язык и дви-
47

БЕН КАРСОН
гательную активность правой стороны тела. Поэтому главный
риск операции будет в том, сохранится ли речевая способность
и не парализует ли правую часть ее тела.
Супруги Франсиско заверили меня, что они понимают сте-
пень риска. Они знали, что это был единственный шанс для их
дочери.
Я сказал им, что дам для них домашнее задание на эту ночь.
«Мы сделаем все, о чем вы попросите», — сказали они.
«Помолитесь. Я тоже буду молиться. Уверен, что это нам по-
может».
В тот вечер я чувствовал тревогу, но я достаточно долго про-
работал хирургом, чтобы понять: если без операции человек
умрет, то лучше попробовать. Поэтому я спокойно лег спать,
понимая весь риск и то, что мы можем дать этой маленькой
девочке шанс жить.
Осложнения начались с самого начала операции. Мозг Ми-
ранды был сильно воспален. Стоило в любом месте коснуть-
ся его инструментом, как сразу же начиналось кровотечение.
Требовалось все больше и больше крови для переливания.
Постепенно я удалял левое полушарие ее мозга, срезая ткани
и прижигая один за другим кровеносные сосуды. Наконец мы
закончили. Череп был укреплен на прежнем месте, место раны
закрыто кожей, наложены швы. Мы успешно удалили левую
часть головного мозга Миранды.
Это была не только самая сложная операция за всю мою
карьеру к тому времени, но и одна из самых длинных. Вме-
сто запланированных пяти часов мы потратили десять. К тому
времени, как мы закончили, мы почти дважды возместили
полный объем крови Миранды — нам понадобилось больше
четырех литров.
Все, что нам оставалось, это ждать. Сможет ли она снова
разговаривать и ходить? Я ожидал малейших признаков дви-
жения. Врач-анестезиолог отключил аппарат искусственного
48

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
дыхания, и девочка начала самостоятельно дышать. Медсест-
ра произнесла ее имя. Реакции не было. Я чувствовал, что она
иот-вот проснется, но не знал наверняка.
Миранду вывезли из операционной, и я последовал за ка-
талкой. Ее родители услышали, как каталка выехала в холл, и
побежали навстречу.
«Подождите!» — попросила миссис Франсиско.
После того как женщина наклонилась и поцеловала свою
дочь, Миранда приоткрыла глаза. «Мамочка, папочка, я люб-
лю вас», — сказала она.
Ее родители заплакали. «Она говорит!» — закричала медсе-
стра.
Я был изумлен. Мы удалили половину мозга этой маленькой
девочке, причем именно то полушарие, что отвечает за ее речь.
Но она говорила и слышала других. Она могла думать и от-
вечать. Еще находясь на каталке в коридоре, она пошевелила
правой рукой и правой ногой. Невероятно!
***
Журналисты и корреспонденты начали требовать интервью
и фотографий. К тому моменту, когда Миранду выписали до-
мой, она стала знаменитостью, а вместе с ней и я. Если не брать
но внимание несколько незначительных ограничений, можно
сказать, что эта девочка прожила счастливое детство. Послед-
ний раз, когда я видел ее, она танцевала чечетку и готовилась
к поступлению в колледж.
Наш успех с Мирандой побудил к проведению других геми-
сферэктомий в клинике Хопкинса, но ни одна из последующих
операций не привлекла столько общественного внимания, как
первая. Я думал, что с меня вполне довольно полученных то-
гда пятнадцати минут славы. Я даже не представлял, сколько
еще беспрецедентных и потенциально рискованных операций
предстоит мне провести в будущем.
49

БЕН КАРСОН
На фоне вопросов, поднятых случаем с сиамскими близне-
цами Бижани, и моей готовности браться за самые сложные
хирургические случаи без каких-либо гарантий на успех, на-
подобие операции Миранды, согласие на написание книги на
тему риска было для меня относительно легким решением.
Я знал, чего хочу от этой книги, — изложить свои мысли на
понятном читателю языке и со знанием предмета. Но я так-
же хотел, чтобы мои советы были свежими и практичными,
так как поднятая тема крайне обширна и сложна. Написание
такой книги в действительности оказалось более сложным и
отняло больше времени, чем я ожидал.
ШИЗОФРЕНИЧЕСКАЯ ОДЕРЖИМОСТЬ РИСКОМ
Риск прочно вошел в наш словарный обиход. Если вы вве-
дете в поисковую систему Google этот термин, состоящий из
четырех букв, то меньше чем за одну восьмую секунды полу-
чите более миллиарда ссылок. Можно с уверенностью сказать,
что сегодня люди более чувствительны к риску, как никогда
раньше.
Это может объяснить, почему так много людей не просто
озабочены темой риска, но зачастую помешаны на ней. Судите
сами. С одной стороны, наша поп-культура боготворит бес-
страшных спортсменов — от профессиональных наездников
на быках до участников леденящих кровь экстремальных со-
ревнований, транслируемых на телевидении в прямом эфире.
Мы возвеличиваем этих головорезов. Нас тянет к этим телепе-
редачам так же, как любопытных зевак к автомобильной ава-
рии. Мы смотрим на них с благоговейным трепетом и трево-
гой, замираем при виде их неудач и восторженно аплодируем
их успехам.
И все же, несмотря на это, в каждой школе нашей страны
требуется, чтобы под всеми детскими качелями и лестница-
ми было резиновое покрытие толщиной 15-20 сантиметров,
50

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
древесная стружка или другие амортизирующие средства для
смягчения прыжка или падения.
Мы прославляем риск в популярных телевизионных реа-
лити-шоу, таких как «Остаться в живых» и «Фактор страха».
Наблюдая за тем, как их участники в самых невероятных об-
стоятельствах испытывают на прочность свои умственные,
физические и эмоциональные силы, мы и миллионы наших
соотечественников болеем за них, смеемся над ними и приме-
ряем на себя их роли.
Но сразу же после просмотра этой телевизионной передачи
мы присоединяемся к общественному движению за введение
более строгих предписаний по безопасности. Мы требуем но-
иых законопроектов и радикальных судебных решений, кото-
рые, на наш взгляд, помогут устранить любой элемент риска, с
которым мы можем встретиться в повседневной жизни. Разве
может наша культура быть более шизофреничной?
НЕ ШУТКА?
Вместо того чтобы просто обозначить имеющееся противо-
речие, давайте изучим, что на самом деле представляют собой
:гги риски. Например, знаете ли вы, что:
• В этом году ваш риск пострадать от перебоев в работе теле-
визора равен 1:7 000?
• 28 тысяч человек каждый год обращаются в травмпункты
из-за проглатывания денег и неправильного обращения с
ними?
• В одном из 65 тысяч случаев вы можете пострадать от елоч-
ных украшений?
Вас интересует, кто собрал всю эту информацию и для чего
он это сделал?
Не надо думать, что речь идет о маловероятных «рисках»,
которые возникают в вашем воображении. Например, ко-
51

БЕН КАРСОН
гда вы слышите, что ведра причиняют вред приблизительно
12 тысячам людей ежегодно, вы вспоминаете комедийные сце-
ны дешевых скетч-шоу. Те же пятьдесят семей, в которых едва
научившиеся ходить дети ежегодно тонут в двадцатилитровых
ведрах, с трудом воспримут эту статистику как смешную.
Статистика говорит, что женщины в целом водят автомобиль
безопаснее, чем мужчины в возрасте до тридцати пяти лет.
Мужчины средних лет превосходят их в навыках безопасного
вождения, и по статистике мужчина сорока двух лет является
самым безопасным водителем на дороге. Все это дает пищу для
шуток как над женщинами, так и над мужчинами. Но нет ниче-
го смешного в том, что шестнадцатилетний парень, сидящий за
рулем, в сорок раз опаснее на дороге, чем сорокалетняя жен-
щина, и никто из нас не станет смеяться над тем фактом, что
каждый двадцать пятый водитель, с которым мы встречаемся
на дороге в ночное время, находится в состоянии опьянения.
Некоторые риски никогда не станут поводом для смеха.
Страх перед риском пропитывает наше общество и влия-
ет на него многочисленными путями. Хорошими. Плохими.
Ужасными. А иногда и смешными. Вот почему на каждой пач-
ке сигарет вы найдете предостережение Минздрава, а на ста-
канчике горячего кофе в Макдональдсе - предупреждение о
том, что кофе действительно горячий. Отсутствие же надоед-
ливых колючих ярлыков, пришитых к швам наших матрасов
и подушек, грозит производителю судебным процессом. Вот
почему теперь с каждого пациента берется информированное
согласие, и именно поэтому многим из моих друзей врачей
приходится ежегодно платить сотни тысяч долларов за стра-
хование ответственности на случай судебного преследования.
Вот почему люди со здравым умом ищут безотлагательной ме-
дицинской помощи, а их высокообразованные опытные док-
тора должны позвонить в страховую компанию и подождать,
пока девятнадцатилетний клерк даст согласие на определен-
ную процедуру или лечение, о которых он или она никогда не
слышали и, возможно, даже не смогут правильно произнести.
52

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Вот почему в автомобилях есть ремни безопасности и защит-
ная пленка на лобовом стекле, а также металлодетекторы на
иходах в школы, больницы и другие общественные здания.
Нот почему у нас есть защищенные от неумелого обращения
специальные флаконы или баночки для лекарств и молочные
соски с ограничителем. Вот почему авиакомпании для пред-
отвращения террористической угрозы наложили полный за-
прет на жидкости в ручной клади, что вынудило пассажиров
обжигаться, спешно допивая горячий кофе, одним залпом
опорожнять бутылку с водой и выдавливать маленькие паке-
ты с соусами в салаты перед тем, как сесть на борт самолета.
Нот почему лестницы сегодня продают с наклейками, преду-
преждающими о возможности падения, а этикетки костюмов
супергероев содержат надпись: «Накидка не даст возможности
тому, кто будет ею пользоваться, летать». И вот почему один
из производителей прикрепил к своему товару длинную пре-
дупредительную надпись, в которой говорилось: «Не исполь-
зовать, если эта наклейка будет удалена!».
Как мы стали настолько подверженными риску и в то же
иремя настолько обеспокоенными им?
Мои друзья среди психиатров могут предложить несколько
сложных фрейдистских ответов на этот вопрос, но мой вывод
куда более прагматичный, если не сказать упрощенный. По-
добно искателю приключений, который на вопрос, почему он
полез на гору, ответил: «Потому что она там!», наша культура
развила такие тесные любовно-ненавистные отношения с рис-
ком, частично потому, что он всегда там. Я думаю, что мы зна-
ем о риске намного больше, чем любое другое поколение, по-
тому что обладаем определенными способностями. Позвольте
мне объяснить свою мысль.
В РИСКЕ НЕТ НИЧЕГО НОВОГО
Риск трудно назвать современным явлением. Даже самый
поверхностный обзор истории Америки докажет это. Первые
53

БЕН КАРСОН
европейские путешественники, которые достигли Америки
(будь то викинги, Колумб или кто-то другой), и те, кто по-
следовал за ними, встретились с невероятным риском. Более
поздние колонисты жили здесь в условиях постоянной угрозы.
Об этом говорят покинутые поселения, разбросанные по все-
му побережью от Карибского моря до приморских провинций
Канады. Те из моих предков, которые прибыли сюда в трюмах
кораблей работорговцев, пережили риск иного рода. Конеч-
но же, коренные американцы, уже жившие здесь, перебороли
страх риска еще на этапе заселения земли. Тогда как индейцы
представляли определенную опасность для новоприбывших,
сами индейские племена подвергались еще большему риску —
им угрожали болезни и идеи, прибывшие из Старого Света.
Образование Соединенных Штатов Америки уже само по
себе было крайне рискованным экспериментом, бесстраш-
ным декларированием своей независимости от короля самой
могущественной нации на земле. В расширении и заселении
нашей молодой страны таился дополнительный риск. К тому
времени, когда Северная Америка была полностью «приобще-
на к цивилизации», мы рисковали быть вовлеченными в два
вооруженных конфликта. Они были настолько масштабны и
смертоносны, что история назвала их «мировыми войнами».
Не успело утихнуть в Европе и Тихоокеанском регионе эхо
артиллерийского огня и бомб Второй мировой войны, как
ядерная холодная война и первая реальная угроза полного
уничтожения всего человечества придали концепции риска
апокалиптический масштаб. С наступлением периода разряд-
ки в холодной войне и разрушением железного занавеса мы
оказались мишенью всемирного терроризма, продемонстри-
ровавшего свою разрушительную силу 11 сентября 2001 года.
Произошедшие с того времени события еще сильнее углубили
наше понимание риска в объявленной терроризму войне, ко-
торой не видно конца.
Несомненно, риск был реальностью жизни еще с незапамят-
ных времен. В то же время мы наблюдаем сегодня беспреце-
54

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
дентное сближение тенденций и процессов исторического раз-
иития, которое делает очевидным и бесспорным тот факт, что
наше поколение уделяет рискам столько внимания, сколько не
уделяло ни одно другое общество в прошлом. И не просто пото-
му, что риск — часть нашей жизни, но потому, что время, в ко-
торое мы живем, однозначно помогает нам лучше осознать, по-
нять, систематизировать, измерить, сравнить и знать о рисках,
с которыми мы встречаемся, гораздо больше, чем любое другое
общество, жившее до нас. Потому что мы способны на это.
У ИСТОКОВ РИСКА
Самые серьезные труды на тему риска цитируют известного
французского математика и философа Блеза Паскаля, который
заложил основы теории вероятностей. Переписка с парой дру-
лей-ученых в середине семнадцатого столетия помогла юному
Паскалю на основании синтеза геометрии и алгебры разрабо-
тать первый систематичный математический метод исчисле-
ния вероятностей будущих событий. Наш друг пытался при-
менить эту формулу, чтобы поправить свое материальное
положение, добиваясь за счет знания секрета преимущества в
азартных играх. Однако настоящее значение первопроходче-
ской работы Паскаля для деловых решений, таких сфер, как
управление риском и страхование, а также для прогнозирова-
ния тенденций развития экономики будет постепенно осмыс-
лено другими учеными через несколько столетий после его
смерти. Вот что пишет Джон Росс в своей книге «Стратегия
белого медведя»:
«По существу, пусть и в ограниченных рамках на начальном
:>тапе, теория вероятностей дала возможность тем, кто ее ис-
пользовал, измерить преимущества двух различных событий
и затем сравнить их. Влияние этой простой, но выдающейся
работы было подобно выпусканию могущественного джинна
ил бутылки. Научное обоснование и открытая технология на-
ряду с новыми инструментами анализа рискованных решений
55

БЕН КАРСОН
радикально изменили характер мышления человека о своем
будущем, которое до этого считалось непредсказуемым. Тео-
рия имела прямое отношению к тому, как люди принимают
решения и, следовательно, как они живут, и касалась даже тех
людей, которые совершенно не разбираются в статистике»1.
Появилось огромное количество ученых и математиков, ко-
торые предложили свои теории на основании идеи Паскаля и
принялись изучать исторические факты, чтобы предсказать
будущее, открыть феномен кривой нормального распределе-
ния, узнать, каким образом, наблюдая за ограниченным чис-
лом людей, можно охарактеризовать гораздо большую группу
населения, чтобы понять и нарисовать отличия между при-
чинной обусловленностью и взаимозависимостью и чтобы
найти средства, при помощи которых можно было бы разли-
чать виды и факторы риска.
Революция, которую инициировал Паскаль в 1650-х годах,
в конечном счете дала толчок мини-революции, которая на-
чалась в 1950-х годах, когда концепция менеджмента риска
была впервые представлена на страницах Гарвардского биз-
нес-обзора. Но только в 1970-х годах все собралось воедино и
породило новую науку — анализ риска —академическую меж-
дисциплинарную область научного стремления, которая воз-
никла, как указывает Росс, «от слияния нескольких факторов:
накопления информации, касающейся вопросов здоровья и
безопасности, внедрения высокопроизводительных компью-
теров, которые могли вместить и обработать эту информацию,
и развития сложных аналитических технологий для работы с
информацией».
Теория вероятностей обеспечила способы для вниматель-
ного изучения мира через высокоточные линзы. Экономист
Питер Бернштейн назвал то, чего бы мы лишились, если бы не
было таких систематичных методов оценки и принятия реше-
ния о целесообразности риска:
1 John F. Ross, The Polar Bear Strategy: Reflections on Risk in Modern Life (New York: Perseus
Books, 1997), 7
56

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
«У нас не было бы способа оценить степень вероятности
того или иного события в будущем, будь то дождь, смерть че-
ловека в 85 лет, 20-процентное падение акций на фондовой
бирже, Демократический Конгресс, отказ ремней безопасно-
сти или обнаружение нефтяной скважины фирмой, которая
занимается геологической разведкой... Инженеры никогда бы
не сконструировали большие мосты, которые соединяют бере-
га наших самых широких рек, дома все еще отапливались бы
каминами или большими печами в гостиных, не существовало
бы снабжения электроэнергией, полиомиелит все еще калечил
бы детей, не летали бы самолеты, а космические полеты были
бы просто мечтой»2.
Благодаря анализу риска мы имеет сегодня массу интерес-
ных, полезных и даже забавных фактов, цифр, предупрежде-
ний и сравнений. Например, мы знаем, что:
• 44% всех смертей от несчастных случаев связаны с употреб-
лением алкоголя.
• Вероятность того, что мост рухнет в период всего срока сво-
ей службы, равен один к миллиону. Риск того, что в течение
своей жизни вы окажетесь на мосту именно в этот момент, —
один к четырем миллионам.
• Вероятность того, что вы умрете от падения, на 400% боль-
ше, чем вероятность смерти от того, что что-то упадет на вас.
• Вероятность того, что дети могут умереть от столкновения со
школьным автобусом, на 600% больше, чем вероятность их
смерти внутри школьного автобуса.
• Риск того, что на акушерку подадут в суд за преступную ха-
латность, составляет 70%.
Каждый день нас атакуют новые данные и предостережения
о риске. Эта информация исходит от СМИ («Смотрите в 11:00
фильм о неожиданной угрозе...»), от научных и медицинских
2 Peter L. Bernstein, Against the Gods: The Remarkable Story of Risk (New York: Wiley and Sons,
1996). 2.
57

БЕН КАРСОН
экспертов («Центр контроля заболеваний сообщает, что на
этой неделе беременным женщинам желательно избегать...»),
от друзей и родственников («Я просто звоню, чтобы убедить-
ся, что ты знаешь о вспышке кишечной инфекции. Она уже
распространилась в одиннадцати штатах, и три человека умер-
ли. Они все еще не определили источник инфекции, но если у
тебя дома есть свежий шпинат, не ешь его!»).
Правда заключается в том, что жизнь уже сама по себе явля-
ется рискованным мероприятием.
Вопрос заключается в том, как мы реагируем на шквал запу-
гивающей и тревожной информации.

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
ГЛАВА 5.
ПРАВДА О РИСКЕ
Никто не думает о мороженом как о главной угрозе для де-
тей. Однако грузовик с мороженым, сбивший четырехлетнюю
Бу-Бу Валентин, когда та выбежала на улицу, подверг ее смер-
тельной опасности. Когда я впервые увидел девочку в поне-
дельник рано утром, она находилась в коме с датчиком реги-
страции внутричерепного давления. Весь предыдущий день
врачи боролись за ее жизнь в палате интенсивной терапии.
Врач-ординатор сделал заключение: «Не пора ли нам прекра-
тить возиться с этой маленькой девочкой? Единственное, что
сохранилось — это реакция зрачков на свет». Сказанное озна-
чало, что она утратила мышечный тонус, который еще присут-
ствовал в тот момент, когда ее доставили в кабинет неотлож-
ной помощи.
Прежде чем ответить ординатору, я наклонился над Бу-Бу
и осторожно поднял ее веки. Ее зрачки были неподвижны и
расширены.
«Если я правильно понял, вы сказали, что ее зрачки еще реа-
гируют?» — спросил я.
«Еще минуту назад они реагировали!» — настаивал мой кол-
лега.
«Хотите сказать, что ее зрачки расширились только что?»
«Видимо!»
Это значило, что в тот момент происходило нечто серьез-
ное, и необходимо было срочно принимать меры, чтобы, если
59

БЕН КАРСОН
это еще возможно, использовать последний шанс помочь ей.
«Звоните в операционную, — сказал я медсестре. — Скажите,
что мы уже на подходе! Критическое положение: 4,5 балла!»
Все забегали. Два ординатора схватили кровать Бу-Бу и
спешно покатили ее вниз по коридору. В коридоре по пути в
операционную я столкнулся с другим нейрохирургом. Это был
один из старших врачей, которого я уважал за его работу с
травмированными пациентами. Пока персонал готовил опера-
ционную, я объяснил ему, что произошло и что я планировал.
«Не делай этого! - уходя, сказал он. - Ты теряешь время».
Его ответ поразил меня, но я не позволил себе испугаться.
Времени не было. Бу-Бу все еще была жива, и у нас был шанс,
пусть и самый малый, спасти ее жизнь. Я не изменил своего
решения. Я в любом случае собирался оперировать.
Через пару минут все было готово для начала краниото-
мия — трепанации части черепа. Сначала я вскрыл голову и
вынул лобную кость, потом открыл пахименинкс, твердую
мозговую оболочку, защищающую ткани мозга. Между дву-
мя полушариями мозга находится серповидная складка, или
серп. Благодаря нему два полушария мозга Бу-Бу могут взаи-
модействовать и распределять давление между полушариями.
Удаление части черепа должно снизить давление, вызванное
отеком. Вся эта процедура даст ее мозгу дополнительное про-
странство для распухания, пока он не начнет заживать.
Перед тем, как закончить, я временно закрыл отверстие ча-
стью пахименинкса, взятого у трупа, чтобы удержать все на
своих местах. Поверх я наложил кожу головы. Вся операция
заняла два часа.
Бу-Бу находилась в коме несколько дней, все это время мы
ожидали хотя бы какой-то реакции, которая бы подала на-
дежду. Ничего не происходило. Но однажды утром ее зрачки
едва заметно отреагировали на свет. Наверное, что-то проис-
ходит. Я осмелился надеяться.
Еще через несколько дней она начала двигаться — вытя-
гивать ноги и перемещать тело, как если бы искала удобно-
60

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
го положения. Через неделю после этого ее тело вновь стало
подвижным и чувствительным. Как только я убедился, что
девочка идет на поправку, мы сделали еще одну операцию,
вернув на место удаленную кость черепа. Через шесть недель
она стала прежней счастливой, обыкновенной, прелестной че-
тырехлетней девочкой.
Недавно я виделся с Бу-Бу, и она познакомила меня со сво-
ей маленькой дочерью. Эта короткая встреча стала чудесным
напоминанием того, что не всегда последнее слово остается
за экспертами, когда дело касается риска. Иногда они только
усиливают наши сомнения и замешательство, с которыми мы
встречаемся в жизни. Итак, о каком же риске нам действитель-
но стоит беспокоиться? Как в рискованных ситуациях прини-
мать рациональные и мудрые решения, особенно когда наше
понимание данного вопроса искажено? Как определить, какой
риск приемлем, а какой нет?
Ответам на эти вопросы будет посвящена оставшаяся часть
данной книги. В ней вы также найдете массу обдуманных
мыслей. И раз уж мы начали этот разговор, я бы хотел про-
тивопоставить искаженному восприятию риска, о котором мы
говорили в предыдущей главе, некоторые прописные истины,
которые, надеюсь, помогут вам лучше понять отправную и ко-
нечную точки моих рассуждений.
ПРАВДА № 1: ВСЕ РИСКОВАННО
Большое разнообразие рисков, перечисленных в предыду-
щей главе, подтверждает тот факт, что все в этой жизни ри-
скованно. Исследование новостей показало, что 35% всех
историй ежедневных газет в США и около 47% статей с пер-
вых полос газет связаны с различными рисками современной
жизни. Автоматизированный поиск по газетным заголовкам
за один день выдал 634 «наиболее релевантных» результатов
и пропустил множество аналогичных историй и похожих ста-
тей. В список попали следующие заголовки:
61

БЕН КАРСОН
• «Обезболивающие средства повышают риск возникновения
сердечной недостаточности»;
• «Страховая компания изменила схему страхования от урагана»;
• «Домашние животные повышают риск возникновения экзе-
мы у детей?»;
• «Карп в озере Юта представляет риск для здоровья»;
• «Ветераны подвержены риску хищения персональных данных».
Все эти и более 600 других рисков были обозначены в га-
зетных заголовках за один обычный день. Неудивительно, что
замешательство — это обычная реакция на шквал информа-
ции о риске, который обрушивается на нас, включая предосте-
режения мнимых экспертов.
ПРАВДА № 2:
ЧЕМ БОЛЬШЕ МЫ ЗНАЕМ, ТЕМ БОЛЬШЕ ПЕРЕЖИВАЕМ
Несколько столетий назад врачи не понимали взаимосвязи
между микробами и болезнями; большинство жителей запад-
ного мира верили, что мыться можно не более одного-двух
раз в год, в противном случае могут развиться страшные бо-
лезни. Сегодня мы знаем, что в человеческом организме нахо-
дится больше бактерий, чем клеток. Большинство из нас хо-
рошо знают, что общее состояние нашего здоровья зачастую
обусловлено невидимым клеточным уровнем, где даже самое
простое смешение ДНК (необходимых строительных блоков
нашего организма) может спровоцировать развитие рака и,
таким образом, привести к смерти.
ИСКАЖЕННЫЕ ВЗГЛЯДЫ
Те, кто спешит заявлять, что сегодня мы живем во время
уникального и беспрецедентного риска, возможно, нужда-
ются в небольшом напоминании, потому что наш взгляд на
будущее сильно искажен тем, что я называю «социальной
амнезией». Подумайте, как много мы слышим догадок и объ-
62

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
ективной статистики о рисках, порожденных современными
технологиями. Например, вероятность аварии на АЭС и по-
следующего за этим радиационного загрязнения атмосферы
составляет по данным Комиссии ядерного надзора, пять к
миллиону. Недавние отчеты Центра контроля заболеваний
показывают, что два миллиона американцев в год заражаются
стафилококком и стрептококком после того, как они поступа-
ют в больницу, и примерно 90 тысяч из них умирают от этих
инфекций. Добавьте к этой тревожной статистике длинный
список распространенных пищевых добавок, которые, как уже
доказано, вызывают рак. Заметьте, что каждый год тратится
более 30 миллиардов долларов на уборку опасных отходов.
И не забудьте, что каждый год от 40 до 50 тысяч американцев
погибают в автокатастрофах, в результате которых страдают
еще три миллиона людей. Подумайте о бесчисленном количе-
стве других рисков, о которых мы знаем (не говоря уже о тех,
о которых мы узнаем в будущем). Неудивительно, что 90%
американцев говорят, что сегодня они чувствуют себя менее
безопасно, чем тогда, когда были детьми.
В то же время эти факты искажают наше чувство опасности.
Например, средняя вероятная продолжительность жизни в на-
шей стране для тех, кто родился в 1900 году, составляла менее
50 лет. Мальчики, рожденные в 2000 году, способны прожить
до 72 лет, девочки — до 80. Неужели это ничего не говорит нам
о сравнительном риске жизни сегодня?
Давайте вспомним на мгновение «более безопасный» мир
нашей молодости, мир, в котором еще не было воздушных по-
душек безопасности и обязательных ремней безопасности, не
было «911», радиосистемы экстренного вызова, указывающей
местонахождение потерпевших, не было сотовых телефонов,
позволяющих родителям наблюдать за передвижениями сво-
их детей. Помните «беспечные и мирные» 1950-е годы, когда
еще не было компьютерной томографии, метеорологическо-
го радара Доплера, не было ультразвукового исследования,
трансплантатов и даже операций коронарного шунтирования?
63

БЕН КАРСОН
У нас не было СПИДа, но мы все знали людей, больных по-
лиомиелитом. А как насчет безопасных идеалистических и ре-
волюционных 60-х? Неужели мы так быстро забыли тех, кто
противостоял власти правящей элиты, и, несмотря на угрозу
быть покусанными полицейскими собаками и принять удары
дубинок, предпринял рискованный шаг в истории за свободу и
справедливость? Неужели мы стерли ужасные воспоминания
тех дней, когда серия убийств унесла жизни самых популяр-
ных лидеров нашей нации? А как насчет жестоких протестов,
которые прокатились по безмятежным студенческим город-
кам и коридорам учебных заведений Лиги плюща? Я жил в
Детройте во времена расовых беспорядков, которые представ-
ляли угрозу многим американским городам в то время. По-
добно миллионам других американских школьников, я сжи-
мался под своей партой во время учебной воздушной тревоги.
Ничего более эффективного бюрократы не могли придумать
в условиях десятилетнего противостояния мировых сверхдер-
жав, запугивавших друг друга атомным оружием и угрозами
полного уничтожения.
СКВОЗЬ ТУСКЛОЕ СТЕКЛО
Мы можем дискутировать на тему относительной значи-
мости угроз, с которыми мы встречаемся, в сравнении с теми
угрозами, с которыми встречались наши родители и дедушки с
бабушками, но в самом риске нет ничего нового. Однако наше
представление о нем искажено не только нашей ограниченной
исторической памятью, но и тем, как мы смотрим на вещи се-
годня.
Насилие, которое мы видим сегодня, кажется нам крайне
отвратительным. Страдание, которое мы видим, кажется ужа-
сающим до крайности. Опасности, которые мы видим вокруг
нас, кажутся неизбежными и представляющими максималь-
ную угрозу для нас и наших семей. Ключевым словом в наш
информационный век стало слово «видеть», поэтому самой
большой разницей между сегодняшним днем и любым другим
64

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
периодом в истории является то, что и как мы видим сегодня.
Как говорит Гэвин де Беккер в своей книге «Дар страха»: «Не-
сколько лет назад у нас был более короткий список страхов,
которые могли нас побеспокоить. Это потому, что в наш спут-
никовый век мы переживаем не только свои беды, но беды
каждого человека. Поэтому не стоит удивляться, что так много
людей боится стольких многих вещей».
Характер современных средств массовой информации, пред-
почитающих нейтральной информации оценочные суждения,
еще сильнее искажает наше восприятие риска, с которым мы
встречаемся. Газетным заголовкам и поздним информацион-
ным программам необходимо захватить наше внимание, по-
этому они делают это с помощью чувств и графики — и мы
соответственно реагируем.
В начале 1990-х главной темой новостных телепрограмм и
газет на протяжении нескольких недель были участившиеся
убийства туристов во Флориде. Несколько миллионов потен-
циальных посетителей изменили свои планы на отпуск и по-
ехали в другие места. Никто из них не удосужился произвести
несложные расчеты, необходимые для принятия взвешенного
решения, потому что СМИ сфокусировали все внимание толь-
ко на факте 22 убийств. В сообщениях не указывалось, что в
гот год Флорида приняла сорок миллионов туристов, и если
предположить, что каждый пробыл там в среднем одну не-
делю, то уровень убийств составлял всего лишь треть от ко-
личества убийств за тот же период в обычном американском
городе. Поэтому, на самом деле, посетить Флориду в качестве
туриста в тот период для большинства американцев значило
иметь меньший шанс быть убитым, чем оставаясь дома. По-
лагаю, что такими фактами тяжело зацепить телезрителей и
читателей.
К тому же необычное больше привлекает внимание, нежели
что-то заурядное, что является еще одной причиной, почему
гак часто в печати всплывают редкие факты и пугающие явле-
ния, как, например, «плотоядная бактерия», которая поража-
65

БЕН КАРСОН
ет одного человека из миллионов. В то же время мы не найдем
в газетах историй о каждом семитысячном человеке (их общее
количество сводится к десяткам тысяч жертв), которые об-
ращаются за медицинской помощью из-за травм, вызванных
бритьем.
Так как каждая авиакатастрофа, произошедшая в любом
уголке мира, освещается на каналах «CNN» и «Fox News
Channel», в Интернете, а также во всех вечерних сводках мест-
ных новостей, мы забываем, что риск погибнуть за рулем ав-
томобиля по дороге в аэропорт гораздо выше, чем вероятность
того, что вы погибнете во время полета. В результате наших
ошибочных предположений мы преувеличиваем опасность и
беспокоимся больше, чем должны, об опасности необычных
и экзотичных рисков, в то время как упускаем много ежеднев-
ных угроз, с которыми мы чаще можем столкнуться и что-то
реально сделать с этим.
Степень страха перед реальным риском также напрямую
зависит от подачи СМИ. Исследования показывают, что сло-
во «акула» вызывает у людей больший страх, чем паук, змея,
смерть, изнасилование или даже убийство. Поэтому огромное
количество американцев, посещая ежегодно пляжи, больше
опасаются нападения акулы (такое может произойти в еди-
ничных случаях или не произойти вовсе), чем вероятности
утонуть (что происходит тысячи раз каждый год, и так год за
годом)? Возможно, это объясняется тем, что случаи нападения
акул от Новой Зеландии до Занзибара стали известны даже в
Канзасе? Сводки об утонувших, которые присутствуют в мест-
ных СМИ, просто-напросто не вызывают такой же уровень
страха (возможно потому, что они не дотягивают до уровня
сенсационных сообщений), как истории о плавниках и челю-
стях, а также о касатках-убийцах.
Несмотря на огромный объем информации, доступной сего-
дня, а иногда и благодаря ему существует громадная пропасть
между нашим восприятием некоторых рисков и их реальной
величиной. Например, средний американец оценивает вероят-
66

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
иость гибели в автокатастрофе в этом году как 1:70 000, тогда
как реальный риск — 1:7000. Большинство людей считают,
что риск умереть от сердечного приступа составляет 1:20, а на
самом деле вероятность гораздо выше — 1:3.
Вместо того чтобы реагировать на любой риск, который мы
слышим и видим, нам стоит попытаться разглядеть тот риск, с
которым мы можем что-то сделать.
ПРАВДА № 3:
МНОГИЕ РИСКИ НЕ СТОЯТ ТОГО, ЧТОБЫ 0 НИХ БЕСПОКОИТЬСЯ
Обработка абсолютно всех данных о рисках, которые бом-
бардируют нас каждый день, явно невозможна. Понятная нам
информация может казаться пугающей, непреодолимой и сби-
вающей с толку. Мы не можем спрятаться от нее. Но мы также
не можем и отшутиться от нее. Беспокойство ни к чему не при-
ведет. Мы не знаем, где повернуть, кому верить, какие угрозы
реальные, а какие мнимые. Что представляет самую большую
опасность для будущего нашей семьи и выживания мира? Нам
кажется, что чем больше мы думаем об угрозах, тем больше
их появляется. Возможно, поэтому у нас возникает соблазн
отмахнуться от предостережений, прекратить все разговоры о
риске и игнорировать подстерегающие нас опасности. Иногда
такая тактика вполне оправданна.
Большинство из нас не просыпается ночью, испытывая бес-
покойство, что мы можем войти в число 3 тысяч американцев,
ежегодно получающих травму от использования комнатных
дезодорантов. Когда я отдыхаю со своими сыновьями с кием
возле бильярдного стола, стоящего у нас в подвале, меня не
тревожит мысль, что я могу быть одним из 5 тысяч людей, ко-
торые ежегодно получают травмы во время игры в бильярд.
С удовольствием слушая, как моя жена и сыновья репетируют
перед выступлением струнного квартета семьи Карсонов, я не
переживаю о том факте, что каждый год 8 тысяч американцев
травмируются музыкальными инструментами. И все эти три
67

БЕН КАРСОН
примера рисков во много тысяч раз реальнее, чем вероятность
того, что я заражусь чумой. Таких шансов у меня 1 на 25 мил-
лионов.
Вот еще несколько рисков, о которых не стоит беспокоиться:
• Самый предрасполагающий для смерти месяц — январь.
Меньше всего шансов у нас умереть в сентябре. (Неужели это
достаточная причина отказаться от прыжка с парашютом на
Новый год?)
• Вероятность того, что ребенок будет травмирован в детском
раскладном стуле, в три раза выше, чем вероятность того, что
он получит травму, находясь в детском манеже. (Должны ли
мы отрезать ножки детского стула или сесть на пол, чтобы
через сетку манежа покормить малышку Руфь процеженной
морковью?)
От таких рисков легко отделаться.
Но есть много и таких рисков, которые имеют к нам самое
прямое отношение. Например, каждый американец со време-
нем может заболеть раком, и вероятность того, что это слу-
чится, составляет 3:10. Самым распространенным видом рака
у мужчин является рак простаты; его диагностируют у одного
мужчины из тысячи каждый год. У мужчин афроамериканско-
го происхождения этот риск в два раза выше, чем у белых, и с
возрастом он растет: в 45 лет — 5%, в 55 — 9%, в 65 — 15% и в
75 - 20%.
Знание этой статистики — одна из причин, по которым я в
последние годы ежегодно прохожу медосмотр и регулярно
сдаю анализ крови на ПСА (простатический специфический
антиген). Знание угрозы, понимание факторов риска и умение
распознавать симптомы, предвещающие проблемы с проста-
той, фактически спасли мне жизнь несколько лет назад. По-
этому из личного опыта я знаю, что если просто не обращать
внимания и игнорировать риски, то это может обернуться бес-
смысленной и трагической ошибкой.
68

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Но вы также можете оказаться сбитыми с толку, посколь-
ку некоторые исследователи указывают на тот или иной риск
голько для того, чтобы возразить другим исследователям или
подвергнуть сомнению полученные ими данные. В качестве
примера можно привести бесконечный спор о вреде табачного
дыма для некурящих или спор об эффективности подушек без-
опасности в автомобилях. Ни для кого не секрет, что подуш-
ка безопасности, чье наличие продиктовано требованиями
безопасности и чья эффективность ежегодно подтверждается
тысячами спасенных жизней, может сильно травмировать и
даже привести к смерти в некоторых авариях. И попробуй ра-
зобраться во всей этой путанице.
Иногда те же самые эксперты, которые не могут прийти к
единому мнению и, как следствие, посылают нам противоре-
чащие сигналы о серьезности той или иной опасности, сами не
до конца уверены в эффективности предлагаемых ими реше-
ний. Итак, как нам узнать, когда «лишний шаг в сторону осто-
рожности» станет более серьезной проблемой, чем тот риск,
которого мы хотим избежать? Зачастую мы не можем этого
:шать.
Приведу два удачных примера. Использование инсектици-
да ДДТ было запрещено в 1972 году, потому что некоторые
эксперты подумали, что он может вызвать канцерогенную
опасность. Явных доказательств того, что он способствует
развитию в организме человека раковых клеток, не было, хотя
изначально были основания так думать. В интересах безопас-
ности фермеры и другие люди, в чьи обязанности входил кон-
троль над количеством насекомых, были вынуждены перейти
на фосфоросодержащие инсектициды, такие как паратион. Не-
которые из них, как было доказано позднее, оказались в сотни
и даже в тысячи раз токсичнее ДДТ, который они заменили.
Другой пример — сахарин. Проводившиеся в 70-е годы опы-
ты на грызунах показали, что большие дозы этого вещества,
ставшего впоследствии популярным заменителем сахара,
могут повысить риск заболевания человека раком мочево-
69

БЕН КАРСОН
го пузыря. Хотя вопрос о введении запрета рассматривался в
Конгрессе на протяжении нескольких лет, миллионы людей
избегали употребления сахарина из-за страха, что он может
навредить им. Ирония была в том, что сахарин всего лишь мог
навредить людям, тогда как то же количество подсластителя в
виде обычного сахара приносило гораздо больший вред. Ожи-
рение и связанные с ним болезни, такие как гипертония, диа-
бет и проблемы с сердцем, убивают сегодня намного больше
американцев, чем убил за все это время рак мочевого пузыря.
Итак, с какими же подлинными угрозами вы встречаетесь и
что вы собираетесь с ними делать? Это все так запутанно!
НЕ ПЕРЕЖИВАТЬ
Большинство не принимают близко к сердцу опасности, с
которыми мы неизбежно сталкиваемся. Но, наверное, каждый
из нас знает одного человека (или нескольких), которые бес-
покоятся по малейшему поводу и чья любимая молитва зву-
чит приблизительно так: «Страх наш насущный дай нам на сей
день». Такие люди беспокоятся обо всем и ни о чем, и, похоже,
им это даже нравится. Вы, наверное, замечали, что они нико-
гда не радуются, разве только когда им удается убедить нас
беспокоиться вместе с ними?
Я часто говорю беспокоящимся родителям своих маленьких
пациентов так: «Я еще никогда не слышал, чтобы переживание
принесло человеку хоть какую-ту пользу». К тому же тревога
не поможет вам правильно отреагировать на те угрозы, с кото-
рыми мы встречаемся в нашем мире сегодня.
Тогда как же нам справиться в этом мире со всеми рисками?
ПРАВДА № 4: МЫ НЕ МОЖЕМ УСТРАНИТЬ РИСК ЦЕЛИКОМ
В век, который воспринимает информацию как силу и всеце-
ло полагается на нее в образовании, науке и технике, многие
люди ошибочно думают, что любая угроза, которую мы спо-
70

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
собны распознать, заметить или измерить, может и должна
быть полностью устранена.
Несколько лет назад в одной известной американской газе-
те в статье на тему детского травматизма чиновник из Центра
контроля над заболеваниями сделал абсурдное заявление:
«Нет такого понятия, как несчастный случай, есть недоста-
ток родительской предусмотрительности». Похожий отрыв
от реальности стоит за обманчивой охотой за нулевым риском,
стандартом, который возник пятьдесят лет назад, когда Кон-
гресс решил, что никакая степень риска, вызывающего рак, не
может быть допустима в пищевых добавках. Этот стандарт ка-
зался достаточно убедительным в то время, когда ученые из-
меряли наличие вещества в миллионных долях (то есть среди
миллиона молекул ученые могли обнаружить одну чужерод-
ную молекулу). Но сегодня ученые могут выявить количество
вещества вплоть до квинтиллионной доли. Это все равно что
найти и измерить полторы столовые ложки диоксина, раство-
ренного в водах Великих озер. Думает ли кто-нибудь, что та-
кой стандарт «чистоты» допустим?
ПАРАЛИЗОВАННЫЕ ОПАСНОСТЬЮ
С другой стороны, если мы будем принимать к сведению ин-
формацию о любой возможной опасности и принимать близ-
ко к сердцу все риски без исключения, очень скоро мы будем
чувствовать себя настолько подавленными, что не захотим
даже вставать с постели утром, чтобы не встретиться со всеми
возможными опасностями за день.
Перед тем, как встать с кровати и направиться в душ, вы мо-
жете полежать немного дольше и подумать над тем, что сотни
людей каждый год умирают в своих ваннах. Если вы принадле-
жите к 53 процентам американцев, использующих грунтовые
воды, перед тем как почистить зубы, вы вряд ли захотите услы-
шать данные Управления по охране окружающей среды. Со-
гласно этим данным, 18 из 100 тысяч случаев утечки топлива из
резервуаров в Соединенных Штатах заканчиваются заражением
71

БЕН КАРСОН
подземных вод. Как только вы закончите водные процедуры,
вы должны быть предупреждены, что простое одевание может
быть гораздо опаснее, чем вы думаете. 150 тысяч американцев
каждый год получают серьезные травмы из-за одежды. И боль-
ше чем 100 тысяч из нас будут вынуждены обратиться за меди-
цинской помощью из-за ненадлежащего качества туфлей или
шнурков от ботинок.
Если вы чувствуете нужду в дополнительной порции бод-
рости в начале дня, вам, наверное, не захочется узнать, что в
жареном кофе насчитывается более одной тысячи разных хи-
микатов. Только 26 из них были проверены на канцерогенные
свойства и 19 вызвали рак у грызунов. Между прочим, некото-
рые исследователи подсчитали, что в одной чашке кофе боль-
ше канцерогенов, чем остаточного количества пестицидов в
продуктах, которые средний человек употребляет за целый
год. И перед тем, как решить, что съесть на завтрак, вы, пожа-
луй, не станете долго думать о недавнем отчете Национальной
академии наук. В нем говорится: «Очевидно, что присутствую-
щие в еде природные химикаты представляют больший риск
возникновения рака, чем синтетические химикаты».
Вам, наверное, не надо напоминать обо всех потенциальных
рисках, с которыми вы встречаетесь по дороге на работу. Я не
собираюсь надоедать перечислением большого количества
угроз, которые могут возникнуть на рабочем месте.
Вместо этого давайте подумаем о ваших планах на конец
дня, когда вы вернетесь домой и проведете этот вечер с друзь-
ями, отдыхая и развлекаясь. Оказавшись в туалете, вы, навер-
ное, захотите узнать, что вероятность пострадать от моющего
средства для унитаза равняется 1:10 000 — всего лишь немного
больше, чем вероятность быть убитым в этом году, составляю-
щая 1:11 000. Чуть не забыл, будьте осторожны вблизи окон,
потому что каждый год двадцать человек умирают от удуше-
ния веревками от занавесок.
Перед тем, как организовать пикник на вашем внутреннем дво-
рике, вы должны задуматься над фактом, что от барбекю каждый
72

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
год страдает больше американцев, чем от использования пиро-
техники. Неужели вы собирались угощать своих друзей зажа-
ренными кусками мяса? Они содержат миллиарды атомов бен-
зопирена, занимающего 8-ю позицию в списке двадцати самых
опасных веществ, составленном в начале 21-го столетия Феде-
ральным правительственным агентством токсических веществ
и регистрации заболеваний. Вам также будет интересно узнать,
что вызывающий рак нитропирен, который нашли в дизельном
топливе, также присутствует в курице гриль. На самом деле, при-
готовленная до коричневого или черного цвета еда, которую вы
едите в течение дня, содержит в сотни раз больше канцерогенов,
чем загрязненный выхлопными газами городской воздух.
Итак, кто обвинит вас в том, что вы будете посыпать голову
пеплом завтра утром и откажетесь встретить еще один день,
полный угроз? Но если вы останетесь в кровати, должен вас
предостеречь: вы можете попасть в число 400 тысяч американ-
цев, которые ежегодно получают травмы из-за своих кроватей,
матрасов и подушек. Даже если вы избежите этой опасности,
лежание в кровати может в конечном итоге вызвать атрофию
мышц, повысить риск возникновения гипертонии или даже
навлечь опасную для жизни эмболию сосудов легких. Не го-
ворю уже о почти стопроцентном риске безработицы в случае,
если вы продолжите вести себя в таком духе.
Большинство из нас, даже если бы и хотели, не могут позво-
лить себе быть парализованными страхом. Но если сегодня мы
больше осведомлены о рисках, с которыми мы живем в нашем
обществе, и в то же время не в состоянии полностью устранить
их, тогда как мы можем думать о тех рисках, которые все еще
перед нами?
ПРАВДА № 5: УМЕНЬШЕНИЕ РИСКА — ЗАЧАСТУЮ САМОЕ ЛУЧШЕЕ,
ЧТО МЫ МОЖЕМ СДЕЛАТЬ
Ученый, который разработал ракету «Сатурн-5», осущест-
вившую первую программу полета «Аполлон» на Луну, одна-
73

БЕН КАРСОН
жды сказал: «Вы хотите иметь кран, который не протекает, и
делаете все возможное, чтобы создать его. Но реальность та-
кова, что кран течет. Вы должны определить, какую течь вы
сможете стерпеть». Это подводит нас к следующему пункту...
ПРАВДА № 6:
КАЖДЫЙ ИЗ НАС ДОЛЖЕН РЕШИТЬ, КАКИЕ РИСКИ ДОПУСТИМЫ
Когда наступает время решить, как реагировать на конкрет-
ный риск, вы должны думать своей головой. Мы уже подмечали,
что некоторые угрозы рождаются из-за того, что мы начинаем
смотреть на риск так, как его преподносят СМИ. К сожалению,
Гарвардская школа общественного здравоохранения говорит,
что люди получают больше информации о риске и опасности из
средств массовой информации, чем от своих врачей или кого-то
еще. При том, что мнение одних исследователей может быть
более авторитетным, чем мнение других, зачастую мы полу-
чаем от них противоречивые сведения. Нас призывают «отка-
заться от аспирина, потому что он вызывает язву желудка», в то
же время нам советуют «принимать аспирин, чтобы избежать
инсульта». Ниже я предложу вам свои рассуждения о том, как
можно, не забывая о рисках, принимать разумные решения.
ЗНАТЬ РИСК?
Вас и меня заставляют думать и справляться с огромным
количеством потенциальных опасностей, которые каждый
день поджидают нас. Какие из них действительно заслужива-
ют нашего внимания? Мы ознакомились с наиболее распро-
страненными видами реакции, которые не помогают. Каким
может быть рациональный, практический и полезный ответ
на серьезные угрозы, которые готовит нам этот мир? К чему
стоит прислушаться в непрерывной и сбивающей с толку ка-
кофонии предостережений? Почему мы считаем некоторые
риски приемлемыми? Из каких опасностей мы мудро находим
выход? Как нам найти золотую середину?
74

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Если вы читали любую из моих предыдущих книг — Золо-
тые руки, Мысли широко или Вся картина, вас не удивит, что я
сяду на свой любимый конек и напомню то, о чем не раз писал.
Самый большой и ценный потенциал, который у нас есть для
принятия ответственных решений, это знания и удивительные
умственные способности, которыми Бог наделил людей, когда
сотворил их. И этот ресурс, несомненно, работает, когда нам
приходится решать, как реагировать на те или иные риски.
Однако я хотел бы еще раз подчеркнуть одну любимую
мысль: мудрость зачастую действует вопреки знанию. Все све-
дения о рисках, которые мы получаем, все предостережения,
приходящие из различных источников, суммируются в проти-
водействующую силу, искажая наши взгляды, затрудняя ана-
лиз степени риска и усложняя процесс принятия решений.
Вместо того чтобы теряться в море доступных знаний и по-
степенно привыкать жить в тревоге, мы можем включить ра-
зум и найти противовес.
ПРАВДА № 7: НЕ ВСЕ РИСКИ ПЛОХИЕ
В следующих главах мы потратим много времени, чтобы по-
смотреть на обратную сторону риска. В конце концов, жизнь
без риска в действительности будет невыносимо скучной. Это
приводит нас к последнему правдивому утверждению, которое
касается одного из самых серьезных рисков.
ПРАВДА № 8: В КОНЦЕ КОНЦОВ ВСЕ МЫ ОТ ЧЕГО-НИБУДЬ УМРЕМ
Подумайте о вероятности умереть в этом году по объектив-
ным причинам:
• Рак (1:500).
• Несчастный случай на воде (1:50 000).
• Падение с велосипеда (1:130 000).
• Авиакатастрофа (1:250 000).
75

БЕН КАРСОН
• Несчастный случай в ванной комнате (1:1 000 000).
• Падение с кровати (1:2 000 000).
• Обморожение (1:3 000 000).
• Смерть от удара молнии (1:2 000 000, если вы мужчина, и
1:10 000 000, если вы женщина).
• Заболевание бешенством (1:100 000 000).
• Смерть из-за постороннего предмета, по неосмотритель-
ности оставленного в вашем организме во время операции
(1:80 000 000).
• Смерть от упавшего на вас метеора (1:5 000 000 000).
Вероятность того, что вы рано или поздно в своей жизни
умрете, — 1:1.
Вполне можно сказать, что сам факт вашего рождения яв-
ляется самым главным фактором риска смерти. А это значит,
что в действительности нет никакого прока в том, чтобы изу-
чать вопрос риска, обращая внимание на то, как мы можем
умереть. Наоборот, будет намного мудрее подумать, как нам
стоит жить и при каких рисках мы будем жить.
Я согласен с Теодором Рузвельтом, который однажды ска-
зал: «Намного лучше осмеливаться на великие дела, чем за-
нять место в рядах бедных душ, которым неведомы ни ра-
дость победы, ни горечь поражения». Его слова близки мне,
потому что всю жизнь мне приходится наблюдать за двумя
группами людей, которые, соприкасаясь с рисками, делают
судьбоносные ошибки.
К первой группе относятся люди, которые, к сожалению,
настолько боятся рисковать, что им никогда не удается
сделать что-то действительно важное в их жизни. Вторая
группа — это те, кто постоянно идут на неоправданный риск,
постепенно уничтожая себя и других. В обоих случаях ру-
шатся жизни, и обе группы не достигают всех возможностей
своего потенциала. Они никогда не поймут истинную цель,
для которой Бог поместил их на землю, и не будут насла-
ждаться ею.
76

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
За последние годы я открыл простой рецепт, которым надо
пользоваться, когда сталкиваешься лицом к лицу с риском. Это
лекарство одинаково подходит для трусливых и глупых, а так-
же для всех тех, кто находится между ними.
Я убежден, что добился большинства своих личных и про-
фессиональных успехов благодаря применению несложной,
но действенной формулы. Она эффективна в большом коли-
честве значимых жизненных рисков, начиная с тех, которых
многие люди сегодня называют детскими.

