Современный этап кризиса буржуазной политической экономии - Сорвина Г.Н.

Кризис буржуазной политической экономии и его этапы

Банкротство кейнсианства как теоретической основы государственно-монополистического регулирования экономики

Бесплодность поисков новых теорий капитализма

«Ренессанс Маркса» — новая форма фальсификации марксистской политической экономии

Автор: Сорвина Г.Н.

Теги: основы экономической теории макроэкономика информационная экономика экономика буржуазия

Год: 1980

Похожие

Критика антимарксистских теорий в курсе политической экономии

Школьникам о политической экономии

Критика буржуазных теорий политической экономии социализма

Политическая экономия. Дискуссионные проблемы, пути обновления

Текст

Академия общественных наук при ЦК КПСС
ПН.Сорвина
СОВРЕМЕННЫЙ
ЭТАП КРИЗИСА
БУРЖУАЗНОЙ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ЭКОНОМИИ
Москва
«Мысль»
1980

65.018
С65
РЕДАКЦИИ НАУЧНОЙ
И УЧЕБНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ АОН
при ЦК КПСС
10703-217
С лл,/лп пл БЗ-38-5-80. 0603010100
004 (01)-80
© Издательство «Мысль>. 1980

ВВЕДЕНИЕ
Критический анализ буржуазных экономических
теорий является важной задачей марксистской
политэкономии. В современных условиях обострения
идеологической борьбы между капитализмом и социализмом
умение вести наступательную критику антимарксистских
взглядов приобрело особую актуальность в силу
возрастания роли буржуазной политической экономии в
экономике, политике и идеологии капиталистического мира.
После второй мировой войны экономические теории
рассматриваются буржуазными идеологами как важное
средство, с помощью которого можно обеспечить
выживание капитализма, «оздоровить» его экономику, внушить
трудящимся капиталистического и развивающегося мира
мысль о перспективности этого строя и вместе с тем
всячески очернить социализм. Выявление социальной
природы этих теорий, их методологической и
теоретической несостоятельности — таковы основные задачи
марксистской критики буржуазной политэкономии.
Большую роль в разоблачении буржуазной
политэкономии играет исследование ее эволюции, форм и методов
приспособления к выполнению главной социальной
задачи— защиты капитализма в условиях углубления его
антагонистических противоречий. Это — большой и
сложный вопрос, на который дают ответ исследования
марксистов в области истории экономической мысли. В
настоящей брошюре детально освещается лишь один из
аспектов этой проблемы — современный этап кризиса
буржуазной политэкономии. В связи с этим
раскрывается само понятие кризиса, выявляются его причины и
характерные черты отдельных этапов, рассматриваются
формы проявления кризиса буржуазной политэкономии
на современном этапе,
з

КРИЗИС БУРЖУАЗНОЙ
политической экономии
И ЕГО ЭТАПЫ
ПЕРЕХОД БУРЖУАЗНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
НА ПОЗИЦИИ АПОЛОГИИ КАПИТАЛИЗМА
Начало кризиса буржуазной политэкономии
относится к 30-м годам прошлого века. Его возникновение
связано с отказом буржуазных экономистов от научных
принципов исследования капиталистического способа
производства и с переходом буржуазной политэкономии
на позиции вульгарной апологетики капитализма. Этот
переход был объективно обусловлен закономерностями
развития капитализма: коренным изменением
общественной роли буржуазии, обострением противоречий,
развитием классовой борьбы пролетариата. Он был также
объективно обусловлен классовой природой буржуазной
политической экономии, которая с самого своего
возникновения стала выразителем интересов буржуазии,
рассматривая капитализм не как исторически
преходящую ступень общественного развития, а, напротив, «как
абсолютную, конечную форму общественного
производства» К
На заре капитализма, когда буржуазия была
прогрессивным классом и вела борьбу с феодальной
реакцией, когда не обнаружились еще социальные язвы и
антагонистические противоречия капитализма, не
получила развития классовая борьба пролетариата,
буржуазные идеологи были хоть как-то заинтересованы в
объективном изучении законов общественного развития, могли
стремиться к объективному познанию закономерностей
капиталистического способа производства.
Вершиной научного исследования капитализма в
1 Маркс К, Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 14,
4

буржуазной политэкономии стали работы
представителей английской классической школы: У. Петти (1623—
1687), А. Смита (1723—1790), Д. Рикардо (1772—1823),
которые сосредоточили свои исследования на изучении
сферы производства, на анализе его закономерностей.
Основу обмена они видели в затратах труда: именно им
принадлежит первоначальная разработка теории
трудовой стоимости. Впервые применив в
политико-экономическом анализе абстрактно-аналитический метод, они
положили начало исследованию доходов буржуазного
общества. При этом последний представитель
классической школы Д. Рикардо, выявив противоположность
движения заработной платы и прибыли, прибыли и
ренты, обнаружил противоречия классов
капиталистического общества. Классическая буржуазная политэкономия
выступила против феодальной идеологии в тесном
союзе с просветительской философией.
Однако, как отмечал К. Маркс, буржуазная
политическая экономия «может оставаться научной лишь до
тех пор, пока классовая борьба находится в скрытом
состоянии или обнаруживается лишь в единичных
проявлениях» К Границей между классической и
пришедшей ей на смену вульгарной буржуазной политической
экономией К. Маркс считал события 30-х годов XIX в.,
когда буржуазия ведущих капиталистических стран
Западной Европы, завоевав политическую власть, из
класса прогрессивного превратилась в реакционный,
отстаивающий всеми средствами свое экономическое и
политическое господство, класс. Именно задачам защиты
господства буржуазии с этого времени подчинена и вся
деятельность буржуазных экономистов.
«Начиная с этого момента, — подчеркивал К. Маркс,—
классовая борьба, практическая и теоретическая,
принимает все более ярко выраженные и угрожающие
формы. Вместе с тем пробил смертный час для научной
буржуазной политической экономии. Отныне дело шло уже
не о том, правильна или неправильна та или другая
теорема, а о том, полезна она для капитала или вредна,
удобна или неудобна, согласуется с полицейскими
соображениями или нет. Бескорыстное исследование
уступает место сражениям наемных писак, беспристрастные
1 Маркс К, Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 14.
5

научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой
апологетикой» 1.
Глубокий научный анализ противоречий капитализма
приводит к выводу о неизбежной гибели буржуазных
производственных отношений. Но такой вывод могли
сделать лишь идеологи того класса, интересы которого
объективно совпадают с общественным развитием, т. е.
идеологи пролетариата, и он действительно был сделан
К. Марксом и Ф. Энгельсом. Буржуазные же
экономисты, выражая интересы господствующего класса
капиталистического общества, фактически отказались в этих
условиях от изучения производственных отношений
буржуазного строя. Если К. Маркс видел задачу своих
экономических исследований в том, чтобы вскрыть суть
капиталистической эксплуатации, то буржуазные авторы,
напротив, основную цель своих работ видят в том, чтобы
вообще скрыть наличие эксплуатации в условиях
буржуазного способа производства, представить капитализм
как общество, которое якобы обеспечивает
гармоничное развитие экономики, способствует полному и
эффективному использованию ресурсов, обеспечивает
экономические и политические свободы. Защита отжившей
системы производственных отношений, ставшей тормозом
развития производительных сил, определила
апологетический характер буржуазной политической экономии.
Вытеснение научной классической
Возникновение^ кризиса школы вульгарно-апологетическими
и его первый этап J r
(30—70-е годы XIX в.) теориями и послужило началом
кризиса буржуазной политэкономии.
Классовые задачи защиты капитализма делают
объективно невозможной разработку научной системы
взглядов, создание методологических принципов и теорий,
способных объяснить закономерности капитализма и ход
его исторического развития. Не имея научных концепций,
буржуазная политэкономия приспосабливается к
изменяющимся условиям существования и развития
капитализма путем кардинальной перестройки сложившейся
системы взглядов. В этом и заключена суть ее
кризиса.
Сложившиеся концепции подвергаются
существенному пересмотру в тех случаях, когда они перестают
выполнять классовые задачи защиты капитализма. Обычно
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 17.
6

это сопряжено с возникновением принципиально новых
явлений в развитии капитализма, острыми кризисными
ситуациями. В этих условиях и выявляется особенно
ярко несостоятельность традиционных взглядов.
Кризис буржуазной политэкономии проявляется в
банкротстве отдельных теорий, школ и направлений, в
острой критике сложившейся системы взглядов, в
лихорадочных поисках ловых методологических принципов и
теоретических конструкций. В ходе критики, в поисках
новых идей происходит перестройка теоретической
системы, которая существует до тех пор, пока успешно
выполняет задачи защиты капитализма. Как только
обнаружится неспособность и этой теоретической системы
эффективно служить интересам буржуазии, наступает
новый этап кризиса буржуазной политэкономии.
До настоящего времени кризис прошел четыре
этапа: первый этап — 30—70-е годы XIX в.; второй — 70-е
годы XIX в. — 30-е годы XX в.; третий — 30-е — середина
60-х годов XX в. и четвертый — с середины 60-х годов
продолжается по сей день. Следует отметить, что кризис
буржуазной политической экономии отнюдь не означает
отказа от всей сложившейся системы взглядов.
Выбрасывается лишь то, что уже перестало служить
классовым задачам буржуазии. Все те теории, которые еще
способны такие задачи выполнять, модернизируются и
тщательно сохраняются. Поэтому в конечном итоге за
долгие годы своего существования вульгарная
буржуазная политэкономия превратилась в своеобразный
эклектический синтез возникших в разные периоды
различных теорий, школ, направлений.
С самого своего возникновения и до настоящего
времени вульгарная буржуазная политическая экономия
выполняет классовую задачу защиты
капиталистического строя с помощью двух средств. Во-первых, путем
создания теорий, идеологически защищающих капитализм,
воспитывающих классовое мировоззрение сторонника и
защитника капитализма, частной собственности. Во-
вторых, путем разработки рекомендаций по
рационализации капиталистического хозяйства, направленных на
сокращение издержек производства, создание общих
благоприятных условий для функционирования частного
капитала; мер, содействующих усилению эксплуатации
рабочего класса, повышению прибылей. Марксистский,
партийный подход к разработкам буржуазных экопоми-
7

стов был следующим образом сформулирован В. И.
Лениным: «.„ни единому профессору политической
экономии, способному давать самые денные работы в области
фактических, специальных исследований, нельзя верить
ни в одном слове, раз речь заходит об общей теории
политической экономии. Ибо эта последняя — такая же
партийная наука в современном обществе, как и
гносеология. В общем и целом профессора-экономисты
не что иное, как ученые приказчики класса
капиталистов...
Задача марксистов... суметь усвоить себе и
переработать те завоевания, которые делаются этими
«приказчиками» (вы не сделаете, например, ни шагу в области
изучения новых экономических явлений, не пользуясь
трудами этих приказчиков), — и уметь отсечь их
реакционную тенденцию, уметь вести свою линию и бороться
со всей линией враждебных нам сил и классов» К
Необходимо обратить внимание на то, что с
развитием капитализма значение идеологических задач
буржуазной политэкономии все более возрастает.
Параллельно развитию классовых противоречий буржуазного
общества, отмечал К. Маркс, «вульгарная политическая
экономия сознательно становится все более
апологетической...» 2, После победы Великой Октябрьской
революции задачи буржуазной политэкономии уже не
ограничиваются защитой капитализма, но включают также
борьбу с социализмом. Антикоммунизм является
характерной чертой буржуазной политэкономии.
Первый этап кризиса буржуазной политэкономии
связан с кризисом классической школы, ее разложением
и вульгаризацией. Научный метод познания и научный
анализ закономерностей развития капитализма уже не
могли служить защите господства буржуазии. Вместе с
тем учение классической английской школы завоевало
огромную популярность. В этих условиях вульгарная
политэкономия стремится разложить это учение изнутри
за счет выделения, систематизации и развития
отдельных ненаучных элементов, содержавшихся в концепциях
классиков. Причем осуществляется это нередко под
флагом «защиты и развития учения классиков»
(английские экономисты: Дж. Милль, Д. С. Мак-Куллох,
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 18, с. 363—364.
2 Маркс /С., Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. III, с. 527.
8

Н. Сениор). Под флагом «защиты и развития учения
Рикардо» разрушалась теория трудовой стоимости,
отрицалось учение Рикардо о труде как единственном
источнике стоимости, стоимость отождествлялась с
потребительной стоимостью; отвергались выводы Рикардо о
противоположности движения прибыли и зарплаты.
Стремление представителей классической школы
выявить закономерности экономических явлений и
процессов было заменено формально-логическим или
описательным подходом. Так происходила ликвидация
научной школы буржуазной политэкономии.
В этот период главная роль отводится теориям,
затушевывающим растущие антагонистические
противоречия капитализма, отрицающим его эксплуататорскую
природу. Как гармоничное, не имеющее
противоположных интересов общество рассматривали капитализм
француз Ф. Бастиа и американец Ч. Кэри. Центральное
место в апологетических конструкциях этого времени
принадлежит теории трех факторов производства,
разработанной еще в начале века одним из основателей
вульгарной политической экономии французским
экономистом Ж.-Б. Сеем.
Высшую степень вульгаризации буржуазной
политэкономии составили на первом этапе ее кризиса
концепции немецкой исторической школы. Ее представители —
В. Рошер, Б. Гильдебранд, К. Книс — свели политико-
экономический анализ к апологетическому описанию
экономических процессов, имевших место в
историческом развитии отдельных стран.
Возникновение нового, второго эта-
Второй этап кризису па КрИЗиса было обусловлено огром-
ЗО-е^годы XX в.") ным Успехом «теоретической
борьбы рабочего класса» — разработкой
политической экономии пролетариата в «Капитале»
К. Маркса.
В этом труде был вскрыт основной экономический
закон капитализма — присвоение классом капиталистов
неоплаченного труда рабочих, были выявлены
тенденции, определяющие неизбежность ухудшения
положения пролетариата, доказана неизбежность циклических
кризисов перепроизводства, свидетельствующих о
гигантских препятствиях, чинимых капиталистическими
производственными отношениями на пути развития
производительных сил, определена историческая тенденция
2—1058
9

капиталистического накопления — «экспроприаторов
экспроприируют», выявлена историческая миссия
рабочего класса как вождя и организатора
социалистической революции. Другими словами, была вскрыта
сущность системы производственных отношений
капитализма и доказан ее исторически преходящий характер.
В «Капитале» была опровергнута вся сложившаяся
система взглядов буржуазной политической экономии,
призванная обосновать незыблемость капитализма и
скрыть его эксплуататорскую природу. По существу
буржуазия оказалась теоретически безоружной перед
лицом пролетариата, вооруженного
политико-экономической теорией, научно обосновывающей неизбежность
гибели капитализма.
В условиях полного банкротства прежнего
теоретического арсенала возникла острая необходимость в
создании новой системы взглядов — новой методологии и
новых концепций, не только по-иному защищающих
капитализм, но и направленных на борьбу с растущим
влиянием марксизма. Учению К. Маркса буржуазная
политэкономия в этот период противопоставила систему
методологических принципов и теоретических взглядов,
получивших впоследствии наименование маржинализма
(от французского marginal — предельный).
Создателями основ маржинализма являются такие
известные буржуазные экономисты последней трети
XIX в., как К. Менгер, Ф. Визер, Е. Бем-Баверк —
австрийская школа, У. Джевонс и Л. Вальрас —
математическая школа, Дж. Б. Кларк—американская школа,
А. Маршалл и А. Пигу — кембриджская школа. На базе
методологии маржинализма в конце XIX — начале XX в.
сформировалось неоклассическое направление,
занимавшее доминирующее положение в буржуазной
политэкономии до 30-х годов нашего века. Впоследствии мар-
жинализм стал методологической предпосылкой кейн-
сианства, моделей роста, развития эконометрики.
Методология маржинализма используется в трактовке цены
и рыночных отношений, источников капиталистической
прибыли, в обосновании теорий монопольной цены,
монопольной прибыли и зарплаты, конструировании
моделей воспроизводства.
Теоретики маржинализма предложили новые
приемы, с помощью которых вульгарная политэкономия
сумела в еще большей степени, чем прежде, абстрагиро-
ю

вать анализ от исследования внутренних
закономерностей, антагонистических противоречий капитализма.
Более того, методология маржинализма позволила
буржуазным экономистам абстрагироваться и от изучения
социальных и политических проблем. Марксистскому
учению о закономерностях капитализма был
противопоставлен мир бессодержательных абстракций, «идеальные
типы хозяйства», лишенные какой-либо социальной
характеристики, бесплодные робинзонады. В методологии
маржинализма выделяются три аспекта, новых для
буржуазной политэкономии: психологический подход,
широкое применение количественного математического
анализа, концепция «чистой» экономической науки.
В противовес научному марксистскому анализу
объективных экономических законов была выдвинута идея
о том, что законы экономической жизни имеют
психологическую природу. Субъективно-психологический
подход сосредоточил внимание экономистов на изучении
вкусов и оценок индивида, подобно Робинзону,
живущего изолированно от человеческого общества.
Философия субъективного идеализма позволила буржуазным
экономистам абстрагироваться от исследования
сложных социальных проблем экономической жизни,
присущих капитализму классовых отношений, противоречий и
антагонизмов.
Видимость научности и объективности анализа
создавалась широким применением математических
методов. Таким путем возникала возможность изучения
некоторых форм экономической жизни, находящихся на
поверхности явлений (например, конкретного процесса
ценообразования). Но вместе с тем количественный
математический подход ограничивал экономический
анализ внешними, поверхностными, нередко
«превращенными», т. е. искажающими сущность того или иного
явления, формами.
Широкая математизация проложила дорогу методу
«чистой», «нейтральной» экономической науки. С его
помощью экономический анализ стал абстрагироваться
от конкретных реальностей жизни общества, не только
от социальных, но и политических вопросов. Даже
название «политическая экономия» было заменено в
начале XX в. нейтральным термином «экономике»
(«экономическая наука»). Буржуазные экономисты стали
распространять миф об «аполитичности», «надклассовое™»
2*
11

