Пролетарии
всех стран, соединяйтесь!
ДВУХНЕДЕЛЬНЫЙ ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ
ОРГАН ЛЕН. ОТДЕЛ. СОЮЗА СОВЕТСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
Адрес редакции: Ленинград, Торговый пер., 3, тал. 580-41
РУКОПИСИ НЕ ВОЗВРАЩАЮТСЯ
СОДЕРЖАНИЕ:
Е. МУСТАНГОВА. Народный поэт ... 7; С. СПАС.
СКИЙ. Маяковский проходит по Москве . . < 4:
ЭДУАРД БАГРИЦКИЙ. Гимн Маяковскому (сти-
хи) ... 5; Ал. ДЫМШИЦ. Маяковский в б >рьбе за
реализм и задачи Ж лодой поэзии ... 6; А. МЕ7'_
ЧЕНКО. Два пути . . . 8; В. АЗАРОВ. Улица Мая-
ковского (стихи) ... 11; В. ЛИФШИЦ. Маяковскому
(стихи) . . . 11; Маяковский о поэзии, о задачах писа-
теля, о советском читателе . . . 12; Маяковский
о Пушкине . . . 15; Д. ВЫГОДСКИЙ. Маяковский
на Западе . . . 16; О ЦЕХНОВИЦЕР. Маяковский
и чировая война 1914—1918 гг. . . . 19; Л. ЖЕВЕР-
ЖЕЕВ. Из воспоминаний	А. Д. Поэт и
артист . . . 22; Что читать о Маяковском . . . 24;
Дела и дни Маячовского . . . 3-я стр. обложки.
На 1-й стр. обл. В. В. Маяковский.
9
Сан кт- П етер бур гская
Театральная
библиотека
sptl.spb.ru
своей книге „Охранная грамота" Борис Пастер-
таким образом передает свое „предчувствие"
„... В воздухе уже
царства необходимости в царство свободы", который
составлял основной пафос поэзии Маяковского.
С этой точки зрения не может быть разорвана глу-
бочайшая внутренняя связь между первыми мечта-
ниями Маяковского о „свободном человеке" и теми
ощущениями, которыми пронизана последняя глава
последней поэмы Маяковского.
Именно эта страстная мечта о распрямляющемся
человеке, становившаяся реальностью в процессе
углубления революции и составляет идейный стер-
жень поэзии Маяковского. Именно она — эта
мечта соединяет поэзию ненавистника всяческой
традиционности — Маяковского с самыми лучшими,
самыми человечными, самыми революционными,
самыми народными традициями классической лите-
ратуры.
Вторая черта, высоко поднимающая Маяковского
над поэтами, работающими по принципу своеобраз-
ного „разделения труда" (у одних — актуальные
темы, у других — мастерство, у третьих — преиму-
щественно организационные функции в поэзии) —
как бы воплощение в поэтической биографии всей
широты нашего представления о социалистическом
поэте.
Поэт, отразивший в своем творчестве величайшие
исторические сдвиги эпохи, сделавший поэтическое
слово — буквально, а не метафорически — орудием
перестройки мира, Мая?:овский в то же время соз-
давал новые формы поэзии, оказавшие огромное
влияние на развитие всего мирового революцион-
ного искусства. Широта диапазона поэтической
работы Маяковского была связана с многосторон-
ностью ее функций: идя со своим стихом против
врагов революции, Маяковский попутно бил по вся-
ческой поэтической рутине, начиная от форм поэти-
ческого быта и кончая стиховой фонетикой.
Особенно существенно то, что все эти многочис-
ленные „попутные" функции, на ряду с основной
идейной функцией любого его стихотворения, не
были чисто внешними, безразличными по отношению
к основной цели стихотворения. К примеру, даже такой
внешний элемент, как стихотворная графика — свое-
образный, введенный Маяковским способ печатания
своих стихов—-не был по существу „внешним": он
вытекал из ориентировки Маяковским стиха не на
пробегание глазами, а на произнесение вслух, что
требовало соответствующих графических указаний.
А эта ориентировка в свою очередь была свя-
зана с агитационными установками его поэзии. (Лю-
как
прихода в поэзцю Маяковского:
висела судьба гадательного избранника. Почти можно
было сказать, кем он будет, но нельзя было еще
сказать, кто будет им. По внешности десятки моло-
дых людей были одинаково беспокойны, одинаково
думали, одинаково притязали на оригинальность...
Движение называлось футуризмом. Победителем
и оправданием тиража был Маяковский".
Пастернак сузил, конечно, масштаб измерения
Маяковского, сведя назначение гадательного „из-
бранника" к „оправданию тиража" футуризма.
Футуризм оказался в поэтической биографии Мая-
^„ковского лишь одной из точек приложения его сил,
и при этом не самой главной, не опорной.
Маяковский же оказался „лучшим и талантливейшим
поэтом нашей советской эпохи" (Сталин).
Это значит, что Маяковский был не только раз-
рушителем старых поэтических форм, но и созда-
телем социалистического искусства, искусства под-
линно-народного.
Это значит, что именно в творчестве Маяковского
существеннейшие стороны нашей советской действи-
тельности получили наиболее полное выражение.
Рождение новой невиданной ранее человечеством
культуры, создаваемой людьми, воспитанными еще
в условиях капитализма — именно этот процесс опре-
делил основные черты поэтической и социальной
биографии Маяковского. Этот процесс определил
и противоречивость ее: от ограниченного рамками
интеллигентского индивидуализма „поединка с богом"
до вершин социалистического сознания; от трагедии
t „Владимир Маяковский" до поэмы „Хорошо"; от
' скандалов на выставках „левой" живописи до сот-
рудничества в „Комсомольской правде"; от — „я оди-
нок, как последний глаз у идущего к слепым чело-
века", до „сильнее и чище нельзя приобщиться
к великому чувству по имени класс".
Таков диапазон этих противоречий, таков свое-
образный путь Маяковского к позициям подлинно
народной поэзии.
Маяковский принадлежит к типу поэтов, литера-
турная биография которых является как бы конден-
сатором характерных черт своей эпохи, своего
поколения. Если бы не было Маяковского, должен
был бы появиться другой поэт, чтобы, может-быть,
в других формах, но с той же силой убедительности
Сан«тОТркщ<фь>гвказвоем творчестве гигантский скачок „из
Театральная
библиотека
'^^1 sptl.spb.ru
IL'


'O*
t4
L-
бопытно, что в самых ранних „пейзажных" стихах,
в которых еще не присутствует лирический герой
Маяковского, разоблачающий, негодующий, оратор-
ствующий, убеждающий, Маяковский не прибегает
к той графической „разбивке" строк, которая поя-
вляется у него впоследствии. Эти ранние стихи
печатались в футуристических сборниках ровными,
классически-традиционными строфами).
Решение той или иной политической, идейной
задачи было для Маяковского всегда одновременным
решением ряда специфически-поэтических задач.
Идейный замысел, овладевавший Маяковским, не при-
кладывался им к „готовым" поэтическим формам.
Он требовал своих соответствующих форм выраже-
ния, которые не могли быть заменены другими
„приблизительными". Об этой взаимосвязанности
разных сторон творческого процесса очень хорошо
рассказал сам Маяковский в своей статье „Как
делать стихи".
„Я не даю никаких правил для того, чтобы человек
стал поэтом, чтобы он писал стихи..."—-читаем мы
в этой статье Маяковского, — „поэтом называется
человек, который именно и создает эти самые поэ-
тические правила...". Так вот „поэтические правила",
изложенные Маяковским в каждой новой вещи,
каждый раз определялись ее конкретным, внутренним
заданием и не могли быть механически перенесен-
ными из одного произведения в другое. Так меня-
лась поэтическая система Маяковского на протяже-
нии двадцатилетнего его творческого пути, соот-
ветственно новым задачам, встававшим перед поэтом.
Глубоко ошибочны поэтому попытки измерять дости-
жения Маяковского одного этапа „правилами", уста-
новленными им же для другого этапа. Так очень
часто поступают любители противопоставлять „Об-
лако в штанах", как якобы вершину творчества
Маяковского, его пореволюционным произведениям,
якобы поэтически более слабым. Эти „любители
поэзии", травившие живого Маяковского при каждом
повороте поэта, сознательно ломавшего установлен-
ные им же на предшествующем этапе „правила",
не пригодные для нового задания, любили опираться
на „старого" Маяковского против „нового" Маяков-
ского. Как-будто, когда „старый" Маяковский был
„новым", они не встречали его в штыки!!
С точки зрения не этой обывательской логики,
а закономерной логики развития творчества Маяков-
ского, становится понятным, почему, когда перед
Маяковским впервые встала задача изображения
большого, эпохиального, народного события, формы
народного эпоса оказались ему ближе, чем формы
индивидуалистической поэзии XIX и XX веков („Сто
пятьдесят миллионов", „Мистерия-буфф").
С этой точки зрения становится понятным и созна-
тельный отход Маяковского в последний период
творчества от внешне-эффектной метафоры, от
всего того, что Маяковский называл „отвлеченными
поэтическими средствами". Становится очевидной
и нелепость измерения произведений этого периода
все тем же „Облаком в штанах", построенным на
гораздо более однообразных приемах, чем сложная
система поэтических средств, разработанная Мая-
ковским в последних своих вещах.
Если результатом прямолинейного, повторяющегося
использования гиперболической метафоры в „Облаке"
явилась чрезвычайно внешняя усложненность этой
поэмы, то результатом большей сложности, разно-
образия и тонкости изобразительных средств, выра-
Санкт-Аете^Ь>с&ковским в последний период творче-
/?) (?Д Театральная
XW	б и б л йоте ка
sptl.spb.ni
ства, явились почти пушкинская ясность и „простота"
стиха.
С этой точки зрения становится понятным и то,
почему разоблачитель всяческих авторитетов, нена за-
вистник классической музейной культуры сделал
в то же время живого Пушкина своим лирическим
собеседником („Юбилейное") и именно с Пушкиным
перекликался в своем последнем произведении
(„Во весь голос"). С этим связан и вопрос о на-
родности поэзии в понимании Маяковского и о том,
чем эта народность отличается от поэтического
популяризаторства.
Становясь подлинно народным поэтом, Маяков-
ский в то же время никогда не шел на поводу
у читателя. „Массовость — это итог нашей борьбы,
а не рубашка, в которой родятся счастливые книги
какого-нибудь литературного гения", — писал Мая;^
ковский в одной из своих статей. Маяковский воспи-
тывал своего читателя, и этот читатель, воспитанный
Маяковским, уже не мог просто „почитывать" лите-
ратуру. Читатель, воспитанный Маяковским, стано-
вился активным строителем поэзии, требовательным
и взыскательным, пристрастным и принципиальным.
Это особенно важно подчеркнуть в связи с изве-
стным высказыванием Ленина о Демьяне Бедном —
поэте, которого Ленин очень ценил, но в качестве
недостатка которого он отмечал: „идет за читателем,
а нужно итти немножко впереди"/1
Вот это — „немножко впереди" отличало позицию
Маяковского от позиции поэтов, плетущихся в хвосте
у своего читателя.
Тихонов в своем выступлении на Ленинградской
поэтической дискуссии, предшествовавшей Минскому^
пленуму, провел метафорическую линию между^
ашугом Сулейманом Стальским и поэтом Владими-
ром Маяковским. Но вопреки всем географическим
законам эти два полюса советской поэзии не ока-
зались полярными. Полярны типы поэтического
мышления этих двух поэтов: в одном случае социа-
листический пафос поэзии вырастает из обобщения
опыта своего колхоза, своего аула. В другом — из
свободного оперирования поэта всем миром. Но
Сулейман Стальский, идя от своего колхоза, сво-
бодно и естественно приходит к теме Сталина, по-
скольку дело Сталина входит в жизнь его аула
и становится его личным делом. Владимир Мая-
ковский, „весь земной шар" обойдя и введя его
в свою поэзию, в то же время отдает свое творче-
ство каждодневной практике своего класса, своего
народа. Так, идя „с вершин поэзии" и из гущи
народа, приходят разными дорогами к коммунизму
эти два так непохожих друг на друга поэта, протя-
гивают друг другу руки.
В своей речи на открытии выставки, подытожив-
шей его двадцатилетний поэтический путь, Маяков-
ский сказал: „...только рабочая аудитория, только
пролетарско-крестьянские массы, те, кто строит
социализм и хочет распространить его на весь мир,
только они должны стать действительными чтецами,
и поэтом , этих людей должен быть яа.
Величайшая заслуга Маяковского, поэта, шедшего
к наррду такими сложными путями, в том, что он
стал, в конце-концов, „поэтом этих людей".
Об этом сказал народ своему поэту устами Ста-
лина — великого вождя народных масс.
* М. Горький. —В. И. Ленин. ГИХЛ, 1931. М.—Л.
СТАЛИН
HKi -11етербургская
МАЯКОВСКИМ БЫЛ И ОСТАЕТСЯ ЛУЧШИМ, ТАЛАНТЛИВЕЙШИМ
ПОЭТОМ НАШЕЙ СОВЕТСКОЙ ЭПОХИ. БЕЗРАЗЛИЧИЕ К ЕГО
ПАМЯТИ И ЕГО ПРОИЗВЕДЕНИЯМ —ПРЕСТУПЛЕНИЕ.

Театральная
S библиотека
sptl.spb.ru
С. С П Л С С К И й
МАЯКОВСКИЙ ПРОХО
ИТ ПО МОСКВЕ
Chxo жизни Маяковского продолжало звучать и после
9-" того, как поэт умер. „Литературная газета", вы-
шедшая в день смерти, еще хранила в себе •
неоднократно повторенную его фамилию. Газета
оповещала о ряде выступлений, которые должны
были произойти в ближайшие дни, о собраниях,
на которых Маяковский будет присутствовать. Ука-
зывались часы и помещения. Личность Маяковского
еще действовала по инерции.
Я говорю именно о личности, а не о творчестве.
Творчество менее подвержено разрушению. Физи-
ческая смерть художника не останавливает движе-
ния его произведений. Как пароходы, отделившиеся
от пристани, они продолжают избранный ими путь.
Они посещают отдаленные земли, они везут на себе
множество пассажиров. Бывает и так, что, отделив-
шись от человека, созданное им еще увеличивает
сферу воздействия. Его очертания как бы яснеют.
Так происходит с большими творцами. Такова же
участь и Маяковского. Его значение сделалось осо-
бенно неоспоримым и явным именно в последние
годы.
Но для всех, кто хоть в малой степени соприка-
сался с живым Маяковским, его творчество не отде-
лимо от личности. При жизни поэта многие чув-
ствовали, что рядом происходит событие. Это
событие называлось: Маяковский. Сюда входило
и появление новых стихов и слушанье повсемест-
ных докладов.
Вот он спускается по Кузнецкому быстрой и
размашистой походкой. Широкоплечий, всегда от-
четливо и резко отделяющийся от остальных. В слегка
сдвинутой назад мягкой шляпе, в свободном сером
костюме. Он не располнел, но как-то раздался в эти
последние годы. Невольно оглянешься ему вслед.
Маяковский серьезен, он думает. Он всегда в ра-
боте. Трудно решиться его окликнуть.
А столбы и рекламные щиты оклеены свежими
афишами. Его фамилия громыхает длинным рядом
крупно отпечатанных букв. На афишу всегда тянет
посмотреть. Он читает новую поэму или он вер-
нулся из-за границы.
— Афишу тоже надо составить умеючи. Я вот
несколько вечерев думал, прежде чем нашел назва-
ние для вечера. И вот получилось—„Дювлам".
С: 111 кт- Петербур гская
/5) Театральная	.
библиотека
sptl.spb.ru
*	.-г"	-	—	' —.	' 1
Так рассказывал он в Политехническом музее
в 1921 году. Слово „Дювлам" анонсировалось пред-
варительно, въедалось в память. Потом уже появи-
лись пояснения — Маяковский справляет Дювлам—
двенадцатилетний юбилей Владимира Маяковского.
Маяковский идет. Мы не знаем, о чем он думает.
Но он не может не думать о стихах. О собствен-
ных, о тех, что складываются на ходу, и о тех, что
пишут другие. Встречаясь с поэтами, он не тратит
времени на предварительные беседы. Вот он столк-
нулся с Пастернаком. Они пе виделись в продол-
жение лета. Маяковский с улицы входит в кафе
„Домино". Там помещается „СОПО"—союз поэтов.
Вламывается в комнату правления. Предстоит более
важное дело. Маяковский присаживается на диван-
чик. Пастернак читает недавно написанное.
