и ста р и я
ИСТОРИЯ
ПОРТУГАЛИИ
HISTORIA
CONCISA
DE PORTUGAL
Jose Hermano Saraiva
PUBLICAQOES EUROPA-AMERICA
ИСТОРИЯ
ПОРТУГАЛИИ
Жозе Эрману Сарайва
ВЕСЬ
МИР
ИЗДАТЕЛЬСТВО
Москва 2007
УДК 94.469
ББК 63.3(4Пор)
С 20
Переводчики:
Кабицкий М.Е., Пак А.Н., Петров Г.Е., Токарев А.А.
Научный редактор:
Кабицкий М.Е.
INSTITUTO
СДМ0Е5
PORTUGAL
М|И|5ГёШ0 DOS NEGOCIOS ES7RANCFIROS
ПОСОЛЬСТВО ПОРТУГАЛИИ
Издательство благодарит Институт Камоэнса и
Посольство Португалии в Российской Федерации
за поддержку в издании этой книги.
Первая сторонка обложки: сторожевая башня в Лиссабоне — Torre de Belem
Четвертая сторонка обложки: памятник первооткрывателям, Лиссабон
ISBN 5-7777-0360-6
© Jose Hermano Saraiva, 2006
публикуется по договору
с PublicaQdes Europa-America, Portugal
© Издательство «Весь Мир», 2007
Оглавление
Вступительное слово к русскому изданию.......... х
Начальный период истории........................ 1
1.	Доисторическая эпоха....................... 1
2.	Римское завоевание и распространение римской
культуры...................................... 7
3.	Набеги варваров. Свевское королевство..... 12
4.	Вестготы.................................. 14
5.	Мавры..................................... 17
6.	Упадок вилл. Соседские общины (конселью).. 21
7.	Реконкиста................................ 22
8.	Новые королевства и графства.
Португальское графство....................... 25
1128 -1223. Независимость и создание государства .... 31
9.	Политический процесс
достижения независимости..................... 31
10.	Народ и независимость.................... 35
11.	Завоевание территории.................... 38
12.	Сражение при Оурики: факты и мифы........ 40
13.	Социальные группы........................ 43
Духовенство............................. 44
Дворянство.............................. 44
Вилланы................................. 46
Зависимые............................... 47
Рабы.................................... 48
14.	Нравы знати.............................. 48
Vi ОГЛАВЛЕНИЕ
15.	Имущество представителя рикуз-оменш
в XIII веке.................................. 51
16.	Производство, торговля и деньги.......... 53
17.	«Инвестиционный план» в XII веке......... 58
18.	Культура: противоречия и уничтожение..... 60
Христианская культура................... 60
Арабская культура....................... 62
Иудейская культура...................... 63
1223 -1385. Прогресс и социальные конфликты..... 67
19.	Гражданская война 1211 — 1216 годов.
Первые письменные законы..................... 67
20.	Феодальная анархия
и революция 1245— 1247 годов................. 70
21.	Гражданская война 1245— 1247 годов.
Эпоха Афонсу IV.............................. 73
22.	Внешняя политика. Драма Инес де Кастро.... 75
23.	Успехи товарно-денежной экономики........ 79
24.	Великие и малые.......................... 81
25.	«Черная смерть» и проблема занятости..... 85
26.	Перемены в культуре...................... 88
Конец лирики и рождение истории......... 88
Устное творчество....................... 90
Религиозная культура. Готический стиль... 91
27.	Возникновение университета............... 93
28.	Кризис конца века: правление Фернанду I... 98
29.	Революция 1383—1385 годов................. 101
1385-1498. Атлантическая экспансия.............. 107
30.	Политическое развитие................... 107
От победы горожан до триумфа короля...... 107
Сеута и африканская политика........... 109
Регентство принца Педру................ 110
Афонсу V............................... 111
Корона в борьбе с крупными феодалами..... 113
31.	Еврейский вопрос........................ 115
32.	Вопрос о «причинах» морской экспансии..... 116
33.	Острова................................. 121
34.	Исследование побережья Африки........... 123
35.	Тордесильясский договор................. 125
ОГЛАВЛЕНИЕ
36.	Плавание Васко да Гамы.................. 127
37.	Экономика и общество.................... 128
38.	Португальское возрождение XV века....... 131
1498 -1580. Восточная монополия............... 135
39.	Империя и апогей эпохи правления
короля Мануэла.............................. 135
40.	Португальцы в Азии...................... 138
41.	Открытие и колонизация Бразилии......... 143
42.	Трудности............................... 147
43.	Эпоха Себаштиана. Алкасер-Кибир......... 148
44.	Кризис 1578— 1580 годов................. 152
45.	Себастьянизм............................ 155
46.	Культура. Экспансия, европеизация,
элитарность, инквизиция..................... 159
Культурная экспания.................... 159
Европейские образцы.................... 160
Культура для тех, кто знает латынь..... 161
Инквизиция............................. 162
47.	Эпическое сознание и его метаморфозы.... 166
48.	Приобретения и утраты торговли специями... 170
49.	Социальные последствия заморской экспансии .. 173
1580-1668. Испанское господство и Реставрация... 181
50.	Статут Филиппа II....................... 181
51.	«Непобедимая Армада».................... 183
52.	Стабильность и начало упадка............ 184
53.	Восстание 1637 года..................... 185
54.	Реставрация............................. 187
55.	Война за независимость.................. 190
56.	Государственный переворот 1667 года и мир. 192
57.	Дипломатия времен Реставрации........... 194
58.	Культура: период хитростей и уловок..... 197
Упадок................................. 197
Иезуитское обучение.................... 198
Культ формы и кабалистика...............200
Вера в чудо.............................201
Патриотизм и история....................202
Храмы, резьба, азулежу..................204
viii ОГЛАВЛЕНИЕ
1668-1777. Абсолютная монархия.................207
59.	Абсолютная монархия......................207
60.	Война за испанское наследство............210
61.	Экономический упадок.....................213
62.	Попытка торговой реформы.................215
63.	Золото Бразилии..........................219
64.	Эпоха правления Жуана V..................220
65.	Культурные контакты и стремление к реформе .. 226
66.	Реформа маркиза Помбала..................228
Маркиз Помбал...........................228
Землетрясение и строительство
нового Лиссабона........................230
Подавление сопротивления................231
Реформы.................................233
67.	Полемика относительно жизни
и деятельности Помбала........................237
1777-1820. Конец «Старого режима»..............241
68.	Поворот. Эпоха Марии.....................241
69.	Португалия и кризис в Европе.............244
70.	Вторжение французской армии..............248
71.	Королевский двор в Бразилии..............254
72.	Либеральное движение.....................257
1820-1910. Конституционная монархия............261
73.	Двадцатые годы и Конституция 1822 года...261
74.	Независимость Бразилии...................263
75.	Возврат к абсолютизму....................265
76.	Гражданская война........................268
77.	Страна в 1834 году.......................270
78.	Либеральное законодательство.
Ликвидация архаизмов.......................273
Законодательство Моузинью да Силвейры...273
Ликвидация религиозных орденов
и продажа собственности духовенства......274
Вопрос муниципалитетов..................276
Гражданский кодекс......................278
79.	Нестабильность: сентябризм и хартизм.....279
80.	Мария-да-Фонти и Патулея.................283
ОГЛАВЛЕНИЕ ix
81.	Политическая стабилизация:
восстановление, ротация, вождизм.............285
82.	Экономическое развитие: достижения
и вывихи.................................... 288
Фазы эволюции...........................288
Фонтизм и политика создания дорог
и коммуникаций...........................289
Коммерциализация сельского хозяйства
и рост среднего класса...................291
Крестьяне: бегство в город
и эмиграция в Бразилию...................295
83.	Культура в городах и селах ...................... 300
Романтизм...............................300
Журналистика............................303
Просвещение и неграмотность.............305
Изящные искусства.......................309
Поколение 70-х годов....................312
84.	Последняя империя........................315
Последний проект империи................315
Отмена рабства..........................317
Вопрос об устье реки Заир...............318
Берлинская конференция
и карта розового цвета...................320
Ультиматум..............................322
1910-1974 годы. Республика.....................325
85.	Республиканское движение.................325
86.	Период с 5 октября по 28 мая.............329
87.	Диктатура и Новое Государство............335
Приложение (1992)............................. 347
Противоречия революции..................347
Основные события........................348
Нормализация конституционного порядка...352
Уход из Африки и вхождение в Европу.....355
Вступительное слово
к русскому изданию
Издание на русском языке книги профессора Жозе Эрману
Сарайвы «Краткая история Португалии», осуществленное
издательством «Весь Мир», представляет огромный интерес
и выходит в свет как нельзя во время. В настоящее время от-
ношения между Россией и Португалией переживают особый
период. Обретенный ими за последние три года динамизм
позволяет нам сегодня смотреть на будущее этих отношений
с уверенностью в их прочности и преемственности; а это тре-
бует надежной поддержки, чему служит появление и этой
книги.
На сегодняшний день отношения между нашими двумя стра-
нами развиваются во всех сферах. В области политики и дип-
ломатии следует отметить интенсивный обмен официальными
визитами, включая самый высокий уровень. Президент Путин
находился в Португалии в ноябре 2004 г., и вновь посетит стра-
ну в октябре 2007 г. Премьер-министр Португалии приезжал
в Россию в мае 2005 г., а в мае 2007 г. побывал здесь с официаль-
ным визитом, в сопровождении пяти членов португальского
правительства. В период 2004 — 2006 гг. удвоился товарообмен
между нашими странами, возросли уровень и объем инвести-
ций. В этом году в России и Португалии уже прошло и еще
состоится несколько мероприятий в области культуры. Особо
отмечу открытие в октябре текущего года первой в Лиссабоне
выставки из Эрмитажа, за которой последует открытие филиа-
ла этого музея в португальской столице.
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ xi
В этих условиях очень важно нам лучше знать друг друга;
вот почему столь важна инициатива издательства «Весь Мир».
Выход «Истории Португалии» на русском языке — это и при-
глашение побывать в Португалии, ближе познакомиться с ее
народом, имеющим богатую событиями историю, и создавшим
современное, динамично развивающееся государство.
Мануэл Марселу Курту
Посол Португалии
в Российской Федерации
Москва, 5 августа 2007 г.

Начальный период истории
1.	Доисторическая эпоха
Наиболее ранние следы присутствия человека, обнаруженные на
территории Португалии, — это овальной формы камни гальки с за-
остренным краем, что превращало их в оружие или в орудие труда.
Такие предметы найдены в разных районах Португалии: в Грута-да-
Фурнинья, в Пениши (который в доисторический период был остро-
вом), вблизи Калдаж-да-Раинья, в окрестностях Лиссабона, в Арра-
биде, в Синише.
Вероятно, на протяжении долгого периода своего развития перво-
бытные люди использовали камни в таком виде, какими их находили
в природе. Но лишь после того, как камни стали подвергаться обра-
ботке, они приобрели археологическое значение. Техника обработ-
ки, заключающаяся в обтесывании края галечника ударами другого
камня, самая древняя из известных археологам. Ее называют аббе-
вильской техникой, по названию города Аббевиль на берегах реки
Сомма, где найдено большое количество таких предметов. Люди,
пользовавшиеся ими, жили около четырехсот тысяч лет назад и оста-
вили следы своего пребывания на значительной части территории
Западной Европы.
Со временем техника обработки совершенствовалась, причем
период преобладания каждого типа обработки растянулся на тыся-
челетия. Археологи называют их по местонахождению современ-
ных городов или районов, где сделаны наиболее значительные на-
ходки. Таким образом выделяют ашельский, лангедокский, клак-
2 НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ
тонский, леваллуаский, мустьерский периоды. Определение этих
периодов в компетенции археологии, а не истории.
Об эволюции населения страны и ранних этапов формирования
португальцев необходимо сказать следующее: а) документально под-
тверждено наличие на территории современной Португалии всех пе-
речисленных видов техники обработки камня, что свидетельствует
о многообразии сменившихся здесь культур; б) ни одна из этих куль-
тур не имеет чисто португальских корней: все они привнесены извне,
и в ряде случаев представляется возможность по местонахождению
следов этих культур восстановить их путь сюда; причем количество
таких следов возрастает в прибрежных и во внутренних районах,
а также вдоль речных долин; в) как правило, по территории страны
они распространены неравномерно; в то время как в одном районе
сохранялась обработка камня одним способом, в другом — использо-
валась иная техника, что свидетельствует о присутствии в древности
на территории современной Португалии разных племен и, возможно,
длительных периодов войн, которые они вели; г) разнообразие доис-
торических культур позволяет выделить в стране отдельные зоны:
Северная и Южная Португалия, внутренние районы и прибрежная
полоса.
Около десяти тысяч лет назад в Европе сложились климатичес-
кие условия, мало отличавшиеся от современных. Закончились пе-
риоды великих оледенений, мамонты и северные олени ушли на се-
вер. С тех пор переселения людей проходили все интенсивнее,
и следы пребывания человека становились все более многочислен-
ными, благодаря тому, что люди начали воздействовать на природу.
В долинах Тежу и Саду находят большое количество остатков пищи,
в основном раковины моллюсков. Последние найдены в таком ко-
личестве, которое свидетельствует о проживании групп людей в од-
ной местности на протяжении сотен и тысяч лет: это первое свиде-
тельство оседлой жизни людей на территории страны. Жители этих
мест хоронили умерших; исследование найденных останков пока-
зывает, что уже тогда преобладал физический тип, характерный
и для современного португальца: долихоцефальный череп, средний
рост.
Наиболее древние следы культуры неолита найдены в долинах
Юго-Западной Азии и в Малой Азии; оттуда они распространились
и появились на территории современной Португалии около шести
тысяч лет назад. Как известно, термин «неолит» выражает совер-
шенно иной подход к обработке камня: использовался уже не гру-
1. ДОИСТОРИЧЕСКАЯ ЭПОХА 3
бый, а шлифованный камень. Это стало всего лишь одним из многих
достижений неолита, далеко не самым важным, зато наиболее веще-
ственным, поскольку камень устойчив к воздействию погоды, в то
время как другие материалы со временем разрушаются. Есть свиде-
тельства того, что местные племена изготавливали ткани, посуду, но-
сили обувь, умели делать краски, украшения, строили дома, приру-
чали животных и занимались земледелием.
Именно к этому периоду относится наиболее оригинальное явле-
ние в древнейшей истории Португалии: мегалитическая культура,
свидетельством которой являются еще и сегодня часто встречающие-
ся дольмены, или «анты», а также редко встречающиеся менгиры
и кромлехи. Дольмены расположены в основном в Верхнем Аленте-
жу; оттуда они распространились почти по всей территории. Их про-
исхождение — предмет многочисленных дискуссий; предполагается,
что эта культура пришла из Малой Азии, однако неясны причины
такого невиданного распространения мегалитической культуры на
территории страны.
В те времена, когда племена, проживавшие в районе Алентежу , со-
оружали эти впечатляющие погребальные памятники, на Ближнем
Востоке уже существовали города в современном понимании данного
слова. Эти первые городские цивилизации преодолели Средиземное
море в поисках руды, которой был богат Пиренейский полуостров.
Территория современной Португалии, к югу от Тежу, изобиловала ме-
дью, а к северу оловом; это и привлекало сюда первых колонизаторов.
Вблизи Карташу1 находится впечатляющий памятник — Кастро2
Вила-Нова-ди-Сан-Педру; сегодня в этих местах можно увидеть следы
крепостного сооружения с толстостенными полуцилиндрическими
башнями, очень похожими на те, что встречаются в Малой Азии.
Во время раскопок здесь обнаружено не только большое количество
предметов из обработанных камня и кости, но также многочисленные
изделия из меди, керамические тигли, в которых выплавлялась мед-
ная руда. К этому же типу принадлежит другой Кастро, Замбужейру ,
расположенный в районе Торриж-Ведраш. Оба Кастро построены
иноземцами, которым была известна техника плавки металлов. Эти
Кастро предназначались для охраны местных природных богатств,
которые переселенцы, проходившие через эти места, приобретали
1 Карташу — небольшой населенный пункт недалеко от города Сантарен. —
Здесь и далее примеч. переводчиков и редактора.
~ Кастро (лат. castra) — укрепленный лагерь доримской или римской эпохи.
4 НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ
у местных жителей в обмен на мелочной товар. В Алентежу до сего-
дняшних дней сохранилась традиция ношения «молочной бусины»,
для которой используется небольшой полированный камень сфери-
ческой формы: матерям он служит в качестве амулета в период груд-
ного вскармливания. Такие камни не встречаются среди горных по-
род Алентежу. Их иногда находят среди дольменов; вероятно, они
играли роль денег, которыми чужеземцы рассчитывались за медь
с местным населением.
Сохранились свидетельства того, что в те же времена, когда со-
оружались укрепленные поселения Торриж-Ведраш и Карташу, ве-
лась оживленная хозяйственная деятельность на территории двух
полуостровов в районе устья рек Тежу и Саду, служивших водными
путями, ведущими в районы добычи меди и олова. Примерно к этому
же времени относятся искусственные гроты Палмелы, Эшторила,
Каренки, Алапраи. Они служили местом групповых захоронений,
и рядом с человеческими останками там обнаружены многочислен-
ные глиняные сосуды; эти последние наиболее характерные предме-
ты той цивилизации, которые и дали ей название — колоколовидные
кубки1. Свое название они получили за форму, которая напоминает
колокол с обращенным вверх отверстием. Эти изделия, украшенные
резными узорами, когда-то окрашенные в желтый, черный, красный
цвет, настоящие произведения декоративного искусства, отражаю-
щие и стремление к красоте, и, следовательно, благополучие. Сделав-
шие их мастера уже были знакомы с выплавкой металлов; возможно,
они научились этому у иноземных колонистов. В их захоронениях
обнаружены орудия труда, изготовленные из шлифованного камня;
однако уже встречаются и кинжалы из меди, и украшения из золота.
Их мастера были первыми металлургами в этой земле, которая тогда
считалась краем света.
Жившие в то время люди были к тому же великими путешествен-
никами. Можно проследить путь их перемещения (судя по обнару-
женным захоронениям): он пересекал Пиренейский полуостров,
Южную Францию, поднимался по течению Рейна, следовал по ниж-
нему течению Эльбы и Одера, достигал Ютландии, пролегал через
всю Англию, Бретань и Нормандию. По этому поводу существует две
гипотезы. С точки зрения некоторых археологов, долина Тежу могла
быть исходным районом для этой миграции, и культуру колоколовид-
1 Культура колоколовидных кубков характерна для Португалии эпохи энеоли-
та и начала бронзового века (нач. II тыс. до н.э.).
1. ДОИСТОРИЧЕСКАЯ ЭПОХА 5
ных кубков можно назвать также и «культурой Тежу». По мнению
других, центром распространения миграционных волн являлась Цен-
тральная Европа, а долина Тежу была лишь конечным пунктом их
долгого пути.
В бронзовом веке (2000 — 800 до н.э.) появляются новые миграци-
онные потоки; такой вывод можно сделать потому, что сильно изме-
нилась форма погребения умерших. Вместо больших коллективных
погребальных камер теперь доминировали одиночные захоронения.
На протяжении данного периода установился новый тип поселения,
кастро, многочисленные следы которых сохранились до нашего вре-
мени. Это были поселения с домами, сложенными из камня и кры-
тыми соломой; в целях обороны они возводились на возвышенной
местности.
Археология до сих пор не смогла дать уверенный ответ на вопрос,
из каких районов, начиная с древнейших времен и вплоть до бронзо-
вого века, шли потоки переселенцев. На этот счет существуют весьма
противоречивые мнения, особенно когда речь идет о наиболее ранних
волнах миграций: одни говорят о миграционных потоках из Африки,
другие — из Восточной Европы. Однако в чем нельзя сомневаться, так
это в том, что территория Португалии оказалась местом пересечения
путей представителей разных племен, которые, в конце концов, сме-
шались. Потому что, в отличие от предыдущих районов, через которые
проходил их путь, здесь перед ними непреодолимой преградой было
море, препятствуя вытеснению уже обосновавшихся племен под нати-
ском завоевателей.
Таким образом, португальский народ возник в ходе тысячелетнего
процесса смешения кровей и последовательного наложения друг на
друга культур. Древняя история вылепила здесь определенный тип че-
ловека, но не сформировало чистой расы.
С начала I тысячелетия до н.э. сюда начали прибывать большие
группы переселенцев из Центральной Европы — кельтов. У вновь
прибывших имелось одно важное преимущество перед местным на-
селением: они умели обрабатывать железо. Железо встречается
в природе гораздо чаще, чем олово или медь, которые применяются
Для производства бронзы. Поэтому из железа делались не только
изысканные предметы, такие, как украшения и оружие, но также
мелкие сельскохозяйственные орудия для обработки земли. С появ-
лением новых инструментов лучше обрабатывалась земля, возрос
Урожай, отступал голод, и, как результат, увеличилась численность
населения.
6 НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ
Уже тогда были искусные ювелиры; женщины носили в ушах золо-
тые серьги в качестве украшений. Только внимательно присмотрев-
шись, можно отличить украшения, насчитывающие два с половиной
тысячелетия, от тех, которые сегодня продолжают носить португаль-
ские крестьянки. Это наглядно показывает, как долго сохраняются вку-
сы, насколько неторопливо идет эволюция, как древняя история впле-
тается в современность.
Кельты вели борьбу с коренным населением; однако закончилась
она тем, что они смешались с местными племенами. Если смотреть на
Кастро с высоты птичьего полета, можно различить среди деревень
с домами круглой формы небольшие домики прямоугольной формы;
когда-то у них были двускатные соломенные крыши. Сосуществова-,
ние этих двух очень непохожих друг на друга типов построек являет-
ся хорошим свидетельством мирного соседства завоевателей и завое-
ванных.
Первые римские воины появились в этих местах в 219 г. до н.э. Ве-
роятно, они увидели приблизительно следующую картину расселе-
ния местного населения. К северу от реки Доуру жили племена гала-
иков (калаиков); это название имеет связь с названием келыпикой
(kelticoi): так римляне называли кельтов1; от этого слова произошло
современное самоназвание галисийцев — galego. Между Доуру и Те-
жу, на территории, значительно выходившей за современную грани-
цу Португалии, проживали племена лузитан. Римляне считали их от-
ветвлением племени кельтиберов — результат смешения кельтов
и иберов. Нам неизвестно, были ли это кельты, испытавшие влияние
иберийской культуры (речь идет о первых группах кельтов, которые
переселились на Пиренейский полуостров и за несколько веков ибе-
ризировались), или иберы, воспринявшие культуру кельтов, нахо-
дившихся на гораздо более высоком уровне развития. Наиболее ве-
роятна первая гипотеза. Греческий географ Страбон описал снаря-
жение и образ жизни кельтиберов; таким образом мы узнали, что
они были знакомы с железом и что их наиболее традиционные обы-
чаи отличались от обычаев народов Средиземноморья. Кельтиберы
крайне редко употребляли вино, а вместо него приготавливали напи-
ток, напоминавший пиво. Вместо оливкового масла употребляли
в пищу сливочное. Пшеницу выращивали в небольших количествах,
поскольку в течение года питались хлебом из толченых желудей.
1 Римляне называли кельтов галлами (лат. Galli). Греч. keXtikoi — мн. ч. при-
лагательного « кельте кий ».
2. РИМСКОЕ ЗАВОЕВАНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ РИМСКОЙ КУЛЬТУРЫ 7
В пищу употреблялась каменная соль — «красный камень», — что
свидетельствует о том, что предки кельтиберов проживали не в при-
брежных районах, где соль имелась в избытке. Они сжигали тела
умерших, что также было свойственно кельтам, а не иберам. Таким
образом, эти племена, скорее всего, потомки первых переселивших-
ся сюда групп кельтов, вытесненных со своих земель пришедшими
позднее племенами; они оказались оттеснены в гористые, наименее
плодородные районы Центральной Португалии. Признак того, что
горы не были привычной для них средой обитания, — их отчаянные
попытки покинуть горные районы и обосноваться на плодородных
землях равнины. Этим и воспользовались римляне, для того чтобы
окончательно усмирить некоторые племена. Они отдали им равнин-
ные земли и таким образом сумели укротить их воинственность.
К югу от Тежу проживали племена, которых древние именовали
кельтскими. В районе Алгарви жили племена кониев; об их долгом
миграционном пути в южные районы свидетельствуют топонимы
Конимбрига и Койна1. Возможно, это племена, которые, подобно лу-
зитанам и кельтам, пришли когда-то в эти места, но были вынуждены
их покинуть и уйти на юг под натиском других племен, проникших
сюда в более позднюю эпоху.
2.	Римское завоевание
и распространение римской культуры
Историк не может обойти стороной изучение первобытных народов:
начиная с истории традиционных ремесел и заканчивая происхожде-
нием языка, мы сталкиваемся с тайнами, ключи к которым приходит-
ся искать в древней истории. Это тем более важно для изучения про-
исхождения португальского народа. Однако римская колонизация
сильно сгладила этнические различия, проявлявшиеся в первобытных
поселениях, и привела к общему знаменателю разнообразие культур
аборигенов.
Появление первых римских воинов на территории Пиренейского
полуострова было продиктовано стратегическими интересами вто-
рой войны между Римом и Карфагеном. Именно на Пиренейском по-
1 Конимбрига — доримский город, расположенный недалеко от современного
города Коимбра, которому он и дал название. Койна — приход в районе
города Баррейру.
8 НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ
луострове карфагеняне набирали воинов для своего войска, которое
затем отправляли сражаться против Рима, и удары, наносившиеся
римлянами здесь, могли стать — как оно и получилось в действитель-
ности — решающими для исхода войны. Завершив разгром Карфаге-
на, римляне приступили к разведке природных богатств Пиреней-
ского полуострова, а затем остались здесь для их освоения. Для этого
они приступили к постепенному захвату территории и вскоре полно-
стью овладели ею. Свободными от римлян остались лишь горные
районы севера (Кантабрии), и это объясняет причину сохранения
до наших дней баскского языка, одного из редчайших следов дорим-
ской Европы.
Римская оккупация проходила далеко не безмятежно. Историки
особенно подчеркивают сопротивление со стороны лузитан. И хотя
римские легионы встречали отпор по всей Европе, ни один из предво-
дителей местных племен не поразил древнеримских историков так,
как вождь лузитан Вириат. В период между 147 и 139 гг. до н.э. он су-
мел объединить под своим командованием жителей нескольких пле-
мен в центральной части полуострова и нанести ряд крупных пораже-
ний войскам Рима. Однако ожесточенное сопротивление завоевате-
лям не являлось делом только одного вождя. В действительности оно
началось задолго до рождения Вириата и завершилось через много лет
после его смерти. Именно на силу лузитанского сопротивления опи-
рался в период с 80 по 72 г. до н.э. римский политический беженец
Серторий в борьбе против Рима. Представляет интерес следующий
факт, позволяющий обнаружить преемственность международных
связей в античные времена: союзником Сертория в войне против
Рима был понтийский царь Митридат1, страна которого располагалась
в Восточном Средиземноморье.
Однако войны, которые вели римляне против лузитан, не следует
рассматривать в качестве нормы поведения захватчиков по отноше-
нию к народам Пиренейского полуострова. Наиболее распростране-
ны были миролюбивые отношения, сохранение уже существующих
связей и налаживание длительных экономических контактов. Имен-
но через установление таких контактов, сохранявшихся на протяже-
нии пятисот лет, а не путем принуждения римлянам удалось изменить
основы хозяйствования, вид поселений, формы социальной организа-
ции, технику труда, вероисповедание, обычаи местного населения,
вплоть до языка общения.
1 Вероятно, речь идет о Митридате VI Евпаторе (132 —63 до н.э.), царе Понта.
2. РИМСКОЕ ЗАВОЕВАНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ РИМСКОЙ КУЛЬТУРЫ 9
Пшеница, вино и оливковое масло появились здесь не потому, что
их ввезли сюда римляне; но именно последние всемерно способствова-
ли их культивации с целью экспорта, а не только для пропитания мест-
ных жителей. Распространение данных культур окончательно видоиз-
менило облик местного земледелия: именно они наилучшим образом
подошли к почве и климату здешних мест. В масштабных сельскохозяй-
ственных преобразованиях местное население использовалось в ка-
честве рабочей силы, и этот первый контакт, имевший далеко идущие
последствия, стал начальной фазой в процессе сближения культур.
Из горных районов, изобиловавших Кастро, изолированность и оборо-
нительные способности которых благоприятствовали племенной авто-
номии, поселения местных жителей переместились в равнинные райо-
ны, расположенные недалеко от городских центров; туда, где говорили
на латыни и где действовало римское право. Изменился и вид самих
жилищ: вместо круглых соломенных хижин появились постройки
из камня и обожженного кирпича, крытые черепицей, очень похожей
на тот тип, который сегодня называется «португальская черепица».
Новые господа, обосновавшись на Пиренейском полуострове, обя-
зывали население платить налоги; исключений не делалось и для тех
жителей, которые упорно продолжали жить в Кастро. Поэтому местно-
му населению, с одной стороны, приходилось иметь на руках деньги;
во многих Кастро до сих пор находят римские монеты. С другой сторо-
ны, это подталкивало к переходу от уклада коллективной обработки
земли к частной собственности: один из членов общины (чаще всего ее
глава) отвечал за уплату всего налога; такой плательщик и становился
сборщиком налогов, обязывая остальных членов общины отдавать ему
часть доходов, и, возможно, он же устанавливал размер налогов в зави-
симости от доходов и от стоимости обрабатываемой земли. Такой гипо-
тезы придерживается португальский историк Алберту Сампаю, самым
тщательным образом исследовавший этот период. В данном вопросе
мы вынуждены ограничиться гипотезами, поскольку отсутствуют до-
кументы, устанавливающие, как все обстояло на самом деле.
До наших дней дошли следы примитивного сельского общинного ук-
лада. Ведутся споры о его происхождении. По мнению одних, речь идет
о пережитках уклада местного населения, относящихся к доримскому
периоду. По мнению других, следует говорить об элементах общинной
организации средневековых конселью1. Вторая гипотеза лучше, чем
1 Конселью (порт, «concelho») — букв, «община», низовая структура местного
самоуправления.
1 о НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ
первая, соответствует известным фактам. Однако то обстоятельство,
что средневековые конселью приняли формы общинной жизни вскоре
после уничтожения вторгшимися мусульманами существовавших соци-
ально-политических структур, свидетельствует о потенциальной жиз-
неспособности этих корней, уходящих в доримские времена.
В сельской местности наиболее распространенной формой посе-
лений были виллы (villa rustica). Сначала они возникали в районах
с наиболее плодородными участками земли, которые обрабатывал
собственник-римлянин, dominus (это мог быть отставной солдат,
переселившийся из Италии эмигрант, позднее — романизированные
галисийцы или лузитаны), используя рабочую силу рабов. Пример
таких владений, впоследствии наследуемых как имения, — виллы,
расположенные на юге, в провинции Алентежу. В северных районах,
с сильно пересеченной местностью, вилла приспосабливалась к рель-
ефу. К основному наделу, размеры которого были недостаточны для
экстенсивной обработки, присоединялись прилегающие участки
пашни. Такие наделы обрабатывали полусвободные крестьяне, кото-
рые получали их по наследству, а часть урожая отдавали владельцу
виллы. Помимо самой земли хозяин владел сооружениями и техниче-
скими средствами, вокруг которых сосредотачивались труд и жизнь
в этих местах: мельницы, приводимые в движение рабами, где, веро-
ятно, мололось зерно арендаторов (располагавших, предположитель-
но, и ручными мельницами, сохранившимися еще с доримских вре-
мен); прессы для производства оливкового масла (португальское на-
звание оливкового масла azeite от араб, azzait, заменило лат. oleum;
зато название пресса lagar имеет латинское происхождение); винный
погреб, где производили и хранили вино; амбары, плути (которые
к югу от Тежу полностью вытеснили доримскую, а возможно, еще
и кельтских времен соху; однако в северных районах крестьяне не
пользовались ею, что свидетельствует о том, что там они сами изготав-
ливали эти сельскохозяйственные орудия).
Родившийся в первые годы новой эры в Кадисе Колумелла написал
трактат о сельском хозяйстве, в котором определил идеальное местона-
хождение для виллы: «неподалеку от моря или судоходной реки, что об-
легчало бы вывоз плодов и привоз необходимых товаров». Действи-
тельно, все производство было ориентировано на продажу, в первую
очередь на экспорт в Италию, в обмен на деньги. Денег ходило много,
их чеканили даже в городах Лузитании; однако большая часть монет
все же чеканились в Италии. Для облегчения доставки товаров и пере-
движения людей построили сеть прекрасных дорог, многие из которых
2. РИМСКОЕ ЗАВОЕВАНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ РИМСКОЙ КУЛЬТУРЫ 11
служили вплоть до XIX столетия. Немало мостов, построенных римля-
нами, стоят и сегодня: именно по одному из таких мостов переезжают
реку Тамига при въезде в Шавиш и еще по одному — реку Тежу по до-
роге в Алькантару (Испания).
Римский писатель Плиний Старший, занимавший между 69 и 73 гг.
административный пост на Пиренейском полуострове, так описывает
жизнь лузитанских городов: «Вся провинция разделена на три кон-
вента: эмеритенский, паценский и скалабитанский1. Всего здесь со-
рок пять поселений: пять колоний, один муниципий, где проживают
римские граждане, три города древнего латинского права, тридцать
шесть городов-стипендиариев».
«Конвенты» были административными и судебными единицами.
На территории современной Португалии располагались два конвента
провинции Лузитания (паценский, с административным центром в Ве-
же, и скалабитанский, с административным центром в Сантарене) и
один — Тарраконской провинции (бракарский, с административным
центром в Браге2). Пределы этих трех конвентов приблизительно сов-
падают с современными португальскими границами; отсюда берут на-
чало теории, которые возводят территориальное единство португаль-
цев к временам римской оккупации.
Колонии, муниципии римских граждан и населенные пункты с древ-
ним латинским правом представляли собой поселения римского типа;
в них преобладало население, говорящее на латыни и ведущее римский
образ жизни. Единственным муниципием римских граждан был Лисса-
бон, который уже в ту пору стал крупным портовым городом; через не-
го сельскохозяйственная продукция направлялась в Италию, Сантарен
и Бежа, а также города латинского права: Эвора, Брага, Алкасер-ду-Сал,
которые своим развитием обязаны производству зерна.
Местные города были двух типов — свободные и стипендиарии.
Свободными считались те города, коренное население которых
сохраняло свои законы и определенную независимость от римской
администрации. Такая благоприятная ситуация была связана с пози-
цией, занятой населением этих городов на момент оккупации: сво-
бодными остались те, кто подчинился; стипендиариями стали те, кто
оказал сопротивление и был завоеван (стипендия являлась налогом,
1 Лат. emeritense, pacense, scalabitanum — от латинских названий админист-
ративных центров: Мерида (Emerita), Бежа (Pax Julia) и Сантарен (Scalabis)
соответственно.
2 Вгасага {лат.).
12 НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ
который жители должны были платить, для того чтобы оставаться на
этих землях). Как следует из перечисленного Плинием, в Лузитании
не было ни одного свободного города.
По свидетельству Плиния, в составе бракарского конвента находи-
лось двадцать четыре населенных пункта, в которых проживали двес-
ти восемьдесят пять тысяч налогоплательщиков. Он не упоминает
о романизированных городах, что подтверждает версию о том, что
в северные районы римская колонизация пришла позже и никогда
не осуществлялась столь же интенсивно, как в южных районах. Тот
факт, что бракарский округ не был включен в состав провинции
Лузитания, возможно, свидетельствует об этнической дифференциа-
ции населения. Оба этих фактора — этническая дифференциация
и разная степень римского влияния приводятся в качестве аргументов
для объяснения культурных различий, которые и сегодня во многих
аспектах проявляются между жителями севера и юга Португалии.
3.	Набеги варваров.
Свевское королевство
Политическая и административная организация, которую ввели рим-
ляне на завоеванной территории, была нарушена варварами, вторг-
шимися в Западную Европу в начале V столетия.
В 411 г. на территорию современной Португалии проникли много-
численные отряды аланов, вандалов и свевов. Эти народы вынуждены
были покинуть свои земли из-за угрозы нашествия гуннов и теперь
кочевали по всей Европе в поисках территорий, на которых могли бы
обосноваться. Аланы — выходцы из района Кавказа; вандалы пред-
ставляли собой германские племена, имевшие скандинавские корни;
свевы тоже были германцами, предположительно родственными анг-
лосаксам, которые в это же время обосновывались на территории со-
временной Англии.
Только свевы создали политическую организацию, просущество-
вавшую довольно длительное время. Свидетель нашествия — свя-
щенник из Браги Павел (Эрозий1 писал, что они «быстро сменили меч
на соху и стали друзьями». Осев на земле, свевы создали королевст-
1 Орозий (Orosius) (ок. 380 — ок. 420) — римский историк, священник. По ука-
занию Августина написал «Историю против язычников в 7 книгах» с целью
доказать, что христианство явилось спасением для человечества.
3. НАБЕГИ ВАРВАРОВ. СВЕВСКОЕ КОРОЛЕВСТВО 13
во, включавшее, помимо Северной Португалии, территорию Гали-
сии, со столицей в Браге. Позднее королевство расширилось к югу,
за Доуру, и впервые эта река перестала быть политической границей.
Некоторые историки считают, что объединение территорий к северу
и югу от Доуру легло в основу возникновения будущей португаль-
ской нации.
Вторгшиеся группы варваров были немногочисленными. Тем не
менее они с поразительной быстротой овладели римскими провинци-
ями и обосновались в них, при этом не вызвав сильного сопротивления
со стороны коренного населения. Этот факт позволяет представить
социальную ситуацию в Римской империи накануне ее распада. Горо-
да переживали глубокий упадок, он же поразил средние слои общест-
ва и ухудшил положение крестьян. Завершение периода завоеваний
затрудняло массовое привлечение рабской силы, а ведь римская эко-
номика опиралась именно на использование труда рабов. В результате
свободные граждане оказались на положении полурабов. Тот же (Эро-
зий, давая объяснение легкости, с какой варвары обосновались в этих
местах, замечает, что те, кто жалуется на беды нынешних времен
(последствия варварских нашествий), ослеплены блеском римской
цивилизации, но забывают о том, что в основе этой цивилизации была
несправедливость и нищета народа. В труде Орозия содержится ответ
римской интеллигенции, возлагавшей на христиан значительную
часть вины за нашествия и за недостаточное сопротивление им. Такое
обвинение правомерно, поскольку христианство по своей сути несо-
вместимо с рабством, а именно рабство составляло основу римской
экономики. Современник Орозия — святой Иероним писал, что рим-
ские властители были большими варварами, чем сами варвары.
Орозий рассказывает, как сам он чудом спасся от свевов: ему по-
мог густой туман, скрывший от преследователей лодку, на которой он
бежал. Несмотря на это, в завоеваниях он видел конец эпохи неспра-
ведливостей. Вероятно, таково было мнение христиан, рассматривав-
ших нашествия и как Божью кару, и одновременно как путь к осво-
бождению и установлению более справедливых законов.
Вместе с нашествиями рухнули все устои государства; выстояла
лишь церковная организация. Большую часть испано-романского на-
селения уже тогда составляли последователи христианства, а терри-
тория покрылась сетью церковных приходов. В V в. свевы приняли
новую религию, затем ее восприняли и вестготы. Длительное время
приходское духовенство оставалось единственной организованной
структурой, с которой местное население поддерживало отношения.
14 НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ
Идея справедливости, которую проповедовала эта организация,
отождествлялась уже не с повиновением государству, как во време-
на римлян, а, напротив, с освобождением человека через нравствен-
ное совершенствование. Данный факт будет иметь глубокие послед-
ствия в формировании психологии эпохи Средневековья.
4.	Вестготы
В 416 г. на Пиренейский полуостров пришли вестготы — уже напо-
ловину романизированные германские племена. В ту эпоху Римская
империя еще боролась за существование с лавинами нашествий и
в качестве одного из способов самосохранения натравляла одни
группы варваров против других.
Именно в качестве федератов (то есть союзников) вестготы и бы-
ли отправлены на Пиренейский полуостров. Перед ними стояла зада-
ча изгнать орды аланов, вандалов и свевов. Над аланами и вандалами
они быстро одержали верх, но борьба со свевами оказалась затяжной
и трудной; лишь спустя полтора века, в 585 г., свевская монархия
окончательно прекратила свое существование.
Господство вестготов длилось около трех веков, однако сегодня
редко где можно встретить следы их пребывания на португальской
земле. Объясняется это их немногочисленностью и тем, что уровень
их культуры находился ниже уровня культуры коренного населения.
Пришельцы не принесли с собой ни новых форм социальной орга-
низации, ни новой техники труда: они ограничились тем, что закрепи-
лись в уже созданных римлянами социальных и экономических струк-
турах и использовали их в своих интересах. Между тем усугубился
упадок, начавшийся еще на последней стадии существования Римской
империи: торговля (особенно экспортная) агонизировала, а культур-
ная жизнь поддерживалась лишь католическим духовенством, кото-
рое начало играть все более заметную политическую роль. Вестготы
были не католиками, а арианами (приверженцы толкования христиан-
ства, которое проповедовал в IV в. Арий). Это обстоятельство в тече-
ние длительного времени осложняло объединение вестготов и испано-
римлян. И те и другие подчинялись своим, совершенно разным зако-
нам. Браки между представителями обоих народов были запрещены.
В 589 г. король вестготов, поддержанный священниками и вельможа-
ми, принял католическую веру. В 654 г. был разработан общий закон —
Вестготский кодекс, обязательный для соблюдения всеми жителями
4. ВЕСТГОТЫ 15
Пиренейского полуострова, независимо от племенной принадлежнос-
ти. Однако неизвестно, в какой степени новым законодательством ре-
ально руководствовалось в повседневной жизни население полуостро-
ва; в тот период получила широкое распространение традиция соци-
ального размежевания, основанного на богатстве и крови: хозяева
земель были потомками коренных жителей полуострова.
Именно в вестготский период закладываются устои португальско-
го общества эпохи Средневековья, состоявшего из трех слоев: духо-
венства, знати и народа.
Знать появляется, когда к экономической функции получения про-
дуктов деятельности чужого труда добавляется различие в происхож-
дении. Хозяин виллы в римскую эпоху проживал в городе, а предста-
вителем его был управляющий. Этот последний жил значительно луч-
ше, чем те, кто работал под его началом; при этом у него было много
общего с ними, поскольку он был с ними из одного племени, говорил
на том же языке, придерживался тех же традиций и обычаев. С нача-
лом нашествий ситуация изменилась. Земли поделены вместе с про-
живавшими на них людьми, и лучшие наделы оказались в руках побе-
дителей. Но германский владелец земли не был земледельцем или
денежным человеком, он был воином. Это человек, стоявший на соци-
альной лестнице выше остальных, но не потому, что он был богаче или
образованнее других и поэтому мог управлять ими, а из-за того, что
принадлежал к совершенно другому племени. Пришельцы даже обра-
зовывали сначала особое юридическое пространство, подчиняющееся
другим законам, не распространяющимся на испано-римлян. Среди
других отличий было то, что только они выполняли воинские обязан-
ности, из чего следовало, что только они могли носить оружие.
В отличие от римлян вестготы, собственно говоря, не были людьми
образованными. Не сохранилось упоминаний о вестготских школах,
писателях, центрах вестготской культуры. В ту пору знания нашли
прибежище в церкви. Две фигуры воплощают в себе культуру той
эпохи. Одна из них — святой Исидор Севильский, автор «Этимоло-
гий». Это нечто вроде энциклопедии, в которой он постарался собрать
и спасти от забвения остатки классической культуры. Другая фигу-
ра — святой Мартин из Думи (или из Браги), еще один писатель, кото-
рый собрал библиотеку античных книг, в частности греческих. Одна-
ко данные примеры не должны привести нас к заключению о том, что
церковь стремилась сохранить античную культуру вместе с ее духом.
Просто языком, которым пользовалась церковь, являлась латынь,
и культурный инстинкт подчас подсказывал ей необходимость спасе-
16 НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ
ния античных книг, между тем как христианский дух выступал про-
тивником язычества, а значит, и античности.
На христианском кладбище в Мертоле1 найден камень, некогда
служивший основанием креста, на котором сохранилась надпись:
«Преклонись. Вот знак, с которым была побеждена сила бывшего
тирана. Если осенишь им благочестиво свои чело и грудь, не будет
в тебе страха ни перед потусторонними призраками, ни перед пус-
тыми привидениями». Это по-настоящему пропагандистский пла-
кат. «Побежденной силой тиранов» названо римское иго; под «по-
тусторонними призраками» и «привидениями» подразумевались
пережитки язычества, в частности суеверие о злых духах, мстив-
ших простым смертным, если последние им не поклоняются. Как
и все то, что напоминало прошлую, пронизанную язычеством эпо-
ху, надлежало искоренить и культ домашнего очага. В равной сте-
пени это касалось и названия дней недели; единственным роман-
ским языком, из которого удалось полностью изъять названия, ос-
нованные на языческой мифологии, стал португальский: названия
дней недели: secunda, tertia, quarto, feria (post sabatum)2 — имеют
литургическое происхождение. Об интенсивности проведения
такой культурной акции можно судить по ономастике: римские
имена исчезли почти бесследно, их заменили имена германские
или христианские.
Приходы заменили виллы в качестве низовых гражданских струк-
тур, нравственное руководство общинами перешло от dominus к при-
ходским священникам. Это изменение находится у истоков названия
прихода — freguesia; постепенно так стали называться новые терри-
ториальные единицы поселений с их окрестностями: труженик, кото-
рый в качестве жителя виллы считался рабом или колоном, с точки
зрения церкви был ее сыном — filii ecclesiae; позже от этого произош-
ло название filigrees, а затем и fregues.
Приходский священник уже не избирался прихожанами, как во
времена римлян; теперь это было духовное лицо, имеющее собствен-
ное культурное воспитание. Приходы объединялись в епархии, при-
ходские священники подчинялись епископам, которым обязывались
отдавать треть доходов своих церквей. Поступавшие доходы были
огромными, поскольку верующие стремились обеспечить себе место
1 Мертола — небольшой город на берегу реки Гвадиана на юге Португалии.
2 Второй, третий, четвертый день (после субботы); совр. порт, segunda-feira,
ten;a-feira, quarta-feira — «понедельник», «вторник», «среда».
5. МАВРЫ 17
на небесах с помощью прижизненных или посмертных пожертвова-
ний, а высшие церковные иерархи с самого начала разумно управля-
ли своим растущим имуществом, запретив продажу имущества, нахо-
дящегося в их владении.
Помимо власти над умами и огромной экономической силы в ру-
ках духовенства находились и реальные рычаги власти. Епископские
собрания, в частности соборы, проводившиеся на общенациональном
или провинциальном уровне, разрабатывали обязательные для испол-
нения законы, касавшиеся не только внутрицерковных вопросов,
но и общего управления. Соборы ставили свою власть выше власти
короля. Последний рассматривался епископством всего лишь как дес-
ница, которая на земле должна выполнять высшую волю, диктуемую
Божьей церковью. Поэтому он мог быть низвергнут, если его посчита-
ют недостойным занимать столь высокое место, причем вопрос этот
решал именно собор.
Таким образом, к началу VIII в. на полуострове сложилась следу-
ющая социальная картина: основными социальными группами были
богатое и политически влиятельное духовенство, имущественная
и военная знать и народ, управляемый церковью. Эти группы соста-
вили основу португальского общества времен Средневековья.
Мусульманское нашествие приведет к временной дезорганиза-
ции общественной структуры; однако после прекращения влады-
чества мавров она восстановится, хотя уже и с некоторыми изме-
нениями.
5.	Мавры
В 711 г. через Гибралтарский пролив переправилось войско, состояв-
шее в основном из солдат-берберов, и началось завоевание Пиреней-
ского полуострова. Сто лет прошло с тех пор, как Мухаммед начал
в Аравии свою проповедь (612). Этих ста лет оказалось достаточно,
для того чтобы арабы распространили свою религию и политическое
господство на огромном пространстве от Индийского океана до Ат-
лантического. Объяснить такую стремительность можно следующи-
ми причинами: слабостью соседних империй (Персидской и Визан-
тийской), ожесточенной борьбой, которая велась на Ближнем Восто-
ке между иудеями и христианами, и положением угнетенных народов
завоевываемых территорий, встречавших в некоторых районах ара-
бов как своих освободителей.
18 НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ
В отличие от временных рамок господства на Пиренейском полуос-
трове римлян, свевов или вестготов, невозможно установить, сколько
лет или даже столетий сохранялось господство мусульман из-за боль-
шой разницы в длительности их пребывания в разных частях полуост-
рова. В северных районах господства мусульман не было вовсе. Уже
в 809 г. вся территория к северу от реки Эбро вновь находилась в руках
христиан. В 862 г. были отвоеваны Порту и Брага. В 1064 г. окончатель-
но перешла к христианам Коимбра, в 1147 г. — Лиссабон. В Севилье,
Кордове и Фару мавры находились около шести веков (вплоть до сере-
дины XIII в.); из Гранады их изгнали в конце XV в.: присутствие мавров
продолжалось там около восьми веков.
Такая разница неизбежно отразилась на интенсивности влияния
на жителей полуострова. На территории современной Португалии
это влияние в минимальной степени распространилось на районы
севернее Доуру и внутренние горные районы; более ощутимым оно
было в Эсттремадуре и Прибрежной Бейре, а наибольшим оказалось
в южных провинциях, особенно в Алгарви. В некоторой степени из-
менился преобладающий тип населения. Определенному воздейст-
вию подвергся и язык: на синтаксисе арабское влияние не сказалось,
а вот в словарном составе лингвисты насчитывают от трехсот до шес-
тисот слов, оставшихся от завоевателей.
Представляет интерес анализ этих слов. Как известно, новое слово
в языке появляется для того, чтобы выразить новую реальность. Поэто-
му заимствования в португальском языке могут дать нам примерное
представление о том, что принесли арабы на Пиренейский полуостров.
Слова арабского происхождения наиболее распространены для
обозначения флоры, в частности огородных растений: сладкий ро-
жок, салат-латук, лаванда, апельсин, лимон, шафран, белая свекла,
морковь, пастернак, питомник, эстрагон, луковица, кукурузный по-
чаток, оливки, оливковое масло и др.1 Многочисленны также слова,
относящиеся к добыванию воды: каменщик, лагуна, пруд, заливной
луг, небольшой пруд, кровельный желоб, бадья, водяное колесо,
фонтан, водяная мельница2. С торговлей связаны такие слова: аук-
цион, склад, алмуд (старинная мера сыпучих мер и жидкости), арро-
ба (мера веса — 15 килограммов), аррател (старинная мера веса —
1 Соответственно порт, alfarroba, alface, alfazema, laranja, limao, a^afrao, acelga,
cenoura, cherivia, alfobre, estragao, albarra, ma^aroca, azeitona, azeite.
2 Соответственно порт, alvanel, albufeira, alverca, almargem, almacega, algeroz,
alcatruz, nora, chafariz, azenha.
5. МАВРЫ 19
459 г), фанга (мера объема или площади), карат, калибр, кинтал (ме-
ра веса), груда, стопа (бумаги), мараведи, сейтил (старинные моне-
ты), митикаль, тюк1 и др. Из арабского языка в португальский при-
шли и другие слова: алкоголь, цифра, альманах, подержанная книга,
алгебра, ноль, зенит, азимут, эликсир, микстура2, — все они связаны
с наукой.
Это языковое заимствование предполагает обновление экономики
и техники, которые со времен римской эпохи пришли в упадок. Тех-
ника подъема воды с помощью колеса и использование ее энергии для
приведения в действие мельниц имели важные последствия. Во мно-
гих местах сила воды заменила рабскую силу, а поднятая на высоту
вода была направлена на орошение небольших наделов; вместе эти
два фактора способствовали созданию небольших хозяйств, незави-
симых от системы вилл, что благоприятствовало распространению
мелкой частной собственности. А реализация на рынке овощей
и фруктов с собственных огородов позволила жить с небольших уча-
стков земли, что невозможно в отношении зерновых культур. Так на-
зываемые салою (слово, означающее «селяне»), жители окрестностей
Лиссабона, являются представителями такого индивидуального хо-
зяйства, появление которого стало возможным благодаря орошению
и торговле с городом.
Взаимоотношения местных жителей с захватчиками зависело от
принятия ими новой религии. Те, кто ее принимал, становились рав-
ноправной частью общества и имели равные с другими его членами
обязанности. Те же, кто оставался верен христианству, хотя и сохра-
няли свою собственность и могли, с небольшими ограничениями,
продолжать отправлять свой культ, облагались большой податью.
Если они оказывали сопротивление с оружием в руках, то подверга-
лись истреблению, а тех, кто остался в живых, продавали в рабство.
В одном манускрипте, найденном в монастыре Дорван (эта копия
«Книги Завещаний», сделанная в XII в., содержит документы предше-
ствовавших эпох), в связи с обоснованием прав собственности на не-
которые водяные мельницы рассказывается один эпизод, который по-
может нам понять атмосферу тех времен. Когда мавры повторно за-
хватили Коимбру (987), жившие в ее окрестностях крестьяне бежали
1 Соответственно порт, almoeda, armazem, almude, arroba, arratel, fanga,
quilate, calibre, quintal, rima, resma, maravedi, ceitil, mitical, fardo.
2 Соответственно порт, alcool, algarismo, almanaque, alfarrabio, algebra, zero,
zenite, azimute, elixir, xarope.
20 НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ
в леса. Но один из них, христианин из Кондейши, по имени Эзераг,
встретился с правителем мавров и принял ислам. Вскоре он обратился
к этому правителю с просьбой предоставить ему небольшое войско,
отправился с ним и устроил на своих товарищей засаду. Он поднялся
в горы, туда, где, как он знал, они укрылись, и крикнул так, чтобы они
его услышали: «Можете спускаться, благочестивые! Я заключил мир
с маврами!» Христиане поверили ему и вышли из своих укрытий. Тог-
да Эзераг, вместе с находившимися с ним маврами, захватил их и при-
вел в Сантарен, где и продал как рабов. За это он получил много денег,
которые отослал в Севилью, Альмансору, в качестве подарка. Тот,
в свою очередь, в знак благодарности распорядился отдать Эзерагу все
мельницы, которые его потомки позднее оспаривали у монастыря
Дорван, и еще много вилл, расположенных в окрестностях Коимбры,
вполне возможно, тех, которые прежде принадлежали проданным им
христианам.
На основе одного источника трудно делать широкие историче-
ские обобщения. Но этот документ служит ярким примером того, что
перед христианами, подвергавшимися нашествиям, было три пути:
а) поступить так же, как Эзераг, приняв новую веру, и не только со-
хранить все, чем владели ранее, но еще и обогатиться, в обмен на
предоставленные услуги; б) поступить так, как намеревались сделать
христиане, то есть подождать, пока их представитель договорится
о мире и оговорит с маврами подать, с тем чтобы потом вернуться
к своим наделам и продолжать жить там, хотя и выплачивая дань;
в) или поступить как те христиане, которые оказали сопротивление
разыскивавшим их маврам. В последнем случае они или одерживали
победу в схватке, но затем были вынуждены бежать в северные рай-
оны, куда мавры не добирались, или, если их одолевали, оказывались
на рынке рабов.
Вооруженное сопротивление не получило широкого распростра-
нения. О той войне известно, что в первом же бою большая часть
вестготского войска разбежалась без боя; этими беглецами были кре-
постные крестьяне. Города сдавались без сопротивления. У горожан
было две убедительные причины не рисковать жизнью: при любом
раскладе им пришлось бы платить дань, будь то хозяин-мавр или хозя-
ин-христианин. При этом не требовалось, чтобы обращение в другую
веру являлось искренним. Как это произошло значительно позже
с иудеями, мавры жаловались, что многие христиане делали вид, буд-
то приняли новую веру, но на самом деле продолжали оставаться хри-
стианами. Впрочем, обращение не было обязательным; оставались по-
6. УПАДОК ВИЛЛ. СОСЕДСКИЕ ОБЩИНЫ (КОНСЕЛЬЮ) 21
прежнему открыты и мечети, и церкви; прошло совсем немного вре-
мени, и бывшие христиане убедились в том, что разница между рев-
нителями Евангелия и Корана не столь велика, как им прежде каза-
лось; действительно, мавры обычно проявляли к неофитам пренебре-
жение и чинили несправедливость.
6.	Упадок вилл.
Соседские общины (конселью)
Мы уже видели, что в общественном строе вестготов знатный собст-
венник являлся профессиональным воином. Именно ему, а не его сер-
вам закон вменял в обязанность сопровождать короля в походах на
войну. И совершенно естественно, что, призванный под знамена, он
брал с собой много сервов, которые во время похода должны были
ему помогать и его обслуживать. Впоследствии такая традиция обслу-
живания воина группой слуг долго сохранялась в средневековой во-
енной организации. Но в сражениях участвовал только сеньор. Вот
почему он больше других страдал от войн и почему именно этот слой
населения был практически истреблен.
В ту пору многие виллы остались без хозяина. Нет свидетельств то-
го, что в сельских районах Португалии сложился сколько-нибудь зна-
чительный слой мусульман. Арабы и берберы не занимались виноде-
лием: религия запрещала им употреблять вино. Не оставили они сле-
дов — ни материальных, ни лингвистических — ив выращивании
зерновых культур. Африка не нуждалась в пиренейской пшенице.
Наконец, условия жизни, особенно в районах севернее Тежу, не спо-
собствовали расселению сарацинских земледельцев по изолирован-
ным наделам в окружении враждебного им населения.
В виллах теперь проживали не сеньоры, а сервы, если придать
этому слову широкое толкование, включив в него мелких свобод-
ных издольщиков, материальное положение которых было нена-
много лучше материального положения самих сервов. Оживление
городов способствовало оживлению производства. Многие из быв-
ших римских городов вновь превратились в важные торговые цент-
ры: Силвиш, Мертола, Бадахос, Алкасер-ду-Сал, Сантарен, Лисса-
бон, Коимбра.
Очень часто бывшие земледельцы оставались жить в виллах,
но они уже не зависели от знати. И хотя теперь над ними не было
сеньоров, однако оставались экономические вопросы общинного
22 НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ
характера (коллективные пастбища, помол зерна, севооборот, произ-
водство вина, хранение зерна), а также заботы, связанные с общест-
венной жизнью (правосудие, оборона, сбор подати). Эти проблемы
касались каждого; при их решении все пользовались одинаковыми
правами. Поэтому рождается традиция проведения собраний жите-
лей, устанавливается коллективная власть соседей. Порт, vizinho
(«сосед») произошло от лат. vicus, обозначавшего «небольшой на-
селенный пункт». Каждый работник виллы (villanus, servus), называ-
ется теперь по месту проживания; и это изменение означает его ос-
вобождение.
«Собрание жителей деревни» — это перевод словосочетания сот
ventus publicus vicinorum, которое в некоторых документах обознача-
ет эту новую форму местного народного самоуправления.
Мы не можем однозначно утверждать, к примеру, что именно так
зародились средневековые португальские общины (конселью). Весь-
ма вероятно, что в наиболее крупных городах конселью были резуль-
татом самоорганизации буржуазии, как это произошло в Западной
Европе, где коммунальное движение возникло как реакция на уже от-
жившую и не соответствующую духу времени феодальную власть.
Похожий процесс шел в Порту, где муниципальная организация горо-
жан вступила в борьбу с сеньором города, епископом. Неизвестно,
как развивались события в Лиссабоне и Коимбре, но в целом мы ви-
дим, что на начальном этапе возникновение соседских конселью про-
исходило не в борьбе с властью сеньоров, а в условиях отсутствия
этой власти, что произошло после вторжения мавров. Косвенным
подтверждением именно сельского, а не городского происхождения
португальских конселью служит тот факт, что не обнаружено призна-
ков хотя бы одного средневекового здания ратуши; напротив, сущест-
вовала традиция (на Мадейре она сохранялась вплоть до XV в.) прове-
дения собрания соседей на открытом воздухе, в тени деревьев. Един-
ственное исключение — domus municipalis в Брагансе — изобретение
современных эрудитов, но это здание предназначалось не для собра-
ния горожан, а для хранения воды.
7.	Реконкиста
Мусульмане не захватили Астурию. Это горный район с сильно пере-
сеченной местностью; там не было крупных населенных пунктов,
а население жило бедно. Согласно распространенному преданию,
7. РЕКОНКИСТА 23
по многим признакам легендарному, здесь скрывались после нашест-
вия мусульман бежавшие знатные вестготы. Один из них, по имени
Пелайо, встал во главе изгнанников и очень скоро организовал дви-
жение по отвоеванию (Реконкиста) утраченной территории. Факти-
чески нет достоверных сведений об этом Пелайо. Имя его не готского
происхождения; авторы небольших хроник (cronicoes), написанных
в конце IX и в X в., стремятся возвести его происхождение, каждый на
свой манер, к древним вестготским королям, с тем чтобы таким обра-
зом установить связь между горными воинами и «восстановлением»
христианства в Испании. Живший в ту эпоху арабский писатель пи-
шет, что речь шла о некоем галисийце. Уже в наше время один исто-
рик предположил, что это мог быть крестьянин, которому удалось вы-
двинуться среди своих собратьев в пору кризиса, последовавшего за
уничтожением вестготского королевства. Другой историк, опираясь
на окончание в имени, считает Пелайо выходцем из Астурии. Все, что
можно сказать, — это то, что предполагаемое сопротивление со сто-
роны вестготской знати свелось к возникновению местного очага не-
зависимости, сложившегося вокруг предводителя из числа тех же ме-
стных жителей.
Еще до 750 г. воины-берберы, находившиеся в северных районах
(в частности, в Галисии), взбунтовались против арабов. Чтобы пода-
вить мятеж, немногочисленные арабы призвали на помощь сирий-
ские войска. Последовала длительная и ожесточенная гражданская
война, в результате которой земли к северу от Доуру оказались пол-
ностью или почти свободными от захватчиков: жившие там берберы
отправились на юг воевать с арабами.
Теперь испано-готское население этих районов смогло поднять
голову и встало на сторону астурийцев в их противостоянии с мавра-
ми. Галисия стала одним из тех регионов, где борьба между маврами
и христианами была наиболее ожесточенной и разрушительной.
Данное обстоятельство повлияло на формирование некоторых соци-
альных характеристик местного населения этой области, давшей на-
чало средневековой Португалии.
Еще до конца VIII в., больше из-за ухода мавров, занятых междо-
усобными войнами, чем вследствие активной христианской «реконки-
сты», Пиренейский полуостров оказался разделен на две зоны, грани-
ца между которыми проходила примерно следующим образом: от Ко-
имбры она шла по руслу реки Мондегу, затем через города Талавера,
Толедо, Тудела и Памплона. Население этой территории не имело опре-
деленного постоянного единства, кроме церковного. Некоторые епар-
24 НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ
хии (среди них епархии городов Порту и Брага) были покинуты еписко-
пами; однако, несмотря на это, католический культ там не прерывался.
Отдельные историки, среди них Алешандри Эркулану1, воспри-
нимали буквально некоторые фразы из хроник времен Реконкисты,
в частности, той, которая приписывается Себастьяну, епископу Са-
ламанки. В них говорится о том, что именно Альфонс I (предводитель
астурийцев времен восстания берберов) постепенно отвоевал значи-
тельную территорию, куда входили вся Галисия, Минью, Доуру,
а также часть современной провинции Верхняя Бейра, вырезав всех
мавров и уведя с собой в Астурию всех христиан, которых встречал
на пути. В этом — истоки известной теории «опустошения террито-
рии» (teoria do ermamento); если все мавры на этих территориях были
уничтожены, а все христиане уведены, то земля здесь превратилась
в одну большую пустыню, где общественная жизнь заглохла и вновь
пробудилась лишь после окончательного присоединения этих терри-
торий к новым христианским королевствам.
Позднее эта точка зрения была уточнена. Уход христиан на север
можно объяснить потребностью в рабочей силе в тех землях, где воз-
рождался феодальный строй готов. А кроме убитых и раненых всегда
бывают и спасшиеся; сегодня нам известно, что даже напалмовые
дожди или ковровые бомбардировки не могут стереть с лица земли
народы, оказывающие сопротивление своему уничтожению. Средне-
вековые войны не обладали большой разрушительной силой. Набеги
устраивались только на те районы, где нажива могла оправдать расхо-
ды, и сам факт их повторяемости показывает, что местное население
было крепко привязано к земле. При приближении солдат (порой это
были мавры, порой христиане, но всякий раз они представляли себя
в качестве освободителей) сельские жители, вероятно, поступали так,
как это случилось в Коимбре: они бежали в горы, а потом возвраща-
лись и строили новые жилища, возобновляли посевы. Между тем
трудности укрепляли стихийно возникавшие организации населения
и органы управления.
О социальной жизни того времени известно очень мало, потому
что в сохранившихся коротких повествованиях основное внимание
уделено перечислению королей и их военным успехам. Однако есть
свидетельства об ожесточенных социальных конфликтах между сер-
вами и сеньорами. Тот же Себастьян из Саламанки (а кроме него еще
1 Эркулану де Карвалью и Араужу, Алешандри (1810— 1878) — португальский
историк, поэт и романист.
8. НОВЫЕ КОРОЛЕВСТВА И ГРАФСТВА. ПОРТУГАЛЬСКОЕ ГРАФСТВО 25
хронист, названный Альбельдским, потому что, по-видимому, его
хроника была написана в IX в. в монастыре Альбельды) рассказывает
нам о восстании «либертинов» — потомков бывших рабов. Он пи-
шет, что, взяв в руки оружие, они подняли кровопролитный мятеж
против собственных сеньоров, однако были побеждены и «возвра-
щены к своему прежнему рабству». Есть и другие ссылки на восста-
ния низов против знати. В ряде случаев население восставало после
присоединения территорий, на которых они проживали, к христиан-
ским владениям. Эти бунты не носили религиозного характера; нет
ни малейшего признака глубокой приверженности жителей мусуль-
манской вере. Но «реконкистадоры» не признавали уже укоренив-
шиеся на местах соседские организации. Война преследовала одну
цель: овладеть землями и всем, что на них находилось. Очевидно,
идея крестового похода возникла лишь в соответствующую истори-
ческую эпоху (первый поход состоялся в 1096 г.). Существовал цере-
мониал занятия территорий: cum cornu et albende de геде, то есть под
звуки труб и с развернутым королевским стягом. Подобная торжест-
венность не годилась для пустынных территорий; с другой стороны,
ее нельзя считать пустой формальностью. Она олицетворяла уста-
новление религиозного, политического и социального господства:
Евангелия над Кораном, нового христианского государства над гне-
том сарацин, но также и сеньоров над сервами, сеньориального об-
щества над обществом форальным.
8.	Новые королевства и графства.
Португальское графство
На территориях, где власть сарацин приходила в упадок или которые
отвоевывались христианами, существовавшая до этого политическая
структура уже не «реставрировалась». Вместо нее возникали совер-
шенно новые формы власти, соответствовавшие реальной ситуации,
могуществу местных лидеров, среди которых устанавливалась иерар-
хия, не всегда четкая, с элементами покорности и непокорности.
У истоков новых христианских стран Пиренейского полуострова
стояли три известные ветви: астурийская, основавшая королевство
Овьедо, затем Леон и графство Кастилия; последнее было в течение
Ряда лет независимым, затем преобразовано в королевство, которое
с Ю37 г. составляло единое целое с Леонским королевством. Другая
ветвь — пиренейская, образовавшая королевства Наварра, Арагон
26 НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ
и несколько относительно самостоятельных графств. Третья ветвь ос-
новала Барселонское королевство, в котором важная роль принадле-
жала франкам и которое приняло политический курс, в значительной
мере отличный от других испанских государств.
К тому времени государственный административный аппарат
повсеместно был неразвитым. Письменные документальные сви-
детельства немногочисленны, а общее законодательство не сохра-
нилось. Некоторых представителей знати править землями назна-
чали короли; другие правили потому, что когда-то они сами их за-
хватили или заняли; в традициях испанской знати сохранилось
немало отголосков прежних времен, когда она считала, что ничем
не обязана королям. Такие правители носили титулы «граф» или
dux; они сочетали в одном лице предпринимателей и воинов, пра-
вителей и грабителей. По призыву короля они участвовали в вой-
нах, являлись на торжественные заседания, которые созывал мо-
нарх. Однако нет недостатка в примерах, когда они и сами воевали,
причем не только друг с другом, но и против своего же короля и да-
же против других христианских королей, на стороне мавров. Ког-
да в конце X в. Альмансор1 пошел на Компостелу, чтобы разрушить
этот город (ставший к тому времени центром паломничества) и за-
хватить колокола местного собора, вместе с ним находились и гра-
фы-христиане.
В эпоху такой политической неопределенности часто встречается
название Галисия; это было королевство, однако иногда оно упомина-
ется как графство. Хотя его границы и доходили до реки Доуру, внут-
ри самой Галисии находились «земли» или территории, управлявши-
еся графами, которые подчинялись королю Леона.
С конца IX в. встречаются упоминания о Португальском графстве;
его границы были весьма размыты, однако территория включала в се-
бя земли Минью и районы к югу от Доуру. Название графства проис-
ходит от наиболее крупного населенного пункта Портус-Кале2, распо-
ложенного вблизи устья Доуру и в середине IX в. «восстановленного»
и обжитого графом Вимарой Перишем. Среди его потомков была зна-
менитая графиня Мумадона, основавшая монастырь в Гимарайнше
и приказавшая построить замок Сан-Мамеди. Так появилось поселе-
1 Альмансор (также аль-Мансур, или Мансур; ум. 1002) — фактический прави-
тель Кордовского халифата (с 976 г.). Нанес тяжелые поражения войскам
христианских государств.
2 Современный Порту.
8. НОВЫЕ КОРОЛЕВСТВА И ГРАФСТВА. ПОРТУГАЛЬСКОЕ ГРАФСТВО 27
ние, ставшее столицей графства и сыгравшее важную политическую
роль в начальный период становления государства. Сын, внук и пра-
правнук Мумадоны в последующем правили Португалией. Они были
независимыми лишь наполовину, но их политическое влияние возра-
стало. Один из первых представителей этой династии графов, сын
Мумадоны граф Гонсалу Мендиш, короновал своего ставленника на
престоле — короля Леона. Представители именно этого могущест-
венного семейства Мендиш поддержали Афонсу Энрикиша в его при-
тязаниях на независимость. Современные португальские историки
справедливо обращают внимание на значение этого периода наслед-
ственного и сравнительно самостоятельного управления для генезиса
португальской независимости.
Районы, расположенные южнее, тоже образовали графство с цент-
ром в Коимбре. Длительное время там правила семья знатных порту-
гальцев, пока власть вновь не захватили сарацины. В 1063 или 1064 г.
власть окончательно закрепили португальцы. Правление было пере-
дано в руки мосараба1 Сежнанду. Это одна из наиболее ярких фигур
того своеобразного общества, которое формировалось в землях к югу
от Доуру.
Родился Сежнанду в Тентугале2, вероятно, в еврейской семье (ро-
дителей звали еврейскими именами Давид и Сусанна). Его захватили
мавры во время одного из набегов и затем отправили в Севилью; там
он отошел от христианства. Это открыло перед Сежнанду большое бу-
дущее: он сумел подняться до должности визиря Севильи. В то время
было обычным делом, когда бывшие христиане (ренегаты) достигали
высоких постов, находясь на службе у мавров; так же как и случаи,
когда бывшие мавры дослуживались до высоких должностей при дво-
рах христианских королей. Однако визирь Сежнанду вернулся
в прежнее вероисповедание и поступил на службу к леонскому коро-
лю Фернандо Великому. Согласно существовавшей традиции, именно
он предложил ему отвоевать Коимбру. Действительно, город оказался
в руках христиан после длительной блокады; бывший визирь правил
городом вплоть до своей смерти в 1091 г. Одну из дочерей он выдал за-
муж за графа Португальского Нуну Мендиша; в 1071 г. этот граф воз-
главил восстание против короля Галисии, но в ходе вооруженных
столкновений был убит. Неизвестно, какова была роль искусного мо-
Мосарабы — христиане Пиренейского полуострова, жившие на захвачен-
ной арабами территории и воспринявшие арабские язык и культуру.
“ Небольшой город западнее Коимбры.
28 НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ
сараба в попытке добиться независимости. Как правитель он оставил
памятный след: построил городские крепостные стены, восстановил
епархию, нашел для нее епископа и поддерживал его, несмотря на про-
тесты Рима (именно этот конфликт породил легенду о Черном Еписко-
пе, приписанную Афонсу Энрикишу). Он заселил многие земли внут-
ренних районов страны и на протяжении тридцати лет был, можно
сказать, маленьким королем на территории, начинавшейся южнее
реки Доуру и протянувшейся до полей южнее Коимбры, доходя
до поселений Сея, Лоузан, Соури1; дальше граница его владений шла
к побережью и, вероятно, простиралась до Маринья-даз-Ондаш, быв-
шего в прошлом рыболовецким портом. После смерти Сежнанду оста-
вил у власти в графстве своего зятя; однако уже тогда леонская монар-
хия начала объединение территорий и стремилась воспрепятствовать
наследованию графств.
Однако в конце XI в. политические возможности Леона и Касти-
лии сильно изменились. Была усовершенствована их администра-
тивная система, стало ощутимым влияние клюнийцев2. Уже давно
канула в Лету эпоха варваров — соратников Пелайо. Король Леона
и Кастилии Альфонс VI3 сосредоточил в своих руках значительную
власть и в христианской Европе пользовался большим авторитетом.
Именно он оказал наиболее ощутимую помощь в строительстве
самого величественного из воздвигнутых христианами храмов —
Клюни III.
Возможно, эта связь с клюнийским орденом и его руководите-
лем, святым Хуго4, может объяснить прибытие на Пиренейский по-
луостров двух представителей высшей знати дома графов Бургун-
дии — Раймунда и Генриха, за которых Альфонс VI выдал своих до-
черей. Первый женился на Урраке, которая позднее унаследовала
трон; второй — на внебрачной дочери Альфонса VI — Терезе. Пер-
вому он отдал в управление Галисию, второму — Португальское
1 Небольшие города, расположенные восточнее (Сея) и южнее (Лоузан и
Соури) Коимбры.
2 Участники «клюнийской реформы» — преобразований, проведенных пап-
ством по предложению бенедиктинского монастыря Клюни в X — XI вв. Сам
монастырь, расположенный в Бургундии, стал центром движения за церков-
ную реформу.
3 Альфонс VI (1065-1109).
4 Св. Хуго (или Гуго; 1049—1109) — аббат, сыгравший важную роль в «клюний-
ской реформе».
8. НОВЫЕ КОРОЛЕВСТВА И ГРАФСТВА. ПОРТУГАЛЬСКОЕ ГРАФСТВО 29
графство, соединив оба бывших графства, лежавших к северу и югу
ОТ реки Доуру.
Весьма вероятно, что замена правления местных семейных кланов
па правление членов королевской семьи преследовала цель обуздать
тенденции к автономии, не раз проявлявшиеся в этих отдаленных
районах. Но если такая цель действительно ставилась, она не была до-
стигнута; воссоединение северных районов с южными стало решаю-
щим шагом для достижения независимости Португалии.

1128-1223
Независимость
и создание государства
9.	Политический процесс
достижения независимости
Многие авторы ищут ответ на вопрос: с какого времени Португалию
следует считать независимым государством? Однозначный ответ дать
сложно, поскольку независимость Португалии не была провозглашена
так, как это происходило в современных государствах: в определен-
ный политически установленный день и час. Это был долгий процесс,
состоявший из нескольких этапов, важнейшие из которых: восстание
Афонсу Энрикиша и захват власти в графстве (1128), Туйский мир
(1137), Саморская конференция и переход под сюзеренитет папы
(1143), упразднение (после смерти Альфонса VII1) титула императора
(1157) и, наконец, папская булла (1179) о признании Святым престолом
новой монархии.
Обретение Португалией независимости не может рассматриваться
изолированно от общей политики христианских королевств полуост-
рова. Король Альфонс VI2 сумел распространить свою власть на значи-
тельную часть территории Испании. Его громкие титулы — Imperator
super omnes Spaniae nationes (1087), и Totius Hispaniae Imperator
(1091) — отражают намерение упразднить или затушевать внутренние
границы, пересекавшие территорию полуострова, и привести его к по-
1 Альфонс VII (1105—1157) — король Галисии (с 1111), Леона (с 1126),
Кастилии (с 1127), Император Испании (с 1135).
2 Альфонс VI (1040— 1109) — король Леона (с 1065) и Кастилии (с 1076), носил
также титул императора. Дед Альфонса VII.
32 И28- 1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
литическому единству, хотя бы даже на основе подчинения имперской
власти, то есть власти, которая признавала существование подчинен-
ных королевств. Однако с его смертью (1109) развернулось повсемест-
ное и мощное сопротивление растущему влиянию Леонского королев-
ства. Наследница престола, королева Уррака, в течение нескольких лет
боролась с королем Арагона за политическое главенство в христиан-
ской Испании, а с архиепископом Компостелы — за власть над Гали-
сией. Граф Астурийский взбунтовался и в отношениях с императором
пытался держать себя на равных, однако в конце концов потерпел по-
ражение и бежал в Португалию. Именно к этому периоду относятся
события известной осады Афонсу Энрикиша в Гимарайнше и истори-
ческое предание о верности Эгаша Мониша, вельможи из Порту, уже
ранее выполнявшего обязанности tenens (наместника) земель Ламегу,
а в конце жизни (1136—1146) занявшего должность dapifer curiae,
то есть что-то вроде майордома при дворе Афонсу Энрикиша. Пре-
дание основывается на одном письменном источнике XIV в., «Книге
Декана», написанной в 1337 — 1340 гг., но имеет большое сходство
с другими образцовыми историями проявления рыцарской верности
вассалов. О некоем доне Педрансурише рассказывали, что он сдал ко-
ролеве Урраке несколько крепостей, полученных им от ее мужа, коро-
ля Афонсу Воителя, но затем «явился как обвиняемый, с веревкой на
шее, чтобы получить заслуженное наказание». И другие факты также
заставляют признать те знаменитые события совершенно легендарны-
ми. Реальным же фактом, а не мифом была решительная поддержка,
оказанная жителями Гимарайнша Афонсу Энрикишу, о чем прямо
упоминается в грамоте о даровании в 1128 г. городу форала. Возможно,
что имя Эгаш Мониша появилось в источниках вместо имени Суэйру
Мендиша, прозванного Толстым, рыцарем, который, по данным одно-
го документа королевской канцелярии от 1129 г., сыграл cum aliis de
suo депеге (вместе с другими членами его семейства) важную роль
в обороне Гимарайнша.
Исключительно важным шагом в процессе достижения независи-
мости было выступление Афонсу Энрикиша против правления гра-
фини Терезы и графа Фернана Периша ди Травы. Войска обеих про-
тивоборствующих группировок встретились 24 июня 1128 г. «на поле
Сан-Мамеди, что близ замка Гимарайнша», и в состоявшемся сраже-
нии галисийские отряды были разбиты. Точное местонахождение
поля Сан-Мамеди на сегодняшний день известно: это поле около мос-
та через реку Селью, на расстоянии менее полулиги от города. До сих
пор за этим местом сохранилось название «Турнирное поле» (Campo
9. ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС ДОСТИЖЕНИЯ НЕЗАВИСИМОСТИ 33
do Torneio), проливающее свет на подлинный характер столкнове-
ния, которое было не полевым сражением, как считал Эркулану,
а вслед за ним и современные историки, а турниром, на котором две
противоборствующие партии доверили силе оружия решить, кто бу-
дет править Португалией. Это событие ознаменовало собой первый
шаг к независимости в противовес намерениям графини Терезы
включить область Порту в свое предполагаемое Галисийское коро-
левство. Нет сомнений, что сам Афонсу Энрикиш считал свою побе-
ду при Сан-Мамеди решающей вехой в своей исключительной поли-
тической карьере. В документе, продиктованном им вскоре после
этого (пожалование Мониу Родригишу от 6 апреля 1129 г.), он прини-
мает следующую титулатуру: «Я, Инфант Афонсу, сын графа Энри-
ки, свободный отныне от всякого угнетения и промыслом божьим
мирный владетель Коимбры и всех городов Португалии...» В источ-
никах, сравнительно близких по времени к этому событию, выраже-
но удивление тем фактом, что всего за один день боевых действий
(ипа die bellando) принц овладел властью и изгнал из страны короле-
ву и ее графа.
Тем временем короли Леона и Кастилии упорно боролись, стара-
ясь подавить возникшие повсюду движения, нацеленные на завоева-
ние автономии регионов. Один из внуков Альфонса VI, сын того само-
го графа Раймунда, правившего Галисией, и королевы Урраки, коро-
новался «императором всей Испании». Церемония проходила очень
торжественно, в кафедральном соборе Леона в 1135 г., в присутствии
королей и графов, которыми правил император; однако Афонсу
Энрикиш на ней отсутствовал. Этот факт — один из первых и наи-
более явных признаков рождавшейся независимости Португалии.
В последующие годы произошли войны между императором и пор-
тугальским инфантом, о чем уже написано немало. Однако сведения
источников об этих событиях весьма лаконичны: фразы из полудюжи-
ны слов. Они легли в основу многочисленных страниц, в которых все
события в целом интерпретируются как последовательные ступени,
ведущие к независимости. Определенно можно сказать то, что порту-
гальцы сражались в верхнем течении реки Минью и что яблоком раз-
дора был город Туй1. В 1137 г. мир был восстановлен (Туйский мир),
и Афонсу Энрикиш обещал императору «верность, поддержку и по-
мощь против врагов».
1 Туй — небольшой город на реке Минью, на границе Португалии и Испании.
Принадлежит Испании.
34 И28- 1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
В 1140 г. португальский вождь стал титуловаться королем (сущест-
вует документ 1139 г. с упоминанием этого титула; однако есть осно-
вания сомневаться в точности этой даты). До тех пор правитель граф-
ства представлялся как «инфант» или «принц» (infans, portugalensium
princes), что являлось лишь признанием его принадлежности к коро-
левскому роду. Действительно, он был внуком Альфонса VI, а его
мать, будучи дочерью короля, неоднократно подписывалась «короле-
ва». Титул короля уже был прогрессом, однако сам по себе еще не
подразумевал независимости королевства. Выше уже говорилось о
том, как с 1135 г. Альфонс VI представлялся императором всей Испа-
нии; многие из зависимых от него государей были королями, однако
этот факт не только не подрывал, но способствовал укреплению импе-
раторской власти.
В 1143 г., очевидно, произошло событие особой важности в спор-
ном вопросе о независимости: в Саморе1 состоялась встреча Афонсу
Энрикиша и леонского короля, в которой принял участие римский
кардинал Гуидо да Вико, прибывший на Пиренейский полуостров
в качестве папского легата, чтобы председательствовать на Соборе
в Вальядолиде. Можно допустить (но это только предположение), что
он привез из Рима инструкции по примирению двух христианских
правителей, двоюродных братьев, вражда которых была на руку мав-
рам. Как развивались события на встрече в Саморе и пришли ли сто-
роны к какому-нибудь соглашению, нам неизвестно, хотя современ-
ные историки часто упоминают о «Саморском договоре», возможно,
никогда не существовавшем. Единственный дошедший до нас доку-
мент — письмо, которое в декабре того же года Афонсу Энрикиш от-
правил в Рим. В нем он объявлял себя и всех своих преемников «цен-
зитариями»2 Римской Церкви, а себя к тому же «слугой и рыцарем па-
пы и святого Петра, с условием, что Святой Престол будет его
защищать от любых прочих церковных или гражданских властей».
Слово «цензитарий» равноценно значению «зависимый», обязанный
платить подать, или цензиву3, установленную в той же декларации
в размере четырех унций золота (около 122 г); позднее размер цен-
зивы был поднят до двух марок (около 465 г).
Читаем: «Афонсу Энрикиш, действительно действуя с согласия
Иннокентия II, заявил для себя и для своей земли привилегии римской
1 Самора — город в Испании (область Кастилия и Леон).
2 Censual (порт.).
3 Censo (порт.).
10. НАРОД И НЕЗАВИСИМОСТЬ 35
свободы, в соответствии с которой, в рамках действующего законода-
тельства, монастырь, или епархия, или королевство, которым она бы-
ла пожалована, освобождается от местных гражданских и церковных
властей, которым он прежде подчинялся, и в будущем признает толь-
ко власть римского понтифика или его легатов, которым он платит
умеренную дань» (Gonzaga de Azevedo, IV, 29).
Последний акт процесса — формальное признание Римской Церко-
вью королевского достоинства Афонсу Энрикиша. Однако это произо-
шло значительно позже, в 1179 г., к концу его правления; до того време-
ни римские дипломаты ловко избегали называть его королем. Призна-
ние было добыто с помощью подарка в тысячу золотых монет, но на
деле, по-видимому, не слишком повлияло на утверждение независимос-
ти, которая уже была состоявшимся фактом. В Испании уже не было
императора. Сила, которая некогда боролась за единство полуострова,
сама не избежала дробления в соответствии с феодальными представле-
ниями. Афонсу Энрикиш был одним из королей, правивших на Пире-
нейском полуострове, и к 1179 г. уже доказал своим длительным и муд-
рым правлением, что он является великим монархом.
10.	Народ и независимость
Таким был процесс политический. Какие же силы лежали в его основе
и делали его не только возможным, но и продолжительным?
Каждый автор предлагает свое объяснение. В XVII в. за истинное
начало национальной независимости принималось чудо при Оурики
(см. ниже гл. 12). В дальнейшем стали появляться и другие гипотезы,
среди них: соперничество португальских баронов с галисийскими (ко-
торые были на стороне графини Терезы, что спровоцировало мятеж ее
сына); поддержка со стороны португальских епископов, заинтересо-
ванных в получении независимости своих епархий от леонских; актив-
ность жителей прибрежных районов и давние торговые контакты и т.д.
Все эти гипотезы, возможно, отчасти верны; однако совокупность
факторов, приведших к независимости, будет оставаться неполной, если
не учитывать волю населения, проживавшего на территории Португа-
лии, и социальные условия его жизни. Возможно, Афонсу Энрикиш и ос-
новал королевство, опираясь лишь на свое умение и извлекая выгоду из
игры на феодальных интересах в политическом кризисе, последовавшем
за смертью Альфонса VI. Однако сохранение этой политической конст-
рукции в последующие века свидетельствует о том, что за новым госу-
36 1128- 1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
дарством стояло общество, дававшее ему жизненные силы и позволяв-
шее существовать на протяжении длительного времени.
Основная причина, по которой недооценивается роль народа в про-
цессе обретения Португалией независимости, заключается в малочис-
ленности письменных источников. Почти все имеющиеся документы
связаны с церковью, с вопросами собственности или с тем и с другим.
Поэтому они относятся к классам имущих и в особенности к церков-
ным корпорациям. Ведь именно представители духовенства владели
грамотой. С ранних времен у монастырей существовали собственные
архивы. Вообще, гораздо проще написать историю какого-нибудь мо-
настыря или аббатства, нежели города или какого-нибудь конселью.
Когда положение «нет документов, нет и истории»1 возникает в бук-
вальном смысле, это ведет к разбалансированному и обманчивому
вйдению прошлого, в котором народу почти не остается места.
Однако сохранились свидетельства того, что народу принадлежала
решающая роль как в отношении социальной дифференциации терри-
тории, так и в поддержке, оказанной им рождающейся независимости.
Сила влияния окрепшей после Реконкисты знати менялась в зави-
симости от района: более ощутима она была в Галисии, уменьшалась
в районе междуречья Доуру и Минью и едва ощущалась к югу от До-
уру, где поселения были разбросаны, не было сеньоров и муниципаль-
ных образований. Отголоски этой ситуации сохранились в топонимии,
а именно в процентном соотношении количества названий с элемента-
ми «вила-» и «пасу-» к северу и к югу от Доуру. Элемент «вила-» (порт.
vila — «поселок», от лат. villa) пришел из времен римской колонизации;
название «пасу-» (порт, радо— «дворец», от лат. palatium) означает уже
наличие в поселке нового сеньора, живущего во дворце. Согласно ис-
следованиям Орланду Рибейру, на территории Португалии к северу от
Доуру существует триста пятьдесят три топонима с элементом «вила-»
и триста двадцать восемь с элементом «пасу-». В Вейрах2 эта пропорция
кардинально меняется: здесь мы находим уже двести семнадцать назва-
ний с элементом «вила-» и семьдесят восемь с элементом «пасу-». Как
видим, на севере сеньоров было больше, чем на юге.
Местонахождение бегетрий3 подтверждает это. Бегетрия пред-
ставляла собой тип организации, промежуточный между конселью
1 Pas des documents, pas d'histoire (фр.).
2 Три исторические провинции в Центральной Португалии — Верхняя, Ниж-
няя и Прибрежная Бейра.
3 Beetria (лат. benefactoria (порт.).
10. НАРОД И НЕЗАВИСИМОСТЬ 37
и феодальной сеньорией. Жители деревни или района зависели от
сеньора, представителя знати, однако имели право его избирать. Бе-
гетрии были распространены в основном в Галисии, реже встреча-
лись в Минью и почти отсутствовали к югу от Доуру. В том же на-
правлении пропорционально возрастает число конселью, общин жи-
телей, в которых управление осуществлялось коллективно самими
их членами.
К моменту рождения Афонсу Энрикиша уже существовало мно-
го конселью. Немалый вклад в приближение независимости внесли
Коимбра и прилегающие к ней территории. Одним из свидетельств
живучести конселью Коимбры стало восстание 1111 г., в ходе кото-
рого горожане оказались достаточно сильны, чтобы добиться нового
форала1, дававшего гражданам более широкие гарантии, и даже вос-
препятствовали прибытию в город двух чиновников, вероятно, сбор-
щиков налогов, вызывавших особую ненависть жителей. Другим
свидетельством широкой автономии конселью Коимбры стало
в 1145 г. распоряжение, которым конселью запрещал своим гражда-
нам отправляться в Иерусалим, то есть откликнуться на призыв ко
второму крестовому походу. И мы теперь знаем, какую важную роль
сыграли горожане Гимарайнша в поддержке Афонсу Энрикиша.
Такое сосуществование зон — одной преимущественно сеньори-
альной, где население жило в условиях личной зависимости, а раз-
ные формы закабаления были обычным явлением, и зон, в которых
преобладали народные конселью и население жило чаще всего в ус-
ловиях личной свободы, — нельзя не признать социальным факто-
ром независимости. Власть короля была единственной силой, спо-
собной гарантировать социальный прогресс населения и противо-
стоять нажиму, который всегда оказывали привилегированные
классы.
С другой стороны, муниципальная организация предоставляла ко-
ролю войско, что позволяло ему быть гораздо более сильным, чем лю-
бой другой вельможа, и это служило основой королевской власти.
Все известные сведения о комплектовании войск, которые король
использовал для проведения своих военных кампаний, свидетельст-
вуют о том, что речь шла о войске конселью. Солдаты, участвовавшие
во взятии Сантарена, были из Коимбры. В походе в Алентежу Же-
ралду Бесстрашного тоже сопровождали воины — уроженцы этого
1 Foral (порт.) — хартия, которой гарантировались вольности и привилегии
общин.
38 1128 - 1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
города. Фернан Гонсалвиш отправился завоевывать Бежу вместе
с конницей, состоявшей из рыцарей-вилланов1 из Сантарена. Афон-
су Энрикиша в первом походе на Алкасер-ду-Сал сопровождали вои-
ны, вооруженные как рыцари-вилланы: у них были щиты, копья и ме-
чи; однако в отличие от благородных рыцарей у них не было лат. Кон-
селью, вероятно, выставили и большую часть войск, собранных для
завоевания Лиссабона; однако в середине осады король отправил их
назад, домой: к тому времени уже истекли недели срока военной
службы, которую они обязаны были нести в соответствии с форала-
ми, и Афонсу Энрикиш уважал это право.
11.	Завоевание территории
Когда Афонсу Энрикиш стал титуловаться королем, граница нового
королевства проходила немного южнее Коимбры (замок Лейрия был
форпостом на передовом рубеже), по вершинам гор Лоузан, по рав-
нинам Нижней Бейры, по нейтральной полосе, не находившейся ни
под контролем мавров, ни под контролем христиан.
Первый крупный шаг в расширении территории был сделан
в 1147 г. с завоеванием городов Сантарен и Лиссабон; взятие Лиссабо-
на повлекло за собой падение Синтры, Алмады и Палмелы. Последним
был завоеван в 1249 г. Фару. Таким образом, завоевание территории
продолжалось немногим более века; это время отмечено и периодами
длительного мира, и победами, и потерями в результате контрнаступ-
лений мавров; самое мощное из них произошло в 1190—1191 гг., в его
ходе мавры вновь вышли к рубежам реки Тежу.
Несмотря на раздробленность и ослабление мелких исламских
княжеств (тайф), граничивших с христианским миром, португаль-
ские войска были столь малочисленны, что для организации военных
походов против этих княжеств им нередко приходилось прибегать
к помощи войск, направлявшихся из Северной Европы в Палестину
и по пути делавших остановку в портах Португалии. Король
обратился к ним с предложением участвовать в совместных военных
операциях против городов, которыми он собирался овладеть. В каче-
стве послов отправлялись епископы, которые должны были убедить
руководство крестоносцев в том, что борьба с неверными в Испании
была столь же святой, что и крестовые походы за освобождение Гро-
1 Cavaleiros-vilaos (порт.).
11. ЗАВОЕВАНИЕ ТЕРРИТОРИИ
ба Господня, а в качестве платы за участие им обещали трофеи от раз-
грабления городов после их взятия. Именно таким образом в 1147 г.
Афонсу Энрикиш завоевал Лиссабон, Саншу I в 1187 г. Алвор и Сил-
виш, а Афонсу II — Алкасер-ду-Сал в 1217 г.
Нет свидетельств того, что португальцы в одиночку осуществляли
осаду городов: это требовало наличия многочисленного войска. Дейст-
вуя без поддержки крестоносцев, они прибегали к тактике внезапно-
сти. Именно это произошло при Сантарене и Эворе. Один из источни-
ков конца XII — начала XIII в., «Житие св. Теотония», приписывает
Афонсу Энрикишу новую манеру вести войну, напоминающую разбой
(novo generi pugnandi... quasi per latrocinium). Слово «разбой» (latrocini-
um) означало не только налет грабителей, но также внезапную воен-
ную операцию, проведенную малыми силами. Однако примечательно
то, что она была воспринята как новый способ боевых действий, отлич-
ный от тех, к которым прибегали другие короли. Это различие еще
один признак народного характера сил, на которые опирался первый
король. В «Хронике Готов» (Cronica Gotorum) при описании войск Же-
ралду Бесстрашного (Geraldo Sem-Pavor) их называют воровской бан-
дой, воевавшей на свой страх и риск. Очень вероятно, что Жералду во-
евал в интересах короля в одном из районов, где политические обяза-
тельства не позволяли ему делать это открыто. Он одержал победу над
маврами даже в Трухильо, во внутреннем районе Эстремадуры, где
право вести войну принадлежало королю Кастилии. Однако Жералду
происходил не из знатного рода; он был народным вожаком странной
рати, никак не похожей на феодальное войско.
Завоевание территории продолжилось на следующем этапе,
на протяжении всей первой половины XIII в. Распад и междоусобная
борьба мелких мусульманских государств облегчили продвижение
португальцев на юг. Особенно многочисленные военные походы пред-
принимались в период правления короля Саншу II; это совпало с рос-
том политического господства крупной знати. Один за другим были
завоеваны города Элваш и Журоменья (1229), Моура и Серпа (1232),
Алжуштрел (1234), Мертола и Айямонте (1240). Когда у власти нахо-
дился уже Афонсу Болонский, завершилось завоевание Алгарви —
Фару (1249) и всей западной части провинции (1250). Курьезный факт:
войска конселью города Порту не участвовали в завоевании Фару,
откупившись деньгами.
Не все завоевания в Алентежу и Алгарви велись непосредственно
королем, часть из них осуществлялась военно-монашескими ордена-
ми, в частности рыцарями Ордена Сантьяго. Король вознаграждал эти
40 1128- 1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
услуги крупными пожалованиями полуфеодального характера: управ-
ление землями передавалось в руки орденов. Таким образом они ста-
новились землевладельцами и организовывали экономическое освое-
ние земель за счет предоставления в аренду земледельцам крупных на-
делов. Некоторые считают, что это могло затруднить установление
крестьянской земельной собственности и иметь отношение к форми-
рованию алентежанского латифундизма.
Захват португальцами Алгарви привел к конфликту с Кастилией,
считавшей себя вправе претендовать на этот район. Вероятно, такое
право было признано португальским королем Саншу II в обмен на во-
енную помощь, оказанную ему королем Кастилии. Вот почему так то-
ропился Афонсу, едва закончив гражданскую войну, завоевать то, что
еще находилось во владении у мавров, с тем чтобы поставить кастиль-
цев перед свершившимся фактом.
Однако король Кастилии решил защитить свои права. Произошла
короткая война (1252— 1253), в результате которой стороны вновь вер-
нулись к переговорам. Подписанное в Бадахосе в 1267 г. соглашение
закрепило границы между двумя государствами по руслу реки Гвадиа-
на, от места слияния с рекой Кайя и до устья. Португалия отказалась
от района Арасена, а Кастилия согласилась с потерей Алгарви. Таким
образом, конфигурация территории Португалии стала очень похожей
на нынешнюю. Позднее встал вопрос о Рибакоа (Сабугал. Каштелу-Род-
ригу, Алмейда и др.; они отошли к Португалии по Альканьисскому дого-
вору в 1297 г.). Португалия окончательно утвердилась в своих границах.
12.	Сражение при Оурики.
Факты и мифы
Самым известным фактом истории многовековой борьбы против мав-
ров было сражение при Оурики 25 июля 1139 г., то есть за год до того,
как Афонсу Энрикиш стал титуловаться королем.
Существуют три серьезных причины, благодаря которым это
событие получило известность: факт, миф и демифологизация.
Фактом был бой с маврами, состоявшийся во время одного из на-
бегов (fossadcis), которые христиане часто устраивали на территории
мавров, чтобы завладеть их скотом, рабами и другой добычей. Неожи-
данно на пути у них оказалось войско мавров, однако христианам уда-
лось одержать победу, несмотря на значительное численное превос-
ходство противника.
12. СРАЖЕНИЕ ПРИ ОУРИКИ. ФАКТЫ И МИФЫ 41
Произошло это, очевидно, на полях Оурики: так в Средневековье на-
зывался район Нижнего Алентежу. Это местонахождение дало повод
для больших споров среди историков, считавших странным тот факт,
что Афонсу Энрикиш рискнул Фак далеко углубиться на территорию
проживания мавров, в то время как самым удаленным пунктом границы
был город Лейрия. Но, вероятно, подобные набеги и прежде устраива-
лись далеко в глубь территории; в рукописи «Жития св. Теотония», да-
тированной концом XII в., говорится, что однажды во время такой вы-
лазки ее участники даже оказались вблизи Севильи. В период правле-
ния Афонсу Энрикиша его наследник престола тоже ходил грабить
пригороды Севильи; там он погубил столько людей, свидетельствует
другой источник, что воды Гвадалквивира стали красными от крови...
Мало что можно с уверенностью рассказать об этом сражении.
В источниках говорится о большом количестве участвовавших в нем
мавров, однако преувеличения были составной частью подобного ро-
да описаний. В одном тексте говорится о десяти тысячах, в других —
о сорока. Позже португальские летописцы приписали один ноль к са-
мой большой цифре и зафиксировали число четыреста тысяч. Но, не-
сомненно, это легендарное событие в свое время стало сенсацией.
Спустя много лет, когда королевские чиновники проводили расследо-
вание и для этого опрашивали самых пожилых жителей одной из де-
ревень, они спросили одного очень старого человека, сколько ему лет.
Тот ответил, что не знает, но помнит, что во время войны в Оурики он
был двадцатилетним юношей.
Именно вокруг этого события и возник миф, который приобретет
большую значимость в истории Португалии.
Неизвестно, когда возникла идея чуда. Не исключено, что в день
сражения. По совпадению в этот день церковь отмечает праздник Сан-
тьяго1 , апостола из Компостелы, которого к тому времени народная ле-
генда уже сделала покровителем христиан в войне против мавров; од-
ним из имен, данных ему народом, было «Убийца мавров»2. Сантьяго
невозможно было превзойти в такого рода ситуациях. Особенно когда
речь шла о его дне, он не сходил со своего белого коня, приходя на по-
мощь христианам. Слава о его чудесах распространялась в основном
в Галисии, но дошла и до Португалии. Жители Коимбры непосредст-
венно столкнулись с этим; когда король Леона Фернандо I отвоевал го-
род у мавров, там появился Сантьяго, поскольку взятие города произо-
1 То есть святого Иакова.
2 Matamoros (исп.).
42 1128- 1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
шло в его день. Этот факт не был забыт; проповедники напомнили
о нем в проповедях. У известного в XIII в. монаха-проповедника из Ко-
имбры — брата Паю среди проповедей была одна, непосредственно
посвященная этой теме. Однако не он являлся ее автором: ее приводит
автор «Силосской хроники», относящейся еще к началу XII в.
Первоначально, «оурикское чудо», скорее всего, было лишь одним
из цикла чудес Сантьяго. Не исключено, что к этому имеют отноше-
ние плиты, найденные в Португалии, на которых святой изображен
отрубающим головы маврам; изображение одной из них позже было
принято в качестве герба города Эвора. Эти плиты идентичны тем, что
найдены в разных районах Галисии; они тоже рассказывают о подоб-
ных чудесах. Правда, на одной из них присутствует удивительная де-
таль: в небе, над мечом святого, парит щит с изображением пяти ма-
лых щитов1; с давних времен эту эмблему легенда связывает с Оури-
ки. И уже в первых португальских ссылках на чудо есть упоминание
Сантьяго: победа была добыта благодаря Божественной помощи
и «покровительству Сантьяго, в день которого это свершилось», гово-
рится в «Житии св. Теотония».
Однако Сантьяго было суждено исчезнуть из легенды. Во время
войны Португалии против Кастилии он стал покровителем врагов
Португалии, и пришлось заменить его на святого Георгия, «одолжен-
ного» у англичан. Непозволительно было присваивать кастильскому
святому победу, которая положила начало независимости, оспаривав-
шейся в ту пору той же Кастилией. Впервые полностью рассказ о чуде
появился в хронике первых семи королей Португалии, написанной
в 1419 г. Источник — «Житие св. Теотония», в котором говорится, что
Афонсу Энрикиш воодушевлял португальцев, обещая, что Бог им по-
может, а Сантьяго, «чей день сегодня», станет их графом. Но затем ав-
тор излагает подробнее историю и приписывает чудо исключительно
Иисусу Христу. Версия 1419 г. стала источником для всех последую-
щих, но в них Сантьяго уже не фигурирует.
За первой метаморфозой легенды, возникшей из антикастильских
настроений XV в., последовала вторая, вдохновленная теперь уже
антииспанскими настроениями XVII в. Легенда получила развитие
и была закреплена как факт с помощью «юридических актов», изго-
товленных в Алкобасе2. С тех пор Оурики служил политическим аргу-
1 Элементы будущего государственного герба Португалии.
2 Алкобаса — город в 180 км к северу от Лиссабона. До XVIII в. духовный
центр страны.
13. СОЦИАЛЬНЫЕ ГРУППЫ 43
ментом: личное вмешательство Всевышнего было доказательством то-
го, что независимое португальское государство есть часть Божьего,
а значит, незыблемого порядка на земле. Во время испанского господ-
ства1 легенда приобрела популярность в народе и служила символом
сопротивления.