своей науки. На деле же это была лишь ширма, за
которой скрывались разработанные с помощью маржина-
листской методологии новые апологетические теории.
Наибольшую известность из них приобрели теории
предельной полезности и предельной производительности.
Теорию предельной полезности вульгарная
политэкономия противопоставила марксистскому учению о
трудовой стоимости. Используя антинаучный субъективно-
психологический подход, теоретики предельной
полезности выступили против марксистского определения
стоимости товаров заключенным в них общественно
необходимым трудом. Это понадобилось для того, чтобы
скрыть истинный источник капиталистической
прибыли — неоплаченный труд рабочих, т. е. практически для
того, чтобы завуалировать эксплуататорскую природу
капитализма.
Марксистской теории прибавочной стоимости была
противопоставлена теория предельной
производительности, представляющая собой модернизированный вариант
концепции «трех факторов производства» Ж.-Б. Сея.
Создатель этой теории американский экономист
Дж. Б. Кларк не только утверждал наличие «гармонии
интересов» в капиталистическом обществе, но и
стремился с помощью ненаучной методологии
маржинализма теоретически оправдать низкий уровень доходов и
потребления трудящихся.
На базе методологических и теоретических
принципов маржинализма сформировалось неоклассическое
направление буржуазной политэкономии. С точки зрения
неоклассиков, рынок господствует над производством,
определяя характер и взаимоотношения его агентов.
Двигателем рыночной экономики был объявлен
механизм свободной конкуренции, обеспечивающий якобы
«гармоничное развитие экономики», полное и
эффективное использование ресурсов труда и капитала,
преодоление кризисных процессов, «естественный» порядок и
«естественный» ход вещей. Вмешательство государства
в процессы воспроизводства считалось ненужным.
С методологическим и теоретиче-
Третий этап кризиса ским арСеналом неоклассического
(30-е — середина r „
60-х годов XX в.) направления буржуазная
политэкономия вступила в эпоху
империализма — высшую и последнюю стадию капитализма, канун
социалистической революции. С этим же арсеналом
12

она вступила и в период общего кризиса капитализма —
эпоху крушения капитализма, эпоху пролетарских
революций.
До 30-х годов она продолжала отстаивать
неоклассические теории. В эпоху растущего господства
монополий буржуазные теоретики продолжали восхвалять
свободу конкуренции, мелкое и среднее
капиталистическое производство. Капитализм стали потрясать все
более глубокие кризисы перепроизводства,
свидетельствовавшие о том, что механизм свободной конкуренции
отнюдь не обеспечивает эффективного преодоления
возникающих противоречий. Государственное
вмешательство в экономику становилось все более важным
условием функционирования капитализма, а
буржуазные экономисты продолжали отрицать необходимость
государственного регулирования.
Но до поры до времени господствующий класс
придерживался таких взглядов, так как они позволяли
рассматривать капитализм как строй равных возможностей
и справедливости, отрицали его эксплуататорскую
природу, а имеющиеся «недостатки» расценивали как
результат неправильного вмешательства отдельных
личностей и государства в стихийный рыночный механизм.
В 30-е годы эти догмы буржуазной политэкономии
пришли в настолько кричащее противоречие с
действительностью, что перестали служить защите капитализма.
Начался новый этап кризиса буржуазной
политэкономии, обусловленный обострением капиталистических
противоречий в эпоху общего кризиса капитализма.
Монополистическому капиталу потребовались
принципиально новые формы защиты, «спасения» капитализма.
Новые теории должны были защищать господство
монополистического капитала, включать идею о
возможности преодоления капитализмом недостатков и
противоречий, обосновывать необходимость государственного
вмешательства в экономику, предложить буржуазную
альтернативу социализму, т. е. необходимо было создать
систему взглядов, отвечающих эпохе империализма,
общего кризиса капитализма, эпохе противоборства двух
мировых систем.
Крупнейшим буржуазным идеологом эпохи общего
кризиса капитализма, взявшим на себя задачу
разработки новой теоретической системы взглядов, стал
английский экономист Дж. М. Кейнс (1883—1946 гг.). Его
13

основной труд «Общая теория занятости, процента и
денег» дважды переводился на русский язык (1936,
1978 гг.).
Выход из тупика, в котором оказалась буржуазная
политэкономия, он увидел на пути буржуазного
реформизма, на пути использования быстро развивающегося
государственного вмешательства в экономику. Кейнс
исходил из возможности ликвидировать ряд
противоречий и трудностей капиталистической экономики
(кризисы, неустойчивость, безработицу) с помощью государства,
создав, таким образом, систему «усовершенствованного
капитализма». Он также разработал формы и методы
государственного регулирования экономики.
Впоследствии на базе теории Кейнса сложилось новое,
ставшее ведущим направление буржуазной политэкономии—
кейнсианство, занявшее главные позиции и в практике
государственного регулирования буржуазной экономики,
прежде всего США.
Дальнейшая эволюция концепций всемерно
определяется процессами углубления общего кризиса
капитализма. Были продолжены начатые Кейнсом поиски
новых приемов «спасения» капитализма, «оздоровления»
его экономики. Буржуазная политэкономия играет
исключительно важную роль в мобилизации всех
внутренних сил и ресурсов капитализма для обеспечения
его жизнеспособности в условиях изменяющегося в
пользу социализма соотношения сил. Она участвует в
выработке теорий государственно-монополистического
регулирования экономики, в изыскании более эффективных
методов эксплуатации трудящихся, совершенствовании
приемов социального маневрирования, в разработке
антикоммунистических и антисоветских концепций.
Отличительной чертой этого периода является
создание большого числа новых теорий, возникновение новых
разделов буржуазной политэкономии, таких, как теории
государственного регулирования экономики; теории
«трансформации капитализма»; в особые разделы
выделились «советология» (теории, фальсифицирующие
сущность и закономерности развития социализма) и
теории развивающейся экономики.
На втором и третьем этапах общего кризиса
капитализма сложилась определенная система экономических
концепций, центр которой составляют кейнсианство,
основные методологические принципы маржинализма, об-
14

Щепринятое представление о предмете политической
экономии К Эта система взглядов стала
теоретико-экономическим выражением интересов
государственно-монополистического истеблишмента, своеобразной современной
«ортодоксией». Выступая под официальным флагом
нейтральной к политике и идеологии «экономике», она на
самом деле в течение всех послевоенных лет оказывала
активное воздействие как на экономическую политику
государства, так и на идеологические процессы.
Идеологическое влияние буржуазной политэкономии,
ее пропагандистская роль возросли в этот период
существенно. Учебные курсы «экономике», призванные
готовить студентов как приверженцев и защитников
основ капиталистического производства, прочно
утвердились в числе предметов, изучаемых студентами всех
специальностей университетов и колледжей
капиталистических и многих развивающихся государств. Огромные
суммы монополии затрачивают на пропаганду всеми
средствами массовой информации — как внутри
капиталистического мира, так и за его пределами — выгодных
монополистическому капиталу экономических теорий.
Большая роль отведена буржуазной политэкономии
в идеологической борьбе против социализма.
«Советологи» поставляют пропаганде концепции,
фальсифицирующие сущность социализма, экономические
закономерности его развития, цели экономической политики
социалистических государств и коммунистических партий.
Выход буржуазной экономической науки на арену
государственной деятельности, ее широкое
использование средствами массовой информации привели к
существенному возрастанию ее роли в жизни
капиталистического мира. В настоящее время не только каждое
буржуазное правительство, но и любая влиятельная партия
опирается в своей деятельности на
политико-экономические теории. Видные ученые-экономисты нередко
1 «Политическая экономия изучает, как люди и общество с
течением времени с помощью денег или без их применения
осуществляют выбор редких производственных ресурсов, которые могли бы
иметь альтернативные способы использования, для производства
различных товаров и распределения их в целях потребления
между различными людьми и группами общества в настоящем и
будущем. Она занимается анализом затрат, которые требует, и
прибылей, которые приносит усовершенствованная система
размещения ресурсов» (Samuelsoti P. Economics. Tokyo, 1976, p. 3).
13

сменяют кафедры университетов на официальные
правительственные посты, работают экономическими
консультантами правительств, активно сотрудничают с
корпорациями, целая армия таких ученых занимается
разработкой экономических проблем в государственных и
частных организациях.
Приспособление к новой обстановке и разработка
новых теорий были сопряжены с отказом от некоторых
наиболее одиозных концепций и идеологических
установок. Буржуазную политэкономию в этот период
характеризует отступление от ряда прежних принципиальных
позиций, более гибкая в целом стратегия защиты
капитализма. Это проявилось прежде всего в разработке
целого ряда концепций «усовершенствованного»,
«трансформированного» капитализма.
Стремясь создать идеологический противовес
историческим успехам социализма, буржуазная
политэкономия была вынуждена изыскивать «доказательства»
перспективности того общества, которому она служит. В
качестве альтернативы реальному социализму и были
выдвинуты концепции «трансформированного», способного
«совершенствоваться» капитализма. В 50-е годы
особенно широкое распространение получили теории
«народного капитализма», «смешанной экономики» и
«государства всеобщего благоденствия». Создавались и другие
теории, как, например, теория «социального рыночного
хозяйства», которая была провозглашена в ФРГ
официальной правительственной доктриной, или концепция
«согласованной экономики», популяризируемая
буржуазной экономической литературой Франции, а также
целый ряд других апологетических конструкций. В 60—
70-е годы буржуазная пропаганда взяла на вооружение
разнообразные теории «индустриальных обществ».
Теории «трансформации» отрицают
эксплуататорскую природу современного капитализма и
представляют его как экономическую систему, сумевшую якобы (в
основном с помощью государства) преодолеть
трудности и недостатки прежней капиталистической
экономики. Однако при этом теоретики «трансформации» всегда
считают необходимым сохранить (или прямо, или в
завуалированной форме) в сконструированной ими
«новой» системе два важнейших института —
частнокапиталистическую собственность и господство крупных
монополистических корпораций. Да и сам «трансформи-
16

рованный капитализм» рассматривается как система,
укрепляющая частную собственность и позиции
монополий. Теории «трансформации» стали новой, широко
пропагандируемой формой идеологической защиты
государственно-монополистического капитализма.
Отступление буржуазной политэкономии с прежних
позиций в этот период проявилось также в широкой
пропаганде активной государственной экономической
политики (государственного «дирижизма»). При
разработке антикоммунистических оценок социализма уже
стали отказываться от проповедовавшейся ранее идеи
«случайности» социализма, а, напротив, создавать
буржуазные «модели» социализма, противопоставляемые
реальному социализму. Новые теории оказались не
менее фальсификаторскими, чем старые, но они уже
означали отказ от прежних установок, переход буржуазной
идеологии на все более оборонческие позиции.
Переход к новому, четвертому эта-
Возникновение пу КрИЗиса буржуазной политэко-
четвертого этапа J r ^ j r j
кризиса номии был обусловлен углублением
общего кризиса капитализма.
Именно развитие кризисных процессов во всей системе
мирового капиталистического хозяйства в 70-е годы,
обострение старых и возникновение новых форм
противоречий буржуазного общества развеяли созданный
буржуазной политэкономией миф о «трансформированном»,
лишенном противоречий капитализме. Более того, в
сложившейся весьма тяжелой экономической ситуации
возникла настоятельная потребность в скорейшей
разработке теории, способной вывести капитализм из
кризиса. Совершенно отчетливо выявившаяся неспособность
буржуазной политэкономии решить эту проблему,
несомненно, усугубляет ее кризис.
Особое место в современном кризисе буржуазной
политэкономии занимают теории
государственно-монополистического регулирования экономики. Критика кейн-
сианства, начавшаяся в буржуазной литературе еще в
конце 60-х годов, по существу явилась первым
симптомом кризиса. В дальнейшем обнаружилась полная
несостоятельность основных установок этого ведущего
направления экономической мысли Запада. Банкротство
кейнсианства как теоретической основы системы
государственного регулирования экономики повлекло за
собой кризис маржинализма, широко развернувшуюся
17

критику его основных методологических и
общетеоретических установок. Углубление общего кризиса
капитализма, кризис методологических и общетеоретических
основ буржуазной политэкономии существенно
затронули и «советологию», которой в очередной раз пришлось,
отступая с прежних позиций, изыскивать новые приемы
борьбы с социализмом, его фальсификации.
Кризис затронул практически все направления, весь
теоретический и методологический арсенал буржуазной
политэкономии. При этом поиски выхода из него зашли
в тупик. Не создано ни одной принципиально новой
теории, не предложено ни единой конструктивной идеи.
Уже более десяти лет в буржуазной политэкономии
преобладает негативный, критический элемент. Столь
глубокий и всесторонний кризис, охвативший всю систему
взглядов, буржуазная политэкономия переживает
впервые.

БАНКРОТСТВО КЕЙНСИАНСТВА
КАК ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ОСНОВЫ
ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ ЭКОНОМИКИ
Кейнсианство — После второй мировой войны бур-
теоретическая основа Жуазная экономическая мысль боль-
экономической J
политики буржуазного шое внимание стала уделять раз-
государства работке теорий государственного
регулирования экономики.
Кейнсианство получило развитие в теориях антициклического
регулирования экономики (создатель американский
экономист А. Хансен) и неокейпсианских теориях
экономического роста (авторы американский экономист Е. До-
мар и англичанин Р. Харрод). Широкую известность
получили также такие концепции «регулируемого
капитализма», как теория конъюнктурного регулирования
экономики, разработанная нидерландским экономистом
Я. Тинбергеиом, теория долгосрочного индикативного
планирования (программирования) экономики.
Секрет столь активного развития концепций
регулируемого капитализма и весьма существенного внимания
к ним со стороны монополистических кругов состоит в
том, что теоретики регулирования стремились
использовать объективный процесс развития
государственно-монополистического капитализма для разработки новых
приемов, форм и методов идеологической защиты
господства крупного монополистического капитала, а
также для выработки рецептов «оздоровления»
капиталистической экономики, ее приспособления к условиям
противоборства двух мировых систем.
Теории государственного регулирования экономики
призывают государство содействовать самыми
разнообразными методами повышению монопольных прибылей.
Они служат важным средством для обоснования
социальной политики буржуазных правительств: как
необходимых для сохранения капитализма социальных
реформ, частичных уступок рабочему классу, так и
прямого наступления на жизненный уровень и социальные
19

завоевания трудящихся. Эти теории призваны также
найти пути обеспечения, выживания капиталистической
системы в экономическом соревновании с социализмом.
Они выполняют и очень важную идеологическую
функцию, разрабатывая новые приемы апологии капитализма
и фальсификации социализма.
Концепции «регулируемого капитализма» относятся
к числу наиболее широко пропагандируемых среди всех
современных буржуазных политико-экономических
теорий. К их рекламе привлечены по сути все средства
массовой информации. Миф о «планируемом
капитализме» разносится по всему свету. Авторы популярных
учебных курсов и учебников политической экономии
спешат поведать своему читателю о достоинствах
новой «смешанной экономики», сумевшей, по их словам,
с помощью государства преодолеть многие недостатки
прежнего капитализма.
Все рассмотренные выше черты теорий
«регулируемого капитализма», сделавшие последние чрезвычайно
привлекательными для
государственно-монополистического истеблишмента, в наиболее концентрированном
виде выступают в кейнсианстве. Государственное
вмешательство Кейнс рассматривал как неизбежное и
единственно пригодное средство борьбы с кризисами и
безработицей, этими важнейшими «недостатками»
капитализма. При этом он считал, что кризисы и безработица
отнюдь ,не случайные явления, ибо рыночный механизм
вопреки мнению о нем неоклассиков не способен
обеспечить полное использование ресурсов труда и
капитала, неизбежно приводит к стагнации производства и
безработице.
Однако эти «недостатки» стихийной рыночной
экономики Кейнс объяснил отнюдь не действием объективных
экономических законов капитализма, не противоречиями
капиталистического способа производства, а, согласно
методу маржинализма, «вечными» и «естественными»
психологическими законами. Такой антинаучный подход
послужил основой апологетического вывода о
возможности ликвидировать противоречия капитализма при
сохранении их основы, причины, их порождающей, —
частнокапиталистической собственности на средства
производства. И призвано «улучшить», «трансформировать»
капитализм, согласно концепции Кейнса, буржуазное
государство.
20

Психологические законы, утверждал Кейнс («осноё^
ной психологический закон» — люди проявляют
склонность к сбережению денег; «закон предпочтения
ликвидности» — склонность предпринимателей больше
денег держать в банке и меньше — инвестировать, и
другие), приводят к росту сберегаемой части
национального дохода К Это в свою очередь вызывает падение
спроса на потребительские и производственные товары,
стагнацию производства, безработицу, кризисы. Проблему
реализации кейнсианство считает центральной
проблемой стихийной экономики. Именно в ее решении и
должно оказать помощь государство. Такой подход лег в
основу концепции антициклического регулирования
экономики.
Задачу государства кейисианцы видят в воздействии
на «эффективный спрос»2, в обеспечении общих,
благоприятных для монополистического капитала условий
развития экономики. Поэтому они выдвинули на первый
план такие общенациональные показатели, как
национальный доход, уровень инвестиций, сбережений. Этот
подход получил название макроэкономического (в
отличие от применяемого неоклассиками
микроэкономического подхода, выдвигающего на первый план вопросы
функционирования отдельных предприятий и фирм).
Главное средство государственного регулирования
экономики, по мнению кеинсианцев, это воздействие на
инвестиции. Основные методы этого воздействия —
финансово-кредитные: государственный бюджет, налоговая
политика, регулирование нормы процента. В условиях
спада предлагается стимулировать капиталовложения
путем влияния на норму процента (для того чтобы он
не был слишком высок, необходимо выпускать
дополнительные деньги, т. е. возможна умеренная инфляция);
увеличивать государственные расходы в целях
компенсации недостающего частного спроса; регулировать
ставки налогообложения с целью повысить как
производственный, так и потребительский спрос. В периоды
слишком большого бума предполагается проведение фи-
1 С ростом занятости и увеличением совокупного дохода
общества, подчеркивал Кейнс, личное потребление возрастает, но в
меньшей мере, чем растет доход (отношение прироста потребления
к приросту дохода имеет тенденцию сокращаться).
2 Принцип «эффективного спроса» означает увеличение
платежеспособного спроса при условии обеспечения буржуазии
монопольно-высоких прибылей.
21