ГЛАВА 6.
ВЗРОСЛЕНИЕ «В РИСКЕ»
Если бы социологи придумали термин «дети риска» в 1950
году, я вполне мог бы его иллюстрировать. Поскольку я ни-
когда не думал, что моя жизнь более рискованна, чем жизнь
кого-либо еще, я бы наверняка обиделся на такой ярлык. Но,
безусловно, я отвечал всем требованиям: темнокожий парень,
выросший в бедности в гетто Детройта и Бостона. Ребенок из
неполной семьи, которого воспитывала плохо образованная
молодая мать-одиночка. Она вышла замуж в тринадцать и
развелась не достигши двадцати пяти лет, когда мне было 8
лет, не имея ни профессии, ни трудовых навыков.
В своих предыдущих книгах я подробно рассказал о моем
воспитании. Это даже стало темой книги для детей. Я переска-
зываю основные факты жизни каждый раз, когда меня просят
об этом. Спектакль по моей истории жизни на протяжении
многих лет показывался на сцене перед сотнями тысяч школь-
ников, и сейчас ведутся переговоры о съемках художественно-
го фильма.
Как бы мне все еще ни казалось это странным, но миллио-
ны людей знакомы в общих чертах с моей биографией. Если
вы один из них, прошу не сердиться на меня за ее краткое по-
вторение на последующих страницах. Обещаю, там будет не-
сколько новых деталей. Надеюсь, что, посмотрев с позиции
риска на самые яркие моменты моей жизни, вы почерпнете
для себя свежие идеи.
78

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
В то время молодые годы казались мне обычными — скорее
скучными, нежели опасными. Только недавно я начал ценить
ту роль, которую риск сыграл в становлении моей личности, и
не один, а множество рисков, которые постоянно возникали
еще до моего рождения. Опасности, с которыми я сталкивал-
ся, научили меня страдать, терпеть, игнорировать, добивать-
ся, преодолевать трудностями, отказываться от чего-то и до-
биваться своего. Благодаря рискам я научился сочувствовать,
принимать людей, оценивать ситуацию, смело смотреть в лицо
опасностям, принимать решения и побеждать.
В этом отношении моя жизнь не слишком отличается от
жизни большинства людей. Каждый человек встречается с
рисками; некоторые из них — общие для всех людей, некото-
рые — уникальные. Но я точно знаю, что риск в своих види-
мых и невидимых проявлениях сформировал мой внутренний
мир и внешнюю сторону жизни.
Моя мама сильно рисковала, выходя замуж за «принца Оча-
рование», который был намного старше ее. Он соблазнил мать
и добился ее расположения, пообещав увезти ее с собой. Для
нее это был шанс вырваться из беспросветной нужды, в кото-
рой росла она. Их семья влачила жалкое существование, возде-
лывая малоплодородную землю на ферме в Теннесси. Ее риск
окупился сполна, по крайней мере, в краткосрочной перспек-
тиве — оставив нищету постдепрессивных Аппалачей, Соня
Карсон оказалась в Детройте - оживленном мегаполисе, чьи
яркие огни сулили большие надежды. Какое-то время каза-
лось, что все идет отлично. Мать родила моего старшего брата
Куртиса, а спустя несколько лет родился и я.
Помню, в детстве я знал, что из-за работы отец много вре-
мени проводит вдали от дома. Но каждый раз, когда он приез-
жал, он был ласковым и играл со мною. Поэтому я любил отца
и считал, что у нас счастливая семья.
Я рос, папа уезжал из дома все чаще. Куда и зачем он уезжа-
ет, я не знал. Было видно напряжение в отношениях матери
79

БЕН КАРСОН
и отца, но я не мог понять причину. Однажды, когда я учился
в третьем классе, мама сказала нам с братом, что папа уезжа-
ет от нас навсегда. В слезах я умолял мать объяснить, почему.
Она заверила меня, что так нужно. Я просил ее заставить отца
вернуться. Она сказала, что не может этого сделать. Я продол-
жал настаивать, потому что ничего не понимал. Наконец она
не выдержала и сказала: «Твой отец очень плохо поступил».
Я сказал ей, что она может его простить. Она сказала, что не
все так просто.
И только много лет спустя я узнал, что отец уезжал из дома
вовсе не из-за работы. Многие годы он вел двойную жизнь — у
него была еще одна жена и несколько детей.
Риск, на который пошла мама, выйдя замуж и оставив свою
семью в Теннесси, с уходом отца перестал казаться оправдан-
ным... Все же я хорошо знаю, что своим существованием я обя-
зан необдуманному решению, принятому бедной и наивной
тринадцатилетней девушкой много лет назад.
Жизненных угроз значительно прибавилось, когда отец
уехал. Вскоре он перестал выплачивать алименты на детей, и
мама решила, что впредь будет рассчитывать только на себя.
Она нашла работу, которую могла выполнять. — уборка в до-
мах, уход за детьми и приготовление еды сразу в нескольких
обеспеченных семьях. Она уезжала из дома на рассвете и воз-
вращалась со своей второй или третьей работы поздно вече-
ром, когда мы с Куртисом уже спали. Мы могли не видеть ее
2-3 дня подряд.
Изматывающая работа и ответственность за воспитание
двух мальчиков в непростых жизненных обстоятельствах на-
валились тяжелым бременем на мать. Но ома никогда не по-
казывала этого. Только став взрослыми, мы с братом узнали
правду о тех «особых» случаях, когда мама «уезжала» и нам
приходилось оставаться у друзей. Нам она говорила, что дол-
жна посетить своего хорошего знакомого, и пропадала на не-
сколько дней или даже недель. На самом деле, когда страх и
обида на жизнь становились невыносимыми, мать временно
80

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
регистрировалась в психиатрических учреждениях, чтобы ле-
читься от депрессии и эмоциональных расстройств. Потом,
когда она чувствовала, что кризис миновал, она выписыва-
лась. Мы встречали ее дома после «поездки», и жизнь продол-
жалась.
Оглядываясь назад и понимая, через что на самом деле про-
шла моя мама, я еще больше ее уважаю. В трудный период сво-
ей жизни, когда она осталась одна и лишилась поддержки в вос-
питании двух сыновей, она не раскисла, но, напротив, проявила
волю и характер, не побоялась признать собственную слабость
и обратилась за необходимой профессиональной помощью,
чтобы обрести уверенность в жизни и двигаться дальше.
Вскоре постоянная нехватка средств обернулась угрозой
остаться без жилья. Вместо того чтобы просрочивать ежеме-
сячные платежи по кредиту, рискуя лишиться дома, мать при-
няла трудное и в чем-то опасное решение. Мы сдали в арен-
ду наш дом другой семье за достаточную сумму денег, чтобы
платить ипотеку, и переехали в Бостон, где жили какое-то вре-
мя со старшей сестрой моей матери Джин Авери и ее мужем
Уильямом. Их собственные дети на тот момент выросли, и они
радушно нас приняли.
Пока мы были там, мама еще два или три раза «посещала
родственников», но мы с Куртисом не возражали. Тетя Джин
и дядя Уильям проявляли такую большую заботу о нас, что к
тому времени, когда мама возвратилась, мы немного испорти-
лись. Временное пребывание в Бостоне не только дало нашей
семье шанс поправить финансовое положение. Казалось, что
мать вновь обрела эмоциональную и духовную силу, пока мы
жили с семьей Авери.
Как ни странно, выгода в улучшении финансового положе-
ния семьи от нашего пребывания в Бостоне сопровождалась
угрозами, которые прежде не ощущались так остро. Жизнь в
многоквартирных домах Бостона была более опасной, чем в
родном для меня Детройте, и дело здесь было не только в но-
вом круге знакомств. Крысы Бинтауна, казавшиеся такими же
81

БЕН КАРСОН
большими, как кошки, пьяницы на тротуарах и полицейские
машины, снующие туда-сюда по улицам с мигалками и сире-
нами. — все это создавало довольно зловещую обстановку.
Чувство опасности не было только лишь результатом бога-
того воображения впечатлительного молодого парня. Один из
сыновей тети Джин и дяди Уильяма был застрелен ночью на
улице. Когда я смотрел на бездыханное тело своего взросло-
го двоюродного брата, я чувствовал личное горе. Кроме того,
его бессмысленный уход из этого мира убедил меня в том, что
нужно держаться подальше от торговцев наркотиками и ни
при каких обстоятельствах не нарушать закон. Помню, как то-
гда я пришел к заключению: «Есть такие вещи, ради которых
рисковать не стоит!»
Через два года мать решила, что у нее хватит эмоциональ-
ных и финансовых средств на всех нас. чтобы вернуться в Де-
тройт и снова жить самим. Она не была уверена, что мы смо-
жем выплачивать ипотеку, живя в собственном доме, поэтому
мы переехали в квартиру на верхнем этаже старого здания в
соседнем задымленном промышленном районе, который вдо-
бавок разрезали железнодорожные пути.
Мы все были рады вернуться «домой», но, оказавшись в
пятом классе Хиггинской общеобразовательной школы, я
испытал сильнейшее смущение. Мне казалось, что я получил
хорошие знания за первые три года школьного обучения в Де-
тройте. Потом в Бостоне мы учились в небольшой церковной
школе. Мать полагала, что мы получим там лучшее образова-
ние. Но, к сожалению, полученных там знаний было недоста-
точно.
Занятия в Хиггинской начальной школе, которую посещали
преимущественно белые школьники, были настоящим испы-
танием. Другие пятиклассники опережали меня в знаниях, и я
чувствовал себя безнадежно отставшим по каждому предмету.
Если в Бостоне я был лучшим учеником в классе, то здесь я
даже не претендовал на участие в борьбе за это звание. А са-
мым неприятным было то, что я начал мысленно соглашаться
82

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
с мнением о себе других детей, которые частенько называли
меня «тупицей».
Самое яркое воспоминание о моей учебе в пятом классе свя-
зано со случаем на уроке математики. Написав тест, каждый из
нас передал лист на проверку сидевшему позади ученику, ко-
торый сверял полученные результаты с правильными ответа-
ми, зачитанными учительницей вслух. После проверки листы
с оценками были возвращены владельцам. Миссис Уильямсон
по очереди называла наши имена, и мы сообщали о набранных
баллах вслух.
Наконец я услышал свое имя: «Бенджамин?»
Я тихо назвал свой скромный балл, и учительница с энтузи-
азмом воскликнул: «Одиннадцать! Да ведь это замечательно,
Бенджамин!» (В тесте было тридцать вопросов, но для меня
одиннадцать баллов из тридцати считалось немыслимым до-
стижением). Девочка, сидевшая позади меня, захихикала и
громким голосом сказала: «У него не одиннадцать, а один.
А все остальное он неправильно сделал.»
Весь класс взорвался смехом. Мне хотелось провалиться
сквозь пол. Я был готов разрыдаться, но не подал и виду. По-
этому я широко улыбнулся и сделал вид, что мне все равно. На
самом же деле я был страшно расстроен, и не столько из-за за-
детого самолюбия, сколько из-за того, что случившееся могло
помешать исполнению моей мечты.
За два года до этого я услышал в церкви проповедь о том,
что, «положившись на Бога, мы всегда будем в безопасности
во Христе Иисусе». Находясь под сильным впечатлением от
проповеди, я искренне взял на себя обязательство. В конце
служения я вышел вперед, чтобы выразить свое решение и
стремление быть последователем Иисуса.
В то же самое время я решил, что, когда вырасту, буду слу-
жить Богу в качестве врача-миссионера. Я с большим интере-
сом читал рассказы о медиках-миссионерах и их служении в
отдаленных районах Африки и Индии, встречавшиеся в по-
собиях по изучению Библии, которые мы получали в церкви.
83

БЕН КАРСОН
Меня вдохновляли истории посвященных врачей, облегчав-
ших чужие страдания и помогавших тысячам людей быть здо-
ровыми и счастливыми.
«Вот чем я хочу заниматься, — однажды заявил я, когда мы
возвращались домой из церкви. — Могу ли я стать врачом,
мама?»
Она тут же остановилась, положила свои руки на мои тонкие
плечи и посмотрела в мои глаза. «Послушай меня, Бенни, — серь-
езным голосом сказала она, — Если ты будешь что-то просить у
Господа и верить, что Он это сделает, так оно и произойдет!»
«Я верю, что могу быть врачом», — сказал я ей.
«Тогда, Бенни, ты будешь врачом», — заверила она меня, и
мы продолжили наш путь домой. С того времени в моей жизни
появилась цель.
Конечно, как и большинство детей, я не имел понятия, что
нужно для того, чтобы стать врачом. Но я точно знал, что ре-
путация тупицы в школе не приблизит меня к моей цели.
Не думаю, что в тот момент мать сильно волновалась по
поводу моих планов сделать карьеру врача. Гораздо больше
ее беспокоило, смогу ли я когда-либо окончить общеобразо-
вательную школу. Куртис учился в школе не намного лучше
меня, поэтому однажды днем она усадила нас и сказала, что
она сильно расстроена тем, как мы учимся, и не знает, что де-
лать дальше. Мы любили маму и совсем не хотели ее разоча-
ровывать. Но, возвратившись в Детройт, мы так сильно отста-
вали от наших сверстников, что тоже не знали, что делать.
Наконец мама отправила нас в кровати, сказав, что она не
собирается ложиться спать, а будет молиться о нашей даль-
нейшей учебе в школе. Она собиралась спросить у Бога, как ей
поступить, потому что в Библии есть много текстов о том, что
Бог по-особому заботится о бедных вдовах и их детях.
Не знаю, как быстро заснул Куртис, но мне было нелегко за-
снуть той ночью. Я не уверен, было ли это любопытство или
волнение, но меня живо интересовало, что же Бог намерен
сказать нашей матери.
84

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
То, что она сказала нам с братом на следующее утро, нам совсем
не понравилось. По словам матери, Бог показал ей, что мы прово-
дим слишком много времени перед телевизором, а учимся мало.
«Мы выключим телевизор, и с этого времени вы сможете вы-
брать только две телепрограммы для просмотра раз в неделю...»
Две? Мы уже протестовали. Но она продолжала:
«... и каждую неделю вы будете читать по две книги. Сами
выберете, какие книги вам читать, и по каждой из них напи-
шите мне отчет».
И мы опять возражали. Заставить нас читать по две книги в
неделю еще неразумнее, чем ограничить просмотр телевизора
двумя телепрограммами. Но мать была непреклонна.
Куртис и я не были единственными, кто ставил под сомне-
ние, правильно ли она расслышала голос Бога. Даже некото-
рые из ее друзей, другие матери, говорили ей, что она слишком
строга с нами, что мальчикам необходимо проводить время на
улице, чтобы играть. Некоторые люди даже предупреждали
маму, что она рискует вызвать у нас ненависть к ней за то, что
она потребовала выключить телевизор и вместо этого читать
книги и писать отчеты.
Но те люди были неправы. Мы не возненавидели маму за то,
что она установила новый план. Конечно же, какое-то время
мы регулярно жаловались, что она слишком строга с нами, и
просили ее ослабить новые правила. Но в глубине души мы
никогда не сомневались, что она любит нас и желает только
самого лучшего. Мы соблюдали ограничения на просмотр те-
левизора — даже когда оставались дома одни, потому что мы
сильно уважали свою мать и не смели ослушаться.
Мы также жаловались на ее задания по чтению. До тех пор
я не прочел ни одной целой книги за исключением тех, что
нас заставляли читать в школе. Я не мог себе представить, как
можно прочитать одну книгу за неделю, не говоря уже о двух.
Но мама настаивала: «Бенни, дорогой, если ты будешь чи-
тать, то сможешь узнать обо всем. Мир открыт для людей, ко-
торые читают».
85

БЕН КАРСОН
Поэтому мы с Куртисом пошли в местную публичную биб-
лиотеку. Мама сказала, что мы можем читать любые книги,
которые захотим. Так как я всегда любил животных, то начал
читать книги о животных. Две в неделю. Потом я писал отчеты
по этим книгам для мамы, которая просила читать ей их вслух.
(Только потом мы узнали, что сама она не могла их прочи-
тать.) Когда мы заканчивали читать, она брала у нас листы и
внимательно просматривала их, будто действительно читала.
Потом она улыбалась, ставила большую галочку на отчете и
давала нам их обратно.
Прочитав самые интересные книги о животных в ближай-
шем отделении Детройтской публичной библиотеки, я взялся
за книги о растениях. Потом я переключился на камни. Ведь
мы жили в полуразрушенном городском районе, через кото-
рый проходила железная дорога. А что лежит вдоль железно-
дорожных путей? Камни. Поэтому я начал собирать камни в
коробки, приносить их домой и сравнивать с изображениями
камней на картинках из книг по геологии. Вскоре я мог на-
звать почти каждый камень, рассказать, как он образовался, и
установить его месторождение.
Продолжая учиться в пятом классе, я постепенно продви-
гался в освоении школьной программы, но по привычке меня
продолжали называть «тупицей». Никто в школе не знал о
моей новой программе по чтению.
Однажды наш учитель по естествознанию зашел в класс и
поднял большой черный блестящий камень. «Может ли кто-
нибудь сказать мне, что это такое?» — спросил он.
Я никогда не поднимал руки в классе и никогда не проявлял
желания ответить. Поэтому я ждал, когда ответят умники. Но
все молчали. Я ждал, когда ответят тугодумы. Но и они молча-
ли. Тогда я подумал, что у меня есть шанс.
Когда я поднял руку, думаю, я шокировал учителя. Все в
классе повернулись и посмотрели на меня. Одноклассники
толкали друг друга и тихо говорили: «Смотри, Карсон поднял
руку. Сейчас будет что-то интересное».
86

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Учитель в конце концов преодолел удивление и сказал:
«Бенджамин?»
Я сказал: «Мистер Джейк... это обсидиан».
Весь класс замолчал. Ответ звучал хорошо, но никто не знал,
правильно или неправильно я ответил. Поэтому они просто
ждали.
В конечном счете учитель нарушил молчание и сказал:
«Правильно. Это обсидиан». Я продолжил объяснять: «Обси-
диан образовался после извержения вулкана. Расплавленная
лава текла вниз, и, когда она соприкоснулась с водой, начался
процесс охлаждения. Элементы объединились, воздух вытис-
нулся, поверхность стала стеклянной и...». Вдруг я понял, что
все мои одноклассники смотрят на меня, абсолютно поражен-
ные словами того, кого все считали «тупицей».
Но знаете ли вы, кто был удивлен сильнее остальных? Я сам.
Так как в тот момент меня пронзила мысль, что, оказывается,
я не тупица. Причина, по которой я смог ответить на вопрос,
на который никто больше не мог ответить, заключалась в том,
что я читал научные книги о животных, растениях и полезных
ископаемых. «А что если прочитать книги по всем предме-
там? — подумал я. — Тогда я буду знать больше, чем все эти
ученики, которые смеются надо мной и говорят обидные сло-
В тот же день я приступил к делу. К седьмому классу те же
самые ученики, которые раньше посмеивались над моими ум-
ственными способностями, подходили ко мне и спрашивали:
«Бенни, а как ты решил эту задачку?»
А я говорил: «Садись у моих ног, салага, пока я буду объяс-
нять». Наверное, мне не стоило вредничать, но память о том,
как они дразнили меня, требовала реванша.
Через два года дисциплинированного еженедельного чте-
ния я преуспел практически во всех предметах. Мать была
несказанно рада моим успехам. Больше мне не грозило быть
исключенным из школы из-за неуспеваемости, и я был более
убежден, чем когда-либо, что буду врачом. И мама, и я были
87

БЕН КАРСОН
благодарны Богу за то руководство, которое Он дал ей, когда
она молилась и спрашивала Его, что ей делать с двумя сыновь-
ями. Куртис и я были благодарны, что вопреки нашему недо-
вольству мать настояла на своем и довела дело до конца, огра-
ничив доступ к телевизору и привив нам любовь к чтению.
Увлеченность уроками, однако, не оградила меня от всех
жизненных опасностей, поскольку мы с братом росли в не-
благополучном городском квартале. В то время мы об этом не
думали, и мать, конечно, не знала о тех рисках, с которыми
мы встречались каждый день. Даже простая дорога в школу и
обратно в нашем новом районе была опасным делом. Самый
быстрый и захватывающий способ передвижения - на ходу
запрыгнуть в грузовой поезд - железнодорожные пути шли
параллельно дороге к Вильсоновской средней школе. Куртис
любил запрыгивать на поезда, замедлявшие ход у переезда.
Он забрасывал футляр с кларнетом на открытую платформу в
начале состава, затем ожидал и вскакивал на последнюю плат-
форму. Чтобы не потерять кларнет, ему приходилось бежать
вдоль всего состава, но кларнет он ни разу не потерял.
Так как я был младшим, я обычно ждал более медленных
поездов. Но мы оба были в большой опасности, о чем никогда
серьезно не задумывались. Кроме того, что мы должны были
бежать вдоль движущегося состава, запрыгнуть на платформу,
ухватиться за поручень и крепко держаться, что не упасть, мы
должны были не попасться на глаза сторожам, которые были
начеку.
Они ни разу не поймали нас. И мы никогда не были серьезно
травмированы. Но мы слышали об одном парне, который стал
инвалидом после того, как упал на рельсы под движущийся
поезд. Этот случай нисколько не напугал нас — нам ни за что
не хотелось отказываться от опасного развлечения.
Мы перестали «пользоваться» поездом совсем по другой
причине. Однажды, когда Куртиса со мной не было, я бежал
88

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
вдоль путей. Навстречу мне двинулась кучка мальчишек по-
старше — все белые. На лицах их горела злоба, один держал в
руках толстую палку.
- Эй ты! Ниггер! — крикнул мне парень с палкой.
Я испуганно остановился и молча уставился на них. Маль-
чишка стукнул меня по плечу палкой, а в это время его прияте-
ли окружили меня. Они обозвали меня всеми грязными руга-
тельствами, которые только могли придумать, и сказали мне,
что ниггеры не должны ходить этой дорогой в Вилсоновскую
школу. Я был слишком мал, чтобы драться с ними, и слишком
напуган, чтобы бежать. Устав оскорблять меня, они сказали:
«Убирайся отсюда побыстрее и лучше не попадайся нам на
глаза. В следующий раз мы тебя убьем!»
Я пустился наутек и остановился лишь когда влетел на
школьный двор. Я рассказал Куртису, что произошло, и с тех
пор мы добирались в школу другим путем. Я больше не вска-
кивал в поезда на ходу и не встречался с этой бандой.
Еще раз я столкнулся с прямой угрозой, когда учился в сред-
них классах. Мы с Куртисом решили поучаствовать в фут-
больных соревнованиях нашего района. Футбол в те дни был в
большом почете в Детройте. И хотя мы с братом по сравнению
с другими игроками команды были слишком малы, мы пре-
восходили остальных в скорости. Нас никто не мог догнать, и
это, очевидно, злило если не наших товарищей по команде, то
их друзей.
Однажды вечером, когда мы с Куртисом уходили с поля по-
сле тренировки, нас окружила группа белых парней. Их злоба
говорила без слов. Один из них вышел вперед. «Если вы по-
смеете прийти сюда еще раз, мы бросим вас в реку», — сказал
он, после чего они повернулись и ушли.
Когда мы вернулись домой, я спросил брата: «Кому охота
играть в футбол, когда против тебя настроены даже твои това-
рищи по команде?»
«Думаю, что мы найдем, чем заниматься», — согласился
Куртис.
89

БЕН КАРСОН
Аккуратно мы объяснили свое решение матери. Мы сказали
ей, что намерены посвятить учебе еще больше времени. Не же-
лая расстраивать ее, мы не стали говорить ей об угрозах в свой
адрес. Мы просто перестали ходить на тренировки, и никто и
никогда не спрашивал нас о причинах.
Однако, несмотря на все опасности, с которыми нам при-
шлось столкнуться в подростковом возрасте, самым большим
риском в тот период я обязан самому себе.

ГЛАВА 7.
МОИ ЛУЧШИЕ КАЧЕСТВА
СФОРМИРОВАЛИСЬ БЛАГОДАРЯ
РИСКОВАННОМУ ПОВЕДЕНИЮ
Я все еще хотел быть врачом. Я также решил, что хочу быть
богатым. Это означало, что мое желание стать врачом-мис-
сионером трансформировалось в желание стать психиатром.
Я никогда не встречал психиатра, но по телевизору всегда
показывали, что они живут в особняках, ездят на ягуарах и
целый день разговаривают с сумасшедшими в больших, ши-
карных офисах. Я подумал, что раз я и так целыми днями об-
щаюсь с сумасшедшими людьми, то все у меня должно полу-
читься.
Брат подарил мне подписку на журнал «Психология сего-
дня». Хотя я и не понимал всего, что читал, постепенно я свык-
ся с языком и терминологией. Я очень серьезно задумался о
своей новой карьерной цели.
Однако на пути моего профессионального становления как
врача было одно главное препятствие.
С того момента, как я взял на себя первое личное христи-
анское обязательство в возрасте восьми лет, я старался жить
по библейскому учению, которое изучал в церкви. Но самым
большим камнем преткновения в течение первых лет моей
юности был гнев. Я часто боролся со своим непокорным нра-
91

БЕН КАРСОН
вом. Злость вспыхивала на пустом месте и становилась на-
столько всепоглощающей, что представляла угрозу не только
для меня, но и для окружающих людей.
Однажды я сильно поругался с матерью по поводу брюк, ко-
торые она мне купила. Я отказывался их носить и настаивал,
чтобы она отнесла их обратно. Она говорила, что не может их
вернуть, потому что купила их на распродаже. Я кричал, что не
надену их, так как хотел совсем другие брюки.
«Бенни, — сказала она мне, — ты не всегда будешь получать
то, что хочешь».
«Нет, буду! — завопил я, инстинктивно замахиваясь правой
рукой и бросаясь на маму. К счастью, Куртис оказался побли-
зости. Он схватил меня сзади и с силой оттащил в сторону,
прежде чем я смог добраться до матери.
В душе я знал, что в действительности никогда не хотел
ударить мать. В конце концов, сказал я себе, я был хорошим
ребенком, который редко попадал в беду. Но правда заклю-
чалась в том, что проблем с характером у меня становилось
все больше. Будучи ребенком, я редко возмущался, но, став
подростком, я частенько терял контроль над собой, особенно
когда был чем-то сильно расстроен. Но даже после того, как я
чуть было не ударил собственную мать, я отказывался призна-
вать, что мой гнев был серьезной проблемой.
Однажды я ударил одного парня в школьном коридоре. Так
как в тот момент у меня в руке был замок от моего шкафчика,
удар оставил глубокую рану на лбу другого ребенка. Естест-
венно, я оказался в кабинете директора. Но я был так сильно
испуган и подавлен своим поступком, что мальчик, которого я
ударил, простил меня, и директор не выгнал меня из школы,
хотя имел на это полное право.
Я снова не придал значения случившемуся, убедив самого
себя, что не хотел причинять кому-либо боль. Я всего-навсего
забыл о том, что было в моей руке. Мой характер в действи-
тельности не такой уж проблемный. Я — хороший ребенок и
смогу с этим справиться.
92

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Наконец, произошло то, что я никак не мог проигнориро-
вать. Этот случай мог разрушить всю мою дальнейшую судьбу,
но вместо этого он навсегда изменил мою жизнь к лучшему.
Я благодарен за это.
Когда мне было четырнадцать лет, я учился в девятом клас-
се, я был в гостях у моего друга Боба. Я слушал радио, когда он
наклонился к приемнику и переключил его на другую радио-
станцию. Мне нравилась песня, звучавшая на первом канале,
поэтому я дотянулся рукой и щелкнул переключатель назад.
Боб переключил снова. Тогда что-то взорвалось во мне. Гнев
захлестнул меня, и, почти не думая, я вытащил карманный нож,
который всегда носил с собой. Машинально открыл лезвие и
злобно нанес удар ножом прямо в живот моего друга. По счаст-
ливой случайности, конец лезвия ударил в большую металличе-
скую пряжку ремня Боба, и оно сломалось в моих руках.
Боб оторвал взор от сломанной железки в моей руке и по-
смотрел мне в лицо. Он был слишком удивлен, чтобы что-ли-
бо произнести. Но я мог прочитать ужас в его глазах.
«Прости, прости, прости меня!» — бормотал я, затем бросил
на пол ручку ножа и побежал домой, до смерти напуганный
своим поступком. Я забежал в наш пустой дом, помчался пря-
мо в ванную, запер двери, опустился на пол. Я пытался стереть
из памяти несколько последних минут, но безуспешно. Я за-
жмурился, но продолжал видеть повтор страшной сцены —
моя рука наносит удар — щелчок раскрывающегося ножа —
пряжка ремня — сломанное лезвие — изумленное ужасом лицо
Боба. Я долго не мог избавиться от этой картинки.
Случившееся не имело логического объяснения. «Я пытался
убить своего друга! — рассуждал я. — Значит, я сумасшедший.
Ведь только сумасшедший человек будет пытаться убить сво-
его друга!»
Несколько часов я просидел на полу в запертой ванне. Чем
больше я думал и вспоминал эпизоды из своей жизни, тем
сильнее чувствовал собственную слабость и страх. Подобного
я никогда раньше не испытывал.
93

БЕН КАРСОН
Наконец я признался себе в том, чего больше не мог отри-
цать, — я не контролировал свой гнев. Еще тяжелее было при-
знать, что сам я бессилен что-либо исправить.
Именно тогда я помолился: «Боже, пожалуйста! Ты должен
помочь мне! Измени мой характер!»
К тому времени я уже достаточно долго читал журнал «Пси-
хология сегодня», чтобы знать, что характер человека формиру-
ется из его личностных качеств. Большинство экспертов пола-
гают, что обычно люди не могут изменить свои качества — они
должны принять их и компенсировать другими качествами.
Но я также понял, что никогда не смогу осуществить свою
мечту стать врачом, если не научусь контролировать свои
эмоции и поступки. «Господи! — настаивал я, — Пожалуйста,
измени меня! Ты обещал в Библии, что, если я что-нибудь по-
прошу с верою, Ты сделаешь это. И я верю, что Ты можешь
изменить меня!»
Я вышел из ванной и взял Библию. Вернувшись назад и сев
на пол, я открыл книгу притчей Соломоновых. Первые тексты,
которые я прочитал, были о гневе и о том, что гневающиеся
не имеют ничего, кроме проблем. Эти слова от Бога, казалось,
были написаны именно для меня. Один текст я перечитывал
много раз: «Долготерпеливый (в англ. варианте: тот, кто мед-
лен на гнев) лучше храброго, и владеющий собою лучше за-
воевателя города» (Притчи 16:32). Эти слова осудили меня, но
они также вселили в меня надежду.
У меня не было сомнений, что Бог напрямую обращается ко
мне. Заверяет меня, что Он знает о моем неконтролируемом
характере и не только о нем, но по-прежнему любит меня.
И что Он — единственный, кто может мне помочь и непремен-
но поможет, поскольку Он создал меня.
В тот день я долго читал, молился и рыдал в ванной комна-
те. Постепенно меня наполнило необъяснимое чувство мира.
Я перестал плакать. Мои руки перестали трястись. Ужасная
картина того, что я совершил, постепенно исчезала из моего
сознания. Я знал, что Бог ответил на мою молитву.
94

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
В той закрытой ванной комнате вместе с Богом я провел че-
тыре часа. Но когда я вышел из нее, я знал, что Он сделал не-
что значительное в моем сердце. Он явным образом изменил
меня, и этот факт нельзя было опровергнуть.
Я не только верил в это, я был убежден.
Я знал, проблема моего неконтролируемого гнева больше не
будет угрожать тем, кто окружает меня, мне и моим мечтам. Я
не могу описать словами, насколько я был воодушевлен осо-
знанием того, что больше никто и ничто не сможет нарушить
мое равновесие. Мысль, что никто другой не может нажать
спусковой крючок и привести в действие мою злость, что Бог
дает мне силу контролировать свой характер и справляться с
эмоциями, до сих пор меня поддерживает.
Из того случая, когда я был в шаге от убийства своего дру-
га и едва не обрек себя на долгие годы за решеткой, я извлек
еще один важный урок. Я убедился в том, что Господь дей-
ствительно предусмотрел в Библии неисчерпаемый источник
практической мудрости, ценное руководство на каждый день.
У меня ушло некоторое время на то, чтобы начать воплощать
некоторые из этих мудрых советов, но со временем то, что мне
давала ежедневная привычка чтения Библии, постепенно за-
крепилось в моем сознании. Если обратиться к книге Притчей,
то в ней можно найти не только полезные советы относитель-
но гнева, но и предостережения против глупцов и глупости.
Благодаря им я начал понимать, насколько близок был к опас-
ностям, которые могли разрушить мои мечты. Гнев был яв-
ной, но далеко не единственной моей проблемой.
Когда я учился в восьмом классе, маме наконец-то удалось
вернуться в наш собственный дом. После долгих пяти лет
скитания по съемным квартирам с момента ухода отца, после
двух лет проживания в Детройте по приезду из Новой Англии
переезд на улицу Дикон-Стрит показался нам долгожданным
возвращением домой.
Переход в середине учебного года из Вилсоновской общеоб-
разовательной школы в Хантеровскую, однако, не был глад-
95

БЕН КАРСОН
ким и желанным. В Вилсоновской школе я добился уважения
одноклассников, которые были свидетелями моего стреми-
тельного прогресса в учебе. Но мои новые одноклассники в
Хантеровской школе (75 процентов из них были афроамери-
канцами) оценивали других не по знаниям, а по одежке.
Хотя я очень хотел быть принятым одноклассниками, у на-
шей семьи не было денег, чтобы купить одежду, которую они
считали «приличным прикидом». Диктуемый сверстниками
стандарт был предметом спора между мамой и мной в тече-
ние нескольких лет. Я умолял ее купить мне хотя бы что-то
из модных вещей. Мать каждый раз спокойно объясняла, что
она не в состоянии купить такую одежду. Я говорил, что по
ее вине могу стать изгоем, а она отвечала мне, что любой, кто
судит меня по одежде, вряд ли годится мне в друзья. Вот как
все было.
Куртис обычно вставал на сторону матери. Поначалу я силь-
но обижался на ею позицию, но в душе понимал, что она гово-
рила правду. Позднее, когда я прочитал книгу Притчей в Биб-
лии, я признал, что все стихи о глупцах и их глупости из этой
книги фактически описывали меня и моих друзей.
Я был глупцом, следовавшим за глупцами, и влияние, кото-
рое оказывали на меня мои сверстники, способствовало еще
большей глупости. Мало того, что мои новые приятели слиш-
ком подчеркивали важность одежды, они также ставили уче-
бу на последнее место. И хотя я не мог позволить себе модно
одеваться, я всегда был готов после школы играть в баскет-
бол в парке вплоть до самого вечера. В результате мои оценки
начали стремительно снижаться. Круглые пятерки, которые я
получал в восьмом и девятом классах, уступили место трой-
кам. Но такие оценки, казалось, удовлетворяли большинство
учеников десятого класса Юго-Западной старшей общеобра-
зовательной школы Детройта.
В это время у меня появился шанс избавиться от влияния
сверстников, которое угрожало моим мечтам, но он требовал
риска с моей стороны.
96

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Подразделения Службы подготовки офицеров резерва играли
активную роль во многих общеобразовательных школах Де-
тройта в 60-е годы. Мой брат Куртис в начале десятого класса
присоединился к этой программе. К двенадцатому классу он
поднялся до звания капитана и служил командиром роты на-
шей школы. Хотя я сильно восхищался своим братом и обо-
жал его, я не был склонен следовать его примеру. Дисциплина
и требования корпуса не очень нравились ребятам, с которы-
ми я дружил. И меня эта программа не заинтересовала.
Но однажды я увидел полковника Шарпера, который ша-
гал по школьному коридору. Как и Куртис, Шарпер учился в
выпускном классе. Однако он дослужился до более высокого
звания, чем Куртис, став одним из трех полковников во всех
школьных подразделениях СПОРа в Детройте. Власть, с кото-
рой он командовал, и многие его достижения, не произвели на
меня такого впечатления, как его форма полковника. На во-
ротнике красовались три звезды с каждой стороны, на груди
в несколько рядов висели медали, ленты и несколько необыч-
ных веревок. Если бы я мог появляться в школе каждый день
в такой шикарной форме, как эта, мне не пришлось бы терпеть
оскорбления по поводу моей старомодной одежды. Сомнева-
ясь в чистоте своих намерений, я был прельщен перспективой
носить такую форму, как у полковника Шарпера.
Я, должно быть, сильно удивил Куртиса, когда спросил его,
как и где я могу записаться в СПОР. Именно тогда я узнал об
одном серьезном и неожиданном препятствии на пути к дости-
жению мною звания полковника.
Ученики могли вступить в программу только в десятом
классе и то в первом семестре. Это означает, что у них впереди
были шесть полных семестров старшей общеобразовательной
школы, чтобы продвинуться по службе. Подобно всем воен-
ным организациям, СПОР придерживался строгих условий в
том, что касалось повышения в звании.
Я был зачислен на целый семестр позже своих одноклас-
сников, а это означало, что я всегда буду отставать от них на
97

БЕН КАРСОН
полгода. Получить звание полковника за пять семестров было
практически невозможно. Поэтому я задал себе вопрос: «Дей-
ствительно ли стоит рисковать? Готов ли я принять строгие
правила СПОРа, если вероятность получить высшее звание ни-
чтожно мала?»
Хотя мои шансы примерить модную форму полковника
были невелики, я был достаточно умен, чтобы понять: какого
бы звания я не достиг, я все равно смогу носить форму корпуса
большинство дней недели на протяжении всего остатка моей
школьной учебы. Больше никакой старомодной одежды.
В итоге я записался в СПОР.
Как оказалось, абсолютно все в программе пришлось мне
по душе - военная наука и стратегия, разборка и сборка вин-
товки, стрельба по мишеням, военная муштра. Я так хорошо
учился, что к концу моего первого семестра получил звание
не рядового первого класса или капрала, а сразу штаб-сер-
жанта. К началу следующего года я получил сержанта первого
класса, а потом мастер-сержанта. В то время сержант Хант и
сержант Банди, настоящие сержанты в настоящей армии, вы-
звали меня, чтобы я взялся за одно из подразделений СПОРа,
непослушную группу ребят, которые прославились буйным
нравом и несносным поведением.
Сержант Хант пообещал мне, что, если я смогу образумить
их, он продвинет меня до второго лейтенанта в начале третье-
го семестра занятий в СПОР. Если мне это удастся, то я смогу
не только догнать и обогнать большинство кадетов, которые
на семестр меня опережали, но это даст мне возможность сда-
вать полевой экзамен. Только те, кто получил звание второго
лейтенанта или выше, допускались к этому экзамену, кото-
рый, в свою очередь, определял, на какой уровень повышения
в звании они могли рассчитывать впоследствии. Кроме того,
все повышения давались строго по заслугам.
Конечно же, согласие на предложение сержанта Ханта могло
означать возможный провал, и, зная лично хулиганов из того
подразделения, я понимал, что есть реальный риск быть ос-
98

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
корбленным и поколоченным. Но успех казался самым луч-
шим шансом опередить большинство ребят и продвинуться по
службе. Именно такая мотивация дала мне храбрость принять
вызов и рискнуть.
Как оказалось, вверенное мне подразделение только каза-
лось безнадежным, вскоре я обнаружил, что на самом деле
они очень честолюбивые ребята. Мы усердно занимались
строевой подготовкой и изучали устройство винтовки. Потом
я обратился к их гордости и призвал их не просто лучше зани-
маться, но к концу семестра возглавить рейтинг подразделе-
ний СПОРа в школе. И они это сделали.
Я получил повышение в звании. Я сдал экзамен и получил
самый высокий бал в городе, опередив не только других вто-
рых лейтенантов, но и всех первых лейтенантов, капитанов,
майоров и подполковников — всех. Руководство СПОРа вы-
звало меня на собеседование, после которого мне присвоили
звание подполковника — головокружительное продвижение
для второго лейтенанта.
Новая роль не только возложила на меня дополнительную
ответственность, но также давала право снова сдавать полевой
экзамен в течение следующего семестра. Сдача второго экза-
мена не только принесла мне столь желанное звание полков-
ника. Я был назначен начальником городского штаба, объеди-
няющего подразделения всех школ Детройта.
Я узнал, что чем больше ответственность, тем больше и
честь. Будучи начальником городского штаба СПОРа, я встре-
чался с генералом Уильямом Вестморелэндом, обедал с кава-
лерами Почетной медали Конгресса, прошел во главе парада в
честь Дня памяти. Кроме того, мне предложили стипендию на
обучение в Военной академии в Вест-Пойнте.
Мои успехи в СПОРе воодушевили меня. Полученный опыт
был не только убедительной заявкой на поступление в колледж,
но и научил меня множеству навыков. Он также придал мне
уверенности в том, что я при желании смогу сделать военную
карьеру, если приму стипендию на обучение в Вест-Пойнте.
99

БЕН КАРСОН
Но когда я сел, чтобы еще раз обдумать свою давнюю мечту
стать врачом, я решил, что не могу рисковать своими планами.
Участие в программе СПОРа было замечательным временем
в моей жизни, благодаря этому я усвоил, что большие риски
окупаются большими наградами. Я решил идти дальше. Это
стало возможным потому, что мои занятия в СПОРе закалили
меня и подготовили к следующему жизненному риску - вы-
бору колледжа.
Эту историю я рассказывал уже много раз, но именно теле-
визионное шоу (одно из трех, которые я смотрел раз в неде-
лю) сыграло главную роль в моем выборе колледжа. Я мечтал
оказаться среди участников программы «Кубок колледжей»,
которая выходила в телеэфир каждое воскресенье после обе-
да. Команды студентов из разных колледжей соревновались
каждую неделю, отвечая на вопросы по всем областям знаний,
начиная от науки и математики, языка и истории и заканчивая
искусством и музыкой. Мне очень хотелось однажды появить-
ся на этом шоу, благодаря которому я начал интересоваться
творчеством знаменитых композиторов и полюбил классиче-
скую музыку. Этот интерес не мог добавить мне популярности
в школе, так как мои сверстники в это время преимущественно
слушали рок-исполнителей.
Телепередача «Кубок колледжей», которая повлияла на мою
жизнь, вышла в эфир летом перед моим последним годом об-
учения в школе. Команда учащихся из Гарварда соревнова-
лась с группой из Йельского университета. Я еще не выбрал
колледж, но оба эти учреждения «Лиги плюща» значились в
моем списке мечты. Проблема заключалась в том, что я мог
заплатить только один десятидолларовый взнос для подачи
документов в колледж. И тот факт, что команда из Йеля раз-
громила команду Гарварда со счетом 510:35, определил мой
выбор. Я буду поступать в Йель!
Если бы тогда я знал то, что знаю сегодня, то никогда бы не
рискнул потратить единственную сумму денег, которую имел на
вступительный взнос, для попытки поступить в Йель. Учиты-
100

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
вая, что ежегодно туда стремятся попасть тысячи абитуриентов
со всего мира, мои шансы на успех были невелики. И все же...
Время от времени, когда дело доходит до риска, юношеская
наивность платит лучшие дивиденды, чем знания и опыт, по-
тому что тогда я бы и не подумал послать заявление в менее
престижное учебное заведение, даже если бы мне гарантиро-
вали поступление.
Когда до конца приема документов оставалось всего ничего,
то рисковать было не так уж и трудно. Мало того, что я продол-
жал верить, что Бог хочет, чтобы я стал врачом, я еще прочитал
много стихов из Библии. Все они говорили мне, что Бог ответит
на мои пылкие молитвы и удовлетворит чаяния моего сердца.
Я хотел учиться в Йеле и горячо молился об этом. Помню, как
я читал в Книге Притчей такие слова: «Желание праведников
исполнится» (10:24). Поэтому каждый день я продолжал ис-
кать в почтовом ящике извещение о моем зачислении. Когда в
конце концов оно пришло, я не сильно удивился.
Однако я был в приподнятом настроении.
У меня было много причин для ликования. Мои мечты на
один шаг приблизились к осуществлению. Хотя тогда я об этом
не думал, я воспитывался, находясь в зоне повышенного рис-
ка. Я достиг такого уровня, который был сверх всяких ожида-
ний, кроме ожиданий матери и моих собственных. Я чувство-
вал себя хорошо подготовленным к следующему этапу жизни.
Но я понятия не имел, что только начал осваивать навык ри-
сковать, который понадобится мне, чтобы выжить и иметь ус-
пех в личной и профессиональной жизни в последующие годы.
101

ГЛАВА 8.
РИСКИ, КОТОРЫЕ НАВСЕГДА
ИЗМЕНИЛИ МОЮ ЖИЗНЬ
Так как денег у меня хватало лишь на то, чтобы подать заяв-
ление в один колледж, то поступление в Йель было крайне ри-
скованным поступком. Вскоре я понял, что учеба в Йеле была
сопряжена с куда большим риском — риском провала.
Я прибыл в университетский городок, чувствуя уверенность
в своих силах, граничившую с дерзостью. Я заслужил все виды
почестей во время учебы в школе, показал самый высокий ре-
зультат по итоговому тесту среди всех выпускников государ-
ственных школ Детройта в предыдущем году и получил мно-
жество приглашений от различных колледжей. Я полагал, что
Йельскому университету крупно повезло, что я туда поступил.
Как-то в первую неделю моей учебы я ужинал в столовой, и
студенты, сидевшие со мной за одним столом, начали сравни-
вать свои балы по итоговому тесту. Я молча их слушал. С лю-
бопытством и удивлением. Все они превзошли меня по баллам.
Уверен, что первая же проверка моей подготовки выявила бы
огромный разрыв между «Лигой плюща» и той школой, в ко-
торой учился я.
Однако настоящий риск провала я осознал почти под конец
первого семестра. Схема учебы в моей прежней школе — про-
читать заданный материал, ответить на уроке, подучить нуж-
ный раздел накануне теста и получить очередную пятерку — не
102

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
работала в Йеле. С каждым днем и с каждой неделей я чув-
ствовал, что отстаю все сильнее и сильнее, особенно по химии
(необходимый курс для дальнейшего изучения профильных
медицинских дисциплин). По химии я получил самую низкую
оценку в классе из шестисот студентов.
Я настолько плохо учился, что к концу семестра у меня оста-
вался только один призрачный шанс избежать провала. У про-
фессора химии было правило: независимо от того, какие оцен-
ки студент получал в течение семестра, если он хорошо сдавал
итоговый экзамен, демонстрируя владение необходимым ма-
териалом, он получал высокий балл.
Я не совсем был уверен, что смогу выучить то, что необходи-
мо для сдачи итогового экзамена, но решил пробовать. Когда
я открыл учебник по химии, я помолился: «Боже, я нуждаюсь
в Твоей помощи! Я всегда думал, что Ты хочешь, чтобы я был
врачом. Но я не смогу в будущем изучать медицину, если не
сдам этот предмет. Пожалуйста, дай мне знать, что еще я дол-
жен сделать, или соверши чудо и помоги мне сдать этот экза-
мен».
Я проводил часы, запоминая формулы и уравнения и пере-
читывая текст, стараясь вникнуть в то, что тщетно пытался
усвоить весь семестр. Наконец в полночь глаза начали сли-
паться. Я выключил свет и, прежде чем заснуть, прошептал в
темноте: «Боже, пожалуйста, прости меня за то, что я обманул
Твои ожидания».
Той ночью мне приснился сон, что я один сижу в кабинете
химии. Потом зашел кто-то, кого я так и не смог распознать,
и начал писать на доске задания по химии. Потом незнакомец
начал решать эти задания, а я внимательно следил за ним.
Когда я проснулся следующим утром, то помнил достаточ-
но много из сна, чтобы встать и начать записывать задания.
В верности нескольких ответов я усомнился, но большинство
заданий я вспомнил с удивительной точностью.
Тогда я принял душ, оделся и направился в кабинет химии,
обессиленный и убежденный в том, что я не подготовлен к эк-
103

БЕН КАРСОН
замену. Но когда преподаватель раздал задания, я был потря-
сен: первое задание на листе в точности повторяло то, что на-
писал на доске незнакомец из моего сна. Я быстро пробежал
глазами по остальным заданиям и обнаружил, что все они
абсолютно идентичны тем, которые были решены в моем сне.
Мой карандаш побежал по страницам. Я знал ответы на во-
просы. Ближе к концу, когда память начала меня подводить,
я допустил несколько неточностей. Но когда я сдавал тест в
конце экзамена, то знал, что прошел.
Я вышел из класса и в течение часа прогуливался по студен-
ческому городку, размышляя о том, что произошло и что все
это значит. Я пришел к выводу, что Бог еще раз подтвердил
Свое желание, чтобы я стал врачом.
«Спасибо, Боже! — молился я. — Сегодня Ты совершил для
меня чудо!» Но я также пообещал Богу, что не стану больше
просить Его спасти меня от плохих отметок. Я буду учиться на
протяжении всего курса и не стану рисковать своими оценка-
ми, зазубривая материал в последнюю минуту. Я сдержал свое
обещание.
***
В колледже я также решил рискнуть еще в одном деле,
хотя мне и потребовалось некоторое время, чтобы сделать
решающий шаг. Я встретил Канди Растин перед началом
третьего года обучения в Йеле. К тому времени я упустил
почти все шансы завязать отношения с противоположным
полом, потому что был с головой погружен в учебу и другие
обязанности.
В колледже я редко знакомился с девушками и чаще выходил
гулять с друзьями. Мне приходилось упорно трудиться, чтобы
покрыть мои расходы и получить самые лучшие оценки, по-
этому у меня практически не оставалось времени на знаком-
ства и даже на мысли о девушках. Но однажды я представлял
Йельский университет на специальном приеме для первокурс-
ников из Мичигана.
104

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Я не мог не заметить симпатичную молодую девушку с зали-
вистым смехом, которая, казалось, говорила со всеми. «Какая
симпатичная девушка!» — подумал я и решил, что непремен-
но надо с ней познакомиться. Несколько недель спустя я уви-
дел, как она шла по университетскому городку. Я улыбнулся и
спросил, как идет учеба.
«Думаю, что сдам все на пять», — сказала она мне.
«Ничего себе! — подумал я. — Она, должно быть, очень ум-
ная!»
После этого я заговаривал с Канди всякий раз, когда видел
ее. Кроме того, что она тоже собирается учиться на врача, я
узнал, что она играет на скрипке в Йельском симфоническом
оркестре и посещает встречи Общества любителей Баха. «Она
талантливая девушка!» — сделал я вывод.
С первого года учебы в Йеле я регулярно посещал богослуже-
ния и пел в хоре в соседней адвентистской церкви. Нам нужен
был органист. Поэтому однажды, когда мы болтали с Канди, я
предложил ей пойти со мной в церковь и пройти конкурсное
прослушивание. В качестве органиста взяли кого-то другого,
но Канди все равно пришла со мною в церковь и стала петь в
хоре. Теперь я не только видел ее регулярно в университет-
ском городке, но каждые выходные мы также виделись в цер-
кви. Вскоре мы начали посещать занятия по изучению Библии
и оставались после них, чтобы пообщаться. Однако мы все еще
продолжали оставаться просто друзьями. Я был слишком за-
нят учебой, чтобы думать о большем.
Когда я учился на выпускном курсе, во время Дня благода-
рения университет нанял нас с Канди, чтобы мы встретились
с перспективными абитуриентами из Мичигана, набравшими
высокий балл в итоговом тесте. Йельский университет даже
предоставил нам взятый напрокат автомобиль, на котором
мы ездили из города в город, встречаясь с кандидатами на по-
ступление в университет. И, конечно же, мы не могли не вос-
пользоваться таким шансом для того, чтобы навестить наших
друзей и родных.
105

