Текст
НОВАЯ
ISSN 0130-3864
и
НОВЕЙШАЯ
ИСТОРИЯ
■м
В номере
АКАДЕМИК И. Д. КОВАЛЬЧЕНКО.
НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ МЕТОДОЛОГИИ ИСТОРИИ
РАЗМЫШЛЕНИЯ О ТЕНДЕНЦИЯХ
В ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ
ТРАГИЧЕСКАЯ СУДЬБА ГЕНЕРАЛА М. П. КИРПОНОСА
КРИЗИС ГДР В 80-х годах
И ОБЪЕДИНЕНИЕ ГЕРМАНИИ
КАК СОЗДАВАЛСЯ ТРОЦКИСТСКИЙ
IV ИНТЕРНАЦИОНАЛ
БЕНИТО МУССОЛИНИ.
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ
ИЗ ЗАРУБЕЖНОЙ КНИГИ:
ПЛАН «БАРБАРОССА». ОЧЕРЕДЬ РОССИИ
МЕМУАРЫ В. ШЕЛЛЕНБЕРГА
1991
АКАДЕМИЯ НАУК СССР ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
НОВАЯ
НОВЕЙШАЯ
ИСТОРИЯ
5
СЕНТЯБРЬ—ОКТЯБРЬ
1991
ЖУРНАЛ ОСНОВАН
В МАЕ 1957 ГОДА
ВЫХОДИТ 6 РАЗ В ГОД
СОДЕРЖАНИЕ
СТАТЬИ
Академик Ковальченко И.Д. Некоторые вопросы методологии истории ... з
Мещеряков М.Т. Коммунистическая партия Испании и Коминтерн ю
Вас едкий НА. Как создавался IV Интернационал 27
Согрин BJB. Этапы американского консерватизма 47
В ОТДЕЛЕНИИ ИСТОРИИ АН СССР
О тенденциях в исторической науке 64
Программы фундаментальных исследований 68
ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ ’’ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ”
Рощин АА. Организация Объединенных Наций и "холодная война” 74
’’Круглый стол” в МИД СССР 85
ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ ОЧЕРКИ
Рязанцев В.Б. Обреченный на подвиг: трагическая судьба командующего
Юго-Западным фронтом генерала М.П. Кирпоноса 91
Белоусов Л.С. Бенито Муссолини: политический портрет 112
В ПОМОЩЬ ПРЕПОДАВАТЕЛЮ ИСТОРИИ
Потапов АЛ. Кризис ГДР в 80-х годах и объединение Германии 134
ИЗ ЗАРУБЕЖНОЙ КНИГИ
Ширер У. ’’Барбаросса”: очередь России (из книги ’’Взлети падение ’’треть¬
его рейха”) (окончание) 159
Шелленберг В. Мемуары 174
В "НАУКА" МОСКВА
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
РЕЦЕНЗИИ
Шпотов Б.М. И.М. Савельева. Альтернативный мир: модели и идеалы. М., 1990 . . . 200
Козенко Б.Д. (Самара). Н.В. Курков. Американская федерация труда. 1919-1936.
М., 1990 202
Попов А.И. Б.С. Абалихин, В. А. Дунаевский. 1812 год на перекрестках
мнений советских историков. 1917-1987. М., 1990 204
Смирнов В.П. М. и Ж.-П. Куанте. Франция в Лондоне. Возрождение государства (1940
-1943). Париж, 1990 206
ПИСЬМА В РЕДАКЦИЮ
Викторов В.П. Изучать всемирную историю во всем ее многообразии 209
Зимулина Л.А. О состоянии преподавания курса новой истории в пединститутах ..... 211
ОБЗОР ПИСЕМ ЧИТАТЕЛЕЙ
ФАКТЫ, СОБЫТИЯ, НАХОДКИ
Дик Е.Н. Русский в пампах Аргентинской Республики 217
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Научные сессии и конференции
Сытин А.Г. Международная конференция ”1941-1945 гт. : уроки войны и современ¬
ный мир” 221
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ
Г.Н. СЕВОСТЬЯНОВ (главный редактор)
АЛ. АДО, ВЛ. ВИНОГРАДОВ, В.Д. ВОЗНЕСЕНСКИЙ (ответственный секретарь),
Т.М. ИСЛАМОВ, Н.П. КАЛМЫКОВ, ФЛ. КОВАЛЕВ, И.И. ОРЛИК, Ю.А. ПИСАРЕВ,
В.С. РЫКИН, Н.И. СМОЛЕНСКИЙ, В.В. СОГРИН, Е.И. ТРЯПИЦЫН (зам. главного редактора),
Л.Я. ЧЕРКАССКИЙ, Е.Б. ЧЕРНЯК, А.О. ЧУБАРЬЯН, Е.Ф. ЯЗЬКОВ
Адрес редакции: Москва, 121002, Арбат, д. 33/12, тел. 241-16-84
Технический редактор Н.П. Торчигина
Сдано в набор 01.07.91. Подписано к печати 07.08.91. Формат бумаги 70 X 100l/i ь
Печать офсетная. Усл. печ. л. 18,2. Усл. кр.чггт. 272,7 тыс. Уч.-изд. л. 22,6. Бум. л. 7,0
Тираж 14567 зкз. Зак. 1676. Цена 2 р. 10 к.
Адрес редакции: 121002 Москва, Г-2, Арбат, д. 33/12, тел. 241-16-84 -
2-я типография издательства ’’Наука”, 121099, Москва, Г-99, Шу би нс кий пер., 6 *
© Отделение истории АН СССР, 1991 г.
© Институт всеобщей истории АН СССР, 1991 г.
© Издательство ’’Наука”, 1991 г.
Статьи
© 1991г.
Академик И.Д. КОВАЛЬЧЕНКО
НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ МЕТОДОЛОГИИ ИСТОРИИ
В течение нескольких десятилетий, до середины 80-х годов, советская исто¬
рическая наука развивалась в неблагоприятных условиях. С конца 20-х годов
все большую роль в этом процессе играли не внутренние тенденции, присущие
научному познанию, и не широкий общественный интерес к истории, а давле¬
ние на историческую науку политической идеологии и партийно-государствен¬
ного аппарата. Задачи исторической науки сводились к подтверждению прово¬
димой политики, в силу чего историки часто вынуждены были становиться про¬
стыми комментаторами и иллюстраторами официальных трактовок событий
прошлого. Имели место и административное вмешательство в развитие науки,
и давление на историков вплоть до применения репрессий.
Следствием этого стало не только появление множества ’’белых пятен” и иска¬
женных трактовок многих событий, но и снижение профессионального уровня
историков. Наличие со стороны руководящих верхов спроса на конъюнктурно¬
прикладное историческое знание породило и соответствующее предложение.
Появилось много историков, которые ограничивались изготовлением научных
поделок. Все это привело к широкому распространению иллюстративности,
фактографизма, теоретико-методологическому иждивенчеству, когда научный
анализ и синтез фактов подменялся их простой оценкой, исходящей из тех или
иных официальных установок и трактовок. Такие оценки часто прикрывались
формальными ссылками на классиков марксизма.
В наибольшей мере пострадало изучение истории Коммунистической партии,
советского общества и ряда проблем новейшей истории.
Все эти явления еще далеко не изжиты в исторической науке. Конъюнктур-
ность не преодолена и сейчас, когда во главу угла ставится примитивный пере-
оценочный подход. Если раньше что-то оценивали положительно, то теперь на¬
лицо стремление оценить это отрицательно, и наоборот. Новые проблемы решают¬
ся старыми методами. Все это - не что иное, как новый виток той же конъюнк¬
туры, ибо официально причины современного общественного кризиса усматри¬
ваются в прошлом. Отсюда перемена положительных оценок на отрицательные.
Предстоит еще большая работа, с тем чтобы добиться действительной перестрой¬
ки исторической науки.
Решение возникающих сложных проблем в очень большой мере облегчается
тем, что сейчас снято официальное давление на историческую и другие гумани¬
тарные науки. Это важнейшее достижение преобразований, идущих в нашей
стране. Однако курс на деидеологизацию и деполитизацию обществознания,
проводимый руководящими органами КПСС и союзным правительством, фак*
тически, т.е. на деле, а не на словах, отвергается политическими и обществен¬
ными организациями, которые выдают себя за самых верных поборников де¬
мократии. Беда не в том, что данные исторической и других гуманитарных
наук используются в идеологических, партийных интересах различными полити¬
3
ческими группами (это — вполне естественно), i в том, что объективный науч¬
ный анализ исторической реальности, как и прежде, подменяется субъективным
поиском аргументов в защиту определенных политико-идеологических инте¬
ресов и позиций.
Для дальнейшего успешного развития советской исторической науки прежде
всего необходимы новые теоретико-методологические подходы и решения.
В общем теоретико-методологическом плане перед советскими историками
стоят следующие основные задачи.
Во-первых, необходимо ликвидировать разрыв в изучении истории нашей
страны и мировой истории. Для этого, наряду с раскрытием особенностей,
должно выявляться и то общее, что делает отечественную историю частью
истории всего человечества, иначе говоря, необходимо рассмотреть отечествен¬
ную историю в обще цивилизационном контексте.
Во-вторых, необходим показ, наряду с объективным и массовым, роли в ис¬
торическом развитии субъективного и индивидуального во всем их много¬
образии.
В-третьих, анализ реально совершившегося в историческом развитии должен
сочетаться с раскрытием альтернативных возможностей этого развития, с объяс¬
нениями того, почему реализовались те или иные варианты.
Центральной в плане выявления соотношения общего и особенного является
проблема исторических предпосылок и значения Октябрьской революции 1917 г.,
открывшей новую эпоху в истории нашей страны.
Истории Октября посвящена огромная советская и зарубежная литература.
В ней высказаны самые различные трактовки предпосылок, хода и значения
Октябрьской революции. Основополагающим здесь до последнего времени
являлся вопрос о том, в какой мере революция вытекала из общего хода ми¬
рового, прежде всего европейского, развития, или же она была порождена
специфическими условиями исторического развития России. Налицо поляр¬
ные трактовки этого важнейшего элемента истории.
Одни ученые полагают, что Октябрьская революция была вызвана прежде
всего общим ходом развития капитализма в условиях его перехода к импе¬
риализму. Россия в этом развитии оказалась наиболее ’’слабым звеном”, стра¬
ной, в которой буржуазные противоречия, усиливаемые феодальными пережит¬
ками и до предела обостренные первой мировой войной, не могли быть раз¬
решены без революции. При этом подчеркивался высокий уровень развития
капитализма в России и вызванной им концентрации и революционности ра¬
бочего класса, а также наличие партии большевиков, последовательно отстаи¬
вавшей его интересы. С таким подходом одно время уживались мнения о том,
что Россия была полуколонией западного империализма и что революция
спасла ее от полной потери своей самостоятельности. Эти мнения были про¬
диктованы стремлением политических верхов подчеркнуть успехи разви¬
тия СССР.
Иная точка зрения состояла в том, что Октябрьская революция всецело
трактовалась как порождение специфических условий исторического развития
России как страны, далеко отставшей в своем экономическом, социально-полити¬
ческом и культурном развитии от Западной Европы. В сочетании с бездар¬
ностью представителей царствующей фамилии, и прежде всего императора Ни¬
колая II, нерешительностью и разобщенностью деятелей буржуазных партий
и активностью большевиков это привело к победе Октябрьской революции.
Каждый из указанных подходов, при наличии в них и ряда верных тракто¬
вок, страдает преувеличением в одном случае общего, а в другом — особенного
в историческом развитии России в начале XX в.
В настоящее время в советской, да и в зарубежной, историографии об Ок¬
тябрьской революции на первый план вышли две проблемы. Во-первых, это
4
вопрос об альтернативных вариантах развития, которые позволили бы избежать
Октябрьской революции. Во-вторых, это проблема выбора для страны со¬
циалистического пути развития и его исторической оправданности или, наобо¬
рот, ршибочности.
Что касается альтернативных вариантов, то некоторые авторы указывают
на ряд упущенных возможностей. К одной из них относится столыпинская аг¬
рарная реформа. Она была направлена на ликвидацию крестьянской общины
и насаждение в деревне широкого слоя состоятельных крестьян — собствен¬
ников, ведущих предпринимательское хозяйство. Это по замыслу реформа¬
торов должно было привести к утверждению аграрного капитализма в его
буржуазно-консервативном варианте при главенствующей роли помещиков и
крупных собственников из числа крестьян. Тем самым в России должны были
утвердиться западноевропейские порядки и удалось бы избежать революции.
Такая возможность не была реализована, утверждают авторы этого направ¬
ления, в силу того, что для подобной реформы не хватило мирного времени.
В действительности столыпинская реформа провалилась еще до первой мировой
войны, и указанная альтернатива была снята объективным ходом историче¬
ского развития. Главная причина этого состояла в том, что не удалось разрушить
общину, а следовательно, и создать слой состоятельных крестьян-собственников.
Другая альтернатива связывается с Февральской буржуазно-демократической
революцией 1917 г., открывавшей путь, как полагают сторонники этой точки
зрения, к торжеству в стране буржуазных отношений в их демократическом
варианте, западноевропейском по своей сущности. Утверждается, что реализа¬
ции этой альтернативы помешали экстремистские устремления большевиков:
захват власти и разгон в начале 1918 г. Учредительного собрания, которое
должно было решить важнейший для страны вопрос — аграрный. Указанная
альтернатива также была нереальной. Ничто не мешало мелкобуржуазным и ли¬
берально-буржуазным партиям решить до Октябрьской революции вопросы
о земле, мире и национальном освобождении. Они не сделали этого, ибо это про¬
тиворечило интересам торгово-промышленной буржуазии и помещиков. Уч¬
редительное собрание ничего здесь не могло изменить. Поэтому широкие мас¬
сы города и деревни и поддержали курс большевиков на Октябрьскую рево¬
люцию, первыми конструктивными шагами которой было принятие декретов
о земле и о мире.
Наконец, рассматривается альтернатива: либо переход власти к рабочему
классу и его союзникам из крестьян в результате революции, либо установ¬
ление военной диктатуры правоавторитарного типа. Победа военного переворо¬
та не решила бы стоящих перед страной проблем, не вывела бы ее из острей¬
шего национального кризиса на путь прогрессирующего исторического раз¬
вития. Антидемократический характер мятежа во главе с генералом Корниловым
и обусловил его быстрый разгром.
Ни одна из указанных альтернатив не реализовалась, и это свидетельствует
о том, что Октябрьская революция 1917 г. была исторически неизбежна и яви¬
лась закономерным итогом социально-политического развития страны.
Недостаточная изученность объективно-исторических предпосылок Октябрь¬
ской революции всегда толкала ученых к их поиску в сфере о&цественно-
субъективной. В этой связи возник вопрос о выборе после октября 1917 г. пути
общественного исторического развития страны, а следовательно, и о том, в ка¬
кой мере этот выбор был обоснованным и оправданным.
В настоящее время по этому вопросу отстаиваются два подхода. Один из них
подчеркивает правомерность социалистического выбора, открывшего путь
к историческому прогрессу, который, правда, в дальнейшем был деформирован,
а социалистическая идея догматизирована и искажена. Идущая перестройка во
5
всех сферах общественной жизни в своей перспективе должна привести к ут¬
верждению истинного социализма.
Другая трактовка, развиваемая прежде всего в публицистике, направлена
на доказательство ошибочности и исторической неоправданности социалистиче¬
ского выбора в силу нежизнеспособности самой идеи социализма, что подтвер-
ждено-де всем ходом исторического развития в советский период и тем кри¬
зисом, к которому привело это развитие к 80-м годам. Исторически оправдан¬
ным признается путь развитых капиталистических стран.
Минусом обоих подходов к проблеме выбора пути исторического развития
и роли в этом плане Октябрьской революции является фактическое сведение
многообразных факторов, определяющих это развитие, к разряду лишь субъек¬
тивных. С этим нельзя согласиться, хотя субъективный выбор и играет в об¬
щественно-историческом процессе важную роль.
Другой круг спорных вопросов связан с определением типа социалистиче¬
ских отношений, установленных в нашей стране, и его соотношением с представ¬
лениями о социализме, развиваемыми в западноевропейской социал-демократии.
Оцениваются и практические результаты движения к социализму у нас и на Западе.
На смену оценке характера общественного строя Советского Союза как раз¬
витого социализма, находящегося на стадии перехода к коммунизму, быто¬
вавшей в советском обществознании 60-х — начала 80-х годов и выдвинутой
партийными верхами, пришел критический подход к трактовке этого строя.
Диапазон новых оценок колеблется в пределах от определения существую¬
щего общественного строя как деформированного социализма до его харак¬
теристики как социализма государственного, бюрократического, феодального,
крепостнического, тоталитарного и т.п.
В связи с этим возникли утверждения о том, что негативные черты социализма
возникли не только под воздействием культа личности Сталина и администра¬
тивно-бюрократической системы, что признается официально, а проявились уже
в деятельности Ленина и вообще уходят своими корнями в несостоятельность
марксизма и как социальной теории, и в особенности как учения о неизбеж¬
ности перехода от капитализма к социализму и коммунизму. Отмечается не¬
применимость положений марксизма к оценке современного капитализма.
Указывается на то, что в области материального и духовного уровня жизни,
социальной защищенности широких масс населения и в других отношениях
достижения ряда современных капиталистических стран значительно ближе
к социалистическому идеалу, чем то, что существует в Советском Союзе.
В качестве эталона здесь выступает шведская модель, которая нередко трак¬
туется как социалистическая.
Логическим завершением указанных трактовок являются идеи о необходи¬
мости возврата или поворота к Западу.
В этой связи важно, по нашему мнению, обратить внимание на следующие
вопросы.
Прежде всего - это вопрос о марксизме. Здесь в первую очередь необходи¬
мо преодолеть ту абсолютизацию и догматизацию марксизма, его отрыв от
истории мировой общественно-научной мысли, которые в течение длительного
времени господствовали в советском обществознании, в частности и в истори¬
ческой науке.
Во-вторых, наши догматические и во многом извращенные представления
о марксизме нельзя приписывать самому марксизму. Классики марксизма едва
ли согласились бы с нашими представлениями о марксизме и наверняка ска¬
зали бы, что они не марксисты, как это говорил Маркс, оценивая понимание
марксизма в социал-демократических кружках Германии.
В-третьих, отношение к марксизму, как и ко всякой общественно-научной
теории, должно быть историчным и объективным. Это требует разностороннего
6
подхода к марксизму, а не его оценки с апологетических или нигилистических
позиций.
Начать с того, что в марксизме, как и в других крупных теориях, есть нечто
непреходящее. Предшествующий марксизму скачок в философии, сделанный
Гегелем, состоял в последовательном соединении идеалистической теории с ди¬
алектическим методом. Маркс и Энгельс сделали следующий шаг - они соеди¬
нили диалектику с материализмом. В области социологии это Привело к мате¬
риалистическому пониманию истории. Можно спорить о том, насколько убе¬
дительны, ясны и верны отдельные положения диалектического и исторического
материализма, но несомненен тот существенный вклад, который был внесен
марксизмом в развитие общественной мысли.
Целый ряд положений марксизма имеют исторически преходящий характер,
т.е. справедливы лишь для определенной исторической эпохи. Это, например,
относится к марксистской характеристике капитализма. Она в основе своей
верна лишь для второй половины XIX — первой половины XX в. Применение
же этих характеристик к капитализму второй половины XX в. необоснованно
и является отступлением от историзма. В этой связи упреки в адрес классиков
марксизма в том, что они не смогли предвидеть исторический путь развития
капитализма, представляются необъективными, а основанное на этом отрица¬
ние марксизма - совершенно несостоятельно.
Наконец, в марксизме есть изначально ошибочные представления. К ним,
например, относится вывод о неизбежности абсолютного обнищания и усиления
эксплуатации пролетариата по мере развития капитализма.
Разумеется, положения марксизма нуждаются в дальнейшем развитии на
базе достижений современной науки.
Что касается указанных оценок характера социально-экономического строя
в Советском Союзе и типа социалистических отношений, то все они, на наш
взгляд, не представляются концептуально целостными и потому неубедительны,
ибо в целом основаны на тех концепциях исторического развития нашей страны
в XX в., которые не учитывают в должной мере его специфику и современную
стадию.
Выше уже отмечалось, что Октябрьская революция 1917 г. оказалась исто¬
рически неизбежной, поскольку не имела исторических альтернатив.
Неизбежность революции порождалась прежде всего особенностями аграрно¬
го развития страны.
Во-первых, сельское хозяйство, ведущая отрасль экономики страны, для
своего развития требовало ликвидации всех феодальных пережитков, и прежде
всего привилегированного помещичьего землевладения, на две трети дворян¬
ского по своей социальной структуре. Противоречия между потребностями
буржуазного аграрного прогресса и сковывающими его феодальными пере¬
житками особенно обострились в самом начале XX в. Разрешение этого проти¬
воречия было основной социальной задачей буржуазно-демократической рево¬
люции 1905—1907 гг. Но революция потерпела поражение и задача эта не была
решена. Помещики и самодержавие пытались взять реванш в процессе прове¬
дения столыпинской аграрной реформы. Но реформа, как указывалось, так¬
же провалилась. Казалось бы, что теперь новая буржуазно-демократическая
революция, которая назревала в течение всей войны, решит аграрно-крестьян¬
ский вопрос в соответствии с объективными историческими потребностями.
Но историческая ситуация сложилась так, что буржуазные по своей направ¬
ленности и сути аграрные преобразования не могли быть решены на буржуаз¬
ной основе. Длительное сохранение полукрепостнических пережитков привело
к тому, что в начале XX в. произошло сращивание привилегированной полу¬
феодальной земельной собственности с буржуазной. Сами помещики были од¬
новременно, с одной стороны, аграриями-буржуа, а с другой — землевладель¬
7
цами-полукрепостниками. Их земли были заложены в акционерных земель¬
ных банках и государственном дворянском банке, которые выдали огромные
ссуды. Многие помещики занимались торговлей и промышленностью и были
членами правлений акционерных компаний и банков.
В свою очередь треть частновладельческих земель принадлежала .купцам, ме¬
щанам и крестьянам.
В итоге помещичье землевладение невозможно было ликвидировать, не по¬
кушаясь и на буржуазную собственность. Поэтому буржуазная задача не могла
быть решена в условиях капиталистических отношений. Ее могла решить лишь
социалистическая революция. Острая необходимость решения этой задачи
и преодоления того национального кризиса, в котором находилась страна, и де¬
лала неизбежной Октябрьскую революцию.
Октябрьская революция, решив задачи буржуазно-демократических пре¬
образований, открывала и путь к строительству социализма. Это строительство
протекало в крайне неблагоприятных условиях. Начать с того, что, хотя уровень
экономического развития России в начале XX в. и был относительно высоким
(в целом четвертое—пятое место в мире) , он не создавал должных предпосылок
для сравнительно быстрого, отвечающего новейшим достижениям науки и тех¬
ники и благоприятного для широких масс населения построения экономиче¬
ского базиса социализма. К тому же хозяйство страны было почти полностью
разрушено мировой и гражданской войнами. Все это крайне осложняло процесс
генезиса социализма и обусловило его специфику.
Прежде чем говорить об этой специфике, отметим, что в исследованиях по
истории построения социализма в СССР исчезла эпоха его генезиса. Это про¬
изошло в результате фактически полного отрыва истории советского общества
от хода мирового исторического процесса. Между тем через эпоху генезиса про¬
ходило складывание всех стадиальных, или, говоря марксистским языком,
формационных, систем (рабовладения, феодализма, капитализма). Учет того,
что и в истории социализма есть стадия его генезиса, как представляется, чрез¬
вычайно важен и для понимания хода социалистического строительства в Со¬
ветском Союзе, и для определения того уровня социалистических отношений,
который достигнут к настоящему времени.
Генезис, период становления общественной системы, может протекать раз¬
ными путями. При всем их многообразии они могут быть сведены к двум ос¬
новным. Первый — естественно-исторический. Здесь становление новых социаль¬
но-экономических отношений происходит на основе естественной эволюции су¬
ществующих укладов. Так, например, при генезисе капитализма это выража¬
лось в расслоении мелких товаропроизводителей в результате их конкуренции.
В итоге выделялся слой предпринимателей, с одной стороны, и слой разорив¬
шихся крестьян, ремесленников, мелких торговцев, превращавшихся в наем¬
ных рабочих, с другой.
Второй путь генезиса основывается на неадекватных экономических отноше¬
ниях, экспроприации и прямом грабеже и насилии. Здесь в несравненно большей
мере, чем в первом случае, имеет значение деятельность государства. Примени¬
тельно к генезису капитализма это — так называемое первоначальное накопление.
Очевидно, что первый из указанных путей представляет собой более высокую
и благоприятную в широком общественном смысле стадию социально-экономи¬
ческого развития, чем второй.
Отличительной чертой генезиса социализма в Советском Союзе было абсолют¬
ное господство методов насильственного первоначального накопления, хотя
после окончания гражданской войны и с переходом к новой экономической
политике этот процесс начинался на естественно-исторической основе. Нэп ха¬
рактеризовался, как известно, многообразием форм собственности и хозяйст¬
венной деятельности. Регулирующая роль государства основывалась прежде
8
всего на экономических методах (налогообложении, поощрении определенных
видов деятельности и тд.), а темпы экономического развития искусственно
не форсировались. Однако нэп продолжался недолго. Курс на ускоренную ин¬
дустриализацию при отсутствии необходимых для этого ресурсов привел к гос¬
подству насильственных методов приобретения этих ресурсов. Наиболее яркий
тому пример — принудительная коллективизация деревни, нанесшая ей огром¬
ный ущерб.
Методы неадекватных экономических отношений и первоначального накоп¬
ления остаются господствующими до сих пор. Идущая в стране перестройка
кладет начало новому этапу генезиса социализма - его переводу на естественно-
историческую основу.
Из сказанного очевидно, что современный этап в развитии социализма — это
начало перехода от низшей стадии его генезиса к следующему этапу этого ге¬
незиса. Поэтому социализм в его вполне сложившихся формах — это лишь бу¬
дущее. Притом, видимо, не такое близкое, как ожидалось ранее. Поэтому все
указанные негативные оценки социализма в сущности характеризуют не социа¬
лизм как сложившуюся систему, а лишь начальный этап его генезиса. Эти оцен¬
ки нельзя переносить на социализм как таковой и на этом основании отрицать
его историческую прогрессивность и говорить о превосходстве капитализма
над социализмом. Широкий исторический подход не дает оснований для этого.
В результате остаются необоснованными и представления о том, что преодолеть
переживаемый страной кризис можно лишь на пути строгого следования за Запа¬
дом. Но столь же необоснованными являются и призывы к тому, чтобы отго¬
родиться от Запада.
Таковы некоторые проблемы истории нашей страны, которые привлекают
пристальное внимание исследователей, и, к сожалению, поспешно и дилетантски
решаются во многих публицистических выступлениях.
В заключение отметим, что, наряду с углублением теоретико-методологиче¬
ских аспектов, дальнейшее успешное развитие исторической науки требует рас¬
ширения источнико-информационной базы исследований и совершенствования
методов этих исследований.
9
©1991 г.
М.Т. МЕЩЕРЯКОВ
КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ ИСПАНИИ И КОМИНТЕРН
Взаимоотношения между коммунистическими партиями и Коммунистическим
Интернационалом, его руководящими органами наименее изучены советскими
историками. Долгое время они относились к запретной теме, поскольку ее анализ
мог бы раскрыть многие неизвестные общественности ’’тайные пружины” воздей¬
ствия руководящих органов Коминтерна на политику и деятельность его секций,
включая и такие, о которых старое поколение коминтерновцев предпочитало
умалчивать. Сложившиеся традиции освещения деятельности Коминтерна своди¬
лись к тому, что его политика в целом и решения его руководящих органов при¬
знавались правильными в стратегическом плане, а критике подвергались лишь
отдельные стороны его деятельности тактического порядка.
Между тем взаимоотношения между коммунистическими партиями и Комин¬
терном не всегда укладывались в рамки уставных норм или директивных указа¬
ний, сформулированных в решениях конгрессов или пленумов ИККИ, были
сложными и противоречивыми, сопровождались острыми конфликтами и разно¬
гласиями, хотя и не сводились лишь к бесконечным схваткам с ’’правыми” и
’’левыми” уклонами и группами. Нередко разногласия охватывали весьма ши¬
рокий круг проблем стратегического и тактического характера, причем далеко
не всегда принимаемые ИККИ решения оказывались удачными или адекватными
сложившейся в той или иной стране или партии обстановке. Нередко бывало
и так, что руководство Коминтерна и его аппарат ”не схватывали” ситуацию
и директивы, выработанные в Москве, доходили до коммунистических партий
тогда, когда ’’поезд уже ушел”, становились вообще ненужными, что не мешало
центру настаивать на безоговорочном их выполнении. Такое директивное руко¬
водство вызывало явное или скрытое сопротивление лидеров партий, они не
всегда соглашались со спущенными ’’сверху” указаниями. Если же видели их не¬
состоятельность, а то и абсурдность, заставляли ИККИ корректировать свою
линию, искать иные варианты решения того или иного вопроса, даже в том слу¬
чае, когда такое своеволие грозило серьезными осложнениями.
Однако трудность сохранения партиями ’’своего лица” усугублялась тем, что
сложившиеся в Коминтерне после смерти В.И. Ленина авторитарные методы руко¬
водства, нараставшая волна репрессий в отношении всякого рода оппозиционе¬
ров, уклонистов привели к тому, что в коммунистическом движении восторжест¬
вовал принцип, согласно которому шаг влево или вправо автоматически оцени¬
вался как отступление от ’’основ” со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Партии, по существу, были лишены той степени свободы и самостоятельности,
которые были у них в начальный период деятельности Коминтерна; теперь поли¬
тику и деятельность определяли не Их центральные органы, избранные на съездах
и пленумах ЦК, а руководящие органы ИККИ (Президиум, Секретариат) и соз¬
данные им лендсекретариаты, различные региональные бюро, делегации при ЦК
партий и другие контрольные органы, строго следившие за безусловным осущест¬
влением политического курса Коминтерна. Этот жесткий централизм и управле¬
ние сверху вниз, ослабленный лишь на сравнительно короткое время после
VII конгресса Коминтерна, нанесли, несомненно, огромный ущерб мировому
коммунистическому движению, стали источником многих неудач и даже пораже¬
ний отдельных коммунистических партий.
10
В 30-е годы отношения между Коминтерном и Коммунистической партией
Испании (КПИ) были весьма сложными и своеобразными. До апрельской рево¬
люции 1931 г. и свержения монархии в Испании КПИ занимала скромное место
в системе приоритетов Коминтерна. Сыграв значительную роль в становлении
партии в 1921-1922 гг., Коминтерн затем на долгие годы утратил к ней интерес.
Причины такого ’’прохладного” отношения объясняются в значительной степени
тем, что после военно-монархического переворота Примо де Риверы в 1923 г.
КПИ была вынуждена уйти в глубокое подполье, что привело к резкому сокра¬
щению ее численности и падению ее влияния в массах. В канун апрельской рево¬
люции КПИ насчитывала, по одним данным, 600- 700 членов, по другим - 8001.
Ее лидеры долгое время находились в эмиграции во Франции и вернулись в страну
лишь в 1930 г., но тут же были арестованы полицией и оказать сколько-нибудь
серьезного воздействия на деятельность партийных организаций во время свер¬
жения монархии были не в состоянии. По свидетельству главы делегации ИККИ
Жюля Эмбер-Дро, численность членов партии в то время составляла в Барселоне
всего 20, в Мадриде — 20, в Бильбао — 40 человек. Накануне революции ’’наша
партия, - отмечал он, - жила в состоянии абсолютной пассивности и не риско¬
вала выйти на свет божий”1 2. Предпринятые ИККИ попытки ’’большевизировать”
партию вызвали в ней несколько расколов и образование автономных групп —
Балеарско-Каталонской федерации коммунистов во главе с Хоакимом Маури-
ном, группы во главе с Андреасом Нином, Испанской коммунистической оппо¬
зиции3. Представители КПИ участвовали в конгрессах Коминтерна и Профинтер-
на, в работе пленумов ИККИ, при ЦК партии действовала делегация ИККИ, кото¬
рую одно время возглавляли Жак Дюкло и Эдгар Boor, в Ленинской школе го¬
товились партийные кадры, партия получала финансовую и иную помощь со
стороны Коминтерна, однако ее связи с ИККИ в целом носили эпизодический
характер.
Положение резко изменилось после апрельской революции, вызвавшей эйфо¬
рию в руководящих кругах Коминтерна. Как известно, вся стратегия и тактика
Коминтерна в то время была подчинена идее мировой пролетарской револю¬
ции. Выступая с отчетом о деятельности делегации ВКП(б) на XV съезде партии,
Н.И. Бухарин подчеркивал, что наступил ”не подлежащий никакому оспариванию
процесс полевения, революционизирования пролетариата в основных узлах евро¬
пейского капитализма” и поэтому следует ожидать ’’громадной океанской рево¬
люционной волны, которая начисто сметет и смоет капиталистическое варвар¬
ство”4. Не менее категорично определил Н.И. Бухарин перспективы и задачи
Коминтерна, выступая с докладом на его VI конгрессе. Он отмечал, что Комин¬
терн во главу угла поставил ’’борьбу за мировую диктатуру пролетариата”5.
Идея неизбежности мировой пролетарской революции, мировой диктатуры
пролетариата, нарастания глубочайшего революционного кризиса, который не
сегодня, так завтра перерастет в революционную бурю, пронизывала в то время
все доклады и выступления руководителей Коминтерна на XI, XII, XIII пленумах
ИККИ, их статьи и публикации в печати6. В испанской революции руководство
1 См. Коммунистический Интернационал перед VII конгрессом Коминтерна. (Материалы).
М., 1935, с. 213. Humbert-Dro J. De Lenin a Stalin. Neuchatel, 1971, p. 409; Lazich B. Les partis
comunist d’Europe. Paris, p. 183.
2 Humbert-Dro J. Op. cit., p. 457.
3Alba V. El partido comunista en Espana. Barcelona, 1979, p. 102-103.
4Бухарин Н.И. Отчет делегации ВКП(б) в ИККИ XV Съезду ВКП(б). М.-Л., 1928, с. 49,
157.
5Бухарин Н.И. Программный вопрос на VI конгрессе Коммунистического Интернационала.
М.-Л., 1928, с. 18.
6См.: Мануильский Д.З. Компартии и кризис капитализма. Доклад на XI пленуме ИККИ.
М.-Л.. 1931, с. 61; его же. Конец капиталистической стабилизации и мировой революционный
подъем. М., 1932, с. 9; Кнорин В. Мировое революционное движение на переходе к новому
туру революций и войн. М.. 1932. с. 3.
11
Коминтерна увидело начало если не мировой, то по крайней мере европейской
пролетарской революции. Оно полагало, что революция в Испании стремительно
пройдет буржуазно-демократический этап, перерастет в социалистическую и за¬
вершится установлением диктатуры пролетариата на основе Советов.
Царившую в ИККИ революционную эйфорию подтверждает пространное пись¬
мо, отправленное членом Политсекретариата ИККИ Д.З. МануиЛьским ЦК КПИ
25 мая 1931 г., в котором он настоятельно рекомендовал испанским коммуни¬
стам поднять трудящиеся массы на борьбу ’’против сил старого режима под ло¬
зунгом создания советов рабочих, крестьян и солдат, как единственной гарантии
против реставрации монархии, как органа единого фронта для организации и
развертывания массовых действий, для развития революции и принятия всех
необходимых мер для доведения до конца демократической революции и обес¬
печения ее развития в социалистическую революцию”7.
Выдвигая такие задачи перед КПИ, руководство Коминтерна совершенно не
считалось с тем, что в силу своей малочисленности (к весне 1932 г. в коммуни¬
стической партии состояло всего 12 тысяч членов) и незначительного влияния
на массы, находившиеся под сильным воздействием социалистов и анархо-синди¬
калистов, она не в состоянии была в кратчайшие сроки добиться изменения ха¬
рактера испанской революции.
Что касается руководителей КПИ, ее генерального секретаря Хосе Бульехоса,
членов политбюро Мануэля Адаме и Этельвино Вега (так называемая ’’тройка”),
то они полностью разделяли этот подход Коминтерна к испанской революции и
в первом же воззвании, опубликованном ими в чрезвычайном номере газеты
коммунистов ’’Мундо обреро”, вышедшем 15 мая 1931 г., призвали испанский
народ к свержению буржуазной республики таким же образом, как была сверг¬
нута монархия, и к установлению власти правительства рабочих и крестьян8.
Эта позиция была полностью поддержана и делегацией ИККИ, состоявшей из
Жюля Эмбера-Дро, Клаудио Рабате, Эдгара Воога (Штирнера). В последующих
воззваниях ЦК КПИ конкретизировал свою позицию в лозунгах ’’Вся власть
советам!”, ”3а правительство рабочих и крестьян”, ’’Долой буржуазную респуб¬
лику!”, особенно после того, как Бульехос, Адаме и Эмбер-Дро побывали в
Москве и в течение нескольких дней обсуждали вместе с Д. Мануильским,
О. Куусиненом, О. Пятницким, А. Мартыновым, С. Лозовским, С. Миневым,
Б. Куном, П. Тольятти и М. Торезом тактику партии в революции9
Однако призывы КПИ не находили отклика среди подавляющей части трудя¬
щихся, а ее ЦК, привыкший работать по-старому, не поспевал за событиями, не
всегда достаточно быстро реагировал на указания из Москвы, а иногда их просто
игнорировал. Это стало вызывать раздражение в аппарате Коминтерна. Вместо
того, чтобы спокойно разобраться в причинах такой позиции, помочь руковод¬
ству КПИ в уточнении политики и тактики, ИККИ встал на привычный и уже
отработанный путь все более жесткой критики в его адрес.
Первые признаки конфликта между ИККИ и руководством КПИ проявились
в мае 1931 г., когда.журнал ’’Коммунистический Интернационал” указал на целый
ряд ошибок ее ЦК, в частности на лозунг немедленного перерастания революции
7Полный текст см.: Comin Colomer Е. La historia del Parlido Comunista de Espana. Abril
1920 — Febrero 1936. Zimera elapa, t. I. Madrid, 1965. В 70-е годы, когда КПИ находилась на
’’еврокоммунистических позициях” и многое пересмотрела в своей истории, ее генеральный
секретарь С. Каррильо, вспоминая о событиях начала 30-х годов, говорил: ’’Когда я сегодня
читаю письмо Коминтерна 1931 г., критикующее сектантство и оппортунизм испанского
руководства, то вспоминаю его призыв к разрыву с сектантством, как свидетельство такого
же сектантства в чистом виде”. - Carrillo S. Manana Espana. Conversaciones con Regis Debray
у Max Gallo. Paris, 1975, p. 51.
* Bullejos J. Europa entre dos guerras. Mexico, 1943, p. 135.
9Alba V. Op. cit., p. 121.
12
в пролетарскую10 11. Но едва партия сменила лозунги и стала призывать к борьбе
за завершение буржуазно-демократической революции, как в августе 1931 г.
в журнале ’’Коммунистический Интернационал” появилась статья ”0 большевиза¬
ции Коммунистической партии Испании”, в которой ее лидеры вновь были под¬
вергнуты критике, на этот раз за медленную перестройку работы партии, за сек¬
тантство и непонимание задач дальнейшей революционной борьбы11. Но уже
в ноябре 1931 г. при обсуждении испанского вопроса на Секретариате ИККИ
критика руководства КПИ приобрела новое качество: Мануильский резко поста¬
вил вопрос о возможности дальнейшего пребывания у руководства партии груп¬
пы X. Бульехоса, делая упор на то, что группа якобы не извлекла никаких уро¬
ков из рекомендаций ИККИ12.
В январе 1932 г. в связи с подготовкой к VI съезду КПИ Западноевропейское
бюро ИККИ обратилось ко всем испанским коммунистам с открытым письмом.
В нем ставилась под сомнение вся политика и тактика партии за то, что она пле¬
тется в хвосте событий, не ’’преодолела” кружковое, сектантское, пропагандист¬
ское прошлое,” ее лозунги не отвечают моменту и она далека от того, чтобы стать
подлинно массовой, подлинно влиятельной партией”13. В комментариях к письму
журнал ’’Коммунистический Интернационал” писал: ’’Гнилым оппортунизмом,
по скуднейшим сектантством, пережитком кружковщины является рассуждение
о том, что нет людей для ведения коммунистической работы... VI съезд Компар¬
тии должен создать перелом в методах работы партии от ячейки до областных
комитетов и ЦК”14. По сути дела, эти письмо и статья были призывом к радикаль¬
ному обновлению руководства партии.
В лавинообразном нарастании критики в адрес руководства КПИ немаловаж¬
ную роль сыграл Эмбер-Дро, создавший в своих донесениях в ИККИ весьма не¬
приглядный образ группы Бульехоса и постоянно подчеркивавший неспособ¬
ность политбюро ЦК КПИ к разработке последовательной политической линии,
его колебания, непостоянство, неумение проводить в жизнь принятые решения.
В письме Мануильскому от 8 сентября 1931 г., отмечая, что партия уже стала
’’известна стране”, популярна в рабочих массах, имеет прекрасные боевые кадры,
Эмбер-Дро в то же время подчеркивал, что лидеры партии отстают ”от темпа
развития революционных событий”, а сама партия отдана ”на милость условных
и безусловных рефлексов Бульехоса и Трильи”15.
Директивы ИККИ предопределили характер и тон предсъездовской дискус¬
сии, проходившей достаточно жестко. Однако на VI съезде КПИ в Севилье
(апрель 1932 г.) делегаты сочли возможным оставить членов группы в составе
ЦК16. Казалось, разногласия преодолены, но вскоре они вспыхнули с новой
силой. В июле 1932 г. в Мадрид прибыл новый глава делегации Коминтерна при
ЦК КПИ Викторио Кодовилья, известный в Испании под псевдонимами Луис
и Медина. Эмбер-Дро, не сумевший добиться поворота в политике руководства-
КПИ, был отозван. Позднее в состав делегации вошли Стоян Минев (Морено),
Эрне Герэ (Педро).
Формально перед делегацией была поставлена задача оказать новому руко¬
водству партии помощь в разработке ’’правильной политической линии”, но на
10См. Испанская компартия в революционной обстановке. - Коммунистический Интерна¬
ционал, 1931, № 13-14, с. 5.
11 Коммунистический Интернационал, 1931, № 22, с. 4-7.
1 2 La lucha рог la bolchevizacion del Partido. Madrid-Barcelona, [s.a.], p. 23.
13 Ко всем членам Коммунистической партии Испании. - Коммунистический Интернацио¬
нал, 1932, № 2-3, с. 42-45.
1 4 Нерешенные задачи испанской революции. - Коммунистический Интернационал, 1932,
№ 2-3, с. 32, 33.
15ЦПА ИМЛ, ф. 495, оп. 120, д. 172.
16 См. Проблемы рабочего и антифашистского движения в Испании. М., 1960, с. 132.
13
деле получилось так, что делегация сосредоточила свое внимание не на решении
этой задачи, а на ужесточении контроля над лидерами партии. Делегация продол¬
жала политику своих предшественников, сообщая в центр только то, что хотели
там услышать, и где продолжало расти предубеждение к группе Бульехоса, якобы
не желавшей менять свой политический курс и выполнять директивы ИККИ.
Уже в первых письмах в Москву Ко довил ья подчеркивал, что Бульехос, Ада¬
ме, Вега и Трилья готовят ’’государственный переворот” в партии, противопо¬
ставляют себя Коммунистическому Интернационалу, выступают против присут¬
ствия делегации, поскольку она якобы деморализует и дискредитирует руко¬
водство.
Вряд ли Бульехос и другие члены политбюро знали о содержании этих писем,
но гнетущую атмосферу бесконечных поучений, придирок, безосновательной
зачастую критики, несомненно, ощущали. Несколько раз они ставили перед ИККИ
вопрос об отзыве делегации, но ответа не получили. В начале августа конфликт
разгорелся с новой силой. 10 августа 1932 г. в Севилье и некоторых других горо¬
дах вспыхнул военный мятеж во главе с генералом Санхурхо. Ответом народных
масс была всеобщая забастовка, охватившая все центры мятежа, что значительно
облегчило правительству его подавление. Руководство КПИ по инициативе Булье¬
хоса призвало трудящихся к решительной борьбе с заговорщиками в защиту
республики17.
Однако эта позиция была расценена делегацией ИККИ и самим ИККИ как
контрреволюционная, поскольку Бульехос и его группа якобы призывали мас¬
сы к защите ’’буржуазно-помещичьей республики” и отказывались от борьбы за
установление в Испании рабоче-крестьянской диктатуры и Советской власти.
На заседании Секретариата ИККИ 27 сентября все доводы Бульехоса, что в дан¬
ном случае речь идет только о том, чтобы не допустить победы ’’испанского Кор¬
нилова”, а не о защите ’’буржуазно-помещичьей диктатуры”, были отвергнуты
в выступлениях Мануильского и других членов Секретариата. Дискуссия заверши¬
лась тем, что все члены группы Бульехоса были выведены из состава политбюро
ЦК КПИ, причем, как позднее утверждал Бульехос, в их отсутствие18. Кроме
того, были сформированы новые руководящие органы партии, в которые вошли
уже известные в партийных кругах руководители провинциальных и городских
комитетов КПИ Хосе Диас, Долорес Ибаррури, Антонио Михе, Хесус Эрнандес,
Педро Чека, Мануэль Уртадо и др. Генеральным секретарем партии стал Хосе
Диас.
В последнее время в некоторых публикациях этих руководителей КПИ стали
называть ’’сталинским крылом” партии19 только на том основании, что в начале
30-х годов Сталин уже вовсю хозяйничал в Коминтерне, как в своей вотчине.
Однако применительно к событиям того времени вряд ли такая характеристика
Диаса и других новых лидеров уместна. Прежде всего они практически были не¬
известны за пределами Испании, да и в Коминтерне их знал очень узкий круг
людей. Некоторые из новых' лидеров партии прошли через Ленинскую школу,
но их теоретический уровень был весьма скромным. Как это ни странно звучит,
но основными теоретиками и идеологами партии тогда были В. Кодовилья и осо¬
бенно С. Минев (публиковавший свои статьи и брошюры под псевдонимами
Шаварош, Степанов и другими), а позднее П. Тольятти20. Скорее новые руково¬
дители КПИ являлись людьми Мануильского.
Что касается Сталина, то он узнал их более или менее близко после октябрь¬
17Испания 1918-1972. М., 1975. с. 122 123; BullejosJ. Op. cit., р. 140.
18BullejosJ. Op. cit., p. 142.
19 См. Собеседник. 31.VII.1989, c. 12.
2 ° См. Йорданов Л. Закъсняло завръщанс. София. 1985; Togliatti Р. Escriios sobre la guerra
de Espafta. Barcelona, 1980.
14
ского антифашистского восстания 1934г., а более пристально стал приглядываться
к ним после страстного выступления на XVII съезде ВКП(б) Д. Ибаррури, провоз¬
гласившей Сталина ’’любимым и непоколебимым, стальным и гениальным боль¬
шевиком, вашим и нашим вождем пролетариев и трудящихся всех стран и нацио¬
нальностей всего мира”21. Так что, если они и стали ’’сталинским крылом” КПИ,
то значительно позднее, уже во время гражданской войны, когда Испанская рес¬
публика оказалась в зависимости от военной помощи СССР.
После исключения группы Бульехоса, согласно существовавшей тогда тради¬
ции, был опубликован обширный документ - резолюция политбюро ЦК КПИ,
еще раз заклеймившая ее догматические, сектантские и троцкистские идеи и
политику22. После того как решение об исключении группы из партии 29 октяб¬
ря было подтверждено Президиумом ИККИ и Интернациональной контрольной
комиссией, она была заклеймлена — вполне в духе времени — как ’’банда преда¬
телей”, исподтишка маневрировавшая против Коминтерна, обманывавшая его
и продолжавшая проводить, несмотря на критику, ’’свою сектантскую политику,
объективно в интересах испанской контрреволюции”23. Еще более резко оценил
деятельность группы А. Марти, утверждавший, что она ’’пыталась задержать боль¬
шевизацию партии”, ’’практиковала бесконечные иезуитские маневры”, насаж¬
дала в партии ’’безответственность, приемы лживой и насквозь гнилой буржуаз¬
ной дипломатии, чистейшего касикизма (вождизма. — М.М.), с глубочайшим пре¬
зрением относясь к массе членов партии”24. Столь же резкие оценки политики
и деятельности группы были даны в сборнике ’’Проблемы Испанской революции.
Пути ее развития и условия ее победы”, в значительной степени написанном Кодо-
вильей и Миневым.
Ключевым словом во всей этой лавине обвинений, несомненно, является слово
’’большевизация”. Ныне совершенно ясно, что под ’’большевизацией” Коминтерн
понимал не что иное, как повсеместное насаждение одной модели партии и про¬
ведение всеми коммунистическими партиями единой линии политического по¬
ведения, единой стратегии и тактики действий. Группа Бульехоса явно запоздала
с такой унификацией; она пыталась, несмотря на все промахи и ошибки, выра¬
ботать такой курс, который бы соответствовал специфике Испании и особенно¬
стям испанской революции. Но именно это и не устраивало тогдашнее руковод¬
ство Коминтерна, квалифицировавшего линию группы как сектантство.
Позднее партия оценивала устранение группы Бульехоса как крутой поворот
в своем развитии25. С такой оценкой можно было бы согласиться, но с сущест¬
венными оговорками. Факты говорят о том, что стратегическая линия КПИ на
перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую, на
установление власти рабоче-крестьянского правительства в форме Советов после
устранения группы не изменилась, как не изменилось и отношение партии к бур¬
жуазным республиканцам, анархистам и социалистам, с которыми предполага¬
лось продолжать решительную и бескомпромиссную борьбу.
Вот что писал, например, Минев весной 1933 г. в одной из статей, опубликован¬
ной в еженедельнике ИККИ ’’Международная корреспонденция”: ’’Весьма воз¬
можно, что в ближайшее время революционные действия рабочих и крестьян
21 ХУПсъезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). М., 1934. с. 333.
22См. Рог la tierra, el pan у la libertad. Resolution del Buro Politico del CC del PCE. Madrid-
Barcelona, [s.a.].
23K рабочим, крестьянам, коммунистам Испании. - Коммунистический Интернационал,
1932, №33, с. 45.
2 4 Марти А. Еще один шаг вперед. Коммунистический Интернационал, 1932, № 33, с. 40,
41.
25См.: Эрнандес X. Актуальные вопросы компартии Испании. Речь на Пленуме ИККИ. -
Коммунистический Интернационал, 1934, № 6; Ибаррури Д. Октябрьская социалистическая
революция и испанский рабочий класс. М., 1960. с. 79; История Коммунистической партии
Испании. (Краткий курс). М., 1960, с. 77-78.
15
откроют благоприятные возможности для развития таких событий в Испании и
на международной арене, которые будут означать начало решительной борьбы
рабочих и крестьян против контрреволюционных сил буржуазии и крупных по¬
мещиков и откроют перед ними возможность завоевания власти... Компартия
находится на этапе подготовки (политической и организационной) рабочих и
крестьян к взятию власти”26. Такие же взгляды активно пропагандировались
в газетах коммунистической партии, ее теоретических журналах и в брошюрах
агитпропа ЦК27.
В упомянутом ранее сборнике ’’Проблемы испанской революции” также под¬
черкивалось, что ’’решительная победа нынешней испанской революции, осущест¬
вляемая только под руководством пролетариата, означает организованное насиль¬
ственное свержение рабочими и крестьянами буржуазно-помещичьей власти, соз¬
дание рабоче-крестьянского правительства, революционной диктатуры союза ра¬
бочих и крестьян, опирающейся на советы рабочих, крестьянских и солдатских
депутатов, на революционную вооруженную силу трудящихся народных масс”,
которая станет ’’могучим рычагом и оружием” для победы социалистической
революции28. Этот курс партия сохраняла до конца 1934 — начала 1935 г.
Антифашистское восстание в октябре 1934 г. партия готовила и осуществляла
под лозунгом ’’Вся власть Советам рабочих, крестьянских и солдатских депута¬
тов”29. Так что, если говорить о ’’крутом повороте” в стратегии и тактике КПИ,
то он произошел позднее, практически в конце 1934 г. и особенно после VII кон¬
гресса Коминтерна.
Если уж такой поворот и произошел, то касался он прежде всего отношений
между новым руководством партии и делегацией и, соответственно, ИККИ. Не
случайно Кодовилья в донесениях отмечал, что у делегации сложились добрые от¬
ношения с новыми лидерами, что существует полное взаимопонимание и сотруд¬
ничество. Вероятно, подобная атмосфера, сложившаяся в ЦК, возникла потому,
что Диас и другие руководители партии, выросшие на схватках с группой Булье-
хоса и получавшие все время поддержку со стороны ИККИ, не имели иных взгля¬
дов и иных подходов к проблемам революционного движения, кроме тех, кото¬
рые проводила в жизнь делегация. Кроме того, нужно было время, чтобы про¬
верить на практике линию Коминтерна, накопить собственный опыт и внести ка¬
кие-то коррективы в эту линию.
Позднее Ибаррури высоко оценила вклад Кодовильи в деятельность компар¬
тии - помогавшему ей преодолевать политические и сектантские ошибки30.
Думается, что такая оценка деятельности Кодовильи носит несколько односто¬
ронний характер. Сохранение КПИ старого политического курса в* значительной
степени было следствием теоретических взглядов Кодовильи, полагавшего, что
только в борьбе за власть Советов испанские коммунисты в состоянии реализо¬
вать линию Коминтерна.
Первый шаг в новом направлении КПИ сделала лишь в сентябре 1934 г., хотя
сразу же после прихода гитлеровцев к власти в Германии партия неоднократно
пыталась установить единство действий с Испанской социалистической рабочей
партией (ИСРП) и анархо-синдикалистской Национальной конфедерацией труда
(НКТ) и даже призывала создать комитет связи, в котором, как писал Диас
в исполком ИСРП 26 ноября 1933 г., ’’представители обеих партий могли изу¬
чать. обсуждать и решать разные проблемы, возникающие в современной ситуа¬
2 6 La Correspondencia internacjonał, 1933, № 17, р. 271.
27См.: Abrid las carceles! La lucha del Partido por la amnistia de clase. Madrid-Barcelona, [s.a.] ;
Alianza obrero? No! Frente unico! Esta la salida. Ma dr id-Bar celo na, [s.a.]; Los Soviets en Espana.
Paris, [s.a.].
2 8 Проблемы испанской революции. М.. 1933, с. 149.
2 9 См. Платформа советской власти КПИ. - Коммунистический Интернационал, 1934, № 31.
30Ибаррури Д. Воспоминания. Кн. I. Единственный путь. М., 1988, с. 2 ПК
16
ции”. Но, по более позднему признанию самих коммунистов, их призывы носили
в значительной степени пропагандистский характер31, поскольку над ними дамо¬
кловым мечом висел тезис о ’’социал-фашизме”, исключавший саму идею какого-
либо сотрудничества с социалистами32. Исполком Коминтерна жестко следил за
тем, чтобы коммунистические партии не вступали ни в какие отношения с социал-
демократией. В резолюции о положении в Испании от 16 декабря 1933 г. Секрета¬
риат ИККИ обращал особое внимание КПИ на то, чтобы вся агитация и пропаган¬
да партии были обращены на то, чтобы ’’революционным путем установить вме¬
сто правительства буржуазии и помещиков правительство рабочих и крестьян
на основе Советов”, строить тактику единого фронта на изоляции от масс ’’преда¬
тельской партии социал-фашистов и анархистов и их лидеров”, ’’систематически,
своевременно и умело разоблачать новые левые маневры социал-фашистов”33.
Понятно, что на основе таких директив призывы к единству действий действи¬
тельно не могли выйти за рамки пропагандистских лозунгов.
Контроль ИККИ над КПИ стал несколько ослабевать после октябрьского вос¬
стания 1934 г., получившего самую высокую оценку в руководящих кругах
Коминтерна, несмотря на его поражение. Подводя основные итоги деятельности
КПИ в ходе восстания, ИККИ отмечал правильность ее политической линии, ее
отвагу, решимость и способность придать новый импульс развитию революции34.
Немаловажную роль в таком повороте оказала и позиция делегации ИККИ, вы¬
соко оценивавшей деятельность всех руководителей партии, особенно Диаса, про¬
явившего себя, по определению Кодовильи, как хладнокровный, энергичный,
крупный политический руководитель, ’’верный товарищ с сильной верой в поли¬
тическую линию Коминтерна”35. Оппддь не случайно в канун VII конгресса Ком¬
интерна был выпущен специальный номер журнала ’’Коммунистический Интерна¬
ционал”, целиком посвященный Испании36.
После октября 1934 г. КПИ получила, что называется, ’’карт-бланш” в осущест¬
влении своей политики, особенно тактики единого фронта. Именно в это время
резко активизировалась переписка ЦК КПИ с исполкомом ИСРП по вопросу о со¬
вместных действиях двух партий. О том, насколько она была активной, свидетель¬
ствуют следующие факты. Уже вскоре после октябрьских боев Диас в письме
в исполком ИСРП предложил социалистам начать переговоры по созданию еди¬
ного фронта всех рабочих партий и организаций в борьбе за прекращение репрес¬
сий, амнистию участников вооруженного восстания, восстановление деятельности
народных домов и тщ. 8 декабря он предложил организовать встречу представите¬
лей двух партий. 27 февраля 1935 г. Диас сообщил исполкому ИСРП о готовности
ЦК КПИ обсудить вопрос о создании единого фронта в связи с предстоявшими
выборами. А 5 мая вновь повторил это предложение. 23 мая, сообщая о проведе¬
нии в Мадриде антифашистского митинга, он просил прислать оратора от ИСРП.
Далее эстафету подхватил — в связи с отъездом Диаса в Москву на конгресс
Коминтерна — секретарь ЦК Урибе. 11 июня он предложил исполкому ИСРП
начать обсуждение программы конкретных действий, а 10 июля выдвинул четыре
пункта такой программы — совместная борьба за радикальную аграрную реформу,
решение национального вопроса, общее улучшение жизни и условий труда рабочих
31 См. Компартия Испании между VI и VII конгрессами Коминтерна. - Коммунистический
Интернационал, 1935, № 13, с. 31.
32 Один из видных деятелей КПИ В. Арройо писал, что весь свой огонь критики КПИ
’’должна особенно направлять против социал-фашистских вождей-предателей”. - La Corres¬
pondence international, 1934, № 10, р. 167.
33ЦПА ИМЯ, ф. 495, оп. 120, д. 245, л. 7, 11.
34См.: Борьба против фашизма, борьба за власть, за рабоче-крестьянскую республику
в Испании. - Коммунистический Интернационал, 1934, № 32-33; Степанов И. Октябрьские
бои пролетариата в Испании. - Большевик, 1934, № 22.
35ЦПА ИМЯ, ф. 495, оп. 120, д. 370, л. 140.
36См. Коммунистический Интернационал, 1935, № 13-14.
17
и крестьян, амнистия всех революционеров-заключенных. 2 августа Урибе напра¬
вил письмо с предложением организовать мощную совместную кампанию, чтобы
путем организации митингов, демонстраций, подачи петиций добиться амнистии
политзаключенных в связи с предстоявшим судебным процессом над одним из
лидеров ИСРП Л. Кабальеро и угрозой для него 30-летнего тюремного заключе¬
ния. 12 августа он вновь обратился с письмом к ИК ИСРП, предлагая провести
совместное празднование годовщины Октябрьской революции на основе единой
платформы.
Курс КПИ на совместные действия с социалистами шел в общем русле поисков
новой стратегии, которую начал разрабатывать Коминтерн в канун VII конгресса.
На состоявшейся в апреле 1935 г. встрече делегации трех партий (ФКП, ИКП
и КПИ) пришли к единодушному мнению, что назрела насущная необходимость
образования широкого антифашистского фронта со всеми революционными си¬
лами страны с целью борьбы против фашистской контрреволюции37. Выдвигая
этот лозунг, испанские коммунисты были глубоко убеждены в том, что в октябрь¬
ские дни 1934 г. произошло не просто столкновение сил революции и контр¬
революции, а попытка рабочего класса в открытом бою решить вопрос о власти
советскогр типа. Поэтому и лозунг народного антифашистского фронта они вна¬
чале рассматривали как средство решения узлового вопроса революции — вопроса
о власти с помощью нового вооруженного восстания, которое должно позволить
покончить с ’’клерикально-фашистской диктатурой” и установить в Испании Со¬
ветскую власть, диктатуру пролетариата.
Такой подход к перспективам революционного движения в Испании в то время
был характерен не только для КПИ, но и для некоторых деятелей Коминтерна.
Тольятти писал весной 1935 г.: ’’Основной вопрос, поставленный октябрьскими
боями перед пролетариатом и широкими массами трудящихся, - это централь¬
ный вопрос всякой революции — вопрос о власти”38. Подобную точку зрения
высказывал и Э. Герэ39. Правда, в речи 2 июня на митинге в мадридском кино¬
театре ’’Монументаль” Диас отошел от столь жестких формулировок, призвав
к объединению в народный антифашистский фронт ’’всех, кто ненавидит фашизм
и его спутников — террор, нищету и голод”, и выдвинув такую программу-мини¬
мум, в которой ни слова не говорилось о борьбе за власть40. Позднее Ибаррури
справедливо замечала, что именно тогда Коммунистическая партия Испании сде¬
лала первый ни г к достижению ’’взаимопонимания рабочих партий со всеми де¬
мократическими или просто либеральными силами, которые выступали против
фашизма, даже если они не были ни последовательно либеральными, ни последо¬
вательно демократическими”41 *.
Поворот в политике КПИ начался, но на VII конгресс делегация КПИ прибыла
еще с грузом старых представлений о том, как ’’делать революцию”. Из выступ¬
лений членов делегации видно, что они не ожидали крутого поворота в стратегии
и тактике Коминтерна, особенно после выступления В. Пика, чей доклад был вы¬
держан в консервативном духе. Пик доказывал правильность старой тактики
’’класс против класса” и утверждал, что ’’все развитие капитализма ведет к созре¬
ванию революционного кризиса”, к свержению власти эксплуататорских классов
37 См. К рабочим Испании - социалистам, коммунистам, анархистам и синдикалистам.
Ко всем трудящимся Испании, Каталонии, Бискайи, Галисии и Марокко. - Коммунистиче¬
ский Интернационал, 1935, № 13-14, с. 14-15.
3*Эрколи. Заметки о характере испанского фашизма. - Коммунистический Интернацио¬
нал, 1935, № 13-14, с. 22.
39Герэ Э. Борьба за единый пролетарский фронт и народный антифашистский фронт
в Испании. - Коммунистический Интернационал, 1935, № 35-36, с. 42.
ĄQDiazJ. Ties anos de lucha. Paris, 1970, p. 26-27.
41 Международная встреча, посвященная 30-летию VII конгресса Коминтерна. Прага, 1965,
с. 204.
18
и установлению диктатуры пролетариата и Советской власти42. В речах испанских
делегатов вначале явно преобладал мажорный тон. Диас, выступавший под псев¬
донимом Гарсиа и посвятивший свой доклад итогам октябрьских боев, утверж¬
дал, что если бы испанский пролетариат добился победы, то это ’’означало бы
гибель капиталистической системы в Испании” и что в Испании еще ’’предстоят
новые бои огромного масштаба”. Задача коммунистов, утверждал он, будет
состоять в том, чтобы массы под руководством КПИ ’’пришли как можно скорее
к победоносному Октябрю”43. Другой член делегации, X. Эрнандес (Хуан Вен¬
тура) , заявил, что ’’идея штурма” зреет в сознании масс и, исправив свои ошибки,
учтя выводы конгресса, они ’’свергнут фашизм и буржуазно-помешичью власть
и добьются торжества рабоче-крестьянской революции”, придут ”к победе Советов
в Испании”44.
Однако доклад К. Димитрова и дискуссия на конгрессе привели к радикаль¬
ному повороту в позициях испанской делегации. Она не только ’’много аплоди¬
ровала, но мало говорила”45. В ней шел сложный процесс осмысления того но¬
вого, что звучало на заседаниях конгресса, преодоления стереотипов и устарев¬
ших политических формул. Конгресс дал мощный импульс борьбе КПИ за еди¬
ный рабочий и антифашистский народный фронт, позволил ей в кратчайшие сроки
создать широкую коалицию демократических сил страны и добиться ее победы
на парламентских выборах в феврале 1936 г. В то же время возникшая в КПИ
после победы эйфория привела к возрождению надежд на новый Октябрь. И если
раньше ИККИ подталкивал коммунистическую партию к самым активным дей¬
ствиям, можно сказать, понуждал ее к стремительному броску вперед, то теперь
ему пришлось охлаждать горячие головы, особенно Кодовильи.
При обсуждении испанской ситуации в Секретариате ИККИ 26 мая 1936 г.
Димитров после докладов Эрнандеса и Кодовильи, нарисовавших радужную
картину революционных перспектив, был вынужден напомнить им, что угроза
фашизма в стране не только не снята, но приобретает все более реальные очер¬
тания. Что касается перспектив, то он обратил внимание испанской делегации
на необходимость решения самой неотложной задачи — добиться полной победы
демократических и антифашистских сил над фашизмом и контрреволюцией,
а для ее успешного решения, отметил он, особуй важность приобретает всемер¬
ное укрепление и дальнейшее развертывание народного фронта46. В постановле¬
нии была подчеркнута недопустимость перехода от буржуазно-демократической
революции к социалистической и установлению диктатуры пролетариата47.
Эти основополагающие задачи легли в основу постановления Секретариата
ИККИ по испанскому вопросу от 1 июня, нацелившего партию не только на самую
решительную борьбу с фашизмом, но и на осуществление радикальных социально-
экономических и политических преобразований, которые должны были закрепить
успех антифашистских сил на выборах и обеспечить победу демократической
революции. 24 июня ИККИ вновь обратил внимание руководства КПИ на это
обстоятельство.
Критикуя, и вполне справедливо, испанских коммунистов, ИККИ одновре¬
менно высоко оценил их борьбу за Народный фронт, смелость в постановке и
решении узловых проблем антифашистского движения. В связи с этим встал
вопрос о судьбе делегации ИККИ при ЦК КПИ. По предложению Димитрова
4 2 См. VII конгресс Коммунистического Интернационала и борьба против фашизма и вой¬
ны. М„ 1975, с. 52, 117.
4’Коммунистическая партия Испании в борьбе против фашизма. М., 1935, с. 18, 33, 38.
4 4Там же, с. 38, 64.
4 s Alba И. Op. cit., р. 159.
4бЦПА ИМЛ, ф. 495, оп. 120, д. 439, л. 291.
4 7 См. Шириня К.К. Стратегия и тактика Коминтерна в борьбе против фашизма и войны.
(1934-1939). М., 1979, с. 146.
19
Секретариат решил оставить КПИ ’’без няньки”, отозвать делегацию и после
V съезда партии, намеченного на июль, провести совместное заседание делегаций
ЦК и ИККИ и выработать долгосрочную политическую линию партии48.
Однако осуществить эту новую линию Исполком Коминтерна не смог. Вспых¬
нувший в июле 1936 г. антиреспубликанский мятеж реакционных сил, начав¬
шаяся гражданская война, вмешательство в нее внешних сил привели к тому,
что ИККИ был вынужден не только сохранить свою делегацию в Испании, но и
направить на помощь испанским коммунистам десятки активистов и руково¬
дителей других коммунистических партий.
Среди них были члены Исполкома Коминтерна Франц Далем и Андре Марти,
руководящие работники многих компартий: от ИКП — Витторио Видали (Кар¬
лос Контрерас), Луиджи Лонго (Галло), Джузеппе ди Витторио (Николетти),
Джанкаоло Пайетта (Камен); от ФКП — Франсуа Бийу, Анри Жанен, Пьер Робер,
Франсуа Виттори; от КП Австрии - Манфред Штерн (Клебер); БКП — Рубен
Аврамов, Райко Дамянова, Карло Луканов; от КП Великобритании — Питер
Карриган, Ральф Фокс; от КП Венгрии - Янош Гал, Матэ Залка (Лукач); от
КПГ - Ганс Баймлер, Ганс Кале, Артур Беккер; от КП Польши - Густав Рей¬
хер (Рваль); от КПЮ — Благое Парович и др. В Испании в разное время бывали
руководители, члены ЦК братских партий Морис Торез, Жак Дюкло, Гарри Пол-
лит, Уильям Галлахер, Тим Бак, Вальтер Ульбрихт, Ян Шверма и др.
Круг обязанностей, задач и полномочий советников был четко сформулирован
Димитровым, который в беседе с болгарским коммунистом К. Лукановым под¬
черкнул, что представители братских партий обязаны решать все без исключения
вопросы только через ЦК КПИ, не вмешиваясь во внутренние дела партии и рес¬
публики49.
Естественно, возникает вопрос, почему у ИККИ появилась потребность напра¬
вить в Испанию такое большое число советников? Разве Коммунистическая пар¬
тия Испании была не в состоянии сама решать вставшие перед ней организацион¬
ные, политические, военные и иные проблемы? Не являлась ли посылка советни¬
ков свидетельством недоверия руководства Коминтерна к ее кадрам, к ее поли¬
тической линии и методам руководства?
Думается, что причины столь массированного ’’десанта” следует искать прежде
всего в острой нехватке кадров у КПИ. С первых же дней войны партия стала
стремительно расти. Если в середине июля 1936 г. она насчитывала 100 тыс. чело¬
век, то в начале марта 1937 г. - 249 тыс., в августе — 32897850. Однако кадров,
особенно политических, пропагандистских и военных, не хватало на всех уров¬
нях. Партия бросила на фронт почти 60% своего состава51, превратившись в
’’воюющую партию”. Но, укрепив свои позиции в армии, КПИ оголила тыл, где
перед ней вставали не менее сложные и трудные проблемы. Направляя в Испанию
советников, ИККИ полагал, что они привнесут в деятельность КПИ международ¬
ный опыт коммунистического движения, который поможет ей одержать победу.
В западноевропейской и американской историографии сложился стереотип
в отношении советников Коминтерна. Их рассматривают как своего рода ’’крас¬
ную аристократию” Коминтерна, стремившуюся установить в Испании ’’сталин¬
ский режим”, как агентуру НКВД, контролировавшую каждый шаг ’’полуграмот¬
ной компартии”, превратившейся в безвольное орудие советской внешней поли¬
тики. В какой-то степени эти упреки и критические оценки деятельности советни¬
ков имеют под собой почву. Многие из них не знали испанской действительности,
48ЦПА ИМЛ, ф. 495, оп. 120, д. 439, л. 291.
49Спомени за Георги Димитров. Т. 2. 1934-1949. София, 1971, с. 205.
5 ° Война и революция в Испании. 1936-1939, т. I. М., 1968, с. 582; ЦПА ИМЛ, ф. 495,
оп. 2, д. 256, л. 112.
51 Checa Р. Tareas de organización у trabajo practica del Partido. Madrid-Barcelona, 1937, p. 28.
20
традиций, обычаев, смутно представляли себе подлинную и постоянно менявшую¬
ся расстановку политических сил, механически переносили опыт своих партий
в специфические условия страны, охваченной гражданской войной, нередко под¬
меняли ЦК КПИ и местные парторганизации, принимали и проводили в жизнь
решения, противоречившие линии партии, командовали там, где это должны
были делать испанцы5 2.
Положение осложнялось еще и тем, что вся система советников отличалась
необычайной многослойностью: в нее входили представители ИККИ, делегация,
секретари многих коммунистических партий, функционеры, отвечавшие за от¬
дельные проблемы, представительства компартий при интербригадах, периоди¬
чески приезжавшие в Испанию руководители коммунистических партий, моло¬
дежных организаций, Международной рабочей помощи (МОПРа). Почти все они
были автономны в своих действиях. Достаточно вспомнить Марти, решавшего
многие вопросы, особенно те из них, которые касались интербригад, без КПИ* 53.
Такую же ’’независимость” иногда проявлял Кодовилья. В декабре 1936 г. он
в течение длительного времени убеждал Кабальеро, главу правительства и руко¬
водителя левого крыла ИСРП, в необходимости немедленного слияния КПИ и
ИСРП, что вызвало у него бурную вспышку гнева. Кабальеро решительно отка¬
зался вести дальнейшие разговоры на эту тему54. Как выяснилось, Кодовилья
вообще не имел полномочий на эту беседу, и Диасу пришлось несколько раз
встречаться с Кабальеро для того, чтобы ликвидировать возникший конфликт55.
При таком обилии советников коммунистическая партия далеко не всегда
могла принимать оптимальные решения. Тем не менее при всех недостатках,
промахах и ошибках советники, особенно на первом этапе войны, оказали КПИ
серьезную помощь в решении массы сложнейших военно-политических, экономи¬
ческих и иных проблем: в создании народной армии, ее политорганов, военной
промышленности, интернациональных бригад и т.д.
Ситуация с советниками радикально изменилась лишь осенью 1937 г., когда
в Испанию прибыл по поручению ИККИ Тольятти. Он был введен в состав полит¬
бюро ЦК КПИ, получив при этом самые широкие полномочия56. Изучив обстанов¬
ку и разобравшись в деятельности советников, Тольятти решительно поставил
перед ИККИ вопрос о необходимости немедленного отзыва подавляющего боль¬
шинства советников, своими некомпетентными рекомендациями и действиями
наносивших серьезный ущерб делу антифашистского сопротивления. ’’Партия
глубоко изменилась, — писал он в ИККИ. — Она стала большой партией, которая,
бесспорно, охватывает в своих рядах лучшую часть народа. Она полна боевого
духа, энтузиазма и инициативы. Ее авторитет чрезвычайно вырос. Ее вожди в очень
популярной форме излагают все то, что народ знает, хочет и чувствует. Поэтому
они популярны и любцмы народом”57. В этих условиях, считал Тольятти, следует
отозвать большинство советников, привыкших чувствовать себя ’’хозяевами пар¬
тии”, и дать ей возможность ’’ходить на собственных ногах, оставив за нами дей¬
ствительно роль советников”5 8.
ИККИ согласился с соображениями Тольятти и в течение сентября — октября
1937 г. отозвал большинство советников из Испании. Одновременно была ликви¬
дирована и делегация. Кодовилья по постановлению Секретариата ИККИ был
направлен в Париж для организации интернациональной кампании в поддержку
5 2 См. Togliatti Р. Op. cit., р. 141-142.
53См. Далем Ф. Накануне второй мировой войны. 1938 - август 1939. Воспоминания,
т. 1.М., 1982. с. 44-45.
54 Caballero Largo F: La correspondencia secreta. Madrid, 1962, p. 292.
5 5 Togliatti P. Op. cit., p. 126.
Комолова Н.П,, Филатов Г.С. Пальмиро Тольятти. М., 1983, с. 84.
57 TogliattiР. Op. cit., р. 135.
5 8 Ibid., р. 142.
21
Испанской республики59. Что касается Герэ, то он был отозван в Москву, а Ми-
нев по просьбе ЦК КПИ оставлен при ЦК объединенной социалистической партии
Каталонии (ОСПК). Оставшиеся в стране представители коммунистических пар¬
тий находившиеся в интербригадах, были подчинены отделу ЦК КПИ по работе
с иностранцами.
Коммунистическая партия Испании получила наконец действительную само¬
стоятельность. Руководство Коминтерна теперь не принимало принципиальных
решений по проблемам Испании и политике КПИ без участия представителей ком¬
мунистической партии. Сами решения перестали носить, как правило, характер
директивных документов, хотя в них довольно подробно указывалось, что, по
мнению ИККИ, следовало бы делать КПИ для достижения победы над мятежни¬
ками. При этом ИККИ старался учитывать своеобразие сложившейся в Испании
ситуации и формулировал в своих рекомендациях именно те задачи, которые
и предстояло решить КПИ. Они были подчинены одной главной цели - нанести
поражение реакции, помочь КПИ и другим антифашистским силам Испании вы
играть войну, а вместе с ней и демократическую революцию.
Так, в постановлении Секретариата ИККИ о работе ЦК КПИ от 27 декабря
1936 г. его внимание было обращено на необходимость ’’проводить решительный,
последовательный курс на закрепление и развитие демократическо-республикан¬
ского парламентского режима”, избегать огульной национализации, выступать
против ’’насильственной национализации крестьянских хозяйств”, против вся¬
кого партикуляризма, за создание единой народной армии и собственной военно-
промышленной базы, укреплять Народный фронт60.
19-20 сентября 1937 г. совместно с делегацией КПИ Президиум ИККИ обсу¬
дил положение в Испании. В принятом 10 октября постановлении указывалось,
что КПИ должна выступить с предложением о проведении на территории респуб¬
лики парламентских и муниципальных выборов, добиваться достижения единст¬
ва действий с Национальной конфедерацией труда (НКТ) и защищать организа¬
ционное единство Всеобщего Союза трудящихся (ВСТ), не форсировать слияния
КПИ с ИСРП, последовательно проводить политику Народного фронта. В связи
с тем, что экономическая жизнь республики была дезорганизована, ИККИ ре¬
комендовал партии добиваться национализации банков и промышленности, ее
милитаризации, вести борьбу против насильственной коллективизации в деревне,
создания Совета регулирования народного хозяйства61.
Совершенно иным по тону и характеру было постановление Секретариата
ИККИ от 3 сентября 1938 г. К тому времени обстановка в Испании радикально
изменилась. В результате ряда поражений народной армии в рядах Народного
фронта возникли пораженческие настроения, усилились разногласия между со¬
ставлявшими его партиями и организациями, резко упал дух сопротивления
в народных массах. Поэтому Секретариат рекомендовал партии сосредоточить
свои усилия на всемерном укреплении армии, с величайшей энергией вести борь¬
бу с пораженцами и капитулянтами, принять все необходимые меры для центра¬
лизации руководства экономикой в руках правительства, добиваться нормали¬
зации отношений центрального правительства с правительством Каталонии, укреп¬
ления сотрудничества КПИ с социалистами и анархо-синдикалистами 6 2.
Эти и другие рекомендации ИККИ оказали КПИ существенную помощь в раз¬
работке и осуществлении политики антифашистского сопротивления. Чаще в них
формулировались реальные задачи, но иногда выдвинутые в них идеи партия была
59ЦПА ИМЯ, ф. 495, оп. 18, д. 1226, л. 1.
60 VII конгресс Коммунистического Интернационала и борьба против фашизма и войны,
с. 452-456.
61 ЦПА ИМЯ, ф. 495, оп. 2, д. 241, л. 69- 81.
6 2 Там же, оп. 20, д. 262, л. 340- 351.
22
не в состоянии осуществить. Так, в частности, произошло с рекомендацией о про¬
ведении выборов в парламент и муниципалитеты. ИККИ и испанские коммунисты,
выдвигая эту идею, исходили из того, что после подавления мятежа левых экстре¬
мистов в мае 1937 г. и ухода в отставку правительства Кабальеро, чья военная
политика вела республику к поражению, такие выборы помогут укрепить един¬
ство Народного фронта, а главное, изменят в пользу сторонников сопротивления
фашизму состав центральных и местных органов власти. КПИ считала также, что
в ходе выборов она сможет значительно увеличить свое представительство в кор¬
тесах и муниципалитетах, поскольку она могла рассчитывать на поддержку значи¬
тельной части населения республики и особенно армии. Однако ИККИ явно пере¬
оценил силы и возможности КПИ. Идея выборов встретила столь решительное
сопротивление со стороны других партий Народного фронта, что КПИ была вы¬
нуждена вскоре вообще снять предложение о проведении выборов и более к нему
не возвращалась.
Доверие, которое проявил Коминтерн к Коммунистической партии Испании
в ходе гражданской войны, отнюдь не означало, что его руководство бесстрастно
взирало на все, что делала КПИ. В необходимых случаях ИККИ решительно вме¬
шивался в деятельность партии, если видел, что занятые ею позиции могли соз¬
дать серьезную угрозу единству Народного фронта и привести к поражению анти¬
фашистских сил. Впервые ИККИ пришлось сделать это еще в самом начале фа¬
шистского мятежа. Первоначальные успехи в борьбе с мятежниками вызвали
в партии волну такого энтузиазма, такую уверенность в быстрой и окончатель¬
ной победе, что КПИ на время потеряла трезвый подход к оценке событий. Не
располагая достоверной информацией, ИККИ тщетно направлял ЦК КПИ теле¬
граммы, призывая коммунистов к осмотрительности/к сосредоточению всех сил
на разгроме мятежников, к отказу от решения задач, подлежавших осуществле¬
нию после победы. В ответ он получал сообщения, не имевшие никакого отноше¬
ния к этим призывам63.
О благодушных настроениях, царивших тогда, в 1936 г., в партии, говорится
в письме Герэ, сообщавшего в Москву, что партия ”не только не заняла позиции
против такой тенденции, но и сама ее распространяла, объявляя ежедневно пол¬
ную и последнюю победу на завтрашний день и создавая таким образом иллю¬
зию, что враг не имеет никакой* силы и что он окончательно деморализован”64.
24 июля 1936 г. Секретариат ИККИ был вынужден направить ЦК КПИ дирек¬
тивы, в которых настоятельно рекомендовал испанским коммунистам сконцен¬
трировать все силы на быстром подавлении мятежа и не увлекаться планами,
подлежавшими осуществлению после победы, избегать всего, что могло бы по¬
дорвать единство Народного фронта, не преувеличивать свои силы и не выходить
за рамки борьбы за демократическую республику, участвовать в правительстве
только в том случае, если это будет абсолютно необходимо в целях подавления
мятежа, не ставить вопроса о замене регулярной армии народной милицией, при¬
влекать лояльных офицеров, добиваться амнистии для тех из них, кто перейдет
на сторону народа65. Настойчивые усилия ИККИ привели к тому, что КПИ от¬
бросила благодушие и начала мобилизацию всех антифашистских сил на борьбу
с врагом.
Столь же резко ИККИ пришлось вмешаться в политический курс КПИ весной
1938 г., когда мощное наступление противника на восточном фронте вызвало
в республике острый военно-политический кризис и активизировало действия
капитулянтов в высших эшелонах политического и военного руководства рес¬
публики. Министр обороны И. Прието при поддержке президента М. Асаньи, * 6
63Там же, оп. 18, д. 1135, л. 6.
6 4 Там же, оп. 74, д. 200, л. 1
6 5 Там же, д. 201, л. 3.
23
утверждая, что война проиграна, требовал отставки правительства и создания
кабинета способного начать переговоры с Франко о мире66. Коммунистическая
партия сумела в это критическое время поднять на борьбу с капитулянтами широ¬
чайшие народные массы и сорвала их маневры67. Прието был выведен из состава
правительства, и пост министра обороны занял глава правиуельства X. Негрин,
сформировавший кабинет ’’национального спасения”. В то же время часть ком¬
мунистов, особенно армейских и на местах, выступила за ликвидацию Народного
фронта, за создание чисто рабочего правительства, за то, чтобы армия повернула
оружие против ’’внутреннего врага”. Тольятти, сообщая в ИККИ о царивших
в партии настроениях, настоятельно потребовал директивных указаний, чтобы
не допустить распада Народного фронта. ИККИ решительно поддержал Тольятти
и рекомендовал ЦК КПИ сделать все возможное, чтобы не допустить раскола
антифашистской коалиции. В соответствии с директивами ИККИ Диас направил
в газету ’’Мундо обреро” письмо, в котором осудил сектантские тенденции68.
Кризис в партии был преодолен, и партия наладила тесное сотрудничество с пра¬
вительством Негрина69.
При анализе взаимоотношений между ИККИ и КПИ в годы гражданской войны
нельзя не остановиться хотя бы в самых общих чертах на так называемых ’’белых
пятнах” этих взаимоотношений. Один такой сюжет связан с весьма запутанной
и не до конца выясненной борьбой коммунистической партии против троцкизма,
хотя внешняя канва этого конфликта лежит на поверхности. Как известно, ИККИ
довольно активно включился в истеричную по характеру кампанию травли
’’троцкистско-зиновьевских двурушников, изменников и убийц”. Что касается
КПИ, то она, равно как и другие коммунистические партии, принимала в этой
кампании самое активное*участие, тем более что в отличие от других стран у нее
был вполне конкретный идеологический и политический противник — Объединен¬
ная марксистская рабочая партия (ПОУМ). До осени 1936 г. КПИ занимала в от¬
ношении ПОУМ корректные позиции. ПОУМ входила в Народный фронт, ее пред¬
ставители участвовали в составе хунты обороны Мадрида и правительства Катало¬
нии, она имела свои вооруженные силы. Но в конце 1936 г. отношение КПИ к
ПОУМ резко изменилось. Такому повороту послужили по крайней мере два об¬
стоятельства. Во-первых, проходившие в Москве судебные процессы над вид¬
ными деятелями ВКП(б) и Советского государства, обвинявшимися в антисо¬
ветской и террористической деятельности, а также в связях с Троцким. Во-вто¬
рых, все без исключения коммунистические партии получили директивы ИККИ
о самой беспощадной борьбе с троцкизмом и его сторонниками. Все неудачи и
промахи в борьбе с фашизмом стали объяснять преимущественно происками
троцкистов. Мануильский, выступая на Секретариате ИККИ при обсуждении
испанского вопроса 20 сентября 1937 г., специально обратил внимание испан¬
ских коммунистов на необходимость борьбы с троцкистами, являвшимися, До
его словам, движущей силой сторонников капитуляции, прямой агентурой фа¬
шизма70.
Уже с середины декабря 1936 г. в печати КПИ стали появляться статьи, в ко¬
торых подчеркивалось, что коммунисты должны бороться с ПОУМ так же, как
с фашистами. ’’Френте рохо” характеризовала ПОУМ как ’’бандитскую группу,
которую фашизм использует для подрыва единства народа”, ’’Мундо обреро”
призывала нанести сокрушительный удар по ’’поумистским канальям”. С рез¬
кими нападками на ПОУМ на митингах выступали руководители партии, создавая
по отношению к ней атмосферу идеологической и политической нетерпимости,
66Prieto I. Como у рог qne sali del Ministerio de Defensa Nacional. Paris, 1939, p. 15.
67Guerra у revolucion ел Espana. 1936-1939, t. 4. Moscu, 1977, p. 58-60.
6 6 Diaz J. Op. cit., p. 557-559.
69 TogliattiP. Op. cit., p. 166.
70ЦПА ИМЛ, ф. 495, on. 2, д. 257. л. 1, 3.
24
призывая к уничтожению ее как партии предателей, фашистской агентуры. Глав¬
ным аргументом, подтверждавшим предательскую сущность поумистов, были
ссылки на ’’московские процессы”, якобы доказавшие тесную связь между ”троц-
кистско-зиновьевскими бандитами” и разведками фашистских государств.
Мощный залп по ПОУМ был дан КПИ в 1937 г. на мартовском пленуме ее ЦК,
где ПОУМ прямо квалифицировалась как фашистская агентура на испанской
земле, как партия, против которой следует вести беспощадную борьбу. ’’Троц¬
кизм не является политической партией, это банда контрреволюционных элемен¬
тов. Фашизм, троцкизм и ’’неконтролируемые” — вот те три врага народа, кото¬
рые должны быт^ исключены из политической жизни не только в Испании, но и
во всех цивилизованных странах”, — говорил в докладе на пленуме Диас71.
С этого момента антитроцкистская кампания приобрела широкий размах и стала
перерастать в борьбу за полное вытеснение ПОУМ с политической арены.
Идеологическая и политическая кампания КПИ против ПОУМ облегчалась
в значительной степени тем, что некоторые позиции ее лидеров совпадали с по¬
зициями Троцкого, завязавшего с ними оживленную переписку, дававшего свою
интерпретацию происходивших в Испании событий и одновременно резко крити¬
ковавшего ее за недостаточно последовательный курс на победу пролетарской
революции72. Однако внешнее сходство позиций не дает нам оснований квали¬
фицировать ПОУМ как троцкистскую партию. Судя по ее документам, это была
левоэкстремистская организация, выступавшая за утверждение в Испании дикта¬
туры пролетариата, власти Советов, социалистических порядков и занимавшая
к тому же ярко выраженные антисталинские позиции. Само руководство ПОУМ
неоднократно подчеркивало свои серьезные расхождения с Троцким по широкому
кругу проблем испанской революции 7 3.
Добившись весной 1937 г. изгнания ПОУМ из Народного фронта, коммунисти¬
ческая партия начала усиливать свое наступление на ’’троцкистов”. Воспользовав¬
шись участием отрядов ПОУМ в майском путче 1937 г. в Барселоне, организо¬
ванном экстремистским крылом НКТ и Федерацией анархистов Иберии, КПИ
добилась от правительства Негрина объявления ПОУМ вне закона. Партия была
распущена, активисты арестованы, а позднее они оказались на скамье подсуди¬
мых. Что касается лидера партии А. Нина, то он исчез при таинственных обстоя¬
тельствах. В печати КПИ одно время сообщалось, что Нин бежал к своим ’’хо¬
зяевам” и что его якобы видели на захваченной мятежниками территории. На
самом же деле он был схвачен испанской контрразведкой, находившейся под
контролем шефа НКВД в Испании А. Орлова, подвергнут пыткам и расстрелян74.
Чем же объясняется столь яростное и беспощадное преследование сравнительно
небольшой партии, неспособной подорвать позиции КПИ и занять ее место в ан¬
тифашистском блоке, страдавшей левой фразой и вызывавшей недоверие со сто¬
роны других партий Народного фронта? В слепой вере Коммунистической партии
Испании в ’’мудрость” Сталина и правильность проводимой им политики истреб¬
ления ’’врагов народа”, ’’врагов” Советского Союза? Вера, конечно, была, ибо
кто из коммунистов мог усомниться тогда в непогрешимости ’’вождя народов”?
Но основные причины, вероятно, следует искать в другом. Чтобы одержать победу
над фашизмом, антифашисты Испании нуждались в оружии и боевой технике,
а единственной страной, оказывавшей военно-техническую помощь Испанской
республике, был СССР. Коммунистической партии Испании пришлось ’’отрабаты¬
вать” эту помощь своей борьбой с троцкизмом. В свою очередь Коммунистиче¬
ская партия Испании завоевала такое доверие Сталина, что именно испанским
коммунистам было поручено осуществление одного из самых зловещих сталин¬
71 Diaz J. Op. cit., р. 387.
72 Troski L. La Revolucion espanola (1931-1939). Madrid, 1977, p. 166, 167,169.
73См. La revolucion espanola en practica. Documentos del POUM. Madrid, 1977.
74См. Bonamusa F. Andres Nin у el movimiento comunista en Espana. Barcelona, 1977.
25
ских замыслов - убийство Троцкого. Именно через КПИ в окружение Троцкого
был внедрен Рамон Меркадер, убивший Троцкого в 1940 г. и получивший за
это звание Героя Советского Союза75.
Взаимоотношения между Коминтерном и КПИ на всем протяжении существова¬
ния этой международной организации коммунистов были сложными и неоднознач¬
ными. В них были периоды, когда Коминтерн, вся энергия и силы которого ухо¬
дили на оказание помощи и поддержки крупным компартиям (Германии, Ки¬
тая) , ограничивался эпизодическими контактами с КПИ, держал ее в поле зрения,
но смотрел на нее как на партию, находившуюся на периферии революционного
движения. Коммунистическая партия Испании прочно вошла в круг приоритет¬
ных интересов Коминтерна лишь с 1931 г. Он стал оказывать ей максимальную
помощь и поддержку, исходя из тех стратегических интересов, которые господ¬
ствовали тогда в коммунистическом движении. Для достижения этих целей
Коминтерн не останавливался перед прямым вмешательством в ее внутренние
дела, контролируя ее деятельность через своих представителей и решительно пре¬
секая любые попытки к самостоятельности.
Было бы неверным считать, что такое вмешательство имело всегда только
негативные последствия. Без помощи и поддержки Коминтерна Коммунистиче¬
ская партия Испании вряд ли могла бы в сравнительно короткое время превра¬
титься в одну из крупнейших и влиятельнейших партий Испании. Но несомненно
и другое: игнорирование Коминтерном национальной специфики Испании созда¬
вало для КПИ, по крайней мере до VII конгресса, серьезные трудности в борьбе
за массы, за достижение целей революционной борьбы. Убеждение в том, что
испанская революция развивается от своего Февраля к своему Октябрю и за¬
вершится только установлением диктатуры пролетариата, несомненно, задержало
разработку и осуществление Коммунистической партией Испании тактики еди¬
ного рабочего, а затем антифашистского фронта применительно к специфическим
условиям страны.
Решения VII конгресса и новые нормы отношений между Коминтерном и ком¬
мунистическими партиями внесли серьезные коррективы в контакты руководя¬
щих органов Коминтерна с коммунистическими партиями, в том числе с КПИ.
Возросло доверие к Коммунистической партии Испании, особенно в годы граж¬
данской войны. Правда, война вызвала и своеобразный рецидив старых подхо¬
дов и попыток Коминтерна решать новые и необычные задачи, вставшие перед
КПИ, старыми методами, путем усиления своего присутствия в Испании, направ¬
ления туда многих советников и помощников. Когда же стало ясно, что такой
метод бесперспективен, а деятельность советников наносит серьезный ущерб
партии, ее позициям в Народном фронте, Коминтерн решительно удалил их из
Испании, предоставив КПИ возможность практически самостоятельно решать
все вопросы.
75Кобд X Убийца Троцкого: палач или жертва? - Московские новости, 19.111.1989,
с. 15-16.
26
©1991 г.
Н.А. ВАСЕЦКИЙ
КАК СОЗДАВАЛСЯ IV ИНТЕРНАЦИОНАЛ
В последние минуты жизни Троцкий произнес фразу: ”Я верю в триумф IV Ин¬
тернационала”. И даже, говорят, попытался при этом выкрикнуть, как когда-то
на митингах в петроградском цирке ’’Модерн”: ’’Вперед!” Так несколько теат¬
рально и вместе с тем жутковато — потому что каждому, кто тогда был рядом
с Троцким, его слова не могли не показаться бредом мучительно умирающего
человека, — он высказал навязчивую идею, владевшую им последнее десятилетие.
На разные лады эта идея звучала в его книгах, статьях, письмах, выступлениях.
Чем бы он ни занимался, с кем бы ни говорил, все упиралось в одно и то же -
нужен новый, не похожий на прежние, Интернационал. 25 марта 1935 г. Троцкий
сделал в дневнике такую запись: ’’Работа, которую я сейчас выполняю — несмотря
на ее крайне недостаточный фрагментарный характер, - является самой важной
работой моей жизни, важнее 1917 г., важнее эпохи гражданской войны и пр.”
Этой работой была деятельность по созданию IV Интернационала.
Троцкий считал, что как II, так и III Интернационалы потерпели крушение.
Для выполнения задач мировой революции здравствовавшие вожди этих интерна¬
ционалов были абсолютно непригодны. Особенности судьбы и жизни, накопленный
теоретический и практический опыт позволили бы справиться с этой проблемой
только одному человеку — самому Троцкому. ’’Вооружить революционным мето¬
дом новое поколение через голову вождей Второго и Третьего Интернационалов —
этой задачи сейчас, кроме меня, некому выполнить, — писал Троцкий. — И я
вполне согласен с Лениным (собственно, с Тургеневым), что самый большой
порок — быть старше 55 лет. Мне нужно еще, по меньшей мере, лет 5 непрерыв¬
ной работы, чтобы обеспечить преемственность”1 (между III и IV Интернациона¬
лами) .
Троцкий справился с задачей на два года раньше срока, который поставил
перед самим собой. В сентябре 1938 г. в пригороде Парижа Переньи, в доме
активного сторонника Троцкого А. Росмера, собралось два десятка человек из
нескольких стран Европы и США. Они торопились, опасаясь быть застигнутыми
полицией. К вечеру второго и последнего дня затянувшихся заседаний, наконец,
был принят итоговый документ совещания. Так в международном рабочем дви¬
жении появилась новая организация — IV Интернационал.
Созданию IV Интернационала предшествовала колоссальная по объему работа.
Знакомясь с ней, не устаешь поражаться неуемной энергии Троцкого и вдруг
откуда-то появившейся в нем терпеливости, способности, когда требовалось,
действовать по принципу ’’капля камень точит”. IV Интернационал для Троцкого
стал театром одного актера. Ему, безусловно, помогали многие. Но роль глав¬
ного — драматурга, режиссера, постановщика, администратора, вплоть до распрост¬
ранителя билетов и организации рекламы — играл он сам.
Большинство исследователей, изучая историю троцкизма, обычно берут за
1 Троцкий Л. Дневники и письма. Нью-Йорк, 1986, с. 84, 85.
27
точку отсчета 1923 г., потому что именно тогда троцкистская оппозиция оконча¬
тельно оформилась организационно в РКП (б) и Коминтерне, появились первые
троцкистские группы в коммунистическом движении Франции, Германии, Греции,
Болгарии и некоторых других стран. Но очевидно, что троцкизм существовал и до
1923 г. если и не как сложившаяся фракция, то как идейно-политическое тече¬
ние располагавшее суммой особых взглядов в виде теории ’’перманентной рево¬
люции” и стремившееся реализовать ее на практике не через особую организацию,
а в рамках РКП (б) и Исполкома Коминтерна.
Суть теории ’’перманентной революции” хорошо известна. Напомню ее ключе¬
вые положения. Троцкий позаимствовал их у германского социал-демократа
Парвуса, ставшего в годы первой мировой войны махровым социал-шовинистом.
В основе ее лежали три главных положения.
Первое. В отличие от эпохи буржуазных революций XVIII—XIX вв., в частности
во Франции, в России нет сильной организованной буржуазии. Поэтому россий¬
ская буржуазия не может претендовать на роль гегемона в революции. Эту роль,
исходя из специфики страны, призван сыграть российский пролетариат, хотя и
немногочисленный, но хорошо организованный и политически боевой. Отсюда
главный вывод — в России революция могла начаться и победить исключительно
как революция социалистическая.
Второе положение. ’’Ассистировать” в российской революции пролетариату
должно было не многомиллионное крестьянство, чья мелкобуржуазная природа,
точно гири на ногах, будет тормозить развитие революционной борьбы пролета¬
риата, а после прихода его к власти неизбежно станет контрреволюционной силой,
а пролетариат более развитых стран Западной Европы. Без его прямой или, как
позднее писал Троцкий, государственной поддержки, у рабочего класса России
ничего не выйдет.
Наконец, третье положение. Окончательная победа социалистической революции
в рамках одной отдельно взятой страны невозможна. Начавшись в России, рево¬
люция должна перекинуться в другие страны. Иначе ей грозило бы контррево¬
люционное перерождение и последующий крах, как это произошло во Франции
с диктатурой якобинцев. Тем самым Троцкий фактически дословно воспроизвел в
изменившихся условиях XX в. тезис классического марксизма периода XIX сто¬
летия, от которого уже почти отказался один из его соавторов, Ф. Энгельс (в на¬
писанном им в 1895 г. введении к работе К. Маркса ’’Классовая борьба во Фран¬
ции с 1848 по 1850 г.”).
Указанные три положения теории ’’перманентной революции”, взятые в комп¬
лексе, как раз и составили идейно-политическую основу троцкизма. Естественно,
что В.И. Ленин не мог согласиться со столь упрощенной трактовкой револю¬
ционного процесса в России. Весь дооктябрьский период он вел решительную
борьбу с троцкистской теорией. Победа буржуазно-демократической революции
в феврале 1917 г. сняла главное противоречие между его теорией революций и
теорией Троцкого: исчез основной водораздел между ними — необходимость
поэтапной борьбы, смены буржуазно-демократического этапа, его перерастания
в этап социалистической революции.
После Февраля в России революция действительно могла развиваться и
развивалась только как революция социалистическая. Этим обусловлена поли¬
тическая близость в этот период Ленина и Троцкого. Из этого факта многие зару¬
бежные, а теперь и доморощенные троцкисты заключали, что, мол, после Октября
никакого троцкизма уже не было. Это не так. Троцкий не отказался ни от одного
из указанных выше положений своей и Парвуса теории, развивая и дополняя ее
рядом новых положений.
Недавно умерший на девятом десятке лет видный историк и деятель троцкист¬
ского движения Пьер Франк, начинавший на о. Принкипо секретарем Троцкого,
выделил три этапа в становлении и развитии троцкизма между двумя мировыми
28
войнами. Это годы с 1923 по 1929, с 1929 по 1933 и с 1933 по 1938-1939. С выше¬
указанной оговоркой в принципе можно принять периодизацию Франка.
На первом этапе, считал Франк, в строгом смысле ’’движение большевиков-
ленинцев интернационалистов” отсутствовало, существовала лишь его фракция
в СССР, которую поддерживали отдельные группки и лица из других стран. Вто¬
рой этап свелся к формированию интернационалистской левой оппозиции. Он
стал временем принципиального размежевания с официальным руководством
компартий и Коминтерна, формирования кадров интернационалистской левой.
Именно в эти годы, писал Франк, ’’образовалось большинство наших секций”,
сложился идейно-политический инструментарий анализа обстановки, что ’’позво¬
лило нам обрести, как говорится, ’’троцкистский голос””. Наконец, третий этап
был отмечен выходом троцкистских групп из компартий и Коминтерна, консти¬
туированием их в независимые партии и организации, попыткой наладить контакт
с партиями II Интернационала. Это было время подготовки и создания IV Интерна¬
ционала2 .
В марте 1929 г. Троцкий обратился к единомышленникам с письмом ”0 груп¬
пировках в коммунистической оппозиции”. Он призвал всех, кто сохранил вер¬
ность левой оппозиции и ему лично, не падать духом, искать пути для укрепления
оппозиционных групп, где они уже имелись, а там, где их еще не было, — подби¬
рать кадры, проявлять максимум внимания к каждому, кто выразил критическое
отношение к ВКП (б) и Коминтерну, проявил интерес к материалам левой оппо¬
зиции.
Памятуя знаменитое ленинское — прежде чем объединяться, нам надо решитель¬
но размежеваться, Троцкий писал: ’’Оппозиция формируется сейчас на основе
принципиального идейного размежевания, а не массового действия. Это отвечает
характеру нынешнего периода”3.
Решая проблему размежевания, Троцкий предложил на обсуждение три прин¬
ципиальных вопроса: 1) политика Англо-русского комитета; 2) китайская рево¬
люция; 3) хозяйственная политика в СССР. Здесь же им были сформулированы
и свои ответы на них.
По первому вопросу Троцкий считал, что сталинский курс на заключение по¬
литического блока с вождями английских тред-юнионов явился самым цинич¬
ным и самым гибельным попранием основ большевизма и теоретической азбуки
марксизма. Относительно китайской революции Троцкий был не менее катего¬
ричен: ее поражение явилось результатом ’’преступной практики” проведения в
жизнь идей перерастания буржуазно-демократической революции в социалисти¬
ческую. Что касается ’’русского вопроса’, как тогда в Коминтерне называли
отношение к СССР и политике ВКП (б), то проводимая Сталиным хозяйствен¬
ная политика, заявлял Троцкий, не могла увенчаться успехом, так как ложной
была сама идея, на которую эта политика опиралась, - утверждение о возмож¬
ности построить социализм в рамках отдельной страны. В то же время он приз¬
навал, что принятая сталинской группой концепция ’’сверхиндустриализации”
обещала положительное решение некоторых конкретных экономических проб¬
лем.
Таковы три главных вопроса-ответа, являвшихся, по Троцкому, тем оселком,
который позволил бы четко и ясно определить, с кем данная коммунистическая
партия, та или иная в ней фракция, наконец, конкретный ее член, политический
или общественный деятель. Судя по этой триединой формуле, он предлагал нечто
вроде ультиматума всем, к кому обращался с предложением о дискуссии. При
такой категоричности вряд ли эта дискуссия могла получиться, а если бы и воз¬
2 Frank Р. La Quatrieme Internationale. Contribution a Thistoire du mouvement trotskyste
internationale. Paris, 1969, p. 20, 24, 31 etc.
3 Бюллетень оппозиции, 1929, № 1-2, с. 20.
29
никла то любому несогласному с Троцким заранее был заказан доступ в левую
оппозицию.
Естественно, что, действуя таким непреклонным способом, Троцкий приобрел
немного сторонников, а некоторых из тех, кто сохранил верность троцкизму,
даже потерял. Причем потерял навсегда. Это характерная деталь зарождавшегося
тогда троцкистского движения: уж коль его вожди ссорились между собой,
не было врагов злее. Они изводили друг друга с гораздо большей активностью и
изобретательностью, чем это делали в отношении представителей других идейно¬
политических течений. Более того, вступавшие во враждебные отношения между
собой троцкисты и троцкистские группы скорее готовы были примириться с цент¬
ристами, правыми и любыми левыми партиями и организациями, чем друг с
другом. Эта находившаяся у истоков интернационалистской левой оппозиции
особенность бросается в глаза и потом, неизменно проявляясь во всех странах,
партиях, профсоюзах, молодежных и других организациях, где когда-нибудь
возникали троцкистские фракции или группировки.