нансово-кредитных мероприятий, напротив,
ограничивающих капиталовложения.
Следует отметить важную особенность именно
американского кейнсианства. Обосновывая стратегию
«холодной войны», его сторонники пришли к выводу, что в
условиях США важнейшим средством антикризисной
политики является расширение военных расходов
государства, милитаризация экономики.
В 50-х годах кейнсианство перешло к разработке
теоретических основ стратегии экономического роста.
Необходимость решения этой задачи диктовалась
изменением соотношения сил в мире в пользу
социализма. Идеологи капитализма вынуждены были признать
превосходство социализма в темпах экономического
развития. Они вместе с тем пришли к выводу, что
стихийная капиталистическая экономика за счет своих
собственных ресурсов не может обеспечить высоких и
долговременно устойчивых темпов роста. Стремление
поставить на службу капитализму достижения
научно-технической революции, обеспечить таким путем его выживание
в условиях противоборства с социализмом —
преследовалось создателями неокейнсианских теорий роста.
Важнейший фактор экономического роста в
неокейнсианских теориях — объем инвестиций. Из методов
регулирования решающее значение придается
государственным расходам, расширение которых обеспечивается в
определенной степени дефицитным финансированием.
Основная цель роста государственных расходов —
увеличение эффективного спроса со стороны самого
государства и создание благоприятных условий для частных
капиталовложений. Для обеспечения последнего,
стимулирования технического прогресса и образования швых
инвестиционных возможностей государство должно
увеличивать расходы на научные исследования и в
«человеческий капитал», т. е. образование, подготовку и
переподготовку кадров, медицинское обслуживание.
Существенное значение придается росту муниципальных
расходов на подготовку территории для промышленных
предприятий, т. е. в неокейнсианских теориях большую роль
играют государственные вложения в инфраструктуру К
Согласно концепциям неокейнсианства, устойчивый
1 См. Осадная И. М. Современное кейнсианство. Эволюция
кейнсианства и неоклассический синтез. М., 1971.
22

экономический рост автоматически решит социальные
проблемы, тем самым уничтожив почву для социальных
конфликтов.
Наиболее полное воплощение кейнсианские теории
нашли в практике государственного регулирования
США. В 1946 г. был принят «Закон о занятости»,
который возвел кейнсианские методы регулирования
экономики в принцип экономической политики государства.
Под флагом обеспечения «полной занятости»
государство осуществляло антикризисные и антициклические
мероприятия. При этом каждый очередной экономический
кризис сопровождался увеличением ассигнований на
гонку вооружений. Важнейшими средствами
стабилизации экономики рассматривались войны, которые
империализм США вел в Корее и Вьетнаме.
В начале 60-х годов администрацией Дж. Картера
была принята, а последующими президентами
продолжена стратегическая линия в политике, направленная
на стимулирование экономического роста. В 60-х годах
теории роста применяются и в других странах, в
частности в практике государственного регулирования ФРГ.
Под названием «глобального регулирования» они
становятся составной частью западногерманской неокейн-
сианской модели «просвещенного рыночного хозяйства».
Во многих странах Западной Европы и Японии
конъюнктурная политика выравнивания фаз цикла была
дополнена государственной политикой среднесрочного и
долгосрочного программирования экономики. Неокейп-
сианство явилось одной из важных теоретических основ
и этой политики, задачей которой было не только
стимулирование темпов экономического роста, но и
изменение отраслевой структуры хозяйства с учетом
тенденций научно-технической революции и обострения
конкурентной борьбы на мировом рынке. Как в США, так и в
этих странах расширению государственных расходов
сопутствовало теоретически обоснованное неокейнсианст-
вом дефицитное финансирование.
„ Со второй половины 40-х до середи-
Кризис системы ™ о
государственно- ны 60-Х ГОДОВ В тех странах Запад-
монополистического ной Европы, где осуществлялось го-
регулирования сударственное регулирование, не
экономики было сколько-нибудь глубоких
экономических кризисов. Небывало длительный за
послевоенный период подъем 60-х годов в США продолжался
23

почти 8 лет, высокие темпы роста имели место в ФРГ,
Японии, Италии. Безработица не принимала
угрожающих размеров. Все эти данные рассматривались
буржуазными теоретиками как свидетельство триумфа кейнси-
анства, обеспечившего якобы трансформацию
частно-капиталистической экономики, преодоление капитализмом
«недостатков» и противоречий. Провозглашалось
рождение нового капитализма, способного на основе
новейших достижений науки и техники обеспечить
бескризисный и гармоничный экономический рост в
условиях полной занятости.
Однако в середине 60-х годов становится очевидным,
что «политика роста» посредством методов дефицитного
финансирования создает угрозу превращения
контролируемой, или, согласно кейнсианской концепции,
«ползучей», инфляции в не поддающийся контролю, бурно
нарастающий инфляционный процесс. Конец 60-х годов
ознаменовался, вопреки предсказаниям теоретиков
роста, бурными социальными потрясениями: мощным
ростом рабочего движения во Франции и Италии;
молодежным, негритянским и антивоенным (против войны во
Вьетнаме) движением в США.
Экономический кризис 1969—1971 гг. и
последовавший за ним кратковременный подъем
свидетельствовали о серьезном нарушении механизма
капиталистического воспроизводства. Кризис сопровождался ростом, а не
падением цен, как это происходит обычно, что крайне
затруднило выход из него. «Ползучая» инфляция стала
превращаться в «галопирующую». Росла безработица.
Обнаружились серьезные нарушения в структуре
мирового капиталистического хозяйства (валютный,
сырьевой, энергетический кризисы) *.
«...Государственно-монополистическое регулирование, осуществляемое в формах
и масштабах, отвечающих интересам
монополистического капитала, и направленное на сохранение его
господства, не в состоянии обуздать стихийные силы
капиталистического рынка», — такой обоснованный вывод был
сделан в 1969 г. на Совещании коммунистических и
рабочих партий 2.
1 См. Мировая экономика и международные отношения, 1975,
№ 10, с. 70—77.
2 Международное Совещание коммунистических и рабочих
партий. Документы и материалы. М., 1969, с. 297.
24

Цепь глубоких потрясений, обрушившихся на
капиталистический мир в 70-е годы, окончательно
подорвала миф о способности государства «усовершенствовать
капитализм», послужила причиной кризиса теорий
«регулируемого капитализма», и прежде всего кейнсианст-
ва. В 1974—1975 гг. разразился тяжелейший за
послевоенный период мировой экономический кризис, который
полностью опроверг утверждение буржуазных идеологов
о невозможности глубоких кризисных спадов в
современной капиталистической экономике.
Этот кризис распространился одновременно на все
основные центры мирового капиталистического
хозяйства, поразив высокоразвитую
государственно-монополистическую экономику, сложившуюся в послевоенный
период. Сокращение производства, рост безработицы и
инфляции переплелись с такими серьезными
потрясениями мирового капиталистического хозяйства, как
валютный, энергетический, сырьевой кризисы. Необычный
характер кризиса 1974—1975 гг. свидетельствовал, что в
70-е годы экономические противоречия, имманентные
капиталистическому способу производства, приобрели
особую глубину.
Важно отметить, что в последующие за кризисом
годы монополистической буржуазии не удалось
преодолеть неустойчивость капиталистической экономики.
Трудности, испытываемые капиталистической
экономикой, общее ухудшение условий воспроизводства
свидетельствуют о продолжающемся кризисе всего механизма
государственно-монополистического регулирования
экономики.
Стало совершенно очевидным, что кейнсианская
политика государственно-монополистического
регулирования экономики выявила свою полную несостоятельность.
Не удалось решить ни одной поставленной кейнсианст-
вом задачи: ни обеспечить полную занятость, ни
добиться бескризисного развития экономики, ни ликвидировать
социальные конфликты. Более того, кейнсианцы не
смогли предложить новых рецептов борьбы с безработицей,
инфляцией, экономической и социальной
нестабильностью. Буржуазная экономическая мысль зашла в тупик.
«Теперь все видят: опровергнут один из главных мифов,
созданных реформистами и буржуазными идеологами,—
миф о том, будто капитализм наших дней способен
избавиться от кризисов. Нестабильность капитализма ста-
3—1058
25

ловится все более очевидной. Обещания «оздоровить»
капитализм и создать в его рамках «общество
всеобщего благоденствия» потерпели очевидный провал» *, —
подчеркивал Л. И. Брежнев.
В этих условиях монополистический капитал
перестал быть заинтересованным в кейнсианстве. В
буржуазной политической экономии снова началась полоса
острой критики сложившихся представлений, поиски
новых концепций, приспособленных к условиям
углубляющегося общего кризиса капитализма. Начался новый
этап кризиса буржуазной политэкономии.
Анализируя кризис государственной
Причины банкротства экономической политики, буржуаз-
кеинсианства J r J
ные теоретики склонны видеть его
причину в том, что неправильны были формы и методы
государственного регулирования экономики,
разработанные кейнсианством. На самом же деле, и это очень
важно подчеркнуть, оказалась неприемлемой не та или
иная форма регулирования экономики, а сама идея
«регулируемого», «усовершенствованного государством»
капитализма.
Известная результативность политики роста,
выразившаяся в смягчении кризисной фазы в 60-х годах,
определялась в первую очередь специфическими
объективными условиями развития капитализма в 60-е годы,
прежде всего — научно-технической революцией.
Последовавший за этим крах надежд на ликвидацию
кризисов, циклов, безработицы был предопределен самим
подходом буржуазных экономистов и политиков к этим
проблемам, их обещаниями уничтожить пороки
капитализма при сохранении его основ, присущих ему
производственных отношений. Не были выявлены, а, напротив
(с помощью психологического подхода), скрыты
действительные причины, обусловливающие объективную
неизбежность безработицы, неустойчивого роста,
циклического характера воспроизводства. Они коренятся в
самой системе производственных отношений капитализма,
ее основе — частной собственности на средства
производства— и могут быть уничтожены только с
ликвидацией этой системы. Теории «регулируемого
капитализма» предлагали уничтожить следствие, сохранив
причины, объективно его порождающие.
1 Материалы XXV съезда КПСС. М., 1976, с. 28.
26

Все предлагаемые кейнсианцами меры
«усовершенствования» капитализма направлены на поддержание
частной собственности и господства монополий.
Классовый характер программ государственного
регулирования, разработанных буржуазной политэкономией,
проявился в стремлении максимально усилить мощь
империализма за счет ухудшения положения трудящихся. Не
решив кардинальных проблем, государственное
регулирование вместе с тем содействовало повышению
монопольных прибылей, укреплению позиций
монополистического капитала. И это было теоретически обосновано
кейнсианством.
Кейнсианская теория «смешанной экономики»
рассматривает современный капитализм как «смесь»
частной предпринимательской деятельности и
государственного регулирования, где государство, утверждают
буржуазные теоретики, выполняет некие
«общенациональные», т. е. надклассовые, функции. На самом же деле в
своих рекомендациях они стремятся так направить
деятельность государства, чтобы она в полной мере
отвечала отнюдь не интересам нации, а исключительно
интересам монополистического капитала.
Государство не должно никогда и нигде выступать
в качестве конкурента частному капиталу,
подчеркивают они, допуская государство лишь в такие отрасли
экономики, которые по тем или иным причинам в данный
момент невыгодны частному предпринимательству, но
необходимы для его прибыльного функционирования в
других отраслях. Это — в принципе нерентабельные для
частного капитала или отличающиеся чрезмерной
капиталоемкостью отрасли производственной
инфраструктуры (транспорт, топливная промышленность,
электроэнергетика, подготовка территории для строительства
промышленных объектов) и социальной инфраструктуры
(образование, подготовка и переподготовка кадров).
Существенное расширение расходов в этих отраслях
рассматривается в теориях экономического роста как
важнейшее направление деятельности государства. При
этом оно, согласно кейнсианским концепциям, лишь
расходует средства, а «делает работу» по
обеспечивающим гарантированный доход контрактам частное
предпринимательство.
Огромное значение для монополий имеет и
антициклическая политика государства, которая содействуем
3*
27

росту инвестиций, решению сложной проблемы
реализации, ограничивая потери в кризисных ситуациях.
Осуществление государственной экономической
политики «а основе сохранения и упрочения частной
собственности, усиления позиций монополистического
капитала с неизбежностью способствовало обострению
основного противоречия капитализма как в старых формах
(кризис перепроизводства со всеми присущими ему
чертами: растущей безработицей, свертыванием
производства, банкротствами), так и в новых (инфляционный
рост цен в условиях падения производства, сырьевой,
энергетический, валютно-финансовый и экологический
кризисы).
Классовый, промонополистический характер
программ государственного регулирования экономики,
вопреки заверениям кейнсианцев, неизбежно содействует
обострению социальных противоречий капитализма.
Кризисные процессы 70-х годов полностью разрушили
кейнсианский миф о возможности достижения
«социальной гармонии» в современном капиталистическом
обществе.
О глубокой противоположности интересов широких
слоев населения и монополий свидетельствует прежде
всего тот факт, что кризис и инфляция по-разному
отразились на их доходах. В кризисные годы произошло
сокращение реальных доходов населения. Так, за
1974 г. в США реальная зарплата в среднем снизилась
на 4,3% , а у рабочих — на 5,0%. В то же время
прибыли монополий поднялись до рекордного уровня.
После вычета налогов они составляли 85,4 млрд. долл.
против 72,9 млрд. долл. в 1973 г. Особенно значительным
был рост прибылей у ряда групп монополий
—нефтяных (66%), стальных трестов (99%), химических
концернов (56%), железнодорожных компаний (58%) К
В 1975 г. в целях предотвращения падения прибылей
правительство США провело сокращение ставок
налогов на прибыли корпораций и увеличение
инвестиционного налогового кредита 2, тогда как подоходный налог
на население возрос.
1 См. Экономическое положение капиталистических и
развивающихся стран. Обзор за 1974 г. и начало 1975 г. Мм 1975,
с. 77—78.
2 См. Экономическое положение капиталистических и
развивающихся стран. Обзор за 1975 г. и начало 1976 г. At, 1976, с. 72,
28

Государственное регулирование экономики,
осуществляемое в интересах сохранения капитализма,
поддержания позиций монополий и увеличения их прибылей, не
могло и не может предотвратить новых взрывов
глубоких противоречий, присущих капиталистической системе.
Одной из причин, несомненно, ускоривших
банкротство кейнсианства в США, явилось также то
обстоятельство, что в концепциях американских
представителей этого направления первоочередное значение было
придано росту военных государственных расходов,
которые в 1978 г. достигли в США ИЗ млрд. долл.1
Однако же рост военных расходов увеличивает дефицит
государственных бюджетов, усиливает инфляцию.
Милитаризация в конечном счете ограничивает рост
производства и ведет к падению жизненного уровня масс.
Она не только отвлекает огромные средства от
производительного использования, но и значительные суммы,
выделяемые на НИОКР. Так, в США за 1961 — 1978 гг.
из 503 млрд. долл., затраченных па НИОКР, около
234 млрд. долл. были использованы непосредственно на
разработку новых систем вооружений 2.
Военно-промышленный комплекс стал в итоге серьезным препятствием
расширенному воспроизводству общественного капитала,
что еще более суживает возможности государственного
регулирования экономики, усиливает экономическую
нестабильность.
«Диалектика государственно-монополистического
капитализма такова, что вместо укрепления
капиталистической системы, на что рассчитывает буржуазия, он
еще больше обостряет противоречия капитализма,
расшатывает его до основания»3. Этот вывод Программы
КПСС получил в современных условиях новое
убедительное подтверждение.
1 См. Развитые капиталистические страны.
Социально-экономический справочник. М., 1979, с. 28.
2 См. там же.
3 Программа Коммунистической партии Советского Союза. М.,
1976, с. 27.

