АКАДЕМИЯ НАУК СОЮЗА ССРПРЕДШЕСТВЕННИКИНАУЧНОГОСОЦИАЛИЗМАПод общей редакцией
академика
В. П. ВОЛГИНАMCMLVIИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУКСССР
Москва — Л е ни Hip а д
АКАДЕМИЯ НАУК СОЮЗА ССРМОРЕЛЛИКОДЕКС ПРИРОДЫVIAVIИСТИННЫЙ ЛУХ ЕЕ ЗАКОНОВ
(1755-1955)Перевод с французского
М. Е. Л А Н Д А Упод редакцией и с комментариями
Ф. Б.ШУВАЕВОЙВступительная статья
В. П. ВОЛЕЙ НАMCMLVIИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР*
Москва — Ленинград
CODE DE LA NATURE
OU LE VÉRITABLE
ESPRIT DE SES LOIX
DE TOUT TEMS NÉGLIGÉ OU MÉCONNU
1755
В. П. ВОЛГИНКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
МОРЕЛЛИIИмя Морелли — одно из самых загадочных
имен в истории французской литературыXVIII	в. В течение относительно короткого
срока — с 1743 по 1755 г. — частью под
этим именем, частью анонимно вышло шесть
явно принадлежащих тому же автору книг по
философским, политическим и социальным
вопросам. И тем не менее об авторе этих книг,
о его жизни, о его знакомствах современники
почти ничего не могут нам сообщить; не рас¬
ширили наших знаний о нем и последующие
изыскания историков. Все сведения о Морелли
носят, в сущности, гипотетический характер.
Показательно, что до самого недавнего времени
возможны были споры о том, принадлежат ли
6В. П, Волгинприписываемые Морелли книги одному или
двум лицам; показательно, что и сейчас воз¬
можны сомнения, является ли „Морелли“ ре¬
альным лицом или чьим-то псевдонимом *.Книги Морелли не пользовались популяр¬
ностью в XVIII в. Из них лишь две послед¬
ние— „Базилиада“ и „Кодекс природы“ при¬
влекли к себе при своем появлении в свет
некоторое общественное внимание. Нельзя ска¬
зать, чтобы такая судьба книг Морелли была
заслуженной. Основные положения филосо¬
фии Морелли несомненно восходят к Локку.
Но, развивая эти положения, он создал
очень последовательную систему, в теории
познания и в этике предвосхищающую более
поздние построения Гельвеция и Гольбаха.
Уже в первом произведении Морелли, вы¬
шедшем в 1743 г., с полной ясностью сформу¬
лировано учение о возникновении идей из
ощущений; о любви к самому себе, как источ¬
нике всех добродетелей; о решающем значе¬
нии среды в формировании человеческого ха¬
рактера; об общественной пользе, как крите¬
рии добрых и злых поступков; о счастье, как
цели человеческой жизни. Здесь же мы нахо¬
дим, наряду с признанием Верховного суще¬*	См. Lichtenberge г. Le socialisme au XVIII
siècle, p. 106—107. M. Leroy, Histoire des idées
sociales en France, p. 243. G. С h i n a r d. Introduction
к изданию «Code de la Nature», 1950, p. 9—10. Сооб¬
ражения Шинара против теории двух Морелли мне
представляются убедительными; вопрос о «псевдо¬
ниме», повидимому, нельзя считать окончательно ре¬
шенным.
Коммунистическая теория Морелли	7ства, карающего и награждающего, нападки
на предрассудки, связанные с религией; здесь
же Морелли объявляет истинной религией
религию, согласную с разумом и проникну¬
тую чистой моралью. Трудно сказать с уве¬
ренностью, почему эти идеи, нашедшие во
французском обществе такой широкий отклик
десять лет спустя, не заинтересовали чита¬
телей в книгах Морелли. Повидимому, для
их успеха, как составной части формирую¬
щейся буржуазной идеологии, не созрели еще
необходимые социальные условия в то время,
когда Морелли выступил с ними в своих ра¬
ботах. Каковы бы ни были, однако, причины
равнодушия читателей к философским рабо¬
там Морелли, в истории французской фило¬
софии XVIII в. он во всяком случае должен
найти место как один из предшественников
великих энциклопедистов.Самое значительное из произведений Мо¬
релли, „Кодекс природы“, было опубликова¬
но в 1755 г. Этот трактат, посвященный обо¬
снованию коммунистических принципов, был
издан анонимно. Очень долго, вплоть до
XIX в., его приписывали Дидро; в 1772—
1773 гг. „Кодекс“ был включен в состав двух
изданий сочинений великого энциклопедиста —
амстердамского и лондонского. Сам Дидро не
принимал участия в подготовке этих изданий,
но не счел нужным (как это ни странно) да¬
же после их выхода в свет опровергнуть весь¬
ма широко распространившееся убеждение в
том, что он является автором „Кодекса“. Ко¬
8В. П. Волгиннечно, его молчание могло лишь содейство¬
вать укреплению этой версии. В 1796 г. на
судебном процессе участников коммунистиче¬
ской организации, подготовлявшей так назы¬
ваемый „заговор равных“, Бабёф в своей за¬
щитительной речи ссылался на Дидро, как на
автора „Кодекса природы“ и учителя комму¬
низма. В начале XIX в. эту легенду широко
использовали враги просветительной филосо¬
фии XVIII в. (в особенности Лагарп), как
средство скомпрометировать одного из самых
крупных ее представителей. Тогда же защит¬
ники Дидро, стремясь снять с него обвинение
в коммунизме и собрав для этой цели весь
доступный материал, „реабилитировали“ Ди¬
дро, как предполагаемого автора „Кодекса“,
и вместе с тем установили имя его настояще¬
го автора, включив его навсегда в число
предшественников современного коммунизма.
В 1841 г. „Кодекс“ был издан Вильгарделем
впервые под именем Морелли.Бабёф был, несомненно, прав, указывая на
Дидро-Морелли, как на своего учителя. Идей¬
ные корни бабувизма—в учении Морелли.
Конечно, бабувисты как коммунисты-револю¬
ционеры, отделенные от учителя великой бур¬
жуазной революцией, должны были известным
образом приспособить к опыту и потребностям
своего времени несколько устарелого просвети¬
теля середины XVIII в. Но они во всяком
случае теснейшим образом к нему примыкают,
и влияние на них „Кодекса“ не может быть
оспариваемо.
Коммунистическая теория МореллиОднако Морелли заслуживает внимания и
изучения не только как учитель Бабёфа и
„равных“. Непосредственное пропагандистское
воздействие книги Морелли не ограничивается
пределами XVIII в. Морелли остается также
учителем и для следующего поколения комму¬
нистов — для утопических коммунистов первой
половины XIX в. Новый подъем коммунисти¬
ческих настроений во Франции 1830—1840 гг.
возрождает интерес к старым коммунистиче¬
ским писателям,— и среди них, наряду с бабу-
вистами (Буонарроти), одно из первых мест
занимает Морелли. Его влияние на коммуни¬
стическую утопию Кабе бросается в глаза.
Автор наиболее оригинальной коммунистиче¬
ской книги того же времени, крупнейший пред¬
ставитель утопического коммунизма,— Дезами
сам неоднократно указывает на Морелли, как
на высший авторитет в теории коммунизма,
как на своего непосредственного предшествен¬
ника. В той или иной мере знакомство с „Ко¬
дексом природы“ сказывается и в других
коммунистических построениях этого периода.Морелли — типичный представитель того
этапа в развитии утопического социализма, ко¬
торый можно назвать рационалистическим.
Для рационализма, как одного из направлений
идеалистической философии общества, харак¬
терно противопоставление разумного порядка
неразумному. Существует некий порядок, соот¬
ветствующий природе и разуму. Этот поря¬
док может быть „открыт* разумом, выведен
им из природных свойств человека. Сущест¬
10В. П, Волгинвующий общественный строй неразумен,
он — плод человеческого невежества и оши¬
бок разума. Чтобы перейти к разумному
строю, необходимо, чтобы свет разума рас¬
сеял тьму неведения. Нужно открыть истину
и распространить ее среди людей — и она не
может не победить. История человечества,
таким образом, складывается из ошибок че¬
ловеческого разума и его открытий.Элементы этой рационалистической концеп¬
ции мы можем найти у всех представителей
утопического социализма, начиная с Томаса
Мора и кончая утопическими социалистамиXIX	в. Т. Мор считает изображаемый им
строй Утопии наиболее разумным и наиболее
целесообразным с точки зрения земных инте¬
ресов людей. Этот строй хорош потому, что он
отвечает законам природы человека, его есте¬
ственным влечениям и его разуму — самым
надежным его руководителям. С другой сто¬
роны, у Фурье ,,социальный кодекс“, т. е.
совокупность норм, обеспечивающих гармонию
в общественных отношениях, также выводит¬
ся им чисто логическим путем из основных
свойств природы человека, из его страстей.
Положения „социального кодекса“ соответ¬
ствуют требованиям природы и разума. Для
социалистических систем раннего периода,XVII	и XVIII вв., рационализм составляет
как бы основной фон всех построений. Чем
ближе к середине XIX в., тем явственнее
звучат в социалистических теориях ноты
исторического реализма, тем больше находим
Коммунистическая теория Морелли	11мы в них зачатков материалистического по¬
нимания общественных отношений. Но все же
полностью освободиться от рационалистиче¬
ских традиций социализм смог лишь тогда,
когда он, порвав с утопизмом, нашел под¬
линно научную основу в диалектическом
материализме.Рационалистическая философия общества
возникла в XVI—XVII вв. как одна из со¬
ставных частей растущей буржуазной идеоло¬
гии. Она служила в руках передовых буржуаз¬
ных мыслителей этого времени прекрасным
орудием для борьбы с принципиальными ос¬
новами феодального порядка, как порядка, не
соответствующего требованиям разума, и для
построения фундамента нового буржуазного
порядка, как порядка разумного и естествен¬
ного. Стойкость влияния на утопический со¬
циализм рационалистических концепций при¬
дает большой интерес изучению того периода
в развитии утопического социализма, когда
это влияние достигало наибольшей силы. Мо¬
релли, несомненно, самый оригинальный соци¬
алистический мыслитель того времени. Его
„Кбдекс природы“ — самый яркий и самый
последовательный образец „рационалисти¬
ческого“ социализма.Мы уже видели, какое место занимает в ра¬
ционалистических общественных теориях по¬
нятие „природы человека“. Представление о
человеке, каким он выходит из рук природы,
о человеке, свободном от всего, что прививает
ему тот или иной общественный строй, об есте¬
12В. 77. Волгинственных свойствах, присущих ,»человеку вооб¬
ще'4, независимо от условий времени и места,—
было в середине XVIII в. весьма распростра¬
ненным, почти общепринятым. Абстрактный
„естественный человек“ является предпосыл¬
кой — осознанной или неосознанной — учения
о „естественном“ праве как системе норм, вы¬
текающих из природы человека. Ко времени
Морелли учение о естественном праве, это де¬
тище рационалистического миросозерцания,
отлилось уже в совершенно законченные, клас¬
сические формы в учениях философов и юри¬
стов XVII и начала XVIII в. — Гоббса, Спи¬
нозы, Греция, Пуффендорфа и др. Можно
сказать, что рационалистическая обществен¬
ная мысль почти не знала иного подхода к
анализу социальных и политических явлений.
Проповедуемый ею „разумный ' порядок — ра¬
зумный, поскольку он логически выводится из
некоторых аксиоматических предпосылок —
является в то же время порядком „естествен¬
ным", поскольку исходным пунктом логическо¬
го процесса служит „природа человека“.
„Nunquam aliud natura, aliud sapientia dicit“ —
цитирует Морелли Ювенала в своем „Опыте
о человеческом уме“ (1743).Из тех же предпосылок вытекало также и
распространенное в XVIII в. историческое
воззрение, согласно которому жизнь человече¬
ства началась с „естественного“ состояния,
когда человек жил, повинуясь лишь тем нор¬
мам, которые диктовала ему его природа.
Дальнейшее развитие человеческого общества
Коммунистическая теория Морелли	13представляется, с точки зрения этой концеп¬
ции, как утрата человечеством этого счастли¬
вого состояния с переходом его под власть
положительного права, порывающего с приро¬
дой и ее велениями. Идея естественного состоя¬
ния представляла как бы рационалистический
вариант старинной легенды о „золотом веке*’
в прошлом человечества. В XVII и особенно
в начале XVIII в. она не раз уже находила
отражение не только в теоретических рассуж¬
дениях, но и в художественных разрисовках
„доброго дикаря“, противополагаемого испор¬
ченному культурой европейцу. Морелли, при¬
ступая к анализу общественных отношений,
имел перед собой, таким образом, пути, уже
достаточно проторенные. Естественный чело¬
век — естественное право — естественное со¬
стояние, — все эти этапы были уже неодно¬
кратно пройдены рационалистической общест¬
венной мыслью.„В области морали природа одна, посто¬
янна и неизменна“,— таков основной прин¬
цип общественной теории Морелли. Законы
человеческой природы никогда не меняются.
Правда, факты говорят об изменчивости нра¬
вов и диких и цивилизованных народов, но
это отнюдь не значит, что происходит изме¬
нение в их природе; это означает лишь, что
некоторые народы удаляются от ее правил,
тогда как другие остаются им верны. Портят¬
ся нации, но не природа. „Человек покидает
истину, но истина не погибает“. И всякий на¬
род может быть приведен в согласие с при-
14В. П. Волгинродными законами, если он будет точно со¬
блюдать то, что природа требует *. Задача
разума законодателя — постичь законы при¬
роды и найти положение, при котором чело¬
век наименее уклонялся бы от пр фоды, т. е.
сделать надлежащие выводы из ее законов.
Человеческое общество, чтобы быть счастли¬
вым и нравствен* ым, должно жить по коде¬
ксу природы.Идея „природы“является центральной идеей
построения Морелли, но она сочетается у него,
как у многих других просветителей XVIII в.
и у всех ранних социалистов, с идеей „бога“.
При всей близости Морелли, по его философ¬
ским воззрениям, к Гельвецию и Гольбаху,
Морелли решительно высказывается против
материализма. Он считает материализм уче¬
нием абсурдным и не выдерживающим крити¬
ки. В вопросах религии он ближе к Вольтеру.
Материалистическому мировоззрению он про¬
тивопоставляет, как сообразное с разумом,
мировоззрение деистическое, утверждающее,
что мир сотворен „архитектором“, который не
может оставаться равнодушным к судьбе свое¬
го творения. Бог Морелли — принцип всего су¬
ществующего; и в то же время он, как мы ви¬
дели, награждающий и карающий бог. По
мнению Морелли, как и по мнению Вольтера,
существование и устройство мира, существова¬
ние и возможности человеческой природы —
служат сами по себе достаточным доказатель-* Кодекс природы, 95—96
Коммунистическая теория Морелли	15ством существования божества. Только слеп¬
цы, наблюдая мир, могут отрицать бога. Если
материалистические и атеистические заблужде¬
ния широко распространились, то это только
потому, что лицемеры и ханжи использовали
религию для своих собственных целей, сделали
ее орудием власти. Для людей достаточно
знать, что бог существует; все попытки так на¬
зываемых мудрецов углубить это знание ведут
только к искажению первоначальной идеи бо¬
жества *. Почитание бога, культ — должны
быть очищены полностью от всех суеверий, от
всех монашеских басен, которые дискредити¬
руют истину. Культ должен соответствовать
разуму и быть проникнутым истинной мо¬
ралью**, которая была бы признана всеми
людьми.Теория естественного права тесно связана
на первых этапах своего развития с теорией
права божественного, т. е. вытекающего из
воли и повелений божьих. Поскольку мыслите-
ли-рационалисты сохраняют в своих построе¬
ниях идею божества, как бы ни была она
„подчищена“ разумом, — естественное право
сохраняет и в рационалистическом XVIII в.
некоторый отпечаток этой связи. Если бог яв¬
ляется первопричиной, создателем мирового
порядка, то, очевидно, им же установлены за¬
коны природы. Он дал неизменный принцип
движения в мире физическом; он, несомненно,*	«Basiliade», II, 218—223.** «Essai sur le coeur humain», 186; «Le Prince»,
122; см. С h i n a r d, 21, 33—34.
16В. П. Волгиндолжен был дать такой же неизменный прин¬
цип и для человеческих действий. Человек,
постигая разумом закон природы, тем самым
постигает план бога. Интересно отметить, как
близки к этому ряду мыслей соответственные
рассуждения Фурье. Влияние Морелли на
Фурье, хотя последний и не разделяет ком¬
мунистических взглядов Морелли, вполне воз¬
можно.Состояние общества, соответствующее при¬
роде и разуму, представляет собою в теории
Морелли не только нечто искомое, не только
общественный идеал. Это совершенно реальная
фаза в истории человечества, ее начальный
пункт. Естественный человек — это первобыт¬
ный человек. Он вышел из рук природы бес¬
порочным, его инстинкты, его естественные по¬
требности должны были вести его, и действи¬
тельно вели в естественной обстановке не к
злу, а к благу. „У человека, — говорит Морел¬
ли, — нет ни врожденных идей, ьи врожден¬
ных наклонностей. В первые минуты своей
жизни он окутан полным безразличием“. Его
душа — чистая доска, на которой еще ничего
не начертано, или зеркало, которое извлекли
из-за занавеси, чтобы поместить его среди
бесконечного числа различных предметов.
Его впечатления и идеи зависят от органиче¬
ских движений, вызываемых в нем окружаю¬
щими предметами, от способов их воздейст¬
вия *. Но человек тотчас же выходит из своего*	«Essai sur l’esprit», p. 2—3; см. С h i n a r d, p. 12.
Коммунистическая теория Морелли	17безразличия под давлением слепого, живот¬
ного инстинкта самосохранения. „Природа
мудро соразмерила наши потребности с ростом
наших сил“. Если бы потребности находили
свое удовлетворение без всякого напряжения
сил человека, то человек оставался бы в пер¬
воначальном состоянии, у него не было бы
никаких стимулов к развитию. „Легкость их
удовлетворения не требовала бы знаний, пре¬
восходящих инстинкт животного. Человек был
бы в таком случае не более общителен, чем это
последнее“. В действительности, природа устро¬
ила человека так, что его потребности всегда
немного превосходят пределы его возможно¬
стей. Этот столь же простой, сколь удивитель¬
ный механизм был как бы специально создан
для того, чтобы создать из человеческого рода
прекрасное сочетание. Слабость, недостаточ¬
ность сил отдельного человека толкали его к
объединению с другими людьми. Человек,
видя, что он не может вполне удовлетворить
свои потребности своими средствами, начал
искать сближения с себе подобными, чтобы в
совокупных действиях, в общественности най¬
ти недостающую силу. Человек неизбежно дол¬
жен был стать существом общественным *.Мы видим, что Морелли в согласии с фран¬
цузской материалистической философией
XVIII в. (Гельвеций, Гольбах и др.) выводит
общественные свойства, а следовательно, и
мораль человека из самосохранения. Стоит* Кодекс, 74-^5.
18В. П. Волгинприпомнить, что „Кодекс природы“ появился
на три года раньше, а первое произведение
Морелли — „Essai sur l'esprit“—на пятнад¬
цать лет раньше знаменитой книги Гельвеция
«De l’esprit» (1758 г.). Однако у Морелли
можно найти также элементы другой мораль¬
ной и социальной концепции, связанной с иде¬
ей божества и божественного плана. Так, он
утверждает, что божество вложило в человече¬
ское сердце неизгладимую „честность“, что
чувство, повелевающее творить добро, „мы по¬
лучаем с самого своего рождения“ *. Эти чув¬
ства — внутренний голос природы, результат
бесконечно мудрого предначертания в общем
порядке вселенной. В „Базилиаде“ Морелли
признает даже братскую любовь, которую при¬
рода вложила вначале в сердца всех людей,
первым двигателем общественной жизни. Та¬
ким образом, любовь оказывается у него здесь
уже не только самостоятельной силой, не зави¬
сящей от человеческого разума, но и силой
основной, изначальной. Не подлежит сомне¬
нию, что мы имеем у Морелли в его объясне¬
нии возникновения общества сочетание двух
легко различаемых тенденций. Не следует, од¬
нако, думать, что такое сочетание присуще
исключительно учению Морелли. Обе указан¬
ные нами тенденции мы можем усмотреть даже
у такого замечательного мыслителя, как Дид¬
ро, даже в таком замечательном произведении,
как „Энциклопедия“. Повидимому, эти колеба-* Кодекс, 173.
Коммунистическая теория Морелли	19ния отражали процесс роста материалистиче¬
ского миросозерцания, трудности его освобож¬
дения от старых моральных тенденций на осно¬
ве рационализма, неспособного разрешить про¬
блему возникновения общества диалектически,
неспособного вскрыть историческую динамику
развития общественных свойств человека.Равенство потребностей и разнообразие спо¬
собностей должны были закреплять общест¬
венный дух, солидарность в человечестве. Пер¬
вое подсказывало идею равенства прав, вто¬
рое усиливало сознание пользы объединения
усилий. Чтобы ничто не смущало этой соли¬
дарности, природа дала человечеству в неде¬
лимое общее владение землю, плодами которой
все имеют равное право пользоваться. Естест¬
венный человек не знает частной собствен¬
ности. „Мир есть стол, достаточно уставлен¬
ный для всех сотрапезников,— говорит Морел¬
ли,— и все его блюда принадлежат иногда
всем, потому что все голодны, иногда лишь
некоторым, потому что остальные уже насыти¬
лись. Никто не является его неограниченным
хозяином и не имеет права притязать на это“.Естественное состояние, соответствующее
этим принципам общности, не только факт
отдаленного прошлого. Людей, свято соблю¬
дающих эти священные законы общей матери-
природы, можно найти и сейчас, утверждает
Морелли. Их он видит в тех самых северо¬
американских племенах, идеализация „естест¬
венного“ быта которых была так широко рас¬
пространена во французской литературе
20В. П, ВолгинXVIII в., начиная от отцов-иезуитов, посе¬
щавших Новый Свет в качестве миссионеров,
и кончая Руссо *.„Почти все народы, — говорит Морелли, —
имели или имеют еще и теперь представление
о золотом веке“. Таким золотым веком и был,
в действительности, тот век, когда человек жил
в условиях характеризованной выше изначаль¬
ной общественности. Как же произошел пере¬
ход от этого первоначального общественного
строя, основанного на равенстве и общности,
к существующему строю, основанному на
неравенстве и частной собственности? Как
произошло отпадение человечества от при¬
роды?Золотой век — век первобытной невинности.
Человек живет в коммунизме, не сознавая, что
это — наилучший возможный для* него строй,
и в этой несознательности, по мнению Морел¬
ли, — его единственный недостаток, делающий
возможным его порчу **.Непосредственную физическую причину
разложения первоначальных человеческих об¬
ществ,— причину, которая не имела бы значе¬
ния без основной причины, несознательности,
неведения,— Морелли видит в размножении
человечества и его последствиях. „Всякий на¬
род,— говорит Морелли,— сколь бы многочи¬
сленным он ни стал..., обязан своим началом
одной или нескольким соединившимся семьям“.*	Кодекс, 95—96.** Кодекс, 169—170.
Коммунистическая теория Морелли	21Пока эти семейства невелики, они подчи¬
няются естественной и мягкой власти отцов.
Единственные законы в этот патриархальный
период — законы родственной привязанности
и нежности. Отец наделяет всех общими бла¬
гами и ничего не присваивает в собственность.
Так управляются народы Америки, так управ¬
лялись древние скифы, говорит Морелли.
Этой ссылкой на скифов он устанавливает непо¬
средственную связь между теорией естествен¬
ного состояния XVIII века и соответственными
древнегреческими теориями: в классической ли¬
тературе, особенно в римской, Морелли обнару¬
живает значительную начитанность. Нужды в
писаных законах, продолжает Морелли,
эти народы не знают. Но по мере роста насе¬
ления, по мере роста числа членов семейств
связывавшие их родственные чувства и покоив¬
шаяся на этих чувствах власть отцов неизбеж¬
но должны были ослабевать. Еще скорее разла¬
гались общественные связи патриархального
периода в тех случаях, когда народу под дав¬
лением роста населения приходилось пересе¬
ляться на новые места. Старый порядок разру¬
шался, и, пока на его место не становился
новый, человечество неизбежно должно было
вступить в период смут и раздоров. Частные
интересы, весьма разнообразные и дурно пони¬
маемые при несовершенстве и ослеплении лю¬
дей, при непонимании ими велений „боже¬
ственной мудрости“, могли приводить людей к
столкновению с обществом, к полному хаосу.
Выход из воцарившегося беспорядка общество
22В. П. Волгиндолжно было искать в создании новой власти,
новых учреждений, основанных уже не на чув¬
ствах, а на точных законах. Человек утратил
свое естественное состояние. Чтобы вернуться
или, по крайней мере, приблизиться к приро¬
де, человек, рожденный свободным, оказывает¬
ся вынужденным своими собственными ошиб¬
ками подчиниться законам, которые он сам на
себя налагает, признать себя подданным вла¬
сти, которую он сам создает *.Возникающая в обществе суверенная власть,
кому бы она ни была вверена, всегда остается
властью, созданной соединенной волей граж¬
дан во имя их общего блага. Но суверен за¬
ключает с обществом договор, в силу которого
граждане отказываются от части своих есте¬
ственных прав и обязуются подчиняться при¬
казаниям суверена, которые он отдает в силу
предоставленной ему по договору власти. Они
становятся как бы орудиями в руках суве¬
рена, содействующими поддержанию его авто¬
ритета и исполнению его воли, направленной
на общее благо **.Рассматривая в „Государе“ относительную
ценность различных форм правления, Морел¬
ли приходит к тому выводу, что теоретически
наиболее приемлемой для человека является та
форма, при которой суверенная власть остает¬
ся в руках самого народа. Но демократия не
обладает гармонией, необходимой для проч¬*	Кодекс, 115—118.** «Le prince», 8; см. С h i п а г d, 28.
Коммунистическая теория Морелли	23ности власти, и потому при ее практическом
применении вскоре вырождается. Соперниче¬
ство между гражданами из-за богатства, из-за
должностей, из-за почестей ведет к торжеству
частных интересов над интересом общим, к
интригам, к крамолам — наконец, к распаду
общественного целого. Зачастую равновесие
общества восстанавливается лишь за счет так
называемой свободы, которую более сильные
и более богатые покупают или похищают у
более слабых. Сильные узурпируют власть, а
в руках народа остается лишь пустая тень,
лишь иллюзия свободы. Установление господ¬
ства немногих не прекращает борьбы за власть;
она заканчивается лишь тогда, когда богатые
и сильные передают ее кому-нибудь из своей
среды или когда кто-либо сам ее насильствен¬
но захватывает. Так, пройдя несколько стадий,
народная власть превращается, наконец, в вы¬
борную или наследственную монархию.Совершенно очевидно, что в то время, когда
Морелли писал „Государя“ и „Базилиаду“,
он именно монархию считал наилучшей фор¬
мой правления, наиболее прочной, наилучшим
образом обеспечивающей благосостояние граж¬
дан. При этом он предпочитал монархию
наследственную — избирательной, неограни¬
ченную — ограниченной. Сделать людей счаст*
ливыми может только абсолютная власть, ко¬
торую Морелли именует даже однажды „1е
vrai despotisme“ (истинный деспотизм) *. Иде¬*	Формула, близкая к «despotisme légal» физио¬
кратов (законный деспотизм).
24В. П. Волгинал власти — власть абсолютного государя,
заботящегося о благе своих подданных и обо¬
жаемого ими. Именно такой просвещенный аб¬
солютизм господствует в идеальном обществе,
изображенном в „Базилиаде“, где „добрый
монарх“ является и организатором и руково¬
дителем коммунистического государства *.В процессе создания законов и государст¬
венных учреждений была совершена, по мне¬
нию Морелли, величайшая ошибка в истории
человечества. Народы, или, вернее, те законо¬
датели, которым они доверили создание новых
учреждений, совершенно не поняли стоявшей
перед ними задачи. Законы должны были
стремиться к одной цели — к восстановлению
разрушенного естественного порядка, разру¬
шенной первоначальной общности. Устанавли¬
ваемые ими правила должны были явиться как
бы частными выводами из общего закона при¬
роды, во всяком случае, должны были с ним
согласоваться.Морелли пытается представить наглядно,
что делал бы мудрый законодатель в таких
условиях. Для этого он отправляет своего*	Очень странно, что такой компетентный иссле¬
дователь социальных идей XVIII в., как Шинар, как
будто забывает о существовании и распространенности
в XVIII в. этого понятия, подменяя его — в порядке
политического выпада и ненаучной модернизации —
совершенно не свойственным XVIII в. понятием
«тоталитаризм». Реакционная политическая тенден¬
ция никогда не приносит пользы научному исследова¬
нию.
Коммунистическая теория Морелли	25гипотетического мудреца в Америку и застав¬
ляет его законодательствовать для американ¬
ских охотничьих племен. Конечно, этот муд¬
рец постарается научить дикарей новым для
них искусствам и ремеслам. Он разъяснит им
всю пользу земледелия и скотоводства, все их
преимущества над охотой и рыбной ловлей,
которыми они добывают себе средства суще¬
ствования. Но охотничьи племена считают всю
землю племени общим достоянием. Будет ли
законодатель советовать им разделить ее на
отдельные участки для обработки? Конечно,
нет. Он позаботится о том, чтобы сохранить
естественную общность земли, на которой ос¬
новывается их общественность. „Все обстоя¬
тельства окажутся благоприятными для его
планов, — говорит Морелли, — лишь бы он не
устанавливал никакого раздела — ни произве¬
дений природы, ни произведений человека“.
Переход к новым способам производства по¬
требует, конечно, ряда новых, более детальных
норм, его регулирующих. Нужно будет опреде¬
лить количество предметов всякого рода, не¬
обходимых для удовлетворения потребностей
всех членов общества. Нужно будет опреде¬
лить степень полезности разных профессий.
Нужно будет определить время работы и ко¬
личество продуктов для каждого трудящегося.
Нужно будет распределить работу между от¬
дельными группами в зависимости от их спо¬
собностей. Все это будет, конечно, необходимо.
Но не будет никакой необходимости в установ¬
лении частной собственности, которая вовсе не
26В. П. Волгинявляется условием перехода от варварства к
культуре *.В таком обществе, которое, совершенству¬
ясь, сохраняет в то же время незыблемым
принцип общности имуществ, не будет места
всем обычным в прочих обществах смутам,
политическим превратностям и тирании.
Иногда Морелли, исходя из этого положения,
склонен сделать вывод, что политическое уст¬
ройство не имеет в коммунистическом обществе
существенного значения. Народ может сохра¬
нить демократию, т. е. власть отцов семейств,
говорит он во второй части „Кодекса приро¬
ды“; может ввести аристократию, т. е. пере¬
дать власть мудрым; может создать монархию,
т. е. для большей точности и правильности
действий политического организма вручить
управление одному. Монархия никогда не
выродится в тиранию, если в обществе не
будет частной собственности **. „Кому захо¬
чется властвовать там, где не будет собствен¬
ности, которая могла бы внушить желание по¬
рабощать других? Тиранов не может быть в
таком обществе, где всякая власть сопряже¬
на с возложением на себя самых трудных обя¬
занностей и забот...“ ***.Эти рассуждения Морелли об организации
власти и о безопасности монархии при строе
общности не противоречат тем похвалам про¬
свещенному монарху, которые он воздавал в*	Кодекс, 97—99.** Кодекс. 145—146.*** Кодекс, 99.
Коммунистическая теория Морелли	27„Базилиаде“, хотя и отличаются от них по
своему тону. Более существенно новое отноше¬
ние к демократии, которое явно отличается от
пессимистической ее оценки в более ранних ра¬
ботах Морелли. Здесь Морелли, допуская де¬
мократию как одну из равноценных форм
правления, тем самым как бы подготовляет
читателя к тому демократическому порядку,
который он рекомендует в плане законодатель¬
ства в четвертой части „Кодекса“.Таким образом, перед обществом, законо¬
датели которого поняли бы правильно свою
задачу — регулировать жизнь общества в со¬
гласии с основными законами природы,— рас¬
крывались самые прекрасные перспективы.
Образец разумного законодательства Морелли
видит в законах инков в Перу, о которых он,
вероятно, узнал из книги Гарсиласо де ла
Вега, переведенной на французский язык еще
в XVII в. и пользовавшейся в XVIII в. боль¬
шой популярностью *. Но правильного пони¬
мания стоявших перед ними задач у большин¬
ства законодателей не было. Законы долж¬
ны были устранить злоупотребления, восста¬
новить первоначальные чистые общественные
отношения. Вместо того законодатели взяли
отношения людей такими, какими они уже
были в эпоху смут, и попытались лишь внести
в эти отношения, далеко ушедшие от природы,
некоторое равновесие, без которого не может
существовать общество. Так, благодаря неве¬*	Le commentaire royal ou l’histoire des Yncas, Paris,
1633.
28В. Я. Волгинжеству первых законодателей получились искус¬
ственные и случайные законы, противоречащие
„вечному закону“, из которого он.и должны бы¬
ли черпать свою силу. Бог допустил, чтобы ря¬
дом с его непреложными повелениями челове¬
ческий разум построил своими слабыми силами
свой собственный нравственный мир. Мы уви¬
дим ниже, как укладывается это допущение в
общие планы божественного провидения.Рост населения разорвал узы родственных
чувств; переселения расстроили общность вла¬
дения; между отдельными семьями возникли
различия. Законодатели, вместо того чтобы
бороться с этими бедами, с этими нарушения¬
ми законов природы, закрепили навсегда раз¬
рыв общества с природой, установив частную
собственность. Между тем, частная собствен¬
ность — это источник и причина всяческих
общественных зол, summi materia mali, как вы¬
ражается Морелли.Мы переходим здесь от прошлого — к на¬
стоящему, от теории возникновения и разви¬
тия человеческого общества — к критическому
анализу существующего общественного строя,
основанного на частной собственности. Эта
часть системы Морелли гораздо менее инте¬
ресна; Морелли — меньше всего экономист,
круг его экономических знаний весьма и весь¬
ма ограничен даже в сравнении с другими пи¬
сателями той же рационалистической школы
социализма, вообще не сильной в экономике.XVIII	в. знает ряд попыток выяснения отри¬
цательных экономических и социальных пос-
Коммунистическая теория Морелли	29ледствий института частной собственности.
Некоторые из них—например, теория Н. Лен-
ге — уже предвосхищают построения послере¬
волюционные. Морелли в своей критике су¬
ществующего прежде всего — моралист; для
него важны моральные последствия ухода че¬
ловечества от природы, моральное разложение,
вызываемое частной собственностью.Нельзя говорить о пороках естественного че¬
ловека, утверждает Морелли. Даже эгоизм,
эта „стоглавая пдра“, представляет в по¬
рядке природы только невинное желание сохра¬
нить свое бытие. Человек становится порочным
лишь тогда, когда порывает с природой. Лож¬
ная политика и ложная мораль превращают
его естественные качества в пороки (здесь
вновь вспоминается Фурье с его учением о
страстях и их извращении в цивилизации).
В сущности говоря, есть только один порок —
жадность. Это — основание и проводник всех
пороков. „Анализируйте тщеславие, фатов¬
ство, гордость, честолюбие, хитрость, лицеме¬
рие, злодейство... всюду вы получите, в конеч¬
ном результате, этот тонкий, губительный
элемент — любостяжание ‘ *. Ясно, что жела¬
ние владеть и жадность могли возникнуть толь¬
ко там, где возможен частный интерес, там,
где существует частная собственность. Следова¬
тельно, в частной собственности приходится
видеть причину всех моральных недостатков,
свойственных человечеству. С этими мораль¬* Кодекс. 81.
30В. П, Волгинными недостатками связаны для Морелли и
недостатки политических систем. Для него,
как и для другого мыслителя XVIII в., вооб¬
ще чрезвычайно ему близкого, Мабли, мораль
и политика — в сущности одно и то же. Везде,
где существует частная собственность, правит
одна сила: личный интерес. И там, где она
правит, тщетно искать какой-то совершенной
формы, обеспечивающей человечеству свободу.
Каково бы ни было правительство, каковы бы
ни были законы, положение остается одинако¬
вым, если не подрезаны самые корни личного
интереса, если не уничтожена частная собст¬
венность *. Но достаточно отменить „мерзкую
собственность“, чтобы люди вернулись к сво¬
ей изначальной добродетели.Пока существует частная собственность, все
мероприятия, направленные на улучшение об¬
щественного порядка, останутся только пал¬
лиативами. Путем репрессий, всяких законов,
путем всякого рода полицейских и админист¬
ративных мер можно достигнуть в обществе
видимости порядка, но этот „порядок“ лишь
освятит нищету тех, у кого нет ничего, кому
труд едва обеспечивает жалкое существование.
В обществе останутся попрежнему богатые,
праздные и просвещенные — и бедные, рабо¬
тающие свыше сил и живущие впроголодь.
Более конкретной характеристики и критики
социальных отношений современного ему об¬
щества мы у Морелли не находим.* Кодекс, 140.
Коммунистическая теория Морелли	31IIОбщественная теория Морелли оптимистич¬
на. В этом ее основное отличие от упомянутой
нами выше социально-политической теории
Мабли. Сопоставление этих двух теорий помо¬
гает понять, на каких теоретических предпосыл¬
ках основываются надежды Морелли на пре¬
образование общественного порядка, на устра¬
нение тех зол, которые порождаются в нем част¬
ной собственностью и личным интересом.
Мабли не верит в возможность возврата чело¬
вечества к естественному состоянию. Возник¬
новение частной собственности и личного ин¬
тереса извратило природу человека, превратив
его естественные свойства в пагубные страсти.
„В обществе с земельной собственностью, сле¬
довательно, с неравенством состояний..., гово¬
рит Мабли, нельзя представить себе порядка,
который казался бы всем наилучшим возмож¬
ным порядком...“. „Наши общества разделены
на различные классы людей, которые имеют
не только различные, но противоположные ин¬
тересы“ *. Нельзя убедить бедного в том, что
его бедность естественна и необходима; нельзя
убедить богатого, что он должен отказаться
от своего богатства. Против страстей бессиль¬
ны доводы разума; страсти — наши повелите¬
ли, а не логическая очевидность **. Так Мабли
приходит к тому выводу, что в деле преобра¬*	Mably. Oeuvres, t. XI, p. 26. «Doutes sur
l’ordre naturel».** Там же* стр. 48.
32В, /7. Волгинзования общества просвещение не является
решающей силой. А так как другой силы, спо¬
собной вернуть общество к коммунизму, он
найти не может, то он вынужден признать эту
задачу вовсе неразрешимой.Зачатки классового понимания обществен¬
ных отношений, имеющихся у Мабли, мы
можем найти, хотя и в очень примитивной
форме, у многих утопистов XVI—XVIII вв.
Томас Мор осуждает существующий строй,
как строй неразумный, но в то же время он
считает невозможным склонить государей ра¬
зумными доводами к общественным преобра¬
зованиям, так как государство—это как бы
заговор богатых, ратующих о своих личных
выгодах. Еще более ясно сознание противоре¬
чия общественных интересов сказывается в на¬
чале XVIII в. у Мелье. Мелье видит корень
общественных зол в невежестве людей. Но
этим невежеством пользуются в своих корыст¬
ных целях богатые и знатные, государи и попы.
Поэтому, чтобы покончить с царящей в мире
несправедливостью, нужно не только просве¬
щение, — нужна борьба угнетенных против уг¬
нетателей, которые добровольно не сдадут
своих позиций. У Морелли мы не найдем даже
такого примитивного понимания силы общест¬
венных противоречий; те замечания, которые
можно истолковать в этом смысле, звучат у него
чрезвычайно слабо и неопределенно. Морелли
знает,— мы об этом уже говорили,— что част¬
ная собственность порождает личный интерес,
но сколько-нибудь четких выводов из этого
Коммунистическая теория Морелли	33положения в применении к социальным и по¬
литическим отношениям Морелли не делает.
В своем рационализме он исключительно по¬
следователен, и именно последовательность его
веры в силу разума позволяет ему сделать в
отношении будущего более оптимистические
выводы, чем те, которые были возможны для
Мабли.Для Морелли сила разума —превыше всего.
Как недостаток разумного понимания, недо¬
статок просвещения обусловил ошибку перво¬
начальных законодателей, установивших част¬
ную собственность, так успехи разума, успехи
просвещения дадут возможность эту ошибку
исправить и вернуться к естественному строю.
Морелли является горячим защитником теории
прогресса. Прогресс, — говорит он, — всеоб¬
щий закон природы. «Явления, в которых я его
наблюдаю, показывают мне везде, вплоть до
комариного крылышка, наличность последова¬
тельного развития; я испытываю, я чувствую
прогресс разума. Я вправе, следовательно, ска¬
зать, что по чудесной аналогии существуют бла¬
гоприятные приращения и в области моральной
и что, несмотря н^ свою силу и свою прият¬
ность, законы природы лишь постепенно приоб¬
ретают полную власть над человечеством» *.Понятие прогресса носит у Морелли явно
телеологический характер. Необходимым пред¬
ставляется ему лишь то, что вытекает из
свойств, данных человеку природой, — иными* Кодекс. 168—169.
34В. П. Волгинсловами, естественное состояние и естествен¬
ные законы. Отпадение человека от природы и
все развитие человечества в рамках искусст¬
венных законов, с его естественно-правовой
точки зрения, случайны (аналогичное этому
представление мы находим, между прочим, у
Платона). «Случайности заглушили у народов
чувства кровного родства». «Тысяча случай¬
ностей оторвала людей от невинности и чест¬
ности». Наконец, «преходящие случайности»—
все беды, через которые проходит человечество
на своем историческом пути. Этапы историче¬
ского развития не составляют у Морелли не¬
обходимых звеньев единой цепи, связанной
причинной зависимостью. Но зато все «слу¬
чайности» истории складываются очень строй¬
но в цепь телеологическую. Через них «все¬
могущая сила замышляет провести человече¬
ский род к постоянному состоянию доброты»,
«по этим ступеням провидение ведет челове¬
ческий род к совершенству». Телеологический
момент присущ в той или иной форме всем
старым теориям прогресса. У Морелли он вы¬
ступает в чистом виде; связь прогресса с «це¬
лями провидения» в его философии общества
ничем не затемнена.В начале своей жизни народы не знали,—
я уже на это указывал,— какое общество яв¬
ляется наилучшим. Они пользовались, по мне¬
нию Морелли, всеми благами естественного
состояния, не размышляя о нем и не понимая
его преимуществ. Только пройдя через тысячу
испытаний, человеческий разум мог открыть,
Коммунистическая теория Морелли	35что нет более счастливого состояния, чем со¬
стояние чистой природы. Чтобы убедиться в
этом, чтобы перейти от бессознательного золо¬
того века к сознательному — а только созна¬
тельность и может придать прочность обще¬
ственному строю, — человечество должно было
пройти через ряд бедствий. Бедствия эпохи
варварства показали людям цену их естест¬
венного состояния. Они пытаются приблизить¬
ся к этому состоянию посредством законов,
сначала несовершенных, затем все более и бо¬
лее целесообразных. Одни законы сменяют
другие. Пройти через разные формы правле¬
ния, разные системы было необходимо, чтобы
люди поняли, в чем их истинное благо. Но
рано или поздно — этот опыт объединит все
голоса в пользу природы. «Очистившийся ра¬
зум привыкнет прислушиваться к ее урокам и
повиноваться всегда ее внушениям». Так по
ступеням испытаний поднимается человечество
от коммунизма бессознательного в прошлом к
коммунизму сознательному в будущем.Коммунистическое общество будущего долж¬
но представлять собою, по Морелли, единое
хозяйственное целое, руководимое единым хо¬
зяйственным планом, учитывающее потреб¬
ности всех членов общества и распределяющее
между ними труд. Коммунизм Морелли носит
централистический характер. Он предполагает
сложную хозяйственную организацию с дале¬
ко идущим разделением труда и с иерархией
хозяйственного управления. Эта централисти¬
ческая концепция господствует в «Кодексе при¬
36В. Я. Волгинроды», хотя в более раннем произведении Мо¬
релли — «Базилиаде»—мы находим известные
уклонения в сторону коммунизма общинного,
дробящего общество на мелкие, самодовлеющие
хозяйственные единицы (по тысяче человек в
каждой) *. Общей характеристикой коммуниз¬
ма Морелли, однако, не ограничивается; он
дважды дает более детальное изображение по¬
строения коммунистического общества: первый
раз — в «Базилиаде», второй раз — в четвер¬
той книге «Кодекса природы».Изображение, данное в «Базилиаде», и по
форме, и по существу гораздо менее интерес¬
но, чем изображение «Кодекса» **. В рассказе
«Базилиады» больше чувствуется влияние на
Морелли его предшественников: Томаса Мора,
Кампанеллы и более ранних французских
утопистов — Вераса, Гёдвиля и др. В «Коде¬
ксе» даже традиционные положения социализма
развиты очень оригинально и изложены они
не в форме рассказа о строе, где-то, в какой-то
фантастической стране осуществленном, а в но¬
вой форме готовых, разбитых по статьям про¬
ектов законов. Эти проекты не остались без
влияния: они в известной мере послужили
образцом для тех законов, которые составляли
заранее на случай успеха своего заговора Бабёф
и его товарищи***; их несомненно хорошо*	«Basiliade», I, 107.** Соответственные отрывки из «Базилиады» даны
в Приложении.*** Конечно, законы бабувистов более детально раз¬
работаны и менее схематичны. «Равные» предполагали
Коммунистическая теория Морелли	37знали утописты-коммунисты первых десятиле¬
тий XIX века.Принципы строя, соответствующего пове¬
лениям природы, формулированы Морелли в
трех «священных законах» *. Первый из них
отменяет частную собственность. Но здесь же
делается оговорка, чрезвычайно характерная
для Морелли и его времени. В виде исклю¬
чения сохраняется собственность на предметы
непосредственного потребления, а также и на
предметы, необходимые «для повседневного
труда». Таким образом, очевидно, орудия ре¬
месла сохраняются в частной собственности
ремесленника. Напомним, что и Томас Мор
в своей «Утопии», объявляя войну частной
собственности и заставляя утопийцев, во из¬
бежание развития собственнических инстинк¬
тов, каждые десять лет менять свои жилища,
умалчивает о том, составляли ли орудия труда
городских жителей общественную или частную
собственность. Морелли склонен приравни¬
вать орудия ремесла к предметам потребления.