БЕН КАРСОН
В последний день нашей поездки мы выехали из Детройта
позже, чем запланировали. Так как я должен был возвратить
взятый в аренду автомобиль в Коннектикут к восьми часам
утра следующего дня, мы решили ехать всю ночь. Так как
маршрут главным образом проходил по федеральной авто-
страде, я не сильно волновался по поводу опасности ночной
езды. Но я был уставшим. «Не знаю, удастся ли мне не заснуть
за рулем», — сказал я Канди, зевая.
Вскоре после того, как мы пересекли границу штата Огайо,
Канди уснула. Я решил дать ей возможность немного отдох-
нуть, прежде чем попросить сменить меня за рулем. Примерно
в час ночи я заметил указатель «Янгстаун, Огайо». Ограниче-
ние скорости было 110 километров в час, но так как в течение
получаса нам не встретился ни один автомобиль, я разогнался
до 140 километров в час, полагая, что мы вернемся вовремя.
В автомобиле было тепло, Канди спокойно дремала возле
меня, мои веки начали тяжелеть, и прерывистая линия посе-
редине автострады медленно тускнела по мере того, как я за-
сыпал.
Вибрация машины, задевшей металлические части осветите-
лей разделительной полосы, разбудила меня, заставив вздрог-
нуть. Я открыл глаза, когда передние колеса уже оказались на
покрытой гравием обочине. Передние фары освещали тьму глу-
бокого оврага. Я рванул руль влево настолько сильно, насколь-
ко мог, пытаясь вернуть автомобиль на шоссе. Мы запросто
могли перевернуться, но вместо этого машина закрутилась, как
волчок. Я выпустил из рук руль, мысленно готовясь к смерти.
Наконец автомобиль остановился посередине ближайшей к
обочине полосы. Мотор работал. Машина развернулась в нуж-
ную сторону.
Дрожащими руками я схватился за руль, съехал на обочину
дороги. Мгновениями позже по полосе промчался огромный
грузовик. Я выключил зажигание.
«Мы живы. Бог спас наши жизни. Спасибо, Боже!» — вслух
сказал я.
106

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Мой голос разбудил Канди, и она открыла глаза. «Что слу-
чилось? - спросила она. - Почему мы стоим? Что-нибудь с
машиной?»
«Все в порядке, — ответил я. — Спи!»
Но она уловила напряженность в моем голосе. «Бен, пере-
стань! Не может быть все хорошо, если мы стоим. Почему мы
остановились?»
Я включил зажигание и тронулся с места, выезжая на дорогу.
«Просто небольшая передышка!» — предельно спокойно
сказал я.
«Бен, пожалуйста...»
Я снова съехал на обочину и выключил двигатель. «Ладно, —
вздохнул я, — Я заснул... и я думал, что мы вот-вот умрем». Я с
трудом выдавил из себя последние слова.
Канди положила ладонь на мою руку.
«Бог сохранил нам жизнь. У Него есть план для нас».
«Это так», — я чувствовал то же, что и она.
Больше в ту ночь никто из нас не заснул. Мы все время раз-
говаривали. Слова лились легко.
В какой-то момент Канди спросила:
«Бен, почему ты так добр ко мне? Я ведь ночью заснула, хотя
должна была не спать, а разговаривать со мной. Почему ты по-
зволил мне заснуть?»
«Да просто я такой хороший парень».
«Нет, тут что-то больше, Бен».
«Ну, я всегда добр к йельским второкурсникам».
«Будь серьезнее, Бен».
Требовалось пойти на риск, чтобы говорить серьезно. Было
трудно перестать шутить. Трудно было рискнуть и сказать ей
то, что я тогда сказал:
«Все потому, что я люблю тебя. Я сильно тебя люблю».
«Я тоже люблю тебя, Бен. Больше всех на свете!»
Доселе незнакомое чувство наполнило мою грудь, когда она
сказала это. Я не ответил, во всяком случае, словами. У меня
было такое ощущение, что я готов принять одно из самых важ-
107

БЕН КАРСОН
ных решений в моей жизни. Это чувство было настолько силь-
ным, что я не сомневался в нем. Я замедлил скорость, съехал
с дороги и остановился. Еще через секунду я обнял Канди и
поцеловал ее. Она поцеловала меня. Это был наш первый по-
целуй, и ради этого стоило рискнуть.
Не думаю, что мы до конца понимали то, что с нами случи-
лось, но мы были уверены в том, что любим друг друга. С того
времени Канди и я уже не разлучались, используя каждую ми-
нуту, чтобы побыть вместе. Странно, но наши все более глу-
бокие взаимоотношения нисколько не мешали учебе. То, что
Канди рядом, всегда подбадривало меня, облегчало выполне-
ние трудной работы и приближало исполнение моих надежд.
В то время я этого не понимал, но характер рисков, с ко-
торыми я сталкивался, начал меняться. Многие из рисков, с
которыми я столкнулся, когда рос, были только естественной
частью жизненной канвы — над ними я не имел никакого ре-
ального контроля. Но, будучи студентом, а впоследствии мо-
лодым специалистом, я все чаще сталкивался с жизненными
рисками, которые подразумевали вполне определенный вы-
бор с моей стороны.
В каких-то случаях я рисковал, в каких-то нет. Но всегда я
старался принимать мудрые и верные решения относительно
рисков. Признаюсь, что не всегда делал лучший выбор, отча-
сти потому, что я еще не усвоил простую формулу, с помощью
которой можно определить степень риска. Но именно тогда я
включился в непрерывный процесс принятия решений как в
личной, так и в профессиональной жизни.
Думаю, что будет уместно привести несколько примеров
моих ранних столкновений с риском. Опыты моего собствен-
ного анализа риска методом проб и ошибок в конечном счете
привели меня к простому и эффективному рецепту, который я
хочу предложить как главную идею этой книги. Прежде, чем
мы дойдем до этого рецепта, я хочу, чтобы вы поняли, каким
108

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
образом я вывел этот рецепт, осмыслил его и научился ис-
пользовать в рискованных жизненных ситуациях.
Одно из самых значимых решений в моей жизни я принял на
первом году обучения в медицинской школе. Вполне возмож-
но, что, если бы тогда я не рискнул или если бы предпринятый
мною риск не принес желаемого эффекта, я бы сейчас не писал
эту книгу. Я даже не был бы врачом. Сейчас поясню.
После успешной учебы в Йеле, где я еще сильнее удостове-
рился в том, что Бог предназначил мне быть врачом, я совсем
не боялся академической строгости медицинской школы, о ко-
торой был наслышан. Я верил, что готов к этому.
Но во время первого семестра учебы в медицинской школе
Мичиганского университета я проводил в лекционном зале
от шести до восьми часов каждый день. На меня обруши-
вался бесконечный поток фактов и информации, сравнимый
со струей воды из открытого на всю мощь пожарного крана.
Эпитет «несметный» применительно к тому объему информа-
ции, который мы были обязаны выучить, кажется большим
преуменьшением. Я так плохо сдал первую экзаменационную
сессию через шесть недель после начала учебы, что меня от-
правили к моему куратору для помощи и совета.
Внимательно изучив мои документы, он сказал: «Мистер Кар-
сон, вы производите впечатление очень умного молодого чело-
века. Уверен, что помимо медицины есть много профессиональ-
ных областей, в которых вы сможете найти себе применение».
Таким образом, его первая рекомендация состояла в том,
чтобы бросить учебу в медицинской школе. Он считал, что у
меня нет качеств, необходимых врачу. Он думал, что я избав-
лю себя и многих других людей от больших бед, если откажусь
от своей затеи сейчас, пока не потратил впустую массу време-
ни и стараний.
Удручающая оценка для того, кто мечтал стать врачом с
восьми лет! Я никогда не рассматривал всерьез ни один дру-
109

БЕН КАРСОН
гой вариант. Думаю, что куратор уловил мое категорическое
несогласие с его советом. Поэтому в качестве альтернативного
варианта он предложил мне уменьшить нагрузку — взять один
или два предмета за раз, а не весь курс. И пусть на учебу у меня
уйдет гораздо больше времени, но в конечном итоге цель бу-
дет достигнута.
Я поблагодарил его за совет и пошел домой. У меня голова
шла кругом. Я чувствовал, что еще немного, и мои мечты раз-
рушатся, как карточный домик. Я просто не знал, что делать,
и поэтому молился. Я просил, чтобы Бог дал мне мудрости,
и, успокоившись, начал осмысливать свою ситуацию в свете
риска. «А что будет, если я брошу учебу?» — подумал я. Меня
пугала мысль, что моя самооценка настолько понизится, что я,
возможно, никогда не оправлюсь от этого удара и скачусь до
унылой жизни. Такие перспективы были настолько мрачными
и недопустимыми для меня, что в тот момент думать об этом
просто не хотелось.
Поэтому я продолжил и спросил себя: «Как я могу изме-
нить эту ситуацию? Я подумал о предметах, в которых все-
гда преуспевал, и о тех, для изучения которых прикладывал
много усилий. Прослеживалась закономерность: как пра-
вило, мне тяжело давались те предметы, усвоение которых
требовало посещения большого количества скучных лекций.
Мне же было тяжело запоминать информацию на слух. На-
против, в предметах, по которым надо было больше читать,
я преуспевал. Я также получал большое удовольствие от по-
вторения.
Итак, как мне быть дальше?
Я принял решение не следовать рекомендациям моего ку-
ратора. Тогда я решился на еще более рискованный шаг. Так
как я не мог усвоить необходимый материал, слушая лекции,
я совсем перестал ходить на них. Высвободившееся время я
использовал на более эффективные в моем случае методы из-
учения — чтение, повторение с помощью карточек, которые я
готовил на каждый из своих уроков.
110

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Я не полностью пренебрегал лекциями. У нас в медицинской
школе были «писцы» - люди, которые зарабатывали день-
ги тем, что печатали детальный конспект каждой лекции по
каждому предмету. За разумную цену можно было «оформить
подписку», что я и сделал. Скоро я обнаружил, что, читая кон-
спекты лекции, я улавливал намного больше информации и
намного быстрее, чем тогда, когда ходил на пары.
Опять же, понимая, что чтение является оптимальным для
меня методом изучения, я извлек большую пользу из множе-
ства старых экзаменов, доступных в библиотеке. Прочитывая
задания, которые были на экзаменах в последние три года, я
смог лучше представить то, что может быть на экзамене в этом
году. Тогда как вопросы могут измениться, сама информация,
скорее всего, повторится и в этом году, если только в научных
знаниях не произошла разительная перемена.
Например, я понимал, что для того, чтобы ответить на во-
прос, я должен усвоить первые три части Цикла Кребса, ко-
торый является частью процесса обмена веществ и включает
химические реакции, в результате которых высвобождается
энергия. Я понял, что вместо того чтобы пытаться запомнить
ответ на конкретный вопрос, гораздо разумнее будет уяснить
для себя первые три части Цикла Кребса, потому что это почти
наверняка будет на экзамене.
Как только я научился заниматься подобным образом, гото-
вить наглядные карточки и читать конспекты «писцов» наря-
ду с учебником, мне уже не грозило получить плохую оценку
на любом экзамене на протяжении оставшегося времени уче-
бы в медицинской школе. Что еще более важно, обучение по-
добным методом позволило мне стать первоклассным врачом,
потому что я не просто знал материал, но понимал его.
***
Мы с Канди поженились летом между вторым и третьим го-
дом моего обучения в медицинской школе, спустя приблизи-
тельно месяц после того, как она закончила Йельский универ-
ш

БЕН КАРСОН
ситет по специализации в музыке и психологии. Мы начали
наше семейное приключение длиною в жизнь с принятия того
факта, что впереди меня ждет много лет профессиональной
подготовки. В те годы мы проанализировали и приняли не-
сколько дополнительных значимых рисков. Здесь мы кратко
рассмотрим три из них.
РИСК ПЕРВЫЙ — ДУМАТЬ ПО-НОВОМУ
Во время клинической подготовки в медицинской школе я
проходил месячную практику по нейрохирургии и наблюдал
за тем, как один из моих преподавателей делал непростую опе-
рацию.
«Самое трудное, — объяснял мой преподаватель, — это
определить местонахождение овального отверстия». С помо-
щью длинной иглы он пробовал найти это крошечное отвер-
стие, которое каждый человек имеет в основании черепа.
Наблюдая за тем, как он путем проб и ошибок пытается
отыскать в черепе очень узкий канал, ведущий к мозгу, я не
переставал размышлять. «Должен же быть более конструк-
тивный способ точного определения данного места, — думал
я, — чем тыкать иголкой чуть ли не по всей поверхности чере-
па пациента».
В тот день после обхода я пошел в радиологическую лабора-
торию, где работал летом техником, и попросил разрешения
воспользоваться их оборудованием. У меня ушло несколько
дней на то, чтобы обработать эту идею. Я начал с простой ис-
тины: прямая определяется двумя точками. Я теоретически
допустил, что смогу поместить одно очень маленькое метал-
лическое кольцо в передней части черепа, а другое — на за-
тылочной части позади того места, где должно быть овальное
отверстие. Просвечивая череп пучком рентгеновских лучей и
поворачивая голову пациента до тех пор, пока кольца не ока-
жутся на одной линии, я узнаю, что овальное отверстие лежит
на этой линии.
112

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Стоило мне придумать эту технику, как процедура стала
казаться простой и ясной, но я задавался вопросом, почему
никто не додумался до такого решения раньше. Я не говорил
о своем открытии моим преподавателям на протяжении не-
скольких дней. «Если я ошибаюсь, — думал я, — то выставлю
себя в неприглядном свете. Если я прав, то честолюбие опыт-
ных хирургов может быть задето тем фактом, что простой сту-
дент-медик предложил новую процедуру».
Тогда я проверил данную технику на черепах трупов и убе-
дился, что она действительно работает. Поэтому я изложил
свой способ преподавателям по нейрохирургии и показал, как
он работает. Руководитель моей практики по нейрохирургии
наблюдал, медленно качая головой и улыбаясь.
«Невероятно, Карсон!» — сказал он мне.
К счастью, моя идея не вызвала возмущения хирургов,
некоторые из них даже начали использовать мою технику.
Готовность нестандартно подойти к решению проблемы и
затем осмелиться поделиться идеей с другими, несомненно,
окупилась.
РИСК ВТОРОЙ — ВЗВЕШИВАТЬ АЛЬТЕРНАТИВЫ
Как только в самом начале учебы в медицинской школе я при-
нял решение специализироваться на нейрохирургии, для меня
не составило большого труда определиться с местом ординату-
ры. Я хотел поехать в больницу Университета Джонса Хопкинса,
которую многие люди считают главной школой профессиональ-
ной подготовки нейрохирургов во всем мире. Опыт, получен-
ный в ходе работы в этой больнице, оправдал и даже превзошел
все мои ожидания. Кроме всего прочего там я познакомился с
рисками, характерными для профессии нейрохирурга.
В течение четвертого года моего пребывания в Балтиморе
я работал старшим ординатором в отделении нейрохирургии
Медицинского центра Френсиса Скотта Кея, который входил
в состав больницы Джонса Хопкинса. Однажды ночью мне
из

БЕН КАРСОН
позвонили из отделения неотложной помощи, куда поступил
подросток, которого несколько раз ударили по голове бейс-
больной битой. К сожалению, это случилось в то время, когда
в Бостоне проходил съезд Американской ассоциации нейро-
хирургов. Хирург, с которым я должен был консультировать-
ся и согласовывать любые свои шаги, был на этой встрече.
Другой вариант заключался в том, чтобы позвонить хирургу,
дежурившему в больнице Джонса Хопкинса, на которого в ту
ночь легла обязанность курировать все больницы.
Я снова и снова пытался дозвониться до дежурного хирурга,
но никак не мог застать его на месте. С каждым звонком мой
страх возрастал, потому что пациент находился в коматозном
состоянии и его положение быстро ухудшалось. Его головной
мозг был так сильно поврежден, что он мог умереть. Поэто-
му требовалась срочная лобэктомия — удаление переднего
отдела мозга — для того, чтобы высвободилось пространство
и благодаря этому опухание мозга пошло на спад. Проблема
заключалась в том, что я никогда не выполнял сам эту про-
цедуру. И больничные правила запрещали мне делать такую
операцию без присутствия штатного врача, хотя я и был стар-
шим ординатором.
Осмотрев пациента, я понял, что он нуждается в срочной
операции. «Что случится, — подумал я, — если, начав опери-
ровать, я столкнусь с неконтролируемым кровотечением или
с другой незнакомой мне проблемой? Если что-нибудь пойдет
не так, меня осудят за мое решение оперировать и потребуют
объяснить, почему я нарушил правила».
Но в таком случае я был обязан задать себе другой вопрос:
что случится, если я сейчас же не сделаю операцию? Ответ был
очевиден — этот парень умрет.
Терапевт, который дежурил со мной той ночью, видел ди-
лемму, с которой я столкнулся. Он сказал только одно слово:
«Давай!».
К тому времени, когда мы открыли череп, я был спокоен и
хорошо помнил, что необходимо делать, чтобы удалить пе-
114

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
реднюю и височную доли с правой стороны мозга этого мо-
лодого человека. Во время операции не возникло никаких
осложнений.
Я почувствовал сильное облегчение, когда через несколь-
ко часов молодой человек проснулся и его неврологическая
картина была нормальной. Однако еще в течение нескольких
дней мне не давала покоя мысль об осложнениях, с которыми
я мог столкнуться, взяв на себя такой риск. К счастью, все обо-
шлось. Весь медицинский персонал, который присутствовал
той ночью в больнице, понимал, что пациент непременно бы
умер, если бы я не сделал ему срочную операцию.
Недавно я встретился с этим человеком. Он подошел ко мне
после моего выступления и представился. Сегодня он живет
нормальной жизнью, имеет семью и работает психологом-
консультантом в государственных школах Балтимора.
РИСК ТРЕТИЙ — ПРИНЯТЬ СОБСТВЕННОЕ РЕШЕНИЕ
Когда до конца моей ординатуры оставалось совсем немно-
го, я встретился с нейрохирургом из Австралии Брайаном Сто-
ком, который предложил мне продлить практику еще на год
и стать старшим регистратором (аналог должности старшего
ординатора) в учебном госпитале в Западной Австралии.
Естественно, мы с Канди обсудили это предложение, взве-
шивая все за и против. Брайан был превосходным хирургом
и славным человеком, он заверял меня в том, что я смогу по-
лучить уникальный нейрохирургический опыт. Но многие
друзья и коллеги сочли своим долгом предупредить меня о
сильных расистских настроениях в Австралии. Они предосте-
регали меня, что далеко не все будут рады нам с Канди, и впол-
не может так случиться, что я пожалею о своем решении и че-
рез несколько недель вернусь домой.
В итоге мы отказались от поездки в Австралию, тем более что
Канди была беременна нашим первым ребенком. Но в после-
дующие дни и недели мы начали чувствовать себя неспокойно
115

БЕН КАРСОН
по поводу принятого решения. Мы повсюду сталкивались с ав-
стралийцами, и они казались более чем дружелюбными. Мы
включали телевизор в тот момент, когда по нему шла програм-
ма о самом маленьком континенте в мире, и он казался неве-
роятно привлекательным местом. Было ли это всего-навсего
совпадением или Бог пытался сказать нам что-то? А что если
мы поспешили, отклонив приглашение поехать в Австралию?
Поэтому мы с Канди решили более детально изучить этот
вопрос. Мы пересмотрели все аргументы за и против. Поездка
в Австралию означала дополнительный год обучения — но он
обещал дать мне бесценный опыт. У меня будет возможность
оперировать вместе с лучшими нейрохирургами Австралии и
шанс работать над самыми сложными случаями. Мы сможем
завести интересные знакомства в другой части мира. Если мы
не поедем, то я смогу начать карьеру нейрохирурга сразу же
по окончании ординатуры. Я уже и так много лет потратил
на подготовку, поэтому мысль о начале собственной профес-
сиональной карьеры сильно радовала меня. Кроме того, меня
продолжала тревожить неоднозначная ситуация с расизмом в
Австралии.
В конце концов мы решились на поездку. Наш год в Австра-
лии оказался невероятно плодотворным. Мне дали возмож-
ность выполнить такое количество операций, которое раньше
за один год я никогда не делал, многие из них были крайне
сложными. За 12 месяцев пребывания на другом конце света,
в Австралии, я освоил новые методы и получил такой багаж
навыков и опыта, на приобретение которого в Штатах у меня
ушли бы годы. Кроме того, на родине я неизбежно столкнул-
ся бы с проблемой, с которой сталкивается каждый новый ле-
чащий врач в первый год работы, — найти место, закрепить
полученные в ординатуре знания, выработать профессиональ-
ное чутье и так далее. В результате, когда я возвратился в Со-
единенные Штаты и принял должность младшего врача в кли-
нике при Университете Джонса Хопкинса, у меня уже были
опыт, навыки и уверенность не по годам. Поэтому, когда еще
116

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
через год появилась вакансия заведующего педиатрической
нейрохирургией, мне предложили эту работу несмотря на то,
что мне было тридцать три года. Этого назначения, как и мно-
гих других в моей дальнейшей карьере, никогда бы не было,
если бы я не рискнул шагнуть в неизвестность и не поехал бы
с беременной женой на «другой конец света», чтобы в течение
года делать операции на головном мозге.
Решение через год возвратиться в больницу Джонса Хоп-
кинса было также своего рода риском. Многие люди, предла-
гавшие мне другие варианты, полагали, что я делаю ошибку,
решая остаться в академической медицине вместо того, чтобы
окунуться в прибыльные воды частной практики. Один чело-
век, который предложил мне должность в другой больнице
Балтимора, предупредил меня, что из-за моего цвета кожи я
никогда не смогу быть до конца принятым во врачебной среде
больницы Джонса Хопкинса.
За год интернатуры и пять лет ординатуры я никогда не чув-
ствовал предвзятого отношения к себе или проявления каких-
либо расистских предрассудков. Я был предельно счастлив в
клинике Хопкинса, и мои последние опасения исчезли в сле-
дующем году, когда мне предложили, несмотря на мой юный
возраст, должность заведующего педиатрической нейрохи-
рургией.
Вскоре обозначалась другая проблема, связанная с финан-
сами. Я не претендовал на высокую зарплату, но не думал, что
буду испытывать серьезные затруднения из-за отсутствия де-
нег. К концу моего второго года работы в академической ме-
дицине в клинике Хопкинса я был недоволен как условиями
своей работы, так и личной компенсацией. Мне сообщили, что
в бюджете нет денег для того, чтобы я мог пользоваться услу-
гами личного секретаря. Я должен был делить одного секрета-
ря с другими врачами. А также в больнице не было достаточно
денег, чтобы выделить мне необходимую сумму на покупку
собственного компьютера. Я должен был пользоваться общим
компьютером, как и все остальные.
117

БЕН КАРСОН
К тому же моя зарплата была намного ниже средней зарплаты
нейрохирурга. Поэтому, несмотря на отличную рабочую среду,
возможность заняться трудными случаями и признательность
за помощь очень многим людям, я не мог чувствовать себя до
конца удовлетворенным в профессиональном плане.
Я начал зондировать почву и изучил несколько других воз-
можностей. В конечном итоге мне предложили работу в част-
ной клинике в Техасе, где зарплата в шесть раз превышала ту,
что я получал в больнице Джонса Хопкинса.
Выбор в такой ситуации не представлялся сложным. Таким
образом, я подал заявление об увольнении и начал готовиться
к переезду в Техас. Но мое заявление так никогда и не было
подписано заведующим кафедрой нейрохирургии. Вместо
этого профессор Донлин Лонг, которого я высоко ценил как
своего наставника еще со времени моей интернатуры, пришел
в мой офис в сопровождении руководителя неврологического
отделения. Они собирались поговорить о моем заявлении, ко-
торое считали «смешным».
«Конечно, в бюджете есть достаточно денег, чтобы вы могли
иметь собственного секретаря, — сказали они мне. — И, ко-
нечно, у вас должен быть свой собственный компьютер». Они
даже убедили декана применить ко мне программу финансо-
вого стимулирования, при которой размер зарплаты напря-
мую зависел от числа операций и суммы денег, принесенных в
клинику Хопкинса моими пациентами.
Хотя я не рассчитывал на это, но мое заявление стало на-
стоящим козырем. Все мои проблемы были решены.
Однако в моей работе по-прежнему присутствовал элемент
риска. Я не обладал той степенью независимости и теми фи-
нансовыми возможностями, которые могла предложить част-
ная практика. В то же время я понимал, что это приемлемый
риск. Я верил, что по причинам, которые не до конца пони-
маю, Бог хочет, чтобы я остался в академической медицине.
Оглядываясь назад, я вижу массу случаев, когда мое решение
остаться в клинике Джонса Хопкинса окупилось.
118

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
***
Пожалуй, самым большим преимуществом того, что я
остался в больнице Джонса Хопкинса, была возможность
работать над удивительными случаями. Многие из них —
например, случай сестер Бижани и другие случаи разделе-
ния сиамских близнецов, проведение гемисферэктомий, как
в случае с Мирандой, и невероятно сложные случаи, как с
Бу-Бу, - представили несколько существенных и незабывае-
мых рисков.
Но я приведу здесь еще один пример, потому что именно
этот случай заставил меня собрать воедино все свои навыки
анализа степени риска, все знания, полученные в ходе столк-
новения с различными рисками, и вывести простую формулу,
которой я неизменно пользуюсь в своей личной и профессио-
нальной жизни.
Дениза Бака приехала в клинику Джонса Хопкинса из Нью-
Мексико. Ей было тринадцать лет, и у нее был эпилептический
статус. Это означало, что эпилептические припадки у нее
следовали один за другим, и это длилось уже больше двух ме-
сяцев. Будучи неспособной управлять своим дыханием из-за
припадков, она перенесла трахеостомию и не могла говорить
уже в течение нескольких месяцев.
Несколькими годами ранее Дениза была нормальным и здо-
ровым ребенком. Как только начались припадки, ее повезли
показывать врачам по всей стране. Ее состояние стремительно
ухудшалось. Большинство экспертов сошлись во мнении, что
основной центр припадков находится в зоне Брока (речевом
центре) и двигательной зоне коры головного мозга, двух са-
мых важных отделов ее доминирующего полушария.
Эксперты сказали родителям: «Для нее ничего нельзя сде-
лать». Но тогда друг семьи прочитал одну из статей, написан-
ных о Миранде Франсиско, и позвонил супругам Бака. Они об-
ратились к нам с просьбой осмотреть их дочь, чтобы понять,
может ли она быть кандидатом на проведение гемисферэкто-
мий.
119

БЕН КАРСОН
Тотчас же в больнице Джонса Хопкинса вспыхнули разно-
гласия. Некоторые неврологи считали сумасшествием саму
мысль о проведении такой процедуры для этой пациентки.
У них были серьезные причины для данного мнения. Ей было
тринадцать, и, следовательно, она была гораздо старше, чем
наши предыдущие пациенты; поскольку ее мозг уже не был
таким эластичным, как у младенцев, она была более подвер-
жена риску навсегда потерять жизненно важные функции. Ее
припадки были сосредоточены в труднодоступных зонах ее
мозга, что делало хирургическое вмешательство еще более
опасным. Постоянные припадки, безусловно, сделали свое
дело, так что она уже и так была в ужасном состоянии. На-
пример, в ее дыхательных путях скапливалась жидкость, и
она имела проблемы с легкими, которые сами по себе делали
операцию рискованной.
Наш самый неумолимый критик предсказал: «Она скорее
всего умрет на столе от проблем со здоровьем, а не от геми-
сферэктомии!» Я знал, что этот человек действительно пере-
живает.
Но я и мои коллеги доктор Фримен и доктор Вининг (все
трое были напрямую связаны с гемисферэктомиями, прово-
димыми до этого в больнице Хопкинса) не согласились. Мы
полагали, что наш опыт в проведении данной процедуры по-
зволяет нам более чем кому-либо решать, кого можно опери-
ровать, а кого нет.
Из уважения к тем, кто выступал против операции, мы про-
вели несколько консилиумов подряд. Разногласия заставляли
нас откладывать операцию. Мы с уважением относились к мне-
нию противников операции, но настаивали на ее проведении.
Наш главный оппонент зашел насколько далеко, что написал
заявление руководителю неврологического отделения (с ко-
пиями заведующему нейрохирургией, директору больницы и
многим другим ответственным лицам). В нем он заявлял, что
клиника Джонса Хопкинса ни в коем случае не должна браться
за эту операцию, и объяснял почему.
120

НЕ БОЙСЯ РИС КОВАТЬ
Отношения между некоторыми врачами стали откровенно
враждебными. Мне удалось избежать конфронтации, так как
я не рассматривал аргументы противоположной стороны как
личное оскорбление.
Я верил в искренность взглядов нашего оппонента и его под-
линное беспокойство здоровьем Денизы и репутацией клини-
ки Хопкинса. Он имел право на собственное мнение. Я просто
не соглашался.
Однако мы не хотели заводить ситуацию в тупик, что могло
привести к ослаблению работоспособности всего персонала
больницы. В течение многих дней я молился и просил, чтобы
Бог помог нам решить эту проблему, но найти выход так и не
получалось.
Вскоре проблема решилась сама собой. Наш главный оп-
понент уехал из страны на продолжительную научную кон-
ференцию, и наша команда по гемисферэктомии решила вос-
пользоваться его отсутствием и осуществить намеченное.
Я объяснил супругам Бака, как объяснял родителям дру-
гих детей, что необходимо прибегнуть к крайней мере — ге-
мисферэктомии. «Если мы ничего не предпримем, то Дениз
умрет, — сказал я им. — Если мы попытаемся выполнить эту
процедуру, она также может умереть, но, по крайней мере, у
нас будет шанс».
Ее родители все прекрасно понимали. Они хотели дать Де-
низ «этот малейший шанс».
Сама операция, как мы и ожидали, прошла в штатном режи-
ме. Но, как часто бывает с пациентами, которые перенесли ге-
мисферэктомию, Дениза оставалась в коме несколько дней. Все,
что мы могли делать, это ждать. Когда она полностью пришла в
себя, припадки пропали. К тому времени, когда она достаточно
оправилась, чтобы выписаться домой, Дениза снова говорила.
Несколько недель спустя она снова начала ходить в школу, по-
стоянно показывая положительную динамику выздоровления.
К тому времени, когда наш коллега возвратился из-за гра-
ницы, состояние здоровья Денизы не давало ни малейшего
121

БЕН КАРСОН
повода для тревоги, так что у него не было оснований продол-
жить протест. Конфликт был исчерпан, а результат позволил
избежать противостояний при аналогичных случаях в после-
дующие годы. Таким образом, риск, на который мы пошли в
случае с семьей Бака, оправдал себя в полной мере.
Из этого случая я извлек для себя полезный урок, возможно,
самый важный в моей жизни. Во время трудных дней ожида-
ния после операции, когда я еще не знал ее результатов и, со-
ответственно, того влияния, которое она окажет на пациента,
ее родных, врачей и больницу, я много размышлял о риске.
Как я дошел до того, что занял именно такую позицию? Что
убедило меня в том, что это правильное решение? Когда стоит
рисковать? При каких условиях я посчитаю риск несоизмери-
мо большим и откажусь принять его?
Возможно, я бился над осмыслением этого случая так силь-
но, потому что знал: если что-то пойдет не так, мне придет-
ся защищать свое решение продолжить крайне рискованную
операцию. Критики не будут молчать. Таким образом, я про-
должал прокручивать эти вопросы в своем уме, смотря с раз-
ных сторон на процесс принятия мною решений. Тогда я на-
чал сравнивать анализ степени риска в случае с семьей Бака
с анализом других рисков, с которыми я сталкивался в про-
шлом. Что я узнал о своем процессе принятия решений? Как я
научился обращаться с риском?
Именно тогда я придумал четыре вопроса для определения
Наилучшего и Наихудшего последствий своего поведения,
или, сокращенно анализа «двух эн» (НН):
• Что может произойти в наилучшем случае, если я сделаю это?
• Что может произойти в наихудшем случае, если я сделаю это?
• Что может произойти в наилучшем случае, если я этого не
сделаю?
• Что может произойти в наихудшем случае, если я этого не
сделаю?
122

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Думаю, вы смотрите на вопросы, качаете головой и думаете:
«Неужели все так просто?»
Полагаю, что да! В оставшейся части этой книги мы рассмо-
трим примеры, которые помогут вам понять, как этот простой
способ анализа степени риска можно применить в профессио-
нальной и личной жизни. Удивительно, но этот же самый под-
ход можно применить к некоторым из глобальных проблем,
стоящих сегодня перед страной и миром.

ГЛАВА 9.
ЧЕТЫРЕ ПРОСТЫХ ВОПРОСА,
КОТОРЫЕ ПОМОГУТ ОЦЕНИТЬ
ЛЮБОЙ РИСК
Через какое-то время после случая Денизы Бака те же самые
четыре вопроса анализа НН принесли большую пользу в чрез-
вычайно трудном случае с Кристофером Пилантом.
Врачи диагностировали большую и сложную по форме опу-
холь ствола головного мозга, когда Кристоферу было четыре
года. Все специалисты, которые осматривали мальчика, дава-
ли один и тот же обескураживающий прогноз. Его состояние
было критическим — из-за размера и местоположения ново-
образования он не подлежал операции. Когда родители на-
конец привезли его в больницу Джонса Хопкинса в надежде
услышать другое заключение от меня, я изучил все снимки
и был вынужден согласиться с мнением других врачей. Опу-
холь, казалось, настолько сильно вплелась в ствол мозга, что я
не видел ни единого способа оперировать, не нанеся мальчику
увечья или смертельного вреда.
С первой встречи я был впечатлен сильной верой семьи Кри-
стофера. Его родители откровенно признались: они верят, что
Бог привел их в больницу Джонса Хопкинса, здесь они рассчи-
тывают найти нейрохирурга, который имеет сильную христи-
анскую веру и будет в состоянии помочь их сыну.
124

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Я сказал им настолько уважительно и тактично, насколько
мог, что, возможно, я — тот нейрохирург, которого они ожи-
дают увидеть, что я действительно имею сильную личную веру
в Бога и с удовольствием сделаю все возможное для того, что-
бы помочь их сыну. Но, пожалуй, самой лучшей помощью с
моей стороны будет убедить их, что они сделали для своего
сына все, что могли, и теперь они должны доверить его в руки
Божьи.
Отказ Пилантов принять такое объяснение беспокоил меня.
Мне, безусловно, приходилось противостоять родителям и
раньше. Однако их просьба о том, чтобы я пересмотрел свое
решение, была на редкость горячей. Разве я не могу сделать
хотя бы что-нибудь для их сына?
Я колебался. Я сильно сочувствовал страданиям родителей.
Моему собственному сыну было тогда столько же лет, сколь-
ко Кристоферу. Я не только верил во всемогущего Бога — за
время моей короткой медицинской карьеры я уже видел слу-
чаи, которые нельзя было объяснить иначе, как ответами на
молитву. Однако я знал, что не могу предпринять какие-либо
действия только на основании веры родителей. Я нуждался в
некотором логическом основании, рациональном зерне, кото-
рое сделает опасную операцию оправданной. Таким образом,
требовался тщательный анализ ситуации: Может ли быть та-
кое, что это — какая-то другая, а не инвазивная злокачествен-
ная опухоль ствола мозга? Может ли быть такое, что все мы
ошибаемся? Должен ли я следовать этому предположению?
В конечном счете я возвратился к тем же самым простым во-
просам:
125

Обдумывая все четыре вопроса, я быстро понял, что ответы
на три из них были фактически одинаковыми. Это помогло
понять, что только один вариант дает шанс положительного
исхода. Но хватит ли этого шанса?
Я решил, что мы ничего не потеряем, если сделаем операцию
с целью диагностики. Именно так мы и поступили. К сожале-
нию, после выполнения замороженного среза мы обнаружи-
ли, что это действительно очень сильная злокачественная опу-
холь, что подтвердило информацию на всех снимках. Не знаю,
был ли я когда-либо еще так сильно разочарован от того, что
была доказана правда.
Я был абсолютно обескуражен после того, как завершил эту
процедуру над пациентом, и поделился страшной новостью с
родителями. Однако приятным сюрпризом стала положитель-
ная реакция детского организма на операцию. После опера-
ции у Кристофера не проявился ни один симптом его болезни.
Фактически он, казалось, поправился после эффекта деком-
прессии, которого мы достигли в процессе открытия задней
части его черепа и снижения давления, которое растущая опу-
холь оказывала на сдавленный ствол мозга. «Довольно-таки
126

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
странно!» - подумал я и назначил еще одну магнитно-резо-
нансную томографию.
Новый снимок позволил предположить, что между опухо-
лью и стволом мозга может быть микроскопический зазор.
Могут ли ствол мозга и опухоль быть так плотно прижатыми
друг к другу, что на всех предыдущих снимках было невозможно
их различить?
Все, в чем я был на тот момент уверен, так это в том, что
только после небольшой декомпрессии мы смогли увидеть то,
что было похоже на крошечное пространство между опухолью
и стволом мозга. Но этого было достаточно для того, чтобы
повторно изучить наши возможности. Эта новость обрадовала
родителей, которые продолжали верить, что мы обнаружим
нечто иное, чем инвазивную злокачественную опухоль.
Дальнейшее исследование показало, что опухоль сильно
сжимала ствол мозга и продолжала бы наносить вред, что в
конечном счете убило бы мальчика. Но сама она еще не про-
никла в ствол мозга Кристофера. Утомительно и тщательно
работая, мы вытягивали, выбирали и удаляли всякий доступ-
ный фрагмент опухоли, давившей на ствол мозга. Кристофер
вскоре чудесным образом поправился, со временем вырос, по-
лучил образование и стал пастором церкви. Такой счастливой
концовки истории, возможно, не было бы, если бы я не сделал
простого анализа НН, который помог мне оценить степень
риска и определить дальнейший ход действий.
Хочу, однако, обратить внимание на то, что даже самое тща-
тельное выполнение анализа НН не гарантирует благоприят-
ного исхода. Через несколько месяцев после случая Пилантов
в больницу Хопкинса прибыл ребенок из Огайо. И снимки
МРТ, и реакция родителей на безрадостный прогноз врачей —
все напоминало случай Кристофера Пиланта. Поэтому у меня
ушло гораздо меньше времени на то, чтобы сделать еще один
анализ НН и принять решение провести операцию с целью ис-
следовать характер поражения.
127

БЕН КАРСОН
На сей раз, однако, опухоль действительно оказалась пер-
вичной злокачественной опухолью ствола мозга. Я удалил ее
значительную часть, чтобы уменьшить давление, но не смог
добраться до нее полностью. Таким образом, опухоль продол-
жала расти, а состояние девочки ухудшаться, пока в конечном
итоге она не умерла.
Нельзя сказать, что анализ НН подвел нас в этом случае. Ме-
тод четырех вопросов, напротив, помог нам. В лучшем случае
наши действия не должны были причинить девочке боль. Так
оно и произошло. Мы фактически дали ей немного больше
времени побыть с семьей. Если бы мы ничего не сделали, то
в лучшем случае ее состояние продолжало бы ухудшаться и
она все равно бы умерла. Но в этой ситуации родители, воз-
можно, не чувствовали бы уверенности, что они сделали все
возможное со своей стороны, и, может быть, у них навсегда
оставалось бы сомнение. В худшем случае своими действия-
ми мы могли травмировать девочку или ускорить ее смерть,
но результат был бы тот же. И худшее, что могло произойти,
если бы мы ничего не сделали, — ее состояние продолжало бы
ухудшаться, и она бы умерла, как это и случилось.
Даже когда анализ НН не приводит к положительному ре-
зультату, у вас вряд ли будет худший результат. Что действи-
тельно гарантирует анализ НН, так это то, что вы рассмотрите
различные возможности с точки зрения разумности и логики
до того, как принять опасное решение. Это повышает вероят-
ность того, что вы найдете удачное решение или, по крайней
мере, избавите себя от необходимости краснеть и извиняться
за непродуманные шаги.
Тот же самый анализ НН с четырьмя вопросами послужил
неоценимым инструментом в принятии решения, которое ока-
залось если не важнейшим, то, по крайней мере, судьбонос-
ным в моей медицинской карьере.
Когда Джозеф и Тереза Биндеры приехали в больницу
Джонса Хопкинса в начале 1987 года, ища помощи для своих
сыновей Патрика и Бенджамина, я сразу понял, что операция
128

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
будет большим риском, чем любая профессиональная задача,
которую я когда-либо решал. Мальчики-близнецы родились
здоровыми во всех отношениях за исключением того, что они
были соединены затылками. Все специалисты-медики из Ев-
ропы, с которыми консультировались Биндеры, отговаривали
их от операции, потому что они полагали, что одним из близ-
нецов придется пожертвовать.
Все же Биндеры отказывались сдаваться. В первый раз, когда
мы встретились, Тереза призналась, что с момента рождения
близнецов она жила мечтой, которая ее поддерживала: найти
врачей, которые смогут совершить чудо. Я подробно расска-
зываю об этом чуде в книге «Золотые руки». В ней вы можете
прочитать детальное описание этой операции. Здесь же я хочу
прежде всего обратить внимание на процесс принятия реше-
ний, через который я прошел.
Еще никто никогда успешно не разделял сросшихся затылка-
ми близнецов-краниопагов из-за чрезвычайной сложности со-
судистых связей на затылке. Несколько раз предпринимались
попытки разделить таких близнецов, но в результате один или
оба ребенка умирали. Такая операция не просто была опасной,
она означала риск на неизведанной территории.
После случая Денизы Бака прошло меньше полутора лет, и
к тому времени анализ НН еще не стал моей привычкой. Но я
снова попытался ответить на четыре основных вопроса:
129

БЕН КАРСОН
Что произойдет в лучшем случае, если мы не сдела-
ем операцию? Мальчики останутся соединенными и на
протяжении определенного периода сшгут наслаждаться
относительно хорошим здоровьем с учетом того, что они
будут лишены возможности ползать, сидеть, ходить или
поворачиваться* Они не смогут повернуться друг к другу
лицом.
• • j.
Что произойдет в худшем случае, если мы не сде-
лаем операцию? Учитывая, что у большинства близка-
цов-краниопагов имеются или возникают со временем
характерные проблемы со здоровьем, которые не дают им
дожить до взрослой жизни (вот почему близнецы Бижани
были уникальными), велика вероятность того* что в конеч-
ном счете один или оба получат опасные для жизни ослож-
нения; А когда умирает один, другой тоже умирает*
Эти ответы на четыре вопроса помогли в какой-то мере ор-
ганизовать мои мысли. Однако так как этот случай был сопря-
жен с большим количеством запутанных и сложных факторов,
я почувствовал отчаянную потребность в дополнительной
информации, необходимой для принятия обоснованных ре-
шений. В случае с Биндерами я нуждался в большем знании и
большей мудрости, прежде чем продвинуться дальше.
Но где же взять эти дополнительные знание и мудрость, без
которых медицинская проблема казалась неразрешимой? Есть
ли разница между ними? Как я узнаю, что у меня достаточно
и того, и другого, чтобы принять правильное решение? И по-
чему я думаю, что «правильное» решение вообще есть в дан-
ном случае? Необходимо было ответить на все эти вопросы,
прежде чем приступить к беспрецедентной медицинской про-
цедуре или, уж если на то пошло, до того, как принять опасное
решение, в правильности которого я не буду уверен.
130

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Стараясь сохранить простоту моих рекомендаций, хотел бы
предложить легкий для запоминания способ приобретения
знания и мудрости, необходимых для принятия решения в на-
шем опасном мире.
Просто думайте:
• Кто?
• Что?
• Куда, где, откуда?
• Когда?
• Как?
• Почему?
Прибегнув к этим простым вопросам в ходе анализа НН, вы
сможете более внимательно и детально проанализировать сте-
пень риска.
Посмотрим, каким образом эти вопросы помогли мне при-
нять решение в случае Биндеров:
КТО?
Неоценимую помощь мне оказало то, что я определил ши-
рокий круг людей, на которых повлияет любое мое решение в
случае с Биндерами. После этого я пересмотрел четыре вопро-
са анализа НН применительно ко всем участникам.
Например, вот как выглядит анализ степени риска примени-
тельно к родителям:
131

БЕН КАРСОН
Что произойдет в худшем случае, если мы сделаем
операцию? Один или оба мальчика умрут ют получат
серьезные повреждения головного мозга во время опера-
ции» я это добавит родителям еще больше страданий.
Что произойдет а лучшем случае, если мы не сдела-
ем операцию? Без операции мальчики сохранят жизне-
способность, и, таким образом, семья сможет проявлять к
ним свою любовь и заботу, учить их жить с ограничениями,
радоваться любым достижениям в развитии мальчиков.
Все это продлится до тех пор, пока мальчики будут живы.
Что произойдет в худшем случае» если мы не сдела-
ем операцию? Худшим исходом, которого в недалеком
времени вполне можно ожидать, будут осложнения здоро-
вья мальчиков вследствие их соединенного состояния или
ограниченного образа жизни, которые приведут к ухудше-
нию здоровья и в конечном счете к смерти.
Конечно же, я также сделал анализ НН применительно к
мальчикам. Безусловно, он имел больший вес, чем оценка
риска с позиции родителей. Тем не менее учесть интересы ро-
дителей было так или иначе необходимо для принятия окон-
чательного решения.
Кого еще затрагивала данная ситуация? Подумайте на мгно-
вение о близнецах-краниопагах, которые родятся в будущем.
Для них лучшим, что может произойти в случае с Биндерами,
будет успешное разделение, которое можно будет повторить в
следующий раз. Даже из неудачной операции можно будет из-
влечь ценные уроки и получить опыт, который, возможно, уве-
личит их шансы. Если мы не сделаем операцию, то следующие
сросшиеся близнецы не будут иметь никакого преимущества.
Побочным недостатком станет упущенная возможность повы-
сить медицинские знания и узнать что-то новое и полезное, что
можно будет применить в будущем при процедуре разделения.
132

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Поскольку я — не только врач, но и ученый, заинтересован-
ный в развитии знаний в медицинской области, я просто не
мог не принять во внимание будущее. Вместе с тем, поскольку
никто больше из близнецов-краниопагов не был записан ко
мне на прием и в тот момент я думал, что для меня это будет
единственным в жизни опытом, моей главной заботой дол-
жны были стать Биндеры.
Я также должен был провести анализ НН с учетом своих соб-
ственных интересов. Я осознал, что решение провести опера-
цию не только даст этой семье единственный реальный шанс
положительного исхода. «Лучшее, что может произойти» для
них, может стать также «лучшим» для клиники Хопкинса и
для меня. Успешная операция, безусловно, будет огромным
достижением для нашего отделения нейрохирургии.
В то же самое время худшее, что могло произойти, нанес-
ло бы серьезный вред моей репутации врача. Тогда мне было
тридцать пять лет, прошло всего несколько лет после оконча-
ния ординатуры, однако я уже был заведующим отделением
педиатрической нейрохирургии в ведущей исследовательской
и академической больнице в мире. Я дважды достигал своего
момента славы — первый раз благодаря проведенной опера-
ции гемисферэктомии и второй раз благодаря имплантации
вентрикулоамниотического шунта с целью внутриутробного
лечения гидроцефалии у еще не родившихся близнецов. Начи-
налась не только моя личная карьера, но и клиника Хопкинса
заявляла о себе как о новой могучей силе в педиатрической
нейрохирургии. Резонансный случай, такой как с Биндерами,
если он обернется провалом, может стать серьезной профес-
сиональной неудачей для меня. От такого удара будет крайне
трудно оправиться.
Выявление всех заинтересованных сторон и анализ степени
риска с учетом всех интересов помогли принять верное реше-
ние в случае с Биндерами.
133

БЕН КАРСОН
ЧТО?
Что я должен знать о случае Биндеров? Все, что можно! По-
этому я читал все, что мог найти, по предыдущим операциям
сросшихся близнецов, обращая особое внимание на то, что
было сделано неправильно и какие возникали осложнения в
ходе операции. Я также замечал любые общие черты и раз-
личия между более ранними попытками и случаем Биндеров,
чтобы понять, что можно сделать по-другому. Параллельно
я консультировался с другими хорошо осведомленными спе-
циалистами по поводу новых идей, которые приходили мне в
голову.
Обучение здесь играло ключевую роль, причем в расчет при-
нималось не столько то, что я изучил в прошлом, сколько то,
что я готов был изучить теперь. Я хотел получить максимум
информации о близнецах, соединенных головами.
За эти годы я заметил, что, когда я рассматриваю идею, кото-
рая выглядит революционной или опасной, обычно находится
большое количество людей, которые обрушиваются на тебя с
длинным списком возражений. В этом случае все было наобо-
рот. Постоянно появлялись люди, которые говорили: «Дружи-
ще, это неплохая идея. Ты идешь в правильном направлении.
Чем я могу помочь?» Они знакомили меня с другими людьми,
которые охотно делились со мною своими идеями.
КУДА? ГДЕ? ОТКУДА?
В ходе принятия решений следует ответить как минимум на
три вопроса со словами «куда» и «где»:
• Куда вы идете? (Ваши цели).
• Где вы сейчас? (Ваши навыки, ваши способности, ваши взгля-
ды и ваше отношение).
• Откуда вы начнете? (Ваша подготовка).
134

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
В случае Биндеров моей конечной целью было помочь маль-
чикам и их семье, найдя самый безопасный способ разделить
их. Это ответ на первый вопрос.
Отвечая на второй вопрос, после серьезного и внимательно-
го изучения я пришел к выводу, что персонал нашей больницы
имеет навыки для осуществления этой операции.
Я также знал, что ответ на третий вопрос потребует серьезной
подготовки. Наша хирургическая команда из клиники Джонса
Хопкинса потратила на подготовку пять месяцев, провела пять
трехчасовых генеральных репетиций, в которых мы отрабаты-
вали последовательность наших действий на куклах в натураль-
ную величину с головами, соединенными липкой лентой. Мы
собрали команду из семи детских анестезиологов, пяти нейро-
хирургов, двух кардиохирургов, пяти пластических хирургов и
большого количества медсестер и технического персонала —
всего семьдесят человек. Поскольку операционная будет пере-
полнена людьми и все они должны быть хорошо организованы,
нам предстояло указать каждому, где он будет стоять.
КОГДА?
Часто расчет времени, являющийся частью анализа НН,
влияет на наш вывод. Если бы я был практикующим врачом
двадцатью годами ранее и Биндеры приехали ко мне, я скорее
всего никогда бы и не подумал о такой операции. Статисти-
ка результатов попыток по разделению близнецов тогда была
слишком печальной. Но за эти годы появилось много новых
методов, открывающих новые возможности, так что я был го-
тов взвесить варианты.
Я также рекомендую делать анализ НН всякий раз, когда вы
видите, что что-то значительным образом изменилось: год
спустя, на другом этапе жизни или, возможно, после деталь-
ного изучения ситуации. Времена меняются. То же касается
и обстоятельств. Иногда эти изменения будут влиять на ваш
анализ НН, меняя ваши взгляды и, возможно, решения.
135

