2 ДЦ| МЫ МОЛИЛИСЬ НА ЭТОТ ДЕНЬ |Ц
— Если бы не было Виктора
Цоя, что-то изменилось бы в вашей
жизни?
И мы будем делать все, что захотим
Полгода со дня смерти не принято
отмечать в христианской традиции. Но
в душах этих людей уже столько времени
не остывает боль утраты, что хватило
одного Его имени, чтобы 15 февраля
в полдень у Салона красоты на проспекте
Кирова в Саратове собрались те, кому
дороги судьба и творчество Виктора Цоя.
Десять часов под невиданным в эту зиму
снегопадом, согреваясь от пламени свеч
Вика Данилова: Я вообще не
знаю, как вы жила. Он выражал мои
мысли.
Ольга Валегура: Вика права. Он
всегда правду говорил. Не будь
Цоя, нет, я бы, конечно, жила, но
вот своей смертью Он заставил всех
задуматься: зачем мы живем.
Ты не выдержал. Достал сига-
рету, попросил огонька. Дали спич-
ки. На коробке синей пастой:
«Виктор Цой. Группа «Кино».
Говорят, огоньки сигарет заменяют
погасшее Солнце. Их Солнце погас-
ло полгода назад, звезда, согрев-
шая их,— по имени Виктор. И те-
перь лишь они сами смогут согреть
себя и друг друга.
Роман Каракозов: Был Человек
и нет. Человек был! Один, по-
моему, Человек. Я, когда 16 августа
узнал о смерти Виктора Цоя, был
потрясен.
— Но почему именно Цой стал
тем, кого ты называешь един-
ственным Человеком?
— Потому что поют многие или
пытаются петь. Но только Он не
высасывает тексты из пальца, а поет
то, о чем думает в данный момент,
поет о том, о чем сказали бы мы.
Обнаженные души. Стоит
лишь прикоснуться простейшим
ключом, назвать Его имя и откро-
ются все тайны, все переживания
и горечь, накопившиеся в них.
А снег идет стеной... Плавно
крутится кассета в твоем магнито-
фоне и, словно' хлопья, на нее
ложатся слова.
Ника Казакова: Я много людей
встречала, особенно девчонок, ко-
торые просто прикалываются к Не-
му, потому что Он мужчина такой —
мужчина их мечты. Но я в Нем вижу
Человека, открытого Человека и си-
ла внутренняя в Нем невероятная:
«Ты должен быть сильным, иначе
зачем тебе быть?»
— Ты помнишь, как открыла для
себя Цоя?
— На перемене, классе в ше-
стом (маленькая совсем была).
Потом послушала запись концерта,
меня глубоко проняло — ясно ста-
ло, что он говорит обо мне.
— А до Цоя?
— Была серая смутная жизнь.
Белый снег, серый лед
на растрескавшейся зем-
ле... Нет, это опять Ой. От
этого нужно уйти.
Снег. Да, снег был
белый, густой и липкий.
На окнах Салона красо-
ты плакали свечи. Кас-
сетники с шипением вы-
давали надрывные ак-
корды. Две сотни ребят
тихо переговаривались
друг с другом или просто
молчали. Слова были не
нужны, обо всем говори-
ли глаза, полные слез,
отчаяния и надежды. Ли-
цо поколения, потеряв-
шего невинность в боях
за любовь.
9
Как-то помогал Высоцкий. Высоц-
кий — тоже сила, но это сила дру-
гая, он ближе к природе, к естеству,
а Цой — человек городского типа,
созданный для города.
— А ты помнишь, как узнала
о Его смерти?
— У меня были такие же часы,
как у Витьки и в тот день, 15 августа,
они остановились. Я не придала
этому значения. На следующий
день мы с подругой долго гуляли,
прикалывались, и один человек
сказал мне, что его зовут Викто-
ром.— Классное имя.— Почему? —
Потому что Виктор Цой.— А ты
знаешь, что он погиб? Я сразу
спросила: Уы что, был с ним
в катастрофе? Я почему-то сразу
сказала «в катастрофе», не знаю
даже почему. Хотя этому Виктору
я не Поверила, я немного была...
Пришла домой, родители как-то так
переговаривались между собой,
потом смотрят — нет, веселая, вро-
де бы. Говорят: ты знаешь, Он
действительно погиб.— В автоката-
строфе? — Да. То, что Виктор погиб,
как ни странно, не было для меня
трагедией.— «И кому умирать мо-
лодым» — Он просто соответство-
вал самому себе и остался для меня
последним Героем.