И в этом нет, разумеется, ничего удивительно¬
го: он отражает в своих идеальных построениях
реальные отношения своего времени, тот уро¬
вень техники, при котором в большинстве
отраслей производства орудие труда непосред¬
ственно связано с личностью трудящегося.
Только эпоха промышленного капитализмаввести их в действие на другой день после переворота,
тогда как Морелли давал свои проекты лишь для луч¬
шего уяснения своих общих положений.*	Кодекс, 210
38В. П, Волгинразорвала окончательно эту связь как в жиз¬
ненной практике, так и в социалистической
теории.Второй закон обеспечивает гражданину
«право на существование» и «право на труд».
Здесь говорится, что каждый гражданин бу¬
дет получать от общества содержание и заня¬
тие. В связи с этим законом следует обратить
внимание на то, как толкует Морелли поня¬
тие политической свободы. Он едва ли не
первый связывает это понятие не с абстракт¬
ными политическими правами, а с обеспече¬
нием удовлетворения широко понимаемых
человеческих потребностей. «Истинная поли¬
тическая свобода человека,— говорит он,—
состоит в беспрепятственном и безбоязненном
пользовании всем, что может удовлетворить
его естественные и, следовательно, законные
желания»*. Третий закон дополняет второй,
устанавливая в соответствии с правами граж¬
дан их обязанность принимать участие в об¬
щественном труде. Помимо этого отчетливого
противопоставления прав и обязанностей,
связывающих индивид с обществом, заслужи¬
вает быть отмеченной та постановка, которую
дает Морелли вопросу об обязанностях граж¬
данина. Содействие, оказываемое личностью
общественной пользе, измеряется у него си¬
лами, талантом и возрастом. В этой формуле
нельзя не видеть прямую предшественницу
более позднего социалистического лозунга:* Кодекс. 134.
Коммунистическая теория Морелли	39от каждого по его способностям. Впрочем, ни¬
каких конкретных выводов из этой общей нор¬
мы Морелли в дальнейшем не делает.Все частные законы логически вытекают из
законов основных, представляют развитие их
положений в применении к отдельным сторо¬
нам общественного строя. Для определения
места Морелли в истории социализма особен¬
но существенны законы, регулирующие про¬
изводство и распределение продуктов. Как ор¬
ганизовано производство в этом обществе,
где труд — обязанность каждого гражданина,
как организовано распределение в этом
обществе, признающем свою обязанность
обеспечивать каждому гражданину содержа¬
ние?В области производства Морелли проводит
резкую грань между сельским хозяйством и
промышленностью. Сельскохозяйственный труд
есть повинность всех граждан в возрасте от
20 до 25 лет. Граждане этого возраста со¬
ставляют как бы особый корпус, в который
Морелли включает не только земледельцев в
узком смысле слова, но также пастухов, са¬
доводов, каменщиков и т. п. *. Корпус имеет в
городе свои особые помещения и мастерские
со складами при них**. Противоположности
между городом и деревней государство Мо¬
релли не знает. Гражданин, достигший 25 лет,
может покинуть корпус. Те же, кто добро¬
вольно остается в нем, становятся с 26 лет*	Там же. 215—216.** Там же. 218.
40В. П. Волгинмастерами и руководителями сельскохозяй¬
ственных работ. Аналогия между «Кодексом
природы» и «Утопией» напрашивается здесь
сама собой. У Мора, как и у Морелли, земле¬
делие является трудовой повинностью, падаю¬
щей на молодое поколение, но лишь с более
коротким, двухгодичным, сроком. У Мора,
как и у Морелли, лица, посвящающие себя
сельскому хозяйству, как специальной и по¬
стоянной профессии, являются исключением.
И утописту XVI в., и утописту XVIII в. зем¬
ледельческий труд представляется слишком
тяжелым для того, чтобы можно было рассчи¬
тывать на достаточное число лиц, занимаю¬
щихся им добровольно в обществе, где нет
места экономическому принуждению. Отсюда,
при исключительной важности сельского хо¬
зяйства в общественной экономике, своеобраз¬
ная его постановка, как трудовой повинности,
падающей на все население.Иначе организована городская промышлен¬
ность. Каждая профессия здесь составляет
корпорацию, цех. Каждый ребенок, начиная с
10 лет, поступает уже в ведение того или ино¬
го цеха. Там, в помещениях цеха, он живет,
там он получает свою техническую выучку до
15 или 16 лет. От 16 до 20 лет граждане —
простые рабочие той же профессии*. В 25 лет,
отбыв земледельческую повинность, они могут
вернуться вновь к своей старой работе, но
могут избрать себе и другую. В первом слу-* Кодекс, 220—222.
Коммунистическая теория Морелли	41чае они становятся мастерами через год, в 26
лет, во втором — через пять лет, в 30 лет.
Однако эта свобода выбора профессии огра¬
ничена тем, что общество фиксирует число
рабочих каждого цеха в зависимости от обще¬
ственных потребностей. Мастер обучает из¬
вестную группу более молодых рабочих, сле¬
дит за их работой, отвечает за нее перед
главой цеха. Звание мастера пожизненно, зва¬
ние главы цеха несут мастера поочередно,
каждый в течение одного года. По достижении
40 лет гражданин освобождается от труда,
подчиненного этой цеховой регламентации.
Он может выбирать себе работу свободно, по
вкусу, но, во всяком случае, ту или иную
работу на пользу обществу он попрежнему
должен нести.Как обучение ремеслу детей, так и работа
взрослых оторвана от семьи. Семья не является
у Морелли, как у Мора, производственной еди¬
ницей. У Мора ремесленная мастерская, как в
средневековом ремесле, связана с домохозяй¬
ством. У Морелли эта пуповина разрезана,
производство каждой профессии сосредоточено
в особых мастерских, иерархия труда освобож¬
дена от патриархальных традиций,— руково¬
дят производством мастера, а не отцы се¬
мейств *. Организация производства, таким
образом, по своему типу больше приближает¬
ся к мануфактуре. Различие весьма существен-*	Нечто близкое к построению Морелли мы имеем
у Кампаиеллы, но у него вопрос об организации про¬
изводства затронут лишь слегка.
42В. П. Волгинное и сводящееся, конечно, к различию в том
материале конкретных наблюдении, каким рас¬
полагали Мор в начале XVI в. и Морелли в
середине XVIII в. для построения своих иде¬
альных зданий. XVI в., в общем, не знал цен¬
трализованных промышленных предприятий,
для XVIII в. они были уже не редкостью.Общественное производство соразмеряется с
общественными потребностями. Все продукты
производства берутся на учет и затем распре¬
деляются между гражданами. Ни торговли, ни
обмена между гражданами не допускается: все
им необходимое они получают от государства.
Продукты скоропортящиеся распределяются
теми же лицами, которые ведают их производ¬
ством, на общественных рынках. Продукты бо¬
лее стойкие сосредоточиваются в общественных
магазинах и распределяются уже оттуда еже¬
дневно или в назначенные сроки. Распределе¬
ние производится лицами, достигшими 40-лет-
него возраста, т. е. свободными в выборе своего
труда, под надзором должностных лиц (на¬
чальников триб) *•Ко времени Морелли основной принцип ком¬
мунистического распределения был уже доста¬
точно отчетливо формулирован в социалисти¬
ческой литературе. Этот принцип был установ¬
лен по существу еще первыми утопистами —
Мором и Кампанеллой. Ни тот, ни другой не
признают арифметического равенства в распре¬
делении. Оба говорят о выдаче обществом каж-* Кодекс, 231.
Коммунистическая теория Морелли	43дому гражданину всего, «что нужно» * или
о том, что «никто не терпит недостатка не
только в необходимом, но даже и в утехах» **.
Вместе с тем оба допускают известные легкие
отклонения от этого правила в сторону прин¬
ципа «каждому по его делам», разрешая выде¬
лять должностных лиц и лиц, оказавших из¬
вестные услуги, улучшенными выдачами.
Морелли, в качестве общего правила, предпо¬
лагает распределение по потребностям, не стес¬
няемое арифметическими расчетами; дополни¬
тельных выдач, в противоположность своим
учителям, он не устанавливает. Но он считает
возможными случаи, когда того или иного
предмета потребления не хватает на всех же¬
лающих его получить, тогда выдачи либо при¬
нудительно сокращаются, либо вовсе прекра¬
щаются до тех пор, пока производство не
покроет этого дефицита. С другой стороны, за¬
коны о роскоши предписывают умеренность в
потреблении, начальствующие лица сурово ка¬
рают за их нарушение. Таким образом, и
Морелли не чужды черты грубой уравнитель¬
ности и аскетизма, отмечаемые Марксом и
Энгельсом как характерные для литературы,
сопутствующей первым движениям пролета¬
риата ***.*	Т. Мор. Утопия. Изд-во АН СССР. М., 1953,
129.** Кампанелла. Город солнца. Изд-во АН
СССР. М., 1954. 66.*** См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. V,
стр. 509.
44В. П. ВолгинОбщественная организация потребления по
«Кодексу природы» существует лишь для
определенных категорий граждан. Обществен¬
ное питание получают в своих домах, где они и
живут, все дети от 5 до 10 лет; общественное
питание получают в мастерских, где они и
живут, подростки от 10 до 15 лет; повидимому,
общественные столовые имеются и у корпуса
земледельцев, который тоже живет в особых
помещениях; наконец, полное содержание полу¬
чают больные и инвалиды. Потребление всех
прочих граждан приурочено к семьям, связано
с домохозяйством семьи. В этом отличие «Ко¬
декса» от «Утопии», которая стремится покон¬
чить с домохозяйством, противопоставляя до¬
машнему столу общественный стол, и от «Го¬
рода солнца», где домохозяйству совсем нет
места, как нет места и индивидуальной семье.Морелли совершенно чуждо стремление Кам-
панеллы, следующего в этом вопросе за Пла¬
тоном, растворить семью в более широкой об¬
щественной организации, всецело подчинить
половые сношения общественным интересам.
Он принимает и освящает в своем государстве
индивидуальный брак. Он подчиняет брак
довольно суровой регламентации, но эта регла¬
ментация имеет целью закрепить индивидуаль¬
ную семью, ввести в законное русло и тем сми¬
рить силы, ее разлагающие. Морелли делает
брак в известном возрасте обязательным для
всех граждан; он идет на уступки, разрешая
развод, но ограничивает право развода, допу¬
ская его лишь после десятилетнего брака,
Коммунистическая теория Морелли	45ограничивает права разведенных, сурово ка¬
рает прелюбодеяние. Крепкая, устойчивая ин¬
дивидуальная семья играет существенную
роль в его государстве. Правда, она, как мы
видим, потеряла у него значение основной хо¬
зяйственной ячейки, но она сохранила значе¬
ние основной ячейки политической: нация
делится у Морелли на города, город — на три¬
бы, триба — на семейства. И политические
права приурочиваются в «Кодексе природы»
не к гражданину, а к отцу семейства. Только
отец семейства может быть главою трибы,
города и нации.Томас Мор, в учении которого семья имеет
не меньшее значение, чем в системе Морелли,
на семью возлагает в известной степени и за¬
дачу воспитания молодого поколения. Морел¬
ли оставляет ребенка в семье только до 5-лет-
него возраста. С 5 лет все дети поступают в
детские дома, где они получают общественное
воспитание. Здесь их наставляют в правилах
морали, разъясняют им законы государства.
Параллельно идет и физическое воспитание;
в играх и занятиях, соответствующих возра¬
сту, дети готовятся к предстоящему им труду.
С 10 лет дети передаются в мастерскую, где
уже центр тяжести лежит в профессиональ¬
ном образовании. Однако в связи с профессио¬
нальным продолжается и образование мораль¬
но-политическое. Основная цель последнего —
уяснение разумности и целесообразности су¬
ществующего строя, искоренение тех свойств,
развитие которых может повести к возрожде¬
46В. П. Волгиннию духа собственности. Интересно, что Мо¬
релли называет свои мастерские в то же время
общественными академиями. Это тесное спле¬
тение умственного труда с трудом физическим
составляет характерную черту всей поздней¬
шей социалистической теории школы. Но Мо¬
релли не первый формулирует эту идею. Он
заимствует ее, как и всю систему обществен¬
ного воспитания, у Кампанеллы, которого, не¬
сомненно, приходится считать одним из родо¬
начальников теории трудовой школы.С 15 лет подростки вступают в жизнь и
возвращаются к семейному очагу, чтобы за¬
ниматься той профессией, которой они обучи¬
лись. Лишь наиболее способные из них, в
числе, определенном государством, продолжа¬
ют заниматься наукой, что не освобождает их,
одиако, в установленном возрасте от отбыва¬
ния земледельческой повинности. Кроме них,
могут заниматься наукой и другие граждане,
но только по достижении 30 лет. Пределы
научных изысканий в области морали и мета¬
физики строго ограничены истолкованием ос¬
новных принципов, формулированных в за¬
конах; всякое мудрствование, выходящее из
этих пределов, по мнению Морелли, должно
быть воспрещено. Ведь законы идеального
общества Морелли — это законы природы.
Отклонение от них — как бы грехопадение
человеческой мысли, опасное и потому недо¬
пустимое. Зато в отношении наук о природе
и наук технических предоставляется полная
свобода исследования. Государство создает как
Коммунистическая теория Морелли47бы энциклопедию, в которой остается неиз¬
менной часть морально-философская и растет
часть физическая, математическая и механи¬
ческая. Интерес к развитию естественных наук
роднит Морелли с буржуазной просветитель¬
ной литературой его времени и соответствует
его стремлению к возможно полному удовле¬
творению всех человеческих потребностей.
Идея стабилизации наук общественно-фило-
софских еще раз напоминает о том, что
«недостаток материальных условий» для осво¬
бождения пролетариата необходимо отражает¬
ся в сопутствующей его ранним движениям
литературе реакционными чертами *.Социальная философия Морелли и его план
экономической организации будущего обще¬
ства типичны для известного момента в исто¬
рии социализма и именно поэтому оказали на
его дальнейшее развитие большое влияние.
Особняком стоит план организации управле¬
ния в «Кодексе». Он очень своеобразен; он
порывает и с традицией выборности должно¬
стных лиц, восходящей к Мору и сохраняю¬
щейся во французской утопической литерату¬
ре XVIII в., и с традицией просвещенного
абсолютизма, которой, как мы говорили, отдал
дань сам Морелли в «Базилиаде». Но зато
этот план и оказался наименее влиятельной
частью книги. Как я уже указывал, политиче¬
ские права имеют у Морелли только, отцы се¬*	См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. V,
стр. 509.
48В. П. Волгинмейств. Но они не избирают должностных лиц,
а сами поочередно и в восходящем по¬
рядке занимают общественные должности.
Каждая семья поочередно дает начальника
трибы, каждый начальник трибы пооче¬
редно в течение года исполняет обязанности
начальника города, причем в должности
начальника трибы его замещает следующий
отец, и т. д. вплоть до главы всего
государства. В одном только случае Мо¬
релли говорит о депутатах: сенат государ¬
ства составляется из депутатов от сенатов
каждого города. Но и здесь депутатами явля¬
ются все члены данного городского сената
поочередно, на один год каждый. Члены же
городского сената — это все отцы семейств,
достигшие 50 лет. Таким образом, порядок,
предлагаемый Морелли, является своеобраз¬
ной патриархальной демократией, причудли¬
вым преобразованием и расширением патриар¬
хального порядка, достигаемым при помощи
применения очередности и с полным исключе¬
нием каких бы то ни было выборов. Очевидно,
выборы достойнейшего представляются Мо¬
релли нарушением принципа равенства граж¬
дан: в обществе равных все должны быть
равно достойны. Исключая в своем идеальном
государстве принцип выборности, Морелли
тем самым подрывает корни и у представле¬
ния об «умственной аристократии» — пред¬
ставления, господствующего в построении
Кампанеллы и еще очень ясно сказывающегося
у ближайшего предшественника Морелли —
Коммунистическая теория Морелли	49Вераса. Из утопистов XVI—XVIII вв. Морел¬
ли, пожалуй, ближе всех подходит к идее уни¬
чтожения противоположности физического и
умственного труда, хотя и со свойственными
его времени уравнительными чертами. В его
системе нет граждан, которые были бы совсем
свободны от физического труда; и все имеют
возможность заниматься трудом умствен¬
ным *.* **Несмотря на свой рационализм, естествен¬
ный для XVIII в., несмотря на присущие ему
черты деизма, «Кодекс природы» Морелли за¬
нимает в истории социализма весьма значи¬
тельное место. XVIII в. во Франции — век
наивысшего подъема буржуазной общественной
мысли, век идеологической подготовки рево¬
люционного наступления буржуазии на твер¬
дыни старого феодально-абсолютистского по¬
рядка. Пролетариат ко времени Морелли еще
не сложился как класс; число рабочих было
еще относительно невелико, и они были весь¬
ма далеки от понимания своих классовых ин¬
тересов. В своей исторической борьбе против
феодализма буржуазия могла опираться на
широкие массы трудящихся — городской и де¬
ревенской бедноты; ее представители могли
выступать как защитники не только классовых
интересов буржуазии, но интересов общества в*	НА	93?
50В. П, Волгинцелом. Но каждое крупное буржуазное дви¬
жение, как указывал Энгельс, сопровождается
вспышками самостоятельного движения «...того
класса, который был более или менее развитым
предшественником современного пролетариа¬
та» *. В массах городской и деревенской бедно¬
ты во Франции XVIII в. тлели подспудно, а
иногда и вырывались на поверхность социаль¬
ные чаяния, выходившие далеко за пределы
требований и целей буржуазии. Заслуга Мо¬
релли состоит в том,, что он, исходя из
принципов буржуазной общественной мысли
XVII—XVIII вв.— рационализма, естествен¬
ного права и общественного договора, попы¬
тался теоретически осмыслить эти неясные со¬
циальные чаяния французского предпролета-
риата.Конечно, коммунизм Морелли весьма далек
и по своей методологии, и по своим выводам от
пролетарского, научного коммунизма. Еще мно¬
го времени должно было пройти, пока социали¬
стическая теория, связав свою судьбу с клас¬
совой борьбой пролетариата, смогла освобо¬
диться от свойственных учению Морелли
рационализма и утопизма. Учение Морелли не
могло стать и не стало теорией широкого мас¬
сового движения. Оно осталось смелой мечтой,
способной найти отклик лишь в небольшой
группе демократической интеллигенции, близ¬
кой к трудящимся массам по своему положению*	К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XV,
509.
Коммунистическая теория Морелли	51и сочувствующей их страданиям. К числу та¬
ких интеллигентов-демократов принадлежал,
очевидно, и сам Морелли: не случайно о нем
так мало знали в высших слоях буржуазной
интеллигенции его времени.Система Морелли представляла, несомненно,
крупный шаг вперед в развитии социалистиче¬
ской мысли, как по своей форме, так и по сво¬
ему содержанию. Развивая в «Кодексе приро¬
ды» в плане теоретического рассуждения поло¬
жения, выдвинутые ранними утопистами,
Морелли связывает Мора и Кампанеллу с Бабё-
фом и утопическими коммунистами XIX в.
Голос Морелли звучит в середине XVIII в.
как предвестник грядущего раскола в рядах
третьего сословия, как предвестник грядущей
борьбы пролетариата против буржуазного по¬
рядка. Изучение Морелли необходимо для вся¬
кого, кто интересуется развитием социалисти¬
ческой теории. Напомним, что Энгельс,
составляя в 1845 г. проект «Библиотеки социа¬
листов», одно из первых мест отводил в ней
Морелли.
СОВЕD ЕLA NATURELE VERITABLEESPRIT DE SES LOIX.De tout terns П'ou méconnu,Quccyue dt it tàtuérc y certainТитульный лист первого издания Кодекса природы
КОДЕКС
ПРИРОДЫ
ПРЕДИСЛОВИЕQuaeque diu latuere, canamOvidlus*Non est mora longa...** Будут читать эту
книгу, или нет, мне безразлично, но тот, кто
приступит к чтению ее, должен окончить
ее, прежде чем станет оспаривать содержание
книги. Я не хочу ни быть выслушанным на¬
половину, ни иметь предубежденного судью.
Чтобы понять меня, надо оставить самые доро¬
гие свои предрассудки; удалите на минуту эту
завесу, и вы с ужасом заметите, что источник
и начало всех зол, всех преступлений скрывает¬
ся именно там, где вы думаете почерпнуть муд¬
рость. Вы ясно увидите, как ходячая мора\ь и
политика противоречат на каждом шагу пре¬*	«Что было долго скрыто, воспою» (О в и-
д и й). — Ред.** «Не долга задержка» (Гораций. Оды, 1, 28,
стр. 35).т— Ред.
58Кодекс природыкрасным урокам природы. Если ваше сердце и
ум настолько ослеплены их догмами, что вы не
можете и не хотите понять их нелепостей,
то я предоставляю вас потоку заблуждения.
Qui vult decipi, decipiatur *.*	«Кто хочет быть обманутым, пусть будет обма«.
нут».— Ред.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
НЕДОСТАТКИ
ОБЩИХ ПРИНЦИПОВ
ПОЛИТИКИ И МОРАЛИПредмет настоящего рассужденияВ настоящем рассуждении я развиваю
аналитически истины, которые, несмотря на
свою простоту и очевидность, почти всегда
оставались в забвении или были окружены
мраком предрассудков. Я пытаюсь собрать
эти истины, рассеянные там и сям в писа¬
ниях некоторых наших мудрецов, но пере¬
мешанные со столь большим числом ложных
мнений или столь слабо выраженные, что
они там едва заметны. Я собрал их вместе,
чтобы вернуть им всю их силу. В поэме,
столько же новой 1 по своему сюжету, сколько
по построению, эти истины были облечены
недавно в изящную форму эпопеи, придаю¬
62Кодекс природыщей им больше блеска и очарования. В на¬
стоящей диссертации я не оставляю им дру¬
гих украшений, кроме собственной их очевид¬
ности.Состояние разума настолько плачевно,
что приходится употребить громадные усилия,
пустить в ход тысячу ухищрений, чтобы
разорвать ослепляющую его повязку и заста¬
вить его направить свои взоры к истинным
интересам человечества — такова цель «Бази-
лиады». Сказав несколько слов о сюжете
и плане этой поэмы, я изложу здесь без вся¬
ких прикрас систему ее морали.Общие размышления о плане и цели
«Базилиады»Повидимому, автор полагал, что при помощи
живого воображения, направляемого здравым
смыслом, можно, не изучая «Поэтики» Ари¬
стотеля и ее комментариев, написать эпи¬
ческую поэму, отвечающую всем правилам
искусства. Сами эти правила гораздо более
позднего происхождения, чем работа гения над
героическими сь жетами, и именно у творений
этого огня души они заимствовали свой
авторитет. Одним словом, подобно тому
как люди рассуждали—и рассуждали пра¬
вильно— раньше, чем появилась искусственная
логика, так точно прекрасные поэмы сущест¬
вовали раньше, чем стали изучать их постро¬
ение.
Часть первая63Вместе с автором «Базилиады» я думаю,
что, воздавая должное остроумным вымыслам
знаменитых древних и современных писате¬
лей, можно все-таки открыть для эпопеи
новое поприще и строить ее по плану,
в котором отсутствовали бы необузданные
поступки, трагические и кровавые события или
романические приключения, которые великие
поэты считали достойными сюжетами для
своих песен.Все вымыслы этих знаменитых мужей свя¬
заны с религиозными, политическими и нрав¬
ственными предрассудками наций, которые
они хотели поучать или которым хотели
льстить. Они сами верили в эти предрассудки,
и так как их трогало больше правдоподобное,
чем действительное, они лишь старались укра¬
сить то, что считали хорошим и похваль¬
ным.Рассмотрев внимательно, насколько их
мораль ниже басен и аллегорий, которыми
они стараются ее украшать, нельзя удер¬
жаться от сравнения их с художниками,
которые украшали бы великолепной вышив¬
кой дешевенькую материю. Я восхищаюсь
красотою работы и презираю материал. Эти
счастливые гении желали нравиться, потому
что надеялись поучать: их намерение по¬
хвально, но в действительности они успели
лишь наполовину, они только нрави¬
лись.Повидимому, автор воодушевлен, подобно
им, честолюбивым стремлением быть полез¬
64Кодекс природыным человеческому роду и делает усилия
превзойти их. Чтобы достигнуть этой цели,
он пошел по пути почти совершенно новому,
и ему понадобились новые средства. Образца
у него не было. Где же его взять? Именно
там, где никому не приходило в голову
искать его.Каждый поэт довольствовался тем, что
замыкал свой сюжет в границы какого-нибудь
эпизода из истории или легенды о нравах,
религии или о славе одной нации; г. М****** 2
не поставил себе других границ, кроме тех,
которые диктуются истинной пользой всего че¬
ловечества. Затем ему нужен был герой, спо¬
собный управлять народом согласно мирным
законам безыскусственной природы, следо¬
вательно, непохожий на большинство героев,
которыми восхищается заблуждение и которым
расточает самые пышные титулы лесть.Столь же необходимо было, чтобы дейст¬
вующие силы (les machines) этой поэмы были
совершенно свободны от тех чудовищных
или смешных черт, которыми суеверие почти
всегда и везде облекало предметы своих
страхов и своего фанатического культа.
Нужно, чтобы они действовали на читателя
не как ребяческое чудесное волшебство, а яви¬
ли бы ему восхитительную организацию вселен¬
ной. Силы, покровительствующие ее герою,
должны были представляться великолепными
эмблемами единственных истинных атрибутов
божества, а не причудливо олицетворенны¬
ми призраками, которые в наших обыкновен¬
Часть первая65ных поэмах имеют своим назначением приво¬
дить к развязке смелое предприятие какого-
нибудь сумасброда или выручать из затрудни¬
тельного положения какого-нибудь несчаст¬
ного.Мы не проводим дальнейшей параллели:
при знакомстве с названным произведением
читатель сам почувствует все эти различия.
Он заметит также, что в отношении картин
и описаний автор старался, подобно нашим
знаменитым писателям, подражать прекрас¬
ной природе, и если ему случалось иной
раз копировать те же предметы, то он из¬
бегал, по мере возможности, брать их
в том же положении или с той же точки
зрения. Предоставляю самому читателю судить
о новизне картины, так же как о досто¬
инстве замысла и исполнения. Перейдем от
средств к главной цели.Цель эта — показать, что истинный
герой — сам человек, созданный опытом
природы, и подорвать в корне все жалкие
предрассудки, которые делают его глухим
к голосу этой доброй законодательницы.
Благородство этого сюжета дало начало
заглавию поэмы*, и в аллегории «крушение
пловучих островов» изображена участь, кото¬
рую следовало бы уготовать большинству ни¬
чтожных идей, затемняющих разум.*	Базилиада означает по-гречески героическое дея¬
ние человека, поистине достойного быть властителем
мира.
66Кодекс природыЗакоренелые заблуждения ходячей морали,
трудность пронизать их мрак
и пробраться сквозь их массуНадо изумляться, больше того — надо при¬
знать чудом то количество нелепостей, которые
наша мораль, почти одна и та же у всех
наций, подносит нам под названием бесспор¬
ных принципов и правил. Эта наука, кото¬
рая в своих основных аксиомах и их след¬
ствиях должна была бы быть столь же
простой и очевидной, как сама математика,
искажена в действительности таким множест¬
вом туманных и сложных идей, столькими
мнениями, основанными на ложных предпо¬
сылках, что для человеческого ума пред¬
ставляется почти невозможным выбраться из
этого хаоса: он приучается убеждать себя в
том, в чем он не в силах разобраться.
В самом деле, существуют миллионы поло¬
жений, которые считаются несомненными
и которыми вечно аргументируют, — это
предрассудки. Я сравниваю их с теми уче¬
ными трудами, которые антикварии пишут
на основании поддельных медалей. Если с
удивлением видишь, что эти ученые дали себя
надуть какому-нибудь литейщику, то мудрец
в такой же степени удивляется, когда заме¬
чает, что люди в продолжение стольких веков
находятся во власти заблуждений, беспрерыв¬
но смущающих их покой.Общая причина этого ослепления, его про¬
должительности и трудности излечиться от
Часть первая67него заключается в том, что истина — мерило
такое тонкое и такое точное, что при малей¬
шем нарушении ее величины это уклонение,
в начале бесконечно малое и почти непримет¬
ное, растет с быстротою и в прогрессии, го¬
раздо большей, чем любая ошибка в вычисле¬
нии, с тем лишь досадным отличием в данном
случае, что чем больше человек ошибается,
тем меньше он сознает свою ошибку. Если же
он обнаруживает ее, наконец, то размеры этого
лабиринта, его бесконечные повороты пугают,
ошеломляют человека, он не может или не
смеет искать выхода из него.В последнее время, и даже в наши дни, та¬
кие люди, как Бэкон, Гоббс, Локк, Поп3,
Монтескьё и др., заметили, что самой несовер¬
шенной частью философии является мораль,
как по причине затруднительной сложности ее
идей, так и вследствие шаткости ее принципов
и неправильности ее метода, не способно¬
го строго доказать что-либо, ибо на каждом
шагу он находит положения, антитеза кото¬
рых может быть защищаема с одинаковым
успехом.Описываемые трудности оттолкнули часть
этих великих людей, а другую часть повергли
в общий скептицизм. Лишь некоторые из них
попытались разложить это целое на части и
рассмотреть отдельно его элементы, не отва¬
живаясь, однако, делать какие-либо оконча¬
тельные выводы, — потому ли, что они не
сумели найти первой петли этого сложного
узла, или потому, что считали достаточным
68Кодекс природынаправить читателя на надлежащий путь, пре¬
доставляя ему самому об остальном дога¬
даться.Источники ошибок древних и новых мора¬
листов; что им следовало бы сделать,
дабы обнаружить и избежать ихЯ попытался найти это первое звено в цепи
ошибок и сделать заметной первую точку
расхождения, которая всегда удаляла наших
моралистов и законодателей от истины. Послу¬
шайте их — все они устанавливают, как бес¬
спорный принцип и основу своих систем, сле¬
дующее важное положение: человек рождает¬
ся порочным и злым. Нет,—говорят другие,—
но положение, в котором он находился в тече¬
ние своей жизни, самое устройство его суще¬
ства неизбежно подвергают его опасности
стать извращенным *.Так как все понимают это буквально, то
никому не приходит в голову, что могло бы
быть иначе; никто, следовательно, не поду¬
мал, что можно было предложить и решить
следующую превосходную задачу:найти такое положение, при котором для
человека представлялось бы почти невозмож¬
ным быть развращенным или злым, или, по
крайней мере, minima de malis**.*	Сколько вздора в прозе и стихах было написано
на эту тему!** Наименьшее из зол.— Ред.
Часть первая69Проглядев эту проблему и ее решение, наши
древние наставники упустили из виду един¬
ственную первопричину всех зол, единствен¬
ную очевидную среднюю посылку, при помощи
которой они могли обнаружить начало сво¬
ей ошибки. Вслед за ними наши современные
писатели оказались еще более далекими от той
первой истины, которая дала бы им возмож¬
ность отчетливо распознать истинное проис¬
хождение, природу и связь пороков и недей"
ствительность целебных средств, предлагаемых
против них ходячей моралью. При помощи
таких знаний, говорю я, они легко могли бы
разложить эту школьную мораль на составные
части, доказать ложность ее гипотез, бессилие
ее предписаний, противоречивость ее правил,
противоположность между ее средствами и
целью, — одним словом, детально показать
недостатки всех частей этого чудовищного ор¬
ганизма.Такого рода анализ, устранив, подобно ана¬
лизу математических уравнений, все ложное и
сомнительное, выделил бы наконец неизвест¬
ную величину, я хочу сказать: мораль, дей¬
ствительно поддающуюся самым ясным дока¬
зательствам.Следуя этому методу, я открыл, что наши
мудрецы, стараясь исцелить развращенность,
которую они совершенно неосновательно счи¬
тали роковым уделом человеческого состояния,
всегда начинали с предположения, что при¬
чина этого упадка лежит там, где ее никогда
не было, и готовы были принять именно этот
70Кодекс природыяд за лекарство от недуга, причиной которого
они его считали.Беспрестанно повторяясь, никто из этих
болтунов не подумал заподозрить, что причи¬
ной человеческой испорченности было ,как раз
одно из первых их поучений. Содержание
последних казалось им слишком чистым, слиш¬
ком священным, их законы, их правила слиш¬
ком благоразумными и почтенными, чтобы кто-
нибудь посмел приписать им эту огромную
вину; они предпочли бы-свалить ее на природу.
Таким образом, хотя человек выходит из рук
природы одинаково лишенным всяких как ме¬
тафизических, так и нравственных идей и толь¬
ко наделенным способностью воспринимать их;
хотя в первые моменты своего существования
он скорее абсолютно безразличен ко всякому
движению, чем склонен к каким-либо бурным
порывам, — однако он оказывается, по увере¬
нию большинства наших философов, наделен¬
ным множеством пороков, смешанных с немно¬
гими врожденными добродетелями, а также
врожденными идеями. Еще не появившись на
свет, человек уже несет в себе роковые за¬
родыши развращенности, побуждающие его
искать своей выгоды за счет всего рода чело¬
веческого и всей вселенной, если бы это было
возможным.Если бы я даже допустил этот вздор, ка¬
жущийся правдоподобным, я вправе был бы
заметить, что наши лекари не искали средств
искоренить или подавить эти дурные наклон¬
ности, чтобы дать немногим слабым доброде¬
Часть первая71телям, корни которых, по их мнению, не со¬
всем сгнили, возможность приносить плоды;
что они не поощряли эти благотворные склон¬
ности, но, напротив, ими было сделано все для
того, чтобы заложить в сердце человека и дать
распуститься в нем семени порока, которого
там никогда не было, и чтобы заглушить те
немногие добродетели, которые они якобы вы¬
ращивают в нем.Причины извращения эгоизмаПосмотрим, например, на эгоизм, из кото¬
рого вы делаете стоглавую гидру и который
действительно стал ею из-за ваших собствен¬
ных предписаний. Что представляет эта лю¬
бовь к себе самому в порядке природы?
Постоянное желание сохранить свое бытие при
помощи легких и невинных средств, которые
провидение дало нам в руки и прибегать к
которым нас побуждали весьма немногочислен¬
ные потребности.Но раз ваши установления окружили эти
средства множеством почти непреодолимых
препятствий и даже страшных опасностей,
naturae bellum indicant, confligat oportet*, то
надо ли удивляться, если мирная наклонность
переходит в ярость, становится способной ц
самым ужасным крайностям и заставляет вас*	Объявляют войну природе — значит, ей надо
сражаться.— Ред.
72Кодекс природыработать в течение множества веков, со столь
же большим трудом, сколь малым успехом,
над тем, чтобы успокоить ее порывы или ис¬
править причиненный ею вред? Удивительно
ли, что вы видели, как эта любовь к самому
себе либо превращается во всевозможные по¬
роки, против которых вы тщетно ораторст¬
вуете, либо надевает на себя личину мнимых
добродетелей, которые вы хотели противопо¬
ставить ей?Таким образом, именно потому, что общее
воспитание людей заимствует свои мрачные
краски у вашей печальной морали, мы видели
и видим, что с самого нежного возраста оно
вносит в сердца людей пагубные семена, ко¬
торые вы ложно приписываете природе.Итак, тот отец, который впервые ввел в
употребление подобные предписания для на*
ставления своих детей, положил роковое нача¬
ло духу непослушания, возмущения и насилия.
Разве это сопротивление было пороком при¬
роды? Разумеется, нет; оно было вполне за¬
конной защитой своих прав.Если этот простодушный и дикий отец
ошибался в средствах просветить свою семью
и поддержать в ней мир, если порядок, кото¬
рый он задумал установить в ней с этой
целью, был плох, то неудобства в эти началь¬
ные моменты не были велики.Но вам, преобразователям рода человече¬
ского, которых эти неудобства должны были
предостеречь от недостатков такой цивилиза¬
ции, которые должны были понимать их при*
Часть первая73чину, заметить их действие, предвидеть их
опасные последствия, — можно ли простить
вам то, что вы восприняли эти заблуждения,
что вы содействовали их развитию, что вы ум¬
ножили их, как это сделали те нации, для
управления которыми вы рекомендовали их в
качестве правил?Таковы в общих чертах закоренелые ошиб¬
ки, изобличаемые в „Базилиаде“. А вот в не¬
многих словах истины, которые я намерен уста.-
новить в настоящем сочинении.Состояние человека, когда он выходитиз рук природы, и что она сделала, дабы
подготовить его к жизни в обществеУ человека нет ни врожденных идей, ни
врожденных наклонностей. В первые минуты
своей жизни он погружен в полное безразличие
даже к собственному существованию. Слепое
чувство, которое ничем не отличается от та¬
кого же чувства у животных, является пер¬
вым двигателем, нарушающим это безраз¬
личие.Не входя в подробное описание первых
предметов, заставляющих человека выйти из
этого оцепенения, и того как это происходит,
я говорю, что человека постепенно пробужда¬
ют его потребности, что они делают его вни¬
мательным к самосохранению, и именно из
первых объектов этого внимании он извлекает
свои первые идеи,
74Кодекс природыПрирода мудро соразмерила наши потребно¬
сти с ростом наших сил; затем, твердо уста¬
новив число этих потребностей на всю осталь¬
ную нашу жизнь, она устроила так, чтобы они
всегда несколько превышали границы наших
возможностей. Мы увидим далее основания
для такого порядка.Если бы человек не встречал никаких пре¬
пятствий к удовлетворению своих потребно¬
стей, то каждый раз после удовлетворения их
он впадал бы в свое первоначальное состоя¬
ние безразличия и выходил бы из него лишь
тогда, когда его возбуждало бы ощущение
вновь возникающих потребностей; легкость их
удовлетворения не требовала бы знаний, пре¬
восходящих инстинкт животного, и человек
был бы не более общественным, чем животное.Не таковы были, однако, намерения высшей
мудрости. Она хотела сделать человеческий
род разумным. Целым, кото-рое устраивалось
бы само при помощи механизма, столь же про¬
стого, сколь чудесного: его части были приго¬
товлены и, так сказать, обтесаны, чтобы обра¬
зовать прекраснейшее сочетание. Некоторые
легкие препятствия должны были не столько
противодействовать стремлению людей, сколь¬
ко сильнее возбуждать их к единению. При
слабости людей, взятых в отдельности, при их
нежности и чувствительности, желания и тре¬
воги, внушаемые от удаленности в данный
момент предмета, способного удовлетворить
их, должны были усилить этого рода мораль-*
ное тяготение их друг к другу.
Часть первая75Что должно было получиться от напряже¬
ния этих пружин? Два удивительных дейст¬
вия, а именно: 1) благотворная привязанность
ко всему, что приносит облегчение или помощь
нашей слабости; 2) развитие разума, который
природа поместила рядом с этой слабостью,
чтобы помогать ей.Из этих двух обильных источников должны
были также взять свое начало дух и мотивы
для общежития, искусства, общие заботы о бу¬
дущем, наконец, все идеи и знания, прямо или
косвенно, относящиеся к общественному сча¬
стью. Можно, следовательно, сказать вместе
с Сенекою: „Quidquid nos meliores beatosque
facturum est, natura in aperto aut in proximo
posuit“ *.Именно в этих целях природа распределила
силы всего человечества в разных пропорциях
между всеми индивидами рода. Но она оста¬
вила им в нераздельную собственность поле,
производящее ее дары, она предоставила всем
и каждому пользование ее щедротами. Мир —
это стол, на котором достаточно пищи для всех
сотрапезников, и она принадлежит либо всем,
потому что все голодны, либо лишь некото¬
рым, потому что остальные уже насытились.
Никто поэтому не является неограниченным хо¬
зяином мира и не имеет права притязать на это.Этот устойчивый фундамент природа дала*	«Природа поместила на виду у нас или побли¬
зости то, что может нас сделать лучше и счастли¬
вее».— Ред.
76Кодекс природыв опору тому, что само должно быть изменчи¬
вым и подвижным, позаботившись также об
урегулировании и сочетании его движений.Подробное изложение истинных основ
общественностиЯ остановлюсь еще на рассмотрении основ,
порядка и подбора главных пружин этой уди¬
вительной машины.1.	Нераздельность земельного фонда и об¬
щее пользование продуктами земли.2.	Обилие и разнообразие этих продуктов,
превосходящие наши потребности, но для сбо¬
ра которых мы должны затрачивать труд. Та¬
ковы подготовительные меры к нашему сохра¬
нению, таковы устои нашего бытия.Посмотрим еще раз, что сделала природа,
чтобы расположить людей к единодушию, к
общему согласию, и как она предупредила
столкновение притязаний, которое могло бы
произойти в некоторых частных случаях.1.	Она заставляет людей, на основании оди¬
наковости их чувств и потребностей, понять
равенство их состояний и прав и необходи¬
мость общего труда.2.	Разнообразя эти потребности в каждый
данный момент, вследствие чего мы не все
испытываем их в одинаковой степени и в одно
и то же время, она предупреждает нас, чтобы
мы поступались иногда этими правами в поль¬
зу других, и побуждает нас делать это без
труда.
Часть первая773.	Иногда она предотвращает возникающие
между нами противоречия, соперничество же¬
ланий, вкусов, склонностей, создавая доста¬
точное количество предметов для удовлетво¬
рения всех их в отдельности. Или же она раз¬
нообразит эти желания и наклонности, чтобы
помешать им направиться одновременно на
предмет, имеющийся в единственном числе;
trahit sua quemque voluptas *.4.	Разнообразя силу, труд, таланты сооб¬
разно различным возрастам нашей жизни или
устройству наших органов, она предуказывает
нам различные занятия.5.	Она хотела, чтобы трудность и утоми¬
тельность добывания предметов, нужных для
удовлетворения наших потребностей, всегда
несколько превышающих наши силы, когда мы
одни, заставили нас понять необходимость
прибегнуть к посторонней помощи и внушили
нам приверженность ко всему, что нам помо¬
гает. Отсюда наше нерасположение к одино¬
честву, наша любовь к приятным сторонам и
выгодам могущественного соединения — обще-
ства.Наконец, чтобы пробуждать и поддерживать
между людьми взаимопомощь и взаимную
благодарность, чтобы указать им те моменты,
когда им диктуются эти обязанности, природа
предусмотрела малейшие детали: она застав¬
ляет людей испытывать поочередно тревогу*	«Каждый собственной страстью влечется» (В е р-
г и л и й. Эклога И, 65).— Ред.
78Кодекс природыили спокойствие, усталость или отдохновение,
упадок или прилив сил.Все размерено, все взвешено, все преду¬
смотрено в чудесном автомате общества: его
колеса, его противовесы, его пружины, его ра¬
бота. Если видишь в нем противоположность
сил, то это лишь колебание без толчков или
равновесие без насилия, все в нем влекомо,
все стремится к одной общей цели.Одним словом, хотя эта машина состоит из
разумных частей, она в некоторых отдельных
случаях работает в общем независимо от их
разума; рассуждения этого вожатого не допу¬
скаются, он остается лишь зрителем того, что
совершает чувство. Можно поэтому сказать
вместе с Цицероном *: Natura ingenuit, sine
doctrina, notitias parvas maximarum rerum, virtu-
tem ipsam inchoavit **.На каких принципах мораль и политикадолжны были основать свои предписания
и свои учрежденияНа морали и на политике лежала обязан¬
ность ad еа principia, quae accepimus, consequen-
tia exquirere ***.Следуя этим прекрасным принципам, они*	«De finibus», lib. 5.** «Природа вложила без помощи науки зачатки
познания величайших предметов и положила начало
самой добродетели».—Р е д.*** «Изыскивать следствия из принятых нами
принципов».— Ред.
