Автор: Льюис-Стемпл Дж.
Теги: всеобщая история история автобиография история англии
ISBN: 5-91016-012-9
Год: 2008
Текст
2000 ЛЕТ ИСТОРИИ СТРАНЫ
ОТ ОЧЕВИДЦЕВ СОБЫТИЙ
АНГЛИЯ
АВТОБИОГРАФИЯ
ПОД РЕДАКЦИЕЙ
ДЖОНА ЛЬЮИСА-СТЕМПЕЛА
АНГЛИЯ
АВТОБИОГРАФИЯ
ПОД РЕДАКЦИЕЙ
ДЖОНА ЛЬЮИСА-СТЕМПЕЛА
АНГЛИЯ
АВТОБИОГРАФИЯ
Москва
Эксмор
Санкт-Петербург
МИДГАРД
2008
УДК 94(410.1)
ББК 63.3(4Вел)
А 64
ENGLAND. THE AUTOBIOGRAPHY
©John Lcwis-Stcmpcl, 2005
Перевод с английского М. Башкатова, И. Летберга
под общей редакцией К. Королева
А 64 Англия. Автобиография / Под редакцией Дж. Льюи-
са-Стемпела; [пер. М. Башкатова, И. Летберга под общ. ред.
К. Королева]. — М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2008. — 624 с. —
(Биографии Великих Стран).
ISBN 978-5-699-26855-9 (Эксмо)
ISBN 5-91016-012-9 (Мидгард)
Свидетельства современников событий прошлого — плоть и кровь ис-
тории. И чем важнее эти события, тем значимее свидетельства тех, кто в них
участвовал или воочию их наблюдал. «Свидетельствам очевидцев, быть мо-
жет, недостает глубины анализа, свойственной историкам, — справедливо
замечает составитель это книги, — зато их впечатления — красочные, на-
глядные, живые, позволяющие приобщиться к былому и ощутить себя уча-
стником событий далекого и не столь отдаленного прошлого».
Эта книга — не биография, не взгляд со стороны, а автобиография, то
есть взгляд изнутри. Автобиография великой страны с великой историей,
страны, что была в разные исторические эпохи «охвостьем Европы», «ко-
варным Альбионом», «владычицей морей», «империей, над которой никог-
да не заходит солнце», — и всегда оставалась Англией.
УДК 94(410.1)
ББК 63.3(4Вел)
Все права защищены. Ни одна из частей настоящего издания и все из-
дание в целом не могут быть воспроизведены, сохранены на печатных фор-
мах или любым другим способом обращены в иную форму хранения инфор-
мации: электронным, механическим, фотокопировальным и другими, без
предварительного согласования с издателями.
© Перевод. М. Башкатов, К. Королев, И. Летберг, 2008
© Издание на русском языке.
ISBN 978-5-699-26855-9 ООО «Издательство «Мидгард», 2008
ISBN 5-91016-012-9 © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2008
Английскому дубу и английской розе —
Тристраму и Фреде
Предисловие
Это история Англии, изложенная ее жителями. Иными сло-
вами, автобиография.
В Англии, безусловно, есть нечто особенное. Плодородная
южная часть небольшого острова у побережья Европы, именно
Англия подарила миру — да простят нас колонизированные ею
Уэльс, Шотландия и Ирландия — парламентскую демократию
и промышленную революцию, стала метрополией величайшей
в истории человечества империи и в обеих мировых войнах ока-
зывалась последним оплотом на пути экспансионистских уст-
ремлений Германии. Короче говоря, именно Англия создала тот
мир, в котором мы живем сегодня.
Викторианский искатель приключений и государственный
деятель Сесил Роудс однажды поведал аудитории школьников:
«Помните, вы — англичане и потому уже выиграли главный приз
в лотерее жизни». Разумеется, это гипербола — и в то же время
общее место: родиться и жить в Англии, не только в наши дни,
но и в Средние и даже в Темные века — этот удел был намного
лучше (стабильнее, изобильнее, свободнее) удела появиться на
свет подданным любой иной монархии.
У Англии яркая история: достаточно вспомнить шестерых
жен Генриха VIII (и их трагическую участь), Оутса на Южном
полюсе, рейды «крушителей дамб», Непобедимую армаду, кре-
6
Англия. Автобиография
стьянское восстание Уота Тайлера, битву при Азенкуре, Боль-
шой лондонский пожар, Пороховой заговор или группу «Секс
пистолз»...
Разумеется, как проницательно заметил когда-то сугубо анг-
лийский (пусть не блестящий стилист, по верноподданный) пи-
сатель Джордж Оруэлл, автобиографии не следует верить, если
только в ней не рассказывается о чем-либо постыдном. И потому
в нашей книге не обходится молчанием ни избиение евреев в
Йорке в 1190 году, ни тошнотворные манчестерские трущобы
1844 года, ни расправа над сторонниками реформ при Питерлоо.
Все эти события английской истории, вкупе с еще почти ста
пятьюдесятью, описываются на страницах нашей книги очевид-
цами, людьми, которые «при сем присутствовали». Свидетель-
ствам очевидцев, быть может, недостает глубины анализа, свой-
ственной историкам, зато их впечатления — красочные, нагляд-
ные, живые, позволяющие, помимо прочего, приобщиться к
былому и ощутить себя участником событий далекого и не столь
отдаленного прошлого.
С этих страниц с нами говорит прошлое. Мы лишь выстрои-
ли воспоминания и свидетельства в хронологическом порядке,
задав очевидный контекст. Конечно же, эта история жизни Анг-
лии неполна: включить в книгу описания всех событий двухты-
сячелетней истории попросту невозможно. Так что — это исто-
рия Англии в ее ключевых моментах, причем именно Англии:
истории других частей острова наша книга касается лишь там,
когда их истории объединялись с английской.
Пусть же Англия говорит о себе.
Джон Льюис-Стемпел,
Харфордшир, май 2005 г.
Вторжение Цезаря, 55 год до и. э
Юлий Цезарь
Юлий Цезарь оправдывал вторжение в Британию необходи-
мостью прекратить поставки оружия из Британии в оккупиро-
ванную римлянами Галлию, однако не подлежит сомнению, что
прежде всего он руководствовался личными амбициями. Завое-
вание острова призвано было обеспечить Цезарю престиж, не-
обходимый для того, чтобы порвать с товарищами по триумви-
рату и править Римом единолично.
По собственным меркам Цезаря-полководца, придирчивого к
мельчайшим мелочам, вторжение в Британию было подготовле-
но плохо, а 14 000 его легионеров, непобедимых на суше, крайне
неохотно доверили жизни «коварнойморской глади». В итоге при-
стававшие к английскому берегу корабли высаживали не бравых
воинов, а людей, измученных морской болезнью и павших духом.
Впрочем, как бы то ни было, рассказ Цезаря — первое письмен-
ное свидетельство о событиях в Англии, можно сказать, начало
английской истории.
Хотя лето уже подходило к концу и в этих местах ввиду се-
верного положения Галлии зимы наступают рано, однако Це-
зарь решил предпринять поход в Британию, так как знал, что
почти во все войны с Галлией оттуда посылались подкрепления
нашим врагам; если бы даже остаток лета оказался недостаточ-
ным для ведения регулярной войны, то он все-таки считал очень
полезным для себя хотя бы только вступить на этот остров, по-
знакомиться с его населением и добыть сведения о его местно-
стях, гаванях и удобных для высадки пунктах. Все это галлам
8
Англия. Автобиография
было почти неизвестно. И действительно, туда не заходит без
крайней нужды никто, кроме купцов, да и они знакомы исклю-
чительно с морским побережьем и местностями, лежащими про-
тив Галлии. Поэтому хотя он пригласил к себе отовсюду куп-
цов, но не мог дознаться от них, как велик остров, какие народ-
ности его населяют и насколько они многочисленны, какова их
боевая опытность и каковы учреждения, наконец, какие гавани
в состоянии вместить более или менее значительный флот.
Чтобы осведомиться обо всем этом до начала своего пред-
приятия, он предварительно послал туда с военным кораблем
Гая Волусена, которого считал подходящим для этой цели. Ему
он поручил произвести все необходимые разведки и затем как
можно скорее вернуться. А сам со всем войском двинулся в стра-
ну моринов, так как оттуда была кратчайшая переправа в Бри-
танию. Здесь он назначил сбор всех кораблей из соседних мест-
ностей и флота, построенного им прошлым летом для войны с
венетами. Тем временем его планы стали известными и через
купцов дошли до британцев. Тогда от многих общин явились к
нему послы с обещанием дать заложников и подчиниться рим-
ской власти. По выслушании их он отпустил их с дружествен-
ными обещаниями и с советом остаться при этом своем реше-
нии. Вместе с ними он послал Коммия, которого после победы
над атребатами назначил им в цари: он ценил его храбрость и ум
и считал преданным себе; к тому же Коммий пользовался в этих
местах большим личным влиянием. Он приказал Коммию по-
сетить возможно большее количество племен и посоветовать им
отдаться под покровительство римского народа, а также сооб-
щить им о скором прибытии самого Цезаря. Волусен осмотрел
все пункты, насколько это было для него возможно, так как он
не решался сойти с корабля и довериться варварам. На пятый
день он вернулся к Цезарю и доложил обо всех своих наблюде-
ниях.
Цезарю... удалось собрать и сосредоточить в одном месте
около восьмидесяти грузовых судов, которых, по его мнению,
было достаточно для перевоза двух легионов, а все находивши-
еся сверх того, что в его распоряжении, военные суда он рас-
пределил между квестором, легатами и префектами. Сверх
Вторжение Цезаря, 55 г. до н. э.
9
того, у него были еще восемнадцать грузовых судов, которые
задерживались ветром в восьми милях от сборного пункта и не
могли достигнуть гавани; они были определены им на перевоз
конницы. Остальное войско он поручил легатам Квинту Титу-
рию Сабину и Луцию Аурункулею Котте отвести в области ме-
напиев и те округа моринов, от которых у него не было послов,
а легату Сульпицию Руфу он приказал занять гавань с доста-
точным отрядом.
Отдав эти распоряжения, Цезарь дождался удобной для пла-
вания погоды и около третьей стражи снялся с якоря; при этом
коннице он приказал отправиться к дальней гавани, сесть на
корабли и следовать за ним. Она, однако, несколько запоздала.
Сам он достиг с первыми кораблями около четвертого часа дня
Британии и заметил, что там на всех холмах стоят вооруженные
неприятельские отряды. Естественные особенности этого пункта
таковы, что горы очень близко подходят к морю и суживают его;
таким образом, с этих высот возможен обстрел всего берега.
Находя, что высадка здесь совершенно неудобна, Цезарь про-
стоял до девятого часа на якоре в ожидании подхода остальных
кораблей. Тем временем он созвал легатов и военных трибунов,
познакомил их со сведениями, полученными от Волусена, и со
своими собственными намерениями и предупредил, что они долж-
ны все выполнять по первому его мановению и вовремя, как это
вообще требуют правила войны, особенно же на море, где все бы-
стро меняется. Едва Цезарь отпустил их, как начался благопри-
ятный ветер и прилив. Тогда он дал сигнал и приказал сняться с
якоря. Пройдя затем отсюда около семи миль, он пристал к от-
крытому и плоскому берегу.
Но варвары поняли намерения римлян. Они выслали вперед
конницу и боевые колесницы, употребляемые ими почти во всех
сражениях, сами с остальными силами последовали за ними и
начали мешать нашей высадке. Она представляла много больших
«затруднений: наши корабли по своим размерам могли держать-
ся на якоре только на глубоких местах; солдаты же, не знавшие
местности, с несвободными руками и обремененные сложным
вооружением, должны были единовременно спрыгивать с ко-
раблей, стараться стать твердой ногой в воде и сражаться с вра-
10
Англия. Автобиография
гами, в то время как последние или оставались на сухом месте,
или лишь немного входили в воду и при отличном знакомстве с
местностью и полной свободе движения храбро стреляли в на-
ших и налетали на своих хорошо обученных конях.
Все это приводило наших в полное замешательство, и за от-
сутствием опытности в подобного рода боях они не проявляли
в этой борьбе той бодрости и рвения, которые были им свой-
ственны в сухопутных сражениях.
Заметив это, Цезарь приказал отвести в сторону от грузовых
судов военные (которые и по своему виду были очень необыч-
ными для варваров, и по быстроходности более подходили для
подобных операций), дать им быстрый ход на веслах, поставить
против незащищенного фланга врагов и на этой позиции отби-
вать и оттеснять их пращами, стрелами и метательными снаря-
дами. Это распоряжение оказалось для наших очень полезным:
самый вид кораблей, движение весел и непривычное действие
метательных машин — все это произвело на варваров сильное
впечатление; они остановились и несколько подались назад. Но
наши солдаты все еще колебались, особенно вследствие глуби-
ны моря. Тогда орлоносец 9-го легиона обратился с мольбой к
богам, чтобы его поступок принес счастье легиону, и сказал сол-
датам: прыгайте, солдаты, если не хотите предать орла врагам;
а я во всяком случае исполню свой долг перед республикой и
императором. С этим громким призывом он бросился с корабля
и пошел с орлом на врагов. Тогда наши ободрили друг друга и,
чтобы не навлекать на себя великого позора, все до одного спрыг-
нули с корабля; когда это заметили солдаты, находившиеся на
ближайших кораблях, они также последовали этому примеру и
двинулись на врага.
Обе стороны сражались ожесточенно. Но наши были в боль-
шом замешательстве, так как не могли ни держать строя, ни стать
твердой ногой, ни собираться у своих знамен; люди, сходившие
каждый с разных кораблей, приставали к первым попавшимся
частям. Наоборот, враги, которым были известны все мели, на-
падали, пустив в галоп коней, на наших каждый раз, как замеча-
ли с берега, что наши поодиночке оставляли корабли и первое
вторжение Цезаря, 55 г. до н. э.
11
время были в затруднении; при этом они в большом количестве
окружали немногих, а другие обстреливали всю нашу линию на
ее незащищенном фланге. Заметив это, Цезарь приказал поса-
дить солдат на шлюпки военных кораблей, а также на разведоч-
ные суда и стал посылать подкрепления туда, где наших тесни-
ли. Но как только наши стали твердой ногой на сушу и к ним
присоединились все другие их товарищи, они атаковали врагов
и обратили их в бегство. Впрочем, они не могли слишком дале-
ко их преследовать, так как конница не была в состоянии дер-
жаться намеченного курса и достигнуть острова. Только этого
недоставало до полной удачи, до сих пор всегда сопутствовав-
шей Цезарю.
Как только разбитые враги после своего бегства пришли в
себя, они тут же отправили к Цезарю послов с просьбой о мире
и с обещанием дать заложников и исполнить все его требова-
ния. Вместе с этими послами вернулся к Цезарю атребат Ком-
мий, который, как я выше указал, был им послан вперед в
Британию. Когда он сошел с корабля и уже отправился к ним,
чтобы в качестве уполномоченного сообщить им поручение Це-
заря, они схватили его и заключили в оковы. Теперь, после сра-
жения, они отпустили его назад. В своих просьбах о мире они
сваливали вину на народную массу и просили извинения за
свою необдуманность. Цезарь выразил им свое возмущение тем,
что сначала они по собственному почину отправили к нему на
материк послов для ходатайства о мире, а затем без причины
пошли на него войной. Однако он заявил им, что прощает их
необдуманность, и потребовал заложников. Часть их они дали
немедленно, другую обещали вызвать из отдаленных мест ост-
рова и выдать через несколько дней. А тем временем они при-
казали своим людям вернуться в деревни; их князья стали со-
бираться со всех сторон и отдаваться под покровительство Це-
заря.
Когда таким образом мир был упрочен, на четвертый день
после прибытия в Британию те восемнадцать кораблей, кото-
рые перевозили конницу, вышли при тихом ветре из верхней
гавани. Когда они уже приближались к Британии и были видны
12
Англия. Автобиография
из лагеря, вдруг поднялась такая буря, что ни один из них не
был в состоянии держаться курса, но одни были отнесены к ме-
сту своего выхода, а другие выбросились с большой для себя
опасностью к нижней части острова, которая лежала ближе к
западу. Но когда они стали на якорь и их стало заливать водой,
они по необходимости должны были, несмотря на темную ночь,
выйти в открытое море и направиться к материку.
В ту же ночь случилось полнолуние; а этот день обыкно-
венно вызывает в Океане сильнейшие приливы, что нашим не
было известно. Таким образом, единовременно и военные ко-
рабли, на которых Цезарь организовал переправу войска и те-
перь приказал вытащить их на берег, заливало волнами, и сто-
явшие на якоре грузовые бросало в разные стороны бурей, так
что у нас не было возможности ни управлять ими, ни подавать,
где нужно, помощь. Значительное число кораблей разбилось,
остальные же, лишившись канатов, якорей и прочих снастей,
сделались непригодными к плаванию; а это, как и надо было
ожидать, вызвало большую панику во всем войске. Действи-
тельно, других кораблей для обратного перевоза не было; рав-
ным образом совершенно недоставало нужных материалов для
починки судов; и, наконец, так как все были уверены, что при-
дется зимовать в Галлии, то в этой местности не заготовили
провианта на зиму.
Британские князья, бывшие у Цезаря после сражения, обо
всем этом узнали. Они заметили, что у римлян не хватает ни
конницы, ни кораблей, ни хлеба, и из малых размеров лагеря
заключили о малочисленности войска; лагерь же был мал, меж-
ду прочим, потому, что Цезарь переправил легионы без обоза.
Тогда они вступили в переговоры друг с другом и признали са-
мым лучшим возобновить войну, отрезать наших от хлеба и под-
воза и затянуть дело до зимы, в полной уверенности, что если
это наше войско будет побеждено или отрезано от возвращения,
то после этого уже никто не захочет переправляться в Брита-
нию с враждебными целями. Поэтому они снова составили заго-
вор и начали мало-помалу уходить из нашего лагеря и тайно
собирать свой народ из деревень.
Вторжение Цезаря, 55 г. до н. э.13
Хотя Цезарь еще не знал их намерений, но из несчастия со
своими кораблями и из приостановки выдачи заложников де-
лал такие предположения, которые и оправдались. Поэтому он
на всякий случай принимал необходимые меры: ежедневно сво-
зил хлеб с полей в лагерь; дерево и медь с тех кораблей, которые
получили особенно тяжелые повреждения, приказал употребить
на починку остальных, а другой необходимый материал привез-
ти с материка. Таким образом, при чрезвычайно ревностной ра-
боте солдат, он лишился только двенадцати кораблей, а осталь-
ные снова были приведены в достаточную пригодность.
Во время этих работ один легион, именно 7-й, был, по обыкно-
вению, послан за хлебом. До сих пор покамест не было никаких
оснований предполагать возобновление войны, так как часть
населения оставалась в деревнях, а некоторые даже продолжа-
ли посещать наш лагерь. Вдруг с передовых постов, стоявших у
лагерных ворот, Цезарю дали знать, что в том направлении, в
котором выступил легион, показалось необыкновенно большое
облако пыли. Заподозрив у варваров какой-то особый умысел
(что и было в действительности), Цезарь приказал этим кара-
ульным когортам отправиться с ним в этом направлении, двум
другим сменить их, а остальным вооружиться и спешно следо-
вать за ним. Отойдя немного от лагеря, он заметил, что враги
теснят наших и последние с трудом держатся, а так как легион
сбился в кучу, то его обстреливают со всех сторон. Дело в том,
что хлеб был везде сжат и оставался только один участок. В пред-
положении, что наши придут сюда, враги спрятались ночью в
лесах; и вот, когда наши солдаты сняли с себя оружие и, рассеяв-
шись в разные стороны, были заняты жатвой, британцы внезап-
но напали на них, несколько человек убили, а остальных приве-
ли в замешательство, тем более что они не могли построиться в
ряды; вместе с тем они окружили их конницей и боевыми ко-
лесницами.
Своеобразное сражение с колесниц происходит так. Сначала
их гонят кругом по всем направлениям и стреляют, причем боль-
шей частью расстраивают неприятельские ряды уже страшным
видом коней и стуком колес; затем, пробравшись в промежутки
14
Англия. Автобиография
между эскадронами, британцы соскакивают с колесниц и сра-
жаются пешими. Тем временем возницы мало-помалу выходят
из линии боя и ставят колесницы так, чтобы бойцы, в случае
если их будет теснить своей многочисленностью неприятель,
могли легко отступить к своим. Таким образом в подобном сра-
жении достигается подвижность конницы в соединении с устой-
чивостью пехоты. И благодаря ежедневному опыту и упражне-
нию британцы достигают умения даже на крутых обрывах оста-
навливать лошадей на всем скаку, быстро их задерживать и
поворачивать, вскакивать на дышло, становиться на ярмо и с него
быстро спрыгивать в колесницу.
Все эти маневры и необычайный способ сражения привели
наших в большое замешательство, и Цезарь весьма кстати подо-
спел к ним на помощь: при его приближении враги останови-
лись, а наши оправились от страха. Несмотря на это, Цезарь счел
неудобным напасть в этот момент на врага с целью завязать с
ним сражение, но остался на своей позиции и немного спустя
отвел легионы в лагерь. Тем временем, когда все наши были этим
заняты, британцы, еще оставшиеся в деревнях, ушли из них.
Затем несколько дней подряд были бури, которые и наших удер-
живали в лагере, и врагам не давали нападать. Между тем вар-
вары разослали во все стороны гонцов, всюду выставляли па вид,
что наших солдат мало, и указывали на то, какой удобный слу-
чай представляется попользоваться добычей и навсегда закре-
пить за собой свободу, если удастся выбить римлян из их лаге-
ря. Этим путем они быстро собрали многочисленную пехоту и
конницу и двинулись на наш лагерь.
Цезарь предвидел, что и на этот раз произойдет то же, что
было в предыдущие дни, то есть что враги если и будут разбиты,
то все-таки избегнут гибели благодаря своему проворству. Тем
не менее, имея при себе только тридцать всадников, которых
перевез с собою вышеупомянутый атребат Коммий, он выстро-
ил легионы перед лагерем. В завязавшемся сражении враги не
могли долго устоять перед натиском наших солдат и обратились
в бегство. Наши преследовали их настолько, насколько позво-
ляли силы и быстрота ног, и многих из них перебили; затем, пре-
вторжение Цезаря, 55 г. до н. э.15
дав пламени все их дворы всюду, где они попадались, они вер-
нулись в лагерь.
В тот же день к Цезарю пришли послы от неприятелей с
просьбой о мире. Цезарь потребовал от них вдвое большего
числа заложников, чем прежде, и приказал доставить их на ма-
терик, так как ввиду приближения равноденствия и дурного
состояния кораблей не считал благоразумным подвергать свои
войска опасностям плавания в период зимних бурь. А сам он
выждал подходящей погоды и вскоре после полуночи снялся
со своим флотом с якоря. В общем, все его суда благополучно
достигли материка, и только два грузовых не дошли до тех же
гаваней, что и остальные, но были отнесены несколько ниже.
Высадившиеся с этих кораблей солдаты, числом около трех-
сот человек, шли в лагерь. Тут в надежде на добычу окружили
их — сначала не в очень большом количестве — морины, кото-
рых Цезарь при своем отправлении в Британию оставил зами-
ренными, и потребовали от наших положить оружие, если не
хотят быть убитыми. Когда же те образовали каре и стали защи-
щаться, на крик моринов сбежалось еще около шести тысяч че-
ловек. Получив об этом известие, Цезарь послал из лагеря своим
на помощь всю конницу. Тем временем наши солдаты выдержа-
ли нападение неприятелей, в течение с лишком четырех часов
очень храбро сражались и, потеряв лишь несколько человек ра-
неными, перебили много врагов. Но как только показалась наша
конница, враги побросали оружие, бросились бежать, и еще их
много было убито.
На следующий день Цезарь послал легата Лабиэна с переве-
зенными обратно из Британии легионами против возмутивших-
ся моринов. Так как болота, в которых они скрывались в про-
шлом году, высохли, то теперь им некуда было укрыться, и они
почти все попали в руки Лабиэну. Легаты Титурий и Котта, ко-
торые двинулись со своими легионами в область менапиев, опу-
стошили все их поля, скосили хлеб, сожгли дворы, так как сами
менапии укрылись в густейших лесах, а затем вернулись к Це-
зарю. Цезарь выбрал для зимних квартир всех легионов страну
бельгов. Туда всего две британских общины прислали заложни-
16
Англия. Автобиография
ков, остальные же этим пренебрегли. На основании донесения
Цезаря по поводу этих событий сенат определил двадцатиднев-
ное молебствие*.
Перемирие оказалось недолгим, вскоре бритты возобновили
нападения на римлян. Их склонность избегать генеральных сра-
жений и приверженность тактике партизанской войны раздра-
жали римлян, которые оказались не готовы к такому сопротив-
лению — ни психологически, ни с точки зрения военной кампании.
Вдобавок в Галлии снова вспыхнули мятежи среди покоренных
Римом племен, и Цезарь поспешил на материк.
Но год спустя, в 54 году до н, э., он вернулся в Британию.
* Цезарь Юлий. Записки о Галльской войне. Кн. 4. Перевод М. Н. По-
кровского.
Англия: римский взгляд, 54 год до и. э.
Юлий Цезарь
В ходе своего второго вторжения в Британию Цезарь пересек
Темзу у Брентфорда, но в целом преуспел немногим более, чем в
первыйраз. Во всяком случае он составил первое описание страны.
Внутренняя часть Британии населена племенами, которые,
на основании древних преданий, считают себя туземцами, а при-
морские — выходцами из Бельгии, переправившимися для гра-
бежей и войны (все они носят здесь названия тех племен, от ко-
торых они происходят); после войны они там остались и стали
заниматься земледелием. Население здесь чрезвычайно густо,
дворы находятся очень близко друг от друга и большею частью
похожи на галльские; скота очень много. У них в ходу золотая
монета или же вместо денег железные палочки определенного
веса. Здесь встречается олово во внутренней части острова, в
прибрежной — железо, но его мало; что касается меди, то она у
них привозная. Лес растет всякий, как в Галлии, кроме бука и
ели. Есть зайцев, кур и гусей считается грехом, однако их дер-
жат для забавы. Климат мягче, чем в Галлии, ибо холода не так
сильны.
Остров имеет форму треугольника, одна сторона которого
расположена против Галлии. Один ее угол, где лежит Кантий и
куда пристают почти все корабли, приходящие из Галлии, об-
ращен на восток, а другой, нижний, на юг. Эта сторона имеет в
Длину около пятисот миль. Другая, западная, сторона обраще-
на к Испании; в этом направлении лежит Иберния; как полага-
ют, она вдвое меньше Британии; она находится в таком же рас-
18
Англия. Автобиография
стоянии от Британии, как Британия от Галлии. На полпути ле-
жит остров по имени Мона; полагают, что там же есть и еще не-
сколько небольших островов; о некоторых из них многие писа-
тели сообщают, что там во время зимнего солнцеворота трид-
цать суток продолжается ночь. Но мы в своих расспросах таких
сведений не получали и только на основании точных измере-
ний посредством водяных часов видели, что ночь там короче,
чем на материке. Длина этой стороны, по мнению вышеупомя-
нутых писателей, семьсот миль. Третья сторона обращена на
север; против нее нет никакой земли, но ее угол обращен глав-
ным образом к Германии. Она простирается будто бы на восемь-
сот миль в длину. Таким образом, весь остров в окружности
имеет две тысячи миль.
Наиболее цивилизованные из всех этих народов — жители
Кантия (совр. Кент. — Ред.), местности целиком береговой, и их
образ жизни не многим отличается от галльского. Жители внут-
ренней части Британии большей частью не засевают полей, а
питаются молоком и мясом и одеваются в шкуры. А все британ-
цы вообще красятся вайдой, которая придает их телу голубой
цвет, и от этого они в сражениях страшней других на вид. Воло-
сы они отпускают, но все тело бреют, кроме головы и верхней
губы. Жен они, человек по десять или по двенадцать, имеют об-
щих, особенно братья с братьями и родители с сыновьями; ро-
дившиеся от таких союзов считаются детьми тех, кто взял за себя
их мать девицей.
Объединенными силами бриттов командовал некий Кассивел-
лаун, чья область отделялась от приморских общин рекой Таме-
сис, находящейся приблизительно в восьмидесяти милях от моря.
В прежнее время у него были постоянные войны с соседними пле-
менами, но наш приход побудил всех британцев поручить ему
верховное руководство войной.
Неприятельские всадники и колесницы атаковали нашу кон-
ницу на походе и вступили с ней в жаркий бой, в котором, одна-
ко, наши повсюду вышли победителями и отбросили неприяте-
ля в леса и на высоты. Впрочем, перебив много неприятелей и
Англия: римский взгляд, 54 год до н. э.
19
увлекшись погоней, они сами понесли некоторые потери. Но те
спустя некоторое время, когда наши ничего не подозревали и
были заняты укреплением лагеря, вдруг выскочили из лесу, на-
пали на караульные посты, стоявшие перед лагерем, и завязали
ожесточенное сражение. Цезарь послал нашим на помощь две
когорты, и притом первые от двух легионов, и они выстроились
на небольшом расстоянии одна от другой. Но так как невидан-
ные боевые приемы врага привели наших в полное замешатель-
ство, то неприятели с чрезвычайной отвагой прорвались сквозь
них и отступили без потерь. В этот день был убит военный три-
бун Квинт Лаберий Дур. Только тогда, когда было прислано в
подкрепление большее число когорт, неприятель был отброшен.
В продолжение этого своеобразного сражения, которое про-
исходило у всех на глазах и перед самым лагерем, выяснилось,
что наша пехота со своим тяжелым вооружением не вполне при-
годна для действий против подобного врага, так как она не в со-
стоянии преследовать отступающих и не решается выходить из
строя; а для конницы такое сражение даже прямо опасно, пото-
му что неприятели большей частью нарочно отступают, а как
только отвлекут наших всадников несколько в сторону от леги-
онов, то соскакивают с колесниц и сражаются пешими, что де-
лает бой неравным (а регулярное конное сражение создавало
одинаковую опасность и для отступавших, и для преследовав-
ших). К тому же враги никогда не сражались густыми массами,
но обыкновенно маленькими группами и на большом расстоя-
нии одна от другой. Повсюду у них были расставлены стороже-
вые посты, так что одни регулярно сменяли других и место устав-
ших заступали неутомленные бойцы со свежими силами.
На следующий день враги остановились далеко от нашего
лагеря на высотах. Они показывались лишь небольшими парти-
ями и нападали на нашу конницу с меньшим задором, чем нака-
нуне. Но в полдень, когда Цезарь послал за фуражом три легио-
на и всю конницу под начальством легата Гая Требония, они
вдруг со всех сторон налетели на фуражиров и не побоялись даже
приблизиться к легионам, стоявшим в боевом порядке. Наши
энергичной атакой отбросили их и продолжали преследовать до
тех пор, пока и всадники, опираясь на поддержку следовавших
20
Англия. Автобиография
за ними легионов, не опрокинули их окончательно; перебив их
большое количество, они не дали им возможности собраться,
остановиться и соскочить с колесниц. После этого поражения
все вспомогательные отряды британцев, собравшиеся со всех
сторон, немедленно рассеялись, и с того времени враги уже ни
разу не вводили в сражение с нами слишком больших сил.
Поняв план врагов, Цезарь двинулся со своим войском к реке
Тамесису в страну Кассивеллауна. Эту реку можно перейти
вброд только в одном месте, и то с трудом. Когда Цезарь при-
шел туда, он заметил, что на другом берегу реки стоят в боевом
порядке большие неприятельские силы. А берег был укреплен
острыми кольями, вбитыми перед ним; такие колья были вбиты
в воде и ею маскировались. Узнав об этом от пленных и пере-
бежчиков, Цезарь выслал вперед конницу и приказал легионам
спешно идти за ней. Хотя солдаты были по шею в воде, но они
пошли с такой быстротой и стремительностью, что враги не мог-
ли выдержать общей атаки конницы и пехоты, но оставили бе-
рег и пустились бежать.
Кассивеллаун, как мы сказали выше, отказался от всякой
надежды на успешный исход генерального сражения. Поэтому
он распустил значительную часть своих войск и оставил при себе
только около четырех тысяч боевых колесниц. С ними он сле-
дил за нашими передвижениями, держась несколько в стороне
от дороги и скрываясь в труднопроходимых и лесистых местах;
там, где, по его сведениям, должны были наши идти, он сгонял
скот и население в леса, и каждый раз, как наша конница, с це-
лью поживиться и пограбить, слишком смело забиралась в леса,
он выпускал из лесу всеми дорогами и тропинками боевые ко-
лесницы и завязывал с ней весьма опасные для нее сражения и
этой угрозой не давал ей делать далекие набеги. Цезарю не оста-
валось ничего иного, как держать конницу в непосредственной
связи с легионами и вредить врагу только опустошением его
полей и поджогом дворов, насколько это могла сделать легион-
ная пехота во время своих трудных походов.
Тем временем тринованты, едва ли не самый сильный из та-
мошних народов, отправили к Цезарю послов с обещанием сдать-
ся и исполнить все его требования, а также с просьбой защитить
Англия: римский взгляд, 54 год до н. э.21
Мандубракия от обид со стороны Кассивеллауна и возвратить
его согражданам с тем, чтобы он стал во главе своего народа и
принял верховное командование. Отец этого Мандубракия был
царем триновантов и был убит Кассивеллауном, а молодой Ман-
дубракий спасся от гибели бегством и, ища покровительства
Цезаря, прибыл к нему на материк. Цезарь потребовал от них
сорока заложников и хлеба для армии и послал к ним Мандубра-
кия. Они быстро исполнили его требование и прислали хлеб и
заложников в указанном количестве.
Таким образом. Цезарь принял их под свою защиту и огра-
дил их от всяких обид со стороны своих солдат. Тогда кеномаг-
ны, сегонтиаки, анкалиты, биброки и кассы отправили к Цеза-
рю послов и сдались ему. От них он узнал, что недалеко отсюда
находится город Кассивеллауна, защищенный лесами и болота-
ми, и что в нем сосредоточено довольно большое количество
людей и скота. Городом британцы называют всякое место в труд-
нопроходимом лесу, защищенное валом и рвом; туда они обык-
новенно спасаются от неприятельских набегов. Он двинулся туда
с легионами. Местность оказалась отлично защищенной приро-
дой и человеческим искусством. Однако он поспешил атаковать
ее с двух сторон. Враги после короткого сопротивления не вы-
несли нашего натиска и бросились из своего города с другой его
стороны. Там оказалось большое количество скота, и много на-
рода во время бегства было захвачено и перебито.
Во время этих происшествий Кассивеллаун отправил послов
в Кантий, лежавший у моря, к его четырем царям — Кингетори-
гу, Карвилию, Таксимагулу и Сеговаку с приказом собрать все
боевые силы и внезапно двинуться на штурм стоянки римских
кораблей. Когда они подошли к лагерю, то наши сделали вылаз-
ку, перебили много врагов, взяли даже в плен знатного вождя
Луторига и вернулись без потерь. При известии об этом сраже-
нии Кассивеллаун, вследствие стольких поражений, опустоше-
ния страны, а главное — отпадения общин, отправил через атре-
бата Коммия послов к Цезарю с предложением сдачи. Ввиду
неожиданных восстаний в Галлии Цезарь решил провести зиму
на материке, и так как лето подходило к концу и его остаток мог
бы пройти без пользы, то он потребовал заложников и опреде-
22
Англия. Автобиография
лил размеры дани, которую Британия должна ежегодно платить
римскому народу; при этом он строго запретил Кассивеллауну
вредить Мандубракию и триновантам*.
Разгромив Кассивеллауна и получив известие о новых восста-
ниях в Галлии, Цезарь покинул Британию — навсегда.
Перефразируя известное изречение Цезаря, он пришел, уви-
дел, но победить не сумел. Тем не менее он включил Британию в
сферу римского влияния. Покорение острова после этого стало
лишь вопросом времени: римляне не собирались терпеть суще-
ствование независимой от них территории. Кроме того, Цезарь
столь красочно описал остров, что Британия представлялась
желанной добычей, И в 43 году нашей эры в Британию нагрянул
император Клавдий.
В этой кампании случилась всего одна задержка. Доблестные
войска Клавдия, подобно своим предшественникам-гидрофобам
времен Цезаря, поначалу наотрез отказались грузиться на ко-
рабли в Булони. Но император сумел совладать с солдатскими
страхами, римляне пересекли Пролив — и без труда подчинили
бриттов. Тех, кого его 40-тысячное войско не разгромило, Клав-
дий (отнюдь не глупец, вопреки утверждениям Сенеки и Свето-
ния) попросту подкупил.
К 47 году нашей эры римляне оккупировали территорию ост-
рова вплоть до Трента и Северна. Десятилетие спустя Англия и
Уэльс принадлежали им почти целиком. Но потом Клавдий умер,
и на престол империи взошел его пасынок Нерон.
При Нероне римское управление Британией сделалось более
суровым.
* Цезарь Юлий. Записки о Галльской войне. Кн. 5. Перевод М. Н. По-
кровского.
Восстание Боудикки, 61 год и. э.
Корнелий Тацит
Боудикка (или Боадицея, как называли ее викторианцы) была
царицей иценов — племени, обитавшего в восточной Англии и
прежде сотрудничавшего с римлянами. Хотя римский историк и
законовед Тацит не был непосредственным свидетелем восста-
ния иценов, его сведения достоверны: ведь тесть Тацита, рим-
ский полководец Агрикола, добился наибольших успехов среди всех
наместников Британии. О бриттах Тацит писал, что они «стер-
пят чужую власть, но рабами не станут никогда».
Царь иценов Прасутаг, славившийся огромным богатством,
назначил в завещании своими наследниками Цезаря и двух до-
черей, рассчитывая, что эта угодливость оградит его царство и
достояние от насилий. Но вышло наоборот, и царство стали гра-
бить центурионы, а достояние — рабы прокуратора, как если бы
и то и другое было захвачено силой оружия. Прежде всего была
высечена плетьми жена Прасутага Боудикка и обесчещены до-
чери; далее, у всех видных иценов отнимается унаследованное
от предков имущество (словно вся эта область была подарена
римлянам), а с родственниками царя начинают обращаться как
с рабами. Возмущенные этими оскорблениями и страшась еще
худших, поскольку их земля стала частью провинции, ицены хва-
таются за оружие и привлекают к восстанию тринобантов, а так-
же всех тех, кто, еще не сломленный порабощением, поклялся
на тайных собраниях отвоевать утраченную свободу, питая осо-
бую ненависть к ветеранам. И в самом деле, недавно выведен-
ные в колонию Камулодун, они выбрасывали тринобантов из
24
Англия. Автобиография
их жилищ, сгоняли с полей, называя пленниками и рабами, при-
чем воины потворствовали своеволию ветеранов и вследствие
сходства в образе жизни, и в надежде на то, что им будет дозво-
лено то же. К тому же возведенный божественному Клавдию
храм представлялся тринобантам как бы оплотом вечного гос-
подства над ними, а назначенные его жрецами разоряли их под
предлогом издержек на отправление культа. Между тем восстав-
шим казалось делом отнюдь не трудным уничтожить колонию,
не имевшую никаких укреплений, ибо наши военачальники об
этом не позаботились, думая более о приятном, чем о полезном.
При таком положении дел статуя Виктории в Камулодуне
безо всякой явной причины рухнула со своего места и поверну-
лась в противоположную сторону, как бы отступая перед врага-
ми. И впавшие в исступление женщины стали пророчить близ-
кую гибель: в курии камулодунцев раздавались какие-то непо-
нятные звуки, театр оглашался воплями, и на воде в устье Тамезы
явилось изображение поверженной в прах колонии; Океан стал
красным, как кровь, и на обнаженном отливом дне виднелись
очертания человеческих трупов. Все это толковалось как знаме-
ния, благоприятные для британцев, зловещие для ветеранов.
И так как Светоний был далеко, обратились за помощью к про-
куратору Кату Дециану. Тот прислал не более двухсот человек,
и к тому же без надлежащего вооружения; стоял в Камулодуне
и малочисленный отряд воинов. Уповая на храм как на непри-
ступную крепость и встречая противодействие в осуществлении
разумных мероприятий со стороны тех, кто был тайным сообщ-
ником восставших, они не провели вала и рва и не отослали жен-
щин и стариков, с тем чтобы оставить при себе только боеспо-
собных; и вот тьма варваров окружает их, столь же беспечных,
как если бы кругом царил мир. Напавшие разграбили и сожгли
все, кроме храма, в котором сосредоточились воины и который
после двухдневной осады был также захвачен врагами. Победи-
тели-британцы, выйдя навстречу шедшему на выручку Каму-
лодуна легату девятого легиона Петилию Цериалу, рассеяли его
легион, перебив всех пехотинцев; сам Цериал с конницей усколь-
знул в лагерь и укрылся за его укреплениями. Устрашенный
этим разгромом и ожесточением провинции, которую его коры-
столюбие ввергло в мятеж, Кат переправился в Галлию.
Восстание Боудикки, 61 год н. э.25
А Светоний, с поразительной стойкостью пробившийся среди
врагов, достиг Лондиния, города, хотя и не именовавшегося ко-
лонией, но весьма людного вследствие обилия в нем купцов и
товаров. Здесь, размышляя над тем, не избрать ли его опорою для
ведения дальнейших военных действий, он, учтя малочислен-
ность своего войска и пример Петилия, которому дорого обо-
шлась его опрометчивость, решает пожертвовать этим городом
ради спасения всего остального. Ни мольбы, ни слезы взывав-
ших к нему о помощи горожан не поколебали его решимости, и
он подал сигнал к выступлению, взяв с собою в поход пожелав-
ших ему сопутствовать; те, кого удержали от этого пол, или пре-
клонный возраст, или привлекательность этого места, были ис-
треблены врагами. Такая же участь постигла и муниципий Веру-
ламий, так как варвары, обрадованные возможностью грабежа и
не расположенные к бранным трудам, обходя стороною крепости
и гарнизоны, накидывались на то, что сулило особенно богатую
добычу и недостаточно охранялось защитниками. Известно, что
в упомянутых мною местах погибло до семидесяти тысяч римских
граждан и союзников. Ведь восставшие не знали ни взятия в плен,
ни продажи в рабство, ни каких-либо существующих на войне со-
глашений, но торопились резать, вешать, жечь, распинать, как бы
в предвидении, что их не минует возмездие, и заранее отмщая
себя.
Светоний перестал выжидать и решился дать сражение непри-
ятелю лишь после того, как в его распоряжении оказались четыр-
надцатый легион с вексиллариями двадцатого и подразделения
вспомогательных войск из размещенных поблизости — всего око-
ло десяти тысяч вооруженных. Для сражения он избирает мест-
ность с узкой тесниною перед нею и с прикрывавшим ее сзади ле-
сом, предварительно уверившись в том, что враг только пред ним
на равнине и что она совершенно открыта и можно не опасаться
засад. Итак, легионеров он расставил сомкнутым строем, по обе
стороны от них — легковооруженных, а на крайних флангах —
конницу в плотных рядах. А у британцев в каждом отряде конных
и пеших шло ликование; их было такое множество, как никогда
Ранее, и они были преисполнены такой самоуверенности, что взя-
ли с собою жен, дабы те присутствовали при их победе, и посади-
ли их на повозки, находившиеся у краев поля.
26
Англия. Автобиография
Боудикка, поместив на колеснице впереди себя дочерей, когда
приближалась к тому или иному племени, восклицала, что бри-
танцы привыкли воевать под предводительством женщин, но
теперь, рожденная от столь прославленных предков, она мстит
не за потерянные царство и богатства, но как простая женщина
за отнятую свободу, за свое избитое плетьми тело, за поруган-
ное целомудрие дочерей. Разнузданность римлян дошла до того,
что они не оставляют неоскверненным ни одного женского тела
и не щадят ни старости, ни девственности. Но боги покровитель-
ствуют справедливому мщению: истреблен легион, осмеливший-
ся на битву; остальные римляне либо прячутся в лагерях, либо
помышляют о бегстве. Они не выдержат даже топота и кликов
столь многих тысяч, не то что их натиска и ударов. И если бри-
танцы подумают, сколь могучи их вооруженные силы и за что
они идут в бой, они убедятся, что в этом сражении нужно побе-
дить или пасть. Так решила для себя женщина; пусть же мужчи-
ны цепляются за жизнь, чтобы прозябать в рабстве.
Не молчал в столь решительный час и Светоний; убежден-
ный в доблести своих воинов, он тем не менее обратился к ним с
увещаниями и просьбами презреть вопли и пустые угрозы вар-
варов; все видят, что среди них больше женщин, чем боеспособ-
ных мужей; малодушные, кое-как вооруженные, столько раз
битые, они сразу же побегут, как только узнают доблесть и мечи
своих победителей. Даже при большом числе легионов судьбу
сражений решают немногие, и им достанется тем больший по-
чет, если столь малый отряд покроет себя славою, выпадающей
на долю целого войска. Только пусть они не расстраивают ря-
дов и, метнув дротики, продолжают непрерывно поражать и
уничтожать неприятеля выпуклостями щитов и мечами и не
думают о добыче. После того как они одержат победу, все доста-
нется им. Эти слова полководца вызвали такое воодушевление
и старые испытанные в походах воины с такой ловкостью изго-
товились метнуть дротики, что, уверившись в успешном исхо-
де, Светоний подал сигнал к началу сражения.
Сначала легион, не двигаясь с места, стоял за тесниною, за-
менявшей ему укрепления, но, выпустив все свои дротики в под-
ступивших на расстояние верного удара врагов, бросился на них
Восстание Боудикки, 61 год н. э.27
в боевом порядке наподобие клина. Столь же стремительным
был натиск воинов вспомогательных войск; ринулись на непри-
ятеля и всадники с копьями наперевес, смявшие преграждав-
ших им путь и оказывавших сопротивление. После этого осталь-
ные враги обратились в бегство, которому, однако, мешали рас-
ставленные повсюду и загромождавшие проходы телеги. Наши
воины истребляли противника, не щадя и женщин; к грудам
человеческих тел добавлялись и трупы пронзенных дротиками
и копьями лошадей. Одержанная в тот день победа не уступает
в блеске и славе знаменитым победам древности. Ведь было ис-
треблено, как утверждают некоторые, немногим менее восьми-
десяти тысяч британцев, тогда как мы потеряли лишь около че-
тырехсот убитыми и не намного более ранеными. Боудикка ли-
шила себя жизни ядом. А префект лагеря второго легиона Пении
Постум, узнав об успешных действиях воинов четырнадцатого
и двадцатого легионов, сразил себя мечом, ибо лишил свой ле-
гион той же славы, не выполнив, вопреки воинскому уставу,
приказа полководца*.
Подавив восстание, римляне распространили свои владения
на острове вплоть до болот между Хумбером и Тайном, за кото-
рыми начинались земли загадочных пиктов. Они неоднократно
предпринимали попытки завоевать Каледонию, но всякий раз эти
попытки оканчивались неудачей, и римляне отступали под за-
щиту Адрианова вала (построен в 122-128 гг.), уповая на то,
что эта преграда удержит пиктов.
«Римской Британии» как таковой не существовало: Шотлан-
дия не покорялась, Уэльс был оккупирован — лишь территория
современной Англии подверглась романизации.
На протяжении трех с половиной столетий Англия остава-
лась северным форпостом римского мира. Владычество римлян
принесло ей 10 000 миль дорог и знакомство с достижениями рим-
ской культуры. Впрочем, это знакомство было поверхностным:
лишь Ват до определенной степени купался в роскоши и лишь в
Линкольне проложили канализацию.
* Тацит Корнелий. Анналы. Кн. 14. Перевод А. С. Бобовича.
Граффити, ок. 100 по 400 год и. э.
Римская цивилизация в Англии не могла сравниться с итальян-
ской, но все же это была цивилизация (от латинского civitas — го-
родская жизнь). В эту пору города стали строить по регулярным
планам, а пять поселений — Сент-Олбанс, Колчестер, Линкольн,
Глостер и Йорк — постепенно достигли статуса «полноценных»
городов. Развивалась денежная экономика, на остров проникло и
христианство. Но охотнее всего, пожалуй, местные жители за-
имствовали традицию «вилл» — всякий кельт-землевладелец
считал своим долгом обзавестись сельским поместьем (недаром
«сельский джентльмен» — один из старейших социальных типа-
жей Англии). Среди других заимствований упомянем бобы, пас-
тернак, сливы, яблоки и домашних кошек (прежде островитяне
разводили исключительно собак). Распространение грамотно-
сти привело к тому, что «римские бритты» стали запечатле-
вать свои мысли, чаяния, опасения и суеверия на деревянных и ка-
менных табличках. Так родились английские граффити.
Гай Валерий Аманд молит об исцелении от слабого зрения
(Посвятительная надпись)
Сотоварищи-рабы возвели сей памятник своему
усопшему другу
(Надпись на надгробии некоего Ардалиона)
Асталий в эти дни засыпал тут каждый вечер
(Надпись на черепице)
граффити, ок. 100 по 400 год н. э.29
Богу Ноденсу. Сильван потерял кольцо и обещает Ноденсу
половину его стоимости.
Пусть тот, кого кличут Сенициан, не будет здоров,
пока не вернет кольцо в храм Ноденса
(Проклятие, найденное в Лидни, графство Глостершир)
Клементий сделал это
(Надпись на глиняном кувшине)
Упадок римской Англии начался приблизительно в 350 году,
когда легион за легионом покидали остров, отправляясь на защи-
ту Рима от варварских орд. В 410 году Британию оставили два
последних легиона, и остров фактически утратил статус про-
винции. Вскоре в Британии разгорелась междоусобная война между
бриттами, пиктами и германцами, приплывавшими из-за Север-
ного моря на своих «драконьих челнах». Как утверждал монах
Гильда (или Гильдас)в своем сочинении «Оразорении Британии»
(ок. 540 года), первые англы, саксы, юты и фризы в Британии
были наемниками, которых нанимали, чтобы они сражались с
пиктами. Это была одна из величайших ошибок в английской ис-
тории.
Так время текло бесполезно, пока чаша беззакония этой стра-
ны не переполнилась, как у древних амореев. Собрался совет,
чтобы решить, как лучше и безопаснее всего прекратить свире-
пые и весьма частые набеги упомянутых народов. Все собрав-
шиеся там, включая и гордого тирана (Вортигерна. — Ред.), были
ослеплены; защитой для страны, ставшей на деле ее погибелью,
сочли они диких саксов, проклятых и ненавидимых Богом и
людьми, и решили пригласить их на остров, как волков в овчар-
ню, чтобы они прогнали северные народы. До тех пор не случа-
лось на острове ничего более губительного, ничего более горест-
ного... Так случилось, что выводок детенышей из логова свире-
пой львицы явился на трех циулах, как это называется на их
языке, а по-нашему это боевые корабли под всеми парусами;
приход их сопровождался знамениями и пророчествами. В од-
ном из пророчеств, которому они твердо верили, говорилось, что
30
Англия. Автобиография
они будут триста лет владеть страной, куда повернулись носы
их кораблей, и сто пятьдесят лет из этого числа будут всячески
разорять ее. Высадившись, они по указанию злосчастного тира-
на вначале простерли свои ужасные когти на восточную часть
острова, как будто собирались защищать страну, а не завоевать
ее. После этого мать выводка, услышав об успехе первых послан-
цев, послала еще большую стаю их сообщников и отродий, ко-
торые вскоре присоединились к своим ублюдкам-сотоварищам.
Из этого семени нечестия и корня горечи выросло на нашей зем-
ле подобающее нашим грехам ядовитое растение с железными
ветвями и листьями. Прибывшие на остров варвары потребова-
ли дать им провизию как воинам, готовым, по их ложному уве-
рению, сослужить великую службу своим радушным хозяевам.
Эта провизия на какое-то время заткнула, так сказать, собачью
пасть, но потом они заявили, что припасы на месяц доставлены
им не полностью, увеличили свои притязания и стали угрожать,
что, если им не дадут большее довольствие, они нарушат дого-
вор и опустошат весь остров. Эти слова они не замедлили под-
твердить делом.
Огонь праведного мщения за прошлые злодеяния пылал от
моря до моря, зажженный руками восточных безбожников.
Уничтожив все близлежащие города и земли, он не остановил-
ся, пока имел пищу, но сжег почти весь этот остров и облизывал
западное море своими красными свирепыми языками... Стены
всех городов были повержены ударами таранов, их обитатели
вместе с предстоятелями церкви, священники вместе с народом
повергались наземь, в то время как повсюду сверкали мечи и
трещало пламя. Печальное зрелище! Повсюду на улицах, среди
камней поверженных башен, стен и святых алтарей лежали тела,
покрытые запекшейся красной кровью, словно их раздавил не-
кий чудовищный пресс, и не было для них иных гробниц, кроме
развалин домов или внутренностей диких зверей и птиц небес-
ных... Иные из оставшихся несчастных были загнаны в горы и
безжалостно зарезаны. Другие, изможденные голодом, вышли
и покорились врагу, готовые принять вечное рабство за кусок
хлеба, если только их не убивали да месте, что уподоблялось
наилучшей службе. Некоторые отправлялись за море, громко
грдфФити- ок- 100 по 400 год н* э-_____________________51
сетуя. Другие остались на своей земле и, охваченные страхом,
вверили свои жизни высоким холмам, укрепленным и непри-
ступным, густым лесам и приморским скалам*.
Несмотря на победу, одержанную бриттами около 516 года
при горе Бадон — легенда приписывает эту победу королю Ар-
туру, “ англосаксонского завоевания избежать не удалось, К кон-
цу седьмого столетия большей частью территории Англии вла-
дели англосаксы, создавшие семь королевств — Кент, Сассекс
(южные саксы), Эссекс (восточные саксы), Уэссекс (западные
саксы), Восточную Англию, Мерсию и Нортумбрию.
А что же бритты? Некоторые укрылись на труднодоступ-
ном юго-западном полуострове Корнуолл (сохранял независи-
мость до 838 г.) или в Уэльсе, где возвели в холмах сотни часовен
для прославления христианской веры. Других обратили в раб-
ство, многие пали жертвами войны и ее постоянных спутников,
голода и эпидемий. В историю страны англосаксонское завоева-
ние вошло как печальный образец (по счастью, никем не превзой-
денный) этнической чистки. Не менее 200 000 англов, саксов и
других германцев приплыли в страну, которую они называли Ан-
гелкинн, а потом Англаланд, всего за сто лет, начиная примерно
с 430 года; они истребили 90 процентов проживавших на острове
бриттов. Вместе с бриттами погибла и привнесенная римляна-
ми цивилизация: непривычные к «римской утонченности», анг-
лосаксы избегали городов и те мало-помалу приходили в запу-
стение.
Помимо нелюбви к городам и оседлой жизни, англосаксы от-
личались прежде всего тем, что были воинами. Именно война, с
ее кровавым кодексом чести и трофеями, объединяла англосак-
сонское общество. Эпическая поэма «Беовульф» возглашает:
Коль скоро я первым
вступал в сражения,
стяжая победы! —
* Гильдас Мудрый. О разорении Британии. Перевод В. В. Эрлих-
мана.
32
Англия. Автобиография
и так да будет,
покуда жив я,
покуда мне верен
клинок испытанный!*
Эти люди искали славной смерти в бою; погребения великих
воинов, как, например, захоронение англосаксонского воителя в
Саттон-Ху, изобилуют богатыми посмертными дарами, а над
ними высятся курганы.
Таковы были первые англичане — народ мореплавателей со
склонностью к земледелию (особенно если удавалось заставить
трудиться на земле других), драке и похвальбе.
Кроме того, они были закоренелыми язычниками, и христи-
анская церковь ничего не могла с этим поделать.
* Перевод В. Г. Тихомирова.
Король Нортумбрии Эдвин
обращается в христианство
Беда Достопочтенный
Обращению Англии в христианство способствовал папа Гри-
горий Великий, который, как гласит легенда, увидел в Риме не-
скольких английских рабов и назвал их «не англами, но ангелами».
В 597 году посланник папы Августин, ведомый папским наказом
и чувством долга, высадился на побережье Британии.
Как и опасался Августин, язычники оказались упорными в сво -
ем неверии: другому посланцу папы, Паулину, потребовалось це-
лых тридцать лет, чтобы попасть ко двору короля Нортумбрии
Эдвина.
Об обращении Эдвина рассказывает Беда Достопочтенный,
монах из Ярроу, автор «Церковной истории народа англов»
(731 год).
Выслушав эти слова, король сказал, что готов принять веру,
которую исповедует Паулин, но должен вначале посоветовать-
ся со своими верными приближенными и советниками, чтобы
они, если согласятся с ним, освятились бы с ним вместе водою
жизни. Паулин согласился с этим, и король созвал совет и спро-
сил всех, что они думают об этом неведомом доселе учении и о
новом Боге, исповедуемом им.
Тут же заговорил главный жрец Койфи. «О король, — сказал
он, — рассмотри внимательно то учение, что нам предлагают.
Что до меня, то я считаю, что вера, которой мы придерживаемся
сейчас, не заключает в себе ни достоинства, ни пользы. Никто
из твоих подданных не служил нашим богам более ревностно,
чем я, и все же многие получили от тебя больше даров и поче-
34
Англия. Автобиография
стей и больше преуспели во всех своих начинаниях. Если бы боги
имели силу, они бы помогли мне, видя, с каким рвением я им
служу. Поэтому если окажется, что новое учение лучше и по-
лезнее для нас, давайте примем его без промедления».
Другой приближенный короля согласился с этими разумны-
ми словами и добавил: «Вот как сравню я, о король, земную
жизнь человека с тем временем, что неведомо нам. Представь,
что в зимнюю пору ты сидишь и пируешь со своими прибли-
женными и советниками; посреди зала в очаге горит огонь, со-
гревая тебя, а снаружи бушуют зимний ветер и вьюга. И вот че-
рез зал пролетает воробей, влетая в одну дверь и вылетая в дру-
гую. В тот краткий миг, что он внутри, зимняя стужа не властна
над ним; но тут же он исчезает с наших глаз, уносясь из стужи в
стужу. Такова и жизнь людская, и неведомо нам, что будет и что
было прежде. Если новое учение даст нам знание об этом, то нам
следует его принять». И другие знатные люди и королевские
советники высказались согласно с ним, побуждаемые к тому
Божьим промыслом.
Койфи же добавил, что хочет внимательно выслушать слова
Паулина о Боге, которого он исповедует. С позволения короля
Паулин начал говорить, и когда он закончил, Койфи восклик-
нул: «Давно уже я понял, что наша вера плоха; чем больше ис-
кал я в ней истину, тем меньше находил. Теперь я открыто при-
знаю, что свет истины заключен в этом учении, обещающем нам
дары жизни, спасения и вечного блаженства. Поэтому я предла-
гаю тебе, король, безотлагательно отвергнуть и предать огню те
храмы и алтари, которым мы поклонялись без всякой пользы».
Что еще сказать? Король тут же принял благовествование от
блаженного Паулина, отверг идолов и объявил, что верует в
Христа. Потом он спросил главных жрецов их веры, кто из них
первым осквернит алтари и капища идолов, и Койфи ответил:
«Я сделаю это, ибо истинный Бог ниспослал мне мудрость, и
никто лучше меня не сможет уничтожить то, чему я поклонялся
по глупости, и подать тем самым пример другим». Тотчас же,
отринув свои суеверия, он попросил у короля коня и оружие и,
сев верхом, поехал низвергать идолов; а надо сказать, что вер-
ховный жрец их веры не мог носить оружие или ездить верхом,
Король Нортумбрии Эдвин обращается в христианство 35
кроме как на кобыле. Он же опоясался мечом, взял в руки ко-
пье, сел на коня и направился к месту, где находились идолы.
Все, кто видел его, решили, что он сошел с ума. Приблизившись
к капищу, он сразу же осквернил его, метнув в него копье; по-
том, просветленный знанием истинного Бога, велел он бывшим
с ним разрушить и сжечь капище вместе со всем, что в нем было.
Место, где стояли те идолы, еще можно увидеть к востоку от
Эборака, над рекой Дервент. Ныне оно зовется Годмундинга-
хем, и это то самое место, где верховный жрец по вдохновению
истинного Бога осквернил и низверг алтари, которым прежде
поклонялся*.
Эдвин, подобно многим другим англосаксам, быстро разгля-
дел преимущества «христианского помазания на престол»: по-
следнее позволяло ему править как бы от имени Господа и ис-
пользовать клир (грамотный и начитанный) как гражданских
чиновников. Впрочем, подданные короля не разделяли его радо-
сти от принятия новой веры. После смерти Эдвина они отрек-
лись от христианства — как и восточные англы после кончины
своего правителя Рэдвальда. Южные же саксы и юты на остро-
ве Уайт хранили верность языческим богам и гордились этим.
Окончательное обращение страны в христианство произошло
лишь около 800 года, и состоялось оно благодаря многолетним
усилиям римских посланников и проповедям ирландских стран-
ствующих монахов.
Несмотря на общую цель — обращение англичан в христиан-
ство, римская и ирландская церкви являлись непримиримыми со-
перниками; их разделяли, например, способы исчисления даты
Пасхи. Король Нортумбрии Освиу на синоде в Уитби в 664 году
принял сторону Рима.
Это решение имело значительные последствия — ведь благо-
даря ему Англия примыкала к остальной, христианской Европе.
Беда, в частности, писал, что «отныне англы идут об руку с Гос-
подом как народ, Им избранный».
* Беда Достопочтенный. Церковная история народа англов. Пе-
Рев°Д В. В. Эрлихмана.
36 Англия. Автобиография
За три столетия англосаксы создали в Англии английский
язык, предок современного, и английскую культуру, английскую
церковь и английский ландшафт. У них даже имелся своего рода
прообраз парламента — большой совет (Уитан), решения на ко-
тором принимались по общему согласию, а не по велению короля.
Более того, они — уникальное для западного мира явление — су-
мели создать национальную идентичность, целостность превы-
ше родства и крови; недаром ведь Беда озаглавил свое сочинение
«Церковная история народа (не народов!) англов».
Увы для англичан — эту деятельность по созданию националь-
ного государства вскоре грубо прервали.
Вторжение викингов в Англию
787-793 годы
Англосаксонская хроника
В 787 году все было замечательно. В Оффе, короле Мерсии,
англичане обрели правителя, который принес стабильность (не
в последнюю очередь благодаря строительству вала длиной 150
миль, от Бейсингверка до Чепстоу, отделившего Англию от бес-
покойного Уэльса) и всячески способствовал торговле и процве-
танию.
По всей вероятности, именно слухи о богатстве английских
купцов привлекли на остров викингов. Собиравшиеся в разбойни-
чьи ватаги по всей Норвегии и Дании, язычники-викинги торгова-
ли янтарем, мехами и моржовым усом. Правда, торговля служила
им больше для прикрытия: куда бы ни приходили, они грабили и
убивали, пока им не выплачивали дань.
787 г. В этом году Беортрик взял в жены Эдбур, дочь короля
Оффы. И в его дни приплыли первые три норвежских корабля
из Хортхаланда за Хардангер-фьордом; и король выехал им на-
встречу, дабы пригласить к себе в дом, ибо не ведал он, кто они и
каковы. А они убили его. И то были первые корабли данов, при-
плывшие в Англию.
793 г. В этот год зловещие знамения случились по всей Нор-
тумбрии и изрядно напугали людей: в чистом небе сверкали
молнии, в воздухе видели огненных драконов. За этими знаками
пришел жестокий голод, а вскоре после начала того года, 8 янва-
ря, орда язычников разрушила дом Божий в Линдисфарне, учи-
Нив разбой и резню. В том году... Нортумбрию разорили языч-
ники, каковые осквернили монастырь Эгфрита в Донемапе (Яр-
38
Англия. Автобиография
роу), и там был убит один из их вожаков, а часть их кораблей раз-
бил шторм, так что многие утонули, а те, кого вынесло на берег
живыми, пали от оружия в устье реки.
Набеги викингов продолжались вплоть до 851 года, когда, по
сообщению «Хроники», они «остались зимовать в Тонете». Это
была первая, пусть и неудачная, попытка викингов осесть в Анг-
лии. Пятнадцать лет спустя они прочно обосновались на остро-
ве. Постепенно с «волчьими шкурами» произошло то же самое, что
и с другими захватчиками: им понравилось то, что они увидели,
и они решили остаться.
Но кто мог спасти Англию и англичан?
Вторжение викингов:
Альфред спасает Антию от данов,
871-878 годы
Ассер
Король Уэссекса Альфред (871-899) — уникальная личность
в английской истории: он единственный удостоился именования
«Великий» и вполне его заслужил, прежде всего потому, что воз-
главил сопротивление саксов «языческим полчищам», Ассер был
духовником Альфреда, а позднее стал епископом Шерборнским.
В этот же год (871) вышеупомянутый Альфред, который за-
нимал до этого лишь второстепенное положение, пока его брат
был жив, теперь, по воле Бога, овладел властью над всем коро-
левством, под шумное одобрение всего народа; и если он был
избран, он мог сделать это прежде, когда его вышеназванный
брат был жив; по мудрости и другим качествам он превосходил
всех своих братьев и, кроме того, был воинственным и победо-
носным во всех своих войнах. И когда он правил один месяц,
почти против своей воли, поскольку он думал, что один не смо-
жет выдержать многочисленность и свирепость язычников, хотя
Даже при жизни своих братьев он выдержал многочисленные
испытания, — он сражался с немногими людьми, на весьма не-
равных условиях, против всей армии язычников, на холме Уил-
тон, но южном берегу реки Уили, из-за этой реки именуется вся
эта область, и после продолжительной и яростной схватки языч-
ники, увидев опасность, в которой они оказались, и не будучи
больше способными выдерживать атаки своих противников,
обратились в бегство. Но, к стыду должен сказать, они обману-
Ди своих слишком дерзких преследователей и, вновь собравшись,
одержали победу. Не стоит удивляться, ведь христиане имели
40
Ангпия. Автобиография
мало людей, поскольку саксы были измучены восемью битвами
против язычников за один год, в которых они убили одного ко-
роля, девять герцогов и бесчисленное количество солдат, не счи-
тая бесконечных стычек днем и ночью, в которых часто упоми-
наемый Альфред, и все его вожди 9 их людьми, и несколько его
приближенных сражались без отдыха и сна против язычников.
Сколько язычников пало в этих бесчисленных стычках, ведает
один лишь Бог, больше, чем тех, кто погиб в восьми вышеупо-
мянутых сражениях. В этот же год саксы заключили мир с языч-
никами на условии, что те должны уйти, и они сделали это...
В 877 году язычники с наступлением осени частично посе-
лились в Эксетере, а частично отправились грабить Мерсию.
Количество этой неуправляемой толпы увеличивалось каждый
день, так что если тридцать тысяч из них погибали в одной бит-
ве, другие занимали их место в двойном количестве. Тогда ко-
роль Альфред приказал по всему королевству построить лодки
и галеры, то есть длинные корабли, с целью встречать в сраже-
нии врага на море, когда тот прибывает. На них он посадил мо-
ряков и приказал им следить за морями. Тем временем сам он
отправился в Эксетер, где находились зимующие язычники, и
запер их за стенами, осадив город. Он также дал указание сво-
им морякам отрезать их от всякой помощи с моря; и его моря-
ки столкнулись с флотом из ста двадцати кораблей, полных во-
инов, которые пришли на помощь своим соотечественникам.
Как только королевские люди узнали, что они полны языче-
ских солдат, они взялись за оружие и храбро атаковали эти
варварские племена: но язычники, которых почти месяц броса-
ли морские волны и которые едва не потерпели крушение, без-
надежно сразились с ними; их отряды были моментально разби-
ты, и все были потоплены и утонули в море в месте, называемом
Суаневик...
В 878 год от рождения Господа нашего, который был тридца-
тым [годом] жизни короля Альфреда, вышеупомянутая армия
покинула Эксетер и ушла к Чиппенхему, королевской вилле,
расположенной на западе Уилтшира и на восточном берегу реки,
которая на бриттском зовется Эйвон. Там они зазимовали и про-
гнали многих жителей этой страны за море силой своего ору-
вторжение викингов: Альфред спасает Ангпию от данов
41
ЖИя и из-за жизненных потребностей. Они вынудили к подчи-
нению почти всех людей этой страны...
В этот же год, после Пасхи, король Альфред с несколькими
сторонниками, соорудил для себя цитадель в месте, называю-
щемся Ателни, и оттуда выходил вместе со своими вассалами и
знатью Сомерсетшира, чтобы совершать частые нападения на
язычников. Также в восьмую неделю после Пасхи он поскакал к
камню Эгберта, который находится в восточной части леса, зо-
вущегося Селвуд... Здесь он был встречен всем соседним людом
Сомерсетшира, Уилтшира и Хэмпшира, который не бежал из
страха перед язычниками за море; и когда люди увидели, что ко-
роль жив после столь многих бед, они приняли его, как он заслу-
живал, с радостью и приветствиями, и остановились там лагерем
на одну ночь. Когда настал следующий день, король снялся с ла-
геря и пошел к Окли, где остановился на одну ночь. Следующим
утром он пошел к Эдингтону и там отважно и упорно сражался
против всей армии язычников, которых, с Божьей помощью, он
разбил с огромными жертвами и преследовал их, бегущих к сво-
им укреплениям. Незамедлительно он убил всех людей и собрал
всю добычу, какую смог найти вне крепости, которую он сразу
же осадил со всей своей армией; и когда он пробыл там четыр-
надцать дней, язычники, подгоняемые голодом, холодом, стра-
хом и отчаянием, запросили о мире на условиях, что они дадут
королю столько заложников, сколько тот пожелает, не взяв ни-
кого от него взамен, в такой форме они ни с кем прежде никогда
не заключали договора. Король, услышав это, сжалился над
ними и взял тех заложников, которых он выбрал; после чего
язычники поклялись, что они незамедлительно покинут коро-
левство; и их король Готрун пообещал признать христианство и
принять крещение от рук короля Альфреда. Все эти условия он и
его люди выполнили, как обещали...
На крещение Готрун (Готрум) и его воины все облачились в
белое.
По мирному соглашению между Альфредом и Готруном (так
Называемый Уэдморский мир) была определена граница между
Саксонской Англией Альфреда и теми территориями на севере,
42
Англия. Автобиография
востоке и в центре острова, где владычествовали даны (область
датских законов). На своих землях Альфред возвел укрепленные
города (бурги) и всемерно способствовал их развитию, в том числе
культурному; «Англосаксонскую хронику», полуофициальную ле-
топись эпохи, начали оставлять именно при дворе короля — при-
чем, разумеется, на англосаксонском, а не на латыни. Альфред
оказался спасителем не только Англии, но и английского языка;
более того, этот король до Генриха VIII оставался единствен-
ным в истории страны монархом, писавшим книги.
В 899 году король Альфред, «пастырь англичан и любимое чадо
Англии», скончался. Но преемники успешно продолжали его дело:
королевский дом Уэссекса, фактически правящий род Англии, за
последующие пятьдесят лет покорил почти всю территорию
датских законов. Притязания Ательстана, внука Альфреда (пра-
вил 924-939), на право называться первым истинным королем
Англии вовсе не были пустым бахвальством: он добился того, что
его монету «принимали по всей стране». Ко времени правления
Эдгара (959-973), правнука Альфреда, от монарха требовалось
уже не столько воевать, сколько поддерживать мир в стране.
(Именно Эдгар начал чеканить пенсы, разделил Англию на граф-
ства — «ширы», составил коронационный ритуал и ввел в него
восклицание «Да здравствует король, да живет он вечно!», звуча-
щее по сей день.) Постепенно англосаксы стали воспринимать
правление Эдгара как «золотой век» своей истории. И эта но-
стальгия была оправданна: ведь викинги вновь осмелели и возоб-
новили набеги.
Воин-сакс в битве при Мэлдоне
В отличие от прежних набегов, когда на английский берег
высаживались буйные ватаги, ведомые волей случая, набеги
980-х годов были следствием государственной политики данов:
датские конунги стремились покорить Англию. Английский трон
в ту пору занимал злосчастный Этельред, чье имя, означавшее
«Совет», разуверившиеся в монархе подданные переделали в Ан-
раэд («не слушающий советов»). Позднее это имя превратилось
в устной традиции в прозвище «Unready» («Неблагоразумный»).
В 991 году английское ополчение (фирд) во главе с элдорманом
Бюрхтнотом сошлось с данами при Мэлдоне в Эссексе. То ли за-
ранее поверивший в победу, то ли ведомый своего рода «прото -
принципом» честной игры, Бюрхтнот позволил викингам поки-
нуть остров Нортей, где они оказались в ловушке, и завязать бой
на суше.
Там со щитами
он поставил воинов,
над рекой под его приказом
войска стояли,
и только протока
противников разлучала,
бурлил прилив
по следам отлива,
рукава заливая;
44
Ангпия. Автобиография
ждали воины нетерпеливо
начало, когда ополченья
в мечи ударятся,
и толпились над Пантой,
ну уступая друг другу в славе,
саксы мужеством препоясанные,
и войско ясеневое;
встали, но сталью
друг друга достать не могут,
разве стрелою резвой
срезать насмерть;
вода спадала;
ждали викинги — там немало
было корабельщиков,
битвы жаждущих...
гости лихие
пошли на хитрость,
лишь бы малость
места им уступили,
через брод перебраться дале
рати на берег;
отвечал военачальник,
вое кичился,
шире место пришельца
поспешил уступить,
восклицал
сын отца своего, Бюрхтельма,
над холодными водами —
воины слушали:
«Вам дорога открыта
через эти пороги,
вблизи нам пора сразиться,
а кто хозяином останется
кпин-сакс в битве при Мэлдоне
45
на поле павших —
Господь укажет».
Стая волчья
стала переправляться,
войско викингов —
воды Панты их не пугали —
через потоки светлые со щитами
на восточный берег
вышли и вынесли
боевые доспехи;
Бюрхтнот же к бою
с ратоборцами изготовился,
сторожил кровожадных,
и сложить повелел,
собрать из щитов ограду,
чтобы ратовать стойко
дружине в сраженье:
приближалась битва,
слава близилась,
время пришло
пасть избранникам израненным
на поле брани.
Вот взволновалось войско,
вороны кружат,
орел воспарил, стервятник,
крики на поле;
тут пустили стаю
копий, как сталь, каленых,
остреные древки,
дроты взлетали,
луки труждались, жала,
визжа, в щиты вонзались,
сшиблись дружины,
мужи гибли...
46
Ангпия. Автобиография
Дружина в сраженье
держалась крепко,
отрадно ратникам
в страдном поле
спорить, кто первый
рожном копейным
достать успеет
соперника обреченного,
жизнь вынет воина;
лежали мертвые;
живые в битве не ослабели —
был им Бюрхтнот опорой:
звал он воинов
с головой окунуться в дело,
кликал их перед ликом данов
стяжать великую славу;
сам он двинулся в сечу,
меч подъявши
и щит для защиты,
ища противника,
войсковода отважный
воину вражьему шел навстречу —
зла, не блага,
они желали друг другу...
...меченосец новый
к знатному приближался,
коваными кольцами
искал поживиться,
частой кольчугой,
мечом очеканенным;
Бюрхтнот не мешкая —
меч из ножен,
сверкнул широколезвым,
47
впин-сакс в битве при Мэлдоне
по железу ужарил;
но поздно: на помощь недругу
подоспел корабельщик,
отсек предплечье
изувечил раной, —
в землю вонзился
золотом изукрашенный
клинок его,
и не смог бы воитель
взяться — отказали руки;
и сказал он такое слово,
властно седовласый молвил,
зычным голосом одушевляя
дружинников, поспешили бы
вершить битвы;
не много прожить он смог бы,
ноги слабели;
на небеса высокие глянул...
«Благодарствую тебе,
государь народов,
за радости, мне дарованные
не раз в этой жизни;
и теперь я, господин вседобрый,
в помочи твоей нуждаюсь:
огради благодатью
дух мой отлетающий,
пусть душа моя
к тебе поспешает,
в твою обитель,
повелитель ангельский,
прими ее с миром,
и чтобы не смели
48
Англия. Автобиография
исчадья пучины адской
беспричинно вредить ей».
Тут зарубили его безбожные...
и спешили тогда из сшибки
все, кто страшился...
больше их было, беглых,
чем подобало,
когда бы они о добром
дольше помнили,
о честях, какими часто
он привечал их...
Так преставился
старый войсководитель
государя Этельреда:
увидали дружинники
все в этой сече,
что сильный кончился,
и в горе гордые
шагали воители,
мужи нестрашимые
спешили к бою,
хотели выбрать
из двух единое:
смерть на месте
или месть за любимого.
...и спешили дружинники,
о жизни своей не заботясь,
в битве ратоборцы
бились насмерть,
свирепели копейщики
и о помощи молили Господа,
чтобы воздать, как должно,
за дружиноводителя,
воин-сакс в битве при Мэлдоне
49
и враги его
чтобы погибли.
...щиты грохотали,
одолевали морескитальцы,
сечей разгоряченные;
часто копье вонзалось
в обреченное чрево...
Крепко в сече
Держалась дружина;
Ранами изнуренные;
Трупы валялись...*
Мэлдон не стал тем местом, где погибла англосаксонская Анг-
лия, но с битвы при Мэлдоне начался закат цивилизации англо-
саксов; в 1013 году Англия покорилась датскому конунгу Свейну I,
который вскоре скончался, оставив остров своему сыну Кнуту
(Кануту, как называли его викторианцы). Изганный король Анг-
лии Этельред и его сын Эдмунд Железнобокий решили воспользо-
ваться неразберихой, связанной со сменой правителя, и верну-
лись на остров с верным войском. Им почти удалось добиться
желаемого, но в 1016 году в битве при Эшингдоне Кнут оконча-
тельно разгромил дом Уэссекса.
Битва при Мэлдоне. Перевод В. Г. Тихомирова.
Кнут и усмирение моря
Генрих Хантингдонский
Датский конунг Кнут начал править Англией с того, что же-
нился на Эмме, вдове Этельреда, а затем истребил всех англий-
ских претендентов на трон, до которых только сумел добрать-
ся. В остальном он фактически не вмешивался в управление ост-
ровом: ведь Англия была в ту пору самой цивилизованной (и
потому исправно платившей налоги и подати) страной Европы.
Не Кнут изменил Англию, но Англия изменила Кнута, превра-
тила его в идеал христианского правителя. Знаменитая легенда
об усмирении моря восходит к устной традиции, а на письме ее
закрепил около 1130 года монах Генрих из Хантингдона. В его
изложении это история не о высокомерии, а о смирении.
Король Кнут после двадцати лет правления расстался с жиз-
нью в Скафтесбире (Шефтсбери) и был похоронен в монастыре
в Винчестере. О могуществе этого короля следует еще вкратце
упомянуть, ибо прежде не было столь великого правителя в
Англии. Он был повелителем всей Дании, всей Англии, всей
Норвегии, а также Шотландии. Помимо многочисленных войн,
которые он славно вел, совершил он три прекрасных и великих
деяния. Во-первых, он с великой пышностью выдал свою дочь
Гунхильду за императора Рима Генриха Третьего. Во-вторых,
когда отправился в Рим, то все неправедные поборы на дороге
через Галлию в Рим, называемые пошлиной или дорожной по-
датью, заплатив свои деньги, уменьшил вдвое. В-третьих, однаж-
ды он, находясь на вершине славы, поставил свой трон на берегу
моря и приказал приливу остановиться. Он сказал поднимав-
кнут и усмирение моря 51
шемуся морю: «Ты подвластно мне, как и земля, на которой я
сижу. Никто безнаказанно не может сопротивляться моим по-
велениям. Я велю тебе не затапливать мою землю, не мочить
одежду и тело твоего господина». Но море, конечно же, по обык-
новению поднялось и без всякого почтения намочило ступни и
голени короля. Кнут же, помолчав, промолвил: «Пусть знают
все обитатели земли, что тщетна и ничтожна власть королей, и
ни один король не достоин этого имени, кроме Того, Чью волю
небо, земля и море принимают, как вечный закон». И король
Кнут никогда после этого не носил на голове золотой короны,
но поместил ее на изображение распятого Господа во славу Ве-
ликого, Чьим милосердием душа короля Кнута обрела покой.
Через пять лет после кончины Кнута, в 1035 году, королев-
ская линия данов в Англии пресеклась, когда второй сын Кнута
Хартакнут лишился престола «из-за чрезмерного пристрастия
к питию». Среди данов никто не притязал на престол, и совет
старейшин (Уитан, Уизенгамот) восстановил англосаксонское
правление, избрав королем Эдуарда, сына Этельреда.
Эдуард Исповедник, как считалось, управлял Англией, однако
де факто власть принадлежала графу Годвину, который выну-
дил короля жениться на его дочери Эдит. Эдуард отомстил тем,
что отказался вступать в плотские отношения с Эдит и тем
самым лишил семейство Годвинов наследника престола.
Целибат Эдуарда имел принципиальные последствия для
страны. Не имея кровных наследников, он завещал трон Виль-
гельму Незаконнорожденному, герцогу Нормандии.
Воздержание короля немало способствовало тому, что со вре-
менем его личность окружил ореол святости. Исповедник первым
из английских монархов начал исцелять страждущих прикосно-
вением, а его благочестие отразилось в строительстве величай-
шей из церквей Англии — Вестминстерского аббатства, освящен-
ного в 1065 году.
Битва при Гастингсе,
14 октября 1066 года
Вильям из Пуатье
После кончины бездетного Эдуарда Исповедника 5 января
1066 года Уитан пригласил на английский трон Гарольда (Ха-
ральда ) Годвинсона, в ту пору — самого могущественного из сак-
сонских ярлов. Новый правитель повелел отчеканить монеты со
своим ликом и надписью «Рох» («мир» на латыни). Впрочем, ни
герцог Нормандии Вильгельм, ни норвежский конунг Харальд Пре-
красноволосый (Хардрада) к миру не стремились, поскольку оба
имели виды на престол. Стремительным марш-броском на север
покрыв за пять дней 190 миль, Гарольд сразился с норвежцами и
разгромил их 25 сентября при Стэмфорд Бридж в Йоркшире (на
стороне норвежцев сражался родной брат короля Тостиг). Одна-
ко торжество было недолгим: 29 сентября герцог Вильгельм вы-
садился в Певенси на южном побережье Британии и принялся
разорять владения Гарольда.
Свидетельств очевидцев о том, как протекало вторжение
норманнов, не сохранилось, однако в нашем распоряжении име-
ется бесценный источник сведений об этом времени — хроника
Вильяма из Пуатье. Он был капелланом герцога Вильгельма и оста-
вил свой отчет о битве при Гастингсе из рассказов участвовав-
ших в сражении норманнских рыцарей.
...Англичане укрепились на холме, глядевшем на лес, из ко-
торого они только что вышли. Спешившись, они твердо встали
на ноги и замерли плечом к плечу. Герцог и его люди, ни в коей
мере не устрашенные неровной местностью, медленно подни-
мались по склону, и вот пение горнов с обеих сторон возвестило
Битва при Гастингсе, 14 октября 1066 года
53
начало битвы. Отчаянная храбрость норманнов давала им пре-
имущество, ибо известно ведь, что смелости покоряются горо-
да. Норманнская пехота наносила немалый урон англичанам,
обстреливая их из луков и метая копья. Но англичане доблест-
но сопротивлялись и держали строй, они также осыпали про-
тивников стрелами и копьями, камнями из пращей и боевыми
топорами. Помнилось даже, что наши люди не устоят под этим
смертоносным ливнем. Рыцари выехали вслед за своим вождем
из последнего ряда; не желая биться на расстоянии, они взялись
за мечи. Крики норманнов и варваров тонули в лязге оружия и
стонах раненых, а битва становилась все жарче и все яростнее.
Англичане умело воспользовались неровной местностью и об-
рели немалую выгоду от того, что продолжали держаться плот-
но, а еще — от своей многочисленности, от упорства передних
рядов и более всего от ловкости, с какой они поражали против-
ников под щиты и в зазоры доспехов. Они успешно отразили
нападение и сильно потрепали тех, кто обстреливал их издале-
ка. И тогда пехотинцы и бретонская конница, смущенные и рас-
терянные, подались вспять, как и левое крыло, где стояли вспо-
могательные силы, и все войско герцога оказалось под угрозой.
Это следует признать, ибо в таковом признании нет урона чести
непобедимых норманнов. История учит, что и армия римских
императоров, привычная к победам на суше и на море, бежала,
когда разносилась весть, правдивая или ложная, о смерти пред-
водителя. Так и норманны поверили в гибель своего герцога,
посему их отступление было не постыдным, но печальным и
необходимым.
Видя, что враги преследуют его отступающее войско, герцог
послал коня вперед, криком остановил бегущих и вознес в воз-
дух копье. Бегство удалось задержать, и тогда герцог снял шлем
и, встав перед воинами с непокрытой головой, воскликнул: «По-
глядите на меня! Я по-прежнему жив и, если будет на то воля
Божья, по-прежнему могу победить! Что за безумие обратило
вас в бегство и куда вы бежите? Вы позволяете преследовать
себя тем, кого должны забивать, как забивают скот на бойне. Вы
лишаете меня победы, а себя — славы и чести, обрекаете всех
нас на позор. Неужели вы думаете, что бегство спасет вам жизнь
54
Англия. Автобиография
и убережет от гибели?» Этими словами он восстановил муже-
ство воинов, снова вскочил на коня, взмахнул своим несущим
смерть клинком и помчался на врагов, заслуживавших смерти —
ведь они возмутились против своего законного господина. Нор-
манны, воспламененные его речью, окружили несколько тысяч
преследователей и изрубили их всех до единого. Затем они об-
рушились на главное войско англичан, каковое, несмотря на все
потери, едва ли уменьшилось в числе. Англичане сражались, не
щадя себя, и противники сошлись вплотную, настолько тесно,
что мертвым некуда было падать, и они оставались стоять в гуще
сражения. Тут и там наиболее доблестным воинам удалось про-
рубить прорехи во вражеских рядах, и туда устремлялись фран-
цузы, бретонцы, аквитанцы и норманны, выказывавшие неустра-
шимость и великое мужество...
Осознав, что без существенных потерь им не одолеть столь
многочисленное и крепко спаянное войско, норманны и их со-
юзники притворились, будто бегут, поскольку совсем недавно
таковое бегство подарило им преимущество. Варвары, торже-
ствуя победу, радостно завопили и принялись оскорблять на-
ших людей и грозить им неминуемой гибелью. Несколько ты-
сяч варваров, как и прежде, кинулись в погоню за теми, кого
полагали бегущими, а норманны внезапно поворотили коней,
окружили врагов и перебили всех — живым не ушел никто. Дваж-
ды один и тот же прием принес им сокрушительный успех, а за-
тем они с удвоенной яростью обрушились на тех, кто оставался
на холме. Англичане были потрясены гибелью сородичей, но по-
прежнему держались. Таких битв ранее не бывало: одни реши-
тельно наступали, другие сопротивлялись так, словно вросли в
землю. Наконец англичане стали уставать и, словно признава-
ясь в совершенном преступлении, все чаще и чаще пропускали
удары. Норманны били, рубили и кололи. Число погибших рос-
ло и скоро превысило число живых, а те, кого ранили, не могли
покинуть строй, ибо их подпирали со всех сторон свои и чужие.
И фортуна в итоге увенчала победой герцога Вильгельма.
Вот кто участвовал в битве, среди прочих: Юстас, граф Бу-
лонский; Вильгельм, сын Ришара, графа Эвре; Жоффре, сын
Ротру, графа Мортаня; Вильгельм Фитц-Осберн; Эмо, виконт
Битва при Гастингсе, 14 октября 1066 года
55
Туар; Вальтер Жиффар; У г де Монфор-сюр-Риль; Родульф де
Тони; Уг де Гранмениль; Вильгельм Вареннский и многие дру-
гие прославленные и доблестные воины, чьи имена достойны
оказаться в анналах среди имен храбрейших воинов всех вре-
мен. Но герцог Вильгельм превзошел всех мужеством и ратным
умением, и всякий, видевший его в бою, решил бы, что перед
ним человек, соперничающий в воинской славе с легендарными
полководцами Греции и Рима. Он управлял битвой, остановил
бегство своих воинов, укрепил их дух, делил с ними все опасно-
сти. Он призывал их следовать за собой куда чаще, чем оказы-
вался в пылу боя за их спинами. И потому не удивительно, что
они вдохновлялись его отвагой и воодушевлялись его доблес-
тью. При одном виде этого грозного и рязящего насмерть рыца-
ря многие враги теряли мужество и обращались вспять. Трижды
под ним убивали коня, трижды он соскакивал наземь и трижды
мстил за смерть скакуна. В этом сражении сполна проявилась
его сила, крепость тела и духа. Его острый клинок раскалывал
щиты, шлемы и доспехи, и многим пришлось испытать на себе
тяжесть его щита. Рыцари, завидев его, бьющегося пешим, пре-
исполнились восхищения и, хотя многие из них были ранены,
приободрились сердцем. Одни, ослабевшие от потери крови,
продолжали драться, опираясь на щиты; другие, уже не в силах
самолично сражаться, ободряли товарищей криками и жеста-
ми, призывая следовать за герцогом. «Неужто позволим мы по-
беде выскользнуть из наших рук!» — кричали они. Вильгельм
сам спас многих воинов...
Между тем опускались сумерки, и англичане поняли, что дол-
го против норманнов им не продержаться. Значительная часть
их войска погибла, среди павших был и король с двумя своими
братьями и многими приближенными. Те, кто уцелел, едва сто-
яли на ногах от изнеможения, а помощи ждать было неоткуда.
Они видели, что норманны, число которых едва сократилось, на-
падают еще яростнее, чем в начале битвы, как если бы сражение
вливало в них новые силы. Устрашенные ратными подвигами
Эрцога, который не щадил никого и не ведал усталости, англи-
чане побежали так быстро, как только могли: одни верхом, дру-
1 пе пешими, одни по дороге, другие — их было большинство —
56
Англия. Автобиография
в лес. Многие остались лежать на поле брани, все в крови; те,
кто сумел подняться, не имели сил бежать, и лишь немногим,
покалеченным и изувеченным, придал сил страх. Множество
трупов осталось в лесу, немало мертвых тел устелили обочины
дороги. Невзирая на то, что местность была им незнакома, нор-
манны преследовали бегущих и убивали всех, кого догоняли,
подводя итог славному дню. Из тех, кто лежал на земле, многих
затоптали оставшиеся без седоков лошади.
Впрочем, отряд отступавших сумел укрепиться в глубокой
лощине, изрезанной оврагами. Эти люди, потомки саксов (сви-
репейших воинов), никогда не избегали схватки, и их сопротив-
ление можно было одолеть, только превзойдя доблестью. Это
ведь они совсем недавно разгромили короля норвежцев, пришед-
шего во главе многочисленного войска.
Герцог, который возглавлял погоню, не устрашился, завидев
укрепившихся врагов, хотя и подумал, что к ним подоспело под-
крепление. Вооруженный лишь сломанным дротиком, он выгля-
дел грознее всех тех, кто размахивал длинными копьями. Хрип-
лым голосом он подозвал к себе Юстаса Булонского, который
собирался отдать приказ об отступлении своим пятидесяти ры-
царям. Юстас сказал и герцогу, что нужно отступать, если толь-
ко Вильгельм не хочет погибнуть. В этот самый миг Юстаса уда-
рило в спину с такой силой, что кровь хлынула у него изо рта и
из носа; полумертвый, он пал на руки своих людей. А герцог,
презиравший страх и не допускавший и мысли о бесчестье, об-
рушился на врагов и сокрушил их. В этой стычке погибли мно-
гие доблестные норманны, ибо характер местности был таков,
что содействовал обороняющимся, а не тем, кто наступал.
Утвердив свою победу, герцог вернулся туда, где произошло
главное сражение, и взгляд, которым окинул он поле брани, ис-
полнен был жалости, пускай те, кто выступил против него, были
мятежниками и пускай убить тирана и узурпатора — дело бла-
гое и справедливое. Обильно политую кровью землю устилали
тела знатнейших и благороднейших мужей Англии. Двоих бра-
тьев короля нашли подле него самого, а Гарольда, с которого
сорвали все знаки достоинства, опознали не по лицу, а по осо-
бым меткам на теле. Его труп перенесли в стан герцога, и Виль-
Битва при Гастингсе, 14 октября 1066 года 57
гельм передал тело короля для погребения не матери Гарольда,
предлагавшей за сына меру золота, а Вильяму по прозванию
Мале. Герцог счел недостойным обмен тела Гарольда на золото
и полагал к тому же, что нельзя отдавать тело короля его мате-
ри, когда кругом столько трупов тех, кто погиб из-за его алчно-
сти и самодовольства. По стану бродила шутка: мол, того, кто
столь ревностно охранял побережье, следует похоронить у кром-
ки воды...
Из Гастингса войско Вильгельма двинулось на Лондон, безжа-
лостно подавляя сопротивление по пути. Лондон понял смысл
послания герцога и сдался на милость победителя.
Коронация Вильгельма Завоевателя
на Рождество 1066 года
Ордерик Виталий
Коронация состоялась в Вестминстерском аббатстве в Лон-
доне. Ордерик Виталий, наполовину англичанин, наполовину нор-
манн, оставил потомкам наиболее беспристрастный отчет об
этом событии.
И вот наконец в Рождество Господа нашего года 1067-го, в
пятом часу, англичане собрались в Лондоне на коронацию, и
вокруг монастыря расставили норманнских пехотинцев и ры-
царей, чтобы не допустить беспорядков и измены. В присутствии
епископов, аббатов и знатнейших людей Альбиона архиепископ
Эалдред короновал Вильгельма, герцога Нормандии, королем
англичан и возложил на его голову королевский венец. Это про-
изошло в аббатской церкви Святого Петра, старшего среди апо-
столов, называемой Вестминстер, где покоятся мощи благоче-
стивого короля Эдуарда.
Но по наущению дьявола, который ненавидит все доброе,
случилось непредвиденное, сулившее многие беды в грядущем.
Когда архиепископ Эалдред обратился к англичанам, а Жоф-
фре, епископ Кутанса, к норманнам, с вопросом, признают ли
они Вильгельма своим королем, все радостно согласились, пус-
кай на разных языках. Стража снаружи, заслышав гомон и раз-
личив чужеземные голоса, решила, что в церкви мятежники, и
подожгла несколько зданий. Огонь быстро распространялся,
люди внутри церкви испугались, и десятки мужчин и женщин
всех титулов и званий устремились наружу. Присутствие духа
сохранили лишь епископы и немногочисленные клирики, кото-
Коронация Вильгельма Завоевателя на Рождество 1066 года 59
рые преодолели страх и довели до конца церемонию, хотя сам
король дрожал с головы до ног. Почти все остальные оказались
снаружи: одни боролись с пламенем, многие другие же восполь-
зовались возможностью украсть толику королевских и церков-
ных сокровищ. Англичане, узнав о случившемся, никогда боль-
ше не доверяли норманнам, которых считали предателями; они
копили гнев и выжидали урочного срока, чтобы отомстить.
Не часто нам рассказывают, как Вильгельм Завоеватель «дро-
жал с головы до ног»...
Он надел на голову английскую корону, но страну целиком под-
чинить себе не сумел. В первые пять лет правления ему приходи-
лось едва ли не ежегодно подавлять мятежи англичан и отражать
набеги данов.
Разграбление Севера, 1069-1070 годы
Ордерик Виталий
В 1069 году Йорк распахнул ворота перед данами конунга
Свейна Второго, которых приветствовали как избавителей от
норманнов. Чтобы отразить угрозу, Вильгельм прибегнул к свое-
му излюбленному оружию — огню и мечу.
И вот наконец [армия Вильгельма] приблизилась к Йорку,
когда стало известно, что даны бежали. Король назначил рыца-
рей и священников заниматься восстановлением крепости и оста-
вил им охрану, а остальных отослал на берег Хамбера — сторо-
жить на случай возвращения данов. Сам же он отправился про-
чесывать леса и отдаленные лощины в поисках затаившихся
врагов. Лагери его войска раскинулись на пространстве в сотню
миль. Многих поселян он зарубил во гневе, разрушил кров дру-
гих и выжег землю. Нигде более Вильгельм не выказывал такой
жестокости. Он совершал постыдные деяния, ибо нисколько не
старался совладать с обуявшей его яростью и карал невинных
наравне с виноватыми. В гневе он повелел, чтобы все зерно и
весь скот, все пропитание и все запасы собрали в одном месте и
сожгли дотла, дабы земли к северу от Хамбера лишились всех
средств существования. Последствия этого решения были ужас-
ны, на беззащитное население обрушился страшный голод, жер-
твами которого пали более 100 000 христиан обоих полов, мо-
лодых и старых. В своем повествовании я нередко нахожу повод
вознести хвалу Вильгельму, однако сему деянию, обрекшему ви-
новатых и невинных заодно на голодную смерть, я не могу по-
разграбление Севера. 1069-1070 годы 61
дыскать оправдания. Ибо стоит мне представить малых детей,
молодых мужчин в расцвете сил и седобородых старцев, умира-
ющих от голода, как меня охватывают скорбь и сострадание, и я
не могу льстить человеку, совершившему это злодеяние...
В разгар поисков врагов Вильгельм отправил гонцов в Вин-
честер за своей короной и другими знаками королевского до-
стоинства, оставил войско в лагерях, а сам прибыл в Йорк, что-
бы отпраздновать Рождество. Там он узнал, что еще одна шайка
данов затаилась неподалеку, на узкой полоске суши между мо-
рем и болотами. Попасть туда можно было только по гати не
более двадцати футов в ширину. Даны запасли немало припа-
сов и полагали себя в безопасности по причине недоступности
их укрытия, но, едва прослышав, что король приближается, они
бежали под покровом ночи. Разъяренный король преследовал
врагов до реки Тиз, пролагая путь по неизведанной местности,
столь суровой по характеру, что ему нередко приходилось спе-
шиваться. На берегу реки Тиз он встал лагерем и провел там
пятнадцать дней. Вальтеов и Госпатрик пришли к нему и при-
несли клятву верности — Вальтеов лично, а Госпатрик через
родичей. Их недавние союзники-даны тем временем ушли в море
и подвергали свои жизни опасности, полагаясь на милость волн
и ветра. От бурь на море они страдали не меньше, чем от голода.
Некоторые погибли в кораблекрушениях, а уцелевшие питались
мерзкой похлебкой, принцы, графы и епископы (так у автора. —
Дж. Л.-С.) наравне с простыми воинами. Запасы мяса — те от-
бросы, которыми они вынуждены были питаться — подошли к
концу. Они не отваживались более совершать набеги и даже
высаживаться на берег, опасаясь короля. В итоге жалкие остат-
ки их флота возвратились в Данию и поведали конунгу Свейну
о своей горестной участи, перенесенных ими тяготах, жестоко-
сти врагов и гибели товарищей.
По всей стране 10 000 человек по велению Вильгельма возво-
или земляные укрепления против данов и англичан (население
Англии в ту пору составляло 1,75 миллиона человек). Норманны
Не желали уходить — вопреки статистическим шансам, — по-
62
Англия. Автобиография
скольку не хотели лишаться «зеленых холмов Англии». Чтобы
закрепиться на острове, Вильгельм конфисковал и роздал своим
приближенным владения 4000 саксонских танов, одним ударом —
исключений почти не было — сокрушив английскую аристокра-
тию.
К1085 году Вильгельм обезопасил Англию от внешних и внут-
ренних врагов. Теперь следовало определить ценность страны в
денежном выражении.
Составление «Книги Судного дня»,
1085-1086 годы
Англосаксонская хроника
Столь пристальным было внимание Вильгельма к доходам
англичан, что тем невольно пришел на ум Судный день, откуда и
название кадастра — «Книга Судного дня».
На Рождество король прибыл в Глостер и провел там с дво-
ром пять дней, а потом еще три дня пробыли архиепископ и си-
нод. Присутствовали Морис, избранный епископом Лондона,
Уильям Норфолк и Роберт из Честера, все — люди короля. По-
зднее король созвал Большой совет и долго обсуждал с прибли-
женными, кем населена эта страна и какового свойства народ в
ней обитает. После чего он отправил в каждое владение страны
своих посланцев, которым повелел в точности выяснить, сколь-
ко в каждом владении людей, сколько земли и сколько голов
скота, а также сколько в каждом владении людей, земли и скота,
принадлежащих королю, и сколько доходов короне надлежит
получать с каждого владения. Также король повелел установить
количество земель во владении архиепископа, епископов, абба-
тов и графов, ежели кратко — что и сколько принадлежит каж-
дому, владеющему землями на острове Британия, людьми и ско-
том, и какова стоимость владений в монетах. Столь подробно
все было описано, что не упустили ни единой души, ни единой
меры земли, ни единой головы скота домашнего или птицы (как
ии прискорбно, что король не счел таковое постыдным) и не
сосчитали, и все записи потом доставили королю.
Оценка Камнора по «Книге
Судного дня», 1086 год
Анонимный источник
Сведения в «Книге Судного дня» систематизировали по вла-
дельцам имущества, а не по территориям, что позволило коро-
лю Вильгельму облагать этих владельцев поборами и податями
напрямую. Вот перечень владений аббатства Эббингдон в Ко-
миноре (Камноре), деревне в графстве Беркшир.
Аббатство Эббингдон владеет Коминором. Деревня досталась
аббатству при короле Эдуарде, земля ее всегда оценивалась в
пятьдесят хайдов (в одном хайде 120 акров. — Дж. Д.-C.), а сей-
час ее тридцать хайдов. Земли достаточно для вспашки пятиде-
сяти полей. Во владении Короны девять пахотных полей и ше-
стьдесят вилланов, а также шестьдесят девять малых полей, из
них двадцать шесть пахотных. Имеются четыре серва и две мель-
ницы стоимостью пятьдесят шиллингов, а с рыбарен доход со-
рок шиллингов, и есть еще две сотни акров лугов и пастбищ.
Есть и церковь, при Эдуарде стоила она тридцать фунтов, а сей-
час — пятьдесят.
Из упомянутых пятидесяти хайдов пятью владеет Аншиль.
С правления короля Эдуарда они считаются вместе, как одно
поместье, Сеуакор, и не могут быть переуступлены другому вла-
дельцу, и с них платятся подати, как и с других земель. На этих
пяти хайдах есть семь пахотных полей, два из которых принад-
лежат Короне заодно с двенадцатью вилланами и пятнадцатью
малыми полями, из них пять пахотных. В правление короля
Эдуарда стоили эти земли сотню шиллингов, потом семьдесят,
а ныне — восемьдесят шиллингов.
Оценка Камнора по «Книге Судного дня», 1086 год 65
Всякому, кто внимательно изучит оба тома «Книги Судного
дня», откроется статистическая картина английской жизни той
поры. Цифры бесстрастно показывают, сколь полным было ис-
требление еще недавно могущественных саксонских танов; те-
перь их в стране осталось всего двое. 90 процентов населения
составляли крестьяне, находившиеся в феодальной зависимо-
сти от своего сюзерена-норманна, трудившиеся на него в мир-
ное время и воевавшие за него, когда созывалось ополчение. Эта
социально-экономическая система господствовала в Англии на
протяжении столетий, и если раньше танов и керлов (свобод-
ных крестьян) связывали законы и обычаи, то отношения нор-
маннов и крестьян-саксов определялись сугубо законами: в
«классовой системе» норманнов не было места традиционному
нраву.
Что касается самого короля Вильгельма, он едва успел вос-
пользоваться доходами от общенациональной описи имущества.
Кончина Вильгельма Завоевателя:
король глазами подданных, 1087 год
Англосаксонская хроника
В возрасте сорока одного года изрядно располневший Вильгельм
во время осады французского города Манта ударился грудью о
луку седла, повредил внутренние органы и скончался. Слуги огра-
били своего мертвого господина и бежали, и лишь некий местный
рыцарь сподобился похоронить короля. Когда Вильгельма клали
в гроб, его раздувшийся труп лопнул, и вокруг распространилось
ужасное зловоние.
По смерти Вильгельма хронисты составили описание короля
и его правления в целом.
Что тут скажешь? Постигла короля горестная участь, не ща-
дящая ни благородных, ни подлых. Скончался он в Нормандии
на следующий день после праздника святой Марии (9 сентяб-
ря) и погребен был в Казне, в аббатстве Святого Стефана, како-
вое сам построил и каковому всячески благодетельствовал.
Увы! Сколь мимолетна и преходяща слава этого мира! Тот,
кто еще недавно был могучим правителем, владыкой многих
земель, ныне обладает всего семью футами земли; некогда но-
сил он золото и самоцветы, а ныне укрыт могильным саваном.
Он оставил трех сыновей. Старшего звали Роберт, и он уна-
следовал от отца Нормандию. Второму, Вильгельму, досталась
корона Англии, а третий, Генрих, получил по завещанию неис-
числимые сокровища.
На потребу всякому, кто желает знать, каким человеком
был король, какими добродетелями обладал и сколькими зем-
лями повелевал, запишем мы слова тех, кто видывал его, кто
кончина Вильгельма Завоевателя: король глазами подданных 67
говорил с ним и кто состоял при его дворе. Король Вильгельм,
0 коем мы повествуем, был человек великой мудрости и могу-
щества и честью и силой превосходил всех, кто правил до него.
Суровый и безжалостный к тем, кто противился его воле, он
был добр к тем, кто ему подчинялся и почитал Господа. В том
самом месте, где Господь даровал ему победу в битве за Анг-
лию, выстроил он большое аббатство, поселил там монахов и
осыпал их дарами. В его правление возвели собор в Кентербе-
ри и много других церквей по всей Англии. И по всей стране
множество монахов жили по уставу святого Бенедикта. Такова
была крепость веры в правление Вильгельма, что всякий, не-
взирая на титулы и достоинства, мог уйти в монахи, и никто
ему в том не препятствовал.
Вильгельм создал великую страну. Корону он надевал триж-
ды в год — на Пасху в Винчестере, на летний солнцеворот в Вест-
минстере и на Рождество в Глостере. В эти дни все знатнейшие
и славнейшие мужи Англии собирались при дворе — архиепис-
копы, епископы, аббаты, графы, таны и рыцари. Столь суров и
скор на расправу был король, что никто не дерзал оспаривать
его волю, а если и находились безумцы, то графов бросал он в
темницы, епископов лишал сана, аббатов изгонял из монасты-
рей, танов же заключал под стражу — и не пощадил даже соб-
ственного брата по имени Одо. Брат короля был епископом
Нормандии и держал епископский престол в Байе; после Виль-
гельма был он вторым человеком в стране. В Англии владел он
графством и повелевал страной, когда король отбывал в Нор-
мандию. Вильгельм, рассердившись на брата, обрек его на зато-
чение. Среди всего, им совершенного, не дблжно забывать, что
навел он такой порядок, что всякий человек, любого достоин-
ства, без опаски мог передвигаться по стране, даже имея при себе
золото и иные ценности. Никто не смел поднять руку на друго-
го, невзирая на то, каковое зло этот другой причинил. Если муж-
чина возлегал с женщиной против ее воли, лишался таковой тех
°рганов, коими пользовался для исполнения непотребства.
Вильгельм правил Англией достойно и предусмотрительно
и повелел составить описание страны, и не было на острове ни
единого хайда земли без владельца и без учтенной стоимости, и
68
Англия. Автобиография
все записывали при нем в особую книгу. Еще овладел он Уэль-
сом, где строил замки и так подчинял себе местных. Сила его
была столь велика, что принудил он к повиновению и Шотлан-
дию. Нормандия принадлежала ему по праву рождения, а также
правил он областью под названием Мэн. Довелись ему прожить
еще два года, и покорил бы он и Ирландию, не прибегая к наси-
лию, одним могуществом своего имени и своей славы. И конеч-
но, в его правление люди страдали от угнетения и несли порою
немалый урон.
Велел он замки возводить
И приписывал к ним крестьян.
Суров был наш король
И брал от подданных в избытке
И золото, и серебро, и самоцветы,
По весу тех, кто приносил сии жертвы,
Облыжно обвиненный.
Погряз он в алчности
И чревоугодию предался.
Убежище он создал для оленей и повелел,
Что всякого, кто лань убьет,
Постигнет кара — слепота.
Еще он твердо запретил
Охоту на телят и травлю кабанов,
Как если б был
Отцом оленям, кабанам и зайцам,
Которых тоже горячо любил.
Богатых жалобы и слезы бедняков
Его нисколько не тревожили,
И всем вменялось в долг,
Коль жизнь и земли сохранить хотят,
Равно и скарб, и милость короля,
Ни в чем и никогда монаршей воле не перечить.
Увы! Гордыня человечья!
Он мнил, что выше всех превознесен.
Да смилуется Господь над его душою
И да простит ему грехи!
Кончина Вильгельма Завоевателя: король глазами подданных 69
Мы записали все деяния короля, равно добрые и злые, чтобы
люди могли восхвалять его добродетели и осуждать пороки и
следовать дорогой, что ведет нас в Царствие Небесное.
Королю Вильгельму наследовал на английском престоле его
сын Вильгельм II (более известный как Вильгельм Рыжий — он
был светловолос и весьма румян лицом), который сурово и без-
жалостно управлял королевством тринадцать лет. Он погиб
от несчастного случая на охоте в лесу Нью-Форест, в том са-
мом заповеднике, который создал и пестовал его отец. Уильям
Мальмсберийский в «Истории английских королей» так описывал
Вильгельма Рыжего: «Он отличался великодушием, которое сам с
течением времени омрачил безмерным высокомерием; так неза-
метно вползали в его душу пороки, что он уже не мог отличить их
от добродетели... А уже в последние годы остывающее стремле-
ние к добродетели распалило в нем пристрастие к пороку. Него
щедрость обернулась расточительством, великодушие высоко-
мерием, строгость жестокостью. Да позволено будет мне мило -
стью королевского величества не утаить истину: он недоста-
точно почитал Бога, людей и вовсе никак. Вне дома и на людях он
держался надменно, окидывая грозным взглядом присутствую-
щих, и, преисполненный суровости, свирепым голосом отталкивал
собеседника. Из страха перед обеднением и перед вероломством
других, насколько это можно предположить, он больше чем сле-
дует был предан корыстолюбию и жестокости... Это был чело-
век, который неумел ни определять стоимость какой-либо вещи,
ни судить о ценности товаров; торговец мог по своей прихоти
вытянуть у него за товар любые деньги, а солдат просить любое
жалование. Он предпочитал, чтобы цена его одежды была непо-
мерно высокой, и сердился, если кто уменьшал ее... Слух о его щед-
рости разошелся по всему Западу, и достиг даже Востока. К нему
пРиходили воины со всех областей, лежащих по эту сторону гор,
которых он сам награждал самыми неумеренными выплатами; и
вОт> когда ему уже нечего было давать, он, издержавшийся и
обедневший, обратил свои помыслы к вымогательствам»*.
* Перевод Т. М. Кузнецовой.
70
Англия. Автобиография
Не пролив над телом брата и слезинки, младший сын Завое-
вателя Генрих прискакал в Лондон, где его возвели на престол в
обход старшего брата Роберта Коротконогого, герцога Норман-
дии. Бесстыдно узурпировав власть, Генрих Первый не стеснял-
ся в средствах, чтобы заручиться поддержкой знати, — издал хар-
тию свобод (в которой «лев справедливости», то есть король,
ограничивал собственные права) и женился на Эдит из дома
Уэссексов, чтобы в жилах его потомков текла норманнская и
английская кровь. Когда норманны возмутились «неразборчи-
востью» короля, Генрих заставил жену сменить имя «Эдит» на
французское «Матильда».
Этот человек унаследовал от отца и политический гений, и,
так сказать, династическое видение. В 1106 году он победил при
Таншбрэ Роберта Коротконогого и воссоединил англо-норманн-
скую империю Завоевателя. У него были десятки внебрачных
детей — и всего один законный наследник.
В 1120 году тщательно спланированная династия погибла в
водах Английского канала.
Гибель «Белого челна»
25 ноября 1120 года
Ордерик Виталий
Катастрофа «Белого челна» была для Средних веков тем, чем
для Новейшего времени стала катастрофа «Титаника». Вместе
с этим кораблем утонул наследник Генриха Вильгельм, «юноша
всесторонне образованный и обреченный править». Ордерик Ви-
талий ошибался, когда писал, что трагедия произошла в полно-
луние; это случилось на новой луне.
Двадцать пятого ноября, когда огромный флот собрался в
порту Бальфлер и благородные рыцари короля ожидали южно-
го ветра для отплытия, сам король в сопровождении графов под-
нялся на борт в первую ночную стражу, велел поднять паруса и
править в открытое море. Поутру те, кому попустил Господь,
благополучно высадились в Англии.
Ужасное происшествие случилось во время этого плавания,
послужившее причиной великой скорби и бесчисленных стра-
хов. Томас, сын Стефена, пришел к королю и поднес тому золо-
тую марку со словами: «Стефен, сын Эйрара, был моим отцом и
служил твоему отцу на море, переправил его через пролив, ког-
да он отправился на битву с Гарольдом. Он заслужил милость
твоего отца, и служил ему до конца своих дней, и получил мно-
жество даров, которые возвысили его среди сотоварищей. Про-
ШУ тебя, мой господин, позволь мне вот что: есть у меня корабль,
цто подобающе зовется “Белым челном”, прекрасно снаряжен-
ный и во всем достойный короля». На что король ответил: «Твоя
просьба одобрена. Для себя я корабль уже подобрал и не отка-
жусь от него, но тебе я доверю своих сыновей, Вильгельма и
72
Англия. Автобиография
Ричарда, которых я люблю более жизни, а также многих моих
придворных». Услышав такое, моряки возрадовались и обрати-
лись к сыну короля, попросив у него вина, чтобы отпраздновать.
Он приказал выдать им три меха с вином. Моряки напились сами
и поделились с другими, и от опьянения утратили осторожность.
По велению короля многие достойные бароны поднялись на борт
«Белого челна» следом за принцами; сдается мне, их было не
менее трех сотен. Однако некоторые сошли на берег — двое мо-
нахов из Тиронской обители, граф Стефен с двумя рыцарями,
Уильям де Румар, капеллан Рейбел, Эдвард Солсбери и другие;
они сочли, что на борту этого злосчастного корабля слишком
много необузданных и бесшабашных юнцов. «Белый челн» имел
пятьдесят опытных гребцов, а также солдат, которые тоже пере-
пились и в опьянении заняли места, предназначенные для зна-
ти, и не желали никому уступать. Увы, сколь многие из них ли-
шены были искренней веры в Господа, Который один способен
укротить ярость моря и ветра! Когда на борт поднялись священ-
ники и монахи, желавшие окропить путников святой водой, сол-
даты посмеялись над ними и прогнали прочь. Они не ведали,
что совсем скоро предстоит им пострадать за свои грехи. Поми-
мо королевских сокровищ и бочонков с вином корабль Томаса
перевозил только людей, каковые и потребовали от него догнать
флот короля, уже вышедший в открытое море. Разум Томаса был
затуманен винными парами, и он доверился своему опыту и ис-
кусству своих моряков и приказал грести что есть силы, чтобы
опередить остальных. По сигналу гребцы поспешили взяться за
весла, пребывая в воодушевлении, поскольку они не знали, сколь
печальная участь подстерегает их впереди; корабль рванулся из
гавани и устремился в открытое море. Гребцы были пьяны и
налегали на весла с удвоенным рвением, а не менее нетрезвый
кормчий совсем не следил за тем, куда правит, так что левым
бортом «Белый челн» наскочил на скалу, каковая каждый день
обнажалась при отливе и вновь скрывалась под водой с прили-
вом. Два корабельных ребра сломались, и, как ни ужасно об этом
говорить, корабль неожиданно перевернулся. Все, кто был на
борту, вскричали в один голос, но вода заглушила их крики, и
все люди погибли. Лишь двоим посчастливилось ухватиться за
гибель «Белого челна», 25 ноября 1120 года
73
поперечину мачты, и так они плавали почти всю ночь, ожидая
хоть какой-то помощи. Один из спасшихся был руанский мяс-
ник Бероль, а другой — отпрыск благородного семейства по име-
ни Джеффри, сын Жильбера де Лэгля.
В ту пору луна была на девятнадцатом дне знака Тельца, ее
лучи освещали мир на протяжении приблизительно девяти ча-
сов, и в ясную погоду было видно далеко. Томас, наконец-то
справившийся с винными парами и вспомнивший о своих обя-
занностях, вынырнул на поверхность и, приметив плававших
неподалеку людей, что держались за поперечину мачты, крик-
нул им: «Сын короля — что с ним?!» Услышав ответ, что принц
погиб вместе с остальными, Томас промолвил: «Тогда и мне не-
зачем жить». С этими словами, снедаемый отчаянием, от пред-
почел смерть в море гибели от рук короля, разгневанного поте-
рей сыновей, или несчетным годам в кандалах. Люди же, цеп-
лявшиеся за поперечину мачты, воззвали к Господу и, ободряя
друг друга по мере сил, ожидали той судьбы, которую Господь
им уготовал.
Ночь выдалась студеной, а потому благородный юноша, дол-
го сносивший холод, ослабил хватку, выпустил мачту, вверил
своего сотоварища по несчастью Господу и сгинул в волнах; боль-
ше его никто не видел. Бероль же, беднейший среди всех, кто
находился на борту и облаченный в куртку из овечьих шкур,
единственный из всех, кто отправился в плавание на «Белом
челне», узрел свет дня. Поутру его подобрали рыбаки и доста-
вили на берег. Позднее, слегка оправившись от потрясения, он
поведал свою печальную историю всем, кто пожелал его выслу-
шать, и после этого прожил еще двадцать лет в добром здравии.
Роджер, епископ Кутанса, сопровождаемый своим сыном
Уильямом (коего король уже назначил одним из своих доверен-
ных капелланов), братом и тремя достойными племянниками,
перед отплытием посетил сей корабль, обреченный Господом на
гибель, и благословил моряков, а они лишь посмеялись над епис-
копским благословением. Он и многие другие, оставшиеся на
берегу, равно как и люди короля, вышедшие в море, узнали ужас-
ную весть, но причина гибели «Белого челна» оставалась загад-
кой, и все спрашивали друг друга, как такое могло случиться.
74
Англия. Автобиография
Скорбная весть передавалась из уст в уста вдоль побережья
и дошла до слуха графа Теобальда и других благородных людей
при дворе; в тот день никто не осмелился сообщить ее встрево-
женному королю, который ежечасно спрашивал о своих сыно-
вьях. Знатные люди оплакивали смерть принцев, близких и дру-
зей в уединении, но в присутствии короля старались сохранять
спокойствие и ничем не выдавать своих чувств. Впрочем, на сле-
дующий день, по мудрому замыслу графа Теобальда, некий маль-
чик, заливаясь слезами, бросился к ногам короля и поведал мо-
нарху о гибели «Белого челна». Генрих в тот же миг пал наземь,
сраженный горем, а когда ему помогли подняться и отвели в его
покои, предался горькой тоске.
Гибель «Белого челна» оставила единственной прямой наслед-
ницей трона дочь Генриха Матильду. На заседании Королевского
совета в Рождество 1126 года Генрих заставил епископов, абба-
тов и баронов признать Матильду законной наследницей.
Это не уберегло будущую королеву.
Анархия, 1137-1154 годы
Англосаксонская хроника
Кончина Генриха Первого в декабре 1135 года (вопреки совету
врача король полакомился миногами) застала наследницу трона
Матильду вне пределов Британии. Пустующий престол был ис-
кушением, с которым не сумел справиться племянник покойного
короля Стефен де Блуа. Большинство баронов его поддержали:
Матильду многие ненавидели (она высокомерно требовала, что-
бы ее называли императрицей), как и второго мужа королевы из
рода Плантагенетов — Жоффрея Анжуйского.
Матильда отнюдь не намеревалась отказываться от своего
наследия, так что гражданская война была неминуема. Пока
претенденты на трон сражались между собой, английские баро-
ны ухватились за возможность укрепить свою власть. «Англо-
саксонская хроника» мрачно повествует'.
1137 г. В этом году король Стефен отправился за море в
Нормандию, где его приняли потому, что ожидали, что он во
всем окажется похож на своего дядю, и потому, что он завла-
дел сокровищами короны, но он безрассудно все растратил. Ко-
роль Генрих скопил много золота и серебра, но пренебрегал
спасением души. Вернувшись в Англию, король Стефен созвал
совет в Оксфорде, и на этом совете схватил Роджера, епископа
Солсбери, Александра, епископа Линкольна, и Роджера, свое-
го племянника и канцлера, и держал их в заточении, пока они
Не отказались от своих замков. Когда изменники проведали,
что король — человек мягкий и добрый и не склонен творить
несправедливость, они немало подивились, принесли ему обет
76
Англия. Автобиография
верности и клялись разными клятвами, но не сдержали своих
клятв и со временем отступились от короля: каждый богатый
человек в стране выстроил собственный замок, и не один, и за-
щищал эти замки от короля, и вскоре вся страна покрылась
бесчисленными замками. Богатые жестоко угнетали несчаст-
ных крестьян, заставляли их трудиться на строительстве зам-
ков, а построенные замки населяли демонами и свирепыми во-
инами. Потом они хватали тех, кого подозревали в достатке,
ночью и днем, равно мужчин и женщин, и бросали в темницы,
требуя золота и серебра, и безжалостно их пытали, и один Гос-
подь ведает, сколько мук пришлось претерпеть этим людям...
Многие тысячи изнемогали от голода. Не могу и не хочу рас-
сказывать о тех мучениях, на которые обрекли население этой
страны, и так продолжалось девятнадцать лет, пока правил
Стефен, и с каждым годом становилось все хуже и хуже. Горо-
да платили знатным и богатым подать под названием «тансе-
ри», а когда у обнищавших горожан больше не оставалось
средств, чтобы ее выплачивать, приходили солдаты и сжигали
города, так что в окрестностях замков вскоре не осталось горо-
дов, не разоренных за недоимки, и земель, не оскверненных
мечом.
Зерно было дорого, как и мясо с сыром и масло, ибо в стране
их не осталось, крестьяне умирали от голода, некоторым лю-
дям, прежде зажиточным, приходилось просить милостыню, а
некоторые бежали с острова; никогда еще страна не знала тако-
го унижения, и никогда еще язычники не были столь свирепы.
Они не щадили даже церквей, забирали все, что было в тех цен-
ного, а потом сжигали церкви. Они разоряли земли епископов,
аббатов и священников, грабили монахов, и всякий, по их об-
разцу, старался поживиться у соседа. Если в город въезжали
двое или трое верховых, горожане обращались в бегство, ду-
мая, что это грабители. Епископы и аббаты проклинали их не-
устанно, но для них проклятия ничего не значили, ибо они от
рождения были прокляты и лишены чести и сострадания. Зем-
ля больше не плодоносила, уж лучше было пахать море, ибо
суша от таких деяний утратила свое плодородие, и в открытую
говорили, что Христос и святые, верно, заснули, иначе бы вме-
Анархия. 1137-1154 годы
77
шались. Таковы, и даже более, были наши мучения на протя-
жении девятнадцати лет по причине наших грехов...
Минуло десятилетие гражданской войны, и права Матиль-
ды на престол перешли к ее юному сыну Генриху Плантагенету.
В 1152 году восемнадцатилетний Генрих неожиданно сочетался
браком с Элеонорой (Алиенорой) Аквитанской, вышедшей на меж-
дународный «брачный рынок» после развода с Людовиком Седь-
мым, королем Франции. Элеоноре было тридцать лет, детей она
не имела (в чем обвиняла Людовика, «более монаха, чем короля»,
по ее собственным словам). Черноглазая красавица, она облада-
ла достаточными средствами, чтобы профинансировать втор-
жение Генриха в Англию.
Спустя год после заключения брака Генрих пересек Английский
канал во главе армии, набранной в Нормандии, Анжу и Аквитании.
Король Стефен устал от сражений. Вдобавок недавно он ли-
шился сына, да и здоровье его было подорвано. Поэтому в Вест-
минстерском аббатстве вскоре подписали соглашение, по кото-
рому Стефен оставался на троне до смерти, а его законным, на-
следником был провозглашен Генрих. Менее чем через год, в декабре
1154 года, Генриха торжественно короновали; впервые более чем
за сто лет права венценосца никто не оспаривал. Рядом с новым
королем стояла его супруга.
Добродетели и пороки
Генриха Второго, 1154—1189 годы
Вальтер Man
Man был одним из придворных Генриха.
Я засвидетельствовал начало его правления и наблюдал за
ним в последующие годы, когда он совершил множество деяний,
достойных восхваления. Он был немногим выше среднего роста,
крепок телом и приятен лицом, человек, на которого так и хочет-
ся взглянуть снова, хотя видел его прежде тысячу раз. Силой он
превосходил любого, брался за всякое занятие, от коего отказы-
вались иные, был неизменно учтив, отличался начитанностью и
знал, когда ее следует проявить, владел всеми языками и наречи-
ями, па которых говорят от побережья Франции до реки Иордан,
но в обиходе пользовался лишь французским и латынью. В со-
ставлении законов и управлении страной он выказывал скром-
ность и смирение и проявлял разумность в применении правил
и уставов; в общении был дружелюбен и благожелателен; тяготы
походов и переездов сносил терпеливо и никогда не показывал,
насколько его уязвляют крючкотворские уловки и неприкрытая
несправедливость. Он много странствовал, подгоняемый неуто-
лимой страстью к перемене мест, и в этом не щадил близких и
двор, вынужденных путешествовать вместе с ним. Он отлично
разбирался в охотничьих псах и птицах и был отменным охотни-
ком, а в ночных бдениях и трудах не ведал усталости. Его сны ча-
сто тревожили картины удовольствий, и он тогда принимался
умерщвлять плоть, доказывая, что ни труду, ни воздержанию не
сломить крепость его тела и духа. Впрочем, мне сдается, что при-
чина здесь не в желании обуздать плоть, а в опасении чрезмерно
растолстеть...
Добродетели и пороки Генриха Второго, 1154-1189 годы 79
Более того, вышеназванный король Генрих отличался мно-
гими добродетелями и печально прославился некоторыми по-
роками. Один из последних, унаследованный им от матери, как
я упоминал ранее, был таков. Он не спешил улаживать дела сво-
их подданных, и потому многие умерли, так и не дождавшись
королевского суда, или отозвали свои прошения, разуверив-
шись в монаршей милости. Другой порок состоял в том, что в
краткие минуты отдыха он предпочитал скрываться от всех и
допускал к себе только тех, кто, по общему мнению, того не за-
служивал. Третий же недостаток заключался в том, что, пре-
небрегая последствиями, он не убоялся восстановить против
себя едва ли не половину христианского мира. Таковы были
его ошибки, но в остальном был он добр и любим народом. Ча-
сто, когда бывал он за рубежами страны, его окружали востор-
женные толпы, которые носили короля на руках, желал он того
или нет; он выслушивал каждого просителя, пускай однажды
его чуть не оглушили радостные крики, а в другой короля едва
не разорвала обезумевшая от восторга толпа, и никого не винил
попусту и не поддавался гневу. Когда на него чрезмерно насе-
дали, он находил спасение в беззвучной молитве. Ничего не де-
лал он напоказ или из гордыни, был умерен, терпелив и добро-
детелен, верен слову и мудр, почитал свободы и по милости не-
бес одерживал победы, почитал и защищал добрых людей.
Не так давно я пересек вместе с ним Канал, наш флот из
двадцати пяти кораблей благополучно вышел в море, но буря
разметала все суда, одни забросила на камни, другие — на него-
степриимные берега. Господь оказался милостив лишь к кораб-
лю, на котором находился король, и этот корабль достиг Анг-
лии целым и невредимым. Утром король повелел оплатить се-
мьям всех погибших моряков утрату кормильцев, хотя и не
обязан был этого делать, а сумма расходов оказалась весьма ве-
лика. Думается мне, другой монарх не преминул бы избежать
выплат.
Энергичный король, первый представитель Анжуйской дина-
стии на английском троне, сполна воспользовался поддержкой
народа, чтобы захватить баронские замки, усеявшие страну, а
80 Англия. Автобиография
также реформировал судопроизводство (суд присяжных из две-
надцати человек, возникший при Этельреде, при Генрихе стал
нормой) и вынудил Шотландию признать его власть. Еще он
вторгся в Ирландию, которую оккупировал и передал во владе-
ние своему младшему сыну.
Генрих Плантагенет превратил Англию в образцовую средне-
вековую монархию. Но помнят его не только и не столько как
реформатора и утвердителя королевской власти.
Этого короля помнят прежде всего как убийцу священника.
Смерть Томаса Бекета, Кентербери
29 декабря 1170 года
Эдвард Грим
Томас Бекет родился в недавно разбогатевшей лондонской се-
мье. Подобно сыновьям других «выскочек», ему прочили церковную
карьеру: в средневековом обществе это был скорейший путь на-
верх. В1155 году, в возрасте тридирти семи лет, Томас сталкоролев-
ским канцлером, первым англичанином на этой должности со времен
завоевания, а также ближайшим другом Генриха. В 1162 году ко-
роль назначил Бекета архиепископом Кентерберийским. На новом
посту Бекет проявил себя ревностным поборником церковной
идеологии и возражал против стремления Генриха в согласии с «кла-
рендонской ассизой»* подчинить клир мирским судам. За рассуж-
дениями и спорами о «преступном клире» скрывался куда более важ-
ный вопрос — является ли церковь частью государства.
Мало-помалу неуступчивость Бекетаразозлила Генриха на-
столько, что король воскликнул: «Неужели никто не избавит меня
от этого мятежного попа?» (Так гласит легенда; на самом деле
Генрих произнес: «Скольких прихлебателей и изменников взра-
стил я на своей груди, раз они позволяют какому-то низкорож-
денному церковнику поносить и оскорблять их господина!»)
* Кларендонская ассиза — судебная ассиза (инструкция) Генриха II,
изданная в 1166 году в форме инструкции разъездным судам. Эта асси-
за значительно ограничивала практику применения «божьего суда»,
ввела институт «обвинительных присяжных» (нынешнее большое
жюри), передала все уголовные дела, возбужденные по показаниям об-
винительных присяжных, в компетенцию королевского суда, а право на
имущество осужденных преступников — короне. — Примеч.ред.
82
Англия. Автобиография
Четверо рыцарей — Хью де Морвиль, Реджинальд Фитц-Урс,
Ричард ле Бретон и Уильям де Трэйси — приняли восклицание
монарха за сигнал к действиям и убили пятидесятидвухлетнего
Бекета в соборе Солсбери.
Эдвард Грим был помощником Бекета.
Когда святой архиепископ вошел в собор, монахи перестали
славить Бога в вечерних молитвах и устремились к нему, вос-
хваляя Господа за то, что довелось им увидеть отца своего, кото-
рого почитали они погибшим, живым и невредимым. Они по-
спешили запереть засовы на дверях, дабы защитить пастыря сво-
его от убиения. Однако епископ, обратившись к ним, повелел
открыть двери. «Не пристало, — молвил он, — нам превращать
обитель Христову в крепость; и с дверями, что распахнуты, спо-
собна она защититься, и мы скорее победим врагов страданием,
а не насилием, ибо мы пришли в этот мир страдать, а не сопро-
тивляться». И в следующий же миг ворвались они (рыцари) в
дом примирения, кощунственно обнажив мечи, внушая ужас
одним своим обликом и бряцанием оружия.
Все, кто был в соборе, устрашились и пришли в смятение, а кто
произносил молитвы, теперь испуганно пятились и расступались.
Воодушевленные страхом монахов, рыцари вскричали: «Где
Томас Бекет, изменник, предавший короля и страну?» Он про-
молчал, и рыцари повторили более громко: «Где архиепископ?»
В сей миг, непоколебимый и не устрашившийся, он, словно о
котором написано «праведник смел, как лев»*, сошел с лестни-
цы, куда увлекли его монахи, опасавшиеся рыцарей, и чистым
голосом воскликнул: «Здесь я, не изменник, а священник! По-
что вы ищете меня?» И, показав, что у него нет страха перед ними,
добавил: «Я готов страдать во имя Того, кто искупил меня Сво-
ей кровью, и нет у меня намерения бежать ваших мечей или
скрываться от правосудия». Сказав это, поворотился он напра-
во и встал у колонны; по одну руку от него был алтарь Богома-
тери, Блаженной Девы Марии, а по другую — алтарь святого
Бенедикта Исповедника, примером и молитвами которого он
* Притч 28:1.
Смерть Томаса Бекета, Кентербери, 29 декабря 1170 года 83
ободрялся, распиная мир похоти, и столь преуспел в своих на-
чинаниях, что еще при жизни будто отделил свою душу от пло-
ти. Убийцы приблизились к нему и вскричали: «Отрекись, и
восстанови в церкви тех, кого ты отлучил, и верни могущество
тем, у кого ты его отнял!» Он ответил: «Не было искупления, и
потому не могу я исполнить ваши требования». — «Тогда ты
умрешь, — пригрозили они, — и обретешь то, что заслужил». —
«Что ж, — молвил он, — я готов умереть за Господа моего, и пусть
кровь моя принесет церкви свободу и мир. Заклинаю вас име-
нем Всевышнего, не причиняйте урона моим людям, монахи ли
то иль миряне». Итак, благочестиво и заботливо святой муче-
ник уберег от смерти и поругания своих близких и невинных,
кончина которых затруднила бы ему восшествие ко Христу. Он
вел себя, как подобало воину Господню и верному рабу Спаси-
теля, Который, когда искали Его злодеи, рек им: «Итак, если
Меня ищете, оставьте их, пусть идут»*.
И наложили на него кощунственно руки и хотели волочь нару-
жу, чтобы убить вне стен собора или же увезти прочь и заточить в
темницу, как позднее они признавались. Но не смогли оторвать
его от колонны, и тогда один рыцарь обхватил его и потянул. Он
оттолкнул негодяя, назвал того лизоблюдом и воскликнул: « Не
прикасайся ко мне, Реджинальд, обязанный меня чтить и повино-
ваться! Ты и твои товарищи, верно, обезумели!» Рыцарь, разъя-
ренный этим нежданным отпором, взмахнул мечом над головой
праведника. «Ни чтить, — вскричал он, — ни повиноваться не буду
я тому, кто изменил моему господину королю!» Святой правед-
ник, предчувствуя последний свой час в этой грешной юдоли и
предавая себя в руки Господа, наклонил голову, как если бы мо-
лился, сложил руки, воздел их к небесам и воззвал к Всевышнему,
Блаженной Деве Марии и святому мученику Дени.
Едва завершил он молитву, как негодный рыцарь, опасаясь,
что люди вмешаются и спасут святого праведника, сделал вы-
пад и поразил конечность того, кто пожертвовал себя Господу, и
срубил зубья венца, возложенного на него Святой Матерью-
Церковью, и тем же ударом ранил в руку того, кто оставил эти
Ин 18:8.
84
Англия. Автобиография
строки. Сей человек остался со святым архиепископом, когда
все прочие священники и монахи бежали, и обнимал его до тех
пор, пока едва не лишился руки...
Он получил второй удар, в голову, но остался стоять. После
третьего же удара пал он на колени и локти, истинная христиан-
ская жертва, и промолвил негромко: «С именем Иисуса на устах
и под защитой Матери-Церкви готов я принять смерть». Третий
рыцарь нанес ему глубокие раны, когда он так лежал, и даже сло-
мал свой меч, и венец епископа отделили от его головы, и кровь
была белой от мозга, а мозг красным от крови пастыря-мучени-
ка, каковая обагрила престол и раскрасила обитель Матери-
Церкви, юдоль жизни и смерти, в цвета лилий и роз. Четвертый
рыцарь не подпускал никого, кто мог бы вмешаться, а его това-
рищи довершали свое позорное дело. Что же до пятого, не рыца-
ря, а священника, который вошел в собор вместе с рыцарями, он
не стал наносить удар мученику, каковой почти во всем уподо-
бился Христу, но поставил ногу на шею архиепископа и — сколь
это ужасно! — растер его мозги и кровь по камням пола, после
чего рек остальным: «Пойдемте, рыцари, он уже не встанет».
Как выяснилось при осмотре тела, под епископским одеянием
Бекет носил власяницу и вериги. «Когда это открылось, — записал
Бенедикт из Питерборо, — монахи стали переглядываться, пора-
женные таковой святостью, какой не ожидали от архиепископа».
Убийство потрясло христианский мир, Бекета канонизиро-
вали спустя три года. В 1174 году Генрих совершил искупление
в часовне Святого Фомы в Кентербери, осыпаемый оскорбления-
ми монахов. Это святилище стало популярным местом палом-
ничества — англичане воспринимали Бекета как сугубо англий-
ского святого — и оставалось таковым на протяжении столе-
тий. Именно к нему направлялись паломники из чосеровских
«Кентерберийских рассказов».
Генрих Второй скончался 6 июля 1189 года, проклиная «ублюд-
ков-сыновей», восставшихпротив него. Престол унаследовал стар-
ший сын короля Ричард, и не имело значения, кто кому верен, — анг-
лийский престол сделался «семейной вотчиной» Плантагенетов.
Преследование евреев, 1190 год
Роджер из Уэндовера
В отличие от христиан, евреям в средневековой Европе раз-
решалось ссужать деньги под проценты. Разумеется, общество
относилось к ростовщикам враждебно, отношение усугублялось
слухами о том, что евреи питаются кровью христианских мла-
денцев, и антисемитизмом, порожденным крестовыми похода-
ми; в итоге в 1189-1190 годах по Англии прокатилась волна
еврейских погромов. «Холокост», как назвал эти события монах-
историк Роджер из Уэндовера, завершился массовым самоубий-
ством и резней евреев в Йорке.