БЕСПЛОДНОСТЬ ПОИСКОВ
НОВЫХ ТЕОРИЙ КАПИТАЛИЗМА
Основные Глубокий кризис, охвативший веду-
направления критики щее направление буржуазной по-
в0РГн°цеСПацийЫХ)> литэкономии - кейнсианство, проя-
вился не только в его
неспособности предложить новые концепции государственного
регулирования экономики, но и в острой критике,
которой его взгляды подвергаются со стороны экономистов
других направлений, а нередко и со стороны тех, кто
прежде верой и правдой исповедовал кейнсианство.
При этом одни полностью отвергают как
обанкротившиеся методы кейнсианского регулирования экономики.
На этой позиции стоят неоклассики. Другие возлагают
вину за неудачу на последователей Кейнса, и прежде
всего теоретиков экономического роста, которые-де не
увидели в теории своего учителя главного,
неправильно толковали и развивали его концепции (такая
критика раздается в стане самих кейнсианцев, в том числе
«левых» кейнсианцев). «Мы оказались в западне,
образованной треугольником наших основных целей, —
писал еще в 1972 г. американский экономист Р. Ти-
болд, — мы не можем достичь (одновременно. — Г. С.)
экономического роста, полной занятости и стабильности
цен... И продолжение практики неокейнсианской
экономики будет еще больше ухудшать положение» *.
По мнению ряда буржуазных экономистов, неудачи
кейнсианства определяются тем, что Кейнсу не удалось
преодолеть ограниченность маржиналистского подхода к
анализу экономических явлений и процессов. Критика
методологии маржинализма, почти столетие
господствовавшей в буржуазной политэкономии, развернулась в
1 Theobald R. Economizing Abundance. A Non-Inflationary
Future. Chicago, 1972> p. 4„
30

последние годы очень широко. Это обстоятельство при
дало современному этапу кризиса особую остроту, еде
лало его чрезвычайно затяжным.
Особенно острой критике со стороны экономисто1
ряда направлений подвергается ограниченность предме
та исследования, свойственная маржинальному подходу
Абстрагирование от социальных, идеологических, поли
тических вопросов не позволяет разобраться в сути со
временных проблем, а следовательно, найти пути и.
решения — таково мнение многих экономистов. Важнс
отметить, что речь идет не только о проблемах совре
менной капиталистической экономики. По мнению рядг.
теоретиков, свойственная маржиналистскои методологии
излишняя абстрактность, чрезмерное увлечение количест
венным математическим анализом препятствуют иссле
дованию социально-экономических проблем развива
ющихся стран, не позволяют разрабатывать достаточн
гибкие формы критики социализма. Так, американскиГ
экономист Л. Рейнолдз критикует статичность «тради
ционного подхода» к изучению современных экономиче
ских систем. По его словам, «традиционный подход
отражает мир таким, каким он был до 1945 г. ...Он не
оставляет места для экономик Азии, Африки и Латинской
Америки, которые объемлют большую часть земных
просторов и населения» К Таким образом, уже в начале
70-х годов многие буржуазные теоретики вынуждень
были признать ограниченность метода «чистой науки».
Абстрагирование от социальных, идеологических, поли
тических проблем стало препятствовать разработке но
вых, направленных на защиту капитализма, концепций
Представители ряда направлений (посткейнсианцы
прежде всего) подвергают критике и такие основы мар
жинализма, как теории предельной полезности i
предельной производительности. Сторонники леворади
калькой политэкономии отвергают всю систему методо
логических и теоретических принципов современной
буржуазной политэкономии. Они, как и «левые» кейнси
анцы и некоторые другие экономисты, говорят о необхо
димости разработки новой политэкономической системь.
взглядов.
Важной чертой нынешнего этапа кризиса буржуаз
1 Reynolds L. The Three Worlds of Economics. New York,
1971, p. 25.
31

ной политэкономии является усиление процессов
дифференциации среди буржуазных экономистов, что
определяется не только и даже не столько различным
подходом к кейнсианству и общим экономическим
проблемам, сколько различием социально-экономических,
политических и идеологических позиций. Центральным
вопросом стало отношение к сложившимся формам
государственно-монополистического капитализма, которое
в значительной мере определяет и общий подход к
проблемам экономической науки.
Естественно, что вся буржуазная политэкономия
стоит на позициях защиты капитализма. Однако же ряд
ее теоретиков (представляющих
социально-институциональное направление, «левое кейнсианство») считают
необходимым изменить хотя бы некоторые сложившиеся
формы государственно-монополистического капитализма
(например, проведение определенных социальных
реформ, ограничение власти военно-промышленного
комплекса и т. п.). Это, так сказать, левое
буржуазно-либеральное, буржуазно-реформистское крыло. Вместе с тем
неоклассики считают необходимым дальнейшее
развитие капитализма по пути ограничения государственных
социальных мероприятий, расширения помощи
монополиям со стороны государства, решения всех
сложившихся трудностей за счет трудящихся. Это правое крыло
буржуазной политэкономии, являющееся теоретическим
рупором крупнейших монополий, занимает сейчас
довольно заметные позиции среди экономистов. И наконец,
своеобразным «центром» стало «ортодоксальное»
кейнсианство, представители которого продолжают стоять во
многом на прежних позициях, изменяя лишь некоторые
акценты в подходе к системе современного
капитализма, некоторые приоритеты в экономической политике,
отказываясь от наиболее одиозных методологических
черт маржинализма.
Характерной особенностью современного этапа
кризиса буржуазной политэкономии стало возникновение
так называемой леворадикальной политэкономии,
являющейся идеологией уже не буржуазии, а
промежуточных классов, ведущих критику не только всей
сложившейся системы буржуазных экономических концепций,
не только отдельных форм
государственно-монополистического капитализма, но всей системы капитализма.
32

Неоклассики: критика Как уже отмечалось, это направле-
кейнсианства ние сложилось в конце прошлого
справа века, занимало господствующие
позиции до 30-х годов нашего века,
а затем уступило лидирующие позиции кейнсианству.
Кризис последнего, симптомы которого появились уже
во второй половине 60-х годов, заметно оживил
неоклассические разработки и усилил позиции этого
направления, что определилось также кризисом всей
сложившейся системы государственно-монополистического
капитализма. В этих условиях свойственная неоклассикам вера
в стихийные рыночные силы не смогла не снискать
популярности в монополистических кругах. Крупнейшим
идеологом этого направления является американский
экономист М. Фридмен.
В дискуссиях с кейнсианцами и представителями
других направлений неоклассики фактически отстаивают
свои традиционные исходные позиции, подновив их и
приспособив к новым условиям. Это касается прежде
всего оценок стихийного рыночного механизма и роли
государства.
Неоклассики выступают с критикой кейнсианской
концепции хронической неустойчивости стихийной
рыночной экономики. По их мнению, стихийный рыночный
механизм способен обеспечить стабилизацию экономики.
Таким механизмом якобы являются деньги. Кейнсиан-
ская политика антициклического регулирования
экономики, связанная с резкими колебаниями количества
денег в обращении, как утверждают неоклассики,
нарушает действие этого стихийного механизма и потому
дестабилизирует всю экономику К Количество денег в
обращении не должно, по их мнению, зависеть от фазы
цикла, и государство может увеличивать его ежегодно
лишь на 3—4% (концепция монетаризма). Несомненно,
что внимание к денежному фактору в условиях
вышедшей из-под контроля «галопирующей» инфляции,
привлекло интерес к концепциям неоклассиков как со
стороны экономистов, так и со стороны государственных
деятелей. В США даже предпринимались попытки
использовать их в практике государственно-монополи-
1 Friedman M., Schwartz Л. Money and Business Cycles;
Friedman M. A. Theoretical Framework for Monetary Analysis. — Macro-
economic Themes. Oxford, 1976, pp. 279—295, 371—385,
33

стического регулирования экономики, но они
закончились полным провалом.
Обращает на себя внимание тот факт, что в
пропагандируемой неоклассиками программе весьма
откровенно проводится идея об оказании государством
помощи наиболее богатым слоям населения. Например,
поддерживая предложение о сокращении налогов в периоды
замедления экономического роста, они ратуют за
сокращение налогов именно с высокодоходных слоев
населения, считая, что таким путем можно стимулировать
инвестиции. В целях оказания помощи монополиям они
выступают также против прогрессивных ставок
подоходного налога, которые, по их мнению, необходимо
сделать пропорциональными.
Вместе с тем 'неоклассики являются противниками
установления минимума зарплаты и программы
перераспределения доходов, ибо неравенство в доходах
рассматривается ими как источник экономической
инициативы. М. Фридмен выступил против государственного
социального законодательства, даже в тех ограниченных
рамках, в которых оно проводится современным
государственно-монополистическим капитализмом,
рекомендуя государству лишь стимулировать активность
частного сектора в осуществлении внутрифирменных
социальных мероприятий *.
Стремление обосновать антирабочую политику
монополий, взвалить на плечи трудящихся бремя всех
трудностей, порождаемых неустойчивостью
капиталистической экономики, проявилось и в критике
государственной политики «полной занятости», которую ведут
неоклассики. По их мнению, безработица является лучшим
противодействием инфляции. Однако же экономические
кризисы 1969—1971 гг. и особенно 1974—1975 гг.
характеризовались сочетанием развития инфляции и роста
безработицы. Эти тенденции сохранились и в
последующие годы, что обнаружило полную несостоятельность
одной из основополагающих концепций неоклассической
школы, считавшейся аксиомой. В целом это направление
оказалось неспособным предложить ни принципиально
новую, ни сколько-нибудь эффективную концепцию
государственного регулирования экономики.
1 Friedman M. Capitalism and Freedom. Chicago, 1962.
34

«Ортодоксальное» в рамках кейнсианства сейчас вы-
и «левое» делился ряд течений: одни из них
кеинсианство г
являются сторонниками
классического кейнсианства, лишь
видоизменяя и подновляя его. Условно это течение можно назвать
«ортодоксальным» кейнсианством. Другие предлагают
существенно модифицировать сложившиеся концепции
регулирования экономики, дополнив некоторыми
рецептами, заимствованными из арсенала неоклассиков.
Третьи настаивают на существенном реформировании
кейнсианства («левые кейнсианцы», или «посткейнси-
анцы»).
Наиболее видным представителем «ортодоксального»
кейнсианства является американский экономист П.
Самуэльсон, снискавший широкую известность прежде
всего как автор теории «неоклассического синтеза».
В 60-х годах, когда уже обнаружился ряд просчетов в
неокеинсианских методах регулирования экономического
роста, ряд теоретиков предпринял попытку объединить
некоторые неокейнсианские и неоклассические
концепции. Новый подход и получил название
«неоклассического синтеза». Естественно, что в условиях
охватившего всю систему буржуазной политэкономии кризиса не
выдержал испытание и этот подход.
П. Самуэльсон известен также и как автор наиболее
популярного в капиталистическом мире учебника
«Экономика». В конце 60-х годов Самуэльсон утверждал, что
по его книге занимаются студенты более чем двадцати
стран мира. Учебник имеет уже более чем
двадцатипятилетнюю историю, претерпел десять изданий (пятое,
1961 г. издание переводилось на русский язык) К Если
первое издание было подготовлено в духе классического
кейнсианства, то начиная с пятого, Самуэльсон
основывает учебник на позициях неоклассического синтеза.
Автор много работает над каждым переизданием,
стремясь при этом отразить и новые задачи, стоящие перед
буржуазной экономической наукой, и все новые
тенденции возникающие в ее развитии, чтобы наилучшим
образом выполнить основную идеологическую задачу
буржуазной политэкономии — защиту капиталистической
системы. Последнее издание учебника осуществлено в
1 См. Самуэльсон П. Экономика. М., 1964.
35

Токио под эгидой Международного издательства для
студентов К
Сейчас Самуэльсон стоит на позициях защиты кейн-
сианства. Последние два издания его учебника
позволяют судить как о формах этой защиты, так и о
современной эволюции «ортодоксального» кейнсианства, его
приспособлении к новым условиям. Пожалуй, основной
чертой этой эволюции стал отказ от принципа «чистой»,
не зависящей от идеологии и политики экономической
науки. Он совершался постепенно и в конечном итоге
выразился в подчеркнутом внимании к ряду важных
конкретно-экономических и социальных проблем и в
переходе к широкому использованию термина
«политическая экономия».
Самуэльсон постепенно, от издания к изданию вывел
свой учебник весьма далеко за пределы традиционного
круга проблем «экономике». В ряде случаев автор
оговаривается, что строгим рамкам экономической науки
эта проблема не соответствует, но она «очень важна
для общества». Последнее издание отличается большим
стремлением автора влить живую кровь в абстрактные
схемы. Пожалуй, нет такой экономической проблемы,
волнующей современный капитализм, которая не нашла
бы в большей, меньшей или хотя бы самой малой
степени отражения в учебнике. Причем речь идет прежде
всего о вопросах, особенно важных именно для
американского капитализма.
Включая в учебник проблемы, волнующие
современное американское общество (расовая дискриминация,
инфляция, «политика доходов»), Самуэльсон как бы
пытается опровергнуть один из важных доводов
критиков ортодоксальной теории о том, что эта наука не
занимается социальными и политическими проблемами.
Утверждение о ее аполитичности, о неспособности
определять цель экономической политики уже не
соответствует в условиях развитого
государственно-монополистического капитализма потребностям монополий, которые
нуждаются в обосновании выгодной им экономической
деятельности государства. В результате со времен Кейн-
са, внешне пропагандируя свою аполитичность,
ортодоксальная теория на деле все более эту черту утрачивала.
Вполне закономерным результатом этой эволюции
1 Samuelson P. Economics. Tokyo, 1976.
36

явился возврат к некогда отвергнутому «чистой»
теорией термину «политическая экономия». Самуэльсон
определяет последнюю как «старейшую из искусств и
новейшую из наук», необходимую «каждой личности» и
«каждому гражданину», «воистину — королеву социальных
наук» *.
Возврат к термину «политическая экономия»,
повторяемому в дальнейшем на страницах учебника
многократно, стремление придать некое «гражданственное»
звучание буржуазной экономической науке — это уже
попытка приспособиться к новым условиям. Именно
благодаря своеобразной «легализации» политических,
социальных и конкретно-экономических проблем
«ортодоксальное» кейнсианство получило возможность
активнее участвовать в разработке форм и методов
идеологической защиты государственно-монополистического
капитализма.
Важно отметить, как интерес к социальным и
политическим проблемам связывается с классовыми
позициями современного кейнсианства, с тем, какую
«гражданскую» позицию заняли его представители в условиях
усиливающейся неустойчивости капиталистической
экономики, растущей безработицы. В целом здесь есть
определенный сдвиг «вправо», проявившийся в более чем
прежде откровенной защите интересов частного
предпринимательства, в теоретическом «обосновании»
государственной политики замораживания заработной
платы.
Самуэльсон все более концентрирует свое внимание
на защите таких традиционных институтов капитализма,
как частнокапиталистическое производство, рынок,
мотив частной прибыли. При этом он выражает весьма
критичное отношение к традиционной концепции
американского кейнсианства, связывающей достижение
«общества всеобщего благоденствия» с перераспределением
дационального дохода в пользу неимущих слоев
населения путем установления прогрессивного
налогообложения. «Проблемы социальных реформ не так просты,—
пишет он. — Если мы сделаем подоходные налоги еще
более чрезмерно прогрессивными, то это окажет
глубокое влияние на решения инвестировать в рискованные
предприятия...»2 Увеличение прогрессивного налогооб-
1 Samuelson P. Economics, pp. 1—2.
2 Ibid.
37

ложения может, по его словам, «оказать отрицательное
воздействие на частную инициативу» *.
В еще большей степени, чем его предшественники,
Самуэльсон стремится утвердить идею
общенационального характера государственных мероприятий и
социальной гармонии в «смешанной экономике», которая,
по его словам, «фактически является гигантской
системой общего страхования от наихудших бедствий
экономической жизни»2. Однако же все тяготы, вызванные
современными «бедствиями», он с готовностью
перекладывает на плечи рабочего класса, принимая и даже
обосновывая «политику доходов».
Борьба профсоюзов за повышение заработной
платы— вот в чем, по его мнению, основной корень зла,
одна из важнейших причин современной инфляции, ибо
рост зарплаты, увеличивая издержки производства, с
неизбежностью приводит в конечном итоге к росту цен.
«Наилучший способ разрушить смешанную
экономику, ликвидировать ее программу в области полной
занятости и обострить классовую борьбу, — пишет он,—
это умудриться на 40% поднять зарплату»3. В
ограничении роста зарплаты Самуэльсон и видит путь борьбы
с инфляцией, важное средство регулирования
экономики, дополняющее традиционные кейнсианские формы.
Самуэльсон прибегает к своеобразным формам
защиты кейнсианских методов регулирования экономики,
утверждая, что современная безработица, и в
особенности современная инфляция, имеют иную природу и что,
располагая идеальным инструментариехМ для лечения
«старой» инфляции и совершенным механизмом
обеспечения «полной занятости», современная экономическая
наука не располагает пока методами борьбы с новым
видом инфляции. «Новые болезни требуют новых
лекарств» 4, — заключает он.
Столь высокая оценка результативности кейнсианст-
ва, как было показано выше, ни в коей мере не
соответствует фактам. Важно и другое — буржуазные
экономисты продолжают лелеять надежду излечить
капитализм от свойственных ему противоречий, сохраняя
основы этих противоречий — частную собственность, экс-
1 Samuelson P. Economics, p. 805.
2 Ibid, p. 808.
3 Ibid., p. 871.
4 Ibid., p. 825.
38

плуатацию труда капиталом и господство в экономике
крупных монополистических корпораций, «не замечая»,
что крушение потерпела сама центральная идея
кейпсианства — о возможности «усовершенствовать»
капитализм.
Следует отметить, что никаких новых рецептов
государственной экономической политики «ортодоксальное
кейнсианство» не предложило. Однако в арсенале
американских экономистов нашлось многократно
испытанное в годы предыдущих кризисов средство отвлечения
трудящихся от социально-экономических проблем и
противоречий— миф о военной угрозе. Именно по этому
пути, возвращаясь к временам «холодной войны», и пошел
американский империализм, бурными темпами
развертывая гонку вооружений *. Однако, как свидетельствует
история, милитаризация экономики отнюдь не
разрешает, а, напротив, обостряет противоречия капитализма,
еще больше нарушает ход капиталистического
воспроизводства, доводит до крайности его противоречия,
способствует росту неустойчивости всего мирового
капиталистического хозяйства.
Посткейнсианство как течение буржуазной
политэкономии представляет ведущая профессура
Кембриджского университета в Англии — Дж. Робинсон, Н. Калдор,
П. Сраффа. Оно практически сформировалось еще на
предыдущем этапе кризиса буржуазной политэкономии
и получило в тот период наименование «левого» кейнси-
анства. Сохраняя верность взглядам Кейнса, его
кембриджские последователи связали решение поставлен*
ной им проблемы реализации не только с
экономическими факторами, но также и с осуществлением целого
ряда социальных реформ, с ограничением позиций
крупного монополистического капитала, сокращением
военных расходов, предложив, таким образом, более
радикальную версию кейпсианства, чем «ортодоксы». Однако
их взгляды, не отвечая устремлениям
монополистического капитала, не нашли воплощения в государственной
экономической политике. В условиях кризисных
процессов 70-х годов интерес к этому течению кейпсианства
существенно возрос. Сейчас оно чаще стало именовать*
1 Например, главный экономист Американского института
бумаги Норма Пейс считает «добрым признаком» американской
экономики «повышение деловой активности» в оборонной
промышленности (см. Правда, 14 февраля 1980 г.).
39