Часть первая79должны были стараться помогать природе при
помощи искусства: сообразовать правила
искусства с процессами природы. В зависимо¬
сти от распределения человеческих сил они
должны были регулировать права и обязанно¬
сти каждого члена общества и распределить
между ними их функции; здесь-то и нужно
было применить принцип равновесия, прин¬
цип suum cuique *. Искусство управления
сердцами и поступками людей должно было
основываться именно на соотношении частей
целого, должно было установить истинные
средства сохранения и поощрения обществен¬
ного единения и восстановления в обществе
согласия, если бы что-нибудь угрожало повре¬
дить ему или нарушить его. То, что называют
тонами этой гармонии, — я хочу сказать: чи¬
ны, звания, почести, — следовало распределять
согласно степени усердия и способности, полез¬
ности услуг каждого гражданина. Для поощре¬
ния всяких благородных усилий людей, на¬
правленных к общему благу, можно было бы
без риска присвоить им те лестные звания,
которыми теперь украшены пустые призраки,
суетные предметы зависти. Этот порок, каким
бы постыдным он ни был, вызывается лишь
тем, что не может быть нам полезным; зависть
существует и может существовать только там,
где тщеславие присвоило себе и имя и выгоды
заслуг. Одним словом, если бы было уста¬
новлено, что знатность людей и почтение к*	«Каждому свое». — Ред.
80Кодекс природыним соответствуют их доброте и что уважение
к ним будет расти лишь в той мере, в какой
они будут становиться лучше, — то между ни¬
ми не существовало бы никогда другого сорев¬
нования, кроме желания сделать друг друга
счастливыми. Тогда праздность, безделье были
бы единственными преступлениями и един¬
ственным бесчестьем. Тогда честолюбие за¬
ключалось бы не в желании порабощать или
угнетать людей, а в том, чтобы превзойти их
в изобретательности, трудолюбии, прилежа¬
нии. Уважение, похвала, почести, слава были
бы постоянным проявлением чувств благодар¬
ности и взаимной радости, а не постыдной
данью низости или страха со стороны тех, кто
их воздает, или суетной опорой того, что назы¬
вают счастьем, и возвышением для тех, кто их
требует и получает.Единственный порок, какой я знаю во все¬
ленной, — это жадность; все другие пороки,
какое бы название им ни давали, представляют
собою только его оттенки и степени: это Про¬
тей, Меркурий, это основа, которая приводит
ко всем порокам. Анализируйте тщеславие,
фатовство, гордость, честолюбие, хитрость, ли¬
цемерие, злодейство; разложите на составные
части даже большинство наших лжедоброде-
телей — всюду вы получите в конечном ре¬
зультате этот тонкий, губительный элемент —
любостяжание. Вы найдете его даже на дне
бескорыстия.Между тем, могла ли бы эта всеобщая чу¬
ма — частный интерес, эта изнурительная ли¬
Часть первая81хорадка, эта губительная болезнь всякого об¬
щества — могла ли бы она привиться там, где
она никогда не находила бы не только пищи,
но и никакого опасного возбудителя?Я думаю, что никто не станет спорить про¬
тив очевидности следующего положения: там,
где не было бы никакой собственности, не мог¬
ло бы существовать ни одно из ее пагубных
последствий.Идея естественной честности; каким
образом можно было предотвратить
испорченностьЕстественная честность, которая в общем
порядке вселенной есть результат бесконечно
мудрого предначертания, в силу которого ни
одно существо не может без случайной причи¬
ны вредить движению или существованию
другого, — эта честность, говорю я, осталась
бы тем, чем она была в человеке, т. е. непобе¬
димым желанием устраниться от всякого про¬
тивного природе поступка, законом, который
диктуется чувством, который одобряют и ле¬
леют ум и сердце. Избавленный от страха
пред нуждою, человек не только не встречал
бы постоянно препятствий, которые ослабляют
или разрушают это мерное состояние разум¬
ного существа, но он имел бы лишь один пред¬
мет надежд, один мотив поступков — общее
благо, ибо его частное благо было бы непре¬
менным следствием этого последнего. Повто¬
ряю поэтому: то, что называется честностью,
82Кодекс природыосталось бы неизменным; она приобрела бы
все украшения, которые мы восхваляем в по¬
вседневных сношениях; я разумею: любез¬
ность, обходительность, —одним словом, веж¬
ливость в манерах, как и в нравах.Кто не поймет, что эта мораль могла бы
быть предметом не только самых ясных, но
и самых простых и доступных для всех людей
доказательств? Кто может сомневаться в том,
что воспитание, черпающее свои правила из
этой морали, придало бы весьма понятным и
для всех интересным истинам по меньшей ме¬
ре такую же власть и влияние над всеми
сердцами, какие при обычном воспитании при¬
обретает тысяча смешных предрассудков? При
нашей системе воспитания, предотвращающей
всякие порочные привычки, люди не знали
бы, что они могут стать злыми.Но, раньше чем рассмотреть более подроб¬
но, почему так чудовищно извращена естест¬
венная честность разумного создания, мы из
возражений самих же моралистов извлечем
новые доказательства плодотворности уроков
того воспитания, которое сообразовалось бы с
нашими принципами.ВозражениеЕсли бы мы даже согласились с вами,—
говорят они, — что политика и мораль очень
неумело взялись за исцеление наших недугов,
то станет ли от этого менее верным утвержде¬
ние, что бессилие их происходит не столь¬
Часть первая83ко от них самих, сколько от злой воли лю¬
дей , рождающихся с порочными наклонно¬
стями, которые приходится насильственно по¬
давлять?Посмотрите, например, на двух детей: едва
они начинают различать предметы, как вы
замечаете уже в них дух распри, препира¬
тельства, строптивости, нетерпения и упрям¬
ства. Один, хотя уже имеет вещь, которую с
криком требовал, хочет еще получить то, что
вы дали другому; часто можно наблюдать, как
эти тщедушные автоматы гневно, исступленно
ссорятся меж собою — зрелище не из самых
приятных. Мрачное предвестье их будущей
свирепости, их будущих раздоров!ОтветЯ отвечаю, во-первых, что дети обладают в
этом возрасте инстинктом не более утончен¬
ным, чем некоторые приручаемые животные,
и что у них также бывают лишь минутные
приступы гнева, лишь преходящие причины к
ссорам, вызываемые живым и внезапным ощу¬
щением какой-нибудь потребности или трево¬
ги, которая побуждает их иной раз вступать
в соперничество за обладание одной и той же
вещью. Но непродолжительные раздоры и
ссоры подобного характера, возникающие меж¬
ду животными одного и того же рода, имеют
для них в общем так мало значения, что если
бы человек остался, подобно им, с таким же
ограниченным числом способностей, то у него
84Кодекс природыне было бы, как и у них, ии чувства нена¬
висти, ни ревности, ни привычной страсти, ни
определенной и упрямой воли, которая могла
бы постоянно склонять его к свирепым по¬
ступкам. Таким образом, он нуждался бы в
морали и законах не больше, чем эти нера¬
зумные животные, и был бы испорчен и зол
по отношению к своему роду не больше, чем
они.Какое воспитание предотвратило бы
всякие порокиВо-вторых, я прибавляю, что так как у че¬
ловека разум сменяет собою своего рода сле¬
пое чувство, то он создан быть самым смир¬
ным и послушным из всех животных и стал бы
на самом деле таковым, если бы это слепое
чувство было раньше использовано только для
того, чтобы приучить его к мирным привыч¬
кам; разум явился бы затем, чтобы усовер¬
шенствовать их. Что бы ни говорили наши
философы, назначение разума не в том, чтобы
бороться с нашими пылкими страстями или
предупреждать беспорядки, которых никогда
бы не было, если бы человек был подготовлени,	так сказать, приручен механизмом воспи¬
тания, сообразного нашим принципам. У чело¬
века не было бы тогда потребности пользо¬
ваться своими умственными способностями
для чего-либо другого, кроме познания и нас¬
лаждения выгодами разумно устроенного об¬
щества; приученный с первых же лет своей
Часть первая85жизни приспособляться к его законам, он бы
никогда не подумал нарушить их. Отсутствие
страха очутиться без помощи или без необхо¬
димых и полезных вещей препятствовало бы
возбуждению в нем неумеренных желаний.
Если бы всякое понятие о собственности было
благоразумно устранено родителями при его
воспитании, если бы всякое соперничество при
пользовании общим имуществом было предот¬
вращено или исключено, то пришла ли бы че¬
ловеку в голову мысль похищать силою или
хитростью то, чего никто не оспаривал бы у
него?Я готов согласиться, что, несмотря на бла¬
горазумные предосторожности нашей системы
воспитания, среди людей всегда существовали
бы какие-нибудь поводы для споров и прере¬
каний, но эти легкие нарушения были бы так
же преходящи, как причины и обстоятельст¬
ва, вызвавшие их. Так как общая и постоян¬
ная причина всякой розни была бы устранена
и сердце человеческое не подвергалось бы
больше продолжительным и резким потрясе¬
ниям, не переживало бы жестокой борьбы
чувств, то очевидно, что оно не могло бы
приобрести порочных привычек, которые его
развращают. К тому же миролюбивые пред¬
рассудки, привитые ему воспитанием, беспре¬
рывно помогали бы разуму, не затемненному
множеством ложных идей, успокаивать легкие
волнения.
86Кодекс природыКакое воспитание увековечивает
ошибки моралиУступка, которую я сделал нашим против¬
никам, дает мне новое оружие против них.
Если при настоящем состоянии человечества
невозможно найти вполне действительные
средства для предупреждения всякой смуты в
обществе, то какие же пагубные результаты
должны получиться от предписаний, примеров
и предрассудков, передаваемых от отца к сыну
путем воспитания, запугивающего человека с
детского возраста и направляющего его скла¬
дывающийся разум только на скорбные мыс¬
ли? А ведь таков именно характер воспитания,
в основе которого лежит мораль, исполненная
огромных заблуждений, уважаемых, однако,
как вечные истины. Надо ли удивляться при
таких условиях, что разум становится одним
из опаснейших орудий злобы? Именно отсюда
берут начало все его заблуждения.В самом деле, к чему подготовляет это вос¬
питание и ум и сердце, если не к подчинению
искусственной морали, которая поворачивается
спиною к природе и находится в вечном проти¬
воречии сама с собою? Ведь по ее советам все
так плохо устроено или, вернее, все постав¬
лено вверх дном, так что во множестве
случаев бешеные страсти рождаются от тех
самых средств, которые мораль указывает для
подавления и укрощения их.
Часть первая87Большинство законодателей разорвали узы
общественности и вызвали или поддержали
прискорбные последствия этого разрываПопробуем теперь подтвердить опытом те
истины, которые мы установили сейчас путем
рассуждения. С этими важными и ценными
истинами совершенно не считались люди,
бравшиеся издавать законы в течение того 6—
7-тысячелетнего периода, о законодательных
опытах которого у большинства человеческого
рода сохранились воспоминания.Покажем, что эти мнимые мудрецы, пред
которыми преклоняется наша глупость, лиши¬
ли половину людей благ природы, отменили ее
мудрые предначертания и широко раскрыли
двери для всех преступлений*.Эти поводыри, столь же слепые, как те, кого
они брались вести, угасили все мотивы к
взаимному расположению, необходимые для
объединения сил человечества. Все общие
усилия для обеспечения будущего, всякую
взаимную помощь они превратили в робкие,
изолированные заботы членов этогЧ> великого
организма. Заставив эти разрозненные, приве¬
денные в замешательство части метаться в*	Пусть читатель повременит с возражением, кото¬
рое он мог бы сделать мне в защиту законодателей,
говоря, что они ничего не изменили и не извратили.
Я докажу дальше, что многие из их числа могут быть
обвиняемы в этом и что в деле реформы тот, кто не
улучшает ничего, портит все.
88Кодекс природыпротивоположные стороны, они зажгли пожар
любостяжания, пробудили голод и ненасытную
алчность. Их безрассудные конституции под¬
вергли человека постоянному риску испыты¬
вать нужду во всем необходимом, — удиви¬
тельно ли, что в борьбе за уничтожение этих
опасностей страсти распалились до ярости?
Могли ли законодатели иным путем заставить
это животное пожрать свой собственный род?
И сколько же усилий принуждены были упот¬
ребить эти эмпирики, чтобы отвратить неми¬
нуемую беду!Пришлось при помощи всяких законов и
правил затыкать вечные дыры в плотине, не¬
благоразумно возведенной против мирного те¬
чения ручья, который из-за этого препятствия
вздулся и, выйдя из берегов, превратился в
бурное море.Неумелые машинисты разрушили связи и
пружины, уничтожение которых должно было
повлечь за собою развал всего человечества.
Они стараются остановить его гибель при
помощи каких-то нитей, странным образом
опутавших человечество, и случайными попыт¬
ками установить в нем равновесие. Что полу¬
чается от их трудов? Объемистые трактаты о
морали и политике, quorum tituli remedia ha-
bent, pyxides venena *. Многие из этих сочине¬
ний могли бы называться: „Искусство делать
людей злыми и извращенными под самыми*	«Ярлыки которых обозначают лекарства, а
ящики содержат яды» (Л актанций) 4.— Ред.
Часть первая89благовидными предлогами и даже при помощи
прекраснейших правил честности и добродете¬
ли*. На другие можно было бы наклеить яр¬
лык: «Средства цивилизовать людей путем
предписаниий и законов, наиболее способных
сделать их дикими варварами».Почему законы природы сталипрактически неосуществимымиВследствие этих промахов наших первых
учителей морали, мораль „Базилиады" кажет¬
ся ученым авторам Bibliothèque impartiale * и
Nouvelle Bigarrure** абсолютно неосуществи¬
мой на практике5. Я согласен в этом с ними
и со всеми теми, кто будет возражать против
нее. Только в наше время такой прекрасный
законодатель, как герой названной поэмы,
пусть он имеет силу и власть какого-нибудь
Петра Алексеевича6 в его владениях, не най¬
дет последователей — так крепки наши неле¬
пые и закоренелые предрассудки. Кроме того,
так как я утверждаю, что ходячая мораль воз¬
никла на развалинах законов природы, то для
восстановления этих последних нужно было
бы совершенно опрокинуть первую. Впрочем,
я думаю, что по рассмотрении поэмы эти кри¬
тики поймут, что целью автора было объяс¬
нить,— как он заявляет в примечании***,—*	«Bibliothèque impartiale», Nov. 1753; т. 8, part. 3,
p. 401—415.** «Nouvelle Bigarrure», Nov. 1753; t. 9, p. 145—150.*** «Basiliade», III.
90Кодеке природыпочему ходячая мораль и политика так проти¬
воположны истинам его умозрений, и до¬
казать сверх того, что эти истины стали бы
весьма осуществимыми на практике, если бы
первые законодатели последовали им. Смею
утверждать, что если бы это счастье случи¬
лось, то мы в настоящее время считали бы со¬
вершенно невозможной всякую другую систе¬
му цивилизации и, быть может, не имели бы
даже представления о ней,
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ОСОБЫЕ НЕДОСТАТКИ ПОЛИТИКИЭкспериментальные доказательства
наших принциповВозражение, которое автор „Bibliothèque“
делает по поводу цитированного уже примеча¬
ния к третьей песне „Базилиады“, дает мне
случай изложить здесь обстоятельно новые
доказательства истинных начал всякой мора¬
ли и всякого законодательства и доказать ана¬
литически происхождение и рост заблуждений,
извративших превосходные первоначальные
законы природы.Вот что этот ученый возражает против ги¬
потезы нашего поэта: „Достаточно известно,
как велико расстояние между прекраснейшими
теориями этого рода и возможностью их
осуществления. Дело в том, что в теории дейст¬
вуют воображаемые люди, покорно поддаю¬
щиеся любому устройству их жизни и с рав¬
ным усердием оказывающие содействие зако¬
нодателю в его намерениях. Но когда хотят
94Кодекс природыосуществить что-нибудь на практике, то при¬
ходится иметь дело с людьми реальными, т. е.
непокорными, ленивыми или же обуреваемыми
какой-нибудь сильной страстью. В частности,
проект равенства принадлежит к числу тех, ко¬
торые наиболее претят человеческому характе¬
ру: люди рождаются, чтобы приказывать или
подчиняться; среднее состояние тяготит их“.Это возражение мы слышали из уст всех
наших моралистов; это один из тех принци¬
пов, которые никому не приходит в голову ос¬
паривать. Вместе с цитируемым мною беспри¬
страстным автором все усматривают причину
расхождения между практикой и прекрасней¬
шей теорией морали в том, что эта послед¬
няя представляет себе людей покорно подчи¬
няющимися предписаниям законодателей,
между тем как это не соответствует действи¬
тельности.Я отвечаю, что именно из такого представ¬
ления исходило большинство тех, которые бра¬
лись насаждать цивилизацию среди народов:
они полагали, что человек по своей природе
либо таков, каким они нашли его при зарож¬
дении их проектов, либо что он должен быть
таким, каким, как я доказываю, он не бывает.
На этой теории они строили свои системы; не
надо поэтому удивляться, если, переходя к
практике, они находили, что люди весьма мало
расположены подчиняться их порядкам, и,
чтобы принудить их к этому, пришлось изда¬
вать столько жестоких законов, против кото¬
рых природа не перестает возмущаться, так
Часть вторая95как они либо опрокидывают ее порядок, либо
не восстанавливают его.Замечание нашего критика, что „когда хо¬
тят осуществить что-нибудь на практике, то
приходится иметь дело с реальными людь¬
ми“, — двусмысленно. Понимает ли он под
этим людей, какими их сделала природа, или
же таких, какими они стали и продолжают
быть в последние несколько столетий у наро¬
дов, подчиняющихся законам?Естественное состояние диких народов,
способных к восприятию законов мудрого
правительства *Если вы хотите брать людей такими, каки¬
ми они являются в естественном состоянии, то*	В предупреждение бесконечного множества пу¬
стых возражений я выставляю здесь как бесспорный
принцип, что в области морали природа едина, посто¬
янна, неизменна, такова, как я изобразил ее выше;
что ее законы не меняются и в общем именно они
создают в одушевленных существах мирные наклон¬
ности и определяют их движения; что, напротив, все,
что отдаляется от этих наклонностей, противоесте¬
ственно, т. е. удаляется от природы. Все факты, какие
можно привести относительно различия нравов у ди¬
ких и цивилизованных народов, не доказывают, что
природа изменчива; в крайнем случае, они свидетель¬
ствуют о том, что вследствие чуждых природе случай¬
ностей одни народы нарушали ее предписания, дру¬
гие — продолжают повиноваться им в некоторых отно¬
шениях в силу простой привычки, наконец, третьи
подчинены им на основании каких-нибудь разумных
96Кодекс природыотправимся в Америку: там мы найдем не¬
сколько племен, представители которых благо¬
говейно соблюдают, по крайней мере в своих
взаимных отношениях, драгоценные законы
этой общей матери-пироды, которые я от¬
стаиваю всеми своими силами.Возьмем с собою какого-нибудь истинно
мудрого законодателя, который захочет рабо¬
тать в согласии с предписаниями этих божест¬
венных законов, уже применяемыми на прак¬
тике; он не только не пойдет против них и не
будет ослаблять их, но и постарается сделать
из них дальнейшие выводы, постарается по¬
черпнуть из этого плодотворного источника
все правила, способные сделать дикий народ,
который он возьмется цивилизовать, самым
мягким, самым гуманным, самым мудрым и
счастливым на земном шаре.По прибытии своем законодатель увидит,
что семьи этого маленького общества сообщазаконов, которые не всегда противоречат природе.
Таким образом, в одних странах, где к природе отно¬
сятся с пренебрежением, ее место занимает свире¬
пость; в других — неблагоприятные обстоятельства
нарушили ее действия; в третьих — ее затемняют за¬
блуждения: испортились нации, а не природа. Чело¬
век покидает истину, но истина не погибает. Итак, все,
что могут возразить мне, нисколько не колеблет моего
общего тезиса. Всякий дикий и иной народ мог и мо¬
жет быть приведен в согласие с законами чистой при¬
роды, если он будет точно соблюдать то, что природа
требует, и отвергать все, что она осуждает. Эти исти¬
ны будут скоро развиты подробнее. Я могу, следова¬
тельно, уже теперь применить их к какому угодно
частному случаю.
Часть вторая97добывают охотой и рыбной ловлей средства
для удовлетворения своих общих потребно¬
стей. Когда он благодаря своим полезным со¬
ветам добьется того, что его будут слушать,
как у этого народа выслушивают вообще ста¬
риков и наиболее опытных людей, то из опа¬
сения нарушить господствующее в нем согла¬
сие он не станет, конечно, употреблять своего
влияния, чтобы убедить народ произвести
между семьями раздел своих охотничьих и ры¬
боловных мест. Этот мудрец научит людей
лишь тому, что, кроме применяемых ими спо¬
собов снискивать себе пропитание, которые
часто могут оказаться недостаточными, суще¬
ствуют более надежные и менее трудные, на¬
пример земледелие, скотоводство. Он покажет
им, что таким путем они приобретают новые
ресурсы, новые удобства, которые в случае
недостачи могут заменять друг друга; он нау¬
чит их искусствам, необходимым для осуще¬
ствления этих указаний.Этот народ, ставший благодаря заботам на¬
шего законодателя менее грубым, более искус¬
ным, станет ли оттого более злым, менее
трудолюбивым? Разумеется, нет. Согласие и
единение господствовали между семьями до
появления реформатора, их уважение к стар¬
цам, к умнейшим и более искусным людям воз¬
растут в соответствии с удачными результата¬
ми солидарных действий и осознанию полез¬
ности новых способов добывания средств су¬
ществования. Эти индейцы относятся к советам
наиболее благоразумных людей с более покор¬
98Кодекс природыной почтительностью, чем мы подчиняемся при¬
казаниям наших деспотических господ. У дика¬
рей, живущих по соседству с нашими колония¬
ми, еще поныне честь требует, чтобы человек
считал себя значительным лицом лишь в меру
своей полезности сотоварищам; одним словом,
в этих краях люди приобретают уважение
только заслугами *. Все эти истинные добро¬
детели не только не ослабеют вследствие
мероприятий нового законодателя, а, напро¬
тив, найдут в них поощрение и приобретут
новый блеск по мере того, как варварство бу¬
дет исчезать пред его законами. Вместо людей,
непокорных его распоряжениям, он увидит,
напротив, что все приветствуют их; все усло¬
вия окажутся благоприятными для его планов,
лишь бы он не устанавливал раздела — ни
произведений природы, ни произведений че¬
ловека. Он сможет распределять работы и за¬
нятия между членами общества; назначать
время для различных общих и частных заня¬
тий, придумывать способы взаимопомощи; ис¬*	Одно достойное доверия лицо, недавно вернув¬
шееся из Америки, рассказало мне о некоторых удиви¬
тельных гуманных чертах этих народов как в их взаим¬
ных отношениях, так и по отношению к белым; при¬
меры их гуманности очень часты, и скорее индейцы
имели бы право нас называть дикарями. То же лицо
говорило мне, что эти народы, являясь нашими союз¬
никами, презирают, однако, наши странные для них
обычаи и нравы и что они уходят по мере того, как мы
подвигаемся вперед по территории. Они правы; но
какая невинность не поддается растлевающему влия¬
нию дурного примера?
Часть вторая99числять разную степень полезности тех или
иных профессий; отмечать, что надлежит
каждой из них приносить республике для
удовлетворения сообща потребностей всех ее
членов.Имея все это в виду и зная количество ра¬
ботников, законодатель соответственно распре¬
делит между ними работу.. Люди, которые по
своему возрасту обладают наибольшей житей¬
ской мудростью, будут поставлены им к под¬
держанию порядка и экономии, а наиболее
сильным он поручит труд. Наконец, при опре¬
делении ранга каждого отдельного лица он
будет руководствоваться не призрачными до¬
стоинствами, а тем естественным влиянием,
которое приобретает, например, благодетель
на облагодетельствованного, или тем мягким
влиянием, которое оказывают родство,
дружба, опытность, искусность, мастерство и
энергия.В обществе, устроенном таким образом,
никто не захочет властвовать, ибо в нем не
будет собственности, которая могла бы вну¬
шать желание порабощать других. Тиранов
не может быть в таком обществе, где власть
состоит в возложении на себя самых трудных
обязанностей и забот без права на иные
удобства и удовольствия жизни, кроме тех, ка¬
кими пользуются все прочие граждане, без
иных преимуществ, без иной награды, кроме
уважения и любви равных.Если бы честолюбие получило распростра¬
нение в этой республике, то оно могло бы
100Кодекс природыиметь своим предметом только подобного рода
уважение. Человек мог бы стремиться лишь
к такому превосходству, которое он получает
за свои истинно полезные заслуги, и поэтому
люди не только не стали бы завидовать ему,
а, напротив, считали бы себя несчастными, ли¬
шившись помощи некоторых своих талантли¬
вых сограждан, вызывающих их восхищение и
уважение.Повторяю еще раз: у этого честолюбия не
было бы и не могло бы быть таких видов, ка¬
кие имеет наше честолюбие, стремящееся по
существу, хотя и различными путями, лишь
к тем целям, к которым ведет жадность.Если, следовательно, верно, что наш зако¬
нодатель нашел бы дикарей такими, как их
действительно находят, т. е. людьми очень
трудолюбивыми, способными к самым утоми¬
тельным работам, у которых лень считается
позором, взаимные отношения которых про¬
никнуты благожелательностью и мягкостью,
бесконечно превосходящими слабое соблюде¬
ние той добродетели, которую тщетно пропо¬
ведуют самые праздные и самые беспощадные
среди нас,— если все это верно, то я спраши¬
ваю: вправе ли мы утверждать, что эти на¬
роды родятся с наклонностью к порокам, пе¬
речисляемым нашим Аристархом? Неужели
было бы труднее развить счастливые задатки
этих американцев *, чем приучить их к подчи¬*	Те, о которых я говорю, люди прилежные и рас¬
судительные, очень хорошо перенимают все, что они
видят у нас полезного. Только нашу цивилизацию они
Часть вторая101нению суровому законодательству, которое ра¬
но или поздно заставило бы одну часть нации
жить в скудости или нужде и для снискания
средств к существованию служить другой
части той же нации, . бездельничающей и над¬
менной благодаря обладанию наилучшими
охотничьими и рыболовными местами или воз¬
деланными землями? Какими глазами эти
народы смотрели бы на то, что некоторые их
соотечественники наслаждаются в возмути¬
тельной праздности лучшими и прекрасней¬
шими плодами их трудов, оставляя прочим
лишь случайное пользование их избытками?Идея общепринятой политики и краткое
опровержение ее правилПослушаем, однако, как рассуждают «а этот
счет наши философы. Так как, говорят они,
нравственно невозможно, чтобы материальные
блага этой жизни были или оставались в ка¬
ком-нибудь обществе разделенными поровну,
то абсолютно необходимо, чтобы существова¬
ли богатые и бедные. Но если это имуществен¬
ное неравенство урегулировано и возмещено
мудрыми законами, то должна получиться
прекрасная гармония. Чувства страха и на¬
дежды почти в одинаковой степени владеютостерегаются, по мере возможности, усваивать: они
ненавидят наше неравенство имуществ и состояний, в
особенности же нашу* жадность.. В этом заверяло меня
упомянутое выше лицо.
102Кодекс природылюдьми и почти одинаково делают их трудо¬
любивыми и энергичными. Богатые озабочены
сохранением имуществ, которые в любую ми¬
нуту могут выскользнуть из их рук и в отно¬
шении которых они являются в сущности
лишь чем-то вроде хранителей и сторожей.
Эти же чувства побуждают и поощряют бед¬
няка К труду, который может вырвать его из
когтей нужды. Кроме почти бесконечного мно¬
жества других хороших действий, производи¬
мых этими двумя движущими началами, они
располагают наиболее обделенную часть лю¬
дей к повиновению, покорности, которой тре¬
буют от них как их частные интересы, так и
интересы общества. Эти два устоя, на кото¬
рых держится общество, заставляют людей,
чьи потребности словно растут вместе с их
богатством, прибегать к чужой помощи и ста¬
новиться поэтому умеренными и благодетель¬
ными. Таким образом, две неравные части
человечества оказываются, в силу своего со¬
стояния, во взаимной зависимости, которая
уравнивает их и побуждает действовать в со¬
гласии друг с другом. Не будем продолжать
дальше рассуждение, которое лежит в основе
нашей ходячей морали и выводы которого
пущены ею в обиход. Я подрываю этот фун¬
дамент в двух словах: он покоится на неле¬
пости, на мнимой необходимости делить то,
что не следовало делить. Зачем надо было
стараться доказать, что взаимозависимость и
взаимопомощь среди людей являются след¬
ствием их имущественного неравенства, столь
Часть вторая103пагубного для человечества, в то время когда
природа давала для этого столько других,
простых и чудесных средств?В какой мере правила общепринятойполитики возмущают здравый смыслПосмотрим, как была бы принята речь
одного из наших ученых европейцев, с кото¬
рой он обратился бы к какому-нибудь из
упомянутых американских народов, говоря:
„Друзья мои, я восхищаюсь и хвалю гуман¬
ность, с которою вы помогаете друг другу,
неутомимое усердие, с которым вы работаете
сообща над удовлетворением ваших общих
нужд. Но послушайтесь меня: вы владеете
обширными пространствами, которых никто
у вас не оспаривает; распашите эти пустыни,
их почва должна быть плодородной; затем
разделите между собою эти поля; одно лишь
соблюдайте при этом: доли не должны быть
равными; не надо даже, чтобы все их имели,
ибо тогда каждый будет работать на своем
участке и сумеет существовать продуктами
своей земли, так что никто не захочет больше
помогать своему соседу. К тому же наследо¬
вания, браки, увеличение численности семей
вызвали бы скоро новые разделы, которые
разрушили бы равенство первых. Необходимо
поэтому соблюдать в предлагаемом распре¬
делении земель известные пропорции: неко¬
торые граждане получат больше других —
это сословие будет первым в республике
104Кодеке природыи как бы хранителем этих богатств. Вы будете
брать из него своих вождей и лиц, советам
которых вы будете следовать, они будут
разрешать ваши споры, и уместно, чтобы
в вознаграждение за эти услуги они жили
в несколько большем достатке, нежели дру¬
гие. Весь прочий народ будет разделен на
несколько классов, имущество которых будет
последовательно уменьшаться, вплоть до по¬
следнего класса, который будет состоять из
людей, живущих своим трудом, ремесленни¬
ков всякого рода, на которых остальные гра¬
ждане за поденное вознаграждение возложат
все тяжелые работы; эти люди будут, таким
образом, как бы руками общества“.В подкрепление своей речи наш современ¬
ный Солон не забыл бы привести басню *
Менения Агриппы7, подобные рассказы про¬
изводят большое впечатление на простые умы.
Затем он распространился бы насчет средств
для поддержания этого порядка как в настоя¬
щем, так и в будущем, и после рассуждений
обо всех этих предметах наш сочинитель поли¬
тических проектов закончил бы похвалами по
собственному адресу за прекрасное изобрете¬
ние.„Бездумный ты человек, — ответил бы ему
какой-нибудь старый дикарь,— хорошие же
ты нам даешь советы: ты восхищаешься, гово¬*	Басня о возмущении членов тела против желуд¬
ка — достопамятный пример явных нелепостей, вос¬
хваляемых моралистами.
Часть вторая105ришь ты, согласием, которое царит между
нами, а между тем силишься внушить нам
все, что требуется для его уничтожения. Ты
находишь наш образ жизни слишком грубым
и слишком тяжелым; ты предлагаешь нам
возделывать земли, чтобы лучше обеспечить
себе изобилие. Совет очень хороший, но ты
портишь его своими разделами. Ты желаешь
якобы, чтобы мы вкусили преимущества бла¬
гоустроенного общества, а даешь нам верные
средства никогда не столковаться между со¬
бою. Ты хочешь, чтобы часть наших людей
занималась поддержанием мира и согласия,
которые сам стараешься нарушить: таким об¬
разом, все заботы и благоразумие наших стар¬
цев и отцов должны быть, по-твоему, обра¬
щены на прекращение ссор. Часть наших
братьев и друзей принуждены будут вместе
со своим потомством жить несчастной жизнью
и спокойно взирать на то, как наглые лентяи
наслаждаются плодами их трудов. Твой рас¬
сказ о народе, который ушел от подобных не¬
годяев и затем вернулся, дав себя уговорить
речью вроде твоей,— такой же вздор, как
сравнение, которым воспользовался человек,
успокоивший этих недовольных. Члены на¬
шего тела делят, правда, между собою труд,
и каждый отправляет функцию, для которой
он предназначен, но все они пользуются со¬
обща тем, чем поддерживается жизнь. Желу¬
док, с которым ты сравниваешь вождей на¬
ции, не присваивает себе одному ничего из
того, что доставляют ему члены тела; он не
106Кодекс природыдает им изнывать от голода, а, напротив, рас¬
пределяет между ними пищу, для которой яв¬
ляется сам только общим резервуаром. Вот
что эти добрые люди должны были бы отве¬
тить глупому краснобаю, притчу которого ты
нам рассказываешь. Но что бы произошло,
если бы мы тебя послушались? Тот, кто сего¬
дня оказался бы живущим в большем достат¬
ке, нежели другой, увидел бы скоро, что его
вытеснил и старается занять его место третий,
которому, быть может, суждено, в свою оче¬
редь, погибнуть от нищеты — самому или его
детям.Мы ведем войны, мы скальпируем, сжи¬
гаем, пожираем своих врагов, т. е. те семьи,
которые, живя отдельно от наших, собира¬
ются вместе с целью отнять у нас места для
охоты или рыбной ловли, а ты хочешь, чтобы
наши собственные семьи делали то же друг
с другом.Если мы даруем жизнь некоторым нашим
пленникам, если мы принимаем их в свою
среду, чтобы заместить умерших, то мы от¬
нюдь не разрешаем им участвовать в наших
работах, а кормим их, как своих жен и детей,
оставляя их в полной праздности. Ты же хо¬
тел бы подвергнуть часть нашего народа этому
позорному рабству и устроить так, чтобы
именно она начальствовала над нашими храб¬
рыми и трудолюбивыми охотниками. Ступай,
ты не в своем уме“.Я предвижу некоторые возражения против
приведенного мною сейчас сравнения между
Часть вторая107порочными установлениями нашей общепри¬
нятой политики и теми мудрыми предписа¬
ниями, которые были бы только верным при¬
менением законов природы и подражанием
приемам, которыми она пользуется, чтобы сде¬
лать людей подлинно общительными.Возражения против возможности распростра¬
нения нашей системы у народов, которые
еще не имеют законовЕсли вы найдете в каких-нибудь странах,
скажут мне, людей, действительно располо¬
женных повиноваться этим законам, таких
людей, каких вы желали бы иметь гражда¬
нами своей республики, то мы вместе с вами
исключим их из общего правила. Это еще не
даст вам права заключить, что природа рас¬
пределила таких людей по всему земному
шару.Кроме того, мы прибавим следующее. Во-
первых, не вполне еще доказано, что эти по¬
корные народы рождаются с качествами, ко¬
торые вы у них находите. Как весьма мудро
заметил автор «Духа законов»8, вследствие
суровости климата северные народы Америки
имеют крепкое и сильное телосложение, что,
так же как и бесплодность обитаемых ими
стран, способствует тому, что они становятся
деятельными и трудолюбивыми.Во-вторых, необходимость добывать сред¬
ства для удовлетворения насущных потреб¬
108Кодекс природыностей легко объединяет несколько семей, об¬
разуя из них отдельные маленькие народцы.В-третьих, если бы мы даже согласились
с вами, что ваш общественный порядок может
стать осуществимым среди этих народов, то
это произошло бы только благодаря каким-
нибудь особым обстоятельствам, которые не
встречаются в других местах. В жарких стра¬
нах, например, где, по отзывам наших путе¬
шественников, народы крайне беспечны и
ленивы, где мужество и сила переселенцев рас¬
слабляются и падают, где каждый человек
живет словно только для себя, не заботясь
о других, у большинства африканских дика¬
рей, даже наименее свирепых, ваши уроки
встретили бы очень мало отклика.В-четвертых, что бы вы ни говорили, опыт
доказывает, что во всем мире человек вообще
по природе склонен к праздности и покою, что
он старается всегда добиться этого за чужой
счет, и что эта наклонность, хотя и не одина¬
ково сильная в разных местах, делает его по¬
чти глухим к самым разумным предложениям.
Наконец, какую бы видимость истины ни
имела ваша система, она существенно грешит
в том отношении, что ни один цивилизован¬
ный народ не подчинялся никогда чему-либо
подобному основным установлениям вашей по¬
литики.Из всех этих замечаний следует, что для
сближения людей и пробуждения в них духа
взаимопомощи требуются механизмы гораздо
более сильные, нежели те, которые вы наме¬
Часть вторая109рены пустить в ход. Вашими механизмами
можно обойтись в известных случаях, но они
не всегда и не везде будут достаточно мощ¬
ными.Ответы или новые доказательства успеха,
который имели бы у наций, свободных
от наших предрассудков, законы, основанные
на требованиях природыНа предварительные пункты этих возраже¬
ний я отвечу, что средства, предлагаемые
мною для создания общественности, тем бо¬
лее надежны, что они лишены, как я доказал,
всех помех, стоящих на пути насильственных
мероприятий обычной политики и уменьшаю¬
щих их успех и силу. Прибавлю, что наша
система с ее мотивами поощрения, придающи¬
ми ей силу, должна иметь огромное влияние
на нации, которые предполагаются свободны¬
ми от предрассудков, порождаемых духом не¬
восприимчивым и ленивым, духом собствен¬
ности и частного интереса, который может
стать общественным только под влиянием
страха.Если, невзирая на все это, невозможно до¬
пустить, чтобы человек был всегда одина¬
ково расположен охотно слушаться самых
разумных советов и замечаний, то наша гипо¬
теза не исключает строгой власти, укрощаю¬
щей эти первые неудовольствия и прину¬
ждающей вначале к обязанностям, которые
впоследствии становятся легкими, а очевид¬
110Кодекс природыная их полезность заставит полюбить их.Как я уже сказал, нашим законам придется
подавлять только один порок — праздность,
а предписания их, направленные к предупре¬
ждению всех других зол, отнимут у гражда¬
нина всякий предлог уклоняться от работы
для блага всего общества.Чтобы ответить, в частности, на утвержде¬
ние, будто дикие народы жарких стран, более
слабые и более склонные к праздности, труд¬
нее подчинятся политическим порядкам моей
системы, чем другие народы, я скажу, что так
как эти народы в то же время либо обильнее
снабжены предметами первой необходимости,
либо отличаются большей умеренностью, то
они охотно примут форму правления, распре¬
деляющую работы общества в известной про¬
порции между его членами и потому значи¬
тельно уменьшающую их тяжесть. Коротко
говоря, разве нельзя при помощи некоторых
легких видоизменений достигнуть того, чтобы
система, благоприятствующая в стольких от¬
ношениях спокойствию людей, оказалась при¬
годной для всех наций, либо зарождающихся,
либо находящихся еще в естественном состоя¬
нии, как бы разнообразен ни был их харак¬
тер?Самая склонность человека к покою
есть принцип его деятельностиЕсли все же настаивают на том, что на всем
земном шаре люди по природе расположены
Часть вторая111к праздности и лени, то необходимо разъяс¬
нить происхождение этой склонности. В ра¬
зумном существе любовь к отдыху и покою
есть стремление к постоянному благоден¬
ствию. Но так как эта точка опоры сама по
себе изменчива, и меняется она подобно
тому, как в разные периоды, в определенных
целях меняются наши естественные чувства,
то человек вынужден менять свое положение.
Одно и то же состояние покоя становится тя¬
гостным, человеку приходится сделать усилие,
чтобы переменить его на другое. Часто наша
слабость останавливает или замедляет усилие,
которое мы делаем, чтобы стать в новое поло¬
жение; таким образом, нам как бы дается со¬
вет — прибегнуть к посторонней помощи;
совет — искать людей, которые могут ее ока¬
зать; совет — заслужить их помощь; совет —
способствовать со своей стороны облегчению
других, работая для собственного облегчения;
совет — делить труд, чтобы сделать его менее
тяжелым. Все эти советы могут быть под¬
креплены, как я сказал, авторитетом законов,
соответствующим их мудрости.Истинная причина леностиНо эти спасительные советы были извра¬
щены не чем иным, как теми произвольными
учреждениями, которые стремятся установить
постоянное состояние покоя, именуемое бла¬
годенствием!, богатством, только для немно¬
гих людей, а на долю других оставляют тяже¬
112Кодекс природылый труд. Эти различия повергли одних в
состояние праздности и изнеженности, а дру¬
гим внушили отвращение к подневольным
обязанностям. Одним словом, порок, именуе¬
мый ленью, как и наши пылкие страсти, бе¬
рет свое начало от множества предрассудков,
этих законных последствий плохого устрой¬
ства большей части наших обществ, отвергае¬
мого природой.Что человек — существо, созданное для
деятельности, и притом деятельности полез¬
ной, если бы он ничем не отклонялся от сво¬
его истинного назначения, — в этом убеждает
нас пример так называемых богатых и могу¬
щественных людей, которые стараются в уто¬
мительном шуме удовольствий избавиться от
•скучной праздности.Таким образом, человек по природе не ле¬
нив, но он стал ленивым или, что то же, возы¬
мел отвращение ко всякому истинно полез¬
ному занятию.Оставим теперь дикие страны Америки и
вернемся к цивилизованным нациям нашего
континента. Я готов признать, что именно
здесь мы действительно найдем ленивых, не¬
послушных разуму и подверженных страстям
людей, какими их рисует наш ученый журна¬
лист. Я признаю также, что у них наша си¬
стема имела бы очень мало успеха, судя по
тем усилиям, которые мне приходится делать,
чтобы установить ее очевидность в глазах
простого разума. Но так как я доказал, что
ни одна нация не получила от природы ни
Часть вторая113этой строптивости, ни какого бы то ни было
другого порока, то я докажу сейчас истори¬
чески, восходя к началу вещей, как постепен¬
но произошло усиление этих зол и что дол¬
жны были бы сделать первоначальные зако¬
нодатели для их предупреждения. В то же
время станет понятным обстоятельство, вы¬
двигаемое против меня в виде последнего воз¬
ражения, а именно: почему при всей надеж¬
ности и очевидности моих принципов ни
одному мудрецу, ни одному народу на земном
шаре не пришло никогда в голову воспользо¬
ваться ими?Отступление по поводу упорного повторения
многих пустых возраженийРаньше, однако, пусть читатель разрешит
мне остановиться на некоторых соображе¬
ниях, не имеющих безусловного отношения
к моему предмету. Сколько усилий, скажет
он, чтобы доказать очевидность! Признаю,
что они были бы излишни, если бы не прихо¬
дилось устранять множество политических и
нравственных воззрений, затемняющих исти¬
ну; частые нападки лиц, имеющих такого рода
воззрения, почти всегда ведущиеся ими при¬
близительно одинаково, вынуждают к частым
повторениям. Упорство и цепкость некоторых
застарелых заблуждений так велики, что если
пощадить малейший их корешок, то ствол
останется невредимым; если пренебречь на¬
несением малейшего удара, то предубежден¬
114Кодекс природыным умам покажется, что какое-то неодолимое
препятствие останавливает ваши усилия. Раз¬
ве мы не наблюдаем ежедневно в религиозных
или философских спорах, как возражения, ты¬
сячу раз опровергнутые, вновь выдвигаются,
хотя и в другой форме? Если вы опускаете
малейшее незначительное разъяснение какой-
нибудь истины, если вы слишком кратко
отвечаете на какое-нибудь возражение, то лже¬
цы и упрямцы пользуются этим пред неве¬
жественной публикой: они воздвигают побед¬
ный трофей из жалких лоскутов, которые вы
им оставляете. Пусть их нелепые мнения бы¬
ли несчетное число раз разбиты в прах,
но, если вы забыли нанести им последний
удар, они выставляют их вновь как ни в чем
не бывало и кричат об этом пред всем
светом.Посмотрите, например, на этих мнимых тол¬
кователей религии, которые позорят ее сла¬
бостью или смехотворностью своих доказа¬
тельств, не зная по большей части ни того,
что они защищают, ни сущности тех мнений,
на которые они нападают: они измышляют
эти мнения, распространяют о них представ¬
ления, способствующие обычно их замыс-
слам — произвести впечатление победителей в
споре. Я хвалю их усердие, но их глупая за
носчивость, их невежество и недобросове¬
стность — извинительны ли они в глазах муд¬
реца? Да простят мне это отступление; я воз¬
вращаюсь к своему предмету.