В том же году, в Великий пост, в день 15 марта, евреи города
Йорк, числом пять сотен, не считая женщин и детей, изнемо-
гавшие от страха перед нападением христиан, по разрешению
командира гарнизона и кастеляна замка, укрылись в сей твер-
дыне, а когда гарнизон потребовал от них выйти — отказались
подчиниться. После этого отказа замок стали осаждать и штур-
мовать, днем и ночью, и в конце концов, по здравом размышле-
нии, евреи предложили за свои жизни большой выкуп, но жите-
ли Йорка отвергли эти деньги. И тогда один из евреев, сведущий
в законах, встал и обратился к своим сотоварищам: «Слушайте
мои слова, мужи Израилевы! Закон учит нас, что пристало нам
погибнуть за нашу веру, но не сдаться врагам». С ним все со-
гласились, и каждый глава семейства взял в руки острую брит-
ву и перерезал горло своей жене, сыновьям и дочерям, а потом
остальным сородичам, после чего мертвые тела, каковые евреи
86
Англия. Автобиография
почитали приношениями дьяволу, были сброшены с замковой
стены; затем евреи заперлись в королевских покоях, подожгли
их и сгорели заживо вместе с замком. Когда узнали об этом,
солдаты и горожане принялись поджигать дома евреев в горо-
де, уничтожали долговые расписки и присваивали себе награб-
ленные деньги.
Ричард Львиное Сердце
и избиение мусульман в Акре,
2-20 августа 1191 года
Беха ад-Дин
Генрих Второй был прирожденным политиком, а Ричард Пер-
вый — странствующим рыцарем, который редко бывал на родине
и почти не говорил по-английски. Спустя несколько недель после
коронации Ричард покинул Англию и повел Третий крестовый по-
ход в Святую Землю. Несмотря на очевидное пренебрежение ро-
диной, Львиное Сердце своими военными походами и победами
заслужил почетное место в английской истории и стал частью
национального мифа, подобно королю Артуру. Его победа над Са-
ладином при Акре на целое столетие обезопасила государства
крестоносцев в Палестине от мусульман. Впрочем, эту победу
омрачила вовсе не рыцарская по духу расправа с пленниками.
Ниже приводится сарацинский взгляд на случившееся. Акра — со-
временная Акка в Израиле.
В тот же день Хоссам ад-Дин ибн Барик, толмач, ведавший
английскую речь, выехал из Акры в сопровождении двух вои-
нов короля Англии. Он доставил весть, что французский король
выступил на Тир, и поведал, что неверные хотят обменяться
пленными, а еще — убедиться, правда ли истинный крест Рас-
пятия по-прежнему находится в стане мусульман или же отправ-
лен в Багдад. Им показали истинный крест, и они при этом зре-
лище выказали смирение и почтение, бросились наземь, простер-
лись в пыли и принялись бормотать свои молитвы. Посланцы
короля Англии также сообщили нам, что европейские владыки
приняли предложение султана (Саладина) обменяться пленны-
ми, как и было определено перемирием, в течение одного меся-
88
Англия. Автобиография
ца. После этого султан направил в Тир караван с богатыми да-
рами, ароматными жидкостями и прекрасными одеждами — все
это предназначалось французскому королю.
Утром десятого дня месяца раджаб (3 августа) Ибн Барик
сотоварищи вернулся к королю Англии, а султан с телохрани-
телями и ближайшими друзьями поднялся на холм, что высит-
ся над Шефа-Амр... Между сторонами продолжали сновать по-
сланцы, ибо все желали заключить мир. Переговоры длились до
тех пор, пока наши люди не определили количество денег и чис-
ло пленных, коих надлежало передать христианам по условиям
перемирия. Первую партию на обмен с нашей стороны состави-
ли истинный крест, 100 000 динаров и 1600 пленных. Христиа-
не прислали доверенных людей следить за обменом, и они все
подтвердили, кроме пленников, коих вызывали поименно и сре-
ди коих многих еще недосчитались. Так что обмен затянулся до
конца первого оговоренного срока, и в тот день — это был во-
семнадцатый день месяца раджаб (И августа) — неверные по-
требовали то, что им причиталось.
Султан ответил им так: «Выбирайте одно из двух. Либо воз-
вращайте нам наших товарищей и забирайте плату, о каковой
договаривались, а мы в знак твердости наших клятв передадим
вам заложников; либо примите то, что мы готовы отдать сегодня,
и, в свою очередь, передайте нам заложников, которые пробудут
у нас до тех пор, пока не вернутся из плена наши товарищи». По-
сланцы неверных рекли: «Не будет так. Пришлите нам то, что
должны, а взамен мы клятвенно обещаем со временем вернуть
ваших людей».
Султан отверг сие, зная наверняка, что если передаст он крест,
деньги и пленников, а наши люди по-прежнему останутся у хри-
стиан, не будет у нас никакой защиты от предательства, и ислам
окажется в великой опасности.
Тогда король английский, сочтя, что султан преднамеренно
затягивает переговоры, приступил к действиям и неправедно
обошелся с мусульманскими пленниками. По взятии Акры обе-
щал он сохранить им жизни и прибавил, что, коли султан сдер-
жит слово, они получат свободу и вернут себе жен и детей, а если
султан нарушит клятву — будут обращены в рабство. Но король
сам не сдержал своего обещания и открыл злобу, таившуюся в
Ричард Львиное Сердце и избиение мусульман в Акре
89
его сердце, показал всем, что намеревался он сделать, заполу-
чив крест, своих пленников и наши деньги, — и его люди во всем
пособляли своему господину.
В двадцать седьмой день месяца раджаб (20 августа), около че-
тырех часов дня, король выехал во главе христианского войска,
рыцарей, пеших и примкнувших к нему изменников и направился
к ямам у подножия холма Аль-Айадийя, где ранее повелел раз-
бить палатки и шатры. Достигнув приблизительно середины рав-
нины между этим холмом и холмом Кейсан, неподалеку от того
места, куда оттеснили передовые отряды султана, христиане вы-
вели всех мусульманских пленников, коим Аллах назначил на сей
день принять мученичество. Их было более трех тысяч, крепко
связанных веревками. В следующий миг христиане набросились
на них и принялись рубить и колоть беззащитных. Наши дозор-
ные сообщили султану о передвижениях неприятеля, и он выслал
подкрепления, но те прибыли уже после сего ужасного и хладно-
кровного избиения. То, как неверные обошлись с пленниками, по-
трясло и возмутило мусульман, и они напали на врага, и сражение
продолжалось до темноты, с обеих сторон были раненые и уби-
тые. На утро следующего дня наши люди пришли пересчитать
павших мучеников за веру. Некоторых еще можно было узнать, и
горе наше было безмерно. Враг пощадил лишь знатных и тех, кто
был достаточно крепок, чтобы трудиться.
О причинах этого кровопролития говорили различно: одни
утверждали, что пленников истребили, чтобы отомстить за хри-
стиан, убитых мусульманами; другие же полагали, что король
Англии, решивший захватить Аскалон, счел неразумным остав-
лять в городе после своего отбытия столько пленных. Лишь од-
ному Аллаху ведомо, какова истинная причина случившегося.
Вероятно, Ричард приказал перебить пленников, поддавшись
порыву гнева: его наверняка оскорбило высокомерие Саладина. Год
спустя, по причудливой иронии судьбы, сам король угодил в плен,
перехваченный на пути домой герцогом Австрийским, и за мо-
нарха, в свою очередь, запросили выкуп. В отличие от пленных
мусульман Ричард оказался слишком ценным, чтобы его убивать.
Освобождение короля обошлось Англии в 34 тонны золота.
Великая хартия вольностей, 1215 год
Король Иоанн и другие
Ричард Первый скончался в 1199 году — разумеется, за пре-
делами острова и в ходе очередной военной кампании. Наслед-
ник Львиного Сердца, его младший брат Джон (Иоанн), не обла-
дал воинским гением Плантагенетов, зато не чурался подни-
мать руку на родственников: предание гласит, что он, будучи
пьяным, зарубил собственного племянника, двенадцатилетнего
принца Артура, и, «привязав к телу камень, сбросил его в реку».
Народ нового короля не любил и не уважал, и Джон не сумел най-
ти достаточно сторонников, чтобы защитить владения Ан-
жуйской династии на континенте; в итоге эти земли отошли
французам. В Англии нового короля величали не иначе как Ту-
пым Мечом.
Если прежде за увеселения и походы Плантагенетов распла-
чивалась вся Анжуйская империя, теперь бремя «кормления»
королевского двора легло исключительно на Англию. Налоги и по-
боры взлетели до небес (отнюдь не случайно именно в эту эпоху
широко распространились истории о защитнике бедноты Робин
Гуде и его веселых молодцах). Когда в 1214 году, пытаясь вер-
нуть владения на континенте, Джон потерпел поражение в битве
при Бу вене, терпение англичан наконец лопнуло.
Впрочем, бароны, выступавшие от лица народа, столкнулись
с серьезной проблемой. У короля не было прямого наследника,
которого они могли бы провозгласить монархом вместо Джона.
В результате восстание объявило своей целью конституционную
реформу. Покинутый «почти всеми, оставшийся лишь с семью вер-
ными ему лордами», король Джон смирился с неизбежным и со-
Великая хартия вольностей, 1215 год
91
гласился созвать «великое собрание баронов в месте между Винд-
зором и Стэйнсом под названием Раннимид»,
Обсуждение Великой хартии вольностей (Магна карты) дли-
лось более пяти дней; хотя бароны стремились прежде всего обе-
зопасить себя от финансовых злоупотреблений короны, они так-
же кодифицировали законы и принципы управления, заложившие
основу дальнейшей английской политики: власть монарха (и пра-
вительства ) ограничена законом и волеизъявлением подданных.
В статье 39 говорилось, что ни один свободный человек не мо-
жет быть наказан произвольно, но лишь по совместному осужде-
нию равных ему и по закону страны, — так юридически офор-
мился суд присяжных; в статье 42 определялось, что человек
вправе покидать страну и возвращаться обратно (исключая во-
енное время), а в статье 14 можно обнаружить зачатки парла-
ментаризма — в ней говорилось, что люди, владеющие землями
«от короны», должны на общем собрании решать, соглашаться
или нет на «просьбу» монарха о финансовой поддержке и увели-
чении налогов.
Вот наиболее важные статьи Великой хартии вольностей.
Иоанн, Божьей милостью король Англии, сеньор Ирландии,
герцог Нормандии и Аквитании и граф Анжу, архиепископам,
епископам, аббатам, графам, баронам, юстициариям, чинам лес-
ного ведомства, шерифам, бейлифам, слугам и всем должност-
ным лицам и верным своим — привет.
Знайте, что мы по Божьему внушению и для спасения души
нашей и всех предшественников и наследников наших, в честь
Бога и для возвышения святой церкви и для улучшения коро-
левства нашего, по совету достопочтенных отцов наших Стефа-
на, кентерберийского архиепископа, примаса всей Англии и свя-
той римской церкви кардинала, Генриха, дублинского архиепис-
копа, Уильяма Лондонского, Петра Винчестерского, Жослена
Батского и Гластонберийского, Гугона Линкольнского, Уолте-
ра Устерского, Уильяма Ковентрийского и Бенедикта Рочестер-
ского; магистра Пандульфа, папы субдиакона и члена его двора,
брата Эймерика, магистра храмового воинства в Англии, и бла-
городных мужей: Уильяма Маршалла графа Пемброка, Уилья-
92
Англия. Автобиография
ма графа Солсбери, Уильяма графа Уоррена, Уильяма графа
Арундела, Алана де Галлоуэя, коннетабля Шотландии, Уорре-
на, сына Джеролда, Питера, сына Гереберта, Хьюберта де Бурго,
сенешаля Пуату, Гугона де Невилла, Мэтью, сына Герберта, То-
маса Бассета, Алана Бассета, Филипа д’Обиньи, Роберта де Роп-
сли, Джона Маршалла, Джона, сына Гугона, и других верных
наших:
1. Во-первых, дали мы перед Богом свое согласие и настоя-
щей хартией нашей подтвердили за нас и за наследников наших
на вечные времена, чтобы английская церковь была свободна и
владела своими правами в целости и своими вольностями не-
прикосновенными, что явствует из того, что свободу выборов,
которая признается важнейшей и более всего необходимой анг-
лийской церкви, мы по чистой и доброй воле, еще до несогла-
сия, возникшего между нами и баронами нашими, пожаловали
и грамотой нашей подтвердили и получили подтверждение ее
от сеньора папы Иннокентия Третьего, которую и мы будем со-
блюдать, и желаем, чтобы ее добросовестно на вечные времена
соблюдали и наследники наши. Пожаловали мы также всем сво-
бодным людям королевства нашего за нас и за наследников на-
ших на вечные времена все нижеписанные вольности, чтобы
имели их и владели ими они и их наследники от нас и от наслед-
ников наших...
9. Ни мы, ни наши чиновники не будем захватывать ни зем-
ли, ни дохода с нее за долг, пока движимости должника доста-
точно для уплаты долга; и поручители самого должника не бу-
дут принуждаемы (к уплате его долга), пока сам главный долж-
ник будет в состоянии уплатить долг; и если главный должник
окажется не в состоянии уплатить долг, не имея откуда запла-
тить, поручители отвечают за долг; и если пожелают, могут по-
лучить земли и доходы должника и владеть ими до тех пор, пока
не получат возмещения долга, который они перед этим за него
уплатили, если только главный должник не докажет, что он уже
рассчитался с этими поручителями...
Великая хартия вольностей, 1215 год 93
12. Ни щитовые деньги*, ни пособие не должны взиматься в
королевстве нашем иначе, как по общему совету королевства
нашего, если это не для выкупа нашего из плена, и не для возве-
дения в рыцари первородного сына нашего, и не для выдачи пер-
вым браком замуж дочери нашей первородной; и для этого долж-
но выдавать лишь умеренное пособие; подобным же образом
надлежит поступать и относительно пособий с города Лондона.
13. И город Лондон должен иметь все древние вольности и
свободные свои обычаи как на суше, так и на воде. Кроме того,
мы желаем и соизволяем, чтобы все другие города, и бурги, и ме-
стечки, и порты имели все вольности и свободные свои обычаи.
14. А для того, чтобы иметь общий совет королевства при
обложении пособием в других случаях, кроме трех вышеназван-
ных, или для обложения щитовыми деньгами, мы повелим по-
звать архиепископов, епископов, аббатов, графов и старших ба-
ронов нашими письмами за нашими печатями; и, кроме того,
повелим позвать огулом через шерифов и бейлифов наших всех
тех, которые держат от нас непосредственно, (повелим позвать
мы всех их) к определенному дню, то есть по меньшей мере за
сорок дней до срока, и в определенное место; и во всех этих при-
зывных письмах объясним причину приглашения; и когда бу-
дут таким образом разосланы приглашения, в назначенный день
будет приступлено к делу при участии и совете тех, которые ока-
жутся налицо, хотя бы и не все приглашенные явились...
20. Свободный человек будет штрафоваться за малый про-
ступок только сообразно роду проступка, а за большой просту-
пок будет штрафоваться сообразно важности проступка, причем
должно оставаться неприкосновенным его основное имущество;
таким же образом (будет штрафоваться) и купец, и его товар
* Щитовые деньги — откуп за неучастие в войне: выплачивая ого-
воренную сумму, человек как бы нанимал вместо себя другого воина
(«щитоносца»). — Примеч. ред.
94
Англия. Автобиография
останется неприкосновенным; и виллан таким же образом бу-
дет штрафоваться, и у него останется неприкосновенным его
инвентарь, если они подвергнутся штрафу с нашей стороны; и
никакой из названных выше штрафов не будет наложен иначе,
как на основании клятвенных показаний честных людей из со-
седей (обвиняемых)...
28. Ни констебль, ни другой какой-либо наш чиновник не
должен брать ни у кого хлеб или другое имущество иначе, как
немедленно же уплатив за него деньги или же получив от про-
давца добровольное согласие на отсрочку (уплаты)...
35. Одна мера вина пусть будет по всему нашему королев-
ству, и одна мера пива, и одна мера хлеба, именно лондонская
четверть, и одна ширина крашеных сукон и некрашеных и су-
кон для панцирей, именно два локтя между краями; то же, что о
мерах, пусть относится и к весам...
39. Ни один свободный человек не будет арестован, или за-
ключен в тюрьму, или лишен владения, или каким-либо (иным)
способом обездолен, и мы не пойдем на него и не пошлем на
него иначе, как по законному приговору равных его (его пэров)
и по закону страны.
40. Никому не будем продавать права и справедливости, ни-
кому не будем отказывать в них или замедлять их...
42. Каждому пусть впредь будет позволено выезжать из на-
шего королевства и возвращаться в полной безопасности по суше
и по воде, лишь сохраняя верность нам; изъятие делается в ин-
тересах общей пользы королевства только для некоторого ко-
роткого времени в военное время; исключаются сидящие в за-
ключении и поставленные согласно закону королевства вне за-
кона, а также люди из земли, воюющей с нами, и купцы, с
которыми надлежит поступать так, как сказано выше...
60. Все же те вышеназванные обычаи и вольности, какие толь-
ко мы соблаговолили признать подлежащими соблюдению в
великая хартия вольностей, 1215 год
95
нашем королевстве, насколько это касается нас в отношении к
нашим (вассалам), все в нашем королевстве, как миряне, так и
клирики, обязаны соблюдать, насколько это касается их в отно-
шении к их вассалам.
61. После же того, как мы для Бога и для улучшения коро-
левства нашего и для более успешного умиротворения раздора,
родившегося между нами и баронами нашими, все это вышеназ-
ванное пожаловали, желая, чтобы они пользовались этим проч-
но и нерушимо на вечные времена, создаем и жалуем им ниже-
писанную гарантию, именно: чтобы бароны избрали двадцать
пять баронов из королевства, кого пожелают, которые должны
всеми силами блюсти и охранять и заставлять блюсти мир и
вольности, какие мы им пожаловали и этой настоящей Хартией
нашей подтвердили, таким именно образом, чтобы, если мы или
наш юстициарий, или бейлифы наши, или кто-либо из слуг на-
ших в чем-либо против кого-либо погрешим или какую-либо из
статей мира или гарантий нарушим, и нарушение это будет ука-
зано четырем баронам из вышеназванных двадцати пяти баро-
нов, эти четыре барона явятся к нам или к юстициарию нашему,
если мы будем находиться за пределами королевства, указывая
нам нарушение, и потребуют, чтобы мы без замедления испра-
вили его.
И если мы не исправим нарушения или если мы будем за
пределами королевства, юстициарий наш не исправит (его) в
течение времени сорока дней, считая с того времени, когда было
указано это нарушение нам или юстициарию нашему, если мы
находились за пределами королевства, то вышеназванные четыре
барона докладывают это дело остальным из двадцати пяти ба-
ронов, и те двадцать пять баронов совместно с общиною всей
земли будут принуждать и теснить нас всеми способами, каки-
ми только могут, то есть путем захвата замков, земель, владений
и всеми другими способами, какими могут, пока не будет исправ-
лено (нарушение) согласно их решению; неприкосновенной
остаются (при этом) наша личность и личность королевы на-
шей и детей наших; а когда исправление будет сделано, они опять
будут повиноваться нам, как делали прежде.
96
Антия. Автобиография
И кто в стране захочет, принесет клятву, что для исполнения
всего вышеназванного будет повиноваться приказаниям выше-
названных двадцати пяти баронов и что будет теснить нас по
мере сил своих вместе с ними, и мы открыто и свободно даем
разрешение каждому давать присягу, кто пожелает дать ее, и
никому никогда не воспрепятствуем дать присягу.
Всех же в стране, которые сами добровольно не пожелают
давать присягу двадцати пяти баронам относительно принужде-
ния и теснения нас совместно с ними, мы заставим дать присягу
нашим приказом, как сказано выше.
И если кто-либо из двадцати пяти баронов умрет, или уда-
лится из страны, или каким-либо иным образом лишится воз-
можности выполнить вышеназванное, остальные из вышеназ-
ванных двадцати пяти баронов должны избрать по собственному
решению другого на его место, который подобным же образом
принесет присягу, как и прочие.
Во всем же, что поручается исполнять тем двадцати пяти баро-
нам, если случится, что сами двадцать пять будут присутствовать
и между ними о чем-либо возникнет несогласие, или если некото-
рые из них, получив приглашение явиться, не пожелают или не
будут в состоянии явиться, пусть считается решенным и твердым
то, что большая часть тех, которые присутствовали, постановила
или повелела так, как будто бы согласились на этом все двадцать
пять; и вышеназванные двадцать пять должны принести присягу,
что все вышесказанное будут соблюдать верно и заставлять (дру-
гих) соблюдать всеми зависящими от них способами.
И мы ничего ни от кого не будем домогаться как сами, так и
через кого-либо другого, благодаря чему какая-либо из этих
уступок и вольностей могла бы быть отменена или уменьшена;
и если бы что-либо такое было достигнуто, пусть оно считается
недействительным и не имеющим значения, и мы никогда не
воспользуемся им ни сами, ни через посредство кого-либо дру-
гого...
Была принесена клятва как с нашей стороны, так и со сторо-
ны баронов, что все это вышеназванное добросовестно и без злого
умысла будет соблюдаться.
Великая хартия вольностей, 1215 год
97
Свидетелями были вышеназванные и многие другие.
Дано рукою нашею на лугу, который называется Раннимид,
между Виндзором и Стэйнсом, в пятнадцатый день июня, в год
царствования нашего семнадцатый*.
Великая хартия вольностей стала для английского народа и
английского духа истинным «палладием свободы», но как поли-
тический договор между монархом и баронами она не оправдала
ожиданий. Едва поставив свою подпись под договором, король
Джон раскаялся в этом, и бароны, оскорбленные поведением ко-
роля, предложили английский престол Людовику Французскому.
После чего разразилась «баронская война», приостановившаяся
в связи со смертью Джона от дизентерии в 1217 году и восше-
ствием на трон его девятилетнего сына Генриха Третьего.
Передышка оказалась кратковременной. Стремление повзрос-
левшего Генриха к абсолютизму и его приверженность «француз-
ским поветриям» — в период, когда оформлялась английская иден-
тичность, — вновь вызвали недовольство баронов. В 1250-х го-
дах ситуация резко обострилась: королю требовались средства,
чтобы посадить своего сына Эдмунда на престол Сицилии, а кли-
матическая катастрофа 1257 года вызвала неурожай и голод в
стране.
Перевод Д. М. Петрушевского.
Погода в 1257 году
Матвей Парижский
Матвея (Матфея) Парижского, монаха из обители Сент-
Олбанс, многие считают лучшим английским хронистом Сред-
невековья,
В день Невинно Убиенных (28 декабря 1256 г.) такой про-
лился дождь, что вода с небес затопила всю землю, и словно вер-
нулись времена Девкалионова потопа. Канавы забурлили, точ-
но реки в теснинах, а сами реки выплеснулись на луга и окрест-
ные земли, и суша будто превратилась в море. Из единого этого
случая можно представить, каково приходилось острову. Упо-
мяну, что одна река в северной части Англии унесла семь боль-
ших мостов из дерева и камня, равно как и мельницы и близле-
жащие дома — все поглотил и уничтожил яростный мутный по-
ток. В указанный день также задул свирепый ветер, принесший
с собой град, всколебавший воздух и затемнивший небеса, как
если бы пала ночь. Тучи клубились над головами, из них выле-
тали ослепительные молнии, сопровождавшиеся раскатами гро-
ма. Этот гром, несомненно, был дурным знаком, ведь уже сто-
яла зима, и стужа была такая, какая бывает лишь в середине
февраля. За этим последовали три месяца поразительно плохой
погоды, никоим образом не соответствовавшей времени года...
Около того времени, то бишь в самом начале осени, аббат и
братия Сент-Олбанса сочли, что травам и колосьям на полях
угрожает неминуемая опасность от дождя, и пришли к общему
решению — а в годину опасности решения всегда принимали со-
обща, — что архидиакону надлежит объявить пост как для бра-
тии, так и для мирян; также решили торжественно принести
погода в 1257 году
99
мощи святого Альбана в церковь Святой Марии-в-полях, при-
чем братии и мирянам следовало идти босыми и истово молить-
ся. Это было совершено, и в тот же самый день, радениями му-
ченика, опустошительный дождь прекратился... Тот год выдал-
ся студеным и голодным: все, что сажают осенью, что зреет
весной и поспевает летом, подпало под осенние непогоды и при-
шло в негодность. Недостаток средств, вызванный поборами
короля и посланцев папы, обернулся невиданной нищетой. Зем-
ля лежала невозделанной, и многое множество людей умерло
от голода. Ближе к Рождеству цена на меру пшеницы возросла
до десяти шиллингов. Яблоки встречались редко, груши и того
реже, фиги, буковые орехи, сливы, вишни — все плоды, храни-
мые в сосудах, испортились. В том же злополучном году всю
страну охватила смертоносная лихорадка, которая приняла та-
кой размах, что в одном приходе Сент-Эдмундс летом на клад-
бище захоронили более двух тысяч покойников, причем боль-
шинство — в собачьи дни*. Есть в Англии старцы, которые по-
мнят, как меру пшеницы продавали за марку и даже за двадцать
шиллингов. И мало того, Ричард, король Германии, лишил анг-
лийское королевство многих тысяч марок, каковые повелел пе-
ревезти из Англии в свою казну. Святая Земля страдала от опу-
стошения и боялась нашествия татар — у правителя последних
было четыре миллиона воинов, и, как поведали нам люди све-
дущие и заслуживающие доверия, эти воины уже подчинили
себе половину мира своей свирепостью. Всякий, кто возьмет
на себя труд изучить записи обители Сент-Олбанс, найдет све-
дения об их богомерзком и отвратительном образе жизни. В том
же году усугубились и повседневные тяготы, каковые едва по-
зволяли свободным людям перевести дух от праведных тру-
дов. Не выдалось ни единого погожего или студеного дня, озе-
ра не покрылись льдом, как бывало испокон веку, и сосульки не
свисали с крыш домов, зато проливные дожди и мгла затемня-
ли небеса вплоть до сретения Блаженной Девы Марии (2 февра-
ля 1258 г.).
* Собачьи дни — жаркая погода в июле-августе, якобы связан-
ная со звездой Сириус в созвездии Большого Пса, которая в эти дни
восходит и заходит вместе с солнцем. — Примеч. ред.
100
Англия. Автобиография
Таковы были настроения в угнетенном поборами и непогодой
обществе, что баронская оппозиция во главе с Симоном де Мон-
фором выступила против короля Генриха.
Француз по рождению, в глазах англичан де Монфор оставал-
ся чужаком, и в этом — одно из проявлений того «скопища про-
тиворечий», которые характеризуют его фигуру. Он носил вла-
сяницу и оставался при этом аристократом (шурин короля, с
титулом графа Лестера), был воином и ученым. «Месмерическое»
обаяние де Монфора позволило в 1258 году принять «оксфорд-
ские поправки», которые принуждали короля разделить власть с
баронским советом; и именно де Монфор обеспечил баронам по-
беду в битве при Льюисе в мае 1264 года, после которой король
согласился на вышеупомянутые поправки. Год после битвы при
Льюисе де Монфор правил как «наместник Англии». Он не был
диктатором — не просто учредил парламент, но и созывал на
заседания знатных и известных персон, а также провинциалов и
купцов. Впервые в английской истории на политику начал оказы-
вать влияние средний класс.
Впрочем, некоторые последовали де Монфора не имели жела-
ния делиться властью с «разбогатевшими выскочками». Других
баронов возмущала алчность родственников де Монфора, кормив-
шихся из государственной казны.
Сократившееся в численности баронское войско летом 1265года
сразилось под командованием де Монфора при Ившеме с армией
роялистов, которую возглавлял старший сын короля Генриха
принц Эдуард. Оглядывая превосходящие силы противника, де
Монфор со вздохом произнес: «Что ж, предадим Господу и наши
души, ибо тела уже Ему обречены». Это вряд ли было преувели-
чением: битва оказалась короткой, роялисты победили, де Мон-
фор погиб, и от его тела отделили голову, руки, ноги и детородные
органы.
Несмотря на поражение при Ившеме, в целом победа оста-
лась за де Монфором. Первый политический герой Англии пал
жертвой автократии Плантагенетов, однако принц Эдуард,
взойдя на престол под именем Эдуарда Первого, продолжил мно-
гие реформы де Монфора.
Завоевание Уэльса, 1281-1282 годы
Томас Уайкс
Прежние правители Анжуйской династии стремились поко-
рить континент, а Эдуард Первый решил начать строительство
империи с покорения Британии. Уэльс, что называется, подста-
вился, когда Ллевелин ап Гриффидд не сумел вовремя выплатить
Эдуарду положенную дань. Реакция победителя при Ившеме была
вполне предсказуемой для всех, кроме оторванного от реально-
сти правителя Уэльса: в 1277 году Эдуард вторгся в Уэльс и бы-
стро захватил почти всю территорию валлийцев, оставив Лле-
велину лишь Гвинедд. Но вскоре Ллевелин, так и не уяснивший
природу взаимоотношений в средневековом обществе, восстал
против Эдуарда.
В году 1281-м, в канун Благовещения (25 марта), Ллевелин,
нарушитель мира между валлийцами и королем Англии, подстре-
каемый своим братом Дэвидом, напал на крепости Флинт и Руд-
длан и начал опустошать страну. Когда весть об этом дошла до ко-
роля, находившегося в ту пору в Девайзесе, где праздновали Пас-
ху, Эдуард направил немногочисленный отряд с повелением
разогнать бандитов и защищать крепости, пока король не примет
надлежащих мер. Позднее он призвал своих придворных и знат-
ных и созвал парламент в Вустере в праздник Святого Иоанна
Крестителя (24 июня), и на совете было решено, что все владетели
королевства должны встретить короля с людьми и оружием в
день Святого Петра-в-веригах на валлийской границе. Пока шли
сборы, Дэвид со своими приспешниками смертельно ранил лорда
Роджера Клиффорда, прежде перебив многих его людей.
102
Англия. Автобиография
Король, собрав войско, отомстил Ллевелину, правителю Уэль-
са, за измену, жестоко опустошив его земли. Однажды несколько
людей короля покинули стан и принялись грабить окрестности;
они настолько отдалились от войска, что попали в засаду: вал-
лийцы неожиданно появились из лесов и болот и напали на анг-
личан, которых было значительно меньше. В этой стычке погиб-
ли сын лорда Уильяма Валенса, дяди короля, и лорд Ричард
д’Аржантей, многих воинов безжалостно истребили, а уцелев-
шие с трудом бежали. Король оставался вблизи Руддлана до дня
Всех Святых (1 ноября), а архиепископа Кентерберийского на-
правили к Ллевелину в Сноудон с наказом предостеречь мятеж-
ника и призвать его примириться с королем и признать себя бун-
товщиком, но Ллевелин напрочь отказался выполнять эти усло-
вия. Архиепископ провел в Сноудоне три дня, а тем временем
королевское войско неумолимо подступало к логову мятежни-
ков, полагая захватить его хитростью; однако валлийцев пре-
дупредили, они вышли навстречу королю и обратили королев-
ских воинов в бегство. Беглецы пытались укрыться за некоей ре-
кой, но не нашли брода, и многие утонули — среди них Лукас де
Тани, Уильям из Додингесела и Уильям ла Сухе, прочие же
спаслись с превеликими трудностями. Вернувшись из Сноудона
к королю, архиепископ отлучил Ллевелина от церкви как пре-
зренного нарушителя мира, заодно с его братом Дэвидом и все-
ми сторонниками и приспешниками. Все это случилось накануне
дня Святого Леонарда (6 ноября). В праздник Святого Апостола
Фомы (21 декабря) Ллевелин вышел из Сноудона с малым от-
рядом по неизвестной надобности и был нежданно встречен Эд-
мундом Мортимером; его убили собственные приспешники,
когда поняли, что не смогут убежать. Эдмунд опознал тело пра-
вителя Уэльса, отрубил ему голову и доставил последнюю коро-
лю. Король повелел водрузить голову Ллевелина на пике над
стеной Тауэра в знак своего триумфа. На эту войну с Уэльсом по
всей стране взимались поборы в размере сорока шиллингов.
Воодушевленный успехом, король Англии приказал пробить
дорогу к Сноудону, вступил в бывший оплот мятежников и от-
праздновал Пасху в цистерцианском монастыре Эберконвей,
управляя оттуда всем Уэльсом, за исключением крепости, ка-
Завоевание Уэльса, 1281-1282 годы
103
ковая на их языке зовется Бир и окружена непроходимыми боло-
тами, через которые ведут разве что тропинки и единственная гать,
проложенная весьма хитроумно. В эту крепость после смерти
брата Дэвид поставил гарнизон, а сам укрылся в лесной чащобе.
Король осадил крепость, и в конце концов гарнизон вынужден
был сдаться; овладев этой крепостью, король заключил согла-
шение с несколькими валлийцами, что они выманят Дэвида из
укрытия и приведут ко двору. Когда это случилось, король велел
заковать Дэвида, его жену и сына в цепи и посадить в темницы
Руддлана. Прослышав о случившемся, Рис Вихан сдался вместе
со своими людьми лорду Хамфри де Бохуну, графу Херфорду,
каковой позднее отослал сдавшихся королю, а король отправил
их в Лондон с наказом запереть в Тауэре и не спускать глаз...
В канун дня Святого Михаила (29 сентября) король призвал
в Шрусбери знатнейших мужей королевства и наилучших со-
ветников, как из купцов, так и из знатных, и повелел доставить
туда Дэвида, которого держали в заточении в Руддлане, дабы
тот признался перед всеми в совершенных преступлениях; ре-
шено было, что он должен умереть пятикратно: сначала быть
разорванными лошадьми, затем быть повешенным, затем ли-
шиться головы, затем ему сожгут сердце и прочие органы, а на-
последок его четвертуют и каждую часть тела по отдельности
повесят над стеной в одном из главных городов Англии. Голову
Дэвида привезли в Лондон горожане, заседавшие в Шрусбери,
и укрепили ее в знак торжества над стеной Тауэра, рядом с голо-
вой его брата Ллевелина.
В 1284 году Уэльс официально вошел в состав королевства.
Чтобы закрепить сложившееся положение, Эдуард возвел в про-
винции гигантские замки по проекту савойского гения Джеймса
из Сент-Джорджа — Флинт, Руддлан, Эберистуит, Бьюлт, Кон-
ей, Карнарвон, Криччет, Харлех и Бомарис. Эти замки стали
высшими достижениями замкового зодчества в Британии. Уни-
жение валлийцев усугубил титул принца Уэльского, дарованный
старшему сыну Эдуарда.
Уэльс навсегда лишился независимости.
Любовь в сельской местности
15 июня 1300 года
Анонимный придворный хронист
Ниже приводятся выдержки из отчета о заседании приходского
суда в Солуорпе, графство Вустершир.
(Кингз-Нортон). Уильям ле Ирмонгарр в третий раз согре-
шил с Агнес Элиот. Осужден на семикратное искупление. Жен-
щина задержана за повторное преступление. Мужчина раскаял-
ся в грехе и был подвергнут по обычаю наказанию плетьми на
рыночной площади. Женщина также созналась и была подверг-
нута бичеванию на рыночной площади. Мужчина отрекся.
Генри де Ли согрешил с Агнес де Алвчерч. Осужден на ше-
стикратное искупление. Женщина задержана за повторное пре-
ступление и отреклась. Дело мужчины передано в суд графства.
Уильям Миллер согрешил с Элис де ла Шаве. Каждый со-
знался и раскаялся и был наказан плетьми. Каждый отрекся.
Эдит Итерфрит, в тягости, указала под клятвой на Ричарда
ле Бошо, от которого отреклась и была наказана плетьми. Муж-
чина признался и был наказан плетьми и отрекся.
( Бромсгроув). Уильям де Коулвик согрешил с Джулией, тка-
чихой. Оба явились, сознались и были наказаны плетьми. Оба
раскаялись.
Роджер Миллер согрешил с Изабеллой Кларк и с Элис Кларк,
сестрой вышеназванной Изабеллы. Мужчина признался в обо-
их случаях и был наказан плетьми на рыночной площади. Иза-
белла созналась и была наказан плетьми. Оба отреклись.
105
любовь в сельской местности, 15 июня 1300 года
Томас де Брендел согрешил с Агнес, дочерью кузнеца Гил-
берта. Мужчина сознался и был наказан плетьми. Женщину от-
лучили от церкви. Мужчина осужден. Женщина раскаялась и
была наказана плетьми. Отреклась.
Джеффри из Лэнгли согрешил в пятый раз с Агнес, дочерью
Олдича. Оба осуждены на шестикратное искупление. Оба по-
несли наказание.
Уолтер из Мортона согрешил с Элис ле Картер. Дело пере-
дано в суд графства. Женщина явилась, призналась и была на-
казана плетьми. Отреклась. Мужчина не найден.
Томас Нопп согрешил с Изабеллой из Холливейла. Оба при-
знались и были наказаны плетьми. Оба отреклись.
Генри де Френкел согрешил с Матильдой Хондервод. Жен-
щина созналась, раскаялась и была наказана плетьми на рыноч-
ной площади. Мужчина задержан за повторное преступление.
Женщина осуждена. Мужчина отлучен от церкви.
Век рыцарства: массовое посвящение
в рыцари, май 1306 года
Анонимный монах
Эдуард Первый повсеместно считался «лучшим мечом в
мире», хотя облика был не героического, заикался и страдал нерв-
ным тиком; при его дворе царил культ рыцарства и курту азно-
сти, характерный для той эпохи. Накануне возобновления войны
с непокорными скоттами при королевском дворе в Вестминсте-
ре состоялась самая пышная церемония посвящения в рыцари,
описанная анонимным вестминстерским монахом в «Цветках
истории».
Дабы увеличить число воинов, способных сразиться со скот-
тами, король повелел, чтобы все, кто является рыцарем но праву
наследования и кто получил титул за ратные подвиги, явились
12 мая в Вестминстер, где каждого снарядят из королевских кла-
довых всем надлежащим, за исключением коня.
Итак, собрались триста молодых людей, сыновей графов, ба-
ронов и рыцарей, и каждый получил пурпурный отрез, прекрас-
ный шелк и одежды, расшитые золотой нитью.
Королевский дворец в Вестминстере, просторный сам по себе,
не смог вместить собравшихся, и потому срубили яблони в Нью-
Темпле и снесли стены и возвели шатры и палатки, где юноши
могли облачиться в новые расшитые золотом платья.
Той ночью в церкви Темпла эти эсквайры, по крайней мере
те из них, кто поместился в храме, несли ночное бдение. По на-
ставлению своего отца Эдуард, принц Уэльский, вместе с весь-
ма знатными соискателями рыцарства нес бдение в аббатской
церкви Вестминстера. Столь громкими были радостные голоса
ВеК рыцарства: массовое посвящение в рыцари 107
юношей, столь звучно трубили горны и фанфары, что не рас-
слышать было слов того, кто стоял от тебя в двух шагах.
Во дворце на следующий день король Эдуард препоясал сво-
его сына мечом и даровал ему герцогство Аквитанское. И прин-
ца Эдуарда посвятили в рыцари в аббатской церкви Вестмин-
стера, чтобы сияние его славы распространилось на тех, с кем
провел он ночное бдение накануне.
Столпотворение перед алтарем было таково, что двое рыца-
рей скончались, несколько пали без чувств, а по меньшей мере
троих пришлось унести и поместить под присмотр врачей.
Затем перед королем Эдуардом торжественно пронесли двух
лебедей, украшенных золотыми сетями и позолоченным трост-
ником; подобного зрелища никто прежде не видывал. Взглянув
на них, король поклялся Господом Всемогущим, что готов вы-
ступить в Шотландию и, уцелеет он или сгинет, отомстить за
все притеснения, испытанные святой церковью, за смерть Джо-
на Комина и за прочие прегрешения скоттов.
Клятву подтвердили все знатные мужи, каковые уверили
короля, что отправятся за ним в Шотландию, а довелись ему
погибнуть, примут его сына как своего предводителя.
Тридцатого мая, когда все пребывали в воодушевлении, мо-
лодые люди отсалютовали королю и покинули Вестминстер
мужчинами, коим надлежало встретить монарха в Шотландии
8 июля.
На празднование посвящения королевского сына клир и ми-
ряне передали королю тридцатую часть своих доходов, а купцы —
двадцатую.
Эдуард Первый скончался в 1307 году в возрасте шестидеся-
ти восьми лет. «Молот шотландцев» (как гласит надпись на его
саркофаге в Вестминстерском аббатстве), распространяя
власть Англии на север острова, не забывал обучать сына, прин-
ца Эдуарда, основам управления государством.
Битва при Бэннокберне
24 июня 1314 года
Хроника Ланеркоста
Эдуард Второй занимался делами, неподобающими рыцарю
(копал канавы, крыл крыши тростником и соломой), для постель-
ных утех предпочитал мужчин (наиболее известен среди них
печально знаменитый Пирс Гавестон, возвысившийся до графа
Корнуолла), пренебрегал управлением страной и не имел полко-
водческого дара.
При Бэннокберне в пойме реки Форт войско Эдуарда сошлось
с шотландским, которым командовал Роберт Брюс и которое
втрое уступало по численности англичанам.
«Хронику Ланеркоста» составили камберлендские монахи.
В начале мая король Англии подошел к шотландским низ-
менностям с могучей и прекрасно снаряженной армией.
Его отец, король Эдуард Первый, отправляясь воевать со
скоттами, имел похвальное обыкновение посещать храмы анг-
лийских святых и подносить им богатые дары. Эдуард Второй
торжественно выехал из Лондона и по дороге не гнушался гра-
бить монастыри и, как сообщали, сказал и сделал много такого,
что причинило урон храмам.
В июне король Эдуард собрал вместе свои отряды и подсту-
пил к замку Стерлинг, намереваясь учинить осаду и дать сраже-
ние шотландцам, каковые сошлись туда во множестве. 23 июня,
вскоре после полудня, англичане достигли леса Торвуд; скотты,
которые прятались в лесу, напали на шедший впереди отряд Ро-
берта Клиффорда, одних убили, а прочих заставили обратиться
Китва при Бэннокберне, 24 июня 1314 года
109
в бегство. После этого случая Эдуард стал действовать с опаской,
а скотты, наоборот, осмелели.
Когда два войска сблизились, все скотты пали на колени и
вознесли молитву Господу, предавая себя в Его руки и полага-
ясь на Его милость. Покончив с этим, они отважно выступили
на англичан. Шотландская армия выстроилась таковым обра-
зом, что каждый предыдущий ряд отделяли от последующего
два шага, и все могли сражаться. Роберт Брюс стоял в послед-
нем, третьем ряду.
Когда армии сошлись, могучие английские кони устремились
на шотландские пики, которыми войско скоттов топорщилось,
как кусты ветвями. Пики начали ломаться с громким треском,
смертельно раненные лошади издавали крики боли. На мгнове-
ние сражение замерло. Англичане никак не могли прорвать пе-
редовую линию шотландцев и, более того, ничем не могли ис-
править положение; им оставалось лишь отступить.
Я слышал рассказ об этом от очевидца, словам которого верю.
Среди павших были Гилберт де Клэр, граф Глостер, Роберт
Клиффорд и многие другие благородные мужи, не считая вели-
кого множества пеших воинов.
Подстерегало англичан и другое несчастье: незадолго перед
тем они пересекли глубокий овраг с ручьем на дне под названи-
ем Бэннокберн; и вот, когда в смятении начали они отступать,
многие знатные рыцари и прочие попадали в этот овраг вместе с
лошадьми. Некоторым посчастливилось выбраться, но многие
остались внизу. После этого случая название «Бэннокберн»
многие годы не сходило с уст англичан.
Король с Хью Деспенсером, усладой королевских очей после
Пирса Гаверстона, а также с английской кавалерией и пехотой
спасся благодаря некоему шотландскому рыцарю, который знал
обходной путь. В великом расстройстве, покрыв себя позором
на века, англичане добрались до замка Данбар. Отставших уби-
вали шотландцы, которые преследовали англичан. Из Данбара
король с несколькими ближайшими советниками отправился по
Твиду на лодке в Бервик, предоставив остальных собственной
участи.
Убийство Эдуарда Второго
22 сентября 1327 года
Джеффри ле Бейкер
Оскорбленная гомосексуальными пристрастиями своего вен-
ценосного супруга, королева Изабелла вернулась на родину, во
Францию, в сопровождении любовника, английского лорда Род-
жера Мортимера. В сентябре 1326 года Изабелла и Мортимер
вторглись в Англию во главе армии, подданные Эдуарда встречали
их с восторгом, а четыре месяца спустя королевский совет в Вест-
минстере низложил Эдуарда Второго в пользу его сына, Эдуарда
Третьего.
Оставалось решить, как поступить с бывшим королем. В апре-
ле 1327года Эдуарда передали на попечение лорда Томаса Беркли.
Джеффри ле Бейкер — едва ли ни единственный хронист четыр-
надцатого столетия, который симпатизировал низложенному
королю.
Вот что поведал мне Уильям Бишоп вскоре после окончания
чумы. Он видел все своими собственными глазами, ибо был сре-
ди тех, кто доставил Эдуарда к Беркли.
После долгого пути они прибыли в замок Беркли, где терпе-
ливо сносивший унижения благородный Эдуард был помещен
в темницу, подобную келье отшельника. Его лишили земной
власти и оставили нагим, как блаженного Иова, не соперники,
но собственная жена, собственные слуги и служанки.
Лишенный права повелевать, чести и имущества, Эдуард
ожидал того мгновения, когда он вознесется на небеса. Однако
его жена Изабелла гневалась из-за того, что его жизнь, столь ей
ненавистная, чрезмерно затягивается. Она попросила совета у
епископа Херфордского, притворись, будто видела сон, который
убийство Эдуарда Второго, 22 сентября 1327 года 111
ее напугал: что ее муж однажды вновь воссядет на трон и повелит
обратить ее в рабство как изменницу или даже сжечь. Епископ
сильно боялся за себя, как и Изабелла, сознавая, что тоже пови-
нен в измене.
И вот, написали они письма к тем, на чьем попечении нахо-
дился Эдуард, уверяя, что дошли до них слухи, будто Эдуарду
потворствуют и кормят его изысканными блюдами. В письмах
также содержался намек, что смерть Эдуарда, естественная или
насильственная, не вызовет ни у кого неудовольствия. Епископ
Херфордский по такому поводу лично приписал двусмыслен-
ную фразу: «Edwardum occidere nolite timere bonum est».
Фразу эту можно разделить на две части, в первой — первые
три слова из епископской загадки: «Edwardum occidere nolite» —
«Не убивайте Эдуарда», а во второй — другие три: «timere bonum
est» — «страх — дело богоугодное». По этой фразе, если читать
ее именно так, никого в измене было не обвинить.
Но те, кому предназначались письма, разгадали истинный
смысл епископского послания. Они прочли письма так: «Ed-
wardum occidere nolite timere» — «Не бойтесь убить Эдуарда» и
далее: «bonum est» — «это дело богоугодное». Виновные в чу-
довищном деянии прочли послание, как им подсказывали их
злые сердца. Хитроумный епископ своею загадкой позволил
совершиться святотатству, поскольку он знал, что без позволе-
ния тюремщики Эдуарда не убьют его, опасаясь обвинений в
превышении полномочий.
Епископ приложил немало усилий и к тому, чтобы данное им
позволение выглядело своею противоположностью и оказалось
«неверно прочтенным» злонравными тюремщиками, которые
по ошибке забрали жизнь невинного. Фраза-загадка уберегала его
от любых обвинений в измене и пособничестве убийцам. И впо-
следствии выяснилось, что епископ потрудился на славу.
Убийцы Эдуарда, уверовавшие в покровительство Изабел-
лы и хитроумного и лукавого епископа, оказались перед судом,
каковой обвинил их в том, что они, преисполненные ярости, с
самого начала хотели убить Эдуарда.
Они не знали, как им быть и что делать. Они показали пись-
ма с печатью Изабеллы, епископа Херфордского и иных заго-
ворщиков, дабы доказать, что действовали по прямому приказу.
112
Англия. Автобиография
Епископ не отрицал того, что писал эти письма и отправлял их,
но утверждал, что содержание писем вполне невинно. Это тюрем-
щики, говорил он, неверно истолковали послания и воспользова-
лись ими как прикрытием для осуществления собственного злого
умысла. Он такзапугал несчастных, что те бежали. И на этом оста-
новимся, о подметных письмах сказано достаточно.
Эдуарда Второго тепло и радушно принял в замке его хозя-
ин, Томас Беркли. Впрочем, получив/письма, мучители Эдуар-
да завладели замком.
Они распорядились не допускать Томаса Беркли к Эдуарду.
Это не только причинило лорду боль, но и заставило его усты-
диться, ведь он не мог выполнять то, что должно и что до сих
пор считалось надлежащим. Он печально попрощался с Эдуар-
дом и отбыл в другой свой замок.
И тогда началась полоса горьких страданий Эдуарда, про-
длившаяся до самой его кончины.
Во-первых, его заперли в глухом помещении и безжалостно
мучили, пока он едва не задохнулся от смрада, испускаемого раз-
лагавшимися трупами в погребе внизу. Плотники, работавшие
неподалеку от окошка его камеры, однажды услышали стенания
мученика, который горько оплакивал свою злосчастную долю.
Но жестокие тюремщики решили, что одного смрада недо-
статочно, чтобы убить короля, и в ночь 22 сентября ворвались в
камеру и схватили его сонного.
Подушками, тяжелее тех, что способны поднять пятнадцать
крепких мужчин, они придавили короля к полу и принялись ду-
шить.
Потом взяли раскаленный железный прут и ввели ему во
внутренности, и выжгли изнутри все органы его тела. Опасались
они, что если нанесут ему раны в те места, каковые обычно под-
вергаются поранению, это может вызвать подозрения у людей
справедливых и не ослепленных ненавистью, а тогда мучителей
могут обвинить в измене и покарать без пощады.
Когда набросились они на короля, последний кричал так гром-
ко, что многие слышали его крики, и внутри замка, и снаружи, и
знали, что это кричит человек, погибающий насильственной смер-
тью. Многие в замке и в городе Беркли преисполнились жалостью
к Эдуарду и молились за его душу, когда она покидала сей мир.
Столетняя война: морская битва
при Слейсе, 24 июня 1340 года
Джеффри ле Бейкер
Эдуард Третий, основатель ордена Подвязки, мог считаться
воплощением «короля-рыцаря» даже более, чем его дед; и для
оформления английской идентичности в походах и войнах он сде-
лал больше своего славного предшественника. Все прочие виды
развлечений на открытом воздухе, кроме стрельбы из лука, он
запретил как бесполезные, а флот реорганизовал столь успешно,
что парламент даровал ему титул «повелителя моря».
В 1337 году Эдуард возглавил нацию в войне с Францией, полу-
чившей известность как Столетняя война. Помимо снедавшей ко-
роля жажды воинской славы, и сама геополитическая ситуация
диктовала Англии защищать свои владения во Франции и торго-
вые представительства (экспорт шерсти — основной источник
доходов) в Нидерландах. Три года спустя Эдуард поднял ставки,
предъявив права на французский трон после устранения мужской
линии Капетифов и добавил к своему гербу геральдическую лилию.
Англичане попросту не могли не любить своего монарха, осо-
бенно после того, как Повелитель Моря лично одержал первую из
легендарных морских побед англичан — при Слейсе у побережья
Фландрии.
Король Эдуард справил летний солнцеворот в Ипсвиче, по-
скольку намеревался оттуда отплыть во Фландрию, однако, по-
лучив известие, что французский король отправил ему навстречу
испанские корабли и весь флот Франции, он вызвал себе под-
крепление из Синкпорта и других мест, и в итоге его флот насчи-
тывал 260 кораблей, больших и малых.
114
Антия. Автобиография
И вот в канун дня Святого Иоанна Крестителя, дождавшись
попутного ветра, он вышел в море и на следующий день, в ука-
занный праздник, увидел французский флот у Свайнхэвена.
Король велел всем английским кораблям бросить якорь.
Поутру в день Святого Иоанна Крестителя французский
флот разделился натрое, отступил на милю, а затем начал при-
ближаться к англичанам. Увидев это, король — было около де-
вяти часов, солнце светило в спину и ветер был благоприят-
ным — велел двигаться на врага, и флот дружно закричал от ра-
дости, так что содрогнулись палубы, и дождь стрел, выпущенных
из длинных деревянных луков, обрушился на французов; тыся-
чи погибли на месте. Наконец корабли сошлись, и воины стали
обмениваться ударами копий, топоров и мечей, а некоторые бро-
сали камни с верхушек мачт, чему были преизрядно обучены.
Размеры и высота бортов испанских кораблей заставили мно-
гих англичан нанести удары впустую. Но, если говорить корот-
ко, первую часть французского флота одолели быстро, всех вра-
гов перебили, и англичане взошли на вражеские суда. Корабли
французов были скованы цепями воедино, чтобы строй в бою
не разрывался, и немногие англичане остались охранять этот
трофей. Остальные же двинулись на вторую часть вражеского
флота и с немалыми затруднениями вступили в бой; впрочем,
эту часть удалось одолеть быстрее, нежели первую, потому что
французы во множестве покидали свои корабли и прыгали за
борт. Так, победив первую и вторую части французского флота,
ввиду подступающей ночи и немало уставшие, англичане реши-
ли отдохнуть до утра. Поэтому под покровом тьмы тридцати
кораблям из третьей части вражеского флота удалось ускольз-
нуть, зато англичане сумели остановить большой корабль из
Дьеппа под названием «Жаме», схвативший, как говорят, ко-
рабль из Сэндвича, снаряженный приором аббатства Кентербе-
ри. Английские моряки под началом графа Хантингдона дра-
лись столь отважно, что отбились от французов и сохранили
корабль.
Сражение кипело всю ночь, а утром норманны пустились
наутек; был найден корабль с четырьмя сотнями мертвецов.
столетняя война: морская битва при Слейсе 115
Король послал вдогонку за беглецами сорок отлично снаряжен-
ных кораблей... В первой группе захваченных кораблей были и
те, которые англичане считали потерянными, — «Дени»,
«Джордж», «Кристофер» и «Блэк кок», уведенные французами
в Нормандию. Всего англичане захватили не менее 230 судов, у
врага погибло в бою и утонуло около 25 000 человек, а потери
англичан составили 4000 человек, в том числе четыре рыцаря...
Столетняя война: битва при Креси
26 августа 1346 года
Жан Фруассар
Битва при Креси произошла, когда «экспедиционный корпус»
англичан окружили в Пикардии превосходящие французские силы
под началом короля Филиппа. Среди воинов Эдуарда Третьего был
и его шестнадцатилетний сын, известный как Черный Принц.
Англичане... выстроились тремя полками, или баталиями, и
сидели на земле, ожидая, а когда увидели, что враг надвигается,
разом поднялись и встали в строй. Баталия принца, чьи лучни-
ки стояли «решеткой»*, как на замковых воротах, а латники по-
зади, встала первой. Графы Нортгемптон и Арундел, командо-
вавшие второй баталией, построили воинов обок от принца, что-
бы помочь ему, коли понадобится.
Следует сказать, что французы наступали без какого-либо
порядка. Когда король Филипп увидел англичан, кровь вскипе-
ла в нем, и он обратился к своим маршалам: «Пропустите впе-
ред наших генуэзцев и начинайте бой во имя Бога и монсеньера
Дионисия святого!» Этих генуэзских стрелков из арбалета было
примерно 15 тысяч, они изрядно утомились, пройдя за день
шесть лиг, в полном снаряжении и с арбалетами, и потому сооб-
щили они коннетаблю, что не могут начать битву. Граф Алансон,
услыхав это, сказал: «Вот что бывает, когда нанимаешь таких не-
* Фруассар употребляет слово «Ьегсе», перевод которого до сих пор
вызывает споры: это может быть и частокол, и решетка ворот, и клин, и
борона. Составитель данного сборника склоняется к толкованию «ре-
шетка», однако большинство специалистов сегодня полагают, что Фру-
ассар имел в виду как раз борону, точнее, зубья бороны. — Примеч.ред.
столетняя война: битва при Креси
117
годяев, которые удирают, едва становится по-настоящему жар-
ко». Между тем полил сильный дождь, сопровождавшийся гро-
мом и ужасным потемнением солнца; а перед дождем над бата-
лиями кружила огромная стая воронов, бившая крыльями и
производившая сильный шум; потом птицы улетели, и солнце
прояснилось, его лучи били французам в лица, а англичанам
светили в спины. Когда генуэзцев все же собрали и выстроили,
они двинулись на англичан и принялись удивительно громко
горланить, чтобы напугать противника, но англичане молча сто-
яли на месте и не обращали на крики ровно никакого внимания.
Во второй раз генуэзцы завопили и подвинулись еще вперед, но
англичане продолжали стоять на месте. В третий раз генуэзцы
завопили очень громко, натянули тетивы своих арбалетов и на-
чали стрелять. Английские лучники тогда сделали шаг вперед и
стали пускать в генуэзцев свои стрелы столь умело и точно, что
почудилось, будто пошел снег из стрел. Когда на них посыпа-
лись эти стрелы, пробивавшие доспехи, некоторые генуэзцы
посекли тетивы своих арбалетов, другие просто побросали ору-
жие, и все в смятении отступили.
У французов был большой отряд конных латников, подпи-
равший генуэзцев, и король, видя, что наемники бегут, вскричал:
«Убейте этих мерзавцев, не то они сомнут наши ряды!» Англича-
не же продолжали стрелять, отдельные стрелы попадали в кон-
ных, которые вклинились в толпу генуэзцев и привели ее в такое
смятение, что о порядке никто и не помышлял.
В английском войске были пешие латники из Корнуолла и
Уэльса, вооруженные длинными ножами; они выступили из-за
спин латников и лучников, которые посторонились, и напали на
сгрудившихся французов и убили многих графов, баронов, рыца-
рей и эсквайров, чему немало обрадовался король английский.
Там пал и король Богемии, рекомый Шарль Люксембург, сын
доблестного короля и императора Генриха; прослышав о битве,
сей император справился у приближенных, где его сын, а когда уз-
нал, что тот, скорее всего, сражается, сказал: «Господа, все вы —
мои товарищи и братья по оружию, и я прошу вас, ибо сам я слеп,
отвести меня на поле брани, чтобы мог я нанести хотя бы один
Удар мечом». Рыцари императора окружили его со всех сторон и
поскакали в бой, а на скаку перестроились так, чтобы император
118
Англия. Автобиография
очутился во главе отряда. Принц Шарль Богемский, который был
также королем Германии под именем Карл, увидел, что сражение
оборачивается против французов, и решил отступить. А отец его
вместе со своими рыцарями бился отважно и стойко, но оказался
так глубоко в рядах врага, что не сумел вырваться и был убит, и ут-
ром их всех обнаружили бездыханными на земле.
Граф Алансон наступал регулярным порядком, как и граф
Фландрский со своей баталией. Эти два полководца сумели от-
теснить английских лучников и подступили к баталии принца,
с которой и вступили в бой. Король Франции отчаянно хотел бро-
ситься им на подмогу, однако английские стрелы не подпускали
его туда, где колыхались их штандарты. В тот день он подарил чу-
десного черного коня Жану д’Эно, который посадил на этого коня
своего знаменосца по имени Жан де Фюссель; в схватке лошадь
понесла и проскакала сквозь ряды англичан, а когда Фюссель су-
мел ее укротить и двинулся было обратно, животное споткнулось
и упало в канаву вместе с седоком. Впрочем, де Фюссель постра-
дал несильно, англичане по нему не стреляли, и его паж спешился
и помог своему хозяину подняться; но вернуться к французам
прежней дорогой они не могли, потому что путь преграждало
множество людей. Эта битва, состоявшаяся в субботу между Ла
Бруа и Креси, была жестокой и кровопролитной, совершались на
ней бесчисленные ратные подвиги, оставшиеся безвестными по-
томкам, а ближе к ночи многие французские рыцари отбились от
своих баталий и бродили кучками по равнине, нападая на англи-
чан, но терпели поражение и погибали, ибо англичане в тот день
никого не щадили и слышать не желали о выкупе.
Ранее в тот же день некоторые французы, немцы и савояры
пробились сквозь ряды лучников баталии принца и сошлись с
латниками; на подмогу принцу поспешила вторая баталия, и
случилось это очень кстати, потому что иначе первая оказалась
бы смята. Вестник поскакал к королю Англии, который нахо-
дился на возвышении подле ветряной мельницы. Спешившись,
вестник сказал: «Сир, граф Уорик, лорд Стаффорд и лорд Ред-
жинальд Кобэм, равно как и другие рыцари, что окружают ваше-
го сына, оказались под угрозой французов и просят вас прийти
им на выручку, ведь иначе, случись противнику получить под-
крепления, они могут не совладать с натиском». Король отвечал:
столетняя война: битва при Креси
119
«Разве мой сын погиб, потерял коня или столь сильно ранен, что
не в силах позаботиться о себе?» Рыцарь воскликнул: «Хвала
Всевышнему, сир, ничего подобного, но схватка столь жаркая,
что ему потребна ваша помощь». Король молвил: «Что ж, сэр То-
мас, возвращайся к тем, кто тебя послал, и скажи им, чтоб более
меня не тревожили и не ждали от меня подмоги, пока мой сын
жив; еще скажи, что приказываю я не трястись над юнцом —
пусть завоевывает свои шпоры, ибо, если попустит Господь, на-
мерен я отдать всю славу этого дня моему сыну и тем, кто рядом
с ним». Рыцарь вернулся к лордам и передал им ответ короля,
каковой изрядно всех воодушевил и заставил лордов пожалеть о
том, что они обратились к сюзерену с мольбой о помощи.
Не подлежит сомнению, что сэр Годфри де Аркур, состояв-
ший в баталии принца, услыхал от кого-то из англичан, что в
бою видели штандарт его брата, который сражался за францу-
зов, возымел желание спасти родича; к несчастью, он не преус-
пел, и брат его пал на боле брани, как и граф Омарль, его пле-
мянник. С другой стороны, графы Алансон и Фландрский му-
жественно и доблестно бились под своими штандартами, однако
и они не смогли одолеть англичан и полегли в сече, как и мно-
гие сопровождавшие их рыцари и оруженосцы.
Граф Блуа, племянник короля Франции, и герцог Лоррен, его
шурин, отчаянно отбивались, но были окружены англичанами и
валлийцами и погибли, несмотря на свою доблесть. Также были
убиты графы Сен-Поль и Осер и другие. Когда на небе уже высы-
пали звезды, подле короля французского оставалось не более ше-
стидесяти воинов. Жан д’Эно уступил королю своего скакуна, ибо
королевского коня поразила стрела; окинув взглядом битву, он
сказал: «Сир, надо отступать, покуда у нас есть возможность. Не
печальтесь, сегодня вы потерпели поражение, но однажды навер-
няка победите». Он взял под уздцы коня, на котором восседал ко-
роль, и повел прочь, невзирая на негодование своего господина.
Так они ехали, пока не добрались до замка Ла Бруа, ворота которо-
го были заперты — ведь уже пала ночь; король велел позвать сене-
шаля замка, который немного спустя взошел на стену и справился,
кто стучится в столь поздний час. Король отвечал: «Открывай во-
рота, сенешаль, в твоих руках судьба Франции». Услышав голос
короля, сенешаль немедля распахнул ворота и опустил мост; ко-
120
Англия. Автобиография
роль въехал во двор замка всего с пятью баронами — Жаном д’Эно,
Шарлем Монморанси, графами Боже, Обиньи и Монфором.
Впрочем, он не намеревался укрываться в замке и потому, отдох-
нув и перекусив, направился дальше, ведомый проводниками, ко-
торые отлично знали местность; поутру прибыл он в Амьен, где и
задержался. В ту субботу англичане ни разу не расстроили рядов,
чтобы пуститься в погоню, и оставались на поле брани, сохраняя
строй и отбивая все наскоки. Битва завершилась с вечерней зарей,
когда король Англии обнял своего сына и сказал ему: «Мой ми-
лый сын, Господь даровал тебе победу. Ты истинный рыцарь, ты
доказал свою доблесть и достоин править». Принц низко покло-
нился, уступая честь победы отцу. Ночью англичане возносили
хвалы Господу за счастливый для них исход сражения, но никто не
радовался чрезмерно, ибо король запретил шумную радость и буй-
ство.
На следующий день, в воскресенье, было несколько мелких
стычек с французами, каковые, впрочем, обошлись для англи-
чан без потерь, а противник отступил или был перебит. Когда
Эдуарду поведали, что французское войско рассеялось и бежа-
ло, король повелел подсчитать убитых и установить их знатность.
Это доверили лорду Реджинальду Кобэму и лорду Стаффорду,
с которыми были три герольда, изучавших гербы, и двое секре-
тарей, записывавших имена. Они до темноты разъезжали по
полю брани и составили весьма подробный отчет об увиденном;
по их подсчетам, на поле обнаружено было 80 штандартов, тела
11 принцев, 1200 рыцарей и около 30 000 простых воинов.
Англичане победили при Креси благодаря своим лучникам (ко-
торые выпускали десять стрел в минуту — против пяти у фран-
цузов и генуэзцев), а также благодаря отличной тактике и пат-
риотизму, который объединил всех воинов, невзирая на сословные
различия. Французское же войско при Креси было настолько неод-
нородным, что рыцари позволяли себе даже ездить верхом на во-
инах из крестьян. Пожалуй, англичане могли бы просто стоять
там и ждать, пока французы перебьют друг друга.
После Креси Эдуард захватил Кале (город оставался во вла-
дении англичан до 1558 года), однако дома его подстерегал куда
более страшный враг, чем Франция. Имя этому врагу — чума.
Черная смерть, 1348-1349 годы
Генри Найтон
В 1348 году численность населения Англии приближалась к
4 миллионам человек, то есть возросла втрое по сравнению с
периодом норманнского завоевания, чему причиной были два
столетия экономического процветания. Возможно, половину
этого числа забрала у страны Черная смерть — бубонная чума,
которую разносили блохи черных крыс. Первым симптомом
было появление вздутий в лимфатических узлах; смерть на-
ступала самое позднее на пятый день.
Генри Найтон был каноником аббатства Святой Марии в
Лестере. Чума проникла в Англию через порт Мелком-Реджис в
Дорсете, а не через Саутгемптон, как утверждает Найтон.
Ужасная хворь поразила побережье у Саутгемптона и при-
шла в Бристоль, где погубила почти всех горожан, как если бы
на них нежданно обрушилась кара небесная; многие умирали на
второй или на третий день, а некоторым хватало и половины
одного дня. Затем эта жуткая хворь распространилась повсюду,
словно следуя за ходом солнца. В Лестере в малом приходе Свя-
того Леонарда умерли более 380 человек, в приходе Святого
Креста — 400 человек, в приходе Святой Маргариты — 700 че-
ловек, и так было везде. Епископ Лондонский даровал всякому
священнику в своем диоцезе, будь то монах или мирянин, право
выслушивать исповеди и отпускать грехи от его имени всем, кто
пожелает, исключая лишь должников. Последним надлежало
прежде оплатить долг, покуда еще живы, либо поручить кому-
либо сделать это после их кончины. Папа также даровал отпу-
122
Англия. Автобиография
щение грехов всем, кто пребывал на рубеже смерти, и повелел,
чтобы так было до следующей Пасхи и что каждый волен сам
выбирать себе духовника.
В том же году случился великий мор среди овец, и на одном
пастбище нашли более 5000 околевших животных, каковых со-
жгли, чтобы ни птица, ни зверь к ним не притронулись. Все упа-
ло в цене, люди ощущали приближение смерти, и лишь немногие
заботились об имуществе. Лошадь можно было купить за поло-
вину марки, хотя прежде стоила она 40 шиллингов, тучного
быка — за 4 шиллинга, корову — за 12 пенсов, телку — за 6 пен-
сов, тучного валуха — за 4 пенса, овцу — за 3 пенса, ягненка -- за
2 пенса, большую свинью — за 5 пенсов, а стоун шерсти стоил
9 пенсов. Овцы и другой домашний скот паслись без присмотра
и глодали колосья на полях, и не было никого, кто бы за ними
присматривал; без присмотра они падали в канавы и застревали
в живых изгородях, и никто не знал, как быть и что делать. На
памяти людей не бывало смерти страшнее и жесточе со времен
Вортигерна, короля бриттов, когда, как пишет Беда, живым не
хватало сил, чтобы похоронить мертвых.
Осенью было не найти ни косцов менее чем за 8 пенсов вме-
сте с едой, ни жнецов менее чем за 10 пенсов вместе с едой. По-
тому многие колосья сгнивали на полях, ведь убирать их было
некому. Впрочем, в чумной год, как уже говорилось, возникло
такое изобилие всего, в том числе зерна, что никто и не жалел о
загубленном урожае.
Скотты, прослышав о страшной хвори, что поразила Англию,
решили, что она ниспослана Господом и, как рассказывают, по-
всеместно клялись «поганой смертью англичан». Обрадованные
тем, что сочли гневом Господним, они собрались в лесу Селкерк,
намереваясь вторгнутся в наши пределы, и тут поразил их сви-
репый мор — за несколько дней погибли более 5000 человек.
Когда остальные, равно здоровые и ослабевшие, двинулись об-
ратно в свои деревни, англичане напали на них и перебили во
множестве.
Мастер Томас из Бредуордина был посвящен папой в архи-
епископы Кентерберийские и по возвращении в Англию напра-
вился в Лондон, но скончался всего через два дня...
Черная смерть, 1348-1349 годы
123
Тем временем король издал указ, зачитанный во всех граф-
ствах, что косцы и работники не должны запрашивать денег бо-
лее обычного под страхом судебного преследования. Однако
работники, закосневшие в упрямстве, не послушались короля и
требовали за свои труды непомерную плату как деньгами, так и
исполнением прихотей, иначе отказывались убирать урожай.
Когда король узнал, что они не подчинились его велению, он на-
ложил крупные штрафы на аббатов, приоров, рыцарей, земле-
владельцев и прочих зажиточных людей королевства за каждый
подтвержденный случай лихоимства — на кого 100 пенсов, на
кого 40, а на кого 20. А потом приказал арестовать многих ра-
ботников и заточить их в тюрьму; многие попрятались в лесах, а
тех, кого изловили, тоже приговорили к крупным штрафам. За-
чинщиков лихоимства заставили поклясться, что они впредь не
допустят оплаты выше обыкновенной, после чего освободили
из заточения. Так поступили не только с уборщиками урожая,
но и с прочими работниками и ремесленниками во всех городах
и деревнях... Из-за вышеназванной хвори многие здания, боль-
шие и малые, пришли в запустение и разрушились, будь то в
деревнях или в городах, многие поселения опустели, ибо все, кто
в них жил, умерли, и, скорее всего, уже никто там вновь не посе-
лится.
Многие считали чуму карой за грехи, прежде всего за похоть.
Бенедиктинец Томас Бринтон сетовал: «Мы не тверды в нашей
вере... Именно потому в английском королевстве столь часто не-
дород, столь жестока поразившая нас чума, столько несправед-
ливости и столько внебрачных детей — вокруг столько скабрез-
ности и похоти, что лишь немногие мужчины довольствуются
своими женами, едва ли не каждый засматривается на жену
ближнего своего или предается разврату с наложницей».
Перепробовав все средства — бегство, кровопускание, клизмы,
отвары из лаванды и водосбора, — англичане воззвали о помощи к
Богу.
Флагелланты в Лондоне,
день Святого Михаила, 1349 год
Роберт из Эйвбери
Как правило, принадлежавшие к числу доминиканцев или фран-
цисканцев, флагелланты бичевали себя на публике, чтобы иску-
пить грехи общества.
В канун дня Святого Михаила в 1349 году более шестисот
человек пришли в Лондон из Фландрии, в основном зееландцы
и голландцы. Иногда в соборе Святого Павла, иногда в иных
местах они появлялись дважды в день, закутанные в лохмотья
от бедер до лодыжек, а б остальном обнаженные. Каждый носил
шапку с красным крестом впереди и сзади. Каждый держал в
правой руке плеть с тремя хвостами. На каждом хвосте был узел,
и порою из этого узла торчали острые гвозди. Они шли нагою
вереницей друг за другом и бичевали этими плетьми свои кро-
воточащие тела. Четверо из них распевали что-то на родном язы-
ке, а другие четверо подхватывали. Трижды они бросались на-
земь, простирая руки и будто изображая крест. Пение между тем
продолжалось, тот, кто шел последним, когда все падали, под-
нимался первым, они переступали друг через друга, и каждый
хлестал своей плеткой того, через кого перешагивал. Так они
все охаживали себя, пока ни один не оставался обделенным уда-
ром плети. После чего облачались в хламиды и, не снимая шапок
и не бросая плетей, удалялись туда, где проживали. Говорят, что
тот же ритуал они соблюдали и по ночам.
Жизнь крестьянина, около 1362 года
Уильям Лэнгленд
Свою эпическую аллитерационную поэму «Видение Петра
Пахаря» священник Лэнгленд сочинил в порабощенной чумой Анг-
лии в последние годы правления Эдуарда Третьего. Чтобы познать
участь бедняков, он часто переодевался нищим, и недаром его
поэму называют «первым истинным плачем бедняка в англий-
ской истории». Вот диалог Петра с Голодом'.
«Слушай же, — сказал Голод, — и считай это мудростью.
Наглых нищих и растолстевших, которые могут
зарабатывать себе хлеб,
Заставляй довольствоваться собачьим хлебом
и лошадиным хлебом,
Принуждай их есть бобы, чтобы они худели и чтобы
не росло их брюхо.
И если эти люди станут роптать, проси их идти работать;
И тот будет ужинать с большим удовольствием, кто
заслужил это.
И если ты встретишь человека, которого обидела судьба
Или какие-нибудь злые люди, постарайся узнать такого
человека,
Окажи ему поддержку своим добром из любви к Христу
Небесному,
Люби его и давай ему, так учит Божий закон...
И всякого звания людям, по которым ты можешь увидеть,
Что они нуждаются и очень бедны, помогай им твоим добром,
126
Англия. Автобиография
Люби их и не брани, пусть уж сам Бог с них взыщет,
Хотя бы они и делали зло, предоставь это Богу...
И если ты хочешь угодить Богу, делай, как учит Евангелие,
И ищи любви среди низких людей, и ты этим приобретешь
милость...»
«У меня нет ни пенни, — сказал Петр, — чтобы купить кур,
Гусей и поросят, у меня только два зеленых сыра,
Несколько кусков творога, сливки, овсяный пирог
И два хлеба из бобов и отрубей, испеченных для моих детей.
Но, я говорю тебе, у меня нет, клянусь моей душой,
соленой ветчины,
Ни поваренка, клянусь Христом, чтобы приготовить битки.
Но у меня есть петрушка, и порей, и много цветной капусты,
А кроме того корова, и теленок, и упряжная кобыла,
Чтобы возить на поле мой навоз, когда бывает засуха.
И на эти средства мы можем жить до Петра в веригах,
А к этому времени я надеюсь иметь жатву на моем участке.
И вот тогда я смогу приготовить для тебя обед, какой
больше всего будет мне по вкусу».
Все бедные люди стали приносить горох в стручках,
Бобы и печеные яблоки принесли они в полах своего платья,
Лук, и кербель, и много спелых вишен,
И предложили Петру это приношение, чтобы ублаготворить
ими Голод...
«Здравый смысл хотел бы, чтобы каждый человек работал,
Или копая землю, или творя молитвы.
Христос хотел, чтобы люди вели созерцательную жизнь
или деятельную жизнь.
Псалтырь говорит в псалме beati omnes:
“Человек, который питает себя честным трудом,
Благословляется этой книгой и телом, и душой...”»
Все живущие рабочие, которые живут с помощью своих рук,
Которые честно зарабатывают и честно приобретают
жизнь крестьянина, около 1362 года 127
И живут в любви и законе благодаря своим кротким
сердцам,
Получают такое же отпущение, какое прислано Петру...
«...Вы не живете в любви и не соблюдаете закона.
Многие из вас не женятся на женщинах, с которыми
вы имеете дело,
Но, как дикие кони, с ржаньем поднимаетесь на самок
и покрываете их
И рождаете детей, которых люди называют
незаконнорожденными,
Или переламываете им в юности спину или
какую-нибудь кость
И затем всю жизнь ходите со своими детьми
и попрошайничаете.
Среди этих нищих больше несчастных людей,
Чем среди других всякого звания людей, которые
странствуют по этой земле.
И те, которые живут такой жизнью, могут проклинать день,
Когда они родились, когда им придется уходить отсюда.
Но старые люди и седые, бессильные и беспомощные,
И женщины с детьми, которые не могут работать,
Слепые и больные и со сломанными членами,
Которые переносят это несчастье с кротостью, как и
прокаженные и другие,
Получат такое же полное прощение, как и сам Пахарь.
Из любви к их кротким сердцам наш Господь пожаловал им
Их покаяние и их чистилище здесь, на этой земле...»*
Лэнгленд мог негодовать на печальную участь крестьян, но,
как вскоре показала жизнь, его негодование было далеко не столь
сильным, как негодование самого крестьянства.
Перевод Д. М. Петрушевского.
Крестьянское восстание,
май—июнь 1381 года
Анонимальская хроника
В конце четырнадцатого столетия в Англии произойти со-
бытия, словно предвещавшие некую большую беду: чума верну-
лась в 1374 и 1379 годах, в 1369 году случился неурожай.
«Верхи» были поглощены своими делами. Последние годы Эду-
арда Третьего отмечены усугубляющимся слабоумием короля и
его слепой привязанностью к своей любовнице Элис Перрерс. Ког-
да Эдуард скончался в 1377 году, ему наследовал десятилетний
внук Ричард Второй, но фактически страной управлял дядя Ри-
чарда Джон де Гонт, который продолжад войну с Францией (те-
перь уже далеко не триумфальную для англичан) и прилагал не-
малые усилия к тому, чтобы обуздать становившийся все более
своевольным парламент (последний в 1376 году впервые избрал
спикера).
«Низы» пребывали в растерянности, грозившей перерасти в
отчаяние. Статут работников зафиксировал доходы на уровне,
существовавшем до прихода Черной смерти, а нехватка рабочих
рук после чумы вынуждала крестьян (они составляли 90 процен-
тов населения страны) требовать повышения платы и отмены
оброка.
Искрой, которая воспламенила костер восстания, стало вве-
дение в 1380 году новой подушной подати на войну с Францией;
этот налог равнялся 3 грошам (то есть 12 пенсам) с хозяйства.
В году 1380-м, поскольку парламент в Нортгемптоне охотно
раздавал субсидии и поскольку разным лордам и простолюди-
нам со всех сторон советовали, что, мол, эти субсидии не подле-
крестьянское восстание, май—июнь 1381 года
129
жат обложению и изымаются не у богатых, а у бедноты в пользу
и на преимущество тех, кто их получает, и поскольку наличе-
ствовал неприглядный обман короны и народа, королевский
совет постановил, что в каждом городе, где выдавались таковые
субсидии, должно начаться расследование. Одну комиссию на-
правили в Эссекс расследовать дело некоего Томаса Бэмптона
(он же Джон Бэмптон), наместника местного лорда, который вел
себя словно сюзерен или магнат по причине богатства владений.
И в день перед Троицей он созвал суд в Брентвуде, на котором,
как выяснила указанная комиссия, требовал новых поступле-
ний в свою казну и пожелал обложить поборами субсидии. Он
призвал сотню человек из окрестных городов и объявил им о
введении нового налога, после чего велел населению всех горо-
дов платить исправно и не сопротивляться. Среди прибывших
были горожане Фоббинга, каковые заявили, что не отдадут боль-
ше и пенса, потому что уже все заплатили и имеют бумагу, это
подтверждающую. Томас сурово им пригрозил, а с ним были два
пристава господина нашего короля; устрашившись его гнева,
люди из Фоббинга держали совет с горожанами Коррингема и
договорились противиться вместе, а потом послали письмо в
Стэнфорд-ле-Хоуп, предлагая объединиться к взаимной выго-
де. Потом жители этих городов, числом сто человек или более,
пришли к Томасу Бэмптону и сказали, хоть и запинаясь, что не
отдадут больше ни пенни. Тогда означенный Томас велел аре-
стовать их и посадить в темницу; простолюдины восстали и не
позволили произвести арест и даже хотели убить Томаса и при-
ставов. Томас бежал в Лондон и поспешил предстать перед ко-
ролем, а простолюдины укрылись в лесу, опасаясь скорой и же-
стокой расправы, и оставались там, пока голод не заставил их
покинуть чащобу; затем пошли они по окрестностям, баламутя
народ против лордов и добрых людей. Расследовать деяния То-
маса направили в графство Эссекс сэра Роберта Белнепа, главу
сУда простолюдинов при господине нашем короле, и он взялся
преследовать недовольных с таковым рвением, что местные в
испуге стали покидать свои дома. И тогда простолюдины возмути-
лись против него и назвали его изменником королю и стране
Дескать, исключительно из злобности и алчности принимает он
130
Англия. Автобиография
свои решения, дабы еще пуще досадить тем, кого облыжно об-
виняют. И заставили его поклясться на Библии, что никогда
впредь не устроит он подобного выездного заседания и не будет
судьей в подобных прениях. А еще назвал он под принуждени-
ем имена всех других судей, и простолюдины изловили всех, кого
смогли отыскать, и обезглавили, а дома их сожгли; сэр же Ро-
берт поспешно отбыл восвояси. После простолюдины собрались
вместе в канун Троицы числом до 50 000 человек и двинулись
на поместья тех, кого считали притеснителями, и на другие го-
рода, и стали разрушать и сжигать дома. Удалось им поймать
трех писцов Томаса Бэмптона, и всем троим отрубили головы,
которые несколько дней носили с собою, чтобы внушить страх
прочим, ибо намеревалась эта толпа покончить со всеми закон-
никами и стряпчими, со всеми судьями и слугами короля, како-
вые им только встретятся. Между тем все лорды, проживавшие
в тех краях, и все зажиточные люди бежали в Лондон и в другие
графства, где им ничто не угрожало.
Управитель больницы Святого Иоанна в Кларкенвелле близ
Лондона имел в Эссексе очень красивый и просторный дом, сна-
ряженный всем необходимым для проживания, с немалым за-
пасом вин, вполне подобающий благородному лорду и его при-
ближенным. И вот простолюдины пришли в этот дом и съели
все, что смогли найти, и выпили три бочонка доброго вина, а по-
том разрушили дом и сожгли его, нанеся благородному лорду
немалый урон. Потом они принялись рассылать подметные пись-
ма в Кент, Саффолк и Норфолк, призывая к неповиновению
население этих графств, и разделились на множество шаек, при-
чинявших ущерб всем добрым людям в окрестностях. В следу-
ющий понедельник после Троицы рыцарь господина нашего
короля по имени сэр Саймон Берли, сопровождаемый двумя
королевскими приставами, прибыл в Грейвсенд и назвал некое-
го человека из местных своим сервом. Местные пришли выку-
пить этого человека, как и оговорено в законе, потому что они
уважали короля и чтили закон, но сэр Саймон не соглашался на
выкуп менее 300 фунтов. Местные молили его умерить притя-
зания, но сей рыцарь оказался несговорчивым, хотя ему поведа-
ли, что человек, коего он жаждет закабалить, добрый христиа-
крестьянское восстание, май—июнь 1381 года
131
нин, с которым не пристало так вот обращаться. Сэр Саймон
весьма разгневался и осыпал местный люд оскорблениями и
угрозами и, преисполненный высокомерия, велел приставам
задержать означенного человека и доставить того в замок Роче-
стер, где посадить под замок; из этого впоследствии произошли
немалые бедствия. После отъезда рыцаря простолюдины взбун-
товались, и к ним стали примыкать горожане из других поселе-
ний Кента.
И тогда господин наш король направил в Кент комиссию с
наказом разобраться и рассудить, как ранее было в Эссексе, и
вместе с судьей прибыл королевский пристав по имени мастер
Джон Легг, каковой привез множество обвинительных актов и
требований возместить урон короне. И хотели провести выезд-
ное заседание суда в Кентербери, но оттуда прогнали их просто-
людины. А потом простолюдины Кента стали собираться вме-
сте, и число их росло день ото дня, причем не было среди них
вожака, и в пятницу после Троицы двинулись они в Дартфорд,
и держали там совет, и постановили, что никто, проживающий
ближе 12 лиг к морю, не должен к ним присоединяться, но над-
лежит ему стеречь побережье от врагов: мол, в мире много коро-
лей, а они не потерпят над собой иного владыку, кроме короля
Ричарда.
Позже простолюдины Кента пришли в Мейдстоун и отру-
били голову одному из достойнеших людей города, разрушили
и сожгли многие дома тех, кто не пожелал к ним присоеди-
ниться, как было ранее в Эссексе. И в пятницу после этого при-
шли они в Рочестер, где повстречали множество простолюдинов
из Эссекса и из-за означенного человека из Грейвсенда осади-
ли замок Рочестер, дабы освободить того, кого посадил в тем-
ницу сэр Саймон Берли. Осада велась весьма деятельно, сене-
шаль замка доблестно отбивал нападения на протяжении поло-
вины дня, но потом, устрашившись многочисленности толпы,
глухой к доводам рассудка, он распахнул ворота замка. Про-
столюдины из Кента и Эссекса ворвались внутрь, освободили
своего товарища и других узников, и те, кто пришел из Грейв-
сенда, двинулись домой со своим земляком, не желая более ба-
ламутить, но люди из Мейдстоуна совместно с прочими про-
132
Англия. Автобиография
должили бесчинствовать. Своим вождем избрали они некоего
Уота Тайлера, родом из Мейдстоуна, коему вменили в обязан-
ность вести их и наставлять. И на следующий понедельник
после дня Святой Троицы простолюдины поутру пришли в
Кентербери, 4000 человек вошли в церковь Святого Фомы и,
преклонив колена, призвали монахов избрать из числа братии
нового архиепископа Кентерберийского, «ибо тот, кто ныне в
архиепископах, есть изменник и его следует обезглавить». Так
оно и случилось пять дней спустя! Покончив с этим, направи-
лись они в город и по общему согласию стали вершить суд над
мэром, бейлифами и простолюдинами, разыскивая среди тех
изменников; и местные горожане назвали троих и выдали их
мятежникам. Этих троих простолюдины выволокли из домов и
отрубили им головы. А потом ушли, забрав с собой 500 мест-
ных, остальным же велели стеречь город.
Избрали себе простолюдины советником дурного священ-
ника по имени Джон Болл, который звал их истребить всех
лордов, архиепископов, епископов, аббатов, приоров и боль-
шинство монахов и каноников и говорил, что Англии не нужно
иных епископов, кроме одного-единственного архиепископа,
что он сам должен стать этим архиепископом и что не нужны
стране ни монахи, ни каноники, кроме двоих — себя и еще од-
ного расстриги, и что имущество монастырей и прочих обите-
лей следует раздать мирянам. За таковые речи почитали его
простолюдины как пророка, а он отравлял их души день за
днем и укреплял в скверне, за что и получил впоследствии по-
добающее вознаграждение — его повесили, четвертовали и обез-
главили как изменника.
После сего двинулись простолюдины в различные города и
стали тормошить народ, невзирая на то, радушно их принимали
или прогоняли, и набрали в итоге 60 000 человек. И по дороге к
Лондону встречались им различные законники и двенадцать
рыцарей господина нашего короля, и всех они захватили и за-
ставили поклясться себе в верности под страхом обезглавлива-
ния. Причинили они немалый урон Кенту, в особенности же
Томасу Хейзелдену, слуге герцога Ланкастера, ибо сильно не-
навидели означенного герцога. Простолюдины разрушали его
Крестьянское восстание, май—июнь 1381 года
133
дома и поместья и продали весь его скот — лошадей, быков, ко-
ров, овец и свиней, равно как и его зерно, совсем задешево. И вся-
кий день повторяли они, что желают обезглавить герцога, а так-
же сэра Томаса Оргрейва, помощника казначея короны. Прослы-
шав о том, что они творят, король направил к ним гонца, чтобы
узнать, почему они так поступают и почему возмущают народ.
И через королевского гонца передали они, что хотят помочь гос-
подину нашему королю и убить всех изменников. Король обра-
тился к ним снова, призывая прекратить беспорядки из уваже-
ния к нему, обещал внять всем просьбам и восполнить понесен-
ный ущерб, буде таковой подтвердится; а простолюдины передали
королю, что будут ожидать его в Блэкхите. Король в третий раз
направил к ним посланцев со словами, что с радостью прибудет
на встречу на следующий день в полдень, после чего из Виндзо-
ра, где пребывал, со всею поспешностью выдвинулся в Лондон.
Мэр и жители Лондона выступили ему навстречу и препрово-
дили в Тауэр, где господин наш был в безопасности и куда со-
брались члены королевского совета и могучие лорды, как-то:
архиепископ Кентерберийский, лорд-канцлер Англии, епископ
Лондона, управитель больницы Святого Иоанна в Кларкенвел-
ле, в ту пору казначей королевства, а также графы Бэкингем,
Кент, Арундел, Уорик, Саффолк, Оксфорд, Солсбери и прочие,
общим числом 600 человек.
И накануне дня Тела Христова (12 июня) простолюдины
Кента пришли в Блэкхит, что в трех лигах от Лондона, числом
50 000 человек и выставили два знамени с ликом святого Георгия
и сорок вымпелов, а простолюдины Эссекса, числом 60 000 че-
ловек, встали по другому берегу реки, и все они собрались, что-
бы услышать слова короля. В среду король, который находился
в Тауэре, повелел собрать корабли, взял на свой корабль архи-
епископа, казначея и прочих членов совета, а четыре судна выде-
лил придворным, и все корабли двинулись в Гринвич, в трех ли-
гах от Лондона; там архиепископ и казначей предостерегли ко-
роля, каковой намеревался уладить сие дело, что будет верхом
безрассудства встречаться с этими людьми, потому что они ли-
шены почтения и не ведают, как им надлежит себя вести. И ког-
да король, вняв совету канцлера и казначея, отказался встречать-
134
Англия. Автобиография
ся с простолюдинами Кента, те прислали монарху петицию с
требованием выдать головы герцога Ланкастера и пятнадцати
других лордов, из которых трое были епископами и находились
при короле в Тауэре; вот их имена — сэр Саймон Садбери, архи-
епископ Кентерберийский и лорд-канцлер Англии, сэр Роберт
Хейлс, приор ордена госпитальеров, казначей Англии и епископ
Лондонский, сэр Джон Фордем, хранитель малой государствен-
ной печати и епископ Дарэма, сэр Роберт Белнеп, верховный
судья по делам простолюдинов, сэр Ральф Феррере, сэр Роберт
Плессингтон, старший барон казначейства, Джон Легг, королев-
ский пристав, и Томас Бэмптон, а также иные. Король отказал-
ся удовлетворить петицию, посему простолюдины направили к
нему йомена, умолявшего владыку снизойти до разговора с ними;
король поведал, что с радостью согласился бы, но канцлер и каз-
начей советуют иначе, и что простолюдины должны прийти в
следующий понедельник в Виндзор, где их выслушают.
Простолюдины ввели промеж себя пароль «С кем ты?» и от-
вет «С королем Ричардом и истинными англичанами», и тех, кто
не знал пароля и ответа либо не желал их произносить, предава-
ли смерти на месте. В эту пору с великой поспешностью приска-
кал рыцарь, моливший короля выслушать его, и король удивил-
ся и принял рыцаря. Тот сообщил, что прибыл от слуги влады-
ки, коего в тот день захватили простолюдины; и слуга сей через
своего посланника умолял короля не ходить к простолюдинам,
иначе страна погибнет, ибо мятежники пленят монарха и ни за
что не отпустят, но будут водить с собой по всей Англии и при-
нудят выполнить все их требования, а желают они пуще всего
казнить всех благородных лордов и леди, равно как и архиепис-
копов, епископов, аббатов, приоров, монахов, каноников, сель-
ских священников и викариев, как внушает им неоднократно
упомянутый Джон Болл. Потому король возвратился в Лондон
так быстро, как только было возможно, и прибыл в Тауэр в тре-
тьем часу.
А йомен, о коем говорилось выше, отправился в Блэкхит к
своим товарищам с вестью, что король удалился и что, коль хо-
тят они поговорить с ним, надо идти на Лондон. Так что в среду,
перед закатом, простолюдины Кента, числом не менее 60 000 че-
крестьянское восстание, май—июнь 1381 года 135
ловек, пришли в Саутуорк, где была тюрьма Маршалси, и ворва-
лись в тюрьму, разрушили все дома и темницы и освободили
всех узников, которые сидели в Маршалси за долги или иные
преступления. Еще сровняли они с землей чудесный дом, соб-
ственность Джона Имуорта, тогдашнего управителя королев-
ских тюрем и смотрителя тюрьмы Маршалси, а также дома всех
чиновников и служителей этой тюрьмы.
В тот же день простолюдины Эссекса пришли в Ламбет близ
Лондона, прорвались в поместье архиепископа Кентерберий-
ского и уничтожили многое из его имущества, сожгли все запи-
си и своды, какие только смогли найти. А в четверг, в день Тела
Христова, 13 июня, простолюдины Эссекса пришли в Хайбери,
в двух лигах к северу от Лондона, где стоял дом управителя боль-
ницы Святого Иоанна в Кларкенвелле и подожгли его и нанесли
немалый урон ордену госпитальеров. Некоторые из них затем
вернулись в Лондон, а прочие остались ночевать под открытым
небом. И в тот же день Тела Христова, поутру, простолюдины
Кента разорили печально известный дом близ Лондонского мо-
ста, владели которым некие фламандки, получившие сей дом в
пользование от лондонского мэра. А потом простолюдины устре-
мились па мост, дабы попасть в город, но мэр их. опередил и успел
поднять мост. Простолюдины Саутуорка примкнули к тем, что
из Кента, и стали кричать мостовщикам, чтобы те опустили про-
лет — мол, коли не послушаются, с ними обойдутся по справед-
ливости. Опасаясь за свои жизни, мостовщики подчинились и
впустили простолюдинов в город. В ту пору все монахи, священ-
ники и викарии Лондона шагали в торжественной процессии,
взывая к Господу о мире. Простолюдины же продвигались по
Лондону и никому не чинили урона, пока не пришли на Флит-
стрит. (Как говорят, тогда же лондонские простолюдины подо-
жгли прекрасный дом Савой.) И на Флит-стрит означенные
простолюдины Кента ворвались во Флитскую тюрьму, освобо-
дили всех узников и позволили тем идти, куда пожелают. По-
том они разобрали тюремные стены до последнего камня и по-
дожгли свечную лавку и кузницу на этой улице. Говорят, что
прежней красоты эта улица себе уже не вернет. После чего дви-
нулись они к Темплу, чтобы истребить всех, кого найдут, и при-
136
Англия. Автобиография
нялись крушить стены и срывать черепицу, так что дома Темпла
скоро остались без крыш.
В церкви Темпла простолюдины забрали все записи и своды,
какие смогли отыскать, вынесли их на улицу и сожгли. А затем
пошли к Савою, сокрушая все дома, принадлежавшие управи-
телю больницы Святого Иоанна. Так дошли они до дома еписко-
па Честерского, близ церкви Святой Марии-ле-Стрэнд, где оби-
тал сэр Джон Фордем, означенный епископ и хранитель малой
государственной печати, и выкатили из его погреба бочки с ви-
ном, вдоволь напились и удалились, не причинив никакого дру-
гого ущерба. Затем подпалили они несколько домов и на запад-
ной стороне и наконец добрались до Савоя, сломали ворота и
ворвались внутрь. В гардеробной они похватали факелы и пре-
дали огню роскошные простыни и покрывала, накидки и про-
чие ткани, общей стоимостью, как говорят, более 1000 марок.
Все, что могло гореть, стащили они в главный зал и там подо-
жгли. Также сожжены были все те здания этого дворца, которые
пощадили лондонские простолюдины. Нашлись там три бочон-
ка с порохом, которые мятежники приняли за набитые сереб-
ром или золотом и бросили в огонь, и сей порох не преминул
взорваться и причинил величайший урон имуществу герцога
Ланкастера. Считается, что к сему причастны простолюдины
Кента, однако некоторые говорят, что замешаны были и лон-
донцы, которые ненавидели означенного герцога. Затем один
отряд мятежников двинулся к Вестминстеру и поджег дом Джо-
на Буттервика, помощника шерифа Миддлсекса, и прочие дома,
а также распахнул двери Вестминстерской тюрьмы и выпустил
всех узников, после чего возвратился в Лондон через Холборн и
перед церковью Гроба Господня поджег дом Саймона Хостеле-
ра и иные, а еще освободил узников Ньюгейтской тюрьмы, не
выясняя, кто за каковое преступление в ней содержится.
В указанный же четверг простолюдины пришли в церковь
Святого Мартина-ле-Гран и оттащили от алтаря некоего Родже-
ра Легетта, главного ассизского, отвели его в Чипсайд и там обез-
главили, равно как и других восемнадцать человек в разных ча-
стях города. Значительное число простолюдинов направилось
к Тауэру поговорить с королем, но их не пустили, и посему они
Крестьянское восстание, май—июнь 1381 года
137
осадили Тауэр со стороны церкви Святой Екатерины. А другие
простолюдины двинулись к больнице Святого Иоанна в Клар-
кенвелле и по дороге подожгли дом и иные строения Роджера
Легетта, коего обезглавили в Чипсайде, а также все дома и стро-
ения больницы Святого Иоанна, после чего ворвались в церковь
сей больницы и подпалили несколько домов, причинив нема-
лый урон приорату, а затем вернулись в Лондон, где продолжи-
ли творить бесчинства.
Король стоял на башне Тауэра, откуда он мог видеть Савой-
ский дворец, больницу Святого Иоанна, дом Саймона Хостеле-
ра близ Ньюгейта и дом Джона Буттервика, охваченные огнем.
Он призвал к себе всех своих лордов и спросил у них совета по
поводу того, как ему надлежит поступить, и никто из них не
смог или не пожелал дать ответа. Посему юный король сказал,
что прикажет мэру города объявить всем шерифам и олдерме-
нам: всякий мужчина в возрасте от 15 до 60 лет, под страхом
смерти и мучений, должен прибыть утром в пятницу в Майл-
Энд к семи часам, чтобы встретиться с королем. Он поступил
так, дабы простолюдины, осаждавшие Тауэр, сняли осаду и от-
правились в Майл-Энд, а те, кто в Тауэре, могли безопасно ра-
зойтись и укрыться; но уловка не помогла, ибо осаждавшие не
пожелали уходить.
В тот же четверг, в праздник Тела Христова, король, пребывая
в грусти и тоске, поднялся на маленькую башенку, глядевшую
на церковь Святой Екатерины, где собралось великое множе-
ство простолюдинов, и повелел объявить им, что они должны
немедля разойтись по домам и что он всем мятежникам дарует
свое прощение. Однако все простолюдины вскричали в один
голос, что никуда не уйдут, покуда не выдадут им изменников,
засевших в Тауэре, и покуда не получат они письменное осво-
бождение от всех повинностей и письменное же прощение. На
сие король великодушно согласился и велел писцу записать на
глазах простолюдинов: «Ричард, король английский и француз-
ский, благодарит своих добрых подданных за то, что они столь
чтят своего господина, и прощает им все прегрешения против
закона, совершенные по сей день, и повелевает, чтобы все ра-
зошлись по домам и чтобы всякий, кто мнит себя обиженным,
138
Англия. Автобиография
подал ему письменную жалобу, и обещает, что по совету со сво-
ими лордами рассмотрит все жалобы и удовлетворит их наилуч-
шим образом, на пользу добрым людям, королю и стране». На
этом документе оттиснул он королевскую печать и послал двух
рыцарей отнести свиток простолюдинам у церкви Святой Ека-
терины и зачесть вслух. Рыцарь, которому выпало читать, встал
на скамью, чтобы все его видели. Тем временем король оставался
в Тауэре и пребывал в великом смятении. Когда простолюдины
услышали обещания короля, сочли они эти слова пустыми и ни-
чего не значащими, а потому возвратились в Лондон и принялись
кричать на всех углах, что нужно убивать писцов и счетоводов, а
также всех, кто обучен грамоте, буде таковые найдутся, и подо-
жгли еще несколько домов. А король поднялся на высокую баш-
ню Тауэра и наблюдал за пожарами, потом спустился и вновь со-
звал своих лордов на совет, но они не могли ничего посоветовать,
поскольку пребывали в растерянности.
На следующий день, в пятницу, сельские простолюдины и
простолюдины Лондона собрались во множестве, числом до
100 000 человек или даже более, не считая четырех сотен или
около того, которые несли дозор у Тауэра. Некоторые отправи-
лись в Майл-Энд ожидать прибытия короля, поверив словам,
произнесенным накануне, а прочие двинулись к Тауэру. Когда
король их увидел, он велел им через посланца идти в Майл-Энд,
куда он и сам вскоре прибудет. Архиепископу Кентерберий-
скому и другим лордам в Тауэре посоветовал он выйти через во-
рота Литтл-Уотер и спасаться на лодках. Архиепископ подчи-
нился, но некая злобная женщина узрела его и подняла крик,
так что ему пришлось вернуться в Тауэр. А король к семи утра
прибыл в Майл-Энд вместе с матерью в колесном экипаже, и с
ним были графы Бэкингем, Кент, Уорик и Оксфорд, сэр Томас
Перси, сэр Роберт Ноулз, мэр Лондона, рыцари и сквайры, а сэр
Обри де Вир нес королевский меч. И когда он появился, просто-
людины преклонили колени и возгласили: «Славен наш ко-
роль Ричард, и не желаем мы другого правителя, кроме него!»
Уот Тайлер, их вожак и предводитель, от имени всех просто-
людинов воззвал к королю и попросил выдать всех изменни-
ков короне и закону, и король согласился на эту просьбу и ска-
Крестьянское восстание, май—июнь 1381 года 139
зал, что они вольны забрать всех, кто изменник и чью измену
можно доказать. Обращаясь к королю, Уот и прочие простолю-
дины стояли под двумя знаменами и множеством вымпелов.
Они еще просили, чтобы не было отныне сервов, чтобы никому
не приходилось платить податей более четырех пенсов за акр
арендованной земли, чтобы один человек трудился на другого
лишь добровольно и чтобы все это подтверждалось законом.
Король повелел, чтобы простолюдины выстроились двумя ря-
дами, и объявил во всеуслышание, что дарует им свободу и ис-
полнение всех требований и что они должны обыскать всю стра-
ну, изловить всех изменников и привести к нему, а он обойдется
с таковыми, как предписывает закон. И тогда Уот Тайлер и про-
чие двинулись к Тауэру, чтобы схватить архиепископа и дру-
гих, а король остался в Майл-Энд.
Архиепископ в ту пору служил мессу в Тауэре вместе с при-
ором ордена Святого Иоанна и другими лордами, и успел он
вознести много молитв и прочесть семь псалмов, а когда дошел
до слов: «Все святые молитесь за нас», простолюдины ворвались
внутрь и вытащили его из церкви и принялись избивать, как и
других, кто был с ним, а потом отволокли их на Тауэр-Хилл.
Там обезглавлены были сэр Саймон Садбери, архиепископ Кен-
терберийский, и сэр Роберт Хейлс, приор ордена Святого Иоан-
на Иерусалимского, казначей Англии, брат Уильям Эпплтон,
величайший врач и хирург, человек, обладавший немалым вли-
янием на короля и герцога Ланкастера. А немногим позднее обез-
главили и Джона Легга, королевского пристава, и одного судью,
после чего простолюдины объявили, что всякий, изловивший
фламандца либо иного чужестранца, вправе отрубить ему голо-
ву. Потом взяли они головы архиепископа и других и насадили
на деревянные шесты и пронесли по всему городу до Вестмин-
стерского аббатства, и за это кощунство над Господом и святой
Церковью вскоре постигла их небесная кара. Покончив с этим,
двинулись они к церкви Святого Мартина в Винтри, где укры-
лись 35 фламандцев, и выволокли тех наружу и обезглавили.
Всего в тот день лишились своих голов то ли 140, то ли 160 че-
ловек. Еще мятежники разорили дома ломбардцев и прочих чу-
жестранцев, забрали все ценности и имущество, какое смогли
140
Англия. Автобиография
найти. Бесчинства продолжались весь день и последующую ночь,
и в городе не смолкали крики и не прекращалась суета.
Поскольку лорда-канцлера обезглавили, король назначил
канцлером лорда Арундела и передал ему большую печать; на
протяжении всего дня многочисленные писцы составляли про-
щения и хартии для простолюдинов, и платы за это никто не
брал. На следующий день, в субботу, огромное число простолю-
динов собралось в третьем часу в аббатстве Вестминстер, где
нашелся Джон Имуорт, смотритель тюрьмы Маршалси и без-
жалостный мучитель невинных; он прятался близ часовни Свя-
того Эдуарда и цеплялся за мраморную колонну в тщетной на-
дежде уцелеть. Простолюдины оторвали его руки от колонны,
отволокли смотрителя в Чипсайд и отрубили ему голову. В то
же время поймали они на Бред-стрит йомена по имени Джон
Гринфилд, который хорошо отзывался о брате Уильяме Эппл-
тоне и других казненных, и доставили его в Чипсайд, где также
обезглавили. Король между тем приказал объявлять по всему
городу, что бунтовщикам надлежит мирно разойтись по домам,
не причиняя более урона и ущерба, но сих объявлений просто-
людины не слушали.
В тот же день, в три часа пополудни, король прибыл в Вест-
минстерское аббатство в сопровождении без малого 200 чело-
век. Аббат и братия сего монастыря, равно как и каноники и
викарии часовни Святого Стефена, вышли ему навстречу, обла-
ченные в рубища и босые, пройдя в таковом виде половину Ча-
ринг-Кросс, и они провели владыку в церковь и к алтарю, где
король вознес молитву и преклонил колени перед алтарем и
мощами святых и оставил богатые дары. Позже он исповедался
своему духовнику и провел с ним некоторое время. Потом ко-
роль повелел объявить, что всем сельским простолюдинам, по
сию пору находящимся в Лондоне, надлежит встретиться с ним
в Смитфилде. Когда прибыл туда вместе с придворными, он рас-
положился с восточной стороны, близ церкви Святого Варфо-
ломея, а простолюдины выстроились с западной стороны в бое-
вом порядке. Тут появился Уильям Уолворт, мэр Лондона, и
король велел ему отправиться к простолюдинам и привести с
собой их вожака. Уот Тайлер из Мейдстоуна, вызванный мэром
Крестьянское восстание, май—июнь 1381 года
141
по имени, вышел из рядов и высокомерно приблизился к коро-
лю верхом на лошади, держа в руке кинжал, каковой он позаим-
ствовал у другого человека; спешившись, он едва поклонился,
взял короля за руку и пожал, крепко и даже грубо, со словами:
«Брат, возрадуйся и ни о чем не беспокойся, ибо в следующие
две недели будут у тебя еще 40 000 человек, готовых на все». Ко-
роль молвил Уоту: «Почему вы не расходитесь по домам?» И Уот
поклялся страшной клятвой, что ни он сам, ни его товарищи не
разойдутся, покуда не получат обещанную хартию, в которой
будут прописаны все их требования и прощения, и пригрозил
расправой благородным лордам, ежели этого не будет сделано.
Король спросил, чего же они хотят, и пообещал записать все тре-
бования и скрепить печатью. Уот тогда перечислил все, чего хо-
телось простолюдинам, и попросил, чтобы не было в стране иного
закона, кроме как из Винчестера, и чтобы никого не сгоняли с
земель, чтобы лорды не имели привилегий, кроме уважения, и
чтобы единственным господином для крестьян был король, и так-
же чтобы имущество и владения святой церкви не оставались в
руках епископов, священников и викариев, но перешли к прихо-
дам, а клир кормился с того, что жертвуют прихожане, и чтобы в
Англии остался лишь один епископ, а все земли церкви были
конфискованы у нее и достались бы простолюдинам. Еще он
потребовал, чтобы в Англии отныне не было сервов и вилланов,
чтобы англичане были свободны и равны. На сие король отве-
тил, что охотно согласится все исполнить и лишь сохранит за
собой привилегии короны, после чего велел Уоту немедля воз-
вращаться домой. И покуда король разговаривал с мятежника-
ми, ни один лорд не смел и не мог чем-либо договариваться с
ними в другом месте без ведома монарха.
Уот Тайлер в присутствии короля приказал принести ему
воды, чтобы смочить пересохшие от воды губы, а когда воду при-
несли, прополоскал рот в весьма грубой и непочтительной ма-
нере; потом приказал он принести эля и много выпил, а затем в
присутствии короля взгромоздился на свою лошадь. Некий йо-
мен из Кента, состоявший при короле, попросил позволения
поговорить с Уотом, а когда тот кивнул, в открытую назвал его
величайшим разбойником и грабителем во всем Кенте. Услы-
142
Англия. Автобиография
шав эти слова, Уот приказал йомену подойти к нему, но йомен
отказался, справедливо опасаясь негодования толпы. Однако
лорды в конце концов заставили его выйти, и когда Уот увидел
йомена, он приказал одному из своих подельников, восседавше-
му на лошади под знаменем, спешиться и отрубить дерзкому
голову. Йомен сказал, что не сделал ничего, заслуживающего
смерти, поскольку сказал правду и от своих слов не откажется,
а перед очами своего господина короля не станет и спорить, разве
что только по воле господина, но если на него нападут, он будет
защищаться. Уот же набросился на него, пронзил кинжалом и
убил перед королем; из-за этого мэр Лондона Уильям Уолворт
рассудил, что означенный Уот своими действиями оскорбил
короля, и велел его арестовать. Тогда означенный Уот напал на
мэра и ударил того кинжалом в живот, но, по милости Господа,
мэр был в кольчуге и не понес урона. Как и подобает достойно-
му и отважному воину, мэр обнажил меч и нанес Уоту ответный
удар, ранив его в шею и в голову. Тут еще один йомен из свиты
короля выхватил свой клинок и ударил Уота дважды или триж-
ды, смертельно его ранив. Означенный Уот пришпорил коня и
поскакал прочь, призывая простолюдинов отомстить, однако в
следующий миг повалился наземь, полумертвый. И когда про-
столюдины увидели, что он упал, они схватились за свои луки и
изготовились к стрельбе, но король выехал к ним и повелел, что-
бы все шли в больнице Святого Иоанна в Кларкенвелле.
Тем временем мэр Лондона поспешно возвратился в город и
приказал тем, кто управлял городскими общинами, объявить,
что все должны вооружиться и бежать на подмогу королю, ибо
государь в великой опасности. А почти все рыцари и оруженос-
цы, испугавшись за свою жизнь, покинули короля и ускакали
кто куда. Добравшись до открытого пространства, король велел
простолюдинам выстроиться по западной стороне. Вскоре к нему
прибыли олдермены, приведшие с собой немало хорошо воору-
женных горожан, и эти горожане окружили мятежников со всех
сторон. Мэр же, прислав королю подкрепление, вернулся в
Смитфилд, сопровождаемый копейщиками, чтобы покончить с
вожаком простолюдинов. Но в Смитфилде он не смог отыскать
означенного вожака, Уота Тайлера, чему немало подивился и
Крестьянское восстание, май—июнь 1381 года 143
справился, куда девался сей изменник; ему сказали, что подель-
ники унесли Тайлера в приют для бедноты близ церкви Свято-
го Варфоломея. Мэр отправился туда и нашел Тайлера в палате
управителя приюта, приказал доставить в Смитфилд и обезгла-
вить. Так завершилась злосчастная жизнь этого человека. По-
том мэр велел надеть его голову на шест и доставить королю.
Завидев голову, король распорядился воткнуть шест в землю
поблизости, чтобы смутить простолюдинов, и тепло поблагода-
рил мэра. И когда простолюдины увидели, что их вожак Уот
Тайлер погиб позорной смертью, они повалились навзничь и
принялись молить короля о пощаде. Король великодушно да-
ровал им пощаду, и многие бросились бежать, а король повелел
двум рыцарям вывести остальных простолюдинов Кента из го-
рода по Лондонскому мосту, не причиняя им урона, и просле-
дить, чтобы они разошлись по домам. После чего он приказал
мэру Уильяму Уолворту надеть шлем, а когда тот спросил, для
чего, король ответил, что весьма ему обязан и потому намерен
посвятить его в рыцари. Мэр сказал, что не достоин такой чести
и не может быть рыцарем, что он купец и привык жить дохода-
ми от торговли; но король все же убедил его надеть шлем, взял
обеими руками меч и посвятил мэра в рыцари, решительно и от
всей души. В тот же день он посвятил в рыцари еще трех горо-
жан, вот их имена — Джон Филипот, Николас Брембер и... (про-
пуск в тексте. — Дж. Л.-С.), а сэру Уильяму Уолворту даровал
надел ценой 100 фунтов, остальным же и их наследникам — на-
делы стоимостью 40 фунтов, а потом король вернулся в Лон-
дон, чтобы отдохнуть от праведных трудов.
Джона Болла, чей стишок с Адам трудился сам-один, И кто
тогда был господин?» стал своего рода мантрой социального про-
теста в Англии, повесили в Сент-Олбансе 15 июля. Два месяца
спустя Ричард Второй установил в стране порядок и отказался
от обещаний, данных в Блэкхите (общая амнистия, отмена кре-
постной зависимости, фиксация арендной платы за землю и сво-
бода торговли).
Крестьянское восстание было подавлено, однако перемены все
Же происходили. Через 150 лет феодальная система рухнула,
144
Англия. Автобиография
английская сельская глубинка стала обителью фермеров и сво-
бодных работников, а не сервов и вилланов.
Подавление восстания 1381 года оказалось единственным
славным деянием Ричарда. Повзрослев, он пристрастился к
«французским удовольствиям» (ел ложкой, составил королевскую
поваренную книгу) и выказывал явное стремление к автократии.
Недоверие короля к придворным привело к изгнанию сына покой-
ного Джона Гонта, Генри Болингброка, герцога Ланкастерского,
и захвату поместий последнего. Болингброк собрал армию на
деньги французов и поначалу намеревался лишь вернуть утра-
ченное, однако к нему примкнули столь многие, что он потерял
голову и захватил трон. Ричарда низложили, он принял титул сэра
Ричарда де Бордо и оказался в заключении в замке Понтефракт,
где и скончался в 1400 году — возможно, его уморили голодом.
Подобно многим узурпаторам, Генрих Четвертый страдал
паранойей — в его случае вполне обоснованной. В 1400 году вос-
стали валлийцы под началом Оуэна Глендаура, к которым
примкнул Генри Перси, граф Нортумберленд; в 1405 году он же
возглавил новый мятеж, а затем — бунт 1408 года. Едва Генрих
наконец уверился, что ему удалось справиться с бунтовщиками,
как выяснилось, что его собственный сын, принц Генрих, злоумыш-
ляет против отца. Постоянные страхи сказались на здоровье
короля, у него стало развиваться серьезное кожное заболевание.
Мучимый подозрениями, осаждаемый тревогами, он скончался
20 марта 1413 года. Три недели спустя двадцатишестилетний
принц Генрих стал королем Генрихом Пятым.
Принц Генрих был образцом средневекового плейбоя. Королем
же он оказался суровым и решительным и имел политическую
цель, которая объединила страну и отвлекла подданных от по-
вседневных тягот, — установление английского господства во
Франции.
Битва при Азенкуре,
25 октября 1415 года
Анонимный хронист
Одиннадцатого августа 1415 года Генрих Пятый во главе
армии в 10 000 человек отплыл во Францию, на трон которой
притязал. После осады и захвата Арфлера Генрих двинулся че-
рез Нормандию к Кале, желая вынудить французов к генераль-
ному сражению. При Азенкуре французская армия численностью
30 000 человек дала англичанам бой; между тем осада, болезни и
необходимость оставлять гарнизоны в покоренных городах со-
кратили армию Генриха до 5000 человек.
И когда на следующий день мы спускались по долине к Реке
Клинков, разведчики, равно пешие и конные, донесли королю,
что на другом берегу реки ожидают многие тысячи воинов про-
тивника, стоящие в лиге от переправы. Потому мы переправи-
лись через реку так быстро, как только могли, и поднялись на
холм, откуда увидели орду ненавистных французов, которых
было неисчислимое множество. Они занимали позиции в полу-
миле от нас, выстраивались рядами и шеренгами, заполняя про-
сторное поле, будто стая саранчи, и нас от них отделяло лишь
незначительное расстояние.
Тем временем наш король ободрял свое воинство, выстраи-
вал воинов в боевой порядок, поскольку надлежало им тотчас
же Двинуться в битву. И всякий, кто прежде не облегчил свою
совесть исповедью, облачался в доспехи покаяния... И среди
прочих речений, отмеченных мною, были слова рыцаря по име-
ни сэр Уолтер Хангерфорд, который пожелал в присутствии
короля, чтобы были здесь десять тысяч лучших английских луч-
146
Англия. Автобиография
ников, наверняка бы пригодившихся. Король отвечал ему: «Ты
говоришь, как глупец, ибо по воле Господа, милости Которого я
предаюсь и на Которого возлагаю свои упования, мне достаточ-
но того, что я имею, и иного не нужно... Или не веришь ты, что
Всемогущий дарует нашему малому войску победу над францу-
зами, кои похваляются своим числом и силой?»
Когда враг узрел нашу диспозицию и малочисленность, его
отряды выдвинулись к леску, что разделял армии по левую руку
и через который вела дорога на Кале. Наш король, рассудив, что
французы могут пройти через лес и двинуться по дороге или же
обойти лес и напасть на нас со спины, повел своих воинов пря-
мо на врага...
Когда наконец зашло дневное светило и пала ночная тьма,
мы оставались на поле брани и слышали, как наши враги кри-
чат, разыскивая своих товарищей, слуг и друзей, затерявшихся
в столь многочисленной толпе. Наши тоже принялись выкли-
кать, но король повелел всем замолчать, пригрозив ослушни-
кам утратой коня и снаряжения — для благородных... и отсече-
нием правого уха для йоменов и простолюдинов; и прибавил,
что никто не вправе молить о снисхождении. Сам же он уда-
лился в скромную хижину по соседству, а большинство оста-
лось на поле, под проливным дождем. Когда враги осознали,
что мы храним молчание, решили они, что причиной тому ис-
пуг и что замышляем мы бегство под покровом ночи, а потому
разожгли костры и выслали множество дозорных. И говорят,
будто настолько они были уверены в своей победе, что в ту
ночь разыгрывали между собой в кости нашего короля и благо-
родных лордов.
Поутру в пятницу, в праздник Святых Криспина и Криспи-
ниана, 23 октября, французы с восходом выстроились рядами,
баталиями и клиньями лицом к нам на поле под названием Азен-
кур, через которое бежала дорога к Кале, и было их великое мно-
жество, и сотни конных стояли по обе стороны передовой ли-
нии, чтобы смять наши ряды и истребить наших лучников. Пе-
редовую линию составляли спешившиеся рыцари, знатнейшие
и доблестнейшие из всех французов, и вооружились они копья-
ми, коих взметнулся целый лес... Было их трижды в десять раз
китва при Азенкуре, 25 октября 1415 года
147
больше, чем наших. А задние ряды, все верхом, и вовсе внушали
трепет своей неисчислимостью.
Наш король готовился к битве, вознес молитву и прослушал
мессу... и выстроил наше войско в одну баталию, поместив аван-
гард справа под командой герцога Йорка, а арьергард слева под
командой лорда Камуа. Между рядами латников клиньями вста-
ли лучники, которым король приказал выставить перед собой
колья, чтобы остановить конных врагов...
Вот минул уже полдень, а оба войска не продвинулись и на
шаг... Король, видя, что противник воздерживается от нападе-
ния, коего он ожидал... надеясь либо, что мы устрашимся их чис-
ла, либо нарушим порядок... либо потому, что ждал враг под-
креплений и знал о нехватке пропитания в нашем лагере... так
или иначе, велел он наступать и приказал обозу идти вплотную
к задним рядам, чтобы не попали обозные в руки французов.
Когда же обоз исполнил приказ, король устремился на врага во
имя Иисуса, пресвятой Девы Марии и святого Георгия, а враг
двинулся ему навстречу. (Священники же, включая сего недо-
стойного слугу Господа, молились за успех короля.)
Когда армии сошлись достаточно близко, французские кон-
ные бросились на наших лучников с обеих крыльев; но, по ми-
лости Божьей, пришлось им ретироваться под дождем стрел и
укрыться за рядами пехоты... Многих оставили они на поле бра-
ни, наткнувшихся на колья и пораженных острыми стрелами.
Вражеские лучники, наступавшие вслед пешим латникам, по-
пятились после первого же залпа, сделанного наспех и почти не
причинившего урона... Французские рыцари, составлявшие пер-
вый ряд, разделились на три колонны, то ли избегая стрел, то ли
для того, чтобы скорее пробиться к нашим знаменам, и напали
на наши ряды в трех местах; и столь силен был их удар, что наши
воины принуждены были отступить едва ли не на длину копья...
Битва становилась все жарче, наши лучники стреляли без пере-
рыва... их стрелы поражали врагов, но схватка не стихала. Когда
же запасы стрел стали иссякать, лучники взялись за секиры, мечи
и копья, подобрали оружие тех, кто уже пал, и обрушились на
врага, разя насмерть... И справедливый Судья Небесный, поже-
лавший покарать гордыню врага, похвалявшегося своей чис-
148
Англия. Автобиография
ленностью... сломил их ряды. Никто не брал пленных, наши во-
ины никого не щадили и не различали, знатные перед ними или
простолюдины, добивали всех, кто валился наземь. Такова была
Господня воля... Когда в рядах врага погибал тот или другой боец,
задние продолжали напирать, и живые падали на мертвых, а сле-
дующие валились на них, убивая своих же раненых, и в трех
местах, куда пришелся основной удар, вскоре высились горы
павших и затоптанных, и нашим воинам приходилось переби-
раться через эти горы, которые сделались выше человеческого
роста, и разить мечами, секирами и прочим оружием. И когда
два или три часа спустя вражеский авангард наконец был по-
рублен и отброшен, а остальные кинулись врассыпную, наши
воины стали разбирать эти горы тел и отделять живых от мерт-
вецов, чтобы потом получить выкуп за уцелевших. Но что сие
значит?! Словно Господь отвернулся от нас! Враг укрепил свои
ряды и вновь обрушился на нас, а наши воины измождены и
изранены... И тогда наши стали убивать пленников, не щадя
никого и не делая различий, сохранили жизнь только герцогам
Орлеанскому и Бурбону и еще нескольким знатным рыцарям
королевской крови, чтобы пленные не воспряли духом и не уда-
рили нам в спину...
Немного спустя вражеское войско, сполна вкусив крепости
английского оружия и гнева нашего короля, оставило поле бра-
ни в нашем распоряжении...
Никогда прежде (и никогда после) англичане не одерживали
столь сокрушительной победы на суше! Генрих, искусный поли-
тик, приказал отправить в Англию донесение о битве и зачитать
его вслух. Впервые в истории страны это донесение было состав-
лено народном языке англичан...
Азенкур: триумф Генриха в Лондоне
23 ноября 1415 года
Анонимный хронист
Он предпринял обратный путь через священные пороги
Кентерберийского собора и церкви Святого Августина в Кен-
тербери и далее, в свое поместье Элтем, намереваясь почтить
город Лондон своим присутствием в следующую субботу. Го-
рожане, немало обрадованные вестями о его возвращении,
принялись готовить город и готовиться к встрече сами... И ког-
да наступил рассвет желанного дня, то бишь субботы, горожане
вышли навстречу королю к Блэкхиту — мэр и 24 олдермена,
все в алом, остальные же в красных плащах и красно-белых
колпаках, всего числом около 20 000 конных... В десять утра
показался король, и горожане восславили Господа и осыпали
восхвалениями государя... и поскакали в город, а король после-
довал за ними.
Когда достигли они сторожевой башенки у моста, то увидели
на верху этой башенки огромную фигуру, с топором в деснице и
посохом, на коем висели ключи от города, в другой руке. Справа
возвышалась вторая фигура, немногим меньше первой; она изоб-
ражала женщину в алом плаще, изукрашенном узорами, как если
бы то были муж и жена, каковые в лучших своих нарядах вышли
приветствовать государя и оказать ему почести. Башенку также
Украсили копьями, поддерживавшими королевский герб, трубачи
и горнисты выдували торжественный напев, а по фасаду башенки
протянулась сия изысканная и подобающая надпись: «Град коро-
ля, истинного и справедливого». Когда же достигли малого моста,
Увидели по обеим сторонам возвышения наподобие башен, еде-
150
Антия. Автобиография
данные из дерева и покрытые полотном, который раскрасили в
цвета белого мрамора и зеленой яшмы, дабы придать вид камен-
ных построек. На верху того возвышения, что по правую руку,
стояла фигура антилопы, с ее шеи свисал богатый щит с королев-
ским гербом, а правое копыто продолжалось монаршим скипет-
ром. На верху другой колонны высился лев, вставший на дыбы,
и держал он в своих лапах королевский штандарт... Через дорогу
виднелась башня, в нише которой, под чудесным балдахином, сто-
яла статуя святого Георгия, в полных доспехах, разве что без шле-
ма, на голове лавровый венок, усеянный драгоценными каменья-
ми; за спиной святого висела алая шпалера с изображением мно-
жества гербовых щитов. Под правой рукой держала статуя
церемониальный шлем, а под левой — огромный щит с гербом.
Правая рука святого сжимала рукоять меча, левая же удерживала
развернутый свиток с такими словами: «Хвала и честь Господу
Всемогущему». По верху же башни тянулась пророческая надпись:
«Речные потоки веселят град Божий, святое жилище Всевышне-
го»*. А в доме неподалеку от башни собрались во множестве отро-
ки, притязавшие быть воинством ангельским, облаченные в бе-
лые одежды, с лицами, покрытыми позолотой, со сверкающими
крыльями и с волосами, на девичий манер убранными венками;
при приближении короля запели они сладкими голосами, вторя
органу, песню на английском языке.
И когда достигли башни акведука в Корнхилле, увидели, что
башня убрана алым полотном, каковое растянули на копьях по-
добно балдахину. С четырех сторон сей башни поставлены были
гербы святого Георгия, святого Эдуарда, святого Эдмунда и са-
мой Англии, а между ними — малые щиты с королевским гер-
бом и таковой надписью: «Велика слава его в спасении Твоем;
Ты возложил на него честь и величие»**. Под балдахином вста-
ли вместе седовласые пророки в туниках и золоченых плащах,
на головах у них были тюрбаны, красные с золотом, из коих,
когда приблизился король, выпустили они множество воробьев
* Пс 45:5.
** Пс 20:6.
Азенкур» триумф Генриха в Лондоне, 23 ноября 1415 года 151
и иных птах, благодаря Господа за дарованную победу. Некото-
рые птахи уселись на плечо королю, иные прильнули к его гру-
ди, иные же вились над монаршим челом, а пророки запели пса-
лом: «Буду славить [Тебя], Господи, всем сердцем моим, возве-
щать все чудеса Твои. Буду радоваться и торжествовать о Тебе,
петь имени Твоему, Всевышний»*.
Потом достигли башни при въезде в Чипсайд, убранной зеле-
ным и украшенной малыми щитами с городским гербом, како-
вые щиты поддерживали шесты, завернутые в холсты того же
цвета и поставленные так, чтобы все сооружение с виду напоми-
нало дом. На верху башни тоже висели щиты с гербами, а в воро-
тах собрались почтенные мужи, числом двенадцать, облаченные
в апостольские одеяния и с именами двенадцати апостолов на
челах. С ними были еще двенадцать королей, мучеников и святых,
занимавших некогда английский трон, с золотыми поясами на
чреслах, со скипетрами в руках и с коронами на головах, и все они
запели, завидев короля... И протянули ему облатки, завернутые в
тонкое серебро, и стали предлагать вино, принимая государя хле-
бом и вином, как принимал Мельхиседек Авраама, возвратив-
шегося после победы над четырьмя царями.
Когда же достигли перекрестка в Чипсайде, увидели пре-
красный замок, возведенный из дерева и почти неотличимый
от настоящего, с тремя высокими колоннами перед входом и с
арками, что тянулись к соседним домам. И на арках было напи-
сано: «Прекрасная возвышенность, радость всей земли»**. Сей
замок обтянут был полотном, раскрашенным под белый мрамор
и под зеленую и красную яшму, и мнилось, будто сложен он из
камня, подогнанного искусными мастерами. На верху замка ви-
ден был герб святого Георгия, по бокам которого стояли гербы
короля и императора, на нижней башне вывесили гербы пред-
ков государя и знатнейших людей королевства. В стене замка
имелся богато украшенный проход с подъемным мостом не ме-
нее пятнадцати шагов в длину. Когда король приблизился, па
* Пс 9:2-3.
** Пс 47:3.
152
Англия. Автобиография
сей мост, украшенный шпалерами, выступили юные девы в бе-
лоснежных одеяниях и стали играть на тамбуринах, словно Дави-
ду, победившему Голиафа (а ненавистные французы и были тем
Голиафом), и запели: «Слава тебе, Генрих, король английский и
французский». С верхних башен замка до самых нижних и до
замковых стен стоял отроки, изображавшие ангелов и арханге-
лов, с крыльями и с драгоценными каменьями в волосах; они
осыпали короля, проезжавшего сквозь ворота, золотыми моне-
тами и лавровыми листьями во славу Господа Всемогущего и
пели ангельский гимн: «Тебя, Бога, хвалим, Тебя, Господа, ис-
поведуем».
А когда достигли башни у выезда из Чипсайда в сторону со-
бора Святого Павла, увидели, что башня сия окружена множе-
ством искусно сделанных ниш, и в каждой нише стоит прекрас-
ная девица, изображая статую, и держит в руках золотой кубок;
из этих кубков черпали они позолоченную листву и осыпали
короля, когда тот проезжал мимо. Над башней растянут был бал-
дахин, голубой, как небеса, с нарисованными на нем облаками, а
посреди картины парил блистающий архангел; четыре же шеста,
к коим крепился балдахин, поддерживали четыре ангела, выре-
занные с таким умением, что мнились живыми. Под балдахи-
ном имелось солнце, бросающее огненные лучи и окруженное
поющими архангелами... Башня сия означала, что всякая победа
дарована Господом, а потому имелась на ней надпись, доступ-
ная взгляду любого: «Славься, Господи».
Столь многочисленной была толпа в Чипсайде, что конным
едва доставало места, чтобы проехать; с верхних этажей и из окон
глядели на торжества знатные дамы и достойнешие женщины
королевства, а также благороднейшие мужи, которые облачи-
лись по сему поводу в шелка и золото; никогда прежде Лондон
не видывал такого многолюдия и такой роскоши.
Король ехал под радостные крики и восхваления горожан,
облеченный пурпуром, однако вовсе не преисполненный высо-
комерия и гордыни... Был он безмятежен ликом, и сопровожда-
ли его лишь наиболее верные слуги, а следом, под охраной доб-
лестных рыцарей, везли плененных герцогов, графов и марша-
лов Франции. По его безмятежному лику и размеренному шагу
Азенкур: триумф Генриха в Лондоне, 23 ноября 1415 года 153
его коня можно было догадаться, что король в молчании возно-
сит хвалу Господу, Чья милость и даровала нам победу. Посе-
тив святилище Петра и Павла, король удалился в Вестминстер-
ский дворец, провожаемый здравицами горожан.
Согласно договору, заключенному в Труа (1420), Генриха Пя-
того официально признали наследником французской короны.
Английское влияние на дела Франции достигло зенита.
Дела житейские, 1422 год
Протоколы заседаний суда,
отправляемого мэром города Лондона
К началу XVстолетия население Лондона возросло до 50 000 че-
ловек.
Найдены отдельные упущения и недосмотры в приходе Фа-
рингдон, и все они представлены на рассмотрение Рэнкина Бар-
тона, олдермена указанного прихода в означенном году.
Во-первых, известно, что в Ладгейте часто сливают мочу и
кал в водосток и его запруживают, чем причиняют немало не-
удобств местным жителям. Также известно, что стена между
домами галантерейщика Шелхарда и шпорника Хэя на Хай-
стрит обвалилась и засыпала указанную улицу, причинив ущерб
местным жителям и прохожим. Лошадник Уильям Эмери не-
редко выбрасывает навоз на улицу и там его оставляет, пренеб-
регая негодованием местных жителей и прохожих. Булыжники
мостовой перед зданием приходского совета, перед домами ци-
рюльника Гарри Граса и Уолша пришли в негодность и нужда-
ются в замене. Общее отхожее место в Ладгейте тоже пришло в
негодность, а мерзость тамошняя уже покрывает стены, како-
вые, если вскорости не починить, совсем обветшают. Водовозы
своими повозками поломали все изгороди в конце Шоу-лейн, а
брусчатка мостовой износилась. Джон Тавернер из таверны
«Белл» не может считаться свободным горожанином. Джон
Уитлок из.таверны «Белл» на Картер-лейн и его жена уличены
в неприглядных делах и потому более не считаются членами сего
прихода. Джон Суэйн и его жена часто скупают товары задеше-
во, а после продают дороже, и недавно наняли они королевского
Пела житейские, 1422 год 155
пажа задержать лодку с тростником и привести ее к Флитскому
мосту в Куинхит, где выгрузили с означенной лодки 30 вязанок
тростника и переправили оный на двор сэра Уолтера Бошама, а
лодочнику заплатили всего 26 пенсов за 30 вязанок, тогда как
причиталось ему по 3 пенса за каждую вязанку, из-за чего ло-
дочник много и громко бранился. Хозяева таверн в приходе
Сент-Брайд часто выставляют пустые бочонки на улицу, что
изрядно мешает прохожим.
Изгороди на Ченселлор-лейн и Феттер-лейн все пришли в
негодность.
В масштабе страны год 1422 ознаменовался преждевремен-
ной кончиной Генриха Пятого от дизентерии (эта болезнь ча-
сто сводила в могилу завсегдатаев военных походов) и переходом
престола к юному Генриху Шестому, от имени которого прави-
ли его дядья.
Некоторые считали Генриха Шестого святым — известны
попытки его канонизировать, — другие же называли его юроди-
вым. Джон Блэкман, священник и личный секретарь короля, оста-
вил нам такое описание:
Касательно скромности в одежде и смиренности походки...
С юности имел он обыкновение носить грубые башмаки и сапо-
ги, точно селянин. Также надевал он длинный плащ с капюшо-
ном, как простой горожанин, и рубаху ниже колен, и все платья
его были темно-серого цвета, ибо избегал он всего яркого и вы-
чурного.
Более того, на самых важных праздниках в году, когда требо-
валось от него носить корону, надевал он под платье власяницу,
чтобы не забывать о преходящести славы и тщетности мирской
суеты, каковыми легко увлечься властелину.
Святой или юродивый, Генрих Шестой принес Англии неис-
числимые беды. Все территориальные завоевания Генриха Пя-
того во Франции были утрачены, когда французы взялись за ору-
'ясие под знаменем Жанны д’Арк. Англия потеряла Францию, а
КоР°ль Генрих — связь с реальностью (к августу 1453 года его
156
Англия. Автобиография
шизофрения стала очевидной для всех), в итоге же споры между
соперничающими придворными фракциями приобретали все бо-
лее ожесточенный характер.
Открытое столкновение между Ланкастерами (герб — алая
роза) и Йорками (герб — белая роза) произошло в Сент-Олбансе
22 мая 1455года. Так называемая Война роз, которая последова-
ла за этими событиями, затронула страну куда меньше, чем
можно предположить по пьесам Шекспира. Обе стороны притя-
зали на право управлять Англией как наследники Эдуарда Треть-
его. Ни у одной не было армии численностью более 5000 человек.
Жертвы были минимальными, осаде подверглись лишь несколько
городов, поскольку ни одна из сторон не осмеливалась вызвать
недовольство населения.
На протяжении тех тридцати лет, которые длилась эта вой -
на, Англия в основном пребывала в мире. Король Эдуард Четвер-
тый, коллекционер редких книг, из династии Йорков правил с 1461
по 1483 год, не считая краткого перерыва (1470-1471), когда
Ланкастерам удалось вернуть на престол окончательно утра-
тившего рассудок Генриха Шестого. Вернувшись из Фландрии,
куда он вынужден был удалиться, Эдуард разгромил Ланкасте-
ров в битве при Барнете.
Война роз: туман, смятение
и измена — битва при Барнете,
14 апреля 1471 года
Джон Уоркуорт
При Барнете — сражаться пришлось в густом тумане — ар-
мия Йорков насчитывала от силы 7000 человек; армия Ланка-
стеров была вдвое многочисленнее, а командовал ею знаменитый
граф Уорик по прозвищу Делатель Королей, который, оскорбив-
шись на шутки относительно его безрассудной отваги, решил
биться пешим. Подобно многим другим средневековым сражени-
ям, эта битва быстро превратилась в общую сумятицу:Ланка-
стеры напали на центр собственного войска, приняв его штан-
дарт за штандарт Эдуарда. Выражение «туман войны» как
нельзя лучше характеризует условия, в которых проходила эта
битва. Джон Уоркуорт, глава кембриджского колледжа Сент-
Питер, симпатизировал Ланкастерам.