Третьей причиной известности события стал скандал, вызван-
ный его демифологизацией. Задолго до Эркулану историческая ис-
тинность события оспаривалась; к примеру, это сделал Луиш Анто-
ниу Верней в «Подлинной методике изучения», изданной в 1746 г.,
как раз за сто лет до появления первого тома «Истории Португа-
лии». Однако в то время еще не сложилась ситуация взрывоопасно-
го культурного противостояния, последовавшего за эпохой либера-
лизма, и богохульство не вызвало протестов. Эркулану осмелился
назвать легенду выдумкой и тем самым вызвал бурную реакцию,
в ходе которой он был объявлен врагом веры и правды, очерните-
лем национальной славы. В ответ на эти нападки он опубликовал
брошюры, ставшие знаменитыми: «Я и духовенство», Solemnia
verba и др. Эта полемика, продолжавшаяся длительное время, стала
такой же знаменитой, как и само сражение, и является хорошим
примером того, какого рода беспокойство и предрассудки характе-
ризовали культурный горизонт Португалии еще немногим более ве-
ка назад.
13.	Социальные группы
Учебники для начальной школы сделали популярной такую сослов-
ную картину старого режима: духовенство, знать и народ. За пятьсот
лет до этого Фернан Лопиш использовал более простую и более точ-
ную классификацию: великие и малые. В отношении XII в. наиболее
простым определением может служить: привилегированные сосло-
вия, свободные крестьяне (вилланы) и зависимые.
Привилегированные классы пользовались иммунитетом. Смысл
его состоял в том, что из доходов от их собственности ничего в ко-
ролевскую казну не поступало: землевладельцы заменяли собой коро-
лей в качестве обладателей владельческих прав, позволявших присва-
ивать часть доходов населения. Земли, которые в зависимости
от знатности происхождения собственника освобождались от платы
1 С 1581 по 1640 г. Португалия находилась в составе испанской империи.
44 1128- 1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
королю, относились к категории «коуту» (couto) или «онра»
(honra).
Духовенство
Среди христианского населения только представители духовенства
являлись грамотными людьми. Духовенство также было наиболее
организовано: имело свое законодательство, свою иерархию и осуще-
ствляло власть, имевшую иные корни, нежели власть светская. Цер-
ковь представляла на земле Бога, а Бог находился гораздо выше любо-
го из королей. Таким образом, наблюдалась тенденция противопос-
тавления церковной власти королевской. Это стало причиной
нескольких крупных политических схваток в Европе, как борьба пап-
ства (то есть религиозной власти) и империи (власти светской).
Первый португальский король проводил в отношении церкви
очень искусную политику: он защищал церковь и, таким образом,
имел поддержку со стороны самых влиятельных церковных кругов.
Еще до начала царствования им был подписан весьма знаменатель-
ный документ: король обязался признать все основные привилегии
архиепископа Браги, предоставлял ему право чеканить деньги для по-
крытия расходов на строительство кафедрального собора (как он сам
говорил, по примеру того, как поступил его дед при строительстве ка-
федрального собора в Компостеле); кроме того, он подтвердил, что по-
сле своего восшествия на трон будет безоговорочно соблюдать права
архиепископа на город. И все это в обмен на поддержку со стороны
архиепископа: ut tu sis adjutormeus. Оба выполнили свои обязательст-
ва: архиепископ Паю Мендиш, из рода Мендишей, представители ко-
торого на протяжении долгого времени были португальскими графа-
ми, а после него и архиепископ Жуан Пекулиар, являлись главной
опорой Афонсу Энрикиша в его борьбе за независимость. Новый ко-
роль никогда не оспаривал права церкви и значительно расширил ее
владения за счет крупных пожалований. Серьезные столкновения
между двумя властями произошли в период последующих правлений
и продолжались на протяжении всего XIII столетия.
Дворянство
В отличие от духовенства (которое, являясь общественным сословием,
было открытым и поэтому представляло собой естественный пугь
продвижения по социальной лестнице для талантливых людей) дворя-
13. СОЦИАЛЬНЫЕ ГРУППЫ 45
не составляли касту, определенную происхождением. Случалось, что
дворянское звание производили сами короли; однако общепринятым
было то, что дворянином мог считаться только сын дворянина.
Существовало несколько категорий дворянства: высшая знать, ко-
торая осуществляла правление довольно большими территориями
и которую называли рикуз-оменш (порт, ricos-homens — доел, «богатые
люди»); инфансоны (Mangoes), которые также считались благородны-
ми; рыцари, которые имели дворянское происхождение, но очень час-
то были бедны; все, что у них было — это лошадь и умение воевать.
Дворянину не полагалось работать. Конечно, это было возможно
при наличии определенного источника дохода. Наличие участка обра-
батываемой земли (с помощью работников, разумеется) давало ему
возможность прокормиться. Однако существовали три причины, из-за
которых экономические трудности неуклонно возрастали: земельные
участки дробилась от поколения к поколению; работники уходили на
более свободные земли; росла стоимость жизни.
Дворянин привык жить в экономических условиях, в которых зем-
ля давала все основные блага. Ему достаточно было просто приказать
собирать эти дары, даже не платя за это, потому что те, кто сеял и уби-
рал урожай, были его людьми. Однако к моменту рождения Порту-
галии этот мир уже уходил в прошлое. Все чаще к производству
привлекали свободных работников, которым нужно было платить за
их труд. Эта оплата осуществлялась в основном в двух формах: в виде
значительной части произведенного продукта (отсюда широкое рас-
пространение получил контракт на долгосрочную аренду) либо в виде
денежного вознаграждения (слово «солдада»1, которое с очень давних
времен использовалось для обозначения оплаты за сельский труд,
происходит от названия монеты, золотого солида). Денежное вознаг-
раждение было также формой получения того, чего не производила
земля: оружия, одежды, украшений, изделий из железа, построек.
И на протяжении всего XII столетия неуклонно росло число предме-
тов, которые необходимо было приобретать за деньги.
Таким образом, дворянин превращался в данника крестьянина,
но при этом глубоко презирал его. Считалось совершенно естест-
венным жить за его счет, останавливаться в его доме, заставлять его
бесплатно работать на себя. Крестьянин, конечно, был на данный
счет другого мнения. Борьба этих двух классов будет продолжаться
еще много веков.
1 Soldada (порт.).
46 1128- 1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
Вилланы
Вилланы — это совсем другой мир.
Название охватывает многие группы, без учета их рода занятий,
зафиксированных в документах. Следует, однако, различать эти груп-
пы по их общим чертам: зажиточных и бедных крестьян, городских
вилланов (которые будут потом называться гражданами), в том числе
группы богатых (за которыми сегодня закрепилось название буржуа)
и бедных, которых Фернан Лопиш1 назвал простонародьем2. Объеди-
няло их то, что, не имея дворянского происхождения, они были сво-
бодными. Они трудились, чтобы заработать на жизнь (отличаясь этим
от дворян), но работать имели возможность там, где хотели, и за опла-
ту такую, которую желали (отличаясь этим от зависимых).
В форалах вилланы подразделялись, в зависимости от доходов,
на «конных»3 и «пеших». Наиболее богатые были обязаны иметь коня
и оружие; самые бедные несли воинскую службу в качестве пехотин-
цев. И вот что особенно примечательно: чтобы обозначить богатого
виллана, использовалось слово «кавалейру» (лат. miles), что означало
«дворянин».
В самом деле, зажиточный селянин начинал жить как мелкий дво-
рянин. Хотя он должен был выполнять порученную королем работу
наравне с остальными жителями поселка, его единственным заняти-
ем было подгонять палкой других. А в XIII в. такие крестьяне жалова-
лись, что на строительных работах в Марване4 их заставляли таскать
воду.
Они были потомками первых поселенцев этих мест; обустроив-
шись, разбогатев и заняв административные посты, они теперь
диктовали свою волю поселившейся здесь позже «черни». И вско-
ре назрел конфликт между обеими группами. Один документ, дати-
рованный 1227 г., свидетельствует о том, что судьи в Лиссабоне не
осмелились удовлетворить жалобы, поданные бедняками, потому
что власть имущие воспрепятствовали им в этом. Это наиболее
раннее из известных мне упоминаний лиссабонского простона-
1 Лопиш, Фернан (ок. 1380 — ок. 1460) — позднесредневековый португальский
историк.
2 Gente miuda (порт.).
3 Cavaleiro (порт.) одновременно означает и «всадник», и «рыцарь».
4 Марван — небольшой городок-крепость на границе с Испанией.
13. СОЦИАЛЬНЫЕ ГРУППЫ 47
родья. Король принял сторону истцов, приказал изгнать из города
и конфисковать имущество тех, кто попытается помешать справед-
ливому рассмотрению дел бедняков. Тут берет начало та напря-
женность, которая, как мы увидим, жестоко заявит о себе в конце
XIV столетия.
Зависимые
Крестьяне, находившиеся в полукрепостной зависимости, были по-
томками от тех, кто во времена Реконкисты уже жил на отвоеван-
ных землях. Дворянин, который захватывал землю или получал ее
в пользование от короля, становился хозяином и ее обитателей
(criagao). Они не были рабами: их нельзя было продать, хотя, когда
продавалась земля, подразумевалось, что она продается вместе с ни-
ми. Произведенные ими продукты поступали в господские погреба
или амбары. Благодаря их труду земля давала урожай, поэтому под-
разумевалось, что и они составляют часть богатства сеньора: необ-
рабатываемая земля ценилась низко, потому что производила мало.
Позже мы увидим, из чего складывалось состояние типичного пред-
ставителя рикуз-оменш. Если король хотел его наказать, приведя
в расстройство хозяйство, то использовал два противоположных
подхода к тем, кто находился на его земле: одних уводил вместе со
скотом; в отношении других ограничивался тем, что забирал у них
оружие и деньги. Первыми были зависимые, вторыми — свободные
крестьяне.
Эволюция зависимого крестьянства, как и остальных классов,
шла быстро, по восходящей. Человек, покидавший свой хутор и ухо-
дивший в долины Бейры поднимать целину, становился свободным
общинником, вилланом. Или брался за мотыгу и шел на заработки
туда, куда хотел. Дворяне пытались препятствовать этому процессу,
однако короли его поддерживали. Один из самых старых письмен-
ных законов (датированный 1211 г., когда впервые появилось пись-
менное законодательство) устанавливает, что «любой свободный че-
ловек может иметь своим сеньором того, кого захочет... Мы устанав-
ливаем такой порядок для гарантии свободы, с тем чтобы человек
свободный мог распоряжаться собой по своему усмотрению. И если
какой-нибудь дворянин попробует ему в этом воспрепятствовать,
будет оштрафован на пятьсот солидов; а если не исправится и после
третьего штрафа, будет изгнан из страны, а все его имущество будет
конфисковано».
48 1128- 1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
Рабы
Выражение «каждый свободный человек», записанное в законе
1211 г., свидетельствует о том, что не все люди обладали свободой.
Это косвенное указание на рабов. Рабы уже не представляли собой
особый класс; это было состояние, в которое мог попасть человек,
подобно тому как сегодня могут приговорить к пожизненным при-
нудительным работам. Рабом, например, был мавр, захваченный во
время военных действий; одной из целей рейдов, которые устраива-
ли христиане в весеннее время по территориям, занятым маврами,
и было пленение людей для последующего их использования в гос-
подских хозяйствах, где стремительно уменьшалось число зависи-
мых крестьян и куда с большой неохотой шли свободные работники.
Хотя христианство и осуждало работорговлю христианами, многие
документы рассказывают о маврах-христианах, бывших рабами.
Существует также немало свидетельств того, что рабы трудились
закованными в цепи или связанными во избежание побега. Однако
сегодня трудно судить об их численности или о том, какую часть все-
го населения они составляли.
14.	Нравы знати
Наиболее древние «родословные книги» появились в начале XIV в.; по-
этому, когда в них описываются более ранние факты, такое описание
имеет характер легенд. Но даже с учетом этого содержание их — ос-
новной источник представлений о нравах и психологии верхних слоев
общества в первые века монархии. Вот несколько примеров.
Во времена Альфонса VI, деда Афонсу Энрикиша, граф Мен Суариш
находился в постоянной ссоре с одним из своих родственников, тоже
графом, из-за того, что оба претендовали на владение городком Нуве-
лаш. Однажды Мен Суариш был назначен наместником1 короля в одну
из областей Португалии. Воспользовавшись появившейся у него влас-
тью, он отправился в Нувелаш, застал там врасплох своего родственни-
ка спящим в компании еще семи графов, и выколол всем глаза. Спустя
некоторое время некий рыцарь, вассал одного из ослепленных графов,
встретил Мена Суариша на охоте в Портела-ди-Вади и убил его.
1 Adiantado-mor (порт.).
14. НРАВЫ ЗНАТИ 49
Прошло много времени, Афонсу уже был королем Португалии.
Случилось так, что он отправился в гости к графу Гонсалу ди Соуза,
в Уньян. Пока граф хлопотал об угощении для короля, тот, воспользо-
вавшись отсутствием хозяина, соблазнил его жену (сделал ее доной,
как сказано в тексте). Войдя с угощением и увидев нелицеприятную
сцену, граф возмутился. Однако ограничился тем, что сказал: «Вста-
вайте, сеньор, трапеза уже готова». Король сел за стол, но, пока он ел,
граф приказал обрить графиню наголо и вернуть в родительский дом,
посадив на клячу лицом к хвосту. В другой версии добавляется такая
подробность: он приказал пропустить ее через всех слуг, проживав-
ших в его доме. Узнав об этом, Афонсу Энрикиш сильно осерчал:
«Гонсалу, один наместник моего деда за меньшее ослепил семерых
графов». «Сеньор, — отвечал граф, — он ослепил их несправедливо
и за это был убит».
А вот биография Фернана Мендиша Храброго, сына алфериж-
мора1 Афонсу Энрикиша: «Он убил свою мать, облаченную в медве-
жью шкуру, отдав на съедение собакам за то, что та путала ему карты
в отношениях с любовницей. Кинжалом он отрубил себе палец из-за
того, что у него начала расти кость. Он же, рассердившись на перво-
го короля, Афонсу, увез его сестру, которую король просватал за
Саншу Нуниша; причиной были насмешки над ним, на глазах у коро-
ля, за то, что во время еды у него изо рта капали сливки». Первый
случай его жестокости сам по себе — наглядная картина существо-
вавших нравов: мать дворянина занималась интригами в его отноше-
ниях с любовницей, и сын приказал зашить ее в медвежью шкуру
и отдать на съедение охотничьим собакам...
А вот как сколотил состояние Педру Новайш: он был беден и, что-
бы заработать на жизнь, отправился в составе группы всадников по
землям, населенным маврами; однако был пойман и несколько лет
провел в плену. Какие-то алфакеки (люди, зарабатывавшие тем, что
выкупали из плена узников) заплатили маврам выкуп, который те за-
просили; в качестве гарантии платы Педру «заложил свое тело» алфа-
кекам. Едва оказавшись на свободе, он направился к Альфонсу в Леон
и попросил дать ему рекомендательные письма для представления дво-
рянам, магистрам орденов и правителям конселью, чтобы те помогли
ему в покрытии долга. Он объехал Кастилию, Леон, Галисию и Порту-
галию; вырученной суммой он не только покрыл долг, немалая сумма
осталась у него на руках. Все эти деньги он потратил на покупку проса,
1 Alferes-mor (порт.).
50 1128- 1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
в то время очень дешевого. Некоторое время он провел, служа «доб-
рым людям Галисии». Когда выдался неурожайный год и люди начали
умирать с голоду, а хлеб стал дорогим, он отправился за хранившимся
у него просом, продал его и таким образом разбогател.
И последний пример: история рода Перейра, предков Нуну Алва-
риша.
Первым обосновался в Португалии Гонсалу Родригиш. Он участ-
вовал в походах против мавров. Однако, когда пришла пора делить до-
бычу между участниками, он, посчитав, что ему досталось меньше,
чем надлежало, нанес оскорбление делившему фидалгу, назвав его
«привидением», желая таким образом сказать, что видел того только
пожинателем плодов победы, но не на поле брани. Один из друзей ос-
корбленного хотел вызвать его на поединок, однако Гонсалу Родри-
гиш ударом меча рассек его от плеча до пояса. Такой поступок карал-
ся смертью, поэтому убийца бежал в Португалию, где Саншу II пожа-
ловал ему землю в Палмейре. Там он построил фамильный замок.
Среди его потомков известен Родригу Гонсалвиш, побывавший «во
многих делах» (сражениях).
Однажды он получил известие о том, что его жена, находившаяся
в Каштелу-ди-Ланьозу, изменила ему с монахом из Боуру. Поспешив
туда, он закрыл двери замка и «сжег и ее, и монаха, и мужчин, и жен-
щин, и скотину, и собак, и кошек, и кур, и все живое; сжег и спальню,
и одежду, и кровати, и не осталось никакой мебели». Когда его спро-
сили, за что тот сжег всех людей, а не только прелюбодеев, он объяс-
нил, что вся эта гнусность продолжалась семнадцать дней; у других
обитателей замка, вероятно, были подозрения, однако, они его не пре-
дупредили о происходившем.
Он был женат вторично, у него родился сын, Педру Родригиш Пе-
рейра. Этот сын убил своего двоюродного брата, Педру Пояриша,
против которого вел междоусобную войну, завершившуюся сраже-
нием у Трашконью (между Пасу-ди-Соуза и Валонгу); в нем с обеих
сторон погибло много дворян.
Сын Педру Родригиша стал богачом. Однажды он привел к самому
большому дубу тех мест шестьдесят четыре коня и раздал их. Судя
по всему, было их всего тридцать два, но он посчитал коней дважды.
«Здесь он отдал тридцать два коня и тотчас купил их вновь у тех, кому
продал. А отдал их им в счет платы за работу на его земле. А затем этих
же лошадей он отдал другим хозяевам». Таким образом, имея трид-
цать две лошади, он обратил в вассалов шестьдесят четыре человека,
работавших на его помещичьих землях.
15. ИМУЩЕСТВО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ РИКУЗ-ОМЕНШ В XIII ВЕКЕ 51
Благодаря своему богатству он смог отправить сына учиться
в Университет Саламанки; знания позволили молодому человеку
подняться на вершину власти: он стал архиепископом в Браге и был
посредником в войне между Динишем I и будущим королем Альфон-
сом IV. Еще в бытность студентом у него родился сын, Алвару Гонсал-
виш Перейра; в восемнадцать лет он был избран приором ордена гос-
питальеров. У него было тридцать два внебрачных ребенка, одним из
которых был Нуну Алвариш Перейра.
15.	Имущество представителя
рикуз-оменш в XIII веке
По неизвестным нам причинам Саншу I решил наказать одного из
знатных сеньоров. Для этого он захватил его владения, сжег, уничто-
жил все, что мог. Тот решил протестовать; однако, поскольку он, ко-
нечно, не умел писать, а среди его окружения тоже не было грамот-
ных, он отправился в монастырь с просьбой изложить его жалобу.
Этот документ дошел до наших дней, вот он:
«Это известие о злодеянии короля Саншу в отношении Лоурен-
су Фернандиша. Он забрал у него семьдесят модиев1 хлеба и ви-
на, а сундуков и бочек — двадцать пять. И сорок щитов, два со-
ломенных тюфяка, две перьевые подушки, одиннадцать крова-
тей и скамеек, котлы, столы, деревянные миски, чаши,
железные шлемы. И еще двух свиней помимо овец и коз. Забра-
ли у присутствовавших при этом пятнадцать мараведи2 и много
оружия. Разгромили семьдесят хуторов, погибли все плоды
и семена, пострадали сто человек. После этого подожгли его
имение в Кунье вместе со всем, что там находилось. Полностью
разрушили саму башню и сожгли все, что не смогли уничто-
жить, поступив с ней так, что она уже не подлежит восстанов-
лению. Это обойдется в полторы тысячи мараведи. Все хутора,
находившиеся перед той башней, были сожжены. Украли у не-
го также одного хорошего мавра.
1 Moio (порт., от лат. modius) — старинная мера сыпучих тел и жидкости.
2 Мараведи, или морабити, — монета, имевшая хождение на территории Ис-
пании и Португалии; около 27 реалов.
52 1128-1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
И знайте все, кто прочтет эту запись, что я, Лоуренсу Фернан-
диш, ни словом, ни делом не заслужил такого разорения и злоде-
яния, что мне учинили».
Подобно хорошей картине, текст дает описание имущества рикуз-
оменш конца XII — начала XIII в. Фамильный замок рода Кунья —
Кунья-а-Велья находится в районе Гимарайнш. Там феодал владел семь-
юдесятью хуторами, в которых работали зависимые работники, при-
крепленные к земле и отдававшие ее владельцу все, что производили.
Хутор (casal) представлял собой участок земли, который одна се-
мья могла обрабатывать на протяжении года. Это мог быть один учас-
ток или часть участка либо несколько участков. Обработка неболь-
ших, изолированных друг от друга наделов была частым явлением.
Существовали большие имения, но редко встречались латифундии.
То, что речь шла о раздробленных участках, подтверждается следу-
ющим фактом: ни один из них не был достаточно большим, чтобы его
обрабатывать упряжкой быков; были лишь свиньи, козы и овцы, и то
в небольшом количестве. Следовательно, там не применялись плуги,
и обработка земли осуществлялась мотыгами.
На момент разграбления в винных погребах и амбар'ах хранились
солидные припасы: 70 модиев вина и зерна. Модий — мера веса твер-
дых тел и жидкостей; для первых она делилась на алкейри, для вто-
рых — на алмуды. Однако количество алкейри в одном модии в раз-
ных районах страны было неодинаковым. Самым большим и самым
распространенным был модий из 64 алкейри; если считать, что в од-
ном алкейри содержится около 15 литров, получим общее количест-
во 67 200 литров. Эта цифра ничего не говорит о производительности,
потому что было принято припасать зерно урожайных годов для го-
лодного времени, когда цены поднимались высоко.
Мебель состояла из нескольких кроватей, столов и скамеек. Сунду-
ки предназначались для хранения зерна, бочки — для вина. Много поз-
же появятся шкафы и стулья: крестьяне, упоминавшиеся в XVI в.
в пьесах Жила Висенти, не знают, для чего предназначен стул; при-
двинутый к стене табурет и сегодня продолжает оставаться основной
мебелью во многих сельских трактирах. Упоминались еще два соло-
менных тюфяка и две перьевые подушки. В то время они являлись
предметами роскоши. Несомненно, они находились в жилище сеньо-
ра, расположенном в башне; там же, скорее всего, стояли и столы,
и кровати. Обитатели хуторов жили в лачугах, спали на рогоже или
прямо на земле, поскольку солома в то время шла на корм скоту.
16. ПРОИЗВОДСТВО, ТОРГОВЛЯ И ДЕНЬГИ 53
Дворянин имел еще и кинтану — небольшой двор, огороженный
хозяйственными постройками. Над соломенными крышами кинта-
ны возвышалась большая башня, в которой жил сеньор. В построй-
ках на территории кинтаны размещались амбар, винный погреб,
хлев и жилье для слуг или тех, кого дворянин именовал «мои люди».
Поведение исполнителей королевской воли в отношении крепост-
ных и свободных людей коренным образом отличалось друг от друга.
Крепостных забрали вместе со скотом, поскольку они считались час-
тью имущества сеньора; у остальных лишь отобрали наличные деньги
и оружие. Объяснение простое: одни были свободными, другие нет.
Единственного раба увели вместе с крепостными.
Предмет особого интереса — оценка ущерба, причиненного от
разрушения башни: ее нельзя восстановить и за полторы тысячи
мараведи, сокрушается дворянин. Вероятно, речь идет о серебря-
ных мараведи; но даже в этом случае их количество велико: около
23 кг. Впрочем, строительный материал мог достаться и бесплатно:
камень привозился из каменоломен, бревна — из леса. Деньги нуж-
ны были, скорее всего, лишь для оплаты рабочей силы. Это говорит
о наличии рабочих, которые трудились за плату и которых без денег
дворянин не мог бы заставить работать. Это были свободные наем-
ные работники1, которые, как мы увидим, вызывают недовольство
со стороны дворян и собственников, на которых раньше трудились
постепенно освобождавшиеся зависимые крестьяне. Хотя следов
их присутствия на территории Португалии сохранилось очень мало,
известно, что в середине XIII столетия в Кастилии на кортесах в Хе-
ресе (1268) была установлена плата для работников, занятых в стро-
ительстве по специальностям: каменщики и зодчие, укладчики и
обмазчики камней известью и глиной. Их плата в различных облас-
тях — Кастилии, Леоне, Эстремадуре, Андалусии варьировала. Бес-
спорно, что именно они были предшественниками ремесленников,
которые, как мы увидим, сыграют важную роль в политическом
кризисе в XIV в.
16.	Производство, торговля и деньги
К моменту обретения Португалией независимости ее экономика бази-
ровалась в основном на производстве хлеба и вина.
1 Ganha-dinheiro (порт).
54 1128- 1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
В документах встречаются упоминания хлеба, состоявшего напо-
ловину или на треть из отрубей1. Хлеб выпекался также и из прося-
ной муки; в отличие от общего названия хлеба — рао, производного
от латыни, слово Ьгоа происходит из германских языков и означает
«хлеб из проса», который встречается в основном в районах, распо-
ложенных к северу от Тежу. Однако помимо пшеницы основную
роль в хозяйстве этих областей станут играть другие злаки, только
после появления в XVI в. кукурузы, вывезенной из Центральной
Америки и постепенно широко распространившейся в XVII
и XVIII вв. Хлебопечение из проса, кукурузы, ржи и даже ячменя бе-
зусловно свидетельствует о том, что объем производства пшеницы
был ниже спроса, поскольку в районах, богатых пшеницей, другого
хлеба не едят. Нехватка пшеницы станет обычным явлением в сель-
ских районах Португалии.
Зато постоянно встречаются упоминания о вине. Сохранилось
много контрактов, датированных XII в., в которых содержатся обяза-
тельства посадки виноградников. Эта культура стала стремительно
распространяться еще во времена Реконкисты и с самого начала была
связана с торговлей. Коран запрещает мусульманам употребление ал-
когольных напитков; однако, несмотря на это, когда христиане всту-
пили на их земли, они увидели большое количество виноградников.
Похоже, религиозный запрет соблюдался мусульманами не очень-то
строго. Кроме того, на территориях, находившихся под властью мав-
ров, находились в большом количестве и христианские поселения,
жители которых могли потреблять вино.
Очень часто в документах, описывающих сельские дома, расска-
зывается о том, что их окружало. Тысячи раз повторяется одна и та
же фраза: «дома, виноградники, каштановые рощи, фруктовые сады,
вспаханные и целинные земли»2. Хотя эта фраза имеет нотариальное
происхождение, она воспроизводит сельскую картину. Упоминание
оливковых деревьев встречается в ту пору редко, однако производст-
во оливкового масла уже значится среди важных статей форалов
Лиссабона (1179) и Алмады (1190). С тех пор «пятна» оливковых рощ
будут постоянно расширяться.
Охота и рыболовство вместе с другими подсобными промыслами
дополняют хозяйственную картину. Самым важным занятием было
ткачество льна, которым постоянно занимались женщины. Ткали
1 Соответственно рао meado и рао ter^ado (порт.).
2 Casas, vineas, sautos, pumares, terras ruptas vel inruptas (порт.).
16. ПРОИЗВОДСТВО, ТОРГОВЛЯ И ДЕНЬГИ 55
также пряжу из шерсти овец. Грубую шерстяную ткань производили
на деревенских ткацких станках. Это были грубые материалы, кото-
рые изначально не могли конкурировать с тонкими тканями, приве-
зенными из других стран. Мы увидим, как уже в середине XIII в. сам
король будет уделять большое внимание доходам от ввоза шерстяных
изделий из-за рубежа.
В «Географии» Жуана ди Барруша, датированной XVI в., рассказы-
вается о том, как женщины селения Мош во время прядения, пока их
руки заняты, ногами приводили в действие кузнечные мехи, помогая
мужьям, занятым кузнечным делом. Вряд ли в XII в. было по-иному:
Мош находится в районе Монкорву, где добыча руды известна испокон
веков. Приносившая в римские времена большие доходы выплавка зо-
лота и серебра сошла на нет, а вот производство железа сохранилось:
орудия труда требовались для проведения полевых работ. Мастерской
кузнецу служило собственное жилище, где он изготавливал основные
орудия: лемехи для плуга и подковы для лошадей.
Согласно обычаям, распространенным в районе Рибакоа и восхо-
дящим к XII в., деревенскому кузнецу достаточно было иметь в запа-
се пятнадцать лемехов, а поселковому тридцать, чтобы освободиться
от некоторых из наиболее тяжелых муниципальных повинностей.
Это наводит на мысль о небольшом объеме и кустарном характере су-
ществовавшего производства. Наиболее искусные или проживавшие
в более крупных населенных пунктах кузнецы изготавливали и неко-
торые виды оружия. Таких мастеров называли портутализированным
арабским словом олфажеми, а тех, кто занимался только мелкими
сельскохозяйственными орудиями, называли феррейру («кузнецы»),
словом, пришедшим непосредственно из латыни. Это свидетельству-
ет о том, что более сложное производство было связано с арабами.
Схожая ситуация наблюдалась в гончарном производстве. Многие
красивые изделия той эпохи изготовлены маврами и теперь хранятся
в испанских музеях. Изделия же португальских гончаров не шли даль-
ше грубой посуды: глиняные миски, сосуды без каких-либо узоров
и даже без покрытия глазурью. Между тем, как известно, на отвоеван-
ных территориях значительную часть населения составляли мавры.
Вероятно, остались наиболее бедные из мавров, которые ничего не те-
ряли со сменой хозяина. В то же время, хорошие мастера покинули
места проживания и увезли с собой секреты техники обработки глины
и металла.
Торговля велась более активно, чем ремесленное производство,
И для этого существовали свои причины: она находилась в основном
56 1128- 1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
в руках евреев, в большом количестве обосновавшихся в отвоеван-
ных в ходе реконкисты городах, где они и продолжали заниматься
торговой деятельностью.
Внутренняя торговля была в руках странствующих торговцев, по-
всюду развозившими товары на вьючных животных. В форалах очень
часто упоминаются торговые грузы, а единицами учета, которыми
они оперируют, служат поклажа лошади и поклажа осла. Именно эти
торговцы покупали у земледельцев сельские товары и развозили их
по населенным пунктам. Ярмарки в то время были довольно редким
явлением, однако число их в XIII в. быстро росло; на ярмарках торгов-
цы могли найти всю продукцию данного района; там же они без рис-
ка могли торговать своими товарами, поскольку по королевским зако-
нам жестоко карались те, кто нападал на торговцев, направлявшихся
на ярмарку.
Есть признаки того, что уже в XII в. с территории Португалии ве-
лась экспортная торговля морским путем. Однако трудно назвать
эти признаки достаточно явными, чтобы выдвинуть гипотезу об ин-
тенсивной торговой деятельности в прибрежных районах, деятель-
ности, которая могла быть, согласно той же гипотезе, одним из ре-
шающих факторов португальской независимости. Вдоль побережья
страны постоянно курсировали пиратские суда мавров, что свиде-
тельствует о существовании морской торговли; из-за пиратов, гра-
бивших окрестные поселения, крупные города (исключая Лиссабон)
располагались вдали от побережья, в глубине территории, вдоль су-
доходных рек. В одном сообщении от 1194 г. рассказывается о ко-
раблекрушении португальского судна, направлявшегося во Фланд-
рию и груженого патокой, оливковым маслом и древесиной. Есть
также упоминание середины XII в. о португальских купцах на яр-
марке в Салониках, в Греции, важном центре торговли с Востоком.
Ко второй половине XII в. относится сообщение о португальцах на
ярмарке в Лилле. В 1211 г. король Афонсу II издал закон, освобож-
давший от налога за выкуп владельцами тех, кто спасся во время ко-
раблекрушения. Факт издания этого закона свидетельствует о том,
что торговому каботажному мореплаванию придавалось немалое
значение.
Не иначе как оживлением торговли можно также объяснить до-
вольно большое количество денежной массы. Примерно в половине
всех частных документов XII в. цены, полностью или частично, уста-
новлены в денежном выражении. Есть также несколько записей, ка-
сающихся финансов Афонсу Энрикиша и свидетельствующих о на-
16. ПРОИЗВОДСТВО, ТОРГОВАЯ И ДЕНЬГИ
личин у него большого количества денег. Один английский летопи-
сец XII в. сообщает, что в 1169 г. он оказался в Бадахосе пленником
короля Леона и за свое освобождение был вынужден отдать трид-
цать пять вьючных животных, груженных золотом: двадцать лоша-
дей и пятнадцать ослов. Это уточнение не лишено смысла: обычно
на лошадь нагружали груз в 200 кг, на осла — 160 кг. В итоге получа-
ем 2689 кг золота. Десять лет спустя мы видим, что король владел, су-
дя по завещанию, 535 кг денег, что составляло, по его утверждению,
только «часть моего состояния». Спустя еще пять лет, в 1184 г., одна
из его дочерей, выходившая замуж за графа Фландрии, получила бо-
гатое приданое. Как пишет один современник, он нагрузил замор-
ские корабли «сокровищами Испании»: золотом, парчой, шелковой
материей. Его преемник, при составлении своего первого завеща-
ния (1190), тоже уже располагал несметными богатствами.
Обычно такое быстрое обогащение объясняют тем, что королев-
ская казна пополнялась за счет ограбления поселений мавров. Все го-
ды король вместе со своими людьми совершал воинственные набеги
на земли мавров; оттуда они возвращались с богатой добычей: зер-
ном, скотом, рабами и, конечно, золотом. И в этом объяснении есть
своя доля правды. Однако такие походы, сопровождавшиеся грабе-
жом, устраивались в сельскую местность и не были направлены про-
тив городов, а ведь именно в городах вели торговлю купцы, а значит,
было и золото. С другой стороны, известно, что в 1169 г., при осаде
Бадахоса, Афонсу Энрикиш был искалечен и больше не мог садиться
на коня. С тех пор вылазки для него закончились, однако состояние
его продолжало расти.
Лучше этих легенд, так полюбившихся взыскательным истори-
кам, проливают свет на происхождение доходов королевские доку-
менты, в которых фигурируют: налоги от конселью, доходы от ко-
ролевской собственности, отчисления от торговли, доходы от поль-
зовавшейся большим спросом продажи прав неприкосновенности
владений1. А быстрота обогащения свидетельствует главным обра-
зом о следующем: король получал, но не перераспределял получен-
ные доходы. Это говорит о второстепенности роли дворянства в на-
чальный период независимости: опираясь на силы народа, король
не нуждался в помощи дворян, и это позволяло ему быстро обога-
щаться.
1 Cartas de couto (порт.).
58 1128-1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
17.	«Инвестиционный план» в XII веке
В 1179 г. Афонсу Энрикиш сделал распоряжение по поводу судьбы
ценностей, хранившихся в монастыре Санта-Круш ди Коимбре,
на случай его смерти. Этот документ лучше всяких слов показывает
общее состояние страны в тот период.
«...Я, Афонсу, король португальцев, задумываясь о своей смерти
и дне Страшного суда, когда каждому воздастся за добрые и злые
деяния... тщательно все взвесив, решил воспользоваться некото-
рой частью моего состояния, а именно 22 000 мараведи, которые
я храню в монастыре Санта-Круш, и разделить их, во спасение
посмертное моей души, следующим образом: отдать, в первую
очередь, иерусалимскому ордену госпитальеров 8000 мосмоди1 2
и 400 серебряных марок без 24... На строительство церкви
Св. Марии в Лиссабоне — 1000 мараведи. На строительство собо-
ра в Алкобасе — 500 мараведи. На строительство церкви в Эво-
ре — 500 мараведи. На строительство в Коимбре — 500 мараведи.
На строительство в Порту — 500 мараведи. На строительство
в Браге — 500 мараведи. На строительство в Визеу — 500 мараве-
ди. На строительство в Ламегу — 500 мараведи. Для тех монасты-
рей, которым обычно я делаю подношения, — 3210 мараведи.
И еще я дал аббату и монахам из Сан-Жуан-ди-Тароука 3000 ма-
раведи для моста через Доуру. И оставляю монастырю Санта-
Круш свыше 1000 мараведи и 1000 мосмоди без десяти с полови-
ной, а сверх того всех мавров, лошадей и вьючных животных, ко-
торыми я буду владеть к моменту моей смерти. Я уже передал
магистру Эворы, Гонсалу Виегашу, 10 000 мараведи на нужды за-
щиты этого города. И отдаю нищим, живущим в лиссабонской
епархии, 1000 мараведи; нищим, живущим в городах Сантарен,
Коруш, Абрантиш, Томар, Торриж-Новаш, Оурен, Лейрия и Пом-
бал, отдаю 1000 мараведи; нищим, живущим в архиепископстве
Брага, в епископстве Порту и в епископстве Туй, на принадлежа-
щей мне земле, — 3000 мараведи. Новому госпиталю в Гимарайн-
ше, госпиталям Сантарена и Лиссабона — 260 мараведи. Дана сия
духовная в месяце феврале, в эру 12172>>.
1 Разменная единица, часть мараведи.
2 1179 г. н.э.
17. «ИНВЕСТИЦИОННЫМ ПЛАН» В XII ВЕКЕ 59
Как видим, личное состояние короля было объединено с государ-
ственной казной. Форма, в какой Афонсу Энрикиш распоряжался ог-
ромными суммами, хранившимися в Коимбре, соответствовала пла-
нам инвестирования или непредвиденных расходов, и это отражает
отношение короля к основным потребностям страны.
У читателя неизбежно возникает вопрос: чему сегодня соответст-
вуют прежние деньги? Вопросу этому придется остаться без ответа.
Золотая марка (229,4 г) соответствовала пятнадцати мараведи. Однако
цена золота была другая, нежели сегодня, и вся шкала цен была совер-
шенно иной, поскольку другими были и факторы ценообразования:
товары были очень дороги; цены на орудия труда, которыми пользова-
лись свободные работники, тоже были довольно высокими. По
отношению к ним стоимость продуктов натурального хозяйства была
значительно ниже.
Самые крупные расходы, указанные в завещании, предназначались
для обороны: 10 000 мараведи для магистра военного ордена Калатрава
(местонахождение которого в то время было сначала в Эворе, а позднее
в Авише, что породило его название — Авишский орден) и 6000 — для
военного ордена госпитальеров. Нападение мавров было неминуемым:
на следующий после составления завещания год Эвора подверглась
осаде, однако город выстоял. Известно, что часть городских стен была
построена во времена Афонсу Энрикиша и, возможно, на те самые
деньги. В конце концов, госпитальеры обосновались в Сантарене и со-
ставили там костяк христианского гарнизона. Крепостные стены этого
города также были построены во времена первого короля; к той же эпо-
хе, вероятно, относится создание храма Сан-Жуан ди Алпоран,
возведенного монахами-рыцарями ордена, появление которого также
может быть соотнесено со щедрым завещанием.
Помимо работ в Алкобасе (церковь там была воздвигнута по проек-
ту французских мастеров) в завещании предусмотрены и другие пост-
ройки: в Браге, Порту, Коимбре, Визеу, Ламегу, Лиссабоне и Эворе.
Все это епископальные города, и, очевидно, наследство по завещанию
предназначалось для сооружения в них соборов. Словно отстраивая
страну заново, король финансировал строительство крупных роман-
ских церквей, которые могли бы служить резиденцией епископатам.
Известно, что к тому времени собор в Браге уже существовал, однако
требовалось расширить его. Для того чтобы список средневековых
епархий был полным, осталось еще упомянуть Гуарду и Силвиш. Пер-
вая из них представляла собой еще почти безлюдную территорию,
права на которую в ту пору оспаривали христиане и мавры. Город был
60 1128- 1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
основан там спустя двадцать лет, его построил Саншу I, однако рези-
денция епископа продолжала оставаться в Иданье. Второй город также
возник в качестве центра епархии по распоряжению Саншу I; побывав
в руках мавров, он, после окончательного отвоевания Алгарви, был
восстановлен королем Афонсу III.
Три распоряжения относились к госпиталям: в Лиссабоне, Санта-
рене и Гимарайнше. В завещании Саншу I встречаются упоминания
и многих других. В то время значение слова «госпиталь» отличалось от
нынешнего: это был странноприимный дом, предшественник гости-
ниц. В подношениях нищим перечисляются все районы, незадолго до
того включенные в зону владения христиан; объясняется это особой
заинтересованностью властей закрепить здесь население.
Из сумм, завещанных на строительство, самая внушительная пред-
назначалась для строительства моста через Доуру, которое было по-
ручено монахам из Тароуки. Мне рассказывали о сохранившихся раз-
валинах средневекового моста в Баркейруше, неподалеку от Мезан-
Фриу. Не он ли был построен по приказу короля? Соединить север
с югом, две земли, слияние которых послужило рождению Португа-
лии, — было одной из забот Афонсу Энрикиша. В завещании его сы-
на тоже упоминается распоряжение по поводу моста, но уже через
Мондегу, рядом с Коимброй.
18.	Культура.
Противоречия и уничтожение
Три противоречивых источника способствовали складыванию куль-
туры, на которой взращивалось португальское население в XII в.: это
культура католическая, исламская и иудейская. Такое противоречие
окажет длительное влияние на формирование португальского духа.
Христианская культура
Официальным носителем культуры считалась церковь. Она выпол-
няла функцию единственного законного распространителя культу-
ры по отношению как к высшим слоям, так и к сельскому населе-
нию. В качестве централизованной организации клир возник задол-
го до монархии. Первые епархии восходят к римской эпохе.
В период нашествий свевов и вестготов политическая организация
государства мало чем отличалась от организации религиозной. Вест-
18. КУЛЬТУРА. ПРОТИВОРЕЧИЯ И УНИЧТОЖЕНИЕ 61
готские соборы играли роль законодательных органов не только
для церковнослужителей, но также для остального населения;
многочисленные летописцы той поры — в основном представители
духовенства.
Нашествие арабов не нарушило сложившийся порядок. В этот
период не произошло смены почитаемых святых, что подтверждает
непрерывность исповедания одного культа. По сути исповедание
было проявлением культуры: распространение определенного ми-
ровоззрения, морали, совокупности знаний, связанных с жизнью
святых, непрерывно упоминаемых проповедниками и литургиче-
ским календарем.
О силе религиозных чувств мы можем судить по разным свиде-
тельствам, среди которых — паломничество и обилие религиозных
сооружений.
В это время в Галисии находился один из христианских центров:
Сантьяго-де-Компостела. Туда устремлялись потоки паломников со
всей Европы; люди назвали тогда Млечный Путь Дорогой Сантьяго.
Богатства поступали в Компостелу в большом количестве: появилась
возможность построить на этом краю земли один из самых грандиоз-
ных памятников Средневековья и возвести большие соборы и мона-
стыри на всем протяжении пути, от Галисии до Пиренеев.
Тщетно пыталась Брага оспаривать у Компостелы культ св. Иакова.
Архиепископ Маурисиу Бурдину вознамерился завлечь паломников,
показывая им голову святого (который, согласно преданию, был обез-
главлен, поскольку его тело, захороненное в Компостеле, не имело
головы). Затем ему даже удалось приобрести мощи другого святого,
под тем же именем. Поражению Браги в этой войне реликвий, вероят-
но, способствовала дальнейшая судьба самого архиепископа: папа
назначил его легатом при дворе германского императора, где принял
сторону короля и получил от него папский сан под именем Григо-
рия VIII, однако был отлучен от церкви папой римским и умер, прези-
раемый всеми, в итальянской темнице.
В XI в. строительство храмов на территории Португалии шло столь
быстрыми темпами, как ни в какую другую эпоху ее истории. Именно
тогда были построены или начали строиться почти все крупные порту-
гальские памятники романской архитектуры: соборы Браги, Порту,
Визеу, Ламегу, Коимбры, Лиссабона, впечатляющие строения Алкоба-
сы и Санта-Круш ди Коимбра. Помимо них, в XII —XIII вв. появлись
многочисленные небольшие церкви — всего около двухсот. Король
оказывал помощь в строительстве соборов Алкобасы и Санта-Круш;
62 1128-1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
однако остальные храмы были воздвигнуты совместными усилиями
общин верующих.
Арабская культура
Влияние арабской культуры проявляется в основном в трех аспектах:
в формировании мосарабской части населения, в сохранении мудеха-
ров1 и в контактах с крупными центрами арабской культуры.
Мосарабами были христиане, которые, продолжая проживать на
землях, попавших под власть сарацин, сохранили прежнюю рели-
гию, однако при этом настолько изменили свой быт, что стали похо-
дить на арабов. Это проявлялось в языке, одежде, орудиях труда,
обычаях; не знаем, в какой степени это проникло в психологию
и в самоидентификацию. Афонсу Энрикиш не отличал мосарабов
от мусульман. Во время одного из набегов на земли мавров он захва-
тил в плен свыше тысячи мужчин, не считая женщин и детей; насто-
ятелю церкви Санта-Круш пришлось выйти к нему и разъяснить,
что он не имеет права брать в плен христиан. В источнике, поведав-
шем эту историю, — «Житии св. Теотония» — говорилось также,
что пленники так и не вернулись домой. Они остались в Коимбре
под защитой святого отца и стали работать на Санта-Круш, а не на
землях короля.
Этимология слова «мудехар» — араб, покорившийся, в соответст-
вии с соглашением или договоренностью, властелину-христианину
(в XVI в. эта же идея нашла отражение в выражении «мирный
мавр»2). В первые века Реконкисты всех мавров предавали мечу; од-
нако скоро христиане оценили значение населения как рабочей силы.
Когда в 1058 г. Фернандо I завоевал Визеу, он оставил побежденных,
но при этом обратил их, естественно, в рабов. Такое великодушие
было продиктовано необходимостью в рабочей силе; во время завое-
вания Коимбры (1064) разрешалось оставить не более пяти тысяч
захваченных.
Афонсу Энрикиш защищал мавров, оставшихся жить в районе Лис-
сабона после Реконкисты. В охранной грамоте от 1170 г. он запрещает
плохое обращение с ними христиан или иудеев. Несомненно, многие
1 Мудехары (исп., ед. ч. mudejar, от араб, мудаджан — прирученный, домаш-
ний) — мусульманское население, которое оставалось на территории Пиреней-
ского полуострова, отвоеванной испанскими государствами в ходе Реконкисты.
2 Mouro de pazes (порт.).
18. КУЛЬТУРА. ПРОТИВОРЕЧИЯ И УНИЧТОЖЕНИЕ 63
из оставшихся оказали влияние на формирование этнического типа са-
лою1. Уже в 1484 г. почти всеми владельцами виноградников в Замбу-
жейру, возле Камарати, были мавры. А крестьяне из Силвиша жалова-
лись, что три четверти собственности принадлежит маврам.
Межцивилизационные контакты также осуществлялись в области
культуры. Леонский король Альфонс III отправил своего сына и на-
следника учиться в Сарагосу, в то время столицу одного из арабских
королевств. Дед Афонсу Энрикиша, Альфонс VI, жил в Толедо как на-
стоящий араб; от одной сарацинки у него родился сын, который не
унаследовал императорский престол только потому, что рано умер.
Граф Сежнанду, правивший Коимброй, был мосарабом, и Эркулану
замечает, что составленные им документы, похоже, изначально были
написаны на арабском языке и лишь затем переведены на латынь.
Учился он в Севилье, в то время очень крупном центре культуры, вли-
яние которого распространялось на весь юг Пиренейского полу-
острова. Некоторые выдающиеся фигуры того золотого века испано-
арабской культуры имеют отношение и к португальским землям: поэт
Абенабдун был родом из Эворы, поэт Альмутамид — из Бежи, Ибн-
Сара — из Сантарена. Видные деятели того времени работали в обла-
сти медицины, философии, права, истории, астрономии, теологии:
Аверроэс (1126—1198) и Маймонид (1135—1204), один араб, другой
еврей, оба — крупные фигуры в истории европейской мысли. Эту
культуру впитывала определенная часть населения; о жителях Силви-
ша арабские географы отзывались так: «Как простолюдины, так
и высшие слои были красноречивы и наизусть декламировали стихо-
творения».
Иудейская культура
Иудеи находились на полуострове начиная с римских времен. Порой
к ним было терпимое отношение, порой они подвергались гонениям.
Уже во времена вестготов их численность и численность их поселе-
ний были значительными. Они всегда представляли культурную эли-
ту. В Талмуде говорится: «Любой город, в котором дети не ходят
в школу, обречен на гибель».
На протяжении XII в. их жестоко преследовали в районах, заня-
тых арабами, и многие нашли прибежище в христианских государст-
вах. Альфонс VI принял, обласкал и нашел им применение, доверив
1 Салою — название крестьян, проживавших в окрестностях Лиссабона.
64 1128 - 1223. НЕЗАВИСИМОСТЬ И СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВА
подготовку высших государственных чиновников. Афонсу Энрикиш
следовал этой же линии. Известно, что после завоевания города Сан-
тарен он отдал три фермы одному высокопоставленному еврею.
Один из сыновей этого еврея занимал важный пост старшего коро-
левского казначея1 при короле Саншу I. Такую линию португальские
короли проводили вплоть до XIV в. В профессиях, требовавших наи-
более высокой подготовки (особенно это относится к медицине),
и в значительной мере в торговле, работали в основном евреи. Осуж-
даемые церковью и отторгнутые обществом, они, тем не менее, фор-
мировали высший слой общества, привилегированный с точки зре-
ния доступа к знаниям и деньгам.
Общей для этих трех культур была религиозная основа. Однако их
вероучения были враждебны друг другу и несовместимы. В период са-
мой реконкисты начался безжалостный процесс уничтожения всего,
что могло напоминать о религии, а значит, и о культуре побежденных.
Не дошло до наших дней ни одной мечети (особый случай — Мерто-
ла), ни одного экземпляра Корана, ни одного манускрипта, ни одного
декоративного предмета, которые в изобилии присутствуют в араб-
ских поселениях. Крайне редко можно встретить камни с надписями
или даже их фрагменты, в которых можно распознать руку арабского
каменотеса.
Аналогичная картина и в отношении евреев. Три или четыре ка-
менных надгробия (они сохранились, потому что были закопаны) —
вот и все, чем богат музей, который был открыт несколько лет назад
в Томаре и в котором предполагалось собрать следы этой выдающейся
цивилизации.
К моменту возникновения Португалии такое жестокое, тотальное
выкорчевывание культур, противоположных культуре победителей,
шло полным ходом. Впоследствии оно продолжилось, но уже в других
проявлениях. Изгнание арабов и евреев в конце XV в., а также инкви-
зиция стали наиболее драматическими страницами этого упорного
и систематического разрушения. О суровости и фанатизме, с какими
преследовались данные культуры, можно судить хотя бы такому анек-
дотическому факту: опасно было хранить у себя глиняные фигурки
из Эштремоша, на это могли донести инквизиции. Тогда, как и теперь,
среди фигурок попадались изображения быков; а простые люди путали
слово «тоура» (португализ. Тора, или Пятикнижие, то есть еврейская
Библия) с «тоура» (жен. р., от «тоуру» — «бык»)...
1 Almoxarife-mor (порт.).
18. КУЛЬТУРА. ПРОТИВОРЕЧИЯ И УНИЧТОЖЕНИЕ 65
Противоречие культур, культурный геноцид и триумф группы,
в буквальном и переносном смысле более отсталой, наложили след на
характер португальцев: религиозная нетерпимость, идеологический
шовинизм, тенденция к идентификации нации с единой верой. И одно-
временно — постоянный скептицизм в отношении идеалов, тактиче-
ское узаконивание лицемерия и оппортунизма, постоянное недоверие
в отношении культурных нововведений, вечное подозрение в угрозе
безопасности государства и моральному единству нации.
Поговорка, однажды вошедшая в португальский язык: Сот о credo
па Ьоса\ — хорошо отражает эту ситуацию. В описании современни-
ками завоевания Лиссабона (в знаменитом письме Осберна) расска-
зывается о том, что, когда христиане уже овладели городом, мавров по-
стигла ужасная эпидемия чумы. Умирали они сотнями, целуя крест
и восхваляя Деву Марию. Примерно в это же время еврей Маймонид
писал свое «Письмо об отступничестве», в котором защищал крипто-
иудаизм, то есть моральное право в глубине души исповедовать одну
веру, одновременно притворяясь, что исповедуешь другую. Аверроэс
в Севилье тоже рассуждал по поводу двойной правды, а именно: о воз-
можной истинности какого-либо утверждения с точки зрения разума
и его неистинное™ с точки зрения веры и наоборот. Эта формулиров-
ка, позднее развитая Рамоном Льюлем (Раймундом Луллием), нашла
в Португалии сторонников.
Таковы первые фазы процесса, который будет продолжаться века:
страна, где значительная часть населения была вынуждена делать вид,
что живет, и пыталась спрятаться от смерта, взывая к вере, которой
у нее не было. Жить с символом веры на устах.
1 Доел. «С символом веры на устах» (порт.); означает «быть в большой опас-
ности».

1223-1385
Прогресс
и социальные конфликты
19.	Гражданская война 1211-1216 годов.
Первые письменные законы
Вся первая половина XIII в. была наполнена ожесточенными кон-
фликтами, в основе которых лежали классовые антагонизмы. Эти
конфликты почти непрерывно продолжались вплоть до прихода к вла-
сти Афонсу III в 1248 году.
Непродолжительное царствование Афонсу II (1211 — 1222) с са-
мого начала и до конца было борьбой против привилегированных
классов. Основными вехами этой борьбы были: гражданская война
1211 —1216 гг., конфликты с высшим духовенством и принятие широ-
кого и жесткого законодательства против злоупотреблений со сторо-
ны знати и духовенства.
Начало гражданской войны связано с завещанием Саншу I: он за-
вещал своим дочерям-инфантам имущество, включавшее владение
укрепленными городами Аленкер и Монтемор-у-Велью. Инфанты
сочли, что им принадлежит вся власть над унаследованными земля-
ми, вплоть до суверенных прерогатив. Король же считал, что заве-
щанное наследство не означало отчуждения данных территорий от
королевства в целом, а значит, над ними должна осуществляться
верховная королевская власть.
Однако инфант поддержала значительная часть дворянства. Из Кас-
тилии прибыли дворяне, недовольные тем, что им приходилось скры-
ваться в эмиграции. Король Леона предоставил свое войско для того,
чтобы поддержать мятеж высшего португальского дворянства. Афон-
68 1223- 1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
су II оказался в очень трудном положении: королевская армия была
разгромлена, а Коимбра, игравшая роль столицы, по-видимому, оказа-
лась в руках дворян. Король бежал в Гимарайнш. В разгар конфликта
состоялся поход португальцев в Навас-де-Толоса1, и это лишило короля
поддержки муниципальных войск, которые — и это известный факт —
приняли массовое участие в той битве и храбро сражались.
Вмешательство папы Иннокентия III позволило Афонсу II найти
решение, которого он не мог достичь силой оружия. Однако его по-
беда была победой лишь наполовину: король был вынужден возмес-
тить инфантам убытки в значительных размерах из-за причиненного
войной ущерба принадлежавшим им территориям; гарнизоны мя-
тежных замков были переданы в руки тамплиеров (подчинявшихся,
в свою очередь, папе); инфанты получили гарантии стабильных дохо-
дов от принадлежавших им земель. Зато король сохранил суверени-
тет над этими территориями.
Высокого накала напряженности достигли и отношения с духовен-
ством.
Политика короля была направлена на последовательное огра-
ничение иммунитета, которым пользовалось духовенство: распрост-
ранение королевской юрисдикции на церковников, требование уча-
стия населения земель, принадлежавших монастырям и церквам,
в строительных работах, инициированных королем; аннулирование
дарственных и других сделок по приобретению имущества. Вопрос
о кольешпе2 привел к выходу наружу скрытого конфликта. Кольей-
та — взимание продовольствия для королевского дома; ее всегда тре-
бовали при посещении королем городов и поселков. Эта прерогатива
активно использовалась: король и его небольшой двор непрерывно
разъезжали по своим землям. Но особенно это было важно в полити-
ческом отношении, поскольку означало, что королевская власть рас-
пространяется на любую часть территории, даже если она пользует-
ся иммунитетом в качестве владения церкви или дворян.
Этим объясняется та энергия, с которой архиепископ Браги отстаи-
вал тезис о том, что земли архиепископата не должны платить кольейту.
Вопрос обострился, и прелат отлучил короля от церкви. Король направил
’Населенный пункт на территории современной Испании. Здесь в 1212 г.
войска королей Арагона, Кастилии, Наварры и Португалии одержали побе-
ду над маврами. При этом португальская пехота, состоявшая в основном
из выходцев из сельской местности, проявила в сражении доблесть наравне
с рыцарской кавалерией.
2 Colheita (порт.).
19. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА 1211-1216 ГОДОВ. ПЕРВЫЕ ПИСЬМЕННЫЕ ЗАКОНЫ 69
военные отряды конселью Коимбры и Гимарайнша, чтобы силой захва-
тить земли архиепископа и уничтожить там амбары, виноградники, зер-
нохранилища. Еще больше проблема осложнилась после того, как воору-
женные отряды дворян совершили набег со стороны северной границы,
чтобы опустошить земли, принадлежавшие королю. Вновь вопрос был
передан в руки папы, однако, пока тянулось его решение, в 1212 г. король
умер. Церковь запретила христианское погребение короля.
Борьба против светских и церковных феодальных тенденций на-
шла свое отражение и в ряде законодательных мер. Закон о дезамор-
тизации1 (первый в ряду законов, которые будут приняты в последу-
ющие периоды правления королей) запрещал религиозным орденам
покупку недвижимого имущества. Комиссии королевских чиновни-
ков проводили «расследования» (inquiri^des), объезжая всю террито-
рию страны и выясняя юридический статус собственности, основа-
ния для иммунитета и привилегий, которые приписывали себе ее вла-
дельцы. «Конфирмациями» назывались акты признания дарения
и привилегий, предоставленных предыдущими монархами. Такое
подтверждение делалось или милостью короля, или после изучения
соответствующих документов.
Впервые подобные административные меры были применены коро-
лем Афонсу II; в период правления Афонсу III, Диниша и Афонсу IV они
показали свою эффективность в борьбе за права короны против посто-
янных незаконных присвоений со стороны представителей привилеги-
рованных классов.
Вскоре после вступления на трон Афонсу II собрал в Коимбре на
собрание прелатов, вельмож и другую знать. Это были первые кор-
тесы, о которых до нас дошло письменное свидетельство, поэтому
принято считать их первыми португальскими кортесами. Традиция
проведения кортесов пришла из времен вестготской монархии; она
укоренилась при дворе леонских королей с X в., что документально
зафиксировано. Это были собрания королевской курии: баронов,
состоявших на королевской службе, высшего дворянства, губерна-
торов земель, прелатов и членов королевской семьи. Все эти лица
вновь появляются при совместных подписаниях грамот канцелярии
Афонсу Энрикиша, что дает право допустить: такого рода собрания
проходили начиная с правления первого португальского монарха.
Историки соотносят кортесы в Коимбре 1211 г. с публикацией важ-
ных законов, составивших наиболее ранний португальский законода-
1 Lei de desamortiza<;ao (порт./.
70 1223-1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
тельный свод. Определенно можно сказать, что эти законы относятся
к периоду правления Афонсу II и, возможно, были изданы не одновре-
менно. Основной смысл принимавшихся мер — защита имущества ко-
роны, запрет на злоупотребления королевских чиновников и гаранти-
рование личных свобод. Желание защитить народ от произвола власть
имущих хорошо отражено в некоторых из них. К примеру, на террито-
рии всего королевства грандам запрещалось покупать продукты по це-
нам ниже королевских, как это «делалось по старой дурной привыч-
ке»; каждому свободному человеку разрешалось самому выбирать,
с кем жить; рыцарям запрещалось присваивать имущество виллана.
В преамбуле этого закона говорится: «...Наше дело— оказывать ми-
лость несчастным и защищать их от власть имущих...»
20.	Феодальная анархия
и революция 1245-1247 годов
Энергия, с которой корона вела борьбу против сил феодализации, вы-
звала реакцию со стороны крупных сеньоров вскоре после смерти
Афонсу II (1223). Новый король, Саншу II, был еще ребенком; бароны
захватили в свои руки власть и правили в обстановке внутренних
смут. Политическая анархия отразилась в источниках: полное отсут-
ствие письменного законодательства, документации королевской
канцелярии, прекращение требования подтверждений и запросов,
упоминание частых междоусобных войн.
Кортесы собирались за все царствование только один раз: в 1229 г.
в Коимбре, и их созыв связан с вмешательством папского легата, при-
ехавшего в Португалию с целью утихомирить конфликты и восстано-
вить порядок. Из некоторых форалов явствует, что они были дарова-
ны этим папским легатом.
Некоторые епископы, недовольные представители знати и населе-
ния городов подавали в Рим жалобы, в которых внутреннее положение
в стране описано как господство абсолютной анархии и насилия. Вслед-
ствие этих жалоб папа Иннокентий IV лишил португальского монарха
престола и передал его младшему брату короля, Афонсу, графу Болон-
скому1, уже много лет проживавшему во Франции. Прежде чем отпра-
1 В португальской историографии Афонсу принято называть графом Болон-
ским (о Bolonhes), хотя на самом деле он в результате первого брака получил
права на французское графство Булонь.
20. ФЕОДАЛЬНАЯ АНАРХИЯ И РЕВОЛЮЦИЯ 1245-1247 ГОДОВ 71
виться в Португалию, Афонсу подписал в Париже в присутствии порту-
гальских епископов-эмигрантов документ, по которому обязывался не
только уважать иммунитет церкви, но и сохранять за всеми общинами,
селениями и рыцарями их обычные и писаные права и привилегии (bons
costumes е foros escritos), существующие со времен его деда и прадеда.
Он высадился в Лиссабоне без всякого войска, но сразу же получил
поддержку населения города. Саншу не подчинился решению папы
и приготовился оказать вооруженное сопротивление. Борьба длилась
два года; значительная часть знати поддерживала Саншу, но население
городов встало на сторону Афонсу. Во многих случаях сами местные
жители захватывали замки, изгоняя оттуда наместников низложенно-
го короля.
В самом старом нарративном источнике об этих событиях — Хро-
нике 1419 г. еще прослеживается характер этой гражданской войны,
имевшей много общего с той, которая в конце следующего века приве-
дет на трон Авишского магистра. «...Столь велика была радость людей,
когда граф вступил в Португалию, ведь они ждали от него спасения от
всех смут, в которые они были погружены, что многие из городов и ме-
стечек, которые там были, передавались ему по доброй воле». И в дру-
гом пассаже: «Король дон Саншу не был любим народом».
Драматические события гражданской войны породили отзвуки
в литературе. Среди наиболее известных — легенда о коменданте Ко-
имбры, который сдал городской замок только после того, как король
Саншу умер, перед смертью вручив ему символические ключи. Это —
образное выражение феодальной этики, которое можно сопоставить
с многочисленными упоминаниями в народных песнях и родословных
книгах бесчисленных измен комендантов замков. Другая интересная
историческая традиция — та, что связывает с этой революцией полуле-
гендарную-полуреальную фигуру брата Жила из Сантарена, который
якобы находился в числе духовных лиц, вручивших Саншу буллу, ли-
шавшую его престола. Согласно легенде, брат Жил, подписавший еще
во Франции договор с дьяволом, позднее приобщился к лику святых.
Святой для победившей партии, дьявол для побежденных.
Другим напоминанием о политическом кризисе тех лет служит
перемена, сделанная в королевском флаге Португалии: герб с пятью
щитами (quinas) был окружен алой полосой с изображением замков.
Это было феодальное знамя, которое граф Болонский должен был
использовать во Франции: щиты напоминали о португальском коро-
левском происхождении, замки означали родство с королевой-
регентшей Франции, Бланкой Кастильской. Этот феодальный штан-
72 1223-1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
дарт, применявшийся во время гражданской войны для различения
с людьми короля, становится в дальнейшем, после победы графа
Болонского, государственным флагом.
Победа революции означала возврат к политической линии на со-
юз между королем и народными массами в общей борьбе с растущим
влиянием привилегированных слоев.
Спустя небольшое время после окончания войны Афонсу III со-
звал кортесы, из актов которых явствует присутствие представите-
лей городов и местечек, то есть сельской и городской буржуазии,
поддержавшей нового короля в гражданской войне. Открытое упо-
минание об этом относится к кортесам в Лейрии в 1254 г., но почти
наверняка можно говорить об участии народных представителей
уже в кортесах 1250 г. в Гимарайнше.
В 1258 г. был дан приказ о начале королевских расследований, ито-
ги которых послужили основой для широкомасштабных мероприя-
тий по реорганизации управления. Злоупотребления знати в отноше-
нии вилланов были пресечены, усилены гарантии муниципальных
свобод. Хроника 1419 г. говорит: «...поддерживал [король] свое хозяй-
ство в большом порядке, а королевство в великой справедливости
и спокойствии. И поправил дела страны, которая была в большом
ущербе со времен его брата, короля дона Саншу Капелу1».
Афонсу III умер в 1279 г., но политический курс не менялся и в пер-
вую половину царствования его преемника, Диниша I. Когда послед-
ний взошел на трон, ему пришлось столкнуться с оппозицией части
знати, возглавленной братом короля, оспаривавшим у него власть.
Но Диниш I всегда был достаточно силен, чтобы подавить выступле-
ния мятежных сеньоров (1281, 1287 и 1299), которые не встречали
никакой поддержки населения. Наоборот, во время одного из их на-
ступлений им пришлось столкнуться с противостоянием со стороны
«коммун всей нашей земли»; это было сражение, получившее извест-
ность как «бой при Алфаятиш» в 1287 г.
Обстановка политического мира отразилась на общем развитии
страны, в экономической сфере, в совершенствовании администра-
тивного аппарата государства и в культурном прогрессе. Первая и вто-
рая половины XIII в. очень разные по своим историческим характери-
стикам периоды. Первый — это время междоусобной борьбы и заси-
лья знати, второй — фаза исключительного прогресса, отмеченная
социальным и политическим равновесием.
1 Прозвище Саншу II; букв, «колпак» (порт.).
21. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА 1245- 1247 ГОДОВ. ЭПОХА АФОНСУ IV 73
21.	Гражданская война 1245-1247 годов.
Эпоха Афонсу IV
Автор «Хроники Диниша I», написанной в первой четверти XV в., ци-
тирует более раннюю хронику, согласно которой якобы произошли
перемены в политике во второй половине царствования Диниша.
«История гласит, что [после того, как у него появились незаконные
дети] он во многом отступил от той справедливости и того правления,
которое было для него обычно в его земле»1.
Многие факты подтверждают изменения в политическом курсе,
установившемся со времен революции 1245—1247 гг.: кортесы пере-
стали собираться, король сделал большие пожалования знати, в 1295 —
1297 гг. велись войны с Кастилией. Крупные феодалы узурпировали
прерогативы королевской власти, такие, как посвящение в рыцари и
суд высшей инстанции, новшества, с которыми, впрочем, король пытал-
ся бороться. Длительный период мирного царствования Афонсу III и
Диниша I привели к значительному прогрессу в экономике и соци-
альной жизни, но сама политическая стабильность вела к укреплению
позиций знати и усилению ее влияния на остальные слои населения.
С этим естественным образом связана гражданская война, которая
с небольшими перерывами тянулась с 1320 по 1324 г. Побудительным
толчком и поводом к войне стал мятеж инфанта Афонсу (будущего
Афонсу IV), считавшего, что отец хочет обойти его в наследовании
престола в пользу своего незаконного сына Афонсу Саншиша. Но не-
многочисленные известные факты показывают, что события значи-
тельно превзошли масштабы чисто семейного конфликта. Страна раз-
делилась на две партии, и мятежный инфант пользовался поддержкой
городских коммун (конселью). Идейным руководителем мятежников
был плебей, которого инфант сделал своим канцлером, адвокат из Бе-
жи, сын плотника. Многие современные источники обвиняют его
в том, что он «красивыми словами» прельстил многие конселью и мно-
гих фидалгу. Обвинения мятежников касались не только предпочте-
ния, оказываемого Афонсу Саншишу, но и того, что справедливость
перестала царить в стране. Надо иметь в виду, что справедливость ча-
сто понимается в ту эпоху как общественный порядок, равновесие
между великими и малыми, сильными и слабыми.
1 Diz a estoria que minguou muito da justica e regimento que soia de haver em sua
terra (порт.).
74 1223- 1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
При поддержке населения (которое в отдельных случаях изгоняло
королевских комендантов из замков) инфант овладел многими насе-
ленными пунктами: Лейрией, Коимброй, Монтемором, Фейрой, Гаей,
Порту. Жители Гимарайнша также обещали ему сдать город, но один
верный королю знатный сеньор с помощью большого числа рыцарей
помешал осуществить этот план. Данный факт вызвал такую народ-
ную ненависть в отношении этого сеньора, что король дал ему спе-
циальное разрешение укрепить свой дом, чтобы избежать мести жи-
телей. Во вторую кампанию инфант Афонсу начал наступление на
Лиссабон; король вышел ему навстречу, но бывшие в его армии ком-
мунальные войска дезертировали и перешли на сторону Афонсу. По-
следний эпизод этой борьбы произошел в Сантарене, также поддер-
жавшем инфанта. Король проник со своими рыцарями в город против
воли жителей; после кровопролитного боя он вынужден был усту-
пить, издав указ об изгнании из королевства и конфискации имуще-
ства Афонсу Саншиша и об отставке знатного сеньора, отличившего-
ся при обороне Гимарайнша. Сторонами были даны друг другу гаран-
тии мира и объявлено о взаимном прощении обид. Вскоре после этого
Диниш умер (1325).
Политика победившей партии устанавливается уже в начале цар-
ствования: созыв кортесов для борьбы со злоупотреблениями влия-
тельных лиц, отмена пожалований, сделанных в последние двадцать
лет предыдущего царствования.
Афонсу Саншиш и многочисленные феодалы, нашедшие убежи-
ще в Кастилии, попытались вести войну, но она ограничилась погра-
ничными стычками, не получив никакой поддержки внутри страны.
Один из незаконных сыновей Диниша I был обвинен в сговоре с мя-
тежниками, подвергнут суду и обезглавлен. Вводная и мотивировоч-
ная части приговора представляют собой своего рода политическую
декларацию: король существует для того, чтобы обеспечить каждому
равным образом его права, чтобы народы обрели мир, милость и бла-
го. Измена королю — это одно из самых тяжелых преступлений «как
против Бога на земле, так и против Народа, который должен всегда
защищать жизнь, потомство, честь и здоровье короля, так как по-
следний олицетворяет жизнь, честь и потомство народа».
При дворе растет число юристов, проникнутых централизатор-
ским духом римского права, и их влияние заметно в колоссальном
законодательном труде, который, имея целью совершенствование
отправления правосудия, постепенно ведет к его централизации.
К этому царствованию относится введение института «внешних су-
22. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА. ДРАМА ИНЕС ДЕ КАСТРО 75
дей» (juizes de fora), назначаемых королем, которые мало-помалу
заменяют собой судей, избираемых жителями конселью. «Устав
о коррежедорах» (regimento dos corregedores), принятый в конце это-
го царствования, еще более обозначил тенденцию рассматривать
юстицию как функцию государства. Вмешательство влиятельных
феодалов в судопроизводство было запрещено под страхом суровых
наказаний; личная месть — старый обычай знати самостоятельно
сводить счеты между собой — воспрещалась под угрозой смертной
казни.
Забота о справедливости в смысле равного обращения с малыми
и великими вдохновляла деятельность короля. В решениях, принятых
после Лиссабонских кортесов 1352 г. (и вызванных необходимостью
бороться с нехваткой рабочей силы — последствием чумы 1348 г.),
определено, чтобы соблюдались старые нормы об обязательном тру-
де неженатых молодых людей. Но рекомендуется «уравнивать работ-
ников среди народа, с тем чтобы бедные были в равном положении
с богатыми».
В царствование Педру I (1357—1367) этому курсу твердо следова-
ли. Прозвище короля — Справедливый — связано именно с этим.
В народе говорили, писал Фернан Лопиш, что никогда не было такого
десятилетия в Португалии, как в правление Педру. В этом выражает-
ся ностальгия по временам — уже более не вернувшимся — союза
между короной и народными массами.
22.	Внешняя политика.
Драма Инес де Кастро
Двумя военными эпизодами отмечено царствование Афонсу IV; им он
обязан прозвищем Смелый, которое было дано этому монарху потом-
ками.
Первый относится ко временам гражданской войны в Кастилии
(1336—1338). Причины кроются в брачной политике, очень распрост-
раненному в то время среди иберийских монархов средству создания
союзов и политических блоков. Одна из дочерей Афонсу IV была за-
мужем за королем Кастилии, но затем была им покинута и подверг-
лась унизительному обращению. С другой стороны, король Португа-
лии устроил брак наследника престола, Педру, с дочерью испанского
гранда, одного из вождей знатных феодалов, выступавших против
короля. Последний воспрепятствовал тому, чтобы дочь его врага при-
76 1223- 1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
ехала в Португалию. Все это вписывается в более широкий контекст
борьбы за достижение политического равновесия на полуострове,
происходившей в XIV в. Война, помимо обычного разорения пригра-
ничных земель и одного вторжения кастильцев в глубь португальской
территории, которое было остановлено португальскими войсками
на подступах к Порту, была отмечена также крупными морскими сра-
жениями, закончившимися разгромом португальского флота около
мыса Сан-Висенти в Алгарви. Уже во время войны Диниша I против
Кастилии, а позднее в войнах короля Фернанду имели место значи-
тельные морские битвы и разорение испанских портов португальски-
ми кораблями, что, возможно, отражает торговую конкуренцию. Мир
был заключен после переговоров при посредничестве папы римского
и не принес ощутимых преимуществ ни одной из сторон.
В 1340 г. войско правителя Марокко переправилось на полуостров
и вместе с силами правителя Гранады начало вторжение в земли хри-
стиан. Король Кастилии попросил помощи у португальского монарха,
и объединенное войско дало противнику сражение на берегах реки
Саладу, добившись крупной победы. Это была последняя серьезная
угроза восстановления мусульманского господства. Сражение было
описано неизвестным португальским автором, который, судя по все-
му, участвовал в нем. Этот текст рассматривается как одно из высших
достижений средневековой португальской прозы.
Именно к правлению Афонсу IV относится эпизод гибели Инес де
Кастро. Это событие, несмотря на свое скромное политическое зна-
чение, получило длительный и глубокий эмоциональный резонанс
в обществе, что заслуживает специального рассказа даже в таком
кратком изложении португальской истории, какое представляет со-
бой данная книга.
Инес де Кастро принадлежала к очень могущественной галисий-
ской дворянской семье и происходила по внебрачной линии от коро-
ля Санчо IV Кастильского. Она также была в какой-то степени связа-
на родством с семейством Альбукерке. Афонсу Саншиш, незаконный
сын короля Диниша, которого Афонсу IV смертельно ненавидел и из-
за которого страна была погружена в гражданскую войну, женился на
владелице замка Альбукерке. Эту женщину Инес де Кастро называла
матерью, потому что именно она ее вырастила.
В 1350 г. в Кастилии разразился мятеж крупных феодальных сеньо-
ров против короля Педро I. Вождем мятежа стал именно Хуан Аль-
фонсо де Альбукерке, сын Афонсу Саншиша и таким образом свод-
ный брат Инес де Кастро. Он наверняка пользовался своим влиянием
22. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА. ДРАМА ИНЕС ДЕ КАСТРО 77
на Инес, чтобы вовлечь инфанта Педру Португальского, который жил
с ней как с женой, в гражданскую войну в Кастилии.
Жуан даж Реграш в своих знаменитых речах на кортесах в Коим-
бре объявил, что Афонсу IV за .три года до смерти Инес (то есть
в 1351 г.) писал архиепископу Браги, находившемуся в то время при
папском дворе, чтобы он убедил понтифика не давать разрешения
на женитьбу принца Педру на Инес. Так вот, в этом письме есть пря-
мое упоминание о маневрах Хуана Альфонсо де Альбукерке: «...неко-
торые родственники инфанта во второй степени родства в настоящее
время совершают непозволительные вещи с нею». Под «непозволи-
тельными вещами» (coisa ndo licita) имеется в виду нечто незаконное,
«совершать с ней» (cometer сот ela) следует понимать как «предлагать
через ее посредство». А родством во второй степени считалось то,
которое связывало Хуана Альфонсо де Альбукерке и принца Педру,
являвшихся детьми единокровных братьев.
Другое свидетельство того решающего значения, которое имела
Инес де Кастро во всей этой политической интриге, — женитьба ко-
роля Кастилии на ее сестре, Хуане де Кастро. Быть может, он рассчи-
тывал таким образом воспрепятствовать возможному вмешательству
португальцев, перетянув семейство Кастро на свою сторону. Прямо
в день свадьбы король дал развод супруге, так как узнал, что Альбу-
керке организовал новую лигу знатных сеньоров против него. В заго-
вор входили два незаконнорожденных брата самого короля (один из
них — Энрике де Трастамара, который позднее возглавил мятеж
и убил Педро Жестокого, став новым королем). Развод с Хуаной
де Кастро усугубил положение. Ее братья использовали португаль-
скую территорию для войны с Педро Жестоким. В том же году (1354)
Хуан Альфонсо де Альбукерке настойчиво предлагал португальцам
союз с мятежниками: он послал в Португалию брата Инес де Кастро,
чтобы предложить принцу Педру выступить претендентом на кас-
тильскую корону, ввиду того что он является внуком короля Санчо IV
(мать Педру, королева Беатриш, была дочерью Санчо IV). Педру вы-
разил готовность принять это предложение, и только решительный
запрет Афонсу IV помог избежать вовлечения страны в гражданскую
войну в Кастилии.
Чтобы воспрепятствовать этому, Афонсу IV приказал казнить
Инес де Кастро, которая была обезглавлена 7 января 1355 г. во двор-
це Санта-Клара в Коимбре в то время, когда инфант отсутствовал.
Последний не смирился с решением короля и восстал против него.
Долгие месяцы страну опустошали отряды инфанта, состоящие
78 1223 - 1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
прежде всего из португальской и галисийской знати (к которой
примкнул и Кастро). Они в течение двух недель осаждали Порту,
стремясь захватить его богатства. Жители города оказали сопротив-
ление, закрыв бреши в городских стенах вымпелами кораблей, сто-
явших на якоре в устье Доуру. Этот необычный эпизод, приведен
в «Родословной книге графа Дона Педру», очевидно, показывает пре-
данность народных масс делу короля.
Конфликт закончился примирением. «И, увидев разрушения
и бедствия войны, сказал им народ Португалии, чтобы они прими-
рились, ибо иначе это невозможно терпеть». Эти строки хрониста
Асеньейру (работавшего с более ранними источниками), судя по все-
му, отражают требование восстановления мира со стороны народа.
Несмотря на все торжественные клятвы о прощении, Педру, как
только взошел на трон, добился, чтобы король Кастилии выдал ему со-
ветников Афонсу IV, вынесших приговор Инес, и приказал их убить
с крайней жестокостью, поразившей современников. В 1360 г. он
официально заявил, что тайно женился на Инес, и приказал постро-
ить монументальные надгробия в монастыре Алкобаса, самые яркие
образцы надгробной скульптуры, существующие в Португалии. Как
только была закончена гробница Инес де Кастро, ее прах был перене-
сен из Коимбры.
Эти факты — любовное помешательство инфанта, конфликт
с королем, убийство Инес по политическим мотивам, солидарность
значительной части знати, гражданская война, жестокая месть, тор-
жественное перезахоронение, художественное совершенство над-
гробий — привели к рождению легенды, наверняка возникшей в об-
разованных кругах, но вскоре распространившейся в народе. Эта
легенда включает совершенно безосновательные подробности, вро-
де посмертной коронации и приема придворных с целованием руки
трупа. Получили известность пьеса Антониу Феррейры «Кастро» и
особенно взволнованные строфы «Лузиад»1, во многом способство-
вавшие внутренней популяризации и мировой известности этой
истории. Только на итальянском языке в начале XX в. появилось сто
двадцать шесть музыкальных и хореографических произведений на
эту тему. Из литературы она перекочевала в кино и в изобразитель-
ное искусство, оставив глубокий след в народном театре.
1 В Песни III поэмы Камоэнса «Лузиады» рассказана история Инес де Кастро.
23. УСПЕХИ ТОВАРНО-ДЕНЕЖНОЙ ЭКОНОМИКИ 79
23.	Успехи товарно-денежной экономики
На протяжении XIII и XIV вв. развивается внутренняя и внешняя тор-
говля и усиливается связь торговой деятельности с сельским хозяй-
ством. Это не чисто португальское явление, а тенденция, наблюдав-
шаяся во всей Западной Европе. Развитие португальского хозяйства
в этом контексте шло в направлении его интеграции в европейскую
экономику.
Число ярмарок быстро выросло после политического кризиса
1245— 1247 гг. Между серединой и концом XIII в. появляется около
тридцати ярмарок. Документы, относящиеся к их появлению, всякий
раз подчеркивают инициативную роль короля. В одном документе
1269 г. горожане Коимбры объединились «не силой и не обманом, а по
своей свободной воле» и поддержали решение Афонсу III устроить
ярмарку в этом городе, в квартале Алмедина.
Ярмарки имели важное социально-экономическое значение. Там
обменивалась на деньги продукты земледелия, делая тем самым воз-
можной покупку того, что земля не производит. Список продуктов,
с которых собиралась пошлина, включенный в устав ярмарки или
в местные форалы, дает хорошее представление о том, что представля-
ла собой торговля. Форалы Бежи, например, упоминают скот разных
пород (лошадей, вьючный и крупный рогатый скот, ослов, баранов,
свиней); ястребов и соколов для охоты на птиц, хорьков для охоты на
кроликов; кур, уток, куропаток; кожи дубленые и недубленые, белые
и окрашенные в красный цвет; кроличьи шкурки и другой мех; суше-
ную и соленую рыбу и морепродукты (особо выделялись крабы и ми-
дии); овощи: фасоль, чеснок, лук, зелень; садовые фрукты, изюм, каш-
таны, орехи, желуди, тыквенные и другие семечки; масло, вино, мед,
воск, соль, перец, тмин; ремесленные изделия и строительные матери-
алы: дерево, черепица, известь, смола, железо, сельскохозяйственные
инструменты, колокольчики для скота, конская упряжь, замкй, арба-
лет со всеми его приспособлениями: смазка, дрок для изготовления те-
тивы; некоторые предметы обихода: сита, решета, сундуки, лари, кули,
мешки; шерсть и лен, сукно простое и цветное, готовая одежда, обувь.
Торговцы из города посещали ярмарки внутренней части страны,
продавая там ввезенные ими товары и закупая партии товаров для вы-
воза. С начала XIII в. отмечается прогресс в технике: парусное воору-
жение большей площади; фиксированный руль, дающий возможность
управлять кораблем на большей скорости; увеличение тоннажа, поз-
80 1223-1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
воляющее перевозить все большее количество товаров. Слово «кара-
велла» впервые появляется в форале 1255 г. города Вила-Нова-ди-Гая.
Многие признаки свидетельствуют об интенсификации морской тор-
говли. В 1226 г. более ста португальских мореходов получили от коро-
ля Англии пропуск, охранявший их от нападений корсаров. В 1293 г.
Диниш I подтвердил (а не учредил) «морскую биржу», организацию,
капитал которой был основан на отчислении процента от прибыли
и которая предназначалась для возмещения убытков от кораблекру-
шений. На протяжении всего XIV в. растет торговая активность пор-
тов, и именно в это время Лиссабон превращается в большой торговый
город, превосходящий все остальные городские центры и завоевываю-
щий положение столицы.
Интенсификация торговых связей приводит к растущему давлению
купечества на деревню с целью получения большего количества экс-
портных товаров. Продукция, производимая на вывоз, — в основном
вино и оливковое масло — начинает таким образом развиваться
в ущерб производству для внутреннего потребления, например, зерно-
вых. Именно под новые культуры, а не под традиционные отводятся
вновь осваиваемые земли; появляются даже посевные земли, которые
забрасываются или превращаются в виноградники и оливковые рощи.
Хлебный дефицит постоянно обостряется вплоть до начала эпохи Вели-
ких географических открытий.
Продукты земледелия под натиском купца постепенно теряют ха-
рактер простого средства к существованию, чтобы приобрести новую
роль: объекта торговли. Она теперь предназначается не для того, чтобы
кормить людей, а для того, чтобы приносить прибыль. Вопрос цены по-
этому становится очень важным фактором в производстве. Производи-
тель должен производить дешево, так как цены, предлагаемые скуп-
щиком, установлены на основе текущих цен международного рынка,
на который он и экспортирует продукцию, а также должны давать воз-
можность оплачивать фрахт и приносить прибыль купцу. Это приводит
к сильному сокращению той части, которая остается у производителя,
что отражается на заработках: сельский хозяин ищет дешевую рабо-
чую силу и прежде всего отказывается переплачивать за нее.
Но прибавочный продукт, производимый в сельском хозяйстве, ос-
тается в основном в руках городского купца-экспортера. Возникают
ростки городского капитализма на сельской, аграрной основе. Деньги
становятся все более и более необходимыми, и даже житель деревни
не может обойтись без них. Уже в «Обычаях Каштелу-Родригу» в на-
чале XIII в. есть упоминания о ссудах под залог урожая и о попытках
24. ВЕЛИКИЕ И МАЛЫЕ 81
пресечь спекуляцию. В 1321 г. народные представители в кортесах жа-
ловались, что евреи-ростовщики разоряют крестьян, поскольку уже
не довольствуются прибылью в одну треть. На кортесах в Лиссабоне
в 1364 г. высказывалась просьба обязать денежных людей (евреев) за-
ниматься земледелием и скотоводством, что они «могут очень хорошо
делать, так как имеют много движимости». Иными словами, они в со-
стоянии заниматься сельским хозяйством, потому что располагают ка-
питалами. И эта просьба не новость, ведь уже в свое время Диниш I по-
кровительствовал большим вложениям капитала евреев в виноградни-
ки провинции Траз-уж-Монтиш. Эти факты показывают, до какой
степени в середине XIV в. товарно-денежная экономика руководила
экономикой аграрной.
Португальский экспорт состоял в основном из вина, оливкового
масла и соли; второстепенное значение имел вывоз пробки, изюма,
фруктов, кожи, воска. Важнейшей статьей импорта были высоко-
качественные ткани (парчовые, вышитые, шелковые, шерстяные),
оружие, металл, специи, зерно, дерево с севера, копченая и соленая
рыба. Налоговая политика короля стимулировала импорт. Корабли
должны были привозить в Португалию товары на сумму не ниже вы-
везенных, так как пошлины собирались при ввозе, а не при вывозе,
и только таким образом косвенно облагался и экспорт. Но прошло
немного времени, и стоимость импортируемых продуктов, в боль-
шинстве своем мануфактурных изделий и дорогостоящих товаров,
превысила стоимость экспортируемого сырья. Тогда король начал
взимать алеалдаменту, налог, установленный на эту разницу. Так
складывается, еще в Средние века, ситуация постоянного дефицита
платежного баланса, которая была, с одной стороны, следствием,
а с другой — фактором, способствующим глубоким различиям в уров-
не жизни между классами, производившими продукцию на экспорт,
и теми, что потребляли импортные товары.
24.	Великие и малые
Социальные последствия экономических изменений были глубокими:
знать беднела, горожане богатели, арендаторы, эксплуатировавшие на-
следственные имения, вступали в конфликт с их владельцами-дворяна-
ми и с плебеями-работниками, так как и тем и другим они стремились
платить все меньше. Трудящиеся отвечали протестом, которому спо-
собствовал рост городов и уменьшение резерва рабочей силы.
82 1223- 1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
Перемены все настоятельнее требовали, чтобы знатный сеньор
располагал деньгами. Не мешками зерна, а золотыми и серебряными
монетами должен был он платить португальскому, генуэзскому, вене-
цианскому, бискайскому, фламандскому, английскому купцу (все они
присутствовали на биржах Лиссабона) за все, что необходимо, чтобы
жить достойно своего титула: дорогую одежду, золоченые стремена
и седла, постельное белье, духи. И в борьбе за поддержание своего по-
ставленного под угрозу экономического положения он обращался
ко всем доступным ему средствам: к долгосрочной аренде, к майорату,
к пенсиям от короля, к насилию и даже, в некоторых случаях, к труду.
Мы уже видели, как в предыдущий период собственности сеньо-
ров пришлось конкурировать с крестьянской земельной собственно-
стью и как в результатом этого стало снижение числа работников на
сеньориальных землях. Захват мавров в ходе военных действий ком-
пенсировал какое-то время нехватку наемной рабочей силы, но в се-
редине XIII в. португальская территория была окончательно освобож-
дена от мавров, и набеги, характерные для Реконкисты (fossados), за-
кончились. Чтобы привлечь работников на свои земли или чтобы
воспрепятствовать их уходу, знатным землевладельцам пришлось
обеспечивать им условия, которые бы не отличались принципиально
от того, что они могли найти на крестьянских землях: сеньор полно-
стью передавал работнику распоряжение землей, не вмешивался
в процесс сельскохозяйственного производства и только получал оп-
ределенную долю доходов как ежегодную пенсию. Это называлось
термином «эмфитевзис». Договор был бессрочный или пожизнен-
ный, причем сумма выплат по эмфитевзису была неизменной и рас-
считывалась на основе дохода, который земля приносила во время со-
ставления контракта. Во многих случаях арендная плата, получаемая
феодалами в XIV в., была зафиксирована в XIII в. С тех пор все подо-
рожало, не увеличились только доходы сеньора.
Со временем наследственные владения делились и в конечном
итоге распылялись. Смерть каждого земельного собственника приво-
дила к дележу наследства, и внуки богатых людей могли стать бедны-
ми. Защитой против этого нового фактора обеднения стало учрежде-
ние майоратов, то есть подчинение неизменным юридическим нор-
мам, не допускавшим ни отчуждения при жизни, ни раздела после
смерти некоторого имущества. В случае наличия нескольких сыновей
только старший наследовал данное имущество. Майораты имели
следствием укрепление социального положения знати; некоторые из
них сохранялись за одной и той же семьей с момента основания еще
24. ВЕЛИКИЕ И МАЛЫЕ 83
в Средние века до 1863 г., когда они были упразднены либеральным
законодательством.
Несмотря на то что знать в значительной степени утратила свое
значение как военный класс после окончательного освобождения
португальской территории от мавров и не была подготовлена к от-
правлению государственных должностей, корона не могла обойтись
без нее: это был элемент достоинства государства, необходимый для
трона человеческий ресурс; поэтому власти сохранили и после окон-
чания войн в порядке вознаграждения выплаты за военную службу,
которые делались знати. Это были так называемые контиаш (contias).
На протяжении XIV в. контиаш очень выросли, и усилилась также оп-
позиция их предоставлению со стороны горожан, так как они означа-
ли перераспределение прибавочного продукта, возникшего благода-
ря деятельности городских слоев, в пользу группы населения, которая
ничего не производила.
Споры стали особенно ожесточенными во времена Фернанду I.
Авишский магистр вскоре после прихода к власти покончил с конти-
аш, заменив их жалованьем, то есть выплатой за действительно осу-
ществляемую службу. Но несколькими годами позже, укрепив свою
власть, он снова начал предоставлять контиаш.
Трудности часто побуждали знать к попыткам жить за счет крес-
тьян, что вызывало постоянное насилие и жалобы. Вот одно описание
злоупотреблений, включенное в «Установления Афонсу»: «Принима-
ются ходить по землям и местам нашего королевства с большими
отрядами конных и пеших и, чтобы питаться самим и их животным,
отбирают у земледельцев хлеб и ячмень, которые они имеют для сво-
его пропитания и для посева на своей земле; и убивают их быков
и коров, которых они держат для работы, и съедают их, и уносят все
прочие вещи, что у них находят, против их воли; и по их воле берут
у них некоторые вещи, оставляя их в уверенности, что [те] получат
за них должную цену, и не платят им». Особенно острым был вопрос
постоев: знатные сеньоры считали себя вправе располагаться в до-
мах простолюдинов, когда путешествовали по стране. Они силой
брали у них пищу, одежду, солому, скот. Жалобы, вызванные такой
практикой, весьма многочисленны. Самым драматичным эпизодом
является резня горожан в Алтер-ду-Шан: один знатный сеньор из
Алентежу хотел остановиться на постой в городке, а местные жители
отказались пустить его. Сеньор подал жалобу королю, но король при-
знал правоту горожан. Тогда обиженный сеньор собрал вооружен-
ных людей, напал неожиданно на Алтер, убив двенадцать «лучших»
84 1223- 1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
жителей, то есть самых обеспеченных людей, руководивших мест-
ным управлением.
Последним решением, к которому мог прибегнуть знатный чело-
век, чтобы избежать нужды, был труд. Некоторые шли на это, хотя
такой шаг означал отказ от дворянского достоинства. Судьи одной
следственной комиссии, объехавшие страну в начале XIV в., встрети-
ли дворян, работающих на земле, как вилланы. Они передали это дело
на решение короля, и последний постановил, чтобы «таковые не поль-
зовались честью дворянина, пока не живут достойным благородного
человека образом». Однако он различает два случая: работающий
по найму или работающий на себя, но занятый ремеслом (кузнец,
сапожник, портной, свечник) терял звание дворянина, а работающий
на собственной земле сохранял его.
В то время как знать беднела, складывался новый высший класс:
купцы города и разбогатевшие крестьяне сельских районов. Финансо-
вая и аграрная буржуазия имеет противоположные интересы, потому
что то, что зарабатывает одна, достигается за счет убытков другой.
Но и та и другая быстро усиливаются в мирный период, начавшийся
с победой народных масс над силами феодализма при Саншу И.
Крупные буржуа затмевают своей роскошью верхушку феодальной
знати (рикуз-оменш). Как и последние, они носят алые плащи, подби-
тые горностаем, кафтаны из тонкой английской шерсти с рукавами
и воротниками из меха выдры, серебряные пояса, позолоченные шпа-
ги. Роскошь выросла до такой степени, что королю пришлось вмешать-
ся, дабы избежать смешения буржуа с крупными феодальными маг-
натами. В 1340 г. была опубликована прагматика, фиксирующая в от-
ношении каждого сословия количество и качество одежды, которую
можно использовать. Но при всех ограничениях роскошь, позволенная
буржуа, ставит их на один уровень с рыцарями-фидалгу, уступая толь-
ко рикуз-оменш. Женщины могут носить вуали с вплетенными золо-
тыми нитями, пользоваться позолоченными седлами и стременами,
«и если захотят носить украшенные шпаги, пусть положат ту же цену
[то есть пусть используют шпаги той же стоимости], что сказано выше
о шпагах фидалгу». Шпага была символическим предметом, основным
отличительным знаком лица благородного сословия. И буржуа хотел
быть похожим на благородного. Один закон 1305 г. упоминает о скан-
дальном случае с рикуз-оменш, которые посвящали в рыцари горожан,
нарушая закон, которым это право было дано только королю.
Городская буржуазия находилась в конфликте с низами города,
сельская буржуазия — с простонародьем в деревне. Город быстро рос.
25. «ЧЕРНАЯ СМЕРТЬ» И ПРОБЛЕМА ЗАНЯТОСТИ 85
В 1374 г. король приказал построить новые стены в Лиссабоне, потому
что город вышел за пределы старых оборонительных сооружений вре-
мен мавров. Пространство, окруженное новыми стенами, почти в де-
сять раз превышает старое. В основе этого роста лежала торговля,
но также и приток простонародья из деревни, искавшего лучших усло-
вий жизни. Бывший деревенский батрак становится погонщиком му-
лов, уличным торговцем, учеником ремесленника либо слугой, поден-
ным рабочим, нищим, бродягой. Но именно эта возможность выбора
его освободила.
В конце XIII в. в Лиссабоне уже были «добрые люди мастеровые»
(homens bons dos mesteres), то есть буржуа, выбившиеся в люди благо-
даря физическому труду, а не торговле. А ниже их располагалась мас-
са рабочих, подмастерьев, учеников, слуг, составлявшая значительный
слой городского населения и надеявшаяся получить право голоса в го-
родском совете. Были целые улицы ремесленников и религиозные
братства, существовавшие на средства ремесленников. Но управление
в городе находилось в руках настоящих буржуа, тех, что отправляли за
моря большие корабли, давали ссуды, избирались в кортесы и смотре-
ли с недоверием на «союзы» людей ручного труда.
В деревне эксплуатация земельных ресурсов сконцентрирована
в руках «добрых людей», которые также монополизируют муниципаль-
ное управление. Они завидуют буржуазии приморских городов и жалу-
ются, что живут далеко «от побережья, где добрые люди имеют боль-
шую выгоду от всего, что имеют», то есть где можно быстро разбогатеть.
Но самый острый конфликт возникает у них с сельскими тружениками,
которые отказываются служить, как в добрые старые времена.
25.	«Черная смерть»
и проблема занятости
В 1348 г. по Европе прокатилась страшная эпидемия чумы — «черная
смерть». Вымерла огромная часть населения, в некоторых районах —
более половины жителей. Современные историки видят в эпидемии
начало крупных кризисов в сельской местности в Западной Европе
XIV в. Социальные последствия этого окажутся столь глубокими, что
позднее будут даже считать, что «черная смерть» предопределила за-
вершение Средневековья и начало этапа современной истории.
О том, что происходило в то время в Португалии, известно не очень
много. Наиболее подробно описываются события в монастырской хро-
86 1223- 1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
нике, составленной, вероятно, несколько позднее. «В сентябре,
на Св. Михаила, началась эта чума. Случилась в мире большая гибель
людей, сразу умерло две трети. Эта гибель продолжалась на земле в те-
чение трех месяцев, самыми частыми болезнями были опухоли в паху
и на руках». В другом сообщении, как и в предыдущем, упоминалась
Коимбра; в нем говорилось, что в живых не осталось и десятой части
жителей.
В сообщениях речь шла обо всем мире, а не об одной Португалии;
возможно, это был отголосок того кошмара, который накрыл всю Ев-
ропу. Между тем, хотя во многих документах есть упоминания о со-
кращении населения, приписывается это не чуме, а отсутствию под-
держки земледельцам. Есть документ, содержащий нечто наподобие
официального доклада по данному вопросу: преамбула к закону
1349 г. На современном языке это звучит так:
«Приветствую вас, судьи, муниципальные избранники1
и сидящий там честной люд. Довожу до вас, что я узнал
о том, что в этом поселке есть мужчины и женщины, кото-
рые, до чумы, зарабатывали деньги тяжелым трудом, рабо-
тая каждый и каждая по своей профессии, и служили сво-
ему конселью как положено. А теперь, получив часть иму-
щества после смерти нескольких человек, стали считать
себя такими важными особами, что не хотят трудиться на
своих рабочих местах так, как это делали прежде; по этой
причине жители поселка несут большие потери и ущерб.
Есть также и многие другие жители, которые копали, под-
стригали виноград, пахали, жали, собирали вцноград, пас-
ли скот и выполняли другую работу, нужную этому консе-
лью. Теперь они не хотят служить, если им не заплатят де-
нег, сколько они просят. Таким образом, владельцы
виноградников, и поместий, и скота, и другой собственно-
сти, видя, что у них спрашивают такие суммы денег, кото-
рых не хватило бы даже от выручки от продажи, чтобы рас-
считаться с расходами, — перестают обрабатывать землю,
возделывать виноградники и трудиться в поместьях».
Чтобы решить проблему, король постановил: в каждом приходе до-
бропорядочным жителям выяснить, кто до чумы там работал, были ли
1 Vereador (порт.).
25. «ЧЕРНАЯ СМЕРТЬ» И ПРОБЛЕМА ЗАНЯТОСТИ 87
серьезные причины для прекращения работы, и в противном случае
заставить их работать за плату, которую они, добропорядочные люди,
посчитают достаточной.
Таким образом, впервые декретом устанавливается обязательный
груд; с этих же пор ужесточаются законодательные меры по этому
вопросу. Чувствуется, что законы не сумели справиться со стреми-
тельной силой социальных изменений.
Проблема возникла задолго до эпидемии чумы, которая ее лишь обо-
стрила. Сельский труд свободного труженика можно было разделить на
три вида: благотворительная работа, работа за жалованье, поденная ра-
бота. Эволюция в этой области мало известна, поскольку португальские
авторитетные историки уделяли гораздо больше внимания битвам и по-
литическим играм, нежели тем реалиям, которые лежали в их основе.
Благотворительная работа выполнялась в обмен на покровительство
со стороны хозяина: последний должен был облагодетельствовать
работника. Такое благо обычно означало: кормить, одевать и обувать
работника. Эти обязанности затем были зафиксированы, и благодетель-
ность превратилась в вознаграждение в виде определенного количества
ткани, двух пар обуви и пр. Это был уклад, предшествовавший монетар-
ному хозяйству. В середине XIII в. он находился уже в стадии разложе-
ния, поскольку общий закон, принятый в 1253 г., вскоре после граждан-
ской войны, и зафиксировавший цены, установил смешанные вознаг-
раждения: частично одеждой и обувью, частично деньгами.
При работе за жалованье с работником заключался договор на год,
и жалованье было ежегодным. В соответствии с форалом города Эво-
ра от XIII в. хозяин, увольнявший работника до истечения года, был
обязан выплатить ему жалованье полностью; в середине следующего
века было зафиксировано: если наемный работник прекратит работу
до установленного контрактом срока, он понесет наказание со сторо-
ны поселковой власти. Вместе с тем его нельзя было заставить рабо-
тать у одного и того же сеньора более трех лет. Все труднее станови-
лось нанять работников на год. Закон 1349 г. определял: работники от-
ныне могут устраиваться на работу только на месяц или на неделю, что
позволяло им уходить, когда работы прибавлялось.
Последний вид работы — поденная, оплачиваемая деньгами. Быв-
шие слуги1 отныне становились сельскими пролетариями. Хозяева на-
зывали их шабашниками2. Именно они составли «голытьбу», «чернь».
1 Criado (порт.), доел, «выращенный», «воспитанный».
2 Ganha-dinheiros (порт.).
88 1223-1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
Хозяева видели в них угрозу и несправедливое отношение: за благие
деяния отдачи от них почти никакой. И использовали против них всю
силу муниципальной власти: устанавливали им твердое жалованье, пе-
реписывали работников, препятствуя их уходу, ходатайствовали перед
кортесами о введении принудительных работ в соответствии со ста-
рым законом о ежегодных жалованьях.
Напрасными оказались эти усилия. Но именно это противоборст-
во и породило на селе очаги социальной напряженности, которые
приведут к кризису 1383—1385 годов.
26.	Перемены в культуре
Конец лирики и рождение истории
Так же как и политическая жизнь, развитие культуры подвергалось
бурным изменениям.
Литературное творчество (за исключением монастырского) на про-
тяжении всего XIII в. было исключительно изустным. Поэзия служила
для пения, а пение, сопровождаемое музыкой, должно было оживлять
танцы. Тысячи простых и искренних песен собраны в песенниках (кан-
сионейру), и это позволяет нам сегодня познакомиться с творчеством
самых ранних португальских поэтов. Первый в хронологическом по-
рядке — некий Паю Суариш ди Тавейрош, родившийся в 1141 г., в на-
чале правления Афонсу Энрикиша.
До середины XIII в., вероятно, не было различий между поэзией
культурных людей и народной поэзией. «Песни о друге» (cantigas de
amigo), называемые так, поскольку в них лирическая героиня обраща-
ется к возлюбленному, имеют народное происхождение и, возможно,
представляют собой соединение христианской, мусульманской и иу-
дейской традиций, возникших в древние времена: народные деревен-
ские и морские темы в Галисии выражаются в форме харджи, араб-
ской песни, усвоенной евреями. Большой оригинальностью отмечен
этот период галисийско-португальской лирики, не имеющей аналогов
в литературе других европейских стран.