Это трудно всегда носить в се-
бе. Этому нужно найти какой-то
выход. Пусть даже такой, какой
нашли эти ребята — краски, гвоз-
ди, клей, чтобы увековечить Его
Имя на стенах и колоннах Салона
красоты: «Виктор Цой, ты не умер,
ты с нами!», «Кино», «Витя, мы
с тобой», «Витя, комса помнит
и затяжек сигарет, провели они вместе
и поняли, что не смогут обойтись без
поддержки, соучастия, понимания друг
друга, без возможности поделиться радо-
стями и отчаянием с единомышленника-
ми. Так родился в Саратове клуб памяти
Виктора Цоя — содружество четырнадца-
ти-семнадцатилетних, таких разных и пре-
данных единому идеалу ребят.
тебя», «1962—1990», «Виктор, мы
тебя помним и любим», «Цой —
навсегда!», «Смерть стоит того,
чтобы, жить. Мы тебя никогда не
забудем», «Ты не можешь уме-
реть». Ты видел, как распарывали
булавкой ладонь, чтобы не кра-
ской — кровью написать Его имя.
А рядом, у Его портрета в окруже-
нии зажженых свеч ложились
живые цветы и горящие сигареты.
Ты понимал отчаяние директо-
ра и настойчивость милиции: но-
вое здание Салона красоты утрати-
ло свой былой фешенебельный вид.
Ты понимал импульсивный порыв
четырнадцати — семнадцатилст-
них максималистов .‘доказать свое
право на Веру. Пусть так, пусть
вызывающе, но согласитесь, это
лучше, чем лезвием по вене!..
Согласитесь!!!
Вы говорите: разум? Но ра-
зу м-то проснулся как раз у этих
ребят, когда эмоции получили
выход. Это они, сами, без чьей-либо
подсказки решили: нужно объеди-
ниться, нужно помочь себе и друг
другу, таким же, как и мы.
Алена, которую здесь все знают
лишь по имени: Нужно искать
выход, нужно не разбегаться, а най-
ти место, где можно собираться
всем вместе, развесить плакаты,
принести магнитофон. Чтобы могли
приходить люди, которым плохо,
у которых на душе что-то творится.
Человеку нужно высказаться, поде-
литься своим горем. А ведь если это
горе разделить на всех, его не
останется. Когда Витя погиб, .мета-
лись же все. Хорошо, если у кого-то
были друзья, которые могли по-
нять, поддержать. А кто был один?
Сколько людей резали вены, лезли
в петлю — это же от безысходно-
сти! Сейчас вокруг пустота, люди
какие жестокие!
Сколько раз до этого стучали во
все двери, но никто не открывал.
Куда стучаться теперь? Стали
выяснять: есть ли среди собрав-
шихся комсомольцы. Оказалось,
есть даже кандидат в члены обко-
ма ВЛКСМ. Тут же решили —
взять его заложником и попытать-
ся добиться помещения в горкоме
комсомола. Там, на удивление,
тоже оказались поклонники Вик
тора Цоя, так что после разговора
с первым секретарем Андреем
Шуклиным и директором обла-
стного Дома молодежи Станисла-
вом Невейнициным ребята получи-
ли возможность каждое воскре-
сенье собираться вместе. Газета
«Саратовский листокъ» назвала
это завидной оперативностью лиде-
ров молодежи под натиском толпы.
Как бы там ни было, но ребята
(может быть, впервые) остались
благодарными комсомолу за пони-
мание и участие. Теперь у них есть
свой клуб — Клуб памяти Виктора
Цоя,— где можно, встретившись
всем вместе, петь под гитару
и слушать магнитофон, обмени-
ваться новостями, делиться трево-
гами и надеждами, находя под-
держку среди единомышленников.
И каждый, кто в воскресенье
придет в три часа в кафе Дома
молодежи, встретит тепло и пони-
мание в их кругу.
Белый снег падает на город
и маленькие снежинки отливают
желтизной в сиянии фонарей Ки-
ровского проспекта. Под своды
Салона красоты свет не проникает,
и только отблески свеч, которые
горят у портретов, слабо освещают
лица ребят, сидящих в кругу с гита-
рой и повторяющих с надеждой:
«Перемен требуют наши сердца!»
Теперь от них зависит, наступят
ли эти перемены.
В. БОЙКО,
заложник
Фото И. НАМЯСЕНКО
СО СТОРОНЫ
ВИДНЕЕ?
Альтернативные версии о
дне 15 февраля в свете
«плюрализма мнений» на-
шего «демократического об-
щества»
—  Да, я видел —- наку-
ренные, наколотые, нанюха-
лись и щли по проспекту,
орали.
Так оценил обстановку на
проспекте Кирова, отойду от
тусовки, солидный дядя с
портфелем.
— С жиру бесятся,—
вздохнула продавщица.—
Кофе им подавай!
— Развелось Этих нефор-
малов,— вздохнула внуши-
тельного вида женщина,—
все стены исписали, даже на
. стенах, паршивцы, пишут.
