Автор: Соколов Д.Ю.
Теги: психология сказки психотерапия сказкотерапия
ISBN: 5-89939-127-8
Год: 2005
Текст
Дмитрий Соколов
СКАЗКИ
И СКАЗКОТЕРАПИЯ,
а еще
ЛУННЫЕ ДОРОЖКИ,
или
ПРИКЛЮЧЕНИЯ
ПРИНЦА ЭНО
Издательство Института психотерапии
Москва
2005
Владимир Соколов
Брат СКАЗОЧНИКА - художник
Дмитрий Соколов
СКАЗОЧНИК
ББК88.5
УДК 159.9.072
С 59
Соколов Д. Ю.
С 59 СКАЗКИ И СКАЗКОТЕРАПИЯ, а еще Лунные дорожкк, или приключе-
ния принца Эно. — 4-е изд., испр. и доп. —М.: Изд-во Института психоте-
рапии, 2005. - 224 с.
«В маленьком озере жил крокодил, очень красивый, приятный такой... Очень
он там хорошо жил, кушал вкусно, на прогулки ходил, к знакомым в гос-
ти... Так продолжалось много лет. А потом пруд высох — и крокодил исчез.
Никто не знает, куда он делся». Вот такие загадочные истории, и не только
истории, а также ящеры, дети, Эрик Берн, братец Гримм, фиолетовый
котенок, дедушка Фрейд, Милтон Эриксон, детский сад, блудный сын,
метафоры, нейролингвистическое программирование, желтый цыпленок,
В. Я. Пропп, дети и мамы, волшебные помощники, Баба-Яга, сценарный
анализ и многое другое в маленькой, но очень содержательной книге Дмит-
рия Соколова, терапевта по профессии, сказочника по жизни.
В четвертом издании известной книги ничего не исключено, но добав-
лено новое, в частности, добавлены совершенно новые картинки, нарисо-
ванные братом сказочника — Владимиром Соколовым.
Книга адресована психологам, психотерапевтам, психиатрам, исполь-
зующим в работе с клиентами сказкотерапию, игровые, психодраматичес-
кие, арт-терапевтические и другие психотехники, а также студентам, ас-
пирантам, преподавателям вузов и всем-всем, в чьей жизни или работе не
хватает сказки и волшебства.
ISBN 5-89939-127-8
© Дмитрий Соколов, текст, 2005
© Владимир Соколов, иллюстрации, 2005
© Издательство Института психотерапии, 2005
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
К ЧЕТВЕРТОМУ ИЗДАНИЮ
Автор (выходит на сцену и машет руками): Я автор, я гавтор,
я мифтор. Я — про-па-ган-дист здорового образа психической
жизни. Я сказочное существо. Я поклонник Психеи.
Я занимаюсь сказками много лет («много» начинается,
как известно, с семи). Я их писал, я их слушал, я их изымал
из окружающих, я их анализировал, продолжал и разыгры-
вал. Постепенно у меня развился взгляд на действительность
как на сказку. Не только в смысле волшебности — но, преж-
де всего, в смысле сюжетности происходящего.
Я понимаю под сказкотерапией изучение сюжетов. Сю-
жет, сценарий, драма, сказка, миф равно описывают то, о
чем я хочу рассказать. Человеческая психика если не суще-
ствует, то осуществляется в виде сюжетов. Слово «сказка»
подчеркивает, что эти сюжеты обычно мифологичны, цело-
стны и понятны скорее детскому мировоззрению.
Мифологичны — ну, хоть не «реальны», если под реально-
стью вы понимаете трамвай. В смысле — основаны на архети-
пических, бессознательных, исключительно древних расклад-
ках. В смысле — худо-бедно повторяют «основные сюжеты»,
которые у приличных народов составляют мифологию. Вооб-
ще это все имело бы смысл назвать «мифотерапия».
Целостны - в смысле завязки-развязки, завершенности,
гештальта. В жизни редко разыгрываются сцены абсурда, а
также гаммы, этюды или обрывки. Как правило, сюжет ра-
зыгрывается от начала до конца, и начало с концом связа-
ны чрезвычайно прочно, просто стоят и машут друг другу
ручками через головы всех участников.
Понятны скорее детям — прежде всего потому, что для
понимания всей этой петрушки нужно иметь хорошо разви-
тое символическое мышление, а оно коренится отнюдь не в
аналитике и не в образованности, но неизмеримо больше в
игровом отношении к жизни,
....а взрослый обычно живет по привычке,
....его символ — длинная и нудная синусоида,
....а синус на косинус в смысле символического мышле-
ния дает — накося выкуси.
ЕЩЕ ОДНО ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
К ЧЕТВЕРТОМУ ИЗДАНИЮ,
КАК БУДТО
МЫ ЕЩЕ НИКУДА НЕ ВСТУПИЛИ
Я говорю слово «душа», и меня охватывает трепет.
Душа — это сказка. Нет никакой души в объективной
реальности. Так сказал бы «простой парень», материалист,
очень твердо и весомо он бы сказал «в объективной реально-
сти», а сказкотерапевт скажет — «в сказке об объективной
реальности». Оп-па, тут могла бы начаться путаница, как у
Алисы в стране Чудес, но я попробую изо всех сил ее избе-
жать. В этой книге, в самой ее растеоретической части «все
персонажи вымышленные» и даже «любое совпадение с ре-
альными персонажами чисто случайно». Дело в том, что все
персонажи и на самом деле вымышлены. Во всяком случае
это исходная позиция этой книги и стоящей за нею практи-
ки. Все персонажи, с которыми имеет дело душа, — вымыш-
лены. Увы и аминь.
Я не буду доказывать этот крайне спорный тезис. Это все
философия «как будто», это все начинается со слова «пред-
положим». Я по-честному пишу об этом в самом начале кни-
ги. Предположим, есть такая штука как душа. И вот отсюда
разворачивается целый хоровод сказок и историй.
А вот если предположить, что никакой «души» нет, тогда,
по-моему, вообще ничего не начинается. Какая-то серая за-
водская пыль встает у меня перед глазами. И, встряхивая
головой, я думаю, что и у завода есть своя душа. Видите, я
«маньячусь» (это термин, дальше станет понятно); получа-
ется, «душа» — это моя навязчивая идея. Увы и аминь.
Если нет души — в происходящем нету смысла. Даже вот,
все что угодно происходит — и атомные взрывы, и летают
метеориты, и китайский император — но если нет души, то
смысла нет настолько, что практически нет ничего. Пока кто-
то всё это не увидит, не отобразит в своем внутреннем мире,
не прочувствует, не пойдут все эти странные иррациональные
процессы типа страха, радости, понимания, — и вообще неиз-
вестно, где пойдут: то ли в мозгу, то ли в сердце — хотя
сердце, что ж, полый мускульный орган, да и мозг всего
только сознание и бессознание, — психофизиология, психо-
автоматика, чушь... Пока этого нет, пока нет ДУШЕВНОЙ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (она оке психическая деятельность) — увы
и аминь — мир распадается как галлюцинация.
Душа, она же психика, она же Психея, в этой книге
рассматривается однобоко - как место для историй, сказок,
сюжетов. Не всё в душе «сюжетно», хотя бы потому, что
многое в ней абсолютно невербально — это, безусловно,
так. Но в сказкотерапии мы подходим к душе однобоко,
пытаясь понять ее. Так вот, наше «понимание» крайне
сюжетно по своей природе, мы и «понимать» можем только
в рамках определенных сказок. Потому что это сказка — о том,
что кто-то может что-то понять, тем более в таких наприду-
манных вещах, как психика. Это сказка - что есть «кто-то»
или хотя бы «нечто» отдельное от души настолько, что может
что-то там «понимать» и куда-то это понимание складывать
или что-то с ним делать. «Разум», «сознание», «дух» — всё
это сказки, во всяком случае, по отношению к душе.
Ну что, хорошо я вас запутал? А ведь идея на самом деле
абсолютно простая. Есть сказки про всё на свете - не пото-
му, что так много так хорошо напридумано, но потому, что
ничего вне сказки существовать не может. Если это что-то
попробует существовать «само по себе», то не будет взаимо-
действовать с известными нам (сказочными) объектами, а
соответственно, будет никак не заметно и не различимо.
А как только попробует взаимодействовать — сразу же по-
падет в сказку, впишется, потому что его действие будет
как-то понято в рамках понятных нам сюжетов. Самое та-
инственное излучение, самый заколдованный марсианин,
самые психоделические трипы и самая трансцендентальная
медитация будут вынуждены попасть в какой-то сюжет или
написать новый, что в общем-то одно и то же. И то же
самое относится к самым железным комбайнам, к самым
бетонным небоскребам и к самым упрямым материалистам:
смысл их существования (он же — инструкция по использо-
ванию) коренится ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО в человеческой пси-
хике, которая -
увы и ах —
СКАЗОЧНА ПО СВОЕЙ ПРИРОДЕ.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
К ЧЕТВЕРТОМУ ИЗДАНИЮ,
УЖЕ ЧИСТО ПО ДЕЛУ
Книга, лежащая перед вами, была написана мной девять лет
назад. Тогда слово «сказкотерапия» звучало как симпатичный
и странный неологизм. За прошедшее время практика сказко-
терапии на русскоязычной территории развилась чрезвычай-
но. Открылись институты, сертифицирующие курсы и много
еще всякого; а главное, появились люди, психологи, зани-
мающиеся сказкотерапией очень серьезно и очень творчес-
ки. Я сам все эти годы вел семинары, терапевтические груп-
пы и прочие мероприятия по теории и практике работы со
сказками. Конечно, в своей методологической части первая
моя книжка уже сильно не похожа на то, как я реально
работаю. И я все время собираюсь написать новую книгу —
что-то вроде «сказкотерапии для взрослых» (хотя бы потому,
что последние годы работаю почти исключительно со взрос-
лыми). Но идейная основа, но сами сказки и вдохновение,
наполняющие эту мою первую книжку, даже для меня не
устарели ни на йоту. Мне очень нравится личная жизнь этой
книги, которая все эти годы сама находила себе дорогу прак-
тически без моего участия. И сейчас я перечитываю ее и
радуюсь, какая она умничка.
А сам собираюсь писать новую, потому что дело оказа-
лось куда серьезнее, чем казалось девять лет назад. Серьез-
нее не в смысле выражения лица, а в смысле глубины про-
никновения в жизнь души и в смысле тех богатств, которые
оттуда продолжают литься на меня и моих спутников.
Спасибо сказкам. Спасибо Леониду Марковичу Кролю,
который был вдохновителем и основным издателем этой кни-
ги. Спасибо моему брату, Владимиру Соколову, который был
ее вдохновителем-из-детства и иллюстратором. Спасибо тем,
кто помогал с ее первым самопальным изданием и поддержи-
вал меня медом похвал: Андрею Плигину, Николаю Козлову,
Жене Симонову, Мэри Шелли и многим-многим прочим.
СКАЗКИ
И СКАЗКОТЕРАПИЯ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Давайте сразу договоримся: сказки — это одно, сказкотера-
пия — другое. Те сказки, которые используются в реальной
психотерапевтической работе, на бумагу, как правило, не
ложатся, и чужому уху непонятны (невнятны). Литературные
же сказки могут служить в терапии профилактикой, трени-
ровкой, иллюстрацией, моделью, развитием контакта, но
никак не основным средством.
Почему же они помещены в одну книгу?
Во-первых, во имя древних попыток сблизить литерату-
ру и психологию — и не на уровне рассуждений «что стоило
бы принять во внимание...», а в виде готовых продуктов.
Во-вторых (и во-первых), автора давно интересует исполь-
зование методов психотерапии в мирных целях. Накоплено
такое количество замечательных приемов работы с больны-
ми, что явно есть чем поживиться здоровым. Многие из
напечатанных здесь сказок (как ни стыдно в этом призна-
ваться) «сделаны» на основе психологических теорий и
при проигрывании психотерапевтических техник на себе
самом. В-третьих (оно же во-первых), многие из собранных
здесь сказок были когда толчком, а чаще результатом ре-
альной терапевтической работы с пациентами и с собой.
Итак, книга содержит:
— Сказки;
— Комментарии к ним;
— Маленькие теоретические главы
о сказкотерапии и сопутствующих идеях.
Очень рекомендуется отнестись к этим частям как к от-
дельным книгам и читать залпом только выбранную линию
(благо они выделены разными стилями). Прохвост, двинув-
шийся напролом, рискует превратиться в автора.
Сказки и теория написаны (или переписаны) мною.
В комментариях участвуют также:
10
Действующие лица:
Автор, он же Братец Гримм - худощавое сплетение рук и
ног. 26 лет.
Критик, он же Братец Вайнер — толстяк, курильщик,
циник. Неполных 30.
Строгая учительница — преподаватель русского языка
и литературы средней школы.
Супруга Критика. Те же 30, но вы бы не угадали.
Розовая девушка — чудесное создание. 19 лет.
Едкая девушка, она же Пофи — если искать аналоги, то
скорее хиппи. Джинсы, водолазка. Лет 18-20-25.
Психолог-милашка — молодой человек с образованием.
24 года.
Настоящий мужик — физик или моряк. 47 лет.
Маленький мальчик, он же Маленькая девочка — скоро 10,
а пока 7 лет.
Дедушка Фрейд — как на портрете, исполненном для
детского сада. Чистый образ.
Дух Востока.
сундук
(Сказка вместо вступления)
Одному волку надоела волчья жизнь, и он посватался к лисе.
К открытке хотел приложить он сердце и лапу, да сердце
так и не решил чье, и приложил только лапу. Лиса ему не
отказала. «За счастье почту, любезный муженек, - писа-
ла она, - ваши песни и советы. С любовью к предстоящей
свадьбе. Лиса».
Стал волк думать, что невесте на свадьбу подарить.
Он перерыл всю нору и нашел старый железный сундучок.
Стал сгрызать с него замок, но тот был мал, да крепок.
Так и подарил волк лисе сундучок закрытым.
А лиса подарила ему зайца.
И стали они жить-поживать, зайца воспитывать.
Что знают лесные звери о воспитании? Им лишь бы
дитя было сыто да не мешалось под ногами. «Как ваш
сыночек?» - интересовались соседи. «Ох, милый да слав-
ный, - улыбалась лиса. - И знаете, такой честный».
12
Л вот честным заяц как раз не был. Он был выдумщиком
и баловником. Чтобы приструнить его, лиса ему как-то
сказала: «У меня есть друзья, маленькие человечки. Они
все видят и все мне рассказывают».
Зайца страшно заинтересовали эти маленькие чело-
вечки. И он их себе преспокойно выдумал. Стал с ними
играть и разговаривать. Теперь, когда мама ругала его,
он смотрел не на нее, а на человечков: так было интерес-
нее. Лиса сердилась и кричала: «Смотри мне в глаза!» Но
заяц уже не мог. Так и вырос - косой заяц. Смотрит пря-
мо, видит влево.
Всем своим знакомым заяц все уши прожужжал про
своих друзей-«человечков». Наконец белка попросила: «По-
кажи нам их». Заяц сказал: «Пожалуйста. Приходите ко
мне домой в пятницу вечером. Мы с человечками устро-
им для вас театр».
В пятницу вечером дом был полон. Знакомые зверята
привели незнакомых, и они еле разместились в гостиной,
где заяц повесил занавес. Время от времени заяц выходил
из-за портьеры и говорил:«Внимание!» Потом заходил
обратно. Наконец все расселись. Заяц вышел, посмотрел
на часы и объявил: «Начало спектакля в семь часов. Ос-
талась одна минута». И зашел обратно. Там, за портье-
рой, он позвал: «Человечки!» Но их не было. Конечно, вы-
думанные человечки не хотели выступать - их никто не
мог увидеть, кроме зайца. «Эй, человечки, где же вы?.. Что
же теперь будет?» В зале заерзали. Какой позор!.. Заяц от-
крыл окно, выпрыгнул и убежал без оглядки.
Напрасно его искали в лесу папа с мамой; напрасно со-
роки кричали повсюду: «Косой, косой, не ходи босой!» -
заяц нигде не появился и ни в одну из них шишкой не ки-
нул. Когда на следующий день родители отправились его
искать, он вылез из-под кровати в своей комнате, где пря-
тался, и стал бродить по дому. Он искал таких человеч-
ков, которыми можно было бы поделиться с другими. Он
забрел на кухню. Побывал в кладовой. Посетил родитель-
скую спальню. Там, в спальне, под кроватью он нашел ста-
рый сундук. Когда он лапкой прикоснулся к замку, тот
сразу открылся. Заяц глазам своим не поверил. В сундуч-
ке жили... Но он действительно решил не верить своим
глазам. Со скоростью пули заяц выскочил из дома, подбе-
13
жал к дому своей подружки белки, постучался, схватил за
руку открывшую хозяйку, приложил палец к губам и пом-
чался с ней обратно. «Смотри», - открыл он перед ней
сундучок. «Ой, какие милые, - удивилась белка, - это ты
про них рассказывал, да?» «Да, да, да! - прыгал вокруг сун-
дука заяц. - Человечки, мои человечки!..»
А потом он сидел с белкой у сундука до вечера, а чело-
вечки рассказывали им всякие истории. Вечером, когда
вернулись папа и мама, заяц выбежал их встречать. «Я
нашел человечков!» «Главное, что ты сам нашелся! - об-
радовались родители. - А человечки - это сказки». «Ага,
сказки», - подтвердил один человечек, высунув голову из
заячьего кармана. «Мы сказки и есть», - подхватил дру-
гой, который сидел у зайца на плече. «Мы все видим», -
сказал первый. «И все слышим», - добавил второй. «И кое
о чем рассказываем!» - сказали они в голос. И все втроем
посмотрели родителям прямо в глаза.
«Сказки так сказки. Пусть уж живут», - решили лиса
с волком.
И сундучок перекочевал в детскую.
Маленькая теоретическая глава № 1
СКАЗКОТЕРАПИЯ
КАК ЕЕ НЕТ
Идея сказкотерапии в ее общенародном понима-
нии примерно такова: терапевт, зрящий в ядро про-
блемы, сочиняет сказку, в которой предлагает и/
или внушает метафорическое решение этой проб-
лемы.
Я думаю, так почти не бывает.
Это представление во многом возникло из историй о Милтоне
Эриксоне и книг его последователей и дешифровщиков. Схема не
учитывает пары моментов. Эриксон - гений, и никто другой так
работать не умеет. Плюс книги о нем во многом стерилизованы, а
его собственные статьи хорошо показывают, что метафоры были
только очень малой — пусть и важной — частью огромной, долгой
и многосторонней работы. Большинство же остальных книг вооб-
ще сделаны по очень простым принципам: красивые иллюстра-
ции, вырванные из контекста, теории «о том, как строить метафо-
ры» и перепевы. Их похожесть на основоположников и друг на
друга меня отталкивает; мне кажется, что выученное сохраняется в
том же виде только в одном случае: если человек с этим вживую не
работал. То, что пропускаешь через собственную работу, как ми-
нимум видоизменяется.
Для меня сказка больше не снайперская винтовка, а оружие
массового поражения.
Я думаю, что сказка может быть использована для того, чтобы
предложить пациенту, особенно ребенку, способы решения кон-
кретной проблемы. Но это только один из возможных путей ее
использования. Вот как я обозначил бы другие пути:
1) Сказка дает великолепный общий язык для взрослого, рабо-
тающего с ребенком. Обычно они разговаривают на разных
языках. При этом двуязычен скорее ребенок, а проблемы с
общением есть скорее у взрослого. (Тем более что это взрос-
лый чего-то хочет). Язык сказки их естественно сближает.
2) Сказка более информативна, чем обычная стиснутая речь.
Она не выдает свои положения за что-то более серьезное,
чем символы, метафоры и аналогии. В этом плане сказки,
которые сочиняют сами пациенты, дают и материал для
анализа, и названия для индивидуально значимых понятий.
15
3) Сказка способствует пробуждению детских и творческих сия
в самом терапевте. Она активизирует то, что я бы назвал
«метафорической железой», понимание и работу на уровне
интуиции, архетипов, первого впечатления и т.п.
4) Сказка несет свободу.
Достаточно? Мне — да. По большо-
му счету, я думаю, сказка — это один из
инструментов, на которых хороший пси-
хотерапевт, как хороший музыкант, дол-
жен хоть чуть-чуть уметь играть (скорее
барабан, чем фортепиано). И конечно,
как всякий инструмент, она может стать
любимым и основным.
Что же касается сказки, бьющей в
десятку конкретной проблемы, сочи-
нить ее для себя трудно, для других
капельку труднее. Дело еще вот в чем.
Решение решению рознь. Я бы выде-
лил три вида решений, которые может
предложить сказка — и которые вообще
могут работать в процессе психотера-
пии. Это, во-первых, правильные реше-
ния, то есть культурально принятые,
всеобщие, авторитетные. Во-вторых, это
свои решения самого психотерапевта, то
есть его собственные способы, которые
он успешно — или скорее привычно —
использовал в своей жизни. И в-треть-
их, это собственные, личные решения самого человека, клиента.
Всем этим решениям соответствуют разные стили работы, и все
они работают по-разному. Правильные лежат на поверхности, они
легче всего в употреблении и, пожалуй, наименее эффективны (че-
ловек с ними, скорей всего, уже многократно ознакомлен). Свои
решения — это, может быть, и есть самая распространенная форма
психотерапии. Их очевидная форма - совет. Замаскированная -
большинство приведенных здесь сказок. А собственные решения —
это вещь самая ценная, но и самая трудная. Они-то бьют в десятку,
но поди их найди. Впрочем, можно, тем более что никто не обязы-
вает делать всю работу наощупь и в одиночку. После маленькой
теоретической подготовки мы доберемся и до маленьких приемов,
облегчающих дело.
ЛЕНЬ-РЕКА
Кап, кап... Кап... Синь да тень, ночь да день, то ли снег,
то ли дождь, коли век обождешь - там узнаешь...
Целый день среди стен, думать лень, кушать лень...
Лень вставать, лень лежать, лень глаза открывать... Лень-
река разлилась...
Ах, и раздолье на Лень-реке! Вдаль уплываю на челно-
ке! Ширь така! Глубь така! Хо-ро-ша Лень-река! Ох, хо-
роша!
Я на лодке плыву, весла волочатся. Хочу рыбу поймать
большущую, жду, пока сама в лодку заплывет. Ловить-то
лень! Но, однако, не плывет рыбина. Я размышляю: чего ж
она ждет, в лодку не плывет ? Думаю: борт высок. Взял
топор, в борту дырку прорубил. Вода потекла. Лодка моя
ниже, ниже, ну и на дно приплыла. Рыбы кругом - море.
Ну не море, река. Только за хвосты хватай. Ну, мне хва-
тать-то лень. Лежу и думаю: как мне рыбу-то наловить?
Придумал. «Эй, - говорю, - рыбы! Как вам не лень пла-
вать, плавниками да хвостами шевелить?» Рыбы забуль-
кали, задумались. «И верно, - говорят, - лень!» Переста-
ли они хвостами шевелить, стали на дно опускаться. И в
лодку мою их нападало - целая гора. Тут я лежу, ленюсь, а
кругом они лежат, ленятся, а иные-некоторые и на мне
лениться пристроились: большие на пузе, мелкота в ла-
дошках. «Ого, - думаю, - целъну лодку наловил, пора до-
мой плыть». А как плыть: в лодке дыра, грести неохота?
Придумал Лень-реку обмануть. И говорю ей: «Лень-ма-
тушка, ласкова касатушка! Приголубила ты меня и при-
ютила, а я ведь - стыдно сказать - не твоего поля ягода!
Парень я работепного складу! По утрам я - раз - зарядку
делаю! Потом - бывает, что и полчаса - читать учусь, и
букв знаю немало десятков! А уж рисовать примусь - хоть
2 — 4913
17
изба гори, свое домалюю! Ах, и стыдно мне в таком при-
знаваться, но ведь...»
Не успел и выговорить, как Лень-река испугалась, воз-
мутилась, и меня с лодкой ка-ак выплеснула! Не только
на берег, а так наподдала, что до родного дома мы в ми-
нуту домчались!
Хороша Пень-река, привольна. А и дома хорошо. Рыбы
у нас теперь всюду живут: мелкие вроде канареек, а на
крупных мы как на лошадях катаемся.
Автор
наедине сам с собой
Автор. Ума не приложу, как тебе удалось напи-
сать такую хитовую сказку. Расскажи-ка нам, как
ты ее конструировал.
Автор. Однажды я решил записать целую кассету сказок для бо-
леющих детей. Не просто сказок, а целебных сказок. Самое труд-
ное было, конечно, начать. И я решил, не мудрствуя лукаво,
воспользоваться принципом подстройки и ведения. То есть на-
чать прямо с начала, подстроившись к состоянию потенциально-
го слушателя. Я стал погружаться в это состояние. Вначале вспом-
нил, как сам болел...
Автор. Я обожал болеть в детстве...
Автор. Вот ребенок лежит, куксится... И такая маленькая лень
превращается в большую, когда лень не только в тебе, но везде
вокруг. Она растекается, сливаются детали, и от слов остается
скорее ритм, узор, будто рябь... Все, река сама появилась.
Автор. Как интересно...
Автор. Но! Я же не просто так туда лез. Дальше я хочу все это
куда-то привести. И за подстройкой следует ведение. Я, вроде бы
не изменяя обстановки, раз-раз туда лодочку. И состояние сдви-
гается изнутри. Само собой. Все, действие пошло! И без всякого
резкого прыжка конец сказки уже вполне активный.
Автор. И чему ты радуешься? Нашел хитрый способ манипуля-
ции чьим-то состоянием?
Автор. Э-э-э, нет, там, где произошла хорошая подстройка —
там уже никакой манипуляции нет. Я сам прошел через все это!
И ленился, и взбодрился. Так что — все честно.
Вообще начало сказки очень важно. Оно должно быть
правдивым! Прыгая из одной головы в другую, сказка
не имеет времени и пространства для построения соб-
ственной реальности (да и непонятно, зачем ее стро-
ить). И в главные герои в лучшем случае - и за это
стоит бороться — берется слушатель. А для этого надо
19
коротко и ясно описать ему сущность его же жизни.
Хороший же слушатель — это тот, кто старается себя
узнать. И когда он кивает сказочной репризе: «Это же
как я!», происходит идентификация. Слушатель — осо-
бенно ребенок — становится героем и дальше разде-
ляет его судьбу.
А теперь посмотрим, с чего начинаются обычные
сказки. Умирает король. Детей отводят в лес. На но-
ворожденного ложится проклятие. Короче, большин-
ство классических сказок начинается с чего-то, мягко
говоря, грустного. Даже вот как: с того, что в нашем
буквальном взрослом понимании называлось бы тра-
гичным.
О, это уже интересно. Зачем это нужно? Пока не
будем об этом. Только предположим, что сказка — вов-
се не плевое дело, и что может быть она нужна не
просто так. Во всяком случае, народная сказка, кото-
рая смело берется разбираться с самыми грустными
сторонами человеческой жизни. Авторские легко мо-
гут туда не лезть и даже скорее предпочитают так и
делать.
Критик. Знаешь, «Лень-река» - это, может быть, единствен-
ная приличная сказка, которую ты написал. Вот интересно, ты
тоже ее... как ты там выражаешься... конструировал... по всяким
своим психологическим принципам?
Автор. Ты что, разве такое конструируется. Просто однажды я
поклялся воспеть все гонимые и отвергаемые человеческие чув-
ства. Я начал с лени, но это только первая проба. В непродуман-
ном будущем я воспою хвалу гневу, ревности, жадности, страхам,
тоске, депрессии и раздвоению личности.
Критик. Слушай, что ты мелешь? Какая хвала тоске и депрес-
сии?
Автор. А какая хвала лени?
Критик. Ну, лень — приятная штука, не скажи... Она дает...
негу, что ли... Ну да, она дает негу.
Автор. А тоска? Подумай: сладкая тоска по своей невинности.
Томление воспоминаний о собственной доблести. А уж тоска по
детству — просто психологическая нирвана.
Критик. А депрессия?
Автор. А депрессия — может, не клинический, но нормальный
молодежный депресняк — для кучи народа является одной из ос-
20
новных мотиваций для движения. Если не вперед, то вообще хоть
куда-то. Но тут даже не в этом дело. Просто я думаю — или я даже
уверен — что любая из наших страстей и любое наше состояние
обеспечено серьезной душевной валютой. Это, во-первых, энерге-
тическая валюта, то есть специфический источник энергии, к ко-
торому только это состояние имеет доступ. Во-вторых, это валюта
альтернативного понимания жизни, то есть особая, обычно вполне
развитая и продуманная логика. А я — альтернативщик. То есть
вслед за Василь Васильевичем Розановым я полагаю, что на пред-
мет нужно иметь не одну точку зрения, и не две, а миллион.
Критик. И не лень тебе их столько придумывать?
Автор. Ну, если очень активно не закрывать глаза и прорубить
в своем борту хоть маленькую дырку, то они в лодку к тебе сами
падают.
Критик. Так-таки сами?
Автор. А вот и сами. И сами же рассаживаются по местам. Мел-
кие вроде комментариев, а крупные мы в теорглавы отправляем.
Маленькая теоретическая глава № 2
ОСНОВНЫЕ ПОДХОДЫ
К ПСИХОЛОГИЧЕСКОМУ
АНАЛИЗУ СКАЗОК
Говоря о психологическом анализе сказок, я
вовсе не утверждаю, что сказанное имеет от-
ношение к их реальному происхождению. Мне
неважно, как возникли сказки; я просто думаю, что в лю-
бом случае — представляют ли они собою десакрализован-
ные мифы, зашифрованные ритуалы, исторические хрони-
ки или младенческий бред — они производят какое-то пси-
хологическое действие на современного ребенка и взросло-
го. Именно оно меня и интересует. Кроме того, я не пред-
ставляю, как могла бы сказка так сохраниться и продолжать
жить в культуре, буквально всем отличающейся от той куль-
туры, где она первоначально возникла, если бы она не была
наполнена каким-то важным психологическим содержани-
ем. У нас и у тех древних народов все разное — язык, госу-
дарство, обычаи и т.д. — и трудно представить, что нас
может объединять, если не устройство психики.
Одной из привлекательных для меня сторон психологии
является отсутствие в ней главенствующей точки зрения.
Каравай, каравай, кого любишь — выбирай. Нам тем более
есть из чего, потому что сказки — слишком очевидная вещь,
и почти ни одна серьезная психологическая школа не про-
шла мимо того, чтобы дать свой способ их анализа и пони-
мания.
Один из самых простых подходов — поведенческий или
бихевиоральный — велит относиться к сказкам как к описа-
нию возможных форм поведения. Чисто прагматически сказ-
ки могут объяснять ребенку «Что будет, если...» Сказочный
посыл тут оказывается абсолютно реалистичным. Принцип
из «Репки»: не получается — пробуй еще раз, привлекая любые
доступные ресурсы. Из «Колобка»: как далеко можно отойти
от мамы. На шаг — ничего, на два — спокойно, на три —
нормально, на четыре — съедят. Из девочки в услужении у
Морозко: надо слушаться. И так далее.
Трансактный анализ обращает основное внимание паро-
левые взаимодействия в сказках. Иными словами, каждый
персонаж может описывать реального отдельного человека,
22
вернее - определенную роль, которую человек может иг-
рать или даже брать в основу своего жизненного сценария.
Эрик Берн прекрасно описал, как может вести себя в жизни
Красная Шапочка или Спящая Красавица. Когда-то по-
смотрев таким образом на русские сказки, я подумал, что
хитрая лиса, глупый волк и удачливый заяц могут быть
описанием обычной семьи из мамы, папы и сына. Это ста-
ло основой сказки про сундук.