И вот в среду на неделе перед Пасхой король Гарри и архи-
епископ Йоркский объехали весь Лондон, призывая горожан
примкнуть к нему, и каждый горожанин согласился. Однако
«хранитель города» Урсвик и олдермены-отступники, которые
управляли Лондоном, велели горожанам расходиться по домам,
ибо наступил час обеда, и все разошлись, а тогда они впустили в
город короля Эдуарда, который прискакал к дворцу епископа
Лондонского и захватил там короля Гарри и архиепископа и ве-
лел посадить их под стражу. Архиепископ Кентерберийский,
граф Эссекс, лорд Бернере и прочие, обязанные благополучием
королю Эдуарду, как в Лондоне, так и в других местах, собрали
столько людей, сколько смогли, в пользу означенного Эдуарда,
Так что получил он семь тысяч человек, и пировали они весь чет-
158
Англия. Автобиография
верги всю пятницу. А накануне Пасхи король со своим войском
направился к Барнету и взял с собой короля Гарри, поскольку
ведал, что граф Уорик, герцог Эксетер, маркиз Монтегю, граф
Оксфорд и многие иные рыцари, сквайры и простолюдины, об-
щим числом до двадцати тысяч человек, выйдут против него.
Случилось так, что Эдуард со своим войском занял Барнет
прежде, чем подоспел граф Уорик. И потому графу Уорику при-
шлось всю ночь стоять под стенами города и перестреливаться с
врагом. Утром же в праздник Пасхи, четырнадцатого апреля,
противники сошлись, хотя пал туман столь густой, что ни один
не видел другого отчетливо. Сражение длилось с четырех утра
до десяти часов. Порою мнилось, что граф Уорик берет верх и
победа всенепременно останется за ним. Но вышло так, что
люди графа Оксфорда надели одежды с гербом своего господина
на груди и на спине, и сей герб — звезда со многими лучами — из-
рядно походил на герб короля Эдуарда — солнце со многими лу-
чами; туман же был столь густым, что наверняка отличить одно
от другого было решительно невозможно, а люди графа У орика
напали на людей графа Оксфорда, приняв тех за людей короля
Эдуарда, а посему граф Оксфорд и его люди закричали: «Изме-
на, измена!» — и бежали с поля брани, все восемьсот человек.
Маркиз Монтегю переметнулся к королю Эдуарду и велел сво-
им людям надеть королевский знак; сие увидел некий человек
графа Уорика, напал на маркиза и убил предателя. Когда же
граф Уорик увидел, что его брат мертв, а граф Оксфорд бежал,
вскочил он на коня и поскакал к лесу; человек короля Эдуарда
заметил его, убил и обобрал до последней нитки. Вот кто погиб
со стороны графа Уорика: сам граф, маркиз Монтегю, сэр Уиль-
ям Тирелл и многие другие. Герцог Эксетер сражался доблестно,
получил немало ран и был брошен на поле, поскольку его сочли
мертвым, и пролежал он так с семи утра до четырех пополудни,
когда отыскал его доверенный человек и принес домой, излечил
пиявками, а после доставил в Вестминстер. Со стороны же коро-
ля Эдуарда убиты были лорд Кромвель, сын и наследник графа
Эссекса, сын и наследник лорда Бернерса сэр Хамфри Буршье,
лорд Сэй и прочие; общее число потерь с обеих сторон составило
четыре тысячи человек. Одержав победу, король Эдуард пове-
война роз: туман, смятение и измена — битва при Барнете 159
дел положить на телегу тела графа Уорика и маркиза Монтегю и
возвратился со своим войском в Лондон, где приказал поме-
стить означенные тела на паперть собора Святого Павла, чтобы
все их видели. Так они пролежали три или четыре дня, потом их
похоронили. А король Гарри в битве не пострадал, был привезен
в Лондон и помещен под стражу в Тауэр.
После Барнета Эдуард Четвертый одержал решающую по-
беду над Ланкастерами при Туиксбери и вновь утвердился на
престоле. Правил он твердо и достаточно эффективно. Фран-
цузский путешественник отмечал даже, что в 1470-х годах
(«наихудшее десятилетие Войны роз») из всех стран, какие ему
довелось увидеть, в Англии «государственные дела отправляют-
ся наилучшим образом».
Ричард Третий убивает
принцев в Тауэре, 1483 год
Уильям Шекспир и сэр Томас Мор
Ставшийрегентом-протектором при двенадцатилетнем пле-
мяннике Эдуарде Пятом, который унаследовал трон, Ричард,
герцог Йоркский, узурпировал власть в июне 1483 года. Популяр-
ный взгляд на величайшего венценосного злодея в английской ис-
тории изложил драматург и приверженец Тюдоров Уильям Шек-
спир в пьесе «Ричард Третий».
Но я, чей облик не подходит к играм,
К умильному гляденью в зеркала;
Я, слепленный так грубо, что уж где мне
Пленять распутных и жеманных нимф;
Я, у кого ни роста, ни осанки,
Кому взамен мошенница природа
Всучила хромоту и кривобокость;
Я, сделанный небрежно, кое-как
И в мир живых отправленный до срока
Таким уродливым, таким увечным,
Что лают псы, когда я прохожу, —
Чем я займусь в столь сладостное время,
На что досуг свой мирный буду тратить?
Стоять на солнце, любоваться тенью,
Да о своем уродстве рассуждать?*
На самом деле Ричард Третий вряд ли страдал «хромотой и
кривобокостью», приписанными ему Шекспиром. Однако вряд ли
* Перевод М. Донского.
Ричард Третий убивает принцев Тауэре, 1483 год
161
подлежит сомнению, что он повинен в убийстве Эдуарда Пятого
и его младшего брата.
Сэр Томас Мор (1478-1535) — лорд-канцлер Англии при Ген-
рихе Восьмом и автор «Утопии».
Король Ричард после своей коронации... решил по дороге
исполнить свой давний замысел. Так как он понимал, что пока
его племянники живы, люди не признают за ним права на коро-
левскую власть, то он надумал без промедления избавиться от
принцев, словно убийство родственников могло поправить его
положение и превратить его в приемлемого для всех короля.
Поэтому он и послал некоего Джона Грина, особо доверен-
ного своего человека, к констеблю Тауэра сэру Роберту Брэкен-
бери с письменным и устным распоряжением, чтобы этот сэр
Роберт так или иначе предал смерти обоих детей. И этот Джон
Грин, коленопреклонясь перед образом богоматери в Тауэре,
передал Брэкенбери такое поручение; но тот прямо ему ответил,
что скорее сам умрет, чем предаст их смерти. С этим ответом и
воротился Джон Грин к королю в Уорик...
Утром король позвал к себе сэра Джеймса Тирелла. Тут он
поведал ему тайно о своем преступном намерении, и тому оно
показалось ничуть не странным. Убедившись в этом, король
поутру послал его к Брэкенбери с письмом, в котором предпи-
сывал передать сэру Джеймсу на одну ночь все ключи от Тауэ-
ра, чтобы он мог здесь исполнить королевскую волю в таком деле,
о котором ему дано распоряжение. И когда письмо было вруче-
но и ключи получены, сэр Джеймс избрал для убийства насту-
пающую ночь, наметив план и подготовив все средства.
Итак, сэр Джеймс Тирелл решил умертвить их в постелях. Для
исполнения этого он назначил Майлса Фореста, одного из их че-
тырех телохранителей, парня, запятнавшего себя когда-то убий-
ством; к нему он присоединил Джона Дайтона, своего собствен-
ного стремянного, головореза огромного роста, широкоплечего и
сильного. Все остальные были от принцев отстранены. И вот около
полуночи, когда невинные дети спали в постелях, эти Майлс
Форест и Джон Дайтон вошли в их спальню, внезапно набросили
на них одежду и так закрутили и запутали их, зажав им рты пери-
нои и подушками, что в недолгий срок задушили их и прикончи-
162
Англия. Автобиография
ли. Дыхание их ослабело, и они отдали Богу свои невинные души
на радость небесам, оставив преступникам на ложе свои мертвые
тела. И когда злодеи поняли, сначала по предсмертным их судо-
рогам, а потом по долгой недвижимости, что дети уже совершен-
но мертвы, тогда они положили их мертвые тела на кровать и при-
гласили сэра Джеймса посмотреть на них. Тот, взглянув на них,
приказал убийцам похоронить их в земле под лестницей на долж-
ной глубине, навалив сверху груду камней.
А затем сэр Джеймс поскакал со всей поспешностью к коро-
лю Ричарду и рассказал ему обо всех обстоятельствах убийства.
Король за это изъявил ему большую благодарность; некоторые
даже говорят, что он тотчас был произведен в рыцари. Но, гово-
рят, он не позволил их зарыть столь подлым образом в углу, за-
явив, что он желает похоронить их в лучшем месте, ибо все же
они дети короля... Поэтому будто бы священнику сэра Роберта
Брэкенбери приказано было вырыть тела и тайно похоронить
их в таком месте, какое он один бы только знал, чтобы в случае
его смерти никогда и никто не сумел бы его открыть. Истинно и
хорошо известно, что когда Джеймс Тирелл находился в Тауэре
по обвинению в измене славнейшему своему государю королю
Генриху VII, оба — Дайтон и он — были допрошены и призна-
лись на исповеди, что совершили убийство именно таким спо-
собом, как нами описано, но куда перенесены были тела, они не
могли ничего сказать.
Вот каким образом (по свидетельству тех, кто много знал и
мало имел причин лгать) двое благородных принцев, эти невин-
ные дети, рожденные от истинно королевской крови, взлелеян-
ные в большом богатстве, предназначенные для долгой жизни,
чтобы царствовать и править королевством, были схвачены ве-
роломным тираном, лишены сана, быстро заточены в темницу,
тайно замучены и убиты, а тела их были брошены бог знает куда
злобным властолюбием их бессердечного дяди и его безжалост-
ных палачей*.
История Ричарда Третьего. Перевод Е. В. Кузнецова.
Битва при Босуорте,
22 августа 1485 года
Полидор Вергилий
Битву, которой завершилась Война роз, выиграли Ланкасте-
ры: их претендент на трон Генрих Тюдор одержал верх после
того, как Ричард был предательски покинут в разгар боя брать-
ями Стэнли.
Полидор Вергилий родился в Италии, но большую часть жиз-
ни провел в Англии и стал архидьяконом собора в Уэллсе.
В битве при Босуорте численность солдат (Генриха Тюдора)
составляла едва ли 5000 человек, не считая людей Стэнли, како-
вых насчитывалось около 3000 человек... Силы же короля пре-
восходили врагов численностью по меньшей мере вдвое.
Генрих выдерживал напор схватки куда дольше, чем ожида-
ли от него собственные солдаты, которые почти отчаялись в по-
беде; и тут — вот чудо! — 3000 людей во главе с Уильямом Стэн-
ли устремились им на подмогу! В этот миг изнеможение было
забыто, а король Ричард пал, не устояв под натиском противни-
ков. Между тем граф Оксфорд после непродолжительной стыч-
ки обратил в бегство тех, кто сражался в первых рядах, и многих
убил, преследуя. Многие же из тех, кто пришел с королем Ри-
чардом, устрашились бегства и остались на поле брани; им по-
зволили уйти, потому что не искали они спасения, но отчаянно
и Доблестно бились за ненавистного (Ланкастерам) государя.
Погибли около 1000 человек, среди них герцог Норфолк, лорд
Уолтер Феррере, Роберт Брэкенбери, Ричард Рэтклифф и мно-
жество других. Два дня спустя в Лестере был казнен вместе с
несколькими приспешниками законник Уильям Кэтсби. А из тех,
164
Англия. Автобиография
кто бежал, спастись сумели лорд Фрэнсис Лавелл, Хамфри Стэн-
форд, его брат Томас и другие... Что же касается числа пленных,
оно было велико, ибо, когда пал король Ричард, его люди по-
бросали оружие и предались милости Генриха, также поступи-
ли бы и остальные, когда бы не дозорные Ричарда, среди кото-
рых главенствовали граф Нортумберленд и граф Сарри... Ген-
рих же потерял едва ли сотню воинов.
Утверждают, будто король Ричард пытался бежать. Те, кто
находился рядом, видели, что солдаты бьются вяло, чуть не ро-
няя оружие, а некоторые и вовсе уходят с поля брани, и заподоз-
рили измену, а потом принялись уговаривать короля бежать;
когда же стало очевидно, что битва проиграна, Ричарду подвели
резвого коня, однако он, сознававший, что народ его ненавидит,
молвил, что в сей день он либо победит, либо попрощается с
жизнью...
Генрих, одержав победу, возблагодарил за нее Всемогущего
Господа... Воины кричали: «Боже, храни короля Генриха!» и вся-
чески выказывали свою неподдельную радость; и Томас Стэнли
видел, как Генрих взял корону Ричарда, подобранную в грязи, и
надел себе на чело...
Тело короля Ричарда, лишенное всех одежд, положили на
спину лошади так, что руки и ноги свешивались вниз, и доста-
вили к монахам-францисканцам в Лестер. Увы! Печальное зре-
лище! Но — как жил, так и умер... Через два дня Ричарда похо-
ронили без каких-либо церемоний и служб.
Притязания Генриха Тюдора (р. 1457) на английский престол
были достаточно спорными: он приходился потомком четвер-
тому сыну Эдуарда Третьего Джону де Гонту. Коронованный под
именем Генриха Седьмого 30 октября 1485 года, этот монарх
был искателем приключений. Однако всех куда больше интересо-
вало, сумеет ли он утвердить новую династию на троне Англии.
В этом Генрих преуспел более узурпатора Ричарда, кото-
рый не оставил наследников. Вдобавок Война роз устранила ряд
наиболее опасных соперников Генриха, а мать нового короля
предусмотрительно обручила его с Элизабет Йорк, дочерью Эду-
арда Четвертого; когда Генрих и Элизабет сочетались браком
Битва при Босуорте, 22 августа 1485 года
165
в 1486 году, Ланкастеры уже перемешались с Йорками, и Белая
роза в значительной степени примирилась со своими соперни-
ками.
Впрочем, оставались и непримиримые. Первый мятеж случил-
ся в 1487 году: йоркисты выдвинули некоего Ламберта Симнела,
сына оксфордского столяра, которого всюду называли «Эдуар-
дом Шестым». Генрих захватил Симнела и отправил его прислу-
живать на королевской кухне. Десятилетие спустя йоркисты
отыскали нового самозванца — Перкина Уорбека, сына чиновника
из французского города Турне; он выдавал себя за Ричарда Йор-
ка, одного из принцев, убитых в Тауэре. Признанный в том числе
интриганом Яковом Четвертым, королем Шотландии, Уорбек в
1497 году вторгся в Корнуолл, чтобы отвоевать свое «наслед-
ство». С ним обошлись не так милостиво, как с Симнелом: изло-
вили, заключили в темницу — и казнили после попытки побега.
Сама продолжительность правления Генриха Седьмого — он
правил до 1509 года — доказывает, что новый король принес в
Англию стабильность, которая способствовала процветанию
торговли. (Экспорт шерсти, основы средневековой английской
экономики, за годы правления Генриха вырос на 50 процентов.)
Правитель, о котором почти не складывали преданий, Генрих
безжалостно пополнял государственную казну,распродавая зем-
ли короны и конфискуя владения «изменников». В итоге он — «луч-
ший бизнесмен на троне Англии» — оставил своему наследнику
казну в 1,5 миллиона фунтов стерлингов.
Кроме того, первый монарх династии Тюдоров оставил сыну
кое-что еще — уверенность в завтрашнем дне. Генриху Восьмо-
му впервые после Генриха Пятого не пришлось силой завоевывать
престол.
Портрет Генриха Восьмого, 1519 год
Себастьян Джустиниан
Этот словесный портрет составлен в пору, когда Генрих
Восьмой провел на троне десять лет и достиг немалого могуще-
ства, одержал победы в Битве шпор над французами* и при Флод-
дене над шотландцами и оставался все тем же добродушным
толстяком, «изобретателем» Старой Доброй Англии. Себасть-
ян Джустиниан — посол Венецианской республики в Лондоне в
1515-1519 годах.
Его величеству двадцать девять лет, и он чрезвычайно при-
влекателен. Природа не могла быть к нему более щедрой. Он
куда привлекательнее, чем любой другой государь христианского
мира, намного привлекательнее короля Франции, поистине кра-
сив и восхитительно сложен. Услыхав, что Франциск Первый
носит бороду, он отпустил собственную, и благодаря тому, что
волосы у него с рыжинкой, эта борода ныне словно переливает-
ся золотом. Он во многом талантлив — умелый музыкант, легко
складывает стихи, опытен в обращении с лошадьми, знает толк
в шутках, бегло говорит по-французски, по-испански и на латы-
ни, весьма религиозен, в дни охоты посещает мессу трижды, а в
другие дни — по пять раз. Кроме того, каждый день он бывает на
* Сражение 16 августа 1513 г. при Гингейте получило наименова-
ние Битвы шпор потому, что, по легенде, побежденные французские
кавалеристы улепетывали от англичан Генриха и австрийцев импе-
ратора Максимилиана так, что только шпоры сверкали. — Примеч.
ред.
Портрет Генриха Восьмого, 1519 год
167
вечерней молитве в палатах королевы. Он очень расположен к
охоте и никогда не возвращается, не загнав прежде восемь или
десять лошадей, которых по его велению заранее размещают
вдоль предполагаемого пути охоты; когда одна лошадь выбива-
ется из сил, король тут же пересаживается на другую, которую
тоже загоняет, и так до вечера. Еще он в восторге от тенниса, и
наблюдать за ним, когда он играет, — истинное удовольствие;
его мышцы так красиво перекатываются под рубашкой из тон-
чайшей ткани! Порою он играет с французскими заложниками
на деньги — как говорят, ставки доходят до 6000-8000 дукатов в
день. Он дружелюбен и любезен, никого не оскорбляет, не зави-
дует достатку ближних, вполне доволен собственными владе-
ниями и часто говорит мне: «Господин посланник, мы хотели
бы, чтобы все властители довольствовались собственными тер-
риториями, ведь нам хватает нашего острова». Как кажется, он
искренне желает мира.
Он очень богат. Отец оставил ему десять миллионов золотом,
из которых он потратил половину на войну с Францией, снарядив
три пеших армии: одна пересекла Канал вместе с ним, другая вое-
вала с Шотландией, а третья оставалась в резерве при королеве.
Его ежегодные доходы достигают 350 000 дукатов — это до-
ходы с поместий, лесов и водоемов, пошлины, проценты по на-
следству, конфискованная собственность, доходы от герцогств
Ланкастер и Йорк, Корнуолл и Саффолк, платежи от Честера и
других городов, дань Уэльса, доходы от торговлю шерстью и
другими товарами, пожертвования церкви и прочие подноше-
ния, а также новогодние дары; здесь заведено, что в первый день
нового года король одаривает своих подданных, однако ценность
подарков, каковые он получает взамен, существенно превосхо-
дит ценность его даров. Расходы его величества можно оценить в
100 000 дукатов, причем текущие расходы сократились со 100 000
до 56 000 дукатов, к которым следует прибавить 16 000 дукатов
на жалованье, 5000 на конюшни, 5000 на алебардистов (число
последних уменьшилось со 150 до 100) и 16 000 дукатов па ко-
ролевский гардероб — ведь его величество одевается лучше всех
прочих властелинов. Его платья богаты и роскошно отделаны, и
по каждому случаю он надевает новый наряд.
Поле Золотого руна,
7-24 июня 1520 года
Полидор Вергилий
«Восьмое чудо света», поле Золотого руна, стало местом, где
король Франциск Первый устроил бробдингнегское по размаху
празднование соглашения между Францией и Англией против об-
щего врага, Карла Пятого Габсбурга. К организации празднова-
ния в немалой степени приложил руку главный министр Генриха
Томас Уолси (сын ипсвичского мясника; Генрих продолжал поли-
тику отца, продвигая людей за заслуги, а не за титулы). Уолси
постоянно стремился утвердить Англию в качестве европейско-
го государства, а не островной «окраины».
Затем король английский выказал себя образцом для подра-
жания в учтивости и любезности; это самый пригожий государь,
какой когда-либо правил Англией. Он облачился в платье, рас-
шитое золотом и серебром, усеянное драгоценными каменьями
и скроенное так ладно, что оно притягивало все взгляды; скакун,
на котором восседал его величество, был покрыт прекрасной по-
поной нового покроя, а на груди у животного был изысканной
работы нагрудник, украшенный изображениями римских богов
и богинь. Сопровождал его величество старший конюший по
имени сэр Генри Гилфорд, который вел в поводу запасного коня...
Следом ехали девять оруженосцев, все на неаполитанских ло-
шадях, юные и красивые джентльмены, облаченные в богатые
златотканые одежды; их лошади также были покрыты попона-
ми и блистали нагрудниками, столь затейливыми, что от их кра-
соты захватывало дух. И на каждой сбруе звенели колокольцы.
Маркиз Дорсет нес королевский меч, а еще его величество со-
провождал его преосвященство лорд-кардинал.
Поле Золотого руна, 7-24 июня 1520 года
169
Так оба монарха коротали время до назначенного срока; ког-
да приспело время, французский король со своими многочис-
ленными придворными выехал на поле и занял место напротив
англичан, и все повернулись друг к другу. Французы говорили
между собой о том, сколь много тут англичан, но все же послед-
них было значительно меньше, нежели французов.
Французский король, окинув взглядом англичан, выехал впе-
ред; его сопровождали герцог де Бурбон с обнаженным мечом,
лорд-адмирал Франции и граф Космен Гальяс, королевский
конюший, а больше никто. Когда заметили, что меч французского
короля обнажен, его величество повелел маркизу Дорсету обна-
жить английский клинок, что и было сделано.
Запели трубы, заиграли горны и другие музыкальные инст-
рументы с обеих сторон, и короли двинулись навстречу друг
другу по Арденской долине, съехались и обнялись. Потом спе-
шились и снова обнялись, любезно и учтиво, и обменялись ра-
душными словами приветствия. После чего удалились под сень
шатра, заблаговременно для них разбитого, рука об руку, Фран-
циск Первый, король Франции, и Генрих Восьмой, король Анг-
лии и Франции, готовые заключить судьбоносный союз.
Когда оказались они в шатре, король французский произнес:
«Мой дорогой брат и кузен, я с радостью проделал весь этот путь,
чтобы увидеться с вами; надеюсь, мы с вами равно чтим друг
друга. Позвольте заверить, что я весь к вашим услугам, как и
мои подданные». «Сир, — отвечал король Англии, — ваши под-
данные мне ни к чему, меня интересует лишь крепость клятв и
верность слову, и если будем мы с вами соблюдать соглашение,
которое собираемся заключить, то не надобен мне никакой иной
союзник. Ради вас преодолел я тяготы пути до дальних преде-
лов своих владений, и радует меня, что путь сей не был напра-
сен». После чего оба государя сели за пиршественный стол и за
столом вели переговоры, не забывая оказывать один другому
знаки уважения и почтения.
Некоторые английские воины взяли бочонки с вином и от-
правились в ряды французов и вместе с теми веселились. Но
знатные англичане и другие не сходили с мест, какие были им
назначены. Да и те, кто прислуживал, тоже поспешили вернуться
в строй; и тут вдруг французы нарушили ряды и устремились к
170
Англия. Автобиография
англичанам, но те, невзирая на обстоятельства, продолжали сто-
ять твердо.
Когда завершилось королевское пиршество, стали разносить
вино и угощения, и наливали всем тем, кто хотел и мог пить. И вот
из шатра появились оба государя, король французский и король
Англии... Король Франции имел на челе золотую диадему, укра-
шенную бриллиантами, а жеребец, на коем он восседал, был по-
крыт попоной с вышитым на пей гербом, отделанную кистями и
золотыми нитями и драгоценными пуговицами, равно как и
сбруя и наголовник. И вправду Франциск Первый, государь
французский, был статен и пригож, смугл лицом и весел; нос
прямой, губы пухлые, ноги стройные, плечи широкие.
Все французские дворяне облачились в яркие одежды, слов-
но чтобы их не упрекнули в скупости. Потом его величество
подозвал к себе своих придворных, и государи расстались — ко-
роль Англии направился в Гийне, а король французский — в
Арден.
Вряд ли будет преувеличением сказать, что Генрих и Фран-
циск способны были сердечно дружить не более недели. К1523 году
Англия и Франция вновь оказались в состоянии войны.
Поле Золотого руна и вправду изменило ход истории, но не так,
как замышлялось; именно там Генрих повстречал Анну Болейн.
«Моя возлюбленная»: письмо Генриха
к Анне Болейн, около 1526 года
Генрих Восьмой
К1525 году Генрих устал от жизни с Екатериной Арагонской
и подпал под чары жизнерадостной Анны Болейн, племянницы
герцога Норфолка. Неудовлетворенная, положением королевской
любовницы (в отличие от ее печальной знаменитой невестки,
леди Рошфорт), она держала Генриха, что называется, «на по-
водке» — и это лишь усиливало страсть короля.
Моя ненаглядная возлюбленная, пусть сие поведает тебе о той
великой тоске, в каковой пребываю я после твоего отбытия; заве-
ряю тебя, мнится мне, что с твоего ухода прошла, должно быть, це-
лая неделя. Причина меланхолии моей, верно, твоя доброта и моя
горячая любовь, иначе разве опечалила бы меня этакая малость!
Но теперь я спешу к тебе, и это наполовину побеждает мою боль,
а еще утишает мою печаль книга, в каковую заглядываю я каждый
день; сей день провел я над нею четыре часа, вот почему сие мое
письмо к тебе получилось столь кратким, ибо заболела у меня го-
лова. Жажду оказаться сим вечером в объятиях моей возлюблен-
ной, чьи прелестные грудки не премину расцеловать. Написано
рукою того, кто был, есть и будет твоим по своей воле,
Генрих.
В следующем, 1527 году Генрих твердо решил развестись с
Екатериной и жениться на Анне Болейн. Этого желало его серд-
це, к этому побуждал и рассудок. Ведь Екатерина Арагонская,
уже вышедшая из детородного возраста, так и не подарила ко-
ролю наследника, от появления которого зависела судьба моло-
дой династии Тюдоров.
172
Англия. Автобиография
Все, что требовалось Генриху, — согласие на развод папы рим-
ского. Само согласие являлось формальностью, однако тогдаш-
ний папа был пешкой императора Карла Пятого, соперника Ген-
риха и племянника Екатерины Арагонской. На протяжении трех
лет папский престол рассматривал «дело короля», пока не вме-
шалась Анна Болейн, подложившая королю экземпляр книги Уиль-
яма Тиндала «О послушании христиан, и Как должны править
христианские государи». В книге утверждалось, что монарх —
глава государства и церкви. Ревностный толкователь Библии,
Генрих получил теологический ответ на свои молитвы: он вправе
стать папой в своей стране — и разрешить себе развод. В итоге
король и парламент — впервые в английской истории действо-
вавший как верховный законодательный орган — отказались при-
знавать папский престол и объявили, что «эта страна есть им-
перия». По Акту о супрематии Генрих признавался «сюзереном
английской церкви».
Лишь немногие не одобрили поступок короля. Хотя Анну Бо-
лейн в стране недолюбливали, большинство англичан, славившихся
своей ксенофобией, обрадовались разрыву с «епископом Рима».
Развод Генриха стал последствием реформ в английской церкви,
а не их причиной.
В январе 1533 года Генрих тайно женился на Анне Болейн, а
четыре месяца спустя архиепископ Кранмер объявил брак коро-
ля с Екатериной Арагонской утратившим силу. На Троицу Анну
короновали («пусть она была уже в тягости», как заметил бди-
тельный Кранмер). Однако страсть Генриха уже начала осты-
вать, ее не возродило ни рождение дочери, ни вторая беременность
Анны, завершившаяся появлением на свет мертворожденного сына.
Ставшую помехой желанию Генриха обзавестись наследником,
Анну Болейн обезглавили 19 мая 1536 года за супружескую изме-
ну — якобы она согрешила со своим братом и еще с четырьмя
простолюдинами. Через одиннадцать дней после казни Анны Ген-
рих женился на Джейн Сеймур, которая наконец-то родила ко-
ролю сына, но сама умерла родами.Другие три жены Генриха тако-
вы — Анна Клевская (король развелся с нею из-за ее глупости),
Екатерина Говард (обезглавлена за супружескую измену) и Ека-
терина Парр (пережила супруга).
Разорение монастырей: доклады
агентов Кромвеля, 1535-1538 годы
Джон Лондон, Джон Ап Рис, Ричард Лейтон,
Джеффри Чамбер, Роджер Таунсенд
Сам Генрих Восьмой склонялся к тому, чтобы сохранить стра-
ну в лоне католицизма, только без главенства папы римского,
однако вмешались обстоятельства — и первый министр короля
Томас Кромвель (Уолси умер в изгнании, не сумев обеспечить сво-
ему сюзерену развод с Екатериной Арагонской). Одно предложе-
ние Кромвеля граничило с гениальностью: он посоветовал коро-
лю закрыть все монастыри Англии и Уэльса и конфисковать их
собственность. Средства от масштабной конфискации позволяли
монарху придерживаться прежнего весьма затратного образа
жизни (сплошные войны и новые, все более пышные дворцы), а тех,
кого посылали изымать имущество и земли клира, простых сквай-
ров, таким образом просто-напросто, что называется, покупали
с потрохами. Чтобы убедить общество в необходимости конфи-
скации монастырских земель и владений, Кромвель разослал по
стране «гонцов», перечислявших во всеуслышание прегрешения
монашества.
Как и подобает смиренному слуге, предаю себя в полное рас-
поряжение Вашей светлости и спешу заверить, что низверг я
образ Богоматери в Кэвершеме, куда стекалось множество па-
ломников. Образ сей украшен был серебром, каковое поместил
я в ларец, навесил замок, а крышку накрепко приколотил гвоз-
дями, и с ближайшей лодкой, что пойдет из Рединга в Лондон,
сей ларец доставят Вашей светлости. Также низверг я место, где
стоял сей образ, и все, что в нем имелось, как-то: светильники,
покровы, кресты и восковые фигуры, и обыскал все помещения,
174
Англия.
дабы не скрыли злокозненные что-либо из своих святынь. Ча-
совня сия принадлежала аббатству Нотли, и каноника сего мо-
настыря всегда именовали блюстителем Кэвершема, он читал
молитвы в сей часовне и принимал пожертвования от прихо-
жан. Имел он обыкновение похваляться многочисленными ре-
ликвиями, среди коих были, как сам он объявлял, кинжал, кото-
рым поразили короля Генриха, и нож, которым убит был святой
Эдуард. Все сии реликвии, вместе с серебром и облачением Ма-
донны, слуги мои доставят Вашей светлости на этой неделе, рав-
но как и согласие братии на закрытие монастыря, подтвержден-
ное печатями. Канонику велел я возвращаться в Нотли, а прежде
накрепко запереть двери часовни и залить их свинцом, и пола-
гаю я, что сие обрадует Вашу светлость и господина нашего ко-
роля. А ежели этого не сделать, часовня сия неминуемо подверг-
лась бы разграблению под покровом ночи, как уверили меня
монахи. Ибо в городе в изобилии бедноты, готовой похитить что
угодно, будь то даже язычки от колоколов. Помогали мне в сем
нелегком предприятии мистер Фэхелл, каковой оказал радуш-
ный прием в своем доме, и местный мэр, без чьей помощи обой-
тись оказалось бы затруднительно...
Да позволит Ваша светлость уведомить себя, что аббат Лэнг-
дона превзошел в греховности и мерзости всех на свете, ибо есть
он отъявленнейший пьяница и мошенник. И все каноники его
таковы же и не имеют среди них ни единой добродетели, все
негодяи и пропойцы. Аббат заставил своего помощника приве-
сти в храм блудницу и сойтись с нею, поселил сию распутницу в
своей келье, а служку в соседнем помещении, и каждый день
наблюдал, как служка совокупляется с нею. История сия слиш-
ком длинна, мерзостна и постыдна, чтобы пересказывать ее це-
ликом. Аббатство пребывает в полнейшем запустении, своды
того и гляди обрушатся. Надлежит Вашей светлости немедля
сместить аббата, изъять все, чем владеет сей монастырь, и пере-
считать изъятое, и будет сие величайшей справедливостью...
Мой добрый господин, да позволено мне будет напомнить
Вашей светлости, что направили нижеподписавшегося в мона-
стырь в Боксли, где низвергнул я образы и нашел распятие, ка-
Разорение монастырей: доклады агентов Кромвеля 175
ковое местные жители называют распятием Милосердного и
весьма почитают, и состоит оно из старой проволоки и несколь-
ких сгнивших палок, каковые принуждают глаза фигуры на кре-
сте двигаться, будто у живого существа; также и нижняя губа
сей фигуры шевелится, будто говорит она, и потому, когда низ-
вергали мы ее, постигло нас некое странное чувство. Аббат же,
прослышав о случившемся, укрылся неведомо куда, насколько
ведомо мне, заодно со старшими монахами, прочих же допро-
сил я о местонахождении пропавших, и они клянутся, что не
знают, куда те подевались.
Еще позволю напомнить Вашей светлости, что в пятницу,
22 октября, отправился я верхом и со всей поспешностью в при-
орство Фолкенстоун, а оттуда отбыл в Лэнгдон. Едва спешив-
шись, отослал я Бартело, слугу Вашего, и других моих людей
обследовать аббатство и запереть все двери и кельи. Сам же я
пошел к аббату, каковой проживал в покоях, узких, точно кро-
личья нора, и постучал в дверь, но ответа не дождался, разве что
залаял пес аббатов, в сих покоях запертый. Тогда взял я топо-
рик, что лежал близ двери, и разрушил дверь и вошел внутрь, с
топориком в руке, ибо ведал, что аббат сей — человек крепкий и
в отчаянном положении пребывающий. Но не стану вдаваться
далее в подробности: изловили мы и сожительницу аббатову,
каковую Бартело задержал на выходе, а я допросил и отослал в
Дувр, где мэр велел заточить ее в клетку на восемь дней, а также
самого аббата, коего привез я в Кентербери и оставил под стра-
жей в монастыре Крайст-Черч. И когда проводили мы обыски
аббатства и прилегающих зданий, Ваш слуга Джон Энтони и
прочие люди спрашивали, кто я таков, и братия тоже, ибо никто
из них прежде меня не знал. Блудницы одежды нашел я в сун-
дуке аббата. Не стану утомлять слух Вашей светлости мелоча-
ми, ибо все это сущая комедия, разве что сам аббат со мною не
согласится...
Да позволит мне Ваша светлость также поведать, какие изыс-
кания проводили мы в Бери, как нам повелели, и каковых ито-
гов добились. Что до аббата, не нашли мы ничего предосуди-
тельного в его житии, зато донесли нам, что питает он пристра-
176
Англия. Автобиографии
стие к картам и костям, на кои расходует немалые средства, й
строит в свое удовольствие. Еще не молится он в открытую и
многие фермы перевел в зависимые от монастыря, на что жалу-
ются местные бедняки. Помимо того, привержен он как будто
тем пышным церемониям, каковые проводились здесь ранее.
Что же до самого монастыря, братия мало что нам поведала,
хотя вели мы расспросы с подобающей осторожностью, и пото-
му смею предположить, что прознали они заранее о нашем при-
бытии и сговорились между собою хранить молчание. Однако
удалось нам установить и подтвердить, что женщины приходи-
ли в этот монастырь и покидали его в таком числе, каковое при-
стало разве что месту непотребному. Отыскали мы многие ре-
ликвии, поведавшие о суетности и тщеславии братии, как-то:
угли, на коих жарил пищу святой Лаврентий, обрезки ногтей
святого Эдмунда, перочинный нож и сапоги святого Фомы Кен-
терберийского, различные снадобья и амулеты от головной боли,
обломки святого креста...
С 1536 по 1540 год в стране было закрыто приблизительно
800 монастырей, 9000 монахов выгнали на улицу. На севере ко-
роль столкнулся с сопротивлением, однако на юге и на востоке, где
население в целом поддерживало реформу, все прошло достаточ-
но мирно: антиклерикализм успел глубоко въесться в английскую
душу,
В короткое правление сына Генриха Эдуарда Шестого (1547-
1553) английская реформация наконец-то обратилась к идеоло-
гии. Юный король был ревностным протестантом, и архиепис-
коп Кентерберийский, радикал Томас Кранмер, с соизволения го-
сударя ввел Акт. об единообразии и Книгу общей молитвы (1549,
исправлена в 1552): отныне все службы велись не на латыни, а на
английском языке, мессу же попросту отменили. Шестнадцати -
летний Эдуард умер 6 июля 1553 года (его последние слова были
таковы: «Господи, защити мою страну от папистов!»), успев
отказать в праве наследования престола своей двоюродной сест-
ре-католичке Марии в пользу леди Джейн Грей, добродетельной
протестантке и дочери протектора Англии графа Нортумбер-
Разорение монастырей: доклады агентов Кромвеля 177
л$нда. Увы, никому не пришло в голову изолировать Марию; насе-
лению же женщина из династии Тюдоров, пускай католичка, ка-
здлась предпочтительнее какой-то безвестной протестантки.
Кроме того, Мария искусно скрывала свой католический фана-
тизм. Правление леди Джейн Грей продолжалось всего девять
дней, по истечении которых Мария торжественно вступила в
Лондон.
Сожжение архиепископа Кранмера,
21 марта 1556 года
Анонимный очевидец
I
Любовь Англии к Марии Тюдор не выдержала испытания вре-
менем. Мария настаивала на своем праве выйти замуж за чуже-
странца (Филиппа Испанского, сына Карла Пятого), восстанав-
ливала в стране католицизм и преследовала протестантов. Среди
сожженных заживо был и Томас Кранмер, первый архиепископ-
протестант. Ему не менее семи раз пришлось сознаться в «ере-
си», прежде чем его публично сожгли в Лондоне.
Но перейду прямо к делу: в субботу, 21 марта, ему назначено
было погибнуть. А поскольку утро выдалось на редкость дожд-
ливым, службу, каковую доктор Маккоул намеревался провести
у эшафота, перенесли в церковь Святой Марии, куда доктора
Кранмера доставили мэр и олдермены, а также милорд Уиль-
ямс, с которым прибыли другие благородные джентльмены, сэр
Т. Э. Бриджес, сэр Джон Браун и прочие. В церкви было приго-
товлено высокое место, дабы все собравшиеся могли видеть
епископа. И когда взошел он на это место, то опустился на коле-
ни и стал тихо молиться, и слезы струились по его щекам; и в
толпе многие тоже плакали, ибо верили, что он раскается и при-
мет прощение...
Покончив с молитвой, он поднялся и, получив позволение
говорить, молвил: «Добрые люди, хотел бы я, чтобы вы помоли-
лись за меня, как подобает, но вижу, что вы уже молитесь, и за
это я вас сердечно благодарю. Теперь же помолюсь я за себя, как
пристало в сей злополучный час, и произнесу молитву слово за
словом, по написанному». И он прочитал молитву стоя, потом
Сожжение архиепископа Кранмера, 21 марта 1556 года
179
преклонил колени и вновь вознес молитву, и все, стоя на коле-
нях, молились вместе с ним и за него...
Снова поднявшись, он молвил: «Всякий человек желает, люди
добрые, чтобы в его смертный час запомнили его наилучшим
образом и восхваляли. И потому взываю я к милости Божией,
чтобы позволили мне обратиться к вам на прощание, восславить
Господа и просветить страждущих...
И вот что тревожит мою совесть более всего, что сказал я и
сделал в своей жизни, и это — распространение за рубежами на-
шей страны писаний, кои противоречат правде. От сих писаний
здесь и ныне я отрекаюсь, пусть написаны они моею собствен-
ной рукой, ибо враждебны они моему сердцу и написаны под
принуждением и под страхом смерти и в стремлении спасти мою
жизнь; отрекаюсь я от всего, что написал после заключения, ибо
нет в этих писаниях ни слова правды. И поскольку моя рука во-
шла в несогласие с моим сердцем, ей и надлежит пострадать пер-
вой: если взойду я на костер, пусть она первая окажется в пла-
мени. Что же до папы, проклинаю я его как врага Христова и
антихриста и поборника ложной веры».
После чего, лишенный знаков сана, он воскликнул: «Увы,
Господи! Всю свою жизнь я стремился к простоте и никогда
прежде не лицемерил, и за лицемерие свое в минувшие дни молю
о прощении». И еще прибавил, что верует так, как писал в своем
сочинении против епископа Винчестерского. Тут ему повелели
замолчать...
Потом его увезли, и многие из тех, кому хотелось увидеть
собственными глазами, как предадут его лютой смерти, побежа-
ли следом, осыпая его оскорблениями и отвлекая от молитв.
Некий брат Джон, человек добрый и начитанный, сопровождал
его и убеждал отречься. Но увещевания были тщетны. О чем
они говорили, я в точности не ведаю, однако могу сказать, что
свою смерть принял он, продолжая верить в то, во что верил
прежде и чему учил других.
Восходя на костер с улыбкой на устах и легким шагом, он
снял верхнее облачение и остался в одной рубахе, и некий мо-
нах по имени Илай из монастыря Брэйзен-Ноуз вместе с двумя
испанскими монахами в последний раз призвал его отречься. Но
180
Англия. Автобиография
когда увидели они, что он остается непоколебим, один монах
сказал на латыни другому: «Пойдем отсюда, нам тут не место,
ибо одержим он бесом». Однако Илай не торопился уходить и
старался честно исполнить возложенную на него обязанность:
все убеждал и уговаривал, искал слова, которые побудили бы
архиепископа прислушаться. Наконец лорд Уильямс вскричал:
«Довольно, довольно!» Епископ попрощался за руку с несколь-
кими друзьями, Илай же отказался принять его руку и попрек-
нул этим других, а еще сказал, что ему постыдно находиться в
таковой компании. И снова обратился к епископу с призывом
отречься от заблуждений. Епископ же воздел свою руку и вос-
кликнул: «Сия рука написала ложь, и за это она пострадает!»
Вспыхнул огонь, и тогда он простер правую руку и сунул ее в
пламя, и долго держал так, а затем пламя охватило все его тело,
и он вскричал голосом, который был слышен всякому: «Рука
понесла кару!» Очень скоро он погиб, более не пошевелившись
и не издав ни звука.
Кранмер оказался одним из 300 протестантов, сожженных у
позорного столба в правление Марии Кровавой за свои убежде-
ния, которые сама королева именовала «порочными и чванливы-
ми суждениями». Жестокость Марии оттолкнула англичан и
оказалась, если позволительно так выразиться, лучшей рекламой
протестантизма, особенно когда страдания мучеников веры вос-
пели «Деяния и изречения мучеников веры» Джона Фокса (другое
название — «Книга мучеников»), этот бестселлер тюдоровской
Англии.
Более того, как и опасались многие англичане, бракосочета-
ние Марии Тюдор и Филиппа Испанского вовлекло страну в охва-
тивший весь континент конфликт Испании и Франции. Дей-
ствия Марии оказались губительными, и в итоге последний оп-
лот англичан во Франции, порт Кале, был захвачен врагами в
январе 1558 года.
Эффект, произведенный в английском обществе падением
Кале, был поистине сокрушительным. Порт Кале считался сим-
волом, был олицетворением славных побед Черного Принца и Ген-
риха Пятого, через него велась торговля шерстью. Сама Мария
Сожжение архиепископа Кранмера, 21 марта 1556 года 181
однажды воскликнула, что, когда она умрет, слово «Кале» най-
дут вырезанным на ее сердце.
Она и вправду умерла несколько месяцев спустя от рака яични-
ков, до последнего вздоха уверенная, что опухоль — это ребенок.
Единственной наследницей престола была двоюродная сестра Ма-
рии Елизавета, дочь Генриха Восьмого и «пучеглазой шлюхи» Анны
Болейн.
Елизавета Первая, Глориана, Виргиния, Дебора, Королева
фей... И современники, и потомки считали ее правление золотым
веком английской истории. Подобно большинству англичан, Ели-
завета была умеренно религиозна (кальвинист Джон Нокс писал,
что она «ни убежденная протестантка, ни ревностная папист-
ка») и проводила политику, которую впоследствии назвали «ре-
альной политикой». Она понимала, что протестантизм есть
будущее Англии, и потому придерживалась умеренного проте-
стантизма (который неотличим от современного англиканства),
основанного на Книге общей молитвы (1552); вера королевы ста -
билизировала обстановку в стране. Вне пределов Англии Елиза-
вета на всем протяжении своего долгого правления (1558-1603)
аккуратно поддерживала североевропейских протестантов, в
основном чтобы позлить «католическую двойню» — Испанию и
Францию. Она никогда не была замужем, поскольку всю любовь
отдала своей стране. Елизаветинская Англия была страной, из-
бранной Богом и населенной избранными людьми — население
быстро увеличивалось, с 2,98миллиона в 1561 году до 4,10милли-
она человек в 1601 году. Чувства, владевшие нацией, мастерски
выразил Уильям Шекспир в «Ричарде II»: «Сей мир особый, див-
ный сей алмаз/В серебряной оправе океана... Англия, священная
земля, /Взрастившая великих венценосцев... эта драгоценная зем-
ля,/ Страна великих душ, жилище славы...»*.
Англичане, как и пристало островитянам, издавна были мо-
ряками, однако именно в правление Елизаветы они осознали свое
предназначение повелевать «серебряной оправой океана».
Перевод Н. Я. Рыковой.
Встреча с Дрейком в море у берегов
Гватемалы, 4 апреля 1579 года
Франсиско де Сарате
Фрэнсис Дрейк (ок. 1540-1596) покинул Англию на корабле
«Пеликан» в декабре 1577 года и первым среди англичан совер-
шил кругосветное путешествие. Он — что типично для «мор-
ских псов» Елизаветы — отнюдь не увлекался исследованиями
ради исследований. Напротив, его устремления были весьма
прагматичными: он искал новых торговых партнеров, захва-
тывал неизведанные земли — и грабил испанские корабли, шед-
шие с грузом золота из Нового Света. А если попутно удавалось
досадить папе римскому — тем лучше (настольной книгой
Дрейка на борту «Пеликана» была «Книга мучеников» Фокса,
гравюры из которой он разукрашивал в редкие мгновения отды-
ха и фрагменты которой зачитывал испанским пленникам). Экс-
педиция Дрейка была организована в том. численна средства ко-
роны.
У берегов Гватемалы Дрейк захватил испанский корабль, при-
надлежавший Франсиско де Сарате.
Я вышел из порта Акапулько 23 марта и беспрепятственно
плыл вплоть до субботы, 4 апреля, в каковой день, за полчаса до
рассвета, мы увидели при свете луны некий корабль, очень близ-
ко от нас. Наш рулевой окликнул их, велел им отойти и не при-
ближаться. Они не ответили — верно, притворялись, что все на
борту крепко спят. Наш рулевой закричал громче и справился,
откуда идет сей корабль. Они ответили, что из Перу и что ко-
мандует ими Мигель Анхель — так звали капитана, хорошо из-
вестного на этом маршруте...
183
Встреча с Дрейком в море у берегов Гватемалы
Казалось, будто чужой корабль идет на буксире. Внезапно он
очутился у нас за кормой, и с него нам велели спустить паруса,
подкрепив свое требование семью или восемью выстрелами из
аркебуз.
Мы сперва подумали, что это шутка, но вскоре выяснилось,
что все всерьез.
Мы не оказали сопротивления, ибо в ту пору на всем корабле
бодрствовали от силы шестеро, и они всту пили на борт без опас-
ки, словно были друзьями. Никому из нас они не причинили
урона, разве что забрали шпаги и ключи. Потом объявили, что
наш корабль захвачен, и приказали мне отправляться с ними на
их судно, где находился их предводитель; сему я немало обрадо-
вался, так как это дало мне возможность воззвать к Господу в
молитве. Очень быстро меня доставили на борт отличного креп-
кого галеона, изрядно снаряженного пушками — такого их ко-
личества я прежде не видывал.
Вражеский капитан расхаживал по палубе; приблизившись,
я поцеловал ему руку. Он принял меня радушно и отвел в свою
каюту, где предложил сесть и молвил: «Я друг тем, кто со мною
правдив, а с теми, кто что-либо от меня скрывает, я приятель-
ства не вожу. Потому скажите честно, ибо это наилучший спо-
соб заслужить мое расположение, сколько серебра и золота ве-
зет ваш корабль». Я ответил: «Нисколько». Он повторил свой
вопрос, на что я ответил: «Разве что столовые приборы, блюда
да кубки — больше у нас ничего нет». Он помолчал, затем спро-
сил меня, знаком ли я с его превосходительством губернатором.
Я сказал, что знаком...
Предводитель англичан оказался племянником Джона Хоу-
кинса; это тот самый человек, который около пяти лет назад за-
хватил порт Номбре-де-Диос. Зовут его Франсиско Драк, лет ему
приблизительно 35, ростом невысок, с окладистой бородой; это
один из лучших моряков, когда-либо выходивших в море, отмен-
ный судоводитель и капитан. Его корабль — галеон почти в че-
тыреста тонн, полностью снаряженный и подготовленный. Ко-
манда — человек сто, все как на подбор, в возрасте, подходящем
Для участия в боевых действиях, и настолько сведущи и опытны в
своем деле, как если бы были ветеранами итальянской кампании.
184
Англия. Автобиография
Каждый тщательно следит за своей аркебузой. Капитан обраща-
ется с ними любовно, а они платят ему уважением. На борту также
девять или десять кавалеров, английских дворян. Они принима-
ют участие в заседаниях капитанского совета, каковой созывается
по малейшему поводу, хотя сам капитан ничьих советов не слуша-
ет. Но ему нравится, когда другие не молчат, а выслушав их мне-
ние, он отдает приказы. Фаворитов у него нет.
Означенный господин сажает за свой стол рулевого-порту-
гальца, которого нашел в Англии и который за все время, пока я
был на борту, не проронил ни слова. Еду ему подают на золотых
блюдах с серебряной каймой, на коей позолотой выложен его
герб. Он склонен к украшениям и пользуется ароматными во-
дами, причем утверждает, что многими украшениями одарила
его сама королева.
Никто на корабле не садится и не надевает шляпу, пока не
прикажет капитан. На этом галеоне не меньше тридцати тяже-
лых пушек и великое множество ручного огнестрельного ору-
жия со всем необходимым снаряжением и амуницией. Капитан
обедает и ужинает под звуки скрипок. Среди команды есть от-
менные плотники и прочие мастера, так что они могут сами по-
чинить корабль, случись такая необходимость. У этого корабля
двойной корпус. Смею предположить, что все люди дона Фран-
сиско получают жалованье, потому что, когда они захватили наш
корабль, никто не посмел тронуть наше имущество без приказа
капитана. Он любит своих людей, однако наказывает за малей-
шую провинность. В команде также есть живописцы, которые
рисуют ему карты побережий...
Этот корсар прибыл в наши воды на два месяца ранее, чем пред-
полагал, а в ту пору случилось немало бурь и штормов. И один из
тех, кто был с ним, сказал: «Мы уже давно пребываем в этом
проливе, и вы всех, кто пошел за вами, подвергаете опасности
погибнуть. Прикажите же вернуться в Северное море, где при-
зов наверняка будет больше, и объявите, что мы отказываемся
от дальнейших изысканий. Вы же видите, как устали люди. По-
жалейте их».
Должно быть, сей человек отстаивал свое мнение более го-
рячо, чем могло понравиться капитану. Он велел отвести этого
Встреча с Дрейком в море у берегов Гватемалы
185
человека в трюм и заковать в кандалы. На следующий день, в
тот же самый час, несчастного обезглавили на глазах у команды.
Срок пребывания сего бедолаги под стражей составил ровно
столько времени, сколько потребовалось, чтобы вынести при-
говор. Все это капитан поведал мне лично, сказал много хоро-
шего о казненном, но прибавил, что не мог поступить иначе, по-
тому что такова уж служба королеве. Он показал мне патенты,
полученные от его государыни. Я решил выяснить, остались ли
на корабле родственники казненного. Мне сказали, что таковой
только один, причем из тех, кто питается за капитанским сто-
лом. Все время, проведенное мною на вражеском корабле, — пять-
десят пять часов — этот юноша не покидал судна, хотя осталь-
ные по очереди уплывали и возвращались. Дело вовсе не в том,
что его оставили присматривать за мной. Скорее это за ним при-
сматривали.
Я расспрашивал моряков, как они относятся к капитану, и
все мне говорили, что преклоняются перед ним.
Вот что я сумел разузнать, будучи на том корабле...
По возвращении в Англию Дрейка посвятили в рыцари как че-
ловека, присоединившего к владениям короны Калифорнию. К не-
счастью, испанцы проигнорировали притязания англичан на Ка-
лифорнию; английская колонизация Америки началась с Восточ-
ного побережья — в 1584 году сэр Уолтер Рэли высадился в
Виргинии, а год спустя было основано поселение Роанок.
Казнь Марии, королевы шотландской
8 февраля 1587 года
Р. К. Уинкфилд
После восстания в 1567году подданных ее короны Мария Стю-
арт предалась милости своей двоюродной сестры Елизаветы,
которая держала Марию в «бархатном заточении» в королев-
ских замках — Карлайл, Болтон, Тилбери, Уингфилд, Ковентри,
Чатсуорт, Шеффилд, Бакстон, Чартли и Фодерингей. Присут-
ствие Марии в стране внушало беспокойство министрам Елиза-
веты: будучи католичкой, Мария олицетворяла чаяния меньшин-
ства, жаждавшего восстановления прежней религии (когда папа
Пий Пятый отлучил Елизавету от церкви, это меньшинство
отказалось признавать в ней свою королеву). Министры предла-
гали казнить узницу, пока она «что-нибудь не натворила», но
лишь участие Марии в заговоре Бэбингтона и покушении на жизнь
Елизаветы заставило английскую королеву прислушаться к до-
водам своего окружения. Марию Стюарт обезглавили в замке
Фодерингей; ей было сорок пять лет.
Когда завершила она свои молитвы, палачи, встав на колени,
попросили у ее милости прощения, а она ответила: «Прощаю вас
от всего сердца и надеюсь, что вы положите предел моим бед-
ствиям». Потом палачи и две женщины, что состояли при ее
милости, помогли ей подняться и стали ее раздевать; она сняла
и положила на стул распятие, один из палачей забрал у нее на-
грудный крестик, каковой она просила передать одной из при-
служивавших женщин, и сказала палачу, что он ответит деньга-
ми, если крестик пропадет. После чего охотно разделась, сняла
ожерелье из ароматических бус и держала себя скорее радостно,
Казнь Марии, королевы шотландской
187
чем печально, и даже поторапливала невольных помощников,
как если бы ей не терпелось расстаться с жизнью.
Пока снимали с нее одежды, выражение лица ее ни разу не
изменилось; с улыбкой проговорила она, что никогда прежде не
было у нее таких фрейлин и никогда прежде не разоблачалась
она перед столь многолюдной компанией.
Потом, оставшись в одном исподнем, из-за чего прислужи-
вавшие женщины горько заплакали, она, глядя, как они кре-
стятся, обливаются слезами и молятся на латыни, повернулась
к ним, обняла по очереди и молвила по-французски: «Ne crie
vous, j’ay prome pour vous»*, осенила крестом и расцеловала и
попросила, чтобы они возрадовались и перестали плакать — ведь
ныне их госпожа обретет избавление от всех тягот и напастей.
Затем, с тою же улыбкой, повернулась она к слугам, Мелви-
ну (своему гофмейстеру. — Дж.Л.-С.) и прочим, что стояли под-
ле эшафота, плакали, не стесняясь слез, и крестились и моли-
лись па латыни; перекрестила их, мановением руки попроща-
лась с ними и попросила молиться за нее, пока они ее помнят.
Когда с этим было покончено, одна из женщин взяла плат,
загнутый с трех углов, поцеловала его и возложила на голову
королевы шотландцев, а затем прикрепила к ее прическе. После
чего женщины-прислужницы удалились, а она опустилась ко-
ленями на подушки и, не выказывая ни малейшего признака
страха, прочитала вслух молитву на латыни: «In Те Domine
confido, non confundar in eternam»**. Потом, опершись на плаху,
опустила голову и обхватила ее обеими руками, каковые навер-
няка отрубили бы, не заметь палач неладного. Уже на плахе,
почти неподвижная, она простерла руки и трижды или четыреж-
ды произнесла: «In man us Tuas, Domine»***. Один палач при-
держивал ее рукой, а второй нанес два удара топором, и она из-
дала едва ли единый звук и ни единожды не пошевелилась; палач
отрубил ей голову, оставив лишь хрящ, и поднял голову, чтобы
* Не плачьте, я заступлюсь за вас {фр.).
** На Тебя, Господи, уповаю — да не постыжусь вовек! {лат.)
(Пс70:1).
*** В руце Твои. Господи, предаю дух мой {лат.) (Лк 23:46).
188
Англия. Автобиография
все могли видеть, и молвил: «Боже, храни королеву». Плат, ко-
торый возложили ей на голову, соскользнул, и вдруг почуди-
лось, будто это платье десятилетней девочки, у коей видна лишь
головка, а лицо ее на мгновение так исказилось, что всякий, кто
знал ее при жизни, ни за что бы ее не признал. Губы ее продол-
жали шевелиться и четверть часа спустя после казни.
Потом декан (доктор Флетчер, декан Питерборо. -Дж.Л.-С.)
сказал громко: «Так погибнут все враги королевы!», а граф Кент
подошел к мертвому телу, встал над ним и громко произнес: «Так
погибнут все враги королевы и Евангелия!»
Один из палачей, снимавший с тела подвязки, заметил со-
бачку Марии, каковая забралась ей под одежды и не желала ухо-
дить от мертвой хозяйки; ее было не оттащить даже силою —
она легла у основания обезглавленной шеи и вся перемазалась в
крови, так что потом пришлось эту собачку отмывать. Все про-
чее, что было в крови, сожгли или отстирали, а палачи послали
за деньгами, не желая оставлять себе ни единой вещи из тех, ка-
кими владела она. После чего из залы вывели всех, кроме шери-
фа и его людей, которые перенесли покойную туда, где ожидали
врачи, готовые ее забальзамировать.
Непобедимая армада: доклады
адмиралов, 21-29 июля 1588 года
Сэр Говард Эффингем и Джон Хоукинс
Не считая предания о том, как Дрейк играл в боулинг, когда
испанцы пересекали Ла-Манш, фактическая история гибели Ар-
мады во многом соответствует сложившейся вокруг этого со-
бытия легенде.
Желая лишить трона «еретичку» Елизавету, прекратить пи-
ратские набеги англичан на колонии Нового Света и лишить ан-
глийской помощи протестантов оккупированных испанцами
Нидерландов, Филипп Второй Испанский (бывший супруг Марии
Кровавой) отправил к берегам Англии флот из 130 кораблей; этой
Армаде надлежало забрать экспедиционный корпус в Нидерлан-
дах и вторгнуться в Англию.
Девятнадцатого июля Армаду заметили у островов Сияли.
Лорд Говард Эффингем командовал английским флотом, кото-
рый насчитывал 197 кораблей, меньше испанских, но более верт-
ких и ходких, лучше вооруженных и имевших отличных канони-
ров. (Некоторые же испанские галеоны, вышедшие из Ла-Коруньи,
с трудом управлялись с бортовым залпом.) Приводимые депеши
поступали сэру Фрэнсису Уолсингему, главному государственно-
му секретарю.
Сэр, не стану отвлекать Ваше внимание подробным донесе-
нием, ибо в сей миг у нас достаточно иных забот, помимо напи-
сания писем. В пятницу, находясь в Плимуте, я получил изве-
стие о множестве кораблей, замеченных у мыса Лизард, вслед-
ствие чего, хотя ветер был слаб, мы тем же вечером вышли из
гавани, а в субботу двинулись навстречу врагу — ветер уже дул с
190
Англия. Автобиография
зюйд-веста, и около трех пополудни мы заметили испанский
флот и принялись ловить ветер, чтобы перехватить врага, флот
коего насчитывал сто двадцать вымпелов, в том числе четыре
галеаса и множество тяжело груженых купцов.
В девять мы сошлись с ними, и бой продолжался до часа.
В этой стычке мы заставили некоторых из них выкатиться из
строя, чтобы устранить протечки; в целом же мы не отважи-
лись сблизиться, ибо их флот был слишком многочисленен.
Однако поскольку мы ничем не пренебрегли и все предусмот-
рели, исход сражения должен был решиться в нашу пользу.
Сэр, капитаны кораблей Ее Величества проявили доблесть и
отвагу, как и их команды, и я не имею ни малейших сомнений в
том, что так будет и впредь. И засим, полагая, что своим успе-
хом мы в немалой степени обязаны Вашим молитвам, позволь-
те откланяться. С борта фрегата «Арк» в гавани Плимута 21 июля
1588 года,
Ваш добрый друг
Ч. Говард
Р. S. Сэр, южный ветер от берегов Испании разметал враже-
ский флот. Господь одарил нас своею милостью. Сэр, ради Гос-
пода и нашей страны, пусть небеса пошлют нам попутные ветра
и удачу, ибо война грозит затянуться надолго, а еще — поболь-
ше пороха.
Да соблаговолит Ваша светлость выслушать своего покор-
ного слугу — последний нечасто утруждает себя сочинением
писем в сию грозную пору, но ныне очевидно, что милорду ад-
миралу надлежит узнать обо всем случившемся. Сходно пола-
гают и все те, кто разделяет мой опыт минувших дней. Мы встре-
тились с этим флотом западнее Плимута поутру в воскресенье
21 июля и ближе к полудню имели с ним столкновение. Один
испанский корабль, бискаец по обводам, потерял грот-мачту и
бушприт и был оставлен своим флотом, а следующим утром его
захватил сэр Фрэнсис Дрейк. Тем же воскресеньем случился
пожар, вызванный взрывом бочонка с порохом, на борту друго-
го бискайца; команда бросила корабль, а мы его захватили.
Непобедимая армада: доклады адмиралов
191
Во вторник на траверзе Портленда имели мы ожесточенную
и затяжную стычку с врагом, в каковой истратили большую часть
наших запасов пороха и ядер. Так что, прежде чем возобновлять
бой, необходимо было пополнить паши погреба.
В четверг, по воле случая отрезав от вражеского флота один
большой корабль, который мы надеялись захватить, пришлось
нам выдержать жаркий бой и вновь истратить порох, а после мало
что происходило, покуда не подошли мы к Кале, где стоял на
якоре флот испанцев; мы тоже бросили якорь, а поскольку нельзя
было позволять им пополнить припасы и согласовывать дей-
ствия с партией герцога Пармского, милорд адмирал принял
решение напасть, как мы и поступили, и в сражении, каковое
воспоследовало, их главный галеас лишился руля и был при-
нужден выброситься на берег близ Кале, где им и завладели наши
люди, но стащить обратно в воду не сумели.
Утром в понедельник 29 июля мы преследовали испанцев и
весь день напролет вели с ними ожесточенную перестрелку, в ка-
ковой наши моряки выказали отменную доблесть и умение. В этой
перестрелке истратили мы много пороха и ядер, а ветер начал
задувать с запада и крепнуть, и испанцы взяли курс к северу; мы
двинулись за ними и не отставали. В бою удалось нам причи-
нить испанцам некоторый урон. Большой португальский гале-
он лишился руля и был оставлен флотом. Не сомневаюсь, что
другие опишут Вашей светлости все случившееся куда подроб-
нее и красочнее, я же излагаю лишь то, что действительно важно.
Наши корабли, хвала Господу, почти не понесли ущерба и
настроены продолжать погоню, и таковым преимуществом над-
лежит воспользоваться: пополнив запасы ядер и пороха, мы,
милостью Господа, сможем разгромить испанцев и запереть их
в их портах...
Остаюсь покорным слугой Вашей светлости,
Джон Хоукинс
Армада: обращение Елизаветы
к английским воинам,
9 августа 1588 года
Елизавета Первая
Елизавета произнесла эту речь в Тилбери, городке на Темзе
под Лондоном, где собралась английская армия. Речь королевы
исполнена патриотизма и любви к подданным.
Мой возлюбленный народ!
Нас убеждали те, кто заботится о нашей безопасности, осте-
речься выступать перед вооруженной толпой из-за страха пре-
дательства; но я заверяю вас, что не хочу жить, не доверяя моему
преданному и любимому народу.
Пусть тираны боятся, я же всегда вела себя так, что, видит
Бог, доверяла мои власть и безопасность верным сердцам и доб-
рой воле моих подданных; и потому я сейчас среди вас, как вы
видите, в это время, не для отдыха и развлечений, но полная ре-
шимости в разгар сражения жить и умереть среди вас; положить
за моего Бога, и мое королевство, и мой народ мою честь и мою
кровь, [обратившись] в прах.
Я знаю, у меня есть тело, и [это тело] слабой и беспомощной
женщины, но у меня сердце и желудок короля, и я полна презре-
ния к тому, что Парма (герцог Пармский. — Ред.), или Испания,
или другой монарх Европы может осмелиться вторгнуться в
пределы моего королевства; и прежде, чем какое-либо бесчестье
падет на меня, я сама возьму в руки оружие, я сама стану вашим
генералом, судьей и тем, кто вознаграждает каждого из вас по
вашим заслугам на поле [боя]... Без сомнения, вашим послуша-
нием моему генералу, вашим согласием в лагере и вашей ценно-
Армада: обращение Елизаветы к английским воинам 193
стью на поле [боя] мы вскоре одержим славную победу над вра-
гами моего Бога, моего королевства и моего народа*.
Славная победа уже была не за горами. Армада, разгромлен-
ная в столкновениях28-29 июля, бежала в Северное море, ускольз-
нув от англичан (последние отказались от погони из-за нехват-
ки пороха, еды и воды;морякам приходилось даже пить собствен-
ную мочу), — и угодила в яростный шторм. Обогнув Шотландию
и отступая вдоль побережья Донегола, Армада потеряла больше
кораблей, чем в сражениях с англичанами. Лишь восемьдесят
шесть кораблей вернулись в Сантандер. Филипп Второй объявил
траур по 9000 погибших.
Тем временем протестантская Англия возносила хвалы небе-
сам. Дело было не только в том, что английский флот изрядно по-
терзал испанцев. «Господь ниспослал ветер, и они рассеялись», —
гласила надпись на памятной медали в честь уничтожения Ар-
мады.
Перевод А. Филиппова.
Пытки священника-иезуита в Тауэре
14-15 апреля 1597 года
Джон Джерард
Попытки католических монархов подорвать могущество про-
тестантской Англии не ограничивались военными действиями.
Иезуиты, обучавшиеся в Дуэе, проникали в страну и подстрека-
ли недовольных к мятежу, развязывая идеологическую войну.
Иезуита Джерарда предал его слуга.
На третий день смотритель пришел ко мне сразу после ужи-
на. Пряча глаза, он поведал, что прибыли лорды-дознаватели и
королевский прокурор и что мне надлежит немедля отправиться
к ним.
— Я готов, — сказал я, — повольте мне лишь прочитать «Отче
наш» и «Богородица, Дева, радуйся».
Он разрешил, я помолился, а затем мы двинулись в покои
старшего смотрителя. Там ожидали пять человек, никто из ко-
торых, кроме Уэйда (комендант Тауэра. — Ред.), ранее меня не
допрашивал. Уэйд, по-видимому, был старшим среди собрав-
шихся.
Королевский прокурор извлек лист бумаги и начал торже-
ственно зачитывать подобие обвинительного заключения. Об-
винения не касались веры, но все затрагивали политические во-
просы, и я отвечал на них, как и прежде. Я сказал, что иезуитам
запрещено вмешиваться в государственные дела, и я строго сле-
довал этому запрету, и подтвердить это несложно. Ведь я про-
вел в заточении три года, меня допрашивали снова и снова и не
предъявили ни клочка бумаги, ни заслуживающего доверия сви-
детеля, каковые показали бы, что я злоумышлял против прави-
тельства.
Пытки священника-иезуита в Тауэре
195
Затем меня спросили о письмах, которые я недавно получил от
братьев из-за рубежа, и тут я впервые понял, почему меня заклю-
чили в Тауэр. Я ответил, что если и получал письма из-за рубежа,
они были о чем угодно, только не о политике. В основном речь в
них шла о финансовом положении католиков на континенте.
— Разве не получали вы некоего пакета, который передали
через посредника Генри Гарнету? — спросил Уэйд.
— Если я и вправду получил такой пакет и передал его далее,
значит, я должен был это сделать. Но повторяю, в письмах, ко-
торые я получал и отправлял, говорилось о деньгах для католи-
ков на континенте.
— Отлично, — сказали мне, — тогда назовите имя вашего по-
средника и скажите, где он живет.
— Не знаю, а если бы и знал, то не сказал бы, — ответил я, в ко-
торый уже раз.
— Вы утверждаете, что не злоумышляли против правитель-
ства, — сказал прокурор. — Тогда скажите нам, где отец Гарнет.
Он — враг государства, и вы не должны его защищать.
— Он не враг государства, — возразил я. — Совсем наоборот.
Я уверен, что, представься такая возможность, он с радостью
отдал бы свою жизнь за королеву и эту страну. Но я не знаю, где
он находится, а если бы и знал, то не сказал.
— Мы примем меры, чтобы вы все нам рассказали прежде,
чем мы уйдем отсюда.
— Во имя Господа, не нужно! — воскликнул я.
Они предъявили мне приказ, разрешающий применение пы-
ток. Судя по всему, сей приказ заготовили заранее, а теперь дали
мне прочитать.
Увидев, что приказ составлен по всем правилам и подписан,
я сказал:
— С Божьей помощью не совершу я ничего, что обременило
бы мою совесть или противоречило католической вере. Я в ва-
шей власти. Если Господь попустит, чтобы со мною обошлись
несправедливо, значит, так тому и быть.
Они принялись меня убеждать, что не нужно упрямиться и
вынуждать их делать то, что противно им самим. Еще сказали,
нто будут мучить меня каждый день, пока я жив, до тех пор, по-
куда я не поделюсь желаемыми сведениями.
196
Англия. Автобиография
— Я верую в милость Господа, — ответил я, — и в то, что Он
убережет меня от греха обвинить невинных. Все мы — твари Гос-
подни, и потому не убоюсь я ничего, чем бы вы мне ни грозили.
Именно в таком духе я отвечал своим мучителям, насколько
мне вспоминается сейчас.
В комнату пыток мы отправились своего рода торжествен-
ной процессией, служители шагали впереди со свечами.
Меня привели в подземную клеть, в которой имелись все мыс-
лимые и немыслимые инструменты и приспособления для пыток.
На некоторые мне указали и поведали, что скоро я с ними позна-
комлюсь поближе. Потом спросили, не готов ли я признаться.
— Мне не в чем признаваться, — ответил я.
Я опустился на колени, чтобы помолиться. Потом меня под-
вели к большой деревянной подпорке, поддерживавшей крышу.
К ней, снизу до высоты среднего человеческого роста, были при-
деланы кандалы, способные выдержать немалый вес. Мои руки
сунули в железные рукавицы и велели мне подняться на две или
три этих жутких ступени. Потом заставили поднять руки и про-
пустили железный прут сквозь кольцо на рукавице, сквозь кан-
далы и сквозь кольцо на второй рукавице. Затем прут закрепи-
ли, чтобы он не выскользнул, после чего выдернули подпорку у
меня из-под ног, и я повис с руками, вытянутыми над головой.
Впрочем, мысками я все еще доставал до пола, и им пришлось
выкопать углубление в полу, ведь я и без того висел на самом
высоком крюке, так что выше поднимать было некуда.
Я начал молиться. Люди, обступившие меня, спросили, не
готов ли я признаться.
— Не готов и не стану, — отвечал я.
Слова давались мне с великим трудом, потому что тело прон-
зила жесточайшая боль. Сильнее всего болело в груди и в живо-
те, а также страдали руки. Казалось, вся кровь, каковая имеется
в моем теле, прихлынула к рукам и будто стекает с кончиков
пальцев и сочится наружу через поры кожи. Но это было мни-
мое чувство, вызванное мучениями плоти. Боль была столь же-
стокой, что я поневоле усомнился в том, что способен ее вытер-
петь. Внутренний голос твердил мне, что следует сдаться. Но я
не имел ни малейшего желания сознаваться в чем бы то ни было.
Пытки священника-иезуита в Тауэре 197
Господь узрел мою слабость и не позволил искушению взять надо
мною верх, но послал мне облегчение в муках и страданиях, ода-
рил мыслью, исполненной милосердия: худшее, что они могут
сделать, — это убить меня, а ведь я всегда хотел отдать свою
жизнь за Господа. Бог видит мои мучения, Он всеведущ и все-
могущ, и я в Его руках. Этой мыслью Господь укрепил мой дух,
и, желая умереть (в чем искренне сознаюсь), я препоручил себя
Его милостям и заботам. С этого мгновения искушение отсту-
пило и даже физическая боль сделалась вдруг не такою острой,
хотя, конечно же, чем дольше я висел на этом крюке, тем силь-
нее она должна была становиться.
Когда дознаватели поняли, что я не собираюсь отвечать на
их вопросы, они покинули пыточную камеру, оставив меня па-
лачам, и лишь посылали время от времени справиться, как об-
стоят дела.
Трое или четверо крепких мужчин наблюдали за мною, а так-
же мой тюремщик. Думаю, он остался из добрых побуждений,
потому что каждые несколько минут вытирал тряпкою пот с
моего лба и остального тела. Это немного помогало, зато когда
он заговорил, все стало только хуже. Он говорил и говорил, умо-
лял меня сжалиться над собою и поведать дознавателям то, что
они желают знать. Он приводил множество доводов в пользу
того, что мне надлежит сознаться, и, думаю, ему или нашепты-
вал дьявол, или мои мучители оставили его в камере намерен-
но, чтобы обольстить меня добротой. Однако все его слова и
мольбы до меня не доходили, не проникали в мою душу. Не еди-
ножды я прерывал его:
— Ради всего святого, прекратите! По-вашему, я погублю
свою душу ложным признанием? Вы меня утомляете.
Но он не отступался, а время от времени к нему присоединя-
лись и другие.
— Вы останетесь калекой на всю жизнь. И вас будут мучить
До тех пор, пока вы не признаетесь.
Я же лишь молился, насколько хватало сил, и взывал к Иису-
су и Марии.
После часа пополудни, если мое суждение верно, я лишился
чувств. Сколь долго я был без сознания, не ведаю, но не думаю,
198
Англия. Автобиография
что слишком долго, потому что мне под ноги подставили под-
порки, и я очнулся. Когда же палачи услыхали, что я опять мо-
люсь, они выдернули подпорки. И так случалось всякий раз,
когда я лишался чувств, — восемь или девять раз, прежде чем
пробило пять.
До этого времени вернулся Уэйд. Он подошел ко мне и спро-
сил:
— Вы готовы повиноваться королеве и ее Совету?
— Вы хотите, чтобы я взял грех на душу, — ответил я. — Ни за
что.
— Как угодно, — сказал Уэйд. — Вам требуется лишь побесе-
довать с Сесилом, секретарем ее величества.
— Мне нечего ему сказать, — ответил я, — кроме того, что вы
уже слышали. Если я соглашусь, меня заподозрят в том, что я не
вынес мук, что в конце концов сказал то, что говорить не следо-
вало.
В ярости он повернулся ко мне спиною и выбежал из каме-
ры, воскликнув напоследок:
— Тогда виси тут, покуда не сгниешь!
Думаю, все дознаватели покинули Тауэр, ибо в пять зазво-
нил колокол — сигнал для всех покинуть крепость, если они не
желают оказаться запертыми в ее стенах до утра. Немного по-
зднее меня сняли с крюка. Мои ноги не пострадали, но стоять
прямо было чрезвычайно затруднительно.
Меня отвели обратно в камеру. По пути нам встретились не-
которые узники, и я заговорил со своим тюремщиком, надеясь,
что меня услышат и другие.
— Что меня удивляет, так это просьба лордов-дознавателей
сообщить, где находится отец Гарнет. Разве им неведомо, что
обвинять невинного — грех? Я никогда им не скажу, даже если
мне предстоит умереть.
Я поступил так, чтобы не распустили слух, как часто бывало,
что я под пытками сознался. Еще мне хотелось, чтобы среди узни-
ков стало известно, что меня в основном спрашивают насчет отца
Гарнета; он наверняка узнает об этом и сумеет позаботиться о
себе. Я видел, что тюремщик мною недоволен, но это не имело
никакого значения.
Пытки священника-иезуита в Тауэре
199
Когда меня довели до камеры, мой тюремщик решил про-
явить радушие — развел огонь и принес немного еды, потому
что наступило время ужина. Я лег на подстилку и пролежал так
до утра.
Поутру, едва ворота Тауэра отворились, тюремщик сообщил,
что прибыл Уэйд и требует меня. Я накинул плащ с широкими
рукавами — руки настолько раздулись, что в рукава моего соб-
ственного плаща не пролезали — и вышел из камеры.
Завидев меня, Уэйд произнес:
— Я здесь по воле ее величества королевы и королевского
секретаря Сесила. Нам известно наверняка, что Гарнет замешан
в политических интригах и является угрозой государству. Ко-
ролева дает слово государыни, а Сесил клянется в этом своей
честью. Если вы не хотите опровергнуть их обоих, вам надле-
жит выдать отца Гарнета.
— Откуда им знать, что все именно так? — возразил я. — Они
никогда не видели этого человека. Я давно с ним знаком и могу
вас уверить, что он не может быть злоумышленником.
— Послушайте, — сказал Уэйд, — ну почему бы вам не со-
знаться?
— Не могу, — ответил я, — и не стану.
— Вам же хуже.
С этими словами он позвал человека, ожидавшего в соседней
комнате. Это был крепкий мужчина, к которому Уэйд обращал-
ся: «Мастер палач». Я знал, что такой человек существует, но
позже выяснил, что этот мужчина на самом деле носил титул
мастера-канонира, а «палачом» Уэйд назвал его, чтобы запугать
меня.
— По приказу королевы и Совета, — сказал он этому госпо-
дину, — передаю вам этого человека. Вам надлежит пытать его
сегодня дважды и далее каждый день, покуда он не сознается.
Мастер палач принял меня, и Уэйд удалился. Мы, как и на-
кануне, отправились в камеру пыток.
На меня снова надели железные рукавицы, причем плоть моя
настолько раздулась, что рукавицы налезли только на то место,
где имелось небольшое углубление между вздутиями. Едва их
надели, я ощутил жуткую боль.
200
Англия. Автобиография
Но Господь вновь помог мне, а я препоручил Ему свою жизнь
и участь. Меня подвесили на крюке, как и прежде, и теперь грудь
и живот болели меньше, зато руки страдали немилосердно. Воз-
можно, причина в том, что я этим утром не позавтракал и пото-
му не ощущал тяжести в животе.
Подвешенный, я начал молиться, то вслух, то про себя, воз-
носил молитвы Господу нашему Иисусу Христу и Его благо-
словенной Матери. На сей раз понадобилось больше времени,
чтобы я лишился чувств, но когда все же потерял сознание, им
пришлось приложить немало усилий к тому, чтобы я очнулся, и
меня даже сочли было мертвым и позвали старшего смотрите-
ля. Не ведаю, как долго он пробыл в камере и сколь долго я был
без чувств. Очнувшись наконец, я увидел, что сижу на скамье, а
с обоих боков меня поддерживают палачи. В камере было много
людей, кто-то насильно разжал мне зубы то ли гвоздем, то ли
иной железной штуковиной и влил мне в рот горячую воду.
Увидев, что я очнулся, смотритель сказал:
— Разве нужно претерпевать такие муки? Сделайте то, чего
от вас ждут.
По воле укрепившего мой дух Господа я ответил тверже, чем
на самом деле себя ощущал:
— Нет, ни за что! Я лучше умру, чем приму на себя такой грех.
— Значит, вы не сознаетесь?
— Нет, — ответил я. — Я ни в чем не сознаюсь, пока в этом
теле есть хоть крупица жизни.
— Что ж, тогда мы снова вас подвесим, а после обеда — во
второй раз.
Тон у него был такой, будто он извинялся за полученный
приказ.
— Eamus in nomine Domine*, — произнес я. — У меня только
одна жизнь, но будь их несколько, я бы все пожертвовал ради
правого дела.
Я кое-как поднялся и хотел было пойти к той подпорке, на
которой висел второй день, но колени мои подломились. Я был
очень слаб, и только Господь придавал мне сил, каковых у меня
самого почти не оставалось.
Ступайте во имя Господне (лат.).
Пытки священника-иезуита в Тауэре
201
Меня снова подвесили. Боль была жгучей, однако я ощущал
некое спокойствие, вызванное, должно быть, предвкушением
смерти. Проистекало ли оно из истинной любви Христовой или
из себялюбивого желания воссоединиться с Христом — то ведо-
мо одному лишь Господу. Так или иначе, я был уверен, что уми-
раю. И сердце мое возрадовалось великой радостью, ибо я пре-
дался воле Господней, каковая превыше людских устремлений
и желаний. О если бы Господь наделял меня таковою силою все-
гда, пусть даже она в Его глазах далека от совершенства! Впро-
чем, жизнь моя оказалась длиннее, чем я полагал тогда, и Бог
даровал мне возможность сделать ее более угодной небесам.
Должно быть, управитель Тауэра осознал, что пытками от
меня он ничего не добьется; возможно, он подобрел после еды или
же проникся ко мне искренней жалостью — как бы то ни было, он
приказал снять меня с крюка. Вероятно, второй раз я провисел на
крюке не более часа. Думаю, им двигало сострадание, ибо вскоре
после моего побега один знатный господин поведал мне, что, как
он слышал, этот человек по имени сэр Ричард Беркли отказался
от своей должности, поскольку не желал далее мучить невинных.
Отставка его не подлежит сомнению, и случилась она всего три
или четыре месяца спустя после его назначения. Место сэра Ри-
чарда занял другой рыцарь, при котором я и совершил побег.
Тюремщик привел меня обратно в камеру. На глазах у него
были слезы. Он заверил меня, что его жена, которую я никогда
не видел, целыми днями плачет и молится за меня.
Он принес мне еды. Я немного поел, и ему пришлось порезать
еду на мелкие кусочки, чтобы я мог ее проглотить. Еще много
дней я был не в состоянии держать нож — а в тот день не мог
даже пошевелить пальцами. Мой сторож все делал за меня. Тем
не менее, по приказу властей, он забрал мои нож, бритву и нож-
ницы; я думал, они опасались, что я могу покончить с собой.
Впрочем, позднее я узнал, что так заведено в Тауэре для всех уз-
ников, обреченных на пытки.
Джерард бежал из Тауэра через полгода: спустился по кана-
ту, перебрался через ров — и примкнул к участникам Порохового
заговора. Последние десять лет жизни он возглавлял Английский
колледж в Риме.
Встреча с королевой Елизаветой
1598 год
Пауль Хентцнер
Встреча состоялась в Гринвиче. Хентцнер — германский пу-
тешественник, приехавший в Англию.
Елизавета, правящая королева Англии, родилась в королев-
ском дворце Гринвич, и здесь она обычно и пребывает, в особен-
ности летом, ибо здешняя природа весьма привлекательна. Нас
приняли в соответствии с протоколом, каковой мистер Роджерс
получил от лорда-канцлера, и провели в приемную, богато укра-
шенную шпалерами, с полом, по английскому обычаю покрыто-
му тростником, по которому королева обыкновенно совершает
путь в часовню. У дверей стоял некий господин в бархате и с зо-
лотой цепью на груди; в его обязанности входило представлять
королеве любого знатного человека, прибывшего на аудиенцию.
Было воскресенье, и во дворце собрался весь цвет английского
дворянства. Также присутствовали архиепископ Кентерберий-
ский, епископ Лондонский, множество советников, военных и
прочих, которые ожидали появления королевы; она вышла из
своих покоев, когда настало время идти к молитве, причем ее
выход был обставлен следующим образом.
Первыми шли сквайры, бароны, графы, рыцари ордена Под-
вязки, все в богатых одеждах и с непокрытыми головами; сле-
дом выступал лорд-канцлер Англии, держа в руках алый шел-
ковый кошель с государственными печатями, в сопровождении
двоих военных, один из которых нес скипетр, а второй — госу-
дарственный меч в алых ножнах с изображением золотой гераль-
дической лилии, острием вверх; далее шла королева — как нам
Встреча с королевой Елизаветой, 1598 год
203
сказали, ей идет 65-й год, она весьма величественна, лицо удли-
ненное, миловидное, но в морщинах, взгляд маленьких черных
глаз доброжелательный, нос немного крючковат, губы узкие,
зубы темные (этому дефекту англичане подвержены в целом,
вероятно потому, что слишком любят сахар); в ушах две жемчу-
жины на роскошных подвесках, волосы у нее золотистые, но это
парик; на голове маленькая корона, частично изготовленная, по
слухам, из люнебургского золота*, грудь открыта, как у всех анг-
лийских женщин после замужества, на шее ожерелье из чудес-
ных самоцветов. Руки у королевы изящные, пальцы довольно
длинные, ростом она не высока и не низка, держится величаво,
говорит мягко и убедительно. В тот день она облачилась в бе-
лый шелк, отделанный жемчугами размером с горошину, а по-
верх — накидка черного шелка с серебряными нитями, шлейф
платья очень длинный, его несет фрейлина, шею облегает пыш-
ный воротник, украшенный золотом и самоцветами. Шагая по
зале во всем великолепии, она мило беседовала то с одним, то с
другим (будь то посланники или придворные) на английском,
французском и итальянском языках; будучи весьма сведущей в
греческом, латыни и языках, которые я уже упомянул, она вла-
деет испанским, шотландским и голландским. Всякий, кто го-
ворит с нею, преклоняет колено, некоторых она поднимает ма-
новением руки. Пока мы находились там, Вильгельм Славата,
богемский дворянин, вручил королеве письма, и она, сняв пер-
чатку и сверкнув кольцами с драгоценными камнями, протяну-
ла ему правую руку для поцелуя — это знак особого благоволе-
ния. Куда бы она ни поворачивалась, всюду люди опускались на
колени. Следом за королевой шли придворные дамы, отменно
сложенные и пригожие, большей частью одетые в белое. Госу-
дарыню охраняли ветераны числом пятьдесят, с золочеными
алебардами. В помещении рядом с залой, в которой мы находи-
лись, королеве подавались прошения, и она принимала их весь-
ма милостиво под возгласы: «Боже, храни королеву Елизавету!»
Она отвечала: «Благодарю тебя, добрый человек». В часовне зву-
* Имеется в виду столовое золото из германского города Люне-
бург. — Примеч. ред.
204
Англия. Автобиография
чала великолепная музыка, едва она смолкла и служба завер-
шилась, продлившись не более получаса, королева не менее ве-
личественно прошествовала обратно, готовиться к ужину. Пока
она молилась, мы наблюдали за тем, как для нее накрывают стол.
В залу вошел господин с жезлом, за ним другой, со скатертью,
каковую они, прежде трижды преклонив колени, с величайшим
почтением расстелили на столе, потом снова преклонили коле-
ни и удалились. Потом появились двое других, один опять с
жезлом, второй с солонкой, блюдом и хлебом, тоже преклонили
колени и поместили принесенное на стол, после чего удалились
с теми же церемониями, что и предыдущие. Затем появилась
незамужняя дама неописуемой красоты (нам сказали, что это
графиня), а с нею замужняя, с ножом в руках; первая, облачен-
ная в белый шелк, трижды простершись перед столом, в самой
изящной манере приблизилась и протерла блюдо с хлебом и со-
лонку столь почтительно, как если бы королева присутствова-
ла. Некоторое время спустя вошли йомены, все с непокрытыми
головами, в алых платьях с золотой розой на спине, они принес-
ли двадцать четыре перемены блюд, поданных в основном на
серебре; особый человек принимал эти перемены в том порядке,
в каком их вносили, и расставлял на столе, а дама с ножом дава-
ла каждому йомену отведать толику того, что он принес, — это
делается из страха перед ядом. Пока стража, каковая состоит из
самых высоких и крепких юношей Англии, числом всего сто
человек, отбираемых по всей стране, вносила яства, двенадцать
фанфар и две литавры наполняли залу музыкой. В завершение
сей церемонии появились незамужние дамы, с особой торже-
ственностью поднявшие со стола блюда с мясом и отнесшие их
в личные покои королевы, где, после того как государыня насы-
тится, остальное поглощают фрейлины. Королева обедает и ужи-
нает в очень узком кругу, и крайне редко случается, чтобы кого-
либо, будь то местный или чужестранец, пригласили к столу;
такое возможно лишь по просьбе особо знатной персоны.
Эпоха Шекспира: театральная жизнь
1599-1613 годы
Томас Платтер и сэр Генри Уоттон
УильямШекспир (1564-1616),родившийсяв Стратфорде-на-
Эйвоне, присоединился к труппе Бербеджа в 1592 году как актер
и драматург. В 1598 году он стал совладельцем театра «Глобус».
До елизаветинского периода, когда стали строить театральные
сцены, пьесы обычно разыгрывали во дворах трактиров.
Томас Платтер, приехавший в Лондон из Базеля, посетил пред-
ставление шекспировского «Юлия Цезаря» в 1599 году.
21 сентября после обеда, около двух часов пополудни, я с
моими спутниками перебрался через реку и в театре с соломен-
ной крышей видел трагедию о первом римском императоре
Юлии Цезаре, в которой было занято не менее пятнадцати акте-
ров, игравших очень хорошо. После окончания пьесы двое акте-
ров, как это у них заведено, в мужских костюмах и двое — в жен-
ских платьях очень ладно исполнили танец. В другой раз, тоже
после обеда, я смотрел пьесу, которую, если мне не изменяет
память, давали поблизости от нашей гостиницы на окраине воз-
ле Бишопсгейта. Здесь они изображали разные народы, с каж-
дыми из которых англичанин дрался за свою дочь и неизменно
выходил победителем, уступил только германцу, который и за-
воевал девушку. Потом англичанин и немец сели вместе со слу-
гой последнего, и англичанин напоил обоих допьяна. Слуга ки-
нул башмаком в голову хозяину, после чего оба крепко заснули.
Тем временем англичанин пробрался в шатер, ограбил немца и
так перехитрил и его тоже. Под конец они еще танцевали весьма
изящно на английский и ирландский манер. Ежедневно около
206
Англия. Автобиография
двух часов пополудни в Лондоне играется две, а порой даже три
пьесы в различных помещениях, чтобы развеселить публику,
поэтому те, кто лучше делает это, собирают наибольшее число
зрителей. Эти помещения построены таким образом, что игра
происходит на высоком помосте и каждому все отлично видно.
Однако там есть отдельные галереи с сидячими местами получ-
ше и поудобней, но и плата за них выше. Ибо тот, кто стоит вни-
зу, платит всего лишь одно английское пенни, если же он хочет
сидеть, его проводят через другую дверь, где с него берут допол-
нительное пенни, если же он желает сидеть на подушках, на са-
мых удобных местах, где не только он все видит, но где все видят
его, тогда, войдя в еще одну дверь, он платит еще один англий-
ский пенни. А во время представления среди публики разносят
еду и напитки, так что каждый к тому же может подкрепиться за
свои деньги.
Актеры одеты весьма изысканно и элегантно, поскольку, по
английскому обычаю, высокопоставленные лица или рыцари,
умирая, завещают чуть ли не самые лучшие наряды своим слу-
гам, а те не носят такую одежду, ибо это им не подобает, и в кон-
це концов продают ее актерам за несколько пенсов.
Как много времени они [лондонцы] ежедневно проводят, та-
ким образом, на спектаклях, хорошо известно всякому, кто хоть
раз видел их [актеров] искусство и игру...
Таким вот и иными способами англичане проводят время; из
комедий они узнают о том, что происходит в других краях, при-
чем нет необходимости беспокоиться, муж и жена смотрят пред-
ставление вместе в знакомой обстановке. Поскольку в большин-
стве своем англичане не расположены к путешествиям, но со-
гласны узнавать о зарубежных делах, сидя дома, это для них
отличный способ провести время с пользой.
Сэр Генри Уоттон вспоминал знаменитый пожар, уничтожив-
ший театр «Глобус» во время представления шекспировского
«Генриха Восьмого» 29 июня 1613 года.
Теперь отвлечемся от государственных дел; позволю себе
повеселить вас известием о том, что случилось на этой неделе
на правом берегу. Королевские актеры поставили новую пьесу
Эпоха Шекспира: театральная жизнь, 1599-1613 годы 207
под названием «Все это правда», изображающую главные собы-
тия правления Генриха VIII; представление было исключитель-
но пышным и торжественным, вплоть до того, что сцену устла-
ли циновками; кавалеры орденов выступали со своими знаками
отличия — изображением Георгия (Победоносца) и подвязка-
ми, гвардейцы были обряжены в расшитые мундиры, и все та-
кое прочее, чего было достаточно, чтобы сделать величие обще-
доступным, если не смешным. Во время маскарада во дворце
кардинала Уолси появился король Генрих, и его приветствова-
ли салютом из пушек; пыж, сделанный из бумаги или чего-то
еще, вылетел из пушки и упал на соломенную крышу; но дыма,
который при этом появился, никто не заметил, так как все глаза
были обращены на сцену, а между тем огонь разгорелся и быстро
охватил все здание, так что меньше чем за час оно сгорело до са-
мого основания. Что забавнее всего, сгорели только дерево и со-
лома, да несколько забытых плащей; одному человеку подпали-
ло штаны, и он, пожалуй, сгорел бы вместе с ними, когда бы не
природная смекалка — он догадался облить горящие штаны элем
из бутыли.
Смерть Елизаветы, 24 марта 1603 года
Леди Саутвелл
Леди Саутвелл была одной из фрейлин королевы. Упомяну-
тый ниже Сесил, на котором королева сорвала свой легендарный
гнев, — Роберт Сесил, наследовавший своему отцу Уильяму Се-
силу в должности первого министра королевы. Елизавета умер-
ла во дворце Ричмонд, графство Суррей.
В крайне плохом состоянии просидела она два дня и три ночи
в своем кресле, полностью одетая, и уже не суждено ей было
отправиться ни на один из своих советов, ни лечь в постель, ни
есть, ни пить. Только милорд адмирал единожды убедил ее вы-
пить немного бульона. Всем остальным она не изволила отве-
чать на вопросы, лишь мягко сказала милорду адмиралу в ответ
на его настойчивые увещевания, что если бы он знал, что она
видела в своей кровати, он бы так ее не упрашивал. Слушавший
ее министр Сесил спросил, видела ли ее величество каких-ни-
будь духов, и она сказала, что не пристало ей отвечать на такой
пустой вопрос. Тогда он сказал, что ее величеству следует лечь в
постель, чтобы доставить удовольствие людям. В ответ на это
она одарила его прекрасной презрительной улыбкой и сказала,
что не надо употреблять слово «следует» по отношению к осо-
бам королевской крови, а затем прибавила: «Маленький чело-
вечек, будь жив твой отец, ты не дерзнул бы столько говорить,
но ты знаешь, что я должна умереть, и это делает тебя таким
бесцеремонным». И приказала ему и прочим выйти из комнаты,
а милорду адмиралу повелела остаться. Ему, покачав головой,
она сказала несчастным голосом: «Милорд, я устала от желез-
Смерть Елизаветы, 24 марта 1603 года
209
ной цепи на моей шее». Он воззвал к ее знаменитой стойкости,
и она ответила: «Сейчас не тот случай».
Оставленная всеми в канун последнего вдоха, сохраняя спо-
койствие и давая внятные ответы, хотя говорила редко из-за язвы
в горле, она пожелала промыть рот, чтобы свободно отвечать на
вопросы совета, который желал знать, кого она назовет наслед-
ником. Видя, как сильно болит ее горло, королеву попросили
просто поднять палец, когда назовут того, кто ей по нраву. За-
тем назвали короля Франции, короля Шотландии — она не ше-
лохнулась. Назвали милорда Бошана, на что она сказала: «Не
бывать на моем троне сыну плута, но один достоин быть коро-
лем». И тут внезапно она умерла.
Наследником королевы-девственницы все же назвали Якова VI
Шотландского, сына двоюродной сестры Елизаветы Марии и
лорда Дарнли, Он воссел на английский трон под именем Якова I.
Так началось правление династии Стюартов, пожалуй, самой
неудачливой из всех, когда-либо властвовавших в Англии.
Портрет короля Якова Первого
1603-1623 годы
Сэр Энтони Уэлдон
Немногое подготовило Якова Первого (р. 1566) за долгое прав-
ление истощенной, малонаселенной Шотландией к сложностям
управления Англией. Особенно постарался самоуверенный пар-
ламент, с которым король вскоре поссорился из-за привилегий ко-
роны. Привычка Якова запечатлевать сочные поцелуи на устах
мужчин-фаворитов, таких как Бзкингем («У Христа был его
Иоанн, а у меня есть мой Джордж!»), вызывала отвращение у
многих. И в Англии, и за пределами страны запомнились грубость
короля, его беспечная расточительность, пренебрежение внешней
угрозой. Подобно папе римскому он посчитал мятежным новое
учение гуманистов — в частности, труды Рэли и Бэкона.
Уэлдон служил секретарем гофмаршальской конторы. Его уво-
лили с этой должности, когда обнаружили в документах конто-
ры написанную Уэлдоном сатиру на шотландцев. В гражданской
войне он принял сторону парламента.
Он был среднего роста, грузным казался более из-за одежды,
чем из-за дородности тела, впрочем, был довольно толст. Одеж-
ду он всегда носил свободную и простую: дублеты, простеган-
ные против удара стилетом, набивные бриджи, плиссированные
крупными складками. От природы был он боязлив, по каковой
причине и носил стеганые дублеты. Глаза его, широко распах-
нутые, следили за всем, что казалось подозрительным, так что
многие из стеснения покидали покои, считая, что король в дур-
ном настроении. Его борода была очень жидкой, а язык слиш-
ком велик для рта, из-за чего он говорил будто с набитым ртом,
Портрет короля Якова Первого, 1603-1623 годы
211
пил же весьма неприглядно, будто ел, а йе пил, и напиток струй-
ками стекал по губам. Его кожа была мягкой, как шелковая таф-
та, поскольку он никогда не мыл рук, только слегка протирал
кончики пальцев влажной салфеткой. Его ноги были очень сла-
быми, как он считал, из-за неудачных развлечений в юности,
скорее же всего — от рождения, потому что в семилетием возра-
сте он еще не мог стоять. Эта слабость заставляла его опираться
на плечи других, так что прогулки всегда превращались в хож-
дение по кругу, пальцы короля во время этих прогулок тереби-
ли гульфик.
Он был очень умерен в празднествах и в питании и сдержан в
питии. Однако в старости на развеселых ужинах Бэкингема, где
им можно было вертеть как угодно, он иногда перебирал лиш-
него, о чем на следующий день вспоминал со слезами раская-
ния. Верно, что пил он часто, но скорее по привычке, чем для
удовольствия, и напитки его были из укрепляющих — фронти-
нак, Канарское, голландское вино, слабое красное испанское вино
и шотландский эль. Имея слабую голову, мог он ежедневно пе-
ребирать лишнего, хотя редко выпивал более четырех ложек за
раз, чаще же — не более одной или двух.
Он соблюдал постоянство во всем, кроме фаворитов, кото-
рых любил менять, и даже никого не низверг, однажды возвы-
сив, иначе как за откровенное неисполнение обязанностей. В еде,
привычках и поездках был постоянен, и, случись самому наблю-
дательному придворному нашего времени, как говорится, про-
спать семь лет и проснуться, он не ошибся бы, сказав, где бывал
король все эти годы и какие блюда ему подавали.
Он не слишком был привязан к своей жене, и, хотя королева
была весьма отважна, она никогда не перечила его желаниям, не
вмешивалась в государственные дела и всегда уступала ему... при
смене фаворитов. И чувствовал он себя тем лучше, чем дальше
был от своей королевы, так что угодья, казалось бы, сперва за-
брошенные, вдруг снова оказывались привычными. Он совершен-
но не любил солдат и вообще людей храбрых.
Он был очень остроумным человеком. Для каждого у него
находилась шутка, но сам он не улыбался и отпускал остроты с
самым серьезным видом. К тому, чего не имел, относился он
212 Англия. Автобиография
спокойно, и скорее расстался бы со 100 фунтами, которые ему
кто-то пообещал, чем с 20 шиллингами в собственном кармане.
Он много тратил и охотно пользовался кошельками подданных,
что приводило к стычкам в парламенте, каковые, впрочем, не-
изменно завершались вежливым примирением.
В глазах пуритан Яков Первый обладал единственной добро-
детелью. После переговоров в Хэмптон-Корте в 1604 году он по-
велел сделать перевод Библии (знаменитая Библия короля Яко-
ва ) на английский язык; этот перевод стал шедевром английской
словесности. В остальном же пуритане чувствовали себя ущем-
ленными — ине одни они: католики презирали Якова за сохране-
ние прежних положений уголовного права.
Пороховой заговор,
5 ноября 1605 года
Пай Фокс
Пороховой заговор был попыткой восстановить католицизм
в Англии, подорвав короля и обе палаты парламента. Предосте-
режение, вовремя полученное лордом Монтиглом, сорвало заго-
вор и привело к аресту заговорщиков, которыми руководил Роберт
Кейтсби и в числе которых был Гай Фокс.
Признаю некоторое участие в общем деле против Его Вели-
чества в пользу католической церкви, кое ранее было мне вме-
нено и мною не замышлялось и не зачинялось. А было оно мне
предложено около прошлой Пасхи, двенадцать месяцев назад,
за морем, в Нижних землях, где правит эрцгерцог, Томасом Уин-
тером, который впоследствии приехал со мною в Англию, где
объединили мы наши усилия с тремя другими господами, а имен-
но Робертом Кейтсби, Томасом Перси и Джоном Райтом. Впя-
тером мы и держали совет, как лучше это осуществить, принеся
между собою клятву хранить тайну. Кейтсби предложил сделать
это при помощи пороха, заложив мину под верхнюю палату, и
мы сочли выбор места за наилучший, поскольку вера там бес-
правно подавляется и справедливое возмездие должно постиг-
нуть еретиков.
Как было решено промеж нас, Томас Перси взял внаем для
этих целей в Вестминстере один дом, близко прилегающий к
зданию парламента, и мы начали делать наш подкоп около 11 де-
кабря 1604 года.
Пятерыми, кто сперва вошел в работу, были Томас Перси,
Роберт Кейтсби, Томас Уинтер, Джон Райт и я сам. Но вскоре
214
Англия. Автобиография
мы взяли к себе еще одного — Кристофер Райт принес присягу
и также дал клятву.
Когда дошли мы до самого основания стены, которая была
толщиною около трех ярдов, то нашли ее предметом великого
затруднения и взяли к себе еще Роберта Уинтера с тою же клят-
вою и присягою, как выше сказано.
Близилось Рождество, когда мы подвели нашу мину под сте-
ну, и на Сретенье мы прорыли подкоп на половину толщины
стены. Пока прочие работали, я стоял на страже, чтобы окли-
кать любого проходящего мимо, давая предупреждение, чтобы
прекратили работу, пока я не подам сигнала продолжать.
Всемером мы залегли в доме, держали там порох и дробь, ре-
шив умереть на месте прежде, чем придется сдаться или нас
схватят. Когда во время работы со стеной из погреба послышал-
ся шорох разгребаемого угля, мы испугались, как бы нас не рас-
крыли. Будучи отправлен в погреб, я нашел, что уголь распрода-
ется, а погреб будет освобожден. Для удобства достижения на-
шей цели Перси договорился о том, что берет дом внаем на год.
Мы приготовили заранее и принесли в дом двадцать бочон-
ков пороху, каковые убрали в погреб и укрыли поленьями и хво-
ростом, заготовленными для этой цели.
На Пасху парламент ушел на каникулы вплоть до октября,
мы разъехались, и я отбыл в Нижние земли по совету и указа-
нию остальных, чтобы ознакомить Оуэна с деталями заговора и
чтобы, оставаясь долее, я не сделался чрезмерно подозритель-
ным для властей и не повредил бы делу.
Тем временем Перси, хранивший ключ от погреба, заложил
в него еще пороху и дров. Я вернулся в начале сентября, полу-
чил ключ, как и Перси, мы принесли еще пороху и поленьев,
чтобы его укрыть, и я уехал на время за город до 30 октября.
Было решено меж нами, что в тот самый день, когда наше дея-
ние будет совершено, некоторые другие наши союзники должны
захватить леди Елизавету, старшую дочь короля, каковая пре-
бывала в Уорикшире в поместье лорда Харрингтона, и тотчас
же объявить ее королевой, имея наготове проект воззвания, где
мы не упоминали о смене религии и не присягали на верность
Пороховой заговор, 5 ноября 1605 года
215
нашей вере до тех пор, пока не набрали бы сил достаточно, что-
бы создать крепкую партию, а уж тогда провозгласили бы и то и
другое.
Относительно же герцога Карла, второго сына короля, мы
имели различные мнения о том, как захватить его особу. Но по-
скольку мы не нашли способов, как это совершить (герцог пре-
бывал вблизи Лондона, где мы не располагали достаточными
силами), то порешили осуществить нашу замену с леди Елиза-
ветой.
Имена прочих лиц, участвовавших в этом ужасном заговоре,
были скрыты от публики.
Преодолев соблазн взорвать короля Якова, пуритане вместо
этого начали избавляться от англиканской церкви и от самой
Англии.
Высадка в Новой Антии
11 ноября 1620 года
Уильям Брэдфорд
16 сентября 1620 года отцы-пилигримы, гонимая пуританская
секта, отплыли на корабле «Мэйфлауэр» из Плимута в Америку.
Они высадились вблизи современного Провинстауна и исследова-
ли мыс Код, прежде чем официально основать Плимутскую ко-
лонию 21 декабря того же года.
Прибыв 11 ноября к мысу Код, были мы вынуждены необхо-
димостью (а также понуканиями капитана и матросов) искать
место для жилья; а так как привезли мы из Англии большую
шлюпку, которая хранилась в кормовой части корабля, то и ве-
лели своим плотникам оснастить ее; однако она столь сильно
пострадала от бурь, что пришлось бы долго ее чинить. Тут не-
сколько человек вызвались, покуда идет починка, разведать
окрестности по суше; тем более что, входя в гавань, приметили
мы в 2-х или 3-х лье нечто, по мнению капитана, похожее на
устье реки. Попытка могла оказаться опасной, но, видя реши-
мость людей, их отпустили; было их 16, хорошо вооруженных,
во главе с капитаном Стэндишем, который получил соответ-
ствующие наказы. В путь они вышли 15 ноября и, пройдя бере-
гом моря примерно милю, увидели пять или шесть человек и
собаку, шедших им навстречу; то были дикари, которые кину-
лись в лес; англичане за ними последовали, частью чтобы по-
пытаться с ними заговорить, частью затем, чтобы убедиться, не
сидит ли кто-либо еще в засаде. Индейцы, видя, что за ними
следуют, выбежали из леса и помчались по прибрежным пес-
Высадка в Новой Антии, 11 ноября 1620 года
217
кам с такою быстротой, что приблизиться к ним не удалось; од-
нако, идя по следам их, увидели, что пришли они именно отту-
да. Надвигалась ночь; наши остановились на ночлег, выставив
часовых; ночь прошла спокойно, а наутро, идя дальше по сле-
дам дикарей, достигли широкого речного устья и свернули с
берега в лес. Дальше пошли наудачу, надеясь найти жилье ди-
карей, но вскоре потеряли их след, да и забрели в такую чащу,
что могли изорвать одежду и доспехи; но более всего страдали
от жажды. Вода наконец нашлась; первая новоанглийская вода,
какую они отведали, показалась им, истомленным жаждою, сла-
ще вина или пива прежних дней. Затем стали они пробираться
к другому берегу залива, видя, что для этого надо перейти через
косу; и вышли наконец на берег моря в поисках предполагае-
мой реки, а по пути встретилось им озеро с чистой пресной во-
дой, а вскоре затем расчищенное место, где прежде индейцы рас-
тили маис; было там и несколько их могил. Идя далее, увидели
свежее жнивье, где маис рос еще в том же году, и тут же остатки
дома, доски, уцелевший большой котел и кучи песку; порыв-
шись в нем, нашли несколько красивых индейских корзин, пол-
ных маиса, частию в початках, отменно хорошего и разных цве-
тов, которым они подивились (ибо прежде таких не видели).
Было это вблизи той самой реки, которую они искали; к ней
они и вышли и обнаружили, что она делится на два рукава, а в
устье высокий утес из песчаника; однако вода была там скорее
всего соленая; был и хороший причал для шлюпки; в шлюпке
они и постановили прийти, когда та будет готова. Так как отве-
денное им время истекло, они вернулись на корабль, чтобы о
них не тревожились; прихватили с собой часть маисовых зерен,
остальное же закопали; и... принесли плоды земли братьям сво-
им, которые и плодам, и возвращению их несказанно обрадова-
лись и воспрянули духом...
Возблагодарив Бога за свое избавление, собрали они пучок
стрел, которые после отправили в Англию с капитаном кораб-
ля, а место нарекли местом первой схватки. Оттуда поплыли
они дальше вдоль берега, но удобной гавани не нашли; поэтому
поспешили туда, где, по словам одного из моряков (некоего м-ра
218
Англия. Автобиография
Колпина, уже побывавшего в тех краях), была хорошая гавань;
он там бывал, и можно было поспеть туда до ночи; это их обра-
довало, ибо погода становилась ненастной. Так плыли они не-
сколько часов; пошел снег с дождем, а к концу дня ветер уси-
лился, море разбушевалось, у них сломался руль, и два челове-
ка с великим трудом правили с помощью весел. Моряк, однако,
ободрял их, ибо завидел уже гавань; но буря крепчала, надвига-
лась ночь, и, пока еще можно было что-то разглядеть, они по-
ставили паруса. Тут сломалась в двух местах мачта, парус упал
за борт, в высокие волны, так что не миновать было крушения;
однако, по милости Божьей, они не пали духом, и волны вы-
несли их в гавань. Тут оказалось, кто моряк ошибся и сказал:
помилуй нас Господь, никогда я этого места не видал; он и ка-
питан хотели причалить, при попутном ветре, в бухте, где би-
лись волны. Но бравый матрос, который был за рулевого,
крикнул гребцам: поворачивайте, кто из вас мужчины, не то ра-
зобьемся; и они это быстро проделали. А он велел не унывать и
грести веселей, ибо по звукам угадал, что есть места, где при-
стать можно безопасно. И хоть было очень темно и лил дождь,
им удалось подойти с подветренной стороны к какому-то ост-
ровку и там заночевать...
И хотя минувший день и ночь полны были тревог и опасно-
стей, Бог послал им наутро отдохновение (как обычно посылает
детям Своим), ибо день настал солнечный; на острове были они
в безопасности, могли просушить вещи, вычистить оружие и
отдохнуть; и возблагодарили Бога за многие милости его. А так
как был это последний день недели, приготовились справить его.
В понедельник осмотрели гавань и нашли ее пригодной для ко-
рабля; потом пошли в глубь суши, нашли маисовые поля и ру-
чьи, то есть место (как показалось им), пригодное для жилья; во
всяком случае, лучшее из всего, что сумели найти; а время года и
крайность, в которой находились мы, вынуждали на этом оста-
новиться. С такой вестью посланные возвратились к кораблю и
немало порадовали остальных.
15 декабря подняли якорь, чтобы идти к найденному месту;
не дойдя двух лье, вынуждены были снова отойти, однако 16-го
Высадка в Новой Англии, 11 ноября 1620 года 219
ветер нам благоприятствовал, и мы вошли в гавань. После чего
оглядели местность получше и решили, где быть жилью; а 25-го
начали возводить первый общий дом, который должен был при-
ютить нас и все имущество наше...
В то первое трудное время случалось слышать ропот, а то и
мятежные речи; но все преодолевала мудрость, терпеливость и
справедливые решения губернатора и лучших людей, которые
держались согласно и дружно. Наиболее прискорбным было
то, что за два-три месяца умерла у нас половина, особенно же
за январь и февраль, ибо не имели мы в зимнюю стужу крова и
многого необходимого; а после долгого пути и всяческих не-
удобств страдали цингою и другими недугами; и бывало, что в
день умирало по два-три человека; так что из ста с лишком вы-
жили едва пятьдесят. А из них в самое тяжкое время оставалось
всего шесть-семь здоровых, которые, к чести их будь сказано,
трудились денно и нощно, не покладая рук; с опасностью для
собственного здоровья ходили за больными, приносили дрова,
разводили огонь, готовили пищу, стелили больным постель,
стирали их одежду, запачканную нечистотами, одевали их и
раздевали; словом, оказывали им все неприятные и необходи-
мые услуги, о каких люди брезгливые и привередливые не по-
зволяют даже упоминать; и совершали все это с охотой и радо-
стью, без малейшего неудовольствия, выказывая тем истинную
любовь к друзьям и братьям своим. Особо заслуживает упоми-
нания один пример. В числе этих семерых были почтенный
старейшина м-р Уильям Брюстер и военный начальник капи-
тан Майлс Стэндиш, коим я и многие другие, в беспомощном
нашем состоянии, весьма были обязаны. И Господь хранил
этих людей, так что среди общего бедствия не заразились они и
не покалечились. Сказанное о них мог бы я повторить о многих
других, скончавшихся во время общего тяжкого испытания
или переживших его; пока были они в силах, не отказывали в
помощи никому из нуждавшихся в ней. Не сомневаюсь, что
Господь наградит их...
Между тем индейцы бродили поблизости и иной раз показы-
вались, но стоило к ним приблизиться, как они убегали. Однаж-
220
Англия. Автобиография
ды они похитили инструменты у работавших, пока те обедали.
Но около 16 марта некий индеец смело подошел к нам и загово-
рил ломаным английским языком; его понимали без труда и
очень тому дивились. Из беседы с ним выяснилось, что был он
не здешний, а с восточного побережья, куда английские корабли
приходили ловить рыбу; он с ними спознался, иных мог назвать
по именам и у них-то и выучился языку. Он оказался весьма
полезен, много поведав о крае, где жил, что позднее очень при-
шлось кстати; а также о здешних жителях, об их именах, чис-
ленности и силе; и сколь далеко живут, и кто их вождь. Индейца
этого звали Самосет; рассказал он также о другом индейце, по
имени Скуанто, который родом был из здешних мест, побывал в
Англии и умел по-английски лучше его. Угостив и одарив ин-
дейца, поселенцы отпустили его, но вскоре он явился снова, а с
ним еще пятеро, и принесли все инструменты, украденные преж-
де, а также возвестили о прибытии их великого сахема по имени
Массасойт, который явился через четыре-пять дней со свитой,
где был и упомянутый Скуанто. Для них устроили угощение и
поднесли дары, после чего заключили мир (и вот уж 24 года, как
он длится), а условия были следующие:
1. Ни он, ни люди его не станут чинить поселению вреда.
2. Если же вред будет кем-либо из них причинен, виновного
обязуются выдать для примерного наказания.
3. Если будет что похищено, вождь заставит похищенное вер-
нуть; то же обязуются делать и поселенцы.
4. Если кто начнет с ним несправедливо войну, поселенцы ока-
жут ему помощь; если кто пойдет войной на них, он им поможет.
5. 0 договоре обязуется он известить союзные племена, дабы
и они не чинили поселенцам вреда и также к договору присо-
единились.
6. Приходя к поселенцам, они не станут брать с собою луков
и стрел...
Стали собирать свой небольшой урожай и готовить жилища
к зиме, ибо все выздоровели, и запасов было довольно; а пока
одни совершали эти походы, другие промышляли треску, окуня
и иную рыбу и запасли ее столько, что хватило каждой семье.
Высадка в Новой Англии, 11 ноября 1620 года
221
Все лето нужды ни в чем не терпели. С приближением зимы ста-
ли добывать и дичь, которая в этих местах в первое время изо-
биловала (хотя позже ее стало меньше). Кроме водоплавающих
птиц, много было диких индеек, которых добыли множество, не
считая оленины и др. В неделю приходилось на душу по чет-
верть бушеля муки, а когда собрали урожай, вышло по стольку
же маиса. Многие написали тогда друзьям в Англию о том, как
сытно живут, и то была истинная правда*.
Перевод 3. А. Александровой.
Посмертное, 1636 год
Уильям Гарвей
Гарвей открыл обращение крови в человеческом теле и был
врачом как Якова I, так и Карла I. Ниже он описывает вскры-
тие тела Томаса Парра, предположительно умершего в возрасте
154 лет.
Внешне тело вполне упитанное, на груди имеются волосы.
Волосы на предплечьях все еще черные, хотя голени безволо-
сые и гладкие.
Половые органы в хорошем состоянии. Пенис ни тонкий, ни
оттянутый, также и мошонка, в отличие от большинства пожи-
лых, пораженных водяной грыжей. Яички крупные и объемные,
что говорит о правдоподобности истории, которую Парр любил
рассказывать о том, что в столетнем возрасте был уличен в пре-
любодеянии и наказан. Более того, его вдова, на которой он же-
нился, когда ему было сто двадцать лет, отвечая на вопросы, не
могла отрицать, что он имел сношения с ней, в точности как у
других супругов, и было это в последний раз за двенадцать лет
до его смерти.
Грудь широкая и объемная, легкие не губчатые, но, особенно
с правой стороны, прикрепляются к ребрам волокнистыми по-
лосками. Также легкие в значительной степени наполнены кро-
вью, как обычно бывает при легочной чахотке (перипневмония),
так что, когда кровь отвели, оказалось, что часть ее почернела.
Синеватый цвет лица я приписал той же причине — затрудне-
ние дыхания и крайняя степень одышки перед самой смертью.
Подводя итог, по ряду обычных признаков, обнаруженных при
Посмертное, 1636 год
223
исследовании тела, очевидна смерть в результате удушья. Я за-
ключил, что он задохнулся и что смерть наступила из-за невоз-
можности дышать, сходный отчет был дан Его Величеству всеми
присутствовавшими врачами. Позже, когда кровь из легких вы-
пустили и вытерли, стала видна довольно белая, почти молоч-
ного цвета паренхима.
Сердце крупное, развитое и волокнистое, со значительной
массой жира вокруг его стенок и отделов. Кровь в сердце черно-
ватая, жидкая и слабо крупитчатая. Только в правом желудочке
обнаружилось несколько сгустков.
Когда рассекли грудину, хрящи оказались не более окосте-
невшими, чем у других людей, скорее гибкими и мягкими.
Кишки в прекрасном состоянии, мясистые и сильные, желу-
док такой же. Тонкий кишечник мускулистый, однако в нем ока-
залось несколько кольцеобразных сужений из-за того, что Парр
ел днем и ночью, не соблюдая правил питания и определенного
времени принятия пищи. Он довольствовался полуиспорченным
сыром и всеми видами молочных продуктов, серым хлебом, пи-
вом, а чаще всего кислым молоком. Живя скромно и просто, без
всякого лечения, в стесненных обстоятельствах, он таким спо-
собом продлевал себе жизнь. Он принимал пищу около полуно-
чи, незадолго до смерти.
Биограф Джон Обри, друг Гарвея, отмечал, что когда «Цир-
куляцию крови» опубликовали, Гарвей «с головой ушел в свои прак-
тики, а люди невежественные считали его сумасшедшим. При-
неся немало пользы в дальнейшем, его учение за 20 или 30 лет было
принято всеми университетами мира, а Томас Гоббс говорит в
своей книге “De Corpore” («О теле»), что это, пожалуй, един-
ственный человек, учение которого было признано при жизни ав-
тора».
Кромвель в парламенте
ноябрь 1640 года
Сэр Филип Уорик
Яков Тумер 27марта 1625 года от дизентерии, ему наследо-
вал его сын Карл I. Карл, к счастью, не перенял грубых привычек
отца, но был не менее Якова привержен абсолютизму и католи-
цизму, что и спровоцировало столкновения с пуританским пар-
ламентом, стремившимся к настоящему демократическому
правлению.
Среди парламентариев не было критика более серьезного и
последовательного, чем Оливер Кромвель. Родившийся в 1599 году
в Хантингдоне, представитель младшей ветви дворянского рода,
Кромвель обратился в пуританство после того, как побывал, по
его собственным словам, «предводителем грешников». После об-
ращения он разделил общее убеждение пуритан, что католиче-
ство Карла I — дьявольская отметина на теле Англии, богоиз-
бранной страны. Имея хорошие политические связи (не меньше
девяти его кузенов были членами парламента), он сперва избрался
от Хантингдона, а затем, в 1640 году, от Кембриджа. Именно в
Долгом парламенте сэр Филип Уорик обратил внимание на «фер-
мера» Кромвеля.
Я не отметил дурного характера Кромвеля, поскольку в раз-
говоре со мной он был даже дружелюбен. Хотя, когда позже, к
концу дня, он счел меня неисправимым и имеющим побужде-
ния, позволяющие подозревать во мне вредителя, он сделался
презрительно холоден. Впервые я обратил на него внимание в
самом начале заседаний, в ноябре 1640 года; я тщеславно мнил
себя подобающе одетым молодым человеком (мы, придворные,
Кромвель в парламенте, ноябрь 1640 года
225
прежде всего ценим красивую одежду). Однажды утром я явился
в парламент прекрасно одетым и увидел господина, который дер-
жал речь (и которого я не знал): выглядел он весьма обыденно,
поскольку был в мешковатом костюме, казалось, сшитом плохим
деревенским портным. Нижняя рубаха простая и не слишком
чистая, даже несколько пятнышек крови на маленьком банте,
который был не намного шире воротника. Его шляпа была без
ленты. Он был среднего роста, носил шпагу, лицо красноватое и
одутловатое, голос — резкий и пронзительный, речь была испол-
нена страсти. Предмет выступления разумностью не отличался.
Он вещал о слуге мистера Принна, который распространял пас-
квили на королеву из-за ее танцев и прочих невинных придвор-
ных развлечений. Кромвель до такой степени старался увели-
чить срок тюремного заключения для этого человека, словно тот
представлял страшную опасность для всего правительства.
Карл I созвал Долгий парламент, поскольку у него не было дру-
гих способов добыть денег. К возмущению короля, Долгий парла-
мент оказался даже еще более враждебным, чем предыдущий.
Этот парламент отменил корабельный сбор (пошлину, введенную
Карлом во время беспарламентской «одиннадцатилетней тира-
нии» 1629-1640 годов) как незаконный, выразил недоверие королев-
ским министрам Страффорду и Лоду и утвердил законопроект,
запрещающий роспуск парламента без его согласия. Долгий пар-
ламент также отменил юридическое всевластие королевских су-
дов, деспотично использовавшееся Карлом для заключения под
стражу членов парламента.
В декабре 1641 года парламент принял 159 голосами против
148 Великую ремонстрацию, которая требовала, чтобы король
удалил из парламента всех епископов, этих «злых советчиков»
(считалось, что они намереваются восстановить католичество),
и реформировал церковь в протестантском духе.
Как и ожидалось, Карл отверг Великую ремонстрацию.
Попытка ареста пяти членов
парламента, 4 января 1642 года
Джон Рашуорт
Разрыв между Карлом 1и парламентом стал очевиден 4 янва-
ря 1642 года, когда король попытался арестовать пятерых чле-
нов палаты общин — Пима, Хэмпдена, Хесилриджа, Холлса и
Строуда — за измену.
Рашуорт был секретарем палаты общин, а позже — Оливера
Кромвеля.
Пятеро обвиненных пришли в тот день в палату после обеда
и явились согласно приказу и директиве палаты, изданной в от-
ношении их накануне, о ежедневной явке. Их появление было
внесено в протокол.
Не успели сесть по местам, как палата была оповещена не-
ким капитаном Лэнгришем, позже армейским офицером во
Франции, что он пришел с офицерами и солдатами из Уайтхол-
ла. Он пояснил, что его величество направляется сюда с гвар-
дейцами, — ему с большим трудом удалось их обогнать. Затем
кто-то из членов палаты получил частное сообщение от графи-
ни Карлайл, сестры графа Нортумберлендского, что будет пред-
принята попытка арестовать этих пятерых. От них потребовали
покинуть палату, чтобы избежать кровопролития, если солдаты
вздумают применить силу. В ответ на приказ четверо с готовно-
стью подчинились, но мистер Строуд воспротивился, и сэру
Уолтеру Эрлу, его давнему знакомому, пришлось вытолкать его
силой. В это время король входил в Новый дворец. Его величе-
ство прошел через Вестминстер-холл, офицеры, ветераны и про-
чие, его сопровождавшие, образовали проход, встав по обе сто-
Попытка ареста пяти членов парламента
227
роны; его величество миновал этот коридор и поднялся по сту-
пеням палаты общин, а офицеры и ветераны выстроились перед
гвардейцами и алебардщиками, которые также сопровождали
королевскую особу. Двери палаты открыли, его величество на-
правился к месту председателя. Он взглянул на место с правой
стороны, возле барьера, где обычно сидел мистер Пим, но не
увидев там своего старого знакомого, произнес: «С вашего по-
зволения, мистер спикер, я ненадолго одолжу у вас кресло».
Спикер покинул кресло, а его величество встал на кресло с но-
гами, постоял немного, разглядывая членов палаты, которые
обнажили головы, но не усмотрел никого из пятерых, хотя их
нелегко было бы различить, будь они здесь, среди стольких лиц.
Тогда его величество молвил:
— Джентльмены! Я сожалею, что мне пришлось прийти к вам.
Вчера я направил своего сержанта с поручением арестовать кое-
кого из моих людей, обвиненного в измене, и ожидал исполнения
этого приказа, а не письма. Должен сказать вам, собравшимся
здесь, что хотя ни один король Англии не относился уважитель-
нее к вашим привилегиям, а я всегда стремился их соблюдать, —
так вот, вам известно, что в случае измены привилегий нет ни у
кого. И я пришел узнать, присутствует ли здесь кто-либо из обви-
няемых. Поскольку до тех пор, покуда лица, обвиняемые мною
не в мелких преступлениях, а в измене, находятся здесь, я не могу
считать, что палата лояльна, как бы мне этого ни хотелось. Сле-
довательно, я пришел сюда, чтобы их найти, и, значит, я их найду.
Но поскольку я вижу, что птички упорхнули, то ожидаю, что вы
мне их пришлете, едва они сюда вернутся. Даю слово короля, что
не собирался использовать силу, что процесс против них будет
настолько законным и честным, насколько это возможно.
И раз уж я не могу сделать того, зачем пришел, думаю, будет
нелишне повторить то, что я говорил ранее. Что бы я ни совер-
шил во благо моих подданных, я намерен поступать так и впредь.
Не стану более вас отвлекать, только пообещайте, что при-
шлете их мне, едва они появятся; в противном случае мне при-
дется воспользоваться иными способами их отыскать.
Пока король обращался к палате, спикер стоял за креслом.
Король спросил у него, укрывается ли кто-нибудь из означен-
228
Англия. Автобиография
ных лиц в палате. Может быть, он видел кого-нибудь из них?
И где это было?
Спикер опустился на колени перед своим королем и отве-
чал так:
— Если будет угодно вашему величеству, нет у меня ни глаз,
чтобы видеть, ни языка, чтобы говорить, поскольку палата об-
щин, служителем которой я являюсь, приносит извинения ва-
шему величеству и повелела мне на то, что ваше величество из-
волили спросить, не давать иного ответа, нежели этот.
Король спустился с кресла и вышел из палаты, в которой уста-
новилось смятение. Многие закричали громко, так, чтобы он мог
услышать: «Привилегии! Привилегии!» Заседание тотчас за-
крыли до часу следующего дня.
До этого дня ни один государь не допускался в палату общин.
Неудачная попытка Карла и массовые протесты на улицах
Лондона на следующий день (толпа кричала: «Привилегии пар-
ламента!») вынудили короля оставить столицу. Поскольку ко-
роль охотно прибегал к физической силе, парламент, чтобы за-
щитить себя, постановил создать ополчение и стал собирать
вооруженные отряды по всей стране.
Созыв ополчения оказался мудрой предупредительной мерой,
потому что 22 августа 1642 года Карл I поднял королевский
штандарт в Ноттингеме, по сути дела объявив войну собствен-
ной стране. Было много случаев, когда гражданская война остав-
ляла семьи «разделенными мечом»; много, конечно, случалось и
личных трагедий, но главная линия раздела пролегла на самом
деле не между родственниками. Она разделила сословия, регионы
и религии. Так, большая часть сторонников парламента проис-
ходила с Юга и Востока (более развитых коммерчески, более на-
селенных зажиточными джентри и купечеством, которые букваль-
но подписывались под протестантской этикой труда), тогда как
большинство своих сторонников король обрел на неразвитых ка-
толических Севере и Западе, а королевская армия сильно зависела
от наемников.
Поначалу обе стороны обменивались изощренными оскорбле-
ниями. Роялисты прозвали парламентариев «круглоголовыми»,
Попытка ареста пяти членов парламента
229
предположительно за пуританскую стрижку «под горшок»; пар-
ламентарии дразнили роялистов «вредителями» и «кавалерами»
(проз&ище принца Руперта Рейнского, известного гуляки, племян-
ника Карла и генерала кавалерии). Если верить одному пуритан-
скому щелкоперу-насмешнику, «кавалера»можно было опознать
по двадцати «смехотворным привычкам и обезьяньим ужимкам»:
Фасон шляпы напоминает ночной горшок.
На макушке пучок, как петушиный гребень.
Повязан телячьим хвостом и пучком лент.
Плюмаж шляпы свисает, как лисий хвост.
Длинные волосы, перевязанные ленточками.
Рябое лицо.
Борода на верхней губе и лезет в рот.
Подбородок торчком, поет на ходу.
Бант торчит во все стороны.
Громадные завязки банта сплетены в громоздкий узел.
Длинный необъятный дублет, наполовину расстегнутый.
Маленький подол.
Рукава не застегнуты.
Одной рукой поигрывает стеком, на другой висит плащ.
Штаны не застегивает и всегда готов их скинуть.
Рубашка не заправлена.
Гульфик раскрыт, к нему привязан огромный пучок лент.
Пояс болтается на бедрах.
Шпага болтается у ног, как хвост у обезьяны.
Множество пятен на коленях (слишком усердно
молится. — Ред.).
Эта война была хороша для словесных перепалок, но не годи-
лась в качестве образца военного искусства, потому что англи-
чане не участвовали в серьезных наземных кампаниях уже сот-
ню лет. Подтверждением тому стала первая крупная схватка.
Гражданская война: сэр Ричард
Балстроуд в бою при Эджхилле,
23 октября 1642 года
Сэр Ричард Балстроуд
Балстроуд сражался при Эджхилле за роялистов под коман-
дованием Карла I и принца Руперта, парламентариев вел граф
Эссекс. С каждой стороны было около 14 000 человек.
Вся наша армия была построена по три лошади глубиной на
каждом фланге и по шесть человек пеших в центре. Полк прин-
ца Уэльского был расположен на правом фланге, которым ко-
мандовал принц Руперт, и полковник Вашингтон со своими дра-
гунами был у нас справа. По центру была пехота под командо-
ванием генерала Рутвена и сэра Джейкоба Эстли под ним. Граф
Линдсей шел пешком во главе полка королевской пешей гвар-
дии вместе со своим сыном, лордом Уиллоби, и сэром Эдмун-
дом Вернеем, несшим королевский штандарт. Левым крылом
нашей конницы командовал генерал-интендант Уилмот с под-
полковником Эдвардом Филдингом и еще несколькими стар-
шими офицерами. Подполковник Джордж Лайл с подполков-
ником Джоном Эннисом были на левом фланге в драгунском
полку, чтобы защищать рогатки с этой стороны, и был у нас ре-
зервный корпус из шести сотен лошадей под командованием
графа Карнарвона. Когда наша армия выстроилась у подножия
холма и готовилась выступить, все генералы пришли к королю,
который намеревался выступать вместе с армией, и выразили
желание, чтобы он вместе с принцем Уэльским, герцогом Йорк-
ским и конной охраной из лейб-гвардии отошел за возвышение,
на некоторое расстояние, на правый фланг, где можно наблю-
дать за исходом сражения, не подвергаясь опасности. С другой
Гражданская война: в бою при Эджхилле
231
стороны, эта часть армии не будет наступать на врага. Король
очень неохотно был вынужден на это согласиться.
Перед самым началом нашего выступления принц Руперт
проехал с одного фланга на другой, давая указания коннице дви-
гаться как можно плотнее, держа строй и с мечом в руке. Вра-
жескую стрельбу встретить, не отвечая огнем ни из карабинов,
ни из пистолетов до тех пор, пока не врубимся в строй врага, а там
уже использовать огнестрельное оружие по мере надобности.
Эти приказы были в точности соблюдены.
Противник стоял наготове в таком же расположении, как то,
что я только что описал. Мы двинулись на врага под пушечную
пальбу с их стороны. Они разрядили в нас три пушки со своего
левого фланга, которым командовал сэр Джеймс Рамсей. Выст-
релы прошли над головами войска без вреда, за тем исключени-
ем, что вторым ядром убило квартирмейстера в тылу части гер-
цога Йоркского. Вскоре завязались схватки, и драгуны с нашего
правого фланга отбили врага от рогаток. Принц Руперт повел
наше правое крыло вперед столь яростно, что после небольшого
сопротивления мы опрокинули их левое крыло и овладели их
пушкой. Принц, неистовый в своем натиске, скорее мог взять,
чем сохранить взятое, не довольствовался пушкой и взятием по-
зиции, но жадно преследовал врага, который бежал за Кайнтон
по направлению к Уорику. И мы с полком принца Уэльского, ко-
торый был сильно рассеян, гнались тоже, пока не встретились с
двумя пешими полками Хэмпдена и Холлса и конным полком,
которые шли из Уорика к своей армии и заставили нас поспешить
назад столь же быстро, как до того мы гнались за бежавшими.
В этой погоне я был ранен в голову человеком, который ока-
зался возле меня, ударил меня секирой и готовился повторить
удар, когда сэр Томас Байрон, оказавшийся рядом, застрелил его
из пистолета, благодаря этому я вернулся. В конце концов, встре-
тив эти три полка, мы были вынуждены вернуться к нашей ар-
мии и тут обнаружили, что совершили большую ошибку, оста-
вив пехоту незащищенной. В наше отсутствие за нее взялись
вражеские пехота и конница вместе, они обрушились главным
образом на королевский полк пеших гвардейцев, которые поте-
ряли одиннадцать из тринадцати штандартов.
232
Англия. Автобиография
Королевский знаменосец сэр Эдмунд Верней был убит, ко-
ролевский штандарт захвачен. Позже его отвоевал капитан Джон
Смит, который за это был посвящен в рыцарское достоинство
королем под королевским штандартом и произведен в знаме-
носцы со всеми положенными церемониями. После всего ему
была вручена большая золотая медаль с изображением короля с
одной стороны и знамени на другой. До последних своих дней
он ее носил на широкой зеленой муаровой ленте через плечо.
Теперь, когда мы вернулись из погони за врагом, на нас опу-
стилась ночь. Таким образом, мы, вероятно, одержали бы побе-
ду и положили бы конец войне, если бы только удержали пози-
цию после того, как разбили врага, и если бы не бросили пехоту
перед их пехотой и конницей. И нужно добавить, к нашему не-
счастью, некий беспечный солдат, набирая порох на складе, су-
нул в бочонок руку с горящей спичкой, из-за чего много пороху
взорвалось и многие погибли.
Утром, в понедельник, который наступил после сражения,
несколько отрядов послали осмотреть трупы. Большинство вра-
гов ночью отступили к городу Кайнтон и возле него и находи-
лись. Мистер Эдриен Скруп, увидев, что его отец, серьезно ра-
ненный, упал, попросил, чтобы герцог Леннокс поговорил с ко-
ролем, нельзя ли воспользоваться одной из его карет, чтобы
привезти тело отца. Это было позволено, и он нашел отца разде-
тым, с несколькими серьезными ранами, но живым. Тогда он
завернул отца в свой плащ и отнес в карету, где того одели подо-
бающим образом при содействии королевского хирурга. Их за-
ботой и искусством он был вылечен и прожил еще много лет,
хотя у него было семнадцать ран. Он скончался на месте бы, но
холодная погода остановила кровотечение, и она же спасла жиз-
ни еще многих раненых.
Самовольный уход принца Руперта (этого образцового «ка-
валера») с поля боя в погоню за «круглоголовыми», возможно,
стоил роялистам победы. Так или иначе, битва при Эджхилле
завершилась вничью, и король продолжил поход на Лондон — го-
род был твердо настроен против него. На окраине столицы, в
Тернэм-Грин, его встретили двадцатичетырехтысячные силы
Гражданская война: в бою при Эджхилле 233
ополчения, «обученные банды». Король отступил к Оксфорду, где
устроил штаб-квартиру.
Полтора года длилась осада, пока принц Руперт не решил дать
«круглоголовым» генеральное сражение у селения Марстон-Мур
в Йоркшире.
К несчастью для решительного, но неудачливого Руперта, ар-
мию «круглоголовых» поддержали шотландские союзники, кото-
рые вдохновлялись созданием Торжественной лиги и заключени-
ем Ковенанта* в 1643 году. Кроме того, «круглоголовые» могли
гордиться командующим кавалерией, который не уступал в доб-
лести Руперту.
* Торжественная лига и Ковенант — религиозно-политический
договор, заключенный между Шотландией и английским парламен-
том. — Примеч. ред.