— Не стог ли в тумане? Кто поймет?—доно-
сится через фанерные стенки его взволнованный
голос.
-- Не наш ли омет? Доходим — он!
— Нашли! Он самый и есть. — Омет.
Туман и степь с четырех сторон.
Маяковский не обсуждает прочитанного. Если
стихи ему правятся, он их запоминает.
— И плавает пл<и комариный.—
поборматывает он про себя.
За стихи надо уметь бороться. Их считают не-
понятными. Посмотрим. Стихи надо внедрять в чита-
теля. Надо их непрестанно растолковывать. Если
нет умышленного сопротивления, поверхностного
пренебрежения к поэтическому труду. Но попа-
даются дешевенькие критики, бойкоречивые, бес-
хребетные „журналистики"... Тогда Маяковский бес-
пощаден. Он кого-то высмотрел в том же „Домино".
Его голос уже рубит наотмашь. Руки сжались,
лицо напряглось.
Рецензент стоит перед эстрадой. Возможно, он
намеревался возражать. Но словно камни валятся
ему на плечи.
Можно расправиться и не повышая голоса. Едко,
брезгливо, безошибочно. Кафе Трамбле. 18-й год.
Вечера пог то i под вывеской „Музыкальная таба-
керка". Круглое зальце. Шторы на окнах. Лам-
почки под шелковыми абажурами на столиках. Здесь
4
собирается утонченная молодежь. Декаденствующие,
эстетствующие, жеманничающие. Здесь полутемно,
некрикливо и сладковато. Тема вечера — эротиче-
ские стихи. Напудренные, гладкопричесанные и кар-
•>;тавые протяжно и женственно читают поэты стихи.
Никто не приглашал, но Маяковский вдруг является
сам. Он забирается, не снимая кепки, на малень-
кую лакированною кафедру. Он тоже, пожалуй,
прочтет. У него есть подходящий экспромт.
Он заглядывает в записную книжку и обращается
к присутствующим. К тем, кто с вычурными же-
стами „тоненьких ручек" собрались сюда, чтобы
славить наперебой
таинства соитий и случек.
•
Голос Маяковского издевается, хотя сам он совер-
шенно невозмутим. И только к концу он отчекани-
м- вает несколько громче свое заключительное по-
желание;
Ни любви не знать
ни потомства вам,
Импотенты и скотоложцы*
И словно выполнив очередную работу, Маяков-
ский выходит из помещения.
А подчас он пошучивает совсем лениво с едва
заметным, но выразительным пренебрежением. Такие
шутки неожиданны и гиперболичны. Поэт Климов
кокетливо отказывается от ужина, находя все вред-
ным для своего здоровья.
— Дать ему жареную бабочку! — не оборачи-
ваясь советует Маяковский, и вышученный остана-
вливается в недоумении, не зная, обидеться ему
или улыбнуться.
В
р^ондукторша трамвая называет остановку.
— Следующая — площадь Маяковского.
Вчера опубликовано постановление о переимено-
вании. Новое сочетание слов входит в сознание.
Я выбираюсь на издавна известное пространство,
сделавшееся теперь достоянием поэта. Маяковский
стал частью Москвы, как когда-то стал пароходом
товарищ Нетте.
В наших жалах —
кровь, а не водица.
Мы идем
сквозь револьверный лай,
чтобы,
умирая, воплотиться
в пароходы,
в строчки
и в другие долгие дела.
Маяковский стал частью истории. Кажется, что
теперь к нему, к живому, к такому, каким Он был
„в бытность человеком", труднее дотянуться, чем
раньше. И кажется, столько упущено — нет рукопи-
сей, нет записей речей, выветриваются из памяти
слова.
И мне вспоминается, как в 18-м году в кафе
футуристов я убеждаю Маяковского: нужно снимать
поэтов для экрана. И не в ролях, а так, как они
живут. Представьте, что мы имели бы кадры из
жизни Пушкина,
Но Маяковский пожимает плечами:
— Что интересного? Встаем утром. Чай пьем.
И был он по-своему прав. Ведь только тех, кто
целиком жил в своем настоящем,
отыщут будущие поколения.
£а н кт-Г I етербургская
/ Театральная
библиотека
охотнее всего
ЭДУАРД БАГРИЦКИЙ
ГИМН
МАЯКОВСКОМУ
Маяковский часто наезжал в Одессу
и там встречал Багрицкого. В один из
наездов (191с—1917 г.) Багрицкий написал
в честь Маяковского — кумира литера-
турной молодежи Одессы — свои привет-
ственные стихи, он публикует их в одес-
ском альманахе .Чудо в пустыне- (1917 г.),
для которого и Маяковский дает главу
из поэмы .Война и мир-.
Багрицкий в стихотворении В. В. Мая-
конскому выступает как ученик и после-
дователь Маяковского. Об этом говорят
и строки, посвященные городу,—урбани-
стические настроения впоследствии чуж-
ды Багрицкому. Гиперболизм образов
тоже заимствован из ранней поэзии
Маяковского. Кроме того „Гимн Маякдв-
скому- написан под непосредственным
влиянием поэмы „Облако « штанах" (от-
метим, что действие „Облзка41 происхо-
дит в Одессе), отдельные образы Багриц-
кого напоминают образы и; этой поэмы.
Вот несколько примеров:
О, полководец городов...
Когда ты гордо проходишь по улице,
Дома вытягиваются во фронт,
Поворачивая крыши направо.
Я изнеженный на пуховиках столетий
Божественный сибарит
С бронзовым телом.
Багрицкий. пГимн Маяковскому"
Мнр огромно мощыо голоса,
Иду красивый,
Двадцат и двухлетний.
Хотите, буду безукоризненно нежным,
Ведь для себя неважно
И то, что бронзовый.
Маяковский. ^Облако в штанах*.
Озверевший зубр в блестящем цилиндре»
Ты медленно поводишь остеклевшими
глазами
На трубы, ловящие, как руки» облака,
На грязную мостовую, залитую
нечистотами»
Вселенский спортсмен в оранжевом
костюме,
Ты ударял землю кованым каблуком,
И опа взлетела в огневые пространства
И несется быстрее, быстрее, быстрее.»»
Божественный сибарит с бронзовым
телом,
Следящий, как в изумрудной чаше
земли,
Подвешенной над кострами веков»
Вздуваются и лопаются народы»
0» полководец городов, бешено лающих
на Солнце,
Когда ты гордо проходишь по улице»
Дома вытягиваются во фронт,
Поворачивая крыши направо»
Я, изнеженный, на пуховиках столетий,
Протягиваю тебе свою выхоленную
РУ*У>
И ты пожимаешь ее уверенной ладонью
Так» что на белой коже остаются
синие следы»
Я, ненавидящий Современность»
Ищущий забвенья в математике и
истории,
Ясно вижу своими все же
вдохновенными главами,
Что скоро, скоро мы сгинем, как дымы.
И, почтительно сторонясь» я говорю;
„Привет тебе, Маяковский!*

л
f
sptl.spb.ru
АЛ. ДЫМШИЦ
МАЯКОВСКИЙ В БОРЬБЕ ЗА РЕАЛИЗМ
И ЗАДАЧИ МОЛОДОЙ ПОЭЗИИ
Шестилетие со дня смерти крупнейшего поэта
нашей революции Владимира Маяковского прохо-
дит в обстановке огромного внимания к художе-
ственному наследию поэта, ко всему его поэтиче-
скому делу.
Замечательные слова великого вождя народов Со-
ветского Союза тов. Сталина о Маяковском, целый
ряд принципиальных статей „Правды", направлен-
ных против антиреалистических тенденций в искус-
стве, против формалистического эстетства и грубого
натурализма, — это явления, открывающие широ-
чайшие творческие перспектигы перед всем совет-
ским искусством и, в частности, перед советской
поэзией. Маяковский всем своим творчеством дал
блестящий и глубоко-поучительнь й пример неуклон-
ной борьбы за создание советской реалистической
поэзии, поэзии социалистического реализма.
Маяковский начал свою творческую деятельность
до Великой Пролетарской Революции. Его ранние
поэтические произведения и статьи по вопросам ис-
кусства, его дооктябрьские поэмы („Облако в шта-
нах", „Война и мир") рисуют нам облик поэта, еще
очень далекого от сознательного'’ понимания задач,
стоящих перед пролетариатом. Маяковский в это
время примыкает к поэтической школе футуристов.
Но позиции Маяковского внутри футуризма — пози-
ции особенные, и корни и перспективы его развития
иные.нежелиу большинства его товарищей „гилейцев".
Примыкая к футуристам, Маяковский уже на ран-
нем этапе своего творческого развития был далек
от полного принятия их формалистической эстетики.
Он, пришедший к литературе через революционную
деятельность юношеских лет, даже будучи футури-
стом, чуждался футуристского формализма, стре-
мился сделать свою поэзию социально-отчетливой,
всегда старался избегать формалистической зауми
футуристов, хотя ему это и не всегда удавалось.
Своеобразный представитель революционной мелко-
буржуазной демократии, типичный индивидуалист,
еще не нашедший связи с революционным коллек-
тивом, ярый враг самодержавия, капитали <ма и кос-
ной мещанской „расейской" обывательщины, доре-
волюционный Маяковский свей эстетический бунт
против буржуазно-дворянской поэзии сочетал с со-
циальным протестом против тогдашней российской
действительности. Мечущийся в противоречиях ин-
дивидуалистическою сознания и в поисках проч-
ного социального якоря, Маяковский уже тогда был
поэтом с отчетливо демократической ориентацией,
уже тогда хотел писать для тех, „кто блестящие
глаза дал повешенным головам фонарей и силу ты-
сячи рук влил в гудящие дуги трамваев". Отсюда,
от стремления опереться на массы, шел ораторский
пафос, явственно звучавший уже в дооктябрьских
стихах поэта. В них Маяковский звал в стихийном
бунте излить ненависть к царскому строю и к „сы-
тому буржуа". Война и революция показали ярост-
ному и ожесточенному разрушителю „барских садо-
водств поэзии — бабы капризной" его настоящий
путь, дали его разрушительному пафосу борца про-
тив старого мира силу положительных идеалов.
Саик-1-Й1Ч1?^1!?|М,ЯЙЯый темперамент поэта —борца против
Театральная
библиотека
sptl.sjjb.ru
капитализма помог Маяковскому накануне Октября
понять перспективы Великой Пролетарской Револю-
ции, выступить со стихами против временного пра-
вительства, со стихотворением „К ответу!", зовущем
превратить войну империалистическую в войну гра-
жданскую.
Великая социалистическая революция открыла
Маяковскому дорогу к высотам пролетарского ре-
алистического искусства. Завоевание этих высот
далось Маяковскому не легко. Гигантский, титани--/^
ческий труд, исключительное упорство были про-
явлены поэтом, не знавшим отдыха в своей работе,
жившим не только своим поэтическим делом, но
делами и жизнью Советской страны.
Резко обозначившийся еще до Великой Проле-
тарской Революции разрыв с формализмом футури-
стов и беспощадное преодоление формалистических
влияний начались у Маяковского уже в первый же
год революции в его агитработе, в частушечных под-
писях к плакатам, а затем и в знаменитых окнах
сатиры Роста. Не порвав еще формально с футу-
ристами и их продолжателями — лефовцами, Маяков-
ский творчески все более и более эмансипируется от
связи с ними. Уже в годы военного коммунизма Мая-
ковский становится на путь реалистического твор-
чества. Его агитки тех лет отчетливо народны.
Этой своей агитработе Маяковский придавал огром- >-
ное значение. „Для меня эта книга большого сло-
весного значения, — писал он в предисловии к сбор-
нику своих агиток Роста, — „Грозный смех" —
работа, очищавшая наш язык от поэтической ше-
лухи— на темах, не допускавших многословия".
Его поэма того времени „150.000.000“ опять-таки
гораздо ближе по своему стилю к патетической
лирике пролетарских поэтов эпохи военного комму-
низма, нежели к любому из произведений, написан-
ных футуристами тех лет.
Если опубликованные поэтом в годы военного
коммунизма „Приказы по армии искусств" еще не-
сут на себе следы влияния футуристической эсте-
тики, то в дальнейшем расхождение Маяковского
с футуристами приводит его к прямому творческому
и организационному разрыву с ними. Годы граж-
данской войны повели Маяковского дорогой реали-
стического искусства. На этом пути его поэ ия сде-
лалась поэзией высокоидейной, правдивой, народной.
Отчетливо жизнеутверждающая, она умела всегда
и везде, в газетных фельетонах и в эпических полот-
нах, сочетать широкие социальные сбобщения явле-
ний и фактов действительности с боевым револю-
ционным пафосом. Высокая идейность, политическая
четкость в подходе к действительности (отмеченные
В. И. Лениным в его известном отзыве о стихотвор-
ном фельетоне „Прозаседавшиеся"), подчинение всех
поэтических средств социальному заданию,1—все
эти качества определяли Маяковского, автора поэм
(,.В. И. Ленин", „Хорошо", „Во весь голос"), лири-
ческих и газетных стихов и фельетонов, как поэта,
ставшего в своем творчестве на путь социалисти-
ческого реализма.
Глубоко осознанные Маяковским реалистические
принципы его поэзии, сталкиваясь с лефовским фор-.
/ ‘ *’***" <’
6
махизмом, сочетавшимся у лефовцев с натуралист-
ски-вмпирической теорией „фактографии" и с при-
зывами к ликвидации поэзии во имя развития
^очерковых и „статистических" жанров прозы, при-
вели поэта к полному разрыву с его группой, ряды
которой он решительно и бесповоротно покинул
в 1928 году. Вырождающейся в эстетствующий фор-
мализм и в грубо-натуралистическое описательство
литературщине Маяковский противопоставил боль-
шое реалистическое искусство. Он стремился к глу-
бокому раскрытию и обобщению явлений социаль-
ной действительности. Привычный к постоянному
живому разговору с массовой рабочей аудиторией
в цеху, в клубе, с эстрады, он сумел придать своим
произведениям большую художественную простоту
и максимальную „доходчивость". Он научился вести
мгза собой массы, искусством своим содействовать
строительству социализма.
Традиции Маякозского — это традиции борьбы за
социалистический реализм в поэзии против всякого
рода формалистических и натуралистических тенден-
ций на поэтическом фронте. Маяковский остро не-
навидел формализм, хорошо знал ему цену. С ним
он боролся постоянно, стараясь изжить его влияние
на советское искусство. Ярким примером в этом от-
ношении может служить, в частности, его порица-
ние элементов левацко-формалистического трюка-
чества у В. Э. Мейерхольда, чье режиссерское ма-
стерство он обычно ценил очень высоко.
„Для меня, — говорил Маяковский, — глубоко от-
вратительна постановка „Леса" Мейерхольда при
всем колоссальном интересе, который вызывает во
мне гармошка, но безотносительно к театру. Я люб-
^.лю в трактире орган, но стр <ить на этом театраль-
ное представление—убожество". (Стенограмма речи
на диспуте в Малом театре 26 мая 1924 г.).
Маяковский отлично понимал, что формализм не-
мыслим баз эпигонского повторения декадентского
искусства. Испытанный борец против декадентской
' .поэзии, он великолепно разгадал за рассуждениями
о необходимости наследования акмеистического
„реализма", хваленой акмеистической „красочно-
сти" и „жизненности", их завуалированное форма-
листское нутро.
„Вот, — заявлял он в сентябре 1929 года, — гово-
рят относительно поэтессы Цветаевой: у нее хоро-
шие стихи, но идут „мимо". Отсюда вывод: надо
дать Цветаевой зарядку, чтобы не шли „мимо". Это
полонщина, которая шла „сама по себе", которая
агитировала за переиздание стихов Гумилева, кото-
рые, дескать, „сами по себе хор >ши“. А я считаю,
что вещь, направленная против Советского Союза,
направленная против нас, не имеет права на суще-
ствование, и наша задача сделать ее максимально
дрянной и на ней не учить". Эти слова Маяков-
ского, как и многие его высказывания об искусстве
и его поэтические манифесты (в выборках собран-
ные в этом номере нашего журнала) имеют огром-
ное значение для борьбы с формализмом в поэзии.
Назидательны и поучительны они, в частности, и для
работы многих наших молодых поэтов, среди которых
немало еще таких, в.чьих произведениях вопросы
формы, формальной „выучки" (зачастую понимаемой
эпигонски) заслоняют идейность, глубину раскрытия
действительности, простоту образов и стиха.