Другой очень плодотворный подход рассматривает геро-
ев сказки как субличности, части «я» одного человека. Это
в основном является точкой зрения юнгианской аналити-
ческой психологии. Все, что происходит в сказке, можно
представить как внутренний процесс, в котором, например,
принц — сознание — ищет принцессу — аниму, женское
начало - и в процесс вовлечены его собственная мудрость
(лесной старичок-советчик), слепая агрессия (дракон) и так
далее.
Те, кто уделяют основное значение эмоциям, также час-
то рассматривают сказочных героев как персонифициро-
ванные эмоции. Какими бы выдуманными ни были персо-
нажи и их действия, вызываемые ими эмоции совершенно
реальны. При этом чаще всего говорят об отыгрывании эмо-
ций, то есть о том, что в сказке ребенок проживает такие
эмоциональные состояния, которых ему не хватает во внеш-
ней жизни. Взрослым бы очень понравилось такое положе-
ние дел: отыграл все эти ужасы там и возвращайся к нам
чистеньким. Конечно, все не так просто. Но назвать сказку
испытательной площадкой для трудных эмоций мы, пожа-
луй, можем; как можем и назвать ее базовым руководством
для превращения пугающих и запретных эмоций в прият-
ные. Вообще эмоциональный анализ сказок, при котором
основное внимание уделяется тем чувствам, которые про-
буждает сказка, — дело чрезвычайно плодотворное.
Гипнотическая школа обращает внимание на сходство
между наведением транса и прослушиванием, проживани-
ем сказки. Сама атмосфера часто почти одна и та же: ребе-
нок слушает сказку, засыпая, от человека, которому он до-
веряет; речь ритмичная, в ней повторяются непонятные фор-
мулы (присказки и т. п.). Соответственно сказка может не
только предлагать, но и внушать. Уже упомянутая иденти-
фикация говорит о том же: сказка — не просто описание
возможностей, но достаточно активное, хотя и недиректив-
ное, внушение. Чего? Чего угодно: моделей поведения, цен-
23
ностей, убеждений, жизненных сценариев. В этом плане
можно говорить, что сказка несет в себе message — «со-
общение», «послание», аналогичное недирективному по-
стгипнотическому внушению. Это стоит иметь в виду.
Важной чертою сказки является то, что в ходе ее про-
исходит трансформация. Некто маленький и слабый в
начале к концу превращается в сильного, значимого и
во многом самодостаточного. Это можно назвать исто-
рией о повзрослении. Юнг говорил о похожем, когда
основным мотивом сказки считал процесс индивидуа-
ции. Это не вообще повзросление: это вполне конкрет-
ная его стадия, на которой уже оформившееся и отде-
лившееся сознание возвращается к своей подсознатель-
ной основе, обновляя и углубляя их взаимные связи,
расширяясь, обретая доступ к новым архетипическим
образам и энергиям. Можно сказать, что ребенка сказка
тянет вперед, а взрослого возвращает назад, в детство.
Так и тянется она ниточкой, сшивая порванные края...
ФИОЛЕТОВЫЙ КОТЕНОК
Фиолетовый котенок мыл лапы только в лунном свете.
- Ну что мне с ним делать? - кошка всплескивала ла-
пами. - Ведь хороший, умный котенок, а тут - ну что
ты будешь делать, хоть кол на голове теши -ни в какую.
Только в лунном! Ну что ты будешь делать?
- Да что с ним цацкаться? - рычал кабан. - Макнуть
его головой в солнечный ушат или просто в речку! Ишь
ты - все котята как котята, а этому лунный свет по-
давай!
- Он просто глупый, - каркала ворона. - Голова ма-
ленькая, мозгов немного. Вырастет - его из солнечного
света не вытащишь!
Фиолетовый котенок мыл лапы только в лунном свете.
Луна была большая, белая, яркая.
- Милый котенок, - говорила Луна, - а почему ты фи-
олетовый?
- А как бывает еще? - удивлялся котенок.
- У меня есть брат, - сказала Луна, - он очень боль-
шой и ярко-желтый. Хочешь на него посмотреть?
- Он похож на тебя? Конечно, хочу.
- Тогда не ложись спать, когда я стану таять в небе, а
немножко подожди. Он выйдет из-за той горы и займет
мое место.
Ранним утром котенок увидел Солнце.
- Ух, какой ты теплый! - воскликнул котенок. - А я
знаю твою сестру Луну!
- Передай ей привет, - сказал Солнце, - когда встре-
тишь. А то мы редко видимся.
- Конечно, передам.
Фиолетовый котенок теперь умеет мыть лапки не
только на солнце, а даже в мыльной ванной.
Ну и что?
25
Автор. Это сказка про мое отношение к воспитанию. Кошка,
кабан и ворона - это обычные методы воспитания. Это, в сущно-
сти, вина, угроза и насмешка. А Луна - это символ веры. Она не
воспитывает котенка, а расширяет его мир. И главное для меня
вовсе не то, что он научился тому, что от него хотели.
Братец Вайнер. Но ты что ж, считаешь, что дети не должны
мыть лапки... то есть руки в солнечной ванной?.. То есть, черт
возьми, их не нужно учить становиться взрослыми?
Дедушка Фрейд. Задумайтесь над пугающим контрастом между
сияющим умом здравого ребенка и слабоумием среднего уровня
взрослого.
* **
В пять лет гений, в семнадцать — солдат... Какую грань мы пере-
шли посередине?
* **
А ведь я так стремился побыстрее стать взрослым... Нет, я не
думал, что все так получится. Я хотел научиться работать, но не
хотел разучиться играть. Что за дурацкий обмен: веселую жизнь на
скучную?
** *
Мало того — потом мы еще идем в родители, учителя или воспи-
татели. Это хитренько: мы устраиваемся если не в том мире, то
рядышком. Мы добираем. Но по кругу своих обязанностей мы
делаем вот что: мы берем их — и перетаскиваем туда, где не хотим
находиться сами. Как несчастная кошка или глупая ворона.
Как стая дельфинов в море, где-то в нас живет та вольная энер-
гия, которой хватило на все наше детство, и хватило бы на всю
жизнь, если бы не... Милые мои! Что ж мы такие серые и скуч-
ные? Дайте ей поиграть на поверхности!
Тише. Только никому не рассказывайте. Иногда мне кажется...
что нам не нужно знать закон Бойля-Мариотта (а его никто и не
знает). И формулу фенол-формальдегидных смол... И таблицу
умножения... Тс-с-с... Вы никому не скажете? Я думаю, что даже...
Нет, это уже крамола. Чур меня... Все, все, закончили.
Стукали-пали я и все мои друзья! Ну хотя бы некоторые!
Маленькая теоретическая глава № 3
КОД В МЕШКЕ
Спокойно осознавая, что мы не воспринимаем мир
таким, какой он есть, а живем согласно его моде-
лям или, скажем, репрезентациям, давайте при-
смотримся к тем моделям, которые нам известны.
Вот логическая, около нее естественнонаучная, вот здравый смысл,
мораль, эстетика... Для объяснения своих поступков нам этого
явно не хватает. Вот любимая сказочная (мифопоэтическая).
Многие жизненные поступки могут управляться именно такой
моделью — вспомним Берна, сценарии. У нее есть еще одно пре-
имущество: она познается ребенком раньше большинства других.
Разве что система морали может с ней поспорить за первенство.
Но не о первенстве речь.
Сказочные сценарии, повторяя друг друга, валом валятся на
ребенка в исключительно нежном возрасте, сопровождая его все
то время, когда наиболее активно развиваются язык, логика и
эмоциональная целостность. Они не могут не повлиять на его
поведение. А если поверить Берну, они могут играть очень влия-
тельную роль в образовании общего жизненного сценария. Рабо-
та со сказками «про себя» убеждает меня в том же.
Вы представляете себе, как передаются гены? (Судя по тому,
как часто у меня в кабинете родители говорят: «Это у него на-
следственное», разбираются в этом все). Давайте объединим эти
знания и наметки. К примеру, в такую таблицу:
Гены:
В подавляющем большинстве об-
разовались очень, очень давно —
даже в рамках палеонтологическо-
го времени.
Передаются от родителей детям
целым набором (все или ничего).
Служат матрицами и источника-
ми информации для построения
тела.
Сказки:
Время появления основных сю-
жетов неустановимо. В масшта-
бах человеческой культуры —
очень давно.
Передаются от старшего поколе-
ния младшему в виде «пакета» с
основными зафиксированными
сюжетами.
Могут служить матрицами и
практически наверняка служат ис-
точниками информации при об-
разовании основных форм пове-
дения и жизненных сценариев.
27
Обычно существуют в формах
альтернативных вариантов (алле-
лей). Другими словами, один при-
знак обычно кодируется несколь-
кими генами, распространенны-
ми в сообществе растений или жи-
вотных. В данном организме «ра-
ботает» только один ген (доми-
нантный), остальные «молчат»
либо дополняют его действие.
Действуют автоматически, по из-
начально заданному плану, но
для работы многих генов харак-
терна зависимость от внешних и
внутренних условий развития
организма (степень выраженнос-
ти их признаков, а также иногда
выбор между альтернативными
вариантами).
Максимально приспособлены
для того, чтобы передаваться от
одной особи к другой. Для того,
чтобы успешно передаваться, не
обязательно должны нести орга-
низму пользу — достаточно не
причинять в данных условиях
вреда.
Большинство основных сюжетов
имеют несколько (обычно мно-
го) вариантов, из которых в дан-
ной местности или стране при-
нят только один. Соответствен-
но, каждый конкретный ребенок
узнает, как правило, один вари-
ант сюжета.
Работают преимущественно на
бессознательном уровне. В жиз-
ни конкретного человека степень
проявленности, а также выбор
между заранее подготовленными
действиями («сценарными хода-
ми») зависит от конкретных со-
бытий и, таким образом, - а воз-
можно, иногда и напрямую — от
работы сознания.
Являются, возможно, самой ус-
тойчивой формой передачи ин-
формации в культуре. Подавляю-
щая часть их ровесников — ми-
фов, законов, даже моральных
принципов и технических приспо-
соблений — сегодня в первона-
чальном виде живут в лучшем слу-
чае в специально изучающих их
науках, но не в живой культуре.
Из такого сравнения можно вывести следующую
метафору: так же как родители, сами того не
подозревая, начиняют детей своими генами и
таким образом программируют построение
их тел, они позже начиняют тех же детей
сказками, передавая таким образом —
опять-таки, совершенно ненамеренно -
способы поведения, ценности, убежде-
ния и в конечном итоге жизненные
сценарии.
Красиво, правда?
СКАЗКА О МИЛОСТИВОЙ СУДЬБЕ
Росло два деревца: молодых и красивых.
Вечерами они шептались о судьбе.
- Я вырасту высоким и раскидистым, - говорило одно. -
У меня в ветках поселятся птицы. В моей тени будут ук-
рываться олени и зайцы. Я первым буду встречать солнеч-
ные лучи и утренний ветерок. Пройдет время, и меня окру-
жит поросль моих детей. Они будут такие маленькие и за-
мечательные...
- Нет, - говорило другое, - расти страшно. Зимой бьют
морозы, летом сушит солнце. Целый день труди корни, гони
воду вверх, корми листья. Нет, пусть лучше меня возьмут
дровосеки, а потом плотник выточит из меня что-нибудь
прекрасное. Я буду лежать на бархатной подушке...
И что бы вы думали? Пришел бородатый дровосек и сру-
бил второе дерево. Часть его сожгли в печке, а из ствола
плотник сделал резную шкатулочку. И долго шкатулка ле-
жала на бархатной подушке, храня в себе сережки, бусы и
дорогие духи. Потом рассохлась поти-
хоньку, замочек сломался. Шкатул-
ку отдали детям, они ее быстро
доломали и выкинули. Где-то на
дворе валялись ее щепочки до
зимы, а там уж - спроси у
ветра! Ветер станет спра-
шивать деревья в лесу, и одно
из них - то, что было когда-
то первым деревцем, - рас-
скажет, что вороны свили
на нем гнездо, встроив в
стенки щепочки старой
шкатулки, как подружки
узнали друг друга и поди-
вились милостивой судьбе.
Они достигли своих
целей, а вы достигнете
своих.
29
Критик. Что за пародия на Андерсена?
Автор. Нет, что ты, у Андерсена совсем другое. Он
романтик, и судьба у него жестокая. Я тоже вначале
хотел написать про жестокую... ну, или просто про
выбор, честный выбор. Но чем больше я думал над
этим, тем больше я замечал, что судьба лишь исполня-
ет наши желания.
Психолог-милашка. Наши сценарии?
Автор. Да, и сценарии. Она совершенно честно и
справедливо разворачивает тот товар, на который ука-
зываешь; и укутывает в него.
Дух Востока. Если ты даешь себя укутать.
Автор. Я — даю... Более-менее мы все даем...
Едкая девушка. Но посмотрите: у каждого дерева
есть предначертанная судьба, как бы нормальная,
обычная. Оно должно расти и всасывать воду корня-
ми, и цвести - это то, что должно быть. И первое
дерево просто выполнило все это, оно как бы и не
выбирало. А второе сделало по-своему. И стало шка-
тулкой, а это вовсе не было предначертано.
Строгая учительница. Что вы оправдываете его?
Едкая девушка. Я не оправдываю, я просто говорю,
что оно поступило по-своему.
Строгая учительница. И поплатилось.
Едкая девушка. Нет, оно просто прожило по-сво-
ему!
Строгая учительница. Все равно, мне кажется, мы
его жалеем, как здоровые жалеют инвалида.
Едкая девушка. Оно другое, понимаете, ДРУ-ГО-Е!!
Дух Востока. А судьба одна у всех.
Строгая учительница. Но поросль детей...
Дух Востока. Не отдаляет от смерти.
Братец Вайнер. Нет ничего страшнее исполнения
желаний. За ними — пустота.
Автор. В эриксоновской терапии есть такое про-
стенькое упражнение. Когда человек не может сде-
лать выбор, его просят поднять руки — вот так, невы-
соко... и как бы положить на каждую из них по вари-
30
анту. Дальше надо просто следить за руками — что
«они сами» решат. Милой деталью служит то, что у
правшей почти всегда побеждает левая. Но интерес-
нее всего то, что пока человек сидит, стравив двух
псов, которые раньше лаяли попеременно, очень ча-
сто он понимает, что этот выбор - мура, а не выбор.
То есть то, что он считал выбором, вдруг оказывается
мелочью... он как минимум понимает, что и то, и
другое покоится на общем базисе; а как максимум -
и это тоже не редкость — он находит что-то третье.
Дух Востока. Одна половинка выеденного яйца
стоит другой половинки. Заботливая птица съедает
скорлупу.
ЧАЙКА ДОЛЛИ
Q
Чайки, по-моему, - замечательные птицы. Я обожаю
чаек. Когда они летят над морем, я не в силах оторвать
от них взгляда, у меня замирает дыхание и сами собой
поднимаются руки.
Одна моя знакомая чайка Долли, достигнув замужне-
го возраста, построила уютное гнездышко и села в него
32
насиживать четыре белых яичка. Она была очень забот-
ливой и ответственной мамой; только очень-очень редко
она улетала от своих яиц на море, попить и схватить
пару рыбок - и сразу спешила назад к своим ненаглядным
продолговатым крошкам.
И вот что случилось однажды, когда у Долли сильно
забурчало в животе. Она прикрыла яйца травой и пухом
и полетела вниз. Так приятно было скользить по ветру
упругими крыльями и так чудесно было ловить юрких
рыбок в теплой воде, что счастливая Долли самую чуточ-
ку задержалась у моря; но потом привычно заволновалась,
захлопала крыльями и полетела в гнездо.
О ужас! Одно яйцо было разбито! Пух и трава были
раскиданы, а половинки скорлупы лежали совсем не там,
где должно было быть четвертое яйцо! Бедная, бедная
чайка на минуту окаменела на краю гнезда, а потом прыг-
нула внутрь, и тут -
- Пи-и-и! - из-под ее ног что-то как закричит!
Она как отскочила! Клюв выставила, грудь выпятила,
смотрит - сидит у ее ног маленькое жуткое существо:
мокрое, взъерошенное и удивительно неуклюжее. Всего-то
у него и есть, что тело-мешок и голова.
- Эй! - закричала чайка. - Ты кто?
Жуткое существо пялило на нее глазенки. Рот у него
был растянут в глупой улыбке, но постепенно собрался и
нахмурился: оно задумалось.
- Не очень знаю, - призналось оно. -
А ты?
- Хозяйка этого гнезда! - и Долли
надвинулась на пришельца, грозно
тряся клювом и перьями. - Яйцо ты
разбил?
Существо посмотрело на остат-
ки скорлупы, опять растянулся его
рот, и оно так тряхнуло головой, что
та завалилась куда-то вниз и исчезла.
Затем тело его стало трястись, и в
результате каких-то внутренних
бултыханий появился глаз, затем
другой, а затем и рот в своей дурац-
кой ухмылке.
3 — 4913
33
- Да! - объявило маленькое чучело. - Я.
- Негодяй! - рассвирепела чайка. - Убийца! Ты зачем, -
и тут она заплакала, -моеяичко...
Чучело все как-то сморщилось - не то от страха, не то в
недоумении. Оно даже закрыло глаза и запрокинуло голову,
чтобы смотреть сквозь щелочки.
- Сейчас всех чаек созову, - сквозь слезы говорила Долли. -
Судить тебя будем. Заклюем. Ты зачем детеныша моего
разбил ?
- Так я оттуда же, - залепетал кошмарик. - Я сам
оттуда, а оно само...
- Чего? Откуда ты? - всхлипывала Долли.
- Из этого... Как вот те... Белого... И оно само...
- Как само?
- Я там внутри сидел, - расплакался наконец пришелец.
Чайка посмотрела на него, потом на скорлупу, потом
опять на него.
- Ой-ой-ой, - сказала она. - Ты там правда внутри
сидел ?
Малыш кивнул.
- Так ты мой детеныш! - всплеснула крыльями ма-
маша.
Догадалась! Ну скажите, как так можно? Хотя, ко-
нечно, если сидишь ты одна-одинешенъка на свох белых
яичках, и вдруг одно из них разбито... Но слушайте, что
было дальше.
Отцеловав и причесав своего птенца, Долли задума-
лась.
- Мой малыш, - объявила она, - тебе нельзя тут так
сидеть. Ты еще слишком маленький. Ну-ка, полезай в яйцо.
- Зачем? - вякнула крошка.
- Тут и объяснять нечего, ты еще недоразвился, что-
бы на воздухе гулять. Вот посмотри, - и Долли показала
ему на три оставшихся яйца. - И тебе так нужно. Да-
вай, малыш, давай, мой хороший.
Конечно, совсем в разбитую скорлупу она его не запих-
нула, но худо-бедно посадила в одну половинку, прикрыла
другой и села сверху.
- Удобно? - спросила Долли.
- М-м-м, - донеслось снизу. - Так себе. Долго мне так?
34
- Пока не вырастешь. Сиди, мой хороший. Не высовывай-
ся.
Прошел час. Долли задремала. Услышав ее мерное по-
сапывание, птенец постучался в соседнее яйцо и зашеп-
тал:
- Первый, первый, я четвертый, просыпайся.
- А я не сплю. Как дела на улице?
- Кошмар дела. Никакого ходу. Обругали и назад засу-
нули.
- Н-дп... А чего там?
- Там море... Такое классное, как на картинке. Во бы
туда слетать!..
- Слушай, я тоже хочу, - заволновался Первый.
- И я! И я! - запищали Второй и Третий.
- Дети, чего вы там? - вдруг проснулась чайка.
- А мы уже не дети! - закричали все четверо. Раз! - и
вылупились.
Это веселая сказка на одну из самых грустных тем. Как будто
мама жизнь дает, она же ее и отнимает.
Я обычно не очень переживаю за проблемы своих пациентов.
Ну подумаешь - энурез, аллергия, двойки и подобная чепуха. Да
и они не очень опечалены этим скарбом. Их приводят мамы и
уводят мамы. Мамы волнуются. Дети отвлеченно играют или неиз-
вестно чему радуются.
Но больно, когда нормальные хорошие люди вдруг входят в роли
Мам и начинают терзать своих деток. Когда в моем кабинете, когда
по выходе начинается бесконечная атака: «Не сиди так. У нее очень
плохая память. Он ничем не интересуется. Ставь ногу правильно!
Почему ты не отвечал доктору? Стой. Сиди. Молчи. У него совер-
шенно нет уверенности в себе». И дальше, дальше, как ручей жур-
чит, как вороны каркают. И мне становится стыдно перед подавлен-
ным ребенком, что я тоже взрослый и не могу ему помочь. И я вижу
в болезни средство защиты и тайного противостояния. У меня не
хватает духу — да и сил — да и желания — отбирать его.
Так часто и идет: мы что-то делаем, мама рушит.
Однажды я сказал одной маме: «Я не волнуюсь за здоровье
вашего ребенка. Чего я правда боюсь - это что она станет похожей
на вас. Смотрите: она улыбается, вы нет. Я боюсь, что вы заберете
у нее улыбку». А мама мне сказала: «Я все понимаю. Я не могу
остановиться».
* * *
Любовь, страх, совесть. Все очень просто: они перекладывают
на детей свой смысл жизни. Очень трудно заставить их говорить о
себе: они говорят о своих детях. Идея построить и прожить чужую
жизнь обречена на неудачу.
Почему? Так тоже можно. Спокойно можно воспитать ребенка-
неумеху, держать его при себе до свадьбы, да и потом, владеть им
до смерти, да и после. Здесь так близко к исполнению любовной
идеи: ты меня не переживешь.
Можно. А аллергия — чепуха. До свиданья, доктор. Вы нам не
помогли.
***
Я обращаюсь к детям...
36
На кухне у Строгой Учительницы и Братца Вайнера.
Братец Вайнер. Знаешь, Братец Гримм, я тоже однажды приду-
мал сказку. Как-то один кусочек хлеба (отрезает ломоть) был сверху
намазан маслом... (Намазывает свой кусок). А пото-о-ом... (лезет в
холодильник) на них сверху легла колбаса (отрезает кусок колбасы,
кладет сверху). И я их съел! (Жуя.) И я так думаю: моя сказка —
самая лучшая. В начале ее все разобщены, а в конце происходит
полная и счастливая интеграция всех ресурсов на благо главного
героя. (Хлопает себя по животу. Доволен.)
Строгая учительница. Ой, подождал бы обеда. А у меня, зна-
ешь, никак не идет из головы то, о чем ты рассказывал: нет мам.
Как же так, в сказках нет мам... У меня все время это крутится в
голове...
Братец Вайнер. Я тебе расскажу, почему тебя это беспокоит. Ты
везде хочешь просунуть свой нос. Вот пап в сказках сколько угод-
но. Тут тебе и мудрый король...
Братец Гримм. И глупый король...
Братец Вайнер. И глупый король - но король! Вообще мужских
героев гораздо больше, чем женских. А почему?
Строгая учительница. Болтаете вы больше — вот почему.
Братец Вайнер. Возможно. Но главный символ — вдумайся, жен-
щина! — это то, что мужчина символизирует дух, поиск новых пу-
тей и вообще мир возвышенного. Мать — это материя. Земля — это
мать. Она рождает и кормит, а уж потом за дело берется мужчина,
который берет ребенка из низов и выводит на уровень духа.
Строгая учительница. Ой, болту-у-у-н...
Братец Гримм (учительнице). Смотри, ведь в сказках на самом
деле очень много мам. Каждая мачеха - это неправильно понятая
мама. Это та ее сторона, которая оставляет, требует и наказывает.
Эту сторону ребенок может отделять и как бы выкидывать. То ли
потому, что он не может справиться с амбивалентностью, с тем, что
самое лучшее одновременно является самым худшим. А может быть,
в него слишком твердо внедряется постулат, что маму нужно лю-
бить. И вот на виду остается любящая прекрасная мама, а все
злостные ее черты выбрасываются и конденсируются в образы
абсолютно злых существ типа ведьм и мачех. И растерзать или
сжечь их в конце сказки тоже становится приятным занятием...
Строгая учительница. Знаешь, мне твои теории обычно кажут-
ся какими-то... подрывными. Как будто ты специально их приду-
мываешь, чтобы разрушить что-нибудь... Ту же любовь или семью,
и даже самообманы — такие свои, приятные, и хранящие нас, кста-
37
ти. Вот и с мамами — я сама об этом думала, не теми словами, но
когда у меня вертелось в голове: «почему нет мам?» да «почему нет
мам?», то я думала и об этом тоже, но мне только становится плохо
от таких мыслей. Будто моя дочка тайно меня ненавидит или будто
я где-то храню обиды на своих родителей. Есть вещи, мне кажется,
которые не нужно открывать. Так нас создал Бог — и все. А ты все
время пытаешься зацепить какую-то боль и вытащить ее наружу, и
разрушить то, что ведь прекрасно работает, в конце концов, и тебя
так воспитали, и нас, — а ведь взамен ты ничего не предлагаешь.
Или предлагаешь? Я просто не понимаю.
Братец Гримм. Ты правда хочешь, чтобы я ответил?
Строгая учительница. Да, конечно.
Братец Гримм. Смотри, когда я начал учиться психотерапии, я
быстро заметил, что психотерапевты просто помешаны на том, чтобы
что-нибудь изменить. То есть вот такое общее устремление: лишь
бы что-нибудь в человеке поменялось. И я стал думать: неужели я
настолько хочу что-то изменить — в окружающем мире, в других, в
себе — и если да, то что? Постепенно я понял, почему я занялся
этим. Я стал заниматься изменениями, потому что на самом деле
думаю, что в основе все неизменно. Ни мир, ни человеческий
характер фундаментально изменить нельзя, и поэтому спокойно
можно производить маленькие улучшения.
Братец Вайнер. А, так ты косметолог?
Братец Гримм. Вроде того. Если говорить про нашу психику, то
самые радикальные перемены, к которым может привести моя
работа, все равно лежат внутри границ и возможностей нормаль-
ной человеческой души. Я не верю, что можно что-то сильно по-
менять. Но капельку улучшить, мне кажется, можно. Понятно?
Строгая учительница. Почему же нет? Понятно. Но...
Братец Гримм. Сейчас. Конкретнее про мам: на одной стадии
мы разделяем целое на приятное и неприятное, потом этого непри-
ятного неадекватно боимся, не знаем, что с ним делать, и считаем,
что мир вообще зол и плох, если он такие ужасы породил ни за что
ни про что. На другой стадии — и она обязательно наступает — мы
понимаем, что и хорошая, и плохая мама — это одна и та же мама,
мы признаем в родной маме мачеху, мы познаем двойственность
любви. Даже если мы изо всех сил прячем голову в песок, это все
равно происходит, если мы хотим жить, любить и общаться. И это
само по себе очень много; возможно, это самая существенная часть
мудрости. Но такое понимание в определенном плане лишает нас
тех сильных эмоций, к которым мы привыкли, и кроме того, силь-
но уменьшает прежнюю мотивацию что-то делать, основанную на
избегании того, что плохо, и стремлении к тому, что хорошо. И мы
38
обычно не даем этим понятиям «хорошо»-«плохо» особенно долго
залеживаться без дела. Мы проецируем их дальше, находим новое
«хорошо», а это опять дает и кучу эмоций, и энергию для борьбы,
и новые страхи и иллюзии. И опять мы медленно продираемся к
новой целостности. И так много раз за жизнь, хотя все же, навер-
ное, на разных уровнях. Но цикл повторяется: туда-сюда. Если,
конечно, не выбиться в святые.
Молчание.
Можно совсем красиво сказать, что мы движемся от одной по-
ловинки к двум половинкам, а от двух половинок — к одному
целому.
Строгая учительница. Только когда до него доберешься...
Братец Вайнер. Давайте после обеда.
Строгая учительница. Ой, что же я! Суп...
ИСТОРИЯ ГОЛУБОГО ГОРОДА
,/'
шф** ~-
Много лет тому назад у подножия высоких гор, в цветущей
долине стоял прекрасный город. А владел этим городом
Дракон, который ненавидел голубой цвет. Всем людям в городе
он запретил носить голубую одежду и есть из голубой посуды.
Он отобрал у них все голубые флажки и игрушки. За самое
маленькое голубое пятнышко каждому жителю грозило
изгнание. Даже голуби - самые обыкновенные серые голуби -
были выгнаны из города только за название.
Однажды ночью Дракону приснилось, что весь город стал
голубым. Даже трава и деревья были почему-то голубыми.
Даже его дворец, и звезда на нем, и все стены и потолки - были
голубыми-голубыми.
Дракон вскочил, испуганный. Когда он понял, что это
был всего только его сон, он пришел в бешенство. Он вы-
летел из дворца на рассвете. Облетев город три раза, он
увидел в парке голубую скамейку. Он проглотил ее вмес-
те с аллеей и ринулся в лес. В темном, росистом лесу расцве-
40
ли голубые цветы. Он затоптал их. Его ярость все время
росла. Он полетел в горы и стал лазить по кручам и пещерам.
В одной из пещер Дракон увидел голубые камни. В бешенстве
он принялся колотить хвостом по скале, так что голубые
камни полетели во все стороны, и вскоре скала рухнула прямо
на Дракона. Полу задушенный, Дракон выбрался из-под
развалин. В тот день он не мог говорить, только рычал.
Прошел день, настала ночь. А на следующее утро во дворец
к Дракону прибежал гонец и закричал: «Господин Дракон!
В город прилетели голубые бабочки!» И, бешено вращая
глазами и рыча, Дракон вылетел из дворца. Город был полон
голубых бабочек. Он принялся глотать их. Но их было очень
много, они были везде. И вместе с ними яростный Дракон
стал глотать дома и деревья, и людей, и булыжники из мос-
товой. Он глотал все, и к полудню он все проглотил. Даже
собственный дворец. Даже гору и лес. И миллионы маленьких
бабочек.
Пусто стало кругом.
С крыльев голубых бабочек сыпалась пыльца. Целая
туча голубой пыльцы бродила в животе у Дракона. Она
проникла ему в нос. Нос защекотало. Дракон сцепил зубы,
но нос щекотало так сильно, что Дракон не выдержал и
чихнул, и тогда еще больше пыльцы набилось ему в нос, и
он чихнул ужасно сильно, и еще, и еще... И с каждым чи-
хом из его рта вылетали проглоченные им люди, и дома, и
деревья, и булыжники, и все они были голубые из-за налип-
шей на них голубой пыльцы. И все вставали на свои мес-
та. А Дракон чихал и уменьшался. Когда он вычихал пос-
леднего человека и последнюю бабочку, он превратился в
стрекозу. Еще и сейчас в Голубом городе, где все и всё го-
лубое, летают маленькие черные стрекозы - потомки
Дракона.
И все это время над городом и над всей землей висело
голубое небо. Бедный Дракон! Он так и не узнал об этом.
Автор. Ух, в тяжелую тему мы вляпались. Это ведь опять сказка
про воспитание.
Розовая девушка. А-а-а... (зевает).
Строгая учительница. Так-так, интересно... (Засыпает).
Критик. Я скоро вернусь. (Выходит).
Автор (шепотом). Итак, это опять сказка про воспитание. Имя
одному из столпов его — запрет. Воспевать я хотел не запрет вооб-
ще, а запрет на эмоцию. Вы знаете, что это такое?
Все спят, кроме Маленькой девочки.
Маленькая девочка. Я не знаю.
Автор. Это когда тебе запрещается не просто делать что-то, а
думать об этом. Когда тебе запрещается чувствовать что-то, что ты
чувствуешь. Ну, например, тебе говорят: «Нельзя быть злой».
Строгая учительница (во сне). Это не моя внучка. Это какая-то
чужая злая девчонка.
Розовая девушка (во сне). У нас в семье все любят работать.