Гражданская война:
смерть племянника Кромвеля
при Марстон-Муре, 2 июля 1644 года
Оливер Кромвель
Назначенный командиром кавалерии накануне гражданской
войны, Оливер Кромвель быстро выказал воинский талант и, что
было намного важнее для парламента, умение управлять людь-
ми. В особенности он презирал снобов и говорил своим офицерам,
что «предпочтет солдата в грязном мундире, который ведает,
за что сражается, и любит то, за что воюет, джентльмену, ко-
торый, кроме это названия, ничего собою не представляет». Ка-
валерия Кромвеля — «железнобокие» — быстро сделалась удар-
ной силой армии парламента.
Ниже приводится письмо Кромвеля его шурину полковнику
Валентину Уилсону, написанное на поле битвы при Марстон-
Муре. Именно внезапная атака Кромвеля, уже поздним вечером,
позволила армии парламента одолеть роялистов. Принц Руперт,
под которым застрелили коня, прятался на поле брани, пока сра-
жение не завершилось, а потом окольными путями добрался к
своим. Его пудель Бой стал одной из потерь роялистов, каковые в
целом составили 4000 павших.
Нам надлежит оплакать всех погибших и вместе воззвать к
Господу, невзирая на политические симпатии и взгляды.
Истинно Англия и Божья церковь удостоились милости Гос-
подней, коей обрели мы эту великую победу, равной которой
еще никто в этой войне не одерживал. Она имеет все признаки
решающей победы, дарованной Провидением правой стороне.
Мы не сходились в рукопашную, но окружили противника. Ле-
гьяжланская война: смерть племянника Кромвеля
235
вое крыло, которым я командовал, состояло в основном из на-
шей конницы, с несколькими шотландцами в тылу, и мы разо-
гнали кавалерию принца. Господь привел их прямо на наши
клинки. Потом мы конницей напали на их пехоту и окружили
всех, кого атаковали. Подробности мне покуда неведомы; тем
не менее могу предположить, что из двадцати тысяч у принца
осталось не более четырех тысяч воинов. Славься, славься, Гос-
подь Всемогущий...
Сэр, Господь пожелал забрать Вашего старшего сына, сражен-
ного ядром. Ему раздробило ногу. Нам пришлось ее отнять, после
чего он скончался.
Сэр, Вам известно мое к этому отношение, но Господь все-
гда поддерживал меня, и Вам следует думать, что по воле Бо-
жьей он ныне вкушает райское блаженство, к которому все мы
отчаянно стремимся. Ваш милый сын на небесах, ему больше
не знать ни греха, ни скорби. Он был доблестным и храбрым
воином, и Господь его прибрал. Перед кончиной обрел он тако-
вое утешение, какого покуда не довелось познать ни мне, ни
Фрэнку Расселу. «И не болит вовсе», — вот что он прошептал
нам. А немного спустя прибавил: «Одно лишь меня грызет», на
мой же вопрос, что именно, ответил: «Жаль, что Господь в Сво-
ей милости лишил меня возможности и далее карать наших
врагов». Под ним убили коня и, как мне говорили, еще трех ло-
шадей, которых он собрал, лишенных седоков. Все в нашей ар-
мии искренне его любили, все те, кто его знал. Он был одарен-
ным молодым человеком, отмеченным Небесами. Ваш сын,
милостью Божьей, обрел рай, и за это должны мы восславить
Господа и возрадоваться. Утрите же свои слезы, мы не ищем
слов, чтобы утишить Вашу скорбь, но пристало нам радовать-
ся, а не плакать. Христос всегда на стороне праведных. С Его
помощью преодолеем мы любые испытания. Да утолит Ваши
печали наша преславная церковь Божья! В Господе наша сила;
молитесь же!
Ваш преданный и любящий брат,
С любовью к Вашей дочери и к моему кузену Персивалю, се-
стре Десборо и всем друзьям.
236
Англия. Автобиография
После битвы при Марстон-Муре ход войны решительно скло-
нился в пользу парламента. Кромвель стал командиром конницы
в «Армии нового образца» — реформированном воинстве «круг-
логоловых» (реформа заключалась прежде всего в централизации
командования и устранении офицеров-аристократов), которое
вдохновлялось новой идеологией. Пункт первый того устава но-
вой армии, который касался поведения солдата, гласил: «Он ре-
лигиозен и праведен».
Последняя надежда короля разгромить парламент оказалась
втоптана в пыль при местечке Нейсби (Незби) в графстве Ле-
стершир 14 июня 1645 года. Разумеется, Кромвель, «ведомый Гос-
подом», участвовал в этом сражении, его солдат снедал религи-
озный пыл. После битвы, победу в которой «круглоголовым» обес-
печило правое крыло под командой Кромвеля, последний сообщил
Уильяму Лентоллу, спикеру палаты общин: «После трех часов
упорного боя мы окружили его (короля. — Ред.) армию, убили и
захватили пленными около 5000 человек... Также захватили мы
около 200 повозок — весь его обоз, все его пушки, числом 12, среди
которых две полупушки, две полукулеврины, а остальные — са-
керы. Мы преследовали врага три мили до Харборо и еще девять
миль после, покуда не показался Лестер, где король и укрылся...
Сэр, всем обязаны Провидению, и слава принадлежит Господу, но
никак не нам».
Одиннадцать месяцев спустя, поняв, что роялисты побеж-
дены окончательно, Карл сдался шотландским пресвитерианам.
Начались политические игры — король хотел заручиться под-
держкой шотландцев, они добивались от него согласия принять
пресвитерианство; наконец шотландцы устали от игрищ и про-
дали короля парламенту за 400 000 фунтов стерлингов — «заде-
шево», как горько пошутил сам Карл.
Захватив короля, победители стали спорить, что с ним делать.
Парламент желал восстановить монархию, но с пресвитериан-
ской церковью; товарищи Кромвеля по «Армии нового образца»
добивались большей религиозной терпимости и ограниченного
права голоса, а левое крыло армии настаивало на всеобщем изби-
рательном праве. (Примечательны слова радикального левеллера-
Гражданская война: смерть племянника Кромвеля_________237
«уравнителя» полковника Рейнсборо: «Думаю, и беднейший че-
ловеке Англии заслуживает права жить, подобно богатейшему...
и всякий человек вправе жить при правительстве, каковому он
согласен подчиняться добровольно».)
Тем временем Карл бежал на остров Уайт, где решил все-таки
заключить сделку с шотландцами и принять пресвитерианство;
к несчастью для короля, шотландцы изрядно уступали в воин-
ском умении новой армии Кромвеля, что и подтвердилось при Пре-
стоне в августе 1648 года. Оскорбленный тайными переговорами
короля с шотландцами, Кромвель настоял на суде над «тираном,
изменником и убийцей Карлом Стюартом».
Карл первым обнажил меч — и погиб от меча.
Казнь Карла Первого
30 января 1649 года
Филип Генри
Генри был студентом колледжа Крайст-Черч Оксфордского
университета.
В самом конце 1648 года я отбыл в Лондон, дабы повидать
моего отца, и, пребываючи в оное время в Уайтхолле, как раз
увидал отсечение головы короля Карла Первого. Отца каждый
день возили в Вестминстер по реке, он садился на баржу у Садо-
вого спуска, где мы жили. Однажды он выходил из нашей двери, и
король заговорил с ним и сказал ему: «Ты жив еще!» В день каз-
ни, сиречь во вторник 30 января, я стоял промеж толпы на ули-
це, перед воротами Уайтхолла, где был возведен эшафот. Я ви-
дел, что там творилось, но был не так близко, чтобы расслышать
что-либо. Я видел, как палач нанес удар, и могу сказать с тяж-
ким сердцем, что в этот самый миг раздался такой вопль тысяч
людей, какого я никогда прежде не слыхал и не пожелал бы слы-
шать никогда более. Согласно приказу, со стороны Чаринг-Кросс
к Вестминстеру шел полк, а другой шел от Вестминстера к Ча-
ринг-Кросс, чтобы рассеять народ. Мне пришлось потрудиться,
чтобы уйти домой невредимым.
В мае 1649 года Англия стала республикой во главе с предсе-
дателем государственного совета Оливером Кромвелем.
Штурм Дрогеды,
10-11 сентября 1649 года
Оливер Кромвель
Чтобы защитить новое Содружество, Кромвель отправился
в Ирландию, которая считалась оплотом роялистов и готовила,
как верили, вторжение в Англию. Резня вДрогеде, морском порту
в устье реки Бойн, как тогда, так и сегодня, представлялась, впро-
чем, неоправданной жестокостью.
Господу угодно было благословить наше предприятие в Тре-
де (Дрогеде). После канонады мы приступили к штурму. Врагов
в городе насчитывалось около 3000 человек. Они оказали отча-
янное сопротивление, и когда почти 1000 наших ворвались в го-
род, их вытеснили обратно. Но Бог придал нашим отваги, они
вновь двинулись в атаку ина сей раз сумели отбросить врага.
Враг предпринял три контратаки, справа и слева от того ме-
ста, где мы прорвались, но всякий раз бывал отброшен. Мы же
укрепились и вскоре овладели всем городом. Кажется, мы пре-
дали мечу всех защитников города; кажется, спаслись не более
тридцати человек. Этих мы поместили под стражу в место, от-
куда они не смогут более вредить. Устрашенный враг уступил
нам Трим и Дандолк. В Триме они так торопились сбежать, что
бросили все свои пушки.
Это было удивительное по милости небес предприятие. Без
потерь не обошлось: полковник Касл получил ранение в голову,
от коего скончался, также различные офицеры и солдаты поги-
бали при исполнении обязанностей. Обойдя южную стену го-
рода, между воротами Дулик и упомянутой выше башней, наши
наткнулись на сорок или пятьдесят солдат неприятеля, каковых
240
Англия. Автобиография
предали мечу и стали удерживать позицию, но позже выясни-
лось, что враг преградил путь далее в город, так что сия позиция
оказалась бесполезной.
Хотя нашим людям, штурмовавшим проломы, пришлось от-
ступить, они не отступались, и Господь воодушевил их воинским
рвением, так что они опрокинули врага и по воле Господа прину-
дили его отойти. После особенно упорной схватки в пределах стен
у врага были пешие и конные, а у нас лишь пехота, — неприятель
попятился, и наши люди завладели позициями и церковью, из-
рядно замедлявшими наш штурм; теперь же стало очевидно, что
враг лишился возможности тревожить нас конницей, а мы укре-
пились настолько, что послали за своей кавалерией, каковая и
прибыла позднее, преодолев изрядные затруднения.
Часть врагов отступила к Милл-Маунт, место весьма укреп-
ленное, к которому было не подступиться из-за высоты горы и
возведенных частоколов. Однако наши люди все же пробились
туда и обнаружили за частоколами губернатора сэра Артура
Эштона и других офицеров, каковых я велел без разбора пре-
дать мечу. В пылу схватки я запретил нашим щадить врагов,
буде те окажутся схваченными с оружием в руках; и той ночью
мечу предали около 2000 человек. Часть же вражеских солдат и
офицеров бежала за мост, и приблизительно 100 из них закре-
пились на колокольне собора Святого Петра, другие — у запад-
ных ворот, а иные — в Круглой башне близ ворот Сент-Сандей.
На предложение сдаться все ответили отказом. Посему я при-
казал поджечь колокольню собора, и мы слышали, как один из
врагов восклицал: «Помилуй, Господи, спаси и сохрани! Я горю,
горю!»
На следующий день мы окружили еще две башни, в одной из
которых укрылись семь или восемь дюжин врагов; сдаться они
не пожелали, и мы, твердо зная, что их одолеет голод, оставили
у башен надежную стражу. Из одной этой башни, несмотря на
стражу, враги сделали вылазку и убили и ранили многих наших
людей. Когда они сдались, их офицеров забили, равно как и каж-
дого десятого солдата, прочих же отправили кораблем на Бар-
бадос. В другой же башне все солдаты остались живы, и их так-
же отослали на Барбадос.
Штурм Дрогеды, 10-11 сентября 1649 года
241
Я убежден, что Господь направил нас усмирить этих злосча-
стных варваров, каковые обагрили свои руки кровью стольких
невинных жертв, и что наше предприятие избавит сей остров от
кровопролития в грядущем. Именно это оправдывает наши дей-
ствия, которые иначе нельзя воспринимать без сожаления и гру-
сти. Офицеры и солдаты сего гарнизона были цветом их армии.
Уповали они на то, что наше нападение успехом не завершится...
На сем позвольте мне описать, каковым образом состоялась
наша победа. Не подлежит сомнению, что победили мы не силой
и не упорством своим, но только Промыслом Господним. Разве
сие не очевидно? Иначе нападали бы наши люди столь беззавет-
но, когда не воодушевлял бы их Дух Святой, а врагов Он лишал
мужества и отваги, и потому случился сей благополучный исход.
И надлежит нам всем вместе восславить Господа...
Ваш покорный слуга,
Оливер Кромвель
После покорения Ирландии Кромвель перенес внимание на
Шотландию, где сын Карла объявил себя королем под именем
Карла Второго. Кромвель разгромил шотландцев при Данбаре и
остановил рейд Карла Второго при Вустере в сентябре 1651 года.
Так закончилась гражданская война.
Кромвель разгоняет Долгий
парламент, 20 апреля 1653 года
Балстроуд Уайтлок
К 1653 году Долгий парламент заседал уже тринадцать лет
без перевыборов. Когда стал обсуждаться законопроект о пожиз-
неннном правлении, Кромвель принял решительные меры.
Таким образом (в сопровождении отряда солдат) войдя в
здание, он гневно потребовал, чтобы спикер освободил кресло.
И сказал парламенту:
— Вы просидели достаточно долго, чтобы уже не сделать боль-
ше ничего хорошего. Некоторые из вас развратники. — Он по-
глядел на Генри Мартина и сэра Питера Уэнтворта. — Другие
пропойцы. Некоторые продажны и нечестны, позорно толкуют
Евангелие. Нет никакой пользы в том, чтобы вы сидели здесь
долее, и я желаю, чтобы вы разошлись.
Спикер не тронулся с места, и коллега Харрисон, который
сидел подле него, поднялся и взял его за плечо, чтобы прину-
дить силой. Тогда спикер покинул кресло. Некоторые из парла-
ментариев встали, чтобы ответить Кромвелю, но он не позво-
лил слушать никого, кроме себя. Он держался крайне самоуве-
ренно и так клеймил членов парламента, что некоторые из его
фаворитов даже устыдились, однако офицеры и прочие послуш-
но исполняли приказы.
Хотя многие в парламенте носили шпаги и многие были за-
носчивы, никто не решился обнажить клинка против Кромвеля
или хотя бы оказать сопротивление, и все смиренно покинули
здание. Он приказал одному из солдат убрать «дурацкую погре-
Кромвель разгоняет Долгий парламент
243
мушку» — жезл спикера — и оставался, пока все члены парла-
мента не удалились, потом вышел последним и велел запереть
двери.
Следующий пуританский конвент («Бэрбонский парла-
мент» ) также оказался не по вкусу Кромвелю и был вскоре рас-
пущен. С 16 декабря 1653 года Кромвель стал править как лорд-
протектор, изредка созывая парламент, то есть фактически сде-
лался диктатором. Впрочем, выбирать не приходилось — он,
анархия или Стюарты.
«Междуцарствие» однозначно описывается как тирания
убийцы. С другой стороны, правлению Кромвеля были свойствен-
ны великодушие и терпимость. «Вождя простых людей» воспел
величайший поэт той эпохи Джон Мильтон — не за плату и не
за награды. Важнее всего то, что правление Кромвеля сотворило
новую, капиталистическую Англию. Завоевав Шотландию и Ир-
ландию и утвердив над ними власть англичан, Кромвель объеди-
нил Британские острова. Когда в 1651 году был подписан Нави-
гационный акт, оказалось, что острова стали мощной державой
с торговым флотом мирового уровня и военным флотом, способ-
ным защитить купцов.
Похороны Кромвеля,
23 ноября 1658 года
Джон Ивлин
В сентябре 1658 года Кромвеля сразил бронхит. Мемуарист
Ивлин был роялистом и сторонником Высокой церкви*.
Был на роскошных похоронах протектора. Его тело достави-
ли из Сомерсет-хауса на покрытом бархатом катафалке, влеко-
мом шестью лошадьми, тоже в бархате; покров на гробу придер-
живали те, кого он возвел в лорды; статуя Оливера покоилась в
королевских одеяниях, увенчанная короной, со скипетром и дер-
жавой в руках. Офицеры армии несли штандарты и вымпелы,
герольды в церемониальных одеждах — государственные стяги
и регалии; за катафалком шла лошадь в богатой попоне, расши-
той золотом, на ней восседал рыцарь в полном вооружении, да-
лее шагали гвардейцы, солдаты и бесчисленные скорбящие. Та-
ковой процессией они проследовали к Вестминстеру; надо ска-
зать, что более веселых похорон я не видывал, ибо скулили
только собаки, которых солдаты отгоняли камнями и громкими
криками, и все на улицах пили и курили табак.
Со смертью Кромвеля стало совершенно очевидно, что само
существование республики зависело почти исключительно от
него. Сын Кромвеля Ричард («Выпивоха Дик») попытался было
примерить мантию лорда-протектора, но затем благоразумно
от нее отказался. В итоге круг замкнулся: опасаясь худшего зла,
армия призвала в Англию Стюартов.
* Высокая церковь — в англиканстве направление, тяготеющее к
католицизму. — Примеч. ред.
Реставрация: Карл Второй
возвращается в Англию,
12-23 мая 1660 года
Сэмюел Пипс
Пипс, клерк морского ведомства, был назначен секретарем сэра
Эдварда Монтегю, которому поручили привезти Карла Второго
из Голландии. Знаменитый дневник Пипса, записи в котором сде-
ланы стенографическим кодом (отчасти для того, чтобы супруга
не узнала о грешках мужа), был расшифрован лишь в 1823 году.
[Мой господин] справился, не соглашусь ли я выйти в море в
качестве его секретаря; попросил меня обдумать его предложе-
ние. Заговорил со мной и о государственных делах, сказав, что
на корабле ему понадобится человек, которому он мог бы дове-
риться, а потому предпочел бы, чтобы поехал я. Мой господин
очень надеется, что король вернется, о чем он и заговорил со
мной, а также о том, какую любовь питает к королю народ и Сити,
чему я был несказанно рад. Все теперь открыто пьют за здоро-
вье государя, чего раньше делать не смели, разве что за закры-
тыми дверями.
Вторник на масленой неделе, 6 марта 1660 года
Сегодня утром мой господин показал мне Декларацию коро-
ля и его письмо двум генералам, каковое следовало сообщить
флоту. В письме этом государь обещает помиловать всех, кто
займет свое место в парламенте в течение ближайших сорока
Дней, за исключением тех, от кого сам парламент в дальнейшем
откажется. <...> Писалось письмо с 4 по 14 апреля в Бреде, на
двенадцатом году его правления. По получении письма мой гос-
подин созвал Военный совет, мне же продиктовал, как следует
246
Англия. Автобиография
проводить голосование, после чего все военачальники собра-
лись на корабле, в кают-компании, где я зачитал письмо и Декла-
рацию и где после ее обсуждения состоялось голосование. Ни
один из членов Совета не сказал «нет», хотя в душе, уверен, мно-
гие были против. Покончив с этим, я, вместе со своим господи-
ном и членами Военного совета, поднялся на палубу, где, изучив
результаты тайного голосования, мы поинтересовались, что дума-
ют по этому поводу моряки, и все они в один голос с величайшим
воодушевлением закричали: «Да хранит Бог короля Карла!»
На борту корабля, 3 мая 1660 года
Мы подняли якорь и, подгоняемые попутным ветром, напра-
вились обратно в Англию; всю вторую половину дня король ни
минуты не сидел на месте: ходил по палубе, говорил с людьми,
был энергичен и деятелен. На юте он заговорил о своем бегстве
из Вустера. Я чуть не разрыдался, когда узнал, сколько злоклю-
чений выпало на его долю. Четыре дня и три ночи пришлось
ему брести по колено в грязи, мерзнуть в легком зеленом сюр-
туке, тонких штанах и холодных башмаках, он сбил себе ноги в
кровь и передвигался с большим трудом, однако же принужден
был спасаться бегством от мельника и его людей, которые при-
няли королевскую семью за проходимцев. Государь рассказал,
что хозяин харчевни, где он однажды остановился, узнал его,
хотя и не видел восемь лет, — узнал, но не проговорился. За сто-
лом же с ним оказался человек, который воевал под его началом
при Вустере, однако не узнал его, больше того — заставил вы-
пить за здоровье короля, да еще заявил, что король на четыре
пальца выше его. В другом месте слуги приняли государя за
«круглоголового» и заставили его с ними выпить. В еще одной
харчевне, когда король стоял у камина, положив руки на спин-
ку стула, хозяин подошел к нему, опустился перед ним на коле-
ни, незаметно поцеловал ему руку и сказал, что не станет допы-
тываться, кто он, а лишь пожелает ему счастливого пути. Пове-
дал нам король и о том, как нелегко было снарядить корабль во
Францию и как ему пришлось уговаривать владельца судна не
посвящать экипаж, четырех матросов и юнгу, в цель путеше-
ствия. Король так пообносился, что во Франции, в Руане, перед
Реставрация: Карл Второй возвращается в Англию 247
его отъездом, хозяин постоялого двора осматривал комнаты, где
государь остановился, дабы убедиться, что он чего-нибудь не
украл.
На борту корабля, 23 мая 1660 года
Под утро мы подошли к Англии и приготовились сойти на
берег. Король и оба герцога позавтракали на борту горохом, сви-
ниной и вареной говядиной, точно простые матросы. Я, вместе с
мистером Манселлом и одним из королевских лакеев, а также с
его любимой собакой (она нагадила прямо в лодку, и я подумал,
что и король, и все, что ему принадлежит, ничем, в сущности, от
всех нас не отличаются), сел в отдельную шлюпку и пристал к
берегу в одно время с королем, которого с величайшей любовью
и благоговением встретил на земле Дувра генерал Монк. Беско-
нечно было число встречавших — как бесконечна была обходи-
тельность горожан, пеших и конных, и представителей дворян-
ского сословия. Явился мэр города и вручил королю свой белый
жезл и герб Дувра, каковые были приняты, а затем возвращены
обратно. Мэр также вручил государю от имени города весьма
ценную Библию, и государь сказал, что Священное писание он
любит больше всего на свете. Над королем водружен был балда-
хин, вступив под который он переговорил с генералом Монком
и другими, после чего сел в карету и, не задерживаясь в Дувре,
отбыл в направлении Кентербери. Всеобщему ликованию не
было предела.
25 мая 1660 года*
Стюартам позволили вернуться на трон, однако стрелки по-
литических часов вспять ко временам до Карла Первого уже было
не перевести. Парламент не допускал,, чтобы сколько-нибудь важ-
ные вопросы, прежде всего религиозные, решались без его участия.
Карл Второй настаивал на равноправии для католиков (и опти-
мистично предполагал схожую толерантность по отношению к
диссентерам-протестантам); в ответ парламент принял «Кла-
рендонский кодекс», зафиксировавший монополию англиканской
* Перевод А. Я. Ливерганта.
248 Антия. Автобиография
церкви в вопросах веры. Когда же король предложил принять Де-
кларацию веротерпимости, парламент ответил Актом об испы-
тании (верой), который запретил католикам занимать публич-
ные должности. Подозрительность парламентариев в отношении
католицизма была вполне обоснованной: ведь католической веры
придерживались все абсолютистские монархии континента.
Правление Карла Второго началось эйфорией, которая посте-
пенно перешла в уныние и тоску, когда страну поразила череда
катастроф.
Дневник Чумного года, 1665 год
Даниэль Дефо
Великая чума пришла в Лондон осенью 1664 года. Это была
последняя вспышка бубонной чумы в Англии, погубившая свыше
68 000 лондонцев.
Теперь, в середине июля, чума, которая свирепствовала, как
я уже говорил, на противоположной окраине города: в приходах
Сент-Джайлс, Сент-Эндрюс (Холборн) и в районе Вестмин-
стера, начала двигаться на восток, к той части города, где жил
я. Было замечено, что распространяется она, однако, не прямо
на нас, так как Сити — то есть территория, окруженная стена-
ми, — оставался совершенно незатронутым. Не добралась она
по воде и до Саутуорка. Ведь, хотя общее число смертей от всех
болезней за прошедшую неделю составило 1268 человек, из ко-
торых, судя по всему, от чумы умерло 900, то в стенах Сити в об-
щей сложности умерло 28 человек и около 19 человек в Саут-
уорке, включая и Ламбетский приход; тогда как в это же время
только в приходах Сент-Джайлс и Сент-Мартин-ин-де-Филдс
умер 421 человек.
Но мы понимали, что болезнь особенно свирепствует на
окраинах — более густонаселенных, более бедных, так что бо-
лезнь там находит больше жертв, чем в Сити, о чем я еще буду
иметь случай сказать подробнее. Понимали мы и то, как я уже
говорил, что болезнь движется в нашем направлении, а имен-
но: через приходы Кларкенуэлл, Крипплгейт, Шордич и Би-
шопсгейт; последних двух приходов, граничащих с Олдгейтом,
250
Англия. Автобиография
Уайтчепелом и Степни, зараза достигла позднее, но зато уж и
свирепствовала там с особенной силой, даже когда в западных
приходах, с которых болезнь, собственно, и началась, она стала
утихать...
Теперь все бежали из столицы; двор же, должен сказать, по-
кинул ее еще раньше, а именно в июне, и переместился в Окс-
форд, где Богу угодно было уберечь всех придворных от зара-
зы; как я слыхал, ни один волос не упал с их голов, однако они
и не подумали выказать хоть малейшие признаки благодарно-
сти и раскаяния, хотя знали, что именно их вопиющие грехи
могли столь безжалостно навлечь жестокое наказание на весь
народ.
Облик города теперь до странности изменился: я имею в виду
здания в целом, Сити и прилегающие к нему территории, при-
городы, Вестминстер, Саутуорк и прочее; хотя именно Сити —
то есть то, что находилось внутри городских стен, — не был еще
сильно заражен. Но в целом, повторяю, облик города сильно
изменился: грусть и печаль читались у всех на лицах, и хотя не-
которые районы города еще не были затронуты, все выглядели
глубоко встревоженными; и так как все мы видели, что зараза
приближается, каждый считал себя и свою семью в величайшей
опасности. Если бы только возможно было точно изобразить то
время для тех, кто не пережил его, и дать читателю правильное
представление об ужасе, обуявшем горожан, это и теперь произ-
вело бы глубокое впечатление и исполнило людей удивлением
и трепетом. Можно без преувеличения сказать, что весь Лондон
был в слезах; плакальщицы не кружили по улицам, никто не
носил траур и не шил специальных одежд, даже чтобы почтить
память самых близких усопших, но плач стоял повсюду. Вопли
женщин и детей у окон и дверей жилищ, где умирали или, быть
может, только что умерли их ближайшие родственники, разно-
сились столь часто, стоило только выйти на улицу, что надорва-
лось бы и самое твердокаменное сердце. Плач и причитания раз-
давались почти в каждом доме, особенно в начале мора, потому
что позднее сердца ожесточились, так как смерть была постоян-
но у всех пред глазами, и люди утратили способность сокрушать-
Дневник Чумного года, 1665 год
251
ся потерей близких и друзей, ежечасно ожидая, что их самих
постигает та же участь...
В то несчастное время в религиозной жизни, и правда, насту-
пил полный разлад. Появилось несметное множество сект, дви-
жений и отдельных учений. Официальная англиканская церковь,
правда, была восстановлена года четыре назад вместе с рестав-
рацией монархии; но проповедники пресвитериан, индепенден-
тов и всяких других течений стали организовывать собственные
общества и громоздить алтарь на алтаре: они собирались на сход-
ки, как и теперь, только не столь многочисленные; диссиденты
в то время еще не сформировались в сплоченное общество, как
теперь; те же немногочисленные конгрегации, которые все же
собирались вместе, преследовались правительством, стремив-
шимся помешать их собраниям.
Однако чума вновь примирила многих, во всяком случае на
какое-то время; и немало знаменитых священников и проповед-
ников из диссидентов служили в церквах, которые покинули
приходские священники, так как многие из них уехали, напу-
ганные надвигающимся бедствием; и люди стекались в церковь,
не различая, кто там проповедует, чье и какое напутствие они
слушают. Но с окончанием мора дух благорасположенности
сильно поубавился; в каждой церкви вновь появился старый
священник или — если священник умер — новый был направ-
лен на его место; и все возвратилось на круги своя...
Когда чума приходила в семью — то есть когда кто-либо из до-
мочадцев по неосторожности либо по какой иной причине под-
хватывал заразу и приносил ее в дом, — это, естественно, станови-
лось известно прежде всего домашним, а уж потом официальным
лицам, которые... направлялись для выяснения обстоятельств бо-
лезни, когда поступали сведения, что в доме появился больной.
За этот промежуток времени — то есть с момента заболева-
ния и до прихода официальных лиц — у хозяина дома было пре-
достаточно времени и возможностей, чтобы уйти самому или
вместе с семьей, — лишь бы только ему было куда уйти.
Многие так и поступали. Но самым большим бедствием было
то, что многие поступали-то так уже будучи зараженными и тем
252
Англия. Автобиография
самым заносили болезнь в те дома, которые столь радушно их
приютили, что нельзя не признать черной неблагодарностью со
стороны гостей.
Этим частично и объяснялось общее мнение (точнее, общее
возмущение поведением заболевших), согласно которому они
без зазрения совести заражали других; однако могу сказать, что
хотя в некоторых случаях так оно и было, но все же не столь
повсеместно, как утверждалось в народе*.
* Перевод К. Н. Атаровой.
Великий пожар в Лондоне
2 сентября 1666 года
Сэмюел Пипс
Джейн разбудила нас около трех ночи и сообщила, что в
Сити видели огромный пожар. Встал, накинул халат и подо-
шел к окну... подобных пожаров я прежде не видывал ни разу
и, с непривычки решив, что он невелик, вновь отправился
спать. Около семи встал вновь, оделся, выглянул в окно и об-
наружил, что пожар нисколько не увеличился и даже как будто
бы отдалился. Посему — в кабинет, разложить вещи после вче-
рашней уборки. Но тут опять входит Джейн, говорит, что слы-
шала, будто за ночь сгорело триста домов и сейчас полыхает
вся Фиш-стрит у самого Лондонского моста. Тут я, не мешкая
более, оделся, пошел в Тауэр и, прихватив с собой сынишку
сэра Дж. Робинсона, взобрался на холм: дома пылали по обеим
сторонам моста — и с моей стороны, и с противоположной...
Спустился к реке, сел в лодку и проплыл под охваченным ги-
гантским пламенем мостом. Все, вплоть до «Старого лебедя»,
сгорело дотла, в том числе и дом бедняги Мичеллса; огонь рас-
пространялся с такой быстротой, что в самом скором времени
(подумал я) он доберется до Стил-ярда. Все пытаются спасти
свое добро, швыряют вещи в реку или на лихтеры. Многие не
покидают своих жилищ до тех пор, пока огонь не начинает ли-
зать им одежду, — тогда только несчастные кидаются в лодки
либо сбегают по ступенькам к воде. Подметил, что с неохотой
покидают свои жилища даже несчастные голуби: упрямо кру-
жат перед окнами и балконами, пока не падают замертво с обго-
ревшими крыльями.
254
Англия. Автобиография
За час, что я простоял на этом месте, глядя, как свирепствует
пожар, хоть бы один человек попытался потушить пламя! — все
только и делали, что спасали свой скарб или самих себя, предо-
ставив огню полную свободу.
Увидев, что огонь добрался до Стил-ярда и поднявшийся
ветер гонит его в Сити, а также, что после столь долгой засухи
мгновенно загорается все, даже камни церквей... отправился (с
одним джентльменом, который пожелал прокатиться в моей
лодке, наблюдая оттуда за пожаром) в Уайтхолл, в часовню, где
меня тотчас же обступили придворные; я дал им подробнейший
отчет, отчего они пришли в смятение и донесли королю; меня
вызвали, и я поведал государю и герцогу Йоркскому все, что
видел собственными глазами, присовокупив, что, покуда Его
величество не прикажет сносить дома, пожар остановить не уда-
стся. Они весьма опечалились, и государь повелел мне идти к
лорд-мэру и приказать безжалостно сносить все дома, коим
угрожает огонь. Герцог же Йоркский уполномочил меня пере-
дать ему, что, если понадобятся солдаты, он их получит в любом
количестве; это же, правда, под большим секретом, подтвердил
и лорд Арлингтон. Здесь же я встретился с капитаном Коком и
в его карете, прихватив с собой Крида, отправился к собору Свя-
того Павла, по Уотлинг-стрит не пройти: люди бегут, гружен-
ные скарбом; видел больных и увечных, коих несли прямо на
кроватях. Вещи — хорошие, добротные — спасают, побросав на
тачки или навьючив на самих себя. Наконец на Каннинг-стрит
повстречал лорд-мэра: на шее платок, глаза потухшие. Стоило
мне изложить ему приказ государя, как он принялся кричать,
точно роженица: «Господи, а я-то что могу поделать? Я — чело-
век конченый. Народ меня не послушается. Думаете, я не сношу
дома? Увы, огонь действует быстрее нас». Сказал, что солдат у
него хватает, сам же он должен хоть немного отдохнуть, ибо про-
вел на ногах всю ночь. На этом мы расстались, и я направился
домой; все словно обезумели, ничего решительно не делается,
чтобы погасить огонь; к тому же дома стоят близко один от дру-
гого, да и набиты легко воспламеняющимся добром, как-то: ва-
ром и смолой, а на Темз-стрит вдобавок — склады с раститель-
Великий пожар в Лондоне, 2 сентября 1666 года
255
ным маслом, вином и бренди. Здесь увидел я мистера Исаака
Хоублона: этот красивый, хорошо одетый человек стоял, весь
перепачканный, у своего дома в Доугейте и заносил внутрь вещи
своих братьев, чьи дома погибли в огне; по его словам, вещи уже
перевозились дважды; но он полагает (и, как вскоре выяснилось,
не без оснований), что вскоре наступит и его черед. Печально
было слышать эти слова, а также видеть, как люди, вместо того
чтобы самим идти в церковь, заносят туда свои пожитки... Ото-
бедав, отправился... в Сити: улицы забиты людьми, лошадьми и
повозками; давя друг друга, переносят добро из одного обгорев-
шего дома в другой; сейчас вещи с Каннинг-стрит, где еще ут-
ром было безопасно, переносят на Ламберд-стрит и далее... На
причал у Павла, где должна была ожидать меня лодка, взял с
собой мистера Каркасса и его брата, коих повстречал на улице;
посадил их в лодку и провез под мостом; огонь распространяет-
ся, и остановить его не представляется возможным. Пересел в
королевскую барку к государю и герцогу Йоркскому, с ними —
в Куинхит. Твердят одно: сносить дома до основания... однако
поделать ничего, почти ничего нельзя: огонь опережает людей...
Когда на воде от дыма и огнедышащего жара находиться стало
больше невмоготу, решили пересидеть в небольшой пивной на
Бэнксайд, против «Трех журавлей», и пробыли там до самых
сумерек; с наступлением темноты пожар кажется все больше и
больше; над колокольнями и крышами домов рвутся в небо зло-
вещие кровавые языки — ничего общего с покойной красотой
пылающего в камине огня. Гигантская огневая дуга с милю дли-
ной перекинулась с одного конца моста на другой, вбежала на
холм и выгнулась, точно лук. Зрелище это повергло меня в глу-
бочайшее уныние; я не мог сдержать слез, глядя на объятые пла-
менем церкви и дома, слыша неумолчный шум всепожирающе-
го огня и жалобный треск рушащихся домов.
2 сентября 1666 года
Побывав на заседании комиссии по расследованию причин
пожара в Сити, [сэр Томас Кру] пришел к выводу, причем окон-
чательному, что пожар явился следствием заговора; немало сви-
детелей единодушно показали; что во многих случаях делались
256
Англия. Автобиография
попытки разжечь, а не потушить пожар и что и в Сити, и за его
пределами несколько папистов во всеуслышание хвастались, что
в такой-то день и час у нас в Англии наступит такое пекло, како-
го еще не бывало; говорились вещи и менее двусмысленные.
5 ноября 1666 года
По словам Гриффина, замечено (и замечание это верно), что
в недавнем лондонском пожаре сгорело ровно столько приход-
ских церквей, сколько прошло часов от начала и до конца по-
жара, а также, что осталось стоять ровно столько церквей, сколь-
ко сохранилось таверн в той части Сити, что не пострадала от
огня, — каковых было (если мне не изменяет память) тринад-
цать. Забавное наблюдение.
31 января 1668 года*
Пожар уничтожил около 13 000 построек и оставил без крова
более 100 000 человек. На восстановление Лондона было потра-
чено свыше 10 000 000 фунтов стерлингов.
* Перевод А. Я. Ливерганта.
Исаак Ньютон экспериментирует
со светом, Кембридж, 1666 год
Сэр Исаак Ньютон
Ньютона (1642-1727) помнят прежде всего как автора фун-
даментальных открытий в математике и физике, однако он
также был пионером оптики. В Кембридже он проводил опыты,
пропуская солнечный свет через призму, что впоследствии при-
вело к созданию телескопа-рефлектора.
Я помещал призму, углы которой при основании равнялись
половине прямого и были равны между собою, а третий угол
был прямым, в пучок солнечного света, впускавшегося в тем-
ную комнату через отверстие в оконной ставне, как в третьем
опыте. Медленно поворачивая призму вокруг ее оси до тех пор,
пока весь свет, который ранее проходил через один из ее углов и
преломлялся ею, не отражался от ее основания, через которое
до сих пор он выходил из стекла, я наблюдал, что те лучи, кото-
рые претерпевают наибольшее преломление, скорее отражают-
ся, чем остальные. Я заключил отсюда, что наиболее преломля-
емые лучи отраженного света первые становятся обильнее дру-
гих при полном отражении, после чего и остальные также,
вследствие полного отражения, становятся столь же обильны-
ми, как первые. Для того чтобы проверить это, я пропускал от-
раженный свет через другую призму, в которой он преломлялся
и после этого падал на лист белой бумаги, помещенный на неко-
тором расстоянии сзади, и отбрасывал обычные цвета призмы.
Поворачивая затем первую призму вокруг ее оси, как и выше,
я наблюдал, что в том случае, когда лучи, претерпевающие наи-
большее преломление в призме и кажущиеся синими и фиоле-
258
Англия. Автобиография
товыми, начинали полностью отражаться, то синий и фиолето-
вый свет на бумаге, более всего преломляющийся во второй при-
зме, заметно увеличивался в сравнении с менее преломляемым
красным и желтым светом; когда после этого и остальной, зеле-
ный, желтый и красный свет начинал полностью отражаться в
первой призме, то соответствующие цвета на бумаге возрастали
так же, как прежде фиолетовый и синий. Отсюда явствует, что
пучок света, отраженный у основания призмы и усиливающий-
ся сначала в отношении более преломляемых лучей, а затем и
менее преломляемых, состоит из лучей различной преломля-
емости. Ни один человек никогда не сомневался, что весь такой
отраженный свет имеет ту же природу, как и солнечный свет до
его падения на основание призмы; обычно предполагается, что
свет не претерпевает никаких изменений в своих модификаци-
ях и свойствах при подобных отражениях. Я не обращал здесь
внимания на какие-либо преломления, происходящие по сто-
ронам первой призмы, так как свет входит в призму перпенди-
кулярно первой грани и выходит перпендикулярно второй гра-
ни и поэтому не испытывает преломления. Таким образом па-
дающий свет солнца — того же характера и строения, как и
выходящий свет; последний же составлен из лучей различной
преломляемости, поэтому и падающий свет должен быть состав-
лен так же*.
* Перевод С. И. Вавилова.
Заморозки и ярмарка.
24 января 1684 года
Джон Ивлин
Мороз продолжается все более и более суровый. Темза пе-
ред Лондоном все еще заполнена лотками в виде улиц для всех
видов торговли и лавками, снабженными и наполненными то-
варами вплоть до печатного станка, где мужчинам и женщинам
полюбилось иметь напечатанными свои имена, а внизу стояли
день и год, когда печаталось на Темзе. Эта забава стала настоль-
ко всеобщей, что было приблизительно подсчитано, что печат-
ник зарабатывал 5 фунтов в день за напечатание только строки,
6 пенсов за имя, сверх того, что он получал за баллады и про-
чее. Кареты курсировали из Вестминстера к Темплу и от раз-
личных других причалов туда и обратно, как по улицам. Сани,
катание на коньках, травля быков, лошадиные и каретные гон-
ки, кукольные театры и интермедии, таверны и другие непри-
стойные места — так что, казалось, это триумф вакханалии или
карнавал на воде, тогда как на суше все обстояло куда печаль-
нее, не просто раскалывались деревья, будто их поразила мол-
ния, но люди и домашний скот пропадали в разных местах, и
само море покрылось льдом, а посему корабли не могли подой-
ти к нашим берегам. Птицы и рыбы, равно как и всяческие ино-
земные растения и кусты, исчезали повсеместно. Многие оле-
ньи угодья оказались заброшенными, а все, что могло гореть,
Ценилось необычайно высоко, и богатые делились с бедными,
чтобы спасти последних. Надо сказать, что в других частях Ев-
ропы погода лишь немногим менее суровая, стужа достигла
даже Испании и большинства южных земель. Над Лондоном
260
Англия. Автобиография
по причине этих невообразимых холодов непрестанно витает
дым, пахнет гарью, люди непрерывно жгут дрова и уголь, пеле-
на такая, что едва можно перейти улицу, от дыма тяжело ды-
шать, грудь болит и дыхание у всех затрудненное. Из труб и на-
сосов не добыть и капли воды, пивоварни и прочие заведения
остановили работу, и всякий миг случаются ужасные происше-
ствия.
Славная революция: Яков Второй
уходит, Вильгельм Оранский приходит,
ноябрь^—декабрь 1688 года
Джон Ивлин
Карл Второй умер в 1685 году, подтвердив опасения поддан-
ных тем, что на смертном одре исповедался в верности католи-
цизму. Ему наследовал брат, Яков Второй. Этот король также
склонялся к католицизму, из чего не делал тайны, а еще пытался
возродить прежние традиции абсолютизма. Англичане, утверж-
дал он, «должны слепо повиноваться».
Вместо этого англичане стали искать замену королю Якову —
такого монарха, который будет протестантом и сохранит за-
воеванные ими свободы. 30 июня 1688 года приглашение на трон
направили голландцу Вильгельму Оранскому, супругу дочери Яко-
ва Второго Марии и ревностному, если не сказать фанатично-
му, протестанту. Вильгельм принял приглашение и 19 октября
отплыл в Англию.
5 ноября. Я отправился в Лондон, где услышал новости о том,
что принц (Вильгельм) сел на корабль в Торбее и с флотом из
почти 700 вымпелов пересек канал, причем ветер настолько ему
благоприятствовал, что наш флот не сумел его перехватить.
Король и двор изрядно озабочены и пытаются собрать армию,
чтобы остановить принца на суше, а тот уже в Эксетере, между
тем как погода и обстоятельства препятствуют выступлению
короля в столь дальний поход.
Архиепископа Кентерберийского и некоторых других еписко-
пов и лордов позвали в Уайтхолл и попросили объявить греш-
никами всех, кто затеял это вторжение. Они уверили его вели-
чество, что никогда не помышляли присоединиться к принцу и
262
Англия. Автобиография
не помыслят впредь и готовы самым решительным образом до-
казать свою верность; что же до публичного заявления, то, по-
скольку их крайне мало, не соблаговолит ли его величество при-
звать в Лондон прочих епископов и пэров, с каковыми следует
держать совет, как лучше поступить и как опровергнуть мани-
фест принца, где говорится, что он призван лордами светски-
ми и духовными. Это короля не удовлетворило, и он отправил
епископов восвояси.
Опубликовали декларацию, запрещающую всем и каждому
рассматривать или читать манифест принца, в котором тот объяс-
няет причины своего прибытия, как и в предыдущем, изданном
в Голландских штатах.
Начинают проявляться признаки разлада, каковые непремен-
но буду1' усугубляться, если только Господь в своей милости не
примирит наши разногласия. Всем хотелось бы свободного пар-
ламента, однако таковое вряд ли возможно, пока противники бря-
цают оружием. Молю Господа направить короля к действиям в
наилучших интересах страны — его же величество покуда склоня-
ется ко злу, под дурным влиянием Уорнера и иезуита Петана.
14 ноября. Силы принца с каждым днем возрастают. Несколь-
ко лордов примкнули к нему. Лорд Корнбери вместе со своими
полками ушел в Хонитон, где находится принц. В Лондоне бес-
порядки, толпа разрушила аббатство Сент-Джон, выкупленное
папистами у лорда Беркли. Королева готовится отбыть в Порт-
смут, дабы не подвергать себя опасности оскорблений.
18 ноября. Ударили холода. Король выехал в Солсбери на-
встречу армии и вернулся в Лондон. Лорд Деламир присоеди-
нился к принцу в Чешире. Знатные встретились в Йоркшире.
Архиепископ Кентерберийский и те немногие епископы и лор-
ды, каковые пребывают в Лондоне, просили короля созвать пар-
ламент. Король же призвал на подмогу чужеземцев. Французы
завладели Палатинскими землями*, чем немало встревожили
Германию.
* Палатинские земли (Палатинат) — пфальцграфства юго-запад-
ной Германии: Бавария (Верхний Палатинат) и Баден-Вюртемберг
и Гессен (Нижний Палатинат). — Примеч.ред.
Славная революция
263
29 ноября. Ходил в Королевское общество. Договорились
избрать председателя 23 апреля всеобщим голосованием, после
чего пообедали вместе, как заведено.
2 декабря. Доктор Тенисон в церкви Святого Мартина читал
псалом 36 о Провидении. Я ходил к причастию. Потом навестил
милорда Годольфина, от которого с маркизом Галифаксом и гра-
фом Ноттингемом отправился посланником к принцу Оран-
скому; он сказал мне, что у короля нет власти. Плимут примкнул
к принцу. Бат, Йорк, Халл, Бристоль, все знатные и достойные
персоны по всей стране поддерживают протестантские установ-
ления и обычаи и идут к принцу, который каждый день публику-
ет новые декларации против папистов. Фавориты двора, священ-
ники и иезуиты, бежали или попрятались. Все, прежде тайное,
стало явным и опубликовано, а народ извещают обо всем на ули-
цах. В Оксфорде тоже ждут принца. Казну и принца Уэльского
отправили в Портсмут, где властвует граф Дувр. Флот выступил
не в пользу короля. Повсюду паписты отказываются от постов и
бегут. Напряжение нарастает, как если бы близилась революция.
7 декабря. Мой сын уехал в Оксфорд. Я вернулся домой.
9 декабря. Лорд Сандерленд помышляет о бегстве. Толпа раз-
рушила все папистские обители, а также несколько домов папи-
стов, прежде всего дом испанского посла, где разграбили и со-
жгли библиотеку.
13 декабря. Король вышел в море, хотел пополнить запасы в
Февершеме, но столкнулся с грубым обращением и вернулся в
Уайтхолл.
Принц Оранский приблизился к Виндзору и был приглашен
королем в Сент-Джеймс через графа Февершема, командующе-
го армией, который оказался заложником; принц принял при-
глашение, но потребовал от его величества встретиться в отда-
ленном месте, чтобы он мог разместить свою охрану. Король
тайно удалился в Рочестер, его убедили вернуться, он прибыл в
воскресенье и отобедал на публике, причем молитву читал иезуит
(я присутствовал).
17 декабря. Ночью был совет: его величество отверг все пред-
ложения и, как говорят, снова укрылся в Рочестере.
264
Англия. Автобиография
18 декабря. Видел, как король в полдень взошел на барк в
Грейвсенде — печальное зрелище! Принц занял дворец Сент-
Джеймс, а в Уайтхолле поставил стражу из голландцев. Совет
пэров, собравшись в покоях рядом с палатой лордов, признал
целесообразным созвать парламент. Канцлер, граф Питерборо,
и прочие схвачены. Граф Сандерленд бежал, сэра Эдварда Хейл-
са, Уорнера и других арестовали и посадили под стражу.
Будто весь свет собрался поглядеть на принца в Сент-Джей-
мсе, куда стеклись придворные. Там я повидался с ним и с не-
сколькими своими знакомыми, которые прибыли заодно с прин-
цем. Он весьма серьезен, молчалив и величественен. Англий-
ских солдат вывели из города, чтобы разоружить; они были
недовольны.
24 декабря. Король отбыл во Францию, куда несколькими
днями ранее удалилась королева с наследником.
26 декабря. Пэры и те члены палаты общин, каковые заседа-
ли в парламенте до того, как король Карл его разогнал, собра-
лись и постановили, что принцу Оранскому надлежит испол-
нять обязанности правителя, покуда палаты лордов и общин не
соберутся в полном составе; общее собрание, на которое созы-
вают письмами, назначено на 22 января. В моем доме ныне квар-
тирует подполковник, а в конюшне стоят восемь лошадей.
30 декабря. Сегодня впервые на молитве во всех церквах про-
пустили здравицы в честь принца Уэльского.
Революцию 1688 года назвали Славной потому, что она объ-
единила вигов, которые ненавидели католиков, и тори, друже-
ственных Стюартам, и позволила избежать кровопролития.
(Впрочем, можно вспомнить сокрушительное поражение Якова,
понесенное два года спустя на реке Бойн в Ирландии.) По итогам
Славной революции Англия получила монарха-протестанта —
даже двоих, поскольку Вильгельм Третий и Мария Вторая пра-
вили совместно; государи согласились с Декларацией прав, кото-
рая ограничивала абсолютизм и утверждала парламентскую
монархию. В век абсолютизма это было грандиозным достиже-
нием! Более того, так зарождалась партийная политика — ведь
Славная революция 265
отныне монарх не мог ничего сделать, не обладая поддержкой
большинства в парламенте.
Правление Вильгельма и Марии принесло стабильность — был
основан банк Англии, парламент получил право контроля расхо-
дов на содержание армии, утвердилось представление о свободе
прессы.
Увы, наследника у монархов не было. Его появлению на свет ни
в коей мере не способствовало то обстоятельство, что Вильгельм
страдал сифилисом и был бисексуалом, а Мария имела склонность
к женщинам. «Если ты сегодня ко мне не заглянешь, милый му-
женек, — писала Мария своей подруге леди Фрэнсес Эпсли, — лоно
мое переполнится нетерпением и я буду чувствовать себя поки-
нутой...»
В 1702 году трон перешел к сестре Марии — Анне.
Бленхейм: взгляд победителя
Бавария, 13 августа 1704 год
Джон Черчилль, герцог Мальборо
Стюарты оставили лучшее напоследок. Королева Анна (пра-
вила в 1702-1714 гг.) описывалась в хрониках, как «одна из са-
мых маленьких особ, когда-либо сидевших на великом троне». Она
была убежденной протестанткой с английским самосознанием и
поддержала Славную революцию, пойдя против отца. Во имя
королевы Анны были одержаны величайшие сухопутные победы
английского оружия со времен Креси и Азенкура.
В 1701 году Англия вступила в войну за испанское наследство,
в которой протестантская Европа объединилась, чтобы не до-
пустить союза Франции и Испании. Джон Черчилль, герцог Маль-
боро, был генерал-капитаном английской армии. Под Бленхеймом
на Дунае 50 000 английских и австрийских солдат сразились с
60-тысячной франко-баварской армией.
Сэр, я дал вам отчет о ситуации, в которой мы оказались в
последнее воскресенье, и мы ожидали услышать, что враг будет
переходить Дунай у Лорингена, чтобы этой ночью, в одиннад-
цать часов, атаковать принца Евгения. От него прибыл нароч-
ный с известием о том, что враг подошел и что он желает полу-
чить подкрепление так скоро, как только возможно. Посему я
приказал моему брату Черчиллю выступать с его двумя баталь-
онами в час утра, а в три уже вся армия была в движении. Для
лучшего продвижения я приказал части войск переправиться
через Дунай и двигаться двадцатью батальонами. С большей
частью конницы и пехоты первой линии я пересек Лех возле
Рейна и переправился через Дунай у Донаверта. Таким образом
кленхейм: взгляд победителя, Бавария 267
все мы этой ночью присоединились к принцу, готовые высту-
пить и занять лагерь в Гохштедте. Для этого мы утром во втор-
ник вышли на разведку местности с сорока эскадронами, но об-
наружили, что враг уже расположился лагерем.
Тогда мы решили атаковать и вчера между тремя и четырьмя
часами утра выступили из лагеря в Мюнстере, оставив палатки.
Около шести мы показались в виду врага, который не ожидал
нас так скоро. К половине девятого загремели пушки. Враже-
ское войско образовало два корпуса. Курфюрст с месье Марсе-
ном и их войском встали от нас по правую руку, а месье де Тай-
яр со своими — слева. Последний достался на мою долю. Перед
ним были две речушки и болотце, нам требовалось их перейти у
врага на виду, и принц Евгений исполнился решимости атако-
вать. Битва началась в час и продолжалась до заката солнца с
великим ожесточением. Затем враг был вынужден отступить, и
мы, с благословения Божьего, одержали полную победу.
Многих мы зарубили в бою и во время их отступления, не
считая более чем двадцати эскадронов французов, которые я
столкнул в Дунай, где, как мы видели, большая часть из них
сгинула. Месье Тайяр с несколькими главными офицерами
был в это же время взят в плен. А в деревне Бленхейм, которую
враг окопал и укрепил и где сопротивление было самым силь-
ным, я заставил сдаться в плен двадцать шесть полных баталь-
онов и двенадцать эскадронов драгун. Мы взяли также все их
палатки, пушки и боеприпасы, кроме того, в этом бою было
взято множество знамен, литавр и штандартов, так что я счи-
таю основную часть армии месье Тайяра плененной или унич-
тоженной.
Храбрость всех наших подразделений, как командования, так
и офицеров, и солдат, которые вели себя смело и решительно,
непередаваема. Коннице и драгунам пришлось атаковать четы-
ре или пять раз. Курфюрст и месье Марсен были преимуществен-
но забыты, так что принц Евгений не производил на них впечат-
ления ровно до третьей атаки, которая произошла около семи
часов вечера, когда он устроил им большую бойню. Но, распо-
лагаясь возле леса, большая часть баварцев отступила под его
защиту, а остальные ретировались к Лорингену. Было уже слиш-
268
Англия. Автобиография
ком поздно, и солдаты уже слишком устали, чтобы преследо-
вать их так далеко.
Не могу не воздать должного полководческому таланту прин-
ца и храбрости его войска в этом бою. Будьте столь любезны, из-
ложите это Ее Величеству и Его Королевскому Высочеству, к ко-
торым я посылаю милорда Танбриджа с хорошими новостями.
Также молю Вас узнать и известить меня о том, довольна ли Ее
Величество, равно как и о том, что касается месье Тайяра, стар-
ших офицеров, а также приблизительно тысячи двухсот других
офицеров и восьми или девяти тысяч простых солдат, которые
являются пленными войска Ее Величества и находятся в пол-
ном ее распоряжении. Но поскольку содержание этих пленников
обходится очень дорого, я призываю Ее Величество обменять их
на других пленников.
Также буду рад получить от Ее Величества указания, каса-
ющиеся знамен и штандартов, число которых я еще не сосчитал,
но полагаю, что их должно быть не менее сотни. Это больше,
чем было взято в каком-либо из сражений за все эти долгие годы.
Вы легко поверите, что в такой долгой и жестокой битве анг-
личане, которым выпал великий жребий в ней участвовать, по-
несли потери среди офицеров и среди солдат, но подробностя-
ми я не располагаю.
Остаюсь Вашим самым преданным скромным слугой.
Мальборо.
Из лагеря в Гохштедте.
Великая страна восторженно построила для Мальборо Блен-
хеймский дворец в Оксфордшире, а за этой победой пришли но-
вые: Рамильи, Ауденарде, Мальплаке.
Знаменательные события в Англии времен королевы Анны не
ограничивались сражениями Мальборо. После смерти ее един-
ственного сына (она выносила и потеряла семнадцать детей)
королева подписала закон о престолонаследии, по которому Ган-
новерская династия наследовала престол. Шотландцы с этим
не согласились, но были побеждены, и Шотландия заключила союз
с Англией в 1707 году (шотландский парламент закрыли). Так
образовалась Великобритания.
Купание по «кодексу»
Красавчика Нэша, около 1710 года
Оливер Голдсмит
Денди Ричард Нэш (он же Красавчик Нэш) ввел в английском
обществе кодекс изысканных манер и мод, которого знать придер-
живалась на протяжении восемнадцатого столетия. Он также
способствовал превращению Бата в главный английский курорт.
Впрочем, прелести Бата были доступны не только аристо-
кратам: туда нередко и во множестве наведывались представи-
тели среднего класса, чье стремление потреблять стало со вре-
менем определяющей характеристикой английского общества.
Романист Голдсмит написал о Нэше биографический очерк.
По прибытии в Бат новичков приветствовали звоном коло-
кольцев в таверне «Аббатские колокола», а затем звучала музы-
ка и возгласы горожан. За подобное радушие звонарям обыкно-
венно платили по половине гинеи, а горожанам — по половине
кроны или более, в зависимости от настроения, щедрости и бла-
годушия гостей. Эта традиция, пусть предосудительная, была
горожанам по нраву, иначе они давно бы от нее отказались. Долж-
но быть, наибольшее неудобство колокольный звон причинял
хворым по соседству. С другой стороны, знание имени каждого,
кто прибывал в город, с лихвой восполняло любые неудобства.
Немощные ведь падки до новостей и сплетен, поэтому при пер-
вом звуке колокольцев тут же посылали узнать, в честь кого те-
перь звонят.
После того как семейство таким образом приветствовали в
Бате, глава семейства обыкновенно отправлялся по обществен-
ным заведениям, платил две гинеи в ассамблее на балы и на
270
Англия. Автобиография
музыку в курзале, за что получал три билета на балы на весь
срок пребывания в городе. Следующий взнос составлял крону,
полгинеи или гинею, согласно знатности и щедрости вносите-
ля, на право прогуливаться по частным дорожкам, принадлежа-
щим Симпсоновской ассамблее; крону или полгинеи также уп-
лачивали книготорговцам, и за эту сумму джентльмен приобре-
тал возможность читать книги, какие ему угодно, у себя на
квартире, а в кофейне брали залог за перо, чернила и бумагу,
каковые уйдут на письма, которые гость непременно захочет
написать. Дамы также могли платить книготорговцам — за газе-
ты, из которых узнавали новости, и еще за помещение, где они
могли собираться и вести беседы.
Когда дела оказывались улажены, увеселения обычно начи-
нались с купания, каковое представляет собою отличный спо-
соб провести часок-другой.
Купален насчитывалось пять. На юго-запад от церкви рас-
полагаются Королевские купальни — прямоугольные, со мно-
жеством ниш в стенах и со ступенями для схода в воду в каждом
углу; говорят, эти купальни вмещают 427 тонн и 50 галлонов
воды, и когда вода по весне начинает подниматься из земли, она
порою бывает чересчур горяча для купальщиков. Рядом с Коро-
левскими купальнями находятся Купальни Королевы — там вода
не такая горячая, поскольку поступает из соседней купальни.
В юго-западной части города расположёны и оставшиеся ку-
пальни — Горячие ванны (они горячее, чем Королевская, и вме-
щают 53 тонны, 2 хогсхеда и 11 галлонов воды), Купальня Кре-
ста (52 тонны, 2 хогсхеда и 11 галлонов воды) и Купальня Про-
каженных, каковую — видимо, из-за названия — посещают не
столь часто, как прочие.
Часы для купания — обыкновенно с шести до девяти утра;
купальни каждое утро наполняют свежей водой, ибо, когда люди
заканчивают купаться, в каждой купальне открывают стоки, и
вода сливается в реку Эйвон.
Поутру даму приносят в купальню в портшезе, она надевает
свой купальный костюм и отправляется в воду; в воде за нею
следит приставленная женщина, у которой имеется маленькое
Купание по «кодексу» Красавчика Нэша, около 1710 года 271
плавучее блюдо наподобие тазика — в это блюдце дама кладет
носовой платок, табакерку и букетик цветов. Затем дама присту-
пает к плаванию — если впервые здесь, то с наставницей, иначе
же одна; порезвившись ровно столько, сколько сочтет подоба-
ющим, она зовет портшез и возвращается к себе на квартиру.
Сразу за купанием многие собираются в курзале с родника-
ми — одни пьют горячую воду, другие приходят пообщаться. Для
тех, кто пьет воду, ежедневная порция составляет три стакана в
день, а промежуток времени между принятием целебной жид-
кости скрашивают музыка и беседы с людьми веселыми, остро-
умными или деловыми.
Из курзала дамы время от времени удаляются в дамские ко-
фейни, откуда возвращаются на квартиру, чтобы позавтракать.
Мужчины приходят в кофейни, чтобы почитать газеты или об-
судить новости на приволье, какого не найти в столице.
Люди, приверженные моде, завтракают в ассамблеях и при-
глашают знакомых, а порою заказывают частные концерты или,
когда к тому расположены, посещают лекции по искусствам и
наукам, каковые часто проводятся здесь — в весьма легкомыс-
ленной, надо признать, манере, чтобы не испортить отдых, но в
то же время поддразнить воображение. Частные концерты да-
ются в бальных залах, билет стоит одну крону.
Завтраки с концертами в ассамблеях нередко являются ча-
стью утренних развлечений, которые оплачиваются по подпис-
ке главами семейств. Люди знатные и наделенные талантом к
музыке приглашаются в оркестр и получают удовольствие от со-
вместного с музыкантами исполнения.
Наконец утомительное утро заканчивается. Приближается
полдень, церковь мы уже посетили (если намеревались, конеч-
но), и одни отправляются на прогулку, где продолжают болтать
и веселить друг друга, находя себе партнеров на вечер по кар-
там, играм или танцам. Другие же предаются чтению в книж-
ных лавках или ищут развлечений на воздухе — кто верхом, кто
в экипажах. Иные гуляют в лугах за городом, вдоль реки Эйвон
и близлежащего канала, иные же изучают романтические скло-
ны и обрывы над городом.
272
Англия. Автобиография
Когда близится час ужина, компании возвращаются, а столы
уже накрыты с отменным изяществом и изобилием. Баранина,
масло, рыба, дичь — все самого лучшего сорта, а столовые при-
боры зачастую превосходят яства роскошью.
После ужина и вечерних молитв все во второй раз за день
встречаются в курзале. Отсюда люди расходятся по дорожкам и
идут пить чай в ассамблеи; оставшаяся часть вечера обыкновен-
но посвящена играм в мяч или светским визитам. В 1705 году на
средства от подписки среди знатнейших семейств в Бате возве-
ли театр; основатели позволили выгравировать свои гербы на
стенах театрального зала, словно осеняя таким образом театраль-
ные вольности. Каждые четверг и пятницу проводится бал, по-
пасть на который множество желающих, а стоимость билета
смехотворна. Бат предлагает нескончаемую череду увеселений
и развлечений, и люди всякого достоинства и образа мыслей,
даже вольнодумцы и методисты, имеют возможность завершить
день именно так, как будет удобно и угодно им самим.
Петушиные бои: /Лондон
18 июня 1710 года
Захария фон Уффенбах
Фон Уффенбах — германский путешественник и коллекционер
книг.
После полудня мы отправились смотреть петушиные бои.
Этот своеобразный английский спорт чужеземцам кажется глу-
пым из-за того удовольствия, которое получают его участники.
Для него отвели особое здание возле трактира «Грас Инн». Из-
вещения о том, когда будут проходить состязания, печатаются
на специальных листках, иногда приглашения для любителей
этого спорта появляются в газетах, равно как и объявления о
ставках, числе и особенностях петухов, которые будут драться.
Круглое, как башня, здание напоминает анатомический театр.
Внутри рядами стоят скамейки, на которые садятся зрители.
Посредине — круглый стол, застеленный циновками, на кото-
ром должны драться петухи.
Когда приходит время начинать, лица, объявившие о поедин-
ке, вносят петухов, упрятанных в два мешка, и каждый начина-
ет похваляться и спорить до того, как птиц вытащат на свет.
Люди, знатные и простые (а сидят они вперемешку), ведут себя
как сумасшедшие, повышая ставки до двадцати гиней и выше.
Если один из торгующихся скажет: «Дан» (это значит «Готово»
или «Пусть будет так»), другой обязан выполнять условия сдел-
ки. Тогда петухов вытаскивают из мешков и надевают на них
серебряные шпоры, такие как мы купили.
Едва появляются петухи, крики становятся еще громче, и
торговля продолжается. Когда петухов освобождают, некоторые
274
Англия. Автобиография
птицы нападают, некоторые убегают, а остальные, как мы виде-
ли сами, ошалев от ужаса, спрыгивают со стола в толпу. Их, ко-
нечно, тут же возвращают на стол под ужасающие крики. (Осо-
бенно стараются те, кто поставил деньги на то, что этот петух
побьет остальных.) Потом петухов тычут одного в другого до
тех пор, пока они не разозлятся. Забавно смотреть, как они клю-
ют друг друга, и особенно как они бьют друг друга шпорами. Их
гребни жутко наливаются кровью, и часто они рассекают один
другому шпорами горло и брюхо. Нет ничего интереснее, чем
когда петух, казавшийся уже совсем измученным, под громкие
вопли и чудовищные сделки вдруг одолевает другого. Когда один
из двоих гибнет, победитель неизменно начинает кукарекать и
прыгать на поверженного, и часто бывает так, что он поет свою
песнь преждевременно и в конце концов побеждает другой. Иног-
да оба противника оказываются обессиленными, и ни один не
решается напасть. Тогда обоих убирают со стола, и сделки по
ним объявляются недействительными. Но если один из петухов
побеждает, те, кто поставил на его поражение, должны распла-
титься немедленно, так что конюх в фартуке нередко выручает
несколько гиней у лорда. Если заключивший сделку не может
заплатить, в наказание его сажают в корзину, подвешенную к
потолку, и поднимают под взрывы смеха. Люди дерутся из-за
своих сделок не хуже самих петухов, и заверяю, что смотреть на
заключение сделок гораздо более увлекательно, хотя я и мой брат
никогда не ставили больше нескольких шиллингов. Мы посмот-
рели поединки семи пар.
Дурной король Георг Первый
1714-1727 годы
Джон X. Джесс
Описание первого английского короля Ганноверской династии,
приведенное Джессом в его «Мемуарах об английском дворе»,
страдает излишними преувеличениями.
Он был чужестранцем во всех своих вкусах и привычках, не-
воспитанный, несдержанный, необразованный. Неопрятный сам,
невежественный в манерах, он никогда не снисходил до знаком-
ства с английскими законами или обычаями и совершенно не
знал английского языка. В дополнение к этим чертам, хотя ему
уже шел пятьдесят пятый год, он имел слабость и недальновид-
ность окружить себя гаремом из отвратительных немецких про-
ституток. Они ему отслужили, сделав его смешным благодаря
их повадкам и непопулярным благодаря их прожорливости.
Следует заметить, что за исключением своих шуток и природ-
ного чувства юмора, он не обладал ни единым качеством, оправ-
дывавшим его как монарха или хотя бы просто как приятного
человека. Распутный в юности и похотливый в преклонных го-
дах, он шел по жизни, как плохой муж, плохой отец и в том, что
касалось Англии, плохой король. Ему не хватало даже таких
милых качеств Стюартов, как любовь к галантной литературе и
изящным искусствам, — он не обладал вкусом для первой и не
оказывал покровительства вторым. Единственным, о чем он за-
ботился, была праздность. Единственным, кого он ненавидел
всем сердцем, был его сын. Многими из этих нелицеприятных
характеристик он безусловно обязан беспорядочному образова-
276
Антия. Автобиография
нию. Однако, несмотря на его злонравие, говорят, у него были
добрые намерения.
Хотя Георг Первый (р. 1660) не умел завоевывать сердца сво-
их подданных, поразительная легкость, с которой в 1715 и 1719
годах были подавлены восстания якобитов (сторонников низвер-
гнутого Якова Второго и его потомков), ясно показывает, что
предпочтения англичан были на стороне протестантской Ган-
новерской династии.
Публичная казнь в Тайберне
1725 год
Сезар де Соссюр
Де Соссюр — швейцарский путешественник.
Спустя некоторое время после моего прибытия в Лондон я
стал свидетелем зрелища, которое было не столь прекрасно и
блистательно, как представления лорд-мэра, и весьма отлича-
лось от званого вечера. Я видел, как тринадцать преступников
были повешены одновременно. Вам, конечно, будет интересно
узнать кое-что об английской судебной системе, о том, как про-
ходит суд, как выносится обвинение, каким образом наказыва-
ются преступники, потому что здесь это происходит иначе, чем
в других странах.
Накануне казни желающие могли получить причастие, кото-
рое капеллан давал тем, кто искренне раскаивался и заслужи-
вал этого. В день казни приговоренных узников, одетых в особо-
го рода белые льняные рубахи поверх одежды и колпаки, связали
по двое и поместили на повозки спинами к лошадиным хвос-
там. Повозки охраняли и окружали констебли и другие полицей-
ские чины верхом на лошадях, каждый был вооружен своего рода
пикой. Таким образом миновали часть города и добрались до
Тайберна, который находится в доброй полумиле от последнего
пригорода. Там стояла виселица.
Часто можно видеть, как преступники следуют навстречу
своей смерти совершенно равнодушно, иные же настолько не-
исправимы, что напиваются пьяными и смеются над теми, кто
раскаялся. Когда все узники достигли места назначения, их за-
ставили взойти на очень широкую повозку, сделанную специаль-
278
Англия. Автобиография
но для этой цели, на шею каждому была накинута веревка, ко-
нец которой привязывался к виселице, не очень высоко. Капел-
лан, который сопровождал осужденных, тоже взошел на повозку.
Он призвал их помолиться и спеть несколько строчек из псал-
мов. Родственникам позволили подняться на повозку и попро-
щаться. Когда время — около четверти часа — вышло, капеллан
и родственники сошли с повозки, которая отъехала из-под ног
осужденных, и они таким образом все остались висеть.
Часто можно видеть усилия, которые прилагают друзья и
родственники у ног повешенного к тому, чтобы он умер поско-
рее и не задыхался. Тела и одежда мертвецов принадлежат па-
лачу. Родственники, по желанию, могут их выкупить, невыкуп-
ленные тела продаются врачам для вскрытия. Можно увидеть
забавные сцены между людьми, которые не хотят, чтобы тела
были разрезаны, и учениками лекарей, отправленными за тела-
ми. Прежде чем удастся заполучить тело, немало ударов следует
с той и с другой стороны, а бывает, что в суматохе тела удается
быстро унести и похоронить. Потом чернь переходит к драке за
то, кому везти выкупленные тела к родителям в экипажах, кото-
рые за ними послали, потому что возницам хорошо платят за
труды. Все эти сцены среди шума и суматохи являют собой зре-
лище невообразимое, и за ними можно наблюдать из своего рода
амфитеатра, построенного для зрителей вокруг виселицы.
Джон Уэсли читает проповедь
19 марта 1742 года
Джон Уэсли
Уэсли — основатель методизма, евангелической ветви англи-
канской церкви. После своего обращения он провел пятьдесят
один год жизни, читая проповеди под открытым небом. За это
время он прошел 250 000 миль и произнес 40 000 проповедей. Уэсли
умер в 1791 году, в возрасте восьмидесяти восьми лет.
Я еще раз пришел в Пенсфорд по серьезнейшей просьбе мно-
гих уважаемых людей. Место, на котором они хотели, чтобы я
проповедовал, было маленькой зеленой лужайкой возле города.
Не успел я начать, как на нас вышла разъяренная толпа, специ-
ально, как потом выяснилось, нанятая. Они приманили быка, и
теперь тот шел среди людей. Однако животное было умнее сво-
их поводырей и постоянно убегало то в одну сторону, то в дру-
гую, пока мы спокойно пели молитвы Господу около часа. Жал-
кие негодяи остались разочарованы, все это время таская быка,
который ослабел и устал от постоянных стычек с собаками и с
надоедливой агрессивной толпою. Когда они проложили путь к
столику, на котором я стоял, то несколько раз пытались натра-
вить беспомощное животное на того, кто мешал ему не более,
чем деревянная колода. Раз или два я отводил рукою его голову,
чтобы кровь не запачкала мою одежду, собираясь уйти, едва эта
суета немного утихнет. Но столик упал, несколько наших дру-
зей подхватили меня на руки и унесли прямо на плечах, пока
толпа вымещала чувства на столике, разнося его по кусочкам.
Мы отошли немного подальше, и я закончил проповедь без шума
и помех.
Красавчик принц Чарли занимает
Манчестер, 28-29 ноября 1745 года
Элизабет Байром
Чарльз Эдуард Стюарт (Красавчик принц Чарли), старший
сын Якова Второго, предпринял последнюю попытку восстано-
вить Стюартов на английском троне. Высадившись в Шотлан-
дии в июле 1745 года, он собрал армию горцев и якобитов, прежде
чем направиться на юг.
28-е, четверг. Сегодня, около трех часов, в город вошли два
человека в одежде горцев и женщина с барабаном на колене по-
зади одного из них. Ради всего доброго, что совершили наши
пресвитериане, они объявили о том, что завладеют городом, как
они сказали, сразу как призовут добровольцев за принца Чарль-
за. «Все господа, имеющие разумение послужить Его Королев-
скому Высочеству принцу Чарльзу по доброй воле и проч., пять
гиней задатка». И никто ими не заинтересовался. Их встретили
мистер Брэдшоу, Том Лидолл, мистер Том Дикон, мистер Флет-
чер, Том Чаддок и еще свыше восьмидесяти человек к восьми
часам. Когда мой папа спустился поговорить со мною, въехала
большая кавалькада. Он препроводил меня к собору, а я оттуда
видела их всех — была прекрасная лунная ночь. Их разместили
мистер Уолли, мистер Фоуден и помощник. С ними была кон-
ница милорда Питслигоу и Хью Стерлинга, который назвался
«подмастерьем мистера Гибберта». Улицы были исключитель-
но тихими, никого не видно и не слышно. Один из горцев был
йоркширцем, он отправился повидать свою сестру, которая жила
в Слит-Холле, взял в руку обнаженный меч и вышел один. Мои
папа и дядя отправились посоветоваться с мистером Крокстоном,
Красавчик принц Чарли занимает Манчестер
281
мистером Филденом и другими, как избежать всяких трений и
правильно себя вести. Все судейские сбежали, кроме Клауса.
29-е, пятница. Набирают народ за принца. В одиннадцать мы
поднялись к собору посмотреть на остальных. Небольшие груп-
пы подходили до трех часов, потом явился главный корпус прин-
ца, даже не знаю, сколько человек. Принц отправился прямо к
мистеру Диккенсону, где его поселили, герцог Этольский — к
мистеру Марсдену, герцог Пертский — к Гартсайдам. Пришел
офицер к нам в собор и принес манифесты и декларации. Зво-
нили в колокола, и П. Коттерел устроил костер, и весь город был
освещен, все дома, кроме дома мистера Диккенсона. Я, мои мама
с папой, сестра и дядя прогулялись вниз, чтобы посмотреть.
Около четырех объявили принца королем, люди кричали очень
разумно. Затем мы пошли проведать мою тетю Брирклиф и оста-
лись у нее до одиннадцати, делали андреевские кресты. За ними
мы просидели до двух.
После своего до смешного легкого вступления в Манчестер
Юный Претендент двинулся на Дерби, но вынужден был отсту-
пить обратно в Шотландию, где его армия была истреблена под
Куллоденом.
Мятеж «Сорок пятого» провалился, поскольку Стюарты пе-
реоценили степень якобитства английских тори. Последним могло
не нравиться воцарение Ганноверской династии, но не настолько,
чтобы они пожелали действительно перевернуть национальную
лодку, которая была весьма крепка. Сочетанием искусства мо-
реплавания, кредитной экспансии и торгового предприниматель-
ства Британия развила сеть торговых предприятий и колоний
по всему свету, включая Индию.
Черная дыра Калькутты
20-21 июня 1756 года
Дж. 3. Холуэлл
Ост-Индская компания, образованная в 1600 году, шла в аван-
гарде английской колонизации индийского субконтинента, кото-
рой жестоко противостоял Сирадж-уд-Даул, бенгальский набоб.
Напав на укрепленную штаб-квартиру Ост-Индской компании
в Калькутте, набоб заключил пленных в караулку форта Уильям,
квадратную комнату с длиной стены 18 футов. Холуэлл был
старшим британским чиновником в Калькутте.
Несколько минут мы не двигались, потом каждый из нас на-
чал дышать так яростно, что и представить такое трудно. Это
усилило жажду, которая возрастала по мере того, как тела намо-
кали от пота.
Предлагались разные способы, как получить больше места и
воздуха. Было предложено снять одежду, эта мысль показалась
удачной, и в несколько минут, наверное, каждый разделся, кро-
ме меня, мистера Курта и двух молодых людей поблизости. Не-
которое время раздевшиеся тешили себя мыслью, что получили
громадное преимущество, каждая шляпа была в движении, со-
здавая циркуляцию воздуха, а мистер Бейли предложил, чтобы
все вместе присели на корточки. Это упражнение повторили не-
сколько раз, и с каждым разом многие из этих несчастных, чья
природная сила была меньше, чем у других, или кто был больше
измучен и не мог вовремя выпрямить ноги, падали и больше не
вставали. Они были затоптаны насмерть или задохнулись. Когда
все садились, то оказывались столь тесно прижатыми друг к дру-
гу, что должны были приложить много сил, чтобы встать снова.
Черная дыра Калькутты, 20-21 июня 1756 года 285
К девяти часам жажда стала невыносимой, а дышать сдела-
лось совсем трудно. Пытались сломать дверь, но тщетно. Много
раз провоцировали охранников, чтобы они в нас стреляли. Что
касается меня, я к тому времени страдал от тесноты, но главным
образом — от боязни задохнуться. Держась лицом между двух
прутьев решетки, я получал достаточно воздуха, чтобы дышать,
хотя дыхание было избыточным, и началась жажда. Из тюрьмы
доносился столь сильный запах мочи, что я не мог держать го-
лову таким образом больше чем несколько секунд подряд.
Теперь каждый, кроме тех, кто находился в окнах и около
окон, начал неистово кричать, и множество безумных возгласов:
«Воды, воды!» превратились в общий крик. Старый джамадар
(офицер-индус. — Ред.) сжалился над нами и приказал принести
несколько бурдюков. Это было то, чего я опасался. Скорее всего,
погибла наша последняя надежда. Я несколько раз пытался заго-
ворить с ним лично, чтобы он не позволял этого, но крики были
такими громкими, что поговорить было невозможно. Принесли
воду. Невозможно описать словами, в какое безумие мы впали
при ее виде. Ранее я тешил себя надеждой, что кто-нибудь, со-
храняя здравость рассудка, сможет пережить эту ночь, но теперь,
переживая жесточайшие страдания, я понял, что ни у кого нет
шансов спастись и поведать эту мрачную историю.
Пока не было воды, я не очень страдал от жажды, но вдруг она
возросла чрезвычайно. У нас не было возможности передать воду
в темницу, но наши шляпы проходили сквозь решетку. Я, месье
Коль и Скотт (невзирая на то, что оба страдали от ран) стали их
передавать так быстро, как только было возможно. Однако те,
кто испытывал особенно сильную жажду или знаком с причи-
ной и природой этого явления, прекрасно знают, что пока суще-
ствует ее причина, можно получить лишь сиюминутное облег-
чение. Хотя мы передавали через решетку полные шляпы воды,
из-за них завязывалась ожесточенная борьба, и часто спор при-
водил к тому, что шляпа, доходившая до чьих-нибудь губ, со-
держала не больше чайной чашки. Эти посылки были подобны
брызгам в огонь и только разжигали пламя.
Ах, дорогой сэр, как смогу я описать, что я чувствовал, слыша
крики несчастных из дальних углов, нечастных, у которых не
284
Англия. Автобиография
было и тени возможности получить хотя бы каплю этой воды!
Несчастных, которые уже не могли отказаться от тщетного ожи-
дания. Они взывали ко мне с напоминаниями о дружеских чув-
ствах, и они действительно были мне дороги. Представьте, если
сможете, что я испытывал, видя и слыша их несчастье и не имея
возможности помочь им из-за смятения, ставшего ужасным и
всеобщим. Некоторые отошли от другого окна (единственного
шанса остаться в живых) и стали прокладывать дорогу к воде.
Толкотня и давление под окном были непереносимые — многие
из прокладывавших себе путь из дальней части комнаты зада-
вили тех, кто был слабее, и затоптали их насмерть.
Приблизительно с девяти до одиннадцати часов я переносил
зрелище этой жестокой сцены и мучительное положение, про-
должая передавать воду, хотя мои ноги едва не ломались под
тяжестью, навалившейся на них. За это время меня самого чуть
не задавили до смерти, а двух моих компаньонов и мистера Уиль-
яма Паркера, взобравшегося на окно, задавили.
Долгое время они сохраняли почтительность и уважение ко
мне, дольше, чем я мог ожидать в наших обстоятельствах, но
теперь все различия исчезли. Мой друг Бейли, господа Дженкс,
Ревели, Ло, Бьюкенен, Симпсон и некоторые другие, к кому я
питал искреннее уважение и теплые чувства, лежали мертвыми
у моих ног, и всякие капралы и солдаты по ним топтались. Бла-
годаря более крепкому сложению они прокладывали путь к окну
и цеплялись за решетку надо мною, так что скоро, прижатый и
раздавленный, я совсем потерял возможность двигаться.
Решив наконец уступить им, я закричал и взмолился. В каче-
стве последнего проявления вежливости они услышали, давле-
ние на меня ослабло, и мне позволили отойти от окна, чтобы уме-
реть спокойно. С большим трудом пробрался я к центру тюрьмы,
где давка была меньше из-за большого количества мертвецов (на-
верное, треть от общего числа) и из-за того, что многие висели на
окнах, потому что воду теперь давали и через второе окно.
В этой черной дыре была платформа, как в казармах. Я пере-
брался через трупы и умостился на дальнем ее конце, как раз
напротив другого окна. Здесь ко мне подошел, перелезая через
мертвых, мой бедный друг мистер Эдвард Эйр и со своим обыч-
ным добродушием осведомился, как я себя чувствую. Не успел
Черная дыра Калькутты, 20-21 июня 1756 года 285
я ему ответить, как он упал и скончался. Я лег на платформу, на
кого-то мертвого позади меня и, препоручив себя небесам, по-
старался поверить тому, что мое удушье продлится недолго.
Жажда моя стала нестерпимой, а дышать становилось все
труднее, я больше не мог оставаться в этом положении. Навер-
ное, десять минут я пытался справиться с болью в груди и серд-
цебиением, то и другое было очень сильным. Они и заставили
меня снова встать, но боль, сердцебиение, жажда и тяжесть ды-
хания только усилились. Тем не менее я оставался в сознании.
Горько было видеть, что смерть ко мне не так близко, как я наде-
ялся, терпеть дальше эти мучения и не пытаться от них изба-
виться было невозможно. Я знал, что свежий воздух, и только он,
сможет дать мне избавление. Вдруг я обнаружил, что проталки-
ваюсь к окну напротив и делаю это с силой, вдвое большей, чем
когда-либо ранее. Я достиг третьего от окна ряда, схватился ру-
кой за решетку и так продвинулся во второй, хотя изначально
между мною и окном было рядов шесть или семь.
На несколько мгновений боль, сердцебиение и одышка ослаб-
ли, зато жажда стала невыносимой. Я громко закричал: «Воды,
ради Бога!» Я уже совсем умирал, но меня заметили и были столь
обходительны, что закричали: «Дайте ему воды! Дайте ему
воды!», и никто не помешал мне, пока я пил. Но от воды облег-
чения не было, жажда только усилилась, так что я решил боль-
ше не пить и терпеливо ждать развития событий. Я смачивал
рот, время от времени обсасывал рукава рубашки, мокрые от
пота, и ловил языком капли, которые катились, как крупный
дождь, с головы и лица. Вам трудно представить, как я был не-
счастен, когда некоторые из этих капель катились мимо рта.
В тюрьму я вошел без мундира и жилета — время было слиш-
ком жаркое, чтобы их носить, и на них польстился один из ох-
ранников, который забрал их, пока мы сидели в заключении.
Когда я стоял возле второго своего окна, то заметил, что това-
рищ по несчастью справа от меня перенял мой опыт утоления
жажды при помощи рукавов рубашки. Время от времени он скра-
дывал значительную часть моего запаса. Когда я это заметил, то
стал обрабатывать рукав с этой стороны в первую очередь, и мои
резервуары существенно восполнились. Но наши рты и носы
часто встречались в споре. Этого мародера я нашел впоследствии,
286
Антия. Автобиография
это оказался способный молодой джентльмен из нашей службы,
мистер Лашингтон — один из немногих, избежавших смерти. Он
с тех пор осыпает меня комплиментами и верит, что обязан жиз-
нью тем многим удобным глоткам, которые он совершил с моих
рукавов. Перед тем как додуматься до этой уловки, я испытал
такой неудержимый приступ жажды, что попытался пить свою
мочу, но она была настолько горькой, что второй попытки не по-
надобилось, притом никакая бристольская вода не была такой
приятной, как влага с пропотевших рукавов.
Многие справа и слева падали, не выдержав давления, и вско-
ре задыхались. От тел, живых и мертвых, поднимались такие
испарения, как если бы наши головы силком держали над кув-
шином с крепким нашатырем, пока мы не задохнемся. Миазмы
того и другого нисколько не отличались, и, чтобы не задохнуть-
ся, когда я уставал держать голову и плечи как можно выше и
ближе к окну, мне приходилось тут же поднимать их снова.
Когда кончился день и джентльмены поняли, что ни на какие
просьбы двери не откроют, одному из них (кажется, это был сек-
ретарь, мистер Кук) пришло в голову поискать меня в надежде,
что моего влияния хватит, чтобы завершить эту прискорбную сце-
ну. Согласно господам Лашингтону и Уолкоту, меня нашли среди
мертвых тел по моей рубашке, вытащили и, увидев, что я подаю
признаки жизни, отнесли к окну, у которого я стоял вначале.
Но поскольку жизнью дорожит каждый, а зловонные испаре-
ния от мертвых тел стали совершенно непереносимыми, никто не
уступил мне своего места у окна, так что они были вынуждены
отнести меня назад. Однако вскоре капитана Миллза (сейчас он
капитан яхты компании), который занимал сидячее место в окне,
посетила человеколюбивая мысль уступить это место. Я был
снова перенесен теми же господами и помещен в окно.
В это время суба (вице-король Бенгалии), которому доло-
жили, какое опустошение произвела среди нас смерть, послал
одного из своих джамадаров вести переговоры, если выжил на-
чальник. Ему указали на меня и сказали, что я еще жив и смогу
восстановить силы, если дверь откроют в самом скором време-
ни. Он ответил, что вернется к субе, чтобы услышать от него
решение о нашей судьбе. Это было около шести утра.
Черная дыра Калькутты, 20-21 июня 1756 года 287
Поскольку дверь открывалась внутрь, а мертвые тела были
навалены возле нее и покрывали всю остальную поверхность
пола, никакими усилиями снаружи открыть дверь было невоз-
можно. Сперва требовалось убрать тела от двери несколькими
оставшимися внутри, а они так ослабели, что не могли выпол-
нить эту работу, хотя она и была условием их выживания, иначе
как с великим трудностями, и прошло двадцать минут, прежде
чем дверь смогли открыть.
Около четверти седьмого утра не более двадцати бедолаг из
146 душ вышли живыми из Черной дыры. Впрочем, было очень
сомнительно, что они увидят утро следующего дня. Среди жи-
вых оказалась г-жа Карли, но бедный Лич остался среди мерт-
вых. Тела были вытащены солдатами и беспорядочно сброшены
в канаву недостроенного равелина, которую впоследствии за-
сыпали землей.
Отомстить за Черную дыру довелось Роберту Клайву (1725-
1774), сыну шпропширского сквайра и офицеру Ост-Индской ком-
пании. 23 июня 1757года при Плесси силы Ост-Индской компании
в 3200 человек под командованием Клайва разгромили 50-тысяч-
ную армию (включая французских стрелков) бенгальского набо-
ба. Клайв написал директорам компании: «Они (армия набоба)
несколько раз пытались вывезти свои пушки, но наши передовые
части действовали столь решительно, что им каждыйраз прихо-
дилось увозить их обратно. Благодаря этому их конница оказа-
лась незащищенной и многие в ней были убиты. Этим была замет-
но обескуражена вся их армия, началось смятение. Воодушевлен-
ные этим, мы решились одновременно атаковать возвышенность
и угол лагеря, которые были взяты почти или совершенно без
потерь. Тут началось беспорядочное бегство, и мы преследовали
противника шесть миль».
Битва при Плесси стала поворотной точкой колонизации.
Решительность британцев остановила французов и утвердила
Британскую империю в Индии. Сам Клайв был возведен в пэры.
Предотвратив французское господство в Индии, Британия
постаралась сделать то же самое в Америке.
Смерть генерала Вольфа
на высотах Абрахама. Квебек,
13 сентября 1759 года
Капитан Джон Нокс
Речь о том самом блестящем, но эксцентричном Джеймсе Воль-
фе, о котором Георг Второй заметил: «Ого! Он бешеный, верно?
Тогда, я надеюсь, он покусает кое-кого из моих генералов». Победа
Вольфа над французами под Квебеком обеспечила Британии кон-
троль над Канадой и восточной Америкой. В этом сражении гене-
рал был смертельно ранен. Нокс был одним из офицеров Вольфа.
Этим утром, до рассвета, мы совершили высадку на северный
берег, около получетверти мили к востоку от Силлери. У нас
было тридцать плоскодонных судов и шестнадцать сотен чело-
век. Это оказалось большим сюрпризом для противника, кото-
рый, надеясь на естественную труднодоступность этого места, не
ожидал нападения, а значит, не мог противостоять такому мощ-
ному напору. Как только мы высадились, суда сразу же ушли за
подкреплением. Генерал с бригадирами Монктоном и Мюрреем
был на берегу с первой дивизией. Мы больше не теряли здесь
времени, а вскарабкались на крутейший склон, который был по-
чти перпендикулярным и неимоверно высоким. Когда мы до-
брались до вершины, все было тихо, не было слышно ни выстрела,
благодаря тому, что легкая пехота полковника Гау прошла пре-
восходно. К тому времени уже рассвело. Здесь мы построились
заново, развернулись направо и пошли к городу строем, пока не
добрались до равнин Абрахама — ровного участка земли, кото-
рый выбрал мистер Вольф, — и под горой сформировали строй.
Погода была дождливой. Около шести часов противник впер-
вые показался на высотах между нами и городом. Мы туда под-
Смерть генерала Вольфа
289
нялись и развернулись направо, формируя линию фронта. Про-
тивник тоже сформировал линию, он располагал несколькими
пушками, которые стали палить по нам ядрами и картечью. Но
больше всего нас возмутил отряд индейцев и прочих дикарей,
который прятался в посевах напротив нашего правого крыла.
Однако полковник Хейл сделал несколько залпов, после чего
этим следопытам пришлось ретироваться. Теперь нам приказа-
ли залечь и некоторое время находиться в этой позиции. Около
восьми мы стали палить по врагу из двух короткоствольных
медных шестифунтовых пушек, которые привели их в замеша-
тельство. Около десяти часов противник начал оживленно ата-
ковать тремя колоннами, громко крича и потрясая оружием. Две
колонны уклонились к левой части нашей армии, а одна — к пра-
вой, ведя косой огонь по двум краям нашей линии с расстояния
сто тридцать ярдов, пока не приблизились до сорока ярдов. Тогда
наши войска поднялись с великой твердостью и неустрашимо-
стью, держа вражеский огонь и строжайше подчиняясь офице-
рам. Эта необычайная стойкость вместе с уроном, который на-
несла им крупная картечь из наших полевых орудий, повергли
их в сильный беспорядок. Атака нашего маленького войска была
так строго выдержана, своевременна, упорядочена и жестока,
что они не смогли больше ей противостоять. Они сдали назад и
побежали так стремительно, что быстро исчезли в клубах дыма.
Наши солдаты снова построились и осуществили преследование
противника почти до ворот города и моста перед речкой, усилив
огонь с великим старанием и взяв в плен многих офицеров и
солдат. Погода прояснилась, кстати показалось солнце. Радость
от нашего успеха омрачалась потерей — один из величайших
героев, которыми когда-либо гордилась армия, генерал Джеймс
Вольф получил смертельное ранение, когда выступал во главе
гренадеров Луисбурга. Пленные офицеры говорили, что Квебек
капитулирует через несколько дней. Несколько дезертиров, кото-
рые перебежали к нам вечером, согласились с этим и сообщили,
что месье де Монкальм умирает в страшной агонии из-за раны,
полученной сегодня во время отступления.
Когда нашего славной памяти генерала, раненного, вынесли
из боя, он пожелал, чтобы его уложили. Его спросили, нужен ли
290 Антия. Автобиография
ему врач, на что он ответил: «Нет нужды, со мной покончено».
Вдруг кто-то стал кричать: «Они бегут, посмотрите, они бегут!»
«Кто бежит?» — спросил наш герой серьезно, как только что
разбуженный человек. Офицер отвечал: «Враги, сэр, ей-богу, они
бегут повсюду!» Тогда генерал ответил: «Ступайте, ребята, кто-
нибудь к полковнику Бартону, скажите, чтобы полк Уэббса как
можно скорее шел к реке Чарльза, чтобы отрезать беглецов от
моста». Потом он повернулся и добавил: «Слава Богу, теперь я
умру спокойно», и затем опочил.
Похороны Георга Второго,
13 ноября 1760 года
Хорас Уолпол
Георг наш Первый страшен был всегда нам;
Георг Второй не меньшим слыл тираном
Уолтер Сэвидж Лэндор
ГеоргВторой (правиле 1727-1760годах) был нелюбим и непри-
метен; ошеломительная экспансия Британии под руководством
Клайва, Вульфа и государственного деятеля Питта Старшего
происходила без его участия. Так сказать, проблеск национально-
го уважения Георг Второй заслужил тем, что был последним
британским монархом, который лично повел в бой свои войска
(подДеттингеномв 1743 году).
Хорас Уолпол — сын сэра Роберта Уолпола, первого и дольше
всех прослужившего (1721-1742) премьер-министра Англии.
Осуществленная молодым Уолполом «готификация» дома извоз-
чика в Туикнеме в псевдозамок Строберри-Хилл положили нача-
ло национальной моде, но самое яркое и внушительное наследие
Уолпола — его переписка. Только одной мадам дю Дефан он от-
правил. более 1600 писем.
Вы знаете, как интересно было в ту ночь сходить на похоро-
ны! Я никогда прежде не видел королевского погребения, вот и
пришел в качестве прессы, которая, как мне казалось, должна
там присутствовать, и это был самый простой способ туда по-
пасть. Это очень величественное зрелище. Покои принца заве-
шаны пурпуром и множеством серебряных светильников, гроб
292
Англия. Автобиография
стоял под навесом пурпурного бархата, и шесть огромных се-
ребряных канделябров на высоких подставках были очень эф-
фектны. Посмотреть на это великолепие привели посланника
из Триполи и его сына. Процессию пронизывал строй пеших
гвардейцев, каждый седьмой нес светильник. Строй конных
гвардейцев по бокам, их офицеры с обнаженными саблями и
траурными лентами, приглушенные барабаны, дудки, звонящие
колокола, сигнальные пушки - все выглядело очень торжествен-
но. Но настоящее чудо началось, когда вошли в Аббатство, где
нас встретили настоятель и каноники в богатых ризах. Хор и
убогие держали лампады, все Аббатство было освещено так, что
стало видно лучше, чем днем: надгробия, длинные приделы и
узорчатый потолок — все виднелось ясно, с прекраснейшей све-
тотенью. Только и требовалось, что ладан да маленькие часо-
венки тут и там со священниками, служащими за упокой души
новопреставленного, — еще никто не мог посетовать, что он не-
достаточно католик. Меня напугали известием, что сопровож-
дать меня будет некий мальчик десяти лет, но вестники были
неточны, и я шел с Джорджем Гренвиллом, достаточно рослым
и взрослым, чтобы я мог держаться хладнокровно. Когда мы
пришли к часовне Генриха VII, торжественность и пышность
исчезли. За порядком больше не следили, люди стояли и сидели
кто где мог, начальник стражи, придавленный непомерной тя-
жестью гроба, звал на помощь, епископ читал грустно и наты-
кался на молящихся, прекрасная часть, «Человек, рожденный
женою», не была прочитана, и псалом, и так безмерно скучный,
мог бы послужить разве что для свадьбы. По-настоящему серь-
езно выглядел герцог Камберлендский, возвышавшийся над
прочими скорбящими. На нем был темно-коричневый адонис
(парик) и плащ из черной ткани с пятиярдовым шлейфом. При-
сутствие на похоронах отца, как бы мало ни было у него причин
его любить, удовольствия ему не доставляло. Он еле держался
на ногах, простояв уже около двух часов, лицо его распухло и
перекосилось из-за последнего приступа паралича, от которого
пострадал его глаз. Он стоял над пастью склепа, куда, по всей
вероятности, вскоре должен будет сойти сам, — что уж тут при-
ятного! Все это он выносил величественно и с достоинством. Эта
Похороны Георга Второго, 13 ноября 1760 года
293
погребальная сцена полностью контрастировала с бурлеском
герцога Ньюкасла. Он ударился в рыдания в тот миг, когда во-
шел в часовню, и упал на сиденье. Архиепископ помахал над ним
бутылочкой с благовониями. На две минуты любопытство уси-
лило его лицемерие, и он обежал часовню со своим флакончи-
ком, чтобы разведать, кто там есть, а кого нет, одним глазом
шпионя, по другому размазывая слезы. Потом вернулся из бо-
язни простудиться, и герцог Камберлендский, у которого был
жар, почувствовал себя плохо и, обернувшись, увидел герцога
Ньюкасла, который стоял на его шлейфе, чтобы не простудить-
ся на мраморе. Очень драматично выглядела внутренность скле-
па, куда положили гроб, сопровождаемый плакальщиками с лам-
падами. Клеверинг, камердинер спальни, отказался сидеть с те-
лом и был разжалован королевским указом.
У двадцатидвухлетнего внука и наследника короля, Георга
Третьего (правиле 1760-1820 годах) лучше получилось быть анг-
личанином. Его прозвали «Фермер Джордж» за любовь к сельской
природе. Однако его популярность падала по мере того, как ста-
новились очевидными упрямство и некомпетентность правите-
ля, особенно в грустные десятилетия 1763-1783 годов, когда ока-
зались потеряны американские колонии.
Бостонское чаепитие,
16 декабря 1773 года
Джон Эндрюс
Чтобы защитить свои владения в Америке, британское пра-
вительство снарядило десятитысячную армию и предложило
систему укреплений. Тот факт, что жители колоний должны
сами оплачивать свою безопасность (это выражалось в непомер-
но высоких пошлинах на импорт), из Лондона выглядел вполне
обоснованно. Как и то, что все печатные документы, циркулиро-
вавшие в Америке, должны иметь печать об уплаченном налоге.
Обобранные, обложенные пошлинами предприниматели коло-
ний бойкотировали британские товары, на которые правитель-
ство отменило пошлины. Свободным от пошлины был чай. Не
очень тщательно переодевшиеся индейцами колонисты-патрио-
ты устроили акцию протеста в порту Бостона на трех англий-
ских кораблях, перевозивших чай.
Эндрюс, член городского управления, описывал эти события
родственнику.
Все было проделано с изрядной четкостью и сноровкою. Со-
звали общий сбор из нашего и соседних городов, и в четверг, к
10 часам, в Старом Южном доме собраний сошлись пять или
шесть тысяч человек. Они тайным голосованием постановили,
что груз чая должен в тот же день покинуть гавань. В таможню
были посланы делегаты с мистером Ротчем (владельцем одного
из кораблей с чаем) с требованием выдать груз, но сборщик нало-
гов ответил, что не в его власти это сделать, пока не будут упла-
чены налоги. Тогда мистера Ротча отправили к Милтону с
просьбой о разрешении губернатора, на что пришел губернатор-
Бостонское чаепитие, 16 декабря 1773 года 295
-—-— ' ~ ~ _
ский ответ: дескать, «в соответствии с правилами и долгом пе-
ред королем он не может этого допустить, пока они не получат
разрешение из конторы». Когда Ротч вернулся с этим письмом,
в доме зажгли свечи, а когда он его читал, поднялся такой крик,
что я, пивший дома чай, прибежал узнать, что случилось. Дом
собраний был заполнен так, что я не смог продвинуться далее
крыльца, где обнаружил председателя собрания, который уже
призывал разойтись. Этот призыв снова вызвал общий шум
внутри и снаружи и троекратное «ура». Об этом и последующих
криках насчет прекращения собрания можно было бы подумать,
что на свободу вырвались обитатели преисподней.
Что до меня, то я спокойно отправился домой допивать чай, но
скоро меня известили, что кое-что готовится. Я, однако же, не мог
в это поверить, не увидев собственными глазами, поэтому решил
убедиться сам. Они собирались на Форт-Хилле, всего около двух-
сот человек, и пара за парой проходили к причалу Гриффина, где
стояли «Холл», «Брюс» и «Коффин» со 114 ящиками злополуч-
ного товара на борту. Два корабля доставили только означенный
товар, а последний, пришедший всего лишь за день до того, был
зацэужен большим количеством других товаров, с которыми обо-
шлись с величайшей осторожностью, чтобы ни в малейшей степе-
ни их не повредить. К девяти часам вечера каждый из ящиков с
трех кораблей был разбит на части и выброшен за борт.
Говорят, что исполнители сего были индейцами с Нарраган-
сета. Так это или нет, но стороннему наблюдателю они таковы-
ми казались, поскольку одеты были в одеяла, головы закутаны,
лица медного цвета, каждый вооружен тесаком или топором и
парой пистолетов. Их говор не отличался от того, что я слышал,
когда эти местные разговаривают между собою, поскольку их
жаргон непонятен ни для кого, кроме них самих. Ни единый
человек не пострадал, кроме капитана Коннора, который, не так
много лет назад разлученный с милой его сердцу Ирландией,
сдавал внаем лошадей. Ему разрезали под мышками камзол и
жилет и с его согласия набили разрезы чаем. Когда это обнару-
жилось, с ним жестоко расправились: не только раздели, но и
вываляли в грязи, предварительно поколотив, и лишь отвраще-
ние помешало извалять его в смоле и перьях.
296
Англия. Автобиография
Не смея более беспокоить Вас, думаю, Вы захотите узнать об
этом происшествии более подробно, чем из письма. Если мой
рассказ хоть немного развлечет моего брата, я буду более чем
вознагражден за свой труд.
После Бостона стало ясно, что войны не избежать. Слабо-
умный Георг Третий и по-собачьи преданный ему премьер-ми-
нистр Фредерик Норт отомстили, приняв «репрессивные зако-
ны», призванные показать, кто в доме хозяин. Упрямые колонис-
ты, однако, не сдавались, и в апреле 1775 года произошли
стычки между «красными мундирами» — английскими солда-
тами — и американским ополчением при Лексингтоне и Конкор-
де. Война за независимость — как американцы назовут эти
столкновения — развивалась таким образом, что британский
командующий лорд Корнуоллис упустил победу, позволив амери-
канцам заманить себя в ловушку на суше, а флот попал в тща-
тельно спланированную французами западню на море.
Британия признала независимость Америки в 1783 году.
Разрушители машин,
Ланкашир, октябрь 1779 года
Томас Бентли
Англичане пребывали в убеждении, что широко внедрение ме-
ханизмов на производстве в ходе первой в мире промышленной
революции приведет к безработице. Новые технологии спрово-
цировали появление движения «разрушителей», крайней формой
которого в 1810-х годах явился луддизм.
В прошлый раз я писал моему дорогому другу из Болтона и
упоминал толпу, которая собралась неподалеку, но они не чи-
нили никаких беспорядков, только сломали один или два не-
больших механизма вблизи Чаубента. Мы встретились с ними в
субботу утром, но я понял, что те, кого я увидел, — не основная
сила. В тот же день, после обеда, около Чорли напали на глав-
ную машину, или мельницу Аркрайта, или что-то в этом роде.
Но из-за ее особого расположения подойти к ней возможно толь-
ко в одном месте. Это обстоятельство позволило владельцу с
несколькими соседями отогнать толпу и на время спасти мель-
ницу. Двое из толпы были застрелены насмерть, один утонул,
несколько ранены. У толпы не было огнестрельного оружия, и
такого яростного отпора они не ожидали. Они были очень обес-
куражены и жаждали мщения, поэтому все воскресенье и утро
понедельника провели, собирая оружие, изготавливая патроны
и переплавляя свои оловянные тарелки на пули. Теперь они
объединились с шахтерами герцога Бриджуотерского и други-
ми, числом, как говорят, до восьми тысяч, и шли под барабан-
ный бой и с развевающимися знаменами на мельницу, от кото-
298
Англия. Автобиография
рой их отогнали в субботу. Их встретил сэр Ричард Клейтон,
охранявший мельницу с полусотней отставных солдат, но эта
горстка ничего не могла поделать против разъяренных тысяч, и
им пришлось наблюдать, как толпа полностью разрушила ряд
мельниц, оцененных в 10 000 фунтов.
Это случилось в понедельник. Утром во вторник, незадолго
до того, как уехать из этого места, мы слышали их барабан при-
близительно в двух милях от Болтона. У них имелось намере-
ние взять Болтон, Манчестер и Стокпорт по пути к Крамфорду
и разрушить все машины не только в этих местах, но и повсеме-
стно в Англии. Как далеко смогут они зайти, покажет только
время.
Движение «разрушителей» было обречено, потому что спрос
на машины был поистине безумным. Машины производили то-
вары быстрее и дешевле, чем «разрушители» и кустари могли
представить себе в кошмарном сне. А городское население Анг-
лии, выросшее с 5,2 миллиона в 1731 году до 7,1 миллиона человек
в 1780 году, нуждалось в одежде, пище и тепле. Вдобавок населе-
ние не только росло, но и перемещалось.
Многие англичане съезжали с земли, производительность ко-
торой благодаря машинам возросла, но уже не требовала столько
землепашцев. К середине XVIII столетия 30% населения Англии
проживало в городах. Другими словами, Англия стала самой ур-
банизированной страной Северной Европы.
Урбанизация порождала спрос на товары, производимые ма-
шинами. Машины требовали фабрик и энергии. Эта взаимосвязь
была исключительной причиной вступления Англии, первой в Ев-
ропе, в эпоху промышленной революции. Так к середине XVIII сто-
летия империя сделалась весьма агрессивной, добывая торгово-
му предприятию «Англия» дешевое сырье и обеспечивая рынки
сбыта. Налицо двойная экономическая выгода.
Были и другие причины, способствовавшие ранней индустри-
ализации Альбиона. Это «благословенные пятна» — природные
залежи каменного угля, столь необходимого для паровых машин
и кузниц. Это сверхприбыли от торговли рабами и сахаром, ко-
разрушители машин, Ланкашир, октябрь 1779 года 299
гпорую начал когда-то Джон Хоукинс. Это кромвелевское огра-
ничение экспансии меркантилизма и утверждение протестант-
ства, открывшие дорогу индивидуализму и научным исследова-
ниям, Это «хорошо выдержанное» английское государство, ко-
торое сформировало внутренний рынок, практически свободный
от культурных барьеров. И это традиция лондонских богачей
рисковать своими деньгами.
Тем не менее промышленная революция неизбежно вела к не-
приглядным социальным конфликтам.
Бунт Гордона, 8 июня 1780 года
Джордж Крабб
Лорд Джордж Гордон возглавил в Лондоне пятидесятитысяч-
ную толпу, требовавшую отмены закона 1778 года о предостав-
лении католикам гражданских прав. Толпа ополчилась не столько
на папизм, сколько на наплыв дешевых разнорабочих из католи-
ческой Ирландии. За неделю бунта в столице были убиты около
300 человек.
Вчера я по своим делам был в Вестминстере около трех ча-
сов дня и видел парламентариев, которые направлялись в пала-
ты. Толпа останавливала многих, но всем, кого я видел, давала
проехать, кроме лорда Сэндвича, с которым обошлись жестоко,
разбили стекла его экипажа, порезали лицо и заставили вернуть-
ся. Немедленно послали за конной и пешей стражей, но те не
смогли ничего поделать, так как растущая толпа их прогнала.
Я покинул Вестминстер и направился домой, когда все про-
пущенные парламентарии вошли в здание. По пути мне повстре-
чалась шайка решительно настроенных парней разбойничьего
вида. Они были грязны, оборваны, грубы и вооружились дуби-
нами, намереваясь присоединиться к своим товарищам. По пути
домой я встретил восемь или десять таких отрядов в разных
местах Сити.
Около семи вечера я снова вышел на улицу. У Вестминстера
толпа стала меньше, спокойнее и сдержаннее в проявлении
чувств. Я пересек Сент-Джордж-Филдз, где было пусто, и на-
правился домой через мост Блэкфрайарс. Если идти оттуда к
Бирже, нужно пройти мимо Олд-Бейли, здесь я и увидел пер-
Бунт Гордона, 8 июня 1780 года
301
вую ужасную сцену, которую представил мне бунт. Новая тюрь-
ма — очень просторное, могучее и красивое здание с двумя кры-
льями, размах которых трудно представить тем, кто там кварти-
рует. Возле нее располагался дом смотрителя мистера Эйкер-
мана, столь же крепкое вспомогательное строение, как и прочие,
которые я описывать не буду. Эйкерман держал под надзором
четверых, арестованных во время бунта; толпа направилась к его
дому и потребовала их освободить. Он просил послать за шери-
фом, но ему не позволили. Как ему удалось скрыться и куда он
делся, я не знаю, но за время, не большее, чем требуется, чтобы
рассказать об этом, они подожгли дом, взломали двери, разнес-
ли в щепки всю мебель и подожгли ее тоже. Приехали пожар-
ные, но они только отгоняли огонь от частных домов вокруг
тюрьмы.
Пока я стоял, подошел новый отряд, человек пятьсот, и подъе-
хал лорд Гордон в экипаже, сопровождаемый толпой. Он направ-
лялся к олдермену Буллу, и толпа расступалась перед ним. Вы-
глядел он бодрым молодым человеком, ничего более, хотя до
сих пор его превозносят как героя.
В восемь часов дом Эйкермана пылал. Я подошел поближе и
увидел ужасающее зрелище. Тюрьма была, как я уже говорил,
весьма прочным зданием, но охваченные идеей штурма бунтов-
щики сломали ворота при помощи ломов и других инструмен-
тов и вскарабкались на наружную часть решетки, соединявшей
оба крыла здания, где содержались преступники. Оттуда, где я
стоял, все было видно как на ладони. Они проломили крышу,
вытащили стропила и сделали лестницы, чтобы спуститься вниз.
У самого Орфея не было столько смелости и удачи — окружен-
ные пламенем, ожидая появления солдат, они смеялись над все-
ми попытками сопротивления.
Узники бежали. Я стоял и смотрел, как двенадцать женщин
и восемь мужчин выходят на волю из заточения; закованных в
цепи, их повели по улице. Троих из них в пятницу должны были
повесить. Вы не представляете себе, какое помешательство охва-
тило большинство людей! Когда все это завершилось, а дом Эй-
кермана больше походил на печь, они продолжали поддержи-
вать огонь уже для иных целей. Дом раскалился докрасна, а
302
Англия. Автобиография
двери и окна выглядели, как жерла вулканов. С некоторыми
трудностями подожгли долговую тюрьму, сломали двери и по-
зволили оттуда тоже всем сбежать.
Устав от этого зрелища, я направился домой и вернулся в
семь утра. Мне встретились большие отряды пеших и конных
солдат, которые шли защищать Банк и несколько домов като-
ликов поблизости от него. Ньюгейт (тюрьма. — Ред.) в это вре-
мя был открыт для всех — всякий мог войти и, что совершенно
невиданно, всякий мог выйти. Я проделал то и другое на глазах
у людей, которые, главным образом, наблюдали. Творились бе-
зобразия, и те, кто желал действовать, устремлялись в другую
часть города.
Но я не знал, что меня ожидает худшее потрясение. Десять
или двенадцать человек из толпы взобрались на крышу долго-
вой тюрьмы, все еще горевшей, чтобы криками подбадривать
сотоварищей. Окутанные клубами дыма и вспышками пламе-
ни, они выглядели как мильтоновские инферналы*, которые бо-
лее сродни огню, чем друг другу. Сравнивая с соседями наши
впечатления, я обнаружил, что видел лишь небольшую часть
беспорядков. Говорят, дом лорда Мэнсфилда горит до сих пор.
Двадцать один участник беспорядков был повешен. Гордона,
благодаря мастерству юриста Томаса Эрскина, оправдали и не
стали судить за измену. Впоследствии он принял иудаизм, писал
памфлеты против Марии-Антуанетты и умер в Ньюгейте от
лихорадки.
* Имеются в виду демоны и бесы, описанные Дж. Мильтоном в
его эпической поэме «Потерянный рай». — Примеч. ред.
Случайная встреча
с Безумным Георгом,
сады Кью, 2 февраля 1789 года
Фанни Берни
Слабоумие Георга IIIмогло быть вызвано бременем монархии
и отцовства (Ганноверская династия страдала наследственны-
ми недугами), порфирией или даже отравлением свинцом — от
тарелок, в которые накладывали его любимую кислую капусту.
Так или иначе, он был подвержен приступам безумия. Близо-
рукая Фанни Берни, хранительница гардероба королевы, повстре-
чалась с Безумным Георгом в Кью.
Дворец Кью.
Что со мной произошло сегодня утром! Это повергло меня в
такой ужас, какого я в жизни не испытывала.
Поскольку сэр Лукас Пипс настаивал, что упражнения и све-
жий воздух абсолютно необходимы, чтобы уберечь меня от болез-
ни, я продолжала мои прогулки, чередуя сады от Ричмонда до
Кью. Мне сообщили, что там может прогуливаться король, но раз-
решение на прогулки дала ее величество по просьбе сэра Лукаса.
У тром, получая сведения о короле от доктора Джона У илли-
са, я спросила, где мне можно без опасения гулять. Он ответил:
«В садах Кью, поскольку король будет в Ричмонде».
«Если когда-нибудь несчастный случай столкнет меня с ко-
ролем, — попросила я, — пожалуйста, не упоминайте моего име-
ни, не окликайте и не зовите, позвольте мне убежать». Он пообе-
щал. В самом деле, всем было приказано не попадаться королю
на глаза.
Так, отпросившись на возможно большее время, я прогули-
валась в садах. Быстрым шагом я прошла почти полкруга, как
304
Англия. Автобиография
вдруг увидела за деревьями две или три фигуры. Полагаясь на
инструкции доктора Джона, я решила, что это, должно быть,
рабочие или садовники. Я была уже слишком усталой, чтобы четко
видеть, к тому же фигуры были видны лишь отчасти. И вдруг я
поняла, что вижу особу его величества!
Пораженная этой мыслью до крайности, я не стала медлить
и выяснять, но развернулась и побежала изо всех сил. Каков же
был мой ужас, когда я услышала, что меня преследуют! Услы-
шала голос самого короля, голос, который громко и хрипло звал
меня: «Мисс Берни! Мисс Берни!»
Умереть я еще не была готова. Кто знает, в каком состоянии он
мог находиться в тот миг? Я лишь знала, что приказ не попадаться
ему на глаза касался всех, что королева с величайшим неодобре-
нием воспринимает любые незапланированные встречи и что мое
бегство могло глубоко оскорбить короля в его нынешнем рани-
мом состоянии. Тем не менее я бежала, страшась остановиться, и
пыталась найти удобный проход, поскольку сад был полон ма-
леньких лабиринтов, через которые я могла бы скрыться.
Меня все еще преследовали, и несчастный хриплый и преры-
вистый голос все еще звенел у меня в ушах. Больше и больше
шагов раздавалось позади — сопровождающие пустились бе-
жать, чтобы поймать своего ретивого повелителя. Голоса двух
докторов Уиллисов громко уговаривали его не мучить себя так
немилосердно.
О небеса, как я бежала! Если бы я чувствовала горячую лаву
Везувия (уж, по крайней мере, не горячие угли), не знаю, бежала
бы я так во время извержения. Я не чувствовала, как ноги касаются
земли.
Вскоре я услышала и другие голоса, резкие, хотя и менее
встревоженные: «Стой! Стой! Стой!»
Этого я никак не могла выполнить — я не знала, что меня
ожидает, но вспомнила свой утренний договор с доктором Уил-
лисом о том, что я должна убежать и меня не назовут по имени.
При мысли о том, чтобы не убегать, мой страх и отвращение
удвоились. Может быть, при виде меня его болезнь усилится и
вызовет обиду. Итак, бежать; и такова была моя прыть, что труд-
но себе это представить или даже вспомнить. Думаю, никто не
Случайная встреча с Безумным Георгом, сады Кью
305
догнал бы меня, если бы моего слуха не достиг крик одного из
сопровождающих короля: «Доктор Уиллис умоляет вас остано-
виться!»
«Я не могу! Не могу!» — отвечала я, продолжая бежать, а он
взывал ко мне: «Вы должны, мэм, королю вредно бегать!»
Тогда я и вправду остановилась — в состоянии ужаса, близ-
кого к агонии. Обернувшись, я увидела, как оба врача подхвати-
ли короля, а трое слуг доктора Уиллиса вьются вокруг. Все они
замедлили шаг, когда увидели, что я остановилась. Я была до
того перепугана, что совсем не ощущала последствий гонки,
после которой при других обстоятельствах мне пришлось бы
приходить в себя не менее часа.
Когда они приблизились, немножко здравого смысла, к сча-
стью, еще отыскалось в моем распоряжении. Ведь мне нужно
было как-то загладить гнев короля на мое бегство, поэтому я
должна была выказать уверенность. Я развернулась к нему так
бесстрашно, как только могла, оставив между им и собой лишь
одного человека из свиты.
Когда нас разделяло всего несколько шагов, король спросил:
«Почему вы убежали?»
Застигнутая врасплох вопросом, на который невозможно от-
ветить, но слегка ободренная мягким тоном, я вдруг устреми-
лась к нему навстречу. Внутреннее чувство подсказывало мне,
что это — лучшее средство унять его подозрения, но мне это сто-
ило такого нервного напряжения, что я могу считать этот порыв
самым храбрым поступком в жизни.
И не зря! Я увидела лицо, исполненное доброты, хотя что-то
дикое порой мелькало в его глазах. К моему удивлению, он об-
нял меня за плечи и поцеловал в щеку!
Я желала только не упасть в обморок, так испугал он меня,
раскрывая объятия. Невольно я решила, что он хочет меня раз-
давить, однако эти Уиллисы, никогда не видевшие его до зло-
счастной болезни и не знавшие, как необычно такое поведение
Для этого человека, улыбались и довольно смотрели, полагая,
что таково обыкновенное приветствие.
Все же, я думаю, это была игра необузданного сердца под спу-
дом установленных правил и трезвых причин. Видеть одну из
306
Англия. Автобиография
своих знакомых означает приблизиться к свободе, к выздоров-
лению, и наша случайная встреча потому скорее воодушевила
его, чем расстроила.
Он стал говорить, что рад меня видеть, и употреблял такие сло-
ва, что я скоро позабыла весь свой страх. Удивление видеть его в
добром здравии, удовольствие от его любезности разогнали все
тяжелые чувства, появились радость и уверенность в его выздо-
ровлении. Я готова была шагать туда, куда направит стопы он.
Что за разговор последовал! Когда король увидел, что я не
пугаюсь, он повел меня прочь от свиты, и даже Уиллисы, чтобы
угодить ему, отошли. Я чувствовала себя не вполне уверенно,
но страх больше не мешал.
Он говорил первое, что приходило в голову. Казалось, им пра-
вит легкомыслие, его воображение разогревается, и речь течет
без каких-либо преград, однако ясность мысли сохранялась, и ум
его находился в прекрасном состоянии.
О чем он только не говорил! Он открыл мне свое сердце пол-
ностью: раскрыл все свои чувства и посвятил во все свои наме-
рения.
Темы этого разговора я должна описать вкратце, поскольку
уверена, что вам будет очень любопытно о них узнать. Так бы-
вает, когда человек говорит в состоянии отравления.
Он заверил меня, что с ним все в порядке, как всегда. Спро-
сил, как себя чувствую я и удобно ли мне.
Если эти вопросы и удивили меня, представьте, как возросло
мое удивление, когда он стал пояснять! Он, смеясь, спросил про
коадыотрису* и сказал: «Не думайте о ней! Не унывайте — я ваш
друг! Не позволяйте ей вас угнетать! Я знаю — вам тяжело, но
не думайте о ней!»
Я была поражена, словно ударом грома, и лишь сделала ре-
веранс, не в силах произнести ни слова.
* Имеется в виду Элизабет Дж. Швелленберг (1728-1797), хра-
нительница гардероба королевы Шарлотты и непосредственная на-
чальница Ф. Берни при дворе; отличалась тираническим характером
и деспотическими повадками. В своих мемуарах Ф. Берни часто име-
нует ее «Церберой». — Примеч. ред.
Случайная встреча с Безумным Георгом, сады Кью
307
Затем он важно добавил: «Держитесь отца, держитесь своей
семьи. О них беспокойтесь».
С какой готовностью я согласилась!
Затем он повторил то, что я уже описала, примерно в тех же
самых выражениях, но завершил речь более серьезно. Внезап-
но он остановился и меня остановил, приложил руку к груди и
с самым торжественным видом, медленно и серьезно произнес:
«Я буду защищать вас! Обещаю вам. В дальнейшем — положи-
тесь на меня!»
Я поблагодарила его. Уиллис, сочтя, что король чересчур воз-
бужден, подошел и предложил мне пройтись. «Нет, нет, нет!» —
прокричал король раз сто на одном дыхании. Его капризу усту-
пили и позволили гулять дальше со своей неожиданной спут-
ницей.
Тогда он поведал мне историю своих пажей, изображая по-
чти с яростью, как он относится к этим типам, как он ими не-
доволен, особенно мистером Эрнстом, который, как он сказал,
невежа. Надеюсь, подобные мысли об этом человеке навеяны
болезнью.
Затем он задал несколько очень смутивших меня вопросов о
том, что говорят в разных кругах о его болезни, каковая, как он
надеется, ложь, и, как я знаю, у него есть причины на это наде-
яться. Опаснее всего для меня было сказать что-нибудь, что мог-
ло быть неверно истолковано. Я была так осмотрительна, как
только могла, и надеюсь, что не сделала ни одной ошибки, но
это была самая трудная часть разговора.
Дальше он рассказал многое о моем дорогом отце и задал
тысячу вопросов, касающихся его «Истории музыки». Это на-
вело короля на любимый предмет разговора — на Генделя. Он
рассказывал бесчисленные анекдоты о нем, и в частности, зна-
менитую фразу Генделя о нем самом, когда он был мальчиком.
«Если существует такой мальчик, моей музыке никогда не по-
надобится протекция». Это же, сказал он, верно и по отноше-
нию к моему отцу.
Потом он припомнил разные оратории, пытался спеть раз-
личные места из главных партий и хора, но так хрипло, что по-
ручилось ужасно.
308
Англия. Автобиография
Доктор Уиллис, обеспокоенный таким поведением, испугал-
ся, что король может навредить себе, и предложил разделиться.
«Нет, нет, нет! — воскликнул он. — Еще нет. Я еще должен ска-
зать кое-что». Доктор Уиллис вынужден был согласиться, хотя
и неохотно, и мы двинулись дальше.
Добрый король меня очень тронул. Он заговорил о моей ува-
жаемой старой подруге, миссис Дилени, и с такой теплотой го-
ворил о ней! «Она была моим другом! — плакал он. — Я любил
ее как друга! Когда мы ее потеряли, я составил меморандум, сей-
час я его вам покажу».
Он вытащил карманную книжку и некоторое время ее тере-
бил, ничего не находя.
В его глазах стояли слезы. Он их вытер, и доктор Уиллис сно-
ва стал тревожиться. «Извините, сир, — сказал он. — Теперь-то
вы позволите этой леди продолжать прогулку, вы разговарива-
ли достаточно долго, и нам пора возвращаться, если ваше вели-
чество соблаговолит».
«Нет, нет! Я хочу задать еще несколько вопросов. Я так дол-
го не слышал ни словечка, я ни о чем не знаю!» — Он заплакал.
Это меня тронуло до глубины души. Мы продолжали идти
вместе, и он расспрашивал меня о разных людях, в частности о
миссис Боскоуэн, потому что она была подругой миссис Диле-
ни. Потом, по той же причине, о мистере Фредерике Монтегю, о
котором он сказал с теплотой: «Я знаю, он слишком многого от
меня требовал, потому и ушел в оппозицию». Дальше последо-
вали расспросы о лорде Грее де Уилтоне, сэре Уоткине Уинне,
герцоге Бофоре и многих других.
Потом он рассказал, как недоволен многими чиновниками и
что решил устроить совершенно новый распорядок. Он выта-
щил листок из своей карманной книжки и показал мне новый
список.
Это было уже немыслимо, и доктор Уиллис всерьез озабо-
тился нашим расставанием, однако король все не соглашался.
Он говорил, что ему нужно сказать еще три слова, и врачи опять
уступили.
Теперь он снова заговорил о моем отце, даже с еще большей
теплотой, и пообещал ему должность капельмейстера вместо
Случайная встреча с Безумным Георгом, сады Кью
309
этого бедного музыканта Парсонса, который никуда не годен.
«Но лорд Солсбери, — кричал он, — пренебрегает вашим отцом!
И мне плохо служит! Я вычеркнул его имя, а вашему отцу по-
могу, как только опять освобожусь!» «Опять» — как это было
трогательно!
«Что получил ваш отец? — продолжал он кричать. — Ничего,
кроме пустяка в Челси! Какой стыд! Но не беспокойтесь. Я о
нем позабочусь. Уж это я могу сделать сам!»
Затем он вдруг добавил: «Что касается лорда Солсбери, это
уже не в моей власти, как и меморандум, который я вам показы-
вал, как и многое другое. Мне служат очень плохо, но однажды
я выберусь, и тогда я буду править железной рукой!»
Это было так на него не похоже, что оба добрых доктора по-
спешили к королю, но не смели его перебивать, и потому все
вздохнули с облегчением, когда я заверила, что рада его выздо-
ровлению, хотя все еще нелегко бывает уследить за переходом
от шутки к серьезному.
Поняв, что пора расставаться, он остановился, чтобы попро-
щаться, и снова вспомнил коадьютрису: «Не беспокойтесь о ней!
Положитесь на меня! Пока жив, я буду вашим другом! Ручаюсь
вам в своей дружбе!» Он попрощался со мной таким же обра-
зом, как приветствовал, и позволил мне уйти.
Дженнер изобретает прививку
от оспы, 1796 год
Эдуард Дженнер
Дженнер (1749-1823) — глостерширский сельский врач и уче-
ный-любитель, он потратил двадцать лет на изучение оспы.
Во время изучения отдельных случаев коровьей оспы меня
посетила мысль, что это заболевание можно распространять при
помощи прививки вначале от коровы, затем и от одного челове-
ка к другому. Некоторое время я с тревогой ожидал согласия на
практическую проверку моей теории. Наконец время пришло.
Первый опыт был произведен на юноше по имени Фиппс, в руку
которого ввели вытяжку из руки молодой женщины, случайно
заразившейся от коровы. Несмотря на схожесть с пустулой, ос-
пенная прививка на его руке была едва заметна. Я уверился, что
моему пациенту оспа не страшна. Этот случай внушил мне уве-
ренность, и когда я опять смог запастись вирусом от коровы, я
сделал серию прививок. Несколько детей были привиты один
от другого и несколько месяцев спустя подвергнуты заражению
оспой, одни путем прививки, другие через зараженный воздух,
третьи обоими способами. Все остались здоровы. Естественное
недоверие и скепсис, возникшие в медицинских кругах, когда я
впервые заявил о своем неожиданном открытии, почти исчез-
ли. Многие сотни врачей на опыте убедились, что прививка ко-
ровьей оспы позволяет уберечься от оспы человеку, и я не оши-
бусь, если скажу, что тысячи готовы повторить этот опыт. Мас-
штабы таких прививок огромны уже сейчас. По самым скромным
подсчетам, в наших краях привиты сотни тысяч человек.
Сражение при Абукире
1 августа 1798 года
Джон Никол
Прошло всего десять лет с окончания Войны за независимость
Америки (1783), и Британия снова взялась за оружие. Враг все
тот же — Франция, зато времена другие — революционные на-
строения, экспорт республиканской идеологии на штыках. Вы-
учка и рвение новой французской армии позволили ей разгромить
британцев и их союзников на суше, и лишь Королевский флот при
Ушанте и Кемпердауне смог предотвратить вторжение на ост-
рова. Несмотря на жестокость и нищету, царившие в «деревян-
ном мире» георгианского флота (вспомним мятежи в Норе и Спит-
хеде), английских моряков отличали патриотизм и профессио-
нализм. В «революционных войнах» флот увенчал себя победой в
битве в Абукирском заливе, северо-восточнее Александрии. Битва
у Нила утвердила в Средиземноморье господство Британии — и
Горацио Нельсона.
Джон Никол служил в орудийном расчете на корабле Его Ве-
личества «Голиаф».
Когда мы вышли в залив, солнце уже садилось и было крас-
ным и раскаленным. Я мог, если хотел, оставаться на палубе,
откуда было видно, как мы идем, и время тянулось не так томи-
тельно. Зато каждый нес свою вахту с воодушевлением, даже
если это было дежурство на скотобойне или складе. (Моряки
называют нижнюю палубу у грот-мачты скотобойней, потому
что это место посреди корабля и весь огонь противника прихо-
дится, главным образом, туда.) Мой пост был на пороховом скла-
де, вместе с канониром. Когда вышли в залив, мы разделись до
312
Англия. Автобиография
исподнего, открыли порты, вычистили пушки и давали каждо-
му кораблю, мимо которого проходили, бортовой залп и трое-
кратное «ура». Все сведения мы получали от мальчиков и жен-
щин, которые приносили порох. Они вели себя как мужчины и
за свою храбрость получили награды от Важной Персоны. Ког-
да взорвался французский адмиральский корабль, «Голиаф» так
тряхнуло, что мы решили, будто это взорвались мы, пока наши
мальчики не рассказали, как было дело. Тотчас же они поведали
и о том, что другой французский корабль побит (он сдался), и
мы радостными возгласами послали наше приветствие палубе.
В разгар боя выстрел угодил прямо в склад боеприпасов, но не
причинил ни малейшего вреда, плотники заделали дыру и оста-
новили вливавшуюся внутрь воду. Я очень признателен жене
канонира, которая то и дело давала своему мужу и мне глоток
вина, спасавший нас от усталости.
Некоторые из женщин были ранены, а одна женщина из Лита
умерла от ран, и ее похоронили на одном из островков в заливе.
Одна женщина из Эдинбурга родила сына прямо в разгар боя.
Когда мы перестали стрелять, я вышел на палубу поглядеть
на оба флота, и зрелище было ужасным. Весь залив был покрыт
мертвыми телами, изувеченными, ранеными, обгоревшими, без
клочка одежды помимо исподнего. Множество французов с
«Ориента», адмиральского корабля, добрались до «Голиафа», и
теперь они толпились на баке. Бедолаги! Их подобрали, и капи-
тан Фоли приказал им спуститься к баталеру за одеждой и про-
визией. У этих французов я подметил то, чего мне не приходи-
лось видеть ранее. В Американскую войну, когда мы взяли фран-
цузский корабль «Герцог Шартрский», пленники были довольны,
будто это они нас захватили, повторяя только: «Fortune de
guerre* — сегодня ты меня, завтра я тебя». Те же, кого мы взяли
на борт теперь, благодарили нас за доброту, но были угрюмы и
расстроены, будто каждый из них потерял собственный корабль.
Вот два случая, о каких я слышал. Место одного матроса было
на ящике с солью. Сидя на нем, он подавал заряды, это однооб-
разная работа. У него попросили заряд, а он не послушался, хотя
* Удача в бою {фр.).
Сражение при Абукире, 1 августа 1798 года
313
сидел с открытыми глазами. Кто-то его пихнул, и он вытянулся
во весь рост на палубе. Никакого позора на нем не было — он
был совершенно мертв, и его выбросили за борт. Другой матрос
держал в руке фитиль, чтобы поджечь запал. Вдруг выстрелом у
него оторвало руку, и она повисла на полоске кожи. Фитиль упал
на палубу. Он поглядел на свою руку, увидел, что случилось,
подобрал фитиль левой рукой и выстрелил, а потом пошел на
перевязку. Мы с ними ели за одним столом, иначе я мог бы ни-
когда не услышать об этом. Двое из-за нашего стола были уби-
ты, но об этом я узнал только на следующий день. Так закончи-
лось славное первое августа, самая трудная ночь в моей жизни.
Говорят, что перед этой битвой Нельсон (р. 1758), сын свя-
щенника из Норфолка, сказал своим офицерам, что от Нила он
отправится либо в могилу, либо в палату лордов.
Он был возведен в достоинство пэра как барон Нельсон Ниль-
ский.
Нельсон не вцдит сигнала,
Копенгаген, 2 апреля 1801 года
Полковник Уильям Стюарт
Нарушив приказ об отступлении своего шестидесятидвухлет-
него командира, адмирала Хайда Паркера, Нельсон одержал зна-
менитую победу над датчанами, участниками антибританской
коалиции на Балтике.
Нельсон, как обычно во время боя, прохаживался по шкан-
цам у правого борта, порою оживляясь, в остальное время выка-
зывая мужество и точность наблюдений. Выстрел попал в грот-
мачту, и в нас полетели щепки. С улыбкой он сказал мне: «Се-
годня жаркий денек, он может стать последним для любого из
нас». Ненадолго остановившись у сходней, он сказал с выраже-
нием, которое никогда не изгладится из моей памяти: «Но за-
метьте, я бы ни за какие тысячи не согласился оказаться где-
нибудь в другом месте». Когда был подан сигнал № 39, лейте-
нант-сигнальщик доложил. Нельсон продолжал ходить, не
обратив никакого внимания на сообщение. На следующем по-
вороте его светлости лейтенант спросил, следует ли запросить
повтор сигнала. «Нет, подтвердите получение», — сказал
Нельсон. Офицера, возвращавшегося на корму, его светлость
окликнул: «Все еще поднят № 16 (сигнал к окончанию боя)?»
Лейтенант ответил утвердительно, и лорд Нельсон сказал:
«Пусть так». Он очень воодушевился, что всегда было заметно
по движению культи его правой руки. После круга или двух он
быстро спросил меня: «Знаете вы, что означает сигнал № 39 на
борту главнокомандующего?» Я спросил, что это значит, и он
ответил: «Оставить сражение!» «Оставить сражение! — новто-
Нельсон не видит сигнала, Копенгаген
315
рил он и добавил, пожав плечами: — Будь я проклят, если сей-
час это сделаю». Еще он сказал, обращаясь к капитану Фоли:
«Знаешь, Фоли, у меня только один глаз, — я имею право иног-
да быть слепым». Затем со свойственной ему насмешливостью
он приставил трубу к слепому глазу и воскликнул: «Я в самом
деле не вижу сигнала!»
Победа Нельсона над датчанами при Копенгагене (враги по-
теряли семнадцать боевых кораблей) позволила прекратить вой-
ну с Балтийской лигой и заставила Францию подписать Амьен-
ский договор о мире в марте 1803 года. Но передышка была крат-
ковременной. С новой континентальной агрессии Франции в мае
1803 года начались наполеоновские войны. И снова Королевский
флот, будто кит, стал повелителем морей.
Веллингтон встречает Нельсона
10 сентября 1805 года
Сэр Артур Уэллсли
В ту пору Уэллсли еще не одержал тех побед, которые при-
несли ему заслуженную славу и титул герцога Веллингтона.
Я отправился в Колониальный офис на Даунинг-стрит, где
меня проводили в маленькую приемную по правую руку от входа,
и там я обнаружил также ожидавшего приема у государственного
секретаря некоего господина, в котором, благодаря сходству с
портретами и отсутствию одной руки, тут же узнал лорда Нельсо-
на. Меня он тогда не знал, но сразу же завязал беседу, если, конеч-
но, это можно назвать беседой, ибо говорил фактически он один и
лишь о себе, что отдавало не только тщеславием, но и глупостью и
сильно раздражало. Скорее всего какая-то реплика, которую мне
удалось вставить, заставила его заинтересоваться собеседником:
он сразу же вышел из приемной, очевидно намереваясь выяснить,
кто же я такой, и когда через мгновение вернулся, передо мной
предстал совершенно иной человек, и по существу, и по манере
поведения. Все, что я про себя назвал шарлатанским стилем, куда-
то мгновенно испарилось, и теперь он говорил о положении в
стране, о перспективах развития событий на континенте, обнару-
живая и здравый смысл, и знание предмета. Министр заставил нас
ждать довольно долго, и эти пол- или три четверти часа оказались
заняты интереснейшим общением. Окажись министр более пунк-
туальным и прими он лорда Нельсона в первые четверть часа, я
бы, наверное, подобно другим, унес бы с собою впечатление о пус-
товатом и поверхностном малом...