БЕН К А Р СОН
Вот один яркий пример такого расчета времени из моего
детства. Когда мы жили у наших родственников в Бостоне, мы
с братом Куртисом часто играли в соседнем парке. Мы вообра-
жали себя альпинистами и героями Дикого Запада, взбираясь
на скалистые выступы горных пород, которые были характер-
ной чертой этого парка. Если этот парк все еще существует се-
годня, я уверен, что скалы ограждены, чтобы защитить детей
от травм, а городские власти от судебных исков. Но в конце
50-х мы спокойно играли на тех скалах, не задумываясь о рис-
ке. До одного дня...
Не помню, кто-то меня раззадорил или же это была моя соб-
ственная идея, но по какой-то причине я оказался на высоком
и узком горном выступе. Зацепившись одной рукой за край
трещины в породе, как можно сильнее прижавшись к скале, я
медленно продвигался вперед, стараясь нащупать неровность,
чтобы схватиться другой рукой. Внезапно кусок выступа про-
валился под моими ногами, и я повис на одной руке, слушая,
как оторвавшийся камень ударился о землю внизу подо мной.
На расстоянии вытянутой руки я увидел широкий и проч-
ный выступ, но мне был необходим еще один захват, чтобы
достигнуть его. С того места, где я висел, я видел другую щель,
до которой вполне мог дотянуться свободной рукой. Но воз-
никла проблема: щель была затянута паутиной. Я рассказывал
вам, как люблю животных, но я не сказал, что терпеть не могу
пауков, потому что боюсь их. Когда-то я видел несколько ог-
ромных тарантулов на паутине — паутина на скале парка была
точно такой же! Я никогда в жизни даже не мог себе предста-
вить, что когда-то придется засунуть руку в гнездо тарантулов.
Тогда я посмотрел вниз. Боязнь пауков и риск быть укушен-
ным ими побледнели на фоне опасности разбиться об камни
или получить тяжелое увечье от падения с пятнадцатиметро-
вой высоты. Недолго думая, я дотянулся и ухватился рукой за
край щели, перенес ноги на спасительный выступ, после чего
благополучно спустился с той скалы.
Другие времена, другие обстоятельства, другие решения.
136

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
КАК?
Вы не должны отдельно отвечать на вопросы кто, что, где,
когда, как и почему. Возможно, их необходимо рассматривать
в комплексе, потому что иногда они дополняют друг друга или
должны быть объединены. В случае Биндеров, например, от-
вет на вопрос когда существенно отличался от ответа на вопрос
как.
Чтобы причинить как можно меньший вред мозгам Патрика
и Бенджамина во время операции, я придумал довольно сме-
лый план, состоящий из трех частей и одновременно вклю-
чающий гипотермию, шунтирование и преднамеренную оста-
новку сердца. Температура тел младенцев понизится, чтобы
замедлить функции организмов. Шунт позволит прокачать
кровь мальчиков через аппарат искусственного кровообраще-
ния «сердце — легкие», чтобы насытить ее кислородом. И на
какое-то время, на самом решающем этапе операции, чтобы
лучше контролировать потерю крови, мы преднамеренно
остановим сердца мальчиков. Никогда прежде все три метода
не использовались одновременно в педиатрической нейрохи-
рургии. Поэтому я обсудил со многими специалистами, как
лучше всего осуществить все это. С учетом того, что каждая
из этих процедур была хорошо знакома нашей хирургической
команде, я полагал, что мы сможем благополучно объединить
все три.
Ответ на вопрос как полностью изменил мое уравнение ана-
лиза степени риска. Теперь мы имели то, что было похоже на
осуществимую стратегию, которая давала нам реальную наде-
жду на успех.
ПОЧЕМУ?
Думаю, что для меня почти невозможно сделать эффективный
анализ НН без ответа на вопрос почему. Решение, как поступить
в любой рискованной ситуации, почти всегда требует, чтобы я
137

БЕН КАРСОН
исследовал и пересмотрел свои выводы в свете моих мотивов,
которые в свою очередь опираются на личные ценности. Таким
образом, все свои умозаключения я соотношу со своими ценно-
стями. Для этого необходимо, чтобы у меня эти ценности были,
чтобы я не только знал их, но и применял в своей жизни.
В случае с Биндерами я уже рассмотрел риск с различных
сторон. Что касалось меня, существовал огромный риск ис-
портить репутацию, если результат будет отрицательным.
Моя личная система ценностей, однако, относительно легко
уменьшит любые переживания о моей репутации и направит
все внимание на моих пациентов. Моя духовная вера (подроб-
нее об этом я расскажу чуть позже) сильно влияет на мою
систему ценностей. Золотое правило Иисуса («Во всем, как
хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с
ними») и библейский совет «ставить других выше себя» обыч-
но помогают мне правильно расставлять приоритеты.
Мой опыт подтвердил мудрость, которой учит Библия.
В своей карьере я видел, как часто эгоизм становился причи-
ной конфликта в жизни людей. Многие люди больше обеспо-
коены своей репутацией и мнением других людей о себе, чем
выбором лучшего образа действий или принятием правильно-
го решения в рискованной ситуации.
Все это сводится к вашим ценностям. Если ваша жизненная
цель сводится к тому, чтобы выглядеть хорошим перед людь-
ми, ваша жизнь сложится совсем иначе, чем в случае, если
ваша цель — использовать Богом данные таланты и изменить
мир к лучшему. Ценности напрямую влияют на риски, кото-
рые вы принимаете.
Помните, мое решение участвовать в операции по разделе-
нию сестер Бижани было продиктовано чувством долга (мои
ценности). После выполнения начального анализа НН я при-
шел к выводу, что вероятность Наихудшего исхода в данном
конкретном случае гораздо выше вероятности Наилучшего
исхода. Поэтому я отказался от своего участия. Осознание, что
у меня есть знания, умение и опыт, которые могут увеличить
138

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
шансы на успех, заставило меня передумать. Если бы я проиг-
норировал тот случай, то ощущал бы себя как тот человек из
притчи Иисуса Христа о Добром самарянине, который оста-
вил избитого человека лежать на дороге и прошел мимо. Я не
мог так поступить. Таким образом, я передумал и согласился
принять участие в этом случае.
Фактор почему играет ключевую роль в каждом риске, ко-
торый я добровольно принимаю. В конце концов, Иисус од-
нажды сказал: «Так как вы делаете это одному из сих братьев
Моих меньших, то делаете Мне». Большинство детей, кото-
рых я вижу в своем кабинете, сталкиваются с серьезными ме-
дицинскими рисками. Они и их семьи страдают, беспомощны
и зачастую не имеют надежды вплоть до того момента, когда
перешагивают порог больницы Джонса Хопкинса. Их точно
можно назвать «меньшими». Из-за моей системы личных цен-
ностей, из-за того, что я знаю, зачем я делаю то, что делаю, я
готов рисковать ради исцеления детей.
***
Я взял на себя риск в случае с близнецами Биндерами, и мой
анализ НН оправдался в полной мере. Через двадцать два часа
после начала операции хирургическая команда вышла из опе-
рационной. Один из штатных врачей подошел к матери маль-
чиков и спросил с улыбкой: «Кого из детей вы хотите увидеть
первым?».
Через несколько месяцев Тереза и Джозеф Биндеры верну-
лись в Германию со своими любимыми сыновьями с решимо-
стью начать жить совсем по-другому.
К тому времени благодаря освещению данного случая в
СМИ я стал знаменитым. Я начал получать приглашения на
сложные операции от врачей со всей страны и со всего мира.
Внезапно я стал востребованным лектором. Моя жизнь после
этого случая также изменилась навсегда.
Когда я смотрю на мир сегодня, то вижу, как много прини-
мается решений, связанных с риском. Как бы мне хотелось,
139

БЕН КАРСОН
чтобы большинство из них были сделаны на основе анализа
Наилучшего и Наихудшего последствий предпринимаемых
действий.
Например, передача «Доброе утро, Америка» снимала обо
мне фильм и хотела показать условия, в которых формирова-
лась моя личность. Я привез съемочную группу в начальную
школу, где ученики дразнили меня «тупицей», чтобы позна-
комить их с мистером Джейком, учителем естественных наук.
Он показал нам на уроке обсидиан и был так впечатлен мо-
ими знаниями об этом камне, что пригласил меня заходить в
свой кабинет после занятий, чтобы помогать с лабораторны-
ми делами. Он пробудил во мне еще больший интерес к науке
тем, что разрешал мне ухаживать за животными из школьной
лаборатории: рыжей белкой, тарантулом, глазчатой цихлазо-
мой, речными раками и другими.
Я пошел с оператором на поиски все еще преподающего лы-
сого и порядком постаревшего мистера Джейка. Мы с боль-
шой радостью встретились и вспомнили прошлое, после чего я
хотел показать съемочной группе замечательную коллекцию
животных в его лаборатории. Он печально покачал головой и
сказал: «В нашей научной лаборатории больше нет животных,
потому что они подвергают учеников риску быть укушенны-
ми или поцарапанными. Школьная система не может взять на
себя такую ответственность».
Я не мог в это поверить! Мне совсем не хотелось думать о
том, что новое поколение школьников упустит то, что пробу-
дило во мне интерес к биологии и продолжало поддерживать
мечту, которая в конечном итоге привела к тому, что я стал
ученым-медиком.
Власти, которые приняли столь жалкое решение, казалось,
рассмотрели только один вопрос из анализа степени риска:
Что в худшем случае произойдет, если мы позволим школьни-
кам ухаживать за животными в биологической лаборатории?
Ученик может пораниться, и родители могут возбудить про-
тив школы судебный иск.
140

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Но они, похоже, не спросили: Что в лучшем случае произой-
дет, если мы позволим школьникам ухаживать за животными в
биологической лаборатории? Наша программа по естественным
наукам будет более привлекательной, ученики будут интере-
соваться биологическими науками, и, возможно, кто-то из них
станет выдающимся биологом. Вместо этого они задали такой
вопрос: Что в лучшем случае произойдет, если мы избавимся
от животных? Мы уменьшим степень нашей ответственности,
устраним риск, который никогда не был проблемой, и, воз-
можно, у страховых компаний будет на одну причину меньше
для того, чтобы поднять свои расценки. Но, вероятно, они не
спросили: Что произойдет в худшем случае, если мы избавим-
ся от животных? Мы никогда не узнаем, сколько учеников из
группы риска, таких как Бен Карсон, потеряют свой энтузиазм
и вдохновение, необходимые для реализации своего потен-
циала в школе и в жизни.
Если брать во внимание только худшие случаи, тогда понят-
но, почему в нашей культуре, где благополучие достигается
путем судебных исков, директора школ принимают необду-
манные решения о запрете животных. Но стоит задать все че-
тыре вопроса, как в голове большинства людей сразу рождает-
ся иная, более аргументированная позиция.
Если для нас первостепенной задачей будет «удалить лю-
бой риск», то наша среда обучения вскоре станет стерильной,
косной и безынтересной. Разве можно эту угрозу сравнивать с
опасностью того, что белка поцарапает чей-то палец? Думае-
те ли вы, что этот вопрос имеет значение сейчас, когда такие
страны, как Индия и Китай, далеко опережают нас в количе-
стве и проценте выпускников естественных наук и технологий
каждый год?
Видите, как простой анализ НН можно применять при са-
мых разных обстоятельствах? Вот еще один, гораздо менее
серьезный пример из личной жизни.
Несколько лет назад мне позвонили из Голливуда и спроси-
ли, не хотел бы я сняться в эпизодической роли в комедии. Они
141

БЕН КАРСОН
хотели, чтобы я сыграл хирурга, который разделяет сиамских
близнецов, в исполнении Мэтта Дэймона и Грега Киннира.
«Но ведь это взрослые ребята, — ответил я. — А я — педиатр».
Мне сказали, что это не имеет значения.
«Чем они присоединены?» — спросил я.
«Печенью!»
«Но я — нейрохирург».
Мне сказали, что это тоже не имеет значения.
Я уже смеялся и прикидывал в голове последствия.
МШШШШШШШШШШШ$ШШШШ$ШШШШШ&Ш
и
^^Ш^Ш
ШШ1ШШЩШ
!ШШ1^^
^
Это побудило меня ответить тому, кто звонил: «Хорошо,
я посмотрю сценарий и, если он не покажется мне оскорби-
тельным, соглашусь сняться в вашем фильме при условии, что
мировая премьера фильма состоится в Балтиморе как меро-
142

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
приятие по сбору денег для двух некоммерческих организа-
ций, которые я основал. Это стипендиальный фонд Карсона,
который поощряет академическую успеваемость, и благотво-
рительный фонд «Ангелы операционной» для помощи паци-
ентам, которые нуждаются в операции, но не имеют соответ-
ствующего страхового обеспечения».
Они согласились рассмотреть мое предложение. Я просмо-
трел сценарий, который был местами глуповатым, но не ка-
зался оскорбительным. Тогда я согласился сыграть самого
себя в фильме «Застрял в тебе», и кинематографисты согласи-
лись провести мировую премьеру в Балтиморе.
В итоге мы собрали почти полмиллиона долларов после это-
го мероприятия. Я не привлек к себе повышенного внимания
посредством фильма; люди были скорее заинтригованы, не-
жели критичны. Таким образом, польза с лихвой оправдала
риск, подтвердив правильность моего решения сняться в кино.
За несколько недель до окончания рукописи этой книги я
получил своевременное электронное письмо от биолога-спе-
циалиста по охране дикой природы, который изучает находя-
щуюся на грани исчезновения популяцию гавайских тюленей-
монахов для Национальной морской службы по рыболовству
в Гонолулу, Гавайи. Он со своими коллегами услышал ин-
тервью, которое я дал Национальному общественному радио.
В нем я кратко сформулировал свою схему принятия критиче-
ских решений в серьезных медицинских случаях, или анализ
НН. «Это может показаться странным, — писал он, — но точно
такую же схему можно использовать, чтобы дать логическую
оценку биологическому явлению, влияющему на тюленей-мо-
нахов». Проблема была следующей. В одном из шести мест
размножения этого вида на Северо-Западных Гавайских ост-
ровах галапагосские акулы истребляли поголовье грудных де-
тенышей тюленей-монахов. Ситуация настолько ухудшилась,
что биологи начали думать, что для сохранения тюленей тре-
143

БЕН КАРСОН
буется отбор хищных акул, которые были широко распростра-
нены в тех водах.
Но даже разговор об убийстве двадцати активных хищников
вызывал споры, поскольку данные воды были частью феде-
рального заповедника, где все виды находились под одинако-
вой охраной. Защитникам природы было нелегко принять это
решение, пока они не воспользовались четырьмя простыми
вопросами анализа НН.
Они отправили мне по электронной почте письмо, в котором
просили разрешения на использование моих вопросов в пуб-
ликации. И они сослались на меня в статье, опубликованной в
профессиональном научном журнале под названием «Галапа-
госские акулы и тюлени-монахи: загадка сохранения».
После изложения основной проблемы статья заканчивалась
такими словами:
В конечном счете наш анализ сводится к прогнозированию
вероятной выгоды и вероятного ущерба от действий и бездей-
ствия. Нашу логику можно легко систематизировать в преде-
лах простой комбинации из четырех вопросов:
• Что произойдет в лучшем случае, если мы вмешаемся?
• Что произойдет в худшем случае, если мы вмешаемся?
• Что произойдет в лучшем случае без вмешательства?
• Что произойдет в худшем случае без вмешательства?
Оптимальным результатом вмешательства будут успешное
устранение наиболее активных хищников из вида галапагос-
ских акул. Это позволит увеличить выживаемость детенышей
тюленей до среднего по другим местам уровня (>90 %).
Если не вмешиваться, то в худшем случае мы (1) значитель-
но уменьшим популяцию галапагосских акул в данной мест-
ности и нарушим хрупкое равновесие экосистемы или (2) мы
успешно устраним 20 акул, но хищное поведение продолжится
на недопустимо высоком уровне, потому что совокупность ак-
тивных хищников постоянно пополняется новыми особями,
144

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
обнаружившими в уязвимых животных источник добычи. Мы
исследовали первую возможность, используя моделирование
EcoSim, и пришли к выводу, что удаление 20 акул будет ока-
зывать почти незаметный эффект на динамику экосистемы....
Лучший сценарий без вмешательства — хищничество со вре-
менем утихнет само по себе. Это станет возможным, по наше-
му мнению, при условии, что плотность группы (или число де-
тенышей тюленей на каждом островке) уменьшится до такой
степени, что эффективность кормодобычи и активное хищни-
чество опустятся ниже предполагаемого критического порога.
В качестве альтернативы мы могли бы применить эффектив-
ные, но не смертельные средства отпугивания, которые в ко-
нечном счете уменьшат размах хищничества, но эти средства
еще только предстоит найти.
Наконец, худшее, что может произойти без вмешатель-
ства, — хищное поведение станет настолько широко распро-
страненным, что заденет всю среду обитания молодых тюленей
в данной местности и, возможно, распространится на другие
места их размножения на Северо-Западных Гавайских остро-
вах. Хищники способны оказывать весьма сильное воздействие
на популяцию добычи. Такой сценарий мог сильно помешать
естественному воспроизведению рода и, возможно, вида.
Если принять во внимание все эти ответы, то становится
очевидным, что риск, связанный с вмешательством, несоизме-
римо ниже возможной выгоды от успешного вмешательства.
А риски от невмешательства — внушительные. Когда вариан-
ты оценены в пределах этой схемы, аргументы в пользу вме-
шательства преобладают.
Ученый, который связывался со мной по этому вопросу,
одобрил мою идею анализа НН. В конце письма он добавил:
«Знаю, что сейчас написано много книг по формальной тео-
рии принятия рискованных решений, но мы считаем вашу
простую схему весьма привлекательной».
И я соглашусь с ним, потому что она действует во всех си-
туациях.
145

ГЛАВА 10.
ВО ЧТО БЫ ВЫ НИ ВЕРИЛИ,
ВЕРА — ЭТО РИСК
Вера по своему определению уже является риском.
Даже попытка начать серьезное обсуждение той или иной
темы часто походит на большой риск. Стоит ли вера того, что-
бы идти на заложенные в ней риски? Слишком ли опасно го-
ворить о вере?
Чтобы ответить на эти вопросы, я расскажу вам о своем до-
кладе на Национальном съезде учителей естественных наук,
проходившем в Филадельфии несколько лет назад. Тема до-
клада? Эволюция или креационизм — слишком рискованная и
щекотливая тема, чтобы поднимать ее перед пятнадцатью ты-
сячами учителей государственных школ и администраторов.
Я начал свой доклад с того, что поделился своей жизненной
историей, коротко изложив основные этапы своего пути — от
опасного детства до участия в некоторых сложных операци-
ях. Я постарался отдать должное мистеру Джейку и другим
учителям естественных наук государственной школы, чьи на-
ставления, поддержка и личная заинтересованность пробуди-
ли во мне интерес к науке. Я выразил свое сожаление о том,
что страх перед ответственностью вылился в запрет держать
в школьных лабораториях животных и тем самым лишил до-
полнительного источника мотивации учеников, учащихся в
моей прежней школе. Я также выказал беспокойство результа-
146

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
тами недавнего исследования, показавшего, что Соединенные
Штаты занимают предпоследнюю строчку в списке двадцати
двух самых образованных стран в мире в том, что касается ус-
пехов школьников в естественных науках и математике.
Я говорил о невероятной способности человеческого разума
и назвал трагедией тот факт, что многие люди не используют
удивительный потенциал мозга. Я коснулся некоторых факто-
ров, которые мешают использовать этот самый удивительный
из Богом данных ресурсов: давления сверстников, политкор-
ректное™, которая часто ограничивает желание ученых всту-
пить в глубокую, рациональную дискуссию на тему эволюции
и креационизма.
Побуждая моих слушателей к обсуждению этой темы, я на-
чал разговор с явлений вселенского масштаба. Астрономии
известно о поразительной необъятности и безупречном по-
рядке нашей Вселенной. Сегодня мы можем предсказать точ-
ный курс и время прибытия кометы через семьдесят пять лет.
Только подумайте об удивительной точности, которая требу-
ется для такого расчета!
Естественно, мы спрашиваем, как это появилось. Некоторые
ученые полагают, что всему виной — Большой взрыв. Именно
он заставил Землю вращаться вокруг своей оси с определенной
скоростью на правильном удалении от Солнца, так чтобы она
не сгорела и не замерзла. Благодаря Большому взрыву Земля
получила идеальное расположение среди других планет, вра-
щающихся на своих орбитах, и других галактик, не позволяю-
щее вредным лучам разрушать нашу планету и нас. Я сказал
моей аудитории: «У меня просто нет столько веры, чтобы по-
лагать, что все это произошло случайно».
Я никогда не понимал, как те же самые ученые, которые
предлагают теорию «Большого взрыва», принимают второй
закон термодинамики, или закон энтропии, который гласит,
что материя имеет направленность к хаосу, а не к организа-
ции. Ведь теория «Большого взрыва» во многом опирается на
веру, что после того, как из ниоткуда появилась материя в ре-
147

БЕН КАРСОН
зультате вселенского взрыва, вместо того, чтобы беспорядоч-
но распространяться, она каким-то образом собралась в одном
месте и организовалась в невероятный парад планет, орбит,
солнечных систем, звезд, галактик, которые достигают беско-
нечности и двигаются в астрономической хореографии — од-
новременно таинственной и математически предсказуемой.
Как это согласовывается со вторым законом термодинамики?
Я разговаривал с физиками, лауреатами Нобелевской премии,
которые выдвигают гипотезы, напоминающие астрофизиче-
ские заклинания, и в конечном счете признаются: «Мы все еще
учимся. Есть много вещей, которые мы не понимаем». Такое
объяснение не может меня устраивать.
Я напомнил учителям естественных наук, что много людей
приняли теорию «Большого взрыва» на веру, не беря в рас-
чет доказательства за или против. Но скажите мне, спросил я,
откуда взялась самая первая живая клетка? Дарвин построил
всю свою теорию эволюции на предположении, что клетка
является самым простым, основополагающим строительным
блоком жизни.
Электронный микроскоп и другие современные инструмен-
ты только начали открывать нам, насколько сложной являет-
ся клетка. У вас есть клеточная мембрана с липопротеинами,
состоящими из положительно и отрицательно заряженных
веществ, очень сложное ядро и ядрышко, эндоплазматическая
сеть с рибосомами, которые в состоянии расшифровывать
и реплицировать генетические образцы, и аппарат Гольджи,
который производит энергию. Мы даже еще не начали обсу-
ждать гены, запутанные коммуникационные модели ДНК,
множество дополнительных внутриклеточных компонентов и
их функций. Если клетки — отправная точка жизни, то как по-
явились все эти сложные взаимосвязанные части и процессы?
Хорошо, мы просто признаем, что каким-то загадочным об-
разом появлялась первая клетка. Откуда появилось большое
разнообразие других клеток? Сторонники дарвинизма счи-
тают, что вся жизнь развивалась в ходе последовательного,
148

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
поэтапного процесса от простого к сложному. Каким образом
тогда все ранние, простые и автономные клетки собрались
вместе для того, чтобы создать сложные многоклеточные ор-
ганизмы?
Забудьте про весь организм. Давайте рассмотрим толь-
ко глаз. Как из палочковидной зрительной клетки за многие
миллионы лет развилась колбочковидная зрительная клет-
ка? Как многочисленные палочки и колбочки соединились
в запутанный визуально-сенсорный аппарат, встроенный в
сетчатку как часть сложной нервно-сосудистой сети, которая
преобразовывает изображения в электрический сигнал, пере-
дающийся через нейронную сеть зрительному нерву и транс-
формирующийся в затылочной доле коры головного мозга в
изображение? А как насчет зрачка? Где и как он развился в
изоляции — потому что за отсутствием всего остального в нем
не было никакого толку. Без зрачка и передней камеры глаза
не было бы никакого толку в радужной оболочке. А без всех
других составных частей не было бы никакого толку в роговой
оболочке и коротких ресничных нервах.
Развивался ли каждый тип клетки самостоятельно, а затем
сидел без дела и ждал в течение нескольких миллиардов лет в
надежде, что появится некий совместимый тип клетки, чтобы
наконец вместе стать неотъемлемыми частями продуманной си-
стемы, входящей в состав более сложных комплексов, которые
в свою очередь образуют большой организм? Как это согласо-
вывается с принципом «естественного отбора», в котором функ-
циональность определяет генетически унаследованные свойства
и в конечном счете выживаемость организмов? Должны ли мы
тогда полагать, что специализированная клетка, выжившая в
течение миллионов лет, не имела никакого смысла, пока не по-
явились другие специализированные и абсолютно непригодные
клетки, которые также выжили в течение длительного времени?
А потом в один день они соединились с целью удовлетворения
некоей будущей потребности, для чего понадобятся еще мил-
лионы других поколений и эволюционных шагов?
149

БЕН КАРСОН
Чтобы верить в то, что дарвинистская теория эволюции объ-
ясняет происхождение жизни, требуется значительно больше
веры, чем у меня есть. Я сказал учителям естественных наук:
«Как эволюция, так и креационизм требуют веры. Вопрос
заключается лишь в том, во что вы решите верить». Из того,
что я знаю (и всего, что мы не знаем) о биологии, мне так же
трудно принять заявления эволюционной теории, как трудно
думать, что ураган, обрушившийся на пункт сбора и утилиза-
ции отходов, мог каким-то образом собрать полностью обо-
рудованный и готовый к полету Боинг-747. Вы можете обру-
шить миллиард ураганов на триллион свалок на протяжении
бесконечности, но я не думаю, что вы получите хотя бы одно
аэродинамическое крыло, не говоря уже о целом авиалайнере,
укомплектованном основными и резервными системами реак-
тивного движения, радарного оповещения, впрыска топлива,
выпуска шасси, вентиляции, управления полетом, электрон-
ного слежения за объектами. В вечности не хватит времени
для того, чтобы все это произошло. Именно поэтому никто из
нас и не сомневается в том, что Боинг-747 — результат разум-
ного проектирования.
А что же нам тогда делать с телом и мозгом человека, ко-
торые куда более сложны, универсальны и удивительны, чем
любой самолет, созданный руками человека? Разве они не яв-
ляются еще более сильным доказательством разумного проек-
тирования? Именно поэтому, сказал я учителям естественных
наук, эволюция требует большей веры, чем у меня есть.
С другой стороны, сказал я им, если мы допускаем наличие
Создателя, довольно просто поверить и понять, как могла по-
явиться такая сложная, хорошо продуманная Вселенная. На
самом деле, легко представить себе мудрого Проектировщика,
который создал людей с внушительной способностью выжи-
вать и приспосабливаться к среде обитания.
В противоположность всему этому, Дарвин, у которого есть
очень интересная «религиозная» история, отправляется на Га-
лапагосские острова. Когда он видит там зябликов с клювами
150

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
большего размера, чем у других зябликов во всем мире, Дар-
вин ищет объяснение. Случилось так, что на Галапагоссе не-
сколько лет была сильная засуха, что привело к нехватке кор-
ма для зябликов. Следовательно, выжили зяблики с толстыми
клювами, достаточно крепкими для того, чтобы взломать са-
мое твердое из семян, проглотить достаточно еды, выжить и
оставить потомство. Вскоре на охваченных засухой островах
остались только зяблики с толстым клювом и их потомство,
унаследовавшее эту ценную особенность.
Дарвин назвал это явление «естественным отбором».
В большом разнообразии жизни он видел не внушительные
доказательства существования могущественного Бога-Творца,
но предсказуемый результат рационального и научного про-
цесса. Он применил полученные в ходе наблюдения за зябли-
ками выводы на остальные виды и сделал естественный отбор
краеугольным камнем более широкой эволюционной теории.
С ее помощью он мог объяснить происхождение жизни, чело-
века и Вселенной, не имея необходимости в дальнейшей вере
или рассмотрении существования Бога-Создателя.
В парадигме Дарвина приспосабливаемость зябликов была
явным признаком «естественного», или исключающего Бо-
жье участие отбора и таким образом убедительным доказа-
тельством эволюции. Но в другой парадигме это могло быть
доказательством мудрого Создателя, Который дал Своим су-
ществам способность приспособиться так, чтобы выжить в
условиях изменившейся экосистемы.
Все сводится к тому, какую парадигму вы готовы принять.
Как я сказал учителям, обе парадигмы требуют веры.
Достоверность теории эволюции кажется мне еще более со-
мнительной из-за заявления Дарвина, что в течение 50-100 лет
после него ученые воспользуются достижениями геологии и
смогут найти остатки окаменелостей всей эволюционной цепи
от амебы до человека, включая промежуточные виды.
И хотя уже прошло 150 лет, до сих пор его слова не сбылись.
Значит, прогноз был неверным. Но когда вы говорите об этом
151

БЕН КАРСОН
сторонникам дарвинизма, в лучшем случае они отвечают, что
необходимые доказательства были утрачены. От меня снова
требуется слишком большая вера, чтобы полагать, что объ-
яснение, данное нескольким окаменелостям, свидетельствует
о постепенном эволюционном развитии от простейших орга-
низмов к сложным или от одних видов к другим. Пожимание
плечами и фраза: «Доказательства были бесследно утрачены»
не кажутся мне объективным научным ответом. Но еще более
непонятно для меня, как так много людей, не способных ра-
ционально объяснить выдвинутые Дарвином идеи, продол-
жают утверждать, что эволюция — не теория, а факт. В то же
самое время они настаивают, что любой, кто рассматривает
креационизм в качестве гипотезы, не может претендовать на
звание ученого.
В конце доклада я заявил о своей вере в то, что мы имеем
огромный мозг, способный обрабатывать большой объем ин-
формации, по той причине, что были созданы по образу Бога,
а не по подобию амебы. Я также указал, что если мы действи-
тельно умны, мы будем использовать наш мозг и побуждать
наших учеников пользоваться им не только, чтобы изучать
факты науки, математики, истории, литературы и других дис-
циплин, но размышлять о том, чему мы верим и почему — и
быть открытыми к честной дискуссии.
Не знаю, когда еще я получал столь одобрительную реакцию
слушателей на собственную речь, как в том случае. Пятнадцать
тысяч учителей естественных наук аплодировали мне стоя.
Многие педагоги позже подходили ко мне, говоря о своей вы-
сокой оценке моего выступления. Они заверяли меня в том, что
я сказал многое из того, во что они действительно верили, но не
осмеливались озвучить. Некоторые даже сказали, что после мо-
его доклада решили выражать свои убеждения более открыто.
Их отклик воодушевил меня, потому что он подтвердил цен-
ность анализа НН, который я провел заранее, поскольку ду-
мал, стоит ли рисковать, обсуждая тему эволюции и креацио-
низма на Национальном съезде учителей естественных наук.
152

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Я задал себе четыре вопроса:
Что произойдет в худшем случае, если я расскажу о
своей вере? Аудитория* вероятно, не забросада бы меня
помидорами и не прощала бы нет со свистом со сцены.
Тем не менее слушатели могли не придать значения моим
словам и сказать, что мои идеи абсурдны и лишний раз
подтверждают то, как христианство ослабляет и разрушает
общество. Тогда вся моя речь могла быть обращена против
релипшиверы. , ,
Что произойдет в лучшем случае, если л выскажусь?
Многие люди нашли бы в себе мужество говорить о том, во
что они действительно верят. Это было бы шагом к честной
дискуссии* -. ,
Что в лучшем случае произойдет, если я не стану об-
суждать спорную тему? Ничего не изменится*
Что в худшем случае произойдет, если я не подниму
этот вопрос? Как минимум я потеряю замечательную воз-
можность показать многим членам научного сообщества,
что вера в Бога не шляется антинаучной»
Даже поверхностный анализ НН убедил меня, что от моего
доклада будет мало проку, если я не рискну заговорить об эво-
люции и креационизме. Возможность побудить сообщество к
более открытому обсуждению темы привлекла меня, и, отве-
тив на вопросы как и почему, я почувствовал, что смогу сни-
зить риск нежелательных последствий.
Таким образом, я рискнул и ничуть не пожалел об этом.
153

БЕН КАРСОН
РОЛЬ ФАКТОРОВ КАК И ПОЧЕМУ
С годами я научился говорить о своей вере так, чтобы не ос-
корбить, но заинтриговать людей. Я всегда начинаю любую
речь с эпизода из своей личной жизни.
Когда аудитория узнает о том, кто ты такой, откуда ты, что
пережил и как пришел к тем идеям и ценностям, которыми об-
ладаешь, они более склонны слушать твое объяснение, почему
ты веришь именно так, а не иначе.
Всякий раз, когда я затрагиваю тему веры, я нахожу, что луч-
ше говорить об этом применительно к себе, чем рассуждать о
том, что должна значить вера для кого-то еще. Честно говоря,
я уверен, что именно такая стратегия стала причиной популяр-
ности моих книг, которые каждый год читают и пересказывают
тысячи учеников государственных школ по всей стране. Даже
при всем том, что в моих книгах есть четкие и регулярные упо-
минания о моей вере, они всегда подаются в контексте моего
личного опыта. Я не пытаюсь обратить в свою веру. Я допу-
скаю, что у других людей могут быть другие верования. Я ни-
когда не осмелюсь задавить кого-то своей верой, при этом я не
утверждаю, что мои убеждения - единственно верные в отли-
чие от всех остальных. У меня довольно сильные убеждения в
истине, но, когда я говорю о вере, я всегда представляю ее как
свою веру и объясняю, как и почему те или иные взгляды сфор-
мировали мою веру и что она сделала для меня.
Те, кто пылко верит в Бога-Творца, часто рискуют предстать
в роли консерваторов и фанатиков в глазах тех, кто не верит в
Бога. В научном обществе христианские взгляды зачастую от-
вергаются не столько из-за неприятия идеи существования Бога,
сколько из-за враждебного настроя защитников этой идеи. Хан-
жеское поведение и отказ уважать или даже слушать чью-либо
точку зрения фактически представляют риск для обеих сторон.
Итак, почему вообще стоит рисковать разговорами о вере?
Когда я начал давать интервью после первых гемисферэк-
томий и особенно после операции по разделению близнецов
154

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Биндер, неизменно вставал вопрос моей веры. Я легко мог ска-
зать, что это мое личное дело, не имеющее отношения к теме
разговора. Это было бы самым безопасным выходом, и боль-
шинство корреспондентов были бы рады перейти к другому
вопросу. Но мне это казалось неправильным.
Мне не надо было делать даже поверхностного анализа НН,
чтобы прийти к такому заключению. Учитывая ценности,
ставшие частью моих глубоких религиозных убеждений, я
решил рискнуть и поговорить о моей вере по некоторым до-
вольно простым причинам. Иисус ясно учил Своих последо-
вателей, что решающим компонентом их христианской жизни
будет воплощение Его учения в повседневную жизнь и возве-
щение Благой вести другим. Нежелание говорить о моей вере
означало бы пренебрежение Его учением.
Но я стал рассуждать дальше. Я верю, что у Бога есть опре-
деленная цель для меня и для любого другого человека, кото-
рому Он дает дар жизни. Когда в восемь лет я впервые понял,
что Бог хочет, чтобы я стал врачом, я также осознал, что моя
жизнь не принадлежит только мне. Не всегда я шел прямо; вре-
мя от времени я сбивался с пути в поисках своей собственной
дороги. Но Бог вел меня и при необходимости вмешивался в
мою жизнь. Поэтому будет нечестно и неблагодарно с моей
стороны не признать Его роль и влияние в моей жизни.
Я также верю, что Божий замысел в отношении меня, кроме
всего прочего, дает мне основание для того, чтобы говорить,
писать и быть примером для многих молодых людей по всей
стране. Поскольку я никогда не искал и не ожидал таких воз-
можностей, я вынужден признать, что все это — дело не моих,
но Божьих рук. Значит, Бог точно хочет, чтобы я использовал
этот ресурс не столько для того, чтобы мне было хорошо и без-
опасно, сколько для того, чтобы я попытался повлиять на этот
мир. Вот почему мой риск будет оправданным.
Фактически мой анализ НН помогает мне понять: самое пло-
хое в отказе от риска — то, что он показывает не только от-
сутствие честности и благодарности с моей стороны, но также
155

БЕН КАРСОН
и недостаток доверия. Отказ от риска уже сам по себе посы-
лает тревожный сигнал - я не доверяю Богу в своей жизни;
не верю, что Он в состоянии управлять людьми, событиями и
обстоятельствами согласно Его воле. Но я помню, что записа-
но в Книге Притчей: «Сердце царя — в руке Господа, как по-
токи вод: куда захочет, Он направляет его» (21:1). Этот стих
говорит мне, что если у Бога есть власть управлять царями и
реками, то, несомненно, я могу доверить Ему свою жизнь. По-
этому я не должен проявлять чрезмерную скромность, когда
дело доходит до разговора о моей вере в Бога.
Позвольте мне напомнить мысль, которую я озвучил чуть
выше. Если я не осторожен в выражении собственных убе-
ждений, то моя вера может быть расценена как высокомерие.
Именно поэтому я постоянно слежу за своим настроем и пы-
таюсь быть восприимчивым к тому, что я говорю, где я это го-
ворю и даже к тому, что другие могут чувствовать при этом.
Я встречался с некоторыми христианами, которые утвержда-
ют, что везде и при любых обстоятельствах верующие должны
провозглашать: «Иисус — путь!» Но если вы собираетесь ска-
зать это в еврейской синагоге, это неразумный подход. Логика
«Я прав, а ты неправ!» редко бывает эффективной.
Люди, которые думают, что пренебрегают своим христиан-
ским долгом или не выполняют великого поручения Христа,
если не проповедуют назойливо весть, просто не видят полной
картины. Не имеет значения, отобьет ли ваш подход охоту ста
человекам или сотням тысяч. Что хорошего вы сделали? Если
мыслить более широко, то конечная цель, истинный наказ, ко-
торый Иисус дал Своим последователям, — привлекать дру-
гих, а не отталкивать их.
Также по этой причине я никогда в беседе с людьми не на-
стаиваю на том, что они ошибаются или что с ними должно
быть что-то не в порядке, раз они не соглашаются со мной.
Когда я чувствую себя комфортно и в любой дискуссии согла-
шаюсь рассмотреть любые аргументы, это говорит о силе моей
веры.
156

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Коллеги, если мы называем себя учеными, то давайте не бу-
дем становиться глухими и слепыми только потому, что мы
чего-то не понимаем! Когда мы видим то, что какое-то явле-
ние не может быть доказано научным путем или объяснено
здравым смыслом, по крайней мере, давайте будем достаточно
объективны, чтобы спокойно обсудить тему в свете различных
теорий и рассмотреть различные подходы к решению пробле-
мы. Я обнаружил, что, когда я следую этому принципу, люди,
которые не соглашаются со мной, не настроены враждебно, и
они зачастую слышат меня и думают над моими словами.
Признаю, что даже в этом случае существует риск, с которым
может встретиться любой человек, желающий открыто пого-
ворить о своей духовной вере. Это опасность быть неправиль-
но понятым и напороться на стереотипное мышление людей,
имеющих самое поверхностное понимание веры. Помню, как
в начале своей врачебной карьеры я давал интервью Нацио-
нальному общественному радио. Корреспондентка спросила:
«Предполагаю, вы очень религиозный человек?» Я поправил
ее, объяснив, что обеспокоен фактами из прошлого, когда ор-
ганизованная религия часто использовалась неправильным
способом, чтобы управлять людьми. По этой причине я сказал
корреспонденту, что не считаю себя «религиозным» челове-
ком вообще.
Тем не менее я считаю себя человеком огромной веры.
У меня есть глубокие, личные, постоянно растущие отноше-
ния с Богом, Который направляет мои мысли и действия.
В последние годы я неоднократно убеждался, что между ре-
лигией и верой существует разница, что позволило мне насла-
ждаться личными отношениями с Богом. Миллионы и мил-
лионы людей потеряли интерес к вере, а иногда даже были
травмированы из-за достойных сожаления взаимодействий
с «религиозными» группами. Таким людям необходимо по-
нять, что сущность христианской веры заключается не столь-
ко в связи с любой организованной группой людей, сколько в
личных отношениях с одной Личностью — Иисусом.
157

БЕН КАРСОН
Я не сторонник и не противник религиозных традиций.
У меня нет проблем в общении с людьми, которые черпают
большое вдохновение и смысл в обрядах или церемониях, но
религиозный ритуал для меня менее важен, чем постоянное
общение с Богом.
Знаю, что некоторым людям это покажется чересчур само-
надеянным. Они задаются вопросом, что делает христиан на-
столько эгоцентричными, чтобы думать, что Всемогущий Со-
здатель снизойдет до непосредственного общения с ними. Но
люди должны понять, что эта Благая весть о личных взаимо-
отношениях была в первую очередь идеей Бога и что эта при-
вилегия, согласно Библии, доступна всем, а не только особому
меньшинству.
Одним из самых ободрительных примеров в этом отноше-
нии для меня является царь Давид. Если кто-либо когда-либо
и был отъявленным негодяем, так это Давид. Он лгал, жульни-
чал, убивал, нарушал супружескую верность. И все же в Биб-
лии царь Давид назван «человеком по сердцу Бога».
Как такое может быть?
Ответ можно найти в Псалме 50, где своенравный царь об-
ращается к Богу в молитве со словами раскаяния: «Сердце чи-
стое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня.
Не отвергни меня от лица Твоего и Духа Твоего Святого не
отними от меня [хотя я и негодяй - парафраз Карсона]. Воз-
врати мне радость спасения». Давид из своего опыта знал о ра-
дости общения с Богом. Это не всегда поддается логическому
объяснению, но когда вы находитесь в гармонии с Богом, вы
испытываете определенную радость, и не имеет значения, жи-
вете ли вы в Тадж-Махале или в разбитой квартире преступ-
ного района. Отношения с Богом поддерживают вас, и Давид
испытал это на себе.
Таким был царь Израиля. У него были богатство, власть и
слава, но он знал, что его эгоистичные и нечестивые поступки
удалили его от Бога. Он потерял близкие отношения с Ним —
спасение Бога — и хотел восстановить их. Он был готов умо-
158

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
лять, просить, сделать все возможное, чтобы любой ценой
вернуть Божье благоволение. И Бог изменил его сердце, на-
звав «человеком по сердцу Бога».
История Давида дает мне надежду. В ней говорится, что для
того, чтобы иметь личные отношения с Создателем Вселен-
ной, не надо быть совершенным и идеальным во всех отно-
шениях. Мне даже не надо быть «религиозным». Это просто
означает, что я ищу Бога и пытаюсь развивать, поддерживать
и укреплять мои отношения с Ним, и это главное желание в
моей жизни. Наряду с этим я считаю, что особые отношения
не делают особенным меня и не дают мне никакого превосход-
ства перед остальными. Наоборот, это постоянно напоминает
мне, что я столь же несовершенен, как любой другой. Таким
образом, привилегия иметь тесные отношения с Богом и слу-
жить Богу — Правителю всей Вселенной - фактически смиря-
ет меня и заставляет признать свои слабости.
Именно такого подхода, по моему мнению, Бог ожидает от
нас в качестве отправной точки для построения дальнейших
тесных взаимоотношений с Ним. Я полагаю, что это та исти-
на, которую Он хочет, чтобы Его последователи имели в виду,
когда будут делиться своей верой с другими. Когда мы так по-
ступаем, то вероятность того, что нас будут слушать, увеличи-
вается.

ГЛАВА 11.
ЖИЗНЬ ПО ВЕРЕ
В НЕСПОКОЙНОМ МИРЕ
Позвольте мне рассказать вам о том случае, когда я не был
уверен, что хочу рассказать о своей вере перед самой внуши-
тельной аудиторией, с которой я когда-либо сталкивался.
Доклад перед пятнадцатью тысячами учителей естественных
наук на тему эволюции и креационизма не сравнится с этим
случаем, как, впрочем, и мое выступление перед первыми ли-
цами нашей страны во время ежегодного Национального мо-
литвенного завтрака.
Моей самой внушительной аудиторией были члены пре-
стижной Академии достижений. Они пригласили меня при-
нять участие в круглом столе на тему «Вера и наука» во время
их ежегодного международного саммита. Этот шанс заставил
меня серьезно задуматься. Членство в этой организации име-
ет огромный вес. В нее входили все бывшие и еще живые на
тот момент президенты Соединенных Штатов, многочислен-
ные главы других государств и лауреаты Нобелевской премии
мира, такие как Лех Валенса из Польши и бывший генераль-
ный секретарь Советского Союза Михаил Горбачев. Академия
также признает высокие достижения людей в таких сферах,
как:
• искусство — от Майи Энджелоу до Джона Гришэма, от Куин-
си Джонса до Стивена Сондхайма;
160

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
• бизнес — от президента Уолт Дисней Компани Майкла Айс-
нера до Джеффа Безоса, основателя и генерального директо-
ра Amazon.com, и Фреда Смитта, основателя службы доставки
Федерал экспресс,
• общественное служение — южноафриканский архиепископ
Дезмонд Туту и адвокат Ральф Надер — оба члены академии,
как и покойная Роза Парке;
• наука и исследования - от покойного экономиста Мильтона
Фридмана до покорителя Эвереста сэра Эдмунда Хиллари (я
едва ли смогу перечислить всех лауреатов Нобелевской пре-
мии по медицине и науке);
• спорт — включая достижения таких выдающихся спортсме-
нов, как Дороти Хэмилл, Вилли Мэйз и Джон Вуден.
Действительно ли я хотел обсуждать свою духовную веру
перед таким уважаемым собранием? Мои годы членства в Ака-
демии дали мне несколько замечательных опытов, и я подру-
жился со многими людьми, чьи взгляды, расположение и ува-
жение все еще имеют значение для меня. Но действительно ли
я хотел рискнуть всем этим, чтобы честно поделиться с ними
моими представлениями о вере и науке? Насколько это могло
быть рискованным?
Мой анализ НН был подобен тому, который я сделал перед
докладом на Национальном съезде учителей естественных
наук в Филадельфии, но на этот раз ставки были куда более
высокими. Риск испытать неловкость перед учеными—лауреа-
тами Нобелевской премии пугал сильнее, чем опасность быть
отвергнутым учителями естественных наук государственных
школ. Однако положительный момент заключался в том, что
у меня появилась уникальная возможность — начать честную
дискуссию и побудить остальных открыто говорить о своей
вере, и это был наилучший из возможных результатов.
Я вовсе не полагал, что моя речь изменит мышление выдаю-
щихся членов Академии. Но каждый год мы приглашаем на
нашу встречу в качестве гостей приблизительно триста самых
161

БЕН КАРСОН
умных представителей молодого поколения (стипендиаты
Родса, Фулбрайта, Белого дома), и вот им было бы крайне по-
лезно знать, что вера в Бога не обязательно является антина-
учной.
Поэтому я решился. Полученный опыт оказался во всех от-
ношениях ценным и интересным. В дискуссии также прини-
мал участие доктор Дональд Йохансон, знаменитый палеоан-
трополог, заявивший, что останки женской особи, которую он
обнаружил в Африке и назвал «Люси», принадлежат вымер-
шему виду, давшему начало современному человеку. В ходе
нашего обсуждения он сделал, как мне показалось, доволь-
но-таки снисходительное замечание, что «истинные ученые»
основывают все свои заявления на фактах в отличие от тех
людей, которые предпочитают зависеть от Бога. Поэтому, ко-
гда пришла моя очередь выступать, я заметил, что «истинные
ученые» часто допускают много брешей и белых пятен в том,
что они преподносят как факты, с высоты своего положения
выдавая собственную убежденность за истину, тогда как в ре-
альности для того, чтобы принять некоторые из их теорий, не-
обходима большая вера.
В этот момент Дон Йохансон вскочил со своего стула, что-
бы прервать меня своими протестами. Я ответил настолько
спокойно, насколько мог: «Я не говорю о ком-то конкретно, а
только высказываю общие наблюдения, основанные на моем
опыте. Но если кто-то узнал себя...». По аудитории прокатился
смех. Я продолжил, сказав, что как религия, так и наука требу-
ют веры, что эти две дисциплины не всегда должны быть взаи-
моисключающими и что люди должны выбирать, во что им
верить. И этот выбор не делает кого-то выше, а кого-то ниже.
Не знаю, убедительно ли я изложил свою точку зрения мо-
ему коллеге — участнику дискуссии, но отклики, которые я по-
лучил от остальных участников конференции, убедили меня
в том, что некоторые люди услышали мою мысль. Режиссер
Джордж Лукас, который тоже выступал там, сказал мне, что он
согласен, что в обсуждении этой темы не должно быть столько
162

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
нетерпимости и вражды. «Мы можем видеть отражение Бога
во всем, что Он создал», - сказал он.
Но самые ободряющие отклики звучали из уст молодых
студентов-выпускников, которые подходили, чтобы побла-
годарить меня за то, что я сказал. Один молодой человек из
Оксфорда даже сказал мне: «Я всегда считал себя атеистом, но
сейчас всерьез задумался о перемене своих взглядов».
Это кажется мне достаточной причиной, чтобы рискнуть го-
ворить о вере.
Но почему вера имеет первостепенное значение и заслужива-
ет того, чтобы ради нее рисковать?
Для меня, ответ на вопрос почему лежит не только в плоско-
сти личных отношений, но и в плоскости личного опыта. Я уже
говорил о том, что неоднократно был свидетелем сильного по-
ложительного влияния веры на мою жизнь. Когда я был особо
уязвим в детстве, она дала мне мечту и чувство призвания, ко-
торые дали мне надежду на будущее. Когда мама искала муд-
рость для того, чтобы понять, что ей делать со своими сыновь-
ями, оказавшимися перед угрозой растратить впустую свой
потенциал, ответ, который Бог дал ей, перевернул наши жиз-
ни. Когда я был подростком и не мог совладать с собственным
гневом, вера принесла мне эмоциональный мир и исцеление.
Колледж преподнес совсем другой опыт веры. Я учился в
светском элитном университете Ист Коуст, где религия, если
только она не содержала элементов экзотической и таин-
ственной системы восточных верований, не считалась чем-то
крутым. Поэтому моя вера была предметом любопытства
для многих из моих сокурсников. То, что я каждую неде-
лю посещал репетиции хора и церковь, казалось странным
большинству из них. Тем не менее несколько моих друзей
из Йеля приходили несколько раз со мной в церковь, желая
выяснить, чему я был так посвящен. Именно из-за моей пре-
данности вере я предложил Канди ходить со мной в церковь,
наша дружба росла, мы полюбили друг друга и в конечном
счете поженились. Таким образом, даже в колледже моя вера
163

БЕН КАРСОН
имела сильное воздействие на мою жизнь и, могу честно ска-
зать, на жизнь других тоже.
Вместе с моим соседом по комнате Ларри Харрис, который
посещал церковь со мной, мы собирали огромные суммы
денег в университетском городке для миссионерской рабо-
ты нашей церкви. После получения разрешения на благо-
творительный сбор средств мы садились у входа в столовую
колледжа с красочными плакатами с изображениями жите-
лей Африки, Индии и других стран. И рассказывали, на что
пойдут собранные деньги. В студенческих городках универ-
ситетов «Лиги плюща» в начале 1970-х годов многие люди
говорили о нашем долге помочь бедным и неимущим людям
во всем мире, но мало кто предоставлял студентам простую
возможность сдать деньги. Многие студенты в Йеле были из
богатых семей; наш призыв пробуждал в них чувство долга и,
возможно, даже чувство вины. Мы собрали тысячи долларов
для миссий.
Во всех делах, так или иначе связанных с верой, мною дви-
гало ощущение личных и реальных отношений с Богом. Я чув-
ствовал, что независимо от того, где и в какой ситуации я на-
хожусь, я могу разговаривать с Богом и знаю, что Он услышит.
Я видел, что после моих молитв часто происходило то, что
нельзя назвать совпадением. (О многих таких случаях я рас-
сказал в книге «Золотые руки»).
Моя вера преподнесла новый вид риска во время учебы в ме-
дицинской школе - проблему нехватки времени. Студенты-
медики учатся с утра до ночи, а часто и с утра до утра. Надо
было много учить, и всегда не хватало времени. Но, тем не
менее, каждый вечер пятницы я посещал репетицию хора; вся
суббота уходила у меня на церковные служения и общение с
моими друзьями из церкви. А это означало, что больше поло-
вины каждых выходных я не учился. Даже перед большими
комплексными экзаменами я следовал тому же графику. Было
ли это риском? Конечно! Некоторые из моих сокурсников ду-
мали, что я ненормальный.
164