Настоящий мужик (во сне). Мужчины не плачут.
Автор. Да, мои милые. А еще запрещается беспричинное весе-
лье, сексуальные чувства к родным и к чужим, ложь, самостоятель-
ность, любовь к грязи, протест, грусть...
Маленькая девочка. Это все у одного ребенка?
Автор. Нет, малыш, в каждой семье — свое.
Маленькая девочка. И дети этого не делают?
Автор. Вначале нет. Помнишь, как в городе, когда дракон
запретил все голубое, они вначале все сдали голубые вещи, сожгли
голубую одежду, перестали делать голубую краску — вообще, все
послушались. Они взаправду старались слушаться.
Маленький мальчик. Почему?
Автор. Я не знаю. Люди вообще любят слушаться. Но и в этом
они несовершенны. Вот попробуй, например, одну минуту не ду-
мать о белой обезьяне.
Маленький мальчик (через полминуты стукает себя по лбу). Мне
думалка мешает!
Автор. Вот эта думалка и начинает прятать в кармане дулю. И
то, что запрещено, начинает повсюду расцветать. То цветочек, то
скамеечка — и все внутри, тайком, шорохом, шепотом. Тут появля-
ется и второе дно, и тайнички, и тайничочки.
Маленький мальчик. Обманывать нехорошо.
Автор. Но нужно. Ведь это игра, очень важная игра, понима-
ешь? Когда в нее втягивается много людей, она становится ужас-
но интересной. Она может заменить футбол и пускание змеев, и
42
лес, и рыбалку, и учебу в шко-
ле. В конце концов запрещен-
ное перерастает все остальное,
и вокруг остаются только зап-
реты и обходные лазейки.
А потом — что значит «нехо-
рошо»? Знаешь сказку про то, как
орел переносил мальчика через
горы, а кормить его приходилось
кусочками мяса с собственных
ног? Ведь дракон требует того же.
Он откусывает от нас куски, го-
воря: это ты, а это — не ты.
У правой руки имечко хорошее,
а у левой — нехорошее. Скушал
левую руку.
Маленький мальчик. А кто его
может победить?
Автор. Против него восстает
все вообще, сама природа. Просто однажды днем, а скорее ночью,
запрещенное прорывает все шлюзы. Бедный дракон! Он делает
вид, что борется до последнего. Ведь его самого запрещенное за-
полняет изнутри. И вот подсознательное...
Маленький мальчик. Что такое подсознательное?
Автор. Это то, что мы вроде бы не можем контролировать в
своем собственном теле, уме или сердце. Ну, скажем, чихание. Так
вот, подсознательное побеждает сознательное...
Маленький мальчик. А сознательное — это...?
Автор. ... То, что мы захотели — и сделали. Как стискивание
зубов. И вот дракон чихнул — ап, война проиграна, кошмар, кру-
шение, а ведь все было так хорошо придумано!..
Маленький мальчик. А потом?
Автор. А потом дракон, превратившийся в старую бабушку
стрекозу, спокойно живет среди голубого мира. Он ведь и раньше
жил в нем, его же больше ничего не интересовало. Он так часто
себе его представлял, что сам как бы и придумал. Но он и теперь
может видеть только черное или еще что-нибудь... Драконы — они
такие выдумщики... (Зевает, засыпает).
Маленький мальчик. Я дракон! Я ненавижу все голубое! Я всех
съем!
(Убегает).
Братец Вайнер (заходит в комнату, тушит свет, задумчиво).
В конце концов, это был всего лишь глупый дракон. А почему он
43
не одел всем розовые очки? Не плакал перед жителями на площа-
ди, выговаривая, сколько нервных клеток у него погибло? Не сдви-
нул декретом область видимого света? Масса недоработок. Можно
попробовать еще раз.
(Внезапно принимается будить Автора). Эй, братец Гримм! Ну-
ка, скажи мне честно — это ведь сказка про гомосексуализм?
Братец Гримм (проснувшись, некоторое время сидит, упершись
невидящим взглядом в одну точку). Знаешь, будь у меня больше
времени, я бы ходил на демонстрации в защиту прав лесбиянок.
Братец Вайнер. Почему?
Братец Гримм. Они мне чуточку больше нравятся. Я вообще —
хожу по улицам, кругом столько красивых мальчиков, а я все на
девочек смотрю. Есть во мне что-то лесбийское... Н-да. Чужая
острота.
Братец Вайнер. Скажи нормальным языком: это сказка про го-
лубых или нет?
Братец Гримм (задумчиво). Все голубое во мне выжжено кале-
ным железом. Запрет у меня в душе поставлен. И если ты спро-
сишь меня, рад ли я этому, я отвечу: чтобы да, так нет. Нет,
Братец Вайнер! И не нужны мне окружающие малчыки. Мне сво-
бода нужна. Хочется мне свободно бродить по душе своей. Вот
ведь умом все представляю: эка трудность — с юношей переспать!
А на деле — ни в какую.
Братец Вайнер. Значит, держится запрет?
Братец Гримм. Значит, держится.
Братец Вайнер. И бабочки не мешают?
Братец Гримм. Ой, достал ты, юморист. Я ж тебе говорю —
работает эта система, работает. Только стоит ли овчинка свеч?
Наши дети, возможно, будут свободно трахаться с кем угодно — и
я не буду им завидовать... а может быть, буду немножко... Ой,
знаешь, это так смешно... (Решительно встает, зажигает свет. Все
просыпаются. Громко). Как мы оправдываем свои ограничения?
Это, говорим мы, нас общество гнетет своими запретами. Социум
не велит. Окружение подавляет. А на самом деле, оставшись одни,
мы спокойно имеем все запреты при себе. Пишите: ин-тер-на-ли-
зованы они. Никакое общество на нас сейчас не смотрит, а запре-
ты все — туточки. При нас. В нас самих. Понимаете? (Спокойно).
Вот в чем ужас.
Все молчат долго-долго.
Братец Вайнер (осторожно). Но и прелесть в этом же. Раз они
в нас, мы сами можем с ними и справиться.
44
Автор. Умница.
Дух Востока (тоже тихо и осторожно). Сво-
бода — это гораздо большее, чем то, о чем вы
тут говорите.
Автор. Да. Я знаю. Просто это тот шаг, с
которого дорога в тысячу ли...
Дух Востока. ...каждый раз начинается за-
ново.
Строгая учительница (взволнованно). Это
значит, что мне нельзя ничего запрещать сво-
им детям?
Автор. Во-первых, послушай себя. Заметь,
что слово «нельзя» я не произносил, это ты
так воспринимаешь мир.
Психолог-милашка. В категориях «нельзя» —
«надо».
Автор. А во-вторых, это вовсе не значит, что я предлагаю
уничтожить запреты. Я всего лишь опять говорю о способах,
что ли, о методологии их наложения. У ребенка есть своя
воля и свои желания - давайте их признавать. Но и у нас есть
свои желания — в отношении себя — и из-за них мы проводим
границы. Конкретно, по возможности без глобальных обоб-
щений. Плюс у внешней среды есть свои законы, типа того,
что огонь жжется, а учителя ругаются, - мы их объясняем, но
не пытаемся брать ответственность за них полностью на себя.
Не заменяя собой внешний мир. И не наворачивая на есте-
ственные ограничения гору искусственных. И еще будучи че-
стными там, где запреты идут из наших собственных ограни-
чений.
Строгая учительница. А ведь оно так, наверное, в основном
и бывает?
Автор. Не знаю. Но в заповеднике нельзя отстреливать вол-
ков.
Строгая учительница. Ты сказал «нельзя».
Автор. Да, я сказал «нельзя», потому что это идет из обла-
сти более точных знаний, чем психология детского развития
или семейных отношений. В естественно сбалансированной
системе отстрел волков приведет к всплеску их численности, а
полное уничтожение — к вымиранию зайцев и оленей.
Психолог-милашка. А разве мы естественно сбалансирован-
ные системы?
Дедушка Фрейд. Это инсайт.
45
Настоящий мужик. Вы романтик. Системы воспитания и
образования — самые инерционные и консервативные. Их ведь
практически невозможно сдвинуть или изменить.
Автор. А я и не хочу их изменять...
Настоящий мужик. А как же...
Автор. Я за отдельных выживших.
На этом заканчивается первая часть этой книги,
которую по превалирующей тематике
можно назвать
«Бедные дети».
Ура!
Следующая часть - гораздо скучнее.
Она серьезная.
Она структурная.
В ней много теоретических глав.
А что делать?
Платите дань своей серьезности,
либо живо вспоминайте совет
читать все раздельно.
ЦЫПЛЕНОК
На обыкновенном дубе вырос желудь необыкновенной
величины.
Скоро все поняли, что это яйцо.
В яйце вырос маленький желтый цыпленок.
Однажды он сказал дубу: «Скучно мне с тобой. Мол-
чишь да молчишь. Я полечу искать себе папу и маму по-
лучше».
48
«Ха-ха-ха, -засмеялись сороки, - ты вначале вылупись из
яйца да вырасти!»
Тогда цыпленок, как был в яйце, слетел с ветки, разог-
нался и аккуратно стукнул одну сороку в лоб. «Не зада-
вайся», - сказал он.
И полетел еще непроклюнувшипся цыпленок искать
себе папу и маму. Потом подумал и решил: «И братика!»
Долго ли он летел, коротко, долетел до моря и лег на
волны, чтобы покачаться. Глянул вниз - а там на дне ось-
миног. Ни глаз, ни ушей, одни щупальца-руки. И так он
ими здорово управляет: и по дну лазает, и рыбку ловит, и
отмахивается от водяных мух. И цыпленок стал ему вниз
булькать:
«Осьминог, давай с тобой вместе жить».
Осьминог булькает: «Давай».
Цыпленок ему перебулъкивает: «Залезай ко мне в яйцо.
Внутри тепло, а в море холодно и мокро!»
Осьминог залез в яйцо, тогда цыпленок поднялся в воздух
и опять полетел над морем широким так высоко, что дух
захватывало.
Долго ли, коротко, прилетел он к острову зеленому.
А это был совсем не остров, а огромный морской дракон. Но
этот дракон так долго лежал без движения, что на нем вы-
росла трава и деревья, и даже целый морской порт и город
матросских жен. А дракон ничего этого не чувствовал. Це-
лыми днями он смотрел на горизонт. Он что-то хотел там
увидеть, но ничего не видел, хотя зрение у него было пре-
красное. Глаза у него светились, а иногда из них даже выска-
кивали искры.
«Эй, дракон, - крикнул ему цыпленок, - иди со мной жить.
Вместе веселее!»
«Гм, - сказал дракон, - ты выглядишь хорошим дру-
гом. Давай».
«Полезай ко мне в яйцо, - говорит цыпленок. - Внут-
ри красиво и ярко, а снаружи пыльно и скучно».
И дракон сначала пошевелился, чтобы все люди, кото-
рые жили на его спине, успели погрузиться на корабли, а
потом залез в яйцо к цыпленку.
И они полетели дальше, пролетели синее море, поле-
тели над темным лесом.
49
И долго, и коротко, видят: избушка, а около нее сидит
старик. Сам он маленький, и только одно ухо у него огром-
ное. Его за ухом почти и не видно.
«Здравствуй, дедушка Ухо», - сказал цыпленок.
«Не шуми так, - сказал старичок. - Я и так слышал
вас, еще когда вы над морем летели».
«Дедушка, - говорит цыпленок, - иди к нам жить.
У нас тихо, и ребята мы послушные!»
Дедушка Ухо встал, покряхтел, раз -ив яйце оказался.
И вот маленький ярко-желтый цыпленок, который еще
даже не вылупился из яйца, полетел, гордый своими под-
вигами, и прилетел в такое место, о котором знал толь-
ко он, а там он проклюнул скорлупу и вышел на свет.
А потом он быстро закрыл скорлупу со своими друзь-
ями так, что опять получилось яйцо. И это яйцо он про-
глотил. А потом он превратился в маленького ребенка,
который только что услышал эту сказку. И ему всегда с
тех пор помогали его друзья: осьминог - чувствовать,
дракон - видеть, а дедушка Ухо...
«Вот уж дедушка Ухо! - сказал дед. - Как сказки, так
вечно - дедушка Ухо, дедушка Ухо! Устал я. Спать пора».
Ну вот, жалко, дедушка устал,
а то б я еще рассказал.
Спать пора.
На примере «Цыпленка» можно коротко проиллюстриро-
вать, что же такое «конструирование» сказки. Это техничес-
кий пример и — подчеркиваем — очень конкретный при-
мер, под сказку. Психологическая теория, легшая в основу,
у другой сказки может быть совершенно другая (в том числе
прямо противоположная), но сам принцип этой теории ожив-
ления и построения текста там, где он строится сознатель-
но, — сам принцип, авось он проглянет и прояснится?
Детские психологи многих школ имеют дело с развити-
ем и функционированием различных сенсорных систем.
Визуальная, аудиальная и кинестетическая системы раз-
виваются у ребенка неравномерно, и это во многом опре-
деляет способы восприятия им информации, особенности
запоминания, воспроизведения навыков и знаний, а в ко-
нечном итоге, мышления и коммуникации. Отправной
точкой для создания рассматриваемой сказки послужила
теория внесенсорных систем.
Эта теория развивается в рамках эриксоновской терапии
и нейролингвистического программирования. Она утверж-
дает, что в процессе развития одна или даже две сенсорных
системы становятся преимущественно внесознательными.
В результате для сознательной обработки информации ис-
пользуется одна или две сенсорных системы, а одна - вне-
сознательная — становится проводником преимущественно
подсознательных импульсов. В определенной мере ребенок
теряет и способность сознательно оперировать в такой си-
стеме, и доступ к процессам, которые в ней происходят.
Например, это может быть внесознательная аудиальная си-
стема: ребенок не осознает происходящего внутри диалога
(критики, угроз, предсказаний провала) и плохо пользуется
аудиальной системой в жизни («не слышит» обращенной к
нему речи). Ряд исследователей связывает определенные
внесознательные сенсорные системы с видами психосома-
тической проблематики — так, исключение из осознавания
телесных ощущений связано с энурезом, ожирением, ано-
рексией. И терапия таких состояний может быть достаточ-
но ненаправленной: помочь ребенку осознать собственное
тело, чувства, научить получать удовольствие от звуков или
картин. В рамках такого подхода можно использовать мно-
гое: телесно-ориентированную терапию, арт- и игротера-
пию, гипноз. Метафора, переводящая взрослый язык на
51
язык ребенка, может сопровождать любой подход; в чистом
виде она образует сказку.
В сказке, кроме главного героя, три персонажа, достаточ-
но четко символизирующих три основных сенсорных кана-
ла. Кроме явного описания, есть и неявные усиливающие
слова из определенного сенсорного опыта. Умный цыпле-
нок, создавая раппорт, внутренность своего яйца описывает
каждый раз по-разному: для осьминога там тепло, для дра-
кона ярко и т. д. Заметим, что «послушные» в третьем опи-
сании — тоже «аудиальное» слово. (Интересно, кстати, ис-
пользовать эту сказку для простейшего тестирования. Сразу
после прочтения задается вопрос: «Как было в яйце?» Ясно,
что человек вспоминает прежде всего «свое» описание. По
моему опыту, очень мало кто способен воспроизвести все
три модальности. Взрослые, например, почти никогда не
вспоминают, что в яйце было тихо.) Можно сказать о трех
основных уровнях коммуникации в этой сказке.
Первый — сюжет, воспринимаемый сознательно.
Второй - скрытые предложения, «послания» подсозна-
нию. Здесь смысл сказки — создать символы трех сенсорных
систем, а затем свести их воедино в одной маленькой голове
слушателя и отдать ему бразды управления ими. Проглочен-
ное яйцо с «друзьями» как раз это и означает. Для более
полной идентификации с героем (которая, как мне кажется,
происходит и так) цыпленок в конце сказки прямо превра-
щается в слушателя.
И, наконец, третий уровень - переплетение, наложение
друг на друга трех сенсорных областей. Само восприятие речи
требует от слушателя попеременного, а затем одновременного
включения трех сенсорных систем.
Это тренировка того, чему мы хотим научить ребенка.
Маленькая теоретическая глава № 4
ИНТЕРЬЕР СКАЗОЧНОГО МИРА
Давайте представим себе, что мы дети, которые
знают только сказки. И все, что мы знаем о мире,
мы взяли полностью из них. Тогда окажется, что
мы уверены во многих вещах, о которых никто нам явно ничего
не говорил. Но просто для того, чтобы понять сказку, нам нужно
определить для себя целый набор понятий, а соответственно —
сформировать целый ряд образов. Более того: структура и содер-
жание сказок определили какие-то ценности и убеждения, кото-
рые мы приняли просто потому, что не встречались с другими.
Что тогда мы знаем о мире?
Другими словами, что пресуппозирует сказочная модель мира?
• Какая-то беда вначале и счастливый конец.
• Наличие помощников и вредителей.
. Трансформация героя - к концу сказки он не такой, как в
начале. Обычно он становится сильнее и значимей.
• Иное царство. Оно где-то далеко, там другие законы,
и там есть что-то очень нужное, за чем приходится идти.
• В то время как герой трансформируется, остальные персона-
жи остаются более-менее при своем, и само иное царство
не изменяется. То есть по следам падчерицы может пройти
мачехина дочка, и она встречается с тем же.
. Из иного царства приносится клеймо, отметка о том,
что герой там побывал.
• Герой один. При всех друзьях и помощниках он идет один
и женится потом один.
• Побеждает дурак.
. Минимальный срок, за который герой может чего-то достичь
(пока семь пар сапогов не износятся).
• Предопределенность, размеченная сцена. Дракон заранее
знает, что его убьет именно этот герой, уже заранее известно,
куда надо пойти, что сделать, кто кому что скажет и что
нужно отвечать.
53
• Запреты нарушаются. Приказы выполняются.
Герой чаще слушается, чем наоборот.
• Отсутствие выбора.
• Предательство родных.
Интересная модель мира получается, правда?
Некоторые вещи тут просто тривиальны,
некоторые для нас непонятны и, возможно, неприятны.
Что ж, пока мы копим вопросы.
ЗОЛОТАЯ ПТИЦА
Жил-был мальчик на белом свете. И была у этого мальчи-
ка золотая птица. Она всегда сидела у мальчика на левом
плече. Куда бы он ни шел, птица была с ним. И только
ночью, когда мальчик засыпал, Золотая птица улетала.
Тогда мальчик становился невидимым. Но этого никто
не замечал: ведь это было ночью.
И вот однажды наступила ночь, мальчик заснул в сво-
ей кроватке, и Золотая птица улетела, а к постели маль-
чика прокралась злая колдунья. Она достала краски и рас-
красила кожу мальчика в красный цвет. Потом она исчез-
ла. Под утро Золотая птица вернулась, но не узнала маль-
чика. Она покружилась, покружилась и улетела.
Наутро мальчик проснулся от криков: его все искали, но
никто не мог увидеть. Тогда он понял, что его птица исчез-
ла. Он оделся, взял дорожную сумку и пошел ее искать. По
дороге, где гулял он когда-то так привольно, он пошел на
юг. Пока он шел, он встретил вначале чижика, потом гусе-
ницу и рыбу в ручье. Оказалось, что животные его видели,
только люди не могли. Чиж подарил ему зеленую шапочку,
гусеница - два красных камешка, а рыбка - синий плащ.
Далеко мальчик шел по дороге, и вышел к большой реке.
На воде плавала лодка, привязанная
цепью к берегу. Мальчик сел в нее и
начал грести. Он греб долго, но ос-
тавался на месте: цепь не пускала
лодку. Тогда он услышал шепот
прибрежной ивы: «Туда надо
плыть на отвязанной лодке, на от-
вязанной лодке без весел». Мальчик
отвязал цепь, бросил весла на бе-
рег и лег на дно лодки. Она не дол-
го тыкалась в берег: течение под-
хватило ее, и лодка поплыла вниз
по реке.
55
Только к вечеру лодка уткнулась в песок. Мальчик встал,
вышел из нее, поблагодарил реку и огляделся. Вдали он уви-
дел пятно света - костер за деревьями. Он осторожно
подошел поближе и раздвинул кусты. Костер горел посреди
поляны, на которой толпились черные журавли - их было
так много, что у мальчика зарябило в глазах. А недалеко от
костра стояла клетка -ив ней сидела его Золотая птица!
Он хотел броситься к ней, но понял, что журавлей было
слишком много, ему с ними сразу не справиться.
Он спрятался в кусты и чуть не заплакал. И тут он
вспомнил про подарки, которые он получил на лесной до-
роге. Он вытащил из сумки шапочку, которую ему дал
чиж, и одел ее. И сразу он стал невидим даже для живот-
ных - каждый, кто смотрел на него, видел только зеленую
траву и листья. Тогда он вышел на поляну. Черные жу-
равли сновали по ней взад-вперед. Многие носили дрова для
костра, а на костре стояли два котла и наковальня. В од-
ном котле журавли варили черную краску - чтобы покра-
сить Золотую птицу. В другом котле они варили черный
суп - чтобы накормить ее. А на наковальне они ковали
железное кольцо - чтобы надеть на Золотую птицу и не
дать ей улететь.
Мальчик достал из сумки красный камешек, который
подарила ему гусеница, и бросил в тот котел, в котором
варился суп. И тогда суп стал менять цвет: из черного
он стал коричневым, потом темно-желтым, затем жел-
тым, белым, прозрачным - и тогда из него повалил гус-
той дым. Журавли испугались, закричали и захлопали кры-
льями. Они принялись бегать по поляне, раскидывая дро-
ва для костра. Мальчик достал из сумки второй камешек
и бросил его в котел с краской. Маленький камешек при-
нялся вбирать в себя краску и темнеть: он стал темно-
красным, потом фиолетовым. Он выпил всю краску и зап-
рыгал по дну пустого котла: тук, тук, тук! Тут черные
журавли совсем потеряли головы от страха: они попры-
гали в кусты и спрятались там, а дрова, которые они рас-
кидали как попало на поляне, стали загораться. Скоро вся
поляна начала гореть. От жара мальчик вначале отсту-
пил, но потом достал синий плащ и взмахнул им. Раз - и
огонь остановился. Два, три - он отступил и затих.
56
Мальчик подошел к клетке, в которой сидела Золотая пти-
ца, открыл ее - птица выпорхнула и села ему на плечо.
И тогда он вырос, и кожа его опять стала белой и чистой. Он
повернулся, чтобы уйти, смотрит - из кустов на них гля-
дят печальные глаза черных журавлей. «Чего вы хотите?» -
спросил он их. «Останьтесь с нами», - попросили журавли.
«Мы не можем, - сказал мальчик, - нас дома ждут». «Ну
тогда приходите к нам когда-нибудь, - сказали журавли, -
мы будем вас ждать». «Хорошо, - согласился он. - А теперь
отнесите нас домой!» И журавли подняли мальчика и его
Золотую птицу на крыльях и в две минуты домчали их до
дома. И так волшебно все получилось, что дома еще было утро,
и родители только-только начали искать мальчика. Тут он
и появился, с чистой кожей, радостный, бережно неся на ле-
вом плече Золотую птицу.
Злодеи в сказках уничтожаются. Хорошая узбекская
сказка просто не уважает себя, если в ней не убили
сорок человек. В этой сказке, очень обычной по струк-
туре, есть пара оригинальностей - вот черных журав-
лей не добили, а даже стали разговоры с ними разгова-
ривать. Простим неразумных героев. Вот что думал себе
их автор: а что, если это части самого героя? А ну как
они хотели чего-нибудь хорошего? Ну не поставили
хозяина в известность... Глупые они какие-то, пугли-
вые. Дрогнула рука...
В оценках сказок я не верю взрослым. А дети вроде бы
прощению журавлей не возмущались. Начни я спра-
шивать взрослых, ведьма пропала бы без вести, а жу-
равлей посадили бы в зоопарк.
Маленькая теоретическая глава № 5
СТРУКТУРА
ВОЛШЕБНОЙ СКАЗКИ
Мы все знаем или уж во всяком случае чувствуем,
что большинство сказок обладают единой струк-
турой при разнообразии содержания. В сказке легко
заменить Ивана-царевича на Золушку или Маль-
чика-с-пальчика, жар-птицу на молодильные яб-
локи или царевну, серого волка на птичье перыш-
ко—и структура сказки, ее сюжет и окончание не
изменятся. В сказках не известных нам народов,
когда мы не можем даже выговорить имена героев, мы часто
можем по началу правильно предсказать основные коллизии и
развязку. Возникает ощущение, что в сказке важны сказуемые, а
не подлежащие и дополнения.
У ученых уже лет 100 назад было сильное ощущение, что
можно построить модель сказки, некую единую схему всех
или хоть большинства сказок. Но было сделано довольно много
попыток, прежде чем это удалось.
Первым это сделал русский лингвист Владимир Яковлевич
Пропп, и я очень схематично сейчас представлю его результаты.
В поисках сказочных инвариантов он создал понятие функции.
Функция — это поступок действующего лица, определяемый с
точки зрения его значимости для хода действия. Так Баба-Яга,
дающая золотое веретенце невесте Финиста — Ясна Сокола, фея,
наряжающая Золушку на бал, мертвец, который дарит Ивану
меч, — выполняют одну и ту же функцию Дарителя. Вот как
сформулировал Пропп постулаты своей работы:
/. Постоянными, устойчивыми элементами сказок служат
функции действующих лиц, независимо от того, кем и как они
выполняются. Они образуют основные составные части сказок.
2. Число функций, известных волшебной сказке, ограничено.
3. Последовательность функций всегда одинакова.
Далее, он взял далеко не все сказки, а так называемые «вол-
шебные», к тому же «классические». То есть те, которые нам
самые родные. Он непосредственно основывался на сотне
русских сказок из сборника Афанасьева. И из них он выделил
31 функцию действующих лиц:
58
Название функции
по Проппу
1. Отлучка
2. Запрет
3. Нарушение
4. Выведывание
5. Выдача
6. Подвох
7. Пособничество
8. Вредительство
(или недостача)
Пример
Уезжают родители;
царь отправляется на войну.
«Не заходи только в десятую
комнату»; «Не ходи со двора».
Побежала Аленушка
с подружками, заигралась.
Стала ведьма вызнавать,
выспрашивать.
«Но царевна все ж милее...»
Волк подражает голосу мамы-козы.
Царевна ест предложенное старухой
яблочко.
Схватили гуси-лебеди Иванушку;
заболел царь тяжкой болезнью.
Эти восемь функций образуют подготовительную часть, сле-
дующие три функции — завязка:
9. Посредничество
10. Начинающееся
противодействие
11. Отправка
«Иди, Марьюшка, братца искать...»
«Позволь мне, царь, попытать счастья.
Царевич отправился в путь.
Далее следует основная часть:
12. Первая функция
дарителя
13. Реакция героя
14. Получение
волшебного
средства
15. Перемещение
в иное царство
16. Борьба
17. Клеймение
Стала Баба-Яга вопросы
спрашивать.
«Ты б меня сперва
накормила, напоила...»
Дал старичок Ивану
коня; «Только скажи:
по щучьему велению,
по моему хотению...»
Долго ли шла Марьюшка,
коротко, уже три пары
башмаков истоптала.
Стал Иван биться
со Змеем-горынычем.
Расцарапал ему Змей
всю щеку.
59
18. Победа
19. Начальная беда
или недостача
ликвидируется
20. Возвращение
Завертелся Кощей
волчком и сгинул.
Вышла к Ивану
из подземелья Царь-девица.
Сели они на ковер-самолет,
поднялись в воздух
и полетели домой.
21. Погоня Бросились гуси-лебеди
вдогонку.
22. Спасение Бросила она зеркальце,
разлилось море;
ведьма море пила-пила,
да и лопнула.
На этом сказка может кончиться, но часто встречается до-
полнительный сюжет, в котором действует лжегерой (чаще всего
брат или братья героя). Первая его часть (новое вредительство)
аналогична функциям 8—15:
8 bis. Братья похищают добычу.
10-11 bis. Герой снова отправляется на поиски.
12—14 bis. Герой снова находит волшебное средство.
15 bis. Возвращение с новым средством домой.
Далее при таком развитии появляются новые функции:
23. Неузнанное
прибытие
24. Необоснованные
притязания
25. Трудная задача
26. Решение
27. Узнавание
28. Обличение
29. Трансфигурация
30. Наказание
31. Свадьба,
воцарение
Приехал в родной город, но домой
не пошел, стал учеником у портного.
Генерал заявляет царю:
«Я - змеев победитель».
«Кто поднимет змеиную голову —
тому и царевна достанется».
Подошел Иван, только тронул...
Показал он заветное колечко,
узнала его царевна.
Рассказала все царевна,
как было.
Искупался Иван в молоке,
вышел молодцем лучше прежнего.
Посадили служанку в бочку,
скатили с горы.
Получил Иван царевну
и полцарства.
60
Не все функции присутствуют всегда, но
число их ограничено и порядок, в котором
они выступают по ходу развития сказки, не-
изменен. Если взять нашу сказку, про Золо-
тую птицу, то в ней явно присутствуют все
функции завязки и основной части, кроме
клеймения и погони. Неявно в ней также
есть отлучка и запрет из подготовительной
части (был запрет на изменение внешнего
вида, пока Золотая птица улетала), а также
нарушение запрета, оно же вредительство.
Порядок здесь также сохранен от и до.
Неизменным Пропп определил и набор ро-
лей, то есть действующих лиц, обладающих сво-
им кругом действий (то есть имеющих одну или
несколько функций). Этих ролей семь: царевна, от-
правитель, герой, даритель, помощник, антагонист, ложный
герой.
Вывод, к которому пришел Пропп в отношении структу-
ры, звучит достаточно сурово: волшебной сказкой называется
произведение, в котором действуют все или несколько из ука-
занных семи героев, а сюжет содержит в себе тридцать одну
функцию (с возможными пропусками) в указанной последова-
тельности. Если бы он стал более знаменит в советское вре-
мя, страшно подумать, как назвали бы остальное. Даже если
не быть таким категоричным, стоит иметь в виду, что Пропп
описал структуру огромного количества сказок, и хотя он
основывался только на русских, эта структура полностью
применима к большинству известных сказок
других народов.
Какая-то поразительно популярная
структура. Распространенная в десяти
сторонах света и пережившая тыся-
челетия...
Что же в ней - ТАКОГО?
ДОКТОР СКАЗОК
Жил да был доктор, который лечил сказки. Ведь так мно-
го сказок на свете, и некоторые из них болеют, а некото-
рые недодуманы или забыты. Все они приходят к докто-
ру сказок. Он их осматривает и лечит.
Однажды сидел доктор у себя в комнате и читал ста-
ринную книгу. Вдруг слышит за дверью чей-то плач. Он
открыл дверь и видит: стоит маленькая сказка. Он ее при-
гласил в комнату, усадил в кресло, угостил душистым
чаем и, когда она успокоилась, спросил:
- Расскажите, пожалуйста, в чем дело?
А маленькая сказка сказала ему:
- Никто меня не любит! - и чуть не заплакала. Тогда
доктор попросил ее:
- Расскажите свою историю.
И сказка затараторила, быстро-быстро:
- Жилибылидевочкаимамаиоднаждыматьпозваладоч-
куи...
- Подожди, подожди, - сказал доктор. - Я так не все
понимаю. Расскажи мне это помедленнее.
И вот что рассказала сказка:
- Жили-были девочка и мама. Однажды мать позвала
дочку и сказала: «Иди в лес». И дочка пошла в лес и заблу-
дилась. А мама ждала ее, ждала, а потом сказала: «Вот
избавилась я от нее». И тогда она пошла в лес и тоже заб-
лудилась, и их потом никто не видел».
И сказка заплакала.