Но чистота и лиризм этой поэзии нарушаются после гражданской
войны 1245— 1247 гг. Афонсу III, проживший много лет во Франции,
привез с собой любовь к провансальской поэзии, более изысканной,
галантной, рафинированной и манерной. Господствующими темами
становятся теперь не рассветы, сельские паломничества, источники,
26. ПЕРЕМЕНЫ В КУЛЬТУРЕ 89
лодки, напоминающие о море, а куртуазная любовь, то есть галантные
и полные условностей дворцовые ухаживания с некоторым элемен-
том эротизма. Это так называемые «песни любви» (cantigcis de amor),
в которых мы уже слышим мужской голос, обращенный к возлюблен-
ной. Легкость, с которой эта новая мода распространилась (не вытес-
нив полностью прежней поэзии, которая продолжала культивиро-
ваться даже при дворе), возможно, связана со значительным обновле-
нием господствующего политического класса в ходе революции.
Сочинения такого рода в целом многочисленны. Сегодня их извест-
но более двух тысяч. Создается впечатление, что все сочиняли стихи.
Сами короли были поэтами; авторство одного стихотворения приписы-
вается Саншу I, а Диниш I был превосходным поэтом, так же как и его
дед Альфонс X, автор знаменитых «Песен о Деве Марии» (Cantigas de
Santa Maria). Но вдруг, почти внезапно это поэтическое щебетание пре-
кратилось, и поэзия вновь проявила признаки своего существования
на значительно более позднем этапе, во времена «Всеобщего кансио-
пейру» (Cancioneiro Geral), опубликованного в 1516 г., но включающего
творчество всей второй половины XV в. Это неожиданное молчание
совпадает с окончанием царствования Диниша I, умершего в 1325 г.,
и представляет собой загадку, объяснения которой пока не найдено.
В этот период имеются признаки строгого контроля за нравствен-
ностью: законы, запрещающие совращение, супружескую невер-
ность, проституцию, поэтическое бродяжничество (ваганты, клирики-
жонглеры были приравнены к бродягам). Также, вероятно, произошли
большие изменения в составе придворных; восшествие на престол
Афонсу IV означало триумф антиаристократической партии, как мы
уже говорили. Вероятно также, что огромное духовное влияние, кото-
рым пользовались тогда францисканцы и доминиканцы, имеет какое-
то отношение к закату поэзии; это был период расцвета обоих орде-
нов. Их воодушевляло глубокое и драматичное религиозное чувство,
воплощенное, например, в образах «Черного Христа» из Коимбры или
«Мертвого Христа» из Музея им. Машаду ди Каштру, хотя они явля-
ются несколько более поздними. И возможно также, что существует
связь между упадком лирики и новыми экономическими условиями.
Связи по морю с внешним миром оживились, общеобразовательный
уровень вырос, и культурная деятельность отныне означала «читать
и писать», а не «петь и слушать», как это было ранее. Это была культу-
ра в большей степени потребляющая, чем творящая, и то, что потреб-
лялось, было в основном импортировано из-за рубежа: рыцарские ро-
маны артуровского цикла (то есть совокупность легенд о короле Арту-
90 1223- 1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
ре и его рыцарях, защищающих Британию; исторические факты, ле-
жащие в основе этих легенд, датируются примерно 1200 г.1, а форми-
рование легенды завершается к 1300 г.).
Рыцарские романы долго были в моде и являлись любимым чтением
дворян и мещан, выучившихся читать и мечтающих стать дворянами.
Нуну Алвариш, родившийся около 1360 г., был воспитан на этих книгах,
особенно на истории Галаада, одного из сподвижников короля Артура.
С любовью к рыцарским романам совпадает появление первых со-
чинений исторического характера — «родословных книг». Именно
знатные люди выступают их авторами или заказчиками, стремясь воз-
высить свой род и утвердить превосходство своего сословия. Это они
отвоевали землю от мавров, это они помогли королю стать королем.
Легко понять такое стремление к самооправданию в эпоху, когда зна-
ти угрожала нищета и растущее политическое влияние буржуа. Пер-
вой родословной книгой действительно литературного характера ста-
ла так называемая «Родословная книга графа дона Педру». Этот дон
Педру — незаконный сын короля Диниша, один из многих знатных се-
ньоров, которых победоносное движение сына плотника из Бежи от-
далило от двора и вынудило жить почти в изгнании. Его произведение
позволяет видеть, как в родословных книгах зарождался жанр истори-
ческой хроники. Кстати, тот же Дон Педру инициировал составление
«Всеобщей хроники Испании» (1344), первой большой хроники на
португальском языке. Любопытно наблюдать аристократическое про-
исхождение жанра, который в дальнейшем, столетие спустя, приведет
к творению Фернана Лопиша, высшей точке развития культуры на-
родного характера в Португалии.
Устное творчество
Не всякое устное творчество имело счастье быть собранным и зафикси-
рованным в письменной форме. Это произошло с творчеством придвор-
ным, но не затронуло то, то рождалось в народной среде, в деревнях,
на ярмарках, на кораблях. Известно, что жонглеры и менестрели раз-
влекали народ поэтическими повествованиями о чудесах, героях, жити-
ях святых, но ничего из этого не записывалось. Есть только одно исклю-
чение, хотя и очень важное, потому что оно показывает, что одним из
воспевавшихся в народе героев был король Афонсу Энрикиш. Преда-
ние было зафиксировано в прозаической форме монахами Санта-Круш
1 Обычно временем жизни прототипа короля Артура считают VI в.
26. ПЕРЕМЕНЫ В КУЛЬТУРЕ 91
в Коимбре, поддерживавшими на протяжении длительного времени
что-то вроде культа первого короля. Родилось это предание, скорее все-
го, в первой половине XIII в. и еще сохранило отзвуки социальной борь-
бы той эпохи. Вот какую программу и политическое завещание переда-
ет граф Энрики будущему основателю независимой Португалии:
Будь товарищем фидалгу, и соблюдай их права, и почи-
тай конселью, и делай так, чтобы сохраняли свои права
как великие, так и малые.
И ни из-за просьб, ни из алчности не отступай от спра-
ведливости, ибо если отступишь хоть на одну пядь, то на
другой же день отнимется от тебя на целую сажень
в сердце твоем.
Итак, сын мой, имей всегда справедливость в сердце
твоем, и будут с тобой Бог и твои люди.
Таким образом, король выступает как арбитр между двумя сила-
ми — фидалгу и конселью. Равновесие между этими силами и называ-
ется справедливостью. И если правитель отступит от справедливости,
то потеряет и Бога, и поддержку людей, как это случилось с Саншу II.
Религиозная культура. Готический стиль
Религиозная культура развивалась в то время в монастырях, и особен-
но важна деятельность двух из них: Алкобаса и Санта-Круш в Коимбре.
Именно в монастыре Санта-Круш учился один из самых выдающихся
деятелей той эпохи — святой Антоний, который родился в Лиссабоне
в конце XII в. и которому была уготована удивительная судьба. Он был
миссионером на севере Африки, затем отправился в Италию, где по-
знакомился с Франциском Ассизским. Последний, хотя и являлся про-
тивником схоластического богословия, был так поражен новой, горя-
чей и человечной теологией португальского монаха, что избрал его
в качестве преподавателя теологии для своего молодого ордена. Пропо-
веди Антония в итальянских и французских городах производили глу-
бокое впечатление. Через год после смерти (1231) он был объявлен цер-
ковью святым. Краткие изложения некоторых его проповедей были
записаны, и отдельные фразы позволяют понять сенсационное впечат-
ление, которое они вызывали. Большой успех в народе проповедей
францисканцев заключался в их социальном содержании, в осуждении
богатства и превознесении смирения. Нашему святому приписывает-
92 1223-1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
сяг например, такая реплика, обращенная к богачам, одетым в ярко-
красные наряды по моде той эпохи: «Ваша одежда красна не от краски,
а от крови бедняков!»
Другая крупная фигура того периода также связана с церковью,
но по иным причинам. Это Петр Испанский, сын лиссабонского врача
(в то время почти все врачи были евреями), глубокий знаток арабской
науки и гениальный популяризатор, книги которого на протяжении по-
следующих поколений служили основой преподавания, а значительно
позднее, после изобретения книгопечатания, были изданы многократно
и во многих странах. Одна из его самых знаменитых работ — Thesaurus
раирегит («Сокровище бедняков»), задачей которой было сделать меди-
цину доступной каждому. Другой его труд, Summula logicae («Начала ло-
гики»), имел целью изложить логику в таких простых выражениях, что-
бы поняли даже дети. Еще и сегодня в некоторых учебных заведениях
применяются его мнемонические приемы допустимых форм силлогиз-
ма (barbara, celarent...), изобретенные в этой книжке семьсот лет назад.
В 1276 г. Петр Испанский был избран папой под именем Иоанна XXI.
Влияние церкви проявляется и еще в одном важном явлении XIII в.:
переходе от романского стиля к готическому. Первые готические церк-
ви были построены для новых религиозных орденов, францисканцев
и доминиканцев, обосновавшихся в Португалии около 1220 г., то есть
в период большой социальной напряженности. Новые ордены, прежде
всего францисканцы, возникли именно в этой обстановке. В итальян-
ских городах великие (maggiori) противостояли машм (minori), как
и в Португалии. Франциск Ассизский назвал членов своего братства
«младшие братья, минориты», то есть поставил их на сторону простого
народа. Очень немногое известно об их деятельности в Португалии во
время народных волнений, так как сами эти волнения, социальная
борьба простолюдинов игнорировались португальскими историками.
Но они были на стороне народа, вызывая этим живейшее сочувствие
простых людей и возмущение епископов, которые называли их лже-
пророками, ворами, вредными для мира людьми и старались не поз-
волять им обосновываться в крупных населенных центрах и даже пуб-
лично проповедовать. Легко понять, насколько опасными казались
их проповеди, когда читаешь, что проповедовал один францисканец
в Лиссабоне в 1384 г., когда кастильцы только сняли осаду города. Он
защищал тезис, согласно которому все совершенство христианства со-
стоит в милосердии, а быть милосердным означает просто-напросто не
позволять другим жить в нищете. Далее он иллюстрировал эту мысль
примерами хорошо известной спекуляции богатых на голоде бедняков
27. ВОЗНИКНОВЕНИЕ УНИВЕРСИТЕТА 93
во время осады. Народ слушал его с «плачем, рыданием, пролитием
многих слез и воздымая руки к небу».
Вместе с новым религиозным духом пришло и новое архитектур-
ное выражение — «готический стиль». С XIII по начало XV столетия
в Португалии были построены многие десятки готических монасты-
рей и церквей. Новое веяние распространилось на всю территорию
страны, но его популярность была гораздо большей на юге, где значи-
тельную роль играли народные слои, чем на севере, где сохранялось
сильное влияние крупных сеньоров. В северных районах важнейшие
готические памятники расположены в немногих крупных городских
поселениях: это Гимарайнш, Ратиш, Барселуш, Виана, Вила-ду-Конди,
Порту. Значительные произведения готического стиля создаются на
юге: церкви Св. Франциска в Сантарене и Эштремоше, Св. Клары
в Сантарене и Коимбре, Св. Доминика в Элваше.
С мощным расцветом церковного зодчества совпадает развитие
гражданского строительства; к этому периоду относятся почти все пор-
тугальские средневековые замки, могучие стены и башни которых воз-
никали на месте примитивных оборонительных сооружений предыду-
щей эпохи. Это один из периодов наиболее активного строительства
в стране, что служит еще одним признаком экономического процвета-
ния. Росла численность мастеровых: зодчих, каменщиков и каменоте-
сов, кузнецов, стекольщиков, столяров, резчиков, ювелиров, заполнив-
ших города. Любопытная деталь — название и расположение запасно-
го выхода из замков (явление, отмеченное не только в Португалии).
Главные ворота замка выходят в сторону поселения — это porta da vita
(«городские ворота»). Но в задней части замка есть другой выход, поз-
воляющий сразу оказаться в поле, если проход через город представля-
ется невозможным, это и есть porta da traigdo (букв, ворота предатель-
ства). «Предательством» было народное восстание, страх перед кото-
рым всегда присутствовал. «Ворота предательства» неоднократно
использовались во время революции 1383—1385 гг.
27.	Возникновение университета
Экономическое развитие и рост городов вызвали перемены в культуре.
Инициативой обладала церковь, так как церковное служение более,
чем какое-либо другое, требовало знаний и подготовки. Церковь была
не кастильской, английской или итальянской, а католической, то есть
всемирной и поэтому должна была говорить на всемирном языке. Этим
94 1223-1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
языком была латынь, а говорить на латыни мог только тот, кто получил
образование. При больших монастырях и кафедральных соборах были
школы. Самое первое упоминание о португальских учащихся содер-
жится в документе 1072 г. и относится к собору города Брага. Самый
первый учитель, о котором сохранились сведения, — это Педру Грам-
матик, упомянутый в одном документе 1088 г. Друг короля Афонсу Эн-
рикиша, прозванный Жуаном Пекулиаром, был учителем школы при
соборе Коимбры, а в дальнейшем стал одним из основателей монасты-
ря Санта-Круш (1131).
Эти школы предназначались для подготовки служителей духовен-
ства, но не только будущие клирики хотели учиться. Дети горожан так-
же хотели повысить свой статус благодаря образованию. Таким обра-
зом, обучение вышло за стены храмов. Везде, где находился хороший
учитель, собирались ученики, и стихийно возникала даже не школа,
а центр более или менее свободного обучения. Самым ярким приме-
ром был Париж, где очень талантливый монах, Абеляр, добился такой
известности, что привлек тысячи учеников со всей Европы. Такая сти-
хийность представляла определенную опасность с точки зрения един-
ства церковного вероучения. С тем же Абеляром возникли проблемы,
и его учение было осуждено, несмотря на то что ученики считали его
святым. Церковь начала тогда регламентировать эту образовательную
деятельность, требуя от учителей наличия специального разрешения
(licentia docendi). Отсюда происходит наше звание лиценциата1.
Такое обучение, которое велось вне религиозных центров, было от-
крыто для всех. Это было образование, которое могли получать как ду-
ховные лица, так и миряне. Поэтому оно называлось, для различения
с чисто церковной учебой клириков, «общим обучением» (estudo geral).
Именно из заведений «общего обучения» родились университеты.' По-
следний термин тоже весьма знаменателен. Он происходит от латинско-
го universitas, что означает «всеобщность», «совокупность». Церковь не
пренебрегала этим направлением поиска знаний, развивавшимся вне ее
стен. Она старалась управлять им и упорядочить его. Как же определить
такие неорганизованные сообщества учителей и учеников, одни из ко-
торых принадлежали к клирикам, другие — нет, причем каждый был ро-
дом из своей земли? Выражение, которое церковь использовала, навсег-
да закрепилось за учреждениями высшего образования: их так и назва-
1 Лиценциат (порт, licenciado) — в Португалии, Испании и некоторых стра-
нах Латинской Америки звание, присваемое закончившим первую ступень
высшего образования.
27. ВОЗНИКНОВЕНИЕ УНИВЕРСИТЕТА 95
ли — сообщества учеников и учителей (universitates scolarum et тад-
istrorum). Первым из таких объединений, признанным церковью, было
парижское (1215). К первому этапу относятся также Тулуза (1229), Боло-
нья, а в Испании — Валенсия (1214-1216) и Саламанка (1230).
Именно в данном контексте следует рассматривать создание учи-
лища «общего обучения» в Лиссабоне в 1288—1290 гг. Первая из упо-
мянутых дат знаменует обращение глав некоторых крупных церков-
ных конгрегаций (Алкобаса, Санта-Круш в Коимбре, Сан-Висенти
в Лиссабоне и Санта-Мария в Гимарайнше) к римскому папе с прось-
бой разрешить использовать часть их дохода для содержания учрежде-
ния «общего обучения» в Лиссабоне. Они утверждали, что это облег-
чит подготовку кадров для церкви, позволив избежать тех огромных
расходов и опасностей, которые представляло посещение учебных за-
ведений в других странах. Папа дал свое разрешение, и в 1290 г. Ди-
ниш I официально учредил новое училище.
Светское образование возникло, таким образом, с опозданием на не-
сколько десятков лет по сравнению с другими странами. Этому есть не-
сколько объяснений. Одно из них заключается в том значении, которое
имели Алкобаса и Санта-Круш в Коимбре как центры культуры; оба мо-
настыря тесно связаны с первыми португальскими королями, видимо
считавшими их достаточными для культурных нужд своего времени.
Другая гипотеза состоит в существовании еще одной системы внецер-
ковного обучения — при синагогах. Там учились многие сподвижники
первых монархов. Самое распространенное объяснение (что социаль-
ная отсталость отражалась в отсталости культурной) имеет против себя
тот аргумент, что очень многие португальцы до создания «общего обуче-
ния» в Лиссабоне отправлялись учиться в другие страны. Очень показа-
тельно сообщение источников, что Саншу I еще в XII в. выделил четыре-
ста мараведи для оплаты учебы португальцев за рубежом.
Посещение иностранных университетов большим количеством
португальских студентов продолжалось и после создания «Общего
обучения» в Лиссабоне. В народных песнях есть любопытные отраже-
ния того предпочтения, которое отдавалось зарубежным школам.
Приехал Паю-недоучка
В своем шартрском плаще.
Ине читал он Частей
Даже и месяц.
И вот с понедельника на вторник
Стал он командором Уклеша.
96 1223- 1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
Это сатира на предпочтение, оказывавшееся тем, кто отправлялся
учиться (или делать вид, что учится) за границу. Этот Паю возвращает-
ся в страну одетым по французской моде, но столь же невежествен-
ным, как и уехал, потому что его учеба не продлилась и месяца (Час-
ти — это разделы учебного пособия, «Суммы», каждый из которых со-
ответствовал одному году обучения). Но этого оказалось достаточным,
чтобы очень быстро (с понедельника на вторник) он получил прекрас-
ную должность — командора ордена Сантьяго (орден Уклеш)!
Другое сатирическое стихотворение, написанное в конце XIII или
в начале XIV в., высмеивает некоего мэтра Николау, приехавшего
в Португалию одетым по последней моде Монпелье и с кучей книг,
из которых он не понимал ни слова. Конечно, он не в состоянии ле-
чить больных, которые к нему являются на прием, но какая разница!
Он показывает на фолианты, рассказывает, каких денег они ему сто-
или, и этого достаточно, чтобы его воспринимали всерьез.
Полезно вспомнить, что Университет Монпелье был основан
в 1289 г., почти одновременно с Лиссабонским. Несмотря на это, учеба
в нем была в Португалии предметом гордости и престижа. Многие дру-
гие известия подтверждают тот же факт: уже после основания Лисса-
бонского университета продолжался отток студентов в Европу.
Сказанное объясняет, почему высшее образование в Португалии ос-
тавалось в первые века своего существования в тени. Тот, у кого были
деньги, не хотел учиться в Португалии, а те, у кого их не было, не могли
учиться нигде. Нет никаких сведений о выдающихся профессорах, ори-
гинальных доктринах, книгах, получивших сколько-нибудь широкую
известность. Университет ограничился второстепенной ролью на служ-
бе церкви и государству: для первой он готовил духовных лиц, хорошо
владеющих латынью, для второго — образованных специалистов (letra-
dos), служивших в бюрократическом аппарате либо, не входя в него не-
посредственно, практиковавших как частные адвокаты. Один документ
1380 г. свидетельствует, что король Фернанду просил у папы разреше-
ния создать училище «общего образования», так как в Португалии еще
не существовало ни одного! Эта очевидная неточность свидетельствует,
что семена, посеянные Динишем I, не дали всходов в виде образователь-
ного центра, пользующегося какой-либо известностью.
Во времена Диниша I в Коимбре было даже построено специальное
здание для университета. Колонны его внутренней галереи позднее
использовались при строительстве монастыря, и их можно увидеть
еще и сегодня. Но в Лиссабоне так и не было создано отдельного поме-
щения для этого учебного заведения. Неизвестно даже достоверно, где
'll. ВОЗНИКНОВЕНИЕ УНИВЕРСИТЕТА 97
именно работал первый университет. Учитель давал уроки в школьном
здании, а ученики располагались, как могли, в частных домах. Горожа-
не не были довольны присутствием этого веселого и шумного народа
и два раза добивались от короля изгнания училища из города и пере-
носа его в Коимбру. Это произошло в 1308 и 1354 гг. Указ о первом пе-
реносе даже упоминает о конфликтах школяров с горожанами; лю-
бопытным совпадением стало открытие в городе за год до этого новой
великолепной синагоги. Второй перенос произошел в период, когда
могущество крупной городской буржуазии Лиссабона достигло выс-
шей точки. Позднее, при Фернанду I, училище вернулось в Лиссабон
(1377) и интересна мотивировка, которую дает король: он хочет при-
гласить хороших учителей из-за границы, а они не согласны жить ина-
че как в Лиссабоне.
Социальная роль Лиссабонского университета в Средние века —
это тема, никогда не изучавшаяся в истории. Есть основания считать,
что она была значительнее, чем принято думать. Одним таким сви-
детельством является то, что восстание против Диниша I имело в каче-
стве вдохновителя красноречивого адвоката, сына плотника из Бежи.
Адвокаты существовали с возникновения португальской монархии: это
были так называемые «гласные» (vozeiros), предоставлявшие свой го-
лос в пользу того, кто не умел выступать перед судом. Но в универси-
тете преподавалось право, и многие из бывших «гласных» стали насто-
ящими адвокатами: они знали закон и тонкости процесса и не позво-
ляли судьям принимать поспешные решения. Педру I Справедливый
нашел, что это означает «затягивать дела злонамеренными ходатай-
ствами», и запретил под страхом смерти деятельность адвокатов.
Но в 1361 г. народные представители в кортесах протестовали против
данного запрета: мотивы, побуждающие людей учиться, утверждали
они, это те доходы, которые они надеются получить. Запрещать адво-
катуру — значит препятствовать распространению учения. Сказанное
показывает, как учеба в университете служила средством продвиже-
ния по социальной лестнице. Сын плотника из Бежи, очевидно, был
не одинок. Такие, как он, помогли Авишскому магистру во время ре-
волюционных событий в Лиссабоне. Главный идеолог революции был
очень богат и получил образование в Болонье, но в первом совете,
созданном в Лиссабоне, присутствуют несколько юристов, а инфант
Педру говорит в 1443 г., что из университета вышло много образован-
ных людей, которые «оказали ему [Жуану I] большие услуги благодаря
своему ясному знанию и просветили темные умы многих». Среди тех,
кто правил в Эворе после восстания крестьян, фигурирует один «шко-
98 1223-1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
ляр». И, рассуждая, как просветитель, Педру полагал, что враги сво-
боды — это и враги просвещения. «Тираны, уничтожающие общест-
венные свободы, ненавидят знающих людей». Поэтому он издал закон,
учреждавший второй университет в Португалии, который так и не на-
чал действовать, поскольку те, кого он называл тиранами, спустя всего
несколько лет взяли в свои руки политическую судьбу страны.
28.	Кризис конца века.
Правление Фернанду I
Король Педру умер в 1367 г., и с правлением нового короля, Фернанду I
(1367—1383), совпадает начало нового политического курса.
Португальская история оказывается в те годы тесно связана с пе-
рипетиями политики соседней Кастилии. После длительного периода
гражданских войн вождь феодальной знати Энрике де Трастамара
победил и убил короля Кастилии Педро Жестокого, став новым коро-
лем. Многие знатные испанцы, принадлежавшие к побежденной пар-
тии, нашли убежище в Португалии и убедили Фернанду I оспаривать
трон у победителя. Права Фернанду были те же, которые ранее уже
искушали его отца, короля Педру: происхождение от Санчо IV Кас-
тильского. Фернанду был его правнуком по законной линии, новый
кастильский король тоже, но он был бастард.
Первой войне с Кастилией (1369—1370) предшествовали согла-
шения с королем Арагона и мусульманским правителем Гранады.
В последнем соглашении предусматривалось прибытие на полуост-
ров мавров из Северной Африки. Кампания включала в себя попыт-
ку блокады порта Севильи португальской эскадрой (тридцать две
галеры и тридцать кораблей). Но ни на море, ни на суше король не
добился успеха. Мирный договор включал отказ Фернанду от своих
притязаний и женитьбу португальского короля на дочери кастиль-
ского монарха.
В 1372 г. Фернанду приготовился к новой войне, теперь при под-
держке Англии. Герцог Ланкастерский, сын Эдуарда III Английского
был женат на незаконнорожденной дочери Педро Жестокого.
На этих основаниях он претендовал на трон Кастилии, но такая пози-
ция была связана прежде всего с борьбой, которую Англия вела про-
тив Франции (Столетняя война). Господство англичан в Кастилии ста-
ло бы решающим обстоятельством. Фернанду обязался поддержать
английские претензии и начал подготовку к войне, но кастильский
28. КРИЗИС КОНЦА ВЕКА. ПРАВЛЕНИЕ ФЕРНАНДУ 1 99
монарх его опередил, вторгся в Португалию и, не встречая сопротив-
ления, начал наступление на Лиссабон.
Был подписан мир, по которому Фернанду обязывался поддержать
Кастилию в ее борьбе с Англией.
Третья война (1381 —1382) является, так же как и вторая, эпизодом
англо-французской борьбы. Сильный английский контингент прибыл
в Португалию, но португальцы заключили мир с кастильцами. Сам ко-
роль Кастилии предоставил англичанам, уцелевшим от засад порту-
гальского населения, корабли для возвращения домой.
Любопытный факт: ни в одной из этих трех войн не произошло ни
одного настоящего сражения (только во второй из них ополчения
Порту и Гимарайнша вместе с несколькими знатными рыцарями по-
пытались оказать сопротивление вторжению и были разбиты). Война
была игрой феодальной знати, ее средством к существованию. А тяго-
ты ложились на буржуа и народ: первые расплачивались своим иму-
ществом, вторые жизнью.
На кортесах 1371 г. в Лиссабоне и 1372 г. в Лиссабоне и Порту по-
литика короля сурово и энергично осуждается представителями
конселью (они принадлежали обычно к верхушке горожан и к сель-
скому среднему классу). В целом в этих жалобах проводится сопос-
тавление политики двух эпох: времена Афонсу IV упоминаются как
период справедливости и процветания в противовес нынешнему
правлению. По мнению представителей третьего сословия, полити-
ка короля направлена на обогащение знати за счет разорения всего
остального населения, для чего осуществлялся набор в войска, воен-
ные займы и налоги, девальвацию монеты, фиксацию цен на уровне
значительно ниже себестоимости продуктов (что обедняло произво-
дителей и обогащало потребителей), пожалования знати (которая
теперь ела на золоте и серебре). Сюда же следует пречислить рас-
хо ды королевского дома и отсутствие учета. Есть также обвинения
во вторжении знати в сферы деятельности буржуа: сеньоры стали
торговцами и экспортерами, они получают продукты для своего по-
требления, потом продают их с большой выгодой. Наконец, очень
многочисленны упоминания (как и на других кортесах) о коррупции
и хищениях королевских чиновников, о слабости правосудия, несо-
блюдении законов, растущем насилии королей в отношении просто-
людинов.
Все это лежало в основе «великого раздора между королем и наро-
дом», о котором говорит Фернан Лопиш, — раздора, который приве-
дет к 1383 г. династию к краху.
100 1223-1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
Существующим недовольством объясняются беспорядки 1372
и 1373 гг., возникшие связи с женитьбой короля на Леонор Телиш.
Мы видели, что в 1371 г. Фернанду I договорился взять в жены дочь
короля Кастилии. Это было гарантией мира между двумя королевства-
ми. Но договоренность не была осуществлена, потому что король пред-
почел жениться на Леонор Телиш ди Менезиш, принадлежавшей к од-
ному из самых могущественных знатных семейств и уже состоявшей
в браке со знатным сеньором из Бейры. Слухи о женитьбе вызвали на-
родное возмущение. В Лиссабоне четыре тысячи вооруженных масте-
ровых заявили королю, что они не допустят этого брака. Король при-
творился, что уступил, затем бежал из Лиссабона и женился на Леонор
Телиш. Руководители народного выступления были казнены. То не-
многое, что известно об этих событиях, позволяет заключить, что дви-
жение мастеровых в значительной степени вышло за рамки обычных
лиссабонских волнений: имеются сведения о «сходках» (unides) в Сан-
тарене, Лейрии, Монтеморе, Томаре, Портеле. Во всех этих городах
организаторы сходок были казнены. Воспоминания о жестокости этой
расправы были, согласно Фернану Лопишу, еще живы в памяти наро-
да в 1383 г. и стали одной из причин враждебного отношения лисса-
бонских ремесленников к королеве-регентше.
Португальские историки, повторяя версию Фернана Лопиша, отме-
чают — как положительные стороны этого правления — меры по раз-
витию экономики, особенно защиту торгового мореплавания и Закон
о земельных наделах (sesmarias). Правление Фернанду стало периодом
политического, социального и административного, но не экономи-
ческого кризиса. Развитие морских связей было следствием скорее
общеевропейских экономических факторов, чем внутренних; строи-
тельство новой городской стены Лиссабона (1373—1375) показывает
быстрый рост главного порта страны. Ломбардцы, генуэзцы, миланцы,
каталонцы, бискайцы грузили свои корабли в устье Тежу; по словам
хрониста, в некоторые дни в виду города стояло на якоре до пятисот
торговых кораблей. Доходы от этой активной торговли обогащали го-
рожан, но также и короля. Некоторые меры, рассматриваемые как про-
текционистские, например создание морской компании, главным пай-
щиком которой был король, свидетельствуют о вмешательстве короны
в деятельность, ранее осуществлявшуюся частными лицами, и в этом
смысле является скорее фактором кризиса, против которого не замед-
лили возникнуть протесты. Закон о земельных наделах (1375) был на-
правлен на восстановление посевов зерновых, ранее заброшенных
в пользу других, более прибыльных культур. Наибольшие выгоды
29. РЕВОЛЮЦИЯ i 383 - 1385 ГОДОВ 101
от этого получили знатные землевладельцы и крупные сельские хозяе-
ва, а все тяготы задуманной конверсии (которая, кстати, не была осу-
ществлена) пали на сельских трудящихся, принуждаемых к обязатель-
ным работам за фиксированную’ плату. Все это являлось причиной не-
довольства и «раздора» не только между королем и народом,
но и между великими и малыми, между верхами и низами общества.
Смерть короля (1383) привела к открытому разрыву и вызвала по-
следнее из крупнейших социальных потрясений в средневековой ис-
тории Португалии.
29.	Революция 1383-1385 годов
В отличие от событий, сопровождавших другие политические кри-
зисы эпохи Средневековья в Португалии, события 1383—1385 гг.
вызвали большой интерес среди современных историков. Этому во
многом способствовал тот факт, что кризис был предметом внимания
гениального писателя первой половины XV в., проницательно вы-
явившего его социальные аспекты и описавшего его в драматиче-
ском ключе. Если бы это произведение не было написано или, как
многие другие сочинения той же эпохи, было утрачено, мы знали бы
об этой революции не многим больше, чем нам известно о событиях
1211-1214, 1255—1257 или 1320-1324 гг.
Трактовки историками социального характера этой революции раз-
личаются. Речь идет помимо прочего о попытках реинтерпретации, по-
скольку все они опираются на описание Фернана Лопиша, которое уже
само по себе является интерпретацией, основанной на определенных
политических позициях (оно было составлено во время другого рево-
люционного периода, в события которого автор, вероятно, был вовле-
чен). Согласно его толкованию, революция представляется очень слож-
ным явлением, в котором сталкивались противоположные силы, инте-
ресы и чувства и глубокий классовый антагонизм.
Фернанду I умер в 1383 г., оставив в качестве наследницы престо-
ла инфанту Беатриш, вступившую несколькими месяцами ранее
в брак с королем Кастилии. Соответствующий брачный контракт пре-
дусматривал, что Леонор Телиш сохранит в своих руках регентство до
тех пор, пока у Беатриш не родится ребенок мужского пола и пока
этот ребенок не достигнет четырнадцати лет. Этот последний и явля-
ется наследником португальской короны, но не кастильской, ввиду
того что король Хуан I Кастильский имел детей от первого брака.
102 1223- 1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
Такое положение вызывало возмущение: народ и некоторые пред-
ставители знати плохо восприняли провозглашение Беатриш короле-
вой. Они считали, что престол должен принадлежать брату короля
Фернанду, инфанту Жуану, сыну Педру I от Инес де Кастро. Населе-
ние городов (особенно Лиссабона) выступило против регентства Лео-
нор Телиш, которое означало продолжение политического курса пре-
дыдущего царствования. Историки, занимавшиеся этим периодом,
не пользуются по непонятным причинам сведениями хрониста Фру-
ассара, который был современником этих событий и основывался на
рассказах людей, принимавших в них непосредственное участие. Его
трактовка сильно отличается от подхода Фернана Лопиша и приписы-
вает инициативу переворота группе заговорщиков из числа предста-
вителей городских советов (конселью) четырех главных португаль-
ских городов: Лиссабона, Порту, Коимбре и Эворы. Но идея убийства
графа Андейро исходила от Авишского магистра, которого представи-
тели конселью избрали на роль руководителя движения.
Но вернемся к истории — так, как ее рассказывает нам Фернан
Лопиш.
Открытое восстание началось в Лиссабоне. Верхушка горожан по-
пыталась навязать регентше свой политический курс и предложила ей
создать правительственный совет из числа «граждан», то есть буржуа.
Именно они в союзе с некоторыми представителями знати приняли
решение об убийстве графа Андейро, галисийского авантюриста, рас-
полагавшего огромным политическим влиянием и представлявшего,
несомненно, препятствие для планируемых перемен. Для этой миссии
они избрали дона Жуана, магистра Авишского рыцарского ордена
и незаконного сына Педру I.
Народ Лиссабона был призван, чтобы поддержать этот дворцовый
переворот, и данный факт вызвал последствия, которых заговорщики
не предусматривали. Поднявшиеся против регентши и знати, народные
массы Лиссабона быстро захватили руководство событиями. Революци-
онно настроенные мастеровые и «черный люд» провозгласили Авиш-
ского магистра «правителем и защитником королевства», то есть реген-
том. Более богатые и знатные горожане пытались занять нейтральную
позицию, но ремесленники заставили их собраться на следующий день
в здании городской ратуши и открыто примкнуть к народному движе-
нию. Фернан Лопиш повествует об этом эпизоде очень выразительно:
буржуа колебались, поскольку опасались рисковать своими состояния-
ми. Один бондарь, говоря от имени толпы, которая к тому времени со-
бралась вокруг ратуши, обратился к ним со следующим увещеванием:
29. РЕВОЛЮЦИЯ 1383- 1385 ГОДОВ 103
ему, бондарю, нечего терять, он рискует только своей шеей; богатым
гражданам есть что терять; но если они не согласятся с решением наро-
да, то не спасут и свои шеи. Этот аргумент стал решающим.
Магистр организовал правительственный совет из числа юристов
и купцов, причем тогда же была создана (Фернан Лопиш не говорит
кем) так называемая Палата двадцати четырех, революционный со-
вет, включающий по два представителя от всех основных ремеслен-
ных корпораций, который действовал при городском совете и одоб-
рение которого требовалось «во всяком деле, которое будет поста-
новлено на благо правления и для службы магистру». Эта фраза
и позднейшие события, как представляется, указывают на то, что ре-
месленники взяли в свои руки управление городом.
В городах и местечках знать и городские верхи, в руках которых
находилось местное правление, признали королеву Беатриш и выпол-
няли приказы Леонор Телиш, несмотря на враждебность простого на-
рода, не имевшего сил для сопротивления. Но известия о восстании
в Лиссабоне вызвали большое оживление. Повсюду возник большой
«раскол между великими и малыми». Первые, в насмешку над вторы-
ми, называли их «народом лиссабонского мессии»; «малые», набрав-
шись храбрости и собравшись воедино, называли «великих» предате-
лями и раскольниками, и тот, кто осмелился бы противиться им, знал,
что «скоро его постигнет жестокая смерть».
Восстание простонародья приняло в Алентежу особые черты. В горо-
дах Эвора, Бежа, Эштремош, Порталегри «черный люд, плохо воору-
женный, без предводителя, с голым брюхом» нападал на крепости, в ко-
торых укрывались знатные наместники и коменданты, и брал их штур-
мом. В Эворе отряды сельских жителей захватили город, изгнав из него
даже сторонников Авишского магистра. Один документ 1384 г. сообща-
ет о присутствии в городе «вождя простонародья» (caudilho dos miiidos).
Во время восстания в Алентежу мы не видим выступлений против
знати; все это движение направлено против землевладельцев и бога-
тых крестьян, которые составляли сельский средний класс и кон-
фликт которых с батраками постоянно обострялся. Есть много черт
сходства между данными событиями и волнениями, которые в тот же
период потрясали другие страны Западной Европы. Но в то время как
в последних крестьянские восстания были подавлены феодальными
силами, в Португалии война за независимость приняла другой оборот.
Король Кастилии вторгся в Португалию по просьбе регентши Лео-
нор Телиш, которая надеялась при его поддержке подавить восста-
ние в Лиссабоне. Однако кастильцы рассматривали непопулярность
104 1223-1385. ПРОГРЕСС И СОЦИАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ
регентши в качестве основного препятствия для принятия порту-
гальцами Беатриш в качестве королевы. Поэтому кастильский ко-
роль заставил Леонор отказаться от регентства в свою пользу. В кон-
це мая 1384 г. он осадил Лиссабон с огромным войском, однако смер-
тоносная эпидемия чумы вынудила его вернуться в Кастилию
в октябре, чтобы собрать новые силы. В Алентежу молодой дворя-
нин Нуну Алвариш Перейра сумел при поддержке отряда крестьян
разгромить крупный корпус кастильской кавалерии (бой при Ато-
лейруше). Это событие серьезно повлияло на развязку войны, так как
показало возможность сопротивления с опорой на народные силы.
Начиная с победы при Атолейруше Нуну Алвариш, принятый снача-
ла с недоверием в Алентежу, превращается в народного героя и до-
бивается мобилизации всех сил крестьянского движения на защиту
дела Авишского магистра.
Как только кастильцы сняли осаду Лиссабона, магистр покинул го-
род и, согласно маршруту его передвижений, который можно устано-
вить по рассказу Фернана Лопиша, вернулся туда лишь через четыре
года. Такие важные события, как женитьба на Филиппе, дочери гер-
цога Ланкастерского, произошли не в столице, что, возможно, пока-
зывает недоверие вождя революции к Лиссабону, в котором власть
в это время оставалась в руках мастеровых.
В апреле 1385 г. собрались кортесы в Коимбре. Давление предста-
вителей конселью, возглавляемых юристом Жуаном даж Реграшем
(пасынком Алвару Пайша), привело к провозглашению магистра коро-
лем, несмотря на противодействие присутствующих представителей
знати, до последнего отстаивавших права инфанта Жуана. На этих
кортесах было принято решение, чтобы королевский совет включал
в себя по два представителя от каждого сословия: духовенства, знати,
образованных (letrados) и горожан.
Между тем король Кастилии снова вторгся в страну с многочис-
ленным войском, в которое входило большинство португальской
знати. Войска двух королей встретились возле Алжубарроты 14 ав-
густа 1385 г. Действия Нуну Алвариша, уже назначенного коннетаб-
лем, опять оказались решающими. Португальские войска, построен-
ные квадратом, твердо выдержали натиск феодальной конницы
и нанесли ей поражение, приведшее к радикальным политическим
последствиям.
Также и в этом пункте версия Фруассара расходится с изложени-
ем португальского хрониста и содержит ценное объяснение этой во-
енной победы, которая иначе могла бы показаться удивительной. Со-
29. РЕВОЛЮЦИЯ 1383 - 1385 ГОДОВ 105
гласно рассказу, который передает Фруассар, сражение состояло из
двух боев, с продолжительным перерывом между ними. Атаку на пор-
тугальское каре вели французские войска, действовавшие несогласо-
ванно с кастильскими. Когда они были разбиты и в подавляющем
большинстве взяты в плен, кастильцы попытались, уже на закате
солнца, отомстить за них и взять реванш. Также и в этом втором
столкновении португальцы, воодушевленные победой над француза-
ми, взяли верх над разделенным и деморализованным противником.
Данный текст объясняет многие детали, вызывавшие удивление на-
ших военных историков и, вероятно, соответствует действительнос-
ти. Он никоим образом не умаляет значения подвигов португальцев,
хотя и безжалостно подчеркивает жестокость войны.
Власть Авишского магистра и независимость Португалии стано-
вятся с этого момента непреложным фактом. Война тянулась еще не-
сколько лет, сводясь к небольшим приграничным стычкам; наиболее
известным эпизодом является бой при Валверди (в районе Мериды),
выигранный Нуну Алваришем. Мир был подписан в 1411 году.

1385-1498
Атлантическая экспансия
30.	Политическое развитие
От победы горожан до триумфа короля
В ходе революции 1383— 1385 гг. крупная феодальная знать была вре-
менно разгромлена, так как приняла сторону кастильцев и потерпела
поражение в войне. Влияние графов при дворе Фернанду I сменилось,
судя по всему, господством городских слоев, заинтересованных
в мирной политике и развитии торговой деятельности, и юристов,
проникнутых цезаристским духом римского права, а следовательно,
защитников усиления королевской власти.
Великий историк, чье сочинение остается на сегодня основным
источником по этой эпохе, Фернан Лопиш, оставил нам знаменитый
текст, в котором сжато описаны социальные перемены, произошед-
шие в результате революции: согласно авторитетным писателям тех
времен, мировая история делится на шесть эпох, из которых шестая
является последней. Но Лопиш считал, что с португальской рево-
люцией началась «седьмая эпоха, в которой поднялся новый мир
и новое поколение людей, потому что дети людей столь низкого по-
ложения, что не стоит о них и говорить, благодаря своей доброй
службе и трудам в то время были сделаны рыцарями, назвавшись
вскоре новыми родами и фамилиями. Другие обратились к достоин-
ствам древнего дворянства, о каком уже не помнили, так что по до-
стоинству, и чести, и должностям в королевстве, на которые сеньор,
будучи магистром, а также и затем, став королем, поставил их, столь
возвысились, что их потомки сегодня называются "дон” и имеют
108 1385- 1498. АТЛАНТИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ
большое влияние». Это указание в последнее время понималось бук-
вально и таким образом служило доказательством якобы происшед-
шей смены состава господствующего класса. Но более вероятным
кажется, что историк имел в виду некоторые конкретные случаи, ко-
торые он хотел показать сатирически. Люди, занимавшие важней-
шие должности как раз в период, когда Фернан Лопиш писал свою
хронику, были почти все потомками крупных феодалов, побежден-
ных в гражданской войне. Действительно, вскоре после окончания
войны политический курс Авишского магистра кардинально изме-
нился. Мы уже видели, что он выехал из Лиссабона и целые годы
не возвращался в него, и мы также видели, что он восстановил пен-
сии знати, контиаш, которые сам же ранее и отменил. Число знат-
ных сеньоров в королевском совете возросло вопреки обязательст-
вам, взятым на кортесах в Коимбре. Палата двадцати четырех исчез-
ла из истории, и только через пятьдесят лет о ней снова заговорят
в связи с ограничением ее вмешательства в муниципальные дела,
которые во время революции были полностью в руках мастеровых.
По всей стране упало влияние ремесленников в городских советах,
и их вмешательство в городское управление в итоге было запрещено
везде, кроме Лиссабона. Указы об обязательных работах для сель-
ского населения, отмененные во время революции, снова входит
в силу, сначала с оговорками, а затем и в своей худшей форме, как
в правление Фернанду I.
Что действительно является новым в авишской монархии — это
сильный централизаторский дух. Щедрые льготы и привилегии, вы-
нужденно предоставленные в военные времена, ловко и умело огра-
ничиваются. Нуну Алвариш стал хозяином почти половины страны и,
когда был заключен мир, хотел пожаловать часть полученных земель
тем, кто ему больше всего помогал, сделав их своими вассалами.
Король этого не позволил и забрал пожалования в казну. Затем он
договорился о браке одного своего незаконного сына с единственной
дочерью коннетабля; огромные богатства героя вернулись таким
образом во владение короны и дали начало Браганскому дому. Авто-
ритет королевской власти был достаточно силен, для того чтобы уста-
новить всеобщий налог, от выплаты которого никто не освобождался,
каким бы ни было общественное положение: так называемые акцизы
(sisas), или налог на сделки. Кортесы собирались в течение всего цар-
ствования, но перерывы между их созывами становятся все более
и более продолжительными. Воля короля являлась в конце жизни Жу-
ана I могучей силой в государстве, и не было никаких препятствий,
30. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ 109
которые бы ее ограничивали. Когда в начале следующего царствова-
ния (Дуарти I; 1433— 1437), кортесы ходатайствовали перед королем,
чтобы война не объявлялась без их согласия, то король ответил, что
объявлять или не объявлять войну — вопрос, находящийся в исклю-
чительном ведении короля.
Сеута и африканская политика
В 1415 г., то есть всего четыре года спустя после подписания мира с Ка-
стилией, король Португалии во главе огромной военной экспедиции
(19 000 воинов, 1700 моряков, 200 кораблей) захватил важный город
Сеута на севере Африки. Этот факт рассматривается обычно как от-
правная точка государственной политики заморской экспансии.
Какие причины привели португальцев в Сеуту? Это один из ос-
новных дискуссионных вопросов в португальской историографии.
Традиционным является объяснение, данное в хронике Зурары:
инфанты просили короля устроить большой турнир, во время кото-
рого они были бы посвящены в рыцари, но смотритель финансов
Жуан Афонсу убедил их, что рыцарями становятся в настоящих,
серьезных кампаниях, а не в ходе веселых развлечений, и намекнул
на проект похода на север Африки. Это повествование было отверг-
нуто Антониу Сержиу в очерке, быстро вызвавшем отклики общест-
венности. С момента публикации его блестящего исследования
(1919) дискуссии на данную тему уже не прекращались; удачное
обобщение современных точек зрения на проблему приводит Жай-
ми Кортезан. «Взятие и оккупация этого города, конечного пункта
торговых путей из золотоносных областей, ключа к проливу, ворот
Востока ддя Запада, стража и опорного пункта против нападений му-
сульманских пиратов на португальские берега, были, как мы думаем,
своего рода прологом к заморской экспансии». Однако, как всегда,
попытка найти сегодня объяснения мотивов событий и поступков
прошлого сталкивается со значительными трудностями. Сеута не бы-
ла конечным пунктом золотого пути (хотя какое-то количество золо-
та туда поступало, как и во все города Северной Африки), не явля-
лась она и ключом к заливу, так как с ее помощью так ни разу и не
удалось перекрыть сообщение между Средиземным морем и Атлан-
тикой. Она не играла решающей роли в борьбе с пиратством, если
учесть, что пиратские разбои участились как раз после захвата горо-
да. Наконец, нет ни одного документа, который бы свидетельствовал
о преднамеренной связи операции 1415 г. с заморской экспансией,
110 1385-1498. АТЛАНТИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ
замысла которой, вероятно, еще не существовало в то время, когда
снаряжалась экспедиция в Сеуту.
Версия Зурары, таким образом, хотя и самая старая, оказывается
наиболее соответствующей как имеющимся фактам, так и менталите-
ту той эпохи. Жуан I дал обет, что если его война с Кастилией закон-
чится успешно, то он устроит невиданный еще праздник. Этот замы-
сел в дальнейшем развивался, и вместо рыцарского праздника органи-
зуется рыцарский поход, имевший то преимущество, что он обещал
принести доход от захваченной добычи. Помимо этого большая воен-
ная победа должна была повысить авторитет португальского короля,
бастарда и революционера, права которого многими оспаривались.
Роль торжественного обета, вероятно, была решающей. Как известно,
благодаря такому обету был построен монастырь Баталья. И вот, как
объяснил Жуан I своим дворянам, собравшимся в Торриж-Ведраше,
мир 1411г. был не менее важным событием, чем победа при Алжубар-
роте; поэтому он, по его словам, долго размышлял о том, как достой-
ным образом его отметить, и решил, что план захвата Сеуты подходит
для этого лучше всего.
После португальского завоевания Сеута, которая ранее была цент-
ром активной торговли, превратилась в небольшую крепостицу, кото-
рая постоянно оборонялась и которую требовалось снабжать по морю
ресурсами из Португалии. В 1425 г. инфант дон Педру писал, что Сеута
превратилась в «дыру, куда уходят люди, оружие и деньги», и добавлял,
что в Англии считают удержание Сеуты ошибкой.
Несмотря на это, Сеуту удерживали и далее, и проекты военной
экспансии на севере Африки были одной из констант португальской
политики до конца XVI в.
В 1437 г. был совершен новый поход, целью которого являлся ^за-
хват Танжера, Арзилы и, возможно, других районов. Эта экспедиция
закончилась военной катастрофой. Чтобы португальцам позволили
отплыть домой, им пришлось пообещать возвратить Сеуту маврам.
Инфант Фернанду, брат короля Дуарти I, остался в плену в качестве
заложника. Кортесы, созванные для решения этого вопроса, не одоб-
рили условий мира, и инфант умер в плену.
Регентство принца Педру
Когда умер Дуарти I (1438), наследнику престола Афонсу V было
шесть лет. В завещании короля Дуарти говорилось, что на время не-
совершеннолетия наследника регентство должна осуществлять вдов-
30. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ 111
ствующая королева Леонор Арагонская. Так же как и в 1383 г., мне-
ния разделились: знать требовала соблюдения положений завеща-
ния, ремесленники и бедный люд Лиссабона выступали против и хо-
тели провозгласить регентом принца Педру, брата короля. Королева
попыталась оказать вооруженное сопротивление, но, не получив
поддержки, покинула страну.
Регентство Педру (1441 — 1448) отмечено большими уступками
знати, с которой регент, вероятно, стремился примириться, вмеша-
тельством в политические события в Кастилии, развитием мореплава-
ния в Атлантике, покровительством Университету, составлением «Ус-
тановлений короля Афонсу» (Ordenagoes Afonsinas), то есть система-
тического свода действующего законодательства.
В 1448 г. Афонсу взял власть в свои руки, и высшая знать захвати-
ла господство в стране, продлившееся до конца этого царствования.
Бывший регент и все его сторонники подверглись преследованиям.
В 1449 г. Педру собрал своих людей и в сопровождении небольшого
войска отправился в Лиссабон. Он ехал, по его словам, чтобы оправ-
даться от несправедливых обвинений, выдвинутых против него, а по
утверждениям его противников, он стремился прорваться в столицу,
чтобы при поддержке народа выступить против короля. Второе пред-
положение стало решающим: войско короля вышло ему навстречу,
и в битве при Алфарробейре инфант был убит вместе с большим чис-
лом своих сторонников.
В этом своем последнем выступлении дон Педру не имел за со-
бой поддержки народа. Мастеровые Лиссабона, десять лет назад
провозгласившие его регентом и взявшиеся за оружие, чтобы его
защитить, оставались в 1449 г., судя по всему, безучастными к кон-
фликту. Нет также сведений о реакции на эти события на местах
в каком-либо районе страны. Трагедия Алфарробейры выглядит
скорее как сведение счетов, чем как гражданская война. Триумф
высшей знати был полным.
Афонсу V
Вторая половина XV в. до конца правления Афонсу V отмечена
политикой в интересах высшей знати: большие пожалования, созда-
ние новых титулов, огромный рост штата придворных, исполнение го-
сударственных должностей представителями высшей знати, рост пен-
сий и бенефициев, которые перераспределяли доходы казны в пользу
сеньоров, частые военные предприятия.
112 1385- 1498. АТЛАНТИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ
За эту политику принято обвинять Афонсу V. На самом деле знать,
использовав в 1449 г. молодого короля для подавления противостоя-
щей партии в лице дона Педру, уже многое имела, когда король всту-
пил на престол. Она укрепилась и в значительной степени добилась
влияния в период реформ государства, последовавший за революци-
ей 1383— 1385 гг. Развитие экономики наряду с нехваткой подготов-
ленных к административной деятельности кадров среднего класса
позволило знати, казалось бы побежденной в ходе революционных
событий, извлечь основные преимущества из политики централиза-
ции и укрепления королевской власти, проводившейся в первой поло-
вине века.
Большие военные предприятия начались в 1458 г. В 1453 г. турки
захватили Константинополь, что вызвало в Европе большое потрясе-
ние; именно эта дата была избрана в качестве вехи, отделяющей
Средневековье от Нового времени. Экспансия турок в направлении
Центральной Европы продолжалась, и в 1456 г. они осадили Белград.
Папа приказал тогда проповедовать крестовый поход против невер-
ных. Европа осталась глуха к этому призыву, но Афонсу V с вооду-
шевлением воспринял его. Он уведомил папу, что в течение года за
свой счет подготовит войско в двенадцать тысяч бойцов и выступит
с ним против турок. Несмотря на общее неодобрение, вызванное этой
инициативой, подготовка началась немедленно: закупалось оружие,
корабли, чеканились золотые монеты, пригодные для хождения во
всех христианских странах.
Но папа вскоре умер, осада была снята, и проект крестового похо-
да вскоре оказался заброшен. Военные ресурсы, собранные к тому
времени, были использованы в экспедиции на север Африки, закон-
чившейся захватом Алкасер-Сегера (Эль-Ксар Эс-Сегир), маленького
прибрежного городка между Сеутой и Танжером. После этого ё Аф-
рику было совершено еще два больших военных похода под руковод-
ством короля: поход 1463—1464 гг., закончившийся неудачей под сте-
нами Танжера, и поход 1471 г., когда была захвачена Арзила (Асила)
и занят Танжер, который мавры сдали после потери Арзилы.
Африканские походы и благоволение короля к крупным сеньорам
принесли Афонсу V большой авторитет среди португальской и испан-
ской знати. Это побудило одну из группировок кастильской знати
просить португальского короля о вмешательстве во внугренние дела
соседней страны и о принятии кастильского престола.
Другая партия считала наследницей трона Исабель, сестру умер-
шего короля Энрике (Генриха IV). Исабель же была замужем за на-
30. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ 113
следником арагонской короны. Его восшествие на престол Кастилии
означало объединение двух королевств и таким образом нарушение
баланса сил, существовавшего между пиренейскими государствами.
Афонсу V вторгся в Кастилию в 1475 г. и получил первоначально под-
держку некоторых крупных феодалов страны. Но эта поддержка посте-
пенно ослабевала. В 1476 г. произошла битва около города Торо. Порту-
гальские историки считают, что исход ее был неопределенным, а исто-
рики соседней страны говорят о решающей победе. Фактически битва
при Торо означала конец притязаний португальского короля.
Корона в борьбе с крупными феодалами
Правление Жуана II (1481 — 1495) вызвало радикальные перемены
в политической жизни.
Деятельность нового короля, которого его враги называли Тира-
ном, а друзья — Совершенным Государем, уже пытались связать
с политической теорией, изложенной Макиавелли в трактате «Госу-
дарь». Трактат, впрочем, был написан намного позже, но верно, что
Жуан II был современником Медичи и сумел стать выдающимся
представителем линии политического прагматизма, утверждавшей-
ся в то время в Европе.
Один из его биографов — Руй ди Пина писал, что, «будучи сеньо-
ром сеньоров, он никогда не хотел даже казаться рабом рабов». Эта
фраза обозначает — сознательно или нет — политическую линию,
проводившуюся королем: он сурово подавлял могущество великих,
но никогда в своей борьбе не стремился опереться на силу малых.
Эта дихотомия политических сил в его время была уже преодолена.
Для него вся политическая власть заключалась в институте монар-
хии. В первых же документах его царствования (акты кортесов
1841 г., приговор герцогу Браганскому) мы встречаем титулование
«Ваше Королевское Величество». Это новое выражение соответст-
вует новой концепции королевской власти. Последнего средневеко-
вого рыцаря, каким был Афонсу V, сменяет государь эпохи Возрож-
дения, не допускающий раздела или ограничения своей власти.
В первые годы царствования были ликвидированы все центры вла-
сти, которые могли бы противостоять воле короля. Поводом для ре-
прессий стало противодействие некоторых знатных сеньоров вмеша-
тельству королевских коррежедоров в дела пожалованных им земель.
Шпионам удалось перехватить письма маркиза ди Монтемора (брата
герцога Браганского), в которых он предлагал устроить вторжение
114 1385- 1498. АТЛАНТИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ
в страну кастильских войск для свержения Жуана II. Сам герцог, пер-
вое лицо португальской знати и собственник земель почти половины
Португалии, был признан замешанным в этом заговоре, осужден
и обезглавлен на главной площади Эворы при большом стечении на-
рода. Браганский дом был ликвидирован, а его огромные владения пе-
реданы в казну. Справедливость приговора оказалась позднее постав-
лена под сомнение, и, вероятно, свидетели обвинения были щедро
оплачены самим Жуаном II. В следующем году король лично заколол
кинжалом герцога Визеу, брата королевы, обвиненного в руководстве
еще одним заговором. Несколько представителей высшей знати были
казнены, а многие другие бежали. Епископ Эворы, человек, сыграв-
ший очень важную политическую роль в прошлое царствование, был
отравлен в тюрьме. Исаак Абраванел, один из самых богатых евреев
Пиренейского полуострова, был обвинен в финансировании заговора
и приговорен к смерти, но сумел выехать из страны. Также и кардинал
Жоржи да Кошта, пользовавшийся неограниченным могуществом,
уехал в Рим и больше в Португалию не возвращался.
После этой кровавой чистки король мог править беспрепятственно,
что и делал в соответствии с планами, демонстрирующими исключи-
тельные способности и политическую проницательность. Деятельность
Жуана II проявилась особенно в трех областях: в административных
преобразованиях государства, в дипломатических связях со многими
странами Европы и в заморской политике. Одним из его первых реше-
ний было строительство замка Мина (1481), послужившего базой для
разведки португальцами африканского побережья. Также в эту эпоху
складывается план проникновения в Индийский океан вокруг южного
побережья Африки.
Но последствия победы короля над знатью не выходят за пределы его
короткого царствования. В 1491 г. вследствие падения с лошади умер
наследный принц, инфант дон Афонсу. Этот факт выдвинул на первое
место в наследовании короны двоюродного брата короля, Мануэла, гер-
цога Бежи (сын инфанта Фернанду, который был братом Афонсу V).
Мануэл же был братом герцога Визеу, одного из вождей знати, погибше-
го от рук Жуана II. Его вступление на престол могло означать восстанов-
ление власти крупных знатных фамилий. Жуан пытался помешать это-
му, начав в Риме хлопоты по законному признанию своего внебрачного
сына дона Жоржи. Но противники короля были весьма сильны как вну-
три страны, так и вне ее. В признании было отказано, и, когда Жуан II
умер (1495), герцог Бежи занял престол. Уже в 1496 г. Браганский дом
был восстановлен, и знатные эмигранты вернулись в Португалию.
31. ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС
Однако вскоре после этого португальские корабли прибыли в Ин-
дию. Теперь у короны появились ресурсы, полностью изменившие
соотношение политических сил в стране.
31.	Еврейский вопрос
В 1492 г. Католические короли1 постановили в течение четырех меся-
цев под угрозой смертной казни изгнать иудеев из своих государств
(Арагон и Кастилия). Многие из кастильских евреев нашли убежище
в Португалии. Жуан II разрешил поселиться в стране наиболее бо-
гатым еврейским семьям в обмен на крупную денежную сумму. Одна-
ко произошло настоящее нашествие: беженцев оказалось около ста
тысяч. Король разрешил им, тоже после уплаты определенной суммы
с человека, оставаться в стране в течение восьми месяцев, а затем от-
правляться на все четыре стороны. Те, кто не мог платить, оказыва-
лись на положении рабов.
Большая часть беженцев осталась в Португалии, тем самым значи-
тельно увеличив и без того многочисленную еврейскую часть населе-
ния страны. Многих детей насильно отрывали от родителей и направ-
ляли обживать остров Сан-Томе; но мало кто из них выжил.
В 1494 г. Мануэл последовал примеру Католических королей и то-
же приказал изгнать из страны всех иудеев, причем как пришедших
из Кастилии, так и португальских. Сделал он это по требованию доче-
ри монарха соседнего государства. Однако, по-видимому, его совет-
ники осознали, какой вред повлечет за собой эта мера: кроме потери
значительных доходов, поступавших от евреев, страна лишилась бы
и многих ценностей, которые они унесли бы с собой; произошел бы
отток тысяч умелых ремесленников. Тогда король повел политику
компромисса: он позволил евреям остаться в стране, но отныне они
переставали считаться евреями. С этой целью он распорядился на-
сильственно крестить еврейских детей, отказывал в предоставлении
судов и лодок для исхода евреев морским путем (что было равнознач-
но отказу в выезде, поскольку передвигаться по территории соседней
Испании евреям было запрещено) и дал гарантию, что в течение два-
дцати лет еврейское население не будет подвергаться преследовани-
ям по религиозным мотивам. Такое решение было одновременно
1 Супруги Исабель (Изабелла) I Кастильская (1451 — 1504) и Фернандо (Ферди-
нанд) II Арагонский (1452— 1516) — первые монархи объединенной Испании.
116 1385- 1498. АТЛАНТИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ
и очевидным насильственным обращением в другую веру, и манев-
ром, позволяющим обойти обязательство, содержащееся в соглаше-
ниях с Католическими королями.
Таким образом с гонениями было покончено, синагоги превраще-
ны в церкви, а евреи официально были причислены к христианам.
Чтобы различать их, одних стали называть «новыми христианами»,
других «старыми христианами».
Проблема «новых христиан» будет сохраняться длительное время.
Процесс слияния двух групп, которые на протяжении многих веков
жили изолированно друг от друга, был длительным и трудным.
В 1506 г. в Лиссабоне прошли волнения «новых христиан», за которые
они подверглись жестоким преследованиям. Число погибших достиг-
ло примерно двух тысяч. Несмотря на обещание властей не преследо-
вать евреев, последние стали объектом многочисленных дискримина-
ций. Прежнее разделение населения на две части, христианскую и ев-
рейскую, позволявшее иудеям на протяжении веков спокойно жить
своей жизнью, сменилось ложным единством. С 1434 г. гонения стали
постоянными и систематическими, что привело к формированию
двух враждебных друг другу психологий: старохристианской — «пра-
вильной», не приемлющей новшества, нетерпимой к чужим ошибкам,
догматичной и репрессивной; и новохристианской — притворной,
мессианской, гонимой, втайне мятежной, противной национальному
единению, отвергающей его и в глубине души не признающей. Этот
излом в национальном сознании сохранялся на протяжении длитель-
ного времени.
32.	Вопрос о «причинах»
морской экспансии
В качестве точки отсчета начала морской экспансии Португалии час-
то указывается 1415 г. (взятие Сеуты). Есть основания считать, что
экспансия началась еще раньше; однако наиболее значительные
морские события, которые сыграли важную роль в истории страны,
действительно произошли именно после этой даты.
Впечатляет размах деятельности, которую развернули португальцы
на огромном пространстве в XV —XX вв. Не опасаясь преувеличений,
можно говорить о гигантской коллективной эпопее. Всемирная исто-
рия не может быть написана без многочисленных ссылок на то, что
осуществлено этим малочисленным народом, проживающим на краю
32. ВОПРОС О «ПРИЧИНАХ» МОРСКОЙ ЭКСПАНСИИ 117
Европы. Как удалось ему столько осуществить? Неистребимая черта
нашего духа — видя перед собой событие, искать ему причину — по-
родила проблему «причин» португальской экспансии, которая затем
превратилась в одну из тем обязательных дебатов среди многих зани-
мающихся историей Португалии.
На поставленный вопрос о «причинах» отвечают по-разному: гео-
графическое положение страны, диспропорция между демографичес-
ким ростом и внутренними ресурсами, большой навигационный опыт
у жителей прибрежных районов, достижения мореходной науки, рост
городского населения и растущие потребности в зерне и золоте, клас-
совая идеология (торговый дух горожанина, рыцарский дух дворянина,
авантюристский дух народа, дух крестоносцев у священнослужителей
и королей), личные поступки, в частности инфанта Энрики1, и др.
Большое количество мнений свидетельствует о том, что вопрос
этот не из легких, а возможно, и неразрешимый, поскольку как поня-
тие причин, так и понятие экспансии являются чисто умственными аб-
стракциями, которым с трудом могут соответствовать вполне кон-
кретные исторические реалии. К причинам можно отнести все, что
пожелаем, начиная с предшествующих факту событий. Таким обра-
зом, смешиваются обыкновенные благоприятные условия с социаль-
но-экономическими явлениями, коллективным сознанием, индивиду-
альными мотивациями.
Понятие экспансии включает события, происшедшие в разные
эпохи и в силу разных побудительных причин: это и одиссеи затеряв-
шихся кораблей, и географические исследования, и военные экспеди-
ции, и набеги пиратов, и торговые контакты с туземцами, и миссио-
нерская деятельность, и вмешательство государства вследствие дип-
ломатических мер. Все это происходило на протяжении разных
исторических периодов и в разных географических районах: в XV в.
события ограничивались Атлантическим океаном, в XVI в. распрост-
ранились на Индийский и Тихий океаны, в XVII и XVIII вв. сосредото-
чились на Бразилии, в XIX и XX вв. оказались направлены на Африку.
Каждый шаг являлся продолжением предыдущего. Сеута была связа-
на с открытием островов; воодушевленные созданием небольшой
фактории на острове Аргин2, энтузиасты отправились дальше и осно-
вательно закрепились в Мине3. Уже от Мины продолжилось исследо-
1 Инфант Энрики (1394—1460), по прозвищу Генрих Мореплаватель.
2 В Западной Африке (Мавритания).
3 Ныне Эльмина в Гане.
118 1385- 1498. АТЛАНТИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ
вание африканского побережья, открывшее путь в Индию. Колониза-
ция Бразилии началась, когда доходы из Азии стали снижаться;
а с провозглашением независимости Бразилии стала нарастать коло-
низации Африки. Все эти этапы взаимосвязаны; каждый из них нель-
зя понять, не обратившись к предыдущему. Все в совокупности и со-
ставляет экспансию. Попытки найти в этом какую-то единственную,
постоянную или даже «фундаментальную» причину — стремление
схоластическое.
Можно говорить о том, что спустя несколько веков самостоятель-
ной политической жизни — на этапе, когда в годы независимости
успели создать однородное национальное общество, но в то же время
и разделенное сильной социальной напряженностью и экономичес-
кими проблемами, — начали обозначаться пути выхода, связанные
с расширением ресурсов, необходимых для того, чтобы политическо-
му единству соответствовал и экономический уровень, необходимое
условие для социального мира. Красноречивым фактом является то,
что первая экспедиция, организованная государством для колониза-
ции новых территорий, была направлена на Канарские острова еще
до 1336 г. Уже тогда Португалия оказалась в условиях, сходных с теми,
которые привели к экспансии в XV в.: дезорганизация села монетар-
ной экономикой, безработица, рост жалованья, господство крупных
предпринимателей, связанных с морской торговлей. Паузу в процес-
се экспансии, вероятно, вызвала эпидемия чумы 1348 г.; из-за нехват-
ки рабочих мест в самой Португалии сократился поток эмигрантов
из нее. Существует документ, датированный 1451 г., проливающий
свет на этот вопрос. Поселок Авейру жил за счет труда рыбаков; но,
вероятно, заработок их был очень невелик: «от этого занятия рыбакам
нет пользы». Поэтому они оставили рыболовство и стали моряками.
Король запретил такое своеволие. Занятие морскими профессиями
было путем выхода из нищеты. Какие моряки могли получиться из тех
жителей Авейру? Возможно, они составляли команды на торговых
судах, перевозивших вино, соль, оливковое масло в иностранные пор-
ты. Поскольку они были рыбаками, то, значит, умели строить и лодки,
а преследование китов уводило их далеко от берегов. В 1340 г. король
предоставил одному лиссабонскому купцу право на ловлю китов в ак-
ватории от устья реки Минью до устья реки Гвадиана за пять тысяч
фунтов в год; цена была очень высокая, что свидетельствовало о зна-
чимости этого промысла.
В XIII в. началось быстрое развитие и распространение европей-
ской экономики. Во многих районах увеличилось население, были со-
32. ВОПРОС О «ПРИЧИНАХ» МОРСКОЙ ЭКСПАНСИИ 119
зданы производства, ориентированные на торговлю. С ростом торгов-
ли возросли потребности в золоте, продуктах питания, предметах рос-
коши. Многие купцы отправлялись в плавание в отдаленные уголки
света, чтобы доставить в Европу редко встречающиеся товары; торго-
вали ими по очень высоким ценам. Появлялась литература, рассказы-
вавшая об этих плаваниях и богатствах, пробуждая живой интерес.
Большой популярностью пользовалась книга Марко Поло, в которой
описывались путешествия венецианских купцов во внутренние зем-
ли Китая. Открытия португальских мореплавателей всего лишь эпи-
зод из истории Европы, одна из глав, раскрывающая торговую экс-
пансию Европы в период позднего Средневековья; вызвали их общие
главные причины.
Некоторые другие страны Европы также осуществляли морские
путешествия и имели выдающихся мореплавателей, но не в одной из
них заморская экспансия не представляла собой, как в Португалии,
основную задачу государства, ось, вокруг которой вращалась вся пуб-
личная и частная жизнь. Это исключительное значение, которое мор-
ские плавания имели для Португалии, следует объяснять тем, что эти
мероприятия были преимущественно государственным делом, в то
время как в других странах они являлись отдельными непоследова-
тельными актами купечества или авантюристов.
Мотивы, заставившие королевскую власть занять активную пози-
цию в морских делах, уходят далеко в прошлое и связаны с войной
против ислама. После завершения Реконкисты португальской терри-
тории короли продолжили эту борьбу на море, постоянно преследуя
корсаров, нападавших на побережья страны и препятствовавших тор-
говому мореплаванию. Известно, что уже Диниш I располагал собст-
венным королевским флотом. Этот король перенес резиденцию орде-
на тамплиеров из Томара, во внутренней части страны, в Алгарви, где
активность пиратов была особенно велика. Орден Христа заменил со-
бой орден Храма, и именно поэтому корабли португальских первоот-
крывателей несли паруса с изображением тамплиерского креста. По-
этому также именно инфанту Энрики, руководителю ордена Христа,
выпала такая важная роль в организации открытий. С этой точки зре-
ния морские открытия XV в. должны рассматриваться как результат
продолжения военно-завоевательной политики в новой форме науч-
ного исследования — изменение, которым мы обязаны личному ре-
шению инфанта Энрики.
Социальная обстановка той эпохи также способствовала намере-
ниям инфанта.
120 1385- 1498. АТЛАНТИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ
В начале XV в. внутренние условия для экспансии Португалии были
весьма благоприятными, поскольку это отвечало ингересам всех соци-
альных групп, которые составляли противоречивое португальское обще-
ство. Для простого народа экспансия была в основном формой эмигра-
ции и представляла собой то, чем всегда и является эмиграция, — воз-
можность обретения лучшей жизни и освобождения от системы
угнетения и своеволия сильных, которое в отношении низов всегда было
тяжелым и от которого они всегда стремились высвободиться, устремля-
ясь в новые земли (эмиграция XII в. на юг — первое общенациональное
проявление феномена). Для служителей церкви и дворян христианиза-
ция и завоевание были формами служения Богу и королю, возможнос-
тью получить вознаграждение за свою службу: ренты, пенсии, чины,
должности, все те блага, которые, при ограниченных возможностях мет-
рополии, все труднее можно было получить дома. Для купцов это была
возможность хорошо устроить свои дела, приобретать и перепродавать
дешевое сырье, получая большие доходы. Для короля это был вопрос
престижа, благовидный способ занять дворян и, что особенно важно, по-
лучить новые источники прибыли в то время, когда доходы короны силь-
но упали. В этом совпадении интересов не участвовали только землевла-
дельцы, хозяева земельных наделов, для которых отток рабочих рук из
страны означал подорожание рабочей силы.
Таким образом, экспансия представляла собой способ решения ос-
новных противоречий общественной жизни страны. Все кризисы Сред-
невековья, противопоставлявшие королей духовенству, дворянство на-
роду, верхи низам, в своей основе имели одинаковое объяснение: дис-
пропорция между медленно увеличивавшимися доходами и быстро
растущими потребностями, между небольшим производством у одних
и большим потреблением у других. С эпохой Великих географических
открытий Португалия превращалась в потребителя благ, произведен-
ных вне страны, или богатства, приобретенного с помощью этих благ.
Этим объясняется то, что начало данной эпохи совпадает с окончанием
периода гражданских войн. С тех пор экспансия становится своего ро-
да крупным национальным проектом, к которому тянутся все, посколь-
ку рассчитывают заработать на нем. Она объясняет также, почему поли-
тика заморской экспансии так глубоко отразилось на стольких сторонах
жизни страны и сумела стать в стране — где все планы и проекты были
преходящими и временными и никогда не длились дольше, чем период
жизни одного поколения, — деятельностью постоянной, которая в фор-
мах, допускаемых историческими условиями, вписалась в пятивековую
программу страны.
33. ОСТРОВА 121
33.	Острова
Самые ранние сведения о заселении португальцами островов в Ат-
лантике связаны с экспедициями на Канары в период правления ко-
роля Афонсу IV.
Канарские острова, как, впрочем, и остров Мадейра и, вероятно,
Азоры, были мало известны европейцам. Они упоминаются в пись-
мах, датированных более ранним временем, нежели дата их «офици-
ального открытия». Это не вызывает сомнений в отношении двух пер-
вых архипелагов и допускается, с некоторыми оговорками, в отноше-
нии Азорских островов. Но эти острова находились далеко, в стороне
от оживленных путей; плавание к ним было опасным и не оправдыва-
ло затрат. В самой Европе оставались территории, которые еще мож-
но было осваивать и заселять. Лишь Канарские острова уже были об-
житы, и это обстоятельство придавало им экономическую важность:
Европа не могла обойтись без рабов, а захват людей становился все
более трудным. По этой причине в первой половине XIV в. возник
конфликт, связанный с правом владения Канарами: португальцы
утверждали, что, когда корабли Афонсу IV подошли к Канарским ост-
ровам, никто из европейцев там еще не побывал. Однако кастильцы
считали, что уже тогда имели права на эти острова. Сто лет спустя
спор вновь разгорелся: одновременно у Канарских берегов оказались
корабли и Жуана I, и Кастилии. Вопрос был передан для решения па-
пе, и дискуссия растянулась на годы. В 1436 г. было решено, что исти-
на не на стороне португальцев. Однако спор не прекращался вплоть
до 1478 г., когда Жуан II, бывший в ту пору инфантом, использовал его
в качестве разменной монеты: за мир, заключенный в Алкасоваше1
(который поставил окончательную точку в претензиях Афонсу V
направо наследования кастильского трона), Португалия отказалась
от каких-либо прав на Канарские острова. При этОхМ Кастилия отказа-
лась от прав на новые территории, которые могли быть открыты к югу
от Канарского архипелага.
Кастильцы стремились также опередить Португалию и на Мадейре.
В 1417 г. они оказались на Порту-Санту2. Португальцы, которые к тому
времени уже побывали на Мадейре, в 1419 г. высадились на Порту-
Сайту, а в 1420 г. — на Мадейре. Нет данных об освоении этих земель
По другим данным, заключен в 1479 г.
“ Остров архипелага Мадейра.
122 1385- 1498. АТЛАНТИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ
вплоть до 1433 г. В этом году дворянин-эшкудейру1 на службе у инфан-
та Энрики по имени Жуан Гонсалвиш и по прозвищу Зарку (Голубогла-
зый) обосновался с первой группой поселенцев на одном из побере-
жий, где сейчас расположен город Камара-ди-Аобуш2, название кото-
рому он дал из-за находившегося там грота, где жили «морские волки»3.
Оттуда через несколько лет он переселился на место, где в дальнейшем
возникнет Фуншал4. В 1451 г. города Фуншал и Машику получили фо-
ралы. На месте сведенных лесов была посеяна пшеница, посажены са-
харный тростник и виноград. К 1455 г. вывоз этих продуктов в Португа-
лию и в португальские крепости в Северной Африке вырос до внуши-
тельных размеров. Высокие темпы развития этих территорий
сохранялись вплоть до конца века. Как утверждалось в 1481 г. в корте-
сах, в предыдущем году от острова отплыли двадцать иностранных су-
дов, груженных сахаром. В связи с массовым притоком иноземцев кор-
тесы обращались к королю с просьбой запретить им селиться в тех ме-
стах. К 1500 г. число местных жителей оценивалось примерно
в 20 000 человек.
Быстрый успех экономического освоения Мадейры сыграл реша-
ющую роль в целом в процессе захвата новых земель; он побудил ин-
фанта к попыткам повторить успешный опыт Мадейры в других мес-
тах, в частности на Азорах.
В отношении Азорских островов также более справедливо гово-
рить об их заселении, нежели открытии. Вероятнее всего, первым к их
берегам причалил в 1427 г. королевский лоцман Диогу ди Силвиш.
Вскоре началось их освоение. В 1439 г. инфант Энрики распорядился
завезти на Азорские острова баранов. Кроме того, семьи колонистов,
прибывшие из Португалии, основали первые поселения на островах
Санта-Мария и Сан-Мигел. В конце XV в. местное производство пше-
ницы достигло столь внушительных размеров, что зерно в большом ко-
личестве стало вывозиться в королевство.
1 Эшкудейру (порт, escudeiro, доел, «оруженосец») — низший ранг дворянст-
ва в Португалии.
2 Camara de Lobos; доел, «волчья комната» (порт.).
3 Белобрюхие тюлени-монахи.
4 Административный центр Мадейры.
34. ИССЛЕДОВАНИЕ ПОБЕРЕЖЬЯ АФРИКИ 123
34.	Исследование побережья Африки
Интерес с побережью Африки возник, вероятно, вскоре после завое-
вания Сеуты. Есть свидетельство того, что инфант Энрики отправил
экспедицию в 1416 г. Однако первым крупным морским событием,
с которого началась эпоха открытий морского побережья Африки,
стало преодоление экспедицией Жила Эаниша мыса Бохадор в 1434 г.
Последним ее этапом стала экспедиция Бартоломеу Диаша, достиг-
шая южной оконечности Африки, мыса Доброй Надежды, в 1487 г.
Таким образом, открытие западного побережья Африки продолжа-
лось пятьдесят три года.
Среди историков нет единого мнения по поводу целей этих экспе-
диций. Одни считали, что все экспедиции преследовали одну цель:
продвигаясь на юг вдоль берега Африки, открыть морской путь в вос-
точные моря. По мнению других, этот план возник значительно позже,
уже в эпоху правления Жуана И, проводившего политику открытия
новых территорий. Вторую гипотезу подтверждает большее число из-
вестных на сегодня документов и фактов.
На первом этапе (генриховском; назван в честь его организатора,
инфанта Энрики) португальские суда исследовали африканский бе-
рег вплоть до горных цепей Льва1, пройдя 4000 км. Небольшие экспе-
диции в составе одного, двух, реже большего числа кораблей, снаря-
женные инфантом, королем, а порой, с их разрешения, и частными
лицами, отправлялись в плавание из Алгарви или из Тежу для «от-
крытий», то есть для собирания сведений о том, что прежде было не-
известным. В ходе экспедиций записывались результаты географи-
ческих наблюдений и собиралась информация о том, чем богаты но-
вые земли. Велась разведка золота, которым, как поговаривали,
богаты неведомые земли Африки. Однако с 1441 г. основным богат-
ством, добываемым португальцами на африканском побережье, ста-
ли чернокожие рабы. Экспедиции преследовали и еще одну очень
важную цель — достичь «царства пресвитера Иоанна», то есть Эфио-
пии; инфант стремился найти морской путь в эту землю, чтобы уста-
новить отношения с царством и заключить с ним союз против врагов
христианской веры.
В 1460 г. Энрики скончался. Неудивительно, что с его смертью
уменьшилось и число экспедиций.
Горы получили название Сьерра-Леоне, как и одноименное государство.
124 1385- 1498. АТЛАНТИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ
В 1469 г. один богатый лиссабонский купец, Фернан Гомиш, полу-
чил от португальского короля на пятилетний срок исключительное
право торговли с Гвинеей; так называлась вся открытая к тому време-
ни территория Африки, лежащая за мысом Бохадор. Исключением
стали несколько территорий — незадолго до этого построенная кре-
пость Аргин, служившая местом хранения товаров для торговли
с районом Золотой реки1, а также территория африканского побе-
режья напротив островов Зеленого Мыса; эта зона и была отведена
жителям упомянутых островов для торговли. Однако для ведения тор-
говли арендовалась лишь территория протяженностью 800 км, распо-
ложенная к югу от островов Зеленого Мыса до Львиных гор. Цена, ко-
торую Фернан Гомиш должен был платить, составляла двести тысяч
реалов в год, что свидетельствует о небольшом объеме торговли:
шесть лет спустя аббат из Алкобасы продал свою должность кардина-
лу ди Альпедринья за сто пятьдесят тысяч реалов в год, и этот факт
вызвал удивление ничтожным размером оплаты по сравнению с дохо-
дами от аббатства. Однако помимо уплаты денег купец должен был
выполнять и другую обязанность: ежегодно открывать новые терри-
тории морского побережья протяженностью сто лиг.
Вплоть до 1474 г. в обязанности купцов входило исследование бе-
регов Африки; это говорит о том, что оно осуществлялось в торговых
интересах. Действительно, мореплаватели, состоявшие на службе
у Фернана Гомиша, и открыли побережье Гвинейского залива к югу
от экватора. Им также приписывается открытие островов Сан-Томе
и Принсипи, Аннобон, Фернандо-По. Когда истек контракт, купец
был возведен в дворянство и получил в качестве дворянского герба
щит с изображением голов негров с золотыми серьгами в ушах, нозд-
рях и на шее. Герб был красноречивым: негры и золото представляли
собой услуги, оказанные владельцем короне. Позже он был назначен
в королевский совет.
В 1474 г. наследник трона, будущий Жуан И, стал лично руководить
плаваниями, и теперь уже становится очевидной цель: достичь Индии,
обогнув Африку. Мореплавания сопровождаются отныне энергичной
и ловкой дипломатической деятельностью. В Алкасовашский договор,
предназначавшийся для урегулирования вопросов совершенно иного
характера (притязания Афонсу V на кастильский престол), был внесен
пункт, покончивший с конкуренцией, которую составляли испанские
суда португальским у берегов Африки: неоткрытые земли были разде-
1 Известно также как Рио-де-Оро (исп.).
35. ТОРДЕСИЛЬЯССКИЙ ДОГОВОР 125
лены на две части, граница проходила по параллели Канарских остро-
вов. То, что оказывалось севернее, отходило к Испании, южнее —
к Португалии. В 1482—1483 гг. «Совершенный Государь» направил
большую экспедицию, задачей которой, вероятно, было найти путь
в Индийский океан; этой экспедицией командовал Диогу Кан. Действи-
тельно, мореплаватель открыл побережье Африки, протяженностью
превышающее все открытые в предшествующих плаваниях террито-
рии. Добравшись до южной части Анголы, он увидел, что береговая ли-
ния меняет свое направление, уходя к востоку. Это было примерно на
той широте, на которой некоторые географические карты, под влияни-
ем географов Древней Греции, располагали южную оконечность Аф-
рики. Мореплаватель вернулся в Португалию с очень важной ново-
стью, в которую, похоже, король поверил: выходец из народа, Диогу
Кан получил дворянское достоинство и герб с изображением щита
с двумя падранами1, стоящими на высоких скалистых мысах. На следу-
ющий год португальский посол при папском дворе выступил с речью,
в которой сообщил, что корабли короля Португалии достигли врат Ара-
вийского залива — так в то время именовался Индийский океан. Тем не
менее король поручил все тому же мореплавателю развить успех,
и спустя несколько месяцев после возвращения в Лиссабон Диогу Кан
вновь отправился в плавание. Дойдя до места, которого достиг в про-
шлый раз, он продолжил плавание на юг, пройдя еще около 1300 км,
но так и не нашел проход в Индийский океан (1486).
На следующий год была отправлена новая экспедиция; возглавил ее
Бартоломеу Диаш. В начале 1488 г. жестокий шторм вынудил его уда-
литься от африканских берегов, но он продолжал следовать на юг, хотя
и вне видимости земли. Когда же мореплаватель попытался вновь при-
близиться к берегу, ему пришлось плыть вдоль него по течению не-
скольких дней. Вне всякого сомнения, в том месте африканский берег
уходил к востоку. Это был желанный проход в Индийский океан.
35.	Тордесильясский договор
В те годы, когда Диогу Кан искал путь в Индийский океан, один гену-
эзский лоцман по имени Христофор Колумб, много лет живший
1 Padrao (порт.) — столб (как правило, каменный), который португальцы уста-
навливали в местах высадки на побережье и в знак перехода этой террито-
рии под управление Португалии.
126 1385-1498. АТЛАНТИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ
в Португалии, предложил королю Жуану II организовать плавание
в Индию, двигаясь в западном направлении. План строился на идее,
в то время уже принятой космографами, о том, что Земля имеет сфе-
рическую форму. Таким образом, теоретически до Индии можно до-
браться, плывя как в восточном, так и в западном направлении. Про-
блема заключалась лишь в том, чтобы узнать, какой из путей наиболее
короткий. Опираясь на расчеты известного флорентийского геогра-
фа Тосканелли, Колумб полагал, что при плавании на запад путь в Ин-
дию окажется значительно короче. При этом он считал, что расстоя-
ние до берегов Азии составляло 180 градусов (в действительности
229 градусов), а в каждом градусе 84 км (в действительности 111 км).
Однако Жуан II располагал другой информацией и не принял предло-
жения Колумба. Возможно, к этому времени он уже получил сообще-
ние от Кана о якобы сделанном им в 1483 г. открытии.
Поэтому мореплаватель предложил свои услуги королям Касти-
лии и Леона1. После нескольких лет попыток он наконец добился
своего, и его предложение было принято. В плавание он отправился
с Канарских островов в августе 1492 г. и после почти месячного пути
увидел землю. По его расчетам, они добрались до крупных островов,
расположенных в Китайском море. На самом деле это были Антиль-
ские острова. На обратном пути Колумб сделал остановку в Лиссабо-
не. Он сообщил о великом открытии королю Жуану II, обвинив «Его
Величество в пренебрежении, которое он проявил, отказав ему даже
в малом доверии и в покровительстве для совершения открытия,
за которыми он обратился». Иными словами, он бросил в лицо коро-
лю обвинение в недоверии при подготовке к тому плаванию.
В ответ монарх заявил, что, согласно подписанному в Алкасоваше
договору о разделе мира, открытые Колумбом земли принадлежат
португальской короне. Возможно, король даже собрался направить
корабли, чтобы занять те земли; однако одновременно вступил в пере-
говоры с Католическими королями для мирного решения вопроса.
В результате переговоров в Тордесильясе было подписано согла-
шение, заменившее предыдущий договор. Мир теперь был поделен на
два полушария, разграниченных, от полюса до полюса, линией, про-
ходившей в 370 лигах к западу от островов Зеленого Мыса: новые зем-
ли, лежавшие западнее границы, принадлежали Испании; земли, от-
крытые к востоку, принадлежали Португалии.
1 Точнее, королям Кастилии и Арагона, то есть Католическим королям (см.
выше).
36. ПЛАВАНИЕ ВАСКО ДА ГАМЫ
По расчетам Колумба, весь Индийский океан, а вместе с ним
и вожделенный район пряностей должны были оказаться в испан-
ском полушарии. Однако, по сведениям португальских космогра-
фов, половина мира, начинавшаяся от Антильских островов, закан-
чивалась до индийских морей, а следовательно, последние оказыва-
лись полностью в зоне португальской экспансии.
36.	Плавание Васко да Гамы
Гарантировав, таким образом, португальцам исключительное право
плавать в восточных морях, Жуан II немедленно распорядился гото-
вить экспедицию в Индию. Вместо каравелл, которые до того времени
использовались для экспедиций, флот, который должен был отпра-
виться в Индию, состоял из судов, специально построенных для этого
плавания. Обладая большим водоизмещением, они позволяли перево-
зить и большее количество грузов.
Во время этих приготовлений король умер. Его преемник, Ману-
эл I, передал проект плавания на обсуждение кортесам; однако боль-
шинство оказалось против его осуществления. Несмотря на это,
король не отказался от замысла. Руководить экспедицией было пору-
чено Васко (Башку) да Гаме, второму сыну одного из королевских чи-
новников, который когда-то был управляющим у Афонсу V, а затем
стал городским наместником в городе Синиш. Таким образом, он был
представителем мелкой бюрократической знати. Впервые дворянин
был назначен руководить морским плаванием.
Корабли покинули воды Тежу 8 июля 1497 г. Судовой журнал со-
хранился до наших дней; благодаря ему мы знаем маршрут, которым
прошла эскадра. Когда корабли были южнее островов Зеленого Мы-
са, они взяли курс на запад и прошли неподалеку от берегов Брази-
лии; затем, воспользовавшись ветром, возобновили поход через Ат-
лантический океан в направлении мыса Доброй Надежды. Двадцато-
го мая 1498 г. корабли бросили якорь в Каликуте, одном из самых
крупных торговых городов Индии. У Васко да Гамы были с собой ин-
струкции для установления с саморином1, правителем этого района,
договора о дружбе и торговле? Однако переговоры проходили исклю-
чительно трудно. Арабам, сохранявшим монополию на торговлю
в прибрежных с Индией морях, удалось расстроить проект договора.
1 Саморином португальцы называли правителя города Каликут (Коджикод).
128 1385- 1498. АТЛАНТИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ
Двадцать девятого августа 1498 г. португальские корабли покинули
Индию и спустя примерно год вернулись в Португалию. В пути по-
теряли одно судно; около половины членов экипажей не вынесли ли-
шений плавания. Выжившие вернулись на берега Тежу летом 1499 г.
Устроенный им прием свидетельствует об осознании значимости
предпринятого плавания: король разослал во все города и поселки
указы с распоряжением устроить торжественные процессии и пра-
зднества в честь замечательного события.
37.	Экономика и общество
Примерно в 1440 г. Фернан Лопиш упоминает, как о безвозвратно утра-
ченном, о торговом процветании Лиссабона в XIV в., когда от четырех-
сот до пятисот кораблей стояли на якоре в виду города, а лодки из Алма-
ды были вынуждены причаливать в Сантуше, поскольку не могли найти
ни пяди свободного места у берега. В ту пору улицы были полны лавок,
принадлежавших иностранцам; представители каждой нации имели по
нескольку торговых домов: генуэзские, ломбардские, каталонские, ма-
льоркские, миланские, корсиканские, бискайские. Все рухнуло: «Нача-
лась война, и родился другой мир, очень непохожий на предыдущий; ум-
ножились печали, с которыми многие оплакивали свою несчастную
убогость».
Летописец приписал причину упадка войне Фернанду I против Ка-
стилии. Однако причины заключались не только в политических
ошибках, но и в стремительном обесценивании денежной единицы,
явившиеся результатом: увеличения количества кредитных обяза-
тельств без соответствующего роста золотой и серебряной денежной
массы; дезорганизации внутреннего производства в результате кризи-
са села; экономической депрессии севера Европы, вызванного Столет-
ней войной; конкуренции со стороны итальянских купцов и купцов
из других стран, располагавших большими капиталами и пользовав-
шихся поддержкой международных торговых сетей; развитие нацио-
нального духа, отражавшегося в экономических играх, преобразуя ка-
питалистическую деятельность на внешних рынках в колониальную
эксплуатацию.
Войны, которые вел Фернанду I, особенно уничтожение португаль-
ской эскадры, а затем война за независимость ускорили эволюцию,
которая явилась результатом главным образом внешних факторов.
Фернан Лопиш дал такое представление о степени обесценивания
37. ЭКОНОМИКА И ОБЩЕСТВО 129
денег: «За сколько прежде принимали 1173 добры1, позднее принима-
ли едва лишь одну добру».
В период кризиса пошатнулись оба столпа, на которые опиралась
прежняя экономика: внешние рынки, на которые импортировали,
и внутренние условия, которые позволяли экспортировать. Новые со-
циальные условия, вызванные давлением на село со стороны моне-
тарной экономики, теперь отразились, в свою очередь, на экономиче-
ском развитии.
Жалоба, с которой в 1394 г. обратились землевладельцы в кортесы,
дает наглядное представление о положении дел в то время. «Сир, зем-
ледельцам Ваших королевств причинен большой ущерб из-за отсутст-
вия работников, и они находятся на грани потери своего состояния.
Потому что эти работники просят и забирают себе такую поденную
и жалованную плату, что господа не могут иметь свою выгоду [то есть
хозяева не могут получить прибыль от производства]. И хуже всего то,
Сир, что никто из высокопоставленных [никто из тех, кто принадле-
жит к высшим классам] не может иметь ни одного слуги, поскольку
все они, Сир, хотят жить среди людей своего круга, то есть погонщи-
ков мулов и других людей низкого происхождения, которые сажают
их за стол и вместе с ними едят и пьют. И они уже осмеливаются гово-
рить, что хотят жить у тех, у кого заблагорассудится, как в действи-
тельности и делают!»
Именно эта дерзость — желание любого жить, у кого хочет, — не-
сколькими годами ранее привела на трон Авишского магистра. И воз-
вращение к прежнему положению стало невозможным. Получив жало-
бу, содержание которой мы только что узнали, король решил вновь вве-
сти в силу порядок установления цен «добрыми людьми», то есть
землевладельцами. Однако есть многочисленные свидетельства того,
что в течение последующих десятилетий положение дел не измени-
лось: жалованье не уменьшилось, народ на селе не успокоился, сель-
скохозяйственная активность продолжала снижаться. В этот период
увеличился импорт пшеницы из Франции, Англии, Кастилии. Показа-
ния Фернана Лопиша свидетельствуют о том, что экспорт вина и олив-
кового масла в XV в. был гораздо меньшим, чем в XIV веке.
Таково было состояние экономики, непосредственно предшество-
вавшее началу морской экспансии. В экономике государство будет
действовать точно так же, как и в политике: стремиться к централиза-
ции. Оно берет на себя управление ситуацией, само проявляет иници-
1 Добра — старинная португальская монета.
130 1385- 1498. АТЛАНТИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ
ативу в проведении мероприятий, распоряжается их результатами.
Первым крупным предприятием стало завоевание Сеуты в 1415 г., го-
рода, который, помимо других причин для пробуждения алчности,
был воротами в богатую зерном область.
С тех пор государство становится крупным купцом, а торговой де-
ятельностью, в большинстве своем, занялись государственные чинов-
ники. Перед лицом новых задач предприятия перестают быть делом
мелких предпринимателей. Для торговли теперь требуются верфи,
арсеналы, армия. Только у государства есть необходимые деньги
и прерогативы. Функция, прежде осуществлявшаяся торговцем, кото-
рый, следуя за своими мулами, ходил по ярмаркам, собирая, алкейри
за алкейри, алмуд за алмудом, оливковое масло и вино, которые затем
богатый буржуа из Лиссабона вывозил из страны, отныне стала осу-
ществляться служилыми людьми короля, откупщиками с островов,
капитанами крепостей, в которых скапливались доходы от торговли
с африканцами. Купец уже не может конкурировать, если только ему
это право не жалует сам король.
Такая экономическая централизация несет с собой очень важные
социальные последствия. Быстро приходит в упадок городская бур-
жуазия; ее попытки вернуться к прежним порядкам, вызванные пото-
ком богатств в результате открытия новых земель, будут нейтрализо-
ваны преследованиями евреев, поскольку очень часто богатыми
людьми оказываются евреи, и у инквизиции всегда будет стремление
называть евреями хозяев крупного движимого имущества. Дворянст-
во восстанавливает свою экономическую мощь, а с ней и социальный
престиж. Оно перестало испытывать душившую его конкуренцию
торговцев, отправлявших в свои сундуки прибавочную стоимость
от сельского труда. В новой экономике ключевые позиции оказались
в руках у дворян. Они теперь клиенты короля, и именно они с боль-
шой легкостью добиваются от него пенсий, рент, должностей, участия
в заморских компаниях, которые представляют собой прекрасную
возможность для обогащения. Те самые дворяне, о которых Фернан
Лопиш писал в 1440 г. как о «людях столь низкого происхождения, что
не стоит о них и говорить», в 1455 г. протестуют против предоставле-
ния королем привилегий «портным, сапожникам, цирюльникам, па-
харям, людям, которых стыдятся даже их более родовитые вассалы».
Именно в XV в. строятся первые большие дворцы дворянских се-
мейств: Гимарайнш, Алвиту, Семпре-Нойва, Агуа-ди-Пейшиш. Тогда
же в Португалии вводится и распространяется мода на геральдиче-
ские гербы, завезенная из других стран. В 1498 г., когда был открыт
38. ПОРТУГАЛЬСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ XV ВЕКА
морской путь в Индию, были упразднены устаревшие пенсии дворя-
нам (контиаш), поскольку дворяне уже не нуждались в них.
Экономическая жизнь сосредотачивается в прибрежных районах,
одновременно управляющая деятельность государства концентри-
руется на экономике и военной политике в заморских владениях. Это
государство, взор которого обращен к морю, но именно поэтому оно
повернуто спиной к континентальному населению. Начиная с XV в.
прекращаются усилия по колонизации внутренних районов, которая
осуществлялась со времен возникновения независимого королевства.
Провинция теперь всего лишь периферия города. Деревенская жизнь
входит в состояние глубокого застоя и сохранит многочисленные
средневековые пережитки вплоть до конца XIX века.
38.	Португальское возрождение XV века
Наиболее важными свидетельствами культурной жизни Португалии
середины XIV в. являются хроники Фернана Лопиша, книга «Верный
советчик», появление стиля мануэлину1 и возникновение португаль-
ской школы живописи, первым и наиболее крупным произведением
которой стал полиптих из Жанелаж-Вердиш2. Эти произведения
сильно отличаются друг от друга, но вместе с тем несут общие чер-
ты — ощущение сложности и абсолютной оригинальности. Это ис-
тинно португальские произведения, а не португализация зарубежных
течений. Опираясь на них, можно говорить о португальском возрож-
дении XV в.
В то время количество написанных книг было небольшим. Несо-
мненно, в XV в. писали гораздо меньше, чем в XVI в.; но разница не на-
столько велика, как та, что существует сегодня в отношении известных
произведений каждой из этих эпох. В конце XV столетия в Португалии
появились первые типографии; первая книга была издана в городе Ша-
виш3 в 1489 г. Теперь каждая книга имела сотни копий, и вероятность
ее полного исчезновения стала крайне невелика. Но даже после этого
1 Вид декоративного искусства в Португалии, который ознаменовал переход
от готики к Ренессансу. Своим названием обязан королю Мануэлу I
(1495-1512).
2 Национальный музей старинного искусства в Лиссабоне расположен
в особняке Жанелаж-Вердиш («зеленые окна»).
3 Город на севере Португалии.
132 1385-1498. АТЛАНТИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ
бывали случаи, когда сохранялись единственные экземпляры книг, а от
некоторых изданий до наших дней вообще не сохранилось ни одного
экземпляра. До тех пор пока не заработали типографии, книги писа-
лись в единственном экземпляре или в крайне незначительном количе-
стве копий по распоряжению лиц, желавших иметь их у себя. И многие
из тех книг исчезли навсегда.
Среди литературных произведений XIV в. Фернан Лопиш занима-
ет особо значимое место. Прослужив при дворе, побыв нотариусом, он
был назначен хронистом и составил историю Португалии, начиная от
ее возникновения и, вероятно, до эпохи, в которую он жил. Часть его
трудов оказалась утеряна или «приглажена» — по усмотрению новых
политических веяний и литературных вкусов его преемников на этом
поприще летописца. Известные нам сегодня книги, дошедшие без ис-
кажений, в авторстве которых никто не сомневается, — это «Хроники
Педру, Фернанду» и 1 и 2 части «Хроники Жуана». Этих книг доста-
точно, для того чтобы считать их автора одной из самых авторитетных
фигур в литературе конца Средневековья. Никакой другой европей-
ский хронист не поднялся до такого широкого, комплексного и драма-
тичного понимания исторического процесса. Все его творчество про-
никнуто идеей того, что ход истории не ограничивается волей одного
государя, группы людей или даже класса; история представляет собой
постоянный и глубокий конфликт между противоречивыми движущи-
ми силами и интересами. С точки зрения формы его стиль представля-
ет собой наивысший уровень, достигнутый устной литературой и име-
ющий народные корни. Он сам говорил о себе, что на его страницах не
встретишь цветистость слов, но голую правду. Ф. Лопиш был самоуч-
кой. Один современник назвал его «человеком общинного знания»1,
где под общиной подразумевался народ, а под обычным знанием — на-
родная мудрость в отличие от мудрости академической. Он был одним
из последних представителей этой культуры, потому что уже при его
жизни начал появляться новый вид знания — закутанное в сутану, сво-
бодное от плебейства, подражающее классике. Это и была новая куль-
тура, которая окончательно восторжествовала в XVI в. Вот почему
у манеры исторического повествования, представленной Фернаном
Допишем, не было продолжателей; его преемниками на посту хронис-
та были люди, славившиеся литературными достоинствами (Гомиш
Эаниш ди Зурара, Руй ди Пина), однако их концепция подачи истории
уже совершенно иная: придворная, а не народная.
1 Homem de saber comunal (порт.).
38. ПОРТУГАЛЬСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ XV ВЕКА 133
Другим очень оригинальным писателем был король Дуарти. Он по-
лучил утонченное литературное образование и делал переводы с ла-
тыни. Но главная написанная им книга, «Верный советчик», имеет ма-
ло общего с этой его ученостью. .Это сборник небольших этюдов, на-
писанных по разному поводу; тема некоторых из них — анализ чувств
и состояний души. Так же как общество в творчестве Фернана Лопи-
ша, психология в творчестве Дуарти сложна, противоречива, с много-
уровневыми объяснениями. В этом отношении она сильно отличается
от всего того, что в Португалии было написано до или после него.
На протяжении долгого времени его книга была единственной, на-
правленной на внутренний мир человека. Наступившая затем эпоха
гуманизма обезличит литературный труд, превратив его в фиксирова-
ние окружающего мира, без всякого проявления интереса к субъек-
тивной реальности.
Именно Дуарти поручил Фернану Допишу писать хроники; он же
распорядился построить в монастыре Баталья большой пантеон, кото-
рый мы теперь называем Незавершенными капеллами1. Работы про-
должались много лет и были прерваны лишь в 1528 г., когда корона
столкнулась с большими финансовыми затруднениями. Этот памят-
ник отражает своими ярусами быструю смену вкусов, проявившихся
в течение девяноста лет, пока шло строительство. Гигантский портик,
служащий входом в так называемую ротонду Дуарти, несомненно,
был спроектирован и начал строиться еще при жизни короля, то есть
до 1438 г. Это было рождением стиля мануэлину.
Понятие о стиле мануэлину появилось недавно, в XIX в., с первым
поколением романтиков. До тех пор считалось, что от средневековой
готики был сделан переход сразу к классическому ренессансу XVI в.
Однако нет сомнения, что между двумя периодами было направление,
которое нельзя отнести ни к первому, ни ко второму стилю. Это на-
правление было весьма значительным, оно отразилось в очень вырази-
тельных памятниках, таких, как Монастырь Иеронимитов в Лиссабо-
не, Незавершенные капеллы, в пристроенном нефе к церкви ордена
тамплиеров в Томаре, в Башне Белен, в церкви в Голегане, в церкви
Популу2, в Калдаж-да-Раинья и еще в десятках небольших портиков
и в изящных окнах, которые можно встретить по всей стране. Это уже
не готика, но еще и не классицизм. Он возник от дуновения другого
ветра и, похоже, длился около века, начиная от Дуарти и до Мануэла.
1 Capelas Imperfeitas (порт.) были задуманы как королевский пантеон.
2 В городе Брага.
134 1385-1498. АТЛАНТИЧЕСКАЯ ЭКСПАНСИЯ
Имя последнего короля даже в этом оказалось счастливым, поскольку
именно оно было выбрано, чтобы назвать период в искусстве. И это
несмотря на то, что он всего лишь сохранил данное направление, а его
имя соответствует целой эпохе, закончившейся с началом его правле-
ния, хотя искусство, которое той эпохой вдохновилось, потом сохраня-
лось в течение нескольких десятилетий.