Не случайно, общаясь с самыми разными по своим политическим и идейным
убеждениям, роду занятий, социальному положению людьми, Троцкий отдавал
предпочтение тем из них, кто в той или иной форме засвидетельствовал ему свою
личную преданность. Среди них те, с кем он еще в годы первой мировой войны
разделял центристские, каутскианские позиции, как голландка Г. Роланд—Гольст
и упоминавшийся уже А. Росмер. Наиболее надежными в рабочем движении были
для Троцкого лица, исключенные из коммунистических партий и Коминтерна:
во Франции - Б. Суварин, в Германии — группа Маслова — Рут Фишер—Урбанса—
Шолема, в США — М. Истмен. Пытался Троцкий привлечь и ’’Зиновьевцев”. Это
в первую очередь один из бывших руководителей Французской коммунистичес¬
кой партии А. Трен и его соратница Сюзанна Жиро4.
Но даже среди этих лиц Троцкий находил немного таких, кто бы вполне пони¬
мал стоявшие перед интернационалистской левой задачи и воспринимал их как
свои собственные. Глядя на:всю эту разномастную и чрезвычайно пеструю по
своим идейно-политическим воззрениям ’’команду Троцкого”, известный троц-
ковед, исследователь жизни и деятельности Троцкого И. Дейчер вынужден был
отметить, что люди, собравшиеся в конце 1929 г. вокруг Троцкого за пределами
СССР, ’’ровным счетом ничего не стоили”5.
Троцкий прекрасно видел, с кем ему приходится иметь дело. Собственно,
именно поэтому он особенно и не жаловал своих потенциальных сторонников.
Известны многочисленные случаи, когда он за глаза называл их ’’мелкими бур¬
жуа”, ’’филистерами”, а чаще всего ’’кибицами” — так жители любимой им довоен¬
ной Вены презрительно окрестили праздношатавшихся молодых повес. Они
всегда были готовы дать совет, что и как надо делать, но сами никогда ничего
не делали.
Атмосферу взаимоотношений в троцкистском лагере передают два, на мой
взгляд, характерных эпизода.
Первый из них — история переписки Троцкого с Суварином. Борис Суварин —
в прошлом активный деятель ФКП, исключенный из нее в 1924 г. за оппозицион¬
ную деятельность, — первым откликнулся на призыв Троцкого к дискуссии.
В июне 1929 г. он прислал Троцкому целый трактат в 125 страниц, содержавший
резкую критику его установок.
Суварин вновь повторил уже высказывавшийся им ранее тезис о госкапита-
листической природе советского строя, усматривая в ней громадный шаг вперед
по пути развития советской экономики. Поэтому самой большой ошибкой левой
оппозиции он объявил то, что она продолжала концентрировать усилия на борьбе
См. Коммунистический Интернационал. Краткий исторический очерк. М., 1969.
Quatrieme Internationale, N 22, juillet 1964, p. 62.
30
против ВКП(б) вместо того, чтобы вступить в нее, поставив себя на службу ’’со¬
ветскому госкапитализму”, и таким образом способствовать возвращению СССР
в лоно цивилизованных стран.
Суварин упрекал Троцкого также за то, что тот излишне церемонился с лени¬
низмом, не желая просто покончить с ним. ”Вы, — писал Суварин, - переосмыс¬
ливаете ленинизм в духе упрощенного большевизма после взятия пролетариатом
власти, что означает новый этап его отчуждения от марксизма”. Этого не стоило
делать, и без того, мол, ясно, что ’’ленинизм является выражением крестьянской
отсталости, покрытой лаком марксизма”. Подлинными же марксистами могли
.быть только те, кто, пожив на Западе, восприняли европейскую культуру.
Наконец, Суварин нанес Троцкому самое страшное, какое можно было себе
представить, оскорбление, заявив: ’’Течения, именующие себя левыми, на деле
выражают интересы мелкой буржуазии”6. Поэтому, с точки зрения Суварина,
было бы гораздо полезнее для дела заявить о своем открытом разрыве с прак¬
тикой строительства социализма в СССР и ленинизмом, т.е. перестать заниматься
’’детской игрой в левизну” и вернуться в лоно социал-демократии.
Вот так этот ’’великий историк и аналитик”, как его назвал полвека спустя
политический обозреватель парижского еженедельника ’’Экспресс” X. Желем,
”в письмах к Троцкому преподал урок - и какой урок! — теоретику ’’перманент¬
ной революции” ”7.
Троцкий был весьма уязвлен. Он заявил, что ’’трактат” Суварина является
’’ярким примером бессодержательного анализа, набором голых фраз”. Два года
спустя Троцкий окончательно сведет счеты с Суварином, назовет его метод ана¬
лиза ’’суваринизмом”, т.е. злом, которое сочетает в себе паралич политической
воли с гипертрофированным рационализмом; кабинетной идеологией без опоры
на действительность и без ясного о ней представления; критикой ради критики,
цепляющейся за пустяки, видящей плевелы вместо зерен.
Второй достаточно характерный эпизод — полемика, если разнос можно назвать
полемикой, с ультралевыми деятелями — одним из теоретиков французского
анархо-синдикализма Лузоном и лидером германской молодежной организации
’’Ленинбунд” Урбансом. Троцкий посвятил ей специальный № 5 ’’Бюллетеня оппо¬
зиции”. Уже один этот факт свидетельствовал о том, что Троцкий придавал ей
гораздо большее значение, чем полемике с Суварином. Все-таки за ультрале¬
выми стояли реальные силы. Лузон был членом редакции анархо-синдикалистс¬
кого журнала ’’Революсьон пролетарьен”. Адольф Урбане вел за собой ’’Ленин-
бунд”, насчитывавший в конце 20-х годов около 6 тыс. членов. ’’Ленинбунд”
выпускал четыре раза в неделю газету ’’Фольксвилле” и теоретический ежеме¬
сячник ’’Фане дес коммунизмус”.
Ультралевые в еще большей степени, чем Суварин, проявили характер, дав
понять, что не собираются быть ручными Они даже позволили себе не отвечать
на многочисленные письма Троцкого, а попросту выступили в подведомственной
им печати с критикой троцкистской позиции. В ответ Троцкий обвинил Лузона
в приверженности формализму и в отходе от марксизма.
Досталось от Троцкого и Урбансу. Так, Урбане считал, что в Китае с приходом
к власти Чан Кайши победила буржуазно-демократическая революция или, точнее,
упрочилась буржуазная революция. Это, негодовал Троцкий, точка зрения между¬
народной социал-демократии. ”В Китае победила не буржуазная революция, —
разъяснял он, — а буржуазная контрреволюция. Это совсем не одно и то же”.
Вторая китайская революция в 1925—1927 гг., считал Троцкий (первая произошла
в 1911 г,, она-то и была истинно буржуазной), всем своим ходом показала то,
что марксистам было ясно ранее: действительное разрешение задач буржуазно-
6 Цит. по: Rabaut J. Tout est possible! Les ’’gauchistes” francais. 1929-1944. Paris, 1974 p. 19
7 L’Express, 9.XII. 1983, p. 30.
31
демократической революции в Китае возможно только через диктатуру проле¬
тариата, опирающуюся на союз рабочего класса и крестьянства против союза
внутренней буржуазии и империализма.
Большое внимание Троцкий уделил разбору трактовки Урбансом проблемы
’’советского термидора”. Он подверг резкой критике утверждение Урбанса о том,
что в СССР термидор уже свершился. Нет, доказывал Троцкий, это не так. Пол¬
ностью восторжествовать термидору помешала деятельность левой оппозиции.
Только благодаря ее нажиму, даже несмотря на ее разгром, Сталин вынужден был
повернуть влево, совершить частичный плагиат из платформы левой оппозиции.
’’Средства производства, принадлежавшие капиталистам, остаются и сегодня в
руках советского государства, — уточнял Троцкий. — Земля национализирована.
Из Советов и из армии все еще исключены эксплуататорские элементы. Моно¬
полия внешней торговли остается, как и защита от экономической интервенции
капитализма. Все это немаловажные факты. Мало того. Силою своего наступле¬
ния оппозиция вынудила центристов нанести ряд ударов — отнюдь далеко не смер¬
тельных и далеко не решающих, разумеется, — термидорианским классовым
силам и отражающим их тенденциям в партии”8. Под этими ’’силами” Троцкий
имел в виду прежде всего кулачество, а под ’’тенденциями” — ’’правый уклон”.
Проблема термидора сегодня является одной из популярных среди советских
историков, социологов, философов и активно рассматривается в научной лите¬
ратуре и в публицистике. Однако, на мой взгляд, поставленная Троцким проблема
термидора Октября если и сохраняет свое значение, то в определенных конкрет¬
но-исторических рамках 20—30-х годов, да и то сугубо условное даже для этих
рамок. В настоящее время она утратила всякую практическую ценность, потому
что потеряли смысл те основные социально-экономические критерии, по которым
Троцкий судил о степени ’’термидорианства” советской действительности: есть
или нет национализация земли, ее недр и природных богатств, остаются или нет
общественными или, точнее, огосударствленными средства производства, имеются
или нет в органах власти эксплуататорские элементы, действует или бездействует
монополия внешней торговли. Если не заниматься терминологическими выкру¬
тасами, то все эти ’’устои социализма” в наши дни, в условиях кризиса социализ¬
ма, либо девальвированы, так как не только не способствуют, но, наоборот,
мешают выходу его из кризисного состояния, либо изменили свое содержание
на прямо противоположное тому, какое в них первоначально вкладывалось.
И не одним только Троцким. Но и Лениным, и Сталиным, а вслед за ними —
последующими поколениями советских и зарубежных руководителей.
i
II
В создании интернационалистской левой оппозиции Троцкий, разумеется,
не ограничился только перепиской. Он вступил в контакт с группами своих сто¬
ронников, лидеры которых, как правило, приезжали к нему на о. Принкипо, а
затем во Францию (Сент-Пале, Руайан, Барбизон), в Норвегию, в Мексику —
знаменитый Койоакан. В ’’Бюллетене оппозиции” была введена специальная
рубрика ’’Проблемы международной левой оппозиции”, где печаталась переписка
Троцкого с первыми зарубежными троцкистскими группами, помещались его
инструктивные материалы. Например, в 1929 г. Троцкий направил послания
’’большевикам-ленинцам” во Францию, США, Чехословакию, Австрию, Бельгию,
Италию, Испанию. И всем он сообщал, что с большим интересом следит за их
первыми шагами, подбадривал, успокаивал, недоумевал, спрашивал, укорял.
’’Задача марксистского меньшинства в том, чтобы анализировать, оценивать,
8 Бюллетень оппозиции, 1929, № 10, с. 10.
32
предвидеть, предупреждать об опасностях и указывать путь”9, - наставлял
Троцкий.
Ставил он и более конкретные задачи: издание на языке данной страны доку*
ментов пока еще не существовавшей организационно интернационалистской левой
оппозиции; создание печатного органа национальных секций; разработка плат¬
формы секции; участие, желательно материальное, в издании органа интернацио¬
налистской левой оппозиции; участие и по возможности выступления на собра¬
ниях коммунистических партий, правой оппозиции, открытых рабочих собраниях,
встречах, митингах; ведение воспитательной работы хотя бы в небольших круж¬
ках или по отношению к одиночкам.
Не меньшее внимание Троцкий уделял, как он выражался, потенциальным
союзникам левой оппозиции. Таковыми он считал в Италии группу Амадео Бор-
диги — одного из создателей ИКП, исключенного из ее рядов за оппозиционную
деятельность, которому 25 сентября 1929 г. направил пространное письмо, восхи¬
щаясь его деятельностью, спрашивая о дальнейших планах и предлагая сотрудни¬
чество10.
В директивных письмах, при личных встречах Троцкий проводил одну и ту же
мысль — необходимо приступить к созданию троцкистских партий, а там, где они
уже имелись, активизировать их деятельность в рабочем движении. Сам Троцкий
сконцентрировал свои усилия на создании левой оппозиции во Франции.
Его интерес к этой стране был не случаен. ’’Трудности и проблемы, с которыми
Троцкий столкнулся при создании левой оппозиции во Франции, — пишет историк
троцкизма ЖЭК. Мари, — отражали те трудности и проблемы, с которыми ему
пришлось столкнуться при создании интернационалистской левой оппозиции в
целом”11. Интерес Троцкого к Франции был продиктован и тем, что после
буржуазной революции XVIII в. она являлась страной, где были сильны позиции
радикальной мелкой буржуазии. К тому же еще до Октября Троцкому удалось
обрести сторонников именно среди левых деятелей французского рабочего дви¬
жения, с которыми он близко сошелся во время издания в Париже газеты ’’Наше
слово”. Эти контакты Троцкий постарался сохранить и позднее, когда, будучи в
Коминтерне, принимал участие в составлении ряда документов, имевших отно¬
шение к Французской коммунистической партии.
В 20-е годы Троцкий становится идейным вдохновителем в ФКП тех, кто про¬
тивопоставлял себя ее руководству. ’’При каждом внутреннем кризисе советской
партии, спровоцированном оппозицией, — отмечал французский марксист Л. Фи-
гер, — возникал кризис и в ФКП, поскольку русские оппозиционеры вдохновляли
образование фракций во французской партии”12.
Питательной почвой для создания троцкистских групп во Франции явилось
происходившее после первой мировой войны в результате бурного индустриаль¬
ного роста пополнение пролетариата за счет новых рекрутов из промежуточных
слоев. В их сознании сохранялись мелкобуржуазные пережитки, проявлялось
недоверие к рабочему классу, компартии. Да и сам рабочий класс значительно
изменился. В нем практически исчезли потомственные пролетарские кадры.
Появилось немало лиц, склонных к немедленным решениям, авантюризму. На
такого рода настроениях пытались играть французские троцкисты. ”Не считая
Америки, — отмечал журнал ’’Коммунистический Интернационал” , — Франция
является международной базой троцкизма”13.
9 См. Бюллетень оппозиции, 1929, № 1-2, с. 35.
10 Бюллетень оппозиции, 1929, № 6, октябрь, с. 30-32.
11 Marie J.J. Le trotskysme - question d’histoire. Paris, 1970, p. 53; idem. Trotsky, le trotskysme
et la IVе Internationale. Paris, 1980.
12 Figueres L. Le trotskysme, cet antileninisme. Paris, 1969, p. 191.
1 ’ Коммунистический Интернационал, 1930, № 18, с. 45.
2 Новая и новейшая история, № 5
33
Здесь с конца 20-х годов усилиями изгнанных из ФКП троцкистов создается
ряд троцкистских по духу или близких к ним групп. Это - ’’Пролетарская рево¬
люция” (по названию одноименного еженедельника) во главе с П. Монаттом и
А. Росмером, ’’Круг демократов” Б. Суварина, кружок ’’Против течения” М. Паза,
’’Ленинское единство” А.Трена, ’’Классовая борьба” П. Навиля. В них входили
люди, скрывавшие за левой фразой свое раздражение политикбй ФКП, Коминтер¬
на, ВКП(б) и СССР в целом. Им казалось, что те недостаточно революционны,
плохо усвоили идеи мировой революции и не желают нести ее в страны Запада.
Рядовые участники этих групп были преимущественно выходцами из мелко¬
буржуазных слоев, интеллигенции. Так, среди 50 членов группы, возглавляв¬
шейся Суварином, лишь трое были рабочими14 15. Присущие троцкистским лидерам
карьеристские, честолюбивые замашки, обилие среди троцкистов ’’вождей” и
практическое отсутствие опоры в массах делали фактически невозможным нала¬
живание между их группами организационных связей.
Стремление взять верх над соперниками постоянно накаляло обстановку в
троцкистских партиях, усиливало там возню вокруг организационных вопросов и
обостряло кризисную ситуацию. Большое значение имела последовательная кри¬
тика французскими коммунистами идеологии и практики троцкизма, что усили¬
вало кризис в троцкистских организациях, помогало отходу от них тех, кто ока¬
зывался там по недоразумению.
15 августа 1929 г. в Париже начал выходить еженедельник ’’Верите” (’’Прав¬
да”) . Его возглавил А. Росмер - в прошлом активный деятель французского
анархо-синдикализма. Троцкий тут же приветствовал появление нового издания.
В нем он надеялся обрести для левой оппозиции во Франции орган, которому
удалось бы разорвать замкнутый круг мелких, мало что значивших в реальной
политической жизни страны троцкистских и околотроцкистских кружков, покон¬
чить с кружковой дипломатией и выйти на общенациональную арену. За полгода
существования еженедельника было выпущено 24 номера. В начале 1930 г. он
печатался на восьми страницах большого формата. Пользовался влиянием среди
рабочих и членов ФКП в крупных городах, в частности в Париже, в департаменте
Сена. В ’’Верите” регулярно сотрудничали группы венгерской, испанской (в Люк¬
сембурге), итальянской и еврейской левых оппозиций. В отношении этих групп
’’Верите” выполнял объединяющую и активизирующую роль. В этих группах было
по 30—40 человек, главным образом изгнанные фашистами из своих стран рабо¬
чие-коммунисты1 5.
Именно ’’Верите” суждено было сыграть важную роль в сплочении ряда нацио¬
нальных групп левой оппозиции в подобие интернациональной левой. Редакция
еженедельника обратилась к ’’большевикам-ленинцам” всех стран с призывом
объединиться вокруг осуществления следующих задач: подготовка междуна¬
родной конференции левой оппозиции и организация международного информа¬
ционного бюллетеня. На это предложение откликнулись оппозиция в Германии,
левые оппозиции в Чехословакии, США (журнал ’’Милитант”) и Испании.
Из этой акции выросла первая в истории троцкизма международная предкон-
ференция, как назвали ее сами участники. 6 апреля 1930 г. в Париже собрались:
Коммунистическая лига (Франция), Коммунистическая лига (США), объединен¬
ная оппозиция (Германия), оппозиционная группа Коммунистической партии
Бельгии, испанская оппозиция, левая оппозиция Чехословакии, венгерская ком¬
мунистическая оппозиция и группа еврейской оппозиции во Франции. Левая
оппозиция ВКП(б), по всей видимости в лице Троцкого и его сына Л. Седова,
направила участникам предконференции приветственное письмо, в котором заяви¬
ла о присоединении к предконференции. Так же поступили оппозиционные груп¬
1 4 RabautJ. Op. cit., р. 45.
15 Бюллетень оппозиции, 1930, № 9, февраль-март, с. 35.
34
пы из Китая, Аргентины и Мексики. Они не приехали в Париж из-за дальности
расстояний.
На предконференции были заслушаны доклады о положении дел в левых
оппозициях представленных стран. Общий настрой предконференции был мажор¬
ным, хотя успехи пока оказались ’’бумажными”: левая оппозиция существовала
исключительно в виде разных печатных изданий. Тоже, кстати, одна из форм
существования будущего троцкистского движения. Троцкистские группы в раз¬
ных странах в основном сплачивались вокруг газет, журналов, реже — издательств.
Но — характерная деталь — без печатного органа как в тот не столь уж и далекий
от нас 1930-й, так и по сей день не было и нет троцкистских групп или организа¬
ций, не говоря уже о партиях. Это свидетельствует о закономерности: сначала
возникает печатный орган, а уж потом, появляется и сама организация. Почти
идеальная реализация ленинского тезиса: печать должна быть не только пропа¬
гандистом, но и организатором движения.
В 1930 г. издавались следующие печатные органы левой оппозиции: во Франции
еженедельная газета ’’Верите”, которая стала средоточием не только французской,
но и международной, особенно ’’латиноевропейской” оппозиции — итальянской,
испанской, проживавших в Европе выходцев из стран Латинской Америки, и
ежемесячный журнал ”Лют де класс”, выходивший на 60—80 страницах, т.е. почти
вдвое превосходивший по объему ’’Бюллетень оппозиции”; в Германии объеди¬
ненная оппозиция, имевшая одного депутата в прусском ландтаге, приступила к
изданию журнала ’’Коммунист”; Коммунистическая лига США издавала ежене¬
дельник ’’Милитант”, начала организацию брошюрного издательства; в Австрии
выходили две газеты (их названия на предконференции не приводились, видимо,
ее участники сомневались, какую из них отнести к ’’своим”); в Чехословакии —
также газета; итальянская группа бордигистов выпускала два раза в месяц газету
’’Прометео”; группа еврейских оппозиционеров издавала в Париже газету
’’Клархейо” (’’Ясность”)16.
Итогом предконференции стало создание Международного секретариата, кото¬
рому поручили издание международного бюллетеня и подготовку полномочной
конференции. В состав секретариата вошли по одному представителю от оппози¬
ций - русской (по всей видимости, Л. Седов), немецкой и французской с воз¬
можным привлечением представителя оппозиции Бельгии. Техническую реализа¬
цию решений возложили на Коммунистическую лигу Франции (к тому времени
мизерная группка, в которую входило около сотни членов). С этого момента
Париж становится Меккой интернационалистской левой оппозиции. Сюда, а
не только к Троцкому на Принкипо, начинают сходиться многие нити зарождав¬
шегося троцкистского движения. Забегая вперед, скажу, что эту роль Парижа,
несмотря на ряд попыток троцкистов Лондона, Нью-Йорка, Мехико, так и не
удалось никому особенно поколебать.
И еще одно принципиальное соображение. Предконференция заявила, что
объединение национальных фракций не означает курса на образование IV Интер¬
национала, так же как и создание самих этих национальных фракций не сви¬
детельствует о формировании вторых партий, т.е. параллельных компартиям.
Левая оппозиция по-прежнему считала себя фракцией международного комму¬
низма и действовала в качестве таковой. Виновником своей обособленности,
приведшей к расколу с официальными компартиями и Коминтерном, предкон¬
ференция сочла центристскую бюрократию. Порывая с верхушкой коммунисти¬
ческого движения, оппозиция не уставала твердить о своей связи с уже ’’немно¬
гими сотнями тысяч революционных рабочих”, заявляя, что формально она оста¬
ется в рядах коммунистических партий и Коммунистического Интернационала.
16 См. Бюллетень оппозиции, 1930, № 11, май, с. 1-2.
2*
35
При этом своей целью оппозиция ставила возрождение Коммунистического Интер¬
национала на ленинских основах17.
В сущности, в принятых на предконференции решениях была заложена модель
деятельности интернационалистской левой оппозиции на ближайшие три-пять
лет, итогом которой стало состоявшееся в феврале 1933 г., опять-таки в Париже
и опять объявленное ’’предконференцией”, совещание представителей левой оппо¬
зиции, на этот раз уже из 11 стран: СССР, Германии, Франции, Англии, Бельгии,
США, Греции, Италии, Испании, Болгарии, Швейцарии. Этой предконференции
предшествовала проведенная в разных странах, прежде всего в названных выше,
довольно основательная работа.
В Греции в середине 1930 г. состоялась национальная конференция левой оппо¬
зиции. Она окончательно оформила свое присоединение к интернационалистской
левой, приняв название ’’большевики-ленинцы”. В этой стране левая оппозиция
располагала самой массовой среди оппозиций других стран базой, превосходившей
численность официальной коммунистической партии страны. Греческая оппози¬
ция проделала довольно долгий путь становления и развития.
Она происходила от возникшей еще в 1919 г. группы ’’Коммунизмус”, боров¬
шейся за присоединение к появившейся в стране после первой мировой войны
Рабоче-социалистической партии и к Коминтерну. В 1922 г. группу исключили из
упомянутой партии из-за разногласий о ее внутреннем режиме. Предваряя борьбу
левой оппозиции в ВКП(б), группа ’’Коммунизмус” выступила за развитие
внутрипартийной демократии с тем, чтобы получить возможность для перераспре¬
деления власти в партии в пользу своих лидеров. Группа создала журнал ’’Архив
марксизма”. Под этим названием она действовала до конца 20-х годов. С выходом
на авансцену левой оппозиции в ВКП (б) группа немедленно солидаризировалась
с ней по всем вопросам.
Работать ей пришлось в очень непростых условиях. Рейрессии правительства,
антагонизм с официальным руководством рабочего движения страны даже выну¬
дили будущих ’’большевиков-ленинцев” создать свою конспиративную организа¬
цию, вплоть до организации ’’самообороны”. И это была не просто блажь. Оппози¬
ционерам приходилось защищаться в буквальном смысле слова: драки, избиения,
даже убийства сопутствовали существованию левой оппозиции в Греции. К 1930 г.,
т.е. ко времени проведения национальной конференции, греческая оппозиция по
своему составу была почти сугубо пролетарской. Численность ее сторонников
колебалась от 500 до 1500 человек. В отдельные периоды она доходила до 2,5—
3 тыс. членов18. Оппозиция оказывала влияние на полтора-два десятка тысяч
организованных в профсоюзы рабочих (временами их число увеличивалось в
5—10 раз). Ее позиции были особенно заметными в профсоюзах рабочих-бетон¬
щиков, в табачной и кожевенной промышленности, в металлургии, среди булоч¬
ников. Печатные органы оппозиции — сперва еженедельник ’’Факел”, а затем
’’Классовая борьба” — имели твердо фиксированный круг читателей: до 7 тыс.
подписчиков19.
Оппозиция была способна на проведение общенациональных политических
акций, особенно в Афинах и Салониках. Демонстрации, митинги, собрания, руко¬
водство забастовочным движением и др. Например, 9 ноября 1930 г. в связи с
годовщиной Октябрьской революции в Салониках в местном театре левой оппо¬
зицией было созвано собрание, на котором присутствовали 1700 человек. Оппо¬
зиция принимала участие в избирательных кампаниях: в тех же Салониках выдви¬
нула кандидатуру рабочего на выборах в муниципалитет.
17 Там же, с. 2.
18 См. Бюллетень оппозиции, 1933, № 34, май, с. 35.
19 См. Бюллетень оппозиции, 1930, № 17-18, ноябрь-декабрь, с. 62-63; 1931, № 25-26,
ноябрь-декабрь, с. 47.
36
В Болгарии в начале октября 1930 г. образовалась Рабочая марксистская груп¬
па ’’Освобождение”. Она сразу же объявила себя секцией интернационалистской
левой. В резолюции учредительного собрания группа горячо приветствовала
’’руководимых нашими учителями Троцким и Раковским мужественных това¬
рищей русской оппозиции, большевиков-ленинцев, упорно борющихся против
сталинских преступлений и за возрождение международного революционного
движения”2 0.
Первые организации левой оппозиции стали появляться в странах Латинской
Америки, в частности в Аргентине и Бразилии. Аргентинская оппозиция издавала
газету ’’Веридад”, аналог французской ’’Верите”, а бразильская — ”Лута де кла-
сес”, аналог французской ”Лют де класс”. Возникла оппозиционная группа в
Мексике, также приступившая к изданию журнала ’’Кларидад”. С ней тесно со¬
трудничала появившаяся группа левой оппозиции в Уругвае.
В том же 1930 г. продолжалось издание Информационного бюллетеня интер¬
националистской левой. В конце года вышел 2-й номер, в котором большинство
статей было напечатано по-немецки. В них рассказывалось о положении дел в
оппозициях СССР, Болгарии, Греции, Венгрии, Чехословакии, Китая и Бельгии.
Были опубликованы резолюции отдельных секций и другие материалы. Словом,
дело с мертвой точки сдвинулось, хотя и развивалось не так быстро и широко,
как того хотелось Троцкому.
Перечисленные и другие факты вызвали удовлетворение участников февраль¬
ской (1933 г.) предконференции. Они констатировали, что на начало года про¬
граммные и политические документы левой оппозиции издавались почти на 15
языках. Оппозиция располагала 32 периодическими органами печати в 16 странах.
За прошедшие три года появились новые организации в 10 странах, а в шести были
реорганизованы и укреплены уже существовавшие20 21.
Предконференции не приняла законченной платформы, но она одобрила И
тезисов, предложенных в качестве директивы для платформы. Задача тезисов
состояла в том, чтобы показать, чем левая оппозиция отличалась от всех других
течений и группировок в рабочем движении, почему она противостояла им как
особая организация. Было подчеркнуто также, что до принятия на VI конгрессе
Коминтерна его новой программы III Интернационал действовал на основе 21 ус¬
ловия, разработанного по поручению В.И. Ленина и под его руководством. То,
что этот документ разработал Г.Е. Зиновьев, участники предконференции обошли
молчанием. Теперь в качестве такого документа должны были выступить ”11 те¬
зисов”, которые и предлагалось рассматривать как 11 условий вступления в
интернационалистскую левую оппозицию.
До сих пор неясно, состоялась ли, наконец, уже не пред-, а полноправная кон¬
ференция интернационалистской левой, которая бы официально закрепила появ¬
ление этой новой в международном рабочем движении организации. Поэтому
попытаемся рассмотреть ”11 условий” по принятому на предконференции в фев¬
рале 1933 г. документу ’’Интернациональная левая оппозиция, ее задачи и методы.
К предстоящей интернациональной конференции”. Разумеется, в конспективном
виде.
1. Независимость пролетарской партии, трактуемая как запрет на создание
или участие в ’’смешанных” организациях по типу гоминьдана, Англо-русского
комитета и др. 2. Признание интернационального и тем самым перманентного
характера пролетарской революции, означавшее непреклонное осуждение теории
построения социализма в одной стране. 3. Признание Советского государства как
рабочего государства, несмотря на возраставшие бюрократические извращения
режима. 4. Осуждение хозяйственной политики сталинской фракции - как в ста¬
20 См. Бюллетень оппозиции, 1930, № 17-18, с. 63.
21 См. Бюллетень оппозиции, 1933,№33, с. 13.
37
дии экономического оппортунизма 1923—1928 гг. (борьбы против ’’сверхиндуст¬
риализации” и ставки на кулака), так и в стадии экономического авантюризма
1928—1932 гг. (непосильные темпы индустриализации, сплошная коллективиза¬
ция, административная ликвидация кулачества как класса), осуждение преступ¬
ной бюрократической нелепицы о том, что СССР будто бы уже ’’вступил в со¬
циализм”. 5. Признание необходимости работы в массовых, особенно профсоюз¬
ных организациях пролетариата. 6. Отказ от формулы ’’демократическая дикта¬
тура пролетариата и крестьянства” как особого режима, отличавшегося бы от
режима диктатуры пролетариата, ведущего за собой крестьянство. 7. Признание
необходимости мобилизации масс под переходными демократическими лозунга¬
ми, направленными против пережитков феодализма, фашистской и бонапар¬
тистской диктатур. 8. Признание необходимости развертывания политики единого
фронта. 9. Отрицание теории социал-фашизма, которая на руку как фашизму,
так и социал-демократии. 10. Различение в коммунистическом движении трех
группировок: марксистской (’’большевики-ленинцы”), центристской (сталинис¬
ты) и правой. Недопустимость политических союзов с правыми против центризма,
поддержка центризма против классовых врагов и борьба против его ’’правых”
зигзагов. 11. Признание партийной демократии и осуждение сталинского режима,
попирающего мысль и волю партии, узурпировавшего власть в партии, осуществ¬
ляющего злостную дезинформацию партии2 2.
Таково было содержание этой платформы. По сути она мало чем отличалась
от платформы левой оппозиции в ВКП(б) середины — конца 20-х годов. Вообще,
следует сказать, что с точки зрения новых идей и установок 30-е годы в деятель¬
ности Троцкого были скудными. Если и имела место какая-нибудь необычная
постановка вопроса, то она весьма туго внедрялась в практику деятельности
интернационалистской левой. Для этого времени скорее были характерны фикса¬
ция уже известных принципиальных положений, их приспособление к условиям
конкретной страны и положению дел в ее рабочем и коммунистическом движе¬
нии.
Собственно, в этом компоненте своей деятельности троцкисты были не одино¬
ки. Аналогичное положение сложилось и в международном коммунистическом
движении. Прорывы в теории и практике, подобные, скажем, идеям VII конгресса
о Народных фронтах, были редкостью. В основном коммунисты держались уже
зафиксированных положений. Понадобится встряска массовых выступлений в
странах Западной Европы и Америки на рубеже 60—70-х годов, чтобы началось
обновление стратегических и тактических установок зарубежных компартий.
Что же касается КПСС, то этот рубеж был искусственно отодвинут еще как ми¬
нимум на 20 лет.
Ill
Качественный перелом в деятельности интернационалистской левой произошел
летом 1933 г. Приход к власти Гитлера был расценен Троцким и новыми лиде¬
рами левой оппозиции как грандиозное поражение не только Коммунистической
партии Германии, но и всего Коминтерна. В связи с этим они выдвинули задачу
разрыва с Коминтерном. Был провозглашен курс на создание самостоятельного,
т.е. IV, Интернационала. Эту задачу осторожно Троцкий поставил в статье ’’Клас¬
совая природа Советского государства. (Проблемы Четвертого Интернационала) ”
от 1 октября 1933 г. Гораздо четче и яснее она была сформулирована в резолюции,
подписанной четырьмя секциями интернационалистской левой: Интернационалист¬
ской левой (похоже, самим Троцким и Л. Седовым), Социалистической рабочей
партией Германии, Независимой социалистической партией Голландии и Револю¬
ционной социалистической партией Голландии.
22 Там же, с. 14-15.
38
Эта резолюция включала 11 тезисов - число для троцкистов почти магическое.
Объясняя причины борьбы за IV Интернационал, четверка писала: ’’Положение
мирового капитализма; ужасающий кризис, ввергающий народные массы в небы¬
валую нищету; революционные движения угнетенных колониальных масс; миро¬
вая опасность фашизма; перспектива нового цикла войн, несущая с собой угрозу
гибели всей человеческой культуры, — таковы условия, повелительно требующие
сплочения пролетарского авангарда в новый (4-й) Интернационал”* 2 3.
То, что документ подписали представители только двух национальных секций и
Троцкий, взявший на себя право единоличного представительства интернацио¬
налистской левой оппозиции, не случайно. Идея создания IV Интернационала выз¬
вала далеко не однозначную реакцию в троцкистских кругах. Большинство нацио¬
нальных секций было против, не желая, видимо, порывать с коммунистическими
партиями своих стран и опасаясь лишиться даже минимальной поддержки рядовых
представителей организованного рабочего движения. Начинается упорная, растя¬
нувшаяся во времени на пять лет борьба Троцкого уже не только со сталинистами,
социал-демократами, ультралевыми, но и со своими, сторонниками троцкизма,
за учреждение IV Интернационала.
Под псевдонимом ’’Гуров” в июле 1933 г. Троцкий пишет большую статью
’’Нужно строить заново коммунистические партии и Интернационал”. В ней он,
в сущности, дал краткий очерк истории интернационалистской левой оппозиции,
показал, что курс на реформу Коминтерна, ВКП(б) и СССР как первой в мире
страны диктатуры пролетариата исчерпал себя. Настоятельно требовались смена
ориентации, поиск новых резервов и выход на новый путь. Предвидя сопротив¬
ление многих своих сторонников, Троцкий сформулировал задачу в весьма рас¬
плывчатой форме: ’’Дело идет сейчас не о немедленном провозглашении новых
партий и самостоятельного Интернационала, а об их подготовке ”2 4.
27—28 августа 1933 г. под давлением Троцкого состоялся пленум интернацио¬
налистской левой оппозиции, а на самом деле - собрание в редакции ’’Верите”
нескольких представителей оппозиции. Пленум принял резолюцию в поддержку
призыва ’’четырех” о создании IV Интернационала. Этот призыв и, главное, орга¬
низационное собрание можно расценить как первый практический шаг по пути
к IV Интернационалу.
Однако развитие событий показало, что создать интернационал далеко не так
просто, как первоначально представлялось Троцкому. В июле 1933 г., прибыв
из Турции во Францию, он нашел там не больше сотни сторонников, к тому же
разделенных по-прежнему на несколько соперничавших групп. Например, один
из активистов Коммунистической лиги писал, что Лига плохо организована, в
течение 1934 г. она потеряла большинство своих членов и фактически не имеет
своей фракции ни в крупнейших профсоюзных объединениях страны ВКТ и УВКТ,
ни в социалистической (СФИО) и коммунистической партиях — вообще ни в
одной сколько-нибудь массовой организации трудящихся2 5.
Таким был итог деятельности троцкистских групп во Франции в 1929—1933 гг.
А ведь Франция была ’’международной базой” троцкизма. В других странах Евро¬
пы ситуация выглядела еще хуже. Сдали свои позиции греческие ’’большевики-
ленинцы”. Исчезла левая оппозиция в Болгарии, Польше, Чехословакии. Практи¬
чески никого не осталось в Италии, не говоря уже о Германии, где троцкисты
преследовались так же сурово, как коммунисты и социал-демократы.
Это вынудило Троцкого принять удивившее даже видавших виды его сторон¬
ников решение начать кристаллизацию новых партий, в частности, во Франции,
2 3 Бюллетень оппозиции, 1933, № 36-37, октябрь, с. 12-13.
24 Там же, с. 22.
2 5 Rabaut J. Op. cit., р. 7 3.
39
США и других странах, где тогда имелись многочисленные социалистические пар¬
тии, с вхождения троцкистов в ряды этих партий. Такая тактика получила назва¬
ние ’’энтризма” (от французского глагола ’’entrer” — входить, проникать). В ав¬
густе 1934 г. Коммунистическая лига создала в СФИО группу ’’большевиков-ле¬
нинцев”. Она тогда же опубликовала манифест, где говорилось: ”Мы входим в
СФИО, чтобы создать революционный интернационал”2 6.
Очередной поворот Троцкого вызвал взрыв возмущения многих троцкистов и
близких к ним лиц. Так, Суварин заявил, что троцкистская группа в СФИО пред¬
ставляет собой ’’маленький кораблик, к тому же гнилой... который неминуемо
потерпит крушение в водах социал-демократии”26 27. Мнение Суварина разделил
П. Навиль. Он отказался прекратить издание своего журнала ”Лют де класс”.
Не поддержала решение Троцкого и небольшая часть троцкистов, сгруппировав¬
шаяся вокруг журнала ’’Революсьон пролетарьен”, и молодежная группа, соз¬
давшая свой Коммунистический союз. Они категорически протестовали против
того, чтобы ’’троцкистская группировка временно утратила свое организацион¬
ное оформление”2 8.
Руководство социал-демократии с настороженностью встретило вхождение
троцкистов в ее ряды, а затем приступило к решительным действиям по их изгна¬
нию. Летом 1935 г. почти все троцкисты были исключены из СФИО. Там же, где
это своевременно сделано не было, присутствие троцкистов повлекло за собой
весьма негативные последствия. Так, Социалистическая партия США в 1934 г.
насчитывала около 20 тыс. членов. После того как в 1936 г. в ее рядах оказались
троцкисты, ее численность через год сократилась вдвое2 9.
Неудача с ’’энтризмом” еще более обострила взаимоотношения между Троцким
и другими лидерами движения. Особенно во Франции. От Троцкого отошли наибо¬
лее верные ему до сих люди, какими были, например, П. Франк и Р. Молинье.
Они создали свою ’’интернационалистскую компартию”.
В результате у Троцкого о большинстве лидеров троцкистских групп во Фран¬
ции сложилось крайне нелестное мнение. ’’Франк, — писал Троцкий, — это сектант-
консерватор, специалист по фракционной борьбе и расколам”. Молинье, по словам
Троцкого, ’’человек, который не считал необходимым иметь какие-то идеи.
Несколько банковских билетов (Молинье был сыном парижского банкира сред¬
ней руки. — Н.В.) его вполне удовлетворяют”30. Суварин — этот ”экс-пацифист,
экс-коммунист, экс-троцкист, экс-демократо-коммунист, экс-марксист... почти
экс-Суварин, с тем большей наглостью атакует пролетарскую революцию и рево¬
люционеров, чем меньше он сам знает, чего хочет”31
Раздражение Троцкого вызвало ответную неприязнь. После долгих споров и
взаимных оскорблений французским троцкистам удалось на короткий срок
достичь внешнего замирения. Следствием этого стало появление весной 1936 г.
Интернационалистской рабочей партии. К ней присоединилась группа ’’Социалис¬
тическая молодежь” Ф. Зеллера, в рядах которой состояло около 400 членов.
В результате на учредительном съезде партии, собравшемся в Париже в том же
1936 г., 86 делегатов представляли интересы 615 ее членов.
Протоколы съезда дают редкую возможность показать социальное лицо троц¬
кистской партии. Среди делегатов съезда были 31 рабочий, 31 служащий, 12 функ¬
ционеров. В избранный съездом ЦК вошли: 19 промышленных рабочих, включая
1 безработного и 1 железнодорожника, 5 служащих, 5 функционеров, 2 ремеслен¬
26 Verite, 1934, №220.
3 7 Rabaut J, Op. cit., p. 112,116.
3 8 Frank P. Op. cit., p. 37.
39 См. Королев A.C. Современный троцкизм - орудие антикоммунизма. М., 1980, с. 12.
30 Sous le drapeau du socialisme, septembre-octobre 1967, p. 14; Rabaut J. Op. cit., p. 301.
31 Бюллетень оппозиции, 1939, № 77-78. май-июнь, июль, с. 16.
40
ника, 2 бухгалтера, 1 уполномоченный, 2 инженера, 5 лиц без профессии. Среди
избранных всего две женщины3 2.
Как расценили силу французского троцкизма буржуазные средства массовой
информации? Газета ’’Репюблик” заявила, что в ближайшее время в Париже
может быть создан еще один ’’Кремль” — центр IV Интернационала. ”Тан” про¬
рочила ФКП близкое фиаско, заявив, что она не сможет долго противостоять
антисталинским тенденциям среди рабочих и вынуждена будет присоединиться
к ’’пролетарскому авангарду”, т.е. троцкистской рабочей партии32 33.
В печати страны обращалось внимание еще на один факт: побудительным моти¬
вом для образования новой партии явилось стремление троцкистов объединить
свои усилия для более эффективной борьбы против Народного фронта. Буржуаз¬
ная правая печать сразу же поддержала эти намерения. ”Тан” принялась изобра¬
жать троцкистов в качестве ’’революционного авангарда”, появление которого
якобы свидетельствовало о нарастании центробежных тенденций в Народном
фронте и ослаблении ФКП.
Эти факты — свидетельство того, что уже в 30-е годы буржуазная реакция ока¬
зывала пропагандистскую поддержку троцкизму. Точнее, не столько троцкизму,
сколько любому течению, выступавшему против ФКП и Народного фронта. Они
также свидетельствуют о стремлении троцкистских лидеров на время забывать
противоречия между группами и действовать сообща.
Однако новая Интернационалистская рабочая партия вскоре окончила свое
существование. Во-первых, потому, что уж очень в лоб поставленная цель — борьба
с Народным фронтом — отпугнула от троцкистов даже экстремистски настроен¬
ные элементы из пролетарских, полупролетарских и мелкобуржуазных слоев,
которым не по нутру был союз левых партий (ФКП и СФИО) и организаций.
И, во-вторых, вновь дала о себе знать застарелая болезнь мелкобуржуазного ре-
волюционаризма - вождизм. ’’Наша партия, — писал один из ее непосредственных
создателей, французский троцкист И. Крепо, - была создана без учета политичес¬
ких разногласий ее учредителей и еще менее учитывала их личные неприязненные
отношения”34.
Ненамного лучше обстояли дела у троцкистов в других странах. Прогрессирую¬
щий организационный распад интернационалистской левой оппозиции не мог
не отразиться на состоявшейся в июле 1936 г. в Париже настоящей, полноправной
международной конференции. Она провозгласила борьбу ”3а создание движения
IV Интернационала”. Помимо оставшихся верными вождю французских троц¬
кистов, в конференции участвовали представители троцкистских групп из Бель¬
гии, Голландии, США, Германии и Италии.
Но и эту конференцию вряд ли можно было считать конференцией в общепри¬
нятом значении. ”Мы, - пишет директор Института Л. Троцкого в Гренобле
П. Брюе, - не располагаем ни отчетным докладом, ни протоколами заседаний”3 5.
И это опять-таки не случайно. Троцкисты разных стран в большинстве своем
устроили обструкцию этой конференции. Даже среди 14 ее участников были
такие, кто не поддержал идею создания IV Интернационала.
Как ни пытались Троцкий и его верные оруженосцы убедить сопротивлявшихся
и колебавшихся в необходимости превратить конференцию в учредительную,
провозгласив на ней создание IV Интернационала, им это так и не удалось. Троц¬
кий в сердцах писал: ’’Карьеристы не идут в ряды Четвертого Интернационала,
который представляет сейчас наиболее гонимое течение в мировой истории”36.
32 Rioux J. Les Revolutionnaires du Front populaire. Paris, 1973, p. 193.
33 Ibid., p. 193.
34 Craipaut Y. Histoiredo mouvementtrotskysteen France. Paris, 1970, p. 159.
3 5 Penciero e accione di Leo Trotskij, v. 2. Fiorentina, 1982, p. 517.
36 Бюллетень оппозиции, 1937, № 60-61, декабрь, с. 4.
41
В него не шли не только карьеристы, но и революционеры, которых в карьеризме
вряд ли можно заподозрить. Все, чего удалось достичь в это время, это учредить
расплывчатое ’’Движение за создание IV Интернационала”. Но и в нем самом
не было единодушия.
Нашлись такие, кто, как, например, английские троцкисты из ’’Лондонского
бюро”, предлагали ограничиться только учреждением ’’Движения за IV Интерна¬
ционал”, но сам этот интернационал не создавать. Были и такие, кто считал про¬
возглашение IV Интернационала сугубо формальным актом, без которого можно
было бы вполне обойтись, как обходились до сих пор.
Эти и другие контраргументы против IV Интернационала вызвали у Троцкого
новый приступ нападок на соратников. Он принялся клеймить их, называя ’’дву¬
рушниками”, ’’предателями” и другими далеко не лестными эпитетами и вызвав
в ответ не менее оскорбительную брань. В обстановке распрей и все усиливав¬
шихся разногласий, ценой разрыва со многими своими сторонниками Троцкому
все-таки удалось при огромной помощи А. Росмера и его жены Маргариты, а также
участника движения левых сил во Франции П. Навиля, американских троцкистов
(среди которых была Сильвия Агелова—Маслова — любовница будущего убийцы
Троцкого Рамона Меркадера) настоять на проведении учредительной конферен¬
ции.
Она состоялась 3 сентября 1938 г.
IV
На конференции был принят Устав IV Интернационала и программный доку¬
мент, написанный Троцким, — ’’Агония капитализма и задачи Четвертого Интер¬
национала. (Мобилизация масс вокруг переходных требований как подготовке
к завоеванию власти)”.
Эти документы вызывают грустные чувства. Они производят впечатление
завещания человека, приговоренного к смерти: все настолько безысходно, что
редкие выкрики о ’’великом будущем”, которое ждет IV Интернационал, воспри¬
нимаются чуть ли не как издевательство.
Начать с того, что большинство записанных в Устав пунктов либо не соот¬
ветствовало действительности, либо содержало в себе явно противоречивые поло¬
жения и установки. В первом же параграфе Устава обнаруживается подлог.
В этом пункте IV Интернационал провозглашается организацией ’’пролетариата и
революционных борцов всего мира... всемирной партией социалистической рево¬
люции”. Однако из доклада на конференции, сделанного П. Навилем, следует, что
в этой ’’всемирной партии” насчитывалось едва ли 3 тыс. человек, из которых
1,5—2 тыс. входили в Социалистическую рабочую партию США, а 800 — в неболь¬
шую бельгийскую троцкистскую организацию.
В параграфе VI Устава образца 1938 г. говорилось, что ”в каждой стране может
быть создана только одна секция Четвертого Интернационала”. А из доклада
того же Навиля следовало, что в тех странах, где имелись троцкистские группы,
они, как правило, делились на: чисто троцкистские; партии и группы, симпатизи¬
ровавшие троцкистам; очень мизерные группки, с которыми контакт ’’центра”
был крайне затруднителен.
Возражения троцкистов против создания IV Интернационала нашли отражение
даже в принятом в Периньи программном документе, вошедшем в историю троц¬
кистского движения под названием ’’Переходная программа”. В заключительном
разделе программы ’’Под знамя Четвертого Интернационала!” говорится: ’’Скеп¬
тики спрашивают: но разве наступило время для создания нового Интернациона¬
ла? Нельзя, говорят они, создавать Интернационал ’’искусственно”; он может
лишь возникнуть из больших событий, и пр.” Троцкий решительно отмел эти
возражения, заявив: ’’Если наш Интернационал еще слаб числом, то он силен
42
доктриной, программой, традицией, несравненным закалом кадров. Кто этого
не видит сегодня, пусть остается пока в стороне. Завтра это станет виднее”37.
Нет, не стало.
Правда, сегодня положение дел в троцкистском движении заметно измени¬
лось. Партии и организации троцкистов действуют в более чем 60 странах мира.
По приблизительным оценкам, в них насчитывается до 100 тыс. человек. Как
видим, продвижение вперед налицо. Но, разумеется, до ’’завоевания власти”
троцкистам далеко. Есть страны, где существует по 10-15 троцкистских групп
и группочек, которые ведут между собой ожесточенную междоусобную борьбу.
С середины 60-х годов троцкизм раскололся на ряд группировок, каждая из
которых претендует на монопольное право представлять IV Интернационал.
Появились и такие (их не так много), кто выступает за V Интернационал, который
смог бы преодолеть тенденцию к расколу троцкистских групп.
Еще более пестрой троцкистская мозаика выглядит в отдельных странах.
Во Франции, Великобритании, Испании, ряде латиноамериканских государств
насчитывается от 10 до 15 троцкистских или близких к ним групп. Их числен¬
ность невелика. Как и в 30-е годы, они группируются главным образом вокруг
издаваемых ими печатных органов.
Для привлечения внимания к своим концепциям троцкисты значительно рас¬
ширили набор пропагандистских средств. Помимо традиционных для них дейст¬
вий — демонстраций, митингов, публичных дискуссий, стали применять участие
в избирательных кампаниях, чтение лекций в престижных учебных заведениях,
публикацию статей в изданиях, имеющих массовую аудиторию.
С точки зрения идейно-политической троцкизм также неоднороден. Есть в его
рядах догматики, которые продолжают считать теорию ’’перманентной револю¬
ции” Троцкого высшим достижением человеческой мысли. Есть реформаторы,
которые не могут не видеть противоречий этой теории, необходимость отказа
от ряда скомпрометировавших себя положений, замены их новыми, более соот¬
ветствующими меняющейся картине современного мира.
В соответствии с таким разным подходом к теории различаются и практи¬
ческие установки троцкистов. Среди них есть свои левые, которые абсолюти¬
зируют вооруженные формы борьбы, правые — выступающие за синтез троц¬
кизма с социал-реформизмом, и центристы, которые настаивают на сочетании
левых и правых платформ.
Возвращаясь к ’’Переходной программе”, принятой в Периньи, отметим, что
ее содержание свелось к обоснованию нескольких тезисов, крайне непопулярных
в 30-е годы и совершенно не подтвердившихся впоследствии, в 40—50-е годы,
не говоря уже о 80—90-х.
Первый и самый главный тезис: ’’Исторический кризис человечества сводится
к кризису революционного руководства”38. Обосновывая его, Троцкий исходил
из того, что экономические предпосылки пролетарской революции давно достигли
наивысшей точки, какая вообще может быть при капитализме: производитель¬
ные силы человечества перестали расти, новые изобретения и усовершенствования
не ведут уже к повышению материального богатства, кризисы обрушивают на
массы все более тяжкие лишения, рост безработицы обостряет финансовый кри¬
зис государства, один правительственный кризис в странах капитала сменяется
другим, но политическая ситуация не только не улучшается, а становится все хуже.
Сама буржуазия не видит выхода. Положение усугубляется обострением между¬
народной обстановки, грозящей вылиться в мировой военный пожар.
Отсюда следовал вывод: ’’Без социалистической революции, притом в бли¬
жайший исторический период, всей культуре человечества грозит катастрофа.
37 Бюллетень оппозиции, 1938, № 66-67, май-июнь, с. 18.
38 Там же, с. 1.
43
Остановка только за пролетариатом, т.е. в первую голову — за его революцион¬
ным авангардом”. По мнению Троцкого, такого авангарда не было. Его функ¬
ции он предлагал взять на себя только что созданному IV Интернационалу.
Троцкий исходил из той ситуации, в которой жил последние 10 лет. Она дейст¬
вительно была не из лучших в истории мирового капитализма. Поразивпый его
острейший кризис на рубеже 20—30-х годов вверг капиталистическую экономику
в хаос, из которого она выбиралась с колоссальными издержками, ценой отступ¬
ления от многих капиталистических принципов, в частности за счет подключения
государства, ужесточения контроля за многими сферами жизни, чрезвычайного
нажима на интересы трудящихся масс. Тут было над чем задуматься и от чего
прийти в уныние капитанам мирового капитализма. Но это вовсе не означало
прекращения развития производительных сил всего человечества.
Это одна сторона вопроса. Другая заключалась в том, что между ухудшением
экономического положения и развитием революционного процесса связь далеко
не прямо пропорциональная. Ставить вопрос так, как его ставил Троцкий — без
мировой социалистической революции человечеству придет конец, — было, по
меньшей мере, опрометчиво. Ведь даже такой чрезвычайной силы катаклизм, в
каком оказались народы Европы в конце первой мировой войны, не обернулся
общеевропейской революцией. Да, революции в отдельных странах имели место,
и всем тогда в руководстве РКП (б) и Коминтерна казалось, что вот-вот они охва¬
тят весь континент. Не охватили. Ленин из этого факта сделал надлежалое вы¬
воды, скорректировав теорию практикой, перестал ставить развитие событий
в СССР в непременную зависимость от того, будет на Западе революция или нет.
Троцкий этих выводов не принял. ’’Переходная программа” — тому свидетельство.
Второй тезис: ’’Народные фронты, с одной стороны, фашизм — с другой,
являются последними политическими ресурсами империализма в борьбе против
пролетарской революции”. Отсюда такой посыл: ”С исторической точки зрения
оба эти ресурса представляют, однако, фикцию. Загнивание капитализма про¬
должается под знаком фригийского колпака во Франции, как и под знаком
свастики в Германии. Только низвержение буржуазии может открыть выход”.
Эффектно по форме, как всегда у Троцкого. Ну, а по содержанию? Абсолют¬
ная ерунда. Возьмем самое, казалось бы, неуязвимое для Троцкого место — о
низвержении буржуазии. Какой считающий себя революционером человек стал бы
против этого возражать? Все дело в том, что далеко не вся буржуазия, хотя бы в
тех же Франции и Испании, была настроена враждебно по отношению к антифа¬
шистским Народным фронтам. Даже крупная буржуазия, не говоря уже о сред¬
ней и мелкой. Фашизм устраивал лишь чрезвычайно узкий слой финансовой
буржуазии. На этом основании отлучать от борьбы против фашизма, от участия
в Народном фронте всю буржуазию было либо недальновидностью, либо прово¬
кацией. Именно в последнем значении оценка Троцким Народных фронтов и
воспринималась как их руководителями, так и рядовыми участниками.
Третий тезис: ’’Стратегическая задача Четвертого Интернационала состоит
не в реформировании капитализма, а в его низвержении. Политическая цель:
завоевание власти пролетариатом в целях экспроприации буржуазии”. Тут же
предлагалась программа экспроприации: ”1) мы отвергаем выкуп (капиталисти¬
ческих предприятий. — Н.В.}\ 2) предостерегаем массы от шарлатанов Народ¬
ного фронта, которые, проповедуя национализацию на словах, остаются аген¬
тами капитала на деле; 3) призываем массы полагаться только на свою рево¬
люционную силу; 4) связываем проблему экспроприации с вопросом о власти
рабочих и крестьян”.
Вряд ли эта крайне левая, мало считавшаяся с условиями реалий классовой
борьбы ’’программа-минимум” нуждается в особом комментарии. Добавим лишь,
что всюду, где только рабочие пытались ею руководствоваться, их ждало фиаско
и как следствие — разочарование в революционных методах троцкизма.
44
Четвертый тезис: ’’Революционная борьба против войны (имелась в виду гря¬
дущая мировая война. - Н.В.) ложится, таким образом, целиком на плечи Чет¬
вертого Интернационала”. Почему так? .Да потому, что ни II, ни III Интернацио¬
налы, оказывается, эту борьбу вести неспособны из-за их тенденции к ’’сговору”
с империализмом.
Тут же предлагалась ’’антивоенная программа”. Разоружение: ’’Единственное
разоружение, которое способно предотвратить или приостановить войну, это
разоружение буржуазии рабочими. Но для разоружения буржуазии нужно, чтоб
рабочие сами вооружились”. Нейтралитет: ’’Пролетариат вовсе не нейтрален в
войне между Японией и Китаем или Германией и СССР. Значит, защита Китая и
СССР? Конечно, но только не руками империалистов (т.е. долой всякую дип¬
ломатию! — Н.В.), которые задушат и Китай, и СССР”. Защита отечества: ’’Под
этой абстракцией буржуазия понимает защиту ее барышей и грабежей. Мы готовы
защищать отечество от чужих капиталистов, если свяжем своих собственных и
помешаем им нападать на чужие отечества”3 9. Ну, а до тех пор, пока ”не свяжут”,
никакой, естественно, защиты отечества и быть не может.
Пятый тезис (им, пожалуй, можно ограничить разбор ’’Переходной програм¬
мы”): ’’Режим СССР заключает в себе... ужасающие противоречия. Но он про¬
должает оставаться режимом переродившегося рабочего государства. Таков
социальный диагноз”. Пожалуй, единственно верное положение. Но, на беду Троц¬
кого, не он его автор. По крайней мере не от него идет сама посылка к такой
постановке вопроса. Первым, кто указал на деформации рабочего государства,
был Ленин. И указал именно в полемике с Троцким во время дискуссии о проф¬
союзах осенью — зимой 1920/1921 г. ’’Государство у нас рабочее с бюрократичес¬
ким извращением, - писал Ленин. - И мы этот печальный, - как бы это ска¬
зать? — ярлык, что ли, должны были на него навесить. Вот вам реальность пере¬
хода”39 40.
К концу 30-х годов эта реальность стала еще более заметной, чем в начале
20-х. Троцкий ее констатировал. Его политический прогноз, как он писал,
’’имеет альтернативный характер: либо бюрократия, все более становящаяся
органом мировой буржуазии в рабочем государстве, опрокинет новые формы
собственности и отбросит страну к капитализму; либо рабочий класс разгромит
бюрократию и откроет выход к социализму”41. Сегодня этот прогноз явно не оп¬
равдался.
Провозглашение IV Интернационала не помогло укрепить позиции троцкизма.
В 1939 г. в интервью американскому историку Джеймсу Троцкий жаловался,
что повсюду троцкистские группы теряют кадры, перестают развиваться полити¬
чески, их мало, несколько сот рабочих, а остальные интеллигенты, полуинтелли¬
генты, причем с весьма ’’скверным характером, недисциплинированные, всегда
бывшие аутсайдерами, плетущимися в хвосте наиболее важных событий, про¬
исходивших в рабочем движении. Их самомнение сыграло с ними злую шутку.
Оно заставило их плыть против течения, перекрыв всякую возможность для
налаживания контактов с массами”. И далее: ’’Вся ситуация против нас. Нужен
поворот в политике классов, умонастроениях масс, их готовность к борьбе”42.
Фактически повторилась та же история, что и в конце 20-х годов. Троцкий
мечтал сделать сперва левую оппозицию, потом IV Интернационал кузницей
кадров ’’новых большевиков”. А что получилось на деле? Кроме собрания деру¬
щихся между собой людей, упрекавших все и вся в своих неудачах, ему ничего
создать не удалось.
39 Бюллетень оппозиции, 1938, № 62-63, с. 8, 9.
40 Ленин В.И. Поли. собр. соч., т. 42, с. 208.
41 Бюллетень оппозиции, 1938, № 62-63, с. 14.
4 2 Цит. по: Marie J J. Op. cit., р. 93.
45
Углубившееся и все углубляющееся вырождение троцкизма дало основание
известному французскому философу-экзистенциалисту М. Мерло-Понти сразу же
после войны сделать следующий вывод: ’’Совершенно неопровержим тот факт,
что Троцкий умер для политической жизни еще до того момента, как был убит
физически”43. Того же мнения был и И. Дейчер, который считал, что даже если бы
Троцкого и не убили в 1940 г., то ’’вряд ли он смог бы найти для себя роль, дос¬
тойную той исторической драмы, которая разыгралась в послевоенный период”44.
В неудаче Троцкого с созданием IV Интернационала история не виновата.
Не виновата она и в том, что из ’’школы троцкизма” вышли и продолжают выхо¬
дить в основном неудачники. Значит, такова программа этой школы. Ее ученики
в меру своих сил и способностей выполняли указания учителя. И если на склоне
жизни Троцкий вынужден был отзываться о них в весьма уничижительном тоне,
то это было с его стороны косвенным признанием не только распада троцкист¬
ского движения накануне второй мировой войны, но и свидетельством личного
краха одного из тех деятелей, кто попытался играть в мировую революцию.
43 Merlau-Ponty М. Humanisme outerreur. Paris, 1947.
44 Quatrieme Internationale, №23, novembre, 1964, p. 58.
46
(С) 1991 г.
В.В. С О Г Р и н
ЭТАПЫ АМЕРИКАНСКОГО КОНСЕРВАТИЗМА
В последнее время консерватизм привлекает все возрастающее внимание совет¬
ских историков. И это не случайно: явление, которое уверенно списывалось со
’’счетов” истории советскими обществоведами, в реальности обнаружило живу¬
честь, а во многих странах Запада переживает подлинный ренессанс. Интерес к
прошлому и настоящему консерватизма, его зарубежному опыту подогревается
и современными политическими дискуссиями в советском обществе: разделив¬
шись на радикалов, либералов и консерваторов, наши политики и их сторонники
оглядываются на классические образцы исповедуемых доктрин, пытаются так
или иначе овладеть заключенными в них принципами. Поэтому пристальное рас¬
смотрение журналом ’’Новая и новейшая история”1 проблем консерватизма пред¬
ставляется актуальным во всех отношениях.
Крайне важным является изучение национальных типов и закономерностей
консерватизма, ибо в каждой из стран консерватизм имеет свое лицо и свою
судьбу. В США консерватизм наряду с либерализмом принадлежит к двум глав¬
ным идейно-политическим традициям. Он сыграл большую, на ряде этапов опре¬
деляющую роль в истории страны. Консерватизм при этом прошел через сложные
перипетии: его позиции то ослабевали, то упрочивались, его влияние в общест¬
ве испытывало падение и подъемы. Но с исторической арены в США он никогда
не сходил, а на современном этапе даже добился господствующего положения в
идейно-политической жизни. В чем причины живучести американского консерва¬
тизма, что определило зигзаги его истории, каковы закономерности его эволю¬
ции, почему он, несмотря на неоднократные политические ’’провалы”, сумел пре¬
вратиться в США в классическое идеологическое кредо? Поиски ответа на эти
вопросы и побудили автора к написанию данной статьи1 2.
В истории американского консерватизма можно выделить четыре крупных эта¬
па. Первый — от 1770-х до 1820-х годов — это эпоха образования Соединенных
Штатов, когда и закладывались основы консерватизма как национальной идей¬
но-политической традиции. В эти годы консерватизм оказал огромное влияние
на формирование федерального Союза и Конституции, федералистской партии,
политический курс правительств Дж. Вашингтона и Дж. Адамса. На втором эта¬
пе — в 1820—1860-е годы консерватизм как бы раздваивается: с одной стороны,
он реализуется в доктринах верхних слоев буржуазии северо-восточных штатов,
а с другой — берется на вооружение плантаторами-рабовладельцами Юга. На треть¬
ем этапе, в 1870—1920-е годы, консерватизм развивается под знаменем ’’твердого
индивидуализма”, освящая по преимуществу интересы предпринимательского
1 Рахшмир П.Ю. Эволюция консерватизма в новое и новейшее время. - Новая и новейшая
история, 1990, № 1; Гаджиев К.С. Современный консерватизм: опыт типологизации. - Но¬
вая и новейшая история, 1991, № 1.
2В советской американистике достаточно полно рассмотрен только самый новейший этап
истории консерватизма в США (см. Гаджиев К.С. Современные идеологические течения в
США. М., 1982; Мельвиль А.Ю. Социальная философия современного американского консер¬
ватизма. М., 1980; его же. США 1980-х: сдвиг вправо? М., 1986), но как данный этап соот¬
носится с предшествующими этапами консерватизма, каковы исторические закономерности
его обновления, каковы в целом этапы и характеристики его эволюции - эти вопросы остают¬
ся неисследованными.
47
класса. Четвертый этап, 1930—1990-е годы, на мой взгляд, относится, наряду с
первым этапом, к самым плодотворным в истории консерватизма. В это время
консерватизм развивается на основе плюрализма: наряду с последователями
’’твердого индивидуализма” в его лоне сосуществуют течения социального кон¬
серватизма и неоконсерватизма, которые включают уступки разным слоям на¬
рода и претендуют на роль не классовых, а национальных идеологий. Выработан¬
ная консерватизмом способность сочетать приверженность фундаментальным
ценностями — собственность, религия, семья — с интеграцией обновленческих
социально-политических идеалов обеспечила ему массовую социальную опору.
Становление консерватизма в 1770-1820-е годы в качестве национальной
идейно-политической традиции в США связано с именами таких выдающихся
’’отцов-основателей”, как А. Гамильтон, Дж. Адамс, Дж. Мэдисон. Среди иссле¬
дователей давно ведутся дебаты о том, как определить выпестованную ими тра¬
дицию. Марксистские и радикальные историки почти единодушно называли ее
консервативной. Либеральные авторы, как правило, считали Гамильтона, Адамса
и Мэдисона основателями либерализма. Американские консерваторы, подыски¬
вая авторитетных основателей для своих идеалов, относили их к предтечам имен¬
но консерватизма, но в отличие от марксистов и радикалов давали им исключи¬
тельно положительные оценки. Кем же они были на самом деле?
Однозначно ответить на этот вопрос невозмояою. Если иметь в виду класси¬
ческие образцы европейского консерватизма, возникшего как реакция европей¬
ской аристократии на революционные принципы буржуазии, то Гамильтона,
Адамса, Мэдисона и их единомышленников к консерваторам не отнесешь. При¬
нимая активное участие в Американской революции, эти отцы-основатели, безус¬
ловно, разделяли основополагающие ценности либерализма, в первую очередь
принципы Локка и Монтескье, и в немалой степени способствовали их воплоще¬
нию в своей стране. Но по завершении революции они последовательно пытались
законсервировать эти принципы, противились их демократизации, боролись за
сохранение статус-кво, выгодного буржуазно-плантаторским кругам. По сути
это означало складывание американского варианта консервативной идейно-поли¬
тической традиции, который можно правильно оценить и понять, соразмеряя его
с закономерностями как американского, так и европейского исторического
опыта.
В мировоззренческой эволюции отцов-основателей США отчетливо различимы
два периода: до революции 1776 г. и после нее. До революции и Дж. Адамс, и
А. Гамильтон, и Дж. Мэдисон были твердыми защитниками принципов либера¬
лизма и находились в передовых рядах патриотического лагеря. Идеи общест¬
венного договора и народного суверенитета как первоосновы государственной
власти, право народа на революционное ниспровержение деспотического прави¬
тельства, разделение властей, естественные и неотчуждаемые права людей на
свободу слова, собраний, печати исповедовались ими без всяких экивоков. Вместе
с Т. Джефферсоном, Б. Франклином, Т. Пейном, признанными лидерами демо¬
кратической мысли, они способствовали вызреванию и распространению идеоло¬
гии американского Просвещения. Но пути умеренных и демократов разошлись
в ходе революции3.
С началом революции демократы предприняли последовательные попытки
радикализировать принципы Просвещения и воплотить свои программы в об¬
щественно-политической практике. Интерпретируя концепцию разделения влас¬
тей, они стремились максимально расширить прерогативы законодательного
собрания и всячески ослабить полномочия руководителей исполнительных орга¬
нов. Подготавливая законопроекты об избирательном праве, демократы стре¬
мились распространить его не только на собственников, что соответствовало
3См. Согрин В.В. Идейные тетения в Американской революции XVIII века. М., 1980, гл. 2.
48
классическим канонам либерализма, но и на неимущих. Они намеревались реши¬
тельно ослабить публичную власть, армию, репрессивные органы, исходя из того,
что Америка будет развиваться как социально однородное общество и в ней не
возникнет проблемы укрощения классовых антагонизмов. Наконец, демокра¬
ты стали исповедовать и эгалитарные принципы, декларировали право государст¬
ва регламентировать крайности имущественного неравенства, определенным
образом регулировать отношения собственности и рыночную стихию.
Умеренные как раз и отвергли перспективу такого разворота революционных
событий, противопоставив ей цель упрочения прав собственности, утверждения
неограниченной свободы конкуренции и социального порядка, построения силь¬
ного федерального союза и публичной власти. Обоснование этой цели способство¬
вало генезису консервативной идеологии. Ее американская особенность заключа¬
лась в том, что под защиту от радикального напора рядовых патриотов и демокра¬
тической стихии брались некоторые основополагающие буржуазно-либеральные
ценности, но при этом делалась попытка развести их с неприемлемыми демокра¬
тическими Принципами. Присягая на верность таким европейским просветителям,
как Локк и Монтескье, отцы-основатели американского консерватизма одно¬
временно решительно отвергали Руссо.
Ваяоюе значение в формировании консервативной идеологии имела концепция
о разделении общества на антагонистические социальные фракции, которую
Адамс, Гамильтон4 и Мэдисон выдвинули на исходе революции. Обосновывая ее,
Джон Адамс указал на принципиальное различие магистральных социальных разде¬
лений в европейском и американском обществах: в Западной Европе такое разде¬
ление покоилось на различиях, вытекаюпдех из наследуемых политических и
правовых привилегий титулованной знати, а в США, где сословные отличия от¬
сутствовали, разделение на социальные классы происходило вследствие неравенст¬
ва имуществ, а также естественного неравенства в способностях и талантах людей,
что позволяло одним возвышаться над другими4. Гамильтон, опираясь на осново¬
полагающий принцип экономического либерализма, уверенно прогнозировал
нарастание социальных различий в США: ’’Совершенно очевидна та истина, что не
может существовать ничего похожего на равенство во владении собственностью,
неравенство же во владении ею есть следствие существования самой свободы...
Различие во владении собственностью уже существует между нами. Дальнейшее
развитие промышленности и торговли будет все более увеличивать эту пропасть”5.
Концепция о разделении США на социальные фракции-классы имела бесспорные
реалистические черты, использовалась же она ее авторами в откровенно охрани¬
тельных целях. Создавая политическую систему, которой ’’все мы желаем сущест¬
вовать в веках”, декларировал Мэдисон на Конституционном конвенте в Фила¬
дельфии в 1787 г., необходимо вверить меньшинству надежные средства защиты
своих интересов и контроля над большинством6. В идейных дебатах на конвенте,
а также в последовавших общенациональных спорах вокруг федеральной кон¬
ституции политическая философия молодого американского консерватизма
обретала все более отчетливые очертания.
Для нее были характерны следующие особенности. Не отвергая в принципе
либеральную концепцию естественных и неотчуждаемых прав человека, идеологи
американского консерватизма решительно возвысили среди них право на част¬
ную собственность. ’’Говорят, что жизнь и свобода, — доказывал один из лидеров
молодой республики Г. Моррис, — должны цениться выше, чем собственность.
При более внимательном рассмотрении вопроса необходимо будет, однако, при¬
4 The Works of John Adams. Ed. by Ch J7. Adams, v. 1 -10. Boston, 1850-1856; v. 4,p. 392-397.
’The Papers of Alexander Hamilton. Ed. by H.C. Syrett, v. 1-25. New York - London, 1961-
1979;v.4,p. 218-219.
6 The Records of the Federal Convention of 1787. Ed. by M. Farrand, v. 1 -4. New Haven-London,
1966;v.l,p. 422-423.
49
знать, что высшей ценностью общества является именно собственность”7. Если
использовать модную сегодня среди советских обществоведов терминологию,
то можно сказать, что американские умеренные противопоставили общечелове¬
ческому подходу к либеральным принципам, распространенному в философии
Просвещения, классовый буржуазный подход. А если воспользоваться известной
формулировкой Ф. Энгельса, то можно сказать, что они попытались преобразовать
просветительское ’’царство разума в царство буржуазии”.
Вместе с тем американские отцы-основатели хотели придать своей полити¬
ческой философии и замыслам легитимный характер на основе заключения свое¬
образного общественного договора с нацией. А это предполагало достижение
известного компромисса между разными социальными классами. Отцы консер¬
ватизма в США осознавали, что надежная защита и длительное сохранение цен¬
ностей, признанных ими фундаментальными, возможны только при том условии,
если эти ценности будут так или иначе санкционированы обществом в целом.
Консерватизм, будучи классовой идеологией, должен был обрести и свойства
общенациональной веры. Компромисс классового и общенационального подхо¬
дов воплотился в федеральной конституции 1787 г., ставшей главным детищем
умеренных отцов-основателей США.
Конституция США признала и закрепила такие популярные среди американ¬
ских граждан принципы, как народный суверенитет, общественный договор, раз¬
деление властей, ’’сдержки и противовесы”, республиканизм. Это были серьез¬
ные уступки демократии, но, как выяснилось, и их оказалось недостаточно, и в
1789 г. отцы-основатели под давлением ’’снизу” согласились дополнить Консти¬
туцию Биллем о правах. Вместе с тем они изыскали в рамках ’’общественного
договора” низов и верхов утонченные средства защиты интересов последних.
Так, они отвергли любые формы ’’прямой демократии”, популярной тогда в
США, и закрепили господствующую роль представительной демократии, что позво¬
ляло осуществлять государственное управление с помощью политической элиты.
Сенат, которому в отличие от нижней, ’’народной”, палаты представителей пред¬
назначалось специально защищать интересы собственности, был наделен больши¬
ми полномочиями. Вся полнота исполнительной власти была вручена президен¬
ту, который предстал в глазах критиков как ’’выборный монарх”. В целом
американское государство, созданное в соответствии с либеральными принципа¬
ми Просвещения, обрело благодаря их умелому препарированию способность
обеспечивать экономическую и социальную стабильность.
Самое бурное формирование консерватизма в .рамках его первого историчес¬
кого этапа пришлось на 1790-е годы. Это наиболее полно воплотилось в идеоло¬
гии федералистской партии, находившейся у власти в 1789—1801 гг., а главными
выразителями консерватизма были А. Гамильтон, Дж. Адамс и лидер федералис¬
тов в конгрессе Р.Г. Харпер (Мэдисон в эти годы перешел в ряды сторонников
Джефферсона). Федералисты сами называли себя ’’партией порядка” и в качестве
таковой пытались методично ограничивать демократические нововведения Аме¬
риканской революции. В ’’федералистский” период консерватизм включил в себя
новые положения.
Федералисты не только потребовали развести принципы республиканизма и
демократии, но и объявили их по сути несовместимыми. Самый изощренный ар¬
гумент в критике демократии состоял в утверждении, что именно эта форма за¬
ключала в себе истоки всякой деспотии, в том числе и монархии. Он призван был
утвердить консерваторов в роли подлинных ревнителей республиканских устоев,
а демократов — в качестве их злейших врагов.
Федералисты ссылались на примеры из истории античных республик, свиде¬
тельствовавшие, как те или иные политические вожди-демагоги использовали
7Ibidр. 533, 534.
50
завоеванную в народе популярность для сокрушения республиканских свобод.
Но чаше всего вожди федералистов апеллировали к опыту совершавшейся на
глазах их сограждан Великой французской революции. Ее неожиданные метамор¬
фозы, стремительные переходы от широкого участия в политической деятельности
масс к утверждению деспотического правления Директории, консулов, а затем
и бонапартистского режима должны были служить живой иллюстрацией к тезису:
диктатура вырастает из демократии, является ее оборотной стороной.
Идеальная политическая система, согласно федералистской доктрине, должна
быть полностью освобождена от влияния страстей и подчинена однажды принятым
правовым нормам и законам. Основополагающая для идеологии федералистов
идея ’’власти законов” обнаруживает в них партию порядка, желавшую освобо¬
диться от ’’прихотей толпы”. Такое суждение, на первый взгляд, может вызвать
сомнение, ибо популярный в XVIII в. принцип ’’власти законов” имел изначально
прогрессивное звучание, будучи направленным революционной буржуазией и ее
духовными вождями против произвола монархов, на утверждение правового
государства. Но дело в том, что, придя к власти, американские федералисты
стали использовать его уже в консервативных целях, для освящения сложивше¬
гося социального порядка. Лозунг ’’власть законов” направлялся в США 1790-х го¬
дов уже не против произвола английского монарха, как это было до 1776 г., а
против стихийного народного волеизъявления.
Впрочем, федералисты не отказывались от возможности определенного варьи¬
рования правовых норм и принципов в целях упрочения своих позиций в системе
власти. На протяжении 12 лет пребывания федералистской партии у власти ее
излюбленным теоретическим новшеством была идея дальнейшего расширения
прерогатив президента. Своего наиболее решительного защитника она приобрела
в лице Дж. Адамса, президента США в 1797-1801 гг. Он первым провозгласил,
что федеральная конституция 1787 г. создала слабую президентскую власть.
Адамса не удовлетворяло, что президент должен был делить прерогативу заклю¬
чения международных договоров и назначения высших должностных лиц с се¬
натом и обладал правом ограниченного, а не абсолютного законодательного вето8.
Концепция Адамса получила поддержку и развитие в идеологии федералистской
партии под воздействием непосредственной политической практики: возвышение
президента-федералиста над конгрессом означало для партии автоматическое
увеличение возможности проведения угодного ей внутри- и внешнеполитического
курса.
В период пребывания у власти федералистов американский консерватизм
оказался в противоречии с классическими буржуазными принципами. Сохраняя
на словах верность экономическому либерализму, федералисты, в первую очередь
Гамильтон, на практике нарушили его ’’чистоту”, когда предпочли протекционизм
фритредерству во внешнеэкономической политике. Теоретически они защищали
либеральные принципы ’’власти законов” и ’’разделения властей”, но на практике
использовали их в охранительных целях. Но грубых прямых отклонений федера¬
листов от классических буржуазных принципов было все же немного. Самое яр¬
кое среди них — прямая ревизия основных статей Билля о правах во время об¬
суждения и принятия в 1798 г. законов об ’’иностранцах” и ’’измене”. Эти зако¬
ны, приравнивавшие к уголовному преступлению ’’клевету” в отношении
правительства, публичные выступления против него, ограничивали первые статьи
Билля, провозглашавшие свободу слова, печати, собраний. Обосновывая законы,
Харпер обнаружил, что конституция может быть интерпретирована в любом,
даже крайне консервативном духе, если это отвечало интересам власть предержа¬
щих. Да, соглашался он, конституция гарантирует свободу слова и печати. Но
“Political Writings of John Adams. Ed. by G.A. Peak. New York, 1954,p. 170.
51
разве право на свободу слова и печати, вопрошал Харпер, включает право на кле¬
вету и измену? Он без труда находил границы свободы, право определения кото¬
рых, т. е. квалификации печатного или устного слова как клеветы и измены,
принадлежало государству .
В целом историческая роль американского консерватизма на первом его исто¬
рическом этапе заключалась в утверждении социально-экономической стабиль¬
ности в интересах капиталистического развития. Цель эта была достигнута ценой
умеренных отступлений от классических буржуазных идеалов.
Гораздо более всесторонняя ревизия буржуазных принципов была предпринята
консерватизмом на втором его историческом этапе, в 1820—1860-е годы. Развитие
консерватизма характеризовала глубокая противоречивость, являвшаяся следст¬
вием углубления противоречий самого капиталистического развития. С одной
стороны, набиравший силу промышленный переворот вывел на авансцену истории
промышленную буржуазию, оттеснявшую с передовой позиции торгово-финансо¬
вые круги. С другой стороны, тот же промышленный переворот, породивший
беспрецедентный спрос на хлопок-сырец, подарил новую жизнь американскому
плантационному рабству.
В этих условиях в консерватизме получили развитие две ветви. Признанным
политическим лидером первой стал лидер буржуазии Северо-Востока Генри Клей,
продолжатель дела Александра Гамильтона. Клей вошел в историю как автор
так называемой ’’американской системы”, которая в теоретическом плане по
большей части только воспроизводила идеи А. Гамильтона и Дж. Адамса. Покро¬
вительство интересам национальной промышленности и торговли, жесткий протек¬
ционизм во внешнеэкономических связях, строительство дорог и каналов, под¬
держание финансовой монополии Национального банка, приоритет власти феде¬
рального правительства в отношении властей штатов, охранительная интерпрета¬
ция принципа ’’власть законов”, защита представительного правления против
охлократии — вот ее основные черты. Система Клея все менее удовлетворяла
новые капиталистические слои, справедливо воспринимавшие ее как защитницу
буржуазной элиты. Они все более тянулись к либерализму, способному соеди¬
нять свои принципы с демократическими идеалами. Его политическими вырази¬
телями стали сначала Э. Джексон и демократическая партия, а затем А. Линкольн
и республиканцы.
Гораздо большую силу и оригинальность продемонстрировала вторая ветвь
американского консерватизма, отражавшая мировоззрение плантаторов-рабо¬
владельцев. Это главное направление американского консерватизма первой поло¬
вины XIX в. все более обнаруживало черты реакционной идейно-политической
доктрины. Вместе с тем оно пыталось приспособить к своим интересам ряд либе¬
рально-демократических принципов, укоренившихся в сознании американцев.
Каким же получился этот новый консервативный симбиоз?9 10
Признанные мэтры южных консерваторов Дж. Кэлхун и Дж. Фицхью, воспри¬
няв у Адамса и Гамильтона концепцию о разделении общества на враждебные
социальные классы и неуничтожимое™ социальных антагонизмов, дали ей свое¬
образное развитие. Эксплуатация человека человеком, доказывали они, неустра¬
нима, она лежит в основе ’’естественного порядка” вещей, и поэтому человечест¬
ву остается лишь выбирать, какая из форм эксплуатации является более гуман¬
9 Annals of Congress, 5-th Congress, 2-nd session, p. 2167.
10Здесь мы ограничимся самым сжатым изложением консервативной идеологии амери¬
канского Юга. Подробно см. Согрин В.В. Мир американских рабовладельцев: Кэлхун, Фицхью
идругие. - Новая и новейшая история, 1990, № 5.
52
ной11. Из двух известных форм эксплуатации — капиталистической и рабовладель¬
ческой — они отдавали безусловное предпочтение последней. В газетных статьях,
теоретических трактатах, публичных выступлениях идеологи рабства пытались
поразить воображение данными о деградации промышленных рабочих, их жен и
детей в капиталистических штатах и одновременно выдвигали в качестве альтер¬
нативы ’’патриархально-семейнью” взаимоотношения белых рабовладельцев и
черных рабов.
Развив такую концепцию, Кэлхун, Фицхью и их последователи серьезно ра¬
зошлись с Адамсом и Гамильтоном в оценке экономической свободы. Абсолют¬
ная экономическая свобода и вытекающая из нее ничем не ограниченная эксплуа¬
тация, доказывали они, несут нищету, а в конечном счете гибель отсталым пред¬
ставителям рода людского, а потому за последними должно быть закреплено
’’естественное право” на рабство, гарантирующее им самосохранение. Концепция
’’естественного права” отсталых человеческих ’’особей” и общностей на рабство
приобрела в трактатах ее защитников расистский характер, ибо ’’неполноценной”
была признана одна черная раса.
Вместе с тем, как это ни покажется странным, идеологи рабства демонстриро¬
вали в сравнении с основателями американского консерватизма более благосклон¬
ное отношение к политической демократии. Но трактовки ее были также своеоб¬
разными, приспособленными к защите интересов плантаторского класса. Так,
профессор политэкономии из Виргинии и один из ведущих идеологов Юга
Т.Ф. Дью отстаивал идеал равных демократических прав для всех белых амери¬
канцев, независимо от их социального и экономического положения. Но этот
идеал, доказывал он, может быть реализован только при сохранении рабства
черных. В противном случае, согласно его логике, работу черных невольников
должна будет выполнять часть белого населения. Именно такая ситуация сложи¬
лась в северо-восточных штатах, где белые рабочие были лишены не только эко¬
номических, но и политических прав. С другой стороны, в южных штатах выпол¬
нение самой трудной работы черными невольниками автоматически повышало
статус и чувство достоинства низших слоев белого населения, формировало в их
сознании убеждение, что относительно рабов они и белые богачи составляют еди¬
ное целое — правящий класс. Только благодаря черному рабству, настаивал он,
политические права и свободы могли быть распространены на все белое населе¬
ние и, следовательно, утвердить подлинно демократическое правление12. Так
Дью и его единомышленники пришли к разделению естественных прав белой и
черной рас, объявив республиканизм, равенство и свободы достоянием одной
белой расы.
Лидеры плантаторов разошлись с Гамильтоном и Адамсом в трактовке соот¬
ношения полномочий федерального правительства и властей штатов. Здесь они
выступили твердыми последователями Джефферсона, отца американской демо¬
кратии, и превозносили, подобно ему, концепцию суверенитета штатов. Она декла¬
рировала право каждого штата на неподчинение решению федерального прави¬
тельства и даже выход из союзного государства. Но если Джефферсон выдвинул в
свое время эту концепцию в связи с принятием федералистской партией законов
об ’’иностранцах” и ’’мятеже”, то лидеры плантаторов ухватились за суверенитет
штатов, имея в виду возмояоюсть отстоять неприкосновенность рабовладельчес¬
кой системы. * 1
11 The Papers of John C. Calhoun. Ed. by W.E. Hemphill, C.N. Wilson, v. 1-16. University of
South Carolina. Columbia, 1959-1985; v. 10, p. 462; v. 12, p. 550; v. 13, p. 64, 603, 394-396;
v. 16,p. 348-349; Fitzhugh G. Sociology for the South or the Failure of the Free Society. Richmond,
1854,p. 12-14.
1 aThe Proslavery Argument as Maintained by the Most Distinguished Writers of the Southern
States.Charleston, 1852,p. 306, 325, 355-358,463-465.
53
Итак, плантаторы*рабовладельцы первыми среди консерваторов попытались
приспособить демократические принципы для зашиты реакционных социально-
экономических интересов. Но этот ’’вклад” в консерватизм не смог спасти его
от сокрушительного поражения в период гражданской войны 1861-1865 гг. Впро¬
чем, крах тогда потерпел не консерватизм в целом, а его ведущее в тот период
прорабовладельческое направление. Консерватизму суждено было возродиться,
но уже на новой основе.
♦ ♦ ♦
Возрождение консерватизма после гражданской войны происходило уже на
чисто буржуазной основе и в новой ситуации: как и на протяжении всего третьего
исторического этапа своего развития (1870—1920-е годы), он призван был освя¬
тить и защитить интересы крупной торгово-промышленной и финансовой буржуа¬
зии, все более обретавшей облик монополистической.
Консерватизм на третьем этапе своего развития во многом перекликается с
теми тенденциями, которые обнаружились на первом этапе. Главное сходство в
том, что развитие консерватизма строится на ’’выяснении отношений” с либерализ¬
мом, а точнее, препарации последнего в интересах поддержания социально-поли¬
тического статус-кво. Либерализм, как известно, всегда был многослоен, причем
различные его слои не были тождественны по своему социально-историческому
звучанию. Так, экономический либерализм, исповедовавший абсолютную свободу
собственности, рынка и частнокапиталистического накопления, по своим социаль¬
ным последствиям всегда отличался от политического либерализма, среди главных
ценностей которого значатся свобода слова, печати, собраний, политический плю¬
рализм, гражданское общество, правовое государство. На третьем этапе своего
развития американский консерватизм как бы расчленяет либеральное учение,
абсолютизируя и подчиняя своим интересам экономический либерализм и отсе¬
кая от него либерализм политический.
В связи с этим среди исследователей распространена точка зрения об инверсии
американского либерализма в конце XIX — начале XX в., превращении его с этого
времени в консервативное направление. В таком суждении есть рациональное зер¬
но, но полностью согласиться с ним трудно. Что касается экономического либера¬
лизма, то в условиях замены свободного капитализма монополистическим, резко
сужающим возможности конкуренции и подлинно свободной ’’игры” социально-
экономических сил, он действительно превращается в консервативное кредо,
Не случайно либералами с того времени в США называют не тех, кто ратует за
абсолютную экономическую свободу, а тех, кто выступает за социальные рефор¬
мы и государственное регулирование экономических связей (либерализм в целом
в XX в. становится в США социально-реформистским мировоззрением). Но если
говорить о политическом либерализме, то он отнюдь не вызывал у консерваторов
энтузиазма, по сути, они предпочли положить либеральные политические доктрины
’’под сукно”.
После гражданской войны в США утвердились самые благоприятные за всю
историю страны условия для конкуренции, накопления капиталов, создания про¬
мышленных и финансовых империй. На уме и на языке у буржуазии в последую¬
щую эпоху было одно: даешь абсолютную, ничем не ограниченную свободу рынка!
То, что такая свобода оборачивалась разорением и нищетой для миллионов сооте¬
чественников и в конечном итоге подрывала социальный мир, ничуть не волновало
новоявленных промышленников и финансовых цезарей. Главное было побыстрее
сколотить миллионные состояния, а социальная цена предпринимательского успе¬
ха их совершенно не интересовала. Социальная ментальность ’’капитанов индуст¬
рии” получила идеологическое выражение в доктринах ’’твердого”, ’’грубого”,
’’неограниченного” индивидуализма, насаждавших культ индивидуального успе¬
54
ха. Пестовались они политиками, философами, экономистами, социологами,
публицистами.
Одной из главных радетельниц ’’твердого индивидуализма” выступала полит¬
экономия, канонизировавшая принципы экономического либерализма. Ее единст¬
венной задачей объявлялось толкование сформулированных более 100 лет назад
Адамом Смитом ’’абсолютных” законов ’’естественных” экономических связей.
Рассуждая строго в рамках классического учения, американские ортодоксы
противились даже постановке новых тем, возникавших по мере перерастания
свободного капитализма в монополистический. Традиционные же вопросы о ренте,
прибыли, налогообложении решались в строгом соответствии с канонами. Единст¬
венное расхождение среди ортодоксальных экономистов обнаруживалось в вопро¬
сах таможенной политики: оно порождало нескончаемые дебаты между протек¬
ционистами и приверженцами свободной торговли.
Испытание на ортодоксальность в американской политэкономии сводилось,
как вспоминал впоследствии представитель ее критического крыла Р. Эли, к
постановке перед испытуемым единственного вопроса: ’’Верите вы или нет в
laissez faire? Или, иными, словами, согласны ли вы с тем, что наиболее организо¬
ванным является то общество, в котором государство воздерживается от каких
бы то ни было попыток вмешиваться в развитие промышленности, торговли,
условий труда”?13 Глава официальной политэкономии Д.Б. Кларк в книге ’’Рас¬
пределение богатств” объявлял, что принцип ’’свободной игры” продолжает оста¬
ваться единственным возможным регулятором справедливого распределения
национального дохода между общественными классами. Требования профсоюзов
о законодательном регулировании условий труда и заработной платы, как и
популярные демократические требования о прогрессивном налогообложении
доходов корпораций, регулировании тарифов и рыночных цен, Кларк считал
абсолютно безосновательными и вредными.
Ведущую позицию в консервативной идеологии занял социал-дарвинизм, рас¬
пространивший на общество дарвиновские законы биологической эволюции.
Родоначальник социал-дарвинизма, известный английский социолог Г. Спенсер,
посетивший Соединенные Штаты в 1882 г., был поражен выпавшим на его долю
триумфом: его чествовали как национального героя. Известный американский
историк Р. Хофстедтер имел основания утверждать: ”В первые три десятилетия
после гражданской войны никто не мог утвердиться в какой-либо из сфер интел¬
лектуальной жизни, не будучи последователем Спенсера”14.
Главной темой американского социал-дарвинизма — и здесь он развил идеоло¬
гическую традицию Гамильтона и Адамса, впрочем, так . же, как и Кэлхуна и
Фицхью, — было обоснование естественного, вытекающего из самой природы
вещей происхождения всех социальных явлений и противоречий капитализма,
таких, как разделение на классы, конкуренция, экономические контрасты, бо¬
гатство одних и нищета других. Обосновывались эти явления уже при помощи
модных биологических законов. Признанный глава американских социал-дарви-
нистов У.Г. Самнер утверждал, что природа предоставила человечеству только
один вариант общественных взаимоотношений — войну всех против всех. Вслед
за классовой борьбой воплощением естественного закона борьбы за существова¬
ние объявлялась частнокапиталистическая конкуренция. Самнер неизменно назы¬
вал финансовых и промышленных магнатов, сокрушавших’’менее приспособлен¬
ных” конкурентов, ’’продуктом естественного отбора”, элитой общества, выяв¬
ленной самой природой.
Самнер требовал от правительства неизменно руководствоваться в своей со¬
циально-экономической политике принципами экономического либерализма и
13Ely R. The Ground under Our Feet. New York, 1 939, p. 126-1 27.
^Hofstadter R. Social Darvinism in American Thought. New York, 1 944, p. 33.
55
индивидуализма, в первую очередь государственного невмешательства, уходящего
корнями в XVIII в.: ’’Все возможные достижения на пути к естественному со¬
циальному порядку могут быть лишь следствием саморазвивающегося прогресса,
но не результатом реконструкции общества по плану какого-нибудь социального
архитектора- энтузиаста... Общество должно быть свободно от их вмешательства,
т. е. предоставлено самому себе в своем развитии. И здесь мы вновь должны дове¬
риться старой формуле государственного невмешательства”15.
Американские монополисты, познакомившись с социал-дарвинистскими прин¬
ципами, без промедления взяли их на вооружение. Все они — Э. Карнеги, Дж. Рок¬
феллер, Дж. Херст, Дж. Хилл и другие — неизменно изображали себя как наиболее
приспособленных индивидуумов, а созданные ими финансовые и промышлен¬
ные империи — как высшее достижение ’’естественного отбора”. Некоторые из
них становились активными пропагандистами социал-дарвинистских доктрин,
распространяя их через газеты, журналы, а то и в пухлых сочинениях. Карнеги,
создатель стальной империи, производившей металла больше, чем вся Великобри¬
тания, был признан даже в качестве теоретика социал-дарвинизма. Одной рукой
он беспощадно истреблял в своей отрасли профсоюзы, а другой писал наставления
для соотечественников о способах ’’выживания” в условиях благословенной эко¬
номической свободы. Его книга’’Триумфальная демократия” стала практическим
руководством для тех, кто желал сколотить миллионы, полагаясь на силу, волю,
предприимчивость.
Доктрина ’’государственного невмешательства” в экономику и социальные
отношения оставалась на протяжении всей последней трети XIX в. официальным
кредо американского правительства и обеих ведущих партий — и демократов, и
республиканцев. Президент-демократ Г. Кливленд в речи при вступлении на этот
пост в 1893 г. решительно отмахнулся от социальных запросов низов, заявив:
’’Хотя народ и поддерживает правительство, правительство не обязано поддержи¬
вать народ”. Один из его предшественников на президентском посту, республи¬
канец Дж. Гарфилд, твердо стоял на том, что ”в функции правительства ни в коей
мере не входит обеспечение занятости”16.
В начале XX в. главным оплотом консерватизма стала республиканская партия.
Не будет преувеличением также сказать, что подвижки в идейно-политической
доктрине консерватизма были связаны в первую очередь с философией и полити¬
ческой деятельностью лидера республиканцев в 1920—1930-е годы, 31-го прези¬
дента США Г.К. Гувера. Пик его деятельности пришелся на 20-е годы, а ее полити¬
ко-философский лейтмотив представлял собой ответ на революционные вызовы
времени с позиции твердого индивидуализма. Интересно, что Гувер себя к кон¬
серваторам не относил, более того, предпочитал именоваться либералом. Но испо¬
ведуемые им либеральные принципы, воспроизводившие заповеди классического
индивидуализма, уже прочно обрели консервативную направленность. И именно в
период деятельности Гувера как президента и в значительной мере благодаря ему
в полной мере выявилось, что позитивные возможности консерватизма грубо ин¬
дивидуалистического типа исчерпаны. Правда, в 20-е годы борьба с вызовом
социализма под знаменами ’’твердого индивидуализма” принесла консерваторам
успех. Но то была их пиррова победа. Экономический крах 1929—1933 гг. засви¬
детельствовал: классический буржуазный индивидуализм переживает не просто
кризис, он зашел в тупик.
Ключевое слово в политической философии и риторике Гувера, повторявшееся
им, как заклинание, — ’’свобода”. Он не однажды апеллировал к гуманистическим
принципам, трактовал свободы и права человека очень широко, называл себя пра¬
воверным джефферсоновцем и превозносил священное право человека на ’’стрем¬
1 * Sumner W.G. What Social Classes Owe to Each Other. New York, 1 920,p. 119-1 20.
16 История США, в 4-х т. M., 1983-1987; т. 2, с. 28.
56
ление к счастью”. Но все же в контексте всей его философии и политической прак¬
тики главной, безусловно, была абсолютная, трактуемая подчас в откровенно со-
циал-дарвинистском духе свобода распоряжения частной собственностью. Огра¬
ничьте экономическую свободу индивидуума, доказывал он, и тут же рухнут все
политические и духовные свободы, а их место займет рабство.
Стремление Гувера к определенной модификации классического индивидуализ¬
ма только порождало очевидные противоречия в его взглядах: он с гордостью
напоминал американцам, что изобрел понятие ’’грубый индивидуализм”, которое
исчерпывающе выражало идеалы экономического либерализма, и в то же время
он исповедовал и концепцию ’’просвещенного индивидуализма”, которая отрицала
социал-дарвинистские принципы неограниченной свободы* 1 7.
Истинная цена гуверовских метаний между ’’просвещенным” и ’’грубым”
индивидуализмом выявилась в его практической политической деятельности:
31-й президент США, подобно социал-дарвинистам, был ярым противником пози¬
тивного социально-экономического законодательства. Государство, твердил Гу¬
вер, должно решительно воздержаться от прямого вмешательства в отношения
труда и капитала и может только неустанно просвещать их относительно возмож¬
ных путей и форм преодоления или смягчения конфликтов и добровольного со¬
трудничества. Целью ’’просвещенного индивидуализма” Гувер объявлял также
пресечение попыток монополизировать рынок и утверждение неограниченной
конкуренции и экономической свободы. Согласно замысловатой и противоречи¬
вой логике Гувера, ’’просвещенный индивидуализм” должен был обеспечивать оп¬
тимальные условия для абсолютной свободы — ’’грубого индивидуализма”.
Со временем отрицательное отношение Гувера к государственному социально-
экономическому законодательству не только не ослабело, но даже усилилось.
После поражения на президентских выборах 1932 г., когда избиратели недвусмыс¬
ленно вынесли вотум недоверия ’’просвещенному индивидуализму”, Гувер развер¬
нул настоящую идеологическую войну против Ф.Д. Рузвельта и его ’’нового кур¬
са”. Рузвельтовское планирование и регулирование промышленности, финансов и
торговли и тем более развитие государственной собственности, как и правительст¬
венные социальные программы помощи фермерам и рабочим, приравнивались
Гувером то к фашизму, то к коммунизму. Трагической ошибкой 1^звельта он
считал предположение о фундаментальных недостатках американской системы.
Категорически отрицая рузвельтовскую ’’контрреволюцию”, он доказывал, что
первоосновы американского капитализма непорочны и здоровы, как и в момент
зарождения, и что классический капитализм нуждается только в очищении от
злоупотреблений18. Однако реальность — лопнувшие банки, парализованная
промышленность, разоренные фермы — не давала гуверовским заклинаниям ни¬
каких шансов на успех.
* * *
Крах гуверовского ’’просвещенного индвидуализма” подвел черту под третьим
этапом американского консерватизма. Четвертый этап в истории американского
консерватизма — 1930—1990-е годы. — принес ревизию его первооснов, возник¬
новение в его рамках различающихся и даже соперничающих течений. Продолжало
сохраняться и развиваться течение ’’твердого индивидуализма”, наиболее видным
политическим лидером которого на современном этапе был Б. Голдуотер. Но тон
все более задавали ревизионистские течения, главными среди них стали социаль¬
ный консерватизм и неоконсерватизм.
Течение социального, или нового, консерватизма оформилось в 40—60-е годы.
11 Hoover Н. Challenge to Liberty. New York, 1934, p. 53, 54.
1’Ibid., p. 81-89,11,111-114,125,142,154,158-159,170-171.
57
Формировалось оно философами, политологами, историками, подпитывалось ло¬
зунгами и программами политиков, особенно прозорливых деятелей рес¬
публиканской партии. В академической общине кредо социального консерватизма
наиболее полно выразили три политолога: П. Вирек, Р. Керк и К. Росситер. Они
решительно потребовали закрепить право гражданства за самим понятием ’’кон¬
серватизм”, указав при этом, что оно давно пользовалось уважением в Европе,
особенно в Англии, в то время как в Америке даже лидеры правого крыла, твер¬
дые консерваторы, предпочитали называть себя либералами.
Далее утверждалось, что защита консерватизма в США не имеет шансов на ус¬
пех, если в его основе будет сохраняться ’’грубый индивидуализм”. Старому
индивидуалистическому кредо, возвеличивавшему ’’экономического человека”
и абсолютизировавшему роль экономических мотивов и страстей личности, про¬
тивопоставлялся новый, или социальный, консерватизм, который должен был
взять под свою защиту все непреходящие человеческие ценности: среди них чаще
всего назывались такие, как семья, церковь, религия, гражданское общество с его
разнообразными социальными ячейками и интересами, образование, мораль.
Новый консерватизм должен был объединить вокруг себя всех людей, а не только
’’наиболее приспособленных” для конкурентной экономической борьбы инди¬
видуумов.
Новые консерваторы придерживались концепции об ’’органическом” характере
общественного устройства и его прогрессе, декларировавшей, что общество,
его ценности и институты складывались на основе многовековой эволюции, а
потому любая революция или радикальная реформа, несшие с собой решитель¬
ный разрыв с прошлым, означали бунт против законов истории. Но новый консер¬
ватизм не должен был всецело замыкаться на заботе о ’’корнях”. Требование воз¬
врата к прошлому, доказывал Росситер, характеризует реакционеров, а не кон¬
серваторов. Общество, рассуждал он, не может быть статичным, оно или разви¬
вается, или приходит в упадок. Но изменения ради изменений также неприемле¬
мы, они должны осуществляться только тогда, когда им нет альтернативы. Когда
же такие изменения вызревают, консерваторы должны, безусловно, одобрить их,
добавляя реформу к фундаментальным ценностям1 9.
Своих идейных предшественников новые консерваторы обнаружили в англи¬
чанине Э. Берке, а также в таких американских отцах-основателях, как Гамиль¬
тон и Адамс. Основополагающим консервативным документом Америки была
признана федеральная Конституция 1787 г. Объявив Конституцию охранительной,
современные американские консерваторы вложили в это понятие в отличие от
марксистов и радикалов не отрицательный, а глубоко положительный смысл. Оце¬
нивая Конституцию, аргументировали они свою мысль, необходимо исходить
из того, какие ценности она сохраняет и освящает. Ценности эти, доказывали кон¬
серваторы, по сути своей демократичны и либеральны, что обнаруживает очевид¬
ный парадокс американского консерватизма: в Америке, которая никогда не
знала феодализма, он направлен на защиту исконно либеральных ценностей.
В политической сфере к исконным либеральным ценностям были отнесены те,
которые обеспечивали социальный мир и консенсус, преемственность и долговеч¬
ность общественных связей. Именно такие ценности — разделение властей, систе¬
ма сдержек и противовесов, двухпалатная законодательная власть, представи¬
тельная, а не прямая демократия, права и свободы личности, независимый суд,
сильная президентская власть, баланс интересов между федерацией и штатами —
как раз и утверждались федеральной Конституцией. В воззрениях новых консер¬
ваторов порой наблюдается своего рода ренессанс идеалов умеренных отцов-
основателей США, причем некоторые из них воспроизводились без всяких изме¬
нений. Это, например, положение о врожденной предрасположенности человека
1 9Rossiter С. Conservatism in America. New York, 1955,p. 1 3,15, 28-29.
58
ко злу, как и вытекающий из этого положения вывод — управление обществом
не может быть доверено толпе, превращающей демократию в охлократию, оно
должно основываться на власти законов, которая заключает в себе вечное проти¬
воядие от сиюмйнутных страстей как народа, так и правителей.
Возрождая идеологические установки отцов-основателей, новые консерваторы
постоянно рассуждали об огромном их значении в развитии Америки. На этой
почве сформировался устойчивый интерес нового консерватизма к различным
эпохам и темам американской истории. Американское колониальное общество
(1606-1776 гг.) наделялось чертами образцовой демократии ’’среднего класса”.