В ленинградской молодой поэзии, на ряду с про-
изведениями поэтов, отчетливо движущихся реали-
стическим путем и в лирике и в эпосе, на ряду
1 фоУта*ай}Уфйб^ущими, работаю щими, крепнущим и
\ Театральная
библиотека
sptl.spb.ru
и расширяющими свой кругозор (например, П. Шу-
бин и др.), есть еще поэты, чьи произведения под-
час маскируют неумение или нежелание автора глу-
боко продумать и осмыслить явления изображаемой
действительности формалистическим трюкачеством
или поверхностной лирической патетикой. На стра-
ницах ленинградских журналов (в том числе и на
страницах „Резца") за 1935—36 год были напеча-
таны некоторые такие произведения.
„Лирическое мелководье", неумение выйти из
круга пассивного созерцания явлений, та безыдей-
ность лирики, которые так презирал и ненавидел
Владимир Маяковский, еще очень сильно дает себя
знать в произведениях многих молодых и начинаю-
щих писателей. Сочетание же „рыбьей крови" в ли-
рических стихах с преимущественным вниманием
к вопросам формы неизбежно приводят к формали-
стическому эпигонству. Черты формалистического
эпигонства присущи ряду произведений молодых
поэтов и прозаиков. У них они, конечно, так
и остаются чертами, уродующими отдельные вещи,
не грозят превратиться в творческую систему. Но
и от этих элементов формализма в их творчестве
следует со всей прямотой предупредить молодых
авторов.
Так, например, безусловно одаренный и культур-
ный молодой поэт В. Лифшиц в таких стихотворе-
ниях как „Прощание с друзьями" („Резец") или
„Проба молока" ( Литсовременник") явно тяготеет
к формалистическому трюкачеству и формалистиче-
скому эпигонству.
Не менее показательна, но в другом отношении,
напечатанная в № 7 „Литсовременнпка" за 1935 год
поэма Г. Чайкина „Ибрагим бек" с ее эпигонским
„байронизмом" (это не говоря уже о прямой поэти-
ческой неграмотности вещи)!
Формалистические тенденции в творчестве Моло-
дых не ограничива ется, разумеется, одной поэзией.
С ними можно столкнуться и в молодой прозе.
С примером того, как за „остраненной" манерой
письма пропадает реальное содержание характера,
который хочет дать автор, можно встретиться в рас-
сказе Мерзона „Почему нам бывает грустно". Правда,
после этого рассказа Я. Мерзок дал новый рассказ,
далекий от той нарочитости, которой отмечена пре-
дыдущая его вещь. Это позволяет предполагать, что
его дальнейшее развитиепойдетреалистическимпутем.
Вопросы, поднятые „Правдой", относятся ко всему
фронту искусства. Они прямо касаются и участка
молодой литературы. Здесь еще встречаются фор-
малистическое эпигонство, неумение проникнуть в со-
циальную сущность явлений действительности, от-
сутствие подлинной идейности произведения. В связи
с этим снова и с большой остротой встает вопрос:
у кого учиться, как учиться?
Творческое освоение литературного наследия Мая-
ковского, четкое осознание его реалистического
стиля, его борьбы с формализмом, с плоским и гоу-
бым натурализмом — одна из важных задач в лите-
ратурной учебе начинающего писателя. Горя ач
страстность революционного темперамента отчетли-
вая партийность поэзии, ее большая политическая
идейность, глубокая реалистическая правдивость,
сопряженная с пламенным революционным опти-
мизмом, связь с народным творчеством и обращен-
ность к народным массам,—эти качества замеча-
тельного поэта революции Владимира Маяковского
должны вдохновлять сердца и умы молодых и начи-
нающих писателей!
А. МЕТЧЕНКО
*
боль-
Sss .
*1
Рис. В. Маячовского
ХЛЕБНИКОВ
Хлебни-
преодоление
Неуклонное стремление к
тому реалистическому, подлинно-на-
родному искусству — главнейшая чер-
та послереволюционной поэтичес-
кой работы Маяковского.
На этом пути могли йстречаться
ошибки, срывы, но курс был взят
твердо и бесповоротно. Именно это
стремление диктует поэту необходи-
мость работы в окнах „Роста", в „Из-
вестиях" и „Комсомольской правде",
„менестрелить" по многочисленным
городам Союза, чтобы в живом кон-
такте с массой проверить доходчи-
вость своих стихов, сделать их пре-
дельно действенными. Только этим
путем можно было прийти i? под-
линному революционному новатор-
ству, несовместимому с формальным
трюкачеством, с „самоценной" словесной игрой.
Между тем, еще до сих пор формалисты и их
эпигоны, в печати и устно, пытаются пропаганди-
ровать мысль, будто только футуризм с его абсолю-
тизированием формальной новизны обеспечил Мая-
ковскому славу новатора. Иные из них указывают
при этом на поэтические искания Хлебникова,
из которых будто бы выросли наиболее харак-
терные качества стиха Маяхшвского.
Подобные рассуждения глубоковредны. Ими
обесценивается гигантская работа Маяковского
по утверждению революционно - публицистической
поэзии.
Но изучение отношения Маяковского к поэтиче-
ской работе Хлебникова учит нас другому. Поэти-
ческая эволюция Маяковского убедительно показы-
вает нам, как стремление к массовому искусству
Санкт-Петербургская
"еатрал ьная
библиотека
- sptl.spb.ni
♦Ху,-4
’-V- i
настойчиво диктовало ему
кова.
борьбы
причин.
Уход Маяковского от революционной
к кубо-футуризму был обусловлен рядом
Футуризм импонировал Маяковскому своей анти-
буржуазной позой, обещаниями сказать „новое
слово" в искусстве.
„Мы идем с новым словом во всех областях
искусства", — вот его основной довод в защиту
футуризма. Соблазненный внешним радикализмом,
он не скоро разглядел буржуазное по существу
нутро футуристических деклараций, недвусмысленно
заявляющее о себе уже со страниц знаменитой
„Пощечины общественному вкусу".
Формальные искания Хлебникова вырастали на
иной классовой почве, но выполняли ту же функцию.
Творчество Велемира Хлебникова было исполь-
зовано кубо'футуризмом как главнейший поэтический
аргумент для утверждения нового литературного
^направления.
Хлебниковский принцип отношения к слову был
написан на знамени кубо-футуризма.
Утверждение „Новой грядущей Красоты Само-
ценного (самовитого) Слова" теоретически обосно-
вывалось знаменитым хлебниковским „Заклятием
смехом".
„Отныне произведение могло состоять иэ одного слова
и лишь умелым изменением его достигалась полнота и вырази-
тельность художественного образа”.*
Хлебниковский принцип отношения к слову декла-
рировался, как панацея от всех грехов прежней
ф литературы: декадентской отрешенности, литера-
турщины и проч.
На только-что примкнувшего к кубо-футуризму
Маяковского, еще проходившего первый класс своей
поэтической учебы, поэтическая работа Хлеб-
никова должна была оказать свое действие. И дей-
ствительно, пропагандируя футуризм, он нередко
аргументирует его основные принципы и достиже-
ния творчеством Хлебникова. В 1916 году Маяков-
ский провозглашает Хлебникова „королем поэтов".
Наконец, в 1922 году называет он Хлебникова
„Колумбом новых поэтических материков" и „во имя
сохранения правильной литературной перспективы"
считает „долгом черным по белому напечатать" от
своего имени и от имени своих друзей — Асеева,
Каменского, Пастернака и др., „что считали его
и считаем одним из наших поэтических учителей
Ji и великолепнейшим и честнейшим рыцарем в нашей
^'поэтической борьбе". **	"
9
Но было бы глубоким искажением облика моло-
дого Маяковского, если бы на ряду с этим не были
учтены те тенденции его общественно-политических
и эстетических высказываний, которые резко выде-
ляют его из основного ядра кубо-футуризма и ко-
ренным образом отличают от Хлебникова. Участие
в революционном движении, интерес к марксизму ***
оставили свой след в биографии Маяковского.
Уже с самых первых своих выступлений в каче-
стве теоретика футуризма он упорно пытается пере-
осмыслить футуристические лозунги в соответствии
с своими общественными взглядами.
Его не удовлетворяет работа над „чистым сло-
вом", словом „вне быта и жизненных польз"; не
прельщает также и „радостное одиночество" худож-
ника, о котором с восторгом писал Н. Бурлюк.
Наоборот, он ищет оправдания „новому слову"
искусства в его общественной полезности.
„Если, например, художник, — пишет он в одной из самых
первых своих статей 1913 г., — бросив выписывать прелести
пьяных метресс, уходит к широкому демократическому искус-
ству, он должен дать обществу ответ, при каких условиях его
труд из индивидуально-необходимого становится сбщественно-
полезным”.
То же по отношению к поэзии:
й; А. Крученых и В. Хлебников. — „Слово как таковое”, соч. Хлебникова,
т. V. 247.
*	* Некролог Хлебникова. .Красная новь'" № 4(8) 1922.
*	** В архиве Маяковского сохранилось его письмо к сестре Людмиле
Владимировне, послание, из Сущевского участка в январе 1909 г., в кото-
ром. между прочим, заключается просьба прислать ему V том „Капитала-
Маркса. Неизвестно, когда читал Маяковский „Капитал”, но Д. Бурлюк евн-
Qa	Маяковский ..мог читать целые страницы из
4 вДЙиуггала,‘‘.Mtqrbca наизусть” (сб. „Красная стрела”, Ныо-Иорк, 1932).
y j) Театральная
библиотека
sptl.spb.ru
„Нам слово нужно для жизни. Мы нс признаем бесполезно-
го искусства” (т. I).
И уже с 1915 года от пропаганды путанных идей
футуризма он круто поворачивает к „широкому
демократическому искусству", о котором говорил
еще в 1913 году. Колоссальную роль в ускорении
этого поворота сыграла очень своевременная и чут-
кая помощь А. М. Горького (статья в „Журнале
журналов", помощь в издании сборника стихов, при-
глашение в „Летопись").
•
Эта нечеткость и противоречивость эстетических
воззрений молодого Маяковского не могли не отра-
зиться на его отношении к поэтической работе
Хлебникова. Как уже сказано, Маяковский не мог
принять целиком принципов этой работы. Но крайне
обостренное словесное чутье Хлебникова, его хитро-
умные операции со „словесными глыбами", его
повышенное внимание к структурно - семантическим
и фонетическим качествам слова казались Маяков-
скому необходимым условием подлинного мастерства.
Обилие неологизмов, звуковая инструментовка,
затрудняющая понимание, произвольное сочетание
образов, произвольный „растрепанный" синтаксис
нередко врываются в стих Маяковского, грозя
поглотить его идейную и эмоциональную основу.
Так, на ряду с понятными, хотя и не всегда
оправданными (в ранних вещах) неологизмами типа:
„изыздеваюсь", „выжиревший" и т. п., мы встречаем
стихи и с такими неологизмами, как „леснь" (оче-
видно по аналогии с „песнь"):
В края, где злоба крыш,
Не кинешь блесткой лесни.,.
(„Несколько слов о моей жене")*
или „леевой" („левый марш") и некоторые другие,
затрудняющие понимание етиха. Характерно, что
слово „леевой" в некоторых прижизненных изда-
ниях заменено „лавой".
Неологизмы встречаются и в зрелом творчестве
Маяковского („Молоткастый", „серпастый"—в „Сти-
хах о советском паспорте" 1929 г. и др.), но здесь
они, во-первых, сравнительно редки, во-вторых,
совершенно другого типа, чем „леснь" и „леевой",
сделанные „по-хлебниковски".
Что касается звуковой инструментовки, то в каче-
стве примера можно указать на довольно широкое
использование Маяковским, особенно в произведе-
ниях первых двух-трех лет революции,'“так назы-
ваемой хлебниковской „омонимии". *
Так инструментован, например, „Наш марш":
Дней бык пег...
Наш бог бег...
Зеленью ляг луг и т. д.
Подобная инструментовка, тем более в сочетании
со сложной метафоричностью и необычным ритмом,
безусловно затрудняет понимание стихотворения.
Это было одной из причин, почему „Наш марш"
не понравился Владимиру Ильичу Ленину. **
Показательно, что тяготение Маяковского к клас-
сической простоте, четко определившейся уже
в поэме „Ленин", реализуется в значительной мере
и путем сокращения аллитерирования подобного
рода. Устанавливается новый критерий „всегдашнее,
важнейшее правило производства эстетических цен-
♦ Хлебниковский принцип „омонимии- ничего общего с обычным поня-
тием омонимии не имеет. Обосновывался он совершенно произвольным»
домыслами о Нвнутреннем склонении с лов (См. „Учитель и ученик“. Собр.
соч. В. Хлебникова. Т. V).
** См. Н, К. Крупская. Воепомииаппя о Ленине. ГИЗ. М. Л. 1930»
ностей" —- „режим экономии". Этот „режим эконо-
мии" заставляет теперь поэта „сознательно приту-
шевать" многие эстетические места и вычурности.
Отсюда тяготение к „ясной аллитерации", которая
служит теперь не „для поэтической забавы", а„для
еще большей подчеркнутости важного для меня
слова" („Как делать стихи").
Примером такой „ясной аллитерации" Маяковский
считает стих. „Где он, бронзы звон, или гранита
грань?"
Но здесь уже ничего специфически хлебников-
ского не осталось.
К счастью, „хлебниковские опыты" Маяковского
незначительны количественно и, начиная с „сати-
риконскихгимнов", совершенно уступают место сти-
хотворениям, в которых отдельные мотивы и образы
находятся в более тесной логической связи. В после-
революционных вещах эта композиционная и сюжет-
ная четкость доведена, особенно в таких, как
„Сергею Есенину", „Во весь голос" и в больших
полотнах („Ленин", „Хорошо") до классической
ясности- Огромную роль сыграли здесь „агитки"
с их точной целевой установкой оказать макси-
мальное воздействие на миллионную аудиторию.
Теоретически необходимость преодоления „грехов
молодости" четко осознана уже в 1922 году, в том
самом году, когда Маяковский заявил о своем уче-
ничестве у Хлебникова, Но это ученичество
было уже пройденной ступенью. Вскоре Маяков-
ский отвергает хлебниковскую работу в принципе,
как голый формализм, обреченный на смерть.
„Начало XX века в искусстве — разрешение исключитель-
но формальных задач...
Поэты видели свою задачу только в исследовании чистого
слова; отношение слова к слову, дающее образ, законы сочета-
ния слова со словом, образа с образом, синтаксис, организация
слов и образов — ритм...
...Эта формальная работа доведена была к 1915 г. до своих
пределов.
...Голый формализм дал все, что мог.
...Остается или умереть, перепевая себя, или... 'остается два
„или“ (том VII, стр. 283 — 284).
Второе „или" — путь к большому реалистиче-
скому революционно-массовому искусству, путь,
отрицающий всякий формализм, в том числе и хлеб-
ни.ховс.шй; короче: путь самого Маяковского.
щие о полной деклассации поэта, о глухой вражде
его к буржуа — „приобретателям" и детской бес*
помощпости в оценке самых простых вопросов
общественной жизни.	Л
На сложном пути идейно-политического перевоору-
жения Хлебников ищет поддержки у современников
(Маяковский, Блок) и у писателей прошлого (Не-
красов).
Маяковский оказывает на него влияние прежде
всего политической стороной своего творчества.
В „Облаке в штанах" еще в 1915 году были выра-
жены те идеи и чувства, которые захватят Хлебни-
кова в первые дни Великой Пролетарской Революции.
Историческое значение этой поэмы и следующих за
ней антивоенных стихов Маяковского заключается
именно в том, что они подготовили к принятию
революции известную группу мелкобуржуазной^
интеллигенции, в том числе и Хлебникова.
Влияние Маяковского можно проследить уже в анти-
военных стихах Хлебникова, вошедших в „Войну
в мышеловке". Правда, сейчас это влияние пока
ограничивается отдельными образами, ритмическими
интонациями.