- Ах ты, бедная сказочка, - сказал доктор, -day тебя
просто нет конца. Тебя недопридумали. Ну-ка, расскажи,
что дальше было?
- Я не знаю, - захныкала сказочка.
- Ну, давай вместе, - сказал доктор. - Идет девочка
по лесу, да?
-Да.
- И видит она...
62
- Стоит дом.
- И она подошла к этому дому?
- Да, она подошла к этому дому и заглянула в окно.
А там сидит ее мама.
- Да-да, - сказал доктор, - там сидит ее мама...
- И пьет чай с какой-то старушкой. А это - Баба-Яга.
И Баба-Яга говорит: «Никуда она не убежит. У меня есть
гуси-лебеди, я их пошлю, и они ее догонят...» А девочка
поняла, что это Баба-Яга про нее говорит...
- И что она сделала?
- Она взяла ножик, который ей мама для грибов дала,
размахнула его и кинула в Бабу-Ягу. И попала ей в лицо, и
тогда Баба-Яга закружилась и упала в печку и сгорела.
- Ага! - сказал доктор.
- И тогда мама расколдовалась, ведь это Баба-Яга ее
делала злой, а теперь она стала доброй, и они с дочкой по-
шли домой, и потом им всегда вместе было хорошо.
- Ну вот и умница, - сказал доктор. - Так твоя исто-
рия и закончилась?
- Да, - кивнула сказочка. Она сидела в кресле, на щеках
у нее еще блестели слезы, но она улыбалась. Она даже как
будто немного выросла.
- Ты - хорошая сказка, - сказал доктор.
Давайте я расскажу, как появилась эта сказка. Она
почти не придумана. То, что рассказала вначале ма-
ленькая сказочка — это такая выжимка из двух ска-
зок, которые написали два ребенка, мальчик и девоч-
ка, с которыми я работал в детском доме. Я просил их
рассказывать мне сны и сказки — это были дети вось-
ми-девяти лет — я это все записывал, и вот им это понравилось,
и они стали писать сказки сами. И вот они написали мне две
такие сказочки, которых я сам довольно сильно испугался. Это
понятная тема для детей в детдоме, но мне действительно стало
страшно, и я не знал, что с этим делать.
Прошло какое-то время, и вот наши дети стали рисовать кар-
тинки на японский конкурс детского рисунка по такой веселой
теме «Катастрофы». Эти рисунки превратились в эпидемию, дети
рисовали их не только на уроках, но и сами по себе, и стали
получаться картинки одна ужасней другой: пожары, наводнения,
войны и так далее. Эта эпидемия ужасов, понятно, захватила всех,
кто там работал, и мы стали думать, что с ней делать.
Там работала одна женщина в должности психолога, хотя она
больше называла себя астрологом, и вот она сказала, что все эти
рисунки — проявления черных сил, и их всех нужно собрать и
сжечь, даже устроить нечто вроде ритуала. Мы действительно не
знали, что делать, но идея со сжиганием нам не понравилась.
Тогда мы стали делать вот что (это было вовсе не моей идеей): мы
стали садиться с ребенком перед нарисованной им такой ужасной
картиной и писать по ней рассказ — ну, что там произошло и так
далее. А потом просто эти рассказы продолжать. «Ну хорошо, лес
стал гореть, а что было дальше?»
И оказалось, что дети прекрасно сами придумывают продол-
жения, причем продолжения обычно счастливые. Один мальчик,
которому в свое время грозил диагноз дебильности, нарисовал
действительно страшную картину пожара — в черном и оранже-
вом — и там посредине стоял дуб, из огромного дупла которого
разные звери прыгали в огонь... Так вот, когда его стали спраши-
вать: «А что было потом?», он вдруг сказал, что из этого дупла
вылетели бабочки, они сильно махали крылышками, и от этого
пожар затушился. И так далее. Оказалось, что в большинстве
случаев стоит продолжить то, что казалось страшным, и оно про-
являлось совсем по-другому, и приводило к хорошему концу.
Прошло время, и я узнал, что то, что мы делали, соответство-
вало одному из основных принципов гештальт-терапии: в основе
64
психологической проблемы часто лежит незаконченность, неза-
вершенность. Человек останавливается перед тем, что его пугает,
возвращаясь многократно к одному и тому же, доходя ровно до
самого страшного и тут выпрыгивая из ситуации. Это может быть
остатком психологической травмы, когда человек опять и опять
возвращается к ее началу, доходит почти до кульминации — и
здесь останавливается, вытесняет, просыпается. А тот факт, что
если страшное место пройти, наступает хорошая концовка, появ-
ляется свет и проблема решается, возможно, просто отражает тот
факт, что человек остался жив. Жизнь означает продолжение,
наступление нового дня после завершения старого. Вот тогда я и
записал эту сказку, и я почти ничего в ней не придумал.
В такой работе не так уж редко приходится проходить через
смерть и через пустоту. Например, можно сочинять сказку про
что-то в своей жизни и, следуя непонятной внутренней логике,
в какой-то момент убить героя. Ничего, можно идти дальше.
Что-то случится за смертью, даже за атомным взрывом, даже за
гибелью Вселенной. Так устроена психика. Она обречена на
жизнь, а сказка обречена на счастливый конец.
ПРОГУЛКА У РЕКИ
Братец Вайнер. Э-э-э, конец, конец... Концы в воду! Надо полу-
чать удовольствие по ходу дела. Конец всегда ужасен. «Они жили
долго и счастливо и умерли в один день...» Может быть, нет ника-
кого завершения гештальта. Есть время, вечно текущее мимо. Ил-
люзия счастливого конца — это сказка для детей. Это удобное
упрощение, не больше. Дело не в том, что конец не бывает счас-
тливым. Дело в том, что его не бывает. Поэтому спокойно можно
переться куда угодно. Вселенная бесконечна, время бесконечно,
продолжаться можно в любую сторону. «Пойдешь, Веничка, на-
лево - попадешь на Курский вокзал. Пойдешь направо - попа-
дешь на Курский. Так что ты уж иди прямо, чтоб наверняка туда
попасть».
Братец Гримм. Так какой Курский ты сейчас имеешь в виду?
Братец Вайнер. Если говорить конкретно про эту сказку — то
примирение с родителями. Эта задача из ряда тех, которые все
5 — 4913 65
равно надо решить, и которые большинство нормальных людей
все равно решают. То есть никто не запрещает по ходу дела пому-
читься всласть и поубиваться, но финал одинаков. Во, я провозг-
лашаю теорию. Жизнь состоит из набора стадий и задач, как ком-
пьютерная игра с уровнями. Решаешь одну задачу — переходишь к
следующей. То, что ты называешь завершением гештальта, — это и
есть финишная ленточка данного уровня. Выход здесь видится в
том смысле, что после прохождения стандартных уровней можно
податься в малоисследованные и напридумывать себе собствен-
ных. Кстати, сюда же входит то, что ты говорил о необходимом
путешествии, которое можно типа отложить на следующую жизнь,
но от которого никуда не денешься. Подпункт моей теории.
Братец Гримм. Классно. И какие же стадии стандартные?
Братец В айн ер. Рождение. Потом надо найти грудь. Потом от
груди отвыкнуть. Вступить в человеческие взаимоотношения с
хорошим человеком мамой. Выстроить замок «Я», то есть выде-
лить сознательную часть. Привыкнуть к дисциплине. Опреде-
литься с полом. Научиться жить в коллективе. Абстрактно мыс-
лить. Ну и так дальше, потом надо достичь эмоциональной неза-
висимости, уйти из дома, научиться зарабатывать деньги, стать
самодостаточным, жениться, родить детей, простить родителей,
понять, что все — фигня, найти в себе божественную искру, запа-
лить из нее маломальский костер... Потом, наверное, понять ил-
люзорность границ и слиться с миром. Но в этом я уже не уверен.
Сам не пробовал.
Братец Гримм. А ты попробуй.
Братец Вайнер. В борту дырку прорубить?
Братец Гримм. Ага.
Братец Вайнер. Не, знаешь, мне
рано. Я где-то на стадии понимания
того, что все — фигня.
Братец Гримм. Встаешь утром,
смотришь — фигня, идешь на рабо-
ту, проверяешь — явно фигня, к ве-
черу пересматриваешь — ну совер-
шенно точно фигня... Так, что ли?
Братец Вайнер. Где-то так.
Но...
Шум воды.
Маленькая теоретическая главка № 6
СКАЗКИ И ПСИХОТЕРАПИЯ
Если мы сделаем краткую выжимку из двух пре-
дыдущих теоретических глав, получится, что
волшебная сказка описывает процесс достиже-
ния героем цели (которую может достичь толь-
ко он) с помощью путешествия в тридевятое
царство и использования волшебных помощников. В этой
схеме бросается в глаза ее сходство с моделью короткой те-
рапии, особенно нейро-лингвистического программирования,
которое обладает самым выразительным и определенным
словарем, поэтому о нем говорить удобнее всего. В модели
НЛП психотерапия выглядит так: человек совершает пере-
ход от настоящего проблемного состояния к желаемому со-
стоянию путем подключения ресурсов, обычно до какой-то
степени подсознательных. Напрашивается взаимно однознач-
ное соответствие:
Запрет, вредительство, недостача — Проблема
Волшебный помощник - Ресурс
Иное (тридевятое) царство — Подсознание
Будущая награда - Хорошо сформулированная цель
Есть и другие сходства, бросающиеся в глаза. Трансформа-
ция - любимое дело. Мама в лучшем случае забывается.
Сцену НЛП старается не изменять (то есть основные усилия
направлены на изменения самого человека, а не его окруже-
ния). А клеймо — это, может быть, якорь? В такой модели
вызывают вопросы, пожалуй, только лжегерой, послушание
и отсутствие выбора. Их можно притянуть за уши и напол-
нить объяснениями, но НЛП кажется мне не вполне завер-
шенной моделью, и я даже думаю, что эти сказочные черты
как раз и могут указывать на неразработанные места.
Вообще если говорить не о структуре, а о содержании,
мне кажется более близким к сказке понятие о психотерапии
в аналитической психологии Юнга.
Универсальность и единство сказочных образов находит
соответствие в понятии архетипов. Под архетипами понима-
ются формы поведения, режимы функционирования душев-
ных сил, похожие на инстинкты, смысл и значение которых
67
выражаются в реальных образах и действиях. Их целью
является привнесение в сознание подсознательного материала
и его трансформация при этом. Этот процесс развития и
трансформации Юнг назвал процессом индивидуации.
Сказки, хотя бы как проекции фантазии, тесно связаны
с подсознанием и происходящими в нем процессами.
В своей типичной структуре сказки описывают формы фун-
кционирования душевных сил и их целей. Анализ сказки, с
юнгианской точки зрения, ведет к выделению, идентифи-
кации и изучению архетипических паттернов. Как выраже-
ние интрапсихических процессов, основывающееся глав-
ным образом на взаимодействии двух миров, сознания и
подсознания, сказка описывает прежде всего процесс ин-
дивидуации.
Под индивидуацией Юнг понимал процесс обновления и
расширения эго-сознания. Это предполагает, что сознание
уже выделилось из матрицы подсознания, коллективного бес-
сознательного, символизируемого Матерью. В результате та-
кого отделения эго-сознание приобретает необходимую ди-
станцированность от подсознания и достаточно жесткие гра-
ницы. Но в процессе отделения и обретения границ эго-
сознание все больше теряет контакт со своей подсознатель-
ной основой. Наступает состояние диссоциации, несбалан-
сированности между сознанием и подсознанием. Появляют-
ся симптомы, невротические расстройства. Отделенное от
своей питательной среды, эго-сознание рискует тем, что ста-
нет ригидным и стерильным, потеряет образующий смысл,
умрет. Поэтому эго должно совершить возвращение к под-
сознательному источнику, коллективному матриксу, для того
чтобы обновить себя, чтобы получить доступ к новым архе-
типическим энергиям и образам. Это и описывается истори-
ей о путешествии героя, о нахождении новых помощников,
о смерти и воскресении, о победе и воссоединении. В ре-
зультате расширяется область сознательного, что уже само
по себе дает целительный эффект.
Лжегерой, может быть, аналогичен всего лишь старому,
прошлому «я», которое пытается воспользоваться результа-
тами путешествия внутрь, не признавая произошедшей транс-
формации. Можно представить себе проверку результатов
работы пожестче формата подстройки к будущему в НЛП,
где человек максимально полно окунался бы в мир изна-
чальных проблем — если у тебя так все здорово получается,
покажи и докажи это вживую. Не то твое место, господин
68
Новый Человек, окажется занятым гораздо более натрени-
рованным Прежним тобой же. Его, кстати, поддерживают и
окружающие, тебя же они не узнают.
Послушание. На самом деле герой в сказке подчиняется
не авторитетам, но законам сказочного (т.е. подсознательно-
го) мира. Он отправляется в головокружительное путеше-
ствие в неизвестный мир и берет с собой лишь простейшие
правила поведения. Только их он и слушается. Плюс прак-
тически любая традиция, включая психотерапию, дает чело-
веку проводника и учителя. Его тоже надо слушаться.
Для объяснения отсутствия выборов у сказочного героя
давайте представим себе две картинки. На одной из них -
ребенок в середине небольшой комнаты с четырьмя стена-
ми. Он спокойно движется куда хочет; он знает, где стены,
он в любой момент может вернуться в середину. На другой —
ребенок (почему-то я представляю его себе стоящим у стула)
среди тумана. Стен нет, или они не видны. Ребенок боится
не только отойти, а даже пошевелиться. Выборов у него уди-
вительно много; но он стоит на месте.
ПОЙМАЙЧИК АГАО
С ПЛАНЕТЫ ЛЮДЧЕЙ
На далекой-далекой планете живут очень
похожие на нас существа, И язык их, и обы-
чаи только чуть-чуть отличаются от на-
ших. Они называют себя не люди, а людчи.
«Ребенок» у них называется «любенок»,
«мальчик» - «попмапчик» и так далее.
И вот жил на этой планете попмапчик
Агао. Был он совсем как все, и только в одном
отличался. Цело в том, что у каждого любен-
ка было семь родителей. Их звали породитель, наградитель,
погрозитель, оградитель, рачитель, врачитель и перероди-
тель. А у Агао было только шесть родителей. Перероди-
теля у него почему-то не было.
У каждого родителя было, конечно, свое дело. Перероди-
тель отвечал за то, чтобы любенок рос и изменялся. А вот
Агао никогда не изменялся. Он всегда оставался одним и тем
же. Ему было скучно и он мечтал, что когда-нибудь - когда-
нибудь! - он найдет своего переродителя.
Однажды он сказал: «Хватит! Я Как не людча. Пойду
искать своего переродителя».
Его шестеро родителей уговаривали Агао остаться,
но он не послушался. Тогда они устроили ему прощаль-
ный пир. Накрыли огромный стол. Каждый родитель при-
нес с собой подарков, чтобы дать своему любенку в доро-
гу. Породитель дал ему сухого молока и бульонных ку-
биков. Оградитель принес мешок, в котором были упа-
кованы шуба, шапка, сапоги, перчатки, темные очки и
еще килограмм 20 всяких ненужных вещей. Погрозитель
вручил ему боксерские перчатки и деревянную дубинку.
Рачитель - блокнот и ерундаш, чтобы записывать, сколь-
ко чего есть, сколько истрачено и сколько еще осталось.
Врачитель - зеленку-веселенку и прочие озадоровители.
И только наградитель пришел на этот вечер с пусты-
70
ми руками. Агао в начале вечера был такой урадостнып, а
потом решил обидеться на наградителя - ведь тот всегда
дарил больше всех, а тут,.. Но после стола наградитель по-
дошел к нему сам и сказал:
- Я долго думал, что лучше дать тебе в дорогу. Еду
ты съешь, вещи сломаются и растеряются. Я решил дать
тебе самое лучшее из того, что дал мне когда-то мой ро-
дитель-наградитель. Освободи, пожалуйста, немного ме-
ста на дне своего сердца.
- Это трудно сделать, - сказал Агао.
- Хорошо, давай я тебе помогу. Там нет случайно та-
кого чувства, что ты плохой?
Агао подумал и сказал:
- Есть. Оградитель говорил, что я везде лезу, рачи-
тель говорил, что я все теряю, а погрозитель повторял,
что я расту плохим.
- Вот-вот. Знаешь, давай вытащим оттуда то, что
ты плохой. Это неправда. Теперь там есть место?
- Да... Порядочно!
- Положи туда и накрепко запомни вот что: ты - хо-
роший. В самую глубину сердца. Туда, где рождаются
мысли.
- Я - хороший?
- Да, ты - хороший.
Потом еще были проводы, танцы, песни, потом все
легли спать, а наутро Агао взвалил себе на плечи мешок
(хотя шубу и шапку он все же оставил) и отправился в
дорогу.
Путь его лежал через пустыню. Идти было трудно. К ве-
черу первого дня он остановился, разжег костер, а наут-
ро взял в дорогу только половину вещей. Еще через день
на его плечах болтался только маленький рюкзачок, а са-
поги, темные очки, боксерские перчатки и прочие подар-
ки остались ждать других хозяев. В этот день Агао встре-
тил караван верблюдчей. Погонщик согласился взять его
с собой. К вечеру они устроили привал. Только тут, у ко-
стра, погонщик стал расспрашивать Агао.
- Так ты, значит, переродителя ищешь? Трудное это
дело. Знаешь?
- Знаю.
71
- Обычно это не получается. А у тебя - почему полу-
чится?
Агао стал думать; он зашел в самую глубину сердца и
вдруг набрел на ответ.
- Я - хороший.
- Ага, - сказал погонщик, - это меняет дело. Тогда да-
вай говорить серьезно. Я - маг и волшебник. Смотри1.
И погонщик щелкнул пальцами, и костер из желтого
стал синим, потом черным, потом зеленым, голубым, фи-
олетовым... Потом он занялся верблюдчами и превратил
их в слонов, жаворонков, драконов, мышей - а потом об-
ратно в верблюдчеп. Агао затаил дыхание.
- Я и тебя смогу научить волшебству. И тогда ты
сможешь найти своего переродителя. Хочешь?
- Да. Да, да. Знаете, я всегда хотел стать волшебни-
ком!
И волшебник взял его в свои ученики.
Караван пришел к сказочному
дворцу. Пока погонщик разводил
верблюдчей по стойлам, Агао ре-
шил обойти дворец кругом. Но с
другой стороны дворец оказался
простой бревенчатой хижиной с
соломенной крышей. Агао побе-
жал обратно - спереди дворец, -
назад: сзади - хижина! Его так
это изумило, что он бегал вок-
руг, пока не запыхался. Тут его
позвал погонщик.
- Итак, я буду давать тебе задания, а ты будешь их
выполнять. Но смотри: надо делать все точно.
- В первый день - а может быть, в первый месяц, как
справишься, - ты будешь учиться смелости. Ты найдешь
свою смелость.
И с утра следующего дня Агао стал тренировать свою
смелость. Он взлетал на воздушном шаре и прыгал от-
туда с одеялом вместо паруса. Он катался по бурному
морю на доске. Вез воды он уходил на целый день в пусты-
ню. Он охотился на тигров с одним копьем. И через ме-
сяц учитель сказал:
72
- Хорошо. Ты действительно стал смелым. А теперь ты
будешь учиться трусости.
И целый месяц Агао ходил ночами смотреть на
страшные пляски драконов посреди пустыни - драконов,
которых никто не мог победить, и где смелость была не
нужна. Он спускался в глубины моря и смотрел на жи-
вотных, никогда не видевших света. Волшебник показы-
вал ему целые деревни и города, погибающие от таин-
ственных болезней, где смелость была ни к чему. Через
месяц он сказал:
- Теперь ты, наверное, понимаешь, что смелость не
везде годится, и есть вещи, которые сильнее тебя.
- Да, я понимаю.
- Тогда подумай, как можно быть и смелым, и трусли-
вым одновременно.
Через три дня Агао пришел к нему и сказал:
- Я думаю, я понимаю.
Волшебник посмотрел в его глаза и сказал:
- Мне тоже так кажется.
После нескольких дней отдыха он дал Агао новое задание:
- Теперь ты будешь учиться быть веселым.
Несколько недель Агао провел на ярмарках, праздни-
ках смеха, в цирках, где выступали лучшие клоуны и ско-
морохи. Каждый день он выдумывал по семьдесят шу-
ток и пятьдесят пять анекдотов. Это было совершен-
но потрясающее время. Но однажды волшебник сказал:
- Хватит. Теперь учись грусти.
И Агао принялся ходить по пустым лесам (тогда уже
началась осень), по берегу холодного моря, по пустыне и
думал, думал о всяких печальных вещах: о том, как на-
стает осень, как скучают о нем его родители, как сам он
о них скучает, о том, что такое печаль и грусть.
Когда через пять недель он пришел рассказать, что он
понял, волшебник сразу же сказал:
- А теперь - спокойствие.
И они стали ходить вместе на веселые ярмарки и со-
хранять спокойствие там, и в самые печальные места -
чтобы и там быть спокойными. Уже через три недели
учитель сказал: «Пожалуй, хватит».
73
«Твое новое задание, - сказал он ему через несколько дней,
- будет потруднее. Ты пойдешь в небесный дом и узнаешь,
людчи умирают или нет».
Агао пошел в небесный дом. Отворив огромную дверь,
которая одновременно была безмерно тяжелой и воздуш-
но-легкой, он попал на первый этаж, где жило Солнце.
- Скажите, - спросил Агао, -людчи умирают или нет?
- Нет, - сказало Солнце, - людчи не умирают. Они ис-
чезают, как я это делаю каждый вечер, а потом появля-
ются, как я это делаю каждое утро.
- Спасибо, - сказал Агао. Он попрощался и поднялся на
второй этаж. Там веселой гурьбою жили звезды.
- Да, - сказали звезды, - людчи умирают. Как звезда:
если она упадет или погаснет, она уже никогда не засияет
снова.
- Спасибо, - сказал Агао и поднялся на третий этаж,
где жила Луна.
- Нет, - сказала Луна, - людчи не умирают. Они ста-
новятся старше, уменьшаются, дряхлеют, как я, а по-
том исчезают, и через день возрождаются маленькими -
как я - и потом растут, растут...
- Я понял, - сказал Агао и поднялся еще выше. На чет-
вертом этаже его ждала роза.
- Людчи умирают, - прошелестела роза. - Когда они
умирают, они плохо пахнут. От плохого запаха гибнет
все! Людчи не могут возвращаться из царства смерти.
Тогда Агао медленно спустился и вышел из небесного
дома. Когда он вернулся к волшебнику, тот спросил его:
- Ну, что ты понял?
- Те людчи, которые как звезды и роза - они умирают.
А те, которые как Солнце и Луна - нет.
- Правильно, - сказал волшебник. - Твоим следующим
заданием будет вот что: тебе нужно спуститься в пе-
щеры подземного царства и узнать, где прячется иголка
твоей жизни.
И вот Агао спустился в подземное царство. Он зашел в
первую пещеру. Как тесно было в ней, как странно было в
ней! На Агао сразу оказалось надето какое-то огромное
количество очень толстых и тяжелых вещей. Они были
немного похожи на те, которые дал ему с собой огради-
74
тпель, но еще толще и тяжелее. В ушах у него оказалась вата,
сквозь которую он почти ничего не слышал. В глазах
замелькали какие-то блики, хотя на глазах были тяжелые очки
с темными стеклами. Сверху давило так, будто болела голова.
Сама голова была замотана в длинные пушистые шарфы. Агао
прошелся по пещере; там был полумрак.
Потом он вышел и отряхнулся: ф-фух!
Во второй пещере было так свежо, немного холодно...
Вдруг Агао обнаружил, что стоит в ней почти голый.
Ветер, то прохладный, то горячий, дул со всех сторон, и
Агао стоял на ветру, такой открытый; потом он дви-
нулся и прошел дальше по пещере. По ней хотелось идти
дальше и дальше... но вокруг валялись битые стекла, а
сверху было как-то слишком ярко, а снизу как-то очень
темно... Он был слишком беззащитен там; и он вышел из
второй пещеры.
Он зашел в третью пещеру и замер. В третьей пеще-
ре был полумрак. Там был полумрак, и в нем медленно-
медленно двигались какие-то людчи и какие-то животные.
Они ничего не говорили друг другу и поворачивались толь-
ко очень-очень медленно... Хотелось бежать, хотя было
непонятно куда, невозможно было двинуть ни рукою, ни
ногою... как в вязком масле, все можно было делать только
так медленно... Лаже изменить направление взгляда...
С огромным, трудом Агао выбрался и из этой пещеры.
Выйдя, он стал думать, в какой же из этих пещер мо-
жет находиться его иголка жизни, где он хочет, чтобы
она была.
Потом он вернулся к волшебнику и сказал: «Вторая».
- Вот твое последнее задание, - сказал волшебник. - Оно
тоже трудное. Видишь ли, твоего родителя-переродите-
ля просто нет. Ты не можешь его найти. Ты можешь его
только создать. Сейчас я дам тебе много разных фото-
графий...
И он принес Агао целый мешок фотографий, на кото-
рых были изображены разные людчи.
- На одной из этих фоторафий изображен тот, кто
может быть твоим переродителем. Ты должен найти эту
фотографию.
75
И вот Агао заперся в комнате, разложил фотографии на
полу и стал смотреть на них, смотреть... Удивительно, что
там не было ни одного людчи, которого бы он не знал. Там
были его родители, его друзья, его учителя в школе, родители
его друзей во дворе... Там была даже фотография его самого.
И вот он смотрел на эти карточки, изучал их и гадал: кто
же может быть его переродителем ?
Так он думал один день, два, три дня... Ну как он мог отга-
дать ? Конечно, это не могли быть его друзья, и никто из его
родителей тоже не мог стать переродителем. Он думал, ду-
мал, и никак не мог ни до чего додуматься.
На седьмой день к нему в комнату заглянул волшеб-
ник. «Ну как, - спросил он, - ты смог выбрать одну фо-
тографию?»
Агао поднял голову. У него был такой взгляд, как буд-
то он не узнал волшебника. Не сразу он ответил:
- Я нашел только одну.
- Покажи мне.
И Агао протянул ему фотографию. А волшебник вос-
кликнул:
- Да! Это он!
И вдруг Агао оказался в пустыне возле гаснущего кос-
тра, там, где он встретил погонщика верблюдов. Он был
один. У него не было того рюкзачка, но в руках он сжимал
фотографию. Это была та самая фотография, которую
он выбрал из всех. И на этой фотографии был изображен
поймайчик Агао.
Опять сказка времен моей работы в детдоме. Я пробовал
сочинить для своих ребят сказку, и проблему нехватки роди-
телей выразил в таком вот космическом варианте под Вонне-
гута. Но сказка тогда не получилась; остались смешные на-
звания и варианты фантастического бреда. На следующий
год я работал в детском саду. Это была даже не работа, а
скорее дружеские отношения с детсадом у самого дома. Два
раза в неделю я устраивал там «факультатив» — приходил и
рассказывал сказки. И была там одна младшая группа...
С тамошними четырехлетками были у меня полные нескла-
душки. Их ассоциативное мышление повергало меня в тре-
пет и в отчаяние. Я мог сказать им слово «желтый», и кто-
нибудь сразу говорил, что видел в деревне желтого жука, а
другой говорил, что у его дедушки в деревне коза, а третий
становился на четвереньки и блеял... От сказки в секунду не
оставалось и следа. Этот бардак был особенно обидным на
фоне отличных отношений с другими группами. И вот я все
ходил к ним и ходил, хотя толку было мало, и радости тоже.
И вот однажды я подготовил для них что-то особое, и
отправился, лелея самые сладкие надежды. А они устроили
из всего этого обычный развал, и даже хуже. Я страшно
разозлился. Не заходя в другие группы, я отправился домой,
где в это время стояла аппаратура для звукозаписи — шла
запись сказочных кассет. Я заперся в «студии» и записал эту
сказку на едином порыве злости, без всякого текста, сразу на
чистовик. Так я никогда не делал ни до, ни после.
За прошедшие с тех пор полтора года мне говорили про
эту сказку (с кассет, текста так и не было) чаще, чем про
другие. Ее очень хвалили. И это всегда были взрослые. И вот
я думаю... Нет, думайте сами. И уже после теоретической
главы про инициацию прочтите тогда (если взбредет охота
думать) сказку Строгой Учительницы из приложения.
Пофи. А переродитель - это, конечно, ты...
Автор. Нет, я такой поймайчик, который старается, чтобы его
не поймали. Притвориться полицейским — обычный трюк для вора.
А на самом деле, если ты имеешь в виду мою профессию, то она
досталась мне в наказание. Веришь?
Пофи. Пока да.
77
Автор. Гулял я в детстве со своим маленьким братиком. Мне
тогда было, кажется, 16, а ему 7. И вот мы проходим мимо кафе,
которое только что открылось. На нем вывеска: по-русски «Драни-
ки» и по-украински «Деруни». Он спрашивает — что это? А я отве-
чаю: «Есть родители, которые не могут бить своих детей. И когда им
это все-таки нужно, они их приводят сюда. Это такое специальное
учреждение, там в одной комнате оформляют квитанцию, как по-
бить, сколько, а в другой специальные работники выполняют».
Сказал — забыл. А мой братик потом две недели мучился, чуть по
ночам не плакал - или даже плакал - пока не признался маме. Она
мне устроила «драники»! Но мамин гнев - это была мелочь. А вот
как судьба меня покарала... Сижу я теперь в своем кабинете в поли-
клинике, на мне халат, ко мне родители приводят детей и просят,
как их побить, сколько...
Пофи (хохочет). Халат с капюшоном?
Автор. Нет, обычный такой, белый... А в прихожей на мрамор-
ной доске выбита цитата из дневников детского поэта Хармса:
«Конечно, травить детей нельзя, но что-то же с ними делать нуж-
но...» Ну нет, вру, нет пока мраморной доски. Но и прихожая не
только моя. Это же детская поликлиника. Там еще кабинет, где
делают уколы...
Пофи хохочет.
Маленькая теоретическая глава Nq 7
ИНИЦИАЦИЯ
Это не я первый придумал. Много разных, доста-
точно независимых друг от друга людей, пришли к
выводу, что в основе сказок лежат обряды иници-
ации. Отвечая на вопрос, что же в сказочной структуре ТАКОГО,
их обязательно стоит иметь в виду.
Обряды инициации - это сконцентрированный процесс пре-
вращения ребенка во взрослого. Во всяком случае, так они постро-
ены: в начале этого обряда — ребенок, а после конца он оказыва-
етсся в новом состоянии — и в новом статусе — взрослого.
Есть много вариаций этих обрядов, поскольку они были рас-
пространены, да и сейчас существуют, у очень разных народов:
у американских индейцев, у негров, австралийцев, полинезий-
цев. Но основная часть примерно одинакова, и это само по себе
удивительно. В среднем это выглядит вот как.
Дети в раннем возрасте обладают очень большой свободой, и
во многом предоставлены сами себе. Их никто ничему не учит,
но никто ничего особенно и не требует. Но им многое запреще-
но из взрослой жизни: им нельзя ходить на охоту, участвовать во
многих церемониях, даже есть определенную пищу. И уж ко-
нечно, им нельзя жениться.
Но в какой-то момент, это может быть в разном возрасте, но в
общем-то где-то между десятью и четырнадцатью, происходит вот
что. Мальчиков — да, а гораздо более распространены и известны
именно мужские обряды, и я о них и буду рассказывать — итак,
мальчиков собирают и выводят из женской части поселения, где
они до этого жили. Матери и сестры при этом могут бороться за них
и оплакивать их увод, как будто их уводят на смерть. В каком-то
смысле это так и есть: больше мальчики в эту часть деревни и в это
окружение не вернутся. Их уводят грубо, на них могут кричать и
бить их палками. Делают это, конечно, мужчины. Затем их отводят
в какое-то удаленное место. Одно такое место я видел в Нью-Мек-
сико, в горах Бранделиер: там это выложенная камнями яма глуби-
ной метра два с половиной, размером чуть больше этой комнаты.