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
«Что ты собираешься делать? — спрашивали они. — У нас же
тест в понедельник!».
«Я буду готов», — отвечал я. И я действительно приходил на
экзамен подготовленным. В то время как другие зубрили, зуб-
рили и зубрили, я позволял своему мозгу отдохнуть. Думаю,
что это помогало мне, и риск веры снова оправдывался.
Я уже рассказывал несколько историй о тех рисках, которые
я как врач принимал на себя за эти годы, но сейчас, вероятно,
стоит изложить риск иного рода — попытку объединить ду-
ховную веру и ценности с профессиональной деятельностью.
Вот как выглядит мой анализ НН в данном случае:
Что произойдет в худшем случае, если я попытаюсь
объединить мою веру с моей работой? Я мог предполо-
жить много нежелательных последствий: щщиенты и кол-
леги могли бы подумать» что я сошел с ума» и относились
бы ко мне соответственно. Меня могли бы изгнать из про-
фессионального сообщества, и я был бы лишен возможно-
сти заниматься врачебной практикой. Если мои коллега
отвергли бы меня, я мог бы стать изгоем. Бели бы кто-то
из моих коллег счел бы себя оскорбленным» я мог запросто
потерять срою работу.
Что произойдет в лучшем случае» если я объединю
свою веру с работой? Самое лучшее, что может произой-
ти, если я привнесу свою веру в профессию, заключается в
том, что & смеху быть на работе таким, какой я есть во всех
других сферах моей жизни, Я буду принимать профессио-
нальные решения, основываясь на тех же самых ценностях,
в соответствии с которыми живу, а это означает, что мои
поступки будут в гармонии с волей Божьей, Я постараюсь
использовать таланты, которые Он дал мне, чтобы обод-
рять друга? и возвышать Его* вести образ жизни и являть-
ся примером, который будет привлекать к Богу других. Та-
кая гармония может дать мне непоколебимый внутренний
165

БЕН КАРСОН
мир, который является неоценимым капиталом для педиа-
тра-нейрохирурга* ежедневно принимающего жизненно
важные решения. Спокойствие и уверенность, безусловно,
имеют огромное значение, когда выполняешь сложные и
опасные для жизни опертый* будучи сильно стеснен во
времени..- -. •' * . ¦ • ,
, Имея ту же самую первичную мотивацию в работе* ко-
торую я имею в остальных сферах моей жизни ~- желание
радовать, любить* чтить Бога, повиноваться Ему и являть
Его хараюгер в меру моих способностей — я смогу избавить
себя от негативных эмоций, связанных с моей професси-
ей* Руководствуясь единственной целью — радовать Бога,
я могу не обращать внимания на большое количество дру-
, тх неприятностей. Например, я не трачу впустую свои
^^ушевные силы и не терзаю себя вопросами; «Что думает
обо мне коллега или начальник? Что они ожидают от меня?
Как отреагирует коллектив? Что хотят от меня эти люди?»
Намного легче соотносить свои слова и поступки с одной
Личностью.,
Что может произойти в худшем случае, если я не
попытаюсь объединить свою веру с работой? Я вскоре
стану не в ладах с самим собой» Жизнь будет выглядеть не-
уравновешенной п бессвязной» Все мои поступки будут ка-
заться лицемерными, а в глубине души будет расти чувство
дискомфорта. Я буду несчастен до тех пор, пока не выберу,
каюш путем тш дальше Рано или поздно мне придется
сделать выбор: жить но вере или отказаться от нее-
Что произойдет в лучшем случае, если я не буду
жить по вере на работе? Для меня в этом случае не может
быть лучшего сценария* Наилучшее не будет сильно отли-
чаться от шнхудшего.
166

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Я фактически не делал анализа НН, когда впервые решал,
включать ли свою духовную веру в медицинскую практику,
хотя он, возможно, и облегчил бы решение. Однако пересмотр
первоначального решения сегодня в свете анализа НН поддер-
живает меня и укрепляет мои убеждения.
Сделать так, чтобы вера стала частью работы, для многих
людей — сложная задача. Им, возможно, придется заплатить
большую цену — стать постоянным объектом критики, столк-
нуться с неприятием и несправедливостью. Но я много думаю
об отрицательной реакции, приводящей к тому самому отно-
шению, о котором мы говорили в предыдущей главе, когда
люди не заинтересованы в обсуждении своей веры или не спо-
собны представить ее должным способом.
Мне вспомнилась девушка-ординатор, которая попросила
меня поддержать ее, когда ее увольняли с должности ордина-
тора хирургического отделения. От пациентов поступали жа-
лобы о том, что она принуждает их молиться перед операци-
ей. Я сказал, что сожалею об этом, но поддержать ее не могу.
Я не думаю, что роль медиков позволяет нам навязывать свою
веру пациентам. Многие, если не большинство семей моих па-
циентов, знают о моей личной вере. И для меня не проблема
рассказать о ней, если меня спрашивают. Без каких-либо ко-
лебаний я говорю родителям моих маленьких пациентов на-
кануне операции, что если они будут молиться, то я тоже буду
взывать к Богу. И я с удовольствием молился со многими мо-
ими пациентами и их семьями, но только по их просьбе. Это
сильно отличается от решения молиться с ними независимо
от того, хотят они этого или нет. Я надеюсь, что ординатор по-
няла это различие и на следующем месте работы проявит чуть
больше сдержанности. Необходимо также сказать о мудрости
и проницательности — благодаря этим качествам мы можем
снизить риск, проявляя свою веру на работе.
Чего мы не можем сделать, так это полностью обезопасить
свою веру. Если бы мы смогли доказать существование Бога
без малейшего сомнения, то вера нам больше не была бы нуж-
167

БЕН КАРСОН
на. Я понимаю, что идея построения личных отношений с
Богом, Которого мы не можем увидеть или коснуться, Чье су-
ществование не может быть доказано с научной точки зрения,
для многих людей покажется опасной. А когда эти отношения
составляют для вас главную жизненную мотивацию, систему
ценностей и ориентир, это и вовсе может показаться неоправ-
данным риском.
Я нахожу такой риск гораздо более приемлемым, когда по-
нимаю, что мои личные отношения с Богом для Него также яв-
ляются большим риском. Фактически, согласно Библии, Бог в
самом начале пошел на риск, сотворив человека и наделив его
свободной волей и свободным выбором между послушанием и
непокорством. Затем Он взял на Себя еще больший риск, когда
послал единственного Сына на Землю жить и умереть, чтобы
дать нам более ясное понимание того, как мы можем иметь
личные отношения с Ним и на что эти отношения похожи.
Знание, что Он не просит нас рискнуть ради Него чем-то, чем
Он еще не рискнул ради нас, облегчает мое принятие риска,
присутствующего в самых трудных библейских предписаниях:
• Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так
поступайте и вы с ними.
• Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за
друзей своих.
• Если кто хочет идти за Мною, отвергни себя и возьми крест свой
и следуй за Мною; ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеря-
ет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее.
Моя естественная реакция на подобные указания: Вот это
да! Такая вера требует невероятно огромного риска!
И все же я считаю, что приемлемый риск — вопрос опыта
и перспективы. Оглядываясь назад на свою жизнь, я знаю о
некоторых краткосрочных затратах. Были ли неудобства? Ко-
нечно же. Было ли такое, что, возможно, мне нравилось де-
лать, но я не делал этого из-за ценностей моей веры? Безуслов-
168

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
но. Интересно, упускал ли я что-то? Конечно. Но скажу вам: я
ни разу не пожалел о тех рисках, которые я когда-либо брал на
себя ради веры.
Некоторые люди веры платят несоизмеримо высокую цену
за свою позицию. Я часто выступаю на общественных собра-
ниях, и многие ученые говорят мне, что разделяют мои хри-
стианские верования, но не готовы открыто говорить о них.
Не менее опасно идти вразрез с политкорректными соглаше-
ниями научного сообщества. Но вот что я скажу, большинство
из них смелеют, вспоминая вдохновляющий возглас апостола
Павла из 8-й главы Послания к Римлянам: «Что же сказать на
это? Если Бог за нас, кто против нас?»
Именно в таком ободрении я нуждался, когда Академия
Достижений пригласила меня принять участие в другом пуб-
личном обсуждении той же самой темы в 2006 году. Прошло-
годний положительный опыт не заставил меня долго думать,
прежде чем принять приглашение.
Справедливости ради стоит признать, что вторая группа
была еще более грозной, чем первая. Я разделил трибуну с
тремя выдающимися учеными: единомышленником в вопросе
веры доктором Фрэнсисом Коллинзом, руководителем Про-
екта генома человека, одного из самых масштабных исследо-
ваний в истории науки; доктором Даниэлем Деннеттом, авто-
ром современных исследований по неврологии, лингвистике,
информатике и искусственному интеллекту, направленных
на построение модели для объяснения его эволюционистской
теории неврологической природы сознания и религиозности
как «природного феномена»; доктором Ричардом Докинзом,
который из-за своей приверженности эволюционной теории
заработал прозвище «ротвейлера Дарвина». Он демонстратив-
но критиковал религиозную веру и роль религии в истории в
телевизионном документальном фильме «Корень всех зол?», а
недавно издал свою книгу под названием «Бог как иллюзия».
Это публичное обсуждение оказалось во всех отношениях
таким же увлекательным, как и в предыдущем году. Один из
169

БЕН КАРСОН
моих содокладчиков, назвавший эволюцию фактом и указав-
ший в качестве ее доказательства на некоторые общие черты
различных биологических видов, выглядел потрясенным, ко-
гда я начал говорить, что не верю в эволюцию и полагаю, что
два объективно мыслящих человека могут смотреть на одно
и то же «доказательство» и прийти к абсолютно разным вы-
водам. Я предложил сценарий, по которому жизнь в нашем
мире закончилась, и прошли миллионы лет, прежде чем ис-
следователи с другой галактики посетили Землю. Они провели
раскопки и нашли «Фольксваген Битл» и «Роллс-ройс.» При-
шельцы сначала отметили различия, но вскоре сообразили,
что у каждой находки был двигатель и коробка передач, вы-
полнявшие одинаковые функции. Должны ли были они прий-
ти к логическому заключению, что более сложный образец,
должно быть, развился из более простой модели? Возможно,
было бы куда более разумно предположить, что тот же самый
мыслящий изобретатель первого образца увидел, что его ба-
зовая конструкция для системы передвижения — двигатель
и коробка передач — может быть улучшена и доработана для
второго транспортного средства? Иногда заключения, к кото-
рым мы приходим, полностью зависят от гипотез, с которых
мы начинаем.
Я напомнил докладчикам и слушателям, что провожу много
времени и трачу много сил, имея дело с человеческим мозгом
и нервной системой. Чем больше я узнаю, тем сильнее меня
впечатляет их сложность. Я также занимаюсь детьми, и у меня
есть возможность изучать невероятные способности челове-
ческого организма. Я пришел к выводу, что у человека в отли-
чие от всех других существ есть добавочный вектор развития,
дополнительное измерение, имеющее более глубокий смысл.
Я называю это духовностью.
Я признал, что с научной точки зрения невозможно доказать
существование Бога. Но я согласился с Фрэнсисом Коллинзом,
который напомнил нашим оппонентам, что невозможно дока-
зать и Его отсутствие. «Как тогда, — спросил он их, — можно
170

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
с уверенностью говорить, что нет никакого Бога? Это походит
на грубейшую ошибку. Агностицизм является более честным
интеллектуальным подходом. Упрямый атеизм, который го-
ворит, что «Бога, скорее всего, нет, и я знаю, что так оно и
есть», не выдерживает испытания логикой... и действительно
должен быть рассмотрен как разновидность слепой веры».
Даниэль Деннетт ответил на это: «Я не знаю никого, кто за-
щищал бы то, что вы называете упрямым атеизмом».
Я был удивлен услышанным, как и Фрэнсис Коллинз, кото-
рый скептически спросил: «Неужели? А как же Бог как иллю-
зия?» Многие люди в аудитории засмеялись.
Я сказал Коллинзу: «Похоже, мы его обратили».
Прокатившийся по аудитории смех был таким громким, что
мало кто расслышал, как Докинс пробормотал: «Смешно!».
Тогда он продолжил спор, говоря, что с помощью нашего рас-
суждения он может предположить даже «реальность Летаю-
щего Макаронного Монстра». Я и доктор Коллинз со смехом
ответили, что в этом вопросе мы агностики.
Я указал, что, «будучи столь умудренными, располагая воз-
можностями магнитно-резонансной и позитронной эмиссион-
ной томографии, мы все еще не раскрыли природу мысли. Мы
не знаем природу чувства. Мы можем говорить об электрофи-
зиологических реакциях, но мы не можем подняться на более
высокий уровень; мы не можем упаковать все это в коробку.
Я думаю, что это — одно из отличий, которые делают нас осо-
бенными». Я признал, что не могу доказать сбою веру в то, что
это указывает на Бога-Творца. Но другие представители на-
учного сообщества также не могли доказать свою теорию. Все
дело в том, сколько веры мы имеем и как мы ее используем.
Я сказал: «У меня просто нет столько веры, чтобы поверить,
что невероятно сложная способность рационализировать, ду-
мать, планировать и делать моральный выбор просто взялась
и появилась».
Ближе к концу нашей дискуссии кто-то из аудитории спросил
нас, в какой мере то, чему мы верим или не верим, является
171

БЕН КАРСОН
результатом нашего личного опыта. Я с готовностью признал:
«Опыт — это именно то, что дало мне мою веру в Бога». Я вспо-
мнил эпизод из своего детства, когда в злости ударил ножом
своего друга. Злоба жила во мне до тех пор, пока однажды я на
собственном опыте не осознал, что вне меня есть еще какая-то
сила. Я объяснил, что, когда я позволил этой силе действовать
во мне, моя жизнь полностью изменилась. Некоторые люди го-
ворят, что это — чепуха. Вы сами должны пережить это».
Доктор Докинз не согласился с моим подходом. «Я не думаю,
что мои личные опыты представляют малейший интерес для
других, — сказал он. — Меня волнует истина. Следовательно,
меня волнуют доказательства. Мой частный опыт не является
доказательством».
У меня не было возможности ответить на тот комментарий,
но с тех пор я много размышлял над этой мыслью и позволю
с ней не согласиться. Я никогда не утверждал, что мой опыт —
это единственный источник любой информации, которую мне
необходимо знать, но я готов утверждать, что мой собствен-
ный опыт — это единственная обоснованная и убедительная
форма доказательств. Что такое научный эксперимент, если
не управляемый опыт, в котором ученый делает запись сво-
их личных наблюдений, результатов и заключений? Если до-
статочное количество людей повторяют экспериментальный
опыт с теми же самыми результатами и приходят к тем же са-
мым заключениям, то научное сообщество считает это очевид-
ным. Все мы, как ученые, так и простые люди, учимся на опы-
те. Личный опыт — не то же самое, что истина. Но он может
быть аргументом, который укажет нам на Истину.
Каждому из участников дали по пятнадцать секунд, чтобы
подытожить рассуждения на тему веры и науки. Я думаю, что
все мы смеялись над абсурдностью такого требования.
Свои пятнадцать секунд я потратил на то, чтобы бросить вы-
зов аудитории: «Задайте себе вопрос: если Бог есть, то чем вы
рискуете, если не верите в Него, и чем рискуете, если верите в
Него? Если нет никакого Бога, чем вы рискуете, если не верите
172

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
в Него, и чем рискуете, если верите в Него? Задайте себе эти
вопросы сегодня вечером, перед тем как лечь спать».
Ричард Докинз сообщил аудитории: «Доктор Карсон только
что привел аргумент, известный как пари Паскаля. Он пред-
полагает, что Бог, Который встречает вас у жемчужных ворот,
крайне обеспокоен тем, верите ли вы в Него. На месте Бога я
бы заботился не о том, верю ли я в Него, но о том, был ли я
порядочным человеком, был ли я честным человеком и по-
тратил ли я свою жизнь, честно ища правду. Я вспоминаю, что
ответил Бертран Рассел, когда его спросили: «Что ты скажешь,
если окажешься перед Богом и Он спросит, почему ты не верил
в Него?» Бертран сказал, что ответит: «Недостаточно доказа-
тельств, Боже, недостаточно доказательств!».
Поэтому Докинз подвел итог: «Я думаю, что любой достой-
ный поклонения Бог будет уважать такого человека гораздо
сильнее, чем того, кто верит в Него только потому, что так без-
опасней».
Я думаю, что мой уважаемый коллега был прав в том, что
должны быть более веские причины верить в Бога, чем из со-
ображений безопасности. Я думаю, что такие причины есть.
Он также справедливо уличил меня в заимствовании пари
Паскаля, но я чувствовал, что этот аргумент хорошо подходит
для той аудитории, и, возможно, как нельзя лучше он подходит
сейчас для этой книги. Блез Паскаль, французский математик
и философ, которого считают основателем науки управления
рисками, был баловнем судьбы, прежде чем он изменил свой
образ жизни и ушел в монастырь, чтобы стать ближе к Богу.
Когда его попросили объяснить столь разительную перемену,
этот выдающийся человек, который потратил большую часть
своей жизни на попытки вывести математическую формулу
для подсчета вероятностей, придумал свой собственный ана-
лиз наилучших и наихудших последствий - пари Паскаля. Во-
все не полагая, что этот аргумент должен стать единственным
173

БЕН КАРСОН
логическим аргументом в пользу веры, считаю, что он может
быть отправной точкой размышлений, стоит или нет брать на
себя риск личной веры. Сделайте анализ НН.
Если Бог есть и вы верите в Него, то знаете, что лучшее дол-
жно все же наступить. Если Бог есть и вы полностью отвергае-
те эту идею, предпочитая идти по жизни собственным путем,
то вы рискуете постоянно. Если нет никакого Бога и вы верите
в Него, в худшем случае вы проживете свою жизнь с повышен-
ным уровнем эндорфина, думая, что верите во что-то хорошее.
Если нет никакого Бога и вы не верите в Него, так или иначе,
никаких серьезных последствий также не будет.
Вслед за Паскалем я считаю, что, начав рассуждать об этом,
вы обнаружите: в том, чтобы верить в Бога, гораздо больше
смысла, чем не верить, только потому, что вы намного больше
теряете, если вы неправы и Он действительно существует, чем
в случае, если вы неправы и Его нет. Как я сказал одному из
своих оппонентов в Академии Достижений, неверие в Бога не
делает вас плохим человеком, как и моя вера в Бога не делает
меня хорошим человеком.
У всех нас есть выбор. Но только тогда, когда человек на-
чинает верить вопреки боязни потерпеть крах, он начинает
испытывать самые лучшие последствия и открывает для себя
самые лучшие доводы в пользу веры в Бога. Это и есть приви-
легия личных отношений с Создателем Вселенной, Который
хочет предложить Свою мудрость и руководство, чтобы по-
мочь нам справляться со всеми другими рисками, с которыми
мы сталкиваемся в нашем опасном мире.
174

ГЛАВА 12.
УПРАВЛЕНИЕ
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМИ РИСКАМИ
В предыдущих главах я рассказывал о рисках, с которыми
встретился в ходе выполнения ряда хирургических операций.
Помимо этого в своей врачебной карьере я не раз оказывался
в ситуациях, когда приходилось принимать непростые реше-
ния, требовавшие глубокого анализа степени риска.
Я серьезно рисковал, когда оставил без внимания совет мо-
его куратора на первом курсе, который предложил мне бросить
медицину или уменьшить учебную нагрузку. Выбор нейрохи-
рургии в качестве специализации на третьем году обучения в
медицинской школе также был сопряжен со значительной сте-
пенью риска. Начну с того, что я не получил ожидаемой под-
держки в своем выборе. Не знаю, было ли это причиной или
следствием, но в нейрохирургии работало очень мало людей
моей расы и моего социального происхождения. Фактически
в то время в мире было только восемь темнокожих нейрохи-
рургов.
Я должен был оценить риски, прежде чем потратить много
времени и усилий, готовясь к работе в сфере, которая сама по
себе была чревата серьезными проблемами для меня. В то вре-
мя я еще не сформулировал свою схему анализа НН, но, тем не
менее, я пытался ответить на ряд вопросов, которые помогли
мне провести детальный анализ всех «за» и «против».
175

БЕН КАРСОН
Продемонстрировав серьезные достижения в учебе, хотел ли,
образно говоря, упереться в стену? Что если я не смогу добить-
ся успеха в медицинской специальности, которая, по мнению
многих, является самой требовательной и бескомпромиссной?
Смогу ли я завоевать расположение врачебного сообщества и
доверие потенциальных пациентов? Меня одолевали сомне-
ния, которые грозили обернуться серьезной проблемой.
Оценивая перспективы своей работы нейрохирургом в по-
ложительном ключе, я видел большие преимущества. Ничто
так меня не впечатляло в программе медицинской школы, как
человеческий мозг с его сложной анатомией и неограничен-
ным потенциалом. Я не мог себе представить большей мечты,
чем стать нейрохирургом.
Трудно примеривать на себя чужие мечты. Едва ли вы смо-
жете понять, что значила для меня возможность улучшать
жизни других, не только дарить им долголетие, но повышать
качество их жизни. Такие цели, безусловно, оправдывали су-
ществующий риск.
Тогда я не мог не увидеть еще один аргумент в пользу своего
выбора — возможность стать первопроходцем и примером для
подражания. Похоже, это была лучшая и самая привлекатель-
ная причина для того, чтобы рискнуть и выбрать профессию,
которая оказалась не по зубам многим людям.
Понятно, что моя система ценностей существенно повлияла
на мое решение. Выбор времени — фактор когда — также сыг-
рал свою роль. Если бы меня поджидали более существенные
риски, чем упомянутые выше (а они, безусловно, были бы,
если бы я делал выбор тридцатью годами ранее и жил на Юге),
опасность запросто могла превысить предполагаемую выгоду,
и я скорее всего занялся бы чем-нибудь другим.
В 8-й главе я рассказывал о начальном этапе своей карье-
ры, когда, столкнувшись с бюджетными ограничениями ака-
демической медицины, я подумывал о том, чтобы заняться
более прибыльной частной практикой. Но поскольку при
оценке рисков в расчет принимался не только финансовый
176

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
фактор, я остался там, где я работал, — в клинике Джонса
Хопкинса.
У меня была необычная для молодого специалиста карье-
ра. Из-за того, что мне посчастливилось выполнить необыч-
ные операции — сначала гемисферэктомии, потом разделение
близнецов Биндеров, - я стал чрезвычайно известным не
только в Соединенных Штатах, но и во всем мире. Следствием
моего растущего авторитета в профессиональной среде стало
мое участие в большом количестве сложных и самых разнооб-
разных операций, чему я не мог не радоваться. Однако слава
хирурга пришла ко мне вместе с побочными эффектами, кото-
рых я совсем не ждал.
Информационное сопровождение, включая мно-
гие интервью, поначалу было новым опытом, и я решил
наслаждаться им, пока он длился. Во время неистовства
СМИ после случая с Биндерами я уверял Канди:
«В конце концов, весь этот шум утихнет и мы вернемся к
нормальной жизни. Но сочетание моих примечательных
профессиональных достижений и драматичной истории
моей жизни способствовало тому, что многие люди усмо-
трели во мне общественно значимый образец. Публикации
в СМИ о поразительной медицинской истории близнецов
сопровождались моим биографическим очерком или описа-
нием отдельных эпизодов из моего прошлого. Мне постоян-
но звонили отдельные люди или группы и просили, чтобы я
«приехал и выступил для пользы дела» или «поделился своей
личной историей, чтобы вдохновить молодежь».
Так как одним из основных мотивов выбора профессии ней-
рохирурга было желание стать поддержкой и примером для
небогатых молодых людей с таким же происхождением, как
у меня, я не отказывал, когда меня приглашали выступать в
школах, церквах и других организациях по всей стране. Но
чем больше я говорил, тем больше приглашений поступало.
Отклики, которые я получил от молодежи, не могли не ра-
довать. Многие ученики младших и средних классов, и даже
177

БЕН КАРСОН
студенты колледжей писали мне, что мои рассказы о сопро-
тивлении влиянию сверстников, важности чтения и самооб-
разования и о преодолении трудностей дали им надежду во-
плотить в жизнь свои мечты. Понимание того, что я оказываю
подобное влияние только тем, что пересказываю свой жизнен-
ный опыт, не позволяло мне возгордиться. Разве мог я проиг-
норировать все эти приглашения, ведь у меня был шанс изме-
нить в лучшую сторону жизни молодых людей?
Однако выступления требовали времени, сил и поездок, и
все это накладывалось на серьезные требования, предъявляе-
мые к профессии хирурга и ученого. Прием пациентов и про-
ведение тяжелых операций были «верхушкой айсберга» моей
профессии. Если я хотел выжить в академической среде и тем
более рассчитывал на продвижение и успех, я должен был
проводить исследования, участвовать в работе национальных
научных институтов и публиковать статьи в профессиональ-
ных журналах.
Какое-то время мне удавалось одинаково успешно зани-
маться профессиональной и общественной деятельностью, но
вскоре я понял, что моя личная жизнь медленно вытесняет-
ся на задний план. Друзья и коллеги предупредили меня, что
если я не прекращу свои публичные выступления, то у меня не
будет никакой надежды продвинуться по службе до позиции
штатного профессора.
Я чувствовал, что больше не могу разрываться между не-
сколькими занятиями, но как сделать выбор? Чтобы принять
такое сложное решение, я должен был оценить потенциал
каждого из своих интересов, включая скрытые риски. Мои
ценности требовали поставить на первое место семью, но я
не знал, каким образом можно устранить конфликт между
работой врача и общественной деятельностью. Я не хотел
рисковать возможностью построить карьеру в профессии,
благодаря которой я получил удовлетворение от работы и
площадку для своих выступлений. Бог сделал все, чтобы я
стал врачом и мог помогать другим, и, чтобы оправдать Его
178

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
доверие, я должен приложить максимальные усилия со сво-
ей стороны.
Я понимал, что если я не достигну вершины академического
успеха — не стану штатным профессором, то рискую не состо-
яться как специалист высокого класса. Но я также не мог ради
достижения этой благородной цели повернуться спиной к ог-
ромному числу молодых людей в своей стране и других стра-
нах, рискующих остаться не у дел без вдохновляющего приме-
ра перед глазами.
Взвешивая эти риски в свете собственной веры и системы
ценностей, я понял, что мои обязательства перед другими важ-
нее, чем мои обязательства перед самим собой. Таким обра-
зом, я решил, что не буду сильно волноваться по поводу своего
профессионального роста или должности штатного профес-
сора. Но даже определившись в этом вопросе, я продолжал
испытывать чувство долга перед пациентами, которым я мог
предложить спасительную медицинскую помощь, и противо-
положное чувство долга перед теми людьми, которым я мог
оказать помощь, поддержку и руководство посредством своих
выступлений.
Действительно ли эти два пути были взаимоисключающи-
ми? Я так не думал. Я хотел верить, что разумный компромисс
возможен, но я не знал, как его достичь.
Так как я верил в Божье водительство и понимал, что не без
Его участия обстоятельства сложились именно так, как они
сложились, я попросил, чтобы Он открыл передо мною нуж-
ные двери и дал мне мудрость в понимании того, как посту-
пать дальше. И я верю, что Он это сделал.
Одно из пониманий, которые Бог дал мне, заключалось в
том, что я мог эффективно использовать время поездок на ме-
ста своих выступлений. Во время вынужденного бездействия в
самолетах, аэропортах и гостиницах, когда на меня не давила
ежедневная рутина дел, я мог знакомиться с монографиями
других ученых, писать отчеты собственных исследований и
статьи, а также просматривать работу, выполненную сотруд-
179

БЕН КАРСОН
никами. Я часто мог брать Канди, одного или двух сыновей,
маму, а иногда и всю семью Карсонов в поездки в интересные
места, которые мы при других обстоятельствах никогда бы не
посетили.
В конце концов, хорошенько подумав, я решил не отказы-
ваться от карьеры спикера, и еще ни разу не пожалел о своем
решении. Извлекая максимум пользы из уходящего на поездки
времени и помогая людям, с которыми я познакомился благо-
даря этим поездкам, я понял, что могу выступать в среднем два
раза в неделю и продолжать свою медицинскую карьеру.
Как нейрохирург я ежегодно проводил примерно 450 опе-
раций на головном мозге (нейрохирурги в частных клиниках
обычно проводят 150). В это же время я проводил требуемые
исследования и достаточно часто публиковался в профессио-
нальных журналах, чтобы в итоге получить штатного профес-
сора по четырем дисциплинам: нейрохирургии, онкологии,
педиатрии и пластической хирургии.
По иронии судьбы мое решение выступать перед молоде-
жью, сделавшее меня узнаваемой фигурой в обществе, в ко-
нечном счете с лихвой компенсировало финансовые потери
вследствие решения остаться в академической среде. Спрос на
меня как на спикера побудил меня вступить в союз спикеров,
чтобы сделать мои выступления максимально эффективны-
ми. Кроме того, я начал писать книги. В итоге оказалось, что
я вхожу в состав нескольких попечительских советов. В целом
же моя неосновная деятельность помогла достичь лучшего
финансового положения, чем я мог ожидать от занятия част-
ной практикой.
Самым же весомым доказательством того, что я правильно
сделал, объединив две профессиональные сферы, стали сот-
ни тысяч писем, которые я получил от людей со всей Амери-
ки и всего мира. Каждую неделю, почти ежедневно молодые
люди писали мне о том, как изменились их жизни после того,
как они услышали мое выступление, прочитали одну из моих
книг, увидели передачу со мной по телевизору или наткнулись
180

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
на интервью в журнале. Они осознали, что у них тоже есть
мозги, и, следовательно, они тоже могут устроить свою жизнь.
Если бы только это было единственным наследием, которое
я оставил бы после себя, то я был бы безмерно счастлив.
Я бы никогда не осилил работу врача в клинике Джонса
Хопкинса и не выступал бы так интенсивно на публике, если
бы в начале своей карьеры я не взял на себя еще один ключе-
вой риск. Тогда моя клиентура выросла до такой степени, что
я почти каждый вечер оставался в больнице допоздна, тратя
внеурочные часы на решение проблем пациентов. Если я не
был в операционной, то круглые сутки давал консультации по
телефону, решая проблемы, которые возникали у маленьких
пациентов нейрохирургического отделения больницы Джонса
Хопкинса.
Наконец я понял, что при таком высоком темпе очень ско-
ро сгорю. Поэтому я начал думать о способах распределения
нагрузки, и идея найма врача-помощника стала очень при-
влекательной. Личный секретарь требовал немалых затрат,
но наша растущая педиатрическая программа нейрохирургии
приносила достаточно денег (это было прежде, чем страховые
компании решили, что они должны использовать программы
льготного медицинского страхования «Медикеар» и «Меди-
кейд»). Поэтому я мог себе позволить взять на работу отлич-
ного личного секретаря — Кэрол Джеймс, которая помогала
мне на протяжении всей моей профессиональной деятельно-
сти. Кэрол быстро завоевала доверие моих пациентов и ока-
залась замечательным сотрудником. По мере расширения на-
шей программы я нанимал новых помощников. На сегодня мы
имеем четырех. Это позволило мне принимать и лечить боль-
ше пациентов — достижение, которое не осталось незамечен-
ной руководством больницы. В конечном счете руководство
клиники начало оплачивать труд наших помощников, изба-
вив меня от необходимости содержать их за счет получаемых
нашим отделением выплат страховых компаний. Все больше
моих коллег начали принимать на работу личных секретарей,
181

БЕН КАРСОН
так как поняли, насколько полезными они могут быть. С при-
нятием закона об ограничении рабочей недели ординатора
80 часами наши помощники взяли на себя большую часть на-
грузки по уходу за больными.
Не знаю, как бы я обошелся без своих помощников, хотя
был момент, когда я опасался остаться один. Пожалуй, это
был один из самых драматичных эпизодов в моей профессио-
нальной карьере. В действительности пережитое потрясение
было настолько сильным, что я всерьез рассматривал вариант
ухода из медицины.
В конце 90-х годов большинство медицинских страховых
компаний упорно снижали свой уровень компенсации (про-
цент выплат хирургу от суммы страхового покрытия рас-
ходов клиента). Дело дошло до того, что у меня просто не
было денег, чтобы заплатить своим сотрудникам. Я умень-
шил количество сотрудников, работающих на полную став-
ку, с пяти до трех. Моральный дух оставлял желать лучшего.
Напряжение в коллективе стремительно росло, потому что
оставшийся персонал сильно переутомлялся. (Надо сказать,
что моя команда всегда перегружена работой, люди привык-
ли работать по двенадцать часов в день и больше. Поэтому я
не мог просить, чтобы они выполняли еще больший объем
работы, но они все же его выполняли.) Видя, как нагрузка
растет, а штат остается минимальным, я понимал, что очень
скоро станет невозможно поддерживать привычный уровень
обслуживания.
Риск, с которым я столкнулся, никак нельзя было назвать
приемлемым. Сколько бы раз я ни делал анализ НН, я не ви-
дел наилучшего исхода этой дилеммы. По моему мнению, я
сделал все, что мог сделать; остальное не поддавалось моему
контролю. Тогда я и пришел к выводу, что лучше уйти из ме-
дицины вовсе, чем снизить уровень предлагаемого пациентам
обслуживания.
182

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Прежде чем принять окончательное решение, я искал допол-
нительной мудрости. Я разговаривал со многими директора-
ми крупных компаний и людьми, занимающими руководящие
должности по всей стране, знакомыми из Академии Достиже-
ний и Общества Горацио Алджера. По мере того, как я слушал
их советы, меня неотступно преследовал один и тот же вопрос —
а что если я откажусь от услуг страховых компаний и участия в
программе «Медикеар» и буду принимать только тех пациен-
тов, которые в состоянии платить наличными. Не могу сказать,
что эта идея не нравилась мне. Я смог бы использовать все свои
таланты и время, чтобы лечить пациентов и никогда больше не
спорить со всесильной и капризной индустрией страхования,
которая подмяла под себя систему здравоохранения в Америке.
Но я не находил в себе смелости сделать то, что советовали
другие люди, по одной простой причине — я помнил, сколь-
ко медицинской помощи я получил в детстве благодаря этой
несовершенной системе медицинского обслуживания. Совесть
не позволила бы мне перестать обслуживать малообеспечен-
ных пациентов, которые находились в такой же ситуации, в
какой некогда был я сам. Тем не менее эти советы заставили
меня задуматься.
Один из самых полезных советов я получил от Джорджа Лу-
каса, голливудского продюсера и режиссера, с которым меня
связывала сильная дружба. Он выслушал мое описание про-
блемы. Он даже сказал, что с удовольствием сделает все, что
может, чтобы оказать финансовую поддержку. Я оценил его
великодушие, но обратился к нему не за деньгами. Я также не
ожидал получить от него специфический совет, касающийся
решения насущных для здравоохранения проблем, — он мало
что знал об этом. Но, зная его как невероятно творческого
человека, я полагал, что он хорошо разбирается в профессио-
нальных рисках и мечтах, и надеялся, что он поделится мудро-
стью со мной. Он так и сделал.
Его самый уместный совет касался важности использования
собственных талантов и умения защищать свое жизненное
183

БЕН КАРСОН
призвание от разрушительных посягательств извне. Такой со-
вет сильно поднял мое настроение и побудил меня выбросить
из головы мысль об уходе из медицины. Вместо этого я озада-
чился вопросом, какие шаги я могу предпринять, чтобы про-
должить врачебную практику.
Вновь я посмотрел на проблему с разных сторон. Я знал, что
это за проблема: недостаточная компенсация услуг хирургов.
Также было нетрудно вычислить, кто был главным виновни-
ком: большинство из моих пациентов были застрахованы ас-
социацией «Голубой крест» и «Голубой щит». Было очевидно,
что поскольку ассоциация — крупнейший медицинский стра-
ховщик в Америке, она может устанавливать коэффициенты
компенсации медицинских услуг почти везде, где захочет.
Уровень компенсации сильно варьируется в зависимости от
штата. Так, например, врачи в Алабаме получали более выгод-
ные контракты, чем в Мэриленде. (Например, подразделение
ассоциации в Алабаме возмещало 80 процентов зарплаты ней-
рохирурга, тогда как подразделение ассоциации в Мэриленде
покрывало только 28 процентов моей зарплаты.) Чтобы усу-
губить положение, «Голубой крест» решил, что независимо от
того, откуда приехали наши пациенты (а люди приезжают в
клинику Джонса Хопкинса отовсюду), компания имеет право
возвращать нам минимальный процент, установленный для
Мэриленда. Другими словами, ассоциация «Голубой крест»
и «Голубой щит» Алабамы заплатит мне за проведение опе-
рации в клинике Джонса Хопкинса в Балтиморе чуть больше
трети компенсации, которую они предложат мне за выполне-
ние той же самой операции в Бирмингеме.
Я произвел некоторые вычисления и пришел к заключению,
что, поскольку большинство наших пациентов застрахованы
ассоциацией, изменения только в ее политике решит финан-
совый кризис моего подразделения. Поэтому я позвонил ди-
ректору «Голубого креста» в Мэриленде, чтобы узнать, что
можно сделать. После того как он сказал, что не может помочь
мне, я поговорил с людьми из национального офиса компа-
184

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
нии. Я изложил причину своего обращения, выразил желание
продолжить сотрудничать с ассоциацией в качестве поставщи-
ка услуг и спросил, можно ли внести некоторые корректиров-
ки в их политику. Мне очень быстро стало понятно, что и у них
нет ни малейшего желания рассматривать какие-либо альтер-
нативные варианты.
В итоге я принял трудное и, очевидно, опасное решение вый-
ти из участия в страховой программе «Голубого креста». А это
значило, что я больше не числился в списке сертифицирован-
ных «Голубым крестом» и «Голубым щитом» поставщиков
медицинских услуг. Любой пациент, застрахованный членами
ассоциации, при обращении ко мне должен будет внести опла-
ту наличными.
Я знал, что это решение представляет существенный риск, но
оценил степень риска при помощи анализа НН.
Что произойдет в лучшем случае, если я откажусь иметь дело
с «Голубым крестом» и «Голубым щитом»? Я соберу достаточ-
но средств, чтобы содержать мой теперешний штат работни-
ков и даже укомплектовать его необходимыми единицами.
Это позволит нам предложить лучший сервис для наших паци-
ентов. Если я перестану участвовать в программе ассоциации,
то в худшем случае большинство пациентов будут вынуждены
отказаться от моих услуг. Количество моих клиентов умень-
шится до такой степени, что весь персонал, включая меня, бу-
дет вынужден уволиться. Но прежде чем дело дойдет до этого,
мне придется сделать непростой выбор: вновь согласиться ра-
ботать по программе ассоциации и на ее условиях или оста-
вить медицину.
Самое лучшее, что может произойти, если я не рискну ра-
зорвать отношения с ассоциацией, — мне каким-то образом
удастся выжить с минимальным штатом и посредственным
сервисом. Но это будет стоить огромных нервов. Еще одним
вариантом, который я могу допустить в случае продолжения
сотрудничества с ассоциацией, будет еще сильнее сократить
штат и строго ограничить количество пациентов. Тогда нам
185

БЕН КАРСОН
придется говорить позвонившим в клинику людям: «Извини-
те, но мы просто не можем помочь вашему ребенку». Если я
ничего не буду предпринимать, то в худшем случае мне при-
дется сократить весь персонал, и тогда я не смогу делать то, к
чему, как я чувствовал, меня призвал Бог.
Оценив степень риска, я отказался сотрудничать с ассоциа-
цией, и произошло интересное явление. Мои пациенты—об-
ладатели страхового полиса ассоциации вносили авансовый
платеж наличными, но потом, когда они представляли чеки
своим работодателям, та же самая страховая компания воз-
мещала понесенные расходы на более высоком уровне, чем
«Голубой крест» возмещал мне. Догадываюсь, что ее руково-
дители поняли, что необходимо сделать так, чтобы успокоить
и поддержать своих клиентов из числа работодателей. В слу-
чае со мной страховая компания не спешила этого делать, так
как полагала, что я всецело зависим от нее. (К большинству
врачей обращается так много пациентов «Голубого креста»
и «Голубого щита», что компания позволяла диктовать свои
условия, полагая, что мы не осмелимся отказать в обслужива-
нии их клиентам только потому, что наши услуги не компен-
сируются должным образом.)
Так как все расходы были возмещены довольно быстро и
на приемлемом уровне, большинство пациентов ассоциации
приходили ко мне. Я пытался помочь им, давая 20-процент-
ную скидку всем пациентам «Голубого креста», так чтобы им
лично приходилось платить по минимуму. В то же время я не
отвернулся от тех, кто не мог позволить себе оплатить разни-
цу между фактическими расходами с учетом скидки и суммой
страхового покрытия. Чтобы помогать людям, находящимся в
крайнем финансовом затруднении, я создал некоммерческую
организацию под названием «Ангелы операционной». (По-
дробно об этой организации я расскажу чуть позже).
Когда в 2001 году я перестал работать с «Голубым крестом»,
я вообще не знал, что произойдет. Но все сложилось хорошо -
как для пациентов, так и для меня. Вскоре доходы поднялись
186

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
настолько, что мы смогли укомплектовать наш штат. Мы
смогли обеспечить сотрудникам полную занятость и предло-
жить пациентам качественное обслуживание независимо от их
финансового положения.
Эти профессиональные риски, с которыми я неоднократно
имел дело все эти годы, в какой-то мере уникальны для моей
профессии. Поскольку я каждый день иду на работу, чтобы
вскрывать головы детей и оперировать на их мозге, я хоро-
шо знаю, что мои решения и поступки будут иметь серьезное
значение для этих детей и их семей на всю оставшуюся жизнь.
Сложные вопросы, стоящие сегодня перед сферой здравоохра-
нения, бросают специфичный вызов каждому медицинскому
работнику.
Но я не только хирург, но и учитель. Обучение — это всегда
риск, потому что ты никогда не знаешь, как поступит студент.
Для преподавателя-инструктора опасно учить студента-пило-
та управлять самолетом, потому что в определенный момент
он должен будет предоставить ему полный контроль. Учить
человека оперировать на открытом сердце или головном моз-
ге не менее ответственно. Намного легче сделать все самому —
намного быстрее и гораздо спокойнее. Но если бы все так по-
ступали, то больше никто и никогда не научился бы делать
операции. Мастерство хирурга живет, пока жив он сам. Поэто-
му в определенный момент вы должны взять на себя этот риск.
Если вы делаете все правильно, то тем самым уменьшаете
риск. Хороший учитель наблюдает за способностями и успе-
хами своего ученика и знает, в какой момент он уже может
доверять ему. Некоторые схватывают на лету. Я помню одно-
го исключительного ординатора, который впитывал все, как
губка. К концу своего первого года ординатуры он справлялся
с работой старшего ординатора. Думаю, у него были все дан-
ные для того, чтобы стать лучшим нейрохирургом, которого
когда-либо видел мир. К сожалению, когда он плавал, случил-
187

БЕН КАРСОН
ся несчастный случай, и он утонул. Когда вы работаете и обу-
чаете людей, вы никогда не знаете, что может произойти. Это
постоянный риск, с которым вам предстоит жить, если вы —
учитель.
Мой профессиональный успех как хирурга и профессора ме-
дицины в клинике Джонса Хопкинса привел к тому, что меня
начали приглашать в состав совета директоров национальных
корпораций. В настоящее время я вхожу в состав совета дирек-
торов двух компаний - «Келлог Компани» и «Костко Хоул-
сейл Корпорэйшн». Зная о скандалах, в которых оказались за-
мешаны известные компании в последние годы, я должен был
оценить риск вхождения в состав совета директоров любой
компании. Принять этот риск — означало подвергнуть себя
новым трудностям и опасности финансовых потерь. Но уча-
стие в менеджменте крупнейших компаний предоставило мне
возможность познакомиться с некоторыми экстраординар-
ными людьми. Вдобавок я много узнал о финансах, структуре
корпорации и управлении персоналом и мог применить эту
информацию в моей профессии и повысить эффективность
двух благотворительных организаций, которые я основал.
Чем больше я участвовал в совещаниях совета директоров и
общался со специалистами в различных областях, тем больше
понимал, что в каждой профессиональной сфере есть свои соб-
ственные проблемы. Я не думаю, что можно найти успешного
представителя любой профессии, который был бы избавлен от
необходимости преодолевать трудности. Я хотел бы привести
два кратких примера.
Сначала расскажу о Джордже Лукасе, чей отец планировал
привлечь сына к семейному бизнесу - розничной торговле.
Мечта Джорджа сильно отличалась от планов отца. Он посту-
пил в киношколу и видел себя в кинематографе. Его творче-
ская натура никогда не вызывала сомнений, но нельзя питать-
ся идеями и платить арендную плату мечтами. Какое-то время
он жил, как типичный голодающий художник, перебиваясь
случайными заработками, пока не смирил свою гордыню и не
188

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
попросил у отца денег взаймы. Отец любезно дал ему сумму
денег, необходимую для того, чтобы свести концы с концами.
Он, безусловно, верил, что наступит день, когда Джордж вер-
нется в семейный бизнес.
Сделав из награжденной призом студенческой работы свой
первый художественный фильм «ТНХ-1138», Джордж нако-
нец получил выгодное предложение снять еще одну кинокар-
тину. Деньги были нужны, и он согласился, но не это было его
мечтой. Он получил неодобрительный отзыв на сценарий, над
которым работал в то время, но все же продолжал верить в
идею и был готов сделать все, чтобы ее осуществить. Таким об-
разом, он продолжил продвигать свой проект, пока наконец не
выпросил необходимое финансирование, чтобы снять фильм.
Малобюджетный фильм «Американские граффити» дал тол-
чок его звездной карьере. Он получил предусмотренный кон-
трактом гонорар, продал свой дом и в течение последующих
нескольких лет инвестировал все свои деньги в еще более без-
умную идею. «Звездные войны» не только изменили его жизнь,
они совершили революцию в киноиндустрии.
С самого начала Джордж Лукас мечтал о том, чтобы быть не-
зависимым кинематографистом. Снимать собственное кино —
без юристов, инвесторов и менеджеров, которые будут гово-
рить ему, что можно, а чего нельзя делать. Таким образом,
продолжая рисковать и тратя заработанные деньги на съемки
очередного фильма, он построил киноимперию стоимостью в
несколько миллиардов долларов.
Он всегда говорит, что успех — не в обладании деньгами, но
в свободе следовать своим мечтам и увлечениям. Это влечет за
собой существенные творческие и финансовые риски. Но если
бы Джордж Лукас не рисковал если бы он пошел более лег-
ким путем и сделал то, что делали все остальные, или оправдал
ожидания отца, он вряд ли когда-либо был бы счастлив. Ри-
сковать же собственным счастьем он не собирался.
Думая об успешных людях, с которыми я познакомился
за эти годы, не могу не назвать А. Г. Гастона. Я обедал с ним
189

БЕН КАРСОН
несколько лет назад в Институте Таскиги, когда ему было
девяносто пять лет. Я был немного знаком с захватывающей
историей его жизни. Поэтому прямо спросил его: «Господин
Гастон, как, будучи темнокожим и живя в Алабаме, вы стали
мультимиллионером в 40-е годы?»
Он сказал: «Это было просто. Я просто открыл глаза и спро-
сил себя, в чем нуждаются люди? И затем я начал делать то,
что им было нужно».
Он увидел, что много темнокожих людей старшего возраста
в то время переживало, будет ли их семья в состоянии обеспе-
чить им достойные похороны, когда они умрут. Не имело зна-
чения, было ли это беспокойство оправданным или нет. Лю-
дей это беспокоило, и это было ключевым фактором. Поэтому
А. Г. Гастон начал ходить от двери к двери, говоря людям, что,
если они будут платить ему по 25 центов в неделю, он гаран-
тирует им похороны стоимостью 600 долларов. Не имеет зна-
чения, будут ли они жить до ста лет или умрут на следующей
неделе; до тех пор, пока они будут платить ему 25 центов каж-
дую неделю в качестве страхового взноса, он гарантирует им
хорошее обслуживание, когда они умрут. Много людей при-
няло предложение г-на Гастона, и он использовал этот ежене-
дельный приток денежных средств для создания собственной
страховой компании. Вскоре он основал банк, а затем вложил
свой капитал в гостиничный бизнес и недвижимость. Постро-
енная им деловая империя стала источником финансирования
Движения за гражданские права в 60-х годах прошлого века.
А. Г. Гастон знал кое-что о рисках. Он был необыкновенно
проницательным человеком, что и предопределило его успех.
Разговаривая с такими людьми, как Джордж Лукас и А. Г. Га-
стон, я пришел к выводу, что ключевой фактор личного успеха
в той или иной профессиональной сфере - отношение чело-
века к рискам, которые преподносит профессиональная дея-
тельность.
Задумайтесь на минуту о тех людях, которые оказали са-
мое большое влияние на историю. Рассмотрите их действия.
190

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Их черты характера. Большинство эпизодов из их жизни, сде-
лавших этих людей незаурядными, связаны с риском.
Реализация творческого потенциала требует риска. Так же,
как научные исследования и нововведения. Каждый, кто мыс-
лит нестандартно, рискует. Лидерство содержит много рисков.
Храбрость развивается перед лицом опасности. Инвестици-
онная деятельность сопряжена с риском. Принятие решения
всегда означает определенную степень риска.
Подумайте о Колумбе, плывущем на корабле в неизвестном
направлении, авторах Декларации независимости, Линколь-
не, который принял Прокламацию об освобождении рабов.
Братьях Райт на Китти-Хоке, Эйзенхауэре в день высадки
войск союзников 6 июня 1944 года, Джоне Кеннеди во время
Карибского кризиса, Розе Парке в автобусе. Величие поступка
часто определяется степенью риска, на который идет человек.
Героизм рождается перед лицом опасности. Успех определяет-
ся преодоленными преградами.
Никто из нас не избежит риска, кем бы мы ни работали. Мы
должны пользоваться мозгами, чтобы решить, какие риски
являются приемлемыми и как извлечь из риска максималь-
ную пользу. И лучше всего начинать с анализа НН.
Впрочем, я не думаю, что самый важный показатель чело-
века — это его карьера. Настоящее величие заключается не в
том, что ты делаешь, а в том, что ты из себя представляешь.
А это значит, что личные риски, с которыми мы встречаемся
в повседневной жизни, даже более значимы, чем профессио-
нальные риски.
191

ГЛАВА 13.
МОИ ЛИЧНЫЕ РИСКИ ПЕРЕД
ЛИЦОМ СМЕРТИ
Многие люди слышали о моих проблемах со здоровьем, ко-
торые недавно поставили мою жизнь под угрозу, но не все зна-
ют, что это было не первое мое близкое знакомство с раком.
Так как мой предыдущий опыт повлиял на то, как я отреаги-
ровал на проблему в прошлый раз, я должен рассказать вам
предысторию.
Мое обучение в аспирантуре в клинике Джонса Хопкинса
обязывало меня за отведенное время выполнить фундамен-
тальное исследование в своей области. Мой растущий инте-
рес к опухолям головного мозга и нейроонкологии побудил
меня выполнить исследовательскую работу, которая требо-
вала создания модели опухоли головного мозга животных,
которую я мог представить, а затем вылечить. Ученые давно
знали, что если удастся достигнуть устойчивых результатов
в лечении небольших животных, то достижения можно по-
ложить в основу новых методов лечения людей, страдающих
от подобных болезней. Но предыдущие работы с использо-
ванием мышей, обезьян и собак имели проблемы. Опыты на
собаках привели к разным результатам, обезьяны были за-
предельно дороги, а мыши или крысы (тогда еще дешевые)
были настолько мелкими, что мы не могли оперировать на
них. И при этом нельзя было получить хорошие изображе-
192

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
ния их мозга на снимках компьютерной или магнитно-резо-
нансной томографии.
Передо мною стояла задача найти доступную модель, ко-
торая бы давала устойчивые результаты и была достаточно
большой, чтобы я смог ее отобразить и прооперировать.
В конечном счете я обнаружил, что при помощи частиц чрез-
вычайно ядовитого типа опухоли под названием VX2 мы мог-
ли подавить иммунную систему новозеландских белых кро-
ликов и успешно вырастить опухоли везде, где хотели, вводя
животным уколы с вызывающим рак веществом. Опухоли
головного мозга росли с предсказуемой интенсивностью и
скоростью (важный критерий для исследования, которое мне
было необходимо провести), пока кролики не заболевали и не
умирали спустя 12-14 дней после ввода инъекций.
Мы могли наблюдать и фиксировать интенсивность роста
каждой опухоли при помощи компьютерной и магнитно-ре-
зонансной томографии, но нам пришлось отвезти кроликов
в Германию для МРТ, потому что этот процесс был настоль-
ко новым в то время, что в клинике Джонса Хопкинса еще не
было необходимого оборудования. Однако первые снимки
позитронно-эмиссионной томографии мы получили в кли-
нике Джонса Хопкинса, чтобы отобразить опухоли головного
мозга этих кроликов.
Однажды в лаборатории, когда я вводил канцерогенное веще-
ство в мозг кролика, моя рука соскользнула, и я случайно уколол
свой палец шприцом с карциномой VX2. Я понятия не имел, какое
воздействие это могло оказать на человека, но знал, как легко эта
особая разновидность клеток могла ослабить иммунную систему
животных, и поэтому предположил, что последствия могут быть
более чем серьезные. Конечно же, в пределах нескольких дней
место инъекции начало менять цвет, и на том пальце начали по-
являться узелки. Когда же у меня появилась и усилилась боль в
горле, я был вынужден обратиться к врачу. Когда я объяснил, что
произошло, и показал ему мои симптомы, он не на шутку встрево-
жился и порекомендовал мне провериться у онколога.
193