Больше ни у кого не
хотелось ни о чем спраши-
вать — «общественное мне-
ние» сформировало пред-
ставление о нас.
, Вот. оказывается, какие
мы с вами плохие, ребята.
А что, все правильно;были
пьяные от советского черно-
го (именно черного) кофе,
/грязные от обильно- падат
. ющега снега, я самое глав-
ное что мы где-то .что-то
и , зачем-то кололи (или
нюхали).
\ Так что, братки, в городе
о нас говорят. И говорят,
как ни странно, со страхом.
Какие мы с вами страшные,
друзья!.
Наташа /ЯКОВЛЕВА
мы хотим
БЫТЬ ЛЮДЬМИ)
Позиция, которая имеет
право быть услышанной
Мы ждали этот день. Мы
молились на него, и вот он
наступил. Прошло полгода,
пол-года — вечность... и
миг. Пол года ужаса, тоски
и ацатии. Руки опускались,
хотелось реветь, биться го-,
ловой о стену, хотелось
умереть. Это было тяжело..
А будет ли легче? .
Не знаю, наверное/'ведь
. ^яы/ будем вместе, у нас
будет цель, общая и личная^
у каждого и у всех.
15 февраля родился
клуб — Клуб памяти Викто-
ра Цоя. Только мы можем
пробить стену отчуждения^
только мы все вместе, пото-
му что у нас одна боль.
А разве не надоели косые
взгляды, плевки и пренебрег
жение? Не надоела эта ни-
кому це нужная опека, эти
серые стены и вздохи сожа-
ления?! ;
Не надо нас жалеть!
Мы хотим перемен!!!
И все . равно каких
школьных или жизненных,
Нам наплевать на политику
и ‘ перестройку, мы просто
хотим быть людьми, Таки-
ми как ОН. Теперь наше
время.
Дальше действовать бу-
: дем мы! -
Юлия БЫСТРОВА
Д^АКИ^МЫ ЕГО ПОМНИМ
ИР
Виктор Цой
ЗАКРОИ ЗА МНОЙ ДВЕРЬ
Они говорят: им нельзя рисковать,
Потому что у них есть дом,
В доме горит свет.
И я не знаю точно, кто из нас прав—
Меня ждет на улице дождь,
Их ждет дома обед.
Закрой за мной дверь, я ухожу.
Закрой за мной дверь, я ухожу.
И если тебе вдруг наскучит твой ласковый
свет.
Тебе найдется место у нас,
Дождя хватит на всех.
Посмотри на часы,
Посмотри на портрет на стене,
Прислушайся — там, за окном,
Ты услышишь наш смех.
Закрой за мной дверь, я ухожу.
Закрой за мной дверь, я ухожу.
ВЕРЬ
С труб провода, ток по рукам,
Телефон во все голоса говорил: «Пока».
Пора...
Но пальто на гвозде, шарф в рукаве,
Перчатки в карманах шепчут:
«Подожди до утра». До утра...
Но странный стук зовет в дорогу—
Может, сердце, а может стук в дверь,
И когда я обернусь на пороге,
Я скажу одно лишь слово: «Верь».
И опять на вокзал, и опять к поездам,
И опять проводник выдаст белье и чай.
И опять не усну, и опять сквозь грохот колес
Мне послышится слово «Прощай».
Но странный стук зовет в дорогу—
Может, сердце, а может стук в дверь,
И когда я обернусь на пороге,
Я скажу одно лишь слово: «Верь».
АПРЕЛЬ
Над землей мороз.
Что ни тронь — все лед.
Лишь во сне моем поет капель.
А снег идет стеной,
А снег идет весь день,
А за той стеной стоит апрель.
А он придет и принесет за собой весну,
И рассеет серых туч войска.
А когда мы все посмотрим в глаза его,
На нас из глаз его посмотрит тоска.
И откроются двери домов:
«Да ты садись, а то в ногах правды нет».
И когда мы все посмотрим в глаза его.
То увидим в тех глазах солнца свет.
На теле ран не счесть,
Нелегки шаги.
Лишь в груди горит звезда.
И умрет апрель,
И родится вновь,
И придет уже навсегда.
А он придет и приведет за собой весну,
И рассеет серых туч войска.
А когда мы все посмотрим в глаза его,
На нас из глаз его посмотрит тоска.
И откроются двери домов:
«Да ты садись, а то в ногах правды нет».
И когда мы все посмотрим в глаза его,.
То увидим в тех глазах солнца свет.
МЕСТО ДЛЯ ШАГА ВПЕРЕД
У меня есть дом, только нет ключей,
У меня есть солнце, но оно среди туч.
Есть голова, только нет плечей,
Но я вижу, как тучи режет солнечный луч.