Гораздо сильнее чувствуется зависимость Хлебни-
кова от Маяковского в его произведениях револю-
ционной эпохи. Зависимость эта оказывается прежде
всего в подходе к революции, как к бунту голод-
ных, обездоленных масс против „толстого куп-
чины" и „потомка Гедимина"... Бунт „голодненьких"
и месть их „жирным" были воспеты Маяковским
в „Облаке". И вот, как бы перекликаясь с „Обла-
ком" и другими ранними вещами Маяковского, Хлеб-
ников вводит в свои вещи людей городского „дна",
„Горячего поля" нищих, босяков, проституток,
совершенно необычных для него героев, но так
хорошо известных по ранним произведениям Мая-
ковского. И если формально „Прачка" („Горячее
поле") многими строфами перекликается с „Две-
надцатью" Блока, то трактовка „безносых", обита-
телей „Горячего поля" во многом напоминает „про-
валившихся носами",„голодненьких" и„грязненьких"
Маяковского. Призыв Маяковского; „берите в руки
нож или бомбу" стал лейтмотивом поэмы „Прачка"
Хлебников как бы в сокращенный срок проходит
идеологический путь дореволюционного Маяков-
ского. До понимания нового Маяковского он еще
не дорос. Насколько далеко впереди шел в этот
период своего политического развития Маяковский,
видно хотя бы из того, что уже за год до „Прачки",
подготовляя 2-е издание „Мистерии - буфф" (осень
1920 г.), он тщательно очищает пьесу от тех мест,
где оценка революции была дана с позиций „Об-
лака". Так, выброшен из пролога гимн:	>
Хлебников до сих пор стоит как бы вне истории
литературы. Это случилось потому, что изучение его
творчества было отдано целиком формалистам.
Объявив Хлебникова „новым зрением" и затем „не
только величайшим поэтом нашей эпохи, но и буду-
щего", формалисты подошли к нему, как к явлению
вневременному, внеклассовому и даже не имеющему
собственной эволюции.
Славим восстаний, бунтов, революций день,
Тебя идущий, черепа моэжа! —
а из речи „Человека" призыв:
А между тем у Хлебникова было и то, и другое,
и третье. От реакционно-дворянского славянофиль-
ства к безоговорочному принятию революции, как
заслуженного возмездия, — таковы начальный и за-
ключительный этапы этой эволюции. Между ними —
зигзагообразный путь идейных метаний: мелкобуржу-
Санкт^Шда^”’ наивный Попкзм, свидетельствую-
Театральная
библиотека
sptl.spb.ru
Иди, любовьями всевозможными разметавшийся
прелюбодей,
У которого по жилам бунта бес снует, —
Тебе, неустанный в твоей люботе,
Царствие мое небесное...
* .Горячее поле" — мусорная свалка в дореволюционном
Петербурге, где ютилась городская беднота Изображению этой
бгдноты (1 росiитутки, нищие и т. д.) посвятил Хлебников свою
позму „Прачка",
10
Приняв революцию, Маяковский сразу и беспово-
ротно связал свою судьбу с пролетариатом, Хлебни-
ков же и после Октября вплоть до самой смерти
фье мог точно определить своей классовой базы,
Тютя в основном симпатии его склоняются к „кре-
стьянскому социализму'*.
Идейное влияние Маяковского сказалось и на
переходе Хлебникова от национализма к космопо-
литизму, от „язычества" к „богоборчеству" и т. д.
Сопоставление оценки империалистической войны
в „Ладомире" с оценкой этого же явления в „Войне
и мире"; восприятия резолюции в „Прачке" с рево-
люционным призывом в „Облаке в штанах" свиде-
тельствует прежде всего о том, что Хлебников
обращается к дореволюционному Маяковскому за
политическим освещением волнующих его обще-
ственных явлений и фактов. Но в то же время он
усваивает и поэтику Маяковского: образы, ритм,
лексику.
Так уже в антивоенных стихах Хлебникова по-
являются несвойственные его стиху интонации:
Я, оскорбленный за людей, что они такие...
(„Война в мышеловке'1).
Источник этих интонаций — стоит припомнить
только такие строки, как:
Я, осмеянный у сегодняшнего племени... —
станет очевиден.
А такие строки стихотворения 1920 г.:
Он на прощанье плюнул
В лица живым
Зубом своим. Захохотал! Нате!
-Л.
Целиком перекликаются с „Нате/* Маяковского:
Я захохочу и радостно плюну,
Плюну в лицо вам...
Характерно, что когда в 1921 году, во время
своего пребывания в Пятигорске, Хлебников высту-
пил с призывом о помощи голодающим, то он, так
мало искушенный в агитискусстве, обратился за
помощью к Маяковскому. Его стихи о голоде, осо-
бенно „Трубите, кричите, несите!" теснейшим обра-
зом связаны с сатириконским циклом Маяковского
и с его памфлетом против империалистической
буржуазии („Вам").
Еще показательнее эта зависимость, когда такой
неистощимый на словообразования Хлебников вдруг
как бы забывает все свои многообразные способы
создания новых смысловых ассоциаций и обра-
щается к типичному для гиперболического стиха
Маяковского выражению эмоциональных оттенков
увеличительными и уменьшительными суффиксами:
Эго будут трупы, трупы и трупики
Смотреть на звездное небо,
А вы пойдете и купите
На вечер кусище белого хлеба ..
Уже из этого ограниченного количества примеров
видно, что влияние Маяковского на Хлебникова было
реальным фактом огромного положительного зна-
чения. Именно Маяковский приучал Хлебникова
к политическому мышлению, хотя это мышление
у Хлебникова не поднялось до понимания законов
классовой борьбы, движущих сил революции.
Хлебников не узнал лучших произведений Мая-
ковского. Настоящее, глубокое и всеохватывающее
влияние классической, революционной поэзии Мая-
(Л*квеяст1&рйамалаеь уже после смерти Хлебникова,
(?\ Театральная
E|v₽»
библиотека
sptl.spb.ru
Вс. АЗАРОВ
УЛИЦА
МАЯКОВСКОГО
Эта улшза названа именем
Человека, бонда, певда.
Словно молодость вхэдит вторичная
В те дома, что годами задымлены»
И любзвь рассекает кирпичные,
Пасмурные с ер д да.
Водосточные трубы ноктюрн поют!
Свежий ветер вдыхал он здесь.
То неправда, что в бронзу его отольют,
Он из плот и крови весь»
И горит, расплавляя покров снеговой-
Свет высокого напряжения.
Буду жить, не забуду приказ его:
Бойся самоуспокоения»
Выходи всегда напрямик
На широкое поле боя,
Чтобы вместо строк
в груди наших книг
Билось времени сердце живое»
В. ЛИФШИЦ
МАЯКОВСКОМУ
Вам —
Крутолобому,
Бритоголовому.
Нежному.
Трудаоголосому.
Длинному..»
Вам —
С каждым годом
По-новому — нозому!
С тростью,
Грохочущей вниз по Неглннному.
Вам —
Замолчавшему в самый разгар
Боя,
Но к бою воскресшему снова —
Первые думы
И первый удар
Сердца.
И самое первое словом
Попеременно
Продольными парами,
Ветры продрогшими бродят
Осень»
Глубокая осень.
Та самая,
Где не замечена будет слеза моя.
бульварами^
4
МАЯ НОВО НИ И
О ПОЭЗИИ, О ЗАДАЧАХ ПИСАТЕЛЯ. О СОВЕТС
Ненависть к искусству вчерашнего
дня, к неврастении, культивированной кра-
ской, стихами, рампой, ничем не доказан-
ной необходимостью выявления крошеч-
ных переживаний уходящих от жизни
людей, заставляет меня выдвигать в до-
казательсгво неизбежности признания
наших идей не лирический пафос, а точную
науку, исследование взаимоотношений
искусства и жизни.
Театр, кинематограф, футуризм1').
Мне бы
памятник при жизни
полагается по
Заложил бы
динамиту
— ну-ка
дрызнь!
Ненавижу
всяческую мертвечину:
Обожаю
всяческую жизнь!
(„Юбилейное*)
чину.
Делами,
кровью,
строкою вот этою,
п::где
не бывшею в найме, —
я славлю
взвитое красной ракетою
Октябрьское
руганное и пропетое,
пробитое пулями знамя!
(Письмо В, Маяковского)
чтоб к штыку
приравняли перо.
С чугуном чтоб
и с выделкой ста*и
о работе стихов,
от Политбюро,
чтобы делал
доклады Сталин.
аяковского (1909 г.)
X
(„Домой 7
Поэзия
та же добыча радия.
В грамм добыча,
в год труды.
Изводишь	।
единого слова ради
тысячи тонн
словзсиой
Но как
испепеляюще
слов эгйх
.рядом
с тлением
слова-сырца.
Эги слова
приводят в движение
тысячи лет
миллионов сердца.
(„Разговор с фининспектором о поэзии1*)
руды
жжение

12
ЧИТАТЕЛЕ
1.	Поэзия —производство. Труднейшее» слож-
нейшее оно производство.
2.	Обучение поэтической работе — это не изу-
чение изготовления определенного, ограниченного
типа поэтических вещей, а изучение способов
всякой поэтической работы, изучение производ-
ственных навыков, помогающих создавать новые.
3.	Новизна, новизна материала и приема обя-
зательна для каждого поэтического произнедения.
4.	Работа стихотворца должна вестись еже-
дневно для улучшения мастерства и для накопле-
ния поэтических заготовок.
5.	Хорошая записная книжка и умение обра
шаться с нею важнее умения писать без ошибок
подохшими размерами.
6.	Не надо пускать в ход большой поэтиче-
ский завод для выделки поэтических зажигалок.
Надо отворачиваться от такой нерациональной
поэтической мелочи. Надо браться'за перо только
тогда, когда нет иного способа говорить кром.
стиха. Надо вырабатывать готовые вещи только
тогда, когда чувствуешь ясный социальный заказ.
7.	Чтобы правильно понимать социальный за-
каз, поэт должен быть в центре дел и событий.
Знание теории экономии, знание реального быта,
внедрение в научную историю для поэта — в ос-
новной части работы — важней, чем схоластиче-
ские учебнички молящихся на старье профессоров-
идеалистов.
8.	Для лучшего выполнения социального за-
каза надо быть передовым своего класса, надо
вместе с классом вести борьбу на всех фронтах.
Надо разбить вдребезги сказку об аполитичном
искусстве. Эта старая сказка возникает сейчас
в новом виде под прикрытием болтовни, о „шн
роких эпических полотнах*' (сначала эпический*
потом объективный и, наконец,—беспартийный),
о большом стиле (сначала большой, потом по-
вышенный и, наконец, небесный) н т. д, и г. л.
9.	Только производственное отношение к ис-
кусству уничтожит случайность, беспринципность
вкусов, индивидуализм оценок. Только производ-
ственное отношение поставит в ряд различные
виды литературного труда: и стих и рабкоров-
скую заметку. Вместо мистических рассуждений
на поэтическую тему ласт возможность точно по-
дойти к назревшему вопросу по поэтической та-
рификации и квалификации.
10.	Нельзя придавать выделке, так называемой
технической обработке, самодовлеющей ценности.
Но именно эта выделка делает поэтическое про-
изведение годным к употреблению. Только раз-
ница в этих способах обработки делает разницу
между поэтами, только знание, усовершенствова-
ние, накопление, рззнообрлживание литературных
приемов делает человека профессионалом-писа-
телем.
11.	Бытовая поэтическая обстановка так же
влияет на создание настоящего произведения, как
и все другие факторы. Слово ^богема" стало на-
рицательным для всякой художественно-обыва-
тельской бытовщины. К сожалению, борьба эта
часто велась со словом, и только со словом.
4^2а н КТ’ Петерб}w ь стихи”)
Театральная
библиотека
sptl.spb.ru
j
I -
Пролетарии
приходят к коммунизму
• !
низом —
низом шахт,
серпов	♦
и вил, —
я ж
с небес поэзии
бросаюсь в коммунизм,
потому что
нет мне
без него любви,
f	(Домой)
Книга —
та, по-моему.
которая
худощава с лица,
но вложены
в страницы-обэимы
строки
пороха и свинца.
Меня ж
печатать прошу
летучим
дождем брошюр.
тоньше, да лучте(*)
МАЯКОВСКИЙ О ПОЭЗИИ, О ЗАДАЧАХ ПИСАТЕЛЯ. О СОВЕТСКОМ ЧИТАТЕЛЕ
Пусть ропщут поэты,
слюною плеща,
губою
презрение вызмеив.
Я,
душу похерив,
кричу о вещах,
обязательных при социализме.
(„Вопль тела")
По Советской республике накопились
новые ф кты, и ловить их в записную
книжку интереснее, чем размусоливать
потрепанный любовный фактик в целый
роман или рассказ. Интереснее и чита-
телю и писателю. Если писатель продол-
жит по-старому, его перерастет и мас-
совый читатель, как уже переросли многие
категории культработников.
(„Рож денные столицы*1)
Я знаю силу слов,
я знаю слов набат.
Они не те,
которым рукоплещут ложи.
От слов таких
срываются гроба
шагать
четверкою
своих дубовых ножек.
Бывает —
выбросят,
не напечатав,
не издав.
Значит, вот эти две линии — трудность
понимания и трудность писания так, чтобы
было понятно, не снижая темы, тем язы-
ком, на котором говорит масса. Вот это
основные трудности сегодняшнего писа-
теля.
Но грош цена нашим разговорам, това-
рищи, ес и вот я сегодня отчитаюсь
и поговорю с. вами, и связь на этом по-
рвется.
(Из стенограммы доклада о райдоме
Красной Пресни 25 марта 1930 года на
лшпвечере, посвященном 20-летию ра-
боты В. В, Маяковского)
Понимает
ведущий класс
и искусство
не хуже вас.
Культуру
высокую
в массы двигай!
Такую,
как и прочим.
Нужна
и понятна
хорошая книга
и вам,
и мне.
и крестьянам,
и рабочим.
(„Массам непонятно*')
К рабочему
Но слово мчится,
подтянув подпруги. ’
эт енит века,
п подползают поезда
лизать
поэяии
мозолистые руки.
(„Неоконченное")
Меня интересует еще одно — тематика.
Нужно найти тематику, которая интере-
сует весь Советский Союз. Есть две ко-
лоссальные трудности. Рабочий-писатель,
чаще всего приходя к литер iType, отры-
вается от производства и через двангри
года теряет связь с рабочей тематикой.
Современный писательский наскок, когда
они хотят сразу установить эту гигант-
скую связь, — вторая трудность.
(Из выступления на пленуме Правле-
ния РАПП в сентябре 1929 года)
надо
итти серьезней —
не дооценнли их мы.
Поэты,
покайтесь,
'пока не поздно,
во всех отглагольных рифмах.
У нас
поэт
Но сила поэта
не только в этом,
что, вас
вспоминая,
в грядущем икнут.
Нет!
и сегодня
рифма поэта —
♦
ласка
и лозунг,
и штык,
и кнут.
(цРатовор с фининспектором о поэзии*).
Явившись в Це Ка Кв
идущих
светлых лет,
над бандой
поэтических
рвачей и выжиг
я подыму,
как большевистский партбилет,
все сто томов
моих
пертийн^гх книжек.
Дочь писателя К, Чуковского
событья берет —
опишет
вчерашний гул,
а надо
рваться
в завтра,
вперед.
чтоб брюки
трещали
в шагу.
(„Париж")
Мне наплевать
на бронзы многопудье,
мне наплевать
на мраморную слизь.
Сочтемся славою, —
ведь мы свои же люди,
пускай нам
общим памятником будет
построенный
в боях
социализм.
Санкт-Петербургска/»^0 вссь ^олос1}
Рис. В. МЛЯКОВСКОГО
Театральная
библиотека
sptl.spb.ru
* ’	*	* г	J
(„Во весь юлос‘7
14
В ранние голы русского футуризмл последо-
ватели его пытались сбросить классиков с корабли
современности Маяк некий, высоко Пенивший
Пушкина, как политического поэта и гениального
мастера слова, присоединяясь к выступлением
футурнсто < против Пушкина, боролся, в сущ-
ности, н** против .устарелости- пушкинских обра-
зов г, его словаря, а против оказеннвзния Пуш-
кина. Тогда уже Маяковский, .бунтуя" ’ вешне
против Пушкина, шел значительно дальше левацко*
формадиетического радикализма футуристов, этим
он выражал спой социальный протест против
чиновно-бюрокртгической государственной ма-
шины, пытавшейся облачить великого поэта в мун-
дир чиновник . Об этом Солее чем ясно сказано
у Маяковского я статье 1914 гола--.Два Чехова";
«В одним из юж"ЫХ городов ко мне перед лекцией
явился „чин , 8ЯЯВИЙШНЙ: .имейте в виду, я не
позволю вам говорить неодобрительно о деятель-
ности начальства, ьу, там Пушкина и вообще!*
(соч., изд. 2, т. 1, стр. 288). и вот с этим очи-
нош1ичнвваьем, с этим канонизированием боролся
Маяковский. Но по-настоящему в тввяч^еком
плане выявить свою любовь к Пушкину Маяков-
ский сумел только пос е Октября. Иронически
вьсмеив я епигонов Пушкина (в замечании о .пре-
леткулыцах, кладущих заплатки на вылинявший
пушкинский фрак* в .Приказе № 2 по армии
искусств"), Маяковский сам своими поэмами
(„Ленин4, „Хорошо", „Юбилейное", .Во весь голос")
и рядом стихотворений дал лучшие образцы вос-
прьяшя пушкинской традиции в советской помни.