Этот изначальный демократизм Америки, согласно консервативной интерпрета¬
ции, освободил ее от перспективы буржуазных социально-политических револю¬
ций, которыми была переполнена мировая история, и от необходимости платить
кровавую цену за расправу с феодализмом. Консервативными мотивами наделя¬
лись отцы-основатели США, причем не только Дж. Адамс и А. Гамильтон, но так¬
же Т. Джефферсон и Б. Франклин. Как охранительные определялись в трудах
консервативных историков намерения демократических президентов XIX в.,
в том числе Э. Джексона и даже А. Линкольна. Единственным мотивом Линколь¬
на в период Гражданской войны объявлялось спасение и упрочение федеральных
конституционных основ и союза штатов.
В консервативные движения и явления были зачислены даже популизм конца
XIX в., прогрессизм начала XX и, наконец, ’’новый курс” Рузвельта! Все они,
оказывается, преследовали цель при помощи реформ добиться консервативной
консолидации американской нации на основе восстановления духа ’’первооснов”.
Конечно, подобные интерпретации имели ярко выраженный идеологизированный
характер, ведь ’’новый курс” Рузвельта, например, способствовал радикальному
преобразованию классического капитализма. Но новью консерваторы включили
рузвельтовские реформы в собственную схему американской истории, поскольку
были убеждены, что они стали той исторической реалией, альтернативы которой
не существовало, а потому должны были быть интегрированы в фундаментальные
ценности.
Схемам новых консерваторов при всей их противоречивости и идеологизиро¬
ванном характере нельзя отказать в гибкости. Они были нацелены на консоли¬
дацию нации на консервативной основе, объединение под знаменами консерватиз¬
ма не только бизнеса, но также фермеров, рабочих, интеллигенции и преодоление
узкоклассового характера, который был присущ консерватизму Гувера. Новью
консерваторы не случайно поднимали на щит в первую очередь те ценности, кото¬
рые были привлекательны в глазах самых разных слое в. И не случайно они отверг¬
ли, как порочный миф, идею о классово-элитарном характере консерватизма и
провозгласили его главной объединяющей верой всей нации, поскольку все амери¬
канцы, от рабочих до миллионеров, были заинтересованы в сохранении непрехо¬
дящих человеческих ценностей.
Политическая программа нового консерватизма получила наиболее полное раз¬
витие в воззрениях реформистски настроенных лидеров республиканской партии.
В 40-е годы ее активно разрабатывали У. Уилки и Т. Дьюи. В 50-е ее воспринял и
президент США от республиканской партии Дуайт Эйзенхауэр. Уже в первом пре¬
зидентском послании конгрессу США в 1953 г. он твердо поддержал государствен¬
ную систему охраны окружающей среды, регулирование трудовых отношений,
контроль над сельскохозяйственным производством, развитие социального стра¬
хования20. Фактически на основе нового консерватизма, по мере усвоения его
лидерами республиканской партии, постепенно складывалось такое идейно-поли¬
тическое явление, как ’’новый республиканизм”. Законченный вид доктрина
20The State of the Union Messages of the President. Ed. by F. Israel, v. 3. New York, 1967,
p. 3020-3022.
59
нового республиканизма получила в книге А. Ларсона (министр труда в прави¬
тельстве Эйзенхауэра) ’’Республиканец смотрит нас смотрит на свою партию”.
Ларсон признал социально-экономические меры ’’нового курса” в качестве
неотъемлемой части американского общества и объявил, что новый республи¬
канизм одобряет государственный контроль над промышленным и сельскохо¬
зяйственным производством, социальное страхование и государственное строи¬
тельство школ, больниц, жилья. Одновременно он доказывал, что новый респуб¬
ликанизм — это отнюдь не простое воспроизводство ’’нового курса”, который,
по его утверждению, не имел последовательной философии, двигался на ощупь,
на основе ”то либеральных, то консервативных мер”. В ’’новом курсе” Ларсона
не устраивал и социал-демократический крен, акценты на перераспределение
национального дохода. Консервативно-реформистский же приоритет заключался
в стремлении к увеличению размеров ’’национального пирога”, что должно, было
автоматически привести к расширению в нем доли каждого социального слоя.
Но в ряде вопросов Ларсон был ’’левее” Рузвельта: например, обвинил того в
недостаточных усилиях по поддержанию доходов фермерства21.
Приверженцем нового республиканизма проявил себя лидер республикан¬
ской партии 60-х — начала 70-х годов Р. Никсон: будучи президентом, он объявил
себя кейнсианцем, предложил американцам реформистский ’’План помощи семь¬
ям”, вынашивал ’’бюджет полной занятости” и даже в духе левых кейнсианцев
провозгласил политику государственного контроля над ценами и заработной
платой. Президенство Никсона означало высшую точку в развитии нового рес¬
публиканизма, но отнюдь не его торжество. Новый республиканизм сосущество¬
вал и соперничал со старым республиканизмом, так же как новый консерва¬
тизм в целом вел противоборство — с переменным успехом — с ’’грубым инди¬
видуализмом”.
Авторитет ’’грубого индивидуализма” стал вновь усиливаться в 70-е годы
в связи с нараставшим протестом не только богатых, но и средних американцев
против роста социальных расходов на ’’государство всеобщего благосостояния”,
в которых видели главную причину галопирующей инфляции, снижения темпов
экономического роста. В качестве его теоретиков выступили такие светила ака¬
демического мира, как лауреаты Нобелевской премии в области экономики
Ф. Хайек и М. Фридман. Но все же добиться прежнего влияния ’’грубый индиви¬
дуализм” не смог. Впрочем, и новый консерватизм на современном этапе не смог
развиваться по восходящей линии: неудачи программ социальных и экономи¬
ческих мер в 70-е годы, рост инфляции и безработицы, снижение конкурентоспо¬
собности американского бизнеса на мировом рынке заставили даже его привер¬
женцев заговорить о ’’пределах” государственного регулирования. В 70-е годы
в рамках консервативной идеологии возникает такое течение, как неоконсерва¬
тизм, которое своим названием перекликается с новым консерватизмом 50—
60-х годов, но имеет и отличия, обусловленные изменившейся исторической
реальностью.
Неоконсерватизм в момент возникновения заключал также и реакцию на
движения социального протеста 60-х — начала 70-х годов, нигилизм и скепти¬
цизм молодежи. Среди неоконсерваторов нашлось место разочаровавшимся
либералам, например Д. Беллу и С. Липсету, как и некоторым утратившим веру в
свои идеалы ’’новым левым”. Рупорами неоконсерватизма стали журналы ’’Паб¬
лик интерест”, ’’Нейшнэл ревью” и ’’Комментэри”. Общим ’’знаменателем” их
платформ были критика очевидных изъянов государственно-монополистическо¬
го регулирования и ’’эгалитарных” тенденций в социально-экономической про¬
грамме и деятельности демократической партии, сопротивление ’’завышенным
требованиям” и ’’растущим притязаниям” негритянского движения, бедняков и
Larson A, Republican Looks at His Party. New York, 1956,p. 59-91,117,131,147.
60
низкооплачиваемых слоев, неприятие ’’контркультуры”, морально-нравственной
’’деградации” американской молодежи, ностальгия по ’’золотому” веку америка¬
низма, в том числе на международной арене.
Неоконсерваторы не являются радетелями ’’абсолютной” свободы предприни¬
мательства. Более того, один из их ведущих идеологов И. Кристолл отмечал,
что ’’возвращение к системе свободного предпринимательства, при котором го¬
сударство призвано играть минимальную роль... есть утопия”. Но вот содержание
государственно-монополистического регулирования, согласно неоконсервативной
доктрине, должно быть решительно переформулировано. Целью государственного
экономического регулирования, по определению Кристолла, является ’’расши¬
рение рыночных возможностей как механизма разрешения социальных проблем”.
Другими словами, свободный рынок и свободная конкуренция объявляются
единственным надежным средством обеспечения экономического роста, воспроиз¬
водства и распределения рабочей силы и т. д., а государственному регулированию
вменяется в обязанность обеспечение благоприятных возможностей этой конку¬
ренции, в первую очередь, пользуясь языком Кристолла, ’’создание и расширение
рынков”. Все иные виды государственного регулирования, как и либерально-ре¬
формистская концепция ’’планового общества”, неоконсерваторами отвергаются
в качестве ’’социалистической утопии”22.
Основная тяжесть критики неоконсерваторов пришлась на социальные про¬
граммы, осуществлявшиеся в годы пребывания у власти демократической пар¬
тии. В реформаторской политике демократов ими выделены два главных этапа:
’’новый курс” Рузвельта и ’’великое общество” Кеннеди—Джонсона. При этом
социальные мероприятия ’’нового курса” с теми или иными оговорками прини¬
маются, а положения программы’’великого общества” отвергаются. Обосновывая
позицию неоконсерваторов, известный экономист Т. Лоуви доказывал, что со¬
циальные программы ’’нового курса” были направлены на ’’заправку насоса”,
создание благоприятных условий функционирования и воспроизводства рабочей
силы. Введенные в период ’’нового курса” формы социального страхования охва¬
тывали трудоспособное население, т. е. способствовали поддержанию произво¬
дительных сил общества и пользовались поддержкой среди всех основных социаль¬
ных слоев — бизнеса, среднего класса, рабочих. Программа же ’’войны с бед¬
ностью” служила не экономическим (антикризисным), а откровенно идеологи¬
ческим целям — историческому спору с социализмом. Однако социальная полити¬
ка Кеннеди—Джонсона, критиковал Лоуви, не ликвидировала, да и не могла лик¬
видировать бедность, она только обнажила, выпятила ее. Социальные программы
демократов 60-х годов, кроме того, охватывали не все общество и даже не трудо¬
способные слои, а его париев — бедняков, многодетных матерей-одиночек, нуж¬
дающихся детей, стариков. В результате, заключал неоконсерватор, они оказа¬
лись ’’непроизводительными” расходами, ни в малой степени не способствовали
улучшению экономической ситуации в США, а только усугубили нездоровые эко¬
номические явления 23.
Неоконсерваторы активно высказывались также по общефилософским и
историческим вопросам. Но здесь они, по сути, мало что добавили к идеям, из¬
ложенным в 50—60-е годы Росситером, Виреком и Керком. Так, они твердо при¬
держивались теории ’’органической эволюции” общества, видели задачу консерва¬
тизма в защите классических, а не социализированных либеральных ценностей,
следовали элитарной концепции политического управления.
Самое пристальное внимание неоконсерваторы уделили проблемам морали и
нравственности. Семья и религия были объявлены главными цементирующими
2*KristollI. Two Cheers for American Capitalism. New York, 1978, p. 30, 56-57, 1 25.
13£owZ T.J. The End of Liberalism. The Second Republic of the United States. New York -
London, 1979,p. V-XI, 193-220.
61
элементами общества. И здесь они со всей яростью обрушились на либералов,
’’новых левых”, хиппи и других сторонников насаждения на американской почве
принципа ’’все дозволено”. Сенатор Уильям Армстронг подсчитал ’’цену”, кото¬
рую придется заплатить за ’’вседозволенность” нынешнему поколению американ¬
цев: 47 млн. разводов, 23 млн. жертв употребления наркотиков, 18 млн. абортов,
189 млн. серьезных преступлений и 360 тыс. убийств. Может ли, задавался рито¬
рическим вопросом сенатор, считать себя здоровым общество, тратящее ежегод¬
но 10 млрд, долларов на порнографические журналы и видеофильмы, присуждаю¬
щее самые престижные награды издателям ’’Плейбоя” и ’’Пентхауза”? Противо¬
ядие от катастрофического разложения нравов Армстронг, подобно другим нео¬
консерваторам, видит в возрождении религиозного влияния в Америке. Библия,
по его словам, должна быть признана не в меньшей, а даже в большей степени,
чем Конституция, источником ’’уникальности американской республики” 24.
Неоконсервативная идеология на современном этапе была взята на вооруже¬
ние республиканской партией США, а ее активным и наиболее видным проводни¬
ком в практической политике выступил 40-й президент США Рональд Рейган.
В период избирательной кампании 1980 г., вознесшей его на высший государст¬
венный пост в стране, а затем и в годы президентства - 1981 — 1989 — Рейган после¬
довательно атаковал либерально-реформистское ’’государство всеобщего благо¬
состояния”, поистине создав из него образ монстра.
Вот типичная аргументация Рейгана. Расширяющиеся экономические функции
правительства означают постоянный рост государственных расходов, что в усло¬
виях США ведет к галопирующей инфляции и росту дороговизны. А это бьет по
всем, в первую очередь по средне- и малообеспеченным американцам. Увеличение
государственных налогов на доходы бизнеса ведет к падению предприниматель¬
ской активности, снижению заинтересованности в расширении производства и,
как следствие, к экономической стагнации. Это подрывает не только бизнес, но
и экономическое процветание общества в целом. Это, кроме того, является глав¬
ной причиной безработицы, поскольку предприниматели, не расширяя произ¬
водства, не создают и новых рабочих мест. Рост социальных расходов, государст¬
венная помощь ’’большого правительства” малообеспеченным и бедным атрофи¬
руют у этих слоев способность к ’’самовыживанию”. Когда личность паразитирует
на государственной помощи, она неизбежно деградирует. Государственная помощь
бедным семьям разрушает их: отцы семейств легче покидают свои гнезда, будучи
уверенными, что ’’большое правительство” не оставит их семьи. Гарантированные
социальные услуги ведут к росту преступности: у индивидуума в условиях’’госу¬
дарства всеобщего благосостояния” формируется убеждение, что он ничего не
должен обществу, а общество должно ему все, и он не испытывает уже психологи¬
ческих затруднений, идя на грабеж и другие преступления против общества. Госу¬
дарственное вспомоществование бедным и престарелым, субсидии на нужды
здравоохранения ведут автоматически к росту цен на медицинские услуги. ’’Доро¬
гая медицина” — законное дитя ’’большого правительства”25.
Каковы же были практические результаты провозглашенной Рейганом ’’консер¬
вативной революции”? Соотнесение идеологических постулатов и политической
практики 40-го президента США обнаруживает, что Рейган отнюдь не был догма¬
тиком, напротив, он проявил способность соразмерять свои мировоззренченские
убеждения с реальностью и в случае необходимости даже поступаться принципами.
Это не раз вызывало недовольство со стороны правых консерваторов, а один из
их лидеров, Д. Стокман, на исходе президентства Рейгана пришел даже к весьма
неприятному для своих единомышленников выводу, что их кумир оказался
24 Transforming Our World: A Call to Action. Ed. by J.M. Boice. Portland (Ore.), 1988,p. 134.
25Ronald Reagan’s Weekly Radio Addresses: The President Speaks to America.Comp, by F.L. Is¬
rael . Wilmington (Del.), 1 987, p. 1,9,1 0, 22, 24,64 . 85 , 90- 91,98- 99,1 02,117.
62
’’политиком консенсуса, а не идеологом”26. Действительно, за восемь лет Рейган
в полной мере раскрыл способности политического прагматика, умело баланси¬
рующего между различными социально-политическими интересами, использующе¬
го любую возможность для законодательного воплощения своей программы,
но и умеющего отступить и уступить общественному мнению и политическим
оппонентам, если та или иная идея не имела шансов на успех.
В целом рейганизм, а вместе с ним и современный американский консерватизм
проявили себя в качестве конку рентоспособной идейно-политической стратегии,
даже выдвинулись вперед в споре различных мировоззренческих течений. Укреп¬
лению позиций современного американского консерватизма способствовал целый
ряд факторов — как внутриполитических, так и мировых. К внутриполитическим
отнесем, прежде всего, кризис либерально-кейнсианской модели государственно-
монополистического регулирования в 70-е годы и очевидную историческую по¬
требность в новом высвобождении предпринимательской инициативы. К мировым
факторам необходимо в первую очередь отнести явное замедление и застой в раз¬
витии социалистической системы в 70-е годы, что укрепляло позиции сторонников
частнокапиталистического предпринимательства в их критике ’’государства все¬
общего благосостояния”, рассматривавшегося как аналогия социализма в бур¬
жуазных обществах.
Советская перестройка и поворот к капитализации в странах Восточной Евро¬
пы способствовали еще большему упрочению консерватизма в США. Достаточно
просмотреть консервативные печатные органы США второй половины 80-х - на¬
чала 90-х годов, чтобы убедиться: консервативные идеологи и политики ныне
чувствуют себя истинными триумфаторами, упиваются ’’смертью” социализма и
без устали поздравляют друг друга с утверждением долгожданного ’’Американ¬
ского века”. Американский консерватизм переживает свой звездный час. Как
долго он продлится? Ответ даст история.
26 Stockman D. The Triumph of Politics. New York, 1987,p. 10.
63
В отделении истории АН СССР
© 1991 г,
О ТЕНДЕНЦИЯХ В ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ
Важнейшим, определяющим фактором развития советской исторической
науки после 1985 г. стала ликвидация идеологического и политического дав¬
ления на нее. Это создало широкие возможности для подлинно научного изуче¬
ния прошлого, свободного от догм, схем, желания подчинить исторические
изыскания сиюминутной политико-идеологической конъюнктуре. Сегодня уже
не просто наметилась, но закрепилась тенденция к постановке новой пробле¬
матики и объективному взгляду на историю. Существенно пересмотрены иссле¬
довательские планы академических институтов, высших учебных заведений,
непримиримая конфронтация с зарубежными историками сменилась заинтере¬
сованным, построенным на научных аргументах диалогом.
В предшествующие десятилетия престиж истории в научном плане оказался
серьезно подорванным. Поэтому сегодня со всей остротой стоит вопрос о ста¬
тусе истории как науки, для которой главной задачей является исключитель¬
но получение нового знания, но приобретение такого знания - не самоцель. Оно
должно представлять интерес, быть просто жизненно необходимым для об¬
щественных преобразований, и только в этом смысле история как наука тесно
связана с идеологией и политикой, являющимися составными элементами об¬
щественной жизни.
Но признавая связь истории с идеологией и политикой, следует решительно
подчеркнуть приоритет воздействия истории на них, а не наоборот, как было
в течение многих лет. Результат такого искаженного воздействия известен:
игнорирование объективных исторических данных привело к кризису в идеоло¬
гии и политике и нанесло не менее ощутимый урон собственно истории.
Однако такой приоритет не может быть просто постулирован, он должен вы¬
текать из самой сути исторической науки, подтверждаться ее качественными
реальными достижениями. Годы перестройки способствовали накоплению но¬
вого исторического знания, но оно оказалось преимущественно фактологиче¬
ским. Разумеется, история как наука не может развиваться без фактической
основы, и в этом направлении историкам предстоит еще сделать во много раз
больше того, что уже сделано. Однако представление об истории как совокуп¬
ности фактов в равной степени опасно и для ее развития как науки, и для полити¬
ки и идеологии. Критерий ’’честности” историка как показатель ’’объектив¬
ности” исторического знания, выдвигаемый в последнее время публицистами
и отдельными исследователями, не гарантирует реального постижения прошло¬
го и во всяком случав не может предотвратить субъективных выводов. Новое
знание в исторической науке возможно только на основе стройной теории и мето¬
дологии, способной на данный момент непротиворечиво объяснить обществен¬
ную жизнь. Оно немыслимо и без расширения предмета исторического позна¬
ния, а вернее, возвращения к его традиционно составляющей части — человеку
как субъекту истории. В этом смысле марксизм сегодня не исчерпал себя. До¬
полненная цивилизационным подходом, восстановленная в своей подлинной
гуманистической и человеческой сущности марксистская теория и методология
64
исторического процесса должны остаться той основой, без которой невозмож¬
но получение и нового теоретического знания, столь необходимого сегодня по¬
литике и идеологии.
Обретаемая историками духовная и методологическая свобода еще не дала
на сегодня значительных результатов. Наоборот, наметились крайне не¬
благоприятные тенденции, грозящие развитию исторической науки как тако¬
вой с не менее печальными результатами, чем в предшествующие годы.
Наблюдается отчетливая тенденция отхода от формационно-классовых ка¬
тегорий и замена их цивилизационным подходом. Можно было бы привет¬
ствовать эту тенденцию, если бы речь шла, во-первых, об изживании того при¬
митивно-иллюстративного использования формационных и классовых поня¬
тий, которое существовало, в той или иной мере модифицируясь, в историче¬
ской науке десятилетиями, а не о полном забвении самих идей классовости
и формационности, без которых сегодня в принципе невозможны сколько-ни¬
будь широкие обобщения. Можно было бы приветствовать эту тенденцию,
если бы, во-вторых, вместо формационно-классовых категорий были бы пред¬
ложены какие-либо иные, сколько-нибудь последовательно, всесторонне и убе¬
дительно объяснявшие мир, человека и их прошлое.
Свобода издательского предпринимательства породила вакханалию ’’откры¬
тий” прошлого, ^здания Валишевского, Карновича - это еще далеко не худ¬
шие примеры. Сама по себе эта кампания — еще не самое страшное: в конце кон¬
цов каждый читает то, что он хочет. Однако выпуск такой литературы свидетель¬
ствует о ’’коммерциализации исторических знаний”, что, по существу, мало
отличается от существовавшей ранее ’’идеологизации прошлого”. Мы являемся
очевидцами по меньшей мере двух отрицательных последствий этого ’’коммер¬
ческого всплеска” для исторической науки. Во-первых, идет активный процесс
замещения в издательских портфелях фундаментальных научных трудов лите¬
ратурой коммерческой на историческую тему. Например, гордость отечествен¬
ной историографии ”Полное собрание русских летописей”, ’’Письма и бумаги
Петра Великого”, публикации актового материала многие годы исключаются
из издательских планов. Во-вторых, коммерциализация исторических знаний
начинает оказывать все более негативное воздействие на психологию историков.
Если в течение полугода возможно написать брошюру и получить за нее неслы¬
ханный ранее гонорар, если за солидную плату можно заказать безграмотным
издателям очередной забытый опус или криминальный исторический документ,
снабдив их беглым предисловием и даже не удосужась их элементарно проком¬
ментировать, то для чего нужен систематический труд по разработке той или
иной исторически значймой проблемы? Следствие такой возникающей психоло¬
гии очевидно: не только падение приобретенного ранее профессионализма, но
и очевидное нежелание овладения им.
Несмотря на резкую и во многом справедливую критику современного
состояния исторической науки, все же в комплексе общественных наук она пре¬
терпела наименьшие негативные воздействия. Историография античности, сред¬
невековья, дооктябрьского периода, если и не полностью поддерживала луч¬
шие отечественные и мировые традиции, то во всяком случае сохраняла те
элементы плюрализма мнений, которые уже сегодня являются прочной ос¬
новой движения вперед, освобождения науки от политического и идеологиче¬
ского воздействия прошлого. В этом смысле и сейчас история остается хоро¬
шим подспорьем для выработки новых философских идей.
Марксистская историческая наука уровня 7—10-летней давности формирова¬
лась на солидном экономическом фундаменте. В годы ее становления шел ис¬
кренний, хотя теперь очевидно, что во многом и ошибочный, а затем и просто
идеологизированный и политизированный, процесс постижения прошлого на
основе выявления экономических закономерностей. Естественно, что со вре-
3 Новая и новейшая история, № 5
65
менем был получен обратный результат: история, за небольшим исключением,
оказалась оторванной от экономики, социологии. Представители последней,
занятые в свою очередь обоснованием экономических и социальных амбиций
политических лидеров, меньше всего были заинтересованы в проверке, под¬
креплении их историческим материалом. Возникший разрыв может быть пре¬
одолен только интеграцией упомянутых отраслей науки.
Это в равной мере относится и к связям истории с другими обществоведче¬
скими дисциплинами, претендующими на статус наук. Провозгласив одним из
предметов изучения классы, сословия, их интересы и антагонизмы, марксист¬
ская историческая наука невольно обеднила свою сущность, исключив из сферы
внимания достижения, методы социологии, психологии, активно используемые
зарубежными историками.
До недавнего времени сама постановка проблемы интеграции советской ис¬
торической науки с мировой историографией почти неизменно предполагала
не столько собственно интеграцию, сколько борьбу с немарксистской исто¬
риографией и критику зарубежных идей в области общественного развития.
Между тем наука вообще зарождалась и развивалась как сообщество ученых,
не связанных национальными, религиозными, сословными и прочими рамками.
Сегодня международная интеграция - процесс и явление, составляющие, может
быть, одно из самых реальных положительных явлений современного состояния
дел в исторической науке. В научном плане это выражается в активном об¬
мене идеями, связанными с постижением прошлого. В организационном от¬
ношении важно решительное расширение открытых и деловых контактов,
партнерство в разработке совместных программ и их реализации на взаимо¬
выгодной основе. Перспективы такой интеграции целиком зависят от разви¬
тия политической ситуации в стране и мире и от солидной финансовой базы.
Если говорить о современности, а главное, ближайшем и отдаленном буду¬
щем советской историографии, то основной проблемой является кадровая.
В ее решении можно обозначить несколько моментов. Необходимо создать
условия для реальной конкуренции в исторической науке, которая бы позво¬
лила оценить способность каждого из тех, кто называет себя историком. Это
возможно только при свободном соревновании инициативных конкурсных
проектов или же при организации конкурсов под целевые исследовательские
проекты и при их независимой экспертизе. Такие конкурсы было бы целе¬
сообразно проводить в рамках института, отделения, всего контингента исто¬
риков страны. Их можно было бы дополнять контрактной системой, обеспе¬
чивающей привлечение специалиста из любого уголка страны для целевых про¬
ектов, разумеется, если такой специалист докажет свое право на участие в их
реализации. Сегодня со все большей очевидностью мы убеждаемся, что из¬
живает себя система подготовки кадров при академических институтах
через аспирантуру и докторантуру, разрыв между вузовской и академической
наукой увеличивается, и единственный перспективный выход — это слияние
той и другой, что и может обеспечить контрактно-конкурсная система.
Сейчас становится все более ясным тот факт, что организация, по крайней
мере академической, исторической науки на базе институтов является анахро¬
низмом. Огромные коллективы со сложной структурой и иерархическим
руководством удачно обслуживали потребности административно-командной
системы. В них сложились психология коллективного эгоизма, неформальные
родственно-кастово-профессиональные объединения, часто преследующие исклю¬
чительно эгоистические цели. Так называемая ’’демократизация” в АН СССР,
одним из краеугольных камней которой стали выборы руководства институ¬
тов, еще более усугубила ситуацию. Дирекции, по существу, превратились в за¬
ложников коллективного интереса, а в его основе в большинстве случаев
лежит лишь желание спокойно жить при гарантированном минимуме материаль¬
66
ного обеспечения. Руководство АН СССР под напором воинствующих демаго¬
гов ныне заявляет о еще большем продвижении по пути ’’демократизации”:
проект нового устава академического института предоставляет ему право
фактически единолично решать вопросы, связанные с проблематикой иссле¬
дований, тезис о том, что ученый лучше знает, чем ему заниматься, получает
все большую популярность. Спору нет, в своей основе это абсолютно верные
идеи. Но они напоминают то, что произошло у нас в политико-экономической
сфере, когда попытались из страны, где извечно царствовали сила приказа,
страх, а не право, принуждение, а не экономические стимулы, быстро сделать
демократическую республику с рыночной структурой. Результат известен.
Не надо быть пророком, чтобы представить и результат ’’демократизации”
в науке, по крайней мере исторической: при нынешнем кадровом составе
идея ’’саморазвития науки” будет благополучно погребена коллективным эго¬
измом. И эти похороны состоятся тем скорее, чем скорее будет покончено с
единственной, формально еще существующей в структуре АН СССР, профессио¬
нально независимой властной инстанцией - отделениями, на что фактически
нацеливают новые проекты положения об Отделении и устава академического
института.
Однако и отделения в их теперешнем виде очень незначительно отвечают за¬
дачам организации научных исследований. Это почетный ареопаг, члены которо¬
го больше озабочены лишь своими интересами. Ими фактически не выполняются
уставные требования об участии в развитии науки не только личным вкладом,
но и личной ответственностью за порученный участок работы по Отделению.
И стимулировать такую ответственность практически невозможно, ибо отсут¬
ствует какой-либо механизм — административный, материальный.
Для историков чрезвычайно важной остается проблема архивов. Несмотря
на систематическую критику, доступ к архивным документам по-прежнему
ограничен. Сегодня ситуация с архивами еще более осложнилась. Комитет
по архивам при Совете Министров РСФСР заявил о своих исключительных пра¬
вах на центральные государственные архивы СССР. Чем это грозит? Во-первых,
будет разрушена централизованная система учета и научно-справочного аппа¬
рата по документам Государственного архивного фонда СССР — то, чем всег¬
да восхищались зарубежные архивисты. Во-вторых, будет создан политический
прецедент, грозящий раздроблением архивных комплексов: например, респуб¬
лики, на территории которых находились генерал-губернаторства, потребуют
соответствующие фонды. Повторятся ошибки 20—30-х годов, когда докумен¬
тальные комплексы тасовались словно колода карт. Необходимо решительно
воспрепятствовать этой ошибочной идее и, возможно, в случае попыток ее
реализации передать под научно-методическое руководство Отделения истории
все центральные госархивы СССР.
Уже не один год продолжаются разговоры о всесоюзном совещании или
съезде советских историков. Кажется, настало время от разговоров перейти
к делу.
В последние годы резко обострилась ситуация, связанная с публикацией
исторических исследований в издательстве ’’Наука”. Сужение возможностей
этой публикации — один из серьезнейших факторов негативного воздействия
на современное состояние исторической науки. Практически свернута работа
по изданию источников, тормозится выход исторических ежегодников, деся¬
тилетия составлявших гордость советской науки, резко уменьшились воз¬
можности публикации монографических исследований узкоспециального
характера. Институты Отделения истории, само Отделение не имеют до¬
статочно мощной современной базы малой полиграфии, наличие которой
могло бы кардинально улучшить издание исторической продукции и обеспечить
дополнительный (моральный) стимул исторических исследований.
з
67
Без преодоления обозначившихся в последние годы негативных тенденций
в советской исторической науке невозможно ее дальнейшее успешное продви¬
жение вперед.
ПРОГРАММЫ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
В Отделении истории АН СССР разработаны капитальные научные программы
и представлены на конкурсной основе в Государственный фонд фундаменталь¬
ных исследований. Для ознакомления читателей с их содержанием журнал
в соответствии со своим профилем публикует программы ’’Мировые цивилиза¬
ции (сравнительная история, типы и эволюция) ” и ”Международные конфлик¬
ты в истории”.
ОБОСНОВАНИЕ НАУЧНОЙ ПРОГРАММЫ "МИРОВЫЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ
(СРАВНИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ, ТИПЫ И ЭВОЛЮЦИИ)"
Предлагаемая программа представляет собой фундаментальное научно-тео¬
ретическое исследование проблем современного мирового развития. В резуль¬
тате его реализации отечественная историография, основываясь на гуманисти¬
ческом видении сущности исторического процесса, сможет занять достойное
место в мировой исторической науке.
В наши дни решающее воздействие на формирование господствующего
менталитета народов оказывают две тенденции. Первая из них порождена пере¬
ходным характером данной эпохи и заключается в размытости исторической
перспективы, в утрате уверенности в будущем человеческой цивилизации. От¬
сюда широко распространившаяся в обществе ностальгия по прошлому, в ко¬
тором потерявший существенные жизненные ориентиры чедовек ищет укрытия
от угроз, таящихся в грядущем. Нет поэтому ничего удивительного в том,
что столь обострившаяся в последние десятилетия проблема выживания челове¬
чества на всех континентах активизировала историческое сознание народов.
Другая, действующая в том же направлении тенденция, связана с последстви¬
ями глобализма современной экономики. Чем больше дает о себе знать тен¬
денция превращения обитаемой суши в единое мировое экономическое прост¬
ранство, тем более обостренными становятся опасения народов быть поглощен¬
ными обезличенным культурно-историческим миром. Отсюда и проистекает по¬
ворот общественного сознания к отдаленным эпохам национальной истории,
поворот, являющийся защитной реакцией народов против угрозы этнокультур¬
ной обезличенности.
В этих условиях, когда во всех слоях общества столь резко возрос интерес
к историческому прошлому, когда от всех общественных наук, и в первую
очередь от истории, ждут ответа на самые злободневные вопросы современного
и грядущего развития, ей надлежит быть на высоте своего общественного при¬
звания. Для исторической науки в эти дни настал момент засвидетельствовать
свою роль в формировании общественного сознания народа, вооружив его
адекватными историческими ориентирами.
Если общепризнанно, что в переломные исторические эпохи, когда необы¬
чайно обостряется историческое сознание масс, резко возрастает интерес к тру¬
дам историков, то в данный момент особенно важно выяснить — в каких именно
трудах в эти дни нуждается наше общество. Речь идет о принципиально новом
для нашей страны типе историографии, в центре внимания которой находится
цивилизационный подход к освещению всех сторон общественной жизни, позво¬
ляющий выявить неповторимость культурно-исторического типа духовного и
материального творчества каждого народа и в то же время подчеркнуть роль
исторического взаимодействия культур в их взаимном обогащении.
68
Итак, современная эпоха поставила перед историографией глобальную проб¬
лему: исторические судьбы человеческой цивилизации в ее пространственно-вре¬
менных воплощениях. Однако и внутреннее развитие самой историографии
вплотную подвело ее, по сути, к той же проблеме. Накопленный в течение наше¬
го столетия громадный новый фактический материал и, в особенности, всемирно-
исторический опыт XXв. сделали очевидной ту истину, что история может
выполнить свою специфическую познавательную задачу только в той мере, в ка¬
кой ее понятийный аппарат позволит представить исторический процесс как
результат разностороннего раскрытия человеческой деятельности, т.е. обу¬
словленной данной формой общественной организации исторической природы
индивида — носителя данной цивилизации. Отсюда - необходимость, во-первых,
в новом видении предмета научной истории, достаточно широком для вклю¬
чения в него совокупности общественных связей на всех уровнях (вплоть
до так называемой человеческой повседневности), остававшихся вне поля зре¬
ния историографии при оперировании категорией ’’общественная формация”
в качестве предмета изучения, и, во-вторых, необходимость значительного
обновления самого понятийного аппарата исторической науки, включения
в него в качестве одной из ведущих категории ’’цивилизация”.
Институт всеобщей истории АН СССР (ИВИ) вносит на рассмотрение Фонда
фундаментальных исследований СССР широкий и многоплановый проект
”Мировые цивилизации (сравнительная история, типы и эволюция)”. Для реа¬
лизации указанного проекта в институте уже проведена большая подготовитель¬
ная работа.
Институтом намечена широкая программа исследований в этом направлении.
В частности, были созданы специальная группа по вопросам сравнительной тео¬
рии и истории цивилизаций, "Центр по изучению истории европейской цивилиза¬
ции, разработан проект двухтомного труда ’’История европейской цивилизации”,
для подготовки которой будут привлечены специалисты по истории СССР,
стран Западной и Восточной Европы.
В 1990 г. в ИВИ была проведена широкая международная конференция по
вопросам истории цивилизаций с участием крупных ученых из Европы, Азии,
Африки и Америки. В итоге конференции на базе института создано координа¬
ционное бюро для развертывания научных исследований на международном
уровне. Под эгидой Отделения истории АН СССР Институтом всеобщей ис¬
тории подготовлены для публикации уже три специальных сборника.
Будут осуществляться и региональные европейские исследования.
Особое значение приобретает работа над темой ’’Россия и СССР в системе евро¬
пейской цивилизации”, что позволит выявить единство и многообразие евро¬
пейской цивилизации, раскрыть своеобразие роли и места Советского Союза
в истории европейской цивилизации, в первую очередь — как моста между
цивилизациями Европы и Азии.
В рамках этой общей программы намечены исследования тем — античная
и средневековая цивилизации, индустриальная стадия цивилизации.
Особо важная тема — ’’Человек в системе цивилизаций”. Начато издание пе¬
риодического труда ’’Одиссей (человек в истории)”, готовится ряд конкретно¬
исторических исследований.
Как итог всего проекта, имеется в виду осуществить написание пяти крупных
трудов по темам:
1. Цивилизация как процесс (современные историофилософские воззрения);
2. Древнейшие цивилизации мира;
3. Греко-римская цивилизация;
4. Европейский тип цивилизации;
5. Цивилизации Востока.
Уникальность этого научного проекта заключается не только в пространствен¬
69
но-временной протяженности исторического ареала, вовлекаемого в рассмотре¬
ние с культурно-исторических позиций, не только в принципиально новом под¬
ходе к задаче сравнительно-исторической типологии, но и в новизне, богатстве
и разносторонности материала, который предстоит использовать, опираясь на
достижения междисциплинарных методов исторического исследования.
Естественно, что реализация такого научного проекта в рамках одного пяти¬
летия (1991 — 1995 гг.) потребует создания специальных авторских коллективов,
включающих историков разных специальностей - философов, лингвистов, эт¬
нологов, культурологов. Имеется в виду привлечь к работе наиболее крупных
ученых из высших учебных заведений страны, а также наиболее известных уче¬
ных зарубежных стран.
Мы предполагаем проведение серии внутрисоюзных и международных кон¬
ференций и ’’круглых столов” с участием советских и зарубежных ученых.
Будут осуществляться публикации отдельных монографий, сборников и ана¬
литических разработок.
Намечается проводить работу по популяризации идей цивилизационного под¬
хода и опыта истории мировой цивилизации. С этой целью будет подготовлен
обобщенный труд в одном томе, рассчитанный на широкого читателя.
Научный руководитель программы
академик И.Д. Ковальченко
ОБОСНОВАНИЕ НАУЧНОЙ ПРОГРАММЫ
"МЕЖДУНАРОДНЫЕ КОНФЛИКТЫ В ИСТОРИИ"
Институт всеобщей истории АН СССР представляет на конкурс проект ’ Меж¬
дународные конфликты в истории (с акцентом на XIX и XX столетия) ”.
Международные конфликты, достигающие на переломах истории крайней
остроты и сопровождающиеся войнами, массовой гибелью людей, бедствиями
и разрушениями, - наиболее трагические для человечества кризисные периоды
всемирной истории. Изучение причин и уроков кризисов и конфликтов, меха¬
низма возникновения, возможностей их предотвращения приобретает особую
значимость и актуальность в современных условиях, когда перерастание кон¬
фликтов в ракетно-ядерную войну неизбежно привело бы к гибели мировой
цивилизации.
Задача проекта состоит в том, чтобы исследовать на основе новых научных
подходов, методики и исторических материалов, включая материалы совет¬
ских и зарубежных архивов, наиболее крупные конфликты во всемирной ис¬
тории с акцентом на XIX и XX вв.: межгосударственные, межнациональные, ре¬
лигиозные, торгово-экономические, территориальные и др. Внимание будет уде¬
ляться как конфликтам, приведшим к катастрофическим последствиям (вой¬
нам, гонке вооружений, экономическим блокадам и другим проявлениям
международной напряженности), так и конфликтам, разрешенным политиче¬
скими средствами.
Проект предполагает отказ от догматического, узкоклассового, односторон¬
него подхода к историческим явлениям. В нем будет учтена основная сумма
факторов, способствовавших зарождению и развитию международных кон¬
фликтов — геополитических, исторических, идеологических, культурных, эт¬
нических, религиозных, а также национальные интересы и ценности. Глубин¬
ная историчность будет сочетаться с широким пространственным охватом ма¬
териала. В частности, в проекте будет рассмотрен механизм перехода от регио¬
нальных конфликтов к глобальным.
Значение проекта подчеркивается общемировым исследовательским интере¬
сом к указанной проблеме. Предлагаемое в нем изучение длительной истори¬
ческой ретроспективы позволяет аккумулировать огромный опыт прошлого,
70
многообразие форм зарождения и проявления конфликтов. Это, в свою оче¬
редь, расширяет возможность не только для создания научной типологии кон¬
фликтов прошлого и настоящего, но и для разработки крайне важной темы
альтернативности насилию. Были ли конфликты далекого и недавнего прош¬
лого так уж исторически неизбежны? Не было ли им практической альтернативы?
Какова ’’цена” имевших место международных конфликтов? Каков истори¬
ческий опыт политического выхода из конфликтов? Каково значение ’’правил
игры”, политической культуры, учитывающей вековой опыт мудрости и сдер¬
жанности, в указанных процессах? Все эти и ряд других вопросов предполага¬
ется рассмотреть в данном проекте.
ИВИ уже проделана значительная работа по изучению истории международ¬
ных отношений и в этом контексте по истории международных конфликтов.
Применительно к истории XIX столетия была проведена большая работа по
изучению европейской истории после Великой французской революции и на¬
полеоновских войн.
Ведется разработка проблем, связанных с историей объединения Италии и
Германии, с обострением международной обстановки на рубеже XIX и XX сто¬
летий.
В институте завершен труд по проблемам первой мировой войны, в котором
обозначены новые подходы и сформулированы дискуссионные вопросы ее
истории. На этой основе в институте определена программа исследований, ко¬
торая ставит новую комплексную проблему - ’’война и общество”.
В рамках предлагаемого проекта в институте развертывается исследование
истории происхождения, хода и итогов второй мировой войны. На базе вышед¬
ших трудов и на основе новых документов начата разработка двух междуна¬
родных проектов ’’Антигитлеровская коалиция” совместно с группой истори¬
ков США и Великобритании и ’’Зимняя война (советско-финляндский конфликт
1939-1940 гг.) ” совместно с финскими историками.
Речь идет о новом подходе к изучению этих страниц истории, к отказу от идео¬
логизированных схем и стереотипов.
В сферу проекта войдет и многоплановая тема — ’’История ’’холодной вой¬
ны””, к разработке которой привлекаются многие специалисты из различных
научных учреждений.
В широком контексте истории международных отношений в институте опре¬
делена тема ’’Идеи мира в истории”. Применительно к предлагаемому проекту
она рассматривается как ненасильственная альтернатива международным кон¬
фликтам. В институте уже подготовлен первый в советской историографии
труд по истории пацифизма и намечена специальная программа исследований,
включающая в себя теоретические вопросы, а также конкретную историю
европейского миротворчества и российского пацифизма. К этим работам при¬
влекаются не только ученые из других научных учреждений, но и деятели церк¬
ви, представители культуры. В частности, имеется в виду изучить ранее совер¬
шенно не исследованную в советской историографии историю мирных конгрес¬
сов, которые начали созываться с 40-х годов XIX в. и продолжались в XX сто¬
летии.
В недалеком прошлом у нас превалировало негативное отношение к паци¬
фистским идеям и движениям, к мирным конгрессам, которые рассматрива¬
лись как ’’отступление от классовых позиций”, как ’’проявление абстрактного
гуманизма и пацифизма”, не соответствовавших господствовавшей идеологии.
Научный проект предполагает исправление этого перекоса.
В мировой историографии имеется множество исследований таких класси¬
ческих примеров конфликтов, как противоборство между Афинами и Спар¬
той, Римом и Карфагеном. Гораздо слабее представлено ’’конфликтоведение”
в изучении современных явлений, взятых в длительной исторической ретроспек¬
71
тиве (в контексте крупных исторических срезов, например в пределах сто¬
летия) Именно отсюда наше стремление сконцентрировать внимание на исто¬
рическом материале XIX и XX вв., дающем возможность выявить закономер¬
ности образования и воздействия на политические процессы конфликтов в рам¬
ках перехода общества от одной международной структуры к другой, и вычле¬
нить основные конфликтообразующие узлы и циклы.
Выбор исторического периода для исследования диктуется его исключитель¬
ным разнообразием в области типов конфликтов — от национальных до глобаль¬
ных. Две революции (Французская XVIII в. и в России в октябре 1917 г.), на¬
ложившие свой отпечаток на мировое развитие и национальные революционные
сдвиги, общеевропейские, мировые и локальные войны, взлет и падение им¬
перий, возникновение на их развалинах новых государств, смена социально-
экономических структур, рост национализма и развитие национально-освободи¬
тельных движений — у истоков всех этих событий находится тот или иной
назревший конфликт, который не был вовремя решен политическими сред¬
ствами. Задача исследования — найти этот критический рубеж в развитии исто¬
рических процессов, выявить момент, когда вызванный конфликтом сдвиг вы¬
ходит из-под контроля, становится иррациональным, когда идеологизация бе¬
рет верх над здравым смыслом, становится особенно опасной.
Намечаемые исследования позволят поставить ряд важных проблем теории
и методологии международных отношений, осуществить разработку теории кон¬
фликтов, способствовать развитию новой исторической дисциплины — ’’исто¬
рической конфликтологии”, сделать важные обобщения концептуального ха¬
рактера.
Значительное внимание *в проекте будет уделено исследованию конфликтов,
приведших к двум мировым войнам и ”холодной войне”. Уже предваритель¬
ный анализ показывает общий для большинства мировых конфликтов резуль¬
тат — их цена в материальных и человеческих жертвах во многом превышает
предполагаемые преимущества, получаемые любой из сторон. То же самое
можно сказать практически обо всех международных конфликтах периода
’’холодной войны”. Значительное место в проекте займет актуальная, на наш
взгляд, проблема развития межнациональных конфликтов в прошлом и ны¬
нешнем столетиях, учитывая, что в данной области историческая цена ошибок
особенно велика.
Практический подход к изучению международных конфликтов предпола¬
гает углубленный подход к выработке механизма их предотвращения, либо
амортизации наиболее отрицательных их последствий. Важным представляет¬
ся и разработка при рассмотрении каждого исторического конфликта его не¬
насильственной альтернативы. Намечаемые исследования помимо научных
работников рассчитаны также на широкого читателя, на выработку ’’некон¬
фликтного мышления” причем не только во внешнеполитической области,
но и во внутриполитическом плане.
Проект будет реализовываться по шести подпрограммам:
1. Международные конфликты и эволюция международно-политической си¬
стемы от Венского конгресса (1813 г.) до Версальского мира (1919 г.). От¬
дельно в этой подпрограмме будет рассмотрена история первой мировой войны;
2. Между миром и войной (1919—1939 гг.). История назревания глобального
конфликта XX столетия;
3. История первой и второй мировых войн. Будут рассмотрены вопросы про¬
исхождения войн, их характер и последствия. Специальному анализу будет по¬
священа история складывания антигитлеровской коалиции и выработка прин¬
ципов и форм послевоенного мирного урегулирования;
4. История ’’холодной войны”. Ее генезис, этапы, последствия и уроки.
72
В теоретическом плане будет исследована проблема содержания самого явле¬
ния ’’холодная война”;
5. Эволюция идеи мира в истории. Поиски ненасильственной альтернативы
войне и конфликтам. История пацифистских идей и движений в ХК-ХХ вв.
Поиски мира и проблемы культуры. Интеллигенция и миротворчество;
6. Проблемы теории и методологии конфликтов, как составная часть теории
международных отношений. Выработка теоретических основ и конкретного
содержания новой дисциплины — ’’исторической конфликтологии”.
Для реализации проекта имеется в виду создать организационно-кадровое
обеспечение. В институте создается специальный сектор по истории международ¬
ных конфликтов, для реализации всех подпрограмм будут сформированы
авторские коллективы из ученых института, других учреждений АН СССР,
высших учебных заведений. В эти группы будут приглашены крупные уче¬
ные из ряда зарубежных стран.
Проект будет реализован в серии монографий и обобщающих трудов по
истории международно-политических систем XIX—XX столетий, по проблемам
первой и второй мировых войн, других войн и конфликтов указанного периода;
намечается проведение серии внутрисоюзных и международных конферен¬
ций и ’’круглых столов”.
Будет также вестись разработка проблем межнациональных и территориаль¬
ных конфликтов в Европе, возникавших в связи с образованием новых евро¬
пейских государств в результате национально-освободительных движений
и в итоге распада Австро-Венгерской и Османской империй и революции в Рос¬
сии в 1917 г. Особый интерес представит анализ национальных и территориаль¬
ных проблем в Европе в XX столетии, накануне и после второй мировой войны.
В завершающей фазе имеется в виду подготовить специальный труд ’’Между¬
народные конфликты в истории”, раскрывающий теоретические вопросы темы
(в исторической ретроспективе и на конкретном историческом материале).
Имеется договоренность об участии в программе ученых из институтов исто¬
рии СССР, славяноведения и балканистики, мировой экономики и международ¬
ных отношений, международных экономических и политических исследова¬
ний, Института Европы АН СССР, из Московского, Ленинградского, Перм¬
ского, Нижегородского и других университетов, Дипломатической академии,
Института международных отношений и Научно-координационного центра
МИД СССР.
ИВИ установил связи с Институтом современной истории в Париже,
с Боннским университетом в Германии, с Колумбийским университетом
в США и Кембриджским университетом в Англии, с Центром Вудро Вильсона
в США, с Европейским университетом во Флоренции, с Институтом истории Поль¬
ской Академии наук, с чехословацким институтом новейшей истории, с Нобе¬
левским комитетом в Норвегии, с рядом научных центров в Швеции, Финлян¬
дии, Испании и других странах. Все они выразили готовность сотрудничать по
указанным проблемам.
Научные руководители программы
академик Г.Н. Севостьянов
и ди.н.,проф.Л.О. Чубарьян
73
Проблемы истории "холодной войны"
©1991 г.
А.А. РОЩИН
ОРГАНИЗАЦИЯ ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ
И "ХОЛОДНАЯ ВОЙНА"
Трудно точно определить начало ’’холодной войны”. Отсчет обычно ведется
от речи У. Черчилля в Фултоне (штат Миссури в США) 5 марта 1946 г. Вряд ли,
однако, это соответствует истинному положению дел1. Напряженность во взаимо¬
отношениях между странами Востока и Запада не прекращалась и во время второй
мировой войны. Так, на учредительной конференции по созданию Организации
Объединенных Наций в Сан-Франциско весной 1945 г. обнаружилось стремление
противопоставить СССР и дружественные ему страны — Югославию и Чехослова¬
кию — западным державам — США, Великобритании, Франции и другим, идущим
в фарватере их политики. Наиболее сложный период ’’холодной войны” прихо¬
дится на время пребывания в Белом доме Гарри Трумэна, занявшего президент¬
ский пост в апреле 1945 г. Именно поэтому французский историк Андрэ Фонтэн
писал, что ’’холодная война” была дуэлью между Трумэном и Сталиным. В этой
оценке есть доля упрощения, но она отражает существовавшее в то время предс¬
тавление о взаимоотношениях Восток — Запад.
То, что ’’холодная война” началась до фултоновской речи Черчилля, не вызы¬
вает сомнения. В этой связи мне запомнились характерные случаи, имевшие место
в Подготовительной комиссии ООН в ноябре 1945 г. На одном из ночных заседа¬
ний председатель решил проверить кворум для продолжения работы и устроил
перекличку присутствовавших делегатов. Представитель Белоруссии, не поняв
замысла председателя, но услышав положительные выкрики предшествовавших
ему делегатов западных стран, сказал ’’нет”, хотя и присутствовал на заседании
комиссии.
Мой знакомый бельгийский делегат Дехусс подарил мне свою книгу о конфе¬
ренции в Сан-Франциско, где мы оба работали. Главе советской делегации на
Подготовительной комиссии это не понравилось, и вообще он был недоволен
моим знакомством с бельгийским делегатом. Он долго и пристрастно выяснял
обстоятельства, при которых я познакомился с Дехуссом, не скрывая своего
негативного отношения к этому факту.
Эти эпизоды, хотя и малозначительные, отражали характер взаимоотношений
представителей Востока и Запада. При решении больших политических вопросов
существовавшие отношения проявлялись, подчас, драматическим образом. Они
1 См. Корниенко Г.М. У истоков ’’холодной войны”. - Новая и новейшая история. 1990,
№ 6; Шлезингер А. Некоторые уроки ’’холодной войны”. - Новая и новейшая история, 1991,
№ 1; Гэддис Дж.Л. Предварительные оценки послевоенного противостояния. - Новая и новей¬
шая история, 1991, № 3; Чубарьян А.О, Происхождение ’’холодной войны” в историографии
Востока и Запада. - Там же; Язъкова А.А. Восточная Европа в политике СССР и США
(1944-1945 гг.). - Там же.
74
распространялись на все мероприятия, связанные с установлением послевоенного
у регулиров ания.
Конечно, вина западных государственных деятелей за обострение отношений
между СССР и западными державами несомненна. Но было бы неправильно взва¬
ливать всю ответственность на эти государства. Наша страна также несет значи¬
тельную долю ответственности за эскалацию ’’холодной войны”, в частности
И.В. Сталин, В.М. Молотов и А.Я. Вышинский. Именно они возглавляли советскую
дипломатию в наиболее ответственный период отношений между странами Вос¬
тока и Запада.
МОЛОТОВ ВО ГЛАВЕ НКИД
Главой ведомства иностранных дел Молотов стал в мае 1939 г., сменив на
этом посту тогдашнего наркома М.М. Литвинова. По наркомату прокатилась вто¬
рая волна репрессий: были арестованы заведующий протокольным отделом
В.Н. Барков, член ВКП(б) с 1906 г., секретарь Литвинова П.А. Назаров, заве¬
дующий отделом печати Е.А. Гнедин, его заместитель Шмидт и многие другие.
Ряд сотрудников НКИД были уволены, в том числе мои однокурсники по Инсти¬
туту дипломатических и консульских работников К.Д. Левычкин, А.П. Медведев.
Отстранили от работы и меня. Считается, что во всем этом был виноват Л.П. Бе¬
рия. Но ведь Молотов был главой правительства и наркомом иностранных дел,
и без его одобрения Берия не смог бы учинить разгром ведомства, ведающего
внешней политикой Советского государства.
Молотов был человеком Сталина, пользовался его неограниченным доверием.
Но для главы международного ведомства явно не подходил. Молотов не был
ни гибким, ни дипломатичным для того, чтобы занимать этот пост. Он не бывал
за рубежом и плохо ориентировался в международных делах. К тому же не владел
ни одним иностранным языком.
Ко времени назначения Молотова на пост наркома я ведал третьим западным
отделом (Англия, Франция, Италия, Бельгия, Америка" — Северная и Латинская).
Два моих предшественника — Нейман и Вейнберг — были репрессированы. Мое
знакомство с новым наркомом произошло при весьма неблагоприятных для меня
обстоятельствах. 12 июня 1939 г. в газете ’’Известия” была опубликована передо¬
вая статья, в которой внешняя политика Англии и Франции была представлена в
весьма неприглядном виде, и в ней говорилось, что у СССР нет договоров о взаим¬
ной помощи ни с Англией, ни с Францией. Такое утверждение относительно Фран¬
ции не соответствовало действительности. Советско-французский договор о взаи¬
мопомощи от 1935 г. существовал и сохранил свою силу после Мюнхенского
соглашения 1938 г. четырех западных держав. Исходя из лучших побуждений,
я позвонил в секретариат Молотова и обратил внимание на неточность в передо¬
вой ’’Известий”. Через несколько минут меня вызвали к наркому. Не проявляя
эмоций, он спросил, что меня не устраивает в статье. Я объяснил ошибочность
заявления в ней об отсутствии у нас договора о взаимопомощи с Францией. Моло¬
тов был весьма недоволен моим объяснением. Он явно не разделял мою позицию.
Тогда мне было невдомек, что статья в ’’Известиях” была написана Молотовым и,
видимо, согласована со Сталиным. Она явилась предвестницей отказа от сотруд¬
ничества в международных делах с Англией и Францией и поворота в сторону
гитлеровской Германии. Через несколько дней я был освобожден от работы в
НКИД. Возможно, что вопрос о моем удалении из наркомата был уже предрешен
при отставке Литвинова. Беседа с Молотовым, в которой я говорил о наличии у
нас договора о взаимопомощи с Францией, лишь ускорила события. Об этом я
заключаю по некоторым репликам Берия в мой адрес в ходе деятельности ко¬
миссии по приему дел от одного наркома к другому.
Берия в присутствии Молотова и Г.М. Маленкова спросил, какой пост занимал
75
я в НКИД до третьего западного отдела. Не предвидя возможных последствий,
я ответил, что был заместителем генерального секретаря НКИД. ’’Того самого
Гершельмана, который оказался врагом народа?” — уточнил Берия. Воцарилось
тягостное и напряженное молчание. Я не нашелся, что ответить. Выручил при¬
сутствовавший на комиссии Литвинов. Он объяснил руководителю НКВД, что я
не имею отношения к ’’врагу народа” Гершельману, ибо, будучи помощником
заместителя наркома, я по должности был заместителем генерального секретаря
НКИД и не имел к личности Гершельмана никакого отношения. Так или иначе,
но из НКИД я был уволен.
Вновь с Молотовым я встретился на конференции в Сан-Франциско в 1945 г.,
шесть лет спустя после ухода из НКИД. В связи с огромным объемом внешнепо¬
литической деятельности нашей страны на заключительном этапе мировой войны
нас, бывших слушателей Института дипломатических и консульских работников,
уволенных из наркомата, взяли обратно.
Молотов был в зените ’’славы”. Веяние ’’холодной войны” на конференции в
Сан-Франциско ощущалось уже тогда. Нарком не пытался этому противостоять.
Более того, своими действиями он способствовал взаимному отчувдению госу¬
дарств Запада и Востока. К сожалению, дружественными нам странами на конфе¬
ренции были лишь Югославия и Чехословакия, а недоброжелателей было немало.
Поведение же главы советской делегации не сокращало, а увеличивало число
недругов Советского Союза.
В те дни я задавал себе вопросы: зачем нам нужно было брать на себя инициа¬
тиву устранения Франции из числа приглашающих на конференцию государств?
Эта страна была традиционно дружественной по отношению к России, а затем
к СССР. В вопросах поддержания европейской безопасности советские дипло¬
маты всегда контактировали с французскими. Накануне конференции в Сан-
Франциско глава советской делегации недвусмысленно выступил против предос¬
тавления Франции статуса приглашающей державы. Конечно, на такую нашу
акцию в Париже отреагировали отрицательно. Франция оказалась в лагере наших
недругов.
Первые дни конференцию лихорадило из-за того, что советская делегация не да¬
вала согласия на избрание председателем конференции государственного секре¬
таря США Эд. Стеттиниуса. Глава советской делегации требовал, чтобы наряду с
американцем на конференции председательствовали все представители пригла¬
шающих держав, т.е.: СССР, Англия и Китай (гоминьдановский). Сказалось
отсутствие у Молотова международного опыта, согласно которому на конферен¬
циях, как правило, председательствует представитель приглашающего государст¬
ва. Зачем нужно было лихорадить конференцию необоснованным требованием
в отношении председательствования всех представителей приглашающих держав и
тем самым растрачивать авторитет страны, приобретенный на полях сражений с
гитлеровской Германией? Ни англичане, ни китайцы, ни делегаты других госу¬
дарств.нас в этом требовании не поддержали. Те делегации, которые до того не за¬
нимали еще определенной позиции в наметившемся противостоянии Восток —
Запад, не стали нашими друзьями, скорее наоборот. Конфликт вокруг председа¬
тельствования на конференции закончился компромиссом. Фактическое же пред¬
седательствование сохранилось за американцами.
Остро протекало обсуждение вопроса об участии в конференции Аргентины.
Латиноамериканские страны, располагавшие 19 голосами из 50, настаивали на
удовлетворении требований Аргентины, хотя по регламенту, принятому на Ялтин¬
ской встрече в верхах, эта страна исключалась из числа участников конференции.
Государства Латиноамериканского континента выдвинули компромиссное реше¬
ние вопроса. Они согласились поддержать предложение СССР об участии в
конференции Украины и Белоруссии при условии предоставления Аргентине
такого же статуса. Стеттиниус и 30 других делегатов оценили позицию латино¬
76
американских делегатов и проголосовали за приглашение Аргентины на конфе¬
ренцию. К сожалению, Молотов вместе с делегатами Чехословакии и Югославии
проголосовал против этого предложения и тем самым настроил латиноамери¬
канские страны негативно по отношению к СССР.
Активное участие Молотова в репрессиях 1937 и последующих годов нало¬
жило отпечаток на деятельность этого человека и на международном поприще.
В его поведении были элементы зазнайства, отталкивавшие многих деятелей от
СССР. Имей страна более гибкого и способного наркома иностранных дел, неучаст-
ника и противника репрессий, советская дипломатия не потеряла бы тот огромный
престиж в глазах общественности большинства стран мира, который был завоеван
героической борьбой с гитлеризмом, и добилась бы создания устойчивого после¬
военного мира.
В 1949 г. Молотов был смещен с поста министра иностранных дел. Сталин ему
больше не доверял. Министерство возглавил Вышинский. После смерти Сталина
в 1953 г. Молотов вновь пришел в МИД СССР. Но участие в сталинских репрес¬
сиях продолжало сказываться на его деятельности. Молотов был противником
разоблачения культа Сталина и его последствий. Он не разделял внешней поли¬
тики Н.С. Хрущева, был против его примирения с Тито, поездки в Англию, заклю¬
чения государственного договора с Австрией и в целом его курса на разрядку
международной напряженности, на сближение с западными державами. В 1957 г.
вместе с Г.М. Маленковым, Л.М. Кагановичем и другими Молотов был исключен
из партии и сошел с политической арены.
ВЫШИНСКИЙ - МИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ
С приходом в 1949 г. Вышинского в МИД взаимоотношения СССР с запад¬
ными государствами отнюдь не улучшились. Как и его предшественник, он не был
озабочен углублением и расширением ’’холодной войны” между Западом и Восто¬
ком. Наоборот, он всемерно содействовал ее развитию. Вышинский не признавал
дипломатии в том виде, как это было принято в международной практике. Придя
в МИД с поста Генерального прокурора СССР, он сохранил манеру ’’разноса”
неугодных Сталину лиц. Стиль своей предыдущей деятельности Вышинский пере¬
нес и в дипломатию, для которой он явно не годился. Так, приехав на вторую
сессию Генеральной Ассамблеи ООН в 1947 г., Вышинский учинил ’’разнос” ряду
представителей западных государств, назвав их ’’поджигателями войны”. Первым
среди них он назвал американского сенатора Джона Фостера Даллеса, сидевшего
недалеко от советской делегации, так как все делегации в зале располагались по
алфавиту. Такой выпад против американского делегата сразу же углубил наш
разрыв с союзником военных лет — США. Филиппинского делегата — министра
иностранных дел Карлоса Ромуло — Вышинский назвал ’’пустой бочкой, которая,
катясь, издает большой, но бесполезный шум”. Французского делегата Ивона
Дельбоса Вышинский сравнил с ’’попугаем”: ’’Ехать так ехать, сказал попугай,
когда его кошка тащила из клетки”. Такая разнузданность советского министра
не способствовала рассеянию туч ’’холодной войны”.
Упомянутый мной филиппинский министр К. Ромуло имел репутацию видного
международного деятеля. Впоследствии он был избран председателем IV сессии
Генеральной Ассамблеи (ГА) ООН. Как-то в зале отдыха делегатов Ромуло,
несмотря на выпад Вышинского, неожиданно подошел, обнял меня и с дружес¬
ким видом прошелся под руку через делегатский зал. Хотя я знал Ромуло по
совместному участию в конференции в Сан-Франциско 1945 г., от его демонстра¬
тивного расположения мне стало неуютно. Я задавал себе вопрос: зачем проза¬
падному деятелю Ромуло проявлять дружеское расположение к советскому
представителю? Возможно, что он хотел продемонстрировать отсутствие у него
неприязни к СССР и лично к Вышинскому, назвавшему его ’’пустой бочкой”?
77
А что, если Ромуло хотел противопоставить меня советскому министру, нанесше¬
му ему оскорбление? Этого нельзя было исключать. По тем временам такой
демарш нес большую опасность. Видимо, ’’инцидент” с Ромуло не попал в поле
зрения Вышинского и каких-либо последствий этого события я не ощутил.
К Дельбосу, названному Вышинским ’’попугаем”, я относился с уважением.
Во время моего пребывания в Париже в 1936—1937 гг. он был министром иност¬
ранных пел в кабинете ’’левого блока” Л. Блюма. Наши отношения с Францией
находились под действием только что заключенного договора о взаимопомощи.
Мы ценили отношения с этой страной и с ее руководителями. Выпады Вышин¬
ского против Дельбоса резали ухо и вызывали у меня внутренний протест. Такое
обращение с видным деятелем Франции было неуместным и беспрецедентным.
На VI сессии ГА ООН с Вышинским произошел следующий инцидент: три
западных державы - США, Англия и Франция внесли предложение относительно
создания системы всеобщего мира и благополучия (это было сделано в чисто
пропагандистских целях). Вышинский заявил на сессии ГА ООН, что он озна¬
комился с выступлением Государственного секретаря США Д. Ачесона и всю ночь
не спал: смех его душил, хотя он не из смешливых. В этой связи по всему Парижу
были расклеены плакаты, изображавшие Вышинского с кинжалом в зубах, сдер¬
живающего смех. Когда в Москве прочли все это, то реакция была отрицательной.
Вскоре Вышинский получил указание, подписанное Сталиным, выступить вторич¬
но. Вышинскому пришлось это сделать, чтобы сгладить обстановку.
Вышинский любил бывать в ООН и участвовать в дебатах на ее форумах. Даже
будучи главой международного ведомства СССР, он оставался в Нью-Йорке до
конца заседаний Ассамблеи, в то время как другие министры иностранных дел
покидали штаб-квартиру Организации и уезжали в свои столицы. Выступления
Вышинского на форумах ООН, содержавшие, как правило, резкие выпады против
известных деятелей многих стран мира, были объектом обсуждения и, в основ¬
ном, осуждения. Кто-то даже вызвал Вышинского на дуэль, но дело не получило
хода. Он запомнился в ООН своим словесным трюкачеством, полным игнориро¬
ванием дипломатической практики и углублением разрыва между странами
Востока и Запада.
В отношении сотрудников министерства Вышинский бывал невыносим. Бли¬
зость к Сталину и покровительство последнего позволяли ему вести себя со¬
вершенно разнузданно по отношению к своим заместителям, заведующим отде¬
лами и ко всем остальным работникам аппарата МИДа: разносы, окрики, а подчас
и оскорбления сыпались на сотрудников министерства. Как заведующий отделом
ООН я делал ему ежедневные доклады, которые были для меня тягостным испы¬
танием. Но начальников не выбирают. Нужно было нести крест.
Вышинский явно не доверял коллегам. Боялся, в частности, террористического
акта против себя. Он однажды без стеснения поднял мою брючину, чтобы про¬
верить, нет ли у меня спрятанного оружия. Мое ’’хорошее” знание французского
языка вселило в Вышинского подозрение, не являюсь ли я иностранным шпионом.
Чтобы это проверить и убедиться в моем российском образовании, он заставил
меня прочесть наизусть басню Крылова ’’Ворона и лисица”. Очевидно, по его мне¬
нию, это было верным средством отличать шпиона от честного сотрудника.
После смерти Сталина Вышинский настоял на предоставлении ему поста пред¬
ставителя СССР при ООН. Он хотел быть подальше от антисталинских разоблаче¬
ний, чреватых для него серьезными последствиями. Молотов поддержал его домо¬
гательства, и Вышинский оказался в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке. Оттуда
стали поступать его длинные речи. Но уже в 1954 г. их автор закончил свой жиз¬
ненный путь: кровоизлияние в мозг сразило его в тот момент, когда он диктовал
стенографистке очередную речь в Совете Безопасности ООН. Закончилась жизнь
одного из активных участников и виновников неслыханных по жестокости и
бесправию сталинских репрессий.
78
НА СЕССИЯХ ГЕНЕРАЛЬНОЙ АССАМБЛЕИ ООН
II сессия Генеральной Ассамблеи состоялась в сентябре 1947 г. под Нью-Йор¬
ком во Флэшинг-Мэдоу (у ООН в то время не было своего здания). Огромный
спортзал был приспособлен для проведения крупных форумов. Комитеты и сек¬
ретариат ООН разместились поблизости — в Лейк-Саксессе — в помещении завода
авиационных измерительных приборов.
В зале для пленарного заседания присутствовало тогда 55 делегаций. Делега¬
ции СССР в соответствии с алфавитным порядком было отведено место в задних
рядах. Поблизости с нами по левую сторону сидели англичане, далее американцы,
по правую — украинцы.
Сессии Генеральной Ассамблеи ООН проводились ежегодно. Но на III и VI
сессии мы ездили в Париж, поскольку они состоялись во французской столице
во дворце, называющемся Пале де Шайо. III сессия проводилась в 1948 г. во
Франции, так как в США в этот год проходили президентские выборы, и амери¬
канцы опасались, что проведение сессии Генеральной Ассамблеи в Нью-Йорке
окажет на них нежелательное влияние. VI, в 1951—1952 гг., тоже была во Фран¬
ции, ибо расчеты на готовность собственной штаб-квартиры ООН не оправдались.
На проходивших в пик ’’холодной войны” шести сессиях Генеральной
Ассамблеи ООН основное место занимали вопросы обеспечения и укрепления
международного мира и безопасности, а также разоружения и устранения угрозы
атомной войны. По первому вопросу СССР выдвинул на сессиях предложение о
заключении пакта мира между постоянными членами Совета Безопасности ООН —
СССР, США, Англией, Францией и Китаем.
Но тогда достичь соглашения не удалось. Западные державы выступали против
любой договоренности с советской стороной по проблемам международной
безопасности. По мнению руководящих кругов США, это могло привести к ослаб¬
лению солидарности западного блока перед лицом ’’советской угрозы”. США
настаивали на увеличении военных расходов Запада, а соглашение с СССР мог¬
ло бы нанести ущерб американским планам.
По проблеме разоружения советская сторона выдвинула предложения о сокра¬
щении пятью державами вооружений и вооруженных сил на одну треть и о запре¬
щении атомного оружия. Советская делегация вносила одни и те же предложения
на ряде сессий Генеральной Ассамблеи. Я считал, что упорствовать в этом вопросе
было нецелесообразно. Однако изменить что-либо было невозможно, ибо эти
предложения исходили от Сталина, который считал их простыми и доступными
для понимания среднего человека, и они, по его мнению, должны были положи¬
тельно восприниматься широкими народными массами.
Указанные советские предложения ожидала та же участь, что и инициативы
по проблеме безопасности. Западные державы были против соглашений с СССР
и по этим вопросам. На росте вооружений и возможности применения атомного
оружия строилась их военная стратегия и политика. Отказ от такой политики
означал бы удар по их замыслам и отступление под натиском СССР. Когда совет¬
ская сторона отвергла ’’план Баруха”, предусматривавший монополизацию Сое¬
диненными Штатами атомного оружия, то автор этого плана стал настаивать
на развязывании западными державами, и прежде всего американцами, превентив¬
ной войны против нашей страны.
В начале IV сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1949 г. произошло важное
событие. 25 сентября ТАСС сообщило, что в СССР произведен ядерный взрыв.
Это явилось шоком для многих участников Ассамблеи. В США были уверены,
что их монополия на атомное оружие продлится много лет. Руководитель атомно¬
го проекта ’’Манхэттен” генерал Л. Гровс заявлял, что СССР не сможет изготовить
атомную бомбу ранее, чем через 20 лет. Однако всего через четыре года после
создания в США такого оружия советская сторона провела его испытание.
79
Когда в тот день я вышел с заседания комитета, то заметил необычное оживле¬
ние в кулуарах. Группа журналистов попросила меня прокомментировать сооб¬
щение ТАСС. Я не смог ничего сказать, кроме того, что с атомной монополией
США покончено. Неудовлетворенные корреспонденты кинулись к Вышинскому.
Он не нашел ничего лучшего, как заявить, что СССР намерен широко использо¬
вать атомную энергию в целях использования воды сибирских рек для орошения
земель Средней Азии.
Но вернемся к делам Генеральной Ассамблеи. Возникает вопрос — были ли
реальными расчеты советской стороны на успех, когда советские представители
вносили предложения об укреплении международной безопасности, о сокраще¬
нии вооружений и запрещении атомного оружия? Оснований для таких расчетов
не было. Предложения СССР, как, в прочем, и западной стороны, выдвигались лишь
для завоевания общественного мнения. Наши предложения фактически доходили
лишь до советских людей, ибо длинные, многословные речи Вышинского широко
публиковались только в наших центральных газетах. В моем Присутствии пожи¬
лая ивановская ткачиха - участница первого Совета рабочих депутатов, похлопы¬
вая Вышинского по плечу, сказала: ’’Милай, ты столько наговариваешь — читать
не успеваем”.
На сессиях Генеральной Ассамблеи тех лет рассматривались и региональные
вопросы - греческий, индонезийский, корейский, палестинский. Рассмотрение
греческого вопроса было связано с развернувшейся в Греции гражданской вой¬
ной из-за посылки туда вооруженных сил США и Англии в целях создания там
послушного им режима. Греческие демократические силы пытались удалить
из страны англо-американские войска. Демократов Греции поддерживали сосед¬
ние Болгария, Югославия шАлбания.
Вышинский произносил длинные разоблачительные речи по греческому воп¬
росу. А западные державы сумели настоять на создании балканской комиссии для
наблюдения за развитием событий в Греции. Советская сторона игнорировала
работу этой комиссии. В конечном итоге США и Англия добились установления
в Греции устраивавшего их монархического режима.
Индонезийский вопрос было поручено вести делегации Украины, возглавляв¬
шейся Д.З. Мануильским. Представители СССР также активно участвовали в рас¬
смотрении данного вопроса. По предложению западных стран был создан Коми¬
тет ’’добрых услуг”, предложивший установить перемирие в Индонезии с сохране¬
нием за Нидерландами значительной части этой страны. Советский же Союз и дру¬
жественные ему страны настаивали на выводе из Индонезии всех войск колониза¬
торов и на провозглашении ее независимости.
Однако вопрос об Индонезии решался не в ООН, а на полях сражений индоне¬
зийских повстанцев с британскими и нидерландскими воинскими частями. Он
закончился поражением последних и провозглашением в 1949 г. независимости
Индонезии, которая в следующем — 1950 г. была принята в члены ООН.
Вопрос о Корее не был должным образом урегулирован после второй миро¬
вой войны. В результате возникла острая борьба между США и СССР за господст¬
вующее влияние в этой стране. США выдвинули этот вопрос на рассмотрение
Генеральной Ассамблеи ООН и предложили создать комиссию для наблюдения
за событиями в Корее. СССР игнорировал эту комиссию, как и балканскую.
Корейский вопрос продолжал обостряться и привел к возникновению войны
между двумя частями Кореи — северной и южной. Вопрос этот был урегулиро¬
ван лишь после смерти Сталина путем образования двух самостоятельных госу¬
дарств — КНДР и Южной Кореи.
Постановка в ООН палестинского вопроса была вызвана войной между ара¬
бами и израильтянами за владение Палестиной и отказом последних подчиниться
решению Генеральной Ассамблеи 1948 г. о создании там наряду с Израилем также
и арабского государства. Советская сторона выступала за создание в Палестине
80
двух государств — израильского и арабского. Но в результате войны арабская
часть оказалась разделенной между Иорданией и образовавшимся Государством
Израиль. Позиция СССР в данном вопросе оказалась нежизненной. Палестинский
вопрос создал в дальнейшем крупные международные осложнения, не получившие
своего решения и в наши дни.
Словесные баталии вокруг греческого, индонезийского, корейского и палес¬
тинского вопросов не привели к выработке в органах ООН совместной позиции
по этим проблемам между западными и восточными странами. Более того, они
существенно обострили международную обстановку, ухудшили отношения между
государствами Запада и Востока и усилили недоверие между ними. В конечном
итоге такие баталии повлекли за собой увеличение обеими сторонами военных
бюджетов. Ни о каком сокращении вооружений и запрещении атомного оружия
не могло быть и речи. Предложения об этом были лишь иллюзией.
Американские и британские делегаты несли свою долю ответственности за
разжигание в рамках ООН ’’холодной войны”. Используя общую политическую
дискуссию, а также греческий, индонезийский и другие вопросы, они обрушились
с нападками на делегатов СССР и других социалистических государств за якобы
разрушение руководством нашей страны системы международной безопасности.
Они выискивали поводы, чтобы переложить всю вину за эскалацию ’’холодной
войны” только на СССР. Делегации западных держав опирались в своих напад¬
ках на послушное им большинство делегатов ассамблеи. Советских же делегатов
постоянно поддерживали лишь представители Польши, Югославии и Чехословакии.
На сессиях Генеральной Ассамблеи в эти годы рассматривалось множество
других вопросов, имевших определенное значение для положения дел в ООН и в
мире. Среди них процесс деколонизации, создание межсессионного комитета
ООН и другие. В ряде случаев мы без необходимости вели ожесточенную полеми¬
ку против рассмотрения некоторых из них, таких, например, как учреждение
межсессионного комитета ООН. Было ясно, что указанный комитет не мог прини¬
мать каких-либо решений. Он был в состоянии лишь давать рекомендации Гене¬
ральной Ассамблее, не имеющие обязательного характера. Ломать копья для
того, чтобы предотвратить обсуждение данного вопроса, не имело смысла. Выступ¬
ления советской стороны по этому поводу лишь углубляли противоречия между
Западом и Востоком в рамках ООН.
В начале 1950 г. СССР прекратил участие в работе ООН из-за препятствий,
чинимых США и их партнерами на пути признания полномочий КНР в ООН. Предс¬
тавители США использовали эту акцию СССР для принятия решения Советом
Безопасности о вмешательстве в корейскую войну. Опасаясь дальнейших небла¬
гоприятных действий ООН, связанных с делами в Корее, СССР возобновил осенью
того же года участие в Организации Объединенных Наций. Решения об уходе из
ООН и возвращении в нее были приняты по прямому указанию Сталина. Уход
из ООН нанес большой политический ущерб СССР. Хорошо, что это было быстро
понято.
Ни по одному политическому вопросу, рассматривавшемуся в те годы на сессиях
Генеральной Ассамблеи ООН, не было достигнуто согласия между странами
Запада и Востока. Даже по вопросу о приеме в ООН новых членов не было дого¬
воренности между делегатами, принадлежавшими к противоположным лагерям.
В начальные годы своего существования (1947-1953 гг.) Организация Объеди¬
ненных Наций преимущественно состояла из государств, граждане которых при¬
надлежали к белой расе. В те годы в ООН были приняты лишь девять государств:
два европейских (Швеция и Исландия) и семь азиатских (Афганистан, Таиланд,
Пакистан, Йемен, Бирма, Израиль и Индонезия). Большинство же стран, подав¬
ших заявление о приеме, не участвовало в работе ООН. Фактически прием новых
членов в сложные годы ’’холодной войны” был ’’заморожен”. Западные державы
противодействовали удовлетворению заявлений социалистических стран. В ка¬
81
честве ответной меры СССР отклонял рекомендации Совета Безопасности для
принятия в ООН государств, находившихся в западной политической орбите.
Вопрос этот был урегулирован лишь в 1955 г., когда на X сессии в Организацию
Объединенных Наций было одновременно принято 16 государств2. В тот памят¬
ный день, 14 декабря, советская делегация, в которую довелось входить и мне,
вернувшись ночью с заседания ассамблеи, устроила ужин, в ходе которого было
произнесено много теплых радостных тостов.
Но это относится к последующим годам. События же, являвшиеся предметом
жестоких словесных баталий в ООН в годы ’’холодной войны”, определялись
не на форумах ООН, а на полях сражений, либо руководством государств, когда
речь шла о развертывании военных и других программ. Острые стычки между
делегатами на ассамблеях и в те годы казались мне ненужными, неэффективными
и вредными. Столкновения западных и советских делегатов на форумах ООН
лишь углубляли разрыв между Западом и Востоком и способствовали разду¬
ванию ’’холодной войны”. При этом утрачивались связи и взаимопонимание сто¬
рон, смотревших друг на друга как на врагов, между которыми возможна лишь
жесткая и бескомпромиссная борьба. Сомнение в этом в те годы было бы ересью
со всеми вытекающими отсюда тяжелыми последствиями.
В годы сталинской ’’эпохи” руководство МИДа не проявляло склонности к
реальному ослаблению напряженности во взаимоотношениях с западным миром.
Оно было далеко от тех усилий, которые предпринимаются в наши дни для поис¬
ков путей к совместному существованию государств с различным общественным
строем.
ФИНАНСЫ И КАДРЫ ООН
На сессиях Генеральной Ассамблеи ООН большое внимание уделялось органи¬
зационным, финансовым и кадровым вопросам. Содержание ООН в США стоило
больших денег. Ее размещение в США было серьезной ошибкой советской дипло¬
матии, точнее самого Сталина, от которого исходила директива добиваться реше¬
ния о выборе США местом штаб-квартиры ООН. Вопрос этот решался на Подгото¬
вительной комиссии ООН в 1945 г. Большинство представителей склонялось в
пользу Женевы, где уже накануне войны был воздвигнут Дворец Наций. Но,
поскольку было указание Москвы, мы уговаривали многих делегатов согласиться
на размещение ООН в США. К колебавшемуся уругвайцу советский представитель
даже ездил на квартиру и убедил его присоединить свой голос к этому предложе¬
нию. Таким образом выбор резиденции организации во многом зависел от совет¬
ской стороны, которая, как мне представлялось, использовала свои полномочия
вопреки интересам дела.
Расходы ООН в США были непомерно высоки. Когда составлялся первый бюд¬
жет на 1946 г., он был определен в сумме 28 млн. долл. Я высказал тогда возра¬
жение против столь высокой суммы расходов. Меня заверили, что первоначаль¬
ные большие бюджетные затраты вызваны организационным периодом ООН.
В действительности же все последующие бюджеты превышали предыдущие.
Уверения относительно организационного периода ООН оказались фикцией.
Размеры бюджетов периода ’’холодной войны” выглядели так (в млн. долл.):
1947 г. 1948 г. 1949 г. 1950 г. 1951г. 1952 г.
28,6 39,3 43,2 44,5 48,9 50,5
По причине больших и неоправданных расходов советская делегация была
вынуждена при утверждении бюджетов ООН выступать и голосовать против их
2 Албания, Австрия, Болгария. Камбоджа, Финляндия, Венгрия, Ирландия, Италия, Иор¬
дания, Лаос, Ливия, Непал, Португалия, Румыния, Испания, Цейлон (Шри Ланка).
82
принятия. Но бюджеты принимались ’’механическим большинством” делегаций.
Расходы производились не взирая на возражения советской стороны.
Такова была ситуация с финансами ООН. Исходя из положений Устава Орга-
Пизации, мы были бессильны что-либо сделать для улучшения ее финансового
положения и воспрепятствовать подчас ненужному расходованию средств, полу¬
чаемых от членов ООН. Еще на учредительной конференции ООН в Сан-Франциско
я обратил внимание А.А. Громыко на отсутствие защиты СССР от необоснованно¬
го роста расходов Организации. Ему, однако, в то время показалось, что данный
вопрос не имеет существенного значения. Но уже в 80-е годы бюджет ООН вырос
до суммы в 800 млн. долл., при этом доля советских республик превысила
100 млн.
Большим и сложным вопросом было сооружение штаб-квартиры организации.
При мне Нельсон Рокфеллер презентовал генеральному секретарю ООН Трюгве Ли
чек на сумму 6 млн. долл, для покрытия расходов на приобретение участка земли
в Нью-Йорке на берегу Ист-Ривер, между 42 и 48 улицами Манхэттена. Когда я
впервые в 1947 г. увидел этот участок, то был весьма разочарован. Он представ¬
лял собой жалкое зрелище - захламленные склады металлолома, окруженные
закопчеными грязными заводскими трубами. Впоследствии, однако, участок был
аккуратно возделан. На нем, помимо сооружения зданий организации, был разбит
прекрасный сад-сквер. Там был воздвигнут дар СССР — статуя скульптора
Е.В. Вучетича ’’Перекуем мечи на орала”. Эта статуя и до сих пор украшает сад
штаб-квартиры ООН. Соседствующие с участком промышленные трубы были
выкрашены белой краской с красными полосами. Вокруг были построены дома
для размещения представительств при ООН. Стоимость окружавших резиденцию
ООН участков возросла, по утверждениям сведущих лиц, на 30 млн. долл.
Для сооружения штаб-квартиры США предоставили Организации Объединенных
Наций заем в 65 млн. долл. Но этот заем должен быть выплачен членами ООН.
Доля СССР составила 15%. Советской стороне сооружение штаб-квартиры ООН
в США стоило 10 млн. долл. В Женеве же Дворец Наций, оплаченный и СССР,
первые послевоенные годы пустовал.
В ходе II сессии Генеральной Ассамблеи наша делегация получила приглашение
осмотреть макеты намечавшихся к сооружению зданий штаб-квартиры ООН.
Главный архитектор Харриоон давал пояснения. Но что мы, некомпетентные
в строительном деле люди, могли сказать по поводу намеченных планов соору¬
жения штаб-квартиры ООН?
После завершения строительства все сессии Генеральной Ассамблеи ООН,
начиная с VII, проходили в Нью-Йорке в новых зданиях.
До сих пор не могут примириться с выбором места для штаб-квартиры ООН.
Манхэттен — наиболее населенный район Нью-Йорка, загазованный и задымлен¬
ный, удаленный от Европейского континента и нашей страны, был избран в ка¬
честве резиденции всемирного сообщества наций. Более неподходящее место для
этого трудно было найти.
Кадры в ООН подбирались прозападной, вернее проамериканской, ориента¬
ции. Этому в значительной мере способствовало размещение штаб-квартиры
ООН в Нью-Йорке. Постаревшие чиновники Лиги Наций, набившие руку на делах,
связанных с практическим решением международных проблем, также приобрели
заметное положение в ООН. СССР, истощенный репрессиями, а также мировой
войной, был не в состоянии занять достойное место в Секретариате ООН. В на¬
чальный период ее деятельности у нас не было необходимых людей, владеющих
в нужной степени иностранными языками, знающих практику ведения между¬
народных дел, а также международное право. Мы постоянно укоряли генераль¬
ного секретаря ООН за то, что он не дает возможности заполнить нашу квоту в
Секретариате, но вместе с тем мы не могли выдвинуть для этой цели соответствую¬
щих кандидатов. В складывающейся системе международной службы советская
83
сторона не сумела занять того положения, которого она была достойна. Постоян¬
ных, т.е. пожизненных, контрактов советские сотрудники не имели. Это также
отражалось на их положении в Секретариате. Со временем положение здесь изме¬
нилось, но насколько радикально, сказать трудно.
В 1952—1953 гг. в кадровом вопросе в ООН произошел ’’кризис”, стоивший
поста генеральному секретарю ООН Трюгве Ли: среди американских служащих
Секретариата началась ’’чистка”. Она осуществлялась по инициативе пресловутого
сенатора Дж. Маккарти на предмет выявления ’’антиамериканской” деятель¬
ности. Трюгве Ли допустил в штаб-квартиру ООН агентов ФБР, проводивших
дознания американских сотрудников. В результате ряд служащих, даже с постоян¬
ными контрактами, был уволен. Это вызвало всеобщее негодование и осуждение.
Ли вынужден был подать в отставку. Он обратился к Вышинскому с просьбой
поддержать предложение об увеличении его пенсии вдвое. Последний дал мне
указание о поддержке этой просьбы, которая и была удовлетворена.
Но в общем наша делегация заняла отрицательную позицию в отношении Ли,
бывшего в прошлом членом социалистической молодежной организации Норве¬
гии. Она потребовала его отставки. Ли подпал под влияние руководства США,
безраздельно командовавшего в штаб-квартире ООН.
* * *
Таково было положение дел в ООН в годы расширения ’’холодной войны”.
Я скептически относился ко многим акциям Советского Союза в ООН. Однажды,
получив сообщение о казни болгарского деятеля Петкова, Вышинский в моем
присутствии, говоря обо мне, бросил реплику о том, что я не сочувствую прово¬
димому курсу по отношению к ’’чуждым” людям. Я смолчал. Сделал вид, что
не понимаю сказанной им в мой адрес фразы. Если бы вступил с ним в полемику,
то результат трудно было бы предсказать.
Мое участие в делегациях на сессиях Генеральной Ассамблеи при сталинском
режиме прервалось при следующих обстоятельствах. В августе 1952 г. я был
назначен старшим политическим советником представительства СССР при ООН.
Но через полгода по указанию Сталина отозван Вышинским под вымышленным
предлогом подготовки к VII продолженной сессии Генеральной Ассамблеи. У меня
не было сомнений, что этот отзыв с поста в Нью-Йорке был окончательным. В кон¬
це февраля 1953 г. я был в Москве. Через пару дней обычные радиопередачи
прекратились: передавали серьезную минорную музыку — у Сталина случился
инсульт и через несколько дней он скончался.
Завершился тяжелый этап в жизни Советского государства. Сталин оставил
нам тяжелое наследство, в том числе и в международных делах. Взаимоотношения
с западными государствами были серьезно обострены. Это объединило их в воен¬
ный блок НАТО, противостоявший СССР. Военные бюджеты этих стран прибли¬
зились к уровню, сходному с состоянием войны. ’’Холодная война” в последую¬
щие годы в той или иной форме продолжалась. Однако ее острота все же спала.
В годы правления Н.С. Хрущева взаимоотношения с внешним миром значительно
изменились. Той скованности, которая имела место во время господства культа
Сталина, уже не было. В последующем — в 70-е годы наметилась даже международ¬
ная разрядка, которая, однако, имела временный характер. Афганская авантюра
перечеркнула все усилия добиться прекращения ’’холодной войны”.
С возникновением нового политического мышления положение дел в мире
существенно меняется. Нынешнее направление во внешней политике СССР, приз¬
ванное ликвидировать последствия ’’холодной войны”, является неоспоримым.
Оно прокладывает путь к лучшей и безопасной жизни народов нашей страны и
всего мира.
84
"КРУГЛЫЙ СТОЛ" В МИД СССР
По инициативе Совета ветеранов войны и труда при МИД СССР и редакции
журнала ’’Новая и новейшая история” был организован ’’круглый стол”, посвя¬
щенный теме ’’Советская дипломатия и вопросы послевоенного миростановления.
В обсуждении приняли участие: чрезвычайные и полномочные послы М.Н. Петров,
В.И. Ерофеев, В.В. Снегирев, А.А. Рощин, А.М. Дедовский, С.А. Слипченко,
А.И. Зинчук, чрезвычайные и полномочные посланники А.А. Ханов, А.Н. Мамин,
Н.В. Капышин, М.П. Попов, советники первого класса Р.В. Борисов, Н.П. Кочин,
Д.С. Чальян, В.И. Трифонов, д.ю.н., проф. Л.А. Моджорян.
Открывая ’’круглый стол”, главный редактор журнала ’’Новая и новейшая
история” академик Г.Н. Севостьянов подчеркнул необходимость изучения проб¬
лем ’’холодной войны”, так как этот период истории пока мало исследован в
научном плане. Поэтому воспоминания реальных участников описываемых собы¬
тий могут быть ценным историческим источником.
Говоря об истории возникновения ’’холодной войны”, М.Н. Петров отметил,
что, поскольку это явление чисто идеологического свойства, хотя в официальном
языке оно появилось в 50-е годы, все же можно утверждать, что состояние ’’холод¬
ной войны” зародилось сразу же после Великого Октября, причем сперва в стане
противников социалистической революции в России, а затем перешло в политичес¬
кий арсенал Советской власти. Таким образом, ’’холодная война” отравляла в
основном общественную атмосферу многих стран - соответственно антикомму¬
низмом и антиимпериализмом, а через нее — климат международных отношений
в целом.
В.И. Ерофеев добавил, что в период второй мировой войны в рамках анти¬
гитлеровской коалиции уже были зерна ’'холодной войны”. Другое дело, что они
в то время не проросли, война против общего врага требовала согласия, компро¬
миссов. Антигитлеровская коалиция сформировалась лишь тогда, когда Гитлер
напал на СССР. Напротив, довоенный опыт отношений СССР с западными держа¬
вами был скорее отрицательным, а все былые противоречия не исчезли, остались,
хотя до поры до времени и не проявлялись. Антигитлеровская коалиция стала
возможной только потому, что возникла смертельная угроза для стран - участниц
антигитлеровской борьбы и четко выявился общий враг, против которого они
и объединились. А после окончания войны расхождения относительно будущей
судьбы Германии выплеснулись наружу и стали одним из основных факторов,
питавших вышедшую на поверхность ’’холодную войну”.
Второй узел противоречий - это вопросы государственного устройства в осво¬
божденных странах. Ни США, ни Англия не хотели допускать, чтобы в Чехослова¬
кии, Польше и других соседних с СССР странах создавались дружественные Со¬
ветскому Союзу режимы. Третий узел противоречий касался международной
организации. Сталин склонялся к созданию региональной организации. Ему каза¬
лось, что в региональной организации СССР может сыграть большую роль в Евро¬
пе. Но потом он принял предложение ФД. Рузвельта о создании ООН.
По мнению В.В. Снегирева, как только обозначился переход к новому поло¬
жению в Европе, а именно все большее и большее доминирование СССР и ослабле¬
ние Германии, так стали проявляться первые признаки того, что впоследствии
назвали ’’холодной войной”. Говоря о годах второй мировой войны, следует
подчеркнуть, что и во взаимоотношениях союзников далеко не все было гладко.
Первые разногласия возникли не между западными союзниками и СССР, а имен¬
85
но между Англией и США. Подчас эти разногласия были глубже, чем между за¬
падными союзниками и СССР. Особенно это проявилось во второй половине
войны. Однако в дальнейшем начали примешиваться чисто идеологические, клас¬
совые разногласия. Особенно обострились разногласия между СССР и западными
державами. Поэтому началом ’’холодной войны” надо считать не речь У. Черчилля
в Фултоне 5 марта 1946 г. и не взрывы атомных бомб над Хиросимой и Нагасаки:
она началась тогда, когда стали актуальными вопросы послевоенного устройства.
Но это еще не была ’’холодная война” в том виде, в каком мы ее знаем. Необхо¬
димость решения вопросов завершения военных действий по разгрому Германии,
а особенно Японии, побуждала западных союзников, в первую очередь США,
ставить в основу взаимоотношений с СССР принципы сотрудничества, а не кон¬
фронтации и противоборства, что стало доминирующим впоследствии.
Л.А. Мод жор ян, говоря о начале ’’холодной войны”, обратила внимание на
то, что еще в июле 1940 г. в США была опубликована ’’Инструкция о военном
управлении”, в которой излагались полицейские меры, правила организации уп¬
равления на оккупированных США территориях и приводились даже типовые
образцы прокламаций к местному населению. В июле 1941 г. в США разверну¬
лась напряженная деятельность по подготовке кадров для будущих оккупацион¬
ных управлений. Одновременно были созданы специальные факультеты в ряде
американских университетов (Бостоне, Чикаго, Гарварде, Мичигане, Питтсбурге,
Висконсине и др.). Большинство слушателей этих учебных заведений изучали
языки не Германии и союзных с нею стран, а народов СССР и стран Восточной
Европы. Этот малоизвестный факт может вызвать интерес у историков.
А.А. Рощин подчеркнул, что ответственность за возникновение и развитие
’’холодной войны” падает как на западные страны, так и на советскую сторону.
В этой связи он упомянул о некоторых эпизодах деятельности В.М. Молотова
и А.Я. Вышинского, ответственных за эскалацию ’’холодной войны” в наиболее
сложный ее период1.
В условиях, которые сложились во время сталинской системы политического
и дипломатического негативизма, был создан фактор неизбежности ’’холодной
войны”. В те годы руководство МИДа не стремилось к ослаблению напряженности
во взаимоотношениях с западным миром, к рассеиванию туч ’’холодной войны”,
не искало путей к совместному сосуществованию социалистических и капита¬
листических государств. При новом понимании международной обстановки видно,
что’’холодной войны” могло бы и не быть.
Р.В. Борисов, касаясь отношения правящих кругов США к перестройке в
СССР, отметил, что оно носит сложный, неоднозначный, многоплановый характер.
С одной стороны, налицо поддержка правительством США этих процессов, вызван¬
ная в значительной степени соображениями собственной безопасности. С другой -
нет фундаментального отказа Вашингтона от всех постулатов и доктрин ’’холод¬
ной войны”. Поэтому многое зависит от гибкости политики СССР, от успешного
решения политических, экономических, национальных проблем в СССР, от успе¬
хов в развитии научно-технической революции, от дальнейшей демократизации
советского общества.
В этой связи А.А. Ханов заметил, что если ученые Советского Союза достаточно
эффективно поработают в области теории, то, учитывая неисчерпаемые материаль¬
ные и интеллектуальные ресурсы страны, у СССР есть все основания вернуть
себе авторитет государства, которое стоит во главе прогресса.
В выступлении А.М. Ледовского основной акцент был сделан на азиатском
театре ’’холодной войны”, где главным очагом напряженности был Китай. Собы¬
тия, развернувшиеся внутри этой страны после капитуляции Японии, привели *
подробнее см. публикуемые в этой рубрике воспоминания А.А. Рощина.
86
к кровопролитной гражданской войне. Эта война закончилась поражением го¬
миньдана, свержением правительства Чан Кайши, приходом к власти правительст¬
ва КПК во главе с Мао Цзедуном, образованием Китайской Народной Республики.
Гражданская война стоила китайскому народу миллионов человеческих жизней
и колоссальных разрушений, потерь и других бедствий в дополнение к тем неис¬
числимым жертвам, которые понес Китай в 14-летней войне против японской
агрессии. Внутренняя борьба в Китае и вокруг Китая до предела обострила отно¬
шения между СССР и США, всю ситуацию на Дальнем Востоке и уже тогда подво¬
дила мир к грани термоядерной катастрофы. В СССР всю вину за это было приня¬
то возлагать на США. Они осуждались за вмешательство во внутренние дела Китая,
за помощь гоминьдану, за развязывание гражданской войны, за враждебную
политику, проводившуюся ими в отношении КНР, и за многое другое. Несомнен¬
но, правящие круги США причинили немало вреда китайскому народу, вмеши¬
ваясь во внутренние дела суверенного государства, а также другими действиями.
Однако в свете гласности и переосмысления истории следует признать, что,
во-первых, наряду со справедливой критикой в адрес США в советских публи¬
кациях американцам приписывалось немало лишнего. И, во-вторых, политика
советского руководства и его практические акции в отношении Китая не во
всем и не всегда были безупречны. В частности, обвиняя США во вмешательстве
во внутренние дела Китая и требуя прекращения этого вмешательства, советское
руководство само нередко прибегало к подобного рода действиям: особенно
это проявилось в Маньчжурии после освобождения ее от японцев2.
С.А. Слипченко остановился на способности стран ’’третьего мира” воспринять
новое политическое мышление и его реализацию в международных делах.
Сегодня Советскому Союзу стало гораздо сложнее строить свои отношения
с развивающимися странами, в частности с африканскими государствами. Мы не
можем, да и раньше не могли, воздействовать на африканские страны своими
экономическими результатами. Главный упор делался на идеологизацию отно¬
шений. И это было ошибкой. Как можно было стать другом СССР? В застойные
времена достаточно было периодически клясться в верности марксизму-лениниз¬
му, провозглашать СССР первым и бескорыстным борцом против империализма,
как это делал, например, Иди Амин, регулярно посылавший верноподданнические
послания Л.И. Брежневу. Это открывало перед угандийским диктатором сейфы
Госбанка СССР и возможность получения щедрой военной помощи.
При выработке новой политики по отношению к странам Африканского кон¬
тинента необходим дифференцированный подход. Ведь в силу различия эконо¬
мических, социальных, культурных и традиционных политических связей восприя¬
тие этими странами международных проблем и степени их приоритетности не
могут быть однозначными при принятии решений.
А.Н. Мамин, анализируя советско-японские отношения, отметил, что в отно¬
шениях с Японией со стороны советского руководства был также допущен ряд
ошибок. Так, СССР не подписал мирный договор с Японией в 1951 г., поскольку
советские руководители ошибочно считали, что мирная конференция в Сан-Фран¬
циско будет сорвана, так как в ней не будут участвовать такие страны, как Индо¬
незия, Бирма, Таиланд и др. Действительно, многие азиатские страны не приняли
участия в конференции, но потом, когда Япония согласилась удовлетворить
их требования о репарациях, они подписали мирный договор, а СССР не изменил
своего решения, и сейчас это стало основным вопросом советско-японских отно¬
шений. В настоящее время эти отношения продолжают оставаться сложными,
их улучшение идет медленно. Все это является результатом ошибочных оценок
2 Более подробно об этом см. Ледовский А.М. СССР и Китай в 1937-1949 гг. - Новая
и новейшая история, 1990. № 5.
87
прежним руководством СССР положения в Японии, потенциала этой страны,
ее роли и влияния в Азии.
Н.П. Кочин рассказал о проявлениях ’’холодной войны”' в международных
организациях, особенно Организации Объединенных Наций. Ср времени созда¬
ния ООН ’ холодная война” была перенесена и туда. В 1950 г. началась война
в Корее. Военные успехи Северной Кореи были таковы, что оставалось всего два
города, после падения которых вся Южная Корея была бы воссоединена с Север¬
ной и была бы единая Корея. Но с заседания Совета Безопасности ООН, когда
решался вопрос о посылке войск ООН, представитель СССР Я.А. Малик ушел,
хлопнув дверью, и в результате была принята резолюция ООН о посылке войск
ООН в Южную Корею. Костяк этих сил составляли американские войска, хотя
официально в составе войск числились части и соединения 16 стран. Таким обра¬
зом, если бы Я.А. Малик не ушел, делегацией СССР было бы наложено вето на это
решение, и тогда американцам и их союзникам было бы трудно добиться соот¬
ветствующей резолюции.
Полемизируя с Н.П. Кочиным, А.М. Дедовский подчеркнул, что за события
в Корее главную ответственность несут США, хотя есть доля ответственности и
советской стороны. Но не в том, что Сталин, советское руководство подталки¬
вали руководителей Северной Кореи к войне. То, что инициатива в вопросе раз¬
вязывания корейской войны исходила от Сталина, — это лишь гипотеза. Доку¬
ментально она не подтверждена.
Но подталкивать руководителей Северной Кореи вряд ли требовалось. Скорее,
их надо было удерживать. В любом случае не следовало допускать перехода войс¬
ками КНДР 38-й параллели и продвижения их на юг, что советское руководство
вполне могло сделать. Но оно не приняло таких мер, в частности не удовлетворило
требование США отвести войска КНДР с территории юга Кореи к исходным по¬
зициям. С советской стороны было заявлено, что события в Корее — это граж¬
данская война и что никто не должен в нее вмешиваться извне. В действительности
эта война не была гражданской. Таким образом, была проявлена политическая
близорукость. Нельзя было серьезно рассчитывать на то, что США могут прими¬
риться с захватом войсками КНДР Южной Кореи. В Москве забили тревогу лишь
после того, как произошла высадка в Корее крупных американских сил и под
их ударами войска КНДР начали быстро откатываться на Север.
Тогда советское руководство стало призывать к прекращению огня в Корее.
Но только после вступления в эту страну крупных сил китайских добровольцев
положение было выправлено, что заставило США пойти на прекращение огня.
На это ушло три года. Было потеряно много тысяч человеческих жизней, понесены
крупные материальные и другие потери. И определенная доля вина за это, несом¬
ненно, лежит на тогдашнем советском руководстве.
Н.В. Капыишн основной акцент в своем выступлении сделал на советско-
иранских отношениях. Иранцы выступают за то, чтобы не снимать с повестки
дня идеологическую борьбу как против империализма, так и коммунизма, но
они против того, чтобы вести борьбу межгосударственную. И в беседах с совет¬
скими дипломатами заявляют, что антисоветизм будет все больше свертываться
и что в этом плане они против ’’холодной войны” и ее любых проявлений в со¬
ветско-иранских отношениях.
Одним из таких проявлений ’’холодной войны” у советской стороны они счи¬
тают ошибочные, на их взгляд, оценки иранской революции 1979 г. и исламского
режима в Иране. И высказывают мысль о том, что между теми нравственными
нормами, по которым живем мы, и теми, что утверждает исламский режим в
Иране, есть много общего. Действительно, мы до последнего времени отвергали
все, что устанавливал в Иране новый режим, и даже не пытались искать точек
соприкосновения. Сейчас, к счастью, положение начинает меняться.
М.П. Попов остановился на проблеме ’’холодной войны” и Ближнего Востока.
88
В условиях и ’’холодной войны”, и межимпериалистических противоречий СССР
внес большой вклад в освобождение арабских стран. В значительной степени
в результате усилий советской дипломатии изменился облик Арабского Востока.
Успехи советской дипломатии стали более убедительными после революции в
Египте, которая вызвала развитие прогрессивного, демократического, антиимпе¬
риалистического движения в этом районе. СССР активно поддержал это движение.
Нашими друзьями были абсолютное большинство арабских стран. Но военный
разгром Египта, Сирии и Иордании в июне 1967 г. подорвал эти достижения СССР,
который многое потерял на Ближнем Востоке не только в политической области,
но и в материальной.
В настоящее время серьезную проблему в отношениях с арабскими странами
представляет эмиграция советских евреев в Израиль. Многих из них расселяют
на оккупированных арабских территориях, а это в определенной степени затруд¬
няет поиски ближневосточного урегулирования.