Стиль мануэлину, подобно хроникам Фернана Лопиша и этюдам
Дуарти, сложен; он собран из большого количества составных частей
и глубоко оригинален. Пожалуй, это единственный полностью порту-
гальский этап в искусстве, в котором почти все является отражением
веяний из-за рубежа, приспособленных к местным вкусам и беднос-
ти. Это искусство века Атлантики и оно соответствует первому этапу
морской экспансии. В его первых памятниках прослеживаются
марокканские мотивы, принесенные мастерами-каменщиками, кото-
рые ездили в Северную Африку работать в крепостях завоеванных
городов. В украшениях господствует морская тема: канаты, узлы, буи,
кораллы вытеснили готические орнаменты. Самым смелым сверше-
нием тех отважных каменщиков можно, вероятно, считать розетку
церкви Томара: им удалось вылепить наполненные ветром паруса,
удерживаемые канатами.
Шедевром португальской живописи XV в., а возможно, и остальных
времен является загадочный полиптих в музее Жанелаж-Вердиш; сего-
дня он состоит из шести отдельных картин, хотя известно, что первона-
чально их число было больше. Авторство, дата и даже тема полиптиха
давно являются предметом бесконечной полемики, знаменитой «дис-
куссии о панно». Как и в случае других шедевров того времени, его
отличает оригинальность. В то время крупными центрами живописи
были Фландрия и Италия, однако полиптих не может быть отнесен ни
к одной, ни к другой школе. Тема его — почитание, причем одни счита-
ют, что это относится к инфанту Фернанду, другие — к святому Викен-
тию, третьи — к кардиналу Жайми. Однако единодушно мнение в от-
ношении одного из важных элементов картины — того, кто воздает эти
почести. Это вся нация, представленная принцами, прелатами, рыцаря-
ми, священниками, горожанами, чиновниками, рыбаками, простолю-
динами. Нет среди памятников XV в. другого такого же многозначного,
собирательного, классического. Здесь — те же самые чувства много-
значности и восхваления реальности, что и в хрониках и камнях церк-
вей. Если бы Фернан Лопиш был не писателем, а художником, его пор-
трет Португалии мало чем отличался бы от этой картины.
1498-1580
Восточная монополия
39.	Империя и апогей эпохи
правления короля Мануэла
Король Мануэл не ошибся, когда распорядился, чтобы во всей стране
пышно отмечалось триумфальное возвращение Васко да Гамы. Это
плавание открывало совершенно новый этап в истории Португалии.
Начиная с 1500 г. весной каждого года из устья реки Тежу выходили
в открытый океан крупные флотилии: на их борту находились солда-
ты и пушки; обратно они возвращались, нагруженные пряностями.
И если прежде команды кораблей состояли из нескольких десятков
моряков, то теперь у них на борту находилось от двух до трех тысяч
человек. А экспедиции возглавляли не как прежде, старые морские
волки, а представители высшей знати, которые боролись за право по-
лучить должности и добычу.
Планы короля Жуана — наладить мирную, дружескую, взаимо-
выгодную торговлю с местными правителями — очень быстро оказа-
лись невыполнимыми. Второе плавание, под командованием Педру
Алвариша Кабрала, началось с посольства и приветствий, а закончи-
лось обстрелом Каликута. Когда португальцы появились в Индий-
ском океане, торговля в этом районе уже находилась в руках арабов:
они расположились повсеместно и уже наладили крепкие связи с ин-
дийскими князьками. Конфликт возник с первого момента появле-
ния португальцев: арабы попытались воспрепятствовать деятельнос-
ти португальских торговцев. В свою очередь португальцы предпри-
няли попытку устроить охоту на суда конкурентов и дезорганизовать
36 1498-1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
морское сообщение арабов. Воинственный настрой знати, которой
была доверена политика Португалии в Индии, был одной из причин
насильственных действий: война, а никоим образом не переговоры
служила средством решения конфликтов с соперниками.
Превосходство португальских кораблей, лучшая тактика приме-
нения артиллерии и боевой дух некоторых высокопоставленных во-
еначальников позволили португальцам одержать верх. Самой круп-
ной фигурой в индийской политике Португалии был губернатор
Афонсу ди Албукерки, правивший в период между 1508 и 1515 гг. Его
власть распространялась от Ормуза — стратегического ключа к Пер-
сидскому заливу — до Малакки, ворот в китайские моря. Завоевав
Гоа, португальцы создали там административный центр. Город быст-
ро развивался, а его название Восточный Рим хорошо отражает его
значение как очага распространения христианства в Азии.
Так португальская держава приобрела новое измерение. Неболь-
шое по размерам пиренейское государство Португалия превраща-
лось в одну из крупнейших морских и торговых держав Европы.
А к своему титулу короля Португалии и Алгарви Мануэл приказал
добавить новые: «господин Покорителей, Мореплавания, Торговли
в Эфиопии, Аравии, Персии и Индии».
Именно тогда, в 1505 г., король покинул прежнюю, хорошо укреп-
ленную королевскую резиденцию в Лиссабоне, средневековый дворец
в Алкасове, и поселился во дворце на берегу реки, с галереями в стиле
эпохи Возрождения, откуда открывался вид на реку Тежу. Для очага
португальской монархии было выбрано место, где прежде находились
склады компании «Каза да Мина» («Палаты Мины»), в которых храни-
лись тюки хлопка, паприки и слоновой кости, приобретенных на гви-
нейском побережье. Поэтому жители столицы называли резиденцию
«Дворцом Палаты Мины». Это уже устаревшая традиция, потому что те-
перь складские здания называют Индийской палатой. От них исходит
и окутывает весь дворец пряный аромат корицы и перца. Уже целый го-
род, а вскоре и целое королевство начинает пахнуть пряностями.
Больше боюсь Лиссабона,
Который, под запах этой корицы,
Королевство наше опустошает...
Так писал Са ди Миранда примерно в 1535 году1.
1 Са ди Миранда, Франсишку (1481—1558) — португальский поэт.
39. ИМПЕРИЯ И АПОГЕЙ ЭПОХИ ПРАВЛЕНИЯ КОРОЛЯ МАНУЭЛА 137
Смена дворцов отражала многие другие изменения. Небольшой двор
времен Жуана II быстро разросся. Множились посты, саны, должности.
Значительно увеличилось численность дворянства, возросли и его дохо-
ды; однако такой рост уже не представлял угрозы королевской власти.
Это было придворное, служилое, зависимое дворянство. С изменениями
в военном искусстве война перестала быть делом частных лиц; вся воен-
ная власть оказалась отныне сосредоточена в королевских арсеналах.
«Старые воины» стремились теперь стать «офицерами»1: командовать —
эго была их служба, а оплачивал ее король. Даже самые высокопостав-
ленные представители знати, если и сохраняли высокомерие, потеряли
независимость. В 1512 г., когда герцог Браганский из ревности приказал
казнить герцогиню, против него был начат уголовный процесс, от кото-
рого он сумел избавиться, заплатив значительную сумму: именно герцог
финансировал большую часть экспедиции в Азамор в 1513 г.
Писатели, жившие в ту эпоху, поражались непомерному расши-
рению двора и количества придворных. Жил Висенти писал в одной
сатире, что даже мул одного из погонщиков был вписан в реестр
получающих королевскую пенсию. Рост двора выражал усиление ко-
ролевского величия; в то же время это было результатом централиза-
ции и значительной активизации государственных структур. В цар-
стование Мануэла 1, Жуана III, Себаштиана I были изданы многочис-
ленные законодательные акты, подробно регулировавшие многие
области деятельности государства: имущество, правосудие, армию,
центральную и местную администрацию. Государство Нового време-
ни приходило — в законодательной сфере, в вооружении и идеях —
на смену средневековому государству.
Часть новых законов была внесена в «Установления Мануэла»2 —
свод законов, который, с небольшими изменениями и добавлениями,
внесенными «Установлениями Филиппа»3 (1603), стал основным сводом
гражданского и частного права.
Одним из следствий законодательной реформы стало исчезнове-
ние прежнего форального права, содержавшегося в форалах каждого
конселью, и уже в XVI в. значительно ограниченного основными зако-
нами, соблюдения которых требовали теперь даже в ущерб местному
нраву. Реформа форалов уже была объявлена Жуаном II на заседании
кортесов в 1481 г., однако фактически началась в 1497-м. Каждый кон-
1 Oficial, от oficio (порт.) — «служба», «занятие».
“ Ordena^oes Manuelinas (порт.).
3 OrdenaQoes Filipinas (порт.).
138 1498- 1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
селью представил свой прежний форал; после их изучения Имущест-
венным советом1 они были отменены. Новые форалы были уже не до-
кументами, утверждавшими былую муниципальную автономию,
но всего лишь тарифами пошлин и налогов, собиравшихся от имени
короля. Завершилась реформа в 1522 году.
40.	Португальцы в Азии
Словом «Индия» португальцы в XVI в. определяли не только полуост-
ров Индостан, но весь восточный мир, от мыса Доброй Надежды до
Японии и островов Тихого океана. По всему этому огромному прост-
ранству возникают с 1500 г. до середины XVI в. поселения португаль-
цев. Часть из них находились на королевской службе в торговых фак-
ториях, городах и крепостях, служивших базой для восточной торгов-
ли; но большинство действовали на свой страх и риск, и результаты
этой стихийной деятельности частных лиц в общем русле португаль-
ской экспансии не менее важны, чем плоды официальной политики.
Центром португальской колониальной экспансии на Востоке был
город Гоа, захваченный Афонсу ди Албукерки в 1510 г. и остававший-
ся португальским владением до 1961 г. Гоа стал также отправной точ-
кой мощного движения распространения католицизма, направленно-
го на обращение всей Азии. Внутри индийского города португальцы
построили европейский город с большими ренессансными построй-
ками, впечатляющие остатки которых сохранились до сих пор. Уже
при Албукерки начал осуществляться замысел расового объединения
посредством женитьбы мужчин-португальцев на женщинах из Гоа.
Смешение продолжилось и в дальнейшем, положив начало группе
населения с очень своеобразными чертами, говорившей по-порту-
гальски и в религиозном плане делившейся на католиков и последо-
вателей индуизма. В общем португальские губернаторы разрешали
отправление местных культов, и такой подход весьма способствовал
положительному восприятию португальцев в Индии.
Религиозные ордены, особенно иезуиты, использовали Гоа как
центр христианства на Востоке, и сравнение Гоа с Римом было очень
распространенной метафорой у португальских писателей. Это,
конечно, большое преувеличение, но однозначно, что город играл ис-
ключительно важную роль в христианизации Азии. Там были созда-
1 Conselho da Fazenda (порт./.
40. ПОРТУГАЛЬЦЫ В АЗИИ 139
ны заведения среднего и высшего образования, которые посещали
молодые люди со всех концов восточного мира; в 1584 г. речь по слу-
чаю открытия нового учебного года была переведена на шестнадцать
языков, чтобы ее могли понять все студенты. Это, безусловно, впе-
чатляющий факт для того времени. Также разного происхождения
были святые отцы, преподававшие в этих учебных заведениях. На-
пример, один итальянский иезуит из Гоа взял на себя труд перевести
на китайский язык геометрию Евклида. Немецкий иезуит стал науч-
ным советником китайских императоров, и одним из нововведений,
которое он для них осуществил, была реформа китайского календа-
ря, который он привел в соответствие с европейским.
Усилия миссионеров, отправлявшихся из Гоа для христианизации
Азии, были значительными. Они учредили миссию даже в недоступ-
ных до того времени районах Тибета. Надо признать, что в целом про-
ект христианизации Азии потерпел неудачу. Первоначально имели
место феноменальные успехи и массовые обращения, особенно в сре-
де низших каст, потому что миссионеры учили, что все люди равны
перед Богом, и осуждали социальную дискриминацию. Парии видели
в этом шанс для освобождения и потому высшие касты так и не после-
довали за проповедниками христианства и видели в нем причину со-
циальных смут. С другой стороны, христианство имело активных про-
тивников в лице магометан, находившихся во всех частях Азии. Кроме
того, христианство оставалось религией иностранцев, вызывавших во
многих отношениях недоверие и презрение у местных жителей. Все
это привело к тому, что религия, проповедуемая миссионерами, не по-
лучила широкого распространения и так и не утвердилась окончатель-
но. В Китае и Японии проводились кровавые репрессии, вызвавшие
тысячи жертв среди христиан, и католичество оказалось сведено
к изолированным общинам, кое-где существующим до сих пор.
Провал миссионерского проекта не снижает его цивилизаторского
значения. Миссионеры изучали местные языки и распространяли
преподавание португальского. Они познакомили местное население
со многими техническими достижениями Запада, например книго-
печатанием, так как нуждались в размножении катехизисов. Это были
в основном образованные люди, которые, в отличие от солдат,
действовали путем убеждения, а не насилия; они интересовались вос-
точными цивилизациями, и некоторые из них стали авторами книг, по-
знакомивших Европу с географией и обычаями далеких народов, сре-
ди которых они проповедовали. Эти книги получили большой резо-
нанс на Западе, и в значительной степени благодаря миссионерам
140 1498- 1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
ренессансная Европа многое узнала об Азии и сформировала новое
представление о величии мира и о множественности культур.
История португальцев в Китае отчетливо демонстрирует наличие
этих двух планов в колонизации — общего и частного. Китай оставал-
ся еще в XV в. легендарной страной для европейцев. Торговые сноше-
ния поддерживались по длинному сухопутному маршруту, Великому
шелковому пути, пересекавшему всю Азию и выходившему к восточ-
ным портам на Черном море или прямо к Константинополю, где со-
средотачивалась венецианская торговля. Король Португалии поста-
вил задачу заменить Великий шелковый путь морским маршрутом,
который бы доставлял в Лиссабон китайские товары. Завоевание Ма-
лакки связано с этим планом. Уже в 1509 г. король поручил одному
дворянину отправиться в Малакку, чтобы учредить португальскую
торговую факторию в этом городе, представлявшем собой промежу-
точный пункт на пути к китайским портам. Инструкции, данные ему
тогда, очень любопытны, так как демонстрируют полное незнание,
но также и большой интерес, проявлявшийся в Европе ко всему, что
касалось Китая.
«Вы спросите о китайцах, откуда они прибывают, и издалека
ли, и как часто посещают они Малакку либо места, с которыми
торгуют, и какие товары привозят, и сколько их кораблей при-
ходит каждый год, и каковы у них корабли, и возвращаются ли
они в тот же год, что и прибыли, и есть ли у них представители
или дома в Малакке, или в какой иной земле, и богаты ли они,
и слабые ли это люди или же воинственные, и есть ли у них ору-
жие и артиллерия, и какие одеяния они носят, и велики ли рос-
том, и все прочие сведения о них».
Миссия этого дворянина, Диогу Лопиша ди Секейры, провалилась.
Правитель Малакки не был заинтересован в присутствии португаль-
цев в своем государстве. Только после захвата города в 1511 г. порту-
гальцы смогли утвердиться там, и с тех пор в нем находился центр
экспансии на Дальнем Востоке, подчиненный губернатору в Гоа.
Из камней, выломанных из царских гробниц и религиозных памят-
ников, строится крепость по западному образцу. По прошествии
двух лет там уже было небольшое португальское поселение с двумя
больницами и пятью церквами. Но местный климат был нездоровым
для европейцев, что вызывало большую смертность. Португальское
население всегда представляло собой первое поколение мигрантов
40. ПОРТУГАЛЬЦЫ В АЗИИ 141
(последующие просто не выживали) и пополнялось новыми поселен-
цами из метрополии.
В то же время в Лиссабоне продолжали думать о торговле с Китаем.
Король поручил одному аптекарю убедить китайского императора
в преимуществах таких отношений. Это был Томе Пирит, человек,
очень хорошо разбирающийся в восточных делах, который к моменту
назначения послом уже являлся автором «Восточной Суммы» (Suma
Oriental), компендиума сведений о Малайзии, Яве, Суматре и других
регионах. Томе Пириш узнал все эти факты в Малакке и теперь снова
отправился туда, чтобы проследовать затем в Китай. Три года он доби-
вался аудиенции у императора и наконец действительно был им при-
нят. Однако Китай в то время проводил политику крайней ксенофо-
бии; сношения с заграницей были запрещены, а иностранцы пресле-
довались и нередко умерщвлялись. Посол и его спутники находились
несколько лет в заключении, однако затем им, по крайней мере Томе
Пириту, удалось благополучно бежать.
Барьер, который не смогли сломать официальные представители,
был преодолен авантюристами, действовавшими по собственной ини-
циативе. Имена большей части этих людей остались неизвестными,
так как их деятельность считалась незаконной как для китайцев, так
и для португальцев. Хорошим примером этой стихийной экспансии
служит предприятие Жоржи Алвариша, сумевшего в 1513 г. снарядить
джонку и наладить торговые контакты между Китаем и Малаккой.
На пустынном пляже Гуандунского полуострова он построил хижину,
служившую пристанищем португальским купцам, осмеливавшимся
плыть по Желтому морю. Затем он установил каменный столб с гер-
бом Португалии («падран»), утверждая таким образом принадлеж-
ность территории португальскому королю, и в дальнейшем действовал
так, как если бы это было правдой. Его авантюра стала знаменитой, по-
скольку в 1532 г. туда прибыл, уже будучи больным, святой Франциск
Ксаверий (Франсишку Шавьер), и Жоржи Алвариш приютил его
в своей хижине; великий миссионер там же и скончался. В одном
из торговых плаваний Жоржи Алвариш был атакован кораблями Тер-
нате1 и тяжело ранен. Он попросил товарищей переправить его на
землю, которую он считал португальской, и похоронить его возле стол-
ба, установленного им ранее.
Другие авантюристы занимались тем же, чем и Жоржи Алвариш,
и, бросая вызов императорскому запрету, устанавливали торговые кон-
1 Государство на отдаленном острове Индонезийского архипелага.
142 1498- 1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
такты между Китаем и Индией при посредстве Малакки, а также между
Китаем и Японией. Сами китайцы в конце концов почувствовали пре-
имущества этой торговли, но они полагали, что старые законы, почти
священного характера, должны соблюдаться. Наконец, в 1557 г. кантон-
ский мандарин нашел ловкую формулу для того, чтобы позволить тор-
говлю, не снимая запрета: он предоставил португальцам маленький ост-
ровок, связанный с континентом узким перешейком, на котором была
построена стена, показывающая, что там кончаются китайские владе-
ния. Это был Макао. Тот факт, что он не входил в состав Китая, освобож-
дал его от императорского запрета и позволял ему свободно торговать.
Небольшая рыбацкая деревушка, которая там существовала, быс-
тро превратилась в оживленный торговый город, остававшийся до
1675 г. единственным форпостом Китая для внешней торговли. С это-
го года и до Опиумной войны (1839—1844) он был космополитичным
городом, открытым для мореплавания всех стран, и базой для торгов-
ли Китая с Европой. Хотя администрация города и находилась в зави-
симости от Гоа, фактически она осуществлялась купцами, учредив-
шими орган управления, существующий до сих пор1, — городской
Сенат. В 1586 г. король Португалии присвоил городу имя, хорошо от-
ражающее тесную связь между деятельностью купцов и миссионе-
ров, — Порт Имени Божьего в Китае2. Ожидалось, что через него бу-
дет проникать в Китай имя Божье и одновременно будут вывозиться
в Европу дорогостоящие китайские товары.
Торговые сношения Китая с Японией поддерживались почти век
(пока не возникла конкуренция со стороны Голландии) португаль-
цами. Португальское влияние было таким сильным, что японские ис-
торики называют период с 1540 по 1630 г. «христианским веком».
Главным центром международной торговли был Нагасаки, торговый
город, основанный португальскими авантюристами на холмах, возвы-
шающихся над морем, что напоминало португальские пейзажи; этот
город станет в дальнейшем очень знаменитым не благодаря тому, как
он возник, а в связи с тем, что он станет целью первой атомной бом-
бардировки. Торговый вакуум между Японией и Китаем, существо-
вавший из-за императорских запретов, был заполнен португальцами.
Еще одним свидетельством этих контактов с народами другого края
земли остаются многочисленные термины португальского происхож-
дения, сохраняющиеся и сегодня в японской лексике.
1 Написано в 1992 г.
2 Porto do Nome de Deus na China (порт.).
41. ОТКРЫТИЕ И КОЛОНИЗАЦИЯ БРАЗИЛИИ 143
41.	Открытие
и колонизация Бразилии
Восьмого марта 1500 г. из Тежу вышла эскадра, состоящая из трех ко-
раблей с тысячей двумястами человек на борту. Командовал экспеди-
цией знатный дворянин Педру Алвариш Кабрал, а конечной точкой
путешествия была Индия. Количество кораблей и солдат показывает,
что речь шла о первой большой торговой экспедиции, способной пе-
реправить из Индии в Лиссабон большое количество товаров и вести
военные действия, если будет необходимо.
Следуя по маршруту, приблизительно совпадающему с путем Ва-
ско да Гамы, корабли, пройдя острова Зеленого Мыса, взяли курс на
запад, чтобы воспользоваться попутными ветрами Южной Атланти-
ки и обогнуть мыс Доброй Надежды. Двадцать второго апреля пока-
залась земля: «очень высокая и круглая гора», которую моряки на-
звали Пашкуал (Пасхальная), так как дело было на Пасху. Два дня
спустя корабли нашли удобное место для якорной стоянки — Порту-
Сегуру (Porto Seguro, Надежный порт). Там они остановились на не-
делю, изучая окрестности и установив контакт с местным населени-
ем. Писарь, находившийся на одном из кораблей, подробно зафикси-
ровал события этих дней в отчете, ставшем одним из шедевров
нашей литературы о путешествиях, — в знаменитом письме Перу
Ваш ди Каминьи.
Ведется много споров, было ли это открытие случайным или наме-
ренным. Искала ли эскадра Кабрала специально бразильский берег,
чтобы сделать его «официальное открытие» (поскольку до тех пор
сведения об этой земле, возможно существовавшие, держались в сек-
рете), либо она прибыла туда вследствие отклонения от маршрута под
влиянием ветров или навигационной ошибки?
Один из важнейших аргументов в пользу тезиса о намерен-
ном характере экспедиции состоит в усилиях, предпринятых
португальцами в Тордесильясе, чтобы зафиксировать границу
испанских и португальских владений по меридиану, проходящему
в 370 лигах от островов Зеленого Мыса (а не в 100 лигах, как было
отмечено в двух буллах папы Александра VI). Этот перенос гра-
ницы на запад включил таким образом Бразилию в португальскую
зону влияния, и требования Португалии могут объясняться знани-
ем о наличии земли на этой долготе. Действительно, режим атлан-
тических ветров направляет корабли к бразильскому берегу,
144 1498- 1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
и весьма вероятно, что в путешествиях, предшествующих 1500 г.,
было отмечено наличие земли, что хранилось в секрете во избежа-
ние трений с Испанией.
Основным богатством вновь открытой земли долгое время было де-
рево пау-бразил (pau-brasil), сердцевина которого, ярко-красного цве-
та, применялась для окраски тканей, а прочная древесина использова-
лась в изготовлении мебели и кораблестроении. Поэтому название,
которое первооткрыватели дали новой земле — Земля Истинного Кре-
ста, — вскоре сменилось обозначением основного продукта, который
оттуда привозился.
Уже в 1501 г. была организована экспедиция для разведки побере-
жья, проделавшая огромный пугь в 3600 км. В 1502 г. торговля деревом
пау-бразил была дана на откуп новообращенному христианину Фер-
нану ди Лоронье, который обязался посылать каждый год эскадру
из шести кораблей и также ежегодно разведывать 300 лиг побережья,
основывая фактории в наиболее подходящих местах. С тех пор начи-
нается основание первых поселений португальцев на бразильском
побережье.
Опись имущества одного из кораблей от 1511 г. дает ясное пред-
ставление об экономической деятельности того времени: корабль
был нагружен 5000 стволов пау-бразил, а также вез несколько рабов
и большое количество обезьян и попугаев. Один французский ко-
рабль, взятый в плен португальцами по возвращении из Бразилии вез
в качестве груза помимо дерева, обезьян и попугаев, 3000 шкур
ягуара и 300 центнеров хлопка.
Вскоре после открытия Бразилии началось проникновение туда
французских купцов-авантюристов, стремившихся запастись дере-
вом пау-бразил и предпринимавших попытки захватить территории.
Из Лиссабона были отправлены небольшие военные эскадры для ох-
раны побережья. Но основной для Бразилии была в течение многих
лет была функция промежуточного пункта для судов, шедших из Пор-
тугалии в Индию.
Идея систематической официальной колонизации возникла в 1530 г.,
с экспедицией Мартина Афонсу ди Соузы. Именно в это время основа-
на колония Сан-Висенти, на болотистых землях которой возникли пер-
вые плантации сахарного тростника и был устроен первый энженью1.
К тому времени в районе уже были португальцы. По инициативе одно-
го из них, знаменитого Жуана Рамалью, португальцы основали одну де-
1 Сахарный завод, соединенный с плантациями сахарного тростника.
41. ОТКР1ЯТИЕ И КОЛОНИЗАЦИЯ БРАЗИЛИИ 145
ревню в сертанах1, в нескольких лигах от берега. Именно эта деревня,
Пиратининга, в дальнейшем дала начало городу Сан-Паулу.
В 1534 г. Жуан III разделил всю территорию Бразилии на наследст-
венные капитанства, которые он пожаловал представителям низшей
знати. «Жалованные капитаны» должны были обеспечивать за свой
счет заселение и освоение территории капитанств. В отдельных слу-
чаях, как, например, в Сан-Висенти на юге и в Пернамбуку на севере,
капитанства процветали, но, как правило, отсутствие экономических
возможностей у капитанов и агрессивное отношение местных жите-
лей затрудняли колонизацию. Так или иначе, уже к 1548 г. вдоль побе-
режья существовало шестнадцать португальских поселений, живших
за счет торговли с Португалией, куда они продавали кроме продуктов
леса сахар, хлопок и табак.
Растущее экономическое значение территории вызвало в 1548 г.
создание единого генерал-губернаторства. Первый губернатор Бра-
зилии Томе ди Соуза отправился туда в сопровождении почти тысячи
поселенцев. С ним ехали также первые иезуиты, среди них Мануэл
да Нобрега, в дальнейшем развивший бурную деятельность по циви-
лизации индейцев. Именно Нобрега, стремившийся поселиться как
можно ближе к местам проживания местного населения, с которым
он хотел вступить в контакт, основал Коллегию Святого Павла в де-
ревне Пиратининга. Отсюда возникло название будущего города. В то
же время Томе ди Соуза установил центр генерал-губернаторства се-
вернее, в Сан-Салвадоре, который стал быстро развиваться.
Развитие португальской Бразилии пошло с тех пор быстрыми тем-
пами. Многие евреи, стремясь избежать преследований, которым они
подвергались в Португалии, приезжали и обосновывались в Брази-
лии. В подавляющее большинстве мигранты не брали с собой жен
в это путешествие, из которого они, как правило, не возвращались.
Они сходились с местными женщинами, давая начало смешанной
расе, так называемым мамелюкам, которые способствовали распро-
странению португальского влияния. В 1583 г. постоянное белое насе-
ление насчитывало 25 000 человек. Производство сахара успешно
развивалось благодаря теплому и влажному климату. Столетие спустя
после устройства первого энженью производство сахара составляло
около двух миллионов арроб в год. Хозяева энженью установили пря-
мые сношения с гвинейским побережьем и приобрели там большое
1 Sertao, мн. ч. sertoes (порт.) — внутренние засушливые районы северо-востока
Бразилии.
146 1498-1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
количество рабов, которые работали на плантациях и на производст-
ве сахара.
В 1584 г. священник-иезуит Фернан Кардин посетил заведения
Ордена в Бразилии и описал общество Пернамбуку в следующих вы-
ражениях: «Народ этой земли — почтенный [богатый], есть состояния
весьма крупные, по 40, 50, 80 тысяч крузаду [в то время слуга в богатом
доме получал в год четыре крузаду, не считая одежды]. Некоторые
много должны, из-за тех больших потерь, что они несут от работоргов-
ли в Гвинее, так как у них умирает много рабов, и от излишеств и боль-
ших расходов, к которым они привычны. Одеваются они, и жен, и де-
тей одевают в бархат, в дамасский и прочий шелк. Женщины очень
красивые сеньоры и не очень набожны, не ходят к мессе, молебнам
и исповеди и пр. Мужчины так любят пышность, что покупают скаку-
нов по 200 и 300 крузаду, и у иных есть по три и четыре породистых ло-
шади. Когда выходила замуж почтенная девушка за одного вианца [че-
ловек, приехавший из Вианы, то есть уроженец Минью, севший на ко-
рабль в этом порту], которые всего влиятельнее в этой земле, все
родные и друзья оделись одни в алый бархат, другие в зеленый и в да-
масский и другой шелк разных цветов, а флажки и седла были из того
же шелка, в который они были одеты. В тот день был бой быков и раз-
личные игры, и все пошли посетить коллегию, чтобы отец-смотритель
их увидел. И по этому празднику можно увидеть, что и в прочих
случаях делают, кои многочисленны и весьма обычны.
Они особенно любят пиры, когда в один день обедают вместе де-
сять или двенадцать человек на одном энженью, затем на другом; и так
они растрачивают, что имеют и выпивают каждый год на 50 000 кру-
заду португальских вин, а в иные годы и на 80 000. В общем, в Пернам-
буку больше суетности, чем в Лиссабоне! Вианцы — хозяева Пернам-
буку, и если происходит какое-либо на них покушение, то вместо
"людей короля", как принято, зовут на помощь "людей из Вианы"».
В то время как торговля с Индией шла к упадку, Бразилия незамет-
но развивалась. В отличие от Индии в Бразилии португальцы не на-
шли никакой сложившейся экономики, продукцию которой они мог-
ли бы просто прибрать к рукам. Даже для использования уже сущест-
вующих природных богатств надо было наладить какую-то систему.
Для экспорта пау-бразил нужно было наладить хотя бы примитивные
работы (рубка леса во внутренних районах, доставка его к побере-
жью, хранение и защита о пиратов, погрузка на корабли, ежегодно
отправлявшиеся в Португалию). Но особенно цикл производства са-
хара сделал из поселенца предпринимателя и производителя. Энже-
42. ТРУДНОСТИ 147
нью, средоточие хозяйственной, семейной и общественной жизни,
прочно привязало его к земле, которую он начал считать своей второй
родиной, чего никогда не случалось на Востоке, куда португалец от-
правлялся, чтобы как можно скорее вернуться богатым. Это привело
к тому, что в Бразилии португальское этническое меньшинство нало-
жило отпечаток на местное население: бразилец вышел из леса
и вступил в цивилизованную жизнь, ориентируясь на те образцы, ко-
торые ему давал португалец.
42.	Трудности
Величие мануэловской Португалии потребовало цены, которая, как
вскоре не замедлило выясниться, превышала доходы от империи.
Словосочетание «дым Индии», использовавшееся уже в XVI в., вы-
ражало весь иллюзорный характер благополучия, основанного на
восточной монополии. Чтение «Азиатских декад» Жуана ди Барру-
ша или «Легенд об Индии» Гашпара Корреи — лучший способ соста-
вить впечатление о том, что представляло собой португальское вла-
дычество на Востоке, и о тех колоссальных военных усилиях, кото-
рых оно требовало. Великие победы, как, например, во время осад
Диу, чередовались с поражениями — истреблением португальских
гарнизонов, поджогами факторий, потерей кораблей в борьбе, охва-
тывавшей огромный регион. Первоначальный успех в этой борьбе
был всегда началом продолжительных войн, для которых никогда
не хватало свежих сил. Это более века постоянной войны на суше и
на море, войны, которая велась в Африке и на Востоке, но оплачива-
лась в Лиссабоне.
Первые признаки кризиса проявились еще в правление Мануэла I,
в 1515 г. После захвата Азамора (Аземмура) король решил расширить
португальские плацдармы на марокканском побережье, возможно,
ввиду планов захвата Феса. Это государство контролировало богатый
аграрный регион и представляло растущую угрозу португальскому
присутствию на севере Африки. В 1515 г. из устья Тежу отправилась
эскадра с большим количеством людей на борту, задачей которых бы-
ло строительство крепостей в Маморе и Анафэ (около современного
города Касабланка). Но мавры совершили нападение, и катастрофа
была ужасна: четыре тысячи человек, сто кораблей, вся артиллерия
были потеряны, поселенцы взяты в плен и проданы в рабство. Ни од-
на другая экспедиция не обошлась Португалии так дорого. Король не-
148 1498- 1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
замедлительно начал готовиться к реваншу: была объявлена новая
экспедиция и даже назначен капитан. Однако не нашлось ни людей,
ни денег на оружие и корабли. С этим эпизодом связана постановка
при дворе ауту (пьесы) Жила Висенти «Призыв к войне». Это драма-
тическое обращение короля к частным лицам с просьбой о помощи:
украшения и драгоценности, церковные чаши и кресты нужны для
финансирования африканской войны. Призыв оказался тщетным.
Экспедиция так и не состоялась, и трагедия Маморы представляет
собой эпилог первого этапа португальской экспансии в Северной
Африке, начатой ровно за сто лет до этого взятием Сеуты.
В последующие годы трудности продолжались. Давление мавров
на португальские крепости усиливалось, а использование артиллерии
делало бессмысленной храбрость их защитников. В 1541 г. пала самая
южная из португальских позиций — Санта-Круш-ду-Кабу-ди-Ге
(в районе Агадира). Не многие из защитников остались в живых, и все
население было вырезано. Мавры праздновали событие как «вели-
чайшую победу, какую они когда-либо одерживали над португаль-
цами». Это было началом распада африканской империи, которая
так никогда и не оформилась. В следующем году король приказал
оставить Сафин (Асфи), который был одним из краеугольных камней
марокканских владений и даже стал центром епископства. В 1549 г.
португальцы ушли из Арзилы, в 1550-м — из Алкасер-Сегера.
Это отступление связано с необходимостью сосредоточить все
ресурсы на Востоке. Влияние Португалии там продолжало расти.
Из Малакки были посланы разведывательные экспедиции в китай-
ские порты, в 1557 г. за Португалией были признаны права владения
Макао, которое до конца XVII в. станет основным опорным пунктом
торговли Китая с рынками Индии и отправной точкой плаваний пор-
тугальцев в Японию.
43.	Эпоха Себаштиана.
Алкасер-Кибир
Экономические трудности постоянно обострялись с конца правления
Мануэла вплоть до потери независимости в 1580 г.
Жуан III умер в 1557 г., оставив наследником престола внука Се-
баштиана, которому было тогда три года. Вдовствующая королева,
Екатерина Австрийская, сестра императора Карла V, стала регент-
шей. Вопрос был передан на рассмотрение кортесов, где только на-
43. ЭПОХА СЕБАШТИАНА. АЛКАСЕР-КИБИР 149
родные представители выступили с возражениями в связи с тем, что
королева была испанкой. В 1562 г. Екатерина отказалась от регентст-
ва, которое было передано единственному оставшемуся в живых
брату Жуана III, инфанту кардиналу дону Энрики. На кортесах, со-
бравшихся в связи с этим, положение в стране было обрисовано
в мрачных тонах. Удержание Индии стало уже таким трудным, что,
как утверждал регент, могло рассматриваться как «чудо». В то же
время один гуманист, Диогу ди Тейви, сочинил на латинском языке
поэму, содержащую наставления для воспитания молодого короля.
В ней Португалия описывается как страна, угнетенная печалью, с тех
пор как она открыла «варварские сокровища нового восточного
мира» и начала привозить в королевство корицу и перец «с большим
риском для жизни, чем с выгодой». А еще за много лет до этого
Сади Миранда указывал на Индию и на торговлю специями как
на причину упадка страны.
Плохо говорить об экономической эксплуатации Востока было
модно среди гуманистов, но в этой критике содержится много правды.
Поступление большого количества специй, дававшее огромные
прибыли, стал в первой четверти XVI в. резким ударом по традицион-
ному равновесию португальского общества. Тенденции, связанные
с бегством из провинции в столицу и с развитием паразитического
придворного образа жизни, появились еще до Великих географиче-
ских открытий. Уже инфант дон Педру писал об этом в знаменитом
письме из Брюгге и предлагал средства, чтобы этого избежать. Но ра-
нее эта тенденция ограничивалась бедностью самого государства, кото-
рое не могло содержать большой штат служащих. С появлением спе-
ций наступило временное чувство богатства, но те изменения, которые
оно вызвало, стали постоянными. Лиссабонский двор стал пышным
и многочисленным. Значение представителей знати определялось их
«состоянием», то есть тем образом жизни, который они могли вести.
Крупные сеньоры старались держать небольшие собственные дворы,
потребляя больше, чем имели. Несколько законов против роскоши бы-
ло опубликовано с целью остановить эту тенденцию, ограничив ис-
пользование дорогих тканей, драгоценностей, золота и серебра, боль-
шого количества челяди.
Так вот, по мере того как потребление предметов роскоши рос-
ло, национальный доход падал. Он падал в абсолютном выражении
(количество специй, закупаемых на Востоке и привозимых в Евро-
пу, постоянно снижалось на протяжении XVI в.), а также в относи-
тельном исчислении — прибыль от перепродажи была все меньше,
150 1498-1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
а диспропорции платежного баланса все больше, потому что одно-
временно росли объемы импорта. Причины упадка были различны:
монополия на маршрут вокруг Африки оставалась в руках порту-
гальцев до конца XVI в., но между тем старые левантийские торго-
вые пути, по которым восточные товары доставлялись через Малую
Азию в Средиземноморье, вновь оживлялись. С другой стороны,
с каждым годом росли стоимость перевозок, и количество корабле-
крушений, и общие военные и гражданские расходы. Тоннаж судов
сильно вырос в течение века, и вместе с ним расходы флота. Пира-
ты и корсары наводнили Атлантику, и суда, груженные специями,
приходилось конвоировать военными кораблями на переходе от
Азорских островов до Лиссабона. В Индии разросся чиновничий
аппарат, а новые должности обычно служили просто предлогом для
получения дохода. Война обходилась дороже. В первых плаваниях
португальские пушки пугали индийцев, но по прошествии несколь-
ких лет уже размеры индийских пушек пугали португальцев. Зна-
менитой стала «мортира из Диу», 6 метров длиной и весом 20 тонн,
захваченная у султана Камбаи. Португальские солдаты никогда
раньше не видели таких тяжелых орудий и послали мортиру в Лис-
сабон как трофей. Португальские корабли смогли установить свое
господство на море, но поддержание крепостей на суше станови-
лось все более трудным. Катастрофические поражения, когда гар-
низоны вырезались, а склады сжигались, чередуются с невероятны-
ми победами над сильно превосходящими силами.
«Дым Индии» рассеивался. Удержание силой оружия экономиче-
ских позиций в столь отдаленном регионе (шесть месяцев пути) тре-
бовало напряжения сил, которое, как многие понимали, не могло
долго продолжаться. В 1570 г. государство отказалось от монополии
на торговлю с Востоком, начав сдавать его в аренду компаниям куп-
цов; одной из основных причин такой либерализации была невоз-
можность за государственный счет ежегодно организовывать торго-
вые эскадры.
Диогу ду Коуту (солдат и писатель, современник Камоэнса) пред-
лагал проект создания новой империи вместо восточной; она должна
была охватывать юг Африки от побережья Анголы до Мозамбика. Там
находились богатые рудные районы Мономотапы (нынешняя Роде-
зия1), и это было не единичное мнение. Был даже предложен план за-
воевания Китая. Но самым легким и очевидным казался проект захва-
1 Республика Зимбабве.
43. ЭПОХА СЕБАШТИАНА. АЛКАСЕР-КИБИР 151
та Северной Африки. Это «империя у дверей», о которой говорит ста-
рик из Рештелу в известном эпизоде «Лузиад»1, империя с «тысячей
городов, бесконечной землей». И эта идея положительно восприни-
малась правящими кругами. На кортесах 1562 г. представители консе-
лью высказались в пользу сохранения африканских крепостей, пред-
лагая увеличить военные расходы с обязательным участием духовен-
ства и дворянства и даже за счет урезания ассигнований на
Университет в Коимбре, который подлежал ликвидации как «вред-
ный для королевства». Если же кто-либо хотел учиться, он мог отправ-
ляться в Саламанку или в Париж.
В 1568 г. королю Себаштиану исполнилось 14 лет и он принял на
себя правление. Король был воспитан, чтобы царствовать; иными сло-
вами, он вырос в обстановке почитания воинского героизма и почти
божественного статуса персоны короля. Очень рано укоренилась
в короле убежденность, что Португалия станет спасительницей хрис-
тианского мира, которому угрожает опасность, а ему суждено быть
инструментом этого спасения. Эта навязчивая идея со временем уси-
лилась. В течение всех десяти лет царствования он мечтал о борьбе
с врагами веры. Уже в 1572 г. Себаштиан организовал флот для войны
с еретиками; этот проект не осуществился, так как буря уничтожила
корабли, собравшиеся в устье Тежу. Два года спустя он тайно отпра-
вился на север Африки воевать с маврами, оставив указание, чтобы
все люди королевства взялись за оружие и следовали за ним.
Повод для большой военной экспедиции появился в 1576 г. с завое-
ванием марокканского престола претендентом, поддержанным турка-
ми. По мнению короля, это означало, что турецкий султан будет гос-
подствовать во всей Северной Африке, что станет роковым для Пире-
нейского полуострова и всей христианской Европы.
В 1578 г. в возрасте 24 лет он отплыл в Африку со всеми силами, ко-
торые сумел собрать: около 17 тыс. бойцов, из которых 5 тыс. были
иностранными наемниками. Отказавшись слушать советов опытных
в африканских войнах капитанов, он удалился от берега и двинулся
навстречу войскам марокканского правителя, с которыми и встретил-
ся возле Алкасер-Кибира. Битва закончилась ужасной катастрофой.
Половина солдат была убита, другая половина взята в плен. Сам ко-
роль погиб.
1 Песнь IV.
152 1498-1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
44.	Кризис 1578-1580 годов
Себаштиан I погиб, не оставив наследников. У него не было и братьев.
Проблема наследования престола представала в следующем виде:
Мануэл I
Жуан III
Энрики
Изабел
Луиш
Жуан	Филипп II Антониу
Дуарти
Катарина
Себаштиан I
Помимо указанных выше лиц были и другие претенденты, но они
играли второстепенную роль.
Итак, из детей Мануэла I к 1578 г. остался в живых только инфант
дон Энрики, кардинал и в течение многих лет великий инквизитор.
Поэтому именно он унаследовал престол.
Ему было 64 года, он был болен, и вероятность появления потомст-
ва была нулевой. После его смерти португальская корона должна бы-
ла перейти к кому-нибудь из внуков Мануэла I: Филиппу II Испанско-
му, дону Антониу, приору ордена Крату (внебрачному сыну инфанта
Луиша и новообращенной христианки) или Катарине, герцогине Бра-
ганской.
Настоящая проблема состояла в сохранении или утрате независи-
мости. Двое из кандидатов — Антониу и Катарина соответствовали
выбору в пользу независимости. Третий, Филипп, олицетворял объ-
единение королевств.
Именно в пользу короля Кастилии склонилась «почти вся знать
и состоятельные люди» согласно одному документу того времени.
В условиях всеобщего упадка союз с Кастилией представлялся для
всех, кому было что терять, единственно возможным решением.
Для знати (и без того трудное положение которой очень осложнилось
выплатой выкупа за пленных при Алкасер-Кибире) выбор в пользу ка-
стильского короля означал возможность «сохранить свое состояние»,
то есть должности, имущество и положение при дворе, так как Фи-
липп II был могущественным и богатым. Для крупной буржуазии этот
44. КРИЗИС 1578-1580 ГОДОВ 153
союз означал огромные преимущества от открытия сухопутной гра-
ницы с Кастилией, защиты португальской торговли с Востоком и Бра-
зилией испанским флотом, на тот момент самым сильным в Европе,
а также ожидалось, что он откроет портутальским купцам доступ в бо-
гатые серебром районы Центральной Америки, производство в кото-
рых в этот период достигло высшей точки. Наконец, для обоих клас-
сов — знати и крупной буржуазии правление сильного короля было
гарантией от ощущавшейся в обществе угрозы народного восстания,
жертвами которого стали бы как раз привилегированные слои.
Только простой народ — ремесленники, рыбаки, городские низы
открыто высказывались за независимость. Антииспанские настрое-
ния — «старинная вражда между нами и кастильцами», как говорит
один из персонажей «Опытного солдата». Но, отвечает ему другой, это
настроение, «оно есть только в людях низкого звания, поскольку
у знатных это совсем другое дело. Кто же более изыскан, чем испан-
цы? Кто более любезен? Кто более либерален? Кто более галантен?
Кто превосходит их в чем угодно, Боже мой?!». Но народные настрое-
ния беспокоили верхи. Последствия народной инициативы они уже
могли видеть в 1383 г. В значительной степени поэтому прелаты,
фидалгу, юристы, крупные купцы объединились, чтобы избежать
народного движения в связи с наследованием престола.
Король-кардинал направил все свои усилия на то, чтобы добиться
мирного решения юридическим путем, что позволило бы избежать
насилия. Он попытался с этой целью обязать всех претендентов по-
клясться уважать решение, которое будет принято, и предложил им
послать представителей для защиты своих прав. Филипп II отказался
сделать это, считая свои права бесспорными. В 1579 г. король-карди-
нал созвал кортесы, с тем чтобы духовенство, дворянство и народ вы-
брали по десять «определителей» (definidores), то есть представите-
лей с правом определять, кто имеет право на корону. Третье сословие
не приняло эту формулу и избрало сорок определителей, чтобы быть
в большинстве. Речь шла, впрочем, о политических формальностях
во избежание внутреннего политического кризиса, потому что этот
вопрос уже был предметом секретных переговоров между кардина-
лом и испанским королем.
Король Энрики умер еще до окончания работы кортесов. В его
завещании ничего не говорилось о наследнике. Правление было до-
верено пяти губернаторам, которые должны были отправлять вер-
ховную власть, пока вопрос о праве на наследование престола не бу-
дет решен.
154 1498-1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
Из двух португальских кандидатов герцогиня Браганская не нахо-
дила сторонников, так как знать поддерживала Филиппа, а народ не
испытывал никакой симпатии к претендентке, правление которой ста-
ло бы господством знати. Поэтому вся поддержка народа была обра-
щена к дону Антониу. Эта поддержка делала его опасным и подозри-
тельным в глазах всех, кто хотел бы избежать народной революции.
Король-кардинал всячески преследовал его и даже вынес в отношении
него приговор, лишавший его португальского подданства и изгоняв-
ший из страны, «чтобы таким образом способствовать умиротворе-
нию моих подданных и вассалов».
Между тем Филипп II приказал сосредоточить на границе войска,
но стремился избежать вооруженного вторжения, также боясь народ-
ного сопротивления. Антониу, попытавшийся вступить в Лиссабон,
как только умер король-кардинал, получил от народных представите-
лей совет сначала направиться в Сантарен. Несколько месяцев спустя
(12 июня 1580 г.) неожиданный инцидент ускорил развитие событий.
Во время церковной службы епископ Гуарды обратился к Антониу
как к «защитнику королевства». Эта фраза вызвала аплодисменты
и протесты. Один из присутствующих, привязав платок к кончику
шпаги, воскликнул: «Да здравствует дон Антониу, король Португа-
лии!», и народ стал с воодушевлением повторять этот клич. Несколь-
ко дней спустя приор ордена Крату вступил в Лиссабон, откуда бежа-
ли многие знатные сеньоры и где народ радостно встретил его. Пять
губернаторов, находившиеся в Сетубале, решили, что это начало ре-
волюции, которой так ожидали и боялись. Ночью они сели на корабль
и переправились в Айямонте. Под охраной испанских войск они поз-
же переехали в Каштру-Марин и там подписали документ, признавав-
ший законным королем Португалии Филиппа II и осуждавший как из-
менников приора Крату и всех его сторонников.
Тогда испанские войска перешли границу, не встретив никакого
сопротивления. Антониу попытался собрать силы для обороны,
но столкнулся с большими трудностями. Некоторые города и местеч-
ки признали его королем, но на этом поддержка и ограничилась. При-
шлось вооружить рабов, которым дали свободу, и включить в войска
заключенных из тюрем. Двадцать пятого августа его войска попыта-
лись остановить наступление испанцев на Лиссабон, но были полно-
стью разбиты возле Рибейра-ди-Алкантара. Португальский претен-
дент пытался еще оказать сопротивление на севере, но в начале 1581 г.
вынужден был уехать из страны, чтобы искать помощи у традицион-
ных врагов Испании — Англии и Франции.
45. СЕБАСТЬЯНИЗМ 155
Многие историки проводили параллели между событиями 1383 —1385
и 1578—1580 гг. Ситуации были разными. Победа Авишского магистра
была достигнута над Кастилией, когда она была ослаблена длительным
периодом гражданских войн. Приор Крату понес поражение от уже
объединенной Испании, находившейся на пике своего могущества.
В обоих случаях верхи общества высказались в пользу иностранного
претендента, а народные низы поддержали национального кандидата.
Но это сходство исключительно поверхностное, потому что социаль-
ный вес этих групп совершенно изменился. Общественные изменения,
совершившиеся за прошедшие два века, сделали знать и буржуа гораз-
до более могущественными, но привели к распаду единства сословия
ремесленников, давших в свое время Авишскому магистру возмож-
ность победить. Отношения между этими двумя периодами — это отно-
шения не контраста и не сходства. Скорее надо говорить о влиянии, ко-
торое первый оказал на второй. События 1383—1385 гг. неоднократно
упоминались; приор Крату вспоминал ту революцию и пришел к мыс-
ли, что она должна повториться. Но политический вес сил, заинтересо-
ванных в том, чтобы ее избежать, был значительно больше, чем тех, ко-
торые могли от нее что-либо выиграть.
45.	Себастьянизм
Со смертью короля Себаштиана связано появление народного суеве-
рия, которое спекуляции современных авторов сделали знамени-
тым, — себастьянизм.
Истоки себастьянизма уходят во время, предшествующее смерти
и даже рождению Себаштиана.
В 1530 г. Жуан III пожаловал местечко Транкозу своему младшему
брату по случаю его женитьбы. Жившие там крестьяне и ремесленни-
ки взбунтовались и не позволили инфанту вступить во владение пожа-
лованным местечком. Им было небезразлично, находиться ли в подчи-
нении королевских чиновников, более или менее снисходительных
при сборе податей, или принадлежать напрямую сеньору, который бу-
дет жить за счет ренты, а значит, станет требовать ее с большой стро-
гостью, а то и жестокостью. Такое положение неповиновения сохра-
нялось несколько лет, и король вступил в переговоры с представите-
лем жителей, веря, что рано или поздно ситуация разрешится. Он не
ошибся, так как инфант умер в 1534 г., и Транкозу снова перешло
в собственность короны.
156 1498-1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
Как раз во времена антисеньориального восстания в Транкозу
один сапожник, который там проживал, Гонсалу Аниш Бандарра, на-
писал стихи, которым суждено было со временем стать знаменитыми.
Это был простой, грубый человек («как раз подходящий, чтобы за ов-
цами ходить», как говорится в протоколе инквизиции), который стал
читать Библию по-португальски и поддерживал контакты с «новыми
христианами», обращаясь к ним за разъяснениями непонятных мест.
Смешивая в беспорядке цитаты из Библии, фрагменты из народной
поэзии, испанские легенды (так, он ссылается на легенду, относящу-
юся ко временам восстания комунерос 1520—1522 гг. в Кастилии),
пророчества, передаваемые из уст в уста, остатки преданий артуров-
ского цикла, социальную критику, направленную против коррупции
и засилья знати, сочинил что-то вроде пророческой народной драмы
(ауту), изначально представлявшей собой протест против пожалова-
ния деревни инфанту.
Но получилось так, что сапожник оказался плохим писателем. Он
использовал термины, которые ему казались звучными, но смысла ко-
торых он точно не знал, воспроизводил в народном размере редонди-
лъи слова, фразы и образы, ухваченные здесь и там, но был не в состо-
янии определить точный смысл всего этого. Результатом стало сочине-
ние, которое можно было понимать в стольких разных смыслах,
сколько заблагорассудится. Начали ходить из рук в руки списки, и,
когда началось преследование инквизицией «новых христиан», они
нашли пророчество о скором пришествии мессии в стихах, которые
фактически являлись призывом к королю Жуану III защитить Транко-
зу от посягательств инфанта. Тут вмешалась инквизиция, и сапожника
схватили как подозреваемого в иудействе. Однако Бандарра был так
далек от тех толкований, которые иудеи давали его стихам, что в кон-
це концов его выпустили на свободу, с запрещением только сочинять
новые стихи и читать еретическую литературу.
Инквизиторы считали, что таким приговором положили конец
процессу, но на самом деле это было только начало.
Смерть короля Себаштиана при загадочных обстоятельствах вскоре
придала новый смысл сочинению сапожника. Король пал в бою, но ни-
кто не видел, как он погиб, хотя многие утверждали, что видели его уже
после предполагаемой смерти. (По правилам рыцарской этики при-
знать, что ты видел гибель своего короля и не отдал жизнь за него, бы-
ло страшным позором. Это в значительной степени объясняет загадку.
Один источник того времени, «Письмо аббата из Бейры», дает другое
объяснение: о смерти короля подробно не рассказывали, чтобы не вы-
45. СЕБАСТЬЯНИЗМ 157
звать народного возмущения, оставляя таким образом лазейку в виде
его возможного возвращения.) В народе говорили, что король сумел
спастись и вернуться в страну. Есть сведения о нескольких авантюрис-
тах, которые пользовались этой народной верой и выдавали себя за Се-
баштиана: юноша, сын гончара из Алкобасы, в конце концов схвачен-
ный и приговоренный к галерам, — Матеуш Алвариш с Азорских ост-
ровов, сумевший поднять на восстание многих крестьян в районе
Эрисейры и Торриж-Ведраша и повешенный в Лиссабоне; кондитер,
игравший роль Себаштиана в интриге, задуманной одним монахом
с целью поднять восстание против Филиппа II; наконец, итальянский
авантюрист, Марко Туллио, который сумел убедить некоторых знат-
ных португальских эмигрантов, но также кончил виселицей.
Пророчества Бандарры стали теперь читать и интерпретировать
в другом смысле: мессия, о приходе которого они возвещали, — это ко-
роль Себаштиан. Читательская аудитория состоит уже не только из
«новых христиан», а из ностальгирующих по прошлому знатных сень-
оров. В последующих редакциях сочинение постепенно приспосабли-
вали к этому новому смыслу, так что Реставрация 1640 г., казалось, ста-
ла осуществлением пророчеств. Сапожник, ставший национальным
пророком, почитался в народе как святой. Лиссабонский архиепископ
позволил установить статую Бандарры на одном из алтарей. Жуан IV
вынужден был пообещать, что если Себаштиан вернется, то он пере-
даст ему престол.
С тех пор себастьянизм долго удерживался в народном сознании
как что-то вроде португализированной мессианской идеи иудаизма,
заставляющей верить, особенно в тяжелые времена, что явится не-
кто — причем неизвестно кто и откуда — и нас всех спасет. В середи-
не XVIII в. Алешандри ди Гужман отдал себе отчет в этом сходстве
между себастьянизмом и мессианством, разделив португальцев на
две группы: тех, которые все еще ждут мессию (иудеи), и тех, кто
продолжает надеяться на приход Себаштиана. Но эта легенда была
не только народной, она послужила также основой для иррациона-
листических спекуляций, затронувших даже образованные умы.
Самым ярким представителем «ученого себастьянизма» был падре
Антониу Виейра, искавший в стихах Бандарры аргументы для своего
грандиозного проекта всемирной империи, в которой иудеи и хрис-
тиане объединятся в новой церкви, очищенной от старых грехов. Им-
ператором должен был стать Жуан IV, так как это с необходимостью
вытекало из пророчества. Однако так случилось, что Жуан умер до
его осуществления. Уверенность Виейры была так сильна, что из его
158 1498- 1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
смерти он сделал только один вывод: Жуан IV должен будет воскрес-
нуть, для того чтобы пророчество исполнилось. Несмотря на пресле-
дования инквизиции (по этой и по другим причинам), великий пропо-
ведник сохранил эту уверенность до конца жизни.
Во времена французского вторжения, уже в XIX в., произошло уси-
ление себастьянизма. «Половина Лиссабона стала себастьянистской, —
писал в 1810 г. Ж.-А. даж Невиш. — В то время, когда я пишу, себастья-
низм очень мало или ничего не потерял из своего могущества. Я знаю
одного человека, показывающего у себя дома, под микроскопом, запе-
чатленные в коллекции раковин, все последние общественные события
Европы. Не так давно они получили верные известия из Алгарви, что от-
туда был замечен скрытый остров, с эскадрой, которая должна привез-
ти короля, и величественной пристанью, к которой он должен прича-
лить. Продается план этого острова возле Монетного двора, на улице
Дирейта ди Сан-Паулу в Лиссабоне, причем там прекрасно изображены
пышные рощи, которые его укрывают, пляжи, королевский дворец,
львы, охраняющие его, и сам король, гуляющий среди них в парадном
облачении. На нем нарисованы даже два священника, видевшие короля
и говорившие с ним, которые, вернувшись на континент, рассказали все
это под присягой в Риме. С этого-то острова должен отплыть король Се-
баштиан во главе большого войска, чтобы сражаться с Наполеоном, ко-
торый должен пасть от его руки на поле Серториу, близ Эворы, после
чего будет основана Пятая империя, о которой говорит Бокарру в своем
"Своде о лузитанской монархии" (Anacephaleoses da Monarquia Lusita-
na). Некоторые, кроме того, думали, что освободитель уже прибыл и
спрятан на военном корабле русской эскадры, стоявшей на якоре в ус-
тье Тежу. Смотровые площадки были заполнены народом, ждавшим ча-
са высадки. Жюно в раздражении приказывал разгонять толпу, говоря,
что они ждут не Себаштиана, а англичан».
Португальские эмигранты принесли себастьянизм и в Бразилию,
где он быстро распространился и был усвоен рабами и населением
северо-запада. Одной из последних драматических страниц себастья-
низма была «война Канудус» (1897), вызванная подавлением народно-
го движения на северо-востоке Бразилии. Движение было вызвано
проповедью Антониу Консельейру, объявлявшего, что в конце века
Себаштиан вернется и принесет справедливость голодным и отвер-
женным. Для его подавления понадобилось несколько военных экспе-
диций, закончившихся резней многих тысяч сертанежу1.
1 Жители сертанов (см. выше).
46. КУЛЬТУРА. ЭКСПАНСИЯ, ЕВРОПЕИЗАЦИЯ, ЭЛИТАРНОСТЬ, ИНКВИЗИЦИЯ 159
Позднее себастьянизм превратился в поэтический элемент, что-
то вроде пигмента, который художники добавляют в свои краски.
Произведения Фернанду Пессоа и Ариану Суассуны проникнуты
себастьянизмом, в первом случае образованном себастьянизмом
Виейры, во втором — варварским себастьянизмом бродяг. Но себас-
тьянистское сознание, более глубокое, чем какие-либо литератур-
ные ухищрения, сохраняется как постоянное и инстинктивное
состояние. Представления о «короле, который должен вернуться
в одно туманное утро» еще и сегодня являются общим местом.
Никто не говорит этого всерьез, но фразу часто используют, чтобы
намекнуть на непередаваемое состояние духа, состоящее в вере в то,
что событие, которого сильно желают, не может не случиться, но
одновременно в надежде, что это случится само по себе, независимо
от наших усилий.
46.	Культура. Экспансия, европеизация,
элитарность, инквизиция
Изменения в культурной эволюции на протяжении XVI в. отражают,
с одной стороны, внутреннее социально-экономическое развитие,
а с другой — перемены, которые были отмечены в тот же самый пери-
од в Западной Европе. Основных этапов этого развития четыре: экс-
пансия, европеизация, элитарность, инквизиция.
Культурная экспансия
На протяжении всего века продолжалась португальская экспансия по
всему миру. В конце XV в. самым отдаленным портом, куда доходили
португальские корабли, был Каликут. В середине XVI в. он был цент-
ром португальского мира: мореплаватели, миссионеры и торговцы
достигли Китая и Японии, авантюристы правили туземными государ-
ствами в бассейне Тихого океана, были пройдены Тибет и Анды. Па-
раллельно с этим происходит экспансия литературного и художест-
венного движения, начавшегося в предыдущем веке. Никакой другой
период португальской истории, учитывая долю образованных людей,
не дает такой высокой степени культурного творчества. Выдающиеся
личные способности проявляются часто, как никогда. Жил Висенти,
Бернардин Рибейру, Са ди Миранда, Антониу Феррейра, Диогу Бер-
нардиш, Камоэнс, брат Агуштинью да Круш, брат Томе ди Жезуш,
160 1498-1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
Фернан Мендиш Пинту, Дамиан ди Гойш, Каштаньеда, Жуан ди Бар-
руш, Гашпар Коррея, Диогу ду Коуту, Фернан ди Оливейра, Жеро-
ниму Озориу, Жоржи Феррейра ди Вашконселуш, Дуарти Пашеку
Перейра, Педру Нуниш, Гарсия ди Орта — это только некоторые
представители широкого литературного направления, которое пред-
ставлено сотнями имен и приблизительно 1200 опубликованными
книгами.
Европейские образцы
Это движение, однако, имеет характеристики, весьма отличные от
известных в середине XV в. Пятнадцатое столетие было временем ка-
равелл первооткрывателей, XVI век — эпохой кораблей, груженных
перцем. Богатство, добывавшееся в XV в. на атлантических островах
и в торговле с Гвинеей, направлялось в основном на португальский
рынок, а небольшие международные торговые контакты, которые
иногда возникали, не изменили существенным образом картину пор-
тугальской экономики. Типичным героем этого времени был инфант
Энрики (Генрих Мореплаватель), который, высказываясь об эконо-
мических сторонах одного военного предприятия, ограничился одной
фразой: «Иисус Христос, Господь наш, много трудов и опасностей пе-
ренес, не имея где преклонить голову», но в XVI в. вопрос ставится
именно о том, где можно преклонить голову, где можно нажить состо-
яние. Новый герой — это Афонсу ди Албукерки, герой, который ведет
счета, понимает рыночную стратегию, ставит сражение на службу де-
лам. Португалия теперь действует как мост между азиатским миром-
производителем и европейским капиталистическим миром-потреби-
телем. В то время как португальский капитан приказывает стрелять
из пушек по городам Востока, торговый агент короля встречается
с банкирами городов Запада, чтобы получить деньги под залог груза,
который обеспечит эти пушечные выстрелы.
Эта интернационализация экономических отношений совпадает
с интернационализацией культурных связей. Ярким представителем
этого явления служит Дамиан ди Гойш, бывший казначей фактории во
Фландрии, ездивший по Северной Европе для обеспечения финансо-
вых операций, а в промежутке общавшийся с Меланхтоном, Лютером,
Эразмом Роттердамским и даже добившийся, чтобы Дюрер написал его
портрет. Другой пример — Жуан ди Барруш, руководивший Палатой
Индии (Casa, da India), чем-то вроде министерства внешней торговли то-
го времени, и сочинивший «Азиатские декады», один из величайших ли-
46. КУЛЬТУРА. ЭКСПАНСИЯ, ЕВРОПЕИЗАЦИЯ, ЭЛИТАРНОСТЬ, ИНКВИЗИЦИЯ 161
тературных памятников своего века. Контакты Португалии и Европы
очень расширились, и, возможно, именно в это время возникла идея, со-
гласно которой «культура рождается там, за границей»; так же как
и деньги, и все мануфактурные товары, ее нужно импортировать. Кана-
лы для импорта культуры разнообразны: это португальские студенты
в иностранных культурных центрах, стипендиаты, посылаемые коро-
лем в престижные университеты, профессора из других стран, нанима-
емые для преподавания в Португалии, принцам или в университете.
А в Европе господствует литературная мода, очаровывающая нео-
фита: это «сладостный новый стиль», говорят с восхищением. Новый
стиль состоит в подражании великим писателям греческой и римской
древности, пребывавшим в забвении на протяжении веков: Вергилию
и Горацию, Феокриту, Пиндару, Катуллу, Анакреонту. То, чем сегодня
восхищаются, — это уже не простая и чистая редондилья в народном
вкусе, грубоватый куплет, плебейская сатира. Все это теперь называ-
ют «старой мерой». Стихи имеют новый ритм и принадлежат к новым
жанрам: сонеты, эклоги, элегии, оды, стихотворные послания, над-
гробные песни. Поначалу некоторым это не нравится, возникают на-
смешки; Жил Висенти высмеял знаменитый сонет Петрарки: «Когда
я плачу, то я смеюсь, когда обжигаюсь, то мне холодно...» (Quando
choro, entonces rio / quando me queimo, hei frio...), но Камоэнс трид-
цать лет спустя перефразировал этот же самый сонет с почтительным
восхищением: «Любовь — огонь, пылающий без дыма, кровавая, хотя
без крови, рана...» (Amor е fogo que arde sem se ver/ e urn contentamen-
to descontente...)
Культура для тех, кто знает латынь
В 1536 г., когда ставилась последняя пьеса Жила Висенти, в Португалии
было напечатано первое произведение зарубежного театра — «Месть
за Агамемнона», перевод с перевода Еврипида. Десять лет спустя
король приказал, чтобы в Университете был свой театр. Но этот театр
уже не мог выйти из школы на улицу: он игрался на латыни и подражал
Теренцию и Плавту.
Любовь к латинским авторам, культивирование латинского языка,
латинизация форм и идей получает название гуманизма. Гуманизм,
господствовавший в Италии, затронул Португалию, но не сделался
массовым явлением. Было несколько чистых гуманистов, таких, как
Андре ди Резенди, Айриш Барбоза, Диогу ди Тейви, но их произведе-
ния так и не вышли за пределы узкого круга читателей, что доказыва-
162 1498-1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
ется небольшим числом изданий. Точно так же и количество книг по
греческой и римской древности, опубликованных в Португалии,
очень невелико по сравнению с другими странами. В итоге в порту-
гальской культуре начал господствовать португализированный гума-
низм, говорящий по-португальски. Его влияние было так велико, что
сам язык образованных людей изменился. Для ушей человека из на-
рода португальский язык Камоэнса должен был звучать как иност-
ранный. Словарь Фернана Лопиша и словарь Камоэнса совершенно
различны. И можно говорить практически о новом изобретении пор-
тугальского языка на основе латыни; изменились не только слова,
но и синтаксис и сам ритм фразы. Понятно, что это изменение имело
место только в образованных слоях, с самого начала находившихся
в контакте с латынью; Кленарду, гуманист, приглашенный в качестве
учителя к детям короля, считал возможным научить ребенка читать
по-латыни без применения португальского и даже произвел соответ-
ствующий опыт в Эворе. Народ не знал латыни и продолжал говорить,
как и раньше. Таким образом, сложилось своеобразное двуязычие,
отражавшее и усугублявшее разделение на два социальных слоя —
образованных португальцев и всего прочего народа.
Образованные люди осознавали это различие и гордились им. Со-
ставной частью гуманистического сознания является идея odi рго-
fanum vulgus, презрение к простонародью, чувство превосходства по
отношению к культуре, продолжавшей изъясняться на народном язы-
ке. С этого момента культура начинает приобретать роль социальной
границы, но это культура, фундаментом которой является латинский
язык, а следовательно, требующая долгого обучения. Однако система
школьного образования не претерпела соответствующих изменений;
единственным важным новшеством было открытие в середине XVI в.
иезуитских колледжей, фактически имевших монополию на доуни-
верситетское образование. Образованное общество дистанцируется,
таким образом, от народа, и культура становится привилегией элиты.
Инквизиция
Когда Португалия вошла в европейское культурное пространство, Ев-
ропа была разделена на два враждебных идеологических блока — кон-
сервативный, католический, верный папской власти и реформистский,
восставший против римского диктата.
Этот великий конфликт имел в основе социально-экономические
условия, но проявлялся в форме культурной проблемы. Одной из пер-
46. КУЛЬТУРА. ЭКСПАНСИЯ, ЕВРОПЕИЗАЦИЯ, ЭЛИТАРНОСТЬ, ИНКВИЗИЦИЯ 163
вых стычек стала дело Рейхлина: спорили о том, следует ли сжечь
иудейские книги (как направленные против католической веры) или
сохранить их (как полезные для культуры). Именно через книгу, через
памфлет и даже через песню, идеи освобождения от религиозного
мышления распространялись в университетских городах, центрах ма-
нуфактурного ремесла и среди беднейших слоев духовенства. Люди
ручного труда легко принимали точки зрения, которые казались им до-
рогой к свободе. Проповедь Лютера в Германии в итоге привела к раз-
вязыванию открытой войны между двумя Европами.
Географическое положение, социальный состав, экономические
и политические условия (Жуан III был шурином Карла V, одной из
главных политических фигур Европы, верной Риму) привели к тому,
что Португалия примкнула в этом конфликте к антипротестантскому
блоку. Репрессии начинаются в Португалии в том же году, что
и во Франции, — в 1534-м. Но в Португалии почти полностью отсутст-
вовали мотивы для репрессий. Лишь в очень слабой форме проявляла
себя лютеранская ересь. Ее можно было обнаружить в идеях того или
другого клирика, увлеченного новшествами, в чтении той или иной
запрещенной книги, но она никогда не становилась проблемой для
единства вероучения. Поэтому объект репрессий контрреформации
в Португалии был заменен другим: это был еврейский вопрос.
Вопрос существовал реально. Многие иудеи, насильственно обра-
щенные в христианство, оставались в глубине души иудеями, хотя
внешне отправляли ритуалы христианского культа. Однако отправле-
ние иудейских обрядов тем, кто однажды был крещен рассматрива-
лось как грех отступничества, наказывавшийся смертью и конфиска-
цией имущества. Этот аспект приобрел большое значение, когда обо-
стрились экономические трудности государства, потому что многие
лица еврейского происхождения были обладателями больших состоя-
ний. Преследование криптоиудаизма (то есть тайного иудейского
культа) могло стать удобным источником дохода.
В 1531 г. Жуан III попросил у папы разрешение для организации
в Португалии инквизиции. «Новые христиане» мобилизовали все свои
экономические возможности, чтобы помешать этому, утверждая, что
целью является просто ограбить их. Сохранилось много документов об
этой дипломатической борьбе, и их прочтение заставляет признать пра-
воту евреев: вопрос о конфискации имущества играл ключевую роль.
Булла об инквизиции была дана в 1536 г., хотя уже в 1534 г. в Пор-
тугалии имелся инквизитор, и именно к этому году относится про-
цесс против Жила Висенти. Первое аутодафе было проведено
164 1498- 1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
в 1541 г. За сто сорок три года, вплоть до 1684 г. было сожжено 1369
человек. Затем ритм репрессий понизился, но казни продолжались
до времен маркиза Помбала. Наибольшее количество приговорен-
ных к смертной казни — лица, обвиненные в иудаизме, но есть так-
же много приговоров за колдовство и разврат.
Костры стали наиболее знамениты среди многих средств, приме-
нявшихся инквизицией; и до сих пор вызывают наибольший ужас.
Но существовали и другие, менее заметные аспекты, имевшие не ме-
нее существенные последствия: масштабы доносительства и интел-
лектуальная цензура.
Донести о преступлении против веры считалось религиозным дол-
гом, тем более в эпоху глубокой религиозности. Религиозный долг пре-
восходил любой другой. Верующий был таким образом обязан сооб-
щать о любом факте или о признаках, которые могли, по его мнению,
свидетельствовать о практике иудейства или о неуважении к вере. Бы-
ли доносы по незначительным поводам (например: боцман на корабле
в отчаянии от отсутствия ветра произнес ругательство в адрес свято-
го), и были ложные доносы из зависти, мести или ревности. Но самое
важное — это само включение обязанности доносить в число обязан-
ностей человека перед Богом; донос перестал быть грязной и одиозной
подлостью, будучи провозглашен подвигом благочестия. Вся страна
была глубоко религиозна, и потому в течение двух веков страна слу-
жила полицией сама себе. Это была самая длительная и масштабная
полицейская операция в португальской истории, в ходе которой каж-
дый жил между долгом донести и страхом стать объектом доноса. Это
объясняет исключительно большое число процессов, документы кото-
рых дошли до наших дней: более двадцати тысяч, с учетом того, что
многие были утрачены.
Интеллектуальная цензура имела три аспекта:
а)	Запрет иметь у себя и читать книги, включенные в «Индексы»,
то есть списки отечественных и зарубежный произведений,
которые инквизиция считала еретическими. Все их имеющие-
ся экземпляры подлежали сдаче самими владельцами либо
арестовывались везде, где бы их ни находили; сожжение книг
было одной из составных частей торжественной церемонии
аутодафе.
б)	Контроль за книжной торговлей и ввозом книг из-за границы;
книжные лавки часто проверялись, а все корабли, входящие
в порты, подвергались досмотру.
46. КУЛЬТУРА. ЭКСПАНСИЯ, ЕВРОПЕИЗАЦИЯ, ЭЛИТАРНОСТЬ, ИНКВИЗИЦИЯ 165
в)	Установление предварительной цензуры «Святой службы»
в отношении всего литературного творчества в стране. Только
проверенные и дозволенные произведения могли печататься.
В права цензуры входило исправление текста, исключение или
изменение всего, что казалось цензорам неуместным. Второе
издание «Лузиад» вышло со значительными купюрами.
Правила инквизиции применялись со всей строгостью. В стране,
где государственные учреждения всегда характеризовались плохой
организацией и неэффективностью, «Святая служба» представляла
собой удивительное исключение. На протяжении части XVI и всего
XVII в. инквизиции удавалось удерживать португальскую культуру
в изоляции от европейских процессов развития идей, развития, ко-
торое как раз в эту эпоху было весьма интенсивным и творческим.
Широкому и открытому потоку восприятия идей эпохи гуманизма
пришла на смену тонкая струйка рискованной идейной контрабан-
ды. Но помимо внешних мер изоляции были важны и меры внутрен-
него воздействия. Каждый автор знал, что между ним и печатным
станком стояла инквизиция, что первым его читателем станет цен-
зор. Рисковать не имело смысла, и действительно, очень немногие
рисковали. Литературное творчество отходит в этот период от всего,
что могло вызвать проблемы. Культура переходит от идей к словам.
Стиль отражает эти перемены: развивается своеобразное плетение
стилистических кружев, за которыми мысль теряется среди дву-
смысленностей, всегда позволяющих утверждать, что подразуме-
валось вовсе не одно, а другое. Но основными темами станут те, ко-
торые не подразумевают риска: рассуждения об ангелах и святых,
назидательные и хвалебные тексты.
Какие следы оставила эта длительная и глубокая репрессивная дея-
тельность в характере португальцев и последующем развитии страны?
Мыслители XIX в. видели в ней основную причину упадка Португалии.
«Могила нации» — знаменитое выражение, использованное Антеру
ди Кенталом в своей знаменитой лекции об упадке народов Пиреней-
ского полуострова. Но это слишком простое объяснение. За сто лет
до того Помбал утверждал, что «могила» была в другом, — он указывал
на деятельность иезуитов. Но последние были единственной силой,
как-то ограничивающей диктат инквизиции. На самом деле появление
и деятельность «Святой службы» уже сами по себе были признаком
упадка и продолжали более раннюю линию нетерпимости, проявляв-
шуюся, например, в антиеврейской политике Мануэла I. Деятельность
166 1498 - 1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
инквизиции могла развиваться без внутреннего сопротивления, так
как не существовало экономически и духовно независимого среднего
класса, и такая ситуация также сложилась намного раньше. Поэтому
не следует видеть в инквизиции причину кризиса. Но эта организация
институционализировала и распространила дух нетерпимости, являю-
щийся дурной стороной характера португальца. Она организовала
и морально оправдывала доносительство и культурный геноцид, воз-
никший, как мы видели, вместе с независимым государством. И из-за
нее этот дух сохранялся, как непогашенный огонь, с каждым порывом
ветра истории вновь разгораясь доносами, преследованием за убежде-
ния и кострами.
47.	Эпическое сознание
и его метаморфозы
Великие географические открытия превратили маленькую Португа-
лию в державу мирового значения, так как театром деятельности
португальцев стал весь мир. «По всей Земле слышны их голоса, и до
границ мира раздаются их слова» (Дамиан ди Гойш). Это событие
нашло отражение в ментальном и эстетическом плане. Представле-
ние самых образованных умов о собственной стране совершенно
изменилось. В середине XV в. образ, который можно уловить, на-
пример, на страницах Фернана Лопиша, — это образ бедного уголка
земли, населенного крепким, здоровым народом, яростно борющим-
ся, чтобы не попасть под власть могущественного и сильного соседа.
Сто лет спустя образ уже иной: огромное пространство «от Геркуле-
совых столпов до Китая, где благодаря нашим трудам все знают за-
кон Христа» (Гойш). Самым красноречивым выразителем этого эпи-
ческого сознания являлся Камоэнс, но хронологически он был дале-
ко не первым. Хроники Зурары уже проникнуты эпическим духом,
и, когда король Мануэл I принял армиллярную сферу в качестве на-
ционального символа, он тем самым наиболее ясно заявил о возмож-
ности вселенского характера португальской монархии.
Камоэнс опубликовал «Лузиады» в 1572 г. в Лиссабоне, проведя
много лет в Индии. С формальной точки зрения речь идет об эпопее,
созданной по классическому образцу, а следовательно, в ренессанс-
ном вкусе. В Европе публиковались и другие эпические поэмы.
Но удивительным новшеством камоэнсовской эпопеи было то, что
темы ее взяты не из античности, а из самой португальской истории.
47. ЭПИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ И ЕГО МЕТАМОРФОЗЫ 167
Ее герои не воображаемые, они не греки или римляне: они реальны
и они португальцы. Вместо Цезаря автор обещает говорить об Афон-
су Энрикише, вместо Энея воспеть Васко да Гаму. В самом деле,
португальские герои превосходят любых других; Александр и Траян,
например, просто теряются в сравнении с ними. А потому «померк-
нут песнопенья древней музы пред подвигом святым дружины
Луза»1. Речь идет о португальцах. И, выслушав поэму, король должен
сделать вывод, что достойнее: «Владеть таким народом иль всем
миром?» Это чувство гиперболизированного восхищения пронизы-
вает всю поэму от первой до последней строфы.
Успех был немедленным и огромным. «Лузиады» отметят надолго
основные черты того представления, которое образованные порту-
гальцы будут иметь о Португалии. Ни в одной другой книге это пред-
ставление не выражено так лапидарно и очаровательно. Но во мно-
гих произведениях можно найти те же идеи. Исключением станут
несколько человек, не получивших классического образования (как
Фернан Мендиш Пинту, автор «Паломничества», в котором просмат-
риваются народные корни, или Гошпар Коррея, написавший «Леген-
ды об Индии» с их жестоким реализмом), но все остальные историки
были настроены на эпический лад. И не только историки — то же
чувство воодушевляет натуралистов, когда они восклицают, как Гар-
сия ди Орта, что можно большему научиться от португальцев за один
день, чем от римлян за сто лет, или от грамматиков, когда они пред-
ставляют португальский как новую латынь, язык, имеющий мировое
предназначение, который послужит религиозному объединению ми-
ра. «Лучше нам учить Гвинею, чем учиться у Рима», — говорит Фер-
нан ди Оливейра. Португальцы приходят повсюду «с развернутыми
знаменами, берут города, подчиняют королевства там, куда никогда
не доходили ни победоносный Александр, ни славный Геркулес. Они
нашли новые звезды, переплыли неведомые моря и невиданные
страны, открыли невежество древних географов. Нет на известной
нам земле народа, которому бы все люди были обязаны больше, чем
португальцам» (Амадор Аррайш).
Это эпическое сознание будет представлять собой один из самых
непременных ингредиентов португальской национальной риторики.
Состояние духа осталось, хотя причина, породившая его, исчезла.
Поздняя лирика XVII в. вырождается и приобретает черты фанфа-
ронства. У многочисленных путешественников, побывавших в Пор-
1 Здесь и далее перевод «Лузиад» Ольги Овчаренко.
168 1498-1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
тугалии в XVII в., находим одну общую мысль: удивление перед ли-
цом неизменной убежденности португальцев, что они самый луч-
ший, самый отважный, самый славный народ в мире. Именно такими
чувствами питалась большая часть литературы сопротивления ис-
панскому господству. В одной книге 1631 г. встречаем следующее
рассуждение: испанцы побеждают все другие народы. Так вот, исто-
рия показывает, что португальцы побеждали и испанцев. Значит,
португальцы — самый храбрый народ на земле. Хорошую карикату-
ру на них написал примерно в это время Лопе де Вега.
Я величайший
Сеньор из тех, что ходят по земле!
Я средоточье всяческих достоинств,
велик я и могуществен весьма,
я скипетр, корона и престол,
что землю и моря дрожать заставят!
Я тот, кто до бездонной глубины
своей бессмертной славой проникает,
и, наконец, порукою мне то,
что Португалец я, а это значит,
что выше меня нету на земле!
Но в броне эпического сознания постепенно начали обнаружи-
ваться трещины под натиском фактов. Оно сохранялось как офици-
альная позиция, но нет-нет да и пробегала дрожь сомнения. Аноним-
ный автор «Искусства воровать» (написанного между 1648 и 1656 гг.)
представляет заседание Государственного совета. Решается вопрос
о заморских владениях. Один советник, весьма реалистично настро-
енный, предлагает оставить некоторые провинции, поскольку не хва-
тает сил удерживать их все. Но председатель, говорящий в духе эпи-
ческого сознания, прерывает его, спрашивая, не пьян ли он и совету-
ет ему опасаться мальчишек, которые могут побить его камнями,
если узнают, что он хочет «оставить врагу то, что наши деды завоева-
ли своей кровью». Наконец, председатель приказывает заключить
его в тюрьму Лимоэйру.
Под влиянием критики так называемых иностранцев (estrangeirados)
эпическое сознание окончательно распадается. Отсталость страны, ее
нищета, невежество были слишком очевидны, для того чтобы порту-
гальцы могли продолжать приписывать себе первое место в мире. Для
Луиша да Куньи Португалия — это уже не империя от Алгарви до Япо-
47. ЭПИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ И ЕГО МЕТАМОРФОЗЫ 169
нии, а всего лишь горная гряда с полосой равнины у подножия, населен-
ная людьми, не очень отличающимися от несчастных бразильских ин-
дейцев. Критический пессимизм иностранцев, однако, — это только
предпосылка для заключения: необходимо возрождение страны, кото-
рое совершится через труд (по мнению меркантилистов) или через
культуру (по мнению просветителей). Но как эпический дух XVI в.
выродился в XVII в. в фанфаронство, так же критический дух XVIII в.
превратился в декадентство, от Эркулану переходящее к поколению
1870 г. и вскоре растворяющееся в нигилистическом пораженчестве
последующего. «...Юношество, опустошенное и скептическое, разуве-
рившееся в себе и в своей стране, лишенное традиций и высмеивающее
общественные учреждения, жалующееся на нехватку всего и не стре-
мящееся обеспечить себя ничем, ненавидящееся землю, на которой
родилось, язык, которым говорит, образование, которое получило, раз-
драженно сидящее в этой бесплодной ненависти, как сыч в своем дупле,
и на самом деле столь чуждое родной стране и ее духу, как будто бы его
импортировали из Франции в ящиках пароходом из Гавра» (Эса ди Кей-
рош. «Современные заметки»).
Это был литературный фатализм буржуазии, замкнувшейся в са-
мой себе и выводящей свои идеи из идей, а не из фактов. В эпоху либе-
рализма империя возродилась, буржуазная Португалия переживала
прогресс, и буржуазия гордо сознавала этот прогресс. Поэтому в то же
самое время, когда Антониу Нобри восклицал: «О, друзья мои! Какое
несчастье родиться в Португалии», голоса эпического сознания снова
стали слышны в среде республиканских масс.
Из тумана памяти,
О Родина, слышится голос
Твоих выдающихся дедов,
Который приведет тебя к победе1.
И со сменой политического строя символ времен Мануэла I — армил-
лярная сфера была принята как национальная эмблема. Творчество
крупнейшей фигуры в португальской литературе XX в. — Фернанду
Пессоа выражает окутанное ностальгическими переживаниями это воз-
рождение эпического сознания: «И вновь мы завоюем расстоянье/
Морское иль иное, но для нас!».
1 Строки государственного гимна Португалии (написан в конце XIX в.).
170 1498- 1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
48.	Приобретения
и утраты торговли специями
Слово «специя» происходит от латинского especia1, термина, употреб-
лявшегося медиками для обозначения вещества. В дальнейшем это
слово приобрело значение очень активного вещества, очень дорогого
и применяющегося для разных целей — от медицины до парфюме-
рии. Самой необходимой и важной специей был перец. Он исполь-
зовался, как и сегодня, в качестве приправы, но, в отличие от совре-
менности, без него нельзя было обойтись. В начале лета заканчивался
фураж и необходимо было забивать большое количество скота. Мясо
хранилось благодаря консервированию с помощью соли (солонина),
дыма (копченый окорок) или просто сушки на солнце. Те же техники
применялись и для консервирования рыбы, но такие примитивные
процессы делали пищу практически несъедобной, и перец был необ-
ходим, чтобы скрыть признаки гниения. Отсюда фундаментальное
значение этого продукта и та роль, которую он сыграл в средневеко-
вой торговле. Но и многие другие специи также были связаны с при-
готовлением пищи: мускатный орех, корица, гвоздика, имбирь. Дру-
гие использовались в прочих сферах хозяйства: камедь, гуммиарабик,
сургуч. Индиго, пау-бразил, шафран давали красители, применяв-
шиеся для окраски тканей. Из ароматических веществ изготовлялись
духи. Медицина, во многом основанная на арабских рецептах, широ-
ко применяла восточные травы и снадобья: сандал, алоэ, опий, камфа-
ру, росный ладан, — эти специи постоянно присутствуют в аптечных
рецептах. Одно из важнейших произведений научной литературы
XVI в. — написанная португальским врачом в Индии книга о меди-
цинском применении специй: «Рассуждения о простых и составных
снадобьях и лекарствах Индии» Гарсия ди Орты.
Рост населения и уровня жизни в городах Европы приводил к все
более широкому потреблению специй. Страны-производители нахо-
дились далеко, что делало эти продукты дорогостоящими. Венеция
и Генуя обогатились на торговле: специи поступали с Востока по древ-
ним торговым путям через Персидский залив и Красное море, приво-
зились в Италию и затем распространялись по всей Европе.
План португальцев заключался в том, чтобы погрузить в Индии спе-
ции непосредственно на те корабли, которые перевезут их в Лиссабон,
1 Обычно рус. специя, порт, especiaria производят от лат. species.
48. ПРИОБРЕТИ НИЯ И УТРАТЫ ТОРГОВЛИ СПЕЦИЯМИ 111
доставив их таким образом на европейский рынок по значительно бо-
лее низким ценам ввиду устранения всех посредников, живших от Ин-
дии до Италии за счет этой торговли. Разница в ценах была так велика,
что небольшой груз, привезенный из первого путешествия Васко да
Гамой, стоил в 60 раз больше, чем было потрачено на экспедицию.
Естественно, в Индии нельзя было погрузить специи на корабль,
не купив их. Португалия никогда не располагала там политической
властью над большими территориями, производство которых она мог-
ла бы контролировать. У португальцев было несколько военных и мор-
ских опорных пунктов, важная административная база, какой был Гоа,
но сама Индия представляла собой большое число мелких независи-
мых государств. Португалия стремилась добиться союза с ними (почти
все они хотели продолжать свой экспорт посредством арабских куп-
цов), вела много войн и оказывала военную помощь, но все это было
направлено на установление не политического, а торгового господст-
ва, на то, чтобы специи продавались португальцам, а не арабам.
Оплата осуществлялась в значительной части наличной монетой,
а также частично товарами, которые, в отличие от специй, изобилова-
ли в Европе, но были редкими и ценными в Индии: медь, свинец, ртуть
и некоторые ткани. Карты торговых маршрутов позволяют понять,
о каких тканях шла речь: бархат из Генуи, красные шерстяные ткани
из Флоренции, сукно из Лондона, лен из Голландии.
Все это приходилось покупать за рубежом, поскольку подобные то-
вары не производились в Португалии. И все покупалось в кредит, вы-
плачивавшийся за счет продажи груза, когда флот возвращался.
Для этого Португалия держала в Антверпене свою факторию, то есть
торговое представительство, которое совершало закупки и обеспечи-
вало торговые связи страны со всей Северной Европой. Однако кредит
в то время был значительно дороже, чем сегодня, так как денег было
мало, а риски велики. Капитал, данный взаймы, удваивался за четыре
года, что соответствует ставке 25% годовых. Редко удавалось выплатить
долг в короткий срок, и он накапливался. В 1524 г., то есть всего 25 лет
спустя после первого путешествия, португальцы были должны уже
3 млн крузаду, то есть немногим менее стоимости грузов за три года.
Флоты выходили из Тежу на Пасху, приходили в Индию, выгружа-
ли товар, доставленный из Фландрии, и набивались специями, кото-
рые португальские торговые агенты к тому времени успевали заку-
пить. Средняя стоимость груза перца составляла приблизительно
3 крузаду за кинтал (50, 401 кг). С учетом расходов на путешествие, ад-
министрацию в Индии и Лиссабоне, фрахт и потери кораблей можно
172 1498- 1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
рассчитать, что в Португалии он стоил 17 крузаду за кинтал, затем пе-
рец продавался оптом в Палате Индии по 33 крузаду. Для тех возмож-
ностей морских перевозок, которые существовали в то время, объем
импорта был огромен: в среднем около 40 тыс. кинталов, то есть два
миллиона килограммов. Несмотря на это, дефицит торговых опера-
ций с каждым годом возрастал.
Цены на товары, закупаемые в Антверпене, сильно выросли, при-
чем возрос также и объем закупок. Торговля с Индией обогатила мно-
гих, и поэтому увеличилось потребление. Чтобы насытить спрос, велся
широкий импорт. Имеются документальные свидетельства об импорте
товаров, не только предназначенных для отправки в Индию, но и посту-
павших непосредственно в Лиссабон: оружия, одежды, мебели, бумаги,
произведений искусства, ковров, зерна, лошадей, карет, кораблей
и снастей для кораблестроения, дерева, украшений, книг, сыров, ме-
хов, духов — словом, всего, чего требовали растущие нужды населения.
Встречаются даже упоминания об импорте яиц. Жил Висенти в сатири-
ческой пьесе, поставленной в 1526 г., высмеивал это положение, гово-
ря, что даже мясо привозилось из Бретани, а капуста из Бискайи. За сто
лет, пока существовала монополия на торговлю с Востоком, нет ни од-
ного упоминания о каком-либо новом производстве, введенном в Пор-
тугалии. Даже восточные продукты не вызвали какого-либо иного вида
деятельности по сравнению с прошлой эпохой. К концу XVI в. порту-
гальское ремесленное производство почти не отличалось от ремесла
XIII в.: кузница, печи гончаров, грубые ткани, обувь, конская упряжь,
прядение льна, кораблестроение. Это все еще было производство, на-
правленное на обеспечение сельской жизни. Городские жители по-
требляли другие товары, но их получали в результате импорта.
Огромное количество специй, выставленных на европейский ры-
нок, привело к снижению цен. Итальянские города, сильно постра-
давшие в первые годы, сумели в дальнейшем в значительной степени
восстановить свою торговлю, и Европа смогла выбирать между пер-
цем из Италии и перцем из Лиссабона. С этого момента начинается
торговая война. Итальянцы утверждали, что их перец лучше порту-
гальского, потому что последний портится во время долгих морских
плаваний. Дамиан ди Гойш написал специальное сочинение, чтобы
опровергнуть такие обвинения, сделанные одним генуэзцем при дво-
ре московского царя; однако, несмотря на его красноречивый ответ,
известно, что плохо упакованный перец нередко портился в трюмах.
Когда были восстановлены старые сухопутные торговые пути,
трудности усугубились. Доходы перестали покрывать расходы, и ко-
49. СОЦИАЛЬНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЗАМОРСКОЙ ЭКСПАНСИИ 173
рона вынуждена была прибегнуть к внутренним займам для покры-
тия дефицита. Для этого выпускались казначейские обязательства,
доходность по которым была зафиксирована в 1528 г. на уровне
6,25%. Эти деньги шли на выплату процентов по внешнему долгу, со-
ставлявших 25%. К середине XVI в. внутренний долг в четыре раза
превышал внешний; однако аккумулированные проценты по нему
составляли 100 тыс. крузаду, тогда как за рубежом португальцы пла-
тили 400 тыс. крузаду. Все внутренние накопления уходили из стра-
ны за границу по этому каналу. Восточная торговля все более обедня-
ла страну.
Росли и людские потери.
За перец приходилось платить не только золотом, но и человечески-
ми жизнями. Когда корабли выходили из Тежу, основной груз состав-
ляли люди, находившиеся на борту. Когда они отплывали из Индии,
основным грузом были специи. Мешки с перцем заполняли место, ос-
вободившееся после тех, кто умер или остался на Востоке. Смертность
в море была очень высока. Диогу ду Коуту сообщает, что вместе с ним
отплыли четыре тысячи человек и только две тысячи вернулись живы-
ми. Другие источники тоже свидетельствуют о том, что количество
возвращающихся уменьшалось наполовину. Один француз, прожив-
ший в XVI в. какое-то время в Индии, Пирар де Лаваль, говорит, что
ему приходилось видеть в Гоа корабли, вышедшие из Лиссабона с ты-
сячей или тысячей двумястами человек, из которых выживало двести.
К этим огромным потерям прибавлялись потери за время пребывания
в Индии, климат которой португальцы переносили плохо, а также
потери на обратном пути, на котором подстерегало меньше болезней,
так как путешествие было короче, но больше кораблекрушений, по-
скольку требовалось пересекать Индийский океан в сезон непогоды.
49.	Социальные последствия
заморской экспансии
Ни один автор не описал социальные последствия экспансии с такой
проницательностью, как Жил Висенти. Если это утверждение может
еще и сегодня вызывать недоумение, то причиной служит тот факт, что
португальцев учили видеть в этом авторе, который был смелым соци-
альным мыслителем, всего лишь остроумного автора комедий. Авто-
портрет, который он дает в прологе «Леса обманов» (сочинение, остав-
шееся по непонятным причинам незамеченным), создает образ не ве-
174 1498- 1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
седого комика, а философа, преследуемого за свои идеи и обреченного
на молчание невежественной нетерпимостью современников.
Анализ противоречий и конфликтов, волновавших португальское
общество 35 лет спустя после открытия морского пути в Индию, стало
темой его пьесы «Шествие огорченных» (Romagem dos Agravados), по-
ставленной в Эворе в 1533 г., то есть тех, кто был недоволен своим вре-
менем. Это произведение остается и на сегодняшний день самым ярким
исследованием португальского общества середины XVI в.
Шествие проходит перед председательствующим, братом Пасу1.
«Братом» — потому что он принадлежит к церкви, «Пасу» — посколь-
ку он представляет правительство, но эти два качества смешиваются.
«Дворец, ставший монахом, — это не монах и не дворец», — говорит-
ся в пьесе. После «приручения» знати и исчезновения крупной бур-
жуазии политическое влияние церкви постоянно возрастало, религи-
озная власть смешивалась с гражданской. За несколько месяцев до
постановки пьесы Жуан III создал Палату Совести и Орденов (Mesa
da Consciencia е Ordens), в ведение которой входило решение вопро-
сов, «касавшихся совести короля», то есть самых щепетильных во-
просов правления. Во главе ее стояли прелаты.
Персонажи проходят друг за другом попарно, и каждая пара симво-
лизирует какой-либо социальный класс. Первыми появляются сель-
ские пролетарии — батрак с сыном. Образ батрака в XVI в. менее коми-
чен, чем в XIX столетии. Его зовут не Зе Повинью (Жозе Народец), его
имя — Жуан Мортейра (Жуан Смертный). Сын носит имя мученика —
Себаштиан. Именно с идеей смерти Жил Висенти всегда связывает
представление о сельском труженике: «всегда мертв тот, кто от плуга
вынужден жить»; «мы жизнь для людей и смерть для нашей жизни»;
«если рождение было одним мгновением, почему я так долго умираю
страдая?». Это был социальный класс в агонии. В 1521 г. ужасный голод
опустошил сельскую Португалию, по дороге в Лиссабон умерло много
крестьян, стремившихся добыть пропитание в столице. Мясо, основа
питания в Средневековье, стало теперь редким; в 1580 г. два иностран-
ца, путешествующих по Португалии, удивились скудости народной пи-
щи: соленые сардины и черный хлеб. Заморские богатства не доходили
до деревни, но последствия экспансии на ней сказывались. Землевла-
дельцы из числа знати или духовенства оказывали постоянное давле-
ние, чтобы получать все больше от земли, производившей все меньше,
так как поголовье скота, а значит, количество удобрений уменьшалось,
1 Ра^о (порт.) — королевский дворец.
49. СОЦИАЛЬНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЗАМОРСКОЙ ЭКСПАНСИИ 175
потому что рабочие руки утекали под влиянием двойного стимула —
бегства от нищеты и стремления к сытости, которую, казалось, обещал
город. Борьба за лучшую, более высокую оплату труда была уже невоз-
можна, поскольку такую же работу, как сельский батрак, мог выпол-
нять черный раб; примерно в это время (1541), по расчетам Дамиана ди
Гойша, ежегодно в Португалию ввозилось от 10 до 12 тыс. африканских
рабов. Все это скрывается за драматичной фигурой Жуана Мортейры:
«Я работаю до упаду!», «Я беден как собака!». Теперь у него осталась
только одна надежда, что по крайней мере сын сможет жить лучше. Он
хочет для этого направить его по церковной части; дело не в набожнос-
ти, объясняет он, — дело в том, чтобы ему жилось хоть немного легче.
Но и этого он не добивается, потому что брат Пасу, проэкзаменовав
юношу, объявляет его негодным к церковной службе.
Это стремление батрака тоже очень характерно для своего време-
ни. Церковь была тогда способом избежать нищеты. Дети крестьян,
младшие сыновья дворян, дочери без приданого и, следовательно, без
перспективы замужества стремились вступить в церковное братство.
Это был один из трех возможных путей: как гласила народная муд-
рость, «кто хочет процветать — церковь, дворец или море». Выбор со-
стоял между религией, службой у короля или знатного придворного
либо отъездом за море. Эта тенденция привела в XVI в. к гипертрофи-
рованному росту числа священнослужителей; увеличилось количест-
во орденов, монастырей каждого ордена (их общее число, составляв-
шее к началу века двести, к его концу увеличилось вдвое). Но церковь
лишь косвенно участвовала в присвоении богатств от заморских от-
крытий. В основном она жила за счет земельной ренты. Не занимаясь
непосредственно хозяйственной эксплуатацией земель, церковь со-
бирала десятину со всякого производства (начало этому было положе-
но в XIII в., когда введение десятины являлось для церкви способом
защититься от растущей стоимости жизни), а также получала плату от
мелких арендаторов, составлявших сельский средний класс.
Кризис сельского среднего класса показан на примере крестьяни-
на Апарисианиша, сопровождаемого дочерью. «Однако я, находясь
в середине, живу в большем отчаянии». Он находится в середине, по-
скольку сельское общество делится на три основных уровня: сеньо-
ры, свободные крестьяне, зависимые и слуги. Сеньоры теперь стали
более требовательными при сборе податей, работники бегут из дерев-
ни, а крестьяне беднеют. Этот персонаж жалуется, что взял в аренду
у монахов два участка земли, буря уничтожила посевы, и он пошел
просить подождать с арендной платой. Однако монахи ответили, что
176 1498- 1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
«ждать» не их девиз. Слово espera имело в то время два значения:
«ожидание отсрочки» и «сферы». Эта последняя являлась символом
Мануэла I и олицетворяла богатство планеты, открытой португальца-
ми. В этом смысл ответа монахов: они не имеют отношения к «сфере»
и не могут ждать. И они заставили Апарисианиша платить: взяли в за-
лог его дом, не упустив даже простыней. Крестьянин жалуется и с то-
ской вспоминает время, когда он весело напевал, идя за своими быка-
ми и не чувствуя усталости. Сейчас он не поет, потому что беден,
«а бедность и радость никогда не спят в одной постели».
Разорение сельского среднего класса было прямым следствием но-
вых условий жизни в стране, а не только алчности землевладельцев при
сборе арендной платы. Постепенно фермы и участки земли перешли из
рук крестьян во владение знати, чиновников и авантюристов, вернув-
шихся из Индии, поскольку земля была единственной формой капита-
ловложения в экономике того времени. Португалец понимал, что толь-
ко земля обеспечивает уверенность в завтрашнем дне. Один дворянин
утверждает в стихах: «Как говорят, и я с этим согласен, без опоры дом
не строят», то есть, как утверждают другие и как думаю также и я, толь-
ко владение землей — это надежное вложение. Автор имел в виду нена-
дежность сделок со скотом, но сама эта идея может быть перенесена на
любую сделку, представляющую какую-либо долю риска. Один текст
1608 г. показывает, что в разгар кризиса оливковое дерево, клочок зем-
ли рассматривались как последние прибежища. «Судьбой этого коро-
левства правит какая-то звезда, делающая людей неспособными при-
слушиваться к хорошим советам; и вот я предсказываю большое разо-
рение, и счастлив будет тот, у кого будет ствол оливы, за который
[можно] ухватиться!»
Но эта олива уже существовала до того, как нувориш из Индии ее
купил. Хлеб, вино, масло не увеличивались в объеме оттого, что собст-
венность или использование участка земли были в руках деревенско-
го крестьянина либо городского владельца, разбогатевшего на корице
и перце, а теперь жившего, как рантье. Количество земли в руках
сельского среднего класса уменьшалось. Новые хозяева — не просто
хозяева, а сеньоры; многие не были ими от рождения, но требуют,
чтобы их таковыми считали, или по крайней мере так себя ведут. Ста-
рое сельское общество, иерархизированное на основе общественных
функций, сменяется новым, основанным на внешнем виде и обраще-
нии: с одной стороны, сеньоры и дамы, а с другой — люди, мужчины
и женщины. «Человек» начинает тогда обозначать сельского труже-
ника; всякая женщина хотела бы, чтобы ее называли «дона» («судары-
49. СОЦИАЛЬНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЗАМОРСКОЙ ЭКСПАНСИИ 177
ня»). Но перейти эту социальную границу невозможно для того, кто
держится за мотыгу. Статус сеньора приобретается в городе. Апари-
сианиш хорошо это знает. Так же как батрак хотел, чтобы его сын был
клириком, он хочет, чтобы его дочь была сеньорой.
Эта девушка из Лоузан
пользуется хорошей репутацией.
Я привел ее, чтобы сделать дамой,
хочу, чтобы она была при дворе.
Для этого он уже купил ей духи, привезенные из Генуи, и хочет от-
дать ее на воспитание брату Пасу. Его развращающие уроки девушка
выучивает очень быстро. Многие «женщины» следуя по этому пути,
стали «дамами», пополнив собой лиссабонскую проституцию XVI в.
Камоэнс называл их «наемными дамами».
Распад городского сельского класса представлен в пьесе в виде кон-
фликта между двумя различными социальными группами, которые,
однако, еще и сегодня часто смешиваются под общим названием «об-
щий класс»: настоящий средний класс, положение которого основано
на труде и достигший определенного экономического положения,
и фиктивный, паразитический класс, положение которого основано
на видимости и который живет за счет производительных классов.
Важное новшество, внесенное Жилом Висенти, — то, что он сумел
разграничить эти две группы и определить существующие между ни-
ми отношения.
У двух торговок, снабжающих город товарами, есть племянница на
выданье. Они почти богаты, так как у девушки есть тысяча реалов.