ся «посткейнсианством» К Быстрый его рост выражает
усилившуюся дифференциацию среди буржуазных
экономистов, отражающую углубление кризисных
процессов в социальной и экономической жизни
капиталистического мира.
Характерной чертой работ посткейнсианцев является
не просто критика, но отрицание основополагающих
теоретических принципов маржинализма: теорий
предельной полезности и предельной производительности
прежде всего 2. Тот факт, что Кейнс остался в вопросах
стоимости и распределения на позициях
неоклассической школы, утверждают они, не позволил осуществить
подлинную «кейнсианскую революцию», которую и
берутся претворить в жизнь посткейнсианцы. В этих
целях они разрабатывают новую систему взглядов,
представляющую собой некий эклектический синтез,
истоками которого являются отдельные идеи Дж. Кейнса,
Д. Рикардо и, как утверждают идеологи посткейнсиан-
ства, К. Маркса.
С помощью концепций Рикардо переосмысливаются
буржуазные теории стоимости и распределения3.
Некоторые посткейнсианцы признают теоретические заслуги
Маркса в анализе проблем воспроизводства и считают
возможным воспользоваться его концепциями. Однако
же они отрицают основополагающие положения
марксизма (учение о двойственном характере труда,
воплощенного в товаре, о рабочей силе как товаре, о
прибавочной стоимости), на которых базируется и теория
воспроизводства, и практически вся политическая экономия
марксизма. Так что о каком-либо реальном
использовании взглядов марксизма даже говорить не
приходится.
Практически посткейнсианству не удалось
разработать новую систему политэкономических взглядов.
1 Подробнее о посткейнсианстве см. Критика современной
буржуазной политэкономии. М., 1977, гл. 1.
2 Очень остро критика основ маржинализма поставлена в
книге Дж. Робинсон «Экономические ереси. Некоторые устаревшие
вопросы экономической теории» (Robinson J. Economic Heresies.
Some Old-Fashioned Questions in Economic Theory. New York,
1973).
3 Этими вопросами занимался П. Сраффа в книге
«Производство товаров посредством товаров» (Sraffa P. Production of
Commodities by Means of Commodities. Tokyo, I960).
40

Социально- с известной долей условности к это-
институциональное му направлению относят француз-
направление: J r rr J
новая концепция ских представителей социологиче-
«трансформации» ского течения и современных аме-
капитализма риканских «институционалистов».
Наиболее видными из них являются
французский социолог Р. Арон и американский
профессор-экономист Дж. Гэлбрейт. Среди критиков
«ортодоксальной» науки это направление занимает весьма
важное место i.
Обращают на себя внимание две особенности
социально-институционального направления. Во-первых,
критика традиционных школ за отрыв от политики и
социальных проблем. Процесс социологизации, характерный
для буржуазной политэкономии кризисных лет,
проявился в этом .направлении, по сути объединяющем
социологов и экономистов, наиболее ярко. Во-вторых, в
центре внимания теоретиков этого направления уже
довольно длительное время находится разработка новой
концепции «трансформации» капитализма, которую они
связывают с научно-технической революцией и
возникновением «индустриального общества», предлагая
вместе с тем программу некоторого реформирования
сложившихся форм государственно-монополистического
капитализма. В наиболее систематизированном виде эта
концепция изложена Дж. Гэлбрейтом2.
«Трансформацию» капитализма Гэлбрейт связывает
с возрастанием роли крупного производства в условиях
научно-технической революции. Его концепция сводится
к тому, что в современных монополиях собственники-
акционеры уже не обладают властью. В крупнейших (по
терминологии Гэлбрейта, зрелых) корпорациях, которые
держат в своих руках практически всю экономику,
контроль над деятельностью переместился от капиталистов-
собственников к техноструктуре, состоящей из
инженерно-технической интеллигенции, среди которой определя-
1 Концепции социально-институционального направления США
детально изложены в книге буржуазного историка экономической
мысли Э. Гручи «Современная экономическая мысль. Вклад
неоинституциональных концепций» (Gruchy A. Contemporary Economic
Thought. The Contribution of Neo-Institutional Economics. Clifton,
1972).
2 См. Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М., 1969;
его же. Экономические теории и цели общества. М., 1976.
41

ющую роль играет верхушка управляющих —
менеджеров, принимающих, по утверждению Гэлбрейта,
основные решения в корпорациях. Техноструктура независима
ни от акционеров-собственников, ни от
банков-монополистов. Собственники практически удовлетворились
положением рантье, и их интересы перестали быть
определяющим мотивом производственной деятельности.
Исчезла в результате и частная прибыль как главная цель
производства. Ей на смену пришла иная цель
—обеспечение экономического роста, утверждает Гэлбрейт.
Подобный подход буржуазных экономистов служит
средством идеологической защиты господства
монополистического капитала. Приспосабливаясь к новым
условиям— углублению общего кризиса капитализма, росту
могущества и влияния социализма, крушению
колониальной системы империализма, —
социально-институциональная теория привносит в буржуазную пропаганду
столь важную сейчас (когда капитализм невероятно
дискредитировал себя) идею, что при сохранении системы
частной собственности и монополий можно (и в
определенной степени это якобы делается) подчинить
производство общественному интересу, целям
«благосостояния для всех».
Критически оценивая эти взгляды, необходимо
отметить, что в них искаженно трактуется и используется в
апологетических целях ряд объективных изменений в
капиталистической экономике, и прежде всего
объективный процесс возрастания роли управления, науки и
техники в условиях современного крупного
производства. Однако же это отнюдь не означает, что в
современной монополистической корпорации крупные
собственники утратили власть, что управление осуществляет
независимую от акционеров, от магнатов финансового
капитала политику. Так, по данным американского
экономиста Ф. Берча, в половине из 500 самых крупных
американских корпораций решающая роль в принятии
решений по-прежнему принадлежит семейному и
индивидуальному капиталу *, т. е. нет никаких оснований
утверждать об отделении собственности от власти.
Тем не менее есть большое число корпораций, власть
индивидуального и семейного капитала в которых иезна-
1 См. Мировая экономика и международные отношения, 1978.
JY? 5, с 45.
42

чнтельна. В таком случае в корпорациях принятие
экономических решений осуществляет небольшая группа
акционеров — держателей контрольного пакета акций.
Данные свидетельствуют о чрезвычайно высоком
уровне концентрации акционерного капитала. Например, в
крупнейших военно-промышленных концернах США
группа держателей контрольного пакета акций
составляет всего три десятка человек, их доля в общем числе
акционеров буквально мизерна. Так, в концернах «Боинг
К°» и «Макдоныелл-Дуглас» она не превышает и 0,04%,
тогда как их доля в акционерном капитале достигает
28,1% («Боинг К0») и даже —57,1% («Макдоннелл-
Дуглас») К
Фактами те подтверждается и утверждение Гэлбрей-
та о независимости техноструктуры в своей
деятельности от банков-монополистов. В настоящее время суммы
долгосрочной банковской задолженности крупных
корпораций весьма внушительны, что позволяет банкам-
монополистам осуществлять контроль над их
деятельностью нередко не менее эффективно, чем это делается с
помощью контрольного пакета акций.
Вопреки утверждениям «институционалистов»,
частная собственность, крупный монополистический капитал
отнюдь не утратили власти и осуществляют полный
контроль над принятием экономических решений в
корпорациях-монополистах. Объективное возрастание роли
управления корпорациями заставляет крупный капитал
,либо самому принимать активное участие в нем, либо
самым тесным образом привязывать личные
экономические интересы верхушки управляющих к интересам
акционеров-собственников (за счет предоставления
управляющим акций, самых разнообразных поощрительных
выплат, установления чрезвычайно высоких окладов).
Теоретики социально-институционального
направления, выступая в защиту монополистического капитала,
вместе с тем считают необходимым существенно
реформировать государственно-монополистический
капитализм. Реформы они связывают прежде всего с
государственным «дирижизмом», т. е. государственным
программированием экономики. Выдвинута также программа
социальных реформ, предусматривающая существенное
расширение деятельности государства в области образо-
1 См. Кузьмин Г. М. Военно-промышленные концерны. М.,
1974, с. 207.
43

ваиия, здравоохранения, охраны окружающей среды
и т. и. Проект Гэлбрейта предполагает, кроме того,
сокращение гонки вооружений, национализацию военно-
промышленных монополий.
В целом эта буржуазно-либеральная программа,
предлагая более гибкий механизм социального
маневрирования, имеет очень большое идеологическое значение
и широко используется буржуазной пропагандой как
новое средство обоснования перспективности
капитализма. Однако социально-институциональное направление,
как и все другие направления буржуазной
политэкономии, не может спасти современную капиталистическую
экономику от тяжелых 'недугов.
В 60-х годах в экономической ли-
Противоречивость тературе ряда капиталистических
концепции стран, и прежде всего США, возник-
леворадикальнои <*
политэкономии ло своеобразное течение,
названное радикальной политической
экономией. В США оно получило организационное
оформление: в 1968 г. был образован «Союз за радикальную
политическую экономию». Это течение объединяет
экономистов, весьма разнохарактерных по своим идейным
и политическим взглядам. Тем не менее их
экономические концепции имеют ряд общих черт, выводящих это
направление за пределы буржуазной политической
экономии *.
Прежде всего это касается оценки капитализма,
который представители этого течения не только
чрезвычайно резко критикуют, но и не приемлют,
рассматривая его как исторически обреченный строй. Отвергается
и вся система взглядов буржуазной политэкономии.
Радикалы считают необходимым разработать новую
политическую экономию, которая трактуется ими очень
широко как наука, изучающая и экономические, и
социальные, и политические, и идеологические, и
психологические проблемы.
В системе взглядов радикальной политэкономии
1 Взгляды леворадикального направления весьма детально
охарактеризованы в книге представителей этого направления
американских экономистов Е. Ханта и Г. Шермана «Политическая
экономия: Введение в традиционную и радикальную теорию» (HantE.,
Sherman H. Economics: An Introduction to Traditional and Radical
Views. New York, 1972); см. также Критика современной
буржуазной политэкономии, гл. 13.
44

синтезируются различные концепции, в том числе п
марксистские. Однако же отношение к марксистской
политэкономии противоречиво и различно у отдельных
представителей этого направления. Весьма характерно
использование мелкобуржуазных, неотроцкистских и
прочих фальсификаторских ее интерпретаций.
Противоречивость взглядов радикалов особенно ярко
проявляется в их отношении к реальному социализму,
который они не приемлют как альтернативу
государственно-монополистического капитализма, повторяя при
этом многие «советологические» оценки, искажающие
суть процессов, происходящих в странах мировой
социалистической системы. Реальному социализму
радикальная политэкономия противопоставляет чрезвычайно
аморфную концепцию «истинного социализма».
Заметная роль, которую играют радикалы в
экономической науке капиталистических стран, довольно
широкое участие их в преподавательской деятельности
(«Союз» объединяет именно преподавателей
университетов и колледжей) —все это служит своеобразным
отражением обострения противоречий капитализма на
современном этапе, усиления процессов социальной
дифференциации в буржуазном обществе, углубления кризиса
буржуазной политической экономии.

ОЧЕРЕДНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ «СОВЕТОЛОГИИ»
Кризис буржуазной политической экономии 70-х годов
не мог не отразиться и на сформировавшемся после
второй мировой войны ее новом разделе — «советологии» *.
Выполняя идеологическую функцию защиты
капитализма, теории «советологов» очень тесно связаны и с
экономическим положением капиталистических стран, и с
политикой — как внутренней, так и внешней —
империализма. В огромной степени концепции «советологии»
отражают соотношение сил между системами
капитализма и социализма.
В ходе развития и углубления общего кризиса
капитализма, в результате изменения соотношения сил в
пользу социализма «советологии» приходится менять
общую направленность своей критики: от наступления
все более переходить к обороне, сочетать открытые
нападки на социализм с более изощренными приемами
его фальсификации.
Эволюция Буржуазная литература 20-х и пер-
буржуазных взглядов вой ПОЛовины 30-х годов вообще от-
на социализм
рицала саму возможность
существования и успешного
функционирования какой-либо иной системы, кроме
капиталистической. Великая Октябрьская социалистическая революция
и строительство социализма в СССР рассматривались
как «случайный зигзаг истории». Социализм, твердили
экономисты вслед за теоретиком австрийской школы
Л. фон Мизесом, «логически и практически
неосуществим» i.
1 Теории, фальсифицирующие сущность социализма,
буржуазные экономисты создавали и до второй мировой войны. Однако в
качестве особого раздела буржуазной политэкономии советология
сформировалась в 50-е годы.
2 Mises L. Socialism. London, 1951.
46

Однако последующие события охладили
наступательный пыл антикоммунистов. В 30-е годы глубокие
кризисные потрясения подорвали веру буржуазных
идеологов в стабильность капиталистического мира, в
возможности гармоничного бескризисного развития
стихийной капиталистической экономики. В то же самое
время социализм, вопреки пророчествам буржуазных
идеологов и в противоположность капитализму, активно
набирал силу, демонстрировал высокие и устойчивые
темпы роста, обеспечил полную занятость ресурсов
труда.
В этот период были разработаны буржуазные
«модели экономической системы социализма», авторы которых
отнюдь не пытались отразить свое понимание реально
строящегося социализма, а вместо этого предлагали
приемлемую для буржуазии ему альтернативу. В
качестве такой альтернативы были сконструированы
модели «конкурентного социализма», в которых социализм
базировался на стихийном рыночном механизме, а
«индивидуальные социалистические фирмы» в условиях
рыночной экономики конкурировали друг с другом К
Социализм, лишенный своих основополагающих черт —
прежде всего общенародной собственности на средства
производства и народнохозяйственного планирования,—
напоминал больше очередную модель
«усовершенствованного капитализма». Таким его и были готовы
принять буржуазные идеологи. Вместе с тем сама по себе
разработка этих моделей — свидетельство вынужденного
признания притягательности идей социализма,
показатель отступления буржуазной политэкономии с
прежних позиций.
Последующая эволюция буржуазных теорий
социализма очень тесно связана с их приспособлением к
условиям второго и третьего этапов общего кризиса
капитализма. В 40—50-е годы трактовки социализма
вобрали в себя общий, откровенно антикоммунистический тон
буржуазной пропаганды периода «холодной войны».
В то же время идеологам капитализма пришлось
приспосабливаться к новым условиям, определяемым обра-
1 Модели «конкурентного социализма» 30-х годов
рассматриваются в книге американского советолога Г. Гроссмэна
«Экономические системы» (Grossman G. Economics Systems. Englewood.
1967, p. 99).
47

зованием и успешным развитием мировой системы
социализма.
Именно в этот период теории социализма
выделяются в особый раздел буржуазной политэкономии,
получившей название «советологии». Особенно большая
группа советологов-экономистов работает в США, в
значительной мере определяя основные направления
развития буржуазных концепций социализма. Ведущая роль
американской «советологии» видна, в частности, в том,
что многие ее взгляды и выводы широко используются
и в западноевропейской буржуазной литературе
(особенно концепции Г. Гроссмэна, К. Ландауэра, А. Бергсона,
А. Гершенкрона). Существенное влияние имеют и
работы английских «советологов» — А. Ноува, П. Уайлза;
западногерманских — Э. Бёттхера, К. О. Вёдекина,
О. Гайзаго.
Несомненным отступлением буржуазной
политэкономии с прежних позиций в этот период были изменения в
оценках планирования, с которым в довоенные годы как
раз и связывались мрачные прогнозы о неизбежной
неэффективности социалистической экономики. Победа
СССР во второй мировой войне, потребовавшая
гигантского сосредоточения всех сил и экономических
ресурсов, в какой-то степени насторожила буржуазных
теоретиков в отношении оценок планового хозяйства. Однако
подлинным шоком для них был запуск в СССР в 1957 г.
первого в мире искусственного спутника Земли. Многие
экономисты были вынуждены признать, что прежние
взгляды, инкриминирующие плановому хозяйству
неизбежную неэффективность, себя не оправдали.
Признание определенных достоинств социализма
отнюдь не означало отказа буржуазной политэкономии
от его фальсификации. Изменились лишь ее приемы,
которые нашли наиболее полное и концентрированное
выражение в теории «командной экономики»,
разработанной в литературе 50-х годов. Эта теория является
откровенно антикоммунистической. В условиях когда
социализм уже нельзя было трактовать как «случайный
зигзаг истории», буржуазная идеология, неохотно
признавая его как реальность, стремилась разработать
такие концепции, которые были бы способны служить
идеологическим противовесом успехам реального
социализма, создать о нем негативное впечатление. Теория
«командной экономики» не чуралась фактологических и
48

статистических фальсификаций... и нередко прямой
клеветы. Имеющиеся в экономике стран социализма
трудности, вызванные объективными обстоятельствами или
субъективными просчетами в экономической политике,
выдавались за недостатки, имманентные экономической
системе социализма.
Для теоретического подкрепления такого подхода
был извлечен на свет весь методологический арсенал
буржуазной политической экономии, ее антинаучные
философские и общетеоретические принципы. В результате
в интерпретации буржуазных экономистов система
социализма оказалась лишенной всех своих реальных черт
и предстала взору читателя не как общество истинной
демократии и народовластия, а как некая
казарменная система, функционирование которой напоминает
деятельность правительственного департамента или
жизнь армейского подразделения, управляемого
субъективной волей, директивами, приказами, командами из
центра.
Как уже отмечалось, 60-е годы были периодом
относительно стабильного развития капитализма, широкого
развертывания научно-технической революции. В это же
время, в начале 60-х годов, в СССР было построено
общество развитого социализма. В этих условиях
буржуазные «советологи» разработали и широко
пропагандировали теории, отрицающие коренную качественную
противоположность двух мировых систем, а также теории,
рассчитывающие добиться перерождения социализма в
государственно-монополистический капитализм
(«конвергенции двух систем» и «рыночного социализма»).
Эти теории послужили своеобразным завершением
отступления, перехода от лозунга «логической и
практической неосуществимости социализма» к отрицанию
коренной противоположности двух систем, к поискам
элементов социализма в недрах
государственно-монополистического капитализма. Вместе с тем с помощью
теории «рыночного социализма» были предприняты
попытки воздействовать на конкретную практику
социалистического строительства, замедлить его поступательное
движение. Теории «конвергенции двух систем» и
«рыночного социализма» стали стержнем буржуазной
пропаганды 60-х и первой половины 70-х годов.
Однако во второй половине 70-х годов
«советология» была вынуждена отказаться от надежд на «рыноч-
49