Д.С. Чальян коснулся вопросов теории международных отношений. Он затро¬
нул вопрос о властвующих элитах ведущих стран Запада и о расстановке сил
внутри этих элит. Долгое время в Советском Союзе процесс формирования по¬
литических решений в этих странах сводился к понятию ’’лобби”. Однако, опери¬
руя только этим понятием, нельзя дать научный анализ и разработать какую-
нибудь теорию, которой можно было бы руководствоваться в проведении внеш¬
ней политики. Стереотип о военно-промышленном комплексе (ВПК) США заслу¬
живает особого рассмотрения. Впервые этот термин прозвучал 17 января 1961 г.
в речи, произнесенной президентом США Д. Эйзенхауэром за три дня до заверше¬
ния им своих официальных полномочий. По прошествии 15 лет, со второй полови¬
ны 70-х годов, без всякого на то основания он был заново переосмыслен и превра¬
щен нашими теоретиками и практиками в ведущий стереотип, якобы объясняю¬
щий сложнейшие процессы, происходящие в странах Запада.
Но ВПК не является, да и не может стать решающей силой в политической
жизни США. Военное производство в США в последние годы не превышает 5-6%
от валового национального продукта; там насчитывается восемь промышленных
корпораций, доля военной продукции которых в общей стоимости произведенной
продукции колеблется от 30 до 75%. У таких крупнейших компаний, как ’’Джене-
рал моторз корпорейшн” и ’’Интернэшнел бизнес мэшин корпорейшн”, оно колеб¬
лется от 0,5 до 2,0%. В суммарном объеме производства 33 крупнейших подряд¬
чиков Пентагона, на которых приходится более половины всех первичных воен¬
ных заказов, доля этих заказов не превышает 9%, все остальное - гражданская
продукция. Вот почему необходим новый подход к изучению политических сил,
влияющих на принятие решений в высших эшелонах власти стран Запада. Это тем
более необходимо для правильного научного понимания событий, порожденных
таким историческим явлением, как ’’холодная война”.
А.И. Зинчук, характеризуя нынешний внешнеполитический курс СССР, от¬
метил, что он выбран правильно, другого пути у нас нет. Разрядка нужна, но
прогресс, успех будет только там, где совпадают интересы СССР и других стран.
В.И, Трифонов затронул вопрос о перспективах мирового развития. Он под¬
черкнул, что все политические силы, если они хотят действовать на основе под¬
линных реалий, должны руководствоваться пониманием того, что решение клас¬
совых интересов может быть достигнуто лишь с учетом общечеловеческих инте¬
ресов, так как сегодня непременным услрвием выживания и прогресса челове¬
чества является учет интересов усложнившихся социальных структур и осозна¬
ние того факта, что сила и угроза силы не могут быть средствами ведения реальной
политики.
TH. Севостьянов, подводя итоги ’’круглого стола”, отметил, что сегодня необ¬
ходимо установить правду о ’’холодной войне”. Над этой проблемой следовало
бы подумать и в теоретическом, и в научном планах, ибо публицистика, к сожа¬
89
лению, иногда несколько односторонне освещает события истории международ¬
ных отношений, дает нередко предвзятую интерпретацию внешней политики СССР.
При освещении ’’холодной войны” в международных отношениях американские
историки акцентируют внимание на возможностях альтернативности их развития,
об упущенных в этой связи возможностях. Поэтому, по-видимому, было бы
разумнее поставить вопрос именно в такой плоскости. Есть основание полагать,
что советское руководство использовало не все возможности для того, чтобы не
быть втянутым в ’’холодную войну”. В ответ на действия США СССР вынужден
был прибегать к тем или иным акциям. Здесь нужен всесторонний научный анализ
каждого события. Возьмем, к примеру, Берлинский кризис. Советская сторона
не все сделала для того, чтобы его избежать. Но когда исследователи говорят
об этом кризисе, выделяя только ошибки СССР, — то это односторонний подход.
Было бы более правильно объективно изучить историю его возникновения, дейст¬
вия государств, в том числе и СССР, а также проанализировать результаты этих
действий.
Председательствующий высказал мысль о желательности публикации докумен¬
тов, освещающих историю ’’холодной войны”, ибо документальная история яв¬
ляется наиболее правдивой. Этим следовало бы заняться многим государствам.
Говоря о сроках возникновения ’’холодной войны”, он отметил, что в этом
вопросе важно придерживаться историзма. Известно, что экономическая, полити¬
ческая, дипломатическая, идеологическая борьба шла между государствами и
до второй мировой войны, и во время нее, и после ее окончания. Однако пдсле
мировой драмы конфронтация между США и СССР в отдельные периоды достигала
исключительной напряженности, иногда она была на грани ’горячей войны”. Надо
также учитывать, что каждое государство имеет национальные интересы, которые
оно защищает и будет защищать всегда. В этом противостоянии были приливы
и отливы. Вполне оправдано, что период ’’холодной войны” в литературе тради¬
ционно и справедливо относят ко времени после окончания второй мировой
войны. Он сложен, противоречив и требует тщательного изучения. Одним из
элементов такого изучения стала нынешняя встреча ветеранов советской дипло¬
матической службы за ’’круглым столом”.
Материал подготовил И.М. Хлуденев
90
Документальные очерки
© 1991 г.
В. Б. РЯЗАНЦЕВ
ОБРЕЧЕННЫЙ НА ПОДВИГ:
ТРАГИЧЕСКАЯ СУДЬБА КОМАНДУЮЩЕГО
ЮГО-ЗАПАДНЫМ ФРОНТОМ ГЕНЕРАЛА М.П. КИРПОНОСА
Среди множества вопросов, поставленных перед нами историей в последние
годы, с особенной остротой звучат те, что касаются начального периода Великой
Отечественной войны, хода военных действий на первом ее этапе. Почему таким
трагичным стало для нас начало войны? Кто виновен в том, что первые же удары
гитлеровцев оказались столь ошеломляющими?Неужели командующие войсками,
штабы округов, Генеральный штаб, Народный комиссариат обороны, Совет обо¬
роны не чувствовали, что с запада неотвратимо надвигается военная угроза?
В минувшие 50 лет мы, к сожалению, не смогли дать исчерпывающе объектив¬
ные ответы на эти и другие вопросы. Более того, многие факты и события осве¬
щали под соответствующим конъюнктуре момента углом зрения. И тем самым
порождали легенды, версии, слухи, свергали с пьедестала одних и ставили других.
Судьба Юго-Западного фронта (ЮЗФ) и его командующего Героя Советского
Союза генерал-полковника М.П. Кирпоноса1 в этом отношении особенно показа¬
тельна. Каких только слухов, с ним связанных, не возникало в 1941 г. И что ко¬
мандующий, якобы сдав немцам четыре армии, сам перешел на сторону врага.
И что Кирпонос, как и командующий Западным фронтом генерал армии Д.Г.Пав-
лов, был расстрелян в Москве за утрату управления войсками, растерянность, не¬
компетентность. Да и спустя десятилетия фронтовики не всегда едины в оцен¬
ках места и роли своего командующего, описании обстоятельств его гибели. *
‘Михаил Петрович Кирпонос родился в бедной крестьянской семье в селе Вертиевка Не¬
жинского уезда Черниговской губернии 9(21) января 1892 г. В 1915 г. призван на военную
службу в 126-й запасной полк. В 1917 г. ротный фельдшер 285-го Ольгопольского пехотного
полка Кирпонос на Румынском фронте. Избран председателем околоточного солдатского
комитета, полкового комитета, товарищем председателя ревкома 5-й пехотной дивизии, в
ноябре 1917 г. - председателем рады (совета) 26-го корпуса.
В мае 1918 г. вступил в РСДРП (б). В Нежинском уезде формировал повстанческие отряды
для борьбы с оккупантами и гайдамаками, 22-й Советский Украинский полк (2-й Богунский
полк 44-й стрелковой дивизии). Награжден Реввоенсоветом грамотдй и именным оружием.
После гражданской войны М.П. Кирпонос был помощником начальника и комиссаром
школы Червонных старшин. Окончив в 1927 г. Военную академию им. М.В. Фрунзе, до 1934 г.
служил начальником штаба 51-й Перекопской дивизии, затем начальником Казанского пехот¬
ного училища им. Верховного совета Татарской АССР. В советско-финляндской войне коман¬
довал 70-й стрелковой дивизией, награжденной в марте 1940 г. орденом Ленина. Тогда же ему
было присвоено звание ГЬроя Советского Союза.
С апреля по июнь 1940 г. командовал стрелковым корпусом, потом до февраля 1941 г.
войсками Ленинградского военного округа.
91
ПЕРВЫЕ ЖЕРТВЫ
В соответствии с оперативной директивой генерального штаба верховного ко¬
мандования сухопутных сил Германии от 31 января 1941 г., развивавшей и кон¬
кретизировавшей план ’’Барбаросса”, группа армий ”Юг” должна была, нанося
главный удар левым крылом на Киев, уничтожить русские силы в Галиции и За¬
падной части Украины и своевременно овладеть переправами через Днепр в райо¬
не Киева и ниже его по течению с целью обеспечения дальнейшего наступления
восточнее реки Днепр. Через пять дней замысел операции был уточнен в штабе
группы армий ”А” в Сен-Жермене. Идея глубокого охвата основной группировки
сил Киевского Особого и Одесского военных округов (KOBO и ОДВО) на запад¬
ном берегу Днепра с севера, потом и с востока, уничтожения ее здесь же, на пра¬
вобережье, обретала реальные контуры боевого замысла.
Стрелы, указывающие движение 6-й, 17-й армий, 1-й танковой группы, 8-го
венгерского корпуса (всего 36 пехотных, танковых, моторизованных дивизий),
на картах вермахта были нацелены на Тернополь, Киев. Самая длинная упиралась
в Днепр у Запорожья и тянулась к Ростову-на-Дону. Стратеги вермахта рассчиты¬
вали быстро захватить юг Украины и европейской части России, а там и Кавказ —
добраться до столь желанных запасов продовольствия, угля, железной руды,
нефти, марганца и тем самым обеспечить военную экономику Германии необходи¬
мыми ресурсами.
В полосе KOBO за короткий промежуток времени сосредоточились 27 пехот¬
ных, 5 моторизованных, до 3 танковых, 3 горнострелковые дивизии, 9 кавале¬
рийских, 3 зенитно-артиллерийских полка, прожекторный дивизион, более 600 са¬
молетов2 .
С пятидневной поездкой вдоль границы в первой половине декабря 1940 г.
здесь побывал главнокомандующий сухопутными войсками генерал-фельд¬
маршал В. фон Браухич в сопровождении генерал-фельдмаршалов В. Листа, В. Рей-
хенау и других высших военных лиц. Сразу после их поездки начались работы по
расширению железнодорожных путей, возводились мосты, появлялись новые
склады боеприпасов, автобазы и базы горючего. В срочном порядке было построе¬
но около сотни аэродромов и пять посадочных площадок3.
В феврале 1941 г. в Киев прибыл новый командующий войсками KOBO гене¬
рал-лейтенант М.П. Кирпонос. Так получилось, что принимать дела ему было не у
кого: его предшественник генерал армии Г.К. Жуков, назначенный начальником
Генерального штаба, уже отбыл в Москву. Познакомившись со штабом, новый ко¬
мандующий сразу уехал в войска, которые в случае необходимости по плану
прикрытия должны были первыми вступать в бой.
Вернулся он из поездки явно расстроенный. Особую тревогу вызывало затяги¬
вание работ по возведению оборонительных сооружений. По настоянию Кирпо¬
носа 14 февраля 1941 г. Политбюро ЦК КП (б) У приняло решение о ежегодном
выделении 19 тыс. рабочих и 600 подвод для оборонительного строительства.
3 апреля уже на союзном уровне рассматривался вопрос об укреплении грани¬
цы. Совнарком СССР обязал Волынскую, Дрогобычскую и Львовскую области
отправить на инженерные работы 6445 рабочих, 1133 подводы, 302 тыс. кубомет¬
ров деловой древесины. Политбюро ЦК КП (б) У в апреле четырежды обсуждало
состояние спецстроительства в западных областях Украины4.
Командующего беспокоило несоответствие планов реальному положению дел.
В частности, планом прикрытия границы не предусматривалось создание единой
2Центральный государственный архив Советской Армии (далее -ЦГАСА), ф. 25874, оп. 2,
530, л. 390.
3Там же, л. 436.
Центральный архив Министерства обороны СССР (далее - ЦАМО), ф. 131, оп. 542204,
д. 1, л. 14, 36, 56.
92
маневренной группировки для ответного удара в случае агрессии. По плану четыре
общевойсковые армии должны были не допустить прорыва врага на нашу терри¬
торию. Если же это произойдет, уничтожить его силами своих вторых эшелонов.
Главным силам округа вменялось в обязанность выбить агрессора за границу и
вести боевые действия на его территории.
На бумаге все выглядело пристойно. Стрелы, указывающие направление удара
Юго-Западного и Западного фронтов, нацеливались на Краков, отрезали Германию
от Балкан. Предполагалось, что уже на пятый, максимум на десятый день наши
войска выйдут к Висле. Сильная насыщенность войск (дивизия действует на фрон¬
те 10—13 км) вполне должна была обеспечить столь быстрые темпы продвижения.
Убежденность в том, что ’’Красная Армия всех сильней”, что ни пяди родной
земли мы не отдадим врагу, что воевать будем на чужой территории, была опре¬
деляющей в ходе подготовки и затем сказалась на исходе первых сражений войны.
Так, во Львовском выступе KOBO были сосредоточены наиболее укомплектован¬
ные механизированные корпуса: около 2,5 тыс. танков, в том числе КВ, Т-34,
5-й кавалерийский корпус. Эти силы предназначались для проникающего контр¬
атакующего удара. О слабостях выступа с точки зрения обороны вслух не гово¬
рилось, как и о том, что значительная часть танкового парка устарела, что ощущал¬
ся некомплект вооружения и боевой техники. Никто даже не прикинул, во что
может обернуться концентрация сил в случае массированных ударов по их скоп¬
лениям в такой близости от границы. И сильные стороны, как нам уже известно,
стали слабостями...
В районе Львова была хорошо развита сеть грунтовых, шоссейных и желез¬
ных дорог. Значительная часть населения западных областей Украины выражала
недовольство насильственной коллективизацией, мобилизацией молодежи в ар¬
мию. Все это могло создать благоприятные обстоятельства для стремительного
продвижения немецкой армии, а вместе с тем и для превращения ’’львовской ду¬
ги” из удобного плацдарма для организации контрнаступления в западню для на¬
ших войск.
С учетом этих обстоятельств Кирпонос и предлагал выделить из состава армий
прикрытия по одной стрелковой дивизии для создания ударной группировки, ко¬
торую можно использовать и для контратакующих действий, и для закрытия воз¬
можных брешей.
Но после каждого выезда в части командующий все больше убеждался в иллю¬
зорности многих намерений, рождавшихся в тиши штабных кабинетов. Жизнь
диктовала свои условия. Дивизия первого эшелона прикрывала до 50 км по фрон¬
ту. Войска размещались по-разному, в 8—40, а иные и в 100 км от границы, т.е.
от намеченных рубежей развертывания. Главные силы и того хуже — в
250—400 км от границы.
А донесения разведчиков становились все тревожнее. Разведывательный отдел
штаба KOBO в сводке за 10-20 мая сообщал, что в Венгрии нарушено расписа¬
ние, сокращено движение поездов. И указывалась причина — массированное пе¬
редвижение войск из глубины страны в сторону нашей границы5.
По просьбе командующего KOBO начальник управления пограничных войск
УССР генерал-майор В.А. Хоменко теперь дважды в сутки лично представлял
ему разведывательные сводки - по состоянию на 8 часов утра и 19 вечера. В обя¬
занность начальников погранотрядов вменялось информировать таким же рб-
разом командующих армиями6.
Сведения о реальности нависшей над страной опасности все ширились.
Получив 19 июня распоряжение Генерального штаба о передислокации поле¬
5ЦАМО, ф. 127 оп. 12915, д. 16, л. 232.
бЦАМО, ф. 461, оп. 34568, д. 1, л. 282.
93
вого управления округа на командный пункт в районе Тернополя, командующий
войсками KOBO понял, что события развернутся со дня на день.
Вечером 20 июня часть полевого управления OKpvra отбыла к новому месту по
железной дороге, а на следующий день в Тернополь двинулась и штабная автоко¬
лонна.
За этот день произошло столько разных событий, что в особом отделе не сразу
решились докладывать командующему о сообщении из 5-й армии. В районе Сока-
ля Львовской области около 21 часа границу перешел обер-ефрейтор 75-й немец¬
кой пехотной дивизии, который предупредил о том, что через несколько часов,
в 4 часа утра 22 июня, Германия нападет на Советский Союз. Может, очередная
провокация?
Но все-таки ближе к полуночи доложили.
Многое что мог представить командующий в те накаленные ожиданием самого
неожиданного минуты. Все шло к тому, что не сегодня завтра Гитлер мог пере¬
ступить черту. А командующему на все его предложения и просьбы в Москве от¬
вечали коротко и ясно: ”Не поддавайтесь на провокации”. Неужели же и этот,
как ему объяснили, насмерть перепуганный обер-ефрейтор, — тоже провокатор?
Принесли директиву наркома обороны С.К. Тимошенко и Начальника Генераль¬
ного штаба Г.К. Жукова о приведении войск в боевую готовность и занятии огне¬
вых точек на границе. Теперь уже никто не сможет упрекнуть командующего за
его отданное больше месяца назад распоряжение частям Владимир-Волынского
укрепленного района занять подготовленные долговременные огневые точки.
Указанием начальника Генштаба тогда в приграничных укрепрайонах (УР) пре¬
дусматривалась лишь установка табельного вооружения в дотах. Кирпонос само¬
вольно расширил его, что в то время было чревато серьезными последствиями.
Директива пришла в штаб округа после полуночи. В штабах армий она была полу¬
чена лишь в 2-3 часа ночи в связи с тем, что распоряжение Тимошенко и Жукова
передавалось не условленным сигналом, а зашифрованным текстом по штабным
инстанциям: округ, армия, корпус, дивизия.
Директива завершалась категорическим ’’никаких других мероприятий без осо¬
бого распоряжения не проводить”. Наступило утро 22 июня 1941 г.
41-я танковая дивизия из 22-го мехкорпуса, насчитывавшая 425 танков (из
них 31 КВ), сумела задержать продвижение противника на своем направлении.
А что могла противопоставить натиску гитлеровцев 19-я танковая дивизия того же
корпуса, в которой из 163 танков в первом бою участвовало лишь 457. В 19-м
мехкорпусе всего танков было 449. 241 из них, в том числе 5 КВ, состояли на во¬
оружении 43-й танковой дивизии, но из них исправных оказалось лишь 87 - ме¬
нее 40%8 .Из 275 танков 9-го мехкорпуса почти половину имела в своем распоря¬
жении 35-я танковая дивизия, в 131-й же моторизованной дивизии первый бой
приняли лишь чуть больше 40% танков9.
Если с артиллерией дело обстояло несколько лучше, то автомашинами и трак¬
торами дивизии были обеспечены лишь на 50%, недостающие 50% техники они
должны были получить из народного хозяйства восточных областей Украины.
Большинство подвижных разведывательных средств нуждались в капитальном
ремонте, из них в наличии было не более 25-55%10.
В таком же положении, если не в худшем, находились связь, инженерное обес¬
печение. В пять-десять раз меньше положенной нормы хранилось на складах бое¬
припасов к пистолетам-пулеметам, зенитным пушкам, бронебойных снарядов для
орудий всех калибров.
7ЦАМО, ф. 625, оп. 26057, д. 8, л. 13.
•ЦАМО, ф. Авто бронетанковое управление (далее - АБТУ) ЮЗФ, оп. 157, д. 7/2, д. 341
’Там же. д. 17/1, л. 100-105.
1 °ЦАМО, ф. 983, оп. 10278 с, (секретная) д. 3, л. 56.
94
Вообще дивизий, укомплектованных по штатам военного времени, в округе
фактически не было. Стрелковые дивизии, в частности, имели, в лучшем случае,
до 75% личного состава. Пополниться они должны были в соответствии с мобили¬
зационными планами, главным образом, за счет приписников, унтер-офицеров
бывшей польской армии. Назначение сержантов намечалось произвести после пе¬
реподготовки на дивизионных учебных сборах. Водителей автомобилей и тракто¬
ров-тягачей рассчитывали получить из восточных областей Украины. Но когда по
требованию командующего занялись более основательной проверкой, корректи¬
ровкой мобилизационных планов, обнаружилось, что они далеки от реального по¬
ложения дел.
Приписной состав 35-й танковой дивизии, к примеру, должен был формиро¬
вать Житомирский областной военный комиссариат. Но выяснилось, что он мог
обеспечить лишь 26% от потребности в младших командирах. Оставались вакант¬
ными — 161 место водителей, 24 — электриков, 51 — различных специалистов-ре¬
монтников, 7 - пневматиков, 140,- понтонеров11.
Лишь с объявлением мобилизации планировалось развертывание автотранспорт¬
ных, ремонтно-восстановительных, понтонно-мостовых, медико-санитарных ба¬
тальонов, хлебопекарен, штаты которых оставались укомплектованными по мир¬
ному времени. Во что это может обернуться с началом военных действий, Кирпо¬
нос хороша представлял еще по гражданской войне, когда занимался комплек¬
тованием будущего 2-го Богунского полка: брали всех, кто мог держать в руках
оружие.
Но даже многоопытный Кирпонос не представлял тогда масштабов грядущей
катастрофы. Построенные на песке вероятного и желаемого планы затрещали и
расползлись сразу после объявления мобилизации. А немцы умело вносили по¬
всюду сумятицу и неразбериху. В нашем тылу появились диверсионные отряды
и группы: захватывали или взрывали мосты, перерезали линии связи, убивали
командиров, комиссаров, представителей Советской власти. Действовали в крас¬
ноармейской форме. Позже, когда удалось взять первых пленных, выяснилось,
что это были отряды и группы из полка специального назначения ’’Бранденбург”.
В штабе образованного Юго-Западного фронта не имели ни малейшего пред¬
ставления о том, что происходит, настолько мощным и точно нацеленным оказал¬
ся первый удар немцев. Так, например, к 10 часам 22 июня гитлеровские части
вышли почти к северо-западной окраине Владимир-Волынского. Казалось, еще
чуть-чуть и город будет захвачен. Но из полевого лагеря Когильно стремительно
(насколько позволяла техника) выдвинулись части 87-й стрелковой дивизии ге¬
нерала Ф.Ф. Алябушева. Им удалось отбросить фашистов на 6—10 км западнее
Владимир-Волынска. На большее сил не хватило, и к вечеру левофланговые части
дивизии оказались во вражеском полукольце. В тылу дивизии действовал десант
в составе нескольких десятков парашютистов12.
Когда же начали поступать донесения из войск, командующий с горечью заме¬
тил членам Военного совета, что план прикрытия лопнул, как проткнутый иглой
воздушный шарик. И внести в него коррективы практически невозможно из-за
полной неясности обстановки.
И все-таки Кирпонос не терял надежду на то, что в районы сбора по тревоге
войска выйдут в готовности вести боевые действия. До последнего момента он
не хотел верить, что гитлеровцы решатся перейти границу сразу большими сила¬
ми, что многие участки передовой линии уже стали вражеским тылом.
Потом выяснилось, что намеченные районы сбора таковыми не стали, назначен¬
ные планом прикрытия полосы обороны вскоре тоже оказались в тылу, потому
что части, пытаясь действовать строго по плану, понесли на больших переходах * 1
11ЦАМО, ф. 35 танковая дивизия on. 1, д. 12, л. 110-116.
1 аЦАМО, ф. 131, оп. 454171 секретная, д. 1, л. 41, 59, 77, 97-98.
95
огромные потери. Организовать оборону удалось лишь на отдельных участках
фронта. Но тем не менее сопротивление врагу шло повсеместно, хотя уже более
суток бойцы и командиры не получали продовольствие и боеприпасы, не спали.
В этой обстановке нужно было во что бы то ни стало организовать управление
войсками, поддержку их действий авиацией, зенитно-артиллерийское обеспечение.
Но существовавшие коммуникации связи немцам удалось нарушйть сразу. Резер¬
ва средств связи войска не имели. Гибли, наткнувшись на диверсантов, офицеры
связи. Доставляемые ими данные зачастую оказывались устаревшими. О воз¬
душной разведке, авиационном прикрытии войск речь не шла: истребительная
да и бомбардировочная авиация понесла такой урон, что не могла выполнять
боевые задачи.
БЕССИЛИЕ ИНЕРЦИИ
Вермахт с первых часов войны захватил инициативу и стал диктовать Красной
Армии условия ее ведения. К этому оказались не готовыми и войска, и высшее
командование.
В 2 часа 23 июня на стол командующего фронтом легла расшифровка директи¬
вы наркома обороны № 3, содержавшая практически невыполнимое распоряже¬
ние: концентрическими ударами 5-й и 6-й армий на Люблин (это пять мехкорпу-
сов) при поддержке всей авиации фронта (практически не способной к активным
действиям) окружить (!) и уничтожить группировку противника на участке
Владимир-Волынский, Крыстынопопль, а к исходу следующего дня овладеть
Люблином13.
Первые же донесения командующих фронтов обнажили явное несоответствие
распоряжений из Москвы реальному положению вешей в войсках. По предложе¬
нию Сталина на Западный фронт отправились маршалы Б.М. Шапошников и
Г.И. Кулик, на Юго-Западный - генерал армии Жуков для изучения обстановки
на местах и оказания помощи командующим.
Кирпонос искренне обрадовался приезду своего предшественника. Жукову
понравился размеренный ритм боевой работы Военного совета и штаба фронта,
отнюдь не растерянный вид командующего. Кирпонос доложил обстановку, свои
соображения.
При самом лучшем раскладе на участке между Люблином и Сокалем десяти
гитлеровским дивизиям (без учета вероятного наращивания сил за счет резервов)
могли противостоять лишь семь наших дивизий (если подоспеют 22-й мехкорпус
и 135-я стрелковая дивизия). Начальник штаба ЮЗФ генерал-лейтенант М.А.Пур-
каев сомневался в возможности и этого. Надо исходить из того, говорил он, что
у немцев будет превосходство не менее чем в два с половиной раза.
Не приходилось рассчитывать и на фронтовые резервы. Лишь 4-й, 8-й, 25-й
мехкорпуса, да и то при хорошем стечении обстоятельств, могли перегруппиро¬
ваться и выйти на направление главного удара врага через сутки-двое. 9-му и
19-му мехкорпусам для этого понадобится трое-четверо суток, а 31-му и 36-му
стрелковым корпусам пять-шесть.
Конечно, если бы все они начали контрнаступление одновременно, удар мог
быть мощным. А так получались слабосильные тычки растопыренными пальца¬
ми, да еше когда противник набрал инерцию в практически непрерывном дви¬
жении.
Жуков, Кирпонос и член Военного совета фронта Н.Н. Ващугин не согласились
с доводами генерала Пуркаева и приняли решение действовать в соответствии с
полученной директивой. Правда, с поправкой Кирпоноса — до прояснения об¬
становки не замахиваться с выходом на территорию противника, сначала ввести
13ЦАМО, ф. 65, оп. 26057, д. 7, л. 3.
96
в бой ближайшие резервы для его сковывания, а уж затем наступать силами вто¬
рого эшелона. Решиться и на такое отступление от директивы из Москвы, появив¬
шейся как потом выяснилось, не без ведома самого Сталина, требовало смелости.
К вечеру 23 июня беспорядочное отступление большинства наших войск стало
совершившимся фактом. Но и отходившие организованно части, соединения нес¬
ли большие потери от ударов авиации.
Стали поступать доклады о том, что командиры сами не могут остановить бе¬
гущих, что необходимо, видимо, вмешательство особого отдела и военной проку¬
ратуры. Были созданы первые группы заграждения, которые останавливали от¬
ходивших, формировали из них подразделения, направляли их на передовую.
Командующий приказал командирам соединений использовать ночное время
для укрепления оборонительных рубежей, глубокой разведки, перегруппировки
войск, пополнения запасов продовольствия и боеприпасов, передислокации с от¬
рывом от противника, нанесения внезапных контрударов.
Разбирались мосты, устраивались завалы на дорогах, засады. Но это были ско¬
рее пожарные меры, лишь как-то позволявшие выигрывать время. Решающий
контрудар намечалось нанести в 22 часа 23 июня. Но и 22-й мехкорпус, и 135-я
дивизия не успевали к указанному сроку выйти в назначенный район - вражес¬
кая авиация господствовала в воздухе и без помех била по нашим маршевым ко¬
лоннам, выводя из строя технику, людей. Лишь к утру 24 июня частям резерва
удалось, и то не всем, занять исходное положение.
Слишком мало времени оказалось в распоряжении командиров мехкорпусов,
чтобы слить части в крепкий кулак. 8-й мехкорпус генерала Д.И. Рябышева,
кстати, представлявший наиболее грозную силу, в назначенный район смог выйги
лишь вечером 24 июня, а 9-й и 19-й мехкорпуса уже вступили в бой еше днем.
Боевыми действиями руководил сначала Жуков, а потом, когда его срочно вызва¬
ли в Москву, Кирпонос.
Жестокое сражение развернулось в районах Луцка, Ровно, Дубно, Броды. Свы¬
ше полутора тысяч танков участвовало в нем с двух сторон. Немцы не ожидали,
что после столь ошеломляющих ударов войска ЮЗФ смогут не только упорно
сопротивляться, но и попытаются перейти в контрнаступление. Генерал-полковник
Ф. Гальдер записал в дневнике 27 июня: ”На фронте группы армий ”Юг” продол¬
жаются сильные бои. На правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский танко¬
вый корпус глубоко вклинился в наше расположение... Это, очевидно, вызвало
большой беспорядок в нашем тылу и в районе между Броды и Дубно. ... Сведе¬
ния с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего чело¬
века”.
Наконец-то подошли к линии фронта оперативные резервы — 31-й, 36-й, 37-й
стрелковые корпуса. Представилась возможность залатать хотя бы самые опасные
бреши в обороне, на время вывести из боев разбросанные по широкому фронту
мехкорпуса, чтобы привести их в порядок, собрать мощный ударный кулак для
контрудара на луцком и дубненском направлениях. 8-й и 15-й мехкорпуса по
приказу командующего фронтом уже начали отход с занимаемых позиций, когда
Ставка отменила решение Кирпоноса и приказала не давать врагу передышки,
продолжать контрнаступление, которое в тех условиях больше походило на пред¬
писанное сверху самоубийство...
Многие решения принимались в угоду политической конъюнктуре, а не исходя
из мотивов оперативной тактической целесообразности. Разве могли контрата¬
ковать обескровленные, понесшие огромные потери в технике и личном соста¬
ве соединения 5-й армии, если они на одних участках с превеликим трудом одер¬
живали напор гитлеровцев, а на других — пятились и пятились к востоку? То же
самое относилось и к 8-му и 15-му мехкорпусаМ-
Продолжала обостряться обстановка на стыке 5-й и 6-й армий, где вражеские
подвижные соединения рвались на Ровно, Новоград-Волынский, Остров, Шепетовку.
4 Новая и новейшая история, № 5
97
При повороте на юг они выходили в тыл 26-й и 6-й армиям, наши войска оказались
бы отрезанными от укрепленных районов по старой границе. Это было бы ката¬
строфой, и командущий фронтом принял решение преградить путь соединениям
врага на юг, создав отсечный рубеж по линии Староконстантинов, Базалия, Новый
Вишневец силами его резерва - 24-м мехкорпусом, 109-й стрелковой дивизией,
тремя противотанковыми бригадами.
Это было ошибкой. Немцы не стали наращивать усилия на южном направлении,
а спокойно и методично продолжали штурмовать Владимир-Волынский и Рава-
Русский укрепрайоны, буквально прогрызая лазейки на Киев. Тщательно подго¬
товленный, массированный удар на большую глубину они, по свидетельству Галь¬
дера, планировали нанести позже14.
Над Киевом нависла реальная угроза, ибо на прикрытие новоградволынского
и староконстантиновского направлений сил у командующего фронтом уже не
оставалось. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. В районе
Шепетовки готовилась к переброске на разваливающийся Западный фронт 109-я
моторизованная дивизия 16-й армии генерала М.Ф.Лукина. Ее-то да еще части
213-й моторизованной дивизии Лукин и двинул навстречу вражеской 11-й танко¬
вой дивизии, пытавшейся таранить нашу оборону на острожско-бердичевском
направлении. Ставка продолжала диктовать. 29 июня поступило распоряжение
ликвидировать разрыв на участке Луцк, Станиславчик, блокировать и уничтожить
механизированную группу гитлеровцев, но выполнить его было невозможно:
совершенно измотанные и сильно поредевшие в бесплодных контрударах 8-й и
15-й мехкорпуса уже не представляли собой сколько-нибудь серьезной боевой си¬
лы. 6-я армия вела тяжелейшие бои с превосходящими силами. Бойцы сражались
до последнего патрона.
Лишь 5-й армии удалось несколько стабилизировать фронт и тем самым создать
угрозу левому флангу, тыловым коммуникациям проникшей в стык наших ар¬
мий моторизованной группировки противника. Командарм генерал М.И. Потапов
получил приказ: ”1 июля из района Цумань, Ставок, Клевань нанести удар на юг
с целью отрезать от своих баз и войск моторизованную группу противника, пере¬
шедшую р. Горынь у Ровно, и ликвидировать прорыв”15.
Поддерживая такое решение штаба, командующий вряд ли собирался столь
слабыми силами выполнить приказ Ставки. Он просто вынужден был имитировать
максимум возможных усилий, почти не надеялся на успех, но резонно рассчиты¬
вал решить хотя бы некоторые локальные задачи. Если бы 5-й армии удалось
оттянуть к северу побольше гитлеровских сил, появилась бы возможность нес¬
колько облегчить положение мехкорпусов фронтового подчинения и отходящих
частей 6-й армии.
Вечером 29 июня, когда войска 5-й армии уже приступили к подготовке контр¬
удара, последовало новое распоряжение Ставки. Оно предписывало до 9 июля от¬
вести войска фронта на линию Коростеньского, Новоград-Волынского, Шепетов-
ского, Староконстантиновского УРов.
Штаб фронта превращался не то в передаточное звено между Ставкой и армия¬
ми, не то в испорченный телефон: не успеет приказ дойти до части, как его уже
нужно отменять следующим. Армии предстояло — с боями! — отходить на
35—50 км за сутки. Как-то выручить могла имитация контрудара на дубненском
направлении, но задумана и осуществлена она была на ограниченном пространстве
и не привела к выполнению поставленных задач.
Тем не менее за десять дней непрерывных боев в принципе удалось достичь
определенных результатов, по крайней мере, левое ударное крыло группы армий
”Юг” оказалось скованным, сорван был и рывок 3-го мотокорпуса на Киев. У
iĄ Гальдер Ф. Военный дневник, т. 3, кн. 1. М., 1971, с. 58.
15ЦАМО, ф. 229, оп. 3814 совершенно секретно, д. 1, л. 145-146.
98
германского командования, возможно, впервые в этой войне, возникли опасения
за исход ’’блицкрига”, точнее, развития наступательной операции южной группы
армий16 17.
Вечером 2 июля Кирпонос получил телеграмму Потапова: ’’Создавшаяся обста¬
новка требует срочных мер по приведению в оборонительное состояние Ново-
град-Волынского УРа, однако все строительные батальоны и инженерные средства
сосредоточены на сарнском направлении в болотах и спокойных лесах. Считаю
совершенно нецелесообразным строить сооружения и держать целую дивизию на
таких рубежах, как р. Горынь, р. Случь, где нет основания ожидать появления
значительных сил противника, и прошу Вашего распоряжения все средства и силы
перевести на новоград-волынское направление”1 .
Что мог ответить комфронта командарму? Отчитать за непонимание ситуации
и тон телеграммы? Но за время совместной работы Кирпонос сумел хорошо уз¬
нать Потапова, оценить его высокий профессионализм и бескомпромиссность.
И Потапов был абсолютно прав. Но отменить или переиначить решение Ставки ко¬
мандующий фронтом не мог. Скрепя сердце, подписал ответную телеграмму,
что намерен ’’стройбаты и инжсредства перебросить на Новоград-Волынский УР”,
но после завершения работ на сарнско-оленском направлении.
Впоследствии многие обвиняли Кирпоноса в том, что он принимал не всегда
взвешенные решения, торопился отдавать распоряжения, побаиваясь окриков
Ставки. Наверное, правы критики в том, в частности, что при отходе наших войск
разграничительные линии между армиями иногда не совпадали с фланговыми гра¬
ницами УРов, и это затрудняло взаимодействие, управление полевыми войсками
и гарнизонами укрепрайонов. Но четкие квадраты и линии хорошо смотрятся на
занятиях и учениях, когда есть возможность — условный противник ведь не возра¬
жает — что-то подравнять, что-то повторить.
Подавляющее большинство дивизий, имевшихся в распоряжении командующе¬
го KOBO, предполагалось использовать в первом эшелоне. В резерве оставалось
две танковых, моторизованная и четыре стрелковые дивизии. Предполагалось соз¬
дать подвижные группы фронтов, составленные из конных и механизированных
частей.
Планы не предусматривали организацию обороны фронтовыми и армейскими
резервами; на стратегических военных играх в январе 1941 г. вообще не прораба¬
тывалась организация позиционной обороны в масштабах армии, фронта. По за¬
мыслу игр войска отходили только в пределах тактической зоны обороны, до раз¬
вертывания армейских резервов. Причем, осуществлялось это без помех со сторо¬
ны противника.
БРЕМЯ РЕШЕНИЙ
С первых минут войны на результатах боевых действий войск Красной Армии
серьезно отразилась скованность командиров всех степеней указаниями, распо¬
ряжениями сверху, нередко противоречивыми, исключающими одно другое. При¬
нимая свое, отличное от рекомендаций очередной директивы решение, командую¬
щий рисковал многим.
Но, говоря об этом, мы часто забываем, что иерархическая лестница работала
и в германской армии. В конце июля появились серьезные разногласия в командо¬
вании вермахта. Одни настаивали на необходимости продолжать наращивать на¬
тиск на московском направлении, другие все более склонялись к необходимости
перенести главные усилия на лениградское и харьковское направления.
16 Филиппи А. Припятская проблема. М., 1959, с. 73.
17ЦАМО, ф. 229, оп. 164, д. 7. л. 13.
4» 99
Впервые об этом сказано в директиве штаба оперативного руководства верхов¬
ного командования вермахта от 23 июля. Вскоре группе армий ’’Север” была пе¬
редана из группы армий ’’Центр” 3-я танковые группа, 2-я танковая группа и
2-я полевая армия получили задачу овладеть Харьковским промышленным райо¬
ном, потом Крымом, форсировать Дон, выйти к Кавказу. При этрм предполага¬
лось быстро отсечь войска ЮЗФ от Днепра, не позволить отвести их на левый бе¬
рег и закрепиться там. Жуков предвидел такой вариант развития событий и раз¬
рабатывал ответные меры. Свою точку зрения он изложит Сталину. Предполага¬
лось за счет западного, юго-западного направлений, резерва Ставки укрепить
Центральный фронт, а Юго-Западный фронт отвести в начале августа за Днепр.
При этом Жуков считал, что Киев следовало оставить.
Результатом этого острого разговора, к сожалению, стала не выработка опти¬
мального варианта действий войск на всем западном фронте, а привычные ”орг-
меры”. Сталин удовлетворил резко прозвучавшую просьбу Жукова об освобож¬
дении его от обязанностей начальника Генштаба - он был назначен командующим
Резервным фронтом.
2 августа в районе Умани были обнаружены 6-я и 12-я армии Южного фронта.
В стыке Юго-Западного и Южного фронтов образовалась брешь, это предоставляло
для 1-й танковой группы и 17-й полевой армии противника возможность создать
угрозу охвата войск ЮЗФ с юга, а правофланговым дивизиям группы армий
’’Центр” — с севера.
Принять контрмеры своими силами фронт уже был не в состоянии. Командую¬
щий решил обратиться за поддержкой в Генштаб. Маршал О.М. Шапошников
(сменивший Г.К. Жукова на посту начальника Генштаба) внимательно выслу¬
шал его и сказал, что он тоже понимает возникшую опасность, будет докладывать
’’хозяину”.
Сталин разрешил отвести... войска Южного фронта. О Юго-Западном запретил
говорить вообще, коротко пояснив, что Ленинград, Одесса и Киев являют сегодня
миру образцы стойкости, мужества, непобедимости советских людей. Наверное,
это был тот критический для фронта момент, когда через ”не могу” его войска
действовать уже были не в состоянии, ждали только разрешения на отход, а план
его, порядок вывода соединений в штабе фронта уже был разработан.
Но даже когда 2-я полевая армия 8 августа нанесла удар в тыл ЮЗФ в направ¬
лении Гомеля, а из района Рославля атаковали части 2-й танковой группы, Ста¬
лин не увидел угрозы глубокого охвата и расчленения войск фронта. Он продол¬
жал считать, что главный удар противник нанесет на Брянск и Орел с целью выхо¬
да к Москве. Его предположения подтверждала и разведка. У разведчиков были
все основания для такой уверенности, потому что и командующий 2-й танковой
группы генерал-полковник Г. Гудериан, руководство сухопутных войск и груп¬
пы армий ’’Центр” настаивали именно на этом варианте. Но Гитлер с ними не сог¬
ласился, основные силы группы армий ’’Центр” были перенацелены на юг. И это
решение роковым образом отразилось на судьбе Юго-Западного фронта.
Сведения, подтверждающие вышесказанное, почерпнуты не только из архив¬
ных документов. Есть они в мемуарах маршалов ИХ. Баграмяна, А.И. Еременко,
К.С. Москаленко, генералов вермахта. Для разгрома 2-й танковой группы Гу¬
дериана в спешном порядке был создан Брянский фронт под командованием гене¬
рала Еременко. 14 августа прибыл Еременко в Москву, где в присутствии Стали¬
на, Шапошникова, Василевского, других членов Государственного Комитета Обо¬
роны твердо пообещал в ближайшие же дни разгромить Гудериана.
В состоянии ли эйфории от нового назначения был недавний командующий ар¬
мией, верил ли в свою полководческую звезду, знал ли уязвимые места Гудериа¬
на, но пообещал. Шапошников снова поставил вопрос об отводе войск правого
крыла ЮЗФ на левый берег Днепра: угроза окружения их становилась все ощути¬
мее. Сталин опять отклонил это предложение.
100
Положение было тяжелое, но и немцам приходилось нелегко. Гальдер отмечал,
что в эти дни потери в 6-й армии достигали 1600 человек. Пехота была измучена
и не могла наступать. И поэтому непроизвольная передышка с 9 по 14 августа
стала желанной для обеих сторон.
16 августа главком Юго-Западного направления маршал С.М. Буденный ис¬
просил у Ставки разрешения отвести ослабленные в боях 5-ю армию и 27-й стрел¬
ковый корпус за Днепр. 19 августа Жуков вторично высказал Сталину свои сооб¬
ражения о возможности окружения немцами киевской группировки войск. Он
писал в докладной: ’’Противник, убедившись в сосредоточении крупных сил на¬
ших войск на пути к Москве, имея на своих флангах Центральный фронт и вели¬
колукскую группировку наших войск, временно отказался от удара на Москву
и, перейдя к активной обороне против Западного и Резервного фронтов, все свои
ударные подвижные и танковые части бросит против Центрального, Юго-Запад¬
ного и Южного фронтов. Возможный замысел противника: разгромить Централь¬
ный фронт и, выйдя в район Чернигов, Конотоп, Прилуки, ударом с тыла разгро¬
мить армии Юго-Западного фронта”. После чего нанесет главный удар на Москву
в обход Брянских лесов и на Донбасс. Дня срыва этого опасного замысла гитле¬
ровского командования он считал бы целесообразным по возможности быстрее
создать крупную группировку наших войск в районе Глухов, Чернигов, Конотоп,
чтобы ее силами нанести удар во фланг противника. В состав ударной группиров¬
ки необходимо включить десять стрелковых дивизий, три-четыре кавалерийских
дивизии, не менее тысячи танков и 400—550 самолетов. Их можно выделить за
счет Дальнего Востока, сил Московской зоны обороны и ПВО, а также внутрен¬
них округов* 1 8.
Ответ из Ставки пришел в тот же день: ’’Ваши соображения насчет вероятного
продвижения немцев в сторону Чернигова, Конотопа, Прилук считаю правильны¬
ми. Продвижение немцев ... будет означать обход нашей киевской группировки
с левого берега Днепра и окружение наших третьей и двадцать первой армий.
В предвидении такого нежелательного казуса и для его предупреждения создан
Брянский фронт во главе с Еременко. Принимаются и другие меры, о которых
сообщим особо ... Сталин, Шапошников”1 .
Ставка дала разрешение на отвод 5-й армии и 27-го стрелкового корпуса ве¬
чером 19 августа. Но от ЮЗФ требовалось прочно оборонять правый берег Днеп¬
ра, во что бы то ни стало удерживать Киев. Если учесть, что в верхнем течении
Днепр был преодолен немцами еше в июле, что основные силы их повернули на
юго-восток, столь усеченное ’’добро” на отвод не решало возникшей проблемы
охвата отводимых войск с севера. Лишь перемещение их на Десну или на Сулу
могло устранить такую опасность.
Командующий фронтом, учитывая все обстоятельства, своей директивой от
19 августа приказал правый фланг 5-й армии развернуть на Чернигов и вдоль ле¬
вого берега Десны. Но 20 августа ему пришлось изменить это решение.
Чем это было вызвано? Вероятно Кирпонос выполнил требование Ставки,
затеявшей сложную перестройку фронтов и армий, связанную с переподчинением
и передислокацией войск. И это в момент для Юго-Западного фронта едва ли не
решающий. Кирпоносу удавалось использовать выгодное оперативное располо¬
жение 5-й армии по отношению к ударному крылу группы армий ”Юг”. Дразнящи¬
ми, а то и по-настояшему болезненными ударами, перемещениями войск армии
Кирпонос заставлял противника все время думать об этой нависшей над его се¬
верным флангом небезопасной группировке войск.
Войска ЮЗФ отходили организованно, под прикрытием арьергардов, минно¬
взрывных заграящений. Обнаружив 22 августа отход войск 5-й армии (27-й кор¬
1 8ЦАМО; ф. 132А. оп. 2642, д. 30, л. 18.
1 9ЦАМО, ф. 219, оп. 178510, д. 29, л. 1-3.
101
пус оставался на позициях, и правый фланг его оказался никем не прикрытым),
немцы бросили на дорогу вдоль реки Тетерев к Днепру 11-ю танковую дивизию.
Корпусной резерв был просто раздавлен танками. Та же судьба постигла артилле¬
рийскую батарею в районе Иванково, заслон пограничников и роты 96-го стрелко¬
вого полка... Во второй половине 23 августа гитлеровские танкисты вышли к
переправе через Днепр у Окуниново. Мост не был взорван, и до того, как нашей
авиации удалось разрушить две его опоры, танкисты и пехота немцев переправи¬
лись на левый берег Днепра и заняли плацдарм в районе Окуниново. Дальше-
больше. Немцы продвинулись на глубину 60 км, овладели районом Короп, Лутов,
Старая Карпиловская Гута.
На плацдарм у Окуниново переправлялись все новые и новые подразделения
гитлеровцев. С каждым часом нарастала угроза войскам 5-й армии. И это совсем
недалеко от Киева. Здесь, на крохотном в сравнении с почти тысячекилометровой
фронтовой линией участке приднепровской земли по непостижимой логике боя
решалась практически судьба всего фронта.
Снова пришлось вводить в бой до предела измотанные части против сравни¬
тельно свежих войск противника, поддерживаемых хорошо скоординированными
действиями авиации, артиллерии с правого берега Днепра. Правда, в течение пер¬
вого дня удалось даже потеснить гитлеровцев, блокировать плацдарм с севера и
с востока. Но вскоре в полосу 5-й армии вошли части 21-й армии Брянского фрон¬
та генерала Еременко, что сразу внесло сумятицу и неразбериху. 25 августа Кир¬
понос обратился одновременно к Буденному и Шапошникову с просьбой под¬
чинить ему 21-ю армию2”.
Буденный поддержал его и в тот же день сообщил в Ставку: ”В связи с отхо¬
дом войск Центрального направления в южном направлении создалась обстанов¬
ка, при которой два самостоятельных фронта заняли положение своими тылами
один по отношению другого под прямым углом... Отсутствие единого руковод¬
ства на гомельском и черниговском направлениях может создать путаницу и не¬
разбериху”. Для исправления положения Буденный предлагал либо передать Ере¬
менко 5-ю армию, либо включить в состав Юго-Западного фронта 3-ю и 21-ю ар¬
мии21.
На его просьбу Ставка не ответила. На следующий день Буденный снова потре¬
вожил Ставку: ’’Вторично докладываю о ненормальном взаимном положении
войск бывшего Центрального, а теперь Брянского и Юго-Западного фронта.
Отходящие на юг из района Гомеля дивизии 21-й армии находятся всего в 20 км
севернее Репок, где организуют оборону 200-й стрелковой дивизии Юго-Западного
фронта. Встает вопрос об объединении командования. Командующий Брянским
фронтом в своем приказе нарезал левую разгранлинию 13-й армии в пределах
полосы Юго-Западного фронта.
Необходимо срочно внести ясность в положение Брянского и Юго-Западного
фронтов, в противном случае при дальнейшем отходе 21-й армии может возник¬
нуть неразбериха в управлении и ответственности”22.
И снова никакой реакции Ставки. Не обращал особого внимания на стык с
ЮЗФ и Еременко, увлеченный заботами о том, как лучше выполнить свое обеща¬
ние - разгромить танковую группу Гудериана. На своем правом фланге он ждал
наступления гитлеровцев на Жиздру в обход Брянска и сам готовил удар на Рос¬
лавль, Стародуб. До беспорядков ли тут в хозяйстве соседа, создаваемых и его
отступавшими частями. В предвкушении близкой блестящей победы командую¬
щий Брянским фронтом готов был атаковать бронированные танки Гудериана
двумя дивизиями. И атаковал...
30ЦАМО, ф. 229, оп. 2146, д. 11, л. 126-127.
31ЦАМО, ф. 251, оп. 646, д. 483, л. 73.
33Там же, л. 86.
102
И пришлось Юго-Западному фронту латать разрыв между 13-й и 21-й армиями
Брянского фронта, на который нацелились подвижные части противника, усилия¬
ми еше не сформированной 40-й армии. На какое-то время силы наступавших бы¬
ли скованы, но угроза отсечения 5-й армии между Днепром и Десной с юга сохра¬
нялась.
Вечером 30 августа начальник штаба ЮЗФ генерал Тупиков вызвал к прямому
проводу командующего 5-й армией генерала Потапова.
’’Тупиков. Здравствуйте, товарищ Потапов. Командующий фронтом лично
не в состоянии быть у аппарата — болен23 и поручил мне передать, что он пора¬
жен вашей телеграммой, одинаково ее неожиданностью и содержанием, не вяжу¬
щимися с твердым мнением о вас. Ведь вы знаете, что такое Днепр, и этого доста¬
точно, чтобы телеграмма была неожиданной. В течение полутора-двух часов ком-
фронтом ждет донесения, в котором изложено ваше решение на восстановление
фронта 62-й и 200-й стрелковых дивизий с частями усиления и приданными
частями.
Сталин и его устами советский народ сказали: ”Ни шагу от Днепра!”. Так обя¬
заны понимать обстановку и мы. Сейчас ваши войска отступают перед меньшими
силами немцев... Чтобы от отступления перейти к удару, вас усиливают Ьм воз¬
душно-десантным корпусом, ставят задачу 66-му стрелковому корпусу.
Потапов. Я доложил командующему обстановку так, как я ее понимаю. Сдер¬
жать удар всех частей противника теми силами, которые находятся у меня на пра¬
вом фланге, очень тяжело. Поэтому я считаю необходимым доложить об этом
Военному совету, хотя я и понимаю значение Днепра. Но ведь Днепр открыт у
меня на правом фланге, и в этом главная беда, но не по моей вине. Сосед справа
уже откатился километров на 70 от Днепра.
Тупиков. Хорошо, мне ясно.
Потапов. Мое решение я уже вам передал. Я выдвигаю в этот район 45-ю стрел¬
ковую дивизию с артиллерией. Больше у меня ничего нет. Я уже отдал приказ
командиру 15-го стрелкового корпуса во что бы то ни стало положение восста¬
новить. Мне хотя бы штук десять танков дали. Положение должно быть и будет
восстановлено.
Тупиков. С рассветом к вам выедет Бурмистенко (член Военного Совета
ЮЗФ.-В.Р.). Доложу командующему. До свидания”24.
15-й стрелковый корпус ’’восстановить положение” не смог ни 31 августа, ни
1 сентября. Более того, в ожесточеннейших боях противник продвинулся вперед
и оказался в 10 км от Чернигова. Новая попытка нанести контрудар завершилась
ухудшением положения. В ночь на 2 сентября фашистские войска на стыке 5-й
и 21-й армий форсировали Десну южнее Свини.
Москва быстро отреагировала на это приказом: ’’Командующему ЮЗФ. С за¬
хватом противником Вибли создается явная угроза Чернигову и стыку фронтов.
Немедленно сообщите о ваших мероприятиях на этом направлении. Чернигов дол¬
жен быть удержан нами во что бы то ни стало.
По поручению Верховного Главнокомандующего начальник Генерального шта¬
ба Б. Шапошников”.
А командующий фронтом уже принимал меры, выделив на усиление 5-й армии
все, чем еше располагал: 135-ю стрелковую дивизию, полк 41-й стрелковой диви¬
зии, танковый батальон, отрад кораблей Пинской флотилии. И тоже потребовал
удержать Чернигов ”во что бы то ни стало”25.
Излучина Днепра в этом месте, еще несколько дней назад казавшаяся самой
природой созданной для организации контратакующего удара, все более превра¬
23 23 августа Кирпонос попал в автомобильную катастрофу и получил ранения.
24ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 128, л. 193-194.
3’Сборник боевых документов Великой Отечественной войны, вып. 42. М., 1969. С. 147.
103
щалась в ловушку. Концентрировать оказалось нечего, даже просто сгруппировать
имеющиеся силы было невозможно под нарастающим натиском противника.
Реальную возможность такой ситуации Кирпонос предвидел и еше 18 августа
поделился своими соображениями с Буденным: ’’Судя по сложившейся к настоя¬
щему времени оперативно-стратегической обстановке, следует предположить,
что после выхода противника к юхоюму течению Днепра его основные усилия мо¬
гут быть направлены против обоих флангов и глубокого тыла ЮЗФ. Наиболее ве¬
роятными для этих ударов противника являются направления: с севера - из райо¬
на Гомеля - на юго-восток и с юга - с фронта Кременчуг, Днепропетровск — на
север”26.
27 августа командующий группой армий ”Юг” генерал-фельдмаршал Рундштедт
сообщил своему генштабу о намерении силами 17-й армии и 1 -й танковой группы
отрезать русским войскам юго-западного направления пути отхода на восток и за¬
тем их уничтожить. План Рундштедта получил поддержку с рекомендацией 1-й тан¬
ковой группе наступать на Ромны, а главным силам 17-й армии — в направлении
Полтавы, Харькова.
7 сентября противник усилил натиск. Когда Кирпонос услышал по ВЧ взволно¬
ванный голос Потапова и его просьбу разрешить в ночь на 8 сентября отвести
войска армии за Десну, он тяжело вздохнул и коротко ответил: ’’Нет, - помол¬
чал и добавил, — не могу”. Он не стал объяснять командарму, что буквально нака¬
нуне отправил телеграммы Буденному и Шапошникову с такой же просьбой. Ждал
ответа, не надеясь на то, что он будет положительным.
9 сентября наконец-то было получено разрешение Сталина отвести 5-ю армию и
правый фланг 37-й армии за Десну на фронте Брусилове—Воропаево, но с обяза¬
тельным удержанием фронта Воропаево—Тарасовичи и киевского плацдарма. Но
время было явно упущено, спасти войска фронта от разгрома могло только чудо.
Положение изменить мог лишь отвод всех войск фронта на восток к реке Псел,
т.е. с оставлением киевского плацдарма. Ставка категорически не соглашалась
с этим. Киев должен остаться нашим, чего бы это ни стоило! И это решение дейст¬
вительно многого стоило. Теперь даже получившие разрешение войска не отходи¬
ли, а пробивались из окружения, теряя людей, технику, оружие и, главное, веру в
разум, в своих командиров, в возможность одолеть врага. Не стало штабов 195-й
стрелковой и 215-й механизированной дивизий. В 228-й осталось 200 человек.
Всего в некогда мошной 5-й армии, надежде и опоре комфронта, к 10 сентября
насчитывалось не более 4 тыс. ’’штыков”, около 200 орудий и минометов27 *.
ПОСЛЕДНИЙ ПРИКАЗ
В 17 часов 10 сентября Тупикову доложили, что оборона 40-й армии между Ко-
нотопом и Бахмачом прорвана, подвижные части Гудериана соединились в Ром-
нах с воздушным десантом. 21-я армия под угрозой окружения, откатывается
на Нежин и Ичню. Правое крыло фронта становилось хуже решета, латать дыры
было нечем.
Не лучше обстояли дела и на левом фланге. Южнее Кременчуга 38-я армия при
поддержке 5-го кавалерийского корпуса еше пыталась контратаковать немцев
на восточном берегу Днепра у Дерневки, но с каждым часом становилось все
яснее, что попытки эти обречены. Стоит немцам усилить натиск, и клешд сом¬
кнутся.
В Ставку ушла телеграмма: ’’Танковая группа противника прорвалась в Ром¬
ны, Гайворон. 40-я и 21-я армии не могут ликвидировать эту группу. Требуется
26 Сборник боевых документов Великой Отечественной войны, вып. 40. М., 1967, с. 115—
117.
а7ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 25 л. 239-240.
104
немедленная выброска войек из Киевского укрепленного района на пути движе¬
ния противника и общий отход войск фронта на рубежи, доложенные Вам. Прошу
санкцию по радио” 8 .
На этот раз Ставке понадобилось не много времени для ответа. В 1 час 15 мин
(уже 11 сентября) у прямого провода был начальник Генштаба. Он еше раз обос¬
новал решение не давать ’’добро” на отвод войск ЮЗФ на восток. Прорыв немецких
танков к Ромнам Шапошников назвал ’’эпизодом”, с которым, мол, ’’Военный со¬
вет фронта сумеет справиться”, для чего "необходимо в течение трех дней ликви¬
дировать передовые части противника в Ромнах”. Поэтому ’’Ставка считает, что
нужно держаться на тех позициях, которые занимают части, так как этого требу¬
ют наши уставы”. Брать части из Киевского УРа было запрещено. Надеяться на
поддержку Ставки не приходилось. Разве что через три дня Еременко попробует
закрыть (чем только?) прорыв к северу от Конотопа да генерал П.А. Белов со
своим 2-м конным корпусом прорвется от Днепропетровска на Путивль (400-
500 км). Маловато, конечно, вариантов для создания чуда.
Кирпонос решил посоветоваться с Буденным. Тот долго не раздумывал, и ран¬
ним утром 11 сентября на имя Сталина ушла телеграмма: ”Со своей стороны по¬
лагаю, что к данному времени полностью обозначился замысел противника по
охвату и окружению Юго-Западного фронта со стороны Новгорода-Северского
на юг и от Кременчуга на север. Для противодействия этому замыслу необходимо
создать сильную группу войск. Юго-Западный фронт сделать этого не в состоянии.
Если Ставка ВГК в свою очередь не имеет возможности сосредоточить в данный
момент такую сильную группу, то отход Юго-Западного фронта является назрев¬
шим”. Иначе — потеря ’’войск и огромного количества материальной части”.
Главком как милостыни просил в самом крайнем случае ’’разрешения вывести
хотя бы войска и богатую технику из Киевского УРа. Эти силы и средства, безус¬
ловно, помогут Юго-Западному фронту противодействовать окружению”.
Вечером у Кирпоноса состоялся разговор со Сталиным. Начался он, как обыч¬
но, в спокойном тоне, с обмена информацией. Но по мере того, как из доклада
"командующего все яснее становилась безнадежность и бессмысленность попыток
и дальше удерживать Киев, Верховный Главнокомандующий все более закипал.
И в конце концов обрубил разговор жесткой фразой: ’’Перестать, наконец, зани¬
маться исканием рубежей для отступления, а искать пути для сопротивления”29.
Эти слова еше долго будут звучать в ушах Михаила Петровича, выбивая его из
рабочей колеи, заставляя осторожничать там, где в иных условиях он бы брал от¬
ветственность на себя без просчета возможных последствий. Кстати, быть поосмот¬
рительнее ему советовал перед отъездом и отстраненный в тот же день от должнос¬
ти главкома Юго-Западного направления Буденный.
В 18.30 14 сентября Кирпонос отправил боевое донесение в Ставку и новому
главкому маршалу Тимошенко: ”1. 40, 38 армии - донесений не поступало. Са¬
молеты не вернулись...
8. Фронт перешел к боям в условиях окружения и полного пересечения комму¬
никаций.
Переношу КП в Киев, как единственный пункт, откуда имеется возможность
управления войсками.
Прошу подготовить необходимые мероприятия к снабжению фронта огнепри¬
пасами при помощи авиатранспорта.
Кирпонос, Бурмистенко, Рыков, Тупиков”30.
События развивались быстро и неотвратимо. В районе Кременчуга немцы за¬
хватили плацдарм на восточном берегу Днепра. Угроза охвата войск фронта с
авТам же, оп. 973, д. 22, л. 176.
39Тамже, оп. 161, д. 25, л. 66;
30Там же, д. 10/1, л. 468.
105
юга из гипотетической стала вполне реальной. И в 200 км восточнее Киева части
группы армий ’’Центр” уже снимали малочисленные местные гарнизоны да от¬
ряды обороны из рабочих, двигаясь на Ромны и Лохвицу. В ночь на 14 сентября
генерал Тупиков передал Шапошникову: ’’Начало понятной Вам катастрофы -
дело пары дней”31.
И получил ответ: ’’Генерал-майор Тупиков номером 15614 представил в Ген¬
штаб паническое донесение. Обстановка, наоборот, требует сохранения исключи¬
тельного хладнокровия и выдержки командиров всех степеней. Необходимо,
не поддаваясь панике, принять все меры к тому, чтобы удержать занимаемое по¬
ложение и особенно прочно удерживать фланги. Надо заставить Кузнецова и По¬
тапова прекратить отход. Надо внушить всему составу фронта необходимость
упорно драться, не оглядываяь назад, необходимо выполнять указания тов. Ста¬
лина, данные им 11 сентября”3 2.
Второй раз удостоился Тупиков хулы за трезвость оценки обстановки и сме¬
лость суждений.
То, что видел и знал командующий ЮЗФ, не было ведомо в Ставке. Шапошни¬
ков и Тимошенко еше не представляли масштабов надвигающейся катастрофы,
надеялись,, что удастся перегруппировать войска, все-таки осуществить контрата¬
кующий удар по прорвавшимся немецким войскам. Тимошенко сообщал началь¬
нику Генштаба, что войска ЮЗФ по его распоряжению продолжают удерживать
позиции Киевского УРа и на рубеже Днепра.
16 сентября штаб ЮЗФ направил в войска (фактически в армии, по составу дав¬
но близкие дивизиям, в дивизии, в лучшем случае равные батальонам) информа¬
цию о положении войск. ”На всякий случай, - сказал начштаба Тупиков, — что¬
бы люди знали, на что идут”.
’’Информацией безнадежности” назвал ее Кирпонос и тут же поправился: ’’Или,
наоборот, — надежды на то, что и в этот раз мы сумеем выкрутиться, потому хо¬
тя бы, что, по крайней мере, знаем: надеяться нужно только на самих себя”.
А ’’ловушка” уже захлопнулась. 15 сентября в тылу фронта, в районе Лохвицы,
3-я танковая дивизия гудериановской группы соединилась с 9-й танковой дивизи¬
ей группы Клейста. В окружение попали 5-я, 21-я, 37-я и части 38-й армий - фронт
оказался в кольце.
Именно в то время, когда бронированные танковые группы все плотнее сжима¬
ли кольцо, начальник Генштаба продолжал считать, что ’’мираж окружения охва¬
тывает прежде всего Военный совет Юго-Западного фронта”3 5. Тимошенко 15 сен¬
тября поддерживал оптимизм начальника Генштаба, но уже 16-го, вникнув в об¬
становку, решился на невиданное: не согласовывая со Ставкой свое решение,
через начальника оперативного отдела ЮЗФ И.Х. Баграмяна передал устный при¬
каз командующему фронтом ’’незамедлительно начать отвод главных сил на тыло¬
вой оборонительный рубеж”34.
Это распоряжение Кирпонос исполнять не поторопился: у него в памяти еше
свежи были слова Сталина, его категорическое указание ’’Киева не оставлять”.
Он ждал подтверждения Ставки или главкома. Но связи со Ставкой уже не было,
а штаб главкома ночью 16 сентября отбыл из Полтавы в Ахтырку.
В документах конца августа — начала сентября из глубины стандартных, обка¬
танных годами, по-уставному лаконичных формулировок уже пробивается некая,
несвойственная Кирпоносу на протяжении всего времени боев внутренняя обре¬
ченность, согласие с неотвратимостью судьбы. Получив очередной отказ Ставки
на вывод войск из Киевского УРа, он был готов ко всему. Это подтверждают
31ЦАМО, ф. 229, оп. 2606, д. 25, л. 92, 108.
заЦАМО, ф. 251, оп. 646, д. 466, л. 92, 109-110.
3 3Москаленко IG С.На Юго-западном направлении, кн. 1. М., 1978, с. 81.
34Баграмян И.Х. Так начиналась война, М., 1958, с. 332.
106
самые авторитетные свидетели - участники трагических событий. А. Ачкасов из
Ростовской области встретил его еше совсем юным лейтенантом. Он писал автору
этого очерка: ’’Помню, в конце августа фашисты сбросили листовки с картой
Киевского укрепрайона. В них, как всегда, говорилось о бесполезности наше¬
го сопротивления. Но и было нечто новое: утверждалось, что командующий фрон¬
том генерал Кирпонос сдался в плен. Командующий собрал командиров и полит¬
работников 1-го сводного полка, спросил:
- Все читали листовки?
— Да, - ответили мы хором.
— Так вот, запомните и передайте всем, что я в плен никогда не сдамся и не ос¬
тавлю Киев, пока по мне не проползут фашистские танки.
Он сказал это с такой силой и страстью, что у меня мурашки по телу пробежали.
Не знаю точно, как погиб наш командующий, но в том, что держался он до конца,
не сомневаюсь - такой это был человек”.
Немцы распространяли в те дни самые разные слухи о разгроме Юго-Западного
фронта, о смерти его командующего с помощью листовок и громкоговорителей.
Провокаторы доверительно шептали об этом в поездах и в колоннах беженцев,
в госпиталях и концлагерях.
... Держу в руках темно-зеленые, с мелкими светлыми клеточками конверты.
Какой из них подписан в тот день, когда у командующего ЮЗФ Кирпоноса выз¬
рело окончательное решение - последний его приказ войскам: всем рассредото¬
чиваться и пробиваться на восток? Письма адресовались в Саратов — там были
члены правительства, члены ЦК КП (б) Украины с семьями. Шли они чаше не по
почте, с оказией. Шли долго. Наверное, не все доходили до адресата...
Маленькие конвертики, но сколько в них вмещалось... Из одного домашние
узнали об автомобильной аварии: Михаил Петрович написал, что зацепило правую
руку, но ”ею и пишу” — все, мол, в порядке. А все было гораздо серьезнее, о чем
он нечаянно проговорился в последнем письме дочери Евгении от 10 сентября:
’’Добрый день, моя дорогая дочурка! Письмо твое от 27.8 я получил 8 сентября,
но сразу не мог тебе на него ответить, так как не имел времени... Сейчас у меня
внешность несколько изменилась, так как после автомобильной катастрофы об¬
рил голову. Рана на голове зажила хорошо, и я думаю, что большого следа не ос¬
танется”.
У него все боли и беды проходили вроде бы бесследно, а что он переживал
сам — о том мы можем лишь догадываться. Евгения Михайловна, его дочь, рас¬
сказывала: ”В те редкие вечера, когда отец не слишком поздно задерживался на
службе, или когда вдруг пораньше гас свет в его кабинете и он, веселый, готовый
весь мир обнять; выходил в детскую, начинался в доме большой праздник. Суета,
игры, стихи, а потом папа и мама пели украинские народные песни. Это было ча¬
рующе неповторимо”. Однажды такой вот семейный ’’сабантуй” завершился нес¬
колько неожиданно. Михаил Петрович то ли в шутку, то ли всерьез сказал, что
из-за его промашки кому-то из пяти дочерей придется всю жизнь носить девичью
фамилию - дабы с его смертью не исчез род Кирпоносов. Вряд ли кто из них вос¬
принял тогда эти слова всерьез. А вышло так, что отцовская шутка стала для
Евгении Михайловны завещанием...
С переездом в Ленинград, а потом в Киев такие праздники становились все бо¬
лее редкими. Все чаше он бывал молчаливым. ”3а вечер мог и слова не проро¬
нить, - вспоминает Евгения Михайловна. — Включит приемник, вроде слушает.
А мы же видим: ничегошеньки не слышит, а думает, думает”.
Первый раз так было, когда убили С.М. Кирова. Впервые за столько времени
Михаил Петрович пришел домой засветло. И за весь вечер никому не сказал ни
слова. Молчал, слушал приемник.
Это повторилось в Казани, когда был снят с поста как пособник врагов на¬
рода и исключен из партии его хороший товарищ Я.И. Ефимов, работавший пред¬
107
седателем Госплана Татарской АССР. Дома Кирпонос отмолчался, а по партийной
линии принял меры: Ефимов был реабилитирован и восстановлен в партии.
17 сентября Кирпонос решился все-таки снова запрашивать, наперекор воле
Сталина, разрешение на отвод войск из Киева. Штабная рация работала почти не¬
прерывно, пытаясь обеспечить командующего связью с 21-й, 37-й и 26-й армиями.
В ответ - тишина.
Было ясно, что 5-я и 21-я армии, под мощными ударами танкистов Гудериана
неся большие потери, откатывались на юг, прямо ’’черту в зубы” - под не менее
сокрушительные удары танковой группы Клейста. Еше держатся 40-я и 38-я ар¬
мии. Но надолго ли хватит сил у истощенных морально и физически, почти безо¬
ружных людей?
Вечером 18 сентября было получено разрешение Ставки Верховного Главно¬
командования оставить Киев. Поздно, слишком поздно... Майор в отставке
И. Марученков воевал тогда в сводном отряде генерал-майора Ф.И. Матыкина,
состоявшем из моторизованного и артиллерийского полков, танкового батальо¬
на. Сначала на дальних подступах южнее столицы Украины, потом в пригороде
Киева под несколько необычным названием - Мышеловка. Он пишет: ’’Никогда
не забыть утро 19 сентября. С боями уходим за Днепр, чтобы сосредоточиться в
Дарницком лесу и разобраться в обстановке.
Только выбрались из леса, отошли от опушки километра на три, слева по на¬
шей колонне ударили минометы и артиллерия. Будто кем-то наведенные, налетели
бомбардировщики. На шоссе образовалась пробка из горящих машин, повозок.
В кузове одной из них стали рваться патроны. Растаскивать завал было некогда.
Колонна свернула с шоссе на жнивье.
Знать бы нам, что у Борисполя, куда мы стремились, кольцо окружения уже
сомкнулось... Волнами наступавшие гитлеровцы прижали нас к реке Трубе ж.
Невелика река, воробью, как говорится, по колено, да для многих стала она
последним рубежом и пристанищем. На огромнейшем пространстве бориспольс-
ких, переяславльских, яготинских, березанских полей полегли тысячи и тыся¬
чи наших бойцов. Вдоль дорог и на закраинах болот в почерневшем кустарнике,
на полях, у околиц деревень и на их улицах — повсюду под ознобным осенним
дождем лежали убитые, стонали тяжело раненные, умоляя о помощи или о смерти.
У тех, кто еше мог двигаться, а значит, сражаться, не было ни еды, ни патронов”.
ИХ. Баграмян считал: ’’Основной причиной окружения четырех армий фронта
и неспособности 5-й и 21-й армий к выходу из окружения является слишком за¬
поздалое решение на оставление Киева и на выход из окружения.
Основными и грозными противниками, приведшими к потере боеспособности
частями 5-й и 21-й армий, оказался не столько противник, вышедший на тылы,
сколь сильная группа его войск, наступающая с севера против этих армий. Под
ударами этой группы 5 и 21 армии непрерывно откатывались на юг, все время не¬
ся большие потери. Истощение дошло до такого предела, что еще до выхода под¬
вижных групп противника последние почти полностью потеряли свою боеспособ¬
ность. Появление же мелких групп мотомехчастей противника в непосредственном
тылу наших войск еше в большей степени ускорили темпы их деморализации.
К началу выхода из окружения боеспособность сохранила лишь одна 289 сд,
оборонявшая район Пирятин.
Из окружения выходила бесформенная и дезорганизованная масса, состояв¬
шая главным образом из тылов”35.
Под Пирятином удалось собрать около 3 тыс. штыков, пять—семь бронемашин
роты НКВД охраны штаба фронта, несколько противотанковых орудий, счетве¬
ренных пулеметов. Попытки пробиться за реку Сулу на тыловые рубежи по реке
Псел оказались ’’мертворожденными”: дороги уже были перерезаны пехотой и
танками противника. Не дали результатов поиски обходов.
3 5ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 10/1, л. 81.
108
К полудню 19 сентября к Пирятину вышли Военный совет и штаб 5-й армии
без единой боеспособной части. Стало ясно: нужно пробиваться. Единственной
реальной силой, способной обеспечить прорыв Военного совета фронта из окруже¬
ния, оставалась 289-я стрелковая дивизия.
”19 сентября еше попытка выйти из окружения, создана ударная группа для
прорыва, — свидетельствует документ, подписанный подполковником интендант¬
ской службы Б. Бородиным и порученцем члена Военного совета фронта майо¬
ром В. Жадовским. - Во главе - полковник (на самом деле генерал-майор. -
В.Р.) Баграмян, начальник оперативного отдела штаба фронта. Вслед за ним дол¬
жен был устремиться Военный совет фронта.
Войска полковника Баграмяна прорвали немецкое кольцо и вышли из окруже¬
ния. Но кольцо сомкнулось снова. Военный совет оторвался от группы Баграмя¬
на. Повторить прорыв уже не было необходимых материальных сил и бойцов”.
Из 3 тыс. человек осталось около 800. Боевая техника - одно название; бое¬
припасов — кот наплакал. Все, на что можно было надеяться, что представляло
реальную силу, ушло с Баграмяном, кроме Военного совета и раненого коман¬
дующего...
Как и почему такое могло случиться? Сохранилась довольно объемистая объяс¬
нительная записка Баграмяна, написанная им по свежим следам простым каранда¬
шом на тетрадной бумаге: ”18-19.9 штаб фронта разделился на две группы.
Основная группа штаба во главе с Военным советом — из Верхояровки на Пи-
рятин. Дорога запружена легковыми и грузовыми машинами, тракторами и
повозками, шедшими наперегонки в 3—4 ряда. Неуправляемая масса хлынула на
узкие и немногочисленные ул. Пирятина — быстрее на переправу через р. Удой на
восточной окраине города.
(Без полка охраны) автоколонна штаба фронта пробралась с огромными уси¬
лиями.
В Пирятине после долгих поисков - штаб 289 сд ... В ночь на 18-е должна была
начать наступление. Вслед за ней — Военный совет фронта, штаб фронта, тылы 21
и 5 армий.
Вторая группа штаба фронта — выходить по оси наступления 5 армии, встретив
сопротивление небольшой группы противника на восточном берегу р. Удой, повер¬
нула на юг. Из-за этого тыловой эшелон штаба фронта вынужден был направиться
на Пирятин, еше больше усиливая хаос и беспорядок в городе.
Дезорганизованные массы группировались, но на 3—4 часа, и тут же распол¬
зались...
18 и 19-го сохранившаяся рация штаба фронта непрерывно добивалась связи
с 21, 26 и 37 армиями. Ни одна рация не отвечала, а связь с 40 и 38 армиями —
нормально.
Самолетами связи с вечера 17.9 штаб фронта не располагал вовсе.
Лишь к полудню 19.9 вошел в непосредственное общение со штабом 5 армии,
не имевшей к этому времени ни одной части.
К вечеру 19.9 по предложению НШ фронта Тупикова и командарма 5 генерал-
майора Потапова наметилось совершенно не отвечавшее обстановке решение —
попытаться прорваться из кольца окружения через Чернухи. Мотивировка —
противник хорошо знает о нашем намерении прорваться через переправу у Горо¬
дище. Через Чернухи - внезапно и легко форсировать р. Многа.
Я, будучи вызван к командующему фронтом, назначаюсь командиром роты
НКВД, являющейся охраной Военного совета. Рота — во 2-й эшелон вместе с
Военным советом.
Не успел я принять командование ротой, как паника среди красноармейцев
и командиров на высотах западнее Городище и в самом Городище: до батальона
мотоциклистов с минометами переправились у Мелехи (с севера).
Генерал-полковник Кирпонос поставил роте задачу - немедленно развернуться
109
и, наступая на высоты западнее Городище, занять их, навести порядок. Несколь¬
кими минутами ранее генерал-майор Тупиков указал мне, что моя рота, вопреки
первоначальным наметкам, должна наступать в первом эшелоне (эшелон проры¬
ва).
Рота моя развернулась и быстро вышла на указанные высоты. Генерал-майор
Алексеев по собственной инициативе остановил бегущую толпу красноармейцев
и, возглавив их, повел в наступление. Моя рота смешалась с отрядом т. Алек¬
сеева, и мы с ним быстро переправились через разрушенную переправу у Меле хи.
С момента смешения роты с неорганизованной массой бойцов я окончательно
потерял управление ротой.
Мы продолжали движение на Сенча.
Вторые и последующие эшелоны стали подходить к р, Сула позднее.
Немцы весьма выгодно использовали болотистую долину р. Сула: заняли все
мосты через реку небольшими отрядами при поддержке танков, а остальные силы
расположили в глубине за рекой, как подвижный резерв.
Из окружения ушли лишь те, кто незаметно для противника нашел глухое
место переправы и через тропы — на восточный берег.
Моей группе в 50 человек удалось переправиться у Лучка. По неполным данным,
через этот участок вышло из окружения около 3 тыс. человек”36.
Вроде все ясно, но почему же среди этой довольно большой массы бойцов и
командиров не оказалось командующего, членов Военного совета фронта и 5-й
армии? Как могло случиться, что ударная группа Баграмяна, целью которой по
всем военным канонам было обеспечение выхода из окружения Военного совета,
обеспечила такую возможность лишь себе? Непросто сегодня пытаться ответить
на эти вопросы без опасения ошибиться. Не знаю, была ли хотя бы малейшая воз¬
можность у генералов Баграмяна и Алексеева овладеть деморализованной сол¬
датской массой, подчинить ее своей воле и все-таки выполнить задачу по выводу
Военного совета фронта из окружения. Наверное, если бы была, они воспользова¬
лись бы ею.
Сам маршал Баграмян не очень охотно возвращался к этому печальному эпизо¬
ду в своей насыщенной событиями биографии. Тогда не принято было не то что
анализировать — вспоминать о поражениях первых месяцев, страшных потерях,
просчетах командования, трусости, необъяснимом упрямстве, приводивших к
бессмысленным жертвам, считалось дурным тоном. А Баграмян был сыном свое¬
го времени, как и многие другие.
... О том, что происходило в небольшой роще Шумейково, в десятке километ¬
ров от Лохвицы, куда после неудачной попытки прорваться вышли командующий,
члены Военного совета Бурмистенко, Рыков и штаб фронта с остатками войск,
различные публикации рассказывают по-разному. Многие авторы, к сожалению,
пошли на поводу у слухов. И как-то в тени оставались наиболее объективные сви¬
детельства непосредственных участников событий — объяснительные, письма,
рассказы Жадовского и порученца командующего майора Гненного.
20 сентября ближе к рассвету колонна военных советов и штабов Юго-Запад¬
ного фронта и 5-й армии сосредоточилась в роше Шумейково. Это была, пожалуй,
единственная возможность укрыться на день от немецкой разведки с земли и с
воздуха, немного передохнуть и осмотреться.
Вряд ли есть сомнения в том, что немцы ’’вели” эту колонну, не спуская с нее
глаз. И прорыву группы Баграмяна они по-настоящему активно противодейство¬
вали лишь поначалу, до тех пор, пока не убедились, что основная часть штаба фрон¬
та в ее состав не вошла и не успевает войти в коридор, пробитый Баграмяном.
Немцы уверенно шли по следу штабной колонны. Убедившись, что она втяну¬
лась в рощу, не стали сразу форсировать события.
36 Там же.
ПО
Раннее утро 20 сентября. Из тумана едва проглядывают старые шумейковские
липы, дубы, клены. Приник к земле кустарник. Офицеры штаба разошлись по
хатам села Дрюковшина: умыться, побриться, переодеть белье.
Мотоциклисты появились со стороны Дрюковщины, едва рассеялся туман.
Выпустили несколько очередей в сторону рощи и скрылись. Но с востока и севе¬
ро-востока тут же пошли в атаку в лоб на рощу танки и пехота. Пришлось обна¬
ружить себя, отбиваться, отсекая пехоту фашистов от боевых машин. Кирпонос,
Рыков, Бурмистенко, Тупиков, Потапов, члены Военного совета 5-й армии диви¬
зионный комиссар М.С. Никишев, бригадный комиссар Е.М. Кальченко заняли
места в цепи оборонявшихся.
Отбивались все, кто мог держать в руках оружие. Командующего снова ранило.
Он с усмешкой сказал: ”Эх, не везет мне на левую ногу”. (Михаил Петрович имел
в виду злополучную автомобильную аварию под Борисполем, когда повредил ту
же ногу.) Били по роше минометы, артиллерия. Фронтовики утверждают, что от
мин одно спасение — вперед. А тут путь вперед закрыт и плотным огнем, и непод¬
готовленностью броска, и, наконец, неспособностью командующего передвигать¬
ся без посторонней помощи. Мины, взрываясь в болотистой жиже, противно чав¬
кали, обдавая все вокруг ржавой грязью и осколками. Михаил Петрович, присев¬
ший на корточки неподалеку от Бурмистенко и Тупикова, вдруг негромко засто¬
нал и повалился набок ...
Хоронили командующего в неглубокой выемке неподалеку от ручья. Тело за¬
бросали листьями. Документы, личные вещи и звезду Героя Советского Союза № 91
майоры Гненный и Жадовский 27 октября 1941 г. передали лично члену Военно¬
го совета Юго-западного направления Н.С. Хрущеву в г. Валуйки.
Выстрелы из рощи Шумейково раздавались по 22 сентября. Потом туда вошли
немцы.
12 или 13 октября Андрей Трофимович Нецко из колхоза им. Щорса с ху¬
тора Андреевка на поле нескошенного гороха обнаружил тело советского генера¬
ла. При нем нашли кожаную офицерскую сумку с картой, 240 рублей, наручные
часы с пятью стрелками — предмет зависти всех штабников ЮЗФ. Часы принадле¬
жали начальнику штаба Василию Ивановичу Тупикову. То, что это был именно он,
подтвердил и партбилет.
Подошли сельчане, долго стояли над телом погибшего, сняв треухи, низко¬
низко опустив головы, отдавая дань глубочайшего мужского уважения солдатс¬
кой смерти генерала: в его пистолете не было ни одного патрона...
Подошли Тимофей Макарович Мокиенко, Калиник Иванович Гринько, как и
Нецко, и другие, вот уже которую неделю бродившие по несжатым полям и ов¬
рагам вроде бы с одной целью - взять на пропитание лишний колосок ржи, стру¬
чок гороха, ягоды шиповника, боярышника. И только они сами знали, из-за чего
днями они ходят по окрестностям, а ночами там, где они прошли, мелькают та¬
инственные тени, слышен шорох земли. И возникали в разных местах в роше
Шумейково и неподалеку от нее неприметные чужому глазу холмики, которые че¬
рез два года окажутся братскими могилами. 32 их обнаружат в 1943-м в роше Шу¬
мейково. В одной колхозница Сердюк (Антоненко) из села Исковцы спрятала
Боевое знамя Н-ского артиллерийского полка. В другой найдут печати военного
совета ЮЗФ, в третьей — партийные билеты № 2659048 Цветкова Николая Ивано¬
вича (капитан, офицер оперативного отдела ЮЗФ) и № 3911004 Сайкина Александ¬
ра Афанасьевича.
Когда немцы уехали, сельчане пришли в рошу и в овраг, чтобы отдать послед¬
ний долг убитым. А потом сюда тайком от гитлеровцев пришли жители соседних
сел и хуторов во главе со священником П.С. Моцным и устроили поминки.
Они чисто по-человечески воздали должное подвигу, который совершили бой¬
цы, командиры Юго-Западного фронта и их командующий.
111
© 1991г.
Л.С. БЕЛОУСО"
БЕНИТО МУССОЛИНИ: ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ
9 мая 1936 г. Рим. Мощные прожектора освещают монументальный средневеко¬
вый дворец Венеция в самом центре вечного города. Над 30-тысячной толпой,
собравшейся на площади, гремит одно-единственное слово: ”Ду-че, ду-че, ду-че...”
На балконе дворца стоит человек, ’’ниспосланный Италии провидением”, ’’муд¬
рый вождь”, который’’всегда прав”,’’гениальный полководец, вернувший былую
славу и величие нации”.
Дуче - Бенито Муссолини - медленно обводил толпу тяжелым взлядом. Он
не случайно выбрал в качестве трибуны балкон дворца. Для ’’чистейшего гения
латинской расы” ростом 167 см, с явно обозначившимся брюшком, мясистым
носом и короткими, пухлыми пальцами было крайне необходимо возвышаться
над толпой, стоя за перилами балкона, скрадывавшими некоторую непропорцио¬
нальность его фигуры. Но, несмотря на нарочито выпяченный подбородок, ма¬
ленькие вращавшиеся глаза и надутые щеки, внешность дуче нельзя было назвать
отталкивающей. На его лице застыла цезаристская маска: решительно-волевая,
как подобает вождю великой нации. Но маска могла меняться и становиться
иной: покровительственной и отечески внимательной, высокомерной и надмен¬
ной, глубокомысленной и непримиримой — в зависимости от обстоятельств.
Способность перевоплощаться удивляла даже его камердинера1. Дуче поднял
руку, и толпа стихла: вождь готовился провозгласить завоевание империи.
Муссолини часто казалось, что именно он творит историю, единолично вершит
судьбу миллионов. И он действительно обладал огромной, почти необъятной
и никем не контролируемой властью. Было бы неверным умалять его значение
в истории Италии, в принятии решений, повлекших за собой трагедию итальянско¬
го народа. Но не меньшей ошибкой явилось бы преувеличение этой роли. Многие
действия Муссолини диктовались интересами различных социальных сил и групп,
хотя сам он не всегда отдавал себе в этом отчет. Его поступки, как правило,
обусловливались конкретной ситуацией, логикой развития итальянского империа¬
лизма и фашизма, многими другими обстоятельствами. В то же время Муссолини
нередко оказывался в плену собственных иллюзий, двигался по инерции, теряясь
в лабиринте событий, лиц, фактов, но неизменно шел напролом к единственной
цели — власти над людьми. Эта неуемная жажда власти, определявшая все его
заботы, мысли и поступки, не была до конца удовлетворена даже тогда, когда
дуче оказался на самой вершине политической пирамиды.
Идеи и доктрины имели для него сугубо прикладное значение. Он с легкостью
жонглировал словами и теориями, отказываясь от одних и принимая другие,
т.е. меняя их по мере надобности. Муссолини ничуть не смущало, что многие его
поступки часто шли вразрез с теми принципами, которые он провозглашал раньше.
Интересы Италии, благосостояние народа, революция, социализм, величие нации -
все это были лишь символы, использовавшиеся в случае необходимости. Его мо¬
раль - а моральным он считал все, что способствовало его личному успеху и сох¬
ранению власти, — как щитом, закрывала от воздействия окружающего мира.
Дуче не был ницшеанским ’’сверхчеловеком”. Он был земным — человеком *
Quinto Navarra М. Memorie del cameriere di Mussolini. Milano, 1974, p. 16ч
112
действия, ценившим конечный результат, пусть даже достигнутый и не лучшими
средствами.
Муссолини испытывал устойчивое отвращение к нравственности. Человек
являлся для него лишь инструментом в достижении цели и потому измерялся
степенью своей полезности. В жизни Муссолини никогда не было настоящей
любви, как не существовало друзей и ’’своего круга”. Пожалуй, он и не ощущал
необходимости во всем этом. Муссолини изменил социалистам, стал главой пра¬
вительства, но никогда не был принят как равный среди аристократии, генера¬
литета, промышленных и финансовых воротил. Ему угождали, льстили, его
боялись, но видели в нем слугу, а не хозяина. Среди ’’камератов” - соратников
по фашистской партии — Муссолини пользовался непререкаемым авторитетом,
но держался на расстоянии, как и подобает лидеру. В сущности, он всегда был
одинок, но это одиночество его не тяготило: он считал себя осью, вокруг кото¬
рой вращалась вся остальная жизнь. Именно эгоцентризм являлся определяющей
чертой личности дуче.
Следует отметить и еще одну, не менее значимую для понимания его облика
особенность. Муссолини был блестящим актером и позером, в избытке наделен¬
ным характерным итальянским темпераментом. Он играл всю жизнь, его диапазон
был широк: ярый революционер и упрямый консерватор, великий дуче и свойс¬
кий ’’рубаха-парень”, необузданный любовник и благочестивый семьянин. Как
человек эмоциональный, он остро переживал свои взлеты и падения, полосы от¬
чаяния и триумфа. Его настроение часто менялось, а импульсивность приводила
к поступкам, нередко удивлявшим даже хорошо знавших его людей. В 20-е годы
Муссолини глубоко уверовал в свою мессианскую роль: пули при покушениях
летели мимо, противники отступали, многие начинания удавались. Перед изумлен¬
ным взором итальянского обывателя он предстал как архитектор и кавалерист,
скрипач и истребитель мух, строитель водопроводов и автомобилист, враг беспеч¬
ности и инфлюэнцы, сеятель риса и гонитель антифашистов, творец ’’великой
Италии” и борец за производство зерна и детей. Муссолини умел ловко превра¬
щать в ’’героическое” и ’’историческое” то, что на самом деле было прозаичным
и повседневным. ’’Потемкинские деревни”, демонстрировавшиеся фаворитом
Екатерины II, были ничто по сравнению с тем гигантским спектаклем фальшиво¬
го величия, который Муссолини демонстрировал всему миру. Он был и, пожалуй,
до сих пор остается непревзойденным мастером политического блефа. Но за всем
этим скрывался искушенный политикан и демагог, умевший безошибочно рас-
читать время и место для удара, стравить между собой противников, сыграть на
людских слабостях и низменных страстях, воспользоваться благоприятной обста¬
новкой. Муссолини обладал феноменальной способностью не просто улавливать
настроения масс, но и воздействовать на них, накалять атмосферу и зажигать
толпу. Он не был великим политическим деятелем. Он был популистским вождем,
приведшим страну на грань национальной катастрофы.
Неординарная личность дуче привлекала к себе внимание многих исследова¬
телей и публицистов. Количество статей, книг и брошюр о ’’фашисте № 1 ” исчисля¬
ется тысячами. Практически в каждой работе, посвященной периоду ’’черного
20-летия”, так или иначе фигурирует это имя, и не только потому, что дуче был
политическим лидером и руководителем страны, без которого не принималось
ни одно сколько-нибудь важное решение, но и потому, что ’’итальянский фашизм,
первый в Европе, без сомнения, носил на себе сильный отпечаток личности Бенито
Муссолини”2. Труды ученых-антифашистоВ противостоят многотомной апологети¬
ке, авторы-либералы спорят с католиками и марксистами, поверхностные журна¬
2 КинЦ.И. Итальянский ребус. М., 1991, с. 61.
113
листы смакуют подробности интимной жизни диктатора, а политологи ищут ана¬
логии с современными политическими деятелями3. Бурной научной и публицис¬
тической полемикой сопровождается выход в свет каждого нового тома фунда¬
ментальной биографии Муссолини (фактически - истории итальянского фашиз¬
ма), принадлежащей перу корифея итальянской историографии Р.Де Феличе4.
Набросок исторического портрета диктатора содержится и в работах советских
авторов. Б.Р. Лопухов писал о начале его политической карьеры5, Г.С. Филатов
и П. Овсянин — о ее закате и драматическом жизненном финале дуче6. Блестящая
социально-психологическая характеристика Муссолини дана в вышедших недавно
очерках Ц.И. Кин, неоднократно видевшей его во время публичных выступлений
в Риме7.
Никто из советских и серьезных зарубежных авторов не пытается упростить
далеко не однозначную персону дуче, хотя ее сложность и незаурядность вовсе
не означают исключительной глубины и непостижимости. Когда в ЗО-е годы одна
из итальянских газет объявила конкурс на лучшее эссе-портрет, раскрывающее
’’тайну облика Муссолини”, дуче остановил конкурс, написав в газету, что такое
соревнование абсурдно, ибо даже он сам якобы не смог бы предложить правиль¬
ную версию. Это была откровенная рисовка, типичная для Муссолини, стремив¬
шегося к созданию ореола таинственности и загадочности вокруг своего имени.
Элементы насаждавшегося имиджа диктатора переплетались с действительными
чертами его характера, а правду не всегда удавалось отличить от вымысла.
Со времени смерти Муссолини минуло почти полвека. За это время историки
сумели ’’приподнять” огромный пласт материалов, касающихся нашего персонажа.
К их числу относятся не только бесчисленные выступления, публицистика и пере¬
писка вождя, вошедшие в многотомные собрания его сочинений, но также воспо¬
минания и дневники людей из близкого окружения, обслуги и семьи Муссолини;
есть даже мемуары женщин, не постеснявшихся рассказать всему миру о своих
3 Не имея возможности подробно характеризовать всю эту литературу, упомянем лишь
некоторые из тех работ, которые посвящены именно дуче в качестве главного действующего
лица: Donosti М. Mussolini е 1'Europa. Roma, 1945;Megaro G. Mussolini dal mito alia realtaL Milano,
1947; Dorse G. Mussolini alia conquista del potere. Torino, 1949; Salvemini G. Mussolini diplomatico
(1922-1932). Roma-Bari, 1952; Artieri G. The ritratti politic! a quattro attentati. Roma, 1953;
idem. Mussolini e 1'awentura repubblicana. Milano, 1982; Monelli P. Mussolini piccolo borghese.
Milano, 1959; Martinelli F. Mussolini ai raggi X. Milano, 1964; Bertoldi S. Mussolini tale e quale.
Milano, 1965; Gallo M. Vita di Mussolini. Bari, 1967; Giudice G. Benito Mussolini. Torino, 1969;
Vene G.F. La condanna di Mussolini. Milano, 1973; Fermi L. Mussolini: Una biografia. Milano, 1974;
De Felice R. Mussolini e Hitler: 1 rapporti segreti, 1922-1933. Firenze, 1975; Valera P. Mussolini.
Milano, 1975; De Ambris A., Campolonghi L., Girardon M., Rygier M. Benito Mussolini. Firenze.
1976; Bozzetti G. Mussolini direttore dell' ’’Avanti!”. Milano, 1979; Cederna A. Mussolini urbanista:
Lo sventramento di Roma negli anni del consenso. Bari, 1979; Mack Smith D. Mussolini. Milano,
1981; Zfrcsc/n A. Mussolini e De Gasperi: Vite divergenti. Bologna, 1983; Gatta B. Mussolini. Milano,
1988;5pwaw A. Mussolini Ilfascino di un dittatore. Milano, 1989.
4 De Felice R. Mussolini il rivoluzionario. Torino, 1965; Mussolini il fascista. V.l. La conquista
del potere. 1921-1925; v. 2. L'organizzazione dello Stato fascista. 1925-1929. Torino, 1966; Mus¬
solini il duce. V. 1. Gli anni del consenso, 1929-1936. Torino, 1974, v. 2. Lo stato totalitario. 193'-
1940. Torino, 1981; Mussoloni 1'alleato. V. 1. Dalia guerra ’’breve” alia guerra lunga, v. 2. Cnsi c
agonia del regime. Torino, 1990.
5 Лопухов Б.Р. Фашизм и рабочее движение в Италии. М., 1968; его же. История фашистс¬
кого режима в Италии. М.» 1977.
6 Филатов Г.С. Крах итальянского фашизма. М., 1973;его же. Последние дни Муссолини.-
Новая и новейшая история , 1965, № 2-3; Овсянин П. Конец режима Муссолини. М., 1965.
7 КинЦ.И. Указ, соч.; ее же. Начало итальянского фашизма: Бенито Муссолини, социально¬
психологический портрет. - Вопросы философии, 1988, № 11.
114
отношениях с дуче, в том числе интимных8. Муссолини умудрился написать пер¬
вую автобиографию уже в 28 лет9, а в конце 20-х годов, укрепившись у власти,
с радостью откликнулся на предложение американского посла в Италии Р.В. Чайл¬
да и надиктовал автобиографию для американской аудитории10 11. В Италии эта
книга так и не была издана. В 1932 г. он удостоил немецкого публициста Э. Люд¬
вига серией ’’бесед”, запись которых, предварительно отредактированная самим
диктатором, была переведена на несколько европейских языков11 . В годы Соп¬
ротивления дуче написал серию очерков, по-своему интерпретировавших события
его жизни, предшествовавшие краху фашистского режима 25 июля 1943 г.12.
Наконец, важнейшим источником является деятельность вождя, характеризующая
его личность значительно полнее и разностороннее, чем все, что им написано.
В 1983 г., в связи со 100-летием Муссолини, в Италии предпринимались попыт¬
ки возрождения мифа о нем: выходили статьи и книги, пластинки и телефильмы,
массовыми тиражами штамповались открытки и статуэтки. И хотя желаемого
эффекта эта кампания не принесла, она еще раз показала, что в стране есть силы,
испытывающие ностальгию по ’’твердой руке” Муссолини. И до тех пор, пока
существуют эти силы, задача борьбы с фашизмом во всех его ипостасях не утра¬
тит своей политической актуальности, а зловещая фигура фашистского дуче
будет маячить на горизонте общественной жизни.
"РЕВОЛЮЦИЯ В СПАЛЬНОМ ВАГОНЕ"
”Я родился 29 июля 1883 г. в местечке Варано дей Коста, расположенном
на небольшой возвышенности; в деревне Довиа, входящей в коммуну Предап-
пио. Я родился в воскресенье, около двух часов пополудни, в тот день, когда
в местной церкви отмечался престольный праздник”13. Так зимой 1911/12 г.
мало кому известный молодой Муссолини, страдавший от безделья в тюрьме
г. Форли, начал первую автобиографию.
Деревушка Довиа уютно расположилась в 12 км от Форли, в провинции Эми¬
лия-Романья, издавна слывшей очагом бунтарских настроений. Семья Муссолини
занимала три небольшие комнаты на втором этаже трехэтажного каменного дома.
Одна из комнат служила кухней, другая — спальней, а третья днем превращалась
в классы: Роза Мальтони, мать Муссолини, была сельской учительницей. Отец
Бенито, Алессандро, промышлял кузнечным и слесарным ремеслами. Спустя
два года после рождения первенца в семье появился еще один сын, Арнальдо,
а через пять лет дочь Эдаидже.
Как всякая мелкобуржуазная сельская семья, Муссолини жили небогато, но
и не бедствовали. Они смогли оплатить учебу старшего сына в школе монахов в
Фаэнце, хотя для ребенка это был не лучший выбор, ибо он рос строптивым,
капризным, агрессивным и часто нарушал установленные монахами жесткие
8 Orano Р. Mussolini da vicino. Pinciana, 1932; Rossi C. Mussolini com'era. Roma, 1947; Mau-
geri F. From the Ashes of Disgrace. New York, 1948; Bottai G. Vent'anni e un giorno (24 luglio 1943).
Milano. 1949; Montagna R. Mussolini e il process© di Verona. Milano, 1949; Bastianini G. Uomini,
cose, fatti. Roma, 1950; Hitler A. Conversazioni segrete Napoli, 1954; Mussolini E. Mio fratello
Benito. Firenze, 1957; Mussolini V. Vita con mio padre. Milano, 1957; Federzoni L. Italia di ieri
per la storia di domani. Mulano, 1967; Mussolini R. Mussolini. An Intimage Biography by His Widow
Rachele Mussolini as Told to Albert Larca. New York, 1974; Quinto Navarra M. Op.cit.; Rafanelli L.
Una donna e Mussolini. Milano, 1975; Ciano G. Diario 1937-1943. Milano, 1982; Sarfatti M. Dux.
Milano, 1982; Caro duce. Lettere di donnę italiane a Mussolini. 1922-1943. Milano, 1989.
9 Mussolini B. La mia vita. Roma, 1947.
1 0 Mussolini B. My autobiography. New York, 1928.
11 Ludwig E. Colloqui con Mussolini, Milano, 1965.
12 Mussolini B. Storia di un anno. Milano, 1982.
13 Mussolini B. La mia vita, p. 3.
115
правила. Уже тогда будущий дуче пытался верховодить товарищами, был злопа¬
мятен и жесток, нередко таскал в кармане нож и в драках даже раза два пускал
его в ход. Заметное влияние на формирование сына оказывал отец. Упрямый,
безбожник и бунтарь, с симпатией относившейся к идеям М.Бакунина Алессанд¬
ро знал понаслышке о марксизме и считал себя социалистом. В беседах с ним
Бенито быстро впитывал анархо-синдикалистские, антиклерикальные и антими¬
литаристские идеи.
По окончании средней школы Муссолини преподавал в младших классах,
но не долго, а в 1902 г. отправился на поиски счастья в Швейцарию. Он быстро
выделился из массы итальянских эмигрантов, так как умел читать, писать, склад¬
но говорить и сносно объясняться по-французски. Еще в годы учебы Муссолини
пристрастился к публичным выступлениям, полюбил аплодисменты и внимание
толпы. В 18-19 лет он уже выступал перед небольшими аудиториями, громя
итальянское правительство и называя себя социалистом. В Швейцарии Муссолини
научился говорить с чувством, имитировать возбуждение, делая вид, что идея
его полностью захватила. Драматические, театральные жесты подчеркивали его
’’искренность”, паузы и интонации выделяли выигрышные моменты выступле¬
ний, факты подавались в упрощенном виде. Его популярность среди рабочих-
эмигрантов росла, а имя стало хорошо известно швейцарской полиции, несколько
раз арестовывавшей его за ’’подстрекательские речи”. В те годы Муссолини позна¬
комился с работами К. Каутского и П. Кропоткина, Р. Штирнера и О. Бланки,
А. Шопенгауэра и Ф. Ницше, прочитал ”Манифест” К. Маркса и Ф. Энгельса, но
углубляться в марксизм не стал, да и не смог бы. У него никогда не было склон¬
ности ни к систематическому изучению философии, ни к социально-экономичес¬
кому анализу. Муссолини был умным, но весьма поверхностным человеком:
он с легкостью усваивал чужие идеи, имел обыкновение спустя некоторое время
выдавать их за свои, выхватывал из теорий лишь то, что ему нравилось и было
понятно.
Как и многие другие социалисты его поколения, Муссолини испытал сильное
влияние завораживавших своей новизной и решительностью идей французского
синдикалиста Жоржа Сореля. В глубоком и емком, но не лишенном внутренней
противоречивости учении Сореля о профсоюзах как главном орудии классовой
борьбы пролетариата Муссолини прочно усвоил ту его часть, которая подводила
к выводу о необходимости бескомпромиссной, тотальной войны с буржуазией.
В борьбе за социализм пролетариат должен был отстаивать свои чисто классовые
интересы и отсекать все остальное, в частности демократические задачи и ценности,
как не соответствовавшие его главной цели и отвлекавшие силы. Именно эта
сореяевская установка питала непримиримую враждебность Муссолини к пар¬
ламентской группе социалистов-реформистов. При этом рам социализм не только
не был синонимом демократии, но прямо противопоставлялся ей. По мнению
Муссолини, социализм должен был иметь смелость стать ’’варварским” для блага
народа. Кроме антитезы ’’социализм — демократия” Муссолини заимствовал у
Сореля идею значимости социальных мифов и культа насилия. Познакомившись
с его работой ’’Размышления о насилии”, Муссолини навсегда остался ярым при¬
верженцем прямого действия, не скованного никакими моральными преградами.