Шесть недель спустя Нельсон встретился с объединенными
силами французского и испанского флотов у побережья Испании.
Трафальгар: битва начинается,
утро 21 октября 1803 года
Мичман Королевского флота Бэдкок
Победа Британии над объединенным флотом Франции и Ис-
пании у Трафальгара стала решающим морским сражением на-
полеоновских войн. Эта победа сделала Британию владычицей
морей на целых два столетия. Объединенный флот насчитывал
тридцать три линейных корабля и семь фрегатов. У Королев-
ского флота было тридцать два линейных корабля и пять фре-
гатов. Согласно роману Д. Ховарта «Удар Нельсона», британцы
атаковали врага под прямым углом, строем в две колонны. Мич-
ман Бэдкок служил на корабле Его Величества «Нептун».
За это время противник построился двойной линией в фор-
ме полумесяца. Когда построение завершилось, взору предста-
ло очень красивое зрелище. Борта были развернуты к нам, по-
казывая свои железные зубы. То тут, то там делался выстрел для
пристрелки по расстоянию. В тот же миг, как мы вошли в зону
обстрела (около шестисот ярдов), они открыли огонь по наше-
му авангарду, несомненно, в надежде уничтожить несколько
наших головных кораблей до того, как смогут подойти и поло-
мать наш строй.
Некоторые корабли противника были раскрашены, как
наши — с двойной желтой полосой по бокам, некоторые с ши-
рокой одиночной красной или желтой полосой, некоторые
полностью черные. Благородная «Сантиссима Тринидада» о
четырех красных полосах с белой лентой между ними выгляде-
ла прекрасной воительницей, каковой и была. Ее появление
было внушительно, нос причудливо украшен огромными бе-
318
Англия. Автобиография
лыми фигурами, изображающими Святую Троицу, в честь ко-
торой она и была названа. Могучему кораблю было суждено
стать нашим противником. Он шел под марселями, брамселя-
ми, бом-брамселями, кливером и бизанью, приведенными к
ветру, и его величественно парящие паруса смотрелись очень
красиво, вырисовываясь из-за дыма, пока корабль готовился к
атаке. Флаги Франции и Испании в ряд величественно разве-
вались, бросая вызов флагу Британии.
Быстро подняли на форштагах, фор-марсель-штагах и на би-
занях наш «Юнион Джек» и знаки различия помимо главного
флага, чтобы мы отличали своих среди дыма и чтобы показать
врагу нашу решимость сражаться. Наши две линии из одиннад-
цати кораблей были сформированы лучше, но еще оставались
большие промежутки в дивизионе вице-адмирала Коллингву-
да. Авангард лорда Нельсона был силен: три трехпалубника —
«Виктори», «Темерер» и «Нептун» — и четыре семидесятиче-
тырехпушечника, их утлегари возвышались почти над всеми
гакабортами. Оркестры играли «Боже, храни королеву», «Правь,
Британия, морями!», «Бритты, к победе!». Когда враг начал стре-
лять, носовые расчеты кричали приветствия кораблям перед
собой, вселяя в наши сердца уверенность в победе. Примерно
без десяти двенадцать наши противники открыли огонь по «Рой-
ял Соверен». Вице-адмирал Коллингвуд, который, по крайней
мере, десять минут самым храбрейшим образом сражался без
поддержки, повел в бой свой дивизион. Он сошелся с «Санта-
Анной», окрашенной целиком в черное, под флагом адмирала
Гравины, и в это время весь неприятельский строй палил по нему
из всех своих пушек. Он вызвал восхищение у всех англичан.
Чтобы показать величие и гений Нельсона, который думал
обо всем даже в час битвы, когда умы обыкновенно поглощены
совсем другими материями, можно вспомнить, как он заметил,
что мачты вражеских кораблей охвачены железными обручами,
выкрашенными черным. Тут же последовал приказ побелить
наши обручи, чтобы мы могли отличить наши корабли, если все
другие знаки сорвет огнем, по белым мачтам и обручам.
Трафальгар: смерть Нельсона
21 октября 1805 года
Доктор Уильям Битти
У Трафальгара франко-испанский союз потерял потопленны-
ми или захваченными двадцать кораблей, Британия — ни одно-
го. Но за победу в Трафальгарской битве Британия заплатила
дорогую цену — жизнь сорокасемилетнего адмирала лорда Гора-
цио Нельсона.
Битти был судовым врачом нельсоновского флагмана «Вик-
тории.
Через полчаса после того, как враг открыл огонь, по теле-
графу был передан знаменитый сигнал: «Британия ждет, чтобы
каждый выполнил свой долг», который флот принял с боль-
шим энтузиазмом. Ни один язык не опишет, в какой восторг
пришла команда «Виктори», когда узнала об этом воззвании к
отваге и доброй воле. Уверенность и решительность были на-
писаны на каждом лице, выражая общую мысль, что наконец
настал день, когда они смогут выполнить свой долг перед стра-
ной, идя в бой под командованием любимого и уважаемого ад-
мирала.
Без десяти двенадцать враг открыл огонь по флагману. Они
начали сражение очень вяло. Когда «Виктори» приблизился к
их строю, корабли, стоявшие непосредственно перед ним, стали
стрелять одиночными выстрелами, только чтобы удостоверить-
ся, что он все еще вне зоны обстрела. Огонь продолжался с вось-
ми или девяти кораблей до тех пор, пока мы не подошли на рас-
стояние, с которого был прострелен грот-брамсель. Увидев дыру,
они открыли жестокую и яростную пальбу.
320
Англия. Автобиография
Вскоре после этого во время разговора с капитаном Харди
пушечным выстрелом был убит секретарь главнокомандующе-
го мистер Скотт. Лорд Нельсон был возле них. Капитан мор-
ской пехоты Эдейр с помощью матроса попытался убрать тело
незаметно от его светлости, но тот успел заметить гибель свое-
го секретаря. Он спросил с тревогой: «Неужели бедный Скотт
скончался?» Капитан Эдейр подтвердил, и он промолвил:
«Бедняга!»
Еще некоторое время лорд Нельсон и капитан Харди ходили
по шканцам и разговаривали, пока враг осыпал нас непрекра-
щающимся шквальным огнем.
Залп в два ядра попал в одну из групп моряков, собравшихся
на корме, и убил восьмерых. Увидев это, его светлость приказал
капитану Эдейру рассредоточить людей по кораблю, чтобы
уменьшить потери.
Несколько минут спустя ядро попало в наконечник фок-браса
на шканцах и прошло между лордом Нельсоном и капитаном
Харди. Щепки от наконечника ударили капитана в ногу и ото-
рвали пряжку с его башмака. Оба вдруг остановились, как рас-
сказывали офицеры с палубы, и оглядели друг друга, не ранен
ли собеседник. Его светлость улыбнулся и сказал: «Слишком
жарко, Харди, чтобы их хватило надолго». И заявил, что «сколь-
ко он видел сражений, а такой отваги, какую выказывает в этом
бою команда “Виктори”, видеть не приходилось».
За это время «Виктори», приблизившись к вражескому аван-
гарду, не сделал ни одного выстрела, но сильно пострадал. Око-
ло двадцати человек было убито и около тридцати ранено. Би-
зань со всей оснасткой, лиселя, гики были отстрелены. Враги
сосредоточили огонь главным образом на такелаже в расчете на
то, что корабль удастся вывести из строя, прежде чем он при-
близится.
В четыре минуты первого был открыт огонь по врагу с обоих
бортов. Тогда капитан Харди представил лорду Нельсону свои
соображения: «Мне кажется непрактичным проходить сквозь
вражеский строй и не взять на абордаж ни одного корабля». Лорд
Нельсон ответил: «Тут я ничем не могу помочь, я никого брать
не приказывал. Если угодно, идите на абордаж, выбирайте сами».
Трафальгар: смерть Нельсона, 21 октября 1805 года 321
В двенадцать минут первого выстрелом перебило штуртрос.
Штурман мистер Аткинсон скомандовал лево руля, и, когда это
было исполнено, «Виктори» пошел на абордаж семидесятиче-
тырехпушечного корабля «Редутабль».
Когда подошли к этому кораблю и уже почти начали абордаж,
он дал бортовой залп по «Виктори» и покалечил нижнюю палу-
бу с левого борта. Как известно, эта мера позволяет помешать
абордажу. После из больших пушек они больше не стреляли.
Через несколько минут «Темерер» таким же образом напал
на «Редутабль» с противоположной от «Виктори» стороны. На
его абордаж с другой стороны, в свою очередь, пошел другой
вражеский корабль, говорят, «Ля Фуге». Сложились необычные,
беспрецедентные обстоятельства, когда посреди боя четыре ко-
рабля в ряд шли на абордаж друг друга, встав так тесно, будто
пришвартовались один к другому. Носы всех смотрели в одну
сторону. «Темерер», как уже было сказано, находился между
«Редутабль» и «Ля Фуге».
«Редутабль» начал яростную мушкетную пальбу с возвышен-
ных точек. Она продолжалась значительное время и произво-
дила среди команды «Виктори» разрушительное действие. Од-
нако пушки молчали, и несколько раз предполагалось, что враг
захвачен. Из-за этого предположения по команде со шканцев
«Виктори» огонь по кораблю дважды прекращали.
В это время на «Виктори» мало кто из попавших под муш-
кетный огонь остался невредим, зато из межпалубного простран-
ства часто раздавались радостные крики, означавшие, что за-
хвачен еще один корабль врага. Непрекращающийся огонь вел-
ся с обоих бортов «Виктори»: слева — по кораблям «Сантиссима
Тринидада» и «Буцентавр», справа пушки нижней и средней
палуб палили уменьшенным зарядом пороха и по три ядра в зал-
пе в «Редутабль». Такой способ стрельбы ввели лейтенанты
Уильямс, Кинг, Йул и Браун, чтобы ядра не пробили «Реду-
табль» насквозь и не повредили «Темерер», как случилось бы,
если бы пушки заряжали обычным зарядом.
При этих обстоятельствах произошел случай, показавший
Удивительную храбрость людей, дежуривших на нижней палу-
бе «Виктори». Когда там выкатили пушки, их жерла уперлись в
322
Англия. Автобиография
борт «Редутабль», следовательно, при каждом выстреле следо-
вало опасаться, что «Редутабль» загорится, тогда пламя охватит
и «Виктори», и «Темерер». Удивительным зрелищем были по-
жарные, стоявшие у каждой пушки с бадьей воды наготове. Как
только пушка стреляла, вода выливалась в пробоину, сделан-
ную выстрелом.
Именно с этого корабля («Редутабль») лорд Нельсон полу-
чил свою смертельную рану. Около четверти второго, в самый
разгар сражения, он ходил по шканцам с капитаном Харди и как
раз поворачивал возле люка лицом к корме, когда роковая пуля
была выпущена с бизань-топа. Она пролетела чуть к корме, из-
рядно вниз, к грота-рею «Виктори», и не более чем через пятнад-
цать ярдов достигла той части палубы, где стоял его светлость.
Пуля ударила в эполет на его левом плече и проникла в груд-
ную клетку. Он упал ничком на палубу. Капитан Харди, кото-
рый стоял от него с правой стороны, противоположной от врага,
и шел на несколько шагов впереди его светлости, обернулся,
увидел старшину Секера с двумя матросами, спешащими с па-
лубы. Его светлость упал на том же месте, где незадолго до это-
го испустил свой последний вздох его секретарь, одежда его свет-
лости намокла в крови покойного. Капитан Харди выразил на-
дежду, что рана не особенно серьезна, на что благородный вождь
ответил: «Они добрались до меня». «Надеюсь, это не так», —
сказал капитан Харди. «Так, — ответил его светлость, — мне про-
стрелили позвоночник».
Капитан Харди приказал морякам отнести адмирала в лаза-
рет. При этом произошло два случая, которые показывают, ка-
кая энергия, какой героический разум обитали в этом великом
человеке, даже в таких обстоятельствах достигая немыслимых
высот. Когда его несли по трапу со средней палубы, его свет-
лость заметил, что штуртрос так и не заменен, и повелел одному
из мичманов, дежуривших там, подняться на шканцы и напом-
нить капитану Харди, чтобы замену сделали немедленно. Отдав
этот приказ, он достал из кармана платок и закрыл себе лицо,
чтобы команда не узнала о его ранении, пока его несут.
Моряки «Виктори» радостно кричали всякий раз, когда ви-
дели, что какой-нибудь вражеский корабль сдался. В одно из
Трафальгар: смерть Нельсона, 21 октября 1805 года 323
таких мгновений лорд Нельсон с тревогой спросил, что значат
эти крики. Когда раненый лейтенант Паско, который лежал по-
близости от его светлости, приподнялся и объяснил, что это по-
бежден еще один корабль, его светлость очень обрадовался. По-
том на него напала горячка. Он часто просил пить и обмахивать
его листом бумаги, говорил «пить, пить» и «подуть, подуть». Это
повторялось несколько раз, когда он хотел пить или освежиться
прохладным воздухом, за то недолгое время, пока он еще не умер.
Его светлость попросил хирурга, который вначале отсутство-
вал, оказывая помощь мистеру Риверсу, вернуться к раненым и
оказывать помощь тем, кому она может пригодиться. «Потому
что для меня, — сказал он, — вы уже ничего не сможете сделать».
Хирург уверил его, что помощники сделают все, что нужно для
этих бедняг, но его светлость несколько раз повторил свое пове-
ление оставить его, поскольку вокруг него остаются доктор
Скотт, мистер Берк и двое родственников. Некоторое время врач
отсутствовал, оказывая помощь раненым лейтенантам Пику и
Ривсу, затем доктор Скотт призвал врача к его светлости, кото-
рый сказал: «Ах, господин Битти! Я послал за вами, чтобы пове-
дать то, что забыл сказать прежде. Моя грудь теряет чувстви-
тельность, руки не слушаются. Вам хорошо известно, что мне
осталось жить всего чуть-чуть». Выражение, с которым он про-
изнес эти слова, не оставило у хирурга сомнений, что его свет-
лости вспомнился случай, когда за несколько месяцев до того
человек получил на борту «Виктори» смертельное ранение в
позвоночник и как он описывал тогда сходные ощущения. Тот
случай произвел на Нельсона сильное впечатление, и сейчас он
примерял на себя судьбу того человека. Врач ответил: «Милорд,
вы уже говорили мне это раньше», но принял меры, чтобы удо-
стовериться в серьезности ранения. Его светлость сказал: «Ах,
Битти! Я совершенно уверен в этом: Скотт и Берк уже провери-
ли. Вам известно, что я умираю». Хирург ответил: «Милорд, если
для вас ничего нельзя сделать, это великое бедствие для нашей
страны». И эти слова так подействовали на него самого, что он
отвернулся и отошел на несколько шагов, чтобы скрыть свои
чувства. Его светлость сказал, приложив руку к левому боку:
«Я знаю, но чувствую, как болит моя грудь, предвещая мне близ-
324
Англия. Автобиография
кую кончину». Ему предписали обильное питье, а доктор Скотт
и мистер Берк обмахивали его листами бумаги. Он часто вскри-
кивал: «Слава Богу, я выполнил свой долг!» На вопрос хирурга,
не стала ли боль слабее, он отвечал, что боль остается такой, что
он хотел бы уже быть мертвым. «Однако, — сказал он тихо, —
еще немного пожить тоже хочется». И после паузы в несколько
минут добавил тем же голосом: «Что же станется с бедной леди
Гамильтон, когда она узнает о моем положении!»
Капитан Харди во второй раз пришел в лазарет повидать его
светлость, через пятьдесят минут после окончания первого ви-
зита. До того, как покинуть палубу, он послал лейтенанта Хиллза
уведомить адмирала Коллингвуда о прискорбных обстоятель-
ствах ранения лорда Нельсона. Лорд Нельсон и капитан Харди
вновь поздоровались за руку. Пожимая руку, капитан поздра-
вил его светлость, хоть тот и был при смерти, с великой побе-
дой, «которая», как он сказал, «была полной». Хотя ему еще не
известно число взятых в плен, потому что невозможно пересчи-
тать все корабли, однако захвачено тех четырнадцать или пят-
надцать. Его светлость ответил: «Хорошо, но я спорил о двадца-
ти». Затем воскликнул с чувством: «Командование, Харди, ко-
мандование!» Капитан ответил: «Я полагаю, милорд, что теперь
адмирал Коллингвуд возьмет его на себя». «Нет, пока живу —
надеюсь, — ответил умирающий вождь, безуспешно пытаясь
подняться с постели. — Нет, будьте командующим вы, Харди».
Тогда Харди сказал: «Следует ли нам подать сигнал?» «Да! —
ответил Нельсон. — Пока я жив, я буду командовать». Эти по-
следние распоряжения, которые он в своей энергичной манере
отдавал капитану Харди, сопровождались попытками поднять-
ся, ясно показывавшими, что он не оставит командование, пока
способен держаться благодаря удивительной силе духа. Он ду-
мал, что капитан Харди, говоря о победе, выдает предположе-
ния за действительность, и чувство долга пересилило в нем смер-
тные муки. Потом он сказал капитану Харди, что чувствует, буд-
то через несколько минут его не станет, и добавил тихо: «Не
выбрасывайте меня за борт, Харди». Капитан ответил: «О нет,
конечно нет». «Ну, тогда, — продолжил он, — вы сами знаете,
что делать. И еще — позаботьтесь о бедной леди Гамильтон.
Трафальгар: смерть Нельсона, 21 октября 1805 года 325
Поцелуйте меня, Харди». Капитан встал на колени и поцеловал
его в щеку. Тогда его светлость сказал: «Вот теперь я доволен.
Благодарение Богу, я выполнил свой долг». Капитан Харди по-
стоял с минуту в нерешительности, затем вновь упал на колени
и поцеловал его светлость в лоб. Его светлость спросил: «Кто
это?» Капитан ответил: «Это Харди», и его светлость сказал:
«Благослови тебя Бог, Харди!» Потом жар усилился, и он снова
начал просить «пить, пить», и «подуть, подуть», и «растереть,
растереть», обращаясь в последнем случае к доктору Скотту,
который рукой растирал ему грудь, отчего его светлость чувство-
вал некоторое облегчение. Эти слова он произносил быстро, ар-
тикуляция была затруднена, но то и дело, когда обострялась боль,
он делал над собой огромное усилие и отчетливо произносил
свои последние слова: «Благодарение Богу — я исполнил свой
долг». Эти слова он выговаривал, пока уста его слушались.
Как Нельсон и завещал, его тело не выбросили за борт, вопре-
ки морскому обычаю. Тело адмирала поместили в бочку с бренди
и доставили в Англию для торжественного захоронения. Горе и
скорбь британцев были беспрецедентными, такого больше не
случалось вплоть до смерти Дианы, принцессы Уэльской, почти
200 лет спустя.
Пиренейская война: ограбление
мертвого французского солдата после
битвы у Вимейру, 21 августа 1808 года
Стрелок Харрис
Пиренейская война (1808-1813) стала основным вкладом
Британии в сухопутную кампанию против Бонапарта. Война на-
чалась как результат недовольства испанцев попыткой возвести
на испанский трон брата Наполеона, Жозефа. По просьбе испан-
цев Британия высадила на Иберийском полуострове экспедици-
онный корпус под командованием сэра Артура Уэллсли.
В Португалии, под Вимейру, Уэллсли тщательно выбрал обо-
ронительную позицию — и позволил противнику атаковать.
Французы потеряли 2000 человек погибшими. Значит, было вдо-
воль добычи для английских солдат, которые бродили по полю боя,
как стервятники.
Стрелок Харрис служил в 95-м стрелковом полку.
После боя я шатался по полю в надежде поживиться чем-ни-
будь у мертвецов. Первое, что я отыскал, — четырехзубую се-
ребряную вилку, которая лежала сама по себе. Скорее всего, ее
потерял какой-нибудь тип, который прошел здесь раньше меня.
Немного погодя я увидел французского солдата, который сидел
на небольшой земляной кочке. Он был ранен в глотку и выгля-
дел совсем бледно, полы мундира намокли в крови, которая ли-
лась из раны. Возле него валялась шапка, а рядом с ней — связка
золотых и серебряных крестов, которые он явно награбил в ка-
ком-нибудь монастыре или церкви. Он выглядел, как картинка
про святотатца, сраженного гневом Божьим и гибнущего без
надежды. Я перевернул ногой его шапку, которая тоже была
полна награбленного, но что-либо брать у него побрезговал.
Пиренейская война
327
Побоялся навлекать на себя гнев Божий таким преступлением,
оставил его и пошел дальше. Чуть дальше лежал офицер 50-го
полка. Я знал его в лицо и узнал среди лежащих. Он был вполне
мертв и лежал на спине. Его уже успели обчистить, одежда была
разодрана. Три дыры от пуль, одна к одной, зияли в его животе,
рядом валялся пустой бумажник и сорванный с плеча эполет.
Я уже прошел несколько шагов, как вдруг подумал, что баш-
маки офицера могли бы еще послужить мне, мои-то уже совсем
не годились. Вот я и вернулся, стащил с него один башмак и
встал на колено, чтобы примерить. Башмак, однако ж, был не-
многим лучше моего, и все же я решил забрать их у этого парня.
Когда я этим занимался, послышался треск кремневого замка, и
в тот же миг пуля просвистела у самой моей головы. Вскочив, я
посмотрел в том направлении, откуда стреляли. В этой части
ноля никого вокруг меня не было. Вповалку лежали мертвые и
умирающие, но никого больше я не видел. Я озаботился тем, что-
бы зарядить мое ружье, и опять вернулся к мертвому офицеру из
50-го. Видимо, какой-нибудь негодяй-мародер выпалил по мне,
и то, что он это сделал, причисляло его к врагам. Различить его
среди тел было невозможно, а может, это был кто-то из раненых.
Едва я завершил обмен, надел офицеровы башмаки и зарядил
ружье, как раздался другой выстрел и другая пуля просвистела
мимо меня. На сей раз я был наготове и, быстро обернувшись,
увидел стрелка. Он тут же распластался за насыпью шагах в
двадцати от меня. Я воспользовался случаем пальнуть по нему и,
как оказалось, прибил его. Тут же я к нему подбежал — он лежал
ничком. Я перевернул его на спину, распластал тело и вытащил
свой штык-байонет. Однако эта предосторожность не понадоби-
лась, потому как его уже били предсмертные судороги.
С облегчением я увидел, что не ошибся. Это был француз из
легкой пехоты, значит, я мог спокойно брать у него трофеи — он
покушался на мою жизнь и потерял свою. Такова боевая удача,
и присев, я штыком перерезал зеленую лямку, на которой кре-
пилась его фляга, и хорошенько утолил жажду.
После того как я подстрелил французского пехотинца, уто-
лил жажду из его фляги, обнаружив, что он мертвее мертвого,
я попробовал обыскать его. Пока я его обшаривал, пытаясь найти
328
Англия. Автобиография
что-нибудь ценное, и уже решил, что его обобрали еще при жиз-
ни, подошел офицер из 60-го полка и окликнул меня.
— Ну что? Ищешь деньги, дружок, а?
— Да, сэр, — ответил я, — только не могу найти, где у этого
парня мошна.
— Ты здорово его свалил, дружок, в лучшем виде, и заслужи-
ваешь награды за свой выстрел. Здесь, — продолжал он, присев
и ощупывая подкладку французского мундира, — вот место, в
котором это жулье обычно хранит монету. Отрежь ему подклад-
ку и найдешь там кошелек. Я их знаю лучше, чем ты думаешь.
Поблагодарив офицера за любезность, я штыком разрезал
подкладку мундира и тут же был вознагражден за труды жел-
тым шелковым кошельком, завернутым в старый черный шел-
ковый платок. В кошельке лежали несколько дублонов, три-че-
тыре наполеона и немного талеров. Когда я считал монеты, цены
которых, за исключением талеров, я тогда не знал, я услышал
сигнал для стрелков к построению и, отдав честь офицеру, вер-
нулся к своим.
Солдаты стояли вольно, перед ними — офицеры. Когда я к
ним подошел, майор Трэверс, командовавший четвертой ротой,
подозвал меня.
— Что вы там добыли, сэр? — спросил он. — Покажите-ка.
Я протянул ему кошелек, ожидая выволочки за все мои стра-
дания. Он, однако ж, посмеялся, когда разглядел монеты, обер-
нулся и показал братьям-офицерам.
— Ты молодец, Харрис, — сказал он, — жаль, что кошелек не
набит потуже. Иди в строй.
Так сказав, он отдал мне кошелек, и я вернулся в строй. Вско-
ре был объявлен привал, нам всем приказали лечь и немного
отдохнуть после дневных трудов.
Пиренейская война: штурм Бадахоса
6 апреля 1812 года
Роберт Блэкни
Бадахос — крепость на юге оккупированной Францией части
Испании. Всего за три месяца до этого британские части взяли
штурмом другую французскую твердыню на Пиренейском полу-
острове — Сьюдад Родриго.
Началась страшная схватка. Громогласное «ура» британских
солдат, которые перебирались через внешний ров, и вопли вра-
гов, устремившихся им навстречу, сливаясь, создавали ужаса-
ющий звук. А если тот вдруг прекращался, пауза заполнялась
душераздирающими криками затаптываемых раненых и про-
тяжными стонами умирающих. Трижды проломы в стенах очи-
щались от французов доблестной британской армией, лишь на
кончик штыка не доходя до самой вершины, но каждый раз ата-
ка откатывалась перед не менее доблестным врагом, оставляя
мертвых и раненых солдат и офицеров, которых враги потом
сбрасывали под ноги. Во время этого ужасного боя наши горны
беспрерывно трубили атаку. Крики «Браво! Браво!» раздавались
во рвах и под брешами, но изнутри стен Бадахоса не раздава-
лось никаких криков британцев, кроме криков отчаяния, изда-
ваемых храбрейшими, кто, несмотря на все препятствия, вер-
шил свой путь к сердцу твердыни, обреченный сгинуть, испу-
стив последний стон исколотого бесчисленными ранами тела.
Снова и снова с удвоенной яростью атаковались бреши и защи-
щались с равным упорством и жестокой решимостью, которую
поддерживало все, что могли придумать наука или мрачный ге-
330
Англия. Автобиография
ний. Вниз сбрасывали мешки и бочонки пороха с коротким за-
палом. Они взрывались перед брешами или под ними и уничто-
жали наступающих. Тысячи снарядов, ручных гранат, огненных
шаров и всяческих взрывчатых и разрушительных приспособ-
лений выбрасывались в бреши и через стены. Падая во рвы, они
мгновенно взрывались и вспыхивали, подобно грому и молни-
ям в небесах. Между вспышками воцарялась непроницаемая
тьма, будто в преисподней. Доблестные враги смеялись над смер-
тью, сталкивались, сражались, лили кровь и валились на землю,
а с самой земли взрывающиеся мины выбрасывали вперемешку
друзей и врагов. В мучительных объятьях пламени они сталки-
вались и кричали в воздухе. Полуобгоревшие, они падали об-
ратно в воду, беспрестанно озаряемую огнем взрывов.
Наконец, горны 4-й дивизии и дивизии легкой пехоты сыгра-
ли к отступлению. Я поскакал к ставке лорда Веллингтона. Ее
хорошо было видно в свете двух огненных шаров, выпущенных
из крепости в начале атаки. Они все еще ярко горели, их свет
отражался в воде. У края канала за земляным бруствером, но в
пределах досягаемости снарядов лорд Веллингтон со своим шта-
бом наблюдал за прямым огнем неприятеля. Один из его людей
сидел со свечой, чтобы генерал мог читать и писать письма и
приказы. Я остановился неподалеку от его светлости. Мы не
подходили к нему слишком близко из уважения, а также чтобы
ненароком не услышать донесений, которые он получал беспре-
станно. Было очевидно, что сведения, которые он получает, не-
утешительны. Сигнал к отступлению повторялся снова и снова.
Около половины двенадцатого на полном скаку подъехал офи-
цер на взмыленной лошади и сообщил радостную весть о том,
что генерал Пиктон закрепился в замке, забравшись туда при
помощи лестниц, и просит выводить из окопов солдат, чтобы
удержать столь дорого приобретенную позицию. Лорд Веллинг-
тон был явно доволен. Я сел на лошадь и, как только мог, по-
спешил к стенам крепости. Их высота была весьма зловещей, и
продольный огонь все еще продолжался. Лестницы были теп-
лыми и скользкими от крови и мозгов множества доблестных
солдат.
Пиренейская война: штурм Бадахоса, 6 апреля 1812 года 331
После захвата Бадахоса «отбросы общества» Уэллсли впали
в боевое безумие в захваченном городе. Джеймс Макгригор, воен-
ный медик Веллингтона, войдя в город, обнаружил, что «все сол-
даты напились до умопомрачения. На каждой улице, на каждом
углу мы видели их, врывающихся в дома как фурии. Проходя мимо
домов, в которые они ворвались, мы слышали женские крики, а иног-
да. стоны, не оставлявшие сомнений в том, что там происходит
резня». Только через двадцать девять часов войска удалось обуз-
дать.
Ватерлоо: пленение,
18 июня 1815 года
Прапорщик Эдмунд Уитли
Битва при Ватерлоо подвела итог наполеоновским «100 дням»,
стала последней попыткой Бонапарта вновь ухватить удачу. Он
командовал армией в 80 000 человек, армия союзников под коман-
дованием Веллингтона насчитывала 67 000 человек. По своему
обыкновению Уэллсли — теперь герцог Веллингтон — очень тща-
тельно расположил войска вдоль линии холмов. Аванпостов было
два:Ля-Э-Сент и Угумон.
Около десяти часов поступил приказ вычистить и перезаря-
дить ружья. Выдали половинный паек рома, и мы спустились
на равнину и построились в каре. Нам было приказано оставать-
ся в этой позиции, но, если потребуется, с разрешения офице-
ров дозволялось и прилечь.
Я осмотрел наше расположение. Единственной возможностью
устоять против кавалерии и артиллерии было отличное сохра-
нение строя, чтобы все стояли, как по мановению волшебной
палочки. Вся конная гвардия расположилась позади нас. Что до
меня, я бы отправил их в казармы Найтсбриджа или марширо-
вать по Сент-Джеймс-стрит.
В воздухе просвистело ядро, мы одновременно встали. Я по-
смотрел на часы — было уже одиннадцать... Воскресенье. Через
пять минут раздался оглушительный грохот, и началась страш-
ная бойня.
Можно было ощутить, как по воздуху прокатываются горя-
чие волны от многочисленных пушечных залпов. За пять чело-
век справа от меня упал первый из нас. С перекошенным лицом
Ватерлоо: пленение, 18 июня 1815 года
333
лежал он на боку и, дергаясь всеми мышцами тела, вращал и
вращал локтем в жестокой агонии, затем безжизненно затих,
приняв, как это называется, славную смерть на поле брани. Dieu
m’engarde!*
Вскоре показалась плотная черная масса, в которой по мере
приближения проглядывали редкие вспышки отраженных сол-
нечных лучей. Это была железная кавалерия врага. Крики
«Сплотить ряды! Тесней становись!» послышались из малень-
ких каре вокруг, и очень скоро эти великаны до нас добрались.
Никакими словами не описать, что мы испытали, когда смот-
рели, как эти закованные в броню туши галопом несутся на нас,
размахивая саблями, ударяя рукоятями по блестящим на солн-
це доспехам. Вид длинных конских грив, развевающихся на вет-
ру, поражал воображение и приводил разум в замешательство.
Но мы отбросили их так же сурово, как твердые скалы отбрасы-
вают морскую пену. Острозубый штык побил множество глу-
пых авантюристов, и со всех сторон мы ощетинились остриями,
подобно тому как сердитый дикобраз отгоняет шумных собак.
Тогда вышла конная гвардия и погнала их прочь, и хотя в
целом зрелище было ужасным, конный бой всегда смотрится
красиво.
Несколько раз французы повторяли такие атаки, но мы сто-
яли твердо, как скала, и отражали их выпады долгих два часа.
Около двух часов кавалерия выдохлась, и сражение получи-
ло новый виток. Чтобы разрушить наши каре, враг наполнил
воздух снарядами из пушек и бомбами, так что каждые пять-
шесть минут весь батальон ложился ничком, чтобы подняться,
когда опасность минует.
Примерно в это время сражение пошло на убыль, множествен-
ная пушечная и ружейная пальба развлекала нас полтора часа. За
это время я прогулялся вдоль строя, болтая и подтрунивая над
молодыми офицерами, которые до того не нюхали пороха.
Возле нас взорвалась повозка с боеприпасами, поубивав лю-
дей и коней. Я осмотрел поле вокруг и был поражен видом поло-
* Боже, упаси! (фр.)
334
Англия. Автобиография
манного оружия, безжизненных тел, убитых лошадей, разбитых
колес, шапок, шлемов, клинков, ружей, пистолей, брошенных и
безмолвных. Тут и там перепуганная лошадь неслась через рав-
нину, наступая на мертвых и умирающих. Три-четыре несчаст-
ных раненых животных стояли на трех ногах, держа на весу чет-
вертую. Мы добили некоторых бедных тварей, и было бы мило-
сердием проделать то же с корчащимися, стонущими, смертельно
искалеченными солдатами, когда те валились наземь.
Около четырех битва возобновилась с невиданной силой. Мы
все еще держали строй. Побоище было чудовищным. Ядра, ми-
новавшие нас, косили голландцев, стоящих за нами, а многие
доставались тесно за ними стоявшей кавалерии.
Я видел, как ядро снесло полковника Нассауского полка так
чисто, что лошадь под ним и не двинулась. Пока я был занят
поддержанием строя, затыканием дыр, пробитых в строю ядра-
ми, проверкой упавших на предмет обмана и уклонения, полк
кирасиров обрушился на нас как молния. Эскадрон конной гвар-
дии бросился на выручку. В минуту замешательства я побежал
защищать знамена, и оказалось бесконечно трудно опять по-
строить людей.
По счастливой случайности мне удалось отразить удар с раз-
маху, который пришелся по мне от всадника, следующим уда-
ром он оставил глубокий порез на голове капитана Сэндера.
Батальон снова построился в каре, которое мы держали весь
день.
Я чувствовал, как пыл сражения вырастает во мне до отчаян-
ной ярости. Я подобрал ружье убитого солдата и стал стрелять,
пока не отнялось плечо, а рот не разукрасился порохом, так что
я стал на себя не похож.
Ничто не сравнится с величием и ужасом этой картины. За-
ряд за зарядом попадали в цель. Звон клинков, грохот пальбы,
свист пуль, крики и вопли создавали шум, парализующий чув-
ства, будто дьявол устроил дебош в аду.
В это время герцог Веллингтон, возвращаясь из кавалерий-
ской атаки к конным гвардейцам, помахал шляпой, их привет-
ствуя.
Ватерлоо: пленение, 18 июня 1815 года 555
Вся наша артиллерия по переднему краю попала под власть
французов, бомбардиры прятались под повозками. Однако че-
рез пять минут она снова отошла в наши руки, люди вылезали,
прикладывали фитили и палили по отступающему врагу.
Несколько раз атаки повторялись, но часто захлебывались.
Атака встречалась с атакой, и все перемешивалось. Солнечные
блики играли на скрещенных клинках, когда два войска встре-
чались в жестокой схватке, и наши пули сыпались на блестящие
вражеские кирасы, как град.
Пока я стоял в каре, чтобы сохранить чуточку здравого смыс-
ла, то вспоминал старую балладу, которую когда-то слышал.
В ней престарелая няня рассказывает ребенку о славных бит-
вах Мальборо. После каждого упоминания о храбрости и побе-
де, дитя говорит:
— Так десять тысяч сражено!
За что же их убили?
— О том забыли все давно,
Но славно победили.
Поле было усеяно кучами тел и сломанного оружия. Тела
людей и животных лежали в беспорядочных переплетениях.
Подкрепление двигалось с невообразимой скоростью. Все были
озабочены и неустанно подбадривали друг друга. Маленькие
каре справа от нас вели непрерывный огонь, битва велась так же
упорно, как и вначале.
Дважды мимо нас проехал герцог Веллингтон, медленно и
спокойно.
Пока не было заметно преимущества ни одной из сторон.
Французской кавалерии стало заметно меньше — бравые атаки
обошлись им очень дорого.
Около шести передали по рядам: не дрогнуть, слева на под-
могу идут пруссаки. Новости о них мы получили из громких
криков. Глядя налево, я увидел, как из густого леса выдвигается
темная толпа. Через двадцать минут началась новая канонада,
такая же, как когда мы стояли против французов. Сражение ра-
зыгралось с новой силой.
336 Англия. Автобиография
Французский пехотный полк только теперь вышел от фер^
мы, называвшейся (Ля-Э-Сент) «Святая защита» и находившей-
ся перед нами, и открыл по нашему батальону разрушительный
огонь.
Полковник Омптеда приказал нам строиться к атаке, стро-
жайше запретив идти вперед, пока не будет команды. Когда до
врага оставалось шестьдесят ярдов, он крикнул: «Вперед!», и мы
побежали с криками «ура». Затрубил рожок, и только солдат
может описать дрожь, которая охватила нас в этот ужасный миг.
По сигналу трубы французы остановились, когда мы уже почти
добежали до них. Я бежал с полковником Омптедой, который
крикнул: «Хорошо, Уитли!»
Я столкнулся с французским офицером, но прежде чем мы
смогли сразиться, он пал от чьей-то руки. Тогда я побежал к бара-
банщику, но он перемахнул через канаву к изгороди, за которой
укрылся. Послышался крик: «Кавалерия! Кавалерия!» Но в тот
миг я был так распален, что не понял, и видя перед собой спину
убегающего француза (шапка с железными наклепками спасла
его от удара), больше ни о чем не помнил. Когда ко мне вернулись
чувства, я обнаружил себя без головного убора, в глинистой кана-
ве и с жесточайшей головной болью. Возле меня на спине лежал
полковник Омптеда с вытянутой шеей, разинутым ртом и дырой в
горле. Поперек моих ног валялась отрубленная рука француза.
Я так растерялся, что забыл, что нахожусь на поле сражения.
Немного поднявшись, я выглянул из канавы и увидел спины
французского полка. Все события этого дня вдруг всплыли в
моей памяти. Я вдруг различил голоса и услышал, как кто-то
сказал: «Еп voici! En voici!»*
Я лег, будто мертвый, затаив дыхание, представив, как меня
застрелят в затылок. Внезапно кто-то крикнул: «Voici un autre!»**,
и рывок за мой эполет обнаружил его намерения. Я подумал,
что сейчас он перевернет меня, чтобы обчистить мои карманы.
Я поднялся и полез из канавы, но поскользнулся и почти упал
обратно, когда француз схватил меня рукой за горло, прорычав:
* Сюда, сюда! (фр.)
** Вот еще один! (фр.)
Ватерлоо: пленение, 18 июня 1815 года 337
«Ou vas’ tu, chien?»* Я попросил его позволить мне поднять мою
шапку, после чего он поволок меня в дом.
Ферма внутри была полностью разрушена, ничего не оста-
лось, кроме балок и стропил. Пол, покрытый кирпичной клад-
кой и землей, был устлан телами германских пехотинцев и фран-
цузских стрелков. У двери лежал майор в зеленом мундире. В этом
месте сражение было очень жестоким.
Меня от всех этих тел увели в дверь направо, через сад, к зад-
ней стене дома, где я увидел несколько офицеров и солдат. Вне-
запно они окружили меня. Один из моих эполетов еще держал-
ся, другой был полуоторван. Через плечо у меня висел промас-
ленный кожаный ранец, шапка была заткнута за пояс.
Эти люди задали мне множество вопросов, пока я вытаски-
вал свою шапку: «Vous etes chef de bataillon, monsieur?»**...
Уитли не повезло — его взяли в плен за несколько минут до
того, как Веллингтон пошел в наступление, которое в конце кон-
цов и привело к победе в «проклятой рукопашной».
* Куда полез, собака? (фр.)
** Вы командир батальона, месье? (фр.)
Ватерлоо: последняя атака,
наступление стрелковой бригады,
7 часов пополудни, 18 июня 1815 год;
Капитан Дж. Кинкейд, стрелковая бригада
Никогда не забуду сцену, которую представляло собой поле
боя в семь вечера. Я чувствовал себя утомленным и измучен-
ным, не столько от усталости, сколько от беспокойства.
Наша дивизия, которая насчитывала больше 5000 человек на
начало сражения, сократилась до одной-единственной линии
бойцов. 27-й полк лежал буквально замертво в каре в несколь-
ких ярдах позади нас. Мой конь получил одну пулю в ногу, а дру-
гую — в луку седла. Пуля застряла в его теле, открыв ему путь к
пенсионному листу. Дым вокруг нас сгущался так, что ничего
не было видно. Я немного прогулялся в одну сторону, затем — в
другую в надежде разглядеть, что происходит, но взгляд не встре-
чал ничего, кроме искалеченных останков людей и коней, и я
почел за лучшее вернуться на свой пост.
Никогда я не слышал о битве, в которой бы все были убиты,
но кажется, этот случай становился исключением.
Вдруг далеко справа послышались оглушительные воинствен-
ные крики, определенно британские. Это лорд Веллингтон отдал
долгожданный приказ о наступлении. Постепенно крики прибли-
жались, становясь громче. Мы подхватили, перебрались через за-
граждение и скатились со старого холма, отправляя врага в бег-
ство на остриях наших штыков. Вдруг нас галопом настиг лорд
Веллингтон, и мы принялись его приветствовать. Он крикнул:
«Не надо приветствий, ребята, но — вперед, и завершите дело!»
Этот порыв вырвал нас из дыма, и для людей, которые долгие
часы были заключены во мраке, посреди разрушения и тревоги
за исход дня, сцена, открывшаяся их глазам, была самой лучшей
наградой, какую только можно вообразить. Стоял прекрасный
Ватерлоо: последняя атака
339
летний вечер перед самым заходом солнца. Французы бежали
беспорядочной массой. Британский строй наступал в строгом
порядке справа, насколько хватало глаз. Пространство слева
было заполнено прусскими войсками. Враг предпринял еще
одну, последнюю попытку остановиться на восходящем склоне
справа, но атака бригады генерала Адама снова повергла их в со-
стояние бегства, на сей раз непрерывного, и их поражение стало
полным. Артиллерия, обозы и все, что им принадлежало, попало
в наши руки. Мы преследовали их до темноты и остановились в
двух милях от поля боя, оставив пруссакам завершить победу.
Британия выиграла «Великую войну» (так современники на-
звали упорный двадцатилетний конфликт с Бони и экспансио-
низмом республиканской Франции) благодаря военному гению
Нельсона и Веллингтона, а также тому, что промышленная рево-
люция обеспечила избыток средств для оплаты военных расходов
и огромные возможности для военного производства. (Неоспори-
мость этого признавал сам Наполеон, который распорядился сна-
рядить французскую армию британскими сапогами, привезенны-
ми контрабандой из Германии, когда французские производите-
ли не смогли обеспечить потребности Великой армии.) Победа же
обеспечила беспрепятственную экспансию империи в голландскую
Ост-Индию, Цейлон, Египет и Южную Африку. Англия стала
мощнейшей державой на Земле.
Но не одни лишь розы цвели в английском саду. Национальный
долг достиг 861 000 фунтов стерлингов, в городах и деревнях воз-
никали беспорядки, порой кровавые, но которые власти подавляли
не менее агрессивно. Как упоминал Фауэелл Бакстон в палате об-
щин в 1819 году, в правление Георга III «рассмотрено преступле-
ний, карающихся смертью, больше, чем в правление всех Плантаге-
нетов, Тюдоров и Стюартов вместе взятых». К счастью, последний
оплот здравого смысла и свободы англичан — система правосудия —
в большинстве случаев не решалась выносить смертные приговоры.
В этот период парадоксов англичане стали применять христиан-
скую этику к социальным потребностям. Не было ничего нового в
мысли о том, что есть пороки общества (в конце концов, трущобы
в Лондоне существовали со времен Средневековья); новым было
убеждение, что ими можно и должно заниматься.
Фабричные условия, 1815 год
Элизабет Бентли
Свидетельство работницы перед парламентской комиссией.
— Сколько вам лет?
— Двадцать три.
— Где вы живете?
— В Лидсе.
— На чьей фабрике вы работали?
— Мистера Берка.
— Какого рода устройство там было?
— Льнообрабатывающая машина.
— Кем вы были на этой фабрике?
— Я была младшей съемщицей.
— Какое у вас было рабочее время?
— С пяти утра до девяти вечера, когда мотали нить.
— Сколько вы всего проработали сверхурочно?
— Около года.
— Каково ваше обычное рабочее время?
— С шести утра до семи вечера.
— Сколько времени уделялось на еду?
— Сорок минут днем.
— Был ли у вас перерыв на завтрак или возможность выпить
воды?
— Нет, нам приходилось это делать как получится.
— Вы рассматриваете работу съемщицы как рабочую про-
фессию?
-Да.
Фабричные условия, 1815 год 341
— Объясните, что вы должны были делать.
— Когда станок заполнялся, его нужно было остановить, убрать
банкоброш, снять полные катушки, отнести их на конвейер, поста-
вить пустые катушки и снова запустить станок.
— Все время вы проводили на ногах?
— Да, станков очень много, и они работают очень быстро.
— Вы были загружены работой?
— Да, ни на что другое времени не оставалось.
— Если вы, предположим, немного провинились или опозда-
ли, что с вами делали?
— Пороли ремнем.
— И был обычай пороть последнего из съемщиков?
-Да.
— Постоянно?
-Да.
— Как мальчиков, так и девочек?
-Да.
— Вас когда-нибудь пороли?
-Да.
— Жестоко?
-Да.
— Ремень использовался, чтобы сильнее поранить?
— Да. Я видела, как надзиратель шел в дальний конец комна-
ты, где была каморка для провинившихся девочек. Он брал ре-
мень и насвистывал, а иногда брал цепь и порол их цепью и рем-
нем и гонял по всей комнате.
— Почему он так делал?
— Он был очень злой.
— Вы жили далеко от фабрики?
— Да, за две мили.
— У вас есть часы?
— Нет, нету.
— Вы обычно приходили вовремя?
— Да, мать просыпалась в четыре утра или даже в два часа.
Шахтеры обычно уходили на работу в три или в четыре часа,
когда она слышала, как они возятся, она вставала с теплой кро-
вати, выходила и спрашивала у них время. А иногда, когда был
342
Англия. Автобиография
сильный дождь, я садилась в два часа на поезд, и надо было ждать,
пока фабрика откроется.
— И когда вы начали работать?
— Мне было около тринадцать лет, когда это началось, и с
тех пор становилось только хуже. С тех пор, как умерла мать,
прошло уже пять лет, а мать никогда не могла достать мне хоро-
шего корсета, пришлось добывать его самой.
— До того, как стали работать на фабрике, вы были совер-
шенно здоровы, держались прямо?
— Да, я была обычной девочкой, когда бегала по городу.
— Вы держались прямо до тринадцать лет?
-Да.
— Искривление сопровождалось болью?
— Да, просто сказать не могу, как было больно все время, пока
это происходило.
— Знаете ли кого-нибудь, чье здоровье пострадало сходным
образом?
— Здоровье — да, но не многих так скривило, как меня.
— Часто ли встречаются слабые лодыжки и искривленные
колени?
— Да, в самом деле очень часто.
— Это случается из-за остановки машин?
-Да.
— Где вы сейчас живете?
— В богадельне.
— Скажите, что вы думаете об условиях, в которых вы рабо-
тали все это время, можете ли вы назвать их тяжелыми, жесто-
кими?
Свидетельница слишком разволновалась, чтобы ответить.
Реформаторы заставили парламент принять в 1819 году фаб-
ричное законодательство, которое запретило использовать труд
детей до девяти лет на льнообрабатывающих фабриках. С по-
дачи лорда Шефтсбери фабричный закон 1833 года зафиксиро-
вал максимальную 48-часовую рабочую неделю для детей от де-
вяти до тринадцати и 68-часовую — до 18-летнего возраста.
Мальчики-верхолазы, 1817 год
Джон Кук
Использование мальчиков-верхолазов для трубочистных ра-
бот было официально запрещено еще в 1788 году, но запрет со-
вершенно не соблюдался. Кук был хозяином трубочистов, он давал
показания перед особой комиссией по мальчикам-верхолазам при
палате общин.
— Верно ли, что вы больше платите изящно сложенным маль-
чикам, которые, следовательно, больше годятся, чтобы проле-
зать в узкие дымоходы?
— Чем они меньше, тем обыкновенно хозяин их больше при-
вечает, потому что они, значит, более сноровисты.
— Выходит, маленький мальчик получает больше, чем под-
росший?
— Да, если он достаточно силен для работы и выглядит здо-
ровым.
— Среди хозяев не принято афишировать то, что они нани-
мают маленьких мальчиков для прочистки труб?
— Почти у каждого в документах значится, что они задвига-
ют заслонки или еще что-нибудь в этом роде. Я не припомню,
чтобы о них писали в газетах, но в документах указывают.
— Как вы удостоверяете возраст мальчика, когда к вам по-
ступает новичок? Спрашиваете ли вы родителей?
— Родители часто говорят, что он старше, чем на самом деле.
— Есть ли у вас правило подтверждать возраст каким-либо
свидетельством помимо слов родителей?
— Нет.
344
Англия. Автобиография
— Мальчики когда-нибудь моются?
— Да, я своих мою регулярно, но некоторые, родом пониже,
не моются по полгода.
— Они где-нибудь учатся?
— Многие нет.
— Посещают ли они церковные службы?
— Очень многие и не моются, и по воскресеньям в церковь не
ходят.
— Получают ли мальчики-верхолазы ссадины, ушибы, раны
или ожоги бедер и коленей во время прочистки дымоходов?
— Да, потому как новенькие, необученные мальчики очень
сильно обдирают себе локти и колени. Зато, когда они как сле-
дует обучатся, эти места делаются у них очень грубыми, и их
снова обдирают очень редко, разве если несчастный случай про-
изойдет. Иногда они обжигаются, если огонь плохо потушен.
— Комиссия так понимает, что поверхность коленей и лок-
тей становится твердой, как подошва у человека, который ходит
босиком?
-Да.
— Сколько времени должно пройти, чтобы эти места загру-
бели?
— Шесть месяцев.
— Не замечали ли вы, что многие мальчики поначалу сопро-
тивляются, не хотят работать?
— Да, большинство.
-- Если они сопротивляются, упираются, каким образом вы
их понуждаете?
— Говорю, что мы отправим их обратно к отцу и матери, по-
том опять посылаю работать. Обыкновенно родители их содер-
жать не могут.
— Значит, они боятся возвращаться к родителям из страха
быть битыми?
— Да. Перед тем, как попасть к нам, они уже повидали нема-
ло трудностей.
— Пользуетесь ли вы более суровыми методами?
— Иногда розгами. Когда я был новичком, подмастерья обык-
новенно держали в кармане веревочную кошку, толстую, что
Мальчики-верхолазы, 1817 год.345
твой большой палец, и с пряжками на концах, чтобы сечь маль-
чиков. Думаю, это и сейчас встречается.
— Вам известно, чтобы подмастерья когда-либо злоупотреб-
ляли детьми?
— Да, за малейшую провинность они часто раздают им пин-
ки и затрещины. Мальчики боятся их больше, чем хозяев.
— Вы сказали, что колени и локти мальчиков поначалу силь-
но обдираются. Эти мальчики продолжают трудиться в таком
состоянии?
— Зависит от того, какой им достался хозяин. Нужно давать
работу, хоть немного, иначе они не освоят дела, пусть и обдерутся.
— Обычно при этом кожа лопается?
-Да.
Несмотря на заключение особой комиссии, только в 1875 году
по закону о трубочистах лорда Солсбери использование мальчи-
ков-верхолазов было запрещено де-факто.
Питерлоо, 16 августа 1819 года
Сэмюел Бамфорд
Около 60 000 человек собрались на Сент-Питерс-Филд в Ман-
честере в поддержку избирательной реформы. Одиннадцать че-
ловек были убиты, когда по приказу местного магистрата отря-
ды чеширских волонтеров, манчестерских йоменов и 15-го гусар-
ского полка врубились в толпу, чтобы арестовать организатора
собрания Генри Ханта.
Бамфорд — поэт и социальный реформатор.
Примерно через полчаса после нашего прибытия звуки му-
зыки и повторяющиеся крики известили нас о приближении
мистера Ханта и его партии. Через минуту-другую стало видно,
как они едут от Динсгейта в сопровождении оркестра и разно-
цветных флагов. На облучке ландо сидела опрятно одетая жен-
щина, державшая флажок с какими-то эмблемами и надписями.
В экипаже ехали: мистер Хант — стоя, мистер Джонсон из Смед-
ли-Коттедж, мистер Мурхаус из Стокпорта, мистер Карлайл из
Лондона, мистер Джон Найт из Манчестера и мистер Сэкстон,
помощник редактора «Манчестер обсервер». Их приближение
сопровождалось всеобщим криком примерно 80 000 человек.
Они медленно проследовали сквозь толпу, на которую Хант взи-
рал, казалось, с удовольствием. На его взгляд, зрелище должно
было быть не иначе как впечатляюще-торжественным. Такого
скопления народа он еще не видел. Ему стоило взвесить свои
возможности. Такая мощь, добрая или злая, неукротима, кто же
направит эту мощь? Только он, собравший ее воедино. Эта участь
велика и небезопасна. Митинг был и в самом деле внушитель-
ПитерлоОл 16 августа 1819 года
347
ным. Хант взошел на трибуну, музыка стихла. Мистер Джонсон
предложил Ханту кресло, его передали под возгласы одобрения.
Хант прошел к краю помоста; снял белую шляпу и обратился к
народу.
Пока он все это проделывал, я обратился к собеседнику, пред-
положив, что в речах и резолюциях ничего нового мы не услы-
шим, а почитать их сможем в газетах, поэтому сейчас можем
пойти проветриться. Этого мне хотелось уже давно, поскольку
я себя не очень хорошо чувствовал. Он согласился, и мы уже
почти вышли из толпы, когда со стороны церкви послышался
неясный ропот. Кто-то сказал, что идет народ из Блэкберна, я
встал на цыпочки, посмотрел в том направлении и увидел кава-
лерийскую часть, гарцующую в сине-белой униформе, с саблями
наголо. Они выезжали из-за угла садовой ограды и выстраива-
лись в линию вдоль ряда новых домов.
— Там солдаты, — сказал я. — Мы должны вернуться и по-
смотреть, что это значит.
— Да ну, — ответили мне, — они просто дежурят, чтобы никто
не мешал митингу.
— Ладно, пойдем назад, — сказал я, и мы стали прокладывать
дорогу обратно к флагам.
Кавалерия выдвинулась вперед, призывая, как я понял, к
благоразумию. Потом они закричали, размахивая саблями над
головой. Затем, отпустив поводья и пришпорив лошадей, дви-
нулись вперед и начали рубить.
— Держитесь! — сказал я. — Они едут прямо на нас, держи-
тесь на ногах.
Вокруг все стали кричать: «Держитесь!» Кавалерия была в
растерянности — очевидно, даже совокупной массой лошадей
и всадников они не могли пробиться сквозь плотную толпу. Их
сабли летали, прорубая дорогу сквозь вскинутые руки и безза-
щитные головы. Уже были видны отрубленные конечности и
рассеченные черепа. Стоны и крики слышались среди страш-
ного смятения. Кричали: «Ай! Ай! Позор! Позор!» Потом:
«Стой! Стой! Они убивают перед собой, а выбраться не могут!»
Потом всеобщий крик: «Стой! Стой!» На секунду толпа засты-
ла, затем был натиск, тяжкий и неотразимый, как безудержная
348
Англия. Автобиография
морская волна, и шум, подобный близкому грому, с криками,
мольбой и проклятьями раздавленных толпой и зарубленных
саблями.
Хант и его компаньоны исчезли с трибуны, а некоторые из
йоменов, возможно менее буйно настроенные, чем другие, сре-
зали флаги и повергали их наземь.
К разгону толпы подключились йомены, они пробирались
всюду, где было свободное место, расталкивали и ранили людей.
Жалобные душераздирающие вопли, казалось, могли обезору-
жить любую человеческую жестокость, но здесь они звучали
впустую. Женщин, девиц и юнцов безвинно рубили и топтали
и, надо полагать, мало бывает случаев, в которых так слезно умо-
ляли бы о снисхождении.
Через десять минут после начала резни поле напоминало
пустыню. Солнце сияло в жарком, неподвижном воздухе. Што-
ры и занавеси на всех окнах были закрыты. Порой кто-нибудь
случайно выглядывал из окон вышеупомянутых новых домов,
возле которых собралась группа констеблей. Другие помогали
раненым и уносили мертвых. Над трибуной торчали несколько
поломанных древков и обрывки знамени. Все поле было завале-
но шапками, чепчиками, шляпами, платками, башмаками и про-
чими частями мужской и женской одежды, окровавленными и
рваными. Йомены спешились, некоторые из них ослабляли под-
пруги, кто-то приводил в порядок амуницию, кто-то вытирал
саблю. Отдельные кучки людей, смятых и задушенных, все еще
лежали там, где попадали. Одни продолжали стонать, другие,
изумленно глядя, пытались отдышаться, третьи уже не дышали
вовсе. В тишине слышались приглушенные голоса, случайный
хрип и стук копыт. Иногда люди выглядывали из чердачных
окон и из-за коньков крыш, но быстро исчезали, будто боялись,
что их заметят, либо не в силах наблюдать такую отвратитель-
ную картину.
Бойня, быстро прозванная «Питерлоо» — по аналогии с Ва-
терлоо, — вдохновила Перси Биши Шелли, всегда откликавшего-
ся на социальную несправедливость, на написание политической
349
Питерлоо, 16 августа 1819 года
поэмы «Маскарад анархии» со знаменитым призывом к проведе-
нию массовой и ненасильственной кампании за избирательную
реформу:
Восстаньте ото сна, как львы,
Вас столько ж, как стеблей травы,
Развейте чары темных снов,
Стряхните гнет своих оков,
Вас много — скуден счет врагов!
Сэмюел Бамфорд при Питерлоо был арестован и приговорен к
году тюремного заключения.
Черная страна, 1830 год
Джеймс Нэсмит
Эпицентр промышленной революции — центральные граф-
ства — прозвали Черной страной из-за повсеместного налета
черного дыма. Именно в Коулбрукдейле, графство Шропшир, Аб-
рахам Дерби в 1713 году разработал сталеплавильный процесс,
и мастерские Коулбрукдейла стали производить цилиндры для
паровой машины Ньюкомена. Первый железный мост, возведен-
ный в 1778 году, стоит на реке Северн и поныне.
Нэсмит — инженер, изобретатель парового молота.
Черная страна живописна, как никакая другая. Кажется, зем-
ля вывернулась наизнанку, и ее внутренности разбрызгались
вокруг. Почти вся поверхность земли усыпана головешками и
шлаком. Уголь, который добывается из-под земли, блестит на
поверхности. Этот район переполнен сталеплавильными печа-
ми, пудлинговыми печами и печами угледобывающих карьеров.
Днем и ночью страна озаряется пламенем, над ней висит дым
литейных заводов. Кругом царит грохот и лязг кузниц и враща-
ющихся мельниц. Рабочие, покрытые сажей, блестя белками
глаз, движутся среди раскаленного железа под мерный стук куз-
нечных молотов.
Между пылающими, коптящими и гремящими заводами я
заметил руины некогда счастливых сельских домов, теперь раз-
рушенных и заброшенных. Земля под ними просела из-за добы-
чи угля, и они развалились. Когда-то они были окружены зарос-
лями, теперь от деревьев остались только скелеты, поломанные,
голые и черные. Трава сожжена и погублена сернистыми испа-
черная страна, 1830 год
351
рениями, извергаемыми из дымовых труб. Каждое растение жут-
ко-серого цвета, как символ растительной смерти в ее печаль-
нейшем проявлении. Вулкан увлек Цереру. Кое-где мне слыша-
лись чирикающие звуки, будто несчастная птица тосковала над
развалинами родного дома. Но нет! Это чириканье — подлый
обман. Его производят цепи транспортеров угля, размещенных
в неглубоких тоннелях под неогражденной дорогой.
Я заходил в некоторые кузни, чтобы посмотреть, как там ра-
ботают. Не было нужды никуда заходить — работы велись у всех
на виду, без всяких стен или оград. Я видел добела раскаленное
железо, выползающее из печи. Я видел, как его скручивали в
полосы с удивительной быстротой и легкостью. Это делали тя-
желые молоты и прокатные станы. Я беспрепятственно перехо-
дил от одной кузни к другой. Я до темноты бродил между пыла-
ющих печей, глядя, как то здесь, то там вытекает расплавленное
железо. Когда спустилась ночь, сцена стала еще более впечатля-
ющей. Казалось, будто люди работают посреди пламени, словно
это пандемониум. Горизонт вокруг был огненным поясом, на его
фоне бледнели даже звезды. Наконец я неохотно продолжил
свой путь к Дадли. До города я добрался поздно, измотанный
умом и телом, хотя день выдался удивительный и полный впе-
чатлений. Крепкий сон освежил меня, и рано утром я возобно-
вил мое познавательное путешествие.
Я отправился к живописным руинам замка Дадли, остаткам
очень древней крепости, изначально возведенной Дадом из сак-
сов. Замок расположен на заросшем лесом холме. Он такой об-
ширный, что больше напоминает развалины города, чем отдель-
ного здания. Входя в тройные ворота, видишь остатки рва, двор,
Центральную башню, главную залу, караульню и часовню. Долж-
но быть, когда-то это были волшебно красивые строения. В цент-
ральных графствах он известен как «Замок в лесу». Сейчас он
брошен владельцами и окружен Черной страной. Под него ко-
пают шахтеры, даже попали в его канализацию. Иногда стены
замка трясутся, когда в недрах горы под ним проводятся взрыв-
ные работы.
Первая поездка по железной дороге
Ливерпуль—Манчестер,
25 августа 1830 года
Фанни Кембл
Первой в мире общественной железной дорогой была ветка
Стоктон—Дарлингтон, второй — ветка Ливерпуль—Манчестер.
Актриса Фанни Кембл оказалась среди приглашенных в поездку из
Ливерпуля в Манчестер. Гостей везла «Ракета» Джорджа Сте-
фенсона. «Ракета» имела такой у спех (она была надежна, могла
достигать скорости 31 миля в час), что за двадцать дней после
рейса, в котором побывала Фанни Кембл, перевезла пассажиров и
грузов больше, чем национальные дороги и каналы. Более того,
железные дороги произвели революцию в сознании англичан: те
осознали, что машины могут быть полезными, спасительными,
освобождающими от тяжкого труда.
Группу в шестьдесят человек пригласили на просторный вок-
зал, где под крышей стояли несколько экипажей забавной кон-
струкции, один из них был готов принять нас. Это было длин-
номерное транспортное средство с сидениями поперек, распо-
ложенными спина к спине. В том, куда мы зашли, было шесть
таких скамеек, своего рода открытый шарабан. Колеса помеща-
лись на двух железных полосах, которые образовывали дорогу,
специально изготовленную так, чтобы колеса скользили по ней
без малейшей опасности соскочить, будто шарик в желобке. Ва-
гон привели в движение сильным толчком, и получив такой пи-
нок, он покатил по наклонной плоскости к туннелю, который об-
разовывал начало железной дороги. Туннель был, я думаю, ярдов
четыреста длиной и освещался газовыми фонарями. В конце нас
вынесло из темноты, поверхность стала горизонтальной, и мы
Первая поездка по железной дороге 353
остановились. Параллельно этому шел другой туннель, гораздо
шире и длиннее. Он расширялся с того места, которого мы до-
стигли, оттуда вагоны начинали свой путь от Ливерпуля за го-
род, к докам. Это туннель для тяжелых вагонов, а поскольку
паровозы, которые должны их тащить, не могут в него войти,
построено специальное большое здание, в котором поселились
паровозы. В нем есть разные приспособления для паровозов,
проезжающих дальше, и для паровозов, которые прибыли в ко-
нечный пункт, например чтобы разворачивать их, не выводя из
здания. Длина параллельного туннеля, я думаю, 2200 ярдов.
Надеюсь, я рассказываю понятно. Нас представили маленькой
машине, которая должна была везти нас по рельсам. Она (пото-
му что это настоящая забавная огненная лошадка) состоит из
котла, печи, маленькой платформы, скамейки, а позади скамей-
ки у нее бочка с водой, достаточно вместительная, чтобы уто-
лять ее жажду на протяжении пятидесяти миль. Вся машина не
больше обычного парового котла. Она ходит на двух колесах —
это ее копыта, их движут две блестящие стальные ноги, называ-
емые пистонами. Они вращаются паром, и чем больше пара на
высоких скоростях, тем быстрее пистоны крутят колеса. Если
нужно снизить скорость, то пар свободно выпускается в воздух,
потому что, если не давать пару выхода, он взорвет котел. Уз-
дечка, удила и вожжи этого чудесного зверя — маленькая сталь-
ная рукоятка, которая подает пар к его ногам или выпускает.
Даже ребенок управился бы. Уголь, лошадкин корм, хранится
под скамейкой, а к котлу прикреплена стеклянная трубка с во-
дой. По ее полноте или пустоте можно узнать, когда зверь хочет
воды, чтобы тут же подать ее из резервуаров. У печи есть труба,
но поскольку топят коксом, нет жуткого черного дыма, который
обычно сопровождает чудеса технического прогресса. Эту фыр-
чащую зверюшку, которую хотелось приласкать, теперь впряга-
ли в наш экипаж, и мистер Стефенсон взял меня на скамью ма-
шиниста, к себе. Мы поехали на десяти милях в час. Паровая
лошадка плохо была приспособлена к езде с горки на горку, по-
этому дорогу делали как можно более прямой, так что местами
она уходила под поверхность земли, а местами взлетала над зем-
лей. Почти с самого начала она прошла через твердую скалу,
которая с обоих сторон возвышалась, как стена шестидесяти
354
Англия. Автобиография
футов высотой. Вы представить себе не можете, как странно ка-
залось без всякого видимого источника движения, кроме малень-
кой машины с белыми облачками ее дыхания и постоянным
ритмичным пыхтением, ехать между этими скальными стена-
ми, которые уже укрыты землей и травой. Когда я представила,
что эти толщи камня были прорублены вглубь для того, чтобы
мы смогли проехать, то подумала, что ни одна волшебная сказ-
ка не расскажет и половины чудес, которые я вижу. Местами
через ущелье были переброшены мосты, и люди, глядящие на
нас сверху, казались пигмеями в небе. Но мне стоит писать по-
короче, а то не хватит места. Мы проехали пока только пятнад-
цать миль. Этот отрезок пути был нужен, чтобы разогнать ма-
шину и показать самые красивые и чудесные места по пути. По-
сле прохождения скальной преграды мы вдруг обнаружили, что
едем по переправе 10-12 футов высотой. Мы ехали по болоту
или трясине, по которой не сможет пройти нога человека. И вот
уже она несет дорогу, которая несет нас. В палате общин этот
проект вызвал серьезное сопротивление, но мистер Стефенсон
сумел его преодолеть. По болоту проложено основание из гати,
или, как мой спутник его назвал, плетенки. Промежутки запол-
нены мхом и другими упругими материалами. На все это сверху
положены глина и почва, и мы ехали на скорости двадцать пять
миль в час по дороге, которая плавала, и смотрели, как болотная
вода брызжет из-под поверхности земли по обе стороны от нас.
Я надеюсь, вы меня понимаете. Переправа постепенно подни-
малась выше и выше, и в одном месте, где почва недостаточно
слежалась, чтобы образовать берег насыпи, Стефенсон приду-
мал изящную деревянную конструкцию, которая удерживает
земляной берег. Он рассчитал, что к тому времени, как деревян-
ная конструкция сгниет, земля уже достаточно уплотнится, что-
бы выдерживать дорогу.
Теперь мы проделали пятнадцать миль и остановились в ме-
сте, где дорога пересекала широкую и глубокую долину. Сте-
фенсон подал мне руку и помог спуститься на поверхность зем-
ли. Для того чтобы провести свою дорогу на одном уровне, он
протянул через нее волшебный виадук на девяти арках. Сред-
няя из них семидесяти футов высотой, и с нее видна вся эта чу-
десная долинка. Это было прекрасно, очаровательно, выше вся-
Первая поездка по железной дороге
355
ких слов. Здесь он рассказал мне много интересных вещей. Как
он верит, что однажды здесь якобы пролегало русло Мерси. Как
почва в долине оказалась нестолько неподходящей для этого
моста, что тот пришлось возводить на сваях, вбитых в землю на
чудовищную глубину. Как, укладывая фундамент, откопали де-
рево, лежащее в земле на глубине четырнадцати футов. Как воз-
никают приливы и как может случиться второй потоп. Все это я
запомнила и записала гораздо пространнее, чем можно изложить
здесь. Он объяснил мне устройство паровой машины и сказал,
что скоро сможет сотворить из меня знаменитого инженера. Гля-
дя на те чудесные вещи, которые он уже сделал, не вижу в этом
ничего невозможного. Сам его способ объяснения забавен, но
объяснения очень образны, и я без труда поняла все, о чем он
говорил. Когда отдых закончился и машина пополнила запас
воды, вагон был прицеплен за нею, поскольку развернуться она
не могла. Мы пошли на самой большой скорости, 35 миль в час
— быстрее, чем летит птица (это проверяли на примере бекаса).
Вы представить себе не можете ощущение, будто разрезаешь
воздух, к тому же движение до невозможности плавное. На ходу
я читала и писала. Потом встала, сняла капор и упивалась вет-
ром. То ли ветер был такой сильный, то ли это было сопротив-
ление встречного воздуха из-за нашего движения, только мои
веки совершенно опустило потоком ветра. Когда я закрыла гла-
за, возникло тончайшее ощущение полета. Как ни странно это
звучит, но еще более странно, что при этом было чувство безо-
пасности — ни малейшего страха. Один раз, чтобы показать мощь
машины, когда нам встретился другой паровоз, оставшийся без
воды, мистер Стефенсон позволил прицепить его спереди от нас.
Более того, к нам был еще прицеплен вагон, груженый лесом.
Вот так, толкая заглохший паровоз и груженный лесом вагон
перед собой и таща позади экипаж, полный людей, наша храб-
рая дракошка продолжила свой путь. Потом ей встретились еще
три повозки, она прицепила их спереди и поволокла без всякого
труда. Если добавить, что эта милая зверюшка может с равной
легкостью двигаться как вперед, так и назад, то, наверное, отчет
об ее способностях будет полным.
Палата общин принимает билль
о реформе, 3 часа утра,
23 марта 1831 года
Томас Маколей
Билль о реформе парламентского представительства, пред-
ложенный вигами лорда Грея, был направлен на то, чтобы умень-
шить число парламентариев — сельских землевладельцев (сих
«гнилыми местечками» * и «карманными» избирателями) в пользу
представителей от новых городских центров, порожденных про-
мышленной революцией. Также билль предусматривал расшире-
ние избирательного ценза.
Поэт и историк Томас Б. Маколей (1800-1859) был членом
парламента от Кэлна. Ниже приводятся его воспоминания об
обсуждении билля во втором чтении.
Сцены, подобной той, что разыгралась в прошлый четверг, я
ранее не наблюдал и надеюсь, что никогда более не увижу... Тол-
па поистине затопила палату. Когда посторонних наконец вы-
вели и заперли двери, выяснилось, что присутствуют шестьсот
восемь парламентариев — на пятьдесят пять человек больше, чем
обыкновенно. Те, кто был «за», и те, кто «против», выстроились,
точно пушечные батареи на противоположных концах поля бра-
ни. Когда оппозиция стала выходить в холл, что заняло двад-
цать минут или даже более, мы расселись на скамьях по обеим
сторонам от прохода, поскольку в тот вечер многим из нас не
удалось сразу найти свободное место. Когда двери закрыли, мы
* «Гнилое местечко» — до реформы представительства город, при-
шедший в упадок, но сохранивший право представительства в пар-
ламенте. — Примеч. ред.
Палата общин принимает билль о реформе 357
принялись обсуждать наши шансы. Кое-кто впал в отчаяние:
«Все потеряно, у нас только двести восемьдесят голосов. Да нет,
всего двести пятьдесят. Нет, триста! Это олдермен Томпсон по-
считал. Он говорит, двести девяносто девять...» Так говорили
на скамьях... Что касается меня, на триста голосов я не надеял-
ся... Мы от беспокойства пребывали уже в изнеможении, когда
Чарльз Вуд, стоявший подле дверей, вскочил на скамью и вос-
кликнул: «У них всего триста один голос!» Мы издали вопль
сродни тому, какой можно услышать на Чаринг-Кросс, приня-
лись кидать шляпы, топать ногами и хлопать в ладоши. Счетчи-
ки едва пробились сквозь толпу, поскольку в палате было не
протолкнуться, как если бы мы вдруг очутились в театре на по-
пулярном представлении. Однако, когда Данкеннон стал зачи-
тывать результаты, установилась такая тишина, что упади бу-
лавка — и то было бы слышно. Затем снова раздался дружный
клич, многие из нас заплакали. Я сам едва сдержал слезы. У сэра
Роберта Пиля отвисла челюсть, лицо Туисса сделалось физио-
номией заблудшей души в загробном мире, а Херрис выглядел
так, будто Иуда тянет его за галстук. Мы пожимали руки, хло-
пали друг друга по спине, смеялись, плакали и, чрезвычайно
обрадованные, вывалились в холл. И едва распахнулись наруж-
ные двери, как крикам внутри палаты ответил многоголосый
вопль: все проходы, лестницы и приемные были заполнены
людьми, которые ждали исхода голосования до четырех утра.
Мы прошли узким коридором между радостными зрителями, и
нас приветствовали подбрасыванием шляп и взмахами рук, пока
мы не вышли на свежий воздух. Я подозвал экипаж, и возница
тут же спросил меня: «Билль прошел?» «Да, одним голосом».
«Хвала Господу, сэр!» И с этими словами мы покатили по на-
правлению к Грейз-Инн.
Противодействие тори в палате лордов удалось преодолеть
лишь после того, как лорд Грей пригрозил учредить 100 дополни-
тельных пэрств для вигов.
По закону о реформе 1832 года наиболее прогнившие из «гнилых
местечек» лишились представительства, а право голоса предо-
ставили фермерам-арендаторам в графствах и в городах съемщи-
358
Англия. Автобиография
кам домов с ежегодной платой, превышавшей 10 фунтов стерлингов
в год. Тем самым численность электората возросла на 50 процентов.
Закон получил повсеместное одобрение, даже при том, что боль-
шинство рабочих, выступавших за его принятие, не вошли в число
указанных съемщиков по имущественному показателю. В ходе
дальнейшей борьбы за свои права они поддерживали движение чар-
тистов и профсоюзы, которые приобрели официальный статус по
закону о профессиональных союзах 1871 года.
Дарвин на Галапагосских островах
1835 год
Чарльз Дарвин
До Дарвина (1809-1882) все были убеждены, что Творец соб-
ственноручно создал каждую тварь на планете; после публика-
ции труда «О происхождении видов посредством естественного
отбора» (1859) общество, пусть неохотно, вынуждено было при-
знать, что эволюция в целом и естественный отбор в частности
немало поспособствовали развитию живого на Земле. Дарвин,
внук фаянсового магната Джозайи Веджвуда (по материнской
линии) и вольнодумца Эразма Дарвина, утверждал, что своим,
открытием обязан посещению в 1835 году Галапагосского архи-
пелага в составе экспедиции на корабле «Бигль».
Естественная история этих островов в высшей степени инте-
ресна и вполне заслуживает внимания. Большинство органиче-
ских произведений — создания аборигенные, нигде в других
местах не встречающиеся; даже между обитателями отдельных
островов существует разница; впрочем, все они обнаруживают
явное родство с обитателями Америки, хотя острова отделены
от этого материка пространством открытого океана шириной от
500 до 600 миль. Архипелаг представляет собой замкнутый ми-
рок, вернее, это спутник Америки, откуда он получил несколько
случайных колонистов и позаимствовал общие черты своих ме-
стных произведений. Принимая во внимание малые размеры
этих островов, мы тем более изумляемся многочисленности этих
аборигенов и ограниченности их распространения. При виде кра-
теров, венчающих каждую вершину, и еще отчетливых границ у
большинства лавовых потоков нам приходится заключить, что
360
Англия. Автобиография
еще в геологически недавний период тут расстилался совершен-
но пустынный океан. Итак, и во времени, и в пространстве мы
подходим тут, по-видимому, несколько ближе к великому факту,
этой тайне из тайн — первому появлению новых существ на на-
шей земле...
Из наземных птиц мне удалось собрать 26 форм; все они свой-
ственны этому архипелагу и не встречаются больше нигде, за
исключением одного похожего на жаворонка вьюрка из Север-
ной Америки... К остальным 25 птицам относится, во-первых, один
дневной хищник, по строению своему любопытная переходная
форма между сарычом и американской группой трупоядных
Polybori... Во-вторых, две совы, представляющие здесь коротко-
ухих и белых сипух Европы. В-третьих, крапивник, три тирана-
мухоловки... и голубь — все виды, аналогичные американским,
но отличающиеся от них. В-четвертых, ласточка... В-пятых, здесь
имеются три вида дроздов-пересмешников — формы, в высшей
степени характерной для Америки. Остальные наземные птицы
образуют совершенно своеобразную группу вьюрков, родствен-
ных между собой одинаковым строением клюва, короткими хво-
стами, одинаковой формой тела и оперением; всего их 13 ви-
дов... Все эти виды встречаются только на этом архипелаге...
Самым любопытным обстоятельством является правильное
постепенное изменение размеров клюва у различных видов
Geospiza, начиная с клюва большого, как у дубоноса, и кончая
клювом зяблика и даже славки... Наблюдая эту постепенность и
различие в строении в пределах одной небольшой, связанной
тесными узами родства группы птиц, можно действительно пред-
ставить себе, что вследствие первоначальной малочисленности
птиц на этом архипелаге был взят один вид и видоизменен в раз-
личных целях...
До сих пор я не отметил еще самой замечательной особенно-
сти естественной истории этого архипелага, а именно что раз-
личные острова в значительной степени населены различным
составом живых существ. Впервые мое внимание обратил на это
обстоятельство мистер Лоусон, вице-губернатор, заявивший, что
черепахи на разных островах различны и что он наверняка мог
бы сказать, с какого острова какая привезена. Сначала я не об-
дарвин на Галапагосских островах, 1835 год
361
ратил должного внимания на это утверждение и даже отчасти
смешал коллекции, собранные на двух из этих островов. Я и не
помышлял, чтобы острова, отстоящие миль на пятьдесят-шесть-
десят один от другого и по большей части находящиеся в виду
друг у друга, образованные в точности одинаковыми породами,
лежащие в совершенно одинаковом климате, поднимающиеся
почти на одну и ту же высоту, могли иметь различное населе-
ние; вскоре, однако, мы увидим, что именно так и обстоит дело.
Удел почти всех путешественников — не успевши познакомиться
с тем, что всего интереснее в какой-нибудь местности, уже спе-
шить оттуда; но я, быть может, должен быть благодарен судьбе
зато, что собрал материалы, достаточные для установления этого
наиболее удивительного факта в распределении органических
существ*.
В 1871 году Дарвин опубликовал работу «Происхождение чело-
века», в которой утверждал, что люди произошли от приматов.
Перевод С. Л. Соболя.
Коронация королевы Виктории
29 июня 1838 года
Чарльз Гревилл
Когда Виктория взошла на трон, ей было восемнадцать лет.
Маленькой — менее пяти футов ростом — женщине предстояло
выносить девятерых детей, пережить семь покушений, править
дольше любого другого английского монарха и дать свое имя эпохе,
в которую Англия являлась величайшей империей мира.
Гревилл — член Тайного королевского совета.
Коронация (которая, слава Богу, закончилась) прошла очень
хорошо. День выдался прекрасный, без жары и без дождя, бес-
численные толпы, заполонившие улицы, были спокойны и до-
вольны. Служба в Вестминстерском аббатстве была превосход-
ной, в особенности скамьи пэресс, сверкавших брильянтами.
Поразительным был приезд Сульта (маршал Наполеона. — Ред.).
Его приветствовали возгласами любопытства и аплодисмента-
ми, когда он прошел через неф и когда прошествовал вдоль хора.
Он появился здесь как ветеран войны и прохаживался один,
многочисленная свита следовала за ним на почтительном рас-
стоянии, далее герольды и лакеи, которые слушали его с под-
черкнутым вниманием, более, чем любого из послов. Королева
смотрелась несчастной, впечатление от самой процессии ском-
кала чрезмерная скученность. Не удалось выдержать расстоя-
ние между королевой, лордами и другими, кто шел впереди.
Епископ Лондона (Бломфилд) прочитал очень хорошую служ-
бу. Различные участники церемониала пренебрегли своими ро-
лями и оставляли желать лучшего. Лорд Джон Тин, назначен-
ный деканом Вестминстера, сказал, что кроме него самого (он
Коронация королевы Виктории, 29 июня 1838 года 363
готовился), архиепископа, лорда Уиллоуби (который имеет опыт
в этих вопросах) и герцога Веллингтона, никто не ведает, что
нужно делать, следовательно, возникали постоянные затрудне-
ния и королева все время не знала, что ей делать дальше. Ее под-
няли с кресла и привели в капеллу Св. Эдуарда до того, как за-
кончилась молитва, чем немало смутили архиепископа. Коро-
лева сказала Джону Тину:
— Умоляю, говорите, что я должна делать, они этого не знают.
И наконец, когда ей вложили в руку державу, она спросила:
— Что дальше?
— С вашего позволения, Ваше Величество должны держать
это в руке.
— В самом деле? — сказала она. — Она очень тяжелая.
Перстень с рубином был сделан для мизинца вместо безы-
мянного пальца, как предписано правилами. Надевать его пола-
галось архиепископу, и королева протянула ему мизинец, одна-
ко архиепископ сказал, что нужно надевать на безымянный. Она
ответила, что кольцо слишком мало, и она не сможет его надеть,
но он ответил, что так следует. Поскольку он настаивал, коро-
лева позволила, сняв сперва другие кольца, надеть себе перстень
на безымянный палец. Это кольцо поранило ее так сильно, что,
едва церемония закончилась, ей пришлось держать палец в ле-
дяной воде, чтобы снять перстень.
Проститутки и пэры: сцены
из «джин-дворца», Поддон, 1839 год
Флора Тристан
Взгляд французской социалистки.
Снаружи эти «джин-дворцы» с их тщательно закрытыми став-
нями выглядят довольно сонными, но, как только портье при-
глашает войти в маленькую дверку для новичков, вас ослепляет
свет тысяч газовых ламп. Поднявшись по лестнице, можно уви-
деть просторный салон, разделенный посредине. Одна полови-
на представляет собой ряд столов, отделенных друг от друга де-
ревянными ширмами. Как и во всех английских ресторанах, по
обе стороны от каждого столика расположены мягкие сидения
вроде диванов. На другой стороне устроен помост, по которому
проститутки прогуливаются в роскошных нарядах, завлекая
мужчин взглядами и замечаниями. Когда отыскивается галант-
ный джентльмен, они уводят его к одному из столиков, застав-
ленных холодными закусками, ветчиной, курятиной, выпечкой
и всевозможными видами вин и крепких напитков.
Развлекательные заведения — это храмы, в которых англий-
ский материализм обретает своих богов. Их служащие одеты в
богатые ливреи, и хозяева-капиталисты почтительно привет-
ствуют гостей, которые пришли обменять золото на разврат.
Ближе к полуночи начинают прибывать постоянные клиен-
ты. В некоторых заведениях часто появляются сливки высшего
общества, там собирается цвет аристократии. Поначалу юные
аристократы восседают на диванах, курят и обмениваются с жен-
щинами любезностями. Затем, когда выпито уже достаточно и
мадера и шампанское ударяют им в головы, славные отпрыски
Проститутки и пэры: сцены из «джин-дворца»
365
благородных семейств Англии, очень заслуженные члены пар-
ламента снимают мундиры, развязывают галстуки, стягивают
жилеты и перевязи и устраивают частный будуар в публичном
месте. Неужели нельзя заниматься совращениями дома, если они
платят такие огромные деньги за право выказать свое презре-
ние? Какое при этом внушают презрение они, их нимало не за-
ботит. Оргия близится к своему крещендо и в четыре-пять утра
достигает высшей точки.
В это время нужно немало смелости, чтобы оставаться зри-
телем всего происходящего, не покидая своего места. Что толку
этим английским лордам в их безмерной славе! Какие они утон-
ченные и благородные, если теряют рассудок и платят пятьде-
сят, а то и сто гиней проститутке, предложившей себя для тех
непристойных целей, что порождаются пьянством!
Меж тем праздник не угасает. Здесь считается любимым
«спортом» напоить женщину, чтобы она свалилась на пол без
чувств, затем заставить ее наглотаться смеси уксуса, горчицы и
перца. Это неизменно вызывает у несчастной жуткие конвуль-
сии, а ее спазмы и судороги повергают честную компанию в при-
падки хохота и бесконечное веселье. Другая забава этого феше-
небельного общества состоит в том, чтобы вылить содержимое
ближайшего стакана на лежащую на полу бесчувственную жен-
щину. Я видела атласное платье неопределенного цвета, меша-
нину из вина, бренди, пива, чая, кофе, сливок и т. д., размазанных
тысячей разноцветных бесформенных пятен, — се рукоделие
разврата!
Манчестерские трущобы, 1844 год
Фридрих Энгельс
I
Взгляд немецкого социалиста. Энгельс прибыл в Англию в
1842 году изучать семейное дело на бумажной фабрике «Эрмен
и Энгельс» в Манчестере. Одновременно он подбирал материал
для своей книги «Положениерабочего класса в Англии».
Добавлю еще, что почти все фабричные здания расположе-
ны вдоль трех рек и различных каналов, пересекающих город,
и перехожу к описанию самих рабочих кварталов. Это прежде
всего манчестерский Старый город, расположенный между
северной границей торгового квартала и рекой Эрк. Здесь ули-
цы, даже лучшие из них, как Тодд-стрит, Лонг-Миллгейт,
Уити-Гров и Шед-Хилл, узкие и кривые, дома грязные, старые
и ветхие, а постройки в переулках и совсем отвратительны.
Если пойти от старой церкви вдоль улицы Лонг-Миллгент,
то справа сейчас же начинается ряд старомодных домов, в ко-
тором не сохранилось ни одного не покривившегося фасада, —
это остатки старого Манчестера, Манчестера допромышлен-
ной эпохи, обитатели которого вместе со своими потомками
переселились в лучше застроенные части города и предостави-
ли эти дома, ставшие для них слишком неудобными, населе-
нию из рабочих, среди которых много ирландцев. Здесь нам
представляется рабочий квартал в почти неприкрытом виде,
ибо даже магазинам и трактирам на главной улице никто не
пытается придать сколько-нибудь опрятный вид. Но это все
еще ничто в сравнении с переулками и дворами, которые рас-
манчестерские трущобы, 1844 год
367
положены во втором ряду и куда можно попасть только через
узкие крытые проходы, в которых даже два человека не могут
разминуться. Такого беспорядочного, наперекор всем прави-
лам разумной архитектуры нагромождения домов, такой тес-
ноты, вследствие которой дома буквально прилеплены один к
другому, просто нельзя себе представить. И дело здесь не толь-
ко в постройках, сохранившихся со времен старого Манчесте-
ра. Беспорядок был доведен до апогея лишь в самое последнее
время, когда повсюду, где способ настройки, свойственный бо-
лее ранним эпохам, сохранил хотя бы вершок незастроенного
пространства, стали достраивать и пристраивать, пока, нако-
нец, между домами не осталось ни одного кусочка, на котором
еще можно было бы что-нибудь построить. Для подтвержде-
ния своих слов я даю здесь рисунок небольшой части плана
Манчестера. Это — далеко не худший участок, и он составляет
менее десятой части всего Старого города.
Рисунок этот в достаточной мере дает представление о нера-
зумном способе застройки всего района, особенно вблизи реки
Эрк. Берег реки здесь, на южной стороне, очень крут и достига-
ет от 15 до 30 футов вышины; по этому крутому склону лепятся
большей частью три ряда домов, причем нижний ряд поднима-
ется из самой воды, тогда как фасад верхнего находится уже на
368
Англия. Автобиография
уровне гребня холма и обращен на улицу Лонг-Милл гейт. Кро^
ме того на берегу реки стоят еще фабрики — одним словом, и
здесь постройки расположены так же тесно и беспорядочно, кАк
и в нижней части улицы Лонг-Миллгейт. Справа и слева мно-
жество крытых проходов ведут с главной улицы в многочислен-
ные внутренние дворы; когда заходишь туда, сталкиваешься с
такой грязью, с такой отвратительной неопрятностью, с кото-
рой ничто не сравнится; особенно это относится к диорам, спус-
кающимся к Эрку; здесь находятся, бесспорно, самые ужасные
жилища, которые мне когда-либо приходилось видеть. В одном
из этих дворов у самого входа, там, где кончается крытый ход,
находится отхожее место, лишенное дверей и столь грязное, что
обитатели двора могут попасть домой или выйти на улицу толь-
ко черед стоячую лужу гниющей мочи и испражнений. Это пер-
вый двор у реки Эрк выше моста Дюси-брндж, -- сообщаю это
на случай, если кому-нибудь захочется убедиться в справедли-
вости моих слов; ниже, у самой реки, находится несколько ко-
жевенных предприятий, заполняющих всю окрестность запахом
разлагающихся животных отбросов. Но дворы, находящиеся
ниже моста, спускаются большей частью по узким, грязным ле-
стницам, и попасть в дома можно только через кучи мусора и
грязи. Первый двор ниже моста называется Алленс-корт; во вре-
мя холеры он был в таком состоянии, что санитарная полиция
приказала его очистить и окурить хлором; доктор Кей дает в
одной брошюре* вызывающее ужас описание тогдашнего состо-
яния этого двора. С тех пор он, по-видимому, был частично сне-
сен и заново отстроен; по крайней мере, если смотреть с моста,
то и сейчас можно увидеть остатки развалившихся стен и высо-
* The Moral and Physical Condition of the Working Classes, employed
in the Cotton Manufacture the Manchester. By James Ph. Kay, MD. 2nd
edit. 1832. Доктор Кей «Моральное и физическое положение рабо-
чих, занятых в хлопчатобумажной промышленности в Манчестере»,
2-е изд., 1832 г. — Автор не делает различий между рабочим классом
вообще и фабричными рабочими, но в остальном — это превосход-
ная книга (Примеч. Ф. Энгельса).
Манчестерские трущобы, 1844 год 369
кие кучи мусора рядом с несколькими домами более новой по-
стройки. Открывающийся с этого моста ландшафт — каменная
стена в человеческий рост заботливо скрывает его от взоров не
очень высоких прохожих — вообще характерен для всего рай-
она. Глубоко внизу течет или, вернее, застаивается Эрк, узкая,
черная, вонючая речка, полная грязи и отбросов, которые она
откладывает на правый, низменный, берег. В сухую погоду на
этом берегу остается целый ряд отвратительнейших, зеленова-
то-черных, гниющих луж, из глубины которых постоянно под-
нимаются пузыри гнилостных газов, распространяя запах, не-
выносимый даже наверху, на мосту, на высоте 40 или 50 футов
над уровнем реки. Сама река к тому же на каждом шагу перего-
рожена высокими запрудами, у которых ил и отбросы скапли-
ваются толстым слоем и гниют. Выше моста расположены ко-
жевенные заводы; далее, еще выше, расположены красильни,
костомольни и газовые заводы, жидкие и твердые отходы кото-
рых сплавляются в ту же речку Эрк, которая кроме того прини-
мает содержимое всех окрестных клоак и отхожих мест. Легко
себе представить, какого рода осадки оставляет эта река. Ниже,
за мостом, открывается вид на мусорные кучи, нечистоты, грязь
и развалины во дворах на левом, высоком, берегу; дома высятся
один над другим и вследствие крутизны склона видно по кусоч-
ку от каждого из них; все они закопченные, ветхие, старые, с раз-
битыми стеклами и расшатанными оконными рамами; на заднем
плане стоят старые казарменного вида фабричные здания. — На
правом, низком, берегу виден длинный ряд домов и фабрик.
Второй дом с краю — развалина без крыши — заполнен мусо-
ром, а третий построен так низко, что нижний этаж необитаем и
поэтому не имеет ни окон, ни дверей. На заднем плане здесь на-
ходятся кладбище для бедных, вокзалы Ливерпульской и Лидс-
ской железных дорог, а позади них работный дом, манчестерская
«бастилия для бедных», которая, подобно цитадели, грозно смот-
рит с холма из-за высоких зубчатых стен на расположенные на
Другом берегу рабочие кварталы.
Вверх по реке за Дюси-бридж левый берег становится более
отлогим, а правый, наоборот, более крутым, но состояние жи-
370
Англия. Автобиография
лищ на обоих берегах ничуть не лучше, а скорее хуже. Свернут^
здесь с главной улицы, все той же Лонг-Миллгейт, влево — зн^
чит заблудиться; попадаешь из одного двора в другой, идетйь
какими-то закоулками, узкими, грязными переулками и прохо-
дами, пока через несколько минут окончательно не запутаешь-
ся, уже не зная, куда повернуть. Везде наполовину или совсем
разрушенные здания, в некоторых действительно никто уже ре
живет, а здесь это очень много значит; в домах редко встретить
дощатый или каменный пол, но зато почти везде сломанные,
плохо прилаженные окна и двери, и какая грязь! Везде кучи
мусора, нечистот и отбросов, стоячие лужи вместо канав и за-
пах, которого достаточно, чтобы сделать жизнь здесь невозмож-
ной для человека хоть сколько-нибудь культурного. Недавно,
при продлении Лидсской железной дороги, пересекающей здесь
Эрк, некоторые из этих дворов и переулков были снесены, но
зато другие впервые открылись взору наблюдателя. Так, возле
самого железнодорожного моста расположен двор, далеко пре-
восходящий все другие своим грязным, отвратительным видом
именно потому, что он раньше был так застроен со всех сторон,
что с трудом можно было в него попасть; не будь бреши, проби-
той постройкой железнодорожного моста, я сам никогда не на-
шел бы этого двора, хотя мне и казалось, что я прекрасно знаю
всю эту местность. По изрытому берегу, мимо кольев и протя-
нутых на них веревок для сушки белья, попадаешь в этот хаос
маленьких одноэтажных домиков, большинство которых не
имеет иного пола, кроме самой земли, и где одна-единственная
комната является и кухней, и жилой комнатой, и спальной —
решительно всем. В одной такой дыре, имевшей не более шести
футов в длину и пяти в ширину, я видел две кровати — и что за
кровати и постели! — которые, помещаясь между лестницей и
очагом, как раз заполняли всю комнату. Во многих других лачу-
гах я не увидел ровно ничего, хотя дверь была широко открыта
и обитатели стояли у входа. У порога везде грязь и мусор; что
под этой грязью есть нечто вроде мостовой, нельзя увидеть, она
только ощущается то здесь, то там под ногами. Все это нагро-
мождение населенных людьми хлевов с двух сторон окружено
домами и фабрикой, а с третьей — рекой. Кроме узкой тропинки
Манчестерские трущобы, 1844 год 371
вдоль берега оттуда ведет наружу только один узкий крытый
проход, выходящий в другой, почти так же скверно застроен-
ный и такой же неопрятный лабиринт домов.
Но довольно! Так застроен весь берег реки Эрк. Это — на-
громожденный без всякого плана хаос домов, более или менее
близких к разрушению; запущенность внутри домов целиком
соответствует окружающей грязи. Как могут живущие здесь
люди быть чистоплотными? Ведь даже для удовлетворения са-
мых естественных и повседневных потребностей нет необходи-
мых условий. Отхожих мест здесь так мало, что они каждый
день переполняются; или же они расположены слишком дале-
ко, чтобы большинство обитателей могло ими пользоваться.
Как этим людям мыться, когда поблизости имеется только
грязная вода реки Эрк, а водопровод и колонки есть лишь в
«приличных» частях города! Поистине нельзя винить этих
илотов современного общества, если их жилища не чище сви-
нарников, расположенных кое-где между их хижинами! Не
стыдно же домовладельцам сдавать в наем такие жилища, как
шесть или семь подвалов на набережной ниже Скотланд-
бридж, пол которых находится по меньшей мере на два фута
ниже уровня воды — при низкой воде — реки Эрк, протекаю-
щей в каких-нибудь шести футах отсюда, или как верхний этаж
в стоящем на противоположном берегу, немного выше моста,
угловом доме, нижний этаж которого необитаем и не имеет ни
окон, ни дверей! А ведь подобные случаи нередки во всех этих
местах, причем нужно заметить, что этот открытый нижний
этаж за неимением лучшего постоянно служит отхожим местом
для всего околотка!
Не только нищета и грязь, отмеченные Энгельсом, заботили
«захожих» социалистов. Пропасть между богатыми и бедными
побудила Бенджамина Дизраэли, в ту пору молодого тори, а впо-
следствии премьер-министра от консерваторов, употребить в
романе «Сибилла» (1847) выражение «две нации».
— Что ж, общество и вправду может пребывать во младенче-
стве, — заметил Эгремонт с легкой улыбкой, — однако, что ни
372
Англия. Автобиография
говорите, наша королева правит величайшей нацией из всех,
когда-либо существовавших. У
— Какой именно нацией? — уточнил молодой незнакомец. 4-
Ведь она-правит двумя. Да-да, двумя, — прибавил он после не-
продолжительной паузы, — двумя нациями, которые не поддер-
живают взаимоотношений и не испытывают друг к другу состра-
дания, которые не ведают пристрастий и привычек друг друга,
мыслей и чувств, как если бы они проживали на разных конти-
нентах или обитали на разных планетах; эти нации по-разному
воспитывают детей, по-разному питаются, по-разному ведут
себя, хотя подчиняются одним и тем же законам.
— Вы говорите о?.. — справился Эгремонт нерешительно.
— О богатых и бедных!
Лишь одно зачаровывало викторианскую Англию и гостей
страны едва ли не сильнее, чем контраст между достатком и
нищетой, — научный и технический прогресс.
Хлороформ в хирургии, 1847 год
Чарльз Гревилл
Медицина и хирургия в викторианскую эпоху развивались се-
мимильными шагами. До открытия хлороформа хирургия была,
в лучшем случае, невыносима, в худшем — убийственна.
Вчера я ходил в больницу Св. Георгия, посмотреть, как при-
меняют хлороформ. Мальчику двух с половиной лет удаляли
камень. В сон его погрузили за минуту. Камень был такой боль-
шой, а пузырь такой сжатый, что врач никак не мог его захватить.
Операция длилась уже больше двадцати минут, пытались ис-
пользовать разные инструменты, время от времени давали хло-
роформ. Ребенок не подавал ни малейших признаков сознания,
это было все равно что оперировать мертвое тело.
Я наблюдал удивительный образец того, что в этой профес-
сии называется этикетом. Врач (чье имя я забыл) никак не мог
извлечь камень, наконец он передал инструмент Кийту, лучше-
му из хирургов, и тот взял камень. Когда он сообщил, что проде-
лал это, первый врач попросил его отдать обратно пинцет. Пин-
цет был передан, но во время передачи камень выскользнул, и его
пришлось захватывать снова. Наконец, все было сделано, прав-
да, ценой местного воспаления и угрозы жизни ребенка. Я спро-
сил Кийта, почему, когда захватил камень, он не вытащил его
сам? Он ответил, что если бы человеку не позволили закончить
то, что он начал, пострадало бы его достоинство!
У меня нет слов, чтобы выразить восхищение этим изобре-
тением — величайшим благом для человечества, и изобретате-
лем — величайшим из благодетелей, достойным того, чтобы па-
374 Англия. Автобиография
мять его почиталась бесконечные миллионы лет. Все великие
научные открытия блекнут в сравнении с ним. Это великая при-
вилегия — жить во времена пара, электричества, а теперь еще и
эфира, когда все разрабатывается и используется на благо че-
ловека, ради увеличения удовольствий и уменьшения боли. Но
как бы ни велики мощь паровых машин и достижения электри-
ческого телеграфа, хлороформ далеко опережает их все, благо-
даря операциям, дарящим добро и утешение.
Шесть лет спустя королева Виктория пользовалась хлорофор-
мом природах. Королевское одобрение («действие было в высшей
мере успокаивающим, восхитительным и мягким») принесло нар-
козу широкую популярность.
Марш чартистов, 13 апреля 1848 года
Чарльз Гревилл
Так называемая Народная Хартия, чартистское движение,
родилась из отчаяния пролетариев, вызванного ограничениями
реформы 1832 года. Хартия, написанная главным образом Улья-
момЛоветтом, содержала шесть требований: общее избиратель-
ное право для всех мужчин, ежегодные перевыборы парламента,
тайное голосование, оплата работы депутатов парламента,
запрет имущественного ценза и равные избирательные округа.
Цели были благими (ив 1918 году реализовались), но лидеры
чартистов — Джеймс Бронтер (УБрайениФергюс О'Коннор ока-
зались демагогами. Первая чартистская петиция с 1200 000 под-
писей была подана в 1839 году. Третью, последнюю, принесли в
Лондон в апреле 1848 года.
13 апреля 1848 года. Понедельник прошел на удивление спо-
койно, и часть правительства и мирная и лояльная часть обще-
ства сочли это за добрый знак. Приготовления велись поистине
чудовищные, армия, полиция и особые констебли были нагото-
ве. В Лондоне все ходили обеспокоенные, а полицейские, когда
их спрашивали, обычно отвечали, что у них дежурство. К дви-
жению чартистов относились пренебрежительно, но всех радо-
вало, что проведена демонстрация силы, что это преподаст су-
ровый и запоминающийся урок, как недовольным и бунтовщи-
кам, так и законопослушным и мирным гражданам. Вдобавок
это произведет сильное впечатление на другие страны и пока-
жет, сколь крепок фундамент, на котором мы стоим. Мы выка-
зываем изрядную решимость и изрядную силу, делаем верные
376
Англия. Автобиография
шаги, так что если смута поднимет голову в этой стране, она
встретит жестокое сопротивление правительства и столкнется с
усердным сотрудничеством всех классов общества. Все чарти-
сты презренны, от первого до последнего. Делегаты, прибывшие
сегодня вечером, отчаянно преисполнены осознанием собствен-
ной важности. Они с негодованием отвергли предположение
правительства, что процессия может и не состояться, покляв-
шись, что готовы, если понадобится, умереть, защищая свои пра-
ва. Один из них сказал, что любит свою жизнь, свою жену, своих
детей, но скорее пожертвует всем, чем отступит.
С утра (прекраснейшая погода) все поднялись, как по тревоге.
Парки закрыты, наше здание укреплено, даже возвели баррикаду
в комнате для посетителей на первом этаже, все оружие приспо-
соблено для обороны здания. Однако около полудня вдоль по
Уайтхоллу к северу потекли толпы, и было объявлено, что все за-
кончилось. Обещанная трагедия обернулась нелепым фарсом.
Чартисты, числом 20 000 человек, собрались на Кеннингтон-Ком-
мон. Внезапно появился мистер Мэйн, он послал одного из своих
инспекторов сказать, что хотел бы поговорить с Фергюсом О’Кон-
нором. Фергюс решил, что его хотят арестовать и очень испугался,
но к Мэйну пришел. Мэйн сообщил, что митинг переноситься не
будет, но шествие не разрешается. Фергюс, дрожа от страха, клял-
ся Мэйну в дружбе и с готовностью и благодушием обещал само-
лично выступить перед толпой с призывом не провоцировать кон-
фликты и разойтись спокойно. Таким вот образом все обратилось
в дым. Сам Фергюс явился в министерство, встретился с сэром
Джорджем Греем, сказал, что все закончилось, и поблагодарил
правительство за проявленную снисходительность, уверяя, что
правь сейчас конвент*, даже он не был бы столь снисходителен.
Грей спросил, вернется ли он на митинг. Фергюс ответил, что нет,
потому как ногу он себе растер и теперь хромает, и кошелек у него
вытащили, и нечего ему теперь там делать.
Петиция днем была доставлена, ее вручили вполне мирно.
После этого ее вскрыли, над авторами смеялись и стыдили. Ока-
* Имеется в виду общенациональное собрание чартистов. — При'
меч. ред.
377
Марш чартистов, 13 апреля 1848 года
залось, что она подписана едва ли двумя миллионами, вместо
шести, как утверждал Фергюс, и, конечно, не счесть было вы-
мышленных имен и всевозможных грубостей, дерзостей и не-
пристойностей. Чартисты были совершенно раздавлены осозна-
нием того, как жалко они выглядят, но еще пытались угрожать
и лгать, как они это делают на своих сборищах. Они говорили о
других петициях и митингах, но это уже никого не беспокоило.
Третья петиция потерпела такое фиаско, что в дальнейшем
чартизм быстро утратил свое общественное значение.
По остальной Европе революция пронеслась как буря. По за-
мечанию Карла Маркса, издавшего в том же году в Лондоне «Ком-
мунистический манифест», Англия — с самым многочисленным
и развитым пролетариатом в мире — оставалась стабильной.
Революции англичане предпочли патриотизм и зрелища.
Визит на Всемирную выставку
7 июня 1851 года
Шарлотта Бронте
Всемирная выставка проходила в Хрустальном дворце Джо-
зефа Пэкстона в лондонском Гайд-парке («ослепительная арка
чистейшего стекла» была возведена всего за полгода). Число по-
сетителей смущает воображение — было продано более шести
миллионов входных билетов!
Вчера я во второй раз отправилась в Хрустальный дворец.
Мы провели там около трех часов, и должна сказать, что сейчас
он поразил меня более, нежели в первый раз. Это удивительное
место — просторное, чужеродное, новое, его невозможно опи-
сать. Величие его заключается не в чем-то одном, но в уникаль-
ном сочетании всего на свете. Там можно найти все, что приду-
мал человеческий разум и создали человеческие руки, от залов,
где стоят паровозы и паровые котлы, где работают мельницы,
где выставлены замечательные экипажи с различными приспо-
соблениями, и до стеклянных витрин с бархатом внутри, на ко-
тором выложены поистине чудесные работы мастеров золотых
и серебряных дел; тщательно охраняемые корзинки заполнены
настоящими алмазами и жемчугами стоимостью в сотни тысяч
фунтов стерлингов. Можно назвать выставку базаром или яр-
маркой, ибо такое великолепие мог сотворить только восточный
гений. Подобное изобилие чудес со всех концов земли собрать в
одном месте возможно разве что волшебством — поневоле во-
ображаешь, как некие сверхъестественные руки располагают
экспонаты, подбирая наилучшее окружение, размещают одно
подле другого, а третье — напротив, по контрасту. Люди, во мно-
Визит на Всемирную выставку, 7 июня 1851 года
379
жестве заполнившие проходы, казалось, подчинялись некой не-
зримой силе, которая их направляла. Среди тридцати тысяч душ,
посетивших дворец в тот день, никто не разговаривал громко,
никто не порывался отделиться от упорядоченной массы: жи-
вой прилив катился чинно и неторопливо, с тихим гулом, напо-
минавшим отдаленный рокот прибоя.
Всемирная выставка стала вызывающим символом виктори-
анского благополучия и самодовольства, основанного на процвета-
нии экономики (к концу столетия заработная плата, например,
выросла вдвое).
Перепись 1851 года также была обставлена весьма торже-
ственно. Она подтвердила, что население перемещается в города
(более половины из 17 927 609 англичан и валлийцев составляли
горожане) и что страна привержена секуляризму. Пять с полови-
ной миллионов подданных короны оставались дома по воскресе-
ньям и только пять миллионов переступали пороги англиканских
церквей. За статистикой переписи скрывался либерализм с его
доктриной свободной торговли, индивидуализма и «научныхусо-
вершенствований». Применительно к внешней политике либера-
лизм означал сдержанность, дипломатию и поддержание мирны-
ми средствами сложившегося мирового порядка.
Разумеется, время от времени случалось, что вместо дипло-
матии приходилось прибегать к традиционным средствам.
Атака легкой кавалерийской бригады
Крым, 25 октября 1854 года
Э. А. Кук
Причиной Крымской войны (1854-1856) считают страх бри-
танцев и французов перед экспансией России в Европе.
Несмотря на «современность» Британии, ее Крымская армия
была плохо экипирована, а командир, лорд Рэглан, — неэффекти-
вен. Обе эти трудности драматически освещались алчущей воен-
ных новостей английской публике с помощью нового средства —
телеграфных сводок, введенных в обиход Уильямом Говардом Рас-
селом из «Таймс».
Отчет о печально известной атаке легкой бригады у Балак-
лавы составлен офицером, принимавшем в ней участие.
Севастопольские высоты
1 декабря 1854 года
Дорогой отец!
Со времени моего предыдущего письма не было решительно
ничего сделано, чтобы закончить нашу кампанию, которая те-
перь уже стала по-настоящему жалкой. Из моего последнего
письма видно по дате, что я не участвовал во взятии Инкермана
по той простой причине, что я тогда еще не добрался. Я был в
Черном море, на борту корабля, стоявшего в ту пору в заливе
Варны. По поводу этого сражения ты можешь полностью дове-
рять новостям — не думаю, чтобы газеты преувеличивали, — это
была, без сомнения, одна из самых кровопролитных битв. Я, ко-
нечно, услышал много рассказов, когда сошел на сушу. И сейчас
есть очевидные доказательства этой отчаянной резни. Уже из-
вестно, что русские потеряли 20 000 человек — они атаковали
дтака легкой кавалерийской бригады, Крым
381
40 000 наших под командованием обоих великих герцогов на
рассвете. Это позволило им в темноте подвезти множество тя-
желых пушек. Дурак-унтер все время их слышал, но не доло-
жил. Они напали и одолели англичан. К несчастью для нас, мы
были одеты в шинели, и русские приняли нас за турок и атако-
вали особенно жестоко. У нас оказались только гвардейцы и
четыре других полка. Они держали оборону, сколько могли, но
потом, конечно, пришлось отступить за подмогой. В это время
подоспели французы. Они подбили нас атаковать этих рабов, а
те оказались со всех сторон, и пошла ужаснейшая резня. Наши
ребята сбрасывали их в залив, прямо со скал. Дезертиры донес-
ли, что в тот день они получили славный урок, сделали несколь-
ко попыток, да так и ушли, не добившись успеха. Вряд ли они
нападут еще. Теперь о другой бойне, 25 октября. Я воздержусь
от отчета об этом деле, кроме упоминания о том, что мне чудом
удалось спастись, и что я был легко ранен случайной пулей, а боль-
ше тревожить тебя не буду, тем более что невозможно описать
это дело иначе, как совершенно бесполезное и глупое. Кроме
того, про эту бойню можно почитать в номере «Таймс», где она
описана правдиво, это я могу подтвердить. Отчет «Таймс» столь
хорош, что я напишу только о том, что было со мной.
Приказ к атаке нам принес полусумасшедший капитан Но-
лан, приказ такой, что его очень трудно было правильно понять.
На вопросы лорда Лакена был дан единственный ответ, дескать,
вот вам враг, а вот приказ. Враг насчитывал 15 000 пехоты и 4000
конницы, защищенной 10 пушками. Чтобы до них добраться,
нужно было пройти через лощину между двух гор, на каждом
склоне которой ждали 10 пушек и куча стрелков. Мы выступили
очень стойко. Огонь был ужасающий, казалось, спастись невоз-
можно. Мы все время были в прекрасной досягаемости картеч-
ного обстрела с каждого бока, не считая огня спереди. Я проехал
мимо пушек невредим, порубил, до кого смог добраться, и огля-
нулся на кавалерию, но к своему ужасу увидел, что тяжелая бри-
гада не пошла за нами, и мысль о том, что нас перережут в строю,
показалась вполне осуществимой. Ничего не оставалось, кроме
как прорубаться назад тем же путем, что мы сюда пришли. Ула-
ны, с которыми мы рубились, почти не сопротивлялись, видимо,
382
Англия. Автобиография
удивленные дерзкой атакой в столь жалком положении, как
наше. Мы пробились через них с очень небольшими потерями.
Едва я миновал этих оборванцев, как мне показалось, что я слы-
шу позади шум. Я оглянулся, и черт, как раз вовремя. Нас пре-
следовали, и когда я оглянулся, московит замахнулся своим
клинком и уже собирался меня зарубить. Я выставил палаш, мы
обменялись ударами, и он дернул поводья и дал мне проехать.
На хорошей лошади можно было не бояться ехать между этими
адскими пушками — на расстоянии в четверть мили от батарей я
чувствовал звук выстрела икрами ног. Но тут мою бедную лоша-
денку подстрелили, и она начала падать. Я соскочил в мгновение
ока, держа в одной руке пистолет, в другой — клинок, и имел удо-
вольствие увидеть моих старых «друзей» всего в десяти ярдах от
меня, скачущих во весь опор. Дела складывались очень плохо, и,
несмотря на хромую ногу, я побежал так быстро, как никогда в
жизни не бегал, преследуемый «друзьями» до тех пор, пока их же
огонь не сделался таким плотным, что они решили оставить эту
затею. Теперь я был между двух батарей и мог идти только пеш-
ком. Я провел на ногах под огнем около четверти часа и очень
удивил своих настоящих друзей, из которых уцелели немногие,
вернувшись через полчаса после остальных. Так закончилось
мое романтическое приключение, ибо мое спасение было и
вправду почти романтическим, хотя и недостойным печати, как
у некоторых из моих храбрых товарищей.
Наевшись войной, несмотря на жизнь в палатке в такое вре-
мя года, когда внутри 3 дюйма грязи, а снаружи 12, я не пал ду-
хом. Две недели на море привели мои ноги в порядок, а эти два
дурня, которые нами командуют — Лакен и К., — были так доб-
ры, что разместили нас на приличном расстоянии от складов.
Дороги совсем размокли, и теперь они не могут накормить жал-
кие остатки бригады. Как следствие, люди умирают по 8-10 че-
ловек на дню, и не нужно быть математиком, чтобы посчитать,
что долго так продолжаться не может, поскольку лошади ослабе-
ли настолько, что вряд ли хоть одна из них протянет милю. В но-
вое сражение нас вести нельзя. Завтра мы отступаем к Балакла-
ве, чтобы встать поближе к складам, а если повезет, то и обрести
какой-нибудь кров для людей и животных.
Атака легкой кавалерийской бригады, Крым
383
У русских дела еще хуже, чем у нас, если только это возмож-
но. Они мрут от голода в Севастополе и вокруг, но все еще от-
стреливаются столь ожесточенно, что мы не можем их взять без
серьезной перегруппировки — на нас сразу бы напала армия сна-
ружи. Думаю, перегруппировки не случится еще долго, а мне вы-
падает возможность в ближайшие два месяца отправиться до-
мой командовать учебной частью. Вот так обстоят дела. Газеты
приходят очень нерегулярно, скажи, пожалуйста, об этом, и пусть
посылают через Марсель. Еще очень хочется «Иллюстрейтед
ньюс». Не клади больше денег в банк, только на счет, под 15%.
Твой любящий сын
Э. А. Кук
По сообщениям прессы, из 600 солдат, принимавших участие
в атаке, 156 были убиты или пропали без вести, 122 ранены. Об
этом сражении Альфред Теннисон в 1854 году написал стихотво-
рение «Атака легкой бригады».
Атака была грубым просчетом. Но она также стала нагляд-
ным примером беззаветного чувства долга и чрезвычайного бес-
страшия английского солдата викторианской эпохи.
Правительство лорда Абердина запустило Крымскую войну
настолько, что в 1855 году его сменила либеральная коалиция
чрезвычайно самоуверенного, но очень способного лорда Пальмер-
стона. Год спустя побежденные русские подписали Парижский
мир.
Флоренс Найтингейл в Крыму,
1855 год
Флоренс Найтингейл
Дочь сквайра из Гемпшира, Флоренс Найтингейл (1820-1910)
пошла против воли семьи и против традиций сословия, а заодно
нарушила патриархальный устав викторианского общества,
став медсестрой — в «приличном обществе» о медсестрах обык-
новенно отзывались с тем же выражением лица, что и о прости-
тутках. Она добровольно вызвалась отправиться на фронт и
вместе с другими 38 сестрами прибыла в Скутари в 1854 году;
предложенные ею улучшения радикально снизили уровень смерт-
ности в армейском госпитале. По возвращении в Англию пожерт-
вования в сумме 50 000 фунтов стерлингов позволили «леди с
фонарем» основать учебные заведения для медсестер при боль-
ницах Святого Фомы и Королевского колледжа.
Вспоминая о том, что принесла нам эта зима и сколько труд-
ностей пришлось преодолеть, я не могу не поражаться — не тому,
что армия понесла такие потери, но тому, что армия вообще со-
хранилась; не тому, что через наши руки в Скутари прошло
столько раненых, но тому, что у нас перебывали не все, как го-
ворит сэр Джон Макнил. Представьте себе пять ночей в неделю
в окопах, однажды — 36 часов подряд, а ведь стоит декабрь, го-
ловы не поднять, иначе нарвешься на пулю, 48 часов без еды, не
считая солонины, посыпанной сахаром, да рома с галетами, го-
рячей пищи нет — изможденные солдаты просто не в силах со-
бирать хворост для костров, чего от них требуют армейские пра-
вила. И нельзя не изумляться тому, что в подобных условиях
армия сохранила мужество и боеспособность и по-прежнему
Флоренс Найтингейл в Крыму, 1855 год
385
готова занимать окопы, причем ветераны выказывают даже боль-
шее рвение, нежели молодые. И даже в нынешнем положении
находится место для проявления человеческих чувств. Доблест-
ный 39-й полк, чьи лазареты — лучшие из всех, какие я видела,
проводил меня троекратным «ура», когда я уезжала. Я была ра-
строгана до глубины души, поскольку знала, что это «ура» — от
чистого сердца. Знала, что это — подтверждение нашей дружбы,
наших взаимных теплых чувств, благодарность за все, что мне
удалось сделать. Я поклялась Господу ничем и никогда не вы-
звать разочарования и тем более отвращения этих людей. И среди
всего того, что было сказано обо мне, «ура» 39-го полка стоит
особняком и наиболее для меня ценно.
Что касается здешних трудностей, то в «Таймс» нет ни слова
преувеличения.
Отсюда открывается замечательный вид на Севастополь — а
над головой свистят пули и пролетают снаряды. Посылаю вам
пулю, которую подобрала на земле, поистине перепаханной пу-
лями и снарядами, а также маленький букетик: здесь в изоби-
лии всевозможных полевых цветов, причем встречаются и та-
кие, которых я прежде не видала. Этот букетик нарвал для меня
сержант 97-го полка. Мне довелось спасти его жизнь — я нашла
его около полуночи, лежащего в воронке с пулей в глазу и с тре-
щиной в черепе; я доставила его в лазарет и подняла с постели
хирурга, чтобы тот удалил пулю. Пожалуйста, никому об этом
не рассказывайте, потому что хирург потом дезертировал, а мне
пришлось давать показания против него.
Индийское народное восстание:
Канпур после избиения,
июль 1857 года
Ричард Бартер
Слухов о том, что британская армия использует патроны,
смазанные свиным и говяжьим жиром (это оскорбляло и мусуль-
ман, и индусов), оказалось достаточно, чтобы в мае 1857 года
началось восстание против британского правления. Три недели
спустя восстание охватило весь бассейн Ганга, Канпур и Лакх-
нау оказались в осаде. Резиденция в Лакхнау была восстановлена
26 сентября 1857 года. Через месяц британские части вошли в
Канпур.
Бартер был адьютантом 75-го полка горцев Гордона, части
резервных сил генерала Хейвлока.
Мы добрались до Канпура, места резни, устроенной Нана
Сахибом, не щадившим ни европейских мужчин, ни женщин,
ни детей. По дороге мы задержались у чудесного дома, однако
пустого, и в ожидании приказа выступать зашли внутрь. Даже
здесь творилось убийство, судя по брызгам крови на стенах и
отпечатку окровавленной руки. Наш лагерь раскинулся по обе
стороны дороги, и вечером мы совершили визит в достопро-
славленное и т. д. место — дом, где были заключены обреченные
женщины и дети. Домик небольшой, насколько я помню, там
была одна длинная комната с верандой, смотрящей на женскую
половину двора, с трех других сторон огороженного стенами с
дверью, ведущей наружу, и тропинкой к колодцу. В самом дво-
ре росла акация, а между домом и колодцем — три-четыре боль-
ших дерева и несколько щеток колючих кустов. В доме, конеч-
но, никакой мебели, не было и ковра, вместо него — кровь. Весь
индийское народное восстание: Канпур после избиения 387
пол был покрыт, как юфтью, спекшейся кровью, ею же забрыз-
ганы стены на высоту трех-четырех футов. Некоторые места за-
литы так, будто на них выплеснулся целый поток. Тут и там вид-
нелись следы — убийцы вытирали о стены окровавленные руки.
Местами были видны глубокие следы клинков, будто бедная
жертва уклонялась от ударов. Еще там имелись несколько ка-
рандашных надписей: даты пленения, предсмертные записки
друзьям и родственникам или короткие мольбы о помощи. Чеп-
чики, тапочки, шляпки, корсеты и другие части женской одеж-
ды разбросаны вперемешку с косами, прядями волос и останка-
ми книг — в основном, библий и молитвенников. Некоторые
чепчики и шляпки висели на брусьях на веранде, где, как и на
заднем дворе, все покрывал толстый слой запекшейся крови.
Путь к колодцу был отмечен следами тел, которые волочили по
земле, на колючих кустах остались длинные волосы и обрывки
одежды. Одно из больших деревьев слева от этих следов выгля-
дело так, будто об его ствол разбивали детские головы, потому
что ствол этот был покрыт толстым слоем крови, в его шерша-
вой коре попадались клочки детских волос, и глаз, остекленев-
ший и сморщенный, впечатался в кору. Еще несколько шагов --
и колодец, ставший вместилищем искалеченных тел несчастных.
Он выглядел старым, полуразрушенным, кирпичи и раствор по
низкому краю во многих местах вывалились. Наверное, он вы-
сох или был очень к тому близок. Если в него заглянуть, через
некоторое время, когда глаза привыкали к сумраку, можно было
различить части человеческих тел, ноги и руки, вытянутые, ко-
ричневые и высохшие, как у мумий. Но трупного запаха не было.
Мертвые руки наших убитых сограждан, казалось, тянулись к
нам с немым призывом из подземной тьмы. Красноречивее лю-
бых слов взывали они к небу об отмщении жестоким злодеям за
несказанные зверства. И много над этим колодцем было дано
клятв не щадить злодеев, когда те встретятся нам в надвига-
ющейся битве за Лакхнау. Мы знали, что на четырех коротких
переходах, которые остались до этого города, гарнизон со мно-
жеством женщин и детей каждый день может разделить участь
Убитых в Канпуре, и тысячи головорезов готовы вновь совер-
388
Англия. Автобиография
шить ужасы, которые мы видим. Но нам следовало обуздать не-
терпение, мы должны были дождаться прибытия сэра Колина
Кэмпбелла, нового главнокомандующего, с подкреплениями.
Предводителей восстания казнили — выстрелили ими из
пушки. Владения Ост-Индской компании отошли короне. Вес-
тернизация Индии, против которой и было главным образом
направлено восстание, быстро продолжилась, включая введение
высшего образования на английском языке. Это имело большое
значение для последующего широкого распространения англий-
ского языка.
Между тем королева Виктория требовала от парламента
признать ее императрицей Индии.
Сэмюел Уайт Бейкер находит исток
Нила, 14 марта 1864 года
Сэмюел Уайт Бейкер
Типичный английский исследователь викторианской эпохи
(джентльмен, любитель и патриот: «Только англичане разделя-
ют приверженность правде, справедливости и состязаниям, до-
стойным мужчин»), Бейкер путешествовал по Африке в сопро-
вождении своей жены-венгерки Флоренс фон Сасс, которую он
выкупил на невольничьем рынке. Первый исток Нила — озеро Вик-
тория — уже был открыт Джоном Хэннингом Спиком в 1858 году,
но Бейкер взялся найти предполагаемый второй источник — озе-
ро, известное среди местных жителей как Лута Нциге.
Солнце еще не взошло, а я уже подгонял своего быка вслед
за проводником, который был полон энтузиазма, помня об обе-
щанной двойной порции бус, если доберемся до озера. Занимался
прекрасный погожий день, и, преодолев глубокую долину меж-
ду двух холмов, мы с трудом дотащились до ее противополож-
ного края. Я спешил к вершине. Наша славная цель внезапно
открылась передо мной! Там, далеко внизу, словно море ртути,
лежало огромное водное пространство. Бескрайний морской
горизонт на юге и юго-западе, блестящий под полуденным солн-
цем, а на западе, на расстоянии пятидесяти или шестидесяти
миль, на высоту около 7000 футов над поверхностью озера под-
нимались синие горы.
Невозможно описать восторг этого мгновения. Здесь была и
гордость за наш труд, за те годы упорства, что мы тащились че-
рез Африку. Англия покорила источники Нила! Когда-то дав-
но, воображая себе этот миг, я предполагал дать в английском
390
Англия. Автобиография
стиле троекратное «ура» в честь открытия. Но сейчас я смотрел
на великое внутреннее море в сердце Африки и думал о том,
сколь тщетно человечество пыталось достичь этого источника
долгие годы, понимая, что стал скромным инструментом, раскры-
вающим эту часть великой тайны, — а сколько еще не раскрыто!
И я почувствовал, что момент слишком серьезный, чтобы давать
волю эмоциям пустыми выкриками о победе. И я искренне по-
благодарил Бога за то, что Он вел и поддерживал меня через все
опасности к удачному завершению предприятия. Я находился
на высоте 1500 футов над озером и глядел с крутого гранитного
утеса на эти желанные воды — огромный резервуар, питающий
Египет и дающий плодородие всему живому, — на великий ис-
точник, столь долго бывший тайной для человечества, источ-
ник, дарящий радость и благодать миллионам человеческих
жизней. И я решил, что один из величайших природных объек-
тов достоин носить великое имя. В честь нерушимой памяти
любимого и оплакиваемого милосердной королевой и почитае-
мого каждым англичанином я назвал это великое озеро «Аль-
берт Ньянца». Озера Виктория и Альберт — источники Нила.
Извилистая тропа, спускающаяся к озеру, была такой кру-
той и опасной, что нам пришлось оставить быков проводнику,
чтобы тот отвел их в Магунго и ожидал там нашего возвраще-
ния. Мы начали спуск пешком. Я шел впереди, опираясь о сте-
бель бамбука. Моя жена в крайне ослабевшем состоянии опира-
лась на мое плечо и останавливалась передохнуть через каждые
двадцать шагов. После изнурительного двухчасового спуска,
ослабленные годами лихорадки, но в тот миг воодушевленные
успехом, мы достигли плоской поверхности под утесом. Путь в
милю длиной по чистым песчанистым лугам с редкими деревь-
ями и кустами привел нас к краю воды. Волны накатывались на
пляж, покрытый белой галькой. Я бросился в озеро, исполнен-
ный жажды от жары и усталости. С благодарностью в сердце я
пил из самого источника Нила.
За четверть мили от озера была рыбацкая деревня под назва-
нием Ваковия, в которой мы обосновались. Все вокруг пропахло
рыбой и все выглядело, как рыболовные снасти — но не для «бла-
городного искусства» Англии с удочкой и наживкой. Гарпуны
Сэмюел Уайт Бейкер находит исток Нила
391
толщиной почти в мизинец выстроились рядами у стен хижин на
просушку. Они имели крюки размера, говорившего о том, какие
монстры водятся в озере Альберта. Войдя в хижину, я нашел там
множество странных снастей. Леса искусно сплетена из волокон
подорожника, очень гибкая и готовая выдержать первый рывок
тяжелой рыбины. Крючки были очень грубыми, но хорошо за-
остренными, размером от двух до шести дюймов. Ряд гарпунов
и поплавков на гиппопотама содержался в идеальном порядке,
и вся хижина целиком, казалось, принадлежит спортсмену.
Я расспросил парочку ребятишек за несколько голубых бу-
син о вожде. От предводителя Паркани я получил быка в обмен
на бусы и браслеты и устроил своим людям праздник в честь
открытия. Я обратился к ним, объяснив, скольких трудностей
нам удалось избежать благодаря тому, что мы доверились услу-
гам проводников, и что мы обязательно вернемся сюда через
несколько месяцев. Еще я рассказал им, что это великая честь —
счастливо достичь этого озера столь малыми силами, в тринад-
цать человек, что миссис Бейкер выздоравливает, что я прощаю
все прошлые обиды, что я вычеркиваю из моих заметок все, что
написал о них дурного. Это понравилось моим людям, они вос-
кликнули: «Эль амд эль Илла!» (благодарение Богу) и набро-
сились на бычье мясо.
С восходом следующего дня я взял компас и, сопровождае-
мый главой деревни, моим проводником Рабонгой и женщиной
Бачитой, пошел к озеру разведать местность. Было ясно, и в
мощный телескоп я смог разглядеть два больших водопада, раз-
резающих стену гор на противоположном берегу. Хотя очерта-
ния гор выделялись на фоне голубого неба и тенью были отме-
чены глубокие теснины, я не смог разобрать других деталей,
кроме этих водопадов, смотревшихся серебряными нитями на
темном лике гор. Основания гор не было видно, даже с высоты
1500 футов над поверхностью озера, откуда я смотрел в первый
раз, цепь высоких гор на западе возникала сразу из воды. Такую
видимость создавало большое расстояние, основание гор скрыва-
лось за линией горизонта, об этом говорили плотные столбы
дыма прямо над поверхностью воды. Наверное, у подножья гор
горели прерии.
392
Англия. Автобиография
Проводник и глава Ваковии известили меня, что нас отвезут
на каноэ в Магунго, в место, где Сомерсет, покинутый нами в
Каруме, впадает в озеро, но подняться по нему мы не могли из-
за сильных ливней, заливавших путь от самой Карумы. Выход в
Нил возле Коши был судоходным на некотором расстоянии, и
каноэ могли спуститься до самого Мади.
Оба согласились, что уровень озера никогда не был ниже, чем
сейчас, и никогда не поднимался выше отметины на пляже, что
на четыре фута выше нынешнего уровня. Пляж состоял из совер-
шенно чистого песка, по которому катились волны, подобные
морским, с обрывками водорослей, в точности такими же, какие
можно встретить на английском берегу. Величественным зрели-
щем был вид огромного резервуара могучего Нила, катящего на
пляж тяжелые волны в то время, как на юго-западе глазам пред-
ставлялся далекий горизонт, будто Атлантика. Торжественное
зрелище переполняло мои чувства. Жена, терпеливо следовав-
шая за мной, стояла в стороне, бледная и измученная — разва-
лина на берегах великого озера Альберта, к которому мы столько
стремились. Ни один европеец не ступал по этому песку, ни од-
ному белому человеку не доводилось видеть эту водную ширь.
Мы были первыми. Это ключ великой тайны, которую даже
Юлий Цезарь тщетно пытался разгадать. Именно отсюда огром-
ный бассейн Нила получал каждую каплю воды, из ревущих гор-
ных потоков Центральной Африки, бегущих к северу. Вот он,
великий источник Нила!
В 1866 году Бейкера посвятили в рыцари.
Стенли встречает Ливингстона,
Уджиджи, Африка,
10 ноября 1871 года
Сэр Генри Мортон Стенли
Британские миссионеры, одним из которых был доктор Ливинг-
стон, исцеляли больных, боролись с работорговлей и проповедова-
ли христианство. Экспедиция Стенли на поиски Ливингстона, про-
финансированная газетой «Нью-Йорк герольд», стала известней-
шим авантюрным предприятием викторианской эпохи.
Мы торопились, поскольку весть о нашем приближении могла
достичь Бундер-Уджиджи прежде нашего появления, и были го-
товы к встрече. Мы остановились у маленького ручья, потом
поднялись по длинному склону на голый гребень, последний из
мириада тех, какие нам пришлось преодолеть. Этот гребень заго-
раживал от нас озеро. Мы поднялись на вершину по западной
стороне гребня — и увидели внизу, всего в каких-нибудь пяти-
стах ярдах от нас, порт Уджиджи, окруженный пальмами. В этот
великий миг мы думали не о сотнях миль, оставленных за спи-
ной, не о сотнях холмов, на которые мы взбирались и с которых
спускались, не о множестве лесов, сквозь которые продирались,
не о джунглях, изрядно замедлявших путь, не о соленых равни-
нах, от которых ноги покрывались волдырями, не о безжалост-
ном солнце, не об опасностях и затруднениях, с которыми мы с
честью справились. Нет, мы думали о том, что наконец-то настал
желанный миг — и все наши чаяния, упования и надежды вот-
вот сбудутся. Широко раскрытыми глазами мы вглядывались в
пальмы на берегу, пытаясь угадать, в какой именно хижине жи-
вет белый человек с седой бородой, о котором нам поведали в
Малагарази.
394
Англия. Автобиография
До деревни оставалось не более трехсот ярдов, когда нас окру-
жила густая толпа. Внезапно я услышал справа от себя англий-
ский голос:
— Доброе утро, сэр!
Пораженный подобным приветствием в сердце Африки, я
резко обернулся и увидел неподалеку чернокожего с широкой
улыбкой на лице, облаченного в длинную белую рубаху и с тюр-
баном из американского на вид полотна на голове.
— Кто ты такой, проказник? — спросил я.
— Я Суси, слуга доктора Ливингстона, — ответил он, продол-
жая улыбаться, и сверкнул великолепными зубами.
— Что? Так доктор Ливингстон здесь?
— Да, сэр.
— В этой деревне?
— Да, сэр?
— Ты уверен?
— Конечно, сэр. Я только что от него...
— Ну-ка, Суси, беги и скажи доктору, что я пришел к нему.
— Да, сэр.
И он умчался прочь.
Вскоре Суси вернулся и справился, как меня зовут; он пере-
дал доктору мои слова, но доктор так удивился, что не поверил
ему и спросил, кто я такой, а Суси не нашелся с ответом.
Пока Суси отсутствовал, доктору сообщили другие черноко-
жие, что в деревню и вправду пришел белый человек с ружьем и
флагом; арабские магнаты Уджиджи — Мохаммед ибн Сали,
Сайд ибн Маджид, Абид ибн Сулейман, Мохаммед ибн Гариб и
прочие — собрались у дома доктора, и доктор спустился к ним с
веранды обсудить новости и дождаться моего прибытия.
Тем временем мои люди встали на берегу, хангози — знаме-
носец — отошел в сторонку, а Селим сказал мне:
— Я вижу доктора, господин. Он такой старый! У него белая
борода.
Сам я отдал бы все на свете, чтобы оказаться в одиночестве в
дикой местности, где можно было бы поистине обезуметь от ра-
дости — прокусить себе руку, перекувырнуться через голову,
начать палить по деревьям, словом, выкинуть что-нибудь эта-
Стенли встречает Ливингстона, Уджиджи, Африка
395
кое, чтобы дать выход чувствам, грозившим затопить меня с го-
ловой. Сердце колотилось, но я не мог допустить, чтобы эмоции
отразились на моем лице — ведь не подобает белому человеку
вести себя недостойно на глазах у арабов и чернокожих.
И потому я сделал то, что казалось мне наиболее подобающим:
растолкал толпу и двинулся к скоплению домишек. Наконец я
подошел к выстроившимся полукругом арабам, перед которы-
ми стоял белый человек с седой бородой. Он был бледен, выгля-
дел изможденным, борода ниспадала на грудь, на голове у него
была синяя выцветшая шляпа с золотым кантом, наряд дополня-
ли красный жилет с рукавами и серые твидовые брюки. Мне бы
следовало броситься к нему, но я испытывал смущение перед
толпой; я бы обнял его, но, поскольку он был англичанином, я не
знал, как он к этому отнесется. И потому я поступил так, как
подсказывали мне смущение и гордыня — решительно подошел,
снял шляпу и спросил:
— Доктор Ливингстон, я полагаю?
— Да! — ответил он с улыбкой и приподнял край своей шляпы.
Я надел шляпу, он протянул руку, мы обменялись рукопо-
жатием, а потом я громко сказал:
— Хвала небесам, доктор, которые привели меня к вам.
Миссионеры выступали невольными проводниками империа-
лизма — они вызвали в обществе интерес к Черному континенту.
За ними пришли торговцы, потом солдаты, и к 1880-м годам чет-
верть мира отдавала честь британскому флагу. Империализм
был не столько целенаправленной политикой, сколько результа-
том стечения обстоятельств. Лишь в редчайших случаях — на-
пример, входе опиумных войн в Китае — британское оружие ис-
пользовалось для завоевания новых рынков.
Сельский бунт, 7 февраля 1872 года
Джозеф Арч
Ряд неурожайных лет, дешевые импортные продукты (бла-
годаря появлению все более крупных и быстрых пароходов), а
также использование североамериканских прерий для выращи-
вания зерновых вызвали в английской деревне «великую депрессию»,
длившуюся с 1872 года и до конца столетия. Итогом стали ни-
щета и вымирание деревень. За тридцать лет 40% селян-мужчин
бросили землю. Именно об этом разрушении деревни рассказыва-
ют романы Томаса Харди, именно поэтому Джозеф Арч основал
в Уэллсбурне Национальный союз батраков. Арч (1826-1919)
впоследствии стал членом парламента от Северо-Западного
Норфолка.
Было 7 февраля 1872 года. Стояло раннее утро, и я плотни-
чал дома — делал ящик. Пришла жена и говорит:
— Джо, к тебе три человека пришли, не знаю зачем.