Часть вторая115Истинное происхождение наций и причина
упадка чувства общественностиПоищем сначала физическую причину
испорченности наций. Я говорю, что мы не
найдем ее в их происхождении. Всякий народ,
сколь бы многочисленным он ни стал, ка¬
кую бы он обширную страну ни занимал, обя¬
зан своим началом одной или нескольким
соединившимся семьям. Нельзя считать истин¬
ным происхождением народа собрание людей,
которое, по нашему представлению, образова¬
лось случайно из нескольких человек, до того
рассеянных в разных местах: это соединение
было бы просто началом их общества. Нельзя
также видеть начало наций в поселениях,
основанных в результате переселений или за¬
воеваний: все эти случайные перемены явля¬
ются уже следствием порчи, проникшей в пер¬
воначальное состояние народов; эти события
стали, в свою очередь, новыми причинами ве¬
личайших неурядиц.Так как не подлежит сомнению, что всякая
нация обязана своим происхождением одной
или нескольким семьям, то она должна была,
по крайней мере в течение некоторого вре¬
мени, сохранять форму патриархального прав¬
ления и повиноваться только законам, дик¬
туемым чувством любви и нежности, которое
поощряется и поддерживается среди братьев
и родственников примером главы семьи. Под
господством этой мягкой власти все имуще¬
ство в семье было общее; себе самой эта
116Кодекс природывласть ничего не присваивала в собствен¬
ность.Таким образом, всякий народ на земном
шаре, по крайней мере при своем зарождении
и на своей родине, управлялся так, как в на¬
ше время управляются маленькие народности
Америки и как управлялись, говорят, древние
скифы9, бывшие своего рода рассадником
других наций. Но по мере того как вместе
с количеством семей народы эти численно воз¬
растали, ослабевали чувства братского едине¬
ния, а также власть отцов, становившаяся
слишком раздробленной.Те из этих наций, которые, в силу каких-
нибудь особых причин, остались наименее
многочисленными или дольше жили в своем
отечестве, сохранили наиболее длительно свою
первую, совершенно простую и естественную
форму правления. Даже нации, значительно
возросшие численно, но не менявшие места
своего жительства, должны были сохранить
форму правления все еще несколько патриар¬
хальную, несмотря на ослабление чувств, ко¬
торые, повидимому, могут властно царить
только среди небольшого числа лиц, связан¬
ных почти все узами родства.Нации, которым становилось слишком тес¬
но в своей стране и которым приходилось
вследствие этого переселяться, были выну¬
ждаемы условиями путешествия и его трудно¬
стями или положением и природою своего но¬
вого места поселения вводить у себя поряд¬
ки, по необходимости отменявшие установле¬
Часть вторая117ния патриархального строя; отсюда — новый
ущерб чувствам, лежащим в его основе.Таким образом, я различаю три физические
причины ослабления патриархального прав¬
ления.Первая причина — это увеличение числа се¬
мей; привязанность, основанная на кровном
родстве, как и дух общности, уменьшается
пропорционально возрастанию их числа.Второй причиной являются переселения,
заставляющие каждую семью порывать узы
общности, так как каждая из них берет на
себя заботу об одной части поклажи или про¬
довольствия.Наконец, третья причина обусловлена труд¬
ностями, возникающими при устройстве на
новых местах.В этих причинах, ослабивших или угасив¬
ших чувства кровного родства и разрушив¬
ших почти всякую общность, я вижу источ¬
ник распрей, которые могли возникнуть
между отдельными лицами и семьями или
между целыми нациями, а следовательно,
и пагубное начало всякой междоусобицы, вой¬
ны и разбоя. Так как все мелкие народы раз¬
делились и удалились друг от друга, то время,
расстояние между поселениями, различие язы¬
ка и нравов должны были почти совершенно
уничтожить всякую идею кровного родства
между нациями, вышедшими из одной и
той же страны и, так сказать, из одной расы.
Поэтому, встречаясь в других краях, они уже
смотрели друг на друга только как на одушев¬
118Кодекс природыленные существа другой породы, и малейший
спор, малейшая ссора легко приводили их
к тому, что они без отвращения и ужаса
истребляли друг друга.Законодатели ни в чем не восстановили
порядкаРаздоры, последовавшие за ослаблением
или полным исчезновением чувств кровного
родства, в каких бы формах эти смуты ни про¬
исходили, привели к тому результату, что
народы, устав от насилий, согласились подчи¬
ниться законам. Но большинство или, вернее,
все лица, к которым народы обратились
с просьбою упорядочить уже введенные обы¬
чаи или ввести новое устройство, не уничто¬
жили ни злоупотреблений, ни дурных обы¬
чаев и предрассудков, под влиянием которых
эти обычаи существовали, не искали способов
приблизить и возродить первые законы, уста¬
новленные природой. Взяв, для ускорения де¬
ла, вещи и людей такими, какими они их на¬
шли, эти преобразователи, эти основатели
республик ограничились тем, что приспосо¬
били там и сям кое-какие противовесы, кое-
какие подпорки, лишь бы как-нибудь поддер¬
жать общественность, готовую распасться.Восходя к происхождению и физическим
причинам ослабления чувств кровного род¬
ства, я открыл источник всех неурядиц.
Восходя таким же образом к происхождению
Часть вторая119всех обществ, т. е. к установлениям, которые
придали им известную форму, мы найдем,
что законы, лечившие недуги человечества
паллиативными средствами, могут быть рас¬
сматриваемы как первопричины пагубных по*
следствий их дурного лечения. Эти законы
можно обвинять также и в том, что они были
посредствующими причинами зол, которые их
неосторожность порождала или не сумела пре¬
дупредить. Часто составители этих законов
принимали настоящие злоупотребления за
благо и трудились, так сказать, над усовер¬
шенствованием, над возведением в правило
самого несовершенства и вещей, наиболее про*
тивных доброму порядку.Для чего следовало составить законыУчредительные законы следовало соста
вить только для того, чтобы вернуть и вос¬
становить в силе первый естественный закон
общественности. Все частные постановления
следовало выводить из общего закона так,
чтобы они служили для его объяснения
и распространения. Учредительные законы
должны были предвидеть и предупредить
случаи, когда авторитету естественного
закона может быть нанесен ущерб или когда
может возникнуть стремление обойти его на¬
мерение. Но ничего подобного не произошло:
эти искусственные законы, рассчитанные
только для потребностей данной минуты, на¬
чали с прямого противоречия вечному закону,
120Кодекс природыиз которого они должны были бы черпать
свою силу. При таких условиях не следует
удивляться их неустойчивости, запутанности и
обилию.Через эту трясину искусно прошел знамени¬
тый автор „Духа законов“, духа, непостоян¬
ство которого он показал, исторически просле¬
див и проанализировав эти изменчивые законы.
Такова была его задача; цель же настоя¬
щего труда заключается именно в выяснении
вопроса, почему человеческие законы по сво¬
ему существу так подвержены частым изме¬
нениям и множеству опасных помех.Повторяю постоянно, и никогда не лиш¬
ним будет сказать это вновь: устанавливая
чудовищный раздел произведений природы
и даже самих стихий, разделяя то, что дол¬
жно было оставаться нетронутым или восста¬
новлено в этом состоянии, если бы какая-
нибудь случайность разделила его, — эти
законы помогали и благоприятствовали раз¬
рушению всякой общественности. Не нару¬
шая, говорю я, целости недвижимых вещей,
они должны были поставить себе исключи¬
тельной задачей регулировать не собствен¬
ность, а пользование движимыми вещами и
распределение их. Для этого следовало только
распределить занятия и взаимную помощь
между членами общества. Если же между со¬
гражданами должно существовать какое-то
гармоническое неравенство, то оно должно со¬
ответствовать силам каждой части этого це¬
лого, но отнюдь не нарушая основания обще¬
Часть вторая121ственного механизма. Правило хозяйственного
благоразумия требует, чтобы богатый человек
в тратах рассчитывал только на свои доходы.Истинная средняя посылка всякого полити¬
ческого или морального доказательства
и первопричина всякого беспорядкаНа основании тех принципов, которые я
только что пытался отрыть словно из груды
развалин, я осмеливаюсь объявить здесь по¬
чти математически доказанным, что всякий
раздел имуществ, равный или не равный,
всякая частная собственность на эти доли
представляют собою во всяком обществе то,
что Гораций называет summi materia mali *.
Все политические и моральные явления суть
следствия этой гибельной причины: ею мож¬
но объяснить и решить все теоремы или про¬
блемы о происхождении и прогрессе; взаимной
связи и сродстве добродетелей и пороков,
беспорядков и преступлений; об истинных мо¬
тивах хороших и дурных поступков; о всех ре¬
шениях и колебаниях человеческой воли; об
извращенности страстей; о бессилии предпи¬
саний и законов сдержать их; о технических
даже недостатках этих уроков; наконец, о всех
чудовищных порождениях заблуждений ума
и сердца. Причиной всех этих действий, го¬
ворю я, можно считать упорство, с которым*	«Зла исток величайшего» (Г о раций. Оды, III,
24, стр. 49).— Ред.
122Кодекс природывсе законодатели разрывали или позволяли
разрывать основную связь всякой обществен¬
ности путем узурпации владений из фонда,
который должен был принадлежать нераз¬
дельно всему человечеству.В какой мере первоначальным законодателям
легко было распознать намерения природыи сообразовать с ними свои установленияНо представлялось ли возможным, возра¬
зят мне, чтобы первоначальные законодатели
нашего континента просвещали народы так,
как, по вашему мнению, они должны были это
сделать? И если бы даже это было им по си¬
лам, то разве их законы и установления не
были бы так же подвержены порче и измене¬
ниям, как они подвержены им теперь?Я отвечаю прежде всего, что большинство
народов, которые, насколько нам известно,
первые подчинились законам, не были в то
время так многочисленны, как они стали
впоследствии. Таким образом, согласно тому
возражению, которое вы мне сделали раньше,
именно это обстоятельство облегчало бы зако¬
нодательство и благоприятствовало бы изда¬
нию лучших законов. Сверх того, эти туземные
народы или колонисты * должны были пред¬
ставлять собою приблизительно то, чем яв¬*	Под туземным народом мы разумеем здесь народ,
живущий в стране с незапамятных времен; под назва¬
нием колонистов — народ, устраивающийся в ней в
виде колонии.
Часть вторая123ляются в течение многих столетий народы
Северной Америки. Следовательно, их муд¬
рецам не трудно было построить свои за¬
коны на истинном фундаменте природы. Этот
солидный фундамент, до которого теперь при¬
ходится с таким трудом докапываться, был
тогда почти открытым и без трещин; если же
законодатели находили его испорченным где-
нибудь вследствие случайностей, которые мог¬
ли ослабить социальные связи, то нужно бы¬
ло стараться восстановить фундамент, оживив
эти связи. Точно соблюдая то, что диктуется
этими чувствами, комментируя последователь¬
но свои первые законы, они могли расширять
их, но сохранить их текст во всей его чистоте.Меня спросят еще: а не могло ли слу¬
читься так, что законодатели, следуя шаг за
шагом мудрым предначертаниям природы,
встретили бы, несмотря на восприимчивость
народов к законам, такие затруднения в дета¬
лях, как применение их законов к распреде¬
лению различных занятий, к способам над¬
лежащего удовлетворения общественных и
частных потребностей, к равномерному, сво¬
бодному от путаницы и раздоров снабжению
множества граждан средствами к существова¬
нию? Ведь малейшая из этих трудностей бы¬
вала часто причиною крушения прекрасней¬
ших проектов.Я отвечу, что все это было бы делом про¬
стой переписи вещей и лиц, простой операцией
расчета и комбинирования, следовательно, до¬
пускающей отличнейший порядок. Наши
124Кодекс природыдревние и новые сочинители проектов заду¬
мывали и осуществляли планы несравненно
более трудные, так как кроме непредвиден¬
ных случайностей имели еще против себя ра¬
зум природы и бесчисленные препятствия,
которые порождаются заблуждением и кото¬
рыми оно само загромождает свой путь. Если
чему следует удивляться, так это тому, что
столь неосторожные люди успели хоть в чем-
либо.Какой властью обладали бы законы,
более совершенныеу чем нашиВ свою очередь я спрошу: если законы
Солонов, Ликургов, критян, индусов, персов,
халдеев, египтян и т. д. при всех своих
недостатках и несовершенствах существо¬
вали в целом так долго, если затем, слитые
и собранные воедино, они стали всемирными;
если мы вправе сказать, что греки поко¬
рили римлян своими законами, подобно тому
как римляне подчинили себе другие нации
силою оружия; если сами римляне были сви¬
детелями того, как их законы были приняты
даже варварами, наводнившими и разорвав¬
шими на части империю; если теперь им под¬
чиняется почти вся Европа, — то какова бы¬
ла бы долговечность и прочность тех законов,
которые, несомненно, предотвратили бы па¬
губные и кровавые революции, имевшие ме¬
сто в нашем мире?Мирные законы, которые все больше и
больше укрепляли бы общественные связи
Часть вторая125какого-нибудь гуманного, творящего добро
народа, явились бы могучим примером для
другой нации. Эти мудрые установления
исподволь распространили бы свое мирное
господство на весь земной шар, оружие вы¬
пало бы из рук самых свирепых народов.
И именно потому, что ими пренебрегли с са¬
мого начала, они кажутся теперь неосуществи¬
мыми; но может ли это извинить ложность
принципов, на которых построено наше гра¬
жданское и международное право?Ложность принципов гражданского
и международного праваКогда я говорю о ложности принципов
обоих наших кодексов, то я этим хочу ска¬
зать, что они всегда предполагают в человеке
природную извращенность, которой в дей¬
ствительности нет. Первый из этих принци¬
пов: не делай другому того, чего ты не хо¬
тел бы, чтобы он сделал тебе, допускает, как
нечто постоянное и обычное, что у людей мо¬
жет быть серьезное желание вредить друг
Другу. Между тем этого никогда не случи¬
лось бы, если бы сами законы не ставили их
часто в эту тяжелую необходимость и если бы
точно соблюдались законы природы. Послед¬
няя ничего не предписывает относительно то¬
го, что она желала бы оставить неизвестным;
она не говорит: не вреди, она предохраняет от
этой опасности и говорит: делай все то добро,
которое хотел бы испытать сам.
126Кодекс природыТаким образом, наш первый принцип
права лишь условно верен, и соблюдение его
требуется в некотором роде весьма слу¬
чайно.	,Допустите понятия твое и мое, которые
должны были явиться неминуемым поводом
к раздорам; тогда надо установить, что ка¬
кое бы неравенство ни было допущено при
этом разделе, однако получивший меньше не
вправе тревожить того, кто получил больше.
Надо предложить менее счастливому и даже
несчастному подчиниться решениям человече¬
ских законов на основании того мало утеши¬
тельного соображения, что если бы ты первый
оказался обладателем этих самых выгод, то
потерпел ли бы ты, чтобы другой лишил те¬
бя их? Вот истинный смысл вашего первого
правила справедливости. Но приходило ли бы
людям в голову отнимать друг у друга что-
либо при полном равенстве пользования пред¬
метами, необходимыми для жизни? Разве это
равенство не исключает всякую идею вреда,
всякое желание вредить?Все следствия из вашей первой аксиомы
так же ложны, как она сама. Разрешается,
например, отражать силу силою. Я спраши¬
ваю: кто побудил людей дойти до этих жесто¬
ких крайностей? Две нации, с остервенением
пожирающие друг друга, очень усердно поль¬
зуются этим разрешением; они вынуждены,
наконец, сдержать на время свою ярость, что¬
бы вступить в переговоры, и соблюдают в те¬
чение некоторого времени ваш первый совет —
Часть вторая	127alteri ne feceris * и т. д. Но предупредите при¬
чины всякой войны — и тогда на что нужны
будут законы о перемирии?Как, скажут, разве не оказывалось всегда
почти невозможным установить между людь¬
ми такое совершенное согласие, чтобы они
никогда не пытались вредить друг другу?
Значит, нужен был урок, который заставил бы
их почувствовать, насколько это неразумно.
Согласен; но надо было устроить так, чтобы
это случалось лишь очень редко и в возмож¬
но менее тяжелой форме; надо было удалять
решительно всякий повод, всякий предлог к
обиде, не допуская того, чтобы вещи, от кото¬
рых зависит наше благосостояние и самосо¬
хранение, стали когда-либо добычей, из-за
которой препирается несколько соперников и
которую отнимает самый сильный. Эти муд¬
рые предосторожности свели бы маленькие
разногласия, которые могли бы' возникнуть,
к легким волнениям, к легким неровностям
в настроении духа, какие мы видим между
людьми, связанными коротким знакомством,
дружбой или родством, у которых такие ми¬
молетные размолвки не ведут, однако, к пол¬
ному разрыву. Тогда положительное приказа¬
ние делать столько добра, сколько хочешь
испытать сам, легко подавляло бы эти малень¬
кие ссоры, и не было бы надобности создавать
кодексы, в основу которых положено бесплод¬
ное отрицательное предписание.*	«Другому не делай».— Ред.
128Кодекс природыДух христианства приближал людей
к законам природыИменно это слабое отрицательное предпи¬
сание — alteri ne feceris и т. д. — первые хри¬
стиане противопоставляли как единственную
защиту против своих гонителей; сами они не
нуждались в нем ни в своих взаимных отно¬
шениях, ни в отношениях к самым жестоким
своим врагам, так как были слишком далеки
от всякого насилия. Некоторые из их главных
догматов заставляли их признавать естествен¬
ное равенство всех людей; они отнимали у гос¬
подина всю суровость его власти, смягчали
рабство, делали подчинение ему доброволь¬
ным. Допуская лишь преходящее пользование
благами земной жизни, они рекомендовали
богатым отрешаться от владения ими и раз¬
давать их бедным. Столь же настойчиво вме¬
нялись им в долг по отношению к людям мяг¬
кость, умеренность, смиренная скромность,
терпение. Эти истинно гуманные люди поощ¬
рялись к исполнению указанных обязанно¬
стей обещаниями бесконечных наград, а
страшные угрозы не давали им уклоняться от
них. И мы видим, что в первое время адепты
этой прекрасной морали соблюдали ее с уди¬
вительной точностью: их общие трапезы, где
богатые обильно снабжали бедных всем необ¬
ходимым и садились с ними за один стол;
огромные суммы, отдаваемые пастырям на
хранение людьми, которые отказывались от
своих богатств и становились в ряды ни¬
Часть вторая129щих,— все эти действия были явно направле¬
ны к тому, чтобы вернуть людям истинные
законы природы. Таким образом, христиан¬
ство, если смотреть на него только как на
институт, созданный людьми, было учрежде¬
нием самым совершенным. Гонения поддержи¬
вали героизм его приверженцев; их стойкость
чистота их нравов доставили им больше
прозелитов, убеждали лучше, чем их таин¬
ственные догматы. Боязнь не устоять пред
пытками способствовала заселению пустынь
обитателями, которые жили общими плодами
своих трудов. Они стали бы многочисленны¬
ми народами, если бы не вменяли себе в за¬
слугу отказ от потомства, которое могло бы
унаследовать их добродетель.Почему дух христианства не утвердилсяНо у христианства были правила и обряды,
которые рано или поздно должны были при¬
вести к ослаблению его морали. Жизнь, даже
наиболее отрешившаяся от земных привязан¬
ностей, чтобы предаваться созерцанию, дол¬
жна была выродиться в бездеятельность и
служить часто предлогом к лености; так оно
действительно и произошло. Победоносное
христианство низвергло идолов, но оно за¬
щищало свои таинства лучше, чем свою
мораль: оберегая таинства, мораль не осмели¬
лась нападать на предрассудки, обычаи, гра¬
жданские законы, противоречащие намерениям
природы, с такой же силой, с какой она боро¬
130Кодекс природылась против язычества. Во всем, что не было
противно возвышенным умозрениям, на кото¬
рые она опиралась, она соответствовала тому
или иному политическому устройству. Поэто¬
му на мораль неизбежно должен был лечь на¬
лет тех злоупотреблений, исправить которые
она не была в состоянии, так как, несмотря на
силу самых прекрасных примеров, она не рас¬
полагала законодательной властью. Эти при¬
меры незаметно обратили народы в христиан¬
ство, не меняя, однако, ни их цивилизации, ни
их нравов; другими словами, люди стали счи¬
тать себя христианами потому, что не покло¬
нялись больше мрамору и бронзе и соблюдали
все церемонии нового культа. Сама эта рели¬
гия, всецело духовная, уступая слабости гру¬
бой толпы, освятила некоторые из ее старых
суеверий, признала у варварских народов об¬
ряды еще более нелепые. Умножившиеся цере¬
монии только отвлекли людей от главного
предмета этого культа; второстепенное в ре¬
лигии заняло место главного, и рядовая масса
стала думать, что исполняет все ее требования,
если в известные дни и часы присутствует при
этих зрелищах, великолепие которых пробуж¬
дало или порождало тщеславие и гордость
у тех, кто были в нем главными действующими
лицами. Человек уже так устроен: он считает
себя великим, почтенным, важным, когда ви¬
дит себя украшенным отличиями; это изве¬
стный из басни осел, увешанный реликвиями.
Внешнее великолепие религии перешло скоро
у ее служителей в роскошь, пышность. Набож¬
Часть вторая131ная публика стала для них своего рода дво¬
ром, а среди толпы самые усердные посетители
богослужений стали считать себя и самыми со¬
вершенными.Что же стало с этими истинными чувствами
кровного родства, этим первым законом при¬
роды, которому, казалось, суждено было изме¬
нить лицо народов? Произошло то, что за
отсутствием политических мероприятий и ра¬
зумных порядков, которые могли бы придать
устойчивую форму его господству, это столь
прославленное милосердие было заменено мно¬
жеством пустых церемоний. Ассоциировав¬
шись с собственностью и с частным интересом,
оно заимствовало их пороки или, вернее, пре¬
вратилось в пустое название, приписываемое
пышным и преходящим щедротам богатого,
которые не улучшали участи нуждающегося,
а только поддерживали его праздность. И вот
мы видим, как служитель алтаря присваивает
себе в качестве платы за свои безнравствен¬
ные обеты наследие бедного; как эти мнимые
посредники между богом и человеком торгу¬
ются с глупым богачом в момент его смерти
о выкупе за его неправедные дела; как гор¬
дый первосвященник превращает братское
увещание в наглое владычество, надевая на
себя личину апостольского рвения *. В конце*	К кому можно справедливо применять в наши
дни горькие упреки, которые Иисус Христос делал
фарисеям?«Оставили важнейшее в законе... поедаете домы
вдов... внутри полны костей мертвых и всякой нечи¬
132Кодекс природыконцов толпа, переменив лишь суеверие,
осталась тем, чем попрежнему хотели ее ви¬
деть в своих интересах обычная политика
и обман.Монашеский дух всецело противоречит
законам природыПусть не говорят мне, что истинный дух
христианства, т. е. общее владение благами
природы, взаимопомощь и равенство состоя¬
ний, преимущества которых я восхваляю, про¬
должают еще существовать в корпорациях,
всецело посвятивших себя соблюдению этих
прекрасных законов. Для этих случайно со¬
бравшихся кучек людей, для этих наростов,
рассеянных там и сям по больному обществен¬
ному телу, было бы слишком большим снисхо¬
ждением, если бы мы сравнили их с богатыми
семьями, из-за которых беднеет государство;
даже такие разоряющие государство семьи мо¬
гут иной раз сослужить ему полезную службу.
Между тем, эти чудовищные корпорации, со¬
стоящие из праздных людей, связанные с де¬
ревом только как паразитарные растения, не
стоят самой худой ветви. В настоящее времястоты... Дела свои делают с тем, чтобы видели их
люди; расширяют хранилища свои и увеличивают
воскрилия одежд своих; любят предвозлежания на
пиршествах и председания в синагогах... приветствия в
народных собраниях и чтобы люди звали их: учитель!
учитель!.. Связывают бремена тяжелые и неудобоно-
симые и возлагают на плеча людям, а сами не хотят и
перстом двинуть их» (Ев. от Матф., гл. 23).
Часть вторая133у наиболее хорошо управляемых наций эти
обособленные корпорации представляют со¬
бой настоящие клики людей, словно сговорив¬
шиеся между собою уклоняться под тысячью
пустых предлогов от всяких гражданских обя¬
занностей и пользоваться, тем не менее, ис¬
ключительными преимуществами. Нет, дух
законов природы не может укрыться в эти тем¬
ные убежища. Я считаю, что по самой сущ¬
ности своей он должен распространяться на
весь народ, воодушевлять его общей деятель¬
ностью и общими стремлениями, связывать
его общими узами; следовательно, законы при¬
роды не терпят промежуточных пустот, каки¬
ми представляются эти мятежные ассоциации.Я уже объяснил причину успехов и влия¬
ния, которое установившиеся обычаи и взгля¬
ды и укоренившиеся предрассудки придают
общераспространенным законам, несмотря на
всю порочность их принципов и вытекающих
из них следствий. Я показал, насколько эти
законы несовместимы с законами природы,<—
одним словом, как политические и нравствен¬
ные заблуждения постепенно разрастаются на¬
столько, что почти безвозвратно узурпируют
название, авторитет и права истины.Мне остается ответить на последние пункты
возражения Bibliothèque impartiale. Вот они:
„В частности,— говорится там,— проект ра¬
венства принадлежит к числу тех, которые
наиболее претят человеческому характеру: лю¬
ди рождаются, чтобы приказывать или слу¬
жить; среднее состояние тяготит их".
134Кодекс природыЯ объяснил уже, в каких отношениях люди
были и должны остаться совершенно равными
и как природа, не нарушая уровня этого ос¬
новного равенства, распределила между инди¬
видами нашего рода различные качества, кото¬
рыми должны определяться их права и на
основании которых она указала место каждого
члена общества и его полезные взаимоотноше¬
ния с другими членами общества.В чем заключаются свобода
и зависимостьРассмотрим теперь, в чем состоит истинная
политическая, или гражданская, свобода че¬
ловека, о которой моралисты никогда не имели
правильного представления, как они не имели
его о нравственном добре и зле.Я говорю, прежде всего, что истинная поли¬
тическая свобода человека состоит в беспре¬
пятственном и безбоязненном пользовании
всем, что может удовлетворять его естествен¬
ные и, следовательно, законные желания. Но
я говорю также, что эта прекрасная свобода
зависит, в свою очередь, от сочетания причин,
которые сделали бы пользование ею весьма
возможным, если бы средства для этого не
были извращены и затруднены.Если под свободой разумеют полную неза¬
висимость, абсолютно исключающую всякую
связь одного человека с другим, то я говорю,
что подобная свобода была бы состоянием со¬
вершенной покинутости, положением, при ко¬
Часть вторая135тором люди жили бы обособленно, как расте¬
ния; общества тогда не было бы.Тот вид зависимости, в котором находятся
разные представители человеческого рода, их
различные естественные отношения так же
мало свидетельствуют об отсутствии свободы
или о стеснении, как соединение и взаимозави¬
симость органов в одушевленном теле не яв¬
ляются недостатком силы. Напротив, эта
ассоциация, эти связи увеличивают силу граж¬
данской свободы и содействуют ей; они устра¬
няют препятствия, которые наша естественная
слабость беспрестанно встречала бы на своем
пути, если бы ей не приходили на помощь.
Коротко говоря, эта зависимость содействует
всему, что благоприятно для нашего самосохра¬
нения, нашего благосостояния и нашей свободы.„Люди рождаются, чтобы приказывать или
служить“, — говорит автор Bibliothèque; все
наши философы говорят то же самое. Я не
придирался бы к этим выражениям, если бы
наши предрассудки, наши обычаи не придали
им одиозного значения. Восстановим их
истинный смысл. Люди рождаются во взаим¬
ной зависимости, вследствие которой они
поочередно приказывают и служат, т. е. полу¬
чают помощь и помогают: но при таком зна¬
чении и согласно подлинному естественному
праву нет и не должно быть ни господина, ни
раба, или, вернее, свобода, как я определил ее,
при этом одинаково выигрывает.Я говорю, что нет ни господина, ни раба, ибо
зависимость обоюдна. Сын зависит от отца не
136Кодекс природыбольше, чем последний от своего потомства:
один так же тесно связан естественными чувст¬
вами благодетельной нежности и готовностью
оказать помощь, как другой — слабостью, ожи¬
дающей помощи. Граждане республики, взя¬
тые в отдельности и все вместе, находятся во
взаимной зависимости.Вообще в обществе один рождается слабым,
тщедушным, но умным и изобретательным;
другой силен и крепкого сложения, но нуж¬
дается в совете. Детство пользуется помощью
зрелого возраста; этот последний идет к упад¬
ку, когда первое занимает его место и выпол¬
няет его функции; наконец, цветущий возраст,
помогая старости, пользуется сам помощью
своих сверстников.Слабость власти самых неограниченных
наших владыкПосмотрите на людей даже при нынешнем
состоянии наций; сколько гордых смертных
имеют только пустой титул господина! Все
как будто гнется перед ними, но все молчаливо
противится их властной воле, все находится в
заговоре, чтобы заставить ее самое согнуться
или чтобы обойти ее намерения. Стоит самому
низкому рабу, стоит презренной женщине уз¬
нать вашу слабость, грозные владыки, стоит
им открыть характер ваших капризов — и они
начинают управлять вами более властно, чем
искусный конюх укрощает самого строптивого
коня.
Часть вторая137Могущественные монархи, если вы мне ска¬
жете, кто ваш первый фаворит, кто ваша лю¬
бовница, я скажу вам, кто правит вместо вас.
Вы не можете подозревать их в такой неблаго¬
дарности? Но, право же, они не всегда в ней
виноваты. Нет, не они узурпируют вашу
власть, а их лакей, их субретка, быть может,
их конюх или кто-нибудь еще более низкий —
какой-нибудь дервиш, факир, монах управля¬
ют вашими государствами. Поверили ли бы
вы, что часто эти последние приближали к вам
тех, кого вы удостаиваете своей милостью, и
распоряжаются званиями и должностями че¬
рез и для своих креатур?Но присмотритесь поближе, насколько при¬
зрачна ваша абсолютная власть. Султан 10, не¬
давно вам нужно было обложить свой народ
новою податью, и с целью уменьшить ее бремя
вы пожелали, чтобы ни один из сановников
вашей Порты, ни один из тимариотов11 ва¬
шей империи не был освобожден от нее. Все
подчинились вашим приказаниям.Вы полагали, что найдете то же повинове¬
ние, то же рвение к благу государства в своих
муфтиях 12, в своих имамах 13, которые неустан¬
но кричат по мечетям: „Народы, слушайтесь
своих государей, — они образ божества. Отка¬
житесь от преходящих земных благ: пользуй¬
тесь лишь тем немногим, что требуется для
удовлетворения естественных потребностей, все
остальное отдавайте бедным: без милостыни,
без благотворительности врата рая будут на¬
всегда закрыты для вас“. Вы полагали, что те,
138Кодекс природыу кого эти правила всегда на устах, носят их
также в сердцах своих и по первому же знаку
понесут в ваши сокровищницы свои богатства,
чтобы таким образом избавить несчастного от
тяжких трудов, которых требует от него не¬
удовлетворение нужд отечества. Вы предло¬
жили этим оракулам пророка, чтобы они пред¬
ставили вам список несметных богатств,
собранных ими благодаря щедротам ваших
предшественников и всей нации.Тогда вы увидели, как маска лицемерия
спала с их лица; вы увидели, как эта бес¬
стыдная порода, нарушая первое предписание
религии, обосновывает свой отказ этой самой
религией. Во что же обратилась верховная
власть? Вы испугались, говорят, за свою
жизнь, и когда один из ваших Диванов*14 за¬
хотел усмирить этих бунтовщиков, вы прика¬
зали ему молчать.Спустя некоторое время эти мятежные под¬
данные, только что нанесшие столь явный
ущерб вашей власти, уподобляясь индейцам,
которые поочередно колотят и ласкают своего
идола, воспользовались этой самой властью,
чтобы восстановить свое прежнее господство
даже над теми, кого смерть сравнит с монар¬
хами.Вы, временные владыки земли, если обязан¬
ности гражданина по отношению к вам и к го¬
сударству исполнены, — вы оставляете, по
крайней мере, в покое духовные способности:
благодаря им человек сохраняет и должен со¬
хранить свободу даже тогда, когда он скован
Часть вторая139цепями самого тяжкого рабства. Но эта вечная
нация без потомства *— как всесторонне и под
сколькими пустыми предлогами она стремится
угнетать разум без всякой пользы для сердца?Ваш Диван понял честолюбивые козни этих
маленьких тиранов. Он пожелал довести до
вашего сведения, что эти мнимые любимцы
Пророка не раз становились во главе гарем¬
ных интриг. Он напомнил вам многочислен¬
ные случаи, когда дерзкие муфтии заявляли,
что они стоят настолько же выше султанов,
насколь/со ангелы превосходят смертных, и
присваивали себе право распоряжаться импе¬
рией. Он хотел, чтобы вы приняли в сообра¬
жение, что хотя их пороки и безнравственность
давно разочаровали народы, однако следовало
бояться, как бы эти опасные люди, благодаря
взглядам и правилам, которые они распрост¬
раняют в толпе, не подняли из развалин свою
чудовищную власть. Этот мудрый Диван пы¬
тался обратить ваше внимание на то, какой
ущерб все эти козни наносят законам, спокой¬
ствию даже власти вашей, — все было тщет¬
но: путем какого-то чудесного навождения за¬
говорщики удалили истину от вашего трона,
придали усердию этого почтенного учрежде¬
ния характер оскорбления, и вы послали его
в изгнание.После этого да позволено мне будет еще раз
спросить вас, могущественные монархи: что же
это за власть, которую вы так ревниво обере¬*	«Gens aeterna, in qua nemo nascitur» (Val. Max.)10.
140Кодекс природыгаете? Она часто является только игрушкою
хитреца или льстеца, умеющего околдовать
вас. Злые люди делают из вашего скипетра
бич для верноподданного.Эти примеры доказывают, следовательно,
что в нравственном мире, как он построен ру¬
ками смертных, нет ни настоящего подчинения,
ни настоящей свободы.Истинные причины упадка и революций
в самых цветущих государствахЕсли вы спросите, кто управляет людьми —
начиная от скипетра и кончая пастушьим по¬
сохом, начиная от тиары и кончая самым
простым клобуком, ответ будет не трудный:
личный интерес или чужой интерес, усвоенный
под влиянием тщеславия и всегда являющийся
данником первого. Но кто дал жизнь этим чу¬
довищам? Собственность.Следовательно, напрасно, мудрецы земли,
вы ищете состояния полной свободы там, где
царствуют тираны. Рассуждайте, сколько вам
угодно, о наилучшей форме правления; ищите
средств основать самую мудрую республику;
устраивайте так, чтобы многочисленная нация
находила свое счастье в соблюдении ваших за¬
конов, — но вы не подрезали корня у собст¬
венности и потому ничего не сделали: ваша
республика окажется когда-нибудь в самом
плачевном состоянии. Напрасно вы будете при¬
писывать эти печальные перевороты случаю,
слепому року, будто бы являющемуся причи¬
Часть вторая141ной шаткости империй, как и судьбы частных
лиц: это слова, лишенные всякого смысла.Что такое случай в области
нравственностиЭтот случай, этот мнимый нравственный рок
представляет собою только результат расхож¬
дения воль, которого вы должны были ожи¬
дать, раз вы пренебрегли истинными средст¬
вами связать эти воли вместе согласно пред¬
начертаниям природы. В план природы не
входит случай, в ее течении, в ее переворотах
нет чудовищных превратностей: ее ход постоя¬
нен, однообразен. Повторяю, случай, превра¬
щающий республики в монархии, а монархии
в тиранические правительства, не есть настоя¬
щий рок; в этом нет ничего случайного, при¬
чина слишком очевидна: это собственность,
интерес, то объединяющие людей, то порабо¬
щающие и угнетающие их.Вы говорите, что принципы демократии —
это честность, добродетель; что аристократия
держится умеренностью, что монархия основа¬
на на чести, что страхом укрепляется суровое
владычество деспотизма *. Великий боже, ка¬
кие хрупкие устои! Все они покоятся, в боль¬
шей или меньшей мере, на собственности и ин¬
тересе, самых непрочных из всех фундаментов.В республике личный и частный интерес,
умеряемый своего рода равенством имущества*	Монтескьё. Дух законов, кн. 3.
142Кодекс природыи состояния, сохраняет в течение некоторого
времени равновесие с общественными интере¬
сами. Люди, менее удалившиеся от своего
естественного состояния, менее порочны, и это
„менее“ составляет их добродетель. Но вся¬
кое равновесие есть насильственное состояние,
легко нарушаемое малейшим грузом. Зачем
держать таким образом на весу то, что могло
оставаться горизонтальным на твердом и
устойчивом фундаменте? Зачем стеснять об¬
щественное благо вещью, наиболее способной
разрушать его, — собственностью, так легко
склоняющей человека к захвату? Что вы про¬
тивопоставляете этой наклонности к жад¬
ности? Слабые добродетели, которые она лов¬
ко заставит служить своим целям. Пройдет
немного времени, и благодаря ей несколько
семейств станут хозяевами всего обществен¬
ного и государственного имущества, и вот вам
готово превращение общего интереса целой
нации в интерес нескольких лиц, объединив¬
шихся для порабощения большинства: это
аристократия, членам которой нужна умерен¬
ность, дабы предупредить всякую взаимную
зависть или прикрыть от народа владычество,
способное пробудить в нем чувство ненависти.
Такова при этом образе правления тень сво¬
боды, оставляемая народу великими мира сего.
Но, как только они выходят из границ этой
умеренности, один из них искусно пользуется
либо их раздорами, либо общей ненавистью к
членам его сословия. Он оказывает благо¬
склонность толпе, которая возводит его на
Часть вторая143престол, или же он достигает его теми путями,
какими раньше возвысились семьи, которые
он теперь низводит до второстепенного ранга.
Таким образом, устанавливается монархия:
она не присваивает себе почти никакого об¬
щественного имущества, она сохраняет зако¬
ны, по которым были произведены его разде¬
лы, но пользуется по своему усмотрению всеми
членами политического организма. Отныне лю¬
ди служат не отечеству, а личности государя;
из почтения к нему они исполняют свой долг,
от него одного ждут почестей и наград, и,
чтобы достигнуть их, нужно протолкнуться
через толпу какими-нибудь выдающимися дея¬
ниями, которые монарх мог бы заметить.
Если он добродетелен, тогда ревностные
стремления заслужить его уважение, его ми¬
лость и места, близкие к престолу, одним сло¬
вом, честь — эта идея, связанная со всяким
превосходством, составляет самую твердую
опору власти монархов. Но, увы, сколько слу¬
чайностей приводит к тому, что эта честь
вырождается в низкое раболепие! Римляне, вы
ликовали при первых двух цезарях; вы были
самыми низкими из смертных при остальных!Лесть скоро портит величайших царей, и вот
их придворные, их подданные становятся
льстецами. Почти всякий, кто хочет снискать
милость носителя короны, старается убедить
его, что люди по отношению к своим госуда¬
рям занимают такое же положение, как вся
природа относительно своего творца. Да что
я говорю? Они внушают им, что народы для
144Кодекс природымонархов — то же, что домашние животные
для людей. Отныне мы видим только недо¬
стойных министров, исполнителей самой ти¬
ранической воли. Какая-нибудь гаусная кли¬
ка забирает в свои руки воспитание наследника
престола; эти низкие евнухи * внедряют в цар¬
ствующей семье, вместе с полезными им не¬
вежеством и пороками, пагубные правила по¬
ведения, к которым та приобрела вкус под
влиянием лести.Народы, ликуйте, у вас родился принц.
Природа одарила его качествами, которые со¬
ставят некогда вашу отраду; нужно только
содействовать их развитию... Увы, нет! Пре¬
давайтесь скорби, надежды ваши будут жесто¬
ко обмануты. Этот цветок задушат чудовища;
от их ядовитого дыхания помутнеют, погас¬
нут способности этого гения, чтобы тем легче
было управлять им по своему желанию; он
будет пропитан всеми заблуждениями, всеми
предрассудками самой грубой толпы; они сде¬
лают его рабом суеверных бабьих страхов.
Сверх того, это отродье заразит этот нежный
отпрыск духом ужасной скупости и властолю¬
бия, которым оно само одержимо.Все эти первые рабы стараются установить
деспотизм, который скоро повергает нацию в
состояние варварства, а затем полного упад¬
ка; вместе с нею гибнет и тяжелое ярмо, из-
за которого она падает в эту бездну.*	В Византии это название было присвоено всей
придворной челяди, без различия.
Часть вторая145Так приходили всегда во все больший и
больший упадок самые цветущие империи.
Что, кроме жесткого духа собственности и ин¬
тереса, дает первый толчок этим печальным
переворотам?Eheu, quam pereunt brevibus ingentia causis *.ClaudianusВот что можно назвать жребием государств.Что могло бы обеспечить устойчивость
империйЕсли бы все имущества принадлежали не¬
раздельно всем, были ли бы возможны эта
неустойчивость, эти периодические преврат¬
ности судеб империи? Установите этот пре¬
красный принцип, установите, что высшие
идеи чести и добродетели связаны с тем, что
делает этот принцип непреложным, что содей¬
ствует его благим результатам, — и вы на¬
всегда упрочите счастливый жребий нации.
Народы будут жить по одной и той же кон¬
ституции и управляться одним и тем же пра¬
вительственным механизмом, лишь под разны¬
ми названиями.Если какой-нибудь народ придет к едино¬
душному соглашению подчиняться только за¬
конам природы, как они изображены нами
выше, если он будет соответственным образом*	«О, сколь ничтожно все то, от чего величайшее
гибнет» (Клавдиан).— Ред.
146Кодекс природывести себя под руководством своих отцов се¬
мейств, то это будет демократия.Если для более верного соблюдения этих
священных законов и исполнения их в боль¬
шем порядке и с большей быстротой народ
передаст власть в руки нескольких мудрецов,
на которых будет возложена обязанность, так
сказать, давать сигнал к действиям, указывае¬
мым и предписываемым этими законами, —
это правление будет аристократическим.Если для еще большей точности и правиль¬
ности в движениях политического организма
его пружины приводит в действие только одно
лицо, тогда государство становится монархи¬
ей, которая до тех пор не придет в упадок,
пока в нее не проникнет частная собствен¬
ность, — если это несчастье случится, оно
может все погубить, но при нашей гипотезе
существует тысяча способов предупредить его.Под каким предлогом политика приноситв жертву интересы большинства интересу
одного человекаДо какой степени разрушение законов при¬
роды перевернуло вверх дном моральные и по¬
литические идеи, можно видеть из того, что
на государство стали смотреть как на послуш¬
ный инструмент в руках монархов, которые
извлекают из его струн какие им угодно звуки.
Эти струны, говорят нам, толпа, слепая и не
знающая обыкновенно, чего она хочет; отно¬
сясь одинаково грубо к тому, что ей вредно,
Часть вторая147и к тому, что ей кажется полезным, она ни¬
когда не могла бы образовать общества, если
бы не была подчинена какой-нибудь грозной
власти. Да, люди должны быть управляемы,—
но с каких пор народ вообще стал слепой тол¬
пой? Не с тех ли пор, как собственность и
частный интерес, вместе с проистекающими от
них заблуждениями, внесли, как я сказал,
расхождение между людьми столь различного
и сложного характера, что среди тысячи лиц
с трудом найдется десять, которые могли бы
согласиться в своих воззрениях на какой-ни¬
будь полезный предмет и в выборе средств,
обеспечивающих каждому одинаковое пользо¬
вание этим предметом? Почти никто из них
не будет иметь правильного представления о
том, что составляет сущность истинного об¬
щественного блага, как бы невелико ни было
общество. Деспотизм всегда и ставил себе
задачей душить эти представления, которые
сделали бы человека истинно свободным, так
как он был бы разумным. Удивительно ли
после этого, что целый народ, целая нация
становится капризной, сумасбродной толпой,
шумным собранием бесконечного множества
противоположных воль и чувств, находящихся
в более сильном брожении, чем волны бурного
моря; что народ становится огнем, который
пожрал и уничтожил бы сам себя, если бы его
ярость не сдерживалась законами, которые его
умеряют, и господами, которые им управляют?