Л. С. Пушкин (автопортрет)
Александр Сергеич,
да не слушайте ж вы их!
Моя: ст,
я
один
действительно жалею,
что сегодня
нету вас в живых.
(„Юбилейное")
Сейчас негр-издатель Каспер Гольдштейн объявил премию
в 10Э долларов имени величавшего негритянского поэта
А. С. Пушкина за лучшее негритянское стихотворение.
Первого мая 1926 года этот приз будет разыгран.
Почему неграм не считать Пушкина сноим писателем?
Ведь Пушкина и сейчас не пустили бы ни в одну „порядочную14
гостиницу и гостиную Ныо Иорка. Ведь у Пушкина были кур-
чавые волосы и негритянская синева под ногтями.
(„Америка")
„Известиям41
Пушкина
Страстной заслонил,
Пушкину
моностырь
заслонил газету,
и оба два
скучают они,
и кажется
им,
что выхода нету.
Возрадуйтесь,
найден выход
из
положения этого:
снесем Страстной
и выстроим ГИЗ,
чтоб радовал
нкт-1 (етербургская зренье поэтово.
J l Jх Театральная
Л библиотека	д . • > .
sptLspb.ru
Многоэтажься, ГИЗ
U ив ЖДАНня
елова
печатные
лей нам,
чтоб радовались
Пушкины
евоим изданиям,
роскошным,
удешевленным
и юбилейным.
(„Шутка, похожая на правду")
Когда Брик начал читать „Евгения Онегина44, которого
я знаю наизусть, не мог оторваться и слушал до конца н два
дня ходил под обаянием четверостишия:
Я знаю: жребий мой измерен,
Но, чтоб продлилась жизнь моя,
Я утром должен быть уверен,
Что с вами днем увижусь я.
Конечно, мы будем сотни раз возвращаться к таким худо-
жес-в иным произведениям, и даже в тот момент, когда смерть
будет накладывать нам петлю на шею, тысячи раз; учиться
этим максимально добросовестным творческим приемам, кою-
рые дают бесконечное удовлетворение и верную формулировку
взятой, диктуемой, чувствуемой мысли.
(Из стенограммы речи на диспуте в Малом театре
26 мая 1924 года,)
Если я выступаю против классиков, то отнюдь не эа их
уничтожение, а за изучение, за проработку их, за использование
того, чго есть в них нужного для дела рабочего класса, но не
нужно отношение к ним безоговорочное, как часто^ встречается
у нас.
(С венограмма доклада в рай доме Красной Пресни
25 марта 1930 г. на литвечере, посняшднном *20-летию
работы В. В. Маяковского^
д. в ы г о д с к и й
1
Международный обмен литературным опытом
и литературными достижениями всегда играл огром-
ную роль в культурном развитии человечества. Лите-
ратурный перевод в разные эпохи, по-разному пони-
маемый, почти так же стар, как и литература.
Узким местом, однако, всегда был и до сих пор
остается перевод стихотворный. Технические труд-
ности, с которыми он связан, литературное мастер-
ство, которого он требует, делали проблему стихо-
творного перевода разрешимой только отчасти.
За примерами далеко ходить не приходится.
И Зола, и Диккенс, и Бальзак, и Флобер, и Франс,
и Гамсун известны советскому читателю не меньше,
чем многие советские писатели. Однако, много ли
знает наш читатель о Китсе, о Рембо, о Кардуччи,
о Леопарди? Мы хорошо знаем Гюго-романиста,
но очень плохо Гюго-поэта, а у себя на родине ведь
Гюго прежде всего поэт. Многие ли у нас знают,
что Шекспир писал не только трагедии и комедии,
но и замечательные сонеты, что Сервантесу при-
надлежит не только „Дон-Кихот", но и ряд весьма
значительных стихотворных произведений?
Но ошибочно было бы объяснять это положение
отсутствием интереса к зарубежным поэтам. Если мы
повернем наш взгляд на сто восемьдесят градусов,
мы увидим то же самое явление. Давно стали миро-
выми классиками Толстой и Достоевский, хорошо
знают в Европе и Чехова и Андреева, пролетариат
всех стран читает, как своего писателя, Горького,
всю Европу обошел уже в наши дни и „Цемент"
Гладкова, и „Неделя" Либединского, и „Разгром"
Фадеева, и „Рассказ о великом плане" Ильина. Но
Лермонтова за рубежом почти не знают, Пушкина
знают очень мало и почти только как прозаика,
о Некрасове, о Тютчеве и о Блоке имеют самое
приблизительное представление.
Все это необходимо учесть, чтобы в должной сте-
пени оценить, не преуменьшая его, то огромное
внимание, которое уделила Европа, да и не одна
только Европа, Владимиру Маяковскому, величайшему
поэту нашей революции.
Маяковский явился первым русским поэтом, кото-
рый перешагнул родные рубежи и пошел четкой
уверенной поступью странствовать по всему миру,
первым русским по- ж, который не только стал
известен за границе., но и получил имя мирового
поэта: его изучают, его переводят, о нем пишут,
его пытаются усвоить, ему подражают.
Библиография Владимира Маяковского за рубежом
еще не составлена, и материалы, имеющиеся в на-
СаньИМИ'рйрйоряжении, весьма далеки от полноты, их
Л&ТГг,Р“Ь,‘Ю
библиотека
sptl.spb.ni
тем труднее собирать или даже зарегистрировать,
что они состоят преимущественно не из книг, а из
многочисленных газетных и журнальных статей,
переводов, заметок, упоминаний. Однако, настоящая
статья меньше всего претендует на сколько-нибудь
полный библиографический обзор переводов и
упоминаний о Маяковском; ее цель иная — выяснить,
какими путями шло ознакомление с Маяковским
в Европе и Америке и чем он оказался для раз-
личных социально-политических лагерей зарубежной
литературы.
До Великой Пролетарской Революции Маяковский
разделяет участь остальных русских поэтов. Автор не
только целого ряда лирических стихотворений, но и
таких крупных вещей как „Облако в штанах", „Война
и мир", „Человек", трагедия „Владимир Маяков-
ский", за границей он никак не известен. Попытка
сближения с русским футуризмом, которую сделал
в 1914 году итальянский футурист Маринетти, уже
тогда славивший милитаризм и колониальную экспан-
сию, как известно, оказалась неудачной. Бунтарство
и антибуржуазный анархизм, которые внешне как-
будто бы роднили итальянский футуризм с русским,
были столь разными по природе и вели к столь
противоположным целям, что столковаться не удалось.
Будущий а::адемик фашистской Италии не нашел
в величайшем поэте социалистической революции ни
идейного друга, ни литературного соратника.
Мало способствовали, разумеется, проникновению
русского поэта на Запад и годы мировой войны
и годы гражданских боев. Зато как только на За-
паде начинают внимательно присматриваться к тому,
что сделала Великая Пролетарская Революция, как
только иностранцы делают первые попытки здраво
осмыслить советский строй в разных его аспектах,
понять, что происходит в Советском Союзе,—Запад
сталкивается с именем Владимира Маяковского.
И замечательно: с первой же минуты, с первых
же упоминаний имя Маяковского является не. столько
именем большого поэта с теми или иными харак-
терными для его творчества чертами,' а символом
советской России, символом нового, пока еще очень
мало понятного мира. На имени Маяковского скре-
щиваются не столько литературные, сколько поли-
тические мечи. Левая пресса, революционная, про-
летарская в первую очередь, видит в нем поэта
и трибуна пролетарской революции, принимает и по-
нимает его. Правый лагерь, враждебно или скепти-
чески относящийся к тому, что делается в этом но-
вом мире, пожимает плечами, недоумевает: как это
поэт „чистого искусства" и вдруг заодно с больше-
16
виками, с Чека, с комиссарами? Очевидно или поэт
не настоящий или его связь с большевиками не на-
стоящая.
Но так или иначе, о Маяковском начинают писать,
его начинают переводить. Одним из первых пропа-
гандистов Маяковского был достаточно известный
у нас немецкий революционный поэт Иоганнес Бе-
хер. Он в 1923 г. переводит ряд революционно-
заостренных произведений Маяковского — „Левый
марш“, „Германия41, „О дряни11 и др., самым вы-
бором указывая на четкую целеустремленность
и поэта и собственной работы. Но уже первые
переводы обнаруживают необычайную трудность
передачи всех особенностей стихотворного мастер-
ства Маяковского на другом языке. Исключительная
динамичность Маяковского тускнеет, его лаконизм
расплывается в рядах лишних строк, его своеобраз-
ная, подлинно новаторская лексика теряется в обыч-
ных то специфически „поэтических11, то заурядно
я газетных41 словах.
Вот, например, две короткие строки из „Левого
марша“:
Флагами небо оклеивай!
Кто там шагает правой!
И вот как они звучат в дословном контрпереводе
у Бехера:
Пусть знамена полыхают красным в пространстве,
По всем небесам, которые трещат в мировой буре!
Кто вдет не в ногу? Кто идет направо?
Пропадает в большой мере и реалистичность,
конкретная точность, предметность Маяковского:
К празднику прибавка,—
24 тыщи —
о выступлениях, наспех надерганные биографические
сведения и развязные газетные характеристики,
в которых далеко не последнюю роль играют гигант-
ский рост и громовой голос этого феноменального
человека. О поэте говорят, почти так же, как о чем-
пионе бокса, как о фокуснике...
Более достойное и более пристальное внимание
встретил приезд поэта в Мексике. Пресса уделила
ему много места так же в южно-американских стра-
нах, в частности в Аргентине. Там появляются пер-
вые переводы стихов Маяковского на испанский язык,
поэт Сесар Тьемпо пропагандирует его произведения
в органе левой интеллигенции „Кларидат11, а в му-
зее изящных искусств в Буэнос-Айресе читается
публичная лекция о советском поэте.
В этом же году в Праге выходит чешский пере-
вод поэмы „150.000.000“, в Германии ряд перево-
дов отдельных стихотворений, рассеянных по жур-
налам („Необычайное происшествие11, „Приказ по
армии искусства11 и др.).
Но чешская и польская пресса особенно начинает
интересоваться Маяковским в период его путеше-
ствия по Европе. Здесь снова сталкиваются разные
политические лагери. „Поляк-католик11 статью, по-
священную приезду Маяковского (28 мая 1927 г.),
озаглавливает „Проникновение большевизма11 и пре-
достерегает благоверных читателей от встречи
превращается в —
К празднику прибавка —
двойное жалованье.
Вместо „России не быть под Антантой11 мы чи-
таем: „Никакая сила не превозможет России11.
Сопровождающяа эти переводы статья Франца
Юнга грешит огромным количеством ошибок, однако
она подчеркивает, что тотчас же „за крушением
февральской революции Маяковский обеими ногами
прочно стоит на почве коммунистического советского
государства41.
В том же году, когда немецкая революционная
поэзия выдвигает Маяковского, как своего поэта,
в то время как французский журнал „Кларте11 при-
ветствует Маяковского как революционера, в реак-
ционной Польше выходит отдельным изданием пер-
вая книга Маяковского на иностранном языке — пе-
ревод „нейтральной41 вещи — „Облако в штанах11,
и известный польский писатель Стефан Жеромский
пишет о Маяковском, как о поэте-снобе. И словно
в ответ на это немецкое революционное издатель-
ство на следующий год издает перевод поэмы
„150.000.000“, снова выдвигая на первый план со-
циально-революционную значимость поэта. Бой про-
должается...
3
с этим опасным человеком, в стихах которого таится
социальная опасность. А „Варшавская утренняя
газета11 повествует о „Встрече с советским Гоме-
ром11. Закрепляется; эта личная встреча с Маяков-
ским изданием книги избранных стихов в польском
переводе.
Отклики на приезд Маяковского прокатываются
по всей Европе до Испании включительно. В немец-
ком переводе выходит поэма „Ленин14, во Франции
появляется ряд сочувственных статей, в мадридской
„Литературной газете11 появляется прозаический пе-
ревод „Левого марша11 и статья, в которой, свали-
вая все в одну кучу, автор говорит и о „громовом
голосе11 поэта и о „традициях Маринетти14, и о „боль-
шевистской канонизации'1 поэта.
С этих пор, можно сказать, имя Маяковского уже
прочно входит в сознание европейского читателя,
оно попадается в любом очерке или газетной статье
о советской поэзии, оно мелькает в литературных
письмах и корреспонденциях из СССР, на нем оста-
навливаются авторы книг о советской культуре.
Его имя становится известным уже и за пределами.
Европы и Америки. Вышедшая в 1929 году в Япо-
нии большая шеститомная антология русской рево-
люционной поэзии отводит целый том Маяковскому,
считая его крупнейшим из революционных поэтов.
Настоящее знакомство Запада с Маяковским на-
чинается, однако, в связи с его путешествием по
Америке (1925г.) и по Европе (1927 г.). Огромными
заголовками и кричащими словами ошеломляют
своего читателя газеты Нью-Йорка и Чикаго сооб-
щением о приезде „знаменитого11, „динамического11,
„величайшего11, „страшного11, „футуристического41,
„советского44, „русского11 поэта. Они дают всевоз-
можнейшие интервью с ним, подробные отчеты
а н кт- П етербур гская
© Театральная
библиотека
sptl.spb.ru
4
Вполне естественно, что над свежей могилой
поэта с большею, чем когда-либо ожесточенностью,
скрестились мечи враждующих лагерей, звенящие
отнюдь не отвлеченно-литературным звоном.
Очень показателен для этих боев инцидент, разы-
гравшийся после смерти поэта во французской пе-
чати. В парижской литературной газете „Нувель
Литтерер11 появилась статья небезызвестного кри-
тика-эмигранта Андрея Левинсона, сводившая на-нет
не только революционное, но и литературное зна-
чение Маяковского. Ряд французских поэтов и ху-
дожников опубликовал протест по этому поводу,
защищая Маяковского, как одного из талантли-
вых деятелей левого искусства, как „великого рус-
ского поэта“.
В ответ на это зашевелилась вся белогвардейская
мразь Парижа. Через несколько дней та же „Ну-
вель Лчттерер" поместила письмо, подписанное
двумя десятками бывших представителей русской
литературы от Мережковского и Куприна до Ходасе-
вича и Тэффи, бывшими князьями, бывшими акаде-
миками и бывшими профессорами.
Однако далеко не везде, разумеется, реакцион-
ной прессе приходилось прибегать к услугам рус-
ской белоэмиграции. В большинстве случаев она
справляется сама, используя трагическую смерть
поэта, как предлог для лишнего выпада против
Советского Союза.
На другом полюсе —полные достоинства, полные
подлинной скорби сообщения и целые полосы
в революционной печати. И здесь не всегда достаточ-
ное знание материала, не всегда четкое предста-
вление о роли поэта в советской литературе, о рево-
люционных заслугах поэта, о задачах, которые он
ставил перед собой, об огромном значении его, но
здесь доверие к поэту-революционеру .оценка его не
только как поэта, но как поэта-борца, как поэта
исключительной жизненной активности. Здесь и по-
пытка защитить его память от пристрастных и злоб-
ных оценок буржуазной критики.
Подчеркивается, что буржуазия до революции не
понимала и не любила Маяковского, что он нашел
читателя только в революционных массах и что
вопреки тому, что говорят телеграфные агент-
ства, Маяковский был „правоверным коммунистом,
а не паяцом чистого искусства" (эта фраза вскры-
вает до некоторой степени характер сообщений,
муссировавшихся буржуазными телеграфными
агентствами). Здесь отмечается революционно-актив-
ная роль поэта, „сопровождавшего Красную армию
в ее походах, развлекая и возбуждая солдат вол-
нующей декламацией своих напряженных револю-
ционных поэм“. Здесь подчеркивается, что „его
стихи помогли создать в массах русского индустриаль-
ного рабочего доверие к повой культуре, которая
требовала усилий и самопожертвования".
Революционная печать использует имя поэта для
углубления политической агитации и пропаганды.