Зато я скоро узнал. Они вошли все трое — и оказались бат-
раками с Уэллсбурнской дороги. Я бросил работу, и мы разго-
ворились. Они сказали, что пришли просить, чтобы я поддер-
жал митинг в Уэллсбурне сегодня вечером. Они хотели со-
брать народ, чтобы начать работу Союза. Я сказал, что если они
хотят образовать Союз, им придется хорошенько за это побо-
роться, могут пострадать они сами и их семьи. Они ответили,
что батраки готовы и бороться, и страдать. Дела идут хуже не-
куда — жалование такое низкое, а пропитание такое дорогое,
что им грозит голодная смерть, если только фермеры не повы-
сят плату. В просьбах толку нет, только воздух трясти, значит,
Сельский бунт, 7 февраля 1872 года
397
надо собраться вместе и бороться, пока фермеры не уступят.
Когда я увидел, что они настроены серьезно, готовы к трудно-
стям и будут стоять плечом к плечу, пока не выжмут из своих
работодателей достойную плату, и что они говорят от имени
других единомышленников, я сказал, что выступлю на митин-
ге в 7 часов вечера. Я сказал, что уже многие годы откладываю
по девять шиллингов в неделю, и раз сам не нуждаюсь, то охот-
но помогу им тоже. Я сказал:
— Раз вы готовы объединиться, я рискну — приду и помогу
вам.
Я помню этот вечер, будто он был вчера. Когда я вышел, то
был одет в вельветовые брюки, вельветовый жилет и старый
фланелевый пиджак. Теперь этот пиджак хранится у меня дома,
и я им очень дорожу. Когда я топал по грязной дороге в Уэллс-
бурн, то очень волновался, и множество вопросов мучило меня.
Может, это фальстарт, тайное движение, из которого ничего не
выйдет и которое принесет больше вреда, чем пользы? Если
Союз встанет на ноги, будут ли фермеры воспринимать его
всерьез?
Когда я добрался до Уэллсбурна, надо же, там жизнь бурли-
ла, как в пчелином улье в июне. Мы решили, что я буду гово-
рить под старым каштаном, и я ожидал найти там человек трид-
цать-сорок. Как же я удивился, увидав не несколько десятков,
а много сотен батраков. Всего было около двух тысяч. Новость
о том, что я буду выступать, распространилась, и пришли люди
со всех деревень округи. Не писалось объявлений, не печаталось
воззваний, но от дома к дому, от фермы к ферме передавали на
словах, и вот, здесь собрались сотни. Была деревня Уэллсбурн,
каждый мужчина из Мортона, из Локсли и Чарликоута, из Хэм-
птон-Люси и Барфорда пришли послушать, что я скажу. Уже
стемнело, но люди взяли жерди и повесили на них фонарики,
поэтому видно было неплохо. Смотрелось очень необычно, и я
никогда этого не забуду, до самой смерти. Я взобрался на старые
ясли, и в мерцании фонариков увидел честные, обращенные ко
мне лица братьев моих, лица, изможденные голодом и нуждой.
Все готовы были внимать словам, которые слетят с моих губ. Все
эти белые рабы Англии стояли в темноте, как сыны Израиля,
398
Англия. Автобиография
ожидая того, кто выведет их из Египта. Я предупредил, что если
они ошиблись и пошли не тем путем, то это не моя вина. И вот,
я стоял на яслях и держал речь о Союзе, прямо и честно. Моя
речь длилась около часа, минуты я не считал. Под конец люди
сгрудились и начались вопросы, меня буквально забросали, слов-
но я под град попал. Мы решили образовать Союз здесь и сей-
час, установили имена людей, которых пока нельзя принимать.
В ту ночь в Союз вступили две или три сотни человек. Это было
хорошее начало, и прежде чем разойтись, мы решили, что дол-
жен быть еще один митинг, на том же месте, ровно через две
недели. Теперь я понимал, что за пламя здесь зажглось, оно при-
мется, распространится и побежит, будто по сухой траве. Я чув-
ствовал, что этой ночью мы зажгли огонь на маяке, который ста-
нет путеводным знаком для батраков по всей стране.
Новости о митинге действительно вскоре распространились,
как пожар, и пресса этому сильно помогла. В результате, когда я
подошел к старому каштану две недели спустя, 21 февраля, то
нашел там толпу еще более многочисленную и, наверное, всех
полицейских страны. Они думали, что будут беспорядки, но
вмешательство полиции не потребовалось. Я всегда проповедо-
вал сдержанность и призывал по возможности держаться закона.
Теперь тем более я призывал к умеренности и в самых простых
словах объяснил, что если они стремятся к насилию, мятежу и
подстрекательству или просто хотят уничтожить чью-нибудь
собственность, то им не стоит просить Джозефа Арча встать во
главе. Я буду мирным Уотом Тайлером с полей, но предводите-
лем мятежников не стану. Если я буду помогать им, ни я, ни они
не должны носить кандалы и смотреть на тюрьму изнутри. Мы
должны стряхнуть заржавленные цепи, которые опутывали нас,
а до того — наших отцов, и не допустить новых. Мы обретем сво-
боду законными способами не для того, чтобы потерять ее, совер-
шив беззаконие. Мы будем бороться за наши права, мы будем
требовать справедливости, и мы ее добьемся. Но от первого до
последнего мы должны оставаться законопослушными гражда-
нами, а не революционерами с обагренными кровью руками.
Роркс-Дрифт, Южная Африка
21 января 1879 года
Генри Хук
21 января 1879 года — скорбная и славная дата в истории
британской армии викторианской эпохи. Поутру британский ла-
герьу местечка Исандлуана был стерт с лица земли 10 000 зулу-
сов. Последний приказ гарнизону гласил: «Примкнуть штыки и
умереть как британские солдаты!» Потом зулусы напали на гар-
низон и госпиталь в Роркс-Дрифт, там находились 120 солдат,
включая раненых. За оборону Роркс-Дрифт 11 солдат наградили
крестом Виктории, это больше, чем за любое другое сражение с
участием британской армии. Генри Хук — один из награжденных.
Англо-зулусская война была вызвана отказом зулусов от про-
тектората Британии.
Около половины пятого мы услышали пальбу, и вдруг из-за
конической горы, называемой Оскарсберг-Хилл, из-за ее лед-
никового наноса высыпали пять или шесть сотен зулусов. Не-
ожиданно аборигены-кафры, которые нам очень помогли при
сооружении вокруг лагеря баррикады из повозок, маисовых меш-
ков и ящиков с галетами, бросились бежать к Хельпмакаару, и,
что хуже всего, офицер и сержант-европеец побежали с ними.
Для некоторых из нас их дезертирство оказалось последней кап-
лей, и мы стали стрелять им вслед. Сержант был убит. Полдюжи-
ны наших расположились в госпитале с приказом удерживать
его и защищать раненых. Торцы у здания были каменные, боко-
вые стены из обычного кирпича, а внутренние перегородки — из
высушенной на солнце глины. Эти фальшивые кирпичи внут-
ри, как вы увидите, спасли нам жизнь. Жалкое одноэтажное зда-
400
Англия. Автобиография
ние даже трудно описать на словах, мы окопались в нем, как
крысы в норе, поскольку все дверные проемы, кроме одного,
были заложены мешками с маисом, и окна тоже. Внутри перего-
родки имели весьма хлипкие двери. Койки пациентов были ско-
лочены из простых досок и поднимались над полом всего на
полфута. Слова о госпитале и койках наводят на мысль о боль-
шом здании, но в действительности это было что-то вроде сарая
или бунгало, поделенное внутри на комнатки, такие маленькие,
что в них с трудом можно было орудовать штыком. Человек де-
вять вообще не могли двигаться, а всего нас было тридцать. Прав-
да, большинство было не в состоянии защитить даже себя.
Когда наши кафры сбежали, стало очевидно, что форт, кото-
рый мы поначалу себе устроили, слишком велик, чтобы мы мог-
ли его удержать, поэтому лейтенант Чард решил уменьшить
пространство, сложив по центру лагеря ряд галетных ящиков
около четырех футов в высоту. Это было наше внутреннее укреп-
ление, и послужило оно очень хорошо. Зулусы ударили диким
натиском, и хотя многих из них постреляли, они проникли яр-
дов на пятьдесят за нашу стену из мешков, ящиков и повозок.
Они оказались между двух огней — из госпиталя и из здания
склада — и здесь были остановлены. Но они захватили в каче-
стве укрытия здание кухни и стали палить оттуда залпами. Во
время боя они использовали любое укрытие: муравейники, за-
росли кустов, убрать которые у нас не было времени, садик, на-
подобие оранжереи, который был неподалеку, скальный выступ
и некоторые пещеры в Оскарберге, которым едва ли исполни-
лась сотня лет. Они не пренебрегали ничем и продолжали па-
лить по нашим слабеньким укреплениям.
Но именно на госпиталь они нападали особенно яростно.
Вместе с человеком, которого мы называли Старина Капустный
Король, мы оказались в маленькой комнатке с еще одним паци-
ентом. Когда начался бой, мы некоторое время держались вме-
сте, потом Капустный Король сказал, что не может больше си-
деть здесь. Он вышел наружу и был тут же убит зулусами, а я
остался наедине с пациентом, туземцем со сломанной ногой. Он
все время кричал: «Сними мои повязки, чтобы я мог уйти!» Но
отвлекаться на что-либо, кроме драки, было невозможно, и я
роркс-Дрифт, Южная Африка, 21 января 1879 года
401
отбивался как мог. На это время я остался единственным защит-
ником комнаты. Бедолага Капустный Король лежал снаружи мерт-
вый, а позади меня стонал больной. Зулусы вились вокруг, как
мухи, стоял ужасный грохот от барабанящих по ящикам пуль, и
слышались глухие удары, когда пули попадали в мешки с маи-
сом. Визжали и втыкались ассегаи, с которыми мне пришлось
познакомиться во время Кафрской войны 1877-1878 годов. Бо-
еприпасов у нас было множество, но говорили, что нужно их
беречь, поэтому при каждом выстреле целились очень тщатель-
но, и промахи бывали редки. Рядовой Данбар подстрелил не
меньше девятерых зулусов, один из которых был вождем.
Враги, с самого первого, добежавшего до госпиталя, и до по-
следнего, старались поджечь толстый слой травы, из которой
была сложена крыша. Это поставило бы нас в ужасное положе-
ние, поскольку означало бы, что мы должны либо сгореть зажи-
во, либо покинуть здание.
Все время зулусы пытались пролезть в комнату. Их ассегаи
со свистом резали воздух, один ударил меня спереди по шлему.
Мы тогда носили белые тропические шлемы. Шлем сбился на-
зад, погасив удар, а я отделался порезом скальпа, который меня
тогда не особо обеспокоил, хотя потом часто доставлял непри-
ятности. За раз в дверь мог пройти только один человек. Боль-
шущий зулус выпрыгнул вперед и схватился за мое ружье, но я
не стал тянуть, а зарядил патрон и застрелил его, не целясь. Раз
за разом зулусы добирались буквально до самой мушки и пыта-
лись вырвать ружье из моих рук, но каждый раз я отбирал его
назад, потому что моя хватка была сильнее. Все это время Уиль-
ямс выводил раненых через дыру в другую комнату, за исключе-
нием солдата из 24-го полка по имени Конли, у которого была
сломана нога, поэтому он не мог двигаться. Испытывая удачу,
я бросился прочь от двери, схватил Конли и втащил его в дыру.
Его нога сломалась снова, но с этим уже ничего нельзя было
поделать. Как только мы покинули комнату, зулусы жутко за-
вопили — от растерянности и ярости.
Пришлось вновь прибегнуть к тактике защиты прохода, с той
разницей, что защищать нужно было не дверь, а дыру в стене, в
то время, как Уильямс проделывал дыру в дальней стене, чтобы
402
Англия. Автобиография
можно было уйти в следующую комнату. Это была отчаянная и,
казалось, безнадежная борьба, но большая часть раненых все же
пролезла в дыру.
...Все это время, конечно, остальной гарнизон доблестно за-
щищал склад. Когда мы добрались до внутреннего форта, я за-
нял пост вместо двух убитых. Пока я там был, еще одного челове-
ка застрелили в шею, видимо, пулей, которая пролетела между
двух ящиков, не совсем плотно друг к другу стоявших. Было
около шести вечера, прошло почти два часа с начала боя. То здесь,
то там зулусы прорывались внутрь. Нам приходилось выбивать
их обратно. К тому времени стемнело, госпиталь весь был охва-
чен пламенем, но это давало нам хорошее освещение. Я думаю,
огонь нас и спас. Мы могли видеть, как они наступают, а они
наших выпадов не видели и внезапно получали удары со всех
сторон. Они уже не могли атаковать, поэтому отошли и десять-
пятнадцать минут плясали боевой танец. Это подняло их дух,
они дошли до такого исступления, что под ними буквально со-
дрогалась земля. Затем, взвинченные до крайней степени, они
снова бросились на нас. В свете пламени они были хорошо нам
видны, так что мы целились спокойно. Теперь они не могли до-
браться до баррикады — мы подстреливали их раньше, на бегу.
Все же то здесь, то там кто-нибудь из них, добравшись, пытался
вскарабкаться на заграждение из мешков. Их закалывали шты-
ками.
Больные и раненые стонали и просили пить. У нас была по-
возка с цистерной, полной воды, она осталась возле брошенного
госпиталя, и нам нечего было и надеяться добраться до нее, пока
не рассветет — тогда, может быть, зулусы растеряют решитель-
ность и прекратят свои атаки. Однако слушать крики больше сил
не было, и трое или четверо перепрыгнули через ящики, побе-
жали и принесли воды.
Миновала долгая ночь, и настал рассвет. Когда мы огляде-
лись, вокруг не было ни одной живой души, которая не обрадо-
валась бы, увидев, что с зулусов достаточно и они скрылись за
горой, на юго-западе.
Финал Кубка, «Кеннингтон овал»,
Поддон, 30 марта 1882 года
«Блэкберн Таймс»
Футбол, когда-то забава средневековых монастырей и дворов
публичных школ, стала игрой профессионалов, для нее были приду-
маны правила. Из публичных школ «муксулистыехристиане» при-
несли его в школы рабочие. Некоторые клубы, в том числе «Астон
Вилла», вышли из воскресных школ. Кубок Футбольной ассоциа-
ции учрежден в 1872 году, Премьер-лига — в 1888году. С тех пор
посещение футбольных матчей стало обычным отдыхом для
мужчин промышленной Англии.
После того как капитаны команд обменялись приветствия-
ми, состоялась жеребьевка ворот, и «Ровере» не повезло. Итон-
цам выпало играть по ветру и со стороны солнца. Мяч сбросил
Страхан в восемь минут четвертого. Легкой передачей влево мяч
послан Брауну, который отправил его вперед, но соперник от-
бился. Итонцы ринулись в наступление, и за несколько секунд
Шевалье выполнил пару угловых ударов, каждый из которых
был отбит от самых ворот. Из нападающих «Ровере» выделя-
лась пара правого фланга. Прикрывая мяч, Дж. Харгривс с по-
мощью Эвери сделал хороший проход, но когда противополож-
ные ворота были уже почти рядом, вмешался Маколей и выбил
мяч обратно. Сьютер дважды ловко защитил ворота, но Хауорт
был вынужден использовать руки, и нападавшие пробили еще
один угловой, впрочем, столь же безуспешно, как и предыдущие.
Свободный удар, назначенный за использование рук, позволил
Сьютеру выбить мяч нападающим на правую половину поля, и
сразу Дуглас пробил от угловой отметки. До самых ворот никто
404
Антия. Автобиография
смог завладеть мячом, кроме капитана «Ровере», который сразу
переправил мяч. Киннерд защищал фланг, Маколей рванулся
вперед при поддержке Данна, который отдал пас Андерсону, и
этот игрок боковым ударом на исходе восьмой минуты открыл
счет.
Сьютер и Макинтайр, успешно передавая мяч друг другу,
позволили Страхану, Дугласу и Дакуорту атаковать цитадель
«Итона». Мяч попал в руки Роулинсона, который успел его вы-
бросить до того, как влетел с ним в ворота. Свободный удар с
близкого расстояния позволил итонцам возобновить атаку, но
она оказалась неудачной, и мощный удар Маколея направил мяч
выше ворот. Следующий удар нанес Андерсон, и на какой-то миг
ворота Хауорта оказались в серьезной опасности.
За нарушение итонцев — использование рук — был назначен
свободный удар, но Макинтайр не достал мяч, удачно послан-
ный Фредом Харгривсом, нападающие противника ринулись
вдоль поля, и Данн пробил прямо в руки Хауорту.
Еще одна атака была сорвана Макинтайром и Фредом Харг-
ривсом, и мячом заладел Эвери. Фоули перекрыл ему путь и
нанес Эвери сильный удар в бедро, который вывел того из строя
на несколько минут и отчасти расстроил остальную игру.
Доктора Портьюс и Морли оказали помощь на траве за пре-
делами поля и вскоре сообщили, что никаких серьезных повреж-
дений у него нет.
Игра переместилась на половину итонцев и шла там несколь-
ко минут, пока Дж. Харгривс, Эвери и Дуглас атаковали, но мяч
внезапно вылетел за линию ворот. Удар Андерсона был отбит
Сьютером как раз, когда прозвучал свисток на перерыв. Игра до
сих пор шла на удивление быстро; играя против ветра, «Ровере»
не могли слишком часто переходить на половину противника,
но их защита была хороша и предотвратила не один гол.
При столь малом перевесе в счете болельщики «Ровере» ожи-
дали окончательного результата с надеждой. В четыре минуты
четвертого Гудхарт, приняв мяч в центре, неожиданно был ата-
кован Страханом, который дал пас влево Дж. Харгривсу и Эве-
ри. Путь преградили, и форварды итонцев вернулись, но силь-
ным ударом послали мяч далеко вперед, и Хауорт выбежал из
Финал Кубка, «Кеннингтон овал», Лондон 405
ворот, чтобы его отбить. Свободный удар Киннерда не принес
результата, его перехватил Страхан, который вел мяч очень хо-
рошо, и игра снова перешла на половину «Итона».
Несколько сложных передач позволили нападающим «Ито-
на» достичь ворот «Ровере», но их скоро оттеснили, снова отли-
чились Дуглас и Дакуорт. Вратарю пришлось ловить мяч, но он
сразу же прицельно отправил его вперед, Фред Харгривс про-
махнулся, а нападающие итонцев не упустили случая оторвать-
ся от противника, и Шевалье пробил за линию ворот.
Маколей сразу же попытался взять реванш, но Хауорт оста-
новил мяч руками. Через несколько секунд Дакуорт дал пас
Дугласу, тот отправил мяч выше итонских ворот, а со второй
попытки — мимо. Поскольку времени осталось мало, болель-
щики «Ровере» чувствовали себя менее уверенно, с главной три-
буны доносились крики: «Играй, Блэкберн!», на что противни-
ки отвечали: «И-и-итон!» Но среди зрителей из Ланкашира ца-
рила зловещая тишина. Почти за двадцать минут до конца
итонцев практически загнали на их половину, и «Ровере» рину-
лись к победе, но были обескуражены: то мяч улетал за линию,
то его ловил вратарь. Однако все удары были красивы, и Роу-
линсон не жалел ног. Отчаянная борьба продолжалась до свистка
судьи, означавшего, что время вышло, и итонцев объявили побе-
дителями со счетом один — ноль. Сьютер играл прекрасно, Стра-
хан и Дакуорт тоже замечательно. Макинтайр отметился пере-
дачами, другие играли хорошо, но в целом игра получилась не
слишком выразительной. Из старых итонцев лучшими были
капитан и Фоули, также хорошо играла защита. Роулинсон да-
леко превзошел ожидания и заслужил самых теплых слов, а
Маколей, Данн, Новелли и Андерсон — настоящие тараны.
Может, «Итон» и побеждал, но будущее принадлежало за-
водской, профессиональной команде «Блэкберн Ровере».
Бриллиантовый юбилей
22 июня 1897 года
Королева Виктория
Дневник
22 июня. Незабываемый день. Думаю, еще никому не доста-
валось такой овации, как мне, когда я проезжала эти шесть миль
улиц, включая Конститьюшн-Хилл. Толпа собралась поистине
неописуемая, энтузиазм народа прекрасен и трогателен. Привет-
ствия были просто оглушительны, и каждое лицо, казалось, све-
тилось искренней радостью. Я была очень тронута и благодарна.
В четверть двенадцатого вместе с остальными, севшими в эки-
пажи заранее и следовавшими за мной на небольшом расстоянии,
я отправилась через главные ворота в правительственном откры-
том ландо, запряженном восьмеркой кремовой масти. Дорогая
Аликс [будущая королева Александра] очень мило смотрелась
в сиреневом, Ленхен [принцесса Элен] сидела напротив меня.
Я чувствовала себя очень взволнованной, я волновалась все эти
дни, боялась, что что-нибудь забудется или пойдет не так. Берти
[принц Уэльский, будущий король Эдуард VII] и Джордж К.
[второй герцог Кембриджский] ехали по обе стороны экипажа,
Артур [герцог Коннахтский] при всем боевом параде — немного
в стороне. Мой эскорт составлял 2-й лейб-гвардейский полк и
офицеры туземного индийского полка, они ехали перед моим
экипажем. Почетный караул из матросов, гвардия и 2-й Суррей-
ский (королевский) полк были построены во дворе и перед
дворцом.
Перед тем как выехать, я нажала электрическую кнопку и тем
самым отправила телеграфное сообщение всей империи. Оно
Бриллиантовый юбилей, 22 июня 1897 года
407
гласило: «От всего сердца благодарю мой любимый народ. Да
хранит его Бог!» В этот миг показалось солнце. Вики [старшая
дочь] ехала в ближайшей ко мне карете, потому что ранг пове-
лительницы не позволял ей ехать спиной к лошадям, в то время
как мне надлежало сидеть одной. Ее экипаж везла четверка во-
роных, убранных красным. Мы проехали по Конститьюшн-Хилл
и Пикадилли, на площади расставили сиденья, где сидели мои
слуги, дворцовые работники, пенсионеры Челси и дети из школ
герцога Йоркского и Гринвича. Сент-Джеймс-стрит превосход-
но украшена... Трафальгарская площадь поразительна... Повсю-
ду толпа, но порядок прекрасно соблюдался. Улицы Стрэнда
довольно широкие, одна проходит мимо Темпл-Бара. Здесь
лорд-мэр подал мне руку и предложил свою шпагу, которой я
коснулась... Когда мы проезжали мимо собора Святого Павла,
процессия часто останавливалась, и народ начинал петь «Боже,
храни королеву»...
Перед собором зрелище было самое волнующее. Вокруг пло-
щади выстроились колониальные войска. Мой экипаж, окружен-
ный всеми принцами крови, подъехал к лестнице, на которой
собралось духовенство, епископы в богатых ризах и с жезлами,
архиепископ Кентерберийский и епископ Лондонский, каждый
со своим изящным жезлом. Пели «Те Deum»...
Я остановилась перед особняком, где супруга лорд-мэра вру-
чила мне красивую серебряную корзину, полную орхидей. Здесь
я оставила лорд-мэра. Они с супругой были очень 6mus*. Мы
проследовали по Лондонскому мосту, куда зрители не допуска-
лись — только войска, затем по Боро-роуд, где жили очень бед-
но, но где, как и везде, царили воодушевление и порядок. Очень
милыми были декорации... Снова через реку по Вестминстер-
скому мосту... В последний час стояла сильная жара, и бедному
лорду Хау, который нес золотой жезл, стало плохо, и он упал в
обморок, но серьезно не ушибся.
В четверть второго добрались домой... Спокойно пополдни-
чали с Вики, Беатрис и ее тремя детьми. Войска продолжали
* Растроганы {фр.).
408
Англия. Автобиография
идти. Потом отдохнули и выпили чаю с Ленхен в саду. Большой
обед проходил в комнате для ужина... Потом я пошла в танце-
вальный зал и села перед сценой. Чувствовала себя очень уста-
лой, но беседовала с принцами и принцессами... Утром я надела
платье черного шелка, отделанное полосками серого атласа, за-
вуалированное черной сеткой и покрытое стальной вышивкой
с черной тесьмой, а на шею надела мою любимую бриллианто-
вую цепочку, подаренную мне младшим из детей. Мой капор
был украшен кремовыми цветочками, белым эгретом и черной
тесьмой.
Охота на лис, Кент, ноябрь 1898 года
Зигфрид Сассун
В середине XVIII столетия охота на лис стала элитным
спортом английской аристократии. Из всех классов английского
общества именно высший менее всего поменял свои нравы, образ
жизни и развлечения за долгое время индустриального развития
страны. «Поразительно твердая материя», — заметила об ари-
стократии основательница «Фабианского общества» Беатрис
Уэбб.
Сассуну было двенадцать, когда он побывал на этой, первой в
его жизни охоте на лис.
Похоже, полуденная охота оборачивалась серьезным делом.
Сомнений на этот счет не возникало. Количество участников
сводилось к сорока всадникам, остальной щебечущий контин-
гент, похоже, отправится по домам. Мы забрались в убежище и
плотно скучились. Диксон спешился и подтянул мне подпругу,
которая слишком уж разболталась (я должен был заметить сам).
Опрятно одетая леди в высокой шляпе сделала добрый глоток
из фляжки, которую передал ей грум, и опустила вуаль. Муж-
чины с грубыми чертами лица натягивали шляпы и тихо усажи-
вались в седла с видом людей, чрезвычайно занятых. Мое серд-
це выпрыгивало из груди, и на то были причины. Лорд Дамборо
пристально следил за дорожкой, проходящей посередине убе-
жища.
— Отрежь путь с того конца, Чарли, — сказал он, не повора-
чивая головы, и рыжий сухопарый мужчина в линялом розовом
плаще мгновенно поскакал в ту сторону.
410
Англия. Автобиография
— Это Макдоггарт, — сказал Диксон тихо, и мое восхищение
только возросло, когда легендарная фигура растаяла, исполняя
таинственное поручение.
Загонщик, главным образом, с пронзительными криками
двигался по другому краю леса. Вдруг подбадривающие крики
сменились на восклицания: «Хойк-холлар, хойк-холлар, хойк-
холлар!» Он напал на след и теперь громко трубил в рог. После
этого окликание собак прекратилось, и вскоре они уже приволь-
но мчались по лесу. Я сидел, будто превратившись в камень.
Шейла не подавала признаков волнения, только насторожила
уши и прислушалась.
И тогда я услышал звук, от которого трепетали поколения
охотников на лис. От дальней стороны леса донесся пронзитель-
ный визг (название которому невозможно подобрать), это зна-
чило, что кто-то из псарей заметил лисицу, бегущую к норе. Визг
означал — «вышла». Прежде чем я успел собраться с мыслями,
лорд Дамборо уже скакал по дорожке, и остальные бросились за
ним так, будто ничто не могло их остановить. Я остался стоять
посреди леса, и Шейле пришлось взять бразды правления на
себя. Поток увлек меня, и к другой стороне леса я подскакал в
числе первых.
Не могу утверждать, будто чувствовал восторг или реши-
мость, когда мы через открытые ворота понеслись по лугам вниз,
под уклон. Я ничего не соображал, кроме того, что дыхания не
хватает, ветер бьет мне в лицо, а я вишу на поводьях в уверенно-
сти, что мистер Макдоггарт прямо передо мной. Моей тактикой
было непротивление. Я уже привыкал принимать жизнь в том
виде, в каком она мне являлась, а в этом частном случае я чув-
ствовал, что нахожусь в самой гуще событий. Оказывается, не-
достаточно было следовать за Макдоггартом, равняясь на обра-
зец охотника. Когда он исчез, перемахнув ограду, мне, конечно,
требовалось сделать то же самое. На мгновенье Шейла замед-
лила галоп. (Диксон потом говорил мне, что я ее подстегнул, ког-
да мы приблизились к ограде, но я такого не помню.) Затем она
собралась и перепрыгнула ограду, забавно изогнув спину. С при-
землением на другой стороне встряска получилась хорошая.
Шейла все сделала безошибочно, но когда мы приземлились, я
Охота на лис, Кент, ноябрь 1898 года
411
вылетел из седла и кувыркнулся через ее голову. Я бросил по-
вод, но она остановилась и ждала, пока я поднимусь с мокрой
земли. Через несколько мгновений Диксон выскочил через про-
лом в ограде и подоспел ко мне на помощь. Я увидел, что за ним
едет мальчик на каштановом пони, решительно, но неторопли-
во. Я поднялся на ноги, чувствуя себя изрядно посрамленным.
— Зачем ты это сделал? — спросил расстроенный Диксон.
— Я увидел, как мистер Макдоггарт это сделал, и не стал
останавливаться, — ответил я, запинаясь. Охота исчезла, не
слышно было ни звука.
— Ладно. Тогда, я думаю, можно продолжать. — Он засмеялся
и подал мне стремя. — И вздумалось же тебе прыгать за Макдог-
гартом через самое высокое место ограды. Хорошо, что миссис
Шерстон тебя не видит.
Мысль о моей тете, казалось, его рассмешила. Он хлопнул
себя по коленке, усмехнулся и повел мою лошадь в поводу.
Втайне убитый собственной слабостью, я изо всех сил разыгры-
вал воодушевление, но из головы никак не выходил тот маль-
чишка. Каким смешным казался я тогда, когда он меня увидел
катающимся по земле. Я чувствовал, будто весь покрыт грязью.
Через полчаса мы снова нашли охоту, но я уже ничего не помню,
кроме того, что стало темнеть, и охотник по имени Джек Питт, че-
ловек средних лет, с багровым лицом, трубил в рог, сидя в окруже-
нии своих собак. Тот мальчишка действительно с ним говорил —
привилегия, которой я так и не смог удостоиться. В тот миг я по-
чти ненавидел его за самоуверенность.
Потом, к моему удивлению, сам хозяин подошел и спросил,
далеко ли мне до дома. В смущении я смог только пролепетать,
что не знаю, а Диксон в своей лучшей манере вставил, что «око-
ло двенадцати миль, м’лорд».
— Я слышал, он пробивной парень.
Великий человек посмотрел на меня с любопытством, прежде
чем развернуться и уйти. Не зная, что это значит, я покраснел,
решив, что он надо мной посмеялся.
Омдурман, 2 сентября 1898 года
Уинстон Черчилль
При Омдурмане англичане стремились отмстить за смерть
генерала Гордона, убитого мятежниками Махди, и заново поко-
рить Судан, а также обезопасить Суэцкий канал — ворота им-
перии в Индию.
Черчилль воевал в составе 21-го уланского полка, одновремен-
но имея контракт на цикл газетных статей в качестве военного
корреспондента. Командовал английским корпусом при Омдур-
мане генерал-майор Горацио Герберт Китченер.
Сирдар и его генералы были согласны в одном. Они должны
занять Омдурман прежде, чем туда вернется армия дервишей.
Они могли противостоять любому количеству дервишей, сколь-
ко бы их не вышло на равнину, однако уличные бои были бы
совсем иным делом. Сейчас арабы были снаружи, в пустыне.
Значительная часть их армии была еще дальше от города, у Кер-
рери. Наши войска могли перемещаться по внутренней лини.
Они должны были достичь Омдурмана первыми. Поэтому был
отдан приказ немедленно двигаться к городу. Но сперва необ-
ходимо было провести разведку на высотах Сургэма, а террито-
рию между зерибой (круглой оградой. — Ред.) и Омдурманом
следовало очистить от дервишей, используя, если нужно, пехо-
ту, но лучше при помощи кавалерии, так как это было бы быст-
рее. Для 21-го уланского полка снова нашлось дело.
Когда стрельба стихла, уланы выстроились у своих коней.
Затем позади линии пехоты и батарей проскакали генерал Га-
такр, капитан Брук и другие штабные офицеры, и позвали
Омдурман, 2 сентября 1898 года 413
полковника Мартина. Последовало короткое совещание, был
отдан приказ, мы все вскочили в седла и выровняли линию. Мы
двинулись рысью, два или три патруля галопом вырвались впе-
ред и поскакали к холмам, а весь полк последовал за ними, дви-
гаясь огромным квадратом — нескладные коричневые фигуры
на маленьких лошадках, со всех сторон увешанных флягами с
водой, седельными сумками и прочим снаряжением, утратив-
шие весь лоск мирного времени, но все же это был полк легкой
кавалерии, участвующий в военной операции в боевой обста-
новке.
Гребень холма был всего в полумиле. Он оказался никем не
занят. Скалистая масса Сургэма препятствовала обзору и скры-
вала огромный резерв, собравшийся вокруг черного знамени. Но
к югу, между нами и Омдурманом, просматривалась вся равнина.
Она была заполнена небольшими отрядами дервишей, человек
по десять-двадцать, как пешими так и конными, переходивши-
ми с места на места. В трех милях дальше был виден широкий
поток беженцев, раненых и дезертиров, двигавшийся от армии
халифы к городу. Это зрелище пробудило в кавалерии самые
свирепые инстинкты. Только разбросанные по равнине отряды,
казалось, препятствовали ей немедленно броситься в погоню.
Офицеру связи было велено передать сирдару по гелиографу, что
гребень не занят и что можно видеть несколько тысяч дерви-
шей, бегущих к Омдурману. Мы стали ждать ответа и, обернув-
шись назад, на север, за фронтом зерибы — там, где была отра-
жена первая атака, — увидели какое-то серо-белое пятно шири-
ной примерно в милю. Глядя в бинокль, можно было различить
детали: сотни маленьких фигурок, двигавшихся то кучками, то
вразброс. Некоторые из них подпрыгивали, некоторые ползли;
среди мертвых тел стояли несколько лошадей; немногие уцелев-
шие помогали тащить раненых. Затем гелиограф с зерибы заго-
ворил, то вспыхивая, то затухая. Пришел важный приказ. «На-
ступайте, — передал гелиограф, — очистите левый фланг и все-
ми силами помешайте врагу вернуться в Омдурман». Это было
все, но этого было достаточно. Вдали можно было различить,
как сотни солдат противника входят в Омдурман. Их нужно
414
Англия. Автобиография
было остановить, а заодно смести те небольшие отряды, кото-
рые усеивали равнину. Мы вскочили в седла. Местность каза-
лась ровной и непересеченной, однако желательно было все же
провести рекогносцировку. Были высланы два патруля. Один
устремился к Омдурману и стал пробираться между рассеян-
ными по равнине дервишами, которые стреляли из ружей и были
очень возбуждены. Другой патруль, под командованием лейте-
нанта Гренфелла, был послан ознакомиться с характером мес-
тности дальше по гребню и на нижних склонах Сургэма. Он
успешно выполнил это опасное задание. Вернувшись, они сооб-
щили, что там, примерно в трех четвертях мили к юго-западу,
проходит сухое русло (хор), и в нем, между полком и беженца-
ми, засели около 1000 дервишей. Полковник Мартин, получив
эту информацию, принял решение наступать и атаковать эти
силы, единственные, находившиеся между ним и линией отступ-
ления арабов. Затем мы двинулись вперед...
Мы двинулись шагом в плотном строю и прошли так около
300 ярдов. Рассеянные отряды дервишей отошли назад и скры-
лись из вида, и только одна неровная линия людей в темно-си-
них одеждах осталась стоять примерно в четверти мили от нас,
чуть левее нашего фронта. Их было около сотни. Полк выстро-
ился в линию, каждый эскадрон образовал свою колонну, и мы
продолжали двигаться шагом, пока не приблизились к этому
небольшому отряду дервишей на 300 ярдов. Стояла полная ти-
шина, особенно впечатляющая после недавнего шума. Вдали, за
тонкой синей линией дервишей, видны были толпы беглецов,
спешивших укрыться в Омдурмане. Но неужели эта горстка вер-
ных своему делу воинов сможет задержать полк? И все же было
бы благоразумно осмотреть их позицию с другого фланга, прежде
чем послать против них эскадрон. Головы эскадронов медленно
развернулись налево, и уланы, перейдя на рысь, двинулись ко-
лонной через фронт дервишей. Тогда, как по команде, все люди
в синем опустились на колени и открыли ружейный огонь. Про-
махнуться по такой цели и с такого расстояния было невозмож-
но. Люди и кони стали падать один за другим. Оставался только
один простой путь, приемлемый для всех. Полковник, который
Омдурман, 2 сентября 1898 года
415
был ближе к линии фронта противника, чем весь остальной полк,
уже успел разглядеть, что находилось за рядом стрелков. Он
приказал протрубить сигнал: «развернуться в линию вправо».
Труба издала резкий звук, который был едва различим за шу-
мом стрельбы и грохотом копыт. Мгновенно все шестнадцать
эскадронов развернулись и сомкнулись в одну линию, которая
понеслась на врага галопом. 21-й уланский полк пошел в свою
первую атаку в этой войне.
В двухстах пятидесяти ярдах от нас люди в темно-синем стре-
ляли как сумасшедшие, окутанные тонкой пленкой голубовато-
го дыма. Ударяясь в землю, пули поднимали в воздух клубы
пыли и осколки камней. Чтобы защитить лицо от жгучей пыли,
уланы надвинули на глаза шлемы, как кирасиры при Ватерлоо.
Движение было стремительным, а дистанция короткой. Но
прежде, чем мы покрыли ее наполовину, ситуация изменилась.
Там, где только что была видна ровная местность, показалась
глубокая складка — пересохшее русло. И оттуда неожиданно,
как в театральном представлении, с громкими криками выско-
чила плотная белая толпа, по ширине почти такая же, как наш
фронт, и глубиной человек в двенадцать. Десятка два всадников
и дюжина ярких знамен поднялись из-под земли как по волшеб-
ству. Несколько фанатичных воинов вырвались вперед, чтобы
принять удар. Остальные твердо стояли на месте, ожидая его.
Уланы при виде этого явления только ускорили шаг. Каждому
необходимо было набрать скорость, достаточную для того, что-
бы прорвать столь плотную преграду. Эскадроны на флангах,
заметив, что они частично перекрывают друг друга, немного
изогнули линию вовнутрь, образовав полумесяц. Все это дело
заняло всего несколько секунд. Стрелки, которые до последне-
го момента храбро вели огонь, были кувырком сметены в овраг.
За ними, на полном скаку и в плотном строю, туда же устреми-
лись британские эскадроны, которые врезались в строй врага с
яростным криком. Столкновение было страшным. Около трид-
цати улан, люди и кони, и не менее двухсот арабов были опро-
кинуты на землю. Удар ошеломил обе стороны, и секунд десять
трудно было разобрать, где друг и где враг. Испуганные кони
416
Англия. Автобиография
врезались в толпу, люди, свалившиеся в кучу, поднимались на
ноги и в недоумении озирались по сторонам. Несколько упав-
ших улан успели снова сесть на коней. Кавалерия по инерции
увлекла их дальше.
Упорная и непоколебимая пехота редко встречается с упорной
и непоколебимой кавалерией. Либо пехота бежит, а кавалерия ру-
бит бегущих, либо, если пехота не теряет голову, она остается на
месте и успевает перестрелять почти всех всадников. В данном
же случае действительно столкнулись две живые стены. Дерви-
ши сражались мужественно. Они пытались подрезать лошадям
поджилки. Они стреляли в упор, едва ли не упирая стволы ру-
жей в тела противников. Они перерезали поводья и стремянные
ремни. Они умело кидали свои длинные копья. Они использова-
ли все приемы, известные искушенным в военном деле и знако-
мым с кавалерией людям; кроме того, они орудовали тяжелыми
острыми мечами, глубоко врезавшимися в плоть. Рукопашная
схватка у противоположной стороны русла продолжалась, веро-
ятно, около минуты. Затем кони вновь набрали скорость, уланы
ускорили шаг и вырвались из толпы врагов. Через две минуты
после столкновения все уцелевшие в схватке освободились от
облепивших их дервишей. Тех, кто упал, рубили мечами до тех
пор, пока они подавали признаки жизни...
Кавалерия у дервишей была слабой, на поле боя находилось
не более 2000 всадников. Около 400 из них, в основном люди из
свиты разных эмиров, образовали иррегулярный полк, сражав-
шийся под знаменем Али Вад-Хелу. Когда эти всадники увиде-
ли, что никаких надежд на победу не осталось, они сомкнули
ряды и атаковали левый фланг бригады Макдональда. Они ата-
ковали с дистанции в 500 ярдов, и каким бы беспорядочным ни
был огонь суданцев, стало очевидно, что надежды на успех у ата-
кующих нет. Тем не менее, даже не имея в руках никакого ору-
жия, они нахлестывали коней, несясь навстречу верной смерти.
Все они были убиты и пали, как только вошли в зону огня, и их
коричневые тела покрыли песчаную равнину. Только несколь-
ко потерявших всадников коней прорвались сквозь ряды нашей
пехоты.
Омдурман, 2 сентября 1898 года
417
После того, как атака со стороны Керрери была отбита, вся
англо-египетская армия повела наступление на запад, растянув-
шись в линию почти на две мили. Штыками и артиллерийским
огнем дервиши были оттеснены в пустыню, где у них не было
возможности перегруппироваться и перестроиться. В половине
двенадцатого сэр Герберт Китчинер сложил свой полевой би-
нокль и, заметив, что, по его мнению, враг получил «хорошую
взбучку», приказал бригадам продолжить прерванный марш на
Омдурман.
В этом сражении дервиши потеряли ранеными и убитыми не
менее 20 000 человек. Потери британцев составили 500 человек.
После Омдурмана корпус двинулся к Хартуму, где останки гене-
рала Гордона предали погребению по христианскому обряду.
Осада Мафекинга, Южная Африка,
апрель—май 1900 года
Дж. Э. Нейлли
Во время англо-бурской войны (1899-1902), начавшейся из-за
нападений африкандеров на британские золотые прииски, в оса-
де, продолжавшейся с 12 октября 1899 года по 17 мая 1900 года,
оказался город Мафекинг с гарнизоном в 700 человек. Командовал
гарнизоном полковник Баден-Пауэлл, который позже основал дви-
жение скаутов (1908) и герл-гайдов (1910).
Не очень-то приятно ходить среди этих людей из краалей. Го-
лод стиснул их стальной хваткой, и многие из них казались черны-
ми призраками и живыми скелетами. Мужчины, женщины, дети.
Я смотрел, как они перебирают ногами, похожими на хорошо
обугленные трубки. Торчащие ребра чуть ли не пропарывали
сморщенную кожу. Я видел, как они падают в вельде и уже не вста-
ют, не в силах идти дальше. Больше всех страдали дети — от четы-
рех-пяти лет и старше. Когда сюда пришел голод, родители выбро-
сили их из хижин — жить или умирать, утонуть или выплыть...
Когда полковник узнал о положении дел, он приказал уста-
новить полевые кухни, в которых варили крепкий бульон из
лошадей и спасительным варевом — пинтами, квартами — оде-
ляли всех приходящих. Некоторые — те, кто работал — платили
за пищу. Остальные, большинство, получали ее бесплатно. Одна
из таких кухонь стояла в форте, и я несколько раз приходил по-
смотреть, как кормят несчастных.
Не описать словами это зрелище страданий. Могу лишь по-
просить представить себе пять или шесть сотен человеческих су-
ществ обоих полов и всех возрастов, начиная от самого нежного
Осада Мафекинга, Южная Африка
419
детского, в остатках изорванных лохмотьев стоящих в очередях.
Каждый держит перед собой закопченную консервную банку,
мучительно дожидаясь своей.очереди доковылять до кухни, где
раздается еда. Представьте, как, получив конского супа, они от-
ходят на несколько ярдов и садятся наземь, чтобы заглотить жи-
вительную похлебку и вылизать банку, когда та закончится. Это
одно из самых душераздирающих зрелищ, какие мне доводилось
видеть, а повидал я немало...
Когда прилетала стая саранчи, ее встречали, как манну не-
бесную, — эту напасть, которую любой фермер почтет за беду
похлеще коровьей чумы или засухи. Голодающие собирали на-
секомых тысячами, отрывали им головы, ноги и крылья и по-
едали остальное. Они подбирали консервные банки и вылизы-
вали их, ели, как бродяги без крова. Они были хуже бездомных
собак. Ведь когда собаке достается кость, она полирует ее добе-
ла и на том оставляет. День за днем я слышал за дверью повто-
ряющийся тяжелый стук. Его производили живые скелеты, ко-
торые, обглодав кости снаружи, разбивали их камнями и пожи-
рали костный мозг. Повсюду на дорогах они выискивали в пыли
кости, и я уверяю, что сам видел парня, который, выбившись из
сил, тащился за собакой с камнем, а когда догнал, стал колотить
ее по ребрам. Пришлось голодному животному выпустить из
пасти кость и спасаться, а кафр унес добычу на обочину, разбил
камнем и удовольствовался ее содержимым.
Когда Мафекинг наконец освободили, викторианскую Брита-
нию охватила такая патриотическая горячка, что понадоби-
лось новое слово, чтобы ее выразить: «маффикинг».
Мафекинг был спасен. Британцы победили. В мире все было
хорошо — конечно, кроме того, что было плохо. Длительное бес-
покойство общественности за Мафекинг на деле было спровоци-
ровано нарастающим осознанием того, что превосходство Бри-
тании подорвано. Данные экономической статистики на рубеже
веков это подтверждают: доля Великобритании в мировом про-
изводстве составляла 18,5%, доля Америки — 23%, а доля извеч-
ного соперника, Германии, достигла 13,2%.
Кончина королевы Виктории 22 января 1901 года в Осборне,
на острове Уайт, ознаменовала конец славной эпохи.
Похоронная процессия королевы
Виктории от острова Уайт до Лондона,
1-2 февраля 1901 года
Графиня Денбай
Полагаю, Вам захочется услышать рассказ о том, как я езди-
ла в Саутгемптон проводить нашу дорогую королеву из Осбор-
на в Портсмут.
Я отправилась на судне «Скот», который принял на борт обе
палаты парламента. Мы отчалили и заняли положение между
последним британским и первым иностранным военным кораб-
лем, на южной стороне двойного строя, через который должна
проходить процессия. Стоял восхитительный солнечный день,
небеса лучились нежной синевой. Вскоре через строй прошел
черный миноносец, сигналя о том, что «Альберта» покидает Ос-
борн, и с каждого корабля, будь то английский или иностранный,
выстрелила сигнальная пушка, после чего все орудия замолчали
на час, пока процессия нас не достигла. Солнце, а было три попо-
лудни, начало садиться, в небе разлилось волшебное розовое зо-
лото, пушечный дым медленно поднимался в небо, пока не обра-
зовал над Хэсларом длинную дымную гирлянду того же оттенка,
что и пурпурная драпировка, заказанная королем.
Затем вдоль строя медленно скользнули восемь темных си-
луэтов — миноносцы, а за ними — белая «Альберта», казавшая-
ся маленькой и беззащитной рядом с громадами боевых кораб-
лей. Нам были видны неподвижные фигуры, стоящие вокруг
белого покрова с короной, скипетром и державой, которым был
укрыт гроб. Медленно и торжественно двигалась «Альберта» по
спокойной голубой воде в сопровождении трех других судов, и
перехватывало горло, и замирало сердце, когда память возвра-
щалась к триумфальному появлению того же корабля на параде
Похоронная процессия королевы Виктории
421
в честь последнего юбилея королевы. Медленно и молчаливо
кортеж перемещался под ежеминутное буханье пушек до само-
го Портсмута. Зрелище волшебное и очень впечатляющее, в нем
красота и умиротворение и неизбывная грусть.
Потом, 2 февраля, в субботу, процессия прошла через Лон-
дон, Вы можете подробно прочитать об этом в газетах.
Молли, Дороти, леди Денбай и я смотрели из Букингемско-
го дворца, и видно было очень хорошо. Народ застыл в почти-
тельном молчании, король Португалии сказал Денбаю, что в
Гайд-парке собралась толпа едва ли не полмили глубиной. Толь-
ко одно омрачало светлую грусть — упряжь лошадей кремовой
масти, запряженных в орудийный лафет с гробом: алый и золо-
то резали глаз. Поведение нашего нового короля в его благород-
ной печали поистине поразительное. Уж конечно, люди чаще
всего смотрели на него, на гроб с белым покровом и регалиями
и на кайзера. Медленный торжественный марш моряков с ору-
жием стволами книзу очень меня тронул, хотя я и не могу срав-
нить его с тем, что был в прошлом году в Дублине, когда мор-
ской контингент шел мимо королевы, печатая шаг и вскинув под-
бородки.
Из толпы не слышалось ни звука, гроб словно окутывало все-
ленское молчание.
Когда все закончилось, мы немного подождали, пока разойдет-
ся народ, потом попытались добраться до Конститьюшн-Хилл и
Сент-Джеймса — безуспешно, поэтому поехали по Гровнор-
Плейс, но обнаружили, что у больницы Св. Георгия улица пере-
крыта кавалерией. Тогда отправились на Альберт-Гейт через
Белгрейвию, но там увидели толпу, идущую столь плотным по-
током, что нам пришлось отступить на лестницу французского
посольства и прождать час. Только после этого с большими
трудностями добрались мы до парка и до дома.
Виктория правила почти 64 года. Ей наследовал старший сын,
который был коронован как Эдуард Седьмой, но для семьи он был
«Там-там», а для политических соперников — «старым добрым
Тедди». Его правление (1901-1910) совпало с переходом от либе-
422
Англия. Автобиография
рализма свободного предпринимательства клиберализму «интер-
венционному». В частности, либеральное правительство провело
целый пакет социальных законов: бесплатное школьное питание,
пенсия по старости, биржи труда, национальное страхование;
так складывалось будущее государство всеобщего благосостоя-
ния. Разумеется, творцы этих реформ преследовали не вполне
альтруистические цели. Реформы призваны были обеспечить
поддержку новой, лейбористской партии, основанной в 1900 году,
и отчасти утихомирить становившиеся все более воинственны-
ми профсоюзы, численность состава которых возросла между
1910 и 1913 годами на две трети. Впрочем, в позднеэдвардианской
Англии недовольством рабочих социальный протест не ограни-
чивался.
Принудительное кормление
суфражистки, тюрьма Уолтон,
Ливерпуль, 18 января 1910 года
Леди Констанс Литтон
Основанный Эммелин Панкхерст в 1903 году, Женский соци-
ально-политический союз выступал за избирательные права для
женщин. Его активисток неоднократно арестовывали за пося-
гательство на чужую собственность и отказ платить налоги.
Как и большинство заключенных-суфражисток, Констанс Лит-
тон начала голодовку, чтобы привлечь больше внимания.
Меня снова посетил старший медицинский чин, он спросил,
как долго я уже нахожусь без пищи. Я ответила, что ела лепеш-
ку с маслом и банан, присланные мне в полицейский участок
друзьями в пятницу, около полуночи. Он сказал: «Ох, значит,
уже четвертый день. Это слишком долго. Я накормлю вас. Я дол-
жен наконец накормить вас». После чего вышел, и до шести ча-
сов вечера ничего не происходило, потом он вернулся, кажется,
с пятью военными и аппаратом для кормления. Он предложил
мне принять пищу добровольно. Я сказала, что это даже не об-
суждается. Пока наши законодатели сопротивляются избира-
тельному праву для женщин, я должна отказываться от приема
пищи в тюрьме. Он не проверял ни мое сердце, ни пульс, не про-
сил меня что-либо делать, и я не сказала ничего, что навело бы
его на мысль, что я отказываюсь от обследования. Я вообще не
оказывала сопротивления, но добровольно легла на дощатую
койку. Двое военных взяли меня за руки, один держал мои ноги,
один — голову. Пятый военный помогал вливать пищу. Док-
тор выпрямил мне колени, наклонился, чтобы добраться до рта.
Я закрыла рот и стиснула зубы. Думая о предстоящем, я заранее
424
Англия. Автобиография
настолько беспокоилась, как бы не произошло посягательство
на мою честь, что, когда этот миг настал, была чуть ли не рада.
Было ощущение, что меня пересилили во всем, хотя я всего лишь
не разжимала губ. Доктор предложил мне на выбор деревянный
или стальной роторасширитель. Он досконально объяснил мне,
как обычно поступают, сказал, что стальной может меня пора-
нить, а деревянный — нет, и он просит меня не вынуждать его
применять стальной. Но я ничего не говорила и рта не открыва-
ла. После пары попыток с деревянным он перешел к стальному.
Он, казалось, был удивлен моим сопротивлением и впал в ярость,
разжимая мне зубы стальным орудием. Он обнаружил, что зад-
ние зубы с каждой стороны у меня искусственные, поставленные
на мост, который не вынимался. Человек в военной форме спро-
сил, фальшивые ли у меня зубы, а если да, то их нужно вынуть.
Я не отвечала, и процесс продолжался. Доктор копался своим
инструментом в фальшивых зубах и ужасно давил на десны. Он
говорил, что если я буду так сопротивляться, ему придется кор-
мить меня через нос. Было очень больно, и мне все же пришлось
позволить ему вставить расширитель. Когда он это сделал, то
раскрыл мне рот гораздо шире, чем требовалось, и мои челюсти
раздвинулись шире, чем могли бы раскрыться естественным
путем. Потом он заправил мне в горло трубку, по ощущениям,
очень толстую, а длиной она была около фута. Это было крайне
мучительно, я была шокирована, когда трубка вошла мне в гор-
ло и стала опускаться внутрь. Затем полилась пища. Мне от этого
стало плохо, а через несколько секунд тело начало непроизволь-
но корчиться, а ноги — поджиматься, но военный снова прида-
вил мне голову, а доктор выпрямил колени. Я была в неописуе-
мом ужасе.
Поимка доктора Криппена
31 июля 1910 года
Капитан Г. Дж. Кенделл
Отравив жену экзотическим ядом гиосцином, Криппен пытал-
ся сбежать в Канаду на борту лайнера «Монтроз». Но бегство
не удалось — Криппен и его любовница Этель Ле Нев, переодетая
мальчиком, стали первыми в мире людьми, пойманными с по-
мощью беспроволочного телеграфа.
Кенделл — капитан лайнера «Монтроз».
«Монтроз» стоял в порту Антверпена, когда я прочитал в
«Континентал дейли мэйл», что отдан приказ об аресте Криппе-
на и Ле Нев. Сообщалось, что их выследили в брюссельской го-
стинице, но они опять скрылись.
Вскоре после отплытия в Квебек я походя взглянул в иллю-
минатор своей каюты и увидел возле спасательной шлюпки двух
человек. Один стискивал руку другого. Я прошелся по палубе и
вступил в разговор со старшим. Я отметил, что на переносице у
него отметина от очков, что он недавно сбрил усы и теперь отра-
щивает бороду. Молодой был очень замкнут, но я отметил его
кашель.
«Да, — сказал старший, — у моего мальчика слабая грудь, и я
везу его в Калифорнию, на поправку здоровья».
Я вернулся в свою каюту и заново просмотрел «Дейли мэйл».
Изучил описание и фотографии, предоставленные Скотланд-
Ярдом. Криппену было пятьдесят лет, рост 5 футов и 4 дюйма,
он носил очки и усы, цвет лица бледный. Тогда я сверился со
списком пассажиров, и установил, что эти двое путешествова-
ли, как «мистер Робинсон и сын». Я пригласил их отобедать за
моим столом.
426
Англия. Автобиография
Когда позвонили к ланчу, я дождался, пока горизонт не очи-
стится, затем незаметно проскользнул в каюту Робинсонов. Там
я заметил две вещи: фетровая шляпа мальчика надета на бол-
ванку, чтобы придать ей форму, а еще — он пользовался таким
предметом женского туалета, как салфетка для лица. Этого мне
было достаточно. Я вышел в обеденный зал и стал внимательно
следить за пассажирами. Манеры мальчика за столом были край-
не женственными. Позже, когда они шли по залу, я обратился к
ним со спины: «Господин Робинсон!» Мне пришлось прокри-
чать имя несколько раз, прежде чем этот человек обернулся и
сказал: «Простите, капитан, я вас не услышал — от холодного
ветра я глохну».
На протяжении следующих двух дней наше знакомство раз-
вивалось. Господин Робинсон был олицетворением обходитель-
ности и хороших манер, к тому же не курильщик. Ночью он вы-
ходил на палубу и гулял один. Однажды ветер приподнял полы
его пальто, и я увидел у него в кармане револьвер. После этого я
тоже стал носить револьвер, и мы частенько попивали чай в моей
каюте, обсуждая книгу Эдгара Уоллеса «Четверо настоящих муж-
чин» — роман о расследовании убийства, который «Робинсон»
тоже читал. Когда эту подробность телеграфировали в Лондон
и напечатали, имя Эдгара Уоллеса оказалось у всех на устах —
в Англии все были просто без ума от дела Криппена.
Итак, я добрался до телеграфа. На третий день плавания я
продиктовал телеграфисту послание в Ливерпуль: «130 миль к
западу от мыса Лизард... Сильно подозреваю, что Криппен, убий-
ца, бежавший из Лондона, с сопровождающей — среди пассажи-
ров... Сопровождающая одета мальчиком, по голосу, манерам и
сложению, несомненно, девушка».
Помню, как мистер «Робинсон» сидел на палубе в кресле и,
глядя на телеграфные антенны и слушая треск передатчика с
искровым генератором, заметил, что это удивительное изобре-
тение.
Я отправил еще несколько депеш, но наш слабенький пере-
датчик скоро вышел из зоны досягаемости. Другие корабли мы
могли слышать на огромных расстояниях, но можете представить
себе мой восторг, когда телеграфист принес мне перехваченное
сообщение от одной лондонской газеты ее представителю на
Поимка доктора Криппена, 31 июня 1910 года 427
борту лайнера «Лорентик» компании «Уайт стар», который тоже
пересекал Атлантику в западном направлении. Сообщение гла-
сило: «Чем занят инспектор Дью? Посылал ли он или получал
телеграммы? Рисуется перед пассажирами? Вовлечены ли пас-
сажиры в охоту? Отвечайте».
Это для меня был верный знак того, что по моему донесению
в Ливерпуль инспектор Дью сел на первое же судно — «Лорен-
тик». С его скоростью оно должно было достичь побережья
Ньюфаундленда раньше нас. Я надеялся, что если на «Лоренти-
ке» будут для меня новости, мне их оставят на стоянке на Бель-
Айленде, и я получу их, как только доберусь до этой точки по
пути в Канаду.
Новости были такими: «Взойдем на борт в Фазер-Пойнте...
Строго конфиденциально... От инспектора Дью, Скотланд-Ярд,
с борта “Лорентика”».
Я ответил: «Приду в Фазер-Пойнт завтра, в 6 утра... Советую
подойти на маленькой лоцманской лодке, переоденьтесь лоц-
маном...»
Ответ приняли. Последняя ночь была тоскливой и беспокой-
ной, звук нашей туманной сирены каждые несколько минут до-
бавлял уныния. Время тянулось невыносимо, я вышагивал по
мостику. То и дело я видел мистера «Робинсона», бродящего по
палубе. Я предложил ему подняться пораньше, чтобы посмот-
реть, как в Фазер-Пойнте прибудут «лоцманы» по реке Святого
Лаврентия. Когда же те прибыли, то сразу прошли ко мне в каю-
ту. Я послал за «Робинсоном». Когда он вошел, я стоял с детек-
тивом напротив двери, револьвер был у меня в кармане. Когда
он вошел, я сказал: «Позвольте вас представить».
«Робинсон» протянул руку, детектив взял ее, в то же время
сняв фуражку лоцмана, и сказал: «Доброе утро, доктор Крип-
пен. Не знаете меня? Я инспектор Дью из Скотланд-Ярда».
Криппен задрожал, пораженный таким сюрпризом. Потом
произнес: «Слава Богу, все кончилось. Слишком велико напря-
жение, я уже не в силах это выносить».
Криппена повесили в тюрьме Пентонвилль. Ле Нев, осужден-
Щро за соучастие в убийстве, помиловали.
Антарктическая экспедиция:
последние записи в дневнике
капитана Скотта, январь 1912 года
Капитан Роберт Ф. Скотт
Роберт Фолкон Скотт с четырьмя спутниками достиг Юж-
ного полюса 18 января 1912 года — и узнал, что норвежец Руал
Амундсен опередил его на целый месяц. Тела Скотта и его спут-
ников нашли 12 ноября 1912 года. Принято считать, что в днев-
нике Скотт ошибочно поставил «март» вместо «январь».
Суббота. 17 февраля. Ужасный день... Эванс стоял на коле-
нях. Одежда его была в беспорядке, руки обнажены и обморо-
жены, глаза дикие. Когда же доставили его в палатку, он был в
беспамятстве и в 12 ч. 30 м. тихо скончался. Время, ушедшее на
собирание коллекции геологических образцов с ледника Бирд-
мора, труд, затраченный на собирание и транспортировку допол-
нительного груза в 35 фунтов, были дорогой ценой, уплаченной
за эти образцы.
Пятница, 16 марта или суббота, 17. Потерял счет числам...
Жизнь наша — чистая трагедия. Ни один человек не смог бы
выстоять в таких условиях, а мы измотаны почти до предела.
Моя правая нога омертвела — обморожены почти все пальцы...
Третьего дня за завтраком бедный Отс объявил, что дальше
идти не может, и предложил нам оставить его, уложив в спаль-
ный мешок. Этого мы сделать не могли и уговорили его пойти с
нами после завтрака. Несмотря на невыносимую боль, он кре-
пился, мы сделали еще несколько миль. К ночи ему стало хуже.
Мы знали, что это — конец... Конец же был вот какой: Отс про-
спал предыдущую ночь, надеясь не проснуться, однако утром
проснулся. Это было вчера. Была пурга. Он сказал: «Пойду,
Антарктическая экспедиция: последние записи
429
пройдусь. Может быть, вернусь нескоро». Он вышел в метель,
и мы его больше не видели... Мы знали, что бедный Отс идет на
смерть, и отговаривали его, но в то же время сознавали, что он
поступает как благородный человек и английский джентльмен.
Мы все надеемся так же встретить конец, а до конца, несомнен-
но, недалеко...
Понедельник, 19 марта. Продовольствия у нас осталось на
два дня, топлива же — всего на один. С ногами у всех плохо;
лучше всего обстоит дело у Уилсона, хуже всего — у меня с пра-
вой ногой, правда, левая в порядке. Лечить ногу не будет воз-
можности, пока у нас не появится горячая пища. Ампутация —
это лучшее, на что я могу рассчитывать, но не распространится
ли гангрена?..
Среда, 21 марта. Вчера весь день пролежали из-за свирепой
пурги. Последняя надежда: Уилсон и Боуэрс сегодня пойдут в
склад за топливом.
Четверг, 22 марта. Метель не унимается. Уилсон и Боуэрс не
могли идти. Завтра остается последняя возможность. Топлива
нет, пищи осталось на раз или на два. Должно быть, конец бли-
зок. Решили дождаться естественной смерти. Пойдем с вещами
или без них и умрем в дороге.
Четверг, 29 марта. С 21 числа свирепствовал непрерывный
шторм. Каждый день мы были готовы идти (до склада всего
11 миль), но нет возможности выйти из палатки, так несет и
крутит снег. Не думаю, чтобы мы теперь могли еще на что-то
надеяться. Выдержим до конца. Мы, понятно, все слабеем, и
конец не может быть далеко.
Жаль, но не думаю, чтобы я был в состоянии еще писать.
Р. Скотт
Ради всего святого, не оставьте наших близких.
Крушение «Титаника»
15 апреля 1912 года
Гарольд Брайд
Брайд был одним из операторов беспроволочного телеграфа
на «Титанике». Объявленный «непотопляемым», «Титаник»рас-
полагал спасательными шлюпками только на 1178 человек. Всего
же в своем первом плавании он перевозил 2224 человека, включая
экипаж. Столкновение лайнера с айсбергом в Атлантике оборвало
1513 жизней.
С кормы доносились звуки оркестра, не знаю, что они игра-
ли. Когда заиграли «Осень», я пошел туда, где видел разборную
шлюпку на шлюпочной палубе. К моему удивлению, шлюпка
все еще была там, и люди пытались ее сдвинуть. Надо думать, в
этой толпе не было ни одного моряка. Им было этого не сде-
лать. Я подошел к ним и только протянул руку, как большая
волна обрушилась на палубу. Волна потащила шлюпку. Я схва-
тился за уключину, и меня потащило тоже. Когда я опомнился,
то был уже в шлюпке. Но это еще не все. Я-то был в шлюпке, но
шлюпка была вверх дном, и я был под нею. Я осознал, что про-
мок насквозь, и что как бы то ни было, дышать я все равно не
могу, потому что нахожусь под водой. Я понял, что нужно вы-
бираться, и стал дергать руками и ногами. Не знаю, как мне уда-
лось выбраться из-под шлюпки, но в последний миг я почув-
ствовал, что дышу. Всюду вокруг меня были люди, сотни лю-
дей. Море усеяно ими, все благодаря спасательным поясам.
Понятно было, что нужно отплывать подальше от корабля. Сам
корабль смотрелся очень красиво. Из трубы вырывались искры
и дым. Должен был случиться взрыв, но мы ничего не слышали.
Крушение «Титаника», 15 апреля 1912 года 451
Только видели большой поток искр. Корабль постепенно пере-
ворачивался на нос, как ныряющая утка. У меня в голове верте-
лась единственная мысль — отплыть подальше, чтобы не ута-
щило за кораблем в глубину. Оркестр все еще играл. Видимо,
все потонут... Опять играли «Осень». Я стал грести изо всех сил.
До корабля было, наверное, футов 150, когда «Титаник» встал
на нос, кормовая часть повисла в воздухе, потом он начал по-
гружаться — медленно.
Когда последние волны сомкнулись над рулем, не чувство-
валось ни малейшего водоворота. Насколько же медленно он
погружался! Через какое-то время я почувствовал, что тону.
Было очень холодно. Я увидел шлюпку на некотором расстоя-
нии от себя и приложил все силы, чтобы добраться до нее. Это
была нелегкая задача. Мои силы уже иссякли, когда со шлюпки
протянулась рука и втащила меня внутрь. Шлюпка была та са-
мая, разборная. На ней сидело сколько-то народу. Нашлось даже
место для меня, и я примостился с края. Я лежал и не думал о
том, что произошло. Кто-то сидел на моих ногах. Их зажало дос-
ками, и было очень больно, но не хватало духу попросить чело-
века подвинуться. Вокруг творился настоящий ужас — люди
плавали и тонули в ледяной воде.
Я продолжал лежать, забыв о вывернутых ногах. Другие были
рядом. Никто не подавал им руки. Перевернутая шлюпка и так
уже набрала больше людей, чем могла удержать, и теперь нача-
ла тонуть. Сначала самые большие волны плескали мне на одеж-
ду, потом стали накрывать с головой. Приходилось дышать, когда
появлялась возможность. Так мы плавали на нашей шлюпке, я
все искал глазами огни корабля, а кто-то сказал: «Может, всем
стоит помолиться?» Человек, предложивший это, спросил, ка-
кой мы веры. Каждый назвал свою: один был католиком, другой
методистом, третий пресвитерианином. Мы решили, что самой
близкой для всех молитвой будет «Отче наш». Мы стали читать
ее хором под предводительством того, кто предложил молить-
ся. Какие-то замечательные люди нас спасли. Это была подплыв-
шая шлюпка. Она была полна, но все же они подплыли к нам и
перегрузили нас к себе.
Накануне мировой войны:
взгляд с Даунинг-стрит, 10,
1-2 августа 1914 года
Герберт Асквит, премьер-министр
1 августа.
Когда большинство из них (членов кабинет министров. —
Ред.) разошлись, сэр У. Тиррел прибыл из Берлина с простран-
ным письмом, в котором говорилось, что мирные усилия гер-
манского посольства сводятся на нет царским указом о полной
мобилизации в России. Мы засели за работу — Тиррел, Бонджи,
Драммонд и я, — чтобы составить личное обращение короля к
русскому царю. Когда мы его составили, я вызвал такси, и в пол-
второго ночи в компании Тиррела поехал в Букингемский дво-
рец. Короля подняли с постели; одно из самых странных воспо-
минаний в моей жизни — как я сижу с ним, облаченным в ман-
тию, читаю письмо и предлагаю ответ.
С утра свежих новостей не поступало. Ллойд Джордж, стояв-
ший за мир, считал гражданским долгом открыто провозглашать
свою позицию. Грей заявлял, что если будет принята политика
нейтралитета по всем пунктам, он уйдет в отставку. Уинстон
(Черчилль) настроен очень воинственно и призывает к немед-
ленной мобилизации. Главные разногласия возникли относи-
тельно Бельгии и ее нейтралитета. Мы разошлись в довольно
дружелюбном настроении и договорились собраться снова зав-
тра, в понедельник, в 11 часов. Я не очень-то надеялся на мир,
но был далек от безнадежности, однако чувствовалось, что если
повернет к войне, в кабинете не миновать раскола. Конечно, если
уйдет Грей, все развалится. С другой стороны, мы со всем воз-
можным хладнокровием должны рассматривать потерю Морли
и Саймона, хотя в последнем я сомневаюсь.
накануне мировой войны: взгляд с Даунинг-стрит, 10 433
2 августа.
Дела обстоят весьма мрачно. Германия начала войну и с
Францией, и с Россией, да еще немцы нарушили нейтралитет
Люксембурга. Мы ждем, проделают ли они то же самое с Бель-
гией. За завтраком мне нанес визит Лихновский (посол Герма-
нии. — Ред.), который был очень emotionnd* и умолял меня не
принимать сторону Франции. Он говорил, что Германия, чья
армия разрывается между Францией и Россией, падет гораздо
скорее, чем Франция. Бедняга очень разволновался и пустил
слезу. Я сказал ему, что у нас нет желания вмешиваться и что
вторжение в Германию будет невозможно, если она (1) не вторг-
нется в Бельгию и (2) не пошлет в Пролив свой флот, чтобы
атаковать незащищенное северное побережье Франции. Он
очень сожалел, что его правительство не сдерживает претензий
Австрии, и выглядел убитым горем.
Потом состоялось большое заседание кабинета, с одиннад-
цати почти до двух, и очень скоро обнаружилось, что мы на гра-
ни раскола. Наконец мы с некоторым трудом договорились по-
ручить Грею, чтобы он сообщил Камбону, что наш флот не по-
зволит германскому флоту сделать Пролив театром военных
действий. Джон Бернс подал в отставку, но его уговорили по-
дождать хотя бы до вечера, когда мы соберемся снова. Образо-
валась сильная партия против любого вмешательства в конти-
нентальные дела. Грей, конечно, на это никогда не согласится,
и я не стану от него отрекаться. Крю, Маккена и Сэмюел соста-
вили среднее, умеренное звено. Бонар Лоу написал, что оппози-
ция поддержит нас во всем, что касается Франции и России.
Думаю, большая часть нашей партии в палате общин стоит за
полное невмешательство. Раскол в такой момент был бы насто-
ящей катастрофой.
К счастью, я ясно понимал, что хорошо, что плохо. (1) У нас
нет никаких обязательств перед Россией или Францией, чтобы
помогать им на суше или на море. (2) Отправка экспедиционно-
го корпуса на помощь Франции в настоящий момент не обсужда-
ется, причин для этого нет. (3) Нам не следует забывать давние
Возбужден {фр.).
434
Англия. Автобиография
тесные дружеские узы, которые связывают нас с Францией. (4)
В интересы Британии совершенно не входит, чтобы Франция
была уничтожена как военная сила. (5) Мы не можем позволить
Германии использовать Пролив как военную базу. (6) У нас есть
обязательства перед Бельгией — не допустить поглощения ее
Германией...
С вторжением Германии в нейтральную Бельгию 4 августа
все надежды на невмешательство Британии в Первую мировую
войну рухнули. Король Георг Пятый заявил: «В 10:45 я велел кон-
сулу объявить Германии войну. Это ужасная катастрофа, но не
наша вина... Молю Бога, чтобы мы скорее победили, и чтобы Он
хранил дорогого Берти».
По всей Европе молодые люди, охваченные патриотизмом, шли
добровольцами в армию. Немногие из англичан представляли себе,
что значит война, — ведь Англия не вела серьезных войн больше
столетия. Профессиональные солдаты были настроены более
умеренно. Их любимая песня гласила:
Отправь и армию, и флот,
Отправь шеренгу и колонну.
(Жуй банан!)
И храбрых территориалов —
Они воюют, улыбаясь.
(Ну, это вряд ли!)
Отправь парней в ряды девчат —
Они отчизну заслонят.
Отправь сестру, и мать и брата,
Но ради Бога, не меня!
Через три месяца после начала боевых действий Первая ми-
ровая война на Западном фронте превратилась в окопные пере-
стрелки на пространстве от Па-де-Кале до Швейцарии.
Почти повсеместно ожидалось, что война закончится «к Рож-
деству». Вместо этого солдаты устроили импровизированное
рождественское перемирие.
Рождество в окопах,
25 декабря 1914 года
Капитан сэр Эдвард Гамильтон Уэстроу Халс
В 8:30 я выглянул наружу и увидел четверых немцев, кото-
рые покинули свои траншеи и шли к нам. Я велел двоим из
моих людей пойти встретить их невооруженными, поскольку
немцы не были вооружены, и проследить, чтобы они не перехо-
дили ничейную линию. От нас до нее было ярдов 350-400.
Мои ребята не очень-то горели желанием идти, не зная зачем,
так что я пошел один и встретил Бэрри, одного из моих пра-
порщиков, который тоже возвращался с той стороны. Когда мы
подошли к ним, они проделали уже полпути и были слишком
близко к колючей проволоке, так что я попросил их отойти.
Это были трое рядовых и санитар-носильщик. Один из них
стал говорить, что он всего лишь хотел пожелать счастливого
Рождества и полностью нам доверяет, что мы не будем нару-
шать перемирие. Он сам из Саффолка, где у него осталась са-
мая лучшая девушка и мотоцикл на 3,5 л. с.! Он сказал, что не
может послать девушке письмо, и просит передать его через
меня. Я заставил его написать на открытке в моем присутствии
и по-английски и отправил той же ночью. Я сказал ему, что,
может быть, девушка не очень-то и захочет увидеть его снова.
Потом мы долго обсуждали самые разные темы. Я был одет в
старую вязаную шапочку и шинель, так что они приняли меня
за капрала. Это меня не расстроило, потому что выпала воз-
можность подойти к их расположению так близко, как только
было возможно. Я спросил у них, какой приказ они получили
от офицеров, раз пошли к нам, а они ответили, что никакого,
мол, пошли самостоятельно...
436
Англия. Автобиография
Я пробыл с ними полчаса, потом проводил их обратно к ко-
лючей проволоке, все время хорошо поглядывая по сторонам и
собирая кусочки информации, которую под огнем не добыть.
Я велел им, что если кто-нибудь из них захочет придти еще, не
переходить ничейную линию и обозначил насыпь как место
встречи. Мы расстались после обмена албанскими сигаретами и
германскими сигарами, и я направился в штаб для доклада.
По возвращении в 10 часов я с удивлением услышал адский
шум и никого не увидел в траншеях. Позиции были беззащит-
ны, несмотря на мои приказы — ни одной живой души! По ветру
донеслась «Типперэри», внезапно песня сменились жуткой
«Дойчланд юбер аллее», и, добравшись до своего блиндажа, к
своему изумлению я увидел не только толпу из 150 британских
и германских солдат у дома, находившегося на полпути от моих
позиций, но шесть или семь таких сборищ по всему протяжению
наших окопов, и дальше, к 8-му дивизиону, справа от нас. Я за-
беспокоился и спросил, есть ли в ближайшем ко мне сборище
немецкие офицеры, но мой голос утонул в шуме, хотя в тот мо-
мент я уже был при своих знаках отличия.
Я отыскал двоих, но был вынужден говорить с ними через
переводчика, потому что ни английского, ни французского они
не знали... Я объяснил им, что получены четкие приказы встре-
чаться посередине и без оружия. Мы согласились не открывать
огонь, пока не начнет стрелять другая сторона, таким образом,
если строго соблюдать договоренность, будет поддерживаться
полное перемирие...
Главным образом братались скотты и гансы, причем вполне
искренне. Менялись всякого рода сувенирами, адресами, показы-
вали семейные фото и прочее. Один из наших предложил немцу
сигарету. Немец спросил: «Виргинские?» Наш сказал: «Нуда, на-
стоящие!» А немец говорит: «Нет, спасибо, я курю только турец-
кие!» (Это которые по десятке за сотню!) Мыхорошо посмеялись.
Немецкий сержант с железным крестом — как он сказал, на-
градой за снайперское искусство — завел своих ребят петь ка-
кую-то походную песню. Когда ее спели, я вспомнил «Парней
из доброй Шотландии, где колокольчики и вереск», и мы спели
все, с «Доброго короля Венсесласа» до обычных солдатских пе-
рождество в окопах' 25 декабря 1914 года
437
сен, а закончили «Старой дружбой», которую подхватили все:
англичане, шотландцы, ирландцы, пруссаки, вюртембержцы и
прочие. Это было совершенно удивительно, и если бы мне пока-
зали такое в кино, я был не усомнился, что это фальшивка...
Едва мы пропели «Старую дружбу», как выскочил старый
заяц и, увидев такое количество людей на необычном для них
месте, замер, не зная, куда бежать. Я дал громкое «вью-холлар!»,
все как один — британцы и немцы — бросились охотиться, осту-
паясь на замерзших бороздах, и через две жарких минуты сыгра-
ли вничью. Немец и один из наших ребят, навалившись, прижа-
ли совсем сбитого с толку зайца. Вскоре мы заметили еще четы-
рех зайцев и одного из них убили. Оба были крупными, хорошо
откормившимися за последние два месяца беготни между око-
пами на капустных кочанах, которые на ничейной земле никто не
трогал. Один достался врагу, другой нам. Было уже 11:30. В этот
момент вышел на сцену Джордж Пейнтер со своим сердечным:
«Ну ребята, с Рождеством вас! Это же ох... но смешно, верно?»
Джордж сказал, он думает, что это правильно — показать, что мы
можем прекратить военные действия в день, который так важен
в обоих странах. Он сказал: «Ребята, я принес вам кое-что, чтобы
было с чем сегодня праздновать». И достал из кармана большую
бутылку рома (не настоящий ром, но довольно похоже). Затем
несносный оратор откупорил ее, церемонно выпил за наше здо-
ровье от имени «камерадов», потом бутылка пошла по кругу и
опустела быстрее, чем можно произнести: «Нож»...
Днем между окопами разыгралась столь же необычная сцена.
Один из врагов сказал мне, что мечтает, чтобы мы поскорее уеха-
ли назад, в Лондон. Я заверил его, что я тоже. Он сказал, что ему
надоела война, а я ему, что когда перемирие кончится, любой из
его друзей сможет придти в наши окопы, его хорошо встретят,
накормят и дадут свободный проезд на остров Мэн. Провели
еще одну охоту, но безрезультатно, и в 4:30 решили разойтись по
своим окопам и объявить, что перемирие закончилось.
Соответствующими командами сверху рождественские бра-
тания впредь были запрещены. В 1915 году на Западном фронте
сложилась патовая ситуация. Несмотря на численное преиму-
438 Англия. Автобиография
щество союзных войск, английских и французских, германские
силы прочно удерживали позиции. Только за один этот год бри-
танцы отдали 300 000 жизней за несколько ярдов грязи немецких
позиций. Чтобы сдвинуться с мертвой точки, разрабатывались
различные стратегии. Самую изобретательную предложил в
адмиралтействе Уинстон Черчилль. Согласно его плану, силы со-
юзников должны были войти в Дарданеллы и начать военные дей-
ствия против союзника Германии — Турции. Бестолковое осу-
ществление плана обернулось тем, что Галлипольская операция,
начавшаяся в апреле 1915 года, стала одним из самых крупных
поражений Британии в Первой мировой войне. Многие месяцы
союзники не могли взять узкий, залитый палящим солнцем, ска-
листый полуостров.
Пехотинец в Галлиполи
июнь 1915 года
Леонард Томпсон
Томпсон до войны был батраком.
Мы добрались до Дарданелл и увидели палящие пушки и
услышали ружейный огонь. Наш корабль «Ривер Клайд» швыр-
нуло прямо на берег. В борту прорезали дыру и сделали малень-
кие сходни, так что мы могли выходить прямо на сушу. Мы си-
дели там — на Геллеспонте! — и ждали возможности выбраться
на свет. Первое, что мы увидели, — большие разбитые турецкие
пушки, второе — большой шатер. У него был такой вид, что ду-
малось не о турецких пушках, а о деревенской ярмарке. Другие
думали так же, потому что мы все бросились к нему, как дети к
цирку, когда видят, что тот приехал. Мы развязали полог и ри-
нулись внутрь. Он был полон трупов. Мертвые англичане, ряд
за рядом, с широко открытыми глазами. Мы сразу замолчали.
Я раньше никогда не видел мертвецов, а теперь передо мною их
было две или три сотни. Наш первый испуг. Никто об этом ста-
рается не вспоминать. Я был потрясен. Я вспоминал о Саффол-
ке, который теперь казался мне счастливым местом.
Днем позже мы прошли по открытой местности около мили
И половину линии фронта. Это было невероятно. Мы здесь, на
войне! Место, до которого мы дошли, называлось «мертвой зем-
лей», потому что там враги не могли нас видеть. Мы залегли в
квадратные окопы, я лежал за Джеймсом Сирсом из деревни.
Ему было около тридцати, и он был женат. В тот вечер он все
интересовался мертвой землей и расспрашивал про наших дру-
зей, которые прибыли с месяц назад.
440
Англия. Автобиография
— Как Эрни Тейлор?
— Эрни? Убит.
— Тебе встречался Альберт Патерностер?
— Альберт? Убит.
Мы узнали, что триста убиты, зато семьсот остались, и это не
так плохо. Так мы поняли, насколько ничтожны здесь наши
жизни.
В ту ночь я стоял в карауле. Парень по имени Скотт расска-
зал мне, что я должен только на секунду приподнимать голову,
но в эту секунду я должен осмотреться так хорошо, как только
можно. В карауле был каждый третий в траншее. На следую-
щую ночь нам нужно было перебраться к третьей линии окопов,
мы слышали, что турки будут наступать, а мы должны их под-
держивать. Но когда мы добрались до хода сообщения, он ока-
зался так набит мертвецами, что там едва можно было передви-
гаться. Лица у них были совершенно черные, и турка от англича-
нина было не отличить. Ужаснее всего была вонь, и вскоре всех
живых мутило от мертвых. В ту ночь я снова караулил. Как и рань-
ше, по траншее рассчитались: первый, второй, караул, первый,
второй, караул. Соседнего караульного я хорошо знал. Помню,
как в Саффолке он пел лошадям, когда ходил за плугом. А теперь
он упал на спину с отчаянным криком и удивленно глядя в не-
беса — совсем мертвый. По крайней мере, это быстро, подума-
лось мне. 4 июня мы взяли высоту, захватили турецкие траншеи
и отбили контратаку. Это называлось 13-й высотой. На следу-
ющий день нам было сказано отдыхать три часа, но не больше
чем через полчаса отдыха полк стал отходить. Турки вернулись
и отвоевали свои траншеи. 6 июня убили моего любимого офи-
цера, а нас порезали без счета, но нам снова удалось отбить 13-ю
высоту. Нас встретили суматоха, резня и люди без ружей, кото-
рые кричали: «Аллах! Аллах!», так на турецком языке величают
Бога. Из шестидесяти человек, с которыми я уехал на войну из
Гарвича, оставались только трое.
Нас бросили на похоронные работы. Мы заталкивали мерт-
вецов в окопы, но разные части тел оставались торчать, как у
плохо укрытых людей в постели. Хуже всего было с руками —
они норовили вылезти из песка, указывая, прося, даже помахи-
Пехотинец в Галлиполи, июнь 1915 года 441
вая! Одну такую мы пожимали всякий раз, когда проходили
мимо, и вежливо говорили: «Доброе утро!» Это все делали. Дно
траншеи пружинило, как матрац, из-за мертвецов под ним. По
ночам, когда вонь была хуже всего, мы завязывали крепом носы
и рты. Этот креп нам выдавали, чтобы защититься в случае га-
зовой атаки. Мухи нападали на траншеи по ночам и набивались
плотно, как движущаяся ткань. Мы убивали их миллионами,
пришлепывая саперными лопатками к стенкам окопов, но на
следующую ночь было только хуже. Мы все завшивели и не мог-
ли остановить понос, потому что подхватили дизентерию. Мы
все время были мокрые, но не от страха, а от грязи.
В итоге уцелевшие остатки союзных войск были эвакуирова-
ны из Галлиполи в декабре 1915 года; в Турции полегли 46 000 че-
ловек. С провалом Галлипольской операции фокус войны переме-
стился обратно на Западный фронт, созрели такие идефикс, как
окопные рейды, сплошное бомбометание и «большие толчки».
Ночной рейд, Западный фронт
25 мая 1916 года
Зигфрид Сассун
За этот бой Сассун был награжден Военным Крестом.
Двадцать семь человек с лицами, намазанными черным, буд-
то негритянские певцы, с тесаками на поясах, бомбами в карма-
нах и дубинками ожидали вылазки в резервной траншее. В 10:30
они притащились к штабу батальона, шлепая по воде и грязи в
меловой траншее под непрерывным дождем. Группа состояла
из двадцати человек, пятерых сержантов и одного офицера
(Стэнсфилда). От штаба нас повел Комптон-Смит через откры-
тое место до конца 77-й улицы. Потом нам несколько раз указы-
вали путь вспышки красных сигнальных огоньков. Потом — до
самой линии фронта — поскольку ноги солдат производили бе-
зобразный шум и топот — ползком, от того места, где над бру-
ствером виднелись фигуры Стэнсфилда и двух его спутников
(сержанта Лайла и капрала О’Брайена), успешно переползая
через воронки, до самой проволоки бошей. За несколько минут
разделились на пять партий и растворились в темноте и дожде.
Последние четверо несли легкие десятифутовые лестницы. Пол-
ночь. Я сижу на бруствере, слушая, что происходит. Пять, де-
сять, почти пятнадцать минут — ничего. Ни звука, ни выстрела,
только обычные осветительные ракеты не слишком близко к
нашей партии. Потом несколько снарядов полетело на наши
передовые траншеи далеко за спинами. Прошло уже двадцать
минут, а над окопами бошей стояла абсолютная тишина. Оче-
видно, рейд задержала проволока, через которую рассчитывали
пройти без затруднений. Один из солдат приполз назад. Я про-
ночной рейд, Западный фронт, 25 мая 1916 года
443
следовал с ним до нашей траншеи, и он рассказал мне, что они
не смогли пройти, О’Брайен сказал, что это провал. Они соби-
раются бросить бомбы и уходить.
Через минуту-другую послышалась ружейная стрельба и по-
чти одновременно разорвалось несколько бомб с обеих сторон.
Бомба взорвалась прямо в воде, на дне левой воронки, и взбила
бледную пену. Ослепительные вспышки и разрывы, стрельба,
топот ног, звуки борьбы и стоны, мелькающие фигуры и схват-
ка на бруствере — кто-то ранен. Черные лица, белки глаз и губы,
мелькающие в потемках. Когда я присоединился к шестнадцати
товарищам, то пошел вперед, узнать, как дела, и увидел, что Стэнс-
филд ранен. Я оставил его двум солдатам, они его подобрали.
Подползли другие раненые. У одного прострелена нога, он рас-
сказал, что О’Брайен, тяжело раненный, лежит где-то на дне
воронки. По нам все еще стреляли. Зловещий лязг затворов,
казалось, раздавался совсем близко, потому что боши повыле-
зали из окопов и стреляли теперь от своих передовых загражде-
ний. Пули били по воде в воронках, а маленькие фонтанчики
земли шуршали по стенкам. Пять или шесть солдат стреляли в
воронку с расстояния в несколько ярдов. Чертовы ублюдки били
по мне в упор. Я уже всерьез решил, что мое время вышло. От
наших окопов и с пространства перед ними я слышал голоса.
Большинство уже успело вернуться. За несколько минут, кото-
рые мне показались часами, я исползал всю воронку и вернулся
к нашим окопам. Под конец я нашел О’Брайена на дне очень
глубокой (около 25 футов) и обрывистой воронки слева (когда
выходили, это было справа). Он стонал, и его правая рука была
сломана и почти оторвана, да еще ранена правая нога (тело и го-
лова тоже, но тогда я этого видеть не мог). С ним был еще один
человек (Томас, 72-й полк), раненный в правую руку. Я их оста-
вил и пошел к нашим окопам за помощью. Вскоре принесли
младшего капрала Стаббса — ему оторвало ступню. Еще двум
или трем раненым оказывали помощь в траншее. Казалось, никто
не знал, что делать, — совершенно необычным было отсутствие
вестей о каких-либо офицерах. Потом пришел Комптон-Смит
(пока мы ходили, слева, где-то в 11:30 взорвалась мина, и трид-
цать человек были отравлены или засыпаны). Я взял веревку и
444
Англия. Автобиография
двух человек, и мы вернулись к О’Брайену, который теперь был
без сознания. С большим трудом мы втащили его до половины
высоты воронки. Уже миновал час ночи, и небо стало понемногу
светлеть. Я совершил новое путешествие к нашим окопам за еще
одним сильным человеком и проследил, чтобы подготовили
носилки. Мы его вытащили, но оказалось, что он умер, чего я и
боялся. Капрал Мик О’Брайен, с которым я часто дежурил, был
прекрасным человеком, а в батальоне он с ноября 1914 года. Он
был под Нев-Шапелью, Фестюбером и Лосом.
Я выбрался наверх за помощью и заметил, что уцелевшие
солдаты из рейдерской команды отдыхают. Теперь уже сосчита-
ли всех. Из двадцати восьми одиннадцать ранены (один умер от
ран) и один убит. Повидал Стэнсфилда, он в порядке, несмотря
на несколько осколочных ран. Спустившись в штаб, увидел пол-
ковника, который в шерстяной шапочке с помпончиком сидел
на своей кровати. Он был очень расстроен провалом сегодняш-
ней операции и минным обстрелом, но крайне доволен попыткой
прорваться через вражеские заграждения.
Через неделю после этого ночного рейда британский флот
встретился с германским у Ютланда, там разыгралось самое
крупное морское сражение Первой мировой войны. Британцы
объявили себя победителями потому, что сохранили контроль
над Северным морем. Немцы объявили себя победителями пото-
му, что потопили больше кораблей (14 к 11). Как отмечали мно-
гие британские моряки, и корабли, и вооружение были дрянными
и устаревшими по сравнению с вражескими. Сам адмирал Джел-
лико соизволил заметить: «Что-то сегодня с нашими прокляты-
ми кораблями не так».
Падение Англии с высот индустриальной благодати иных под-
тверждений не требовало.
Война приходит в дом: смерть брата
15 июня 1916 года
Вера Бриттен
Роланд Лейтон, жених Бриттен, погиб в бою ранее.
Мы пили чай в комнате, и я как раз сказала отцу, что мне
нужно взять бумаги Эдварда и отнести их на почту, пока та не
закрылась на выходные, когда раздался громкий стук дверного
молотка, а это всегда означает телеграмму.
На секунду я подумала, что ноги меня не послушаются, но они
вели себя как обычно, поэтому я встала и пошла к двери. Я знала,
что будет в телеграмме, знала уже неделю, но упорная надежда
человеческого сердца не позволяла разуму считать интуитив-
ную уверенность веским основанием, поэтому я открыла дверь и
прочитала телеграмму, мучительно растягивая ожидание.
«С сожалением сообщаем, что капитан Э. Г. Бриттен, кава-
лер Военного Креста, убит в бою 15 июня в Италии».
— Ответа не будет, — сказала я машинально разносчику и
подала телеграмму отцу, который вышел за мной к двери.
Войдя обратно в комнату, я, словно впервые в жизни, увиде-
ла на столе кувшинчик с цветами дельфиниума. Их насыщен-
ный цвет, живой, эфирный, казался слишком ярким для земных
цветов.
Потом я подумала, что нам нужно съездить в Перли и сооб-
щить новость матери.
Поздно вечером дядя привез нас обратно, в пустую кварти-
ру. Смерть Эдварда и наш внезапный отъезд обеспечили гор-
ничной — на тот момент проститутке-любительнице — по ее
просьбе несколько часов свободы, которые она потратила на
446
Англия. Автобиография
приключения. Она даже не закончила с кухонными полотенца-
ми, которые я постирала с утра, а после чая собиралась погладить.
Зайдя на кухню, я обнаружила, что они так и висят, жесткие, как
доски, на вешалке возле огня, где я их оставляла сушиться.
Уже после того как вся семья уснула и мир окутался тиши-
ной, я прокралась в комнату, чтобы побыть наедине с портретом
Эдварда. Осторожно закрыв дверь, я включила свет и всмотре-
лась в бледное нарисованное лицо, такое благородное, такое му-
жественное, такое трагически-взрослое. Он пережил многое —
больше, гораздо больше своих любимых друзей, которые погибли
еще раньше на этой бесконечной войне, оставив его одного пере-
живать потери. В уплату за переживания судьба дала ему возмож-
ность написать свою любимую музыку в их память. Казалось
прощальной иронией, что его убили соотечественники Фрица
Крейслера, скрипача, которым он восторгался сильнее всех.
И внезапно, глядя в глаза портрету, вспоминая наши прекрас-
ные дни и вечера, когда я аккомпанировала ему на пианино, а он
играл на скрипке, — внезапно навалилась такая тоска, что я упа-
ла на колени и заплакала. «Эдвард! О Эдвард!» — повторяла я
обессиленно, как будто мои рыдания могли призвать его назад.
раненный на Сомме,
15 сентября 1916 года
Берт Стюард
После мощной недельной артподготовки утром 1 июля 1916 года
британские части перешли в наступление на пятидесятимиль-
ном секторе Западного фронта. Они не ожидали сопротивления,
но их встретил шквал немецких пуль, и за какие-нибудь 24 часа
британцы потеряли 60 000 человек, ценой их жизней было заво-
евано 100 000 ярдов земли. Битва на Сомме бушевала до сере-
дины ноября, к этому времени потери британцев составили
420 000 человек убитыми и ранеными.
Берт Стюард из Хай-Вуд был одним из последних.
Условленный час настал, мой капрал подал мне знак, мы
выскочили из окопа и двинулись в наступление. Больше я его
никогда не видел.
Мы были похожи на перегруженных носильщиков, идущих
по свежевспаханному полю под рукотворной грозой. Смертель-
ный град свистел над нашими головами. Позади продолжалась
стрельба наших пушек, которые — я видел — стояли плотно,
колесо к колесу. Слева и справа неровными рядами шли люди.
Я решил идти один, не сбиваться в толпу с другими, попытался
оторваться от них, и скоро понял, что это просто. Вскоре люди
по обе стороны пропали. Я видел только один танк. Окопанный,
с порванной гусеницей, он был похож на умирающего гиппопо-
тама посреди взрывающихся снарядов. Я продолжал идти и про-
шел уже с полмили. Там мне встретилось прикрытие в виде на-
сыпи. За столь солидным барьером между мною и врагом я чув-
ствовал себя в безопасности.
448
Англия. Автобиография
Следующее мгновение было счастливейшим в моей жизни.
Все время я шел под градом пуль. Для пулеметов я был медлен-
но движущейся целью. Все пули прошли мимо, хотя, строго го-
воря, кое-где мой мундир был в дырках. Прямо на плече име-
лась четкая круглая дырочка. Пуля! Но откуда? Тогда я пред-
ставил, что меня мог достать продольным огнем справа
пулеметчик, оказавшийся по мою сторону насыпи. Тут же я по-
валился на землю, но еще раньше другая пуля пробила мне пра-
вое бедро.
В насыпи был проделан лаз, и я туда забрался. Он был занят
немцами, но никто из них не возражал. Они все были мертвы.
Здесь были разбросаны посылки из дома: сигареты, черный
хлеб, еда. На одном толстом немце, лежащем ничком, оказалось
очень удобно сидеть. Потом я присоседился к двум друзьям, один
из них, менее удачливый — парень из Ливерпуля — поймал пулю
в брюхо.
Мы здесь были перед самой линией нашей обороны. В сотне
ярдов за спиной подскакивали и снова ныряли защитные шле-
мы. Остатки самых упорных образовали импровизированную
линию фронта посреди воронок в земле. А еще дальше за спи-
ной, подумал я, Англия, дом и прекрасная жизнь.
Хай-Вуд представился так живо, будто я и в правду его уви-
дел. Мои территориальные амбиции кончились. Все, о чем я те-
перь думал, — как бы двинуться в обратном направлении, жела-
тельно сразу и поскорее. Оставив укрытие, я побежал зигзагом,
чтобы избежать пуль (двух было вполне достаточно), так быстро,
что повалил стрелка на передовой позиции. Он был напуган едва
ли меньше меня. Когда он немного пришел в себя, то объяснил,
как добраться между воронок до перевязочного пункта. Я пошел
пригнувшись, испытывать судьбу больше не хотелось. Во мне
две дырки. Если бы даже их просверлил хирург, и то он не смог
бы это сделать удобнее. Я был невероятно удачлив, но еще одна
пуля могла все испортить. Пришлось торопиться.
Перевязочный пункт был захваченным у немцев подземным
лазаретом, его вход был достаточно велик для носилок, и сам он
был построен как крепость, с ярусными деревянными койками.
Он был набит ранеными, которых сортировал наш адъютант.
раненный на Сомме, 15 сентября 1916 года
449
«Кто может двигаться за мной бегом, только не раненые в
ногу? — Я был готов бежать первым. — Бежать придется быст-
ро». И мы побежали, ныряя в воронки — жестокое, но быстрое
путешествие — в правильном направлении, пока не добрались
до размокшей дороги, где крытая повозка ожидала, чтобы за-
брать дюжину из нас и перенести на час лошадиной рыси ближе
к дому...
Канадский доктор выглядел в белом халате как любой дру-
гой врач, а оказался просто святым. «Вы счастливчик», — зая-
вил он мне радостно. Он объяснил, что одна пуля невероятным
образом очутилась в узком промежутке между ключицей и ло-
паткой и что не задела ни мышц, ни костей. «Сколько вам лет и
как долго вы уже в окопах?» — спросил он, записал ответ на кар-
точке и передал ее медсестре.
Позже я рассмотрел карточку, приколотую над моей крова-
тью. Она была помечена большой буквой «Д». Что это значит?
На мой вопрос поспешила ответить сестра. Она улыбнулась и
сказала: «Это значит — домой».
Полковник Лоуренс взрывает поезд
в Хиджазе, Аравийский полуостров,
1917 год
Томас Э. Лоуренс
Лоуренс Аравийский — британский офицер разведки, пристав-
ленный командованием к Хусейну, командиру нерегулярной армии
арабов. В значительной степени партизанская война Лоуренса
состояла из подрыва турецких железных дорог.
В полумиле от железнодорожного пути мы остановились.
Несколько человек спустилось вниз к полотну. В этом месте же-
лезнодорожный путь проходил по мосту с двумя пролетами, ко-
торый был перекинут через лощину, промытую дождевой водой.
Выбранное нами место казалось идеальным для подготовки
взрыва. Мы в первый раз применяли электрическое минирова-
ние и не имели никакого представления о его силе. Однако было
вполне очевидно, что взрыв даст больший результат, если под
взрывчатым веществом будет находиться арка. В этом случае,
что бы ни случилось с паровозом, мост, несомненно, рухнет и
следующие за ним вагоны неизбежно сойдут с рельсов.
Мы привели верблюдов и разгрузили их. Арабы снесли вниз к
намеченному месту мортиру Стокса со снарядами, пулеметы
Льюиса, гремучий студень с изоляционным кабелем, магнето и
инструменты. Сержанты расставили свои игрушки на площадке, а
мы спустились к мостику, выкопали яму между двумя стальными
шпалами и поместили в нее пятьдесят фунтов гремучего студня.
Зарыть его оказалось нелегким делом. У меня ушло почти
два часа, пока я закопал и прикрыл заряд. Затем наступил черед
тяжелой работе по прокладке кабеля от детонатора в горы, от-
Полковник Лоуренс взрывает поезд в Хиджазе
451
куда мы должны были зажечь запал мины. Верхний слой песка
затвердел, как кора, и нам пришлось пробивать его, чтобы за-
рыть кабель. Упрямый кабель оставлял на поверхности песка,
изборожденной ветром, длинные зигзаги, словно тут прополза-
ли неестественно узкие, тяжелые змеи.
Чтобы сгладить их, пришлось пустить в ход мешок с песком,
а затем мой плащ, взмахи которого, подобно ветру, сравняли
зыбкую поверхность. Вся работа отняла пять часов, но зато она
была проделана на славу. Никто из нас не мог различить, где
лежал заряд, или проследить под землей двухсотъярдовый путь
двойного кабеля к нашей засаде, где он выходил на поверхность.
Мы соединили его концы с электрическим детонатором. Ме-
сто засады казалось идеально выбранным, исключая то, что чело-
век, находившийся у детонатора, не мог видеть с него моста. Одна-
ко это означало лишь, что ему придется нажать на рукоятку при
сигнале с наблюдательного пункта в пятидесяти ярдах впереди,
откуда одинаково хорошо были видны и мостик, и детонатор. Са-
лем, преданнейший из рабов Фейсала, попросил поручить ему эту
почетную обязанность, и ее предоставили ему единогласно.
Остаток дня мы провели, показывая Салему (на выключен-
ном детонаторе), что ему придется сделать. Наконец он усвоил в
совершенстве свои обязанности: опускал рукоятку, лишь только
я подымал руку, давая знак, что воображаемый поезд въехал на
мост...
Нас окутал мрак, и мы поняли, что должны терпеливо про-
спать ночь в надежде на завтрашний день. Может быть, турки
подумают, что мы ушли, если утром они увидят гряду пустой.
Мы уютно устроились в глубокой ложбине, разожгли костры и
испекли хлеб. Общие задачи объединили нас...
Мы начали укладываться, готовясь уехать и решив оставить
мину с ее проводами на месте на тот случай, если турки не заме-
тят ее и мы сможем вернуться и воспользоваться плодами тяже-
лой работы. Мы послали гонца к отряду, прикрывавшему нас с
юга, чтобы договориться с ним о месте встречи у перерезанных
стремнинами скал, служивших прикрытием для наших пасущих-
ся верблюдов.
452
Англия. Автобиография
Как только он умчался, часовой закричал, что со стороны
Галлат-Аммара видны клубы дыма. Мы с Заалом бросились к
вершине горы и по характеру дыма поняли, что действительно у
станции стоит поезд.
Пока мы пытались разглядеть его, он внезапно двинулся по
направлению к нам. Мы крикнули арабам, чтобы они как мож-
но быстрее заняли позиции. У скалы началась дикая суматоха.
Сержанты Стоке и Льюис, будучи в сапогах, не могли опередить
остальных, но и они быстро взобрались наверх, позабыв о своих
муках и дизентерии.
Люди, вооруженные винтовками, расположились длинной
цепью позади горного отрога, спускавшегося от пушек и мимо
детонатора ко входу в долину. Отсюда они могли бы открыть
стрельбу непосредственно по сошедшим с рельсов вагонам с
расстояния меньше чем полтораста футов, меж тем как дально-
бойность наших орудий достигала около трехсот ярдов.
Один из арабов взобрался на возвышение возле орудий и
кричал нам о движении поезда — необходимая предосторож-
ность, так как, если он вез войска и они высадились бы у наше-
го кряжа, нам пришлось бы повернуться с быстротой молнии и
отступить в долину, защищая свою жизнь. К счастью, поезд
мчался вперед с огромной скоростью, которую ему придавали
два паровоза.
Когда он приблизился к месту, где, по сведениям турок, мы
скрывались, с поезда открыли бесцельную стрельбу по пустыне.
Я мог слышать его приближающийся грохот, сидя на холмике
у моста, чтобы подать сигнал Салему, который танцевал вокруг
детонатора, крича от возбуждения и настоятельно призывая Бога
на помощь.
Стрельба турок звучала внушительно, и я размышлял, со
сколькими врагами нам придется иметь дело и сравняет ли мина
своим действием их число с нашими восьмьюдесятью людьми.
Было бы лучше, если бы наш первый опыт с электричеством
происходил в менее сложной обстановке. Но в этот момент оба
паровоза, казавшиеся огромными, с пронзительными свистками
вынырнули из-за поворота.
полковник Лоуренс взрывает поезд в Хиджазе
453
За ними тянулись вагоны, из окон и дверей которых торчали
ружейные дула. На крышах, позади ненадежных прикрытий из
мешков с песком, притаились солдаты, обстреливая нас.
Я не предполагал, что будут два паровоза, и в то же мгнове-
ние решил взорвать мину под вторым, чтобы, в случае незначи-
тельного действия взрыва, неповрежденный паровоз не мог от-
цепиться и утащить вагоны назад.
Итак, когда второй паровоз въехал на мост, я поднял руку,
подавая знак Салему. Раздался ужасный грохот, и железнодо-
рожное полотно скрылось за столбом черного дыма и пыли вы-
сотой и шириной около ста футов. Из мрака доносился треск
разбивающихся вагонов и продолжительный звучный металли-
ческий скрежет раздираемой стали. Крутящееся колесо парово-
за внезапно вылетело из черной тучи, затмившей небо, с музы-
кальным свистом пронеслось над нашими головами и медленно
и тяжело упало в пустыне где-то позади.
После этого полета наступила мертвая тишина. Ни один крик,
ни один ружейный выстрел не раздался, пока ставший серым
туман от взрыва медленно двигался в нашу сторону от железно-
дорожного полотна и, миновав, растаял в горах.
Я в восторге бросился к сержантам. Салем схватил свою вин-
товку и разрядил ее во тьму. Не успел я вскарабкаться к оруди-
ям, как ложбина оживилась выстрелами и темными фигурами
бедуинов, устремившихся вперед, чтобы схватиться с врагом.
Я осмотрелся, желая понять, что происходит. Неподвиж-
ный поезд стоял на пути, оторвавшиеся и рассеявшиеся вагоны
вздрагивали от града пуль, изрешетивших их насквозь, а турки
выскакивали из них, ища прикрытия за железнодорожной на-
сыпью.
Пока я созерцал представшую передо мной картину, над моей
головой затараторили наши пулеметы. Длинные ряды турок на
вагонных крышах покатились и были сметены, словно тюки с
хлопком, яростным потоком пуль, бушевавшим и брызгавшим
тучей желтых щепок от деревянной обшивки вагонов. Господ-
ствующее над местностью расположение наших орудий явилось
Для нас большим преимуществом.
454
Англия. Автобиография
Когда я добрался до Стокса и Льюиса, сражение уже приняло
иной оборот. Уцелевшие турки скрылись за насыпью, имевшей
здесь одиннадцать футов высоты, и за вагонными колесами.
Пользуясь укрытием, они в упор открыли огонь по бедуинам.
За изгибами железнодорожного полотна пулеметы врагу страш-
ны не были, но Стокс выпустил из своей мортиры первый сна-
ряд, и через несколько секунд раздался грохот от взрыва позади
поезда.
Стокс дотронулся до прицельного винта, и второй снаряд
попал как раз в глубокую выемку под мостом, где турки нашли
себе убежище. Он произвел там убийственное опустошение.
Оставшиеся в живых в панике ринулись в пустыню, бросая на
бегу винтовки и снаряжение.
Настал черед пулеметов Льюиса. Тот свирепо опустошал
одну ленту за другой, пока весь песок не был устлан мертвыми
телами.
Арабы, увидев, что битва окончена, побросали оружие и на-
чали, словно дикие звери, вскрывать вагоны и грабить их.
Я сбежал вниз к развалинам, чтобы посмотреть на результат
действия мины. Мост рухнул, и в его провал свалился передний
вагон, переполненный больными. Все они, исключая трех или
четырех, погибли при падении расколовшегося вдребезги ваго-
на и образовали груду тел, истекающих кровью. Один из них
еще был жив и бредил в тифозной лихорадке.
Следующие вагоны сошли с рельсов и разбились. Некоторые
рамы совершенно испортились. Второй паровоз представлял
собою дымящуюся кучу железа. Его задние колеса отлетели
вместе с частью огневой коробки. Паровозная рубка и тендер,
превратившиеся в скрученные лоскуты железа, валялись меж
громоздящимися камнями мостовых устоев. Передний паровоз
отделался легче. Хотя и он сошел с рельсов и полуопрокинулся,
а его рубка взорвалась, он все еще находился под парами, а дви-
жущий механизм остался невредимым.
Долина представляла собою дикое зрелище. Полуголые ара-
бы метались вокруг поезда в бешеном исступлении, визжали,
стреляли в воздух, дрались друг с другом, вскрывая сундуки и
полковник Лоуренс взрывает поезд в Хиджазе
455
слоняясь с огромными тюками. Они распарывали их и разбра-
сывали содержимое, уничтожая все, что им не было нужно.
Всюду валялись десятки ковров, кучи матрацев и цветных
одеял, груды мужской и женской одежды, часов, кухонных горш-
ков, пищи, украшений и оружия. Возле стояли тридцать или
сорок женщин без покрывал и истерически рвали на себе одеж-
ду и волосы, оглушая своими воплями самих себя. Арабы, не
обращая на них внимания, вовсю продолжали крушить домаш-
нюю утварь и грабить. Верблюды стали общим достоянием. Каж-
дый с яростью нагружал их сверх всякой меры.
Увидев, что я не принимаю в этом участия, женщины кину-
лись ко мне, хватаясь за мою одежду, взывая о пощаде. Я уверял
их, что все кончится хорошо, но они не отставали, пока меня от
них не избавили несколько человек из их мужей. Они отпихну-
ли своих жен, хватая меня за ноги в припадке отчаяния и ужаса
перед близкой смертью. Они представляли собой гнусное зре-
лище. Я оттолкнул их ногой и наконец освободился...
Победа всегда расстраивала ряды арабов. Мы сейчас являлись
не отрядом, способным на быстрый набег, а медленно бредущим
караваном, перегруженным до отказа различным домашним
скарбом, достаточным, чтобы обогатить любое арабское племя
на многие годы.
Когда Лоуренс взорвал этот поезд в Хиджазе, до окончания
Первой мировой войны оставался еще год, но ее исход уже был
предрешен. Приказ кайзера немецким подводным лодкам «топить
при появлении» любые корабли, не обращая внимания на их на-
циональную принадлежность, чтобы уморить Британию голодом
и поставить на колени, привел к тому, что 6 апреля 1917 года
Америка вступила в войну на стороне союзников. Германия не
сумела прорвать «тонкую линию цвета хаки»; когда же к британ-
цам подоспели дивизии американского экспедиционного корпуса, а
экономика США начала делиться с Европой своим процветани-
ем, у Германии не осталось ни единого шанса на победу.
Празднование мира, Лондон,
11 часов утра, 1 ноября 1918 года
Уинстон Черчилль
Оставалось несколько минут до наступления одиннадцатого
часа одиннадцатого дня одиннадцатого месяца. Я стоял у окна
своего кабинета, выходившего на Нортумберленд-авеню, гля-
дел в сторону Трафальгарской площади и ждал, пока Биг Бен
звоном курантов объявит окончание войны. Память невольно
обращалась к минувшим страшным годам, а рассудок пытался
оценить настоящее и будущее...
Окончание Великой войны подняло Англию на небывалую
высоту. Вновь, в четвертый раз на протяжении четырех веков
Англия организовала во главе Европы сопротивление военной
тирании, и в четвертый раз война закончилась тем, что малые
государства Нидерландов, ради защиты которых Англия объя-
вила войну, сохранили полную независимость. Испания, Фран-
ция — королевство и империя, Германская империя — все они
поочередно стремились к захвату этих областей или к господ-
ству над ними. В течение 400 лет Англия противодействовала
их намерениям, то военным, то дипломатическим путем. В спи-
сок могущественных государей и военачальников, включавший
уже имена Филиппа II, Людовика XIV и Наполеона, можно было
теперь внести имя германского императора Вильгельма II. Эти
четыре цепи великих событий, неизменно служивших одной и
той же цели на протяжении жизней многих поколений и неиз-
менно оканчивавшиеся успехом, представляют редкий пример
настойчивости и последовательности; достижения, подобные
ему, отсутствуют в истории древности, как и в истории нового
времени...
Празднование мира, Лондон
457
Перед глазами британского народа проходило триумфальное
шествие победителей. Все императоры и короли, с которыми мы
воевали, были низложены, и их храбрые войска разбиты наго-
лову. Страшный враг, военная и техническая мощь которого
столь долго грозила существованию нашей родины и армии ко-
торого погубили цвет британской нации, уничтожили Русскую
империю и довели всех наших союзников, кроме Соединенных
Штатов, до полного изнеможения, был повержен во прах и сдал-
ся на милость победителей. Испытание кончилось. Опасность
была отражена. Массовое истребление людей и материальные
жертвы не были напрасны и могли быть прекращены. Народ,
все силы которого были напряжены до последней степени, до-
жил наконец до часа избавления и на некоторое время целиком
отдался чувству победы. Церковь и государство объединились
в торжественных изъявлениях благодарности Всевышнему. На-
ступил праздник для всей страны. Вдоль улицы Мэлл были вы-
строены тройные ряды захваченных неприятельских пушек.
Улицы были полны торжествующей толпой. В общей радости
объединились все классы общества. Города, во время войны по-
груженные по ночам в глубокий мрак, горели теперь празднич-
ными огнями и оглашались музыкой. Огромные толпы были
охвачены неописуемым возбуждением, и гранитное подножие
Нельсоновской колонны в Трафальгарском сквере по сей день
хранит следы восторгов лондонской праздничной толпы.
Кто пожалеет об этих чувствах или захочет осмеять их не-
сдержанные проявления? Эти чувства разделяла каждая страна
союзной коалиции. В каждой столице, каждом городе стран-по-
бедительниц, во всех пяти континентах по-своему повторялись
сцены, происходившие в Лондоне. Недолго длились эти часы
триумфа, и воспоминание о них скоро исчезло. Они оборвались
так же внезапно, как и начались. Слишком много было пролито
крови, слишком много затрачено жизненных сил и слишком ост-
ро ощущались утраты, понесенные почти каждой семьей. Вслед
за торжествами — радостными и в то же время печальными, ко-
торыми сотни миллионов людей отпраздновали осуществление
своих задушевных желаний, наступило тяжелое пробуждение и
разочарование. Правда, безопасность была обеспечена, мир вое-
458
Англия. Автобиография
становлен, честь сохранена, промышленность могла отныне про-
цветать и развиваться, солдаты возвращались на родину, и все
это давало известное чувство удовлетворения. Но это чувство
торжества отходило назад, уступая место чувству боли за тех,
кто никогда не вернется.
Наступившее в одиннадцать часов дня перемирие вызвало
по всей линии британского фронта во Франции и Бельгии сво-
его рода реакцию, ярко обнаружившую удивительную природу
человека. Смолкла канонада, и враждебные армии остановились
на тех позициях, которые они занимали. Солдаты смотрели друг
на друга молча, неподвижно, невидящими глазами. Чувство стра-
ха, смущения и даже грусти охватывало людей, которые всего за
несколько минут до того быстро двигались вперед по пятам не-
приятеля. Перед победителями как будто разверзлась пропасть.
«Оружие прочь. Пришел Эрос. Закончен долгий труд!»
Некоторое время сражавшиеся войска были как будто не в
состоянии привыкнуть к внезапному прекращению своих напря-
женных усилий. В ночь победы на бивуаках передовых позиций
было так тихо, что их можно было бы принять за бивуаки храб-
рецов, сражавшихся изо всех сил и наконец признавших свое
поражение. Эта волна психологического утомления прошла так
же быстро, как и противоположные ей настроения, проявивши-
еся в это время в Великобритании, и через несколько дней воз-
вращение на родину стало венцом всех желаний...
Итак, Первая мировая война завершилась. Вместе с нею канул
в прошлое прежний порядок вещей. Премьер-министр и либерал
Дэвид Ллойд Джордж обещал демобилизованным «землю, достой-
ную героев». На этой земле предполагалось всеобщее избира-
тельное право для мужчин, невзирая на титулы и достаток,
ибо все, кто сражался, своей кровью заслужили такое право. Не
забыли и женщин, которые тоже внесли свой вклад в победу —
как медсестры, как работницы на заводах, наконец как «фрон-
товые девушки».
По закону о народном представительстве 1918 года избира-
тельное право предоставили всем мужчинам старше двадцати
одного года и всем женщинам старше тридцати лет. Увеличив-
Празднование мира, Лондон
459
и/ийся электорат, что никого не удивило, примкнул к лейбори-
стам, которые в 1924 году образовали свое первое правительство.
Каковы бы ни были их политические пристрастия, всем каби-
нетам 1920-1930-х годов пришлось решать схожие проблемы.
Ирландию, присоединенную к Великобритании в 1800 году, охва-
тило националистическое восстание, которое никак не мог пода-
вить английский экспедиционный корпус («черно-коричневые» —
«The Black and Tans» — no цвету формы); в конце концов в Лондоне
сочли, что лучше смириться с неизбежным, чем продолжать вое-
вать, ив 1921 году Ирландии предоставили независимость — за
исключением шести северных протестантских графств. Нацио-
нальный долг за годы войны увеличился поистине катастрофиче-
ски — с 650 000 000 фунтов стерлингов в 1914 году до 7830 000 000
фунтов стерлингов в 1920 году, и быстрого способа сократить
его попросту не существовало. Цена за победу над экспансиониз-
мом кайзеровской Германии оказалась почти непомерной: Бри-
тания утратила роль мирового экономического лидера, ее про-
мышленность в особенности страдала от износа, недостатка
инвестиций и бесконечных трудовых конфликтов. Показателен
пример угольной отрасли, работники которой спровоцировали пер-
вую — и последнюю — в Великобритании всеобщую забастовку.
Всеобщая забастовка
4—12 мая 1926 года
Арнольд Беннет
Чтобы поддержать шахтеров, которым работодатели объя-
вили локаут (мера принудительного сокращения заработной пла-
ты), Конгресс тред-юнионов призвал рабочих ключевых отраслей
промышленности — портов, железных дорог, газо- и электроснаб-
жения — присоединиться к забастовке. Страна откликнулась
на призыв, однако у лидеров Конгресса недостало смелости пойти
на открытый конфликт, и 12 мая было объявлено об окончании
забастовки. Почти всюду забастовка прошла мирно, полицейские
и бастующие играли вместе в футбол, а средний класс развлекал
себя игрой в «черноногих» (штрейкбрехеров), нанимаясь в води-
тели автобусов и грузовиков.
Сегодня первый день всеобщей забастовки. Вокруг множе-
ство машин. Я прогулялся вокруг вокзала Виктория, который
закрыт (оба перрона). Боковой вход охранял полисмен. Гово-
рят, сегодня утром некий поезд все-таки отправился с вокзала.
На огромных опустевших платформах открыты лишь книж-
ные киоски Смита. Еще работают кафе снаружи. В этот пер-
вый день забастовки народ радостен и приветлив. Вечерних га-
зет нет. По радио новости передают через короткие интервалы,
вечером — каждые полчаса, вплоть до полуночи. Наверное,
скоро закроются все театры. Общее напряжение заметно нара-
стает.
5 мая. Ланч в «Реформ» в 1:30. Наверху Гардинер, Тюдор
Уолтерс, Хеджес, Джим Кэрри, Сассун и лорд Девонпорт. Мно-
всеобщая забастовка, 4-12 мая 1926 года
461
гие мрачны, но бескомпромиссны. Общее мнение состоит в том,
что борьба должна быть короткой, но решительной. На следу-
ющей неделе ожидается кровопролитие. Множество бессодер-
жательных сообщений по радио. «Таймс» и «Файненшл ньюс»,
отпечатанные на машинке.
6 мая. Опять норд-норд-ост. Не увидел на улицах ни одного
такси. Уже неделю, с четверга 29 апреля, не работал над рома-
ном. Пошел на разведку, прогулялся по Бромптон-роуд. В 4:30
за пять минут по Слоун-стрит проехали одиннадцать автобусов.
Из них общественных только два, оба с разбитыми стеклами.
Вечером видел еще. В каждом общественном автобусе по поли-
смену и специальному констеблю...
12 мая. Теперь всеобщая забастовка смотрится жалко — па-
тетический порыв неудачников, у которых изначально не было
ни единого шанса. А победители, похоже, объединились, чтобы
с суровым энтузиазмом задавить забастовку. Вчера вызывали
доктора, так даже он работает над «изучением преступности»
для правительства. (Он рассказал о смертельных случаях в ре-
зультате ист-эндского бунта.) Уилли Моэм работает в Скотланд-
Ярде до 8:30 утра, не знаю, над чем. Набрали множество специ-
альных констеблей.
13 мая. Все еще озабочены забастовкой, или, как теперь го-
ворят, «новой забастовкой». Дафф Тэйлер рассказал об увле-
кательных путешествиях в поездах метро. Их водит развязная
молодежь в желтых перчатках, которая постоянно проезжает
платформы или не доезжает до них. Возле Университета но-
сильщики с золотыми портсигарами, невероятно вежливые и
по-отечески заботятся о вашей безопасности. Моэм сам себя
называет «ищейкой» Скотланд-Ярда. За ним все время присы-
лают полицейскую машину. В первую ночь он работал с 11 ве-
чера до 8:30 утра. Он говорит, последние несколько часов после
рассвета — самые ужасные, не знаешь, как их протянуть. Поня-
тия не имею, что значит «ищейка».
Шахтеры бастовали пять месяцев, прежде чем вернуться к
работе.
462
Англия. Автобиография
Конечно, «мягкотелость» всеобщей забастовки не должна
вызывать удивления. Англия не знала классовой войны. В осталь-
ной Европе смещались правительства, бунтовали рабочие, край-
не правые устраивали путчи, но в Англии общество держалось
дружно, осознавая свою «английскость», сохраняя уважение к
монархии, чувство юмора и давнюю привычку к парламентской
демократии.
Игра на задней линии: Аделаида,
Австралия, 13-19 января 1933 года
У Г. Фергюсон
В крикет в Англии играли с двенадцатого столетия. В двадца-
том веке эта игра послужила причиной напряженности в отно-
шениях между Англией и Австралийским доминионом. Фергюсон
состоял в МКК (Мэрилебонском крикет-клубе). Дуглас Джар-
дин — капитан английской сборной.
Этому историческому матчу суждено было стать сенсацион-
ным во многих отношениях и одним из самых неприятных зре-
лищ, а мне не повезло на нем присутствовать. Я не сомневался,
что австралийских игроков устрашит Хэролд Ларвуд с его «но-
гомашеством»: последнее вполне соответствовало духу матча.
Один бэтсмен за другим получал травмы — Ларвуд безжало-
стно выполнял поручение Джардина. Билл Понсфорд, который
часто поворачивался к мячу спиной, заработал уже дюжину си-
няков — вполне достаточно, чтобы оценить бесполезность такой
уловки. Билл Вудфул, который никогда не был особо растороп-
ным, пострадал еще больше, и я сочувствовал его жене, которая
начала всерьез опасаться за здоровье мужа. Так что никого не
удивило, когда Вудфула, пропустившего несколько ударов Лар-
вуда и совсем ослабевшего, унесли в раздевалку.
Но когда Берта Олдфилда, любимца публики, потерявшего
сознание от удара мячом, понесли в лазарет, негодование пуб-
лики достигло точки кипения. Морис Тэйт, не игравший за Анг-
лию, сказал мне:
— Билл, я пошел отсюда. Кого-нибудь покалечат серьезно, и
начнется погром.
464
Англия. Автобиография
Я был уверен, что в толпе найдутся горячие головы, которые
перелезут через ограду и попытаются добраться до английских
игроков, но — хвала небесам — этого не случилось.
«Пухлый» Уорнер, пытаясь исправить положение, заглянул
в раздевалку австралийской команды — та больше напоминала
морг — и выразил соболезнования тем, кто пострадал от жест-
кой игры гостей. В ответ он получил замечание, которое попало
на передовицы газет всего мира. Вудфул сказал ему:
— Я не хочу разговаривать с вами, мистер Уорнер. На поле
две команды, и лишь одна из них играет в крикет. Если и впредь
так будет, пожалуй, мне не стоит играть в эту игру. Всего хоро-
шего!
18 января 1933 года последовала историческая телеграмма
от руководства австралийской комиссии по крикету в МКК. Она
гласила:
«Выбивание защитников подачами приняло такие масшта-
бы, что наносит ущерб интересам игры, поскольку главной за-
дачей бэтсмена становится защита своего здоровья. Игроки рас-
строены и изранены. По нашему мнению, это неспортивно. Если
это не прекратится, дружеские отношения между Австралией и
Англией могут быть нарушены».
По настоянию Дж. Г. Томаса, министра по делам доминионов,
Ларвуда исключили из отборочного списка сборной Англии.
Фунты лиха: в ночлежке
1931 год
Джордж Оруэлл
Презрев буржуазное воспитание (подготовительная школа,
Итон), Джордж Оруэлл примерил на себя обноски бродяги и от-
правился исследовать разоренную Англию; свои впечатления он
изложил в сборнике очерков «Фунты лиха в Париже и Лондоне»,
В 1931 году экономическая депрессия была в разгаре, численность
армии безработных достигала трех миллионов человек.
Ближе к одиннадцати я стал высматривать ночлег. Зная по
книгам о ночлежках (кстати, ночлежками они никогда не име-
нуются), я полагал найти спальное место пенса за четыре. При-
метил на обочине Ватерлоо-роуд какого-то работягу в спецовке
и обратился к нему. Сказал, что без гроша, хотел бы переноче-
вать как можно дешевле.
«Ага, — кивнул он, — там вон, на ту сторону поди, надписано
где над дверями “Тихий Отдых для Бессемейных Мужчин”. Точ-
но, отличный кип (место для сна. — Ред,), я сам ходил. У их там
дешево да еще чисто».
Окна торчавшей на указанном месте развалюхи едва свети-
лись, темнея заплатами выбитых и заклеенных бумагой стекол.
В кирпичном коридоре навстречу снизу вышел худосочный, с
заспанными глазами мальчишка. Из подвала послышался смут-
ный шум, плеснуло жаркой, отдающей сыром затхлостью. Маль-
чишка, зевая, подставил ладонь:
— Кип надо? Гони бычок, и все дела.
Заплатив шиллинг, я вслед за мальчишкой по темной шат-
кой лесенке поднялся в спальню. Сладковато воняло больнич-
466
Англия. Автобиография
ной палатой и грязным бельем; окна, видимо, были наглухо за-
биты, вначале показалось, что воздуха просто нет. Горящая свеч-
ка позволила различить низкую комнату площадью метров двад-
цать и вмещавшую восемь коек. Шестеро квартирантов уже ле-
жали, бдительно свернув рядом всю снятую одежду, включая
поставленные сверху башмаки. В углу кто-то кошмарно, мер-
зейшим образом кашлял.
Постель оказалась жесткой как камень, подушкой служил
валик, по твердости не уступавший бревну. Спать тут было хуже,
чем на столе, — кровать гораздо короче стандартной, очень уз-
кая, и матрас таким горбом, что приходилось напрягаться, удер-
живая себя от падения. Смердящие застарелым потом простыни
я был вынужден отодвинуть подальше от носа. К тому же вместо
одеяла тоненькая хлопковая накидка, и согреться при всей ду-
хоте трудновато. И постоянная возня вокруг. Примерно через
каждый час мой сосед слева, матрос вероятно, просыпался и, кляня
бога с дьяволом, закуривал. Другой жилец, жертва простуженно-
го мочевого пузыря, раз шесть за ночь вставал, чтобы шумно ис-
пользовать ночной горшок. Квартировавшего в углу каждые
двадцать минут терзало кашлем, регулярный накат приступа
ожидался, как ждешь очередной рулады воющей на луну соба-
ки. Звук этого кашля не описать; человек хрипел, давился, буд-
то ему все нутро выворачивало. Он как-то чиркнул спичкой —
осветилось старческое лицо, впалые серые щеки покойника и
намотанные для тепла на голову штаны (манера, которой я, дол-
жен признаться, не выношу). Всякий раз в ответ на кашель ста-
рика или ругань матроса летели сонные крики:
— Заткнись! Заткнись к черту, чтоб тебя!..
Спал я в общей сложности не больше часа. Утром проснулся
со смутным впечатлением придвинутого ко мне крупного тем-
ного предмета. Открыв глаза, увидел прямо перед своим лицом
закинутую на мою кровать матросскую ступню. Ступня была
очень смуглой, смуглой как у индусов, но от грязи. Стены пест-
рели пятнами, цвет сыроватых, недели три не стираных просты-
ней достиг оттенка довольно плотной умбры. Я оделся и пошел
вниз. В подвале обнаружилось несколько стоящих в ряд чугун-
ных ванн, висела пара скользких мокрых полотенец на роликах.
фунты лиха: в ночлежке, 1931 год 467
Имея при себе кусочек мыла, я уже хотел приступить к мытью,
когда заметил, что внутренние стенки ванн чернеют грязью —
слоем жирной липкой грязи, не светлее сапожной ваксы. Ушел
немытым. Заведение по всем статьям не отвечало рекоменда-
ции «дешево да еще чисто». Зато, как мне позже открылось, оно
было типичнейшей ночлежкой.
Перейдя мост и прошагав довольно далеко к востоку, я нако-
нец решил зайти в торговое кафе на Тауэр-Хилл. Лондонское
торговое кафе, каких тысячи, показалось мне после Парижа нео-
бычным и иностранным. Душноватый зальчик со скамьями,
высокие спинки которых хранили моду прошлого столетия, с
меню, написанном обмылком по зеркалу, и подавальщицей, дев-
чонкой лет четырнадцати. Работяги жевали что-то из собствен-
ных газетных свертков и пили чай из похожих на керамические
стаканы чашек без блюдец. Сидевший особняком в углу еврей,
уткнувшись в тарелку, жадно и виновато ел бекон.
— Нельзя ли чая и хлеба с маслом? — спросил я юную офи-
циантку.
Она оторопела. Удивленно таращась, ответила: «Масла нету,
только марг». И повторила буфетчику мой заказ фразой, столь
же присущей Лондону, как вечный coup de rouge* Парижу:
— Полный чай с двойным бутером!
На стене рядом со мной висела табличка, предупреждавшая
«Уносить сахар воспрещается», а ниже некий поэтического скла-
да гость приписал:
Кто упрет отсюда сахар,
Того надо послать на...,
— но кто-то еще не пожалел сил соскрести последнее слово.
Это была Англия.
После стоившего три с половиной пенса чая-с-двойным-бу-
тером у меня осталось восемь шиллингов и два пенса**.
* Революционный бунт {фр.).
** Перевод В. Домитеевой.
Битва на Кейбл-стрит,
7 октября 1936 года
Фил Пайретин
Попытки преодолеть экономическую депрессию привели к по-
явлению радикальных лозунгов, призывающих к переменам. Край-
не левую позицию занимала просоветская коммунистическая
партия Великобритании (насчитывала максимум 10 000 чело-
век), крайнее же правые позиции принадлежали Британскому
союзу фашистов, основанному сэром Освальдом Мосли в 1932 году,
20 000 членов союза носили униформу чернорубашечников Мус-
солини. На Кейбл-стрит в лондонском Ист-Энде коммунисты
попытались остановить марш чернорубашечников.
Пайретин был руководящим работником компартии.
Было понятно, что фашисты и полиция теперь обратят вни-
мание на Кейбл-стрит. Мы были готовы. Когда неизбежность
столкновения стала очевидной, дали сигнал сооружать барри-
кады. Мы подготовили три заслона. Возле первого был двор с
большим количеством досок и прочего материала, да еще ста-
рым грузовиком. С владельцем договорились, что грузовик ис-
пользуют для баррикады. На этот счет были даны соответству-
ющие распоряжения, но когда кто-то крикнул: «Давай грузо-
вик!», не пояснив, что тот в соседнем дворе, ребята оглядели
улицу и увидели грузовик ярдах в двухстах от себя. Они прика-
тили его и перевернули набок прежде, чем им успели объяснить,
что имелся в виду другой. В конце концов, это был все же грузо-
вик; дополненный старой мебелью, матрацами и всем, что мож-
но отыскать в чуланах, он образовал баррикаду, преодолеть ко-
торую полиции оказалось нелегко. Когда полицейские напали,
Зитва на Кейбл-стрит, 7 октября 1936 года 469
-----
их встретили молочными бутылками, камнями и всем, что под-
вернулось под руку. Несколько женщин метали молочные бу-
тылки с крыш. Часть полицейских сдалась. Такого прежде не
случалось, поэтому ребята не знали, что с ними делать, но дубин-
ки отобрали, а один забрал шлем сыну на сувенир.
Ну и сцена разворачивалась на Кейбл-стрит! Я имею в виду
«ребят». Никогда прежде не было такого единства всех групп
рабочего класса, как на баррикадах Кейбл-стрит. Люди, чьи жиз-
ни разделяли социальные преграды, хотя они и жили на рассто-
янии нескольких ярдов друг от друга — бородатые ортодоксаль-
ные евреи и бесцеремонные докеры, католики-ирландцы, — вот
те рабочие, которых фашисты пытались поссорить между собой.
Борьба коммунистической партии с фашистами объединила всех
против общих врагов и их лакеев.
Главным образом атаки и контратаки происходили на участ-
ке от Таун-Хилл до угла Гарденс. Многие были арестованы,
многих ранили. Однако в битве участвовала именно полиция,
а фашисты прятались сзади, под ее прикрытием. Мосли опоздал.
Как только он подъехал на машине, кирпич влетел ему прямо в
стекло.
Позже говорили, что сэр Филип Гейм звонил министру внут-
ренних дел и ходатайствовал перед сэром Джоном Саймоном о
запрещении марша. Сэр Джон был непреклонен, однако сэр
Филип Гейм отстоял свою точку зрения. Он запретил марш и
велел Мосли переубедить сэра Джона Саймона. Фашисты пост-
роились, отсалютовали своему вождю и направились через опу-
стевший город к набережной, а там разошлись. В этот день ра-
бочий класс победил.
Марш из Джарроу,
октябрь 1936 года
Рой Чедвик
Одним из самых драматических событий 1930-х годов, при-
влекших внимание всего мира к обнищавшей, охваченной безрабо-
тицей Англии, стал марш голодных, особенно на отрезке пути
от Джарроу, «города, который их погубил», до Лондона. Возглав-
ляла марш депутат парламента от лейбористской партии Эл-
лен Уилкинсон по прозвищу «Красная». За нею шли две сотни ра-
бочих-судостроителей из Джарроу.
Рой Чедвик — журналист «Гардиан».
Не вызывало сомнений, что такая акция, как этот марш, долж-
на увенчаться успехом. Я примкнул к нему утром на Рипон-роуд.
«Крестовый поход из Джарроу» под двумя знаменами, с губны-
ми гармошками, литаврой и четырьмя сотнями ног смотрелся
очень сильно. Шествующих сопровождали два врача, парикма-
хер, группа репортеров, лабрадор в качестве талисмана, а также,
большую часть времени, — мэр Джарроу олдермен Дж. У. Томп-
сон, который уезжал в город по делам, а потом возвращался.
Таких примеров гражданской ответственности, пожалуй, по
стране больше не найти. С мэром во главе процессии двигался
судебный чиновник, член совета графства Д. Ф. Райли, вдохно-
витель и организатор марша.
Это была не голодовка, а марш протеста. Единодушие, с ко-
торым Джарроу присоединился к протестам, указывает на тот
факт, что партии, представленные в городском совете, догово-
рились зарыть топор политической войны, поскольку в этом
ноябре выборов не будет. Хотя по закону на демонстрацию го-
Марш из Джарроу, октябрь 1936 года
471
род не мог потратить и фартинга из денег налогоплательщиков,
работники мэрии разослали около 200 000 писем в различные
компании, тред-юнионы, кооперативы и т. д., так что фонд мар-
ша составил 850 фунтов стерлингов. Они надеются, что к 31 ок-
тября, когда шествие должно достичь Марбл-Арч, фонд соста-
вит круглую сумму в 1000 фунтов.
Наиболее удачливая часть работоспособного населения
Джарроу, которая имеет работу — а это менее 15% горожан, —
скидывалась из доходов. Но основную часть фонда составили
пожертвования со всей страны, и не только деньгами. Я, напри-
мер, не представлял, сколько стоит подготовка такого марша, пока
не услышал о стоимости подарков, одной из существенных ста-
тей расходов фонда. Возьмем, к примеру, сигареты и подсчитаем,
во что обойдется раздача по две двухпенсовые пачки в день для
двухсот человек. Не могу поручиться, что табак входил в состав
подарков, но пример показательный. Какой-нибудь шестипен-
совый пустяк стоит пять фунтов применительно к 200 демонст-
рантам, будь то мыло, табак или что-нибудь еще. Перед тем, как
люди вышли на марш, им починили башмаки, выдали по две
пары носков и по две йодные стельки.
С учетом яичницы, лососины и тех бутербродов, что я видел
сегодня в меню, это решительно не голодный марш. Люди чув-
ствуют себя хорошо, лишь двое отпали по состоянию здоровья
после девяноста миль пути. Все время поддерживали связь с
Джарроу, и если кому-то из марширующих подворачивалась
работа, он отправлялся трудиться.