По мнению наших мудрецов, эти господа су¬
ществуют для того, чтобы властью и силою
148Кодекс природынаправлять все человечество к его благу, ко¬
торого оно часто само не знает; это пастыри,
ведущие глупое стадо к хорошему пастбищу
и отгоняющие его от топкого болота, в которое
оно могло бы погрузиться и погибнуть. Отсю¬
да прекрасное правило, что владыки земные
созданы для того, чтобы трудиться для
счастья своих народов. Прибавлю, что для
успеха в этом деле следовало бы излечить лю¬
дей от предрассудков, которые ослепляют их
относительно их истинных интересов; но в
действительности происходит как раз обрат¬
ное. Часто целому народу выпадает на долю
делать счастливыми несколько смертных за
счет собственного своего покоя и счастья. Все
взгляды и все заблуждения, удерживающие
его в этом унизительном состоянии, поощря¬
ются. Если масса находит для себя выгодны¬
ми тяжкие труды этого рабства, — тем лучше;
если, напротив, дело происходит так, что про¬
цветание нескольких семей предполагает бед¬
ственное положение всей нации или большин¬
ства ее, то это обстоятельство мало смущает
тех, кто занимает место в первом ряду. Мил¬
лионы людей едва имеют чем существовать;
подати и налоги вырывают у них часть даже
из того немногого, что у них есть, — что за
важность: семья, корпорация, или, вернее,
призрак, представляющий нацию, могущест¬
венны и богаты; их власть упрочена на не¬
сколько веков; их владычество распростра¬
няется на обширные области. Все остальное
человечество — только низкое скопище жи¬
Часть вторая149вотных, правда, полезных, и хозяева были бы
заинтересованы в их сохранении, если бы,
несмотря на всевозможные несчастные случаи,
порода не оставалась почти столь же многочис¬
ленной. На этих отвратительных принципах
покоятся ужасные правила макиавеллизма16,
согласно которым люди являются по отноше¬
нию к своим государям приблизительно тем
же, чем илоты 17 были для лакедемонянина 18.Власть и функции государей в естественном
праве; их истинное величиеВосстанавливая естественный порядок ве¬
щей, мы приведем сравнения в обратном по¬
рядке. Целое стоит больше, чем часть, даже
наилучшая; все человечество стоит больше, чем
наилучший из людей, и нация заслуживает
предпочтения пред самой почтенной семьей и
самым уважаемым гражданином.Высшие должностные лица, сановники рес¬
публики, монархи — что вы такое с точки зре¬
ния естественного права по отношению к
управляемым вами народам? Простые испол¬
нители, уполномоченные заботиться об их
счастье; но, как только вы плохо осуществ¬
ляете свои полномочия, вы отрешаетесь от
должности и становитесь самыми презренны¬
ми членами общества! Ваша бдительность,
правильность ваших действий делают вас са¬
мыми верными слугами человечества — теми,
кого оно больше всего любит; но чего заслу¬
живаете вы, когда, став неверными и наглыми
150Кодекс природыслужителями, вы осмеливаетесь думать об
угнетении его?Если нация ставит во главе своей одного
из граждан (в особенности если это нация,
следующая законам чистой природы), то не
вправе ли она сказать ему: „Мы возлагаем
на вас обязанность заставлять нас соблюдать
заключенные между нами соглашения, и так
как цель их — поддерживать среди нас на¬
столько совершенную взаимопомощь, чтобы
никто не испытывал нужды не только в необ¬
ходимом и полезном, но даже в приятном, то
мы предписываем вам тщательно следить за
сохранением этого порядка, уведомлять нас о
действительных средствах для его поддержа¬
ния, облегчать нам эти средства и поощрять
нас к употреблению их. Разум предписал
нам эти законы, а мы предписываем вам не¬
устанно напоминать нам о них; мы предостав¬
ляем вам власть и авторитет этих законов и
этого разума над каждым из нас; мы делаем
вас их органом и глашатаем; мы обязываемся
помогать вам в мерах принуждения каждого
из нас, кто был бы настолько безрассуден,
чтобы ослушаться их. Вы должны понять, что
если вы сами осмелитесь нарушить обязан¬
ности, общие для всех, или пренебречь своим
служебным долгом, если вы захотите навя¬
зать нам какую-нибудь обязанность, не пред¬
писываемую законами, то эти самые законы
немедленно объявляют вас лишенным всякой
власти. Никто не слушает вас больше, вам
приказывают молчать, и вы возвращаетесь в
Часть вторая151наши ряды в качестве частного лица, принуж¬
даемого сообразоваться с нашими учрежде¬
ниями.Мы считаем вас способным управлять нами
и с полным доверием беремся следовать указа¬
ниям ваших благоразумных советов; это —
первое свидетельство нашего уважения к вы¬
соким талантам, которыми одарила вас при¬
рода. Если вы останетесь верным своим обя¬
занностям, то мы будем любить вас, как дар
небес, мы будем уважать вас, как отца, — вот
ваша награда, ваша слава, ваше величие. Ка¬
кое счастье, если вы можете заслужить, чтобы
столько тысяч смертных, ваших равных, лю¬
бовно думали о вашем существовании, о вашем
благополучии!Бог — всеблагое существо; он сделал нас
общительными, сохраните нас такими. Подоб¬
но тому как он — двигатель всей природы, в
которой он поддерживает удивительный поря¬
док, будьте вы двигателем нашего политиче¬
ского тела; в качестве такового вы будете как
бы подражать верховному существу. Впрочем,
помните, что, поскольку дело касается вас лич¬
но, вы не имеете иной власти, иных бесспор¬
ных прав, кроме тех, которые связывают всю
массу граждан, ибо вы не имеете других по¬
требностей, вы не испытываете других удо¬
вольствий, у вас нет, одним словом, никакого
превосходства, ничего такого, что могло бы
дать вам преимущество над рядовыми людьми.
Если мы сочтем для себя полезным продлить
вашу власть или если признаем, что кто-ни¬
152Кодекс природыбудь из ваших близких пригоден для нее после
вас, то мы поступим соответственным образом
в силу свободного выбора, независимо от ка¬
ких бы то ни было притязаний“.Я спрашиваю, какая капитуляция 19, какой
титул 20, какое право давнего владения может
иметь силу против истины этой божественной
хартии21 *, может освободить от нее монархов
или, правильнее говоря, лишить их привиле¬
гии, которая облекает их властью высших
благодетелей и тем самым делает их поистине
богоподобными? Пусть по этому изложению
судят об обычной форме правительств.Доказав, что происхождение, причины и
развитие всех зол и неурядиц зависят от по¬
рочного устройства всякого общества, я попы¬
таюсь теперь точно определить идеи несчастья
и нравственного зла — идеи, которые в общем
запутаны и усложнены у большинства наших
моралистов. Затем я рассмотрю влияние этих
заблуждений на предписания морали.*	Вечный и непреложный документ или указ.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ОСОБЫЕ НЕДОСТАТКИ ХОДЯЧЕЙ
МОРАЛИЧто такое зло; различные виды егоЧеловек по природе расположен судить обо
всем с точки зрения своего „я“ (дабы он во¬
время начинал заботиться о самосохранении);
он называет поэтому злом все, что прямо или
косвенно не нравится ему или неприятно по¬
ражает его. Однако изучение и размышление
научили его расчленять это общее понятие.Мы присваиваем название физических зол
тем изменениям материи, которые кажутся нам
неприятными. Уничтожение какого-нибудь
красивого цветка, какого-нибудь полезного
предмета есть убыток, ущерб для нас; мы ис¬
пытываем неудовольствие, сожаление. Не¬
счастные случаи, постигающие нас со стороны
какого-нибудь чисто пассивного существа, ко¬
торое ранит нас, причиняет нам боль или
какие-нибудь неприятные ощущения, вроде
удара камня, все это относится также к раз»-
156Кодекс природыряду физических зол, которые мы именуем
несчастиями.Действие разумной причины, которое не
нравится, неприятно поражает или оскорб¬
ляет, есть зло нравственное; того, кто умыш¬
ленно его совершает, мы называем злым.Возьмем противоположности этих прискорб¬
ных отношений, и вы получите идеи различ¬
ных благ: блага, приходящие к нам от какой-
нибудь неодушевленной причины, будут физи¬
ческими; те, которые мы получаем от
причины разумной, будут нравственными. Эти
причины будут вообще называться добрыми,
их следствия будут благодеяниями, наши чув¬
ства — удовольствиями, событие — удачей, а
наше состояние — счастьем. Постараемся, на¬
сколько это возможно, сузить слишком уже
широкие границы того, что нас печалит, и
расширить понятие нашего благосостояния,
которое наши моралисты стараются как будто
нарочно сделать возможно более узким.Пред лицом божества нет физического злаЯ говорю, что всякое физическое зло про¬
исходит от изменчивости отношений и поло¬
жений, которым мы подвержены по своей
природе, но от которых совершенно свободна
первопричина. Я не буду останавливаться на
доказательствах того, чего никто не станет ос¬
паривать, а именно, что в общем порядке все¬
ленной все представляется ее бесконечно муд¬
рому творцу настолько добрым и хорошим,
Часть третья1*57насколько это возможно, и что ничто не мо¬
жет быть ему неприятным в его творении.
Таким образом, пред лицом создателя нет фи¬
зического зла. Сверх того, никакое физическое
зло не исходит от творца всякого порядка,
ибо беспорядок во взаимных отношениях его
неодушевленных творений был бы в беско¬
нечном разуме незнанием, заблуждением —
предположение невозможное, — а по отноше¬
нию к нам такой беспорядок был бы весьма
вредным свойством первопричины—идея, пре¬
тящая нам не менее первой. Таким образом,
то, что мы называем физическим злом, нельзя,
собственно говоря, признать таковым даже по
отношению к нам. Во-первых, значительная
часть неприятных нам случайностей только
потому не нравится нам, что наш ограни¬
ченный взор не в состоянии охватить весь по¬
рядок и взаимную связь существ; он улавли¬
вает только какую-нибудь часть их, которую
и считает несовершенной, так как ничего, кро¬
ме нее, не может видеть. Другая же часть этих
случайностей является по отношению к нам
не столько физическим злом, сколько настой¬
чивым предупреждением о необходимости из¬
бавиться или оградить себя от того, что может
нам повредить. Во всех этих вещах мы долж¬
ны видеть не столько действия верховной
воли, решившей вредить нам, сколько благо¬
деяния с ее стороны. Если бы мы были тлен¬
ны, как неодушевленные существа, мы не
могли бы жаловаться на слепую причину, по¬
степенно погружающую нас в безразличие не¬
158Кодекс природыбытия. Тем более мы не можем выступать с
обвинениями против благодетельной и мудрой
причины, которая может и хочет заставить
нас пережить какие-нибудь преходящие не¬
счастья только потому, что в ее план входит,
чтобы всякое изменчивое существо, одаренное
разумом, постепенно испытало ее благость и
почувствовало всю цену ее.Моральное зло воздействует только
на разумное творениеИз всего этого следует тот вывод, что
во вселенной нет другого зла, кроме мораль¬
ного, которое причиной своей может иметь
только разумное творение, и только против
него может быть направлено, только его
задеть. Как мы сказали, в причине существу¬
ет свободно принятое решение вредить —
это злость; в подвергающемся ей лице это
выражается обидой, ущербом. Было бы,
разумеется, нелепо утверждать, что божест¬
во подвержено таким неприятным отношени¬
ям, это было бы равносильно предположе¬
нию, что оно, подобно нам, изменчиво и
бренно.Нет, говорят нам, моральное зло не дей¬
ствует на божество так, как на людей, —
другими словами, оно не может ни прчинить
ему горе, ни нарушить его неизменный
покой, но оно может не нравиться ему,
вроде того, как зло, причиняемое кому-ни-
будь другому, трогает и волнует нас, хотя
Часть третья159бы нам самим не угрожало ничего подобного.
Это доброе чувство в нас есть подобие его
доброты.Я докажу скоро, насколько это сравнение,
при всей его полезности в настоящем состо¬
янии обществ, ложно. Однако это — одно из
тех полезных заблуждений, которое, подобно
ошибкам наших чувств, имеет своим на¬
значением замещать отсутствующие уроки
природы, когда человек перестает их слу¬
шать,— заблуждение, которое было бы ни на
что не нужно ему, если бы он оставался по¬
корным первоначальным законам.Человек, говорю я, не имел бы надобно¬
сти предполагать, что божество — в обиде на
него за его дурные деяния, если бы он не
переступал того, что ему предписывали
естественные чувства, ибо при их благоде¬
тельном господстве человек, как мы показа¬
ли выше, не может быть зловредным;
в естественном состоянии все наглядно показы¬
вает ему и заставляет живо чувствовать не¬
обходимость делать добро.Аналогия между физическим и нравствен¬
ным порядкомКак в мире физическом, так и по отно¬
шению к человеческим деяниям бог устано¬
вил общий закон, неизменный принцип вся¬
кого движения. И так как все расположено
согласно плану, столь же удивительному по
простоте, сколько по обширности и плодо¬
творности его результатов, то все идет, все
160Кодекс природыдвижется удивительно согласно. Можно ду¬
мать, что всемогущий предоставил второсте¬
пенные причины и частные действия самим
себе, или, если хотите, он сохраняет их те¬
чение и взаимную связь. Науки привели людей
достаточно близко к главной пружине этого
механизма, чтобы они могли различать его об¬
щие черты.Бог, всегда подобный сам себе, установил
и в нравственном мире непреложный принцип
невинности для созданий, которые он хотел
одарить способностью, дающей им возмож¬
ность взаимно охранять друг друга. Подобно
тому как он предоставил неодушевленные су¬
щества слепому механическому движению, так
точно он предоставил людей руководителю,
который, так сказать, насквозь проникает их
и всецело ими владеет. Чувство любви к самим
себе, бессильное без чужой помощи, ставит
нас в счастливую необходимость творить доб¬
ро. Наша слабость является в нас своего рода
инерцией: как и косность тел, она располагает
нас подчиняться общему закону, связывающе¬
му одной общей цепью все моральные сущест¬
ва. Разум, когда он ничем не затемнен, еще уве¬
личивает силу этого своеобразного тяготения.Благотворение — это первая из наших
нравственных идейМы научаемся творить добро задолго до
того, как начинаем нуждаться в уроке
не вредить. Слабый возраст нашей жизни —
вот время этого счастливого ученичества; он
Часть третья161оставляет нас достаточно долго свободными
от всякой мысли творить зло, для того чтобы
в нас могла распуститься и укрепиться идея
благодеяния.Животное, предназначенное жить в общест¬
ве, проходит через детство, во время которого
развивается соответственным образом сила
этой будущей склонности; первые движения
животного свидетельствуют о потребностях,
а не о свирепых предрасположениях. Этот жи¬
вой и легкомысленный возраст доступен толь¬
ко непродолжительному впечатлению от обиды,
легко изглаживаемому малейшим проявле¬
нием к нему доброты. Какими бы бурными ни
казались часто его волнения и тревоги, они
представляют собою знак его чувствитель¬
ности, но не развращенности: это — одушев¬
ленное существо, еще ничего не испытавшее
и желающее все испробовать; оно не раздра¬
жается серьезно против чего-либо; оно хочет
наслаждаться, не обращая внимания на пре¬
пятствия, оно стремится прямо к приятному
предмету. Так как оно еще не знает, что кто-
нибудь может вредить ему, так как оно видит,
напротив, что ему часто приходят на помощь
родители или окружающие, то их заботы, их
ласки, их предупредительность должны быть
для него постоянными уроками любви, а разве
любовь не есть принцип всякого благотворе¬
ния? Когда мы испытываем на себе, что суще¬
ствуют добрые люди, способные приносить
нам пользу, то в нас пробуждаются те же
наклонности. И постоянный опыт доказывает,
162Кодекс природычто таковы именно впечатления, которые мы
получаем с самого своего рождения; так поже¬
лала божественная благость. Было бы поэтому
бесполезно возражать мне, что если идея бла¬
готворения может предшествовать в нас вся¬
кому расположению вредить, то может слу¬
читься и так, что если первые моменты нашей
жизни были несчастными, у нас с детства по¬
является наклонность к дурным поступкам.
Я отвечаю, что это было бы возможно в нрав¬
ственном порядке, установленном людьми, но
что порядок естественный, который всегда ему
предшествует, предохраняет нас от этих па¬
губных наклонностей, по крайней мере на ко¬
роткое время, и гарантировал бы нас от них
навсегда, если бы ему приходило на помощь
искусство, т. е. уменье путем правил, предпи¬
саний и примеров поддержать и укрепить
первые уроки благотворения. В действитель¬
ности, однако, впечатления от них быстро
изглаживаются: едва мы выходим из возраста
первого детства, как свободные существа, ста¬
рающиеся нам вредить, скоро научают нас
подражать им.Что избавило бы человека от всякой идеи
нравственного злаНе подлежит таким образом, сомнению, что
понятие о нравственном принципе: делай доб~
ро, чтобы получать его, предшествует у людей
понятию о другом правиле: не вреди другому,
дабы никто тебе не вредил. Устраните, однако,
собственность, устраните сопровождающий ее
Часть третья163слепой и безжалостный интерес; искорените
поддерживающие их предрассудки и заблуж¬
дения — и люди перестанут сопротивляться
или нападать друг на друга, исчезнут ярост¬
ные страсти, жестокие поступки, не будет по¬
нятий идей нравственного зла. Если же оста¬
нутся или вновь появятся следы этих идей, то
они будут вызваны либо мелкими, не имеющи¬
ми значения случаями, либо столкновениями
между людьми. Но эти столкновения не только
не способны будут затемнить разум спорящих
или ослабить господство естественной потреб¬
ности творить благо, а, наоборот, заставят
людей еще сильнее чувствовать все ее значе¬
ние. Одним словом, как мы уже говорили
в другом месте, в обществах будут только не¬
большие разногласия, которые лишь ярче об¬
наружат существующую в них гармонию и не
столько будут вредить ей,.сколько сохранят
общество от увядания.Что такое пред лицом божества
нравственные несовершенства разумного
творенияИз всего установленного мною моралисты
сделают вывод, что так как человек — сво¬
бодное создание, которое могло и должно было
остаться в счастливом состоянии, то он дол¬
жен был вызвать к себе неприязнь своего бла¬
годетеля, нарушив как бы умышленно его
первые предначертания. Они скажут, что соз¬
дание это нужно признать безрассудным, если
164Кодекс природыоно поддалось бесконечному множеству зол,
опасность которых столь легко было видеть
и избежать; что, следовательно, род челове¬
ческий очень виновен в глазах божества
и вполне достоин наказания.Пользуясь, подобно нашим философам,
сравнением, было бы не трудно показать, что
если бы верховная мудрость судила о вещах
приблизительно так, как мы, то человек за¬
служивал бы со стороны божества не столько
гнева, сколько жалости, не столько наказания,
сколько помощи. Но кто не чувствует всей
ложности и смехотворности подобного рода
сравнений?Ничто во вселенной не может быть непри¬
ятным божеству в том смысле и таким обра¬
зом, как известные вещи неприятны человеку—
этому столь ограниченному и слабому, брен¬
ному существу, приводимому малейшим кажу¬
щимся расстройством в состояние тревоги
и замешательства. Хотя мы абсолютно не мо¬
жем знать, как смотрит божество на физиче¬
ские или моральные случаи, называемые нами
злом, но, как я уже сказал, не подлежит со¬
мнению, что то, что нам кажется беспорядком,
не должно быть таковым для бесконечного ра¬
зума, упорядочившего все. В противном случае
пришлось бы упрекнуть его в неосторожности
или злости или сделать из него фатум, не зна¬
ющий сам себя. Кто утверждает, что случаются
вещи, которые в состоянии оскорблять божест¬
венные идеи или волю, тот не может при всех
своих стараниях уклониться от этого возраже¬
Часть третья165ния, которое сразу же возникает само собою.В самом деле, если в нравственном поведе¬
нии людей что-нибудь задевает, т. е. не нра¬
вится божеству; если то, что мы называем
злом, не есть в его глазах простой недостаток,
необходимое последствие естественной ограни¬
ченности способностей человека, представлен¬
ного в земной жизни себе самому; если это зло
не есть простая неосторожность, ошибка, кото¬
рая в самой себе несет свое наказание и ис¬
правление,— тогда придется согласиться, что
все человеческие учреждения, все искусствен¬
ные законы, которым смертные добровольно
или поневоле подчинились, суть общие пре¬
ступления, тем более чудовищные и заслужива¬
ющие наказания, что они являются источни¬
ком всех зол. Но при таком предположении
пришлось бы сказать, что божество должно на¬
казать всех наших мудрецов, всех наших за¬
конодателей, перевернувших вверх дном зако¬
ны природы, как мы это доказали выше.
Между тем, если послушать их, они не вино¬
ваты, у них были наилучшие в мире намерения.Что касается остальных людей, то в чем
можно их винить? В конце концов, не их вина,
если они были введены в заблуждения, кото¬
рые умножались и передавались из рода в род,
пока не стали непреодолимыми. Таким обра¬
зом, если вследствие этих заблуждений неко¬
торые лица оказываются доведенными до же¬
стокой необходимости стать преступниками, то
не вправе ли они, согласно принципам наших
же моралистов, ссылаться в свое оправдание
166Кодекс природына невольную злобу, проявления которой су¬
ществовали до них? Гибельный поток развра¬
щенности уже давно прорыт, и в частых ому¬
тах, оставленных им на своем пути, гибнут эти
несчастные, не будучи в силах выбраться из
них. Кто виноват: тот ли, кто открыл бездну,
или тот, кто в нее падает?Вы составляли законы, зная, что они неми¬
нуемо будут нарушены; из этого вы должны
были понять, насколько они несовершенны.
Вы караете: для поддержания законов у вас не
было другого средства. Почему вы делаете бо¬
жество ответственным за ваши промахи? Вы
даже хотите, чтобы оно сердилось за то, что
вам не оказывают повиновения, и чтобы оно
преследовало жертвы вашей мести за преде¬
лами той грани, где кончается всякое наруше¬
ние долга!Мне могут возразить, что бог должен нака¬
зывать нарушивших свой долг, как это делают
люди, ибо, несмотря на несовершенство чело¬
веческих законов, которые могли быть сами
причиной этих преступлений, нельзя признать,
что они были неизбежны для лиц, их совер¬
шивших. Наоборот, эти законы, изданные с
целью помешать преступлениям, давали соглас¬
ные с природою уроки, чтобы избежать их. Но
тогда я спрашиваю вас: зачем нужны были эти
бесполезные и вызывающие возмущение уро¬
ки? Вы утверждаете, что они заимствованы из
природы, а я показал вам, что они противо¬
речат ей. Как доказать подлинность их боже¬
ственного происхождения, как доказать, что
Часть третья167эти уроки бог признает своими как правила,
которые он предписывает людям под страхом
суровых наказаний?Или же вы должны признать следующие не¬
лепости: 1) что божество в угоду людскому
безумию отменило и упразднило первый закон
природы и его следствия; 2) что оно изме¬
нило сущность первоначальных отношений, ко¬
торые оно хотело установить между разумными
созданиями, для того чтобы вместо них ут¬
вердить систему того или иного законодателя;
3) что раз этому смертному реформатору угод¬
но было ради стройности своей системы объ¬
явить преступлением деяние, по природе не
дурное, то провидение, согласно с бреднями
какого-нибудь фанатика, будет наказывать тех,
кто не сообразуется с его предписаниями. Если
эти выводы из ваших собственных принципов
возмущают здравый смысл, то оставьте их и
признайте вещи более разумные. Бесспорно то,
что, как я доказал в другом месте, пока законы
природы остаются нетронутыми, до тех пор
не может существовать никакого преступления;
следовательно, нет повода наказывать преступ¬
ление. Если же чья-нибудь неловкая рука по
ошибке искажает предначертания этих законов
или, вернее, заблуждается и по неведению по¬
буждает каких-нибудь несчастных к наруше¬
нию их, то бесконечная мудрость пользуется
той же рукой для исправления случайно при¬
чиненного вреда.В глазах провидения нравственное зло в
человеке представляет собою лишь то, чем яв¬
168Кодекс природыляются в существах физических их несовершен¬
ства: его мудрость не разрушает несовершен¬
ной вещи, а совершенствует ее. Я называю
вещь несовершенной, когда она еще не стала
тем, чем по замыслу провидения должна стать.В мире физическом, как и в моральном,
все постепенно совершенствуетсяВ природе, как и в искусстве, в физическом
мире, как и в мире интеллектуальном и мо¬
ральном, все свидетельствует о том, что суще¬
ствует определенная степень совершенства, до
которой существа поднимаются постепенно.
Мы не знаем сущности самых простых и огра¬
ниченных вещей; мы не знаем, способны ли
они к внезапному совершенству или нет и,
следовательно, может ли всемогущество до¬
вести их до него без постепенности. Я не буду
спорить о положительном или отрицательном
ответе на этот вопрос; я вижу только осяза¬
тельную внешнюю сторону процесса: явления,
в которых я его наблюдаю, показывают мне,
что везде, вплоть до комариного крылышка,
существует последовательное развитие; я ис¬
пытываю, я чувствую прогресс моего разума.
Я вправе, следовательно, сказать, что по чу¬
десной аналогии существуют благоприятные
приращения и в области моральной и что,
несмотря на свою силу и свою мягкость, зако¬
ны природы лишь постепенно приобретают
полную сласть над человечеством. Таким об¬
разом, нации при своем объединении вначале
Часть третья169скорее чувствуют пользу общества вообще,
нежели отчетливо понимают, какое общество
должно быть наилучшим. Лишь после длинно¬
го ряда моральных заблуждений, лишь после
тысячи испытаний человеческий разум откры¬
вает, наконец, что ни одно положение не может
быть счастливее состояния простой природы.
Но каким образом нации могли бы понять это,
если бы они не прошли через разные формы
правления, через различные системы, недо¬
статки которых должны были рано или поздно
склонить все симпатии в пользу природы?Почти все народы имели или имеют еще и
теперь представление о золотом веке — оче¬
видно это то время, когда между людьми
господствовала еще совершенная обществен¬
ность, законы которой я развил выше. Быть
может, золотой век — век первобытной невин¬
ности, когда человек в течение многих веков
жил не сознавая, что это наилучший для него
строй, и в этой его несознательности причина
его порчи. Эта порча вызвала состояние вар¬
варства, разбоя, бедствия которых показали
людям ценность их первоначального состоя¬
ния. Они попытались приблизиться к нему
посредством законов, которые долгое время
были очень несовершенны и отменялись дру¬
гими законами, более совершенными. Эти
последние заменялись и будут, очевидно, заме¬
няться новыми, еще более удовлетворитель¬
ными, и так далее, пока очистившийся разум
перестанет игнорировать уроки природы и бу¬
дет постоянно находиться только под ее влия¬
170Кодекс природынием. Дойдя до этого счастливого предела,
разумное создание приобретает всю доброту
или нравственное совершенство, на какие оно
способно; вероятно, по этим ступеням прови¬
дение ведет к нему человеческий род. Часто
говорят, что царства имеют, подобно людям,
свое детство, юность, зрелый возраст и пору
дряхлости. Не то же ли произойдет со всем
человеческим родом, который после ряда пере¬
воротов придет к постоянному состоянию не¬
винности?Но оставим гипотезы; определим идею нрав¬
ственного зла и заключим ее в правильные
границы.Правильные границы нравственного злаВ природе нет ни физического, ни нравст¬
венного зла во взаимоотношениях между бо¬
жеством и сотворенными существами, т. е. нет
ничего, что было бы ему неприятно.В отношении человека, предполагаемого по¬
слушным первоначальным законам природы,
нет нравственного зла, т. е. он не подвергается
ни активному, ни пассивному ущербу. Страдать
от зол этого рода, как и быть виновником их,
он может только при деспотическом строе не¬
которых обществ, которые столь же различны,
как и установившие их смертные, и имеют
нравы и обычаи, часто диаметрально противо¬
положные друг другу. Таким образом, то, что
считается в одном из них нравственным злом,
признается часто в другом за добро или по*
Часть третья171хвальный поступок. Это неопровержимо дока¬
зывается настоящим и прошлым состоянием
наций. В одном месте осуждают то, что разре¬
шают или приказывают в другом, следова¬
тельно, моральное зло есть в этом отношении
вещь столь же шаткая и изменчивая, как и
фантазия законодателей; в порядке вещей,
чтобы оно каралось другим, столь же преходя¬
щим злом. Будучи исключительно действием
второстепенной причины, предоставленной слу¬
чайностям ее произвольной изменчивости, мо¬
жет ли это зло иметь какое-либо отношение к
божеству?Человек — независимый творец своих сво¬
бодных действий; они не имеют другой цели,
других мотивов, кроме его самосохранения, его
благосостояния — вещей, весьма преходящих и
всецело зависящих от его способностей. Но
так как эти хорошие или дурные поступки, по
отношению ли к нему или по отношению к его
ближним, являются таковыми лишь при неко¬
торых обстоятельствах, то справедливо будет
сказать, что человек только весьма случайно
или условно дурен. Устраните условия, устра¬
ните причины, по большей части от него не
зависящие, — и он не сможет быть извращен¬
ным, не захочет им быть.Преходящая причина всех зол — также
средство против нихУстраните собственность, — не перестаю я
повторять, — и вы уничтожите навсегда тыся¬
чу случайностей, доводящих человека до бес¬
172Кодекс природысмысленных крайностей. Абсолютно невозмож¬
но допустить, говорю я, чтобы, освободившись
от этого тирана, человек стремился к преступ¬
лениям, чтобы он был вором, убийцею, завое¬
вателем. Законы, разрешающие собственность,
карают его за эти преступления; сверх того,
он еще наказан собственными угрызениями со¬
вести и страхами, этими детищам i предрас¬
судков нравственной системы, в которой он
воспитан. Но самое суровое наказание для
злодея — это первое, так сказать врожден¬
ное чувство, повелевающее ему творить добро;
этот внутренний голос природы, как ни осла¬
блен он у человека, выражаясь в холодном
предписании не вредить другим, обладает еще
достаточной силой, чтобы давать себя живо
чувствовать преступнику.Вы говорите, что у большинства людей страх
перед наказаниями и муками, настоящими или
будущими, останавливает противоестественные
поступки. Сколько усилий вы употребляете,
слабые смертные, чтобы помешать какому-
нибудь безумцу повредить вам! Все это было
бы бесполезно, не будь неизгладимой честно¬
сти, заложенной божеством в человеческом
сердце. Благомыслящий человек любит ее не¬
зависимо от всякого страха; злодей сожалеет
об ее утрате, даже оставшись безнаказанным;
она одна более успешно карает и пресекает
преступления, нежели колесование и виселица:
Ille (Deus) legis huius inventor, disceptator, lator:
cuiqui non parebit, ipse se fugiet ac naturam ho¬
minis aspernabitur; atque hoc ipso luet maximas
Часть третья173poenas, etiamsi caetera supplicia, quae putantur,
effugerit... Suum quemque scelus agitat, amentia-
que afficit: suae malae cogitationes, conscientiae-
que animi terrent, hae sunt impiis assiduae
domesticaeque Furiae*. В план провидения вхо¬
дило, чтобы человеческие законы, которые не¬
разумно вызовут нарушение естественных
чувств, сочетали бы свое строгое действие с
ослаблением силы этих же чувств и тем самым
возместили бы ущерб, который они причи¬
няют. Сами эти чувства, когда проходит пер¬
вый пыл извращенного действия, приобретают
снова всю свою силу и становятся столь
страшными Эвменидами, которые помогают
законам человеческим наказать преступление.
И подобно тому как один удар уничтожается
другим ударом, так и неразумность произволь¬
ных причин вызывает преступления, а послед¬
ствия этого неблагоразумия ведут к уничтоже¬
нию его пагубных действий; насилие унич¬
тожается насилием, и таким образом для
человеческого создания, которого это может
интересовать, остается лишь нечто чисто иде¬
альное.*	Cicero. De Rep., lib. 3; De legib., I, 14.
«Он (бог) изобретатель, судья и податель этого зако¬
на; кто ему не подчинится, отречется сам от себя и
пренебрежет человеческой природой и тем самым бу¬
дет нести величайшие наказания, хотя бы и избежал
прочих кар, следуемых за это... Всякого преследует его
собственное преступление и донимает безумие; пугают
его собственные злые замыслы и сознание: это неот¬
ступные и гнездящиеся в нечестивых людях фурии»
(Цицерон. О государстве, III, гл. 22).— Ред.
174Кодекс природыИстинная причина противоречий ума
и сердцаКогда мы рассматриваем поступки людей,
именуемые просто пороками и заключающие в
себе гораздо меньшую степень злости, чем про¬
тивоестественные поступки, то мы видим: о
боже, сколько же ребяческих, странных и смехо¬
творных действий люди связывают с нравствен¬
ной идеей доброты и злости? Эти понятия, не
имеющие никакого отношения к природе, а, на¬
против, даже противоречащие ей, нашли, одна¬
ко, столько веры в умах людей, что последние
часто делали из них божественные предписа¬
ния. Когда случается, что природа, наперекор
разуму, сбрасывает бесполезное ярмо, то мож¬
но ли смотреть на ее сопротивление как на
бунт? Можно ли говорить, что воля человека
влечет его к пороку вопреки свету разума?
Этот мнимый свет в действительности только
тусклая искорка, и потому неудивительно, если
природа, более мудрая и более сильная своими
чувствами, так часто ставит волю в противоре¬
чие с умом и словно насмехается над его уро¬
ками.Это и есть гордиев узел наших резонерст¬
вующих моралистов. Сердце человека, говорят
они, представляет собою непостижимый лаби¬
ринт, извивы которого невозможно знать;
это чудовищная смесь противоположных эле¬
ментов, вечно воюющих друг с другом. Для
чего ему разум, если вопреки этому проводни¬
ку он спотыкается на каждом шагу, если мы
Часть третья175ежеминутно видим, что он поступает против
своих взглядов и принципов, в которых он как
будто сильнее всего убежден; если, наконец, нет
ничего более непоследовательного, чем челове¬
ческое поведение?Video meliora proboque, détériora sequor.Ovldius*Причина этого явления очень простая: дело
в том, что в тысяче случаев ваши предрассуд¬
ки, ваши заблуждения, ваши безрассудные
мнения противны впечатлениям, которые мы
получаем от мудрой природы. Между тем серд¬
це чувствует ее быстрые и надежные указания
и словно смеется над пустым педантизмом ума,
который все видит ложно.Соберите теперь весь сатирический и элеги¬
ческий вздор, который наговорили против че¬
ловеческого рода древние и новые стоики, вся¬
кие Паскали, Мальбранши, Дюге22 и некото¬
рые из наших лучших поэтов; рассмотрите его
при свете наших принципов — и вы увидите,
что часть того, в чем они его упрекают,— жал¬
кие пустяки, а из остального вы поймете, поче¬
му человек не исправляется от того, за что его
можно справедливо порицать. Вы поймете, по¬
чему эти цензоры так мудро несли вздор: на¬
конец, почему и с каких пор*	«Вижу лучшее, знаю —Худшему следую я».(Овидий. Метаморфозы, VII,
ст. 20 сл.). — Р е д.
176Кодекс природыLoin que la raison nous éclaire
Et conduise nos actions,Nous avons trouvé l’art d’en faire
L’orateur de nos passions.C’est un sophiste qui nous joue,Un vil complaisant qui se loue
A tous les fous de l’univers,Qui s’habillant du nom des sages,Le tiennent sans cesse à leurs gages
Pour autoriser leurs travers.Rousseau*Именно вследствие такого злоупотребления
разумом большинство наших меланхолических
мечтателей порицают человека, столь же стран¬
ные, столь же непонятные сами, как тот, кото¬
рого они так бранят. Иной раз, впрочем, они
дарят милостью это несчастное создание и в
утешение ему повторяют вместе с нашим зна¬
менитым поэтом:Malgré l’èpaisse nuit sur l’homme répandue.On découvre un rayon de sa gloire perdye:C’est un Roi qui, du trône en la terre jeté,Conserve sur son front un air de majesté.Racine, fils**Разве это не ценное и полезное открытие?*	«Разум не только не просвещает нас и не руко¬
водит нашими поступками, но мы еще ухитрились сде¬
лать из него красноречивого защитника наших стра¬
стей. Это софист, водящий нас за нос, подлый льстец,
нанимающийся на службу ко всем безумцам вселен¬
ной, которые, рядясь в плащ мудрецов, постоянно
пользуются его услугами, чтобы оправдать свое сума¬
сбродство» (Русс о).— Ред.** «Несмотря на густую тьму, окутавшую человека,
можно увидеть луч его былой славы: это царь, сверг¬
Часть третья177Насколько наши принципы далеки от одо¬
брения порока или преступленияНужны нравы, цивилизация, законы, пра¬
вительство— так говорят все, и столь же
усердно уверяю я; правила для них надлежало
почерпнуть в природе. Но природа подвержена
порче, человеческие страсти — огонь, который
может стать пожаром; следовательно, надо бы¬
ло удалить от них горючие материалы- Челове¬
ческий разум создан для того, чтобы позна¬
вать приемы этой природы и следовать им,
иначе какая была бы нам польза от этого путе¬
водителя? Я признаю, что при всей своей муд¬
рости первоначальные законы природы недо¬
статочны для управления людьми, но это лишь
до тех пор, пока эти законы остаются неясны¬
ми и неопределенными; дело разума, дело ис¬
кусства — собрать их, объединить, внести в
них порядок, последовательность, твердо опре¬
делить их решения. И подобно тому как все,
что извращает природу, уже перестает быть
ею; подобно тому как ее истинные чувства, ее
истинные указания прекращаются там, где на¬
чинается насилие, — так точно всякое учреж¬
дение, нарушающее ее принципы, строящее на
ложных положениях и принимающее за приро¬
ду то, что не есть природа, перестает владеть
искусством, способным подражать и следовать
по стопам этой мудрой наставницы. Это —
жалкая и слепая рутина; лишь эта дисгармо¬нутый наземь с престола и сохраняющий на челе сво¬
ем печать величия» (Расин — сын).— Ред.
178Кодекс природыния есть объект моих нападок в настоящем со¬
чинении.	,Пусть не обвиняют меня поэтому в том, что
своими принципами, отрицающими всякое
нравственное зло, освобождающими человека
от всякого страха, от всяких угрызений совес¬
ти, я оправдываю преступление. Трудно при¬
думать более очевидную клевету, чем это обви¬
нение; во всех моих рассуждениях, во всех мо¬
их правилах не найдется ни одного, которое не
то что поощряло бы какой-нибудь противный
природе поступок, но не стремилось бы, напро¬
тив, уничтожить всякое злодейство и сделать
его даже непостижимым.Указывая первопричину всех преступлений
и средства уничтожить ее, я заменяю бессиль¬
ный страх, бесплодные угрызения совести ис¬
тинными способами сделать преступление не¬
возможным, внушить к нему непреодолимый
ужас,— одним словом, вернуть творение к его
природной доброте, к его природной честности.Когда я утвержаю, что пред лицом провиде¬
ния нет никакого нравственного зла, что его
не сердит преступление, что оно не наказывает
его так, как мы это воображаем по сравнению
с нашим образом действий,— то я одновремен¬
но говорю, что по непреложным следствиям
порядка, установленного его мудростью в мо¬
рали, т. е. в человеческих деяниях, все, что вре¬
дит людям, подавляется подобным же злом.
Нет преступлений без наказания, но и нет
больше преступлений после последних наказа¬
ний.
Часть третья179Если я заявляю, что идея бесконечно совер¬
шенного, бесконечно доброго существа абсо¬
лютно исключает представление об упорном
мстителе, суровость которого увековечивала
бы зло, то я исхожу из того соображения, что
подобного рода представление мы можем
иметь только о таком создании, которое, буду¬
чи восприимчивым к оскорблению, лишено воз¬
можности обеспечить себя от него не иначе,
как внушая другим страх и ужас. Только по¬
тому, что человек стремится обезопасить себя
от возможного оскорбления, он, мстя, находит
удовольствие в муках виновного. Чем было бы
существо, недоступное обидам, если бы оно
находило что-либо приятное для себя в таких
жестоких действиях.Кричите, сколько вам угодно, обманщики
или фанатики, имеющие интерес убедить
нас в химерах; ваши пустые рассуждения
никогда не в силах будут заглушить истину,
столь же очевидную, как первая аксиома
математики: если всемогущество объедине¬
но в каком-нибудь одном существе беско¬
нечной мудрости, то оно не наказывает:
оно совершенствует или уничтожает. Выби¬
райте. ,Все есть добро во вселенной. Бог позволил,
чтобы рядом и довольно близко от его не¬
преложных законов человеческий разум, это
сотворенное божество, возвел свои законы и
чтобы он сам был творцом нравственного ми¬
ра, механизм которого должен работать доста¬
точно хорошо для настоящего временного со¬
180Кодекс природыстояния человечества, подобно тому как дом
сохраняется в течение жизни того, кто его
строит или обитает в нем.Вы, смертные, берущиеся наставлять лю¬
дей, — я порицаю ваши конституции, ваши
предписания только потому, что вы выдаете
эти уроки за вечные истины. Довольствуйтесь
тем, что у вас принимают их за гипотетически
верные выводы из систем, рожденных вообра¬
жением ваших первоучителей.Вы, занимающиеся глупой болтовней о веч¬
ных решениях провидения и мнящие прими¬
рить их бесконечную мудрость с тем, что вы
видите чудовищного в людских решениях,—
несуразности, которыми вы наполняете наши
библиотеки, это не более чем детский лепет.
Великий боже, какие только нелепости вы ни
приводите для оправдания неразумного пове¬
дения, приписываемого вами бесконечному Ра¬
зуму? Но я не вхожу в обсуждение этого
предмета; достаточно будет, если я скажу вам,
как Сенека: Quid interest, utrum Deum neges, an
infames?* Почему вы в таком случае ставите
в упрек язычникам их смехотворные божест¬
ва? Разве они не могли бы с успехом отпла¬
тить вам той же монетой?Я показал, в чем собственно состоит и нрав¬
ственное добро и нравственное зло. Перехожу
к рассмотрению причин испорченности чело¬
веческих действий.*	«Какая разница, отрицаешь ты или поносишь
бога?».— Ред.
Часть третья18JГлавный мотив всякого человеческого
поступка и принцип всякой общественной
гармонииНесомненно, что мотивом или целью всяко¬
го человеческого поступка является желание
быть счастливым. Не менее бесспорно, что это
желание есть результат основного свойства су¬
щества, которому предназначено знать, что
оно существует, и должно заботиться о само¬
сохранении, — одним словом, это желание есть
результат нашей чувствительности. Но для
того чтобы быстро и действительно заставить
нас повиноваться ее законам, эта чувствитель¬
ность должна раньше заставить нас без об¬
суждения и критики относить все к самим се¬
бе, воображать, что все создано для нас и что
без нас все существующее было бы не нужно.
Она одна может позволить человеку сказать
по примеру императора Тиверия: «Me
misceatur igne terra mortuo»*.Но именно из силы, из пылкости этого чув¬
ства провидение извлекает принцип всякой об¬
щественной гармонии. Я показал уже, что в
чувствительном создании, которое оказалось
бы единственным экземпляром своей породы,
это движение играет приблизительно такую
же роль, как движение в пространстве, сооб¬
щенное одному телу, которое, будучи предо¬
ставлено самому себе, шло бы, по словам фи¬*«Умру — пусть хоть земля с огнем смешается».—
Ред.
182Кодекс природызиков, всегда по прямой линии. Коротко гово¬
ря, чувствительность является для нас тем, чем
является первичное движение, сообщенное ма¬
терии, которое скоро теряет, свое единообразие
и дает начало обилию прекраснейших сочета¬
ний между телами. По таким же почги прави¬
лам божество построило и управляет нравст¬
венным миром. Оставим, однако, сравнения, до¬
ступные пониманию не всякого читателя.Человек всегда и непреодолимо хочет быть
счастливым. Его бессилие дает ему постоянно
знать, что это невозможно без чужой помощи.