У меня есть слово, но в нем нет букв.
У меня есть лес, но нет топоров.
У меня есть время, но нет сил задать
И есть еще ночь, но в ней нет снов.
И есть еще белые — белые дни,
Белые горы и белый лед,
Но все, что мне нужно — это несколько слов
И место для шага вперед.
У меня — река, только нет моста,
У меня есть мыши, но нет кота.
У меня есть парус, но ветра нет
И есть еще краски, но нет холста.
У меня на кухне — из крана вода,
У меня есть рана, но нет бинта,
У меня есть братья, но нет родных
И есть рука, и она пуста.
И есть еще белые — белые дни,
Белые горы и белый лед,
Но все, что мне нужно — это несколько слов
И место для шага вперед.
«У меня был друг... его
звали Виктор»
Я проснулась сегодня утром
и увидела Виктора Цоя, стоявшего
передо мной. У меня перехватило
дух, и я спросила, что он здесь
делает, а* он ответил мне, что все
это было шуткой и ничего не
произошло. Вся в слезах, я села на
край кровати, чтобы обнять его, но,
открыв глаза, поняла, что это был
сон. Виктор не вернется и, огляды-
вая свою комнату, заполненную
его картинами и фотографиями,
я ощутила ужасную пустоту. Для
многих Виктор был'звездой, люби-
мым артистом, а для меня он был
самым близким другом.
Я познакомилась с ним 1984 го-
ду. Он был тогда застенчивым,
замкнутым, говорил медленно,
низким голосом. Что-то в нем мне
сразу понравилось. Может быть,
то, что в отличие от многих других
он не пытался со мною немедленно
подружиться только потому, что
я — американка. Поначалу мы бы-
ли приятелями, и только со време-
нем он стал одним из моих самых
верных друзей. Я помню, как
в 1985 году я ему сказала, что рано
или поздно он обязательно приедет
ко мне в гости в Лос-Анджелес
и мы поедем в Диснейленд, а потом
на берег океана. Но он мне ответил,
что я не «врубаюсь» и что я очень
наивная. Тогда Виктор зарабаты
вал на жизнь, работая кочегаром,
с вечеринок уезжал до часа ночи,
чтобы успеть в метро, денег на
такси у него не было. Но вот
пришла гласность, его стали пока-
зывать по телевизору, а в газетах
стали писать о выдающемся рок-
певце Викторе Цое. Однажды он
рассказал мне, как к нему в коче-
гарку пришел человек и стал
орать, что ему, дескать, холодно,
почему плохо топят... Виктор по-
вернулся к нему лицом, и этот
человек вдруг спросил: «Ты же
Виктор Цой, известный певец. Что
же ты здесь делаешь?» «Это моя
работа»,— ответил Виктор. Тот че-
ловек сказал, что это просто неве-
роятно.
Я как-то спросил Виктора, поче-
му он продолжает работать в коче-
гарке, и он мне ответил, что ему это
нравится. Вероятно, работая, он
уверенно себя чувствовал, это дела-
ло его проще и ближе к людям.
Именно тогда я поняла, почему его
песни значили так много для
такого большого количества лю-
дей. Это были песни, написанные
реальным человеком.
Но в глубине души Виктор был
ребенком. Ему всегда нравилось
шутить, принимать участие во всех
приключениях, но при этом он
умел быть серьезным и заботли-
вым. В 1986 году мне отказали
в разрешении приехать в Совет-
ский Союз на собственную свадьбу
с Юрием Каспаряном. Полгода
я ждала визы, и это были шесть
самых ужасных месяцев моей
жизни. Мне тогда показалось, что
все кончено, и именно Виктор
поддерживал меня все это время.
Он писал мне письма со смешными
картинками, в которых повторял:
«Джо, не грусти, ты обязательно
вернешься. Мы все тебя ждем,
мы — твои друзья и не забудем
тебя. Пожалуйста, не плачь. Будь
счастлива». Его письма и теле-
фонные звонки спасли мне жизнь.
Время шло, и группа «Кино»
становилась все популярнее.
В 1988 году то, что Виктор считал
несбыточным, произошло. Он поле-
тел в Америку. Я ждала этого
момента так долго, что решила
потратить все сэкономленные день-
ги, чтобы сделать его путешествие
незабываемым. В аэропорт встре-
чать их с Юрой Каспаряном
я отправилась во взятом по этому
случаю напрокат белом лимузине
с баром и телевизором. Две недели
мы провели, как дети, наслажда-
ясь жизнью. Виктору все очень
нравилось. Мы скакали на лоша-
дях, катались на снегобилях, езди-
ли на океан, были в Лас-Вегасе.
Ходили по магазинам и, наконец,
поехали в. Диснейленд, который
понравился Виктору больше всего.