Она надеялась на замужество с представителем более высокого клас-
са — это примета времени. Ей представился молодой человек, назвав-
шийся служащим королевских покоев. У него хорошие манеры («Та-
кой любезный! Такой милый!»), он продемонстрировал доказатель-
ства своего положения во дворце — грамоту о приеме и о повышении
в звании. После этих решающих аргументов совершается свадьба.
Но в итоге грамоты оказались фальшивыми. Юноша — бродяга, не
имеющий ни кола, ни двора, который просто собирался жить на день-
ги жены. Он принадлежит к фиктивному среднему классу, который
живет, как грибок, за счет настоящего и который станет в конечном
счете особым социальным слоем со своими характеристиками: безде-
лье, бедность, попрошайничество, зависимость от великих, раболепие
перед облеченными властью. Со всей страны тысячи молодых людей
178 1498- 1580. ВОСТОЧНАЯ МОНОПОЛИЯ
стекаются ко двору, поют куплеты, играют на гитаре, играют роль
оруженосцев и помирают с голоду, пока не найдут сеньора, который
возьмет их к себе на службу, или богатую женщину, которая будет их
содержать. Ни в одном из многочисленных сатирических описаний
подобного типа людей нет и намека на труд. Один священник, жив-
ший в то время в Эворе и приехавший из Брабанта, где труд был обра-
зом жизни для всех, удивляется тому, что видит в Португалии, и вос-
клицает: «Эти люди готовы терпеть любую нужду, только бы не учить-
ся ремеслу». Но и это тоже было связано с экономикой заморской
экспансии. Государство, резко разбогатев, смогло значительно при-
умножить число своих клиентов. От двухсот придворных во времена
Жуана II мы пришли к четырем тысячам при Мануэле I, и такая же
пропорция должна была иметь место при дворах сеньоров. Кто обла-
дал выдающимися качествами, ловкостью или, как минимум, связями,
тому не приходилось трудиться, поэтому работать означало не иметь
ничего из названного. Этого факта надо было стыдиться. Физический
труд являлся делом рабов — мавров и негров; фразы типа «Работа хо-
роша для черных», «У кого нет крестных, умирает мавром» появляют-
ся именно в это время.
Новая структура государства лежала в основе волны паразитизма.
Жил Висенти хорошо это понимал. После великолепной кульминаци-
онной сцены, где он позволяет подозревать в подлоге всех высших ко-
ролевских чиновников, присутствовавших на спектакле, правда откры-
вается — фальсификатором оказывается сам брат Пасу, монах-при-
дворный, сама порочная система, допускавшая рост паразитических
классов за счет производителей.
Анализ Висенти включает многие другие аспекты: богатая и тще-
славная знать, почитывающая стишки и добивающаяся от двора уве-
личения своих и без того огромных рент, духовенство, алчущее новых
епископств где-нибудь на островах, монахини, оплакивающие смяте-
ние этого века, когда никто не доволен своей судьбой. Но важнее, чем
детали, общая идея, которую надо усвоить, так как в ней выражены со-
циальные последствия экспансии: богатое государство в бедной стра-
не, где богатство, пришедшее извне, сломало хребет внутреннему про-
изводству, создав ложный средний класс, который ничего не делал
и который, подобно огромному горбу, рос за счет всего тела страны,
вызывая своим весом атрофию всех продуктивных классов, сводив-
шихся уже почти исключительно к крестьянству.
Жизнь Жила Висенти служит хорошим примером описанной им
эволюции. Выходец из народа, ремесленник, он был привлечен двор-
49. СОЦИАЛЬНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЗАМОРСКОЙ ЭКСПАНСИИ 179
цовой деятельностью и в начале XVI в. работал в качестве ювелира
вдовствующей королевы. Двор разросся; постоянно развлекаясь, он
нуждался в зрелищах. Бывший ремесленник отложил тогда в сторону
свои инструменты и стал служащим. Теперь он получает жалованье
за написание так называемых autos del-rei, пьес для королевских
спектаклей. Теперь он оплачиваемый работник умственного труда,
и его жизнь отражает другую эволюцию — эволюцию культуры. Язык
его пьес свободный, простонародный, колоритный. Он говорит все,
что думает, без обиняков. Во времена Мануэла I король и придворные
слушают, смеются, одобряют. Но в следующее царствование кое-ко-
му становится не смешно. Перед лицом такого свободомыслия теоло-
ги уже хмурят брови. В тот же самый год, когда король подал в Рим
просьбу об учреждении инквизиции под предлогом, что лютеровская
ересь уже затронула Португалию, португальский посол в Антверпене
приказал сыграть в присутствии папского легата одно из самых сме-
лых ауту Жила Висенти, а именно то, которое затрагивало острую те-
му торговли индульгенциями. Римские теологи пожаловались папе.
И не без успеха. Поэта осудили, и он два года вынужден был искупать
свой грех. Он еще вернулся ко двору в 1536 г., и как раз в своем по-
следнем представлении он дает автопортрет: философ с завязанным
ртом. Но в тот же самый год начала действовать инквизиция, и с это-
го момента непроницаемый занавес молчания опускается над судь-
бой Жила Висенти.

1580-1668
Испанское господство
и Реставрация
50.	Статут Филиппа II
Добившись военной победы, Филипп II прибыл в Португалию. В апре-
ле 1581 г. кортесы, собравшиеся в Томаре, провозгласили его королем
и принесли ему присягу. На этом же заседании кортесов новый король
(в значительной степени на основании договоренностей, достигнутых
во время секретных переговоров с королем-кардиналом) определил
новый политический статут, которым должно было руководствоваться
королевское управление в Португалии. Основными положениями это-
го документа были следующие:
— Король обязывался соблюдать и не изменять никогда свободы,
привилегии, обычаи и традиции португальской монархии.
— Кортесы, принимающие законодательные решения по пор-
тугальским делам, должны были собираться только в Порту-
галии. Все действовавшее португальское законодательство
оставалось в силе. Также административные и финансовые
вопросы, касавшиеся Португалии, могли решаться только
в Португалии.
— Посты вице-короля и губернатора Португалии могли зани-
мать только португальцы или члены королевской семьи.
— Сохранялись все посты, существовавшие на тот момент при
дворе, в администрации, правосудии, финансах и в армии, и все
назначения на такие посты сохранялись за португальцами. Так-
182 1580- 1668. ИСПАНСКОЕ ГОСПОДСТВО И РЕСТАВРАЦИЯ
же только португальцы могли быть епископами и занимать дру-
гие церковные должности в Португалии.
— Португальцы могли назначаться на государственные должности
в Испании.
— Торговля в Индии и Гвинее осуществлялась только португаль-
цами. Ликвидировались все пошлины, и снимались все ограниче-
ния на товарооборот на границе между Испанией и Португалией.
В случае необходимости военно-морские силы других владений
Филиппа II должны были оказывать помощь португальским су-
дам, находившимся в Индии, в борьбе против пиратов.
— Существовавшие в Португалии города, владения, титулы и вещ-
ные права могли быть предоставлены только португальцам. Ко-
роль обязывался не включать вышеуказанные владения и права
по мере их освобождения в имущество короны, а предоставлять
их новым владельцам-португальцам.
— Фидалгу могли получать пенсии (moradias) в форме выплат
со стороны государства, как только им исполнялось двенадцать
лет. Ежегодно должно было устанавливаться двести новых пен-
сий. Королева брала на себя обязанность нанимать к себе
на службу португальских дам благородного происхождения.
— В то время, пока король выезжал за пределы Португалии, его
должен был сопровождать специальный совет, сформирован-
ный из португальцев, с которым он рассматривал вопросы, свя-
занные с Португалией.
— Языком официальных актов оставался португальский. Сохраня-
лась чеканка национальной монеты.
Таким образом, новое политическое устройство страны подчиня-
лось двум основным приоритетам — с одной стороны, удовлетворить
высшие классы и защитить их от тяжелого кризиса, который они пере-
живали в то время, а с другой — гарантировать административную ав-
тономию Португалии: единый суверенитет не противоречил админист-
ративному разделению.
В течение всего правления Филиппа II (который в ряду португаль-
ских королей известен как Филипп I) эти условия соблюдались. У зна-
ти, церковных служителей, купцов и горожан не было причин раска-
иваться в поддержке, оказанной испанцам.
Антииспанские настроения были не больше чем литературно-пуб-
лицистической позицией некоторых представителей интеллектуаль-
ных кругов, а в душе простого народа ограничивались молчаливой но-
51. «НЕПОБЕДИМАЯ АРМАДА» 183
стальгией. Когда в 1589 г. приор Крату смог вернуться в Португалию
при поддержке значительных английских сил, его присутствие не вы-
звало никакого отклика со стороны народа. Военные силы, которые
он привел с собой, высадились в Пениши и направились к Лиссабону,
но город приготовился к сопротивлению. Не имея возможностей для
длительной блокады, англичане вернулись в Англию. Афоризм «дру-
зья Пениши»1 до сих пор сохранился в португальском языке как напо-
минание об этой бесславной попытке Реставрации.
51.	«Непобедимая армада»
Включение Португалии и ее колоний в состав владений Филиппа II
ознаменовало собой высшую точку морского могущества Испании
в XVI в. Как сказал один из современников, «море было изумрудом
в сандалии короля Испании, а солнце — топазом в его короне». Но это
стремление к превосходству на море сталкивалось с одним препятст-
вием, а именно с растущей силой английского флота. Английские
корсары вели охоту на испанские галеоны в Атлантическом и Тихом
океанах. Большую известность приобрел Дрейк, который в 1580 г.
вернулся в Англию после кругосветного путешествия на кораблях, на-
груженных сокровищами. Королева Елизавета Английская приняла
негодующие протесты Испании, приняв одновременно и свою долю
от грабежа, поскольку война «купцов — искателей приключений»,
как называли в Англии корсаров, велась при поддержке короны.
Религиозные вопросы еще более обостряли соперничество между
Англией и Испанией. Филипп II был политическим лидером католи-
ков и поддерживал в Англии заговор с целью вернуть на престол Ма-
рию Стюарт. Елизавета Английская всячески поддерживала дело про-
тестантизма и врагов Испании.
Именно казнь Марии Стюарт послужила непосредственным пово-
дом для открытой войны между двумя странами. Филипп II принял ре-
шение завоевать Англию и отдал приказ подготовить для наступления
огромный морской флот. Как раз в устье Тежу были сконцентрирова-
ны корабли, направлявшиеся в экспедицию. В их число также входил
тридцать один португальский корабль большого водоизмещения. Экс-
педиция закончилась практически полным уничтожением Непобеди-
мой армады в проливе Ла-Манш. Из двухсот кораблей, принявших
1 Что означает «мнимые друзья».
184 1580- 1668. ИСПАНСКОЕ ГОСПОДСТВО И РЕСТАВРАЦИЯ
участие в операции, вернулись лишь пятьдесят три. Это была первая
крупная неприятность, которую принес Португалии союз с испанца-
ми и которая получила в стране большой резонанс.
52.	Стабильность и начало упадка
В периоде правления испанских королей (так называемая эпоха «трех
Филиппов», dominio filipino) можно выделить два этапа: первый —
с 1580 по 1620 г., и второй — с 1620 г. до Реставрации.
Первый этап характеризуется ослаблением политической напря-
женности (этому способствовал тот факт, что центр принятия решений
был вынесен за пределы страны), административной реорганизацией
и некоторым улучшением экономической ситуации, что приносило вы-
году главным образом знати и торговцам. Государственный бюджет
был освобожден от бремени содержания королевского двора, придано-
го для замужества принцесс и в целом от чрезвычайных расходов, став-
ших ранее причиной значительного нарушения финансового баланса.
Мадрид также неоднократно вносил свой вклад в военные расходы,
особенно в обеспечение морского прикрытия торговли на Востоке.
Таким образом, имущество знати было гарантировано от поборов
на замужество принцесс и от чрезвычайных сборов. Финансовая нор-
мализация в стране также проявилась в строительстве и восстановле-
нии крупных религиозных зданий: Сан-Роки и Сан-Висенти в Лиссабо-
не, нового кафедрального собора, епископского дворца, церквей Сан-
Бенту и Сан-Франсишку в Коимбре, церкви в монастыре на горе Пилар
в Порту и т. д.
Однако мы не находим показателей улучшения положения народ-
ных масс. В деревне ситуация даже ухудшилась. С начала XVII в. мно-
гие представители знати переехали жить в провинцию, где строили
или восстанавливали свои фамильные замки. Это было время «дворов
в деревне». Данное обстоятельство сосредоточило в руках землевла-
дельцев более крупную, чем раньше, часть дохода и увеличило давле-
ние на крестьян. Введение кукурузы, культуры американского проис-
хождения, позволило обрабатывать небольшие наделы, которые воз-
делывались мотыгой, что помогало мелким крестьянам выживать.
Однако в течение всего века уровень эмиграции, особенно в Бразилию
и Испанию, оставался очень высоким.
Относительное экономическое благополучие исчезло во времена
правления Филиппа III. Экономическое положение Испании ухудша-
53. ВОССТАНИЕ 1637 ГОДА 185
лось: залежи серебра в Америке были исчерпаны, а на длительные
войны уходили все ресурсы государства. В 1605 г. изгнание морисков
(потомки мавров, которые остались в Испании после завоевания Гра-
нады) лишило страну значительного количества ремесленников
и мелких земледельцев. Филипп IV взошел на престол уже в период
острого кризиса, и эта ситуация затронула и Португалию. Усилились
нападения на заморские владения со стороны англичан и французов.
В 1623 г. персы, при поддержке англичан, завоевали Ормуз. В том же
году голландцы взяли Сан-Салвадор-да-Баия, столицу Бразилии, отку-
да они были изгнаны два года спустя португальским и испанским фло-
тами. В 1630 г. был захвачен Пернамбуку, один из наиболее густо
населенных и экономически богатых регионов всей колонии. Плава-
ние по морям становилось все более сложным: с 1623 по 1638 г. было
атаковано или захвачено около пятисот судов, направлявшихся в пор-
тугальские порты. Торговцы и судовладельцы перестали чувствовать
преимущества от объединения с Испанией.
Испанское правительство усилило налоговое бремя. Требования
участия в расходах на флот для освобождения Баии вызвали протес-
ты. Вопрос о выплате пенсий португальским фидалгу, который мад-
ридское правительство подняло в 1631 г. (при этом пенсии должны
были выплачиваться за счет доходов от португальских налогов), вы-
звал сопротивление со стороны муниципалитета Лиссабона. Лисса-
бон отказался брать на себя такую ответственность и предложил по-
лучить эти деньги за счет увеличения акцизов, которые должны были
выплачиваться всей страной.
Но народ очень резко реагировал на каждое новое увеличение на-
логов. В 1629 г. в Порту произошли народные выступления, вызванные
слухами о возможном обложении налогов на прядение льна. Спустя
несколько лет новые налоги для рыбаков Лиссабона также спровоци-
ровали народное сопротивление.
53.	Восстание 1637 года
Самые крупные беспорядки произошли в 1637 г., и начались они
в Эворе. Причиной стало введение новых акцизов для уплаты пенсии
дворянам и для ликвидации задержки жалованья. Это не было пря-
мым требованием со стороны Испании, поскольку предложение ис-
ходило от лиссабонского муниципалитета. Придворный коррежедор
отправился в Эвору, чтобы получить согласие народных представи-
186 1580- 1668. ИСПАНСКОЕ ГОСПОДСТВО И РЕСТАВРАЦИЯ
телей города. Однако местный народный судья столь решительно
этому воспротивился, что правительственный чиновник пригрозил
отрубить ему голову. Пока шел спор, собралась большая толпа,
и эворский судья из окна обратился к народу за помощью. Город не-
медленно охватило народное волнение. Дворец, в котором находился
лиссабонский чиновник, подвергся штурму и был разграблен.
«В огонь были брошены все королевские книги, служившие для реги-
страции общественных прав; разбиты весы для сбора нового налога
на мясо; опустошили тюрьму, выпустив на волю заключенных, рас-
считывая на их поддержку; разгромили архивы, приведя в негод-
ность судебные бумаги и книги», — рассказывает Франсишку Ману-
эл ди Мелу, описавший эти события спустя несколько лет. Тот же ав-
тор отмечает подробности, раскрывающие тот факт, что с самого
начала мятеж был направлен не только против усиления налогового
бремени, но также против знати. Обеспокоенные поворотом дел,
дворяне собрались в церкви Св. Антония и предложили свою помощь
в качестве посредников. Однако мятежники отвергли их предложе-
ние, заявив, что «сеньоры и власть имущие Эворы бесчеловечно не
замечали, как гибнет народ в их отечестве, потому что сами они не
являются народом»; они выразили сомнение, полагая, что речь идет
всего лишь об интриге знати, стремящейся оказать услугу королю
и отдающей народ в руки палачей.
Из Эворы движение распространилось на всю территорию Ален-
тежу и Алгарви и, вероятно, достигло размаха общенационального
восстания, поскольку охватило города Сетубал, Сантарен, Абрантиш,
Порту, Виана-ду-Каштелу. Даже Лиссабон жил в обстановке паники,
опасаясь, что вот-вот и там вспыхнет народное возмущение; вероятно,
именно этим объясняется то, что из столицы не были отправлены вой-
ска для восстановления порядка. В Вила-Висозе был забросан камнями
дворец графа Браганского. В одном письменном свидетельстве 1640 г.
говорится, что «народными вожаками» были «ремесленники и подма-
стерья». В том же тексте есть фраза, что «яростное народное выступ-
ление историки называют диким зверем». Вероятно, все это удержало
знать от присоединения к народному движению, которое, впрочем,
спустя несколько месяцев, так и оставшись неорганизованным, в кон-
це концов само по себе угасло.
Из всех эпизодов восстания 1637 г. наиболее известным оказалось
участие в нем Мануэлинью. Сегодня этот эпизод окутан тайной, одна-
ко его обстоятельства были загадочными уже в 1637 г. Один кастилец,
выполнявший функции наблюдателя при дворе в Лиссабоне, отправил
54. РЕСТАВРАЦИЯ 187
в Мадрид первые сообщения о восстании спустя несколько дней после
его начала. «В городе Эвора подростки сожгли дом судьи и секретаря
и забрали у них бумаги. То же самое произошло в Порту, а также в Се-
тубале, Эштремоше, Вила-Висозе, где забросали камнями графа Бра-
ганского, который теперь заперся в своем доме. Среди этих парней на-
ходится главарь, лет шестнадцати, по-видимому, никому не извест-
ный. Одет он в рваный костюм, худой темный плащ и накидку. Никто
не видел его улыбающимся. Зовут его Мануэлинью. Именно он везде
появлялся как вожак, а в Эворе прикрепил к позорному столбу запис-
ку, которая была мною переписана дословно и будет приложена к на-
стоящему письму. В настоящее время Мануэлинью находится в Оли-
венсе. Хотя его никто не знает, сам он знает всех поименно. День
и ночь его сопровождают молодые люди, но не только они. Он обло-
жил дом судьи дровами изнутри и снаружи, чтобы предать его огню.
Однако этому помешало вынесенное на улицу Святое Причастие; Ма-
нуэлинью пошел вслед за ним и таким образом не стал поджигать дом
и дал время судье бежать в Сан-Франсишку».
Записка, которая была прикреплена к позорному столбу и прилага-
лась к письму, представляла собой призыв к восстанию, составленный
в изысканных выражениях, свидетельствующих о том, что автор — из
числа духовенства, вполне вероятно, иезуит.
Известно также, что кардинал Ришельё, узнав о восстании, отпра-
вил в Португалию тайных агентов с обещанием оказать широкую по-
мощь войсками и флотом. Агенты установили контакт с некими юрис-
том и капитаном, которые, вероятно, пользовались доверием у лисса-
бонского муниципалитета. Это может служить неким свидетельством
того, что буржуа имели отношение к народному движению.
Когда огонь первого энтузиазма уже потух, две испанские воен-
ные колонны вошли в Алентежу и в Алгарви, и вожаки восстания
были повешены.
54.	Реставрация
Тем временем политика Испании изменилась: она была направлена
на полное политическое объединение полуострова и отмену сущест-
вовавших автономий. Многие представители испанской знати были
назначены на государственные посты в Португалии. В провинции
проводился набор солдат для участия в войнах, которые Испания про-
должала вести в Европе.
188 1580- 1668. ИСПАНСКОЕ ГОСПОДСТВО И РЕСТАВРАЦИЯ
Сложилась ситуация, похожая на положение вещей накануне вос-
стания в Каталонии. Там в июне 1640 г. толпа косарей, которая по тра-
диции посещала Барселону в день праздника Тела Господня, подняла
бунт, подожгла общественные архивы и убила губернатора-кастильца.
Незамедлительно к восстанию присоединилось все графство и попро-
сило военной поддержки Франции. В 1641 г. французский король
Людовик XIII был провозглашен графом Барселонским.
Правительство в Мадриде приняло решение о подавлении восста-
ния и отдало приказ о мобилизации португальской знати для сопро-
вождения короля в ходе войны в Каталонии. Этот приказ стал непо-
средственным поводом к португальской революции. Небольшое число
португальских дворян и образованных людей организовало заговор
с целью свержения испанского ига. Одним из наиболее активных уча-
стников этого движения был Жуан Пинту Рибейру, происходивший
из горожан (ранее он был судьей в провинции) и благосклонно приня-
тый знатью, поскольку он защищал ее интересы (в 1632 г. Рибейру
опубликовал юридический труд, в котором отстаивал тезис о том, что
португальская знать не может быть мобилизована для испанских
войн). Жуан Пинту Рибейру имел хорошие связи как с торговыми кру-
гами Лиссабона, так и герцогом Браганским (он даже бросил судей-
скую деятельность, для того чтобы представлять деловые интересы
герцога в Лиссабоне). В состав заговорщиков не входили представи-
тели народа. Не были приглашены даже руководители восстания
1637—1638 гг., что привело к тому, что движение не получило под-
держки, обещанной в 1638 г. агентами кардинала Ришельё. В 1640 г.,
так же как и в 1580-м, главной заботой политиков было опасение вы-
звать народную революцию.
Заговорщики решили восстановить (реставрировать) законную
линию наследования трона, которая, с их точки зрения, была прервана
в 1580 г. из-за вступления на престол Филиппа II, в то время как трон
должен был принадлежать Катарине, герцогине Браганской. Речь шла
лишь о том, чтобы вернуть власть законным обладателям; на тот момент
наследником Катарины являлся ее внук Жуан, герцог Браганский. Гер-
цог жил в Вила-Висоза в кажущемся отдалении от политической жизни
Лиссабона и рассматривался в Мадриде как надежный человек. Неза-
долго до революции Жуан был назначен военным губернатором стра-
ны. Он долго колебался, получив приглашение возглавить переворот.
Заговорщики поставили его перед выбором: либо сохранение монар-
хии во главе с ним, либо республика во главе с представителями знати.
В итоге он дал свое согласие.
54. РЕСТАВРАЦИЯ 189
Восстание приняло форму внезапного нападения на королевский
дворец. Первого декабря 1640 г. сорок фидалгу стремительно ворва-
лись во дворец, напали на охрану и начали поиски государственного
секретаря Мигела ди Вашконселуша, чья смерть была заранее пред-
решена. После его убийства заговорщики заставили герцогиню Ман-
туанскую, племянницу короля Испании и вице-королеву, подписать
приказ о том, чтобы кастильские гарнизоны замка Сан-Жоржи
и крепостей вдоль Тежу сдались без сопротивления. Лишь после
завершения переворота заговорщики обратились к народу. Один
из хронистов, принимавший участие в захвате королевского дворца,
писал: «В десять часов утра, час спустя после этого события, по ули-
цам ходили женщины, призывая купить рыбу, фрукты и другие това-
ры, и на площадях, и на берегах реки гуляли булочницы и лавочники
в таком умиротворении и покое, которое может быть, если торговля
идет ни шатко, ни валко...» Вся страна поддержала революцию, как
только узнала о ней. Несколько сотен португальских студентов
из Университета Саламанки вернулись в Португалию, для того чтобы
записаться в войско. Но из многочисленных представителей знати,
находившихся при мадридском дворе, практически все остались
на службе у Филиппа IV.
Провозглашение Жуана IV королем состоялось спустя две неде-
ли после революции. Церемонию вступления на престол старались
провести согласно традициям и без каких-либо изменений. Сразу
же после вступления на престол Жуан подтвердил действовавшее
законодательство и сохранил посты за всеми чиновниками испан-
ской администрации. На пост государственного секретаря был
избран Франсишку Лусена, старый и опытный чиновник, который
работал еще в прежние времена, выполняя конфиденциальные
поручения. Спустя несколько месяцев после Реставрации состоялся
широкий заговор представителей знати, в который были вовлечены
маркиз Вила-Реал, герцог Каминья, граф Армамар, архиепископ
Браги, глава инквизиции и некоторые состоятельные купцы Лисса-
бона. Интрига была раскрыта, и все заговорщики, за исключением
служителей церкви, казнены. Суровость приговора приписали госу-
дарственному секретарю, который вскоре сам поплатился собствен-
ной жизнью за это преступление. Он был обвинен в измене, и ко-
роль не смог спасти ему жизнь, несмотря на общее мнение о неви-
новности Лусены. Дворяне утверждали, что топор палача, который
отрубил голову Франсишку Лусене, был тем же самым, что ранее
обезглавил заговорщиков.
190 1580-1668. ИСПАНСКОЕ ГОСПОДСТВО И РЕСТАВРАЦИЯ
Сразу же после вступления на престол Жуана IV были созваны
кортесы. Созыв кортесов также проходил в традиционной форме.
На них были приняты меры ввиду приближавшейся войны, которую
все считали неизбежной. Проголосовали за введение высокого воен-
ного налога — военной десятины (10% частного имущества), доходы от
которой составили 1 800 000 крузаду. В следующем году эта сумма уве-
личилась до 2 400 000 крузаду. Этот налог был значительно больше,
чем те, которые когда-либо собирались в правление испанцев, однако
не существует сведений, сообщающих нам о каких-либо протестах.
55.	Война за независимость
В этот момент Тридцатилетняя война находилась в заключительной
фазе. Франция и Испания боролись за европейское лидерство на по-
лях сражений. Война между двумя странами, которая началась
в 1635 г., развернулась во многих регионах Европы (на пиренейской
границе, во Франш-Конте, в Голландии, Эльзасе, Германии и Италии)
и закончилась лишь в 1659 г. подписанием Пиренейского договора,
который означал полную победу Франции.
Этот факт объясняет, почему во время всего правления Жуана IV
военные операции не приобрели большого масштаба. В течение мно-
гих лет война сводилась к приграничными сражениям. Успехи сменя-
лись поражениями, однако не наблюдалось решительного перелома
ни для одной из сторон. В течение этих лет Португалия смогла органи-
зовать оборону, перестроить крепости, обеспечить себя офицерами,
оружием и лошадьми.
В ходе войны народные массы безгранично демонстрировали пат-
риотизм. Вот два эпизода, дошедшие до нас, со слов не португальских,
но испанских военных источников. В 1641 г. войска противника пере-
секли границу в Траз-уж-Монтиш и, среди других деревень, атакова-
ли деревню Моймента в конселью Виньяйш. После яростной защиты
семьдесят ее жителей укрылись в церкви, укрепили ее и продолжали
оборону. Когда же их наконец захватили, то всех вырезали. Как сооб-
щает источник, «таково было упорство этих мятежников, что, за ис-
ключением одной старухи, не было ни одного человека, кто попросил
бы пощады или крикнул "Да здравствует король Филипп!"». На следу-
ющий год испанские войска вошли в форт Санта-Лузия, рядом с Эл-
ваш. Офицер, командовавший операцией, писал: «Португальские сол-
даты производили впечатление слабых, плохо организованных,
55. ВОЙНА ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ 191
но очень сильных духом. Не было ни одного, кто бы согласился крик-
нуть "Да здравствует король Филипп!", и поэтому их всех до послед-
него пришлось предать смерти». Сообщение заканчивается словами:
«Португальцы — они все таковы, за исключением некоторых предан-
ных дворян».
Другой источник той эпохи пишет о том, что делали «преданные
дворяне». «Они играют в палку о двух концах. Приспосабливаются
к правлению короля Жуана и делают хитрости, которые могли бы по-
служить им оправданием перед королем Филиппом. Здесь у них одна
нога, а там другая, тут у них тело, а там сердце». Некоторым платят за
саботаж, а именно чтобы «поздно вышли корабли, чтобы не было га-
лер, чтобы расстраивались войска и флот, чтобы не было денег, чтобы
не готовились лошади и пехотинцы, чтобы последним не платили,
а первым не давали ячменя, чтобы не растили жеребят, чтобы не сра-
жались в случае необходимости, чтобы не строились укрепления»
(«Искусство уклоняться», глава XLVI).
Пиренейский договор стал для Португалии самым опасным момен-
том войны. Одной из немногих уступок, которые Франция сделала
Испании, являлся отказ от поддержки Португалии, которая до того
момента была союзником Франции. Испанские войска, освободивши-
еся после окончания европейской войны, могли направить свои силы
против Португалии. Именно в это время (1660) Португалия воспользо-
валась услугами графа Шомберга, который прибыл в страну в сопро-
вождении шестисот опытных офицеров и солдат и который провел
важную модернизацию военной техники. В 1662 г. вследствие догово-
ра, подписанного с Англией, Португалия получила в помощь несколь-
ко тысяч английских военных и несколько английских кораблей. Эти
факторы, а также активные действия графа Каштелу-Мельора, мини-
стра короля Афонсу VI, который в тот момент находился у власти, поз-
волили противостоять крупным наступлениям испанской армии.
В 1663 г. испанские войска захватили Эвору и начали движение в сто-
рону Лиссабона, однако были наголову разбиты во время сражения
при Амейшиале. В 1665 г. другая многочисленная испанская армия по-
терпела поражение в битве при Монтиш-Кларуше, которое оказало
решающее воздействие на ход войны и которое стало последней воен-
ной попыткой Испании вновь завоевать Португалию.
Тем временем в Испании умер Филипп IV. Экономическая ситуа-
ция в стране была на грани катастрофы; политическая обстановка
приняла уязвимый характер; Франция и император Германии начали
интриги вокруг наследования испанского трона. В Португалии с на-
192 1580- 1668. ИСПАНСКОЕ ГОСПОДСТВО И РЕСТАВРАЦИЯ
пряжением ожидали мира. Война поглощала все ресурсы. С момента
Реставрации экономическая ситуация в Португалии постоянно ухуд-
шалась. Общественное мнение внутри страны разделилось; народные
массы не доверяли дворянам; когда испанцы завоевали Эвору, в Лис-
сабоне начались народные волнения против знати. Каштелу-Мельор
использовал это недовольство в свою пользу. Однако народ также ус-
тал от войны и готов был поддержать любые политические измене-
ния, которые привели бы к миру.
56.	Государственный переворот 1667 года
и мир
Уже в конце войны политическую жизнь в Португалии будоражил
вопрос низложения короля.
На момент кончины Жуана IV в 1656 г. наследнику трона Афон-
су VI было тринадцать лет. Таким образом, ему не хватало одного года
до того возраста, когда, согласно традиции, он мог взять в свои руки
власть. В этой ситуации регентство было передано вдовствующей ко-
ролеве Луизе ди Гужман. Однако же новый король был больным: пе-
ренесенная в детстве болезнь сделала его инвалидом, он с трудом мог
ходить. Противники постоянно утверждали, что помимо физических
увечий Афонсу страдает слабоумием и частичным сумасшествием,
но его сторонники относили такие обвинения на счет политических
интриг. Так или иначе, его мать сохранила регентство в течение шес-
ти лет, то есть еще на пять лет после достижения ее сыном необходи-
мого возраста для управления страной.
В 1662 г. один знатный юноша, которого регентша назначила на
службу к королю, граф Каштелу-Мельор, решил захватить власть.
Он сумел убедить короля прекратить регентство и начать править
страной. Значительная часть знати поддержала эти перемены, кото-
рые свелись к дворцовому перевороту. Каштелу-Мельор начал прав-
ление в качестве тайного секретаря. Это был пост, который не суще-
ствовал со времен короля Себаштиана.
Страна переживала опасную и решительную фазу войны за незави-
симость. Граф продемонстрировал большую активность в ведении вой-
ны, и во время его правления португальские войска добились реша-
ющих побед. Испания, измотанная поражениями в Европе, не могла
продолжать наступление даже против такого слабого противника, как
Португалия. Каштелу-Мельор считал, что наступило время увеличить
56. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ 1667 ГОДА И МИР 193
усилия для получения больших выгод при заключении мира. К военным
приготовлениям он добавил дипломатические меры и пытался обеспе-
чить поддержку Франции, женив молодого короля на французской
принцессе. В итоге сложных переговоров Людовик XIV согласился
на брак между португальским королем и дочерью герцога Немурского
Марией Франсуазой Изабеллой Савойской, которая также приходи-
лась ему родственницей. Свадьба Афонсу VI состоялась в 1666 г., а через
год был подписан военный пакт между Португалией и Францией.
Однако в это время знать уже была недовольна Каштелу-Мельо-
ром, настаивавшим на продолжении войны, от которой все устали.
Помимо этого шли разговоры о том, что король — импотент и по
причине отсутствия наследника португальская корона опять может
подвергнуться опасности. Впрочем, у короля был брат, Педру, кото-
рый должен был унаследовать трон в случае отсутствия детей
у Афонсу VI. Именно вокруг Педру объединилась знать, которая же-
лала покончить с властью временщика.
Со свадьбой короля разразился кризис. Королева и принц Педру
быстро достигли взаимопонимания, чтобы заставить Афонсу VI уво-
лить Каштелу-Мельора. Спустя некоторое время королева покинула
дворец и объявила себя под защитой монастыря, попросив капитул
лиссабонской епархии аннулировать ее брак по причине импотенции
короля. Поскольку Афонсу VI не получил никакой поддержки, он под-
писал документ, который объявлял «отказ от своего царствования на
веки вечные в пользу господина инфанта дона Педру и его детей и за-
конных потомков, с объявлением, что из их ренты сохраняет за собой
сто тысяч крузаду ренты ежегодно».
Афонсу посадили на корабль и отправили на Азорские острова,
где он провел несколько лет в заточении. Он закончил свою жизнь
в затворничестве в одной из комнат дворца Синтры. Тем временем
капитул епархии объявил брак аннулированным как несостоявший-
ся. Педру женился на королеве и правил в качестве регента до смер-
ти брата (1683).
Эти события назвали «французским заговором», поскольку поли-
тические агенты, которые сопровождали королеву в Португалии, иг-
рали активную роль в событиях, происходивших в стране. Вокруг это-
го обстоятельства возникло много изощренных предположений.
Но очевидные причины не нуждаются в каких-либо дополнительных
гипотезах: стремление к миру и соперничество среди представителей
знати, пришедших к власти после того, как Каштелу-Мельор исчез
с политической арены.
194 1580- 1668. ИСПАНСКОЕ ГОСПОДСТВО И РЕСТАВРАЦИЯ
Уже в следующем году (1668), после поспешных переговоров,
во время которых португальцы приняли условия, ранее отвергнутые
Каштелу-Мельором, был подписан мирный договор: Испания при-
знала независимость Португалии, каждая из сторон возвращала
пленных и захваченные населенные пункты. Испания оставляла
за собой город Сеута, где португальское правление так и не было
восстановлено: в 1640 г. фидалгу, управлявший городом, предпочел
подчиниться Филиппу IV.
57.	Дипломатия времен Реставрации
Династический союз окончательно вовлек Португалию в напряжен-
ную европейскую политику.
Соединение с Европой произошло в тот период, когда последняя
была разделена на два политических враждующих и соперничающих
блока: Франция с союзниками и австрийский дом Габсбургов. Эта по-
ляризация сил берет начало в первой половине XVI в. Она вызвала
длительные войны между Карлом V и королями Франции, в которые
была вовлечена вся Западная Европа. Однако Португалия смогла ос-
таться в стороне от конфликта.
Тем не менее в 1580 г. Португалия стала одним из государств, под-
властных австрийскому дому, и таким образом частью одного из со-
перничающих альянсов. Период Реставрации совпал с самым разга-
ром Тридцатилетней войны, которая стала новой фазой в конфронта-
ции между двумя блоками.
Целью португальской дипломатии стал выход из блока Австрии,
возглавляемого Испанией, и присоединение к блоку Франции.
Однако выполнить эту задачу было не так просто. Для португаль-
ских дипломатов было очевидно, что враги Испании должны отно-
ситься к Португалии как к союзнику, поскольку страна вела войну
с Испанией. Однако другим странам было выгоднее рассматривать
Португалию в качестве врага, нежели в качестве союзника. Помощь
Португалии в Европе значила мало, однако страна имела торговые
позиции и стратегические фактории, имеющие решающее значение
для заморской торговли, за которую уже соперничали европейские
страны. Отобрать у Португалии ее позиции в торговле было легче, бу-
дучи ее врагами, нежели друзьями. Общим результатом работы пор-
тугальской дипломатии времен Реставрации стало то, что страна вы-
шла из одного блока, но не смогла присоединиться к другому. Страна
57. ДИПЛОМАТИЯ ВРЕМЕН РЕСТАВРАЦИИ 195
заплатила своими позициями на Востоке и серьезными экономиче-
ским уступками в метрополии за те выгоды, которые она пыталась
получить в рамках европейской политики.
Дипломатические баталии начались еще до военных столкновений.
Уже в первые месяцы 1641 г. Португалия направила дипломатические
миссии в Рим, во Францию, в Голландию, Англию, Данию и Швецию.
Миссия в Рим закончилась полным провалом. Король Испании, ко-
торый возглавлял габсбургский блок, одновременно был опорой като-
лицизма, боровшегося с протестантством. По этой причине папы отка-
зывались признавать независимость Португалии вплоть до того момен-
та, пока сама Испания не сделала этого: лишь в 1669 г. папа римский дал
аудиенцию португальскому послу.
Борьба за поддержку Англии тянулась несколько лет. В 1641 г. Пор-
тугалия попросила заключения с ней военного союза, но самое боль-
шее, чего удалось достичь, — это подписание соглашения о дружбе
и торговле. В соглашении обе стороны брали на себя обязательство не
присоединяться к военным действиям против другой стороны, а анг-
лийские купцы получали право вести торговлю в заморских террито-
риях Португалии на тех же условиях, что и португальцы (договор
1642 г.). Но спустя короткое время в Англии началась борьба между
королем и парламентом. Карл I был казнен, была установлена респуб-
лика, а затем диктатура Кромвеля.
Король Португалии стремился занять нейтральную позицию, но
эскадра сторонников короля укрылась в устье Тежу и оттуда осуще-
ствляла пиратские вылазки против английских кораблей. Ситуация
оказалась на грани войны: английская эскадра заблокировала Тежу
и препятствовала морскому сообщению с Бразилией. На Востоке анг-
личане поддержали персов, которые отвоевали у португальцев Ормуз.
Для нормализации отношений Португалия была вынуждена принять
договор 1654 г. В обмен на мир португальцы открыли для англичан тор-
говлю с Бразилией, Африкой и восточными владениями, зафиксирова-
ли ставку налога на английские товары и продукцию, импортируемые
в Португалию, на уровне 23%. Португальцы также брали обязательство
фрахтовать английские корабли всякий раз, когда возникала необхо-
димость. Среди статей договора, которые представляли наибольшую
трудность для принятия португальцами, было положение, которое раз-
решало купцам, прибывавшим в Португалию, практиковать свою ре-
лигию. Кромвель даже отправил в устье Тежу эскадру, для того чтобы
ускорить процесс ратификации, который затягивался. В 1660 г., когда
Испания, положив конец своей длительной войне с Францией, обрела
196 1580- 1668. ИСПАНСКОЕ ГОСПОДСТВО И РЕСТАВРАЦИЯ
свободные военные силы, которые она могла использовать против
Португалии, последняя опять обратилась к Англии с просьбой о воен-
ном союзе. Начались переговоры о свадьбе португальской принцессы
Катарины, дочери Жуана IV, и английского короля Карла II. Португа-
лия отдавала Танжер в Африке и Бомбей в Индии. Английским купцам
было позволено строить фактории на португальских территориях, при-
чем особо указывались в договоре города Гоа, Кошин, Диу, Сан-Салва-
дор-да-Баия, Пернамбуку, Рио-де-Жанейро. Португалия также обеща-
ла передать англичанам земли, которые голландцы отняли у португаль-
цев в Индии, если англичане смогут отвоевать их назад, и поделить
с Англией торговлю корицей на острове Цейлон в случае обратного за-
воевания острова португальцами. В обмен Англия направляла в Порту-
галию два кавалерийских и два пехотных полка, оказывала поддержку
своим флотом в случае вторжения и в борьбе с пиратами и выступала
посредником в достижении мира между Португалией и Голландией
(Уайтхоллский договор 1661 г.). Этот договор положил начало британ-
скому экономическому проникновению и дипломатическому господст-
ву Англии в Португалии. Именно при значительном участии англий-
ских дипломатов спустя семь лет был подписан мир с Испанией, несмо-
тря на недовольство французских дипломатов.
Тяжело протекали переговоры и с Францией. В 1641 г. позиции
португальцев были оптимистичными и амбициозными: формиро-
вание блока государств для общей войны с Испанией. Французы
уклонились от переговоров. Более скромная просьба о создании
«формального союза» (подразумевавшего, что Франция не подпи-
шет мир с Испанией, если последняя также не заключит мир с Пор-
тугалией) не была удовлетворена. Приближалась к концу Тридцати-
летняя война, и Португалия, как противник Испании, требовала
участия в конференции по заключению мира. Участие в конферен-
ции также означало общее признание независимости страны
и окончания войны. Однако Португалии было отказано в участии,
и она осталась в стороне от Вестфальского мира. Франция не согла-
силась даже поддержать португальскую позицию на прямых пере-
говорах с Испанией, которые завершились подписанием Пиреней-
ского мирного договора: Португалия стала разменной монетой,
и оставление Португалии на произвол судьбы было одной из немно-
гих уступок Франции поверженному противнику. Несмотря на это,
граф Каштелу-Мельор еще раз попытался вернуть поддержку
Франции и для этого женил португальского короля на французской
принцессе. Но военная поддержка так и не имела места, поскольку
58. КУЛЬТУРА. ПЕРИОД ХИТРОСТЕЙ И УЛОВОК 197
тем временем был заключен мир, и политический союз с Францией
оказался непродолжительным.
Португальские предложения изначально предполагали заключе-
ние мира с Голландией, который также предусматривал восстановле-
ние португальского правления на территориях, захваченных голланд-
цами во времена «трех Филиппов», и создание оборонительной лиги
против Испании. В итоге Португалия смогла добиться лишь подписа-
ния мира на десять лет, и этот мир распространялся только на Европу,
поскольку борьба против голландцев продолжалась в Бразилии и
Африке. После истечения срока перемирия голландские корабли за-
хватили практически все территории, которые оставались за Порту-
галией в Индийском и Тихом океанах. Лишь в 1661 г. стало возможно
подписать окончательный мир: Голландия оставляла за собой захва-
ченные территории, Португалия отказывалась от своих прав и выпла-
чивала компенсацию, голландские купцы получали привилегии в тор-
говле с Португалией.
Таким образом, повсюду складывалась похожая ситуация: вера
португальцев в международную солидарность не оправдалась. Европа
использовала удобный случай, чтобы захватить португальские коло-
ниальные позиции. Патриотическая версия, которая приписывает
разрушение Империи испанскому господству, является правдой лишь
отчасти, поскольку самые большие потери стали ценой, заплаченной
за Реставрацию.
58.	Культура.
Период хитростей и уловок
Упадок
XVII столетие стало решающим этапом в развитии современной мыс-
ли и науки. Это век Галилея, Декарта, Паскаля, Спинозы, Бэкона,
Ньютона. Это время расцвета литературы и искусства: многие знаме-
нитые шедевры были написаны и созданы с 1600 по 1700 г. — карти-
ны Рембрандта, Ван Дейка, Веласкеса, театр Шекспира, Сервантеса,
Корнеля, Мольера, Расина. В Португалии этому исключительно сози-
дательному и блестящему периоду соответствует эпоха застоя. На ум
не приходит имени ни одного крупного скульптора, художника, дра-
матурга, мыслителя, не упомянуть которого было бы непроститель-
ным упущением.
198 1580- 1668. ИСПАНСКОЕ ГОСПОДСТВО И РЕСТАВРАЦИЯ
Некоторые громкие европейские имена имеют отношение к Пор-
тугалии. Спиноза был сыном португальского еврея, бежавшего от ин-
квизиции в Голландию. Веласкес был сыном уроженца Порту, вынуж-
денного искать работу в Севилье. Это лишь чистые случайности.
Но эти случайности указывают на две основные причины упадка: пре-
следования инквизиции, породившие изоляцию и парализовавшие
культурные инициативы, и экономический и политический кризис,
кульминацией которого стала утрата независимости и который со-
здал в стране атмосферу депрессии и уныния, несовместимую с блес-
ком литературы и искусства.
Но культура не прекратила существование. XVII век не был сто-
летием бескультурья, он был лишь неплодотворным веком. Работала
философская мысль (ни в одну другую эпоху португальской истории
не было опубликовано такое количество философских трудов), систе-
ма образования, осуществлялось строительство, появлялись поэтиче-
ские произведения, ставились театральные представления. Дело ско-
рее в том, что культура была абстрагирована от жизни и насущных
проблем эпохи, избегала острых тем и нововведений, которые могли
бы привлечь внимание португальского инквизитора или испанского
губернатора, и, чтобы выжить, прибегала к уловкам, используя особые
стилистические приемы, обращаясь к истории, к иррационализму,
развивая малые жанры и формы искусства.
Иезуитское обучение
Главную роль в культурной жизни XVII в. в Португалии сыграли
иезуиты. Именно они продвигали образование и питали практически
всю культурную жизнь, которая, несмотря ни на что, продолжала
существовать. Это один из многих аспектов, в которых проявляется
контраст между деятельностью Общества Иисуса и инквизицией:
первое старалась ее развивать, вторая создавала для этого препятст-
вия. Истоки подобного феномена лежат в самих задачах создания
Общества Иисуса: бороться с идеями Реформации. Во всех странах,
в которых создавался орден, иезуиты брали в свои руки образова-
ние — и делали это с большим успехом. В Португалии коллегии дей-
ствовали в Лиссабоне (нынешняя больница Сан-Жозе действует
в здании коллегии Санту-Антан; для того чтобы стереть из памяти
этот факт, Помбал изменил его название и дал зданию имя короля),
Эворе, Браге, Брагансе, Ангре, Фуншале, Фару, Порталегри, Понта-
Делгаде, Сантарене, Порту, Элваше, Орте, Сетубале, Портимане, Беже,
58. КУЛЬТУРА. ПЕРИОД ХИТРОСТЕЙ И УЛОВОК 199
Пернише, Вила-Висозе. Также работало несколько школ в Бразилии,
Африке и Индии. Это было первая сеть средних учебных заведений
на всей территории Португалии.
Книги для обучения были тщательно подготовлены: наилучшим
образом составленные дидактические учебники, опубликованные до
настоящего момента в Португалии, — это толстые фолианты курса
Университета Коимбры. В них объединялось все ортодоксальное
учение, то есть учение, которое в условиях Контрреформации счита-
лось соответствующим истинам веры. Эти книги, написанные на ла-
тыни, являлись основой образования до времен Помбала, который
запретил их употребление. Таким образом, они были как бы единст-
венными книгами в течение полутора веков, и это сделало их сущест-
венной причиной задержки и отсталости: в XVIII в. португальские
студенты читали учебники, излагавшие идеи начала XVII в.
С другой стороны, образование, которое давали иезуиты, было
образованием, преследовавшим свои интересы. Оно представляло
собой одну из форм борьбы с ересью и духом Реформации. Ведь
Реформация стала порождением умственной свободы, права думать
самостоятельно, которым должен был обладать каждый. Именно
этого стремилась избежать система преподавания в коллегиях. Его
целью было укоренить догмы, которые являются предметом искрен-
ней веры, а не порождать критику, поскольку критика всегда приво-
дит к уничтожению догм. В итоге образование было направлено не
на тренировку мысли, но на закладку основ веры. Это дало результа-
ты, поскольку португальцы XVII в. отличались глубиной веры, но не
мысли.
Но из коллегий вышло большое количество образованных людей.
В них учились представители знати, дети буржуа, простые люди,
в которых иезуиты видели таланты. Иезуиты не разделяли мнения
инквизиции по поводу «новых христиан» и принимали их в свои
школы (самый блестящий португальский иезуит — падре Антониу
Виейра был «новым христианином», защищал евреев и был арес-
тован инквизицией). Все эти люди изучали латынь, грамматику, ри-
торику, философию. Однако образование не уделяло никакого вни-
мания новым наукам и живым языкам. Спустя некоторое время
после событий 1640 г. Жуан IV столкнулся с трудностью при отправ-
ке посла во Францию, поскольку среди фидалгу, находившихся у не-
го на службе, не нашлось ни одного человека, который бы говорил
по-французски.
200 1580- 1668. ИСПАНСКОЕ ГОСПОДСТВО И РЕСТАВРАЦИЯ
Культ формы и каббалистика
Польза, которую могло принести такое обучение, была ограничена
контролем инквизиции над всей духовной жизнью. Для светской
культуры оставалось очень узкое пространство. Неосторожные сло-
ва были очень рискованными, а дерзости могли привести в тюрьму.
В этой ситуации мысль развивалась по двум направлениям: религиоз-
ное смирение, выраженное в многочисленной апологетической лите-
ратуре и прославлявшее Божественное величие; и чистый культ фор-
мы, который вел к использованию слова как явления самоценного
и полностью оторванного от идеи. Два писателя, которые, как прави-
ло, считаются главными фигурами португальской литературы
XVII в., падре Мануэл Бернардиш и падре Антониу Виейра, являются
представителями этих двух направлений. Первый, закрывшись в мо-
настыре, посвятил всю жизнь написанию великолепной прозы, изла-
гающей назидательные случаи и наивные описания чудес. Второй
направил свой талант на разработку блестящей словесной формы
и создание самых ярких риторических произведений, когда-либо на-
писанных на португальском языке.
Но в обоих случаях блеск формы служил уловкой, скрывающей
слабость мысли, и именно слово, а не мысль было рабочим материа-
лом для творческого гения. Историки литературы используют выра-
жение кулыпизм, концептизм, гонгоризм1 для определения этого по-
ворота, суть которого — в постановке идеи на службу форме.
Существовавшие в Европе философские течения практически не
получили отклика в Португалии. Единственное исключение нужно
сделать для каббалистики, несмотря на то что она не является фило-
софией в чистом виде. Это некая смесь иррационализма, оккультизма
и мессианства, что-то среднее между грамматикой и некромантией.
Франсишку Мануэл ди Мелу примерно в то же время, когда Декарт
написал свое «Рассуждение о методе», составил «Трактат о науке каб-
балы». Несмотря на то что автор отличался тонкой ироничностью,
в книге не было никаких признаков иронии. Была очевидной его вера
в каббалистику. Писатель стремился продемонстрировать, что кабба-
ла и католицизм не являются несовместимыми. «Скажем, согласно
1 Гонгоризм — стиль, введенный в испанскую литературу Луисом Гонгорой и
позже распространившийся по всему полуострову; в нем доминируют ла-
тинские слова, неологизмы, метафоры и пр.
58. КУЛЬТУРА. ПЕРИОД ХИТРОСТЕЙ И УЛОВОК 201
католикам, правильная каббалистика представляла собой глубокое
размышление над оккультными тайнами на основании имен, букв,
цифр и фигур из Божественных книг; а неправильная — это судебная
фикция, которая смутно предсказывает будущее при помощи нео-
пределенных наблюдений». Каббала не имеет португальского проис-
хождения, она пришла в страну из-за границы. Однако показательно,
что ничто иное, пришедшее извне, не получило в стране такого рас-
пространения: ни метод, ни логаритмы (другое глубокое размышле-
ние о цифрах, но основанное на мысли, а не на вере), ни физика. Важ-
ным является также то, что два умнейших человека XVII в., дон Фран-
сишку Мануэл и падре Антониу Виейра, являлись приверженцами
каббалистики.
Вера в чудо
Другой характеристикой менталитета той эпохи является вера в чудо,
широко распространенная как объяснение практически всего, что
происходит или существует. Речь идет не только о народной вере в чу-
до, возникшей задолго до XVII в. и просуществовавшей долгое время,
но и о литературной и культурной традиции, проникшей повсюду. Са-
мые удивительные факты получали чудесное объяснение. Если мона-
хи одного из орденов выбирали красивое место для строительства мо-
настыря, то это считалось чудом: это Бог, который при помощи красо-
ты места желает показать людям красоту рая. Длинная жизнь или
короткая жизнь, жизнь во здравии или в болезни, удачное путешест-
вие или кораблекрушение — все объяснялось действием высших сил.
Монастырские хроники (которые тогда были многочисленными и хо-
рошо написанными) являются бесконечными описаниями чудес.
Но это было характерно не только для монастырских хроник. Первым
португальским периодическим изданием стала «Газета, в которой все
новости, случившиеся при этом дворе и пришедшие из разных
стран»; первый номер ее вышел в декабре 1641 г. Вот новость из этого
первого номера, которая удостоилась чести быть опубликованной
на первой странице: «Сообщается, что в одном местечке в Бейре один
человек, услышав в разговоре друзей, что во время счастливой коро-
нации Государя нашего короля произошло всем известное чудо с рас-
пятием в соборе Лиссабона, спросил, разве мог образ Господа отде-
лить руку от распятия. И как только он произнес эти слова, упала сте-
на рядом со всеми присутствовавшими при разговоре, и стена убила
лишь сказавшего это». Это — чудо, которое подтвердило другое чудо.
202 1580- 1668. ИСПАНСКОЕ ГОСПОДСТВО И РЕСТАВРАЦИЯ
Дело в том, что во время коронации Жуана IV изображение Христа
оторвало руку от распятия. Рука согнулась и застыла в благословляю-
щем жесте. Это было приписано чуду. Однако скептик из Бейры воз-
разил, что это могла быть случайность, — на него тут же упала стена
и убила его.
Патриотизм и история
Существовала не только религиозная цензура инквизиции, но также
политическая цензура испанского правительства, которая подавляла
все, что могло представлять выражение патриотических чувств. В та-
кой ситуации тема патриотизма обсуждалась лишь образованными
людьми в литературе и особенно в истории. Одной из наименее риско-
ванных форм патриотизма было чтение «Лузиад»: великая поэма ста-
ла наиболее читаемым произведением XVII в. С 1580 по 1640 г. творе-
ния Камоэнса издавались двадцать четыре раза. Прошлое служило
в качестве компенсации настоящего. Наблюдался своего рода уход или
бегство в историю. Все писатели без исключения искали темы для
творчества в ушедших временах. Самым важным произведением,
в котором проявилась эта любовь к истории, стала «Лузитанская мо-
нархия», состоящая из восьми частей, которые были опубликованы
в течение века — с 1597 по 1729 г. Это первое большое издание порту-
гальской истории после «Всеобщей хроники Королевства», которую
Фернан Лопиш составил в первой половине XV в. Наиболее выдающие-
ся части произведения написаны монахом Антониу Бранданом, кото-
рый обладал истинным талантом историка и которому португальцы
в значительной мере обязаны знанием истории ранних царствований.
Но самыми выразительными книгами являются две первые части, на-
писанные монахом Бернарду ди Бриту. Его повествование берет нача-
ло еще до сотворения мира, тогда, когда мир был всего лишь задумкой
в мыслях Создателя. Само существование Португалии входило изна-
чально в замысел Бога (из чего следует, что существование незави-
симой страны является не исторической случайностью, но составной
частью Божественного плана по сотворению мира). Бог спустился
на землю, чтобы создать новое государство и сам беседовал об этом
с Афонсу Энрикишем в Оурики. Бернарду ди Бриту хорошо знал, что
любая история должна быть основана на источниках, но и здесь так
же, как в литературе, нормальный порядок был перевернут: историче-
ский труд потребовал создания документов, а не документы создавали
историю. Для обоснования своего повествования Бернарду ди Бриту
58. КУЛЬТУРА. ПЕРИОД ХИТРОСТЕЙ И УЛОВОК 203
старательно составил соответствующие источники. Наиболее извест-
ной из таких фальсификаций являются «Акты кортесов в Ламегу» —
официальное подтверждение чуда в Оурики и юридическое основа-
ние португальской независимости. В течение XVII и XVIII вв. ни один
подлинный документ не получил в Португалии такой известности, как
эта подделка, которая рассматривалась как своего рода Великая хар-
тия древних португальских свобод. В 1820 г. народный судья Лиссабо-
на, призванный приветствовать Конституцию, которую революция
намеревалась издать, ошибся и крикнул: «Да здравствуют кортесы
в Ламегу!»
С историческим патриотизмом тесно переплетен патриотизм линг-
вистический. Разговорный и письменный португальский язык воспри-
нимался не только как простое средство общения, но как сокровище,
которое было необходимо оберегать. Очевидно, что много людей гово-
рило и писало на испанском. В течение правления «трех Филиппов»
португальский язык оставался официальным языком, но не мог не
распространяться на речь господствующей нации. Двуязычие получи-
ло большое развитие даже среди лиссабонского простонародья. Почти
все театральные постановки ставились на испанском языке, и при этом
не было необходимости переводить тексты. Несмотря на это (или по
этой причине), существовало представление, что португальской
язык — сокровище, которое следует беречь. Лингвистические исследо-
вания (возникшие еще в XVI в. благодаря Фернану ди Оливейре и Жу-
ану ди Баррушу) вошли в моду. Многие авторы публиковали руководст-
ва по правописанию. Примечательным аспектом этих исследований яв-
ляется внимание, уделявшееся народной речи: народные выражения
внесли в анемичный стиль литературных избитых выражений новую
струю. Использование народных пословиц, поговорок и афоризмов
было очень модным. В это время публикуется первый словарь порту-
гальских пословиц. Большим успехом пользовалась книга «Антология
выражений и пословиц португальского языка», написанная падре Бен-
ту Перейрой. Специалисты по местному наречию использовали эту
книгу вплоть до наших дней, хотя и не сознаются в этом.
Другой книгой, символизирующей этот культ языка, стала книга
Родригиша Лобу «Двор в деревне». Главная мысль этого произведе-
ния очевидна: поскольку в Лиссабоне больше нет двора, дворяне пе-
ребрались в деревню, в свои имения и родовые замки, и там создава-
ли свои собственные дворы, где «возобновилась тоска по прошлому»,
то есть возводилась в культ ностальгия по временам португальской
независимости. В своих провинциальных дворах они совершенство-
204 1580-1668. ИСПАНСКОЕ ГОСПОДСТВО И РЕСТАВРАЦИЯ
вались в использовании языка: как нужно говорить, спорить, высту-
пать, любезничать, писать.
Храмы, резьба, азулежу
Изящные искусства в Португалии не получили значительного разви-
тия. Большая часть зданий той эпохи была построена иезуитами, что
породило разговоры о появлении «иезуитского» стиля. Такое опреде-
ление резко оспаривается в наши дни (специалисты утверждают, что
так называемый иезуитский стиль есть не что иное, как португаль-
ский вариант европейского маньеризма), однако, без сомнения, дух
Общества Иисуса оказал значительное влияние на португальскую
религиозную архитектуру XVII в. Церковь рассматривалась как
большая аудитория, как огромная классная комната. Урок — это про-
поведь, и все должно позволять видеть фигуру проповедника и слы-
шать его голос со всех сторон. Исчезают внутренние колонны, боль-
шие углы, выступы, которые создавали эффект движения и силы, ха-
рактерный для искусства предыдущего периода. Фасады становятся
гладкими, высокими, логичными и заставляют задуматься о геомет-
рической строгости догматики, о запрете фантазии, о вертикальной
дисциплине. Таким образом храм приобретает холодную и безынте-
ресную строгость. Но эта аскетичность вскоре исчезает под ярким
декором из азулежу1 и резьбы, которые сыграли в искусстве ту же
роль, что и сборники народных пословиц в литературе.
Азулежу и резьба являются великими творениями португальского
искусства XVII в. Среди мастеров не было иностранцев: мастера азу-
лежу и резчики являлись выходцами из народа (сохранились имена
лишь немногих из них), и развитие этих искусств является отраже-
нием народной культуры и вкуса с характерной для португальцев
праздничной религиозностью и мотивами восточного искусства.
Именно народный гений дал ответ на новые условия жизни в стране.
Азулежу заменили на стенах церквей и дворцов дорогие ковры и
гобелены, которые до этого ввозились из Фландрии и в Голландии
(аррасское сукно). Войны, которые Испания вела в этих странах в те-
чение почти столетия, сделали их импорт невозможным. Специалис-
ты говорят об азулежу «коврового типа» и о «керамических ковро-
вых покрытиях» — эти названия говорят сами за себя. Резьба по де-
1 Азулежу — керамические изразцовые панно, обычно выполненные в белых
и голубых, реже желтых тонах.
58. КУЛЬТУРА. ПЕРИОД ХИТРОСТЕЙ И УЛОВОК 205
реву в значительной степени заменила каменную скульптуру (изоб-
ражения святых и церковное убранство XVII в. в основном деревян-
ное, а в предыдущие эпохи сделано большей частью из камня), а так-
же ценные материалы — золото и позолоченное серебро. Многие
предметы религиозного культа (ларцы, раки, канделябры, подсвечни-
ки, убранство алтаря), которые раньше выполнялись из металла, ста-
ли изготавливаться из позолоченного дерева и имитировали металл.
Поскольку материал был дешевым, то производство таких столярных
«ювелирных изделий» достигло огромных размеров. Таким образом
внутреннее убранство храмов становится восхитительным, а комби-
нирование золота резьбы с голубыми цветами азулежу создает непо-
вторимый декоративный эффект. По причине народного и нацио-
нального характера этого искусства успех его был огромным и долго-
временным. Развитие искусства резьбы происходит и в течение
последующего столетия и позже вместе с эмигрантами попадает
в Бразилию. Сегодня Баия — столица португальской резьбы. Во мно-
гих случаях рабочим материалом является каштан. В стране жака-
ранды1 португальские резчики продолжали вспоминать каштановые
рощи своих деревень.
1 Жакаранда — черное дерево.

1668-1777
Абсолютная монархия
59.	Абсолютная монархия
Принято считать, что во времена Педру II в Португалии была установ-
лена абсолютная монархия, поскольку именно в период его правле-
ния португальские кортесы созывались в последний раз.
Тенденция к безграничной власти монарха, власти, которой при-
писывалось божественное происхождение и которая занимала доми-
нирующую позицию по отношению к другим источникам политиче-
ской власти, получила развитие в Португалии со времен Жуана II
и уже преобладала в эпоху короля Себаштиана, которого можно на-
звать абсолютным монархом. Однако испанское правление нарушило
эту тенденцию. На заседании кортесов в Томаре Филипп II согласил-
ся уважать статут, гарантирующий административную и финансовую
автономию Португалии. Этот факт породил сильные ограничения
королевской власти в вопросах, касавшихся Португалии. В течение
десятилетий король выполнял данное обещание. Когда, во время прав-
ления Филиппа IV, испанское правительство, сталкивавшееся с серь-
езными экономическими проблемами, нарушило обещания, данные
в 1581 г., по стране прокатилась волна яростного сопротивления, при-
ведшего к революции 1640 г.
На момент восстановления монархии институциональная эволю-
ция, итогом которой должен был стать абсолютизм, была таким обра-
зом прервана. Также отсутствовали необходимые политические, со-
циальные и экономические условия, составляющие формулу абсо-
лютной монархии. Новый король являлся выходцем из знати, он был
208 1668-1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
первым фидалгу Португалии, но представители высшего дворянства
видели в нем равного, человека своего класса. Некоторые, к примеру
герцог Авейру, даже оспаривали с королем первенство среди дворян.
Известно, что заговорщики 1640 г. даже угрожали королю созданием
республики дворян, если он откажется принять корону. Сразу же по-
сле революции представители знати вновь взяли на себя роль домини-
рующего политического класса. Они выбрали такую модель, которая
позволяла бы иметь на своей стороне поддержку населения. Денеж-
ное участие народа было необходимым условием для ведения войны
и обеспечения независимости. Само восхождение короля на трон
обосновывалось теорией, несовместимой с идеей абсолютизма. Тео-
рия гласила, что право выбора короля имеет народ. Народ мог также
и свергнуть суверена, если последний правил как тиран (Филипп III
был обвинен в тирании). Такие принципы были обозначены в самом
акте, провозглашавшем королем Жуана IV. Позже они появились
и в литературе в качестве оправдания Реставрации.
Теоретически эти особые условия могли привести к созданию
особого политического режима, основанного на господстве классов,
представленных в кортесах. Но, несмотря на существовавшую воз-
можность, отсутствовали социальные силы, которые смогли бы ее
реализовать. В 1640 г. экономическая власть была сосредоточена
главным образом в руках духовенства и дворянства, то есть в руках
классов, не заинтересованных в смене общественных институтов.
Деловые люди, обладавшие большими состояниями, практически
все являлись «новыми христианами», что отдаляло их от любого уча-
стия в политике. Некоторые капиталисты, оказавшие экономиче-
скую помощь Жуану IV, были арестованы инквизицией. Таким об-
разом, монархия, которая была реставрирована, являлась традици-
онной монархией, монархией дворян, в которую внес пертурбации
кризис 1580 г.
В течение шестнадцати лет правления Жуан IV собирал кортесы
четыре раза. В ходе всех этих заседаний было принято решение о вве-
дении новых государственных налогов, а также обсуждались общие
общественные вопросы. Тем не менее всегда внимательно соблю-
далось соответствие традициям: созыв кортесов милостью монарха,
исключительно консультативная роль, свобода решения короля в от-
ношении проголосованных предложений, отдельные заседания в раз-
личных зданиях представителей каждого из трех сословий (духовен-
ство, дворяне и третье сословие). Именно в ходе правления Жуана IV
начала проявляться борьба между английским королем и английским
59. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ 209
парламентом, борьба, которая привела к казни монарха. Этот пример
лишь усилил внимание к политической роли кортесов.
Роль представителей третьего сословия также стала менее значи-
тельной, хотя многие из них одновременно были членами духовенства
и дворянства. Городское простонародье не имело никакого представи-
тельства в кортесах, и даже купцы каждый раз сталкивались с возрас-
тающей трудностью для выражения своих взглядов. В 1674 г. в корте-
сы поступили жалобы по поводу больших налогов. Бремя налогов не
было облегчено, несмотря на то что война закончилась еще в 1668 г.
Также обсуждался закон о способе решения королем вопроса о «но-
вых христианах» (представители народа обвиняли его в тайном сгово-
ре с потомками иудеев, что на самом деле соответствовало действи-
тельности). Один из писателей той эпохи назвал подобную критику
«практически всеобщим восстанием». Суверен обвинил кортесы во
вмешательстве в дела, которые их не касались, и распустил их.
Процесс сокращения политической роли кортесов закончился
в 1698 г. В этом году кортесы собрались в последний раз, и уже с одной
целью: изменить законодательство о преемственности трона таким об-
разом, чтобы преемник Педру И, будущий Жуан V, мог наследовать
трон без участия кортесов (мнение последних было необходимо вслед-
ствие того, что Педру наследовал трон как брат, а не как потомок пре-
дыдущего короля). После этого кортесы собрались вновь лишь после
либеральной революции, но слово «кортесы», которое пришло из ран-
них времен монархии, уже означало совершенно другую реальность.
Тот факт, что после 1698 г. короли осуществляли правление без уча-
стия кортесов, тем не менее не означает, что королевская власть стала
абсолютной. Такой абсолютизм проявлялся в отношении третьего со-
словия, поскольку лишь к мнению этого класса перестали прислуши-
ваться. Однако продолжали существовать другие силы, которые ограни-
чивали королевскую власть — власть дворянства и власть духовенства.
В течение долгого времени инквизиция не учитывала пожеланий
королевской власти. Педру в течение многих лет вел политическую
борьбу за изменение режима конфискации благ «новых христиан»,
осужденных церковью, но так и не смог улучшить положение, посколь-
ку инквизиторы непреклонно выступали против желания монарха.
Жуан V продолжил усилия в этом же направлении, и поскольку он об-
ладал огромными финансовыми ресурсами, которые он использовал
в Риме, то добился частичной победы. Этот же король в начале правле-
ния вынашивал план, который его сильно занимал: он хотел посетить
инкогнито многие европейские страны, чтобы познать мир, в котором
210 1668- 1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
он живет. Однако министры и представители высшей знати находили
проект безрассудным, и именно по причине такой оппозиции король
так и не смог реализовать задуманное. В других случаях Великодушный
король1 вынужден был сталкиваться с противодействием со стороны
знати и духовенства, с которыми не мог справиться. Слабость монархи-
ческой силы проявлялась и в других ситуациях: Жуан V так и не смог
запустить административную машину, которая бы поддерживала коро-
левскую власть, и, несмотря на огромные ресурсы короны, жил в по-
стоянных финансовых затруднениях, поскольку деньги, по словам од-
ного французского дипломата того времени, проходили через множе-
ство каналов до того, как попасть в королевский сундук. В течение
многих лет Педру II жил во дворце, конфискованном у одного дворяни-
на, которого преследовало кастильское правосудие. Этот дворец счи-
тался более роскошным, нежели королевские покои. Жуан V жил в вы-
сокой башне времен испанского правления во дворце Рибейра. По при-
чине перестройки города после землетрясения 1755 г. королевский
дворец так и не был построен.
Ситуация изменилась лишь во второй половине XVIII в. при правле-
нии маркиза Помбала. Жестокое уничтожение дворян, изгнание иезуи-
тов, трансформация инквизиции в государственный инструмент, жес-
токое подавление народных выступлений привели в итоге к настоящим
ограничениям со стороны абсолютной власти короля. Политическая
философия, которая служила основой таких действий, была филосо-
фией абсолютизма, однако энергия, породившая действия, исходила не-
посредственно от личности Помбала. В этой ситуации более правильно
говорить о личном, очень авторизованном правлении, нежели о приня-
тии португальскими институтами европейской модели абсолютизма.
Именно поэтому после отстранения Помбала от власти абсолютизм
перестал существовать. Некоторые из прежних политических сил
были восстановлены, и они вновь ограничили монархическую власть.
60.	Война за испанское наследство
В 1671 г., спустя лишь три года после подписания мира с Испанией, уже
появились новые военные проекты. Людовик XIV принял решение о но-
вой войне с Голландией и хотел включить Португалию в число своих
союзников. Португалия все еще (и позднее в течение долгого времени)
1 Прозвище Жуана V.
60. ВОЙНА ЗА ИСПАНСКОЕ НАСЛЕДСТВО 211
выплачивала голландцам тяжелую военную контрибуцию, проценты по
которой возмещались поставками соли из Сетубала. Несмотря на это,
были еще живы в памяти обиды, которые Голландия нанесла Португа-
лии, захватив ее последние фактории в Тихом океане и некоторые —
в Индийском; не совсем была потеряна надежда вернуть утраченное.
Однако было известно, что в неминуемом конфликте Испания под-
держит Голландию. В итоге объединение с Францией означало новую
войну с Испанией, и эта идея вызвала в Португалии сильное сопротив-
ление. Один испанский монах, находившийся в то время в Лиссабоне,
так описывал обстановку в городе: «В те дни было много беспокойства
по поводу вопроса о войне с Испанией. Фидалгу склонялись на сторо-
ну войны, поскольку говорили, что таким способом они добудут себе
средства к существованию. Народ был не согласен, а еще меньше бы-
ло согласно духовенство. В различных монастырях велись проповеди.
В монастыре Сан-Домингуш я даже слышал, как отец Сореру, духов-
ник короля, говорил: "Сами ангелы будут воевать против нас, потому
что нет оправдания этой войне!"».
В итоге сложилась нейтральная ситуация, поскольку даже знать раз-
делилась на два лагеря: одни видели решение португальских проблем
в мощном альянсе с Францией, другие с ностальгией вспоминали доб-
рые времена союза с Испанией. С 1679 г. этот спор разразился с новой
силой вокруг замужества единственной дочери регента Педру (как на-
следницы португальского трона, поскольку Афонсу VI не имел наслед-
ников): брак с испанским королем или с принцем французского дома?
В 1683 г. посол Франции, который находился в Португалии для обсуж-
дения этого вопроса, описывал настроение португальской знати: «Мно-
гие фидалгу являются сторонниками Испании. Им не претит вновь по-
пасть под испанское владение, поскольку они надеются получить более
выгодные посты, чем те, что они могут получить в Португалии. Между
тем есть другие, хорошие португальцы, которые не готовы подчинить-
ся игу, после того как они приложили столько усилий для достижения
независимости. Но слабость испанской монархии, которую они наблю-
дают, убеждает их, что, с другой стороны, им нечего опасаться. Эта уве-
ренность подпитывается врожденным самомнением, которое заставля-
ет их верить, что в мире нет более воинственной нации, чем их собст-
венная. Это повергает португальцев в чувство лености, с которым они
живут, и провоцирует невнимание, которое они уделяют своим делам.
[...] Хотя у португальцев живой ум, нельзя не удивляться этому само-
мнению: у них нет какого-либо образования, а так как они не имеют
представления о других странах и говорят они лишь о размере своих
212 1668-1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
домов и о великих делах своих предков, они уверены, что не существу-
ет знати более прославленной, чем португальская, и не существует
страны, в которой жило бы столько великих людей».
Проблема наследования испанского трона в итоге привела к тому,
что уже в начале XVIII в. португальцы оказались втянуты в новую вой-
ну. Король Испании Карл II скончался в 1699 г., не имея наследников.
Эта смерть, которой все ожидали долгие годы, породила проблему на-
следования испанского трона.
Педру II даже выдвинул собственные претензии на испанский пре-
стол, основанные на том, что он являлся потомком Католических коро-
лей в шестом поколении. Но истинный конфликт разразился между
более близкими к испанскому трону претендентами и более сильными
соперниками. Карл II имел двух сестер: одна из них вышла замуж за
Людовика XIV, другая за германского императора Леопольда. И оба
эти монарха предъявили претензии на испанский престол. В такой си-
туации баланс сил в Европе находился под угрозой: существовала либо
альтернатива воссоздания австрийского альянса, либо перспектива
возвышения Франции, территория которой увеличилась бы за счет
Испании.
Завещание Карла II указывало имя наследника. Это был Филипп,
внук Людовика XIV. Его провозгласили королем в Мадриде, но гер-
манский император не признал наследника, который составил конку-
ренцию его сыну эрцгерцогу Карлу (Карл III). Развязалась война меж-
ду Австрией и Францией.
Изначально Португалия вошла во французский блок и пообещала
присоединиться к военным действиям в обмен на военную помощь
и возвращение некоторых территорий в Индийском океане. Тем време-
нем сложился большой альянс против Франции, в который вошли Анг-
лия, Нидерланды и Австрия. Португальская дипломатия сомневалась, по-
скольку опасность войны с Англией и Ниделандами казалось более серь-
езной, нежели риск войны с Францией и Испанией. После двух лет
переговоров Португалия вступила в большой альянс, получив обещание
присоединить обширные земли вдоль границы с Испанией. Этот дипло-
матический ход способствовал усилению английского влияния в Порту-
галии. Тот же самый посол, который вел переговоры об условиях вступ-
ления Португалии в войну, подписал торговое соглашение, которое ста-
ло судьбоносным для Португалии, — договор Метуэна1 (1703).
1 Или Метуэнский договор — по имени английского посланника в Португалии,
лорда Метуэна.
61. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УПАДОК 213
Война, которая началась в 1704 г., длилась восемь лет. Австрийский
претендент на престол создал в Португалии базу для наступления на
Испанию, однако французы вторглись на португальскую территорию
и установили контроль над большей частью страны. В 1706 г. англо-
португальские войска достигли Мадрида и провозгласили эрцгерцога
Карла королем, однако спустя короткое время были разбиты в битве
при Алмансе. В последующие годы вяло велись изматывающие кампа-
нии, не принесшие каких-либо определенных успехов. Франция же
несла катастрофические военные потери на других фронтах войны.
Утрехтский мир (1713) положил конец конфликту. Главным победите-
лем стала Англия, которая получила значительную часть Французской
Америки и право ведения торговли на испанских территориях. Порту-
галии не удалось добиться выполнения данных ей обещаний, несмотря
на то что она была в союзе с победителями. Страна получила выгоды
лишь на границе с Бразилией: на севере было признано право Порту-
галии на оба берега Амазонки вопреки претензиям Франции; на юге
граница была зафиксирована по устью реки Рио-де-ла-Плата, что ли-
шало Испанию права на колонию Сакраменто (ее территория прибли-
зительно соответствует территории современного Уругвая).
61.	Экономический упадок
В середине XVII в. португальская экономика находилась в состоянии
упадка. В 1657 г. на заседании Министерства финансов ситуация опи-
сывалась в темных красках. «Сегодня Индия... ничтожно сократилась
до шести основных рынков, а именно: Мозамбика, не имеющего обо-
роны, Гоа, безопасность которого плохо гарантирована, Диу, находя-
щегося в опасном положении, Кошина, зависящего от дружбы короля,
Коломбо, наводненного голландцами, Макао, где отсутствует торговля
и который находится в безнадежном положении... Ангола, основа бра-
зильского производства, требует защиты против притязаний кастиль-
цев, англичан и голландцев, стремящихся захватить наших негров
и вывезти их в Индию, на Барбадос и в прочие места. Остров Сан-То-
ме, где собирались деньги от тканей для увеличения торговли из Анго-
лы, находится в таких условиях, что уже, похоже, не принадлежит ко-
роне, так как не имеет с нами никаких сношений. Побережье Гвинеи,
откуда происходило богатство, давшее имя региону Мины, все принад-
лежит иностранцам, ведущим войну с нами на те капиталы, которые
они вывозят оттуда. Острова Зеленого Мыса, важнейшая остановка
214 1668- 1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
для всех морских путешествий, не имеют какой-либо защиты и нахо-
дятся в милости тех, кто решится захватить эти земли. Бразилия, осно-
ва короны, просит помощи и эта помощь необходима. Мараньян, обе-
щавший стать новой империей, не может развиваться, еле удерживая
уже достигнутое, живя в страхе от алчности иноземцев, угрожающих
ему. Прилегающие к этому королевству острова (составляющие его
третью часть) испытывают нехватку укреплений и живут в бедности,
какой не знали во время торговли, которую у них отобрала Генераль-
ная компания. В итоге у Португалии нет ни сил, ни присутствия духа
для существования, так же как и королевских финансов, истощенных
процентами, пенсиями, жалованьями и прочими ассигнациями госу-
дарственных средств, не хватает не только для оплаты крупных расхо-
дов и того, что необходимо по справедливости, но и для покрытия мел-
ких расходов, для важных случаев. Сколько раз не хватало пятнадцати
или двадцати тысяч реалов для оплаты каравеллы, которая перевозит
уже распиленную древесину из Педернейры! Сколько раз недостава-
ло пятнадцати или двадцати тоштанов для уплаты за лодку, переправ-
ляющую кондитерские изделия! Уже практически не выплачиваются
жалованья офицерам, служащим в арсеналах.
Частные лица, и так обремененные налогами, не могут оказать
большую помощь. Что еще хуже, люди пребывают в подавленном,
грустном и унылом состоянии духа. [...] Верные вассалы Его Величест-
ва, окруженные со всех сторон более сильными врагами, находятся
без армии на земле, без флота на море... они видели, что кортесы со-
бирались четыре раза, обложили их более тяжелым налоговым бреме-
нем, однако это не принесло какой-либо пользы. Они уже не ждут
улучшения, поскольку считают, что министры Его Величества не про-
являют заботы и даже не стараются ее изыскать. Они воображают,
что репутация потеряна, и из-за этого ни враги не боятся их, ни нейт-
ральные страны не хотят видеть в нас друзей. Никто нам не уступает,
и к нам относятся как к людям, которые живут на свете по милости
других народов».
Подобная ситуация сохранялась до начала добычи бразильского
золота. Государственные доходы от внутреннего производства това-
ров постоянно падали. Большая часть доходов короны покрывалась
доходами от сбора таможенных податей и контрактов на эксплуата-
цию бразильских товаров. Международная конкуренция и нападения
пиратов делали торговлю с Бразилией все более дорогостоящей. Воз-
никла необходимость снарядить эскадры для сопровождения торго-
вых кораблей. Но не хватало капитанов и работников. Согласно про-
62. ПОПЫТКА ТОРГОВОЙ РЕФОРМЫ
екту падре Антониу Виейры, была предпринята попытка направить
в Португалию капиталы евреев, разбросанных по Европе, многие из
которых бежали в свое время из Португалии. Для этой цели евреям
были предоставлены гарантии, что деньги, вложенные в предприятие,
специально созданное для этой цели, не могут быть конфискованы
инквизицией. Однако вопрос о конфискации натолкнулся на актив-
ную внутреннюю оппозицию. Евреи, проживавшие за границей,
предложили условия для своего участия в этом предприятии, которые
были отвергнуты. Спустя тринадцать лет работы Бразильская компа-
ния стала государственной.
62.	Попытка торговой реформы
Тем временем в Португалии наблюдалось увлечение иностранной
модой, что способствовало росту импорта. Все товары, производи-
мые при помощи более высоких технологий, ввозились в страну, по-
скольку производства такого уровня в Португалии не существовало.
Экономисты того времени видели в этом усиливающемся португаль-
ском торговом дисбалансе причину (а не результат) национальной
бедности: для оплаты импорта требовалось золото, что делало страну
все беднее.
В первые годы XVIII в. начался даже ввоз поношенных вещей
(фраков, простыней, рубашек, париков), что вызвало негодование
муниципалитета Лиссабона, который утверждал, что такая одежда
могла принадлежать чахоточным и прокаженным, а значит, пред-
ставляет угрозу для здоровья. Муниципалитет также заявлял о том,
что город наводнен «зеркалами в золотых рамках, буфетами, контор-
ками, бюро, столами, рыболовными снастями, позолоченными клин-
ками, позолоченными предметами и украшениями для дома, а также
другими мелочами, такими, как серебряные и золотые шкатулки,
с камнями и без них, инкрустированные металлом, кучерскими кну-
тами, отделанными серебром, и другими похожими вещами, которые
продаются в магазинах и общественных и частных лавках». Уже не
только богатые люди города покупали товары французского произ-
водства: вкус передался и народным массам, и захватывал всю стра-
ну. В 1723 г. муниципалитет докладывал: «Опыт показывает, что по
причине присутствия на улицах города многочисленных иностран-
цев с корзинами, набитыми хрустальными флаконами, посудой из
Макао, Генуи и Англии, жасминовым маслом и другими благовония-
216 1668- 1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
ми, водой венгерской королевы и прочими безделицами, бесчислен-
ных мальчишек, предлагающих пудру для волос и ваксу для ботинок,
люди делают излишние затраты, а именно, если бы не предлагали
лавки, не оставляли бы на дом, то не будоражили аппетит, или не
удовлетворяли его у тех, кто не имеет слуг, которых он мог бы за ни-
ми послать, и потребление роскоши не было бы столь простым».
В 1726 г. Рибейру Саншиш, бежавший из Португалии от инквизиции,
рассказывал, что на улице Портажен в Коимбре в свое время сущест-
вовали двенадцать или пятнадцать иностранных магазинов, где сту-
денты покупали чулки, пряжки, перчатки, футляры, ножницы и все,
что привозилось из Франции и Англии. Там они научились и приоб-
рели привычку одеваться только в вещи, произведенные за грани-
цей. После окончания университета, когда они начинали работать
врачами, учеными, канониками, епископами, судьями, чиновниками,
они стараются жить согласно сложившимся привычкам и так и жи-
вут. Под влиянием распространяющейся в королевстве праздности
все заражаются любовью ко всему иностранному».
Тенденция к импорту моды наблюдалась и ранее, но более тесные
отношения с иностранными государствами, давление, оказываемое
на захват рынков странами-производителями, и концессии, предо-
ставленные после Реставрации иностранным торговым агентам, спо-
собствовали усилению импорта промышленной продукции. Порту-
гальцы стремились одеваться по-европейски, жить по-европейски.
Однако европеизация вкуса не повлияла на изменение техники про-
изводства. Производство португальских товаров сохраняло свои
процессы и архаические способы. Продукция направлялась для по-
ставок в сельскохозяйственные районы в глубине страны. Диффе-
ренциация между стилем жизни крестьянина и горожанина постоян-
но увеличивалась.
Экономическая отсталость страны становилась слишком очевид-
ной, особенно для португальцев, которые видели другие страны и мог-
ли сравнивать.
Таким образом получил распространение меркантилизм — эконо-
мическая теория, которая видела в равновесии платежного баланса
главную цель экономической политики: золото является богатством го-
сударств, и поэтому политика должна проводиться таким образом, что-
бы объем ввозимого золота был выше объема вывозимого золота. Эта
цель достигается при помощи увеличения производства товаров, кото-
рые ранее ввозились, для того, чтобы устранить необходимость импор-
та и, как следствие, сократить вывоз золота в качестве оплаты. Именно
62. ПОПЫТКА ТОРГОВОЙ РЕФОРМЫ 217
эти идеи прослеживаются в работе, написанной в 1675 г. Дуарте Рибей-
ру ди Маседу, который хорошо знал Францию, поскольку провел в этой
стране годы на дипломатической службе. Он пишет в труде «Рассужде-
ние о введении искусств в Королевстве»: «Деньги в королевствах игра-
ют ту же роль, что и кровь, питающая все части тела. Для питания тела
кровь беспрерывно циркулирует, и таким образом циркуляция продол-
жается до полного разрушения тела. То же самое делают и деньги:
от бедных истекает необходимость, от богатых аппетит и тщеславие.
Через искусство [то есть посредством промышленности] они перетека-
ют в руки купцов. От купцов — к различным ремеслам и в руки, кото-
рые превращают материал в шедевры, из этих рук — к пахарям через
цены на плоды земли к питанию всех людей, через налоги — в королев-
скую казну. Из казны деньги перетекают в жалованье, пенсии, поддер-
жание солдат, вооружение, производство судов, строительство зданий
и укреплений и т. д. Когда деньги циркулируют в королевстве, то они
питают королевство, но, как только они покидают королевство, проис-
ходит та же нехватка, когда тело теряет кровь».
Во избежание постоянного «кровотечения», которое представлял
импорт, Рибейру ди Маседу рекомендовал «введение искусств», что
означало создание промышленности. Особенно он настаивал на со-
здании производства шерстяных изделий и шелковых тканей, по-
скольку именно их импорт являл собой одну из наиболее серьезных
причин нарушения платежного баланса.
Идеи «Рассуждения...» имели в Португалии многочисленных сто-
ронников. Страна значительно отставала в отношении развития евро-
пейского капитализма. Осознание этой экономической реальности
примешивалось к патриотическому чувству, поскольку в создании про-
мышленности виделся путь освобождения от иностранной экономиче-
ской колонизации, которая была навязана стране. По этой причине
проект «Рассуждения...» незамедлительно был трансформирован в го-
сударственный план. Луиш ди Менезиш, третий граф Эрисейра, начал
его энергичную реализацию. При поддержке государства он смог ини-
циировать производство отечественных тканей, стекла, изделий из
дубленой кожи, выплавку железа и запретил импорт этих товаров. Осо-
бое внимание уделялось прядению из шелка и развитию плантаций ту-
тового дерева, поскольку шелк был одним из товаров, импорт которых
являлся основной причиной утечки денег. Именно в это время наблю-
дается рост промышленности по производству шерстяных изделий
в Ковильяне. Для этой цели на работу были взяты английские рабочие,
специализирующиеся на прядении и ткачестве.
218 1668- 1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
Попытка Рибейру ди Маседу провести экономическую реформу
длилась недолго и не достигла своих целей. Направленные на это
усилия столкнулись с нехваткой средств, сырья и были плохо орга-
низованы. Качество португальских товаров было ниже качества ино-
странных, и поэтому, несмотря на запрет, импорт продолжал осуще-
ствляться. Накануне вступления Португалии в войну за испанское
наследство английская дипломатия заставила португальцев отменить
протекционистскую политику в отношении шерстяных изделий. В то
время в Англии наблюдалось значительное развитие производства
льняных и хлопчатобумажных тканей, а перспектива войны с Фран-
цией вынуждала англичан искать новые рынки. В Португалии наблю-
дался большой рост производства вина. Оно значительно превышало
внутреннее потребление. Экономическое значение вина, а вместе
с тем и положение собственников зависели от возможности его экс-
портировать; в то же время португальским ограничениям на импорт
английских товаров напрямую отвечали английские ограничения
на импорт португальских товаров. Согласно договору Метуэна, Пор-
тугалия разрешила ввоз английских шерстяных изделий, а Англия
облагала португальские вина налогами по крайней мере на треть
меньше, чем вина другого происхождения.
Либерализация ввоза тканей также вскоре распространилась и на
ввоз голландских и французских тканей. Этот факт не стал причиной
полного исчезновения португальского производства, однако он замед-
лил развитие отрасли, поскольку обусловил производство тканей бо-
лее низкого качества. Простой народ продолжал носить то, что
производилось в Ковильяне и Порталегри и доставлялось на ярмарки
уличными торговцами. Но высшие слои общества носили английские
саржу и фланель, купленные в городских магазинах.
Договор Метуэна имел очень важное последствие — рост произ-
водства вин в районе Порту (портвейн). Производство увеличилось
с семи тысяч бочек в начале XVIII в. до сорока четырех тысяч в конце
того же столетия. Увеличение числа виноградников было обусловле-
но расчетом на экспорт, что привело к практической монополии на
реализацию портвейна английскими компаниями. Импорт англий-
ских товаров зависел от объема экспортируемого вина, поскольку Ан-
глия платила не деньгами, а товарами.
Те же самые корабли, что привозили в Португалию английские тка-
ни, возвращались груженными вином, и поэтому доход как от экспор-
та, так и от импорта шел иностранным торговым агентам. В 1754 г. про-
изводители жаловались, что бочка вина, за которую англичане заплати-
63. ЗОЛОТО БРАЗИЛИИ 219
ли в Порту десять тысяч реалов, продавалась в Англии за семьдесят
семь тысяч. Такое положение сохранялось в течение длительного вре-
мени, и именно эта ситуация описывается в книге Жулиу Диниша «Анг-
лийская семья» и в альманахе Рамалью Ортигана «Занозы» («Farpas»).
63.	Золото Бразилии
В это время в Бразилии происходит очень важное событие —
найдено золото. После более чем вековых изысканий и поисков в по-
следние годы XVII в. были обнаружены богатые золотые жилы в глу-
бине страны, примерно в четырестах километрах от побережья, в ре-
гионе, который в то время назывался Риу-даж-Вельяш (сегодня это
штат Минас-Жерайс). Речь шла о наносном золоте, которое практи-
чески всегда залегает близко от поверхности земли и извлечение ко-
торого могло осуществляться при помощи самых примитивных спо-
собов добычи.
Это известие привлекло людей со всей Бразилии, Португалии
и многочисленных искателей приключений из многих стран. Регион,
до того момента практически пустынный, стремительно развивался.
В это время появляются так называемые исторические города (Оуру-
Прету, Сабара, Мариана, Сан-Жуан-дел-Рей). Изыскания продолжа-
лись в других регионах Бразилии и привели к открытию крупных зо-
лотоносных регионов в провинции Гояс (недалеко от современного
Бразилиа) и в Мату-Гроссу, уже на границе в Боливией. В этих регио-
нах возникли новые города и новые административные центры, кото-
рые положили начали двум новым капитанствам1. Территория стра-
ны, занятая колонизаторами, сильно разрослась. Одновременно эко-
номическая ось страны смещалась от побережья в глубь Бразилии
и с севера на юг. Прежние занятия сельским хозяйством и рыболов-
ством пришли в упадок, поскольку капиталы были переброшены на
эксплуатацию новых богатств. Рио-де-Жанейро, порт, куда стекалось
золото из Минас-Жерайс, сильно разросся в ущерб бывшей столице
Сан-Салвадор-да-Баия. Во второй половине XVIII в. истинной столи-
цей Бразилии был Рио.
В 1699 г. в Лиссабон пришел первый груз золота — 500 килограм-
мов. Количество золота росло в последующие годы, и в 1720 г. достиг-
ло самой высокой отметки — 25 тыс. килограммов. Нехватка статис-
1 Капитанство — административная единица в колониальной Бразилии.
220 1668- 1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
тических данных породила большую разницу в оценках, которые ис-
торики дают общему объему золота, вывезенного в метрополию. Они
варьируются от 1000 до 3000 тонн. В любом случае это был вывоз зо-
лота, который длился полвека и достиг таких размеров, что отразился
на стоимости золота в Европе. Начиная с 1730 г. были открыты и раз-
рабатывались алмазные копи, которые до конца века произвели более
двух миллионов карат алмазов. Также и в этом случае быстрый рост
производства вызвал понижение цен в Европе практически на 75%.
Доходы короны от добычи алмазов были значительно ниже доходов
от добычи золота.
Эксплуатация ресурсов осуществлялась частными лицами, а го-
сударству выплачивался невысокий налог. Изначально он был ра-
вен пятой доле добытого металла; отсюда выражение «бразильская
пятина»1. Однако взимание государственной доли было непростой
задачей, поскольку изыскатели использовали многочисленные спо-
собы уходить от надзора и избегать налогов. В этой ситуации были
приняты другие способы сбора налогов — уплата фиксированной
суммы муниципальными палатами (сто арроб в год), удержание ча-
сти металла в конторах по плавке, которые принадлежали властям.
Усилия и репрессивные меры, направленные на борьбу с контра-
бандой и на обеспечение уплаты налогов, всегда были ненавистны
золотоискателям и породили недовольство португальскими властя-
ми, которое начиная с «золотого периода» не переставая росло
в Бразилии.
64.	Эпоха правления Жуана V
Период наибольшего притока бразильского золота практически сов-
падает с длительным правлением Жуана V, которое продолжалось
практически пятьдесят лет (1706—1750). Но повышение государст-
венных и частных доходов не привело ни к долгосрочным изменени-
ям в экономике, ни к важным трансформациям в социальной струк-
туре. Этот период процветания окончился быстро, и страна осталась
в прежнем состоянии.
Наиболее популярным объяснением феномена является личная
ответственность Жуана V за расточительство сокровищ, которые тек-
ли из Бразилии. Правда заключалась в том, что король тратил практи-
1 Quintos do Brasil (порт.).
64. ЭПОХА ПРАВЛЕНИЯ ЖУАНА V 221
чески все средства, в то время как государство покрывало за счет бра-
зильского золота содержание роскошного двора и огромные расходы
королевской власти.
Но из всего бразильского золота лишь пятая часть шла государ-
ству. Помимо дохода от золота также поступали деньги от торговли
табаком (в 1716 г. доходы от этого вида торговли составляли 20%
всех доходов короны), сахаром, красным сандалом, африканскими
рабами; и большая часть этих доходов находилась в частных руках.
Торговля товарами, произведенными в метрополии, особенно вин
Порту, и экспорт соли также были важными источниками дохода
для короны.
Тем не менее деньги как таковые не могли решить проблемы. Их
применение отражало менталитет и уровень образования людей, ко-
торые ими распоряжались. Эпоха Жуана V характеризовалась прак-
тически полным отсутствием промышленных кадров, нехваткой лю-
дей, готовых использовать богатство как инструмент для создания но-
вого богатства.
Португальский дипломат той эпохи — Жозе ди Кунья Брошаду так
описывает точку зрения Франции на португальскую «элиту»: «В Пор-
тугалии нет науки, нет политики, нет экономики, нет образования, нет
знати, нет двора. Литература находится в изгнании, в монастырях ед-
ва умеют служить обедню. Из них никто не имеет представления об
истории Библии и Священных книг. Отцы церкви и церковные собо-
ры неизвестны. Что касается истории, португальцы — полные невеж-
ды даже в своей собственной истории и не знают своего происхожде-
ния, своих завоеваний, своих интересов, своих побед и достижений.
Все для них безразлично: война, мир или нейтралитет, альянс с Авст-
рией или союз с Францией. Они не изучают пути для создания хо-
рошей торговли, и нет даже понимания, приведет такой путь к проиг-
рышу или выигрышу. Немного изучают схоластическую идеологию,
очень уставая от утонченных аргументов, ненужных и неуместных
тонкостей. Наука, которую больше всего изучают, — гражданское
право, поскольку оно представляет наименьшую потребность и прино-
сит наибольший вред. Судьи и адвокаты погружаются в изучение дета-
лей и утомительные ссылки и речи в ущерб сторонам. Дворяне над-
менны сверх меры и считают себя богами, говорят мало и всегда дер-
жатся в стороне от общения, опасаясь и боясь совершить какой-либо
шаг [фамильярность], по причине которого станут менее божествен-
ными. В целом знать бедна, нечасто присутствует при дворе, не имеет
обхождения, демонстрирующего искусство галантности, которое им
222 1668-1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
абсолютно незнакомо, словно они родились в горах или в деревне. Им
не преподают свободных искусств. Не было кого-либо, кто мог гово-
рить на своем собственном языке, чтобы научить своих детей без по-
мощи учителей и гувернанток. Если среди них есть кто-то, кто хотел
бы поговорить о вопросах науки и политики, над ним смеются и трети-
руют его как "студента", что то же самое, что безрассудный безумец.
В их домах нет вышколенной прислуги, которая обычно имеется в до-
мах больших господ. У слуг нет определенных обязанностей, они при-
служивают без каких-либо формальностей и блеска. Не уделяется ни-
какого внимания экономике города [общественной экономике], жи-
вут с тем, что имеют, даже не зная, могут ли они иметь больше или
жить лучше».
Начиная с XVII в. и до середины XVIII в. известны различные до-
клады путешественников и иностранных послов, которые совпадают
с вышеизложенным описанием. Складывается впечатление, что в от-
ношении португальцев стало общим местом употреблять определение
«кафры» («дикари»)1. Падре Антониу Виейра писал, что португальцев
считали «кафрами Европы». Дуарти Рибейру ди Маседу заканчивает
свое «Рассуждение о введении искусств в Королевстве» словами, что
если его проект будет реализован, то «над нами больше не будут сме-
яться иностранцы, которые нас считают европейскими индейцами».
Луиш Антониу Верней соединяет индейцев и кафров: «Многие люди,
которых обычно считают великими юристами, на основании написан-
ных ими простых текстов, когда-то заученных, настолько неотесанны,
что кажется, что они только что приехали из Парагвая или с мыса Доб-
рой Надежды».
Этот недостаток «элиты» проявился во всех сферах: в культуре,
искусстве, политике, экономике. В течение десятилетий, когда
в Португалию текло золото, нехватка активных предпринимателей
мешала созданию предприятий, которые смогли бы увеличить богат-
ство. Берега Тежу были всего лишь перевалочным пунктом для цен-
ностей, которые уплывали в регионы с более развитой экономикой,
к производителям товаров, которые португальцы потребляли,
но не умели производить. Страной, получавшей наибольшую выго-
ду, была Англия.
Изобилие золота привлекло множество иностранцев, которые
стремились создать в Португалии свои фабрики либо привлекались
государством для производства импортируемых товаров. Большая
1 Кафрами называли коренное население Южной Африки.
64. ЭПОХА ПРАВЛЕНИЯ ЖУАНА V 223
часть этих инициатив провалилась по причине нехватки экономиче-
ской организации. В 1732 г. началась эксплуатация большого литей-
ного завода в Кампу-ди-Санта-Клара в Лиссабоне, которым управлял
Никола Лаваш, металлург из Льежа, прибывший в Португалию для
отливки колоколов для монастыря в Мафре. В 1734 г. была создана
шелковая фабрика, также в Лиссабоне, по инициативе французского
предпринимателя Робера Годена, который смог объединить в одну
компанию различных португальских капиталистов. Прибыли техни-
ки из Франции, и началось производство дама1 и парчи по француз-
ским стандартам. Скоро выяснилось, что капитала предприятия
не хватает, но партнеры отказались исправить положение компании
новыми займами. В 1750 г. государство было вынуждено взять в свои
руки управление компанией, которая обанкротилась.
Имена зарубежных техников и предпринимателей связаны и с дру-
гими предприятиями. В 1716 г. в Лоузане по инициативе одного гену-
эзца была построена бумажная фабрика. В 1718 г. посол Португалии во
Франции, несмотря на все трудности утечки специалистов из этой
страны, сумел прельстить знаменитого фабриканта зеркал, который
прибыл в Португалию для управления фабрикой по производству
стекла. Оно не стало успешным, и фабрика развалилась.
Наиболее важным личным достижением Жуана V был проект по
строительству огромного здания, размеры которого превосходили
все, что когда-либо строилось в Португалии, — дворца-монастыря
в Мафре. Но и для этого проекта страна не располагала ни техникой,
ни людьми. Возникла необходимость массового привлечения иност-
ранных художников и ввоза предметов искусства, произведенных за
пределами страны.
Чертеж ансамбля был изготовлен немецким архитектором Люд-
вигом (более известно его итализированное имя Лудовико2). План
включал в себя огромный королевский дворец, монастырь на триста
человек и церковь. Ансамбль имел площадь примерно 4000 кв. м. В не-
го входило около тысячи трехсот помещений, в том числе залы, ком-
наты и монастырские кельи. Работы начались в 1717 г. и продолжа-
лись до 1750 г. Король потребовал освящения церкви в 1730 г. в день
своего рождения. Для окончания работ по всей стране были насильно
собраны и отправлены в Мафру свободные мужчины, согнанные
в группы. Таким образом было собрано сорок пять тысяч рабочих по-
1 Дама — вид ткани.
2 Людвиг (Лудовико), Иоганн Фридрих (1670—1752) — немецкий архитектор.
224 1668-1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
мимо семи тысяч солдат, которые заставляли их работать. За исклю-
чением камня (статуи работы Перу Пиньейру из черного мрамора
стали с того времени известными), все привозилось из-за границы.
Большая часть скульптур была создана в Италии; отделка, религиоз-
ная утварь, подсвечники, куранты были заказаны в Риме, Венеции,
Милане, во Франции, в Голландии, Генуе и Льеже. Даже сосна для
строительных лесов и бараков для рабочих была привезена из Север-
ной Европы. В Мафру прибыл известный итальянский мастер Джус-
ти1, который работал там с группой итальянских и португальских уче-
ников. Расписывали ансамбль Тревизани2, Бьянки3, Кийар4, Мазуч-
чи5, Коррадо6, Конка7. В Мафре сформировалось целое поколение
португальских художников, воспитанных на вкусах иностранных ма-
стеров, что даст себя знать в последующую эпоху: так называемый
стиль помбалину — это урок иностранных мастеров, воспроизведен-
ный португальскими художниками.
Другие мастера приезжали в Португалию, привлеченные разма-
хом пышного строительства в стране. Одним из наиболее известных
художников, который оказал длительное влияние на португальское
искусство, был Николау Назони8, итальянец, приехавший в Порту
в 1731 г. В этом городе он проектировал и руководил строительством
многих монументов (Церковь и Башня Клеригуш, Церковь Милосер-
дия, Дворец епископов, Дворец Фрейшу и др.). Его работы распрост-
ранились по всему региону Минью, и его влияние чувствуется в за-
мысле наиболее красивых фамильных замков Северной Португалии,
построенных в то время и связанных с появлением богатства, зарабо-
танного на росте экспорта портвейна.
На время правления Жуана V также приходится строительство
«Акведука Свободных Вод» в Лиссабоне, но само творение не связано
с королевской инициативой и щедростью. План провести в столицу
воду из родников Агуаж-Ливриш9 в регионе Белаш-Канесаш сущест-
1 Джусти, Алессандро (1715—1799) — итальянский скульптор.
2 Тревизани, Франческо (1656—1746) — итальянский живописец.
3 Бьянки, Пьетро (1694— 1740) — итальянский живописец.
4 Кийар, Пьер-Антуан (?1711—1733) — французский живописец.