Он осведомлен также, что существует беско¬
нечное множество созданий, проникнутых та¬
ким же желанием, как он; он ежеминутно
убеждается, что его счастье зависит от счастья
других людей, что благотворение есть первое и
вернейшее средство быть счастливым в земной
жизни. Все как будто кричат ему: ты хочешь
быть счастливым, твори добро. Пусть не бес¬
покоит тебя сначала вопрос, от кого зависит
твое счастье, знай, что ты не можешь наслаж¬
даться им, не делая добра. Хочешь ли ты воз¬
выситься до познания своего творца? Делай
добро.Почему же, глухой к этим советам, человек
прислушивается к тем из них, которые диа¬
метрально противоположны его счастью?Потому что ходячая мораль и политика оп¬
рокинули и извратили большинство идей, так
же как их порядок и последовательность.Постараемся поэтому распознать истинные
следы природы и пойти по ним; постараемся
Часть третья183открыть, что могло прервать ее работу и по¬
мешать ее успеху; укажем надлежащие сред¬
ства для исправления этих беспорядков.Истинная последовательность и прогресс
нравственных идей; гипотезы,
их доказывающиеЯ говорю: 1) что в естественном порядке
идея благотворения, активного или пассив¬
ного, предшествует всякой другой идее, и да¬
же идее божества; 2) что эта идея одна воз¬
вышает человека до представления о боге,
притом скорее и вернее, чем зрелище вселен¬
ной; 3) что благотворение дает нам о божест¬
ве представление, поистине достойное величия
его цели; 4) оно одно совершенствует вооб¬
ще все способности разума и занимает их де¬
лом, отвечающим их истинному назначению;
5) что идея божества подвергается в человеке
искажению лишь по мере того, как в нем ос¬
лабевает идея благотворения; 6) я говорю, что
грубая идея благотворящего божества не есть
идолопоклонство: это название можно дать
только той идее, по которой бог занимается
тем, что равным образом вредит и делает до¬
бро; 7) что всякая мораль, которая дает та¬
кое представление о божестве и основывает
на нем свое учение, есть мораль порочная.Благотворение — это первый принцип
идеи божестваВо-первых, одна лишь идея благотворения
возвышает нас до представления о божестве
184Кодекс природыскорее и вернее, нежели вид вселенной;
этот вид так мало трогает нас вначале, что
мы наслаждаемся им, не подозревая причины
его существования и не особенно стараясь уз¬
нать ее.В наши первые годы бесконечное множе¬
ство вещей более близки нам, нежели украше¬
ния, чем ограда, чем самое место нашего жи¬
лища; первые предметы, вызывающие в нас
приятные ощущения, являются как бы наши¬
ми первыми божествами.Первая гипотезау объясняющая,
как складывается идея божества,как она развивается и совершенствуетсяПредположим на одну минуту, что ничто не
может нам вредить или противиться малейше¬
му из наших желаний; что, напротив, все пре¬
дупреждают их. Тогда у нас была бы идея о
чем-то хорошем, хотя мы не имели бы еще
представления о благотворном первом прин¬
ципе. При этой гипотезе, как и при всякой
другой, мы приходим к нему следующим обра¬
зом.Толъко в размышлениях о естественных
чувствах зарождается идея божестваЧувства, повторяющиеся вследствие частого
пользования несколькими предметами, про¬
буждают память и дают повод к сравнению, а
последнее открывает, так сказать, двери к рас¬
Часть третья185познаванию и размышлению. Мы начинаем
судить о качествах предметов наиболее близ¬
ких и даем им, в известной градации, название
прекрасных, хороших, лучших.Чувство и память, работая вместе или от¬
дельно, или при помощи размышления, срав¬
нивают настоящее с настоящим или настоящее
с прошедшим; наблюдают оттенки и степени
в качествах предметов; открывают в них свой¬
ства, не замеченные раньше; переходят от од¬
ного предмета к другому и от близкого к более
отдаленным. Таким образом, способность ра¬
зумения постепенно поднимается до первых
понятий о превосходстве, а затем путем ряда
новых идей, порождаемых этим последним,
человек возвышается, наконец, до представле¬
ния о существе бесконечно добром.Зрелище вселенной только расширяет
идею божестваВопреки утверждению большинства наших
философов, к идее о чем-то божественном нас
приводит не зрелище вселенной, не размышле¬
ния о случайности нашего или ее бытия. Эти
наблюдения способствуют, правда, усовершен¬
ствованию этой идеи, но, когда мы делаем их
по указаниям своего разума, у нас уже есть
идея благотворения вообще; следовательно,
только ее наша чувствительность берет в ру¬
ководители, только она возвышает нас до об¬
щей идеи благотворящего существа. Другие
идеи представляют собою как бы различные
186Кодекс природысреды, через которые она проходит и от ко¬
торых она принимает совершенствующие ее
окраски.Таким образом, доказано, что идея благо¬
творения в этой системе, как и во всякой дру¬
гой, должна быть основою и началом идеи
божества.Сверх того, доказано, что пока человек пре¬
бывает в состоянии невинности и счастья, он
не может иметь других представлений о боже¬
стве, кроме идеи существа бесконечно доброго;
что этот прекрасный источник не хотел быть
познаваемым человеком иначе, как под этим
одним и единственным наименованием; что он
хотел бы также быть только последним объек¬
том человеческого познания в порядке вос¬
приятия идей, в прогрессии от меньшего к
большему и от большего к бесконечному. Это—
новое удивительное действие высшего благо¬
творения, которое делает себя доступным чело¬
веческому духу лишь в такой привлекательной
постепенности.В какой постепенности совершенствуется
идея божестваСказанное нами приводит естественным об¬
разом к следующему вопросу: имели ли бы
при этой гипотезе все люди одинаково воз¬
вышенное представление о божестве? Я от¬
вечаю, что ступени этой идеи соответствовали
бы большей или меньшей просвещенности
умов, их большей или меньшей способности к
Часть третья187просвещению. Могло бы даже случиться, и
действительно случалось, что тот или иной ог¬
раниченный человек, с грубыми идеями о доб¬
роте, полагал бы, что божество пребывает в
том, что ему кажется наилучшим, тогда как
другой, наученный большим опытом или ода¬
ренный большей проницательностью, возвы¬
сился бы до неизмеримо более высокого пред¬
ставления о божестве.Таким образом, при этой системе нация, по
мере усовершенствования ее познаний, благо¬
даря опыту и пользованию большим количе¬
ством приятных и полезных вещей, станови¬
лась бы искуснее, выше по своему духовному
началу и больше удалялась бы от бесформен¬
ных и грубых представлений о божестве, ко¬
торые продолжали бы еще существовать у
других наций.Вторая гипотеза, при которой
идея божества приобретает новые
степени совершенстваПоставим творение, восприимчивое к благо¬
деяниям, в другие положения, которые еще
больше дали бы ему почувствовать их важ¬
ность. Поставим человека в положения, кото¬
рые дали бы ему возможность при помощи
большого количества сравнений расширить
свои представления. Это заставило бы его по¬
нять необходимость существования благотво¬
рящего источника и важность самому творить
добро. Подобного рода понятия должны по¬
степенно расширить круг его представлений,
188Кодекс природыа также идею божества, насколько это вообще
возможно.Представим себе, следовательно, человека в
состоянии полной невинности, в таком состоя¬
нии, чтобы его существованию или благополу¬
чию могли вредить только неодушевленные
существа, но так, чтобы он мог оградить себя
от них либо сам, либо при помощи себе по¬
добных, которые оказывались бы всегда рас¬
положенными помочь ему и которые интересо¬
вались бы, как он сам, его благополучием и
его удовольствиями.Я говорю, во-первых, что при этом втором
предположении человек дойдет до идеи благо¬
детельного божества по тем же ступеням, как
и в предшествующей гипотезе, с тем, однако,
различием, что неприятные случайности, кото¬
рым первопричина оставит его подверженным,
будут указывать ему на намерение провиде¬
ния, чтобы само творение также делало добро.
Сверх того, при предшествующем предположе¬
нии человек имел бы почти только чисто пас¬
сивное представление о доброте, между тем как
при настоящей гипотезе он, кроме идеи о по¬
лученном благодеянии, узнает еще на основа¬
нии собственного опыта, что значит делать
добро. Тогда у творения будет некоторая идеяо	сходстве между ним и божеством, и так как
по своим качествам он склонен будет считать
себя самым совершенным, самым привлека¬
тельным из всех творений, то они побудят его
также к мысли, что первопричина настолько
же выше человечества, насколько это послед¬
Часть третья189нее считает себя выше других существ. Следо¬
вательно, чем более высокое представление
человек будет иметь о благотворении вообще,
тем возвышеннее будет также его идея боже¬
ства. Кроме того, изворотливость и осторож¬
ность, при помощи которых творение будет
себя ограждать от преходящих случайностей
земной жизни, и удовольствие от того, что
удалось предохранить себя от них, укрепят в
нем представление о бесконечно добром суще¬
стве. И над всем этим, как выводом из муд¬
рости смертных, была бы идея бесконечной
мудрости.Что касается неприятных случайностей, то
при этой системе, как и при нашей, размыш¬
ление приучило бы людей видеть в них не
столько истинное зло, сколько предостереже¬
ние, долженствующее пробудить идею о вер¬
ховном благодетеле и сделать человека внима¬
тельным к самосохранению. Сверх того, разум
часто указывал бы им, что эти случайности
вредны только в известных отношениях, в об¬
щем же производят очень хорошее действие.Можно, следовательно, прийти к заключе¬
нию, что в этой второй системе человек имел
бы о божестве более высокие представления,
чем в первой.Все это доказывает также мое четвертое
положение, — что благотворение совершенст¬
вует способности ума при помощи чувств
сердца.Необходимо заметить, что при обеих пред¬
шествующих гипотезах человек, не имея еще
190Кодекс природыникакого представления о божестве, творил
бы добро, так сказать, инстинктивно, не буду¬
чи побуждаем к этому каким бы то ни было
страхом.Во-вторых, следует указать, что человеку не
нужны были бы ни законы, ни мораль, так как
ему не приходилось бы бояться никакого зла
со стороны других людей.В-третьих, так как человек связывал бы
всегда идею божества только с делами, кото¬
рые считал бы добрыми, то, если бы по своему
невежеству он даже приписал эту идею како¬
му-нибудь предмету, не имеющему в себе
ничего божественного, все же тут было бы
меньше идолопоклонства, чем в грубых пред¬
ставлениях нашей толпы.В-четвертых, главным образом при второй
гипотезе, человек проявлял бы столько же
расположения Творить добро, сколько к тому,
чтобы быть счастливым, так как предпола¬
гается, что, не будучи склонен ни к какому
зловредному пороку, он сделал бы из благо¬
творения лучшую долю своего счастья.В какой системе идея божества могла всеболее совершенствоваться или же подвер¬
гнуться искажениюПоставим человека в условия третьей систе¬
мы — те именно, в которых он теперь нахо¬
дится.Это состояние, как и состояние предшест¬
вующей гипотезы, обладало всеми выгодами,
Часть третья191какие люди могут извлекать из необходимости
взаимопомощи, оставаясь послушными зако¬
нам простой природы. Мы находим здесь те
же средства совершенствовать способности
ума и сердца *, те же средства совершенство¬
вать в себе идеи бесконечной мудрости и доб¬
роты, то же взаимоотношение между благо¬
творением и желанием быть счастливым.
	 •*	Одна академия задала ученым вопрос: способ¬
ствовало ли возрождение наук и искусств улучшению
нравов?Вопрос этот был бы скоро решен при двух первых
гипотезах, так же как при третьей, если бы только на¬
роды не были испорчены собственностью; несомненно,
что обширность познаний сделала бы людей только
лучшими.Я полагаю, что эта знаменитая корпорация хотела
позабавиться, присудив премию смелому софисту, от¬
ветившему на вопрос отрицательно, и что он сам хотел
посмеяться над разумом, приняв за порчу нравов то
справедливое презрение, с которым науки и искусства
научили нас относиться к разным нелепостям23. За
порчу нравов он принял то, что пороки стали менее
грубыми, что лицемерие убавилось, что стало меньше
той дикой и надутой угрюмости, которая, стесняя че¬
ловека, дает ему право осуждать других, что стало
больше непринужденности и свободы в жизненных
сношениях. Он не заметил или упустил из виду, что
если науки и искусства, указывая людям истинно при¬
ятные стороны общества, изгоняя варварство, умно¬
жая наши удовольствия, в известных отношениях как
будто пробуждали жадность, то происходит это не
оттого, что эти познания обладали сами таким зло-
зредным свйством, а потому, что они, к несчастью,
оказываются смешанными с ядом всякого нравствен¬
ного растления, заражающим все, к чему он ни при¬
коснется.
192Кодекс природыНо, к несчастью, было возможно, чтобы эти
счастливые наклонности изменились и чтобы
человек стал вредить себе самому и всему
своему роду. Только одна причина могла выз¬
вать этот переворот, и все свидетельствует о
том, что это была собственность. Человек мог
знать эту опасность и оградить себя от нее.
Если бы это произошло, то несомненно, что
вид раскрывающейся пред ним бездны и про¬
стота средств, которые природа давала, чтобы
избежать ее, вызвали бы в нем еще большее
преклонение пред божественной благостью и
мудростью и привязали бы его еще сильнее к
этим единственным средством быть счаст¬
ливым.В действительности, однако, тысяча случай¬
ностей оторвала людей от невинности и чест¬
ности, чтобы склонить их к разбою. Почему,
скажут, провидение допустило столь роковую
перемену?Не знаю, но вместо того, чтобы, подобно
вам, хулить его за то, что оно отдало челове¬
ка во власть зол, которых могло не допустить,
я предпочитаю сказать, что либо они не имеют
никакого значения в его глазах, либо это
лишь преходящие случайности, через кото¬
рые всемогущая сила замышляет привести че¬
ловеческий род к постоянному состоянию
доброты.Главная моя задача здесь — доказать, что
моралисты, как и законодатели, упустили из
виду или пренебрегли возможностью простыми
и естественными средствами исправить челове¬
Часть третья193ка от его первых заблуждений — средствами,
продолжающими существовать вопреки злу;
что они не только не воспользовались ими, а,
как будто в заговоре с пороками, искажают
идею благотворения и идею божества.Как извращенность человеческих поступков
отразилась на идее божества
и что следовало бы сделатЬу
чтобы помешать этомуКогда случайности, о которых я говорил во
второй части, заглушили у народов чувства
кровного родства, когда люди перестали быть
благотворящими, то извращенность их поступ¬
ков естественно породила у них представлениео	божестве как о чем-то скорее страшном и
мстительном, чем благодетельном. Неизбеж¬
ным следствием было то, что род наш стал
низким рабом постыднейшего своекорыстия и
тысячи призрачных страхов; что множество
грубых заблуждений внушили ему мысль, буд¬
то вся природа и даже его собственные чувст¬
ва поднялись против него; что человек, нако¬
нец, стал сам для себя предметом ужаса и
вообразил, что его творец должен питать к
нему такое же отвращение. Его собственные
приступы ярости и раскаяния, поощрения и
обиды, сострадания и жестокости, нежности и
ненависти, высокомерия и низости, — одним
словом, его вечные колебания между добром и
злом неизбежно заставили его выдумать бо¬
жество, подобное ему самому. Я говорю, кета-
194Кодекс природыти, что таково истинное происхождение суще¬
ствующего еще идолопоклонства.Можно ли извинить людей, бравшихся за
исцеление этих зол, — я разумею первых ре¬
форматоров, а вслед за ними первых моралис¬
тов, — в том, что для установления своих за¬
конов или своих учений они воспользовались
всеми чудовищными идеями, какие составили
себе различные нации?Когда народы, уставши от собственных пре¬
ступлений, начали вздыхать по радостям об¬
щественности и слушаться приказаний и сове¬
тов тех людей, которых они считали способны¬
ми восстановить ее, то разве не было легко
заставить их познать основную причину всех их
зол — собственность и внушить им ненависть
к ней. Не было надобности в длинных рассуж¬
дениях, чтобы выяснить даже самой грубой
толпе необходимость упразднить собствен¬
ность навсегда. Разве для некоторых законо¬
дателей это было бы труднее, чем диктовать
страшные законы? Нисколько. Но вместо того,
чтобы при помощи этого прекрасного сред¬
ства вернуть человека к его естественной доб¬
родетельности, всю цену которой ему дали по¬
чувствовать его недавние несчастья; вместо
того, чтобы прочно утвердить его в этом сча¬
стливом состоянии, — они лишь подвесили его
если так можно выразиться, между этой точ¬
кой опоры и пропастью.Но разве могли эти преобразователи, зара¬
женные теми же заблуждениями, как и их на¬
роды, удержаться от того, чтобы не последо¬
Часть третья195вать за их потоком? Могли ли они вдруг от¬
крыть истинную причину недуга? Д^я них,
несомненно, уж и того было много, что они
применяли наугад некоторые лекарства. Но
если им служит извинением их невежество, то
можно ли простить последовавшим за ними
мнимым мудрецам, что они превзошли их
ошибки и сделали их основой своих искусств
и своих правил? Разве время и опыт не дол¬
жны были убедить этих мудрецов в недостат¬
ках первых законов? Если бы только они
были внимательны, то заметили бы, что все
ложные идеи добра и зла, связываемые с при¬
зрачными целями, порождали только пустые
страхи и пустые надежды, которые не только
не склоняли людей к хорошим поступкам, не
только не удерживали их в границах долга,
но, напротив, только искажали и ослабляли мо¬
тивы этих поступков. Они должны были заме¬
тить, что всегда дух собственности и личного
интереса, располагающий всякого индивида
приносить весь род в жертву своему счастью,
будет побеждать ужас перед самыми страшны¬
ми карами.Важные причины извращенности челове¬
ческих поступков, упущенные из виду
философамиМожно ли поверить, что с тех пор как суще¬
ствуют философы, ни у кого из них не было
желания наблюдать и распознать ясную, по¬
разительную причину некоторых из главных
нравственных явлений?
196Кодекс природы1.	Самые злые нации являются самыми
суевернымиВо-первых, следует заметить, что нации, са¬
мые свирепые, наиболее склонные к разбою
или коммерции, будучи наиболее привержен¬
ными к преступлениям, почти всегда имели са¬
мые ужасные законы и божества, например
жители Тира и Сидона, карфагеняне, некото¬
рые народы Германии, Галлии, Испании и т. д.На основании этого наблюдения не трудно
было прийти к общему выводу, что люди, на¬
иболее склонные быть злыми, обыкновенно
особенно расположены представлять себе бо¬
жество страшным. Предполагая, что этот ужас¬
ный идол имеет приблизительно такое же при¬
страстие к богатству, подаркам, крови, резне и
добыче, как и люди, они освободили себя от
всякой необходимости церемониться со своими
ближними: им нечего бояться, так как при по¬
мощи нескольких подарков и жертвоприноше¬
ний они считают легким делом умиротворить
эти жадные божества. Таким образом, у этих
варварских народов нет никаких мотивов к
добрым поступкам, кроме страха пред людьми,
заставляющего их прибегать к хитрости, или
страха пред богами, которые становятся пред¬
метом культа, не делающего лучшим ни поло¬
жения людей, ни их сердца.Можно было заметить также, что везде, где
царствует деспотизм, появляются одни и те же
симптомы; одни и те же заблуждения, одни и
те же предрассудки исказили у людей идею
высшего существа и сделали из него самое
Часть третья197страшное, самое грозное из всех существ. Кто
не видит, говорю я, что эти ложные идеи сде¬
лали также некоторых государей самыми же¬
стокими тиранами и, обратно, что страшный
призрак их чудовищной власти исказил идею
божества. Мусульмане, именно по этому об¬
разцу скопирован странный образ, в котором
ваш пророк представляет владыку вселенной;
ваши наставники поддерживают вас в этих
мнениях — их жадность и честолюбие находят
в этом для себя прямой расчет.2.	У каких наций суеверные обычаи искажают
нравственные поступкиПредположим, что наши мудрецы хотели бы
узнать, отчего начинают искажаться мотивы
к благотворению или, наоборот, что может
способствовать восстановлению их чистоты;
предположим, что они хотели бы найти точку
колебания между испорченностью и ненави¬
стью, найти то, что раздваивает человека меж¬
ду истинными обязанностями гуманности и
множеством мелочных обычаев, именуемых
добрыми деяниями, которые мешают ему вре¬
дить, но в то же время не делают его благо¬
творящим и как бы оставляют в нерешитель¬
ности перед выбором того или другого пути.
Если бы, говорю я, они хотели узнать все это,
то им стоило только обратить свои взоры на
народы, управляемые законами и моралью, со¬
ставленною, так сказать, пополам из надежды
и страха. Они легко заметили бы, что это ги¬
198Кодекс природыбельное равновесие отличает нацию, либо го¬
товую впасть обратно в состояние варварства,
либо готовую приблизиться к законам приро¬
ды,— если она будет настолько счастлива,
чтобы уловить благоприятный для этого мо¬
мент.3.	Характер наиболее гуманных нацийТретье, весьма замечательное явление состо¬
ит в том, что на всем земном шаре нациями
наиболее гуманными и мягкими всегда были
те, у которых почти не было собственности
или которые еще не установили ее везде, сле¬
довательно, нации наиболее бескорыстные и на¬
иболее благотворящие, по крайней мере по
отношению к своим гражданам. Не менее за¬
мечательно, что эти нации поклонялись боль¬
шей частью только предметам, которые они
признавали божественными потому, что испы¬
тывали на себе их благотворное действие, на¬
пример, солнцу, звездам, стихиям, и что у них
было очень мало или совсем не было жрецов.
Если представления о божестве могли полу¬
чить у этих народов более совершенный ха¬
рактер, чем у всех других, не изменяя их нра¬
вов, то не следует ли заключить отсюда, что
так происходило бы дело во всех отношениях
с нациями, которые вернулись бы в это счаст¬
ливое состояние? И могли ли наши мудрецы
не знать истинных средств привести их к
нему? Могли ли они не чувствовать недостат¬
ков своих нравственных систем?
Часть третья1994,	Какие люди обыкновенно самые злыеЧетвертое наблюдение состоит в том, что
везде самые злые люди — это наиболее коры¬
стные, наиболее скупые, наиболее хитрые;
это те, которые ищут и изобретают возможно
больше предлогов, чтобы уклониться от обя¬
занностей благотворения; это те, которые с
большей ловкостью переносят идею об этих
обязанностях на вещи, не приносящие челове¬
честву никаких материальных или духовных
благ; которые возводят в ранг важных деяний
суеверные обычаи и выдают за величайшую
заслугу свой труд по обучению людей этим
фокусам. Мы вправе утверждать, говорю я,
что лица, действующие подобным образом с
целью снискать наше уважение и наше почи¬
тание, с целью доставить себе все удобства из¬
неженной и праздной жизни, — более того, с
целью властвовать над прочими людьми, —
что это самые злые и самые испорченные Лю¬
ди. Поэтому я предлагаю рассмотреть, у каких
людей эти пороки способствовали формирова¬
нию их злобного характера. Мы увидим, что у
всех наций он был отличительной чертой лиц,
старавшихся внушить людям самые чудовищ¬
ные идеи о божестве. Эти господа называют
себя его друзьями, исполнителями его воли:
каким обильным источником благ является
для них это убеждение! Чем только мы не обя¬
заны этим полубогам!* Не следует ли из это¬*	Посмотрите на этого первосвященника, этого от¬
шельника, ревностного низкопоклонника божества: ка¬
200Кодекс природыго, что всякое благотворение, всякая гуман¬
ность исчезают в сердцах тех, кто портит лю¬
дей или отдаляет их от побуждений к добрым
поступкам, не дает им свершить их или же на¬
правляет их волю творить добро на беспо¬
лезные дела и умеет использовать эту развра¬
щенность для того, чтобы угнетать смертных?Какой вывод надо было сделать
из предшествующих наблюденийРазве после всех этих наблюдений не было
легко прийти к выводу, что истинное благо¬
творение есть плод любви нашего существа,
свободной от всякого ошибочного или пусто¬
го страха и надежды? Объясним это.От какого рода страха или надежды не
должно зависеть благотворениеЯ говорю, что благотворение должно быть
независимо от всех этих ошибочных страхов
и надежд, которые вследствие предрассудков
возбуждают, однако, у людей самые сильные
и самые вредные страсти. Существуют еще
другие страхи, другие надежды, основанные
на печальных фактах, которые не могли быким бы смиренным он ни казался, он скоро начинает
воображать себя одним из его главных любимцев. Но
один из главных любимцев божества — священная
особа, а священная особа заслуживает почтения всех
прочих смертных: она ведь истолковательница прика¬
заний неба! Сколько благоприятных выводов для себя¬
любия!
Часть третья201тревожить нашего покоя, если бы человек
всегда творил добро, и от которых, следова¬
тельно, это доброе качество так же независи¬
мо, как и от первых.Но вот, наоборот, элементы или первые
уроки этого приятного опыта благотворения.
Нам присуще от природы какое-то беспокой¬
ство, какие-то мирные наклонности, которые
побуждают нас трудиться для самосохране¬
ния, не нарушая чужого благополучия и не
печалясь о себе. Я голоден, я испытываю
жажду, я желаю удовлетворить эти потреб¬
ности, я надеюсь найти для этого средст¬
ва. Моя надежда не будет обманута, я навер¬
ное найду кого-нибудь, кто мне поможет; мое
благо только отсрочено, но оно несомненно,—
вот род надежды, возбуждающий во мне
расположение оказать другим такие же
услуги.Я замечаю что-нибудь вредное, я бегу от
него, я от него спасаюсь, ко мне приходят на
помощь — это благодетельный страх, но он не
причинен мне каким-нибудь разумным созда¬
нием и не может толкнуть меня самого к чему-
нибудь вредному для него. Одно из этих
чувств делает человека добрым, а другое не
может сделать его порочным.Никогда, напротив, беспокойная надежда,
тревога, связанная с неизвестностью, или гне¬
тущий страх не встретить ни с чьей стороны
помощи или испытать только обиды со сторо¬
ны злых людей не могут расположить челове¬
ка к истинному благотворению. И в этом
202Кодекс природысмысле, я говорю, что оно не может быть ни
плодом надежды, ни плодом страха.Из всех этих рассуждений, основанных на
опыте, следует заключить, что для восстанов¬
ления природной честности человека во всей
ее чистоте и силе мораль должна была при по¬
мощи всяких предписаний, кроме тех, которые
она обыкновенно использует, стараться сде¬
лать человека добродетельным, руководясь
при этом исключительно соображениями об
его истинном счастье. Ей можно поэтому спра¬
ведливо сделать упрек в извращении этого все¬
могущего мотива.С чего морали следовало бы начинать свои
наставленияВ самом деле, зачем, например, делать чело¬
века с первых же шагов его жизни рабом воли
господина, которого он, надо предполагать,
еще не знает или которого он должен научить¬
ся познавать лишь научаясь быть счастли¬
вым? Люди, творите добро, бог этого хочет,
бог это приказывает. Прекрасное начало, хо¬
роший призыв! Научите их, что такое быть
добрым, как преуспеть в этом, укажите выго¬
ды, проистекающие отсюда для них. Оставьте
в покое идею божества — для ее возникнове¬
ния не нужны ваши уроки, вы только портите
ее своими усилиями преждевременно вызвать
ее. Сделайте так, чтобы человек, даже совер¬
шенно лишенный этой идеи, был, тем не менее,
склонен полагать свое высшее счастье в том,
Часть третья203чтобы делать добро. Удовольствуйтесь этим и
не бойтесь, что он останется атеистом; ни
счастье, ни невинность никогда еще не толкну¬
ли никого к атеизму. Идея божества должна
родиться у людей из убедительных наставле¬
ний и верных средств к тому, чтобы творить
добро.Если создание, делающее добро и чувстви¬
тельное к благодеянию, склонно естественным
образом проникаться уважением и любовью к
первопричине всякого добра; если эти чувства
внушают людям мысль, что знаки их призна¬
тельности трогают божество; если, одним сло¬
вом, нужен культ, который поддерживал бы у
народов идею бесконечно доброго и мудрого
существа, т. е. нужны доказательства, внеш¬
ние символы, при помощи которых человек
как бы громко высказывает себе самому и
другим то, что эта идея ему внутренне подска¬
зывает, — если все эти предположения верны,
то очевидно, что единственными обрядами
этого культа являются всякие добрые деяния,
общие или частные, и что самая достойная
форма почитания божества человеком состоит
в подражании ему, а не в бесплодном бормота¬
нии похвал величию всемогущего.Для ограждения истинного культа от иска¬
жения следовало предупредить человека, что¬
бы он вообще остерегался всего, что может
побудить его приписать божеству какое-ни-
будь свойство вызывать страх; нужно было
отклонить его от всяких сравнений бессмерт¬
204Кодекс природыного хотя бы с самым лучшим созданием —
сравнений всегда низких и ребяческих. И надо
было приучить его именно по этим признакам
распознавать несомненную ложность всякого
мнения по этому возвышенному предмету.Заключение настоящего трудаЭтими отрадными истинами я заканчиваю
настоящий труд. Полагаю, что мне удалось
рассеять в достаточной степени окружающий
их мрак заблуждения, чтобы сделать бесспор¬
ной их очевидность.Я попытался найти решение проблемы, по¬
ставленной мною в самом начале этого сочи¬
нения. Задача эта, повторяю, состоит в том,
чтобы найти такое положение, при котором че¬
ловек был бы настолько счастливым и благо¬
творящим, насколько это возможно для него в
земной жизни. Будет ли он возлагать свои на¬
дежды на потустореннее бытие или нет —
нужно сделать его нравственную доброту не¬
зависимою от всякой надежды на будущее,
нужно, чтобы она была мотивом и целью его
счастья в настоящем. Для этого я указываю,
какой удар следует нанести корню всех зол.
Людям более искусным, чем я, удастся, мо¬
жет быть, убедить в этом народы, но никто не
будет так живо, как я, интересоваться истин¬
ным благом человечества.Вот еще другая истина, практическое осуще¬
ствление которой дано только вам смертным,
рожденным воздействовать на народы. Хоти¬
Часть третья205те ли вы приобрести заслугу пред родом че¬
ловеческим, установив самое счастливое и со¬
вершенное из правительств?О, quisquis volet impias
Caedes et rabiem tollere civicam,Si quaeret pater urbium,Subscribi statuis...Horattus. Odae. lid. 3, oda 24Исправьте недостатки политики и морали
согласно законам природы. Чтобы успеть в
этом, предоставьте сначала истинным мудре¬
цам полную свободу бороться с заблуждения¬
ми и предрассудками, поддерживающими дух
собственности; когда это чудовище будет низ¬
вергнуто, постарайтесь воспитанием укрепить
эту счастливую реформу. Вам уже не трудно
будет затем побудить свои народы принять
законы, подобные тем, какие составлены мною.
В основу их я положил то наилучшее, что, как
мне казалось, разум может подсказать людям
для предохранения себя от опасности стать
злыми.*	«О, кто хочет безбожнуюБрань и ярость пресечь междоусобицы,Если он домогается,Чтоб «Отец городов» было под статуей...».(Г о р а ц и й. Оды, кн. III, 24).—Р е д.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ОБРАЗЕЦ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА,
СОГЛАСНОГО С НАМЕРЕНИЯМИ
ПРИРОДЫЯ даю этот очерк законов в форме прибав¬
ления и вне плана, так как, к несчастью, слиш¬
ком верно, что в настоящее время было бы по¬
чти невозможным основать подобного рода
республику.По этому тексту, не нуждающемуся в длин¬
ных комментариях, всякий разумный чита¬
тель может судить, от скольких бедствий эти
законы избавили бы людей. Я доказал выше,
что для первоначальных законодателей легко
было устроить так, чтобы народы не знали
иных законов; если мои доказательства доста¬
точны, то я достиг своей цели.Я не имею дерзкой претензии преобразо¬
вывать род человеческий, но у меня достаточ¬
но мужества, чтобы говорить истину, не сму¬
щаясь воплями тех, которые страшатся ее,
потому что в их 'интересах обманывать чело¬
210Кодекс природывечество или оставлять его во власти за¬
блуждений, жертвой которых они являются
сами.Основные и священные законы, которые
уничтожили бы в корне пороки и несчастья
обществаIВ обществе ничто не будет принадлежать
отдельно или в собственность кому бы то ни
было, кроме тех вещей, которые каждый упот¬
ребляет для удовлетворения своих потребнос¬
тей, для удовольствий или для своего повсе¬
дневного труда.IIКаждый гражданин будет должностным ли¬
цом, обеспеченным работою и получающим
содержание на общественный счет.IIIКаждый гражданин будет содействовать, со
своей стороны, общественной пользе сообраз¬
но своим силам, дарованиям и возрасту. В за¬
висимости от этого будут определены его обя¬
занности, согласно распределительным за¬
конам.
Часть четвертая211Распределительные у или экономические,
законыIДля того чтобы все происходило в образ¬
цовом порядке, без путаницы, без замешатель¬
ства, будут проведены перепись всей нации
и разделение ее по семьям, по трибам и по го¬
родам, а если она очень многочисленна, то и
по провинциям.IIКаждая триба будет состоять из одинаково¬
го числа семей, каждый город — из одинако¬
вого числа триб, и так далее.IIIПо мере роста нации будут пропорцио¬
нально увеличиваемы трибы и города, но
лишь до тех пор, пока из этого прироста нель¬
зя будет образовать новые города, столь же
населенные, как другие. См. законы город¬
ского благоустройства V и законы брач¬
ные XII.IVЧисло десять и его кратные будут основа¬
нием всякого гражданского деления вещей или
лиц — другими словами, все переписи, всякое
212Кодекс природыраспределение на классы, всякая распредели¬
тельная мера и т. д. будут состоять из десятич¬
ных частей.VВ каждом десятке, сотне и т. д. граждан бу¬
дет состоять известное число рабочих каждой
профессии; это число будет пропорционально
трудности их работы и количеству того, чем
нужно снабдить население каждого города, не
утомляя слишком этих рабочих.VIЧтобы регулировать распределение произве¬
дений природы или искусства, будет прини¬
маться в соображение, во-первых, что сущест¬
вуют произведения прочные, стойкие, т. е.
такие, которые могут быть сохраняемы или
служить долго, и что между всеми произведе¬
ниями этого рода бывают такие: 1) которые
служат для повседневного и всеобщего употре¬
бления; 2) которые служат для употребления
хотя и всеобщего, но не постоянного; 3) неко¬
торые необходимы постоянно только известно¬
му лицу, а всем прочим — лишь время от вре¬
мени; 4) другие никогда не бывают предметом
ни постоянного, ни общего пользования —та¬
ковы произведения, служащие только для про¬
стого украшения или составляющие предмет
вкуса. Все стойкие произведения будут скла¬
дываться в общественных магазинах, причем
Часть четвертая213одни будут распределяться ежедневно или в
назначенные сроки между всеми гражданами,
чтобы удовлетворять обычные потребности
жизни и служить материалом для работ раз¬
личных профессий, а другие будут выдаваться
тем, кто их употребляет.VIIВо-вторых, будет обращено внимание на то,
что существуют произведения природы или
искусства, которые скоро портятся; эти вещи
будут приносимы на общественные рынки и
там распределяемы лицами, ведающими их
возделыванием или производством.VIIIПроизведения всякого рода будут взяты на
учет, и количество их будет соразмерено либо
с количеством граждан каждого города, либо
с количеством тех, кто их употребляет. Те из
этих произведений, которые не портятся, бу¬
дут, согласно тем же правилам, публично раз¬
даваемы, а излишек их отложен в запас.IXЕсли количество предметов не первой необ¬
ходимости, употребляемых всеми или некото¬
рыми лицами, убудет настолько, что его ока¬
жется недостаточно и может случиться, что
хотя бы один гражданин будет лишен их, тог¬
да всякая раздача приостанавливается, или
214Кодекс природыже снабжение этими вещами производится в
меньшем размере, пока недостача не будет
пополнена. Надо будет, однако, тщательно
остерегаться, чтобы подобные случаи не про¬
исходили относительно вещей первой необходи¬
мости.XИзбыточные запасы каждого города, каж¬
дой провинции будут направлены либо в те
местности, где их может оказаться недоста¬
точно, либо сберегаемы для будущего.XIСогласно священным законам, между гра¬
жданами не должно быть ни продажи, ни об¬
мена. Таким образом, тот, например, кому нуж¬
ны будут овощи, зелень или фрукты на один
день, пойдет за этим на общественный ры¬
нок, куда эти продукты будут приносимы
лицами, их возделывающими. Если кому-ни-
будь нужен хлеб, то он получит его на опре¬
деленное время у того, кто его печет, а тот,
в свою очередь, получит в общественном мага¬
зине муку, необходимую ему для изготовления
хлеба на один или несколько дней. Тот, кому
нужна будет одежда, получит ее у того, кто ее
шьет; портной получит необходимую для это¬
го материю у того, кто ее фабрикует, а этот
последний получит потребное сырье в общест¬
венном магазине, куда его принесут лица, его
добывающие. Тот же порядок будет приме¬
Часть четвертаяняться относительно всех других предметов,
которые будут распределяться между отцами
семейств для их личного употребления и для
употребления их детей.XIIПомощь, оказываемая нацией соседней или
чужой нации продуктами своей страны, или
такая же помощь, получаемая от них, есть
единственный вид торговли, происходящий пу¬
тем обмена и при посредничестве граждан, ко¬
торые обо всем будут докладывать публично.
Но при этом будут приняты все меры, чтобы
такая торговля не занесла бы в республику ни
малейшей собственности.Законы земельныеIКаждый город будет иметь свою террито-
рию, по возможности не разделенную и наи¬
более правильной формы, притом не на правах
собственности и лишь в количестве, достаточ¬
ном для прокормления его жителей, и для то¬
го, чтобы дать занятие лицам, на которых бу¬
дет возложена обработка земли,IIЕсли город окажется расположенным в бес¬
плодной местности, жители его будут зани¬
216Кодекс природыматься лишь ремеслами, а соседние города бу¬
дут доставлять им продовольствие. Тем не ме¬
нее, такой город будет иметь, подобно другим,
свою корпорацию земледельцев, либо для того
чтобы добыть все возможное на своей терри¬
тории, либо для помощи при возделывании
земель соседних городов.IIIКаждый гражданин без исключения обязан
будет в возрасте от двадцати до двадцати пяти
лет заниматься земледелием, разве только ему
помешает какой-либо недуг.IVВ каждом городе этот корпус молодежи,
предназначенный для земледелия, будет со¬
стоять из земледельцев, садоводов, пастухов,
дровосеков, землекопов, возчиков гужом и по
воде, плотников, каменщиков, кузнецов и лиц
других профессий, относящихся к строитель¬
ному делу. Молодые люди, которые в течение
назначенного времени будут заниматься одной
из шести первых профессий, названных здесь,
смогут оставить ее, чтобы взяться опять за ту
профессию, которой они обучились раньше,
или продолжать заниматься земледелием, пока
им позволят их силы. См. законы III и V об
общих порядках.
Часть четвертая217Законы городского благоустройстваIТак как в каждом городе отдельные трибы
не превысят или лишь весьма немногим превы¬
сят определенное число семей и, с другой сто¬
роны, общее количество их никогда не превы¬
сит известного числа ни на одну единицу, то
величина каждого города будет приблизитель¬
но одинаковая, согласно II распределительно¬
му закону.IIВокруг большой площади правильной фор¬
мы будут построены в одинаковом и привлека¬
тельном стиле общественные магазины для
всяких припасов и залы для общественных
собраний.IIIЗа этой оградой будут правильно располо¬
жены городские кварталы, равные, одинаковых
очертаний и правильно разделенные улицами.IVКаждая триба займет квартал, каждая
семья — просторное и удобное помещение. Все
эти здания будут одинаковой формы.VВсе кварталы города будут расположены та¬
ким образом, чтобы в случае необходимости
218Кодекс природыможно было увеличить их число, не нарушая
их правильности; эти увеличения не перейдут
известных границ.VIНа некотором расстоянии вокруг городских
кварталов будут построены в виде галерей
мастерские всех механических профессий для
всех рабочих корпораций, численность которых
превысит 10 человек, ибо в V распредели-
тельном законе было сказано, что в каждом
городе будет лишь необходимое число рабочих
по каждой механической профессии.VIIВне этой ограды, состоящей из мастерских,
будет построен другой ряд зданий, предназ¬
наченных для жилья лиц, занятых в земледе¬
лии и связанных с ним профессиях, а также
для того, чтобы служить мастерскими для
этих профессий, сараями, кладовыми, помеще¬
ниями для скота и складами орудий — всегда
в количестве, необходимом для обслуживания
каждого города.VIIIНа некотором расстоянии за всеми этими
оградами будет построено в самой здоровой
местности просторное и удобное здание для
помещения и лечения в нем всякого больного
гражданина.
Часть четвертая219IXНа той же стороне будет построено удобное
убежище для всех немощных и престарелых
граждан.XС другой стороны, в наименее приятном и
наиболее пустынном месте будет построено
здание, окруженное высокой стеной и разде¬
ленное на несколько маленьких помещений,
запертых железными решетками. Сюда будут
заключаемы лица, заслуживающие, чтобы их
удалили на время из общества. См. законы о
наказаниях.XIБлизко отсюда будет кладбище, окруженное
стеною, где будут построены отдельно своего
рода пещеры с толстыми каменными стенами,
достаточно просторные и снабженные крепки¬
ми решетками, куда будут заключать на всю
жизнь, а затем там же и хоронить тех граж¬
дан, которые будут наказаны вечным изгна¬
нием из общества, т. е. прекратят свое суще¬
ствование как граждане. См. законы о нака¬
заниях.XIIВсе вообще здания в каждом городе будут
строиться, поддерживаться в целости и пере¬
страиваться корпорациями рабочих, занятых
в строительном деле.
220Кодекс природыXIIIЧистота городов и общественных дорог бу¬
дет поддерживаться обыкновенно корпорация¬
ми землекопов и возчиков; на них же будут
возложены заботы по снабжению и устройству
магазинов. В исключительных случаях все
земледельческие рабочие присоединяются к
другим гражданам, чтобы время от времени
работать над сооружением или ремонтом об¬
щественных дорог и над проведением воды.Законы об общих порядкахIВ каждой профессии самые старшие и в то
же время самые опытные будут в порядке
старшинства руководить поочередно в течение
пяти дней пятью или десятью из своих това¬
рищей, умеренно облагая их труд в счет той
доли, которая была бы наложена на них самих.IIВ каждой профессиональной корпорации на
каждые десять или двенадцать рабочих будет
один мастер: его обязанностью будет учить
их, проверять их работу, давать отчет об их
работе и поведении старшине корпорации, ко¬
торый будет выбираем на год. Каждый мастер
будет носить это звание пожизненно и пооче¬
редно занимать должность старшины корпо¬
рации.
Часть четвертая221IIIМастером какой-либо профессии можно будет
сделаться не ранее как через год по оставлении
своей земледельческой работы и возвращении
к своей прежней профессии, следовательно,
только по достижении 26-летнего возраста.IVВ каждой профессии тот, кто сделает какое-
нибудь важное открытие, сообщит о нем всем
членам своей корпорации; он станет тогда
мастером, даже не достигнув установленного
возраста, и будет назначен старшиною корпо¬
рации на следующий год. Нарушение очереди
будет допускаемо только в этом случае; затем
она будет восстановлена опять.VВ десять лет каждый гражданин начнет
учиться той профессии, к которой будет чув¬
ствовать склонность или к которой будет ка¬
заться способным, не будучи, однако, при¬
нуждаем к этому. В возрасте от пятнадцати
до восемнадцати лет он женится, от двадцати
до двадцати пяти лет он будет заниматься ка¬
кой-нибудь отраслью земледелия, в двадцать
шесть лет он будет мастером либо в своей
профессии, если вернется к ней, либо в той
профессии, связанной с земледелием, которой
он будет продолжать заниматься. См. земель¬
222Кодекс природыные законы III и IV. Но если он выберет ка¬
кой-нибудь другой род занятия, тогда он мо¬
жет быть мастером лишь в тридцать лет.
В сорок лет каждый гражданин, не имеющий
определенных обязанностей, будет доброволь¬
ным работником, т. е., не будучи освобожден
от работы, он будет заниматься лишь тем тру¬
дом, какой выберет сам, и выполнять лишь те
задания, какие он на себя возложит; часами
отдыха он вправе будет распоряжаться, как
ему угодно.VIНемощные люди и дряхлые старики будут
получать удобные помещения, стол и содержа¬
ние в общественном доме, предназначенном
для этой цели в каждом городе на основанииIX	закона о городском благоустройстве. Точно
так же все без исключения больные граждане
будут перевозиться в предназначенное для них
общее помещение и пользоваться здесь таким
же хорошим уходом и содержаться в такой же
чистоте, как у себя в семье, притом без всяких
различий и преимуществ. Сенат каждого го¬
рода приложит особые заботы к урегулирова¬
нию хозяйства и обслуживанию этих домов и
постарается, чтобы там не было недостатка ни
в чем необходимом или приятном как для вос¬
становления здоровья и скорейшего выздоров¬
ления, так и вообще для всего, что может
услаждать печальное существование немощ¬
ных.
Часть HeTecptaAmVIIСтаршины всех профессий будут указывать
часы отдыха и труда и предписывать, какую
работу надо сделать.VIIIКаждый пятый день будет днем обществен¬
ного отдыха; для этого год будет разделен на
73 равные части. В високосный год этот день
отдыха будет дважды. См. закон IV распре¬
делительный.IXОбщественные увеселения будут начинаться
всегда в день общественного отдыха и длиться
шесть дней, включая этот день.XНародные празднества будут происходить
непосредственно перед открытием первых па¬
хотных работ, перед началом жатвы, по окон¬
чании сбора плодов всякого рода и в начале
каждого года. Во время новогодних увеселений
будут праздноваться свадьбы и вступать по
очереди в должность назначаемые на год стар¬
шины городов и корпораций. См. законы о
правительстве.Законы о роскошиIКаждый гражданин, начиная с тридцати¬
летнего возраста, будет одеваться по своему
224Кодекс природывкусу, но без чрезмерной роскоши. Он будет
также кормиться в своей семье, соблюдая уме¬
ренность и воздержанность в еде и напитках.
Настоящий закон предписывает сенаторам и
старшинам сурово подавлять излишества в
этом направлении, подавая в то же время со¬
бою пример скромности.IIОт десяти до тридцати лет молодые люди
каждой профессии будут носить форменное
платье из одной и той же материи, чистое, но
обыкновенное и подходящее для их занятий.
Каждая корпорация будет отличаема каким-
нибудь цветом, соответствующим главному
предмету ее труда, или каким-либо другим
знаком.IIIУ	каждого гражданина будет рабочее платье
и праздничное, украшенное скромно и к лицу,
все сообразно средствам республики и так,
чтобы никакое украшение не могло доставить
кому бы то ни было преимуществ или особого
внимания. Всякое тщеславие будет подавляемо
старшинами и отцами семейств.Законы о форме правления, долженствующие
предупредить всякую тираниюIКаждый отец семейства, достигший пяти¬
десятилетнего возраста, будет сенатором. Ему
Часть четвертая225будет принадлежать совещательный и решаю¬
щий голос в издании и разъяснении целей за¬
конов, хранителем коих будет сенат.IIМнения других глав семейств или старшин
профессиональных корпораций будут запраши¬
ваемы, когда дело будет итти о регулировании
того, что касается их занятий.IIIВ каждой трибе каждая семья поочередно
дает трибе начальника, который будет им в те¬
чение всей своей жизни.IVКаждый начальник трибы поочередно в те¬
чение одного года исполняет обязанности на¬
чальника города.VКаждый город дает своей провинции пооче¬
редно начальника, который будет занимать
свою должность в течение одного года. На¬
чальник будет взят из числа начальников это¬
го города, причем триба, откуда он будет взят,
изберет себе другого начальника.VIКаждая провинция поочередно даст пожиз¬
ненного главу всего государства. Главою этим
будет по праву начальник соответствующей
22oКодекс природыпровинции, занимающий эту должность в мо¬
мент смерти главы государства иди готовя¬
щийся вступить в нее по очереди. В таком
случае этот начальник провинции, ставший
главою государства, будет замещен в своей
провинции тем, кто, согласно предшествующе¬
му закону, должен быть его преемником.VIIЕсли нация не настолько многочисленна,
чтобы составить больше одной провинции, то
начальник ее будет в продолжение одного года
главой всего государства. Если бы вся нация
состояла только из одного города, то началь¬
ник этого города был бы главою всего госу¬
дарства только в течение одного года. В том
и в другом случае остается без всяких измене¬
ний порядок назначения этих лиц, установлен¬
ный законом V.VIIIТак как в силу предшествующего III закона
начальники трибы должны быть пожизненны¬
ми, то все те из них, которым в их очередь
будет предоставлена почетная должность на¬
чальника города или провинции на один год,
займут по оставлении этой должности свое
прежнее место, а те, которые в силу закона V
занимали это место в то время, когда началь¬
ники города или провинции занимали долж¬
ность главы государства, опять станут просты¬
Часть четвертая227ми отцами семейств и будут ждать своей оче¬
реди, чтобы сменить этих глав трибы.IXВсякое лицо, ставшее начальником трибы
либо до, либо по достижении сенаторского
возраста, не будет больше или не сможет
больше быть сенатором, и какого бы почетного
поста, предоставляемого на один год или по¬
жизненно, оно ни достигло, оно не будет ни
во время занятия своей должности, ни после
нее входить в состав сената, а только в совет.XБудет учрежден верховный сенат нации, со¬
ставляемый ежегодно из депутатов от сената
каждого города, по два или больше, а каждый
сенатор войдет поочередно в число этих депу¬
татов. Затем будет учрежден Верховный совет
нации, подчиненный этому большому сенату
и стоящий во главе других советов; он также
будет составляться из депутатов от совета
каждого города и т. д.XIЕсли государство состоит из одного только
города, то его сенат, куда входят лица, достиг¬
шие пятидесятилетнего возраста, будет верхов¬
ным и будет отправлять его функции. Отцы
семейств, имеющие сорок лет от роду, соста¬
вят частный сенат.