БЕН КАРСОН
Я провел достаточно исследований, чтобы понять, что никто
не имеет ни малейшего понятия, как человеческий организм
будет реагировать на VX2, а это означало, что установленной
схемы лечения не существовало. Меня не особо привлекала
идея стать объектом эксперимента, поэтому я начал думать и
молиться о своих альтернативах.
Случилось так, что как раз в то время я читал очень интерес-
ную книгу под названием Возвращение в Эдем о природных ле-
карственных средствах. Поэтому я открыл раздел «Рак» и был
впечатлен тем, что прочитал о лекарственных свойствах отвара
из красного клевера. Когда я рассказал об этом своей жене, Кан-
ди пошла и скупила весь красный клевер, который только могла
найти в окрестностях Балтимора. Она готовила почти по четыре
литра лечебного отвара каждый день, и по мере того, как я на
протяжении нескольких недель беспрерывно пил его, покрасне-
ния и узелки на коже пальца, а также боль в горле исчезли.
Я никогда не узнаю наверняка, действительно ли чай по-
давил рост рака, и если это так, то насколько сильным было
его действие. Но я точно знал, что VX2 является ксеногра-
фом — веществом, прибывшим с другого вида, и моя иммун-
ная система была склонна жестоко напасть на него. Поэтому я
допускаю, что естественных усилий иммунной системы было
достаточно для того, чтобы решить проблему. Вместе с тем я
не собирался обесценить роль молитвы. Что я знал наверня-
ка — будь то действие чая, работа иммунной системы, резуль-
тат молитвы или все вместе взятое — как только я начал пить
чай, рак прекратил прогрессировать и быстро исчез.
Рисковал ли я, когда прибегнул к натуральному средству
вместо прохождения более традиционного лечения химио-
терапией или лучевой терапией? Да, я взял на себя риск. Но
спешу добавить, что я выбрал такой путь, зная, что любой
традиционный подход в моем случае будет полностью экспе-
риментальным. Ни у кого не было опыта лечения такого вида
рака у людей. Не было специалистов, с которыми я мог про-
консультироваться.
194

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Если бы ранее другим людям была бы введена инъекция
VX2 и была успешно проведена лучевая или химиотерапия, то
я сразу же начал бы такое лечение. А так я чувствовал, что мой
экспериментальный метод будет чуть более опасен, чем любой
другой. И если бы я сразу же не увидел улучшений, то быстро
обратился бы за советом к лучшим специалистам-медикам и
затем сделал бы все, что они посоветовали, чтобы вылечить
рак на начальной стадии.
К счастью, до этого не дошло, и регулярные ежегодные про-
верки в течение последующих двадцати лет не выявили ни ма-
лейших признаков рака. Поэтому то, что произошло со мной
летом 2002 года, стало настоящей удачей.
В отличие от большого количества людей, включая многих
врачей, хорошо осведомленных об опасности рака проста-
ты, я всегда был прилежен в проверке уровня простатиче-
ского специфического антигена (ПСА). Так как за несколь-
ко месяцев до этого я проходил ежегодный медицинский
осмотр, я не сильно обеспокоился, когда впервые заметил
у себя признаки неотложного позыва к мочеиспусканию.
При рождении я был наделен мочевым пузырем верблюда;
обычно я без проблем мог провести на ногах десять часов в
операционной. Теперь мне приходилось срывать одноразо-
вую операционную одежду и идти в туалет. «Что-то здесь не
так!» — понял я.
Поэтому я проконсультировался со своим другом доктором
Пэтом Уолшем, заведующим отделением урологии в клинике
Джонса Хопкинса и, возможно, самым известным урологом в
мире. Я описал симптомы и спросил Пэта: «Как ты думаешь,
что происходит?».
«Похоже, у тебя небольшой простатит, — сказал мне Пэт. —
Давай выпишем тебе антибиотики».
Я принял антибиотики, но симптомы сохранились. Поэто-
му я снова отправился к Пэту. «Возможно, у тебя гиперплазия
195

БЕН КАРСОН
предстательной железы, - предположил он. - Давай я назна-
чу тебе тамсулозин».
Я принял тамсулозин. Ничего не изменилось. «Возможно, у
меня что-то более серьезное?» — засомневался я.
В целях безопасности Пэт предложил: «Давай сделаем по-
вторный анализ уровня простатического специфического
антигена. Я знаю, что он был нормальным несколько меся-
цев назад, но давай проверим его снова, просто чтобы быть
уверенным». На этот раз он был немного повышен. Ничего
страшного, просто немного выше нормы.
«Думаю, мы должны сделать биопсию», — сказал мне Пэт.
Биопсию в кинике Джонса Хопкинса мне сделал доктор Алан
Партии, автор Номограмм Партина (поэтапных таблиц разви-
тия рака простаты). Я попросил, чтобы он позвонил мне сразу
же, как только узнает результаты. Алан заверил меня, что ве-
роятность рака простаты в моем случае не более 18 процентов.
Поэтому я спокойно лег спать.
На следующий день я был на операции, когда Алан позвонил
в операционную. Медсестра поднесла телефон к моему уху в то
время, как я оперировал, — так я узнал неприятную новость.
Мало того, что у меня был рак простаты, биопсия определила
очень злостную и агрессивную его форму.
Мне каким-то образом удалось выбросить из головы плохие
мысли и закончить операцию.
Позже, по дороге домой, я смог осмыслить эту новость. «Да
уж, жизнь может оказаться гораздо короче, чем я себе пред-
ставлял!» — размышлял я. Я думал о близких людях, которых
мне придется покинуть: жене, трех сыновьях, матери, моих
коллегах и пациентах. Я думал о делах, которые начал, но вряд
ли смогу закончить. А как же мои планы относительно расши-
рения «Стипендиального фонда Карсона» и благотворитель-
ного фонда «Ангелы операционной?»
Мне сразу же назначили МРТ, чтобы удостовериться, что
рак не метастазировал. Если метастаз нет, то меня можно опе-
рировать.
196

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Когда я выбрался из камеры аппарата МРТ, то не увидел ра-
диолога, который бы ждал, чтобы заверить меня, что все хо-
рошо. Я понял, что это плохой знак. Когда я уезжал, лаборант
вручил мне конверт, в котором лежали мои снимки, и сказал:
«Думаю, вы захотите иметь копию».
Я отнес снимки в свой офис и прикрепил их на настенный
негатоскоп — специальное устройство для просмотра сним-
ков. Мое сердце замерло, когда я увидел ряд поражений по
всему позвоночнику. Я быстро перепроверил имя пациента на
снимке. К сожалению, это было мое имя.
Я сел в свое рабочее кресло и подумал: «Похоже, я от этого
умру». Моя помощница Кэрол, которая проработала со мной
двадцать лет, вошла и спросила: «Что показало обследова-
ние?» (Весь день она твердила, что предварительный диагноз
не подтвердится.)
«Снимки — на негатоскопе», — сказал я Кэрол. Она подня-
ла голову, посмотрела на снимки и подошла к моему столу с
мрачным видом. Ей нечего было сказать.
Каким-то образом информация о моей болезни просочи-
лась в СМИ, потому что уже на следующий день местная ра-
диостанция сообщила, что у меня диагностировали рак, зло-
качественную опухоль мозга, по их версии. Последовавшие за
этим сообщения в местных СМИ утверждали, что у меня рак
легких, рак толстой кишки, рак поджелудочной железы и рак
почек. Стоило кому-то назвать форму рака, и она у меня сразу
же появлялась. Я умирал. Или уже был мертв. Одна женщина
даже позвонила в мой офис, чтобы сказать: «Я слышала, что
доктор Карсон умер. Могу ли я поговорить с ним!».
Удивительно! Новости распространялись мгновенно.
Я надеялся сохранить информацию о своей болезни в секре-
те, начать лечение и жить дальше без всякой истерии. Очевид-
но, это было невозможно.
Мне позвонили из газеты «Вашингтон Пост». Их репортер
сказал, что они планировали сделать цикл статей обо мне.
«Но теперь, когда корректировки неизбежны, возможно, мы
197

БЕН КАРСОН
сосредоточимся на раке?» Казалось, это единственный способ
прояснить все слухи, поэтому я согласился на интервью.
Три дня подряд в «Вашингтон Пост» появлялись большие
статьи обо мне. Многие информационные агентства подхва-
тили эту историю. В связи с этим мне пришлось посетить ряд
национальных теле- и радиопрограмм.
Но лучше всей этой шумихи я помню момент, когда я про-
снулся рано утром в День независимости США. (Я прошел
МРТ за несколько дней до этого.) При утреннем свете я прогу-
ливался возле нашего загородного дома и удивлялся тому, как
мирно и красиво выглядит все вокруг. Я услышал пение птиц
и подумал: «Многое в своей жизни я принимал как должное.
Сейчас же я всего-навсего хочу насладиться всей этой красо-
той, которую создал Бог». Мне всегда было интересно, как я
отреагирую, оказавшись перед лицом смерти. В тот момент я
испытал удивительный мир.
Многое из того, что беспокоило меня раньше, потеряло вся-
кое значение. Я начал ценить жизнь намного больше. Я начал
гораздо сильнее ценить тех, кого я любил. Я начал гораздо
сильнее ценить Бога. Я продолжал заверять себя и своих род-
ных: «Бог не ошибается. Поэтому, если я и умираю, значит, на
это есть веские причины. Я не собираюсь спрашивать о них
Бога. Все хорошо».
Признаюсь, мне было трудно смириться с мыслью, что при-
дется оставить свою семью. Иногда я просыпался среди ночи
и слышал, как плакала Канди. Это было невыносимо тяжело.
Тем не менее я должен был трезво оценивать свое положение.
В лучшем случае, по моим подсчетам, у меня было только пять
лет, и это время обещало быть болезненным — особенно послед-
ний год. Я сказал мальчикам, что с этого времени всю тяжелую
работу придется делать им; я даже больше не буду таскать га-
зонокосилку. У меня возникла потребность пользоваться лиф-
тами. С поражениями, которые имелись на моем позвоночни-
ке, будет нетрудно получить компрессионный перелом. Любая
серьезная травма может вызвать паралич нижних конечностей.
198

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Я начал думать обо всех изменениях, которые я должен буду
произвести.
Я запланировал работать, пока боль не станет невыноси-
мой. Будем надеяться, я смогу практиковать еще три или че-
тыре года, но задолго до конца этого периода я должен буду
потихоньку «сворачиваться» и привыкать принимать помощь
от других. Я как можно дольше попытаюсь сохранить способ-
ность говорить. Я чувствовал, что получил новую весть, кото-
рой должен поделиться. Имея влияние в обществе, я должен
был помочь другим людям понять, насколько важно быть
бдительными по отношению к своему здоровью, чтобы обна-
ружить болезнь раньше, чем она даст знать о себе.
Мой случай был уникален. Обычно с развитием агрессив-
ных форм рака простаты уровень ПСА значительно повыша-
ется, но есть редкая разновидность рака, при которой болезнь
прогрессирует без повышения уровня ПСА. Именно такая
разновидность была у меня. Раз это произошло со мной, то
может случиться и с кем-то другим. Вот почему так важно
хорошо заботиться о себе и тщательно контролировать свое
здоровье.
*¦¦
Я был приятно удивлен проявлениями заботы и беспокой-
ства обо мне со стороны посторонних людей. Вслед за моим
диагнозом я получил мешки с почтой, полные открыток и пи-
сем со всех концов земного шара. Мне писали уборщицы, ко-
торые работали в нашей больнице, семьи бывших пациентов,
президент Буш с супругой — все они говорили, что молятся за
меня. Я уверен, что Бог услышал все эти молитвы. Думаю, что
Он устал слушать молитвы обо мне!
Через шесть дней после МРТ, после многократных консуль-
таций с различными специалистами я получил замечательные
новости. Выяснилось, что нарушения, которые обнаружились
на снимке и были похожи на злокачественные поражения, на
самом деле были врожденными аномалиями костного мозга,
199

БЕН КАРСОН
доброкачественными по своим свойствам. В конце концов,
мой рак простаты не метастазировал.
Честно говоря, когда заведующий отделением нейрорадио-
логии в клинике Джонса Хопкинса внимательно посмотрел на
мой снимок через день или два после МРТ, он выразил сомне-
ния, что пятна вдоль моего позвоночника являются раком. Но
он не был уверен на 100 процентов. Таким образом, я начал
советоваться с другими людьми, пока не дошел до специалиста
по метастазирующим опухолям, который подтвердил анома-
лию костного мозга и сказал мне: «Это вводит в заблуждение
многих людей. То, что выглядит как злокачественные пораже-
ния, на самом деле не является ими».
Таким образом, при желании я мог готовиться к операции.
Помимо операции было множество альтернативных вариан-
тов лечения, каждый из которых имел свои плюсы и минусы.
Решение не будет легким.
Вариант с операцией нес риск повреждения нервов, что мог-
ло привести к недержанию мочи и сексуальной дисфункции.
Но он также имел самые высокие шансы на успех. Пэт Уолш,
с которым мы дружили на протяжении двадцати пяти лет,
одним из первых начал проводить подобные операции. Он —
специалист высочайшего класса, к которому приезжают люди
со всего мира делать радикальную простатэктомию. Я знал,
что он хорошо позаботится обо мне.
Я также рассматривал вариант традиционной радиацион-
ной терапии. И хотя она не была столь же надежным методом
лечения, как предыдущий вариант, риск повреждения нервов
в данном случае был минимальным. Еще один вариант лече-
ния — протонно-лучевая терапия — новейшая технология, до-
ступная всего в нескольких клиниках страны.
Мне позвонил заведующий радиологией из клиники уни-
верситета Лома-Линда, Калифорния, и предложил воспользо-
ваться их протонно-лучевой терапией. Он даже предложил мне
остановиться в его доме: «У нас есть тихая комната для гостей.
Она будет в полном вашем распоряжении во время лечения».
200

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Были предложены различные медицинские способы, но не
только они. Помимо открыток и писем люди присылали мне
чаи, травы, лекарственные растения, тонизирующие средства,
пилюли — все то, что принято называть природными лекар-
ственными средствами. Другие люди присылали книги с опи-
санием нетрадиционных методов лечения рака, и я прочитал
массу подобного рода литературы.
Мое внимание особенно привлекли гликонутриенты. Я чи-
тал дополнительную научную литературу и разговаривал с
врачом, который изучал действие гликонутриентов и был ак-
тивным сторонником их использования. Поэтому я прочитал
некоторые из его трудов и просмотрел результаты других ис-
следований. Кроме того, он прислал мне целый чемодан с этой
продукцией. Я решил ее попробовать.
Через неделю после начала приема гликонутриентов сим-
птомы моей болезни полностью исчезли. Я вспомнил, как
однажды вылечился благодаря отвару из красного клевера,
и допустил возможность повторения ситуации. Вместо меди-
цинских способов лечения я начал принимать гликонутриен-
ты, изменил свой режим питания и наблюдал за тем, вылечит
ли это меня. Я снова решил сделать анализ степени риска в тот
момент, когда выбирал между операцией и тем, что представ-
лялось мне перспективным природным лечением.
***
Самое лучшее, что может произойти, если я выберу тради-
ционную медицину и перенесу операцию, будет относительно
полное удаление рака. До тех пор, пока будет удаваться сдер-
живать развитие опухоли, шансы на полное излечение и нор-
мальную продолжительность жизни будут высокими. Из всех
медицинских вариантов этот обещал самую низкую вероят-
ность рецидива.
Самым худшим, что может произойти, если я решусь на опе-
рацию, будет повреждение нервов, что может привести к не-
держанию мочи или импотенции. Судя по экспертизе хирурга,
201

БЕН КАРСОН
однако, риск повреждения нервов не был высоким. Так или
иначе, если локализировать рак, опухоль может быть эффек-
тивно удалена, я вылечусь от рака и буду иметь нормальную
продолжительность жизни.
Самое лучшее, что может произойти, если я выберу нату-
ральную диетотерапию, — я буду в состоянии справиться с
раком (возможно, даже вылечить болезнь), не подвергая себя
риску повреждения нервов, присутствующего в случае хирур-
гического вмешательства.
Самое худшее, что может произойти, если я сделаю выбор в
пользу гликонутриентов, — рак продолжит расти. Находясь
под впечатлением от того, что я узнал о действии питатель-
ных веществ, я считал, что использование природного лече-
ния дает разумный шанс на успех, но был вынужден признать,
что вероятность выживания и долголетия, наверное, не столь
высока, как при операции.
Частично из-за моего предыдущего удачного опыта с при-
родным исцелением я все равно имел двойственное чувство.
Только когда я снова посмотрел на анализ НН под совсем
иным углом и обдумал, как мое решение может воздейство-
вать на других, я определился окончательно.
Когда я спросил: «Какое воздействие на других людей в
худшем случае окажет мое решение отказаться от операции
и начать лечение гликонутриентами, скорректировав свои
привычки в еде и образе жизни?» Ответ мне не понравился.
Поскольку мой случай уже привлек к себе повышенное внима-
ние общественности, я боялся, что некоторые больные раком,
узнав о моей истории, скажут: «Доктор Карсон не прибег к
традиционному способу лечения рака, и я тоже не буду. Я вос-
пользуюсь природным лечением, как это сделал он». Про-
блема, которая вырисовывалась при таком сценарии, заклю-
чалась в том, что, даже если в моем случае гликонутриенты
помогут, другие люди в отличие от меня могут быть непосле-
довательны в соблюдении диеты и неосторожны в использо-
вании питательных веществ. Поэтому, тогда как люди будут
202

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
думать, что следуют моему примеру, некоторые из них могут
потерять свои жизни. Такую ответственность я не хотел брать
на себя. (Анализ степени риска, при котором оценивается зна-
чение любого решения не только для самого человека, но и
для других людей, просто необходим для людей, занимающих
ответственные должности.)
Я также должен был предусмотреть, что мое решение ска-
жет другим людям о моих коллегах и клинике, в которой я
работаю. Если я работаю врачом в медицинском учреждении
с лучшим в стране отделением урологии, если я имею доступ
к лучшим средствам и методам традиционной медицины и не
воспользуюсь ими, как расценит это общественность?
Когда я закончил с анализом, то пришел к заключению, что
оптимальным решением, с учетом множества факторов, будет
согласие на операцию. Но я не хотел спешить, поскольку от-
сутствовали признаки распространения рака. На август у нас
был запланирован семейный отдых на Гавайях, поэтому я хо-
тел отложить операцию до ноября. Кроме всего прочего, это
даст мне время урегулировать мой плотный график.
Но Пэт Уолш, мой уролог и мой друг, сказал мне: «Ты мо-
жешь отложить операцию настолько, насколько хочешь, но я
чувствую, что если ты так сделаешь, то все мы будем об этом
сожалеть». Это было его инстинктивное чувство, не мое. Но он
был моим врачом, поэтому я доверился его интуиции.
Мы назначили операцию на начало августа. Оказалось, что,
если бы рак вырос еще на миллиметр, он прорвал бы оболочку.
Если бы мы ждали до ноября, то, возможно, было бы слишком
поздно, и к тому времени рак, возможно, дал бы метастазы.
Пэт смог полностью резецировать опухоль и сберечь нер-
вы. Уровень ПСА у меня упал настолько, что перестал опре-
деляться, что и было целью лечения. Я вернулся на работу
без рака меньше чем через месяц, предвкушая долгую и здо-
ровую жизнь (пусть и допуская возможность рецидива). Но
я хорошо знаю, что, если бы я не был бдителен, если бы я
не обратил внимания на едва заметные изменения, происхо-
203

БЕН КАРСОН
дившие в моем организме, последствия могли быть совсем
другими.
Между прочим, через некоторое время после моей операции
другой врач моего возраста подошел ко мне и сказал по се-
крету, что в результате своего первого медицинского осмотра
за пятнадцать лет он узнал, что у него рак простаты. Уровень
ПСА был очень высоким, и рак метастазировал по всему телу.
Операцию ему уже нельзя было делать. Облучение и гормо-
нальное лечение были в его случае наилучшим вариантом, но
это было не чем иным, как паллиативным лечением (направ-
ленным на облегчение страданий), которое могло прибавить
ему еще 3-5 лет. Он уволился и купил себе очень дорогой ав-
томобиль — модель, которую всегда хотел.
Сочувствуя от души своему коллеге, я не переставал думать:
«А ведь это запросто могло случиться со мною». И я был рад,
что не взял на себя неоправданные риски в вопросах личного
здоровья.
Однако многие люди поступают именно так. Многие люди,
хорошо осведомленные об опасностях, поступают так. Умные
люди ведут себя безрассудно.
Многие осторожные, вдумчивые, ответственные люди, кото-
рые никогда не подумают отправиться в отпуск в двухнедель-
ное путешествие, не попросив механика осмотреть их автомо-
биль, не пристегнув детей в детских креслах и не взяв с собой
карту маршрута, подвергают себя и свои семьи более серьез-
ной опасности из-за огромных рисков, которые они берут на
себя в вопросах здоровья.
Слишком много людей говорят себе: «Сегодня я чувствую
себя хорошо, я здоров. Зачем платить так много денег за ме-
дицинское страхование? Я могу обойтись без него еще два, три,
четыре, пять, шесть... десять лет». Но потом происходит то,
что повергает их в трудное финансовое положение. Или за
неимением страховки, которая покрывает расходы, они не
проходят регулярные медосмотры. В итоге распространен-
ные и поддающиеся лечению заболевания обнаруживаются
204

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
уже тогда, когда состояние пациента становится критическим
и медицина не может исправить его. Тогда серьезному риску
подвергается качество других сфер их жизни.
А стоит ли так рисковать? Сделайте анализ НН для того,
чтобы решить, нужен ли вам страховой полис. Есть много наи-
худших сценариев, которые могут стать суровой реальностью,
если вы не заставите себя оформить страховку. Подумайте,
сколько людей готовы потратить тысячи долларов на отпуск
в «Дисней уорлде», но они не могут позволить себе медицин-
ское страхование? У скольких людей обнаруживаются опас-
ные симптомы, требующие осмотра специалиста, но они ре-
шают не идти на прием к врачу, потому что, согласно условиям
страхования, должны доплатить 25 долларов?
Поскольку я только что рассказал о своем опыте с раком
простаты, позвольте мне спросить: сколько мужчин среднего
возраста знают, что они должны обследоваться на простатит и
регулярно сдавать анализы на уровень ПСА, но не делают это-
го, потому что предпочитают не знать, что такая проблема есть
у них и что она может требовать оперативного вмешательства?
Мужчины, а знаете ли вы, что существует 100-процентная ве-
роятность импотенции в случае, если ты — мертвый).
Слишком много людей, включая большое количество вра-
чей, неверно расставляют приоритеты, когда оценивают рис-
ки, напрямую касающиеся их здоровья. Пожалуйста, не торо-
питесь и приложите усилие, чтобы сделать серьезный анализ
НН в этой области. Речь идет о вашей жизни.
Прошу прощения, если покажусь морализатором в этом вопро-
се, но мой собственный опыт борьбы с раком изменил мой взгляд
на многие вещи. Я сохранил восторженное восприятие окружаю-
щего меня мира, которое появилось после того, как я узнал свой
диагноз. Гуляя по своему приусадебному участку, я все еще за-
мечаю изменения в цвете растений. Теперь я отчетливо слышу
пение птиц, с интересом наблюдаю за повадками животных.
Но я стал ценить сильнее не только природу. Мой опыт так-
же помог мне дорожить близкими людьми. Я знаю, что это
205

БЕН КАРСОН
привело к лучшему пониманию моих пациентов и большему
сочувствию к их бедам. Так или иначе, это также помогло мне
сильнее осознать свою зависимость от Бога и довериться Ему.
Этот опыт сделал меня теперь более решительным, чем
раньше, научил мудро и тщательно анализировать личные
риски, с которыми я, как и большинство людей, сталкиваюсь
в повседневной жизни. Многие из них мы рассмотрим в сле-
дующей главе.

ГЛАВА 14.
ПРИНИМАЯ РЕШЕНИЯ, НЕ БУДЬТЕ
СОСРЕДОТОЧЕНЫ НА СЕБЕ
Я никогда раньше в жизни не претендовал ни на одну вы-
борную должность, пока несколько лет назад президент
Йельского университета не попросил меня выдвинуть свою
кандидатуру на должность в совете «Йель Корпорэйшн», ру-
ководящего органа учебного заведения. Когда я был старше-
курсником и жил в университетском городке в начале 1970-х
годов, под словосочетанием «Йель Корпорэйшн» мы понима-
ли несколько скучных, богатых и непременно белых стариков.
Сама возможность оказаться в такой компании удивила меня.
Я знал, что должен радоваться такой чести, но не мог не по-
думать о том, действительно ли я хочу, чтобы мое имя поме-
стили в избирательный бюллетень. Я никогда не претендовал
на избирательную должность по той причине, что меня нико-
гда не устраивала перспектива проиграть на выборах. В дан-
ном случае, поскольку моими конкурентами были президент
одного из крупнейших и самых престижных университетов
Америки и опытный коммерческий директор влиятельной
компании, я полагал, что у меня нет никаких шансов.
Взвешивая свое решение, я сделал анализ НН.
Что произойдет в лучшем случае, если я буду балло-
тироваться? Независимо от того» выиграю я или проиг-
207

БЕН КАРСОН
раю, я смогу послужить учебному заведению, которое дало
мне образование в жизни*
Что произойдет в худшем случае, если я буду балло-
тироваться? Я испытаю сильное смущение от проигрыша.
Что произойдет в лучшем случае, если я не буду бал-
лотироваться? Я смогу избежать этого смущения,,
Что произойдет в худшем случае» если я не буду бал-
лотироваться? Я могу разочаровать уважаемых мною лю-
дей, по мнению которых я должен баллотироваться, и ни-
когда больше не смогу снова получить такую возможность.
В итоге я решил, что риск проигрыша и чувство смущения
от возможной неудачи не должны определять мое решение.
Поэтому я смирил свою гордыню. В том, что я проиграю вы-
боры, в которых приглашены участвовать все выпускники
Йельского университета со всего мира, не было ни малейшего
позора. Так или иначе, большинство из них не знают меня и,
вероятно, сделают свой выбор, основываясь главным образом
на кратких биографиях кандидатов. Если они выберут одного
из моих соперников, то я не должен буду относиться к это-
му как к личному отвержению. Оба других кандидата имели
превосходную квалификацию, и я, пожалуй, буду сам за них
голосовать.
Таким образом, я согласился. Представьте себе, выпускники
Йеля доверили мне представлять их интересы в совете «Йель
Корпорэйшн».
Я чувствовал себя неловко по отношению к другим претен-
дентам, которые проиграли, но я был взволнован перспекти-
вой заседать за большим столом в течение следующих шести
лет, выражать свое мнение и совместно с другими принимать
решения, касающиеся улучшения образования в моей альма-
матер. Я считаю свое членство в «Йель Корпорэйшн» одной из
208

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
самых значимых заслуг в моей жизни, и, возможно, этот опыт
никогда бы не состоялся, если бы я не был готов детально рас-
смотреть и принять небольшой личный риск.
Мой опыт подтвердил важную истину: стоит удалить из
уравнения наше эго, как многие распространенные и тревож-
ные личные риски, с которыми мы сталкиваемся в жизни, ста-
новятся менее личными и в конце концов вообще перестают
казаться риском. Это открытие освобождает нас от ненужного
беспокойства и помогает сосредоточить внимание не на мни-
мых, а на реальных рисках.
Я придумал простой способ применения этого принципа, ко-
торый называю «уходом со сцены». Полагаю, что это одно из
самых полезных средств снижения риска в моей жизни, и оно
хорошо вписывается в схему нашего анализа НН - особенно
в области относительных рисков. Позвольте мне привести не-
которые примеры.
Впервые я осознал этот принцип вскоре после моей попытки
ударить ножом своего друга, когда я был еще подростком. Я
уже рассказывал, как этот случай напугал меня, заставил пе-
ресмотреть собственные ценности и попросить Бога изменить
мой характер и как стихи о гневе из книги Притчей убедили
меня, что Библия предлагает практическое руководство для
жизни. Пытаясь разрешить конфликт с собственным характе-
ром, я сделал важное наблюдение. Я был всегда сердит потому,
что был слишком сосредоточен на себе. Если бы мне удалось
на какое-то время забыть о своем уязвленном самолюбии,
или, другими словами, «уйти со сцены», я не испытывал бы
столько злости.
Это было неоценимым открытием, потому что я относил-
ся к категории людей, которые считают, что у них есть много
прав. Конечно, чем больше у вас прав, тем больше вероятность
того, что кто-то собирается посягнуть на них. Поэтому до того
происшествия я нередко встревал в драки. Однажды я разбил
голову одному парню, ударив его замком. В другой раз я так
сильно рассердился, что замахнулся рукой на свою мать, и мой
209

БЕН КАРСОН
брат был вынужден остановить меня. Вот до какой степени я
ставал неразумен.
Там, где я жил, вспышки ярости часто рассматривались как
нормальная реакция крутого парня. Ты сердишься, бьешь по
стене или окну, и это превращает тебя в «большого человека».
И только смирив свое самолюбие, я понял, что подобная реак-
ция была признаком не силы, но слабости. В действительности
я позволял другим людям, окружающей среде или обстоятель-
ствам управлять мной. Но я вовсе не хотел, чтобы мною так
легко управляли. Но если бы тогда я «не сошел со сцены», то
едва ли понял бы это.
С этого момента и далее всякий раз, когда я оказывался в
стрессовой ситуации, я находил это интересным и даже за-
бавным занятием — сменить роль участника на роль наблю-
дателя, чтобы увидеть, как другие люди пытаются рассердить
меня. В ходе этой игры я обнаруживал интересную закономер-
ность: как только мне удавалось «уйти со сцены», посмотреть
на вещи с точки зрения других людей и перестать чувствовать,
что все права принадлежат мне, то, что ранее могло спровоци-
ровать мой гнев, переставало меня волновать.
Привычка «уходить со сцены», которая, возможно, на пер-
вый взгляд, казалась опасной, фактически делала жизнь на-
много безопаснее.
Осознание того, что ни у кого больше нет власти вывести
меня из себя, делало меня более сильным. И по сей день до-
бавляет мне сил.
Это хороший метод не только для тех, у кого есть проблемы
с гневом. Это полезный инструмент в более широкой и часто
опасной сфере межличностных отношений. Спросите себя,
почему некоторые люди так застенчивы? Почему некоторые
люди так одиноки? Потому что они опасаются открыться дру-
гим и воображают, как плохо будут себя чувствовать, когда
встретятся с неприятием или отвержением. Такой страх ста-
новится более сильной эмоцией, чем чувство одиночества, ко-
торое они испытывают.
210

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Будучи по своей натуре человеком замкнутым, я постоянно
говорю себе быть более дружелюбным, более общительным,
рисковать и открываться другим людям. Мое естественное же-
лание состоит в том, чтобы просто сидеть спокойно в углу и
читать или осмысливать философские проблемы. Я не особо
общителен. Но когда я делаю анализ НН, оценивая риск более
тесного контакта с людьми, ответы помогают гораздо легче
принимать решения.
1^^ИйИ1Яш1Ш1В^Ш1ввй"11й|1
До сих пор вопросы анализа НН сосредотачивались на мне
и моих перспективах. Они направили мое мышление в иное
русло и заставили понять, что проблема намного глубже и не
просто затрагивает мой личный уровень комфорта, а факти-
чески определяет, каким человеком я хочу быть. Когда я на-
чинаю думать в такой проекции, начинают действовать мои
211

БЕН КАРСОН
личностные ценности, и они помогают мне определить, имеет
ли смысл рисковать.
Но что происходит, если я делаю шаг вперед и пытаюсь «уйти
со сцены»? Те же вопросы начинают звучать несколько иначе:
С позиции других» что произойдет в худшем случае*
если я буду более общительным? Люди могут непра-
вильно понять меня или мои мотивы при попытке завязать
с ними знакомство.
С позиции других» что произойдет в лучшем слу-
чае, если я регулярно буду контактировать с людьми?
Они смогут увидеть меня в более привлекательном свете -
как открытого и дружелюбного человека. Многое захотят
стать моими друзьями»
Что произойдет в лучшем случае, с позиции других»
если я не буду стараться быть более общительным?
В лучшем случае они могут надеяться на сохранение отно-
шений на прежнем уровне.
Каким в худшем случае будет мое влияние на дру-
гих, если я не посчитаю нужным сближаться с ними?
Я ничем не помогу тем, с кем сталкиваюсь в жизни и кто
оданок тн нуждается в поддержке, которую я могу пред-
ложить- Со временем я могу стать сдержанным в своих
жотях, разводным человеком* к которому другие не
захотят подходить» <¦•¦¦;
Перестав думать только о себе, я понял, что могу преодолеть
природную сдержанность, из-за которой общение с другими
людьми представлялось мне неблагодарным делом. Детально
изучив этот вопрос, я пришел к выводу, что почти все люди за
редким исключением отбрасывают первоначальные подозре-
ния и начинают дорожить дружбой с человеком, который дей-
212

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
ствует дружелюбно и открыто. Если я демонстрирую откры-
тость, у людей не остается повода для тревоги и они отвечают
любезностью на любезность. Поэтому риск быть отвергнутым
другими гораздо меньше, чем он может показаться.
Секрет успеха заключается в том, чтобы забыть про свое «я»
и учитывать интересы других. Вместо того чтобы сосредото-
читься на том, что доставляет удобство мне, я пытаюсь думать
о том, что могло бы успокоить и ободрить других. Правда за-
ключается в том, что окружающие меня люди точно будут чув-
ствовать себя более комфортно, если я буду дружелюбным и
открытым, чем если я буду молчаливым или хмурым.
А как быть с теми людьми, которые не отвечают, когда я здо-
роваюсь с ними, или отказываются пожать мне руку, или дают
отпор моим попыткам завязать дружеские отношения? Вместо
того чтобы чувствовать себя обиженным, я пытаюсь проник-
нуться состраданием к другому человеку, который по неизвест-
ным причинам остается холодным. Возможно, он страдает от
сильной эмоциональной раны, погружен в собственные пробле-
мы или недостаточно уверен в себе, чтобы откликнуться на мой
жест дружелюбия. Если это так, его реакция не должна мешать
мне демонстрировать собственное радушие, но вместо этого она
должна усилить мое желание установить контакт с ним.
Тогда как моя простая стратегия «ухода со сцены» помогла
мне стать более общительным человеком, признаю, что еще
большая заслуга в этом принадлежит моей жене. Первое, что
я заметил, когда встретил ее, и одно из качеств, которое я по-
любил и ценю больше всего в Канди, это ее необыкновенно
теплая манера обращения с людьми. Многие люди бывают
иногда дружелюбны, но Канди всегда такая. Когда мое есте-
ственное желание заключается в том, чтобы избежать новых
знакомств, остаться дома и что-то почитать, моя жена при-
нимает эти же самые риски и естественно вовлекает других
людей в значимые отношения. Большинство самых замеча-
213

БЕН КАРСОН
тельных дружеских отношений, которые мы выстроили за эти
годы, завязались главным образом благодаря ее естественной
манере идти навстречу. Она показала мне благословения, ко-
торые стали наградой за смелость в построении новых отно-
шений. Я узнал от своей жены о рисках и наградах не только
дружбы, но и любви. Любовь как наивысшая форма отноше-
ний действительно подразумевает самый большой риск.
В восьмой главе я кратко изложил историю моего знакомства
с женой, наших встреч и первых лет брака. Но я не рассказал о
том, что до знакомства с Канди встречался с несколькими де-
вушками. Прежде чем дело доходило до серьезных отношений,
которые среди прочего отличает эмоциональная уязвимость, я
всегда отступал, и отношения, казалось, сходили на нет. Когда я
наконец осознал этот принцип, я принял сознательное решение
попытаться развить следующие отношения вместо того, чтобы
противодействовать им. Случилось так, что следующие отноше-
ния были с Канди. Я не назвал бы свои размышления анализом
НН, поскольку в то время еще не рассуждал в таких терминах.
Тем не менее определенный анализ степени риска я проделал.
Что будет, если мне не удастся развить эти отноше-
ния? Я буду страдать от боли разочарования или отверже*
ния.
В чем преимущество риска? Я смогу найти свою род*
ную душу, жениться и до конца жизни быть счастливым-
Что произойдет в лучшем случае, если я этого не
сделаю? Веди я не научусь развивать отношения* то за-
кончу жизнь счастливым холостяком.
Что произойдет в худшем случае, если я этого не
сделаю? Я могу закончить жизнь одиноким, несчастным
человеком, который будет сожалеть о том, что упустил
возможность жениться и завести семью»
214

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Размышления о моей ситуации в таком русле не только сде-
лали мое решение легким, но и придали мне решимости риск-
нуть и сделать все, что необходимо, чтобы развить те отноше-
ния.
Если где-либо стратегия «ухода со сцены» и имеет огромное
значение, так это в семье. Едва ли любой брак может выжить,
не говоря уже о процветании, если каждый супруг не выучит и
не будет применять этот принцип регулярно. Всякий, чье отно-
шение к браку сводится к вопросу: «Что он дает мне сегодня?»,
должен готовиться к разводу или к сильному разочарованию.
Я знаю, что в то время, когда популярная психология про-
поведует превосходство своего «я» — самосознания, самоими-
джа, самоуверенности, самореализации, самостоятельности —
любое предложение смириться или подчиниться кажется не
просто рискованным, но эмоционально опасным и безответ-
ственным. Но это работает. На сегодняшний день мы с Канди
женаты уже более тридцати лет, и я могу сказать, что предпри-
нятый риск полностью себя оправдал.
Допускаю, что многие люди, взявшие на себя риск любви, в
итоге пережили сильную боль и разочарование. Действитель-
но, любой вид любви — романтическая любовь, альтруисти-
ческая любовь к другим людям или любовь к Богу включает
в себя риск, возможно, наибольший из возможных личных
рисков в жизни. Но те, кто не желает или не способен рискнуть
любовью, в действительности рискуют потерять самые боль-
шие благословения, которые только можно обрести в жизни.
Думаю, что свою стратегию «ухода со сцены» как ценный
инструмент в отношениях я частично унаследовал от матери.
Она проявляла большую мудрость в межрасовых отношениях,
которые, по мнению многих людей, были бы самыми трудны-
ми и рискованными отношениями в Америке на протяжении
нескольких поколений.
В то время как мы с братом Куртисом всячески оберегали
нашу маму и не рассказывали ей о проявлениях нетерпимо-
сти, с которыми мы сталкивались по мере нашего взросления,
215

БЕН КАРСОН
она лучше нас знала об отношениях, с которыми нам придется
иметь дело, если мы будем настолько успешными, насколько
она от нас ожидала. «Даже если вы зайдете в аудиторию, пол-
ную фанатично настроенных расистов, — говорила она нам, —
вы должны помнить: у вас нет проблем. Проблемы могут быть
только у них. Поскольку, когда вы входите, все они съежива-
ются и задаются вопросом, не собираетесь ли вы сидеть рядом
с ними. А вы можете сесть везде, где захотите».
Другими словами, мать говорила нам: «Не ищите пробле-
мы в себе. Поймите, что это у них проблемы, поэтому пусть
они об этом и беспокоятся». Это стало философией, которую
я попытался осуществить в жизни. Если у кого-то и есть про-
блемы с тем, как я выгляжу, очень жаль. Даже если их отноше-
ние воздействует на меня, это их проблема, а не моя. «Уходя
со сцены», я понимаю, что не должен тратить свою энергию
на решение их проблемы. Я могу сконцентрироваться на более
важных проблемах и на своих собственных приоритетах.
Иногда, когда я уходил в сторону, мне удавалось одновре-
менно разбивать стереотипы и улучшать межрасовые отно-
шения. Когда я был интерном и впервые входил в какую-то
палату, одетый в специальную операционную одежду, то часто
слышал от медсестер примерно такие слова: «Знаете, господин
Джонс еще не готов, чтобы вы отвезли его в операционную».
Я мог обидеться на то, что меня приняли за больничного са-
нитара. Вместо этого я улыбался и просто отвечал: «Хорошо.
Но я здесь не для того, чтобы кого-то транспортировать. Я —
доктор Карсон. Я - интерн».
Лицо медсестры внезапно меняло цвет, и она начинала прино-
сить извинения. Я мог бы взорваться и отругать ее за расистские
стереотипы. Но, возможно, единственными темнокожими муж-
чинами в операционной одежде, которых она когда-либо виде-
ла в своем отделении, были санитары. Если это так, то почему
она должна была догадаться, что я врач? Ее ответ, возможно,
был основан исключительно на опыте и, опять же, возможно,
не отражал ни малейшей расовой нетерпимости с ее стороны.
216

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Я мог рассердиться и пожаловаться на медсестру за то, что она
не оказала мне уважение, которое гарантирует мой статус. Она,
возможно, чувствовала бы себя неловко, смущенно или, напро-
тив, злилась бы каждый раз при встрече со мной. Но думаю, что,
проявив снисходительность в ответ на оплошность медсестры,
я на всю жизнь приобрел благодарного друга. К тому же мед-
сестры с тех пор с уважением относились ко мне — и я предпо-
лагаю, что они не делали ту же самую ошибку со следующим
темнокожим доктором, который мог зайти в их отделение.
Я хорошо знаю, что в мире есть несправедливости, о кото-
рых нельзя молчать; некоторые права стоят того, чтобы за них
постоять. В эпоху расширения гражданских прав и свобод, ко-
гда всех нас сделали сверхчувствительными к важности част-
ных прав, подобный разговор может показаться в лучшем слу-
чае безрассудным. Но я понял: то, что кажется рискованным,
в действительности защищает меня от боли дискриминации —
как воображаемой, так и реальной. Вместо того чтобы сделать
меня более слабым и уязвимым, такой подход освобождает от
обиды и побуждает сосредотачивать свое внимание на боль-
ших проблемах. Это часто позволяет мне улучшить межрасо-
вые отношения.
Те, кто прочитал мои книги «Мысли широко» и «Вся карти-
на», помнят часть простого совета, который я часто даю тем,
кто желает преуспеть в жизни.
Будьте добры к людям. Как только они преодолеют свою по-
дозрительность (почему это вы к ним так добры?), они отпла-
тят вам тем же. Вы сможете добиться в жизни гораздо боль-
шего, если окружающие будут расположены к вам, а вы к ним.
Если вам не очень легко даются проявления доброты, попро-
буйте быть любезным и доброжелательным всего одну неде-
лю. Сейчас четыре часа дня, суббота. Постарайтесь быть доб-
рыми и обходительными до этого же времени в следующую
субботу. Запомните: ваша доброта должна распространяться
и на ваших супругов, и вообще на всех, с кем вы будете хоть
как-то общаться.
217

БЕН КАРСОН
Что значит быть добрым? Это значит, что вы не будете об-
суждать людей за их спиной. Понимаю, некоторым это дается
нелегко. Кроме того вы не будете также обсуждать людей «в
лицо». Если вы увидите, что кто-то оказался в затруднительном
положении, вы попытаетесь ему помочь. Подобное отношение,
в свою очередь, предполагает, что вы попытаетесь поставить
себя на место этого человека и не станете его критиковать.
Если в лифте, в котором вы едете, осталось хотя бы одно ме-
сто, вы позволите войти еще одному человеку. Когда обгоняю-
щий водитель включит сигнал поворота и попытается встать
перед вами, вы не станете давить на газ и ему мешать, а при-
тормозите и уступите ему место. Вам придется первыми заго-
варивать с людьми по утрам. Утром, заходя в лифт, пожелайте
всем доброго утра. Оправившись от шока, они с радостью ска-
жут и вам что-нибудь приятное.
Все это делайте потому, что сотворены для жизни в обще-
стве, не в одиночестве. Человек — существо социальное и не
предназначен для того, чтобы исподлобья коситься на окру-
жающих. Мы были созданы для любви, общения и совместно-
го времяпровождения.
Если вы окажетесь достаточно настойчивы и решитесь дове-
сти этот эксперимент до конца недели, то с удивлением обна-
ружите, что доброта заразительна, и вы уже не можете остано-
виться и стать прежним.
Подобно дружбе или любви, доброта может казаться огром-
ным риском отношений - пока вы не привыкнете к ней. Быть
добрым непросто, потому что, проявляя доброту, вы станови-
тесь уязвимыми, тогда как большинство из нас предпочитает
управлять другими. Всякий раз, когда вы пытаетесь быть лю-
безными и завязать дружеские отношения с другими, вы начи-
наете от них зависеть. Ваши дальнейшие отношения зависят
от их отклика. Если они отвечают на предложение дружбы от-
казом, это может вас ранить.
Много людей не готовы взять на себя такой риск. Даже если
кто-то обычно приветлив, увидев незнакомого человека в
218

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
лифте, он не всегда поздоровается с ним. А что если он не по-
здоровается в ответ? Что если незнакомец сочтет вас чудаком?
Давайте изменим сценарий. Предположим, что вы — един-
ственный, кто остался в живых после авиакатастрофы в пу-
стыне. На горизонте вы ищете любые признаки цивилизации,
задаваясь вопросом, в какую сторону податься, и тут вы заме-
чаете незнакомца, приближающегося к вам через пески. По-
здороваетесь ли вы с ним? Безусловно! Думаю, вы не ограни-
читесь коротким приветствием. Вы готовы взять на себя этот
риск, потому что понимаете: вас заботит нечто гораздо боль-
шее, чем то, как незнакомец отреагирует на ваши слова.
Объясняю: ощущение риска в проявлении доброты часто
появляется из-за того, что вы слишком сильно себя любите.
Если вы сможете отодвинуть собственную персону в сторону
и посмотрите на свои страхи под другим углом, вы поймете,
что намного проще быть любезным и общительным с други-
ми людьми. Если вы остановитесь и действительно подумаете
об этом — а к этому вас принуждает вдумчивый анализ НН и
стратегия «ухода со сцены» — вы быстро придете к заключе-
нию, что ваши личные эгоистичные тревоги в большинстве
ситуаций не заслуживают того, чтобы слишком сильно пере-
живать о них. Кроме того, вы, несомненно, поймете, что може-
те идти по жизни более легко и успешно, если вам не придется
волноваться о том, что остальные скажут о вас или как они
поступят с вами.
Я почти каждый день сталкиваюсь с непростыми, несчаст-
ными, даже неприветливыми людьми, обсуждая вопросы ле-
чения моих маленьких пациентов с их родителями, бабушка-
ми и дедушками. Было бы легко опасаться непонимания или
даже обижаться на их бестактность, но я должен остановиться
и понять, почему эти люди настолько вспыльчивы. Это - их
ребенок, и с ним произошла беда. Если они обратились ко мне
в больницу Джонса Хопкинса, значит, это большая беда. Имен-
но по этой причине они настолько напуганы, расстроены и раз-
дражительны. В действительности они сердиты не на меня.
219

БЕН КАРСОН
Уход в сторону помогает мне понять, что большинство лю-
дей, которые раздражительны к другим, не хотят быть такими.
Обычно они действуют подобным образом не потому, что они
недоброжелательны по своей природе, а потому, что страда-
ют. Когда-то я решил: «Моя задача в течение следующего часа
состоит в том, чтобы сварливый и несдержанный человек по-
чувствовал себя лучше». Попробуйте и вы однажды так сде-
лать. Думаю, что такое занятие добавит вашему дню забавную
нотку.
Приведу еще один пример того, как можно «быть хорошим».
Я абсолютно презираю отношение некоторых хирургов, кото-
рые бранятся на людей и бросают от злости предметы. Я знаю
врачей, которые кажутся несчастными до тех пор, пока не до-
ведут до слез какую-то медсестру или не заставят ординатора
трястись от страха. Они, видимо, думают, что добавляют себе
лишний вес тем, что заставляют других людей чувствовать
себя маленькими. Они не осознают, что доброта может быть
эффективней во много раз.
Если доброе отношение станет вашей привычкой и вы зара-
ботаете репутацию человека, с которым приятно работать, то
всякий раз, когда вы будете в чем-то нуждаться или окажется,
что вы чем-то немного расстроены, то окружающие вас люди
изо всех сил будут пытаться решить эту проблему. Если они
поймут, что вы — не из тех, кто легко расстраивается, то сто-
ит вам только погрустнеть, как люди сразу же поймут, что это
важно. А человека, который всегда выходит из себя, через не-
которое время будут игнорировать, как маленького мальчика,
поднявшего ложную тревогу.
И снова простая стратегия быть добрым — фактически
один из способов убрать себя с переднего плана — только ка-
жется сомнительным предложением. Мой опыт доказал, что
она предполагает минимум риска и максимум отдачи. Это не
должно удивлять тех из нас, кто считает себя христианином.
(Здесь снова появляются такие факторы, как вера и система
ценностей.) Соответствующую мудрость можно найти в Биб-
220

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
лии. Даже Десять Заповедей, которые можно считать основ-
ными правилами Бога для снижения риска любых отношений,
могут много чего сказать о порочности практики сосредота-
чивать все внимание на себе. Часто христиане используют
Библию, чтобы правильно расставить приоритеты: на первом
месте — Бог, на втором — люди, на третьем — я сам. У Иисуса
было Свое понимание этой идеи, которое выразилось в золо-
том правиле, принципе «первые будут последними» и призыве
возлюбить ближнего. Смирение является необходимым усло-
вием, если мы собираемся посвятить себя Христу и позволить
Богу руководить нашей жизнью.
Как только мы как христиане смиряем собственное «я», мы
перестаем бояться брать на себя риски, связанные с отноше-
ниями. Стремление к дружбе должно стать внутренним по-
зывом. По крайней мере, подлинная христианская вера как
ничто другое мотивирует нас постоянно улучшать отношения
с другими людьми. Во всем, что касается веры, понимание
важности отношений, доброта и самоотречение являются не-
оценимыми качествами, достойными применения во всех об-
ластях жизни, включая одну из самых важных сфер, о которой
мы поговорим в следующей главе.