Формулы и теории имели значение лишь после совершения акта насилия и служили
его оправданию, а приоритет действия всегда был абсолютным и универсальным.
И если поначалу Муссолини вслед за Сорелем говорил о насилии во благо людей,
то позднее отказался от этой мысли и перешел на позиции Ницше.
Немецкий философ, с чьим именем связывают идейные истоки фашизма,
незримо присутствовал в помыслах молодого социалиста из Форли. Муссолини
был потрясен ницшеанской концепцией ’’сверхчеловека”, который призван за¬
воевать мир и преобразовать его. Он понял, что этого ’’сверхчеловека” надо искать
не где-то на стороне, а культивировать в самом себе, что он может родиться в
116
борьбе с буржуазией и буржуазным менталитетом. Кроме того, Муссолини явно
импонировало у Ницше понимание народа как ’’постамента для избранных натур”,
а войны — как наивысшего проявления человеческого духа. При этом Муссолини
считал, что война почти всегда предшествует революции. Сама же революция
виделась ему как взрыв насилия, ниспровергающий существующий порядок.
Этот взрыв направляется в нужную сторону энергичным меньшинством и в ко¬
нечном счете приводит к триумфу возглавивших движение деятелей, среди кото¬
рых первую роль играет он сам. Муссолини полагал, что достаточно будет натиска
небольшой, но хорошо организованной элитарной группы революционеров, чтобы
свергнуть господство правящего обществом буржуазного меньшинства. Масса
непременно поддержит переворот, и тем самым будет окончательно решен вопрос
о власти.
Эти идеи дуче14 проповедовал в небольшой газете ’’Лотта ди классе” (’’Клас¬
совая борьба”), которой он обзавелся с помощью социалистов провинции Эмилия-
Романья. Безусловно, он был одаренным журналистом. Небольшой по формату
листок, ставший ежедневным органом Итальянской социалистической партии
(ИСП) в Форли, почти полностью состоял из его статей. Муссолини громил мо¬
нархию и милитаризм, ругал богатых и священников, социалистов-реформистов
и республиканцев. Его статьи были злы и беспощадны, их тон безапелляционен
и агрессивен, фразы категоричны и напористы. Популярность газеты росла, ее
тираж удвоился, достигнув 2,5 тыс.экземпляров, а дуче, став секретарем социалис¬
тической партии в Форли, в октябре 1910 г. впервые попал на очередной съезд
ИСП, проходивший в Милане.
Исповедуя культ силы, Муссолини не мог мириться с реформистским, рассчи¬
танным на постепенную эволюцию курсом ИСП. Он был недоволен всем: вялостью
и нерешительностью руководства, его нежеланием идти на открытый конфликт
с правительством, деятельностью парламентской группы социалистов, самой
атмосферой соглашательства, царившей в их среде. Но под этим недовольством
скрывались иные, более глубокие мотивы его поведения. Жажда популярности
провинциального бунтаря постепенно вытеснялась трезвым расчетом путей и
возможностей завоевания власти. Тонкий нюх и чутье политикана безошибочно
подсказывали Муссолини, что назревший в партии кризис, вызванный обостре¬
нием борьбы между сторонниками реформистской и революционной тактики,
можно использовать для продвижения наверх. И он разыгрывает эту карту
на очередном съезде ИСП в Эмилии-Романье в июле 1912 г.
Для политической карьеры Муссолини этот съезд имел особое значение.
’’Непримиримые” деятели ’’революционной фракции” и среди них Муссолини
сумели добиться изгнания из ИСП правых реформистов. Речь Муссолини на съезде
имела шумный успех. Ее комментировали, цитировали в печати. Но это не могло
полностью удовлетворить честолюбие дуче. Для человека, в избытке наделенного
способностями публициста, самым надежным путем наверх была центральная
общеитальянская газета ИСП, и мысль об этом не давала Муссолини покоя. В
грезах он уже давно был в Милане — цитадели промышленного пролетариата
и рабочего движения. И все-таки у него хватило выдержки ничем не выдать своего
восторга, когда в ноябре 1912 г. ему было поручено возглавить редакцию газеты
’’Аванти!” (’’Вперед!”). В 29 лет Муссолини, еще год назад мало кому известный,
получил один из самых ответственных постов в партийном руководстве. Ни одному
из итальянских социалистов не удавалось прежде совершить столь стремительный
14 ’’Маленьким вождем” (”пикколо дуче”) он был впервые назван в 1907 г. после высыл¬
ки из кантона Женевы. Спустя несколько лет этот титул, но уже без определения ’’пикколо”
замелькал в газете революционной фракции итальянских социалистов ”Ла соффитта” (’’Чер¬
дак”) и с тех пор прочно закрепился за Муссолини, который не скрывал своего удовлетворе¬
ния по этому поводу.
117
рывок. И дело было не столько в расположении к нему К. Ладзари, Дж.М.Серрати,
А. Балабановой, Ф. Чиккотти и некоторых других руководителей ИСП, поддер¬
жавших его кандидатуру, сколько в его ловкости и беспринципности, безгранич¬
ной самовлюбленности и цинизме. Муссолини не брезговал ничем: ложь, лесть,
интриги, демагогия - весь арсенал средств карьериста был пущен в ход. И люди
пасовали перед его напором, психологически не могли противостоять агрессивно¬
му честолюбцу. Внутри ИСП не было крепкого единого ядра революционных
руководителей, тесно связанных пролетарскими массами, и это обстоятельство
создавало благоприятную для бонапартизма обстановку, в которой, по меткому
наблюдению А. Грамши, ’’более или менее решительные люди могли на основании
преходящих личных успехов. . . захватить самый высокий руководящий пост
путем неожиданных и внезапных действий”15. Так и случилось с Муссолини.
Мало сказать, что Муссолини знал ремесло репортера. Он любил газету и был
виртуозом журналистского дела. Броские заголовки, животрепещущие темы,
простой, доступный пониманию, нередко переходящий грань приличия язык, а
главное - свежие радикальные идеи, пришедшие на смену реформистским, --
все это привлекало читателей ’’Аванти!”. Через полтора года тираж газеты возрос
с 20 до 100 тыс. экземпляров, она стала одной из самых читаемых в Италии.
А затем разразилась мировая война, и социалистическая партия, верная своей
давней антимилитаристской традиции, обратилась к массам с антивоенным мани¬
фестом и выдвинула лозунг ’’абсолютного нейтралитета”. Однако по мере разви¬
тия конфликта тон публикаций в ’’Аванти!’’приобретал ярко выраженный антигер¬
манский и антиавстрийский характер, а проантантовские симпатии Муссолини
становились ’’секретом полишинеля”. 18 октября 1914 г. в ’’Аванти!” была опуб¬
ликована передовая статья ”От нейтралитета абсолютного к нейтралитету активно¬
му и действительному”, и, хотя эта формула противоречила антивоенному курсу
социалистов, Муссолини пытался навязать ее партийному руководству. Заявив,
что прежняя установка является не слишком обязывающей и догматической, он
потребовал проведения в партии референдума по этому вопросу. После длитель¬
ных и ожесточенных дебатов на заседании руководства ИСП резолюция Муссолини
была отклонена, сам он освобожден от обязанностей главного редактора, а еще
через месяц с шумом исключен из партии.
Трудно было поверить, что Муссолини, признанный вождь левого крыла социа¬
листов, столь решительно изменил свою политическую ориентацию. Однако рене¬
гатство дуче — факт сугубо внешний. Ему не предшествовала длительная внутрен¬
няя борьба, оно не сопровождалось мучительными переживаниями и сомнениями,
не было и никакой трансформации взглядов. Муссолини никогда не был марксис¬
том, а эклектичная амальгама его взглядов позволяла без труда выбрать из них
то, что было необходимо в данный момент. В этом смысле Муссолини сам себе
не изменил. Он ни в малейшей степени не ощущал себя предателем и был уверен
в своей правоте.
Для вульгарного прагматика, исповедовавшего крайний индивидуализм и счи¬
тавшего собственную персону источником истины, этот шаг был результатом ра¬
циональной оценки всех ”за” и ’’против”. В Муссолини удивительным образом
уживались расчетливость и авантюризм. Когда началась война, он нутром ощутил
приближение крупных исторических перемен. Лидерство в социалистической
партии его уже не устраивало, ибо он пришел к выводу, что ’’поставил не на ту
лошадь”. В этом убеждала и неспособность ИСП возглавить массовые револю¬
ционные выступления в дни ’’красной недели”16, и крах II Интернационала, мно¬
15 Тридцать лет жизни и борьбы Итальянской коммунистической партии. М., 1953, с. 185.
16 Повсеместные антиправительственные выступления в июне 1914 г., зачастую перерастав¬
шие в жаркие схватки с полицией и войсками.
118
гие ведущие деятели которого проголосовали в парламентах за выделение воен¬
ных кредитов. Война вдохновляла Муссолини разгулом насилия, которое он так
долго воспевал, а насилие было несовместимо с нейтралитетом. К тому же его не
покидала уверенность, что война дестабилизирует обстановку, облегчит осуществ¬
ление социального переворота и захват власти. Какого именно переворота -
неважно, важно другое - вакантное место лидера в грядущих событиях. Этот ре¬
шающий аргумент и перевесил чашу весов.
Муссолини вел беспроигрышную игру, так как, вступив в конфликт с ИСП,
он уже обеспечил себе тыл и исходные позиции для нового наступления. Еще вес¬
ной 1914 г. он познакомился с неким Ф. Нальди, издателем одной болонской
газеты. У Нальди были связи при королевском дворе, он знался с министром
иностранных дел Сан-Джулиано, имел друзей среди крупных промышленников и
финансистов. В 1960 г. 74-летний Нальди дал обширное интервью газете ’’Иль
паэзе” (’’Страна”). Суть его откровений в лаконичной форме выражена в под¬
заголовке к публикации - ’’Проблема для правительства Саландры: найти про¬
дажного социалиста”17. Исподволь готовясь втянуть Италию в войну, правительст¬
во считало необходимым подготовить к этому общественное мнение, по возмож¬
ности развеять антивоенные настроения масс и раздуть милитаристский психоз.
Для этого нужно было отыскать и опереться на таких людей, которые могли
бы ради личных выгод козырнуть собственной популярностью.
Муссолини, как никто другой, подходил для этой цели. Речь шла не о деньгах,
это признают почти все писавшие о нем авторы, но дуче не мог и не пытался про¬
тивостоять соблазну иметь собственную большую газету, которая стала бы в его
руках мощным политическим оружием, дающим возможность дальнейшей борь¬
бы за власть. Муссолини всю жизнь мечтал об этом.
Первый номер ’’Пополо Д’Италия” (’’Народ Италии”) вышел в свет 15 ноября.
Сразу нашлись и деньги, и бумага, и оборудование. Хотя газета поначалу назы¬
валась ’’ежедневная, социалистическая”, именно руководство ИСП и социалисти¬
ческая партия в целом подвергались на ее страницах злобным, ожесточенным
нападкам. ’’Пока у меня карандаш в руке и револьвер в кармане, - цинично
заявил Муссолини, вернувшись к себе в редакцию после исключения из ИСП, -
я не боюсь ничего. Я силен, несмотря на то, что остался почти один. Может быть,
я силен именно потому, что остался один”18. Карандаш был пущен в ход сразу,
револьвер - спустя несколько лет. Статьи Муссолини становились все злее и
агрессивнее, а голос набирал силу в общем хоре интервентистов — тех, кто
ратовал за немедленное вступление Италии в войну на стороне стран Антанты.
Общую тональность задавали националисты, устраивавшие шумные антиавстрийс-
кие кампании, им вторили представители так называемой ’’демократической
левой” (социал-реформисты, республиканцы), которые связывали с победой
над австро-германским блоком надежды на решение многих социальных проблем
и торжество либерально-демократических принципов.
Муссолини не мог примкнуть ни к одному из этих движений. Усвоив идеи
националистов, он не обнаружил в них столь желанной для себя перспективы
политического переворота. Что же касается реформистов, то они оставались его
лютыми врагами со времени исключения из ИСП. Цепкий ум и безошибочное
политическое чутье помогли дуче нащупать третий путь, позволявший синтези¬
ровать идеи ’’величия Италии” и социальной революции. Так он оказался на по¬
зициях революционных интервентистов, став среди них наиболее яркой и колорит¬
ной фигурой.
Значительная часть сторонников нового течения примкнула к нему именно
потому, что верила в возможность своим участием в войне приблизить револю¬
17 11 Paese, 14.1.1960.
18 Цит. по: /Син Ц.И. Миф, реальность, литература. М., 1968, с. 53.
119
цию и сделать Италию великой. Идея ’’революционной войны за место под солн¬
цем” оказалась весьма соблазнительной и удобоваримой для широких слоев
мелких собственников. И постепенно Муссолини стал выразителем именно их
настроений. Его экстремизм был легко доступен пониманию обывателей и люм¬
пенов. Жажда насилия и наживы, стремление к самоутверждению через надру¬
гательство над личностью, слепая ненависть к другим народам, мелочно-тщеслав¬
ное себялюбие и зависть — вся эта муть, годами копившаяся в тайниках души
мелких буржуа и деклассированных элементов и разжигавшаяся милитаристской
пропагандой националистов, выплеснулась наружу. В этом грязном потоке
Муссолини чувствовал себя как рыба в воде. ”Я все больше убеждаюсь, — писал
он, - что для блага Италии было бы полезно расстрелять. . . дюжину депутатов
и сослать на каторгу хотя бы несколько экс-министров. .. Парламент в Италии —
это чумная язва, отравляющая кровь нации. Ее необходимо вырезать”19.
Официально Италия вступила в первую мировую войну 23 мая 1915 г. Муссо¬
лини не последовал примеру многих националистов и не бросился записываться
добровольцем. Газетчики обвиняли его в tpycocin, он огрызался, как мог, уве¬
ряя, что ждет призыва своего года. Повестка пришла лишь в конце августа, а с
середины сентября он был уже в действующей армии. Легенда о безрассудной
храбрости Муссолини на фронте создана им самим после окончания войны. На
самом деле он не совершил ничего выдающегося. Дуче носил военную форму
17 месяцев, но лишь треть этого срока провел в окопах, остальное время был в
тылу - в госпиталях, в отпусках. В феврале 1917 г. он стал жертвой несчастного
случая: во время инструктажа по пользованию минометом в траншее разорвалась
одна из мин. Четверо солдат были убиты наповал, а Муссолини ранен в правую
ногу. Через полгода он демобилизовался и вернулся в редакцию ’’Пополо
д’Италиа”, а еще спустя два месяца разразилась трагедия под Капоретто. Итальянс¬
кая армия была наголову разбита австрийскими войсками. По дорогам Северной
Италии брели домой сотни тысяч измученных, озлобленных людей, еще недавно
называвшихся солдатами.
Муссолини знал чувства и настроения фронтовиков. Многие из них уверовали
в силу, как в универсальное средство разрешения противоречий, а цена прав
личности, да и человеческой жизни в их шкале нравственных ценностей резко
упала. Эта масса ожесточенных на весь мир людей была переполнена недовольст¬
вом, которое могло вспыхнуть от первой же искры.
По сравнению с прочими демагогами, коих в то время было в Италии немало,
Муссолини обладал одним бесспорным преимуществом: он сумел не только
понять интересы фронтовиков, но и выразить в простой и доступной форме сок¬
ровенные мысли и чаяния этих людей, нащупать такие пружины в их сознании,
которые усугубляли чувство обиды и побуждали к решительным действиям.
Если бы он не нашел этой точки опоры, ему бы грозила судьба безработного жур¬
налиста. А Муссолини предстал перед фронтовиками именно таким лидером,
живой легендой и ’’сверхчеловеком”, для которого не было и нет ничего невоз¬
можного. Постепенно он стал не просто выразителем настроений неудовлетворен¬
ности этого слоя, но его кумиром, героем собственного мифа. Муссолини был
подвержен резким вспышкам гнева, мстителен и жесток, но эти качества лишь
дополняли его имидж ’’человека действия”, готового на все.
Бывшие фронтовики были превосходной социальной базой, однако вскоре
Муссолини понял, что для захвата власти необходима крепкая, боевая органи¬
зация, действующая по мановению руки своего вождя и дающая возможность
пустить в ход и револьвер. 21 марта он собрал в Милане бывших интервента с-
тов, националистов, футуристов. Всего около 60 человек. Они решили создать
1 9 Mussolini В. Scritti е discorsi, v. 1. Milano, 1934, р. 35-36.
120
’’Боевой союз” (’’Фашио ди комбаттименто”, отсюда происходит и название
нового движения) и с этой целью созвать некое учредительное собрание. На опуб¬
ликованный в газете ’’Пополо д’Италиа” призыв откликнулось немногим более
сотни человек. 23 марта 1919 г. эти люди расположились в особняке миланского
торгово-промышленного клуба на площади Сан-Сеполькро.
Два дня лились патриотические речи, звучали ставшие привычными призывы
к восстановлению величия Италии, шли дебаты о внешней политике. 54 человека
подписали декларацию, в которой фашисты — так стали именовать себя члены
новой организации — обязались защищать требования фронтовиков и саботиро¬
вать бывших нейтралистов. Они провозгласили себя противниками всякого, в
частности итальянского, империализма и тут же потребовали аннексии спорных
с Югославией областей Далмации и Фиуме. Вскоре их программа была дополнена
обширным перечнем социальных лозунгов, звучавших очень радикально: упразд¬
нение сената, полиции, каст, привилегий и титулов, всеобщее избирательное право,
гарантии гражданских свобод, созыв Учредительного собрания, отмена тайной
дипломатии и всеобщее разоружение, запрет банковских операций и прогрессив¬
ный налог на капитал, установление для всех 8-часового рабочего дня и минимума
заработной платы, участие рабочих в техническом управлении предприятиями, сек¬
вестр 85% прибылей военных корпораций и национализация военной промыш¬
ленности, передача земли крестьянам, запрет детского труда до 16 лет, всеобщее
образование и бесплатные библиотеки, лишение имущества религиозных конг¬
регаций и многое другое. Таким образом, фашисты обращались не к какому-то
конкретному социальному слою, а ко всем итальянцам, жаждавшим ощутимых
социальных и политических перемен.
Не прошло и трех недель, как боевики образованной организации заявили о
себе погромом, положившим начало целой серии нападений на профсоюзы, редак¬
ции рабочих газет и помещения рабочих партий. Вскоре фашисты почувствовали,
что их призывы к установлению ’’сильной власти” находят все большее сочувст¬
вие наверху, а пространная социальная программа привлекает массы.
Муссолини не скрывал своих намерений. В условиях спада революционного
движения, когда непосредственная угроза существующему строю миновала,
он открыто заявил о своих претензиях на завоевание политической власти.
’’Фашизм - это гигантская мобилизация моральных и материальных сил, — писал
он 23 марта 1921 г. - Чего мы добиваемся? Говорим об этом без ложной скром¬
ности: управления нацией”30.
Условия для захвата власти фашистами складывались весьма благоприятные:
правящие круги увидели в них силу, способную разгромить революционное движе¬
ние и обеспечить преемственность своего господства силовыми методами. Рабочий
класс, расколотый противоречиями между коммунистами и социалистами, уже не
мог оказать фашизму должного сопротивления. Сектантская политика молодой
компартии, с одной стороны, и пассивно-реформистская тактика социалистов —
с другой, обезоруживали даже тех рабочих, которые сражались с фашизмом,
день ото дня наращивавшим силы.
В мае 1921 г. Муссолини был избран в итальянский парламент. Это давало
ему возможность приобщиться к механизму законотворчества, заглянуть в те
’’коридоры власти”, о вхождении в которые он давно с вожделением мечтал.
Кроме того, 35 мандатов, полученных фашистами, позволяли им участвовать в
парламентской игре, закулисных комбинациях и сделках. И хотя Муссолини
называл все это ’’мышиной возней”, а парламентскую группу фашистов - ’’кара¬
тельным взводом”, он тем не менее внимательно присматривался к внутрипар-
ламентской кухне, просчитывал шансы на успех. В ноябре 1921 г., в момент созда¬
30 Ibid, р. 131.
121
ния фашистской партии (ПНФ), он демонстративно отказался от поста генсека:
он должен был быть выше текущих партийных дел. Этот жест был типичен для
Муссолини, ставшего членом руководства партии, но на деле обладавшего всей
полнотой власти. Кроме того, это соответствовало его представлениям о роли
партии в революционном процессе и общественной жизни. Дуче считал партию
необходимым, но все же второстепенным инструментом в завоевании полити¬
ческой власти, ибо главным было движение масс, ведомых элитарным меньшинст¬
вом. В организации общественной жизни после захвата власти партии отводилась
роль идейной дубинки, с помощью которой следовало вколачивать в сознание
итальянцев новые стереотипы мышления и нормы поведения, а реальная испол¬
нительная власть должна была быть сконцентрирована в руках чиновников госу¬
дарственного аппарата. Так оно в дальнейшем и произошло.
Осенью 1922 г. в Италии фактически установилось двоевластие: фашисты
захватывали все новые города и провинции, а центральное правительство смотре¬
ло на это сквозь пальцы. Стало ясно, что правящие круги окончательно взяли
курс на передачу фашизму власти. Оставалось лишь решить вопрос о том, в какой
форме это сделать. Однако обстановка изменялась столь стремительно, что окон¬
чательный выбор уже не зависел от воли тех или иных политических деятелей.
О том, что произошло в Италии в октябре 1922 г., написаны тысячи страниц.
Многое выдумали впоследствии Муссолини и его апологеты, реальные факты
переплелись с домыслом, а наиболее часто повторяемые эпизоды для целого поко¬
ления итальянцев стали азбучными истинами, в которых сами участники событий
уже не всегда могли отличить правду от выдумки.
Азартный игрок, Муссолини сделал ставку на вооруженный захват власти.
Однако его одолевали сомнения. Фашисты не имели необходимых технических
средств для осуществления мятежа. На их ’’высокий боевой дух” рассчитывать
также не приходилось, ибо они привыкли одерживать победы, лишь будучи в
большинстве. Муссолини отдавал себе отчет в том, что военная авантюра может
закончиться плачевно, так как регулярным войскам не составляло труда разогнать
толпу фашистов. Но общий тактический расчет Муссолини был верен: ставка дела¬
лась не столько на удар, сколько на нежелание противника сопротивляться. По
мере того как машина подготовки мятежа набирала обороты, остатки сомнений
у Муссолини рассеивались. В какой-то момент он понял, что проявление нереши¬
тельности может загубить все дело и в одночасье разрушить его авторитет среди
оголтелых экстремистов. Точки над ”и” были поставлены 24 октября в Неаполе,
где в театре Сан-Карло открылся очередной съезд фашистских союзов.
Муссолини выступил на нем с агрессивной речью, ультимативно потребовав
у правительства предоставить фашистам пять министерских портфелей и комисса¬
риат авиации. Он красочно живописал о своей преданности монархии, которая
якобы не может и не должна противиться силам, несущим оздоровление нации.
Муссолини, всю свою политическую карьеру шедший под республиканским фла¬
гом и всего лишь год назад демонстративно покинувший зал заседаний парламен¬
та во время тронной речи короля, Муссолини, отстоявший в упорной борьбе с
монархистами республиканскую формулу фашизма, этот самый Муссолини за
несколько дней до фашистского мятежа отказался от своего антироялистского
прошлого и, понимая силу монарха, из конъюнктурных соображений расшарки¬
вался перед ним.
Вечером того же дня в отеле ’’Везувий”, где остановился дуче, собрались его
ближайшие сподвижники и квадрумвиры (И. Бальбо, Ч.М. Де Викки, Э.Де Боно,
М. Бьянки) - члены оперативного руководства фашистскими отрядами. После
недолгих дебатов решение было принято: 27 октября - всеобщая мобилизация
фашистов, 28 - атака на главные центры страны. Три колонны сквадристов - чле¬
нов фашистских боевых отрядов (сквадр) - должны были войти в Рим со сторо¬
ны Перуджи, предъявить ультиматум правительству Л. Факта и овладеть основ-
122
ними министерствами. В случае провала операции предполагалось провозгласить
создание фашистского правительства в Центральной Италии и готовить новый
’’поход на Рим”.
Сразу полилась кровь: в Кремоне, Болонье и Алессандрии сквадристы стали
уже неуправляемы. Кабинет министров принял решение об отставке, но предвари¬
тельно утвердил и даже разослал на места декрет об осадном положении, в соот¬
ветствии с которым армия получала необходимые полномочия для наведения по¬
рядка. Однако в последний момент вызванный из загородной резиденции король
Виктор-Эммануил III отказался подписать этот декрет. Остается лишь догадывать¬
ся, чем он при этом руководствовался. Вероятно, надеждой сторговаться с Муссо¬
лини и тем самым избежать лишних потрясений.
Фашисты перевели дух. 28 октября, когда их колонны бодрым маршем двину¬
лись к Риму, Муссолини забаррикадировался в редакции ’’Пополо д’Италиа”,
хотя особых оснований для беспокойства у него не было: префект Милана спе¬
циально выставил армейские патрули на улицах, ведущих к редакции. Дуче выгля¬
дел скорее охраняемой, нежели преследуемой властями персоной. Кроме того, на
случай провала ’’похода на Рим” у него был разработан нехитрый план бегства:
быстроходный полуспортивный автомобиль, купленный два года назад, в считан¬
ные часы мог доставить его к швейцарской границе. Но воспользоваться им не
пришлось. Днем 29 октября Муссолини получил столь желанное извещение о наз¬
начении его премьер-министром и вечером того же дня на специальном поезде,
в спальном вагоне отбыл в Рим. Переодевшись в фашистскую форму (черную
рубашку, темно-зеленые брюки и краги), дуче явился к королю. В этот, как ему
казалось, исторический миг Муссолини очень нравился самому себе. Несколько
лет спустя в беседе с немецким писателем Э. Людвигом он признался, что по доро¬
ге в Рим чувствовал себя артистом* 21. И как всякий артист, Муссолини играл на
публику. Выйдя с королем на балкон, он приветствовал ликовавшие толпы черно¬
рубашечников. Санкюлоты фашизма не очень стройными рядами маршировали
перед дворцом короля. Так завершился фашистский переворот, с иронией наз¬
ванный в народе ’’революцией в спальном вагоне”.
"ДУЧЕ ВСЕГДА ПРАВ"
Став премьером, Муссолини сохранил многие привычки провинциального
популиста. Мелкобуржуазная среда, в которой он вырос, навсегда привила ему
пристрастие к помпезности, показной пышности, дешевым эффектам. Его поведе¬
ние и стиль жизни были далеки от аристократической утонченности, вульгарны и
мелочно-тщеславны. Муссолини демонстративно презирал светские манеры и даже
на официальных церемониях и обедах не всегда соблюдал правила этикета, так как
толком их не знал, да и не хотел знать.
Дуче так уверовал в собственную исключительность, был столь беспредельно
самоуверен, что, став во главе правительства и не имея ни малейшего опыта
управления страной, с лихостью принялся, нередко по наитию, плодить много¬
численные декреты и распоряжения22. Эта деятельность носила сугубо эмпири¬
ческий характер, но ее направленность была очевидна. Муссолини стремился сос¬
редоточить в своих руках всю полноту власти, в первую очередь - исполнитель¬
ную. ’’Демократия — это правительство, — утверждал он, — которое дает или пытает¬
ся дать народу иллюзию того, что он является господином”23. Однако своими
11 Ludwig Е. Op. cit., р. 96.
21 Главными среди них были создание в декабре 1922 г. Большого фашистского совета
(БФС), состоявшего из лично назначавшихся Муссолини членов, и преобразование в 1923 г.
фашистских сквадр в так называемую Добровольную милицию национальной безопасности
(ДМНБ), присягавшую королю, но подчиненную дуче.
2 3 Mussolini В. Opera omnia, v. XXV. Firenze, 1957. p. 262.
123
действиями фашистское правительство не давало даже такой иллюзии. В эти годы
Муссолини, в недавнем прошлом ’’непримиримый революционер” и борец против
засилья капитала, видел путь оздоровления экономики в свертывании государст¬
венного регулирования и поощрении частной инициативы. Мероприятия его каби¬
нета24, призвавшего граждан ’’копить и обогащаться”, ударили по благосостоя¬
нию основной массы налогоплательщиков, однако способствовали стабилизации
капитализма и выводу страны из затяжного послевоенного кризиса.
В политической биографии Муссолини случались моменты, когда шансов на
’’выживание”, казалось, уже почти не оставалось. Так было в ноябре 1919 г.,
когда дуче сделал первую попытку прорваться в итальянский парламент, но
потерпел сокрушительное поражение. Вечером 16 ноября, когда стали известны
итоги голосования, его политические противники пронесли по. улицам Милана
гроб, имитируя похороны Муссолини. По свидетельству М. Сарфатти, его любов¬
ницы и биографа, Муссолини был полностью деморализован: хотел продать газету
и бросить политику, стать каменщиком или пилотом, убраться куда подальше и
2 5
даже эмигрировать .
Еще более тяжелый удар он пережил весной—летом 1924 г., когда в стране
разразился острейший политический кризис, поводом к которому стало убийство
фашистами лидера Унитарной социалистической партии Д. Маттеотти. Копившееся
в народе недовольство мощным потоком выплеснулось наружу, грозя смести
чернорубашечников вместе со всеми их сквадрами. Газеты наперебой печатали
сообщения об убийстве, города и поселки бурлили от гнева, на улицах проходили
многотысячные митинги, вспыхивали стихийные забастовки. Массы требовали
отставки Муссолини и наказания виновных. Фашисты боялись выходить из домов
и прятали значки своей партии, многие помещения ПНФ были разгромлены, ряд
общественных организаций, в частности влиятельная ассоциация бывших фрон¬
товиков, заявили о своем отказе от поддержки фашизма. Правительство пол¬
ностью утратило контроль над ситуацией и не смогло мобилизовать даже фашист¬
скую милицию. В верхах ПНФ царила паника. Депутаты оппозиционных нефа¬
шистских партий (либералы, пополяри, социалисты, коммунисты и др.), возму¬
щенные совершенным злодеянием, покинули парламентский дворец Монтечиторио
и образовали оппозиционный блок, названный по аналогии с одним из эпизодов
борьбы в Античном Риме Авентинским* 2 * 6.
Муссолини был вынужден прервать работу парламента. Никогда прежде он не
был так потрясен и растерян. Удары обрушивались на него со всех сторон, сорат¬
ники прятались по углам, чиновники министерств разбегались кто куда, на ули¬
цах взбудораженные горожане угрожали самосудом. По свидетельству помощ¬
ников Муссолини, в те кризисные дни он был охвачен паникой: метался по каби¬
нету, бил себя кулаками по голове, кричал, что с фашизмом в Италии покончено
навсегда. Муссолини казнил себя за неосмотрительность, но это были не упреки
совести, а муки политикана, совершившего ошибку и поставившего на карту
свою карьеру. А потом он впал в прострацию. Законченный индивидуалист, Мус¬
солини остро нуждался в помощи и поддержке. Бледный, с потухшим взором
на небритом лице, трясущимися губами и бессильно опущенными на письменный
стол руками, он выглядел как некий ’’торговец, собирающийся объявить о своем
банкротстве”. Таким его застали главарь болонских фашистов Л.Арпинати и
четверо сквадристов, специально приехавших в Рим, чтобы поддержать своего
2 4 Отмена именной регистрации ценных бумаг, замена прогрессивного налогообложения
пропорциональным, отмена ограничений на рост платы за жилье, денационализация телеграфа,
телефона и трамвайных путей, сокращение расходов на социальное страхование и др.
2 5 Sarfatti М. Op. cit.. р. 260.
2 6 Авентинский холм - один из семи холмов Вечного города, на который удалились плебеи
в знак протеста против политики патрициев.
124
дуче ’’Ситуация невыносима, - промямлил Муссолини в ответ на бодрые речи
Арпинати, - мне швырнули под ноги труп”2 3 * * 7. Спустя несколько лет дуче признал¬
ся своему лечащему врачу, что ”в те дни достаточно было бы натиска 50, нет,
даже 20 решительных людей”, и он бы ушел в отставку.
Постепенно пик кризиса миновал, буржуазия вновь сплотилась на платформе
фашизма, и дуче воспрянул духом. 3 января 1925 г. он выступил в парламенте
с речью, которая означала переход фашизма в наступление. В короткий срок в
Италии была издана серия ’’чрезвычайных законов”, приведших к ликвидации
демократических институтов общества и установлению фашистской диктатуры2 8.
Удар по демократии был для Муссолини логичным, ибо само понятие ’’свобода”
существовало в его представлении в качестве некой отвлеченной категории,
лишенной конкретного содержания. Не раз он откровенно насмехался над прин¬
ципами Великой французской революции, говорил, что свобода всегда была лишь
плодом воображения философов, а народ, мол, просит у него не свободу, а хлеб,
дома, водопроводы.
Муссолини присвоил себе новый официальный титул — ’’глава правительства”
и отныне должен был формально отчитываться в своих действиях только перед
королем, который в свою очередь мог подписывать декреты лишь с ведома и
согласия дуче. Традиционное разделение законодательной и исполнительной
властей было в значительной степени сведено на нет, так как правительство полу¬
чило право издавать законы даже без формального согласия парламента. Дуче
прочно усвоил привычку объявлять о своих решениях с балконов официальных
резиденций: дворцов ’’Киджи”, позже ’’Венеция”. Собиравшиеся перед дворцом
чернорубашечники, да и просто любопытные восторженно вопили ”ДА”! в ответ
на вопрос дуче, нужен ли тот или иной декрет. Эта нехитрая процедура позволяла
Муссолини представлять ”да”, сказанное фашистами, как согласие с его, поли¬
тикой большинства итальянцев. Официальным органам информации оставалось
лишь преподнести соответствующим образом это ’’народное одобрение”.
Для Италии 30-е годы были временем упрочения и господства режима Муссо¬
лини. Многим тогда казалось, что фашизм укрепился надолго, что он расширил
национальные горизонты, добился реальных успехов и обеспечил себе поддерж¬
ку подавляющего большинства итальянцев. Методы, которыми пользовался Мус¬
солини для насаждения таких представлений, сочетали элементы прямого насилия
с попытками капиллярного, всеохватывающего проникновения фашистских
постулатов и структур в ткань гражданского общества, в души и мысли людей.
Дуче был изощренным и умным диктатором. Он понимал, что одним лишь наси¬
лием невозможно создать прочный фундамент политической власти, что необхо¬
димо Нечто большее - согласие людей с существующей системой, отказ от попы¬
ток противодействия ей. С этой целью фашизм активно насаждал в обществе
собственную систему идейно-политических и нравственных ’’ценностей”, осно¬
ванную на безоговорочном признании авторитета вождя, олицетворявшего
абсолютную истину во всех ипостасях. Моральная уязвимость господствовавшей
идеи была очевидна. Однако осознание этого факта толкало носителей идеи не к
нравственной самопереоценке, а к силовому подавлению всякого другого мне¬
ния, затыканию ртов и физическому устранению инакомыслящих. При этом
отсутствие массовых форм проявления диссидентства объявлялось верным приз¬
наком всеобщего согласия.
Полностью отрицать такое согласие нет достаточных оснований, ибо замыка¬
ние протеста на личностном уровне, его самоограничение рамками неконтроли¬
2 7 Цит. по: Fermi L. Op. cit., р. 246.
3 8 Роспуск антифашистских партий и организаций, запрет антифашистской печати, созда¬
ние Особого трибунала и тайной политической полиции режима (ОВРА), фашизация госу¬
дарственных институтов, присвоение БФС законодательных функций и др.
125
руемой мыслительной деятельности является не чем иным, как формой безро¬
потного принятия навязываемых сверху устоев и догм. Кроме того, режиму
Муссолини действительно удалось ’’оболванить” значительные массы людей, в
особенности молодых, привить им стереотипы поведения, внедрить в их сознание
жизненные устои, соответствовавшие теории и практике фашизма29. И хотя
это влияние оказалось не столь глубоким, как хотелось Муссолини и его окруже¬
нию, оно тем не менее сформировало определенный пласт политической культу¬
ры итальянского общества того времени. Консенсус был, таким образом, достиг¬
нут, но стабильным он не был никогда: до середины 30-х годов зона конформистс¬
кого согласия в обществе расширялась, но после интервенции в Испанию и изда¬
ния ’’расовых законов” в 1938 г. приоритет в средствах обеспечения политичес¬
кой стабильности и консенсуса вновь был отдан силовым методам.
В условиях каталитической Италии обеспечение общественного согласия в
значительной степени зависело от отношений государства с Ватиканом. Конечно,
Муссолини очень хотелось решить ’’римский вопрос”30, перед которым пасова¬
ли все его предшественники. Собственное прошлое его ничуть при этом не смуща¬
ло. В молодости он был воинствующим атеистом и даже некоторые из своих ста¬
тей подписывал как ’’подлинный еретик”. Его ортодоксальность с порога отвер¬
гала мнение тех социалистов, которые считали религию частным делом каждого,
а не ’’опиумом для народа”.
Злобные нападки на христианское учение, культ и его служителей продолжа¬
лись вплоть до начала 20-х годов, однако вскоре тон выступлений Муссолини
резко изменился. В первой речи в парламенте он имел смелость упомянуть деся¬
тилетиями не поднимавшийся ’’римский вопрос”, а став премьером, нанес силь¬
ный удар по антиклерикальной традиции либералов: выделил средства на вос¬
становление разрушенных церквей, в школы и больницы вернул распятие, признал
католический университет в Милане и увеличил жалованье 60 тыс. приходских
священников.
Действия Муссолини не сопровождались какой-либо ломкой мировоззрения,
они диктовались потребностями политической стратегии и тактики. Вне рамок
этих потребностей Муссолини оставался верен себе: в церковь не ходил, никогда
не исповедовался, религиозные обряды не признавал. Лишь однажды, в 1932 г.,
он нанес официальный визит в Ватикан и в соответствии с обычаем должен был
29 Оставляя в стороне нуждающийся в специальном рассмотрении вопрос об идеологии
итальянского фашизма, отметим лишь то, что ее стержнем был примат интересов нации над
интересами всех социальных групп и отдельно взятых индивидуумов. Именно нация ста¬
новилась тем высшим нравственным мерилом, которое, по замыслу фашистов, должно было
определять поведение и помыслы людей. Интегрированные интересы нации должно было
выражать фашистское государство, вне которого не могли существовать ни политические
организации общества, ни группы, ни даже индивидуумы. Основываясь на принципах корпо¬
ративизма, государство должно было примирять в своем единстве различные общественные
интересы. В свою очередь корпоративизм, трактовавшийся фашистами как "новый тип поли¬
тической организации общества", был противопоставлен социализму и либерализму одновре¬
менно. В развернутом виде эти идеи изложены в "Хартии труда”, одобренной БФС весной
1927 г., а также в "Доктрине фашизма”, написанной философом Дж. Джентиле и отредакти¬
рованной самим дуче. Этот документ был опубликовац в XIV томе "Энциклопедии Треккани",
вышедшем в свет в 1932 г. В советской литературе идеология итальянского фашизма наибо¬
лее полно освещена в упоминавшейся выше монографии Б.Р. Лопухова "История фашистско¬
го режима в Италии".
30 Так называемый "римский вопрос" возник в прошлом веке в ходе завершения объеди¬
нения Италии под эгидой Савойской династии. В сентябре 1870 г. королевские войска заняли
Рим - столицу папской области. Первосвященник лишился светской власти, проклял итальян¬
ское государство и запретил католикам участвовать в политической жизни. В условиях страны,
подавляющая часть населения которой была верующей и находилась под духовным влиянием
Ватикана, такой разрыв выглядел явной аномалией, однако попытки либерального государст¬
ва примириться с папой успеха не имели.
126
участвовать в торжественной молитве у гробницы святого Петра. Дуче опустился
на колени только после того, как из храма были удалены все фотокорреспонден¬
ты.
’’Римский вопрос” был официально урегулирован в 1929 г. В обмен на офи¬
циальное признание Итальянского королевства Ватикан получил статус самостоя¬
тельного государства с территорией 44 гектара и населением около тысячи чело¬
век. Однако отношения святого престола с фашистским режимом оставались
непростыми и в дальнейшем неоднократно обострялись.
Держа под контролем тайную полицию, дуче постоянно требовал от агентов
максимально полной информации об умонастроениях в стране, как о деятель¬
ности высших иерархов, так и о высказываниях бывших политических противни¬
ков, находившихся в тюрьмах и эмиграции. Муссолини, человеку, глубоко прези¬
равшему всякую идеологию, было совершенно непонятно, как можно за идеи
обрекать себя на страдания и идти на смерть. Впрочем, это не мешало ему требо¬
вать от итальянцев самопожертвования во имя фашизма. Он хотел знать все о
поведении и мыслях людей - каждый их шаг и замысел должен был быть под
контролем. Пожалуй, контроль над мыслью был для него даже важнее, чем истин¬
ная приверженность фашизму.
Ежедневно обычный, средний итальянец, раскрывавший за чашкой утреннего
кофе свежую газету, на первых же полосах узнавал о деяниях ’’любимого дуче”,
о его новых победах и полных глубочайшего философского и политического
’’смысла” изречениях. Перевернув несколько страниц, он снова натыкался на
выделенные крупным шрифтом слова ’’ДУЧЕ” и ”МУССОЛИНИ”31 32 и, как всегда,
узнавал, что успехи страны в области культуры и спорта также являются резуль¬
татом ’’гениального воздействия” вождя. Муссолини со страниц газет представал
автором всех ’’великих достижений” нации, ее гордостью и символом. Если поезд
приходил по расписанию, а спортсмен выигрывал турнир, если итальянский самолет
пересекал Атлантику, а крестьяне собирали хороший урожай, если ”Ла Скала”
обнаруживала новые таланты, а генуэзские портовики быстро разгружали транс¬
портные суда - все это было неизменной ’’заслугой ДУЧЕ”.
Почерпнув из газет эту немудреную ’’истину”, обычный итальянец отправлялся
на работу и, едва выйдя за порог дома, вновь натыкался на изображение человека
с большим черепом и ’’решительным, волевым взглядом”. Он сопровождал обы¬
вателя всюду: портреты вождя были расклеены на стенах домов и трамваев, его
бюсты заполонили городские площади и скверы, его высказывания ’’украшали”
рекламные афиши, фронтоны жилых домов и государственных учреждений,
щиты вдоль шоссейных и железных дорог.
Похоже, в какой-то момент Муссолини и сам уверовал в то, что он человек,
’’ниспосланный Италии провидением”, что все ее успехи есть плод его гениального
творчества. Он прочно усвоил привычку обо всем - будь то фашистская милиция,
государство, армия или рабочее законодательство - говорить ’’мое” или ’’создан¬
ное мной”. ’’Править” значило для него ’’править образцово”, ибо иначе Муссолини
якобы не мог править вообще. Представление об ’’образцовом правлении” и реаль¬
ность слились в его сознании воедино, и тем самым он в какой-то мере стал жерт¬
вой им же созданного обмана. ’’Итальянцы, будьте спокойны, - заявил он однаж¬
ды в ходе поездки по Реджо-Эмилии, - я буду вести вас все выше и все дальше”3 2.
И чем дальше он вел, тем активнее и грубее насаждался в стране его культ.
Среди политических деятелей XX в. дуче - бесспорный чемпион по количеству
занимавшихся им государственных постов. В 1929 г. он был одновременно главой
правительства. Большого фашистского совета, фашистской милиции, министром
31 Обязательный набор этих слов крупным шрифтом был предписан всем издательствам
специальным распоряжением секретаря фашистской партии А. Стараче в феврале 1933 г.
32 Mussolini В. Scritti е discorsi, v. 2. Milano, 1934, р. 134.
127
внутренних и иностранных дел, военным, военно-морским, министром аэро¬
навтики и корпораций. Кроме того, он являлся вождем партии и итальянс¬
кой нации, хотя таких должностей никто никогда не устанавливал, ’’почетным
академиком” Болонской филармонии, обладателем многих других титулов,
а позже стал еше и первым маршалом империи. Все рекорды прошлого были
побиты. Муссолини мог бы по праву занять достойное место в’’’Книге рекордов
Гиннеса”.
Раздувание мифа о ’’сверхчеловеке”, ведущем нацию к ’’светлому будущему”,
достигло апогея во второй половине 30-х годов. В честь дуче слагали поэмы и
песни, снимали кинофильмы, создавали монументальные скульптуры и штампо¬
вали статуэтки, рисовали картины и печатали открытки. Бесконечные славосло¬
вия лились на массовых митингах и официальных церемониях, по радио и со
страниц газет. Даже календарь должен был приноравливаться к поступи ’’вели¬
кого человека”: с 1933 г. новое официальное летосчисление начало отсчитывать
годы ’’фашистской эры”.
Фашизм внес в повседневную жизнь итальянцев серию ритуалов, условно
объединявшихся понятием ’’фашистский стиль”. ’’Весь комплекс наших повсед¬
невных привычек должен быть преобразован: наши манеры есть, одеваться, рабо¬
тать и спать”, - заявил Муссолини в 1932 г.33 И вот, чтобы создать ’’новый мо¬
ральный и физический тип итальянца”, режим Муссолини начал яростно внедрять
в общество смехотворные, а порой и просто глупые нормы поведения. По ини¬
циативе Стараче, разумеется, одобренной дуче, среди фашистов были отменены
рукопожатия, женщинам было запрещено носить брюки, для пешеходов устанав¬
ливалось одностороннее движение по левой стороне улицы (чтобы ”не мешать
друг другу”). Фашисты обрушились на ’’буржуазную привычку” пить чай и попы¬
тались вытравить из речевого употребления личное местоимение женского рода
Lei, использовавшееся в качестве вежливой формы обращения. Редакторы газет
и журналов были вынуждены вычеркивать из текстов преследуемое слово, ибо,
по мнению Муссолини, оно было обращением буржуазным и служило для отделе¬
ния буржуазии от народа. В официальной печати указывалась и другая причина
травли несчастного местоимения: чуждость ’’женственной формы обращения
мужественному стилю” фашистской жизни.
Этот стиль - ’’быстрота, решительность, динамизм” — должны были укрепить
так называемые ’’фашистские субботы”. По решению правительства все итальян¬
цы, независимо от возраста, социального положения и пола должны были по
субботам заниматья военно-спортивной и политической подготовкой. Муссолини
сам являл пример для подражания, устраивая массовые заплывы, бег с барьерами
и скачки на лошадях. На пляже Риччоне он демонстрировал перед фотокамерами
обнаженный бронзовый торс и, как заправский культурист, играл накачанными
мускулами. Модными и повсеместными стали массовые гимнастические упраж¬
нения, ибо движения в едином ритме, по мнению фашистов, способствовали
выработке чувства коллективизма. Муссолини требовал, чтобы все партийные
сборища сопровождались занятиями физкультурой, а иерархи сдавали спортив¬
ные нормы. Даже в повседневной жизни он нашел способ проверять ’’уровень”
их подготовки: входя в здание в сопровождении свиты, Муссолини стремглав
несся вверх по лестнице, увлекая за собой и престарелых охающих генералов
и полных сил фашистских молодчиков.
В 30-е годы появился еще один новый массовый ритуал: ’’фашистские свадьбы”,
на каждой из которых Муссолини считался посаженым отцом. Стимулирование
прироста населения он возвел в ранг государственной политики и придавал этому
особое значение, выразив свой замысел в сжатой формуле: ’’Больше населения —
больше солдат — больше могущества”. В ноябре 1933 г. в Риме вступили в брак
3 3 Mussolini В. Opera omnia, v. XXI. Firenze, 1956, p. 371.
128
2 тыс. 620 юных пар, многие из которых специально прибыли в столицу. Каждая
семья получала символический подарок от дуче, а в ответной благодарственной
телеграмме или письме обещала через год ’’подарить фашистской родине ма¬
ленького солдата”.
Вездесущий дуче вдохновлял массы личным примером не только в ’’битве
за высокую рождаемость” (у него было к 1929 г. уже пять детей), но и во
всех прочих ’’битвах” фашистского режима: ”за хлеб”, ”за лиру”, ”за интеграль¬
ную мелиорацию”. Он демонстративно участвовал в молотьбе, танцевал с крес¬
тьянками, получал символическую заработную плату. Он часто ездил по городам
и провинциям, вся жизнь которых задолго до визита подчинялась этому ’’истори¬
ческому событию”: к торжественной встрече вождя со всей округи сгоняли
крестьян и стягивали воинские части, предприятия прекращали работу, дети
усиленно репетировали приветствия.
Тем, кто страдал от этого лицемерия, ханжества и фальши, приходилось замы¬
каться в себе, однако значительная часть обывателей, особенно в середине 30-х
годов, судила о Муссолини приблизительно так: он установил в стране порядок,
многим безработным дал работу, искренне печется о величии нации и пытается
установить ’’социальную справедливость”. Разговоры о ’’социальной справедли¬
вости” стимулировались насаждением в стране корпоративной системы, нацелен¬
ной, по замыслу дуче, на преодоление классовых антагонизмов34. Именно такое
поверхностное восприятие на уровне обыденного сознания служило надежным
фундаментом вождизма, пестовавшего рабскую психологию толпы.
’’Битва за хлеб” и ’’интегральную мелиорацию” была составной частью более
широкой экономической политики, направленной на усиление государственного
вмешательства в хозяйственную жизнь. Оно преследовало цель вывести страну
из кризиса, обеспечить приоритетное развитие военных отраслей производства,
сохранить систему буржуазных отношений как таковую. От отрицания частной
собственности в бытность свою социалистом Муссолини пришел к провозглаше¬
нию ее необходимой составной частью жизни индивида, ’’его правом и даже обя¬
занностью”. Несмотря на сложные отношения с хозяевами итальянской эконо¬
мики35, дуче был кровно заинтересован в их поддержке, понимая, что без этого
ему не удастся сохранить политическую власть даже в условиях тоталитарного
режима. Поэтому меры, осуществлявшиеся фашистским правительством по
’’оздоровлению” экономики, были направлены на укрепление именно государст¬
венно-монополистического альянса.
Укрепившись у власти, Муссолини рьяно взялся за перестройку Рима. С 1925
по 1942 гг. с целью высвобождения места под гражданское строительство в столи¬
це было разобрано на кирпичи 19 церквей. Когда же один из фашистских иерар¬
хов Дж. Боттаи посмел заметить патрону, что разрушение памятников старины
деморализует народ, дуче презрительно бросил: ”Ха! Этот народ эстетов! Искусст¬
во отравило итальянцев ”3 6.
В кругу родных и близких дуче не скрывал своего непонимания искусства
И презрения к нему. М. Сарфатти он признался, что ощущает себя ’’абсолютным
варваром, бесчувственным к красоте”37, а жене Ракеле как-то раз заявил, что
94 В 1930 Г-'В стране был учрежден национальный Совет корпораций, руководивший
деятельностью 22 отраслевых корпораций. По замыслу фашистов, эти организации должны
были регулировать условия найма рабочей силы и мирным путем разрешать возникающие
конфликты* В корпорациях на паритетной основе были представлены предприниматели и
рабочие.
9 1 То, что фашизм выражал интересы в основном монополистического капитала, вовсе
не означало, что между ними не было противоречий, поскольку политика в фашистском го¬
сударстве имела значительно большую самостоятельность по отношению к экономике, чем в
либерально-демократических государствах.
94 Bottai G. Op.cit., р. 207.
97 SarfattiM. Op.cit., р. 262.
S Новая и новейшая история, № 5
129
был бы счастлив, если б музеи ’’хранили больше захваченных у неприятеля зна¬
мен нежели античных статуй”38. По свидетельству зятя Муссолини министра
иностранных дел графа Г. Чиано, сопровождая Гитлера в галереях Питти и Уффи¬
ци, дуче не скрывал раздражения и усталости, а в 1940 г. всерьез говорил о воз¬
можности продажи в Германию произведений итальянского искусства39. К
счастью, этого не произошло. Неприязнь к искусству дуче объяснял по-своему
понимаемой им природой человека. ’’Прежде чем ощутить необходимость в куль¬
турном развитии, - считал он, - человек почувствовал потребность в приказе.
В известном смысле можно сказать, что в истории полицейский предшествовал
педагогу”40.
Рабочий день Муссолини начинался с просмотра приготовленных ему бумаг.
Он накладывал резолюции красным или синим карандашом, его почерк был
мелким и неразборчивым. Затем наступал черед приема высших функционеров,
каждый из которых докладывал о состоянии дел в своем ведомстве. Практи¬
чески ежедневно перед дуче представали: шеф полиции и глава карабинеров,
министр национального воспитания, секретарь ПНФ, а также начальник телефон¬
ной службы, пользовавшийся особым доверием Муссолини и прослушивавший
все интересовавшие его телефонные разговоры. Муссолини требовал от подчинен¬
ных полной и достоверной информации, вплоть до пересказа анекдотов, ходивших
о нем по стране. Почти никто, однако, не решался их воспроизводить, так как
дуче не любил шуток в свой адрес и ужасно злился. Кроме того, зная, что Муссо¬
лини раздражался по поводу любой малоприятной информации, иерархи предпо¬
читали ее утаивать, следуя негласно установившемуся среди них правилу: говорить
Муссолини то, что он хочет услышать. Дуче окружало много малограмотных,
тупых людей. Он сам подбирал себе исполнителей и слепую преданность тупицы
всегда предпочитал трезвости рационального ума. Своему секретарю А. Де Стефа¬
ни он даже как-то раз признался: ’’Между разбойником и человеком достойным,
если я ни того, ни другого не знаю, всегда выбираю первого”41. Принцип подбора
кадров был до смешного прост - личная симпатия или неприязнь дуче. Нередко
выбор счастливца определялся его внешним видом, умением себя подать, удачной
шуткой или чем-либо еще в этом роде. По свидетельству фашистского функцио¬
нера Ч. Росси, дуче назначил префектом Милана известного своими нейтралистски¬
ми взглядами генерала Н. Рокка лишь потому, что у того была пышная борода42.
26 мая 1927 г., выступая в палате депутатов, Муссолини так высказался по пово¬
ду своего аппарата: ’’Все министры и их заместители — это солдаты. Они идут
туда, куда их направляет Глава правительства, и останавливаются, если я прика¬
зываю остановиться”43.
Давно ушли в прошлое те времена, когда Муссолини был хоть и признанным,
но вое же одним из лидеров фашизма, когда он яростно спорил с соратниками,
учитывал их позиции и настроения. Теперь между дуче и иерархами была незри¬
мая, но от того не менее глубокая пропасть: даже докладывать Муссолини в его
кабинете они обязаны были стоя. Дуче не скрывал, что ОВРА по его поручению
контролирует частную жизнь и переписку иерархов. Каждого из них ни на мину¬
ту не покидало чувство неуверенности и страха за карьеру, ибо Муссолини часто
и тщательно ’’тасовал колоду” своих приближенных, сообщая о смещениях и пере¬
мещениях через средства массовой информации. В 1939 г. посол фашистской
38 MussoliniR. Op.cit., р. 111.
39 Ciano G. Op.cit., p. 231.
40 Mussonini B. Opera omnia, v. XIX. Firenze, 1955, p. 137.
41 Цит. no.Bertoldi S. Op. cit., p. 121.
42 Rossi C. Op. cit., p. 247.
43 Mussolini B. Opera omnia, v. XXII. Firenze, 1956, p. 287.
130
Италии в Англии Д. Гранди, приехавший в Женеву по делам службы, был ошара¬
шен газетным сообщением о том, что он покинул Лондон и вернулся в Рим,
чтобы занять пост министра юстиции.
Однако сквозь иллюзорную величавость диктатора проглядывали его мелоч¬
ное тщеславие и некомпетентность. Вину за серьезные промахи он обычно сва¬
ливал на кого-либо из высших функционеров (иначе и быть не могло, ведь дуче
непогрешим!) и в то же время не мог расстаться с привычкой вмешиваться даже
в самые мелкие, малозначительные дела. К примеру, только с разрешения дуче
регулировщики на площадях могли переходить на летнюю или зимнюю форму
одежды. Муссолини был удивительно последователен в своей непоследователь¬
ности. По словам Чиано, он часто ’’дезориентировал тех, кто с ним работал”44.
Начальник политического отдела полиции Г. Лето упоминал случаи, когда реше¬
ния Муссолини по какому-либо ведомству вступали в противоречие с интересами
другого ведомства. Оно, в свою очередь, предлагало диктатору вариант решения,
исключавший предыдущее, и Муссолини без колебаний его принимал. Создава¬
лась тупиковая ситуация, которая никоим образом не разрешалась, но зато раз¬
вязывала руки аппаратчикам обоих ведомств. Государственная бюрократия
обрела в ЗО-е годы реальную силу и немалую автономность. И хотя в Италии
принцип вождизма не был формально закреплен на местном уровне, каждый
провинциальный партийный и административный божок ощущал себя полно¬
властным хозяином вотчины. Тотальное возвеличивание Муссолини рождало
неуемную тягу фашистских главарей к созданию собственных культиков,
вело к злоупотреблениям и хамской вседозволенности. Коррупция и казнокрадст¬
во захлестнули бюрократический аппарат в центре и на местах, а многочисленные
финансовые аферы на военных заказах привели к расцвету нуворишей.
Муссолини со своего Олимпа сквозь пальцы взирал на эту мышиную возню,
лишь изредка карая самых зарвавшихся. Он лишал их постов и привилегий, а на
освободившиеся места назначал новых временщиков. Многие назначения фор¬
мально осуществлялись от имени короля, на прием к которому дуче регулярно
являлся по вторникам и четвергам. Юридически Виктор-Эммануил III оставался
главой государства, что создавало видимость дуализма в управлении страной.
Время от времени между дуче и королем возникали разногласия, но во всех
принципиальных вопросах победу одерживал Муссолини. Как-то раз он сказал
своей жене Ракеле, что, ’’если король попробует помешать мне делать то, что
я хочу, я снова стану республиканцем”45. Ему даже удалось сделать фашистс¬
кую песню ’’Джиовинецца” государственным гимном наряду с ’’Королевским
маршем”. Пожалуй, это был единственный случай в истории, когда страна имела
два официальных гимна.
Личные отношения между Муссолини и Виктором-Эммануилом III не сложи¬
лись. Дуче презирал стареющего монарха за слабоволие и чванливость; король,
в свою очередь, платил ему той же монетой, видя в Муссолини выскочку из плеб¬
са, которого он не может обуздать.
В отличие от своего зятя Г. Чиано Муссолини не стремился к безудержному
личному обогащению. Он был равнодушен к деньгам, но не к тем благам, кото¬
рые они обеспечивают. Дуче любил повторять, что ’’единственное преимущество”,
которое в личной жизни предоставила ему власть, это ’’возможноть владеть хоро¬
шей лошадью”. Уточним для правдивости, что лошадей на вилле ’’Торлония”,
где он жил, было больше дюжины,а недостатка в средствах ’’на личные расходы”
Муссолини не испытывал. Он мог демонстративно отказаться от жалованья * 4
44 Ciano G. Op. cit., р. 389.
4 5 Mussolini R. Op. cit., p. 1 52.
5 ♦
131
премьера, сделав вид, что не замечает, как ретивые помощники аккуратно скла¬
дывают эти деньги на специальный счет дуче в ’’Банко д’Италиа” в Брешии. К
1943 г. на этом счету скопилось около 1,5 млн.лир. Основным источником дохо¬
да семьи Муссолини служила принадлежавшая ему газета ’’Пополо д’Италиа”.
Кроме того, он получал жалованье депутата, приличные гонорары за статьи в
зарубежных изданиях, изрядные суммы за всевозможные титулы. Эти средства
позволяли дуче ни в чем не отказывать ни себе, ни своим близким. Фанатичный
автолюбитель, он купил для собственного удовольствия несколько наиболее
престижных автомобилей и часто ими пользовался.
Однако все эти расходы не шли ни в какое сравнение с теми государственны¬
ми средствами, которыми Муссолини распоряжался почти бесконтрольно. Льви¬
ная их доля уходила на так называемые ’’представительские цели”, к которым
принадлежали и яхта ’’Аврора”, стоявшая на рейде в постоянной готовности,
и персональный самолет - дуче сам нередко управлял им, — и реставрация его
замка ’’Рокка делле Камминате” в провинции Форли, и организация многочислен¬
ных шоу, стоившая десятки миллионов лир. Наконец, дуче располагал огромными
секретными фондами политической полиции, отчета в расходовании которых
вообще не предусматривалось. При желании Муссолини мог сказочно разбогатеть,
но не испытывал в этом потребности. Он имел все, что хотел, удовлетворив собст¬
венное представление о роскоши.
Дуче всегда жил в себе и для себя. Он ”не принадлежал семье” - не из-за чрез¬
мерной загруженности работой, а из-за склада характера. Общение с детьми
(Эддой, Витторио, Бруно, Романо, Анной-Марией) было спорадическим и по¬
верхностным, близких друзей дуче никогда не имел и ’’физически” не выносил
людей, которые были ему чем-то неприятны. У него были хорошие отношения с
братом и сестрой, и в декабре 1931 г., когда Арнальдо умер, Муссолини испы¬
тал искреннюю горечь утраты. Он даже написал небольшую книжку ’’Жизнь Ар¬
нальдо”, но это был ’’памятник” не столько брату, сколько самому себе. Еще
один личный удар дуче пережил в связи со смертью сына Бруно, разбившегося
при выполнении тренировочного полета в августе 1941 г.
Жена Муссолини, донна Ракеле, была женщиной трезвого кристьянского ума
и практической сметки. Она не вмешивалась в государственные дела супруга,
знала о многих его амурных похождениях, но активно вступала в бой лишь тогда,
когда ощущала угрозу семейному благополучию.
Муссолини часто произносил внешнеполитические речи и часто угрожал. Неко¬
торые европейские дипломаты настолько к этому привыкли, что даже не прида¬
вали им особого значения. Они полагали, что крикливость дуче не подкреплялась
военно-экономической мощью Италии. Понимал это и сам Муссолини. В 1933 г.,
когда заметно поутихли кризисные боли в экономике, он принял решение о су¬
щественном увеличении военных расходов и модернизации технической оснащен¬
ности армии. Особый упор делался на создание бронетанковых частей, дально¬
бойной артиллерии, скорострельного оружия для пехоты. Новый закон о воен¬
ной подготовке в той или иной форме охватывал все взрослое мужское населе¬
ние страны.
Во внешней политике у Муссолини не было каких-либо твердых принципов.
Как привило, он руководствовался сугубо прагматическими соображениями,
пытаясь из каждой конкретной ситуации извлечь максимум возможного для
укрепления своего реноме. Он всячески пытался привлечь к Италии внимание
крупных держав, изобразить увеличение ее веса в международной политике,
снискать себе лавры вершителя судеб народов мира. Прагматизм толкал его к
поиску трещин и противоречий в отношениях между европейскими государст¬
вами, к их углублению и расширению. Он был готов заключать какие угодно
договоры, ибо они усиливали в нем чувство собственного величия, хотя на деле
почти ничего не значили. Так обстояло дело и с подписанным 2 сентября 1933 г.
Ш
советско-итальянским ’Пактом о дружбе, ненападении и нейтралитете”46.
Дуче не раз повторял, что вечных договоров не существует и что все они рано
или поздно пересматриваются. Одно лишь воспоминание о поражении итальянс¬
ких войск под Адуа в 1896 г. значило для него больше, нежели любая статья
любого договора. Он жаждал оплатить ’’великий счет, открытый в 1896 г.”,
и воссоздать империю.
В апреле 1935 г. Муссолини подписал с министром иностранных дел Франции
П. Лавалем соглашение о разделе сфер влияния в Африке, и спустя пол го да
итальянские войска вторглись на территорию Эфиопии. Колониальная война
продлилась семь месяцев и два дня. Муссолини всерьез уверовал в свой воен¬
ный гений, полагая, что разгром врага был обеспечен его умелым руководст¬
вом из Рима. Виктор-Эммануил удостоил главу правительства большого военно¬
го ордена Савои за ”подготойку, руководство и победу в самой большой коло¬
ниальной войне, какую знает история”. В угаре шовинизма даже многие против¬
ники режима были вынуждены признать, что дуче возродил былое могущество
и величие Италии. Упивавшийся собственной славой, Муссолини наверняка
рассмеялся бы в лицо тому, кто осмелился бы предположить, что всей его
империи не суждено прожить и десятка лет, а временный триумф —это не начало
победоносного шествия, а первый шаг на пути к неминуемой катастрофе.
Окончание следует
46 Подробнее см. -.Lozzi С. Mussolini - Stalin. Storia delle relazioni italo-sovietiche prima e du¬
rante il fascism©. Milano, 1983.
13Э
В помощь преподавателю истории
© 1991г.
А.В. ПОТАПОВ
КРИЗИС ГДР В 80-х ГОДАХ И ОБЪЕДИНЕНИЕ ГЕРМАНИИ
Осень 1989 г. положила начало процессу бурных перемен в странах Восточной
Европы. Общим для этих государств являются глубокий кризис прежней модели
общественного развития и стремление найти рациональные пути выхода из него.
В то же время как исходные условия кризиса, так и пути его преодоления в
каждой стране имеют свои специфические черты.
Особое место здесь занимают события в бывшей ГДР, что связано прежде
всего со скоротечностью изменений, завершившихся объединением двух немец¬
ких государств и созданием предпосылок для окончания противостояния в
Европе.
Автору этой статьи довелось работать в ГДР в последние четыре года правления
Э. Хонеккера. Постоянно возникало какое-то двойственное впечатление: разум
подсказывал, что далеко не все так хорошо, как показывали витрины, но иногда
прорывалось: ’’Вот, могут и при той же системе!”. Проводившаяся идеология
полных витрин магазинов во многом помогала прежней власти поддерживать
искаженное впечатление о себе у многих правительств Восточной Европы и СССР.
Крах ГДР! Еще два года назад мало кто поверил бы в такое, а говорить в
открытую об этом было просто невозможно. И никто ни на Востоке, ни на Запа¬
де не ожидал, что все рухнет так быстро1. Ведь еще летом 1989 г. Социалисти¬
ческая единая партия Германии (СЕПГ) готовилась к своему XII съезду и основ¬
ным был вопрос о будущем преемнике Хонеккера. Фасад системы казался весьма
прочным, создавалось впечатление, что еще минимум два-три года все будет по-
прежнему, а потом понемногу начнется перестройка сверху.
Но ситуация обострялась чрезвычайно быстро. За пять месяцев страна прошла
путь от ’’бетонного” (как говорили на Западе) социализма до создания основ
буржуазной (в нашем недавнем понимании) демократии. Более того, вырвались
на свободу требования объединения нации.
ПРИЧИНЫ КРИЗИСА
Кризис конца 80-х годов в ГДР не был изолированным явлением, он стал
логическим продолжением кризисных ситуаций предыдущих 40 лет существова¬
ния страны. Наиболее отчетливо кризисность развития проявилась в 1953 г. (эконо¬
мический и политический кризисы), 1961 г. (в основном - политический),
конец 60-х годов (экономика и политика). Все эти события расшатывали устои
тоталитарного общества, и их взаимосвязь с событиями 1989-1990 гг. несомнен¬
на. В данной статье автор уделяет основное внимание событиям конца 80-х годов
1 См., например: Bender Р. Deutsche Parallelen. Berlin, 1990, S. 141-170; Dei Vertrag zur
deutschen Einheit. Hrsg. G. Bannas. Frankfurt a.M., 1990, S. 117-131; Ein Deutschland wird es
sein. Hrsg. W. Venohr. Erlangen, 1990, S. 19-37; Kdnigsdorf H. Adieu DDR. Hamburg, 1990,
S.9-11.
134
и внутренним аспектам объединения. Изменения в международной политике,
произошедшие в связи с объединением Германии, имеют самостоятельное зна¬
чение и требуют специальною анализа.
Причины кризиса ГДР вытекали непосредственно из сущности тоталитарного
государства, в значительной степени были результатом экономического и поли¬
тического волюнтаризма2. При этом особую роль сыграло нахождение у власти
СЕПГ, партии сталинистского типа, как оценивают ее сегодня многие, в том числе
и ее формальная преемница — Партия демократического социализма (ПДС).
Монопольная власть СЕПГ стала основным фактором обострения и углубле¬
ния застойных и кризисных явлений в жизни страны. Особенно это проявилось
в 80-е годы, когда все страны Восточной Европы стали резко отставать в эконо¬
мическом развитии от остального мира, поскольку настроенная на экс¬
тенсивное развитие модель экономики (а при всеобщем огосударствлении собст¬
венности иного быть не могло) не сумела угнаться за все ускоряющимся научно-
техническим прогрессом. Провалы в экономике неизбежно повлекли за собой
реакционные меры в политике.
Кризис в ГДР в немалой степени был вызван политикой руководства правя¬
щей партии во главе с Э. Хонеккером. Однако необходимо отметить и взаимо¬
связь многих событий в ГДР, как, впрочем, и в других странах Восточной Евро¬
пы, с политикой прежнего руководства КПСС.
Перед VIII съездом СЕПГ в 1971 г. произошла смена лидера и Первым секре¬
тарем ЦК СЕПГ стал Э. Хонеккер. Прежний руководитель партии В. Ульбрихт
нарушил ’’правила игры” того времени: несмотря на принципиальное единство
позиций ГДР и СССР, в ряде вопросов были существенные расхождения, особен¬
но в области международной политики. Советский Союз к концу 60-х годов на¬
чал активно прорабатывать вопросы разрядки, а руководство ГДР не было в этом
заинтересовано в силу специфики германской проблемы. Расхождения были и
в отношении к социал-демократии, так как СЕПГ пыталась тогда наладить контак¬
ты с Социал-демократической партией Германии (СДПГ). ГДР, как наиболее
развитая страна Восточной Европы, стремилась проводить самостоятельную поли¬
тику по отношению к другим восточноевропейским странам. Были расхождения
и в теоретических вопросах - ’’развитое социалистическое общество”, например,
рассматривалось в ГДР не как этап коммунизма, на чем настаивала КПСС, а как
самостоятельная общественно-экономическая формация.
На фоне трений Ульбрихта с руководством КПСС активизировалась борьба
группировок в высшем руководстве ГДР, чему способствовали провалы в эконо¬
мике республики в конце 60-х годов, когда в результате отката на прежние пози¬
ции был сорван эксперимент с ’’новой экономической системой”, которая по
сути своей была аналогична хозяйственной реформе середины 60-х годов в СССР.
В группу Хонеккера входили сравнительно молодые члены и кандидаты в члены
Политбюро: Г. Миттаг, X. Аксен, К. Хагер, В. Штоф. Поскольку далеко не все
были согласны с избранием Хонеккера на роль нового главы партии и государст¬
ва, Л.И. Брежнев лично принял участие в работе VIII съезда СЕПГ и гарантировал
поддержку Хонеккеру3.
Судьба Хонеккера была неразрывно связана с коммунистическим движением
в Германии, включая все его успехи, недостатки и провалы. Он родился 25 ав¬
густа 1912 г. в семье шахтера-коммуниста, в одном из городков земли Саар на
западе Германии. Район Саара наряду с Руром й Гамбургом был одним из центров
профсоюзного и левого движения, где сильные позиции имели социал-демократы
и коммунисты. Хонеккер занимался работой среди молодежи, в 17 лет вступил
в КПГ. В 193U г. был направлен на годичную учебу в Москву, после чего продол¬
2 См. Konigsdorf Н. Op. cit., S. 9-11.
3См. VIII съезд Социалистической единой партии Германии. М., 1972, с. 116-130.
135
жал участвовать в молодежном коммунистическом движении. В 1934 г. был
избран в ЦК Коммунистического союза молодежи Германии.
В 1935 г. он был арестован гестапо и провел 10 лет в тюрьме. После освобожде¬
ния Германии от фашизма был избран секретарем ЦК КПГ по работе с моло¬
дежью, а в 1946 г. возглавил созданный Союз свободной немецкой молодежи.
На Объединительном съезде КПГ и СДПГ в 1946 г. его избрали’в состав Правле¬
ния СЕПГ. В 1955-1956 гг. он вновь находился нд^учебе в Москве, после чего
постоянно входил в состав руководства партии, ® 1976 г. на IX съезде СЕПГ
Хонеккер стал Генеральным секретарем, а чуть ранее занял важнейшие госу¬
дарственные посты - Председателя Государственного Совета и Председателя
Совета обороны ГДР4.
В результате победы группировки Хонеккера в ГДР получила, дальнейшее раз¬
витие командно-административная система, сталинистская модель общества -
тоталитарное государство. Эта модель была навязана стране в конце 40-х годов,
и лидеры, которые были выдвинуты самой системой, постоянно ее поддержи¬
вали и модернизировали.
Отношение партийных масс к руководству неуклонно ухудшалось, так как
на фоне демократизации в других странах в ГДР все оставалось по-прежнему.
По заключению рабочей группы Чрезвычайного съезда СЕПГ—ПДС (декабрь
1989 г.) основными чертами 40-летнего правления СЕПГ являлись:
— концентрация власти в руках ”надменных единоличных властителей”;
— командование экономикой из центра, который не имеет никакого понятия
об элементарных потребностях производственных и социальных отраслей об¬
щества и об уровне жизни и запросах населения;
— регламентация и бюрократическая централизация в области культуры,
науки и образования, что привело к утечке критически настроенных личностей
за границу;
— лишение населения страны права голоса, уголовное преследование инако¬
мыслящих;
— отстранение партийных масс от процесса формирования политики партии
и принятия решений5'
Политическое и гражданское подавление инакомыслящих — один из основных
принципов сталинизма. На Востоке Германии после войны подверглись репрес¬
сиям коммунисты, антифашисты и их семьи, которые пострадали еще в СССР
в 30-е годы. Арестовывались социал-демократы, представители других партий.
За несколько лет в ГДР были уничтожены многолетние традиции демократи¬
ческого движения, которое только начало возрождаться в результате разгрома
фашизма.
Тоталитарный однопартийный режим СЕПГ маскировался существованием
Национального фронта и блоковых партий — Христианско-демократической
(ХДП), Либерально-демократической (ЛДП), Национально-демократической
(НДПД) и Демократической крестьянской партии (ДКП). Все эти партии явля¬
лись политическими марионетками и реальной роли в системе власти не играли.
Процесс монополизации политической власти логически закончился в 1960 г.
постановлением, которое делало решения СЕПГ обязательными для всех госу¬
дарственных органов.
Стремление обезопасить свою власть нашло выражение и в принятии решения
о сооружении Берлинской стены в 1961 г. Этот факт явился отражением объектив¬
но сложившегося в то время жесткого противостояния двух систем, но он имел
значение и собственно для СЕПГ. Возведение такой преграды послужило не пре¬
4Erich Honecker. Biographie. Berlin, 1984.
5 Neues Deutschland, 18. XII. 1989.
136
кращению, как тогда говорилось, подрывных экономических и разведыватель¬
ных акций Запада, а устранению возможности для населения ГДР непосредственно
сталкиваться с реалиями прогресса экономики на Западе. Были введены строгие
ограничения на поездки в ФРГ и на встречи с родственниками оттуда. Берлинская
стена фактически стала символом системы власти в ГДР.
В 60-е годы основную опасность для режима представляла собой экономи¬
ческая реформа, идеи которой почти полностью совпадали с концепцией эконо¬
мической реформы 1965 г. в СССР и могли привести к подрыву сверхцентрали¬
зованной командно-административной системы, монопольной власти СЕПГ.
В конце концов реформа была провалена, а ее идеологи отстранены от участия
в общественной жизни. На первый план выдвинулись ортодоксальные эконо¬
мисты X. Коциолек и О. Райнхольд, сгруппировавшиеся вокруг члена Политбюро
Г. Миттага, который руководил экономической политикой и стал вторым лицом
в стране.
Был ли Хонеккер диктатором, существовал ли его личный культ? Внешние
атрибуты культа существовали, но безоговорочного подчинения не было. Дейст¬
вовала система государственного подавления, которую он возглавлял. Хонекке¬
ра нельзя назвать диктатором, он выступал как лидер своей группировки, где,
кроме него, сильные позиции имели Г. Миттаг, министр госбезопасности Э. Миль¬
ке, идеологи партии К. Хагер и Й. Херманн. Эта группировка и возносила Хонек¬
кера, прикрывалась им. ’’Огромным” был личный вклад Хонеккера, но на него
одного возлагать всю ответственность нельзя.
Выпячивая ’’выдающиеся” личные качества Хонеккера и его ’’заслуги”, пра¬
вящая верхушка пыталась убедить народ в ’’жизненной важности” поддержки
этого руководства. На XI съезде СЕПГ подчеркивалось, что еще VIII съезд партии
внес ’’коренные изменения” в жизнь страны, провозгласив ’’единство направлен¬
ной на интересы народа экономической и социальной политики”6. Группировка
Хонеккера выбрала при этом два лозунга - жилищную проблему и низкие цены.
Вся пропаганда строилась на подчеркивании скорого достижения этих целей,
Хотя связанные с их реализацией проблемы возрастали год от года и были оче¬
видны для многих.
ПГывшее руководство ГДР вело диалог на международной арене, но отказыва¬
лось от такового внутри страны, осуществляло репрессии по отношению к инако¬
мыслящим, пренебрегало закономерностями общественного развитая. /
к Особо при существовавшем в ГДР режиме стоял вопрос об отношениях с
церковью. В ГДР насчитывалось около 9 млн. верующих, в том числе еванге¬
листов 8 млн., католиков около 1 млн., протестантов около 100 тыс; другие
церкви и секты охватывали примерно 150 тыс. человек, т.е. более половины
населения страны7. Церковь была отделена от государства — СЕПГ рассматрива¬
ла ее как отмирающий пережиток буржуазного общества. На словах постоянно
подчеркивались добрые отношения государства и церкви и их взаимопонимание,
но на деле существовало шаткое перемирие между светской и духовной властями.
Церковь, со своей стороны, никогда не стояла в прямой оппозиции к государст¬
венной \ласпи Более того, лидеры разных церквей, особенно евангелической,
выступалиьла взаимодействие с СЕПГ в деле перемен в обществе. СЕПГ же, естест¬
венно. пйтаЛась всячески ослабить влияние церкви на население.
^Отношения официальных властей с церковью обострились в конце 70-х -
начале 80-х годов, когда в ГДР активизировалось пацифистское движение. Его
участники требовали демилитаризации страны, отказа от конфронтации и воен¬
ных блоков. Эмблемой пацифистских групп была выбрана знаменитая скульпту-
•XI съезд Социалистической единой партии Германии. М., 1987, с. 16.
7DDR - Handbuch, Bd. 1. Kdln, 1985, S. 715.
137
pa Вучетича ’’Перекуем мечи на орала”, стоящая перед зданием ООН. Госбезопас¬
ность ГДР по приказу руководства СЕПГ провела аресты активистов движения,
а оставшихся на свободе членов групп укрыла евангелическая церковь. Для того,
чтобы как-то улучшить осложнившиеся после этого отношения с церковью, СЕПГ
активно участвовала в праздновании 500-летия Мартина Лютера в конце 1983 г.
Эта акция дала некоторые результаты, но полностью всех проблем не сняла.
Церковь продолжала собирать под своим крылом оппозиционеров. , s
/К середине 80-х годов в ГДР наметился кризис власти, идеологии и политики
правящей партии. Основными чертами этого кризиса были: идеологический
застойи реакционность группировки Хонеккера; проведение откровенно сталинист¬
ской политики руководством ГДР; глубокий кризис СЕПГ. Провозглашение
руководящей роли партии привело в конечном итоге к самолюбованию руководст¬
ва, к полному отрыву от партийных масс и к узурпации власти. В то же время
первичные партийные организации всегда безропотно соглашались со всеми ре¬
шениями Политбюро ЦК СЕПГ, беспрекословно следовали волюнтаристским
установкам руководства партии; от государственной власти были полностью
отстранены все другие партии и общественные организации, j
При этом особенно сильному давлению подвергались'члены СЕПГ. Вплоть до
осени 1989 г. действовало решение Политбюро ЦК СЕПГ, запрещавшее комму¬
нистам смотреть западные телевизионные программы, а также встречаться с
родственниками из ФРГ. Этот запрет был чисто формальным, но при необходи¬
мости активно использовался против неугодных шцм
Узурпация власти руководством СЕПГ привела и к кризису системы хозяйст¬
ва. К началу 80-х годов в ГДР был достигнут пик экстенсивного развития, о
чем свидетельствовали высокие темпы роста экономики. В 1979—1980 гг. был
сделан новый шаг — созданы комбинаты, зачастую объединяющие целые отрасли
промышленности, что позволило за счет административных мер сохранить сравни¬
тельно благоприятную ситуацию еще четыре-пять лет. Но уже в 1985 г. прояви¬
лась полная несостоятельность выбранного пути экономического развития.
Народное хозяйство страны вступило в предкризисную стадию, а в 1988—1989 гг.
стало входить в кризис. Официально заявленные в эти даа года темпы роста
составляли, соответственно, 2,7 и 2,0%, но минимум 1,5-2% в них приходилось
на рост цен. Экономика стагнировала.
Основная причина кризисных явлений в экономике заключалась в ее идеологи¬
зации и ложности самой идеологии. Идентификация государственной и общест¬
венной собственности привела к почти полному огосударствлению производства
и монополизации всех функций собственника в лице государства. В результате
сложилась парадоксальная ситуация, когда производство стало практически
неуправляемым, а у производителей полностью отсутствовала экономическая
заинтересованность в труде. Огосударствление собственности привело к сращи¬
ванию государства и правящей партии, экономика оказалась в подчинении у ад¬
министративных структур.
Инструментами государственно-партийного управления стали директивные
планы, балансы и прямое вмешательство в оперативную деятельность предприя¬
тия. Не выполняли своих функций такие важнейшие экономические инструменты,
как цены, кредит и деньги. Наука была поставлена на службу сиюминутным
целям, которые в основном сводились к латанию постоянно возникающих ’’дыр”.
В итоге народное хозяйство ГДР лишалось важнейшей составляющей — гибкого
научно-технического потенциала, обеспечивающего прогресс на важнейших на¬
правлениях.
ГДР не удалось сократить свое отставание от Запада по производительности
труда, которая в 1989 г. была в два раза ниже, чем в ФРГ8.
8 Frankfurter Allgemeine Zeitung, 3.1.1990.
138
Несоблюдение объективных закономерностей развития экономики и необходи¬
мость поддерживать при этом достигнутый уровень жизни населения привели
к нарушению процесса воспроизводства основных фондов. Перераспределение
все больших средств в пользу потребления привело к снижению доли направляе¬
мого на накопление национального дохода, при этом доля инвестиций в общем
объеме использовавшегося внутри страны национального дохода снизилась с
16,1% в 1970 Г.до8,1%в 1985 г9.
Ухудшению ситуации в экономике способствовала и ошибочная структурная
политика, не учитывавшая возможностей страны. Ведущими отраслями эконо¬
мики ГДР оставались традиционные отрасли международной специализации -
химия, судостроение, вагоностроение, точная механика и оптика. Наряду с ними
создавались многочисленные новые виды производства - микроэлектроника
и робототехника. На их развитие тратились огромные средства, изымаемые из
других отраслей. Развитие промышленности шло по методу прорывов в одних
областях за счет всех остальных. Только в машиностроении страны выпускалось
до 50% мировой номенклатуры изделий (в ФРГ - 17%).
Неправильная инвестиционная и структурная политика привела к старению
основных фондов. Если в начале 80-х годов 60% оборудования находилось в
эксплуатации не более 10 лет, то в 1989 г. 27% - до 5; 52% - от 5 до 20; 21% -
свыше 20 лет. Средняя степень износа оборудования составляла 55%10 11. Его старе¬
ние приводило к резкому росту затрат на ремонт.
Снижалась фондоотдача: с 226 марок на 1000 марок стоимости основных
фондов в 1985 г. до 219 в 1989 г. Крайне низкой была окупаемость инвестиций:
в 1981-1985 гг. 1000 марок инвестиций давали ежегодно прирост националь¬
ного дохода в размере 202 марок, в 1986-1989 гг. — 150 марок в год11.
Эти и многие другие просчеты в развитии народного хозяйства страны при¬
вели к постоянному снижению качества и конкурентоспособности продукции,
что сказалось и на внешнеэкономических связях. Отрицательное внешнеторговое
сальдо после 1980 г. ежегодно превышало 2,5-3% товарооборота12.
Быстрыми темпами росла задолженность ГДР Западу. Если в 1980 г. она состав¬
ляла 13,3 млрд, долл., то в 1989 г. - уже 21,6 млрд. долл.13. С 1983 г. перед
ГДР постоянно возникал ’’призрак неплатежеспособности”, и, чтобы избежать
этого, приходилось во все больших размерах прибегать к краткосрочным коммер¬
ческим кредитам под большие проценты.
Снижение эффективности народного хозяйства привело к обострению социаль¬
ной напряженности в стране. В ГДР на протяжении ее истории неоднократно по¬
вышались пенсии, пособия матерям и многодетным семьям, крайне незначитель¬
ным был рост цен на продовольственные товары, не увеличивались квартплата
и транспортные тарифы. Но это достигалось в основном за счет увеличения дота¬
ций из госбюджета, которые в 1989 г. достигли 25% его расходной части. Размер
дотаций в последнее время превышал 40% стоимости покупки. Данные расходы
государство пыталось в некоторой степени возместить завышенными ценами на
промышленные товары. В 80-е годы цены возрастали ежегодно не менее чем
на 6%. Но вырученных сумм для покрытия дефицита государственного бюджета
явно не хватало. В 1989 г. дефицит достиг 17 млрд, марок, что составило 7%
госбюджета14.
’Neues Deutschland, 18.XI.1988.
10 Neues Deutschland, 20.I1I.1990.
11 Ibidem.
12 Berliner Zeitung, 26.VII.1990.
1 3 Wochenberichte des Deutschen Institute fur Wirtschaftsforschung. Berlin (West), 1990, № 13,
S.2.
14Neues Deutschland, 11.11.1990.
139
Усилия по поддержанию уровня жизни населения не приносили успехов: еже¬
годно за последние 10 лет доходы увеличивались на 3-4%, а инфляция составля¬
ла не менее 6%.
Страна жила не по средствам. Потребляемый национальный доход в 80-е годы
превышал производимый. Только в 1986-1989 гг. такое превышение достигло
46 млрд, марок, т.е. до 3% объема производимого национального дохода
ежегодно. Постоянно возрастал и внутренний долг предприятий, который в 1989 г.
превысил 94% валового национального продукта15.
Кризис в политике и экономике все более обострял недовольство населения.
Руководство же, будучи полностью оторванным от народа, продолжало реализо¬
вывать свой курс. На X пленуме ЦК СЕПГ в октябре 1989 г. член Политбюро
В. Хергер признался: ’’Это неправда, что не было сигналов, сигналов прежде
всего из нашей партии . . . Многие говорили о сложных и неясных проблемах.
Люди писали нам тысячи писем . . . Мы читали письма, но не действовали”16.
Из бывших членов Политбюро только К. Хагер выступил на том же пленуме
как бы с покаянием: ”Я сегодня пришел к убеждению, что одной из решающих
ошибок, которые мы сделали и за которую я тоже отвечаю, была недооценка
роли демократии, участия широких масс в разработке наших концепций. Это
же относится и к реализации задач”17.
Особо отчетливо отрыв руководства страны от народа стал проявляться после
апреля 1985 г., когда под влиянием перемен в СССР идеи перестройки распро¬
странялись во многих странах Восточной Европы. На X пленуме ЦК СЕПГ
В. Хергер так оценил позицию руководства СЕПГ по отношению к перестрой¬
ке в СССР: ”В 1985-1986 гг. мы не поняли важнейшего и для нас сигнала: на¬
чала революционной перестройки в СССР. Конечно, речь не шла и не идет о ко¬
пировании, об этом не может быть и речи . . . Мы считали, что в ГДР все в поряд¬
ке и надо посмотреть, куда еще заведут перестройка и гласность. На словах мы
поддерживали события в СССР, а на деле - дистанцировались ... Ленин назы¬
вал такую позицию ’’комчванством”18.
В 1987 г. в ГДР был запрещен советский журнал ’’Спутник”. В ответ на это
решение в ЦК СЕПГ посыпались тысячи возмущенных писем от членов партии.
В этом потоке Политбюро усмотрело прямую угрозу для себя и отдало указа¬
ние ’’разобраться” с их авторами. Началась кампания борьбы с ’’нытиками” и
’’паникерами”. Такую оценку авторам писем дали на одном из внутренних пар¬
тийных разбирательств19. Многие были исключены из партии. Инцидент со
’’Спутником” послужил поводом для реанимации сталинского тезиса об усиле¬
нии классовой борьбы, для дискредитации и исключения из рядов партии ’’пере¬
рожденцев”, ’’членов пятой колонны”.
Чуть позднее был запрещен показ советских фильмов ’’Покаяние”, ’’Ко¬
миссар”, ”А завтра была война”. Когда ’’Покаяние” было показано по второй
программе телевидения ФРГ, -улицы столицы ГДР опустели: все были у теле¬
визоров.
Отношение населения бывшей ГДР к перестройке в СССР было и остается
неоднозначным. Для жителей Восточной Германии М.С. Горбачев олицетворял
дух перестройки. По крайней мере, когда в начале июня 1987 г. полиция и гос¬
безопасность ГДР разгоняли толпу молодежи, собравшуюся у Берлинской сте¬
ны послушать концерт в честь 750-летия города, проходивший перед рейхстагом,
молодые люди не менее двух часов кричали под окнами посольства СССР: ’’Дай¬
те нам Горбачева!”.
15 Berliner Zeitung, 25.111.1990.
Neues Deutschland, 10X1.1989.
17 Ibidem.
18 Ibidem.
19 Berliner Zeitung, 30XI. 1989.
140
Кратким выражением отношения руководства СЕПГ к перестройке в СССР
стала знаменитая фраза члена Политбюро ЦК Хагера, сказанная в интервью жур¬
налу ’’Штерн”: ’’Если сосед переклеивает обои, это не означает, что нам надо
делать то же самое”20.
Одновременно руководство ГДР выдвинуло свою концепцию ’’Социализма
в цветах ГДР”21, основу которой составляло утверждение об отсутствии необ¬
ходимости перемен в жизни страны. Широко пропагандировался тезис о том,
что перестройку в ГДР осуществил еще VIII съезд СЕПГ, якобы ставший перелом-;
ным моментом на пути к интенсификации производства в условиях построения
развитого социализма.
Для уменьшения ’’разлагающего” воздействия нового образа мыслей власти
ГДР пытались сократить до минимума контакты своих граждан с советскими
людьми. В 1988 г. перестали поступать заявки на лекции советских специалистов
для выступления в немецких аудиториях. Под любыми предлогами коллеги
из ГДР стали отказываться от встреч. Чувствовалось, что была соответствую¬
щая директива, запрещавшая это делать. С 1989 г. восточногерманские студенты
перестали направляться на учебу в СССР для изучения общественных дисциплин.
Однако осуждение в народе и в партии такой политики остановить не y^gnocb.
В этих условиях бывшее руководство, опираясь на догматическую, консерва¬
тивную часть партии, пыталось продлить агонию режима. ’’Были сигналы, —
признавался Хергер, - сменить руководство по причине возраста. Были мужест¬
венные товарищи, которые обращались к нам с такими предложениями даже
в письмах. Но мы слишком долго считали, что обновление социализма в ГДР
возможно с Хонеккером и другими товарищами из Политбюро. При этом у нас
перед глазами — и это был основной тормозящий фактор — всегда стоял приз¬
рак раскола партии. Это была решающая ошибка, которая имела свои корни
в неверно понимаемой партийной дисциплине, в неверно понимаемом тезисе о
единстве партии”2 2.
Вместо того чтобы пойти на перемены в своей политике, руководство СЕПГ
и партаппарат перешли в наступление, стали ’’очищать” партию. В декабре 1988 г.
был проведен VII пленум ЦК СЕПГ, ставший последней ’’пирровой победой”
группировки Хонеккера. Именно на этом пленуме наиболее отчетливо проявилась
вся абсурдность ситуации, когда верхушка партии пыталась свои узкокорыст¬
ные интересы превратить в истину в последней инстанции. Всплыл тезис об
’’усилении классовой борьбы”. Тогда же была сделана попытка наказать X. Мод¬
рова, возглавлявшего Дрезденскую окружную партийную организацию и ходивше¬
го в ’’вольнодумцах”. Репрессии против Модрова ”за ослабление идейно-воспи¬
тательной работы” должны были приструнить недовольных.
Но этого сделать не удалось. Реакция на пленум была совсем не той, которую
ожидали руководители. Произошел окончательный разрыв партийно-государст¬
венного аппарата с передовой, демократически настроенной частью партии и
народа.
Далее развитие событий нарастало стремительно, как снежный ком. 7 мая
1989 г. в ГДР прошли коммунальные выборы. На них народ в открытую выска¬
зал недовольство существовавшей системой власти. По многим избирательным
участкам до 20-30% голосов было подано против кандидатов СЕПГ. Результаты
выборов были фальсифицированы. Последовало сообщение о ’’новой убедитель¬
ной победе СЕПГ и выступающих в блоке с ней партий”. Такое надругательство
над волей избирателей вызвало волну демонстраций протеста, которые разгоняли
полиция и работники госбезопасности.
10Stern, 1987, № 16, S. 47.
31 См. Einheit, 1989,№6.
32 Neues Deutschland, 10.XI.1989.
141
Одновременно с выборами впервые легально было создано оппозиционное
общественное движение ’’Новый форум”, куда вошли в основном представители
творческой интеллигенции. В начале лета ’’Новый форум” подал заявление о
регистрации, но оно было отклонено: движение клеймилось как ”не соответствую¬
щее задачам социализма”. Последней каплей, переполнившей чашу народного
терпения, стали события конца лета 1989 г. Когда Венгрия открыла границу с
Австрией, началось массовое бегство туристов из ГДР через эти две страны
В Ф0Г. Люда бросали свое имущество, машины, дома и бежали семьями. За ме¬
сяц после открытия границы число беженцев составило около 30 тыс. человек.
Тогда же, в августе—сентябре, сотни граждан ГДР просили и получали убежище
в посольствах ФРГ в Варшаве и Праге.
Руководство ГДР было напугано возраставшим числом беженцев. Приближа¬
лось 40-летие республики, которое, по замыслам Хонеккера, должно было про¬
демонстрировать все успехи в развитии страны под руководством СЕПГ. Оно
не собиралось признавать, что причиной бегства являлись экономические неуря¬
дицы внутри страны и недовольство населения политикой партии. Вина за про¬
исходившее вновь возлагалась на враждебные внешние силы и прежде всего ФРГ.
Все это привело к социальному взрыву. Во многих городах стали проводиться
многотысячные демонстрации с требованиями изменения закона о выездах. От¬
сутствие реакции властей привело к появлению политических лозунгов, среди
которых основным было требование отставки руководства страны.
В это же время активизировалась группировка ’’молодых” в Политбюро, в
нее входили первый секретарь Берлинского окружкома Г. Шабовски, ответст¬
венный за оборону и госбезопасность Э. Кренц, председатель Госплана Г. Шюрер
и другие деятели. Хонеккер с середины августа 1989 г. болел, и его замещал
Миттаг. ’’Молодые” перешли в наступление. В середине сентября, уже в присутст¬
вии Хонеккера, Кренц выступил на Политбюро с резкой критикой Хонеккера,
но тот ”не сделал выводов из состоявшегося обсуждения”2 3.
Эти события происходили на фоне нарастания недовольства в обществе накану¬
не 7 октября, Дня республики. 7-8 и 9 октября 1989 г. в Берлине, Дрездене и
других городах на улицы вышли десятки тысяч людей. Демонстранты требовали
обновления социализма.
Выступления были охарактеризованы Хонеккером, Миттагом, Мильке как
антисоциалистические вражеские вылазки. Вместо того чтобы пойти на диалог
с народом, последовало распоряжение применить полицейские силы. Более
того, в Лейпциге, где происходили наиболее крупные столкновения с полицией,
был первоначально отдан устный приказ стрелять в демонстрантов. Правда, его
сразу же отменили. Кренц в 1990 г. в западноберлинской печати обвинил Хо¬
неккера в подготовке расстрела. Последний через несколько дней заявил, что
такой приказ отдал Кренц, а он отменил его.
В результате разгона демонстраций 7—9 октября было арестовано более
3 тыс. человек, в основном в Берлине и Дрездене2 4. При этом арестованных изби¬
вали, на длительное время запирали в неприспособленных для содержания людей
помещениях, не кормили.
КРАХ СТАРОЙ МОДЕЛИ
На фоне этих событий группировка ’’молодых” перешла в решительное наступ¬
ление. 17 октября Политбюро ЦК СЕПГ после бурных дебатов приняло решение
освободить Хонеккера от обязанностей Генерального секретаря и вывести из
Политбюро Миттага и Херманна. 18 октября состоялся пленум ЦК, где эти реше¬
3 ’Neues Deutschland, 9X1.1989.
34Neues Deutschland, 20X1.1989.
142
ния были утверждены. Генеральным секретарем ЦК СЕПГ был избран Эгон Кренц.
В выступлении на пленуме Хонеккер заявил: ’’После долгих раздумий и в
результате вчерашнего заседания Политбюро я решил: в связи с моей болезнью
и перенесенной операцией состояние моего здоровья не позволяет мне выпол¬
нять мои функции . . . Всю свою сознательную жизнь я посвятил беззаветному
служению революционному делу рабочего класса и нашему марксистско-ленин¬
скому мировоззрению в интересах строительства социализма на немецкой зем¬
ле .. . Образование и успешное развитие социалистической ГДР я рассматриваю
как венец борьбы нашей партии и моих собственных действий как коммунис¬
та”2 5.
Пленум принял отставку Хонеккера с формулировкой ”по состоянию здо¬
ровья”2 26. Тем самым народу не была сказана настоящая правда. Более того, уже в
своей первой в качестве генсека речи Кренц также не решился это сделать. Он огра¬
ничился заявлением: ”Мы переживаем обостроение противоречий между реализа¬
цией Программы нашей партии и постановлениями нашего XI съезда”27. Ника¬
ких других проблем, просто в партии обострились противоречия.
Кренц занимался комсомольской и партийной работой, был первым секрета¬
рем Центрального совета Союза свободной немецкой молодежи, членом Полит¬
бюро ЦК СЕПГ, ответственным за оборону, госбезопасность и работу с моло¬
дежью28. Пользовался особой благосклонностью Хонеккера, в частности, и за
счет того, что шел его путем. До 1985 г. считался преемником Хонеккера, но
потом был отодвинут на второй план по причине боязни генсека лишиться своего
поста. Кренц нес прямую ответственность и за репрессии против инакомыслящих,
и за фальсификацию итогов выборов 1989 г., и за многое другое. Его деятель¬
ность не соответствовала политике глубоких перемен.
Тем временем ситуация в стране продолжала обостряться. Нарастала волна
демонстраций. Требования демонстрантов уже затрагивали основы прежней систе¬
мы власти - отменить 1-ю статью Конституции, где говорилось о руководящей
роли СЕПГ, начать демократизацию, обеспечить свободу слова. Кренц и его окру¬
жение почти не реагировали на эти требования, ограничившись разработкой ново¬
го закона о выборах, где делались некоторые послабления. В то же время ко¬
личество беженцев нарастало: к ноябрю в ФРГ переселилось уже более 250 тыс.
человек. За демократизацию общества народ ’’голосовал ногами”.
4 ноября 1989 г. в Берлине по инициативе творческих союзов была проведена
мощная демонстрация протеста — на улицы вышло более 500 тыс. человек. Актив¬
ное участие в демонстрациях принимали и члены СЕПГ.
Консерватизм нового руководства, промедление с началом реформ привели
в конечном счете к политическому краху партии.
Ее руководство вынуждено было пойти на созыв 8-10 ноября 1989 г. X плену¬
ма ЦК СЕПГ, где пыталось ограничиться перестановками в составе Политбюро.
Число его членов и кандидатов было снижено с 27 до 17 за счет вывода сторон¬
ников Хонеккера.
Такие половинчатые решения вызвали протест партийных масс: вечером
8 ноября, в первый день пленума, состоялся митинг с требованиями коренного
изменения политики партии. В последний день работы пленума из Политбюро
было выведено еще четыре человека. На этом все изменения и закончились,
политики партии они не коснулись.
Во время работы пленума Кренц пошел на неожиданный шаг: 9 ноября была
открыта Берлинская стена. Это событие произвело эффект разорвавшейся бом¬
2SNeues Deutschland, 25. VIII.1989.
2 ‘Ibidem.
27Neues Deutschland, 19.X.1989.
28 Ibidem.
143
бы. В результате напряжение внутри страны на несколько дней спало. Но вскоре
вновь начались демонстрации с прежними политическими требованиями, j
Возмущение в обществе нежеланием руководства СЕПГ пойти на'реальные
перемены достигло предела. Партийные организации стали требовать созыва
чрезвычайного съезда СЕПГ. Кренц был против, так как чувствовал опас¬
ность отставки.
В это время стала резко меняться внутриполитическая ситуация в стране.
Во-первых, изменилась позиция партий, выступавших в едином блоке с СЕПГ,
к началу ноября прежний блок развалился. Свое политическое лицо стали при¬
обретать две партии — Либеральные демократы и Христианские демократы. Акти¬
визировались их связи с родственными партиями в ФРГ - с СвДП и ХДС. Во-вто¬
рых, возникли многочисленные новые партии и общественные движения, среди
которых наибольшее число сторонников приобрели социал-демократы, партия
’’Демократический прорыв” (ДП) и Немецкий социальный союз (НСС). ДП
объявила себя близкой западногерманской ХДС, а НСС — ХСС.
К концу ноября в ГДР существовало более 100 политических партий, полити¬
зированных общественных движений и групп.
В ноябре 1990 г. Политбюро попыталось закрепить позиции ’’нового старого”
руководства. Председателем Совета Министров был назначен Модров, который
пользовался симпатиями и доверием значительной части населения./Этот выбор
впоследствии оказался правильным - до окончания полномочий правительства
все то немногое, что делалось в стране, происходило в основном благодаря авто¬
ритету Модрова.
В правительственном заявлении Модрова29 было сказано, что у переходного
коалиционного правительства две основные цели: обеспечение стабильности в
обществе до выборов (тогда их собирались провести 6 мая) и реализация необ¬
ходимых демократических преобразований в экономике и общественной жизни.
В политической сфере намечалось формирование многопартийной.системы, укреп¬
ление государственной власти, обеспечение достоверности информации. В эконо¬
мике первоначально шла речь о демократизации плановой системы хозяйствова¬
ния. Предполагалось изменить систему планирования, сделав государственный
план суммой планов предприятий; говорилось о необходимости усиленного раз¬
вития сельского хозяйства и лёгкой промышленности, снижения капитальных
вложений и перераспределения средств в пользу социальной сферы. Правительст¬
во выступало за сохранение, при некотором видоизменении, господства госу¬
дарственной собственности. Существование других видов собственности до¬
пускалось, но предполагалось, что они должны были играть лишь второстепен¬
ную роль. Правительство Модрова первоначально не собиралось переходить к
рынку: планировался косметический ремонт старой системы.
Однако надо отдать должное Модрову - он, будучи опытным политиком,
смог в течение короткого времени частично переосмыслить свои взгляды, хотя
до конца отказаться от старой модели так и не сумел.
Пока Кренц занимался борьбой за власть, ситуация в стране быстро менялась.
В СЕПГ необычайно широкий размах приобрело движение за реформирование
партии. Требования созыва чрезвычайного съезда достигли максимальной силы,
но партийная верхушка противилась этому. Была сделана попытка уговорить
партию на проведение конференции, не имевшей права замены руководства, но
партийные массы на это не поддались. В итоге окончательно оборвалась связь
между партийными массами и руководством СЕПГ. Парторганизации были бро¬
шены на произвол судьбы. Это привело к массовым выходам из СЕПГ. Если в
начале кризиса из партии выходили в основном те, кто вступил в нее по карьер¬
ным соображениям, то в декабре 1989 г. этот процесс охватил людей, разуверив¬
29Neues Deutschland, 18.XI.1989.
144
шихся в возможности реформирования партии. Если при Хонеккере в СЕПГ
было 2,3 млн. членов, то к началу декабря 1989 г. в ее рядах осталось 1,7 млн.
человек30.
Нарастанию негативного отношения к коммунистам способствовала и кампа¬
ния по ’’возданию должного” прежнему руководству. Были заведены уголовные
дела на всех бывших членов Политбюро и ряд руководителей окружных парт¬
организаций. В их адрес были выдвинуты обвинения в использовании служеб¬
ного положения в личных целях, в присвоении государственных средств. Хо¬
неккер, Миттаг и Мильке были обвинены и в антиконституционной деятельности,
приведшей к развалу экономики и кризису в обществе. Образовалась парламентс¬
кая комиссия по расследованию деятельности бывших руководителей страны.