228Кодекс природыXIIНачальники триб, не принадлежащие боль¬
ше к составу сената согласно IX закону о фор¬
ме правления, вместе со старшинами корпора¬
ций и мастерами-художниками, которые не
достигнут сенатского возраста, образуют совет
каждого города.XIIIКаждый член сената или совета будет по
очереди председательствовать в течение пяти
дней, чтобы собирать мнения и решать вопросо	большинстве голосов.Законы об управленииIФункции Верховного сената будут заклю¬
чаться в надзоре за тем, чтобы решения и ре¬
гламенты сенатов каждого города не содержа¬
ли ничего, могущего в настоящем или будущем
оказаться в противоречии с государственными
законами, а равно за тем, чтобы принимаемые
меры полицейского и хозяйственного характера
находились в разумном соответствии с распре¬
делительными и другими законами. В резуль¬
тате рассмотрения этих регламентов Верхов¬
ный сенат утвердит или отвергнет их целиком
или только в известной части. То, что будет
постановлено таким образом относительно од¬
ного города, будет соблюдаемо по тому же
Часть четвертая229предмету во всех других городах и получит
силу закона по изъявлении на то согласия
подчиненными сенатами.IIКаждый сенат будет запрашивать мнение
своего совета и выслушивать его представле¬
ния, с правом отвергнуть их лишь в том слу¬
чае, если предложенное советом окажется в
прямом или косвенном противоречии с целями
законов и если представится возможность при¬
нять лучшее решение.IIIНачальники городов, по приказу главы го¬
сударства, будут приводить в исполнение ре¬
шения частного сената, одобренные Верховным
сенатом.IVЧастным сенатам совместно с Верховным
сенатом будет принадлежать вся политическая
власть, подчиненная власти законов; это зна¬
чит, что они будут в определенной форме и
без обсуждения приказывать то, что формаль¬
но предписывается законами. Им будет при¬
надлежать также право, по предварительном
обсуждении и решении вопроса о средствах,
развивать и применять в частных случаях
управления те из предписаний этих законов,
которые формулированы лишь в общих выра¬
жениях.
230Кодекс природыVФункции главы нации будут состоять, в об¬
щем, в надзоре, согласно приказам Верховного
сената, за соблюдением законов и решений, к
ним относящихся. В частности, ему будет при¬
надлежать общее управление всеми государст¬
венными корпорациями, занятыми в земледе¬
лии или связанными с ним, а также главная
инспекция над всякого рода магазинами и ра¬
ботами всех ремесленных корпораций. Если
государство обширно, он будет объезжать по
очереди провинции, чтобы убедиться, все ли
исполняется надлежащим образом и прово¬
дится ли на практике возможное единообразие
и порядок.VIНачальники городов под властью начальни¬
ков провинций, а эти последние под властью
главы государства будут исполнять в своих
областях те же функции, какие он исполняет
для всего государства.VIIВсе начальники, каждый по своему рангу и
в своем ведомстве, вправе будут в особых и не¬
предвиденных случаях, когда дело будет идтио	какой-нибудь полезной мере и быстром ис¬
полнении какого-нибудь полезного проекта,
употреблять те средства, какие им подскажет
благоразумие. Приказы их будут подлежать
безусловному выполнению, когда дело будет
Часть четвертая231идти о наивысшем благе для всех. В менее
важных случаях они запросят мнение равных
себе или опытных людей. Отчет о своем пове¬
дении и объяснение его они будут представ¬
лять каждый своему частному сенату и
начальникам, которым они подчинены; эти по¬
следние — главе государства, а глава государ¬
ства — Верховному сенату.VIIIНачальники триб (для этого они и пожиз¬
ненны) будут иметь надзор за распорядком
и снабжением магазинов и за распределением
запасов, которые будут производиться руками
рабочих-добровольцев, т. е. тех, которые до¬
стигнут возраста, дающего право выбирать
себе занятие по своему усмотрению; последним
будут помогать, в случае необходимости, лица,
отряженные корпорацией земледельцев.Что касается вещей, производимых и по¬
требляемых ежедневно, то, как уже сказано
было в IV законе о распределении, их будут
раздавать каждому гражданину те лица, ко¬
торые возделывают, приготовляют или обр^*
батывают эти припасы.IXНачальники городов и провинций будут за¬
ниматься в течение года только исполнением
своих должностных функций; по окончании
же срока службы им предоставлено будет за¬
ниматься какой угодно профессией. Всякий
232Кодекс природыстаршина ремесленной корпорации также вой¬
дет в число рабочих-добровольцев, когда окон¬
чится год его службы.XВсем сенаторам, политическим начальникам,
начальникам мастерских, ремесленным масте¬
рам будут оказывать такой же почет и пови¬
новение в их общей службе отечеству, каким
отцы семейств пользуются со стороны своих
детей.XIФормула всякого общественного приказа
будет: „Разум требует, Закон приказывает \XIIВсе эти законы об управлении, как законы
основные, будут почитаться священными и
нерушимыми. Они не будут подлежать ни из¬
менению, ни отмене с чьей бы то ни было сто¬
роны, под страхом и т. д. См. законы о нака¬
заниях.Законы брачные, долженствующие предупре¬
дить всякий развратIВсякий гражданин должен будет тотчас по
достижении брачного возраста вступить в
брак; -никто ле .будет освобожден от этого за¬
Часть четвертая233кона, разве если исполнению его помешает
природа или состояние здоровья данного лица.
Безбрачие не будет дозволено никому ранее
сорокалетнего возраста.IIВ начале каждого года будут публично
праздноваться свадебные увеселения. Молодые
люди того и другого пола соберутся вместе, и
в присутствии городского сената каждый мо¬
лодой человек выберет нравящуюся ему де¬
вушку; получив ее согласие, он возьмет ее в
жены.IIIПервое супружество будет нерасторжимо в
течение десяти лет, после которых будет до¬
пускаем развод с согласия обеих сторон или
по желанию одной только стороны.IVМотивы развода будут объявляемы пред
собравшимися главами семейств данной три¬
бы, которые попытаются путем увещаний при¬
мирить разводящихся.VПо объявлении развода разошедшиеся лица
могут сойтись вновь лишь по истечении шести
месяцев, до этого же времени им не дозволено
234Кодекс природыбудет ни видеться, ни говорить друг с другом;
муж останется в своей трибе или в своей семье,
а жена вернется в свою. Вести переговоры о
примирении им разрешено будет лишь через
посредство своих общих друзей.VIЛицам разведшимся дозволено будет всту¬
пать в брак с другими лишь спустя один год,
после чего им не дозволено будет вновь всту¬
пать в супружество друг с другом.VIIРазошедшимся лицам нельзя будет всту¬
пать в брак с лицами, более молодыми, чем
они сами, равно как с более молодыми, чем
лицо, которое они покинули. Право это будет
предоставлено только овдовевшим.VIIIЛицам того или другого пола, состоявшим
раньше в браке, не будет дозволяем брак с хо¬
лостыми еще или незамужними молодыми
особами.IXКаждому гражданину дозволено будет взять
себе жену из какой ему угодно трибы, города
или провинции; но тогда жена и дети будут
принадлежать к трибе мужа.
Часть четвертая235XВ случае развода дети обоего пола останут¬
ся при отце, и его жена по последнему браку
одна будет считаться их матерью; ни одна из
предшествовавших ей жен не вправе будет
присваивать себе это звание по отношению
к детям своего мужа.XIСыновья одного отца, хотя бы женатые и
имеющие детей, станут главами семейств толь¬
ко после смерти их отца.XIIВо время публичного празднования свадеб
будет производиться ежегодная перепись граж¬
дан каждого города. Сенат будет вести точный
учет лицам разных возрастов и профессий по
трибам и семействам. Число семейств, состав¬
ляющих трибу, будет, по мере возможности,
уравниваться; будут образуемы новые трибы,
а в случае надобности и новые города, если
окажется достаточное для этого число избы¬
точных триб, или же будут пополняться три¬
бы и города, ставшие малолюдными вследствие
какого-нибудь несчастного случая.XIIIКогда численный рост нации дойдет до та¬
кого пункта, что рождаемость будет почти рав¬
236Кодекс природына смертности, то трибы, города и пр. окажут¬
ся почти одинаковыми по населению и будут
поддерживаемы в этом состоянии. См. III хо¬
зяйственный закон.Законы о воспитании, долженствующие
предупредить последствия слепой
снисходительности отцов к своим детямIМатери будут сами кормить своих детей,
если это позволит им здоровье; освобождение
от этой обязанности будет допускаемо не ина¬
че как по представлении доказательств своего
недомогания.IIРазведенные жены, имеющие грудных детей,
должны кормить их в течение года после свое¬
го развода.IIIГлавы триб будут внимательно следить за
тем, чтобы отцы и матери заботливо относи¬
лись к своим малолетним детям.IVПо достижении пятилетнего возраста все де¬
ти каждой трибы будут собраны вместе и по¬
мещены в предназначенные для этого дома,
мальчики и девочки отдельно. Их пища, одеж¬
Часть четвертая237да и первоначальное обучение будут везде со¬
вершенно одинаковыми, без всяких отличий,
согласно правилам, которые предпишет сенат.VИзвестное число отцов и матерей семейств
будет под надзором главы трибы заботиться
об этих детях, как о своих собственных, в те¬
чение пяти дней; затем их сменит по очереди
такое же число других родителей. Они поста¬
раются внушить своим питомцам умеренность
и послушание, предупреждать путем мягких
увещаний или легких наказаний всякие ссоры,
капризы, дурные привычки. Обращение со все¬
ми детьми будет совершенно равное.VIПо мере развития умственных способностей
у детей их начнут обучать отечественным за¬
конам. Их научат уважать эти законы, пови¬
новаться своим родителям, начальникам и
лицам зрелого возраста- Их приучат быть лю¬
безными с равными себе, поддерживать с ними
дружбу, никогда не лгать. Они будут упраж¬
няться в каком-нибудь легком, подходящем
для их возраста занятии и время от времени
в играх, которые могут их развить физически
и подготовить к труду. Им не будут предпи¬
сывать ничего, не объяснив разумности пред¬
писываемого. Эти первоначальные наставления
будут затем культивироваться учителями, за¬
ботам которых они будут поручены по выходе
из раннего детства.
238Кодекс природыVIIДети, оказавшиеся до десятилетнего воз¬
раста достаточно крепкими, чтобы изучить на¬
чатки профессии, к которой их сочтут годны¬
ми, будут посылаемы ежедневно на несколько
часов в общественные мастерские, чтобы на¬
чать там свое обучение.VIIIКаждый ребенок по достижении десятилет¬
него возраста покинет этот общий родитель¬
ский дом, чтобы перейти в мастерские. Здесь
детям дадут помещение, стол и одежду, а обу¬
чать их будут мастера и старшины каждой
профессии, которых они должны будут слу¬
шаться, как своих родителей, — все это будет
осуществляться сообща в каждой корпорации
и в каждой мастерской, где дети каждого пола
будут обучаемы отдельно подходящим для них
занятиям.IXКроме механических упражнений в опреде¬
ленной профессии учителя и учительницы,
равно как и старшины профессий, будут делать
детям наставления морального характера. Ес¬
ли по мере развития умственных способностей
у детей некоторые из них придут к мысли о
существовании божества и, услышав разгово¬
ры об этом, станут задавать вопросы относи¬
тельно этого высшего существа, тогда им объ¬
яснят, что это благодетельная первопричина
Часть четвертая239всего, чем они восхищаются и что они находят
привлекательным и хорошим. Наставники осте¬
регутся всячески давать детям какие-либо ту¬
манные представления об этом неизреченном
существе и пытаться объяснить его природу
терминами, лишенными смысла. Детям скажут
просто, что создатель вселенной может быть
познаваем только по его творениям, которые
свидетельствуют о нем только как о существе
бесконечно добром и мудром, но несравнимом
ни с чем смертным. Молодым людям объяснят,
что заложенные в человеке чувства обществен¬
ности суть единственные выразители намере¬
ний божества и, лишь наблюдая их, можно
достигнуть понимания того, что такое бог.
Им скажут, что цель законов — совершенст¬
вовать эти чувства и систематически приме¬
нять их предписания ко благу общества.XВсе нравственные предписания, правила,
размышления будут выводимы из основных и
священных законов, притом всегда в направ¬
лении к общественному единению и любви.
Предметом призыва будет осуществление не¬
раздельной связи личного счастья с общим
благом, а целью поощрений будут служить
уважение и дружба близких людей, сограждан
и начальников.XIНачальники и сенаторы будут внимательно
следить за тем, чтобы законы и уставы о вое-
240Кодекс природыпитании детей соблюдались всюду точно и
единообразно, в особенности же, чтобы мудро
исправлялись и предупреждались недостатки
детского возраста, могущие пробудить дух
собственности. Они воспрепятствуют также
тому, чтобы детский ум пропитался с самого
нежного возраста какими-либо смехотворными
баснями, сказками и выдумками.XIIВ возрасте 15—16 лет, когда молодые люди
женятся, они покинут общественные академии,
чтобы вернуться в отцовский дом, откуда они
будут в назначенные часы отправляться еже¬
дневно в мастерские, чтобы там заниматься
своей профессией, пока не достигнут надлежа¬
щего возраста для занятия земледелием. Тог¬
да они перейдут в предназначенные для этого
помещения.Законы о научных занятиях, долженствующие
помешать блужданиям человеческого ума
и всяким трансцендентным мечтаниямIЧисло лиц, посвящающих себя наукам и
искусствам, которые требуют больше прони¬
цательности, изобретательности и талантов,
чем физической силы, будет твердо устанавли¬
ваемо как для каждого рода занятий, так и
для каждого города. Соответственное обучение
Часть четвертая241граждан, обнаруживших наибольшие задатки,
начнется рано, причем, однако, это не освобо¬
дит их от занятия какой-нибудь отраслью зе¬
мледелия, когда они достигнут надлежащего
возраста для работы в ней. За исключением
числа учителей и учеников, установленного для
наук и искусств, никому не будет дозволено
посвящать себя им ранее тридцатилетнего воз¬
раста согласно V закону об общих порядках.
По достижении этого возраста тем, у которых
опыт усовершенствует их разум и пробудит
склонность к какой-нибудь более высокой про¬
фессии, чем та, какой они занимались прежде,
дозволено будет заняться ею.IIНикакой иной моральной философии, кроме
той, которая трактует о плане и системе зако¬
нов, не будет. Наблюдения и предписания этой
науки будут основываться только на полез¬
ности и мудрости этих законов, на сладости уз
родства и дружбы, услуг и признательности,
которые связывают сограждан, на любви к
труду и пользе его, на всех общих и частных
правилах доброго порядка и полного согласия.
Изучение этой науки будет общее для всех
граждан.IIIВсякая метафизика сведется к тому, что бы¬
ло сказано выше о божестве. Что касается
человека, то о нем еще скажут, что он одарен
242Кодекс природыразумом, назначение которого — делать его об¬
щественным; что природа его способностей,
равно как естественные принципы их действия,
нам не известны; что можно только путем
вдумчивого наблюдения этой же способности
проследить приемы работы разума; что мы не
знаем, что служит в нас основанием и опорой
этой способности, как не знаем и того, чем
становится это начало, когда человек умирает.
Затем скажут, что, быть может, это разумное
начало продолжает еще существовать после
смерти, но что бесполезно пытаться узнать со¬
стояние, относительно которого создатель при¬
роды не дает нам никаких указаний в форме
явлений. Таковы будут границы, предписан¬
ные для этих умозрений.IVПредоставлена будет полная свобода про¬
ницательности человеческого ума относительно
тех умозрительных и опытных наук, которые
ставят себе задачей либо исследование тайн
природы, либо усовершенствование полезных
для общества искусств.VБудет существовать своего рода кодекс всех
наук, где к метафизике и морали никогда не
будет добавляться ничего выходящего за гра¬
ницы, предписанные законами; вновь зано¬
ситься туда будут только открытия в области
физики, математики и механики, подтвержден¬
ные опытом и рассуждением.
Часть четвертая243VIКрасноречию, поэзии и живописи дозволе¬
но будет прославлять физические и нравствен¬
ные красоты природы, предметы наук, удобства
и приятные стороны общества, равно как граж¬
дан, особенно отличившихся в усовершенство¬
вании всего названного.VIIКаждый частный сенат поручит письменно
изложить заслуживающие памяти деяния на¬
чальников и граждан, заботясь, однако, чтобы
эти повествования были свободны от всякого
преувеличения, от всякой лести и в особенно¬
сти от всяких легендарных рассказов. Верхов¬
ный сенат поручит составить из них общую
историю всей нации.VIIIВсе главы этих законов будут выгравиро¬
ваны, каждая отдельно, на соответственном
числе колонн или пирамид, возведенных на
общественной площади каждого города. Этим
законам буду'» следовать всегда по прямому
и буквальному смыслу их текста, не допуская
в них никогда ни малейшего изменения или
искажения. Если же в том или ином законе
оказалась бы какая-нибудь двусмысленность
или темное место, то надо будет постараться
объяснить их при помощи другого закона или
раз навсегда определить смысл этого закона
244Кодекс природыв духе, наиболее благоприятном для основных
и священных законов.Законы о наказаниях, столь же
немногочисленные, как немногочисленны
нарушения долга, столь же мягкие,
сколько действительныеIВсякий гражданин, без различия ранга и
достоинства, хотя бы это был даже глава на¬
ции, который окажется — страшно поду¬
мать!— настолько извращенным, что лишит
жизни или смертельно ранит кого-нибудь, или
же попытается посредством интриги либо
иным путем уничтожить священные законы с
целью ввести проклятую собственность, — бу¬
дет судим Верховным сенатом и, по признании
виновным, заключен на всю жизнь, как буй¬
ный помешанный и враг человечества, в по¬
строенную на кладбище пещеру (см. XI закон
о городском благоустройстве). Его имя будет
навсегда вычеркнуто из списка граждан, его
дети и вся его семья отрекутся от этого имени
и будут зачислены отдельно в другие трибы,
города или провинции, причем, однако, никому
не будет дозволено относиться к ним с презре¬
нием или ставить им в укор вину их родителей,
под страхом изгнания из общества на два года.IIКто осмелится заступиться за этих винов¬
ных; кто окажется виновным в тяжком не¬
Часть четвертая245почтении или неповиновении начальникам или
сенаторам, отцам семейств или своим родите¬
лям; кто оскорбит словом или действием
кого-нибудь из своих равных, — тот будет
заключен на один или несколько дней, меся¬
цев или лет в места, предназначенные для на¬
казания преступлений этого рода. Националь¬
ный сенат раз навсегда установит эти сроки
сообразно тяжести преступлений; сокращение
установленного срока наказания ни в коем
случае не будет допускаемо.IIIЛица, совершившие прелюбодеяния, будут
подвергаемы заключению на один год, после
чего муж или жена могут остаться в браке с
виновным супругом, если он не был отвергнут
ими тотчас после изобличения его в невер¬
ности. Лицу, нарушившему супружескую вер¬
ность, никогда нельзя будет вступить в брак
со своим соучастником в прелюбодеянии.IVВсякое лицо того или другого пола, которое
в год развода будет иметь плотскую связь
с кем-либо, подвергнется наказанию, как за
прелюбодеяние.VВсякое лицо, которое подвергнется исклю¬
чению из общества на один год или несколько
лет, навсегда лишится права быть сенатором
и главою триб*>1.
246Кодекс природыVIЕсли лица, которым вверены воспитание и
забота о детях, будут обвинены в небрежно¬
сти, если из-за того, что они не исправляли и
не наставляли детей, последние приобретут
какой-нибудь порок или дурную привычку,
противную духу общественности, то виновные
будут лишены чести заниматься этим делом на
некоторое время или навсегда, смотря по сте*
пени вины.VIIВсе лица, которые будут исключены из об¬
щества и подвергнутся заключению навсегда
или только на некоторое время, будут лишены
всяких развлечений и занятий; их будут оди¬
наково кормить доброкачественными, но самы¬
ми обыкновенными блюдами и так же точно
одевать. Прислуживать им будут по нескольку
дней молодые люди, уличенные в небольшой
лености, непослушании и лжи, а за недостат¬
ком их эту службу будет нести каждый день
по очереди известное число младших учеников
каждой профессии.VIIIДругие, более легкие провинности, вроде
мелких упущений или неаккуратности, будут
наказываемы, по благоразумному усмотрению
начальников или мастеров каждой профессии,
либо занятием, о котором сказано в предыду¬
щем законе, либо лишением всякого занятия
Часть четвертая247и развлечения на несколько часов или дней,
дабы праздностью же наказать праздность.IXТак как бесчестит не наказание, а вина, то
по отбытии положенной кары запрещено будет
укорять в этом лицо, искупившее свою вину,
равно как его родственников, а также расска¬
зывать об этом людям, которые не знают о
нем, или выражать малейшее презрение к этим
лицам в их присутствии или заочно, под стра¬
хом подвергнуться тому же наказанию. Толь¬
ко начальникам позволено будет авторитетно
напоминать им об их обязанностях, никогда не
упоминая ни об их прошлых ошибках, ни об
их наказаниях.XВсякое наказание, налагаемое законом и
установленное раз навсегда для каждого рода
вины, не будет подлежать никогда отмене или
смягчению или замене другим наказанием в
виде помилования или по иным соображениям,
разве лишь в случае болезни.XIПраво наложения наказаний, соединенных с
лишением общества, будет принадлежать толь¬
ко сенату каждого города, на основании пока¬
заний лиц, стоящих во главе триб, семейств
или профессиональных корпораций; этим по¬
248Кодеке природыследним будет предоставлено право наложения
других гражданских взысканий.XIIВсякое ложное обвинение в преступлении,
которое повлекло бы за собою пожизненное
исключение из общества, будет караться та¬
ким же наказанием. Во всех других случаях
ложный обвинитель подвергнется двойному
наказанию против того, которое угрожало об¬
виняемому.XIIIОбвинения со стороны лиц, не облеченных
никакой гражданской или естественной
властью, не будут выслушиваемы и принимае¬
мы сенатом.XIVЛица, облеченные властью, обязаны будут
сами следить за своими подчиненными, выго¬
варивать им или наказывать их в случаях,
предоставленных их компетенции, передавать
виновных в распоряжение высшей власти за
более значительные вины без всякого сни¬
схождения, под страхом лишения своей долж¬
ности на время или навсегда, смотря по важ¬
ности упущения.
ПРИЛОЖЕНИЯ
NAUFRAGEDESISLES FLOTTANTES,
о иВ ASILIADEDU CÉLÈBRE PILPAI,POÈME HÉROÏQUETraduit de l’Indien par Mr.TOME PREMIER.A MESSIN E,Par une Société de Libraires.Мь ЯСС. un.Титульный лист первого издания
Базилиады
ОТРЫВКИ ИЗ «БАЗИЛИАДЫ» 24Перевод Ф. Б. ШуваевойИз посвящения королеве
султанше1.	Хозяева земли, а также большинство
людей, любят только замаскированные или
кажущиеся истины, двусмысленный язык кото¬
рых служит оправданием для них. Они любят
кривое зеркало, которому они приписывают не¬
достатки своего лица или которое скрывает эти
недостатки. Если же порою они и почитают
мудрость, то это подобно почитанию фетвы25
или декретов некоторых муфтиев,— декретов,
которые просто складывают, не читая...Что касается морали, то она большей
частью зиждется на ложных основах, и поэто¬
му почти все здания, воздвигнутые на ней, не¬
прочны. Те, среди наших писателей, которые
чувствуют слабые стороны морали, не осмели¬
254Приложенияваются углубляться в нее; политике и суеверию
это грозило бы крахом тиранических правил,
невежеству и лжи — разоблачением. Другим
писателям казалось, что они твердо стоят на
земле; это все, на что они были способны.
Вообще, за исключением небольшого числа до¬
статочно смелых, чтобы писать согласно прав¬
де, большинство в своих писаниях заменяет ис¬
тину множеством украшений и как может
наряжает нелепых идолов, которых чтит про¬
стонародье.T. I, стр. XI-XIIIПеснь I2.	Среди широкого моря, отражающего, как
в зеркале, глубокую мудрость, которая объем-
лет мир и правит им; среди широкого морского
простора, спокойного, свободного от роковых
подводных камней, лежит богатая и плодород¬
ная страна. Под ее чистым и ясным небом
природа разложила свои самые ценные со¬
кровища. Она не поместила их, как в наших
грустных местах, в недрах земли, откуда с
ненасытной жадностью стараются извлечь их,
никогда не используя. Там, на обширных пло¬
дородных, не требующих большой обработки
полях выращивают все, что может доставить
наслаждение. Равнины, украшенные велико¬
лепными коврами изобилия, пересекаются там
холмами, вид которых не менее приятен; скло¬
ны их покрыты вечно зелеными деревьями,
сгибающимися под тяжестью прекрасных пло¬
Отрывки из „Базилиады*	2Ô5дов; деревья эти постоянно цветут и приносят
все новые плоды. На вершине холмов пышно
возвышается вечно зеленый кедр и суровая
пихта; кажется, будто их гордые верхушки
поддерживают свод небес; они подобны колон¬
нам, на которые опирается панель, украшен¬
ная лазурью и драгоценными камнями. У под¬
ножия этих великолепных холмов находятся
обильные водоемы, протекает множество ручь¬
ев и рек; их прозрачные воды, тихо журча, не¬
сутся по песчаному дну, отражая блеск скры¬
того в нем золота и жемчуга. Эти чистые
воды полны благовонных соков; бесконечное
множество скрытых каналов несет их к кор¬
ням растений, служа источником их плодоро¬
дия. Впитав в себя эти приятные соки, плоды
растений распространяют в воздухе благоуха¬
ние. Воздух там чист, он не портится под
влиянием пагубных проводников мучительных
болезней, которые смерть посылает впереди
себя.В этой счастливой местности жил народ,
невинность нравов которого сделала его до¬
стойным этого богатого владения. Беспощад¬
ная * частная собственность, мать всех пре¬
ступлений, которыми полон остальной мир,
была неизвестна этому народу. Он смотрел на*	Здесь, как и во всей свой поэме, Пильпаи26
отвергает принцип, ложно или дурно понятый боль¬
шинством моралистов, которые суют свое cuique suum
повсюду, где не должно было быть ни твоего, ни -мо¬
его.
256Приложенияземлю, как на кормилицу для всех, которая
без различия дает грудь тому из своих детей,
кто больше всего голоден. Там все считают
себя обязанными сделать землю плодородной,
и никто не говорит: вот это мое поле, мой бык,
мое жилище. Земледелец спокойно смотрит,
как кто-то другой жнет то, что он посеял, и
сам находит в другом месте, чем удовлетво¬
рить свои потребности.Бог, говорят они, создал множество людей
только для того, чтобы они помогали друг
другу. Если бы он создал их подобно деревьям
и растениям для жизни вне общества, они из¬
влекали бы, как и растения, питательные соки
из земли. Провидение не оставило бы их ли¬
шенными всего; сын не нуждался бы в помощи
отца, и отец не испытывал бы к сыну те неж¬
ные чувства, какие ему внушает природа. На¬
конец, все люди родились бы снабженными
всем, что служит для сохранения их жизни,
и инстинкт тотчас указал бы им, как это
использовать.Намерения божества вовсе не двусмыслен¬
ны. Оно вместило все свои щедроты в одну
сокровищницу: все бегут, все спешат открыть
ее, каждый черпает из нее в соответствии со
своими потребностями, не беспокоясь, если
другой берет больше, чем он. Путники, уто¬
ляющие свою жажду у источника, совсем не
завидуют тому, кто, мучимый более жгучей
жаждой, поглощает большими глотками не¬
сколько сосудов этого живительного напитка.
Если хотят расширить края этого драгоценно¬
Отрывки из Базилиады	257го источника, множество рук, объединившись,
без труда выполнит эту работу, и их труд щед¬
ро будет вознагражден. То же относится к
другим дарам природы *.Главные правила жизни этого счастливого
общества были таковы: никто не считал себя
освобожденным от труда, — согласие и едино¬
душие делали его занимательным и легким.
Как мы знаем, при наступлении поры цве¬
тов усердные пчелы разлетаются по широкому
лугу, чтобы собрать на нем мед; они летают
роями вокруг одного и того же растения,
своим жужжанием как бы поощряя друг дру¬
га, пока к вечеру, когда тускнеют сверкающие
краски полей, они не улетают поспешно, унося
свою взятку в общую кладовую этой трудолю¬
бивой республики. Точно также, когда возвра¬
щается весна, народы с радостью спешат за¬
сеять свои плодородные поля, и, подстре¬
каемый благородным соревнованием, тот, кто
сделает больше борозд, сочтет себя счастли¬
вым. Как радостно мне, друзья мои, скажет он,
что я больше других принес пользы всем!
Коснется ли дело сбора плодов во время
обильного урожая — бесконечное число рук
сваливает в огромные кучи любимые плоды.
После всех этих работ начинаются игры, тан¬
цы, полевые трапезы; из разнообразных пло¬
дов приготовляют питательные блюда, аппетит
услаждается вволю; одним словом, посвящен¬*	Этот пункт и следующий являются основными
принципами прекрасной морали Пильпая.
258Приложенияные этим работам дни являются у них в то же
время праздниками и полны увеселений *. За
такими днями следовала сладость отдыха, ко¬
торой мы никогда не чувствуем после шумно¬
го великолепия наших удовольствий.T. I, стр. 4-8Песнь II3.	Несмотря на то, что среди этих народов
повсеместно царило совершенное равенство**,
сын признавал в своем отце того, кому он обя¬
зан рождением, того, кто охранял его младен¬
ческие годы, и, чувствуя себя обязанным этому
благодетелю развитием своего разума, муд¬
рыми наставлениями и нежными заботами,
платил ему почтительной любовью....Среди сограждан наибольшим уважением
пользовался тот, кто указывал на лучшие
способы добывать для народа удобства жизни
и кто обладал способностью быстро находить
выход из затруднительного положения. Коро¬
че говоря, благодеяние служило единственным*	Такие же обычаи наблюдались и у перуанцев27.** Повидимому, во всей этой песне поэт намере¬
вался вскрыть промахи тех, кто берется рассуждатьо	неравенстве состояний. Они сходятся в том, что при¬
рода создала всех людей равными между собой, но
недоумевают, как построить республику, на основе ра¬
венства? Для этого придется ввести множество огра¬
ничений, искусным образом усиливая нищету людей.
В этой песне Пильпаи указывает им на верное сред¬
ство создать общество, сохраняя в нем справедливые
различия, которыми сама природа наделила людей.
Отрывки из Базилиады	259титулом знатности; признательность, дружба,
восхищение, повиновение и уважение были
знаками почитания, которые народ оказывал
этому истинному авторитету.Тем не менее, в первом ряду в этих странах
стояла старинная семья, сохранившая отцов¬
скую власть над всеми другими семьями. Не
на основе химерического права рождения, не
на основе так называемого непрерывного вла¬
дения, народ предоставлял ей преимуществен¬
ные права. Только лишь благодеяния, ока¬
занные народу этой семьей, ее мудрость,
благоразумие, любовь к народу послужили не¬
сокрушимой основой ее высшей власти; эти
достойные качества, которые она постоянно
ревностно проявляла, придавали ей блеск, а
искусство привлекать к себе сердца составляло
сущность ее политики....Функции монархии состояли в определе¬
нии того, когда и что следовало сделать для
общего блага, в согласовании единодушных
действий, основанных на доверии друг к другу.
Эти народы сознавали значение той истины,
что все члены тела любят друг друга, но когда
встает вопрос о их взаимной помощи, они не
смогут осуществить ее с пользой и во-время
без чьего-либо руководства. Рука стала бы
двигаться в то время, когда эту функцию дол¬
жна была выполнять нога, глаз закрылся
бы в то время, когда он должен бы осветить
руку. Не было бы никакого равновесия, согла¬
260Приложениясованности, порядка функций животного. То
же самое происходило бы, говорили они, с на¬
родом, не имеющим вождя.Подобно тому, как по воле опытного лоц¬
мана судно движется как по волшебству, по
воле государя разумно организованное общест¬
во, воодушевленное одним духом, работает в
полном согласии для общего блага. Нужно ли
было собрать обильный урожай, обработать
или засеять поле, был ли это сезон сбора
плодов, надо ли было употреблять новый
способ, облегчающий труд, или спределить
количество лиц, предназначаемых выполнить
каждое дело, решения государя свято выполня¬
лись, и его приказы с почтением передавались
из уст в уста до самых окраин его государства.
Так же как он был душою всего хозяйства,
всякого порядка, всякого рода украшений, он
был также душой всех игр, всех развлечений,
всякого рода удовольствий. Он устанавливал
время празднеств, их длительность; он преду¬
сматривал их распорядок, определял то, что
они должны были иметь приятного, изобрета¬
тельного и увеселительного благодаря разно¬
образию и великолепию зрелища.T. I, стр. 37-42Песнь III4.	Вдвойне приятно рассказывать о чуде¬
сах 28. Мы восхищаемся и наслаждаемся удо¬
вольствием, которое испытывает тот, кто слу¬
шает нас... Поскольку вы выразили желание,
Отрывки из Базилиады	261мы с вами поговорим о нашей родине и срав¬
ним ее настоящее состояние с тем, каким оно
было раньше. Великодушный Альсманзен за¬
думал украсить нашу родину, но его престаре¬
лый возраст помешал ему осуществить этот за¬
мысел, слава эта выпала на долю достойного
Зейнземина29. С его приходом к власти со¬
граждане, объединив труд бесчисленного мно¬
жества рук, с рвением приступили к прокладке
длинных дорог, из которых одни вели к самым
окраинам королевства, а другие служили как
бы ветвями этих главных стволов, связывая
даже самые отдаленные и малопосещаемые жи¬
телями места... Они прорыли скалы, сравняли
горы, засыпали долины или смело перебросили
через них мосты....Наиболее здоровые женщины, дети, ста¬
рики покидали свои жилища и, разделившись
на многочисленные группы, участвовали в этих
прекрасных работах. Одни копали землю, пе¬
реносили, распределяли ее, другие выбирали
огромные камни, гранили и складывали их;
третьи сажали по краям насыпи деревья, кото¬
рые вскоре дадут густую тень- В то же время
слабый пол и дети строили из сплетенных вет¬
вей хижины, украшали их цветами и листьями,
устраивали постели, столы и стулья из травы
и мха, приготовляли разного рода прохлади¬
тельные напитки.Длинные ряды жителей усеивают поле.
Они поощряют друг друга и помогают
друг другу. Среди них царят порядок и согла¬
сие. Занятия между ними распределены так,
262Приложениячто огромные работы выполняются с чудесной
быстротой. Они кажутся игрой и занимают у
этого трудолюбивого народа не больше не¬
скольких дней. Каждый с радостью и восхи¬
щением наблюдает, как то тут, то там, как бы
случайно, начинаются работы, как они быстро
подвигаются вперед, как они то прерываются,
то вновь начинаются с регулярностью, с какой
расположены узлы и петли рыболовной
сети.Дороги, подымающиеся широкими терраса¬
ми, замощены и обшиты шлифованными кам¬
нями или прочно сцементированы кирпичом.
Извилистое течение рек выравнивается по¬
средством плотин; для осушения болотистых
мест и превращения их в плодородные поля,
для орошения бесплодных равнин роют кана¬
лы, строят акведуки, бассейны, фонтаны. Для
определения расстояния между отдельными
местами, а также в память граждан, имеющих
заслуги перед родиной, воздвигают колонны.
Все это выполнено с художественным вкусом,
расположено симметрично и превращает поля
в приятные сады с аллеями, с широкими, рас¬
положенными в порядке грядами зелени раз¬
ных оттенков и цветов. По краям поля, кото¬
рое, когда ветер колышет созревшие колосья
хлеба, кажется волнующимся морем жидкого
золота, симметрично расположены сады, рощи,
луга.Настало время, когда в результате изобилия
появился вкус к порядку, к выбору и разно¬
образию удовольствий. Этот вкус к украше¬
Отрывки из Базилиады	263нию даров природы внушил нашим гражданам
мысль построить себе красивые жилища. Они
научились шлифовать камни и придавать не¬
которую правильность зданиям. Раньше они
жили в простых хижинах или выкапывали себе
просторные и удобные убежища в скалах, без
украшения, без красоты. Они покинули эти
грубые жилища и построили себе дома, выби¬
рая случайные места поблизости какого-нибудь
ручья, леса или луга. Эти дома грубой архи¬
тектуры были рассеяны то тут, то там. Зейн-
земин пробудил в народе любовь к порядку:
он заставил снести эти плохо расположенные,
бесформенные здания, поставить дома в по¬
рядке и придать им приятный вид. Он сам
охотно составлял планы этих зданий.Его же заботами дороги, о которых я гово¬
рил, разделяют государство на бесконечное
число обширных квадратов; по краям дороги
на равных расстояниях стоят сельские жилища,
приятные пристанища, куда путники или те,
кто обрабатывает и убирает наши поля, могут
придти в жаркую пору дня отдохнуть или
слегка закусить. На каждом участке этих пре¬
красных дорог обширная площадь, в форме
террасы, окруженная несколькими рядами де¬
ревьев, занята множеством больших, простых,
но чистых построек, однообразных по форме и
расположенных в порядке. Эти постройки слу¬
жат некоторым семьям для совместной жизни,
и в то же время они удалены от других зданий.
Расположенная посередине площадь с бесед¬
ками и портиками, украшенная фонтанами,
264Приложенияслужит им для игр и еды. Немало жилищ рас¬
положено вокруг какой-либо равнины, для то¬
го чтобы семьи, обитающие в них, могли, не
утомляя себя, заниматься земледелием....Когда начинается пора пахоты плодород¬
ной земли, по краям поля растягивается боль¬
шое количество упряжек, которые по одному
сигналу все вместе вспахивают поле. Когда
встает вопрос о сборе плодов, которых мать-
земля дает нам с лихвой, — наша молодежь,
увенчанная цветами, правильными рядами на¬
правляется к полю с пением восхвалений выс¬
шему благодетелю. Порою тысячи кос срезают
с полей лес колосьев так же быстро, как это
сделало бы пламя пожара, а в это время мо¬
лодые красавицы собирают колосья и вяжут
из них снопы *.В центре каждой территории стоит обшир¬
ное здание, представляющее общий склад для
съестных продуктов и других предметов, до¬
ставляющих наслаждение в жизни; но разде¬
ленные таким образом земли не являются
чьей-либо безусловной собственностью; мы
испытываем ужас перед тем, что, как говорят,
было причиной бедствий, приводивших в от¬
чаяние первых обитателей этой страны; для
нас это лишь части увлекательного труда, ко¬
торый каждый из нас спешит закончить, для
того чтобы иметь возможность помочь своим*	Таков был обычай у перуанцев: пахота и жатва
были днями празднества, и сбор урожая производился
сообща.
Отрывки из Базилиады	265соседям. Наши провинции оспаривают друг у
друга славу наилучшей обработки полей и ока¬
занной другим помощи. Они посылают друг
другу самые лучшие плоды или те, которые
не повсюду произрастают. Если какая-либо
местность не оправдала надежд земледельца,
то со всех сторон спешат возместить этот не¬
урожай, и в результате местность сказывается
очень обильно снабженной. Таковы последст¬
вия дружбы, сердечного и искреннего союза,
гармонии, которые царят среди всех народ¬
ностей этого государства; таково благотворное
влияние этой склонности, которая мало-помалу
широко распространяется.С самого зарождения нации среди нас сохра¬
няется совершенное согласие. Благородный
Зейнземин скреплял и упрочивал эти узы. Он
установил регулярность и прекрасный порядок
во всех профессиях, составляющих либо опору,
либо украшение жизни. Не нарушая чистоты
и мягкости нравов, он удалил из них грубую
простоту; неорганизованное ранее единодушие
стало благоразумным и размеренным согласи¬
ем, красота которого придает бодрость *.*	Все, что было сказано здесь и во всей остальной
части поэмы о порядке, установленном Зейнземином
среди своих народов, дает в достаточной степени
понять, что, в общем, этот порядок приблизитель¬
но тот же самый, пример которого мы коротко даем
ниже.Положим, что тысяча человек или такое количе¬
ство, какое захотят, всех ремесел и всех профессий
обитает на земле, которая может их прокормить. Онв
266Приложения5.	Говорят, что когда-то все животные не
были прожорливыми; они довольствовались
простой пищей; гордый лев, тигр, медведь,
волк жили вместе с боязливыми овцами, бы¬
ками, оленями и лошадьми. В один прекрас¬
ный день, собравшись на лугу, где пищи было
в изобилии, они сказали: давайте разделимсогласились между собой, что все у них будет общим,
и для того, чтобы установить в этом вопросе полную
ясность, чтобы каждый мог без усталости, без отвра¬
щения, без скуки содействовать своим участием соз¬
данию необходимых для всех продуктов, они устраи¬
ваются так:Все сообща удобряют землю, собирают урожай хле¬
ба и плодов и складывают все это в один магазин.
В промежутках между этими работами каждый рабо¬
тает по своей частной профессии. Существует доста¬
точное количество рабочих для обработки и подготов¬
ки продуктов земли или для изготовления разного
рода мебели и посуды. Рабочие, получающие от обще¬
ства орудия производства, материалы и продоволь¬
ствие, заботятся только о количестве того, чем они
должны снабдить граждан так, чтобы никто не был
лишен чего бы то ни было, и при этом чтобы имею¬
щееся количество распределялось равными долями
между всеми членами общества. Произведения искус¬
ства, как и всякие другие запасы, складываются в об¬
щий магазин или же назначаются люди, которые раз¬
дают их по требованию граждан.Перейдем к последствиям такой политики. 1. Взаи¬
мопомощь никогда не прекращается. 2. Она суще¬
ствует между всеми провинциями государства и в
каждой в отдельности. 3. Никто не перегружен рабо¬
той, и все граждане получают поощрение. 4. Всякого
рода запасы сосредоточиваются в одном месте и по¬
этому нужен лишь умеренный труд для того, чтобы со¬
хранить те из них, которые употребляются редко или
долго не портятся. 5. Хотя все общее, ничто не рас¬
Отрывки из Базилиады	267между собой этот луг. Мать, которая вскарм¬
ливала трех детенышей, потребовала дать ей
три доли; та, которая еще не имела детенышей,
удовлетворилась одной долей. Случилось так,
что первая мать умерла, оставив в живых
одного лишь детеныша, которому по правуточается зря, потому что никто не заинтересован брать
более того, что ему необходимо, уверенный в том, что
он всегда может найти этот предмет. Для чего нужны
ему излишки, если ничего нельзя продать? 6. Провин¬
ции одного государства передают одна другой то, что
у них есть в излишке, не в порядке обмена, не в долг,
не путем продажи, но просто в порядке взаимного да¬
рения. 7. Народ без затруднений может вести торгов¬
лю с иностранными государствами, политика которых
совершенно отлична от политики его государства. На¬
род передает все торговые предприятия некоторым
своим гражданам, а они передают общине приобретен¬
ные ими товары. Все предыдущее доказывает, что
ничто не может заставить этих комиссионеров изме¬
нить республике, потому что в ней будут отсутство¬
вать мотивы, обычно являющиеся причиной невер¬
ности. Кроме того, эти общественные негоцианты с
помощью всей родины, воодушевленные желанием от¬
личиться, могли бы заключить очень удачные сделки.
Ко всему этому добавим, что такое политическое
устройство искоренит множество пороков.Могут сказать, вот какую придумали прекрасную
систему в качестве фабулы для поэмы; мы готовы
согласиться с Пильпаем, что все это правдоподобно,
с точки зрения умозрительной, но это неосуществимо
на практике. Это возражение отпадает, если принять
во внимание, что цель этого философа состоит лишь
в том, чтобы показать, откуда происходит противоре¬
чие между правильностью умозрения и ложью обыч¬
ной действительности, основанной на ходячей морали.T. I, стр. 99-108
268Приложениянаследства достались все три доли. Мать, ко¬
торая ранее не была плодовита, впоследствии
имела многочисленное потомство. Когда
вскормленные ею детеныши выросли, они бы¬
ли обречены жить со своей матерью на той
доле, которой едва хватало ей одной. Они
стали просить животное, унаследовавшее три
доли, уступить им, по крайней мере, две части
для того, чтобы не дать им умереть с голоду.