Мальчишек помещали в эту яму, по краям выстраивались воины, и
обряд начинался. Он мог тянуться неделю или даже несколько ме-
сяцев. У него было несколько принципиальных частей.
Одной было символическое убийство и возрождение. Напри-
мер, строился длинный дом в виде дракона, и мальчиков по одно-
му заводили в пасть, а сидящий на крыше жрец или воин кричал,
79
издавал звуки, имитирующие пожирание и лил сверху кровь. Внутри
смерть могла имитироваться поподробнее: инициируемого могли
опять бить, выбить зуб и так далее. В результате должна была
появиться метка, клеймо.
В обряд также входило обучение. Мне очень нравится описа-
ние первого урока в инициации у индейцев хопи. Перед мальчиш-
ками исполняли ритуальные танцы, типа тех, которые они уже
видели на праздниках урожая или когда призывали дождь. В этих
танцах, по идее, танцуют боги и духи в устрашающих масках. И вот
после таких танцев мальчикам объявляли, что сейчас им откроют
огромный секрет — и боги снимали маски, и оказывались знако-
мыми мужчинами. Секретность этого подтверждалась тем, что маль-
чишек секли стеблями юкки — очень жесткими прутьями, остав-
лявшими очень чувствительные следы на спине. За разглашение
секрета, объявляли им, их стали бы бить гораздо сильнее. Дальше
их начинали учить основам мироздания и всему, что должен знать
взрослый воин. Им рассказывали историю происхождения мира,
устройство страны предков, объясняли пути перемещения душ
людей и животных, законы охоты и войны.
В конце концов их вели на первую охоту. Иногда это происхо-
дило сразу после учебы, но у многих народов юноши вначале дол-
жны были прожить какое-то время в лесу, изучив повадки своих
животных - обычно тотемных животных племени, но иногда им
нужно было найти своих собственных покровителей и братьев. Это
могло продолжаться до года. Вернувшись, юноши должны были
нести с собою силу своих животных собратьев.
Частью обряда была передача мужской силы от взрослых чле-
нов племени молодым. Наглядно это могло выглядеть так: взрос-
лые воины садились в кружок, надрезали себе руки и каждый
сливал свою кровь в одну чашу, передававшуюся по кругу. Когда
чаша была полна, инициируемые пили из нее. Кроме того, сюда
входили танцы (часто многочасовые, ночные, до полного истоще-
ния), обучения стрельбе, борьбе, ориентированию и т.д.
После конца инициации, когда юноши возвращались в свое
селение, даже если их не было всего неделю, часто их не узнавали.
Они должны были пройти через специальную процедуру — напри-
мер, войти в комнату, где мать билась и кричала, имитируя родо-
вые схватки, и пролезть у нее между ногами. Выйдя, они оказыва-
лись заново рожденными, часто получали новое имя. Потом они
уходили жить в особый дом для молодых мужчин, и там жили все
вместе, пока не женились и не расходились по собственным хозяй-
ствам. С этого времени они уже не были детьми, они обладали
обязанностями и правами взрослых мужчин.
80
Милый читатель, если вы не заметили, я вам сооб-
щаю: мы переменили тему. Вообще связки между раз-
ными линиями и кусочками в этой книге - опасная
штука. Иллюзия развития прежней темы уводит впе-
ред, а сознание не справляется с потоком совершен-
но разных форм и в общем-то не совсем одинаковых
мыслей. Глаза еще скользят, но внимание уже дале-
ко. Гипнотический принцип.
Не поддавайтесь, прошу вас.
Структурная часть окончена. Ура!
И нас захлестывают вопросы поинтересней.
В последующих листах
структуры нет никакой,
да и доказательств не густо, но -
«Доказанная правда
есть, собственно, не правда,
а всего лишь сумма доказательств...»,
но теперь -
теперь мы переходим к целой жизни!
6 — 4913
Часть 3
«Экзистенциальная моя жизнь»
ИВА И РУЧЕЙ
Ива росла у ручья. Ручей и Ива были влюблены друг в
друга. Жаркими днями Ива опускала в Ручей свои ветки, и
они плыли по воде и гладили ее; а Ручей расчесывал их как
косы и, играя, окутывал Иву завесой мельчайших брызг.
Когда-то, давным-давно, когда почти никто в мире
толком не знал, кем он станет, Ива была охотницей, а
Ручей - колдуном и знахарем. Она жила в маленькой хи-
жине, а у него и дома-то не было, только сундучок с кни-
гами и пузырьками и волшебный зонт. На этом зонте, если
начинался дождь, колдун улетал на тучи и там распола-
гался и сушился. А когда дождь был долгим, он привязы-
вал себя к открытому зонту и ложился спать; и если тучи
рассеивались, то он мягко слетал вниз, и зонт уж сам вы-
бирал полянку посуше.
А тогда нелегко было охотиться на зверей и собирать
травы! В те времена мало кто в мире уже выбрал себе окон-
чательный вид, и почти все существа менялись как хоте-
ли и как могли; так что, например, камень в реке мог вдруг
захлопать крыльями и взлететь вороной, а кошка
разлениться до того, что превратиться в по-
душку или в собственную тень на песке. Зве-
ри и птицы, и даже дома и дороги еще пре-
вращались тогда друг в друга, и каждый
искал, кем ему быть лучше. Еще и сей-
час облака и сны не знают, кем ста-
нут, и часто меняются; а тогда
так делали почти все. Так что мо-
жете себе представить, как
трудно было охотиться или со-
бирать травы! Ведь убегающий
от вас заяц мог превратиться
в тополиный пух, а собранные
ягоды разлететься божьими
коровками!
83
Но все же Ива охотилась, а Ручей собирал травы и гото-
вил из них целебные настои. Они знали друг о друге понас-
лышке. Ветви плели лесные сплетни, из рассерженного ствола
вынимал иногда колдун серебряную стрелу, а ночью кто же
не видел хоть раз летящий в вышине черный зонт? Время
шло, а время - самый могущественный волшебник на земле.
Оно изменяет все. И колдун и охотница тоже менялись со
временем. Он собирал все меньше растений, а когда лечил боль-
ных, уже не давал им настойки целебных трав и ягод, а
говорил: «Пойди в дубраву, да найди желтые цветы, подыши
ими на рассвете, а днем не забывай смотреть на мак, васильки
и березы». Или что-нибудь почище этого: слона, чтобы
вылечить от водянки, он заставил помочь муравьям
построить муравейник; и вы бы видели, как весело тот тас-
кал хвоинки и палочки, а про водянку и думать забыл!
И охотница все реже вынимала стрелы из колчана, а иногда
и вовсе вместо стрел набивала его бутербродами и орехами.
Зайцы, которые и раньше ее не боялись, теперь просто от нее
не отходили. Она играла с ними в прятки и учила понимать
язык волков. Она все больше пела, вначале подыгрывая себе на
тетиве лука, а потом вдруг натянула на лук еще несколько
струн и сделала из него лютню. Она все еще очень любила
бегать и стала устраивать в лесу соревнования - наперегонки
с оленями, зайцами, ласточками.
И вот однажды...
В глубине леса, на древней Поляне Сходок, где старей-
шины леса придумывали законы и жгли костер для всех,
кто заблудился, в глубине леса, где снег не тает до июня,
где живут звери, о которых никто не говорит, - так вот,
в глубину леса забрел однажды знахарь и встретился ли-
цом к лицу с прекрасной охотницей.
Когда это было?
Сколько времени они простояли там, на поляне, ли-
цом к лицу, и сколько взглядов родилось и растаяло в ве-
черних сумерках? Этого мы не знаем; ясно только, что
это было до Великой Бури.
Говорят (болтали сороки и шептали волны прилива),
что Великая Буря началась от их третьего взгляда. Но
может быть, она началась не от того и не тогда. Гово-
рят еще (я слышал от майских жуков и медвежат), что тог-
да старушка Время остановилась, чтобы поглядеть на них, а
84
когда опомнилась, рванула свою телегу превращений так рез-
ко, что небо не удержалось, и оттого, будто бы, и началась
та Буря, Но что толку верить тем, кто до Бури был совсем
другим? Потому что Буря изменила всех.
«В Великую Бурю, сынок, - качала малыша медведица, - с
неба лилось столько огня, сколько шерстинок у папы, и у меня,
и у тебя, и у всех медведей, и даже, наверное, больше. Небо
грохотало так, что оно бы всех оглушило, если бы уши не
были залиты водой. Ох, и ливень был! А деревья все равно
горели, молний было больше, чем дождинок. Деревья
переставали держать землю, и она трескалась!»
Вы спросите: а что же все они тогда, и деревья, и жи-
вотные, не превратились в камни, чтобы было не больно
и не страшно? В том-то и беда, что многие преврати-
лись. Ведь до Бури камней было совсем немного) кому за-
хочется быть камнем среди веселого леса? Только после
Бури стало так много камней, как сейчас. Некоторые
птицы так испугались Бури, что вначале улетели дале-
ко-далеко от Земли, а потом уже превратились в камни;
и до сих пор некоторые из них возвращаются обратно.
Эти камни падают на землю с неба, обычно ночью, пото-
му что им стыдно. Люди зовут их метеоритами.
Многие стали камнями; многие - даже песчинками и
галькой. И когда окончилась Буря - а никто не знает точ-
но, сколько она длилась - три дня или семь лет, - мало
кто даже заметил это. Ни деревььев, ни трав не было на
растресканной земле. Испуганные звери рассеялись и по-
прятались, и многие из них сами забыли где. Повисло сол-
нце, высохли лужи. Подул ветер и нанес песка. И на месте
прежнего леса, там, где прыгали белки и бродили зубры,
легла бескрайняя пустыня, голая пустыня, пустая пус-
тыня, где царили пески да камни.
Из дальнего далече шел по пустыне домой заяц. Шерст-
ка его вытерлась, глаза застилала слезная дымка. Третий
день он брел без воды, не встречая не только зайцев, но даже
стрекоз и ящериц. Иногда он видел миражи: реки и озера,
кусты и сочную траву, и он бросался к ним, а потом видел:
это песок, песок, да пленка облаков за горизонтом. Мираж.
Заяц заснул, поев каких-то колючих сухих листьев, и то
ли снилось ему, то ли нет, что два высоких человека проходили
по пустыне. То ли снилось ему, то ли нет, что на месте, где
85
они остановились, выросла ива и зажурчал ручей. Толи снилось
ему, ведь он спал, спал так сладко усталой головой на лапах,
когда за ухо его тронула зайчиха и сказала: «Маленький,
вставай». И он вскочил, не веря своим глазам, а на полянке у
ручья, где стояла ива, уже росла трава и распускались цветы,
и пели птицы, и зайцы, и белки прыгали там, а из-за холмов
бежали все новые и новые, и приходили деревья, копали себе
ямки и пускали корни, и журчал ручей, и ива шептала ему
что-то своими длинными ветками, ауее ствола стоял никем
незамеченный сложенный черный зонт.
Теперь, когда с написания сказки прошло два года, я
вдруг подумал, что ведь это они принесли свою взрослость в
жертву общему детству. Потому что мир, в котором нет окон-
чательных застывших форм — это, конечно, детство.
С тех пор лес разросся и зацвел. Значит, они не прогадали.
Детство вообще можно устраивать где угодно — то есть само
детство подходит для этого, наверное, лучше всего, но все то
же самое можно устроить и в двадцать, и в тридцать. И дос-
троенные кусочки становятся на свои места.
Мы все изменились после Бури. Одни сделали вид, что
добровольно, другие кричали, что насильно. А что делать
тем, кто стал камнями? А чем ручей лучше камня? Хороший
актер хорошо сыграет любую роль, плохой на всякую будет
жаловаться. А Время - самый предсказуемый персонаж -
вечно тянет свою телегу, превращая их друг в друга.
Розовая девушка. Обожаю сказки про любовь. Почему вы
так мало их пишете?
Настоящий мужик. А мне вот сказки про любовь кажутся
чисто женским делом... Даже не потому, что... Ну, как будто
это сказки, специально поучающие, как быть несчастным.
Я вот «Русалочку» терпеть не могу...
Автор. Хотите рассуждение на тему почему мы стремимся
к несчастью?
Розовая девушка. Слушайте, а давайте не сейчас. Сейчас
все так прелестно, в этом мире, где нет застывших форм...
У вас же есть теоретические главы - ну и сделайте еще одну.
Сказано — сделано.
87
Маленькая теоретическая глава № 8
QUEST FOR UNHAPPINESS
Интересно, счастливы ли мы сами по себе, по оп-
ределению? Есть ли счастье наше естественное,
неиспорченное состояние? Еще более интересно —
к чему же мы, по большому счету, стремимся: к
тому, чтобы быть счастливыми или... наоборот?
После хорошего трудового дня психотерапевта впечатление очень
определенное: люди стремятся пребывать в несчастье, идут на любые
ухищрения, выстраивают удивительно хитрые и запутанные систе-
мы, у которых не найти другой цели, кроме той, чтобы поддержи-
вать стабильное ощущение несчастья, а счастье отодвинуть куда
угодно - только не на сегодня.
Но ведь не может же быть, что мы стремимся к несчастью? (Так
переводится с английского заглавие: что-то вроде «В поисках не-
счастья»).
Одна маленькая — простите, опять биологическая — теория.
Представим себе сообщество наших предков, похожее на стадо
человекообразных обезьян. Одной из его важных черт является
иерархия. Все члены сообщества разделены как минимум на две
четко отграниченных друг от друга категории: альфа-особи (вож-
ди, доминанты) и омега-особи (подчиненные).
Для поддержания постоянной структуры нужно, чтобы ее под-
держивали и верхи, и низы. Как это делают верхи — понятно. Как
это делают низы... Вот у муравьев все просто: рабочие недоразвиты
в половом и в куче других смыслов. Пока царица жива, программа
их поведения настроена на работу и ни на что другое. Если царица
погибает, у ближайших к ней особей перестраивается все тело, и
уже тогда они начинают борьбу за престол, нещадно, конечно,
друг друга грызя. Но вот остается одна самка; оппозиция предана
смерти, и опять в телах остальных — гормональное равновесие и
рабочее настроение.
Высшие млекопитающие устраиваются более гибко и часто пси-
хологическими приспособлениями заменяют физиологические. Они
не могли себе позволить держать столько самок или самцов в сте-
рильном состоянии. Но вполне могли выработать у них состояние
определенной психологической подавленности, чтобы желание сме-
нить командование просто не возникало в голове. Что-то подобное
88
должно было выработаться обязательно. И было выработано. Есть
много красивых иллюстраций тому. Мне лично больше всего нра-
вятся эксперименты Сапольского, который измерял у самцов бабу-
инов концентрацию мужского полового гормона (тестостерона) в
крови при стрессе. От уровня тестостерона зависит, естественно, и
уровень всяких адреналинов, и агрессивность, и т. п. Так вот, у
доминантных бабуинов после стрессового воздействия (грубо го-
воря, удара по ушам) уровень тестостерона поднимался, а где-то
через час возвращался на прежний уровень. А у подчиненных осо-
бей — снаружи точно таких же самцов — после стресса уровень
тестостерона как падал, так и оставался пониженным примерно
вдвое еще несколько часов.
Теперь представим себе, что у детей подчиненного самца дети
скорее всего займут подчиненное положение — то есть что это
омега-состояние наследовалось. Тогда в игру вступают факторы
естественного отбора — можно сказать, отбора на психологическую
подавленность. Опять заметим, что все это происходило сугубо в
интересах всего сообщества. Добавим, что отбор действует слепо,
то есть изменение происходит одновременно на всех уровнях: гене-
тическом, социальном, личностном, ценностном... Подобные отно-
шения со стрессом, очень похоже, приводили и к психосоматичес-
ким недугам — но если они не передавались детям (поскольку воз-
никали в зрелом возрасте), то это вообще эволюционно не контро-
лировалось.
И вот следующий акт: иерархическая структура разрушается.
Наступает это сейчас, с западной демократией, или две тысячи
лет назад — нас не волнует: эволюционно это не значимые сроки.
Пусть даже она совсем разрушается, с равновероятной возможно-
стью любогоХчеловека занять любое иерархическое положение
(хотя переход коммунистов в бизнесмены меня убеждает в обрат-
ном). Неважно. Структура разрушается... и из-за очень малого
количества доминант... остаются одни омега-особи.
То есть мы с вами.
Еще раз повторю, что закрепленная эволюционно предрасполо-
женность действует любыми путями, которые даже в принципе
нельзя отследить целиком. Это и генетические факторы, и то, что
передается культурально. Это формы поведения, это ценности и
убеждения, это понятие «я» в любом его смысле. Если допустить,
что сказанное верно, все они «заражены» понятием о второсортно-
сти, подчиненности, что является прекрасной основой для того,
чтобы быть несчастным.
Конечно, в сущности, это берновская модель лягушек и прин-
цев — с той разницей, что Берн считал ответственным за положе-
89
ние дел семью и воспитателей. Очень может быть, что он прав:
это действительно может быть главной силой. Но, может быть, и
нет. Что-то слишком мало я встречал принцев...
А вывод отсюда я бы сделал только один: возможно, мы вовсе
не настроены на счастье самим актом рождения, и достижение
этого самого счастья требует активных усилий. Возможно, кстати,
что обществу по-прежнему выгодна психологическая подавлен-
ность большинства его членов. Что ж, тогда эти действия должны
быть тем более активными. Заметим, что речь идет о приспособ-
лениях достаточно гибких, слабых факторах. Да и разделение на
альфов и омег не могло быть чересчур жестким (например, из-за
общности самок). Так что я не говорю о чем-то вроде первичного
греха: мы созданы быть несчастными, и все тут. Я скорее говорю,
что при прочих равных — если ничего не предпринимать в обрат-
ную сторону — человек поступает так, как будто его основным
делом является
QUEST FOR UNHAPPINESS!
ДЕД, ВНУЧКА И БОЮСКИ
Однажды дед на внучке женился. Свадьбу сыграли, в роди-
телей вишневыми косточками кидали. Стали в большом
доме жить. Хороша невеста, да всего боится. «Боюсь я, дед,
на огород ходить: там червяки в земле ковыряются!» Ла-
зает дед по огороду, от землицы борода чернеет. «Боюсь я,
милый, коров: у них хвост да рога мотаются». Дед и коров
доит, молоком в вечеру белеет. «Ох, и огня, дед, и огня!
Печка - она искрами плюется!» Вот и ужин дед кашева-
рит, бороду задумчиво кочергой очесывает.
От такого от хозяйства добра не жди; не успевал дед
всего сделать. Корову продал, лошадь продал, и от огорче-
ния сам слег. Заболел. Ну, внучка попробовала поплакать и
тихо, и в голос, да все не в помощь. Решила она тогда в
город на базар сходить, купить лекарств и еды. Денег у нее,
правда, не было, но она решила: «Продам чего-нибудь».
И вот, хоть и было ей страшно, на базар далекий она с ут-
речка и отправилась. Деда ведь своего все же любила!
На базаре - толчея, гомон; она стала в сторонке, чис-
тый плат 'расстелила. А что же дальше? Подходит народ:
на сем месте что продается? Мнется бедная внучка, не
знает, что и сказать. Тянет кого-то за рукав: «Дядъ, а что
продавать здесь можно, чтоб подороже?» Он спрашивает:
«А что у тебя есть?» - «Да ничего нет». «А что умеешь
делать?» Тут она заплакала: «Да ничего не умею, я всего
боюсь!» «Хм, - говорит дядька, - так ты боюски и прода-
вай». «А возьмут?» - не верит дивчина. «А ты попробуй».
И вдруг как закричал дядька: «Эй, народ! Товар исключи-
тельного назначения! Подходи за боюсками!»
Народ стал осторожненько подходить, интересовать-
ся: что за товар такой? Дядька говорит: боюски на любой
вкус. Для жен, детей, крупного и малого рогатого скота.
А девчонка говорит: «И курей с петухами». «Что для ку-
рей?» - подлезает бабка. «А вот бегают твои куры далеко
от дома?» - спрашивает посредник. «Ох, бегают, прокля-
тые», - соглашается бабка. «А ты купи для них боюску
91
дальнего пространства. Есть у нас такая?» - спрашивает у
девчонки. «Еще как, - солидно говорит она. - Вам на целый
птичий двор?» - «Уж пожалуйста», - говорит бабка.
Вот торговля завертелась не на шутку! Купили боязнь
огорода для гусей и коз, купили боюски темноты для крыс и
тараканов, ну все раскупили на корню! Один оригинал ку-
пил боязнь рек и моря, чтобы палить в облака и тучки: хо-
тел, чтобы они проливались только над сухой землей.
И только для малых ребятишек ни одной боюски не прода-
ли, ни мамкам, ни нянькам. Вот как! На вырученные день-
ги купила внучка лекарства и еду, и для того дядьки, кото-
рый ей помог, праздничную рубашку, и для себя леденец.
Целый день провела на базаре. Только к вечеру вернулась
домой. Там дед ее встретил, своим глазам не поверил. От
радости он и без лекарств выздоровел. И потекла их жизнь
весело и бойко, и работали они теперь вместе, и на ярмар-
ку вместе ездили. Найти бы и нам такое счастье.
Я собрал свои боюски недавно. Старые они были, поло-
манные и запачканные. Кто такие возьмет? Эх, молодость!
Плюнул, выбросил мешок с боюсками за крыльцо. Там и ва-
ляется. Кто интересуется - подходи, выбирай, мне не жал-
ко. Только чур - не для малых ребятишек!
В этой сказке самое поразительное - это то, как она работа-
ет. Схватив идею базарного дядьки, маленькие негодяи спо-
койно меняют свои страхи, еще за минуту бывшие такими
реальными. Чем, с одной стороны, ставят меня идеологичес-
ки в тупик; а с другой, подтверждают идею о вторичной
выгоде, которая легла в основу сказки. Идея эта говорит о
том, что если какой-нибудь симптом дает своему обладателю
хорошую жизнь, ни один нормальный человек с ним так
просто не расстанется. Отсюда и противоядие: купля-прода-
жа, а не воспитательная работа или развивающие игры.
В детском саду я устроил однажды целый магазин, поку-
павший боюски за игрушки из местного же инвентаря. Теперь
я - обладатель коллекции, сделавшей бы честь любому деду
Бабаю. Вытащенные на свет, боюски оказываются милыми и
привлекательными.
Критик. То есть ты хочешь сказать, что ребенок в ка-
кой-то части своих страхов прикидывается? А когда
болеет ~ тоже прикидывается?
Автор. Этого никто не знает. Мне это кажется од-
ним из центральных вопросов медицины: почему при
одинаковом количестве микробов внутри и снаружи
один человек гриппом заболевает, а другой — нет. Вся
красивая иммунология этого не объясняет. Это как раз
то место, на котором у психотерапии есть вполне при-
личные постройки, а у традиционной медицины толь-
ко полевые носилки и вечно убегающие санитары. Так
вот, самая значительная постройка - это, конечно,
Первая Благородная Истина Психосоматической Ме-
дицины, а именно...
Дедушка Фрейд. Бегство в болезнь.
Автор. Увы. Мы все способны представить себе,
как ребенок заболевает, чтобы не идти в школу, но не
представляем себе, как широко это развито.
Строгая учительница. Потому что мы не знаем, что
с этим делать; в школу ведь идти все равно нужно.
Автор. Да. Но есть и другой аспект. Когда у меня
бывает грипп, я иногда этого просто не замечаю. Мо-
жете себе представить?
93
Строгая учительница. Я вообще не знаю, чем я
должна заболеть, чтобы не пойти на вечер своего класса.
Даже на контрольную...
Психолог-милашка. А я иногда обожаю поболеть.
Набираю книг, заказываю любимые кушанья — и кай-
фую.
Строгая учительница. Это где ж ты их заказыва-
ешь?
Психолог-милашка (сконфуженно). У мамы...
Пофи. А я просто так себе иногда разгрузки устра-
иваю, когда хочу: тоже вначале накупаю еды, беру
книги — и дня на три в загул. Или в лес, хотя бы на
денек.
Строгая учительница. А мама разрешает?
Пофи (смеется). А я не спрашиваю.
Настоящий мужик. А я совсем не умею болеть. Даже
когда валюсь с ног, не могу лежать. Мне вся семья
твердит: лежи, лежи, а я встану и пойду на кухню хотя
бы кашу сварить или гвоздь там вбить... Вот елки-пал-
ки... Дед я и есть.
Критик. Так тому повезло, что заболел влежку?
Настоящий мужик. Точно.
Пофи. А внучке тем временем дядька помоложе
помог...
Маленькая теоретическая глава № 9
ПРИНЦИПЫ
СКАЗОЧНЫХ РЕШЕНИЙ
Практически в каждой сказке есть определен-
ные проблемы и есть их решения. Давайте со-
ставим маленькую картотеку таких решений. Для этого мы
возьмем гипотетическую проблему и попробуем напридумы-
вать сказок для ее решения. Пусть это будет боязнь темноты
у маленького ребенка.
Схема сказочного сюжета:
Зайчик боялся темноты. Встретил друга котенка. Пошли
вместе исследовать ночной лес. Чудовище оказалось веткой,
страшный «желтый глаз» — фонарем. Встретившийся филин
услал их спать, сказав, что дети ночью по лесу не гуляют.
Принцип решения:
Помощник (такой же как герой). В самое пекло. Узнава-
ние. Границы.
Схема сказочного сюжета:
Мальчик дружил с Солнцем и боялся Ночи. Ночь ушла.
Солнышко без нее устало, стало плакать. Мальчик пошел
звать Ночь и ее дочь Темноту. Те вернулись и все сдружи-
лись.
Принцип решения:
Утрированная победа, ее негативные последствия. Для
кого-то (покровителя). Диалектика.
Схема сказочного сюжета:
Крот боялся света. Влюбился в бабочку. Стал оставаться
по утрам, любоваться ее полетом. Раньше он думал, что сле-
пой, при дневном свете оказалось: видит!
Принцип решения:
Противоположность. Любовь. Постепенное привыкание.
Отвлечение.
Схема сказочного сюжета:
Медвежонок потерялся в лесу, боялся идти домой из-за
темноты. Светящаяся блоха попросила его перенести ее на
поляну, где у них — блох — собрание. Там обещала дать
95
заклинание против страха. По дороге кусала, но светила. На
поляне медвежонок выучил «Э-ге-ге, о-го-го, не боюсь я
ничего!» и побежал домой.
Принцип решения:
Промежуточная цель (конфетка посредине). Плата. Ин-
тернализация ресурсов.
Схема сказочного сюжета:
Аленушка боялась темноты. Осталась дома на ночь с Ива-
нушкой. Везде жгли свет. Иванушка поранился ножом, Але-
нушка испугалась, побежала через поле за доктором. Только
провожая доктора обратно, заметила, что совсем не боится
темноты.
Принцип решения:
Вытеснил другой страх. Внезапность. Для кого-то (мень-
шего).
Схема сказочного сюжета:
Мама оставила мальчика-трусишку одного ночью. Он воз-
мутился, оделся и пошел все рассказать бабушке. Та жила на
другом конце города. Прошел через все темные улицы и
дворы, нажаловался; пока возвращался, засыпал по дороге,
да где-то страх и потерял.
Принцип решения:
Обида, злость. Против кого-то.
Схема сказочного сюжета:
«Фиолетовый котенок».
Принцип решения:
Вина. Угроза. Насмешка. Расширение мира.
Видно, что эти решения перекликаются друг с другом и мо-
гут быть объединены в более общие группы. Многие реше-
ния связаны с присутствием другого — помощника, покрови-
теля, слабейшего. Изначальный страх могут победить другие
эмоции - любовь, страх, вина, обида. Диалектика, расшире-
ние, границы составляют узнавание мира как он есть, его
объективацию.
Все приведенные здесь решения подпадают под то, что
можно назвать изменением отношения — когда внешний мир
остается прежним, а меняется только позиция героя. Воз-
можны также решения с изменением мира или других лю-
96
дей. Эту классификацию наверняка можно продолжить и
усложнить, но нас скорее интересует просто само понятие о
решениях и первичная «база данных», от которой мы потом
оттолкнемся. Кстати, это, конечно же, не просто сказочные
решения, а очень просто выраженные решения психотера-
певтические.
Заметим, что в сказках — и в жизни — одного человека
присутствует обычно очень ограниченное количество реше-
ний. Три, пять, семь излюбленных и привычных решений
кочуют по всем его сказкам и ситуациям. Заметим еще одно.
Среди обозначенных решений, я почти ручаюсь, есть не только
«ваши» и «не ваши». Там есть те, которые уж слишком «не
ваши», эмоционально неприятные. Для одних неприятно
понятие границ, для других - вины, угрозы, злости, платы,
конфетки посредине... Заметим их и пойдем дальше. Нам уж
недалеко.
7 — 4913
СОБАКА ДИКАЯ
Жили-были старик со старухой у самого синего неба. Слу-
гой у них служил горилла, славный волосатый парень, вол-
шебник-простак. Что старики ему ни говорили, все де-
лал. Жили они тихо-тихо, потому что горилла все пони-
мал с полуслова и даже с шепота. А что же в них было
сказочного? А вот что: детей у них не было.
И ведь что за беда? Принес бы горилла им ребенка, ему
бы только сказали. Но бабка стеснялась, а дед хорохорил-
ся. Еще в молодости, бывало, когда было им без ребенка
невмоготу, они хотели попросить слугу своего. Выйдет
дед на двор и скажет: «Эх, горка! Хорошо мы живем, черт
нас подери! Ничего не надо! Аида рыбу ловить, волосатая
морда!» А бабка своего настрадается, отзовет гориллу в
сторону и зашепчет: «Нам маленького бы...» Вмиг появ-
лялся у нее щенок или портрет в миниатюре. Они и меч-
тать о том с годами бросили; видно, думали, так судьба
распорядилась.
Однажды востроносая судьба заглянула в их дом, раз-
била кофейник и похихикала над их толковостью. Все же
она решила сделать старикам что-нибудь приятное. Для
начала она сломала дверной замок, чтобы можно было по-
том протащить что-нибудь без спроса.
У деда хватило ума замок на место не ставить. И го-
рилле не позволил.
- Обожди, - сказал он. - Новый гость лучше старого.
Поздней ночью притащила судьба в их дом мешок, ос-
тавила его на кухне и испарилась. С утра содержимое
мешка диким образом залаяло: Гав! Гав! Pay! В доме у них
такого шума отродясь не бывало! Выскочил дед из спа-
ленки и опешил:
- Вот те раз! Собака дикая!
Появилось у подарка судьбы имя, появилась и работа.
Только она и делала, что моталась по дому и непрестанно
лаяла. И вы думаете, это все? Ха! Больше всех она лаяла
98
на гориллу. А теперь сами посудите: что делал горилла в
доме? Он слушал стариковские шамканья и пришепоты,
чтобы их потом исполнять. А тут он не слышал ничего!
Вилась, скакала вокруг проклятая собака и заливала все
песней-лаем.
Горилла стал все реже в дом заходить; а старики ста-
ли помаленьку и сами работать. И вот наступил гроз-
ный день: пришел к ним горилла в последний раз. Напус-
тилась на него собака пуще прежнего. Кричит он своим
хозяевам: «Ухожу я! По такой жизни я вам больше не
слуга! Загадывайте мне последнее желание!»