И когда мы гуляли по сказочной
стране, называемой Диснейленд,
он все время повторял: «Я опять
чувствую себя ребенком...»
В 1989 году он приехал снова, со
своей женой Наташей, и в первый
же день они отправились в Дисней-
ленд, а на следующий день мы все
вместе с Рашидом поехали на
фестиваль американского кино на
премьеру его фильма «Игла», в ко-
тором Виктор исполнял главную
роль. После показа фильма Виктор
сыграл с Юрием короткий концерт.
Зал был заполнен до отказа голли-
вудскими знаменитостями, и, хотя
они не понимали ни слова, энергия
Виктора, страсть его песен их
захватила. К сожалению, это был
первый и последний концерт Вик-
тора в Америке, но для всех, кто
видел его тогда, он будет незабыва-
емым. Все, с кем Виктор встре-
чался в Америке, даже мельком,
остались к нему неравнодушными.
В 1989 году мы часто летали
в Ленинград по делам, Виктор в то
время уже окончательно обосно-
вался в Москве вместе с Наташей,
и возвращались мы из Ленинграда
с мешками, полными писем. Мы
садились в хвост самолета и чита-
ли их. Виктор старался читать все
письма, они очень много для него
значили, он понимал, что ему
выпала особая миссия в жизни.
В 1990 году мы с Виктором
ездили в Японию по приглашению
одной из крупнейших японских
компаний, фирмы «Амьюз». Эта
фирма решила купить «Иглу»,
а также выпустить пластинку
«Кино» и пригласить группу на
гастроли.
И опять мы встретились, как
дети, и наслаждались жизнью.
Виктор там всем очень понравился,
особенно девушкам, потому что он
выглядел по-восточному, но был
выше всех, что их и покорило.
Японские девушки очень застенчи-
вые, поэтому они только украдкой
смотрели на него и хихикали. Это
путешествие было для Виктора
особенно важным. У него была
слабость ко всему японскому, ему
были понятны восточная сдержан-
ность и застенчивость. К тому же
в Японии тоже есть Диснейленд.
В самолете, возвращаясь домой,
мы проговорили всю ночь, и имен-
но тогда я поняла, что Виктор стал
настоящим мужчиной, в глубине
души он по-прежнему оставался
ребенком, но вместе с тем стал
взрослым. Он много говорил об
ответственности.
Он чувствовал ответственность
за свою первую жену Марианну,
их сына Сашу, а также за Наташу
и ее ребенка, не говоря уже о своей
аудитории, к которой была обра-
щена его музыка. Он сказал мне
тогда, что ему приятно чувство
ответственности, оно заставляет
активно жить. Он очень любил
Наташу, и за те три года, что они
провели вместе, они были нераз-
лучны. Мне кажется, что большую
часть жизни Виктор чувствовал
себя одиноким, но с Натащей он
нашел себя. Тогда, в самолете, он
сказал мне, что добился всего, чего
хотел в жизни, что счастлив.
24 июня 1990 года состоялся
последний концерт группы «Кино»
на стадионе «Лужники» в Москве.
Я тоже принимала в нем участие,
и после своего выступления я ска-
зала Виктору, что устала и поеду
домой, но он попросил меня остать-
ся, сказав, что сегодняшнее вы-
ступление «Кино» будет особен-
ным. Вспоминая об этом, я очень
благодарна, так как их выступле-
ние было действительно особен-
ным: 62 тысячи человек привет-
ствовали «Кино» и стоя пели
вместе с ним. Был устроен специ-
альный салют и зажжен олимпий-
ский факел. Это был волшебный
вечер, который .нельзя описать
словами. После концерта я попро-
щалась с Виктором, потому что на
следующий день я улетала в Шта-
ты. Мы пожали друг другу руки,
чтобы скрепить наш договор пое-
хать всем вместе следующей зимой
в Диснейуорлд во Флориде. Он
сказал мне, что собирается прове-
сти лето под Ригой и добавил, что
если мне нужно будет его срочно
найти, то я могу позвонить Ната-
шиной маме в Москву, и она ему
все передаст. А если ничего не
нужно, то увидимся в сентябре.^Он
обнял меня, поцеловал и сказал:
«До встречи в сентябре». В тот день
24 июня 1990 года я видела
Виктора в последний раз.
Эти печальные дни тянутся
медленно для меня, и все время
пытаюсь найтй ответ на вопрос —
почему? Почему именно он?
И единственное, во что мне оста-
ется верить,— это что на то была
Божья воля, что такова его судьба.
Он оставил нам песни, музыку
и нашу память о нем. А что
касается лично меня, я знаю
одно: никто не займет его место
в моем сердце. Это место всегда
будет принадлежать Виктору Цою.