5 Мазуччи, Агостино (1691—1758) — итальянский живописец.
6 Джаквинто, Коррадо (1703— 1766) — итальянский живописец.
7 Конка, Себастьяно (1680—1764) — итальянский живописец.
8 Назони, Никколо (Николау) (1691—1773) — итальянский живописец, архи-
тектор и изобретатель, работавший в Португалии.
9Доел, «свободные воды».
64. ЭПОХА ПРАВЛЕНИЯ ЖУАНА V 225
вовал уже много лет. Первые попытки приходятся еще на римское
правление. Мануэл проектировал довести водопровод до площади
Россиу, но, несмотря на деньги, получаемые в первые годы от достав-
ки пряностей, так и не нашлось средств для реализации проекта. Не-
хватка воды продолжала оставаться хронической проблемой Лисса-
бона. Предложение о строительстве акведука было выдвинуто депу-
татом муниципального совета. Король отдал приказание изучить
условия финансирования городским населением. После длительных
дискуссий была достигнута договоренность установить дополнитель-
ный налог на продажу мяса, вина, оливкового масла, соли и соломы,
потребляемых в Лиссабоне. Однако правительство вмешалось и за-
претило дополнительный налог на соль и солому. Работы были начаты
в 1731 г. компанией в составе двадцати португальских каменщиков,
созданной для этой цели. Первоначальный проект предполагал, что
акведук дойдет до восточных районов Лиссабона, но работы были за-
кончены, когда строительство дошло до района Байрру-Алту, где не-
хватка воды была особенно острой.
Строительство акведука воспринималось населением Лиссабона
как огромное достижение народа. На фасаде арки на улице Аморей-
раш, законченной в 1748 г., была высечена надпись на латинском
языке: «В году 1748, во времена правления благочестивого, счастли-
вого и великодушного короля Жуана V, Сенат и народ Лиссабона
на средства самого народа и с огромным удовлетворением построили
в городе Свободные Воды, которых город ждал в течение двух столе-
тий и которые были воздвигнуты посредством упорного двадцатилет-
него труда по разрушению и бурению холмов на протяжении девяти
тысяч шагов». Значение этих слов не ускользнуло от маркиза Помба-
ла. Распоряжением от 20 марта 1773 г. он приказал убрать мемори-
альную доску, «чтобы больше не знали о существовании подобных
надписей». Изначальный текст был заменен на версию Помбала: «По
воле Жуана V, лучшего из королей, и ради общего блага Португалии
обеспечена доставка в город полезной воды по прочнейшим акведу-
кам, которые должны простоять вечно и которые образуют строение
в девять тысяч шагов. Это творение создано при разумном расходе
государственных средств и вызвало всеобщее искреннее восхище-
ние. Год 1748».
226 1668- 1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
65.	Культурные контакты
и стремление к реформе
В течение всего XVII в. усиливалось отставание Португалии от других
развитых и культурных стран Европы, в первую очередь Англии, Гол-
ландии и Франции.
Это отставание особенно явно и очевидно проявлялось в образова-
нии и экономике. Первые движения в направлении реформ начались
еще в XVII в. и продолжались в течение всего следующего века. Стрем-
ление к изменениям исходило прежде всего от португальцев, обосно-
вавшихся за границей. Некоторые из них находились на дипломатиче-
ской службе (Кунья-Брошаду, Кавалейру ди Оливейра, дон Луиш да
Кунья, Алешандри ди Гужман и сам Помбал). Другие бежали от опас-
ности, которую инквизиция продолжала представлять для интеллиген-
ции, прежде всего для тех, кого объявляли иудействующими (как
в случае с Жакобом ди Каштру Сарменту, Рибейру Саншишем). Такие
представители интеллигенции, осмысливавшие ситуацию в Португа-
лии, будучи за границей, и сторонники принятия иностранных идей,
методов и литературных течений, получили имя «подражающих ино-
странцам» (estrangeirados).
Мировоззрение «подражающих иностранцам» характеризовалось
идеями Просвещения, эмпиризмом и утилитаризмом. Они верили в то,
что отсталость Португалии — следствие недостатка культуры. Для осу-
ществления прогресса необходимо распространять семена современно-
го мировоззрения: эти две идеи — прогресс и просвещение — мало раз-
личаются. С другой стороны, «подражающие иностранцы» полагали,
что нехватка культуры также вызвана теоретическим, созерцательным
и догматическим образованием, которое практиковалось в португаль-
ских школах. По этой причине «подражающие иностранцам» являлись
противниками иезуитов, которые сохраняли монополию на преподава-
ние гуманитарных наук (доуниверситетское образование) и оставались
верны авторитету Аристотеля и принципам концептуального образова-
ния. «Подражающие иностранцам» понимали научный прогресс не как
пассивное принятие принципов и догм, но как наблюдение за фактами,
физические эксперименты, формулирование законов индуктивным ме-
тодом. Бэкон и Ньютон заняли место Аристотеля. Лаборатории входят
в моду и становятся признаками умственной свободы. В 1725 г. один ан-
глийский популяризатор распространил в Лиссабоне объявления о кур-
се современных наук из тридцати уроков. Он утверждал, что имеет
65. КУЛЬТУРНЫЕ КОНТАКТЫ И СТРЕМЛЕНИЕ К РЕФОРМЕ 227
телескоп, микроскоп, оптическую камеру, термометры, барометры,
и обещал, что на основе современного опыта за час можно было вы-
учить больше, чем за месяцы теоретических объяснений.
Это пристрастие к опытам й к индуктивному методу начало при-
влекать культурных людей. Создавались кружки, в которых стави-
лись физические опыты. Это была эпоха установления первых громо-
отводов. Изобретение пассаролы1 падре Бартоломеу ди Гужманом
лишь один из эпизодов этого движения увлечения научными изыска-
ниями. Когда в 1776 г. был открыт памятник королю Жозе I, самый
большой из всех существовавших к тому времени в Португалии, все
чествования достались не скульптору, а инженеру-металлургу, кото-
рый сумел решить проблемы, связанные с переходом от техники ра-
боты с глиной к бронзе. Технология ценилась больше, чем артистиче-
ский гений, а научный прогресс требовал практического применения.
Этот подход уйдет в прошлое в начале XIX в., когда интеллектуальная
элита вновь начнет ценить теоретическое образование и вернется
к рассуждениям, переходя от теории к фактам.
Луиш Антониу Верней, сын француза, проживший большую часть
жизни в Италии, стал главным сторонником движения за педагогичес-
кую реформу. Наиболее важная из его книг — «Истинный метод обуче-
ния» (1746) содержит основные положения, направленные на глубокое
реформирование образования во всех сферах науки и единовременный
отход от влияния древних философов. Верней писал, что эти философы
«не обладали телескопами для наблюдения за звездами, ни энгископами
[микроскопами] для наблюдения за невидимым, ни множеством других
инструментов, которые обогатили физику современными методами.
Все эти приборы были изобретены либо в прошлом веке, либо в наше
время, и их всё продолжают изобретать. И сколько пользы от этих изо-
бретений! Сколько ложных мнений мы опровергли посредством наблю-
дений! Раньше философы видели в животных лишь то, что могли видеть
мясники; в деревьях лишь то, что о них знали плотники. И даже о метал-
лах не имели другого представления, отличного от знания литейщика.
Но сегодня философы анатомируют все эти предметы, и им доступно
познание органического устройства, так же как устройство часов. Этот
способ наблюдения за природой открыл философам глаза и объяснил
им, что устройство отдельных частей механизма порождает движения,
которые ранее объяснялись сверхъестественными причинами. Это так-
1 Passarola (порт.) — имя, данное аэростату, изобретенному в 1709 г. падре
Бартоломеу Гужманом.
228 1668-1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
же единственный путь для познания истины». Тот же самый метод Вер-
ней предлагал и для системы образования. «Если я буду говорить с чело-
веком о материи, форме, потере, первичных действиях, вторичных ак-
тах, образовательных мероприятиях, то возникнет такая путаница, что,
я уверен, он не поймет ни слова. И наоборот, если я ему продемонстри-
рую опыты, которые проводились в той или иной материи, и объясню
ему последствия, которые из этого проистекают, я думаю, что человек
меня поймет».
Официальная политика в отношении культуры была чувствитель-
на к новым идеям, однако до значительных реформ дело так и не до-
шло. Реформы были проведены лишь во время правления Помбала.
Правительство оказало поддержку монахам из конгрегации «Орато-
риу», которые представляли в то время современную педагогику и со-
держали учебное заведение в монастыре Несессидадиш, где действо-
вала физическая лаборатория. В 1735 г. медик-еврей Жакоб ди Кашт-
ру Сарменту, который жил в Лондоне, начал по заказу португальских
властей перевод «Нового органона» Бэкона — основного труда науч-
ной мысли нового времени, перевод которого так и не был закончен.
Книги находились в некотором смысле под особым покровительством
короля. По его приказу были построены монументальные библиотеки
Университета Коимбры и дворца Мафры. Португальские дипломати-
ческие агенты за границей имели инструкции приобретать книги,
публиковавшиеся за рубежом, и пересылать их в Португалию. Также
по инициативе Жуана V в стране была создана Португальская Коро-
левская академия истории, которая усовершенствовала в Португалии
методы исторических исследований и создала первые научные рабо-
ты, основанные на документальных источниках.
66.	Реформа маркиза Помбала
Маркиз Помбал
Последние годы правления Жуана V сопровождались застоем и ос-
лаблением центральной власти. Сильно снизились доходы, поступав-
шие из Бразилии, и это отражалось на финансовом благополучии пор-
тугальского общества. Зато возрастали влияние и самостоятельность
знати, обогащавшейся на постах в заморских владениях.
В последние годы жизни король был парализован; его министры,
как и он, достигли преклонного возраста, и служба для них была об-
66. РЕФОРМА МАРКИЗА ПОМБАЛА 229
ременительна. Среди них было одно исключение: Алешандри ди
Гужман, из числа «подражающих иностранцам», видевший, как Пор-
тугалию захлестывают «волны суеверия и невежества»; но в конце
концов эти волны накрыли и его самого, и он отказался от каких-либо
реформ.
В 1750 г. Жуан V скончался, и его преемник Жозе I (правил
в 1750— 1777 гг.) назначил новое правительство. Чтобы возглавить Се-
кретариат по иностранным и военным делам, а также надзирать за
всей «политической арифметикой», он выбрал Себаштиана Жозе
Карвалью-и-Мелу, пятидесятилетнего чиновника, незадолго до того
вернувшегося из Австрии, где выполнял дипломатические обзаннос-
ти. До этого в течение нескольких лет он был представителем Порту-
галии в Англии. На государственную службу Карвалью-и-Мелу посту-
пил, когда его возраст приблизился к сорока годам. Прежде его жизнь
была непримечательна. Он получил юридическое образование в Ко-
имбре и был связан с литературными кругами; состоял членом Коро-
левской академии истории, однако членство это было непродолжи-
тельным и малоприметным.
Старая родовая знать приняла нового министра недоброжелатель-
но. Сам он происходил из провинциальной дворянской семьи, в кото-
рой преобладали судьи. Он был достаточно богат, чтобы выстроить
в Лиссабоне дворец на улице Формоза (ныне улица ду Секулу); здесь
и родился будущий государственный деятель. За этой недоброже-
лательностью, возможно, скрывались опасения перед его одаренно-
стью и суровым характером. По рекомендации посла Португалии
во Франции Луиша да Куньи, человека весьма острого ума, король
Жуан V пригласил его работать в правительство. Алешандри ди Гуж-
ман, удалившись от дел, когда к власти пришел Помбал, предрек, что
новый министр войдет в историю: «Паша получил свой пост! Народу
придется его терпеть, но он останется на долгие времена, и люди
будут восхищаться результатами его идей во всем, к чему он прикос-
нется, пусть даже в других делах он не примет участия!»
Действительно, новичок быстро захватил контроль над другими
министерствами. В 1751 г. австрийский посол писал в своем отчете:
«Король посвящает большую часть времени охоте, верховым прогул-
кам, играм, концертам и развлечениям, оставляя Карвалью, пользу-
ющегося у него абсолютным доверием, полным хозяином власти».
В том же письме он писал: «Какими бы дарованиями ни обладали фи-
далгу, какими бы ни были их заслуги, им не удается получить место
при дворе, тем более дипломатический пост».
230 1668-1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
Так началась борьба против знати, всесильной в период правления
Жуана V Великодушного. Одновременно началась и борьба знати
против министра. В насмешку его называли не иначе, как Себаштиан
Жозе, так же как обращались к людям плебейского происхождения.
Однако не под этим именем он станет известен. В 1759 г. король ввел
его в круг высшей знати, присвоив ему титул графа ди Оэйраша.
В 1770 г. он вновь отметил его, присвоив титул маркиза ди Помбала.
Землетрясение
и строительство нового Лиссабона
Первого ноября 1755 г. страшное землетрясение потрясло Лиссабон.
Десять тысяч домов, среди которых было много церквей, преврати-
лись в руины. Поскольку землетрясение произошло в День всех свя-
тых, в часы мессы, когда храмы были переполнены прихожанами, по-
гибло много людей. Уцелела знать, поскольку имела привычку прихо-
дить к мессе значительно позже.
От разрушений и вспыхнувших после землетрясения пожаров по-
страдал главным образом центр города. Старые районы города (Алфа-
ма, Моурария, Мадри-ди-Деуш, Шабрегаш) почти не пострадали. Рай-
оны более поздней застройки (Жезуш, Рату, Мокамбу, Сан-Жозе,
Сан-Себаштиан-да-Педрейра, Арроюш) тоже уцелели. Даже в разру-
шенных районах многие дома выстояли.
Происшедшая катастрофа предоставила возможность министру
проявить свой характер. Его первые распоряжения упрощали судеб-
ные процессы над мародерами, которые немедленно устремились
к развалинам зданий в поисках чужого имущества. В Лиссабон из про-
винции были направлены войска, чтобы заставить вернуться в город
обезумевшие от страха толпы жителей, заполнившие все дороги. Сра-
зу после землетрясения встал вопрос о восстановлении столицы. Хозя-
ева пострадавших домов уже собирались заново отстраивать их, одна-
ко изданный закон запретил им это делать, пока не будет разработан
генеральный план. Все, что к тому времени хозяева начали восстанав-
ливать, было снесено, а их владельцы к тому же были обязаны опла-
тить расходы за снос.
Проект строительства нового города был завершен 12 июня 1758 г.
Владельцы участков земли, где до этого стояли или сохранялись ста-
рые постройки, были обязаны вести строительство в соответствии
с принятым планом. Не выполнившие в течение пяти лет данного ус-
ловия теряли право строить на этом месте, и участки продавались тем,
66. РЕФОРМА МАРКИЗА ПОМБАЛА 231
кто был в состоянии их приобрести. Часто собственность уходила из
рук знати, вечно нуждавшейся в деньгах, в руки зажиточных торгов-
цев, которые способны были заплатить за участки. К 1763 г. в городе
уже было построено немало домов, но они стояли пустые, поскольку
желающих поселиться в них не было: лиссабонцы уже привыкли
жить в лачугах. Однако новый закон обязывал снести все лачуги
на том основании, что они были построены в период, когда строитель-
ство было запрещено.
План Лиссабона подготовили португальские архитекторы Эуже-
ниу душ Сантуш и Мануэл да Мая; позднее к ним присоединился
Карлуш Мардел. Однако ознакомление с декретами, касающимися
реконструкции города, показывает, что участие министра было
решающим. Новый город отражал его представления о государстве:
геометрическая прямолинейность, одинаковые фасады у всех зда-
ний, отсутствие дворцов или других внешних признаков, свидетель-
ствующих о знатности владельцев. Одинаковыми должны были быть
даже входные двери. Требование единообразия доходило до запре-
та — силой закона — ставить на окнах цветочные горшки или вазы
с гвоздиками. Даже церкви предписывалось строить в гармонии
с другими зданиями; их также проектировали государственные
архитекторы.
На главной площади было представлено то, что, согласно Помбалу,
олицетворяло государство: престижные этажи занимали государст-
венные учреждения; под ними, как бы служа опорой, размещались
магазины. В центре внушительной композиции находилась статуя ко-
роля, сидящего на коне, попирающего змей (символ реакции). От ста-
рого королевского дворца не осталось следов. Прежнее название это-
го места — Террейру-ду-Пасу (Дворцовая площадь) было изменено на
Праса-ду-Комерсиу (Торговая площадь). Однако изменение в назва-
нии оказалось бессильным перед силой привычки, и название оста-
лось прежним, тем, что было до землетрясения.
Подавление сопротивления
В течение трех лет после землетрясения министр использовал свою
усилившуюся власть, для того чтобы безжалостно искоренить все силы,
которые ей противостояли или, по его мнению, могли противостоять.
Уже в 1756 г. провалился заговор, ставивший целью создание прави-
тельства из представителей высшей знати. Заговорщики были высланы
в Анголу. Спустя два года покушение на жизнь короля дало повод
232 1668- 1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
для более широких и на этот раз кровавых репрессий. Были взяты под
стражу свыше тысячи человек. Признания от заключенных добивались
при помощи пыток, что соответствовало закону; однако свидетели об-
винения сами подверглись пыткам, что законом запрещалось. Судьям
также было разрешено придумывать наказания для обвиняемых, по-
скольку из всех, что были предусмотрены законом, ни одно не казалось
достаточным. Ударами молота обвиняемым дробили кости рук и ног,
а затем сжигали их живьем. Одним из осужденных был граф Авейру,
самый высокопоставленный герцог страны. С тех пор преследование
знати уже не прекращалось. Когда Помбал был отстранен от власти,
были освобождены восемьсот политзаключенных, между тем как чис-
ло погибших в застенках достигло двух тысяч четырехсот.
В заговоре был обвинен также и орден иезуитов. В те времена ие-
зуиты имели большое политическое влияние: именно они были духов-
никами короля и всей королевской семьи, наставниками всего дво-
рянства. Иезуиты были изгнаны из Португалии и ее заморских владе-
ний, а их имущество конфисковано. Так началась многолетняя война
между могущественным орденом и португальским министром. Вся
дипломатия страны была мобилизована для участия в ней. В этой
борьбе Помбал умело заручился поддержкой британского и испан-
ского правительств. Он даже дошел до того, что предложил организо-
вать военные действия против папы и вторжение в папскую область,
если иезуитский орден не будет упразднен. Один из эпизодов этого
противостояния — публикация в Португалии книги, которая вызвала
в Европе сенсацию, — антииезуитского памфлета «Хронологическая
дедукция», представлявшего орден иезуитов виновным во всех бедст-
виях португальской истории, основным препятствием на пути миро-
вого прогресса и счастья народов. Ставший настоящим шедевром ар-
гументации, этот памфлет, задуманный и частично, вероятно, напи-
санный самим Помбалом, произвел глубокое впечатление на папских
советников, увидевших в поддержке ордена иезуитов со стороны
римской курии мотив дискредитации церкви. Борьба завершилась
полным триумфом Помбала: новый папа, Климент XIV, упразднил
в 1773 г. орден иезуитов, предварительно представив проект буллы
о его упразднении на рассмотрение португальского министра. Лишь
в 1814 г. орден Св. Игнатия Лойолы был восстановлен. Между тем
в 1760 г. из Португалии был выслан папский нунций; в том же году
был взят под стражу великий инквизитор (им был внебрачный сын
Жуана V), и даже обсуждался вопрос о его казни. С того времени пор-
тугальская церковь превратилась в послушный инструмент в руках
66. РЕФОРМА МАРКИЗА ПОМБАЛА
министра, и не было недостатка в тех, кто ратовал за «лузитанскую
церковь», независимую от Рима.
В 1757 г. в Порту вспыхнули народные волнения против Генераль-
ной компании виноградников Верхнего Доуру1. Основанная за год до
этого, компания, среди прочего, обладала монополией на содержание
таверн в Порту. Пользуясь этой привилегией, она распорядилась за-
крыть многие заведения, а в оставшихся подняла цены на разливное
вино. Разгневанные толпы населения выступили против этого с воз-
гласами: «Да здравствует народ, долой Компанию!».
Помбал усмотрел в волнениях восстание плебса. В связи с этим он
заявил следующее: «У всей португальской нации вызывает отвраще-
ние любое движение, которое хоть сколько-нибудь похоже на невер-
ность по отношению к своему суверену». Это был удачный повод, для
того чтобы преподать примерный урок, который устранил бы опас-
ность возникновения оппозиций в народе. (В то время народ уже не
был ограничителем для королевской власти, однако, согласно сущест-
вовавшей в то время традиционной теории, считалось, что таких огра-
ничителей три: духовенство, знать и народ. Первые два были уже по-
вержены, оставалось сломить последний.) Город был занят войсками,
и комиссии судей было поручено свершить правосудие над мятежни-
ками, прибегнув для этого к «сокращенным процессам, согласно ко-
торым важен сам факт установления вины, без учета соблюдения
гражданских формальностей». Свою задачу судьи выполнили успеш-
но: было повешено три десятка простолюдинов, в том числе город-
ской народный судья и несколько женщин.
В промежуток между 1755 и 1758 гг. духовенство, знать и народ полу-
чили каждый свой урок. На протяжении следующих двадцати лет ми-
нистр больше не встречал на своем пути преград.
Реформы
За двадцать лет правления маркиз ди Помбал осуществил значитель-
ные государственные преобразования. Они включали реорганиза-
цию структуры органов власти, развитие экономики, перестройку си-
стемы образования и учебных заведений.
Модернизация государства осуществлялась на пути его неуклон-
ной централизации и повышения эффективности государственного
сектора. Были созданы новые структуры (Торговый совет, Королев-
1 A Companhia Geral de Agricultura dos Vinhos do Alto Douro (порт.).
234 1668-1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
ское казначейство, Совет литературного надзора). Реформированы
система сбора налогов, таможенная служба, проведена военная ре-
форма, наведен порядок в судах высшей инстанции, упорядочена
цензура (до этого времени ею занималась инквизиция, а после рефор-
мы она была передана в ведение Королевского цензорского совета,
который поставил ее на службу политической власти, а не религиоз-
ному правоверию). В 1769 г. были запрещены «все софистические
учения и все метафизические мудрствования и утонченные суесло-
вия» юристов, иными словами, было запрещено толкование права.
Также запрещалось применение римского и канонического права.
В случае разногласий относительно смысла закона, Апелляционный
суд (Tribunal da SupHcaqdo), состоявший из назначенных королем
судей, имел право принимать окончательное решение. Это законо-
дательство ставило своей задачей подчинить всю юридическую прак-
тику интересам государства, следствием чего стало возрождение
юридической культуры. К мерам модернизации можно также отнес-
ти отмену различия между «новыми» и «старыми» христианами, зако-
нодательство об индейцах Бразилии в связи с признанием их личной
свободы и объявление свободными детей рабов, которые отныне
«правоспособны для занятия всех должностей и званий».
Развитие торговли зависело от формирования предприниматель-
ских и капиталистических структур. Помбал стремился достичь этой
цели, создавая компании частного капитала, прибыльность которых
была обеспечена государственными гарантиями монополии и над де-
ятельностью которых государство осуществляло руководство. В этом
связи возникли Азиатская компания (1753), Компания Пара и Мара-
ньяна (1755), Китобойная компания (1756), Компания Пернамбуку
и Параибы (1759). Торговля была признана благородным занятием.
Право создавать майораты, до той поры закрепленное за знатью, те-
перь было распространено и на купцов. Для подготовки кадров для
торговой деятельности были учреждены Торговые курсы (Aula de
Comercio); их программа включала основы математики, бухгалтерско-
го учета, обменных операций.
Для развития промышленности была продолжена политика, унас-
ледованная от предыдущей эпохи, — привлечение иностранных спе-
циалистов и поощрение их работы с помощью привилегий. Таким об-
разом увеличилось производство шелка, шерстяных тканей, фетро-
вых шляп, гребней из слоновой кости, лаков, красок, клея, пуговиц,
посуды, часов, оправ для драгоценных камней, игральных карт. Зна-
чительно возросло число промышленных предприятий: в 1788 г.
66. РЕФОРМА МАРКИЗА ПОМБАЛА 235
в стране насчитывалось четыреста двадцать две фабрики (правда,
в большинстве своем это были обычные мастерские ремесленников).
В ту пору не было еще установлено ни одной паровой машины; это
новшество уже распространялось в Великобритании и делало невоз-
можной конкуренцию португальских промышленных товаров с анг-
лийскими.
С изгнанием иезуитов возникла срочная необходимость в реформе
системы образования, поскольку именно иезуиты в своих колледжах,
разбросанных по всей стране, давали среднее образование и в боль-
шинстве своем обучали грамоте. Еще в 1759 г. тем же законом, которым
объявлялось о закрытии иезуитских школ «и даже об уничтожении па-
мяти о них, как будто они никогда не существовали», были созданы
классы для изучения латинской грамматики и риторики во всех цент-
рах округов и запрещалось преподавание тем, у кого на это не было
официального разрешения. В 1761 г. в Лиссабоне был создан Благород-
ный колледж, в программе которого основное внимание уделялось точ-
ным дисциплинам (арифметике, геометрии, тригонометрии, анализу
бесконечно малых величин, интегральным расчетам, механике, стати-
ке, гидростатике, оптике, диоптрике, картографии, астрономии, гео-
графии, навигации). Очень скоро выяснилось, что требования несораз-
мерны возрасту обучаемых, и образование ограничилось гуманитар-
ными дисциплинами.
В 1772 г. был издан закон, вводивший должности учителей чтения
и письма. Этим законом впервые в Португалии определялась ком-
плексная образовательная политика. Основные ее идеи заключались
в том, что образование должно даваться каждому в зависимости от со-
циального положения, которое ему предстоит занять. Для тех, кто
займется сельским хозяйством или фабричным трудом, школьное об-
разование не нужно — достаточно наставлений приходских священ-
ников. Среди тех, кому предстоит занять более высокое положение,
различаются две категории — те, кому достаточно уметь читать, пи-
сать и считать, и те, кто будет продолжать учебу и поступит в универ-
ситет, где дается образование, «позволяющее готовить государствен-
ных мужей». Для них создано среднее образование, где изучают ла-
тинскую грамматику, греческий язык, риторику и философию.
В стране создавалось четыреста семьдесят девять мест учителей чте-
ния и двести тридцать шесть мест преподавателей латыни, риторики,
греческого языка и философии. Эта концепция системы образова-
ния, которую создал Помбал (рудиментарный уровень начального об-
разования; высшее образование для элиты; среднее образование,
236 1668- 1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
предназначенное главным образом для подготовки к высшему), со-
хранится в общих чертах в национальной системе базового образова-
ния почти до наших дней.
В том же, 1772 г. был обнародован новый университетский устав,
сменивший систему управления времен Жуана III. Отставание порту-
гальской системы высшего образования было значительным; совер-
шенно не известны новые достижения в философии и в науках за по-
следние два века; имен Ньютона, Декарта, Лейбница, Локка в Коимб-
ре никогда не слышали. Обучение опиралось на разбор заучиваемых
наизусть аристотелевских комментариев и помимо своей устарелос-
ти, было к тому же слишком элементарным. Реформа Помбала ради-
кально изменила как структуру учебного процесса, так и методику
и методологию обучения. Были созданы два новых факультета —
математический и философский. Посещение занятий на некоторых
кафедрах первого уровня было обязательным как подготовительный
этап для усвоения остальных курсов. Философский факультет соот-
ветствовал сегодняшним факультетам естественных наук и включал
курсы по естественным наукам, экспериментальной физике и химии.
В методах возобладали рационалистический и экспериментальный
подход (по крайней мере так было записано в уставах). Была запреще-
на старая традиция учебы по размноженным текстам лекций; переве-
дены несколько иностранных учебников и введена обязательная уче-
ба по книгам. Особенно важными являлись реформы в изучении пра-
ва и медицины. В первом отказались от комментирования толкований
и был принят метод историзма (объяснение юридических институтов
через исследование исторического процесса их формирования).
Следствием этого стало углубленное изучение португальской исто-
рии. В медицине вводилось практическое обучение и работа студен-
тов в городской больнице, приписанной к университету. Были созда-
ны физическая лаборатория, ботанический сад, анатомический театр,
астрономическая обсерватория, университетская типография. При-
глашались иностранные преподаватели (известно пять таких случаев)
для руководства кафедрами, для которых совершенно не могли найти
руководителей в Португалии. В то же время старые преподаватели
продолжали работать на новых кафедрах, где сохраняли прежние
традиции преподавания.
В целом университетская реформа Помбала была чрезвычайно
смелой и прогрессивной даже в сравнении с другими европейскими
университетами того времени. Несмотря на это, научные результаты,
достигнутые в Коимбре в следующие десятилетия, не стали большим
67. ПОЛЕМИКА ОТНОСИТЕЛЬНО ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПОМБАЛА 237
шагом вперед. В 1800 г. университетское руководство вернулось
к практике обысков в студенческих общежитиях для изъятия запре-
щенных книг. В 1778 г. некоторые из наиболее видных преподавателей
подверглись преследованиям: был арестован геометр Жозе Анашта-
сиу да Кунья; среди предъявленных ему обвинений фигурировало
почитание Вольтера. В том же году падре Авелар (Бротеру) бежал во
Францию от преследований инквизиции.
67.	Полемика относительно жизни
и деятельности Помбала
Маркиз ди Помбал — одна из наиболее спорных фигур в истории Пор-
тугалии, причем так было еще при его жизни. Им восхищались великие
люди, такие как, например, папа Климент XIV, отзывавшийся о нем так:
«Grande uomo! Grande uomo!»1 И было у него немало великих против-
ников: Вольтер назвал казнь падре Малагриды2 нелепой и гротескной
дикостью. Сегодня, как и прежде, есть те, кто за и кто против Помбала.
Эта полемика легла в основу противоречий между сторонниками
традиций и инноваций, между тиранией и свободой. Поэтому непросто
добиться справедливого суждения ни среди приверженцев самодер-
жавной традиции, ни среди сторонников либеральных нововведений.
Когда Помбал пришел к власти, в кругах интеллигенции, наиболее
осведомленных о европейских достижениях, превалировало обост-
ренное понимание отсталости Португалии. Рибейру Саншиш3 четко
обозначил противостояние между «готической монархией», которая
при нем сохранялась в Португалии, и «современной монархией», кото-
рую он наблюдал, особенно в Англии и Голландии, и которая опира-
лась не на привилегии, а на торговлю и производство. Пожив за грани-
цей и увидев все воочию, Помбал замыслил покончить в Португалии
с «готической монархией» и установить «монархию современную».
С этой целью он нанес жестокие удары по всем тем, кто пользовался
привилегиями, на которых держалась прежняя монархия. А когда его
жертвы вышли из тюрем, они попытались восстановить прежнее по-
1 «Великий человек! Великий человек!» (ит.).
2 Падре Габриэль Малагрида — иезуит, обвинен в причастности к покушению
на жизнь короля Жозе I 3 сентября 1758 г.
3 Нуниш Рибейру Саншиш, Антониу (1699—1782) — португальский философ
и врач. Некоторое время служил в России придворным врачом.
238 1668 - 1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
ложение вещей и породили первую волну антипомбализма: для них
министр не мог быть никем иным, кроме как кровавым тираном, годы
его правления — долгой ночью, а деяния — отходом от благочестивых
и законных традиций Португалии. Таким образом, он становился зло-
вещим пятном в истории страны. Ревнители традиции и сегодня, сле-
дуя этой линии, продолжают оставаться антипомбалистами.
С наступлением эпохи либерализма, стремившегося (хотя и иным
путем) к установлению монархии нового типа, изменилась оценка
этого государственного деятеля. Переоценка произошла в значитель-
ной мере потому, что противниками Помбала выступали защитники
старого режима; таким образом, это была реабилитация «от против-
ного». Но существовала еще одна причина, привлекавшая на сторону
маркиза либеральные симпатии: его борьба против духовенства, осо-
бенно против иезуитов. Влияние духовенства служило одним из пре-
пятствий на пути распространения либерализма. Человек, одержав-
ший верх над силой духовенства, был героем борьбы за правое дело
для тех, кто выступал против этой силы. Республиканская пропаганда
неоднократно обращалась к имени Помбала. То, как отмечалась сто-
летняя годовщина его смерти и то, какие политические силы в этом
участвовали, показывает, насколько парадоксально представитель
монархического деспотизма оказался воспринят в качестве провозве-
стника либерализма.
Очевидная противоречивость этой позиции вызвала вторую волну
антипомбализма. Некоторые наиболее взыскательные либералы (Ка-
милу, Оливейра Мартинш, Лусиу ди Азеведу, Антониу Сержиу) хоро-
шо отдавали себе отчет в том, что Помбал был тираном, и ставили эту
его черту на первое место.
Между тем оценивать Помбала лишь с точки зрения соответствия
его деятельности принципам либерализма является анахронизмом,
хотя и менее очевидным, но того же порядка, как если судить Афонсу
Энрикиша за то, что он не был республиканцем. Ведь фаворит Жозе I
родился в XVII в. Он учился в Коимбре, когда просвещение туда не ус-
пело дойти. Первое издание трактата Руссо «Об общественном дого-
воре» увидело свет в 1752 г.; тогда же начинала издаваться Француз-
ская энциклопедия. К тому времени Помбал, которому пошел шестой
десяток, уже находился у власти. Адам Смит опубликовал свою систе-
му экономического либерализма, когда политическая карьера Помба-
ла близилась к завершению. Поэтому проявления либерального духа
были для него новшествами, бросавшими вызов тем устоям, в кото-
рые человек его поколения привык верить. Все это были плоды рук
67. ПОЛЕМИКА ОТНОСИТЕЛЬНО ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПОМБАЛА 239
«извращенных философов последнего времени», как он их называл.
И считал компетенцией Королевского цензорского совета, куда он от-
правлял эти издания.
Собственная позиция Помбала в отношении этих новых идей со
всей ясностью изложена в официальном документе, опубликованном
в 1774 г. Речь идет о «письме», составленным маркизом и адресован-
ном якобы одному пожилому купцу; тот намеревался вложить свои
сбережения в покупку участков земли в Лиссабоне под строительст-
во, но враги государства стали отговаривать его от этого замысла,
разъясняя, что если он так поступит, то впоследствии не сможет этим
распоряжаться (что было правдой, поскольку Помбал запретил даре-
ния, если дарителю больше шестидесяти лет). Он писал в этом «пись-
ме»: с тех пор как люди решили жить в обществе, «они не имеют и не
могут иметь больше той свободы, которую позволяют законы, издан-
ные верховным правителем, которому они подчиняются (то есть ко-
ролем) и в отношении которого предполагается, что вся его деятель-
ность направлена во благо и на нужды своего народа, даже если эта
польза не сразу бросается людям в глаза. Добропорядочный человек,
который любит закон и следует ему, не желает и не должен желать
другой свободы». Это означает, что для Помбала единственно прием-
лемой свободой была свобода послушания, а народное благо смеши-
валось с государственными интересами.
В декрете от 1769 г. он изложил свои идеи по поводу инквизиции:
священники настолько обременены делами, что им не остается вре-
мени заниматься защитой чистоты и целомудренности религии. Меж-
ду тем вопрос этот имеет исключительно важное значение, поэтому
монархия должна располагать инструментом для выполнения обще-
ственных функций. Именно для этого Жуан III создал Суд инквизи-
ции, который столь пришелся ко двору. Получалось так, что, не ведая
об этих суждениях и фактах, «масса писателей, пусть умных, благона-
меренных и добропорядочных прихожан, опубликовали в своих тру-
дах заявления, которых бы они не сделали, если бы им были известны
указанные факты». В результате были изъяты все книги этих писате-
лей, плохо отозвавшихся об инквизиции, и приговорены к тюремно-
му заключению те, кто отважился их прочесть или держать у себя.
Таково было идеологическое кредо человека, который в середине
XVIII в. предпринял реформу португальского общества. Вся его дея-
тельность была направлена на укрепление государственной власти,
а не на расширение свобод для подданных. В те времена, когда Пом-
бал учился и формировался как личность, абсолютизм был доминант-
240 1668- 1777. АБСОЛЮТНАЯ МОНАРХИЯ
ной политической формулой, и эту же формулу он стремился реали-
зовывать. Но абсолютизм может быть как прогрессивным, так и реак-
ционным; к нему можно прибегать как для обновления, так и для со-
хранения того, что было прежде. По отношению к своему времени и
особенно к состоянию, в котором он нашел Португалию, деятель-
ность Помбала была прогрессивной. Ликвидация неофеодализма1,
который после Реставрации начал быстро распространяться, стала
окончательной. Результатом его политики по созданию основ для
предпринимательства и капитализма, которые он считал основой для
экономического прогресса, явилась эпоха процветания, наступившая
после его правления. Реформа системы высшего образования была
осуществлена в согласии с тем, что тогда понималось под прогрессив-
ным подходом. И поставленная цель преобразования «готической мо-
нархии» в монархию современную в целом была достигнута. Отстава-
ние, наблюдавшееся на протяжении XVII в., было преодолено в значи-
тельной мере в течение двадцатисемилетнего правления Помбала.
1 Neo-senhorialismo (порт.).
1777-1820
Конец «старого режима»
68.	Поворот. Эпоха Марии
В 1777 г. Жозе I скончался. Престол наследовала его дочь, Ма-
рия I. Она была замужем за своим дядей инфантом Педру, родным
братом отца. Супружеская чета все предшествующие годы прожила
в удалении от политики, однако было известно, что супруги относят-
ся к Помбалу без симпатии. Немедленно воспрянули силы, которых
в период своего правления песледовал Помбал; они стремились вер-
нуть страну в прошлое. В городе произошли выступления против «ти-
рана»; бронзовый барельеф на постаменте статуи на площади Террей-
ру-ду-Пасу был низвергнут и спрятан. Все восемь сотен политзаклю-
ченных, выпущенных на свободу, потребовали высылки и наказания
маркиза, которого помимо деспотизма, обвиняли в нечестности
(в письменных объяснениях в свою защиту бывший министр так и не
мог объяснить происхождение огромного состояния, накопленного
в период нахождения у власти). Этот период смятения получил назва-
ние «поворот» (viradeira).
Однако этот поворот оказался гораздо менее радикальным, чем
рассчитывали противники Помбала. Правительство было реорганизо-
вано; в него вошли два представителя высшей знати (маркиз ди Анже-
жа и виконт ди Вила-Нова-ди-Сервейра, проявившие себя как нику-
дышные управляющие), но при этом в нем остались два министра —
ставленника Помбала. Протесты против реформы университета, об-
виненного в вольнодумстве, не были услышаны: ректор сохранил
свое место, несмотря на то что не переставал публично заявлять о сво-
242 1777 - 1820. КОНЕЦ «СТАРОГО РЕЖИМА»
ем безмерном восхищении Помбалом. Реабилитации дворян, казнен-
ных в связи с делом о покушении на Жозе I, предшествовало тщатель-
ное расследование. Вина графа Авейру была доказана. По королев-
скому указу маркиз был удален от двора и отправлен проживать
в Помбал. Было начато расследование, которое закончилось проще-
нием со стороны королевы. Однако титулы, министерское жалованье
и даже пресловутое состояние были за ним сохранены. Вероятно,
этим снисхождением он был обязан духовнику королевы, брату Ина-
сиу ди Сан-Каэтану, креатуре самого Помбала, сохранившему, после
падения последнего, политическую силу.
Изменилась и направленность деятельности правительства. Моно-
полизировавшие бразильскую торговлю компании были ликвидиро-
ваны, и в 1780 г. объявлена свобода торговли для всех купцов. В то же
время была сохранена Генеральная компания виноградников Верхнего
Доуру, несмотря на наибольшее число вызванных ею возражений; она
лишилась только нескольких наиболее непопулярных привилегий. В це-
лом же система государственного вмешательства в экономику, создан-
ная в эпоху Помбала, оказалась отвергнута. Управление многими ману-
фактурами, прежде поглощенными государством, было доверено част-
ным группам. Но заложенные Помбалом капиталистические основы
сохранились и даже стали приносить плоды. Этому способствовала
и обстановка в мире. Война за независимость в США (1776—1783) при-
вела к англо-французскому морскому соперничеству и расстроила бри-
танскую систему торговли в Атлантике; самую большую пользу из этого
извлекли португальские купцы. Даже в период существования европей-
ских коалиций против Французской революции Португалия оказалась
в выигрыше, выступая в роли поставщика Англии. Сильно вырос экс-
порт португальских вин при сокращении английского импорта. Впер-
вые в истории торговых отношений двух стран на протяжении несколь-
ких лет торговый баланс для Португалии оставался положительным.
Установившаяся к концу века относительная политическая стабиль-
ность и большой приток денег позволили государству и частным лицам
осуществить многие замыслы в области культуры страны. В 1779 г. был
принят устав Королевской академии наук; ее задачей было поставить
научные исследования на службу экономическому развитию страны.
В издававшихся Экономических записках Академии (1789—1915) и За-
писках о сельском хозяйстве публиковались многочисленные исследо-
вания по вопросам технической модернизации экономической дея-
тельности. В целом работа Академии уже на начальном этапе своего су-
ществования представляла собой коллективный труд просвещенных
68. ПОВОРОТ. ЭПОХА МАРИИ 243
слоев населения на благо прогресса страны. Одной из наиболее значи-
мых привилегий, которой пользовалась Академия, было освобождение
ее деятельности от государственной цензуры. Другими созданными
в то время культурными учреждениями были: Публичная школа эскиза
и рисунка1 в Порту и Королевская школа рисунка2 в Лиссабоне; акаде-
мии: морская, артиллерийская, фортификации, рисунка; Придворная
публичная библиотека3, созданная в 1796 г. и в следующем году откры-
тая для всеобщего посещения.
К тем же годам (1780) относится создание в Лиссабоне Каза-Пиа4,
учреждения, связанного с именем интенданта полиции Пины Мани-
ки5. В короткие сроки комплекс достиг внушительных размеров; он да-
же располагал учебными центрами в других странах. Каза-Пиа выпол-
нял несколько функций: полицейские (содержание нищих, которыми
был наводнен Лиссабон), социальные (детский приют) и культурные
(техническое училище и центр профессионального обучения). Воспи-
танников обучали ремеслам, основам письма, языкам, анатомии, фар-
мацевтике, акушерству. По выражению Латину Коэлью6, это был уни-
верситет для плебеев.
Созданные в те времена памятники являются отражением той ари-
стократической эпохи, благочестивой и зажиточной. Было закончено
строительство дворца Келуш, изящного и проникнутого французским
духом; он стал местом пребывания королей, после того как сгорели де-
ревянные дома, в которых короли жили после землетрясения. Тогда
же было задумано создание большого королевского дворца, которого
в Лиссабоне еще не было. Однако эпоха сооружения крупных монар-
хических построек подходила уже к концу. Была построена лишь ма-
лая часть дворца, который спроектировал итальянский архитектор
и который должен был изначально иметь более внушительные разме-
ры (нынешний дворец Ажуда). Разразившийся в конце века кризис
и последовавшие за ним иностранные вторжения и либеральная рево-
1 Aula Publica de Debuxo e Desenho (порт.).
2 Aula Regia de Desenho (порт.).
3 Biblioteca Publica da Corte (порт.).
4 Доел, «благочестивый дом».
J Маники, Диогу Инасиу ди Пина (1733—1805) — интендант полиции в период
правления Помбала и царствования Марии I. Занимался организацией осве-
щения и полицейской службы в Лиссабоне, заселением территории Аленте-
жу эмигрантами с Азорских островов, гонениями на либералов.
ь Латину Коэлью, Жозе Мария (1825-1899) — португальский писатель и поли-
тический деятель.
244 1777 - 1820. КОНЕЦ «СТАРОГО РЕЖИМА»
люция так и не позволили завершить его строительство. По распоря-
жению королевы, пожелавшей запечатлеть факт рождения наследни-
ка престола, возникла базилика Эштрела, очень напоминавшая собор
в Мафре, а вместе с ним и эпоху Жуана V; ее башни и верхняя часть
купола были вознесены над остальными городскими постройками
в нарушение нивелированной архитектуры эпохи Помбала. Другие
крупные культовые сооружения той поры — церковь Носса Сеньора
дуж Ремедиуш в Ламегу, церковь Бон Жезуш в Браге, внушительных
размеров монастырь Санта-Клара в Вила-ду-Конди. Тем временем
по инициативе группы предпринимателей в Лиссабоне шло строитель-
ство театра Сан-Карлуш — подражание другому театру в честь того же
святого1 в Неаполе; а в Порту — театра Сан-Жуан по проекту итальян-
ского архитектора. Свидетельствами больших доходов, поступавших
от экспорта вина, служат монументальная больница Санту-Антониу
в Порту, спроектированная в Англии по предложению британского
консула, и церковь Сан-Франсишку, тоже в Порту.
69.	Португалия и кризис в Европе
В 1789 г. началась Французская революция. Встревоженные королев-
ские дворы Европы видели в революционных событиях угрозу суще-
ствующему политическому и общественному укладу. Это был,
по словам тогдашнего министра иностранных дел Португалии, пери-
од «низвержения всего и вся».
Первой реакцией португальского правительства стало решение вы-
ступить против революции. Португальские дипломаты поддержали
планы правительств Испании и Англии объявить совместно войну
Франции. Эти страны не нуждались в мнении Португалии и старались
уклониться от ее помощи. В 1793 г. в Лиссабон прибыл посланник, на-
правленный Конвентом, с просьбой воздержаться от участия в гото-
вившейся неминуемой агрессии против Франции. Но правительство
Португалии отказалось принять его и выдворило из страны.
В 1794 г. португальский армейский корпус высадился в Каталонии
и вместе с немногочисленными испанскими войсками развернул бое-
вые действия на территории французских Пиренеев (Руссильонская
кампания). Португальские корабли были предоставлены в распоряже-
ние британских адмиралов.
1 Театр Сан-Карло.
69. ПОРТУГАЛИЯ И КРИЗИС В ЕВРОПЕ 245
Война шла неудачно. В 1795 г., без ведома Португалии, Испания
заключила с Францией мир. В следующем году обе страны заключи-
ли союз, и Испания стала ориентироваться в своей внешней полити-
ке на Францию против Англии. А Португалия продолжала находить-
ся в состоянии войны.
Положение становилось для Португалии очень тяжелым. У страны
было две альтернативы: переход в сферу влияния Франции или союз
с Англией. Выбор в пользу Франции означал морскую войну с Англи-
ей, сокрушительный удар по торговле, потерю экономической опоры
страны — Бразилии. Сохранение союза с Англией сулило враждебное
отношение со стороны французского блока и вторжение Испании,
усматривавшей в европейском кризисе благоприятную возможность
покончить с независимостью Португалии. Возникла дилемма: погиб-
нуть от удушения или от вторжения.
Мнения в стране разделились. Интеллигенция и люди прогрес-
сивных взглядов формировали «профранцузскую партию». Для них
мощь Франции представляла собой не угрозу, но надежду. С роман-
тическим энтузиазмом они ждали прихода французских войск, кото-
рые несли угнетенным народам политические завоевания либераль-
ной революции. В эти годы особую популярность приобрели стихи
Бокажа1, одного из самых талантливых представителей «профран-
цузской партии». Напротив, для кругов, тяготевших к традициям
и еще тосковавших по временам допомбаловской монархии, францу-
зы, помимо того что считались врагами, были к тому же якобинцами
и атеистами, которым следовало дать решительный отпор; причем
такая защита независимости могла, по их мнению, открыть дорогу
назад, к былым временам власти знати и духовенства. Таким об-
разом, и с той, и с другой стороны проблема рассматривалась с идео-
логических позиций. Резко усилились гонения за новые идеи.
В 1801 г. были исключены из университета и заключены в монастырь
несколько студентов Коимбрского университета. Их обвинили
в «ереси, принадлежности к деистам, натуралистам, энциклопедис-
там, толерантистам, догматикам и отступникам». В глазах людей
нового времени старый режим идентифицировался со слабоумием.
В 1784 г. стало сенсацией появление анонимной сатирической поэмы
«Королевство слабоумия». Королевством была Португалия, а столи-
цей — Коимбра.
1 Барбоза дю Бокаж, Мануэл (1765—1805) — один из крупнейших португаль-
ских поэтов.
246 1777- 1820. КОНЕЦ «СТАРОГО РЕЖИМА»
К тому времени королева впала в помешательство. Ее сын, инфант
Жуан (спустя несколько лет он станет принцем-регентом, а после
смерти королевы будет именоваться Жуан VI), взял власть, с трудом
лавируя между противоборствующими лагерями, каждый из которых
имел влиятельных сторонников при дворе. Противники союза
с Францией и новых идей не доверяли ему и группировались вокруг
его жены, Карлоты Жуакины, замыслившей государственный пере-
ворот и свержение принца. Тогда же она превратилась в очень замет-
ную фигуру в среде антилиберальных сил. Сторонники дружбы
с Францией объединились вокруг французского посла. Именно по его
настоянию португальское правительство вынуждено было отправить
в отставку начальника полиции, Пину Маники, проявлявшего боль-
шое рвение в подавлении новых идей и в перехвате литературы, кото-
рая поступала из Франции и которую взахлеб читали в городах, осо-
бенно в Лиссабоне и Коимбре.
Купцы и многие дворяне, состояние которых зависело от положения
дел в торговле, были единственными заинтересованными в сохранении
мира. И их мнение одержало верх. В промежуток между 1795 и 1807 гг.
португальская дипломатия вела драматическую борьбу за мир, который
она стремилась сохранить любой ценой. Его даже удалось купить, пой-
дя на уплату Франции огромных сумм налога: 16 миллионов крузадо
в год, что свидетельствует о больших денежных запасах у Португалии.
Но на пути к миру оказалось много препятствий. Французы готовы бы-
ли принимать нейтралитет Португалии в англо-французском конфлик-
те, до тех пор пока этот нейтралитет был действенным, то есть пока анг-
личане не воспользовались португальскими портами для ведения воен-
ных действий против Франции. Однако такое положение не устраивало
англичан. Португальские порты были необходимы для их кораблей,
а у Португалии не было сил воспрепятствовать этому; к тому же порту-
гальцы не стремились враждовать с англичанами, поскольку это означа-
ло бы поставить крест на торговле. Поэтому позиция Португалии заклю-
чалась в том, что ее нейтралитет ограничивался отсутствием состояния
войны, но не препятствовал выполнению обязательств, накладываемых
старым союзом с Англией. Правительство Испании, которое в то время
возглавлял «князь мира» Годой1 стремилось убедить Париж в том, что
существует лишь один путь решения проблемы — осуществить воен-
ную оккупацию Португалии.
1 Годой, Мануэль (1767— 1851) — фаворит и министр короля Испании Карла IV.
За заключение мира с Францией получил титул «князь мира».
69. ПОРТУГАЛИЯ И КРИЗИС В ЕВРОПЕ 247
В 1801 г. предъявленный Португалии ультиматум поставил ее пе-
ред необходимостью окончательного выбора между Англией и Фран-
цией. Однако выбор так и не был сделан, Португалия пыталась про-
должить переговоры. Тогда в страну вторглась испанская армия. На-
чалась короткая война, которую народ не воспринял всерьез, и она
осталась в памяти под насмешливым народным названием «апельси-
новая война» (руководивший испанской политикой Годой сорвал
вблизи крепостных стен городка Элваш несколько веток с апельсина-
ми и послал их в качестве славного военного трофея королеве Испа-
нии, матери Карлоты Жуакины и любовнице самого Годоя; этот за-
бавный эпизод и породил данное выражение). Мир был заключен
очень быстро, но он дорого обошелся Португалии: контрибуцией
в двадцать пять миллионов франков, передачей Франции участков
территории к северу от Бразилии, передачей Испании города Оливен-
са с прилегающими к нему территориями и обязательством закрыть
порты для британских кораблей.
Однако это последнее обязательство не выполнялось, и интенсив-
ная дипломатическая борьба продолжилась.
В 1806 г. Наполеон, который только что одержал победу над крупной
военной державой, Пруссией, и безгранично властвовал над всей кон-
тинентальной Европой, решил покончить с сопротивлением англичан.
С этой целью он ввел континентальную блокаду, то есть закрыл евро-
пейские порты для британских кораблей. Португалия получила распо-
ряжение примкнуть к блокаде: закрыть порты и объявить Англии вой-
ну. Португальское правительство снова дало заверения в своем нейтра-
литете, но в итоге уступило и объявило войну Англии. Но Наполеон не
стал больше терять время. Сохранение независимости Португалии не
входило в его планы реформирования Европы. По согласованию с Ис-
панией было решено расчленить страну на три небольших государства.
По этому замыслу, Алентежу и Алгарви образовывали независимое
княжество, в котором должен был править Мануэль Годой, в награду за
подчинение политики Испании интересам Франции. К северу от Доуру
должно было появиться королевство Лузитания, трон которого пред-
стояло занять королю Этрурии (одному из внуков короля Испании, ко-
торый был еще ребенком, но уже получил от Наполеона Великое гер-
цогство Тосканское, которое было названо королевством Этрурия;
с аннексией Тосканы Французской империей в 1807 г. в качестве ком-
пенсации ему и было предназначено королевство Лузитания). Осталь-
ная часть Португалии — Эштремадура и Бейры подлежали оккупации
Францией до дальнейшего решения их судьбы. Португальские коло-
248 1777- 1820. КОНЕЦ «СТАРОГО РЕЖИМА»
нии, включая Бразилию, Франция и Испания планировали поделить
между собой. Этот секретный сговор не совсем точно называют Дого-
вором Фонтенбло. Но, похоже, у Наполеона никогда не возникало мыс-
ли выполнять его.
В конце 1807 г. французская армия под командованием генерала
Жюно вступила в Португалию. Официальная имперская газета «Мо-
нитор» известила о прекращении правления в стране браганской ди-
настии. Газета появилась в Лиссабоне еще до прихода французских
войск, и английский посол показал ее принцу-регенту. Так последний
узнал о том, что Наполеон сверг его с престола.
70.	Вторжение французской армии
Принц-регент, королева и вся королевская семья поднялись на борт ко-
раблей, сосредоточенных в устье Тежу, и отплыли в Бразилию. В соста-
ве многочисленной свиты, сопровождавшей их, было много представи-
телей знати, богатые торговцы, высшие чины администрации, судьи
высших судебных инстанций, вся дворцовая прислуга: всего около де-
сяти тысяч человек, в том числе почти весь государственный аппарат.
Переселение в Бразилию было согласовано с Англией еще за год до
этих событий. С приближением французских войск английский посол
настоял на эвакуации двора, угрожая захватить португальские кораб-
ли, стоявшие вблизи Лиссабона, в случае если они не поднимут паруса
и не уйдут в Бразилию. План переноса резиденции португальского пра-
вительства на другой берег Атлантики существовал уже давно. Воз-
можно, еще приору Крату советовали в 1580 г. прибегнуть к нему как
к способу спасения независимости страны. Автором аналогичного пла-
на был падре Антониу Виейра после Реставрации, в период, когда каза-
лось, что враг слишком близко подошел к Лиссабону. Португальский
посол в Париже, Луиш да Кунья, предложил свой план окончательного
переезда королевского двора Португалии в Бразилию. По этому проек-
ту, Алгарви обменивалось бы на «королевство Чили, протяженностью
до Магелланова пролива», а король принял бы титул императора Запа-
да. Накануне Семилетней войны и вторжения Помбал, вероятно, вновь
вернулся к мысли о пристанище в Бразилии; должно быть, эта идея бы-
ла унаследована еще от Луища да Куньи, ставшего к тому времени ми-
нистром иностранных дел и военным министром.
Перед отъездом принц-регент поручил встретить французскую ар-
мию миролюбиво. Фантазией представлялась любая попытка противо-
70. ВТОРЖЕНИЕ ФРАНЦУЗСКОЙ АРМИИ 249
стоять силам Наполеона, безграничная власть которого триумфально
шествовала тогда по всей Европе. Войско прошло через всю страну,
не встретив ни малейшего сопротивления, ни организованного,
ни стихийного. Жюно вел себя, как генерал союзнической армии.
Для некоторых он и в самом деле был освободителем: с ним, наконец,
в Португалию пришла сама Революция. Это один из аспектов, который
следует выделить: французские вторжения стали первым эпизодом
схватки между силами абсолютизма и либерализма в Португалии.
Едва обосновавшись в Лиссабоне, Жюно повел себя как рефор-
матор: он объявил о наступлении новой эры, эры свободы и прогрес-
са, пообещал построить новые дороги и каналы (здесь в наибольшей
степени ощущалось отставание Португалии), создать эффективную
администрацию, обеспечить оздоровление финансов, помощь для
бедных, строительство школ для народа. Быть может, восклицал он,
однажды Алгарви и Бейры обретут своих Камоэнсов!
Верхи откликались, низы выжидали. Один писатель, проживав-
ший в то время в Лиссабоне и оказавшийся вовлеченным в уличные
волнения, подробно описал происходящее. В замке Св. Георгия, в ви-
ду войск, выстроенных на площади Россиу, был поднят французский
флаг. Жюно обратился к солдатам, закончив речь тремя здравицами
в честь Наполеона, на которые толпа «ответила лишь недовольным
ропотом, достаточно хорошо выражавшим ненависть и возмущение,
которыми был охвачен каждый. Все говорило о больших волнениях,
но все быстро успокоилось, поскольку не оказалось такого решитель-
ного человека, который бы подал знак, к взрыву». Жюно, генералы
и представители власти отправились оттуда на банкет, и, пока «кубки
с добрым вином несли всем собравшимся веселье», волнения все
больше распространялись по городу. «Мужчины, женщины и дети —
все кричали на улицах и площадях: "Да здравствует Португалия,
да здравствуют пять ран1, смерть Франции!"». Французы подтянули
артиллерию и дали залп. Стрельба слышалась до наступления ночи,
однако погибших было мало: полицейскими были португальцы, и они,
«щадя кровь своих соотечественников, стреляли только в воздух».
На следующий день все было кончено. «Я видел на улицах толпы лю-
1 Вероятно, речь идет о португальском флаге. Еще со времен правления Афон-
су Энрикиша на государственном флаге Португалии были расположены
крестообразно пять синих щитов, как считается, в память о победе над пя-
тью противниками, причем на каждом из щитов было по пять серебряных
точек. По одной из версий, они символизируют пять ран Христа, якобы
явившегося Афонсу во сне перед битвой.
250 1777-1820. КОНЕЦ «СТАРОГО РЕЖИМА,
дей, они смотрели на небо, показывая на светящуюся звезду, видя
в этом знамение; по их мнению, это была небесная кара французам.
Быть бы этой ночи и этому дню кровавыми, если бы к внезапным и ха-
отичным народным волнениям примкнули португальские военные
формирования или же во главе масс оказался умелый лидер, к которо-
му бы устремились толпы безоружных и неорганизованных людей».
Для Жюно не составило труда добиться от знати подписей под по-
сланием к Наполеону с просьбой назначить короля для Португалии.
Просьбу повезла в Байонну1 необычная делегация в составе предста-
вителей трех сословий королевства: духовенства, знати и народа. Ду-
ховенство представляли два епископа, знать — восемь дворян-гран-
дов, народ — двое членов сената муниципальной палаты Лиссабона.
Жюно посчитал, что для придания документу общенациональной
представительности он должен быть скреплен подписью судей. Од-
ним из них стал народный судья.
Тогда произошел эпизод, который можно рассматривать как пер-
вую попытку установления конституционного строя в Португалии. На-
родный судья был отведен в «дом дезембаргадора2 Франсишку Дуарти
Коэлью и помещен в его библиотеку, где собрались почти все участни-
ки [тайного] общества. Ему рассказали, что в руках у него находится
счастье народа, раз уж наши верховные правители не сумели восполь-
зоваться случаем и провозгласить королем Жуана IV». Для этого следо-
вало сделать немногое: когда Жюно спросит у него, нет ли просьб, он
должен был представить документ, который они, заговорщики, в насто-
ящий момент составляют. Тот простодушно так и поступил. Документ
был проектом Конституции. Начинался он любопытной преамбулой об
отношениях между Португалией и Францией. «Португальцы, помня
о своих французских корнях, будучи потомками первых конкистадо-
ров, прибывших из этой прекрасной страны в 1147 г. и чувствуя
себя обязанными Франции, своей родине-матери, правом на свою не-
зависимость, которую обрели как нация в 1640 году...» Их воодушевля-
ют (говорится в документе) следующие основные принципы, которые
содержатся в Конституции Великого герцогства Варшавского3: депута-
тов избирают конселью, что является португальской традицией; като-
1 Небольшой город на юго-западе Франции.
2 Desembargador (порт.). В Португалии и Бразилии — высший судейский чи-
новник.
3 Великое герцогство Варшавское — государство, образованное по условиям
Тильзитского мира 1807 г. на польских землях, отторгнутых Наполеоном I
70. ВТОРЖЕНИЕ ФРАНЦУЗСКОЙ АРМИИ 251
лическая религия, свобода всех культов и конкордат с церковью, по-
добно тому как это существует во Франции: равенство граждан перед
законом; деление страны на восемь департаментов; повышение статуса
колоний до провинций или департаментов с правом их представитель-
ства в парламенте; создание министерства народного образования;
свобода печати; осуществление исполнительной власти Государствен-
ным советом, сформированным из министров; осуществление судеб-
ной власти двумя палатами; независимая законодательная власть;
назначение чиновников в зависимости от их заслуг; секуляризация
церковной собственности; пропорциональное налогообложение; кон-
солидация государственного долга; административная реформа с це-
лью «сократить огромное число наших чиновников», сохранив им до-
ход. Дезембаргадор Коэлью, который, вероятно, находился во главе
этого выступления, в 1821 г. стал министром финансов, а в 1827-м воз-
главил Португальский банк. Многие пункты из проекта документа
1808 г. были отражены в Конституции 1822 г.
Однако Жюно не отправил проект во Францию, а развитие событий
не позволило, чтобы кратковременная французская оккупация превра-
тилась в либеральную революцию. Всего за несколько месяцев Испания
превратилась из безоговорочного союзника Франции в непримиримого
противника Наполеона. Реагируя на военную оккупацию Франции
и «байоннское предательство» (когда испанский монарх и его сын были
вынуждены отречься от престола), вся страна восстала с оружием в ру-
ках. Восстание было поддержано испанскими полками, которые до это-
го вошли в Португалию как союзники французов. Перед тем как поки-
нуть Порту, генерал, командовавший испанскими войсками, собрал ме-
стную элиту и предложил выбор: независимость или французское
господство. Португальцы предпочли независимость. Но на следующий
день, оказавшись без поддержки испанцев и не имея сил против фран-
цузов, они вновь признали Жюно. Однако тем временем восстание
вспыхнуло в Брагансе и оттуда распространилось по всему северу. Епи-
скоп Порту организовал временное правительство — Временную вер-
ховную жунту. Восстание охватило и остальные части территории Пор-
тугалии (за исключением Лиссабона). В нескольких случаях отряды кре-
стьян разоружили небольшие гарнизоны французов. Форт Назаре был
у Пруссии (1807) и Австрии (1809) .В 1812г. было базой Великой армии Напо-
леона I при вторжении в Россию. В 1813 г. занято русскими войсками. Реше-
нием Венского конгресса 1814—1815 гг. большая часть территории вошла
в состав России как Царство Польское, остальные земли разделены между
Австрией и Пруссией.
252 1777-1820. КОНЕЦ «СТАРОГО РЕЖИМА)
взят рыбаками Педернейры, форт Фигейра-да-Фош — студентами Ко-
имбры. Народное движение было жестоко подавлено. Генерал Луазон
(которого из-за отсутствия руки народ прозвал Одноруким1) настолько
отличился в проведении этих репрессий, что его участие в них осталось
в народном языке в виде выражения «идти к однорукому»2 (что означа-
ло умереть).
В это время к берегам Галисии морем направлялась английская ар-
мия; она должна была поддержать испанское восстание. Оттуда англи-
чане морем прибыли в Порту, вступили в контакт с Временной жунтой
и 1 августа высадились в городе Фигейра-да-Фош. Исход войны скоро
был решен. Французская армия попыталась преградить дорогу англи-
чанам, но потерпела поражение у Ролисы (17 августа) и у Вимейру
(21 августа). На следующий день, 22 августа, французы запросили пе-
ремирия, и в подписанном вскоре соглашении фигурировала статья
о том, что «ни одно частное лицо, будь то португалец, представитель
нации, союзной Франции, либо француз, — не будет подвергаться
преследованиям за свою политическую деятельность». Окончательное
соглашение было подписано в Синтре 30 августа при полном отсутст-
вии представителей Португалии: англичане брали на себя обязательст-
во перевезти во Францию армию Жюно с оружием и снаряжением.
Выгода для англичан заключалась в том, что Лиссабон был отдан им
без боя. В тексте документа вновь подтверждалось отсутствие пресле-
дования за профранцузские политические идеи.
Однако вслед за прекращением военных действий незамедлительно
последовало сведение политических счетов. Жестокости войны пре-
вратили апатию, с которой население встретило французов, в стремле-
ние к отмщению. Началась настоящая травля всех, кто сотрудничал
с захватчиками, включая тех, кого считали либералом. В Порту дейст-
вовал революционный трибунал. В Лиссабоне власти поддерживали
преследования, гарантируя доносчикам анонимность. Патриотизм сме-
шался с антилиберализмом. Эта связь, возникшая из эпизодического
стечения обстоятельств, надолго укоренится в сознании португальцев.
На протяжении длительного времени идея патриотизма оказалась сме-
шана с идеей традиционализма, а в прогрессивных тенденциях подо-
зревали антинациональные помыслы.
Обстановка в Испании настолько осложнилась, что Наполеон лич-
но принял командование войной на себя. Жюно полагал, что задача
1 Maneta (порт.).
21г рага о maneta (порт.).
70. ВТОРЖЕНИЕ ФРАНЦУЗСКОЙ АРМИИ 253
будет простой и триумфальное шествие императора закончится
в Лиссабоне. Во дворце Келуш для него даже были приготовлены по-
кои. Однако на пути к овладению полуостровом императорская армия
столкнулась с большими трудностями. Задачу повторно захватить
Лиссабон Наполеон поставил перед генералом Сультом. После не-
удачных попыток вступить на территорию Португалии через Минью
ему удалось это сделать через горные районы и дойти до Порту. В от-
личие от первого похода теперь французы натолкнулись на воору-
женное сопротивление со стороны населения и португальских войск.
Одним из наиболее ярких эпизодов этой борьбы стала гибель коман-
дующего северной армией генерала Бернардина Фрейри ди Андради.
Когда он попытался сдержать толпу крестьян, которые шли, воору-
женные пиками и косами, навстречу дивизиям Сульта, его обвинили
в предательстве, отвели под конвоем в Брагу, и там народ его линче-
вал. Подобные факты имели место и с другими командирами, потому
что каждый отход, продиктованный стратегическими замыслами,
воспринимался как предательство офицеров, в патриотизме которых
народ сомневался.
Сульту удалось войти в Порту, сломив сопротивление португаль-
ских войск, народного ополчения и жителей, сооружавших на улицах
баррикады. Но вскоре он был изгнан английской армией, в составе ко-
торой уже находились хорошо обученные и оснащенные португаль-
ские части, которыми командовали британские офицеры.
Третье нашествие произошло в 1810 г. Руководил им маршал Мас-
сена. Он вступил на территорию Португалии со стороны Бейры, ов-
ладел крепостью Алмейда (ее губернатор, португалец, был расстре-
лян англичанами за то, что не оказал более длительного сопротивле-
ния) и пошел на Лиссабон. Англичане попытались сдержать
наступление сражением у Бусаку; но и потерпев поражение, фран-
цузы продолжали идти на столицу, однако у Торриж-Ведраш натолк-
нулись на фортификационные сооружения, построенные англичана-
ми севернее Лиссабона. Не имея достаточно сил для их преодоления,
в апреле 1811 г. Массена отступил, преследуемый войсками союзни-
ков. Война еще продолжалась, вплоть до марта 1814 г., но уже за пре-
делами Португалии.
Война, которая по жестокости превосходила все предыдущие
войны, длилась семь лет и имела разрушительные последствия. По-
ля опустели, все годные к службе мужчины насильно были постав-
лены в строй английскими властями. Наиболее пострадали при-
брежные районы, где находились самые зажиточные города, кото-
254 1777-1820. КОНЕЦ «СТАРОГО РЕЖИМА:
рые в основном не затронули предыдущие войны, охватывавшие
главным образом приграничные районы. Все ценности были кон-
фискованы для выплаты военной контрибуции, назначенной Напо-
леоном. К конфискации добавились вандализм и грабежи: из церк-
вей, монастырей, дворцов было вывезено все, что представляло
ценность. Тогда исчезли многие художественные ценности. Число
погибших в боях и во время расправ превысило сто тысяч человек.
Количество жертв еще больше увеличится, если добавить умерших
от голода.
Уже тогда войны умели уживаться с хорошим бизнесом, и экс-
порт вина в Англию не прекращался даже в период французского
владычества. Перевозки осуществлялись на португальских судах под
флагом Книфаузена, «небольшого и почти пустынного порта, обна-
руженного в устье Эльбы». Поскольку этот Книфаузен был никому
не ведом, его флаг не фигурировал среди запрещенных ни у францу-
зов, ни у англичан. Жюно получал по шесть тысяч четыреста реалов
за каждую вывезенную таким образом бочку вина. Англичане пропу-
скали суда, поскольку только выигрывали от брешей в блокаде. Та-
ким образом было вывезено тридцать тысяч бочек портвейна. Зато
фабрики в стране были разрушены, внутренняя торговля сильно со-
кратилась, зажиточные семьи покинули деревню и обосновались
в городе.
71.	Королевский двор в Бразилии
С переездом органов центральной администрации в Бразилию Рио-
де-Жанейро фактически стал португальской столицей. Резко измени-
лась политика двора по отношению к Бразилии. Он отказался от
прежней теории «колониального пакта», родившейся еще в эпоху
Помбала (и согласно которой метрополия имела право на монополь-
ное экономическое хозяйствование в колонизируемой стране в каче-
стве компенсации за предоставляемую ей защиту).
Первым актом деколонизации экономики стал декрет от 28 янва-
ря 1808 г., который открыл порты Бразилии для захода иностранных
кораблей на равных условиях с португальскими и разрешил импорт
товаров из любой страны. Такой шаг был сделан по просьбе купцов
из Баии, когда туда прибыл принц-регент по пути из Рио, однако
фактически являлся выполнением обязательств перед Англией, вы-
двинувшей это требование на переговорах в 1807 г. С этого началась
71. КОРОЛЕВСКИЙ ДВОР В БРАЗИЛИИ 255
отмена, одного за другим, всех прежних ограничений и подчиненно-
сти метрополии. Был отменен указ, запрещавший создание пред-
приятий перерабатывающей промышленности; получили поддерж-
ку создание фабрик и импорт английских машин; были учреждены
Торговый совет, Монетный двор, Банк Бразилии (в то время как в са-
мой Португалии еще не было ни одного банка), страховые компа-
нии, судоверфи; отдано распоряжение о строительстве дорог; полу-
чено разрешение на прежде запрещенное издание газет; создава-
лись высшие учебные заведения, среди них Военная академия, где
прошли подготовку многие руководители будущей независимой
Бразилии.
Быстрыми темпами стала развиваться и экономика. В 1815 г. Бра-
зилия была возведена в ранг королевства, и этот почетный титул со-
ответствовал действительности: в экономическом отношении стра-
на действительно перестала быть колонией. Однако вместе с про-
грессировавшей экономической независимостью обострялась
тенденция к политическому сепаратизму, которую вдохновлял при-
мер независимости Соединенных Штатов. Уже само прибытие ты-
сяч людей, сопровождавших двор, привело к первым столкновени-
ям. Общественные учреждения и частные резиденции придворных
вынуждены были располагаться в уже построенных домах, а самим
жителям пришлось покидать их. Чиновники-квартирмейстеры по-
мечали подходящие дома буквами «P.R». — «принц-регент»1. Эту
надпись жители Рио читали по-своему: «убирайся вон»2. Соперни-
чество между вновь прибывшими и теми, кто уже давно здесь обос-
новался, постепенно усиливалось. В 1817 г. в Ресифи произошел
бунт против португальцев, в ходе которого отстаивалась идея про-
возглашения республики, экономический союз с Соединенными
Штатами и бойкот португальских продуктов (вино предлагали заме-
нить на кашасу3, пшеницу на маниоку). Последовали кровавые ре-
прессии.
В то время Бразилия представляла собой главную экономичес-
кую опору Португалии. Почти весь португальский экспорт (за ис-
ключением портвейна) направлялся в бразильские порты; и почти
весь импорт шел в Португалию из Бразилии. Тропическое сырье
1 Principe regente (порт.).
2 Poe-te па rua (порт.).
3 Каишса (порт, cacha^a) — крепкий алкогольный напиток, характерный
для Бразилии. Изотовляется из сахарного тростника.
256 1777-1820. КОНЕЦ «СТАРОГО РЕЖИМА)
прибывало в Лиссабон и уже оттуда реэкспортировалось в другие
страны. Вся торговля зависела от этой системы отношений; за счет
подобной торговли существовал и торговый флот. Таким образом,
экономическая независимость Бразилии могла неблагоприятным
образом отразиться на португальской экономике. В течение не-
скольких лет бывшая колония превратилась из источника доходов
в источник расходов. Многие дворяне, обосновавшиеся при дворе
в Рио, жили за счет собственности, которой владели в Португалии.
Для военных экспедиций, предназначенных для завоевания Восточ-
ного Берега (нынешний Уругвай) из Португалии были направлены
две дивизии, и это вызвало протесты.
Правление метрополией было доверено правительственному сове-
ту, следовавшему указаниям из Рио. Однако отсутствие в стране цент-
ральных органов власти ослабляло власть правительства метрополии.
В условиях такой дезинтеграции государства реальная сила оказалась
в руках армии, а руководство армией находилось в руках английских
офицеров. Хотя война и закончилась, англичане поддерживали страну
в состоянии мобилизации и держали под ружьем около ста тысяч чело-
век. Согласно докладу, направленному в 1820 г. правительственным
советом Жуану VI, на содержание армии расходовалось три четверти
общественных доходов. Политические структуры монархии, ослаб-
ленные отсутствием руководства, оказались таким образом заменены
сильной военной организацией, которая функционировала как насто-
ящий орган политической власти в стране.
Отношения между гражданской и военной властями были
скверными; внутри самой армии отношения между португальскими
и английскими офицерами тоже были плохими, поскольку первые
жаловались на то, что в продвижении по службе предпочтение отда-
ется вторым. В 1817 г. английский командующий Бирсфорд1 был
проинформирован о заговоре среди португальских офицеров.
Об этом он поставил в известность правительство, которое подави-
ло попытку с необычайной жестокостью: все участники заговора
были повешены, среди них генерал Гомиш Фрейри ди Андради,
пользовавшийся большим уважением в военных кругах и симпа-
тизировавший передовым идеям. Странные обстоятельства веде-
ния следствия и некоторые другие признаки дают основания пред-
полагать, что в заговоре, вероятно, были замешаны члены прави-
тельства.
1 Бирсфорд (Бересфорд), Уильям Карр (1768—1854) — английский военачальник.
72. ЛИБЕРАЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ 257
72.	Либеральное движение
В 1820 г. Португалия переживала кризис, охвативший все стороны на-
циональной жизни: политический кризис, который был вызван отъез-
дом короля и его двора, находившихся в Бразилии; идеологический
кризис, вызванный активным распространением в городах политиче-
ских идей, объявлявших абсолютную монархию отжившим деспоти-
ческим режимом; экономический кризис, вызванный хозяйственной
самостоятельностью Бразилии; военный кризис, вызванный присутст-
вием английских офицеров на высших военных должностях и недо-
вольством португальских офицеров, считавших себя ущемленными
в служебной карьере.
Правительство отдавало себе отчет в необходимости срочного прове-
дения серьезной реформы, без которой существовал риск революции.
В докладе от 2 июня 1820 г., направленном регентским советом Жуану VI,
говорилось: «Португалия подошла к кризису, когда ей или придется
пережить революцию против существующего порядка, имуществ и со-
стояний, анархию и прочее зло, которое несет с собой потеря общест-
венного доверия; или же, не теряя ни минуты времени, озаботиться
повышением доходов без новых налогов, которые в нынешних обстоя-
тельствах неприемлемы, а также сократить расходы не только на изли-
шества, но и на необходимое». Экономика переживала общую депрес-
сию. «Соизвольте, Ваше Величество, принять во внимание, что Португа-
лия представляет собой небольшое по размерам и слабо населенное
королевство; что сельское хозяйство отсталое из-за очень сильного
гнета, давящего на земледельцев; что наиболее пригодная его отрасль на-
ходится в упадке из-за открытия бразильских портов для поставок вина
со всего света; что наша промышленность в значительной мере парали-
зована из-за свободного притока в Португалию и Бразилию английской
рабочей силы, с расценками которой мы не можем соперничать; что тор-
говля крайне сократилась не только из-за упомянутого открытия портов
Бразилии, что лишило Португалию права на исключительную торговлю
с этим королевством, но также из-за конкуренции со стороны всех мор-
ских держав, и это вселяет сильное опасение, что, если дела так будут ид-
ти и дальше, скоро с морей исчезнет португальский флаг; что в Бразилию
ежегодно направляется значительная часть доходов этого королевства,
при том что значительны размеры доходов от родового имущества коро-
ны и орденов для сбора больших средств, которых недостает здесь,
на внутреннем рынке, что ведет к неуклонному нашему обнищанию».
258 1777- 1820. КОНЕЦ «СТАРОГО РЕЖИМА»
К этим внутренним причинам тревоги прибавилась политическая
ситуация в Испании. В период борьбы против Наполеона испанские па-
триоты приняли Конституцию (Кадисская конституция 1812 г.), кото-
рая уже действовала, когда, после падения Наполеона, король Ферди-
нанд VII смог вернуться в Испанию. Действие Конституции тогда было
приостановлено, и Фердинанд VII начал править как абсолютный мо-
нарх; однако в 1820 г. военное выступление в Кадисе, быстро подхва-
ченное во многих провинциях, заставило короля вернуться к конститу-
ционному строю (в марте 1820 г.).
В этой ситуации и произошла португальская революция 1820 г.
Инициатива исходила от небольшой группы португальских буржуа,
людей политически образованных, которые еще в 1818 г. основали по-
литический кружок «Синедрион», задачей которого было поддержи-
вать связь и обсуждать развитие ситуации в Португалии и Испании.
Самой колоритной фигурой этой группы был Фернандиш Томаш,
представитель мелкой буржуазии, возникшей на почве морской тор-
говли. Он проявил себя на государственной службе, опубликовав
в этот период также несколько юридических работ.
Один из второстепенных членов «Синедриона» — Шавьер ди Арау-
жу в следующих выражениях описал первое заседание, на котором он
присутствовал: «На меня произвело глубокое впечатление выступле-
ние Фернандиша Томаша. Председательствовал он; своим выразитель-
ным голосом он обрисовал положение страны, оставшейся без управ-
ления короля, с иностранным генералом во главе армии, с управляю-
щими провинциями тоже иностранцами, о зависимости от Бразилии,
наконец, о революции в Испании, которая счастливо завершилась
присягой Фердинанда VII Кадисской конституции. "А нам так и даль-
ше жить? И впредь оставаться в таком унижении?" — несколько раз
спросил он с силой». В выступлении в сжатой форме названы непо-
средственные причины революции: отсутствие в стране короля, эко-
номическая ситуация, вмешательство англичан, пример Испании.
Членам «Синедриона» не составило труда найти подход ко многим
военнослужащим из северных гарнизонов страны. Двадцать четверто-
го августа 1820 г. один артиллерийский полк покинул расположение
части, личный состав в строю выслушал походную мессу и салютом
из двадцати одного залпа известил о свершившейся революции. Один
из полковников зачитал воззвание, в котором говорилось: «Давайте
вместе с нашими братьями по оружию создадим временное прави-
тельство, которое призовет кортесы выработать конституцию, отсут-
ствие коей является причиной всех наших бед».
72. ЛИБЕРАЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ 259
Началась подготовка к походу на Лиссабон, где тем временем ре-
гентский совет собирал силы, чтобы противостоять революции, иду-
щей из Порту. Однако 15 сентября войска в Лиссабоне тоже восстали,
примкнув к выступлению.
Революция не встретила никакого сопротивления и пробудила
большой энтузиазм. Люди верили, что они вступили в новую истори-
ческую эпоху, и в будущей конституции видели чудесное решение
всех проблем страны. В одной из многочисленных брошюр, которые
в стихах и прозе приветствовали революцию, говорилось, что насту-
пили «дни, насыщенные столь славными успехами для португальской
нации, что рассказам о них с трудом поверят в будущие эпохи, по-
скольку нам самим, их свидетелям, они кажутся скорее сном, чем
явью. Эти дни открывают перед нами путь в светлое будущее и обе-
щают нам мудрые законы».
Известие о революции с энтузиазмом было воспринято и в Брази-
лии, но по другим причинам. Коренные жители настороженно отно-
сились к придворным, видя в них чужаков. Многие купцы были пор-
тугальцами и видели в революции хорошую возможность восстано-
вить прежние привилегии для португальской торговли, без которых
им трудно было конкурировать с иностранными компаниями, кото-
рые с 1808 г. в большом количестве обосновались в Бразилии. Таким
образом, бразильцев и португальцев объединила поддержка либе-
ральной революции. Либеральные восстания прошли в Пара, Баии
и в Рио-де-Жанейро. В последнем случае восстание начал португаль-
ский военный гарнизон. Наследный принц Педру стал посредником
между королем и восставшими войсками, и кончилось тем, что ко-
роль поклялся признать конституцию, которую утвердят лиссабон-
ские кортесы, какой бы она ни была (24 февраля 1821 г.). С тех пор
Педру стал играть видную роль в бразильских политических движе-
ниях; все они уже были нацелены на политическую независимость.
Король начал готовиться к возвращению в Португалию, повинуясь
требованию кортесов в Лиссабоне и настоятельным рекомендациям
англичан, усматривавших в вакууме, образовавшимся после отъезда
двора, благоприятный фактор для распространения собственных ин-
тересов.
Большинство участников «Синедриона» имели отношение к тор-
говле. Это позволило многим писателям характеризовать революцию
1820 г. как буржуазную. Данное утверждение справедливо лишь в оп-
ределенной степени. Известно, что крупные либеральные движения
в Европе возникли благодаря все более усиливавшейся буржуазии:
260 1777 - 1820. КОНЕЦ «СТАРОГО РЕЖИМА»
обладая экономической властью, буржуа бросились завоевывать
власть политическую.
Совсем другая картина наблюдалась в Португалии. В 1820 г. буржу-
азия переживала упадок; средний класс составляли преимущественно
сельские хозяева, часть дворянства и т.п. — те, кто хотел жить, ничего
в жизни не меняя, поэтому они не были заинтересованы в революции,
которая хоть как-то могла походить на Французскую. Действительно,
одни члены «Синедриона» были купцами, другие собственниками,
третьи военными благородного происхождения; объединяло их только
то, что все они являлись людьми образованными. Их либерализм опи-
рался не на экономическое положение, а на чтение иностранных книг,
на идеи, почерпнутые за годы совместной университетской учебы
и в масонских ложах. С этой точки зрения можно говорить о том, что
революция 1820 г. носила буржуазный характер: это была просвещен-
ческая революция, в эпоху, когда просвещенность являлась почти ис-
ключительной характеристикой представителей буржуазии.
Такое положение дел имело важные последствия. Эта революция
родилась из теории, а не из фактов. Проводимая в ту пору политика
часто представляла собой теоретическую полемику; речь идет о поли-
тике аргументов, а не поиске прямых решений. Со временем это по-
родило противостояние двух типов политической деятельности: сто-
ронники первого думали, но не решали, другие обосновывали пози-
цию решать не раздумывая. Кабрализм стал первой фазой триумфа
этой второй линии. Другим результатом этой линии было то, что на-
родные массы, особенно в провинции, колебались в принятии реше-
ния, поддерживать ли новое либеральное государство. Объясняется
сказанное тем, что выдвигались не конкретные предложения по ре-
шению проблем, а апология новых ценностей политической культу-
ры, а народ не был готов их воспринять. В своем большинстве населе-
ние оставалось сельским, почти полностью неграмотным, пропитан-
ным духом традиционной и религиозной культуры. Единственной
организацией, охватывавшей практически все население и поддер-
живавшей с ним постоянный контакт, являлась церковь. Теоретиче-
ские рассуждения либералов в 1820 г. были антиклерикальными, и это
с самого начала породило конфликтную ситуацию, позволившую
церкви объявить революционеров «врагами трона и алтаря».
1820-1910
Конституционная монархия
73.	Двадцатые годы
и Конституция 1822 года
Временная жунта, пришедшая к власти в результате революции, рас-
порядилась созвать учредительные кортесы, депутаты которых были
избраны на основе трехступенчатого косвенного голосования: прихо-
ды избирали приходских выборщиков, которые, в свою очередь, оп-
ределяли выборщиков от округа; последние избирали депутатов.
Избранные в результате такого голосования депутаты принадле-
жали в целом к либеральным кругам, причем преобладали представи-
тели наиболее радикального крыла. Преимущественно это были обра-
зованные люди и выпускники университета; значительную часть со-
ставляли представители торговой и сельской буржуазии; поэтому их
деятельность была направлена, с одной стороны, на установление ис-
тинного конституционного строя, без компромиссов и уступок,
а с другой — на восстановление колониального господства в Брази-
лии и повышение цен на продукты земледелия, при этом судьба крес-
тьян никого не заботила. Такая позиция ставила крестьянские массы
на грань революции. Почти все депутаты — выпускники университе-
та имели юридическое образование; формализм, подчинение реаль-
ности представлениям и заблуждение в том, что именно законы фор-
мируют государства, — найдут отражение во всей их законотворчес-
кой работе. Это были, в конце концов, идеологи-романтики, порой
с мифической экзальтацией, которая им заменяла полное отсутствие
опыта в политических противоборствах. Радикальный характер раз-
262 1820-1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
работанной ими Конституции, занятая ими позиция по отношению
к вернувшемуся королю, конфликт с кардиналом-патриархом, кото-
рый был изгнан из страны, отказ от двухпалатного парламента (на чем
настаивали более умеренные депутаты, видевшие в нем форму сни-
жения враждебности со стороны привилегированных классов) — вот
некоторые проявления этого идеализма.
Тех, кто стоял у истоков революции 1820 г. и участвовал в создании
Конституции 1822 г., позднее назвали «двадцатниками» («винтиста-
ми»1); этот неологизм возник под влиянием названия испанских «досе-
анистов»2, сторонников Конституции 1812 г. «Винтизм» станет на дол-
гие годы наиболее смелой и радикальной формой конституционализма.
Португальская Конституция, вдохновленная непосредственно Ка-
дисской конституцией3, содержала следующие принципы. Идея наци-
онального суверенитета — единственным подлинным сувереном
объявлялась нация, а не король. В компетенции нации — выражать
коллективную волю, которая воплощается в законе. Для этого нация
выбирает своих представителей, и только они имеют право занимать-
ся написанием законов. Главенство парламентской власти над коро-
левской — кортесы представляют собой однопалатный парламент,
избираемый на два года всеобщим прямым голосованием, за исклю-
чением неграмотных, женщин и монахов. Свои функции они выпол-
няют без какого-либо подчинения кому бы то ни было. Король не мо-
жет приостанавливать работу кортесов, распускать их или вмеши-
ваться в их деятельность. В его компетенции — накладывать на
законопроект санкцию и определять порядок опубликования. В слу-
чае отказа проект возвращается в кортесы, и в случае его одобрения
двумя третями голосов король обязан его санкционировать. Ограни-
чение полномочий королевской власти — король по закону обладает
лишь той властью, которой наделяет его нация в рамках Конституции.
Король является главой исполнительной власти, которую он осуще-
ствляет через назначенных им государственных секретарей. Однако
в случае угрозы свободе нации и конституционному строю кортесы
сами могут назначать государственных секретарей. Решения короля
вступают в силу лишь после того, как будут подписаны соответствую-
щими министрами. Ни король, ни министры не могут обладать какой-
либо законодательной инициативой.
1 Vintistas (порт.).
2 От исп. doce — «двенадцать».
3 Конституция Испании 1812 г. была принята в Кадисе.
74. НЕЗАВИСИМОСТЬ БРАЗИЛИИ 263
74.	Независимость Бразилии
Когда в 1821 г. Жуан VI вступил на корабль в Рио, чтобы плыть в Пор-
тугалию, сепаратистские настроения уже господствовали во всех ин-
теллектуальных и экономических кругах Бразилии, и движение к не-
зависимости стало необратимым.
В это время в Бразилии уже насчитывалось три с половиной мил-
лиона жителей, не считая индейского населения; за сорок лет чис-
ленность населения возросла на полмиллиона человек. Оно почти
полностью состояло из португальцев, большинство которых роди-
лись еще в Португалии, поскольку во второй половине XVIII в. поток
эмигрантов из страны был очень высоким. Это время стало периодом
расцвета бразильской экономики, составлявшей контраст с прихо-
дившей в упадок экономикой Португалии. Существовала идея о пре-
восходстве Бразилии над стареющей метрополией: Педру говорил,
что не Бразилия должна присоединиться к Португалии, а Португа-
лия, «третьеразрядная неимущая держава», к Бразилии, «державе
первого разряда».
Все политические течения Бразилии страстно желали ее независи-
мости. Однако, если часть населения — португальцы и их ближайшие
потомки хотели союза двух королевств (по выражению Жозе Бони-
фасиу, наподобие существовавшего между Англией и Ирландией или
Австрией и Венгрией), то другие слои населения выступали за незави-
симость без какой-либо связи с бывшей метрополией.
Самой выдающейся фигурой процесса освобождения Бразилии
был Жозе Бонифасиу ди Андрада-и-Силва, «Патриарх Независимо-
сти». Он родился в Сантусе (провинция Сан-Паулу), получил обра-
зование в Коимбре, в течение десяти лет являлся стипендиатом в ев-
ропейских странах с наиболее развитым уровнем науки. Вернув-
шись на родину, занимал высокие административные должности.
Работая в Академии наук в Лиссабоне, он проявил решительность,
отстаивая в 1813 г. принятие десятичной метрической системы, ко-
торая в Португалии была введена лишь в 1852 г. «Возможно, туго-
думам покажется, что он оскорбляет национальное достоинство;
однако все истинное и полезное не имеет родины». Заслугой Жозе
Бонифасиу, вернувшегося в Бразилию в 1819 г., явился замысел по-
ставить престиж института королевской власти на службу полити-
ческому единству Бразилии и не допустить ее расчленения на не-
большие государства. О такой тенденции можно было судить по де-
264 1820-1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
ятельности многочисленных местных сепаратистских движений;
поддержка местных жунт Конституционными кортесами Лиссабона
поощряла эту тенденцию.
Все говорит о том, что, какими бы ни были изменения в политике
Португалии, Бразилия обязательно провозгласила бы свою независи-
мость вслед за отъездом двора. Однако будущее отделение стало при-
чиной конфликта между Педру и Учредительными кортесами.
Вернувшись в Лиссабон, Жуан VI немедленно уведомил кортесы
о том, что передал наследному принцу регентство в Бразилии. Одна-
ко депутаты отказались признать за королем право назначать реген-
тов и постановили, что Педру должен вернуться в Португалию.
Власть в Бразилии должна была осуществляться провинциальными
жунтами, переходящими в непосредственное подчинение Лиссабо-
ну. За этой первой мерой последовали другие: роспуск судов послед-
ней инстанции, созданных в Бразилии Жуаном VI, и, наконец, орга-
низация военной экспедиции, чтобы покончить с растущим сопро-
тивлением, с которым сталкивались в Бразилии португальские
власти. Бразилии, заявил в кортесах Боржиш Карнейру, нужен цеп-
ной пес, который бы поставил ее на место. В ответ бразильский депу-
тат заметил, имея в виду позицию португальских депутатов: «Вот
и видно, какие мы невежественные в конституционных вопросах!»
Именно получив сообщения из Лиссабона о принятии Учредитель-
ными кортесами этих документов, принц Педру объявил об оконча-
тельном разрыве с Португалией. «Независимость или смерть» — эту
романтическую фразу позднее приписали ему (она стала известна
как клич Ипиранги, 7 сентября 1822 г.1).
Вслед за заявлением о независимости последовало объявление
войны. Состояние войны между двумя странами сохранялось вплоть
до 1825 г. Военных действий не велось, за исключением нескольких
вооруженных столкновений в Баии, которой тогда овладели порту-
гальские войска. На протяжении этих лет двусторонние торговые от-
ношения оставались очень напряженными; в первые годы после про-
возглашения независимости в Бразилии доминировали антипорту-
гальские настроения. Они глубоко укоренились и долго сохранялись
в отношениях Бразилии к Португалии.
1 Седьмого сентября 1822 г. на берегу маленькой реки Ипиранги, обнажив
меч, принц Педру якобы воскликнул: «Независимость или смерть!» Про-
возглашен императором Бразилии 12 октября и коронован 1 декабря
1822 г.
75. ВОЗВРАТ К АБСОЛЮТИЗМУ 265
75.	Возврат к абсолютизму
Эволюция политики Испании предопределила судьбу первого порту-
гальского конституционного опыта. Она заставила его появиться на
свет и умереть. В 1823 г. французские войска, действуя в соответствии
с антилиберальной политической программой Священного союза,
проникли в Испанию, нанесли поражение сторонникам Конституции
1812 г. и реставрировали абсолютистскую монархию. Это событие не
замедлило сказаться на Португалии.
В Лиссабоне сам королевский двор был оплотом реакции в отно-
шении новых институтов. Заговорщики объединялись вокруг доны
Карлоты Жуакины, сестры короля Испании и непреклонной против-
ницы либералов. Инфант Мигел служил ей орудием в контрреволю-
ционных маневрах. Тем временем энтузиазм в отношении чудес,
ожидаемых от Конституции, шел на спад; духовенство и знать откры-
то проявляли враждебность к революции и парламентскому прави-
тельству, законы которого уже не оставляли сомнений в том, что их
привилегии исчезнут. Буржуазия, связанная с предпринимательст-
вом, почувствовала разочарование в том направлении, которое при-
нял бразильский вопрос.
Двадцать седьмого мая 1823 г. Мигел обратился в городе Вила-
Франка с мятежным призывом: «Настало время сломать железный
гнет, под которым мы позорно живем». Гнетом был либерализм. Лис-
сабонский военный гарнизон присоединился к бунтовщикам.
Не имея сил сопротивляться, кортесы самораспустились, и король
признал этот свершившийся факт, прервав действие Конституции
1822 г. и пообещав принять новый Основной закон, который обеспе-
чивал бы «личную безопасность, собственность и работу». Этот мя-
теж, ознаменовавший конец первого конституционного периода,
принято называть «вила-франкский переворот»1.
Однако в Португалии, как и в Испании, противники конституцион-
ного строя были разделены на два течения — умеренное и радикаль-
ное. Король Жуан VI склонялся к умеренной фракции; министры, ко-
торых он выбрал после вила-франкского переворота, колебались меж-
ду патерналистским примиренческим абсолютизмом и робким
либеральным консерватизмом. Карлота Жуакина возглавляла радика-
лов, требовавших абсолютизма без каких-либо уступок и жесткого по-
1 Vila-Francada (порт.).
266 1820-1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
давления новых идей. И через год она организовала новый переворот:
Мигел, возглавив армию, объявил, что жизнь короля в опасности, аре-
стовал министров и приготовился взять власть. Но вмешался диплома-
тический корпус, освободив короля из дворца, где он находился в пле-
ну, и доставив его на английский корабль, который стоял в устье реки
Тежу. Там Жуан VI сумел вернуть контроль над ситуацией. Мигелу
было приказано покинуть страну, и умеренное течение сохранило
власть. Неудавшийся мятеж получил название «Апрельский перево-
рот» (Abrilada), поскольку он случился в апреле 1824 г.
Однако королю оставалось жить всего два года. Карлота Жуакина
пожаловалась английскому послу, что монарха отравили либералы;
последние же сочли исполнителем этого преступления именно ее.
С этого момента политический вопрос связывался с проблемой динас-
тической преемственности: из двух сыновей Жуана VI один, Педру,
представлял конституционализм, а другой, Мигел, — абсолютизм.
При нормальной преемственности трон переходил к Педру как
к старшему сыну. Но абсолютисты придерживались мнения, что, про-
возгласив независимость Бразилии и став сувереном зарубежной
страны, он потерял не только право быть наследником трона, но даже
оставаться португальцем. К этому юридическому аргументу добавлял-
ся и другой: никто тогда не предвидел, что император Бразилии пере-
едет жить в Лиссабон, а это означало, что правительство вновь будет
действовать в Рио-де-Жанейро. Это было связано с событиями, оста-
вившими печальное воспоминание, повторения которых никто не же-
лал. Однако выбор Мигела тоже был сопряжен с трудностями. Его по-
ведение во время Апрельского переворота, политическое подчинение
экстремистской фракции Карлоты Жуакины вызывали не только сре-
ди либералов, но и среди умеренных нежелание видеть его на троне.
Наконец, требовалось еще учитывать мнение бразильцев: разделение
двух тронов было окончательным, и они не представляли себе, что су-
верен одной страны может быть таковым и в другой. Поэтому Педру
предстояло сделать выбор: Португалия или Бразилия.
В Лиссабоне назначенный Жуаном VI незадолго до смерти ре-
гентский совет счел Педру законным королем и направил миссию,
чтобы его приветствовать. Педру пришел к выводу, что сможет ре-
шить проблему с помощью компромиссной меры, которая, по его
мнению, обеспечила бы ему поддержку со стороны всех трех тече-
ний: либералов, умеренных и абсолютистов. Это решение предпола-
гало отречение от португальской короны в пользу одной из дочерей,
Марии да Глория, которой в ту пору было семь лет; отречение зави-
75. ВОЗВРАТ К АБСОЛЮТИЗМУ
село от двух условий: чтобы в Португалии была принесена клятва но-
вой Конституции — Конституционной хартии, и чтобы Мигел же-
нился на маленькой королеве.
В то время как Конституция 1822 г. была разработана народом и на-
вязана королю, Хартию подготовил монарх «в своей королевской пре-
мудрости», и она была предоставлена нации в качестве дара. Согласно
первому документу, король существует в силу конституции, а согласно
второму — конституция существует по воле короля. Прокламация,
в которой стране объявлялось о Хартии, стремилась подчеркнуть это
различие. «Эта Хартия в основе своей отличается от той Конституции,
которая была выкидышем революционной фракции 1822 г. Это не
уступка, вырванная революционным духом, это спонтанный дар закон-
ной власти Его Величества». В соответствии с Конституцией король об-
ладал «умеряющей властью» — это выражение означало реальное и ав-
торитарное правление государством: он мог созывать, переносить, при-
останавливать заседания кортесов, отказываться от подписания
парламентских решений, назначать и увольнять министров, которые
не зависели от вотума доверия кортесов для сохранения власти. Фор-
мирование парламента также было значительно изменено: теперь он
состоял из двух палат (депутатов и пэров), причем последних назначал
король — пожизненно, с возможностью передачи места по наследству,
и в неограниченном числе.
План Педру, имевший поддержку англичан, начал осуществляться.
Принц Мигел совершил обряд обручения и поклялся соблюдать Хар-
тию. Но это решение не нравилось никому. Абсолютисты желали
правления Мигела и возвращения к абсолютной власти. Либералы-
винтисты не соглашались с Хартией, а умеренные видели усиление
день ото дня влияния контрреволюции. Испания всеми способами
поддерживала реставрацию абсолютной монархии: с помощью поли-
тического давления, денег, оружия и потворства вторжениям отрядов
абсолютистов, которые после пересечения границы глубоко проника-
ли в страну.
Мигел возвратился в Португалию в 1828 г. в обстановке востор-
женных приветствий и преследований либералов. Кортесы, созван-
ные по старым правилам монархии, объявили об отмене Конституции
и признали Мигела в качестве законного короля. Радикальный абсо-
лютизм полностью господствовал в правительстве. Либералам при-
клеили кличку «пятнистые» (malhados) за то, что пятнистыми были
мулы в упряжке одной из карет, потерпевшей аварию, когда в ней на-
ходился Мигел, получивший ранение. Преследование «пятнистых»
268 1820-1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
привело к тысячам жертв и вызвало волну террора. Многие из тех,
кто по этой причине был вынужден бежать из страны, объединились
в кружки эмигрантов, находившиеся в Англии, на Азорских островах
и даже в Бразилии.
76.	Гражданская война
Состояние гражданской войны продолжалось в стране с 1828 по 1834 г.
Первая военная реакция против нового абсолютизма возникла уже
в 1828 г. в виде мятежа с центром в Порту, который распространился
почти на все города к северу от реки Мондегу. К нему присоединялись
офицеры, поднимавшие свои гарнизоны. К тому времени уже нашли
прибежище в Англии основные вожди либерального движения: Пал-
мела, Терсейра, Салданья. Узнав о событиях в Португалии, они за-
фрахтовали старый пароход «Белфаст», который доставил их в Порту,
где они создали временное правительство. То же судно послужило им
для того, чтобы покинуть город при приближении войска Мигела. Этот
эпизод дал название мятежу, который стал известен как Белфастский
переворот (Belfastada). Войска либералов вышли из города и смогли
дойти до Галисии, откуда часть из них отправилась на судах в Англию.
Бунт послужил удобным поводом для первого проявления мигелист-
ского террора: более тысячи заключенных, поспешные суды, много-
численные приговоры к повешению, из которых были приведены в ис-
полнение только двенадцать, поскольку большинство приговоренных
находились в Англии. Профессии казненных дают хорошее представ-
ление о социальном составе либеральной партии: четверо юристов,
четверо государственных служащих, четверо военных (три офицера
и один сержант). С 1820 г. либеральные идеи завоевали поддержку
многих людей, и уже не только в интеллектуальной среде, но и во всех
слоях населения. Список шестисот восемнадцати политических за-
ключенных, которые в период между 1828 и 1833 гг. были брошены
в тюрьму Сан-Жулиан-да-Барра, весьма красноречив: 227 военных,
93 студента, преподавателя и представителя университетских профес-
сий, 87 представителей профессий, связанных с торговлей, 87 предста-
вителей народных профессий, 52 государственных служащих, 44 свя-
щенника, 31 собственник земли и земледелец.
Представителями этих народных профессий были, по убывающей,
моряки (9), слуги (8), портные (8), цирюльники (6), башмачники (5),
оружейники (4), кузнецы (3), кучера (3), жестянщики, столяры, под-
76. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА 269
ковщики лошадей, кондитеры (по 2), свечники, плотники, изготовите-
ли музыкальных инструментов и прикладов, часовщики, веревочники,
булочники, литейщики, шляпные мастера (по 1). Упоминаются также
двое «работников» и один поденщик; среди военных было двенадцать
солдат и двадцать восемь капралов и сержантов. Эти данные показы-
вают, насколько популярными стали новые идеи.
В это же время взбунтовались, выступив на стороне либералов, ос-
трова Мадейра и Терсейра. На первом восстание было подавлено ми-
гелистами, однако на Терсейре повстанцы держались твердо, что име-
ло решающие последствия. Туда направились беженцы из Англии,
когда английское правительство начало создавать им трудности, а на
острове они смогли объединить разрозненные силы преследуемого
либерализма.
Но в 1830 г. произошел поворот в европейской политике. В Пари-
же Июльская революция сразу же сокрушила пережитки старого ре-
жима, представленные аристократической монархией Карла X. Ста-
ло ясно, что Священный союз потерял все свое значение антиреволю-
ционной плотины, и либеральные движения бурно оживились
в Европе. В Лиссабоне в 1831 г. произошли два восстания, причем од-
но из них возглавили сержанты, и оно было ликвидировано в резуль-
тате ожесточенных боев, с более чем двумястами убитых. Даже в Бра-
зилии ветер 1830 г. дал себя почувствовать, усилив народную оппози-
цию правительству императора. И 7 апреля 1831 г., перед лицом бунта,
Педру I отрекся от императорской короны и отбыл в Англию, похоже,
с намерением вернуться на португальский трон. Однако он не встре-
тил политической поддержки ни Франции, ни Англии и начал исполь-
зовать титул герцога Браганского, регента Португалии, пока короле-
ва, его дочь, не приступит к исполнению властных полномочий.