Каталонский революционный журналист подчерки-
вает политическую активность Маяковского и ставит
его в пример каталонским поэтам, которые ждут,
чтоб восторжествовала революция, тогда-де они
будут воспевать ее. Он хочет видеть в своих поэтах
деятелей революции, каким был Маяковский, а не
только пассивных описателей ее.
Очень показателен в этом смысле и сопровождаю-
щий статью перевод „Моего мая", в котором за
счет верности подлиннику усилена революционная
направленность произведения:
Я солдат —
Это мой май,
Я матрос —
Это мой май,
переводчик передает так:
•	Soldats! Cl amen a Is mariners:
En el Primer Maiy,
Tots a la barricadal
революционную цель. На первый взгляд совершенна
недопустимая для перевода деформация текста, кото-
рой отмечена почти каждая строка, находит оправ-
дание в целях перевод. Это не „Первый май"
Маяковского, н^_ Первое мая победившего и торже-
ствующего пролетариата, а Первое мая революцион-
ного активного рабочего буржуазной страны, кото-
рый еще только завоевывает право праздновать
свой день и которого надо звать на борьбу!
Может-быть, это бесхитростное использование
факта смерти Маяковского, как агитационного сред-
ства, которое пустил в ход маленький барселонский
журнал,—лучшее надгробное слово, которое ска-
зала Европа над могилой Владимира Маяковского.
5
За шесть лет, прошедших со смерти Маяковского,
его наследие продолжало все углубленнее изучаться
передовой мыслью всего мира. Перечислить все
переводы, статьи и книги о Маяковском, которые
появились за это время, уже почти невозможно.
Достаточно сказать, что Маяковского переводили,
писали о нем в Китае и в Бразилии, в Греции и на
Филиппинских островах *.
Дело, однако, пошло гораздо дальше разговоров
о поэте и переводов из него. И то и другое перехо-
дит постепенно во все более и более прямое воз-
действие всего поэтического облика Маяковского
на целый ряд революционных поэтов мира. Иоганнес
Бехер, о котором мы уже упоминали как об одном
из первых переводчиков Маяковского, в своем само-
стоятельном творчестве революционного поэта,
трибуна германского пролетариата, имел перед
своими глазами в качестве примера и образца Вла-
димира Маяковского.
Вопрос о влиянии Маяковского на иностранных
поэтов еще не изучен, но и беглый взгляд опреде-
ляет основные черты этого влияния. Оно шло не
только по линии усвоения оригинальной, новой сти-
хотворной техники (тем более, что она подвергалась
серьезным искажениям в переводе), а гораздо глубже,
определяя отношение к революционной реальности
и к задаче поэта, как творца, а не наблюдателя
жизни. Новая форма-—ораторские и агитационные
интонации, разговорный язык и синтаксис — все это
воспроизводилось, как второстепенное, как вытекаю-
щее из основного.
Немец Бехер, француз Луи Арагон, поляк Стандэ,
испанец Рафаэль Альберти, американец Майкл
Голд — вот несколько из тех имен, о которых при-
ходится говорить в связи с этим вопросом. Эти
t. e. „Солдаты! Кричите матросам: Первого мая
все на баррикаду!"
Таким образом переводчик ставит перед собой
не столько задачу ознакомления читателя с совет-
L	Сколько самостоятельную агитационно-
w)i (СЛ Геатр ал ы 1 ая
библиотека
sptl.spb.ru
имена достаточно ясно говорят о том, кто и как
воспринимает Маяковского. Молодые поэты Кубы,
организовавшись вскоре после смерти поэта в „Группу :>И
Владимир Маяковский", определили этим именем
отнюдь не отвлеченные литературные тенденции,
а волю к революции, ориентацию на Советский Союз,
преданность его идеалам.
Ведущую роль в мировой поэзии приобретает
револхционная поэзия, обращающаяся к массам,
которая умеет ценить своих поэтов. Этим массам
поэмы Владимира Маяковского становятся все более
нужными и знакомыми, весь облик Маяковского
более значительным. Первый из русских поэтов,
ставший мировым, был поэтом мирового Октября.
* Мы оставляем в стороне в этой статье бесчисленное
количество переводов Маяковского на языки народов, населяю-
щих Советский Союз.	।
О. ЦЕХНОВИЦЕР
МАЯНОВСНИЙ И МИРОВАЯ ВОЙНА
1914—1918 г.
Он ненавидел этот мир богатства и бедности, лице-
мерия и ханжества, мир бесчеловечно обрекавший
на постоянный т.руд миллионы ради благополучия
немногих избранных бездельников, мир, создавший
свою литературу и свою философию для прикрытия
этой социальной неправды. И когда наступили дни
войны, когда немецкие полчища вторглись в Бель-
гию и уже подходили к Парижу, когда миллионы
одураченных и обманутых своим правительством
людей были брошены на уничтожение, он не стал
скорбеть о крушении старого мира.
Человек тонкого социального слуха, Маяковский,
в огне, охватившем почти весь мир, услыхал твер-
дую поступь нового мира и он, интеллигент-демо-
крат, колебавшийся между пролетарской революцион-
ной борьбой (вспомним его участие в большевист-
ской подпольной организации Москвы) и богемой
большого города, не отверг и не испугался „красно-
рожей красавицы войны в платье кроваво-красном".
Но Маяковский в эти годы еще не понимал, что
пролетарская революция, а не хищническая импе-
риалистическая бойня может вывести человечество
на новый путь. Тогда он не разбирался еще в клас-
совой природе войны и был полон надежды на то,
что она обновит жизнь и обновит искусство. „Ведь
вчерашняя красота держалась за зеленую юбку де-
ревни, а для кого же секрет, что Крезо, Армстронг,
Крупп так радостно ломают готические арки только
для того, чтобы встало на развалинах тысячеэта-
жие небоскребов!" *.
Маяковский надеялся, что война нанесет смер-
тельный удар старому искусству. Ведь еще нака-
нуне войны в статье „Живопись сегодняшнего дня",
апеллируя к грядущим событиям, Маяковский тре-
бовал борьбы с буржуазно-дворянской эстетикой.
„Ведь никто не справит свадьбу под похоронный
марш, на войну не пойдут под напев танго,
а в завтрашний день не пройти ведомым бессиль-
ным старикам и старящимся" **.
Футуристы боролись со старым миром, война
крушит его из сорокасантиметровых орудий, — да
здравствует война! Вот путь приятия. И Маяков-
скому казалось, что при рождении нового мира
именно на футуристов историей будут возложены
повивальные функции. „Теперь не может быть места
непонимающим нас!" — восклицает поэт. „Кому пока-
жется страшной моя речь, ударная, сжатая, — ведь
сейчас только такой язык и нужен, ведь нельзя же,
да и времени нет подвозить вам сегодняшнюю всю
состоящую из взрывов жизнь в тихих, долгих, бур-
сацких периодах Гоголя. Теперь жизнь усыновила
нас. Боязни нет. Теперь мы ежедневно будем пока-
зывать вам, что под желтыми кофтами гаеров были
тела здоровых, нужных вам, как бойцы, силачей" *.
И вот „силачи" стали воспевать войну вместо
разоблачения ее хищнической сути. Футуристы ока-
зались рядом со столь ненавистными им поэтами
буржуазно-дворянского лагеря. Неожиданные союз-
ники заставили Маяковского оглянуться и задуматься
над своими новыми позициями. Он пытается вначале
монополизировать тему войны и отбросить от нее
буржуазно-дворянских поэтов. Маяковский восстает
против возможной консолидации с искусством враж-
дебного мира. Маяковский ждет, что война сметет ста-
рый мир, старое искусство и этим обречет на гибель
военных бардов из буржуазно-дворянского лагеря.
Обращаясь к Брюсову, Бальмонту, Городецкому и про-
чим поэтам, подвизавшимся на страницах печати
военного времени, Маяковский именует их „живыми
трупиками", терпимыми „только скопческой психоло-
гией поросшего покоем обывателя". Маяковский при-
ходит к выводу, что война разоблачила этих поэтов.
„Сидели старички, ругались на молодую поэзию,
не пуская никого к работе, цеплялись за хлебные
места толстых журналов, а война их вымерила и ока-
залось, что это только живые трупики" **.
И вместе с тем Маяковский еще не понимал, что
бой, объявленный с формалистических позиций,
невольно объединяет его самого с теми, кого он
с такой яростью отвергал и обличал в течение
всей своей литературной деятельности. Но вскоре
поэт дорастет и до видения настоящего врага. Непо-
средственная действительность 1914—15 г. г. явится
той школой, которая воспитает из мелкобуржуазного
гуманиста писателя-революционера. Маяковский пой-
дет по пути других лучших представителей ради-
кальной части мировой интеллигенции. И к нему
п полной мере будут относиться слова, которые сказал
Ленин об Анри Барбюсе. Ведь, по словам Ленина,
Барбюс „пошел на войну, будучи самым мирным,
скромным, законопослушным мелким буржуа, фили-
- В. В. Маяковский. „ПоэТы на'фугасах'1. Поли. собр. соя. М.
1935 г. Т. I, с гр. 298-299.
Санкт-f le^pCjipCBKaaroAEnnmei о дня". Собр. еоч. т. I, стр. 285.
X. Театральная
/Ж библиотека
sptl.spb.ru
„ Теперь к Америкам"! Собр. соч., т. I, стр. 305.
„Псэты на фугасах". Собр. соч., т. I, стр. 300.
стером, обывателем*' *. На опыте военных лет
Маяковский получит свое политическое воспитание
и мужественно начнет разоблачать войну. И в конце
1914 г. в Московской газете „Новь" он помещает
рассказ „Давно прошедшее", где с большой силой
в коротких обрывающихся строках рисует открыв-
шуюся правду войны, преломленную пока еще в невра-
стеническом сознании городского интеллигента.
В этом рассказе, напечатанном под банальным за-
головком, шифрующим для цензуры антивоенные
установки произведения, сосредоточены те линии, те
образы, которые развернутся в дальнейшем в поэме
..Война и мир" и в других произведениях. Маяковский
убеждается, что война — это продукт столь ненавист-
ного буржуазно-капиталистического общества. Он
начинает понимать, что война приводит к еще боль-
шему угнетению обездоленных, к еще большему
ожирению богатых, и он мужественно среди оголте-
лого шовинистического воя подымает свой мощный
протестующий голос:
Вам ли, любящим баб да блюда,
Жизнь отдавать в угоду?!
Перед поэтом во всей неприкрашенной правде встал
подлинный символ войны:
Жирен и рыж. Вот он!
Красным копытом грохнув о площадь,
Въезжает по трупам крыш!
(„Я и Наполеон")
гала общественная зоркость поэта, ненависть к окру-
жающей буржуазной действительности. Не даром
поэт еще в ранних стихах прощупывал подлинного
виновника войны. В поэме „Война и мир" Маяков-
ский не только обращает проклятия ко всей буржу-g
азной культуре, но и разоблачает самого буржуа.
Характерно, что на ряду с этим Маяковский бро-
сает слова презрения и ненависти к буржуазии всех
воюющих стран как врагов, так и союзников. Рядом
с проклятиями по адресу французской буржуазной
цивилизации он призывает германских буршей взять
нож в зубы, выхватить шашку наголо и поскакать
верхом на Канте. И тут же говорится по адресу
России и ее хозяев:
Россия!
Разбойной ли Азии зной остыл?!
В крови желанья бурлят ордой.
Выволакивайте забившихся под Евангелие
। Толстых!
За ногу худую!
По камню бородой!
В результате в поэме „Война и мир", опублико-
ванной в самый разгар империалистической бойни
(1916 г.), Маяковский с громадной эмоциональной
силой разоблачает ложь и лицемерие, воздвигнутые
буржуазией вокруг войны.
В этой же поэме мы находим и самый символ
этой лживой буржуазной цивилизации, отвергну-
той поэтом, — символ войны и ее виновника:
Но где же выход? Поэт видит кровь и жертвы
и, полный смятения, еще не знает, кто повинен
в этом страдании мира. И тогда он готов на
себя возложить ответственность за творящиеся ужасы
а бросает:
Каюсь:
Я
Один виноват
В растущем хрусте ломаемых жизней*
(„Война и мир“).
Маяковский еще не может подняться до револю-
ционного пораженчества. Гипертрофия своего „я“,
встречающаяся у писателя-одиночки, не чувствую-
щего силы в классовой солидарности, приводит
к тому, что Маяковский через личное страдание
приходит к познанию, классовой правды, войны.
Оттого все более и более растет у поэта боль за
себя, которая становится болью за всех*
* Боль берешь,
Растишь н растишь ее:
Всеми пиками истыканная грудь,
Всеми газами свороченное лицо,
Всеми артиллериями громимая
цитадель головы, —
каждое мое четверостишие*
(„Война и мир4*)’
Не видя революционной силы пролетариата, Мая-
ковский говорит о себе, что он сам должен вывести
человечество на новую и счастливую дорогу.
Маяковский собой подменяет коллектив, он думает,
что без социальных потрясений, силой одного лишь
слова можно избавить человечество от бедствий
войны. Но эта социальная беспочвенность и приво-
дит к горьким мучениям гуманиста. Только посте-
пенно и с огромным трудом начинает Маяковский
прозревать классовую правду войны. Этому помо-
* Ленин, Собр. соч., изд. 3-ье, т. XXIV. стр. 404.
Санкт-Петербургская
Врачи
одного
вынули из гроба,
чтоб понять людей небывалую убыль!
в прогрызайной душе
Золотолапым микробом
Вился рубль.
Рубль — это виновник войны. Вот кто залил землю
человеческой кровищей. Вот кто ответственен за
„ветер ядер, в клочья изорвавший и мясо и платье".
Вот кто виновен в „стоне солдат, травимых газами".
Тогда поэт понял, что победа не нужна ни тру-
пам, ни тем, которые искалечены в бойне:
Безрукому огрызку кровавого обеда,
на чорта она!
В разоблачении войны — сила произведений Мая-
ковского этого периода. Но бунтарь-одиночка не ви-
дел революционного выхода из войны, и в этом сла-
бость его. В этот период революционность военных
стихов Маяковского носит еще в значительной степени
отвлеченный характер. Пролетариата для Маяков-
ского пока еще не существует, есть вообще стра-
дающие люди и протестующий поэт. Но одновременно
в этих новых стихах нет ничего похожего на бур-
жуазный пацифизм, на голую проповедь мира. Мая-
кбвский в окружении литераторов-шовинистов мог
теперь с полным правом сказать о себе то, что ска-
зал он в прологе в поэме „Война и мир".
Единственный человечий,
Средь воя,
Средь визга,
Голос
Подъемлю днесь.
И если вначале, как видели мы, Маяковский вы-
ступает с заклинаниями против войны, то потом, бла-
годаря практике развернувшихся событий, он начи-
нает разоблачать войну. Эти смены отношений
к войне ясно можно проследить на таком произве-
дении, как „К ответу". Это стихотворение было
20*
Театральная
библиотека
sptl.spb.ru
написано Маяковским после июльских событий
1917 г. и помещено М. Горьким в газете „Новая
жизнь". Здесь мы имеем уже практическое осознание
ленинского положения о превращении империалисти-
С^еской войны в гражданскую. Вот как теперь рисует
Маяковский те причины, которые обусловили войну:
Выпарили человечество в кровавой бане
Только для того,
Чтобы кто-то
Г де-то
Разжился Албанией.
Сцепилась злость человеческих свор.
Падает на мир за ударом удар
Только для того,
Чтобы бесплатно
Босфор
Проходили чьи-то суда. * *
Изучая антивоенное творчество Маяковского, от-
•«ччетливо понимаешь, что нужна была огромная сила
'"убеждения, огромное гражданское мужество для того,
чтобы в то время поднять голос против войны,
большая сила ненависти к буржуазному обществу
для того, чтобы без теоретической подготовки, без
связи с находившимися в подпольи пролетарскими
революционерами разглядеть, во имя чего, во имя чьих
интересов льется кровь. Эту силу и мужество поэта
были вынуждены признать еще в годы мировой
войны и некоторые литературные деятели из реак-
цинно-буржуазного лагеря. „Кто, кроме народных
поэтов, сказал о войне сильное слово, которое хоть
немного запомнится? — спрашивали они.— Ни Баль-
монт, ни Брюсов, ни Сологуб, а разве только (в поэме
„Война и мир“) единственный небездарный футу-
рист Маяковский, ломовой извозчик поэзии" *,
„Сейчас на ощетинившихся штыками границах
решается вопрос о нашем существовании, — война
не только изменит географические границы госу-
дарств, но и новые мощные черты положит на лицо
человеческой психологии", заявлял в одной из своих
ранних статей Маяковский **. И действительно, война
революционизировала сознание лучшей части ради-
кально настроенной мелкобуржуазной интеллигенции.