Когда я пытаюсь сейчас прийти
в себя, именно его слова помогают
мне превозмочь себя: «Джо, , не
грусти, пожалуйста, не плачь, будь
счастлива».
У меня был друг, его звали
Виктор Цой, и мне его будет не
хватать...
Джоанна СТИНГРЭИ
Специально для
«Московского комсомольца
я
Дальше действовать будем мы
Его нельзя назвать актером
Из поезда выходит молодой
человек. Он щурится на солнце,
потом предъявляет кондукторше
ладошку вместо билета и идет
к автомату, поигрывая привязанной
на ниточке двухкопеечной моне-
той — звонить любимой девушке.
Так начинается фильм режиссера
Рашида Нугманова «Игла». Нугма-
нов— ученик Сергея Соловьева,
того самого, что снял «Ассу»,
«Черную розу — эмблему печа-
ли...» И первым открыл, что Цой
может сниматься в кино, да еще как
может. Помните конец «Ассы»?
Высокий лохматый парень в черном
плаще пришел заменить в ресто-
ранном ансамбле погибшего Бана-
нана. Совершенно незнакомый с
правилами поведения на ресто-
ранной сцене, без прописки и музы-
кального образования, «пользуясь
отчаянным положением админист-
рации», он взлетает по ступенькам
на возвышение эстрады, берет мик-
рофон и поет песню «Хочу пере-
мен». А мы видим уже не зал
ресторана, а тридцатитысячную тол-
пу и море огоньков над ней —
спички, свечи, зажигалки. Это ответ
на слова, сказанные Банананом
кий и звонкий — все это настолько
характерно и для Моро, и для Цоя,
что мы, рассказывая кому-нибудь
содержание фильма, все время их
путаем.
Сюжет фильма довольно прост.
Молодой человек поставлен перед
фактом: его Дина опять сидит на
игле, а в ее квартире устроили
склад наркотиков. Моро узнает, что
во всем этом виноват Артур —
главврач больницы, в которой Дина
работает медсестрой. Он пытается
в одиночку противостоять организо-
ванной банде, пытается отомстить
за разрушенную судьбу Дины —
и гибнет, хоть и неожиданно, но все
же закономерно.
Знакомый с приемами каратэ,
Моро даже нр представляет себе,
что пошел на очень опасную игру
и что с ним что-нибудь может
случиться. Черные брюки, черная
куртка, ноги расставлены, руки
в перчатках свободно опущены
вниз — таким видят Моро дельцы
подпольного алма-атинского нарко-
бизнеса, и им становится не по себе,
хотя он один, а их много.
И то сказать, обычным методом
«Выйдем, поговорить надо» с ним
не справиться. Помните такой эпи-
зод — Моро один, а их семеро
(если не больше)? Сначала, чисто
символически, потребовали у него
стекло, а потом один из них
попытался его ударить. Дальше
заняло не больше минуты: неведо-
мая сила швыряла Моро от одного
противника к. другому, раздавалось
этакое «буме!» (Гурьянов озвучил),
и противник садился на землю
с выпученными глазами, думая уже
только о том, как бы поскорее
смыться.
Но Артур все-таки отомстил Мо-
ро за те минуты, которые ему
пришлось пережить, сидя в пустом
бассейне, когда вокруг него стояли
Моро и Спартак со своей командой.
, Отвернувшись к стене, он лихора-
дочно обдумывал, что им ответить,
а когда нашел в себе силы повер-
нуться, то обнаружил, что их уже
нет.
И вот Моро, гордый и стойкий
Моро, впервые в жизни падает на
колени — от неожиданности: толь-
ко что человек, попросивший при1-
курить, ударил его ножом. На
убийцу устремлен изумленный,
обиженный и по-детски беспомощ-
ный взгляд раскосых глаз героя. Он
еще не понял, что с ним произошло,
и с недоумением смотрит на собст-
венную кровь на снегу. Потом
достает сигарету, закуривает, с тру-
дом поднимается на ноги и уходит
от нас по занесенной снегом аллее,
зная, что не дойдет до ее конца.
Ссутулившись, волоча ноги7 он ухо-
дит все дальше и дальше. Его
провожает только песня:
Группа крови на рукаве,
Мой порядковый номер на рукаве.
Пожелай мне удачи в бою,
Пожелай мне
Не остаться в этой траве,
Не остаться в этой траве.
Пожелай мне удачи...
Пожелай мне удачи...
Это—его песня, песня того,
кому умирать молодым.
Вышло так, что Виктор Цой
разделил судьбу своего героя.
Именно поэтому нам становится так
тяжело под конец фильма. У судь-
бы не спросишь: «За что?», а если
спросишь, то она все равно не
ответит. Но и на нее управа най-
дется. Витя ушел, оставив после
себя столько доброго, что будет
жить еще долго. Всегда.