иое» перерождение социализма. В условиях
глубочайшего кризиса методологии буржуазной политэкономии,
составляющей фундамент «советологических» концепций,
разработать какие-то принципиально новые формы
фальсификации социализма оказалось немыслимо.
Тогда буржуазные теоретики вернулись к теории
«командной экономики», «обогатив» ее некоторыми новыми
идеями, заимствованными в том числе из арсенала
«рыночного социализма», и опять-таки под новым, более
привлекательным названием «экономика советского
типа» пустили в оборот. Это сопровождалось попытками
«теоретического» обоснования и широкой пропагандой
концепции плюрализма (множественности) моделей
социализма, широким использованием форм и методов
фальсификации социализма из арсенала реформизма,
ревизионистских концепций всех мастей, неотроцкизма
и маоизма.
Рассматриваемая концепция трак-
Несостоятельность тует пеальный социализм лишь как
концепции плюрализма J r
«моделей» социализма °ДНУ из возможных «моделей»
социализма. Предлагаемые «модели»
весьма разнообразны, но можно выделить целый ряд их
общих черт. Во-первых, они опираются на методологию
маржинализма, отрицающую необходимость
рассмотрения социальной формы производства. В результате в
буржуазных моделях отсутствует анализ
производственных отношений социализма. Во-вторых, в моделях
искажается роль общественной собственности на средства
производства в экономической системе социализма.
И наконец, создавая свои «модели», буржуазные
экономисты игнорируют марксистско-ленинское учение о
социализме как первой фазе коммунистического способа
производства.
Таким путем фальсифицируется само содержание
термина «социализм», который предстает крайне
расплывчатым, аморфным. Изыскиваются элементы
социализма там, где их никогда не было, нет и быть не
может и вместе с тем игнорируются основополагающие
черты реального социализма.
В последние годы особенно большое значение
придается фальсификации роли социалистической
общенародной собственности на средства производства. Так,
авторы концепции «рыночного социализма» подменяют
общенародную собственность собственностью отдельных
50

коллективов. Многие экономисты вообще уклоняются от
характеристики собственности на средства производства
при определении экономической системы социализма.
Так, А. Гершенкрон пишет о необходимости пересмотра
«определения социализма, в котором в качестве
основной черты выделяется собственность на средства
производства» 1. Л. Рейнолдз такой «пересмотр» уже
произвел. Среди перечисленных им черт, характеризующих
социалистическую экономику, вообще нет упоминания
о собственности. По его словам, «экономическая
структура страны и функционирование экономики в большей
степени связаны с уровнем дохода на душу населения,
чем с формой собственности и другими
институциональными чертами»2.
В изданной в 1976 г. в Англии под редакцией
Ю. Торнтон книге «Экономический анализ системы
советского типа»3 рассматриваются проблемы
планирования, внешней торговли, потребления,
социалистического предприятия, даже предлагаются методы
математического моделирования социалистической экономики, но о
собственности ни в каком аспекте вообще не
упоминается. Такой подход служит основой фальсификации
экономической системы реального социализма и всего ее
хозяйственного механизма. Он же позволяет конструи*
ровать модели, никакого отношения к реальному
социализму не имеющие.
Отбросив основной критерий, определяющий суть
экономической системы социализма, буржуазные
экономисты все чаще стали говорить о социализме не столько
как о реально функционирующей системе, сколько как
об идеологии, по словам Самуэльсона, имеющей
многочисленные, причем противоречащие друг другу
направления. «В области социализма мы находим
подразделения: христианский социализм, государственный и
марксистский социализм, гильдейский социализм,
фабианский (эволюционный) социализм и многие другие»4.
Прокламируя такую множественность вариантов социа*
1 Grossman G. ed. Essays in Socialism and Planning in Honor
of C. Landauer. Englewood, 1970, p. 15.
2 Reynolds L. The Three Worlds of Economics, pp. 24—25.
3 Tornton J. Economic Analysis of the Soviet-Type. System.
Cambridge, 1976.
4 Samuelson P. Economics, p. 869.
51

листической идеологии, Самуэльсон, однако, сам
вынужден признать, что нередко это одно лишь
манипулирование терминами. «Если мы взглянем на Европу, то
найдем слово «социализм» в названии почти всех
партий. Но этому не следует придавать большого
значения ..» 1 — пишет он.
В результате — и в этом буржуазные экономисты,
думается, видят главную задачу — создается
впечатление, будто вариантов социализма так много, что никто
как следует не знает, какой из них реален и как вообще
следует определить эту систему. Разработанные
«советологами» модели социализма разнообразны. Одни из них
имеют прямое и непосредственное отношение к странам
мировой системы социализма, другие прямого
отношения к реальному социализму не имеют. Но в любом
случае любая модель — это важное звено в цепи
идеологических диверсий против социализма, а все вместе
буржуазные «модели» социализма есть не что иное, как
система концепций, составляющих идеологический
противовес реальному социализму.
В учебной литературе США (в том числе в
учебнике П. Самуэльсона), а также в многочисленных
изданиях по проблемам сравнительного анализа современных
экономических систем широко пропагандируется
модель «демократического социализма». Ее авторы
утверждают, что в современном мире наряду с
капиталистической и коммунистической существует и третья
система — «демократического социализма», занимающая
своеобразное среднее положение между двумя первыми.
К этой системе обычно причисляются капиталистические
страны, правительства которых возглавляют
социал-демократические партии. По мнению П. Самуэльсона, это
Великобритания, Швеция, Норвегия, Дания, Австрия,
Новая Зеландия, в которых «так называемый средний
путь скромного лейбористского социализма
осуществляется или стучится в дверь уже в течение полувека»2.
Хорошо известно, что в этих странах
социал-демократы пребывают у власти не всегда. Как же тогда
быть с «социализмом»? По мнению американского
экономиста Э. Гручи, правительство консерваторов в
Англии возвращает экономическую систему этой страны
1 Samuelson P. Economics, p. 869.
2 Ibid., pp. 872—873.
52

снова в лоно капитализма. С приходом к власти
лейбористов наступает опять эра «социализма» К
Американских экономистов, видимо, не смущает тот
факт, что сами социал-демократические партии
трактуют экономику своих стран как капиталистическую, что
переход к «демократическому социализму»
рассматривается в их программах как перспектива весьма
отдаленная. Американских экономистов как раз это,
очевидно, и устраивает, равно как и то, что социализм в
программах реформистов не связывается ни с вопросом о
власти, ни с вопросом о собственности и предстает не
как конкретная экономическая система, а лишь как
набор аморфных этических ценностей, таких, как
«свобода», «справедливость», «солидарность».
Конечно, модель «демократического социализма»
очень примитивна и рассчитана она главным образом на
плохо информированного о социализме, вернее,
дезинформированного американца. Но цель ее — создать
именно у этого читателя определенное представление о
социализме как системе, которая не имеет якобы
коренных отличий от капитализма, испытывает те же
трудности, совместима с частным предпринимательством и его
законами и может быть легко достигнута — стоит
только захотеть правительству — в любой день и час.
Модели «управляемого» и «государственного»
социализма рассчитаны уже на западноевропейского читателя,
представление о социализме у которого в значительной
степени формировалось под влиянием
социал-реформизма. Длительное время — до второй мировой войны,
а затем в послевоенные, 40-е годы —
социал-демократические партии утверждали о возможности
достижения социализма путем частичной, постепенной,
проводимой буржуазным правительством национализации
отдельных отраслей экономики. В результате длительной
пропаганды «огосударствление» в представлении
миллионов европейцев стало отождествляться с социализмом.
Модели «управляемого» и «государственного»
социализма, автором которых является английский
«советолог» П. Уайлз, учитывают эти сложившиеся взгляды на
социализм. Принимают они во внимание также и то, что
в ряде стран Западной Европы, прежде всего в Англии,
1 Gruchy A. Comparative Economic Systems. Boston, 1966,
pp. 53-54,
БЗ

Франции, Италии, удельный вес государственных
отраслей в экономике не так уж мал, что во многих случаях
огосударствление осуществлялось путем
национализации.
Как утверждает П. Уайлз, социализм существует
всюду, где есть государственный сектор в экономике,
т. е. государственный сектор в странах социализма к
государственно-монополистического капитализма в
равной мере является социалистическим. Различия есть
лишь в формах управления государством своей
собственностью. Они-то и легли в основу моделей
«государственного» и «управляемого» социализма.
К первой модели Уайлз относит государственную
промышленность в СССР и английские
национализированные отрасли на том основании, что «управление
отраслями» является здесь «частью государственной
машины» (т. е. они управляются правительственными
министерствами). В то же время 'национализированные
отрасли и фирмы Франции Уайлз относит к модели
«управляемый социализм», подчеркивая, что они
«выступают на свободном рынке независимо от государства»:
имеют право свободно распоряжаться своей
продукцией, покупать и продавать на рынке, получать займы,
т. е. не являются «частью государственной машины» К
Такие модели фальсифицируют саму суть
социализма, затушевывают коренные его отличия от
капитализма. Подобного рода попытки рассматривать
капиталистическое огосударствление как социализм критиковал
еще Ф. Энгельс: «...в последнее время, с тех пор как
Бисмарк бросился на путь огосударствления, появился
особого рода фальшивый социализм, выродившийся
местами в своеобразный вид добровольного лакейства,
объявляющий без околичностей социалистическим
всякое огосударствление, даже бисмарковское. Если
государственная табачная монополия есть социализм, то
Наполеон и Меттерних несомненно должны быть
занесены в число основателей социализма»2.
Неправильность взглядов буржуазных экономистов
связана с тем, что о;ни игнорируют принципиальную
разницу между социалистической государственной и
капиталистической государственной собственностью, опре-
1 Wiles P. Political Economy of Communism. Oxford, 1962,
p. 44.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 289.
54

деляемую коренными различиями п классовой природе
государства в условиях социализма и капитализма.
Однако именно классовая природа определяет, в чьих
интересах и в каких целях создается и используется
государственная собственность. Собственность буржуазного
государства, являющегося выразителем интересов
класса капиталистов, есть по своему характеру
капиталистическая собственность. «Современное государство,
какова бы ни была его форма, — писал Ф. Энгельс, — есть
по самой своей сути капиталистическая машина,
государство капиталистов, идеальный совокупный
капиталист. Чем больше производительных сил возьмет оно в
свою собственность, тем полнее будет его превращение
в совокупного капиталиста и тем большее число
граждан будет оно эксплуатировать. Рабочие останутся
наемными рабочими, пролетариями. Капиталистические
отношения не уничтожаются, а, наоборот, доводятся до
крайности, до высшей точки» 1.
В то же время при социализме государство
выражает интересы всего социалистического общества. Поэтому
государственная социалистическая собственность
является собственностью общенародной, в принципе по
существу своему отличной от собственности
государственно-капиталистической.
В отличие от рассмотренных ранее моделей,
рассчитанных на аудиторию капиталистических и
развивающихся стран, модели «рыночного социализма» и
«смешанной рыночной экономики» предназначены для
ведения буржуазной пропаганды в странах мировой системы
социализма. Они по сути представляют собой важное
теоретическое звено в системе идеологических диверсий
против социализма. Цель этих «моделей» — добиться
перерождения социализма, расшатать его основу
основ— общенародную государственную собственность на
средства производства и централизованное
народнохозяйственное планирование.
Буржуазные модели «рыночного социализма» были
изложены, в частности, в работах такого известного
«советолога», как Г. Гроссмэн 2, в публикации, вышедшей
под редакцией Лимэна3. Центральное место в этих мо-
1 Маркс /С, Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 290.
2 Grossman G. Economic Systems, p. 99.
3 Capitalism, Market Socialism and Central Planning. Boston,
1963, p. 24.
55

делях заняли два тезиса: о неизбежности «смены
моделей хозяйствования» в условиях научно-технической
революции (от «командной экономики» к «рыночному
социализму») и о совместимости социализма со
стихийным рынком.
Теоретики ревизионизма, развивая положения
буржуазных моделей «рыночного социализма», пришли к
выводу о необходимости замены государственной
общенародной собственности на средства производства
собственностью коллективов отдельных предприятий.
Утверждается, что это развяжет инициативу, позволит
шире использовать материальное стимулирование и все
экономические рычаги. Однако такой подход находится
в вопиющем противоречии как с теорией
марксизма-ленинизма, так и с практикой социалистического
строительства.
В. И. Ленину приходилось полемизировать с такими
трактовками социалистической собственности еще в
годы революционных преобразований в России.
Дискутируя по этому вопросу с К. Каутским, Ленин
подчеркивал: «Подумайте только: 5 августа, когда налицо была
уже масса декретов о национализации фабрик в России,
причем ни одна фабрика не была «присвоена»
рабочими, а все передавались в собственность республики, 5
августа Каутский, на основании явно мошеннического
толкования одной фразы из моей речи, внушает
немецким читателям мысль, будто в России фабрики
передаются отдельным рабочим!» 1
В утверждениях о приоритете групповой
собственности очевиден отход от основных принципов научного
коммунизма, подрыв экономических основ социализма,
его преимуществ по сравнению с капиталистической
экономикой. Государственная общественная
собственность на средства производства является основой
планового развития всего народного хозяйства,
социалистической кооперации труда. Только па базе
государственной собственности возможна мобилизация и
эффективное использование всех существующих в обществе
материальных ресурсов. Вопреки утверждениям
ревизионистов, общенародная собственность не исключает
инициативы, хозяйственно-оперативной самостоятельности
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 37, с. 328.
56

предприятий. Она лишь направляет ее в русло,
соответствующее общегосударственным, т. е. высшим,
общенародным, интересам. Напротив, групповая собственность
неизбежно приводит к возникновению неравенства в
положении отдельных предприятий, конкуренции, а
следовательно, к дифференциации доходов различных
коллективов, что самым существенным образом нарушает
социалистический принцип распределения по труду,
создает чуждое социализму неравенство в распределении
богатства и дохода.
Во второй половине 70-х годов, когда крах надежд
на «рыночное» перерождение социализма стал очевиден,
популярность приобретает концепция «смешанного
социалистического хозяйства». Ее формулируют
голландский экономист В. Кейзер, итальянец Ф. Вито,
американец В. Брус, английский «советолог» А. Ноув и многие
другие. А. Ноув, например, признает, что рыночная
система может привести в советской экономике к целому
ряду отрицательных последствий, таких, как
безработица, чрезмерная дифференциация доходов, конфликтам
между «плановым» и «неплановым» сектором1. С ним
соглашается В. Брус, который считает необходимым
внедрить в социалистическое хозяйство «модель
плановой экономики, использующей регулируемый рыночный
механизм»2. По мнению буржуазных экономистов,
рынок в такой системе должен дополнять
централизованное макроэкономическое регулирование (которое
осуществляется прежде всего в области инвестиций),
действуя в сфере микроэкономической (т. е. на уровне
предприятий и фирм).
Эта концепция совершенно неправомерно
противопоставляет централизованное планирование
товарно-денежным отношениям при социализме, рассматривая их
как два принципиально различных механизма
координации экономической деятельности. На деле
товарно-денежные отношения при социализме не только не
противостоят централизованному планированию, но являются
одной из необходимых форм планомерного развития
экономики, причем как на микро- так и на макроуровне.
По сути теория «смешанного социалистического хозяйст-
1 Nove A. The Soviet Economic System. London, 1977, p. 373.
2 The East European Reforms: What Happened to them. —
Soviet Studies, vol. XXXI, N 2, April 1979, p. 267.
57

ва» является не чем иным, как пропагандой
государственно-монополистических методов хозяйствования,
которым как раз и присуще сочетание государственного ре
гулирования со стихийной рыночной экономикой. Как
уже подчеркивалось, это обстоятельство порождено
закономерностями капитализма и крайне ограничивает
возможности регулирующей деятельности государства.
В течение 60-х, а особенно 70-х го-
Концепция до когда в буржуазной экономи-
«экономики ' „ jv j
советского типа» ческой литературе видное место
заняли теории
социально-институционального направления, авторы которых стремились
разработать в противовес марксистскому учению об
общественно-экономических формациях свои схемы
исторического развития, «советология» предпринимала
попытки «вписать» социализм в эти схемы. За основу была
положена выдвинутая некогда американским
экономистом и социологом У. Ростоу концепция «стадий
экономического роста». На ее базе американские «советологи»,
и прежде всего много занимающийся историей народного
хозяйства СССР А. Гершенкрон, разработали теорию,
согласно которой социализм рассматривался как «форма
индустриализации слаборазвитой экономики».
Эта теория была подхвачена учебной литературой и
средствами массовой пропаганды. Суть ее состоит, во-
первых, в утверждении, что Октябрьская
социалистическая революция произошла «в слаборазвитой стране»,
где «почти отсутствовал капитализм». Во-вторых,
социалистические революционные преобразования сведены в
этой теории к изменению материально-технической
базы, осуществлению «запоздавшей в России»
промышленной революции. По мнению А. Гершенкрона, «Советское
правительство справедливо было бы охарактеризовать
как продукт экономической отсталости страны...
Отложенная промышленная революция послужила причиной
политической революции»1. В-третьих, социализм
рассматривается как система, обеспечивающая
определенный путь, методы, формы индустриализации
слаборазвитой экономики вообще, вне зависимости от социальной
природы этой экономики. Так, А. Ноув подчеркивает,
что «советскую систему можно толковать с точки зре-
1 Цит по: Samuelson P. Economics, p. 763.
58