Маяковского война закалила и подготовила к той
передовой роли, которая выпала на долю поэта
в литературе Великой Пролетарской Революции.
- •
Л. И. Ж Е В Е Р Ж Е Е В
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ
Помню как осенью 1913 года Маяковский тесно сошелся
с группой бунтарствугощих тогда петербургских художников.
Общество художников „Союз молодежи4* решило очередное
театральное выступление посвятить творчеству Владимира Вла-
димировича, 2 декабря 1913 года в помещении театра быв. Комис-
саржекской на Офицерской улице состоялся этот замечательный
для своего времени спектакль. Шла трагедия „Владимир Мая-
ковский0. в которой поэт выступал и как автор, и как сорежис-
сер. и как актер. Необычайная живость, беспредельная напори-
стость, энтузиазм, заражавший всех—во г отличительные черты
характера Маяковского этой эпохи, эпохи боевых схваток на
диспутах о литературе и искусстве, эпохи его желтой кофты
и цилиндра...
...Ярко вспоминается мне день 17 (30) марта 1917 года. Это
было время, когда в неиссякаемом источнике бурной, рвущейся
к деятельности  силы Маяковского впервые зазвучали резкие
непримиримые слова. В этот день у меня на квартире в жесто-
чайшем споре на острые темы тогдашних дней Владимир Вла-
димирович поднял знамя расслоения среди новаторской моло-
дежи— поэтов, художников, артистов. Расслоение это, оконча-
тельно оформившись на длиннейших собраниях в Академии
художеств, привело к созданию левого блока — группы поэтов
и художников, уже в начале 1918 года целиком перешедших
на работу к советской власти. И в их числе, конечно, наиболее
- ярким и значительным был Маяковский.
В конце сентября 1917 года Владимир Владимирович дол-
жен был срочно, как он выразился, „смыться в Москву**.
В Питере оставаться было несовсем безопасно, Повидимому,
он очень насолил кому-то из тогдашнего военного начальства
по своему полку. На него точили зубы и необходимо было
срочно помочь ему. Друзья раздобыли денег на поездку и тем
застраховали его от возможных случайностей.
В конце лета 1918 года на квартире у Бриков в присутствии
А. В. Луначарского Владимир Владимирович впервые прочел
нам свою „Мистерию Буфф*'. Вторая читка была назначена
у „александринцев“. Таким образом, мое первое посещение
артистического фойе бывшего Александра некого театра тесно
связано с именем Маяковского. Получив приглашение от
В. Э. Мейрхольда, я отправился в театр вместе с В. Н. Соло-
вьевым.
* Газ. „Новая жизнь*'. № 96? 9 августа 1917 г*
кт- П е тербур i екая
Театральная
библиотека
sptl.spb.ru
Изумительная читка Маяковского произвела потрясающее
впечатление на всех без исключения присутствовавших. Несмо-
тря на отрицательное впечатление, которое оказало это столь
необычное драматургическое произведение на „старых алексан-
дрийцев4*, настоящие мастера не могли не восхищаться пора-
зительным голосом и исключительной манерой читки поэта.
После непродолжительных прений тогдашний председатель
комитета автономного театра тов. Пашковский в заключитель-
ном слове сказал, что „нам, старикам, никак не суметь сыграть
произведение такого порядка, как только-что заслушанное**,
и вежливо порекомендовал обратиться к молодежи.
Последняя авторская читка „Мистерии Буфф1* состоялась
в помещения Тенишевского училища перед собравшейся на
наш призыв молодежью. Каким неподдельным восторгом встре-
чали Маяковского немаститые юноши и девушки! Or желавших
принять участие в спектакле в качестве артистов, и „кого
угодно** не было отбою. Маяковский, Мейерхольд и Соловьев
отбирали исполнителей, и не удовлетворявшие их требованиям
уходили чуть не плача от огорчения.
На самом спектакле, 7 ноября 1918 года, в помещении
нынешней консерватории мне побывать не удалось. Но все,
видевшие Маяковского в роли „Человека4*, в один голос восхи-
щались его артистическими данными.
...Годы 1919—1920 Маяковский жил безвыездно в Москве.
Вспоминаются мне комнаты Бриков на Водопьяном переулке,
и Владимир Владимирович вместе с Лил и Юрьевной, ползаю-
щие по раскиданным па полу рисункам-плакагем „Роста**. Как
сейчас слышу раскатистую ругань Владимира Владимировича,
что нет нужной краски, что нельзя выделить „или Фоша или
вошь".
Пользуясь в эти годы гостеприимством Бриков, я частенько
бывал свидетелем исключительной трудоспособности Маяков-
ского. С раннего утра до поздней ночи он работал бзз устали,
переходя от письменного стола к рисункам и обра но. В один
из моих приездов он, заработавшись над очередным заказом,
опоздал на поезд в Харьков. Эго опоздание было им шутливо
воспроизведено в моем альбоме четырьмя авгокарикагурами.
315 См. „Скифы**, сбор. II, 1918 г , стр. 3.
** ^Утренний телефонПриложение к газ. „Новь4<? № 4
13 ноября, 1914 г.
„Жизнь искусства", сравнивая кинокартину
„Поэт и царь" с литомонтажем Яхонтова —
„Пушкин", отдает предпочтение Яхонтову.
Это радостная писателям весть..." (В. Мая-
ковский. „Расширение словесной базы").
С самого начала своей литературной работы
и до последних дней жизни Маяковский, придававший
звучащему слову огромную роль в собственном
поэтическом деле, не уставал выступать перед
советским слушателем с чтением стихов. Работе
лектора, разъясняющего массам характер советского
революционного искусства, раскрывающего перед
аудиторией принципы своей поэтической системы,
работе чтеца-агитатора, несущего в массы свои
произведения, Маяковский отдавался со всей стра-
стностью поэта-массовика, стремящегося сделать
свое искусство подлинно народным.
Выступая как лектор и исполнитель своих стихов,
Маяковский еще крепче, еще теснее связывался
с массами. Установка на произнесение стиха, на
ораторское чтение подчиняла себе поэтику его про-
изведений.
„Нельзя работать вещь для функционирования в беэвоздуш-
ном пространстве или, как это часто бывает с поэзией, в че-
ресчур воздушном, — писал Маяковский, — надо всегда иметь
перед глазами аудиторию, к которой этот стих обращен. В
особенности важно это сейчас, когда главный способ общения
с массой — это эстрада, голос, непосредственная речь“ („Как
делать стихи4*).
„Вас не понимают рабочие и крестьяне" — на этот
демагогический упрек, последний из выдвигавшихся
против Маяковского „старомозгими Плюшкиными",
этими жалкими охранителями опустевших садов бур-
жуазно-дворянской поэзии, Маяковский неизменно
отвечал публичными чтениями, в которых мастерски
сообщал аудитории идеи и образы своих стихов.
„Мне, — писал Маяковский, — часто приходится по роду
своей разъездной чтецкой работы встречаться лицом к лицу с
с потребителями. Картина платных публичных выступлений
тоже показательна: пустые первые дорогие ряды, расхватанные
входные стоячие и галерка,.. Если кто и займет на моем чте-
нии перворядное место, то именно он и крикнет: вас не пони-
мают рабочие и крестьяне.
Я читал крестьянам в Ливадийском дворце Я читал за по-
следний месяц в бакинских доках, на бакинском заводе имени
Шмидта, в клубе Шаумяна, в рабочем клубе Тифлиса, читал,
взлезши на токарный станок в обеденный перерыв, под зати-
хающее верещание машины..."
Маяковский в своем чтении умел добиваться макси-
мальной понятности для слушателей. Маяковский-
чтец никогда не приходил к аудитории с какой-то
раз и навсегда выработанной манерой чтения.
Он великолепно знал, что „надо в зависимо-
сти от аудитории
Сан кт- Петербургская
Театральная
» библиотека
sptl.spb.ru
брать интонацию, убеждающую
или просительную, приказывающую или вопрошаю-
щую", он прибегал к сложнейшим интонационным
ходам для того, чтобы раскрыть слушателям идейно-
политическое содержание стихов, чтобы их фор-
мальное мастерство не жило самостоятельной
жизнью, чтобы его ярче и глубже освещало их^
внутреннее богатство.
В своем чтении Маяковский никогда не прибегал
к формалистической напевности, к формалистиче-
скому подчеркиванию звуковой стороны слова. Стих
и слово звучали у него просто и мужественно. Стихи
он читал, как поэтическую публицистику, как полити-
ческую лирику, выделяя прежде всего их смысловое
задание, идею.
До 14 апреля 1930 г. лучшим исполнителем
стихов Маяковского был сам Маяковский. Тот,
кто хоть раз слышал со сцены Маяковского,
тот ко всякому исполнителю его произведений должен
будет неминуемо предъявить необыкновенно высокие
требования.
К сожалению, наши чтецы в своем большинстве
еще очень далеки от того, чтобы сделаться подлин 
ними пропагандистами поэтического наследия Мая- Цг
ковского.
Многие из них идут дорогой рабского копирова-
ния манеры чтения Маяковского, стараются (и при
этом безуспешно) „перекричать" друг друга, искус-
ственным криком имитируя природные голосовые
данные поэта. Иные, все еще игнорируя опыт Мая-
ковского, по-формалистски акцентируют внешнюю
сторону поэзии Маяковского, затушевывая его смысл,
назойливо и грубо выделяют ритмику, оркестровку
И т. д.
Единственный из профессиональных чтецов, ктс се-
годня может быть назван лучшим наследником Мая-
ковского-исполнителя, это безусловно Владимир Яхон-
тов. Великолепный мастер художественного чтения,
он меньше всего является простым исполнителем
стихов Маяковского. Блестяще передавая слово
и образ, Яхонтов как бы творчески соучаствует
своим литомонтажем в процессе общения между
искусством и массами. Яхонтов не случайно вызывал
у Маяковского восторженное отношение. В приве-
денных в эпиграфе к настоящей заметке строках
Маяковского о Яхонтове нужно меньше всего видеть
какую-то попытку противопоставления искусства
звучащего слова искусству кино. Маяковский отлично
учитывал культурную и политическую ценность кино,
знал его агитационные возможности, приветствовал
его при первых шагах в России и сам неоднократно
работал в кино. Поэтому противопоставление лит-
монтажа Яхонтова—„Пушкин" картине — „Поэт
и царь" должно быть понято лишь в плане противо-
поставления большого, подлинно реалистического
искусства Яхонтова псевдореализму, бутафорскому
„реализму" неудачной кинофильмы.
Существует мнение, что Яхонтов в своих лит-
монтажах работает, как импрессионист, придаю-
22 '
щий сталкиваемым им цитатам лишь эмоцио-
нальное, лишенное логической окраски, звучание.
Это неверно, ибо Яхонтов в чтении, как и Мая-
ковский в поэзии, — типичнейший политический
’лирик. Яхонтов, как и Маяковский, не отры
вает моменты эмоционального воздействия от их
политического содержания, а четко и неуклонно
подчиняет их прямой публицистической и социально-
философской теме. Именно таким предстает перед
нами Яхонтов в его последнем литмонтаже „Новые
плоды", где большая, эпохиального значения, фи-
лософски-политическая тема дана с огромной силой
эмоционального напряжения.
Принципы литмонтажа и чтение у Яхонтова близки
принципам Маяковского-чтеца. Великолепное зна-
ние аудитории, прямая агитационная установка
заставляли Маяковского неоднократно прибегать
О"к „вольному" обращению со своими стихами (так,
например, рассчитанную на квалифицированного
читателя строчку: „надо вырвать радость у гряду-
щих дней", он иногда усилял до крика: „Лозунг:
вырви радость у грядущих дней"). В литмонтаже и чте-
нии Яхонтова, в той внешне „вольной" манере, а на
самом деле глубоко продуманной и отчетливо раск-
рывающей социальное существо монтируемых про-
изведений— отголосок этой „вольности" Маяков-
ского.
Так рождается замечательная яхонтовская пере-
кличка между Пушкиным и Маяковским (литмонтаж
„Пушкин — Маяковский"). Так „Левый марш" Мая-
ковского дополняется его же „Казанью" и от этого
обретает еще большую социальную весомость. Так
„Юбилейное" Маяковского, отбрасывая побочные
«У мотивы и обрастая декларативными вставками из
%г„Во весь голос" („... Пускай нам общим памятником
будет построенный в боях социализм..."), в испол-
нении Яхонтова вырастает в подлинный манифест
советской поэзии. Так в эпилог из „Хорошо" — эту
ярчайшую реалистическую апологию советского
патриотизма — врывается публицистический материал
лейпцигского процесса и писем трудящихся нашей
страны к вождю трудового народа тов. Сталину,
что хорошо подчер швает нестареющий характер
социалистического оптимизма в поэзии Маяковского.
Работа над Маяковским во многом помогла Яхон-
тову в его движении к реализму. Простое слово,
скупой ораторский жест, публицистическая напряжен-
ность речи, конкретность агитационных задач,стоя-
щих перед чтецом, исполняющим Маяковского, осво-
бодили Яхонтова от элементов актерской нарочи-
тости в исполнении, от подчеркнуто-игровых момен-
тов (напр., фонарик, фата, цветы, пистолет в монтаже
„Настасья Филипповна"). Формалистски трактован-
. ные игровые моменты, камерная концертность в
исполнении отступили перед читкой, обретающей
настоящий ораторский пафос и большую публици-
стическую страстность. Этим в значительной мере
Яхонтов обязан Маяковскому.
Не случайно советский слушатель, читатель и по-
читатель Маяковского с такой любовью и радостью
принимает Яхонтова, читающего Маяковского.
Советский слушатель приветствует и ценит в та-
лантливейшем артисте Яхонтове лучшего исполни-
теля Маяковского, подлинного наследника поэта
в деле изустной пропаганды его стиха.
Пусть и дальше Яхонтов повседневно воплощает
в нашей действительности пламенный призыв Мая-
ковского создать „слышимую поэзию",
С^нкт-Петербургская	А. Д.
Театральная
библиотека
sptl.spb.ni
О МАЯКОВСКОМ
(б и G .1 и о г р а ф п ч е с к а я
с п р а в к а)
К сожалению, до сих пор у нас отсут-
ствуют большие критические работы
о Маяковском. Нет у нас еше книг,
которые содержали бы факты и мысли,
показывающие Маяковского во весь рост,
таким, каким знает и чувствует его совет-
ский читатель именно теперь, после
с т а л и и с к о и оценки замечательного
поэта. Только сейчас мы стоим перед
перспективой появления нескольких моно-
графических работ о Маяковском (имеются
сведения о подготовляемых книгах
Ник. л сеева, О. М. Брика, Е. Мусганго-
вой), олнако, пока они выйдут в свет,
наш читатель вынужден будет пользо-
ваться, главным образом, журнальным
материалом.
Ниже дается краткая библиографиче-
ская сводка ряда статей, появившихся за
последние пять-Шесть ле и Нс потеряв-
ших еще значения для советского чита-
теля, особенно для читателя из среды ли-
тературной молодежи.
Для лучшей ориентировки в приводи-
мом перечне названий, последние группи-
руются по следующим отделам:
I)	биографический материал о Маяков-
ском:
II)	статья, характеризующие творческий
путь поэта;
III)	общ нр (тическмэ статьи о творчестве
Мми.овскаго;
IV)	статьи о стихотворной технике поэта к
V) статьи, притыкающие н туте ^учеба
у Маяковского*.
В порядке указанных обозначений (см.
римские цифры) эти отделы и располо-
жены.
I
К Плиско. — Маяковский В. В. (Литер,
энинклопедпя, том VII. Огиз. 1934).
Статья представляет интерес, между
прочи -, тем. что в ней помешена до-
вольно обширная библиография о Мая-
ковском. Названия, упомянутые там. в на-
стоящей библиографической справке, за
одним-двумя исключениями, не повторены.
Н. Асеев. — Маяковский В. В. (Ст. в „Аль-
мянтхе с Маяковским-, „Изд. пСов. лит.*.
1934 г.).
С. С ассний. — Встречи („Лит. совр."
1985. П1).
Воспоминания о первом знакомстве
с Маяковским в Тифлисе (1914 г.) и о даль-
нейших встречах с ним о Петрограде
(L.16 г.) и о Москве (1918 г.).