ГЛАВА 15.
ОПАСНОСТИ ВОСПИТАНИЯ?
Может ли в жизни быть более личное, менее предсказуемое,
более рискованное дело, чем родительство? Вручение ключей
от машины подростку и напряженное ожидание момента, ко-
гда он или она первый раз самостоятельно сядет за руль, сопро-
вождается тревожными ощущениями для каждого родителя.
Я никогда не забуду, как начинал водить наш сын Ройс.
Стоило нам разрешить ему самому поехать в школу на маши-
не, как он ее разбил. Проезжая по узкой и мокрой дороге, он не
справился с управлением и врезался в дерево. Смотря на поко-
реженный автомобиль, было трудно поверить в то, что кто-то
мог выжить после такой аварии. К счастью, с Ройсом было все
хорошо.
Мы с Канди столкнулись с непростым решением: как отреа-
гировать на аварию так, чтобы сын извлек урок. Поначалу мы
думали, что скажем: «Тебе еще рано ездить за рулем самому»,
и лишим его прав на вождение автомобилем. Но он уже сми-
ренно взял на себя вину за происшедшее, кроме того он не по-
зволял себе никакого лихачества за рулем. У него отсутство-
вал опыт управления автомобилем в дождливых условиях, и
поэтому он не смог сориентироваться. Он допустил серьезную
ошибку, но для новичка это было вполне естественно.
Мы читали ему нотации о важности сохранять предельную
бдительность, концентрируясь на деталях вождения, и всегда
стараться предвидеть, что может произойти в любой ситуации
222

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
для того, чтобы вовремя отреагировать и избежать несчаст-
ного случая. Мы также говорили ему, что ошибки допускают
все, но что важно извлечь из них уроки, чтобы в будущем стать
лучшим водителем.
У нас не было ощущения, что Ройс отмахивается от наших
предостережений. Он проявлял благоразумие после случив-
шейся аварии. Он не только признал свою вину, но сильно
переживал из-за расходов на ремонт машины, созданных не-
удобств и причиненного нам волнения. Таким образом, мы
решили в качестве воспитательной меры предложить сыну
временно использовать один из наших старых автомобилей.
Через несколько недель Ройс врезался в машину, которая
внезапно остановилось перед ним. Это опять случилось не
из-за того, что он превысил допустимую скорость или забыл
про осторожность. На этот раз его ошибка заключалась в том,
что он не рассчитал тормозной путь. И это была его вторая
серьезная авария меньше чем за месяц.
Естественно в нашей семье произошел серьезный разговор,
касающийся последствий этого нарушения. Но чего мы совсем
не ожидали, так это реакции Ройса. Он заявил, что больше не
хочет водить и не будет возражать, если кто-то из нас будет
возить его туда, куда ему понадобится.
Должен признать, что с учетом двух разбитых им автомоби-
лей этот вариант казался привлекательным. Ввиду серьезно-
сти допущенных Ройсом ошибок лишение его водительских
прав на длительное время казалось адекватной реакцией.
А поскольку он не возражал против такого решения, оно пред-
ставлялось наиболее простым. Наказание вполне соответство-
вало преступлению.
Однако, если когда-либо ситуация и требовала осторожного
анализа степени риска, это был тот самый случай. Поэтому мы
с Канди детально обсудили проблему.
Что произойдет в лучшем случае, если мы не позво-
лим Ройсу водить машину? Мы сможем уберечь нашего
223

БЕН КАРСОН
е, если мы позволим
Такой быстрый и простой анализ НН, конечно, заставил
нас думать о рисках, в которые мы вовлекали себя, поэтому
мы должны были рассмотреть много сопутствующих факто-
ров, чтобы прийти к верному решению. Я понимаю, что не-
которые люди смотрят на наш анализ НН, берут в расчет две
аварии и приходят к выводу, что опасность лишиться жизни
перевешивает любые аргументы и делает наиболее разумным
единственное решение: не позволяйте ему ездить за рулем. Но
именно здесь должны вступить в действие ценности, знание и
более широкое видение.
Жизнь Ройса действительно была моей главной заботой. Но
учитывая свои собственные ценности, в частности, мое мнение
о важности раскрытия личного потенциала, я видел не только
серьезную угрозу для жизни сына, но и возможную преграду в
его становлении как личности. Таким образом, нам необходи-
224

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
мо было принять во внимание то, что мы уже знали о нашем
младшем сыне. Живя в нашей семье и часто оставаясь в тени
(и всегда следуя примеру) двух успешных старших братьев,
Ройс вырос тихим, спокойным и замкнутым молодым челове-
ком. Отказываясь использовать свои таланты и брать на себя
ответственность, он редко заявлял о своих лидерских качест-
вах среди сверстников. Поэтому, когда я рассматривал вопро-
сы анализа НН с его позиции, я обеспокоился тем, как наше
решение повлияет на него. Аварии уже и так больно ударили
по его самооценке. Заявление сына, что он согласен, чтобы
его возили родители или родные братья, убедило меня в этом.
Если мы теперь скажем ему, что, по нашему мнению, он не го-
тов принять на себя связанную с вождением ответственность,
как это затронет его душу? В действительности мы сказали бы:
«Твои братья в твоем возрасте уже были готовы, а ты — нет».
Что остается делать ребенку, индивидуальные черты которо-
го формировались на фоне достижений его старших братьев?
Наше решение могло нанести непоправимый вред, отняв у
сына надежду стать уверенным в себе и вполне успешным че-
ловеком, каким мы всегда хотели его видеть.
Как это часто бывает, ни на один из вопросов анализа НН
нельзя было ответить с абсолютной уверенностью. Даже гово-
ря о самом лучшем, что могло произойти, если бы он никогда
не садился больше за руль, мы понимали, что не можем гаран-
тированно уберечь его от смерти. Он мог погибнуть в резуль-
тате несчастного случая, когда кто-то другой вел бы машину.
Сформулировав самое худшее, что могло произойти, если бы
он продолжил водить (он может попасть еще в одну аварию и
погибнуть), мы могли своими действиями уменьшить вероят-
ность такого исхода.
Наконец после долгих обсуждений мы решили, что Ройс
должен сам ездить в школу и возвращаться домой, а также
ездить по другим своим делам. Мы снова проинструктирова-
ли его о важности полной сосредоточенности во время езды,
осторожности и умении предугадывать ситуацию на дороге.
225

БЕН КАРСОН
Но мы также объяснили ход наших мыслей, заверили, что у
него есть все навыки, чтобы стать хорошим водителем, и до-
казали нашу веру в него тем, что вручили ему ключи от еще
одного (более старого) автомобиля.
Я понимаю, что некоторые люди, возможно, подумали, что
мы допустили серьезную ошибку, что Ройс был испорченным
безответственным младшим ребенком. Другие родители могли
сделать подобный анализ НН и прийти к иному решению — на
серьезных основаниях. Любой анализ степени риска — всегда
субъективен. Если бы Ройс был дерзким ребенком, не способ-
ным отвечать за собственные поступки, то я, наверное, сам бы
разорвал его права. Конечно, если бы он превысил скорость
или если бы здесь был замешан алкоголь, то были бы совсем
другие последствия.
Но субъективные факторы не отрицают ценности выполне-
ния анализа НН. Мы должны понимать, что не сможем преду-
гадать в точности последствия каждой рискованной ситуации.
Анализ НН заставляет нас думать так, чтобы принять макси-
мально взвешенное решение в самых сложных и эмоциональ-
но окрашенных ситуациях.
В случае с Ройсом, думаю, мы поступили правильно. Это
было пять лет назад, и с того времени он никогда больше не
попадал в аварию. Фактически его даже ни разу не штрафова-
ли. Он стал не только прекрасным и безопасным водителем,
но также более общительным, ответственным и уверенным в
себе молодым человеком, который реализует себя в необыч-
ной профессии. У него хватило смелости какое-то время по-
жить самостоятельно за границей, чтобы погрузиться в дру-
гую культуру и выучить другой язык (японский), что, по его
мнению, пригодится ему в жизни.
Каким мог быть наш сын и его будущие перспективы, если
бы мы тогда запретили ему водить машину? Наверняка не зна-
ет никто. Я просто знаю, что не был готов взять на себя такой
риск, и тщательный анализ НН помог нам прийти к такому за-
ключению.
226

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
***
Поэты, психологи и ученые мужи часто пытались описать
дилеммы родительства. Возможно, вы столкнулись с теми
же вопросами, что и я, — как дать детям корни и крылья,
защитить и направить, крепко прижав к себе, отпустить на
свободу.
Как бы вы ни описывали это, воспитание требует от нас вы-
полнения двух противоречивых на первый взгляд задач: за-
щиты и толчка. Когда наши дети приходят в мир младенцами,
они нуждаются в нашей защите и заботе. Но когда приходит
их время начать свой собственный путь в мире, они могут ну-
ждаться в ободрительном, умелом, а иногда даже значитель-
ном толчке, чтобы взлететь и жить самостоятельной жизнью.
Обе стороны нашего родительского долга представляют ог-
ромную ответственность и риск.
Юность, не всегда приятный переходной период, когда
наши две главные задачи накладываются друг на друга, может
быть самым опасным временем для родителей и детей. Если
родители снимают свою защиту слишком рано, существует
огромный риск, что дети не приобретут достаточно мудро-
сти, необходимой для избежания самых больших жизненных
угроз. Вместе с тем родители, которые ждут слишком долго
или не могут решиться подтолкнуть своих детей, могут по-
мешать им стать независимыми, ответственными, зрелыми и
эмоционально здоровыми людьми. Это занятие напоминает
балансирование на канате. Серьезные риски вырисовывают-
ся тогда, когда мы слишком сильно наклоняемся в одну или
другую сторону.
Прежде чем мы рассмотрим эти риски воспитания, позволь-
те мне сказать следующее. Все, что последует дальше и чем я
считаю необходимым поделиться по данной теме, вытекает из
следующих личных взглядов.
• Воспитание — самая важная работа из всех, которыми нам
приходилось заниматься.
227

БЕН КАРСОН
• Никакой родитель не сможет защитить ребенка от всех рис-
ков, присутствующих в нашем опасном мире, и мы не дол-
жны пытаться делать это, потому что:
в жизни имеет место приемлемый риск;
и всегда возможен анализ степени риска, о котором мы гово-
рили и который может быть неоценимым инструментом для
родителей и детей, сталкивающихся со множеством распро-
страненных проблем.
САМАЯ БОЛЬШАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
Сегодня одним из самых больших рисков в воспитании
является отказ многих родителей воспитывать своих детей.
Многие биологические матери и отцы перекладывают обя-
занность заботиться, прививать дисциплину, наставлять,
вдохновлять и руководить на детские сады, школы, церкви,
сверстников своих детей, СМИ или общество в целом. Такая
родительская безответственность ставит под угрозу будущее
их детей.
Как общество в целом, так и отдельно взятые родители дол-
жны подвергнуть это обстоятельство анализу НН. Что про-
изойдет в худшем случае, если мы не переломим эту расту-
щую тенденцию? В лучшем случае? Какими будут наилучшие
и наихудшие последствия, если мы справимся с этой задачей?
По крайней мере, если мы остановимся и осмыслим это с
позиции родителей, мы начнем думать и обсуждать, какая
тактика будет наиболее предпочтительной, мы, возможно,
будем иметь большее влияние на жизни наших детей, чем на
кого-либо другого, с кем сводит нас жизнь. Все, что мы знаем
из психологии, подтверждает мысль, что в глазах наших де-
тей мы — самые важные люди в мире. Хорошо это или плохо,
зависит от того, как мы распоряжаемся этой удивительной
ответственностью.
228

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
БЕЗ РИСКА НЕТ ШАНСА
Страшное убийство пяти невинных девочек-амишей в не-
большом здании сельской школы стало темой газетных заго-
ловков, когда я дописывал эту книгу. Осознание того, что раз
такое могло произойти в тихом и беззаботном Ланкастере,
штат Пенсильвания, значит, такое возможно где угодно, сдела-
ло эту историю еще более ужасающей. Это было грозное напо-
минание многим родителям, что невозможно защитить детей
от всех угроз, которые создает наш опасный современный мир.
Хотя некоторые люди пытаются сделать это.
Школьные учителя ввели новый термин, чтобы описать та-
ких людей: родители-вертолеты. Это те, кто всегда держится
поблизости от своих чад, наблюдая, волнуясь и выжидая мо-
мент, чтобы вмешаться и избавить сына или дочь от любой
реальной или воображаемой угрозы физическому, эмоцио-
нальному или духовному благополучию. Доклады от пред-
ставителей высшего образования указывают на значительное
число таких беспокойных родителей, которые продолжают
подобную практику в период учебы детей в колледжах. Они
звонят вместо своих сыновей и дочерей, чтобы пожаловаться
на оценки, добиться удобного расписания занятий и даже по-
жаловаться на поведение соседа по комнате. Администраторы
колледжей, наблюдающие за этой новой тенденцией, качают
головами и выражают тревогу по поводу неуместного роди-
тельского вмешательства в процесс обучения в колледже их
совершеннолетних детей.
Недавно наше отделение детской нейрохирургии в больнице
Джонса Хопкинса получило запрос, который я расценил как
проявление той же самой гиперзащиты. Группа безопасности
спрашивала нас, будем ли мы готовы сказать, что дети, ездя-
щие на трехколесных велосипедах, должны носить шлемы.
Насколько я знаю, в последнее время не было никакого скачка
в количестве серьезных травм головы, полученных дошколь-
никами, которые упали с трехколесных велосипедов. Тем не
менее сторонники шлемов утверждали, что такое требование
229

БЕН КАРСОН
поможет привить маленьким детям привычку носить шлемы,
и когда они дорастут до двухколесных велосипедов, то эта
мера безопасности уже не будет казаться им излишней.
Я не мог поверить в серьезность дискуссии, которую этот во-
прос вызвал среди работников нашего отделения. Некоторые
утверждали, что шлемы, очевидно, уменьшат риск получения
серьезной травмы. Другие говорили: «Лучше одобрить реко-
мендации носить шлемы, потому что, если мы не сделаем это-
го и кто-то пострадает, то могут сказать „Вы были в числе тех,
кто не счел нужным, чтобы маленькие велосипедисты носили
шлемы"». Поскольку аргумент переключил внимание с темы
безопасности детей, ездящих на трехколесных велосипедах, на
тему нашей собственной юридической уязвимости, то и обсу-
ждение перешло от логического к процессуальному.
Мое мнение по данному вопросу сродни тому, что я говорю
во время послеоперационных посещений мамам и папам, ко-
торые инстинктивно хотят завернуть своего ребенка в пузыр-
чатую упаковку, дабы предотвратить любую травму во вре-
мя выздоровления. Таким родителям я говорю: «Вы должны
позволить детям быть детьми. Возможно, и есть несколько
разумных вещей, которые вы можете сделать, но по большей
части вы не в состоянии остановить их.
Если вы перестараетесь, будете чрезмерно их ограждать, вы
можете превратить их в параноиков и неумех. И это не будет
радовать ни вас, ни их. Маленькие дети с неподавленной ин-
дивидуальностью имеют огромную тягу к исследованию, по-
догреваемую неуемным любопытством. Если вы хотите изо-
бразить несчастного человека, представьте ребенка, которого
ничего не интересует. Он настолько боится боли, что сидит на
месте, как кусок глины. Какое нелепое существование!»
Таким образом, в нашем обсуждении темы необходимости
шлемов для трехколесных велосипедов я примкнул к людям,
которые были против ношения шлемов, а вместо этого реко-
мендовали приучать детей брать на себя разумные риски, что-
бы вырабатывать в них отважный дух. В моем анализе НН это
230

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
самый лучший результат практики неиспользования шлемов.
Объединив его с самым худшим результатом практики исполь-
зования шлемов (думаю, что было бы ужасно грустно учить
пятилеток опасаться падений так, будто им по девяносто лет),
мне стало легче определиться, какую занять позицию.
В своей карьере я видел достаточно тяжелые травмы головы,
чтобы легкомысленно отклонять аргументы тех, кто говорит:
«Если мы сможем предотвратить страдания хотя бы одного
ребенка, то должны это сделать». Но где предел? Каждый год
в реанимации попадает гораздо больше детей с травмами го-
ловы от падения с кровати, чем от катания на трехколесных
велосипедах. Следует ли тогда рекомендовать, чтобы дети спа-
ли в шлемах? Если мы уже затронули эту тему, почему бы не
предложить, чтобы они носили защитные очки, чтобы ниче-
го не попало в их глаза? А возможно, им надо просто заказать
желтые защитные химические костюмы, чтобы защитить их
от всего? Но это может усложнить езду на трехколесных вело-
сипедах, так как штанина может попасть в спицы, и ребенок
рискует порвать костюм или упасть. И так можно продолжать
до бесконечности. Абсурдность идеи иногда становится оче-
видной только тогда, когда вы рассмотрите крайности, кото-
рые позволяет выявить анализ НН.
АНАЛИЗ НН ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ
Навыки анализа степени риска могут принести пользу ро-
дителям, имеющим тысячи поводов для беспокойства и пы-
тающимся решить, что будет лучшим для их детей. Давайте, к
примеру, рассмотрим несколько возможных проблем.
ВЫБОР ШКОЛЫ
В течение многих лет я публично выражал беспокойство по
поводу некоторых недостатков американской системы образо-
вания, которые, по моему мнению, ставят под угрозу будущее
наших детей и страны. Я вложил немало времени и средств,
231

БЕН КАРСОН
пытаясь привлечь внимание к этой проблеме (больше об этом
расскажу немного позже), поэтому я сочувствую родителям,
которые пытаются решить, стоит ли им навсегда отказаться
от государственного образования. Этот момент воспитания
заслуживает совершенно отдельного разговора, поскольку в
данном случае решение зависит не только от предпочтений
той или иной семьи.
Стремительно растет число семей, которые переходят на
домашнее обучение. Частные школы также привлекают все
больше и больше самых талантливых и умных учеников.
Многие родители скажут вам, что выбрали альтернативные
варианты из-за боязни отдать своих детей в государственную
школу. Они слышат пугающие истории, наподобие трагедии,
которая разыгралась в школе поселения амишей, и лишаются
сна из-за переживания, что некий сумасшедший с оружием од-
нажды появится в классной комнате их ребенка.
Более тщательный анализ степени риска указал бы, что
такой страх не является логическим основанием для их ре-
шения. Ребенок гораздо сильнее рискует умереть вследствие
автокатастрофы, каждый день проезжая на своем автомобиле
дополнительные километры к частной школе и возвращаясь
из нее, чем быть убитым вследствие инцидента в школе «Ко-
лумбайн». Намного больше детей получают травмы и умира-
ют дома в результате несчастного случая, чем бывают жестоко
убиты или ранены в школе.
Таким образом, если страх перед насилием — ваша моти-
вация, то вы должны заново пересмотреть свой анализ НН.
Если вы обеспокоены относительно низким качеством обра-
зования, которое сегодня получают дети, то это действитель-
но обоснованная проблема, требующая обсуждения. Обратите
внимание на тот факт, что 80 процентов шестиклассников не
могут определить местонахождение Соединенных Штатов на
карте мира. Каждый седьмой выпускник средней школы не
имеет минимальных навыков чтения. (Это объясняет, почему
20 процентов взрослых американцев не могут понять инструк-
232

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
цию на бутылке аспирина). Вероятность того, что выпускник
американской средней школы справится с тестом по арифме-
тике за седьмой класс — 50/50. (Это объясняет, почему, со-
гласно данным Министерства образования Америки, только
половина взрослого населения может разобраться в расписа-
нии поезда или автобуса).
По-моему, подобные факты представляют более сильную
угрозу для нашего ребенка и его будущего, чем какой-то сума-
сшедший с оружием. Таким образом, мы должны быть осто-
рожны, оценивая риски и принимая трудные решения, связан-
ные с воспитанием наших детей, и быть уверенными в том, что
мыслим рационально. Если мы позволим страху возобладать
над здравым смыслом, все мы станем жертвами.
Чтобы избежать этого, необходимо приложить усилия и
найти время для того, чтобы собрать информацию и сделать
тщательный анализ НН.
ДУХОВНЫЙ АСПЕКТ ОБРАЗОВАНИЯ
Я разговариваю со многими родителями-христианами, ко-
торые хотят наряду с вопросами безопасности и качества об-
разования учитывать духовный аспект, когда решают, куда
послать своих детей учиться. Они пытаются оценить преиму-
щества христианского образования, которое прививает глав-
ные ценности их веры в отличие от светского образования,
которое, напротив, подвергает детей пагубному влиянию не-
христианской (если не сказать антихристианской) культуры.
Когда я заканчивал учиться в средней школе, многие люди
в нашей церкви советовали, чтобы я поступал в христианский
колледж. «Ты не должен идти в Йельский университет, -
предостерегали они. — Все закончится тем, что ты испортишь-
ся и с тобой произойдут ужасные вещи».
Несмотря на это я не видел в этом большой угрозы, потому
что был тверд в своих убеждениях и верованиях. Алкоголь,
наркотики, посещение вечеринок, беспорядочные половые
связи и другие распространенные соблазны учебы в колледже
233

БЕН КАРСОН
никогда не были серьезным искушением для меня. Имея в го-
лове надежный радар, я не подпускал к себе тех, кто собирался
предложить мне любую из этих штучек. Моя духовная вера и
убеждения укрепились, а не ослабли в течение учебы в кол-
ледже благодаря моему участию в служении замечательной
местной церкви.
Я не говорю, что все должны поступать так, как сделал я.
У разных людей — разные риски, поэтому я думаю, что вы
должны делать выбор, основываясь на множестве факторов.
Будучи молодыми людьми, вы должны хорошо знать себя;
будучи родителями, вы должны знать своих детей и качество
их отношений с Богом, а также то, насколько они подвержены
влиянию других. Все это очень важно.
Не забывайте, что перед тем, как отправиться в Йельский
университет, я окончил муниципальную школу. Я был под-
вергнут всем видам искушений и давлению со стороны сверст-
ников. Возможно, если бы я вырос в тепличных условиях и
колледж был бы моим первым опытом соприкосновения с
внешним миром, то учеба в нем могла обернуться более серь-
езным риском.
Родителям следует понять, что в какой-то момент наши
дети должны выйти из-под защитной оболочки в виде семьи,
дома, церкви, школы. Таким образом, для родителей жизнен-
но важно потратить все имеющееся время и силы не просто
на то, чтобы защитить, но чтобы подготовить наших детей
ко всему, с чем они столкнутся, когда окажутся за пределами
безопасной зоны.
Как это сделать? Как мы можем подготовить их выжить в опас-
ном мире, полном угроз — как известных, так и неизвестных?
На ум приходят три вещи, которые мы как родители можем
и должны сделать.
ПРИВИТЬ ПРАВИЛЬНУЮ САМООЦЕНКУ
Стойкие к риску молодые люди имеют правильную само-
оценку, потому что это — основа для формирования сильного
234

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
характера. Поэтому самая важная задача родителей — убе-
диться, что наши дети знают, кто они, во что верят и куда идут.
Во что они верят — главное, потому что верования и ценно-
сти помогают сформировать оставшиеся элементы самооцен-
ки, показывают, кто мы (как мы оказались в этом мире) и куда
мы идем (в чем наше призвание и каковы наши цели).
Если мы будем воспитывать детей, не стараясь привить им
понятную, практичную и проверенную систему ценностей, это
будет похоже на то, как если бы мы посадили их одних на па-
русную лодку где-нибудь за пределами Бостона и ждали, что
они сами найдут путь в Англию — без компаса, секстанта или
GPS-приемника. Что происходит, когда парусная лодка выхо-
дит в открытое море, меняется ветер, и вы видите вокруг себя
лишь сплошной океан и небо над головой? Вы окажетесь в
большой беде. Опасность будет намного больше, если у вас не
окажется компаса или иной навигационной системы.
То же самое справедливо и в жизни.
Когда мы отправляем наших детей в колледж или выпуска-
ем их в мир, они нуждаются в якоре, который не даст любому
малому ветру носить их из стороны в сторону. Они нуждают-
ся в ориентирах, которые позволят им избежать опасностей,
сохранить верный курс и достичь желаемого пункта назначе-
ния. Без рабочего компаса они либо потеряются, либо будут
зависеть от чужих координат. Я не думаю, что Бог дал нам та-
кой удивительный мозг, чтобы смотреть на чужой компас или
бесцельно дрейфовать в жизненном океане. Конечно, если мы
хотим дать жизнеспособную систему навигации нашим детям,
мы должны сами ее иметь и быть в состоянии осмыслить цен-
ность своих убеждений. Если ее у нас нет, то мы отправляем
наше следующее поколение в крайне опасную экспедицию.
Мои собственные убеждения играют выгодную роль в моем
воспитании. В моем случае и в случае большого числа роди-
телей регулярное общение с Богом через молитву приводит к
убежденности в выбранной системе ценностей и идеалов. Эта
уверенность передается другим. Дети видят притворство за
235

БЕН КАРСОН
версту, поэтому, если мы надеемся привить им основопола-
гающие ценности, важно, чтобы мы были предельно убежден-
ными в правоте исповедуемых принципов. Когда я с молитвой
обращаюсь к Богу, ища мудрости и руководства, убежденность,
которая приходит в результате этого опыта, сильно помогает
мне и моей семье. Я всегда говорю родителям моих пациентов
накануне операции: «Я не знаю ни одного случая, когда бес-
покойство бы помогло. А вот если все мы будем молиться, то
будем меньше волноваться о завтрашнем дне». Этот принцип
верен и во всех ситуациях, связанных с воспитанием.
ОБЕСПЕЧИТЬ НЕОБХОДИМЫМИ ИНСТРУМЕНТАМИ
Задолго до того, как они достигают опасных подростковых
лет, дети способны к изучению и использованию основного
анализа НН как простого инструмента в принятии решения.
Вы можете сделать его естественной составляющей в период
взросления. Когда они спрашивают разрешения что-то сде-
лать, вы можете вместе с ними ответить на вопросы анализа,
помогая им понять ход ваших мыслей при принятии опреде-
ленного решения. В конечном счете, когда их ответы начнут
вас удовлетворять, вы можете начать позволять им самим
принимать решения. Думаю, вскоре вы обнаружите, что ваши
дети гораздо умнее, чем вы думали. Выполнение регулярного
анализа степени риска с нашими детьми не только даст им
полезный инструмент, который сослужит хорошую службу в
будущем, но также поможет нам осознать, принять и снизить
риск, с которым они сталкиваются сегодня. Это отличный
способ начать обсуждение большого списка вопросов.
Все мы слышали страшные истории о том, как сексуальные
маньяки, используя Интернет, находят своих жертв. Поэтому,
когда ваша одиннадцатилетняя дочь хочет выйти в Интернет
и создать свою собственную страничку в социальной сети, вы
хорошо поступите, если сами проделаете анализ НН. Потом
помогите ей ответить на вопросы о наилучших и наихудших
последствиях, прежде чем принять любое решение.
236

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Прежде, чем дети уедут в колледж, несколько совместных
анализов НН будут более эффективными, чем простое требо-
вание быть паинькой. Почему опасно оставаться в комнате об-
щежития наедине с представителем противоположного пола?
Сделайте анализ НН. Я наказал моим мальчикам, чтобы они
не садились рядом с девушкой на кровати, даже если они про-
сто собираются посмотреть видеофильм. Любые отговорки
(самая распространенная — «все так делают!») могут лишить
вас бдительности и завести на опасную территорию. Защитить
детей может навык смотреть в корень проблемы, который они
смогут выработать в себе, если мы приучим их делать простой
анализ НН и, следовательно, думать. Большинство подростков
попадают в беду не потому, что они — плохие дети, а потому,
что они не думают.
Задумайтесь над правдивой историей одного крутого семна-
дцатилетнего парня из бедного района, успевающего студента,
отличного дайвера, которым заинтересовались тренеры од-
ного из престижных университетов на Восточном побережье
и даже были готовы освободить его от платы за учебу. Одна-
жды ночью он ехал в автомобиле со своим кузеном, который
подобрал нескольких друзей из уличной банды. Они решили
проехаться по территории, контролируемой другой бандой.
Чтобы заявить о своем присутствии, они дали этому парню ру-
жье и приказали стрелять из окна, когда они будут проезжать
через центральную часть территории их врагов.
Если бы он сделал даже самый поверхностный анализ НН,
решение было бы легким. Что произойдет в лучшем случае?
При таких обстоятельствах трудно даже предположить, что
может быть самым лучшим. Что произойдет в худшем случае?
Произошел как раз наихудший вариант из возможных — тра-
гический. Невинный прохожий, которого, как утверждал тот
парень, он никогда не видел, был убит. Мой соавтор по этой
книге несколько лет назад освещал в СМИ судебный процесс
в штате Иллинойс, в ходе которого этот молодой человек был
приговорен к смертной казне.
237

БЕН КАРСОН
Если бы парень на секунду серьезно задумался о наилучших
и наихудших последствиях, то выбор был бы очевиден. Несмо-
тря на это, сколько детей никогда не останавливается, чтобы
сделать этот анализ? Сколько умных ребят из-за того, что не
думают в такие моменты, навсегда губят свою жизнь?
Подумайте о другом печальном случае, который привлек
внимание новостных телеканалов и потом неоднократно
вспоминался в течение нескольких месяцев, когда я работал
над рукописью этой книги. Умная и привлекательная девочка-
подросток из состоятельной семьи из пригорода отправляется
с большой группой своих друзей-выпускников средней школы
в поездку в Арубу. В последнюю ночь пребывания на острове
подростки отправились в популярный местный ночной клуб
для заключительного празднования. Девушка незаметно вы-
шла оттуда с тремя незнакомыми молодыми людьми, и никто
больше о ней ничего не слышал.
Детали ее исчезновения поверхностны, и до сих пор никто
не в состоянии объяснить, что произошло с девушкой. Но я
более чем уверен в том, что, если бы Натали Холлоуэй сделала
той ночью простой анализ прежде, чем она вышла из клуба с
тремя мужчинами, никто из нас никогда бы даже не услышал
ее имени.
ДОПУСКАТЬ ПРИЕМЛЕМЫЙ РИСК
Несколько лет назад журнал Newsweek напечатал статью о
подростках и риске, заставляющую задуматься. Главная идея
автора статьи достойна того, чтобы все родители ее запомни-
ли. В многочисленных цитатах психологов, веселых иллюст-
рациях, статистических данных и научных выкладках просма-
тривалась основная мысль: поскольку риск — обязательный
атрибут юности, самая мудрая тактика для родителей (и обще-
ства) состоит в том, чтобы предложить подросткам контроли-
руемые опыты, имеющие допустимую степень риска.
Аргументация и советы авторов статьи имели большой
смысл. Юность в лучшем случае — непростой переходной пе-
238

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
риод между детством и зрелостью, зависимостью и независи-
мостью. Сегодня он длится намного дольше, чем это было в
эпоху аграрной культуры. Тогда мальчик подтверждал, что он
стал мужчиной, когда брал на себя все тяготы взрослой жиз-
ни, риски и ответственность, работая бок о бок со своим отцом
на поле. Когда он становился закаленным семнадцати- или
восемнадцатилетним парнем, он уже был готов завести свою
собственную семью. Девочка становилась женщиной, когда
достигала детородного возраста; четырнадцать или пятна-
дцать лет считались достаточным возрастом для замужества.
Переход от детства к взрослой жизни был так короток, что
юность как отдельная стадия жизни, как мы теперь ее рассма-
триваем, едва ли существовала. Если она и была, испытания
и тяготы повседневной жизни обычно в полной мере удовле-
творяли естественную потребность молодежи в острых ощу-
щениях.
Сегодня типичные для взрослой жизни занятия — приобре-
тение профессии и создание семьи — обычно откладываются
до окончания колледжа. Поскольку период беззаботного дет-
ства становится все короче и короче, мы ввели новое опре-
деление применительно к периоду в 10-12 лет. который мы
называем юностью. За последние 50 лет эта пограничная жиз-
ненная стадия превратилась в длительный период преодоле-
ния неуверенности у подростков, которые испытывают естест-
венную потребность утверждаться, открывать новое и в ходе
эксперимента выяснять, кем они будут и как они впишутся
во взрослый мир. Каким способом они делают это? Исследуя,
пробуя, практикуя и проверяя всякого рода новые опыты и
имея дело с рисками, которые возникают в результате выпол-
нения возложенных на них обязанностей, они проделывают
основную часть процесса.
Основной вывод статьи в Newsweek заключался в том, что
подростки по своей природе являются рисковыми. Самое не-
приятное и опасное подростковое поведение — употребление
алкоголя и наркотиков, лихачество за рулем, подростковый
239

БЕН К А Р СО Н
бандитизм и половая распущенность — является не чем иным,
как подтверждением этого факта. Предоставляя подросткам
приемлемые, контролируемые риски, родители и общество
могут уменьшить вероятность того, что наши дети окажутся
действительно на опасном пути.
Все больше родителей поощряли бы своих детей заниматься,
например, скалолазанием или рафтиногом, если бы сравнивали
риски, сопряженные с этими видами спорта, с риском заразить-
ся болезнями, передаваемыми половым путем, или погибнуть
в результате управления автомобилем в нетрезвом состоянии.
Но есть множество других приемлемых рисков, которые пред-
ставляют еще меньше опасности для жизни. Публичные вы-
ступления любого вида - музыка, театр, танцы, спорт - предо-
ставляют определенную степень риска для всех, кто занимается
ими. Всегда есть риск провала и смущения, и есть риск потери
времени и усилий, вложенных в тренировки. Работа после за-
нятий дает новые профессиональные навыки и новые риски с
точки зрения управления временем. Церковные миссионерские
и социальные проекты могут выводить детей из их зон комфор-
та и помещать в атмосферу приключений и приемлемого риска.
Подойдет любая новая деятельность, которая бросает вызов и
выводит за границы возможного опыта и потенциала подрост-
ка, но особенно подходят те занятия, в которых риск неудачи и
разочарования столь же реален, как шанс успеха.
Как родители мы никогда не сможем освободить от риска
жизнь наших подростков. Но мы можем подготовить их так,
чтобы они лучше преодолевали опасности и неопределенно-
сти, с которыми столкнутся на протяжении дальнейшей жизни,
если мы снабдим их основными инструментами анализа степе-
ни риска и поощрим их желание рисковать и добиваться успеха.
Две краткие истории. Первая история — о плотнике, кото-
рый захотел поехать на северную часть побережья Мексикан-
ского залива с группой помощи из его церкви сразу же после
урагана Катрина. Когда его младший совершеннолетний сын
захотел поехать с ним, отец сказал жене: «Говорят, что там
240

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
ужасные условия. Полная разруха. Вдруг что-то случится, и
он будет ранен или подхватит какую-то инфекцию? Я никогда
себе этого не прощу». Но после того как они хорошо подумали,
обсудили преимущества такого опыта и сравнили возможную
пользу с возможным вредом, эта пара решила, что опасность
представляется незначительной в сравнении с потенциальной
наградой. Отец и сын уехали и провели незабываемое и напол-
ненное смыслом время, помогая людям в крайней нужде. Че-
рез несколько недель они снова поехали туда вместе с матерью
и сестрой. В их случае риск был оправдан.
Вторая история — о другой семейной паре. У этих заботливых
родителей была замечательная дочь, которая заканчивала шко-
лу. Ей очень хотелось после выпуска отправиться в путешествие
с тремя своими подругами. Девочки полагали, что будет весело
поехать в Рио-де-Жанейро на большой карнавал. Я не знаю, об-
суждали ли родители эту идею (это было через год после случая
Натали Холлоуэй), но было принято решение позволить девоч-
ке поехать с подругами. Они поехали, благополучно вернулись
домой, и, насколько я знаю, ничто плохого с ними не случилось.
Но когда я услышал об этом, моя собственная реакция была та-
кой: «Ни за что! О чем думали те родители?».
«В этом и есть проблема, - решил я. - Они не думали». Если
бы они сделали хороший анализ НН, возможно, они приняли
бы другое решение. Они могли даже придумать более прием-
лемый риск для своей дочери, чем пребывание в течение пяти
дней и ночей в Рио во время карнавала с друзьями-подростка-
ми без сопровождения взрослых.
Это приводит меня к заключительному выводу, касающемуся
воспитания наших детей в опасном мире. Самое полезное ору-
жие, которое мы можем использовать для решения этой гранди-
озной задачи, — наш изумительный мозг. Поэтому мы, будучи
родителями, должны в первую очередь использовать собствен-
ный мозг, чтобы научить наших детей использовать их мозг.
241

ГЛАВА 16.
ОБЩЕСТВЕННЫЙ РИСК
(И НАЧАЛО НЕКОТОРЫХ РЕШЕНИЙ)
Необязательно быть врачом, чтобы заметить симптомы бо-
лезни — страх, разочарование, напряжение, бессилие, уны-
ние и даже отчаяние — присущие современной американской
культуре. Знакомство с историей болезни вызывает еще боль-
ше причин для тревоги. То, что мы наблюдаем вокруг себя,
может указывать на то, что общество не рассчитало предель-
ную дозировку риска.
Вероятная причина? Мы живем и работаем в опасном мире.
Диагноз? Новая или, возможно, видоизмененная человече-
ская болезнь нарушенного восприятия риска. Как правило,
это постоянное, вялотекущее хроническое заболевание с ост-
рыми рецидивами, вызванными внезапными изменениями
окружающей среды и обстоятельств. Неспособность человека
должным образом принять риск часто вызывает легкую не-
приязнь или полное отвращение к риску. Если болезнь не ле-
чить, она может привести к серьезному, иногда даже полному
параличу.
Мой рецепт? Я хотел бы сказать: «Примите две таблетки от
риска и позвоните мне утром», но, к сожалению, я не знаю ни
одного препарата для лечения этой болезни.
Тем не менее я полагаю, что основной метод лечения, о ко-
тором мы говорим в этой книге, простой подход к риску, ко-
242

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
юрый я счел полезным в своей жизни и работе, дает надежду.
Эсновываясь на собственных наблюдениях и опыте, я испол-
1ен надежды, что посредством принятия риска, знакомства с
шм и его моделирования в нашей профессиональной и част-
юй жизни мы обнаружим стимул, идеи и средства для реше-
шя целого ряда проблем, которые терзают наше общество.
Позвольте мне привести два поучительных примера того,
сак это происходит:
НЕДОСТАТКИ ОБРАЗОВАНИЯ
Я довольно часто приводил результаты эксперимента, про-
веденного в 1992 году, для того, чтобы выяснить, как восьми-
шассники из двадцати двух стран справятся со сложными ма-
тематическими и логическими задачами. Соединенные Штаты
заняли двадцать первое место из двадцати двух, опередив
только одну неиндустриальную страну третьего мира. Дру-
т>е исследование, проведенное спустя шесть лет, сравнивало
«цвет» американской высшей школы с лучшими студентами
лз других индустриальных стран. Американские студенты
эыли самыми последними по высшей физике, предпоследни-
ми по высшей математике и значились в конце рейтинга по
эольшинству других дисциплин.
Если для вас ничего не говорят результаты этих исследова-
ний или вы считаете их ошибочными и паникерскими, взгля-
ните на более свежие статистические данные. В 2004 году
американские учреждения высшего образования выпустили в
эбщей сложности 60 тысяч дипломированных инженеров, 40
процентов из которых были иностранцами. Тем временем Ки-
гай выпустил 392 тысячи собственных инженеров.
Не кажется ли вам, что кто-то должен сделать анализ НН
применительно к этой проблеме?
243

БЕН КАРСОН
работу большое количеогао инженеров из других стран,
чтобы справиться с большинством внсокотехнологачных
работ* проводимых в Америке. Альтернативный вариант -
переносить большинство высокотехнологичных произ-
водств в такие страны, как Индия.
Что произойдет в худшем случае» если такая тен-
денция сохранится? Помимо того, что будет нанесен
серьезный ущерб экономике, США вскоре могут потерять
лидерские позиции в мире, которые имели в течение про-
шлого столетия.
Что произойдет в лучшем случае, если нам удастся
переломить эту тенденцию? Устранив брешь, мы ско-
рее всего удержим позицию одной из мировых супердер-
жав и сможем нарастить политическое и экономическое
влияние*
Что произойдет в худшем случае, если мы попыта-
емся переломить эту тенденцию? Мы потерпим неуда-
чу; и результат не будет примерно таким же» как если бы
мы не пытались изменить ее.
Не нужно думать над проведенным анализом НН слишком
долго, чтобы понять, что названные риски заслуживают серь-
езного беспокойства.
Эта проблема настолько встревожила нас с женой, что мы
предприняли конкретные действия, призванные помочь на-
шей страну сохранить лидирующие позиции. Мы открыли на-
циональную стипендиальную программу — Образовательный
фонд Карсона. Программа рассчитана на молодых людей, для
которых одинаково важны интеллект и достойные человече-
ские качества. Многие люди пытались отговорить нас от этой
идеи. Они говорили, что существуют тысячи стипендиальных
программ — так что едва ли наша инициатива будет отмечена.
244

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Нас предупреждали, что подавляющее большинство неком-
мерческих образовательных фондов терпят неудачу.
Я и не собирался унывать. Если бы я слушал всех людей, ко-
торые говорили мне, что что-то нельзя сделать, я наверняка
не достиг бы того, чего я достиг в личной и профессиональной
жизни.
Мы с Канди допускаем возможность неудачи, но считаем, что
вероятная польза во много раз превышает любые риски. С са-
мого начала мы решили, что, если есть хоть малейшая надежда
на успех, мы должны упорно трудиться. Должен сказать, что
Канди замечательно справилась с организационными вопро-
сами на начальном этапе. Ее энергию подхватили замечатель-
ные и умные люди, вошедшие в попечительский совет фонда.
В первый год работы фонда мы предоставили 25 стипендий
по 1 000 долларов. К 2006 году, на десятый год существова-
ния программы, мы выделили более 500 стипендий в 16 шта-
тах и округе Колумбия и поощрили более чем 2 800 учеников.
Программа получила премию Саймона как лучший неком-
мерческий проект в 2005 году и награду фонда «Дом Рональ-
да Макдональда» в 2004 году - обе награды сопровождались
выделением значительных денежных средств.
Вопреки сомнениям наших первых советников, программа
стала известной не только благодаря тому, что мы делаем как
стипендиальный фонд, но и тем, как и почему мы это делаем.
Наша философия выросла из моего понимания всемирной
истории и осознания того, что преуспевающие в прошлом
страны начали утрачивать свое влияние, когда потеряли
нравственный ориентир и всецело предались спортивным
играм, развлечениям и аристократическому образу жизни.
Будучи убежденными в том, что Америка сегодня направля-
ется вниз той же тропой, как если бы мы были цивилизацией
актеров, играющих по тому же сценарию, мы решили создать
программу, нацеленную на то, чтобы исправить этот губи-
тельный курс.
245

БЕН КАРСОН
Всякий раз, когда я выступаю в школах по всей стране, я об-
ращаю внимание на выставленные в коридорах спортивные
кубки. Я не вижу в этом ничего плохого, но в то же время за-
даюсь вопросом, что могло бы произойти, если бы каждая на-
чальная, средняя и высшая школа в стране придавала такое же
значение академическим достижениям своих воспитанников.
Именно для этого был создан Образовательный фонд. Кро-
ме того, что каждый год мы оказываем почести нашим стипен-
диатам на специально устраиваемых приемах, мы также вы-
деляем их перед сверстниками в школе, награждая ценными
призами. Их имена значатся на школьных витринах достиже-
ний, и вдобавок ко всему они получают по тысяче долларов.
Одна из отличительных особенностей нашей программы за-
ключается в том, что мы поощряем молодых людей (начиная с
четвертого класса) за высокую академическую успеваемость и
проявление достойных человеческих качеств в надежде сделать
их примером для других детей. Мы подумали, что многие дети,
учась в четвертом и пятом классах, начинают отклоняться от за-
данного курса и двигаться в ошибочном направлении. Большин-
ство стипендиальных программ начинаются слишком поздно и
уже не в силах повлиять на большое число детей, которые зашли
слишком далеко в своем противлении общепринятым нормам.
Мы решили, что, вручая премии по тысяче долларов талантли-
вым ученикам четвертого, пятого и шестого классов в присут-
ствии их сверстников, мы серьезно повышаем их общественный
статус. Те, кто раньше слыли в классе ботаниками и ненормаль-
ными, неожиданно становятся большими людьми.
Некоторые из этих детей становятся обладателями премии
ежегодно, поскольку демонстрируют все новые и новые до-
стижения в учебе. Обладатели премий становятся достойным
примером для подражания, вдохновляя других добивать-
ся новых академических высот. К тому времени, когда наши
стипендиаты оканчивают школу, они получают гранты, пре-
доставляемые другими организациями. Но стипендию Обра-
зовательного фонда Карсона они всегда будут вспоминать с
246

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
гордостью как свою первую награду, которая убедила их (и их
сверстников), что они действительно незаурядны.
Мы не просто даем каждому победителю-выпускнику сти-
пендию в размере тысячи долларов и стимул к дальнейшей
учебе, но испытываем гордость за то, что наша поддержка по-
могла ребятам стать лидерами в своих школах и внесла свою
скромную лепту в важное дело формирования будущего поко-
ления американцев.
Так как наша программа растет до национальных масштабов,
совет попечителей намеревается создать армию умных молодых
людей (кандидаты должны иметь минимальный средний бал
3,75 по четырехбалльной шкале), которые будут активно уча-
ствовать в жизни общества. Обеспечив взаимодействие внутри
этой армии и предложив молодым людям широкие возможно-
сти для служения и работы, с учетом влияния, которое они ока-
зали на своих сверстников за эти годы, мы сможем стараниями
этой талантливой молодежи преодолеть текущий разрыв в ака-
демических достижениях между Америкой и остальной частью
индустриального мира — особенно в науке и математике.
Цель может показаться вам чрезмерно честолюбивой. По-
добные проблемы часто выглядят столь пугающими, что
большинство людей предпочитают не думать о них. Масштаб
проблемы приводит их в смущение. Но для меня это еще одна
причина, подтверждающая необходимость таких программ,
как Образовательный фонд Карсона. Я хочу видеть будущих
лидеров не только умными, но и заинтересованными в реше-
нии глобальных проблем, стоящих перед человечеством. Если
мы сегодня будем инвестировать средства в молодежь, то в
итоге получим армию способных лидеров, которые смогут за-
няться новыми проблемами и рисками, с которыми наша стра-
на столкнется в будущем.
У нас большие ожидания. Но мы уже видим многообещаю-
щие результаты — нет, не в растущем числе стипендиатов Об-
разовательного фонда Карсона, но в личных качествах харак-
тера наших стипендиатов.
247

БЕН КАРСОН
Эндрю, старшеклассник из Мэриленда, каждый день про-
ходил пешком несколько километров, чтобы добраться до
школы, где терпел насмешки одноклассников, звавших его
«ботаником». Но после того как он на протяжении трех лет
становился стипендиатом Образовательного фонда Карсона и
его имя появилось на доске достижений в школьном коридо-
ре, а местные СМИ сделали о нем серию репортажей, он стал
настоящим героем в школе и городе.
Когда младший брат Эндрю, шестиклассник, впервые зашел
в школьный автобус и попытался найти себе место в конце са-
лона, он услышал ругань в свой адрес:
«Убирайся отсюда! Сзади можно сидеть только восьми-
классникам!»
Но один из подростков узнал его. «Эй, ребята! — сказал
он. — Да это же брат Эндрю! Ты можешь сесть рядом с нами —
никаких проблем!»
Несколько лет назад я был взволнован, узнав, что одна из
моих студенток из медицинской школы во время своей школь-
ной учебы в Пайксвилле, штат Мэриленд, получила стипен-
дию Карсона. Потом она училась в колледже Нью-Йоркского
университета и поступила в медицинскую школу Университе-
та Джонса Хопкинса. Сейчас она учится на четвертом курсе.
Наблюдать за ее успехами было для меня особой наградой.
Еще один из наших первых стипендиатов окончил Масса-
чусетский технологический институт со средним балом 5.0 и
теперь работает в компании «Майкрософт». Он продвигается
вверх по службе, и кто знает, что может произойти? Он уже
делает взносы в Образовательный фонд Карсона.
Это — часть нашей стратегии. Мы находим сообразительных
детей по всей стране, которые, на наш взгляд, будут успешны-
ми, мыслящими и социально ответственными людьми. В ка-
честве своей благодарности они смогут жертвовать средства в
Образовательный фонд Карсона, и это поможет поддержать и
расширить его в последующие годы.
248

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Мы находим большую спонсорскую поддержку со сторо-
ны организаций, но в некоторых школах сами дети собирают
деньги для Образовательного фонда Карсона. Требуется сумма
в 25 тысяч долларов, чтобы программа могла долго работать
в отдельно взятой школе и чтобы один из ее учеников ежегод-
но получал награду Карсона и стипендию в тысячу долларов.
Некоторые школы принимают решение ежегодно участвовать
в программе, и для этого требуется всего 1,5 тысячи долларов
в год. Многие школы видят пользу от программы и ежегодно
награждают нескольких учеников.
Наша программа имеет цель не только наградить наиболее
способных ребят, но и оказать положительное влияние на всех
учеников школы. Зная, что 70-80 процентов учеников, кото-
рые в конечном счете бросают школу, имеют проблемы с эле-
ментарной грамотностью, мы также стараемся реагировать и
на эту проблему. Именно по этой причине Образовательный
фонд Карсона спонсирует читальные залы в начальных шко-
лах. Это определенные места, иногда целые комнаты, имею-
щие привлекательное оформление, которые снабжены удоб-
ными для ребенка стульями и заставлены замечательными
детскими книгами. Мы даже разработали систему призов за
определенное количество прочитанных книг. У нас есть наде-
жда, что дети, которые нуждаются в такой мотивации, скорее
полюбят чтение и никогда не подвергнутся риску остаться не-
грамотными. Возможно, некоторых из детей, которых одно-
классники считают «тупицами», чтение преобразит так, как
оно некогда преобразило меня.
Я особенно рад, что футбольные команды «Питтсбург Сти-
лерз» и «Индианаполис Колтс» пожертвовали деньги на реа-
лизацию нашей программы в школах их городов. Я сказал
им, что когда спортсмены поощряют молодых людей разви-
вать интеллект, это работает более эффективно, чем когда я
пытаюсь делать это. Понятно, когда нейрохирург призывает
школьников хорошо учиться. Но когда футболисты говорят
об этом, больше детей обращают внимание.
249

БЕН КАРСОН
Я надеюсь, что мы сможем сотрудничать с другими профес-
сиональными спортивными командами, и не только футболь-
ными. Возможно, мы найдем варианты партнерства с колле-
джами. Любая помощь нам пригодится.
Вопреки неверию скептиков, наши стипендиаты, их родите-
ли и педагоги — все утверждают, что наша программа рабо-
тает. Поэтому время, силы и деньги, которыми мы рискну-
ли, определенно стоили того. (Подробную информацию об
Образовательном фонде Карсона можно получить на сайте
www.carsonscholars.org.)
НАСТОЯЩАЯ СКОРАЯ ПОМОЩЬ
В главе 12 я писал о риске, который я взял на себя, отказав-
шись сотрудничать с «Голубым крестом». Я переживал о том,
как это решение скажется на маленьких пациентах и их роди-
телях, которые не застрахованы или застрахованы на низкую
сумму. Я сам рос в подобной семье. Мы просто не могли по-
зволить себе платить за качественное медицинское обслужи-
вание.
Когда в начале врачебной практики мне встречались паци-
енты со сложными нейрохирургическими случаями, чьи ро-
дители не имели соответствующих денежных средств, чтобы
оплатить лечение, я просто просил своих работников умень-
шить суммы. Другими словами, мы списывали затраты. Так
как мы прибегали к этой мере нечасто, руководство клиники
Джонса Хопкинса закрывало на это глаза. Но это было тогда,
когда у больниц водились бюджетные деньги. Сегодня дело
обстоит иначе.
Теперь, если я хочу сделать операцию пациенту, у которого
нет страховки и денег, я больше не могу сказать его родите-
лям: «Все нормально. Мы просто спишем расходы». Мое ру-
ководство остановит меня и скажет: «Если хотите, вы можете
урезать плату себе как хирургу, но как вы можете урезать пла-
ту анестезиологам или специалистам отделения реанимации и
250

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
интенсивной терапии?» У меня нет властных полномочий или
бюджетных средств, чтобы сделать это. Я убежден, что меди-
цина в отличие от бизнеса должна быть гуманным делом, но
что я могу сделать? Мне кажется, что совсем неправильно при
первой встрече с пациентом задавать ему вопрос: «Какая у вас
страховка?» Но как найти альтернативный платежный меха-
низм, чтобы размер счета не становился неразрешимой про-
блемой?
Так как у нас уже был успешный опыт с некоммерческим
образовательным фондом Карсона, который частично вос-
полняет пробелы в нашей образовательной системе, в голову
пришла мысль: а что если создать другую некоммерческую ор-
ганизацию, которая займется решением одной из самых слож-
ных проблем в здравоохранении? Что если мы разработаем
новый механизм, благодаря которому те, кто действительно
будет нуждаться в лечении, смогут получить его?
Прежде чем я позволил себе всерьез задуматься об этом, я
должен был сделать анализ НН:
Что произойдет в худшем случае, если я попытаюсь
сделать это? Если этот проект потерпит неудачу, я пере-
стану тратить впустую время, силы и деньги и буду сожа-
леть, что не использовал эти ресурсы для другого дела-
Что произойдет в лучшем случае, если я попытаюсь
сделать это? Мы можем столкнуться с крайней нуждой и в
то же время сделать мою работу куда более эффективной и
приятной, чем это было в последнее время.
Что произойдет в лучшем случае, если я не попы-
таюсь сделать это? Ничего не меняя, я смогу прожить на
несколько лег дольше и буду надеяться, что кто-то другой
найдет решение одной из самых неприятных проблем со-
временной медицины, • ч ¦,
251