Эта кампания приобрела двойственный характер. Для СЕПГ она имела значе¬
ние очищения в своих собственных глазах и перед народом. Другие же партии
использовали ее для низвержения СЕПГ, чего в конце концов и удалось до¬
биться.
В начале декабря парламентская комиссия опубликовала следующие выводы.
Во-первых, крупные финансовые нарушения были при сооружении личных жи¬
лых домов для бывшего руководства и их детей. Так, например, для сына быв¬
шего зампреда Совмина В. Кроликовски был построен дом стоимостью более
400 тыс. марок, за который с владельца взяли только 125 тыс. Во-вторых, члены
Политбюро и правительства пользовались различными видами незаконных при¬
вилегий, среди них особое возмущение населения вызывали охотничьи спецхо-
зяйства, на содержание которых тратились огромные суммы из государственно¬
го и местных бюджетов. В-третьих, был поднят вопрос о дачном поселке бывших
членов Политбюро, где плата за пользование была минимальной, а многие услу¬
ги предоставлялись бесплатно. В-четвертых, Хонеккер и Миттаг получали от
Строительной академии ежегодно, начиная с 1978 г. (когда они стали почетными
членами), по 20 тыс. марок в виде персональных доплат, что за 12 лет составило
в сумме по 240 тыс. на каждого. Такие доплаты были введены в 1978 г., ранее
их не было31 *.
Тогда же возник вопрос об Управлении коммерческой координации, которое
подчинялось непосредственно ЦК СЕПГ и занималось валютными операциями.
В состав управления входил ряд фирм, основной их задачей было обеспечение
валютных доходов партии, причем любыми способами. Это же управление снабжа¬
ло западными товарами все руководство. Во главе управления стоял числившийся
заместителем министра внешней торговли А. Шальк-Голодковски, имевший
карт-бланш вообще на все валютные операции страны. Сразу же после начала рас¬
следования он сбежал на Запад и сдался органам правосудия ФРГ, вернув, прав¬
да, ГДР 60 млн. западногерманских марок, которые, по его словам, составляли
все средства, имевшиеся под его контролем за границей. Несколько месяцев
бывшего замминистра держали в заключении в Западном Берлине, но потом он
был выпущен на свободу и скрылся. В связи с этим невыясненным остался вопрос
с валютными средствами СЕПГ, вложениями в западные банки и предприятия -
по некоторым данным, эти суммы доходили до 80 млрд, марок , - а также
со многими другими валютными операциями СЕПГ и государства. Масштабы
деятельности управления Шальк-Голодковского, очевидно, станут известны
позднее. Но преемник СЕПГ — ПДС по наследству почти никакой валюты не
получила.
Хонеккер по выходе из больницы был арестован на одни сутки, но на следую¬
щий день его выпустили, поскольку прокурор опротестовал арест в связи с состоя¬
S0Neues Deutschland, 19X11.1989.
S1Neues Deutschland, 2-3XII.1989.
sa Berliner Zeitung, 10.VII.1990.
145
нием здоровья бывшего лидера ГДР. Хонеккера и его жену Маргот первоначаль¬
но приютил священник в небольшом городке близ Берлина. Церковь при этом
сделала зявление, что руководствуется прежде всего гуманными соображениями.
Но жители города стали проводить митинги протеста, и Хонеккера взял на попе¬
чение советский военный госпиталь» из которого он в марте 1991 г. был пере¬
везен в связи с ухудшением здоровья в СССР.
В развитии ситуации внутри страны важное значение имело 1 декабря 1989 г.,
когда Народная палата отменила прежнюю 1-ю статью Конституции, закрепляв¬
шую руководящую роль партии. '
Здоровые силы СЕПГ к этому времени уже окончательно порвали с руко¬
водством, 3 декабря была создана рабочая комиссия по подготовке чрезвычай¬
ного съезда партии. Через несколько дней Кренц был вынужден уйти в отстав¬
ку со всех партийных и государственных постов. После этого процесс перехода
партии в оппозицию пошел быстрыми темпами.
Чрезвычайный съезд был проведен в два этапа — 10—11 и 16—17 декабря. Уже
на первом этапе было сделано давно ожидавшееся заявление: ”Мы извиняемся
перед народом за кризис, к которому привело бывшее руководство СЕПГ”33.
Председателем партии был избран Г. .Гизи, адвокат, не занимавший ранее ника¬
ких партийных постов. Было обновлено Правление партии, заменившее ЦК.
На втором этапе съезда был принят ряд документов, в частности Устав, в ко¬
тором определялось, что СЕПГ — Партия демократического социализма (ПДС)
(к старому названию было добавлено новое) является марксистской социалисти¬
ческой партией и стремится выражать интересы всех трудящихся. Свою теорети¬
ческую основу партия видела в коммунистических и социал-демократических
традициях рабочего движения, а также в социалистических, антифашистских,
пацифистских традициях международного левого движения, особенно в идеях
Ленина34. Был отменен территориально-производственный принцип организа¬
ционного строения партии, проведена ’’департизация” армии и провозглашен
переход к преимущественно территориальному строению. До 1% от заработной
платы был снижен размер членских взносов.
В экономическом разделе доклада Гизи было заявлено, что партия выступает
за социальное рыночное хозяйство при сохранении главенства государственной
собственности и высоких социальных гарантий. Это, по сути, исключало рынок,
так как под гарантиями в основном понималась прежняя система социальной
уравниловки.
На съезде было отмечено крайне тяжелое положение в партии: под влиянием
негативного отношения к СЕПГ и отсутствия реальных перемен в партии к сере¬
дине декабря многие парторганизации либо приостановили свою деятельность,
либо самораспустились. Связь центра с парторганизациями на местах была
утрачена35. >
Чрезвычайный съезд СЕПГ—ПДС стал только первой вехой в разрыве со
старой идеологией и на пути формирования левой партии нового типа, действо¬
вавшей на парламентских принципах.
Политический вакуум, который возник в обществе в ноябре—декабре 1989 г.,
был быстро заполнен иными формами общественно-политической деятельности;
Одно время важную роль играл ’’круглый стол”, в работе которого принимали
участие все основные партии и общественные организации страны. В условиях
дестабилизации обстановки в республике, ухода с политической арены бывшей
правящей партии и отсутствия полного доверия к правительству ’’круглый стол”
занимался решением основных вопросов управления страной и согласования
33Neues Deutschland, 13.ХП.1989.
’4Neues Deutschland, 19.XII.1989.
35 Ibidem.
146
интересов различных социальных групп. Все решения Совета Министров переда¬
вались на утверждение в Народную палату только после обсуждения ’’круглым
столом”.
Отличительной чертой ’’круглого стола” было то, что его организация и веде¬
ние доверялись единственной силе, не вызывавшей в обществе подозрения, —
церкви. Ни одна партия не могла сказать, что церковь защищает чьи-то иные
интересы, кроме своих собственных, и не пытается привести разнообразные об¬
щественные силы к диалогу в интересах обновления страны.
’’Круглый стол” дал возможность участвовать в формировании политики на
переходном этапе тем демократическим и левым движениям (’’Новый форум”,
’’Демократия сейчас”, ’’Объединенные левые”), которые положили начало про¬
цессу демократических изменений.
В это время, в ноябре-декабре 1989 г., на первый план выдвинулись две пар¬
тии — Христианско-демократический союз и Социал-демократическая партия.
Их выход на авансцену политической борьбы был предопределен к тому времени
даже не их позициями, а родством с соответствующими партиями ФРГ. Если еще
в ноябре 1989 г. 70% населения ГДР выступало за обновление социализма, то уже
в декабре резко возросли объединительные настроения, имевшие целью восста¬
новление единства Германии. На этой основе и формировались позиции ХДС
и СДП.
СДП образовалась в ГДР в начале сентября 1989 г.; тогда в ее состав вошли
43 человека. Члены СДП принимали активное участие в октябрьских событиях.
Партия определила свои позиции следующим образом: в экономике — переход
к рыночному хозяйству на основе частной собственности, но при сохранении
части собственности в руках государства для решения экологических и социаль¬
ных проблем; в германском вопросе - помрщь ГДР со стороны ФРГ и быстрое
объединение двух стран. Как сказал в интервью журналу ’’Шпигель” член прав¬
ления СДП С. Райхе, ”мы хотим бороться за то, чтобы ГДР в итоге 40-летней
неправильной политики СЕПГ упала в руки ФРГ, как спелая груша. Мы хотим
совместного роста двух немецких государств в рамках общеевропейского
дома”36.
К началу 1990 г. количество членов СДП возросло уже до 45—50 тыс. В эту
партию переходили многие бывшие члены СЕПГ. Быстро увеличивалось число
сочувствующих СДП, что объяснялось прежде всего двумя причинами: во-пер¬
вых, часть населения видела в СДП левую альтернативу бывшей власти, а во-
вторых, в начале переходного периода у населения ГДР большие надежды вызы¬
вала программа СДПГ ФРГ. В результате, если в ноябре 1989 г. за СДП собира¬
лось голосовать только 9% опрошенных, то в феврале 1990 г, — уже 54% из 79%,
желавших принять участие в выборах37.
В корне изменились позиции бывших блоковых с СЕПГ партий. В декабре
все они заявили, что будут вести самостоятельную политику и не собираются
больше вступать в блок с СЕПГ-ПДС. Определяющее влияние на политику этих
партий, как и на всю ситуацию в стране, оказал переход к конкретному реше¬
нию вопроса объединения. В конце ноября 1989 г. канцлер ФРГ Г. Коль выдви¬
нул свою, программу из 10 пунктов, которая послужила началом объединитель¬
ного процесса. В этой программе отмечалось, что ФРГ согласна сотрудничать
и помогать ГДР только в том случае, если в ГДР произойдет основополагающее
изменение политической и экономической системы и будут созданы гарантии
необратимости таких изменений. Г. Коль подчеркнул также, что ФРГ готова
пойти на создание федеративных структур при условии избрания в ГДР демокра¬
3‘Der Spiegel, 1989,№44,S.25.
37 Berliner Zeitung, 19.XII.1989; 7.11.1990.
147
тического правительства38. В развитие этой идеи Г. Коль высказался за создание
экономического и валютного союза двух стран. Данная программа была основа¬
на на реальных изменениях, произошедших в массовом сознании населения ГДР.
Настроения резко изменились в пользу объединения. Стало ясно - эта цель мсркет
быть достигнута в ближайшем будущем, что явится закономерным решением
национального вопроса для разделенной на две части наций. План Коля сначала
встретил возражения со стороны финансистов и промышленников, но очень быст¬
ро было достигнуто согласие.
Правительство ГДР в ответ выдвинуло свою программу постепенного созда¬
ния конфедеративного государства, шагами на пути к которому должны были
стать формирование экономического и валютного союза и образование обще¬
германских государственных структур39. Сперва правительство ФРГ согласилось
с предложением Модрова, так как не видело в ГДР сил, способных поддержать
иную точку зрения.
Но за короткое время обстановка изменилась. Увидев перспективу объедине¬
ния, почти все партии, за исключением левых радикалов, заявили о своем отказе
от социализма и о приверженности западноевропейской системе демократии и
социальному рыночному хозяйству. ХДС, либералы, национал-демократы и Де¬
мократическая крестьянская партия стали считать себя политической силой центра
(после выборов, в июне—июле, Крестьянская партия вошла в ХДС, а НДПД —
в либеральную партию). Крупнейшими левыми партиями стали СДП и ПДС.
Со времени выдвижения программы объединения все менее крупные партии
и движения перестали оказывать сколько-нибудь серьезное влияние на политиче¬
скую жизнь страны даже в рамках ’’круглого стола”.
Крупные же партии, за исключением ПДС, нашли поддержку у ’’братских”
партий ФРГ: ХДС ГДР, а также партия того же направления ’’Демократический
прорыв” установили связи с ХДС ФРГ; Немецкий социальный союз — с ХСС;
либералы — со свободными демократами; социал-демократы — с СДПГ. Инициа¬
тива в этом процессе была обоюдная, поскольку была и обоюдная заинтересо¬
ванность. Партиям ГДР была нужна помощь, прежде всего финансовая, для про¬
ведения предвыборной кампании, а партии ФРГ завоевывали себе новые голоса.
Взаимоотношения между восточногерманскими партиями иногда приобрета¬
ли высокий накал, но в одном они были едины — в резком неприятии СЕПГ—ПДС
(с середины января 1990 г. - ПДС).
Ситуация в самой ПДС все более усугублялась. К середине января ряды пар¬
тии сократились до 1,1 млн. человек40. Многие ее бывшие члены переходили
в другие партии, прежде всего в СДП и ХДС. Отношение населения к ПДС все
более ухудшалось. Несмотря на сделанные в ходе Чрезвычайного съезда заявле¬
ния об изменении политики партии на деле перемен не было. Гизи и новые члены
правления партии прилагали все силы к налаживанию работы парторганизаций, но
они не давали результата.
Недовольство населения и других партий вызывало то, что ПДС, заявив об
изменениях и теряя своих приверженцев, продолжала владеть крупной собст¬
венностью, что сводило на нет тезис о равных условиях для всех партий. ПДС
не предприняла реальных шагов по избавлению от прежних функционеров,
практически не изменила принципов своей деятельности. Прогрессивная часть
партии продолжала требовать решительной перестройки. Отсутствие таких мер
приводило к неуверенности в рядах партии, местные партийные комитеты без¬
действовали. В первичных парторганизациях в это время набирал силу процесс
самороспуска. В повестку дня был поставлен вопрос о роспуске всей партии.
38 Das Parlament, 1 .XII.1989.
39Neues Deutschland, 16X11.1989.
40Neues Deutschland, 1.II.1990.
148
В начале февраля ПДС в целях подтверждения серьезности своих намерений
к обновлению перечислила со своих счетов в госбюджет более 3 млрд, марок,
которые накопились за последние 20 лет в результате деятельности партийных
предприятий. Начался процессе смены кадров на местах и сокращения партаппара¬
та. Гизи ездил по стране и занимался налаживанием работы партии. Но, как пока¬
зали последующие события, промедление предыдущих месяцев оказалось 'роко¬
вым. К лету в ПДС осталось около 300-350 тыс. человек, т.е. было потеряно
2 млн. членов41.
Правительство Модрова управляло страной неуверенно, так как его концеп¬
ция расходилась с потребностями реальной жизни, а действия отставали от раз¬
вития событий. В то же время Модров вплоть до выборов пользовался большой
популярностью, что объяснялось его способностью вести сравнительно гибкую
политику. Влияние на общественное мнение оказало и принятое Модровым в
январе 1990 г. решение о приостановлении своего членства в партии до выборов.
Конечно, многого от данного правительства и нельзя было ожидать. Слишком
короткий срок был ему отведен — с 17 ноября 1989 г. до 18 марта 1990 г. Но,
даже если бы правительство имело более длительные полномочия, оно вряд ли
бы провело те.изменения в экономике, которые назрели и без учета реалий про¬
цесса объединения.
Дело в том, что параллельно с переменами в политической жизни начался
процесс распада прежней экономической системы. Сверхмонополизированные
комбинаты стали разваливаться. Резко активизировался поиск возможностей
для привлечения иностранного капитала, произвольно, без контроля со стороны
каких-либо органов стала складываться система свободного предпринимательст¬
ва. Все шире начали выдвигаться требования разгосударствления и приватизации
собственности как единственно возможного пути формирования эффективной
экономики.
Одним из решений было постановление о совместных предприятиях, которое
имело целью привлечение в страну капитала ФРГ, так как на этом основывалась
идея Модрова об экономическом и валютном союзе. Доля иностранных капита¬
лов была установлена от 20 до 49%. Такое ограничение явно не устраивало запад¬
ные фирмы, тем более что не было закона о защите иностранных инвестиций.
Совместные предприятия регистрировались, но деятельность свою начинать не
спешили: они просто обеспечивали себе место на будущем рынке.
Правительство разрабатывало концепцию экономической реформы до начала
февраля.. Постепенно возрастало недовольство медлительностью его действий,
что привело к правительственному кризису. ХДС в конце января заявила о выходе
своих представителей из правительства, и все остальные партии в рамках ’’круг¬
лого стола” потребовали изменения его состава. Основной причиной таких тре¬
бований было преобладание в Совете Министров членов СЕПГ—ПДС. В прави¬
тельство было введено восемь министров ’’без портфеля” от новых партий, что
позволило продолжить деятельность Совета Министров.
В концепции правительства явно просматривались ее теоретическая основа -
идея ’’третьего пути”, разработанная в то время ПДС. Эта идея предполагала
создание эклектичной экономики, чего-то среднего между плановой и рыночной
системами. Концепция Модрова предусматривала сохранение главенствующей
роли государственной собственности, что в любом случае свело бы на нет все дру¬
гие меры - разделение банковской системы, повышение роли кредита, процента,
денег. Такая концепция дезориентировала предприятия ГДР, которые не полу¬
чили реальных ориентиров на будущее и остались в полной неопределенности.
В то же время правительство отказалось от идеологических шор, когда встал
41 Neues Deutschland, 9.VI.1990.
149
вопрос о безработице. Многие предприятия, видя бездеятельность правительства,
стали самостоятельно готовиться к рынку, снижать затраты, в частности и путем
сокращения штатов. Одновременно появилась и ’’политическая” безработица.
Был момент, когда многие предприятия не принимали на работу членов
СЕПГ-ПДС, бывших сотрудников госбезопасности.
Правда, скоро ситуация в этой области нормализовалась и возобладал дело¬
вой подход. Правительством были приняты законы о досрочном выходе на пен¬
сию и о выплате пособий по безработице. Размер пособия достигал 70% средней
заработной платы, при этом одну половину суммы выплачивали из бюджета,
а другую - из средств предприятий. Но этот шаг явился экстренной мерой и не
был подкреплен положениями других законодательных актов, в частности так
и не разработанного закона о предприятиях. Поэтому многие предприятия, всту¬
пив в полосу финансовых затруднений в связи с переходом к рынку, перестали
выплачивать свою долю пособий.
Незадолго до выборов правительство приняло еще одно важное решение —
о создании Управления государственной собственностью42. Ему передавались все
государственные предприятия (около 8 тыс.), оно должно было обеспечивать их
акционирование, а также привлечение иностранного капитала. Основной целью
такого нововведения называлось приспособление государственной собственно¬
сти к условиям рыночного хозяйства. Предполагалось выпустить акции предприя¬
тий, часть их продать западным фирмам, но контрольный пакет акций всегда
оставлять в руках Управления.
Это решение несло в себе много противоречий. Основным из них была полная
абсурдность создания Управления с такими обширными правами при переходе
к рынку. Обладая большей частью акций, Управление превратилось бы в новое
суперминистерство.
Такая политика показала, что правительство Модрова находилось в плену
собственных иллюзий: в одних случаях пыталось спасти то, от чего надо было
срочно отказаться, а в других — не решало назревших вопросов. За первый квар¬
тал 1990 г. объем промышленного производства упал более чем на 5%, не было
проведено никаких изменений в преддверии перехода к рыночному хозяйству43.
Основной заслугой правительства был перенос на более ранние сроки выборов,
что было сделано по настоянию ’’круглого стола’’.
Политическая борьба перед выборами обострилась. Ее особенность состояла
в активном участии в предвыборных митингах ведущих политиков ФРГ на сто¬
роне ’’братских” партий ГДР. Вплоть до выборов по всем вопросам обществен¬
ного мнения пальма первенства была у социал-демократов. Почти не замеченным
прошло предупреждение почетного председателя социал-демократической партии
В. Брандта: опросы — это еще не выборы и не надо обольщаться.
Консервативные партии для противоборства СДП создали ’’Альянс за Герма¬
нию’, в который вошли ХДС, ’’Демократический прорыв” и ’’Немецкий социаль¬
ный союз”.
Позиции всех партий, за исключением ПДС, расходились в одном: как должно
произойти объединение Германии. СДП выступала за объединение на основе
статьи 146-й Конституции ФРГ, которая предполагала после создания единого
государства разработку новой Конституции, т.е. создание нового государства.
’’Альянс за Германию” призывал к следованию статье 23-й, где оговаривается
вхождение в состав ФРГ новых земель без изменения Конституции с принятием
законов ФРГ44. ПДС была против таких подходов и выступала за сохранение
суверенитета ГДР.
42См. Gesetzblatt der DDR, Bd. 1, 1990, № 14, S. 107-109.
43Berliner Zeitung, 19.IV.1990.
44Cm. Das Grundgesetz fur die Bundesrepublik Deutschland. - Bundesgesetzblatt, 1949, № 1.
150
Ход предвыборной борьбы омрачался проявлениями насилия, инсинуациями
и подтасовкой фактов. Срывались плакаты противников, были нападения на
штаб-квартиры разных, но прежде всего консервативных, партий. Использова¬
лось и такое средство, как кампания обвинений всех лидеров крупнейших пар¬
тий в сотрудничестве с госбезопасностью.
Эта кампания началась с дела председателя партии ’’Демократический прорыв”
В. Шнура. Как оказалось, он был двойным агентом спецслужб ГДР и ФРГ. В ГДР
доносил на своих соратников из различных оппозиционных кружков, работавших
под эгидой церкви. После, таких разоблачений Шнур подал в отставку, что серьез¬
но подорвало начавший было возрастать авторитет его партии.
В феврале 1990 г. аналогичные обвинения были выдвинуты в адрес руководи¬
теля ПДС Г. Гизи, председателя ХДС Л. де Мезьера, лидера СДП И. Беме. Если
бы кампания направлялась против партий одного политического спектра, можно
было бы предположить ее целенаправленность. Но всеобщность обвинений, оче¬
видно, вызывалась крайней напряженностью предвыборной борьбы и излишней
подозрительностью. Дошло до того, что выдвигались требования проверить всех
депутатов Народной палаты ГДР на предмет связей с госбезопасностью.
Как бы то ни было, обвинения с Гизи и де Мезьера были сняты, но вновь выдви¬
нуты в марте 1991 г. А обвинения в адрес социал-демократов остались в силе.
Хотя против Беме не было найдено никаких обличительных документов, сам
факт неясности этого вопроса приводил к снижению авторитета партии. Беме
пришлось уйти с поста председателя СДП. Впоследствии, в июле, выяснилось,
что и эти обвинения были голословными.
Но не только эта кампания обеспечила победу ’’Альянсу за Германию”. Основ¬
ным фактором было отношение населения ГДР к своему будущему. Уже в январе
две трети опрошенных высказывались за объединение45. Правящая коалиция
ФРГ обладала реальной властью и могла оказать срочную помощь в преодолении
кризиса и преобразовании экономики Восточной Германии. Избиратели ГДР
действовали по принципу ’’лучше синица в руках, чем журавль в небе”. Кроме
того, надо учесть, что й социал-демократы выступали за объединение, так что
преобладающее число избирателей ГДР высказалось за создание единого
государства.
ХДС, учитывая настроения существенной части населения ГДР, активно при¬
зывала к немедленному объединению, хотя пальма первенства в этом вопросе
принадлежала СДП. Последним перед самыми выборами пришлось изменить
свою позицию. За 10 дней до выборов лидер партии М. Мекель сделал заявление,
что объединение будет длительным процессом, во время которого надо урегули¬
ровать многие экономические и социальные вопросы46. Такая перемена курса
с точки зрения политики партии вполне объяснима: социальную основу СДП
составляли в основном представители интеллигенции и служащих, а их интересы
после объединения оказывались под наибольшей угрозой. СДП, сделав ставку
только на эти слои населения, просчиталась, поскольку лозунг ”3а единое рте-
чество!” был одним из важнейших в предвыборной борьбе.
Выборы прошли 18 марта 1990 г. (по партийным спискам, а не по отдельным
кандидатурам) и принесли следующие результаты: ’’Альянс за Германию” полу¬
чил 48,3% голосов, в том числе ХДС — 40,8%; социал-демократы - 21%, ПДС —
16,4% голосов избирателей47.
Неожиданно высокими были дезут>таты~ПДС,, пос^ольку подопросам общест¬
венного мнения за нее собирад^сь izótoiсовать йе более^ТТ%. За ПДС проголосо¬
45 Berliner Zeitung, 7.II.1990.
46 Berliner Zeitung, 8.III.1990.
47 Neues Deutschland, 24 -25.111.1990.
151
вало почти 1,9 млн. человек из 12,5 млн. избирателей. Это были в основном люди,
несогласные с курсом на рыночное .хозяйство образца ФРГ.
Выборы отразили настроения населения по районам страны: на юге и западе
победил ’^Альянс за Германию”, на севере и востоке - СДП. В Берлине СДП набра-
ла более 33%, ПДС -- 32%, после чего город сразу назвали ’’красным”48.
ПОДГОТОВКА ОБЪЕДИНЕНИЯ
После выборов начались переговоры о создании ’’большой коалиции” союза
всех партий, кроме ПДС, при образовании правительства. ХДС понимала, что пра¬
вительство будет переходным, и не хотела брать на себя ответственность за при¬
нятие решений. Кроме того, для внесения изменений в Конституцию нужно было
квалифицированное большинство.
Правительство было образовано 12 апреля. В его состав вошло 26 человек, в
том числе от ХДС 13 (премьер-министр, министры экономики, общественных
средств информации, науки и информации и т.д.), от СДП 7 (министры иностран¬
ных дел, финансов, торговли, труда, социальных вопросов и т.д.), от либералов 3
(в том числе юстиции, строительства), от НСС 2 (в частности министр внутренних
дел), от ’’Демократического прорыва” 1.
В результате такого распределения портфелей ’’большая коалиция” получила
303 голоса в парламенте из 400 (почти 78%), т.е. вполне достаточное количество
для изменения Конституции.
Премьер-министром стал председатель ХДС Л. де Мезьер. За него проголосова¬
ло 285 депутатов (71%). Де Мезьер - по образованию музыкант и юрист. Он
работал адвокатом в Берлине, в 1986 г. был избран вице-президентом Синода
Союза евангелических церквей ГДР, в ХДС вступил в 16 лет49.
Свое отношение к прошлому де Мезьер выразил в заявлении при вступлении
на пост: ’’Наши переломные события — часть революционного процесса обновле¬
ния в Восточной Европе, который одновременно является и общеевропейским,
и мировым процессом.
Некоторым хочется думать, что этот процесс в конечном итоге является контр¬
революционным. После таких 40 лет развития реального социализма именно такое
’’контр”, такое ’’против” объективно необходимы. Те, кто фактически прирав¬
нял социализм к жестокой партийной диктатуре, к созданию ’’немого” общест¬
ва, к государственной собственности на средства производства и централист¬
скому плановому руководству, так глубоко заблуждались, что возможным
было только решительное ’’контр”.
Но и те, кто считает, что мы в результате должны отказаться от идеалов со¬
циальной справедливости, международной солидарности, помощи людям в собст¬
венном обществе и во всем мире, — те точно так же заблуждаются”5 0.
В области экономики в правительственном заявлении был провозглашен пере¬
ход к социальному рыночному хозяйству путем разгосударствления и привати¬
зации собственности, активного развития мелкого и среднего предпринимательст¬
ва и обеспечения социальных гарантий для населения.
В международной политике правительство поставило своей задачей объедине¬
ние с ФРГ ’’так быстро, как только можно, но его условия должны быть настоль¬
ко хорошими, благоприятными и направленными в будущее, насколько это
необходимо”51. Здесь же было подчеркнуто, что все вопросы объединения долж¬
ны решаться при обязательном учете интересов всех стран.
48 Ibidem.
49См. Berliner Zeitung, 14-15.IV. 1990.
5 °Neues Deutschland, 20.IV.1990.
s 1 Ibidem.
152
Создание нового правительства открыло путь для проведения конкретных
переговоров с правительством ФРГ, поскольку с Модровым канцлер Коль отказы¬
вался вести переговоры. Была создана совместная комиссия по разработке проек¬
та договора об экономическом, валютном и социальном союзе, который был
готов к концу апреля. В этом проекте однозначно указывалось, что договор
основывается на 23-й статье конституции ФРГ. В соответствии с договором в
ГДР создаются структуры, характеризуемые прежде всего частной собствен¬
ностью, свободным ценообразованием и рынками труда, капитала и товаров.
Валютой ГДР становится марка ФРГ, а все функции центрального банка пере¬
даются Федеральному банку ФРГ. Тем самым ГДР отказалась от своего экономи¬
ческого суверенитета и переходила к созданию основ рыночной экономики по
образцу ФРГ. Введение договора в действие было определено 1 июля 1990 г.
Наиболее серьезным дня населения ГДР стал вопрос об обмене денег. Перво¬
начально предлагалось обменять валюту по курсу 1 : 1 по 2 тыс. марок сбереже¬
ний на человека, а остальное — по курсу 2:1. Такие условия не устраивали
граждан ГДР, начались демонстрации протеста, где нередко встречались лозун¬
ги типа ’’Нас предали!”. Партии ’’большой коалиции” провели переговоры с пра¬
вительством ФРГ, и условия обмена были пересмотрены: на детей до 16 лет -
2 тыс. марок, людям в возрасте от 16 до 59 лет - 4 тыс., пенсионерам - 6 тыс.
марок по курсу 1 : I52. Договор вступил в действие, как и предусматривалось,
1 июля53. Сразу же проявились негативные последствия нерешительных дейст¬
вий правительства в предыдущие месяцы. Переход к рынку в столь короткие
сроки стал ’’шоковой терапией” для страны, где еще недавно все строилось на
принципах волюнтаристского администрирования, а люди привыкли жить по
принципу социального иждивенчества.
Серьезные проблемы встали в связи с гарантиями труда. Только 30% предприя¬
тий ГДР могли без особых потрясений перейти на рыночные рельсы; 50% требо¬
вали модернизации, а 20% не имели никаких шансов и должны были быть закры¬
ты*4. За время после начала перемен в стране положение двух последних групп
предприятий никак не изменилось, и их рабочие обреченно ждали закрытия за¬
водов. При этом многие из них за 40 лет так привыкли к прежним порядкам,
что, даже зная о предстоявшем переходе к рынку, не пытались найти себе новое
рабочее место. К концу июля 1990 г. более чем на 2 тыс. предприятий пришлось
ввести укороченное рабочее время5 5.
Серьезная ситуация сложилась и в сельском хозяйстве, где себестоимость
производства была в два-три раза выше, чем в ФРГ. Сельхозкооперативы
первоначально отказывались менять форму организации производства, но у них
были крайне высоки непроизводительные затраты, что в конце концов постави¬
ло сельское хозяйство ГДР на грань кризиса. Торговля перестала закупать про¬
дукцию производства ГДР. Крестьянам ничего иного не оставалось, кроме как
самим продавать свою продукцию по очень низким ценам, едва покрывающим
расходы. Часть крестьян пополнила армию временно безработных.
Не менее сложным было положение у тех, кто сохранил свое рабочее место.
Дело в том, что средняя заработная плата в ГДР в два-три раза ниже, чем в ФРГ.
Это следствие более низкой производительности труда. Восточная Германия пре¬
вратилась в резервуар относительно дешевой рабочей силы. Выравнивание урОв-,
ня заработной платы, по прогнозу министра труда ФРГ Н. Блюма, следует ожи¬
52 Die Welt, 26.IV. 1990.
5 э См. Vertrag iiber die Schaffung einer Wirtschafts-, Wahrungs- und Sozialunion zwischen der
Bundesrepublik Deutschland und der Deutschen Demokratiśchen Republik. Bonn, 1990. Л
5*Die Wirtschaft, 1990, № 17, S. 2.
5 5 Tribune. 14.VIII.1990.
153
дать не ранее чем через пять лет56. Против такого уровня заработной платы в
ГДР открытых выступлений не было вплоть до середины июля 1990 г., когда
выяснилось, что в результате введения в действие налоговой системы ФРГ рабо¬
чие на руки стали получать меньше. Тогда начались демонстрации и забастовки
на многих предприятиях. Работники некоторых отраслей получили доплаты,
компенсирующие рост налогов.
Способом снизить безработицу и стимулировать деловую активность является
развитие мелкого и среднего предпринимательства. Этот сектор, по оценкам,
может создать в восточногерманских землях в ближайшее время до 500 тыс. ра¬
бочих мест57. Существенные резервы есть и в сфере услуг. Для тех же, кто не
смог найти работу, созданы курсы переобучения и введена западногерманская
система помощи безработным.
Структурная перестройка экономики, сопровождающаяся определенным
снижением уровня жизни, займет несколько лет. Объединение обойдется Герма¬
нии недешево. Уже летом 1990 г. для помощи восточным землям из федерального
бюджета на период 1990—1994 гг. было выделено 155 млрд, марок, которые
составили фонд ’’немецкое единство”58. Но этих сумм не хватит для решения
всех проблем.
Введение в действие Договора об экономическом; валютном и социальном
союзе создало экономические основы для объединения. Но положения этого до¬
кумента не охватывали всех сторон процесса объединения. Поэтому еще в июне
1990 г. началась работа над вторым договором, которая завершилась к середине
августа59. В этом втором договоре были более подробно определены все эконо¬
мические и юридические вопросы объединения, были разработаны конкретные
изменения, которые надо было внести в действующее законодательство ФРГ'и
ГДР, а также правовые нормы, регулирующие многие стороны жизни общества
на востоке Германии в ближайшее после объединения время. В начале сентяб¬
ря 1990 г. Договор об объединении был ратифицирован. Датой его вступления
в силу было определено 3 октября 1990 г.
В' преддверии объединения Народная палата ГДР приняла решение об измене¬
нии территориально-административного деления страны60. Вместо ранее сущест¬
вовавших округов были созданы пять земель: Мекленбург—Передняя Помера¬
ния (прежние округа Нойбранденбург, Росток и Шверин), столица — Шверин,
население — около 2 млн. человек; Бранденбург (округа Коттбус, Франкфурт-
на-Одере и Потсдам), столица — Потсдам, 2,5 млн. человек; Саксония-Анхальт
(округа Галле и Магдебург), столица Магдебург, 2,5 млн. человек; Саксония
(Дрезден, Лейпциг, Хемниц), столица — Дрезден, 5 млн. человек; Тюрингия
(Эрфурт, Гера и Зуль), столица — Эрфурт, 2,5 млн. человек. Восточный Берлин
вошел в состав Федеральной земли Берлин. 14 октября прошли земельные выбо¬
ры, в результате которых в Тюрингии, Саксонии, Саксонии-Анхальте и Мек¬
ленбурге—Передней Померании победил ХДС в союзе с СВДП, а в Бранденбурге
социал-демократы в союзе с СВДП61.
Следует остановиться на таком принципиальном вопросе, как международ¬
ные аспекты объединения Германии, затрагивающем интересы всех стран Евро¬
пы и, естественно, СССР. Еще в начале 1990 г. Коль заявил, что Германия будет
5 * Der Spiegel, 1990, № 36, S. 43.
5 7 Der Spiegel, 1990, №28, S. 66.
5 ’Das Parlament, 17. VI. 1990.
5 9 См. Vertrag iiber die Herstellung der Deutschen Einheit zwischen der Bundesrepublik
Deutschland und der Deutschen Demokratischen Republik. Bonn, 1990.
‘ °Verfassungsgesetz zur Bildung von Landern in der DDR. - Gesetzblatt der DDR, Bd. 1,
1990, №51, S. 955-970.
• 1Cm. Frankfurter Allgemeine Zeitung, 17X.1990.
154
входить в НАТО. Завязался новый узел противоречий, что потребовало от СССР
активных действий по обеспечению своих интересов. 9 ,
Для урегулирования внешних аспектов объединения Германии прошли пере¬
говоры по формуле ”2 + 4” (ФРГ, ГДР, СССР, США, Англия и Франция).
Принципиальное и обоюдовыгодное решение было принято в середине июля
1990 г., во время визита в СССР канцлера Г. Коля и его переговоров с М.С. Гор¬
бачевым. Основу для принятия конкретных шагов навстречу друг другу соста¬
вили коренные изменения, произошедшие в европейской и мировой политике
в последнее время. Начался процесс трансформации военных блоков, установле¬
ния новых отношений между ними — отношений не конфронтации, а сотрудни¬
чества, движения к мирной, безопасной, объединенной Европе.
Важнейшим итогом переговоров было согласование следующих основных мо¬
ментов : территорию будущего единого государства составят земли сегодняшних
ФРГ, ГДР и Западного Берлина, т.е. никаких территориальных притязаний или
претензий ни к каким странам Германия предъявлять не будет; к моменту
объединения страна получит полный суверенитет, права и ответственность четы¬
рех держав на ее территории будут отменены; между СССР и новым государст¬
вом будет заключен договор о выводе советских войск из ГДР в течение трех¬
четырех лет; ФРГ сокращает свою армию до 370 тыс. человек (армии ФРГ и
ГДР в сумме насчитывали до 600 тыс. человек) ; объединенная Германия отказы¬
вается от производства, хранения и применения атомного, биологического и
химического оружия.
Эти договоренности практически дали ’’зеленый свет” завершению переговоров
по формуле ”2 •+ 4”, последний этап которых был проведен в Москве 12 сентяб¬
ря 1990 г. и завершился подписанием Договора об окончательном урегулировании
в отношении Германии. Все вышеуказанные моменты вошли в договор в полном
объеме62.
13 сентября был парафирован Договор о добрососедстве, партнерстве и сотруд¬
ничестве между СССР и Германией, в котором были зафиксированы многие важ¬
ные моменты двусторонних отношений. Так, ’’исключается использование воору¬
женных сил друг против друга, а также оказание помощи или иного содействия
нападающему, если СССР или Германия стали бы объектом какой-либо агрес¬
сии”. Стороны обязались ’’строго уважать права и интересы друг друга, устано¬
вить уровни оборонной достаточности, решать все спорные вопросы путем кон¬
сультаций”63.
Предусмотрено расширение гуманитарного и экономического сотрудничества.
Одновременно СССР и ФРГ нашли возможность решить вопрос о выводе со¬
ветских войск. Была достигнута договоренность о том, что Германия выделит
12 млрд, марок на содержание и обеспечение вывода советских войск до конца
1994 г. Из этой суммы 7,8 млрд, пойдет на строительство жилья, а также пред¬
приятий строительной промышленности и смежных отраслей в тех районах СССР,
где расквартировываются войска. Строительство будет вестись иностранными
фирмами.
В марте—апреле 1991 г. все договоры между СССР и Германией были ратифи¬
цированы Верховным Советом СССР и бундестагом ФРГ.
Необходимо отметить, что вывод советских войск не будет иметь односто¬
ронний характер. По имеющимся уже планам, к 1996 г. существенно сокращает¬
ся численность находящихся в ФРГ войск НАТО. Таким образом снизится на¬
пряженность в центре Европы. *
Итак, 3 октября 1990 г. на Берлинской ратуше прозвонили колокола объеди¬
нения. Национальное единство Германии было восстановлено, причем, что очень
важно, мирным путем. Перевернута еще одна страница послевоенной истории. 6 *
6 2 См. Известия, 14.IX.1990.
<3См. Известия, 18.IX.1990.
155
ПОСЛЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ
Что принесло объединение немцам помимо решения национального вопроса?
Возникли крупные проблемы, связанные прежде всего с экономической отста¬
лостью хозяйства прежней ГДР. Валовой общественный продукт в расчете на душу
населения в восточных землях ФРГ был в 1990 г. более чем в два раза ниже уров¬
ня западных федеральных земель: Мекленбург-Передняя Померания — 11,6 тыс.
марок; Тюрингия - 14,8; Бранденбург — 15,2; Саксония — 16,0; Саксония-
Анхальт - 17,1; Берлин (восточная часть) - 17,1, тогда как в среднем по западно¬
германским землям — 38,6 тыс. марок на душу населения64. Еще до объедине¬
ния ’’де-факто” было понятно, что восточные земли ждет тяжелый переходный
период, период вживания в систему ФРГ, когда многим придется отказаться от
своих привычек и научиться жить в условиях конкуренции, бороться за место
под солнцем. После 40 лет социального инфантилизма и иждивенчества это будет
сделать нелегко.
Именно экономические вопросы были основными в ходе предвыборной борь¬
бы накануне 2 декабря. ХДС в своей предвыборной платформе сделал упор на
создание жизнеспособных рыночных структур в Восточной Германии и обеспече¬
ние социальных гарантий для населения, подкрепляя эти обещания финансовыми
гарантиями. Социал-демократы, как оппозиция, основное внимание уделили
критике программы ХДС, в особенности проблеме реальной стоимости объеди¬
нения. Такая позиция СДП была объективно обоснованной, поскольку после
момента объединения в обществе продолжала царить эйфория. Но программа
ХДС была более фундаментальной и проработанной с экономической точки зре¬
ния, тогда как СДП не смогла противопоставить ей сколь-либо целостной концеп¬
ции. Сказался и фактор личной популярности Г. Коля как первого канцлера
новой объединенной Германии.
В результате прошедших 2 декабря выборов ХДС вновь получил возмож¬
ность возглавить правительственную коалицию в союзе со свободными демокра¬
тами.
Развитие ситуации в стране, однако, показало, что прогнозы были неправильны¬
ми. За 1990 г. объемы производства в Восточной Германии снизились на 50%,
постоянно росло число безработных. Если в июле 1990 г. на территории бывшей
ГДР было зарегистрировано 272 тыс. безработных (3,1% от общего числа занятых
в народном хозяйстве в 1989 г.), то в декабре' 1990 г. - уже 642 тыс. (7,3%), а
в феврале 1991 г. — 787 тыс. человек (8,9%). Количество занятых по сокращен¬
ному графику, когда фактически отработанное время оплачивается полностью,
а остальное из расчета 63% прежней заработной платы, достигло в феврале 1991 г.
1,9 млн. человек. При этом более половины из них выполняло не более 50% преж¬
ней работы, многие вообще не работали. К лету 1991 г., по мнению президента
Федерального ведомства труда X. Франке, доля безработных может возрасти
до 30-50%66.
Безработица составляет сейчас основную проблему для населения Восточной
Германии, поскольку она приводит и будет приводить к снижению жизненного
уровня многих семей. Свои негативные результаты приносит и социальная пас¬
сивность людей. Несмотря на страх перед безработицей, весной 1991 г. было за¬
нято всего около 20% мест на курсах по переобучению, хотя ясно, что многие
предприятия будут вынуждены увольнять рабочих, чтобы удержаться на плаву.
Гораздо медленней, чем ожидалось, идет приватизация в промышленности.
К марту 1991 г. было приватизировано 260 самостоятельных предприятий и
64Die Wrtschaft, № 4,1991, S. 3.
45 Deutsche Sparkassenzeitung, 22.ТП.1991.
4 * 4 Siiddeutsche Zeitung. 26.1П.1991.
156
426 филиалов и цехов предприятий из 8 тыс. прежних государственных предприя¬
тий, находящихся в ведении Опекунского управления государственной собствен¬
ности. На приватизированных предприятиях сохранили работу 290 тыс. человек,
т.е. около 50% прежнего персонала®7. Приватизация идет медленно не только
в силу уже упоминавшихся причин, но и в связи с тем, что ’’бывшие собственни¬
ки” выдвинули в конце 1990 г. требование пересмотра положений Договора
об объединении в части вопросов собственности. Ссылаясь на положения Консти¬
туции ФРГ, лица, имеющие права на земельные Участки или недвижимость на
территории бывшей ГДР, потребовали отмены положения о незыблемости изме¬
нений прав собственности, произошедших в период 1945-1949 гг. Вопрос был
передан на рассмотрение в Конституционный суд ФРГ. Однако правительство уже
в марте своими решениями предотвратило дальнейшее ухудшение социально-
политической обстановки в восточных землях.
В промышленности восточной части Германии продолжается спад производст¬
ва. В октябре 1990 г. ведущие экономические институты в своем прогнозе пред¬
сказывали, что самая глубокая точка кризиса будет достигнута летом 1991 г.,
а к концу года ситуация начнет улучшаться. Весной же 1991 г. самые оптимисти¬
ческие оценки содержали новые сроки начала подъема экономики - 1992-1993 гг.
Не улучшилась к весне этого года ситуация и в сельском хозяйстве. По сравне¬
нию с летом 1990 г. добавилась еще одна крайне серьезная проблема — население
Восточной Германии предпочитает покупать продукты западного производства,
хотя по качеству они нередко не превосходят продукцию сельхозпроизводителей
восточных земель. По мнению многих экономистов западных земель, восточно¬
германское сельское хозяйство вряд ли скоро сможет выйти из кризиса.
Серьезные .проблемы возникли в области внешней торговли с СССР и страна¬
ми Восточной Европы. Только с СССР объемы торговли в 1991 г. могут сокра¬
титься на 50%, а это означает рост безработицы среди 600 тыс. рабочих, произ¬
водивших продукцию для восточных рынков.
Кризис в народном хозяйстве дополняется отсутствием дееспособных органов
земельной и коммунальной власти, что не позволяет даже при наличии средств
начать реализацию мероприятий по улучшению условий жизни населения.
Но самую большую проблему объединенной Германии, как представляется,
составляет морально-психологический климат в восточных землях. Надежды
населения на быстрое улучшение положения в результате объединения, естествен¬
но, не оправдались. В марте 1991 г. вновь стала нарастать волна демонстраций
протеста, основным лозунгом которых являлось требование уменьшения безра¬
ботицы, прекращения закрытия предприятий и т.п. В Лейпциге, например, появи¬
лись плакаты ’’Верните нам стену!”. Социальная напряженность все более воз¬
растала.
Такое развитие ситуации в стране предсказывалось многими еще в середине
1990 г. Причиной этого стал, с одной стороны, экономический оптимизм феде¬
рального правительства, а с другой - нежелание населения бывшей ГДР платить
высокую цену за объединение после обещаний быстрого улучшения обстановки.
В то же время необходимо подчеркнуть, что хотя в социальном плане требования
и протест обоснованны, с точки зрения развития экономики они не имеют пока
никаких оснований. Конечно, вопрос взаимоувязки социальных и экономических
процессов невероятно сложен, и первостепенное значение социальных сторон жиз¬
ни не вызывает сомнения ни в одном обществе. Но в то же время ни один со¬
циальный вопрос не может быть решен без достаточных экономических основ.
Экономика всегда остается первостепенной, что подтверждает с особой убеди¬
тельностью ситуация в СССР и странах Восточной Европы, вставших на путь ре¬
форм. Структура производства в Восточной Германии не меняется, производи¬
<7 Handelsblatt, 15-16.111.1991.
157
тельность труда не растет, многие убыточные предприятия продолжают работу,
а население требует резкого роста доходов. Ни одна даже самая богатая страна
не в силах вынести такого ”перегрева” народного хозяйства.
Существенную ошибку сделала правящая коалиция, которая постоянно за¬
тушевывала предстоящие сложности в экономике в интересах достижения своих
политических целей. Только в конце марта 1991 г. посланцы правительства на¬
правились в восточные земли с призывами соблюдать благоразумие и ’’затянуть
ремни” в ожидании последующих перемен к лучшему.
С июля 1990 г. по конец 1991 г. на финансирование восточных земель уже вы¬
делено более 100 млрд, марок68. Эти средства пойдут на развитие промышлен¬
ности, стимулирование приватизации и частных инвестиций, выплату пособий
по безработице (потребность на год при 3 млн. безработных — примерно
39 млрд, марок) , оказание социальной помощи малоимущим, развитие инфра¬
структуры, решение коммунальных задач, выплату пособий под предстоящий
рост квартплаты и т.д. За прошедшее после объединения время на 15% были по¬
вышены пенсии на востоке страны, а летом 1991 г. они возрастут.еще на 15%70.
Началось повышение зарплаты в отраслях народного хозяйства. До конца 1991 г.,
вместо 1 июля, продлено действие соглашения об оплате труда работающих по
сокращенному графику. Федеральное правительство еще до принятия решения
Конституционным судом разрешило передавать земельные участки и недвижи¬
мость ’’бывших” владельцев иным лицам, если те гарантируют создание новых
производств и рабочих мест (собственникам в этом случае будет выплачивать¬
ся возмещение, хотя Договор об объединении предусматривает примат возврата
собственности). Всем владельцам земельных участков в восточных землях раз¬
решено выкупить их за символическую плату при наличии соответствующим
образом оформленных документов, полученных в период существования ГДР.
Для уменьшения социальной напряженности правящая коалиция идет иногда
на прямое нарушение не только Договора об объединении, но и своей предвыбор¬
ной программы. Так, например, для финансирования все возрастающих затрат
пришлось увеличить налоги на акцизные товары и налог на заработную плату,
хотя Г. Коль ранее неоднократно заявлял, что финансирование единства страны
не будет происходить за счет налогоплательщиков. Такие меры, естественно,
вызвали недовольство населения и позволили СДПГ в марте 1991 г. поднять
вопрос о новых выборах в связи с нарушением правящей коалицией предвыбор¬
ных обещаний и неспособностью справиться с кризисом. Это требование не было
поддержано бундестагом, но такая ситуация, очевидно, будет неоднократно по¬
вторяться.
Не вызывает сомнения, что процесс выравнивания, вернее, подтягивания вос¬
точных земель к уровню западных, будет происходить в течение длительного
времени и вряд ли завершится за 5—10 лет. И это связано прежде всего не с
финансовыми, а с морально-психологическими проблемами — преодолением
глубоко укоренившихся в сознании людей стереотипов иждивенчества и принци¬
пов всеобщей уравниловки.
Развитие событий в Восточной Германии показывает, что преодоление кризиса,
углублявшегося на протяжении 40 лет движения по социалистическому пути, —
не простое дело, даже при наличии такого мощного ’’ведущего”, как Западная
Германия.
• * 8 Das Parlament, 22.111.1991.
8 9 Рассчитано по: Dei Spiegel, 1990,№ 36, S. 87.
7 ° Suddeutsche Zeitung, 2 6 .III .19 91.
158
Из зарубежной книги
© 1991г.
У. ШИРЕР
"БАРБАРОССА": ОЧЕРЕДЬ РОССИИ*
"МИР ЗАТАИТ ДЫХАНИЕ"
Муссолини был приглашен в Бергхоф на 19 и 20 января [1,941 г.]. Потрясен¬
ный и униженный скандальными неудачами в Египте и Греции, он готовился к во¬
яжу без всякой радости. Чиано, наблюдавший за своим тестем в дороге, нашел его
’’хмурым и нервным”. Незадачливый диктатор опасался оскорбительной снисхо¬
дительности со стороны Гитлера, Риббентропа и немецкого генералитета. На беду
дуче взял с собой заместителя начальника генштаба генерала Альфредо Гуццани.
Чиано квалифицировал его как посредственность, которую немцам лучше не
показывать.
К своей радости и удивлению, Муссолини был на заснеженной платформе не¬
большой станции Пух сердечно и с большим тактом встречен фюрером, видимо,
полностью проигнорировавшим боевые поражения союзника. Как заметил Чиано
в дневнике, фюрером уже овладело антирусское настроение. На следующий день
он прочел итальянским гостям и своим генералам лекцию, продолжавшуюся два
с половиной часа. Хотя официальной повесткой всего мероприятия являлась по¬
мощь Италии в Ливии и Албании, но главные мысли фюрера были связаны
с Россией: ”Я не вижу особой опасности от вступления Америки в войну. Гораз¬
до опаснее громадная Россия. Хотя у нас есть весьма благоприятные политичес¬
кие и экономические соглашения с Россией, я предпочитаю полагаться на те мощ¬
ные материальные средства, которые мы имеем”1.
Намекнув партнеру по ’’оси”, как он намерен распорядиться этими ’’средства¬
ми”, фюрер, однако, планов своих не раскрыл. Глава генштаба, отвечавший за под¬
готовку этих планов, через две недели уже в Берлине представил их нацистскому
главковерху.
Следующая военная конференция, где были высшие чины верховного командо¬
вания вермахта (ОКВ) и верховного командования сухопутных сил (ОКХ),
началась в полдень 3 февраля и продолжалась примерно шесть часов. Впоследст¬
вии Гальдер, представивший план генштаба, утверждал в книге ’’Гитлер как пол¬
ководец”* 1 2, что он с Браухичем выражали сомнения в своих собственных оценках
русской военной мощи и вообще были против плана ’’Барбаросса”, считая его
’’авантюрой”. Но в дневнике Гальдера вечером того же дня не было написано об
этом ни слова, так же как и в совершенно секретной докладной ОКХ о конферен¬
ции3. Из имеющихся материалов видно, что Гальдер в деловом духе дал пример¬
ную оценку сил противника. У него получилось, что враг будет иметь примерно
♦Окончание. Начало см. в № 4 нашего журнала за 1991 г.
1 Nazi Conspiracy and Aggression (далее - NCA), t. I-VI. Washington, 1946, v. VI, p. 939.
2 Halder F. Hitler als Feldhcrr. Munchen, 1949, S. 22-24.
3 NCA, v. Ill, p. 636.
159
155 дивизий. При этом генерал отмечал: немцы собираются использовать почти
’’столько же войск гораздо более высокого качества”. Позднее, когда немцев
постигла катастрофа, Гальдер и его коллеги-генералы поняли задним числом, как
плохо они знали Красную Армию. Но 3 февраля 1941 г. они ничего не подозрева¬
ли. Более того, доклал Гальдера на конференции о планах ликвидации Красной
Армии* оказался настолько убедительным, что в конце заседания Гитлер, во-пер¬
вых, выразил ”в целом” согласие с представленным планом, а во-вторых, настоль¬
ко возбудился захватывающими перспективами будущих завоеваний, что воск¬
ликнул: ’’Когда начнется ’’Барбаросса”, мир затаит дыхание и потеряет дар речи!”
Фюрер сгорал от желания поскорее начинать войну. Он распорядился предста¬
вить карту операций и план развертывания сил ’’как можно скорее”.
БАЛКАНСКАЯ ПРЕЛЮДИЯ
До начала ’’Барбароссы”, т.е. к весне, надо было укрепить южный фланг на Бал¬
канах. К третьей неделе февраля немцы сосредоточили вдоль 300-мильной со¬
ветско-румынской границы — от Польши до Черного моря - внушительную ар¬
мию в 680 тыс. человек* 4. Но южнее в тылу итальянцы с трудом отбивались от
греков, и в Берлине имели основания опасаться, что возможна переброска британ¬
ских войск из Ливии на греческую территорию. Гитлер боялся, как свидетельст¬
вуют материалы многочисленных совещаний того периода, что севернее Салоник
может возникнуть (как это уже было в первую мировую войну) новый фронт.
Причем этот фронт был бы много опаснее предшествующего, поскольку англи¬
чане получили бы тогда возможность бомбить румынские нефтяные районы.
Более того, тогда мог бы пострадать и план ’’Барбаросса”. Такой неблагоприят¬
ный вариант событий немцами учитывался еще в декабре 1940 г., когда появилась
первая директива к плану ’’Марита”, предусматривавшая мощную немецкую ата¬
ку на Грецию через Болгарию из Румынии.
Болгария, не сумевшая заранее определить победителя в первой мировой вой¬
не, опять повторяла свою ошибку. Поверив заверениям Гитлера, что война им
уже практически выиграна, соблазнившись заманчивой перспективой получить
кусок греческой территории, дававшей Болгарии выход к Эгейскому морю, бол¬
гарское правительство согласилось с планом ’’Марита” - во всяком случае, на¬
счет транзита германских войск. Соглашение на этот предмет было тайно заключе¬
но между фельдмаршалом Листом и болгарским генштабом 8 февраля 1941 г.5
А в ночь на 28 февраля немецкие части пересекли Дунай и заняли в Болгарии
стратегические позиции. На следующий день Болгария присоединилась к Тройст¬
венному пакту.
Югославы оказались менее уступчивыми. Но их упрямство только усилило жела¬
ние немцев привлечь в свой лагерь и эту страну. 4-5 марта регент князь Павел
был тайно вызван к фюреру в Бергхоф. После традиционных угроз Гитлер пообе¬
щал регенту Салоники в качестве взятки. 25 марта югославский премьер Драги-
ша Цветкович и министр иностранных дел Александр Цинцар-Мартович, тайно
улизнувшие из Белграда накануне вечером, опасаясь враждебных демонстра¬
ций или даже физической расправы, прибыли в Вену, где в присутствии Гитлера
и Риббентропа подписали акт о присоединении Югославии к Тройственному пакту.
Перед отъездом из Вены югославские руководители получили два письма от
Риббентропа, где подтверждалась ’’решимость Германии уважать суверенитет
♦Стратегия операции была в основном уже изложена в директиве № 21 от 18 декабря
1941 г. В ходе февральской конференции Гитлер, комментируя доклады Гальдера и Браухи-
ча, подчеркнул, что важно ’’уничтожить крупные соединения врага” и не допустить их отхода.
Он специально указывал, что ’’главная цель - овладение Прибалтикой и Ленинградом”.
4 Nazi-Soviet Relations (далее - NSR). Washington, 1948, р. 275.
5 NCA, v. IV, р. 272.
160
и территориальную целостность Югославии во все последующие времена”. Дава¬
лось также обещание, что страны ’’оси” не потребуют пропуска своих войск че¬
рез югославскую территорию ”во время настоящей войны”6. Оба эти официаль¬
ных обязательства Гитлер тут же нарушил, установив личный рекорд политичес¬
кого вероломства.
Не успели югославские министры вернуться в Белград, как в течение 26 и
27 марта регент и правительство были свергнуты народным восстанием под ру¬
ководством нескольких высших офицеров авиации. Армия тоже поддержала
это восстание. Малолетний наследник престола Петр, ускользнувший из-под надзо¬
ра придворных чиновников, спустившись из дворца по водосточной трубе, был
объявлен царем. Новое правительство генерала Душана Симовича немедленно
предложило немцам подписать акт о ненападении. Несмотря на это предложение,
Берлину стало ясно, что из Югославии не удастся сделать такую марионетку,
какая нужна фюреру. Во время шумных и страстных манифестаций в Белграде
толпа оплевала автомобиль германского посланника. Сербы вполне ясно дали
понять, куда направлены их симпатии и антипатии.
Белградский переворот привел фюрера в совершенно неописуемую ярость,
что случалось довольно редко. Он воспринял его как личное оскорбление и в
состоянии дикого гнева быстро принял несколько опрометчивых решений, впо¬
следствии отразившихся на судьбе ’’третьего рейха”.
27 марта в рейхсканцелярии спешно созывается совещание военного руко¬
водства, настолько спешно, что Браухич, Гальдер и Риббентроп не успели к его
началу. Здесь уже фюрер в полную силу обрушил свой демонический гнев на
югославов. Белградский переворот, бушевал Гитлер, поставил под угрозу план
’’Марита” и даже ’’Барбароссу”. Поэтому он решил, ”не ожидая возможных декла¬
раций нового правительства о его лояльности к Германии, уничтожить в военном
отношении Югославию и югославов как нацию. Никаких дипломатических мер
или ультиматумов, — продолжал осерчавший завоеватель, - не будет!” Югосла¬
вия будет раздавлена с ’’безжалостной жестокостью”. Тут же Герингу был отдан
приказ ’’разрушить Белград волновыми налетами” бомбардировщиков, базирую¬
щихся в Венгрии. Издается директива № 25 7 о немедленном вторжении в Югосла¬
вию; Кейтель с Йодлем получают распоряжение в тот же вечер разработать необ¬
ходимые для этого военные планы. Риббентропу фюрер велит дать совет Венгрии,
Румынии и Италии принять участие в территориальном разделе Югославии, от ко¬
торой остается карликовое марионеточное государство Хорватия*.
После этого фюрер объявил самое, как оказалось впоследствии, роковое свое
решение. В записи совещания®, сделанной одним из руководителей ОКВ, зафикси¬
ровано: ’’Начало операции ’’Барбаросса”, - приказал Гитлер, - откладывается на
четыре недели”**. Эта затяжка с нападением на Россию, вызванная тем, что оскорб¬
ленный фюрер сводил персональные счеты со слабеньким балканским государст¬
вом, осмелившимся ему перечить, была, может быть, самой крупной ошибкой
Гитлера за всю его карьеру. Приняв в порыве гнева это решение, фюрер наверня¬
ка упускал золотую возможность выиграть русскую войну и сделать тем самым
’’третий рейх” полным владыкой Европы и величайшей в германской истории
империей. Сам он автоматически становился бы абсолютным властителем конти¬
нента. Позднее главком сухопутных сил фельдмаршал фон Браухич и весьма
• NCA, v, I, р. 783.
7 NCA, у. VI, р. 938.
* "Война против Югославии будет очень популярна в Италии, Болгарии и Венгрии", - зло¬
радно говорил фюрер. Он собирался отдать Банат - Венгрии, Македонию - Болгарии, а Адриа¬
тическое побережье - Италии.
8 NCA, V.. IV, р. 275.
**В директиве от 18 декабря 1940 г. начало "Барбароссы" планировалось на 15 мая 1941 г.
6 Новая и новейшая история, № 5
161
способный начальник генштаба генерал Гальдер с глубокой горечью вспоминали
об этой необдуманной отсрочке, когда глубокие снега, русские морозы и поте¬
рянные три-четыре недели, как им казалось, вырвали у них из рук окончатель¬
ную победу. Следует заметить, что в марте военные даже не пытались выступить
против перенесения сроков нападения на СССР. И только после войны немецкие
генералы стали хором порицать это поспешное, необоснованное решение тщеслав¬
ного бешеного фюрера, считая его причиной последовавших для Германии бед.
Военная директива № 25, оглашенная Гитлером своим генералам еще до кон¬
ца совещания, была выдержана в типичном для фюрера стиле: ’’Военный путч
в Югославии изменил политическую ситуацию на Балканах. Несмотря на свои
заверения в лояльности, Югославия в настоящее время должна рассматриваться
как враг и поэтому должна быть сокрушена немедленно.
Мое намерение заключается в том, чтобы вторгнуться в Югославию... и унич¬
тожить югославскую армию”.
Йодль, начальник оперативного отдела ОКВ, получил в тот же вечер указание
подготовить военные планы. В Нюрнберге он вспоминал: ”Я работал в рейхскан¬
целярии всю ночь. В четыре утра я вручил меморандум генералу Ринтелену, офи¬
церу связи с итальянским верховным главнокомандованием”9. Требовалось не¬
медленно ввести в курс дела Муссолини, чьи вконец истрепанные части в Алба¬
нии могли быть побиты еще и югославами. Дуче оповещался о планах немецких
операций и приглашался к сотрудничеству. Чтобы удостовериться, что дуче все
понял верно, Гитлер, не дожидаясь, пока Йодль завершит свою срочную работу,
в полночь посылает союзнику письмо с указанием вручить его адресату немед¬
ленно: ’’Дуче, события вынуждают меня сообщить Вам максимально быстрым
путем свою оценку ситуации и возможные ее последствия.
С самого начала я рассматривал Югославию как опасный фактор в конфликте
с Грецией. . . Поэтому я честно предпринял все возможное, чтобы привлечь Юго¬
славию на нашу сторону. . . К сожалению, эти усилия успеха не имели. . . Сегод¬
няшние сообщения не оставляют никаких сомнений насчет поворота югославской
внешней политики.
Поэтому я уже принял все необходимые меры. . . для применения военных
средств. Сердечно прошу Вас, дуче, в связи с этим не предпринимать никаких
операций в Албании в ближайшие несколько дней. Мне представляется необходи¬
мым, чтобы Ваши силы заняли и прикрыли самые важные проходы из Югославии
в Албанию всеми наличными подразделениями.
. . . Считаю также необходимым, дуче, чтобы Вы усилили свои войска на италь¬
янско-югославской границе как можно быстрее.
Совершенно необходимо, дуче, чтобы все наши действия и распоряжения оста¬
вались абсолютно секретными. . . Иначе они практически обесценятся. . . При
соблюдении же тайны. . . я не сомневаюсь, что мы оба, дуче, добьемся успеха
не менее крупного, чем в Норвегии в прошлом году. В этом моя уверенность
непоколебима. Примите мои сердечные и дружеские приветствия.
Ваш Адольф Гитлер”10.
Что касается непосредственной цели ближайших действий, тут фюрер был впол¬
не прав. Но, похоже, он не задумывался над тем, во что обойдется ему месть
Югославии в долгосрочной перспективе. На рассвете 6 апреля его мощные много¬
численные армии набросились на Югославию и Грецию, быстро подавляя плохо
вооруженных противников, уже потрясенных предварительными налетами люфт¬
ваффе. Агрессия была проведена с территорий Венгрии, Болгарии и австрийской
9 NCA, v. IV, р. 278.
10 Ibid., р. 475.
162
части Германии. Белград, в соответствии с приказом Гитлера, был буквально
стерт с лица земли. Трое суток подряд, днем и ночью, бомбардировщики Герин¬
га беспрепятственно (у города не было противовоздушной защиты) летали почти
на высоте крыш. Погибло 17 тыс. человек, раненых было гораздо больше. Все
это Гитлер, явно довольный тем, как старательно исполняются его приказы,
назвал ’’Операция возмездия”. Югославы, которые не имели времени мобилизо¬
вать свою небольшую, но крепкую армию, сделали ошибку, стараясь держать
оборону на всех направлениях. Немцы их буквально раздавили. 13 апреля вен¬
герские и германские войска вошли в развалины Белграда, а 17 апреля оставшая¬
ся часть югославской армии, 27 дивизий, капитулировала в Сараево. Король
и премьер-министр самолетом улетели в Грецию.
Греки, уже около полугода успешно сражавшиеся с итальянцами, не могли,
конечно, противостоять 12-й германской армии фельдмаршала Листа, четыре
из двенадцати дивизий которой были танковые. Британцы спешно послали гре¬
кам на помощь около четырех дивизий - всего 53 тыс. человек. Но и они вмес¬
те с греками были подавлены немецкими танками и убийственными налетами
люфтваффе. Северная греческая армия сдалась немцам и - что было грекам
особенно горько - итальянцам 23 апреля. Через четыре дня нацистские танки
громыхали на афинских улицах, а флаг со свастикой развевался над Акрополем.
В это время англичане, отчаянно торопясь, проводили свой ’’второй Дюнкерк”,
правда меньший по масштабам, но почти столь же успешный, как первый.
К концу апреля - за три недели — было завоевано все, кроме Крига. 20 мая
немцы с помощью авиадесанта отобрали у англичан и Крит. Где Муссолини позор¬
но ковырялся всю зиму, Гитлер преуспел за несколько весенних дней. Дуче, ко¬
нечно, почувствовал облегчение, но оно отравлялось тем унизительным для него
обстоятельством, что все за него сделали немцы. Не порадовали его и результа¬
ты дележа Югославии, к которому тут же приступил Гитлер*.
Балканы были не единственным местом, где фюрер облегчил положение свое¬
му незадачливому союзнику. После того, как британцы уничтожили итальянскую
армию в Ливии, Гитлер согласился, правда неохотно, послать наконец дивизию
легких танков и несколько авиасоединений в Северную Африку. Командующим
всеми итало-германскими силами был назначен генерал Эрвин Роммель. Этот сме¬
лый, находчивый офицер хорошо проявил себя, командуя танковой дивизией
во время битвы за Францию. С таким командующим британские колониальные
войска в Северной Африке еще не встречались. В последующие полтора года он
стал для них громадной проблемой. Причем не единственной. Довольно крупные
подкрепления, посланные грекам в апреле, существенно ослабили британскую ар¬
мию в Ливии. Поначалу англичане не понимали опасности, даже после агентурных
сообщений о прибытии в конце февраля в Триполитанию германских бронетанко¬
вых частей. Но очень скоро осознали ее.
31 марта Роммель со своей танковой и двумя итальянскими дивизиями, одна
из которых тоже бронированная, неожиданно перешел в наступление. За 12 дней
он вернул занятую англичанами часть Ливии, завоевал Тобрук и достиг городиш¬
ка Бардия, расположенного в нескольких милях от египетской границы. Снова
вся британская оборона в районе Египта и Суэцкого канала оказалась под угрозой.
Причем теперь, когда немцы с итальянцами были еще и в Греции, английские по¬
зиции стали в Восточном Средиземноморье существенно уязвимее, чем первый
раз - в 1940 г.
* 12 апреля 1941 г., через шесть дней после нападения, Гитлер издал секретную директиву,
по которой Югославия делилась между Италией, Германией, Венгрией и Болгарией. На остав¬
шейся территории было создано марионеточное государство Хорватия. Себя фюрер тоже не
обидел, присоединив к Германии соседние со старой Австрией славянские области. Кроме
того, немцы оккупировали всю старую Сербию и районы добычи меди и угля. Итальянская
доля оказалась существенно меньшей.
6*
163
4 мая в очередной речи в рейхстаге Гитлер неплохо использовал свои новые
победы. Речь по большей части состояла из ядовитых и саркастических нападок
лично на Черчилля как подстрекателя (вместе с евреями) войны и основного ви¬
новника предстоящего поражения Британии: ’’Это самый кровожадный, самый
дилетантский из всех политиков в истории. . . Больше пяти лет этот человек,
как безумец, рыщет по всей Европе в стараниях хоть что-нибудь, но Поджечь. . .
Как солдат он дурной политик, а как политик - такой же солдат. . . Дар, кото¬
рым владеет мистер Черчилль - это дар лгать с благочестивой миной на лице до
такой степени обмана, когда славные победы превращаются в ужасные пора¬
жения. Черчилль, самая безнадежная бездарность в стратегии, только что умуд¬
рился потерпеть поражение сразу на двух театрах военных действий — на Балканах
и в Африке. В любой другой стране его бы судили военным судом. . . Его пато¬
логическое состояние ума может быть объяснимо только как результат паралити¬
ческой болезни или хронических запоев”.
Относительно югославского переворота, который привел фюрера в такое не¬
истовство, он своих эмоций и не скрывал: ”Мы все были поражены переворотом,
который провела кучка подкупленных заговорщиков. . . Поэтому вы, господа,
понимаете, что я, как только узнал об этом, сразу дал приказ атаковать Югосла¬
вию. Так обращаться с германским рейхом невозможно”.
Надменно упиваясь своими новыми победами, особенно над англичанами, Гит¬
лер, похоже, не отдавал себе отчета, насколько страшный удар он нанес Англии
и какая смертельная опасность нависла над всей Британской империей. В тот са¬
мый день, когда он выступил с речью в Берлине, Черчилль отправил Рузвельту
письмо. Речь в нем шла о серьезных последствиях потери Египта и Среднего Вос¬
тока. Британский премьер просил США вступить в войну. Настроение сэра Уинс¬
тона было, быть может, самым мрачным за всю войну: ”Я очень прошу Вас, мис¬
тер Президент, не недооценивать серьезность возможных последствий средне¬
восточной катастрофы”11.
Командование германского военного флота изо всех сил старалось сагитиро¬
вать Гитлера максимально использовать свои успехи в Восточном Средиземно¬
морье. «К явной выгоде держав ’’оси” новый премьер Ирака Рашид Али, настроен¬
ный прогермански, организовал нападение на английскую авиабазу Хаббания
близ Багдада и официально обратился за помощью к Берлину для изгнания ан¬
гличан из страны. Это произошло в начале мая. После того, как к 27 мая Крит
был окончательно очищен от противника, адмирал Редер, всегда очень прохладно
относившийся к плану ’’Барбаросса”, рекомендовал Гитлеру 30 мая подготовить
решающее наступление на Египет и Суэц. Из Северной Африки вошедший во
вкус завоеваний Роммель слал подобные же предложения, заодно запрашивая
подкреплений для дальнейшего наступления. ’’Такой удар, — убеждал Редер
Гитлера, - будет для Британской империи смертельней, чем захват Лондона!”
Через неделю гросс-адмирал вручил Гитлеру меморандум оперативного отдела
военно-морского штаба. Документ предостерегал, что, ’’хотя ’’Барбаросса” и име¬
ет приоритет в планах ОКВ, ни при каких обстоятельствах нельзя прекращать
или задерживать ведение войны в Средиземноморье”11 12.
Но фюрер уже принял свое решение; собственно, оно было неизменным еще
с Рождества, когда была издана директива № 21 и Гитлер заявил Редеру, что Рос¬
сия должна быть ’’устранена первой”. Фюрер, понимавший лишь сухопутную стра¬
тегию, просто не воспринимал более масштабную концепцию, которую разрабаты¬
вало военно-морское ведомство. Еще до беседы с Редером 30 мая он издал 25 мая
директиву № ЗО13. Согласно ей, в Ирак командировалась военная миссия, не¬
11 Churchill W. The Grand Alliance. London, 1950, p. 235.
12NCA, v. VI, p. 998.
13 Fuehrer Conferences on Naval Affairs, 1941, p. 50-52.
164
сколько самолетов и партия оружия. ”Я решил, - говорилось дальше, - поддер¬
жать движение на Среднем Востоке путем помощи Ираку”. Но в общем это была
мелочь. Относительно стратегии, предлагавшейся адмиралами и Роммелем, Гитлер
заявил: ’’Вопрос о том, возможно ли - и если да, то какими средствами - прове¬
дение Наступления на Суэцкий канал и последующее устранение британцев из об¬
ластей между Средиземным морем и Персидским заливом, не может быть решен
до завершения операции ’’Барбаросса” ”.
Сначала надо уничтожить Советский Союз, все остальное потом. Теперь, зад¬
ним числом, видно, что это было главной ошибкой. В этот момент, в конце мая
1941 г., Гитлер, используя лишь малую часть своих сил, был в состоянии нанес¬
ти Британской империи такой удар, который вполне мог бы оказаться смертель¬
ным. Никто не понимал этого лучше, чем затравленный нацистами Черчилль.
В письме Рузвельту 4 мая он признавал, что в случае потери Египта и Среднего
Востока война для Англии станет ’’тяжелым, затяжным и неопределенным пред¬
приятием”, даже если США вступят в войну на ее стороне. А вот Гитлер этого
не понимал. Его слепота тем более непостижима, что из-за балканской кампании
осуществление плана ’’Барбаросса” откладывалось на несколько недель.
Задержка, как выяснилось, оказалась фатальной. Сторонники Гитлера утверж¬
дают, что балканская кампания не главная причина запоздалого начала операции
’’Барбаросса”. Дело будто бы в поздней распутице, из-за которой дороги в Восточ¬
ной Европе в том году до середины июня были непроезжими. Свидетельства луч¬
ших германских генералов не подтверждают и эту версию. Фельдмаршал Фрид¬
рих Паулюс, широко известный впоследствии в связи со Сталинградской битвой,
все это время был главным конструктором русской кампании в армейском ген¬
штабе. В Нюрнберге он заявил, что решение Гитлера уничтожить Югославию ото¬
двинуло начало плана ’’Барбаросса” примерно на пять недель. В военном днев¬
нике морского штаба Германии содержится та же оценка14. Фельдмаршал Рундш-
тедт, командовавший группой армий ”Юг”, заявил после войны союзникам на
допросе, что из-за балканской кампании операцию ’’Барбаросса” ”мы начали
как минимум на месяц позже срока. Это стоило нам очень дорого”15.
Как бы там ни было, по завершении своей греко-югославской кампании, фюрер
30 апреля установил новую дату начала ’’Барбароссы” — 22 июня 1941 г.16
ТЯГОСТНАЯ АГОНИЯ КРЕМЛЯ
Невзирая на совершенно ясные намерения Гитлера — развернутые войска
в Восточной Польше, миллионная нацистская армия на ближних к России Бал¬
канах, блиц-завоевания в Югославии и Греции, оккупация Румынии, Болгарии
и Венгрии, — кремлевская команда, и прежде всего Сталин, при всей своей репу¬
тации практиков-реалистов (таковыми они, несомненно, были) по-прежнему
слепо верила, что Россия сумеет как-то избежать гнева нацистского тирана.
Взаимная подозрительность, подкрепляемая очевидными фактами, росла. Моск¬
ва была очень недовольна оккупацией Гитлером всей Юго-Восточной Европы.
Было, однако, что-то ирреальное, гротескное, почти невероятное в дипломатичес¬
ких сношениях Москва-Берлин в эти недели. Немцы неуклюже старались об¬
мануть Кремль до самого последнего момента. А советские лидеры словно жела¬
ли продолжения этого обмана, как будто были не в состоянии признать дейст¬
вительность и что-то сделать.
Москва несколько раз заявляла протест по поводу немецкой оккупации Румы¬
нии и Болгарии, нападения на Югославию и Грецию, считая эти действия наруше¬
14NCA, v. VI, р. 996.
1S Ibid., р. 978.
16 Ibid., р. 633.
165
нием германо-советского пакта и угрозой советским ’’интересам безопасности”.
В то же время продолжалось умасливание Берлина. С приближением часа напа¬
дения участие в этом принял лично Сталин. 13 апреля 1941 г. Шуленбург отправил
телеграфом в Берлин любопытную депешу с информацией об отъезде в тот же
день из Москвы японского министра иностранных дел Иосуке Мацуоки. На про¬
водах Сталин вел себя необычайно дружественно по отношению не только к япон¬
цам, но и немцам. На вокзале, докладывал германский посол, Сталин ’’демонстра¬
тивно оказывал мне внимание, обнял за плечи, произнося при этом: ”Мы должны
остаться друзьями, и теперь вам надо сделать все для этого!” Чуть позже Сталин
обратился к замещавшему германского военного атташе полковнику Кребсу.
Предварительно удостоверившись, что разговаривает с немцами, он сказал: ”Мы
с вами останемся друзьями, что бы ни случилось” ”17. Три дня спустя германский
поверенный в делах в Москве Типпельскирх подчеркнул в своей служебной теле¬
грамме в министерство иностранных дел, что эта демонстрация дружбы на вок¬
зале особенно важна ’’ввиду упорно циркулирующих слухов о скором конфлик¬
те между Германией и Советским Союзом”. А за день до этого, 15 апреля, Тип¬
пельскирх сообщил в Берлин, что Кремль принял ’’безусловно” германский ва¬
риант демаркации границы от реки Игорки до Балтийского моря, до этого много
месяцев бывшей предметом бесконечных русско-германских препирательств.
’’Уступчивость Советского Союза, - по мнению немецкого дипломата, — весьма
примечательна”. С учетом того, что планировали в Берлине, это, безусловно,
так и было.
При снабжении Германии важным для нее сырьем Советское правительство
четко выполняло свои обязательства. 5 апреля Шнурре, главный германский
представитель на экономических переговорах, торжествующе рапортовал своему
начальству, что после замедления в январе-феврале русских товарных поставок,
обязанного ’’охлаждению политических отношений”, они резко возросли в мар¬
те, особенно по зерну, нефти, марганцевой руде, металлам и драгоценным ме¬
таллам. ’’Наш товарный транзит через Сибирь, - добавил Шнурре, - идет хорошо,
как обычно. По нашей просьбе советское правительство согласилось даже выде¬
лить специальный железнодорожный состав под наш каучук из Маньчжурии”.
Спустя шесть недель, 15 мая, Шнурре доложил, что обязательные россияне
предоставили несколько специальных фрахтовых составов для . доставки поза¬
рез нужных Германии 4 тыс. т каучука по Транссибирской магистрали: ’’Заявляе¬
мые объемы поставок пунктуально передаются русскими, несмотря на все свои
внутренние затруднения... У меня складывается впечатление, что мы могли бы
расширить наши экономические предложения Москве по сравнению с соглаше¬
нием 10 января, что дало бы возможность усилить обеспечение Германии про¬
довольствием и сырьем” 18.
Встречные поставки из Германии отставали от советских, но это не очень вол¬
новало Шнурре, считавшего, видимо, это делом русских. Беспокоило его другое.
’’Большие затруднения создают, — жаловался он в донесении 15 мая, — бесконеч¬
ные слухи о предстоящем германо-советском конфликте”. Вину за это он возла¬
гал на германские официальные источники. Очень удивляло Шнурре то, что, ока¬
зывается, ’’трудности”, как он подробно разъяснял своему министерству ино¬
странных дел, проистекают вовсе не от русских, а от германских промышленных
фирм, которые стараются ’’воздержаться” от контрактов с Россией.
Гитлер пытался бороться с этими слухами. В то же время он не забывал вну¬
шать своим генералам и окружению, что растет опасность русского нападения
на Германию. Хотя генералы как профессионалы знали реальную ситуацию не ху¬
же фюрера, его гипнотическое влияние было весьма велико. Даже после войны
17NSR, р. 322.
18 Ibid., р. 340.
166
Гальдер, Браухич, Манштейн и другие (но не Паулюс, оказавшийся честнее)
утверждали: советская военная деятельность на польской границе к началу ле¬
та стала чрезвычайно угрожающей. Шуленбург, ненадолго отлучившийся из Моск¬
вы, повидался с Гитлером 28 апреля и попытался убедить его в мирных намере¬
ниях России. ’’Русские, - толковал он фюреру, - очень восприимчивы к слухам
о германском нападении на Советский Союз. . . Я не верю, что Россия вообще со¬
бирается воевать с нами. Если Сталин не смог договориться с Англией и Фран¬
цией в 1939 году, когда те были еще сильными, он наверняка не примет подоб¬
ного решения сегодня, когда Франция побеждена, а Британия жестоко побита.
Наоборот, я убежден, что Сталин склонен к дальнейшим уступкам Германии”.
Фюрер продемонстрировал скептическое отношение к этому. Для него ’’пре¬
дупреждением” послужили, заявил он своему послу, ’’события в Сербии. . . Что
за бес вселился в русских — заключать договор о дружбе с Югославией?” * Лично
он, Гитлер, тоже не верил, что ’’Россию можно побудить напасть на Германию”.
Тем не менее он обязан быть ’’осторожным”. Своего посла в СССР Гитлер не по¬
свящал в планы относительно России, и Шуленбург - честный, порядочный не¬
мец, дипломат старой школы — ничего о них не знал до объявления войны.
Сталину об этих планах тоже ничего не было известно. Зато он знал о фактах,
предвещающих реализацию гитлеровских замыслов. 22 апреля Советское пра¬
вительство заявило официальный протест по поводу нарушений границы немецки¬
ми самолетами. Каждое из 80 нарушений, совершенных с 27 марта по 18 апреля,
было в ноте детально описано. Например, 15 апреля немецкий самолет-развед¬
чик приземлился около Ровно. Были обнаружены фотокамера, несколько засня¬
тых пленок и порванная топографическая карта западных районов Украины,
что ’’делает очевидными цели экипажа самолета”. Выражая протесты, русские
все равно продолжали идти на уступки. В ноте говорилось, что приграничным
войскам ”дан приказ не открывать огонь по немецким самолетам над советской
территорией, если эти самолеты не предпринимают враждебных действий”19.
Сталин продолжал уступать даже в мае. В угоду Гитлеру он выслал из Москвы
дипломатических представителей Бельгии, Норвегии, Греции и даже Югославии.
Их миссии были закрыты. Москва признала пронацистское правительство Раши¬
да Али в Ираке. Советская пресса строжайше контролировалась во избежание
малейших поводов для провокации с германской стороны.
’’Эта демонстрация намерений правительства Сталина, - писал 12 мая Шулен¬
бург в свое министерство иностранных дел, — рассчитана на ослабление напря¬
женности между Советским Союзом и Германией и на создание более благоприят¬
ной атмосферы будущих отношений. Нам следует помнить, что Сталин лично всег¬
да выступал за дружеские отношения двух стран”2 0.
Хотя Сталин уже давно был абсолютным диктатором, термин ’’правительство
Сталина” в переписке дипломатов появляется впервые. Дело в том, что 6 мая
Сталин занял пост председателя Совета Народных Комиссаров, т.е. стал премье¬
ром СССР. Наркомом иностранных дел остался Молотов. Еще ни разу всемогу¬
щий генсек ВКП(б) не занимал руководящих правительственных постов*. Миро¬
вая общественность это событие поняла так, что ситуация, особенно в отноше¬
♦5 апреля, за сутки до нападения немцев на Югославию, СССР поспешно заключил дого¬
вор о ненападении и дружбе с новым белградским правительством, видимо, пытаясь поме¬
шать Гитлеру. Молотов информировал об этом Шуленбурга вечером 4 апреля. Посол воск¬
ликнул, что для такого шага ’’момент крайне неудачен”, и безуспешно пытался отговорить
русских от такого шага или хотя бы убедить их отложить подписание договора.
l9NSR, р. 316.
2 ° Ibid., р. 338.
♦Здесь допущена неточность. В 1917-1922 гг. Сталин был членом правительства. - Прим,
ред.
167
ниях с нацистской Германией, настолько серьезна, что Сталин в состоянии сла¬
дить с надвигающейся угрозой, лишь совместив свое положение фактического
правителя с официальным постом главы правительства. Такое объяснение было
очевидным. Но существовала еще одна причина, менее очевидная. Проницатель¬
ный Шуленбург срочно указал на нее Берлину. Сталин, на его взгляд, был недо¬
волен ухудшением советско-германских отношений и возлагал вину за это в зна¬
чительной степени на неудачную дипломатию Молотова. ’’По-моему, - отмечал
Шуленбург, - с уверенностью можно предположить, что Сталин преследовал
внешнеполитическую цель громадной важности. . . которую он надеется достичь
путем личных усилий. Я убежден, что в создавшейся международной ситуации,
которую он считает серьезной, Сталин ставил себе целью уберечь Советский Союз
от конфликта с Германией” 21.
Сознавал ли опытный советский диктатор теперь, в середине мая 1941 г., что
цель его была нереальна, что только полная капитуляция перед Гитлером позво¬
ляла ее достичь? Сталин отлично понимал значение захвата Югославии и Греции,
присутствия немецких войск в Румынии и Венгрии, развертывания дивизий вер¬
махта в Восточной Польше. Упорные слухи о войне, ходившие по Москве, навер¬
няка были ему известны. В начале мая они стали так многочисленны, что герман¬
ское посольство просто изнемогало в борьбе с ними.
’’Учтите, пожалуйста, - предупреждал германский посол свое министерство
иностранных дел, — что противодействовать этим слухам здесь, в Москве, беспо¬
лезно, поскольку они постоянно поступают из Германии. Причем чуть ли не каж¬
дый приезжающий в Москву не только привозит новые слухи, но и подтверждает
их, ссылаясь на факты”2 2.
Почтенного посла и самого стали беспокоить подозрения на этот счет. Из Бер¬
лина шли инструкции опровергать слухи и распространять встречные о том, что,
во-первых, сведения о большом скоплении германских войск на советских гра¬
ницах не верны, а во-вторых, вообще часть войск (восемь дивизий, сообщалось
ему в порядке ’’личного осведомления”) ’’переводились с востока на запад”.
Не исключено, что эти инструкции только усиливали беспокойство посла, потому
что к тому времени вся мировая пресса уже упорно трубила о сосредоточении гер¬
манских войск на советских границах.
Еще задолго до этого Сталин получал предупреждения о планах нацистов, но
как будто не придал им значения. Весьма серьезная информация пришла от прави¬
тельства США.
В начале января 1941 г. коммерческий атташе посольства Соединенных Штатов
Америки в Берлине Сэм Е. Вудс прислал в госдепартамент секретный отчет. В нем
говорилось, что, по сведениям из надежных германских источников, Гитлер раз¬
рабатывает планы нападения на Россию весной этого же года. Документ Вудса был
обстоятельным и детальным, содержал описание разработанных немецким ген¬
штабом планов нападения (впоследствии полностью подтвердившихся), а также
приготовлений по экономической эксплуатации завоеванного Советского Союза* *.
21NSR,p. 335.
2 2 Ibid., р. 337.
*Сэм Вудс, необычайно оригинальный человек со своим видением мировой политики
и истории, нам, знавшим и ценившим его, представлялся последним человеком в американ¬
ском посольстве, кто мог иметь прямое отношение к столь серьезной агентурной информа¬
ции. Многие его сослуживцы по Берлину до сих пор сомневаются в этом. Но Корделл Хэлл
в воспоминаниях проясняет вопрос. У Вудса, рассказывает покойный госсекретарь США,
был друг немец, противник нацизма, имевший связи в высоких министерских кругах,
в рейхсбанке и нацистской партии. Еще в августе 1940 г. он сообщил Вудсу, что на совеща¬
ниях в штаб-квартире фюрера шла речь о подготовке к нападению на Советский Союз. С это¬
го времени немец постоянно держал американского коммерческого атташе в курсе того,
что происходило в германском генштабе и в кругах, готовивших планы экономического
168
Сначала глава госдепартамента Хэлл подумал, что Вудса немцы сознательно
дезинформируют. Он пригласил Эдгара Гувера. Шеф ФБР ознакомился с доне¬
сением Вудса и подтвердил его достоверность. Вудс указал несколько своих ис¬
точников в Берлине и немецком генштабе. По мнению вашингтонских экспертов,
производивших проверку донесения, эти люди вполне могли знать, что происхо¬
дит в германском руководстве, и сами были настроены достаточно антинацист¬
ски. Несмотря на натянутые отношения между США и СССР, Хэлл решил проин¬
формировать русских. Он попросил своего заместителя Самнера Уэллеса сооб¬
щить главное из информации Вудса советскому послу в Вашингтоне Константи¬
ну Уманскому. Это произошло 20 марта. Реакцию Уманского Уэллес изобразил
так: ’’Мистер Уманский побледнел. Немного помолчав, он просто сказал: ”Я пол¬
ностью осознаю всю серьезность вашего сообщения. Мое правительство будет
очень благодарно вам за доверие. Я немедленно сообщу ему о нашем разгово¬
ре””.
Прониклось ли московское руководство, как утверждал Уманский, благодар¬
ностью и поверило ли оно вообще в эту своевременную агентурную информа¬
цию - судить затруднительно, поскольку оно никак не отреагировало на преду¬
преждение своих американских коллег. Корделл Хэлл вспоминает, что как раз
в это время Москва становилась более враждебной и резкой, так как американ¬
ская помощь Британии тормозила снабжение России нужными ей товарами. Тем
не менее, согласно Хэллу, госдепартамент, получив в начале июня депеши от своих
дипломатических миссий в Бухаресте и Стокгольме, сообщавшие, что Берлин
вторгнется в Россию в течение полумесяца, отправил копии этих донесений аме¬
риканскому послу в Москве Стейнхардту, который передал их Молотову.
Черчилль тоже пытался предупредить Сталина. 3 апреля он попросил сэра Стеф-
форда Криппса, посла в Москве, вручить вождю личное послание, где обращал
внимание адресата на важные для России перемещения германских войск в Юж¬
ной Польше, о чем премьеру стало известно от одного британского агента. В своих
мемуарах Черчиллль вспоминал, как у него вызвала раздражение проволочка
с доставкой Криппсом письма по назначению.
К концу апреля и Криппс уже знал дату гитлеровского нападения на СССР,
о чем стало известно немцам. 24 апреля германский морской атташе в Москве
прислал короткую телеграмму в штаб ВМС в Берлине: ’’Британский посол пред¬
сказывает, что 22 июня начнется война! ”2 3
Эта телеграмма, сохранившаяся в трофейных немецких документах, в тот же
день была полностью внесена в германский военно-морской дневник, включая
и восклицательный знак. Адмиралы удивились точности прогноза британского
посла, а бедный московский атташе, который не был в курсе дела, добавил в сво¬
ем сообщении, что британская информация ’’явно абсурдна”.
Молотов, видимо, считал так же. Через месяц, 22 мая, он принимал Шуленбур-
га, с которым надлежало обсудить разные вопросы. ”Он вел себя дружественно,
держался уверенно и был, как всегда, хорошо информирован”, — докладывал
посол, подчеркивая при этом, что Сталин и Молотов, ’’два могущественнейших
человека в Советском Союзе”, стараются ’’прежде всего” избежать конфликта
грабежа России. Для конспирации Вудс встречался со своим информатором на различных
берлинских выставках, где тот передавал американцу записки. - Hull С. The Memoirs of Cor¬
dell Hull, v. II. London, 1948, p. 967.
Я уехал из Берлина в декабре 1940 г. Дж. Кеннан, блестящий дипломат, потом сообщил
мне, что посольство из нескольких источников узнало о предстоящем нападении на Россию.
За две-три недели до начала войны, по словам находящегося тогда в Германии Кеннана, аме¬
риканский консул в Кёнигсберге Куйкендолл сообщил своему посольству в Берлине точную
дату начала войны.
23 Ibid., р. 330.
169
с Германией. Обычно проницательный Шуленбург на этот раз ошибся. Молотов
определенно не был ’’хорошо информирован”. Как, впрочем, и сам посол.
О мере информированности наркома говорит эпизод с сообщением ТАСС
15 июня. Накануне вечером Молотов вручил послу его текст, тогда же передан¬
ный по радио и опубликованный на следующий день в советской прессе24. Об¬
винив персонально Криппса в ’’широком распространении слухов о якобы ’’пред¬
стоящей войне между СССР и Германией” в английской и зарубежной печати”,
Советское правительство официально заклеймило их как ’’явно абсурдные”
и как ’’неуклюжие пропагандистские маневры сил, враждебных Советскому
Союзу и Германии”. Сообщение также утверждало, что, ”по мнению советских
кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и напасть на СССР лишены
всяких оснований”, а недавняя переброска немецких войск с Балкан к совет¬
ским границам ’’связана, надо полагать, с . . . мотивами, не имеющими касательст¬
ва к советско-германским отношениям”, и ’’слухи о том, что СССР готовится к
войне с Германией, являются лживыми и провокационными”.
По иронии судьбы сообщение ТАСС совпало с двумя немецкими акциями:
одной - 15 июня, другой - на следующий же день.
Из Венеции, где 15 июня велись переговоры с Чиано, Риббентроп послал се¬
кретное сообщение в Будапешт, предупреждая венгерское правительство о необ¬
ходимости ’’предпринять шаги для обеспечения безопасности своих границ”:
’’Ввиду серьезной концентрации русских войск на германской восточной гра¬
нице фюрер, возможно, будет вынужден не позднее начала июля прояснить совет¬
ско-германские отношения и, в этой связи, выдвинуть определенные требования”.
Немцы предупреждали венгров, но не своего главного союзника. Когда на сле¬
дующий день во время прогулки на гондолах по венецианским каналам Чиано спро¬
сил Риббентропа насчет слухов о готовящемся нападении Германии на Россию,
нацистский министр ответил: ’’Дорогой Чиано, пока ничего определенного ска¬
зать не могу, потому что каждое решение до поры заперто в непроницаемой гру¬
ди фюрера. Ясно, однако, одно: если мы их атакуем, сталинская Россия будет
стерта с карты за восемь недель”*.
В тот самый день, когда Кремль с серьезным видом готовился оповестить
мир об ’’очевидной абсурдности” германской агрессии, Гитлер проводил послед¬
нее крупное военное совещание по ’’Барбароссе” с ведущими командирами вер¬
махта. Сосредоточение войск на Востоке и их развертывание на исходных пози¬
циях началось еще 22 мая. Через пару дней подкорректированный график этих
приготовлений был оформлен официально. Из этого объемистого детализирован¬
ного документа ясно, что к началу июня не только были завершены все планы
вторжения в Россию, но и шли полным ходом, точно по расписанию масштабные
и сложные перемещения войск, артиллерии, танков, самолетов, судов и военно¬
го снаряжения. В военно-морском дневнике 29 мая сделана краткая запись:
’’Подготовительные перемещения судов для ’’Барбароссы” начались”. Перего¬
воры с генштабами Румынии, Венгрии и Финляндии (финны горели желанием
вернуть то, что они потеряли в зимней войне год назад) были завершены. 9 июня
из Берхтесгадена Гитлер приказал созвать главкомов и полевых генералов на
заключительное совещание по операции ’’Барбаросса”. Оно состоялось 14 июня
в Берлине.
Несмотря на громадную сложность задачи, и Гитлер, и генералитет чувство¬
вали себя уверенно, отрабатывая последние детали самой крупной в истории
2 4 Ibid., р. 345.
♦Этот отрывок взят из последней дневниковой записи Чиано от 23 декабря 1943 г., сде¬
ланной в камере № 27 веронской тюрьмы за несколько дней до казни. Он еще добавил, что
итальянское правительство узнало о германском вторжении в Россию "через полчаса после
его начала". - The Ciano Diaries, 1939-1943. New York, 1946, p. 583.
170
военной операции — общего наступления на фронте протяженностью более
1500 миль от Арктики до Черного моря. Накануне вечером Браухич возвратил¬
ся из инспекционной поездки на восточный фронт. Гальдер отметил в дневнике,
что главком сухопутных сил остался вполне удовлетворен увиденным. Офицеры
и рядовой состав, сказал он, находятся в наилучшей форме и полной боевой
готовности.
Совещание военных началось в И утра и завершилось в 18.30. Оно прерыва¬
лось двухчасовым отдыхом с трапезой, во время которой фюрер произносил ог¬
ненные напутственные речи перед предстоящими сражениями. Согласно Гальде¬
ру, в ходе ’’обстоятельного политического обзора” Гитлер подчеркивал, что он
должен атаковать Россию, потому что ее разгром принудит Англию ’’сдаться”..
Кровожадный фюрер указал еще на одно обстоятельство, о чем поведал в Нюрн¬
берге подсудимый Кейтель: ’’Главная тема [речи Гитлера] заключалась в том,
что предстоит решающая битва двух идеологий и ход войны, с которой мы, ста¬
рые солдаты, знакомы по собственному опыту - в рамках международных воен¬
ных законов, — теперь должен измеряться совсем другими стандартами”.
В связи с этим, показал Кейтёль, фюрер отдал ряд приказов о проведении
в России небывалого террора ’’брутальными средствами”.
’’Возражали ли вы или кто-либо другой в связи с этими приказами? - поинте¬
ресовался адвокат Кейтеля у своего подзащитного.
— Нет. Лично я никаких протестов не заявлял, - ответил подсудимый гене¬
рал. И добавил:
— Другие тоже”*.
Просто не укладывается в сознании, как кремлевская команда - со всей
своей подозрительностью, ловкостью и деловой цепкостью, -- несмотря на со¬
вершенно явные признаки и поступавшие со всех сторон предупреждения, до са¬
мого последнего момента как будто не сознавала, какая чудовищная угроза на¬
висла над страной - угроза национального уничтожения.
Летним вечером 21 июня 1941 г., за девять часов до того, как должно было,
согласно плану, начаться германское вторжение, Молотов принимал у себя в
Кремле Шуленбурга, что являлось, как выразился Черчилль, ’’окончательной бес¬
смыслицей”. Напомнив о новых нарушениях границ германской авиацией, о чем
немецкому послу было поручено сообщить Риббентропу, Молотов обратился
к другой теме. Суть ее посол в ту же ночь передал на Видьгельмштрассе. ” ’’По¬
явился ряд признаков, что германское правительство испытывает неудовлетво¬
рение Советским правительством, - заявил Молотов. - Ходят даже слухи о близ¬
кой войне между Германией и СССР. . . Советское правительство не может по¬
нять причин неудовлетворенности Германии”. . . Он был бы признателен, если бы
я смог объяснить ему, чем вызвана нынешняя ситуация в советско-германских от¬
ношениях. Я ответил, что не могу дать ответа на эти вопросы, так как не распола¬
гаю надежной информацией”25.
♦Хассель подтверждает это. 16 июня он записывает в дневнике: ’’Браухич и Гальдер уже
согласились с гитлеровской тактикой (в России). Таким образом, армия берет на себя от¬
ветственность за убийства и поджоги, до сих пор бывшие сферой СС”.
Сначала антинацистские ’’заговорщики” наивно полагали, что генералы будут в ужасе
от приказов Гитлера проводить террор в России и чуть ли не примкнут к восстанию против
нацистов. Но уже к 16 июня Хассель лишился иллюзий. Дневниковую запись за этот день
он начал словами: ’’Серия совещаний с Попицем, Герделером, Беком и Остером проводи¬
лась для оценки того, достаточны ли определенные приказы, полученные командармами,
но еще не спущенные в войска, для того, чтобы военные руководители поняли суть режима,
ради которого они воюют. Эти приказы предусматривают зверские меры армии против боль¬
шевиков после вторжения в Россию.
Мы пришли к выводу, что надеяться не на что. . . Генералы вводят себя в заблуждение. . .
Безнадежные служаки!” - The von Hassel Diaries. London, 1948, p. 198.
25NSR, p. 355.
171
Вскоре Шуленб; рг получил эту информацию. В тот самый момент, когда посол
объяснялся с наркомом, радиоволны несли из Берлина в Москву длинную коди¬
рованную шифровку от Риббентропа. Она была датирована 21 июня 1941 г. и по¬
мечена грифом ’’Крайне срочно, государственная тайна, г-ну послу лично”. Начи¬
налась она словами: ”По получении этой телеграммы все остаршиеся шифрован¬
ные материалы немедленно уничтожаются. Радиоаппаратура выводится из строя.
Пожалуйста, немедленно уведомите г-на Молотова о том, что вам поручено
сделать ему срочное сообщение. . . Затем зачитайте ему следующее заявление”.
Далее следовала уже знакомая декларация, наполненная ложью и фабрикациями,
которые Гитлер с Риббентропом так мастерски наловчились стряпать, чтобы
оправдать свою очередную неспровоцированную агрессию. При повторном чте¬
нии этого документа у автора, правда, создалось впечатление, что здесь, пожа¬
луй, нацисты поставили рекорд наглости и обмана.
В то время, когда Германия лояльно придерживалась советско-германского
пакта, говорилось в заявлении, Россия постоянно его нарушала. СССР ’’прак¬
тиковал саботаж, терроризм и шпионаж” против Германии, ’’препятствовал гер¬
манским попыткам установить стабильный порядок в Европе”, вошел в сговор
с Англией ’’для нападения на германские войска в Румынии и Болгарии”. Сосре¬
доточив ’’все наличные русские силы на протяженном фронте от Балтийского
до Черного моря”, Советский Союз ’’угрожает” рейху.
’’Полученные за последние дни сообщения устраняют последние сомнения
в агрессивном характере концентрации русских войск. . . . Кроме того, из Анг¬
лии поступает информация о переговорах посла Криппса, имеющих целью тес¬
ное политическое и военное сотрудничество между Англией и Советским Союзом.
Суммируя вышесказанное, правительство рейха заявляет поэтому, что совет¬
ское правительство, вопреки принятым на себя обязательствам:
1. Не только продолжает свои попытки подрыва Германии и Европы, но и уси¬
лило их.
2. Ведет все более и более антигерманскую внешнюю политику.
3. Сконцентрировало, приведя в боеготовность, все свои вооруженные силы
на германской границе. Тем самым советское правительство нарушило свои до¬
говоры с Германией и намеревается напасть на Германию, ведущую войну не на
жизнь, а на смерть, с тыла. Поэтому фюрер приказал германским вооруженным
силам отразить эту угрозу всеми доступными им средствами”26.
В конце сообщения Риббентроп давал совет: ’’Пожалуйста, не вступайте в дис¬
куссию по поводу передаваемого заявления”. Да и что мог сказать потрясенный,
прозревший наконец Шуленбург, отдавший столько лет попыткам улучшить со¬
ветско-германские отношения? Вернувшись в Кремль уже на рассвете 22 июня,
он ограничился тем, что зачитал германскую декларацию* *. Пораженный на сей
раз Молотов молча выслушал текст до конца, затем произнес: ’’Это война. Как
вы полагаете, мы ее заслужили?”
В те же предрассветные часы сходная сцена происходила на Вильгельмштрассе
в Берлине. Всю вторую половину дня 21 июня советский посол Владимир Дека-
нозов пытался по телефону устроить свидание с Риббентропом, чтобы заявить
26 Ibid., р. 347.
*На этом завершилась дипломатическая карьера посла-ветерана. Вернувшись в Германию,
вынужденный уйти в отставку, он примкнул к. оппозиционному кружку, которым руково¬
дили генералы Бек, Герделер, Хассель и др. Одно время заговорщики даже намечали его
в министры иностранных дел антигитлеровского правительства. По сообщению Хасселя, Шу¬
ленбург в 1943 г. выражал готовность проникнуть в Россию и провести со Сталиным перего¬
воры о мире с будущим антигитлеровским правительством Германии. - The von Hassel Diaries,
p. 321.
После неудачного покушения на Гитлера 20 июня 1944 г. Шуленбург был арестован, а за¬
тем казнен гестаповцами 20 ноября того же года.
172
тому небольшой протест по поводу очередных нарушений немцами воздушной
границы СССР. Ему постоянно говорили, что министр ’’вне города”. Вдруг в два
часа ночи на двадцать второй попытке пробиться в министерство иностранных
дел послу сообщили, что Риббентроп примет его в 4 часа утра. Во время этой
встречи хваткий сталинский ’’силовик”, занимавший также пост заместителя
Молотова, испытал сильное потрясение. Вот как описывает это свидетель собы¬
тий переводчик Шмидт: ’’Еще никогда я не видел Риббентропа в таком возбужде¬
нии, как перед прибытием Деканозова. Он вышагивал по кабинету, как пойман¬
ный зверь...
Вошел Деканозов и, явно ничего не подозревая, протянул руку Риббентропу.
Мы сели и. . . Деканозов начал по поручению своего правительства ставить во¬
просы, требовавшие выяснения. Но очень скоро Риббентроп с каменным выра¬
жением лица прервал посла, заявив: ’’Теперь это не актуально”.