Организация похода казалось почти совершенной. Она вклю-
чала транспорт — автобус, купленный за 20 фунтов и переобо-
рудованный, который ехал во главе колонны и вез спальные
принадлежности и непромокаемые плащи разбойничьего покроя
Для участников марша. Каждому еженедельно полагалось 1 шил-
линг 6 пенсов на карманные расходы и две полуторапенсовые
марки, медицинское обслуживание, стрижка (а также бритье),
починка одежды, обустройство на ночь в тренировочных залах,
школах, церковных помещениях и даже в мэриях по пути. Вы-
сланные вперед агенты из Джарроу — лейборист мистер Гарри
472
Англия. Автобиография
Стоддерт и консерватор мистер Р. Сэддик — работали сообща,
подготавливая помещения для ночевок и митингов.
Этот марш не выдвигал политических требований. Город
Джарроу говорил: «Дайте нам работу». В марше участвовали
лейбористы, либералы, тори и один или два коммуниста, но раз-
личить, кто есть кто, было невозможно. Марш получил одобре-
ние церкви: епископ Рипона достопочтенный Лант благословил
его сегодня и пожертвовал 5 фунтов. Епископ Джарроу доктор
Гордон тоже благословил шествие.
Марширующие торжественно несли петицию жителей Джар-
роу, толстую книгу с 12 000 подписей. Ее 4 ноября, после ми-
тинга в лондонском Мемориальном зале, мисс Эллен Уилкин-
сон, депутат парламента от Джарроу, должна положить на стол
палаты общин. Мисс Уилкинсон встретила нас сегодня возле
Киллингхолла и стала единственной женщиной в шествии. Ее
привезли из Манчестера, и из-за проблем с бензином она задер-
жалась. Интересно было видеть автомобилистов, которые, про-
езжая мимо, узнавали ее и высовывались из окон. Как и все мы,
она подружилась с Падди, лабрадором, который без приглаше-
ния присоединился к шествию за пять миль от Джарроу. Тогда
никто и представить не мог, что он проедает с нами весь путь.
Отречение, 11 декабря 1936 года
Сэр Генри Ченнон
При всех невзгодах 1930-х годов монархия оставалась на осо-
бом положении, демонстрировала близость к народу (посещение
Георгом V финала розыгрыша футбольного кубка), блюла тра-
диции (серебряный юбилей Георга V) и внедряла новые средства
коммуникации (радиообращения монарха к стране). Положение
монархии не пошатнуло даже отречение Эдуарда VIII (в семье —
«Дэвида»), который пожелал жениться на дважды разведенной
американке Уоллис Симпсон. Кабинет министров, церковь и об-
щественность поставили короля перед выбором — трон или лю-
бовь, и Эдуард выбрал любимую женщину.
Ченнон — иначе Чип, как звали его едва ли не все — был депу-
татом парламента от консерваторов и членом кабинета.
11 декабря 1936 года. «Король ушел, да здравствует король».
Мы проснулись в правление Эдуарда VIII, а легли спать при
Георге VI. Хонор [леди Хонор Ченнон, жена Чипа] и я прибыли
в палату общин к одиннадцати... Акт об отречении в кратчай-
ший срок получил статус закона... Потом послали за Королев-
ской комиссией, и лорды Онслоу, Денман и еще кто-то покину-
ли палату и вернулись в париках и мантиях. Призвали и спике-
ра, который, проследовав через палату общин, появился у
барьера. Секретарь зачитал послание короля. Все три лорда по-
клонились и сняли шляпы. После чего зачитали акт. Королем
все еще считался Эдуард. Секретарь поклонился, произнес: «Le
Koi le veult» — такова королевская воля, — и Эдуард, красивый
мальчик, веселый и честный, со своим американским акцентом
474 Англия. Автобиография
и нервным тиком, со своими талантами и шиком, отошел в ис-
торию. На часах было 1:52.
Печальные, отправились мы домой. На улице продавщица га-
зет кричала: «Церковь приставила пистолет к его виску!» Вече-
ром мы ужинали в неприветливом и безликом доме Стэнли, и в
десять часов по радио объявили «прощальную речь его королев-
ского высочества принца Эдуарда», произнесенную с этим ха-
рактерным лонг-айлендским акцентом. Это было мужественное,
искреннее прощание... В доме Стэнли повисла тишина. Я про-
слезился и пробормотал молитву за того, кто когда-то был коро-
лем Эдуардом VIII.
Потом мы сели играть в бридж.
Согласно сэру Эрику Миевиллю, одному из секретарей Геор-
га VI, Эдуард VIII был «почти бесстрастен» в период отрече-
ния: «В последние дни перед тем, как зачитать по радио обра-
щение и покинуть страну, он обыкновенно сидел в своей спальне,
пил виски с содовой и разглядывал собственные ногти».
Вторая мировая война:
эвакуация детей из Лоцдона,
1 сентября 1939 года
Хильда Марчант
Вторая мировая война началась в 04:45утра 1 сентября 1939
года, когда немецкие танки пересекли границу Польши. Британия
еще не участвовала в конфликте, но детей из Лондона все-таки
эвакуировали в качестве меры предосторожности.
В редакции мне дали задание рассказать об эвакуации детей
в одной из лондонских школ. Приготовления к этому меропри-
ятию были сделаны грандиозные и заслужили суровую крити-
ку. Эвакуация расколет британскую семью, разлучит родителей
и детей, нарушит домашний уклад, в котором мы черпаем силу.
Ранним утром я подошла к многоквартирному рабочему дому
на задворках Грейз-Инн-роуд и повстречала маленькую хруп-
кую девочку-кокни, идущую в школу. В руке она несла большой
коричневый бумажный пакет. Когда она обернулась, я увидела
коричневую коробку, задевавшую ее худые ноги при ходьбе.
Коробка висела на тонком шнурке через плечо и болталась вверх-
вниз на каждом шагу.
Это была Флоренс Моркэм, английская школьница, с газо-
вой маской через плечо вместо сумки.
Я пошла вместе с Флоренс к ее школе. Это была большая
муниципальная школа, и все классы оказались заполнены деть-
ми с пакетами и газовыми масками. Парты и доски сложили в
кУчу в коридоре. Дети собирались не на уроки. Они собирались
на праздник. Они были довольны и счастливы, потому что ро-
дители сказали им, что они поедут за город. Многие из них, как
маленькая Флоренс, никогда не видели зеленых полей. Местом
476
Англия. Автобиография
их игр была бетонированная площадка или песочница на за-
дворках дома.
Я смотрела, как учителя вызывают их по именам, привязы-
вают багажные ярлычки к пальто, проверяют пакеты, чтобы удо-
стовериться в наличии чистой и теплой одежды. В воротах шко-
лы стояли два толстых полисмена. Они пропускали детей, но
родителей вежливо просили дальше не ходить, чтобы не волно-
вать ребятишек. И вот мамы и папы говорят детям «пока», рас-
чесывают волосы девочкам, сморкают носы мальчикам, быстро
их целуют. Родители остаются за оградой, а дети идут на реги-
страцию в свои классы. Приходится довольно долго ждать, пока
маленькая армия получит от совета Лондонского графства при-
каз выдвигаться. Все это время я сидела на школьном дворе и
смотрела, как худые маленькие кокни играли на спортивной
площадке в свои незатейливые игры. Охваченные беспокой-
ством, матери прижимали лица к высокой решетке, пытаясь раз-
глядеть в толпе своего ребенка. То и дело полицейским приходи-
лось вызывать кого-либо из детей, и мама, забывшая положить
плитку шоколада или зубную щетку, получала последнюю воз-
можность напомнить своему чаду, что нужно хорошо себя вести,
писать домой и поправлять чепчик.
Отмеченные ярлычками и построенные, дети начали выхо-
дить из школы. Я последовала за Флоренс, ее живое, умное ли-
чико выделялось белым пятном среди матросски-синих школь-
ных шапочек. Она болтала со школьницей старшего возраста,
пытаясь выведать, как выглядит «загород», куда они едут, и в
какие игры они будут играть на траве.
По одной стороне улицы тянулась к станции метро неровная
вереница построенных парами школьников. По другой стояли
родители, они махали руками, подбегали, чтобы в последний раз
взглянуть на своих детей. Полицейские просили их не идти сле-
дом, но они не могли удержаться.
Дети спускались в метро.
Поздним утром 3 сентября премьер-министр Невилл Чембер'
лен известил народ, что Англия находится в состоянии войны с
нацистской Германией. В этом объявлении была ирония — Чем-
вторая мировая война: эвакуация детей из Лондона 477
берлен являлся главным сторонником мира с Гитлером и всего год
назад предсказывал «мир надолго». За шесть месяцев изменилось
немногое — народ говорил о «странной войне», и так продолжа-
лось до апреля 1940 года, когда Гитлер осуществил захват Нор-
вегии и Дании. Месяц спустя немцы вошли в Нидерланды и Фран-
цию. Нерешительность дискредитировала Чемберлена, и 13 мая
парламент назначил премьер-министром Уинстона Черчилля.
Так начался «предсказанный путь» Черчилля. Самой насущной
проблемой на этом пути оказался британский экспедиционный
корпус, отступавший из Франции в порт Дюнкерк.
Дюнкерк: побережье Франции,
30 мая 1940 года
Капитан Ричард Остин,
британский экспедиционный корпус
Эвакуация экспедиционного корпуса началась 26 мая. Пред-
стояло вывезти 224 585 британских и 112 546 франко-бельгий-
ских солдат и офицеров. На помощь 222 военным кораблям бро-
сили 665 гражданских судов — от яликов до торговых кораблей,
которыми управляли добровольцы.
Мы находились среди дюн, которые вставали из глубокой
темноты, как горбы. На их фоне виднелись еще более черные
очертания брошенных машин, наполовину увязших в песке —
причудливо изогнутые силуэты, обгоревшие скелеты, чудовищ-
ные обломки, сваленные взрывами бомб в немыслимые кучи.
Все эти черные тени проступали в воспаленно-красном сиянии
неба, в котором отражалась агония горящего Дюнкерка.
Мы медленно пробирались среди застрявших в песке разва-
лин, пока не добрались до гигантских скелетов, которые раньше
были пансионами. Весь фронт казался сплошной линией горя-
щих зданий, высокой огненной стеной, ревущей, изрыгающей
языки пламени, клубящейся поверху дымом и исчезающей в
черноте неба. Со стороны моря темнота была плотной и мягкой,
как черный бархат, лишь местами сгущалась в непрозрачные
очертания миноносца или парохода. Перед нами огромная сте-
на мола протянулась от берега далеко в море, его конец был по-
чти невидим. За молом виднелся изумительный фон из гигант-
ского пожарища в сотни футов высотой — пылали нефтехрани-
лища. На конце мола стоял обелиск, и вокруг него с монотонной
регулярностью взрывались снаряды.
дюнкерк: побережье Франции, 30 мая 1940 года 479
Вдоль прогулочных дорожек группами по пятьдесят человек
медленно двигались почти все оставшиеся. Песен не было вовсе,
разговоров — очень мало. Каждый был слишком измучен, что-
бы тратить дыхание на слова. Временами из темноты слышались
оклики:
— Группа «эй», Грин-Ховардс...
— Группа «си», Ист-Йоркс...
Это кричали и бойцы, потерявшие свои части, и проводники,
отводившие группы к молу для эвакуации.
Прилив кончился. На широкой полосе песка можно было
различить отряды, которые повзводно двигались к краю моря.
Повсюду слышались крики:
— Альф, ты где?
— Эй, Билл...
— Сюда, Джордж...
Непросто было найти своего друга в темноте, среди многих,
похожих одна на другую групп. Если остановишься на несколь-
ко секунд, чтобы оглядеться, то, скорее всего, присоединишься
уже совсем к другой группе.
От границы моря на значительном расстоянии друг от друга
в воду уходили три тонкие черные линии, издалека казавшиеся
низкими деревянными волноломами. Это были протянувшие-
ся далеко от берега очереди солдат, стоявших попарно в ожида-
нии, когда подойдет лодка и заберет очередную горстку людей
на корабли и пароходы, набитые последними выжившими. Оче-
реди стояли ровно, будто в строю. Ни толкотни, ни сутолоки,
какая бывает у турникетов, когда народ торопится на футбол.
Гораздо спокойнее, чем даже очередь в театр.
В этот миг, боясь, что кто-то из наших мог отстать, я начал
выкрикивать:
— 2004-й полк, 2004-й полк!
Трупы и умирающие, которых мы заметили чуть в стороне,
Усилили наше желание поскорей сойти с дороги, и, перешагнув
через мертвецов, мы спустились на темный берег.
Мы направились в самую короткую из трех очередей, в голо-
ве которой стояли уже по пояс в воде. Прошло полчаса. Вдруг
480
Англия. Автобиография
появилась маленькая лодка. Первые в очереди забрались в нее и
отплыли в темноту...
Во всей очереди не произносилось ни слова. Люди только
вглядывались в темноту, молясь, чтобы лодка появилась поско-
рее, и боясь, что она не появится. Лишь головы и плечи видне-
лись над водой. Неподвижные, будто скованные цепью. Тяжесть
наполненных водой ботинок и намокшей одежды тянула вниз.
Мои бриджи, чудилось, надулись водой и стали тяжелы, как
ртуть. Мне казалось, я так отяжелел, что, когда придет время, не
смогу сдвинуться с места.
Вдруг из темноты выплыл белый призрак, который материа-
лизовался в спасательную шлюпку, буксируемую моторной лод-
кой. Она двигалась к нам, пока не остановилась в двадцати яр-
дах от головы очереди.
— Эй! Эй! — закричали все, боясь, что нас не увидят.
— Эгей! Эгей! — последовал ответ.
— Подойдите поближе! — кричали мы.
— Не можем. Это опасно. Можем сесть на мель. — Они не
хотели рисковать из-за нескольких ярдов...
Четверо моряков в касках принялись вытаскивать солдат из
воды. Это была непростая работа. Половина людей настолько
измучилась, что без помощи забраться в лодку им было не под
силу. Моряки прекрасно справились с задачей с помощью вере-
вок, угроз и крепких слов. Только так можно было заставить
наши непослушные тела сделать последнее отчаянное усилие.
— Ну давайте, ублюдки...
— Залезай, разорви тебя...
— Двигайся, тупица...
Планширь шлюпки поднимался на три фута над поверхностью
воды. Дотянувшись до него, я просто повис на кончиках пальцев.
Я пытался подтянуться, но не мог сдвинуться ни на дюйм. Вес на-
мокшей одежды, особенно шерстяной шинели, словно превратил
меня в мешок свинца. Накатил страх, что меня бросят.
Две сильных руки стиснули мои запястья. Другая пара рук
дотянулась и ухватила меня за ремень на спине. Прежде чем я
успел это осознать, меня втащили и кинули на дно шлюпки.
дюнкерк; побережье Франции, 30 мая 1940 года 481
— Иди сюда, бл... Поднимайся и помогай втащить осталь-
ных! — крикнул моряк, когда я распростерся на досках. Это гру-
бое лекарство в тот момент подействовало как нельзя лучше.
Настало время, когда шлюпка оказалась переполненной, и
еще хотя бы одного в нее было уже не вместить.
— Поехали, мистер Джолли, поехали! — крикнул моряк в кас-
ке кому-то в моторке. И мы, тяжело нагруженные, отправились
прочь, оставив очередь дожидаться следующей лодки.
«Кровавыечудеса» — такназвала газета «Дейлимиррор»эва-
куацию из Дюнкерка.
Военные речи Черчилля,
июнь 1940 года
Уинстон Черчилль, премьер-министр
После падения Франции лишь Британия противостояла в
Европе нацистской Германии. Выбрав сопротивление, страна не
в последнюю очередь прислушалась к патриотическим выступ-
лениям Черчилля. Ниже приводятся отрывки из двух его речей,
произнесенных в июне 1940 года.
Я полон уверенности в том, что если все выполнят свой долг,
если мы не будем пренебрегать ничем и если принять все меры,
как это делалось до сих пор, мы снова докажем, что способны
защитить наш родной остров, перенесем бурю войны и пережи-
вем угрозу тирании, если потребуется — в течение многих лет, и
если потребуется — одни. В любом случае, это то, что мы соби-
раемся сделать. Таково решение правительства Его Величе-
ства — каждого члена кабинета. Такова воля парламента и на-
ции. Британская империя и Французская республика, объеди-
ненные общим делом и задачей, будут защищать свою родину,
помогая друг другу, как хорошие товарищи, на пределе сил. Даже
если огромные просторы Европы, многие древние и прославлен-
ные государства пали или могут попасть в тиски гестапо и дру-
гих гнусных машин нацистского правления, мы не сдадимся и
не проиграем. Мы пойдем до конца, мы будем биться во Фран-
ции, мы будем бороться на морях и океанах, мы будем сражать-
ся с растущей уверенностью и наращивать силы в воздухе, мы
будем защищать наш остров, какова бы ни была цена, мы будем
драться на побережьях, мы будем драться в портах, на суше, мы
будем драться в полях и на улицах, мы будем биться на холмах;
Военные речи Черчилля, июнь 1940 года
483
мы никогда не сдадимся и даже, если так случится, во что я ни
на мгновение не верю, что этот остров или бдлыпая его часть
окажется порабощенной и будет умирать с голода, тогда наша
империя за морем, вооружившись и под охраной британского
флота, будет продолжать сражение до тех пор, пока, в благосло-
венное Богом время, Новый мир, со всей его силой и мощью, не
отправится на спасение и освобождение мира Старого.
♦ * *
...То, что генерал Вейган назвал «битвой за Францию», за-
кончилось. Я надеюсь, что битва за Британию только начинает-
ся. От исхода этой битвы зависит выживание всего христианского
мира. От него зависит надежность наших, британских, устоев и
наша империя. Очень скоро на нас может обрушиться вся мощь
и ярость врага. Гитлер знает, что ему придется либо сокрушить
нас на этом острове, либо проиграть войну. Если мы выдержим,
вся Европа будет свободна, и весь мир сможет устремиться впе-
ред по широкой, залитой солнцем равнине. Но если мы падем,
весь мир, включая Соединенные Штаты, все, что мы знали и
берегли, канет в бездну новых темных веков, которые окажутся
более мрачными и, возможно, более долгими, благодаря извра-
щенной науке. Давайте же опояшемся на службу и будем дер-
жаться так, чтобы империя жила тысячи лет, чтобы и тогда бри-
танский народ смог о нас сказать: «Это был их звездный час».
Битва за Британию: «спитфайр»
в бою, 2 сентября 1940 года
Ричард Хиллари, ВВС Великобритании
Франция пала, Гитлер строил планы вторжения в Англию с
моря. Фюрер понимал, что это возможно только при условии, что
британские ВВС исчезнут с небес над проливом. Геринг, шеф
Люфтваффе, заверил фюрера, что его пилотам понадобится че-
тыре дня. Летчики Люфтваффе совершали многочисленные на-
леты, но в действительности возможности главной боевой едини-
цы немцев, «Мессершмитт Bf.109», были ограничены дальностью
полета: над основной ареной боевых действий — юго-восточной
частью Англии — эти машины могли провести не более десяти
минут.
Битва за Британию началась в «День орла», 13 августа, на-
летом Люфтваффе на аэродромы британских ВВС.
Мы бросились к машинам и через две минуты поднялись в
воздух. Два раза сделали круг над аэродромом, чтобы все две-
надцать самолетов успели занять место в строю. Мы шли четырь-
мя звеньями по трое: Красное звено ведущее, Синее и Зеленое
— справа и слева, три последних самолета образовывали звено
прикрытия позади и выше нас.
Я шел под номером 2 в Синем звене.
По радио послышался голос нашего оператора: «Прием, ве-
дущий Красных!» Последовали указания курса и высоты.
Как всегда, первые несколько минут мы шли обратным кур-
сом, пока не достигли высоты 15 000 футов. Потом разверну-
лись и пошли под 110°, резко набирая высоту. Благодаря этому
Битва за Британию: «спитфайр» в бою 485
маневру мы заходили со стороны солнца и все время выигрыва-
ли в высоте.
Во время набора высоты Дядя Джордж постоянно держал
связь с землей. Мы должны были перехватить двадцать истре-
бителей на 25 000 футов. Я бросил взгляд на Стэпми и увидел,
что он двигает губами. Значит, опять поет. Иногда он это делал,
когда его радио было включено на передачу, в результате в ука-
зания с земли вторгались его хриплые интерпретации «Ночи и
дня». Сейчас в эфире было довольно чисто, и я слышал, как
взволнованно переговариваются немцы. Такое случалось неред-
ко и создавало ощущение, что они вплотную за спиной, хотя
обычно они были еще довольно далеко. Я переключил радио на
передачу и провозгласил: «Halts Maul!»* и столько обрывков
немецких ругательств, сколько смог вспомнить. К своему удо-
вольствию, я услышал один из их ответов: «Фы крясный англи-
чанин, мы фас научим, как раскофарифать с дойчландер». Я-то
знал, что это сплошная болтовня, и пропускал мимо ушей, а кое-
кто в нашей эскадрилье прислушивался и расслышал ответ пол-
ностью.
Я посмотрел вниз. Было совсем безоблачно, далеко внизу
лениво расстилались сельские пейзажи Англии, зеленые и пур-
пурные в свете заходящего солнца.
Я бросил взгляд на альтиметр. Мы были на высоте 28 000
футов. В этот момент Шип крикнул: «Тэлли-хой!» и перед но-
сом Дяди Джорджа плавно ушел в пике в направлении прибли-
жающихся самолетов. Тут Дядя Джордж тоже их увидел.
— Порядок. Держитесь в хвосте.
Я держался за Стэпми и разглядывал врагов. Они были под
нами тысячах в двух. Расположение удобное, в то же время они
могли нас уделать, потому что построились в «круговую пору-
ку», один за другим, — строй, который трудно разорвать.
— Эшелон вправо! — раздался голос Дяди Джорджа.
Мы веером разлетелись направо.
— Вниз!
* Заткни пасть! (нем.)
486
Антия. Автобиография
Один за другим мы резко сорвались в пике. Я присмотрел
одну машину и переключил предохранитель в положение
«огонь». За триста ярдов поймал его на прицел. За двести дал
длинную, четырехсекундную очередь и увидел, как трасса про-
тянулась к его носу. Потом взял штурвал на себя так резко, что
почувствовал, будто глаза выдавливает через шею. Медленно идя
восходящими кругами, я увидел, что строй мы разбили. Теперь
все небо стало ареной поединков. Несколько самолетов уже сби-
ли. Я надеялся, что один из них сбит мною, но когда выруливал,
полюбоваться на результат не смог. Слева я увидел, как Питер
Пиз несется в лобовую атаку на «мессершмитт». Они шли прямо
друг на друга, и, казалось, огонь каждого бьет точно в цель. В по-
следний момент «мессершмитт» свернул — и поймал полное
брюхо огня Питера. Он перевернулся на спину, желтое пламя
вырвалось из кабины, и он исчез.
Налеты на военные аэродромы показались Гитлеру слишком
скромным средством достижения победы, и 7 сентября «швер-
пункт»* перенацелили на авианалеты на Лондон. Кокни ирони-
чески называли эту тактику «блицем».
* «Острие меча» (нем.).
«Блиц» в Лондоне,
7-8 сентября 1940 года
Десмонд Флауэр
Внезапно все прервали работу и уставились вверх. Сверка-
ющее небо от горизонта до горизонта перечеркивали дымные
следы. Вид был совершенно фантастический. Мы зачарованно
смотрели, всякая работа остановилась. Серебряные звездочки,
мерцающие перед каждым дымным следом, поворачивали к во-
стоку. Они выглядели такими призрачными, безобидными, даже
красивыми. Затем, с глухим грохотом, от которого по всему Лон-
дону содрогнулась земля под ногами, первые серии бомб удари-
ли по докам. Медленно поднялись гигантские грибы черного и
коричневого дыма, в закатном небе их верхушки светились кро-
ваво-красным. Они повисли, расползаясь медленно, потому что
ветра не было, а страшные пожары внизу часами подкармлива-
ли их дымом.
В пятницу и в субботу утром небо становилось темнее и тем-
нее по мере того, как маслянистый дым разрастался в тяжелые,
неподвижные колонны, закрывающие солнце.
Жизнь в бараках скоро пошла своим чередом. У нас было чем
заняться, и мишенью были не мы, но мы не могли оторвать глаз
от этих зловещих, плотных колонн, которые колыхались, будто
ленивые змеи, в оцепеневшем небе.
Думаю, наши мастера посчитали, что хотя битва за Брита-
нию только началась, худшее уже позади. Во всяком случае, они
решили бросить в шляпу бумажки и троих, чьи имена вытащат,
отпустить на выходные. Мое имя вытащили первым, и я позво-
нил родителям в Севеноукс, сказал, что еду домой. Мой отпуск
488
Англия. Автобиография
начался с полудня субботы, и я добрался до центра Лондона на
подземке. Бомбардировщики прилетали ровными интервалами.
Я пошел по Чаринг-Кросс. Там было очень шумно и дымно.
Когда я зашел на станцию, из репродукторов раздался приказ
всем выйти, потому что самолеты были над нами, а станцию
могли бомбить. Я побрел на верхнюю площадку той длинной
каменной лестницы, которая спускается к Вильерс-стрит, сел на
балюстраду и стал наблюдать.
В небе остался только один бомбардировщик, сверкающий
серебром. Вот он выпустил серию бомб по ту сторону Темзы,
прямо напротив меня. Позади, на станции, репродуктор сооб-
щал, что главный путь разрушен и в ближайшие часы поезда
отправляться не будут. Сотни людей вокруг толпились, как
стадо напуганных овец, и не могли решить, куда им идти.
Можно было видеть застывшую на их лицах маску нереши-
тельности, когда они озирались вокруг в надежде, что кто-ни-
будь подскажет им, что делать. Я ушел со станции, решив
ехать на попутках. Мне повезло — на южном берегу мотоцик-
лист, который ехал через Блэкхит, подобрал меня и посадил
на заднее сиденье.
Теперь мы были ближе к докам. Колонны дыма сливались
и превращались в чудовищный занавес, затмевавший небо.
Только огромные волны и вспышки пламени, понимавшегося
на сотни футов, напоминали о том, что он реален, а вовсе не
служит декорацией к какой-нибудь мрачной опере. Вдоль ули-
цы тянулись пожарные шланги, перепутываясь, как порция ма-
карон, с унылыми фонтанчиками, бьющими из прорех, как все-
гда бывает с пожарными шлангами. Каждые две-три минуты
нам приходилось въезжать в канаву, когда позади внезапно ло-
пался шланг и пожарные с незнакомыми эмблемами принима-
лись его оттаскивать. Я видел коричневые, зеленые и синие
значки с золотыми надписями: «Пожарная бригада Бирминге-
ма» или «Борнмут». Ощущалось незнакомое доселе чувство —
восторг и радость, что пожарные прибыли на помощь из такого
далека, а маслянистый, зловещий запах огня и разрушения сте-
лился по земле.
«Блиц» в Лондоне, 7-8 сентября 1940 года 489
В целом все выглядело ужасно и безнадежно, но ощущалось
некое величие Gdtterdammerung*.
Домой я добрался без пересадки, и родители встретили меня
превосходным обедом. Но в эту ночь Люфтваффе, которые уже
бомбили круглосуточно, прилетели опять и сбросили серию
бомб прямо на нашу тихую Севеноукскую дорогу. Первой бом-
бой разбило историческую площадку для игры в крикет в самом
центре городка. Одна из последних приземлилась возле наших
ворот, и последняя — на углу улицы. Городская ратуша не по-
страдала, и я пытался понять, почему пилот выбрал именно эти
цели. Думаю, он смотрел на главную ветку железной дороги
Лондон — Дувр, просто слишком рано бросил бомбы.
Воскресенье в Севеноуксе такое же, как воскресенье повсю-
ду в Кенте, Суррее, Сассексе и Эссексе. Жаркий летний воздух
постоянно вздрагивал от разрывов, бомбардировщиков было не
различить в ослепительной голубизне неба. Потом подоспели
наши ВВС. Монотонное гудение внезапно разорвало рычанье
истребителя, разворачивающегося на большой скорости, дым-
ные следы стали складываться в огромные круги. Я лежал на
спине в розовом саду и смотрел на дымные полосы. Когда они
увеличивались и растворялись, на них накладывались новые.
Потом, не больше булавочной головки, раскрылся и полетел
вниз, медленно вырастая, белый парашют. Я насчитал восемь
одновременно.
В воскресенье ночью мне нужно было вернуться в бараки,
и после ужина я отбыл в Лондон. Двадцатитрехмильная поезд-
ка заняла заметно больше двух часов, и никто не мог сказать, на
какую станцию мы приедем. Когда наконец доехали, оказалось,
что это Холборн. Я вышел в темноту, вернее, в то, что было бы
темнотой, если бы не пожары. Но едва я очутился снаружи, по-
слышался характерный звук падающих бомб, и я нырнул обрат-
но. Через некоторое время я понял, что пора двигаться. Торчать
на станции — мысль не слишком удачная, так что я пошел от
Холборна пешком. Когда дошел до Гэмеджиз, пришлось вер-
Су мерки богов (нем.).
490 Англия. Автобиография
нуться — дорогу завалило так, будто одновременно с противо-
положных сторон начались два обвала. Стояла абсолютная ти-
шина, если не считать хруста, который издавали мои собствен-
ные ботинки, ступая по ковру битого стекла.
15 сентября 1940 года при налете на Лондон Люфтваффе
потеряли шестьдесят бомбардировщиков. Через два дня Гитлер
отменил вторжение в Англию. «Горстка» — 2500 пилотов истре-
бительной авиации заслужили всеобщее восхищение: они сбили
1268 самолетов, потеряв 832, и нанесли нацистской Германии
первое поражение.
Британия сражалась с Гитлером в одиночку еще год, пока в
войну не вступил СССР, а затем и США.
Японцы топят «Рипалс»
и «Принц Уэльский» у побережья
Малайи, 10 декабря 1941 года
Сесил Браун
С 7 декабря 1941 года, после нападения японцев на Перл-Хар-
бор, Вторая мировая война охватила и Дальний Восток. Через
три дня лучшие военные корабли Королевского флота «Принц
Уэльский» и «Рипалс» оказались потоплены на выходе из гавани
Сингапура, поскольку не имели воздушного прикрытия. Сесил
Браун был репортером на борту «Рипалс».
10:45 — Доложили, что за нами следует двухмоторный джап.
Он того же типа, что бомбили Сингапур в первую ночь войны.
Это «Мицубиси-96» из военно-морской авиации.
Облака разошлись, небо стало голубым, как яйцо малиновки,
солнце — светло-желтое. Наши корабли скользили по воде цвета
зеленого горошка, белой, когда ее рассекал корпус корабля.
11:07 — Из громкоговорителя раздалось: «Приближается
вражеская авиация, все по местам!»
Я увидел их: один — два — три — четыре — пять — шесть —
семь — восемь — девять. Их было девять, и они летели в ряд,
один за другим.
Я разглядывал их, летящих на высоте двенадцать тысяч фу-
тов прямо на «Рипалс».
11:14 — И вот они долетели.
11:15 — Уже заработали пушки на «Принце». В тот миг, ког-
да я увидел, как они изрыгают пламя, и наши разразились оглу-
шительным грохотом. Ряд из девяти японских самолетов растя-
нулся по голубому безоблачному небу, как звездные сапфиры
на ожерелье.
492
Англия. Автобиография
Я следил, раскрыв в изумлении рот, как они идут прямо на
нас, норовя пролететь над «Рипалсом» от носа до кормы. Небо
наполнилось черными пуховками от наших зенитных снарядов.
Казалось, это вопиющее осквернение прекрасного неба. Однако
воздушный строй, проходивший над нами, не нарушился.
Теперь они были прямо над головой. Впервые я видел, как
бомбы падают, внезапно материализуясь из ниоткуда, и устрем-
ляются вниз, как растущие на лету слезинки. Это магнетическое,
гипнотическое, завораживающее зрелище.
Мне не пришло в голову прятаться или бежать. Будто при-
кованный к месту, с разинутым ртом я смотрел, как бомбы ста-
новятся все больше и больше. Вдруг в десяти ярдах от меня из
воды поднялся мощный гейзер, перевалил через борт и облил
меня и камеру.
Я инстинктивно согнулся в своего рода полупоклоне, и в
тот же миг налетел мощный шквал. Весь корабль содрогнулся.
С мостика посыпались куски краски.
11:17 — «Огонь на шлюпочной палубе. Огонь в трюме!» —
Это из громкоговорителей. Вокруг корабля — фонтаны воды.
Некоторые совсем близко. Большая часть бомб упала в воду за
10-30 ярдов со стороны берега. Очень красивые фонтаны, гу-
сто-белые у основания, они оканчивались изящным букетом.
Первая бомба была прямым попаданием. Кто-то на мостике
сказал: «Огонь в кают-компании и ангаре».
Бомба ударила по взлетной палубе, пробила ее и взорвалась
внизу. Пятьдесят человек убито.
11:45 — ...Торпедоносцы на подходе. Мы поставили краси-
вый заградительный огневой вал, но бомбардировщики подхо-
дят на бреющем полете со всех сторон, не одновременно, а по-
одиночке. С носа, с кормы, с обоих бортов. Они выравниваются.
На расстоянии трехсот ярдов от корабля, с высоты ста ярдов
они сбрасывают торпеды.
Торпеды кажутся маленькими, они шлепаются в воду и на-
чинают двигаться к нам. Эти бомбардировщики пролетают так
близко, что, кажется, можно различить цвет глаз пилотов. Про-
летая, они обстреливают палубу из пулеметов.
493
Японцы топят «Рипалс» и «Принц Уэльский»
11:51:5 — Капитан Теннант посылает сообщение «Принцу»:
«Есть повреждения?»
Приходит ответ: «Потеряли управление. Рулевой механизм
вышел из строя».
Палуба «Рипалса» завалена пустыми гильзами. На лицах
моряков — смесь недоумения и сладострастного удовольствия,
но страха я не заметил. Была восторженная радость, а самое
странное — я не видел ничего хотя бы отдаленно похожего на
ненависть к нападавшим. Для британца бой — противоборство
характеров. Выражения лиц моряков пояснил офицер. Он обер-
нулся ко мне и сказал: «Храбрые ребята эти джапы. Атака выш-
ла гораздо красивее, чем я ожидал».
Не прошло и часа, как с «Рипалсом» и «Принцем Уэльским»
было покончено. «За всю войну, — писал Черчилль, — я не получал
более меткого удара». Сингапур пал через два месяца.
Эль-Аламейн:
отступление Африканского корпуса,
Северная Африка, 4 ноября 1942 года
Генерал Фриц Байерляйн, Африканский корпус
Германская точка зрения на столкновение в Ливийской пу-
стыне.
Битва за Эль-Аламейн началась в 21:40 безветренной лунной
ночью 23 октября тысячепушечным заградительным залпом бри-
танцев. Немцы столкнулись с серьезными проблемами — жесто-
кой нехваткой горючего и боеприпасов, так что за неделю коли-
чество действующих танков в корпусе сократилось до девяно-
ста. У британцев же танков было более 800. 2 ноября генерал
Монтгомери приказал нанести два мощных удара по опорным
точкам немецкой позиции и осуществить прорыв. 3 ноября Гит-
лер запретил Роммелю отступать, но на следующий день у Ром-
меля не осталось выбора.
Утром 4 ноября остатки немецкого Африканского корпуса
совместно с 90-й легкой дивизией незначительными силами обо-
ронялись по обеим сторонам широкой песчаной дюны под на-
званием Тель-эль-Мампсра. Эта дюна высотой всего в 12 футов
господствовала, однако, над всем районом. Южнее располагал-
ся обессиленный итальянский бронетанковый корпус. Незадол-
го до рассвета я доложил командиру Африканского корпуса ге-
нералу Риттеру фон Тома, что направляюсь в район южнее Эль-
Дабы для оборудования тылового командного пункта. Генерал
Тома впервые за время боевых действий в пустыне был одет по
всей форме, с генеральскими знаками отличия, при орденах и
медалях. Он сказал мне: «Байерляйн, приказ Гитлера — чистое
эль-Аламейн: отступление Африканского корпуса 495
безумие. Я не могу больше терпеть этого. Отправляйтесь на ко-
мандный пункт в Эль-Даба, а я останусь здесь и буду лично ру-
ководить обороной Тель-эль-Мампсра».
Я видел, что Тома пришел в полное отчаяние, и не ожидал
ничего хорошего. С генералом остался его адъютант лейтенант
Гартдеген с радиостанцией. Генерал надел шинель и взял неболь-
шой брезентовый мешок. Я невольно подумал о том, что генерал
собрался умирать. Вскоре я покинул Тель-эль-Мампсра и по-
ехал на автомашине в тыл.
Англичане начали атаку только в 8 часов утра, после почти
часовой артиллерийской подготовки. Главный удар был нане-
сен по Тель-эль-Мампсра. Африканскому корпусу, бросивше-
му в бой все свои силы, удалось отбить две атаки, в которых уча-
ствовало около 200 английских танков.
В 11 часов на моем командном пункте появился лейтенант
Гартдеген. Он сказал: «Меня послал генерал фон Тома. При мне
радиостанция — генералу она больше не понадобится. Все наши
танки, противотанковые и зенитные орудия уничтожены у Тель-
эль-Мампсра. О судьбе генерала я ничего не знаю».
Я сел в небольшой разведывательный бронеавтомобиль и
немедленно отправился в восточном направлении. Внезапно я
услышал над собой свист бронебойных снарядов, а далеко впе-
реди различил в полуденной дымке бесчисленные черные чу-
довища. Это были танки 10-го гусарского полка Монтгомери.
Выскочив из бронеавтомобиля, я под палящим полуденным
солнцем изо всех сил побежал к Тель-эль-Мампсра. Здесь ви-
тала смерть. Кругом горели танки, валялись разбитые зенит-
ные орудия. Я не видел ни одной живой души. И вдруг прибли-
зительно в 200 метрах от той ямы, где я лежал, зарывшись в пе-
сок, около горящего танка появился человек, который, видимо,
не обращал никакого внимания на свистящие вокруг него сна-
ряды и пули. Это был генерал фон Тома. Английские танки
«Шерман», подходившие к Тель-эль-Мампсра, остановились,
образовав широкий полукруг. Что делать? Генерал, конечно,
сочтет меня трусом, если я не присоединюсь к нему. Но пы-
таться перебежать через огневую завесу, лежавшую между ге-
496 Англия. Автобиографи^
нералом фон Тома и мной, — значит обречь себя на вернуло
смерть. На мгновение я задумался. В это время английские
танки снова двинулись вперед. Тель-эль-Мампсра больше Не
обстреливалась.
Тома, выпрямившись, непреклонный и неподвижный, как
гранитная скала, по-прежнему стоял около танка. В руках он все
еще держал брезентовый мешок. Прямо на него двигались транс-
портер для пулемета «Брен» и два танка «Шерман». Англий-
ские солдаты что-то кричали генералу, а тем временем 150 тан-
ков и бронетранспортеров, словно грохочущий горный поток,
перекатывались через Тель-эль-Мампсру.
Мой бронеавтомобиль куда-то исчез, и я побежал обратно,
на запад, с быстротой, на какую только были способны мои
ноги. Вскоре я встретил штабную машину, которая и доставила
меня на командный пункт в Эль-Даба. Там я нашел Роммеля и
доложил ему обо всем увиденном. Юго-восточнее и южнее ко-
мандного пункта теперь были хорошо видны огромные тучи
пыли. Танки 20-го итальянского корпуса вели свой последний
упорный бой с сотней английских танков, нанесших удар по
открытому правому флангу итальянцев. Несмотря на отчаян-
ное сопротивление, итальянский корпус был полностью унич-
тожен.
Начальник связи Африканского корпуса передал Роммелю
перехваченную и расшифрованную радиограмму командира
английского 10-го гусарского полка. В ней сообщалось: «Нами
только что взят в плен генерал Риттер фон Тома». Фельдмар-
шал отозвал меня в сторону и сказал: «Байерляйн, случилось
то, что мы всеми силами старались предотвратить. Наш фронт
прорван, и противник заходит нам в тыл. Теперь не может быть
и речи об исполнении приказа Гитлера. Чтобы спасти остатки
своих войск, мы должны немедленно отойти на позиции у Фука.
Полковник Байерляйн, — продолжал Роммель, — я назначаю
вас командиром Африканского корпуса. Никому, кроме вас, я не
могу его доверить. Если за неповиновение Гитлер предаст нас
суду военного трибунала, мы оба будем отвечать за это решение.
Прошу вас все силы и способности обратить на выполнение сво-
Эль-Аламейн: отступление Африканского корпуса
497
его долга. Все ваши приказы войскам будут отдаваться моей вла-
стью. Скажите об этом старшим офицерам, если у вас возникнут
какие-нибудь недоразумения». «Я приложу все силы», — отве-
тил я. Роммель сел в бронированную штабную машину и напра-
вился в другие части своей разбитой армии, чтобы отдать им
приказ об отходе*.
Позже, слегка преувеличив, Черчилль прокомментировал: «До
Эль-Аламейнамы ни разу не побеждали, после Эль-Аламейнамы
ни разу не проигрывали».
* Цитируется по изданию: Вестфаль 3. и др. Роковые решения.
Перевод под редакцией д-ра исторических наук полковника П. А. Жи-
лина. М., Военное издательство МО СССР, 1958.
Бомбардировка дамбы на озере Мене:
Рурская долина, 16 мая 1943 года i
Гай Гибсон, командир крыла ВВС /
Девятнадцать бомбардировщиков «ланкастер» приняли уча-
стие в знаменитом сбрасывании «прыгающих бомб» на дамбы
Рурской долины. Восемь из них не смогли вернуться. Две дамбы —
Мене и Эдер — были разрушены, что вызвало обширное наводне-
ние в промышленном сердце Германии.
Внизу, молчаливое и черное, лежало озеро Мене. Я обратил-
ся к своему экипажу: «Ну что, парни, я полагаю, пришло время
начать игру в кегли».
Взрыва энтузиазма не последовало.
«Хелло, все самолеты “Кулер”. Я начинаю атаку. Остальным
приготовиться атаковать в указанном ранее порядке».
Затем я обратился к Хоппи: «Хелло, “Мамаша”, приготовься
принять командование, если что».
В ответ раздался спокойный голос Хоппи: «О’кей, лидер.
Удачи».
Парни рассыпались по намеченным заранее точкам за хол-
мами. Они постарались укрыться, чтобы их не заметили с земли
или с воздуха, а я начал выдвигаться на исходную позицию. Мы
описали широкий круг и зашли против луны, оказавшись над
восточным концом озера. Мы легли на прямой курс и начали
пикировать к неподвижной воде, мерцавшей в двух милях впе-
реди. Перед носовой турелью возник силуэт дамбы, четко обри-
совавшись на фоне затянувшего долину тумана. Мы могли ви-
деть башни. Мы могли видеть шлюзы. Мы могли видеть вообще
Бомбардировка дамбы на озере Мене: Рурская долина
499
все. Мой бомбардир Спэм заметил: «Чудесная картина. Просто
волшебная».
Он немного волновался, как и все бомбардиры в тех случаях,
когда они не видят точку прицеливания. Но когда мы переско-
чили через высокие ели, он отреагировал довольно быстро: «Ты
собирался их срезать? Мы едва не зацепили деревья».
«Спокойно, Спэм. Я сейчас наберу высоту».
Затем я обратился к Терри: «Проверь высоту, Терри».
К Палфорду: «Контролируй скорость, бортинженер».
К Тревору: «Приготовить пулеметы, стрелки».
К Спэму: «Начали, Спэм».
Терри включил прожектора и начал: «Ниже — ниже — ниже.
Ровно — ровно».
Мы летели на высоте точно 60 футов.
Палфорд принялся колдовать со скоростью. Сначала он не-
много выпустил закрылки, чтобы притормозить самолет, затем
чуть добавил газ, чтобы стрелка индикатора скорости установи-
лась точно на красной риске. Спэм начал ловить башни в свой
прицел. Затем он щелкнул тумблером, ставя взрыватели на бое-
вой взвод. Я лег на боевой курс.
Вражеские зенитчики видели, как мы приближаемся. Они
могли видеть свет прожекторов в двух милях от дамбы. Они от-
крыли огонь, и светящиеся трассы понеслись навстречу самоле-
ту. Это был ужасный момент. Мы тащились со скоростью четы-
ре мили в минуту, не имея права даже вильнуть, навстречу ору-
диям, которые собирались нас уничтожить. Парни не хотели
этого, да я и сам не хотел. Я успел подумать: «Еще минута — и
все мы будем мертвы, не так ли?» Затем я подумал: «Это ужас-
ное чувство — страх. Жуткий страх». Нам еще предстояло про-
лететь несколько сот ярдов, но я бросил через плечо Палфорду:
«Оставь в покое свои рукоятки и будь готов стащить меня с крес-
ла, если меня убьют».
Когда я взглянул на него, бортинженер был немного оша-
рашен.
Но «ланкастер» мчался вперед, и я начал вглядываться в спе-
циальный прицел на лобовом стекле. Спэм прилип к прицелу в
500
Англия. Автобиографа
своем закутке, держа руку на кнопке сброса. Специальный ме-
ханизм на борту уже заработал. Он должен был (как мы надея-
лись) сбросить мину в требуемой точке. Терри продолжал сле-
дить за высотой. Джо и Трев начали вертеть стволы своих пуле-
метов. Зенитчики могли видеть нас совершенно четко, но Мы
летели слишком низко. Во мне зашевелились дурные предчув-
ствия относительно исхода операции в целом. Мой самолет та-
кой маленький, а эта дамба такая огромная. Она толстая и твер-
дая. А мой самолет ужасно мал. Мы скользили над гладью озе-
ра, и мои стрелки открыли огонь по вражеским зениткам. Те, в
свою очередь, принялись поливать нас раскаленным свинцом,
снаряды так и свистели вокруг. По какой-то причине ни одцн не
попал в нас.
Спэм сказал: «Левее — еще чуть левее — ровно — ровно —
ровно — так держать».
В следующие несколько секунд практически одновременно
случилось несколько событий.
Затрещавшие пулеметы носовой турели Джо выплюнули све-
тящуюся трассу, которая ударила по левой башне на дамбе.
Палфорд съежился рядом со мной.
Запахло сгоревшим порохом.
Холод заполз под кислородную маску.
Мимо окна пролетела трасса — все они казались одного цве-
та, — выпущенная со здания электростанции. Но немцы стреля-
ли уж очень неточно.
Стена дамбы оказалась совсем рядом.
Спэм вскрикнул: «Мина сброшена!»
Хатч выпустил красную ракету, чтобы ослепить зенитчиков.
И все завертелось.
Кто-то сказал по радио: «Здорово выглядит, лидер. Прекрас-
ная работа».
Затем все кончилось. По крайней мере, мы выскочили из-под
обстрела, и я облегченно перевел дух, испытывая наслаждение
от чувства безопасности.
Тревор сказал: «Ну, сейчас я задам этим ублюдкам».
Он принялся поливать дамбу длинными очередями, пока та
Бомбардировка дамбы на озере Мене: Рурская долина 501
не оказалась за пределами досягаемости пулеметов. Когда мы
начали разворачиваться, то увидели столб воды высотой тыся-
чу футов, который показал, что наша мина взорвалась. Мы с
удовлетворением отметили, что Спэм прицелился верно и взрыв
произошел именно там, где требовалось. Когда мы подлетели
ближе, то увидели, что взрыв мины вызвал большой водоворот,
и вода кипит и пенится, как под ударами урагана*.
Гибсон был убит в бою год спустя.
Перевод А. А. Больных.
Лагерь Тэнко: англичанка
в японском плену, Кучинг,
Борнео, 1942-1945 годы
Агнесса Ньютон Кийт
Наш барак был одной большой комнатой с чердаком навер-
ху, без всяких перегородок. На каждого приходилось около пяти
квадратных футов, и если охранник желал занять их, не остава-
лось делать ничего другого, как подвинуться. Не то чтобы охран-
ники проводили все время, полеживая возле нас, — большую
часть времени они пили в караулке.
Порой они шутили нормально, весело — все-таки парни есть
парни. Но иногда шутки становились грязными. Молодой че-
ловек с оружием мог подшутить, насмеяться, запугать, схватить,
отхлестать по заду или по лицу. Присутствие оружия лишало
игру легковесной веселости.
Из-за того, что существовали булочки, рис и привилегии в
вольностях и поддержке со стороны охранников и не существо-
вало способов поставить этих охранников на место, они иногда
использовали нас как проституток. Одним из хороших доводов
против такого «сотрудничества» было то, что у охранников име-
лись вши.
Они не были садистами или мазохистами. Они не были людь-
ми Востока или Запада. Они были просто бандой опустивших-
ся шалопаев, которые обладали неограниченной властью над
сотней человек, не способных дать сдачи.
Раз в неделю приезжал потертый офицер в потертой мотор-
ной лодке, оба изрядно шумели. Он с равной дотошностью уст-
раивал осмотр и нам, и охранникам. Предупрежденные мотором,
охранники успевали натянуть портки, добежать до пристани и
стать во фронт. Мы успевали спрятать в траве и в туалетах за-
Лагерь Тэнко: англичанка в японском плену
503
прещенные дневники, книги и еду. Когда офицер уезжал, все пе-
реводили дух.
Жизнь на Берхале проходила согласно капризам охранников,
д они были капризны. Они могли быть очень добрыми. Один
охранник каждый день отдавал свои булочки детям, другой раз-
давал им хлеб. Они часто подкармливали нас остатками своих
продуктов, говорили, что наша пища ужасна. Иногда они позво-
ляли нам встречаться с нашими мужьями в открытую, а иногда
били за мимолетную улыбку в их сторону.
Первые наши охранники на Берхале накануне своего отъез-
да составили речь. Они диктовали мне предложения на лома-
ном английском и велели писать их «в литературном стиле».
Результатом наших усилий стало следующее:
«Джентльмены, леди и женщины. Нипонские солдаты очень
добрые. Мы будем молиться за ваше здоровье, пока снова не
повстречаемся с вами. Завтра мы возвращаемся в Сандакан. Нам
вас очень жалко. Но если вы будете зазнаваться, мы собьем вас,
побьем вас, изобьем вас и убьем вас».
Я сказала, что последнее предложение, пожалуй, излишне
жестоко, но они особенно на нем настаивали.
...На Кучинге мы всерьез учились кланяться. У нас были пе-
чатные инструкции, демонстрация и практика. Инструкции по
«нипонскому» поклону были такими: «Согнуть корпус в талии
под углом в пятнадцать градусов с обнаженной головой, руки
на боку, ноги вместе. Сосчитать до пяти (про себя) и выпрямить-
ся (если не собьют с ног)».
Первое время, когда нас учили кланяться на Кучинге, мы го-
товились оказать достойную встречу генерал-лейтенанту, для
которого выращивали картошку.
День настал, и нас построили рядами — впереди монахини,
позади женщины и дети, потому как считалось, что так мы при-
несем меньше вреда нашим неподобающим поведением. Про-
звучал приказ кланяться. Многие сестры обладали замечатель-
ными выступающими частями, и при поклоне эти части пода-
лись назад. Мы стояли слишком тесно, кланялись слишком
резко, так что выступающие части сестер столкнулись с наши-
ми головами. Какой конфуз, какая суматоха! Порядок так и не
504
Англия. Автобиография
удалось восстановить. Генерал-лейтенант заторопился смотреть
свиней, которые к генерал-лейтенантам относились почтитель-
нее либо просто еще не знали значения фразы «немая дерзость»,
в отличие от нас. Нас больше никогда не собирали группой для
поклонов генералам.
...Все перемены были к худшему. Запретов становилось боль-
ше, еды — меньше, работы — больше, а сил — меньше. Растерян-
ность росла, а оптимизм ни разу не оправдался. Сама надежда
казалась лишь убежищем для тех, кто не хотел смотреть правде
в лицо.
Дневной рацион, которым обеспечивали нас японцы, на че-
ловека составлял чашку жидкой рисовой похлебки, пять ложек
вареного риса, иногда немножко зелени, немного сахара, иногда
соли и чай. Вот на чем, как думали японцы, мы должны выжить.
Или они думали, что мы не должны выжить?
Добавкой к этой диете служили сладкие картофельные побе-
ги, которые мы проращивали сами. Мы ели побеги, потому что
слишком голодали, чтобы дождаться, пока картофель вырастет
и созреет. Каждый квадратный фут лагеря использовался под
огород, но почва была истощена, и мы тоже. В последние восемь
месяцев плена тяжелую работу выполнять было почти невоз-
можно, но мы ее делали. Мы вставали до восхода, чтобы выпол-
нить работу в лагере, потом шли из лагеря трудиться на японцев.
К девяти утра мы уже выбивались из сил.
Тогда стали торговаться с солдатами и покупать ободранных
кошек и крыс, ели улиток и червей, все ели водоросли и траву, а
многие из нас охотно съели бы друг друга.
Ньютон Кийт и ее семья пережили войну.
День D: британский парашютист
высаживается в Нормандии,
6 июня 1944 года, час ночи
Джеймс Байром,
парашютная медицинская служба
Высадка союзников в Нормандии стала величайшим морским
десантом в истории. 160 000 подразделений — британских, аме-
риканских, французских, польских и канадских — погрузились на
5000 судов и переправились из южной Англии во Францию. Мор-
ской десант предварялся атакой 6-й воздушно-десантной диви-
зии для того, чтобы прикрыть восточный фланг будущего плац-
дарма на побережье. Первые британские парашютисты спусти-
лись с нормандского неба в самом начале «дня D».
От ближнего дерева метнулась тень, и ко мне присоединился
огромный пулеметчик со «стэном». Его лицо было черным, бел-
ки глаз блестели в лунном свете, так что я при всей своей сдер-
жанности едва не рассмеялся.
— Ты ведь болтаешь по-ихнему? Тогда иди, постучись в дверь,
а мы тебя прикроем огнем. Я тут постою, а напарник зайдет с
другой стороны двора, чтобы прикрыть как следует.
При моем приближении залаяла собака. Краем глаза я заме-
тил, как темная фигура устроилась за стогом сена, в тени амбар-
ной двери. На первый стук никто не ответил. Очевидно, хозяева
крепко спали. Я постучал громче и на этот раз услышал скрип
лестницы и звуки французской речи. За дверью послышались
шаги, отдалились, помедлили и приблизились снова. Дверь от-
ворилась.
По пути я подбирал слова, которыми должен буду нас пред-
ставить — какую-нибудь спокойную, даже элегантную фразу,
506
Англия. Автобиография
подходящую к французской впечатлительности и склонности к
драматизации. Но при виде по-матерински домашней крестьян-
ки средних лет рухнула пропасть времени, и я снова почувство-
вал себя туристом 1939 года, когда я стучался в дом попросить
стакан сидра и ломоть камамбера.
— Excusez-nous, madame. Nous sommes de parachutistes anglais
faisant partie du Ddbarquement Allid*.
Мгновенье испытующего взгляда, затем женщина заключи-
ла меня в объятия. Слезы текли по ее лицу, между поцелуями
она кричала мужу, требуя света и вина. Потоком гостеприим-
ства я был мгновенно унесен в теплую, освещенную свечами
кухню. На столе возникли бутылки коньяка и кальвадоса, по
лестнице сбежали дети, нас — страховидных головорезов в ка-
муфляже — окружили и выплеснули на нас чувства, накопив-
шиеся за последние четыре года. Фермер и его жена хотели, что-
бы мы остались, и пили, и веселились, снова и снова пожимали
нам руки. Они норовили потрогать нас, рассказать про оккупа-
цию, выразить свою бесконечную ненависть в бошам. Казалось,
они так долго ждали этого момента, что не способны отвлечься
ни на что другое, пока не выплеснут всех чувств до капли. Я был
в восторге, почти таком же, как и они. Согретый огненной струй-
кой кальвадоса, я настолько проникся величием момента, что
совершенно забыл о десанте, о маршах и батареях. Мои компань-
оны обезумели от наплыва эмоций и говорили без конца, маши-
нально опустошая стакан за Стаканом. Глядя на них, я внезапно
вспомнил, зачем мы здесь. Я начал вежливо добиваться ответов
на вопросы, которые были заданы уже не однажды. Где мы на-
ходимся? Как далеко отсюда до ближайших немцев? Поначалу
вопросы проигнорировали:
— Ah, mon Dieu, ne nous quittez pas maintenant! Ah, les pauvres
malheureux! Ils sont tous mouillds!**
* Простите, мадам. Мы английские парашютисты из десанта со-
юзных сил {фр.).
** Ах, боже мой, не уходите так быстро! Ах бедолаги! Они все
промокли! {фр.)
день D: британский парашютист высаживается в Нормандии 507
Это было трогательно, но уже чересчур. Наконец я смог об-
рести то, что хотел — карманный компас и обещание проводить
нас через болото к Варавилю.
Через четыре года после Дюнкерка британцы вернулись во
Францию. 6 июня в 7:30 утра они высадились на пляжах Меча,
Золотом и Джуно.
Пехотинец в Нормандии,
6-14 июня 1944 года
Сержант Дж. Э. Хьюз,
Хэмпширский королевский полк
Дневник
6 июня 1944 года. 06:00. Погрузились на десантно-штурмо-
вое судно. Море очень неспокойное. На берег высадились в 7:20
утра. Огонь убийственный, большие потери. Мне повезло, сл[а-
ва] богу. Заняли три деревни. Ужасная стрельба и омерзитель-
ные виды.
7 июня. Пока идем. В 02:00 окапывались. В 05:30 вышли.
НЕЧЕГО ЕСТЬ. Несколько строк до того, как войдем в следу-
ющую деревню. Командующий] О[фицер] выведен из строя, адъ-
ютант убит. Пропал штаб-сержант. Я [работаю] за него. Осталь-
ное позже.
8 июня. 07:30. Из деревни стреляли. Деревню зачистили. Взя-
ли пленных. Очень хорошая ночь, но в лесу засели немецкие
снайперы. Спал два часа. Второй отдых с 6-го числа.
9 июня. 06:30. Вышли на зачистку леса. Немцы сбежали. За
весь утренний бой убили только одного. Сейчас мы за 8-10 миль
от моря. Представлен к срж.
10 июня. Дорогая Джоан, не перестаю о тебе думать. Сл. богу,
я до сих пор жив. Мы потеряли многих хороших людей. Только
наша бригада достигла поставленных целей.
Французы встретили нас очень гостеприимно. Пили вино.
11 июня. Встреча с врагом. Из моего взвода потеряли троих.
Очень повезло, сл. богу. За 3 дня спали только 5 часов.
12 июня. Сегодня неописуемый минометный огонь и сраже-
ние в лесу. Много убитых. Сл. богу, я пережил еще один день.
Пехотинец в Нормандии, 6-14 июня 1944 года 509
13 июня. Первый раз поел с утра понедельника. Всю ночь на
ногах. Все еле держатся. Думаю о тебе.
14 июня. Контратака Гансов из леса. Минометный огонь. 13 че-
ловек из моего взвода убиты или пропали. После тяжелого вче-
рашнего боя ранены старшина и Джо. Убит КО. Я сам весь в по-
резах. Под прикрытием огня продвинулись на 3 мили. Оттесни-
ли Гансов. Это ад. За ночь на позиции подошли три «тигра».
16 июня, [передышка]. Получил письмо из дома. Написал
Джоан и маме.
17 июня, [передышка].
18 июня. Адский день. Контратака.
19 июня. Адский день. Контратака.
20 июня. Адский день. Продвинулись. Контратака.
21 июня. Спокойный день. Сражались возле Тилли. Штыко-
вая атака. Весь день артобстрел. Письма из дома.
22 июня. Был в дозоре. Оказался в 35 ярдах от «тигра», преж-
де чем его заметил. Ушел невредим, сл. богу. Адский обстрел.
Вымотался.
23 июня. Прошлую ночь не спал. Перестрелка, весь день в до-
зорах, 4 часа сидел на НП. Всю ночь на ногах. Убитые.
Об этом уже хватит.
24 июня. Пришлось идти на эвакопункт. Малярия.
Сержант Хьюз был госпитализирован с малярией почти до
конца нормандской кампании.
«Летающие бомбы»,
12 июня 1944 года
Лайонел Кинг
Первый немецкий самолет-снаряд FZG-76, «летающая бом-
ба», упал на Англию 12 июня 1944 года. За ним последовали еще
9000 таких снарядов. Кинг тогда был восьмилетним школьником.
Ночью на 12 июня первые немецкие самолеты-снаряды упа-
ли на Лондон и на Юго-Восток. Приходили новости с побере-
жий Кента и Сассекса о «ракетных соплах», «огненных выхло-
пах» и необычном звуке, издаваемом этими штуками. Над Кен-
том некоторые из этих снарядов упали со страшным взрывом.
Конечно, наши домашние воспринимали бомбежки уже по-свой-
ски. Мы приехали из Вест-Хэма в самом начале войны. Я про-
водил бесконечные ночи в садовом погребе без сна, потому что
Нэнни храпела. Теперь налет случился днем.
Первый прилетел после часу пополудни. В те прекрасные
июньские дни наши окна и двери были распахнуты, и гудение
приближающейся «летающей бомбы» трудно было принять за
что-нибудь другое. Нас это не сильно обеспокоило. Десять се-
кунд — и снаряд пролетел прямо над головами. За полмили про-
звучал разбудивший отдаленное эхо взрыв.
Вершок-Малышок, как мама его звала, сгонял туда на вело-
сипеде и доложил:
— Кинг Эдвард-роуд — сплошные развалины. Пожарные и
смотрители еще раскапывают. Я видел, как она прилетела. Я был
на крыше. — Я позавидовал, что он был на крыше. Оттуда мож-
но все разглядеть.
— Мам, а где это — Кинг Эдвард-роуд? — спросил Дуг.
Летающие бомбы», 12 июня 1944 года
511
— Возле Кантри-Граунд. Это где живет мистер Гиббонс, ты
его знаешь, он вместе с папой в ополчении.
На следующий день мы спрятались в погреб, едва услышали
гудение. Опять снаряд пролетел, казалось, прямо над домом. Мы
с Дугом громко рассмеялись, будто это была такая шутка. Мама
сказала, чтобы мы пригнулись. Гудение прекратилось. Восемь
секунд ожидания. Разочаровывающий, невыразительный бабах.
— Пойду погляжу, куда свалилось, заодно загляну в лавку, —
сказала мама. — Никому на стук не открывайте.
Позже она рассказала, что снаряд упал на запасную ветку
железной дороги, за мусоросжигателем. Железнодорожник ска-
зал ей, что разнесло три старых вагонетки.
Вскоре налетело столько самолетов-снарядов, что власти ста-
ли объявлять воздушную тревогу. Сирены звучали не переста-
вая. Когда сообщали, что приближается бомба, мы с Дугом ны-
ряли в погреб, не забывая прихватить кота Джимми, если тот по-
падался на глаза. Иногда мама выходила в лавку, и мы сидели
в погребе одни. Ни разу мы не забеспокоились и не боялись —
в любом случае все решалось за десять секунд.
В один из таких дней самолет-снаряд упал чуть дальше по
шоссе. Мы повыскакивали из погреба и увидели огромный гриб
из пыли и булыжников, вырастающий над крышами домов. Мож-
но было разглядеть даже отдельные кирпичи и доски, взмыва-
ющие в чистое, ясное небо. Через несколько секунд стало больше
похоже на сложенный зонтик. На дороге восстановилось движе-
ние. Через дом мы бросились к переднему крыльцу. Толпы людей
двигались по дороге по направлению к месту взрыва. Многие
были на велосипедах, многие растеряны. Многих я знал в лицо.
— Смотри, вон человек из керосиновой лавки! — воскликнул
Дуг.
Мы еще ни разу не видали его иначе как за прилавком. Пыль-
ное облако уже осело. От Центра отдыха и от церкви напротив
потянулись машины медпомощи. В них помогали забраться гряз-
ным, трясущимся людям.
Появилась мама.
— А ну, быстро домой! — рявкнула она. — Скоро Нэнни вер-
нется с работы и все вам расскажет.
512
Англия. Автобиография
Потом вернулась Нэнни. «Летающая бомба» упала возле ее
завода.
— Досталось миссис Ли — бомба упала на ее дом на Ли-Холл-
роуд. Это в двух шагах оттуда. Когда взорвалась, бригадир отпу-
стил ее посмотреть, что с домом. Я пошла вместе с ней. Мы до-
брались уже через две или три минуты после того, как все слу-
чилось.
Для нас с Дугом и этот случай не обошелся без веселья.
— Наблюдатель с крыши Дженкинсов видел, как она подле-
тает, и даже спрыгнул, а там до земли восемьдесят футов.
Несмотря на гитлеровские «технологии террора», для наци-
стской Германии, размолотой жерновами России на востоке и
наступлением союзников на западе, не оставалось выхода. 3 мая
1943 года фельдмаршал Монтгомери принял в своей штаб-квар-
тире на Люнебургских лугах делегацию немецких офицеров:
Их привезли к моему фургону и построили под британским
флагом, гордо развевавшимся на ветру. Я заставил их ждать не-
сколько минут, потом вышел из фургона и направился к ним.
Они все отсалютовали под британским флагом. Это был вели-
кий момент. Я знал, что немцы пришли сдаваться, а значит, ко-
нец войне.
Документ о капитуляции Германии был подписан 7 мая
1943 года.
День победы: Лондон, 8 мая 1945 года
Молли Пэнтер-Даунс
Репортаж корреспондента «Нью-Йоркер» из Лондона.
Когда этот день наконец настал, он не был похож ни на какой
другой. У него был собственный, неподвластный течению вре-
мени дух, дававший ощущение грандиозного, счастливого дере-
венского праздника, где народ сидит, поет, спит, где ему вздума-
ется, на фоне летних деревьев, травы, цветов и воды. Люди го-
ворили, что в день перемирия в 1918 году было иначе, потому
что не было такой истерической реакции. Не так было и в день
коронации, потому что людей собралось больше, и их радость,
томившаяся всю ночь, очевидно не подогревалась в пабах. Этот
день удивил тех, кто предсказывал, что лишь молодежь будет
достаточно легка на подъем, чтобы праздновать на улице. Же-
лание поддержать лондонский праздник внезапно возникло в
душе каждого члена каждой семьи, от маленьких детишек, чьи
волосы были убраны красно-бело-синими лентами, до почтен-
ных пожилых пар, которые самозабвенно, держась за руки, бро-
дили взад-вперед по улицам в красно-бело-синих бумажных
шляпах. Даже собаки ходили в больших трехцветных хомутах.
В мясных лавках, которые, как и прочие продуктовые лавки,
открывались с утра на пару часов, сворачивали розаны из ку-
сочков свинины. Практичные домохозяйки перед гуляниями
запасались хлебом. Они выстаивали длинные очереди в пекар-
нях, держа в одной руке простую авоську, а в другой — «Юнион
Джек» по случаю счастливого события. И даже сами очереди в
это утро стали добрее. Звонили колокола, и после ночной бури
514
Англия. Автобиография
в Лондон входил прекрасный, теплый день английского лета,
которое, как некоторые считают, существует только в вообра-
жении лирических поэтов.
Девушки в легких, светлых платьях усиливали ощущение,
будто весь город собрался на огромный семейный пикник. Оби-
лие невероятно красивых, юных девушек, которые раньше пря-
тались по заводам и государственным учреждениям, поражало.
Они высыпали в парки и на улицы, как стайки щебечущих, ярко
оперенных птах. В их свежезавитых волосах красовались василь-
ки и маки, а вокруг стройных талий были обернуты красно-бело-
синие ленты. Некоторые повязали ленты даже вокруг лодыжек.
Гуляя в обнимку с одетыми в униформу парнями, они утверж-
дали радостную и простую красоту грандиозных мгновений это-
го дня. Толпы бродили между дворцом, Вестминстером, Тра-
фальгарской площадью и Пикадилли; когда люди уставали, они
просто присаживались, где придется — на траву, на крылечки,
на тротуар, - и любовались на других, либо прикрывали лица
платком, чтобы вздремнуть. Каждый рассчитывал увидеть ко-
роля, королеву и мистера Черчилля вместе, и мало кто остался
разочарован. Один мальчишка, державший за руку отца, хотел
пойти в убежище в Грин-парке.
— Тебе незачем ходить сегодня в убежище, — убеждал отец. —
Они нам больше никогда не понадобятся, сынок.
— Никогда? — В детском вопросе звучало сомнение.
— Никогда! — Мужчина выкрикнул это почти с яростью. —
Никогда! Понял?
На открытом пространстве перед дворцом, где речь премьер-
министра в три часа передавалась через громкоговорители, люди
выглядели слегка напуганными соседством с символической
глыбой серого камня. Те, кто решил открыть свою корзинку и
начал жевать сандвичи среди цветущих тюльпанов, казались
несколько подавленными. Пикадилли собирала более радост-
ную публику.
Во время обеда автобусы по площади еле ползли сквозь плот-
ную толпу смеющихся людей. Молодой человек в черном бере-
те танкового корпуса был первым, кто вскарабкался на малень-
кий пирамидальный Ангкор Ват, сложенный из лесов и мешков
день победы: Лондон, 8 мая 1945 года
515
с песком в начале войны, чтобы уберечь пьедестал статуи Эроса,
в то время как сама фигура хранилась в безопасном месте. Па-
рень взобрался на самый верх и встал на цыпочки в позе Эроса,
целясь из воображаемого лука под одобрительный рев толпы.
За ним последовал парашютист в малиновом берете. Забравшись
наверх, он спустился обратно и подсадил светловолосую девуш-
ку в очень узких зеленых брючках. Когда та добралась до верха,
танкист подхватил ее на руки и, вдохновляемый приветствен-
ными криками всей площади, казалось, изготовился сыграть
классическую роль Эроса прямо на вершине постамента. Из это-
го ничего не вышло, потому что в следующий миг к нему присо-
единилась пара солдат, и вскоре вся пирамида оказалась усеяна
парнями и девушками. Они сидели сплошной обнимающейся
массой, свесив ноги по сторонам, примеряя друг на дружку фор-
менные головные уборы и осыпая толпу внизу шутками и ост-
ротами.
— Боже, — произнес кто-то, — страшно подумать, что было
бы, упади сейчас сюда «летающая бомба».
Когда пустили фейерверк, торговец оловянными брошками
с головой Монти* радостно произнес эту успокаивающую, по-
рой ошибочную, фразу из ночей «блица»:
— Все в порядке, ребята, это один из наших!
Весь день люди укрывали смертельное прошлое слоем пре-
красного, надежного настоящего, так что правительство даже
высказалось против победного сигнала сирен, опасаясь, что сами
звуки сирен вызовут слишком много тяжелых воспоминаний.
По тем же причинам не было артиллерийского салюта — только
колокольный звон и гудки буксиров на Темзе, сигналящих: «Дут
дут дут дууут», да гул снующих над городом самолетов, посыла-
ющих красные и зеленые сигнальные ракеты тысячам улыба-
ющихся, запрокинутых к небу лиц.
Без сомнений, это был день Черчилля. Тысячи подданных
короля Георга выстроились перед дворцом и весь день напролет
распевали: «Желаем видеть короля!» Когда он, королева и их
Дочери появились, охрипшие голоса разразились приветствиями,
* Имеется в виду фельдмаршал Монтгомери. — Примеч. ред.
516
Англия. Автобиография
но когда люди увидели Черчилля, раздался многоголосый
вопль почти религиозного восторга. Он шел во главе процес-
сии членов парламента к палате общин после традиционного
благодарственного молебна в церкви Св. Маргариты. Внезапно
он оказался окружен людьми — бегущими, встающими на цы-
почки, подымающими над собой детишек, чтобы те могли по-
том рассказать, что увидели, и восторженно кричащими, будто
нянечки малышу: «Уинни! Уинни!» Один из двух пьяных от сча-
стья, очень старых и невыразимо грязных кокни пригласил дру-
гого на медленный, заплетающийся танец, и эта парочка, будто
шекспировские шуты, танцуя, подпевала: «Вот он, вот он, вот
его лысая головенка!» Еще раз люди увидели Черчилля позже,
когда он уезжал из палаты общин на заднем сиденье маленького
открытого автомобиля, раскрасневшийся, улыбающийся и со-
вершенно счастливый. Эрнест Бевин, отъезжавший на следу-
ющей машине, тоже получил свою долю приветствий. Какой-то
восторженный житель Ист-Энда в скроенной из флага одежде
закричал:
— Господи, подумать только — я приветствую Бевина, парня,
который заставил нас работать!
Герберт Моррисон, скромно пристроившийся в уголке тре-
тьей машины, едва был узнан, не лучше обстояло дело и с про-
чими министрами. Глаза, уши и глотки толпы принадлежали
только Черчиллю, только ему одному. Его формальное офици-
альное обращение, за которым последовал сигнал «прекраще-
ние огня», не вызвал того эмоционального накала, какой ожи-
дался, но это сделала последующая речь с балкона Уайтхолла:
«Мои дорогие друзья, это ваша победа...»
Заслуженный военный лидер консервативной партии, Чер-
чилль не был мирным лидером. Во время «народной войны» страна
столкнулась с неведомым ранее братством сословий и классов,
когда стало правилом «деление по справедливости» — продоволь-
ственных карточек, газовых масок, удостоверений личности, —
несчастье было общим, и все жители страны оказались в одной
лодке. Вскоре после победы лейбористы отказались продолжать
сотрудничество в коалиции, созданной на время войны. На выбо-
День победы: Поддон, 8 мая 1945 года 517
рах в июле лейбористы одержали полную победу — 393 места
против 213 консерваторских. Лейбористское правительство во
главе с Клементом Эттли провозгласило государство всеобщего
благоденствия (с подачи государственной службы здравоохра-
нения) и национализировало главные экономические отрасли:
угольную промышленность, гражданскую авиацию, электриче-
ство, радио и телеграф, железные дороги и даже Банк Англии.
Просто новый Иерусалим, хотя и не полноценный социализм!
В новой Англии Эттли продолжали процветать частные пред-
приятия и частные школы, и даже служба здравоохранения до-
пускала платное лечение. Компромисс между политикой всеоб-
щего благоденствия и смешанной экономикой казался вполне эф-
фективным или, по крайней мере, вполне жизнеспособным. К нему
примкнули даже консерваторы. Серьезное сопротивление он
встретил только в 1970-х годах, а после войны страна изнемога-
ла под бременем огромного военного долга и множества неудобств,
означавших, что расход бензина, пищи, одежды и хозяйственных
принадлежностей придется ограничить. Однако недостатка
рабочих мест не было, поэтому наниматься на работу приез-
жали даже жители Вест-Индии.
Иммиграция: на борту корабля
«Уицдраш», май—июнь 1948 года
Винс Рейд
Винсу Рейду было тринадцать лет, когда он с родителями на
борту корабля «Уиндраш» отправился с Ямайки в Англию. В Анг-
лии уже проживали темнокожие (если вспомнить историю, то
темнокожие воины были еще в римской армии), но на борту это-
го корабля их насчитывалось 500человек — это была первая круп-
ная партия темнокожих иммигрантов.
Когда родители меня вывезли, мне было тринадцать. Мой
отец был рабочим-железнодорожником, а мать работала на спи-
чечной фабрике. Они были набожными, очень бережливыми
людьми. Один из способов скопить большую сумму денег они
называли «парднер». Вкладываешь много денег, а потом тебя
выбирает жребий. Думаю, только так и можно было добыть эти
28 фунтов. Это же безумные деньги! Думаю, очень многие, если
им представлялась такая возможность, продавали все, что у них
было, использовали схему «парднер»; многие также прибегали
к помощи церковных кредитных союзов. Вот так и добывали
деньги. Думаю, они считали, что быть рабочим в Англии уж точ-
но не хуже, чем на Ямайке. А может оказаться и лучше, потому
что денег можно заработать больше. Потому и ехали.
Для меня это было большое приключение. В том смысле, что
я никогда не бывал за пределами Кингстона, а тут поездка мо-
рем в Англию. Я и понятия не имел, где эта Англия и сколько
туда ехать. Я никогда не ездил на поезде, я никогда не выезжал
из Кингстона. И вот я шагаю по огромному кораблю, который
Иммиграция: на борту корабля «Уиндраш
519
должен меня привезти в место, называемое Англией. Мне было
тринадцать, понимаете, и представьте, все эти люди на корабле
были белыми, и офицеры на корабле были белыми, и команда.
И было это как сказка, потому что я нигде раньше не бывал.
Отправляясь в это путешествие, я понятия не имел, что станет-
ся со мною и моими родителями. Как ни интересно мне было, я
ни сном ни духом не ведал, через сколько времени мы доедем до
Англии и все такое.
Я был одинок. Я думал, на корабле будет хотя бы парочка
детей, нет, все были безнадежно взрослыми. Я не мог погово-
рить ни с кем моего возраста. Думаю, младшему после меня
было лет девятнадцать. Конечно, кое-кто уже бывал раньше в
Англии, они могли бы рассказать, но они все больше думали о
работе, потому что, сами понимаете, на Ямайке с работой не
очень. Вот люди и надумали уехать. Ехали плотники, люди
многих других профессий и думали, сами понимаете, о том,
чтобы добыть работу и заработать денег, чтобы приехать пови-
дать своих на Ямайке. Все были преисполнены восторга и на-
дежд на лучшее.
Что мне на корабле понравилось, так это что среди пасажи-
ров были несколько боксеров, которые всех побеждали, вроде
Лефти Флинна — очень хорошего бойца, Пола Силвера, Брен-
дона Соулса; понимаете, мне доводилось любоваться их боксом.
И это было восхитительно, потому что мне хотелось самому стать
бойцом. Их вез белый по имени Дейл Мартин. «Дейл Мартин
Промоушнс». И это было самое замечательное на корабле, не
считая того, что приплыли на Бермуды, сошли на берег и пошли
в кино. Нам сказали, чтобы мы сидели на специальных местах,
понимаете? Конечно, жителям Ямайки, у которых есть своя
иерархия по цвету кожи, попробуй объясни, что ты должен си-
деть на том месте, которое написано на билете. И конечно, нача-
лась драка, нам велели выйти из кино и вернуться на корабль.
И еще было другое событие, когда стали говорить, что британ-
ский военный корабль преследует «Уиндраш» и что они могут
нас взорвать, потопить, потому что кто-то не хочет, чтобы черно-
кожие ехали в Англию. Боялись, что англичане запросто могут
520
Ангпия. Автобиография
потопить корабль. Не знаю, насколько это правда, но говорят, что
шли обычные маневры, поэтому военный корабль и шел за нами.
Когда 21 июня «Уиндраш» пришвартовался в порту Тилбери,
«Дейли экспресс» опубликовала следующую заметку:
ПРИЕХАЛИ 450 - НА СОБРАНИИ ИМ СКАЗАЛИ: «ЛЕГ-
КО НЕ БУДЕТ». Четыреста пятьдесят жителей Ямайки сошли
по сходням корабля «Уиндраш», бросившего якорь на Темзе
прошлой ночью. Путешественники покинули свой остров из-за
безработицы и добавили проблем колониальной службе и ми-
нистерству труда. Громкоговорители передали 450 искателям
работы речь мистера Айвора Каммингса, старшего чиновника
колониальной службы, который их пригласил. Им сказали: «Лег-
ко не будет».
Правительство Эттли столкнулось и с другими проблемами
империи. С предоставления независимости Индии в 1947 году
Британия начала долгий путь отступления с имперских пози-
ций. Свободы добились Пакистан, Бирма, Цейлон, африканские
государства, и наконец от «империи, над которой никогда не за-
ходит солнце», осталась горстка рассеянных по свету форпостов.
Даже такой ветеран империализма, как Черчилль, воспринял де-
колонизацию «500 000 000 подданных» благосклонно, потому что
любой другой вариант разрушил бы надежды Англии на свободу
и самоуправление. В конце концов, за что сражались во время
Второй мировой войны, как ни за свободу? Более того, по сравне-
нию с кровавой баней, которую Франция устроила в Алжире, а
Голландия в Индонезии, Англия сбросила «бремя белого челове-
ка» со всем возможным тактом, а кое-где и с пользой, если за меру
брать демократию. Мало что удалось Англии настолько, как рас-
ставание с империей, но на мировой арене деимпериализованная
Британия неизбежно стала играть более скромную роль. Зато
принципиальное значение приобрели «особые отношения» Бри-
тании с англоговорящими США. На практике это означало, что
правительства лейбористов и тори отныне преданы игре «сле-
дуй за Америкой ».
Корейская война: лейтенанта Кертиса
представляют к медали за отвагу,
река Имджин, 22 апреля 1951 года
Энтони Фаррар-Хокли
В конце Второй мировой войны Корею разделили вдоль 38-й
параллели на коммунистическую северную часть и проамерикан-
скую южную. После дипломатических перепалок и мелких сты-
чек «холодная война»раскалилась, и в 1950 году коммунисты Ким
Ир Сена вторглись в Южную Корею. Шестнадцать стран чле-
нов ООН проголосовали за военную поддержку Юга американца-
ми, силами вплоть до двух миллионов человек; в состав этих сил
вошел и существенный британский контингент, сформированный
из призывников и профессионалов. 22 апреля 1951 года коммуни-
сты прорвали линию обороны войск ООН к западу от резервуара
Чынпен, и только мужество глостерцев, устоявших на реке Им-
джин, спасло положение.
Рассвело. В небе поднималось бледное апрельское солнце.
Солнечный свет заглянул в каждую траншею между двумя ос-
новными укрепленными позициями на холмах, глядящими на
север, на тот берег реки. В окопе защитники — небритые, обвет-
ренные лица отмечены порохом, — потные и запыленные, ску-
пые на разговоры, они смотрят в сторону врага красными от уста-
лости и бессонных ночей глазами. Лица угрюмы, но еще не на-
столько, чтобы не улыбнуться, когда кто-то отпускает шутку по
поводу восхода. Здесь, среди оружия, начиненного взрывчатым
кордитом, лежат предметы, оставленные ранеными, которых уже
унесли: подшлемники, ботинок, намокшие в крови сигареты,
фотография двух маленьких девочек, два ключа, сломанный
522
Англия. Автобиография
карандашный огрызок. Бойцы спокойно расположились на по-
зиции, ожидая, когда подойдет к концу короткая передышка.
— Они возвращаются, Тед.
Прозвучал выстрел, за ним последовал раскатистый взрыв.
Сержант отдал приказ минометному расчету. Уже слышались
крики, здесь и там мелькали фигуры, выскакивая из укрытий,
когда их поддерживал пулеметный огонь из свежезанятых раз-
валин. В обе стороны свистели пули, над головой почти лениво
пролетали гранаты. Человек схватился с человеком, рука с ру-
кой. Это был всего лишь краешек битвы, растянувшейся по все-
му фронту, разгоравшейся и накалявшейся до крайней меры,
достигшей кульминации, замершей на короткую передышку, а
теперь снова набирающей силу.
В этот момент Фил звонил по телефону. В наушниках разда-
вался голос Пэта:
— Фил, при таких потерях мы не удержимся, пока не займем
холм обратно. Пулеметчики полностью доминируют над твоим
взводом и над взводом Терри. Мы ни за что не остановим на-
ступления, пока не овладеем этой площадкой.
Фил взглянул через край окопа на развалины в двухстах яр-
дах, о которых продолжал говорить Пэт, давая инструкции. Он
говорил, наверное, с минуту, дольше говорить просто не о чем,
когда нужно горстку усталых бойцов бросить в контратаку под
убийственный огонь. Каждый знал, что это необходимо, каждый
знал, что это бесконечно опасно. Требовалось только обсудить
детали огневой поддержки. Поскольку пулеметчики группы А
убиты, Ронни поддержит с холма огнем группы Д. Пулеметчи-
ки проследят, чтобы враг не зашел с неприкрытого восточного
фланга. Фил изготовил атакующую группу.
И настал момент, когда они поднялись и бросились к колю-
чей проволоке, которая однажды уже защищала взвод Джона.
Двое упали, и Пэпуорт — капрал медицинской службы — устре-
мился к ним. Через проволоку перебрались невредимыми — не-
вредимыми! — когда начал стрелять пулеметчик из бункера.
Фила тяжело ранило, он свалился наземь. Его как-то смогли
оттащить назад, за проволоку, и пристроили за каким-то не осо-
Корейская война
523
бенно надежным укрытием. Отбросив контратаку, пулемет за-
молчал, ожидая легкой цели.
— Все в порядке, сэр, — кто-то сказал Филу. — Уже послали
за медиком. Он вот-вот придет.
Фил приподнялся с земли, оперся о дружеское плечо и с
огромным усилием встал на одно колено.
— Мы должны взять холм, — сказал он.
Остальные просили подождать, пока ему перевяжут раны.
Кто-то положил ему руку на плечо.
— Подождите хотя бы, пока Пэпуорт вас осмотрит.
Но Фил пошел. Пошел к проволоке, за проволоку, к бунке-
ру. Остальные шли следом, глядя на него во все глаза. На не-
сколько ударов сердца показалось, что все на этом поле боя за-
мерло, восхищенно глядя, как одинокая фигура, мучительно
преодолевая боль, бежит по направлению к бункеру, прикрыва-
ющему подступы к развалинам. Одинокая, маленькая фигурка,
бросающая гранаты, стреляющая из пистолета, идет занимать
холм.
Может быть, он бы сделал это — несмотря на раны, несмотря
на неравные силы, — может быть, это бесконечно отважное дея-
ние завершилось бы успехом. Но пулеметчик из бункера стре-
лял в упор. Фил зашатался, упал, мгновенно убитый, граната,
которую он бросил за секунду до смерти, влетела в пасть бунке-
ра и взорвалась. Пулеметчик больше не стрелял, и трое из взво-
да Фила подбежали к лейтенанту. Огневая точка была взорвана,
расчет убит.
Дома, на Британских островах, публика сбрасывала с плеч
тяготы военных лет. Новым веянием стал проведеный лейбори-
стами Фестиваль Британии — намеренное напоминание о Все-
мирной выставке 1851 года. Гарольд Николсон, ветеран дипло-
матии и общественный деятель (а также муж писательницы и
садовницы Вайты Сэквил-Уэст), записал в своем дневнике:
Я поехал на Ватерлоо и встретил Вайти. Потом мы отправи-
лись на выставку южного берега [центральная часть Фестиваля
524
Ангпия. Автобиография
Британии]. Мы были захвачены с первого же мгновения. Пря-
мо там мы повстречали короля с королевой и вынуждены были
ходить с ними, но несмотря на это, мы радовались от души. Это
самая разумная выставка, какую я когда-либо посещал. Никогда
не видел таких увлеченных и довольных людей, несмотря на
постоянную морось и шотландский туман.
Дела определенно шли на лад.
Покорение Эвереста:
Гималаи, 29 мая 1953 года
Эдмунд Хиллари
Высочайшая вершина мира, гора Эверест (8844 метра) в кон-
це концов покорилась британским альпинистам, которых вел сэр
Джон Хант. Эдмунд Хиллари и Тенцинг Норгей совершили фи-
нальный штурм.
Я лежал на маленьком скальном выступе и задыхался. По-
степенно в голове прояснилось, я поднялся и ощутил такой при-
ступ гордости, что он развеял остатки минутной слабости. Впер-
вые с начала экспедиции я понял, что в самом деле доберусь до
вершины. Я подумал: «Попробовал бы кто-нибудь остановить
нас теперь». Но полностью игнорировать усталость я не мог.
Чудом было, что мне вообще удавалось бороться с этой бедой
на восьми тысячах, даже имея запас кислорода.
Восстановив дыхание, я встал над краем и помахал Тенцин-
гу, чтобы он поднимался. Он ушел в трещину, и я подтянул ве-
ревку, приняв на себя часть его веса. Потом он стал карабкаться,
а я для подстраховки потягивал, делая перерывы, чтобы поды-
шать. Гребень над нами высился, как и прежде, — огромные на-
висающие карнизы справа и крутой снежный склон слева спус-
кались к скалистым склонам. Но крутизна склонов уменьшалась.
Я продолжал рубить ступени, хотя было довольно безопасно, и,
чтобы сберечь время, можно было бы идти рядом. Гребень вы-
сился над нами огромным рядом волнообразных выступов, ухо-
дящих вправо так, что один выступ заслонял следующий. Было
совершенно непонятно, где же вершина. Я нарубил ступени во-
круг одного выступа, передо мной оказался следующий. Мы впа-
526
Англия. Автобиография
ли в отчаяние, устали, и Тенцинг шел очень медленно. Я рубил
уже почти два часа, мои руки и спина начали уставать. Попро-
бовал идти по склону на «кошках», без ступеней, но нога поеха-
ла по склону, и пришлось вернуться к рубке. Казалось, мы идем
уже очень долго, моя самоуверенность быстро улетучивалась.
Изгиб следовал за изгибом со сводящей с ума регулярностью.
Еще отрезок засыпанного щебенкой пути, я тупо лезу вверх и
начинаю рубить ступени вокруг очередного выступа. Тогда я
вообразил, что это последний выступ, потому что гребень передо
мной круто уходил по кривой, а вдали различались пастельные
тени и кудрявые облака горного Тибета.
Справа по склону от меня, футах на сорока над нашими го-
ловами вздымался снежный купол. Однако всю дорогу меня не
покидала мысль, что вершина может оказаться гребнем или кар-
низом. Рисковать не стоило. Я попросил Тенцинга как следует
меня подстраховать и осторожно стал рубить ступени на гре-
бень. Перекатываясь с боку на бок и опираясь на ледоруб, я по-
пробовал обнаружить возможный карниз, но все как будто было
твердым и прочным. Я помахал Тенцингу, чтобы он поднимал-
ся ко мне. Еще через несколько взмахов ледорубом и несколько
осторожных шагов мы были на вершине Эвереста.
Часы показывали 11:30. Моим первым чувством было облег-
чение — облегчение от того, что долгое восхождение закончено,
что мы достигли вершины раньше, чем наши запасы кислорода
дошли до критической отметки. Облегчение от того, что гора
оказалась добра к нам, приготовив на вершине аккуратно за-
кругленный конус вместо страшного, неприступного карниза.
Но к облегчению примешивалось смутное чувство разочарова-
ния от того, что я один такой счастливчик, стяжал всю славу
многих отважных и решительных альпинистов. Очень трудно в
двух словах передать, что мы там чувствовали. Я слишком устал
и слишком хорошо представлял себе долгий спуск обратно, что-
бы бурно изливать свои чувства. Однако, когда осознание наше-
го успеха уложилось у меня в голове, я почувствовал наплыв
буквально физического удовлетворения — удовлетворения, не
столь громкого, но гораздо более мощного, чем я когда-либо
ощущал на покоренной горе. Я обернулся к Тенцингу. Даже под
Покорение Эвереста: Гималаи, 29 мая 1953 года 527
кислородной маской и сосульками, свисающими с волос, была
заметна его заразительная радостная улыбка. Я протянул ему
руку, и мы молча обменялись рукопожатием в добром англо-
саксонском духе. Но для Тенцинга этого было мало. Он поры-
висто обнял меня за плечи, и мы похлопали друг друга по спине
во взаимных поздравлениях.
Но терять время было нельзя! Сначала нужно сделать фото-
графии, а затем спешить вниз. Я снял со спины кислородный
баллон и снаряжение. Конечно, я помнил предостережения о
том, к каким гибельным последствиям это может привести, но
почему-то чувствовал, что сейчас ничего серьезного не случит-
ся. Я вытащил фотоаппарат из кармана ветровки и с трудом от-
крыл его руками в толстых рукавицах. Навинтил объектив и
ультрафиолетовый фильтр и прошаркал чуть ниже по склону,
чтобы поймать вершину в видоискатель. Тенцинг терпеливо
ждал, но потом, по моему знаку, развернул флаги, обернутые
вокруг его ледоруба, и поднял их над головой. Облаченный во
все свое объемное снаряжение, с флагами над головой, которые
жестоко трепал ветер, он представлял собой драматическую кар-
тину, и у меня мелькнула мысль, что фотография достаточно
хороша. Я не позаботился о том, чтобы Тенцинг сфотографиро-
вал меня — насколько я знал, он никогда раньше не фотографи-
ровал, а вершина Эвереста — не самое подходящее место для
обучения фотографии.
Весть о покорении Хиллари и Тенцингом Эвереста достигла
Лондона, когда готовилась коронация.
Коронация Елизаветы Второй
2 июня 1953 года
Джоан Ридер
Елизавете Виндзор было двадцать шесть лет, когда она взо-
шла на престол. Ридер — корреспондент «Дейли миррор».
Часы показывали 10:15. Вошла старшая принцесса, герцогиня
Глостерская, два ее маленьких сына медленно шагали по обе сто-
роны от матери. За ними шла герцогиня Кентская и трое ее детей.
Принцесса Маргарет выглядела принцессой из волшебной
сказки. Королева Елизавета, королева-мать, торжественно-ве-
личественная, вся ее разноцветная аристократическая свита...
Снова музыка. Принц с лепными чертами лица, разодетый
в золотой и темно-синий цвета королевского флота и поверх —
в мантию волшебно-алого бархата. Адмирал флота, его королев-
ское высочество герцог Эдинбургский, кавалер ордена Подвяз-
ки, кавалер ордена Чертополоха — муж королевы, отец наслед-
ника престола, четырехлетнего принца Чарльза.
Мы встали — все 8000 человек. Мы чувствовали отстранен-
ность, напряжение. Аббатство наполнялось звуками органа и
скрипок. Чисто, уверенно прозвучали звенящие голоса вестмин-
стерского хора: «Виват,регинаЕлизавета! Виват, виват, виват!»
И вдруг нам не захотелось ее видеть.
Уже нет. Это будет слишком странно. Счастливая девушка,
которую мы все знали, смеющаяся с детьми, машущая рукой из
автомобиля, удящая рыбу в броднях на шотландской речке —
она будет королевой.
Но неумолимое шествие могущества и величия приближа-
лось. Высшие церковные чины стояли прямо, отстраненно. Го-
сударственные чиновники несли регалии, которые сегодня ста-
Коронация Елизаветы Второй, 2 июня 1953 года
529
нут тяжким грузом для девушки, известной нам под именем
Лилибет.
И вот наконец вошла она — королева!
На челе — диадема с драгоценными камнями. С плеч спуска-
ется королевская мантия алого бархата, отделанная горностаем
и золотым галуном, ее тяжелый, длинный шлейф несут шесть
фрейлин в белом с золотом.
Архиепископ вывел ее к нам.
Не знаю, как звучали наши голоса, но мы все в едином поры-
ве закричали: «Боже, храни королеву Елизавету!»
Она подошла к трону, на глазах матери и семьи. Села, держа
в руках книгу. Архиепископ зачитал текст присяги:
— Клянешься ли торжественно и нерушимо править народом
Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирлан-
дии, Канады, Австралии, Новой Зеландии, Южно-Африканского
Союза, Пакистана и Цейлона, и владений и прочих территорий,
буде сыщутся на них подданные, в согласии с законом и обычаем?
И недрогнувшим голосом она ответила: «Клянусь».
Что чувствовала она — прекрасное создание посреди малень-
кого золотого поля, под направленными на нее взглядами смя-
тенной нации, девушка, ставшая средоточием власти? Могла ли
она чувствовать что-нибудь, кроме ощущения нереальности про-
исходящего? Колотилось ли от волнения ее сердце? Увлажня-
лись ли ее ладони, дрожали ли губы?
Раздалась величественная музыка Генделя. Лорд обер-гоф-
мейстер и хранительница гардероба подошли к королеве и сня-
ли с нее мантию, диадему и драгоценности.
На отделанное камнями и вышивкой платье накинули про-
стое льняное одеяние, оставили ее неукрашенной.
Вдруг она вновь стала той Елизаветой, которую мы знали.
Одетая в простое белое платье, со светло-каштановыми, слегка
вьющимися волосами, обрамляющими молодое, серьезное лицо,
ожидающая от нас сочувствия в главный момент службы — по-
мазание, благословение и посвящение.
Теперь это был храм. Теперь мы могли молиться. И это все,
что мы могли, хотя нам хотелось протянуть к ней руки, дотро-
нуться до нее, ободрить, сказать, что она не одинока. Она смот-
релась такой беззащитной.
530
Англия. Автобиография
Ее муж, мать, сестра смотрели, как она подходит к старинно-
му, с высокой спинкой, сиденью. Они тоже чувствовали ее оди-
ночество — это читалось по их лицам.
Четверо рыцарей ордена Подвязки с серебряными жезлами,
держа за четыре угла полог из золотой ткани, приблизились к
трону.
Теперь ее лица не видел никто, кроме епископов и архиепи-
скопов.
Мы четко видели лишь одно лицо — Джеффри, архиепископа
Кентерберийского, принимавшего от декана Вестминстера свя-
щенное миро, которое тот наливал из золотого флакона в ложечку.
Мы смотрели, как он серьезно и сосредоточенно погрузил
пальцы в миро и помазал сперва руки Елизаветы Второй, затем
грудь и голову, и слушали слова священного таинства.
— ...Да будет глава твоя помазана священным миром, яко
цари, священники и пророки помазаны были, иже царь Соло-
мон священником Цадоком, иже Натан Пророк, тако будь по-
мазана и ты, царица над человеками, коих Господь Бог твой вве-
ряет в твое управление...
Все, что можно было сказать, все, что хотелось произнести,
было: «Господи, помоги ей и нам».
Вот и все. Облаченную в белое женскую фигуру, колено-
преклоненную, будто Жанна д’Арк, благословили, накинули на
нее, как стихарь, белый Colobium Sindonis*, поверх него золо-
тую одежду с длинными рукавами, супертунику** и пояс.
Ей был передан и принят обратно государственный меч, она
коснулась золотых шпор.
Она протянула маленькие запястья, и на них закрепили зо-
лотые «браслеты искренности и мудрости». В королевской ман-
тии она совершенно утонула.
* Покровная накидка, белое льняное одеяние без рукавов, симво-
лизирует отрешение от суеты мира и обнаженность перед богом. —
Примеч. перев.
** Верхнее ритуальное одеяние британского монарха из золотого
шелка, длина достигает лодыжек, имеет широкие рукава, украшена на-
циональными символами и заколота пряжкой в виде меча. — Примеч.
перев.
Коронация Елизаветы Второй, 2 июня 1953 года 531
Мы стояли в ожидании. Архиепископ взял огромную сия-
ющую корону и возложил ее на алтарь. Она тоже ждала, в золо-
том облачении, с нагруженными руками, затерявшись на мощ-
ном деревянном троне.
Выше, еще выше взмывала корона в руках архиепископа над
ее головой.
Вот его руки плавно опустились. Вдруг послышался шелест,
будто внезапный ветер зашевелил листву. Тысячи благородных
господ и дам подняли свои короны.
Тяжелая корона на все время земной жизни была водружена
на голову королевы. Целый лес лилий расцвел в воздухе и плавно
осел—это мелькнули белые руки пэресс, надевающих свои короны.
И громкий возглас исторгся из самого сердца нации: «Боже,
храни королеву!»
Два года спустя более прозаический трон консервативной
партии перешел от Черчилля его преемнику Энтони Идену, Изве-
стный ранее своей вежливостью и здравым смыслом, Иден наблю-
дал крупнейший приступ мании величия послевоенной Британии.
После национализации Египтом Суэцкого канала в Лондоне (и в Па-
риже) сработал старый политический рефлекс — отправить вой-
ска на подавление «мятежа». 5 ноября 1956года ВВС высадили де-
сант в Порт-Саиде, ВМФ — днем позже. Суэцкая операция оказа-
лась военным успехом и дипломатическим провалом. Британский
премьер-министр не сумел понять, что новая, послевоенная Бри-
тания является участником «Большой тройки» лишь номиналь-
но. Соединенным Штатам пришлась не по нраву суэцкая авантю-
ра, и Британию выставили домой, как напроказившего школьника.
6 ноября 1956 года — дата, когда Британия перестала быть
повелительницей мира. 9 января 1957 года Иден, униженный и
больной, оставил пост премьер-министра.
Суэцкая операция привела к росту оппозиционности: «серди-
тые молодые люди», воспетые Джоном Осборном в его бессмерт-
ной пьесе «Оглянись во гневе», шли в новые университеты, слуша-
ли скиффл* и устраивали акции борьбы за мир.
* Скиффл — тип народной музыки, пение под импровизирован-
ный аккомпанемент. — Примеч. ред.
Запретить бомбу: оцдермастонский
марш, 4 апреля 1958 года
Анонимный источник
Движение за ядерное разоружение возникло в 1958 году. Пер-
вое время его участники устраивали ежегодные марши от Тра-
фальгарской площади до Олдермастона в Беркшире, где находит-
ся центр по исследованию ядерного оружия. Первый марш прошел
на Пасху 1958года.
Человек пятьсот мужчин, женщин и детей прошлой ночью
расстелили спальные мешки и благодарно омывали ноги в разных
церквях в Ханслоу после одиннадцати миль пути от Трафальгар-
ской площади до первой остановки на пути к Олдермастону. Еще
около тысячи вернулись в свои дома в Лондоне, возможно, чтобы
продолжить марш сегодня. На митинге при свете фонарей на зна-
менитой Трити-роуд в Ханслоу первые за день одобрительные
возгласы раздались, когда мистер Майкл Фут провозгласил госу-
дарственную программу обороны «самым позорным документом,
когда-либо принятым британским правительством».
Именно мистер Фут кричал с цоколя колонны Нельсона ут-
ром, когда холодное солнце едва осветило тысячи четыре лиц:
«Это будет величайший марш в английской истории!» Чем бы
этот марш ни обернулся, он уже собрал множество англичан,
большинство из которых твердо убеждены, что ядерное оружие
есть зло и его нужно контролировать или вовсе уничтожить.
Это была счастливая толпа, толпа лондонского праздника в
благодушном настроении — благодушном, пока погода была
хорошей, пока не пришел после обеда серый, промозглый хо-
Запретить бомбу: олдермастонский марш; 533
лод, не более воодушевляющий, чем пустые лондонские улицы,
по которым длинная процессия двинулась от Трафальгарской
площади до памятника Альберту, а потом в Чизик и Ханслоу —
первые остановки на четырехдневном пути к управлению ядер-
ной энергетики, обосновавшемуся в Олдермастоне. Единствен-
ный инцидент произошел, когда остановившиеся перекусить
освистали полицейского, который попытался задержать группу
исполнителей народных танцев, ввосьмером отплясывавших рил
перед статуей Альберта.
Марш производил впечатление тщательно спланированного
мероприятия. Колонна с плакатами «Что запретить — Н-бомбу
или человечество?» выступила вовремя, и длинный хвост, рас-
тянувшийся по Пикадилли, Кенсингтон-Хай-стрит и Чизик-
Хай-роуд, продвигался почти без помощи полиции, не мешая
движению. Матери катили в колясках детей, мистер Кеннет Тай-
нан с сигаретой наизготовку возвышался над окружающими.
Позади ехали около пятидесяти автомобилей и экипажей, в од-
ном из них везли столь нужный для поднятия духа предмет, как
бак для кипячения чая. «С нами едут 500 матрацев», — сказала
мисс Пэт Эрроусмит, симпатичная девушка с большими глаза-
ми, в белом жакете и с рюкзаком, организатор марша.
Однако с утра марш решили продолжать молча, чтобы не
оскорблять ничьих религиозных чувств. Где-то в Найтсбридже
это оказалось слишком тяжело для веселой компании молодых
людей из Бермондси в котелках, камуфляжных куртках и джин-
сах и девушек с «конскими хвостами», на высоких каблуках и в
мужских рубашках навыпуск поверх юбок. Они заиграли «Tan-
nenbaum» на самодельной дуделке и банджо.
Тут же примчалась мисс Эрроусмит и дала указания по по-
воду тишины.
— После ланча мы можем наслаждаться любой музыкой, но
сейчас придется подчиниться, если, конечно, вы с нами.
— Не волнуйтесь, не волнуйтесь! — крикнул один из модни-
ков в котелке. — Музыка в наших сердцах.
Они оказались фанатами джаз-банда, который собирался иг-
рать во время марша по Кенсингтону и Чизику.
534
Англия. Автобиография
Миссис Энн Коллинз из Джиллинхема тащила на себе тюк и
катила перед собой колясочку с маленькой дочкой.
— Я думала об этом десять лет. — В ее взгляде запечатлелось
смирение. — Если я стану бабушкой, не хочу, чтобы бомба упала
на дочку и ее детей. Не хочу, чтобы на русских тоже падали бом-
бы. Уж лучше пусть коммунисты победят.
Смешно запинаясь, она пошла дальше. Такие же чувства мяг-
ко и трогательно изложила мисс Джин Кинг, шестиклассница
из Энфилда с глазами, как у лани, и рюкзаком за спиной. Кипя
от гнева, то же сказала миссис Фрэнк Мэннинг из Барнета, до-
мохозяйка в берете из белой ангоры, с горячей уверенностью
идти до конца в сердце и мужем и двумя детьми в машине поза-
ди. Им всем было какое-то откровение, кажется, два года назад.
А мисс Кинг — только в прошлый вторник.
— Обычно я очень ленива, — говорит она виновато. — Я сижу
дома и читаю.
— Для нас важнее дела нет, — заявляет миссис Мэннинг,
она же секретарь комитета по ядерному разоружению Барнета,
окруженная тремя единомышленницами, пришедшими сегодня
вместе со своими друзьями с автостоянки Барнета.
Другие тоже высказывали свою точку зрения. Преподава-
тель географии из Королевского колледжа считает, что мы
должны вовсе отказаться от бомбы, и это поможет другим на-
родам сделать то же самое. Его мягко прервал манифестант,
который пристроился к маршу в Чизике, а теперь взялся под-
держивать группу, кричащую: «Раз, два, три — не хотим вой-
ны; три, четыре, пять — лучше торговать!» «Раз, два, три — не
хотим войны!» — эхом повторяли двое сорванцов, взобрав-
шихся на дерево.
В это время демонстранты уже покидали Чизик, их было
меньше двух тысяч. Над ними реяли символы кампании за ядер-
ное разоружение — подобия стилизованной бабочки, в очерта-
ниях которой можно было разглядеть «ND»*. Скиффл звучали
и здесь. На углу Гайд-парка группа противников, собранная па-
* Nuclear Disarmament {англ.) — ядерное разоружение.
Запретить бомбу: оцдермастонский марш
535
стором лютеран, бывшим узником русского лагеря, собрала ка-
ких-нибудь тридцать человек, и марширующие вообще их не
услышали. Гораздо больший успех имел водитель проезжавшей
по Чизику машины, который высунулся в окошко и кричал:
«Страусы! Глупые страусы!»
Идеализм и оптимизм сторонников запрета бомбы скоро вы-
лился в мощный ветер перемен, насквозь продувший Англию в
«свингующие шестидесятые».
Суд над леди Чаттерли. Олд-Бейли,
ноябрь 1960 года
Кеннет Тайнан
В Англии начало складываться «терпимое» общество. Нача-
ло сексуальному раскрепощению было положено в ноябре 1960года
в Олд-Бейли, когда суд вынес постановление в пользу издатель-
ства «Penguin Books», напечатавшего непристойный, по общему
мнению, роман Д. Г. Лоуренса «Любовник леди Чаттерли».
Теперь, когда дело закрыто и приключения леди Чаттерли
разошлись двухсоттысячным тиражом по всем торговым точ-
кам страны, трудно поверить, что суд мог вынести иное реше-
ние. Но в это очень даже легко верилось во вторник днем тем,
кто просидел на судебном разбирательстве все шесть дней, все
эти долгие часы, потребовавшиеся судьям, чтобы принять ре-
шение, — многим из многих. Знал это и защитник Джеральд
Гардинер, который выглядел мрачно и рыскал как раненый лев
в ожидании, пока двенадцать непредсказуемых присяжных вы-
несут вердикт. Как мы все на них смотрели, ловя каждую улыб-
ку, каждую морщинку, любую случайность принимая за при-
знак симпатии или враждебности в деле Лоуренса. Сухощавый
мужчина средних лет с правой стороны заднего ряда выглядел
весьма угрюмым. Можно ли это принять за признак щепетиль-
ности или сверхщепетильности? И оживленное эксцентричное
поведение женщины справа озадачило — она загадочно улыба-
лась и вставляла замечания.
Перед нею сидела молодая женщина, спокойная и приятная,
возможно, учительница. При виде ее вспоминался Генри Фон-
Суд над леди Чаттерли. Оад-Бейли
537
да — вежливой настойчивостью она так же убеждала своих кол-
лег, как он в фильме «Двенадцать разгневанных мужчин».
В наших ушах все еще звенел голос обвинителя Мервина
Гриффит-Джонса, скуластого и чопорного ветерана Итона, кем-
бриджского Тринити-холла, Королевского гвардейского полка
и многих дел о непристойностях. Его голос сочился презрением,
либо в нем звучала вера в незыблемость традиции и дисципли-
ны. Медленный, словно ползучий голос убеждал, что если сей-
час оправдают «Penguin Books», то проститутки начнут танце-
вать на улицах, как было после осуждения Оскара Уайльда.
Обвинитель явно прошел хорошую голосовую подготовку
дома, как настоящий артист (я думаю о нем как о голосе, потому
что с моего места была видна только его голова). «Это ли искус-
ная, художественная проза?» — многократно повторил голос,
цитируя абзац из книги Лоуренса. Воображение так и рисовало
человека, кладущего один кирпич на другой и вопрошающего:
«Это ли искусная, художественная архитектура?» Голос харак-
теризовал Лоуренса, будто это была экзаменационная работа,
да и перекрестный допрос сильно отдавал экзаменом.
Как воздухом, он дышал классовым сознанием. Хотели бы
вы, чтобы ваши слуги прочитали роман Лоуренса? И неужели
для хозяйки большого особняка естественно «сбегать и совокуп-
ляться с лесником мужа»? Голос обрел положительно ядови-
тые интонации, допытываясь у людей, видят ли они разницу
между сексом, как его рисует Лоуренс, и сексом как обычным
развлечением. Верно ли, что под «нежностью» автор подразу-
мевает ласкание гениталий? (Хотелось бы знать, как еще голос
мог трактовать это слово.) И может ли кто-нибудь отрицать, что
во время «любовных припадков» акцент делается на «удоволь-
ствие и удовлетворение»? Неторопливо и намертво он заклей-
мил Конни Чаттерли как изменницу своему классу за то, что
она не просто наслаждалась сексом, но наслаждалась им со лже-
крестьянином. Относительно той части романа, где она перед
тем, как заняться любовью, снимает ночное платье — зачем не-
обходим этот «стриптиз»? Стоит, правда, снисходительно отме-
тить, что этот вопрос был задан небрежно, между делом.
538
Англия. Автобиография
Во время судебного заседания очень хотелось, чтобы кто-ни-
будь из свидетелей повторил фразу Лайонела Триллинга, кото-
рая бросила бы вызов мистеру Гриффиту-Джонсу: «Я не вижу
моральных или эстетических причин для того, чтобы в литера-
туре не существовало эротических произведений. Эротическое
желание — один из приемов, может быть, одна из функций ли-
тературы, и я не нахожу оснований утверждать, что сексуаль-
ные удовольствия не должны стоять в ряду таких идей, пред-
ставляемых нам литературой, как героизм, добродетель, мир,
смерть, пропитание, мудрость, Бог и т. д.».
И никто не смог этого произнести. Могли все, но только бес-
покойно судачили в кулуарах, убеждая сами себя, что никакой
суд не устоит перед напором мистера Гриффита-Джонса и Лоу-
ренса не оправдают.
Оглядываясь назад, думаю, что можно выделить переломный
момент. Это случилось на третье утро, во время свидетельских
показаний Ричарда Хоггарта, который назвал роман Лоуренса
пуританским. Мистер Хоггарт — низкорослый, темноволосый
молодой учитель из центральных графств, воплощенное шко-
лярство и непреклонная честность. Давая свидетельские пока-
зания, он произнес слово, которое мы до сих пор слышали только
из уст мистера Гриффита-Джонса. Он отметил, что Лоуренс ста-
рается очиститься от подспудных, высокомерных и паразитных
подтекстов и использует самое простое, нейтральное слово —
«fuck». Никакой бурной реакции, никакого шока в зале суда не
возникло, столь спокойно было это слово произнесено и столь
литературно подано.
«Что мы выиграем, — спросил мистер Гардинер, защитник, —
если напечатаем “f...”? Мы получим множество грязных пред-
положений».
Проводя перекрестный допрос, мистер Гриффит-Джонс по-
желал узнать, что мистер Хоггарт имел в виду, называя роман
пуританским, и получил ответ, что под действием пуританства
глубокие чувства человека приходят в соответствие с его разу-
мом. Затем был зачитан ряд мнений экспертов о романе. По слу-
чаю он выбрал наиболее впечатляющие пассажи, наиболее па-
Суд над леди Чаттерли. Олд-Бейли
539
тетические, о «первичных корнях истинной красоты» и о «сы-
новьях мужчин и дочерях женщин», но по тому, как он их зачи-
тывал, верилось, что он искренне считает их непристойными и
вызывающими.
С каждой интонацией голоса он терял часть слушателей, оче-
видно не понимая, что попытками добиться презрительной ре-
акции он толкает нас в совершенно другом направлении. Он
продолжал, вкрадчиво, насмешливо, не подозревая о все возра-
стающем одиночестве. Он закончил речь, триумфально вопро-
шая свидетеля, может ли пуританин испытывать такое «благо-
говение перед мужскими яйцами». «Разумеется, да!» — сказал
мистер Хоггарт почти с сочувствием.
Я вспомнил, что раньше он отвечал на предположение, что
свою интрижку с Меллорсом леди Чаттерли затеяла исключи-
тельно из-за импотенции мужа. «Это не так», — сказал он, и в
этих словах мы впервые за время заседания услышали упря-
мый, бескомпромиссный голос радикального английского мо-
ралиста.
По мере того как шел перекрестный допрос, его громкость и
уверенность возрастали, и в скором времени и судьи, и слуша-
тели поняли, что наконец началась настоящая битва — между
тем, за что стоял Хоггарт, и тем, за что выступал Гриффит-Джонс.
Между Англией Лоуренса и Англией сэра Клиффорда Чаттер-
ли, между сближением и разделением, между дружбой и конт-
ролем, между любовью и смертью.
Интересно, что среди главных творцов «свингующих шести-
десятых» выделялся «квадрат»*. Это премьер-министр от кон-
серваторов Гарольд Макмиллан, чья знаменитая фраза: «Так
хорошо вам еще не бывало!» стала почти призывом к удоволь-
ствиям. Именно Макмиллан отменил воинскую повинность (дав
каждому мужчине дополнительные два года жизни) и именно
Макмиллан в 1961 году ввел в обращение контрацептивы.
* «Квадрат» — презрительное прозвище английских консервато-
ров. — Примеч. перев.
540
Англия. Автобиография
Гедонистическая терпимость Макмиллана принесла ему мало
пользы. Его правление было омрачено сексуальным скандалом из-
за связи между военным министром Джоном Профьюмо и про-
ституткой Кристин Килер. Но Профьюмо настроил против себя
парламент не только отношениями с Килер, он еще и прогово-
рился, что девушка также обихаживала капитана Иванова, рус-
ского шпиона. Сраженный скандалом Профьюмо и тяжелой бо-
лезнью, Макмиллан в 1963 году подал в отставку.
Выступление «Битлз»: «Пещера»,
Ливерпуль, 9 ноября 1961 года
Брайан Эпстейн
Скромный владелец ливерпульского магазина музыкальных
пластинок, Брайан Эпстейн был первым менеджером группы
«Битлз», в которую входили Джон Леннон, Пол Маккартни,
Джордж Харрисон и Пит Бест (позже его сменил Ринго Старр,
он же Ричард Старки). «Великолепная четверка» стала олице-
творением буйства и вседозволенности шестидесятых — дерз-
кие, длинноволосые, накачанные наркотиками и распутные.
Самое забавное в истории о том, как «Битлз» вошли в мою
жизнь, — я много раз встречал их в магазине и не подозревал об
этом.
Я был несколько обеспокоен частыми визитами группы за-
пущенного вида парней в коже и джинсах, которые зависали в
магазине под вечер, болтая с девочками-продавщицами, и тор-
чали у прилавков, слушая пластинки. Они были довольно сим-
патичными мальчиками, неопрятными, диковатыми, и им очень
нужен был парикмахер.
Я сказал девочкам, что ливерпульская молодежь, пожалуй,
могла бы проводить время где-нибудь в другом месте, но они
меня заверили, что мальчики ведут себя хорошо, слушают и вре-
мя от времени покупают пластинки. А еще девочки сказали, что
они, похоже, отличают плохой диск от хорошего.
Хоть я этого и не знал, но эти четверо парней были «Битлз»,
они у меня коротали время между обедом и вечерними выступ-
лениями в лучших кабаках.
542
Англия. Автобиография
28 октября Раймонд Джонс вышел из магазина после того,
как я принял у него заказ. Я записал на дощечке: «The Beatles
“Му Bonnie”. На понедельник».
Но прежде чем наступил понедельник, в магазин зашли две
девушки и тоже спросили диск этой группы с забавнььм назва-
нием. Вот таков был спрос на диск «Битлз» в то время в Ливер-
пуле, несмотря на легенды. Неправда, что вокруг магазина
«NEMS» собралась толпа, дравшаяся в ожидании, когда же при-
везут диск.
В тот день я позвонил нескольким агентам, закупавшим дис-
ки, рассказал им, что ищу, выяснил, что ни один из них о таком
не слышал, и решил закупить его сам. Я бы мог забросить эти
хлопоты, если бы не придерживался твердого правила никогда
не отказывать клиенту.
И еще я был уверен, что в трех заказах на один неизвестный
диск за два дня кроется что-то очень важное.
Я проверил по своим каналам в Ливерпуле и обнаружил, что,
оказывается, это ливерпульская группа и что они только что
вернулись из поездки по клубам и каким-то злачным местам
Гамбурга, где хорошо известны и имеют большой успех. Знако-
мая девчонка сказала: «“Битлз”? Они самые классные. На этой
неделе они играют в “Пещере”...» «Пещера». Бывший джаз-клуб,
имевший бешеный успех в середине 1950-х, а теперь принадле-
жащий Раймонду Макфоллу, бывшему счетоводу, который на-
полнял некоторые джазовые программы из ряда «Сделано в
Ливерпуле» бит-музыкой с громкими гитарами и ударными.
«Пещера» помещалась в заброшенном складе по Мэтью-стрит,
и я трепетал при мысли о том, что придется идти туда посреди
толпы тинейджеров, одетых соответственно, разговаривать на
их языке и слушать им одним понятную музыку. Тем более я не
был членом клуба.
Так что я попросил замолвить в «Пещере» словечко за меня,
чтобы я мог забежать к ним девятого ноября после обеда, и меня
не остановили бы в дверях. Терпеть не могу сцен с вышибалами
и людьми, спрашивающими: «Вашу клубную карту, пожалуй-
ста!» — или что-нибудь в этом роде.
Выступление «Битлз»: «Пещера», Ливерпуль
543
По скользкой лестнице я спустился в огромный подвал, пре-
дусмотрительно пропустив толпу фанатов бита, и прошел к сто-
лу, за которым крупный человек проверял клубные карточки.
Он знал мое имя и кивнул на проем, который вел в один из трех
туннелей, украшавших запутанную «Пещеру».
Внутри клуба было темно, как в могиле, сыро, промозгло и
зловонно, и я уже пожалел о своем решении прийти. Человек
двести молодых людей трепались, болтали и поглощали местные
деликатесы — суп, рулеты, кока-колу и прочую ерунду. Из всех
динамиков громко звучали свежие хиты, главным образом аме-
риканские, и я заметил некоторое соответствие между здешней
«топ-20» и моей.
Я заговорил с одной девочкой. «Тише, — зашипела она, —
сейчас будут “Битлз”». И на платформу в дальнем конце подва-
ла вышли четверо парней. Я ринулся поближе к сцене, чтобы
разглядеть их получше.
Они не были ни особенно опрятными, ни особенно чистыми.
Но опрятнее и чище, чем кто-либо, встреченный мною на этом
концерте, да и чем большинство из тех, кого я встречал потом на
других концертах. Никогда еще я не видел на сцене ничего по-
хожего на «Битлз». Во время игры они курили, ели, разговари-
вали, пытались отвесить друг другу тумака. Они поворачивались
к зрителям спиной, кричали на них, смеялись шуткам из зала.
Но они дали честное, захватывающее шоу, владели мощной,
притягательной силой. Я восхищался их импровизациями, меня
околдовала эта новая для меня музыка с дробными басами и
всеохватывающим голосом. Ясно, что в этом неприглядном ка-
земате они пользовались успехом, хотя он расположен был до-
вольно далеко от таких серьезных заведений, как «Ливерпуль
Эмпайр» или «Лондон Палладиум». Хотя впоследствии я по-
нял, что в тот момент популярность «Битлз» в Ливерпуле шла
на спад — ребята, как и я сам, не видели направления дальней-
шего роста, и потому скучали.
Я об этом не подумал, но присутствие директора «NEMS» на
ливерпульской поп-сцене выглядело событием важным, и пос-
ле выступления «Битлз» мне сделали сюрприз. Диск-жокей Боб
544
Англия. Автобиография
Вулер, впоследствии ставший моим другом, объявил в микро-
фон, что в клубе присутствует мистер Эпстейн из «NEMS» и
пусть ребята его поприветствуют.
Такое представление смутило меня, и я слегка робел, когда
забирался на сцену, чтобы поговорить с «Битлз» о «Му Bonnie».
Первым ко мне подошел Джордж. Худой бледный парень с
длиннющей шевелюрой и очень приятной улыбкой. Он пожал
мне руку и сказал: «Приветствуем. Что привело сюда мистера
Эпстейна?» Я объяснил, что у меня есть заказы на их немецкий
диск.
Он подозвал остальных — Джона, Пола и Питера Беста — и
сказал: «Этот человек хочет послушать наш диск».
Пол посмотрел довольно и ушел в крохотную комнатку за
сценой, чтобы поставить диск. Я ожидал, что тот будет хорош,
но оказалось, что ничего особенного. Тем не менее я стоял в
«Пещере», слушал вторую часть программы, и «Битлз» нрави-
лись мне все больше и больше. Было в них непередаваемое оча-
рование. Они очень увлекали, а их грубое «возьми или посторо-
нись» очень притягивало.
В жизни не думал, что буду раскручивать и представлять ар-
тистов или окажусь вовлечен в закулисные интриги. И никогда
не думал, что когда-нибудь скажу эксцентричной группе пар-
ней, что дальнейшие встречи с ними будут полезны для них и
для меня.
Но какая-то искра между нами проскочила, потому что я на-
значил следующую встречу в магазине на Уайтчепел 3 декабря
1961 года, в 16:30, «просто поболтать», не упоминая ни о каком
менеджменте, и ничто в моей памяти не запечатлелось так четко.
Ронни Крэй убивает
Джорджа Корнелла, 9 мая 1966 года
Ронни Крэй
Близнецы Крэй, Ронни и Рэгги, устраивали бандитские нале-
ты в лондонском Ист-Энде. Джордж Корнелл состоял в конкури-
рующей банде Ричардсона и был связан с убийством Ричарда
Харта из банды Крэев.
За Ричарда Харта следовало отомстить. Никто не мог убить
парня Крэев и надеяться, что это ему сойдет с рук. Проблема в
том, что оба Ричардсона и Безумный Фрэнки Фрейзер загреме-
ли под стражу, и, похоже, надолго. Оставался Корнелл. Ему од-
ному и платить по счетам. Посмотрим, кто лучше. Все, что мне
нужно было, — это найти его. На следующую ночь, 9 марта, мне
донесли, что он напивается в «Слепом оборванце».
Типичное для подонка поведение. Еще суток не прошло, как
убит Кэтфорд, и вот, пожалуйста, Корнелл жрет в пабе, кото-
рый официально под нашей «крышей». Будто напрашивается,
чтобы его кончили.
Я распаковал свой девятимиллиметровый автоматический
«маузер» и достал наплечную кобуру. Ко мне пришел Шотлан-
дец Джек Диксон, и я велел ему пригнать машину к моей квар-
тире и связаться с Иэном Бэрри, здоровенным шотландцем, что-
бы тот собрался. Когда мы подъехали к «Слепому оборванцу», я
на всякий случай убедился, что Бэрри тоже взял оружие.
Точно в 8:30 вечера мы вошли в паб и быстро огляделись, не
засада ли тут. Я велел Диксону ждать в машине с заведенным
мотором, а мы с Бэрри пошли в «Оборванец». Я был спокоен,
546
Англия. Автобиография
как никогда, потому что меня прикрывал Бэрри. Лучшего при-
крытия и не придумать.
Внутри было тоскливо и тихо. Один старикан сидел в общем
баре, трое кантовались поблизости от стойки: двое за столом, а
Джордж Корнелл — у дальнего конца стойки. Когда мы входи-
ли, барменша как раз ставила пластинку. Это были «Уокер Бра-
зерс», песня «Никогда не засияет больше солнце». Для Джор-
джа Корнелла так оно и вышло.
Когда мы подошли к нему, он обернулся и изобразил что-то
вроде усмешки: «Ну-ну, поглядите-ка, кто приперся!»
Я вообще ничего не сказал. Я просто разозлился на этого на-
смешника. Достал пистолет и ткнул ему в рожу. Он промолчал,
но по его глазам читалось, что он все принял за блеф. Тогда я
выстрелил ему в лоб. Он повалился вперед, на барную стойку.
На книгу счетов потекла кровь. Так все и произошло. Ничего
больше. Все остальное можете прочитать в газетах.
Все произошло очень быстро. Вокруг стояла тишина. Все
куда-то делись — барменша, старикан из зала и парни из-за сто-
лика. Будто это был бар призраков. Иэн Бэрри стоял за мной.
Он тоже ничего не сказал.
Я был чертовски доволен. Никогда я не чувствовал себя та-
ким живым, ни до этого, ни потом. Прошло двадцать лет, а я
могу вспомнить каждую секунду убийства Джорджа Корнелла.
Я прокручивал его в голове миллионы раз.
Через пару минут мы вышли, сели в машину и поехали в ист-
эндский паб моего друга по имени Мэдж. По пути мы слышали
вопли и сирены полицейских машин. Когда добрались до паба,
я нескольким друзьям рассказал, что произошло. Рассказал и
Рэгу, который слегка встревожился.
Потом мы поехали в паб в Сток-Ньюингтоне, он назывался
«Карета и кони». Там я отдал пистолет надежному другу, кото-
рого мы звали Кот, чтобы он от него избавился. Вдруг я заме-
тил, что мои руки покрыты пороховыми точками, пошел в ван-
ную и отскреб. Потом принял душ и надел чистую одежду —
белье, костюм, рубашку и галстук. (У нас были припрятаны
«аварийные» костюмы в разных местах города.) Всю старую
Ронни Крэй убивает Джорджа Корнелла, 9 мая 1966 года 547
одежду забрали, чтобы сжечь. Наверху, в отдельной комнате, я
немного выпил с некоторыми ребятами — Рэгом, Диксоном,
Бэрри, Ронни Хартом и остальными. Мы послушали радио и
узнали, что в Ист-Энде застрелен человек. Когда объявляли
новости, я почувствовал, что все в комнате смотрят на меня с
уважением. Я убил человека. Я надавил на кнопочку, как гово-
рят янки. Теперь я стал человеком, которого боятся, Полков-
ником.
Англия побеждает на Кубке мира:
стадион «Уэмбли», 30 июля 1966 года
Дэвид Миллер
Состав английской сборной: Бэнкс, Коэн, Дж. Чарлтон, Мур,
Уилсон, Стайлс, Р. Чарлтон, Питерс, Болл, Хант, Херст. Сбор-
ная ФРГ: Тилъковски, Хетгес, Шульц, Шнеллингер, Беккенбауэр,
Халлер, Оверат, Зеелер, Хельд, Эммерих.
Зрители встали, аплодируя, Гривс с тоской огляделся. Трав-
ма стоила ему места в составе, и хотя он поправлялся, Рэмси
справился с почти неодолимым искушением сменить победив-
ший состав. Это было то, чего он добивался с 1963 года, когда
готовилась не команда, а рабочая бригада, чтобы любого выбыв-
шего участника можно было заменить без большого ущерба.
В начале розыгрыша я писал, что если Англия хочет побе-
дить, ей понадобятся решимость, физическая подготовка и спло-
ченность, продемонстрированные сборной Западной Германии
в 1954 году, а вот все «кружева» бразильцев, показанные в двух
последующих первенствах, не имеют особого значения. Так и
вышло, а вдобавок получилось, что сами немцы, ощетинивши-
еся, как ежи, всеми своими многочисленными достоинствами,
пали жертвой методичного и блестящего футбола. Перед полу-
финалом, когда другие упирали на современные приемы защи-
ты, я сказал, что решающим фактором в этом чемпионате станет
характер — и характер каждого английского игрока озарял игру
ясным светом. Малейшая слабость, моральная или физическая,
могла сотни раз провалить этот матч, но после того, как суматоха
и волнение поблекнут в памяти, долго еще будет вспоминаться,
как держались в этот день Болл — без сомнения, герой дня, Уил-
Англия побеждает на Кубке мира: стадион «Уэмбли»549
сон, Стайлс, Питерс, Бобби Чарльтон и, конечно, Мур. Недаром
Мур был признан лучшим игроком. Его внезапное возвращение
в форму в критический час стало краеугольным камнем победы.
Все оценки великих событий должны поверяться абсолют-
ными стандартами, а не свидетельствами современников, и по-
тому следует признать, что у Англии не было великой команды,
что сборная даже, возможно, не была лучшей в мире — в зави-
симости от того, что понимать под лучшей.
Ну и что? Ведь они стали лучшими в «Уэмбли» в этот июль-
ский день, с солнцем и проливным дождем, стали лучшими, ког-
да осела пыль схватки. Ведь значение имеет прежде всего резуль-
тат, именно он заносится в анналы. К тому же Рэмси создавал
не самую зрелищную, а самую успешную команду. Мог ли он
позволить себе романтику в мире, где заправляют твердолобые
победители любой ценой? Мог ли предпочесть своим игрокам
условных нападающих, которые много обещают и мало делают?
В конце концов, тренер хорош настолько, насколько хороши его
игроки. Ограниченный недостатком талантов мирового класса,
таких как южноамериканцы, итальянцы, венгры или его собствен-
ный Бобби Чарльтон, и переизбытком игроков среднего уров-
ня, Рэмси постепенно отсеял всех, кто не считал нужным стре-
миться к сплоченности. Величайшей демонстрацией единства
сборной стал тот факт, что основной состав команды, несмотря
на все эмоции, захлестнувшие игроков после победы, настоял на
том, чтобы запасные тоже взошли на пьедестал почета и разде-
лили приз в 22 000 фунтов.
Некоторые выражали недовольство тем, что Англия все мат-
чи сыграла на «Уэмбли» — мол, это облегчило победу, но, думаю,
в той физической форме и при том настроении игроков англи-
чане могли победить где угодно. Кроме того, при Рэмси Англия
добилась невиданных ранее успехов за рубежом. Этот розыгрыш
Кубка мира, проникший благодаря телевидению почти в каждый
дом, должен убедить критиков, циников и записных ворчунов, что
футбол на островах — главный вид спорта, а финал Кубка стал
достойной кульминацией сезона.
Англичане сразу показали себя хозяевами — Бобби Чарльтон
завладел центром поля, несмотря на плотную опеку Беккенбау-
550
Англия. Автобиография
эра, и принялся забрасывать мяч на Питерса в свободные зоны
между тремя немецкими защитниками. Однако неожиданно на
тринадцатой минуте Англия впервые в этом розыгрыше пропу-
стила гол. Это была невынужденная ошибка: мяч слева пришел в
центр, Уилсон находился в одиночестве и внимательно следил
за мячом, собираясь скинуть тот головой Муру, но — подвела
координация, мяч отлетел прямиком к Халлеру, который четким
ударом отправил его в сетку мимо растерянного, беззащитного
Бэнкса.
Здоровяки-немцы и их размахивавшие национальными фла-
гами болельщики запрыгали от радости, но через шесть минут
Англия сравняла счет. Подача из центра на левый край немец-
кой обороны, Оверат валит Мура — и прежде чем рефери успе-
вает наставить палец на Оверата, Мур замечает брешь в защит-
ных порядках соперника. Он одним движением останавливает
мяч и бьет, мяч пролетает 35 ярдов, его встречает набегающий
справа Херст и исполняет элегантный кивок головой, как в мат-
че с Аргентиной.
Характер игры еще раз меняется за десять минут до конца
первого тайма. Трое немецких нападающих рыщут, точно хищ-
ные рыбы, нагнетая напряжение, и их набеги удается пресечь
только ценой немалых усилий. Между тем Хант после прекрас-
ного паса Бобби Чарльтона мощно бьет в левый угол, но попа-
дает прямо в Тильковски. В целом по первому тайму можно ска-
зать, что это англичанам отчаянно повезло: быстрый перевод
Зеелера перехватил Бэнкс, поймав мяч в воздухе, будто ястреб
свою добычу.
Почти двадцать пять минут после перерыва ничего не проис-
ходило. Затишье нарушалось только выкриками в адрес судьи,
когда господин Динст напоминал о себе игрокам и публике.
Когда до конца матча оставалось около двадцати минут, англи-
чане снова стали наращивать темп. Бобби Чарльтон, Болл и
Питерс доводили немцев до изнеможения, раздавая пасы, выво-
дившие Херста и Ханта едва ли не на пустые ворота. За один-
надцать минут до конца Болл подал угловой, мяч вынесли из
штрафной, но Херст вернул его обратно; мяч отскочил от защит-
ника, и Питерс вонзил его в сетку.
Англия побеждает на Кубке мира: стадион «Уэмбли
551
Англичане, почувствовав близость победы, продолжали да-
вить, и Хант упустил великолепный шанс, когда в штрафной
три красных английских футболки оказались против одной бе-
лой немецкой, — испортил все неточным пасом. За минуту до
конца, казалось, случилось непоправимое — Джек Чарльтон
сфолил на Хельде, и был назначен свободный. Эммерих подал,
в штрафной кто-то из немцев явно сыграл рукой, на что судья
не обратил внимания, и в конце концов Вебер протолкнул мяч
в ворота.
На дополнительное время англичане вышли раздосадован-
ными, однако быстро успокоились, как того и требовал бес-
страстный Рэмси. Болл, по-прежнему невероятно подвижный,
носился по полю и не давал сопернику ни минуты передышки;
Бобби Чарльтон попал в штангу, и на тринадцатой минуте Анг-
лия снова вышла вперед. Стайлс отправил мяч на фланг Бол-
лу, к передаче последнего успел Херст. Мяч ударился о пере-
кладину, отскочил вниз, выкатился в поле; после консульта-
ции с русским судьей на линии Бахрамовым рефери засчитал
гол. У меня имелись сомнения, которые лишь усилились после
просмотра записи, но в тот миг гол означал победу — обе ко-
манды валились с ног от усталости, и отыграться в третий раз у
немцев не нашлось сил. Англичане занялись перепасовкой по-
перек поля, сохраняя контроль над мячом и вынуждая немцев
расходовать впустую последние силы. Бедняга Уилсон после
удара по голове едва понимал, где находится. Медленно исте-
кали минуты, как в агонии, рефери поглядывал на секундомер;
Херст получил очередной проникающий пас от Мура, доплел-
ся до немецких ворот и ударил, мяч вонзился в сетку, закрепив
победу Англии со счетом солидным и убедительным, как сам
английский футбол.
Площадь Гровнор-сквер
17 марта 1968 года
Дик Паунтин и Мик Фаррен
Лондон, конечно, не Париж и не Беркли, но демонстрации про-
тив войны во Вьетнаме на лондонской площади Гровнор-сквер,
где расположено посольство США, стали кульминацией студен-
ческих протестов 1968 года в Англии.
Мик Фаррен — вокалист культовой группы 1960-х «SocialDe-
viants» и журналист радикальной газеты «Интернешнл тайме».
Дик Паунтин принадлежал к «Международным ситуациони-
стам», политизированному крылу абсурдистов.
ПАУНТИН: Первая демонстрация на площади Гровнор в
марте показала последствия настоящей вседозволенности: раз-
громленные автомобили, разбитые окна вдоль по Парк-лейн.
Мы, ситуационисты, участвовали в этом марше. Мы несли огром-
ный плакат «Штурмуй реальность и верни себе вселенную».
Желтые буквы на голубом фоне... очень профессионально сде-
лано. Мы присоединились к шествию, левые распевали: «Хо! Хо!
Хо Ши Мин!» А мы запели: «Шо! Шо! Шоколад!», и нам все
больше и больше доставалось от леваков вокруг. Когда прошли
мимо Гайд-Парк-корнер, от толпы отделилась фигура, с ног до
головы затянутая в черную кожу, и присоединилась к нам. Это
был Микки Фаррен, именно тогда мы познакомились.
ФАРРЕН: В ночь на воскресенье мы играли в заведении вроде
клуба матерей в Бирмингеме, а когда возвращались, то патруль
доблестной полиции перетряхнул все наше снаряжение. Мы
спросили, какого рожна им надо, а они ответили, что ищут ору-
Площадь Гровнор-сквер, 17 марта 1968 года
553
жие. Мы вернулись в Лондон и решили на следующий день по-
участвовать в безобразиях. В обед поднялись, как обычно, в два
часа, и собрали в кучу свое дерьмо. Никто особо не торопился,
потому что мы еще не проснулись. Спустились по лестнице, а
там человек, наверное, пятьдесят копов на мотоциклах, да еще
по Эндел-стрит идут автобусы, полные этих уродов, будто вы-
ращенных на водке и сыром мясе; их, верно, никуда больше не
выпускали, только бунтовать. Я подумал: «Мать твою за ногу,
да что же такое творится?» Конечно, танков на бульварах не
видно, но, знаете, словно в Чили очутился! Мы дошли вместе с
толпой до «Сентрепойнта»*, там столкнулись с Майлсом и при-
соединились к народу где-то у перекрестка Тоттнэм-Корт-роуд
и Оксфорд-стрит.