Л. Кассиль. — Па капитанском мостике.
(„Альманах с Маяковским". Изд. „Сов.
лит.- 1934).
Отрывок воспоминаний, в котором жипо
рассказано, с какой находчивостью и с ка-
ким блеском Маяковский приводил свои
публичные вечера.
И
Н. Пл <сяо. — Владимир Маяковский.
(Вступит, ст. к 1 т. Полного чОбр. соч.
Маяковского. ГИлЛ. 1935).
Характеристика основных этапов лите-
ратурной деятельности почта. В статье
аргументируется, почему недопустимо
считать „агитки** Маяковского пройден-
ным этапом советской поэзии (Бухарни),
и почему, с другой стороны, вредно ка-
нонизировать Маяковского.
Ан. Тзраоенк в. — Маяковский. („Знамя*
1933. IV).
Первая глава — о Маяковском дорево-
люционного периода; пторая — о Маяков-
ском 1917-*1924 гг. (до создания поэмы
ж о Ленине); третья - последний Период
к<4фЙдША<Ж<Шовского.
Театральная
? библиотека
А.	Согиванозсний. — Владимир Маяков-
ский. („Мол. гвардия". 1935, IV').
В.	Трзчин и Н. Хтрджкзэ, — Маяковский
и „сатириконская поэзия-. („Лнт. крнт.-
П84. IV).
Статья посвящена творческой деятель-
ности Маяковского в журнале „Ногын
Сатирикон-. В статье затрагивается во-
прос об истоках публи<нешческо-сагири-
ческого жанра в творчестве поэта.
Н. Плиско. — Маяковский в гражданскую
войну. („Октябрь- 1935. И).
Статья сообщает, как и в силу таких
стимулов поэт „вступил уже я период
восяниго коммунизм на путь пролетар-
ской поэзии, отр ж я социалистические
черты нашей революции- (Плиско).
В. Дуаанин. — Новые тексты Маяков-
ского. („Знамя- 1935. IV).
ж	' I
Статья посвящена „ростинскому" пе-
риоду творчества поэта.
В. Катанян. — Корни стихов. („Альм нах
с Маяковским4’. Изд. „Сов. лиг.- 193 ).
Статья показывает, как глу'око вра-
стали в злободневность „корня стихов-
Маяковского,
А. Феаральсний. — Постановки „'читте-
рии-буфф.- (Ст. к Ш т. Поли. собр. соч.
Маяковского).
Ш
Анат. Горелов. — Маяковский и Багриц-
кий. (Сб. ст.ст. автора .Бесстрашие ху-
дожника*. Изд. Пне. и Лгр. №&)•
Характеристика ^путн художественного
развития обоих поэтов революции.
0. Веским. — Общественное и личное
в лирике Маяковского. („Лит. Крит.*
1934. IV).
Статья о том, как у Маяковского лич-
ные переживания приобретали социальное
вву анне.
Е. Муст^нгоза.— Лирика Маяковского.
(„Лит. учеба", 1935. V).
По ( одержанию статьи можно просле-
дить, в ем своеобразие лирики Маяков-
ского н как эта лирика „менял съ вместе
с изменением общественной и литератур-
ной позиции поэта-.
0. М. Бн’к. — Ленин в стихах Мая ко.>
ского. („Лит. Крит.- 1934. IV).
Разбор поэмы „Ленин". В той же
статье — критическая характеристика про-
чих стихотворений Маяковского, пол-
ностью или частично связанных с образом
Ленина („Ленин с нами-, поэма „Хорошо-,
„Разговор с товарищем Лениным-).
Н. Новарснин. — О поэме Маяковского
„В. И. Лепил-. («Лит. совр.‘‘ 1934. 1).
Стат я опровергает неверк е суждение
„будто после поэмы „150 (XOfiOJ- Маяков-
ский ничего значительного, ничего стоя-
щего внимания не созд л-. Критик дока-
ывает. что поэма о Ленине являе.ся,
несомненно, одним из огром ых достигье-
лпй Маяковского.
Е. Муст нг от. —Поэмы Маяковского.
(„Лит. учеба" 1935. X).
Автор подвергает последовательному
критическому разбору к жду.ю из семи
поэм Маяковского: .Обла о в штанах-,
1915г.; „Флсй. а-пизвоничник-, 1В15; „Вонна
и мир", ГЛб г,; „Человек-, Ы7 г.;
„150 (X) 030й, U21 г.; „Пр это-, 1923 г.;
„Ленин44, 1924 г.; „Хорошо*, 1927 г.
В. Пэ^анос. — Гоэт революционной обо
ро гы. (Встун. ст. к сборнику Маяковского
„Обиронны* стихи1 ГИЛЛ.
В. Бубзннн —О Маяковском как авторе
„комсомольских- стихов. (Предисловие
кеб. Маяковского „Комсомольс«ие CTjtt.ui“.
ОГИЗ. „Мол. гвард."- L33).
В. Дуваннн. — Зарубежная печать о Мая-
ковском. („Мол. гвардия-. 1935, IV).
Обзор прижизне ных оценок Маяков-
ского в заграничной печати.
IV
В. Тренин и Н. Харджяев. — Поэгнка paiufi
него Ма ковского („Лит. Крит.- 1985. IV)”
О некоторых принципах стихотворной
техники раннего Маяковского; о влияниях
на и этику Мая .чок- кого (1912 — 1914 гг.)
Хлебникова и Д. Бур люка, я также неко-
торых иностранных поэтов (Бодлера,
Рембо, Лафорга, Уйтмэна).
Л. М <шнэвсная. — По вопросам поэтики
Маякоиского. („Кр. новь- 1яУ4, IV).
В статье уделено значительное внимание
анализу слояэря Маяковского. В ней под-
черкнут и обоснован гот т«ънс, что „Мар-
ковский шел к про тоте, стремился сде-
лать свои стихи более доступными широ-
ким слоям поього читателя-.
V
Нии. Асеев. — Р бота Маяковского. („Но
пыл мир- 1931. IV).
Асеев стремится вскрыть путем ко •
кретного текстологического анализа сти-
хов Маяковского, какие из влож. иных
в них элементов сделали Маяковского,
„поэт м огромных массовых аудяторий^г
|рибуном и лидером мировой поэзпк*.
Е. Мустангоаа. — Как работал Маяков-
ский. („Лит. уч.“ 1934. V).
В статье подобран интересней материал,
харакгеризуюсшш основные принципы ра-
боты Маяковского нвд стихом.
Н. Агеев. — Работа Маяко ского над
поэмой „Про это-. (Вступ. ст. к V т.
Поли. собр. Соч. Маяковского. 1931 г.).
В. Тренин и Н. Харджиов. — В мастерской
стиха. („Лит. крит.-. 1933. VII).
Разбор Черновы; автографов поэмы
„Про эт * (помещены репродукции отдель-
ных ст аинц из автографов).
В. Тремя । »< Н. Харджиев. — Маяковский
о качестве стиха. („Альма ах с Маяков-
ским-. Изд. „Сов. Лит.- 1934).
Материалом для статьи послужили соб-
ственноручные пометки Маяковского, сде-
ланные на страницах пяти сборников сти-
хов (Бор. Соловьева, А и. Кудрей ко, В. Гу-
сева, Ал. Суркова, Н к. Дементьева).
Е. Мустангова. — Наследство Маяков-
ского в современной поэзии („Лит. крит,*
11'35. IV).
Здесь читатель найдет ответ на следую-
шне вопросы: 1) какими моментами лите-
ратурной биографии Маяковского опре-
деляется то факт, что он стал классиком
современной поэзии; 2) о тенд.нциях
поэтического развития Маяковского; 3) об
особенностях агиганионно-политического
жанра Маяковского; 4) о наследии Мая-
ковского н связи с той линией современ-
ной поэзии, которая возглавляется Сель-
винскнм, а также в связи с творчеством
Пастернака, Асеева и Кирсанова.
Нин- Асеея. — Как читать Маяковского.
(Ст. к сб. Маяковского „Избранные про-
изведения-. ГИЗ. 1930. „Дешевая библио-
тека Госиздата).
Статья указывает на особенности стихо-
творной речи Маяковского и иллюстри-
рует на примере (д ni анализ текста сгпхо-
творения „Товарищу Неттэ — па. о оду
и че опеку-), н какой степени ст умелого
чтения зависит прйни.тьнсм смысловое
и интонационное звучание стихоз М-я-
коьского.
Я. н. -.
1894-1901 гг. — Поэт родился 19 июля 1894 года в I рузии
(в селе Багдады, б. Кутаисской губернии) в семье лесничего.
Лет до 8-ми — домашнее воспитание.* „учила мама и всяко-
юродные сестры..."
1901—1904	— Поступление в Кутаисскою гимназию.
„Подготовительный, 1 и 2-й. Иду первым. Весь в пятерках./*
Попадают в руки первые нелегальные листовки со стихотвор-
ным текстом. „Эго была революция. Это было стихами. Стихи
и революция как-то объединились в голове../*
1906 год. — „Не до учения. Пошли двойки../* Вступление
марксистский кружок. „Стал считать себя социал-демократом*
стащил отцовские берданки в эсдечий комитет../*
„Выкрепло сознание близкой революции**. Сатириконсхне
стихи. Знакомство и сближение с Л. Ю. и О. М. Брик. Выход
сборника „Стрелец** с отрывками из „Облака в штанах". Выход
отдельным изданием „Облава в штанах" (1915). Призыв на
военную службу.
1916—1917 гг, — „На военщину нагло не показываюсь../4
Приняты в горьковскою „Летопись** отрывки из „Войны и
мира", февральские дни: пишет „поэтохронику** „Революция**;
читает лекции „Большевики искусства". Октябрьские дни. „Моя
революция**... Работа в Смольном.
1918 год. — Написана „Мистерия-буфф". В том же году
пьеса поставлена Вс. Мейерхольдом.
1906-1907 гг. — Смерть отца. „Благополучие кончилось.
После похорон отца — у нас три рубля..." Переезд всей семьей
ь Москву. Здесь — продолжение гимназической учебы. „Еди-
ницы, слабо разяоображиваемые двойками. Под партой „Анти-
Дюринг"... Первое „полустихотворение" в нелегальном учени-
чсскг„х журнальчике „Порыв".
1908 год. — Вступление в РСДРП (большевиков); пропа-
гандистская работа; избрание в МК. Кратковрем^н’^ый арест.
Готовясь стать художником, делает попытку пп ь ъ Стро-
гановское училище.
1909 год.—Двукратный арест и одиннадцать месяцев
Бутырской тюрьмы. Пока сидел „перечел в/е новейшее", в том
числе символистов — Белого, Бальмонта. „Pa3c6pa*a формальная
новизна. Но было чуждо. Темы, образы 3е моей жизни..."
„Отчитав современность, обрушился на клессиков- Байрон,
^Шекспир, Толстой..." Кроме художественной литературы, изу-
Чч$ет Маркса, Ленина и книги по искусству- Выйдя на волю,
решает:	Я должен пройти серьез®Ую школу..." „Пре-
'оту. Сел учиться..."
. атому году (отчасти к предыдущему) отно-
начало творческой деятельности Маяковского. В то же
в Петербурге вышел первый „Садок Судей“ с произве-
ди „сокрушителей поэтической и живописной традиции"
. Лившиц) — Хлебникова, Василия Каменского, Д. Бурлюка.
1911 год. — Поступление Маяковского в Московское учи-
лище живописи, ваяния и зодчества.
1912—1913 lit Сближение Маяковского с Бурлюком. „У
Давида (Бурлюка) — гнев обогнавшего современников мастера,
у меня — пафос социалиста, знающего неизбежность крушения
старья..." Из этого сочетания „родился российский футуризм**...
Сближение с Хлебниковым и Крученых. „После нескольких
ночей лирики родили совместный манифест „Пощечину обще-
ственному вкусу". Наступает период открытого бунтарства („жел-
тая кофта" и пр.). Изгнание из Училища живописи. Сборник
стихов „Я** (литографированное издание). Турне по России; про-
паганда новаторских, кубо-футуристических идей. „Для меня
эти годы—формальная работа, овладение словом". Написана
^рагедия „Владимир Маяковский" и поставлена в Петербурге,
1914—1913 г^г. Ра ота над „Оолаком в штанах . /Хнти-
военные настроения („Ах, закройте, закройте глаза газет../*).
* Сколько-нибудь подробной и научно разрлботанной биографии В. В.
^Маяковского пока ешз нет. Помещаемая здесь .хронологическая канаа не
претендует ни на подлогу, ни на абсолютную то ность в отдельных част-
ностях. Слова, взятые в кавычки (без ссылок), цитированы из автобио-
графии Маяковского „Я сам*.
И В
J919—1921 гг. — „Голову схватила „150.000.000**. Пошел
в агитацию „Роста". „Сделал тысячи три плакачоз и тысяч
шесть подписей." Работа над пьесками-агитками. Второй вариант
„Мистерии-буфф". Стал печатать стихи в „Известиях**.
1922 год. — Речь Ленина во фракции Съезда метал-
листов (с отзывом о Маяковском).
1923 год. — Организация ЛЕФ'а. Написана поэма „Про
это". Задумана поэма о Ленине. Проникновение произведений
Маяковского на Запад и в Америку (переводы Йог. Бехера
и др.).
1924—1926 гг. — „Моссельпромовскяе" стихи. Закончен
„Ленин" (1924 г.). Поездка на Кавказ, в Крым. Заграничные
поездки. Цикл стихов об Америке. Период „газетыичанья" и разъ-
ездов по СССР.
1927 год. — Выход книжки „Как делать стихи". Работа
в „Новом ЛЕФе". Сотрудничество в „Комсомольской правде*.
Пишет поэму „Хорошо". Занят изобретением поэтических
„приемов для обработки хроникального и агитационного мате-
риала". Продолжает ездить по Союзу с чг>энием стихов*
„Собрал около 20.000 записок..** „Я знаю» о чем думает
читающая масса..." Начато изданием прижизненное собрание
сочинений поэта (десятитомное, законченное в 1933 году).
1928 год. — Работа над поэмой „Плохо". Окончание
„Клопа". Подъем газетно-публицистической работы Маяковского.
1929 год. — Премьера „Клопа" в театре Мейерхольда.
Работа над „Баней". В сентябре Маяковский читает новую
пьесу у Мейерхольда. Работа над цирковым сценарием „Москва
горит * (о революции 1905 года). Конец ЛЕФ'а,
1930 год. — Вступление в организацию пролетарских
писателей. Читки сценария „Москва горит". Участие в под-
готовке цирковой постановки. Первое предисловие („Во весь
голос") к незаконченной предсмертной поэме о пятилетке.
Празднование 20-летия творческой деятельности поэта. Отрывки
из второго предисловия к поэме о пятилетке. 14 апреля—смерть.
1932 год. — Начато изданием полное собрание сочинений
поэта под общей редакцией Л. Ю. Брик (в 1936 году выйдут
последние семь томов, в одном из которых будет помещена
первая большая биография поэта, подготовляемая О. М. Брик)»
1933 год. — Опубликована оценка, данная тов. Стали-
ным: „Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим
поэтом нашей советской эпохи. Безразличие к его памяти и его
произведениям — преступление".
За», отв. ред. М. МДЙЗЕЛЬ	Зав. редакцией Гр. ВЛАДИМИРСКИЙ
? Эпв худ.-техн. честь» И. К А П Л А Н	. Издатель ЛЕНОБЛИЗДАГ
Ленг^рлнт .4 9034. Зжк. .4 986. Тнр. 40.000. Ст. форы. А 1 в. л. Печ. ан. 218.000. Сд5в0 в на6ор ,9С6 г* F печать 31/1П 1936 г.
Сцнкт-1 Гетербургская
.Z J I V Геатральнгья
1ипогр1а и1 ым Воле хгрского. Ленинград, Фс>нтм.*ка»
Z
. **	L z
I	г
ЦЕНА 50 коп.
ПРОДОЛЖАЕТСЯ
10ДПИСКА
НА
ГОД
. г
'• 1 .	м
• t	v	• ь	-	<
НА ДВУХНЕДЕЛЬНЫЙК|||3
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ
ЖУРНАЛ
р ЕЗ Е Ц
ОРГАН ЛЕН. ОТДЕЛ.
СОЮЗА СОВЕТСКИХ
и И С А Т Е Л Е- Й
Санкт-Петербургская
Театральная
библиотека
sptl.spb.ru