СВЕТЛАНА ПАНТЕЛЕЕВА
в начале фильма: «Если каждый из
нас зажжет спичку, то пламя осве-
тит полнеба». На сцене — переме-
ны в лице Виктора Цоя. В России
появляются /люди, способные за
себя постоять.
А потом была «Игла». Работа над
фильмом начиналась так. Нугманов
нашел на одной из полок сценарий.
Сценарий был не очень, но идея
гГонравилась. Эта идея и легла
в основу «Иглы», а роли по ходу
съемок ерчиняли сами актеры.
В фильме заняты Петр Мамонов
(вместо распавшихся «Звуков МУ»,
создавший в Москве группу «Мамо-
нов и Алексей», его мы знаем по
фильму «Такси — блюз»), Алек-
сандр Баширов (еще один актер,
«открытый» Соловьевым, превос-
ходные актерские работы в «Ассе»
и «Розах»), актриса Смирнова.
В главной роли — Виктор Цой.
Актером его назвать нельзя. Он
покорил зрителей именно тем, что
просто не умеет кого-либо изобра-
жать. Какой Цой в жизни — таков
он и на экране.
Мы даже не знаем имени героя,
которого играет (правильнее было
бы сказать — заменяет) Цой, знаем
только его жутковато звучащую
кличку — Моро. Суровость и от-
чуждение, печальная доброта и
благородство, удивительная немно-
гословность, легкость и ловкость
в движениях, странный голос, низ-
В. ЦОИ:
ДИСКОГРАФИЯ
Саратовский
клуб
Виктора Цоя
День создания клуба —15 фев-
раля 1991 года.
Место создания — Стена Цоя у
Салона красоты на проспекте Киро-
ва в Саратове.
Количество членов клуба — бо-
лее 100 человек. Нам, конечно,
хотелось бы, чтобы эта цифра
увеличилась. Всех, кому дороги имя
и память Виктора Цоя, приглашаем
в ближайшее воскресенье в Дом
молодежи. Надеемся найти едино-
мышленников не только в Саратове
и, пусть встречаться с ними будем
реже, но письма станут прочной
связывающей нитью между нами.
Ждем их по адресу:
410028, Г. САРАТОВ — 28, А/Я —
3114.
Свои адреса и телефоны просили
сообщить читателям, интересую-
щимся творчеством группы «Кино»
и ее лидера, ребята из клуба памяти
Виктора Цоя. Часть из них мы
печатаем сегодня:
410002 г. Саратов, ул. Комсо-
мольская, 28/30, кв. 23. Тел. 26—
23—30. Наташа.
410005 г. Саратов, ул. Астрахан-
ская, 146, кв. 67. Светлана Пантелее-
ва.
410005 г. Саратов, ул. Б. Садовая,
251, кв. 10 «А». Лилия Шишкина.
410007 г. Саратов, ул. Чехова, 2,
кв. 181. Алибек Джунельбаев.
410009 г. Саратов, ул. Рябинов-
ская, 6, кв. 189. Наташа.
410014 г. Саратов, ул. Ульянов-
ская, 40, кв. 3. Аня Михайлова.
410017 г. Саратов, ул. Уфимцева
6, к*орп. 4, кв. 209. Руслан Пущин-
ский.
410017 г. Саратов, ул. Шелкович-
ная, 64, кв. 3. Ольга.
410017 г. Саратов, ул. Чернышев-
ского, 190/198, кв. 91, тел. 26—29—
60. Юлия.
410039 г. Саратов, ул. Барнауль-
ская, 9, кв. 28. Ольга Горбунова.
410009 г. Саратов, ул. Наумов-
ская, 31/37, кв. 20. Андрей.
410009 г. Саратов, ул. Наумов-
ская, 41, кв. 29. Сергей Фролов.
410009 г. Саратов, пр. 50 лет
Октября, 17, кв. 29. Дмитрий Собо-
лев.
«МЫ ЖДЕМ ПЕРЕМЕН»
Он поет в микрофон, как в цветок.
Зигфрид из ПТУ,
тушью-пером расцарапывая
каток,
где все на коньках, кто
отбросил —
тот сунул ступни на
горящую сковороду.
Он чертит: снимай коньки,
не лозунг, а хит,
не мученик — супермен
в Трагедистане, где мы не живем,
а ждем перемен.
Двадцать лет в загоне катка
на котурнах и колодках с лезвием,
бреющим снежную борозду льда.
И любые узоры от бритв—
это кровавые полосы кода:
СССР — Трагедистан,
только это мы чертим
на спинке души,
раньше имевшей бюст и стан,
БРАТА И АНТИПОДА.
ВОТ ОНО, БРЮШКО,
И КРЫШКА, И СПИНКА
с мальками душ
подо льдом. Но кончается тушь
и, может быть, начинается дом.