За те месяцы, что он провел в Лондоне, ему удалось получить деньги
взаймы; он закупил военные корабли, оружие, нанял наемников. В сле-
дующем году он отправился на Азорские острова и организовал там
экспедицию, которая 8 июля 1832 г. высадилась в Минделу, на уединен-
ном пляже, находившемся примерно в трех лигах от города Порту.
Надежда на то, что Педру будет триумфально встречен как освобо-
дитель, не оправдалась. Первому же офицеру, посланному на сушу,
чтобы убедить мигелистские войска присоединиться, пригрозили рас-
стрелом, и он возвратился под освистывание и одновременно под
здравицы в адрес Мигела. Но этим сопротивление высадке и ограни-
чилось. Высадившиеся войска двинулись к Порту, который силы миге-
листов покинули без боя.
270 1820-1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
В течение года война ограничивалась осадой Порту. Разница в соот-
ношении войск было огромной: около 80 000 человек на стороне миге-
листов, 7500 либералов. Но вокруг города была умело возведена фор-
тификационная линия, и о нее разбивались все атаки. Эскадра обеспе-
чивала постоянный доступ по морю, что позволяло снабжать войска
оружием и продовольствием, закупленными в Англии и во Франции,
и рекрутированными там же солдатами. Жители Порту решительно
поддержали дело Педру и помогали ему деньгами, рабочей силой и
отрядами солдат. Однако ситуация осложнялась с каждым месяцем.
Поражение стало казаться неизбежным, и были предприняты меры,
чтобы добиться английского посредничества.
В июне 1833 г. в провинцию Алгарви был направлен военный кор-
пус, чтобы вынудить абсолютистские войска распылить силы, облег-
чив тем самым давление на Порту. Южные провинции не были готовы
к войне, и маленькая экспедиция сумела, почти не встретив сопротив-
ления, захватить Алгарви и двинуться затем на Лиссабон, в который
она вступила без боя 24 июля.
Оккупация столицы решила исход войны. Англия и Франция при-
знали либеральное правительство. Кровавая борьба продолжалась
еще более года, но абсолютисты, ослабленные морально, а также де-
зертирством и серией поражений, в конце концов сложили оружие
в мае 1834 г. (Конвенция Эвора-Монти). Мигел отправился в изгнание
под насмешливые выкрики людей и под охраной эскадрона кавале-
рии армии-победительницы.
77.	Страна в 1834 году
При начавшемся конституционном режиме ситуация в стране была
драматичной.
Освобождение Бразилии в 1808 г. разрушило фундамент торговли,
и в последующие двадцать шесть лет французские вторжения, англий-
ская эксплуатация, волнения либеральной эпохи, гражданская война
1828—1834 гг. не позволили восстановить страну и даже приспособить
ее к новым условиям.
Полное отсутствие оборудования и профессионалов делало невоз-
можной работу экспортной промышленности. Еще в 1840 г., когда
европейская текстильная промышленность повсюду была оснащена
ткацкими станками, португальский экономист Франзини, который
стал министром финансов и был автором аналитического исследова-
77. СТРАНА В 1834 ГОДУ 271
ния экономического состояния Португалии, выступал против исполь-
зования механических ткацких станков, объясняя это тем, что никто
не сможет на них работать. Без рабочей силы, машин, капиталов
и предпринимателей не было промышленности. Чуть ли не единствен-
ным источником богатства являлась земля, и оттуда извлекались налог
и рента, на которые содержались высшие слои общества.
Эта экономическая стагнация отражалась на государственном бюд-
жете. Его доходная часть в 1828 г. составляла около 10 000 конту1,
а расходная — 13 900 конту. Тридцать лет спустя эти цифры были поч-
ти теми же самыми — соответственно 11 489 и 12 944 конту. В Европе
эти три десятилетия стали периодом галопирующего экономического
роста.
Число жителей Португалии в 1801 г. составляло 2 931 000 человек,
в 1821 г. — 3 026 450, в 1835 г. — 3 061 000 (эти цифры определены по
расчетам, а не по переписи, поскольку первая перепись населения
была проведена только в 1864 г.). Этот рост намного ниже средних ев-
ропейских показателей, а отставание объясняется нищетой и нездо-
ровыми условиями жизни населения. Во второй половине века темп
прироста увеличивается: около 3,5 млн человек в 1854 г., 4 160 000 —
в 1878-м, 5 016 000 — в 1900-м. На протяжении всего века число жи-
телей Португалии увеличилось примерно на 70%. В этот же период
европейское население возросло со 150 млн до 400 млн человек (уве-
личение более чем на 160%).
Политическая ситуация сразу же после победы либералов характе-
ризовалась слабостью исполнительной власти, отсутствием идеологи-
ческой определенности политических течений, маргинализацией на-
родных слоев, отсутствием дисциплины и вмешательством военных.
Главой исполнительной власти являлся монарх; однако трон зани-
мала Мария II, которой в 1834 г. было всего пятнадцать лет. А именно
в 1834 г. умер Педру, и реальное руководство государством свалилось
на неопытную королеву, которой помогали придворные советники,
в большинстве своем принадлежавшие к знати. Они стремились ис-
пользовать королеву в качестве щита против революции.
Оформившихся политических течений было два: умеренное, за-
щищавшее действие Конституционной хартии 1828 г., — «хартисты»,
и прогрессивное, которое отстаивало демократическую Конститу-
цию 1822 г., — «винтисты». Однако обе партии были дезорганизова-
ны, ни одна из них не проявляла солидарности с монархией, а их иде-
1 1 конту = 1000 эскудо.
272 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
ология была расплывчата; некоторые наиболее видные политики
переходили из одного лагеря в другой, а затем обратно в зависимости
от политической выгоды.
Большинство населения, зарабатывавшее на жизнь мотыгой, на-
ходилось за пределами партийных течений и вступало в политиче-
скую игру, лишь когда его сгоняли в ряды какой-нибудь восставшей
партии. Бескультурье и неграмотность были почти всеобщими, и ни
одна партия не проявляла серьезного намерения покончить с ними.
Начальные школы передали в ведение муниципалитетов, у которых
не было ни денег, ни учителей. Лишь в 1860 г. в Португалии появи-
лись первые школы для подготовки учителей. Только в городах —
и то достаточно интенсивно лишь в Лиссабоне и Порту — мелкая
буржуазия и рабочие проявили определенную степень политической
мобилизации. Однако буржуазные правительства считали такую
мобилизацию опасной. Народные объединения, которые в 1836 г.
привели левых к власти, вскоре после этого были реорганизованы
«фракцией сторонников порядка» в той же самой партии.
Гражданская война породила некоторых крупных военачальников,
которым победа принесла большой авторитет и которые, разумеется,
были склонны считать, что режим обязан им своим существованием,
так что они обладают естественным правом командовать. Поэтому по-
литический курс долгое время больше подчинялся внутренним побуж-
дениям и договоренностям штабов, нежели конституционным нормам.
В значительной степени нестабильность, характерная для первого пе-
риода монархического конституционализма, была вызвана военными
авантюрами героев гражданской войны, и в особенности самого замет-
ного среди них, каковым являлся маршал герцог Салданья.
Эта ситуация экономического, политического, идеологического
и военного кризиса затруднила стабилизацию нового режима. К тому
периоду, когда такая стабильность будет достигнута, пройдет восем-
надцать лет жестокой конфронтации между правыми и левыми тече-
ниями либерализма. Оба они получили возможность проявить себя,
и только после этой фазы экспериментов и колебаний страна пришла,
в годы так называемого «Возрождения», к миру, миру на основе ком-
промисса и усталости, что сделало возможным мирное функциониро-
вание буржуазной монархии.
78. ЛИБЕРАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО 273
78.	Либеральное законодательство.
Ликвидация феодальных пережитков
С точки зрения законов наиболее значительными нововведениями
монархического конституционализма стали законодательство, разра-
ботанное Моузинью да Силвейрой, ликвидация религиозных орде-
нов, попытки расширения местного самоуправления и издание Граж-
данского кодекса.
Во время революции 1820 г. экономические отношения все еще
в значительной степени регулировались нормами форалов и обычно-
го права, при том что и те и другие с течением времени полностью
устарели. Выплаты государству, церкви, муниципалитету, хозяину
менялись от региона к региону и сохраняли многие средневековые
пережитки. Учредительные кортесы, а затем Законодательная ассам-
блея приняли в период между 1821 и 1823 гг. законы, покончившие
с этими пережитками (подорожные сборы, личные услуги, ограниче-
ния в торговле и т.д.). Но с реставрацией абсолютизма эти законы ста-
ли мертвой буквой.
Законодательство Моузинью да Силвейры
Моузинью да Силвейра (1780 — 1849) уже обладал большим опытом го-
сударственного правления, когда в 1823 г. был назначен министром
финансов. После восстановления абсолютизма он какое-то время ос-
тавался у власти, считая так: «Благородный человек думает не столько
о правителе, сколько об общественном благе, кто бы ни правил». Эта
способность разделять две сферы — политическую игру и государст-
венные интересы, соблюдаемые, какой бы ни была политическая
игра, — ставила его намного выше стремления к политическим выго-
дам. Поэтому его отвергали все — сначала абсолютисты, обнаружив-
шие у него признаки «вольного каменщика», а затем либералы, кото-
рые сочли его слишком непреклонным и недостаточно демагогичным.
«Если ты считаешь, что популярность отличается от справедливости
и морали, то ошибаешься», — написал он своему преемнику, когда
в 1833 г. завершил второе, и последнее, пребывание в правительстве.
После этого он прожил шестнадцать лет, отстраненный сентябриста-
ми и хартистами. «Какие прекрасные январские дни! Какой была бы
страна, если бы в ней существовали мораль и справедливость!» —
отмечал он уже на исходе жизни.
274 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
Именно в десятимесячный период правительства (первые меся-
цы — в Понта-Делгада и последние — в Порту, а между ними была вы-
садка в Минделу) Моузинью составил свод законов, которые затем
образовали подлинно революционное единое законодательное ядро
либеральной революции. Вопреки тогдашним политикам он полагал,
что политические идеи являются результатом социально-экономиче-
ских реалий, которые служат им основой. «Без свободной земли на-
прасно взывать к политической свободе», — отмечал он. Его декреты,
таким образом, были направлены на освобождение экономической
деятельности от душившей ее сети пережитков и на создание фунда-
ментальных условий для существования государства, которое в свое
время считалось современным и прогрессивным. Он отменил мелкие
майораты (крупные, которые он пощадил, будучи реалистом, были уп-
разднены в 1863 г.), ограничил акциз пятью процентами, покончил
с десятинами, отменил все многочисленные феодальные повинности,
уменьшил до 1% налог на экспорт, покончил с взиманием подорож-
ных и обременительного налога на транспортировку товаров по тер-
ритории Португалии, заложил основы новой административной орга-
низации, базирующейся на вмешательстве центральной власти, опре-
делил новую налоговую систему, отделил административную
функцию от судебной в местном управлении, освободил торговлю
и мелкие промышленные предприятия от повинностей, мешавших их
расширению, запретил некоторые монополии, такие, как производ-
ство мыла и торговля портвейном. Общими чертами этого свода зако-
нов, который был принят в виде многочисленных текстов, являются
прекращение привилегий, исходное равенство хозяйствующих субъ-
ектов, экономическая либерализация, улучшение управленческой
структуры. Осуществление на практике после победы либеральных
военных этого законодательного свода фактически означало ликвида-
цию старого режима.
Ликвидация религиозных орденов
и продажа собственности духовенства
Моузинью да Силвейра еще на Азорах передал в светскую собствен-
ность некоторые монастыри. Но именно декрет от 1834 г., изданный
Жуакином Антониу ди Агиаром (которого из-за этого потом прозвали
«Убийцей монахов»), покончил с большинством религиозных орде-
нов и национализировал их имущество. Процесс ликвидации и кон-
фискации затянулся надолго, и в 1864 г., а также после введения рес-
78. ЛИБЕРАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО 275
публиканского режима вновь происходили крупномасштабные секу-
ляризации церковной собственности.
Церковная собственность в 1820 г. была огромной. Она начала
складываться задолго до монархии; многие национализированные
в течение XIX в. земли принадлежали церкви со времен вестготов.
Поколение за поколением эта собственность увеличивалась благода-
ря дарам и завещаниям, потому что на протяжении многих веков ве-
рующие полагали: то, что они в этом мире передадут церкви, будет уч-
тено на суде их грехов и обеспечит место в раю. Короли, начиная
с Афонсу II, боролись с подобным накоплением богатств, но так и не
смогли полностью воспрепятствовать этому; а то, что однажды попа-
дало в собственность церкви, никогда не возвращалось, потому что
каноническое право запрещало отчуждение имущества. Не сущест-
вует точного подсчета недвижимого богатства церкви и духовенства
к началу либеральной революции, но, по оценкам, это была приблизи-
тельно треть всех обрабатываемых земель. Кроме того, имелись сотни
зданий и немало другого имущества, в том числе произведения искус-
ства. Национальное художественное достояние копилось в монасты-
рях и церквах, а не во дворцах аристократии.
Все это было выставлено на торги для продажи. Наплыв на рынок
недвижимости многих тысяч больших и малых владений в период
экономического кризиса вызвал резкое падение цен, и продажа при-
несла намного меньше средств, чем предусматривалось. Мало у кого
из людей были деньги для покупок; в 1837 г. число проданных домов
составило уже семь с половиной тысяч, но количество покупателей
было в десять раз меньше. Социальный результат тоже не соответст-
вовал ожиданиям; считалось, что в итоге продажи произойдет раздел
и появится доступ бедных земледельцев к собственности, и таким об-
разом состоится аграрная реформа. Но фактически бедные были
слишком бедны, чтобы приобрести землю; распродажа конфискован-
ных земель благоприятствовала спекулянтам, имевшим деньги или
в большинстве своем доступ к кредитам, и привела к созданию круп-
ных владений. Однако все равно не удалось продать много. На протя-
жении долгих лет бывшая церковная собственность, именовавшаяся
теперь национальным имуществом, являлась неким резервом, к кото-
рому государство прибегало в трудные периоды, а они, впрочем, были
постоянными. Например, когда было необходимо заплатить муни-
ципальным властям Лиссабона шестнадцать конту за участок земли
для строительства Национального театра в столице, правительство
для получения этих денег было вынуждено распорядиться о продаже
276 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
монастыря Картуша в городе Эвора, и еще трех крупных монастырей
в провинции Алентежу, но вся выручка составила не более пятнадца-
ти конту. И в конце концов во владении государства остались лишь
крупные монастыри, в которых находились казармы, государствен-
ные учреждения и суды.
Вопрос о социально-экономических последствиях продажи цер-
ковной собственности до сих пор изучен плохо; при этом наиболь-
шее впечатление на историков может произвести аморальность
крупных сделок, которые совершили некоторые политики в тот пе-
риод. По мнению одних, тот факт, что собственником выступал мона-
стырь или либеральный барон, нисколько не менял дела; по мнению
других, переход собственности имел пагубные последствия для сель-
ского хозяйства, которое было интенсивным и бережливым, когда
им руководили монахи, а затем оказалось запущенным новыми хозя-
евами, которые по большей части отсутствовали в своих владениях.
То немногое, что известно о развитии сельскохозяйственного произ-
водства, не подтверждает подобного упадка. Но действительно мож-
но сказать, что земля в качестве средства производства перестала
быть в собственности слабых конгрегаций в традиционном духе, вла-
девших землей для обеспечения собственного существования, и ста-
ла использоваться предпринимателями с целью получения денежной
прибыли. Этот факт в сочетании со строительством дорог и проклад-
кой железнодорожных линий во второй половине XIX в. усилил про-
цесс коммерциализации сельскохозяйственной продукции и способ-
ствовал обогащению буржуазии, но не улучшил при этом положение
бедных крестьян.
Вопрос муниципалитетов
Именно Моузинью да Силвейре мы обязаны также первой админист-
ративной реформой либерализма, проведенной в 1832 г. в направле-
нии сильной централизации: центральная власть назначала своих
представителей в автаркиях, и как раз эти представители реально ими
управляли, а представительные органы оказывались на втором плане.
Эту систему обвиняли в том, что она походит на кальку с наполеонов-
ского централизма, но это верно только отчасти. Закону 1832 г. пред-
шествовало изучение ситуации на местах, и он представлял собой
обоснованное решение.
В результате возникли дискуссии, которые не завершились до сих
пор. Факты навязывали централизацию, но принципы требовали
78. ЛИБЕРАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО 277
децентрализации, которая считалась более отвечающей демократиче-
скому идеалу. Кроме того, подразумевалось, что именно такова порту-
гальская традиция. Как видим, еще в 1808 г., в первом проекте Консти-
туции, врученной Жюно, содержалось требование выборов депутатов
муниципальными палатами, чтобы «лучше соответствовать нашим
древним обычаям». Это мифическая традиция, происхождение ко-
торой восходит, вероятно, к коллективной памяти о власти соседских
общин крестьян и ремесленников в первое время образования Порту-
галии; на самом деле со времен Великих географических открытий ав-
тономия муниципалитетов была ограничена второстепенными вопро-
сами. Однако Алешандри Эркулану, используя весь свой авторитет
и все свои знания, отождествил эту средневековую традицию с сутью
демократии. «Дабы представительная система стала реальностью,
а выборы в своей основе не превратились в ничтожную комедию... мы
хотим донести политическую жизнь до всех уголков страны. Желаем,
чтобы эта жизнь на местах стала реальностью, а центральное прави-
тельство могло выражать мнение всей страны».
Эта проблема, таким образом, стала настоящей головоломкой.
Ни один другой вопрос не рассматривался столько раз законодателя-
ми. Решение о централизации, принятое в 1832 г., уступает место уже
в 1836-м решению Пассуша Мануэла о децентрализации. Для этого
пришлось упразднить четыреста шестьдесят шесть конселью (более
половины существовавших), ибо стало очевидным, что в маленьких
поселениях, не имевших ресурсов и грамотных людей, местные орга-
ны управления работать не могут. Опыт в области децентрализации
продлился всего шесть лет; в 1842 г. Кошта Кабрал учредил новую си-
стему централизации. Время Кабрала истекло, но закон остался, хотя
против него постоянно громко протестовали. Проекты изменения
сменяли друг друга: его пытались осуществить Алмейда Гарретт,
Анселму Браамкамп, Мартенш Ферран, Диаш Феррейра. В 1878 г.
в обстановке экономического оживления Родригиш Сампаю вновь
ввел децентрализацию: избранные органы власти получили широ-
кую компетенцию, включавшую возможность вводить налоги. Одна-
ко провал администрации не заставил себя ждать, и в 1886 г. появил-
ся новый централизующий кодекс.
В республиканский период противоречия сохранялись, и экспе-
рименты продолжались. Но, хотя многие люди этого не замечали, во-
прос тем временем решился сам собой. Была мирно создана на осно-
ве реалистичных критериев и заботы об эффективности финансовая
система государства. Она базировалась на централизации доходов,
278 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
а следовательно, и расходов. Не имея собственных ресурсов, автар-
кии стали существовать на субсидии и пожертвования. Только сила
привычки объясняет то, что после этого продолжались разговоры
о независимости местной власти.
Гражданский кодекс
В 1820 г. действующее законодательство сохраняло содержание ука-
зов времен правления «трех Филиппов» («Установления Филиппа»),
но дополненное многочисленными более поздними текстами, кото-
рые так никогда и не были упорядочены. Все это представляло собой
хаотичную картину, так что реформирование и систематизация дей-
ствовавшего свода законов давно назрело. Об этом думали после Рес-
таврации, затем снова стали обсуждать эту тему при королеве Ма-
рии I, но ничего не было сделано. В 1822 г. кортесы учредили премию
за представление им лучшего проекта Гражданского кодекса; однако
сама идея кодекса не была приятной защитникам старого режима, по-
тому что в то время кодексом, восхищавшим юристов, был француз-
ский Гражданский кодекс 1804 г., считавшийся триумфом новых
идей. Поэтому после восстановления абсолютизма ни один проект так
и не был представлен. Страна вступила в 1850 г. в условиях, когда су-
ды использовали «Установления Филиппа» (1603), которые, в свою
очередь, уже представляли собой простое изменение «Установлений
Мануэла» (1521).
В 1850 г. подготовить проект поручили Антониу Луишу ди Сеабре,
члену Кассационного суда города Порту, который являлся бывшим ли-
беральным бойцом, а затем стал участником восстания «Патулеи», в том
же самом году написавшим книгу, которая обеспечила ему высокий ав-
торитет философа в области права, — «Собственность — философия
права». Его проект стал законом в 1867 г. Так родился первый португаль-
ский Гражданский кодекс.
Новый закон не внес больших изменений в юридическую ситуа-
цию, которая в целом сохранилась, лишь очистившись от анахрониз-
мов; под поверхностью политических изменений глубокие воды не
были взбаламучены либеральной революцией. Несмотря на это, про-
изведение Сеабры примечательно. В эпоху, когда все, что делалось
или замышлялось, было скопировано с иностранных образцов, Граж-
данский кодекс сумел стать полностью оригинальным. Самый труд-
ный вопрос, встающий перед автором такого кодекса, — это пробле-
ма систематизации; нормы для включения исчисляются тысячами,
79. НЕСТАБИЛЬНОСТЬ. СЕНТЯБРИЗМ И ХАРТИЗМ 279
причем самые разнообразные: от определения национальности до за-
вещания, от развода до ипотеки. Юристы много спорили о критерии,
который необходимо применять для внесения логического порядка
в этот свод законов, и в результате образовалось два течения — отста-
ивающее решение, использовавшееся еще римлянами в «Институ-
циях»1, и на то, которое было принято великими германскими юрис-
тами. Все европейские кодексы приняли одно из этих решений. Мно-
гие тысячи страниц написаны на эту тему, которая является одной
из ключевых в европейской юридической культуре позапрошлого
века. Сеабра не согласился ни с одной альтернативой. Он отмечал, что
самое лучшее — «закрыть книги и консультироваться с собственно
сутью вещей». При этом сутью вещей, по его мнению, была жизнь
собственника. И это стало основой его плана Кодекса, который он
разделил на четыре части: личность; ее борьба за приобретение иму-
щества; имущество; его защита (согласно терминологии Кодекса,
юридическое лицо, приобретение прав, собственность, ущерб и воз-
мещение убытков).
Португальский кодекс, таким образом, отличался от всех европей-
ских, и ни один другой не отточен до такой степени в проведении бур-
жуазной юридической концепции. Новый закон действовал ровно
век (1867 - 1967). Ни один законодательный текст не имел столь долго-
го и широкого применения.
79.	Нестабильность.
Сентябризм и хартизм
Первые два года конституционной политической жизни были отмече-
ны взаимным непониманием правительства и парламента. Королева
четыре раза меняла правительство и, наконец, распустила парламент
и распорядилась провести новые выборы. Действующим конституци-
онным текстом была Хартия, и оппозиция видела в этом одну из при-
чин правительственной инерции и ухудшения политической обста-
новки и стремилась к возврату к Конституции 1822 г.
В Испании в августе 1836 г. бунт сержантов («восстание Гранхи»)
вынудил восстановить демократическую Конституцию 1812 г. И вновь
проявилась тесная связь между португальской и испанской полити-
1 Институции (лат. Institutiones) — дидактические сочинения римских юрис-
тов. Наиболее раннее принадлежит Гаю (II в. н.э.).
280 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
кой. В сентябре того же года революционное движение в Лиссабоне
вынудило королеву ввести в силу Конституцию 1822 г.
Сентябрьская революция не была, как прежние, антиправитель-
ственным выступлением военачальников, а представляла собой на-
родное движение, к которому присоединились войска. Этот факт
привлекает большое внимание историков, и уже появилось желание
видеть в нем первое проявление борьбы рабочих и мелкой буржуа-
зии. Сентябрьская революция была, согласно этому тезису, народ-
ной, результаты которой затем якобы присвоили буржуазные поли-
тики. Активное участие и мобилизационная способность народа
вновь проявились в том же, 1836 г., и именно народ подавил Белен-
ский1 контрпереворот, попытка которого была предпринята в нояб-
ре. Но затем эта активность полностью сходит на «нет», что было бы
необъяснимо, если бы она соответствовала устремлениям социаль-
ного слоя, чьи проблемы затем не были решены. Однако в 1836 г. пол-
ностью отсутствовали базовые экономические условия, предполага-
ющие сильную и активную классовую сознательность; не было ни
промышленности, ни рабочего класса, а большую часть занятых
в фабричной деятельности (арсеналы и канатное производство) об-
разовывали государственные служащие. Необходимо искать другое
объяснение. Оно заключается, вероятно, в том, что восставшими
в 1836 г. являлись бывшие бойцы либеральной армии, демобилизо-
ванные недавно, которые прибыли в Лиссабон в большом количест-
ве, поскольку лишь столица и в первую очередь государственная
служба, давала некоторую возможность получить работу. Их полити-
ческая идеология была все той же, которую они выработали в вой-
сках во время войны, и которая затем сохранилась в политических
клубах. Это обстоятельство позволяет понять потенциал военной де-
ятельности, который подтвердился в 1836—1838 гг., солидарность,
проявленную войсками, и объясняет, почему народное движение
Лиссабона не имело продолжения: оно было плодом преходящей си-
туации, а не структурных условий.
Вышедшее из революции правительство получило известность как
«сентябристское», а слово «сентябризм» служило до середины века
определением самого прогрессивного крыла либерализма. Политиче-
ское существование правительства было недолгим — с 1836 по 1840 г.,
и этот период был оборван жесткой реакцией. Уже в 1836 г. из коро-
левского дворца исходила попытка государственного переворота с це-
1 По названию дворца Белен в Лиссабоне.
79. НЕСТАБИЛЬНОСТЬ. СЕНТЯБРИЗМ И ХАРТИЗМ 281
лью реставрации Хартии; за этим стояла поддержка Бельгии и Англии,
и дошло до того, что в обмен на эту поддержку была предусмотрена
передача Португалией одной из ее африканских провинций. Королева
объявила об отставке правительства, английский батальон высадился
в Португалии, но народные силы, совершившие Сентябрьскую ре-
волюцию, взялись за оружие, угрожая пойти на дворец Белен, где на-
ходилась королева, и сорвали переворот, который получил название
«Беленский».
В 1837 г. восстали и провозгласили Хартию гарнизоны во многих
провинциальных городах страны; Салданья и Терсейра взяли на себя
командование этим движением, которое поэтому стало называться
«бунтом маршалов». Сентябристы связывали возникновение этого
движения с махинациями англичан, вызванными налоговым законода-
тельством, которое было направлено на уменьшение импорта за счет
увеличения таможенной пошлины. Восстание продлилось с июля по
сентябрь и завершилось подавлением после кровавых боев.
Тем временем гражданские группировки, совершившие револю-
цию, чувствовали разочарование и готовились к новому выступле-
нию. Батальоны Национальной гвардии (полувоенная организация
с собственным оружием, включая артиллерию) служили силой дви-
жения. Самым активным из них был батальон «арсеналистов», сфор-
мированный мастеровыми арсенала, под командованием Суариша
Калдейры, который был подлинным гражданским руководителем
Сентябрьской революции. Тогдашнее правительство приклеило это-
му движению ярлык анархистского, но Калдейра был депутатом, и
в его речах не видно каких-либо собственных идей или политической
программы, а лишь раздражающий радикализм. Как бы то ни было,
арсеналисты напугали буржуазное общественное мнение: они отра-
стили бороды, как рассказывает один из писателей того времени,
«дабы внушить больший страх безоружному населению столицы».
В ночь на 13 марта 1838 г. правительственные войска окружили арсе-
налистов на лиссабонской площади Россиу и безжалостно их обстре-
ляли. Число убитых достигло нескольких сот человек или не превы-
сило дюжины, в зависимости от политической позиции рассказчи-
ков в отношении этого эпизода, который всегда оставался в полутени
либеральной историографии. «Массовое убийство на Россиу» имело,
однако, решающие последствия для сентябризма, поскольку лишило
его силы, которая могла бы служить ему опорой. Эфемерное народ-
ное движение Лиссабона ушло с тех пор в глубокое подполье, а все
остальные политические силы имели консервативную тенденцию.
282 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
Наиболее значительные законодательные нововведения сентяб-
ристской администрации касались культуры: создание лицеев, осно-
вание академий изящных искусств в Лиссабоне и Порту, Медико-хи-
рургической школы в Порту, Политехнической школы в Лиссабоне.
Заморская политика была направлена на создание в Африке второй
Бразилии; тогда началась колонизация плоскогорий Анголы, и в 1836 г.
введен запрет на импорт рабов к югу от экватора, что было представ-
лено как мера, направленная на переориентацию капиталовложений,
идущих в работорговлю, на предприятия, экономическую стоимость
которых следовало повысить.
В получившем учредительную власть парламенте подготовили но-
вую Конституцию (1838), которая представляет собой попытку компро-
мисса между Хартией и Конституцией 1822 г.: предусматривается воз-
врат к трехстороннему разделению властей, в результате чего исчезает
умеряющая власть короля, но при этом за ним сохраняется право абсо-
лютного вето и усиливается роль правительства. Парламент, как и в со-
ответствии с Хартией, по-прежнему должен был состоять из двух па-
лат, но верхняя палата начала формироваться избранными временны-
ми сенаторами, а не пожизненными пэрами по выбору короля, как это
предусмотрено Хартией.
Конституция 1838 г. имела недолгую жизнь. В 1842 г., после госу-
дарственного переворота, начатого в Порту Коштой Кабралом, коро-
лева вновь приказала провозгласить Хартию в качестве политической
конституции страны.
У Кошты Кабрала было народное, крестьянское происхождение.
Он стал одним из вождей арсеналистов. Всего за несколько лет он пре-
одолел путь от радикальных левых к хартистским правым; в 1839 г. он
уже стал сильной фигурой в правительстве, в котором представлял то,
что называлось «линией порядка». Такой поворот, осложненный бес-
прецедентной ситуацией восстания против правительства, в которое
он сам входил, вызвал крупный скандал. Однако суровость критики
со всех сторон, которая обрушилась на министра, объясняется не
столько политической акробатикой (к примеру, Салданья совершал
такие же сальто на протяжении всей своей жизни), сколько тем фак-
том, что он разрушил картину романтической концепции, направляв-
шей политические действия. Кошта Кабрал стал первым представите-
лем политического реализма. Как и все реалисты, он был озабочен
не столько принципами, сколько фактами, не столько будущим, сколь-
ко настоящим. Целями, которые он наметил для себя, были восстанов-
ление порядка в государстве, эффективность государственной служ-
80 ВОССТАНИЕ МАРИИ-ДА-ФОНТИ И ПАТУЛЕЯ 283
бы, покорность общественного мнения. Некоторые важные реформы
снова коснулись налоговой системы и государственного бюджета, си-
стемы здравоохранения, организации администрации, в которой он
отбросил романтический курс на децентрализацию со ссылками на
средневековую традицию и сделал выбор в пользу подчинения автар-
кий центральной власти. Между этими двумя линиями с тех пор воз-
никло противоречие, которое сохранилось до наших дней.
80.	Восстание Марии-да-Фонти
и Патулея
В противоположность тому, что произошло во время сентябризма, ре-
формы Кабрала не ограничились официальными бумагами и попыт-
ками донести их содержание до административных центрах округов:
они достигли внутренних районов страны и нарушили традиционный
порядок, по-прежнему царивший в сельской среде. Мерой, вызывав-
шей возмущенную реакцию населения, стал запрет погребения в по-
мещении церквей; похороны христиан в могилах под открытым не-
бом казались тогда кощунственным оскорблением и покушением на
человеческое достоинство: будто с людьми обращались как с живот-
ными. Одновременно началось создание кадастра сельской собствен-
ности — необходимой основы для введения налога на недвижимость.
Кадастр предусматривает оценку земельных участков, поэтому воз-
никли слухи, что правительство захотело узнать, сколько стоят наде-
лы обрабатываемой земли каждого португальца, чтобы продать их ан-
гличанам. Глубокое недовольство вылилось в восстание в середине
апреля 1846 г. параллельно с крестьянским движением, очень похо-
жим на то, что в начале месяца всколыхнуло Галисию.
Восстанию крестьян в провинции Минью было дано имя Марии-
да-Фонти, потому что женщины сыграли в нем очень заметную роль
и к тому же первые инциденты имели место в приходе Фонти-Аркада
в конселью Повуа-ди-Ланьозу. Отряды крестьян, мужчин и женщин,
«вооруженных карабинами, пистолетами, пиками, серпами и верте-
лами», напали на помещения администраций конселью, сожгли ка-
дастр зданий и реестр собственности, взломали двери тюрем и даже
атаковали войска, расквартированные в городе Брага. Один из мя-
тежников, знаменитый падре Казимиру, позднее опубликовал рас-
сказ об этих событиях; из него видно, что народные вожди партизан-
ской войны считали себя мигелистами, но что их мигелизм был
284 1820-1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
в меньшей степени поддержкой определенной династии, а скорее
сильным протестом против нищеты, налогового гнета и растущего
вмешательства государства.
Сентябристская оппозиция осознала пользу, которую она могла
извлечь из взрыва крестьянского гнева для достижения своих полити-
ческих целей, и поддержала его антиправительственными выступле-
ниями политиков и военных почти во всех административных цент-
рах округа и во многих других важных населенных пунктах. Столица
держалась в стороне от движения, которое, по словам сентябристов,
было направлено на отставку Кошты Кабрала.
Да здравствует Мария-да-Фошпи
С пистолетом в руке,
Чтобы убить Кабралов,
Которые лгут стране.
И тогда вызывавший споры министр был отстранен от должности,
но несколько месяцев спустя королева учредила министерство верных
кабраловцев. А это вновь подбросило дров в огонь восстания и приве-
ло к гражданской войне — Патулее. Это название этимологически
происходит из недопустимого фонетически и морфологически заим-
ствования из испанского языка, которое искажает и вводит в заблуж-
дение относительно социального характера движения. По-испански
patulea означает «недисциплинированное войско», «сброд», «солдат-
ня». И этот термин уже использовался в политическом жаргоне, по-
скольку карлисты прибегали к нему для обозначения солдат прави-
тельства.
Патулея смыкается с восстанием Марии-да-Фонти, но имеет абсо-
лютно иные особенности. В ее основе — движение политиков и воен-
ных, находившихся под влиянием мелкобуржуазной идеологии, кото-
рая во Франции привела к революции 1848 г. и возникновению Вто-
рой республики. Но основные условия снова оказались разными:
во Франции промышленное производство увеличилось в десять раз
в период между 1830 и 1848 гг., а в Португалии экономический рост
практически не начинался. Патулея стала одной из форм реакции
доктринерского либерализма на неоаристократизм баронов, подня-
тых кабрализмом; эта реакция, однако, не вылилась в подлинно на-
родное движение.
В Порту к власти пришло временное правительство, и готовился
поход на Лиссабон. Обе стороны прибегли к насильственному рек-
81. ПОЛИТИЧЕСКАЯ СТАБИЛИЗАЦИЯ. «ВОЗРОЖДЕНИЕ», РОТАЦИЯ, КАСИКИЗМ 285
рутированию; солдаты сражались без убежденности, и неоднократ-
но случались их переходы от одних воюющих к другим. Войска как
Порту, так и Лиссабона заявляли, что воюют за королеву: войска
Порту — чтобы ее освободить, а лиссабонские — чтобы сохранить
ее на свободе. Партизаны и политики — мигелисты — присоедини-
лись тогда к «патулеям»; этот альянс был признаком идеологическо-
го и революционного опустошения. Но армии принесли войну во
все провинции страны; погибшие исчислялись тысячами.
Мир был восстановлен лишь при иностранном вмешательстве,
достигнутом лиссабонским правительством, когда оно уже потеряло
политический контроль над страной. Английская эскадра и испан-
ское войско захватили в плен корабли и лучшие патулейские войска
и вынудили представителей правительства Порту подписать согла-
шение, условием которого была капитуляция в обмен на амнистию
(«Конвенция Грамиду», 24 июня 1847 г.).
81.	Политическая стабилизация.
«Возрождение», ротация, касикизм
Насилие гражданской войны сменилось периодом разочарования
и политической расслабленности. Между 1847 и 1851 гг. не произош-
ло ничего: не был принят ни один важный закон, не случилось серь-
езных конфликтов, а шла лишь рутинная парламентская жизнь —
1849 г. прозвали «годом коляски», поскольку доминирующим поли-
тическим обстоятельством стало разоблачение в парламенте случая
коррупции. Кошта Кабрал получил от одного торговца шарабан в об-
мен на услугу. Именно в этой полутени случилось то, что казалось
всего лишь еще одной попыткой не очень важной революции, по-
скольку у нее не было идей и поэтому ни сторонников, ни противни-
ков. Маршал Салданья, командовавший войсками, которые воевали
с Патулеей, разозлился, ибо его заменили на посту главного королев-
ского майордома, и провозгласил восстание в одной из казарм Синт-
ры. Но никто к нему не присоединился. Оттуда он направился в город
Мафра в поисках сторонников, но тщетно. Он объехал казармы
Коимбры, Визеу, Порту, но всюду его ждало разочарование. Он уже
укрылся в Галисии, когда узнал, что полки Порту решили к нему при-
соединиться. Тогда он возвратился в этот город и был с энтузиазмом
встречен в театре Сан-Жуан. Один из ораторов сказал там, что речь
идет не о еще одной революции, а о начале возрождения жизни
286 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
в стране. Эта идея отвечала всеобщим устремлениям после ужасов
гражданской войны. Именно поэтому это движение стало известно
как Возрождение (Regeneragao).
Ответом лиссабонского правительства стали энергичные реше-
ния, но при слабом исполнении. Был создан сильный военный корпус
для борьбы с мятежниками, и его возглавил супруг королевы, Фер-
нанду, который являлся главнокомандующим армией. Вероятно, Фер-
нанду был посвящен в тайну заговора, который активно обсуждался
Салданьей и Алешандри Эркулану, личным библиотекарем короля-
консорта. Он ненавидел Кошту Кабрала, который отвечал ему таким
же чувством, и был хитрым политиком, способным понимать, что,
когда революции неизбежны, лучше одобрять их, чем от них страдать.
Поэтому армия, которая должна была навести порядок, не пошла
дальше Коимбры, и, как утверждали, сам Фернанду предложил своим
офицерам выбрать наилучшую партию. Он возвратился в Лиссабон,
и королеве пришлось написать в Порту: «Я воздаю должное чувствам
маршала Салданьи. Прошу его немедленно прибыть в Лиссабон».
И вручила ему правительство.
С этого момента португальская политика вступила в стадию «мол-
чаливого сосуществования». Наличествовало всеобщее понимание бе-
зотлагательности «материального прогресса»; этот прогресс касался
главным образом сферы коммуникаций, и до его достижения никакой
класс не сможет осуществить свое стремление к обогащению и ком-
форту. Все разномастные политические фракции буржуазного обще-
ства склоняются к сдаче партизанского оружия в обмен на власть и до-
стижение взаимопонимания относительно политики улучшения мате-
риального положения. Хартия оставалась в силе, но конституционный
акт удовлетворил некоторые требования сентябристов: выборы депу-
татов стали проводиться прямым голосованием, а парламент получил
право назначать комиссии для расследования действий правительства.
Благодаря этой поправке исчезали сторонники и противники Хартии;
консервативное течение приняло форму партии Возрождения, являю-
щейся подслащенным хартизмом, а демократическое течение дало на-
чало Прогрессивной партии, продолжавшей традиции сентябризма.
Обе они занимали центристские позиции, обе твердили о своей верно-
сти монархии, обе были искренне либеральными, собирались начать
экономическое возрождение страны и приняться за решение финан-
совой проблемы, которая тем временем неуклонно обострялась.
Эта идеологическая и программная преемственность сделала воз-
можным бескризисный переход власти от одной партии к другой. Тог-
81. ПОЛИТИЧЕСКАЯ СТАБИЛИЗАЦИЯ 287
да возник режим ротации, которая доминировала в политике до кон-
ца века.
Двухпартийная ротация в Европе представляла типичный меха-
низм парламентского либерализма. Этой моделью мы обязаны Анг-
лии: там король после каждых выборов поручает формирование
правительства победившей партии; таким образом достигается то,
что исполнительный орган власти выражает мнение большинства.
Но в португальской ротации дело происходило наоборот: к власти
приходил не тот, кто побеждал на выборах, а пришедший к власти
выигрывал выборы.
Метод согласования правительством результатов выборов был
следующий: каждый раз, когда король назначал новый кабинет мини-
стров, он издавал декрет о роспуске палат парламента и объявлял но-
вые выборы. Победительницей всегда выходила партия, к которой
принадлежало правительство, назначенное ранее королем.
Такая система подвергалась острой критике. На эту тему появи-
лась знаменитая эпиграмма поэта Жуана ди Деуша.
Есть между королем и народом
четкий вечный договор:
формирует король новое правительство,
и вот народ правительству привержен
благодаря вечному договору,
имеющемуся у короля с народом.
Благодаря такой гармонии,
которая поистине чудесна,
правительство, министерство
при наличии стольких фракций,
всегда побеждает на выборах!
«Чудесная гармония» заключалась в социальных условиях в стра-
не. Подавляющее большинство населения, которое система прямых
выборов вела к избирательным урнам, не имело ни политической со-
знательности, ни экономической независимости, а партии не были ор-
ганизованы для проведения предвыборных кампаний. Для осуществ-
ления права на голосование было необходимо вмешательство «каси-
ков» (это слово через Испанию пришло в Португалию с Карибских
островов, где имело значение «вождь индейской деревни»). Касикизм
исполнил основную функцию в избирательной системе: именно касик
поддерживал контакты с народом и именно он приказывал голосовать.
288 1820-1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
Однако в свою очередь касик зависел от политического начальника,
и тот должен был вознаградить его за привлечение голосов в пользу
своей партии. Вознаграждение осуществлялась путем назначений на
должности, оказания протекции и других благ. Правительство было
способно оказывать больше услуг, чем оппозиция, и это, наряду с на-
рушениями в избирательном процессе, объясняет то, почему кабинет
министров всегда побеждал на выборах. Касикизм, таким образом,
был фактически системой непрямого голосования, которая превали-
ровала над системой голосования прямого.
Политическая жизнь, основанная на столь сложном стечении обсто-
ятельств, утратила свое истинное значение; выборы превратились в од-
ну из любимых тем сатириков и карикатуристов. Эркулану назвал вы-
боры «ничтожной комедией». Было утрачено доверие к учреждениям
и политическому представительству. У политического аппарата отсутст-
вовали народные корни, а у населения не было политического самовы-
ражения. Ротационный принцип, таким образом, постепенно исчерпы-
вал себя и начал подтачиваться в последние десятилетия века процессом
«диссидентства», то есть потерей партийного единства, которая вела
к появлению новых партий. Двухпартийность превратилась в многопар-
тийность, сделав невозможным функционирование системы ротации
и приведя, в конце концов, к падению конституционной монархии.
82.	Экономическое развитие.
Достижения и диспропорции
Фазы эволюции
Развитие португальской экономики в XIX в. так же противоречиво,
как и политическая эволюция. В нем можно выделить четыре пе-
риода. 1. Фаза поддержания положительных уровней в результате ре-
гулирования Помбалом, которое сохранилось в период с 1800 по
1808 г., несмотря на трудности, возникшие из-за войны между Фран-
цией и Англией. 2. Фаза сильной депрессии, которая соответствует
периоду отделения Бразилии, французских вторжений, английского
торгового доминирования, конфронтации и гражданской войны меж-
ду абсолютизмом и либерализмом, политических волнений в последо-
вавшие за победой либералов годы. Это происходило в период с 1808
по 1850 г. и не было прервано попытками восстановления, предприня-
тыми в 1820— 1824 и 1834—1838 гг.: политические условия, нехватка
82. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ. ДОСТИЖЕНИЯ И ДИСПРОПОРЦИИ 289
капиталов, архаичное оборудование и давление со стороны иностран-
ной конкуренции не позволили этим попыткам получить продолже-
ние. Таким образом, первая половина XIX в., которая в Европе за Пи-
ренейскими горами была периодом интенсивной экономической экс-
пансии, в Португалии считалась временем стагнации и депрессии, что
серьезно усугубило отставание Португалии. 3. Фаза восстановления
и экспансии, начатая благодаря «Возрождению» и отмеченная боль-
шой активностью частного сектора и вмешательством государства,
взявшего на себя выполнение широкой программы создания комму-
никаций. 4. Фаза стагнации и депрессии, начатая кризисом 1891 г., ко-
торая продлилась до следующего столетия.
Экономический процесс, начатый «Возрождением», представляет
наибольший интерес, потому что именно в ходе этого процесса уси-
лился или вновь появился структурный дисбаланс, который лежит
в основе политической проблематики следующих периодов. Это срав-
нительно недавняя эпоха, и поэтому она до сих пор служит объектом
полемических интерпретаций. Преобладающими аспектами этого
процесса были: а) концентрация действий государства на реализации
программы дорожного строительства; б) концентрация частных уси-
лий на торговле, что стало возможным благодаря появлению дорог;
в) преобладание сельскохозяйственной продукции в торговле; г) уве-
личение производства в сельской местности для торговли; д) увеличе-
ние потребления и рост уровня жизни среднего класса и связанное
с этим расширение импорта промышленных товаров; е) застой и мед-
ленный рост промышленности, вызванные увеличением импорта;
ж) сокращение части доходов от земли, которая находилась в руках
крестьян, не являвшихся ее собственниками, и ухудшение условий
жизни сельских тружеников; з) растущая эмиграция крестьян и обра-
зование нового источника дохода — поступление денег из-за рубежа
от уехавших португальцев; и) возникновение нового типа равновесия
в балансе платежей — дефицит, вызванный увеличением потребления
средним классом, покрывался поступлениями от эмигрантов, что поз-
воляло отложить создание средств производства внутри страны.
Фонтизм и политика создания дорог
и коммуникаций
В середине XIX столетия в Португалии еще не было шоссейных дорог.
Единственная дорога современного типа, то есть мощеная, связывала
Лиссабон с Коимброй. Ее проложили во времена Марии I, до француз-
290 1820-1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
ских вторжений, и именно по этой дороге начались первые торговые
рейсы на четырехместном дилижансе два раза в неделю. Но эти рейсы
прекратились в 1804 г. из-за нехватки пассажиров. Через сорок лет
идея поезда между Лиссабоном и Порту считалась химерой, потому что
не было достаточного количества пассажиров, которые оправдывало
бы ее. Политики уже давно критиковали отсутствие транспорта в каче-
стве главной причины экономического застоя. «Без дорог плоды и цели
промышленности практически теряются, потому что стоимость транс-
порта очень часто превосходит цену товаров», — писал Фернандиш То-
маш в 1821 г. Существует и много других подобных заявлений. Расска-
зы иностранцев, путешествовавших по Португалии, демонстрируют их
удивление состоянием дорог. Один из них пишет в 1860 г., что, когда он
сюда приехал, за рубежом никто уже не удивлялся при виде поезда, од-
нако здесь появление даже дилижанса становилось сенсацией.
В 1852 г. был опубликован декрет, объявлявший конкурс на строи-
тельство железной дороги между Лиссабоном и Сантареном. Работы
начали английские специалисты, и первый участок (Лиссабон — Кар-
регаду, 36 км) был открыт в 1856 г. Работы решительно продолжались.
В 1864 г. была завершена магистраль Лиссабон — Порту; она заканчи-
валась в Вила-Нова-ди-Гая. Мост был открыт в 1877 г. В 1900 г. сущест-
вовало уже 2371 км линий и было перевезено 12 млн пассажиров, а так-
же 2,7 млн тонн грузов. Для этой дороги построили сотни металличес-
ких мостов (первых в стране), десятки туннелей, около пятисот
станций. Некоторые из этих объектов считались выдающимися техни-
ческими достижениями: туннель под площадью Россиу в Лиссабоне,
мост Марии Благочестивой в Порту, спроектированный Эйфелем,
мост в Сетиле, который в течение какого-то времени был самым про-
тяженным на Пиренейском полуострове.
В 1849 г. началось строительство сети дорог. В противоположность
тому что происходило с железными дорогами, которые обычно созда-
вались на кредиты (посредством системы гарантий процентной ставки
и концессионного контракта на эксплуатацию), дорога должна была
оплачиваться по мере ее строительства; этим объясняется то, что такие
сооружения, как мосты и виадуки были гораздо более скромными.
В конце столетия общая протяженность сети дорог достигала 10 000 км,
а значит, строительство велось темпом 200 км в год, несмотря на неко-
торые перерывы в моменты финансовых затруднений.
В 1853 г. была отпечатана первая португальская почтовая марка.
В 1855-м начал работать первый телеграф. Данные, касающиеся теле-
графной и почтовой связи, дают представление о масштабе изменений
82. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ. ДОСТИЖЕНИЯ И ДИСПРОПОРЦИИ 291
в жизни Португалии во второй половине XIX в. В 1860 г. было продано
марок на 155 конту, отправлено 34 895 денежных переводов на сумму
345 конту и послано 62 000 телеграмм. В 1890 г. продали марок на
897 конту, отправили 311 549-денежных переводов на 3746 конту,
а число телеграмм увеличилось до 1 045 000.
Самым активным исполнителем этой огромной программы обще-
ственных работ был Фонтиш Перейра ди Мелу, инженер, получивший
образование в Политехнической школе Лиссабона. Отсюда и назва-
ние «фонтизм», которое дано политике создания дорог и средств свя-
зи. В свое время это была очень спорная политика, у которой и сегодня
имеются противники. В действительности Фонтиш был техником, а не
схоластом. Его команда состояла из инженеров, а не из идеологов. Он
полагал, что прогресс быстрее достигается с помощью «инструментов
создания богатства», нежели посредством идеологических споров. По-
ставленные цели по большей части были выполнены, и страна начала
пробуждаться от своего векового паралича и приближаться по многим
аспектам к европейским параметрам. Объем национального богатства
вырос в абсолютных показателях. Либеральная философия, которая
пропитывала государство, послужила тому, что этот рост породил
ухудшение существовавших дисбалансов.
Коммерциализация сельского хозяйства
и рост среднего класса
Либеральная теория о функциях государства не допускала его вмеша-
тельства в свободную игру экономической деятельности. Государство
считало своей компетенцией строительство дорог, но усматривало
в регулировании экономики оскорбление свободы. Экономический
рост, ставший возможным благодаря созданию железнодорожных
линий и проезжих дорог, был осуществлен благодаря спонтанной
частной деятельности. А она, естественно, ориентировалась на самое
легкое направление — коммерческую реализацию уже имевшегося
богатства или того, которое можно легко получить, поскольку име-
лись такие факторы, как земля и рабочая сила.
Все то, что можно было извлечь из земли и исключить из собствен-
ного потребления, грузилось в вагоны и отвозилось на городской ры-
нок или на причалы. Легкость коммерциализации начала быстро сти-
мулировать рост производства.
Собственники старались увеличивать обрабатываемые площади
и производительность уже используемых земель. Для достижения
292 1820-1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
первой из этих целей были заняты пустовавшие земли, а также скло-
ны гор, там, где крутизна рельефа позволяла их возделывать. В 1875 г.
подсчитали, что «сорок лет назад обрабатываемая площадь составля-
ла примерно треть нынешней»; в то время уже стали «редчайшими
рощи, где еще недавно охотились на кабанов и ланей». Переход пус-
тырей в собственность вырисовывался еще в XVIII в., но стал более
интенсивным после 1850 г. До этой даты, пишет Алберту Сампаю, на-
ибольшую часть горных склонов в провинции представляли собой пу-
стоши или общие земли жителей какого-либо церковного прихода.
Там пасли скот всех владельцев, вырубали деревья или заготавливали
дрова все желающие. Затем эти земли были поделены. Каждый полу-
чил свою пашню, размеченную межами; вслед за этим хозяин ограж-
дал ее сплошной изгородью и окончательно закреплял в частную соб-
ственность. Гражданский кодекс (1867) законодательно исключил из
закона общинную собственность и освятил подробные нормы права
на «разгораживание» (tapagem); это слово — неологизм, что само по
себе показывает, как много это разгораживание содержало в себе не-
традиционного.
Другими последствиями давления торговли на сельское хозяйство
стали сокращение части зарплаты, выдававшейся натурой, замена
длительной аренды земли контрактами на более короткий срок
и трехгодичная ротация фуражом и вследствие этого — увеличение
поголовья скота. Механизация землепашества была ограничена от-
дельными случаями капиталистических хозяйств или усилиями пио-
неров этого дела, воодушевленных существовавшей в то время ин-
тенсивной пропагандой в печати и на выставках. В целом же исполь-
зовавшейся энергией оставалась мускульная сила работников
и тягловая сила волов. Техническим нововведением, получившим
распространение, стала замена тысячелетней деревянной сохи ме-
таллическим плугом, позволявшим глубже рыхлить почву и тем са-
мым увеличивать производство продукции. Но даже это нововведе-
ние не было повсеместным; еще сегодня в местах хранения сельско-
хозяйственных орудий в провинциях Бейры и Траз-уж-Монтиш
можно встретить сохи доримского типа, которые использовались
в начале XX века. И в наши дни используются воловьи упряжки при-
митивного типа, точно такие же, какие можно видеть на средневеко-
вых рисунках.
Огромный рост производства сельскохозяйственной продукции
и основанной на ней торговли благоприятствовал собственникам зем-
ли и глубоко изменил жизнь мелких и средних хозяев. Первые отдели-
82.	ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ. ДОСТИЖЕНИЯ И ДИСПРОПОРЦИИ 293
лись от крестьянской массы и образовали «класс среднего достатка»;
вторые, бывшие скромные земледельцы, начали жить как «господа»,
сменив место жительства на загородные дома или на город.
Показатели роста благосостояния широкого слоя среднего класса
весьма многочисленны. Лиссабон, который в течение первой полови-
ны века прозябал в границах, очерченных еще Помбалом, совершил
скачок со 160 000 жителей в 1864 г. до 3 911 000 в 1890-м. Городская
топография четко демонстрирует этот скачок; половина Лиссабона
отстроена в XIX в.: кварталы Гомиш-Фрейри, Анжуш, Эштефания,
проспекты Парка, а также Эштрела, Кампу ди Оурики, Лапа, Алкан-
тара, Белен обновились за счет новых зданий. Большинство из них
предназначалось для аренды; они не были индивидуальным жильем.
Дома в несколько этажей поражали буржуазной роскошью: отдел-
кой камнем, изразцами, множеством литья, штукатуркой под мра-
мор, имели широкие коридоры и много комнат. Количество строе-
ний 1800-х годов велико также в Порту; именно в этом растущем
городе в ту пору возникли «острова» — концентрация нищих жилых
домов в окрестностях. Эта огромная масса строений по всей стране
(но гораздо менее плотная в провинции Алентежу) указывает на то,
что гражданское строительство было в XIX столетии, как и в XX в.,
предпочтительной формой частных инвестиций; португальцы про-
должают считать, что, «имея вещь без корня, не соорудишь фунда-
мента». По сравнению с частным общественное строительство было
совсем невелико. Государственные службы — казармы, больницы,
школы — действовали в бывших монастырях. Среди немногих круп-
ных сооружений, возведенных в столице по инициативе государ-
ства, — Лиссабонская тюрьма; из наиболее представительных част-
ных — «Колизей развлечений» (Coliseu dos Recreios) и арена для кор-
риды «Кампу-Пекену».
В то время появились первые «пляжи для купаний» — центры от-
дыха вблизи старых рыбацких поселков. Строились гостиницы при
термальных источниках; в слабонаселенной гористой местности про-
винции Траз-уж-Монтиш построили два отеля, схожих с королевски-
ми дворцами; выражение «дворец-отель» было очень распространено
в ту эпоху. В Лиссабоне бульвар помбаловского происхождения (сад,
окруженный металлической оградой, которая по вечерам завешива-
лась холстом при свете иллюминации, чтобы не подглядывали просто-
людины), был превращен в проспект Свободы по инициативе главы
муниципалитета, обогатившегося благодаря знаменитым пирожным
с начинкой из кокосовой стружки — современной разновидности
294 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
старых, привычных, которые пекли по монастырскому рецепту, но те-
перь уже из теста, приготовленного из иностранной муки. С появле-
нием нового класса победу одерживают новые привычки. Зарубеж-
ный хлопок приходит на смену льняному холсту, керосиновый фо-
нарь заменяет работающую на растительном масле лампу,
импортный стеарин изгоняет местный воск. Лексика служит хоро-
шим свидетельством новых вкусов и нового типа потребления. В пор-
тугальский язык врывается поток иностранных слов, поскольку го-
род, семья, путешествия, питание, одежда нуждаются в новых терми-
нах для выражения таких понятий, как «проспект», «отель», «клуб»,
«ресторан», «туалет»; «мама», «папа», «бебе»; «вокзал», «рельс», «ва-
гон», «пароход», «док»; «крем», «пюре», «омлет», «бифштекс», «пу-
динг»; «шик», «блуза», «ковер» — все это были слова, не существовав-
шие раньше и которые лишь намного позднее проникли в язык жите-
лей деревень.
Это новое потребительство не сопровождалось наращиванием
производства, и для его удовлетворения прибегали к импорту. «Им-
портируется все. Законы, идеи, философия, предметы, эстетика, на-
ука, стиль, промышленность, мода, манеры, шутки — все это прибы-
вает к нам в сундуках на пароходах. Цивилизация очень дорого обхо-
дится нам из-за таможенных пошлин; к тому же она уже была
в употреблении и создана не для нас, у нее коротковаты рукава», —
писал Эса ди Кейрош в 1888 г. в романе «Семейство Майя». Несколь-
кими годами ранее, в 1881 г., Оливейра Мартинш заявлял: «Иностран-
цы вывозят и привозят все то, что мы отправляем и получаем по морю.
Нам принадлежит лишь земля, что, только чистая прибыль от сельско-
го хозяйства обогащает нас? Нет; изобилие невежественного сель-
ского населения добавляется к роскоши капиталистического класса
Лиссабона и северных городов, не более культурного, но более изоб-
ретательного. Ферма и банк — вот португальская Португалия. А где
же ее мастерская?»
Этот вопрос указывает на ахиллесову пяту кажущегося экономиче-
ского роста: на фоне изобилия и роскоши не существовало производ-
ства товаров, потребление которых это изобилие делало неизбежным.
Богатство от торговли привело к капитализации недвижимости: экс-
порт вина вызвал появление множества зданий, однако промышлен-
ная капитализация шла медленно и слабо. Был и некоторый прогресс:
в 1840 г. в Португалии насчитывалось четыре паровые машины, приме-
нявшиеся в промышленности (в Европе их количество исчислялось
тысячами), а в 1881 г. их было уже 328; но это означает, что в среднем
82. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ. ДОСТИЖЕНИЯ И ДИСПРОПОРЦИИ 295
приобретались восемь машин в год, и, таким образом, одна машина
приходилась на сотни построенных зданий. Возросло число занятых
в промышленности (15 000 в 1820 г., 180 000 в 1887 г.); но этот рост был
вызван в основном монетизацией сельской экономики; португальская
промышленная продукция находила сбыт лишь в провинции или в ко-
лониях, ибо не обладала необходимыми качествами для замены им-
порта, отвечавшего вкусам среднего класса. И это недостаточное каче-
ство было обусловлено растущим технологическим отставанием от ин-
дустриальных стран. Именно торговля, а не промышленность служила
основой некоторой, но тоже слабой тенденции формирования капита-
лизма. В середине века существовали всего восемь акционерных об-
ществ, чей капитал был образован из многих паев частных сбереже-
ний; в 1875 г. их насчитывалось сто тридцать шесть, но почти все они
были слабыми и редко существовали долго. В 1858 г. действовали три
банка, в 1865-м — двенадцать, и пятьдесят один — в 1875 г. Но они то-
же не были связаны с промышленными проектами и существовали
прежде всего благодаря кредитованию строительства, сельского хо-
зяйства, а также движению вкладов эмигрантов.
Крестьяне. Бегство в город
и эмиграция в Бразилию
Преобразования в сельском хозяйстве ухудшили положение тех пор-
тугальцев, которые не сумели стать собственниками.
До крупных перемен большая часть земли была общинной. Даже
безземельные имели право использовать пастбища, рощи, заготав-
ливать дрова; они могли иметь овец, собирать навоз для удобрений,
заготавливать солому для матрасов, древесину для печи и очага
на кухне. После перехода в частную собственность эти люди всего
лишились. В былые времена они не имели денег, но мало что прихо-
дилось покупать, потому что большая часть заработка выдавалась
«харчами»: алкейри муки, оливковое масло, сало. А теперь «харчи»
стали товарами.
Владельцу земли необходимо продать максимально возможное ко-
личество продукции, и у него уже нет той ее части, которую он рас-
пределял среди работников. Теперь он распределяет часть торговой
выручки, то есть определенную сумму денег. Абсолютный размер
заработной платы в реалах увеличился, вызвав многочисленные про-
тесты собственников угодий; однако относительная сумма уменьши-
лась, поскольку все больше вещей считались необходимыми, а приоб-
296 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
рести их можно было только за деньги. И увеличивался в первую оче-
редь разрыв в уровне жизни между различными классами. Нищета
ощущалась меньше тогда, когда все были нищими. А теперь появи-
лось много людей, которые перестали быть бедными. Сельский дом
отныне противопоставляется лачуге, а городское здание — бараку.
Состоятельный крестьянин пользуется часами и носит золотую
цепочку (это служит отличительным знаком класса собственников),
вызывает при необходимости врача, пользуется аптекой, посылает де-
тей в школу, хранит в подвале своего дома запас продуктов, который
страхует его от голода, и он может даже прибегнуть к помощи банка
в случае финансовых трудностей (многие таким образом лишились
собственности, которая уходила с молотка согласно судебным поста-
новлениям по требованию банков-кредиторов).
А землепашец не имеет запаса продуктов, школы, кредита. У него
нет «ни кола, ни двора». Он не входит в местные коллективы; центр его
общения ограничивается таверной; озабоченность, вызванная алко-
голизмом, была одной из причин буржуазной филантропии. Два со-
циальных слоя — имущих и неимущих — начинают вступать в кон-
фликт. Мирная патриархальная деревня тонет в классовой борьбе,
и оба класса считают себя эксплуатируемыми: работающие люди —
потому, что получают меньше необходимого, а имущие — потому, что
от них требуют больше того, что они могут дать. В официальном докла-
де за 1887 г. говорится: «Этот фермент способствует подъему как
на дрожжах и поддерживает среди самых нижних классов глухую
ненависть к социальному превосходству. Такова причина того, что
грабеж в их глазах зачастую является не правонарушением или пре-
ступлением, а лишь местью».
Трудящийся реагирует на новые условия жизни в XX в. таким же
образом, как в XIV столетии, — бегством из сельской местности и по-
пыткой найти работу в городах. Однако возможности занятости не
пропорциональны масштабу поисков работы. Часть селян находит
себе применение на прокладке железнодорожных линий и проезжих
дорог, на строительстве тысяч зданий в Лиссабоне и Порту. Новые
промышленные предприятия поглощают часть людей, которые начи-
нают образовывать особый класс с собственными привычками
и менталитетом. Зарождаются первые социалистические идеи в по-
сланиях интеллектуалов, которые ищут свою аудиторию среди го-
родского пролетариата. Но она невелика, ибо новый класс представ-
ляет собой переходную фазу между двумя основными слоями порту-
гальского общества — крестьянами и буржуазией. «Нет ни одного
82. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ. ДОСТИЖЕНИЯ И ДИСПРОПОРЦИИ 297
[рабочего], который не стремился бы с помощью своих сбережений
превратиться в капиталиста», — говорится в первой газете наших со-
циалистов «Эку дуз операриуш» («Эхо рабочих»), основанной
в 1850 г. Уже в первом своем номере она объявила программу: «Со-
циализм — наследник нынешней системы, в которой уважается част-
ная собственность, он не может не считать ее основой всего будуще-
го прогресса». Фактически это был «наследственный» социализм,
это было устремление общественного слоя, бежавшего из деревень,
чтобы вступить в данное наследие, то есть войти в буржуазное обще-
ство. В целом это ему удалось. Сын рабочего обретал в городе свое
будущее, которое на селе было зарезервировано для детей среднего
класса: он научился читать, носил галстук, служил в одном из го-
сударственных учреждений, в конторе, в Португальской железно-
дорожной компании, преподавал в начальных классах, и стал частью
последней ступени буржуазной пирамиды, образованной, наряду
с этой восходящей группой, и группой нисходящей — людьми
«постыдной бедности», разлагающегося слоя буржуазного общества,
который от буржуазии сохраняет манеры, менталитет и галстук,
но за этими дверями живет в нищете.
Быть сельским работником — это постоянное свойство, а быть ра-
ботником в городе — это фаза в процессе движения. Прадеды бед-
ных крестьян уже были бедными крестьянами, а их правнуки тако-
выми останутся. Но родители первых рабочих были крестьянами
и боролись за то, чтобы их дети принадлежали к буржуазии. Одно-
временно социалистические идеи перерождаются в идеи республи-
канские, которые направлены на смену формы и состава руководи-
телей государства, не изменяя структур общества.
Переход от сельского мира к буржуазному сложен и труден; име-
ется много зданий, но мало фабрик, поэтому много мест для служа-
нок, на мало для мужской работы. Село еще долго оставалось глав-
ным работодателем: в 1900 г. в сельском хозяйстве был занят 61%
населения и лишь 18% — в промышленности. Импорт препятствовал
созданию рабочих мест в городах. Без будущего в сельской местнос-
ти и без места в городе, крестьянин пытается испытать судьбу за пре-
делами своей страны. Но и тут новая история повторяет средневеко-
вую, поскольку уже не было бесхозных миров, экспансию теперь
стали называть «эмиграцией».
В 1873 г. отъезд португальских трудящихся за границу был доволь-
но массовым и представлял собой политическую проблему. Как раз
этим годом датировано первое парламентское расследование пробле-
298 1820-1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
мы эмиграции; в отчете об этом расследовании сделан вывод, что при-
чиной является не нищета, а жадность. Среднее число официально за-
регистрированных выездов из страны до конца века составляло око-
ло двадцати тысяч в год. В первые десятилетия XX в. оно сильно вы-
росло; в период 1930— 1950 гг. сократилось, а после этой даты снова
пошло вверх.
Почти вся эмиграция XIX в. направлялась в Бразилию, прежде все-
го в Рио-де-Жанейро. Статистика же XX в. (1913) дает хорошее пред-
ставление о социальном составе эмигрантского контингента:
28 000 жителей села, 20 000 человек без профессии, 5000 ремесленни-
ков (каменщики, плотники, кузнецы) и всего 200 фабричных рабочих.
В большинстве своем это были абсолютно неграмотные и не имевшие
специальности люди. Часть из них оставалась в Рио, где мелкая роз-
ничная торговля затем оказалась почти полностью в руках португаль-
цев; а большинство отправилось во внутренние районы страны, заме-
няя рабочую силу рабов, освобожденных согласно закону 1888 г. Там
их жизнь не отличалась от существования рабов. Подъем целинных
земель и гигантское расширение плантаций кофе в значительной ме-
ре были делом рук португальских наемных рабочих.
Те, кто остался в городах, организовались в коллективы для обще-
ния, благотворительности и культуры. В отличие от других иностран-
ных колоний португальцы Бразилии не создавали долговременных
предприятий (за некоторыми исключениями), а максимально исполь-
зовали свои способности по созданию некоммерческих учрежде-
ний — крупных больниц и организаций культуры. Подлинными мону-
ментами того времени служат «Португальская благотворительность»
в Рио, Больница Сан-Паулу, Португальская читальня Рио-де-Жанейро.
Один из самых знаменитых спортивных клубов Бразилии — «Васко да
Гама» — был создан португальскими иммигрантами, и его история
замечательна: этот клуб приезжих поначалу считался маргиналом, по-
скольку бытовало мнение, что футбол — это спорт денди, зарезерви-
рованный за высокопоставленной буржуазией. Особенно острой кри-
тике подвергли португальцев за то, что они включали в свою команду
чернокожих игроков. Но именно поэтому они одержали сенсацион-
ную победу в первом бразильском чемпионате, к которому были допу-
щены; «Васко» превратился тогда в великий народный клуб, а англий-
ская игра для избранных быстро трансформировалась в любимый вид
спорта народных масс.
Число эмигрантов, возвратившихся в Португалию, было невелико.
Подавляющее большинство из них уехало бедным и умерло в бедное-
82. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ. ДОСТИЖЕНИЯ И ДИСПРОПОРЦИИ 299
ти. Как тогда говаривали, Бразилия — это «кладбище португальцев».
Национальное чувство юмора обернулось сатирой и эпиграммами,
направленными на тех, кто возвращался на родину, а слово «брази-
лец» было выбрано в качестве грубой литературной шутки. Сарказм
не оставил времени для справедливой оценки мрачной коллективной
эпопеи, которая стала одним из самых сильных проявлений качеств
португальского народа в современную эпоху.
Эмиграция исходила из районов мелкой земельной собственнос-
ти; среди отъезжавших почти не было жителей провинции Аленте-
жу. Объясняется это тем, что для длительного трансатлантического
путешествия требовались деньги, а они имелись только в районах,
где большинство сельского населения еще сохраняло некоторые ос-
татки собственности: в провинциях Минью, Доуру, Бейра. Эмигрант
продавал клочок обрабатываемой земли, это была так называемая ле-
жшпима, то есть законная доля имущества, которую, согласно Граж-
данскому кодексу, не мог не унаследовать. И уезжал почти всегда
в одиночку, оставив на родине семью и долги. Чтобы помочь семье
расплатиться с долгами и приобрести землю, он посылал в Португа-
лию все, что мог сэкономить. Денежные переводы эмигрантов через
услуги банковских агентств превратились тогда в огромную статью
национального дохода. Эркулану отмечал, что никогда Бразилия не
была столь доходной, как в то время, когда перестала быть колонией.
В 1873 г. он оценивал денежные переводы эмигрантов в сумму
3000 конту в год; а Оливейра Мартинш в 1891 г. — в 12 000 конту. В то
время это была крупная сумма: рабочие-эмигранты присылали
в свою страну столько же, сколько всего платили государству нало-
гов на недвижимость ее собственники.
Этот неожиданный источник дохода позволил сбалансировать
платежный баланс и таким образом избежать экономических неуря-
диц. Страна потребляла много, производила мало, и эмигранты опла-
чивали эту разницу. «Эмиграция — вот что нас спасает, — писал
в 1911 г. Афонсу Кошта в конкурсной работе для занятия вакансии на
кафедре политической экономии. — Именно эмигранты вносят более
весомый вклад в поддержание страны, нежели она поддерживала их
самих. Именно бедные жители Бейры и Минью, уехавшие отсюда
оборванными и голодными, оплачивают оттуда, из Бразилии, счета
за провал, в котором наша страна жила столько лет». Упоминаемый
провал — это монархическая администрация, которая завершилась
в предыдущий год. Однако решение, которое Кошта предлагал, за-
ключалось в том, чтобы государство «тщательно регулировало» эмиг-
300 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
рацию и «ласково поддерживало эмигранта». Иными словами, чтобы
оно занялось великолепным бизнесом. И делал вывод: «Так пусть же
эмиграция станет пробным камнем новых правительств в их деле воз-
рождения Родины».
В действительности эмиграция продолжалась, а вместе с ней сохра-
нялась отсталость в деле создания производительных структур.
83.	Культура в городах и селах
Романтизм
Победа либерализма решительно изменила культурную панораму
Португалии: появились новые идеи, новые имена, менялись вкусы.
В городах перемены происходили интенсивно и быстро; села остава-
лись неграмотными, однако теперь в их жизнь вторглись касикизм,
проезжие дороги и поезда, а также возвращение некоторых успешных
эмигрантов, которые принимались за восстановление церквей и стро-
или себе швейцарские домики — шале.
Главные предвозвестники романтизма: Круш-и-Силва, Филинту
Элизиу, Толентину, Томаш Гонзага, Бокаж — умерли до 1820 г. Они
ушли вовремя, ибо их утонченная, претенциозная и трудная для пони-
мания поэзия не была бы оценена после революции так, как ее цени-
ли ранее. Это была «элитная» литература, имевшая определенную
ценность: юмористические замечания по поводу смешной нарождав-
шейся буржуазии, проявление первых романтических устремлений,
пока еще прикрытых стыдом отшлифованного языка, насыщенного
терминами и мифологическими аллюзиями, в которых могли разо-
браться лишь посвященные. Даже Бокаж, который среди всех этих
поэтов был наиболее близким к улице, использовал такие выражения,
как «душный зефир», «кроткие музы», «летейские брега», вместо то-
го чтобы просто сказать «ветер», «поэзия», «смерть».
Таким образом, это было поколение, которое не выражало нарож-
давшегося идеала, хотя сами образовывавшие его люди были либера-
лами и посвятили объемистые поэмы стремлению к свободе. Писа-
тель, отстаивавший старый режим, был исключением. Трагическая
биография Жозе Акурсиу даж Невиша — хороший пример такого
культурного эпилога; он поставил свой талант на службу мигелизму,
и, когда либералы выиграли войну, он пустился в бегство, пока не объ-
явился мертвым от страха и голода в одном из отдаленных сараев для
83. КУЛЬТУРА В ГОРОДАХ И СЕЛАХ 301
соломы. Со смертью он ушел навсегда, так как его произведения не
пережили автора, хотя и вызывают интерес. Его «История француз-
ских вторжений» — одна из лучших книг, написанных при старом
режиме, и является первой работой по истории Португалии, включа-
ющей экономическую статистику и содержащей намеренное описа-
ние коллективной психологии.
Но теперь крупными авторами стали другие. Возвышались над
всеми Гарретт и Эркулану, имена, которые помнят до сих пор; одна-
ко рядом с ними творили многочисленные более мелкие писатели,
оставившие богатое творческое наследие. Они вступили в либераль-
ную армию, воевали, были побеждены, эмигрировали, снова воевали
и стали победителями. Во время эмиграции они ассимилировали
гораздо более продвинутые, чем португальские, формы и основные
принципы культурных процессов. Когда Гарретт и Эркулану, кото-
рые затем станут в Португалии корифеями первого романтического
поколения, находились в Англии, уже умерли все крупные поэты вто-
рого поколения английских романтиков. Однако они усвоили их
урок и принесли художественные составляющие романтизма в Пор-
тугалию в солдатских рюкзаках.
Романтизм — это литературное и художественное выражение бур-
жуазного сознания. Он верит в прогресс, ибо прогресс — это экономи-
ческая пружина буржуазии; воспевает свободу, потому что каждому
буржуа очевидно, что свобода — это не что иное, как осуществление
власти им самим; превозносит чувство над преградой условностей, так
как чувство — это он сам, а условности — пережиток социальных ба-
рьеров, которые все еще препятствуют его триумфальному шествию;
изобретает душу народа или национальный дух, поскольку считает се-
бя законным представителем этих мифов; переписывает историю, ибо
она позволяет ему восстановить коллективный пергамент и выставить
себя истинным дворянином, представителем тех поколений, которые
на протяжении веков расчищали путь к свободе.
Успех Гарретта и Эркулану был огромным. И один, и второй облада-
ли большим талантом, и уже этого было бы достаточно для объяснения
их чудесной литературной судьбы: их смолоду считали фигурами под-
линно общенационального масштаба, а следующие поколения окружи-
ли их гораздо большим поклонением, чем выказанное любому другому
крупному деятелю либерализма. Оба они пытались наполнить порту-
гальской материей те формы, которые привезли из Европы. Гарретт
создавал исторические романы с привкусом книг, которые он читал
в Англии; он вновь и вновь обращался к португальской древности, чер-
302 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
пая темы для романтических драм (ему удалось написать шедевр «Брат
Луиш ди Соуза»), и исследовал игнорировавшиеся дотоле глубины на-
родной португальской традиции, населив отечественную литературу ле-
гендами, вроде тех, которыми изобиловали английские романы и по-
эзия. Первый сборник популярной литературы — его «Романсейру»
(первый том, 1843). Эркулану ищет прежде всего легенды в средневеко-
вых текстах; он принес из Англии высокопарный стиль с библейскими
эмфазами, напоминающими величественные увертюры романтических
опер. Он торжественно повествует от имени столетий, от имени совес-
ти, от имени Родины. И убеждает. Целью Эркулану была литература.
Стали знаменитыми два его романа, объединенных под общим названи-
ем «Монастикон» — истории священников, действие одной из которых
разворачивается во времена вестготов, а другой — во времена Авиш-
ского магистра. Обе они повествуют о проблемах церковного безбра-
чия. Однако роман привел его к погружению в историю страны. Одной
из книг, имевших наиболее длительное и глубокое влияние на пор-
тугальскую культуру, стала «История Португалии» (1847—1859), в ко-
торой португальское средневековье представлено как «медленный
подъем народных классов», подобно тому как это сделали французские
историки применительно к своей стране. Такая интерпретация иденти-
фицирует на каждом шагу «народ» с «добрыми людьми», то есть с сель-
скими собственниками, и народные классы с буржуазией.
Романтизм характеризует культуру высших слоев общества в тече-
ние всего века. Литературный опыт, попытавшийся его преодолеть
(особенно — опыт поколения 1870 г.), помимо того что многое вобрал
из романтизма, не добился всеобщей приверженности. Все, что затра-
гивало социальные темы, вызывало искреннее отвращение, поскольку
было бестактным и беспокоящим. Ультраромантизм (Камилу, Суариш
душ Пассуш, Томаш Рибейру, Бульян Пату) встретил гораздо более
широкий отклик. Среди самых потрясающих литературных успехов
в Португалии — «Сватовство могилы», любовное приключение двух
скелетов на кладбище, которое воспевали взволнованные девушки под
аккомпанемент фортепьяно.
Пианино, а также фальшивое золото — пешисбеки — стали вехами
на пути перехода от старого общества к новому; музыкальный инстру-
мент, кроме того, служил важным средством культуры, с помощью ко-
торого в буржуазных семьях прививался аристократический вкус к му-
зыке; предшествующий век он культивировался только в капеллах
и во дворцах. В 1848 г. молодой пианист, обучившийся музыке в одной
из капелл, присоединился к капиталисту и создал в Лиссабоне «Дом
83. КУЛЬТУРА В ГОРОДАХ И СЕЛАХ 303
Сассети», бизнесом которого стала музыка. Пианино было очень доро-
гим инструментом, который не производился в Португалии. В период
с 1848 по 1899 г., когда Сассети умер, он импортировал многие тысячи
этих музыкальных инструментов; его компания была одной из немно-
гих выживших и уцелевших до сих пор. Поначалу пианино появлялись
лишь в домах баронов, но вскоре превратились в некий символ средне-
го класса, а распространение этого инструмента — в показатель тем-
пов, которыми развивался этот класс начиная с середины века. Фаль-
шивое золото еще одно типичное измерение материальной культуры
буржуазии. В португальском языке слово происходит от фамилии анг-
лийского рабочего Пинчбека, который обнаружил, что, смешивая медь
и цинк, можно получать металл, своим цветом напоминающим золото.
Функцией пешисбеки было как раз казаться тем, чем ты не был на са-
мом деле, позволить среднему достатку имитировать изобилие. У него
была блистательная карьера: от пряжек на книгах и фонарей на каре-
тах оно проникло в интерьеры домов, наполнив залы сверкающими из-
делиями, рамками, «аппликациями», и кончая браслетами, украшенны-
ми фальшивыми драгоценными камнями. Помимо металлического
фальшивого золота было и много других предметов: поддельные мра-
морные стены, гипсовые скульптуры, бумажный шелк на стенах залов,
фальшивые персидские ковры. Буржуазный дом напоминал старин-
ные дома аристократии. К концу века крупная буржуазия ощутила
даже необходимость отличаться от мелкой и начала извлекать из подва-
лов в провинции и из развалившихся построек, которые она приобрела
при распродаже церковного имущества, старые поставцы и шкафы,
говорившие о благородном прошлом, и даже портреты неизвестных
людей буржуа выставляли так, будто на них изображены их собствен-
ные предки. По существу это и были их предки, а если не совсем они,
то по меньшей мере общество, которое они пытались воссоздать. Увле-
чение антиквариатом затем сошло на нет, когда в первой трети XX в.
возник кризис среднего класса, однако оно возродилось со всей силой
после 1950 г., распространившись на столь широкие слои, что спрос по-
родил целую отрасль по изготовлению «очень старой» мебели, картин
и изразцов.
Журналистика
Одним из самых примечательных аспектов культурной деятельности
была на протяжении почти всего века журналистика. Первый круп-
ный всплеск активности прессы произошел после революции 1820 г.
304 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
В тот год в Лиссабоне выходили шесть ежедневных газет; все они бы-
ли исключительно политическими. Один из хроникеров того времени
пишет: «Сейчас нет ни одной парикмахерской, мастерской обуви, лав-
ки или таверны или чего-либо другого подобного им, которые бы не
превращались в палаты депутатов без соответствующих полномочий
и где бы судьбоносно не решалось будущее Родины; и встречаются та-
кие красноречивые брадобреи, которые, когда они точат свои бритвы,
готовы отчитать дюжину министров».
После реставрации абсолютизма это кипение страстей ослабло,
и одновременно резко сократилось число газет. После «Возрождения»
и на протяжении всей второй половины столетия неуклонно усилива-
лось значение газет как средства коллективной культуры. В период
между 1861 и 1890 гг. началась публикация трех тысяч трехсот газет.
Большая часть из них скончалась сразу после рождения или свелась
к выходу полудюжины номеров, пока не улегся предвыборный энту-
зиазм или не оказались исчерпаны финансовые средства их главных
редакторов. Многие из этих газет были провинциальными, державши-
мися на плаву благодаря политике, а иногда энтузиазму маленьких
местных групп. Пресса печаталась на примитивном оборудовании,
которое приводилось в движение вручную, поскольку современные ти-
пографии появились в Португалии очень поздно. А английская газета
«Таймс» уже в 1814 г. имела оборудование, работавшее от парового
двигателя, что позволяло выпускать тираж, превышавший тысячу
экземпляров в час; португальские же первые паровые типографские
станки начали действовать только примерно в 1860 г. Тиражи были
очень маленькими, но некоторые газеты, такие, как «Револусан ди
Сетембру» («Сентябрьская революция»), оказывали огромное влияние
на общественное мнение.
В 1865 г. появился новый тип прессы — детище торговли и телегра-
фа. Конкуренция в области торговли породила рекламу и платные объ-
явления; городское население увеличилось, а с ним — и число читате-
лей. Эти два фактора (а также технические возможности, позволив-
шие печатать большое количество газет в короткое время) сделали
газету доходным предприятием. Переход от прессы мнений к инфор-
мационным изданиям стал прямым следствием новых условий. Целью
газеты как бизнеса стало завоевание читательского рынка; поскольку
читатели были сторонниками различных политических тенденций,
только аполитичное периодическое издание могло претендовать на
крупный тираж. Центр интересов сместился, таким образом, от внут-
риполитических событий к международным новостям, которые посту-
83. КУЛЬТУРА В ГОРОДАХ И СЕЛАХ 305
пали по телеграфу от специализирующихся на экспорте новостей
агентств. Формат мог увеличиваться, а цена газеты при этом умень-
шаться, поскольку платные объявления покрывали ее себестоимость.
Подобная эволюция происходила’ во всей Европе. В Португалии пер-
вой газетой нового типа стала «Диариу ди нотисиаш» («Дневник ново-
стей»), которая в своем программном номере оповещала, что она «не
обсуждает политику и не поддерживает полемику». Цена за экземпляр
была установлена в 10 реалов, тогда как политические газеты стоили
40 реалов (в то время крестьянин зарабатывал 80 реалов в день, рабо-
чий в Лиссабоне — 300 — 400). Успех последовал немедленно: начав
с 5000 экземпляров, в конце года эта газета уже выходила тиражом
в 10 000, а через двадцать лет ее тираж составлял 26 000 экземпляров.
Другие издания последовали ее примеру. Число читателей газет силь-
но возросло, особенно среди мелкой буржуазии, и с тех пор пресса
приобрела гораздо большее политическое значение, нежели в эпоху
политической журналистики.
Просвещение и неграмотность
Самым важным изменением, внедренным в систему обучения, было
создание лицеев.
В 1836 г. еще сохранялась схема Помбала: рудименты чтения
и письма для народа, университет для высшей буржуазной «элиты».
Среднего образования не существовало (если не считать подготови-
тельного к высшему), ибо модель общества, к созданию которой
стремилось государство, не включала среднего слоя, то есть мелкой
буржуазии. Предметы, изучавшиеся в промежутке между началь-
ным уровнем образования и университетским, не относились к сред-
нему образованию, а являлись промежуточными: они преследовали
цель лишь подготовить к поступлению в университет. Либеральная
революция изменила этот план, возведя новый этаж — выше элемен-
тарных азов для народа, но ниже верхушки университетской ступе-
ни образования.
Проект о среднем образовании появился в 1823 г., сразу после ре-
волюции. План Луиша Моузинью ди Албукерки предусматривал со-
здание лицеев (каналы в университеты) наряду со школами среднего
образования (каналы к трудоустройству). Данный проект основывал-
ся на идеях, а не на социальных обстоятельствах. Это было импортом
принятых во Франции решений (доклад Кондорсе, 1792). Вот почему
потребовалось столько времени для воплощения идеи. «Винтисты» не
306 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
смогли превратить проект в закон. После Сентябрьской революции
1836 г. декретом Пассуша Мануэла было создано по одному лицею
в каждой провинции; программа, вдохновленная французскими зако-
нами, включала наряду со старыми гуманитарными предметами
французский, английский или немецкий язык, химию, физику, есте-
ственные науки, математику. Однако ощущалась нехватка учителей,
и не хватало учеников; в результате проект не был осуществлен. Че-
рез несколько лет были исключены современные языки и научные
дисциплины, не стали преподавать математику. Новый орган атро-
фировался, и происходил возврат к старой, помбаловской схеме до-
университетской подготовки, потому что новая функция, для которой
он был создан, еще не стала реальностью. Только с появлением поез-
дов и проезжих дорог набрала силу общественная группа, которая
стала направлять своих детей в лицеи, и поэтому лишь в 1854 г. было
восстановлено преподавание математики, а в 1863 г. реально учреж-
дено изучение живых языков и научных дисциплин. Именно тогда на-
чало действовать обучение в лицеях в том понимании, которое суще-
ствует сегодня.
Университет изменился мало; либерализм сохранил за ним его
старые преимущества, хотя и создал некоторые другие высшие кур-
сы — медицинские школы Лиссабона и Порту, Высшие лиссабон-
ские курсы филологии, которые сильно освежили гуманитарное об-
учение, и Политехническую школу, сыгравшую решающую роль
в подготовке технических кадров, которые выполняли программы
общественных работ фонтизма.
Начальное образование развивалось слабо и медленно. В рамках
романтических и либеральных идей начальная школа имела приви-
легированное положение, и все политики считали себя обязанными
посвящать ей устные выражения признательности. Однако и здесь
идеи не согласовывались с фактами. Мужчины, научившиеся читать
и писать, уже не желали зарабатывать на жизнь с помощью мотыги.
А законодатели были землевладельцами. Даже не отдавая себе в этом
отчета, они находили способы консервировать спокойствие на селе,
не отказываясь от чистоты своих принципов. «Проект для обсуж-
дения» конституции предусматривал создание школ во всех городах,
селах и поселках, в которых бы обучали чтению, письму и счету, а так-
же катехизису религиозных и светских обрядов; для воплощения это-
го принципа в жизнь вводилось практическое правило: «Учителя этих
школ будут получать жалованье, достаточное для людей, достойных
столь важной деятельности» (статья 215). Это положение вошло
83. КУЛЬТУРА В ГОРОДАХ И СЕЛАХ 307
в Конституцию 1822 г., однако из него было исключено упоминание
о заработках.
В 1834 г. насчитывалась тысяча школ, и только тридцать лет спустя
их стало две тысячи. В 1910 г. их было всего четыре тысячи пятьсот.
Уровень просвещения оставался очень низким: не было ни помеще-
ний, ни профессиональных учителей, ни школьных принадлежностей.
Если помещением не служил заброшенный монастырь, то обычно
арендовали дом, как правило подвальную часть, «нечто среднее между
амбаром и хлевом», по выражению Эсы ди Кейроша. Первые дома,
построенные специально для начальных школ, появились благодаря
завещанному наследству графа Феррейры в 1866 г. (144 конту на сто
двадцать школ). Граф — бывший эмигрант, разбогатевший в Бразилии
и Анголе; там на него большое впечатление произвело отсутствие
культуры среди португальских эмигрантов. В 1910 г. все еще менее
четверти школ располагали собственным помещением. Не было
и учебников; в 1863 г. шла дискуссия, является ли лучшей книгой
для начальной школы «Лузиады» Камоэнса или «Дон Жайми» Томаша
Рибейру. Одна из героинь Жулиу Диниша зарабатывает себе на жизнь
преподаванием чтения по Евангелию от святого Луки. Это был один
из редких случаев, когда общенациональная нехватка чего-то преодо-
левалась национальным способом. По просьбе одного из лиссабон-
ских издателей поэт Жуан ди Деуш, простой человек, не страдавший
литературным снобизмом, написал «Материнский букварь», в кото-
ром излагался новый метод обучения чтению. Его почти детская про-
стота способствовала быстрой востребованности у учителей, боль-
шинство из которых не имели литературной подготовки. В 1888 г. за-
кон объявил эту книжицу «национальным методом». Когда автор умер
в 1896 г., он был похоронен в лиссабонском монастыре иеронимитов,
как это предусмотрено для крупных исторических фигур Португалии.
Материальное положение учителей было полунищенским. «Вам
известно, сколько зарабатывает учитель начальной школы? — вопро-
шал Эса в 1872 г. — 120 000 эскудо в год, 260 реалов в день! А он дол-
жен питаться, одеваться, платить за жилье и почти всегда покупать
для школы бумагу, карандаши, грифельные доски и т.п., на 13 монет
в 20 реалов в день!» Годовая зарплата профессора тогда была
80 000 эскудо, преподавателя лиссабонского лицея — 400 000. Уровень
подготовки приспосабливался к вознаграждению: из проинспектиро-
ванных в то время 1687 преподавателей только у 263 обнаружились
литературные познания, а среди них только 172 были признаны
«усердными».
308 1820-1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
Согласно закону, школьное образование было обязательным, одна-
ко «ребенок в возрасте семи—десяти лет уже управляет волами, пасет
скот, собирает дрова, переносит тяжести, пропалывает, помогает в по-
ле. Ростом он с мотыгу, а работает как взрослый мужчина. Выходит из
дома на рассвете, а возвращается на Троицын день». Это утверждал
Эса, но решение, которое он предлагал, было вечернее обучение. «По
вечерам поле ребенку заменит школа». Опыт вечернего обучения,
предпринимавшийся неоднократно, дал результаты, только когда был
солидарно поддержан городскими рабочими. А в поле потерпел провал.
Все эти факторы обусловили сохранение неграмотности на селе
еще в разгар XX в. В 1900 г. совокупный показатель неграмотности все
еще достигал 80%. Всего лишь пятая часть населения умела читать, ее
образовывал средний класс собственников и отчасти городское насе-
ление. В деревнях только молодые бедняки, которым очень повезло
или которые обладали большим талантом, смогли преодолеть этот ба-
рьер. И не многие из них оставались на селе: они сразу же переселя-
лись в города или эмигрировали в Бразилию, поскольку, как мы уже
видели, заработная плата в Лиссабоне была в пять раз выше, чем
в сельской местности.
Разрыв между городом и селом, таким образом, стал больше, чем
прежде. Деревня с ее неизменными привычками, песнями, предрассуд-
ками, методами лечения из книг Петра Испанского стала любопытной
темой для ученых и поводом к вдохновению для писателей. Большой
успех имел роман Жулиу Диниша «Воспитанницы господина настояте-
ля», опубликованный в приложениях к одной из газет города Порту
(1866): он показывал здоровую жизнь на селе, добрые чувства сельских
жителей и то, как прогресс проникал к крестьянам благодаря молодому
медику, сыну земледельца среднего достатка. В книге нищете посвяще-
но всего пять строчек. «В это время ее привлекли к окну детские голо-
са. Это были четверо почти голых ребятишек, которые окружали бед-
ную худую женщину в лохмотьях. А дети, несмотря на свою наготу
и бледные лица, смеялись и играли возле матери, у которой не было для
них даже куска хлеба». Автор выражает озабоченность: «Волна про-
гресса быстро приближается. Скоро она затопит поля. Поспешайте те,
кто еще не успели ознакомиться со старинными обычаями».
Многие испытывали в то время такое же чувство; и тогда начался
сбор старинных песнопений, легенд, рецептов. Этнография в послед-
ней четверти XIX в. стала одной из модных наук. Нечто подобное про-
исходило также во всей Европе, но там эта наука уже продвинулась
значительно дальше.
83. КУЛЬТУРА В ГОРОДАХ И СЕЛАХ 309
Изящные искусства
Развитие искусства отражало трансформацию общества и экономики.
Первый период, до победы войска либералов, характеризовался
бедностью и косностью. Государство, нестабильное и испытывающее
постоянный бюджетный дефицит, не сумело завершить строительство
дворца Ажуды, который стал первым большим королевским дворцом,
с тех пор как в XVI в. Мануэл I повелел возвести дворец Рибейры.
Неуверенные богачи не вкладывали свои состояния в крупное строи-
тельство. Даже церковь, которая всегда вела в Португалии масштабное
строительство, тогда строила меньше зданий. На севере, где религиоз-
ный дух народа был более сильным и шел поток пожертвований, про-
должалось возведение некоторых крупных зданий для набожных лю-
дей и в значительной мере сохранялась традиция ремесленничества.
Направление официальной архитектуры оставалось унаследованным
от эпохи Помбала; она олицетворяла неоклассические сдержанность
и прочность. Заметных скульпторов не было. Среди художников име-
лось выдающееся имя — Домингуш Секейра, пример гениальности,
которая оказалась способной реализовать себя, несмотря на много-
численные жизненные трудности.
В отношении первых двадцати лет либерализма — это был период
политической борьбы, продолжавшийся вплоть до Возрождения
(1834— 1851), — следует больше использовать выражение «искусство
в Португалии», нежели «португальское искусство». Победившее об-
щество утвердилось, как могло, на руинах побежденного. Самым при-
мечательным и впечатляющим примером этого явилось возведение
замка Пена королем Фернанду, супругом Марии II. Дон Фернанду был
немцем, художником, романтиком, культурным человеком. Вскоре по-
сле прибытия в Португалию он приобрел руины монастыря ордена
Св. Иеронима на вершине горы в Синтре и начал строительство замка,
в котором попытался объединить все то, что, по его мнению, было пре-
красным: смутные воспоминания о феодальных крепостях, адаптация
части монастыря Христова в Томаре, арабские штрихи, украшения
мануэлину — все это слилось в общем чертеже, и в результате соору-
жение издали кажется иллюстрацией германской легенды. Автором
проекта (в той части, в которой им не был сам дон Фернанду) был дру-
гой немец, военный инженер барон Эшвеге. Этот объект стал, таким
образом, одновременно иностранным и национальным, подчеркнуто
националистическим. Принц-консорт утверждал, что любит Португа-
310 1820-1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
лию в качестве своей второй родины. Несмотря на это, замок нельзя
считать просто импортированным, ибо он как никакой другой выра-
жает тенденции той эпохи. Это главный монумент, возведенный
в Португалии в середине XIX века, а также самый выразительный при-
мер тенденции, которую ныне именуют «возрожденческой»1, другими
словами, намеренным воскрешением прежних вкусов.
Пробуждение готики было не только португальским явлением;
это один из элементов европейского романтизма, и он проявлялся
не только в архитектуре, но и в исторических романах, в декоратив-
ном искусстве и даже в политике (романтический муниципализм
связан со средневековыми пристрастиями). Новое общество не за-
воевало собственного архитектурного стиля, но и не согласилось
продолжать старые тенденции; исторический или воображаемый
исторический стиль послужил ему, таким образом, чтобы выразить
разрыв с предыдущей эпохой. С другой стороны, готические эф-
фекты удивительно подходили для отождествления новой власти —
«феодализма денег». Капиталист Жозе Мария Эужениу приказал
построить готические конюшни и окружил зубчатыми стенами
свое поместье Пальяван. Одним из самых важных событий в этом
возрождении готики стала реставрация крупных монументов, та-
ких, как монастырь Баталья и монастырь иеронимитов. За ними не
следили длительное время, и в результате они оказались полуразру-
шенными. Особенно показателен пример монастыря иеронимитов:
проект разработали итальянцы, которых очень ценили как худож-
ников декораций для оперных постановок. Они взяли на себя ре-
конструкцию, включавшую возведение крупной башни в романти-
ческом стиле и в английском духе. Но поскольку эти итальянцы бы-
ли сценографами, а не инженерами, то башня рухнула и убила
находившихся там рабочих.
Наряду с неоготическим стилем практиковались стиль неомануэли-
ну (отель в Бусаку, 1888), неомавританский (железнодорожный вокзал
на лиссабонской площади Россиу, 1887; арена для боя быков Кампу-Пе-
кену, 1888), неоромантический (особняки на проспекте Авенидаж-Но-
ваш с фасадами, украшенными арками, которые были скопированы
с «Домус муниципалис» в городе Браганса) и др. Эти комбинации, в ко-
торых смешивалось старое и современное, сохранялось до начала
XX в., но ни одна из них не смогла укорениться. К концу века начало
ощущаться желание «подлинно португальского» стиля, и внимание ху-
1 От англ, gothic revival — готическое возрождение.
83. КУЛЬТУРА В ГОРОДАХ И СЕЛАХ
дожников обратилось на обширные пустыри в провинции. Так появи-
лась идея «португальского дома» Рауля Лину, а с ней и претенциозно
традиционный стиль с карнизами вдоль черепичных крыш, с жалюзи
на окнах, изразцами, внутренними двориками. Критики проявили
чрезмерную строгость к новой тенденции, но она была воспринята бур-
жуазией, и по всей стране начали строить много жилых домов с изогну-
тыми навесами и выступающими камнями, которые стремились выгля-
деть «по старинной португальской моде».
По мере оживления экономической жизни в последней четверти
века творческое движение усилилось и позволило выявить некото-
рых крупных художников: в области ваяния — Суариша душ Рейша,
который учился в Париже и Риме и чье самое знаменитое произве-
дение «Изгнанник» считается шедевром португальской скульптуры
XIX в., и Тейшейру Лопиша, создавшего уже в конце столетия про-
изведения, которые говорят о нем как о крупнейшем скульпторе
своего времени. Однако буржуазному обществу нужно было больше
картин, нежели скульптур, и этим объясняется появление многочис-
ленного поколения крупных живописцев: это Силва Порту, Маркиш
ди Оливейра, Энрики Поузан, Мальоа, Кондейша, Карлуш Рейш,
Колумбану. Главным источником доходов художникам служили
заказы портретов — чествование себя, — выставлявшихся в особня-
ках. Колумбану, крупнейший из этих художников, был гениальным
портретистом.
Только представители верхнего слоя буржуазии могли позволить
себе иметь полотна таких мастеров, которые стали знаменитыми еще
при жизни, но они очень жаловались на нехватку покупателей и обра-
щались к государству, которое с тех пор постоянно обвиняли в отказе
защитить художников. Но было и одно исключение: Рафаэл Бордалу
Пиньейру, карикатурист и скульптор-керамист. Его работы, тысяча-
ми экземпляров воспроизведенные в литографиях, ценились в народе
и превратились в самое эффективное средство критики буржуазного
общества; они воспринимались гораздо лучше, чем «Шипы» («Еаг-
pas») или «Коты» («Gatos»), в которых Рамалью Ортиган и Фиалью
ди Алмейда пытались прибегать к такой же критике с помощью лите-
ратурных текстов. В 1855 г. Бордалу Пиньейру основал в Калдаж-да-
Раинья фабрику по производству керамики. Используя образцы,
которые ему подсказывало воображение, и опираясь на поддержку
талантливых португальских рабочих-ремесленников, он создал мно-
гие тысячи произведений, и благодаря ему это искусство вошло в до-
ма народа, сделав его популярным. Единственным почти обязатель-
312 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
ным произведением искусства в скромном доме была тарелка на сте-
не или сатирическая безделушка на комоде — фигурка аббата, солда-
та или прачки.
В культурных кругах такие произведения воспринимались не
слишком серьезно, но это не мешало их быстрому распространению;
бывшие работники фабрики или просто подражатели продолжали
изготавливать и после Рафаэла Бордалу Пиньейру «посуду из Кал-
даж-да-Раинья», и именно по его примеру возникли многие другие
центры производства декоративной керамики, которые служили
удобным средством открытия талантов, не учившихся в школе. Это
были «самые подлинные, самые прекрасные, самые трогательные
и выразительные произведения искусства XIX в.», — отмечал Рама-
лью Ортиган.
Поколение 70-х годов
Историки литературы придают большое значение движению обнов-
ления идей и художественных стилей, развернувшемуся в Португа-
лии между 1860 и 1880 гг.
Такое внимание объяснимо, поскольку во главе этого движения вы-
ступали крупнейшие португальские писатели XIX века: Антеру, Эса ди
Кейрош, Рамалью Ортиган, Оливейра Мартинш, Теофилу Брага
(именно к этому ядру, расширенному за счет еще нескольких имен,
приклеился ярлык «поколения 70-х»). С точки зрения эффективного
политического вмешательства, и прежде всего достигнутых результа-
тов в эволюции идей и учреждений, значение поколения 70-х было
почти нулевым. Любопытный факт: из образовывавших это поколение
людей наибольшее влияние на развитие политических событий оказал
как раз тот деятель, который с литературной точки зрения был самым
посредственным, — Теофилу Брага.
Так называемое движение поколения 70-х начиналось в городе
Коимбра и вначале носило характер протеста против архаичной дис-
циплины в местном университете. Сам Теофилу рассказывает, что
ректор стал весьма ненавистным, заставляя студентов носить застег-
нутую одежду и чулки выше колен, ложиться спать по звону коло-
кола. В то время эти молодые люди читали «Происхождение хрис-
тианства» Ренана, «Историю Франции» Мишле, поэмы Виктора Гюго
и были знакомы, хоть и сумбурно, через французские переводы или
просто по цитатам, с философским мышлением Гегеля. Клерикальная
дисциплина Коимбрского университета была для них, таким образом,
83. КУЛЬТУРА В ГОРОДАХ И СЕЛАХ 313
отвратительным пережитком прежних тираний. Вот почему на тор-
жественной церемонии в 1862 г., как только ректор начал произно-
сить речь сакраментальными словами «Академическое юношест-
во!», студенты повернулись к нему спиной, толпой вышли из зала
и подняли шум в университетском дворе.
Политические газеты восприняли это со всей серьезностью. Бур-
жуазное сознание почувствовало беспокойство, ибо университет
и дисциплина, которая должна была в нем царить, являлись некой
будущей гарантией установленного порядка. Общественное мнение
осудило студентов, а один из них (юноша по имени Антеру ди Кен-
тал, который пользовался огромным авторитетом среди коллег) за-
явил о себе манифестом, в котором объяснял причины этих дей-
ствий. «Чего хотят студенты университета? Справедливости! Луча
солнца также и для нас, этого солнца свободы и прогресса, которое
сияет на протяжении всего века и только нас оставляет во тьме про-
шлого. Мы хотим места на пиру либеральных гарантий, которое нам
причитается, ибо эта свобода стоила крови нашим родителям, — на-
шей крови!».