После этого высокомерный нацистский министр объяснил, что именно актуаль¬
но сейчас, и вручил послу копию декларации, которую Шуленбург примерно в
это же время читал Молотову. Министр сообщил также, что в данный момент
германские войска уже принимают ’’военные контрмеры” на советской границе.
Опешивший было посол, вспоминает Шмидт, ’’быстро взял себя в руки, выра¬
зив свое глубокое сожаление таким оборотом событий, вину за которые он воз¬
ложил на Германию. Он встал, демонстративно холодно откланялся и вышел из
комнаты без рукопожатий”2 7.
Так завершился советско-нацистский ’’медовый месяц”. В 3.30 утра 22 июня
1941 г., за полчаса до заключительных дипломатических формальностей в Крем¬
ле и на Вильгельмштрассе, огонь гитлеровских орудий на 1000-мильном фронте
уничтожил эту ’’дружбу” навсегда.
27NSR, р. 356.
173
© 1991 г.
ВАЛЬТЕР ШЕЛЛЕНБЕРГ
начальник VI управления Главного управления имперской 'безопасности,
группенфюрер СС, генерал-майор полиции
МЕМУАРЫ
ОТ РЕДАКЦИИ
Редакция продолжает публикацию материалов в рубрике ’’Вторая мировая вой¬
на — глазами противника”.
Из помещаемых ниже мемуаров В. Шелленберга читатель узнает, какие попытки
предпринимались руководителями ’’третьего рейха” в последние дни войны
с целью заключения сепаратного мира с нашими западными союзниками по анти¬
гитлеровской коалиции.
Автор мемуаров Вальтер Шелленберг (1910-1952) - группенфюрер СС, гене¬
рал-майор полиции. В январе 1933 г., когда фашисты пришли к власти в Германии,
ему было 23 года. Учился он в Боннском университете сначала на медицинском,
затем на юридическом факультетах. Подобно тысячам других немецких студентов
вступил в национал-социалистскую партию. Многие годы работал в разведслуж¬
бе СС, возглавлявшейся Гейдрихом, где и сделал за несколько лет головокружи¬
тельную карьеру. Заняв пост начальника VI управления Главного управления им¬
перской безопасности (РСХА - от нем. ”das Reichssicherheitshauptamt), он возгла¬
вил зарубежную политическую разведку и контрразведку рейха. После безогово¬
рочной капитуляции Германии как нацистский военный преступник за преступле¬
ния против человечности был приговорен американским военным трибуналом
к шести годам тюремного заключения, но по просьбе тогдашних властей ФРГ
освобожден досрочно.
Мемуары В. Шелленберга (W. Schellenberg. Memoiren. Koln, 1953) вышли уже
после его смерти. Вскоре они были переведены на английский язык с предисло¬
вием Алана Буллока (The Labyrinth. Memoirs of Walter Schellenberg. New York,
1956). Мемуары примечательны тем, что в них даны зарисовки жизни нацистской
Германии, показана борьба за власть между соперничавшими ведомствами - Глав¬
ным управлением имперской безопасности, министерством иностранных дел,
министерством пропаганды, Главным верховным командованием, нацистской
партией. Автор пытается дать психологические портреты тех, с кем ему приходи¬
лось сталкиваться, в частности, Гейдриху, которого он называет ’’человеком
с железным сердцем”, Гиммлеру, личному врачу Гитлера д-ру Моррелю, Кана¬
рису, Мюлдеру, Кальтенбрунцеру, Гессу, Борману, Геббельсу, Гитлеру. Как вся¬
кие воспоминания, мемуары Шелленберга крайне субъективны. Их автор дает
тенденциозную оценку ряду событий, фактов, явно стремится ’’обелить” деятель¬
ность своего ведомства. Имеются многочисленные ошибки и неточности.
Главы из воспоминаний В. Шелленберга в переводе с немецкого языка Г.Я. Ру¬
дого публикуются в СССР впервые и взяты из готовящегося к выпуску Издатель¬
ством политической литературы ЦК КПСС сборника ’’Вторая мировая война —
глазами противника. Свидетельства и признания”.
174
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ ГИТЛЕРА
Поскольку и в последующие годы мне часто приходилось иметь дело с Гитле¬
ром, мне, казалось бы, не трудно будет нарисовать его близкий к оригиналу
портрет. Однако, сомневаюсь, смогу ли я это сделать. Во всяком случае хочу по¬
пробовать внести в него некоторые цветовые нюансы.
Наряду с частично дилетантским и ограниченным мелкобуржуазным кругозо¬
ром Гитлер действительно обладал похожим на чутье политическим инстинктом,
но он сочетался у него с навязчивым представлением, будто само Провидение
предназначило его свершить нечто абсолютно необычайное в истории герман¬
ского народа. К этому добавлялась зачастую не сдерживаемая никакими мораль¬
ными соображениями и угрызениями совести молниеносная способность прини¬
мать решения, при помощи которой он до тех пор, пока счастье благоволило
ему, потрясал не только немецкий народ, но какое-то время и весь мир. ’’Мес¬
сианский комплекс” еще более усиливался в нем инстинктивным стремлением
к власти и влиянию, а также ’’волей к суровости”. В духе Ницше он, в меру своего
понимания этого философа, предоставлял человеку возможность стать ’’сверх¬
человеком”. Так, он подробно изучал жизнеописания Наполеона и Бисмарка,
и в узком кругу мне однажды довелось услышать его реплику: сколь по-иному
сложилась бы история, женись Фридрих Великий на Марии-Терезии!
В какого-либо персонифицированного бога он не верил, а придерживался веры
в вечную и кровную связь поколений, но без загробной жизни. Он часто цитировал
из ’’Эдды”*: ’’Все в мире проходит, одна лишь смерть остается, да слава деяний”.
Не в последнюю очередь Гитлер обладал силой внушения, которая позволила ему
стать властелином 80-миллионного народа, и он сполна умел использовать эту
силу — не только для того, чтобы с ее помощью подчинить себе многих из своего
окружения, но и чересчур охотно применял ее, дабы создать у своих слушателей
впечатление, что он обладает незаурядным интеллектом и фундированными зна¬
ниями. Это впечатление он старался усилить посредством ораторского искусства.
Как мастерски ему это удавалось, видно из того, что в дискуссии он мог выбить
из седла даже искуснейших специалистов. Контраргументы приходили им в го¬
лову в большинстве случаев тогда, когда они уже закрывали за собой дверь
Имперской канцелярии и, спокойно поразмыслив, констатировали, сколь скудной
на самом деле была база гитлеровских знаний.
Пристрастие к германской древней истории, к изучению истоков нордической
культуры и прежде всего арийских народов служило той основой, на которую
во многом опиралась его расовая теория превосходства германцев и на которой
базировался его отказ от смешения рас. Из этого исходила и его первоначальная
концепция единения с ’’братским германским народом” Англии, причем столь
далеко идущим образом, что следовало слить вместе биологический и политиче¬
ский потенциал обоих народов, дабы противопоставить его величайшему врагу
Запада — ’’коммунистическому недочеловечеству”. При этом он был твердо уве¬
рен, что Сталин, действуя по широко задуманной тайной программе, системати¬
чески, начиная с 1924 г., осуществлял расовое смешение советских народов с
целью обеспечить доминирование монголоидной крови. Ни одно из много¬
численных донесений секретной службы о действительном состоянии дел в
России не могло заставить Гитлера отказаться от этого навязчивого представ¬
ления.
О ненависти Гитлера к евреям мне пришлось услышать в начале 30-х годов
в Мюнхене от одного более старшего по возрасту студента-корпоранта, врача
*Северогерманский эпос XIII в., прославлявший языческих богов и героев. - Прим. пер.
175
д-ра Г. Эта беседа впервые дала мне представление о том, каким фанатиком
в этом вопросе уже тогда был Гитлер. Д-р Г. был приверженцем так называемого
’’звездного маятника” — метода, с помощью которого якобы легко можно было
выявить среди людей евреев или лиц смешанной крови. Гитлер, сказал он мне,
уже давал ему множество таких заданий.
Другим, кто повлиял на юношеские взгляды Гитлера, был австрийский инже¬
нер Плайшингер. Он тоже действовал в рамках антисемитского движения в Вене.
От него Гитлер воспринял столь часто цитировавшуюся фразу: ’’Евреи - опас¬
нейшие микробы полного разложения; они способны мыслить только аналити¬
чески, а не синтетически”. Плайшингер подтолкнул Гитлера к разработке идей¬
ного арсенала внутреннего построения и организации нацистской партии на осно¬
ве иерархической системы католической церкви. От него идут и известные идеи
насчет ’’политики большого пространства”. Он приобщил Гитлера к военным
работам, из которых тот почерпнул свои знания о массовом и народном вой¬
ске, о значении будущих специальных соединений, а также о летчиках-камикадзе
и тому подобном. Зачастую дальше Гитлер развивал такие идеи самостоятельно
с предвосхищавшей интуицией. Однажды я стал свидетелем беседы, в которой
он заявил: в 2000 г. вообще не будет больше никаких пехотных соединений,
а будут существовать только танки с одним человеком. Эти танки не будут больше
потреблять никакого горючего, будут оснащены наступательным оружием нового
образца, и им не потребуется в радиусе их действия никакого подвоза горючего
за 2 тыс. километров.
Вера Гитлера в собственное мессианское предназначение, судя по тому, что мне
доводилось видеть, росла от года к году так, что все больше и больше принимала
форму болезненной одержимости. После смерти Гейдриха я имел возможность
ознакомиться с медицинскими заключениями личных врачей Гитлера д-ра Мо-
релля, д-ра Брандта, а также д-ра Штумпфэггера и беседовать с профессором де
Гринисом о все больше внушавшем опасения состоянии нервной системы фюрера.
С 1943 г. (после Сталинграда и поражения в Северной Африке) под воздействием
нервных перегрузок у него все сильней стала прогрессировать болезнь Паркин¬
сона с последующим нервным параличом. В то время еще больше возросло стрем¬
ление Гитлера уничтожить евреев. Чаще, чем раньше, он разражался руганью
в адрес ’’мирового еврейства”, считая его главным виновником своей военной
катастрофы. На этом фоне он оценивал и заявление Черчилля и Рузвельта в Каса¬
бланке (с требованием безоговорочной капитуляции Германии. — Прим, пер.),
которые для него являлись не кем иным, как ’’подручными жидов”.
Вместе с усиливавшейся возбудимостью Гитлера увеличивалось и количество
бесчисленных директив и приказов, которыми он буквально засыпал всех своих
сотрудников, руководителей ведомств и учреждений. При этом нередко важные
приказы отдавались двум лицам или учреждениям одновременно. Такой приказ¬
ной дуализм он называл ’’естественной конкуренцией в производительности
труда”, ’’обеспечением ее повышения”, а также изобретал для этого и другие на¬
звания. Однажды он сказал: ’’Надо, чтобы между людьми возникали трения,
благодаря трению возникает тепло, а тепло - это энергия”.
Снова увидев Гитлера в середине 1944 г. (мне пришлось принять участие в до¬
кладе Гиммлера в ставке фюрера), я просто ужаснулся. Глаза, прежде домини¬
ровавшие на его лице, теперь глядели на меня устало, без всякого блеска. Спина
заметно согнулась, движения стали медленными и затрудненными. При этом его
левая рука дрожала так сильно, что ему приходилось поддерживать ее правой.
Только голос все еще был ясным и громким.
Гитлер, используя доложенные мной секретные донесения, коснулся некото¬
рых проблем Балкан, особых отношений между югославским генералом Драгой
Михайловичем и англичанами, отношений англичан с Тито, а также положения на
Ближнем Востоке. Потом он посмотрел на меня пронизывающим взглядом и ска¬
176
зал повышенным тоном: ”Я постоянно читаю ваши ’’донесения Эгмонта””*.
Последовала пауза. В душном воздухе бункера слова Гитлера звучали обвиняюще
и осуждающе. ’’Запомните, Шелленберг, одно, — гневно продолжал он, - в этой
войне компромисса нет, есть только победа или гибель. Если немецкий народ
спасует, он погибнет”. И затем прозвучала незабываемая для меня фраза: ”Да,
тогда он должен погибнуть, тогда он должен подохнуть; ведь лучшие сыны наро¬
да пали в борьбе, а оставшиеся должны уступить место биологически более силь¬
ным. Если немецкий народ не выстоит, конец будет для Германии ужасен. Но
большего он не заслужил”.
Да, здесь царило чистейшее безумие.
МОИ ПОПЫТКИ ЗАКЛЮЧЕНИЯ КОМПРОМИССНОГО МИРА (1942 г.)
Хотя наша военная промышленность пока еще в значительной мере оставалась
не разрушенной налетами авиации и день и ночь работала на полных оборотах,
я с марта 1942 г. предусмотрительно начал организовывать сети в различных
странах на случай нашего отступления или высадки вражеских войск. Речь шла
прежде всего о создании узловых пунктов секретной информации, которые,
будучи объединены так называемыми ’’управляющими органами”, вели бы по¬
стоянную работу в организационном и кадровом отношении и в значительной
мере были бы укомплектованы аборигенами. Эти меры безопасности мыслились
только на тот случай, если бы соответствующие страны были изъяты из сферы
германской власти или влияния.
Свои предварительные меры я сначала предпринял без ведома Гиммлера, но
они в конце концов стали для секретной службы столь обременительны с точки
зрения валюты и организации их работы, что я решил проинформировать его об
этом. Мне приходилось в первую очередь ожидать, что он поставит меня на место
не столько из-за моего самоуправства, сколько из-за лежащего в основе этих мер
сомнения в нашей конечной победе. И действительно, уже в ходе моего доклада
Гиммлер выразил значительное недоверие, назвав меня пессимистом и даже
пораженцем. Но мне все же удалось отстоять свою точку зрения, правда, я был
вынужден пообещать ему, что в официальном докладе, предназначенном для
Гитлера, об этой сети не упомяну ни словом.
Но особенно беспокоил меня в данный момент тот факт, что наше высшее
руководство ввиду узости своего политического мышления не осознавало истин¬
ной ситуации. Мои донесения о военном потенциале Соединенных Штатов, не¬
смотря на поступавшие от секретной службы подтверждения, как и прежде,
игнорировались, ибо руководство закоснело в своем догматизме. То же проис¬
ходило и с моими подробными, базировавшимися на соответствующих материа¬
лах экспертными заключениями о действительном военном потенциале Советов
и силе русской армии. Возможно, что в этом я заходил слишком далеко: когда
однажды Гитлер прочел такой доклад, он в большом возбуждении вызвал к себе
Гиммлера. Результат: тот распорядился немедленно посадить за пораженчество
ответственных за это заключение экспертов. Только после того как по моей
просьбе вступился статс-секретарь Бакке, пользовавшийся определенным автори¬
тетом как знаток России, Гиммлер дал мне возможность оправдаться устно.
Этот разговор поначалу проходил крайне бурно. Гиммлер ругал всех экспер¬
тов — составителей доклада, называл специалистов института в Ванзее во главе
♦Речь шла о сообщениях относительно всемирно-политической ситуации и положении Гер¬
мании. Было собрано множество материалов в доказательство того, что положение Германии
чрезвычайно серьезное и официальные пропагандистские лозунги ни в коей мере не отвечают
реальности. Сообщения эти рассылались всем соответствующим руководящим органам. Для
меня лично это было большим испытанием, так как они позволяли обвинять меня в ’’пора¬
женчестве”. - Прим. авт.
177
с профессором шпиками НКВД и, не в последнюю очередь, нападал на меня.
Видимо, бремя моей должности, орал он, стало для меня слишком тяжелым,
ибо я все больше и больше подпадаю под влияние своих сотрудников и под¬
даюсь пораженческим настроениям. Но постепенно мои спокойные аргументы
все же начали на него действовать и под конец об аресте речи уже не было. Пе¬
редо мной сидел уже задумавшийся Гиммлер. ”Да, - протянул он, - если мы
на этот раз не справимся с Востоком, а справиться мы можем только при ве¬
личайшей твердости, нам придется уйти с исторической сцены. Если бы вы оказа¬
лись правы, это было бы ужасно, но тем не менее недопустимо заранее всякими
интеллигентскими рассуждениями вселять сомнения в наши силы”.
Вот так и продолжали клясться в верности лозунгу о ’’тотальной победе”,
более того, провозгласили, будто конечный успех уже близок. Однако меня не
покидала мысль: как мне, несмотря на неудачные попытки, наиболее убедитель¬
но показать Гиммлеру опасность недостаточной гибкости в оценке мировой обста¬
новки. О ком-либо ином, кроме Гиммлера, в данном случае говорить не приходи¬
лось, ибо путь через Риббентропа был совершенно бесперспективен. От министра
иностранных дел никакого понимания ожидать не приходилось: как и многие
в окружении Гитлера, он с бюрократическим педантизмом действовал по его ука¬
заниям, а'в остальном ограничивался только тем, что, как и другие, разбазаривал
свою работоспособность и тратил нервы на внутреннюю борьбу за власть и всякие
стычки. Лишь немногие думали о том, что когда-нибудь история критически оце¬
нит происходящее в рейхе; другие же не выходили в своих мыслях за рамки соб¬
ственной повседневной работы, лишавшей их всякого масштабного мышления.
Высшее же руководство, к сожалению, слишком много думало об истории, но
только в смысле ’’делания истории” в рамках гитлеровского ’’тысячелетнего
рейха”.
Оценивая всю поступавшую в мое распоряжение информацию и факты, я убеж¬
дался в невозможности тотальной победы Германии; мне все больше и больше
становилось ясно: просто предостерегать недостаточно, теперь самое время убе¬
речь Германию от наихудшего и своевременно сманеврировать так, чтобы вывести
ее из войны путем компромиссного мира. До тех пор, пока у нас еще были средст¬
ва борьбы, у нас был и шанс успешно вести переговоры. А как раз в то время —
август 1942 г. - поступавшие секретные донесения говорили, что между Сталиным
и западными союзниками возникли определенные трения. Советы ждали не только
поставок американского вооружения, но и еще большего — открытия союзниками
второго фронта на Западе, хотя те пока не прилагали к этому никаких усилий.
Англия была слишком слаба, чтобы действовать одна, она явно ждала прибытия
американских военных материалов. Эта ситуация — а именно, промедление запад¬
ных держав с высадкой (на европейском континенте) — казалась мне подходя¬
щей, чтобы выпустить во все стороны щупальца для поиска путей к переговорам.
О том, что переговоры с Россией, несмотря на временные поражения, были от¬
нюдь не бесперспективны, говорило японское предложение о посредничестве.
Во всяком случае все попытки подобного рода требовали прикрытия с тыла,
помощи со стороны одного из деятелей, который был бы в состоянии в случае
необходимости противостоять таким людям, как Риббентроп и Борман. Этим
фактором власти и силы являлся именно Гиммлер, который, опираясь на слепо
преданный ему орден СС, имел в своем распоряжении средства добиться измене¬
ния политической линии Германии. А то, что у меня был непосредственный до¬
ступ к нему, давало мне некоторую надежду ощупью подбираться ближе к цели.
В начале августа 1942 г. меня вызвали на доклад в ставку фюрера, которая
находилась на Украине. Гиммлер и его штаб занимали прекрасно расположенное
офицерское училище в Житомире, превратив его в свой полевой командный
пункт. Благодаря коротковолновой рации и телефону, они имели связь с самыми
отдаленными местами Германии и всех захваченных стран. Гиммлер ежедневно
178
ездил в своем тяжелом автомобиле по шоссе Житомир—Винница для встреч
с Гитлером и обсуждения с ним обстановки.
Итак, вечером я сел в курьерский поезд, отправлявшийся в Варшаву, чтобы
остановиться ненадолго там. Во главе генерал-губернаторства стоял тогда импер¬
ский министр Ганс Франк, который имел привычку как хозяин самым лучшим
образом принимать в своем королевском дворце всех высших чинов вермахта,
СС и партийных руководителей. Франк уже получил письмо от Гиммлера насчет
меня. Тот хотел, чтобы я один день отдохнул в Варшаве, дабы поездка не слиш¬
ком утомила меня. А на следующий день я должен был вылететь специальным
самолетом в Житомир.
В ’’резиденции” Франка я встретил множество генералов вермахта, командиров
войск СС, а также высших эсэсовских и полицейских офицеров. Мне было инте¬
ресно послушать мнение этих людей о боеспособности наших войск, а также их
оценку военной обстановки вообще. Под впечатлением успешного летнего на¬
ступления на южном участке восточного фронта они, казалось, не испытывали
никакого беспокойства, а мысли их были заняты исключительно военными дей¬
ствиями.
Ранним утром следующего дня я поднялся в гиммлеровский самолет. Из каби¬
ны четырехмоторного ’’Кондора” передо мной впервые открылись необъятные
русские просторы. Лишь изредка я замечал следы войны. Они пролегали, как
выжженные шрамы, через леса, луга и пашни, а между ними простиралась на сот¬
ни километров совершенно мирная и нетронутая земля. При этом, глядя из само¬
лета, при непрерывном гуле моторов я стал понимать, какие огромные усилия
требовались от наших солдат, чтобы одолеть эти просторы. С аэродрома наша
автомашина с огромной скоростью помчалась в Житомир. Помещение штаб-
квартиры было приличным и чистым, обставлено современной мебелью. Разме¬
стившись в симпатичной комнате с душем, я сначала поболтал со штандартенфю¬
рером СС (соответствовало чину полковника вермахта. — Прим, пер.) Брандтом,
личным адъютантом Гиммлера, чтобы прощупать царившую в данный момент
атмосферу. Брандт был невысокий, довольно невидный внешне человек, кото¬
рому Гиммлер полностью доверял. Как только его шеф рано поутру вставал,
Брандт сразу же оказывался у него под рукой, нагруженный бумагами и доку¬
ментами. И пока Гиммлер брился, адъютант зачитывал ему самое главное из
утренних газет. Если новости были плохие, Брандт предварял их словами:
’’Извините, рейхсфюрер...” Будучи таким образом предупрежденным, Гиммлер
на миг прекращал бритье, словно боясь, как бы бритва не выпала у него из рук.
За ужином я встретился с самим Гиммлером. На ужин все обязаны были яв¬
ляться в брюках навыпуск, в белых сорочках и (вместо военных сапог) в полу¬
ботинках — таково было специальное распоряжение Гиммлера, соблюдения кото¬
рого он требовал вплоть до конца войны. Он принял меня в самом лучшем рас¬
положении духа, осведомился о моем самочувствии и заверил, что доктор Кер¬
стен, присутствовавший тут же, вновь охотно возьмет меня под свое попечение.
Здесь я хочу более подробно рассказать об этом личном враче Гиммлера, так
как ему было суждено сыграть некоторую роль в связи с моими планами. С начала
войны д-р Керстен все больше и больше становился ’’тенью” Гиммлера. Без него
тот просто не мог считать себя здоровым. Керстена ему в свое время порекомен¬
довал директор одного германского калийного синдиката. Считалось, что этот
врач успешно лечил королеву Нидерландов Вильгельмину, а также целый ряд
видных промышленников со всего света. Керстен, несомненно, обладал исключи¬
тельным магнетическим дарованием и был весьма интересным и многосторонним
человеком, поднявшимся вверх благодаря самообразованию и своеобразному
таланту. Практикуемое им лечение заключалось в общем массаже тела кончиками
пальцев. Усиливая этим кровообращение, он заставлял нормально функциониро¬
вать всю нервную систему. Головную боль или невралгию он мог устранить за
179
несколько минут. Неудивительно, что Гиммлер, имея в годы войны огромную
нервную нагрузку, становился все более зависимым от Керстена, а тот оказывал
все большее влияние на своего пациента. Однажды Гиммлер сказал, что доктор
своим методом может определить даже характер нервных реакций человека и
его нервную энергию и таким образом оценить его физические и нравственные
способности. Поэтому каждого, кого он считал для себя важным, Гиммлер под¬
вергал своего рода ’’тестированию” у Керстена.
Внешне Керстен был человеком малопривлекательным — круглый, толстый,
весом, пожалуй, более ста килограммов. Глядя на его грубые руки, никак нельзя
было предположить высокую чувствительность кончиков пальцев. К тому же он
носил на редкость толстые очки, чтобы придать благожелательность своим светло-
голубым глазам, в которых было что-то змеиное. Держался он добродушно и дру¬
жественно, частенько даже игриво. У него имелась только одна страсть — он был
фантастическим дельцом, скупал решительно все, что можно было приобрести
’’ниже цены”, - например, дюжину часов или зажигалок. Кроме того, любил по¬
сплетничать и поблефовать. Благодаря этому, а также тому, что многие ему зави¬
довали, он со временем нажил себе немало врагов. Некоторые даже высказывали
подозрение, не агент ли он британской разведки. Когда я однажды заговорил об
этом с Гиммлером, тот сказал: ”Ах ты, боже мой, этот толстый малый — да он
же слишком добродушен, чтобы сделать мне больно! Но если вы хотите это рассле¬
довать, что ж, хорошо, дело ваше. Но только постарайтесь не взволновать его”.
Кальтенбруннер (с января 1943 г. преемник Гейдриха. - Прим, пер.) и Мюллер
(начальник IV управления — гестапо. - Прим, пер.) могли бы добиться падения
Керстена, но боялись подступиться к нему из-за Гиммлера. И таким образом Кер¬
стен, не в последнюю очередь благодаря той поддержке, которую я оказал ему
в связи с моими планами, остался цел и невредим.
Возвращаясь к моему разговору с Керстеном в Житомире, могу сказать: выяс¬
нилось, что с моей идеей заблаговременного прекращения войны он согласен цели¬
ком и полностью. Он даж^ без обиняков заявил мне, что готов использовать для
этого свое влияние на Гиммлера. Кроме того, он вселил в меня мужество самому
предпринять нажим на Гиммлера, поскольку я, как ему известно, у Гиммлера на
хорошем счету. Я же, со своей стороны, пообещал Керстену защищать его от
Мюллера.
За обеденным столом в первый вечер моего пребывания в Житомире я беседо¬
вал с Гиммлером о чем угодно, только не о войне, а он говорил об Индии, затра¬
гивая различные концепции индийской философии. Потом он оседлал своего лю¬
бимого конька — средневековые процессы против ведьм, оживленно рисовал
результаты новейших исследований и возмущался тем, что из-за предрассудков
было пролито так много ’’доброй германской крови” — имелись в виду тысячи
ни в чем не повинных ’’ведьм”. Затем он переключился на католическую церковь
и испанскую инквизицию как на ’’яркие примеры примитивного христианства”.
(В действительности же, как я установил позднее, он восхищался католической
церковью. Так, он часто вспоминал, что, будучи мальчуганом, ”с глубокой верой
в Бога” прислуживал во время святой мессы. Но позже его ненависть к отцу пе¬
реросла в ненависть к католической церкви.)
На следующее утро Брандт вызвал меня на доклад к Гиммлеру. Было извест¬
но, что Гиммлер планировал после обеда поехать к Гитлеру в Винницу и пожелал,
чтобы я предварительно проинформировал его о состоянии китайско-японских
дел насчет поиска компромисса. Мой доклад занял почти всю первую половину
дня. Под конец Гиммлер вдруг спросил меня:
— Вы выглядите таким сумрачным. Вам нездоровится?
- Напротив, рейхсфюрер, — ответил я, — лечение Керстена здорово подбодрило
меня.
Гиммлер какое-то мгновение испытующе глядел на меня, словно его обрадо¬
180
вал о, что мы с Керстеном хорошо понимаем друг друга. И тогда я решил перейти
к делу:
- Я знаю, как вы заняты, и все-таки хотел бы поговорить с вами о важнейшей
части моего доклада. Но я не желал бы начинать, пока не узнаю, есть ли у вас
время выслушать меня спокойно.
Гиммлер вдруг как-то занервничал;
- Что-нибудь неприятное, личное?
— Ничего похожего. Хотел бы изложить вам одно дело, которое, вероятно,
потребует трудного решения.
В эту минуту в комнату зашел Брандт. Гиммлер дал ему какое-то указание
и, глядя на меня, сказал, что свою поездку в Винницу откладывает и я должен
явиться к нему после обеда.
Во время обеда Гиммлер был удивительно веселым. Мне показалось, что за
этим он скрывает раздвоенность своей личности. Иногда это проявлялось в виде
усиленно демонстрируемой твердости или, как сейчас, в любезной форме. После
обеда он сразу позвал меня в кабинет. Выйдя из-за письменного стола, он подошел
ко мне и спросил, что бывало редко, не хочу ли я чего-нибудь выпить. Потом
пригласил сесть и закурил сигару — тоже событие, совсем необычное для него.
”Так, прошу, начинайте”, - вежливо произнес он.
Ввиду необычности предмета разговора я попросил разрешения начать немного
издалека. Гиммлер кивнул в знак согласия. Начал я с одного эпизода времен моей
службы референтом-юристом и рассказал, как решил трудный юридический
казус, от которого сначала всячески увиливал, но затем написал приговор в один
присест. Потом председатель суда вызвал меня и сказал, что тем самым я проде¬
монстрировал два качества: одно - пунктуальность, а другое, произнес он с иро¬
нией, — способность работать быстро. Он хотел бы дать мне несколько добрых
советов и надеется, что я их запомню на будущее. Он профессионально указал на
то, что материал процесса позволял сделать разные по характеру выводы. Вместо
того, чтобы ехать по однопутке и видеть только одно решение, я, спокойно обду¬
мав, мог бы взвесить и альтернативное решение. Я добавил, что такое встреча¬
ется не только в юридической практике, но и в жизни человека, когда он сталки¬
вается с различной постановкой проблемы, и потому всегда следует помнить о
возможности альтернативного решения.
Гиммлер глядел на меня через свои поблескивающие очки, и в этом взгляде
любопытство смешивалось с недоверием. Я выдержал его взгляд и продолжал:
— Я действительно никогда не забывал этих слов, и они в конце концов при¬
вели меня к тому, чтобы поставить перед вами, рейхсфюрер, подобный вопрос.
Я еще раз набрал побольше воздуха в легкие и сказал:
— Осмелюсь ли я, рейхсфюрер, спросить, в каком ящике письменного стола
у вас лежит альтернативное решение о прекращении войны?
Гиммлер сидел передо мной совершенно растерянный. Воцарилось гнетущее
молчание, пока он не нашел слов для возражения.
— Вы что, спятили? — Голос его прервался. — Нервы сдали? Да как вы вообще
посмели говорить со мной подобным образом?
Я ждал, пока он успокоится. А потом ответил:
— Я знал, рейхсфюрер, что вы отреагируете именно так. Думал даже, что будет
хуже.
— Вы переутомились от работы. Отправляйтесь на несколько дней в отпуск. —
Он немного поутих и стал не таким раздраженным.
Я почувствовал, что могу продолжать, и в общих чертах обрисовал на данный
момент соотношение сил участвующих в войне государств, как это вытекало из
моих материалов. Я заметил, что мои слова вызывают у него интерес. Иногда
он кивал головой, не перебивая меня.
- Даже такой человек, как Бисмарк, — сказал я в заключение, — да еще нахо¬
181
дясь на вершине власти, всегда имел альтернативу, сегодня г ермания находится
в зените своей славы и она имела бы хорошие шансы побудить своих противни¬
ков пойти на компромисс.
Гиммлер встал и в задумчивости зашагал по комнате.
- До тех пор, пока фюреру дает советы Риббентроп, что-либо подобное про¬
изойти не может, — произнес он, словно говоря сам с собой.
Я немедленно ухватился за это, пока Гиммлер был настроен решительно.
Ведь если мне сейчас не удастся заставить его придти к принятию волевого ре¬
шения и вырвать у него твердое согласие, я, зная его характер, должен был счи¬
таться с тем, что он вскоре под влиянием Гитлера снова станет нерешительным и
безвольным. Поэтому я тут же поддержал его мнение, что Риббентроп непри¬
годен и должен уйти.
— Он всегда отвергал мои идеи во внешнеполитических делах и противопостав¬
лял им свои, - продолжал Гиммлер.
Я еще чуточку подогрел его неудовольствие, указав на провал усилий Японии
в качестве посредника между Германией и Россией, а также напомнил о наших
посреднических усилиях между Японией и Китаем, которые сорвались из-за эго¬
изма и близорукости Риббентропа. Я упомянул и о сообщении, что Советы на
своих промышленных предприятиях используют китайскую рабочую силу.
Гиммлер медленно подошел к письменному столу, на котором стоял большой
глобус. Провел ладонью по огромной советской территории, а затем направил
указательный палец на маленькую Германию.
— Если мы проиграем, спасение вряд ли придет, — произнес он, а потом сделал
такое же движение рукой по территории Китая. — А что произойдет, если однаж¬
ды Россия вступит в союз с Китаем?
После непродолжительной паузы прозвучали его слова:
— Боже, покарай Англию!
Он повернулся ко мне и спросил:
— Какое действие возымеют ваши идеи на практике? И как вы сможете не
допустить, чтобы история не ударила по нам подобно бумерангу? Ведь вполне
возможно, что тогда западные державы как можно быстрее поспешат догово¬
риться с Востоком.
— Если переговоры будут вестись правильно, именно этой возможности мож¬
но и не допустить.
- И как же вы намерены действовать?
Я пояснил, что ничто не может осуществляться по официальным каналам
обычной дипломатии и поэтому надо подключить политический сектор секретной
службы. В случае неудачи можно дискредитировать участников и привести их
к падению. Для противной же стороны важно знать, что та личность, с которой
она имела бы дело, действительно авторитетна. Если он, Гиммлер, сможет назвать
такого человека и, кроме того, пообещает до конца года отстранить Риббентропа
от должности министра иностранных дел, я могу попытаться установить контакт
с западными державами. Устранение Риббентропа послужило бы доказательст¬
вом того, что подул новый ветер, и дало бы нашему предложению необходимую
опору. Здесь Гиммлер перебил меня:
— Пожалуй, я смог бы убедить Гитлера расстаться с Риббентропом, если бы был
уверен в поддержке Бормана. Но мы никоим образом не должны посвящать
Бормана в свой план. Он способен все переврать и утверждать, будто мы хотим
договориться со Сталиным.
И Гиммлер стал крутить вокруг пальца кольцо-змейку — знак того, что он
действительно задумался.
— Вы в самом деле верите, что замена министра иностранных дел явилась бы
в глазах наших противников достаточным доказательством нового курса герман¬
ской политики?
182
Я немедленно подтвердил это.
— И было бы возможно дать старт такому плану без того, чтобы наши про¬
тивники со своей стороны не истолковали бы это как признак нашей слабости?
Я еще раз подробно обрисовал ему путь, по которому намеревался пойти.
Гиммлер порой кивал и, казалось, соглашался с моими мыслями. Вдруг он резко
повернулся и стал рассматривать висевшую на стене карту Европы. Немного
помолчав, он сказал:
- Пока вы только объяснили мне необходимость альтернативного решения.
А теперь давайте обсудим ту конкретную основу, на которой вообше могли бы
вестись переговоры о компромиссном мире. Начнем с британцев.
— Согласно имеющейся у меня информации англичане, — заявил я, — настаи¬
вают на том, чтобы мы как минимум отдали обратно север Франции. Ибо они
никогда не потерпят батарей германских орудий на побережье Па-де-Кале.
— И вы считаете, что при определенных условиях наш альянс с ^тим братским
народом был бы возможен?
Я пожал плечами и ответил:
— Путь к этому будет долог.
- А как обстоит дело с германскими областями на континенте - с Голландией
и Фландрией?
- Нам, видимо, придется восстановить прежнее состояние этих стран, - отве¬
тил я. - При этом можно было бы, - тут я сыграл на его расовой политике, - рас¬
селить на германской территории верные вашему мировоззрению элементы.
Гиммлер зеленым карандашом уже очертил на карте Голландию, часть Бельгии
и Северную Францию в качестве объектов для переговоров.
- А Франция? - спросил он, помедлив.
— Здесь надо подумать о решении, которое объединило бы интересы Германии
и Франции. Однако следует восстановить собственное политическое лицо Фран¬
ции. Не надо снова отягощать германо-французские отношения доктринерскими
предрассудками или политическими обидами. То же самое и с Эльзасом. Вам
известно, я сам родом из Саарбрюкера и по собственному опыту знаю, какую
ошибку совершила Франция после первой мировой войны, включив Саар в свой
состав.
— Но, — недовольно бросил Гиммлер, — Эльзас имеет в себе большую долю
германской крови, почти не затронутую французской культурой.
Наконец он, хотя и против воли, все же обвел зеленым полукругом и Фран¬
цию. Мы без обсуждения добавили сюда еще Швейцарию и Италию, а затем, напра¬
вив острие своего карандаша на Австрию, Гиммлер вдруг сказал :
— А вот она останется нашей!
Он стал задумчиво разглядывать Чехословакию:
— А что произойдет с ней?
— Судеты политически и экономически останутся у рейха. Чехия и Словакия
должны будут получить автономные правительства, но экономически останутся
связанными с рейхом. Считаю, что это было бы наилучшим решением для всей
Южной Европы, включая Хорватию, Сербию, Болгарию, Грецию и Румынию.
Когда я стал развивать свою мысль, он перебил меня:
— Именно это в долгосрочной перспективе привело бы снова к экономической
гонке с Великобританией, а затем возникли бы те же самые противоречия, что и
прежде.
Затем мы перешли к Польше и Прибалтийским государствам.
— Польский народ должен будет работать на нас, - сказал он приказным то¬
ном, — а здесь, — и он зеленым карандашом указал на Прибалтийские государст¬
ва, — должна быть создана область для экспансии Финляндии. Финны - люди
надежные. Этот северный угол не доставлял бы нам тогда головной боли.
Потом Гиммлер перевел свой взор на Россию. Возникла продолжительная пауза.
183
— Если я вас правильно понимаю, — возобновил он разговор, — все наши тер¬
риториальные приобретения на Востоке должны быть брошены на чашу весов
в качестве залога будущих переговоров с Россией.
— Да, рейхсфюрер.
В этой связи я напомнил ему слова французского премьер-министра Лаваля,
который однажды сказал Гитлеру: ’’Господин Гитлер, вы ведете великую войну,
чтобы построить новую Европу, но вам следовало бы сначала построить новую
Европу, а потом вести вашу великую войну”. (Подразумевается: против Рос¬
сии.) Компромиссный мир, продолжал я, должен был бы поставить Германию
в такое положение, чтобы она в будущем могла противостоять Востоку.
Наша беседа затянулась до ночи. Но в конечном итоге я добился того, что
Гиммлер был готов отныне сам активно включиться во внешнеполитическую
игру. Он даже скрепил рукопожатием свое обещание, что до Рождества Риббен¬
троп будет смещен со своего поста. Кроме того, он дал мне принципиальное раз¬
решение установить связь с западными державами по каналам зарубежной раз¬
ведки.
- Ваш план утве; щен, - сказал он мне в заключение, — однако с одним усло¬
вием: если вы, принимая подготовительные меры, допустите серьезную ошибку,
я выброшу вас, как кусок горячего угля.
Тем самым Гиммлер предоставил мне свободу действий. Это было больше,
чем то, на что я мог вообще надеяться. Но тогда я еще не полностью сознавал,
насколько сильно повлияют на реализацию этого решения факторы, находив¬
шиеся вне моего контроля. Я не учел того, что Гиммлер в силу своего изменчи¬
вого характера слишком часто менял свои добрые намерения на противо¬
положные.
Во всяком случае, он дал мне стартовые возможности, и отныне главные мои
мысли и усилия были направлены на то, чтобы вывести Германию из положения
войны на два фронта. Разумеется, я был тогда еще большим идеалистом и твердо
верил в свой успех. В действительности же началась длинная цепь разочарований,
лишь весьма редко прерываемая вспышками обнадеживающих перспектив. А в
конце концов я вынужден был сознаться самому себе: я — слишком маленькое
колесико в огромной машине, определяющей весь ход развития.
КОНЕЦ УЖ ВИДЕН
Начала вырисовываться ужасающая картина приближающегося краха. Летнее
наступление Советов в 1944 г. отбросило наши войска до Восточной Пруссии и
Вислы. На западе высадились союзники, с боями достигшие германской границы.
Незадолго до наступления в Арденнах в декабре 1944 г. Гитлер еще раз созвал
генералитет сухопутных войск и с учетом бедственного положения Германии
обратился к общественности с последним призывом.
Используя историю рейха, он коротко обрисовал германские проблемы Сред¬
невековья и вытекавшие из Тридцатилетней войны (1618—1648) и последствий
Вестфальского мира новые военные столкновения в сердце Европы. Затем оха¬
рактеризовал Герма! дю как ядро нашего континента, которое постоянно нахо¬
дилось под гнетом необходимости в добре или во зле так или иначе уживаться
с соседними народами. Вследствие этого трудного положения Германия никогда
не была свободна в своем политическом и хозяйственном развитии и не являлась
хозяином своих решений, она всегда была вынуждена лавировать между Востоком
и Западом.
После этого исторического экскурса Гитлер перешел к мировоззренческим
вопросам, заявив, что в жизни существует лишь один вечный и всегда действую¬
щий ’’закон культурного развития”, а именно — естественный отбор и утвержде¬
ние более сильного и храброго. Этот закон [...] на основе более высокого уров¬
184
ня его осознания сконструировал такие понятия, как справедливость, мораль
и тому подобное, но все это лишь вспомогательные средства каящой, обществен¬
ной системы для создания социального строя. Такие вспомогательные средства —
изобретение человека, они никоим образом не затрагивают вечного основного
закона борьбы и отбора. Решающим являются только воля и борьба за 'жизнь;
побеждает только сильнейший и только он определяет, что есть справедливость
и мораль. Германия ведет борьбу не на жизнь, а на смерть. Проиграет она ее,
значит, окажется биологически более слабым звеном и должна будет испытать на
себе последствия этого факта. Но если западные державы полагают, что и они
принадлежат к числу победителей, то это — их огромная ошибка. Ведь если им
удастся своей политикой безоговорочной капитуляции уничтожить Германию
в качестве бастиона, победителем станет не Запад, а Восток, и притом - вполне
заслуженно. Поэтому в итоге совершенно безразлично, какой политики тогда
нужно придерживаться в отношении Востока. Немецкий народ в случае пораже¬
ния без ропота сойдет с исторической сцены данного периода. И поскольку он,
Гитлер, знает, что означало бы это для Германии, он требует мобилизации всех
сил, борьбы до последнего патрона.
Все это говорилось наряду с брошенными в состоянии агонии лозунгами
”выжженной земли”, ’’фольксштурма”, ’’вервольфа”, ’’гитлерюгенд” и не счита¬
лось с самой жизненной субстанцией немецкого народа.
Тот факт, что в завершение этого совещания генералы провозгласили ’’хайль
фюрер!”, показывает, какой силой внушения все еще обладал Гитлер и как по¬
этому мне всегда было трудно оказывать влияние на находившегося под его воз¬
действием Гиммлера. Несмотря на это, я в июне 1944 г. заявил ему, что, как
показывает ход развития, если мы захотим повести с западными державами раз¬
говор о компромиссном мире или, по крайней мере, о какой-либо модификации
безоговорочной капитуляции, впоследствии придется заплатить за это гораздо
большую цену. В этой связи я обратил внимание его на то, что надо что-то сде¬
лать для евреев, находящихся в германских концлагерях.
Одновременно я через своего сотрудника д-ра Лангбена и при поддержке Кер¬
стена стал нащупывать контакты в Швейцарии, чтобы устроить встречу с Гиммле¬
ром президента Альтбунда д-ра Жана Мари Музи, который имел тесный контакт
с главным раввином д-ром Штернбухом (бывшим, по моим сведениям, в свое
время членом Исполнительного комитета раввинов Соединенных Штатов Аме¬
рики). После предпринятой секретной службой многонедельной подготовки
поздним летом отделом Мюллера была перехвачена радиограмма, в которой шла
речь Об этих усилиях и упоминалось имя Керстена, а также то обстоятельство,
что за всем этим стоит шеф [германской] зарубежной разведки. Мюллер и Каль-
тенбруннер немедленно провели тайное расследование, но благодаря влиянию
Керстена на Гиммлера его удалось остановить.
В начале октября мои инстанции сообщили: д-р Музи готов прибыть в Берлин
и установить контакт с Гиммлером. Во время этой беседы следует повести осо¬
бый разговор о судьбе евреев в Германии.
Вскоре д-р Музи действительно появился в Берлине. Он сразу же заявил мне:
у него только одна цель - освобождение узников концлагерей. Он хочет, чтобы
евреям предоставили возможность эмигрировать через Швейцарию в Америку.
Мы вместе поехали в Бреслау, где переели в особый поезд Гиммлера, который
как раз направлялся в Вену. Я заранее обсудил с д-ром Музи общие проблемы и
дал ему указания насчет его тактики на переговорах. Переговоры между ним и
Гиммлером проходили поблизости от Вены, причем большей частью в моем при¬
сутствии. Поначалу Гиммлер (явно, чтобы получить представление о личности
Музи и его влиянии на политическую жизнь) вел обсуждение в довольно общих
рамках. Но Музи стремился подойти поближе к делу, и в конечном счете Гимм¬
лер не смог больше противиться веским аргументам швейцарца. Он заявил о своей
185
принципиальной готовности освободить еврейских заключенных, все еще нахо¬
дившихся в германских концентрационных лагерях, и в моем присутствии про¬
диктовал приказ Кальтенбруннеру в дальнейшем обеспечить всем евреям во всех
концлагерях заботливое обращение и не причинять им никакого вреда. Насколько
мне известно, приказ этот поступил тогда к главному инспектору концлагерей.
Затем было обсуждено освобождение всех находившихся в женском лагере
Равенсбрюк евреек, француженок и полек. Под конец Гиммлер, хотя и с коле¬
баниями, дал согласие немедленно начать освобождение. Для прикрытия от ге¬
стапо первой части этой акции он предоставил мне чрезвычайные полномочия.
Я сразу же связался с Мюллером, чтобы получить его согласие на передачу за¬
ключенных концлагерей. Мюллер сначала отказался, мотивируя тем, что я не
принадлежу к гестапо и его дела меня не касаются. Я снова указал на полномо¬
чия, полученные от рейхсфюрера СС, и тогда он наконец согласился. Затем я свя¬
зался с соответствующими чинами гестапо, чтобы выявить подлежащих осво¬
бождению заключенных и подготовить их отправку.
Вторая беседа д-ра Музи и Гиммлера состоялась в январе 1945 г. в Вильдбаде.
Она привела к следующему соглашению: каждые две недели в Швейцарию из
концлагерей должен прибывать эшелон с 1200—1300 евреями и поступать в рас¬
поряжение д-ра Музи для их дальнейшей транспортировки в США. В качестве
компенсации д-р Музи заявил, что готов обратить внимание всего мира на начав¬
шееся политическое изменение в Германии.
В начале февраля 1945 г. первый состав с 1200 евреями из Трезиенштадта
(г. Терезин в ЧСФР. - Прим, пер,) пересек швейцарскую границу. Но прежде
чем была подготовлена отправка следующего эшелона с 1800 заключенными,
в дело встрял Кальтенбруннер. Ему доложили об откликах швейцарской печати,
которая отрицательно высказывалась насчет условий этой акции по освобожде¬
нию. Одновременно ОКВ расшифровало радиограмму одного самого по себе не¬
значительного деголлевского органа в Испании. Из нее явствовало, что Гиммлер
через своего уполномоченного Шелленберга ведет переговоры с д-ром Музи с
целью обеспечить 250 нацистским руководителям политическое убежище в Швей¬
царии в качестве компенсации за выдачу евреев. Это специально пущенное лож¬
ное сообщение отлично укладывалось в план Кальтенбруннера по срыву акции
Музи, которую он отвергал с самого начала. Сообща с Риббентропом он во время
одной из бесед с Гитлером, от которого эта операция пока держалась в тайне,
добился приказа фюрера: любой немец, помогший бегству еврейского, англий¬
ского или американского заключенного, подлежал немедленной казни. Кроме
того, о каждом подобном случае необходимо было немедленно докладывать
самому Гитлеру.
Поведение Кальтенбруннера не в последнюю очередь объяснялось его участием
в другой акции по освобождению евреев. По его поручению штандартенфюрер СС
Бехер в конце 1944 г. вел в Швейцарии переговоры с неким Салли Мейером,
который тоже установил контакт с Гиммлером. Однако эти переговоры носили
чисто хозяйственный характер: в качестве эквивалента за освобождение венгер¬
ских евреев германская сторона потребовала определенные суммы в конверти¬
руемой валюте, а также частично тракторы, медикаменты и пр. Проводимые
Бехером переговоры являлись, таким образом, продолжением ’’акции Манфреда
Вайса”. (Владельцы концерна ’’Манфред Вайс” ценой отдачи своего предприятия
получили возможность эмигрировать в Португалию. СС имели от этого значи¬
тельную прибыль. Теперь эта сделка должна была приобрести более широкую
базу.) ’’План Музи” сводил акцию Бехера на нет, поскольку в Вильбаде Гиммлер
признал д-ра Музи своим единственным полномочным партнером по переговорам.
Когда Гитлер отдал вышеупомянутый приказ и я сообщил об этом д-ру Музи
в его ближайший приезд в Берлин, тот просто заплакал от гнева и разочарова¬
ния. Но поскольку ситуация не терпела больше никакой половинчатости, мы
186
решились предпринять последнюю попытку, чтобы все-таки прийти к намечен¬
ной цели. Я предложил Гиммлеру попросить у западных держав четырехдневное
перемирие на суше и на море и использовать это время для переброски всех
евреев и иностранных заключенных через линию фронта, продемонстрировав
тем самым добрую волю Германии. Мы надеялись, что это, наряду со спасением
множества людей, даст возможность начать переговоры о компромиссном мире.
Но Гиммлер, который план одобрял, не нашел в себе мужества обсудить его
с Гитлером. Он поручил это Кальтенбруннеру, а тот предложил это сделать мне,
бросив вот такие слова: ”Вы ведь уже имели дело с этими идиотами!” Это было
5 апреля 1945 г.
Тем не менее мы все-таки предприняли еще одну попытку побудить Гитлера
хотя бы отменить приказ об эвакуации концлагерей при приближении против¬
ника и отдать контрприказ: передавать лагеря союзникам вместе со всеми за¬
ключенными. Мы предполагали, что чересчур поспешная эвакуация будет для
заключенных крайне опасной. Во время всех этих усилий на помощь нам при¬
шел своими постоянными ходатайствами из Стокгольма д-р Керстен (уже пере¬
едавший в Швецию), и после долгих обсуждений Гиммлер наконец согласился.
Это решение я смог сообщить д-ру Музи 7 апреля 1945 г., одновременно по¬
просив как можно скорее довести его до сведения генерала Эйзенхауэра. Не¬
смотря на свои 70 лет, господин Музи в ту же ночь на собственной машине от¬
правился в путь и через три дня сообщил мне из Швейцарии, что Вашингтон уже
в курсе дела и отреагировал положительно. Тем временем он послал в Германию
своего сына, чтобы вывезти нескольких евреев, освобождение которых гаран¬
тировал Гиммлер. Прибыв в Бухенвальд, тот, к ужасу своему, констатировал,
что - вопреки Гиммлеровскому приказу — сделаны все приготовления к эва¬
куации лагеря. Тогда он тут же вернулся ко мне в Берлин. В это же самое время
я узнал, что на самом деле Кальтенбруннер уже приказал эвакуировать лагерь.
Я немедленно позвонил Гиммлеру, и на сей раз он действительно предпринял
все, чтобы сдержать данное д-ру Музи обещание. Он сразу же отдал контрпри¬
казы и тем самым прекратил эвакуацию.
По совету д-ра Музи и других швейцарцев я предложил в качестве жеста доб¬
рой воли для Запада освободить французского государственного деятеля Эррио
и бывшего премьер-министра Рейно. Но эта попытка не удалась. Зато мы сумели
получить согласие Гиммлера на освобождение нескольких членов семьи генера¬
ла Жиро.
Тем временем д-р Музи для улучшения обращения с политическими заклю¬
ченными установил контакт с президентом Международного Красного Креста
д-ром Буркхардтом. Тот был в принципе готов встретиться с Гиммлером и го¬
ворить с ним об этом. Когда Гиммлер, снова проявив ненадежность, уклонился
от бесед, я предложил устроить встречу д-ра Буркхардта с Кальтенбруннером.
Она действительно состоялась, но, несмотря на длительные переговоры,никакого
практического результата не дала.
Пока шла ’’акция Музи”, к нам в феврале 1945 г. поступило донесение нашего
посланника в Стокгольме Томсена о том, что в Берлин намерен приехать и гово¬
рить с Гиммлером граф Бернадотт. Он являлся родственником шведской коро¬
левской семьи и был тогда вице-президентом швейцарского Красного Креста.
Риббентроп сразу же послал ко мне своего личного референта тайного совет¬
ника Вагнера узнать, не я ли инспирировал этот шаг, пользуясь своими шведски¬
ми связями. Я, как это и было на самом деле, ответил, что ничего об этом не
знаю, и сразу проинформировал Гиммлера и Кальтенбруннера. Хотя Гиммлер
и проявил заинтересованность, но был очень раздражен тем, что запрос поступил
из министерства иностранных дел. Тем самым он оказался вынужден рассматри¬
вать визит Бернадотта как официальный, а это означало, что следует поставить
в известность о нем Гитлера.
187
Поскольку Гиммлер к этому времени занимал пост командующего группой
армий ’’Вистула” [’’Висла”] и его командный пункт находился в Пренцлау, он
поручил Кальтенбруннеру осторожно прощупать отношение к этому делу Гитле¬
ра. Со своей стороны, Кальтенбруннер, чтобы не нарваться самому на гнев Гит¬
лера, попросил обергруппенфюрера СС Фегеляйна (мужа сестры Евы Браун)
переговорить с Гитлером насчет шведского визита. На следующий день Фегеляйн
передал ответ Гитлера: ”В тотальной войне таким идиотизмом ничего не до¬
биться”.
Тем временем граф Бернадотт уже прибыл в Берлин. Я сразу же переговорил
по телефону с Гиммлером и настоятельно попросил его ни в коем случае не игно¬
рировать шведского шага. Я подчеркнул, что во время встречи вполне может
возникнуть возможность затронуть и политические вопросы и, пожалуй, в по¬
следний момент еще открыть дверь на Запад. Я настойчиво советовал Гиммле¬
ру не упустить неиспользованной оказию чуть ли не в последнюю минуту при¬
влечь Швецию на свою сторону в качестве посредника для заключения компро¬
миссного мира. А чтобы рассеять его опасения насчет отказа Гитлера, я сказал:
Риббентропу едва ли удастся избежать приема графа, а если это произойдет, ему,
Гиммлеру, тоже не смогут поставить в вину беседу с Бернадоттом. После дол¬
гих колебаний он дал согласие.
Вот так и получилось, что граф Бернадотт сначала позвонил мне из щведского
посольства, а затем был принят мною и Кальтенбруннером, прежде чем отпра¬
виться к Риббентропу. Граф приехал в Берлин с желанием на время войны интер¬
нировать в Швецию находившихся в заключении в Германии датчан и норвежцев
и тем самым вывести их из зоны опасности. Я достаточно хорошо знал Кальтен-
бруннера, чтобы по его гримасе понять: эта тема его особенно не вдохновляла.
Я раздумывал, как все-таки сделать его своим ходатаем перед Гиммлером. Когда
граф откланялся, я похвалил Кальтенбруннера за ту мягкуЯо и искусную форму,
в какой он провел обсуждение: его метод ведения переговоров, мол, отвечает
старой зарекомендовавшей себя традиции австрийской дипломатической школы,
и как только Риббентроп будет отстранен, он — самый подходящий человек на
пост министра иностранных дел. Кальтенбруннер проглотил эту наживку так жад¬
но, что немедленно бросился к телефону и заказал разговор с Гиммлером. Не¬
смотря на свое первоначальное отрицательное отношение и на гитлеровское за¬
прещение, теперь он выступал как рьяный сторонник встречи Бернадотта с рейхс¬
фюрером СС. Но Гиммлер заявил, что готов принять графа Бернадотта, но без
Кальтенбруннера. Отрезвленный и обозленный, тот снова занял негативную по¬
зицию.
Встреча графа Бернадотта с Гиммлером состоялась двумя днями позже, 19 фев¬
раля 1945 г., в Хоенлихене. По пути туда я успел предупредить графа об особен¬
ностях натуры Гиммлера и дать ему несколько советов по поводу предстояв¬
шей беседы. Я знал, что Гиммлер никогда не согласится на ходатайство Бернадот¬
та транспортировать датских и норвежских заключенных в Швецию, а потому
предложил компромисс: сконцентрировать всех их в одном сборном лагере
где-нибудь в Северной Германии. Это предложение было одобрено.
Встреча с Бернадоттом, казалось, произвела на Гиммлера сильное впечатле¬
ние; он поручил мне осуществлять надзор за реализацией достигнутой догово¬
ренности и поддерживать в дальнейшем контакт с графом. Далее я должен был
ознакомить Риббентропа с важнейшими пунктами беседы и соглашения, чтобы
тот смог представить их графу официально.
Прежде всего я проинформировал о результатах Кальтенбруннера и Мюллера,
поскольку они ведали государственно-полицейскими мерами в отношении за¬
ключенных. Кальтенбруннер отреагировал упреками: я будто бы слишком силь¬
но воздействовал на Гиммлера в духе, нужном Бернадотту. Вся эта идея - сущая
утопия, ибо они не в состоянии предоставить для перевозки заключенных, рас¬
188
сеянных по всей Германии, грузовики и бензин. Да и предназначенный для этого
пересылочный лагерь Нойенгамме настолько переполнен, что не готов к приему
новых поступлений. Вечно одно и то же: как только господам, мнящим себя го¬
сударственными мужами, удается в чем-то убедить Гиммлера, из этого получа¬
ется сплошной бред.
Довод насчет грузовиков и бензина я парировал так: об этом позаботятся
сами шведы. Потом к Кальтенбруннеру присоединился и Мюллер, высказав опа¬
сение, что все дороги Германии забиты беженцами и местному населению не по¬
нравится, что мимо них будут проезжать автобусы шведского Красного Креста.
Поскольку Гиммлер это возражение посчитал довольно серьезным, снова насту¬
пил критический момент. Однако я предложил, чтобы транспортировка прово¬
дилась только ночью, и заявил, что готов обеспечить реализацию этого обещания
с помощью людей из узкого круга моих сотрудников. Так оно и произошло.
Совместная деятельность наших людей с представителями шведского Красного
Креста произвела на комендантов лагерей такое воздействие, что отправка шла
без всяких помех. Таким образом 13 тысяч датских и норвежских заключенных
были переведены в Нойенгамме, а дальше о них заботился уже шведский Крас¬
ный Крест.
Потом (это было сразу же после выступления Гиммлера по военным вопросам
перед генералитетом группы армий ’’Висла”) у меня состоялась весьма серьез¬
ная беседа с рейхсфюрером. Я заявил, что война все равно необратимо проигра¬
на, и заклинал его по меньшей мере использовать открывающиеся через Швецию
возможности и попытаться хотя бы сохранить обломки корабля германского
государства. Я предложил: пусть он попросит Бернадотта полететь к генералу
Эйзенхауэру с нашим предложением о капитуляции. Я довольно резко попытал¬
ся разъяснить Гиммлеру, что его место сейчас в Берлине, а не на посту коман¬
дующего группой армий. Он должен немедленно вернуться в столицу рейха и
начать там подготовку предложения о мире. Если необходимо, пусть возьмет
штурвал государственного корабля в свои руки силой.
Гиммлер поначалу и впрямь настолько поддался моему настроению, что пре¬
доставил мне все полномочия на ведение переговоров с графом Бернадоттом.
Но уже на следующий день он отменил их (явно под впечатлением ’’акции Гес¬
се”* в Стокгольме). Он пожелал, чтобы я лишь поддерживал контакт с Берна¬
доттом и попытался повлиять на того таким образом, чтобы он полетел к гене¬
ралу Эйзенхауэру по собственной инициативе.
Я не утускал ни одной возможности, чтобы и: э дня в день наглядно показы¬
вать Гиммлеру, сколь отчаянным стало теперь наше положение, и указать на то,
что история однажды осудит его за недостаток решительности. Однако Гиммлер
ссылался, как зачастую и прежде, на основополагающий принцип верности,
который он нак глава эсэсовского ордена не намерен нарушить. Я отвечал на
это, что СС — это всего лишь небольшое меньшинство по сравнению с немецким
народом. А желая указать на его собственную задачу, подчеркивал: он призван
действовать ради немецкого народа, ибо он сам лично на режиме никогда не
наживался. В первый раз он мне ответил так: ’’Значит, я должен устранить фю¬
рера?” Я промолчал. Зная изменчивый характер Гиммлера, я понял, что ”да”,
пожалуй, будет стоить мне головы.
Я посвятил графа Бернадотта в эти споры. Мы пришли к единому мнению:
как только Гиммлер наконец проявит решимость действовать, я сразу же свя¬
жусь с ним.
В конце марта 1945 г. между Бернадоттом и Гиммлером состоялась новая бе¬
седа. Граф попытался вступиться и за евреев, добившись от рейхсфюрера обеща¬
ния, что при приближении армий союзников не будут эвакуированы лагеря интер-
♦Об ’’акции Гессе” материал Шелленберга не содержит никаких сведений. - Прим. нем. изд.
189
нированных, а их передадут им. Это особенно относилось к Берген-Бельзену,
Бухенвальду, Терезиенштадту, а также к лагерям в Южной Германии.
В начале апреля Гиммлер приказал мне явиться к нему в Вустров. На лесной
прогулке он вдруг сказал мне: ’’Шелленберг, я считаю, что с Гитлером больше
ничего нельзя сделать. Может ли быть так, что де Крине прав?” (Я привез с собою
профессора де Кринса для обсуждения с Гиммлером вопроса о состоянии здо¬
ровья Гитлера. Де Крине еще несколько ранее установил у Гитлера симптомы
болезни Паркинсона.)
”Во всяком случае, - ответил я Гиммлеру, - все как будто говорит за это,
и я считаю, что теперь для вас пришло время действовать”. Он молчал. Я на¬
помнил ему план Керстена: з ближайшее время устроить в Германии встречу
с Джил ел ем Шторьхом — представителем Всемирного еврейского конгресса
в Нью-Йорке, чтобы обсудить с ним еврейскую проблему. Но Гиммлер пред¬
почел и на этот раз уклониться от четкого ответа, хотя, казалось, весьма хорошо
сознавал принципиальное значение этой встречи. Для него явно было трудно ре¬
шиться на такой шаг - принять еврея; он тоже считал, что это привело бы к
окончательному разрыву с Гитлером, а Гитлер как раз в это самое время рас¬
порядился, чтобы у лейб-штандарта СС ’’Адольф Гитлер” (полк личной охраны. -
Прим, пер.) в знак утраты чести были сорваны эсэсовские нарукавные повязки
с его именем. Наконец, Гиммлер опасался еще и того, что Кальтенбруннер про¬
ведает об этой встрече и тотчас известит о ней Гитлера. Я успокоил его: Кальтен¬
бруннер отправляется в Австрию и потому ничего не узнает. Кроме того, встреча
может состояться в доме Керстена.
После долгих колебаний Гиммлер согласился и вдруг заговорил о том, как
пошли бы дела в Германии, если бы он в качестве преемника Гитлера получил
власть. Он, считал Гиммлер, не может арестовать и даже убрать Гитлера, так как
это остановило бы всю военную машину. Я разъяснил ему, что есть только две
возможности: или он идет к Гитлеру и, обрисовав положение дел, заставляет
его отречься от власти или же устраняет его силой.
”В первом случае с ним произойдет приступ буйного помешательства, и он
собственной рукой застрелит меня”, - произнес Гиммлер. Я возразил, что у него
есть достаточно много офицеров СС, чтобы обезопасить себя от этого, да и его
положение в остальном достаточно сильно, чтобы арестовать Гитлера. ’’Если ни¬
какого другого пути нет, — добавил я, — вы должны подключить к этому делу
врачей”. Я заявил, что готов устроить встречу де Кринса, профессора Морелля
и д-ра Штумпфэггера с Борманом. Через два дня де Крине сообщил мне резуль¬
тат: врачи отказались поставить единый диагноз, в остальном же все их аргумен¬
ты, высказанные Борману, оказались бесплодными. Когда я доложил об этом
Гиммлеру, он попросил меня хранить полное молчание.
В те дни я установил контакт с имперским министром финансов графом Шве-
рин-Крозигом, ибо он показался мне подходящей личностью в качестве преем¬
ника Риббентропа. Поэтому я устроил его встречу с Гиммлером; она состоялась
19 апреля 1945 г. в кабинете-министра в присутствии имперского министра труда
Зельдте. Последний предложил мне, чтобы в день рождения Гитлера (20 апре¬
ля. — Прим, пер.) Гиммлер обратился с прокламацией к немецкому народу и
сообщил ему, что отныне берет власть в свои руки. Должны быть провозгла¬
шены создание второй партии посредством народного голосования, а также ликви¬
дация Народного трибунала. Под конец Зельдте спросил меня (в это время Гимм¬
лер в стороне разговаривал с графом Шверин-Крозигом), как я расцениваю шансы
на удержание района Альп, известного под названием ’’Альпийская крепость”.
Я ответил, что в дальнейших военных действиях никакого смысла не вижу;
наоборот, кое-что еще можно добиться только немедленными действиями в поли¬
тической области.
Фон Крозиг показался мне удовлетворенным беседой с Гиммлером, хотя ведь
190
и он знал, что на самом деле уже слишком поздно и едва ли еще есть выход. Он
попросил меня повлиять на Гиммлера таким образом, чтобы тот принял решение
действовать либо с Гитлером, либо без него.
Тем временем поступило известие, что Керстен и Норберт Мазур (который
стал вместо Шторьха председателем Всемирного еврейского конгресса) прибыли
в аэропорт Темпельгоф и отправились в поместье Керстена в Хартцвальде. Так
как в то же самое время в Берлине ожидался приезд и графа Бернадотта, сущест¬
вовала опасность временного совпадения обеих встреч, к тому же Гиммлеру
ввиду напряженного военного положения было трудно отлучиться с фронта.
Поэтому Гиммлер просил меня еще в ту же ночь поехать к Керстену и подгото¬
вить прием Мазура. Одновременно подлежала согласованию дата встречи с ним.
Я еще успел поужинать с Гиммлером в Хоенлихене. Вопреки обыкновению, он
вдруг велел подать бутылку шампанского, чтобы ровно в два часа ночи чокнуть¬
ся бокалами по случаю дня рождения фюрера.
ГИММЛЕР ГОТОВ КАПИТУЛИРОВАТЬ
В Хартцвальде я прибыл в 2.30 ночи. В направлении Берлина в небо взмывали
огненные факелы пожарищ. До моих ушей доносился непрерывный гул вражеских
самолетов.
До 4 часов утра я все еще беседовал с Керстеном, который очень огорчился
нерешительным поведением Гиммлера и был этим очень расстроен. ”Не знаю, —
говорил он, - сулит ли вообще встреча Мазура с Гиммлером хоть какой-нибудь
успех”.
Утром я проснулся от рева самолетов и, когда я одевался, рядом взорвалась
бомба’. За завтраком побеседовал с господином Мазуром. Он настаивал на не¬
медленной встрече с Гиммлером, поскольку ему надо было уезжать. Я знал:
Гиммлер попытается сделать все, чтобы эту встречу снова оттянуть, а потому
я сам должен предпринять все возможное, чтобы она состоялась побыстрее.
А из шведского посольства в тот же день раздался телефонный звонок графа
Бернадотта. Перед возвращением в Швецию он хотел поговорить с Гиммлером
и заявил, что готов прямо сейчас, вечером, ехать в Хоенлихен. Но важно было,
чтобы прежде Гиммлер успел поговорить с Мазуром. Поэтому я сразу выехал
в Вустров, где находился Гиммлер. К счастью, мне удалось наконец убедить
его поехать вместе со мной в Хартцвальде. Это было 21 апреля 1945 г.
Я уже проинформировал Мазура об общей обстановке и знал пункты, служив¬
шие предметом его переговоров:
1. Евреев больше не должны убивать.
2. Все еще находившиеся в германских местах заключения узники должны
при любых обстоятельствах оставаться в своих лагерях и не подлежать эвакуации.
3. Все лагеря должны составить и опубликовать поименные списки еврейских
заключенных.
Во время поездки Гиммлер снова и снова подчеркивал: все это он должен был
сделать еще раньше. Со своей стороны он сообщил мне, что он собирается сказать
Мазуру. Это было в основном хронологическое перечисление минувших событий
в сочетании с попыткой их оправдания. Я попросил Гиммлера вообще не говорить
о прошлом, а дать ясные предложения насчет того, что предстоит сделать в бу¬
дущем.
Мы прибыли в Хартцвальде только около 3 часов утра, так как несколько раз
должны были прятаться в убежища от вражеских пикирующих бомбардировщи¬
ков. После краткого приветствия началась беседа с Мазуром. Большую часть вре¬
мени говорил Гиммлер. Qh хотел доказать, что пытался решить еврейскую проб¬
лему путем переселения, но столкнулся при этом, с одной стороны, с отрицатель¬
ным отношением внешнего мира, а с другой — с сопротивлением внутри партии
191
После 45-минутного разговора Мазур заявил: сообщение Гиммлера хотя и очень
интересно, но никоим образом не содействует изменению нынешнего положения.
Для него сейчас важно только выполнение уже упомянутых трех пунктов. Гимм¬
лер еще раз подтвердил свое ранее данное согласие и, кроме того, заявил о своей
готовности освободить еврейских женщин из лагеря Равенсбрюк и передать их
Мазуру. Он, сказал Гиммлер, получил от Гитлера разрешение на освобождение
из этого лагеря всех полек, а поэтому может безо всякого труда включить в их
число и всех евреек.
Ровно в 6 часов утра 22 апреля Гиммлер и я, а также сопровождавший нас
адъютант Брандт прибыли в Хоенлихен, где нас уже ждал граф Бернадотт. Он
попытался убедить Гиммлера дать разрешение на вывоз из лагеря Нойенгамме
в Швецию всех датских и норвежских интернированных лиц. Но Гиммлер все
еще чувствовал себя не в состоянии пойти на это. Тогда Бернадотт распрощался,
поблагодарив Гиммлера за состоявшиеся беседы. Я проводил графа почти до
Варена в Мекленбурге. Прежде чем расстаться, я еще раз высказал просьбу Гимм¬
лера полететь все же к Эйзенхауэру и попытаться устроить встречу графа с ге¬
нералом.
- Рейхсфюрер уже не понимает реальности всей ситуации, - отметил Берна¬
дотт. - Я больше не могу помочь ему. Он должен был бы после моего первого
визита взять судьбу Германии в свои руки, а вы, мой дорогой Шелленберг, лучше
подумали бы теперь о самом себе!
Я не знал, что ответить на это. Когда он удалился, меня охватило чувство не¬
выразимой тоски. Я поехал назад в Хоенлихен, проспал два часа, а затем меня
снова вызвали к Гиммлеру. Он лежал в постели, сказавшись больным. Я заявил
ему, что больше ничего сделать не могу, теперь должен действовать он. Ехать
в Берлин я ему отсоветовал ввиду его болезни, усилившейся за ночь. Во второй
половине дня мы выехали в Вустров. Дороги у Лёвенберга были забиты нескон¬
чаемыми толпами беженцев и военными колоннами, так что все пути между
Берлином и Мекленбургом оказались блокированными. Глядя на эту картину,
Гиммлер произнес: ’’Шелленберг, я боюсь того, что наступит!”
Прежде чем мы добрались до Вустрова, нас атаковали пикирующие бомбарди¬
ровщики — их главной целью были те скопления беженцев и войск, которые мы
как раз обогнали. Вскоре после нашего прибытия в Вустров позвонил Фегеляйн
и сообщил, что Гитлер и Геббельс буйствуют из-за того, что обергруппенфюрера
Бергера нет в Берлине. Бергер покинул столицу рейха, чтобы по личному зада¬
нию Гиммлера лететь в Южную Германию. Гитлеру, сказал Фегеляйн, он понадо¬
бился для приведения в исполнение смертного приговора его бывшему личному
врачу д-ру Брандту (тот отправил жену в целях безопасности в Тюрингию, в рас¬
положение американских войск. При вынесении смертного приговора явно имела
место интрига среди узкого окружения Гитлера, включая Еву Браун и ее сестру —
жену Фегеляйна).
Гиммлер немедленно вызвал начальника гестапо Мюллера и приказал доставить
д-ра Брандта в Шверин. Фегеляйну же он объяснил, что привести приговор в испол¬
нение сейчас невозможно, если только Геббельс или Борман не пожелают сделать
это собственноручно. После этого телефонного разговора он еще раз, правда до¬
вольно туманно, сказал мне что-то насчет устранения Гитлера и заговорил о том,
что стал бы делать, если бы однажды получил власть в свои руки. В связи с этим
он попросил меня подумать и о названии для новой ’’альтернативной партии”.
В ранние утренние часы 22 апреля поступило сообщение, что три дивизии войск
СС под командованием обергруппенфюрера СС Штайнера получили приказ, невзи¬
рая ни на какие потери, отбить наступление русских на Берлин. Гиммлер был
уверен в том, что этот приказ необходим, и переубедить его было невозможно;
мы, его адъютант и я, говорили, что это - еще одно бессмысленное кровопролитие.
Пока мы завтракали, вдруг появился обергруппенфюрер Бергер. Было решено,
192
что он должен вернуться с нами в Хоенлихен, так как противник уже угрожал
Вустрову. Я обсудил с Бергером историю с американским генералом авиации
Вэнэменом, бывшим военным атташе в Берлине, который теперь находился
в Берлине в качестве военнопленного. Я давно планировал выпустить Вэнэмена
на свободу вместе с несколькими влиятельными британскими военными, но
Гитлер и Гиммлер отказывались это сделать. После установления контакта с
друзьями в Швейцарии, а также с военным атташе в Берне генералом Леггом
я под собственную ответственность приказал перебросить Вэнэмена в районе
Констанцы через швейцарскую границу. Пост-фактум с этим согласился и
Гиммлер.
Около полудня нам пришлось в крайней спешке вернуться в Вустров, так как
вблизи Ораниенбурга, а также в районе Дёвенберга и Креммена уже появились
русские разведгруппы. Во время обратной поездки в Хоенлихен мы постоянно
проезжали мимо колонн вермахта, артиллерии и танков и нас непрерывно пре¬
следовали вражеские бомбардировщики и истребители.
По прибытии в Хоенлихен Гиммлер спросил меня: ’’Теперь я должен что-то
предпринять, Шелленберг, но как?” Я еще раз указал ему на возможность по¬
следней беседы с Бернадоттом, хотя и не знал, где мог бы найти сейчас графа.
Может быть, он еще в Любеке. Гиммлер решил: я должен немедля ехать туда
и просить его передать западным державам заявление о капитуляции. Я сразу
подготовил отьЬзд и выехал в 16.30. К сожалению, из-за длительных налетов
авиации и забитых дорог я прибыл в Любек только поздно ночью. Там я узнал,
что Бернадотт находится в Апенраде (Дания). Несмотря на все трудности, я до¬
звонился до него и попросил на следующий день принять меня во Фленсбурге.
Мы договорились встретиться 23 апреля в 15 часов в шведском консульстве
в Фленсбурге. Отдохнув несколько часов, я позвонил Гиммлеру, чтобы проин¬
формировать его. Затем я направился в Фленсбург и прибыл туда вскоре после
обеда. Меня принял шведский атташе Хирон и пригласил на ленч к консулу Пе¬
терсену.
Точно в 15 часов появился Бернадотт. После обсуждения общей обстановки,
граф высказался так: он полагает, что встречаться с Гиммлером ему нет необхо¬
димости; пусть тот в письме генералу Эйзенхауэру предложит западным державам
безоговорочную капитуляцию. Считая, что Гиммлер сделать такое письменное
заявление не может, пока жив Гитлер, я попросил графа все же поехать со мной
в Любек, дабы еще раз обсудать это дело с Гиммлером. Он согласился. Я не¬
медленно позвонил Гиммлеру в его специальный поезд. К телефону подошел
Брандт и сказал, что в данный момент Гиммлер недосягаем, но пообещал позже
известить меня о его местонахождении. В шесть часов пополудни он перезвонил
снова и сообщил, чЮ Гиммлер охотно примет графа в 22 часа того же дня в Лю¬
беке и что я тоже должен быть там.
В 21 час мы прибыли в Любек. Я отправился в наше служебное помещение,
оборудованное в отеле ’’Данцигер хоф”, и оттуда связался со штабом генерала
Вюннеберга, где нас пожелал ожидать Гиммлер. Там я и нашел его в 22 часа.
Я доложил ему важнейшие вопросы моего разговора с графом. Затем мы дого¬
ворились встретиться с Бернадоттом в 23 часа в шведском консульстве.
Из-за повреждений электрической сети беседа проходила при свечах, и не успели
мы приступить, как началась воздушная тревога, вызванная сильным налетом
авиации на близлежащий аэродром. Была уже полночь, когда мы смогли выйти
из бомбоубежища и продолжить беседу.
Поначалу Гиммлер пустился в пространные рассуждения о военном и полити¬
ческом положении рейха и только потом сформулировал ситуацию на данный
момент:
— Мы, немцы, - сказал он, — должны объявить себя побежденными западными
державами, и я прошу вас передать это генералу Эйзенхауэру через шведское
7 Новая и новейшая история, № 5
193
правительство, чтобы избежать дальнейшего кровопролития. Но капитулировать
перед русскими для нас, немцев, невозможно, а уж для меня - особенно. Против
них мы будем продолжать сражаться дальше до тех пор, пока фронт западных
держав не заменит германский фронт.
Гиммлер еще раз указал на то, что он вправе принять такое решение, поскольку
через два-три дня Гитлер покончит с жизнью: ведь живым он большевикам, против
которых боролся ни на жизнь, а на смерть, не сдастся.
Бернадотт проявил готовность передать заявление Гиммлера о капитуляции
западным державам. К этому граф добавил, что он, а вероятно, и шведское пра¬
вительство заинтересованы в первую очередь в том, чтобы избавить скандинав¬
ский регион от бессмысленных разрушений, вызванных дальнейшим продолже¬
нием войны. Для него, шведа, это служит оправданием согласия на предложение
Гиммлера. Гиммлер согласился и на вывоз датских и норвежских заключенных
из концлагерей.
Трудным явилось решение насчет того, как доставить заявление о капитуля¬
ции западным державам. Первоначальный план полета графа Бернадотта прямо
к Эйзенхауэру без дипломатической увертюры и подготовки был отклонен.
В конце концов сошлись на том, чтобы Гиммлер написал его превосходительству
Кристиану Гюнтеру, шведскому министру иностранных дел, письмо с просьбой
поддержать переданные через графа Бернадотта предложения Гиммлера. Гиммлер
кратко обсудил текст этого письма со мной и потом продиктовал его сам при
свете свечей.
Бернадотт хотел на следующий день [24 апреля] лететь в Стокгольм, где и
провести необходимые приготовления. Было решено, что я должен сопровождать
его до Фленсбурга и остаться там в качестве связного на тот случай, если воз¬
никнут какие-то вопросы. В 1.30 ночи мы покинули шведское консульство.
Гиммлер вел машину сам. Он никогда не был хорошим водителем, а теперь
так сильно нервничал, что меня от страха не раз прошибал холодный пот. Уже при
выезде из консульства он так рванул с места и газанул, что мы очутились в яме
и нам потребовалось целых четверть часа, чтобы выбраться оттуда. А повороты
он срезал так круто, что любой встречный автомобиль превращался в грозную
опасность.
В штабе генерала Вюннеберга я пробыл с Гиммлером еще полчаса, стараясь
рассеять его опасения насчет только что предпринятого им шага. Я попытался
поддержать в нем бодрость духа словами, что верности немецкому народу он не
нарушил. А потом вернулся в ’’Данцигер хоф” и в пять часов утра отправился
в шведское консульство за графом Бернадоттом, чтобы ехать с ним в Фленсбург.
На германо-датской границе мы попрощались. При этом граф выразил надежду,
что вскоре сможет сообщить мне добрую весть.
Был уже полдень, когда мне наконец удалось прилечь поспать в доме шведско¬
го консула. Но стоило мне только заснуть, как меня разбудил мощный налет
авиации и грохот зенитных орудий со стоявших у берега военных кораблей. Полу¬
одетый я поспешил в подвал.
На следующий день — это было 25 апреля - я вызвал в Фленсбург штандартен¬
фюрера СС Бодензипена. Прежде всего я показал ему свои особые полномочия за
подписью Гиммлера: ’’Поскольку генерал Шелленберг действует по моему особо¬
му указанию, все его приказы выполнять беспрекословно”. Затем я объявил
Бодензипену: все заключенные концлагерей датской и норвежской националь¬
ности должны быть без всякого исключения переданы Швеции. И добавил, что
на следующий день намерен ехать в Копенгаген для обсуждения политической
ситуации в Дании с нашим чрезвычайным министром и уполномоченным в этой
стране д-ром Бестом. Целью поездки были немедленное приостановление всех
смертных приговоров и отмена приведения их в исполнение.
26 апреля я получил промежуточную информацию от графа Левенхаупта из
194
шведского консульства. Он извещал меня, что переговоры развиваются неблаго¬
приятно и союзники отказываются вести их с Гиммлером. Но эту информацию
я Гиммлеру не передал. Ночью пришло сообщение, что следующим утром граф
Бернадотт прибудет на аэродром Одензее. Приехав туда, я узнал, что самолет за¬
паздывает из-за плохой погоды. Погода не улучшалась, и я провел несколько
часов в нетерпении и растущей тревоге. Комендант аэродрома предупредил все
посты наблюдения и ПВО о необходимости повышенной бдительности. Подава¬
лись сигналы ракетами до тех пор, пока самолет наконец не сел. Это было уже
в 16 часов.
Мы сразу же направились в Апенраде, где обсудили результаты переговоров.
К сожалению, они были отрицательны: западные державы отказывались признать
Гиммлера партнером по переговорам. Кроме того, союзническая пресса дала со¬
общение обо всем происходящем. Итак, мое положение при Гиммлере стало
весьма сомнительным. Однако граф преложил мне ехать вместе к Гиммлеру,
так как он хотел еще раз переговорить с ним.
Я пытался дозвониться до Гиммлера из Фленсбурга, но к телефону подошел
Брандт. Он сразу взволнованным голосом спросил меня о результатах. Я сооб¬
щил ему о неблагоприятном ходе переговоров, но добавил, что граф Бернадотт
желает еще раз говорить с Гиммлером по вопросу о германских армиях в Скан¬
динавии. Это предложение было резко отвергнуто. Мне было сказано: я должен
явиться к Гиммлеру один.
Вскоре после полуночи раздался телефонный звонок. Я не хотел тревожить
графа Бернадотта ночью телефонным разговором и в 3 часа выехал в Апенраде.
Граф уже находился в условленном месте. Он, вероятно, понял причину моей от¬
говорки, когда я убедил его лучше не ехать со мной, так как Гиммлер находится
южнее Любека и потому мне придется ехать вблизи линии фронта.
Я должен был считаться с тем, что Гиммлер назовет меня ’’подстрекателем”
его мирного шага и сделает виновником провала. Вполне возможно, что меня
могли ликвидировать. Чтобы обезопасить себя, мне пришла в голову мысль
связаться с одним астрологом, которого Гиммлер знал лично и на которого воз¬
лагал большие надежды, и попросить его поехать со мной. Гиммлер заказал ему
гороскоп, и я был уверен, что это приглушит его реакцию на результат пере¬
говоров.
Расчет мой оказался верным. Гиммлер был крайне расстроен отказом союзни¬
ков, а сверх того раздражен и тем, что мировая пресса подхватила это дело. И все
же беседа, вопреки ожиданиям, протекала мирно. Некоторое время обсуждались
причины отрицательной позиции западных держав, а затем - проблема Дании и
Норвегии. Мой спутник поддерживал меня самым лучшим образом, и в конце
концов удалось уговорить Гиммлера пойти навстречу Бернадотту. Он даже разре¬
шил мне говорить с графом о прекращении германской оккупации Норвегии и
об интернировании германских войск. Далее он заявил, что готов принять подоб¬
ное решение и в отношении Дании, но оно должно быть осуществлено позже.
Однако он уполномочил меня уже сейчас подготовить д-ра Беста к такому плану.
И наконец, Гиммлер пожелал назначить меня своим специальным представителем
при шведском правительстве для ведения в скандинавском регионе переговоров
о заключении мира. К этому моменту он уже воспринимал как само собою
разумеющееся, что в самое ближайшее время станет преемником Гитлера и будет
в состоянии без всяких затруднении решать эти вопросы сам.
29 апреля в полдень я снова был в Апенраде, поужинал там со шведским по¬
сланником Томсеном и обсудил с ним принятое Гиммлером решение. На следую¬
щий день Томсен организовал мою встречу с представителями шведского прави¬
тельства и сам присутствовал на ней. Он привлек мое внимание еще к ряду особых
пожелании, в частности, о недопущении казней и об освобождении датских поли¬
цейских служащих.
?•
195
Во второй половине дня мы покинули Апенраде, чтобы ехать в Копенгаген.
Там мы остановились в отеле ’’Англетер”. Утром 30 апреля я прежде всего от¬
правился к д-ру Бесту и проинформировал его о моих полномочиях насчет мир¬
ного прекращения германской оккупации скандинавских стран. Как я и ожидал,
д-р Бест это одобрип
Около полудня я встретился с д-ром Постом, членом шведского правительства,
а также с графом Бернадоттом. С шведской стороны было высказано желание
получить ясные и обязывающие предложения германского правительства.
Немного погодя я поехал в Корсёр, чтобы попасть на паром. В Фленсбурге
я встретил д-ра Гизельхера Вирзинга и проинформировал его о том, что Кальтен-
бруннер сместил меня со всех постов и назначил начальником политического сек¬
тора секретной службы обершгурмбаннфюрера (соответствовало чину подпол¬
ковника вермахта. — Прим, пер.) Ванкка, а начальником ее военного сектора —
обершгурмбаннфюрера Скорцени.
После короткого телефонного разговора с Гиммлером Вирзинг и я отправи¬
лись в Любек, так как я хотел, чтобы он вылетел в Южную Германию, имея на
руках соответствующие контрприказы Гиммлера насчет моего смещения. Из-за
забитых дорог поездка длилась почти четыре часа. 1 мая в 4 часа утра мы при¬
ехали в Любек и оттуда были доставлены в новую штаб-квартиру Гиммлера
в Карлсхорсте, около Травемюнде. Поскольку Гиммлер лег спать только в три
часа утра, я пошел к Брандту, который сообщил нам ошеломляющую весть:
Гитлер покончил жизнь самоубийством и своим преемником назначил не Гимм¬
лера, а гросс-адмирала Дёница.
КРАХ
Теперь Гиммлер носился с мыслью сойти с политической сцены, более того,
он даже поговаривал о самоубийстве. Он встретился в Плене с гросс-адмиралом
Дёницем, новым главой правительства, и совещался с ним до глубокой ночи.
При этом он, в частности, предложил отстранить Риббентропа и назначить мини¬
стром иностранных дел графа Шверин-Крозига.
В 9 часов утра 1 мая Гиммлер позвал меня к себе. Он был нервозен и утомлен.
Я сообщил о моих беседах с фон Постом, д-ром Бестом и графом Бернадоттом.
Гиммлер сказал, что теперь больше не в состоянии предпринимать какие-либо
шаги. Единственное, что он смог еще сделать, так это убедить Дёница заменить
Риббентропа фон Крозигом. В остальном же гросс-адмирал и его штаб, состояв¬
ший исключительно из представителей вермахта, не оценил должным образом
значения намерений Гиммлера по отношению к западным державам. Он, Гиммлер,
хотел только одного: чтобы я немедленно отправился к Дёницу. Пожалуй, будет
полезно, считал он, проинформировать главу правительства о моих усилиях в от¬
ношении Дании и Норвегии, а в данном случае мне самому действовать в качестве
помощника Крозига по внешнеполитическим вопросам. Если я склоню новое
правительство Дёница к тому, чтобы мирно передать обе северные страны, то
в Швецию можно будет послать другого человека, а сам я останусь в правительст¬
венной резиденции.
В 11 часов утра мы — Гиммлер и я - выехали из Любека в Плен, куда прибыли
около 2 часов пополудни. В штабе царило большое оживление. Нанеся визит Дё¬
ницу, Кейтелю и Йодлю, я установил контакт с фон Крозигом. От него я узнал,
что Дёниц и генералы оставлять Норвегию без боя не желают.
Тем временем генерал-полковник Бёме и Линдеман, рейхскомиссар Тербовен
и д-р Бест были вызваны в Плен, чтобы обсудить с Дёницем вопрос о Норвегии
и Дании. Поэтому я решил вернуться в Копенгаген и проинформировать фон Поста
о новой ситуации. Гиммлер одобрил это. Он еще хотел, как он мне сказал, оста¬
ваться в Плене и попытаться вместе с фон Крозигом и далее отстаивать мирное
решение накопившихся проблем.
196
Я покинул штаб-квартиру в три часа утра и в семь приехал в Фленсбург. Там
я выработал вместе с д-ром Вирзингом проект моего сотрудничества с новым
министром иностранных дел. Я предложил, в частности, распустить НСДАП,
гестапо, а также СД и сообщить об этом по радио. Пока я спал, будучи не в со¬
стоянии сопротивляться свинцовой усталости, д-р Вирзинг доработал проект и
отослал его в Плен. Учитывая тот факт, что Кальтенбруннер снял меня со всех
должностей, я дал Вирзингу указание лететь в Южную Германию и сообщить моим
сотрудникам, что они должны подчиняться Кальтенбруннеру, но сохранять личную
лояльность по отношению ко мне.
Вечером я поехал в Копенгаген. В Падборге граф Бернадотт предоставил в мое
распоряжение машину Красного Креста. Это значительно облегчило поездку,
особенно проезд через контрольно-пропускные пункты вермахта. Я был защищен,
поскольку меня принимали за шведа. Население встречало меня с ликованием,
и мне приходилось давать автографы. В этой обстановке я чувствовал себя весьма
неуютно.
Моя беседа с фон Постом состоялась 3 мая около часа дня. Я сделал краткий
обзор новой ситуации, сообщив, что гросс-адмирал Дёниц вызвал к себе на доклад
главных военного и гражданского должностных лиц в Дании и Норвегии и заявил
им, что он принял план сдачи этих стран союзникам. [...]
В тот же день я вернулся в Фленсбург, а оттуда в Плен. Эта поездка была самой
трудной и опасной из всех, предпринятых мной в те дни. На этом коротком пути
приходилось пробираться по совершенно забитым дорогам и непрерывно подвер¬
гаться воздушным налетам. По шоссе, и справа и слева, двигались колонны отсту¬
павших войск, на обочинах стояло множество сгоревших автомашин, повсюду
валялись трупы, то здесь, то там виднелись разбитые танки. Порой я просто вы¬
нужден был применять силу и часто укрываться от обстрела в ямах.
В Плене охрана доложила, что правительство уже переместилось в военно-мор¬
ское училище Мюрвик около Фленсбурга. Мне пришлось повернуть назад и снова
пройти через сущий ад. В пять часов я доложил о своем прибытии Дёницу и Гимм¬
леру. Я еще раз подчеркнул: несмотря на ухудшение обстановки, решение при
помощи Швеции проблем скандинавского региона имеет величайшую важность.
Затем я говорил с Крозигом наедине. Он сказал мне, что до тех пор, пока я поже¬
лаю оставаться при нем, будет считать меня своим первым сотрудником. Кроме
того, он считал важным, чтобы я отправился в Стокгольм. Мы пришли к единому
мнению: время ограничено и действовать надо быстро. Единственное, что еще
задерживало капитуляцию, так это тот факт, что в богемско-моравских областях
до сих пор активно действовали группы армий гене рал-фельдмаршала Шёрнера
и генерал-полковника Рендулича. Они насчитывали почти миллион человек, были
обеспечены на семь недель боеприпасами и продовольствием и все еще сдерживали
сильное давление русских.
Около восьми часов вечера у меня состоялась беседа с Дёницем. Поначалу он
и слышать не хотел о прекращении оккупации Норвегии и об интернировании
германских войск в Швецию. Его военные советники явно указывали ему на от¬
личное стратегическое положение армии генерал-полковника Беме. Даже после
того, как я обрисовал политическое значение мирного решения и возможность
вмешательства Швеции, он все еще хотел знать, какую выгоду это принесет Гер¬
мании в данный момент. Я разъяснил ему, что это — вопрос долгосрочного пла¬
нирования, не говоря уже о спасении множества человеческих жизней. Задача
в том, чтобы улучшить мировое мнение о нас, и именно для разгромленной Гер¬
мании имеет немалое значение заручиться поддержкой такой нейтральной страны,
как Швеция.
Беседа продолжалась за обеденным столом. Кейтель и Йодль хотели, чтобы
я остался, поскольку у меня есть опыт во внешнеполитических делах. Но я под¬
черкивал важность моей миссии в Швеции, и Йодль, кажется, это понял. В за¬
197
ключение я переговорил с фон Крозигом насчет того, в каком качестве мне лучше
всего ехать в Стокгольм. Он предложил мне ранги посла, специального уполно¬
моченного или представителя. Я же предпочитал назваться посланником, ибо это
в точности отвечало поручаемой мне задаче. Затем я пригласил к себе статс-сек¬
ретарей Штеенграхта и Хенке и мы вместе составили документы, аккредитовывав¬
шие меня в качестве посланника с полномочиями на заключение соответствую¬
щих соглашений. Утром 5 мая они были подписаны фон Крозигом. Потом я по¬
прощался с Гиммлером и выехал в Копенгаген.
Через несколько дней Гиммлер покончил жизнь самоубийством...
По прибытии в Копенгаген я немедленно отправился в Дагмархус, где намере¬
вался встретиться с д-ром Бестом, чтобы проинформировать того о моей миссии.
Пока я ждал его, на улице собиралась все возраставшая толпа в ожидании пред¬
стоящей передачи страны Германией. Раздавались выстрелы, подъехали полицей¬
ские и санитарные машины. Мне стало ясно: д-ру Бесту через это людское скоп¬
ление не пробраться. Но дольше я ждать не мог, мне надо было во что бы то ни
стало попасть в шведское посольство. После долгих переговоров с эсэсовской
охраной Дагмархуса в колючей проволоке ограждения проделали дыру, я про¬
скочил через нее и сел в машину графа Бернадотта.
Хотя водитель старался избегать самых оживленных улиц, тысячи людей,
сразу же узнавших автомобиль Бернадотта, с ликованием окружили нас, и мы
не могли двинуться ни назад, ни вперед. Некоторые энтузиасты взобрались на под¬
ножки, на капот, даже на крышу машины. Я запер дверь изнутри, поднял стекло,
боясь,как бы меня не вытащили наружу. Мы смогли двигаться только благодаря
выдержке и мастерству водителя. Тем временем, чтобы утихомирить толпу,
я непрерывно приветствовал людей, приподнимая шляпу. Когда мы наконец
все-таки добрались до шведского посольства, я чувствовал себя так, словно
побывал в парилке. И даже когда я здоровался с господином послом и его супру¬
гой, с улицы перед посольством доносился такой шум, что мы не могли расслы¬
шать почти ни слова. До нас доносились звуки датского и шведского националь¬
ных гимнов, несшиеся из тысяч глоток.
Приняв меры для подготовки своей поездки в Стокгольм, я вернулся в отель
’’Англетер”, чтобы несколько часов отдохнуть. У здания нас снова остановили
бойцы датского Сопротивления. Но когда они узнали шофера и тот сказал им,
что я — швед, нас пропустили.
Утром 6 мая я на самолете Красного Креста, принадлежавшем графу Берна¬
детту, вылетел в Стокгольм. В 07.15 утра мы приземлились в Мальмё, где нас ожи¬
дала шведская автомашина. Через какие-то два часа мы доехали до Б ромы. Там
меня забрал с собой фон Острём и доставил в дом Бернадотта, где сразу же нача¬
лась беседа с фон Постом и статс-секретарем Бёманом.
Я предъявил свой аккредитационный документ и разъяснил мою миссию.
После оживленных дебатов было решено, учитывая ход развития событий в Гер¬
мании, обсудить все это с представителями западных держав в Стокгольме. Одна¬
ко получить от них определенный ответ оказалось невозможно, напротив, при¬
шлось учитывать тот факт, что в Стокгольм будет послана специальная союзни¬
ческая комиссия генерала Эйзенхауэра. Я сразу же проинформировал генерал-
полковника Бёме об итогах переговоров и по инициативе английского военного
атташе в Стокгольме Соутона Братта передал заявление западных держав о воз¬
можности непосредственно связаться с Англией посредством коротковолнового
радиопередатчика.
Теперь всплыл вопрос, признает ли Бёме мои полномочия и станет ли он со¬
блюдать какие-либо принятые мною вместе со шведами соглашения. Я предло¬
жил: пусть посланник Томсен и [германский] военный атташе генерал Утман
полетят на норвежский фронт, чтобы обсудить с генералом Бёме мою миссию.
Утром 8 мая туда на шведском самолете отправился Томсен. Сначала он
198
встретился с одним из высших офицеров штаба генерала Бёме. После обеда Том¬
сен позвонил мне и сообщил, что имеются разногласия, о которых он по телефону
говорить не может, а потому хочет к 6 часам вечера вернуться в Стокгольм. Фон
Пост и граф Бернадотт посоветовали мне связаться с Дёницем и известить его
о том, что о моих полномочиях генерал-полковник Бёме еще не проинформи¬
рован.
Затем мы составили обширный доклад гросс-адмиралу и нам удалось связаться
по телефону с Осло. Но слышимость была настолько плохой, что толку от этого
разговора почти никакого не было. Во второй раз мне все-таки удалось погово¬
рить с фон Крозигом без помех. Он сказал, что прошлой ночью Германия без¬
оговорочно капитулировала; ведутся соответствующие переговоры на более
низком уровне. Я должен действовать осторожно, чтобы не вызвать раздраже¬
ния у генерала Эйзенхауэра, так как сейчас идут переговоры по норвежскому
вопросу. Он рекомендовал мне предложить шведскому правительству, если оно
все еще заинтересовано в своем вмешательстве, немедленно установить контакт
с западными державами.
Шведы, со своей стороны, заявили, что больше ничего сделать нельзя, ибо как
датский, так и норвежский вопросы теперь - всего лишь составная часть общих
переговоров о капитуляции. Они хотят выждать и поглядеть, попросят ли союз¬
ники Швецию быть посредником.
9 мая 1945 г. я имел последний телефонный разговор с исполняющим свои
обязанности германским правительством. Речь опять шла о подключении швед¬
ского Красного Креста к интернированию германских войск в Норвегии. Но мне
было сказано, что для английских военных властей такое вмешательство неже¬
лательно.
В моих услугах больше не нуждались.
199
Критика и библиография
Рецензии
И.М.Савельеаа. АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ МИР: МОДЕЛИ И ИДЕАЛЫ. М.: изд-во "Наука",
1990, 208 с.
В монографии д.и.н. И.М. Савельевой,
старшего научного сотрудника Института ми¬
ровой экономики и международных отноше¬
ний АН СССР, анализируется волна нового
(альтернативного) мышления в Западной
Европе и США в 70-80-е годы. Эти годы
характерны выдвижением и все более широ^
ким распространением таких идей дальней¬
шего развития общества, которые деклари¬
руют полный разрыв с господствующими
традициями индустриализма и урбанизма,
массового потребления и массовой культу¬
ры, загрязнения окружающей среды, с дру¬
гими материальными и духовными реалиями
современной капиталистической цивилиза¬
ции. В противовес им провозглашаются са¬
моценность человеческой личности, ее гар¬
монии с природой и окружающим миром,
необходимость разумного ограничения про¬
изводства и потребления, ненасильственного
переустройства мйра по утопическим проек¬
там равенства и коллективизма. Главное,
что, по мысли автора, присуще всем таким
течениям - от движения ’’зеленых” и раз¬
личных гражданских инициатив до перехо¬
да к новому стилю жизни по типу коммун -
это убежденность в том, что современное
капиталистическое общество зашло в тупик
и должно развиваться по альтернативным
моделям. Их приверженцы претендуют на
разработку некоего ”третьего пути”, что
отражает разочарование как в традиционном
буржуазном демократизме, так и в ’’реаль-
ном социализме”, в содержании коммунисти¬
ческой идеологии.
Объединяя весь спектр идей, лозунгов,
концепций, проектов и практических дейст¬
вий, реализующих указанные принципы, в
’’альтернативный мир”, автор анализирует
его основные компоненты в сфере экономи¬
ки, государственного устройства, этики, мо¬
рали и т.п., исследует стратегию и тактику
альтернатив исто в, выявляет элементы сход¬
ства и пункты пересечения их идей с господ¬
ствующими идеологическими системами.
В книге рассмотрено соотношение альтерна¬
тивных идей не только со взглядами ”новых
левых” 60-х годов, но и со всей утопической
традицией, что придает авторской концепции
необходимый исторический, а точнее - исто¬
рико-философский компонент.
Исследование целого пласта идейной жиз¬
ни постиндустриального общества, предпри¬
нятое И.М. Савельевой, можно с полным
основанием назвать комплексным и много¬
сторонним. С сожалением отметим лишь
отсутствие в нем историографического об¬
зора, в частности, ссылки на монографию
Г.Г. Дилигенского1, которая тематически
и концептуально предшествует работе
И.М. Савельевой. Но к концу 80-х годов
идейные течения, о которых идет речь, по¬
лучили более оформленный вид. В связи
с этим их исследованию был придан иной
ракурс, использовался другой понятийный
аппарат, а базовая оценка современного
капитализма освободилась от идеологических
догм.
На страницах рецензируемой книги мы
не встретим ни изображения общественных
процессов современного капитализма в чер¬
но-белых красках, ни банального вывода
о ’’буржуазной, классовой ограниченности”
новых, но не марксистских идей. Автор ис¬
пользовала другие качественные измерения,
прибегая к построению формально-логиче¬
ских моделей, решению смежных политоло¬
гических и культурологических задач.
И.М. Савельева впервые попыталась пока¬
зать и проанализировать (с. 70-78) связь
альтернативных движений с долгосрочными
колебаниями экономической конъюнктуры
(так называемые длинные волны, или эко¬
номические циклы Н.Д. Кондратьева).
Автор подчеркивает, что основа появле¬
ния альтернативных движений - демогра¬
фический кризис, ядерная опасность, эколо¬
1 Дилигенский Г.Г. В поисках смысла и
цели. Проблемы массового сознания совре¬
менного капиталистического общества. М.,
1986.
200
гическая угроза - проблемы глобальные,
решить которые под силу только "всем
миром”, что же касается альтернативного
мировоззрения, то это прежде всего реакция
буржуазной культуры на собственную нрав¬
ственную несостоятельность: материальные
достижения цивилизации не способны удов¬
летворить духовные запросы человека
(с. 184-185).
На первый взгляд, может показаться
странным, почему в книге нет описания
’'правых” альтернатив, например неофашиз¬
ма. Упоминаются лишь правоконсерватив¬
ные силы, а не альтернативы (с. 10). Но
из работы видно, что даже крайне правые по¬
литические течения не выходят за рамки тра¬
диционной системы, так как не противостоят
ей принципиально, как альтернативные. Дей¬
ствительно, можно ли говорить о какой-то
"правой” альтернативе индустриализму, эко¬
логической угрозе, массовой культуре, а
заодно и бюрократизму, милитаризму, цент¬
рализму, диктатуре, жажде наживы? Реакция
на них в обществе однозначна: либо их
приемлют, либо - нет, т.е. здесь не сущест¬
вует двух альтернатив - как ’'левой”, так
и "Правой”.
Но можно ли, если подойти к проблеме
исторически, утверждать, что альтернативные
идеи всегда располагались только по одну
сторону от традиционных или господствую¬
щих? Иными словами, была ли только одна
альтернатива или (в одно и то же время)
их могло быть несколько? Идеал тоталитар¬
ного государства, как ’’антиутопия”, проти¬
востоял всем традициям и системам - либе¬
рализму, демократизму, даже монархизму,
и во всех сферах — в экономике, политике,
идеологии. Разве фашизм или сталинизм
нельзя назвать осуществившимися альтерна¬
тивами другим, традиционным путям разви¬
тия? Для большей дифференциации поня¬
тий2 в книге следовало бы использовать и
такие термины, как вариант, иная возмож¬
ность развития (не всегда противополож¬
ная), неформальный или независимый про¬
ект, оппозиционность.
Автор придерживается широкой трактов¬
ки спектра альтернативных идей и движений.
Но всегда ли существование ”вне традиции”
подразумевает альтернативность? То, что
носители нетрадиционных социальных идей
сами себя считают альтернативистами (с. 20)-
это одно, а вот всегда ли и насколько их
проекты строго альтернативны, т.е. предпо¬
2 См. Ковальченко И.Д. Возможное и
действительное и проблемы альтернативности
в историческом развитии. - История СССР,
1986, № 4.