БЕН КАРСОН
Что произойдет в худшем случае, если я ничего не
сделаю? Я подорву здоровье к рано выйду на пенсию, раз-
битый осознанием того* что не могу помочь каждому па-
циенту и в особенности тем, кто живет в тех же условиях, в
которых вырос я сам*
Первым человеком, с которым я поделился своими пере-
живаниями относительно трудностей здравоохранения, был
адвокат Рон Шапиро. Рон представляет интересы многих
спортсменов и зарекомендовал себя как вдохновенный ора-
тор, мыслитель и автор многих замечательных инициатив. Он
помог мне учредить некоммерческий фонд «Ангелы операци-
онной» и был первым его жертвователем. Вскоре к нам присо-
единился давний друг и коллега доктор Клифф Соломон, ко-
торый делает для взрослых то же самое, что я делаю для детей.
Мы продолжаем работать над учреждением фонда, который,
мы надеемся, докажет жизнеспособность спонсорской помо-
щи в медицине. Одна из причин, по которой университеты
продолжают работать в благоприятные и не совсем благопри-
ятные времена, — спонсорские деньги. Наша цель — создать
достаточно большой благотворительный фонд, чтобы за счет
интереса и участия людей покрывать счета нуждающихся па-
циентов. Капитал фонда не должен сокращаться, и по мере его
роста мы сможем заботиться о все большем числе пациентов.
Мы находим возможным более широкое применение своей
идеи, которое могло бы стать ответом на растущий финансо-
вый кризис в американской системе здравоохранения сегодня.
Я знаю, что это - высокая цель, но если мы сможем показать,
как это работает в меньших масштабах, мы сможем подать
Конгрессу идею национальных вложений в медицину. Мы
сможем создать основной капитал, инвестиционный фонд, и
за счет набегающих процентов покрывать медицинские расхо-
ды самым нуждающимся.
Арифметика может сработать. Приблизительно одна седь-
мая нашей национальной экономики сегодня связана с здра-
252

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
воохранением. Что, если бы мы были настолько умны, чтобы
откладывать всего 10 процентов из этой суммы каждый год на
национальное медицинское обеспечение? Если бы мы были
достаточно мудры и дисциплинированы, чтобы рискнуть де-
лать это в течение 10-15 лет, то можно было бы говорить о ка-
питале в три триллиона долларов. Что можно было бы сделать
с процентом от этой суммы? Мы могли бы легко заботиться о
сорока четырех миллионах человек, у которых нет страховки,
и сделать еще много чего. А если бы мы продолжили делать
это в течение еще 10-15 лет, то можно было бы говорить о
капитале, достаточно большом для того, чтобы постоянно
финансировать американское здравоохранение - уже не до-
бавляя ни единого цента. Мы не только сможем предоставить
каждому то, что сегодня предлагают «Медикеар» и «Меди-
кейд» (без сложных правил и дорогостоящей бюрократии), но
фактически будем иметь то, что, по мнению многих, должны
иметь, — бесплатную, единую систему здравоохранения.
Форма некоммерческой организации с юридическим и фи-
нансовым контролем вполне подходит для проекта «Ангелы
операционной». Несколько производителей медицинского
оборудования, некоторые крупные компании и несколько
богатых и знаменитых людей до сих пор жертвуют деньги в
наш фонд. Мы ожидаем, что желающих принять участие будет
больше, но мы уже собрали достаточно денег, и к тому време-
ни, когда эта книга будет издана, мы надеемся начать распре-
деление средств. За следующие несколько лет мы увидим, как
работает эксперимент, и, если результаты будут обнадежи-
вающими, перейдем к масштабам страны.
Я хорошо знаю, что эта революционная идея будет требо-
вать значительной предусмотрительности и дисциплины —
слишком редких качеств в американском правительстве, где
политическое руководство чаще выбирает тактику противо-
действия, нежели активного действия. Но в нашей стране есть
немало умных людей, и я полагаю, что Бог дал нам интеллект
для того, чтобы мы не боялись новшеств, были проницатель-
253

БЕН КАРСОН
ными и деятельными. Я — оптимист, и если мы на местном
уровне покажем, как работают вложения в медицину, много
умных людей по всей стране (и, возможно, даже достаточно
умных людей в Вашингтоне) признают такой план достаточно
мудрым и дальновидным, чтобы направить усилия на преодо-
ление складывающейся национальной катастрофы в здраво-
охранении.
Несбыточная мечта? Насколько реальна такая реформа? Не
слишком ли много у нас политических деятелей, лоббирую-
щих интересы конкретных групп? Возможно. Но я знаю на-
верняка, что финансовый кризис в здравоохранении растет в
геометрической прогрессии, а люди, родившиеся во время де-
мографического взрыва, продолжат стареть в ближайшие де-
сятилетия — и ситуация зайдет в тупик, если мы не рискнем и
не найдем решения этой проблемы. (Подробную информацию
о благотворительном фонде «Ангелы операционной» можно
получить на сайте www.angelsoftheor.org)
По вполне понятным причинам меня сильно тревожит пустая
трата нашего самого драгоценного национального ресурса —
умов множества молодых людей, которые могут так никогда и
не реализовать свой потенциал, потому что у них нет ни виде-
ния, ни требуемой поддержки. Будучи хирургом, я сталкиваюсь
с проблемой финансирования медицины каждый день, поэтому
нет ничего удивительного в том, что я пытаюсь применять ска-
занное о риске в этой книге к волнующим меня темам.
Я уверен, что у вас есть свои собственные проблемы. Что вы
планируете делать с угрозами, стоящими перед страной, ее
жителями и нашим будущим? Что удерживает вас от того, что-
бы сделать конкретные шаги? Действительно ли это тот риск,
когда требуется ваше участие?
Это те вопросы, которые я недавно задал, выступая перед
аудиторией крупных инвесторов на одном из роскошных ку-
рортов Калифорнийского побережья. Спонсор этой конфе-
254

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
ренции «Нозерн Траст», банковский конгломерат, чьи влия-
тельные клиенты имеют для инвестирования по меньшей мере
75 миллионов долларов, пригласил меня рассказать о моей
жизни и поделиться с их клиентами моей философией благо-
творительности. Так как я надеялся, что этих людей могут за-
интересовать наши благотворительные проекты, я с радостью
поделился тем немногим, что понял сам благодаря своему
личному участию в работе Образовательного фонда Карсона и
благотворительного фонда «Ангелы операционной».
РИСК ПОМОЩИ — МОЯ ФИЛОСОФИЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ
Я не говорил своей аудитории, состоящей из клиентов «Но-
зерн Траст», и не буду говорить вам, что нет никакого риска
в том, чтобы оказывать помощь или заниматься благотвори-
тельностью, потому что риск есть. Любая помощь заслуживает
вдумчивого анализа НН. Рассмотрите социальную проблему,
в которой вы больше всего заинтересованы лично, и спроси-
те себя: Что произойдет в лучшем случае, если я решу подклю-
читься и чем-то помочь? Что произойдет в худшем случае? Что
произойдет в лучшем случае, если я не приму участия? Что про-
изойдет в худшем случае, если я ничего не буду делать?
Сосредоточьте внимание не только на самой проблеме. Рас-
смотрите каждый вопрос со своей точки зрения. Каковы будут
наилучшие и наихудшие последствия для вас, если вы приме-
те в этом участие и если не примете? Взвешивая риски, будьте
уверены, что вы учли ваши ценности. Затем ответьте на те же
вопросы с позиции других людей, имеющих отношение к этой
проблеме.
Признаюсь, что моя личная философия благотворительно-
сти обусловлена главным образом моими духовными ценно-
стями и верованиями. Моя мотивация проста. Христос сказал:
«Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих мень-
ших, то сделали Мне». И нет такого, чего я не сделаю для Него,
потому что Он сделал для меня гораздо больше.
255

БЕН КАРСОН
На меня сильно влияет то обстоятельство, что я вырос в бед-
ной семье. Я помню, как сильно ценил, когда кто-то, кто был
богаче, делал что-то хорошее для нас. Возможность ответить
на поддержку поддержкой, добром на добро, дать что-то тем,
кто находится в подобной ситуации, — серьезный стимул для
меня.
Я также рассматриваю благотворительность как инвестиро-
вание в людей. Когда вы видите, сколько людей в нашем обще-
стве сегодня сбивается с пути, то вас вдохновляет вера в то, что
вы можете направить в лучшую сторону по крайней мере не-
которых из них. Благодаря Образовательному фонду Карсона
мы не только помогаем удержать детей в правильном русле, но
также даем тысячам шанс стать весьма эффективными члена-
ми общества.
Когда вы сравниваете такие значимые результаты с началь-
ными инвестициями, едва ли это вообще покажется вам рис-
ком. Но я не предлагаю, чтобы вы давали в расчете на отдачу.
Ваши побуждения должны быть чистыми, поскольку благо-
творительность с неправильными мотивами может быть опас-
ной. Но она опасна вдвойне, когда вовлекает только деньги.
Иногда намного полезнее дать себя самого, свое время и силы.
Сначала я извлек этот урок из Образовательного фонда Кар-
сона, который мы первоначально назвали «Знатоки США» в
соответствии с нашей целью мотивировать юных американцев
из разных социальных слоев стать будущими лидерами и не
уступать в образовании учащимся из других стран. Дети, ко-
торые нуждались не только в названии страны, но и в имени
человека, с которым можно было идентифицировать себя, на-'
чали именовать себя как «Знатоки Карсона». Они хотели, что-
бы мое имя присутствовало в названии стипендии.
В конечном счете наш совет убедил меня принять название
«Знатоки Карсона».
Сначала меня сильно смущала идея использовать мое имя в
названии фонда. Но время шло, и я наблюдал положительную
реакцию людей, особенно молодежи, на мое имя: «Так это же
256

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
доктор Бен Карсон!» Когда я вижу, как они восхищаются не
только тем, что имеет отношение к спорту или развлечениям,
но и интеллектуальной деятельностью, я удовлетворен ре-
зультатами нашего труда.
Занимаясь подлинной благотворительностью, вы рискуете
самими собой — своим временем, интересами, безопасностью,
будущим, приоритетами, репутацией. Вы ставите под угрозу
все эти вещи, чтобы достигнуть того, что представляется вам
еще большей выгодой, но у вас нет гарантии. Вы никогда не мо-
жете быть уверены, что получатели вашего дара распорядятся
им так, что вы будете этим гордиться. Поэтому это тоже риск.
Для меня трудно говорить о благотворительности, не отме-
тив ее тесную связь с библейским учением о десятине. Этот
принцип касается не только тех, у кого есть 75 миллионов
долларов для инвестиций. Бог просит, чтобы все мы дали Ему
одну десятую часть того, что имеем, вне зависимости от коли-
чества.
Для большинства из нас, и особенно для людей, живущих
бедно, идея отдать десять процентов Богу в пользу других
является действительно испытанием веры и может походить
на существенный риск для нашего существования. Могу ска-
зать вам, что я никогда не пожалел, что отдаю десятину. Кро-
ме того, я не знаю ни одного человека, который бы пострадал
из-за десятины, потому что Бог верен в Своих словах и обеща-
ниях благословить нашу верность в десятине.
Я не говорю то, о чем проповедуют некоторые люди, — если
вы принесете свои деньги, Бог благословит вас, многократно
увеличив ваше состояние или обеспечив гарантированный де-
нежный доход. Не думаю, что Библия говорит нам об этом. То,
что она действительно обещает, так это благословение — как
на нас, так и на то, что мы даем.
Чаще всего наше благословение выражается в сильном эмо-
циональном удовлетворении, что само по себе уже является
щедрой наградой. Но по крайней мере еще два преимущества
также будут обеспечены.
257

БЕН К А РСОН
Ученые изучают положительное влияние на физическое са-
мочувствие убеждения о необходимости служения и помощи
другим. Сомневаюсь, что им когда-нибудь удастся измерить
увеличение уровня эндорфина или других химических инди-
каторов хорошего самочувствия и подтвердить реальность яв-
ления, которое специалисты назвали «наслаждением помощ-
ника». Я считаю, что действительно существует физическая,
ощутимая выгода, когда ты наслаждаешься благословениями
Бога в ответ на собственные даяния.
Есть также по крайней мере одна очень практическая награ-
да: в процессе определения десятой части вашего дохода вы
естественным образом начинаете внимательно анализировать
то, что вы делаете со всеми вашими финансовыми ресурсами,
и как результат начинаете более осмотрительно использовать
собственные средства. Как говорит книга притчей Соломоно-
вых, рассудительное знание в отличие от знания поверхност-
ного дает пользу и благословение. Отдавая регулярно опре-
деленный процент от своих доходов, вы становитесь более
осторожными в трате и инвестировании собственных средств.
Ощутив реальные преимущества от принесения десятины,
испытав благословения, выразившиеся скорее в эмоциональ-
ном благополучии и здоровье, нежели в материальной выгоде,
я начал рассматривать возвращение десятины как решение с
минимальной степенью риска. Тот же самый принцип можно
применить и к благотворительности. Благотворительность
может казаться жертвой, но в конечном счете это не так. По
непонятным нам принципам Божьей экономики, когда ты да-
ешь другим, то обычно становишься богаче.
Я не пытаюсь сказать вам, что мои и ваши деньги избавят
мир от всех бед. Но я убежден, что мы гораздо легче справимся
с многочисленными кризисами, современными и будущими,
если научимся жертвовать, делать тщательный анализ риска и
брать на себя роль лидеров, не боящихся идти на приемлемые
риски. В следующей главе мы рассмотрим некоторые из таких
рисков.
258

ГЛАВА 17.
ЕЩЕ БОЛЬШИЕ РИСКИ
Недавно наш список пациентов так вырос, что я не мог
включить их всех в рабочий график того месяца. Поэтому я
попросил, чтобы мои ассистенты сократили список, определив
тех пациентов, которые в первую очередь нуждаются в моем
осмотре. Было легко отсмотреть карточки лечащихся пациен-
тов и попросить, чтобы они чуть дольше подождали контроль-
ного осмотра. Новые же пациенты требовали более тщатель-
ного обследования, чтобы увидеть, насколько их случаи были
срочными.
Так мы узнали о маленьком мальчике с серьезной нейрохи-
рургической проблемой, который был записан на прием впер-
вые. Когда мы позвонили, чтобы поговорить с его матерью и
получить дополнительную информацию, тетя мальчика ска-
зала, что ее нет. После того, как мы объяснили свой интерес,
тетя сказала, что мать мальчика находится в психиатрической
больнице. Поэтому она, его тетя, не являясь официальным за-
конным опекуном, заботится о ребенке и планирует сопрово-
ждать своего племянника в клинику Джонса Хопкинса.
Сразу же встал вопрос о неприкосновенности частной жизни
пациента, которую мы обязаны обеспечить согласно требо-
ваниям HIPPA, и возможности самой операции без законно-
го представителя ребенка. У нас никогда не было подобного
случая, поэтому один из моих помощников позвонил в офис
HIPPA в клинике Джонса Хопкинса. (Как и в других больни-
259

БЕН КАРСОН
цах, у нас есть сотрудники, которые объясняют, контролиру-
ют выполнение и приводят в исполнение инструкции HIPPA
по всей больнице.) Первый человек, с которым мы говорили,
не знал, позволяют ли правила HIPPA принимать маленького
пациента в сопровождении родственника, не являющегося его
законным опекуном. Поэтому мы поговорили с управляющим
офиса HIPPA, который в конечном счете отправил нас в юри-
дическую службу больницы, где этот вопрос снова повис в воз-
духе. Наконец начальник нашей юридической службы дал нам
ответ: «Согласно предписанию, мы не можем принять этого
пациента».
Другими словами, инструкции, призванные защищать част-
ную жизнь пациентов, не разрешали нам лечить пациента, чья
жизнь могла находиться в опасности. Но реальная проблема
была не в частной жизни, а в здоровье этого ребенка. Искус-
ственная, навязанная проблема — риск нарушения инструк-
ций HIPPA — добавила еще больше беспокойства.
К сожалению, это довольно распространенный результат
практики чрезмерного регулирования риска. Слишком легко
мы теряем из виду нашу цель. Погружаясь в трясину микро-
рисков, мы упускаем из виду макрориски — некоторые из них
неосторожно созданы вследствие чересчур усердного управле-
ния микрорисками. Это похоже на ситуацию, в которой вы на-
столько обеспокоены тем, чтобы ваш ребенок, который только
учится делать первые шаги, не упал, что вообще не замечаете,
что вы оба стоите посередине большой дороги и на вас мчит-
ся грузовик со скоростью 110 километров в час. Именно такие
вещи сегодня происходят в медицине.
Вот еще один пример. Изначальная роль дежурных медсе-
стер в составе операционной бригады заключалась в том, что-
бы «осуществлять дежурство», или свободно перемещаться
по палате во время операции, наблюдать за бригадой врачей
и оборудованием, предугадывать потребности и проблемы
и опытным глазом следить за всеми деталями в качестве до-
полнительной меры безопасности. Но юридическая паранойя
260

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
сегодня привела к такому количеству инструкций, что у де-
журных медсестер больше нет времени, чтобы подняться со
своего места. Вместо этого дежурная медсестра на каждом эта-
пе операции заполняет контрольные списки и формы, чтобы
имелось документальное подтверждение того, что все было
сделано с соблюдением норм и правил, на случай судебного
разбирательства. Навязанное вторичное задание — соблюде-
ние правил техники безопасности фактически заменило ос-
новную задачу — обеспечить фактическую безопасность.
Или приведем другой пример: судебные решения о привле-
чении к ответственности врачей невольно привели к тому,
что пациенты получили право подать судебный иск с целью
защитить себя от возможной врачебной ошибки. Угроза бы-
стро растущих судебных процессов и требующих урегулирова-
ния конфликтов наряду с заметно подорожавшей страховкой
злоупотребления служебным положением вынуждает сегодня
некоторых врачей уходить из медицины и отбивает желание у
большого числа талантливых молодых людей думать о меди-
цинской карьере.
Например, существует практика привлечения к ответствен-
ности акушеров. По закону можно предъявить иск акушеру за
полученные по его вине увечья в момент рождения или по дру-
гим обстоятельствам в любое время, пока ребенку, при родах
которого они оказывали помощь, не исполнится восемнадцать
лет. Зная, что они не смогут выплачивать из своего пенсионно-
го дохода взносы по программе страхования врачей на случай
судебного преследования, и не желая подвергать себя и свои
семьи опасности разорения в свои золотые годы, многие аку-
шеры принимают решение перестать принимать роды за во-
семнадцать лет до выхода на пенсию. В результате общество
лишается услуг опытных акушеров, пребывающих в полном
расцвете сил.
Согласно статистике, нейрохирурги в среднем живут на де-
сять лет меньше, чем все остальные. Помимо постоянного
стресса на работе они подвержены повышенному финансовому
261

БЕН КАРСОН
давлению и ответственны за причинение вреда по неосторож-
ности. Вот почему во многих регионах страны практически не
осталось нейрохирургов, которые оказывают экстренную по-
мощь. За последние десять-пятнадцать лет это стало настоя-
щей проблемой. Во многих местах, если вы попадете в автока-
тастрофу, получите простую субдуральную гематому и будете
срочно доставлены в ближайшее отделение экстренной меди-
цинской помощи, то сразу же поймете, что все изменилось.
Несколько лет назад пришел бы нейрохирург, прооперировал
вас и удалил бы гематому. После небольшой реабилитации вы
бы чувствовали себя прекрасно. Но сегодня вы можете запро-
сто умереть, и все потому, что количество нейрохирургов, го-
товых в любой момент оказать экстренную помощь, уменьши-
лось. Завтра по этой же причине умрет гораздо больше людей.
Мы предоставили нашим пациентам все права для предъяв-
ления исков, но в процессе понизили их шансы выжить, чтобы
сделать это. Где здравый смысл? Не ищите — его нет.
К сожалению, медицина — не единственное место, где имеют
место такие перекосы. Помните, как страх перед угрозой быть
привлеченными к ответственности за причинение вреда заста-
вило руководство школы убрать животных из лаборатории
господина Джейка? А ведь эти животные как никакой другой
стимул могли пробудить интерес к науке среди учеников на-
чальной школы!
Или давайте рассмотрим более серьезную проблему без-
опасности аэропортов. Чтобы не допустить дискриминации
пассажиров по признакам пола, возраста, расы или нацио-
нальности, наши службы безопасности обязаны с одинаковой
тщательностью досматривать старушек из Канзаса, путешест-
вующих со своими внуками, и одиноких мужчин в возрасте от
20 до 29 лет, одетых в арабские платья и имеющих паспорта
ближневосточных стран. Какова здесь первоочередная задача?
Возможно, пора сделать анализ степени риска оставления
без внимания реальной опасности или, возможно, риска не-
верного мышления.
262

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
РИСК ОТКАЗА ОТ ДЕНЕГ
Вы должны быть способны мыслить широко прежде, чем
сможете рассмотреть риски, свойственные, например, расту-
щему государственному долгу — и вы должны думать еще
шире, чтобы придумать решение этой проблемы.
Возможно, мы сможем заплатить наш государственный
долг, если вообще ликвидируем деньги. Звучит рискованно?
Выслушайте меня. (Я действительно говорил на эту тему с
президентом.)
Кто является самой справедливой Личностью во Вселен-
ной? Конечно же Бог. Что, согласно Библии, Бог требует от
Своих людей в финансовом отношении? Десятину. Десять
процентов. Он не говорит: «Ничего не давайте Мне, если
весь ваш урожай погибнет». И Он не говорит: «Когда у вас
будет небывалый урожай, дайте мне три десятины». Должно
быть, в самом принципе пропорциональности присутствует
элемент справедливости, если Бог полагает, что принесение
десятины — верный путь. По этой причине я убежден, что
любая национальная модель, которую мы используем, дол-
жна иметь в основе пропорциональную схему. Это опреде-
ляющий фактор.
Но отправной пункт заключается в том, чтобы избавиться от
денег в целом. Больше никаких купюр, никаких монет, ника-
ких кредитных карт. Идентифицируйте каждого по отпечат-
кам пальцев и сетчатке глаза и сделайте все денежные сделки
электронными. Тогда, если мы устанавливаем национальную
налоговую ставку в 10 процентов (при необходимости 12-15
процентов) на все финансовые операции, правительство полу-
чило бы 10 процентов от ВВП, что, несомненно, гораздо боль-
ше, чем нынешние доходы от налогов.
Я знаю, что, учитывая масштаб предлагаемой реформы,
предстоит решить целый ряд проблем и предусмотреть га-
рантии, но такая система имела бы много положительных
эффектов.
263

БЕН КАРСОН
Первый — психологический. В данный момент в каждой со-
циальной группе есть широко распространенные проблемы с
законностью.
Я знаю миллиардеров, которые платят очень мало налогов,
потому что они используют любой возможный способ, чтобы
не делать этого. Их тяжело в этом обвинить, потому что пра-
вительство требует несоизмеримо большую часть их дохода.
Но всесторонний пропорциональный налог на все финансо-
вые сделки уберет стимул у большинства корпораций и бога-
тых людей уклоняться от уплаты налогов. Не будет никакой
нужды в сложных и дорогостоящих лазейках в налоговом
законодательстве, изощренных финансовых махинациях или
банках на Каймановых островах. Не будет потребности скры-
вать доходы. Больше денег останется в нашей стране, которые
будут потрачены и инвестированы здесь же. И я полагаю, что
большинство богатых людей с радостью платили бы свою
долю, потому что они знали бы, что в пропорциональном от-
ношении она такая же, как и у других.
Сегодня количество семей, зарабатывающих от 50 до 200
тысяч долларов в год (в эту категорию входит большое число
представителей среднего класса), стремительно уменьшается в
процентном отношении. Им приходится оплачивать несораз-
мерное количество налогов, и часто доходит до того, что они
вынуждены платить более высокий процент своего дохода,
чем сверхбогатые семьи, фактически содержа тех, кто ничего
не вносит. Это действительно кажется несправедливым по от-
ношению к осажденному среднему классу.
Также есть некоторые люди, у которых вообще нет налого-
вых обязательств, поскольку их доходы ниже определенного
уровня. Для многих людей это кажется замечательным реше-
нием. Но если мы не будем осмотрительны, то это может при-
вести к абсурду, как если бы мы гладили кого-то по голове и
говорили: «Ты так беден, что тебе ничего не надо делать. Мы
будем заботиться о тебе». Я не думаю, что поощрять ижди-
венчество — хорошая идея, хотя бы по той причине, как оно
264

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
пагубно влияет на самооценку человека. В этом смысле суще-
ствующая система также не совсем справедлива к бедным.
Налог, который является процентом от всех сделок, состав-
ляющих ВВП, принес бы пользу всем нам. Не наказывая бо-
гатых и не благоволя к бедным, мы смогли бы легко собрать
достаточное количество денег, чтобы быстро погасить госу-
дарственный долг. Если возникнет ситуация, когда мы будем
вовлечены в войну и будем нуждаться в большем количестве
денег, ничего страшного. Так как все это делается в электрон-
ном виде, можно будет поднять процентную ставку на не-
сколько пунктов и вообще не волноваться о дефиците.
Некоторые люди говорят: «Это все звучит хорошо, но это
причиняет маленькому человеку больше вреда, чем большо-
му. Человек, зарабатывающий только 10 тысяч долларов в год,
должен отдать тысячу, и это причинит ему больший ущерб,
чем тому, кто зарабатывает 10 миллиардов и должен отдать
миллиард». Однако нигде в плане Бога я не нашел принципа,
что вы должны причинить ущерб тому, кто зарабатывает мно-
го, чтобы компенсировать чужой недостаток. Человек просто
положил миллиард долларов в общий котел! Мы должны быть
счастливы, потому что применительно к большинству из нас
эта сумма гораздо меньше. Штрафовать его за это было бы
полным безумием. Откровенно говоря, зависть заставляет
людей думать подобным образом, а зависть всегда приводит к
обратным результатам.
Налог от ВВП предоставил бы правительству более чем до-
статочно средств, чтобы покрыть его текущие обязательства и
помочь тому бедному парню, который зарабатывает 10 тысяч
долларов в год, когда тот будет сильно нуждаться в помощи.
Со своей стороны он понимает, что тоже участвует в жизни
общества и испытывает удовлетворение от мысли, что платит
свою справедливую долю. Он живет повседневной жизнью,
зная, что помогает платить за дороги, по которым он ездит,
за школы, в которых учатся его дети, за полицию, которая за-
щищает его. Следовательно, он такой же добропорядочный
265

БЕН К A PC О Н
гражданин своей страны, как и любой другой. Мало того, что
это хорошо для его души, так это еще хорошо и для общества.
Это смогло бы даже устранить причину негодования тех, кто
действительно платит налоги, на тех, кто этого не делает.
Помимо обеспечения соответствующего дохода такой вид
системы, о которой мы говорим, уничтожил бы большую
часть бюрократии, требуемой для того, чтобы все это собрать,
а также снизил бы расходы на содержание правительственно-
го аппарата. Если мы избавимся от денег и сделаем все финан-
совые операции электронными, то увеличим налоговую базу
приблизительно на 30 процентов — такова суммарная оценка
сделок за наличный расчет и подпольной экономики, где опе-
рации не облагаются налогом. Это, в свою очередь, позволит
снизить налоговый процент. Каждый, начиная от продавцов
хот-догов на улицах Нью-Йорка и заканчивая преуспевающи-
ми владельцами Интернет-магазинов, должен будет платить в
систему одинаковый процент, но и будет вправе рассчитывать
на одинаковое к себе отношение. Такой новый подход мог бы
еще больше понизить процент.
Еще одно дополнительное преимущество заключалось бы
в разрушающем воздействии, которое безналичная финансо-
вая система оказала бы на торговцев наркотиками и другие
организованные и неорганизованные преступные группы.
Поскольку преступный мир сегодня работает в основном на
наличной основе, у незаконного бизнеса появились бы серь-
езные проблемы.
Я фактически обсудил эту идею со многими конгрессменами
и сенаторами. Большинство из них согласились, что идея сра-
ботает, и, вероятно, будет работать очень хорошо. Но они при-
знают, что отдельные группы, которым выгодна существую-
щая финансовая система, будут бороться, чтобы не допустить
подобных перемен. Поэтому необходимо иметь сильных и
смелых лидеров, готовых рискнуть, или достаточное количе-
ство простого народа, понимающего проблему, чтобы оказать
давление на законодателей и сделать то, что имеет смысл. Если
266

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
бы все мы начали думать о возможных путях решениях, вме-
сто того чтобы сидеть без дела, жаловаться и критиковать, мы
были бы очень обеспеченным обществом.
Я не сомневаюсь, что отказ от наличных денег и электронная
система расчетов в конце концов станут решающими фактора-
ми в ведении бизнеса в этой стране. С появлением электронно-
го банкинга и онлайн-платежей в последние несколько лет мы
уже значительно продвинулись вперед. Это в конечном счете
случится — если, конечно, мы избежим угрозы, о который я
хотел бы сказать отдельно.
РИСК НИЧЕГОНЕДЕЛАНИЯ
Некоторые угрозы кажутся настолько всеобъемлющими,
что мы становимся парализованными и неспособными отреа-
гировать на них. Почти всегда отсутствие реакции является
проявлением еще большей социальной угрозы — риска само-
довольства.
Один пример: фактически все знают, что нашим прави-
тельством и его бюрократической машиной управляют лоб-
бистские группы. Наши конгрессмены тратят больше поло-
вины своего времени, собирая деньги только на то, чтобы
остаться при исполнении служебных обязанностей. Есте-
ственно, они находятся под влиянием тех, кто дает им эти
деньги. Все мы знаем это. Большинство из нас соглашается,
что это серьезная проблема, которая ставит под угрозу наши
демократические идеалы. В то же время большинство из нас
просто пожимает плечами и говорит: «Что мы можем сде-
лать? Это жизнь!»
Все же чем больше мы высказываем такое согласие, тем
больше риск того, что наши печальные прогнозы сбудутся.
Мы должны помнить, что главным фундаментом и решающей
силой нашей страны являются первые слова Конституции:
«Мы, народ...» С самого начала и до сегодня мы, народ, — это
и есть Соединенные Штаты Америки. Не правительство^. Пра-
267

БЕН КАРСОН
вительство существует не для того, чтобы управлять нами, но
чтобы служить нам!
В конечном счете мы все еще держим власть. Мы держим
финансовые ресурсы. У всех нас есть право голоса, и этим пра-
вом нужно пользоваться, чтобы быть услышанными и оказы-
вать воздействие. На нашу беду мы часто забываем это.
ИГРА С РИСКОМ
Я полагаю, что сегодня слишком многие из нас благосклон-
ны к разрушительному влиянию азартных игр на нашу страну,
на большое количество семей и отдельных людей.
Я абсолютно ненавижу азартные игры. Но я также являюсь
прагматиком, который понимает, что в ближайшее время они
не исчезнут.
Поэтому, когда я получил приглашение выступить на ог-
ромном национальном съезде индустрии азартных игр, я его
принял. Мне предстояло решить, что я скажу всем этим лю-
дям. Я рискнул быть откровенным с аудиторией и сказал,
что думал и что должно было показаться безумной идеей для
владельцев и операторов казино. После того, как я поделился
своей личной историей и поговорил с ними об удивительном
потенциале человеческого мозга, который помогает нам ре-
шать проблемы в масштабах отдельной личности и страны, я
продолжил: «Я знаю, что вы тешите себя мыслью, что просто
даете людям развлечения. Но если вы действительно честны,
то должны понять, что разрушаете много жизней.
Теперь я познакомился с некоторыми из вас и не думаю, что
вы из тех людей, которые сознательно хотят разрушить жизни
других. Вы действительно хотите, чтобы ваши клиенты развле-
кались и весело проводили время. Таким образом, разве не бу-
дет замечательно, если мы сможем найти лучший, более ответ-
ственный способ позволить игрокам весело проводить время?
Конечно, если бы мы посвятили наши умственные способности
решению этой задачи, то смогли бы придумать лучший путь.
268

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Компании, работающие с кредитными картами, управля-
ют риском, предлагая ограниченный кредит людям, исходя
из уровня их дохода. Что, если вы настроите свое дело та-
ким образом, чтобы можно было играть на деньги только
игорной картой с фиксированным лимитом, привязанным
к текущему уровню дохода человека? Таким образом, никто
не сможет потратить деньги, необходимые, чтобы купить
молоко для ребенка, или деньги семьи, предназначенные на
арендную плату, и в то же время они смогут весело провести
время».
Хотите верьте, хотите нет, но, когда я закончил свою речь,
аудитория одобрительно отреагировала на нее. Не знаю, дей-
ствительно ли им понравилось все, что я сказал, или они про-
сто сделали вид, будто им понравилось.
Действительно ли я надеялся заставить их передумать и по-
верить в такую радикальную идею? Думал ли я, что они все
вернутся в Лас-Вегас, или Атлантик-Сити, или куда-нибудь
еще и начнут там создавать игорные карты для своих казино?
Конечно же нет. Ожидал ли я, что индустрия, которая зара-
батывает миллиарды и миллиарды долларов каждый год на
людях, осмелится пойти на риск сомнительных с точки зрения
выгоды перемен? Не совсем так. Но может ли быть такое, что в
тот день я заставил некоторых людей из аудитории задумать-
ся, чтобы, по крайней мере, рассмотреть возможность лучшего
и менее вредного способа заняться бизнесом? Я верю, что это
вполне возможно.
Я всегда знал, что это было в лучшем случае рискованным
предприятием. Фактически я не мог представить себе, какой
будет реакция на поднятую мною тему перед потенциально
враждебной аудиторией. Но я решил, что это стоило риска.
Перед тем, как решить, о чем говорить, я не делал формаль-
ного анализа НН. Но мышление в категориях анализа степени
риска стало для меня настолько привычным, что я делаю его
неосознанно.
269

БЕН КАРСОН
Что произойдет в худшем случае, если я брошу вы^
зов лидерам шторной индустрии? Они смогут просто
проигнорировать то, что я сказал» или решить никогда
больше не приглашать меня с выступлениями на своем
Для меня это не большая потеря.
Что произойдет в лучшем случае, если л скажу то,
что хочу сказать? Я смогу заронить семя, которое, по
крайней мере» может побудить некоторых людей задумать*
ся над тем, что они делают.
Что произойдет в лучшем случае, если я не рискну
что-то сказать? Я получу гонорар за выступление, сделаю
на съезде несколько мягких комментариев, которые не за-
тронут моих убеждений, и буду рад тому, что часть денег из
игорного бизнеса; подающего ложную надежду, перетекла
в Образовательный фонд Карсона, который дает реальную
надежду молодым людям,
Что произойдет в худшем случае, если л ничего не
скажу? Я пошел бы на компромисс с совестью, после чего
не смог бы чувствовать себя хорошо, ведь я принял пригла-
шение выступить за деньги и не воспользовался возмож-
ностью продемонстрировать верность своим убеждениям.
Думая об этом, я понял, что ничем не рискую. Мне нечего
было терять. Если мы собираемся и дальше идти путем ле-
гализации азартных игр, то, полагаю, любые предложения
по ограничению их вреда не будут лишними. Ясное дело, я
не надеюсь, что игорная индустрия добровольно наложит
на себя ограничения. Сторонники игорного бизнеса по-
тратили миллионы, чтобы купить законодательные голоса
в поддержку закона о государственных лотереях, которые
стали одним из самых популярных и прибыльных игорных
проектов в масштабах целой страны. Поэтому я не ожидаю,
270

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
что правительство будет стремиться к реформе в ближай-
шее время.
Но что могло бы произойти, если бы мы поняли, что разре-
шенные азартные игры уже регламентированы в этой стране
и подчиняются как законам, так и правилам по организации
игорного бизнеса? Что если достаточное количество людей
решат вмешаться и переломить эту тенденцию? Что если мы
поймем, что у нас действительно есть такая возможность?
Каковы риски? Учитывая растущую популярность игр в лю-
бых проявлениях, начиная с азартных онлайн-игр и заканчи-
вая телевизионными покерными соревнованиями с участием
знаменитостей, едва ли эта тема станет самой популярной и
обсуждаемой. Поэтому я полагаю, что в выступлениях на дан-
ную тему есть определенный риск. Но, на мой взгляд, он несо-
поставим с риском для общества, который присутствует, когда
мы тихо стоим в сторонке и наблюдаем за тем, как миллионы
людей и семей гибнут в погоне за ложными мечтами. Если са-
мый большой недостаток заключается в том, что игровая ин-
дустрия каждый год будет зарабатывать на несколько милли-
ардов меньше, неужели это плохо? Конечно, стоит рискнуть,
по крайней мере, говорить об этом.
РИСК МОЛЧАНИЯ
Для Америки есть еще один серьезный риск, о котором я
хочу здесь упомянуть, — риск, который мы создали, заглушая
и пресекая любое обсуждение веры в общественных местах.
Будто мы решили, что выражение или обсуждение веры не
имеет никакого отношения к свободе слова. Еще более стран-
ным выглядит то, что все это каким-то образом привязали к
принципу отделения церкви от государства, хотя этот принцип
не имеет никакого отношения к людям, живущим по вере или
публично обсуждающим свою веру.
Фактически если вы вернетесь в прошлое и посмотрите на
государственные и частные документы многих наших отцов-
271

БЕН КАРСОН
основателей, то найдете, что они пронизаны религиозной
мыслью, библейскими ценностями и духовными принципа-
ми. Во многих случаях это были те самые мысли, ценности и
принципы, на которых была построена наша страна. И все же
поставщики политкорректности хотят заставить нас поверить
в их ревизионистскую историю, в которой Америка была ос-
нована, чтобы предоставить своим гражданам «свободу от ре-
лигии» вместо «свободы религии». Горько, что мы позволили
им так опошлить и исказить ключевую идею!
Я не сомневаюсь, что те, кто положил начало нашей стране,
перевернулись бы в своих гробах, если бы узнали, что публич-
ное выражение веры столкнулось с таким противлением, ко-
торое мы наблюдаем сегодня. Они, вероятно, сказали бы: «Да
ведь это и есть то самое ограничение свободы мысли и слова,
от которого мы пытались уйти!»
Если вы сомневаетесь в моих предположениях, обратите
внимание на точные слова Томаса Джефферсона, которые за-
печатлены на каменной стене его мемориала в Вашингтоне:
«Всемогущий Бог создал ум свободным. Все попытки воз-
действовать на ум мирскими наказаниями, или возложениями
тягот... далеки от намерения Творца нашей религии... Никого
нельзя заставить регулярно посещать или поддерживать ка-
кое-либо религиозное богослужение или заставить страдать
по причине религиозных воззрений или убеждений, посколь-
ку все люди свободны в исповедании веры и вольны отстаи-
вать с помощью доводов свои взгляды в вопросах религии...
Бог, Который дал нам жизнь, дал нам и свободу. Могут ли
свободы нации быть в безопасности, если мы забыли о том,
что эти свободы дарованы Богом? Всякий раз, когда я вспоми-
наю о том, что Господь справедлив, я дрожу за свою страну».
Звучит ли это так, как если бы Джефферсон понимал разли-
чие между свободой от религии и свободой религии?
В течение многих лет я говорю слушателям, что политиче-
ски неверная позиция, что любой публичный разговор о Боге
не только неуместен, но и тем или иным образом нарушает
272

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
принципы, на которых была основана наша страна, является
абсурдной. Декларация независимости нашей страны говорит
о неотъемлемых правах, которыми наш Создатель обеспечил
нас. Наша клятва на верность флагу говорит, что мы «одна
страна под Богом». Многие залы судебных заседаний на на-
шей земле имеют на стенах девиз: «На Бога уповаем». Каждая
монета в наших карманах, каждая купюра в наших бумажни-
ках также говорят: «На Бога уповаем».
Если Бог признан в нашей Конституции, возвеличен в нашей
клятве и Ему воздают должное в наших судах и на наших день-
гах, но все же мы не можем говорить о Боге на публике, что
это говорит о состоянии нашей страны? В медицине мы диа-
гностировали бы это как шизофрению! Не описывает ли этот
термин многое из того, что творится в нашей стране сегодня?
Политкорректная паранойя требует, чтобы мы говорили о
«зимних праздниках», а не о «Рождестве». Как нелепо? По-
думайте об этом. Последний раз, когда вы подписывали чек и
заполняли дату, вы также вписывали год — и сам год уже ука-
зывает на Христа. Таким образом, мало смысла в том, что мы от-
казываемся признать Рождество днем рождения Христа, когда
каждый день и вся история указывают на Его существование. На
протяжении всей истории было много великих людей, но никто
больше не поделил историю пополам своим рождением.
Однако это тоже может измениться, так как растущее чис-
ло светских историков и других ученых мужей переиначили
обозначение ВС (англ. before Christ — до Рождества Христова),
предложив формулировку «до нашей эры» (англ. before the
common era), и заменили обозначение AD (лат. Anno Domini —
от Рождества Христова) на СЕ (англ. common era), «наша эра».
Но эта интеллектуальная проделка не изменяет значения Лич-
ности, Чье рождение стало поворотным пунктом в истории.
Мало того, что нынешнее политкорректное отношение глу-
по, ограничение на обсуждение веры в общественных местах
создает серьезные риски для всего общества. Позвольте объ-
яснить.
273

БЕН КАРСОН
Как только выражение и обсуждение веры в публичных ме-
стах не будет приветствоваться или не будет разрешено, об-
щество в целом и отдельные люди быстро потеряют связь с
духовным измерением жизни. Если мы перестанем говорить о
вере свободно и открыто, то не будем понимать язык или зна-
чение веры, исказим религиозные слова и поступки других и
недооценим влияние, которое вера может оказывать на жизни
тех, кто глубоко предан своим духовным верованиям. Это мо-
жет представлять серьезный риск для поколения, чьи самые
тревожные конфликты обещают вовлечь людей, движимых
совсем иной верой. Если мы не уясним основы веры, которой
обязана своим существованием американская культура, как
мы сможем защитить ее от чуждых идей?
Для верующих есть также серьезный риск, когда нет откры-
того обсуждения веры и общая масса населения не понимает
основных моментов веры. А то, чего люди не понимают, они
склонны бояться. Страх же порождает гнев. Доказательства
этому вы уже можете увидеть в растущей враждебности к ве-
рующим в различных сферах общественной жизни.
Все это является причиной для верующих людей, и особен-
но для тех из них, кто имеет хорошее образование, открыто
исповедовать то, во что они верят, потому что в обществе есть
стереотип, что вера — удел слабоумных людей. Мы как хри-
стиане должны рассеять этот миф, ясно формулируя то, во что
мы верим и почему. Мы должны объяснить людям, что значит
жить по религиозным принципам — любить своего брата, за-
ботиться о соседе и служить, развивая данные Богом таланты
до такой степени, чтобы оказывать неоценимую пользу окру-
жающим нас людям. Мы должны напомнить друг другу: в том,
что мы имеем ценности и принципы, нет ничего предосуди-
тельного, и нет ничего неправильного в том, чтобы отстаивать
собственные убеждения.
Самый большой риск отказа от проявлений веры в общест-
венных местах заключается в том, что наше общество и наш
мир теряют способность различать, что правильно, а что нет.
274

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
Политкорректные взгляды не только абсурдны, но и опасны.
Складывается впечатление, что если бы мы только смогли
удалить Бога из уравнения, то каждый человек стал бы не про-
сто хорошим, но самым что ни на есть замечательным.
Великий русский писатель Федор Достоевский гораздо
больше понимал в человеческой натуре, чем большинство
из нас. Он заметил: «Уничтожьте в человечестве веру в свое
бессмертие, в нем тотчас же иссякнет не только любовь, но и
всякая живая сила, чтобы продолжать мировую жизнь... Если
Бога нет, то все дозволено».
Достоевский был прав. Без веры и ценностей невозможно
выполнить эффективный анализ степени риска. Если нет хо-
рошего и плохого, то не может быть наилучшего или наихуд-
шего.
Это тот риск, который ни один из нас не должен быть готов
взять на себя.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
МОЕ ПРАВИЛО ЖИЗНИ
В ОПАСНОМ МИРЕ
Будучи мальчишками, мы с братом Куртисом частенько
оправдывались перед матерью за свое нежелание сделать
что-то. Всякий раз, когда мы жаловались на непреодолимую
проблему, когда уставали или унывали из-за определенных
препятствий на пути и особенно когда мы ныли, она отвеча-
ла одинаково. Она делала недоуменный взгляд и спрашива-
ла: «У вас есть мозг?».
Смысл вопроса был понятен: Если у вас есть мозг, используй-
те его! Это все, что вам необходимо, чтобы преодолеть любую
проблему!
Моя мать привила мне трепетное отношение к возможно-
стям человеческого мозга, выросшее за эти годы в чувство,
которое я могу описать одним словом -благоговение. Каж-
дый раз, когда я вскрываю голову ребенка и вижу мозг, я
поражаюсь тайне. Это то, что делает каждого из нас тем,
кем мы являемся. Это то, что удерживает в себе все наши
воспоминания, все наши мысли, все наши мечты. Это то,
что делает нас отличными друг от друга, уникальными среди
миллиардов людей. И все же если бы я смог выставить рядом
свой мозг и ваш мозг, вы не смогли бы их различить, хотя
мы и можем быть совсем разными людьми. Это по-прежне-
му поражает меня.
276

НЕ БОЙСЯ РИСКОВАТЬ
В каждом человеческом мозге есть миллиарды миллиардов
сложных взаимосвязей, нейронов и синапсов, которые наука
только-только начала понимать. Когда вы добавите к этому
еще и тайну ума и духа, человеческий мозг становится лабо-
раторией, настолько огромной и запутанной, что вы могли бы
работать в ней в течение тысячелетия и едва бы продвинулись
дальше изучения наружной части.
Всякий раз, когда я говорю с людьми, я призываю их обра-
тить внимание на силу и значение такого потенциала. Я гово-
рю им, что никакой компьютер на земле не может и близко
сравниться со способностями среднего человеческого мозга.
Этот ресурс, которым обладает каждый из нас, - огромный
подарок от Бога и самая сложная система органов во всей Все-
ленной. Ваш мозг может принимать до двух миллионов битов
информации в секунду. Я говорю аудитории в несколько ты-
сяч человек, что если бы я вывел на сцену одного человека,
попросил бы его посмотреть в течение одной секунды на боль-
шое количество людей и увел бы его, а пятьдесят лет спустя
выполнил бы этому человеку операцию: снял черепную кость,
вставил некоторые глубинные электроды и простимулировал
соответствующую область его мозга, то он мог бы вспомнить
не только, где все сидели, но и в чем были одеты.
Вот какой удивительный и сложный человеческий мозг!
Когда я говорю со студентами, то иногда спрашиваю, сколь-
ко из них помнят, что они ели на обед в кафетерии в тот день.
(Если бы я обращался к бухгалтерам, то спросил бы, кто по-
мнит, когда в последний раз они подбивали итоговую сумму).
Они должны поднять руки.
Сразу же после этого я говорю: «Давайте подумаем, какую
работу пришлось сделать вашему мозгу, когда я задал этот во-
прос. Во-первых, звуковые волны должны были пройти сквозь
воздух в ваш наружный слуховой проход, ударить барабанную
перепонку и вызвать ее колебания, которые передаются через
слуховые косточки среднего уха к овальным и круглым окнам.
Колебания овального окна передаются жидкости, которая
277

БЕН КАРСОН
раздражает расположенные в улитке рецепторы, формирую-
щие, в свою очередь, нервные импульсы. Нервные импульсы
проходят через кохлеарный нерв к кохлеарному ядру в пон-
то-медуллярном соединении, оттуда в верхнее ядро оливы,
поднимаясь с двух сторон к стволу мозга через латеральную
петлю к нижнему холмику и ядру медиального коленчатого
тела, затем через таламические лучистости к задним височным
долям, чтобы начать обработку слуховой информации. Отту-
да импульсы передаются к лобным долям, опускаются к пучку
Вик-д'Азира, извлекают память из средних гиппокампальных
структур и сосцевидных тел, возвращаются назад к лобным
долям, чтобы стимулировать двигательный рефлекс на уров-
не клетки Беца. Далее импульсы передаются вниз по корко-
во-спинномозговому (пирамидному) пути через внутреннюю
капсулу в ножку мозга, опускаются по цервико-медуллярно-
му переходу в серое вещество спинного мозга, синапсируя и
выходя в нервно-мышечное соединение, которое стимулирует
нерв и мышцу таким образом, что вы можете поднять руку».
Конечно же, это — упрощенная версия. Если бы я затронул
все нюансы, то об этом пришлось бы говорить в течение мно-
гих часов.
Дело в том, что мы можем недооценивать опасности, с кото-
рыми сталкиваемся, игнорировать их или даже позволять себе
быть парализованными страхом. Или же мы можем спросить
себя: А у нас есть мозг?
Так давайте использовать этот невероятный инструмент,
который Бог дал нам, чтобы оценить риски, с которыми мы
сталкиваемся каждый день. У нас есть средства, чтобы про-
анализировать риски и решить, какие из них стоит принять, а
какие — отклонить.
У вас есть мозг? Тогда используйте его. Это мое простое, но
действенное правило для жизни, любви и успеха в опасном
мире.
278

ДЛЯ ЗАМЕТОК

Бен Карсон
Не бойся рисковать
Ответственный редактор А. А. Евграфов
Редактор А. В. Лысаков
Перевод Н. Слободская
Технический редактор С. Н. Сибир
Дизайнер обложки А. А. Беланович
Корректоры Н. М. Лукьянова, Н. И. Беляускайте
Подписано в печать 28.02.2013.
Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Гарнитура Octava 10.5 pt. Печать офсетная.
Усл. печ. л. 16,74. Уч.-изд. л. 12,08. Тираж 5 000. Изд № К-643. Заказ № 4409.
Издательство «Источник жизни»
301000 Тульская обл., п. Заокский, ул. Восточная, 9
Тел. (48734) 2-01-01,2-01-02
Тел. горячей линии: 8 800-100-54-12 (звонок бесплатный)
Факс (48734) 2-01-00
E-mail: solph@lifesource.ru
Книга-почтой: books@lifesource.ru
www.harmony.ru
Типография издательства «Источник жизни»
Benjamin Carson. Take the Risk.

БЕН КАРСОН
НЕ ССйСЯ РИСаССАТЬ
Современный человек стремится избежать любого риска
и ставит безопасность во главу угла. Мы покупаем страхов-
ку, отправляясь в отпуск. Мы подвергаем автомобили
краш-тестам. Мы продлеваем гарантию на бытовую технику.
Но, изолируя себя от неизвестного, от повседневного риска,
мы упускаем потрясающее приключение - возможность
прожить жизнь во всей ее полноте.
В детстве Бен Карсон постоянно подвергался риску на
улицах Детройта, а сегодня он ежедневно рискует, проводя
сложные хирургические операции на головном и спинном
мозге. Делясь вдохновляющими примерами из личной
жизни, доктор Карсон приглашает нас проявить смелость и
пойти на риск. В этой книге - размышления человека, чья
жизнь впечатляюще демонстрирует взаимосвязь между
большим риском и большим успехом. Эти размышления
помогут вам избавиться от страха и сомнения, чтобы вы
могли мечтать о большем, стремиться к высшему, идти
вперед с уверенностью и получить награду, о которой даже
не могли мечтать.
Бен Карсон - доктор медицинских наук, профессор,
заведующий отделением детской нейрохирургии в клинике
при Университете Джонса Хопкинса, автор многих книг,
ставших бестселлерами. Он давно стал образцом для
подражания у детворы из городских трущоб и при этом
охотно делится своими идеями с президентами транснаци-
ональных корпораций. В 2008 году Бен Карсон был награж-
ден Президентской медалью свободы - высшей граждан-
ской наградой США.
Вместе с женой Канди и тремя сыновьями он живет
в пригороде Уэст-Френдшип, штат Мэриленд.
ISBN r>7fl-5-8684-1-o?9-l
BZONDERVAN
ИСТОЧНИК ЖИЗНИ
I
9"785868"478291