Татьяна ЩЕРБИНА
НИКА КАЗАКОВА
Иду по улице. Вижу осень с ее низким пасмурным небом. Сворачиваю
в проходной двор. Я хочу пройти сквозь влажный город. Вижу фигуру
в черном — ты переходишь дорогу. В твоей хищной кошачьей пластике
неясная тревога.
Меня преследует образ уходящего человека и мне приходится
закрывать двери, когда должна уйти сама. В минуты слабости помогает
то, что ты говорил мне одной* Твои слова, твой голос дают возможность
жить и оставаться собой. И идти к цели. Мне уже не свернуть с пути, на
который привел меня ты. Привел за руку и ушел вперед, а я осталась,
растерянно оглядываясь по сторонам. Но потом увидела впереди
багровый диск закатного солнца и пошла к нему. И взрослела в пути.
И не сбивалась с дороги. Ты помогал мне, хотя шел далеко впереди.
Я не одна на этом пути. За тобой шли, повторяя, как молитву
«Дальше действовать... » Шли те, кто уже встал рядом с тобой и те, кк
только начинал этот бой.
А ты утонул в ночи. Ты знал, что смерть — это легко. Смерть.— эп
густая прелая листва под босыми ногами. Чистый до дикости воздух.
Это—любовь и вечность, хотя в жизни эти понятия несовместимы.
Я не верю, что тебя нет. Ты есть, ты просто ушел отдохнуть. Скрылся
от людей, забился в темную глухую конуру — как раненый зверь. Ты
слишком устал.
Я протягиваю руку и касаюсь твоей щеки. Она гладкая-гладкая...
Глянец... Фотография. Когда-нибудь я встречу тебя далеко отсюда.
В твоем городе. Не в Питере. В том городе, что построил ты. В сером
асфальтовом городе, где всегда осень и солнце не больше, чем сон.
1.	«45» — магнитоальбом —
W82 г.
2.	«Начальник Камчатки» — маг-
нитоальбом— 1984 г.
3.	«46» — магнитоальбом —
1984 г.
4.	«Это не любовь» — магнито-
альбом — 1 985 г.
5.	«Ночь» — магнитоальбом —
1986 г.; пластинка—1988 г.
6.	«Красная волна» — пластинка
ленинградских рок-групп «Аквари-
ум», «Кино» (6 песен), «Алиса»
и «Странные игры» — 1986 г.
(США).
7.	«Группа Крови» — магнитоаль-
бом — 1988 г.
8.	«Звезда По Имени Солнце» —
магнитоальбом, пластинка — 1989 г.
9.	«Кино» — пластинка—1989 г.
(Франция).
>410009 г. Саратов, пр. 50 лет
Октября, 114, кв. 114. Наташа
Г орохова.
410064 г. Саратов, ул. Чемодуро-
ва, 7, кв. 23. Саша Игнатьева.
410069 г. Саратов, ул. Шехурди-
на, 30 «А», кв. 4, тел. 14—09—
91. Вероника.
410600 *т. Саратов, ул. Тараса
Шевченко, 33/45, кв. 59. Даниил
Коробкин.
413100 г. Энгельс, ул. Тельмана,
14, кв. 142. Люда.
410039 г. Саратов, Барнаульский
тупик, 8, кв. 260. Катя Корнилова.
410049 г. Саратов, пр. Энтузи-
астов, 31 «А», кв. 93. Таня Иванова.
410049 г. Саратов, пр. Энтузи-
астов, 62, кв. 15, тел. 42—35—
06. Сергей.
410064 г. Саратов, ул. Перспек-
тивная, 4, кв. 220. Алексей Иванов.
«Родник»
Кто из поклонников рока не мечтал побывать в Питере? Кто из них,
попав на берега Невы, не посетит места, связанные с именем Виктора
Цоя? Мы решили дать адреса наиболее известных из них.
Ленинградский рок-клуб. Ул. Рубинщтейна, 13 (ст. метро «Маяков-
ская»).
«Камчатка» — котельная, в которой работал В. Цой. Ул. Зверинская,
29 (ст. метро «Горьковская»).
Могила Виктора Цоя — Богословское кладбище (ст. метро «Площадь
Мужества», авт. 101,123).
Адрес для писем: 410028 г. Сара-
тов — 28 А/Я — 3114 «Кипослу-
i патель»
'Учредитель газеты «Солидарно»и. -
облсовпроф работников кооперативов
Отпечатано в СПО «Холер»
Тираж 15000 экз. Заказ 1377
Цепа в «Союзпечати»
• И1'коп.. у общественных распро-
странителей договорная.
" " 1 *
Редактор В. IKHIII |.о>5
Ответственный за r.i.io\.i.
В. ьопко