ния индустриальной модели»1. Как «попытку быстрой
индустриализации» трактует «экономику советского
типа» и американский профессор Р. Кэмпбелл2.
Фальсификация социализма, как и принято в
«советологии», достигается в этой теории с помощью
многообразных средств: фактологических искажений,
использования ненаучной методологии, игнорирования и
фальсификации марксистско-ленинских взглядов. Сама
исходная посылка этой концепции находится в вопиющем
противоречии с фактами экономического развития
дореволюционной России, которая, будучи страной
преимущественно крестьянской, вместе с тем имела средний
уровень развития капитализма, интенсивно
перерастающего в монополистическую стадию. Наряду с мелкой
буржуазией в ней существовал крупный капитал,
развивался монополистический и
государственно-монополистический капитализм. «Что в России тоже капитализм
стал монополистическим, об этом «Продуголь»,
«Продамет», сахарный синдикат и пр. свидетельствуют
достаточно наглядно. Тот же сахарный синдикат
показывает нам воочию перерастание монополистического
капитализма в государственно-монополистический
капитализм»3,— писал В. И. Ленин. Характерной чертой
российской действительности были резкие контрасты:
аграрная страна с громадным преобладанием
сельского населения, она вместе с тем отличалась высокой
концентрацией промышленного производства и
революционной организованностью рабочего класса, т. е. имелись
как объективные, так и субъективные предпосылки
социалистической революции.
Отождествление социалистической революции с
промышленной и сведение социалистических
преобразований к созданию материально-технической базы
опираются на ненаучную методологию технологического
детерминизма. Для этого подхода характерно
рассмотрение роли техники как движущей силы общественного
развития. При этом полностью игнорируется
социальная форма, в которой выступает производство.
Исследование абстрагируется от анализа производственных от-
1 Nove A. The Soviet Economic System, p. 8.
2 Campbell R. W. The Soviet — Type Economies. Performance
and Evolution. Boston, 1974, p. 21.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 34, с. 191.
59

ношений. Используя методологию технологического
детерминизма, «советологи» попросту не замечают особую
социальную природу социалистической
индустриализации, коренные отличия материально-технической базы
социализма от материально-технической базы
капитализма. Они отказываются видеть, что и методы
индустриализации определяются социальной природой
производства, системой производственных отношений.
Использование методологии технологического
детерминизма служит основой и для сведения к решению
технико-экономических вопросов индустриализации всех
задач социалистической революции. На самом же деле
главной задачей пролетарской революции является
создание новой, социалистической системы
производственных отношений. Как подчеркивал В. И. Ленин, главной
задачей пролетариата и всех трудящихся после
завоевания власти стала «положительная или созидательная
работа налажения чрезвычайно сложной и тонкой сети
новых организационных отношений, охватывающих
планомерное производство и распределение продуктов,
необходимых для существования десятков миллионов
людей» К
Трактовка социализма как «формы
индустриализации слаборазвитой экономики», требующей
подчиненности всех действий людей задачам скорейшей
индустриализации, является важной теоретической базой
фальсификации цели социалистического производства.
«Советология» на протяжении многих лет пропагандирует
идею о том, что сложившаяся в странах социализма
модель экономической системы предусматривает-дс
осуществление «производства ради производства», ради
обеспечения высоких темпов экономического развития и
неспособна обеспечить удовлетворение потребностей
людей. В условиях «централизованного планирования»,
пишет американский экономист М. Эдель,
преследуется цель «производства ради производства»2.
Однако для выявления цели общественного
производства необходимо исследовать его социальную
природу, выявить объективные экономические законы, в том
числе основной экономический закон. Свойственные
социализму отношения общественной собственности на
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с. 171.
2 Edel M. Economies and the Environment. Englewood — Cliffs —
New Jersey, 1973, p. 142.
60

средства производства, анализа которых «советологи»
избегают, действительно объективно диктуют
необходимость быстрого роста производства. Но это не
является самоцелью, ибо от того, как развивается
общественное производство, зависит благосостояние всего
общества и каждого его члена. Все развитие производства объ*
ективно подчинено при социализме все более полному
удовлетворению материальных потребностей
трудящихся, а также всестороннему развитию личности каждого
гражданина социалистической страны. Такой подход
составляет основу экономической и социальной политики,
проводимой Коммунистической партией и Советским
государством на всех этапах социалистического и
коммунистического строительства. «Высшая цель
общественного производства при социализме — наиболее полное
удовлетворение растущих материальных и духовных
потребностей людей», — записано в Конституции СССР.
Особое внимание теория «экономики советского
типа» уделяет вопросам планирования и управления.
Причем в течение 60—70-х годов произошло заметное
изменение в концепциях социалистического
планирования. Теория «командной экономики» в 50-е годы
определяла сознательную регулирующую деятельность
государства как «команду», которая противопоставлялась
механизму рынка. В последующем в связи с развитием
теории «смешанной рыночной экономики» стали
пропагандироваться идеи о возможности существования в
хозяйстве любой страны, и капиталистической, и
социалистической, как сознательного регулирования, так и
стихийного рынка. В последующем термин «команда»
из литературы стал уходить, а любое сознательное
регулирование государством экономических процессов
стало именоваться планированием.
В модели «экономики советского типа» речь ведется
о существовании различных форм планирования, и одна
из этих форм — централизованное планирование —
присуща социализму. Таким образом, буржуазные
экономисты отказываются рассматривать планирование как
метод ведения хозяйства, свойственный только
социализму, определяемый его специфическими экономическими
законами К Для них социалистическое планирование и
1 Такая точка зрения излагается в работах: Gruchy A.
Comparative Economic Systems, p. 645; Soule J. Planning USA. New York,
1967, p. 5; Nove Л. The Soviet Economic System, p. 8.
61

капиталистическое регулирование экономики — это лишь
две различные формы планирования, которое отнюдь
не является ни особенностью, ни изобретением
социализма. По мнению одних авторов, оно органически
присуще и капиталистической экономике, ибо
планирование— это «извечная привычка человека к организации».
По словам других, необходимость в централизованном
государственном вмешательстве в экономику порождена
при капитализме, как, впрочем, и при социализме,
веком индустрии. По утверждению третьих, внедрение
элементов планирования в капиталистическую экономику
явилось результатом ее динамизма, способности к
«самоусовершенствованию».
В буржуазной литературе закрепилось мнение, что
общенациональное государственное планирование
вполне совместимо с господством частной собственности и
монополий. Государственно-монополистическое
регулирование экономики, осуществляемое в целях
консервации буржуазных экономических отношений,
«оздоровления» капитализма, повышения монопольных прибылей
стало изображаться как воплощение некой
надклассовое™ государства, а государственные программы —
именоваться «планами общего интереса». В этом
проявляется еще одно отступление «советологии». Ведь
именно с плановым хозяйством экономисты довоенных лет
связывали «неосуществимость социализма». Теперь же
они стремятся приписать плановое развитие экономики
самому капитализму как его важную позитивную черту.
Однако коренные отличия в системе
производственных отношений, прежде всего в отношениях
собственности на средства производства, определяют
невозможность достижения целей социалистического
планирования в условиях государственно-монополистического
капитализма. Социалистическое планирование, основанное
на общественной собственности, представляет собой не
просто сознательное целенаправленное формирование
экономических связей, но такое сознательное их
формирование, которое осуществляется в интересах всего
общества. Подобное регулирование в условиях
капитализма невозможно. Государство, являясь выразителем
интересов господствующего класса капиталистического
общества, прежде всего ведущих монополистических
кругов, осуществляет свою регулирующую деятельность
лишь в тех узких формах и в той степени, которые от-
62

вечают интересам монополий. Непреодолимые преграды
на пути планирования народного хозяйства ставит
частная собственность на средства производства, которая
неизбежно порождает конкуренцию, анархию и
стихийность капиталистического производства, делает его
неустойчивым, придает ему циклический характер.
Приписывая капитализму не свойственные ему
достоинства по ведению планового хозяйства, теория
«экономики советского типа» вместе с тем пытается очернить
присущие социализму методы планового управления
экономикой. Чаще всего социалистическому хозяйству
инкриминируются два «греха»: «волюнтаризм» в
принятии решений и «излишняя» их централизация.
Современная «советология» унаследовала от теории
«командной экономики» ни на чем не основанное
утверждение, что социалистическое планирование — это
сугубо волюнтаристская акция правительства или
«планирующей группы». Однако такое планирование на
основе «субъективных пожеланий» способно только
привести к грубым просчетам, к образованию диспропорций
и в конечном счете затормозить развитие всей
социалистической экономики. Действительная же политика
коммунистических партий и правительств социалистических
стран в области экономики строится на прочной научной
базе. Основу научного планирования при социализме
составляет познание содержания и механизма действия
объективных экономических законов и использование их
в практике хозяйствования. Однако само существование
объективных экономических законов при социализме
буржуазными теоретиками попросту игнорируется.
Современные буржуазные экономисты
заимствовали из арсенала прежней «советологии» и идею о
неизбежной «бюрократизации» в условиях
централизованного планового управления экономикой. Однако высокая
степень централизации управления является не чьим-то
субъективным пожеланием, а объективной
необходимостью в условиях общественной собственности на
средства производства. При этом общественная собственность
диктует отнюдь не бюрократическую, а, напротив,
демократическую систему управления. Через Советы
депутатов, разветвленную сеть органов народного контроля,
производственные совещания, деятельность профсоюзов
к управлению привлекаются самые широкие слои
трудящихся. В. И. Ленин предостерегал как раз от смешения
63

централизма с бюрократизмом, подчеркивал, что
демократический централизм принципиально отличается от
централизма бюрократического. Демократический
централизм призван обеспечить единство
народнохозяйственного организма и в то же время предполагает впервые
в истории создание возможности «полного и
беспрепятственного развития не только местных особенностей, но
и местного почина, местной инициативы, разнообразия
путей, приемов и средств движения к общей цели» К
То, что современной «советологии» не удается найти
новые приемы фальсификации реального социализма,
что ей приходится вращаться в порочном кругу
прежних, давно опровергнутых жизнью концепций, служит
ярким показателем ее глубокого кризиса и
неспособности его преодолеть.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с. 152.

«РЕНЕССАНС МАРКСА»--
НОВАЯ ФОРМА ФАЛЬСИФИКАЦИИ
МАРКСИСТСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
Изменение приемов Победа Великой Октябрьской социа-
борьбы с марксизмом листической революции, положив-
в условиях г о
углубления общего шая начало новой эпохе в развитии
кризиса капитализма человечества — эпохе перехода от
капитализма к социализму, явилась
торжеством теории научного коммунизма. Только
вооруженный революционной теорией рабочий класс
смог одержать победу в борьбе с таким сильным и
коварным противником, каким был царизм и русская
буржуазия. Построение развитого социализма в СССР,
возникновение мировой системы социализма,
превращение ее в решающий фактор общественного развития,
переход ряда социалистических стран к строительству
развитого социализма — все эти важнейшие вехи в
истории становления и развития социализма определялись
могуществом марксистского научного познания и
предвидения хода общественного развития.
Именно поэтому в борьбе с рабочим движением за
спасение капиталистического строя и продление его
жизни сторонники и защитники капитализма всегда
отводили важную роль борьбе с марксистско-ленинским
учением. Формы и методы ее менялись. В современных
условиях растущего идейного противоборства двух
мировых систем она составляет неотъемлемое идейное
оружие антикоммунизма, имманентную часть его
выступлений против реального социализма.
Уже со времени первых публикаций работ Маркса и
Энгельса идеологи буржуазии прибегали как к
открытым нападкам .на их учение, так и к разнообразным
приемам их фальсификации1. В последние годы эта вто-
1 «С библейских времен нет другой великой личности, чье
творчество подвергалось бы столь различным интерпретациям, как
творчество Маркса», — отмечал американский экономист Дж. Гэл-
65

рая сторона деятельности антикоммунизма играет все
более важную, даже определяющую роль. Причем под
воздействием ряда современных факторов активно идет
разработка новых форм фальсификации, а старым
подыскивается в современном теоретическом арсенале новое
обоснование. Одной из характерных черт современных
фальсификаций становится растущее внимание к
экономической теории марксизма, стремление именно в этой
области найти новые подходы, позволяющие извращать
суть и букву марксистского учения.
Буржуазная политическая экономия имеет весьма
обширный опыт борьбы с марксизмом и его влиянием в
рабочем движении. Особенностью современного этапа
является то, что эта борьба проводится под флагом
«ренессанса Маркса».
«Ренессанс Маркса» начался в 60-х годах, впервые
наиболее ярко проявился в конце 60-х годов, когда
отмечалось столетие со дня издания первого тома
«Капитала», и продолжался в течение всего последующего
десятилетия. Представители почти всех направлений и
школ буржуазной политэкономии так или иначе
расшаркиваются перед Марксом, уверяя, что они признают его
заслуги как крупного экономиста-теоретика. Сторонник
«ортодоксального» кейнсианства П. Самуэльсон в 1973 г.
ввел в свой учебник «Экономикс» раздел, посвященный
марксизму, подчеркнув, что, по его мнению, «марксизм
слишком важен, чтобы оставить его марксистам» 1.
Многие сторонники социально-институционального
направления находят связь между методом технологического
детерминизма и Марксовой оценкой роли
производительных сил в развитии общества2. Посткейнсианцы ищут
пути «синтеза» буржуазной политической экономии с
марксизмом. Многочисленные мелкобуржуазные
экономисты, представители радикальной политической
экономии выдают себя за «истинных последователей»
К. Маркса.
Подобное внимание к теории К. Маркса
свидетельствует о вынужденном признании успехов марксизма,
выводы которого подтверждаются всем ходом
исторического развития. «Ренессанс Маркса» — это отказ буржуаз-
брейт (Essays in Modern Economic Development. London, 1969,
p. 79).
1 Samuelson P. Economics, p. 866.
2 См., напр., Grossman G Economic Systems, p. 33.
66

ной политэкономии от определенных прежних, причем
принципиальных позиций, когда не признавался вклад
Маркса в экономическую -науку, отрицалась значимость
«Капитала». Вместе с тем он стал ширмой, за которой
тщательно скрываются разработанные буржуазными и
ревизионистскими идеологами новые, скрытые приемы
борьбы с марксизмом-ленинизмом. Такое изменение
тактики явилось следствием трех процессов: разрядки
международной напряженности; возросшего интереса к
марксизму со стороны самых широких слоев населения
капиталистических и развивающихся стран, вызванного
успехами социализма; углубления кризиса буржуазной
политэкономии и прежде всего ее методологических
основ.
Новый этап сосуществования систем капитализма и
социализма, начавшийся в середине 50-х годов и
определивший наступление третьего этапа общего кризиса
капитализма, значительно повысил интерес у трудящихся
капиталистических и развивающихся стран к теории
социализма— научному коммунизму. Образовалось
определенное противоречие между этим интересом к
марксизму, особенно проявляющимся у молодежи, и
откровенным игнорированием его со стороны буржуазной
политэкономии. Это противоречие усиливалось процессом
разрядки международной напряженности,
происходившим в 60—70-х годах и потребовавшим перехода от
откровенно антикоммунистических выпадов против
социализма к более замаскированным приемам нападок на
него.
Наконец, углубление кризиса буржуазной
политэкономии буквально разоружило ее в открытом
противоборстве с марксизмом. Ведь находящийся в кризисе,
подвергающийся острой критике маржинализм как раз и
составляет методологическую базу открытого,
воинствующего антимарксизма (речь идет о теориях
предельной полезности и предельной производительности,
методе «чистой» экономической науки, абстрагировании
от социальных проблем). В этих условиях оставалось
два пути: либо сложить оружие и прекратить борьбу,
либо найти принципиально новое средство этой борьбы.
Новое и было найдено в «ренессансе Маркса».
«Ренессанс Маркса» — скрытая форма борьбы с
марксизмом, он означает отступление буржуазной
политэкономии с прежних позиций, ее поражение в откры-
67

той борьбе с марксизмом, вынужденное признание
значимости марксистской политической экономии.
Вместе с тем «ренессанс Маркса» свидетельствует
также и о том, что буржуазная политэкономия сейчас
располагает определенным разработанным и
устоявшимся арсеналом скрытых форм борьбы с марксизмом,
базирующихся на его фальсификациях. Многие приемы
фальсификации были сфабрикованы ранее в
многочисленных реформистских, ревизионистских, троцкистских
концепциях. Другие принадлежали мелкобуржуазным
теоретикам, прежде всего философам и социологам,
претендующим на «новое прочтение» работ К. Маркса1.
Да и в самой буржуазной литературе в 40—50-е, 60-е
годы стараниями таких «интерпретаторов» марксизма, как
И. Шумпетер, Дж. Робинсон, были разработаны методы
изложения теории Маркса, оценки и суждения,
позволяющие произвольно толковать и фальсифицировать как
марксистское учение в целом, так и отдельные его
взгляды и концепции2.
Практически все эти приемы искажения марксизма
взяты на вооружение современной буржуазной
политэкономией. При этом особо обращает на себя внимание
факт очень широкого заимствования из арсенала
ревизионистских (начиная с Э. Бернштейна),
неотроцкистских, маоистских и многочисленных мелкобуржуазных,
именующих себя «неомарксистскими», теорий. Вполне
очевидно, что разработка новых форм и методов
фальсификации марксистской теории, придание буржуазным
теориям некой «марксистской окраски» вызваны прежде
всего обострением идеологической борьбы между
капитализмом и социализмом, огромными успехами
социалистического строительства и возросшим влиянием
марксистско-ленинской идеологии. В кризисной ситуации бур-
1 Большое влияние на разработку «новых интерпретаций»
марксизма оказали работы американского социолога Р. Миллса (Mills W.
The Marxists. New York, 1963; Marx and Modern Economics.
New York—London, 1968); экономистов П. Барэна и П. Суизи
(Baran P., Sweesy P. Monopoly Capital. An Essay of the American
Economic and Social Order. New York—London, 1966); философа
Г. Маркузе (Marcuse G. One-Dimensional Man Studies in the
Ideology of Advanced Industrial Society. Boston, 1966).
2 Schumpeter J. A. History of Economic Analysis. New York,
1954; Ten Great Economists: from Marx to Keynes. New York,
1965; Robinson J. Economic Philosophy. London, 1962; Collected
Economic Papers. Oxford, 1965.
68