Теперь представьте себе: стоит домик у самого сине-
го неба. В домике стоят старик со старухой, глаза выта-
ращили, перед ними - волосатый горилла, а вокруг него
скачет и надрывается диким лаем собака, судъбиный по-
дарок. Представили? А пока представляли, они все на двор
вышли, чтоб хоть чуточку послышнее стало.
- Милый гориллушка, - начала бабка, - спасибо тебе
за великие твои труды!
- Чего, - кричит горилла, - сотворить пруды?
- Нет, дай я, - говорит дед, - горилл, лучше
тебя нет слуги...
- С грибами пироги?
- Да нет, - уже горланит дед, а сам
бабку локтем в бок. - Чего просить бу-
дем?
- Я сама, - торопится бабка. - Го-
рильчик, нам бы прибыточку!
- А, денег? - дошло наконец до бал-
беса.
- Нет, милый, продолжение в се-
мью надо!
- Свинью в стадо?
- Нет! Что ж тут непонятно: ма-
лютку в колыбель!
- Голубятню и голубей?
Ну что ты тут будешь делать? А соба-
ка - заливается! Дед орет, бабка орет напе-
ребой:
- Наследника!
- Передника?
99
- Крошку!
- Кошку?
- Младенца!
- Полотенце?
Кончилось тут у стариков терпение, они в один голос
заголосили:
- Сына! Сына!! Сына!!! СЫНА!!!
От крика их небо разорвалось (ведь было оно у самого
дома) и гром раскатился! Тут понял горилла, улыбнул-
ся, щелкнул пальцами и исчез. А уже побежали с неба кап-
ли ливня и зашуршали кругом молнии. Побежали стари-
ки в дом, хлопнули дверью, видят: стоит на столе люль-
ка, в ней - ребенок, их сын! Пока кормили его и обхажи-
вали, гроза кончилась. Ну дела! А где собака? Ясно где!
А горилла? Пришел через три дня, свежевымытый и под-
стриженный.
И стали они жить-поживать, ребенка в люльке качать.
А вы чего тут все вокруг люльки собрались? Ну-ка, рас-
ходитесь, братцы, дайте парню сил набраться. Сон свят,
все спят...
Розовая девушка. Как интересно: у них исполняются все жела-
ния, кроме главного.
Дедушка Фрейд. Молодцы, знают, где собака зарыта!
Братец Вайнер. Ой, нет, ну что вы все о сексе!
Психолог-милашка. Так вы думаете, дед с бабкой просто боятся...
Настоящий мужик. Вообще похоже на то.
Психолог-милашка. Горилла им зачем-то нужен...
Пофи. А горилла волосатый весь...
Едкая девушка. Так, теперь я вырубилась. Что вы хотите ска-
зать: что дед и бабка вытесняют свои сексуальные желания? Ну и
что? А кто такая тогда собака?
Автор (смеется). Я тоже, если честно, не понимаю. Я, когда
сочинял, о другом думал. Но здесь тоже что-то есть.
Настоящий мужик. Я вам объясню, что я думаю. Дед с бабкой
друг дружку боятся. Дед просто импотент, ну и бабка где-то такая
же. Бабка тайком живет с гориллой, это их слуга. Ну и так - не
живет, а облегчается. Дед пустозвон, гориллу выгнать не может, но
не от гориллы же бабке рожать. А потом появляется собака — это
любовница деда. Она не терпит в доме гориллу, она хочет, чтобы
дед все делал сам. Прежде всего — чтоб он в постели был мужчи-
ной. Горилла сердится, но она его глушит. Да, а дед и бабку начи-
нает припахивать к любовным обязанностям, и позиции гориллы
падают все ниже. Он устраивает спектакль, типа, злые вы, ухожу я
от вас, и разыгрывает море благородства. Собака с ним ругается,
она вообще по скандалам соскучилась в этом тихеньком доме. Ну
и когда скандал доходит до предела, собака с гориллой заливаются
всласть, а дед пока возбуждается, глядя на собаку, а бабка подо-
гревается гориллой, ну и в какой-то момент хватает ее дед — и в
спальню. Там происходит чудо. А ребенок появляется не сразу, это
в сказке сокращено. Но через девять месяцев появляется.
Автор. А собака куда девается?
Настоящий мужик. Ясно куда. Такие девицы на месте долго не
сидят.
Автор. Теперь все понятно.
Настоящий мужик. А вы что думали?
Автор. Сейчас, пусть еще кто-нибудь растолкует, что к чему.
Есть у кого-нибудь идеи?
Психолог-милашка. У меня есть... это не очень четко, но я
попробую изобразить... Дед и бабка — это дети, а горилла — это
взрослый. Вот, а эти дети воспринимают его только как машинку
для исполнения желаний. И все хорошо, только им все время
чего-то хочется еще другого, не только всех тех игрушек и шмоток,
101
которые им приносит горилла, то есть родитель. Они не знают
точно, чего они хотят, но вот чего-то этакого, и они его все время
просят, а он все время приносит не то. На самом деле им хочется
что-то сделать самим, но об этом невозможно попросить. И вот
они растут, и родитель их все хуже слышит, и все меньше желаний
исполняет. Они злятся, просят у него одно, а получают другое.
Потом они начинают уже кричать ему, и тут в какой-то момент
понимают, что им нужны не гориллины подарки, а собственные
дела. Ну, а это и есть повзросление. Все.
Автор. Отлично. Спасибо.
* * *
Я думаю, что все дело в запрете на исполнение главных желаний.
Мы ведем себя так, как будто в детстве подписали договор: не
делать главного. В девяти комнатах тебя будут ждать еда, деньги и
умеренная власть над обстоятельствами. Твоя комната — десятая,
но в нее заходить нельзя. Хотя ключ в общей связке. И хочется
именно туда. Но туда нельзя: таков договор.
Делай что угодно, только не главное.
Очень странная логика.
Я люблю траву, деревья, свежий воздух. Я живу в очень грязном
городе, где на асфальт стали класть зеленые коврики. Я ненавижу
эти коврики. Ключ в общей связке. Подлетев к Земле, я ни за что
не выбрал бы то место, где — обитаю.
В этом что-то есть.
Вот один из вариантов объяснения (если не упереться во всеоб-
щее желание добыть себе несчастье).
Я — волшебник из «Обыкновенного чуда», то есть, в общем,
нормальный шарлатан. У меня растет сын, красивый и несовер-
шеннолетний. Я хочу для него счастья. И вот я начинаю думать.
В какой-то момент он встретит свою принцессу. Она будет
красива и глупа. Короче, они влюбятся, поцелуются и поженят-
ся. Нетушки, стоп. Принцесса, самая чистая, принадлежит свое-
му двору, а там как минимум король-маразматик и сволочь-адми-
нистратор. Она ничего не умеет делать. Где они станут жить?
Если при ее дворе, то на свете станет одним хорошим парнем
меньше. Он либо выучится врать и играть в дворцовые игры,
либо уйдет оттуда — и от нее.
Хорошо, они могут жить в моем доме... Бр-р-р, я лучше сам
буду спать на горохе. Но дело даже не в этом. В своем доме — что
они станут делать? Они поссорятся и разойдутся. Мой милый ло-
пух и сказочная принцесса — брошенные друг к другу, они друг
друга погубят. Не потому, что некому будет постелить постель.
Хотя поэтому тоже.
102
Ой-ой-ой, что же делать? Вот они встретятся, поце... Стоп! Ага.
Они не должны получить это сразу. Нужна интерлюдия величиной
в повзросление. Теперь я выдумываю сказку. Ты превратишься в
медведя, мой мальчик, если она поцелует тебя. Так перед наградой
появляется взнос, риск, навязанный комплекс неполноценности.
Если эта принцесса через него не пробьется — уйдет эта, появится
другая. Ага! Карты розданы, розыгрыш! Целоваться нельзя, мои
милые! Скачите на конях, идите в услужение к старым дуракам,
трепите нервы, закаляйтесь! Когда вы осмелитесь на поцелуй, вы
уже будете способны друг на друга.
Все, кроме поцелуя. Всего одна задумка.
Гениальная психотерапия.
В этом есть тайный смысл, возможно, означающий: невроз послан
нам в избавление. Он обостряет конфликты, спокойно раздирав-
шие нас годами. Это возможность роста, указание на выход.
Нет, я серьезно.
сон про мужиков
Иду я как-то по лесу. А я там дрова рубил. Смотрю: сто-
ит мужик, топором машет. «Эй, - кричу, - давай помо-
гу!» - «Ну, - говорю, - помоги, коль не шутишь». Взял я
топор, рядом пристроился. А тут я мимо прохожу.
Смотрю - два мужика дрова рубят. «Эй, - кричу, - бо-
лезные, что ж вы все топорами? Хотите, пилу прита-
щу?» - «Пилу, - я говорю, - это что ж, это дело, давай,
тащи». Ну, побежал я в деревню, пилу искать. Вижу свет
в одном окошке. А там как раз я сидел, чай пил. Я стучу
в окно, спрашиваю: «У вас пила есть?» - «Черта тебе, -
думаю, - пила? Нет покоя на этом свете!» А мужик по
окну колотит, кричит: «Есть пила?» - «Да нету, - го-
ворю, - чай есть, пилы нету». «Ах ты, - думаю, - зану-
да, чай он пьет!» Но нашел пилу, прибежал в лес, а там
уж все перерубили. Я смотрю - этот чокнутый бежит,
пилой размахивает. Махнул рукой и домой пошел. А я
как раз дома чай пил. Вдруг стучат. Выхожу я с бутерб-
родом и говорю: «Чего надо?» Я аж задохнулся от хам-
ства: что за хмырь в моем доме? «Ты кто такой?»
«А вам чего?» - «В моем доме!» - «В чужую кварти-
ру!» Но я его все же пригласил войти. «Это в свою-
то квартиру?» - я чуть не сдох. Вошел, говорю:
«Ну, чаем угости». И думаю: сейчас гадости на-
льет, и говорю: «Возьми во-он из того ящика».
«Ничего себе, - думаю, - уже и в ящики по-
лазил!» - «В моем доме!» - «Черт знает
кто!» - «Да кто вы вообще такой?» -
«А вы что в моем доме делаете?»
А тут как раз я мимо проходил. Слы-
шу: драка, мужики дерутся. Только
полез разнимать...
Тут я и проснулся. Смотрю:
мужики улепетывают.
104
Подсознание грубо и неотесанно. Мало того:
оно многолико. Шире, чем мы можем себе
представить. Плюс беспринципно, как буд-
то создано в расчете не на одну узколобую
жизнь, а на десяток людей в разных обли-
чьях. Разве это не ужас, что мы можем на-
строиться на ЛЮБУЮ музыку?
Эту сказку придумал мой брат, когда ему
было около одиннадцати лет. Я записал.
Вспомнил я о ней, когда стал думать о диссо-
циации — мощнейшей способности мозга поки-
дать родное тело, смотреть на него сбоку и вообще жить в
сторонке. Потом использовал для снятия боли, где диссоци-
ация — первый шаг.
По дороге домой: передняя пара.
Автор. То, что смещение внимания можно использовать для
снятия боли — это мура. У меня часто появляется ощущение,
что это смещение вообще является основой психотерапии.
Во всяком случае, часто я ничем другим не могу объяснить
наступление улучшения, кроме как тем, что просто фокус
смещается с первоначальной проблемы на другую. Первона-
чальная при этом может тихо исчезнуть...
Настоящий мужик. А может и остаться?
Автор. А может и остаться, но меняется отношение к ней.
Настоящий мужик. «Теперь я этим горжусь»?
Автор. Именно. Нет, действительно, часто то, с чем к
тебе пришли, исчезает начисто, причем неизвестно почему,
будто бы только из-за того, что внимание перешло на другое.
Но это другое - оно неостановимо, оно уходит вдаль. Ре-
шишь одно — появляется третье... И у меня возникает чув-
ство, что я работаю каким-то Коньком-горбунком. Вот при-
ходит ко мне человек, рассказывает о проблеме, а я: «Это
службишка, не служба!», потом опять: «Это цветочки», а уж
когда он доходит до чего-то настоящего, говорю: «Теперь ты
сам». И дальше помогаю, конечно, но идет он сам, потому
что он идет туда — не знаю куда и ищет то — не знаю что, и
105
ответов на эти вопросы я уже сам не знаю, то есть знаю —
для себя... И помогаю я в основном просто верой: это можно
сделать, другие сделали, и ты можешь, иди, иди...
Настоящий мужик. И он доходит?
Автор. Да, обычно да. Или исчезает - на год, на два, на
пять. Потому что это путешествие, которое нужно сделать.
Не в этой жизни - так в следующей.
Настоящий мужик. Вы верите в следующие жизни?
Автор. Нет; но в этом смысле — да.
Дух Востока (витая вокруг). Нельзя остаться на обочине
Пути.
Идут домой: вчетвером.
Розовая девушка. Знаете, мне так понравилось... Они втроем,
или даже их четверо, и это так здорово... А я вот одна, одна.
Иду осенью в лес собирать листья — ну сколько я соберу?
Десять или сто, все равно, очень мало. На каждом листе свой
рисунок, а я одна, и я увижу их так мало, а рассмотрю не-
сколько, а запомню один. И вот эти листья — они как-то все
вместе, они одно и то же, а я...
Пофи. И тебе от этого грустно?
Розовая девушка. Грустно и жалко, и мне кажется, что я
чего-то не замечаю... что я искусственно отрезаю себя...
И мне поэтому нравится сказка: там меня несколько, ну не
меня, но все равно, и мы как-то вместе больше можем: один
пилу тащит, другой бутерброды...
Пофи. Как говорит дедушка Фрейд, наше нынешнее чув-
ство «я» — лишь съежившийся остаток какого-то широкого,
всеобъемлющего чувства.
Дух Востока (витая вокруг). Ничего себе съежившийся
остаток!
Психолог-милашка. Но ведь на самом деле мы одиноки.
Я думаю, что большинство психологических проблем по-
рождаются тем, что мы не хотим принять самых основных
условий нашего существования - ну, как бы таких экзис-
тенциальных постулатов. Их четыре. И первый — это то, что
мы в конечном итоге одиноки. Никто не разделит наших
последних тайн, и смерти в конце концов не разделит. Во-
вторых, мы смертны. В-третьих, мы свободны. А это значит,
мы ответственны за собственную жизнь. А в-четвертых, у
106
нашей жизни нет единого доказуемого смысла. Кажется,
все. И это просто нужно принять, как закон тяготения.
А жалко — конечно, жалко. Хотя мне, например, не очень.
Розовая девушка. А я хочу летать.
Пофи. Кто не обломался, тому предстоит. (После паузы).
Хотя я тоже хочу летать. И мне иногда кажется, что у меня
получается. Эти законы — они хороши, но уж больно звучат
по-школьному. Как-то слишком правильно. Правильно -
значит просто, а просто — значит, можно придумать что-то
другое. Мы и одиноки, и нет... Вообще эти ваши экзистенци-
альные законы — они где-то далеко живут, я тоже там бываю,
но не очень часто. А часто я бываю совсем в других местах, и
там совсем другие законы. (Пауза). Я бы не читала сказок,
если бы их не было.
Строгая учительница. Да, сказки все время вмешиваются в
реальность, как ты их не гонишь; уж вроде все вокруг тебя
реально, сплошные кастрюли, сковородки, пеленки, конспек-
ты, но вдруг раз — оказываешься в сказке. Почему?
Дух Востока (витая вокруг). Сказки-метастазки...
Пофи. Вот и выходит, что этих истин больше: и еще одна,
наверное, это то, что мы нуждаемся в сказке.
Психолог-милашка. В иллюзии?
Пофи. Нет. В сказке, которая жива не потому, что напо-
минает реальность или как-то ей служит, а просто сама по
себе. Как осенние листья.
Розовая девушка (улыбается). Спасибо тебе.
ЯЩЕР
Это был не дракон, а ящер. В образе человека, покрытый
тяжелой зеленой чешуей. Странно сплюснутая голова -
совсем как тыква - кверху сужалась как луковица, и на
самом верху из нее высовывались какие-то нити, как бу-
бенцы на шляпе. Сам ящер говорил, что это зубцы врож-
денной короны, а люди шептались, что это антенны для
связи с бесовской силой.
Ящер был жестоким правителем города Чанъ, где судь-
ба человека была подобна судьбе мухи. Нищета и безраз-
личие владели городом; каждый день на площади кого-то
казнили. Ящер, блестя чешуей, как кольчугой, гулял по
своим владениям и играл человеческими жизнями.
Каждый год ящер женился на новой девушке, устраи-
вая для этого специальный праздник на той же городской
площади.
2
Хитрый механик Ю Ченъ прибыл в город как раз накану-
не такого праздника. Двести дворников отмывали до блес-
ка городскую площадь. В темном городе горело лишь не-
сколько окон; одно из них, конечно, принадлежало невесте.
Ю Ченя схватили и доставили к ящеру почти мгновен-
но. «Кто ты и откуда?» - облизнулось жестокое чудови-
ще. «Я - механик Ю Ченъ, - объяснил пришелец. - Я под-
нимаю слабых и успокаиваю сильных». Ящеру понравился
ответ, и он стал по обыкновению играть с тем, кого про-
чил себе на ужин, «удиви меня своим искусством, мас-
тер, и я подарю тебе бесценный подарок - твою собствен-
ную жизнь!»
«Хорошо», - сказал мастер и скинул мешок. Во мгно-
вение ока он выстроил на полу макет города Чаня. «Ух
ты! - заволновался ящер. - Но для меня самое главное -
это люди!»
108
«Держи!» - крикнул мастер и бросил в город пригоршню
солдатиков. Они быстро разбежались по улицам и
подворотням. «Ой, кто это?» - удивился ящер. «Это
твои новые подданные, - объяснил Ю Чень. - Попробуй
поиграть с ними, и ты поймешь, что они лучше старых».
Ящер, никогда не игравший в солдатиков, опустился
на пол и самозабвенно погрузился в игру. Она и вправду
нравилась ему больше старой: солдатики были послушнее
людей, и убивать их можно было без счета.
Утро застало ящера на полу, в пылу очередной бата-
лии, и когда за ним явились свадебные генералы, он прогнал
их, а затем приказал запереть все двери своего дворца.
3
С того дня жители города Чаня уже не видели ящера. Они
долго не верили своей рухнувшей с неба свободе; но нако-
нец собрали свои пожитки и покинули город своего дет-
ства. Самые смелые перед тем карабкались на стены двор-
ца, чтобы через окно увидеть ящера, игравшего в солда-
тики. Давно исчез хитрый механик Ю Чень; давно обез-
людел город Чань. Но вот во дворец к ящеру явилась мо-
лодая девушка. Ящер, уставший от игр, открыл ей дверь;
он улыбался. Пришедшая девушка была его последней не-
вестой, но он не узнал ее.
«Я пришла отомстить тебе за оскорбление, - сказала
девушка. - Ты променял нас - и меня! - на солдатиков».
Она вытащила нож и ударила ящера в сердце.
Это было время линьки, когда чешуя была мягкой. Нож
вошел будто в масло, и прежде бесчувственное сердце
стало кровоточить. Девушка бросила нож и убежала.
4
Ящер пошел вслед за ней. Из приоткрытого сердца капала
кровь, и там, где она попадала на землю, вырастали цве-
ты и трава. Он долго шел, покинув родной город; кровь
капала реже, но из многих капель вырастал уже не один
цветок, а целая поляна.
Так прошел он по земле, удивленный тем, что ему от-
крылось. Наконец кровь перестала капать. Как в тумане,
он принялся строить мост над глубокой пропастью,
109
смутно думая, что взорвет его, как только на нем соберутся
люди. Но вот он закончил мост, помосту пошли пешеходы, а
он сидел в стороне, безучастно на них глядя, а потом встал и
ушел. Вскоре он одумался, и принялся копать колодец, чтобы
отравить его. Но опять он потратил слишком много сил на
подготовку; и когда колодец был готов, он так устал, что
ушел и уснул, а потом уже не стал искать свое творение.
Слишком велика была охватившая его тоска; он должен
был с кем-то поделиться. Он отправился в горный монастырь.
«Что мне делать, на мне столько грехов и крови ?» - спросил
он у монаха. «Не вижу», - отвечал тот. «О, на мне много,
много крови людей. Я весь в грехах». «Я не вижу, - повторил
монах, - ни крови, ни грехов».
5
Ящер вышел. Вокруг был голод. Он почти обрадовался это-
му, потому что так он знал, что делать. Он стал рыс-
кать по округе, отыскивая пищу и раздавая ее голодавшим
животным. Но пищи с каждым днем становилось все мень-
ше. Ящер бродил по округе, голодный и грязный; те, кому
он не приносил пищи, боялись его и прятали детей.
Однажды он лег спать под деревом, не зная, день был
или ночь. Он проснулся оттого, что на него что-то упа-
ло. Как собака он бросился на этот предмет и сомкнул
челюсти. Вдруг рот наполнился сладким соком. Это был
плод раскинувшегося над ним дерева, и этот плод нес
жизнь - ящер посмотрел вверх - ему и многим лесным
обитателям.
Месяц ящер разносил плоды по норам и дуплам. Каж-
дый день плоды появлялись заново. Дерево цвело без уста-
ли. Ящер носил и носил.
Через месяц голод кончился. Лес наполнился ягодами и
грибами. Ящер подошел к любимому дереву, и последний
плод упал к его ногам. Больше на дереве их не было; оно
отдыхало. Ящер не знал, как отблагодарить прекрасное
дерево. Он повязал вокруг ствола красную ленточку, при-
нес и вылил под него ведро воды, но больше ничего не при-
думал.
110
Еще неделю он прожил в этом лесу, и когда лес оделся крас-
ками и перестал блестеть голодными глазами, он опять
оказался один. Ничто ему не угрожало, он бродил по лесу
вдоль и поперек, и от нечего делать научился слушать. Тогда
он понял, что шептали ему цветы, когда он просыпался на
поляне или под деревом. «Вернись!» «Вернись домой, ящер!»
«Где тепло и дом, где все тебя ждут - вернись, любимый!»
Теперь он слышал это со всех сторон, он тряс головой, но
звуки наполняли воздух вокруг и сердце.
Он пошел к своему любимому дереву - просто так,
там он чувствовал себя спокойно - и спросил: «Они все
просят меня вернуться. Скажи мне, куда?» И дерево про-
шелестело: «Глупенький, ведь дом стоит над домом. Вы-
бери один и ступай». И еще оно добавило: «Прости меня,
но сними, пожалуйста, свою ленточку. Она мешает мне
расти». Ящер присмотрелся: быстро потолстевшая кора
была уже шире ленточки, и та врезалась в затекшую дре-
весную кожу. Со стыдом он сорвал свой подарок, поцело-
вал след на коре и опять ушел. Он навсегда ушел из тех
мест, где его окольцевала юность.
А куда он ушел?
Он ушел домой. Он спокойно прошел по месту,
где когда-то правил: города не было. Все
искусственное распалось. Он стал еди-
ным комочком жизни; мир признал его
за своего.
- Кто ты?
- Ящер.
- Где ты живешь?
- Здесь.
Маленькая калитка; львенок,
играющий у дверей дома. Про-
щай, хитрый механик Ю Чень.
Прощай, бывшая невеста. Кормя-
щее дерево, нежная
трава - прощайте!
Остаются трава,
дерево, ящер.
Маленькая теоретическая главка №10
СКАЗКИ ПРО СЕБЯ
Когда мы работаем с ребенком, мы знаем — или
делаем вид, что знаем — куда мы хотим его привес-
ти. Простой пример — боязнь темноты: нам извест-
но начальное состояние — страх - и конечное —
страха нет; таинственен лишь путь перехода. В слу-
чае себя самих картина обычно другая. Большинство сказок, кото-
рые сочиняют про себя взрослые люди, имеют начало и середину,
но не имеют конца.
Это значимое различие.
Давайте посмотрим, что придумывают те самые взрослые, когда
их просят рассказать сказку про себя.
«Жил да был маленький паровозик. Его сделали, чтобы он приносил
пользу людям. Паровозик это знал и очень гордился собой, когда возил
вагоны из одного пункта в другой. Но когда он прибывал на станцию
назначения, люди занимались вагонами, а его отводили на запасной
путь, где он оставался в одиночестве иногда по многу дней. От этого
паровозику становилось грустно. Однажды он взял отпуск и решил
покататься по свету. Но скоро он обнаружил, что может ездить толь-
ко по тем же рельсам, где он ездил всегда. И вот он едет, едет...»
«Одна маленькая девочка умела говорить на языке листьев, трав,
птиц и зверей. Она только не умела говорить на языке звезд, а именно
со звездами ей хотелось общаться больше всего. Она росла, но почему-
то звезды становились все дальше от нее, хотя она тянулась к ним изо
всех сил. А с листьями разговаривать было уже не так интересно».
«В маленьком озере жил крокодил, очень красивый, приятный такой...
Очень он там хорошо жил, кушал вкусно, на прогулки ходил, к знако-
мым в гости... Так продолжалось много лет. А потом пруд высох -
и крокодил исчез. Никто не знает, куда он делся...»
Каждая из таких сказок содержит очень много информации об
ее авторе. Давайте приведем пример, как можно проанализировать
такую сказку, то есть перевести эту информацию на язык психоло-
гического устройства личности - ценностей, убеждений человека,
его стратегий действия, и, в конечном итоге, жизненной програм-
мы, сценария (об этом сказка часто говорит в первую очередь).
Заметим, что такая работа вовсе не направлена на излюбленное в
психотерапии изменение, вмешательство — интервенцию. Просто
112
два человека — автор и помощник — или, как мы привыкаем
играть, клиент и терапевт — аккуратно обсуждают друг с другом,
какие возможные объяснения могут иметь те или иные сказочные
ходы и персонажи. Присутствие помощника — терапевта — полез-
но не столько потому, что он что-то такое специальное знает, но
просто потому, что он другой, и соответственно может замечать
скрытые пресуппозиции (неявные убеждения, принципы и т.п.),
которые самому человеку кажутся самоочевидными («А как может
быть иначе?»). Критерием правильности анализа служит мнение
самого человека. Терапевт лишь предлагает, обсуждает, рассказы-
вает о возможных вариантах.
Думая о том, какой пример анализа сказки был бы самым яр-
ким, я копался в записях, воспоминаниях; все реальные сеансы,
самые яркие для участников, на бумаге бледнеют и съеживаются.
В конце концов я решил провести такой сеанс с самим собой.
Многие из сказок этой книги безусловно являются сказками про
меня. В качестве терапевта я выбрал дедушку Фрейда. Ну и пусть
он говорил моими словами. Пусть это был совсем не тот дедушка
Фрейд, — не их дедушка, а мой!
Дедушка Фрейд. Какую сказку вы хотите
выбрать?
Автор. Конечно, можно какую-ни-
будь старую, с которой уже более-ме-
нее все понятно, и говорить не страш-
но. Но мне было бы интереснее взять
новую. Если честно, я уже выбрал.
Это сказка про ящера. В ней есть
вещи... которые я не совсем пони-
маю. И к тому же меня тревожит ее
конец.
Дедушка Фрейд. Расскажите ее.
(Автор рассказывает сказку очень близко к
тексту, только в конце мнется. Завитушки сглатывает. Короче,
концовка выглядит так: «Он пришел домой. Там больше не было
ни... На самом деле, я не знаю, как это выразить. Там остались
очень простые вещи. Вот и все».)
Дедушка Фрейд. Вы идентифицируете себя с главным героем?
Автор. Да, конечно.
Дедушка Фрейд. И основные события в сказке соответствуют
событиям в вашей жизни?
113
Автор. А вот и нет. Я никогда не был правителем города...
вроде бы... но, с другой стороны, да, под многими событиями
прячутся вполне реальные.
Дедушка Фрейд. Хорошо, давайте поговорим про ящера. Какой
он?
Автор. Он сильный... Он... Ну я не знаю... Он похож на чело-
века, но еще он похож на животное.
Дедушка Фрейд. Его антенны представляют собой какой-нибудь
символ?
Автор. Антенны... Ну, это некое отличие, знак; в сущности, это
знак какого-то таланта, он сам не знает, какого, но он гордится этим
отличием. Он сам думает, что это знак вообще таланта к жизни.
Дедушка Фрейд. А талант является безусловной ценностью в
жизни. Ведь быть талантливым — это важно?
Автор. О да.
Дедушка Фрейд. Быть талантливым - это быть непохожим на
других?
Автор. Ап, схвачено. Да, быть талантливым - это быть непохо-
жим на других. Факт. И если вы меня хотите спросить, важно ли
быть непохожим на других, я скажу — да, очень важно.
Дедушка Фрейд. В сказке вообще мало других. Те, с кем ящер
большую часть времени контактирует, даже не имеют имен. Жите-
ли города — это некая серая масса; те животные, которых он кор-
мил в лесу — опять непонятно кто. А те, кто имеют имена и кто
важен в его судьбе, появляются буквально на мгновения.
Автор. Так и есть.
Дедушка Фрейд. Так происходит в жизни?
Автор. Я думаю, что да. Настоящие встречи происходят быстро.
Дедушка Фрейд. И эти люди быстро исчезают?
Автор. Ну, как бы получается, что да.
Дедушка Фрейд. Так устроен мир?
Автор. «Каждый год ящер женился на новой девушке»... Ско-
рее так устроен ящер.
Дедушка Фрейд. Все время нужно что-то новое?
Автор. Обязательно.
Дедушка Фрейд. Хорошо. Значит, вначале ящер был устроен
для того, чтобы делать зло — так?
Автор. М-м-м... Мне было бы странно ответить «да». Я так не
думаю. Он как бы был игроком, а люди зазвали его в свою игру. Он
был наивным, и подумал: ну почему бы не побыть правителем; кто
ж знал, что это за игры во власть. А уже когда он оказался во
дворце... Он далеко не сразу заметил. А потом — жители города
ведь были слабаками, и им нужен был правитель.
114
Дедушка Фрейд. То есть бедный мальчик не виноват?
Автор. Ой, блин. Ну да, это смешно. Да, бедный мальчик не
виноват. Его заманили и обманули.
Дедушка Фрейд. Так что потом на нем не осталось ни грехов, ни
крови?
Автор. Я думаю, их вообще не остается. Мы их придумываем
гораздо больше. Если бы монах не разубедил его, он бы мог про-
вести много лет в осознавании своих ужасных грехов и ничего не
сделать, придавив себя этой мурой. Такие вещи просто отмывают-
ся. Сейчас... Вот как бы побыл хищником, покушал других, зна-
чит, пришла пора побыть автотрофом, деревом, тем, кто произво-
дит и отдает.
Дедушка Фрейд. Дерево — это идеал?
Автор. Причем недостижимый. Тут все довольно хитро устрое-
но: ведь к недостижимому идеалу и не стремишься. Вообще очень
удобно поместить свой идеал там, где ты никогда не будешь. Это
освобождает от ответственности за то, что ты его до сих пор не
достиг, и, в общем-то, туда и не движешься. Нет, мне кажется,
дерево — это все-таки бывший идеал. Ящер хотел стать как дерево,
но потом он как бы отбыл этот период... побыл деревом — хватит.
Потом он понял, что надо вернуться домой. Ящер есть ящер, он не
дерево, и быть им не может. Дерево осталось идеалом в том смыс-
ле, что оно — дома. Но ящер знает, что ему нужен свой дом.
Дедушка Фрейд. Причем «дом стоит над домом» — то есть их
много? То есть ящер не знает, какой именно этот дом, где он, и так
далее?
Автор. Он только подозревает, что в этом доме многое попро-
ще, чем вся та путаница, которую он накрутил за жизнь.
Дедушка Фрейд. А простота лучше сложности?
Автор. Пока сложность была лучше простоты.
Дедушка Фрейд. И раз все искусственное распадается, то в этом
доме он больше животное, чем человек?