лагают крайний выбор между исключаю¬
щими друг друга возможностями, - это
другое. Так, в движении ’’зеленых” при¬
сутствует как альтернативный компонент,
о котором пишет автор (неприятие всей
системы общественных отношений, по¬
рождающей экологическую угрозу), так и
неальтернативный, прагматический, заклю¬
чающийся, например, в простых требованиях
закрыть или переоборудовать то или иное
экологически вредное производство на мес¬
тах. Точно так же и отдельно взятые феми¬
нистские, молодежные и другие гражданские
движения по своей сути не обязательно
альтернативны, хотя они и могут объяв¬
лять себя таковыми. Это следовало бы в
книге выразить четче.
И.М. Савельева пишет об эклектичности,
нечеткости, подвижности альтернативного
мира, о некоторой неопределенности его гра¬
ниц и в то же время решительно подчерки¬
вает принципиальную новизну его содержа¬
ния, видит его как реакцию на новые, свой¬
ственные нашему времени проблемы капи¬
талистической цивилизации, выводит аль¬
тернативу за рамки привычной системы
координат (старое - новое, консерватив¬
ное - радикальное, левое - правое). Все
это в конечном итоге призвано отграничить
альтернативный мир от реально существую¬
щего, наделить его системными признаками,
что автору и удалось сделать.
Нельзя не сказать и о другой стороне
книги И.М. Савельевой - ее работа неволь¬
но наводит на мысль о современной ситуации
в нашем обществе, для которого проблема
выбора, альтернативы необычайно актуальна.
Интересно то, что здесь альтернативы форми¬
руются как по общим с Западом направле¬
ниям - экологическому, антивоенному, анти¬
бюрократическому, децентралистскому, так
и по противоположным - прежде всего в
области экономической, в вопросе создания
рыночной экономики.
И.М. Савельева считает, что прагмати¬
ческая сторона альтернативных идей на За¬
паде - необходимость, осуществимость, це¬
лесообразность - не столь важна, поскольку
речь идет об утопиях. Автор не забывает о
том, с трагедиями какого масштаба сопря¬
жено экспериментальное воплощение со¬
циалистического идеала. Однако она утверж¬
дает одновременно, что ’’каким бы он ни был
далеким и вульгаризованным на практике,
сколько бы ни использовали его как лозунг,
как средство политической манипуляции,
концепция социализма создала духовную
основу для идеологии, обладающей большой
убеждающей силой” (с. 43). Этого ”вдох¬
201
новляющего идеала’7 лишена традиционная
капиталистическая система, какой бы эф¬
фективной, гуманной, созидательной она ни
была. Помимо "чистого” утопизма альтерна¬
тива почти всегда содержит позитивные
элементы, рациональное зерно, а ее творцов
нельзя обвинить в интеллектуальной немо¬
щи, в неспособности вести борьбу. Их идеи
обладают большой привлекательностью для
тех, кто живет в постиндустриальном мире
и пресыщен его реалиями.
Не замыкаться в собственных границах,
а открывать новые горизонты, будить мысль,
вызывать читателя на диалог - свойство
умной, талантливо написднной и остросовре¬
менной книги И.М. Савельевой.
Z>JH. Шпотов
Н.В. Курков. АМЕРИКАНСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ ТРУДА. 1919-1936. М.: изд-во "Наука",
1990, 252 с.
Книга старшего научного сотрудника сек¬
тора истории США Института всеобщей ис¬
тории АН СССР д.и.н. Н.В. Куркова посвя¬
щена деятельности Американской федерации
труда (АФТ) в 1919-1936 гг. Этот период
в истории рабочего движения США советски¬
ми специалистами в общем исследовался:
и подъем революционных, демократических
сил в 1919 г. и создание Конгресса произ¬
водственных профсоюзов в 1936 г.; меньше,
но освещалась роль профсоюзов в избира¬
тельной кампании 1924 г. Показывалось и
участие АФТ в этих ключевых для Америки
событиях, правда, в самом общем виде и с
позиций идеологизированного осуждения
и "разоблачения*’. А вот цельного комп¬
лексного изучения сложных и неоднознач¬
ных процессов внутри АФТ, определивших
ее успех в 20-е годы и крах в 30-е, еще не
было. Поэтому обращение Н.В. Куркова
к истории АФТ этого периода заполняет
пробел в советской американистике.
Н.В. Курков пытается по-новому взгля¬
нуть на внутреннюю жизнь АФТ, оценить
ее эволюцию в драматических условиях
первой половины XX в., показать и объяс¬
нить борьбу течений в федерации, поведе¬
ние рабочих масс и их вожаков.
Автор привлек большой круг источни¬
ков из архивов США, многообразную до¬
кументацию АФТ от ее низовых организа¬
ций до верхушки, профсоюзную прессу от
центральных органов до изданий отдель¬
ных ячеек (локалей). Он проделал кропот¬
ливую, трудоемкую, но всецело оправдав¬
шую себя работу над письмами трудящих¬
ся в различные газеты и журналы.
Н.В. Курков опирался на богатую лите¬
ратуру по теме, анализ которой дается в
недавно депонированном специальном очер¬
ке1. Были использованы труды советских
'Курков Н.В. Некоторые проблемы исто¬
рии АФТ 1920 -1930-х годов в историогра¬
фии США. М., 1990.
и американских историков, а также фи¬
лософов, политологов, социологов, специа¬
листов по социальной психологии. Сделана
попытка заново оценить труды представи¬
телей коммонсовско-висконсинской школы,
внесших серьезный вклад В дело защиты
американских профсоюзов. Рассмотрены
достижения и недостатки "новой социаль¬
ной" и "новой рабочей истории". К сожале¬
нию, автор не всегда выдерживал линию на
взвешенный и объективный подход, вновь
прибегая к "избитым клише” при рассмот¬
рении немарксистской историографии. Укло¬
нился он и от анализа произведений своих
предшественников - советских историков.
Они сделали много и заслужили уважение
как первопроходцы темы. Но остается фак¬
том и их неоправданно жесткий идеологи¬
зированный подход к АФТ и Конгрессу про¬
изводственных профсоюзов (КПП), осуж¬
денных ими как "агентура Уолл-стрита"
в рабочем движении.
Но в главном автор старается разобрать¬
ся уже с новых позиций. В книге показано,
как созревал, развивался и нашел разреше¬
ние кризис гомперсизма - идеологии и
практики узкоцехового профсоюзного дви¬
жения, рожденного в условиях уходившего
в прошлое этапа классовой борьбы. Автор
подчеркивает, что Гомперс и АФТ более по¬
лувека возглавляли рабочее движение США,
верно отражали нужды и требования боль¬
шей части рабочих, отвечали своему време¬
ни. Но сменилась эпоха и растущее движение
рабочих масс обогнало Гомперса, отбросило
старые организационные и иные принципы
и формы, создало новые.
В книге рассмотрена эволюция АФТ,
показывается, как эта рабочая организация,
и так не страдавшая избытком радикализма,
не смогла найти ответы на вопросы, постав¬
ленные процессом радикализации части рабо¬
чих, отстала от хода событий. Ее отрыв от
масс стал грандиозным после мирового эко¬
номического кризиса 30-х годов. Н.В. Кур¬
202
ков раскрывает причины и корни краха
АФТ, показывает различные факторы, при¬
ведшие к нему. В этой связи обращает вни¬
мание, пожалуй, впервые так широко про¬
веденный анализ роли и значения миро¬
воззренческих и психологических факто¬
ров. Впервые в советской литературе под¬
нят вопрос о личных взглядах и поведении
профсоюзных деятелей, даны их яркие
портреты. Наиболее удачна характеристика
Дж. Льюиса (с. 244-245). Автор отошел
здесь от старых штампов и поисков только
’’классовых” объяснений, он рассмотрел
также и личные мотивы, определявшие те
или иные поступки рабочих лидеров.
Автор оценивает деятельность АФТ как
сложную и многообразную, не сводит ее,
как в прошлые времена, к ’’измене”, ’Заго¬
вору” и т.п. В монографии выдвинут инте¬
ресный тезис о том, что успехи политики
’’классового сотрудничества” 20-х годов
подготовили, и даже ускорили ’’взрыв”
Федерации и создание КПП при резком из¬
менении ситуации.
Н.В. Курков подходит к теме комп¬
лексно, учитывая события и процессы, на
первый взгляд не относившиеся к АФТ,
но влиявшие на деле на ее положение и по¬
литику. Детально освещена избирательная
кампания Р. Лафоллета. Автор оценил ее
как крупнейшее в истории США выступле¬
ние третьей партии при ведущей роли проф¬
союзов, рабочего движения. С использова¬
нием новых источников и литературы рас¬
смотрены возникновение КПП и некото¬
рые страницы истории ”нового курса”, в
частности появление закона Вагнера. В ра¬
боте анализируется эволюция настроений
рабочих - и лидеров, и рядовых. В книге
поднят сложный теоретический вопрос о
классовом самосознании американского ра¬
бочего, о сочетании в нем антимонополисти¬
ческих и антикапиталистических элементов
(а это, конечно, далеко не одно и то же),
о степени радикализации этого сознания,
его приближения к идеалам социализма.
Н.В. Курков стремится уйти здесь от старых
оценок, но, как нам представляется, не
везде ему удается это сделать и дать пол¬
ностью взвешенную, с четко определенны¬
ми пропорциями характеристику настрое¬
ний рабочих.
В тесной связи с отмеченной выше про¬
блемой находится и вопрос об оценке
деятельности левых организаций, в том чис¬
ле Коммунистической партии США. Они
имели большие заслуги перед американ¬
ским рабочим движением. Но ведь известно
и то, что долгое время в своих подходах к
рабочему движению в 20-30-е годы амери¬
канские левые находились в плену сталин¬
ских сектантских представлений о мировой
революции, рабочем движении, роли ре¬
волюционной профсоюзной оппозиции и др.
В завершающей части исследования выд¬
вигается интересный тезис о ’’триаде” перио¬
дов в истории рабочего движения в США
XX в. Хотелось бы все же уточнить соотно¬
шение этих периодов, их отличия и общие
черты, а также перспективу развития в све¬
те идеи о ’’триаде”.
Есть замечания и по структуре книги.
Монография состоит из пяти глав и первая
из них посвящена выборам 1924 г., а затем
идет глава о событиях 1918-1924 гг. Конеч¬
но, любое размещение материала - дело
автора. Но в таком случае он обязан как-то
объяснить свои намерения. Н.В. Курков,
на наш взгляд, напрасно приводит уже уста¬
ревшие оценки У. Фостера или выдернутые
из исторического контекста замечания
В.И. Ленина. Здесь не спасает простейший
прием: ’’Говоря словами Ленина..(с. 208,
231), и поэтому ленинский анализ вполне
конкретных исторических явлений и фактов
превращается в обыкновенный штамп.
Книге не хватает введения, где было бы
коротко рассказано об обстановке в мире,
в США и в американском рабочем движении
в начале века. Желательно было бы подробнее
охарактеризовать социалистов и профсоюзы,
не входившие в АФТ, в частности братства
железнодорожников, консервативные по со¬
ставу и характеру, однако сыгравшие неожи¬
данно радикальную роль в кампании Р. Ла¬
фоллета. Но, видимо, объем книги не позво¬
лил сделать этого.
Очень жаль, что в монографию ”не вмести¬
лась” весьма интересная проблема внешнепо¬
литических позиций АФТ, хотя в свое время
автор интенсивно изучал ее. Исследование
этого вопроса, несомненно, следует продол¬
жить.
В целом монография Н.В. Куркова
привлекает новизной постановки ряда важ¬
ных теоретических и конкретно-практиче¬
ских проблем истории АФТ, использованием
свежего фактического материала. Книга на¬
писана профессионально, читается с интере¬
сом. Она займет достойное место в ряду ра¬
бот по истории классовой борьбы и демокра¬
тических движений в США.
Б.Д. Козенко
203
Б.С. Абалихин, ВЛ. Дунаевский. 1812 ГОД НА ПЕРЕКРЕСТКАХ МНЕНИЙ СОВЕТ¬
СКИХ ИСТОРИКОВ, 1917-1987. М.: изд-во "Наука", 1990, 246 с.
Рассматриваемая монография является
обобщающим итогом многолетних совмест¬
ных трудов Б.С. Абалихина и В.А. Дунаевско¬
го на ниве историографических исследований
событий 1812 г. Советская наука проявляла
постоянный и все возрастающий интерес к
теме войны 1812 г. Историография герои¬
ческой эпопеи насчитывает тысячи работ
советских историков, а потому назрела необ¬
ходимость подвести итоги их большой и пло¬
дотворной работы.
Для решения этой задачи авторы привлек¬
ли широкий круг историографических источ¬
ников. Предметом их исследования стали
не только монографии, научные статьи, дис¬
сертации, но и публикации документов,
обзоры архивных материалов, отчеты о науч¬
ных конференциях, рецензии. В основу из¬
ложения положен проблемно-хронологичес¬
кий принцип.
В первой главе проведен обстоятельный
анализ точек зрения К. Маркса и Ф. Энгель¬
са на войну 1812 г. Разобрано более чем 50
их работ и, что особенно важно, учтена спе¬
цифика источников, использованных
К. Марксом и Ф. Энгельсом. Отмечено, что
уровень тогдашней исторической науки ока¬
зал влияние на их оценки отдельных со¬
бытий и процессов.
В изучении советскими историками Оте¬
чественной войны 1812 г. авторы выделяют
три этапа, границы между которыми про¬
легли по середине 40-х и рубежу 50-60-х
годов.Такая периодизация вполне обоснован¬
на и сомнений не вызывает. Авторы подроб¬
но излагают содержание каждого этапа,
прослеживают основные тенденции разви¬
тия данной отрасли историографии, а имен¬
но: постепенное нарастание интереса к теме
войны 1812 г., расширение спектра проб¬
лем, переход от изучения исключительно
военных аспектов ко всестороннему осве¬
щению противоборства в экономической, по¬
литической, дипломатической, идеологи¬
ческой сферах; введение в научный оборот
значительного корпуса новых источников,
прежде всего архивных, рост количества
публикаций документов и повышение их
научного уровня; распространение крити¬
ческого подхода по отношению не только к
дооктябрьской и зарубежной, но и к пред¬
шествующей советской литературе. Оправда¬
но выделение авторами в отдельную главу
вопросов, связанных с освещением боевых
действий на северном и южном направле¬
ниях, участия народов России в войне, помо¬
щи армии всего населения страны.
Развитие историографии темы прослежено
на фоне основных событий советской исто¬
рии. Отмечено негативное влияние на эту
область исторической науки догм сталиниз¬
ма, юбилейных торжеств, некоторых офи¬
циозных документов.
Авторы не ограничились беспристраст¬
ной регистрацией чужих мнений, сухим
перечнем научных открытий и заблуждений.
Они высказывают свою точку зрения или
присоединяют свой голос к наиболее обосно¬
ванным, на их взгляд, суждениям. Коррект¬
ны и объективны их мнения об итогах и зна¬
чении Бородинской битвы (с. 85-86), о пер¬
воначальных планах Наполеона в войне с
Россией (с. 46, 49, 58, 155-157),
о причинах московского пожара (с. 54,
106, 112, 123), о результатах диверсии кон¬
ницы Платова и Уварова при Бородино
(с. 66, 135, 165, 217), о деятельности
М.И. Кутузова и М.Б. Барклая де Толли
(с. 90, 115,139, 162) и др.
Принципиальное значение имеет оценка
авторами работ военных историков
(А.И. Верховского, А.А. Свечина и др.),
опубликованных в 20-е - начале 30-х годов
(с. 45-47). Ранее эти труды либо вообще
старались не замечать, поскольку названные
авторы были репрессированы, либо упомя¬
нутые военные историки представлялись в
качестве ’’проводников” концепции
М.Н. Покровского1, что ни в коей мере
не соответствует действительности.
Однако не со всеми подходами и вывода¬
ми авторов можно согласиться. Анализ
воззрений К. Маркса и Ф. Энгельса на войну
1812 г., безусловно, необходим, поскольку
эти взгляды (догматизированные, впрочем,
эпигонами) в течение нескольких десяти¬
летий брались за основу советской наукой
при рассмотрении данной темы. Но есть ли
смысл выискивать у них буквально все,
что они обронили, зачастую случайно, к сло¬
ву, о войне 1812г.? Какое значение для нау¬
ки имеет, когда Маркс впервые вскользь
коснулся этой темы, сколько раз Энгельс
упомянул о Бородинской битве? В чем зна¬
чительность таких, например, цитат: ”война
подвергает нацию испытаниям” (К. Маркс),
’’смешно не знать военной истории”, ”дого¬
1 Троицкий Я.Л. 1812 год - великий год
России. М., 1988, с. 6.
204
вор есть средство собирать силы” (В.И. Ле¬
нин).
Односторонне и категорично утверждение
авторов, что в первые годы ’’советской
науке приходилось преодолевать негативное
влияние дворянской и буржуазной исто¬
риографии” (с. 238). Следовало подчерк¬
нуть, что после революции произошло явное
снижение научного уровня изучения темы,
было утеряно много положительного, нара¬
ботанного в дореволюционной науке, расп¬
ространилось примитивное идеологизиро¬
вание, пренебрежение фактами. И в первую
очередь - не ошибочная концепция М.Н. Пок¬
ровского, которую авторы справедливо кри¬
тикуют, была причиной этого упадка, но
насильственное прерывание богатейшей оте¬
чественной научной традиции.
Спорными кажутся и некоторые конкрет¬
ные выводы авторов, например о том, что
к концу Бородинской битвы Кутузов имел
еще достаточно войск, чтобы отразить атаку
французской гвардии (с. 29). Не само сра¬
жение у Тарутино побудило Наполеона к
отступлению из Москвы (с. 59), оно лишь
ускорило этот процесс. Авторы правильно
указали, что следует еще разобраться в при¬
чинах замедленного продвижения Жерома и
Даву при преследовании Багратиона, но
действия донцов Платова вряд ли были
главной тому причиной. Казаки остановили
не армию Жерома, которая тащилась чрезвы¬
чайно медленно, а только ее вырвавшийся
далеко вперед авангард, состоявший из лег¬
кой, частично необученной кавалерии. По¬
жалуй, преувеличением будет называть бои
под Миром и Романовым сражениями, а их
совокупность ”целой серией успешних опе¬
раций” (с. 213). Располагая более чем двой¬
ным превосходством в силах, Платов разгро¬
мил здесь сначала три, потом шесть, наконец
один кавалерийский полк. Также слишком
громко называть украинское ополчение
’’стратегическим резервом русской армии”
(с. 207). Сомнение вызывает и цифра в
130 тыс. вражеских солдат, выведенных
из строя на южном фронте (с. 211), если
учесть, что группировка противника здесь
на протяжении всей войны не превышала
50-60 тыс., а подкрепления - 20 тыс.
Реальное число польско-литовских войск
было втрое ниже планировавшегося, чис¬
ленность дивизии А. Косинского завышена
авторами вдвое (с. 205).
Слабо аргументирован вывод о том, что
достижения советской науки оказывают
влияние на зарубежных историков (с. 240).
Единственный приведенный пример может
оказаться как раз исключением. Наконец,
мелкие уточнения: Ц. Ложье служил в
итальянской королевской гвардии; под ко¬
мандой Жерома был не один, а три корпуса;
корпус Г. Сен-Сира был не резервным, а
6-м армейским (с. 71, 94, 198).
Но в целом авторы успешно решили
стоявшие перед ними задачи. Важнейшей
положительной чертой монографии Б.С. Аба-
лихина и В.А. Дунаевского является объек¬
тивный и критический подход к материа¬
лам исследования. Констатируя несомненные
достижения советской историографии,
авторы вместе с тем фиксируют внимание
читателя на нерешенных еще проблемах,
спорных или слабоосвещенных вопросах.
Дальнейшей разработки требуют такие воп¬
росы, как: роль экономического фактора
в Отечественной войне и ее экономические
последствия; стратегический план Наполео¬
на; место петербургского и киевского стра¬
тегических направлений; причины московс¬
кого пожара; социальная политика Наполео¬
на; вклад народов Поволжья, Урала и Си¬
бири в победу над врагом. Отсутствуют
обобщающие труды о Бородинском сраже¬
нии, об истории партизанского движения.
Нуждается в освещении заключительный
этап войны; объективного подхода требует
исследование деятельности донских каза¬
ков; не изучена в должной мере роль ирре¬
гулярной конницы. Авторы справедливо
подчеркивают, что советские историки
весьма редко привлекают новейшую иност¬
ранную литературу и не ведут в должной
мере ее критического анализа. Необходимо
обстоятельно ознакомиться с материалами
зарубежных архивохранилищ, максимально
учесть иностранные источники, отложив¬
шиеся в советских архивах.
Критический настрой авторов заставляет
задуматься и о многих штампах, кочующих
в нашей литературе, как например: кресть¬
янство в 1812 г. боролось против ’’самодер¬
жавно-крепостнического гнета” (с. 173).
Позволительно усомниться в корректности
этого утверждения, поскольку в нем подспуд¬
но элиминируются вековые монархические
иллюзии русского народа. Добавим еще
одно общее впечатление. Авторы выделяют
три ’’взрыва” особого интереса советских
историков к войне 1812 г., и все они оказы¬
ваются связанными с празднованием како¬
го-то юбилея (с. 238-239). Само по себе это
неплохо, ибо свидетельствует о сохранении
в народе исторической памяти, но думается
все же, что научное изучение героической
эпопеи должно диктоваться не приближе¬
нием круглой даты и не очередным поста¬
новлением директивных органов, а логикой
205
развития самой науки. Это требует, в свою
очередь, координации усилий всех ученых,
интересующихся данной проблематикой.
В будущем таким координирующим цент¬
ром мог бы, к примеру, стать недавно вос¬
созданный ’’Кружок ревнителей памяти Оте¬
чественной войны 1812г.” Сейчас же функ¬
ционально сходную роль как раз и выполняет
монография Б.С. А бал их ина и В.А. Дунаев¬
ского. В ней говорится о перспективах
будущих исследований, выделяются спорные
вопросы и малоизученные проблемы. Обшир¬
ные ссылки на литературу представляют
самостоятельный библиографический инте¬
рес, особенно для начинающих исследовате¬
лей.
Хотелось бы присоединиться к мнению
авторов монографии, что сейчас назрела
потребность в создании фундаментальной
’’Истории Отечественной войны 1812 г”,
охватывающей все основные аспекты борь¬
бы народных масс России против наполеонов¬
ского нашествия.
И наконец, последнее. Даже с учетом всех
трудностей, с которыми приходится сталки¬
ваться издательствам в настоящее время в
области полиграфии, приходится удивляться
мизерности тиража (1500 экз.) рецензируе¬
мой книги, в целом прекрасно изданной.
К сожалению, при его определении далеко
не всегда учитываются интересы читателей.
Ведь только один музей-панорама ’’Бородин¬
ская битва” сделал заявку на книгу Б.С. Аба-
лихина и В.А. Дунаевского в количестве
10 тыс. экземпляров.
А.И, Попов
V. et J.-P. С о i n te t. LA FRANCE A LONDRES. Renaissance d'un Etat (1940-1943). Paris,
1990, 272 p.
М.и Ж.-П. Куанте. ФРАНЦИИ В ЛОНДОНЕ. Возрождение государства (1940—1943). Па¬
риж, 1990, 272 с.
В ноябре 1990 г. во Франции и в других
странах торжественно отмечалось 100-летие
со дня рождения генерала Шарля де Голля.
Оно было ознаменовано усилением потока
литературы о голлизме и многими общест¬
венно-научными мероприятиями. Самым
крупным из них явилась международная
научная конференция ”Де Голль и его век”,
организованная в Париже Институтом Шарля
де Голля. На конференции присутствовали
историки и общественные деятели из 60 раз¬
личных стран, в том числе делегация совет¬
ских историков во главе с директором Ин¬
ститута всеобщей истории АН СССР А.С. Чу-
барьяном.
Конференция открылась вступительным
словом премьер-министра Франции М.Рока¬
ра; ее участниками было представлено
495 докладов. Примерно две трети из них
посвящались деятельности де Голля в
качестве президента Пятой республики,
около 40 докладов - истории голлистского
движения во время второй мировой войны,
немногим более 10 - голлизму в годы
Четвертой республики.
Это соотношение отражает состояние на¬
учной литературы. Французские историки,
политологи, журналисты написали более
1 тыс. работ о де Голле и голлизме1, но чаще
всего в них исследуется период Пятой респуб¬
лики. Даже деятельности де Голля в годы
второй мировой войны, когда его имя впер¬
вые приобрело мировую известность, уде¬
ляется меньше внимания. В частности, слабо
изучена история первой голлистской органи¬
зации - движения ’’Свободная Франция”,
основанной де Голлем в Лондоне после по¬
ражения Франции летом 1940 г.
Впервые специальную работу на эту тему
написал известный французский историк
А.Мишель. Его небольшая научно-популяр¬
ная книга вышла в свет в 1963 г? и долгое
время оставалась единственной. Лишь в
1975 г. сотрудник Парижского университета
Ж.-П.Куанте опубликовал историографичес¬
кий обзор о ’’Свободной Франции”1 2 3, а в
1990 г. - совместно с профессором Мишель
1 Новиков Г.Н. Французская публицисти¬
ка и научная литература о Шарле де Голле
и голлизме. 40-80-е годы. Шарль де Голль.
К 100-летию со дня рождения. - Французс¬
кий ежегодник, 1988. М., 1990, с. 103.
2 Michel Н. Histoire de la France librę (”Que
sais-je?”). Paris, 1963.
3 Cointet J.-P. La France libre. Paris, 1975.
206
Куанте - издал сравнительно подробную ис¬
торию ’’Свободной Франции”.
Поскольку французские архивы периода
второй мировой войны открыты еще не пол¬
ностью, М. и Ж-.П. Куанте основывали свою
работу главным образом на изучении бога¬
той мемуарной литературы и публикаций
’’Свободной Франции”. Кроме того, им уда¬
лось привлечь некоторые документы фран¬
цузских и английских архивов. Авторы рас¬
смотрели процесс становления ’’Свободной
Франции”, идейно-политические позиции ее
руководителей и сторонников, взаимоотно¬
шения ’’Свободной Франции” с правитель¬
ствами Великобритании и США. Большое
место они уделили связям ’’Свободной Фран¬
ции” с движением Сопротивления, партиями
и профсоюзами, нелегально действовавшими
на территории Франции, а также борьбе
де Голля с генералом Жиро за лидерство
в освободительном движении.
Основная мысль книги выражена в ее под¬
заголовке ’’Возрождение государства”. По
мнению М. и Ж.-П. Куанте, де Голль, находясь
в эмиграции, сумел создать ’’Францию в Лон¬
доне”, заложить основы нового французско¬
го государства и правительства, которое с
1940 г. приступило к управлению частью
французских колониальных владений, а в
1944 г. стало законным правительством
Франции.
Началом деятельности ’’Свободной Фран¬
ции ” авторы справедливо считают призыв
де Голля не мириться с поражением и про¬
должать борьбу против Германии, передан¬
ный по лондонскому радио 18 июня 1940 г..
Авторы отмечают, что хотя этот призыв был
обращен прежде всего к французам, ока¬
завшимся в Англии и в то время лишь не¬
многие услышали его и обратили на него
внимание (с. 38), он тем не менее сыграл
большую идейно-политическую и пропаган¬
дистскую роль. ’’Призыв далеко не достиг
первоначально намеченной цели, но он
положил начало основополагающему мифу
крупного исторического движения” (с. 39).
Авторы рассмотрели состав и мотивы
действий первых сторонников ’’Свобод¬
ной Франции”, выяснили условия их жиз¬
ни и деятельности в Лондоне. Они показали,
что среди первых сторонников де Голля,
численность которых летом 1941 г. состав¬
ляла около 3 тыс. человек, преобладали
молодые солдаты, офицеры, летчики и моря¬
ки, заброшенные в Лондон превратностями
войны (с. 58). По социальному происхожде¬
нию примерно половину из них составляли
рабочие и служащие, среди остальных пре¬
обладали студенты, чиновники и военные
(с. 65). В ближайшее окружение де Голля
входили по преимуществу офицеры и чинов¬
ники среднего ранга, а также несколько жур¬
налистов.
Вслед за А.Мишелем и другими спе¬
циалистами М. и Ж.-П. Куанте отмечают,
что в руководстве ’’Свободной Франции”
доминировали ’’правые патриоты”, ’’германо¬
фобы” и ’’антипарламентаристы, склоняв¬
шиеся к тоталитаризму” (с. 170), но подчер¬
кивают, что там были и люди левых взгля¬
дов, в том числе радикалы и социалисты
(с. 66-67).
Первые шаги ’’Свободной Франции” были
трудными. Почти никто из видных полити¬
ческих и военных деятелей довоенной Фран¬
ции не присоединился к де Голлю. Действо¬
вавшее во Франции правительство Виши
разжаловало де Голля и отдало его под суд,
который заочно приговорил ’’бывшего гене¬
рала” сначала к тюремному заключению, а
затем к смертной казни по обвинению в ’’де¬
зертирстве”, шпионаже и ’’измене” (с. 104 -
107).
Английское правительство во главе с Чер¬
чиллем, заинтересованное в поддержании свя¬
зей с Виши, оказывало де Голлю лишь огра¬
ниченную поддержку, отказываясь считать
’’Свободную Францию” временным эмигрант¬
ским правительством или хотя бы Националь¬
ным комитетом. Признанный английским
правительством статус ’’Свободной Франции”
был нарочито неясным: ”Ни простой корпус
наемников, ни союзное правительство в из¬
гнании” (с. 50).
Исследуя борьбу де Голля за самостоя¬
тельность ’’Свободной Франции” и превраще¬
ние ее в зародыш будущего правительства, ав¬
торы указывают, что ’’три фактора сыграли
решающую роль: радио, присоединение части
империи, образование комитетов ’’Свободной
Франции” (с. 79). Благодаря постоянной ра¬
диопропаганде де Голль приобрел широкую
популярность; комитеты ’’Свободной Фран¬
ции”, созданные во многих странах, заложи¬
ли организационную основу голлистского
движения, а переход на сторону де Голля
некоторых французских колоний дал ’’Сво¬
бодной Франции” независимую территори¬
альную базу и возможность осуществлять
там государственную власть.
С первых дней деятельности в качестве
главы ’’Свободной Франции” де Голль реши¬
тельно выступил против правительства Виши,
которое сотрудничало с оккупантами и ус¬
тановило во Франции режим фашистского
типа. Авторы показывают, что сначала
де Голль осуждал Виши за подчинение тре¬
бованиям оккупантов, с осени 1940 г. доба¬
вил и обвинение в том, что правители Виши
фактически ликвидировали республикан¬
207
скую форму правления, а через год выступил
с безоговорочным осуждением тоталитарных
режимов. В результате произошло ’’присое¬
динение генерала де Голля к демократии и
республике”, хотя ’’только начиная с 1942 г.
ссылки на республиканские ценности делают¬
ся более многочисленными и более ясными
(с. 170, 172).
Исследуя взаимоотношения ’’Свободной
Франции” с движением Сопротивления, авто¬
ры критикуют распространяемое многими де-
голлевцами представление о том, что дви¬
жение Сопротивления возникло в ответ на
призыв де Голля. По их мнению, ’’было бы
ошибочным утверждать, что внутреннее Со¬
противление возникло в едином порыве
вокруг призыва 18 июня, полностью воору¬
женное и единодушное” (с. 145). Организа¬
ции Сопротивления были ’’созданы людьми
в самой Франции без материальных связей
с Лондоном”, и к концу 1941 г. они еще не
могли установить никаких официальных
контактов с де Голлем (с. 146).
Однако, возникнув самостоятельно, орга¬
низации Сопротивления в 1942 г. наладили
связь со ’’Свободной Францией” и признали
руководство де Голля.
В заключительной части книги авторы
рассматривают процесс объединения сил
генерала де Голля и генерала Жиро, в ре¬
зультате которого в 1943 г. был создан
Французский комитет Национального Осво¬
бождения” (ФКНО), и ’’Свободная Франция”
прекратила свое существование. Одобряя
деятельность де Голля, который сумел от¬
странить Жиро и единолично возглавить
ФКНО, авторы склонны видеть в этих со¬
бытиях ’’решающий поворот во французской
истории, как и в истории военного голлиз¬
ма” (с. 235).
Книга М. и Ж.-П. Куанте не лишена про¬
белов и недостатков. Так, например, в ней
ничего не сказано о важнейшей проблеме
борьбы против ’’аттантизма” (выжидания),
отношение к которой глубоко разделяло
участников Сопротивления и деятелей ’’Сво¬
бодной Франции”. Авторы почти ничего не
пишут о планах ’’Свободной Франции” и
де Голля на послевоенное время и о подго¬
тавливаемых ими реформах. Они упомина¬
ют только о планах ’’Генерального коми¬
тета исследований”, связанного со ’’Свобод¬
ной Францией”, но все же не являвшегося
его частью. Сравнительно подробно рассмат¬
ривая взаимоотношения ’’Свободной Фран¬
ции” с правительствами Англии и США, ав¬
торы лишь упоминают о ее взаимоотноше¬
ниях с СССР, во многом способствовавших
росту международного авторитета ’’Свобод¬
ной Франции”. Слишком кратко и не всегда
точно говорится о деятельности Французс¬
кой коммунистической партии (ФКП). Авто¬
ры утверждают, что в 1940-1941 гг. компар¬
тия была ’’парализована советско-герман¬
ским пактом 1939 г.” и ’’занимала позицию
против сопротивления” (с. 156).
Действительно, пакт 1939 г. создал боль¬
шие трудности для французских коммунис¬
тов, однако их деятельность вовсе не была
парализована. Только с июля по декабрь
1940 г. ФКП издала более 6 млн. экземпля¬
ров подпольных газет - во много раз больше,
чем все остальные организации Сопротивле¬
ния, вместе взятые. Осудив по требованию
Коминтерна вторую мировую войну как
империалистическую и выдвинув лозунг ми¬
ра, ФКП тем не менее не выступала ’’против
сопротивления”. Она требовала свободы и
независимости Франции, резко критиковала
правительство Виши и более осторожно
немецко-фашистских оккупантов. Оккупа¬
ционные власти, как видно из их докумен¬
тов, неизменно считали коммунистов врага¬
ми и стремились ’’уничтожить ФКП”4.
Авторы утверждают, что в ноябре 1942 г.
ФКП ’’вместо того, чтобы выбрать в качестве
партнера социалистическую партию, повора¬
чивается к де Голлю” и это означало ’’вы¬
бор союза с патриотической буржуазией в
противоположность стратегии перегруппиров¬
ки сил рабочего класса” (с. 180). На самом
деле компартия призвала к союзу всех пат¬
риотов ”от деголлевцев до коммунистов”5
еще в июле 1941 г. и не противопоставляла
союз с патриотической буржуазией союзу
с социалистами и другими организациями
рабочего класса.
Несмотря на эти недостатки, книга М. и
Ж.-П. Куанте полезна для всех, кто хочет
получить представление о ’’Свободной
Франции”, военном голлизме и голлистском
движении в годы второй мировой войны.
В.П. Смирнов
4 См. Bourderon R. Avakoumovitch J. Det-
ruire le PCF. Paris, 1988.
5 L’Humanite, 29.VII.1941.
208
Письма в редакцию
ИЗУЧАТЬ ВСЕМИРНУЮ ИСТОРИЮ ВО ВСЕМ ЕЕ МНОГООБРАЗИИ
В последнее время Министерство образо¬
вания РСФСР уделяет много внимания пробле¬
мам преподавания новой и новейшей исто¬
рии. В 1990 г. в министерстве состоялось за¬
седание "круглого стола", в котором приня¬
ли участие известные ученые1.
Мы полностью разделяем их тревогу за
состояние изучаемой дисциплины и присое¬
диняемся к высказанным ими суждениям,
направленным на улучшение качества пре¬
подавания новой и новейшей истории.
На наш взгляд, главный порок заключает¬
ся в том, что из-за крайне ограниченного ли¬
мита учебного времени студентам предлага¬
ется не изучение всемирной истории в ее
единстве и многообразии, а усвоение лишь
отдельных кусков, фрагментов.
Практически не изучается история таких
стран, как Австрия, Бельгия, Голландия,
Дания, Ирландия, Люксембург, Норвегия,
Финляндия, Швеция, Швейцария, Австралия и
Канада.
Из-за недостатка учебного времени весьма
ретроспективно изучается новая и новейшая
история государств Латинской Америки. А
ведь за последние десятилетия во всех этих
странах произошли и происходят глубокие
социально-экономические и политические пе¬
ремены, которые оказывают большое воз¬
действие на мировой процесс.
На страницах советской прессы сейчас
стали появляться публикации о шведском,
голландском или датском феноменах, однако
преподаватели новейшей истории до сих пор
не имеют реальной возможности дать сту¬
дентам даже краткий исторический обзор о
развитии этих стран в современную эпоху.
Трудности заключаются как в нехватке учеб¬
ных часов, так и в отсутствии солидных но¬
вейших научных исследований.
За последние годы (1986-1990 гг.) жур¬
нал "Новая и новейшая история" не опубли¬
ковал ни одной статьи по новейшей истории
малых капиталистических стран Европы.
1 См. Новая и новейшая история, 1990,
№6. с. 197-217.
Назрела необходимость издать специальное
учебное пособие, так как имеющиеся разде¬
лы в учебной литературе общего характера
по новейшей истории не выдерживают крити¬
ки. Вызывает тревогу и то обстоятельство,
что прогрессивно сокращаемая, учебная сетка
часов по курсу новой и новейшей истории
сужает возможности глубокого изучения
истории ведущих капиталистических стран -
Англии, Германии, Франции, Италии, Испа¬
нии и США. Возникла парадоксальная ситуа¬
ция - эпоха новейшего времени растет от
десятилетия к десятилетию, а количество
часов, отводимых на ее изучение, значительно
уменьшилось по сравнению с 40-50-ми го¬
дами.
Вопрос, который требует также безотлага¬
тельного решения, относится к изучению ис¬
тории стран Восточной Европы после второй
мировой войны - Албании, Болгарии, Венг¬
рии, ГДР, Польши, Румынии, Чехословакии
и Югославии (бывших социалистических
стран).
Длительное время изучение истории стран
Восточной Европы после второй мировой
войны определялось потребностями идеоло¬
гии. Учебная и научная литература страдали
схематизмом и субъективизмом, а порою
и прямыми искажениями происходивших
там исторических событий. На примере
истории этих стран необходимо было под¬
твердить закономерность перехода челове¬
чества от капитализма к социализму.
Однако глубокие социально-экономичес¬
кие и политические перемены, охватившие
страны Восточной Европы на рубеже 80-
90-х годов, заставляют но-новому взглянуть
на весь ход их исторического развития в
изучаемый период.
Бурные события конца 80-х годов изме¬
нили их политический облик. Страны Восточ¬
ной Европы переходят с социалистического
на другой путь развития. Прекратили дея¬
тельность Совет Экономической Взаимопо¬
мощи и Организация Варшавского Дого¬
вора.
Происходящие в странах Восточной Евро¬
209
пы структурные изменения имеют свои глу¬
бокие корни. Свыше 40 лет в этих странах
насаждалась сталинская модель социализма,
не имевшая ничего общего с идеями науч¬
ного социализма. Во имя достижения ам¬
бициозных целей нарушались объективные
законы общественного развития.
За всю свою историю так называемый
реальный социализм так и не, смог доказать
своих преимуществ. В социалистических
странах Восточной Европы обнаружились
устойчивые тенденции к экономическому
застою и упадку, к прогрессирующему сни¬
жению жизненного уровня трудящихся. Эти
негативные тенденции выглядели анахрониз¬
мом на фоне достижений социально-экономи¬
ческого развития капиталистических стран
Европы и США и вызывали растущее недо¬
вольство широких масс.
События 1953 г. в ГДР, 1956 г. - в Венг¬
рии и 1968 г. - в Чехословакии нельзя рас¬
сматривать как происки только внутренней
контрреволюции и империалистических кру¬
гов Запада. Прежде всего они были вызваны
деформацией социально-экономического и
политического развития.
Извращения и перегибы, допущенные ру¬
ководителями стран Восточной Европы в
ходе строительства социализма, привели к
падению популярности самой социалистичес¬
кой идеи. Назревал глубокий политический
кризис.
Трагическая судьба социализма в странах
Восточной Европы состояла в том, что руко¬
водители правящих марксистско-ленинских
партий оторвались от реальной действитель¬
ности, потеряли живую связь с массами и до
самого последнего часа ревностно защищали
обанкротившуюся сталинскую модель казар¬
менного социализма. Для многих из них
события 1989 г. оказались полной неожидан¬
ностью. Отчаянные усилия руководителей
марксистско-ленинских партий, направлен¬
ные на сохранение политической гегемонии
путем изменения названий и пересмотра
своей стратегии закончились провалом в
большинстве стран Восточной Европы. А в
Польше, Румынии и Болгарии коммунисти¬
ческие партии вообще исчезли с политичес¬
кой арены.
Трудящиеся массы стран Восточной Евро¬
пы выразили сомнение в способности быв¬
ших коммунистов построить общество гу¬
манного, демократического социализма. Они
предпочли поддержать путь развития, пред¬
ложенный альтернативными политическими
силами и основанный на принципах равно¬
правия различных форм собственности, ры¬
ночной экономике, политическом плюрализ¬
ме, обеспечении демократических прав и
свобод граждан, их социальной защищен¬
ности.
В свете этих фактов становится еще
более очевидным, что имеющаяся литература
по истории стран Восточной Европы после
второй мировой войны безнадежно устарела
и не отвечает современным требованиям
исторической науки. Подлежат пересмотру
многие проблемы их истории - от антифа¬
шистского движения Сопротивления до стро¬
ительства развитого социалистического об¬
щества. Между тем ученые, специалисты по
истории стран Восточной Европы не спешат
с выдачей новейшей научной продукции,
если не считать нескольких материалов,
опубликованных в журнале "Новая и но¬
вейшая история"3 и явно не исчерпывающих
всех поднимаемых в них проблем. Препо¬
даватели, ведущие эти курсы, продолжают
оставаться в трудном положении. Они ждут
скорейшего издания специального методи¬
ческого пособия, учебной литературы, а так¬
же публикации документальных источников,
без которых невозможно обеспечить науч¬
ную подготовку будущих историков. Мини¬
стерству образования РСФСР следовало бы ор¬
ганизовать хотя бы двухнедельный семинар
для преподавателей новейшей истории, на
котором они могли бы получить необходи¬
мую информацию по интересующим их
проблемам истории стран Восточной Евро¬
пы после второй мировой войны.
Столь же критическое положение сложи¬
лось с изучением проблем международного
рабочего и коммунистического движения.
Многое из того, что написано до сих пор в
этой области, не отвечает критериям науч¬
ного познания. Необходимо издать новый
обобщающий труд, прежде всего по истории
коммунистического движения с анализом
глубинных процессов, обусловивших его
банкротство на рубеже 80-90-х годов. Пре¬
подаватели ждут также фундаментального
исследования по современной истории социа¬
листического и социал-демократического
движения, в частности по истории Социнтер-
на. Необходима также широкая публикация
3 Гиренко Ю.С. Иосип Броз Тито. Полити¬
ческая биография. - Новая и новейшая исто¬
рия, 1990, № 2, 3; Мусатов ВЛ. Янош Кадар
й время реформ. - Новая и новейшая исто¬
рия, 1990, № 3; Потапов В.И. Судьба дикта¬
тора Н. Чаушеску. - Новая и новейшая исто¬
рия, 1990, № 4; Мусатов ВЛ. Восточная Ев¬
ропа: процесс коренных перемен. - Новая
и новейшая история, 1991, № 2.
210
документального материала по истории ра¬
бочего и коммунистического движения.
Классовый, партийный подход отрицатель¬
но сказался на освещении новейшей истории
главных капиталистических стран Европы и
США. Здесь также необходима коррекция
многих проблем и методологических оценок
происходивших в этих странах социально-
экономических и политических процессов,
внутренней и внешней политики, характерис¬
тик отдельных государственных и политичес¬
ких деятелей.
Нужен качественно новый учебник по
новейшей истории, свободный от догмати¬
ческих шаблонов и надуманных схем.
Несколько слов о проблемной лекции.
Пора от дискуссий переходить к конкрет¬
ным делам. Дело в том, что специалисты
ведущих вузов МГУ, МГПУ и другие до
сих пор не издали ни одного курса проблем¬
ных лекций по новой и новейшей истории.
Надо создать коллектив энтузиастов, ко¬
торый бы в кратчайший срок решил эту
задачу.
В заключение хотелось бы выразить под¬
держку требованию участников ’’круглого
стола” включить изучаемый курс в перечень
государственных экзаменов на исторических
факультетах. Если курс всеобщей (всемир¬
ной) истории, на изучение которого в школь¬
ных программах отводится половина учеб¬
ного времени, остается на задворках учебно¬
го процесса на исторических факультетах,
то такое положение дел нельзя считать нор¬
мальным.
В.П. Викторов
профессор кафедры всеобщей истории
Брянского государственного
педагогического института
им. академика И.Г. Петровского,
доктор исторических наук
О СОСТОЯНИИ ПРЕПОДАВАНИЯ КУРСА НОВОЙ ИСТОРИИ В ПЕДИНСТИТУТАХ
В педагогических вузах курс новой и
новейшей истории более других нужда¬
ется в содержательных переменах. Вузовские
программы и учебники отстают. Создание
альтернативных программ и учебников
разрядит однообразие трактовки проблем
курса.
Повышению уровня образования спо¬
собствует историко-культурный подход к
изучению истории зарубежных стран. На
историческом факультете Владимирского
государственного педагогического института
с 1988/89 учебного года введен курс ’’Исто¬
рия мировой культуры”, читаемый препо¬
давателями кафедр всеобщей истории и
истории СССР. Лекционный курс и семинар¬
ские занятия вызывают значительный интерес
студентов. Основные трудности в ведении
этой дисциплины, особенно периода нового и
новейшего времени, связаны с отсутствием
специальной литературы и с тем, что имеется
лишь единственное учебное пособие Л.Е.Керт-
мана1.
Историко-культурный подход к изучению
дисциплины требует изменения содержания
курса новой истории в пединститутах. Пуб¬
ликации на страницах журнала ’’Новая и
новейшая история” материалов по пробле¬
мам ранних буржуазных революций, рабочего
движения и колониализма, дискуссий о
Великой французской революции способст¬
вуют выработке у студентов отношения к
истории как к творчески непрерывно и
динамично развивающейся науке. Однако на
страницах журнала хотелось бы видеть более
широко представленными исследования,
являющиеся плодом совместного научного
поиска историков, литераторов, юристов,
искусствоведов. Чрезвычайно актуальной
представляется проблема воздействия социо¬
культурных утопий эпохи Просвещения на
социально-политическую практику как ре¬
волюционного, так и контрреволюционного
лагеря в период Великой французской ре¬
волюции.
Актуальное звучание в последние годы
получила проблема построения правового
государства. В этой связи хотелось бы видеть
на страницах журнала дискуссионные мате¬
риалы историков, правоведов, философов,
анализирующие и переосмысливающие нас¬
ледие французских и американских просве¬
тителей XVIII столетия по вопросу о роли
конституции в правовом государстве как
’’акта не правительства, а народа, учреждаю¬
щего правительство”2. Нужна публикация
1 Кертман Л.Е. История культуры стран
Европы и Америки. 1870-1917 гг. М., 1987.
2Пейн Г. Избранные произведения. М.;
1959, с. 207.
211
Документов, отражающих острую борьбу в
1787-1791 it, в США за ратификацию конс¬
титуции 1787 г. конвентами американских
штатов.
Историко-культурный подход определяет
необходимость более пристального внимания
к истории религии и церкви в новое время
(христианство и ’’культ Разума” во Фран¬
цузской революции XVII в.; ”новое
христианство” Сен-Симона и т.д.) и к рели¬
гиозно-мистическим направлениям в общест¬
венном, особенно молодежном, движении
зарубежных стран новейшего времени.
Пристального изучения требует широко расп¬
ространившееся в США и других зарубежных
странах ’’Движение Иисуса” (вольные группы
’’хиппи-христиан”, вольные церковные общи¬
ны; студенческие неохристианские группы,
католики-пягидесятники, неохристианские
секты). Нужен общечеловеческий нравствен¬
ный критерий в оценке этого исторического
явления, причин его возникновения, вовле¬
чения в ’’Движение Иисуса” молодежи, в
анализе его идеологии и социального состава.
Справедливо мнение участников ’’круг¬
лого стола” в Министерстве образования
РСФСР по проблемам преподавания новой и
новейшей истории в пединститутах3, что
необходимы более совершенные альтерна¬
тивные учебные планы, программы и учебни¬
ки. Во Владимирском педагогическом инсти¬
туте количество часов на изучение курса
новой и новейшей истории стран Европы и
Америки в настоящее время увеличено до
340 часов.
Избавиться от ’’однобокости” в трактовке
событий прошлого, от схоластических
выводов и оценок более всего помогает
самостоятельная работа студентов над кур¬
сом новой истории. Рациональная органи¬
зация самостоятельной работы студентов-
историков помогает повысить эффективность
проблемных лекций, и особенно семинарских,
занятий. По курсу новой истории стран
Европы и Америки каждый студенгизбирает
тему углубленного исследования и получает
развернутую консультацию. Индивидуальное
задание студенту предусматривает самостоя¬
тельный анализ источников, исторической
литературы, изучение историографии иссле¬
дуемой проблемы. Студенческие сообщения,
являющиеся результатом их самостоятель¬
ного исследования, включаются в контекст
дискубсии по проблеме, рассматриваемой на
семинарском занятии. Студенты анализируют
источники (хрестоматии, практикумы,
3См. Новая и новейшая история, 1990,
№6.
сборники документов и др.), научную
историческую и историко-художественную
литературу, а также методические пособия
для учителя. После обсуждения на семинар¬
ском занятии каждый студент получает
задание подготовить письменную работу по
курсу новой истории, максимально расширив
круг источников, историографический раз¬
дел, включая зарубежную историографию
проблемы и методический раздел, опре¬
деляющий место данной проблемы в школь¬
ном курсе. По желанию студента исследова¬
ние темы может быть продолжено для углуб¬
ленного изучения и написания курсовой
работы следующего учебного года. В этом
случае объем анализируемых студентом
источников и литературы расширяется мак¬
симально, включая фонды центральных биб¬
лиотек Москвы, используемые по межбиб¬
лиотечному абонементу или в ходе научных
студенческих командировок. Проводимая в
следующем учебном году защита курсовых
работ, при условии проведения индивидуаль¬
ных консультаций преподавателем, позволяет
выявить научный уровень студенческой ра¬
боты и интерес автора к продолжению науч¬
ного поиска. И если он достаточно высок,
то курсовая работа перерастает в диплом¬
ную или в специальный вопрос на государст¬
венном экзамене выпускного курса. Луч¬
шие дипломные работы рекомендуются к
публикации.
Такая методика организации самостоя¬
тельных занятий студентов по новой исто¬
рии позволяет оптимизировать процесс обу¬
чения. изучать проблемы социальной психо¬
логии, истории художественной культуры,
общественной мысли.
Представляется заслуживающим особого
внимания и одобрения предложение проф.
П.И. Острикова, внесенное в ходе работы
’’круглого стола”, максимально сконцентри¬
ровать чтение лекционных курсов и прово¬
дить семинарские занятия после прослуши¬
вания лекционного курса и сдачи экзамена
по новой истории4. Думается, что при такой
последовательности учебного процесса
возрастет эффективность семинарских заня¬
тий и высвободится необходимое время для
самостоятельной работы студентов.
Л.А. Зимулина
кандидат исторических наук,
доцент, зав. кафедрой всеобщей истории
Владимирского государственного
педагогического института
4 Там же, с. 200.
212
ОБЗОР ПИСЕМ ЧИТАТЕЛЕЙ
В письмах, адресованных в редакцию *
журнала "Новая и новейшая история", чи¬
татели весьма заинтересованно откликаются
на публикуемые в нем материалы, отмечают
их достоинства и недостатки, высказывают
критические замечания. Отвечая на вопросы
анкеты, опубликованной в № 4 за 1990 г.,
"каким вы хотели бы видеть журнал" и
"какие темы и проблемы вы считаете необ¬
ходимым обсудить на страницах журнала",
читатели пишут, что в настоящее время, в
условиях резкого возрастания интереса к
истории, который удовлетворяется главным
образом публицистикой и научно-популярной
литературой, они хотели бы видеть в жур¬
нале глубоко научную, основанную на со¬
поставлении самых различных точек зрения,
с привлечением новых, ранее недоступных
источников разработку актуальных вопросов
истории. При этом подчеркивается, что надо
отходить от рассмотрения исторического
процесса исключительно сквозь призму со¬
циально-экономических факторов и классо¬
вого анализа, от сугубо идеологизирован¬
ного подхода к истории различных клас¬
сов и партий.
П.Ш. Чхартишвили (г. Москва) считает,
что журнал должен знакомить читателя с
современной немарксистской исторической
мыслью, шире публиковать статьи не только
западных исследователей (появление кото¬
рых в журнале благожелательно отмечают
читатели), но и тех историков из стран Вос¬
точной Европы, которые получили доступ
к печати в своих странах лишь после рево¬
люционных событий 1989 г.
Ю.В. Аксенов (г. Казань) хочет видеть
журнал "подлинно научным и в то же время
интересным, широко читаемым, дающим
знания по широкому кругу вопросов новой
и новейшей истории". Он считает необходи¬
мым больше печатать материалов по важ¬
нейшим проблемам отечественной истории,
ибо история нашей страны есть неотъемле¬
мая часть всемирной истории. Очень важно,
по мнению читателя, уделить больше вни¬
мания внешней политике России, рассказать
о видных российских дипломатах - А.П. Из¬
вольском, Н.К. Гирсе, Н.Г. Гартвиге и др.
Читатели призывают редакцию смелее ста¬
вить "острые" вопросы, поднимать ранее
запретные темы, которые еще не нашли отра¬
жения в советской исторической литературе.
Так, В.К. Зимин (г. Сочи) пишет: "Хоте¬
лось-бы прочитать в журнале статьи о граж¬
данской войне в Греции в 1946-1949 гг.,
о политике СССР в Иране в 1945-1946 it.,
а также вновь вернуться к вопросу об
"экспорте революции", но уже на материале
40-60-х годов". И.П. Горащук (г. Черновцы)
просит опубликовать статью с рассмотрением
всех обстоятельств, сопутствовавших вхож¬
дению Северной Буковины в состав СССР
в 1940 г.
Многие читатели в письмах отмечают
важность как отдельных публикуемых мате¬
риалов, так и журнала в целом. "Журнал
мне нужен для работы, учебы, наконец, его
читают в нашей семье", - пишет Л.В. Мата-
сова (г. Москва).
Среди подписчиков журнала значительную
часть составляют преподаватели истории сред¬
ней школы. Они сообщают, что журнал
"является первым помощником в работе"
(Г.Р. Лепилова, г. Кизляр Дагестанской
АССР); "в нем, безусловно, много интерес¬
ного и для учителя и для учащихся"
(А.А. Маслов, с. Сопыч Сумской области);
"журнал очень помогает в преподавании
истории в старших классах, дает возмож¬
ность изложить современный взгляд на
многие сложные проблемы истории"
(Т.М. Компанцева, г. Бишкек). В то же
время учителя отмечают некоторый "пере¬
кос" в количестве публикаций в пользу
истории Германии и США и недостаточное
количество материалов по Испании, Италии,
Латинской Америке, "малым странам"
Европы - Греции, Нидерландам, Португалии.
Не хватает статей, поднимающих важные
теоретические проблемы - соотношение
революции и эволюции, история культуры
в широком смысле слова, роль интеллиген¬
ции в историческом процессе, история раз¬
личных религиозных учений и др. Некоторые
дискуссии, ведущиеся на страницах жур¬
нала, мало связаны с важнейшими вопроса¬
ми развития исторической науки.
Учителя обращаются с просьбой чаще
помещать научные биографии выдающихся
людей, вновь на конкретных примерах пос¬
тавить вопрос о роли личности в истории,
ибо, как замечает О.Д. Третьякова (г. Вла¬
димир) , "о многих замечательных отечест¬
венных и зарубежных общественных и поли¬
тических деятелях мы очень мало знаем.
В школьном курсе новой истории речь идет
в основном о руководителях революцион¬
ных событий, а новейшая история предстает
на редкость обезличенной".
Что касается преподавания новой и но¬
вейшей истории в вузах, то в письмах неод¬
нократно отмечается тревога за состояние
изучаемой дисциплины: сокращается коли¬
213
чество часов на изучение новой и новейшей
истории, вузовские программы и учебники
неизбежно отстают от жизни, не отражают
современной точки зрения на многие проб¬
лемы, в чтении ряда курсов все еще сохра¬
няются односторонность и схематизм, прису¬
щие и многим работам советских истори¬
ков. Эти мысли пронизывают публикуемые
в настоящем номере журнала выступления
преподавателей высшей школы.
К.и.н. Л.А. Зиму л ин а, зав. кафедрой
всеобщей истории педагогического инсти¬
тута (г. Владимир), считает, что "повышению
фундаментализации образования может спо¬
собствовать историко-культурный подход к
изучению истории зарубежных стран", в
частности курс "История мировой культу¬
ры". На страницах журнала "Новая и но¬
вейшая история" преподаватели хотели бы
видеть "более широко представленными
исследования, являющиеся плодом сов¬
местного творческого поиска историков,
литераторов, юристов, искусствоведов. Чрез¬
вычайно актуальной и значимой представ¬
ляется, например, проблема воздействия
социокультурных утопий эпохи Просвещения
на социально-политическую практику как
революционного, так и контрреволюционно¬
го лагеря в период Великой французской
революции".
Профессор кафедры всеобщей истории пе¬
дагогического института им. И. Г. Петров¬
ского (г. Брянск) В.П. Викторов привлекает
внимание к изучению истории бывших со¬
циалистических стран Восточной Европы
после второй мировой войны. "Длитель¬
ное время оно определялось потребностями
идеологии, - пишет он. - Учебная и науч¬
ная литература страдали схематизмом и
субъективизмом, а порою и прямыми иска¬
жениями происходивших там исторических
событий... Глубокие социально-экономичес¬
кие и политические перемены, охватившие
страны Восточной Европы на рубеже 80-
90-х годов, заставляют по-новому взглянуть
на весь ход их исторического разбития в изу¬
чаемый период". Отдав должное публика¬
ции в журнале в 1990 г. очерков Ю.С. Гирен¬
ко "Иосип Броз Тито. Политическая био¬
графия" (№ 2, 3), В.Л. Мусатова "Янош
Кадар и время реформ в Венгрии" (№ 3),
В.И. Потапова "Судьба диктатора Н. Чаушес¬
ку" (№ 4), проф. В.П. Викторов считает,
что эти работы "явно не исчерпывают всей
глубины поднимаемых в них проблем".
К активизации разработки вопросов исто¬
рии стран Восточной Европы в журнале при¬
зывает и доцент кафедры всеобщей истории
Вологодского педагогического института
Б.В. Петелин: "Перемены, происходящие в
мире, и прежде всего в Восточной Европе,
поставили перед преподавателями новейшей
истории немалые трудности и проблемы.
Имеющиеся на сегодня учебные пособия,
программы (выпуска 1984 г.) разошлись
с реальной действительностью, преподава¬
тель не имеет и документальных материалов.
Такое, прямо скажем, незавидное положе¬
ние не может не сказаться на подготовке
студентов. Хотелось бы, чтобы журнал "Но¬
вая и новейшая история" помог в этом отно¬
шении преподавателям вузов?.
Ответом журнала на эти и ряд других пи¬
сем явилась публикация в 1991 г. статей
ВЛ. Мусатова "Восточная Европа: процесс
перемен” (№2) и В.К. Волкова "Новые
тенденции в развитии исторической мысли
в странах Центральной и Юго-Восточной
Европы" (№ 4), в которых дан анализ рево¬
люционных событий 1989 г. в этих странах и
идущего в них обновления политической и
духовной жизни.
Как показывают письма, среди опубли¬
кованных материалов наибольший интерес
вызывают те статьи и документальные очер¬
ки, которые поднимают новые, малоизучен¬
ные темы, привлекают внимание новизной
поставленных вопросов, использованием ори¬
гинальных, ранее недоступных, прежде всего
архивных, материалов. Так, в письмах чи¬
тателей отмечается интересная постановка
вопроса, оригинальная источниковая база
напечатанных в 1990 г. статей и документаль¬
ных очерков В.С. Парсадановой "К истории
катынского дела" (№ 3), В.В. Костикова
"Максим Горький и эмиграция: неизвестные
страницы истории" (№ 1), А.А. Ахтамзяна
"Военное сотрудничество СССР и Германии
в 1920-1933 гг. (по новым документам)"
(№ 5), Г.И. Чернявского "X. Раковский на
судебном фарсе 1938 г." (№ 4), статьи
К.К. Ширини ’Троцкий и Коминтерн"
(1991,№1).
Очерк Л.Л. Лисюткиной "Подвиг и траге¬
дия Рауля Валленберга" № 1; 1990) был
одной из первых советских лубликаций о
судьбе шведского дипломата, выполнявшего
в Венгрии гуманную миссию по спасению от
фашистов тысяч обреченных людей. Он выз¬
вал живейший интерес. Скорбя о смерти
Валленберга в советской тюрьме, читатели
просили рассказать о Валленберге более
подробно, привести новые документы, если
они обнаружатся. Однако автор одного из
писем, О.С. Орловский (г. Минск), полагает,
что следовало сказать не только о деятель¬
ности Валленберга, но и о том, что заявившая
о своем нейтралитете Швеция отнюдь не была
214
нейтральна, а помогала фашистской Гер¬
мании: ”В ходе 1939-1944 гг. через терри¬
торию нейтральной Швеции проходили целые
составы с немецкими дивизиями, которые
затем сражались против наших войск. Сколь¬
ко от них погибло наших солдат, и почему же
никто из историков не поднимает эту тему?”
Очевидно, что здесь смешаны два вопроса -
о подлинной роли шведского ’’нейтралитета”
в годы второй мировой войны и о безуслов¬
но гуманной, получившей признательность
во всем мире деятельности Валленберга.
Ряд материалов вызвал критические
отзывы читателей. Так, высоко оценивая
новую рубрику журнала ’’Советские исто¬
рики”, в которой напечатаны очерки о
Н.М. Лукине, Е.В. Тар ле, А.И. Молоке,
А.С. Ерусалимском, ЯЛ. Кранцфельд
(г. Харьков) выражает несогласие с некото¬
рыми положениями статьи Е.И. Чапкевича
’’Страницы биографии академика Е.В. Тарле”
(№ 4, 1990 г.), прежде всего относящимися
к послевоенным годам жизни Евгения Вик¬
торовича. Хорошо знавший Тарле и общав¬
шийся с ним в эти годы автор письма в ре¬
дакцию возражает против слов Е.И. Чапке¬
вича, что Тарле жил в состоянии ’’глубокой
психологической травмы”, а после разгром¬
ной статьи в ’’Большевике” (1951 г.) о
’’Нашествии Наполеона на Россию” находил¬
ся в состоянии ’’растерянности” и ’’чувство¬
вал себя потерянным”. ’’Никакой растерян¬
ности, ’’потерянности” после появления
статьи Кожухова в ’’Большевике” Е.В. не чув¬
ствовал и вполне владел обстановкой, -
пишет Я.Л. Кранцфельд. - Он ожидал уси¬
ления давления на него со стороны Стали¬
на, поскольку сопротивление Е.В. требова¬
ниям Сталина приступить к написанию ’’Исто¬
рии Великой Отечественной войны” (третьей
части трилогии) становилось все более упор¬
ным. Важным признаком этого усиления
была и ситуация, возникшая с изданием
готовой первой части трилогии - ’’Северная
война”, которую никто не хотел печатать.
После долгих переговоров рукопись осела
в ’’Соцэкгизе”, где без движения проваля¬
лась семь-восемь лет... Выпад против
’’Нашествия Наполеона” - второй части
трилогии - был, таким образом, логическим
продолжением событий”. Но Тарле ”вел
острую борьбу за право писать то, что он
хочет”.
ЯЛ. Кранцфельд считает также, что сло¬
ва о ’’страхе”, в котором жил Тарле,
не имеют никаких оснований. ’’Наоборот,
образ жизни Е.В., его по ведение свидетельст¬
вовали об обратном. В своих квартирах -
коммунальной в Москве в ’’Доме на набе¬
режной”, куда входили под пронизывающим
взглядом вахтерш, и в изолированной ле¬
нинградской, и на даче в Мозжинке под
Звенигородом - он принимал и оставлял
у себя на время немногочисленных тогда еще
освобожденных на поселение узников
ГУЛАГа, реэмигрантов из Западной Европы
и иностранцев; без предварительных согла¬
сований посещал посольства, переходил с
языка на язык в небезопасных телефонных
разговорах, не отрекался от живших за гра¬
ницей родных братьев. Пренебрегая прави¬
лами ’’спецхрана”, не прятал от гостей
’’вражескую” прессу, прося только: ”Не уно¬
сите, а то мне попадет!” - и смеясь при
этом. Когда был арестован И.М. Майский,
дом Тарле оставался открытым для его
близких. Это только то, что вспомнилось”.
Думается, что воспоминания Я.Л. Кранц-
фельда значительно дополняют портрет ака¬
демика Е.В. Тарле.
Привлекают внимание читателей и мате¬
риалы рубрики ’’Публикации:” А.А. Иоффе:
революционер и дипломат” (№ 3, 1990 г.),
работа Л. Троцкого ’’Наши разногласия”
с развернутым комментарием (№ 2,1990 г.).
Однако ряд читателей справедливо заме¬
чает, что в рубрике ’’Публикации” должны
помещаться преимущественно архивные или
до сих пор не вводившиеся в научный обо¬
рот материалы, а не подборки из переводов
опубликованных на Западе книг. В связи
с этим к. и.н. П.М. Золин (г. Новгород)
высказывает замечания по поводу публи¬
кации ’’Возвращение В.И. Ленина в Россию
в 1917 г.” (№ 3, 1990 г.), представляющей
собой перевод документов из германского
секретного архива, изданных немецким
исследователем В. фон Хальвегом в 1957 г.
”В последние два-три года, - пишет он, -
журнал ’’Новая и новейшая история” дал
читателям ценнейшую массу добротного исто¬
рического материала, позволяющего более
объективно и основательно освещать диа¬
лектику сравнительно недавнего прошлого
человечества”. К сожалению, продолжает
читатель, в данной публикации отобран лишь
21 из 100 документов, изданных Хальвегом.
Поэтому ’’трудно принять за истину поло¬
жение, высказанное в предпосланном им от
редакции обзора основной литературы по
проблеме, о том, что сборник В. Хальвега
стал опровержением исследований, ’’пытав¬
шихся обвинить Ленина в шпионаже в пользу
Германии, требовавших предания его суду
как немецкого агента”. Документы сбор¬
ника лишь подтверждают часть таких обви¬
нений. ... Однако это были реалии большой
политики не только России и не столько
215
России*'. В связи с. этим П.М. Золин пред¬
лагает ’’обратить более пристальное внимание
на финансовое и прочее участие в револю¬
ционных событиях в России - США, Англии,
Франции, Австрии, Швейцарии и еще группы
стран. Необходимо тщательнее посмотреть,
за счет чего пополняли свои кассы и вели
издания другие политические партии Рос¬
сии, за счет чего улучшали свое благосостоя¬
ние некоторые их лидеры**.
А.П. Черепанов (р.п. Тальменка Алтайско¬
го края) среди материалов, посвященных
истории фашизма, особо выделил очерк
Б.Л. Хавкина ’’Генрих Гиммлер" (№ 1,
1991 г.), заметив, что до последнего вре¬
мени советская историческая наука практи¬
чески не занималась историей СС - неотъем¬
лемой частью истории германского фашизма.
Он внес некоторые уточнения по фактичес¬
кому материалу очерка.
Читатели высказывают также замечания
по публикуемым рецензиям, призывают ре¬
цензентов более критически оценивать вы¬
шедшие книги. К сожалению, комплимен-
тарность, боязнь обидеть коллег или же
отсутствие анализа, аннотационность все еще
присутствуют на страницах журнала. С.А. Кон¬
ников (с. Лебединка Воронежской обл.)
остался неудовлетворен рецензиями на учеб¬
ник для вузов ’’История новейшего времени
стран Европы и Америки: 1918-1945**
(М., 1989), помещенными в № 5, 1990 г.
Хотя в первой рецензии (Г.И. Чернявского и
В.Л. Козлитина) отмечается "весьма нечет¬
кая позиция авторов учебника в характе¬
ристике современной эпохи" и "общемето¬
дологическая непоследовательность" учеб¬
ника, второй рецензент, Е.И. Попова, счита¬
ет, что учебник "в целом успешно решает
задачу обновления курса новейшей истории".
Остаются неясными и оценки понятия "об¬
щий кризис капитализма" в учебнике. "По¬
чему так упорно сохраняются неверные
представления? - спрашивает С.А. Конни¬
ков. - В учебнике общий кризис капита¬
лизма трактуется как реальность. Но мы ви¬
дим, что та общественная система, которую
мы называем капитализмом, отнюдь не по¬
гибает, как об этом твердит теория, а транс¬
формируется. В рецензии следовало бы об
этом прямо сказать**.
В ряде писем высказывается сожаление,
что редакция перестала печатать заметки о
книгах. "Даже небольше рецензии аннота¬
ционного характера, оперативно опублико¬
ванные и дающие представление о книге, -
пишет А.В. Михайлов (г. Сызрань), - важны
для преподавателей и просто интересующихся
историей - тех, кто живет в периферийных
городах, куда не все книги быстро доходят,
если вообще доходят".
И последнее, на чем необходимо остано¬
виться. В редакцию поступает множество
писем с жалобами на плохую доставку журна¬
ла "Новая и новейшая история". За 1990 г.
многие подписчики получили лишь 2-3 номе*
ра. ”Я люблю ваш журнал, раньше читала
его в библиотеке, а в прошлом году выпи¬
сала. И что же? Получила лишь два номера
за 1990 г. - № 1 и 5", - обращается в редак¬
цию учитель истории О.В. Пряжникова (Мос¬
ковская область). ’’Помогите найти то звено,
которое свяжет оборвавшуюся цепочку меж¬
ду редакцией и читателем," - пишет Л.П. По¬
пова (г. Видное Московской области), сооб¬
щая, что не получила многих номеров. К сожа¬
лению, это звено - почтовое ведомство, не под¬
чиняющееся ни коллективу журнала, ни из¬
дательству ’’Наука’*, ни подписчику.
Редакция сообщает, что журнал выходит
регулярно по графику, точно в срок. Однако
в результате плохой работы "Союзпечати”
и почты многие номера не доходят до подпис¬
чиков или доставляются им с большим опоз¬
данием. Просим читателей обращаться в поч¬
товые отделения и требовать доставки жур¬
нала.
Мы благодарим всех приславших отклики
на материалы нашего журнала. Все предло¬
жения читателей редакция внимательно рас¬
сматривает и старается учесть их в своей
работе.
216
Факты, события, находки
© 1991 г.
РУССКИЙ В ПАМПАХ АРГЕНТИНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
Летом 1837 г. небольшая группа путе¬
шественников пересекала Южную Америку
по аргентинской пампе - от Кордильер до
Буэнос-Айреса1. С раннего утра и до поздне¬
го вечера они не слезали с коней, пробираясь
по равнине, где на 30-40 километров в окру¬
ге не встретить ни одного человека. Во главе
этого смелбго по тем временам путешествия
стоял русский исследователь Платон Алек¬
сандрович Чихачев.
Как оказался наш соотечественник в
глубинных районах Аргентинской Респуб¬
лики? Что знаем мы о нем?
Имя Платона Александровича Чихачева
долгое время находилось как бы в тени
славы его старшего брата, знаменитого
исследователя Алтая и Средней Азии
Петра Александровича Чихачева. Правда,
воспоминания Платона Чихачева о его поезд¬
ке в Аргентину привлекали внимание исто¬
риков. В 1967 г. Центр латиноамериканских
исследований Техасского университета опуб¬
ликовал его воспоминания о поездке в эту
страну (на английском языке)1 2. Хотя при
издании были допущены неоговоренные про¬
пуски, отсутствовали комментарии и пред¬
метный указатель, без сомнения, эта амери¬
канская публикация впервые осветила одну
из интереснейших страниц истории русских
исследований в Латинской Америке. Авторы
двух предисловий к книге - директор Цент¬
ра Джон Ан дж ел ли и аргентинский историк
Роберто Гарсия Пикто - отметили большую
ценность труда Чихачева в историческом и
этнографическом плане, важность его наблю¬
дений для современного географа. Тогда же
сочинение Чихачева было переведено на ис¬
панский язык для публикации в Институте
1 Пампа (от испан. pampa, множ, число
pampas), иногда в русской литературе не¬
точно ’’пампасы”, - обширные равнинные
территории в Южной Америке с преобла¬
данием травянистой растительности.
2Chikhachev Р.А. A Trip Across the Pampas
of Buenos Aires (1836-1837). Lowrence, 1967.
исторгнеских исследований Эмилио Равиньи-
ни в Буэнос-Айресе.
В СССР наследие Платона Чихачева под¬
робно еще не изучено, хотя основные этапы
его жизни и деятельности освещены в моно¬
графии В.В. Цыбульского3. Хотелось бы
воскресить историю его путешествия по
Латинской Америке и познакомить с ней
советского читателя.
Платон Чихачев родился в 1812 г. в Гатчи¬
не, где его отец осуществлял ’Традское прав¬
ление” и Тлавное смотрение над дворцом и
принадлежностями к оному”. Мать, урож¬
денная Бестужева-Рюмина, кузина одного
из руководителей восстания декабристов
Михаила Бестужева-Рюмина, оказала боль¬
шое влияние на воспитание и образование
двух своих сыновей. Вскоре семья перееха¬
ла в Царское Село. В доме часто говорили
о политике, и маленький Платон уже тогда
мог впервые слышать столь популярные в
20-е годы имена Боливара и Сан-Мартина -
руководителей Войны за независимость ис¬
панских колоний в Америке.
Получив прекрасное домашнее образова¬
ние, Платон Чихачев поступил на военную
службу, принимал участие в войне с Турцией
1828-1829 гг. и в польской кампании
1830-1831 гг., в 1829 г. был произведен в
офицеры. Но военная карьера тяготила его.
Выйдя в 1833 г. в отставку, Чихачев решил
отправиться в Америку. Мысль об этом
возникла у него еще в армии, когда он про¬
читал книгу выдающегося немецкого естест-
воиспытателя Александра Гумбольдта о его
пятилетием путешествии по Южной Америке
(1799-1804). На это решение оказало
влияние также знакомство Чихачева с рабо¬
тами Герера по истории инков, возможно,
и с дневником Чарльза Дарвина о круго¬
светном плавании на корабле ’’Бигль”.
”Желая узнать Новый Свет во всем его
пространстве от Канады до мыса Горн, -
писал Чихачев, - я решился рассмотреть и
^Цыбульский В.В, Петр Александрович
и Платон Александрович Чихачевы. М., 1988.
217
(1812-1892)
изучить в различных видах эту исполинскую
природу и это юное общество”4. В 1835г. Чи-
хачев, первый русский исследователь Амери¬
ки, начал свое продолжительное по времени
и расстоянию путешествие. Из Петербурга он
отправился в Великобританию, затем в
Италию и из Палермо на американском
судне отплыл в Филадельфию. Более года
он ездил по Северной Америке, посетил
Великие озера, затем опустился в долину
Миссисипи и Огайо, несколько месяцев
пробыл в Мексике и на Кубе, затем морем
добрался до Гуаякиля, главного порта Эк¬
вадора.
Отсюда начался новый - южноамерикан¬
ский этап его путешествия. Он решил пере¬
сечь весь материк от Тихого океана до Ат¬
лантического. Но внутренние междоусобицы
в Перу не позволили Чихачеву использовать
дорогу через Лиму и Куско, поэтому он
решил избрать более удобный, как ему ка¬
залось, путь - через пампы Аргентины. Доп¬
лыв в начале 1837 г. до чилийского пор¬
та Вальпараисо на английском фрегате,
молодой русский путешественник пренебрег
предостережениями осторожных британцев,
предупреждавших его о возможных труд¬
ностях, и решил добираться до берегов
Атлантики напрямик через пампы, взяв в
спутники группу проводников.
Летом 1837 г., перейдя Кордильеры,
Чихачев вступил на территорию Аргентины.
Ла-Платская низменность - аргентин¬
ская пампа - потрясла его. Огромное рав¬
нинное плато ”низкой пампы”, тянущееся
на сотни километров, и более пересеченный
рельеф ’’высокой пампы”, куда равнинные
пространства вклиниваются длинными язы¬
ками, остались в его памяти на всю жизнь.
В воспоминаниях о путешествии в Ар¬
гентину, напечатанных после возвращения
в Россию в 1844 г., Чихачев сравнивает
пампу со степью между Днепром и Волгой,
рассуждает о роли и месте равнин в истории
и экономике Аргентины, описывает природу
пампы, ее флору и фауну. При этом важно
отметить, что по сути Чихачев был не только
первым русским, посетившим Аргентину,
проникшим в пампы, но и первым европей¬
ским исследователем, подробно описавшим
великие степи Аргентины, хотя некоторые
европейцы уже посещали пампу и даже
оставили воспоминания о своем пребывании
там. Так, в 1826 г. схожее путешествие
предпринял англичанин Фрэнсис Хэд.
Главный герой повествования Чихачева -
гаучо, независимый сын пампы, вольный
наездник и скотовод. Гаучо принимали ак¬
тивное участие в Войне за независимость,
наводя страх на войска колонизаторов,
Гаучо, пишет Чихачев, - сама жизнь и душа
пампы: ’’Бесстрашный, ловкий, своевольный,
но коварный, беспечный, всегда преданный
всем порывам страстей, гаучо не знает ни в
чем других пределов, кроме океана, - дру¬
гой узды, кроме своей дикой воли.. . кидает¬
ся один, на диком коне, в неизмеримую даль
своих равнин и пробегает невероятные для
европейца расстояния, преследуя страуса или
льва. Охотничьей добычи своей он не продает,
он презирает деньги и не знает цены им:
были бы ему только крепкий арчак, шпоры,
соль, пахиты да иногда мате. Пончо состав¬
ляет всю его одежду”5. Сравнивая гаучо с
русскими обитателями степей, Чихачев заме¬
чает: ’’Гаучи - превосходные всадники:
они так же твердо держатся в седле, как и
наши казаки и калмыки, но превосходят
их ловкостью и грациозностью”6.
Вникая в каждую деталь жизни гаучо,
вплоть до описания их кухни, способов
охоты, русский путешественник уделил в
своих очерках также особое место вообще
4 Чихачев Пл А. О пароходстве и озерах
в Северной Америке. - Отечественные запис¬
ки, 1839, т. III, отд. II, с. 54.
s Чихачев Пл А. Поездка через Буэнос-
Айрейские пампы. СПб., 1844, с. 6.
•Там же, с. 32-33.
218
системе хозяйствования в пампе, эстансиям
(поместьям), экономическому "наследству"
Испании и английскому влиянию на Ла-Плате.
Рассказывая о гаучо, Чихачев не мог
пройти мимо главной грозы аргентинских
степей - индейцев: "Их нападение - набег
тропического урагана, оно опустошает и
истребляет все до корня. Они - 6kQ этих
стран, и один рассказ о их кровавых подви¬
гах приводит в трепет не только одинокого
странника, но и самого гаучо"7. Чихачев
подробно рассказал о быте, образе жизни
индейцев, их верованиях, о системе укреп¬
лений против их набегов, хотя встречаться
ему удалось лишь с пленными.
Первый привал в утомительном пути
через пампу Чихачев сделал в Мендосе.
Город понравился ему более других, встре¬
ченных на пути. "Мендоса уже положением
своим отчуждена от всего света, но, впрочем,
щедрая природа, благодатное небо, поэзия
созерцательной жизни, понятной лишь под
этими таинственными широтами, - чего боль¬
ше для краткой жизни человека?" - идил¬
лически вопрошал русский путешественник.
Он был приятно поражен тем гостеприимст¬
вом, с которым его встретило мендосское
общество. Была устроена тертулия (вече¬
ринка) в честь русского гостя, "состояв¬
шая из добродушных, но довольно просто¬
ватых мужчин и очаровательных женщин,
которые, не обращая внимания на мое
иностранное обращение, приняли меня с той
неподдельной любезностью и радушием,
которые так редко встречаются у чопорных,
скучных и скучающих идолов наших сало¬
нов"*.
После такого обхождения Чихачев решил
продлить свое приятное пребывание в этом
городе/ Лишь курьер чилийского прави¬
тельства, уезжавший в Буэнос-Айрес, вывел
его из столь очарованного состояния. Он мог
стать удобным попутчиком в оставшейся
части пути. Но если Мендоса показалась
Чихачеву настоящим раем, то противополож¬
ное впечатление произвел на него лежавший
на пути Сан-Луис, который, по мнению Лиха¬
чева, лишь по недоразумению можно было
назвдть провинциальным центром. Неприят¬
ное впечатление от самого города усугуби¬
лось встречей с местным коррехидором,
принявшимся мучить путешественника дема¬
гогическими разговорами о патриотизме
и федерализме. С легкой иронией и юмором
наш соотечественник дал зарисовку этой
встречи, которая, вместе с тем, заставила
его всерьез задуматься над судьбами страны.
Внутриполитическая жизнь Аргентины
уже на протяжении многих лет определялась
борьбой между унитариями - сторонниками
централизованной власти - и федералистами,
выступавшими за широкую автономию про¬
винций. Чихачев писал: "Сложные формы
федерального правления - совершенная не¬
лепость", поскольку они приводят к беско¬
нечным распрям и смутам9.
В то время в Аргентине правил захватив¬
ший власть генерал Росас, которому конгресс
в 1835 г. официально предоставил диктатор¬
ские полномочия. Кровавые походы Росаса
против индейцев, борьба федералистов и
унитариев сотрясали страну. Идеалистически
интерпретируя события в Аргентине в то
время, Чихачев видел трагедию гражданской
войны в этой стране в хаосе мыслей, искаже¬
нии принципов Просвещения, захвате власти
людьми, не способными к государственной
деятельности, но претендующими при этом
на всезнание.
После многотрудного 250-мильного пере¬
хода Чихачев достиг, наконец, Буэнос-Айреса.
Будучи тонким наблюдателем, он велико¬
лепно характеризовал политическую и эконо¬
мическую жизнь в городе, где создаются и
решаются все проблемы Аргентины: "Нет
спокойствия, нет домашней тишины, никто
не надеется на завтрашний день, всякий спе¬
шит воспользоваться тем, что у него под ру¬
кой". Анархия, господство культа наживы
и стремление "урвать” кусок побольше -
таковы основные черты жизни города, по
словам Чихачева. Характеризуя политичес¬
кое положение в Буэнос-Айресе эпохи Ро¬
саса, он писал: "Вообще, общество здесь
в совершенном разброде, что одни женщи¬
ны еще помышляют о соглашении полити¬
ческих партий и кое-как поддерживают
связи родства и дружбы"10. Он считал дик¬
татуру Росаса трагическим последствием
Войны за независимость и уделил довольно
много места в своем сочинении рассужде¬
ниям о последствиях испанского завоевания
Нового Света, о мотивах Майской револю¬
ции 1810 г., положившей начало освобож¬
дению вице-королевства Ла-Платы от испан¬
ского господства, и ее дальнейшем развитии.
Сын своего времени, русский аристократ,
Платон Чихачев, несмотря на различные
субъективные оценки политических про¬
цессов, протекавших на континенте, верил
7 Там же, с. 8.
•Там же, с. 29-30.
’Там же, с. 31-32.
10Тамже, с. 67-72.
219
в консолидирующую роль монарх ических
начал для республик Южной Америки и
выражал надежду на объединение сил Ис¬
панской Америки как залога их могущества
и благосостояния перед лицом всего осталь¬
ного мира11.
По возвращении в 1838 г. в Европу пред¬
приимчивый путешественник задумал было
написать целую книгу о своем пребывании
в Америке, но его дневниковые записи были
утеряны в Париже. Несмотря на это, сам
А. Гумбольдт высоко оценил его путешест¬
вие и во время пребывания в России пред¬
ставил его Николаю I как опытного ученого.
К сожалению, архив Чихачева утрачен и
отсутствуют сведения о нем в аргентинских
архивах и библиотеках1 а. Единственным
11 Памяти Пл.А. Чихачева. Речь акад.
Н.И. Кошкарова 15 (27) ноября 1892 г.
СПб., 1892, с. 2.
Чистякова Е.В. Контакты России с
народами Латинской Америки. М., 1980,
с. 5.
источником, повествующим о его пребыва¬
нии в Аргентине, является статья, опублико¬
ванная им в журнале ’’Отечественные запис¬
ки”1 3 в 1844 г. и тогда же вышедшая в свет
отдельным оттиском. Редакция журнала ре¬
комендовала ее к печати в качестве "живой,
ученой и любопытной статьи известного пу¬
тешественника".
Записки Платона Чихачева о путешествии
в Аргентину были первым описанием этой
страны, сделанным русским путешествен¬
ником, они несли большую научно-познава¬
тельную нагрузку, а его сравнения пампы и
российских степей, описание растительного
и животного мира, средств сообщения,
поселений, жизни гаучо и индейцев, другие
наблюдения делают их интересными и для
нынешнего исследователя.
Е.Н.Дик
1 ’Отечественные записки, 1844, т. XXXIV,
отд. П, с. 1-77.
220
Научная жизнь
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
"1941-1945 гг.: УРОКИ ВОЙНЫ И СОВРЕМЕННЫЙ МИР"
16—17 апреля 1991 г. в Академии общест¬
венных наук (АОН) ЦК КПСС проходила
работа международной конференции, посвя¬
щенной изучению уроков второй мировой
войны. Ее организаторами выступили Ака¬
демия наук СССР, АОН ЦК КПСС, клуб
"Мюльхаймская инициатива”, соучредителя¬
ми которого являются ’’Литературная газе¬
та** (СССР) и Евангелическая академия
Рейнланда (г. Мюльхайм-на-Руре, ФРГ), а
также. Институт военной истории Министер¬
ства обороны СССР, Общество дружбы
СССР - ФРГ. С приветственным словом к
конференции обратился вице-президент СССР
Г.И. Янаев. В ее работе вместе с учеными
приняли участие видные политические, воен¬
ные, религиозные и общественные деятели
из ФРГ, Китая, Болгарии, Монголии, Польши,
Румынии, Чехо-Словакии и СССР. Взгляд на
проблему, таким образом, не носил исклю¬
чительно научного характера, был много¬
сторонним, а общим знаменателем дискуссии
стали признаваемые всеми участниками
общечеловеческие ценности.
С докладами и сообщениями выступили:
президент ’’Мюльхайм ской инициативы",
бывший директор Института политических
наук Боннского университета проф.
Х.-А. Якобсен, глава евангелической церкви
Германии, депутат бундестага Ю. Шмуде,
ректор Евангелической академии в М.’« ль-
хайме проф. Д. Бах, презус-глава евангели¬
ческой церкви земли Северный Рейн-Вестфа-
лия П. Баер, социолог проф. Е. Вятр (Поль¬
ша), директор Института по исследованию
проблем мирового социализма Центра по
изучению проблем развития при Госсовете
КНР проф. Цзин Хуэй, ряд других видных
специалистов. С советской стороны основные
доклады сделали академик Г.Н. Севостьянов
и директор Института всеобщей истории
АН СССР д.и.н., проф. А.О. Чубарьян.
Помимо пленарных заседаний работа кон¬
ференции проходила в трех секциях. В первой
из них ("Война, всеобщая безопасность и
мир без образа врага") главное внимание
было сосредоточено на анализе причин вто¬
рой мировой войны, ее уроков, а также
уроков "холодной войны" и послевоенного
развития в целом. Участники второй секции
("Послевоенное развитие и строительство
общеевропейского дома") обсуждали глав¬
ным образом проблемы современной ситуа¬
ции и тенденции ее развития, в особенности
пути практической реализации идеи форми¬
рования единого общеевропейского дома.
В третьей секции ("Видение новых концегь
ций цивилизованных отношений между Вос¬
током и Западом") центром обсуждения
стали философско-этические и общеполити¬
ческие проблемы формирования новых, ци¬
вилизованных отношений между государства¬
ми на Европейском континенте и в мире в
целом.
Многие из участников говорили о необ¬
ходимости объективного изучения уроков
прошедшей войны, о важности их для нас¬
тоящего и будущего. При этом Д. Бах выс¬
казал мнение, что и взаимопонимание, и
примирение народов - участников войны
возможно лишь на основе извлечения уро¬
ков из прошлого, а не в отрыве от него.
В выступлениях многих немецких кол¬
лег (Д. Баха, Ю. Шмуде, П. Баера. Х.-А. Якоб¬
сена и др.) звучала мысль, что примирение
невозможно без признания исторической
вины немецкого народа. По их мнению,
вина за развязывание войны против СССР
лежит не только на гитлеровском руко¬
водстве, а и на немецком народе, поскольку
без согласия миллионов немцев война не
могла бы начаться. У немцев, по их утверж¬
дению, до сих пор сохраняется чувство
вины за те беды, которые война принесла
советскому народу. Сознавая и ощущая
эту вину, активисты "Мюльхаймской ини¬
циативы" обратились к советскому народу
с просьбой простить народ Германии.
Принимая эту постановку вопроса в
целом, советские участники, например член
союза писателей СССР Ф.Т. Моргун, обра¬
тили внимание на то, что и тогда не все
221
граждане Германии поддерживали войну
против Советского Союза.
В отношении причин войны участники
конференции были едины в главном: путь
к войне открыли нацистские идеи, идеи
шовинизма, завоевания "жизненного прост¬
ранства", а также исключавший другие
идеи режим тоталитарной диктатуры. Вой¬
на Германии против СССР была войной на
уничтожение с целью добиться мирового
господства. По мнению А. О. Чубарьяна,
наряду с ответственностью гитлеровской
Германии необходимо понять степень от¬
ветственности нефашистских держав, от¬
дать себе отчет в том, что следование запад¬
ных держав Своим эгоистическим интересам,
а также приверженность СССР идеологи¬
зированным схемам во внешней политике
привели к тому, что будущие союзники
по антигитлеровской коалиции не смогли
в конце ЗОх годов найти общий язык и
выработать единую платформу действий,
способных остановить фашистскую угрозу.
Среди уроков войны А.О. Чубарьян отметил,
в частности, что война показала удививший
весь мир феномен единства и сплоченности
советского общества. Идея защиты страны
объединила все слои населения; при этом
борьба с агрессором ассоциировалась тогда
и с национально-патриотшеской идеей, и с
защитой ценностей и завоеваний социализма.
Очень важный урок заключен в словах
Ш.де Голля о том, что в экстремальных
условиях водораздел не может и не должен
проходить между левыми и правыми, меж¬
ду радикалами и консерваторами: во главу
утла должны быть поставлены интересы
нации, ее величие и достоинство.
По убеждению Д. Баха, немецкий народ
сделал из уроков войны важные выводы;
идея общеевропейского дома стала и его
идеей. Д. Бах и Х.-А. Якобсен заверили:
объединенная Германия готова сделать все
для того, чтобы с немецкой земли никогда
больше не исходила угроза войны.
Участники конференции уделили большое
внимание урокам "холодной войны" и
всего послевоенного развития. Как напомнил
академик Г.Н. Севостьянов, помимо * ’холод¬
ной войны" в период после 1945 г. в мире
имело место более ста вооруженных конф¬
ликтов, в которых погибло около 30 млн.
человек, разрушению подверглись целые
страны. Для того, чтобы в будущем избежать
войн, необходимо изучать уроки и этих
конфликтов.
По мнению д.и.н., проф. 0-А. Ржешевско-
го (СССР), за развязывание "холодной вой¬
ны" несут ответственность как тогдашние
222
руководители США, сокрывшие от совет¬
ских союзников работы по созданию ядер-
ного оружия, так и тогдашние руководители
СССР.
"Холодная война", считает Д. Бах, приве¬
ла к искажениям в историографических
исследованиях второй мировой войны, и
потому историки пока еще в большом долгу
в смысле объективного исследования этих
проблем. Сегодня возрастает роль и значение
сотрудничества ученых в этой области.
По проблемам "холодной войны" высту¬
пили также В.В. Шелег (СССР) и проф. Т. Бу-
загу (Румыния). Оценки участниками кон¬
ференции сегодняшней ситуации были не¬
однозначными. Наряду с констатацией пози¬
тивных перемен в климате международных
отношений в ряде выступлений звучали и тре¬
вожные ноты. Р.А. Белоусов отметил, что
вызывает сожаление стремление некоторых
кругов в ФРГ как-то способствовать распа¬
ду СССР, что это не может содействовать
укреплению стабильности в Европе, Предста¬
вители Болгарии и Румынии отмечали, что
эти страны чувствуют себя сегодня даже в
меньшей безопасности, чем в то время, когда
Европа была расколота на противостоящие
блоки. Сегодня, по мнению выступавших,
в Восточной Европе существует реальная
опасность международных конфликтов и
даже локальных войн.
По оценке Й. Бобока (ЧСФР), сегодня
наряду с процессом ухода от конфронтации
по линии Восток-Запад происходит снижение
глобальной роли СССР и существует опреде¬
ленная опасность одностороннего повышения
роли США, даже их стремления установить
"Пакс американа", хотя такое состояние
мира и не может быть долговременным.
Говоря о перспективах мирового развития,
Й. Бобок отметил, что некоторые старые
силы будут отставать, а рядом с ними станут
формироваться новые центры силы. При
этом, если старые отношения при всей их
напряженности поддавались какому-то конт¬
ролю, то новые будут неконтролируемыми.
На поверхность будут выходить такие проти¬
воречия в Европе и других частях све^а, кото¬
рые долгое время были подавлены или скры¬
ты соревнованием двух самых мощных воен¬
но-политических блоков и их влиянием на
экономические отношения. Цзин Ху эй и
Шэн Тинфу (оба - КНР) считают, что сейчас
действует тенденция к становлению много¬
полюсного мира. По их мнению, между раз¬
ными полюсами в современном мире сущест¬
вуют сложные противормия, поэтому мечта
совершенно исключить войны нереалистична,
она остается лишь "благим пожеланием".
Китайские участники констатировали, что в
современном мире разрыв между богатыми
и бедными странами только увеличивается.
По мнению Цзин Хуэя, при таком положении,
когда развитие экономики различных стран
столь неравномерно, когда международный
порядок до такой степени нерационален, на
земном шаре не может быть мира и спокойст¬
вия.
Участники конференции излагали свои
идеи по вопросу о путях решения назревших
или назревающих проблем. П. Баер высказал
мнение, что революционные взрывы часто
приводят к катастрофам, а для сохранения и
дальнейшего обогащения гуманистических
ценностей нужно именно эволюционное раз¬
витие.
Й Х.-А. Якобсен, и А.О. Чубарьян выска¬
зали убеждение, что сегодня нет никаких
оснований для враждебности между совет¬
ским и германским народами. По мнению
Х.-А. Якобсена, в результате объединения
Германии выиграли все, а СССР приобрел
друга в лице всего германского народа.
При этом Германия твердо заявляет, что
она не претендует ни на какие земли за
пределами ее границ по их состоянию на
1990 г. Нужно, считает Х.-А. Якобсен, соз¬
давать совершенную структуру добрососед¬
ских советско-германских отношений, ибо
от их состояния зависит будущее не только
двух стран, а Европы в целом.
Предлагались и конкретные политичес¬
кие меры. Например, Й. Бобок высказал
мысль, что странам Восточной Европы вмес¬
то вступления в той или иной форме в НАТО,
полезно для общей безопасности создать в
Европе цепь нейтральных государств, вклю¬
чая Польшу, Чехо-Словакию, Австрию, Венг¬
рию и Югославию, которые на практике
осуществляли бы политику позитивного
нейтралитета с активным участием во всех
мероприятиях, связанных с хельсинкским
процессом. П. Баер выразил общую мысль
собравшихся, сказав, что существуют рам¬
ки, в которых сегодня действуют люди,
ответственные за судьбы цивилизации, и
что в этих рамках необходимо сотрудничать
при самых различных мировоззренческих
позициях.
Участники конференции договорились о
продолжении совместной работы, в частности
научных дискуссий и исследований.
А.Г. Сытин
ЧИТАЙТЕ В №6
Историческое познание и историческая теория
Московские судебные процессы и позиция лидеров компартий Западной Европы
Воспоминания главного маршала артиллерии Н.Н. Воронова
Александр 1 и Наполеон Бонапарт в Тильзите
Черногорский король Николай Петрович-Негош (1841—1921)
Бенито Муссолини
Династия Гогенцоллернов
Чакыров И. Тодор Живков
Гросс-адмирал Дениц К. Двадцать дней на посту главы государства
223
SUMMARIES OF ARTICLES
Academician I.D. Kovalchenko. Some Problems of the Methodology of History.
The author believes that prevailing in the past transient considerations in historical research persist
even today albeit in a changed, primitive-assessing way: things praised to the skies in the past are
now rejected and vice versa. In this connection the author deals in detail with the history of the October
Revolution in Russia, development of the social system brought about by this revolution, the role and
place of Marxism in the scientific cognition of human society.
M.T Meshcheryakov. The Communist Party of Spain and Comintern.
This is an analysis of relations between Comintern and the Communist Party of Spain in the
1930s when the party was strictly controlled by Comintern which determined its policy, practical
actions and membership problems. The article demonstrates how after the 7th Comintern Congress
and in particular during the civil war of 1936-1939 these relations changed and the Communist Party
of Spain got greater freedom of action in elaborating its own historical course though it remained
under the Comintern's control as well as under Stalinism's influence.
N.A. Vasetsky. How the 4th International Was Set Up.
In September 1938, near Paris, Leon Trotsky and representatives of some Trotskyite organisa¬
tions form various countries proclaimed the 4th International, adopted its Rules and the Programme.
Drawing on the materials from the Bulletin of Opposition, published since 1929, the author analyses
practical and theoretical work of Trotsky and his followers aimed at organising the "internationa¬
list left", as well as Trotskyism’s degeneration by the beginning of the Second World War.
V.V. Sogrin. Stages of American Conservatism.
Soviet historians’ interest in conservatism is quite justifiable since this phenomenon proved its
viability and is now going through a veritable Renaissance in many Western countries. Hence the
current political discussions over it in Soviet society. The article singles out four major stages in
the US conservatism’s history in the 18-20th centuries. At every stage American conservatism proved
to be a very competitive ideological and political strategy which had moved to the fore as a result
of a controversy between different philosophical trends resulted from the crisis of the UberaLKeyne-
sian model of state-monopoly regulation and the historical necessity in a new liberation of free enter¬
prise.
CONTENTS
Articles. Academician I.D. Kovalchenko. Some Problems of the Methodology of History.
M.T. Meshcheryakov. The Communist Party of Spain and Comintern. N.A. Vasetsky. How the 4th
International Was Set Up. V.V. Sogrin. Stages of Americal Conservatism. In the Depart¬
ment of History (USSR AS). Trends in the Historical Science. Programmes of Funda¬
mental Research. Problems of the History of the Cold War. A.A. Roshchin.
United Nations and the Cold War. Soviet Diplomacy and Questions of Postwar World Development.
Documentary Essays V.B. Ryazantsev. The Tragic Fate of the South-Western Front and
Its Commander-in-Chief M. Kirponos. L.S. Belousov. Mussolini: a Political Profile. Assistance
to the History Teacher. A.V. Potapov. The Crisis in the GDR in the 1980s and Reuni¬
fication of Germany. From a Foreign Book. W. Schirer. Barbarossa: Russia's Turn.
W. Schellenberg. Memoiren. Critiaue and Bibliography. Book Reviews. Let¬
ters to the Editor. Facts, Events, Findings. Scientific Life.
224
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
БЕЛОУСОВ Лев Сергеевич, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры
новой и новейшей истории исторического факультета Московского государственного уни¬
верситета им. М.В. Ломоносова, специалист по новейшей истории Италии, автор книг "Мо¬
лодежь Апеннин: выбор - в борьбе" (в соавторстве) (М., 1987), "Италия: молодежь против
фашизма. 1919-1945 гг." (М., 1987) и ряда статей по проблемам итальянского фашизма и
антифашистской борьбы.
ВАСЕЦКИЙ Николай Александрович, доктор исторических наук, автор монографий "В
конфликте с эпохой: троцкизм против реального социализма" (М., 1985), "От революционной
фразы к безрассудному авантюризму: критика внешнеполитической концепции современ¬
ного троцкизма’ (М., 1986), "Социализм и идеологическая борьба" (М., 1987) (на исп. яз.),
"Октябрь в борьбе идей" (М., 1987) и других работ по истории КПСС и советского общества.
КОВАЛЬЧЕНКО Иван Дмитриевич, действительный член АН СССР, академик-секретарь
Отделения истории АН СССР, автор монографий "Крестьяне и крепостное хозяйство Рязан¬
ской и Тамбовской губерний в первой половине XIX века" (М., 1959), "Русское крепостное
крестьянство в первой половине XIX века" (М., 1967), "Всероссийский аграрный рынок"
(в соавторстве) (М., 1974), "Методы исторического исследования" (М., 1987), "Социально-
экономический строй крестьянского хозяйства Европейской России в эпоху капитализма"
(в соавторстве) (М., 1988).
МЕЩЕРЯКОВ Марклен Тихонович, доктор исторических наук, профессор Академии
общественных наук при ЦК КПСС, автор монографий "Испания в огне" (М., 1972), "Вся
жизнь - борьба (о Хосе Диасе)" (М., 1978), "Коминтерн и Испанская республика" (М., 1981),
а также многих статей по новейшей истории Испании и проблемам рабочего движения.
ПОТАПОВ Андрей Владимирович, кандидат экономических наук, старший научный со¬
трудник Института международных экономических и политических исследований АН СССР,
специалист по экономике стран Восточной Европы, автор ряда научных работ.
РЯЗАНЦЕВ Валерий Борисович, главный редактор редакции военно-исторической литера¬
туры Военного издательства Министерства обороны СССР, член Союза журналистов СССР.
СОГРИН Владимир Викторович, доктор исторических наук, профессор, заведующий
отделом зарубежной историографии Института всеобщей истории АН СССР, главный редактор
журнала "Общественные науки". Автор монографий "Истоки современной буржуазной идео¬
логии в США" (М., 1975), "Идейные течения в Американской революции XVIII в." (М., 1980),
"Основатели США: исторические портреты" (М., 1983), "Мифы и реальности американской
истории" (М., 1986), "Критические направления немарксистской историографии США
XX века" (М., 1987).
2 р. 10 к.
Индекс 70620
В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ ’’НАУКА”
готовятся к печати:
ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ЛИТОВСКОЕ И РОССИЯ
ВО ВРЕМЯ ПОЛЬСКОГО "ПОТОПА". 1655-1656 гг.
1992. 16 л. 3 р. 30 к.
Книга рассматривает один из драматичнейших периодов истории Речи Посполи¬
той, когда впервые между Швецией, Бранденбургом и Трансильванским княжест¬
вом заключались соглашения о ее полном или частичном разделе. В первой части
публикуются уникальные русские архивные материалы, не известные или слабо
использованные в историографии. Во второй — исследуются взаимоотношения
между руководителями русской дипломатии и ведущими магнатами, а также
шляхтой и ее представителями в Литве и Белоруссии.
Книга рассчитана на историков-медиевистов, полонистов.
ОСВОБОДИТЕЛЬНАЯ БОРЬБА НАРОДОВ БОСНИИ
И ГЕРЦОГОВИНЫ И РОССИЯ. 1875-1878 гг.
1992.40 л. 8 р. 50 к.
Публикация является продолжением издания, первая и вторая книга которо¬
го вышли в свет в 1986 и 1988 гг., посвящена проблемам истории Боснии и Герцего¬
вины 1875-1878 гг. Документы освещают героическую борьбу народов Боснии
и Герцеговины за освобождение от османского ига. Широко показаны обществен¬
но-политические, культурно-этнические проблемы Боснийского вилайета Осман¬
ской империи, а также деятельность руководителей повстанческого движения,
их взаимоотношения и связи с европейскими дипломатами, общественностью.
Особое место отведено отношениям с Россией.
Книга предназначена для историков, обществоведов.
Заказы’ на книги направляйте по адресу: 117393 Москва, ул. Академика Пилюгина,
д. 14, кор. 2. Магазин № 3 "Книга-почтой” "Академкнига”.
5
ISSN 0130-3864 Новая и новейшая история, № 5, 1991