жуазные экономисты не прочь облачиться в «тогу»
марксизма, чтобы придать своим апологетическим
теориям более привлекательный и «убедительный»
характер. Вместе с тем в условиях непрерывно растущей
популярности марксизма они стремятся убить его живую
душу, расправиться с ним, но уже более тонкими, чем
прежде, методами.
Л Разные направления буржуазной
Основные направления r J r J
фальсификации политэкономии, естественно, имеют
марксистской свои приемы фальсификации мар-
политической ксизма, но есть и ряд общих черт,
экономии присущих представителям всех
направлений. Две из них выдвинулись сейчас на первый
план, составляя основу современных фальсификаций
марксизма. Во-первых, это стремление «деидеологизиро-
вать» марксизм, абстрагировать его от интересов
рабочего класса и выводов об исторической миссии
пролетариата. Во-вторых, разрушить целостность марксистской
политической экономии, главным образом отрицая
международное значение ленинизма, противопоставляя его
теории Маркса как уникальное «чисто русское явление».
Попытка «деидеологизировать» марксизм
проявляется прежде всего в отказе от прежних концепций,
представляющих его как некое сектантское течение, стоящее
в стороне от «столбовой дороги» развития политической
экономии. Сейчас, напротив, марксизм вписывают в
общую историю политэкономии, представляя дело так,
что это всего лишь одна из ее школ, имеющая глубокие
корни в рикардианстве, свои достоинства и недостатки,
своих основателей и продолжателей, по-разному
трактующих основополагающие идеи. Такой подход стал
базой для разработки многочисленных
псевдомарксистских теорий под флагом «интерпретаций» марксизма. Он
используется также в целях противопоставления учения
Маркса учению Ленина, одних работ Маркса —
другим; для создания некоего «синтеза» препарированного
марксизма с буржуазными теориями.
В борьбе с классовой пролетарской
направленностью марксизма широко используются искажения
открытого Марксом экономического закона движения
капиталистического способа производства — закона
прибавочной стоимости — его сути, роли в системе
производственных отношений капитализма. Современная
буржуазная политэкономия прибегает к нескольким приемам
69

фальсификации этого закона. Многие ее представители
ухватились за выдвинутую мелкобуржуазными
экономистами идею противопоставления «Капиталу» ранних
экономических работ Маркса, в которых еще не была
научно доказана эксплуататорская природа
капитализма, т. е. вообще еще не был открыт закон прибавочной
стоимости, не была научно обоснована революционная
борьба рабочего класса. Именно ранние работы, в
которых Маркс еще не совершил революционного
переворота в политэкономии, а не «Капитал», в котором научно
обоснована историческая обреченность капитализма,
объявляются «истинным марксизмом», созвучным
проблемам современного капитализма.
Весьма большой отклик в буржуазной
политэкономии нашло предложение Дж. Робинсон «выбросить» из
системы взглядов марксистской политэкономии закон
прибавочной стоимости как «не научный, а
идеологический»1. Заодно Робинсон предложила изъять из
марксизма и закон трудовой стоимости и в таком,
лишенном какого-либо содержания виде она призвала вписать
марксизм в буржуазную политэкономию.
Широкое распространение получило также
фальсифицированное изложение и толкование теории
прибавочной стоимости, целью которых является утверждение
идеи о том, что не в теории эксплуатации, а в иных
концепциях заключена главная научная значимость учения
К. Маркса о капитализме. Весьма репрезентативным
сочинением в этом отношении является учебник П. Са-
муэльсона. «Просто скандал, — возмущается автор в
предисловии, — что до недавнего времени даже в
наиболее обширных учебных курсах экономической науки
о Марксе не изучалось ничего»2.
В главе, посвященной истории экономической мысли,
Самуэльсон касается некоторых проблем марксизма и
его эволюции и в специальном приложении
рассматривает, по его словам, «начала марксистской
экономической теории». Нередко он обращается к Марксу и при
рассмотрении проблем современного капитализма, в
особенности, когда речь идет о пауперизации,
тенденциях в уровне жизни и, наконец, о перспективах капи-
1 Robinson J. Economic Philosophy, p. 38—40.
2 Samuelson P. Economics, p. IX.
70

тализма. Особо автор подчеркивает свой интерес к
«молодому Марксу». «Я попытался отнестись к Карлу
Марксу не как к Богу, но и не как к дьяволу, — пишет
Самуэльсон, — но как к ученому, который жил 100 лет
тому назад и которого половина населения земли
считает значительным» *. Надо сказать, что внимание к
марксизму в официальном буржуазном учебнике
впервые проявлено столь громко и откровенно.
Однако же в изложении Самуэльсона марксистская
политэкономия полностью утрачивает свой научный
характер. Прежде всего она предстает не более чем
«синтез» немецкой философии, классической английской
политэкономии, французского утопического социализма,
которые, как хорошо известно, являются лишь
источниками, но не составными частями марксизма. Метод
исторического материализма предстает всего лишь как
«экономическая интерпретация истории». Марксистским
методом научной абстракции Самуэльсон вообще
пренебрегает, отождествляя такие категории, как стоимость
и цена, прибавочная стоимость и прибыль.
Маркс сумел за внешними, видимыми, глубоко
искаженными товарной природой капиталистического
хозяйства, как он назвал, «превращенными» формами увидеть
прозрачно и с присущей ему глубиной суть
капиталистических производственных отношений. Для Самуэльсона
это разграничение осталось за семью печатями. Он так
и не понял единства всех трех томов «Капитала»,
восхождения от абстрактной теории прибавочной
стоимости к конкретной капиталистической реальности, в них
осуществленного.
Излагая суть теории стоимости, Самуэльсон не
упоминает об основном открытии Маркса, позволившем
поднять теорию трудовой стоимости на действительно
научный уровень, — учении о двойственном характере
труда, заключенного в товаре. Такой подход привел,
естественно, к фальсификации и теории прибавочной
стоимости. Более того, Самуэльсон игнорирует
центральный вопрос учения о прибавочной стоимости — проблему
купли-продажи товара рабочая сила, решенной
Марксом, что позволяет ему распространить специфически
капиталистические категории постоянного и
переменного капитала на все товарное производство. Вся эта хит-
1 Samtielson P. Economics, p. IX.
71

рая манипуляция с теорией понадобилась автору для
того, чтобы подвести читателя к мысли, что весь анализ
Маркса — всего лишь «простейший путь объяснения
эксплуатации для начинающих» *, сугубо логическое и
элементарное построение, по словам Самуэльсона,
совершенно ненужное для понимания тенденций в
положении рабочего класса.
Фальсификация теории стоимости и прибавочной
стоимости нужна Самуэльсону для того, чтобы уйти от
самой постановки вопроса о наличии эксплуатации
рабочего класса в условиях капитализма. Ведь теория
прибавочной стоимости доказывает, что эксплуатация
наемной рабочей силы, присвоение чужого
неоплаченного труда имеет место вне зависимости от того, лучше
или хуже оплачивается труд рабочего. Она существует
и тогда, когда капиталист полностью оплачивает
стоимость рабочей силы, и тогда, когда положение рабочего
класса ухудшается, и тогда, когда происходит его
улучшение.
Вторым важным направлением фальсификации
марксизма является отрыв марксизма от ленинизма,
стремление разрушить целостность марксистской
экономической теории. Многочисленные фальсификаторы
марксизма утверждают, что ленинское учение не может
рассматриваться как марксизм нашей эпохи. При этом
взгляды самого Маркса нередко рассматриваются как
догматические, лишенные права на эволюцию, имеющие
отношение лишь к английскому промышленному
капитализму первой половины XIX в. Отрицается, что
ленинская теория является творческим развитием марксизма
в новых исторических условиях.
Наиболее часто употребляемым приемом
фальсификации стала оценка ленинизма как марксизма,
примененного к слаборазвитой экономике, или же как
«уникально русского явления».
Что касается первого подхода буржуазных
«интерпретаторов», то, как уже отмечалось в гл. IV, он
опирается на фальсификацию социально-экономического
положения предреволюционной капиталистической России,
которая была действительно отсталой, но с весьма
развитым монополистическим капитализмом. Оценка же
ленинского учения как «уникально русского явления»
1 Samuelson P. Economics, p. 861.
72

попросту игнорирует теорию империализма и
социалистической революции, разработанную В. И. Лениным.
В своих выводах В. И. Ленин опирался .не на
уникальность России, а, напротив, подчеркивал, что сама
возможность революции в России создана тем, что
капитализм во всех странах перерос в новую, высшую,
последнюю свою стадию. Учение об империализме,
которое явилось экономической программой пролетарской
революции, создавалось на основе материалов об
экономическом развитии наиболее передовых
капиталистических стран — Англии, Франции, Германии, США. Ленин
видел основную задачу своей книги «Империализм, как
высшая стадия капитализма» в том, чтобы «показать по
сводным данным бесспорной буржуазной статистики и
признаниям буржуазных ученых всех стран, какова
была итоговая картина всемирного капиталистического
хозяйства, в его международных взаимоотношениях, в
начале XX века, накануне первой всемирной
империалистской войны» *.
Другой прием, нередко используемый как
буржуазными, так и мелкобуржуазными теоретиками,
базируется на концепциях «трансформации» капитализма. В
новых условиях, утверждают такие теоретики, марксизм
нужно развивать иначе, чем развил Ленин. Как
утверждает Самуэльсои, Маркс, а следом за ним и Ленин не
увидели ряда тенденций, которые на деле определили
развитие капитализма, —его способности к
«самоусовершенствованию», способности избавиться от многих
несовершенств и противоречий.
Сейчас, в условиях углубления общего кризиса
капитализма и кризиса теорий трансформации,
распространяются различные «интерпретации» марксизма, авторы
которых утверждают, что Ленин-де не увидел в теории
Маркса самого главного, имеющего отношение именно
к современному капитализму. Он не понял значения
концепции «отчуждения» — твердят одни, «не заметил»
теории «автоматического краха капитализма» — вторят
им другие. Волна псевдомарксистских интерпретаций
таких работ Маркса, как «Капитал», «К критике
политической экономии», «Экономико-философские
рукописи», буквально захлестнула буржуазную,
мелкобуржуазную, ревизионистскую литературу.
1 Ленин В. Я. Полн. собр. соч., т. 27, с. 303.
73

Отрыв ленинизма от марксизма с неизбежностью
оборачивается фальсификацией и концепций Маркса, и
самой сути марксизма, сути совершенного Марксом
революционного переворота в политэкономии.
Выступление буржуазной политэкономии против ленинизма
является составной частью ее борьбы с реальным
социализмом, поскольку победы последнего неразрывно связаны
с именем Ленина, являются воплощением и торжеством
идей научного коммунизма. Поход против ленинизма,
стремление оторвать его от учения К. Маркса,
разрушить целостность единой политической экономии
марксизма, лишить марксизм его величайших научных
завоеваний, его революционного духа, классовой
пролетарской направленности — такова истинная суть
буржуазных «интерпретаций» марксизма, осуществляемых под
громким лозунгом «ренессанса Маркса».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Чрезвычайно глубокий и затяжной характер кризиса
современной буржуазной политэкономии
свидетельствует о том, что монополистической буржуазии становится
все труднее изыскивать новые приемы защиты своего
господства, новые методы «спасения» капитализма в
условиях углубления его общего кризиса. Вместе с тем
кризис не следует понимать как идеологическое
разоружение буржуазной политэкономии, падение ее роли в
буржуазной пропаганде. Сейчас, когда идейное
противоборство двух мировых систем становится более
активным, а империалистическая пропаганда — более
изощренной, следует помнить, что в арсенале
буржуазной политэкономии сохранилось немало
методологических и теоретических принципов, позволяющих
создавать апологетические теории капитализма, извращать
сущность социализма, что в кризисной ситуации
буржуазные экономисты готовы даже рядиться в одежды
марксистов.
В этих условиях требуется пристальное, детальное
изучение всех новейших явлений в буржуазной
политэкономии, последовательное аргументированное
разоблачение как старых, так и новых буржуазных теорий,
преследующих все ту же классовую задачу — защитить
капитализм, влить новые силы в изжившее себя
капиталистическое общество.

ОСНОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Маркс К. Капитал,— Маркс /(., Энгельс Ф. Соч., т. 23, 24, 25
(ч. I, II).
Маркс /С. Теории прибавочной стоимости (IV том
«Капитала»).— Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 26 (ч. I—III).
Маркс К. К критике политической экономии.— Маркс /С,
Энгельс Ф. Соч., т. 13.
Маркс /С, Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии.—
Маркс К-, Энгельс Ф. Соч., т. 4.
Энгельс Ф. Анти-Дюринг.— Маркс /С, Энгельс Ф. Соч., т. 20.
Ленин В. И. К характеристике экономического романтизма.—
Поли. собр. соч., т. 2.
Ленин В. И. Марксизм и ревизионизм.—Поли. собр. соч., т. 17.
Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм, гл. 6.— Поли,
собр. соч., т. 18.
Ленин В. И. Три источника и три составных части марксизма.—
Поли. собр. соч., т. 23 .
Ленин В. И. Марксизм и реформизм. — Поли. собр. соч., т. 24.
Ленин В. И. Еще одно уничтожение социализма.—Поли. собр.
соч., т. 25.
Ленин В. И. Империализм и раскол социализма. — Поли. собр.
соч., т. 30.
Материалы XXV съезда КПСС. М., 1976.
Пономарев Б. Н. Живое и действенное учение
марксизма-ленинизма (Ответ критикам). М., 1979.
Альтер Л. Б. Буржуазная политическая экономия США. М., 1971.
Аникин А. В. Юность науки. Жизнь и идеи
мыслителей-экономистов до Маркса. М., 1971.
Афанасьев В. С. Этапы развития буржуазной политической
экономии (Очерк теории). М., 1971.
Буржуазные и мелкобуржуазные экономические теории
социализма (после второй мировой войны). Критические очерки. М., 1978.
Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М., 1969.
Гэлбрейт Джон /С. Экономические теории и цели общества. М.,
1976.
Ксйнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. М.,
1978.
Корягин А. Г., Фролов Б. И. Социальная утопия Дж. Гэлбрейта.
Критика концепции «нового индустриального общества». М., 1978.
Критика современной буржуазной политэкономии. М., 1977.
Мюллер Клаус О. Иеокейнсианство. М., 1977.
76

Ник Гарри. Рыночное хозяйство. Миф и действительность. М.,
1976.
Осадчая И. М. Современное кейнсианство. Эволюция кейнсиан-
ства и неоклассический синтез. М., 1971.
Рипп Г. Политическая экономия и идеология. М., 1977.
Сорвина Г. Н. Критика буржуазных теорий современных
«экономических систем». М., 1977.
Хошимура Ш. Теория воспроизводства и накопления капитала.
М., 1978.
Шемятенков В. Г. Теории капитала. М., 1977.
Шпилько Г. Л. Теории и методы регулирования
капиталистической экономики. М., 1975.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3
КРИЗИС БУРЖУАЗНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
И ЕГО ЭТАПЫ 4
БАНКРОТСТВО КЕЙНСИАНСТВА КАК ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ
ОСНОВЫ ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО
РЕГУЛИРОВАНИЯ ЭКОНОМИКИ 19
БЕСПЛОДНОСТЬ ПОИСКОВ НОВЫХ ТЕОРИЙ
КАПИТАЛИЗМА 30
ОЧЕРЕДНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ «СОВЕТОЛОГИИ» . . 46
«РЕНЕССАНС МАРКСА» — НОВАЯ ФОРМА
ФАЛЬСИФИКАЦИИ МАРКСИСТСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ 65
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 75

Сорвина Г. Н.
С65 Современный этап кризиса буржуазной
политической экономии. — М.: Мысль, 1980.— 78 с.—
(Актуал. проблемы марксистско-ленинской
теории).
В надзаг.: Акад. обществ, наук при ЦК КПСС.
30 к.
Брошюра написана на основе лекций, прочитанных в AOH при
ЦК КПСС. В ней дается критический анализ сущности и форм
проявления кризиса буржуазной политической экономии на современном
этапе, раскрываются причины банкротства кейнсианства, кризис
«советологии». Дается критика так называемого «ренессанса Маркса»
—новой формы фальсификации экономической теории марксизма.
10703-217 ББК 65.018
С 004(01)-80 Б3-38-5"80 33.049

ИБ № 1913
Галина Николаевна Сорвина
СОВРЕМЕННЫЙ ЭТАП КРИЗИСА
БУРЖУАЗНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
Заведующий редакцией С. П. Кудрявцев
Редактор И. С. Додолева
Младший редактор В. Ю. Станковская
Оформление художника Ф. Г. Миллера
Художественный редактор А. Б. Николаевский
Технический редактор Л. П. Гришина
Корректор Т. В. Шувалова
Сдано в печать 07.06.80 Подписано в печать 10.11.80. А02478. Формат 84ХЮ87з;.
Бум. типографская № 2. Литерат. гарн. Высокая печать. Усл. печатных
листов 4,20. Учетно-издательских листов 4,06. Тираж 30 000 экз. Заказ № 1058.
Цена 30 к.
Издательство «Мысль». 117071. Москва, В-71, Ленинский проспект, 15.
Московская типография № 32 Союзполиграфпрома при Государственном
комитете СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли.
103051. Москва, Цветной бульвар, 26.