Автор. Ого, вот это вы здорово подметили. Возможно. Смотри-
те: не было ничего особенно плохого в том, что он делал в своем
городе. Но это было игрой, раз эти отношения можно было заме-
нить солдатиками. То, что можно подменить таким образом — не-
настоящее и может спокойно идти к чертовой матери.
Дедушка Фрейд. Может спокойно жить и без участия такого
талантливого человека...
Автор. Опять ваша правда. Да, в таких играх участвовать мож-
но, но не очень интересно.
Дедушка Фрейд. А жизнь должна быть интересной.
Автор. Да.
115
Дедушка Фрейд. Интерес — это главная ценность?
Автор. А это очень плохо, если да? Это единственное, на что
можно менять свободу. Знаете, мне кажется, мы очень растянули
этот диалог. Он ведь нужен был для иллюстрации подхода, как
анализировать скрытые пресуппозиции, ну и мы, в общем, впол-
не... Если можно, давайте прервем запись.
Дедушка Фрейд. Вам интересно было бы просуммировать то, к
чему мы пришли?
Автор. Да, отлично, что вы вспомнили.
Дедушка Фрейд. Итак, ваш главный герой, или, проще говоря,
вы — это существо, отличающееся от других. Вам важно быть непо-
хожим на остальных. Остальные большей частью представляют собой
серую, довольно неинтересную массу, но иногда встречаются очень
важные и интересные люди. Эти люди быстро исчезают. Вы не
виноваты в этом. Другие стараются затянуть вас в свои игры, но
вам хочется все меньше в них участвовать, потому что они слиш-
ком обыкновенные.
Автор. И предсказуемые.
Дедушка Фрейд. Кормить других — это лучше, чем когда кормят
вас; но в основе все равно вас кто-то кормит, и возместить это
невозможно. Можно лишь передавать это другим, слабейшим. Те,
кто кормят, живут на своих местах, и вам хочется стать похожим на
них, хотя и это вы считаете лишь стадией, которую, вероятно,
пройдете. Это может стать, собственно, следующей стадией.
Автор. Да, мне сейчас кажется, что это и есть продолжение.
Дедушка Фрейд. Эту стадию отличает определенная простота,
естественность отношений, возможно, пониженная эмоциональ-
ность...
Автор. Почему?
Дедушка Фрейд. Уходят эпитеты, остаются простые существи-
тельные.
В этом коротком анализе нет многих вещей, на которые стоит об-
ращать внимание. Здесь нет сценарного анализа, почти нет расши-
рения пространственной и временной рамок («А что было раньше?
позже? справа? слева?» и так далее). Но видно, что даже короткая
беседа позволяет войти в область ценностей и убеждений челове-
ка, почти сразу выявляя вещи, достаточно неожиданные для него
самого. Это скорее перевод или разведка, чем терапия, однако
очень часто один только подобный анализ запускает достаточно
значимую цепь изменений.
ТАЛАНТ
Слонялся по дорогам парень, отдавал своп талант.
- Слышь, дед, возьми мой талант.
- Зачем он мне нужен - своп некуда девать.
- Слышь, принц, возьми мой талант.
Получил плетью.
- Красавица, возьми мой талант.
- Заходи.
Зашел, так и жить остался. Талант-то девка в сун-
дук заперла, к своему поближе. Парень ниче, работает.
Через год родился у них сын, потом дочь обосновалась. Как
выросли - никто не заметил. Вот исполнилось сыну сем-
надцать лет, стал он в путь собираться. Наготовила ему
мать суму еды и браги, а как ночью все легли спать, отец
прокрался и в тот сыновний мешок тихонько талант за-
сунул.
Утром распрощались, сын уехал.
Сладко вольной птице петь, да не долго. Едет сын сквозь
дремучие леса, широкие степи, кристалльные горы. Любо-
дорого смотреть на молодца. А у него самого мешок все
тяжелее делается. Растет талант на свободном воздухе.
Устал он не в меру, загрустил, слез с коня в поле. «Дай, -
думает, - посмотрю, что в мешке поселилось». Откры-
вает - а там талантище!
Здоровущий, аж из мешка прет. Парень быстро смек-
нул, что к чему. Прямо там, где был, не сходя с дороги,
выстроил корчму, кузницу, магазин.
Талант все покроет!
Дела его пошли успешно. Завел семью, выросли дети.
Когда старшему сыну исполнилось семнадцать, от та-
ланта оставался уже маленький кусочек. Отец и сам от
него устал, и когда сын в дорогу собрался, отдал ему весь
талант, сколько ни было. «В твоих годах у меня самого
еще и меньше было».
117
Вот выехал парень на вольные просторы. Талант свое дело
знает; вот уже лошадь под мешком приседать стала. «Ух, -
думает сын, - что ж это мне родители туда наложили ?»
Открыл мешок - а там талант, размером с теленка. «О
господи, - подумал сын, -мне ведь так много и не надо. Что ж
мне с ним делать ?» Оглянулся вокруг: трава, кусты жухлые.
Лето, жара. Он взял и недолго думая порастряс талант над
лугом. Пролился тот на зелень дождем, вся поляна
распустилась цветами. «Иладно», -решилмолодец. Вскочил
на коня - теперь легко! -дай поехал дальше.
Так и стал он ездить по белу свету, талант нарастал, а
он его раскидывал. От таланта всегда оставалась малая
толика. Много лет прошло или мало, да только и у него подрос
сын. Ясное дело, в семнадцатилетне досталась ему та толика
вместе с мешком да с запасом провизии. Вот и он выехал на
вольную ширь. Едет, едет, талант растет. Вот уже целый
мешок им наполнился. «Уж я его не растрачу как отец», -
думает сын. Глянул вокруг: ничего нет, трава, кусты. Жаво-
ронки поют. Течет река. Хочется сыну найти что-то
поважнее. Он прислонил мешок у дороги, а сам - к реке. «Что
у тебя, река, под водою?» Река журчит: ничего нет, песок да
камни, дно. Он - к траве, стал перед ней на колени: «Скажи,
трава, что больше тебя, что дальше тебя, что важнее?» Тра-
ва мягко вяжет свои слова: нет ничего. Он побежал к дереву...
А пока бегал, талант его с дороги и украли. На том и
сказка кончилась.
С топ поры гуляет талант по свету. К тебе
попадет - ой, к тебе попадет! - что будешь
делать?
Маленькая теоретическая глава № 11
СКАЗКИ ПРО СЕБЯ:
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Зачем продолжать свои сказки? Они продолжа-
ются сами. В сущности, это жизнь продолжает-
ся сама собою, а сказки представляют собой наши попытки понять
движущие силы, повлиять на происходящее и заглянуть хоть чуть-
чуть дальше. Что, кстати говоря, нетрудно. Жизни у нас с вами,
дорогие товарищи, мягко говоря, предсказуемые. Что уж такого
мы можем отчебучить? И если более-менее знать продолжение,
можно хотя бы спокойно через все это проходить, как говорит
Братец Вайнер, получая удовольствие по ходу дела. А отдельные
энтузиасты, те, кто верят в сказку про самостоятельность, поняв
ход своей судьбы, могут захотеть изменить его или, испив чашу
сию до дна, начать что-нибудь новенькое.
Как мы говорили в прошлой главе, сказки про себя обычно не
закончены. Тем не менее часто концовка почти что есть, она
естественно напрашивается, нет только духу ее принять. Часто
есть сильное желание продолжить свою сказку, но непонятно,
как. Присутствие другого человека может многое дать, как и в
случае анализа — просто то, что он есть, что кто-то рядом, что он
другой, что помогает сопоставить беспорядочно мечущиеся мыс-
ли. Этот самый другой, играющий роль терапевта, может только
то и делать, что, подобно Доктору сказок, спрашивать: «А что
дальше?» И если клиент позволяет своей фантазии и внутренней
логике сказки свободно развиваться, уже самые первые «дальше»
часто радикально меняют картину. Это мы уже проходили.
Достаточно часто, конечно, человек ничего такого на это «что
дальше?» не скажет. Туман, тупик, беспросветица. Да знай он, что
дальше — не нужно было этим заниматься. Резон.
Дальше можно сделать многое. Один из самых простых вариан-
тов — попросить человека рассказать другую сказку про то же са-
мое. Здорово, если при этом он сможет спуститься на более глубо-
кий символический уровень, то есть будет рассказывать сказку,
менее похожую на жизнь. Но эта новая сказка — она будет и такая,
и не такая. Может быть, в ней отыщутся новые ресурсы и реше-
ния, может быть, найдется «что дальше», может быть, проявится
более важная тема... Но даже если ничего такого не будет — что-то
всегда можно сделать.
119
- Расскажи свою сказку.
~ Жил один такой крот, который боялся всех дру-
гих зверей, жил в своей маленькой темной норе... и
был совершенно одинок. Днем он боялся и прятался,
ночью немного выходил на добычу пищи. Иногда ему
нравилось смотреть на луну, но обычно он быстро пу-
гался, и опять прятался в свою нору... Вот, все.
- Можешь продолжить эту сказку?
— Нет, я уже пробовал, но с ним ничего не проис-
ходит. Его никак из норы не выведешь.
- Понятно. Хорошо, давай ты попробуешь расска-
зать другую сказку про себя, с каким-то другим геро-
ем.
- Ну... Жил-был сверчок. Он жил за печкой, в тем-
ном углу... У него не было друзей... Он пел красиво...
Ну, я не знаю, что еще... Это все.
- Хорошо. А теперь давай ты сочинишь еще одну
сказку — другой герой, та же тема.
— Жил-был... М-м-м... Жил-был паровозик. Впол-
не такой работящий паровоз, но он не очень был на-
гружен работой, а все больше стоял в депо. Был до-
вольно гордый, ни с кем особенно не дружил, да и не
с кем там было в депо... Жил там, жил... Свистел
громко.
- На луну?
— Нет, просто так, когда один в депо оставался.
— Отлично. А теперь давай соединим эти три сказ-
ки в одну. Они ведь очень похожи. Попробуешь?
— Давайте. Однажды крот, паровозик и сверчок ока-
зались вместе на необитаемом острове. Трудно ска-
зать, почему они там оказались. Ну, они решили от-
правиться в путешествие, и вот попали на остров. Там
они долго жили... (Долгая пауза).
— Ага...
~ Они построили себе каждый по домику. На ост-
рове. Они хотели уехать оттуда, но не знали, как это
сделать. Паровозик пробовал построить корабль... Но
у него ничего не вышло.
— Остальные ему помогали?
- Не очень. Сверчку там вообще нравилось, он
песни пел. Но потом пошли дожди и стало холодно.
120
И вообще им надоело. Они решили все-таки выбрать-
ся с этого необитаемого острова. Они установили де-
журства, чтобы не пропустить какой-нибудь корабль.
И однажды они заметили корабль, запалили огромный
костер, их заметили и взяли на борт. Так они уплыли
с этого острова...
— И поплыли по домам?
— Нет, они... им понравилось путешествовать вмес-
те, и они отправились дальше... (Улыбается). Хм-м-м...
— Знаешь, я тоже хочу рассказать тебе быстро одну
сказку. Однажды клевер, одуванчик и ромашка, каж-
дый как-то по-своему, узнали, что есть такая замеча-
тельная вещь, которая называется травой, и решили
отправиться ее искать. По дороге они встретились, и
когда узнали, что ищут одно и то же, решили двигать-
ся вместе. Они долго путешествовали и бродили, везде
искали траву, но нигде не смогли ее найти. Так и не
нашли. Осели где-то, домой стыдно было возвращать-
ся. Так и живут...
— Я понял, понял!.. (Смеется).
CANZONA THERAPEUTICA
Примерно в те времена, когда ангелы и черти служили в
общем братстве, произошла такая история, увидел Гос-
подь бедного горюющего юношу, который целыми днями
лишь плакал и молился. Посмотрел он на него раз - пла-
чет, взглянул второй - плачет, в третий раз - рыдает,
сердечный. Нахмурился Господь и приказал двум небесным
служителям спуститься и помочь бедняге. Отправились
двое, один был ангелом, другой - чертом.
Спустились они на землю, да неудачно: до дома бед-
ного юноши им оставалось не меньше мили. Пошли по
дороге: ангел ступает важно, чтобы не запачкать белых
одежд, а черт балуется. С чьего-то огорода стащил лу-
ковицу, наломал тростника. Подошли они к дому, ангел
и говорит: «Ты, черт, подожди меня здесь, не то еще на-
пугаешь невинного».
Черт остался, ангел вошел в горницу. Встретил его
юноша горючими слезами. «Что ты плачешь?» - спросил
добрый ангел. «Как же мне не плакать, - ответил юноша, -
когда на обед у меня ни мяса, ни супа, одна черствая гор-
бушка». «Это легко исправить» - сказал ангел. Хлопнул в
ладоши, и на столе появились самые изысканные блюда.
Юноша стал плакать горше прежнего. «Ах, бедный я,
бедный, - причитал он, - нет у меня ни брата, ни свата,
чтобы со мной обед разделить!» «И эта беда - не беда», -
сказал ангел. Хлопнул он два раза в ладоши, появились на
пороге люди. Они стали подходить к юноше, обнимать,
целовать и за стол садиться. «Вот добрая твоя семья», -
сказал ангел. Смотрит - а юноша рыдает, аж заходится.
«Ах, кода бы я сам был достоин сих яств и людей! Поло-
манная моя жизнь!»
Ангел нахмурился. «Жизнь твоя - зреющий цветок, -
сказал он. - И никто не ломал его, смотри!» - он трижды
хлопнул, и юноша увидел, как его жизнь распускается цвет-
ком в саду господнем.
122
«Может, и так, -молвил плачущий юноша, - но не дано
ни мне, ни тебе познать глубину моей печали. Иди, добрый
человек, спасибо, что пытался помочь мне. Прощай и забери
свои подарки». Сказав это, юноша сел у стола и зарыдал пуще
прежнего.
Ангел, опечаленный, вышел на улицу. «Пойдем, - ска-
зал он черту, - видно, есть границы и у добродетели».
«Э-э-э, нет, - сказал черт, - теперь чур я попробую».
«Куда тебе, - возмутился ангел, - кого ты своим гряз-
ным видом можешь успокоить? Ну-ка, иди за мной!»
Но черт, не слушая его, забежал за дом и вскарабкался
на подоконник. Юноша по-прежнему плакал, склонившись
над столом. «Слабо плачешь, - сказал, понаблюдав, черт. -
Это не плач, а колыбельная, меня от нее в сон клонит. Сей-
час тебе, пацан, подкрепление придет!» Он вытащил из кар-
мана луковицу, разрезал и сунул половинку парню под нос.
Потом пошарил по полкам (и краюху хлеба у бедняка стя-
нул!), нашел уксус и прыснул его юноше в лицо.
«Добрый человек! - закричал юноша, отчаянно сти-
рая брызнувшие слезы с лица. - Что вы делаете? Мне не
нужны все эти ваши... подкрепления! Мне не нужна ваша
помощь! Оставьте меня в покое!»
«В полном покое?» - уточнил
черт.
«Да, в полном, в полном по-
кое, чтобы мог я остаться один
со своим горем!»
«С радостью, - сказал черт, -
а ты говорил, помощь не нуж-
на». С этими словами он хлоп-
нул два раза в ладоши, и оказал-
ся вдруг с юношей в чистом
небе. Ни ярко там было, ни щем-
но; не слышно там было ничего
и не видно.
«Вот теперь полный покой, -
удовлетворенно сказал черт. -
Сиди теперь, отдыхай. Пла-
катъ-то здесь привольней!»
Но юноша уже не плакал, он
гневно смотрел на черта. «Кем
123
бы ни был ты, таинственный пришелец, - воскликнул он, -
знай, твоя помощь неуместна!»
«Да ты расслабься, - сказал черт, - и поплачь. Ты так
это сладко делаешь. Даже, -ион зевнул, - спать хочется.
Вперед, малыш, пробуй силы на чистом воздухе». И черт
приготовился слушать.
«Злые люди, - сказал юноша, - что ж вы со мной делае-
те!» Его губы затряслись, а в глазах показались слезы.
Такие как ты и сломали цветок моей жизни».
«А-а, цветок, - протянул черт. - А что, это идея».
Откуда-то вдруг он выхватил цветок и стал рассмат-
ривать его. «Нет, знаешь, - сказал черт, - пока он не сло-
ман. Но это всегда легко сделать». И он стал крутить
стебель и листья - да так, что у юноши искры из глаз
посыпались.
«Вот теперь это похоже, - приговаривал черт, - на
истинные страдания. Значит, сломанный, говоришь, цве-
ток? Так это он еще не сломан, погоди, парень...»
«Эй, - завопил бедняк, - что ты делаешь? Перестань
немедленно! Отдай! Отдай мне мой цветок!»
«У-тю-тю, вот уж нет! - засмеялся черт. - Лучше
пойду, скормлю его корове!» И он помчался по воздуху куда-
то вдаль, а за ним бросился с горящими глазами юноша, и
разорванная одежда развевалась на его тощей груди.
Знаете, сколько они бежали? Бедный юноша не видел
ничего, кроме цветка в чертовых руках, а черт выбирал
путь похитрее, и то они бежали по пустыне, одетые как
купец и паломник, то по невиданному базару, и были тог-
да точь в точь вор и полицейский. Ух! И до деревни на-
конец добежали. Там юноша изловчился, прыгнул на по-
хитителя и вырвал у него цветок. Черт повернулся и
выпустил когти. «Не подходи, - закричал юноша, - изы-
ди, нечистая сила!» Он вбежал в свой дом, поставил цве-
ток на подоконник - ах, каким чудесным светом озари-
лась комната! Бедняк подошел к окну, распахнул его и
откинул глупые пыльные занавески. Взял ведро, наполнил
его водой - и окатил пол своей лачуги. Посрывал со стен
тряпки, собрал свои платки -ив помойку!
Черт подошел к ангелу, одиноко стоящему возле
дома. Из окна мимо него то пролетала какая-то утварь,
124
то клубами вырывалась пыль. «Пойдем, дружище, - сказал
черт. - Мы ему больше не нужны».
И вот за эту-то маленькую комедию, говорят, чертей и
выгнали из небесного воинства. Это, конечно, странно. Но сами
черти не удивились. Всему свое место, решили они, ангелам -
молиться, нам - играть и чудесить. А тот ангел, что с чер-
том на спасение юноши ходил, подарил все-таки своему напар-
нику лавровый венок и сказал при этом: «Всяк путь ведет к
Господу». - «Я тоже так думаю, - согласился черт. - У всякого
урода своя метода».
Маленькая теоретическая глава № 12
В ПРОТИВОПОЛОЖНУЮ СТОРОНУ
Универсальным принципом построения сказки —
особенно личностно-ориентированной...
Вдруг заваливает вся толпа.
Критик. Слушай, мы к тебе раньше в теоретичес-
кие главы не мешались. Но появился такой слух, что ты заканчи-
ваешь книгу.
Автор. Правда.
Критик. Очень интересно. То есть ты так по-ящерски всех нас
кинешь, захлопнешь и забудешь... Прекрасно. А у нас, между про-
чим, всякие вопросы накопились.
Автор. Так, понимаю, садитесь. Все, пожалуйста. Давайте воп-
росы. Времени мало, но авось да успею на что-нибудь ответить.
Критик. Мой самый главный вопрос — что делать человеку, чья
сказка не может продолжиться хоть убей, хоть ей кол на голове
теши, у которого в башке пустота, а продолжать тем не менее
хочется?
Автор. Хорошо, давайте мы сразу все вопросы проскладируем.
Что еще?
Строгая учительница. А у меня вопрос, что делать сказочному
герою после счастливого конца, когда путешествие благополучно
завершилось, свадьба отыграла, а впереди у него еще сорок лет?
Настоящий мужик. Мне хочется знать, что делать человеку без
сказки, которому все сказки одинаково скучны, который ни с од-
ной из них себя не ассоциирует, и вообще...
Розовая девушка. Мне тоже хочется оттянуть окончание книги,
но я пока не придумала вопроса.
Едкая девушка. Как выбраться из своей сказки? Что делать,
когда чувствуешь, что твоя жизнь не облегает тебя плотно, а бол-
тается, как что-то чужое? Когда ты ей не принадлежишь?
Пауза.
Автор (остальным). У вас нет вопросов?
Дух Востока. Разве что про хлопок одной ладони...
Дедушка Фрейд. Сказки, как вы понимаете их, относятся, по
вашему мнению, больше к области Я или Оно?
Маленький мальчик. А если Я на Оно влезет — кто кого сборет?
Все смеются.
126
Автор. Хорошо. На самом деле мне кажется, что я знаю, в
какой области лежит множество ответов на ваши вопросы. И хотя
они разные для каждого из вас, область вполне можно определить
единым словом. Но я, конечно, не собираюсь так легко выдавать
вам секрет. Давайте я поставлю вам фрагмент одной записи.
* ¦ ¦
Голос Автора. Пожалуйста, повторите вашу сказку еще раз.
Женский голос. Одна маленькая девочка умела говорить на язы-
ке листьев, трав, птиц и зверей. Она только не умела говорить на
языке звезд, а именно со звездами ей хотелось общаться больше
всего. И вот все детство она разговаривала со всем, что ее окружа-
ло, но ей этого было мало. Она росла, но почему-то звезды стано-
вились все дальше от нее, хотя она тянулась к ним изо всех сил.
А с листьями разговаривать стало уже не так интересно.
- И вы не можете продолжить эту сказку?
- Никак, хотя я пыталась уже несколько раз.
- Помните, мы говорили о сказочных решениях, о разных стра-
тегиях построения действий?
~ Да, конечно.
- В вашей сказке не так уж много решений, но стратегии есть
наверняка. Одна, как мне кажется, - это одиночество героини. Она
все делает сама, ей никто даже не помогает.
- Так и есть.
- Попробуйте, что будет, если вы попробуете ввести в сказку
принцип ровно противоположный.
- Как это?
- Ну, если мы возьмем принцип «Я сам», то давайте попробуем
ввести принцип «Для кого-то» или «Вместе с кем-то».
- Мне трудно.
- Конечно. Это как минимум непривычно. Но ведь сказка от
этого не развалится, ну не приживется в ней другой персонаж —
исчезнет, и все. Попробуйте.
- Хорошо. Жила-была девочка, и у нее был друг...
(Долгая пауза).
- Нет, вы знаете, мне трудно...
- Хорошо, какой друг мог быть у этой девочки?
- Знаете, у меня перед глазами стоит земляной червяк...
- Отлично, значит, у этой девочки был друг червяк.
- Хорошо, он жил недалеко, и он тоже знал язык листьев, они
много общались друг с дружкой...
- А что произошло потом?
127
— Девочка все равно очень хотела стать ближе к звездам.
— И что она сделала?
— Она стала пытаться поговорить со звездами... Но они ее не
слушали, они были слишком высоко, к тому же девочка не пони-
мала их язык.
— И тогда...
— Ну хорошо, пусть девочка отправилась в путешествие к звез-
дам.
— Как?
— На ракете. Ее помог построить червяк, и они полетели вмес-
те. Они летели очень долго...
— И...
— И червяку стало жарко и сухо возле звезд. Они подлетели
довольно близко, и девочка старалась поговорить со звездами, но
они все равно ее не слушали... А червяку становилось все хуже и
хуже... Ему нужна была земля и влага.
(Долгая пауза).
— Что же сделала девочка?
— Она стала просить звезд о помощи. И одна звезда протянула
ей руку, и в ней было немного сырой земли. Этого хватило червя-
ку, чтобы не задохнуться... Но ему все равно было плохо. И звезды
были рядом, но девочке уже не хотелось к ним приставать. Она
повернула ракету к земле.
— Честно?
— (Плачет). Я... не знаю, почему... И вот когда она вернулась...
Нет, я не могу дальше...
— Но теперь эта сказка продолжится.
— Да... Мне только нужно время...
— Конечно.
Автор. Правда, великолепные образы? Ведь это же чистое опи-
сание той самой индивидуации Юнга. Червяк — житель земли,
подсознания; и звезды... Но дело не в этом... Смотрите, что мы
сделали, чтобы сдвинуться с места?
Настоящий мужик. Вы взяли решение, противоположное тому,
которое было привычным для нее, и это решение сразу изменило
сказку.
Автор. Да. Почти всем способам решений можно подобрать пару,
противоположность. «Мгновенно» — «постепенно», «награда» —
«плата», «для других» — «для себя» и так далее, и так далее. И вот
что говорит одна маленькая теория: именно противоположность
128
способна максимально нас усилить, расширить, подтолкнуть. Очень
четко, всегда можно найти привычные стратегии и попробовать
непривычные. Кстати, они же, как правило, — неприятные.
Строгая учительница. Через «не хочу»?
Автор. В очень значительной мере да. Хотя и одновременно
реализуя вечное подспудное стремление к своему негативу. В этом
смысле самые неприятные для нас люди — это те, кто могут нам
больше всех дать и научить. И самые неприятные принципы, и
самые не свои сказки.
Психолог-милашка. Вот это да... Это надо переварить.
Автор. Так, братцы, быстро — я рассказываю модель идеально-
го человека. Берем два листика, пишем на одном «доброта», на
другом «жестокость». Пара противоположностей. Кладем их на пол.
Обследуем линию между ними, чувствуем, каково ходить по ней.
Находим то место, где мы находимся обычно. Находим то, где мы
хотели бы быть. И обязательно обращаем внимание, куда мы зайти
буквально не можем.
А теперь берем много таких пар: «ум» — «глупость», «творче-
ство» - «автоматизм» и т. д. Их можно собрать в единый круг, где
они станут диаметрами. И в этом кругу явно есть области, где мы
вообще не появляемся, куда нам вход воспрещен. А вот идеальный
человек — он ходит по такому кругу где хочет. Для него каждая
область открыта и он может выбирать — когда быть злым, когда
добрым, когда... И так далее. А ключ к этому — ну что вам объяс-
нять? - ну пусть кто-нибудь скажет.
Психолог-милашка. Ходить туда, куда мы раньше
не забредали.
Автор. А найти такие места очень просто.
Они в аккурат в противоположной стороне
от тех, где мы все поле истоптали. Все, ребя-
та, милые, мы заканчиваем. У меня после-
дняя сказка.
Критик. А у нас, между прочим, еще не
все... Ну ладно, мы уж после твоей сказки.
Автор. Это уже будет послесловие.
Критик. Ничего, задержишься. Это же
раз в жизни, и это, между, прочим, сюр-
приз - тебе же.
Автор. Да? Ой... Ну хорошо, ребята,
все, я уже сам не рад, что эта сказка оста-
лась, она почти и не сказка совсем, но —
слушайте.
9 — 4913
БЛУДНЫЙ СЫН
Вернуться в детство, сказать тому - вихрастому?
нет? -мальчишке: «Ну, малыш, успокойся». Блудный сын
сидит в грязной харчевне, из собственного жестяного чай-
ника себе подливает. Минуту назад к нему подбежал сын
шинкаря и спросил на ломаном кастильском:
«Дядя, есть закурить?»
А он взял трубку, высыпал табак под лавку и трубку
сунул в карман; а потом сказал голосом, смачным от пе-
регара:
«Не надо курить. Никому не надо».
Убежал мальчишка, заорал во дворе петух (на лома-
ном кастильском?), а он пепел смахнул с усов и чудом
вдруг догадался: это все - от отца, и не только как пепел
стряхивать, но и как трубку в карман прятать, чубу-
ком вверх; а уж пуще всего - слова. Слова те вылитые
отцовские; вот точно так он сидел на лавке и курил, либо
ногти разглядывал, а спросишь - так и ответит.
Нет дома.
Что за зверь в чаще продирается, ветки гнет, вверх
лезет? Как черный комок - по горлу? Или как пузырь в
реке - радужный, или как сама река - только черная? Это
стыд идет, диким зверем воет, пустым ветром шумит.
Стыд идет! Ты стыд в своем мешке несешь, странник.
Сидят на скамье: справа стыд, подалее отец.
- Вы здесь меня обождите, я мигом.
Вот подходит он к давнему дому. Золоченые окна, лас-
ковые перила. То-то челядь рты разевает. Как пропусти-
ли за ворота? Только он бочком - и мимо, по дорожке в
сад. Вот он, мальчишка. Неужели удалось?
- Здравствуй, малыш.
- Здравствуй, отец.
Я не отец. За отца стыдно. Я - ты сам, который
вырос.
- Теперь тебе нечего бояться.
130
Кроме дома.
- Ты скоро уйдешь отсюда.
- Куда?
- Куда окна не глядят, по дороге.
- А что я там найду?
- Все, что искать будешь. Чего будешь искать - най-
дешь.
- А чего мне ждать?
- Ничего не жди. Все исполнится.
- А если родители меня не пустят?
- Так не бывает. Посмотри на меня: видишь, ты вы-
рос старше их. Они за тебя не придумают; а я всегда по-
могу.
Ох ты, морда веснушечъя, маленький принц.
- Пора идти.
- Ты меня будешь учить?
- И ты меня.
Снится блудному сыну, как он уезжает из дома. И рань-
ше снилось, и теперь снится. Да только теперь рядом с
мальчиком скачет он сам, какой вырос. И мальчик смот-
рит на него, смеется счастливо. Ветер прохватывает
грудь и стыд выдувает.
Снится старому отцу, что сын возвращается..Бра-
тья выносят из дома яркую одежду. Мычит бык, кото-
рого ведут резать. Чудится он сам себе тогда - Ноем, с
лавром почему-то кругом лысины, спокойно стоящим у
борта своего двора-ковчега. И идет сын - как голубь ле-
тит без веточки, со сломанным крылом. Чует старик
тогда вдруг горячую кровь в шее, ходит она ходуном, а
шея его - словно бычья холка до удара топора. Тогда он
голубю кричит: «Улетай!» - и просыпается.
Зовет трактирщик сына:
- Глянь, сынок, тот бродяга не смылся втихаря?
Мальчик заходит в дом вместе со снопом вечернего
солнца и стаей затихающих мух. На скамье сидит стран-
ник с сияющими глазами и под бородой - улыбка.
- Поди сюда, - он машет рукою.
Мальчик осторожно подходит (странник сидит один
на скамье в глухом углу), теребя наготове край полотен-
ца, чтоб смести крошки или вытереть лужу. Пришелец
все машет рукой, и он осторожно садится на край скамьи.
131
- Глянь, -и из каких-то страшных глубин (сколько же на
нем одежды ?) странник достает коробочку, кладет на стол,
открывает.
И уже захватывает дух: золотой медальон!
Щелкает крышка, они склоняются над столом. На кар-
тине - мальчик в богатой одежде, смотрит гордо и жад-
но: «Ну же!..» Странник подвигает медальон:
- Бери. Твой.
Безошибочно (знал!) мальчик придвигает руку и под-
нимает округлившиеся глаза.
Путник уже встал, завязал мешок.
Он прикладывает палец к губам, подходит к окну, еще
раз показывает: «Тише!», открывает раму и перелезает
во двор.
Мальчик показывает на медальон, и взлетают брови:
«А вы как?»
А странник осторожно, но торжествующе, тычет
себя пальцем в грудь.
И прикрывает окно.
Сын шинкаря остается в темнеющей комнате с золо-
тым медальоном, замирающим сердцем не смея выбрать
шаг ни к двери, ни к окну.
Когда в большой группе людей я просил каждого выбрать
какой-то из сказочных атрибутов и стать им, в зале появи-
лось много проблемных завязок, маленьких существ, чудес и
дорог в тридевятое царство; но на пятьдесят человек там
оказался только один счастливый конец. Мы уже говорили,
что сказка обречена на хороший конец. (Возможно, это мы
обречены на то, чтобы считать этот конец хорошим). Но
если отбросить эпитеты, ясно: сказка подходит к концу. И от
этого нам...