Горячее, но нечеткое устремление этого манифеста — «солнце сво-
боды», «прогресс века» (подразумевается — в Европе) — станет затем
одной из особенностей поколения 70-х, идеалистического, революци-
онного, литературного, но в основе своей весьма далекого от конкрет-
ных проблем португальского общества.
Как раз в чисто литературном плане и заставила себя почувство-
вать деятельность этой группы. В 1865 г. Антеру ди Кентал опублико-
вал сборник поэм «Современные оды», включив в него обращение
в прозе (затем изъятое во втором издании), в котором отмечал: «Со-
временная поэзия — это голос Революции, ибо Революция — это
имя, которое жрец истории — время уронило на пророческое чело
нашего века». Далее он предупреждал, что слово «революционер» не
будет казаться поэтическим литературным весталкам, хранящим
и культивирующим искусство ради искусства. Именно это спровоци-
ровало появление знаменитого «коимбрского вопроса» — чисто ли-
тературную полемику, вызвавшую потоки чернил. С одной стороны,
находились посвященные во главе с пожилым Антониу Фелисиану
ди Каштилью, а с другой — молодежь из Коимбры, и они обменива-
лись торжественно осуждающими друг друга брошюрами, причем
первые отстаивали то, что они считали культом литературной красо-
ты, в то время как вторые нападали на условные ценности косной по-
этической камарильи. Полемика продолжалась долго, в ней исполь-
314 1820-1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
зовалась ожесточенная, острая критика. Чтение этих брошюр пока-
зывает нам сегодня главным образом одно: никакая из реальных про-
блем, ни одно препятствие, которые тормозили и затрудняли про-
гресс народа Португалии, не получили столь широкого резонанса
в интеллектуальных кругах, как эта академическая перебранка о ли-
тературной моде.
Антеру ди Кентал заметил, наконец, слабое место в этом доктри-
нальном споре, оторванном от реальности, и захотел снова начать
жизнь с практического опыта. Несколько месяцев он работал в нацио-
нальной прессе, изучая ремесло типографа, а потом поехал в Париж,
чтобы работать там по этой профессии. Он объясняет свое решение
весьма показательно: «Я так долго отчаивался без причины и уставал,
не работая, что захотел, наконец, приобрести этими высшими усили-
ями чудесное право абсолютно сознательного отчаяния. Хочу, чтобы
факты оправдали усталость моего сердца или чтобы они сразу же воз-
родили его снова». Он съездил также в Соединенные Штаты, где на-
блюдал последствия влияния промышленной цивилизации на челове-
ка. В Лиссабоне он расширил свои контакты, и в маленький кружок,
собиравшийся в квартире, где он проживал с Батальей Рейшем, вхо-
дили люди без университетского образования, вроде Оливейры Мар-
тинша, приобретшие культуру в условиях трудной жизни, или Жозе
Фонтаны, социалиста швейцарского происхождения, который тоже
был самоучкой. В эту группу под названием «Вечеря» (Cendculo) вхо-
дили также некоторые товарищи Антеру по Коимбре, и литературная
болтовня продолжала оживлять часть дискуссий. «Никогда еще
в Португалии не расточалось столько остроумия, фантазии, способно-
сти импровизировать, столько юмора и комизма», — напишет позд-
нее Рамалью Ортиган.
Но наступил 1871 год. Падение Второй империи и Парижская ком-
муна взбаламутили политические крути. Социализм начинал перехо-
дить из царства утопии в мир угрозы, и возможность изменения госу-
дарственного строя многим казалась реальной. Усилия, предпринятые
группой «Вечеря», позволили организовать цикл конференций в Лис-
сабоне, в помещении казино. В соответствующей программе излага-
лась следующая цель: «изучать условия политической, экономической
и религиозной трансформации португальского общества».
Правительство запретило проведение конференций, и люди из
«Вечери» попытались вызвать крупное движение протеста, но это
у них не вышло. Сам Эркулану, чье мнение захотели выслушать,
проявил большую уклончивость. И это стало последним важным
84. ПОСЛЕДНЯЯ ИМПЕРИЯ 315
эпизодом «поколения 70-х». Люди, которые поначалу принадлежали
к нему, разбрелись, и стало невозможно определить какую-либо
форму программного или идеологического единства между их
выступлениями и дальнейшим влиянием на жизнь Португалии. Это
движение родилось в элитной среде, вдохновлялось зарубежными
течениями мысли, появившимися совсем в других обстоятельствах,
чем в Португалии, и исчерпало себя так же, как началось: группа
из одиннадцати интеллектуалов, которые сами именовали себя
«Побежденными жизнью», стала каждую неделю ужинать в отеле
«Браганса», где с веселым пессимизмом подробно обсуждала нацио-
нальные проблемы.
Термин «поколение 70-х» может вместе с тем восприниматься в бо-
лее широком смысле. Маленькая группа друзей Антеру в городе Коим-
бра — это вовсе не изолированное вторжение таланта. Не только в по-
эзии и романах появились тогда авторы исключительного таланта.
Во второй половине XIX в. процветало культурное творчество, которое
имеет прецедент только в XVI столетии и которое быстро пошла на спад
в начале следующего века.
Успехи достигнутые в этот период в области археологии, истории,
права, медицины, географии, лингвистики до сих пор во многих слу-
чаях еще не превзойдены. В ту эпоху были созданы многочисленные
научные общества, стали выходить журналы, уровень авторов кото-
рых удивляет нас и по сей день, а также были основаны объединения
культуры и досуга, которые стремились заменить то, что не обеспечи-
вали государственные учреждения.
Причины этой интенсивной деятельности отчасти объясняются
тем обстоятельством, что университетское образование освободило
самые широкие социальные слои после либеральной революции.
Но многие из вдохновителей культуры той эпохи и даже некоторые
крупные исследователи были самоучками. Социальная мобильность,
вызванная заменой старого режима новым обществом, вероятно, на-
ходилась у истоков интенсивности культурных движений XIX века.
84.	Последняя империя
Последний проект империи
Могла ли Португалия по-прежнему жить как независимая страна по-
сле получения независимости Бразилией?
316 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
«Тот, кто размышлял об этом, приходил к выводу, что все должно
было закончиться», — заявлял Оливейра Мартинш. Это обобщение
чрезмерно, потому что были и такие, кто, размышляя, делал заклю-
чение, что это был благоприятный случай, чтобы начать снова. Моу-
зинью да Силвейра думал, что «последствия обретения независимос-
ти Бразилией могли стать гораздо более плодотворными, нежели ее
открытие». Португалия могла бы «на практике воспользоваться жиз-
ненно важными ресурсами, которые она имеет в колониях». Однако
не такой была идея мыслящего большинства. С экономической точки
зрения Бразилия служила основой жизни Португалии; с точки зрения
коллективного сознания это было последним поводом для националь-
ной гордости, это было масштабное величие, которое оправдывало
португальскую нищету и незначительность. Думать о Португалии без
Бразилии было равнозначно тому, чтобы представлять себе корень
без дерева; будущее показалось бы непонятной тихой смертью. «Зве-
нели по всей Португалии колокола по усопшим» — это еще одна фра-
за Оливейры Мартинша. Идея иберийского объединения возникала,
как это уже было после Алкасер-Кибира, в качестве возможного
и удобного решения португальской проблемы.
Сентябрьская революция 1836 г., однако, поставила вопрос в но-
вых терминах: Бразилия потеряна? Тогда решением будет создание
другой Бразилии. Территориальная база для этого уже имелась. Это
владения на африканском побережье. Программа была сформули-
рована в докладе от 10 декабря 1836 г. «Для оценки того, что собой
представляют заморские владения Португалии, мы не должны рас-
сматривать лишь нынешние, но также и те, которые таковыми могут
стать. Состояние, в котором они сейчас пребывают, вызвано не
только плохим правительством в метрополии, но и тем, что оно уде-
ляет внимание почти исключительно Бразилии. Африканцев захва-
тывали и отправляли через Атлантический океан, чтобы сделать
богатой огромную страну, жители которой противились цивилиза-
ции. [...] В заморских провинциях имеются богатые месторождения
золота, меди, железа и драгоценных камней. [...] В Африке мы мо-
жем возделывать все то же самое, что выращивается в Америке. [...]
Для этого необходимы только промышленность, применение ее
капиталов, новые организации, и через несколько лет мы получим
великие результаты».
Начиная с этого времени проект создания новой африканской им-
перии и координации экономик метрополии и заморских владений
постоянно находился в повестке дня деятельности государства.
84. ПОСЛЕДНЯЯ ИМПЕРИЯ 317
Португальские владения в Африке ограничивались в то время ма-
ленькими поселениями на побережье и в зонах, легко доступных для
выхода к морю. Португальцы обосновались там с эпохи Великих гео-
графических открытий, однако ориентация эмиграции на Бразилию
и трудности адаптации к африканскому климату воспрепятствовали
тому, чтобы поселения увеличивались и распространялись во внут-
ренние районы, как это произошло в Бразилии. В городе Луанда, ос-
нованном португальцами в 1575 г., средняя продолжительность жизни
белого человека была меньше десяти лет; до середины XIX в. ни один
родившийся там белый ребенок не смог выжить.
Когда возник португальский проект создать из поселений упрям-
цев империю в Африке, европейское колониальное движение
находилось на подъеме. В начале века английские фабрики перераба-
тывали около 50 млн фунтов хлопка-сырца в год; в 1890— 1895 гг. этот
показатель увеличился до 700 млн фунтов. А в Африке обнаружились
великолепные условия для плантаций хлопка. Таким образом, порту-
гальская экспансия в Африке была вынуждена жестко конкурировать
сначала с Англией, а позднее с другими державами, заинтересован-
ными в экономической эксплуатации этого континента. Один из са-
мых заметных фактов в португальской истории XIX в. состоит в том,
что в этой борьбе между великими Португалия смогла отстоять свои
права на участие в разделе и, несмотря ни на что, получила в нем столь
большую долю.
Отмена рабства
Нападки англичан начались по поводу необходимости отмены рабства.
Энергия паровых машин позволила в Англии обходиться без
труда рабов; в переходный период труд женщин и детей обеспечи-
вал рабочую силу, даже более дешевую, чем у рабов, да еще с тем
преимуществом, что предпринимателям не было необходимости
обеспечивать ее жильем. Именно в ту эпоху, когда детей использо-
вали на работе в шахтах, поскольку они были способны трудиться
в более узких галереях, нежели взрослые, филантропы английского
капитализма развернули международный крестовый поход за отме-
ну рабства в других странах; этот крестовый поход помимо очевид-
ной моральной заслуги был полезным с той точки зрения, что сумел
воспрепятствовать опасной конкуренции со стороны регионов,
в которых эта система продолжала применяться, после того как
в Англии она была отменена.
318 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
Антирабовладельческая борьба не ограничивалась принципиаль-
ными заявлениями, она имела своими прямым последствием насаж-
дение английского суверенитета в тех местах, где власти Англии счи-
тали, что торговля неграми подавлялась недостаточно сильно. Про-
должение торговли рабами могло бы иметь, таким образом, в качестве
последствия утрату колоний. Правительство, вышедшее из Сентябрь-
ской революции, действовало, вооружившись реалистическим идеа-
лизмом, запретив в 1836 г. импорт и экспорт рабов в колониях к югу
от экватора. Эта мера вызвала громкие протесты; говорили, что со
времен вторжений варваров нанесенный Португалии ущерб не был
столь большим. Хватало и красноречивых моральных аргументов:
мол, именно рабство предоставляло чернокожему полезные навыки
для работы, которые обеспечивали ему пропитание, поэтому покон-
чить с этим явлением якобы означало закрыть единственную дверь,
через которую бедный абориген мог перейти из варварства в цивили-
зацию. Но декрет был сохранен, и после перехода к «Возрождению»,
одна за другой принимались законодательные меры, вплоть до закона
1869 г., который окончательно отменил статус раба. Случаем, взвол-
новавшим общественное мнение Португалии, стало происшествие
с французским судном «Шарль и Жорж». Оно было задержано в Мо-
замбике по требованию Англии. Португальские власти обнаружили
в трюмах сотню негров; некоторые из них были связаны веревками,
и все утверждали, что были захвачены против своей воли. Капитан
барка был задержан, на судно наложили арест, и его привели в устье
реки Тежу. Однако вмешалось французское правительство, потребо-
вав немедленного освобождения и выплаты компенсации под угрозой
военной акции эскадры, пришедшей в Лиссабон. И правительству
пришлось пойти на уступку.
Вопрос об устье реки Заир
Именно в связи с проблемой рабства возник первый конфликт
с Англией.
Англичане обвиняли португальцев в том, что они не противодей-
ствуют рабству в портах к северу от Луанды (в Амбрише, Молембу
и Кабинде). В 1855 г. лиссабонское правительство приказало размес-
тить войска в этих пунктах, которые до тех пор оставались заброшен-
ными, и в таких условиях были возможны тайные погрузки негров на
суда. Однако Англия заявила протест против оккупации. Речь шла
о зоне, близкой к устью реки Заир, считавшейся в то время стратеги-
84. ПОСЛЕДНЯЯ ИМПЕРИЯ 319
ческим ключом, владение которым позволило бы экономически до-
минировать в большой части Африки к югу от экватора. Дискуссия
«по вопросу об Амбрите» длилась годами, и Англия, в конце концов,
согласилась со свершившимся фактом в обмен на отказ Португалии
от новых оккупаций в этом регионе. Английские крейсеры получили
возможность остаться, дабы контролировать перемещения порту-
гальцев.
Начиная с момента Франко-прусской войны 1870 г., спор об Афри-
ке вступил в активную стадию. Образование Германской империи из-
менило политический баланс в Европе, и державы стали пытаться
усилить свои позиции с помощью крупных владений в Африке. Так,
маленькая Бельгия с ее растущим населением и развивающейся про-
мышленностью, имевшая Бисмарка в качестве соседа, бросилась со-
здавать империю, выбрав для этого бассейн реки Конго. Гонка за вла-
дение устьями рек стала тогда похожа на спортивное состязание;
Стэнли во главе экспедиции на службе у бельгийцев достиг этого ре-
гиона в июле 1881 г. Но столкнулся с неприятностью: итальянец Браз-
за, возглавлявший французскую экспедицию, прибыл туда первым.
Поскольку французский флаг находился на правом берегу, бельгий-
цы подняли свой флаг на левом. Так родились два города — Бразза-
виль и Стэнливиль, и оба в местах, где в течение длительного времени
осуществлялся португальский суверенитет.
После этого позиция Англии в отношении португальцев измени-
лась. С британской точки зрения, поскольку суверенитет над зоной
устья реки Заир оказался утрачен англичанами, было лучше, чтобы
этот район оставался в руках Португалии — не обладавшей большой
силой страны-союзницы. В 1884 г. Англия и Португалия согласились
подписать Заирский договор, который признавал за Португалией су-
веренитет над обоими берегами, но обеспечивал свободу междуна-
родного плавания и сохранял преимущества за англичанами.
Другие заинтересованные стороны выступили с протестами, ибо
сочли этот договор маневром англичан, воспользовавшихся старыми
правами португальцев на доминирование в устье реки Заир, чтобы
воспрепятствовать таким образом доступу к морю тем, кто успел
обосноваться во внутренних районах. Договор так и не был ратифи-
цирован, и Португалия предложила обсудить этот вопрос на междуна-
родном совещании с участием всех заинтересованных сторон. Такой
встречей стала Берлинская конференция (1884- 1885).
320 1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
Берлинская конференция
и карта розового цвета
В Берлине собрались представители не только стран, которые были
заинтересованы в решении вопроса Заира. Кроме этих заинтересо-
ванных, в число которых входили представители Португалии, Фран-
ции, Бельгии и Англии, присутствовали также представители Герма-
нии, Австрии, Дании, Испании, Италии, Голландии, Швеции, Норве-
гии, Турции и даже Соединенных Штатов. Фактически конференция
не собиралась обсуждать какой-то определенный конфликт, а была
намерена ввести правила европейской игры в отношении Африки.
С португальской точки зрения, самым важным стало решение, освя-
тившее принцип «действительной оккупации». «Державы, подписав-
шие данный акт, признают обязательство обеспечивать на занятых ими
на побережьях африканского континента территориях существование
достаточной власти, чтобы заставить уважать приобретенные права».
Выражение «заставить уважать» означало навязать господство с помо-
щью оружия. Американский представитель впервые поднял тогда во-
прос о «праве расы аборигенов располагать своей судьбой и своей зем-
лей, доставшейся ей в наследство». Но это была тема, которая находи-
лась столь далеко от государственных деятелей, озабоченных иными
проблемаи, что она даже не заслужила обсуждения.
Традиционные аргументы португальцев об их предшествующем
освоении континента и падранах времен Мануэла I оказались похо-
ронены. Право на обладание Африкой необходимо было доказывать
нынешними владениями, подтвержденными военными гарнизонами,
а не историческими фактами. Португалия согласилась играть по но-
вым правилам и устремилась к действительной оккупации регионов,
находящихся между Анголой и Мозамбиком, которые, как она счита-
ла, принадлежали ей исторически. Так народился новый националь-
ный проект — «карты Африки розового цвета»1.
Это выражение, которое затем приобрело иронический смысл,
возникло потому, что карта-приложение к договору 1886 г. между
Португалией и Германией была помечена таким цветом. Датирован-
ная тем же годом, но предыдущая аналогичная карта была приложе-
нием к португало-французской конвенции; дабы французы с ней со-
гласились, пришлось уступить им район Казаманса в Гвинее. Но ни
1 Розовым цветом на картах обычно обозначались владения Португалии.
84. ПОСЛЕДНЯЯ ИМПЕРИЯ 321
одна из них не была первой. Их источником была та карта, которую
Лиссабонское географическое общество включило в 1881 г. в мани-
фест, обращенный к португальскому народу с предложением обще-
национальной подписки для создания «распространяющих цивили-
зацию поселений на территориях Африки, находящихся в порту-
гальском владении и прилежащих к ним». Возникшее в 1875 г.,
Географическое общество являлось инициативой интеллектуалов,
интересовавшихся африканскими проблемами; некоторые из них
были историками, и именно из истории они почерпнули идею этого
плана. Действительно, он пришел издалека. Еще в XVI в. Диогу ди
Коуту предложил основать империю от Индийского до Атлантиче-
ского океана. В XVIII столетии посол Луиш да Кунья приказал соста-
вить в Париже географическую карту с этим проектом и направил
ее правительству в Лиссабон. Португальские правители в 1884 г. со-
чли, что появилась возможность перейти от идеи, содержавшейся
в географической карте, к практике.
Однако Англия, узнав о карте — приложении к договору с Герма-
нией, тут же заявила протест. Раскрашенная зона включала, как го-
ворилось в протесте, «регионы, в которых. Англия имеет исключи-
тельные интересы». Этими регионами были приблизительно те, ко-
торые сегодня образуют Родезия1 и Замбия. Ибо у англичан тоже
была своя карта розового цвета: огромное владение, простиравшееся
от Египта до мыса Доброй Надежды («план от Мыса до Каира»).
А осуществление обоих проектов — португальского и английского —
было несовместимым.
Это стало крупнейшей битвой португальской дипломатии
в XIX в. Португальцы продолжали приводить аргументы, ссылаясь
на исторические права, превращенные в действительную оккупа-
цию, доказательством которой служили руины старых крепостей.
В одном документе, который стал знаменитым, англичане ответили,
что крепостные руины свидетельствуют лишь о разрушенных суве-
ренитетах. Но пока шел спор между правительствами, Португалия
предпринимала в Африке серьезные усилия по военной оккупации.
В последовательных операциях из Анголы и Мозамбика португаль-
цы проникали во внутренние районы Африки. Когда начался 1890 г.,
передовые точки этого встречного движения находились уже неда-
леко друг от друга.
1 Республика Зимбабве.
1820- 1910. КОНСТИТУЦИОННАЯ МОНАРХИЯ
Ультиматум
Утром И января 1890 г. нота Англии потребовала от лиссабонского
правительства к вечеру того же дня распорядиться о выводе порту-
гальских войск из долины реки Шири. Ответа дожидался крейсер,
и правительство пошло на уступки.
Этот ультиматум стал одним из действительно важных фактов
в истории Португалии конца XIX в. Развитие португальской политики
в Африке в условиях постоянного вызова со стороны могуществен-
ных стран захватило и увлекло общественное мнение. Эта официаль-
ная политика сумела заручиться огромной национальной поддерж-
кой. Никто ее не оспаривал, а оппозиция выступала с заявлениями
в том смысле, что делается меньше необходимого. Поэтому ультима-
тум вызвал в Португалии широкий и болезненный отклик. Широкий
резонанс вызвала «Ода Англии», сочиненная Жункейру, в которой
противопоставлялись цели английской и португальской колонизации.
О пьяная Англия, о циничная бесстыдница,
Что дала ты неграм и рабам?
Ситец и лицемерие, Евангелие и огненную воду,
Поделив по всему темному континенту
Саван Христа на хлопковые трусы.
Эса ди Кейрош, служивший тогда в консульстве Португалии в Па-
риже, писал своему другу Оливейре Мартиншу: «Я не уверен, что
следует думать о возрождении патриотизма, но эти возгласы, этот
креп на лике Камоэнса, призывы к академиям всего мира, этот геро-
ический отказ от кашемира и кованого железа, эти драгоценности,
жертвуемые дамами Родине... это возрождение коллективной идеи,
весь этот сентиментальный многословный шум, в котором учащийся
лицея и мелкий негоциант, как мне кажется, вдруг взяли на себя
командование старым португальским галеоном. [...] Этот умный пат-
риотизм привел к тому, что в редакциях больше не желают получать
английские газеты (!), учителя не хотят более преподавать англий-
ский язык, а импресарио — ставить в своих театрах английские пье-
сы, владельцы отелей не желают, чтобы в их номерах останавлива-
лись англичане; все это кажется мне выдумкой англичанина Диккен-
са». Однако чувство юмора не помешало ему разглядеть глубокое
содержание этой реакции португальцев: «Думается мне, что никогда
84. ПОСЛЕДНЯЯ ИМПЕРИЯ 323
еще не было подобного момента, чтобы современная Португалия так
очнулась и взбодрилась». «Или я слишком наивен, или действитель-
но несколько тысяч человек в Португалии желают чего-то иного, са-
ми не зная чего».
Сам Эса признавался, что не знает, что мог бы себе пожелать,
и просил в своем послании Оливейру Мартинша написать статью,
чтобы «разъяснить» это. В то же самое время в театре «Алегрия» не
хватало мест на актуальный спектакль под названием «Подлость»;
этим словом именовали ультиматум и всю политику монархии, кото-
рую считали ответственной за провал великой африканской мечты.
Для финала Алфреду Кейл сочинил воинственный патриотический
марш, а автор комедий Лопиш Мендонса, военно-морской офицер
и член академии, написал слова: «Возвысьте ныне снова величие Пор-
тугалии!» Мелодия, напоминавшая «Марсельезу», хорошо запомина-
лась и придавала мужество, и народ выходил на улицы, чтобы спеть
новый патриотический гимн. Путь к возвышению нового величия был
гораздо более ясным для мелкой буржуазии, чем для консула в Пари-
же: он назывался Республика.

1910-1974
Республика
85.	Республиканское движение
Происхождение республиканской идеи в Португалии можно просле-
дить вплоть до периода радикальных идеологий 1820 г. В период меж-
ду 1848 и 1851 гг. эти идеи распространяются все больше под влиянием
французской революции 1848 г. и вследствие протеста против тех же-
стоких методов, с помощью которых монархия ликвидировала Пату-
лею (при участии иностранных войск); самым значительным фактом
этого первого республиканского проявления стала публикация газет
«Република» и «Эку дуз операриуш» — первых ежедневных периоди-
ческих изданий республиканского и социалистического толка в стра-
не, и особенно «Эштудуш собри а Реформа эн Португал» («Штудии
о Реформе в Португалии») Энрикиша Ногейры (1851). Но речь в них
шла об идеологических симпатиях первых маленьких группировок,
не имевших большого отклика в народе. Только около 1870 г. респуб-
ликанизм предстал в качестве великого выбора для решения политиче-
ской проблемы Португалии, потому что лишь в этот период совпали
внешние и внутренние условия: европейский пример (провозглаше-
ние республики в Испании в 1868 г. и во Франции в 1870-м), наличие
поколения, получившего образование в университетах, подготовлен-
ного политически, сформированного в ходе длительного мирного пе-
риода и поэтому пресыщенного миром, а также нарождающегося
среднего класса, особенно в крупных городах.
К чему стремилось республиканское движение?
Конечно, к республике. Но не более того. А также к перемене в ру-
ководящих кадрах и политического стиля, что стало бы результатом
326 1910-1974. РЕСПУБЛИКА
этого. Республика была стремлением, а не четким проектом. Монархи-
сты чувствовали это и обвиняли республиканцев в отсутствии програм-
мы. Некоторые наиболее прозорливые республиканцы признавали это,
но считали, что иначе и быть не может. В 1905 г. умный и убежденный
республиканец Базилиу Телиш писал: «По какому праву требуют от Ре-
спубликанской партии ее программы? Монархия в Португалии — это
некомпетентность, бесстыдство, гнет. Ясно, что этим трем догматам
могли противопоставить лишь милосердие те люди, которые видели не
идеи для борьбы, а только преступления, которые необходимо нака-
зать: скорое свержение режима». Не отдавая себе в этом отчета, данная
фраза указывает на самую большую слабость движения: люди не ви-
дели идей, с которыми следует бороться. Они не видели их, потому что
основные идеи монархии не отличались от их собственных: капитал,
собственность, свобода, Родина. Однако в то время уже были люди
и с иными идеями. Швейцарский рабочий Жозе Фонтана, осевший
в Португалии и сыгравший здесь важную роль в первом социалистиче-
ском движении, устал объяснять, что в его стране уже существует рес-
публика, но это ни на гран не изменило положения трудящихся. Вопрос
не в том, говорил он, чтобы менять политический режим; менять надо
режим экономический. Однако республиканцы не хотели идти по это-
му пути, и с самого начала республиканская пропаганда отдалилась
от структурных проблем. Это было вовсе не циничным выбором, а не-
избежным следствием силы социальных факторов, которые лежали
в основе движения: республиканское поле было засеяно «Возрождени-
ем», и именно только что появившиеся буржуазные слои или те, кото-
рые были на пути к обуржуазиванию, народившиеся из фонтизма
и продолжительной стабильности, служили благоприятной средой для
республиканских аргументов.
Аргументы были не сложными; в основном — это патриотизм и ан-
тиклерикализм.
Первую мощную волну патриотической пропаганды подняло
в 1880 г. трехсотлетие со дня смерти Камоэнса. Не кто иной, как рес-
публиканцы проявили в этом инициативу, и эта странная идея превра-
тить Камоэнса в выдающуюся личность республики проясняет многое:
это идея эрудитов, родившаяся в голове профессора португальской ли-
тературы на Высших курсах филологии, Теофилу Браги. По его мне-
нию, Камоэнс олицетворял собой Родину; очевидно, он символизиро-
вал и республику.
Празднования прогремели по всей стране. Самой торжественной
церемонией стало чествование Нации, представленной аллегориче-
85. РЕСПУБЛИКАНСКОЕ ДВИЖЕНИЕ 327
скими платформами и статуей великого поэта. Впереди шествия дви-
галась платформа пожарных-добровольцев с блестевшими на солнце
инструментами; самопожертвование пожарных, рискующих жизнью
ради сохранения от огня чужой собственности, хорошо оправдывало
их первенство. Затем следовал огромный галеон эпохи Великих
географических открытий с крестами Христа и распущенными пару-
сами. Потом — движущаяся платформа, представляющая торговлю и
промышленность (одна на двоих); на ней не было ни машин, ни рабо-
чих, а лишь высокая городская триумфальная арка. А вот сельскохо-
зяйственная платформа была оформлена в другом вкусе: как утверж-
дает одно из сообщений, «она имела очаровательный крестьянский
вид». Однако самой сенсационной стала колесница, посвященная
колониям: ее украшали «африканское и азиатское трофейное ору-
жие, дикие идолы в странных и экстравагантных позах, с живописной
оригинальностью». Оформил колесницу крупнейший художник того
периода — Колумбану. Затем следовал макет большого готического
замка в честь «нашего старинного рыцарства», и сразу за этими вы-
дающимися стариками шли герои будущего: курсанты Военной шко-
лы с украшенной по-военному колесницей. Но к кортежу не были
допущены ни один ученик и ни одна школа. Парад завершался ко-
лесницей прессы: «статуя Гуттенберга горделиво возвышалась среди
украшений».
Такие символы, как народ, прогресс, станок, наука, строительство,
не фигурировали, как и общественные работы. Потому что именно та-
ким был символический язык публики, которой предназначался этот
спектакль: Камоэнс, галеоны, трофеи, колонии, чернокожие, солдаты,
герои, прелести сельской жизни. И партия говорила как раз на том
языке, который был наиболее понятен.
Другим основным элементом пропаганды служил антиклерикализм.
В отличие от патриотизма он не привлекал сторонников, а сокращал их
число; наносил ущерб восприятию движения в провинции, а также
среди женщин, живших и в провинции, и в городах. Однако это тоже
должно было быть именно так. С одной стороны, существовало якобин-
ское наследие 1820 г., а с другой — последствия философской деятель-
ности менторов движения. Главный выразитель позитивизма в Порту-
галии — Теофилу Брага был председателем первого республиканского
правительства. А антиклерикализм — это воинствующий позитивизм;
апостолы «позитивного государства» видели в представителях «мета-
физического государства», то есть в духовенстве, опасных противни-
ков. Именно это теоретическое противоречие, больше чем практиче-
328 1910- 1974. РЕСПУБЛИКА
ская необходимость, привело к серьезному конфликту республики
с католическими церковнослужителями уже в 1910 г.
В 1890 г. потрясение, вызванное ультиматумом, ознаменовало
новый этап в популяризации идеала республики. Оптимистический
патриотизм потерпел крупное поражение. Ответственность за это
возложили на правительство и прежде всего на короля. Вынужден-
ная уступка силе Англии рассматривалась как акт национального
предательства, порожденный коррупцией: не кто иной, как король
и его камарилья сговорились с англичанами. Горячая сила патриотиз-
ма превратилась тогда в мощный ветер, который наполнил парус Ре-
спубликанской партии. Уже на следующий после ультиматума год,
31 января, в Порту вспыхнуло восстание, подавление которого было
кровопролитным и принесло делу республики ее первых мучеников.
До 1910 г. постоянно уменьшался первоначальный дисбаланс между
политическими силами монархии и республики, первые — образован-
ные административной иерархией, духовенством, собственниками,
офицерами, людьми из провинции и высшими слоями городской бур-
жуазии, а вторые — интеллектуальной энергичной и боевитой «эли-
той», большинством журналистов, студентов, сержантов, частью пред-
ставителей городского среднего класса, рабочих. Разложение режима
ротации усилилось; политические игры вызывали доверие; многим лю-
дям стал очевидным тот факт, что переход правительства из рук про-
грессистов в руки «возрожденцев» или наоборот не решал ни одной
проблемы. Почти до своего конца монархия соблюдала правила либе-
рализма и сохраняла свободу прессы. Республиканские газеты усилили
свои нападки и сыграли решающую роль в свержении старого режима.
В 1907 г. король попытался воспрепятствовать такому развитию
событий, вступив на путь диктатуры. Тогда правительство возглавил
Жуан Франку Каштелу Бранку, политик с прогрессивными идеями,
находившими отклик у самого короля Карлуша I. Республиканцы
и диссиденты из Прогрессивной партии, во главе с Жозе ди Алпои-
ном, объединились для свержения режима, но это движение потерпе-
ло крах, а его главные руководители были арестованы (28 января
1908 г.), и их собирались выслать из страны. В этот момент некий слу-
чай, который, похоже, не смогла предвидеть ни одна организованная
партия, полностью изменил ход событий: группа активистов-карбона-
риев устроила засаду и застрелила короля и принца Луиша Филипп,
наследника престола (2 февраля). Ответственные за убийство монар-
ха так никогда и не были установлены, но почти наверняка карбона-
рии (которые только после убийства короля стали играть важную по-
86. ПЕРИОД С 5 ОКТЯБРЯ ПО 28 МАЯ
литическую роль) действовали на свой страх и риск, без одобрения
руководства Республиканской партии, которое выступало против на-
сильственных действий.
Смерть Карлуша I имела решающие политические последствия.
Король, его престиж в армии и его популярность оставались единст-
венной опорой монархии, а это покушение парализовало политиче-
ские круги, испытавшие удивление и страх. Жуан Франку, считав-
шийся главным виновным в убийстве монарха, был уволен. Принятой
линией стало «умиротворение», то есть разрядка, основанная на со-
трудничестве и примирении монархических партий. Но вскоре вол-
нения возобновились. Мануэл II в течение двух лет своего царствова-
ния был вынужден семь раз менять правительство.
86.	Период с 5 октября по 28 мая
Революция, покончившая с монархией, началась в ночь с 3 на 4 октября
1910 г. К ней были причастны подразделения армии и военно-морского
флота, а также многочисленные гражданские лица, рекрутированные
Португальским обществом карбонариев, с поддержкой которого нео-
хотно и с трудом только что согласился директорат Республиканской
партии. Однако это вмешательство оказалось решающим для успеха
движения. Большинство собиравшихся участвовать военных не яви-
лось. На рассвете 4 октября все уже казалось потерянным, и войска,
которые успели выйти из казарм, считали себя окруженными на воз-
вышенности Ротонды1. Адмирал Кандиду душ Рейш, единственный
из причастных к выступлению офицеров столь высокого звания,
к тому же взявший на себя главную ответственность за выступление,
покончил жизнь самоубийством. Офицеры из числа собравшихся у Ро-
тонды после совещания, на котором они пришли к выводу об отсутст-
вии какого-либо выхода из ситуации, приказали расходиться, а сами
стали искать возможность скрыться. Остался лишь морской комиссар
Машаду Сантуш с горсткой сержантов и несколькими десятками
солдат, а также множеством гражданских. В действительности Машаду
Сантуш входил в руководство Общества карбонариев, а люди, остав-
шиеся с ним на Ротонде, являлись участниками этой организации.
Он знал, что вопреки мнению военных он не одинок: город находился
в руках гражданских лиц, которые препятствовали войскам покинуть
1 Ротонда, или площадь Маркиза Помбала, в Лиссабоне.
330 1910- 1974. РЕСПУБЛИКА
казармы. Когда некоторые корабли эскадры начали маневрировать, го-
товя высадку республиканских моряков на площадь Террейру-ду-Пасу,
правительственные войска почувствовали свое поражение. Покинув-
ший Лиссабон король отправился в Мафру, где получил известие о про-
возглашении республики и отбыл на судне в изгнание. Нигде установ-
ление нового режима не столкнулось с трудностями; как говорили в то
время, республика была провозглашена по телеграфу.
Победу движению, очевидно, обеспечили силы карбонариев, кото-
рые принадлежали к слоям, очень отличным от тех, кто был представ-
лен членами руководства Республиканской партии. Однако именно
это руководство сформировало Временное правительство, и с начала
Первой республики в ней было заложено внутреннее противоречие
между консервативным и организованным республиканизмом, с од-
ной стороны, и революционным популизмом, внедрившимся в насе-
хение Лиссабона, но без подлинного политического руководства —
с другой. Этот конфликт во многом объясняет волнения и политиче-
скую бесплодность первой фазы истории республиканского режима
в Португалии.
К власти пришло Временное правительство во главе с Теофилу
Брагой; это правительство обеспечило правление на период разработ-
ки новой конституции, а среди прочих реформ ввело декретом закон
о семье, закон о разводе, закон об отделении церкви от государства,
а также создало университеты Лиссабона и Порту.
Учредительная ассамблея впервые собралась 19 июля 1911 г.,
а 21 августа приняла конституцию. Первая республиканская Консти-
туция, вместе с введенными новым режимом изменениями и новыми
временами, представляла собой возврат к духу Конституции 1822 г.
Этот возврат стал результатом традиционного антихартизма респуб-
ликанского движения. Основным органом всей политики был Кон-
гресс Республики, состоявший из сената и палаты депутатов. Сенато-
ры и депутаты избирались всеобщим прямым голосованием, а период
действия их мандатов составлял шесть лет для первых и три года для
вторых. В компетенцию Конгресса входило избрание и смещение пре-
зидента республики. Что касается местной администрации, то был
освящен принцип децентрализации — еще одно понятие, приятное
республиканской идейной направленности. «Исполнительная власть
не будет вмешиваться в деятельность местных административных
органов». Поскольку сбор налогов оставался централизованным, то
независимость автаркий все время была ненадежной. Хотя ни одна
статья закона этого не предусматривала, возникла конституционная
86. ПЕРИОД С 5 ОКТЯБРЯ ПО 28 МАЯ 331
практика ставить пребывание правительства у власти в зависимость от
парламентского доверия, ибо это доверие находилось в основе прези-
дентского мандата. Такая ситуация облегчила действия других сил,
способствовавших политической-нестабильности. За шестнадцать лет
республиканского режима сменили друг друга восемь президентов
и пятьдесят правительств.
С политической точки зрения первые годы нового режима отмече-
ны борьбой между течениями, внутри Республиканской партии сразу
после того, как она завоевала власть. До установления нового режима
республиканское движение имело достаточно привлекательную цель
для обеспечения своего единства — свержение монархии. А как только
монархия пала, стали ощущаться последствия отсутствия конкретной
программы. Представители одного течения требовали радикальных ре-
форм, навязанных столь же радикальными методами; они опиралось на
активный сектор народного мнения, были агрессивно антиклерикаль-
ными и намеревались действовать быстро. Представители другого те-
чения были настроены более мягко, они защищали линию уступок
и примирения со многими возникшими интересами и опирались на
поддержку высших слоев республиканской буржуазии. Первая из этих
тенденций привела к формированию Демократической партии, вто-
рая — Эволюционистской (Антониу Жозе ди Алмейда) и Юнионист-
ской партии (Бриту Камашу). Помимо противостояния идей и классов
проявлялся и конфликт между людьми. Лидер Демократической пар-
тии Афонсу Кошта обладал большим талантом и способностью дейст-
вовать, что ставило его гораздо выше остального политического ру-
ководства нового режима. Это превосходство спровоцировало полити-
ческую ненависть к нему. В 1913 г. вождь демократов возглавлял
правительство и сумел временно обуздать административную анар-
хию, сбалансировать бюджет, что было головоломкой, унаследованной
от монархии. Начиная с этого момента оппозиция со стороны других
партий усиливалась, и одновременно нарастала народная поддержка.
Вторая фаза политического пути Первой республики связана
с Первой мировой войной (1914—1918). Политические силы Португа-
лии разделились. Демократическая партия выступала за вступление
Португалии в этот конфликт. Самым ходовым являлся аргумент, со-
гласно которому это был единственный способ защиты колоний; ста-
ло известно, что в 1913 г. дело почти дошло до подписания тайного
пакта между Англией и Германией о разделе пополам этими двумя
державами португальских заморских территорий. Война предотвра-
тила выполнение этого плана, однако победитель, кто бы им ни стал,
332 1910- 1974. РЕСПУБЛИКА
получил бы всё. Кроме этого аргумента было и желание встроить
страну в европейский контекст, чего, как полагали, требовал нацио-
нальный прогресс. Но в основе дебатов находились незыблемые иде-
ологические элементы: левые выступали за союзников, которые ут-
верждали, что олицетворяют собой свободу, а правые — за немцев,
которые отождествлялись с властью и порядком.
Народная поддержка Демократической партии была столь крепка,
что намерение вступить в войну за границей не встречало существен-
ного противодействия. Препятствия, которые следовало преодолеть,
были скорее внешними, нежели внутренними: Англия не допускала
и мысли, что Португалия станет ссылаться на альянс с ней в качестве
причины вступления в войну. Если португальцы желали воевать,
то лишь по собственной причине, а не из-за альянса. Этот вопрос
решился в 1916 г. после ареста немецких судов. В начале войны около
семидесяти немецких торговых судов, застигнутых в море, укрылись
в устье реки Тежу — в нейтральном порту, где они надеялись избежать
захвата английской эскадрой. Однако Англии требовались суда, и она
попросила Португалию захватить их, чтобы затем передать в ее поль-
зование. Так португальцы и поступили, и, как и предполагалось, Гер-
мания объявила Португалии войну. Две дивизии, насчитывавшие
пятьдесят пять тысяч человек, были направлены в начале 1917 г. во
Францию, где и находились вплоть до перемирия в ноябре 1918 г. Дру-
гие силы были направлены в Анголу и Мозамбик, имевшие границы
с немецкими колониями и подвергшиеся германскому вторжению;
тогда война приобрела для Португалии более серьезные последствия
и привела к гибели около пяти тысяч человек. Это дало стране право на
мирной конференции встать в один ряд с победителями и получить
признание португальских позиций в Африке помимо доступа к круп-
ным военным компенсациям (репарациям), которые немцы оказались
вынужденными платить союзникам.
После вступления Португалии в войну враждовавшие партии про-
тянули друг другу руки для создания межпартийного правительства
(Священный союз), однако спокойствие длилось недолго. В конце
1917 г. силы, которые выступали против участия страны в войне
(главным образом правые круги), организовали переворот Сидониу
Пайша, установившего диктатуру. Диктаторский режим изменил
форму выборов главы государства, и Сидониу был избран президен-
том республики всеобщим прямым голосованием. Однако этот пер-
вый опыт президентства не имел продолжения; в конце 1918 г. Сидо-
ниу Пайш был убит в Лиссабоне. В последовавшей за этим обстанов-
86. ПЕРИОД С 5 ОКТЯБРЯ ПО 28 МАЯ 333
ке нестабильности сторонники Сидониу и монархисты попытались
завоевать власть. Дело дошло до того, что в городе Порту была про-
возглашена монархия, и именно этот эфемерный эпизод получил на-
звание «монархии на Севере». Эта попытка реставрации монархии
вызвала оживление республиканских чувств, что привело демокра-
тические силы к победе («старая Республика» в противовес «новой
Республике» — название, которое сторонники Сидониу дали своему
режиму).
Период с 1920 по 1926 г. был самой неспокойной фазой в истории
Первой республики. В 1920 г. сменилось восемь правительств. В сле-
дующем году имела место «кровавая ночь» 19 октября, когда были
убиты несколько видных политиков, в том числе Антониу Гранжу,
председатель правительства, которое было свергнуто в тот день демо-
кратической революцией. Партии вменяли друг другу в вину ответст-
венность или причастность к этому преступлению, которое вызвало
сильнейшее возмущение по всей стране.
По окончании войны финансовые и социально-экономические
проблемы сильно обострились, а перманентный политический кризис
препятствовал их решению. Национальная валюта обесценилась:
фунт стерлингов стоил в 1919 г. 7,50 эскудо, а в 1924-м — 127,40 эскудо.
Галопирующая инфляция обесценила мелкие сбережения, которые
в большинстве своем были капитализированы в ценных бумагах каз-
начейства — в «государственных бумагах». Они перестали чего-либо
стоить, а государственные кредиты и возможность брать займы силь-
но уменьшились. В 1924 г. правительство прибегло к продаже серебра,
которое до того момента представляло собой важную часть находив-
шихся в обращении денег. Доходная часть бюджета не учитывала де-
вальвацию, что создало огромные трудности казначейству и привело
к сокращению реальных зарплат. Рабочие, входившие в профсоюзные
организации, которые были преимущественно анархическими, нача-
ли настойчиво использовать забастовку в качестве орудия борьбы за
повышение зарплаты; забастовки зачастую сопровождались мощны-
ми столкновениями с правительственными силами, а в качестве ору-
жия нередко использовались бомбы.
Все это взбудоражило мелкобуржуазные слои, которые служили
фундаментом режима. Демократическая партия вступила в кризис
и раскололась на соперничающие группировки. Недовольный Афон-
су Кошта оставил политическую деятельность и переселился за гра-
ницу. Деятельность партий казалась большой части общественности
не процессом осуществления прогрессивной политики, а препятстви-
334 1910-1974. РЕСПУБЛИКА
ем этой политике. «Только диктатура может нас спасти» — таким бы-
ло распространенное мнение в 1924 г., как это явствует из статьи
в журнале «Сеара нова» за тот год. «Речь не идет о какой-то опреде-
ленной диктатуре, о диктатуре тех или иных людей, о диктатуре с те-
ми или иными целями и принципами, о диктатуре, опирающейся на ту
или иную национальную силу, превосходящую классы, казармы
и партии. Нет, говорится просто: диктатура».
Правительство Демократической партии, возглавляемое Антониу
Мария да Силвой, находилось у власти уже двадцать два месяца. Это
казалось непозволительно долгим сроком другим партиям, страстно
желавшим сменить демократов у руля правления страной. Наиболее
продвинутые диссиденты в Демократической партии решили при-
бегнуть к военному перевороту. Двадцать восьмого мая 1926 г. ге-
нерал Гомиш да Кошта, один из немногих генералов, воевавших
во Фландрии и поэтому обладавших авторитетом в армии, провозгла-
сил восстание в городе Брага и быстро добился подключения всех
войск северной части страны. План предусматривал одновременное
начало революции в Лиссабоне под руководством военно-морского
офицера, проявлявшего большую политическую активность — адми-
рала Кабесадаша. Движение в Лиссабоне потерпело неудачу из-за
недостаточной поддержки, но перед лицом положения, возникшего
на севере страны, президент республики вызвал Кабесадаша, на-
значил его председателем правительства, а на следующий день сам
отказался от президентского мандата. Таким образом сохранилась
фикция конституционной законности, поскольку именно правитель-
ство в своей совокупности заменяло президента, когда тот прекра-
щал свои полномочия (поэтому Кабесадаш получил все портфели,
то есть был приведен к присяге в качестве главы совокупности ми-
нистерств).
Однако не только партийная оппозиция была заинтересована в ре-
волюции. Правые силы тоже проявляли к ней интерес и немедленно
начали воздействовать на военачальников, чтобы те покончили не
только с гегемонией Демократической партии, но и с любыми собст-
венно партийными правительствами. Войска продолжали двигаться
на Лиссабон и после отставки президента, то есть после достижения
первоначальной цели. Предлогом служило проведение парада на ули-
цах столицы; однако уже после парада они расположились вокруг
города и 17 июня снова вошли в него, чтобы навязать отставку пред-
седателю правительства, в котором они видели последнего представи-
теля старого режима. Так началась военная диктатура (1926—1933).
87. ДИКТАТУРА И НОВОЕ ГОСУДАРСТВО 335
О результатах Первой республики судили по-разному.
По мнению одних, это был полностью негативный период, который
заменил власть демагогией, дезорганизовал государственный аппарат,
сделав его неспособным решать .реальные проблемы, способствовал
обнищанию страны, замедлил экономический прогресс, усугубил
полуколониальную зависимость в отношении Англии и свелся к без-
ответственной парламентской болтовне, прерывавшейся кровавыми
эпизодами.
По мнению других, это была эпоха плодотворного и творческого
подъема, когда был осуществлен первый опыт демократического прав-
ления, народ проявил заинтересованность к политическим процессам,
были предприняты обновляющие шаги в сфере семейного и образова-
тельного законодательства. Первая республика мужественно защити-
ла заморские владения от алчности великих держав ценой вступления
в Первую мировую войну и обеспечила формирование цивилизован-
ного, прогрессивного политического менталитета, проявленного ин-
теллектуалами, которые объединялись вокруг журнала «Сеара нова».
Радикальный антагонизм этих интерпретаций отражает непре-
одоленные идеологические конфликты, препятствующие формиро-
ванию целостной оценки, свободной от предвзятого отношения.
К тому же всеобщая тенденция в отношении недавних периодов ис-
тории — опираться скорее на чувство, нежели на арифметику, пред-
почитая эмоциональную реакцию, которая простирается от ребяче-
ского преувеличения до примитивного оскорбления, суждениям,
основанным на фактах: непредвзятых и спокойных, содержащих
информацию.
87.	Диктатура и Новое государство
Первые годы диктатуры осложнили унаследованную ситуацию. Цен-
тральная и местная власти полностью оказались в руках военных. По-
сетивший Португалию в мае 1927 г. французский журналист хорошо
описал тот период: «Эта диктатура имеет особенный характер (sui
generis), командование осуществляется снизу вверх. Не кто иной, как
"лейтенантские советы" навязывают свое мнение генералам и дикту-
ют свою политику. В полках каждая офицерская столовая является
парламентом, в котором наибольшую власть имеет вовсе не тот, у ко-
го больше звездочек на погонах. Время от времени можно видеть, как
группа офицеров и их подчиненных поднимается по лестницам мини-
336 1910- 1974. РЕСПУБЛИКА
стерских зданий. Они выглядят очень довольными собой. И именно
комиссия лейтенантов раздает свои приказы. Это диктаторский ре-
жим в действии».
По мнению этих групп, только одна проблема имела значение —
проблема общественного порядка Любое политическое несогласие
считалось покушением на общественный порядок, и любой контакт
с людьми, которые в предыдущие годы правили страной, вызывал по-
дозрение. В прессе была введена предварительная цензура материа-
лов, которую осуществляли военные комиссии. В 1927 г. побежден-
ные политические силы попытались восстановить свою власть, снова
прибегнув к военному перевороту («революция 7 февраля»). Однако
большая часть армии находилась на стороне диктатуры, и восстание
было подавлено после ожесточенных боев. Репрессии усилились. Во-
енные расходы значительно возросли, и бюджетный дефицит вызы-
вал тревогу. Единственным решением португальских проблем, кото-
рое видели новые правители, были внешние заимствования. Но Анг-
лия и Лига Наций не шли на это и выдвигали условия, считавшиеся
оскорбительными для независимой страны.
Не что иное, как бедственное финансовое положение побудило
пригласить в правительство профессора финансов Коимбрского уни-
верситета Антониу ди Оливейру Салазара. «Я очень хорошо знаю,
чего хочу и что стану делать», — заявил он, вступая в должность. Бюд-
жет был сбалансирован, курс эскудо стабилизировался, в финансовое
управление была внедрена дисциплина. Это обеспечило Салазару
огромный престиж; в 1929 г. он считался единственной думающей
головой в команде диктаторских правителей и сильной фигурой
в правительстве. Без его одобрения ни один министр не мог прини-
мать решений, которые бы вели к увеличению расходов. В 1932 г. он
был назначен председателем Совета министров и создал правительст-
во, в котором большинство постов заняли гражданские лица; генера-
лов тогда начали сменять университетские профессора. На протяже-
нии сорока лет университет служил главным поставщиком высшего
политического руководства.
Первой задачей нового правителя стало смещение акцентов с рево-
люционной ситуации диктатуры на нормальную конституционную об-
становку. В 1933 г. был проведен плебисцит по проекту конституции,
разработанной правительством. Деполитизация общества отразилась
на голосовании: 5505 голосов — «против», 580 379 — «за», 427 686 —
воздержавшиеся. Всего насчитывалось переписанных избирателей
1 014 150 человек (данные газеты «Диариу ди нотисиаш» за 23 марта
87. ДИКТАТУРА И НОВОЕ ГОСУДАРСТВО 337
1933 г.). Предвидя всеобщее отсутствие интереса, правительство рас-
порядилось считать воздержавшихся молчаливо согласившимися.
С вступлением в силу новой Конституции закончилась диктатура,
и началось Новое государство (1933— 1974).
Конституция 1933 г. представляет собой возврат к политической
линии Конституционной хартии, так же как Конституция 1911 г. ухо-
дила корнями в 1822 г. На новый конституционный текст сильно по-
влияла «реакция на парламентаризм», которая была в моде в 30-е годы
XX в. Он устанавливал, что суверенитет принадлежит нации — это
идея роднит ее с существовавшей в 1911 г. Конституцией, но, тогда как
в этой последней говорилось, что суверенитет должен осуществляться
через три ветви власти (законодательную, исполнительную и судеб-
ную), первая упоминала четыре ветви власти (глава государства, На-
циональная ассамблея, правительство и суды). Глава государства пере-
ставал быть элементом исполнительной власти и становился самосто-
ятельной властью, которая возвышалась над другими тремя. Это была
«умеряющая власть», главное нововведение Конституционной хартии
1826 г. Глава государства избирался каждые семь лет прямым голосо-
ванием. Законодательная власть осуществлялась лишь одной палатой,
образованной депутатами, которых избирали на четыре года, и тоже
прямым голосованием. В полномочия главы государства входило на-
значение правительства, которое «отвечало исключительно доверию
президента республики, а его пребывание у власти не зависело от ка-
кого-либо голосования в Национальной ассамблее» (статья 112).
В функции президента входил роспуск Ассамблеи.
Деятельность политических партий не была разрешена. Для вы-
ражения мнения избирателей служил Национальный союз, предна-
значавшийся для объединения всех тех, кто хотел участвовать в по-
литической деятельности. Поначалу эта организация привлекла сто-
ронников, особенно в провинциальные руководящие кадры, однако
многолетнее непроведение выборов способствовало ее быстрому
увяданию и затуханию, утрате ею политической жизнеспособности.
Высшее руководство режима назначалось независимо от принад-
лежности к Союзу и даже без предварительного заслушивания мне-
ния организации. Активная оппозиция нашла убежище в подполь-
ной деятельности, которая преследовалась. Предварительная цензу-
ра в прессе так и не была отменена. Этот факт, наряду с запретом
партийной жизни, полностью упразднил политический диалог и сре-
ди прочего привел к затруднению использования кадров, подготов-
ленных в период Первой республики. Кроме того, эти кадры практи-
338 1910- 1974. РЕСПУБЛИКА
чески представляли собой неконсервативный сектор интеллектуа-
лов; большинство интеллектуалов таким образом остались за рамка-
ми режима — частично в соглашательской оппозиции, частично
в открытом противодействии, которое стало особенно интенсивным
после Второй мировой войны.
Отказ от проведения выборов затруднял идеологическое обновле-
ние режима и укрепил его недоверие ко всему новому.
Запрет организованной оппозиции, контроль над прессой и силь-
ная личность Салазара объясняют длительную стабильность как кад-
ров, так и их политической ориентации. Генерал Кармона находился
на посту президента республики с 1928 по 1951 г., до самой смерти.
Его сменил на этом посту генерал Кравейру Лопиш, который до кон-
ца исполнил свой семилетний мандат. Третий президент Нового госу-
дарства адмирал Америку Томаш исполнял уже третий мандат подряд,
на шестнадцатом году президентства, когда был свергнут революцией
25 апреля1. Салазар возглавлял правительство на протяжении тридца-
ти шести лет, пока его не сделала недееспособным болезнь в 1968 г.
Его преемник, профессор Марселу Каэтану, находился во главе пра-
вительства более пяти лет — до самой революции.
Самыми примечательными аспектами этого почти полувекового
периода португальской истории во внутренней области являются все-
общая реорганизация администрации и авторитарная деятельность
правительства, а также крупные планы общественных работ и эконо-
мическое развитие; во внешней сфере — энергичное продвижение
политической и экономической независимости Португалии в соот-
ветствии с ее внешними интересами, а также военная и дипломатиче-
ская борьба в защиту заморских территорий.
В течение первых двадцати лет (1933-1952) деятельность прави-
тельства ориентировалась на реорганизацию служб центральной и ме-
стных администраций и на крупные программы общественных работ.
Финансовые и налоговые реформы, а также совершенствование тех-
нических служб обеспечили необходимыми средствами проведение
таких работ, в которые направлялись основные инвестиции в течение
первой фазы. Сеть дорог, не подвергавшаяся значительным улучше-
ниям с эпохи фонтизма и составлявшая в 1928 г. 13 000 км, была при-
способлена к требованиям автомобильного движения, которое к тому
времени стало распространенным, и подверглась расширению, до-
стигнув протяженности 30 000 км. Государственные службы, многие
1 1974 г.
87. ДИКТАТУРА И НОВОЕ ГОСУДАРСТВО 339
из которых к тому времени все еще размещались в бывших монасты-
рях, объявленных либералами национальным достоянием, обзавелись
собственными зданиями. Большие масштабы приобрело восстановле-
ние инфраструктуры, были сооружены крупные гидроэнергетические
плотины. Самыми значительными достижениями политики в области
общественных работ, которые осуществлялись на протяжении всего
существования режима, стали, вероятно, мост через реку Доуру (1963),
возведенный в соответствии с национальным проектом и с помощью
собственной техники, мост через реку Тежу, по американскому про-
екту, завершенный в 1966 г., Национальная библиотека и здание Уго-
ловного суда в Лиссабоне (соответственно 1968 и 1970 гг.), а также
«План столетия» относительно строительства начальных школ (на
2500 классных комнат).
В 1939 г. началась Вторая мировая война, и незадолго до этого
председатель Совета министров взял на себя фундаментальные посты
министра национальной обороны и иностранных дел. Армию пере-
оснастили, военные гарнизоны направили на Азорские острова, кото-
рые в то время служили важной стратегической базой, — союзники
даже планировали их оккупацию, опасаясь, что страны Пиренейско-
го полуострова сблизятся с Осью. В дипломатической сфере прочно
утвердился тезис о нейтралитете Португалии в отношении этого кон-
фликта, и были предприняты усилия во избежание того, чтобы Испа-
ния из-за идеологической близости вступила в войну на стороне Ита-
лии и Германии. После того как в войну вступили Соединенные Шта-
ты, когда победа союзников уже казалась вероятной, последним
предоставили базы на Азорах.
На протяжении всей войны Португалия снабжала сырьем обе
воюющие стороны, при этом особенно важным был экспорт вольфра-
ма. В результате она получила большие прибыли, и впервые с конца
XVIII в. торговый баланс Португалии имел положительное сальдо
(1940- 1943). Финансовое положение государства окрепло, и намети-
лось движение за активизацию частной экономической деятельнос-
ти. К этому же периоду относится и первое всеобщее движение от-
крытого протеста против режима.
Многие надеялись, что после победы союзников в Португалии
возникнет демократическая обстановка. Кульминацией этой кампа-
нии стало выдвижение кандидатуры генерала Нортона ди Матуша
в президенты республики. Оппозиция потребовала переноса выбо-
ров и составления новых избирательных списков, что сопровожда-
лось подписями более чем ста тысяч человек. Однако это требование
340 1910- 1974. РЕСПУБЛИКА
выполнено не было, генерал Нортон ди Матуш снял свою кандида-
туру, и все-таки это обстоятельство продемонстрировало масштаб
оппозиции Новому государству и показало, что режим не намерен
приспосабливаться к послевоенным политическим условиям. Неко-
торые из поставивших свою подпись под требованием подверглись
преследованию.
Внутри самого режима тоже возникли разногласия: поколение
50-х годов, в отличие от поколения 30-х, не считало, что любые поли-
тические разногласия представляют собой нарушение порядка, и что
защита «общественного порядка» должна быть главной целью госу-
дарства. Книга инженера Феррейры Диаша «Линия курса», в которой
отстаивалась настоящая необходимость индустриализации страны
в качестве единственного пути к глобальному прогрессу, была горячо
воспринята. В результате тезис о том, что «Португалия является глав-
ным образом сельскохозяйственной страной», который до этого до-
минировал и привел к тому, что «хлебные компании» достигли трой-
ного увеличения продукции, был отодвинут на второй план. Ему со-
храняли верность лишь наиболее консервативные слои общества
и крупные землевладельцы.
Политика глобального экономического прогресса была в течение
третьей четверти века запрограммирована «планами развития», кото-
рые являлись обязательными для государственного сектора экономи-
ки, но всего лишь ориентирующими — для частного. Несмотря на то
что частный сектор экономики всегда оставался далеко от поставлен-
ных целей, экономическое положение страны глубоко изменилось
благодаря этим планам. С 1928 по 1950 г. государственный бюджет
увеличивался медленно (с 2 до 5 млн конту); в 1960-м достиг уже
10 млн, а в 1970-м — 30 млн конту, причем без крупных внешних кре-
дитов. При этом валовой внутренний продукт (ВВП) рос медленно,
но постоянно. Это было вызвано в основном развитием промышлен-
ности, которое подстегнули достижения в передовых технологиях,
особенно химической и металлообрабатывающей отраслей. Именно
они достигли ежегодного роста в 20% в период между 1970 и 1973 гг.
В целом за этот отрезок времени совокупный рост промышленности
составил 36%.
Приведенные цифры, высокие даже в сравнении со среднеевро-
пейскими показателями, были далеки от низких показателей в сырье-
вой отрасли, особенно сельского хозяйства, в котором практически
не отмечалось развития. Это объясняется сохранением традиционных
структур владения и пользования землей, нехваткой предприимчивых
87. ДИКТАТУРА И НОВОЕ ГОСУДАРСТВО 341
людей с техническим образованием, а также исключительно ориенти-
рующим характером планов в отношении частного сектора экономи-
ки. Стагнация сельского хозяйства по сравнению с промышленностью
хорошо видна благодаря следующим цифрам: в период с 1956 по 1971 г.
сельскохозяйственное производство увеличилось с 16 до 18 млн конту,
тогда как промышленное производство подскочило с 19 до 64 млн кон-
ту (в ценах 1963 г.).
Таким образом, показатель глобального роста ВВП в момент наи-
большего ускорения составил 7,5% (отчет о государственном бюдже-
те за 1971 г.). Это был показатель, представлявший собой значитель-
ный прогресс по сравнению с любым прежним периодом, но все-таки
недостаточный для преодоления отставания от развитых стран Евро-
пы, которые, стартуя с гораздо более высоких позиций, продвигались
вперед значительно быстрее. О достигнутых результатах судили
с точки зрения этих двух перспектив: их сравнивали с прежним со-
стоянием национального развития, считая проявлением прогресса;
но сравнивали и с европейскими достижениями, видя возрастающую
отсталость.
Отставание села от города, унаследованное от прошлых веков,
преодолевалось лишь частично, причем под косвенным воздействи-
ем индустриализации. Наличие двух очень разных уровней зарпла-
ты на селе и на промышленных предприятиях имело в XX столетии
такие же последствия, как и в XIX в.: сильный всплеск эмиграции,
стимулируемой близостью рынков рабочей силы на европейском
континенте со значительно более высокими уровнями заработной
платы. Наибольшая интенсивность эмиграционного потока при-
шлась на период между 1960 и 1970 гг., причем в основном он был на-
правлен во Францию.
Эмиграция способствовала как отрицательному, так и положитель-
ному влиянию на сельскую жизнь. С одной стороны — запустение не-
которых бедных районов внутренней территории. С другой — повы-
шение зарплаты, вызванное нехваткой рабочей силы, и подъем уровня
жизни на селе, где многочисленные семьи эмигрантов начали жить
так, словно они получали жалованье на промышленных предприятиях.
Влияние радио и телевидения ускорило изменения. Коллекционеры
крестьянской экзотики считали безвозвратной утратой появление се-
лянок с короткими волосами или замену крестьянских праздников под
пение хора музыкой из громкоговорителя.
Изменилась и структура населения. В 1900 г. в сельском хозяйстве
все еще было занято 61,4% экономически активного населения (19,4%
342 1910- 1974. РЕСПУБЛИКА
в промышленности и 19,2% в сфере услуг). В 1970 г. совокупная заня-
тость в агросырьевом секторе составляла уже 31%, в промышленнос-
ти — 34, а в сфере услуг — около 35%. Однако этот 31% в сырьевой
отрасли производил всего 19% ВВП, тогда как 34% занятых в промыш-
ленности — 46,4%. Это огромное различие между 1900 и 1970 г.
в структуре занятости и ВВП отражает разницу в производительности
труда в данных отраслях экономики. Португалия окончательно пере-
стала быть «преимущественно сельскохозяйственной страной».
Наибольшие выгоды от экономических перемен получил средний
класс. Число предприятий резко выросло и в 1970 г. достигало при-
мерно 100 000; подавляющее большинство были мелкими предприя-
тиями, на которых было занято пять работников или даже меньше.
Предпринимателями в новых видах экономической деятельности, та-
ких, как грузовой транспорт и ремонт автомобилей, а также в других,
которые быстро развивались, как, например, гражданское строитель-
ство, выступали бывшие рабочие, ставшие представителями среднего
класса в первом поколении. Весьма заметным признаком роста сред-
него класса стало разрастание Лиссабона и всплеск обучения в шко-
лах. Столица вдвое увеличила свою территорию, поглотив окрестные
города, которые в начале века все еще были деревенскими зонами;
к трем историческим этапам развития Лиссабона (средневековому,
периоду Помбала и буржуазной либерализации) добавился четвер-
тый, отмеченный возведением десятков тысяч зданий с квартирами
для мелкой буржуазии. В области просвещения посещение необяза-
тельных и к тому же платных занятий увеличилось со 168 000 в 1950 г.
до 480 000 в 1970-м. В этот же период показатель обучающегося насе-
ления поднялся с 89 до 177%. Разумеется, ни рост городов, ни увеличе-
ние численности обучающихся не являются особенностями только
развития Португалии, а представляют собой общеевропейские тен-
денции; при этом период, в который они проявились в Португалии,
позволяет лишь констатировать ее развитие в контексте эволюции
Европы.
Оппозиционность режиму росла таким же темпом, что и экспансия
среднего класса. Ограничения политических прав, которых сначала
желал и с которыми потом мирился средний класс, имевший сельские
корни, на этапе экономической депрессии (он усматривал в ограниче-
ниях «политику порядка»), начал ощущать растущий новый средний
промышленный и торговый класс как невыносимые препоны. В новых
рамках ценностей концепция порядка была заменена свободой, а бе-
зопасность — прогрессом. Стремление к свободе начиная с 1945 г.
87. ДИКТАТУРА И НОВОЕ ГОСУДАРСТВО 343
ощутила и благосклонно расположенная, и враждебная режиму бур-
жуазия; первая вдохновила проект либерализации, а вторая — стрем-
ление к революции, хотя и буржуазной, которая не уходила бы далеко
от возврата к демократическому парламентаризму и обеспечению по-
литических прав, прав на свободу собраний и свободу слова. Эта идея
свободы проявила весь свой динамизм во время избирательной кампа-
нии генерала Умберту Делгаду в 1958 г., когда он получил горячую под-
держку большой части мелкой и средней буржуазии в городах. Потря-
сение режима оказалось столь сильным, что после этой кампании Кон-
ституция была изменена: теперь предусматривалось избрание
президента республики ограниченной коллегией выборщиков во из-
бежание будущих кризисов. Это изменение, предложенное прави-
тельством, вызвало противодействие Национальной ассамблеи, но тем
не менее было одобрено.
В 1968 г. профессор Марселу Каэтану стал преемником доктора Са-
лазара во главе правительства. Его программа сводилась к формуле:
«эволюция в преемственность» и была направлена на создание единой
платформы для двух буржуазных течений — либерального, считавше-
го развитие необходимым, и консервативного, которое допускало
лишь преемственность. Индустриализация ускорилась, и впервые
на сельское население распространились схемы оказания социальной
помощи. Проекты нового морского порта и крупного промышленного
комплекса, который бы служил центром развития юга страны (проект
Синиш), стали самыми яркими достижениями, которые были иниции-
рованы правительством Каэтану.
Тем временем обострялась проблема заморских территорий.
После Второй мировой войны великие державы-победительницы
настояли на включении в Устав Организации Объединенных Наций
официальной декларации о праве всех народов на самоопределение.
Европейские колонизаторы признали политическую независимость
бывших колоний и нашли формы замены прежнего покровительства
системами экономического и технического сотрудничества, посредст-
вом которых они продолжали преследовать собственные интересы.
Португальское правительство увидело в этом интересе великих дер-
жав к независимости малых стран маневр, направленный на пере-
распределение в пользу великих зон влияния и источников сырья
африканских и азиатских стран. Оно отказалось присоединиться
к движению деколонизации, поддерживая тезис, согласно которому
Португалия — многоконтинентальное и многорасовое государство,
сформированное несколькими веками исторического развития; еле-
344 1910- 1974. РЕСПУБЛИКА
довательно, ее территории за пределами Европы являются не подлин-
ными колониями, а лишь составными частями национальной террито-
рии, а потому они неотчуждаемы. За такой точкой зрения стояло пор-
тугальское конституционное право, однако Лиссабон не смог добить-
ся одобрения этого тезиса международным общественным мнением,
согласно которому территории, именуемые португальским правитель-
ством «заморскими провинциями», в действительности являются под-
линными «колониями». Таким образом, точка зрения Португалии сна-
чала стала предметом обсуждений, а потом и все более сурового осуж-
дения со стороны Генеральной Ассамблеи ООН.
Первый серьезный дипломатический конфликт возник по поводу
последних остатков португальского присутствия в Индии, городов
Гоа, Даман и Диу. Индийский союз намеревался покончить с сувере-
нитетом Португалии в них, и после нескольких лет непрерывного дав-
ления его войска в конце концов вторглись в эти города (1961). Меж-
дународная защита от военной агрессии, на которую рассчитывало
португальское правительство, оказана не была.
В 1961 г. возникли партизанские движения в Анголе. В последу-
ющие годы то же самое произошло в Гвинее и Мозамбике. За исклю-
чением Гвинеи, партизаны не смогли вывести территорию из-под
контроля Португалии и не повлияли на экономическое развитие этих
территорий, которое вступило в более быструю, чем прежде, фазу.
Однако это вынудило Португалию содержать в Африке огромные во-
енные контингенты и столкнуться с крупными расходами, поглощав-
шими часть национальных ресурсов. Антивоенные протесты превра-
тились в преобладающую тему оппозиции режиму, в которой стала
участвовать весьма активная часть молодежи, особенно студенты
университетов. Заморская политика — общенациональный идеал, ко-
торый содействовал рождению Первой республики, — превратилась
в политическую тему, которая затем потопит Вторую республику.
Двадцать пятого апреля 1974 г. Движение Вооруженных Сил сверг-
ло режим и положило начало Третьей республики. В последовавший
период были осуществлены решения, которые стали необратимыми
в португальском историческом процессе. Чтобы дать оценку этим фак-
там, нужна временная удаленность, необходимая для формирования
исторического образа. Мы все еще находимся внутри этих событий.
Любые интерпретации и оценки неизбежно становятся политически-
ми, даже когда при этом мы стараемся быть объективными и незави-
симыми.
Таким образом, об этом периоде следует написать позднее.
87. ДИКТАТУРА И НОВОЕ ГОСУДАРСТВО 345
Политическая эволюция известна: после начального турбулентно-
го периода, который разорвал необходимую для укоренения подлин-
ных реформ преемственность, возникла ситуация центристского
правления, хотя и с реформистской программой. Основной закон го-
сударства был разработан на базе компромисса между партиями и во-
оруженными силами, и он содержит настойчивые революционные
формулировки, которые не перешли из буквы закона в политическую
практику. Политическая жизнь была организована на основе партий,
что в некоторых аспектах придало революции 25 апреля характер
«реставрации» положения, существовавшего до переворота 28 мая.
Но это кажущаяся реставрация, поскольку в промежуточный между
обеими революциями период произошли глубокие изменения в соци-
ально-экономических структурах страны. Партийная система снова
стала фактором нестабильности, однако практика ориентировались
в направлении президентской опеки, которая обеспечивает непре-
рывное функционирование системы.
Политические вопросы приобрели приоритет среди всех государ-
ственных проблем. Образование партий произошло таким образом,
что вызвало очевидное несоответствие программных этикеток и под-
линной позиции каждой партии во всей совокупности сил. Попытка
исключения правых сил привела к сильнейшему искажению: правые
стали называть себя центристами, центристы приобрели несколько
градаций, и даже левые отказались от некоторых революционных те-
зисов. Правило парламентского большинства привело между тем
к созданию компромиссных образований, имевших слабую идеоло-
гическую идентификацию, к эфемерному пребыванию у власти, не-
продолжительной деятельности правительств, не связанных с долго-
срочным или среднесрочным планированием, и, в качестве итогово-
го сальдо, к реальному ущербу степени эффективности государства.
Сторонний наблюдатель задает себе вопросы и испытывает разо-
чарование в связи с тем, что ему представляется возвратом к прошло-
му, который мало повлиял на темпы развития. Это обманчивая пер-
спектива. Деколонизация окончательно поменяла основы жизни
страны.

Приложение (1992)
Противоречия революции
Изначально Движение 25 апреля 1974 г. было акцией военных, спрово-
цированной проблемами внутри армии. Но спустя всего неделю, во
время празднования 1 Мая, стало очевидным, что революцию широко
и горячо поддержала вся страна. Политические аналитики считают, что
в тот день на улицы Лиссабона вышло более миллиона манифестантов.
Город наполнился всеобщим ликованием. Впервые в Португалии среди
толпы мелькали плакаты с изображением серпа и молота, символа ком-
мунистической партии, вышедшей из подполья. Некоторые группы де-
монстрантов начали скандировать девиз, делая ударение на каждом
слоге: «Объединенный народ никогда не будет побежден»1. Уже через
короткое время возбужденная толпа повторяла знаменитый революци-
онный дистих. Красные гвоздики были приколоты к лацканам пиджа-
ков, волосам, воткнуты в стволы оружий у всех манифестантов: моло-
дых и пожилых, солдат и гражданских.
Что же являлось Объединенным Народом?
Существовала хрупкая и временная основа общего эмоциональ-
ного порыва. Большинство радовалось краху режима, просущество-
вавшего четыре десятилетия. Помимо этого было общее чувство ра-
дости по поводу окончания войны, которой, казалось, не будет конца.
И в итоге на всех действовал магнетизм слова свобода, хотя значение
этого термина было разным для одних и для других. Можно говорить
1 Строки из «Песни Народного единства» (автор текста — С. Ортега), обычно
переводятся: «Пока мы едины / Мы непобедимы!».
348 ПРИЛОЖЕНИЕ (1992)
о том, что завоевание этих трех ценностей: перемен, мира и свобо-
ды — праздновались всеми. Но под всеобщим накалом страстей были
скрыты непреодолимые противоречия.
Широкие слои населения, особенно мелкая и средняя буржуазия,
численность которой значительно увеличилась во времена фашист-
ского режима, стремились к переменам, означавшим восстановление
плюралистической демократии, возвращение к многопартийности,
свободу оппозиции, устранение цензуры и уничтожение политиче-
ской полиции.
Напротив, коммунистическая партия и некоторые группы крайне
левого толка, большинство интеллигенции и большая часть универси-
тетской молодежи видели изменения в совершенно другом свете:
обобществления средств производства, установление бесклассового
общества, конец рыночной экономике.
И это главное противоречие — буржуазно-демократическое или
социалистическое решение — породило другие различные споры.
По вопросу о заморских территориях было достигнуто соглашение
лишь о необходимости прекращении огня. Но что потом? Мнения раз-
делились между тезисами о самоопределении и независимости, кото-
рые лишь внешне имеют одинаковое значение. Программа самоопре-
деления требовала, чтобы народы имели возможность решать свою
собственную судьбу. Чего хотели эти народы? Связи с Португалией?
Конфедерации? Полной независимости? Для этого требовалось выяс-
. нить мнение электората, провести просветительскую кампанию, нуж-
но было время для организации и переговоров. И напротив, тезис о не-
зависимости требовал немедленной уступки. Президент республики
генерал Антониу Спинола, некоторые члены Совета национального
спасения, португальцы, проживавшие в заморских территориях, вы-
ступали за самоопределение. Коммунисты и социалисты, напротив,
требовали незамедлительного признания независимости.
Даже вокруг проведения самого революционного процесса воз-
никли противоборствующие движения: одни полагали, что контроль
над ситуацией должен оставаться в руках ДВС (Движения Вооружен-
ных Сил), другие считали, что после создания партий военные долж-
ны ограничиться вмешательством лишь в экстремальных ситуациях.
Основные события
Эта ситуация порождала конфликты и столкновения, анализ которых
обычно остается вне курса краткой истории. Однако необходимо ука-
ПРИЛОЖЕНИЕ (1992) 349
зать основные события революционного периода: правительство Пал-
мы Карлуша, «гонсалвизм», отставку Спинолы, И марта, выборы
в Учредительное собрание, Документ Девяти, 25 ноября.
а)	После революции власть в стране перешла в руки Совета нацио-
нального спасения, который избрал генерала Антониу ди Спино-
лу президентом республики. Тот, в свою очередь, назначил на
пост премьер-министра профессора Палму Карлуша, авторитет-
ного юриста и сторонника проекта буржуазной демократии.
Вступив в должность 16 мая 1974 г., Палма Карлуш быстро почув-
ствовал необходимость укрепления власти. Он предложил до-
срочное проведение президентских выборов, чтобы таким обра-
зом доверить основы демократической легитимности правитель-
ству. Проект был отвергнут Советом, который объявил себя
легитимным в условиях революции. Палма Карлуш подал в от-
ставку 18 июля.
б)	ДВС предложило президенту республики кандидатуру полков-
ника Вашку Гонсалвиша на пост главы правительства. С назна-
чением второго Временного правительства начинается период,
который известен как «гонсалвизм» и который охватывает вто-
рое, третье, четвертое и пятое временные правительства
(с 18 июля 1974 г. по 25 сентября 1975 г.). Деятельность этих пра-
вительств характеризуются активной политикой левых сил.
Ими проводилась активная работа по национализации, сельско-
хозяйственной реформе, оживлению деятельности профсою-
зов, предоставлению независимости бывшим колониям. Одно-
временно наблюдался рост реакции и протестов.
в)	Политическое брожение привело к попытке организации мани-
фестации «молчаливого большинства». Так назвали себя кон-
сервативные круги. Коммунистическая партия и другие орга-
низации левого толка блокировали улицы Лиссабона, наруши-
ли работу транспорта и произвели многочисленные аресты.
Президент Спинола остался в стороне и не смог каким-либо
образом вмешаться в происходящее по причине полной изоля-
ции. Эти неспособность и бессилие противостоять стихийным
выступлениям стали причиной его ухода с поста президента
28 сентября 1974 г. Спинола произнес по телевидению речь,
всколыхнувшую общественное мнение. Новым президентом
стал генерал Антониу да Кошта Гомиш, назначенный путем ко-
оптации членами Совета.
350 ПРИЛОЖЕНИЕ (1992)
г)	Ситуация в стране ухудшалась. Третье Временное правительст-
во в документе, принятом Советом министров 7 февраля 1975 г.,
выступало за предотвращение беспорядка, вносимого «недис-
циплинированной демократизацией, которая установилась
на многих фабриках и предприятиях, как на государственных,
так и на частных, анархическими методами замещения старого
на новое, которые лишь получают выгоду от оппортунизма,
карьеризма и авантюризма тех, кто, явно и безответственно ма-
нипулируя сознанием многих трудящихся, стремится породить
постоянную борьбу за власть, подвергая серьезному риску про-
грессивное развитие и консолидацию нового демократического
порядка». В связи с этим в документе признавалось, что борьба
продолжается на двух главных фронтах. «Временное правитель-
ство в сотрудничестве с ДВС и рабочим классом сосредоточится
на двух основных фронтах борьбы. Первый фронт — против
экономических и политических групп, которые явно сопротив-
ляются развитию последовательной антимонопольной страте-
гии и отказываются от демократизации португальского обще-
ства. Второй фронт — против анархических групп, которые
сосредоточены среди самих трудящихся масс (рабочих и интел-
лигенции) и препятствуют нормальному развитию текущего
процесса демократизации» (Программа экономической и соци-
альной политики третьего Временного правительства).
д)	Группа военных, несогласная с радикальной направленностью
правительства, предприняла попытку военного переворота
в Лиссабоне 11 марта 1975 г. Сам генерал Спинола был вовлечен
в заговор, который потерпел неудачу по причине отсутствия
поддержки. После этого неудавшегося переворота радикализм
правительства усилился. Были проведены многочисленные аре-
сты военных. Тогда же был создан Революционный совет, кото-
рый должен был осуществлять контроль за политическим про-
цессом от имени ДВС.
е)	Двадцать пятого апреля 1975 г. состоялись выборы в Учредитель-
ное собрание. Этого события ожидали с большим напряжением,
поскольку было известно, что в рядах ДВС существует сильное те-
чение, выступающее против проведения выборов. Представители
движения даже выступили по телевидению с призывом отказать-
ся от участия в выборах. Несмотря на это, явка была очень высо-
кой (около 90%). Результаты сильно отличались от того, что сооб-
щали средства массовой информации (радио, телевидение и прес-
ПРИЛОЖЕНИЕ (1992) 351
са), и вызвали удивление. Главным победителем стала Социалис-
тическая партия, которая получила 38% голосов. Две партии пра-
вого толка (НДП — Народная демократическая партия и социал-
демократы) вместе получили лишь 34%. Коммунистическая пар-
тия и ее союзник МДП-СДЕ (Демократическое движение
Португалии — Демократическая выборная комиссия) вместе на-
брали не более 20%.
ж)	После выборов 1975 г. последовал очень активный период, полу-
чивший название «горячего лета». Повсюду в стране наблюда-
лось ужесточение режима. Министры-социалисты, которые до
этого входили в состав всех временных правительств, вышли из
состава правительства. Социалистическая партия объявила себя
в открытой оппозиции. Башку Гонсалвиш сформировал пятое
Временное правительство, в которое вошли исключительно
представители левых сил. В это время по провинции прокати-
лась волна насилия с покушениями и поджогами многочислен-
ных представительств коммунистической партии. Социалисты
организовали два больших митинга в Лиссабоне и Порту. В Лис-
сабоне митинг состоялся на аллее Афонсу Энрикиша. В Порту
выступления прошли на стадионе Анташ. Митинг в Лиссабоне
остался в памяти людей как «митинг у Светящегося фонтана».
Он стал окончательным разрывом между социалистами и ком-
мунистами, что делало невозможным любое потенциальное пре-
имущество левых сил.
з)	Именно в это время генерал Кошта Гомиш заявил: «Практически
весь народ был на стороне нашей революции, но сегодня я вы-
нужден признать, что ситуация изменилась» (Ассамблея ДВС,
25 июля 1975 г.). И действительно, дистанция между правительст-
вом и народом постоянно увеличивалась. В тот момент группа
офицеров ДВС разработала программу политического действия,
которая стала известна как «Документ Девяти». Этот документ
осудил радикализм правительства. Второго сентября состоялось
заседание Ассамблеи ДВС в Танкуше, на которой было принято
постановление, что присутствие Башку Гонсалвиша в правитель-
стве «несовместимо с единением вооруженных сил» (со слов Пе-
зараа Корреи). Документ Девяти требовал независимости ДВС
от коммунистической партии. Как следствие этого шага, прези-
дент республики отправил в отставку Башку Гонсалвиша и при-
гласил в правительство адмирала Пиньейру Азеведу, офицера,
имевшего репутацию посредника и политика умеренного толка.
352 ПРИЛОЖЕНИЕ (1992)
и)	Тем временем Учредительное собрание начало работу. В стране
наметилась тенденция к нормализации обстановки. Еще имели
место вспышки насилия, такие, как блокада толпой рабочих-
строителей здания парламента, подрыв передатчика радиостан-
ции «Возрождение», осуществленный по приказу правительст-
ва, для того чтобы положить конец захвату этого радио группой
левых сил.
В конце ноября произошел бунт парашютистов — сторонников На-
родной партии. Некоторые из них заняли оборону в казармах на горе
Монсанту, рассчитывая на поддержку движения СУВЕС (аббревиатура
от девиза «объединенные солдаты победят»). СУВЕС располагало груп-
пами в нескольких казармах в Лиссабоне. Но коммунистическая партия
не оказала никакой поддержки бунту, который был быстро подавлен
войсками под командованием подполковника Рамалью Эаниша (25 ноя-
бря). Авторитет подполковника, заработанный в результате этой опера-
ции, способствовал его назначению на пост главы Генерального штаба
Вооруженных Сил. На этом посту Эаниш со свойственной ему энерги-
ей и оперативностью навел порядок внутри вооруженных сил.
Это событие стало своего рода эпилогом эпохи «текущего револю-
ционного процесса» (термин, введенный в политический оборот того
времени). Начиная с того момента парламентские институты заняли
центральную позицию в национальной политической жизни.
Нормализация конституционного порядка
Новая Конституция была обнародована 2 апреля 1976 г. после дли-
тельного законодательного периода, в ходе которого партии были вы-
нуждены заключить соглашение с ДВС относительно самого содер-
жания Основного закона.
Двадцать пятого апреля 1976 г. состоялись первые парламентские
выборы, которые подтвердили в общих чертах тенденции выборов
1975 г. и обозначили начало процесса, характерного для всех последу-
ющих лет, — сдвиг электората в сторону центра и стабильности. Боль-
шинство народа продолжало голосовать за Социалистическую пар-
тию, однако ее показатели достигли лишь 35%, в то время как две пра-
вые партии (Народная партия Португалии и социал-демократы)
вместе получили 40%. За коммунистов проголосовало 15%.
На президентских выборах, которые состоялись немного позже,
три крупнейшие некоммунистические партии (социалисты, народни-
ПРИЛОЖЕНИЕ (1992) 353
ки и социал-демократы) объединились в поддержку Рамалью Эаниша.
Уже в первом туре он получил 61% голосов. Кандидатом, занявшим
второе место, стал майор Отелу Сарайва ди Карвалью, лидер сторон-
ников «народной власти». Ему досталось 16,5% голосов.
Первое конституционное правительство во главе с Мариу Суари-
шем состояло исключительно из социалистов.
Трудности, которые переживала страна, были многочисленными.
Внешние и внутренние факторы создавали кризисную ситуацию. Ма-
риу Суариш обозначил кризис как туннель, проще говоря, яму, из ко-
торой все-таки есть выход. Растущая безработица, экономическая
стагнация, инфляция, утечка кадров и капитала, увеличение беспо-
рядочных бюджетных расходов, приезд возвращенцев, размещение
капитала, постоянное использование внешних займов, тяжелые обя-
зательства перед Международным валютным фондом являются
характеристиками того времени. В январе 1978 г. социалисты объеди-
нились с социал-демократами для обеспечения более высокого числа
голосов в парламенте. Однако через несколько месяцев и эта форма
проявила себе нежизнеспособной.
В августе 1978 г. президент республики взял курс на президентское
правительство, то есть правительство доверия, без партийной направ-
ленности (третье конституционное правительство во главе с Нобри да
Коштой, четвертое конституционное правительствто Моты Пинту,
пятое правительство Марии ди Лурдиш Пинтасилгу).
На выборах 1979 г. союз объединенных правых сил, так называ-
емый Демократический альянс, получил абсолютное большинство
голосов. Социалистическая партия продолжала терять позиции. Союз
республиканско-социалистического фронта получил не более 28%, а
левые (Альянс объединенного народа) заработали 17% голосов. В сущ-
ности, Социалистическая партия никогда не была в Португалии парти-
ей революции, и она постепенно теряла свое положение оплота сопро-
тивления, которой обладала в 1975 г. В тот момент ее роль была ключе-
вой в центристском блоке, который мог состоять из двух крупнейших
партий — правых и левых центристов (народников и социалистов).
Но подобный сценарий вызывал активное сопротивление со стороны
лидера Демократического альянса — Са-Карнейру, который отстаи-
вал программу биполяризации, то есть безоговорочной конкуренции
между правыми и левыми.
Именно проект биполяризации привел Са-Карнейру к попытке
предотвратить переизбрание генерала Эаниша в 1980 г. Действитель-
но, Эаниш видел в Центристском блоке более выгодное решение для
354 ПРИЛОЖЕНИЕ (1992)
политической стабильности. На президентских выборах за власть бо-
ролись генерал Эаниш и генерал Суариш Карнейру. Первый, после
первого же тура, добился невероятного триумфа: 56,4% всех голосов
против 40,2%, которые получил его противник. Электорат не принял
вызов биполяризации и в очередной раз проявил осторожность
и центризм. Победа Эаниша была оправдана его благоразумием
и твердостью. Он обладал доверием широкого круга центристов, ко-
торые проголосовали за него в 1976 г. и не имели оснований изменить
свое мнение.
Большая часть Альянса объединенного народа распалась в конце
1982 г. В следующем году власть осуществлялась правительством Цен-
тристского блока во главе с Мариу Суаришем.
Одновременно были внесены первые поправки в Конституцию.
Были устранены некоторые программные положения, несоответст-
вие которых реальности стало очевидным. Также был упразднен Ре-
волюционный совет, последнее наследие «текущего революционного
процесса» в гражданском обществе. Однако было невозможно полу-
чить необходимое большинство голосов для упразднения конституци-
онного положения, которое учреждало необратимость процесса на-
ционализации. Этот вопрос стал очень острым в условиях введения
нового экономического порядка и присоединения к ЕЭС, но был ре-
шен лишь при пересмотре Конституции в 1989 г. Незамедлительно на-
чался процесс приватизации (банков, газет, страховых компаний, це-
ментных заводов, общественного транспорта). Государственные ком-
пании стали акционерными обществами, акции которых продавались
финансовым группам, при этом государство взимало прибыль от про-
даж. Это был современный вариант продажи национального имущес-
тва 1834 г. Так же как и в прошлом, он обеспечил государственным
финансам огромный приток ресурсов, которые были потрачены на
развитие страны.
В 1985 г. социал-демократы, уже во главе с Анибалом Каваку Сил-
вой, получили большинство голосов на выборах в парламент. Эта пози-
ция сохранилась и на следующих выборах. Абсолютное большинство
в парламенте обеспечило длительность нахождения у власти прави-
тельств, которые могли управлять страной без спешки, без уступок
при поступательном движении подготовки страны к вступлению
в ЕЭС на правах полноправного члена и в условиях выполнения всех
структурных изменений, которых требовала ситуация.
Второй президентский срок Рамалью Эаниша истек в 1986 г. Консти-
туция не позволяла переизбрать его на третий срок. Пост президента ос-
ПРИЛОЖЕНИЕ (1992) 355
паривали лидер социалистов Мариу Суариш и лидер социал-демокра-
тов Диогу Фрейташ ду Амарал. Суариш обладал помимо личных качеств
авторитетом, заработанным в 1975 г. во время «митинга у Светящегося
фонтана», и активной поддержкой не только социалистов, но и всех ле-
вых сил, мобилизованных против перспективы избрания политика, свя-
занного с наиболее радикальными и непреклонными правыми силами.
Суариш одержал победу во втором туре с огромным преимущест-
вом. В ночь, когда стали известны результаты, новый президент проде-
монстрировал свою политическую интуицию, объявив, что он наме-
рен быть президентом всех португальцев, не проводя различия между
победителями и побежденными. В течение пяти лет он старался вы-
полнять это обещание и на выборах 1991 г. получил невиданную побе-
ду: более 70% голосов в первом туре. Этот результат объясняется тем,
что две крупнейшие партии, социал-демократы и социалисты, объеди-
нились для избрания главы государства.
Центристский блок, проиграв на парламентских выборах, напра-
вил все свои усилия на президентские выборы.
Уход из Африки и вхождение в Европу
После установления конституционального порядка закончился и про-
цесс деколонизации.
Мы видели, как в 1974 г. наблюдалось противостояние между идея-
ми контролируемого самоопределения и немедленной независимости.
Победа второго решения частично объясняется военными действиями
и отказом войск продолжать сражаться за правительство в Лиссабоне,
которое считалось уже несуществующим. В любом случае цена этого
решения была очень высокой для Португалии. Уход из колоний без со-
блюдения юридической процедуры оставил без защиты сотни тысяч
португальцев, которые считали себя жителями африканских провин-
ций. В итоге ужасного бегства около полумиллиона человек искало
убежища в Португалии. Люди требовали права на возмещение ма-
териального и морального ущерба. Эта важная проблема «возвра-
щенцев» (retornados) стала одной из причин серьезного дисбаланса
в начале 80-х годов. С другой стороны — как и предупреждали дорево-
люционные правительства, — африканские страны не были готовы
к независимости, без технической, политической и экономической
поддержки других стран (примером этой реальности является Ангола,
заменившая португальские войска кубинскими). Незамедлительными
результатами стало ухудшение в Анголе и Мозамбике ситуации с бед-
356 ПРИЛОЖЕНИЕ (1992)
ностью и начало гражданских войн. В случае Тимора гражданская вой-
на повлекла за собой иностранное вторжение и оккупацию против
воли народа.
Независимость Гвинеи, Островов Зеленого Мыса, Сан-Томе
и Принсипи и Мозамбика была признана незамедлительно. Незави-
симость Анголы представляла более сложный вопрос, поскольку
в стране существовали три национальных движения, враждовавшие
между собой и поддерживаемые различными иностранными силами.
Пятнадцатого января 1975 г. португальское правительство подпи-
сало с представителями трех движений Алворское соглашение, по ко-
торому создавалось «переходное правительство» в составе представи-
телей всех трех движений и португальцев. Дата независимости была
намечена на 11 ноября того же года. В ходе переходного периода дви-
жение коммунистической направленности МПЛА, обладая вооруже-
нием, предоставленным португальскими властями, уничтожило со-
перничающие движения1. В назначенный день провозглашения неза-
висимости власть перешла в руки МПЛА.
Уход из Африки представлял собой окончание исторического про-
екта, начавшегося в период Великих географических открытий, но по-
стоянно поддерживаемого политиками времен Реставрации, либера-
лизма, Сентябрьской революции. Этот проект лежал в основе идеоло-
гии португальского республиканского движения. Конец империи
образовал пустоту, которая по некоторым аспектам схожа с кризисом
португальского сознания после отделения Бразилии в 1822 г.
Новым национальным проектом, предложенным португальцам,
стало присоединение к Европейскому экономическому сообществу.
Церемония подписания соответствующего соглашения состоялась
1 июня 1985 г. в монастыре иеронимитов, для того чтобы подчеркнуть
исторический характер сделанного страной выбора. Присоединение
к ЕЭС влечет за собой глубокие изменения во многих сферах порту-
гальской жизни и предполагает обновление многих аспектов нацио-
нальной реальности.
1 Соперничающие движения (ФНЛА и УНИТА) продолжали существовать и
действовать еще многие годы.
Карты
358 карты
Пиринейский полуостров периода римского господства
карты 359
Вторжения свевов и вестготов
360 КАРТЫ
Португалия в XI — ХШ вв.
КАРТЫ 36
Реконкиста
362 КАРТЫ
Португалия и Испания в XVIII в.
КАРТЫ 363
Отъезд королевской семьи в Бразилию (3)4-4— Первое вторжение французов
<^>	Основные сражения	(4)	•*— •*—	Второе вторжение французов
(2)	Прибытие английских войск	(5)	Третье вторжение французов
Оборонительные линии Торриж-Ведраш	(6)	Англо-Португальское контрнаступление
Вторжения французских войск
и действия англо-португальских сил в 1807 — 1811 гг.
364 КАРТЫ
Гражданская война 1828— 1934 гг.
КАРТЫ 365
БРАЗИЛИЯ
~ 1822
А
1900-03
КИОНГА
Португальские
владения к 1780 г.
Территории, осво-
бодившиеся от
португальского
господства (с ука-
занием года)
Основные район
восстаний против
порту-гальского
господства
(с указанием года)
Территории, захва-
ченные Португа-
лией к началу XX
века
Территории, ото-
шедшие к Португа-
лии по Версальс-
кому миру 1919 г.
Территории, захваченные S к 1В30 г. к 1895 г. X 1914 г.	Г • Г В И	«Я Бисау	>	*	\ о-ва Бисагуш	f 0	Кабинда Луанда	Г1	КИОНГА )	г~'	J (Порт (	с 1919 г) '	»/ Iх	т“ * с /	<_ 1 \ 6 Лоуренсу- £~j<^ -Маркиш
Колониальные владения Португалии XIX —XX вв.
366 КАРТЫ
-----Границы округов
® Центры округов
Округа одноименны с их
центрами и на карте
не подписаны
вЛа-К^унья Силь

Виго
О
Ла-Вега

Браганса<

Вьяна-
-ду-Каштелу
ПОРТУ (ОПОРТО)'
Вила-Нова-
-ди-Гая /
й Брага*? Миранда^у/Доури
'саб^оза
.ГондомарЬг^^к
г
Авейру,
©В^зе^/1
^^Гуарда^
о \
“*	Коимбра^-^А Vх
Г	<ГКовильян
$Фигейра-да-Й^ г	V
-ФОШ ,	/* .П _	f у,
~	/ и и *_/ у Каштел^-Бранкуду
?С>Томар
Лейрия)
ОСТРОВА МАДЕЙРА
АТЛАНТИЧЕСКИЙ
о. Порту-Санту
о. Мадейра С
Фуншал
ОКЕАН
АЗОРСКИЕ ОСТРОВА
Кашкайш г.]
м. Рока
ПалмелаГ*
Сетубал-
О
Й
АТЛАНТИЧЕСКИ
о о. Корву
# о. Флориш	_
о. Сан-Жоржи
о. Фаял ° о. Терсейра
® Ангра-ду-
°Рта о. Пику Эроижму
Понта-Делгада ®=>о Сан_
ОКЕАН Мигел
о. Санта-Мария*5*
♦
© Порталегри
СантаренЯ
^Жоруш^ Ч
Л z-^ ‘“Элвашгагуг- ,
ССАБОН ’	'“Z! Бадахос
г-<»Н1Ь^-ДУ-Э^ОРаЛ
д/Эрора /7

Мерида
О
Барруш'
Синиш
Бежа,
Г 0
Орики
Вила^Нова-
ди-Портиман
<Г Лагуш
Сагриш
Регенгуш’ш
\ / Q ^°РаО»

“^Ая монте
^Гару
Уэльва
Кадисский залив
Португалия, XX в.
Правители Португалии
Афонсу I
Саншу I
Афонсу II
' К ,,
СаншучП
Афонсу III
“тп—Г
Диниш I
Афонсу IV
Педру I
Дуарти I
Афонсу V
Жуан II
(Фернанду)
Мануэл I
Жуан \\\"
(Жуан)
Себаштиан
(Луиш) (Изабел)—(Дуарти)
Энрики
Антониу
Филипп I (Катаэина)
Филипп II (Тео; озиу)
Филипп III
Жуан IV
Жуан V
Жозе I
Мария I
Жуан VI
Карлуш I
Мануэл II
Примечания:
в скобках указаны не царствовавшие члены династии;
пунктирной линией подчеркнуты имена лиц, провозглашенных монархами,
добившихся реальной власти.
Об авторе
Жозе Эрману Сарайва (1919) известный португальский историк, телеве-
дущий. Профессор Технического университета Лиссабона, член Акаде-
мии наук Лиссабона, Португальской академии истории, Академии мореп-
лавания и Исторического и географического института в Сан-Пауло (Бра-
зилия). В последние годы существования авторитарного режима в Порту-
галии он занимал важные государственные и дипломатические посты (ми-
нистра образования в 1968—1970 гг., посол в Бразилии в1972—1974 гг.).
Широкую известность профессору Сарайва принесла его работа на теле-
видении в качестве ведущего нескольких популярных программ по исто-
рии Португалии. Его перу принадлежит ряд книг по истории страны, об-
ращенных к самым широким кругам читателей. «История Португалии» —
самая известная из них. Впервые она вышла в свет в либеральном лисса-
бонском издательстве «Европа — Америка» в 1979 г. и с тех пор неодно-
кратно переиздавалась и допечатывалась, оставаясь самым популярным в
стране очерком национальной истории.
Сарайва Ж.Э.
С 20 История Португалии / Жозе Эрману Сарайва ; Пер. с порт. — М.: Изда-
тельство «Весь Мир», 2007 — 384 с. — (Национальная история)
ISBN 978-5-7777-0360-6
Книга известного португальского историка и талантливого популяризато-
ра исторических знаний Ж. Сарайва относится к числу наиболее читаемых
в Португалии и Бразилии. Изданная впервые в 1979 г., она с тех пор неодно-
кратно переиздавалась и обновлялась, была переведена на многие иностран-
ные языки. Автору удалось в сжатой форме, но увлекательно изложить исто-
рию маленькой пиренейской страны, зачинательницы эпохи великих геогра-
фических открытий и провозвестницы глобализации. Впервые на русском
языке выходит в свет общая история Португалии, написанная португальским
автором.
УДК 94.469
ББК 63.3(4Пор)
Издательство «Весь Мир»
Вышла в свет
История Дании
Пер. с датск.
История Дании, охватывающая огромный период времени —
со времен викингов и до начала XXI в. — написана ведущими
датскими историками. На русском языке публикуется впер-
вые. Одно это делает выход книги в свет настоящим событи-
ем в отечественной историографии. Россию и Данию связы-
вают века взаимоотношений и многие людские судьбы, стоит
вспомнить имена Витуса Беринга, императрицы Марии Фе-
доровны и многие другие. И нельзя забывать, что царь Петр
именно в союзе с Данией прорубал «окно в Европу». В то же
время история Дании — когда-то великой европейской дер-
жавы — в современной России известна мало. Книга, выхо-
дящая в свет в серии «Национальная история», устраняет
этот пробел. В ней рассмотрены основные этапы становления
датской государственности и гражданского общества, про-
блемы социально-экономического развития, различные ас-
пекты внешней политики. Книга адресована всем, кто изуча-
ет и преподает европейскую историю.
Книги Издательства «Весь Мир» представлены во всех круп-
нейших магазинах. Их адреса вы найдете па сайте издатель-
ства www.vesmirbooks.ru, где можно ознакомиться с катало-
гом и сделать заказ на книги.
Наш адрес: 101000, Москва, Колпачный пер., 9а,
тел.: (495) 623-68-39, 623-85-68, факс: (495) 625-42-69.
Электронная почта: orders@vesmirbooks.ru
Издательство «Весь Мир»
Готовится к печати
История Великобритании
Пер. с англ.
Оксфордская история Великобритании, написанная деся-
тью британскими авторами во главе с выдающимся истори-
ком Кеннетом Морганом, относится к числу блестящих об-
разцов современной историографии. В одном, хотя и
объемном томе, изложена история страны и ее народа от
прихода римлян до начала XXI в. Перевод этой книги был
неслучайно включен в серию «Национальная история».
Масштабное исследование выполнено на самом высоком
научном уровне, позволяющем рассеять множество мифов,
среди которых такие, как «анархия» середины XII столе-
тия, хаос периода Войны роз, неизбежность гражданской
войны XVII в., статичность викторианской эпохи. Увлека-
тельное изложение удовлетворит вкусы не только профес-
сиональных историков и учащейся молодежи, но и самого
широкого читателя.
Книги Издательства «Весь Мир» представлены во всех круп-
нейших магазинах. Их адреса вы найдете на сайте издатель-
ства www.vesmirbooks.ru, где можно ознакомиться с катало-
гом и сделать заказ на книги.
Наш адрес: 101000, Москва, Колпачный пер., 9а,
тел.: (495) 623-68-39, 623-85-68, факс: (495) 625-42-69.
Электронная почта: orders@vesmirbooks.ru
Национальная история
Жозе Эрману Сарайва
История Португалии
Редактор: М.Е. Кабицкий
Художник: Е.А. Ильин
Корректор: И.В. Леонтьева
Верстка: Е.А. Поташевская
Подписано в печать 18.09.2007. Формат 60 х 90
Печать офсетная. Гарнитура BalticaC. Печ. л. 24,0. Тираж 2000 экз.
Изд. № 26/06-и
Зак. № 2433.
ООО Издательство «Весь Мир»
101000 Москва-Центр, Колпачный пер., 9а
Тел.: (495) 623-68-39, 623-85-68
факс (495) 625-42-69
E-mail: orders@vesmirbooks.ru;
http://www.vesmirbooks.ru
Отпечатано с готовых диапозитивов в типографии
ОАО «Издательство «Самарский Дом печати»
443080, г. Самара, пр. К. Маркса, 201
МСТ/ОРМС?’
l J
ПОРТУГАЛИИ^
Республика Поргпугал и я
Столица
Площадь
Население
Этнический состав
Продолжительность жизни
Официальный язык
Вероисповедание
п
Денежная единица
ВВП на душу населения
Луис Важ де Камоэнс
(ок. 1524-1580),
величайший поэт Португалии,
автор эпической поэмы «Лузиады»
Лиссабон (2,7 млн чел.)
92,142 кв. км
10,5 млн человек
лорту1алы(ы ок. 95%
81 (женщины),
74 (мужчины)
порту! алыжий
католики 94%,
протестанты и др. 6%
евро
17 466 долл США