„Я вовсе не виновно в вашей нужде — отве¬
чало им животное, к которому они обрати¬
лись, — раздел был произведен до нашего
рождения; надо, чтобы все осталось так, как
это установили наши предки. Позаботьтесь о
себе сами, я вовсе не желаю, чтобы вы паслись
на той земле, которая досталась мне; если у
меня теперь есть излишек земли, я сохраню ее
для моих детей“. Эта безжалостная жестокость
привела к гибели от голода многочисленный
род, просивший о помощи. Дурной пример
становился частым явлением: вскоре голод
среди изобилия заставил самых сильных пожи¬
рать самых слабых. Для уничтожения этого
беспорядка были установлены правила, слег¬
ка ослабившие зло, но не уничтожившие его
причины. Животные, ставшие прожорливыми
по необходимости, закрепили этот порок при¬
вычкой.То же должно происходить среди народов,
у которых господствует жестокая, бесчувст¬
венная собственность; она мать всех преступ¬
лений, этих детей отчаяния и страшной ни¬
щеты. Законодатели зачастую наказывают
Отрывки из Базилиады	269несчастного и щадят виновного, их жалкие за¬
коны только лишь скрашивают зло: они нака¬
зывают людей за дурные поступки, но не
знают средств, способных сделать их невоз¬
можными. Следовало создать законы, не допу¬
скающие неблагоразумных соглашений... Но
поскольку сами законы неблагоразумны, они
либо отягчают иго человека, либо возлагают на
него новые обязательства. Для того чтобы
поддержать свой слабый авторитет, законы
часто превращают в преступления невинные
действия.Повторяю, и можно ли повторять это слиш¬
ком часто? Вечные законы мира говорят, что
лично человеку принадлежит лишь то, что ему
необходимо для удовлетворения потребностей,
для поддержания его ежедневного существова¬
ния или для его удовольствий; поле не при¬
надлежит тому, кто его обрабатывает, дерево
не принадлежит тому, кто собирает с него пло¬
ды; даже из произведений собственного труда
человека ему принадлежит только та часть,
которой он пользуется; все остальное, как и
сама его личность, принадлежат человечеству.T. I, стр. 203-2056.	Вот говорят, каким способом собствен¬
ность, супруга произвола и судьбы, мать же¬
стокого чудовища и мачеха жалкой нищеты,
установила власть своего сына. Сидя на куче
добра, ставшего бесполезным, собственность
со следующими словами обращается к несчаст¬
270Приложенияной девушке, попросившей у нее помощи:
„Зачем судьба произвела тебя на свет, после
того как все мои блага были уже распределе¬
ны? Мои дары безвозвратны, тебе нечего тре¬
бовать на земле; смотри на эти плодородные
поля, на деревья, покрытые цветами и плода¬
ми, тебе не разрешено касаться их; я подели¬
лась ими с моим возлюбленным сыном, ты
можешь ждать что-либо только от него; за¬
служи его милость, выполняя тяжелые рабо¬
ты; или жестокая и неизбежная гибель, или
твоя и его польза, — вот чем ты должна руко¬
водствоваться— выбирай. Твой брат не тре¬
бует от тебя любви, нежности или усердия; он
хозяин всего,.и ты неизбежно погибнешь без
его помощи; непреодолимый закон заставляет
тебя оказывать ему помощь, ты не вольна от¬
казать ему в ней, и поэтому он не должен пи¬
тать к тебе чувства благодарности. Если ты
хочешь утолить голод, который тебя пожирает,
собирай зерно в амбарах твоего брата и жди
от его щедрот небольшой доли для поддержа¬
ния твоего существования. Если ты хочешь
возродить изобилие, которму ты так зави¬
дуешь, обрабатывай своими руками поля, рас¬
пахивай невозделанную землю, осушай болото,
пророй гору, добудь из нее мрамор и металл,
воздвигни дворцы безделию и изнеженности.
Если одних твоих рук недостаточно, употреби
свое мастерство, извлеки из него средства
сделаться полезным, умножь потребности бо¬
гача, умножая удовольствия, которые ты сама
вовсе не испытываешь; изобретай средства
Отрывки из Базилиады	271сделать его жилище удобным. Трудиться в по¬
те лица — твой удел. Придумай, если можешь,
средства передвинуть эти груды металлов, об¬
работать их; сумей превратить эти бесформен¬
ные предметы в подобие всего прекрасного, что
природа являет нашему взору: таковы един¬
ственные оставшиеся у тебя возможности. У
тебя ничего не будет на земле, — о, несчастная
доля смертных!-— кроме того, что твоя лов¬
кость сумеет сделать необходимым для бога¬
ча: он раб выгоды, как и ты, не «адейся разжа¬
лобить его твоей печальной судьбой нищего,
его сердце не чувствительно к жалости. Если
выгода и алчность воодушевляют тебя, так же
как и его, продавай ему дорого свои услуги,
которые становятся ему необходимыми, так
как из-за лени и бессилия или неспособности
сам он не может носить груз своих дел“.Такое устройство должно было внушить
людям ярость разрушения, способную уничто¬
жить род человеческий. Они же, живя под
действием этого несправедливого порядка, спе¬
шили оказать божеские почести чудовищу,
жадность которого достигала гигантских раз¬
меров. Страсти, возбуждавшие население этих
мест, завладели сердцами почитателей чудови¬
ща. Всей земли нехватало больше, чтобы
насытить ее жителей. Вскоре один человек за¬
хватил огромные владения и урвал у осталь¬
ных людей даже наиболее необходимые им для
существования вещи. Но как ни бесчувственен
он был к несчастью других, он вскоре должен
был убедиться в невозможности пользоваться
272Приложенияплодами своей хищности, если бы беднота на¬
сильно не заставляла его помогать ей. В то
время как нежная и чуткая природа людей
внушает им желание оказывать помощь друг
Другу, он вынужден помогать окружающим
только из-за их ужасной нищеты.Можно ли этому поверить! Почти повсюду
люди помогают друг другу не из любви, а
потому что иначе они сами погибли бы. Вот
каковы у нас печальные узы всякого общества,
вот каков ужасный принцип наших доброде¬
телей и наших преступлений. Надежда или
страх ведет нас к осторожности или к край¬
ностям.Несомненно, что в первые времена те смерт¬
ные, которым слепое божество, называемое
нами судьбой, благоприятствовало своими да¬
рами, те, у кого страх быть ограбленными был
сильнее всего, видели в других только завист¬
ливых врагов, которых следовало бы подав¬
лять, удерживать в их низком положении,
либо уничтожить. С другой стороны, несчаст¬
ный, у которого острое чувство своей бедности
и страх быть связанным с нею навеки, пре¬
обладали над всеми другими соображениями,
видел во владельце богатого наследства только
несправедливого узурпатора, нарушителя есте¬
ственных прав, или того, в чью пользу эти
права были нарушены в ущерб другим. Ои
протестует против этой тирании со всей силой
своего отчаяния. Воодушевленный надеждой
покончить с тягостной жизнью или прекра¬
тить страдания, он ополчается против того,
Отрывки из „Базилиады"273кого считает счастливым за его счет, а этот
последний, дрожа от страха, что у него могут
отнять собственность и он попадет в такое же
низкое положение, из какого другой стремится
выйти, защищает ее с такой же яростью, с
какой первый борется за то, чтобы перестать
быть несчастным.Итак, подобно тому как от удара одной ска¬
лы о другую появляется множество искр, из
противопоставления этих властных чувств ро¬
дились злодеяния и преступления; и подобно
волнам бурного моря, которые набегают и раз¬
биваются одна о другую, спеша занять новое
место, как будто широкое море не может всех
их вместить, люди с ожесточением оспаривают
друг у друга кусок земли. Таковы должны
были быть первые последствия частной собст¬
венности и интереса и первые жертвы, прине¬
сенные этим жестоким божествам.T. II, стр. 38-437.	К монарху, как кровь к сердцу, направ¬
ляются и собираются все богатства государст¬
ва; но эта кровь переносится неэкономно: в не¬
которые сосуды она наливается в излишнем,
а в другие в очень небольшом количествах и
оставляет конечности холодными и парализо¬
ванными, без сил и без энергии.Таково, приблизительно, жалкое положение
властителей, которые правят нами, такова их
верховная власть. И после этого осмеливаются
сравнивать с благодетельным божеством сла¬
бое сияние, лучи которого, перехваченные и
274Приложенияпоглощенные некоторыми окружающими его
телами, едва оказывают влияние на тела, нахо¬
дящиеся за пределами их источника. В чем
величие этих монархов, охраняющих истерзан¬
ное отечество, этих рабов лести, обладающих
тенью власти, которая принадлежит великим
мира сего и наглым министрам? Эти послед¬
ние тоже становятся рабами собственных креа¬
тур, подобно тому как народы терпят рабство
нищеты и ига во имя своего господина, тогда
как сам он считает их счастливыми?Некоторые наши монархи пытаются управ¬
лять сами; они достаточно способны и храб¬
ры, чтобы взвалить на себя это бремя; но
сколько трудностей встречают они при жела¬
нии разорвать цепи этого почетного плена?
Сколько препятствий встречают они, когда
хотят оказать человечеству великодушные
услуги, за которые они действительно заслужи¬
вали бы быть названы героями? Какое сопро¬
тивление приходится им преодолевать со сто¬
роны бесконечного числа воль, извращенных
предрассудками и пороками? Какая сила, ка¬
кая требуется душевная возвышенность, чтобы
не заразиться самим этими предрассудками
или отказаться от них! Сколько ложных пра¬
вил, глупых или вредных обычаев надо им
уничтожить для устройства обществ, которыми
они управляют?Верховная власть в некоторых наших стра¬
нах кажется народам более просвещенной, бо¬
лее бдительной и более мягкой потому, что
она разделена между несколькими лицами, и
Отрывки из „Ёазилиады1275Потому, что она предоставляет им видимость
свободы, которой человек поклоняется, как бы
воображаема она ни была. Эта разделенная
ЬластЬ ничего не меняет в чудовищном нера¬
венстве состояний, внесенном частной собст¬
венностью и интересом,— самое большое, что
принадлежит несчастному в таких государст¬
вах, это печальное утешение иметь возмож¬
ность громко жаловаться. В них иногда мень¬
ше бедняков, чем в государстве, где царствует
один монарх. Но несчастье всегда является
уделом большего числа людей. Народы в них
не являются рабами капризов произвольной
власти; но они, тем не менее, подчинены стро¬
гим законам, которые повсюду приблизительно
одинаково неудовлетворительны, одинаково не
способны смягчить зло. Властители, которых
народы выбирают себе по своей воле, могут,
сообразуясь со строгостью этих правил, угне¬
тать народ по принципу справедливости и
долга и заслужить похвалы, проявляя тира¬
нию, против которой нельзя протестовать, не
отменив законы.Верховная власть должна была быть охра¬
нительницей естественных прав и прав чело¬
вечества, какой она была когда-то при рожде¬
нии каждого народа. В то время отцовская
власть, устанавливая совершенное равенство
между братьями, показывала остальной части
народа пример наиболее мягкого правления.
Эта власть, говорю я, будучи в период вар¬
варства добычей наиболее сильного и наибо¬
лее дерзкого, — власть почти столь же бесче¬
бПриложенийловечная и жестокая как к тем, кто доброволь¬
но подчинился ей, так и к тем, кого она силой
оружия превратила в своих рабов, во времена
более спокойные приняла окраску видимых
добродетелей и умеренных пороков, с которы¬
ми люди старались сообразовать свое пове¬
дение.T. II, стр. 61-648.	Предрассудки, внесшие среди смертных
различия, которых не должно было быть,
внесли их также между профессиями, между
талантами. Они унизили одни и возвеличили
другие; соответственно этому душу и ум тех,
кто оказался отбросами человечества, они уни¬
зили невежеством и грубостью. У тех, кто мог
еще (надеяться выбраться из ничтожества, они
пробудили склонность к мастерству и поддер¬
живали ее; они возбудили смелость и воспла¬
менили воображение у тех, кто возомнил себя
выше остальных людей из простонародья и
рассчитывал удержаться в этом состоянии.Низкими ремесленниками назвали тех, кто
непрерывно борется с нищетой, кого приспосо¬
били только на тяжелые, грубые, низкие и
рабские работы, для выполнения которых до¬
статочно лишь природного инстинкта, стояще¬
го несколько выше в человеке, чем в животном.
Художниками назвали тех, кто изобрел ка-
кие-либо удобства, что-либо облегчающее труд
одних и доставляющее новое удовольствие
другим, и тем самым стали необходимыми для
богатых и для бедных. Назвали мудрецами,
Отрывки из „Базилиады"277учеными, законодателями, государственными
людьми тех, кто размышлял, рассуждал, си¬
стематизировал, выражал в искусстве, в пред¬
писаниях все наши мнимые истины, устанав¬
ливал наши обычаи, нравы, механизм наших
обществ, наш образ правления.... Так как в наших местах интересы родины
только отдаленно стали нашими интересами,
а влияние их стало едва различимым для нас,
то услуги, оказываемые нами родине, мы изме¬
ряем не страданиями, которые мы действи¬
тельно испытываем ради нее, но воображаемой
важностью выполняемой нами профессии.
Только значением нашей профессии измеряют¬
ся наши услуги, а наше вознаграждение соот¬
ветствует существующим потребностям в ней.
Таким образом, бедняк вынужден довольство¬
ваться весьма малым вознаграждением; бога¬
тый, который в состоянии бездельничать, или
те, в чьи таланты поверило общественное мне¬
ние, широко оплачиваются за свой крайне
легкий труд. Потому-то верховная власть,
нуждающаяся при управлении страной в помо¬
щи всех этих талантов, забрасывает их дарами,
стоимость которых она вынуждена взи¬
мать с несчастных бедняков. Отсюда та огром¬
ная диспропорция, с которой государственные
богатства, текущие к монарху, распростра¬
няются; они несутся к тем, кто владеет силой
привлекать их, не считая того, сколько из этих
богатств поглощает жадность великих мира
278Приложениясего. Отсюда роковое различие между богат¬
ствами государства и богатствами частного
лица.Можно ли сказать, с точки зрения естест¬
венного порядка вещей, что сердце может быть
слабым, а члены тела сильными, или что пол¬
ное силы сердце оставляет члены тела без
сил? Между тем это то, что происходит при
нашем политическом порядке, по крайней мере
попеременно. Отсюда эта отдаленность, эта,
своего рода, ненависть подданного к родине,
эта жестокость родины к большей части ее де¬
тей. Зачем, говорит несчастный, меня застав¬
ляют помогать государству, его процветанию,
если оно для меня ничто, если оно не оказы¬
вает на меня благоприятного влияния? Пусть
оно погибнет: его несчастья не увеличат моих;
возможно даже, что после его падения я извле¬
ку из его обломков какую-нибудь пользу для
себя. Какое имеет значение, говорит политик
или тот, на кого не падает бремя государства,
если несколько тысяч человек погибнет от ни¬
щеты, или если они влачат жалкое существо¬
вание, лишь бы, в общем, республика процве¬
тала!T. II, стр. 65-69
КОММЕНТАРИИ
ИЗДАНИЯ И ПЕРЕВОДЫ
ПРОИЗВЕДЕНИИ МОРЕЛЛИБиографических данных о Морелли почти не суще¬
ствует. Известно лишь, что он был преподавателем
в Vitry-le-François. Однако изучение архивов Vitry-le-
François и его окрестностей никаких сведений о Мо¬
релли не дало. Сопоставляя отдельные места из произ¬
ведений Морелли, некоторые исследователи приходят
к выводу, что после опубликования двух книг о вос¬
питании Морелли оставил преподавание, найдя под¬
держку (повидимому, как интересный автор) у некое¬
го, точно не известного, мецената.Морелли вошел в историю социализма своим ,,Code
de la Nature“, изданном в 1755 г. Его перу принад¬
лежит также ряд других произведений: „L’essai sur
l'esprit humain“ (Paris, 1743); „L’essai sur le coeur
humain“ (Paris, 1745); „La physique de la beauté
ou pouvoir naturel de ses charmes“ (Amsterdam, 1748);
„Le prince, les délices du coeur ou traité des qualités
d’un grand roi et système d’un sage gouvernement par
M******“ (Amsterdam, 1751); „Naufrage des îles flot¬
tantes ou la Basiliade du célébré Pilpai. Poème héroique
en 14 chants traduit de l'indien par Mr. M******“ (Mes¬
sine, 1753); „Les lettres de Louis XIV“ (Paris, 1755);
„L’Hymen vengé“ (Paris, 1778).Первые три книги вышли под именем Морелли.
„L’essai sur l'esprit humain“ и „L’essai sur le coeur
humain“ имеют один общий заголовок „Principes na¬
turels de l’éducation“ — „Естественные основы воспита-
282КомментарийВ своих взглядах на воспитание Морелли явно
склоняется к той мысли, что от природы все люди
равны, что они не рождаются добрыми или злыми, что
душа человека, каким он выходит из рук природы,
подобна чистой доске. Человек формируется под влия¬
нием впечатлений, получаемых им от внешнего мира.
Окружающие предметы через органы чувств влияют
на ум и на сердце.Различная среда, говорит Морелли, содействует
созданию различных характеров. Отсюда он делает вы¬
вод, что воспитатель может формировать человека по
своей воле.Морелли — сам воспитатель, знает детей и подроб¬
но излагает свои методы воспитания. Его интересует,
главным образом, общественное, а не индивидуальное
воспитание. Реформы, предлагаемые в этой области
Морелли, не устарели и до наших дней. Он ратует
за сокращение времени пребывания детей в школе, за
самостоятельную их работу, высказывается против
большого числа учеников в классах, против зазубрива¬
ния предметов, против телесных наказаний и т. д. По
необходимости Морелли в своей системе воспитания
уделяет некоторое внимание и религий, но крайне
ограничивает ее роль.Во второй книге о воспитании — в „L’essai sur le
coeur humain“ — Морелли, исходя из того же принципа,
что творец создал всех людей равными, отмечает, что
среди них нет равенства состояний. Между тем чело¬
век создан для счастья, всюду ищет его, стремится
к нему. Главным двигателем человеческих действий
является любовь к себе. Но человек не может жить
в одиночестве, вне зависимости от других людей, от
общества. Таким образом, любовь к себе делает его
существом общественным. Любовь к себе — источник
всех наших страстей. Ни одну из страстей человека
Морелли не считает дурной или вредной. Все они
должны свободно развиваться — ив этом путь к до¬
стижению социального блага. Свободное удовлетворе¬
ние желаний и потребностей создает чувства солидар¬
ности среди людей. Человек от природы способен к
совершенствованию и предназначен к возможно более
Издания и произведения Морелли	283полному удовлетворению своих страстей. Задачи вос¬
питания состоят в том, чтобы с юных лет направлять
страсти человека на действия, соответствующие уста¬
новленному природой или обществом порядку.Морелли отдает предпочтение воспитанию людей
действия, хороших граждан, а не ученых. Учиться
надо, но больше надо действовать, создавать. Чело¬
веку, по мнению Морелли, от природы присуща спо¬
собность воспринимать идеи морали. Опыт и размыш¬
ления указывают ему, каким именно принципам морали
он должен следовать, чтобы его действия соответство¬
вали благу общества, а следовательно, и его собствен¬
ному благу.Следующая книга, вышедшая в Амстердаме и
Брюсселе в 1748 г. под именем Морелли, — „La
physique de la beauté“ была посвящена герцогине
Шартрской и состояла из четырех бесед двух влюб¬
ленных, собирающихся вступить в брачный союз.
В этой книге Морелли излагает свои эстетические
взгляды, дает понятие красоты на примерах музыкаль¬
ных произведений, произведений изобразительного
искусства и т. д. В основном, по мнению Морелли,
нащи чувства воспринимают красоту в виде порядка
и пропорции. Точность мысли, правильность суждений,
истина, украшенная воображением, производят прият¬
ные впечатления на наши чувства.В 1751 г. в Амстердаме вышла четвертая книга
Морелли в двух томах, озаглавленная „Le Prince“.
Значение подписи М****** автор раскрывает, указав
в примечании к тому I (стр. 120), что им был выпу¬
щен труд о воспитании в двух томах под названиями
„L’essai sur l'esprit“ и L’essai sur le coeur“. „Le Prin¬
ce“ написан в форме диалога, при этом имена собе¬
седников имеют символический характер. И здесь
основной принцип, выдвигаемый Морелли, сводится к
тому, что человек—существо общественное, что непрео¬
долимая сила толкает людей друг к другу и заставляет
их жить в обществе. Теоретически лучшей формой
правления, по мнению Морелли, является демократия,
но она очень быстро превращается в хаос, в анархию.
Поэтому люди, рожденные свободными, соглашаются
284Комментарииподчиняться государю, деятельность которого должна
быть направлена на общее благо. Граждане должны
быть орудиями в руках государя, служащими благу
общества. Государь в изображении Морелли представ¬
ляет собой идеал человека, наделенного всеми добро¬
детелями, необходимыми для справедливого и разумно¬
го управления обществом, неуклонно соблюдающего
законы природы, запрещающего людям вредить друг
ДРУГУ- Морелли подробно анализирует обязанности
государя как гражданина, законодателя, правителя,
политика и военного. Он предлагает провести ряд ре¬
форм в области торговли, просвещения, церкви и др.
Церковное и монастырское имущество Морелли реко¬
мендует конфисковать в пользу государства. Государ¬
ству и политической системе Морелли придает в этой
книге большое значение. Все в государстве должно
быть единообразным, все должно быть устроено так,
чтобы сделать человека счастливым.В 1753 г. вышло в свет новое произведение Мо¬
релли „Basiliade du célébré Pilpai. Poème héroïque, tra¬
duit de l’indien par Mr.	(см. в приложении
отрывки из „Базилиады“). В этой поэме Морелли
следует распространенной в его время манере припи¬
сывать свой труд иноземному автору. Морелли выдает
„Базилиаду“ за перевод с индийского языка. „Бази-
лиада“ — это роман-утопия, в котором Морелли в
аллегорической форме рисует общество, основанное на
коммунистических началах. Этот счастливый народ
управляется государем, наделенным всеми доброде¬
телями. Сам народ также лишен пороков, живет он на
основе естественных законов. Свое счастье этот народ
обрел в результате крушения „пловучих островов“,
т. е. предрассудков.Нарисовав в „Базилиаде“ идеальное коммунистиче¬
ское общество, Морелли противопоставляет ему об¬
щество индивидуалистическое, подвергает резкой кри¬
тике все его установления, его внешнюю и внутрен¬
нюю политику, обрушивается на войны и т. д.„Базилиада“ не прошла незамеченной. В XVIII в.
она была издана трижды. Некоторыми критиками она
была воспринята как невинная аллегория. Но журна-
Издания и произведения Морелли 285Лы „Nouvelle Bigarrure“ и „Bibliothèque impartiale“ об¬
рушились на философские и социальные идеи Мо¬
релли, отраженные в „Базилиаде“, указывая, что
прекрасные построения Морелли — это иллюзии и хи¬
меры, ибо людям не свойственны чувства равенства.
В 1761 г. „Базилиада“ была переведена на англий¬
ский язык и была воспринята английской критикой
не как социальная утопия, а как образец совершенной
монархии.Отчасти ответом на критику явился новый и самый
замечательный труд Морелли — „Code de la Nature“,
в котором Морелли более полно изложил свои фило¬
софские и социальные идеи и дал схему коммунисти¬
ческого общества.Из краткого предисловия к „Кодексу“ явствует,
что автор долго скрывал свои идеи, облекая их в раз¬
ные одежды, но, увидев, что его не понимают или лож¬
но трактуют, решил поднести их читателю в чистом,
неприкрашенном виде, хотя и не надеялся на скорое
осуществление их в жизни.„Кодекс природы“ был издан анонимно в Амстер¬
даме в начале января 1755 г. Уже 19 января этого
года Рейналь в журнале „Nouvelles littéraires“ подверг
резкой критике „Кодекс природы“ как по содержанию,
так и по форме, по стилю. По мнению Рейналя, эта
новая книга, вызвавшая шум, отличается только своей
дерзостью. Почти одновременно Гримм также отри¬
цательно отзывался о „Кодексе“, приписывая его Ла-
Боммелю.В 1756 г. „Кодекс“ нашел восторженного защит¬
ника в лице маркиза д’Аржансона, приписывавшего его
перу Туссена. В 1757 г. было выпущено второе изда¬
ние „Кодекса природы“; третье издание относится к
1760 г. (оба издания без имени автора).Чаще всего автором „Кодекса природы“ во
Франции считали Дидро. Убеждение в том, что
„Кодекс природы“ написан Дидро, сохранилось до
самой революции 1789 г. и даже позже, несмотря
на то, что еще в 1756 г., когда журнал „France lit¬
téraire“ приписал этот труд Дидро, Ф. Гримм (в „Cor¬
respondance“, t. Ill, p. 244) категорически опроверг
286Комментарииавторство Дидро, указав, что Дидро, „конечно, не Hà-
писал ни одной фразы“ в этом труде. Однако в 1773 г.
в собрании сочинений Дидро, изданном в пяти томах
в Амстердаме, во втором томе был помещен „Кодекс
природы“.В 1755 г. вышла еще одна книга Морелли — „Let¬
tres de Louis XIV“. Морелли в этом труде опублико¬
вывает документы, в которых Людовик XIV пред¬
ставлен в качестве отца, друга, гражданина и короля.
Излагая мысли Людовика XIV, автор не выражает
своего отношения к ним.В 1778 г. после долгого перерыва Морелли вы¬
пустил последнюю свою книгу — поэму „L’Hymen
vengé“, в приложении к которой им даны отрывки из
„Базилиады“.* **Более 80 лет „Кодекс природы’* не переиздавался
во Франции. Только в 1841 г. французский публицист
и издатель Франсуа Вильгардель, бывший фурьерист,
а затем коммунист, издал под именем Морелли „Ко¬
декс природы“, вместе с, фрагментами из его романа
„Базилиада“, сопроводив издание анализом коммуни¬
стической системы Морелли. В 1910 г. в серии „Col¬
lection des économistes“ под редакцией Э. Доллеана
вышло новое издание „Кодекса“. Через 40 лет, в
1950 г., „Кодекс природы“ был издан Жильбером
Шинаром с большой вступительной статьей, содержа¬
щей отрывки почти из всех произведений Морелли.
Наконец, в 1953 г. в „Editions sociales“ в Париже был
издан „Кодекс природы“ (текст 1755 г.) со вступи¬
тельной статьей академика В. П. Волгина и коммен¬
тариями Ф. Б. Шуваевой. Первый в СССР перевод
„Кодекса природы“ был сделан с издания Э. Доллеа¬
на 1910 г. Он был опубликован в 1923 г. под редак¬
цией и со вступительной статьей академика В. П. Вол¬
гина. Второе издание того же перевода вышло в
1938 г. Третье издание перевода „Кодекса природы“
вышло в 1947 г. также со вступительной статьей ака¬
Издания и произведения Морелли	28?демика В. П. Волгина. Перевод был вновь отредакти¬
рован, текст „Кодекса“ был снабжен комментарием и
сверен с оригиналом издания 1910 г. Ф. Б. Шуваевой.В настоящем издании „Кодекса природы“ пере¬
работаны вступительная статья и биографический
очерк. Издание выходит с приложением отрывков
из I и II томов „Базилиады“.Портрета Морелли не сохранилось. Автор вступи¬
тельной статьи к изданию „Кодекса природы“ 1950 г.
Ж. Шинар высказывает предположение, что портрет,
помещенный в I томе „Базилиады“ и изображающий
будто бы индийского поэта Пильпая, и есть стилизо¬
ванный портрет самого Морелли. Считая это предпо¬
ложение правдоподобным, мы помещаем в настоящем
издании этот портрет.Этим, новым, дополненным, изданием „Кодекса
природы“ мы отмечаем 200-летие со времени выхода в
свет его первого издания (1755—1955).
ПРИМЕЧАНИЯ1	„В поэме столько же новой“ — речь идет об
утопической поэме Морелли „Базилиада“ („Basiliade
ou Naufrage des îles flottantes“, Paris, 2 vol., 1753),
вышедшей в 1753 г., как перевод с индийского. Морел¬
ли скрыл свое авторство, выдавая себя за переводчи¬
ка. В этой утопии дана картина коммунистического
строя, осуществленного в некоей отдаленной стране.2	м ****** — автор „Базилиады“. Морелли обо¬
значил свое имя только одной буквой М с шестью
звездочками.3	Поп, Александр (1688—1744) — английский
поэт, автор сатирической поэмы „Глупиада“ („The
Dunciad“, 1728), в которой он жестоко высмеивал
пуританскую литературу; в 1783 г. выпустил „Опыто	человеке“ („Essay on man“), где пытался в стихо¬
творной форме изложить свой философский оптимизм.4	Лактанций, Люций Целый Фирмиан — христиан¬
ский писатель IV в., родом из Африки, преподава¬
тель риторской школы в Никомедии. Автор сочинений
в защиту христианства: „Institutiones divinae“ в 7 кни¬
гах („Божественные установления“) и „De mortibus
persecutorum“ („О гибели гонителей на христиан“).5	Здесь и дальше, в начале второй части, Морелли
полемизирует с критиками „Базилиады“.6	„...Какого-нибудь Петра Алексеевича“ — Морелли
говорит о Петре I, русском императоре (1672—1725).7	Басня Менения Агриппы — речь идет о басне,
Примечания289якобы рассказанной римским государственным деяте¬
лем Менением Агриппой во время борьбы патрициев
и плебеев. Содержание ее таково: отдельные части
человеческого тела, взбунтовавшись против праздного
желудка, только поглощающего пищу, перестают на
него работать и тем самым приводят в упадок весь
организм. Согласно преданию, с помощью этой
аллегории Агриппе удалось убедить восставших пле¬
беев вернуться в Рим.8	Автор „Духа законов“—Шарль-Луи Монтескье
(1689-1755).9	Скифы — общее название, данное греками насе¬
лению, обитавшему в VIII—II вв. до н. э. в Северном
Причерноморье, Поднепровье и Подонье и состояв¬
шему из разных этнических групп. Жили скифы и
в Средней Азии и в современном Казахстане. Рас¬
копки могил и остатков поселений в Причерноморье
дали яркий и обильный материал, характеризующий
культуру скифов. Некоторые древнегреческие авторы
приписывали скифам общность имущества. Наиболее
обстоятельные сведения о скифах оставил Геродот.10	Махмуд I (1696—1754)—турецкий султан
с 1730 по 1754 г.11	Тимариот — владелец тимара в древней Турции.
Тимар — обозначение введенного по византийскому
прообразу военного лена, преимущественно небольшо¬
го, с доходами до 6 тыс. аспер, в противоположность
сиамеду, вКаделец которого обладал доходами, по
меньшей мере, в 20 тыс. аспер. Первоначально тимар
жаловали ленникам (тимаристам, по-турецки — са¬
хибам, т. е. рыцарям) только по указу турецкого
султана на основе свидетельства беглербега (канц¬
лер провинции).12	Муфтий — у мусульман ученый богослов, тол¬
кователь Корана, дающий заключения по духовно¬
юридическим вопросам.13	Имам — духовный глава у мусульман (позже так
назывались у арабов калифы, у турок —султаны,
у персов — потомки Али), вообще духовное лицо,
заведующее мечетью, руководящее общественной мо¬
литвой и т. д.
290Комментарии14	Диван (арабско-персидское слово) — государст¬
венный совет при султане. На заседаниях, собирав¬
шихся периодически, кроме великого визиря, присут¬
ствовали муфтий, как представитель духовенства и
ряд министров. В ведении этого совета были важней¬
шие вопросы внутренней и внешней жизни государ¬
ства, кроме религиозных вопросов. Он был также по¬
следней инстанцией по судебным делам.15	Valerius Mahximus — Валерий Максим (жил вI	в. н. э.) — римский историк, составитель сборника
поучительных исторических примеров для риториче¬
ских целей, „Factorum et dictorum memorabilium
libri IX“, посвященного Тиберию, полного лести ему
и предыдущим цезарям.16	Макиавеллизм — политика, при которой для до¬
стижения цели разрешаются все средства; получила
свое название от имени итальянского политического
деятеля и писателя Никколо Макиавелли (1469—
1527), который в своем сочинении „II Principe“
(„Князь“) утверждал, что для создания в государ¬
стве прочной власти дозволены все средства, незави¬
симо от какого-либо морального критерия.17	Илоты — низший класс древней Спарты, рабы,
занимавшиеся земледелием. Считались собственностью
не отдельного спартиата, а всей спартанской общины,
т. е. правившего в то время класса полноправных
граждан. Жизнь, имущество и орудия труда илотов
находились в полном распоряжении городской общи¬
ны спартанцев. Жестокое обращение спартанцев
с илотами вызвало ряд восстаний илотов в VII и
V вв. до н. э.18	Лакедемоняне — полноправные граждане древ*
ней Спарты (Лакедемона).19	Капитуляция (происходит от латинского caput —
глава) — старинный термин, означающий постановле¬
ние, изложенное в отдельных главах или статьях.20	Титул — основание какого-либо права (юридич.).21	Хартия — документ публично-правового порядка,
представляющий собой совокупность положений особой
важности, как, например, Великая хартия вольностей
Примечания2911215 г., Народная хартия в Англии в 1837 г.
(charter — англ. — хартия, отсюда название чартизм).22	Дюге, Жак-Жозеф (1649—1733)—известный
янсенист, написавший ряд мистико-религиозных сочи¬
нений.23	Морелли здесь имеет в виду Руссо, написавшего
сочинение на указанную тему, удостоенное премии Ди-
жонской академии.24	Мы даем в настоящем издании „Кодекса приро¬
ды“ в виде приложения несколько отрывков из „Бази-
лиады“ Морелли. Отрывки дают представление о со¬
циально-политических тенденциях и о литературной
форме этого, предшествовавшего „Кодексу“ по вре¬
мени издания, произведения Морелли. Знакомство
с ними расширяет наше представление об авторе
„Кодекса“ и помогает уяснить некоторые детали его
учения.25	Фетва (арабск.)—судебный приговор муфтия.
Каждый новый закон в Турции должен быть под¬
твержден фетвой муфтия.26	Пильпаи — предполагаемый автор древнеиндий¬
ского собрания нравоучительных басен, получившего в
различных переделках широкое распространение в
Азии и Европе. Древнейший текст собрания предпо¬
ложительно относят ко II в. до н. э.Напомним,ч что Морелли издал „Базилиаду“, скрыв
свое авторство и приписав эту „героическую поэму”
индийскому поэту и мудрецу Пильпаи.27	Такие же обычаи наблюдались у перуанцев,—
В организации хозяйства древних перуанцев (инков)
до завоевания Перу испанцами европейские писатели
XVI—XVII веков отмечали ряд черт, позволявших
им называть государство инков коммунистическим.
Ссылка на Перу как на образец коммунистического
общества можно найти у очень многих французских
писателей XVIII в. (Мармонтель, Дидро, Маб-
ли и др.).28	Настоящий отрывок — рассказ одного из жите¬
лей счастливой страны, изображаемой в „Базилиаде“,
о преобразованиях ее „просвещенного монарха *,
292Комментарии29	АльсманзеН и Зейнземин — государи той счаст¬
ливой страны, описанию которой посвящена „Бази-
лиада“. Зейнземин — сын Альсманзена. Зейнземин на¬
делен идеальными качествами „просвещенного монар¬
ха“, которому народ платит глубокой любовью. Зна¬
чительная часть „Базилиады“ посвящена реформатор¬
ской деятельности Зейнземина.
ЛИТЕРАТУРА О МОРЕЛЛИ1.	Энгельс Ф. — Анти-Дюринг. К. Маркс и Ф. Эн¬
гельс, соч., т. XIV.2.	Энгельс Ф. — Вариант введения к «Анти-Дю-
рингу». К. Маркс и Ф. Энгельс, соч., т. XIV.3.	Энгельс Ф. — Развитие социализма от утопии к
науке. К. Маркс и Ф. Энгельс, соч., т. XV.4.	Энгельс Ф. — Письмо Марксу от 17 марта 1845 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс, соч., т. XXI.5.	Волгин В. П. — Предшественники современ¬
ного социализма в отрывках из их произведений,ч. 1. М.—Л., 1928.6.	В о л г и н В. П. — История социалистических
идей, ч. 1. М.— Л., 1928.7.	„La France littéraire“ (1769). \8.	Villegardelle F., ^d. -V- Cpde de la Nature par
M о г е 1 1 у. Réimpression complète augmentée des frag¬
ments importants de la Basiliade, avec FAnalyse
raisonnée du système social de Morelly, Paris, 1841.9.	Sudre A. — Histoire du communisme. Paris, 1848.10.	L i с h t e n b e r g e г A. — Le socialisme au XVIII®
siècle. Paris, 1898.11.	Pareto — Les systèmes sociales. Paris, 1902.12.	Guthrie — Socialism before the French Revo¬
lution. N. Y„ 1907,
294	Комментарии13.	Reverdy A.— Morelly, idées philosophiques éco¬
nomiques et politiques, Poitiers, 1909 (thèse).14.	Do 1 léans E., éd. — Code de la Nature notice
et table analytique. Paris, 1910.15.	Girsberger H. — Der utopische Sozialismus des
XVIII Jahrhunderts in Frankreich. Zürich, 1924.16.	Beer M.— Allgemeine Geschichte des Sozialismus
und der sozialen Kämpfe. Berlin, 1929.17.	H e a r n s h a w F. j. C., ed.— The Social and Poli¬
tical ideas of some great french thinkers of the age
of Reason. Ld.—N. Y., 1930. См. гл. IX, автор
C. K. Driver.18.	Mornet D. — Les origines intellectuelles de la
Révolution française. Paris, 1933.19.	Le Flamanc A.— Les Utopies prérévolutionnaires
et la philosophie du XVIIIe siècle. Paris, 1936.20.	G a r a u d y R.— Les sources françaises du socia¬
lisme scientifique. Paris, 1949.21.	Chinard G.t éd. — Code de la Nature (1755)
publié avec une introduction et des notes. Paris, 1950.22.	D a u t г y J.— Morelly et le ,,Code de la Nature“
(La Pensée, 1956, № 56).
СОДЕРЖАНИЕВ. П. Волгин. Коммунистическая теория Мо¬
релли 		5КОДЕКС ПРИРОДЫ
Предисловие	57Часть первая. Недостатки общих принципов по¬
литики и моралиПредмет настоящего рассуждения ... 61
Общие размышления о плане и цели Ба-зилиады		62Закоренелые заблуждения ходячей морали,
трудность пролизать их мрак и пробрать¬
ся сквозь их массу	66Источники ошибок древних и новых мора¬
листов; что им следовало бы сделать,
дабы обнаружить и избежать их . 68
Причины извращения эгоизма .... 71
Состояние челосека, когда он выходит из
рук природы, и что она сделала, дабы
подготовить его к жизни в обществе . . 73
Подробное изложение истинных основ об¬
щественности 	76
296СодержаниеНа каких принципах мораль и политикадолжны были основать свои предписанияи свои учреждения	78Идея естественной честности; каким обра¬
зом можно было предотвратить испорчен¬
ность 		81Возражение 			82Ответ		83Какое воспитание предотвратило бы всякиепороки 		84Какое воспитание увековечивает ошибки мо-, рали	86Большинство законодателей разорвали узы
общественности и вызвали или поддержали
прискорбные последствия этого разрыва 87
Почему законы природы стали практическинеосуществимыми	89Часть вторая. Особые недостатки политикиЭкспериментальные доказательства нашихпринципов 	 93Естественное состояние диких народов, спо¬
собных к восприятию. законов мудрогоправительства 	95Идеи общепринятой политики и краткоеопровержение ее правил	101В какой мере правила общепринятой поли¬
тики возмущают здравый смысл . . .103
Возражения против возможности распро¬
странения нашей системы у народов, ко¬
торые еще не имеют законов . . . .107
Ответы или новые доказательства успеха,
который имели бы у наций, свободных
от наших предрассудков, законы, основан¬
ные на требованиях природы	. . 109
Самая склонность человека к покою есть
принцип его деятельности . . .110
Истинная причина лености . .111
Отступление по поводу упорного повторе¬
ния многих пустых возражений . . .113
Содержание297Истинное происхождение наций и причина
упадка чувства общественности . . 115
Законодатели ни в чем не восстановилипорядка . 		113Для чего следовало составить законы . 119
Истинная средняя посылка всякого полити¬
ческого или морального доказательства
и первопричина всякого беспорядка . .121
В какой мере первоначальным законодате¬
лям легко было распознать намерения
природы и сообразовать с ними своиустановления	122Какою властью обладали бы законы, болеесовершенные, чем наши	124Ложность принципов гражданского и меж¬
дународного права 	 . 125Дух христианства приближал людей к зако¬
нам природы 	 128Почему дух христианства не утвердился . 129
Монашеский дух всецело противоречит зако¬
нам природы	 . 132В чем заключаются свобода и зависимость 134
Слабость власти самых неограниченныхнаших владык	 . 136Истинные причины упадка и революций
в самых цветущих государствах . . .140
Что такое случай в области нравственности . 141
Что могло бы обеспечить устойчивость им¬
перий 	 . 145Под каким предлогом политика приносит
в жертву интересы большинства интересуодного человека 	 . 146Власть и функции государей в естественном
праве; их истинное величие . . . .149Часть третья. Особые недостатки ходячей моралиЧто такое зло; различные виды его . .	155
Пред лицом божества нет физического зла .	156
Моральное зло воздействует только на ра¬
зумное творение . . . .	158
298СодержаниеАналогия между физическим и нравствен¬
ным порядком		Благотворение — это первая из наших нрав¬
ственных идей	Что избавило бы человека от всякой идеинравственного зла 	Что такое пред лицом божества нравствен¬
ные несовершенства разумного творения .
В мире физическом, как и в моральном, все
постепенно совершенствуется ....
Правильные границы нравственного зла
Преходящая причина всех зол — также сред¬
ство против них 	Истинная причина противоречий ума исердца 	Насколько наши принципы далеки от одо¬
брения порока или преступления
Главный мотив всякого человеческого по¬
ступка и принцип всякой общественнойгармонии 	Истинная последовательность и прогресс
нравственных идей; гипотезы, их доказы¬
вающие 	Благотворение — это первый принцип идеибожества	Первая гипотеза, объясняющая, как скла¬
дывается идея божества, как она разви¬
вается и совершенствует	Только в размышлениях о естественных чув¬
ствах зарождается идея божества
Зрелище вселенной только расширяет идеюбожества	В какой постепенности совершенствуетсяидея божества	Вторая гипотеза, при которой идея боже¬
ства приобретает новые степени совершен¬
ства 	В каЯЬй системе идея божества могла все
более совершенствоваться или же подвер¬
гнуться искажению	159160162163168170171174177181183183184184185186187190
Содержание299Как извращенность человеческих поступков
отразилась на идее божества и что следо¬
вало бы сделать, чтобы помешать этому . 193
Важные причины извращенности человече¬
ских поступков, упущенные из виду фило¬
софами 	1951.	Самые злые нации являются самымисуеверными 		 . 1962.	У каких наций суеверные обычаи иска¬
жают нравственные поступки . . . 1973.	Характер наиболее гуманных наций . 1984.	Какие люди обыкновенно самые злые 199
Какой вывод надо было сделать из пред¬
шествующих наблюдений	200От какого рода страха или надежды не
должно зависеть благотворение . . . 200
С чего мсрали следовало бы начинать своинаставления	202Заключение настоящего труда .... 204Часть четвертая. Образец законодательства,
согласного с намерениями природыОсновные и священные законы, которые
уничтожили бы в корне пороки и не¬
счастья общества	210Распределительные, или экономические, за¬
коны 	211Законы земельные	215Законы городского благоустройства . .217
Законы об общих порядках .... 220Законы о роскоши	223Законы о форме правления, долженствую¬
щие предупредить всякую тиранию . . 224Законы об управлении	228Законы брачные, долженствующие преду¬
предить всякий разврат 	 232Законы о воспитании, долженствующие пре¬
дупредить последствия слепой снисходи-
тельйости отцов к своим детям . . 236
30ÔСодержаниеЗаконы о научных занятиях, долженствую¬
щие помешать блужданиям человеческого
ума и всяким трансцендентным мечтаниям 240
Законы о наказаниях, столь же немногочис¬
ленные, как немногочисленны нарушения
долга, столь же мягкие, сколько действи¬
тельные 	244П р и л о ж е ffti яОтрывки из «Базилиады»	253КомментарииИздания и переводы произведений Морелли 281Примечания	260Литература о Морелли	293Морелли
Кодекс природы*Печатается по постановлению
Редакционно-издательского совета
Академии наук СССРРедактор издательства Ц. М. Подгорненская
Технический редактор Е. Б. Поливанова*РИСО АН СССР № 5578. Сдано в набор 13/1 1956 г. Подп. в
печать 31/111 1956 г. Формат бум. 70х927з2- Печ. л. 9.5+1 вкл.=
= 11,12 + 1 вкл. Уч.-изд. лист. 9,4. Тираж 8000. Т-01690.Изд. № 1639. Тип. зак. 3056.Цена 6 р. 60 к.Издательство Академии наук СССР.Москва, Подсосенский пер., д. 21.2-я типография Издательства АН СССР.
Москва, Шубинский пер., д. 10