Мы шли туда, где, говорят, видели Мика Джаггера, по доро-
ге случалось всякое, непременно, как говорится, из ряда вон.
Там были немцы, которые всех доставали, потому что все вре-
мя хватались за руки и принимались бегать, как придумали
японцы. Нам вовсе не хотелось водить хороводы, мы ведь тол-
ком еще не проснулись, нам не было дела до того, что вытворяют
безумные сосисочники в японском танце. Разрушительные, как
зулусские импи**, они кружили и кружили, народ начал заво-
диться. Какой-то придурок решил выехать на машине с Бервик-
стрит, и Майлс саданул ногой ему по фарам. «Боже!» — поду-
мал я. Мы с Сэнди помаленьку сбавляли шаг, потому что вовсе
не хотели становиться такими же, как толпа вокруг. Мы просто
гуляли.
Так мы добрались до Саут-Одли-стрит, вдруг все останови-
лись, почему — никто не знал, поползли слухи, будто полиция
применила газ (на самом деле такого не было). Посольства
США еще не было видно, но уже стали поговаривать, что там
* Офисное здание в Лондоне, на перекрестке Нью-Оксфорд-
стрит и Чаринг-Кросс-роуд; последняя за этим перекрестком пере-
ходит в Тоттнэм-Корт-роуд. — Примеч. ред.
** У зулусов импи — отряд войска, шире — общее наименование
зулусских воинов. — Примеч. ред.
554
Англия. Автобиография
вооруженные морпехи и они наС* поубивают, если мы взаправду
попытаемся войти. Потом все снова зашевелились, мы высыпа-
ли на Одли-стрит, наверное, полиция отступила. Мы встали на
газоне на Гровнор-сквер, и нас, хотя я этого сам не видел, сразу
же взяли в оцепление. Тысячи людей расположились па газо-
нах, хотя толпы особой не было, гуляй, коли хочется, разве что
у посольства, где было настоящее столпотворение. Мы стали
ждать, что будет дальше, и я сказал Сэнди: «Это уже гребаный
лав-ин»*. Потом послышался стук копыт, появилась легкая
бригада, выглядела охрененно жутко. Я немного знал историю
и вспомнил, из наполеоновских войн, что нужно прятаться под
дерево, потому что верховому мешают ветки. Так мы и сдела-
ли, а конные кое-кого побили, особенно отличился урод на бе-
лой лошади — он ударил по голове одну девочку. Народ так
разозлился, что его стянули с лошади и хорошенько накосты-
ляли. Пару раз он пытался вырваться, но его окружали и снова
принимались бить. Потом народ начал кидаться дерном, кам-
нями, палками, копы отступили, снова поперли, немало народу
покалечили, и тогда мы пошли домой. Ну, примерно так. И ста-
ли смотреть себя по телевизору.
Протесты на площади Гровнор стали проявлением болезни
роста, скрывавшейся под мнимым благополучием Англии шес-
тидесятых. Росли инфляция и безработица. В 1970 году консер-
вативное правительство Эдварда Хита хваталось за различ-
ные финансовые рычаги, но безрезультатно. Столкнувшись со
снижением уровня жизни, профсоюзы стали применять грубую
силу, и шахтеры были их главным оружием. Национальная за-
бастовка шахтеров прокатилась по стране в 1972 и 1974 годах.
На выборах Хит выступал под лозунгом «Кто правит Брита-
нией?». Оказалось, что не Эдвард Ричард Джордж Хит из Сид-
капа. Электорат повернулся к лейбористам: правительство
возглавил Гарольд Уилсон, который, как змея, загипнотизировал
* Лав-ин — половой акт в общественнохм месте как форма проте-
ста. — Примеч. перев.
Площадь Гровнор-сквер, 17 марта 1968 года
555
профсоюзы «общественным договором», и они умерили свои
притязания в обмен на заверения что-нибудь для них сделать.
Несмотря на гипноз Уилсона, инфляция и безработица брали
исторические рубежи. Соединенное Королевство называли «но-
вым больным Европы». В самой же Англии нигилизм романтизи-
ровался, и предвестники панк-рока пели визгливыми голосами:
«Нет будущего! У вас нет будущего!»
Не беспокойся о х...не:
«Секс пистолз»,
ноябрь 1975 — апрель 1976 года
Джон Лайдон и Пол Кук
До сих пор точно не установлено, с какой целью Малькольм
Макларен создал группу «Секс пистолз»; возможно, чтобы от-
рекламировать магазин «Секс» — магазин одежды, которым
Макларен владел вместе с модельером Вивьен Вествуд. Джон
Лайдон — настоящее имя Джонни Роттена. Пол Кук был удар-
ником группы.
КУК: Глен Мэтлок обхаживал колледж Св. Мартина, и в но-
ябре 1975 года мы дали там первый концерт. В этот день мы ка-
тили все оборудование по Чаринг Кросс-роуд и репетировали
по пути. Около шести мы добрались и поиграли двадцать ми-
нут. Полный хаос. Никто из нас не знал, что делать. Мы очень
нервничали, и все остальные тоже. Мы играли кавер-версии та-
ких песен, как «No Lip», «Satellite», «Substitute», «Seventeen»,
«What’cha Gonna Do About It». Мы только учились.
ЛАЙДОН: Не единого хлопка.
КУК: Народ ждал, пока мы свалим, они хотели своего Базуку
Джо. Мы чуть не подрались с ним. Они считали, что мы не правы.
ЛАЙДОН: Публика в колледже никогда ничего подобного
не видела. Им просто было не воткнуться, наша музыка — такой
анти-поп, такое анти-все. Адам Ант теперь улыбается, говорит,
что распустил свою группу, когда увидел, как мы играем, но на
самом деле он тогда разозлился на нас, как и большинство групп,
с которыми мы играли. Группа Адама просто завидовала нам,
потому что они потратили столько времени, пока шили свои
дурацкие серебряные пиджаки.
Не беспокойся о х...не: «Секс пистолз»
557
КУК: Мы были не слишком милы. И тем от всех отличались.
ЛАЙДОН: Да мне побоку. Мы ничего не делали ради того,
чтобы нас любили.
КУК: Для 1975 года это было возмутительно. Вы поймите, в
это время все было таким традиционным...
ЛАЙДОН: Таким английским. Никто никого не хотел оби-
деть, каждый жалел и сочувствовал, но никто ни хрена не делал.
Если твои слова могли кого-то задеть, это было не по-британ-
ски, с этим полагалось бороться. Сказать по правде, сегодня все
опять к тому возвращается. Каждый снова хочет быть милым
для всех.
КУК: Мы тогда играли концерты в колледжах с хипповски-
ми группами. На этих концертах выручали немного, потому что
нас не принимали. Мы могли сыграть без объявления в таких
местах, как Центральная школа искусства и дизайна в Холбор-
не. В Холборне заправлял друг Глена Ал Макдональд. Потом
были Финчли, Колледж Королевы Елизаветы, Школа искусств
Челси, Чизлхерст-Рейвен, Сент-Олбанс, Олдгейт и Кенсингтон.
Мы учились давать концерты. Странно, что народ о нас узна-
вал. Куда бы мы не приехали, везде нас встречали.
ЛАЙДОН: Нас здорово напугали эти концерты, потому что
все это было внове. Но уж лучше так, чем торчать по полгода в
студии, обучаясь, чтобы стать музо*. Нам надо было учиться у
жизни, по-другому нельзя. Это беда большинства групп — они
слишком много совершенствуются.
КУК: Было множество концертов, когда мы начинали играть,
а нас просто выставляли.
ЛАЙДОН: Обычно мы начинали с худшего, лучшее прибе-
регали под конец. В нашем случае, чем хуже мы были, тем луч-
ше для остальных. У нас было кое-что, чего не имели они — энер-
гетика и прямая, нахальная честность. Мы не заботились о том,
какого хрена скажут люди, потому что знали, что то, что мы го-
ворим, гораздо важнее. Иногда случались угрозы. Мы дали пару
вечеров у Эндрю Логана. За несколько месяцев до этого мы там
играли концерт. На второй раз оказалось, что меня не пригласи-
* Музо — музыкант, уделяющий главное внимание технике игры.
558
Англия. Автобиография
ли. Малькольм позвонил своему другу, чтобы тот все соргани-
зовал, пока я сидел в пабе напротив. Когда я пришел, Малькольм
уже решил, что звать меня было глупо, потому что Вивьен не
хотела меня видеть. Я так обиделся, что заварил большой скан-
дал. Что-то происходило между Малькольмом и Вивьен, а я стал
у них разменной монетой. Это же черт знает что такое — Маль-
кольм позвонил, зазвал меня сюда, а когда я пришел, мне сказа-
ли, чтобы я уматывал. Он даже не вышел к двери.
КУК: Концерт в «Марки-клубе» с «Eddie and the Hot Rods»
в феврале 1976 года был просто супер. Они решили, что это хо-
рошая мысль — поставить «Пистолз» в программу, потому что
мы, как обычно, что-нибудь отчудим.
ЛАЙДОН: Откуда-то я узнал, что у Эдди и его парней в этот
вечер подготовка к записи диска. Они знали нашу репутацию и
хотели нас видеть. «Запросто можете пользоваться нашими мо-
ниторами». У нас никогда не было своих мониторов, нам всегда
приходилось полагаться на чужую технику, и если ты ее запо-
решь, тебе конец. А если не можешь расслышать, что делаешь,
это вешалка. Но когда доходит до концерта, мониторы почему-
то оказываются отключены. Это я называю промышленным са-
ботажем и мириться с этим не согласен. Поэтому, когда Эдди и
его парни стали возбухать, я продел в один из их мониторов
микрофонную стойку.
КУК: Группы вроде «Eddie and the Hot Rods» считали, что
существует некое общее движение, хотели, чтобы все собирались
кучей. А мы всегда были самодостаточны, нам до этого дела не
было. Это другие группы носились с идеей общего движения.
ЛАЙДОН: Эдди и его парни для меня означали все, что было
в живой музыке неправильного. Вместо того чтобы ставить на
уши стадионы, они играли в кабаках. Вся эта джинса, рубашки в
клеточку, драные джинсы и длинные сальные волосы... Выгля-
дит кошмарно, как не знаю что... как «Нирвана»! Вот какие они
были. Они меня по-настоящему разозлили пятнадцать лет спу-
стя, когда заявили, что вдохновлялись «Секс пистолз». Такого,
понятно, быть не могло. Они что-то упустили. Нельзя носить
драную одежку и рядиться в вежливость, если вам вообще инте-
ресны «Пистолз». Хотите быть собой? Будьте охренительно
Не беспокойся о х...не: «Секс пистолз»
559
индивидуальны. Как группа, «Секс пистолз» полностью отли-
чалась от всех — одеждой, и вообще. Мы не придумывали инди-
видуальность, чтобы стать «Пистолз». Но именно она и сделала
нас такими, а это совсем другое дело.
Иконоборческая песня «Боже, храни королеву» («Это фаши-
стский режим / Она дура / Потенциальная Н-бомба») заняла
первое место в чартах 1977 года и прошла под №2 на Би-би-си:
корпорация не стала смущать королеву в год ее серебряного юби-
лея. По крайней мере, так утверждает теория заговора.
В Соединенном Королевстве не было анархии (как любой дру-
гой культурный протест, панк-рок занял свое место в заведен-
ном порядке — в данном случае стал ярмарочной картинкой на
открытке для туристов), а в Уимблдоне к чаю все еще подавали
клубнику со сливками.
Уэцд выигрывает Уимблдон
1 июля 1977 года
Фрэнк Китинг
Итак, Вирджиния Уэйд наконец стала чемпионкой, и совер-
шенно неважно, что это был один из худших финалов на моей
памяти. День надолго запомнился восторженными сценами,
когда, под самый его конец, королева вручала приз, даже расфу-
фыренные дамы и господа всей Англии убрали с лиц напыщен-
ные мины и позволили прозвучать громогласному: «For she’s
jolly good fellow»*. И не имело значения, адресовано это восхва-
ление королеве или мисс Уэйд. Главное — победила Англия.
Но боже, как мисс Уэйд заставила нацию помучиться! Она
пыталась победить шестнадцать лет и лишь в тот вечер ее не
побили. Она обыграла громадную голландку Бетти Стуве со
счетом 4:6,6:3,6:1.
Первое участие мисс Уэйд в Уимблдонском турнире в 1962 го-
ду совпало с первым визитом королевы. Потом Вирджиния го-
ворила, что у королевы был такой веселый голос, что она даже не
расслышала всего, что монархиня ей говорила. «Это было не
важно, достаточно было видеть, как движутся ее губы».
Если отбросить дешевый патриотизм, можно сказать, что это
был ужасно унылый, скучный матч, с грубыми ошибками с обе-
их сторон. Хорошо известное отвращение королевы к большо-
му теннису не изменилось. В самом деле, она надела белые пер-
чатки и весь третий сет оправляла подол и поглядывала на часы
в ожидании, когда станут известны результаты скачек.
* «Она добра и весела» (англ.), одна из традиционных формул
английского поздравления. — Примеч. перев.
Уэйд выигрывает Уимблдон, 1 июля 1977 года
561
С самого начала обе финалистки нервничали, как полевые
мыши в осеннюю страду; голландка, похоже, волновалась мень-
ше, потому что выиграла первый сет, в конце которого тишина
стояла, наверно, на милю вокруг. Казалось, близится нечто ужас-
ное, как если бы «Титаник» вновь вышел из порта навстречу
своей злосчастной судьбе.
Во втором сете было 3:3, когда до мисс Уэйд донеслись нако-
нец молитвы 14 000 человек. И это сработало! Она разошлась и
выиграла второй сет, да и в третьем взялась за дело так, что по-
вела в счете 4:0.
Вот она, сила молитвы! Отец мисс Уэйд, отставной архидья-
кон, тоже внес свой вклад. «Да, — заверил он перед матчем, —
конечно, я молился утром за Вирджинию». Потом немного по-
думал и добавил: «Но я каждое утро молюсь за всех людей».
Во время «зимнего недовольства» 1978-1979 годов договор
лейбористов с профсоюзами перестал действовать, и волна за-
бастовок государственных служб обернулась невывезенным му-
сором и невыкопанными могилами. Инфляция достигла 20%.
Лейбористы не справлялись. Электорат это понял, и на выбо-
рах 1979 года победили консерваторы.
Маргарет Тэтчер становится
премьер-министром, 4 мая 1979 года
Маргарет Тэтчер
Маргарет Хильда Тэтчер (р, 1925) стала лидером консерва-
тивной партии в 1975 году. Это первая женщина — партийный
лидер в истории британской политики.
Мы знали, что победим еще с самого утра пятницы 4 мая, но
большинство мест мы завоевали только после полудня — 44, как
оказалось. Следующее правительство будет формировать кон-
сервативная партия.
Долгие часы мы с многими друзьями провели в центральном
офисе партии в ожидании результатов. К чувству одиночества
примешивалось ожидание телефонного звонка, приглашающе-
го прибыть во дворец. Я очень беспокоилась о деталях процеду-
ры и правилах этикета. Просто удивительно, как в экстраорди-
нарных случаях рассудок фокусируется на вещах, которые при
спокойном рассмотрении выглядят вполне заурядными. Но мне
не давал покоя один досадный момент — когда бывший премьер-
министр оставляет свой кабинет, а новый въезжает туда. Речь
шла о переезде Теда Хита из дома № 10. Я не могла не посочув-
ствовать Джеймсу Каллагэну, который чуть раньше в короткой
речи признал нашу победу величественной и плодотворной.
Какие бы разногласия у нас не возникали, я считаю, что в душе
он остается патриотом Британии, хотя его партия и принесла
стране худшие из бед.
Приблизительно в 2:45 звонок прозвучал. Сквозь толпу сто-
ронников я прошла по центральному офису к машине, которая
Маргарет Тэтчер становится премьер-министром
563
повезла нас с Деннисом во дворец, на последнюю мою аудиен-
цию в качестве лидера оппозиции.
Аудиенции, на которой даются королевские полномочия
сформировать новое правительство, большинство премьер-ми-
нистров удостаивается раз в жизни. Если действующий премьер
побеждает на выборах, эти полномочия подтверждаются, за все
годы моей службы они не обновлялись. Все аудиенции у коро-
левы происходили в строго конфиденциальной обстановке —
конфиденциальность была жизненно необходима как для пра-
вительства, так и для соблюдения конституции. Мне на такие
аудиенции предписано было являться раз в неделю, обычно по
вторникам, когда королева бывала в Лондоне, а иногда в другие
дни, если королевское семейство находилось в Виндзоре или
Балморале.
Пожалуй, уместным будет уточнение относительно этих ауди-
енций. Всякий, воображающий, что они наполнены пустыми
формальностями и милыми светскими пустячками, ошибается.
Они вполне деловые, и ее величество вносит существенный
вклад в насущные решения и практические действия. И хотя
пресса не оставляет попыток вообразить разлад между королев-
ским дворцом и Даунинг-стрит, особенно по вопросам обще-
ственным, я всегда находила отношение королевы к работе пра-
вительства абсолютно корректным.
Конечно, под влиянием обстоятельств размолвки между
«двумя могущественными женщинами» слишком лакомы, что-
бы их не приукрасить. Вообще-то, большей чепухи, чем то, что
написано о так называемом «женском факторе», я не читала ни
за время моего правления, ни вообще когда-либо. И еще меня
постоянно спрашивают, каково чувствовать себя женщиной пре-
мьер-министром. Я отвечаю так: «Не знаю. Не с чем сравнивать».
После аудиенции сэр Филип Мур, секретарь королевы, от-
вел меня в свой офис по так называемой «лестнице премьер-
министров». Я обнаружила, что там ожидает мой новый лич-
ный секретарь Кен Стоу, чтобы проводить на Даунинг-стрит.
Кен приехал во дворец вместе с покидающим свой пост Джейм-
сом Каллагэном всего час назад. Гражданские службы уже не-
564
Англия. Автобиография
мало знали о нашей политике и успели старательно изучить ма-
нифест оппозиции с кое-какими заготовками по администра-
тивно-законодательной программе. Конечно, я скоро поняла,
что некоторым чиновникам недостаточно даже внимательно
прочитать манифест, а некоторые сразу ухватывают самую суть
изменений, которые мы намеревались осуществить. Также по-
требовалось время, чтобы построить отношения с сотрудника-
ми, от формальных до доверенных и надежных. Но подлинный
профессионализм государственных служащих, который позво-
ляет правительствам приходить и уходить с минимальным
ущербом и максимальной пользой для страны, — вот то, что
стремятся перенять у нас другие страны с разными системами
управления.
Деннис и я отправились из Букингемского дворца на маши-
не премьер-министра. Моя предыдущая машина отошла мисте-
ру Каллагэну. Когда мы выезжали через дворцовые ворота, Ден-
нис заметил, что на сей раз гвардейцы салютуют мне. В эти дни
гораздо теснее приходится работать со службой безопасности
из-за страха перед террористами, туристами, толпами доброже-
лателей, прессой и камерами, поджидающими на Даунинг-стрит.
Толпы растянулись по всей улице и даже внутри Уайтхолла. Мы
с Деннисом вышли из машины и пошли навстречу людям. Это
дало мне время продумать, что я буду говорить за пределами
дома№ 10.
Когда мы развернулись к камерам и репортерам, приветствен-
ные крики стали такими оглушительными, что никто не расслы-
шал моих слов. К счастью, их записали микрофоны и они попа-
ли на радио и телевидение.
Для начала я припомнила известную молитву, которую при-
писывают Франциску Ассизскому, со слов: «И туда, где нена-
висть, дай нам принести единство». Впоследствии о моем выбо-
ре поговаривали с сарказмом, но в тот момент остальная часть
цитаты не вспоминалась. Святой Франциск молился не только
о мире, молитва продолжается так: «И туда, где заблуждение,
дай нам принести истину, и туда, где сомнение, дай нам прине-
сти веру, и туда, где отчаяние, дай нам принести надежду». Силы
Маргарет Тэтчер становится премьер-министром 565
«заблуждения, сомнения и отчаяния» столь жестоко раздирали
британское общество, как показало «зимнее недовольство», что
победить их было бы невозможно без малой толики ненависти.
Именно Маргарет Тэтчер разрушила политический консен-
сус, установленный Клементом Эттли в далеком 1945 году. Она
решительно сдвинула консерваторов вправо, привязав экономи-
ку крыночным отношениям и запустив приватизацию частного
сектора. Одним словом, внедрила тэтчеризм. Возникло много
путаницы, но стойкость Тэтчер не единожды становилась по-
ложительным фактором, обеспечивавшим победу британским
солдатам.
Спецназ снимает блокаду посольства:
Принсез-Гейт, Лондон, 5 мая 1980 года
Анонимный спецназовец
30 апреля 1980 года иранское посольство и его сотрудники
оказались в осаде террористов. Пять дней спустя, когда Иран
отказался предоставить независимость Хузистану (провинция
на юго-западе Ирана), террористы начали убивать пленников.
Дежурный отряд 22-го десантного полка особого назначения по-
лучил приказ штурмовать здание посольства.
Мы занимали позицию за низкой стеной и, когда был подан
условный сигнал, побежали и заложили заряд взрывчатки под
большую застекленную дверь посольства. Вот тогда мы и заме-
тили верхолаза, спускающегося на веревке сквозь пламя к пер-
вой двери. Было много шума, суматохи, автоматной стрельбы.
Можно было расслышать женские крики. Боже! Все пошло не
так, подумал я. Теперь нельзя взорвать заряд, не задев верхола-
за. Внезапная перемена тактики. Вперед побежал человек с ку-
валдой. Одного удара над самым замком хватило, чтобы открыть
дверь. Говорят, смелым везет. Нам просто повезло! Будь она на
засове или завалена, у нас бы возникли большие проблемы.
«Пошел, пошел, пошел! Внутрь, в боевом порядке!» Голос
звучал в моем ухе. Все восемь бойцов поднялись, как один, и мы
влетели внутрь через разбитую дверь. Теперь сомнения исчез-
ли. Я сыпал проклятиями. В крови кипел адреналин. Я испытал
приступ страха, самый сильный за всю свою жизнь. На мне был
тяжелый бронежилет с подвижными пластинами спереди и сза-
ди. На тренировках он весил тонну, сейчас же ощущался, как
футболка. Найти и уничтожить! Мы были в библиотеке. Нас
Спецназ снимает блокаду посольства: Принсез-Гейт, Лондон 567
окружали тысячи книг. Когда глаза привыкли к полутьме, кото-
рую усугублял конденсат на очках респиратора, пришла мысль,
что если мы взорвем заряд, огонь может перекинуться на книги.
Тогда у нас будут большие проблемы — все посольство загорит-
ся за считанные секунды.
Адреналин придавал уверенности, ободрял. Сознание было
кристально-ясным, когда мы пробрались через библиотеку и
подошли к первой цели. Я добрался до верха лестницы в под-
вал, ко мне быстро подбежали Сек и двое других. Вход на ступе-
ни преграждали две приставные лестницы. Я лихорадочно ис-
кал признаки заминирования. Времени на тщательный поиск не
было. Приходилось рисковать. Мы привязали к лестницам ве-
ревки и оттащили их с дороги.
К счастью, никакого взрыва не произошло. Лестница была
свободна, и мы утонули во мраке подвала. Я нашарил в карма-
не жилета шумовую гранату и вытащил чеку. «Аудио Армагед-
дон», — подумал я, бросив гранату в темноту. Мы спустились
по ступеням, вглядываясь в темноту подвала, ожидая какого-
нибудь внезапного движения, какого-нибудь признака врагов.
Так мы вышли в главный коридор подвала. Кувалды у нас не
было, зато был «ремингтон», так что замки приходилось дыря-
вить 9-миллиметровкой, выносить двери и методично зачищать
комнаты по мере продвижения по коридору. Минуты оберну-
лись секундами — это была моя самая быстрая в жизни зачист-
ка комнат.
Едва я вошел в последнюю комнату, как заметил темную
фигуру, притаившуюся в углу. Боже! Вот оно, подумал я. Мы
сорвали джекпот. Мы нашли террориста. Я переключил «МП-5»
в боевое положение и сделал двадцать выстрелов. Раздался лязг,
и притаившаяся фигура опрокинулась и покатилась. Это была
мусорка!
Ничего, пусто. Подвалы были пусты. Теперь я почувствовал,
как взмок от пота. Он заливал глаза, и резина респиратора из-
нутри стала скользкой. Рот пересох, и чувствовалась пульсация
крови в висках. Не задерживаясь, мы поднялись из подвала и
пошли в холл посольства. Когда проходили через холл, до нас
донеслись запах дыма и звуки суматохи. Остальные ребята штур-
568
Англия. Автобиография
мовали здание с балкона и прокладывали себе дорогу по второ-
му этажу, взрывая спецзарядами двери и систематически отпи-
рая все комнаты. Каждая комната подвергалась обработке по-
бедным сочетанием ошеломляющего эффекта от первоначаль-
ного взрыва, ударной дозы дыма с газом «си-эс», безупречными
маневрами бойцов и подспудным ужасом, в который вгоняет
внезапное появление жутких фигур в черных масках. По ходу
дела отравленными оказывались и мы. Теперь уже нас ничто не
могло остановить.
Сквозь мрак виднелись силуэты в масках, идущие цепочкой
по лестнице. Мой наушник напомнил о себе: «Идут заложники.
Выводите с заднего выхода. Повторяю, с заднего выхода».
Я встал рядом с Секом на шесть-семь ступенек выше холла.
Снова взрывы. Сверху донеслись истерические женские голоса.
На шее у меня висел «МП-5», пистолет я убрал в кобуру и осво-
бодил руки, чтобы помочь заложникам, ободрить их, направить
к выходу. Они выглядели шокированными, потерянными, со сле-
зящимися от газа глазами. Напуганные и растрепанные, они ска-
тились по лестнице. Блузка одной женщины была разорвана,
грудь обнажена. Я сбился со счета на пятнадцати, а они все шли,
спускались, метались, и их направляли в сторону библиотеки, к
свободе.
«Это террорист!» Надрывный крик прорезал атмосферу, как
сирена, добавляя суматохи. В поле зрения показались темное
лицо, африканская стрижка, потом фигура в хаки, согнутая
вдвое, неестественно скорченная на бегу; он проскочил сквозь
строй фигур в черных масках. Пока он бежал вниз по лестнице,
его толкали и били. Он бежал в страхе — понимал, что смерть от
него в двух шагах.
Он поравнялся со мной. Тогда я заметил ее — русскую оско-
лочную гранату. Мне даже был виден колпачок детонатора, тор-
чавший из его кулака. Я схватился за «МП-5» и переключил
огонь на автоматический. Сквозь дым и мрак на нижних ступе-
нях лестницы показался боец. Черт! Стрелять нельзя — они ока-
зались на одной линии, и пули сквозь террориста полетят пря-
мо в своих. Нужно было обездвижить ублюдка. Я должен был
что-нибудь сделать. Инстинктивно я занес «МП-5» над головой
Спецназ снимает блокаду посольства: Принсез-Гейт, Лондон 569
и одним резким движением ударил его сзади по шее. Я бил изо
всех сил. Голова его запрокинулась назад, и на какое-то мгнове-
ние я увидел мучительное выражение на исполненном ненави-
сти лице. Он свалился, кубарем пролетев оставшиеся ступень-
ки, ударился о ковер и обмяк бесформенной грудой. Смолк
грохот — в него разрядили сразу два магазина. Пока он дергал-
ся, граната выкатилась из его руки. В это мгновение разум был
кристально ясен, адреналин позволил увидеть рукоятку и чеку,
будто в объективе с эффектом приближения. Мгновение, что я
смотрел на гранату, показалось вечностью, но то, что я увидел,
наполнило меня надеждой и облегчением. Чека все еще на мес-
те. Вот и все, дальше все должно было пойти хорошо.
Но отдыхать не было времени — шла заключительная, самая
важная часть операции. Именно здесь гибнут новички. Радио
напомнило о себе: «Покидайте здание. На других этажах пожар.
Выходите через библиотеку боевым порядком. Посольство очи-
щено. Повторяю, посольство очищено».
Вместе с Секом мы прошли библиотеку, заполненную дымом
и заваленную мусором. Мы повернули налево, миновали ком-
нату № 14, заложников, которых выводили и сажали на газон,
заполняя документы, миновали невзорванный заряд, брошен-
ную кувалду и прочие приспособления — все, что осталось от
сражения, проходившего посреди Южного Кенсингтона. Было
8:07 вечера.
Когда мы выходили через застекленную дверь комнаты № 14,
Гонсе, бывший парашютист, спросил ирландского полицейско-
го сержанта, стоявшего на дежурстве у дверей, не была ли эта
история с посольством обыкновенным надувательством. Маска
тотального недоверия приклеилась к лицу сержанта, но он лишь
покачал головой.
В комнате, где хранился мой вещмешок, я начал переклады-
вать снаряжение и вдруг почувствовал, как по телу разливает-
ся усталость. Это не только иссякла энергия последнего штур-
ма, сказалось напряжение шести дней, на протяжении которых
разыгрывалась эта драма, сон урывками в шумном помеще-
нии, злость и волнение за успех операции. Я взглянул налево.
Уже вернулся Тоуд. Он выглядел очень усталым, запыхался,
570
Англия. Автобиография
лицо его раскраснелось. Он взглянул на меня и покачал голо-
вой: «Я становлюсь слишком старым для таких приключений».
«Я тоже», — ответил я.
Через пятнадцать минут большая часть команды поснимала
штурмовое снаряжение, уложила его в вещмешки и упаковала
«МП-5» в пластиковые пакеты для судебной экспертизы. Когда
мы стояли у дверей комнаты № 14, ожидая погрузки в свой фур-
гон, к нам пожаловал министр внутренних дел Уильям Уайт-
лоу, сам Бледноглазый. Он стоял перед нами, не скрывая слез
радости, и жал руки и благодарил всю команду за то, что мы се-
годня сделали для страны. «Эта операция показала, что в Бри-
тании террористов не потерпят. Пусть мир это запомнит». Этот
прекрасный жест ознаменовал конец операции.
Фолклецдский конфликт:
первый британец в Порт-Стэнли,
14 июня 1982 года
Макс Гастингс
Один из последних пережитков империи — далекие и пустын-
ные Фолклендские острова, 2 апреля 1982 года были захвачены
Аргентиной, Если не международное право, то национальная гор-
дость требовала вернуть потерю, и консервативное правитель-
ство Маргарет Тэтчер отправило в Южную Атлантику военные
силы. Несмотря на ожесточенное сопротивление аргентинцев в
Фитирое, Гуз-Грин, Маунт-Хэрриет, Уайрлесс-Ридж, Тамблда-
ун, Ту-Систерз и Лонгдоне, кампания на островах близилась к
успешному завершению. 14 июня британские войска достигли
столицы.
Макс Гастингс был корреспондентом «Ивнинг стэндард».
Британские силы вошли в Порт-Стэнли. В 2:45 пополудни
по британскому времени 2-й десантный полк остановился на
окраине, закончив марш-бросок к столице.
Мы сидели на ипподроме, я наблюдал за дорогой, на которой
уже двадцать минут не было никакого движения. Я тогда поду-
мал, что раз я не военный, почему бы мне не пойти посмотреть,
как там идут дела, тем более что особого сопротивления не ощу-
щалось.
Так что я снял военную одежду и побрел по направлению к
Стэнли в голубой гражданской куртке, с поднятыми руками,
размахивая платочком.
Никаких враждебных действий не последовало, так чтб я
невредимым добрался до хорошо укрепленного дома прави-
тельства.
572
Англия. Автобиография
Я изобразил что-то наподобие улыбки в надежде, что если
там есть аргентинские солдаты, то они меня не застрелят.
Никто не подал голоса, пока я бродил взад и вперед; через
несколько минут я заметил в нескольких ярдах группу граждан-
ских и окликнул их. Я закричал:
— Вы британцы?
И они ответили:
— Да, а вы?
Я сказал:
-Да.
Эта группа только что вышла из здания администрации, по-
хоже, говорили они, что их собирались использовать как при-
крытие.
Мы немного поговорили, потом я подошел к зданию и побе-
седовал с аргентинским полковником, стоявшим на лестнице.
Он не выказывал никаких признаков враждебности.
Очевидно, их здорово помяли. Они смотрелись, как люди, уже
проигравшие войну. После нескольких минут разговора я спро-
сил полковника:
— Вы что, собираетесь сдать и западные острова, и восточ-
ные?
Полковник ответил:
— Все может быть, но нужно подождать четырех часов, когда
наш генерал Менендес встретится с вашим генералом.
Я спросил:
— Можно мне прогуляться, поговорить с людьми?
Он разрешил, и я принялся беседовать на главной улице с
местными, которые все высыпали на улицу.
Все кричали и радовались, и первый же, кого я встретил, ка-
толический священник, монсиньор Дэниэл Спрэггон, сказал:
— Боже, как я рад вас видеть!
Это относилось не ко мне лично, но к британской армии.
Я ходил там, где бродили сотни, может быть, тысячи арген-
тинских солдат, колоннами по улицам. Некоторые из них име-
ли довольно серьезные раны, и вообще они смотрелись полно-
стью побежденными.
Фолклендский конфликт: первый британец в Порт-Стэнли 573
Повсюду валялось оружие и прочее снаряжение, его собира-
ли на специальные пункты перед капитуляцией.
Я дошел даже до знаменитого отеля «Горный гусь». Мы три
месяца мечтали о том, как зайдем в «Горный гусь» и выпьем в
баре. Внутри все было прекрасно, все кричали и хлопали в ла-
доши.
Мне налили джина в уверенности, что это традиционный
напиток британских журналистов, но я попросил вместо джина
виски и поднял стакан за здравие присутствующих.
Десмонд Кинг, владелец «Горного гуся», сказал:
— Мы никогда не сомневались, что британцы вернутся. Мы
все ждали этого момента.
Последние несколько дней, как он сказал, было хуже всего,
потому что аргентинцы расположили пушки между домами и
грохот стоял ужасный.
Они боялись, что, когда дело пойдет к концу, в Стэнли нач-
нутся уличные бои. Предыдущую ночь я провел с десантниками,
и нас здорово обстреляли. Когда мы стали вычислять координа-
ты места, откуда ведется огонь, оказалось, что отвечать враже-
ским батареям мы не можем, потому что огонь ведется из цент-
ра Стэнли.
Батальону оставалось только смириться с этим и нести потери.
Как бы там ни было, теперь посреди «Горного гуся» двадцать
или тридцать человек убеждали меня, что ничего ужасного ар-
гентинцы не натворили. Это, конечно, зависит от того, что счи-
тать ужасным, но эти увальни точно никого не расстреляли и не
повесили.
Они разграбили множество домов, которые захватили. Вре-
менами они становились очень злыми и начинали пихать лю-
дей дулами автоматов. Атмосфера тогда делалась весьма непри-
ятной.
Робин Пителейн рассказал, как находился под домашним
арестом в гостинице в течение шести месяцев, после того как по
радио связался с «Гермесом». Он отверг обвинения в адрес пред-
ставителей Фолклендской Островной компании, продававших
товары оккупантам.
574
Англия. Автобиография
— Мы всего лишь продавцы, — сказал он. — Выбор простой:
или ты это продаешь, или у тебя это отнимают. Я сдавал свой
дом летчикам. Они так и сказали: или я сдаю им дом, или они
его отнимут. Что оставалось делать?
Эдриен Монк рассказал, как его принудительно выселили из
дома ради аргентинских солдат, которые дом совершенно раз-
грабили. Вообще, во всех домах в Стэнли, куда получили доступ
аргентинцы, учинили повальный грабеж и разбой.
Дома на окраинах, где жили аргентинцы, были в ужасном
состоянии, там было полно человеческих экскрементов, и сол-
даты постоянно рыскали вокруг, ища, чем бы поживиться. Но
все остались живы, у всех хватало еды и выпивки, и все пребы-
вали в приподнятом настроении.
Здесь совершенно не чувствовалось заграницы. Я рассказы-
ваю о Фолклендских островах, а смотрелось все так, словно отель
стоял где-нибудь посреди Суррея или Кента.
Очень странное чувство — сидеть и слушать, как эти девочки
и среднего возраста господа беседуют о том, что случилось, как
могли бы беседовать в пригородном гольф-клубе.
Внешних врагов не осталось.
Устав взрывать британцев в Северной Ирландии, ИРА реши-
ла перенести войну за море, чтобы настичь англичан в их соб-
ственных постелях. Первой жертвой стал член парламента кон-
серватор Эйри Нив. А в октябре 1984 года ИРА предприняла свое
самое известное нападение.
Брайтонская бомба,
12 октября 1984 года
Норман Теббит
«Гранд-отель» в Брайтоне стал местом съезда консерватив-
ной партии. Норман Теббит был министром торговли и промыш-
ленности.
Как всегда, было множество раутов и приемов, но мы пропу-
стили большинство из них в пользу вечера, который давал
партийный казначей Алистер Макальпин. Алистер — превосход-
ный хозяин, еда и напитки у него исключительно хороши, ком-
пания тоже — из трех избранных один званый. Всегда во множе-
стве журналисты (потому что замечания и остроты Алистера
превосходны), изрядно парламентариев и членов правительства
и большая часть партийной аристократии. Мне никогда не до-
водилось узнать, в котором часу заканчивались вечера у Али-
стера, и в этот раз мы с женой прибрели около полуночи в свою
комнату и по пути встретили корреспондента Би-би-си Джона
Коула. Пока мы болтали с Джоном, Маргарет извинилась и ска-
зала, что очень устала и пойдет в постель. Мы немного посплет-
ничали, и я сказал: «Джон, если я сейчас разбужу жену, а она толь-
ко что уснула, мне здорово попадет, так что лучше я пойду». На
том мы и разошлись по своим комнатам.
Обыкновенно мне не требуется много времени, чтобы заснуть,
и эта ночь не была исключением. Мы оба вовсю храпели, когда
взорвалась бомба.
Нас разбудил взрыв, и я сразу понял, что это именно взрыв.
Прошло всего лишь время, за которое Маргарет успела тревож-
но окликнуть меня, а я успел ответить: «Это бомба!» Потом на
576
Англия. Автобиографий
нас рухнул потолок, потом, заваленный обломками, подался пол,
мы обрушились вниз в лавине из кирпича, досок и штукатурки.
Сила удара была непередаваемой. Один за другим на мой левый
бок падали обломки. Что-то со страшной силой ткнуло меня в
живот, и я почувствовал, как хлюпнули внутренности. Потом
что-то распороло мне бок, и падение прекратилось. У меня не
было ни малейшего представления ни где я нахожусь, ни как
выбраться отсюда. Жуткие удары наконец прекратились, и гро-
хот рушащихся стен смолк. Не видно было ни зги, стало тихо,
потом тишину нарушили крики и стоны. Я позвал Маргарет, и —
о, чудо! — она отозвалась где-то совсем рядом. Оказалось, я могу
двигать левой рукой. Я пошарил в темноте, наши пальцы сопри-
коснулись, и мы схватились друг за друга. Она была завалена,
как и я, только ее согнуло почти вдвое, большой обломок лежал
на ее шее и плечах. Мою голову зажало, словно тисками. Правой
рукой я тоже не мог двинуть, может быть, ее уже и не было. Ле-
вой же я не мог дотянуться до лица (голову прижало кроватью,
как капканом), чтобы очистить рот от пыли и песка. Там, куда
я доставал, было липкое кровавое месиво на месте разодранного
бока.
Я снова нашел руку Маргарет. Поначалу мы уверяли друг
друга, что с нами все хорошо, и каждый старался лежать спо-
койно, чтобы не беспокоить другого. Потом Маргарет начала
звать на помощь. «Пока не кричи. Подожди, пока не услышим,
что нас откапывают, иначе выбьешься из сил, а ждать, может быть,
придется долго».
Воображение живо рисовало страшные картины. Я предста-
вил себе, что обрушился весь отель, как те американские здания,
что взорвали в Бейруте, и пройдут дни, прежде чем нас найдут.
Слышно было, как где-то льется вода, и я надеялся, что нас не
зальет, и что мы не сгорим, если что-то загорится.
Чувство времени мы потеряли. Постепенно крики других
жертв затихли, как если бы они умерли, а мы продолжали успо-
каивать друг друга. Хотелось бы знать, как обстоят дела, сколь-
ко еще выжило? Что будет, если погибли премьер-министр, боль-
шая часть правительства? Мы вслушивались в тишину, ожидая
Брайтонская бомба, 12 октября 1984 года
577
спасателей. Дикие волны боли приходили и уходили, и я чув-
ствовал, как с потерей крови вытекает жизнь. Когда падали об-
ломки, я боялся, что каждый новый удар может стать последним
для моего черепа -- он просто хрустнет, как яичная скорлупа.
Теперь я стал бояться, что не дождусь спасателей, если вдруг от
боли сведет слишком сильная судорога. «Как странно, что за
глупости», -- подумал я, ведь я все еще жив. Снова накатила боль,
потом внезапно прекратилась. Тогда я подумал, что получил
мощный электрический разряд, а позже узнал, что спасатели
неосторожно перерубили основной силовой кабель. Почему-то
мы потеряли руки друг друга. Может, упали новые обломки и
отодвинули Маргарет, может, хотя она мне и не говорила, ее
парализовало. То, что я нащупал среди обломков, как мне пока-
залось, было холодной конечностью мертвеца. На самом деле
это была моя правая рука, которую, как я думал, оторвало, хотя
и изрядно переломанная. Временами я терял сознание от при-
ступов боли, а когда мы утешали друг друга, диктовал Маргарет
послание детям на случай, если я умру раньше, чем подоспеют
спасатели.
Потом вдруг послышались голоса. Мы закричали (или за-
хрипели) изо всех сил. Нам ответили: «Кто вы?» Мы назвали
имена. «Можете двигаться?» — спросили нас. Мы рассказали,
как именно нас придавило. Первой они вытащили Маргарет.
Сначала я видел свет их фонариков, потом ощутил грубое при-
косновение к руке. Я схватился, как ребенок, который просит
взять его туда, куда идти не разрешают. Это был Фред. Он заме-
тил, что я лежу под кроватью, которая, скорее всего, спасла мне
жизнь, когда обрушилась стена. Меня начали откапывать. При-
шел врач, он старался определить, какие травмы я получил. Пока
откапывали, наткнулись, как полагали, на оторванную руку, но
Фред опознал в ней мою. Мучительно, осторожно, камень за
камнем, разбирали завал, я все еще был прижат огромной бал-
кой, которую пилить не решались из опасения, что она рухнет
на меня всем весом. «Попробуйте высвободиться», — предло-
жили мне. Умирая от боли, я попытался выбраться из-под бал-
ки. Фред порывался помочь. Мой вопль: «Оставь чертову ногу!»,
578 Англия. Автобиографии/
казалось, разрядил напряжение. Все засмеялись, и новым мощ-
ным усилием меня вытащили. Моментально я был пристегнут
к носилкам и вынесен из развалин к свету дуговых ламп и хо-
лодному морскому ветру.
ИРА позже выпустила заявление:
ИРА берет на себя ответственность за взрыв 100-фунтовой
гелигнитовой* бомбы с целью уничтожения британского каби-
нета министров и милитаристов-консерваторов. Тэтчер не по-
нимает, что Британии не следует оккупировать нашу страну,
мучить наших узников и стрелять в наших людей на наших же
улицах. Она поплатится за это.
Сегодня нам не повезло, но запомните, что однажды нам по-
везет. Когда-нибудь везет обязательно. Дайте Ирландии мир, и
войны не будет.
Избавившись от внешних врагов, Тэтчер столкнулась с врага-
ми внутренними.
* Гелигнит — нитрожелатин, техническая взрывчатка, использу-
ется в горной добыче. — Примеч. перев.
Забастовка шахтеров
в 1984—1985 годах. Сцены из жизни
йоркширской шахтерской деревни:
Саут-Элмсолл, 19 декабря 1984 года
Питер Дженкинс,
корреспондент «Гардиан»
Забастовка шахтеров началась в марте 1984 года после
объявления национального управления добычи угля о закрытии
шахт в Кенте, Она распространилась, как эпидемия, среди демо-
рализованных работников британской горнодобывающей про-
мышленности; в стороне остались лишь «супершахты» централь-
ных графств. Штрейкбрехеров сурово преследовали профсоюзы,
что привело к вспышкам насилия. Сердцем забастовки был Йорк-
шир — штаб-квартира восьмидесятитысячного профсоюза шах-
теров (НПШ), вотчина его президента Артура Скарджилла —
Короля Артура.
В шахтерском клубе пожилые пары танцевали под «Дунай-
ские волны». Билл представил меня нескольким друзьям, в том
числе местным представителям НПШ. Они вернулись из суда в
Понтефракте, где представляли интересы пикетчиков. Они за-
веряют, что организуют массовые пикеты и озаботятся пресле-
дованием штейкбрехеров, как сказал чиновник.
Много было жалоб на полицию и журналистов. Дети Фрэн-
ка недавно посмотрели программу «Мир в действии». Они хо-
тят знать, «во что ввязался папа», они думают, что папа — пре-
ступник.
— Либо папа головорез, либо врет телевизор, — говорит Рой.
Рэг рассказывает:
— Мне тридцать шесть, и у меня никогда в жизни не случа-
лось проблем с полицией. Теперь меня объявили внутренним
580 Антия. Автобиография
I
врагом. То есть преступником. Мои дети знают, что это не так.
И моя жена знает. Они возмущены.
Как выяснилось, больше всего людей возмущают высказы-
вания премьер-министра. Шахтеры старшего поколения обыч-
но говорят так:
— Почему-то нас не называли внутренними врагами, когда
мы копали землю ради их драной победы.
Нескоро шахтеры Великобритании забудут, как оскорбила
их Маргарет Тэтчер. Ее будут вспоминать, как Черчилля за Тони-
пэнди*.
Президент регионального отдела профсоюза Тони, лысый,
как Кодьяк**, носит такие же темные очки. Он попытался обоб-
щить все требования.
— Должен быть широкий резонанс, — говорит он. — Как круги
на воде от брошенного камня. В первую очередь борешься за свою
шахту. А еще — за свою деревню, за будущее своих детей. И ко-
нечно же, Господи Боже, борешься за полицейских — их ведь
тоже нельзя сбрасывать со счетов, потому что полиция нужна.
И наконец, за профсоюзное движение, потому что профсоюз —
единственное наследство, которое оставили нам деды.
Потом подумал и добавил:
— Эта забастовка нас сплотила сильнее, чем прежде. Устро-
или тут Фолклендские острова...
Мы двинулись дальше. Шахтеры не любят дальние путеше-
ствия, но за кружку пива способны проехать многие мили. В дру-
гом клубе Джек, работающий на руководящей должности, но
склонный симпатизировать шахтерам гораздо больше, чем Иэну
Макгрегору или Маргарет Тэтчер, сказал:
— Сейчас они бастуют только из лояльности к профсоюзу.
* В 1910 году в городе Тонипэнди шахтеры начали забастовку
из-за ухудшения условий труда и перевода зарплаты с повремен-
ной на сдельную. У. Черчилль послал против них солдат. — При-
меч. перев.
** Тео Кодьяк — лейтенант полиции, герой американского детек-
тивного сериала. — Примеч. перев.
Забастовка шахтеров в 1984-1985 годах
581
; Эта лояльность чрезвычайно сильна и является куда более
мощной силой, чем постоянное запугивание. В трех местных шах-
тах — второй, четвертой и шестой -- рабочие «пошли вниз». Заба-
стовка, которую в этих краях организовать нелегко, сходит на нет.
На следующее утро пикеты стояли, как обычно. В четыре часа
мы с Биллом прогулялись по холодным, мокрым, залитым оран-
жевым светом фонарей улицам Фрикли. Ничего не произошло.
Были скандалы, много крика, двое пошли в шахту. Я вернулся в
теплую постель.
Поначалу, несколько недель назад, во Фрикли были и поли-
цейские с пластиковыми щитами, и конные, и разбитые окна, и
аресты, взаимные обвинения в насилии. После этого, казалось,
неизбежны столкновения, когда шахту снова открыли, но люди
вернулись к повседневным занятиям, словно ничего и не было.
Уровень преступности, похоже, даже снизился.
Две женщины в столовой представляли «Чудесных женщин
Фрикли». Они покинули собственные кухни, чтобы пригото-
вить 200 завтраков и обедов для бастующих. Бренда получает
от министерства здравоохранения и социального обеспечения
32 фунта в неделю, 13 фунтов расходует на семью, но выплата
процентов по кредитам составляет 20 фунтов в неделю, а еще
плата за воду, за телефон и за антенну, от которой нельзя отка-
заться. Барбара с сыном тоже перебивается на 13,65 фунтов
плюс еще 6,85.
Ее сын обедает в школе бесплатно, а муж ходит завтракать и
обедать в столовую.
— Вечером мы едим тосты и немного чипсов, — говорит она
со смехом. — Вот детей действительно жалко, правда?
— Да, главная беда — детская одежда, — говорит Бренда. —
За помощь от министерства мы очень признательны, но на паль-
то и ботинки ее не хватает. Зато летний отпуск не упустили. —
Бренда счастливо улыбается.
— А мы упустили, — отвечает Мерль, жена одного из много-
численных кузенов Билла.
— Ну, мы же знаем, что больше никто в отпуске не был, —
говорит Бренда.
582
Англия. Автобиография
Двое ее сыновей собираются в армию. Шахтерам работы оста-
лось всего на несколько лет, во всяком случае, так заявили юно-
ши. Билл сказал:
— У нас появились парни двадцати двух лет, которые никогда
не работали и никогда не будут.
— Холод самый настоящий, — говорит Мерль. — Мы замер-
заем. Видите — мы топим печку мусором.
Когда мы оставили женщин, они жаловались, что их басту-
ющих мужей заберут в полицию, и обсуждали преимущества
кирпичных печей.
На улице Билла кто-то остановил и стал расспрашивать на-
счет запланированного обеда из индейки. Проблема и с индей-
кой, и с деньгами. Услышав это, спрашивавший рассмеялся:
«Значит, сегодня обед из пшенной говядины» — и ушел.
В тени шахты (таким выражением шахтеры называют отва-
лы) люди копаются в грязных ямах в человеческий рост, просе-
ивая породу в поисках угля, чтобы топить печки дома. На про-
шлой неделе кто-то нашел пенни 1806 года, а сегодня — кружку
времен коронации Георга V, только ручка отбита.
После целого года забастовки, в марте 1985 года шахтеры на-
конец отступили. Всего двадцать лет назад они сбросили Хита.
Консерваторы отомстили — за несколько лет добыча угля резко
сократилась, уцелели лишь немногие шахты, которые были за-
тем приватизированы.
«Железная рука» Тэтчер умиротворила и дерзких аргентин-
цев, и британских шахтеров. В то же время заметно выросло
благосостояние граждан (появились яппи, доля собственников
жилья увеличилась до двух третей населения), отмечались раз-
ногласия в рядах лейбористов, неспособных добиться победы сво-
ей партии на протяжении трех выборов подряд. С начала XIX века,
со времен лорда Ливерпуля* такого еще не случалось. Но в конце
* Лорд Ливерпуль (Роберт Бэнкс Дженкинсон, 1770-1828) — пре-
мьер-министр Великобритании, дольше всех в английской истории
занимавший этот пост (1812-1828). -- Примеч. перев.
Забастовка шахтеров в 1984-1985 годах 583
1980-х годов имперские манеры Тэтчер стали раздражать Анг-
лию. Введение подушного избирательного налога привело к бун-
ту (совсем каке 1381 году среди крестьян), партия Тэтчер раз-
делилась на про- и антиевропейскую, Найджел Лоусон объявил о
«экономике выживания» при двадцатимиллиардном дефиците
бюджета. Ощущая неодобрение электората, левоцентристы
среди консерваторов во главе с Майклом Хезелтайном решили
избавиться от миссис Тэтчер.
Падение Тэтчер,
21-22 ноября 1990 года
Алан Кларк, член парламента
Маргарет Тэтчер в первом туре выборов одержала победу над
претендовавшим на лидерство в партии Майклом Хезелтайном
и отчаянно боролась за голоса во втором туре. Алан Кларк, ми-
нистр обороны, входил в число сторонников Тэтчер.
Министерство обороны
Что бы там ни говорили, в Уайтхолле ничего сделано не было.
Поступательного движения едва ли на дюйм. Не думаю, что в
этой игре замешан лишь один министр из всего правительства.
Если и так, это лишь вопрос телефонного звонка коллегам или
журналистам. Гражданские служащие (а все они трепетали пе-
ред Леди) не могли поверить своим глазам.
Она все еще не возвращалась. Позже возник разговор о «со-
стоянии борьбы», но потеря времени в Париже была чистым
безумием. Гарольд у Стэмфорд-Бридж*.
Основной смысл раскола, который теперь проявлялся во
всем, состоял в том, что он ее сильно задевал. Даже если Хезел-
тайна срежут в последнем туре — а это, к несчастью, невозмож-
но, — ей будет крайне трудно восстановить авторитет. Очень не
хотелось бы дать им возможность расправиться с проигравши-
ми, как обычно делается: аресты, наручники, допросы с изби-
* В 1066 году норвежское войско слишком долго подходило к де-
ревне Стэмфорд-Бридж. Войско короля Гарольда II напало на ви-
кингов, застав их врасплох. См. очерк «Битва при Гастингсе» в на-
стоящем издании. — Примеч. ред.
Падение Тэтчер, 21-22 ноября 1990 года
585
ениями, убийства при попытке к бегству. Настоящая кровь, од-
ним словом. Забавно, но немножко по-ангольски.
Перед тем как отправиться в парламент, я попросил зайти
Эндрю Маккея, и мы с ним поговорили насчет Тома Кинга. Мы
и раньше задерживались в кабинете министров и обсуждали его
кандидатуру.
Том одобряет идею, чистит перышки, расправляет пиджак,
но он осторожен. Он хочет хотя бы тридцати гарантированных
голосов, чтобы только «обозначиться». В любом случае, конвен-
ция обязывает членов кабинета не высовываться, пока Тэтчер
номинально у руля. (До меня доходили слухи, что надутый тол-
стячок Кеннет Кларк собирается нарушить конвенцию, но пока
приберегу их на будущее.)
— Слушайте, — сказал я. — Если Леди обречена, наша первая
задача — найти и провести лидера, который сможет победить на
следующих всеобщих выборах. И медлить нельзя. Кто больше
всего для этого подходит?
Я прибавил, что Хезелтайн погорит очень скоро. Его разгла-
гольствования понравились партийной конференции, но в мас-
штабах страны совсем не так убедительны. А народ хочет, чтобы
его убедили.
Значит, годятся только две фигуры: Том и Джон Мейджор.
Дуглас — уже пройденный этап. Так или иначе, он тормоз и бю-
рократ. Джон временами посимпатичнее Тома, он мило скалит
зубы, но кажется слишком моложавым. Нет времени его про-
двигать. Хотя его хорошо знают в парламенте, но он еще не об-
стрелян. С другой стороны, Том обладает солидностью, хорош
на митингах, для выступлений с трибуны. Эндрю со мной со-
гласился, но сказал:
— Мы не можем продвигать Тома, пока она в поле.
— И что же нам делать?
— Я вам скажу, что я сделаю, если она выдержит второй тур
против Майкла.
Я был в ужасе. Вот хороший, интеллигентный человек, край-
не правый (настолько, насколько это имело смысл)... Более все-
го из этого разговора мне стало ясно, что Леди проиграет в по-
следнем туре, один на один с Хезелтайном. Но если она еще раз
586
Англия. Автобиография
одержит победу, мы все окажемся в глубоком болоте, потому
что в противоборство включатся полные идиоты вроде Кларка,
которые не наберут и двадцати пяти голосов.
Эндрю сказал, что будет очень аккуратно расхваливать Тома.
Непосредственная задача — найти способ умело и тактично от-
говорить Леди от участия во втором туре.
Пора было завершать эту прелюдию и отправляться в парла-
мент.
Палата общин
Меня встретили новостями — пришло заявление: «Я буду
бороться, и бороться до победы!» Боже правый!
Тэббит устроил в фойе импровизированную пресс-конферен-
цию.
В пятидесяти футах по коридору, в сторону чайной комнаты,
придурковатая Хэмпсон пританцовывала и кружилась на цы-
почках, выкрикивая во всеуслышание:
— Хи-хи, она остается! Мы сделали это! Теперь мы ни за что
не проиграем!
Я вернулся в свою комнату. Дверь я оставил открытой, и бес-
конечные посетители засновали туда и обратно. Ни у кого не
возникло дельной мысли. Ее кампания забуксовала. Вокруг но-
сился Джон Мур (кто такой?) с бумагами — «планами заявле-
ния», расспрашивал всех об их мнении. Оказалось, его времен-
ная штаб-квартира — в комнате Портильо, следующей за моей.
Впервые я услышал о кандидатуре Нормана Фаулера, потом
Джона Уэйкема. Или это было в другом туре? Выкинули Гейм-
лина, Уэйганд был на полпути туда же. В воздухе витала фраза
Петэна: «Ой est la masse de manoeuvre? — Aucune*».
Всякий раз, проходя по коридорам, я сталкивался с очеред-
ным детским садом, который рассуждал, как бы они проголосо-
вали, если-бы-было-из-кого-выбирать. Единственным посети-
телем, кто сделал что-то дельное, оказался Фрэнсис Мод. Он
веско заявил, что у Джона Мейджора больше шансов, чем мы
себе представляем. Но Джон не станет выдвигать себя, пока Леди
* И чем здесь маневрировать? — Нечем! {фр.)
Падение Тэтчер, 21-22 ноября 1990 года
587
у власти. «Мне нужно с нею повидаться. Вы поможете?» Оче-
видно, Питер стоял стражем у ее дверей все это время.
Я закрыл дверь. Все эти случайные разговоры слишком сби-
вают с толку. Завтра последний день. Нужно сосредоточиться.
Если она продолжает борьбу, она проигрывает.
Следовательно, оппозиция будет разбавлена кандидатами
слева, предположительно Пэттеном. Образуется треугольник.
Есть и дополнительный плюс — «монолитность» кабинета ми-
нистров расколется, остальные могут растерять свои крохи. Зна-
чит, нужно поговорить с Пэттеном, попытаться его поддержать.
Арчи Гамильтон явился, никаких чувств не выказывал. С ми-
нуту говорил, что «она все-таки может победить», потом заявил,
что «всем нам досталось». Я сбежал от него по лестнице.
Ресторан «Кундунь»
Было уже очень поздно, и я зашел сюда за овощным карри,
чтобы описать катастрофические события этого вечера.
Сперва я отправился в комнату Криса. По пути походил мимо
двери ее кабинета и сказал Питеру, что мне нужна всего минут-
ка. Он посмотрел мрачно, почти выругался, но для него это —
дело обычное.
— Сделаю, что смогу. Она принимает всех министров по оче-
реди.
— Фрэнсис тоже хотел с нею увидеться.
— Сделаю, что смогу.
Криса не было. Секретарь куда-то сбежал. Тишина, но в воз-
духе ощущалась напряженность.
Полицейский у лифта сказал, что Крис «с мистером Риф-
киндом».
Я постучал и вошел, не ожидая ответа. Там был еще и мерзко
пришепетывающий коротышка Кеннет Кларк. Три недоброже-
лателя! Кларк и вовсе неспособен на дружелюбие. Если он мне
скажет хоть что-нибудь, я буду вынужден ответить: «Отлипни!»
Это будет самое правильное.
Крис выглядел довольно миролюбиво.
— Сколько у нее сейчас голосов?
588
Англия. Автобиография
— Это разгром. У нее меньше девяноста.
— Девяноста?
— Нужно бороться. Нельзя позволить Майклу поднять левых.
Он был дипломатичен. Обсуждение невозможно. Бог знает,
о чем они говорили, но за милю несло тухлятиной. Все в поряд-
ке, семя я бросил. Или полил, если оно там уже было.
Я спустился по лестнице и присоединился к группе у ее две-
рей. Вскоре Питер сказал:
— Сейчас я впущу вас, но запомните, всего на несколько се-
кунд.
Она держалась спокойно, почти красиво.
— А, Алан...
— Вы влипли.
— Знаю.
— Все твердят, чтобы вы отказались, верно?
— Я решила бороться. Выпустила заявление.
— Это чудесно. Это по-геройски. Но партия вас снимет.
— Я борец.
— Тогда боритесь. Боритесь до самого конца. Пусть будет
третий тур, если понадобится. Но вы проиграете.
Недолгая пауза.
— Если победит Майкл, это будет ужасно. Он разрушит все,
за что я боролась.
— Но это единственный способ. Победившего на трех выбо-
рах народ никогда не отвергнет. Это же миф!
— Но Майкл... премьер-министр!
— Кто такой этот чертов Майкл? Никто! Ничто! Полгода на-
зад его и в помине не было. Я даже сомневаюсь, что он победит
на выборах. Ваше положение в истории...
Люди снаружи проделывали безумный трюк с открыванием
и закрыванием двери все с меньшими и меньшими интервалами.
— Алан, очень хорошо, что вы зашли ко мне...
После разговора я почувствовал себя опустошенным. И об-
манутым. Я действительно не знал, чего она хочет добиться, кро-
ме того, чтобы остаться премьер-министром, поэтому не смог ее
уговорить.
Падение Тэтчер, 21-22 ноября 1990 года
589
Я сел на скамейку сразу за креслом спикера, наблюдая за
приходящими и уходящими. Вскоре подошел Тристан Гэрел-
Джонс и сел возле меня. Только сказать ему было нечего. Что
тут скажешь? К Леди все еще шли посетители. Потом подошла
Эдвина.
— Привет, вы Эдвина Кэрри?
— Алан, обойдемся без эпатажа.
— Если вы именно она, могу вас поздравить — не каждому
удается сохранить самообладание, объявляя по телевизору, что
он будет голосовать против премьер-министра.
— Алан, я готова аргументировать свое заявление, если вы
меня выслушаете.
— Извольте слинять.
Что она и сделала.
— На самом деле она неплохая девчонка, — сказал Тристан.
В половине девятого я ушел. Выход из Спикерского двори-
ка заслонял премьерский «ягуар». Леди уже сидела в машине,
и, когда захлопнулась дверца охранника, внутренний свет по-
гас, и машина укатила. Меня вдруг как током ударила мысль,
что это, может быть, ее последняя ночь в качестве премьер-ми-
нистра. Я пришел вместе с ней. Я ухожу вместе с нею, и меня
вдруг охватила ужасная тоска: незаконченные дела и преду-
беждения, оставшиеся опасности и несправедливость, жад-
ность, робость и недальновидность — все это наполняет нашу
общественную жизнь.
Олбани. 22 ноября, четверг
Ранним утром телефонный звонок. Тристан.
— Она уходит.
Официальное заявление сразу после короткого заседания
кабинета. Теперь государство могло жить дальше. Оказалось, что
будут бороться Дуглас и Джон Мейджор. Я сказал, что считаю
это сумасшествием, Хезелтайн их обойдет. Он передернул пле-
чами: «Опять ты!» — я видел словно воочию.
Неужели нужно идти в его кабинет в министерстве иност-
ранных дел, чтобы это увидеть?
590
Англия. Автобиография
Потом, молчаливый и triste*, я отправился в министерство
обороны и засел на какой-то поздней (и ненужной) министер-
ской встрече. Том сказал, что дела идут «жутко». Он начал чи-
тать заготовленное постановление, затем прервался, и текст до-
читал советник.
Безразлично приковылял в палаты. У меня было дело к
Чарльзу. Я заготовил пару заздравных пассажей для предсто-
ящей речи, и мне нужно было узнать, как долго потребуется им-
провизировать для телевидения.
Хезелтайн завтра едет в Плимут на благотворительный обед.
Я позвонил Джудит Робертс, председателю саттонского отделе-
ния, и сказал, что мы, возможно, позволим ему использовать нас
как опору для его кандидатуры. Она согласилась лишь наполо-
вину, но я тут же позвонил в «Вестерн морнинг ньюс» и сооб-
щил, что «меня проинструктировали принять предложение»
(подразумевая, что не я здесь хозяин, а что до меня, то я долго
всем говорил, чтобы не ввязывались).
Не думал, что смогу это вынести, но любопытство погнало
меня в палату, на последний выход Леди. Вид с моего обычного
места, сразу за ее креслом, был бы чересчур похоронным, так
что я смотрел и слушал из-за кресла спикера, а потом из-за ба-
рьера. Она была блистательна. Ироничная, самокритичная,
убийственно точная в аргументах и в выпадах. Даже Деннис
Скиннер, давний ее неприятель, поддержал Леди, а Майкл Кат-
рис в какой-то момент выкрикнул:
— Большинством из них вы могли бы пол вытереть!
Черт возьми, насколько это верно!
Как и Ллойд Джорджа и Невилла Чемберлена до нее, Маргарет
Тэтчер сместили не избиратели, а рядовые члены парламента,
«заднескамеечники». На смену ей консерваторы выбрали не Майкла
Хезелтайна (крупного зверя, как и Тэтчер, и такого же источника
раздоров), а компромиссную фигуру — малоизвестного канцлера
казначейства Джона Мейджора. Едва он успел перевезти вещи на
Даунинг-стрит, 10, как Англия снова оказалась втянута в войну.
. * Грустный (фр.).
Война в Заливе: допрос пленного
британского штурмана ВВС,
Ирак, февраль 1991 года
Джон Никол, ВВС
ДжонНикол, штурман «торнадо», был сбит 17января 1991 го-
да, в первый день операции «Буря в пустыне» — операции союзных
сил против иракской армии, незаконно оккупировавшей Кувейт.
И пилот, и штурман оказались в иракском плену.
Вечером за мною пришли. С меня сняли наручники, одели
повязку на глаза, повели направо, стащили по лестнице, по-
кружили по улицам и привели обратно в центр. Обычное путе-
шествие, почти рутина. Кресло — меня в него втолкнули. Один
держал за руку с одного бока, другой — с другого. В глубине
души я знал, что на этот раз со мной действительно обойдутся
жестоко.
Я сидел, ощущая в желудке комок страха.
— Из какой ты эскадрильи?
— Не могу ответить...
Вам! Кто-то ударил меня в лицо. Кровь потекла, закапала на
колени. Я чувствовал теплые капли сквозь одежду. Ниже пояса
на мне были летный костюм, костюм химзащиты и кальсоны,
но даже сквозь все это ощущалось тепло текущей на колени кро-
ви. Кто-то бил меня в лицо снова и снова. Вопрос. Потом кто-то,
стоящий сбоку, стал колотить меня наотмашь по черепу твер-
дой деревяшкой. Шмяк! Голова от ударов звенела, как какой-
нибудь колокол. Сверкающие огоньки боли вспыхивали на фоне
черной повязки на глазах. Я в самом деле видел звезды. Я был в
самой середине Млечного Пути. Вопрос.
— Не могу ответить...
592
Англия. Автобиография
Тычок в живот. Как они смогли добраться до живота, если я
все еще сидел на стуле — не знаю. Я свалился со стула, меня
подняли за волосы. Вопрос.
— Не могу...
Шмяк! Снова кто-то ударил меня, кто-то бил деревяшкой,
высекая яркие искры, и вдруг я, будто по спирали, погрузился
во мрак. Теперь я потерял ориентировку, разум в самом деле
начал отключаться, но я еще подумал: «Что-то будет, что-то бу-
дет. Без серьезного повода я не сломаюсь». Кто-то стащил с меня
ботинок зверским усилием. «Я на полу? Что они собираются
делать со мной?» Шмяк! Пластиковая трубка, наполненная чем-
то твердым, ударила меня по голеням. Скрутила страшная су-
дорога. Удары. Еще и еще. Вопрос.
Кто-то сграбастал меня за волосы у основания шеи и начал
пихать мне за шиворот футболки туалетную бумагу. Это уже
слишком. Теперь я испугался по-настоящему. Я сидел в темной
комнате посреди вражеской территории, и кто-то запихивал мне
за шиворот туалетную бумагу. «Зачем они это делают?» Я ведь
знаю, зачем они это делают. Я слишком хорошо себе это пред-
ставляю. «Черт, они хотят меня поджечь!» Теперь я хотел, что-
бы мне задали вопрос, прошу прощения, я хочу отвечать, хочу
рассказать — что угодно. Но он не спрашивал. Он просто под-
жег бумагу.
Я мучительно мотал головой из стороны в сторону, пытаясь
уберечься от ожогов, стряхнуть бумагу с шеи. Меня били по го-
леням. Довольно быстро, милосердно быстро кто-то погасил
пламя.
— Из какой ты эскадрильи?
— Из пятнадцатой.
С меня было достаточно.
Тело принцессы Дианы
доставляют домой: база ВВС Нортолт,
31 августа 1997 года
Джонатан Фридленд
Идол Англии второй половины двадцатого века, Диана Спен-
сер, бывшая жена принца Уэльского, погибла в автомобильной
катастрофе в Париже 30 августа 1997 года.
Наконец ей дали уйти спокойно. Никакого барабанного боя,
никаких надгробных речей. Только тишина, мертвая, как тело
Дианы, принцессы Уэльской, возвращенное земле, которой она
могла бы править как королева.
Ее не встречала толпа, не было гирлянд из флагов, которые
так радовали ее при жизни. Вместо апартаментов — серый бетон
военного аэродрома, продуваемого ветрами, как степь, строй
священников — и катафалк.
Свое последнее путешествие из Парижа она совершила во-
енным самолетом ВАе-126. Гроб везли в пассажирском салоне,
на виду у двух ее сестер, леди Джейн Феллоуз и леди Сары Кор-
ку одейл, и ее бывшего мужа, принца Уэльского.
Казалось, сами небеса дали ей дорогу, облака выстроились в
почетный караул. Приземлившись, самолет нерешительно про-
талкивался к группе встречающих, словно обремененный скорб-
ным грузом. Ожидающие образовали группу, которая прежде
встречала Диану каждый день. В середине — руки, сжатые в ку-
лаки, по швам — премьер-министр. Рядом — священники в алых
сутанах. Никто из них не произнес ни слова.
Вдруг открылась дверь самолета, показался принц со скло-
ненной головой и сцепленными за спиной руками. Его сопро-
вождал лорд Чемберлен, граф Эрли. В других обстоятельствах
594
Ангпия. Автобиография
это мог бы быть стандартный королевский визит — Чарльз на
фоне нового завода или больничного корпуса. Но он прилетел
по куда более печальному поводу. Принц тоже занял свое место
в строю, как часто делал это раньше.
Носильщики в новенькой униформе королевской гвардии
чеканя шаг подошли к другому борту самолета. С седьмым уда-
ром часов открылся люк, освобождая вспышку красок, — коро-
левский штандарт, закрепленный на жестком прямоугольнике
гроба. Такая форма казалась непростительной — просто ящик,
ни единой линии, ни единой искорки от той женщины, что ле-
жит внутри.
Тишину вдруг нарушили отдаленные гудки автомобилей,
которые доказывали, что время не останавливается даже со смер-
тью принцессы.
Воздух наполнился звуками. Это застрекотали тысячи камер,
нацеленных на процессию. Даже теперь камеры всего мира фоку-
сировались на ней, возможно, больше, чем когда-либо. Несмот-
ря ни на что, каждый хотел заполучить кусочек Дианы. Камеры
продолжали стрекотать, но те, кто их держал, хранили молчание,
только раз послышался крик: «Диана! Диана!», призывавший ее
взглянуть хоть разок, одарить своей бесподобной улыбкой. Но
больше в тот день криков не было. Не было и улыбок.
Носильщики меряли шагами путь к катафалку. Они встали,
повернулись и, крепко держа гроб руками в белых перчатках,
опустили его на катафалк, бережно и плавно, словно гидравли-
ческие приводы. Они уже собирались отойти, но оказалось, что
часть флага открепилась, и пришлось ее нести за гробом как
шлейф какого-нибудь роскошного платья Дианы.
Сестры шагали впереди. Каждая из них присела в реверансе
перед мужчиной, которого Диана когда-то любила. Чарльз по-
целовал их, потом они сели в королевский «даймлер». Следу-
ющая машина была заполнена букетами.
Сам принц исполнял долг, объясняя каждому из почетных
гостей, кто за кем должен стоять. Тони Блэр пожал ему обе руки,
сочувственно кивнул. Чарльз тряхнул развернутыми ладонями,
как бы говоря: «Что я могу поделать?» Он поблагодарил гвар-
Тело принцессы Дианы доставляют домой
595
дию ВВС и исчез внутри самолета, отправляясь в Балморал к
своим новообретенным сыновьям. «Он возвращается к мальчи-
кам», — сказал диктор.
Вдруг, в последний день августа, небо потемнело и ветер стал
крепчать. Сразу почувствовалось, что последний летний день
закончился и впереди долгая зима.
Кубок мира по регби:
Джонни Уилкинсон приносит Англии
победу, стадион «Телстар», Сидней,
Австралия. 22 ноября 2003 года
Джонни Уилкинсон
В изнеможении и отчаянии я взглянул на часы на табло. У нас
оставались три минуты — один удар, одна возможность.
Расположение на поле было таково, что мы быстро приняли
решение играть с центра, зная, что Роджерс будет стоять на по-
зиции и что на их половине атака сорвется. Я просигналил Доу-
сону «зигзаг», и он передал код Бену Кею, который теперь про-
сигналит нам, как лучше двигаться. «Зигзаг» мы пробовали мно-
го раз, он дает идеальное расположение для дроп-гола. Эта мысль
не давала мне покоя весь финал, и теперь она была близка к осу-
ществлению.
Нам требовалась хорошо спланированная атака, чтобы любым
способом гарантировать исход, в котором ни одна из сторон не
смогла бы доминировать. В игру включился Стив Томпсон с
Льюисом Муди на хвосте, труднейшая часть комбинации была
разыграна, но еще предстояла атака. Это позволило нам пустить
на мяч Кэтти (Майка Кэтта) сразу, как только мы пересекли
линию. Австралийцы поняли, что мы затеваем, и сконцентриро-
вались, чтобы сорвать нам дроп-гол, но в обороне они оставили
брешь для Доусона. Его проволокли эти критические 20 мет-
ров, что было для команды жутким испытанием, хотя не думай-
те, что он не пытался упираться! Все вернулось к прежнему по-
ложению, и я с тридцати метров закричал, прося мяч.
Я стоял слева, поэтому отвел правую ногу, открывая угол,
чтобы не промахнуться. Но Доус зарылся, а Бэкки (Нейл Бэк)
ждал, когда освободится проход к девятке. Это увидел Джонно
и взял мяч еще раз, вынуждая австралийских форвардов снова
Кубок мира по регби
597
перейти к обороне и давая возможность Доусону вернуться на
позицию. «Кенгуру» вышли за пределы поля на своей полови-
не, но судья их только предупредил. Потом я увидел, как Доу-
сон берет мяч. Я поднял руки, чтобы подхватить, и Доус выдал
блестящий пас назад. Ну наконец-то!
Сложность дроп-гола состоит в том, чтобы добраться до мяча,
когда он коснется земли и подпрыгнет, и ударить ногой по воро-
там. Но когда я бросил мяч, он приземлился немного неудачно.
Это уменьшило силу удара, зато способствовало точности. Я знаю,
что это неправильно, но так получилось.
Все шло хорошо. Фил Во пытался блокировать мой удар, но у
него не вышло — я подбросил мяч, и он ушел вверх, в небо. Я по-
смотрел на столбы и увидел — да, удар прошел! После всех муче-
ний и жертв, после всех трудностей Англия все же выиграла Ку-
бок мира.
Потом я пережил момент паники. А вдруг судья опять не
зачтет удар? Я взглянул на Уотсона. Он поднял руку, что озна-
чало дроп-гол. Все в порядке! Одно сбрасывание все же остава-
лось, но Вудман его перехватил и отправил мяч назад, показав
самый ленивый и самый красивый тач-кик в истории англий-
ского регби.
Вот теперь матч закончился. Мы это сделали! Моя голова
кружилась, как центрифуга. Я подпрыгивал вместе с Уиллом
Гринвудом и кричал, как сумасшедший: «Кубок мира, Кубок
мира!» Неспособный в этот миг осознать что-либо еще, я пони-
мал только, что все закончилось и что мы теперь — чемпионы
мира.
Благодарности
Позвольте поблагодарить многих людей, чья помощь способ-
ствовала созданию этой книги.
Прежде всего, я благодарен своей жене Пенни Льюис-Стем-
пел, без нее просто ничего бы не получилось.
Также помогали: мой агент Джулиан Александр, Кейт Бар-
кер из «Пингвин букс», Элен Кэмпбелл, Трейси Пэллент, Эмма
Дэфферн (за подбор материалов, сохранивший мой рассудок в
здравии), Бетти и Алан Джессоп, Бернард и Алан Сэмюеле (я
им обязан своим существованием — буквально), Боб Питт, Мэтт
Питт и Марк Уильямс (то же самое), Сара, и Дэвид, и Олли,
Эмма Джонс, Джойси и Эрик Льюис, Джули Лонг и Джон Шер-
вингтон, Джон и Фрэнсис Харви-Фишенден, персонал Британ-
ской библиотеки и библиотеки Херефорда.
Библиография
Andrews, John («The Boston Tea Party»), from Letters of John
Andrews, Esq., of Boston. 1772-1775, Winthrop Sargent (ed.), Massa-
chusetts Historical Society Proceedings, 1864-1865, 1866.
Anglo-Saxon Chronicle («The Vikings Raid England»; «An Estimate of
William the Conqueror at his Death»), from The Anglo-Saxon Chronicle,
trans. G. N. Garmonsway, J. M. Dent, 1953. Copyright © 1953 G. N. Gar-
monsway.
Anglo-Saxon Chronicle («The Anarchy»), in The Saxon Chronicle,
trans. J. A. Giles, Bohn, 1849.
Anglo-Saxon Chronicle («The Domesday Inquisition»), in Anglo-Saxon
Chronicle, trans. James Ingram, Everyman Library, J. M. Dent, 1912.
Anonimalle Chronicle («The Peasants Revolt»), from The Anonimalle
Chronicle, V. H. Galbraith (ed.), Manchester University Press, 1927. Re-
printed by permission.
Anonymous («А Saxon Warrior at the Battle of Maldon»), in English
and Norse Documents, trans. M. Ashdown, Cambridge University Press,
1930. Copyright © CUP 1930. Reprinted by permission of CUP.
Anonymous («The Domesday Assessment of Cumnor»), from Domes-
day Book, vol. I, 1783.
Anonymous («Agincourt: Henry’s Victory March»), quoted in English
Historical Documents 1327-1585, A. R. Myers (ed.), Eyre & Spottiswoode,
1969.
Anonymous («Banning the Bomb»), from www.century.guardian.uk.
Copyright © Guardian Newspapers Limited.
Anonymous Court Recorder («Sex in the Country»), quoted in English
Historical Documents 1189-1327, H. Rothwell (ed.), Eyre & Spottiswoode,
1975.
600
Англия. Автобиография
Anonymous Monk («The Age of Chivalry: A Mass Knighting»), from
Flores Historiarum, per Matthaeum Westmonasteriensem collecti, vol. Ill,
H. R. Luard (ed.), Rolls series, 1890.
Anonymous Priest («The Battle of Agincourt»), quoted in English
Historical Documents 1327-1585, A. R. Myers (ed.), Eyre & Spottiswoode,
1969.
Anonymous SAS Trooper («The SAS Relieve the Siege at Prince’s
Gate»), from Soldier T SAS, Paul Kennedy, 1989. Copyright © 1989
Michael Paul Kennedy.
Arch, Joseph («The Revolt of the Field»), from The Autobiography of
Joseph Arch, John Gerard O’Leary (ed.), MacGibbon & Kee, 1966.
Asquith, Herbert («The Drift to World War: The View from 10
Downing Street»), from Memories and Reflexions, vol. II, The Earl of
Oxford and Asquith, Little Brown and Co., 1928.
Asset («The Viking Invasion: Alfred Saves Angelcynn from the
Danes»), from De Rebus Gestis Aelfredi Magni, trans. J. A. Giles, Henry
G. Bohn, 1848.
Austin, Richard, BEF («Dunkirk: The Beach»), from Return Via
Dunkirk, Richard Austin («Gun Buster»), Hodder & Stoughton, 1940.
Badcock, Midshipman («Trafalgar: The Battle Opens»), from Sailors
Whom Nelson Led, E. Fraser (ed.), Methuen, 1913.
Baker, Geoffrey le («The Murder of Edward II»), from Chronicon Gal-
fridi le Baker de Swynebroke, ed. E. M. Thompson, Clarendon Press, 1889.
Baker, Geoffrey le («The Hundred Years War: Sea Fight at Sluys»),
quoted in Chaucer's World, E. Rickert, OUP, 1948. Copyright © 1948
E. Rickert.
Baker, Samuel White («Samuel White Baker Discovers the Source
of the Nile»), quoted in The Faber Book of Exploration, Benedict Allen
(ed.), Faber and Faber, 2002.
Bamford, Samuel («Peterloo»), from Passages in the Life of a Radical,
Samuel Bamford, Simpkin Marshall & Co., 1893.
Barter, Richard («Indian Mutiny: Cawnpore after the Massacre»),
from The Siege of Delhi — Mutiny Memories of an Old Officer, Richard
Barter, Folio Society, 1984.
Bayerlein, Fritz («Е1 Alamein: The Afrika Korps Retreat»), from The
Fatal Decisions, W. Richardson and S. Freidin (eds), trans. Constantine
Fitzgibbon, Michael Joseph, 1956.
Библиография
601
Beatty, William («Trafalgar: The Death of Nelson»), from Despatches
and Letters of Nelson, Nicholas Harris Nicolas (ed.), Henry Colburn, 1845.
Bede («King Edwin of Northumbria Is Converted to Christianity»),
from Bede's Ecclesiastical History of the English People, Bertram Colgrave
and R. A. B. Mynors (eds), Oxford University Press, 1969. Reprinted by
permission of OUP.
Beha-ed-Din, («Richard I Massacres His Muslim Prisoners After
Seizing Acre»), from The Crusade of Richard I, 1189-1192, selected by
T. A. Archer, David Nutt, 1888.
Bennett, Arnold («The General Strike»), from Journals, Arnold
Bennett, Newman Flower, Cassell, 1933.
Bentley, Elizabeth («Factory Conditions»), from Report of
Parliamentary Committee on the Bill to Regulate the Labour of Children in
Mills and Factories, 1832.
Bentley, Thomas («Machine Wreckers»), quoted in Pandemonium
1660-1886: the Coming of the machine as seen by contemporary observers,
Mary-Lou Jennings and Charles Madge (eds), Papermac, 1995.
Blakeney, Robert («The Peninsular War: The Storming of Badajoz»),
from A Boy in the Peninsular War, J. Sturgis (ed.), Murray, 1899.
Bradford, William («The Pilgrims Land in New England»), from
History of the Plymouth Plantation, William Bradford, 1899.
Bride, Harold («The Titanic Sinks»), New York Times, 19 April 1912.
Brittain, Vera («Home Front: Death of a Brother»), from Testament of
Youth, Vera Brittain, Virago, 1978. Copyright © Literary Executors of Vera
Brittain 1970. Reprinted by permission of the Estate of Vera Brittain.
Вгоп1ё, Charlotte («А Visit to the Great Exhibition»), quoted in The
Brontes' Life and Letters, Clement Shorter, Hodder & Stoughton, 1908.
Brown, Cecil («The Japanese Sink the Repulse and the Prince of
Wales»), from Suez to Singapore, Cecil Brown, Random House, 1942.
Bulstrode, Sir Richard («Civil War»), from Memoirs and Reflections
upon the reign and government of King Charles I and King Charles ZZ, 1721.
Burney, Fanny («A Chance Meeting with Mad King George»), quoted
in English Diaries of the XVI, XVII and XVIII Centuries, James Aitken
(ed.), Pelican, 1945.
Byrom, Elizabeth («Bonnie Prince Charlie Invades Manchester»),
quoted in English Diaries of the XVI, XVII and XVIII Centuries, James
Aitken (ed.), Pelican, 1945.
602
Англия. Автобиография
Byrom, James, («D-Day: A British Paratrooper Lands in Normandy»),
from The Unfinished Man, James Byrom, Chatto & Windus, 1957.
Bystander («The Burning of Archbishop Cranmer»), from Memorials
of Thomas Cranmer, John Strype, 1848.
Caesar, Julius («Caesar Invades»; «England: A Roman View»), from
The Conquest of Gaul, trans. S. A. Handford, Penguin, 1951, revised Jane
F. Gardner, 1982. Reprinted by permission of Penguin UK.
Chadwick, Roy («The Jarrow March»), from Manchester Guardian,
13 October 1936. Copyright © 1936 Guardian Newspapers Limited.
Channon, Henry («The Abdication»), from Chips: Diaries of Sir Henry
Channon, Robert Rhodes James (ed.), Weidenfeld & Nicolson, 1967.
Reprinted by permission of Weidenfeld & Nicolson.
Chronicle of Lanercost(«The Battle of Bannockburn»), from Chronicon
de Lanercost, 1201-1346,]. Stevenson (ed.), 1839.
Churchill, John («Blenheim: The Victor’s View»), from The Complete
History of Spain, John Churchill, 1707.
Churchill, Winston («Omdurman»), from My Early Life, Winston
Churchill, Heinemann, 1930. Copyright © 1930 the Estate of Winston
Churchill. Reprinted by permission of Curtis Brown Ltd.
Churchill, Winston («Armistice Celebrations»), from The World
Crisis, Thornton Butterworth, 1927. Copyright © 1927 the Estate of
Winston Churchill. Reprinted by permission of Curtis Brown Ltd.
Churchill, Winston («Churchill’s War Speeches»), from the Par-
liamentary Debates, Fifth series, House of Commons, vols. 361 and 362.
Clark, Alan («Thatcher Falls»), from Diaries, Alan Clark, Phoenix,
1994. Copyright © 1993 Alan Clark. Reprinted by permission of Weiden-
feld & Nicolson.
Clive, Robert («Plassey»), from Report to the Select Committee of the
Court of Directors of the East India Company, 26 July 1757.
Cook, E. A. («The Charge of the Light Brigade»), from Letters,
E. A. Cook, 1855.
Cook, John («Climbing Boys»), quoted in They Saw It Happen 1689-
1897, T. Charles-Edwards and B. Richardson (eds), Basil Blackwell, 1958.
Crabbe, George («The Gordon Riots»), quoted in The London Antho-
logy, Hugh and Pauline Massingham, Spring Books, n. d.
Cromwell, Oliver («Civil War», «The Storming of Drogheda»), from
Cromwell's Letters and Speeches, Thomas Carlyle (ed.), Chapman & Hall,
1845.
Библиография
603
Darwin, Charles («Darwin in the Galapagos»), from Journal of
Researches into the Natural History and Geology of the Countries visited
during the Voyage of HMS «Beagle» round the world, under the command
of Capt. FitzRoy, Charles Darwin, Harper, 1846.
Denbigh, Countess of («Queen Victoria’s Funeral Procession»),
quoted in The Feilding Album, W. Elwes, Geoffrey Bles, 1950.
De Saussure, C. («Public Executions at Tyburn»), from A Foreign
View of England in the Reigns of George land George II, trans. Madame
Van Muyden, Caliban, 1998.
De Zarate, Francisco («An Encounter with Drake at Sea»), from New
Light on Drake, Z. Nuttall (ed.), Hakluyt Society, 1914.
Elizabeth I («The Armada: Elizabeth Addresses Her Troops»), quoted
in Readings in English History, E. P. Cheyney (ed.), Ginn & Co., 1908.
Engels, Friedrich («Manchester Slums»), from The Condition of the
Working Class in England in 1844, Friedrich Engels, Foreign Languages
Publishing House, 1962.
Epstein, Brian («The Beatles in Performance»), from Cellarful of
Noise, Brian Epstein, Souvenir, 1964.
Evelyn, John («Cromwell’s Funeral»; «Journal of the Plague Year»;
«The Great Frost Fair»; «The Glorious Revolution»), from The Diary of
John Evelyn, William Bray (ed.), J. M. Dent, 1907.
Farrar-Hockley, Anthony («The Korean War»), from The Edge of
the Sword, Anthony Farrar-Hockley, Muller, 1954. Copyright © 1954
Anthony Farrar-Hockley. Reprinted by permission of Sutton Publishing
Limited.
Fawkes, Guy («The Gunpowder Plot»), from King's Book, British
Museum Press, 1940.
Ferguson, W. H. («Body-line Bowling»), from Mr Cricket, Auto-
biography of W. H. Ferguson, as told to David R.Jack, Nicholas Kaye, 1957.
Flower, Desmond («The Blitz»), from The War 1939-1945, Desmond
Flower and James Reeves (eds), Cassell, 1960.
Freedland, Jonathan («The Body of Diana, Princess of Wales, Is Flown
Home»), from the Guardian, 1 September 1997. Copyright © The
Guardian 1997. Reprinted by permission of Guardian Newspapers
Limited.
Froissart, Sir John («The Hundred Years War: The Battle of Crecy»),
from Chronicles of England, France and Spain, trans. Lord Berners, David
Nutt, 1901-1903.
604
Англия. Автобиография
General Court of the Mayor of the City of London («Some Public
Nuisances»), quoted in English Historical Documents 1327-1585, A. R.
Myers (ed.), Eyre & Spottiswoode, 1969.
Gerard, John («The Torturing of a Jesuit Priest in the Tower of
London»), from The Autobiography of an Elizabethan, John Gerard, trans.
Philip Caraman, Longmans, 1951.
Gibson, Guy («The Dambusters Destroy the Mohne Dam»), from
Enemy Coast Ahead, Guy Gibson, Michael Joseph, 1946. Copyright ©
1946 Guy Gibson. Reprinted by permission of the Estate of Guy Gibson.
Giustinian, Sebastian («А Portrait of Henry VIII»), quoted in They
Saw It Happen 1485-1688, C. R. N. Routh (ed.), Basil Blackwell, 1956.
Goldsmith, Oliver («Bath under the Code of Beau Nash»), from Life
of Richard Nash, Esquire, Oliver Goldsmith, W. Frederick, 1762.
Greville, Charles («The Coronation of Queen Victoria»; «Chloroform
in Surgery»; «Chartist March»), from The Greville Memoirs:Journal of the
Reign of Queen Victoria from 1837 to 1852, Charles C. F. Greville (ed.),
Longmans Green, 1895.
Grim, Edward («The Murder of Thomas-a-Becket»), from St Thomas
by Contemporary Biographers, D. Nutt, n. d.
Harris, Rifleman («The Peninsular War: Plundering a Dead French
Soldier»), from The Recollections of Rifleman Harris, H. Curling (ed.),
1848.
Harvey, William («А Post-mortem»), from The Circulation of Blood
and Other Writings, Kenneth J. Franklin (ed.), J. M. Dent, 1993.
Hastings, Max («Falklands War»; originally «Max Hastings Leads
the Way: The First Man into Port Stanley»), from Evening Standard, 15
June 1982. Copyright © 1982 Max Hastings and the Evening Standard.
Reprinted by permission of Atlantic Syndication.
Henry, Philip («The Execution of Charles I»), quoted in They Saw It
Happen 1485-1688, C. R. N. Routh (ed.), Basil Blackwell, 1956.
Henry VIII («Mine Own Sweetheart»), from Intimate Letters of
England's Kings, Margaret Sanders (ed.), Museum Press, 1959.
Henry of Huntingdon («Cnut and the Waves»), quoted in They Saw
It Happen 55 BC-AD 1485, W. O. Hassall (ed.), Basil Blackwell, 1957.
Hentzner, Paul («А Meeting with Queen Elizabeth»), quoted in Life
in Shakespeare's England, John Dover Wilson (ed.), Cambridge University
Press, 1911.
Библиография
605
Hillary, Edmund («Everest Conquered»), High Adventure, Edmund
Hillary, Hodder & Stoughton, 1955. Copyright © 1955 Edmund Hillary.
Hillary, Richard («Battle of Britain: A Spitfire Pilot in Action»), from
The Last Enemy, Macmillan, 1943. Copyright © 1942 Richard Hillary.
Reprinted by permission of Macmillan.
Holwell, J. Z. («The Black Hole of Calcutta»), from The Annual
Register, 1758.
Hook, Henry («Rorke’s Drift, South Africa»), quoted in Imperial
Echoes, Robert Giddings (ed.), Leo Cooper, 1996.
Howard, Lord, et al. («The Armada: The Commander’s Report»), from
State Papers Relating to the Defeat of Spanish Armada, J. K. Laughton
(ed.), Navy Records Society, 1894.
Hughes, G. E. («An Infantryman in Normandy»), from unpublished
diary, Imperial War Museum.
Hulse, Edward Hamilton Westrow («Christmas in the Trenches»),
quoted in The Albatross Book of English Letters, The First Earl of
Birkenhead, Albatross Verlag, 1936.
Jenkins, Peter («The 1984-1985 Miners’ Strike»; originally «А species
threatened with extinction»), from the Guardian, 19 December 1984.
Copyright © 1984 Guardian Newspaper Limited.
Jenner, Edward («Jenner Discovers Smallpox Vaccination»), from On
the origine of the Vaccine Inoculation, D. N. Shury, 1801.
Jesse, John H. («Bad King George I»), from Memoirs of the Court of
England from the Revolution of 1688 to the Death of George the Second,
John H. Jesse and Francis A. Nicholls, n. d.
John et al. («Magna Carta»), quoted in Documents of Liberty, Henry
Marsh (ed.), David & Charles, 1971. Translation copyright © The British
Library.
Keating, Frank («Wade Wins Wimbledon»), from the Guardian, 2
July 1977. Copyright © 1977 Guardian Newspapers Limited.
Keith, Agnes Newton («Tenko: An Englishwoman in a Japanese Prison
Camp»), from Three Came Home, Agnes Newton Keith, Michael Joseph
1955.
Kemble, Fanny («First Excursion on the Liverpool—Manchester
Railway»), from Record of a Girlhood, 1878.
Kendall, H. G. («The Arrest of Dr Crippen»), quoted in Scrapbook
1900-1914, Leslie Bailey (ed.), Frederick Muller, 1957.
606
Англия. Автобиография
Kincaid, J. («Waterloo: The Final Attack»), from Adventures in the
Rifle Brigade,]. Kincaid, 1830.
King, Lionel («Doodlebugs»), from People at War, Michael Monahan
(ed.), David & Charles, 1974. Copyright © 1974 Michael Moynihan.
Reprinted by permission of David & Charles.
Knighton, Henry («The Black Death»), from Chronicon Henrici
Knighton,]. R. Lumby (ed.), 1889-1895.
Knox, John («The Death of General Wolfe on the Heights of Abraham»),
from Journal offJohn Knox, Vol. II, Champlain Society, n. d.
Kray, Ronnie («Ronnie Kray Murders George Cornell»), from Our Story,
R. and R. Kray (with Fred Dineage), 1988. Copyright © 1988 Bejubob Ltd.
Langland, William («The Peasant’s Life»), quoted in The Portable
Medieval Reader,]. B. Ross and M. M. Mclaughlin (eds), Penguin, 1981.
Lawrence, T. E. («Т. E. Lawrence Blows up a Train on the Hejaz
Railway»), from Seven Pillars of Wisdom, T. E. Lawrence, Jonathan Cape,
1943. Copyright © 1926 T. E. Lawrence.
London, John et al. («The Dissolution of the Monasteries»), Letters
to Cromwell, G. H. Cook (ed.), John Baker, 1965.
Lydon, John et al. («Never Mind the B******s: The Sex Pistols»),
from Rotten: No Irish, no blacks, no dogs, John Lydon and Kent Zimmer-
man, Plexus, 2003. Reprinted by permission of the publisher.
Lytton, Constance («Force-feeding of a Suffragette»), from Prisons
and Prisoners, Heinemann, 1914.
Map, Walter («The Virtues and Vices of Henry II»), quoted in English
Historical Documents 1042-1189, D. C. Douglas and George W.
Greenway, Eyre & Spottiswoode, 1953.
Marchant, Hilde («World War II: Children Evacuated»), from Women
and Children Last, Hilde Marchant, Gollancz, 1941.
Miller, David («England Win the World Cup»), from I Was Tixere,
Collins, 1966. Copyright © 1966 The Daily Telegraph and Sunday
Telegraph.
More, Sir Thomas («Richard III Murders the Princes in the Tower»),
from The History of King Richard III, Thomas More, ed. R. S. Sylvester,
Yale, 1963.
Nasmyth, James («The Black Country»), quoted in Pandemonium
1660-1886: the coming of the machine as seen by contemporary observers,
Mary-Lou Jennings and Charles Madge (eds), Papermac, 1995.
Библиография
607
Neilly, J. E. («The Siege of Mafeking»), from Besieged with В—P, J. E.
Neilly, Pearson, 1900.
Newton, Sir Isaac («Isaac Newton Experiments on Light»), quoted
in The Ascent of Man, Bronowski, BBC Books 1973.
Nichol, John («The Battle of the Nile»), from Sailors Whom Nelson
Led, E. Fraser, Methuen, 1913.
Nichol, John («The Gulf War»), from Tornado Down, John Peters
and John Nichol, Michael Joseph, 1992. Copyright ©John Peters and John
Nichol. Reprinted by permission of Penguin UK.
Nightingale, Florence («Florence Nightingale in the Crimea»), from
Florence Nightingale: Lettersfrom the Crimea, Sue M. Goldie, Mandolin, 1997.
Orwell, George («Down and Out: A Night in a Doss-house»), from
Down and Out in Paris and London, George Orwell, Gollancz, 1933.
Copyright © 1933 George Orwell. Reprinted by permission of A. M.
Heath & Company.
Panter-Downes, Mollie («VE Day»; originally «Letter from London»),
from theAfe^ Yorker, 12 May 1945. Copyright © Mollie Panter-Downes.
Reprinted by permission of the New Yorker.
Paris, Matthew («The Weather»), quoted in English Historical
Documents 1042-1189, D. C. Douglas and George W. Greenway, Eyre
& Spottiswoode, 1953.
Pepys, Samuel («The Restoration»; «The Great Fire of London»),
from The Illustrated Pepys: Extracts from the Diary, Robert Latham (ed.),
Book Club Associates, 1978. Copyright © 1978 The Masters and Fellows
and Scholars of Magdalene College, Cambridge, Mrs William Matthews
and Mr Robert Latham.
Piratin, Phil («The Battle of Cable Street»), from OurFlagStays Red,
Phil Piratin, Lawrence & Wishart, 1948. Copyright © 1948 Lawrence &
Wishart.
Platter, Thomas and Henry Wotton («The Age of Shakespeare»), from
Shakespeare: Court, Crowd and Playhouse, Francois Laroque, Thames &
Hudson, 1993. Copyright © 1991 Gallimard. English translation © 1993
Thames & Hudson Ltd and Harry N. Abrams Inc., 1993.
Fountain, Dick et al. («Grosvenor Square»), from Days in the Life:
Voices from the English Underground, 1961-1971, Jonathon Green,
Heinemann 1988. Copyright © 1988 Jonathon Green. Reprinted by
permission of the Random House Group Ltd.
608
Англия. Автобиография
Reeder, Joan («The Coronation of Queen Elizabeth II), from the Daily
Mirror, 3 June 1953. Copyright MSI.
Reid, Vince («Passage to England»), from Windrush: The Irresistible
Rise of Multi-Racial Britain, Mike Phillips and Trevor Phillips,
HarperCollins, 1999. Copyright © 1998 Mike Phillips and Trevor Phillips.
Robert of Avesbury («Flagellants Come to London»), from British
Latin Selections AD 500-1400, R. A. Browne (ed.), 1954.
Roger of Wendover («Holocaustum»), from Roger of Wendover:
Flowers of History, trans. J. A. Giles, Henry G. Bohn, 1849.
Rushworth, John («The Attempted Arrest of the Five Members»),
Historical Collections, John Rushworth, 1691.
Sassoon, Siegfried («Fox-hunt»), from Memoirs of a Fox-Hunting Man,
Siegfried Sassoon, Faber, 1937.
Sassoon, Siegfried («Night Raid»), from Diaries 1915-1918, Rupert
Hart-Davis (ed.), Faber and Faber, 1983. Copyright © 1983 George
Sassoon. Reprinted by permission of the Estate of Siegfried Sassoon.
Scott, R. F. («Antarctic Expedition»), from Scott’s Last Expedition,
R. F. Scott, Smith Elder & Co., 1913.
Southwell, Lady («The Death of Elizabeth»), from The Other Face —
Catholic Life Under Elizabeth I, Philip Caraman (ed.), Longmans, 1960.
Stanley, Henry Morton («Stanley Meets Livingstone»), from How I
Found Livingstone, Henry Morton Stanley, 1872.
Steward, Bert («Wounded»), quoted in the Guardian, September
1990. Reproduced by permission of Guardian Newspapers Limited.
Stewart, William («Nelson Sees No Signal»), from Despatches and
Letters of Nelson, Nicholas Harris Nicolas (ed.), Henry Colburn, 1845.
Tacitus, Cornelius («Boudicca Revolts»), from The Annals of Imperial
Rome, Penguin Books, 1956. Copyright © Michael Grant Publications
Lts 1956, 1959, 1971, 1973, 1975, 1977, 1989, 1996. Reprinted by
permission of Penguin UK.
Tebbit, Norman («The Brighton Bomb»), from Upwardly Mobile,
Norman Tebbit, Weidenfeld & Nicolson, 1989. Copyright © 1989 Norman
Tebbit.
Thatcher, Margaret («Margaret Thatcher Becomes Prime Minister»),
from The Downing Street Years, Margaret Thatcher, HarperCollins 1993.
Copyright © 1993 Margaret Thatcher. Reprinted by permission of
HarperCollins.
Библиография
609
Thompson, Leonard («An Infantryman at Gallipoli»), quoted in
Akenfield, Ronald Blythe, Allen Lane, 1969.
Tristan, Flora («Prostitutes and Peers»), from The London Journal of
Flora Tristan, Jean Hawkes (trans.), Virago, 1982.
Tynan, Kenneth («Lady Chatterley’s Trial»), from the Observer, 6
November 1960. Copyright © 1960 the Observer. Reprinted by permission
of Guardian Newspapers Limited.
Various («Graffiti»), nos 2, 6, 7 from The Romans in Britain: an
anthology of inscriptions with translations and a running commentary,
Blackwell, 1932; nos 1, 3, 4, 5 from The Archaeology of Roman Britain,
Methuen, 1930.
Vergil, Polydore («The Battle of Bosworth»), from English History,
The Camden Society, 1844.
Vergil, Polydore («The Field of the Cloth of Gold»), from Henry VIII,
E. Hall, T. C. and E. C. Jack, 1904.
Victoria, Queen («The Diamond Jubilee»), from Letters of Queen
Victoria, George Earle Buckle (ed.), Murray, 1930-1932.
Vitalis, Orderic («The Coronation of William the Conqueror»; «The
Harrying of the North»; «The Loss of the White Ship»), from The
Ecclestiastical History of Orderic Vitalis, trans. Majorie Chibnill, Oxford
University Press, 1978.
Von Uffenbach, Zacharias («Соск-fighting»), from London in 1710,
W. H. Quarrell and Margaret Mare (trans.), Faber and Faber, 1935.
Walpole, Horace («George II Interred»), from Correspondence,
W. S. Lewis (ed.), Oxford University Press, 1937-1983.
Warkworth, John («The Wars of the Roses»), from Chronicles of the
White Rose, Bohn, 1843.
Warwick, Sir Philip («Cromwell in the House of Commons»), quoted
in They Saw It Happen 1485-1688, C. R. N. Routh (ed.), Basil Blackwell,
1956.
Weldon, Sir Anthony («А Sketch of King James I»), quoted in James I,
S. J. Houston, 1973.
Wellesley, Arthur («Wellington Meets Nelson»), quoted in The
Correspondence and Diaries:John Wilson Croker, vol. II, Louis J. Jennings,
Murray, 1884.
Wesley, John («John Wesley Preaches»), from Journal, John Wesley,
Everyman’s Library, J. M. Dent, 1906.
610
Англия. Автобиография
Wheatley, Edmund («Waterloo: Taken Prisoner»), from The Wheatley
Diary, C. Hibbert (ed.), Longmans, 1964.
Whitelock, Bulstrode («Cromwell Purges the Long Parliament»),
from Memorials, Sir Bulstrode Whitelock, 1682.
Wilkinson, Jonny («Rugby World Cup»), My World, Jonny Wilkin-
son, Headline, 2004. Copyright © 2004 Jonny Wilkinson Ltd.
William of Poitiers («The Battle of Hastings»), from «The Deeds of
William, Duke of Normandy and King of the English», quoted in English
Historical Documents 1042-1189, D. C. Douglas and G. W. Greenaway,
Eyre & Spottiswoode, 1953.
Wykes, Thomas («Edward I Conquers Wales»), from English History
Illustrated from Original Sources, Norman L. Frazer (ed.), A&C Black, 1907.
Wynkfielde, R. K. («The Execution of Mary, Queen of Scots»), from
Original Letters Illustrative of English History, Henry Ellis (ed.), Harding,
Triphook and Lepard, 1824-1846.
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие........................................5
ВТОРЖЕНИЕ ЦЕЗАРЯ, 55 год до и. э...................7
Юлий Цезарь
АНГЛИЯ: РИМСКИЙ ВЗГЛЯД, 54 год до н. э............17
Юлий Цезарь
ВОССТАНИЕ БОУДИККИ, 61 год н. э...................23
Корнелий Тацит
ГРАФФИТИ, ок. 100 по 400 год н. э..................28
КОРОЛЬ НОРТУМБРИИ ЭДВИН
ОБРАЩАЕТСЯ В ХРИСТИАНСТВО.........................33
Беда Достопочтенный
ВТОРЖЕНИЕ ВИКИНГОВ В АНГЛИЮ, 787-793 годы.........37
Англосаксонская хроника
ВТОРЖЕНИЕ ВИКИНГОВ: АЛЬФРЕД СПАСАЕТ АНГЛИЮ
ОТ ДАНОВ, 871-878 годы............................39
Ассер
ВОИН-САКС В БИТВЕ ПРИ МЭЛДОНЕ.....................43
КНУТ И УСМИРЕНИЕ МОРЯ.............................50
Генрих Хантингдонский
БИТВА ПРИ ГАСТИНГСЕ, 14 октября 1066 года.........52
Вильям из Пуатье
КОРОНАЦИЯ ВИЛЬГЕЛЬМА ЗАВОЕВАТЕЛЯ
НА РОЖДЕСТВО 1066 ГОДА............................58
Ордерик Виталий
РАЗГРАБЛЕНИЕ СЕВЕРА, 1069-1070 годы................60
Ордерик Виталий
612
Англия. Автобиография
СОСТАВЛЕНИЕ «КНИГИ СУДНОГО ДНЯ», 1085-1086 годы......63
Англосаксонская хроника
ОЦЕНКА КАМНОРА ПО «КНИГЕ СУДНОГО ДНЯ», 1086 год......64
Анонимный источник
КОНЧИНА ВИЛЬГЕЛЬМА ЗАВОЕВАТЕЛЯ:
КОРОЛЬ ГЛАЗАМИ ПОДДАННЫХ, 1087 год...................66
Англосаксонская хроника
ГИБЕЛЬ «БЕЛОГО ЧЕЛНА», 25 ноября 1120 года...........71
Ордерик Виталий
АНАРХИЯ, 1137-1154 годы..............................75
Англосаксонская хроника
ДОБРОДЕТЕЛИ И ПОРОКИ ГЕНРИХА ВТОРОГО,
1154-1189 годы.......................................78
Вальтер Man
СМЕРТЬ ТОМАСА БЕКЕТА, КЕНТЕРБЕРИ,
29 декабря 1170 года.................................81
Эдвард Грим
ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ЕВРЕЕВ, 1190 год...................... 85
Роджер из Уэндовера
РИЧАРД ЛЬВИНОЕ СЕРДЦЕ И ИЗБИЕНИЕ
МУСУЛЬМАН В АКРЕ, 2-20 августа 1191 года.............87
Веха ад-Дин
ВЕЛИКАЯ ХАРТИЯ ВОЛЬНОСТЕЙ, 1215 год..................90
Король Иоанн и другие
ПОГОДА В 1257 ГОДУ...................................98
Матвей Парижский
ЗАВОЕВАНИЕ УЭЛЬСА, 1281-1282 годы....................101
Томас Уайкс
ЛЮБОВЬ В СЕЛЬСКОЙ МЕСТНОСТИ, 15 июня 1300 года......104
Анонимный придворный хронист
ВЕК РЫЦАРСТВА: МАССОВОЕ ПОСВЯЩЕНИЕ
В РЫЦАРИ, май 1306 года.............................106
Анонимный монах
БИТВА ПРИ БЭННОКБЕРНЕ, 24 ИЮНЯ 1314 ГОДА............108
Хроника Ланеркоста
Содержание 613
УБИЙСТВО ЭДУАРДА ВТОРОГО, 22 сентября 1327 года...110
Джеффри ле Бейкер
СТОЛЕТНЯЯ ВОЙНА: МОРСКАЯ БИТВА
ПРИ СЛЕЙСЕ, 24 июня 1340 года......................ИЗ
Джеффри ле Бейкер
СТОЛЕТНЯЯ ВОЙНА: БИТВА ПРИ КРЕСИ,
26 августа 1346 года..............................116
Жан Фруассар
ЧЕРНАЯ СМЕРТЬ, 1348-1349 годы.....................121
Генри Найтон
ФЛАГЕЛЛАНТЫ В ЛОНДОНЕ,
ДЕНЬ СВЯТОГО МИХАИЛА, 1349 год....................124
Роберт из Эйвбери
ЖИЗНЬ КРЕСТЬЯНИНА, около 1362 года................125
Уильям Лэнгленд
КРЕСТЬЯНСКОЕ ВОССТАНИЕ,
май—июнь 1381 года................................128
Анонимальская хроника
БИТВА ПРИ АЗЕНКУРЕ, 25 октября 1415 года..........145
Анонимный хронист
АЗЕНКУР: ТРИУМФ ГЕНРИХА В ЛОНДОНЕ,
23 ноября 1415 года...............................149
Анонимный хронист
ДЕЛА ЖИТЕЙСКИЕ, 1422 год............................154
Протоколы заседаний суда,
отправляемого мэром города Лондона
ВОЙНА РОЗ: ТУМАН, СМЯТЕНИЕ И ИЗМЕНА -
БИТВА ПРИ БАРНЕТЕ, 14 апреля 1471 года............157
Джон Уоркуорт
РИЧАРД ТРЕТИЙ УБИВАЕТ ПРИНЦЕВ В ТАУЭРЕ, 1483 год....160
Уильям Шекспир и сэр Томас Мор
БИТВА ПРИ БОСУОРТЕ, 22 августа 1485 года..........163
Полидор Вергилий
ПОРТРЕТ ГЕНРИХА ВОСЬМОГО, 1519 год................166
Себастьян Джустиниан
614
Англия. Автобиография
ПОЛЕ ЗОЛОТОГО РУНА, 7-24 июня 1520 года..........168
Полидор Вергилий
«МОЯ ВОЗЛЮБЛЕННАЯ»: ПИСЬМО
ГЕНРИХА К АННЕ БОЛЕЙН, около 1526 года...........171
Генрих Восьмой
РАЗОРЕНИЕ МОНАСТЫРЕЙ: ДОКЛАДЫ
АГЕНТОВ КРОМВЕЛЯ, 1535-1538 годы.................173
Джон Лондон, Джон Ап Рис, Ричард Лейтон,
Джеффри Чамбер, Роджер Таунсенд
СОЖЖЕНИЕ АРХИЕПИСКОПА КРАНМЕРА,
21 марта 1556 года...............................178
Анонимный очевидец
ВСТРЕЧА С ДРЕЙКОМ В МОРЕ У БЕРЕГОВ
ГВАТЕМАЛЫ, 4 апреля 1579 года....................182
Франсиско де Сарате
КАЗНЬ МАРИИ, КОРОЛЕВЫ ШОТЛАНДСКОЙ,
8 февраля 1587 года..............................186
Р. К. Уинкфилд
НЕПОБЕДИМАЯ АРМАДА: ДОКЛАДЫ
АДМИРАЛОВ, 21-29 июля 1588 года..................189
Сэр Говард Эффингем и Джон Хоукинс
АРМАДА: ОБРАЩЕНИЕ ЕЛИЗАВЕТЫ
К АНГЛИЙСКИМ ВОИНАМ, 9 августа 1588 года.........192
Елизавета Первая
ПЫТКИ СВЯЩЕННИКА-ИЕЗУИТА В ТАУЭРЕ,
14-15 апреля 1597 года...........................194
Джон Джерард
ВСТРЕЧА С КОРОЛЕВОЙ ЕЛИЗАВЕТОЙ, 1598 год.........202
Пауль Хентцнер
ЭПОХА ШЕКСПИРА: ТЕАТРАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ,
1599-1613 годы...................................205
Томас Плоттер и сэр Генри Уоттон
СМЕРТЬ ЕЛИЗАВЕТЫ, 24 марта 1603 года..............208
Леди Саутвелл
ПОРТРЕТ КОРОЛЯ ЯКОВА ПЕРВОГО, 1603-1623 годы.....210
Сэр Энтони Уэлдон
Содержание
615
ПОРОХОВОЙ ЗАГОВОР, 5 ноября 1605 года............213
Гай Фокс
ВЫСАДКА В НОВОЙ АНГЛИИ, И ноября 1620 года.......216
Уильям Брэдфорд
ПОСМЕРТНОЕ, 1636 год...............................222
Уильям Гарвей
КРОМВЕЛЬ В ПАРЛАМЕНТЕ, ноябрь 1640 года............224
Сэр Филип Уорик
ПОПЫТКА АРЕСТА ПЯТИ ЧЛЕНОВ ПАРЛАМЕНТА,
4 января 1642 года...............................226
Джон Рашуорт
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА: СЭР РИЧАРД БАЛ СТРОУД
В БОЮ ПРИ ЭДЖХИЛЛЕ, 23 октября 1642 года.........230
Сэр Ричард Балстроуд
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА: СМЕРТЬ
ПЛЕМЯННИКА КРОМВЕЛЯ
ПРИ МАРСТОН-МУРЕ, 2 июля 1644 года...............234
Оливер Кромвель
КАЗНЬ КАРЛА ПЕРВОГО, 30 января 1649 года.........238
Филип Генри
ШТУРМ ДРОГЕДЫ, 10-11 сентября 1649 года..........239
Оливер Кромвель
КРОМВЕЛЬ РАЗГОНЯЕТ ДОЛГИЙ ПАРЛАМЕНТ,
20 апреля 1653 года..............................242
Балстроуд Уайтлок
ПОХОРОНЫ КРОМВЕЛЯ, 23 ноября 1658 года...........244
Джон Ивлин
РЕСТАВРАЦИЯ: КАРЛ ВТОРОЙ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
В АНГЛИЮ, 12-23 мая 1660 года....................245
Сэмюел Пипс
ДНЕВНИК ЧУМНОГО ГОДА, 1665 год...................249
Даниэль Дефо
ВЕЛИКИЙ ПОЖАР В ЛОНДОНЕ,
2 сентября 1666 года.............................253
Сэмюел Пипс
616
Англия. Автобиография
ИСААК НЬЮТОН ЭКСПЕРИМЕНТИРУЕТ
СО СВЕТОМ, КЕМБРИДЖ, 1666 год.....................257
Сэр Исаак Ньютон
ЗАМОРОЗКИ И ЯРМАРКА, 24 января 1684 года..........259
Джон Ивлин
СЛАВНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ: ЯКОВ ВТОРОЙ УХОДИТ,
ВИЛЬГЕЛЬМ ОРАНСКИЙ ПРИХОДИТ,
ноябрь—декабрь 1688 года..........................261
Джон Ивлин
БЛЕНХЕЙМ: ВЗГЛЯД ПОБЕДИТЕЛЯ,
БАВАРИЯ, 13 августа 1704 год......................266
Джон Черчилль, герцог Мальборо
КУПАНИЕ ПО «КОДЕКСУ»
КРАСАВЧИКА НЭША, около 1710 года..................269
Оливер Голдсмит
ПЕТУШИНЫЕ БОИ: ЛОНДОН, 18 июня 1710 года..........273
Захария фон Уффенбах
ДУРНОЙ КОРОЛЬ ГЕОРГ ПЕРВЫЙ, 1714-1727 годы........275
Джон X. Джесс
ПУБЛИЧНАЯ КАЗНЬ В ТАЙБЕРНЕ, 1725 год..............277
Сезар де Соссюр
ДЖОН УЭСЛИ ЧИТАЕТ ПРОПОВЕДЬ, 19 марта 1742 года...279
Джон Уэсли
КРАСАВЧИК ПРИНЦ ЧАРЛИ
ЗАНИМАЕТ МАНЧЕСТЕР, 28-29 ноября 1745 года........280
Элизабет Байром
ЧЕРНАЯ ДЫРА КАЛЬКУТТЫ, 20-21 июня 1756 года........282
Дж. 3. Холуэлл
СМЕРТЬ ГЕНЕРАЛА ВОЛЬФА НА ВЫСОТАХ
АБРАХАМА. КВЕБЕК, 13 сентября 1759 года...........288
Капитан Джон Нокс
ПОХОРОНЫ ГЕОРГА ВТОРОГО, 13 ноября 1760 года......291
Хорас Уолпол
БОСТОНСКОЕ ЧАЕПИТИЕ. 16 декабря 1773 года.........294
Джон Эндрюс
Содержание 617
РАЗРУШИТЕЛИ МАШИН, ЛАНКАШИР, октябрь 1779 года....297
Томас Бентли
БУНТ ГОРДОНА, 8 июня 1780 года...................300
Джордж Крабб
СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА С БЕЗУМНЫМ ГЕОРГОМ,
САДЫ КЬЮ, 2 февраля 1789 года....................303
Фанни Берни
ДЖЕННЕР ИЗОБРЕТАЕТ ПРИВИВКУ ОТ ОСПЫ, 1796 год.....310
Эдуард Дженнер
СРАЖЕНИЕ ПРИ АБУКИРЕ, 1 августа 1798 года........311
Джон Никол
НЕЛЬСОН НЕ ВИДИТ СИГНАЛА,
КОПЕНГАГЕН, 2 апреля 1801 года...................314
Полковник Уильям Стюарт
ВЕЛЛИНГТОН ВСТРЕЧАЕТ НЕЛЬСОНА,
10 сентября 1805 года............................316
Сэр Артур Уэллсли
ТРАФАЛЬГАР: БИТВА НАЧИНАЕТСЯ,
утро 21 октября 1803 года........................317
Мичман Королевского флота Бэдкок
ТРАФАЛЬГАР: СМЕРТЬ НЕЛЬСОНА,
21 октября 1805 года.............................319
Доктор Уильям Битти
ПИРЕНЕЙСКАЯ ВОЙНА: ОГРАБЛЕНИЕ МЕРТВОГО
ФРАНЦУЗСКОГО СОЛДАТА ПОСЛЕ БИТВЫ
У ВИМЕЙРУ, 21 августа 1808 года..................326
Стрелок Харрис
ПИРЕНЕЙСКАЯ ВОЙНА: ШТУРМ БАДАХОСА,
6 апреля 1812 года...............................329
Роберт Блэкни
ВАТЕРЛОО: ПЛЕНЕНИЕ, 18 июня 1815 года............332
Прапорщик Эдмунд Уитли
ВАТЕРЛОО: ПОСЛЕДНЯЯ АТАКА,
НАСТУПЛЕНИЕ СТРЕЛКОВОЙ БРИГАДЫ,
7 часов пополудни, 18 июня 1815 года.............338
Капитан Дж. Кинкейд, стрелковая бригада
618
Англия. Автобиография
ФАБРИЧНЫЕ УСЛОВИЯ, 1815 год.....................340
Элизабет Бентли
МАЛЬЧИКИ-ВЕРХОЛАЗЫ, 1817 год.....................343
Джон Кук
ПИТЕРЛОО, 16 августа 1819 года...................346
Сэмюел Бамфорд
ЧЕРНАЯ СТРАНА, 1830 год....v....................350
Джеймс Нэсмит
ПЕРВАЯ ПОЕЗДКА ПО ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ
ЛИВЕРПУЛЬ—МАНЧЕСТЕР, 25 августа 1830 года.......352
Фанни Кембл
ПАЛАТА ОБЩИН ПРИНИМАЕТ БИЛЛЬ
О РЕФОРМЕ, 3 часа утра, 23 марта 1831 года......356
Томас Маколей
ДАРВИН НА ГАЛАПАГОССКИХ ОСТРОВАХ, 1835 год......359
Чарльз Дарвин
КОРОНАЦИЯ КОРОЛЕВЫ ВИКТОРИИ, 29 июня 1838 года...362
Чарльз Гревилл
ПРОСТИТУТКИ И ПЭРЫ: СЦЕНЫ
ИЗ «ДЖИН-ДВОРЦА», Лондон, 1839 год..............364
Флора Тристан
МАНЧЕСТЕРСКИЕ ТРУЩОБЫ, 1844 год..................366
Фридрих Энгельс
ХЛОРОФОРМ В ХИРУРГИИ, 1847 год...................3?3
Чарльз Гревилл
МАРШ ЧАРТИСТОВ, 13 апреля 1848 года.............375
Чарльз Гревилл
ВИЗИТ НА ВСЕМИРНУЮ ВЫСТАВКУ, 7 июня 1851 года...378
Шарлотта Бронте
АТАКА ЛЕГКОЙ КАВАЛЕРИЙСКОЙ БРИГАДЫ,
КРЫМ, 25 октября 1854 года......................380
Э.А.Кук
ФЛОРЕНС НАЙТИНГЕЙЛ В КРЫМУ, 1855 год............384
Флоренс Найтингейл
Содержание 619
ИНДИЙСКОЕ НАРОДНОЕ ВОССТАНИЕ:
КАНПУР ПОСЛЕ ИЗБИЕНИЯ, июль 1857 года.............386
Ричард Бартер
СЭМЮЭЛЬ УАЙТ БЕЙКЕР НАХОДИТ ИСТОК НИЛА,
14 марта 1864 года................................389
Сэмюэль Уайт Бейкер
СТЕНЛИ ВСТРЕЧАЕТ ЛИВИНГСТОНА, УДЖИДЖИ,
АФРИКА, 10 ноября 1871 года.......................393
Сэр Генри Мортон Стенли
СЕЛЬСКИЙ БУНТ, 7 февраля 1872 года................396
Джозеф Арч
РОРКС-ДРИФТ, ЮЖНАЯ АФРИКА, 21 января 1879 года....399
Генри Хук
ФИНАЛ КУБКА, «КЕННИНГТОН ОВАЛ»,
ЛОНДОН, 30 марта 1882 года........................403
«Блэкберн Таймс»
БРИЛЛИАНТОВЫЙ ЮБИЛЕЙ, 22 июня 1897 года...........406
Королева Виктория
ОХОТА НА ЛИС, КЕНТ, ноябрь 1898 года..............409
Зигфрид Сассун
ОМДУРМАН, 2 сентября 1898 года....................412
Уинстон Черчилль
ОСАДА МАФЕКИНГА, ЮЖНАЯ АФРИКА,
апрель—май 1900 года..............................418
Дж. Э. Нейлли
ПОХОРОННАЯ ПРОЦЕССИЯ КОРОЛЕВЫ ВИКТОРИИ
ОТ ОСТРОВА УАЙТ ДО ЛОНДОНА, 1-2 февраля 1901 года.420
Графиня Денбай
ПРИНУДИТЕЛЬНОЕ КОРМЛЕНИЕ СУФРАЖИСТКИ,
ТЮРЬМА УОЛТОН, ЛИВЕРПУЛЬ, 18 января 1910 года.....423
Леди Констанс Литтон
ПОИМКА ДОКТОРА КРИППЕНА, 31 июля 1910 года........425
Капитан Г. Дж. Кенделл
АНТАРКТИЧЕСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ:
ПОСЛЕДНИЕ ЗАПИСИ
620
Англия. Автобиография
В ДНЕВНИКЕ КАПИТАНА СКОТТА,
январь 1912 года..................................428
Капитан Роберт Ф. Скотт
КРУШЕНИЕ «ТИТАНИКА», 15 апреля 1912 года...........430
Гарольд Брайд
НАКАНУНЕ МИРОВОЙ ВОЙНЫ: ВЗГЛЯД
С ДАУНИНГ-СТРИТ, 10, 1-2 августа 1914 года........432
Герберт Асквит, премьер-министр
РОЖДЕСТВО В ОКОПАХ, 25 декабря 1914 года..........435
Капитан сэр Эдвард Гамильтон Уэстроу Халс
ПЕХОТИНЕЦ В ГАЛЛИПОЛИ, июнь 1915 года.............439
Леонард Томпсон
НОЧНОЙ РЕЙД, ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ,
25 мая 1916 года..................................442
Зигфрид Сассун
ВОЙНА ПРИХОДИТ В ДОМ: СМЕРТЬ БРАТА,
15 июня 1916 года.................................445
Вера Бриттен
РАНЕННЫЙ НА СОММЕ, 15 сентября 1916 года..........447
Берт Стюард
ПОЛКОВНИК ЛОУРЕНС ВЗРЫВАЕТ ПОЕЗД
В ХИДЖАЗЕ, АРАВИЙСКИЙ ПОЛУОСТРОВ, 1917 год........450
Томас Э. Лоуренс
ПРАЗДНОВАНИЕ МИРА, ЛОНДОН,
И часов утра, 1 ноября 1918 года..................456
Уинстон Черчилль
ВСЕОБЩАЯ ЗАБАСТОВКА, 4-12 мая 1926 года...........460
Арнольд Беннет
ИГРА НА ЗАДНЕЙ ЛИНИИ: АДЕЛАИДА,
АВСТРАЛИЯ, 13-19 января 1933 года.................463
У. Г. Фергюсон
ФУНТЫ ЛИХА: В НОЧЛЕЖКЕ, 1931 год..................465
Джордж Оруэлл
БИТВА НА КЕЙБЛ-СТРИТ, 7 октября 1936 года.........468
Фил Пайретин
Содержание
621
МАРШ ИЗ ДЖАРРОУ, октябрь 1936 года.................470
Рой Чедвик
ОТРЕЧЕНИЕ, 11 декабря 1936 года....................473
Сэр Генри Ченнон
ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА: ЭВАКУАЦИЯ ДЕТЕЙ
ИЗ ЛОНДОНА, 1 сентября 1939 года...................475
Хильда Марчант
ДЮНКЕРК: ПОБЕРЕЖЬЕ ФРАНЦИИ, 30 мая 1940 года.......478
Капитан Ричард Остин,
британский экспедиционный корпус
ВОЕННЫЕ РЕЧИ ЧЕРЧИЛЛЯ, июнь 1940 года..............482
Уинстон Черчилль, премьер-министр
БИТВА ЗА БРИТАНИЮ: «СПИТФАЙР»
В БОЮ, 2 сентября 1940 года........................484
Ричард Хиллари, ВВС Великобритании
«БЛИЦ» В ЛОНДОНЕ, 7-8 сентября 1940 года...........487
Десмонд Флауэр
ЯПОНЦЫ ТОПЯТ «РИПАЛС» И «ПРИНЦ УЭЛЬСКИЙ»
У ПОБЕРЕЖЬЯ МАЛАЙИ, 10 декабря 1941 года...........491
Сесил Браун
ЭЛЬ-АЛАМЕЙН: ОТСТУПЛЕНИЕ АФРИКАНСКОГО
КОРПУСА, СЕВЕРНАЯ АФРИКА, 4 ноября 1942 года.......494
Генерал Фриц Байерляйн, Африканский корпус
БОМБАРДИРОВКА ДАМБЫ НА ОЗЕРЕ МЕНЕ:
РУРСКАЯ ДОЛИНА, 16 мая 1943 года...................498
Гай Гибсон, командир крыла ВВС
ЛАГЕРЬ ТЭНКО: АНГЛИЧАНКА В ЯПОНСКОМ ПЛЕНУ,
КУЧИНГ, БОРНЕО, 1942-1945 годы.....................502
Агнесса Ньютон Кийт
ДЕНЬ D: БРИТАНСКИЙ ПАРАШЮТИСТ ВЫСАЖИВАЕТСЯ
В НОРМАНДИИ, 6 июня 1944 года, час ночи............505
Джеймс Байром, парашютная медицинская служба
ПЕХОТИНЕЦ В НОРМАНДИИ, 6-14 июня 1944 года.........508
Сержант Дж. Э. Хьюз, Хэмпширский королевский полк
«ЛЕТАЮЩИЕ БОМБЫ», 12 июня 1944 года................510
Лайонел Кинг
622
Англия. Автобиография
ДЕНЬ ПОБЕДЫ: ЛОНДОН, 8 мая 1945 года............513
Молли Пэнтер-Даунс
ИММИГРАЦИЯ: НА БОРТУ КОРАБЛЯ «УИНДРАШ»,
май—июнь 1948 года..............................518
Винс Рейд
КОРЕЙСКАЯ ВОЙНА: ЛЕЙТЕНАНТА КЕРТИСА
ПРЕДСТАВЛЯЮТ К МЕДАЛИ ЗА ОТВАГУ,
РЕКА ИМДЖИН, 22 апреля 1951 года................521
Энтони Фаррар-Хокли
ПОКОРЕНИЕ ЭВЕРЕСТА: ГИМАЛАИ, 29 мая 1953 года...525
Эдмунд Хиллари
КОРОНАЦИЯ ЕЛИЗАВЕТЫ ВТОРОЙ, 2 июня 1953 года....528
Джоан Ридер
ЗАПРЕТИТЬ БОМБУ: ОЛДЕРМАСТОНСКИЙ МАРШ,
4 апреля 1958 года..............................532
Анонимный источник
СУД НАД ЛЕДИ ЧАТТЕРЛИ. ОЛД-БЕЙЛИ,
ноябрь 1960 года................................536
Кеннет Тайнан
ВЫСТУПЛЕНИЕ «БИТЛЗ»: «ПЕЩЕРА»,
ЛИВЕРПУЛЬ, 9 ноября 1961 года...................541
Брайан Эпстейн
РОННИ КРЭЙ УБИВАЕТ ДЖОРДЖА КОРНЕЛЛА,
9 мая 1966 года.................................545
Ронни Крэй
АНГЛИЯ ПОБЕЖДАЕТ НА КУБКЕ МИРА:
СТАДИОН «УЭМБЛИ», 30 июля 1966 года.............548
Дэвид Миллер
ПЛОЩАДЬ ГРОВНОР-СКВЕР, 17 марта 1968 года.......552
Дик Паунтин и Мик Фаррен
НЕ БЕСПОКОЙСЯ О Х...НЕ: «СЕКС ПИСТОЛЗ»,
ноябрь 1975 — апрель 1976 года..................556
Джон Лайдон и Пол Кук
УЭЙД ВЫИГРЫВАЕТ УИМБЛДОН,
1 июля 1977 года................................560
Фрэнк Китинг
Содержание 623
МАРГАРЕТ ТЭТЧЕР СТАНОВИТСЯ
ПРЕМЬЕР-МИНИСТРОМ, 4 мая 1979 года..............562
Маргарет Тэтчер
СПЕЦНАЗ СНИМАЕТ БЛОКАДУ ПОСОЛЬСТВА:
ПРИНСЕЗ-ГЕЙТ, ЛОНДОН, 5 мая 1980 года...........566
Анонимный спецназовец
ФОЛКЛЕНДСКИЙ КОНФЛИКТ: ПЕРВЫЙ БРИТАНЕЦ
В ПОРТ-СТЭНЛИ, 14 июня 1982 года................571
Макс Гастингс
БРАЙТОНСКАЯ БОМБА, 12 октября 1984 года.........575
Норман Теббит
ЗАБАСТОВКА ШАХТЕРОВ В 1984-1985 ГОДАХ.
СЦЕНЫ ИЗ ЖИЗНИ ЙОРКШИРСКОЙ ШАХТЕРСКОЙ
ДЕРЕВНИ: САУТ-ЭЛМСОЛЛ, 19 декабря 1984 года.....579
Питер Дженкинс, корреспондент «Гардиан»
ПАДЕНИЕ ТЭТЧЕР, 21-22 ноября 1990 года..........584
Алан Кларк, член парламента
ВОЙНА В ЗАЛИВЕ: ДОПРОС ПЛЕННОГО
БРИТАНСКОГО ШТУРМАНА ВВС,
ИРАК, февраль 1991 года.........................591
Джон Никол, ВВС
ТЕЛО ПРИНЦЕССЫ ДИАНЫ ДОСТАВЛЯЮТ ДОМОЙ:
БАЗА ВВС НОРТОЛТ, 31 августа 1997 года..........593
Джонатан Фридленд
КУБОК МИРА ПО РЕГБИ: ДЖОННИ УИЛКИНСОН
ПРИНОСИТ АНГЛИИ ПОБЕДУ, СТАДИОН «ТЕЛСТАР»,
СИДНЕЙ, АВСТРАЛИЯ. 22 ноября 2003 года..........596
Джонни Уилкинсон
Благодарности...................................598
Библиография....................................599
АНГЛИЯ
Автобиография
Ответственный редактор К. Королев
Выпускающий редактор О. Юрьева
Художественный редактор А. Стариков
Технический редактор Н. Ремизова
Корректоры Н. Волохонская, Е. Николаева,
О. Фокина, И. Шабранская
ООО «Издательство «Мидгард».
198020, г. Санкт-Петербург, Нарвский пр., д. 18
URL: www.midgardr.ru. E-mail: info@midgardr.spb.ru
ООО «Издательство «Эксмо*
127299, Москва, ул. Клары Цеткин, д. 18/5. Тел. 411-68-86, 956-39-21.
Home раде: www.eksmo.ru E-mail: lnfo@eksmo.ru
Оптовая торговля книгами •Эксмо»:
ООО «ТД «Эксмо». 142700, Московская обл., Ленинский р-н, г. Видное,
Белокаменное ш., д. 1, многоканальный тел. 411-50-74.
E-mail: reception@eksmo-sale.ru
По вопросам приобретения книг >Эксмо»
зарубежными оптовыми покупателями обращаться в ООО «Дип покет»
E-mail: foreignaeilerOekamo-aale.ru
International Sale»:
International wholesale customers should contact «Deep Pocket» Pvt. Ltd. for their orders.
f oreignseller@eksmo-sale. ru
По вопросам заказа книг корпоративным клиентам,
в том числе в специальном оформлении,
обращаться в ООО •Форум»: тел. 411-73-58 доб. 2598.
E-mail: vipzakaz@eksmo.ru
Оптовая торговля бумажно-беловыми
и канцелярскими товарами для школы и офиса •Канц-Эксмо»:
Компания «Канц-Эксмо»: 142702, Московская обл., Ленинский р-н, г. Видное-2,
Белокаменное ш., д. 1, а/я 5. Тел./факс +7 (495) 745-28-87 (многоканальный).
e-mail: kanc@eksmo-sale.ru, сайт: www.kanc-ekamo.ru
Подписано в печать 11.02.2008. Формат 60x90 1/16.
Печать офсетная. Бумага тип. Усл. печ. л. 39,0.
Тираж 6000 экз. Заказ № 7577.
Отпечатано в ОАО "Тульская типография".
300600, г. Тула, пр. Ленина, 109.
ISBN 978-5-699-26855-9
llllllllllllllllllllll
Э^вббЭЭ11268559
Население здесь чрезвычайно густо, дворы находятся очень
близко друг от друга и большею частью похожи на
галльские; скота очень много. У них в ходу золотая монета
или же вместо денег железные палочки определенного веса.
Здесь встречается олово во внутренней части острова, в
прибрежной — железо, но его мало; что касается меди, то
она у них привозная. Лес растет всякий, как в Галлии, кроме
бука и ели. Есть зайцев, кур и гусей считается грехом,
однако их держат для забавы. Климат мягче, чем в Галлии,
ибо холода не так сильны.
Юлий Цезарь
Кажется, земля вывернулась наизнанку, и ее внутренности
разбрызгались вокруг. Почти вся поверхность земли
усыпана головешками и шлаком. Уголь, который
добывается из-под земли, блестит на поверхности. Этот
район переполнен сталеплавильными печами, пудлинговы-
ми печами и печами угледобывающих карьеров. Днем и
ночью страна озаряется пламенем, над ней висит дым
литейных заводов. Кругом царит грохот и лязг кузниц и
вращающихся мельниц. Рабочие, покрытые сажей, блестя
белками глаз, движутся среди раскаленного железа под
мерный стук кузнечных молотов.
Джеймс Нэсмит
Даже если огромные просторы Европы, многие древние и
прославленные государства пали, мы не сдадимся и не
проиграем. Мы пойдем до конца, мы будем биться во
Франции, мы будем бороться на морях и океанах, мы будем
сражаться с растущей уверенностью и наращивать силы в
воздухе, мы будем защищать наш остров, какова бы ни была
цена, мы будем драться на побережьях, мы будем драться в
портах, на суше, мы будем драться в полях и на улицах, мы
будем биться на холмах; мы никогда не сдадимся...
Уинстон Черчилль
ISBN 978-5-699-26855-9
llllllilllllll
g^esegg11268559