Пытаясь разобраться в собственных неоднозначных отно-
шениях с окончанием сказки, я прихожу вот к чему.
Сказка описывает схему, программу, чертеж, сценарий пове-
дения. Когда этот сценарий создан людьми, я радуюсь его
завершению. Я не встречал ни одного людского сценария,
который требовал бы целой человеческой жизни. Прошли —
получили - расплатились.
Многие из нас боятся выйти из сценария. Жизнь, сво-
бодную от жестких предписаний и правил, они чувствуют
пустотой. Это образ актера (о гениальный Берн!) - когда
спектакль окончен, как бы ни были долги овации, ты выхо-
дишь в ночь, один — и исчезаешь.
Жизнь может казаться пустотой или переполненным мо-
рем других существ, ролей и сценариев — как кому повезло.
Мы можем сколько угодно интеллектуально понимать цен-
ность второго взгляда, но человеческими сценариями он редко
предусмотрен, а духовное развитие - вещь слишком слож-
ная и дорогая. Мы боимся окончания сказки, хотя знаем,
что она должна закончиться. Часто именно у этого самого
конца и проходит основная часть жизни.
Но есть другие сценарии. В нас самих есть какие-то другие
модели развития, неуловимые, но могущественные силы,
приводящие к тому, что когда-то мы влюбляемся, когда-то
задумываемся о смысле, осознаем суетность, плачем просто
так, познаем Бога и ощущаем душу, даже если нам никто об
этом никогда не говорил.
133
В этих сценариях — и в сказках про них — тоже есть кон-
цовки, в них также есть явные границы, на которых одна
сила передает нас в руки другой. Этим сказкам я больше
верю. Их окончаний я часто страшусь.
На каких-то шагах мир — пустыня. На каких-то — нет мгно-
вения, которое можно потратить зря. На каких-то — поня-
тия «мир» и «зря» исчезают вместе с понятиями цели и тебя
самого.
Многие сказки длятся вечно.
Плюс есть сказка о том, что можно прожить без искаже-
ний — без привязанностей — без иллюзий — без сказок.
И я — как вы, наверное, уже поняли — верю и тем, и
другим, и третьим.
Маленькая теоретическая главка №13
МЕТАФОРИЧЕСКИЙ ЯЗЫК
В ПСИХОТЕРАПИИ
(СИМВОЛ ВЕРЫ)
1. Метафора не есть ловкий трюк влияния на чье-
нибудь подсознание. Метафора есть способ обра-
зования и существования подсознания как таково-
го. И произносящего ее, и воспринимающего.
2. Как сознание можно представить себе «ороговевшей», упрощен-
ной, структурированной и мобильной «верхушкой» подсознания,
так обычный язык может представлять собой застывшую, упрощен-
ную, одномерную часть языка метафорического. Цель обеих «верху-
шек» можно представить себе как социализированное общение.
Так же, как в нормальном сознательном поведении всегда су-
ществуют бессознательные элементы, в любой речи «проглядыва-
ет» метафорическая основа.
3. В любом человеческом общении можно выделить следующие
компоненты:
Созн
Бессозн.
Бессозн.
Например, в случае общения терапевта и пациента можно пред-
ставить себе следующие практически одновременные трансакции
(обмен информацией):
Сознание терапевта — сознанию пациента (слышимая речь): Как
Вы себя чувствуете?
Сознание пациента — сознанию терапевта (слышимая речь): Плохо.
У меня постоянная слабость и головокружение.
Сознание терапевта — бессознательному пациента: Я беспокоюсь
о тебе. Я принимаю твои чувства, какими бы они ни были.
Я добрый доктор. У меня есть волшебная мазь.
Сознание пациента — бессознательному пациента: Я тебя не знаю.
Бессознательное пациента — бессознательному терапевта: Я — де-
вочка, наступившая на хлеб. Теперь я не сделаю никуда ника-
кого шага — разве что ты знаешь какую-нибудь классную игру?
135
Бессознательное терапевта — бессознательному пациента: Я по-
хож на хлеб. Наверное, ты опять на меня наступишь.
Сознание терапевта — бессознательному терапевта: Что бы мне
такого предпринять?
Бессознательное терапевта — сознанию терапевта: Ты - герой. Ты —
большой папа. Ты спасаешь слабых и беззащитных. Так когда-
нибудь ты доберешься и до меня.
Любая из приведенных здесь фраз является метафорой в том
смысле, что содержит не прямые, а параллельные и ассоциативные
понятия. В «объективном» смысле нет ни хлеба, ни мази, ни голо-
вокружения. Назови мы их внутренним состоянием, психологичес-
кой помощью и симптоматикой, реальности мы им не прибавим.
4. Человеческое общение имеет основные свои мотивы и смысл
вовсе не на уровне содержания (обмена объективной информаци-
ей), а на других уровнях — прежде всего отношенческом и метафо-
рическом (символическом). Отношенческий уровень — «выяс-
нение отношений», прощупывание, налаживание и под-
держка взаимных позиций говорящего и слушающего.
Подоплекой обычных разговоров служат вопросы
близости («Ты меня уважаешь?»), власти и
контроля («Кто здесь главный»), взаимо-
помощи («Ты моя мама» - «Нет, кро-
кодил» — «Нет, мама!»)
Метафорический уровень —
символика, выражающая что
угодно, но прежде всего те же
отношения с партнером, соб-
ственный онтологический ста-
тус, желания, вытесняемые мыс-
ли и чувства. Например, в начи-
нающейся группе практически
любая фраза выражает ожидания
и предсказания о работе и жизни
в группе. Тот, кто говорит о пере-
мене погоды, очень вероятно, на-
строен на изменения в процессе
групповой работы; реплика друго-
го, что в такое время он из дома не
выходит, может предупреждать, что
он в этой работе особо участвовать
не намерен.
136
5. Метафорический язык (сказки, истории, аллегории и т.п.)
является, по сравнению с обычным, более открытой формой об-
щения между сознательными и бессознательными структурами двух
людей. В отношении бессознательного можно сказать, что такой
язык является более прямой речью.
6. В психотерапевтическом общении, где почти неизбежно ак-
тивно участвует бессознательное («терапевт» начинается там, где
«сознание» пасует), метафорический язык ценен по нескольким
причинам:
1) и 2) Он более, чем обычный, открыт для анализа и понима-
ния. Здесь символика почти ни за что не прячется. Если клиент,
«не выходивший из дома», сравнит себя с улиткой или премудрым
пескарем, он гораздо более открыто опишет свою жизненную по-
зицию и ожидания. Настолько открыто, что, возможно, никакой
дальнейший анализ не нужен: проведена точнейшая диагностика,
в терминах, понятных для бессознательного терапевта («меланхо-
лик» или «интроверт» терапевту пришлось бы еще переводить для
собственного подсознания).
3) Он мощнее по возможности интервенции, то есть терапевти-
ческого вмешательства, проходящего в основном от СТ к БП и от
БТ к БП. Именно сказка и аллегория «западает в душу» пациента,
вызывая любые возможные процессы: обострение конфликта, ка-
тарсис, определение темы для собственных медитаций.
4) Он легче для восприятия пациентом, поскольку автоматичес-
ки «усыпляет» сознание — во всяком случае, дает ему долгождан-
ную возможность отключиться.
Что более всего наш разум восхищает ?
Что обещает то, что разум запрещает.
Ольга Седакова
7. По тем же самым причинам, как мне кажется, метафоричес-
кий язык труден для использования. Его употребление способ-
ствует взаимодействию сознания и подсознания терапевта (как
только он делает хоть шаг в сторону от готовых форм). Можно
сказать, что создание и коммуникация метафор прямо пропор-
циональны открытости между сознательным и бессознательным у
человека, особенно у психотерапевта (человек, который стано-
вится психотерапевтом, как правило, имеет двойственные, «силь-
но заряженные» отношения с собственным бессознательным).
137
Трудность использования метафорического языка в психотера-
пии обусловлена еще и тем, что он более просто и открыто описы-
вает взаимоотношения между терапевтом и пациентом — опять-
таки, часто область полутеней и заморочек.
8. Описанная модель сознания и обыденного языка как стери-
лизованных «верхушек» применима и к психотерапии. Различные
формы психотерапии по степени «дружбы» с бессознательным
разнятся примерно так же, как языки математический, разговор-
ный и сказочный. На «твердой» поверхности располагается раци-
ональная психотерапия, рядышком - классический гипноз и би-
хевиоризм. Это «математика»: жесткие правила поведения, рецеп-
ты, очень сознательные действия. В глубине «варится» что-то ма-
лопонятное, неоформленное: медитация, релаксация, музыкаль-
ная терапия, где есть «что-то» с «чем-то», влияющие друг на друга
неизвестными путями. Формы посередине так или иначе работают
на два фронта, способствуя открытому общению сознания и под-
сознания.
Модель НЛП «программируемого» подсознания, как мне ка-
жется, слишком мила и красива, чтобы иметь выход на серьезные
бессознательные процессы. Наиболее близки и способны работать
с ними, по моему мнению, те формы психотерапии, которые со-
вершают свободные путешествия в мире внутреннего опыта, обще-
ния и осознавания происходящего, с максимальной готовностью к
любому результату. Это психоанализ, трансактный анализ, геш-
тальт, психодрама и их многочисленные динамические формы. Все
они предусматривают:
1) наличие бессознательного у пациента и у психотерапевта;
2) серьезную и постоянную проработку «связей» сознания и
бессознательного у психотерапевта при обучении, супервидении,
саморефлексии;
3) амбивалентность (двойственность, внутреннюю противоре-
чивость) основных чувств, целей, форм общения и самого процес-
са психотерапии;
4) использование метафорического языка с переводом на язык
разговорный.
9. Я полагаю, что исследование и использование метафоричес-
кого языка способно привести к значительному углублению суще-
ствующих форм психотерапии и созданию новых, способных к
интересной и многосторонней работе с бессознательным и - сле-
довательно — углублению аутентичной близости между людьми.
138
Это гораздо больше, чем «терапевтические метафоры», с большим
трудом конструируемые сознательно и почти не работающие.
Для такой работы с метафорическим языком необходим посто-
янный перевод символов на уровень непосредственных взаимоот-
ношений, жизненных сценариев, ценностей и убеждений — как
пациентов, так и терапевтов. Наиболее жизнеспособным здесь, мне
кажется, может быть дельфин, то плывущий в глубине непосред-
ственного опыта, то выныривающий в область обычных поступков
и здравого смысла.
10. Я также полагаю, что подобная работа с метафорическим
языком не получит значительного распространения, так как от-
крыто общаться с собственным подсознанием и другими людьми
вовсе не входит в реальные цели ни психотерапии, ни современ-
ной культуры.
Автор. Ну что, теперь послесловие?
Критик. Нет уж, послесловие - это твоя забо-
та. Просто мы тут написали несколько сказок.
Я, в сущности, написал на тебя пародию —
надо же обязанности критика исполнять.
И мы хотим, чтобы это тоже вошло в
книжку. Как приложение.
Автор. Ну, это очень здорово,
но финала красивого теперь, пря-
мо скажем, не выйдет... Ладно,
мы тут столько дали финаль-
ных нот, что уже не страшно.
У меня тут еще обращение
к сказкам...
Критик. Сентименталь-
ность.
Автор. Ну и финальное
слово читателям.
Критик. Наивность. Те,
кто дочитали досюда - это уже
просто сподвижники, зачем же
с ними прощаться?
Автор. И то верно. Ну, все.
Конец книжки. Привет!
ПРИЛОЖЕНИЕ
СКАЗКИ,
СОЧИНЕННЫЕ НЕ АВТОРОМ
СОЧИНЕНИЕ КРИТИКА
Как, кап, кап... Много лет тому назад у подножья высоких гор в цвету-
щей долине Ива росла у ручья. А рядом с ручьем возле леса стоял (да и
стоит до сих пор) маленький домик. Энто мы с моей внучкой Мань-
коп в домике живем-поживаем, а добра не нажили пока. Как, кап, кап...
Ну вот, глядите, люди добрые, вон и крыша протекает. И послала меня
Манъка на базар: денег у нее не было, она и решила: продам чего-ни-
будь. Ей самой страшно было ехать, она меня с утречка и отправила.
Сел я в лодку, и по Лень-ручью - на базар.
А тут я на лодке плыву, весла волочатся. Хочу рыбу поймать боль-
шущую, жду, пока сама в лодку заплывет. Смотрю, мимо я плыву на
лодке, гребу вовсю. «Ты, - кричу, - рыбу бы ловил, чем веслами плес-
каться!» «Ну, - говорю, - помоги, коль не шутишь». «А-а-а, мне ло-
вить-то лень». Однако, не плывет рыбина. Я размышляю: чего ж она
ждет, в лодку не плывет? Думаю: борт высок. Взял топор, в борту
дырку прорубил. А тут я речку мимо перехожу, смотрю: стоит му-
жик, топором машет. Взял я топор, рядом пристроился. Вода потек-
ла. А тут я мимо на базар проплываю. «Эй, - кричу, - болезные, что ж
вы все топорами? Хотите, пилу притащу?» «Пилу, - я говорю, - это
что ж, это дело, давай, тащи. «Слышь, - говорю, - Лень-ручей, парень
я - работейного складу!» Ну, он меня по привычке
аж до Ивы и выплеснул. Ива стоит и ворчит:
«Расти страшно. Зимой бьют морозы, летом су-
шит солнце. Нет, пусть лучше меня возьмут
дровосеки». И что бы вы думали? Услышали мы
такие слова и ну к дереву! (Тем более что лодка
моя ниже, ниже, ну и на дно приплыла.) Парень
своим топором замахнулся, а я ему и говорю:
140
«Полегенде пришел БОРОДАТЫЙ дровосек и срубил дерево, а у тебя боро-
да есть?» Парень забулькал, задумался. «И верно, - говорит, - нет».
Перестал он топором замахиваться и ушел восвояси, споткнувшись о зонт
возле Ивы.
Как, кап, кап, кап... Да закрутите вы кран, в конце концов!.. На обык-
новенном дубе вырос желудь необыкновенной величины. Скоро все все
поняли и даже голуби - самые обыкновенные серые голуби - и те все
поняли. Ну конечно! У старушки Долли родилось! Яйцо прямо на дубу.
Нет, это все сказки: в те времена мало кто уже выбрал себе оконча-
тельный вид, и почти все существа менялись как хотели; так что,
например, котята могли спокойно мыть лапки в лунном свете, а дра-
коны превращаться в стрекоз.
Кап, кап, кап... Что? Опять? Да не волнуйся ты, это просто ма-
ленькая недодуманная сказочка-боевичок плачет и слезинки капают.
Да? Ну... Что ж она сразу не сказала... Ну давай, сказочка, выкладывай-
ка суть свою.
- Из дальнего далече шел по пустыне домой заяц. Шерстка его вы-
терлась, глаза застилала слезная дымка. Третий день он брел без воды...
Иногда он видел миражи; заяц-то косой: смотрит прямо, видит вле-
во. Однажды пришел заяц домой и говорит (на ломаном кастильском?):
«Нашел я себе папу и маму получше». Вот на этом я и заканчиваюсь...
- Ну что с тобой делать? Все сказки как сказки, а тебе хоть кол на
голове теши - ни в какую. Иди и макнись в солнечный свет!
Ушла.
Ну и что?
Я собрал все свои сказки недавно. Старые они были, поломанные и
запачканные. Кто такие возьмет? Эх, молодость! Плюнул, выбросил
мешок со сказками за крыльцо. Там и валяется. Кто интересуется -
подходи, выбирай. Только чур - не для малых ребятишек!
СОЧИНЕНИЕ ПСИХОЛОГА-МИЛАШКИ
Водила ночью мама ребенка по Москве.
Зима была, снега мела: мно-ого.
- А вот тот дядя - видишь, за окном сидит? -
он убьет тебя.
- Убьешь, дядя? - спрашивал малыш.
- Убью, - говорил дядя, не отрываясь от бу-
маг.
- А как, мама? - спрашивал ребенок.
141
- Он прикажет, а другой выстрелит. Видишь, солдат на посту сто-
ит? Они выстрелит.
- Выстрелишь в меня? - говорил ребенок.
- Выстрелю, браток, - серьезно отвечал солдат, запахиваясь ворот-
ником от ветра.
- Пойдем, сынок, - говорила мама. - Холодно над Москвой.
- Холодно, - притихал ребенок, уводила его мама над крышами,
тучи злые, колючие трещали под ногами.
Уходил пиджачный человек из кабинета, гасил свет.
Уходил солдат с поста.
Оставалась Москва пуста.
Только выстрелы.
СОЧИНЕНИЕ РОЗОВОЙ ДЕВУШКИ
Однажды там, где нужно было слово, встретились молчание и молча-
ние. За один шаг до надвигающейся беды узнали друг друга две горькие
обиды. Взгляды их выражали одиночество, пустоту, и в них было что-
то тоскливое.
Вдруг раздвинулась бездна и за спинами встали твердые скалы. Ужас-
нулись молчание и молчание. Они увидели конец своей дороги. Немые
губы сжались и языки мучительно искали слово.
Их силы были на исходе. И осталось - не вместе жить, а вместе
умереть. И потянулись руки навстречу, и слово родилось: «Прости!»
СОЧИНЕНИЕ НАСТОЯЩЕГО МУЖИКА
Жил-был в лесу Лев, царь зверей. Он правил лесом равномерно и спра-
ведливо, и звери были довольны им. Много лет прожил Пев в своем лесу.
И вот однажды, совершенно случайно, он увидел в нем деву. Это было
удивительное существо, во всяком случае Лев такой до сих пор не ви-
дел. И он влюбился в эту деву без памяти. И сразу же предложил ей
стать его женой.
Дева вначале не соглашалась, но, конечно, ей на самом деле льстило
предложение от царя, и к тому же Лев ей тоже очень понравился. Вско-
ре она согласилась. И хотя лесные звери не высказывали по этому по-
воду никакого энтузиазма, Лев привел деву в новый дом, который вы-
строил в самом центре леса. И стал с ней там жить.
142
Конечно, он немного отошел от дел.
В его сердце бушевала настоящая лю-
бовь. Он обожал деву, он боготворил ее,
он каждый день начинал с того, что
любовался на то, как она спит или про-
сыпается. Все это было не в зверином
характере, но Лев... Лев забыл про своп
звериный характер.
А дева, немного освоившись в но-
вом доме, быстро принялась наво-
дить собственные порядки. И всем,
кто видел их дом, было понятно: она
хочет сделать из Льва домашнюю
кошку. Она остригла ему гриву. Зап-
ретила выходить ночью. И пошла, и
пошла...
И Лев тоже скоро понял, чего хочет
Дева. Он был зверем, и он по-прежнему
должен был править лесом. Он обожал
Деву, но он не хотел, не мог становиться
кошкой. Он был Львом. Он должен был остаться зверем - но
но любил Деву. Больше всего на свете он хотел обладать ею..
И вот однажды Лев Деву проглотил.
он безум-
СОЧИНЕНИЕ ПОФИ
Раскосый дождь отметит день,
отметит вечер, ночь и утро,
отмоет ржавый, толстый пень,
раскроет ухо перламутром
•
бездомного седого зайца,
легко дрожащего ноздрей,
который в роли постояльца
запой переживает свой.
143
Сияют гусениц лодыжки,
телесноп прелестью маня.
Блестит железная мормышка,
как утро трудового дня.
Медведка мчит вдоль косогора.
Медведкин ужин не готов.
Ей чужды праздные просторы
звенящей влажности лесов.
•
Она эстетики не ищет,
ей наплевать на капель взлет.
На зайца взглянет, скажет - хлыщик,
мормышку грязно обзовет.
•
Она гармонии не внемлет,
ее безденежье гнетет.
Она упорно роет землю,
а дождь идет,
идет,
идет...
Меня вообще-то вопросы авторства не очень волнуют,
но я здесь не один. Поэтому признаюсь: сказку «Сон
про мужиков» и «Пародию» (сочинение Критика) со-
здал мой брат Барабошка (Соколов Владимир). Сочи-
нение Розовой девушки про молчание и молчание -
это сказка Ольги Дунец из Бреста. Сочинение Настоя-
щего мужика про Льва и Деву - сказка Николая Дмит-
риевича Узлова из города Березники. Стихотворение
Пофи было написано Аней Киреевой (ныне Anna Young).
ЛУННЫЕ ДОРОЖКИ,
или
ПРИКЛЮЧЕНИЯ
ПРИНЦА ЭНО
КОРОЛЬ И ЛУННАЯ ЖЕНЩИНА
Жил-был король, купавшийся в
лучах удачи и славы, как моло-
денькая купальщица в страстных
лучах солнца. Он победил в трех
войнах; он поставил золотой трон
на том месте, куда его прадед при-
плыл простым продавцом морс-
ких капель; он даже, говорят, до-
бился того, что весь его народ ра-
ботал - весь, до единого челове-
ка! — а это фокус потруднее про-
чих. Он был уже не молод, но ни
жены, ни сына у него не было.
Его советники часто говорили о
необходимости жениться и родить
наследника, но он не любил та-
кие разговоры, хотя и соглашал-
ся, что они правы. Вот однажды
они подступили к нему особенно
настойчиво, и он опять согласил-
ся и объявил, что займется выбо-
ром невесты сразу же после ко-
роткого отпуска, куда уходит се-
годня же. Он быстро собрал ми-
нистров, раздал им поручения, и
вечером, оседлав коня, ускакал
один через западные ворота.
Два дня он скакал через поля, леса и луга. Он выбирал места
поглуше, чтобы не сталкиваться с подданными и не слышать надо-
евших криков «Ура!» Он сам не знал, куда едет. Ему очень не
нравилось и самому себе не хотелось признаваться, как встревожи-
ла его идея женитьбы, и он отгонял ее бегом прекрасного коня и
думал, что всё само пройдет.
На третий день он заблудился.
«У-у-у» — пели волки в неизвестных оврагах.
«Вот черт, - ругал он себя, - расслабился, старый дурак. А ну
живо возвращаться и к делу!»
147
Но возвращаться не получалось, получилось только найти ка-
кую-то узенькую тропинку, петлявшую среди леса, и ехать по ней
медленным шагом, чтобы не пораниться о низкие ветки. А впро-
чем, в этом не было ничего страшного.
Потом настала ночь, а он ехал и ехал, не видя окрестностей,
потому что Луна была на исходе и, кажется, исчезла совсем.
А потом он увидел дом, да такой, что даже и не в таком неудоб-
ном положении он не проехал бы мимо. Весь дом светился сереб-
ристыми бликами; как лунная дорожка бежит по морю, по его
стенам струились тысячи огоньков. Король подъехал ближе и по-
пытался на ощупь определить, из какого материала были сделаны
эти светящиеся точки и нити. Но они и вправду были неизвестно
откуда взявшимися бликами, потому что его рука не различала
ничего/ кроме деревянной стены.
Тогда король заглянул в окно - и аж присвистнул от того, что
там увидел. Красиво наряженная девушка что-то готовила на кух-
не, и вся она светилась таким же серебряным светом, как весь дом.
«Сыграю-ка я с тобой шутку, красавица!» - подумал король, снял
корону, припрятал ее вместе с прочими гербами-цепочками по-
глубже в мешок и постучался в дверь.
***
Три счастливейших дня и ночи он провел в этом доме. Каждое
утро он думал уехать, но оставался. Разум не покидал его, но по-
терял свое главенствующее значение. Значение имела она, когда
говорила, пела, молчала, стояла, лежала, вздыхала, закусывала губы,
смеялась и так далее, и всем этим король вначале стыдливо, а
потом откровенно любовался; как школьник, собирал ей цветы;
как влюбленный или сумасшедший слушал пульс на ее руке. На
третий день он чуть было не предложил ей стать его женой и
королевой, но, собравшись говорить, вдруг поперхнулся и одумал-
ся. Он знал, что это политическое безумие — брать девицу простой
фамилии, за это можно и трона лишиться. Чтобы не множить со-
мнений и мук, он решил уехать сразу же.
Она показала ему дорогу, и он погнал коня без остановок. Го-
лова его продолжала кружиться от счастья, как все последние дни
и ночи. Он решил не останавливаться на ночевку, а продолжал
гнать коня к столице. Ночью он увидел, что и он сам, и его конь
светятся теми же серебряными бликами, что и Лунная женщина
(так он называл ее про себя). Ему хотелось лететь, а не скакать.
Конь мчался, как глупый мальчишка с горы. Весь обратный путь
они проскакали за сутки, и к вечеру король спрыгнул на землю у
148
своего дворца. Самодовольно улыбаясь, он вытащил спрятанные в
мешке гербы и корону, оделся как подобает и вступил в свою
вотчину. Не заметив стражи, он прошел по залу. Там заседали
министры и советники. Он хотел, чтобы они упали от восхищения
тем, как он светится, и крикнул на весь зал: «Добрый вечер!» Но
никто не обернулся. Тогда он подошел к креслу, где сидел канц-
лер, толкнул его в спину кулаком и сказал: «Эй, вставай, канцеляр-
ская крыса!» Канцлер беспокойно обернулся, но тотчас повернул-
ся обратно, будто ничего не заметив.
Через полминуты король понял, что стал невидимым.
Он вышел из дворца, оседлал коня, закусил губу и прошептал:
«Хорошую шутку ты сыграла со мной, Лунная женщина!»
Король, разом лишившийся королевства и бесконечного мно-
жества других вещей, тихо поехал прочь из города. Бесконечная
тоска затопила его сердце. Он бросил поводья, и конь сам скакал
куда хотел. Питаться им было легко, где угодно они могли брать
что хотели, оставаясь невидимыми. Безучастно король слушал про-
стые разговоры крестьян, крики птиц, вой волков, свист ветра.
Спал днем, а ехал обычно ночью, при свете Луны. Поднимая голо-
ву, он часами смотрел на нее. Охватывавшую его при этом печаль
он не знал как выразить, и ему нравилось слушать, как воют на
Луну волки, внутренне он присоединялся к ним.
Однажды, в полнолуние, он сидел на вершине какого-то холма.
Вдруг вой раздался совсем рядом, король повернулся и увидел уши
и морду волка, лежавшего в пяти шагах. Долго, в вое и тишине,
они были рядом, а потом король сказал:
«Ах, волк. Наверное, я скоро умру. Всё пропало, я лишился
всего на свете».
«Что ты говоришь», - ответил волк.
Эти слова стали для короля тем, чем были для его прадеда
слова старенького молитвенника. Он встал, оседлал коня, покло-
нился месту, где провел ночь, и поехал на поиски дома Лунной
женщины. Ровно через две недели он стоял перед ним, наблюдая
переливы серебряного света на стенах и силясь прогнать комок в
горле. Он постучал, и она открыла. Они обнялись и жарко поце-
ловались. Потом он сел, не выдержав слабости в ногах, и сказал:
«Я стал невидимым для людей. Верни мне мою видимость».
150
«Я не могу вернуть тебе то, что не брала у тебя, — мягко ответи-
ла она. — Но я могу дать тебе кое-что получше. Во всяком случае,
дать подержать». Она счастливо засмеялась, вышла в другую ком-
нату и вынесла на руках белый сверток, переливавшийся таким же
светом, как она сама. — «Это твой сын. Возьми».
Он взял на руки сына и открыл маленькое лицо. «Боже мой», —
сказал он. Поднял глаза на нее и повторил: «Боже мой».
«Возьми его себе, — сказала она. — Он-то будет видимым, я
уверена. И ты, наверное, станешь вместе с ним. Мне трудно оста-
вить его у себя. Мне надо возвращаться на небо, а он слишком
маленький и земной. С тобой ему будет лучше. И тебе с ним, я
уверена».
151
И, покручивая браслет, который он подарил ей в первый свой
приезд, она лукаво добавила:
«Когда начинают дарить подарки, никогда не знаешь, где это
кончится».
На следующее утро, после счастливой ночи, они разъехались в
разные стороны. Король соорудил на седле эдакую колыбель и
поехал с малышом куда глаза глядят.
Младенец рос очень быстро. Король самозабвенно
возил его по стране, показывая и рассказывая, какая
она, чем богата, где он воевал и прочее, а младенец
вначале лежал, а потом сидел и стоял в своей колыбе-
ли. И только одного король не замечал, заворожен-
ный своим отпрыском. По всей стране люди то здесь,
то там видели чудесного младенца, плывущего по
воздуху, и все громче шептались, что это сын исчез-
нувшего короля. Этого король не учел: сын-то и вправ-
ду был видимым, а он и конь — всё еще нет. Он бы
долго этого не видел, потому что отвык обращать на
людей больше внимания, чем на деревья и птиц, если
бы однажды, когда они приехали на какую-то ярмар-
ку, не услышал пение бродячих музыкантов:
Плывет по воздуху постель,
Как будто голубь или стриж.
Я вижу — это колыбель,
И в ней лежит малыш.
Смущая лучшие умы
Пареньем легким над землей,
Прекрасный сын, дитя Луны,
Спешит к себе домой.
«Так они уже всё знают! — понял король. — Инте-
ресно, откуда?» И он направил своего коня к столице.
И музыканты, и многие другие люди с ярмарки пошли
вслед за ними, продолжая петь про чудесного младен-
ца, а тот стоял в колыбельке, и ветер развевал его бе-
лую рубашечку.
152
Так подъехали они ко дворцу, сопровождаемые уже
целой толпой народа. Перед дворцом король снял с
головы корону и попытался надеть ее на малыша.
Конечно, ничего не получилось. Тогда он просто под-
нял его высоко и проехал шагом до самых дверей двор-
ца, перед которым беспомощно стояли советники и
министры. С сыном в руках он спешился и пошел (а
они расступались) прямо во дворец, пересек все залы,
подошел к трону... Он не задумывался, что будет даль-
ше, но тут-то понял, что должен что-то решить. Он
прижал сына к сердцу и крепко поцеловал. А потом
посадил на трон, поставил рядом корону и спросил:
«Ну что, не пропадешь?»
И малыш изо всех сил замотал головой: нет, мол.
«Ну, тогда я пошел. Кому я здесь нужен, невиди-
мый».
153
Он помахал сыну рукой и пошел обратно, к двор-
цовым дверям, прочь. Люди валили внутрь, и только
дворцовая стража сдерживала их натиск перед входом
в тронный зал, где вокруг трона собрались советники и
министры. Люди орали всякие глупости, и он про-
брался через толпу, вышел, сел на своего коня и мед-
ленно поехал. Откуда он знал, что каждую секунду
становится всё лучше видимым! И только когда вокруг
заорали: «Король! Король вернулся!!» — он развернул-
ся, чтобы посмотреть, и увидел бежавшего к нему кан-
цлера и прочую какую-то совсем уж взбалмошную су-
ету, и вошел опять во дворец — уже королем, а не
тенью — сел на трон, посадил сына к себе на колени и
вызвал из толпы тех самых музыкантов, чтобы сыграли
ту песенку, что навязчиво крутилась в его голове весь
этот день:
Смущая лучшие умы
Пареньем легким над землей,
Прекрасный сын, дитя Луны,
Спешит к себе домой.
ОДНА НЕДЕЛЯ
СТАРОГО ФОКУСНИКА
Жил-был фокусник... вернее,
бывший фокусник. Раньше он
жил в городе Гренабль и давал
представления по всей стране.
Потом, невесть отчего, он бро-
сил свою работу и уехал из горо-
да. И много лет, говорят, вполне
счастливо прожил где-то на да-
леком юге. Это — история об од-
ной неделе его жизни, когда он
решил вернуться в свой старый
город.
История началась в понедель-
ник, когда ему внезапно стало
очень-очень грустно. Трудно ска-
зать, что случилось. Вдруг ничто
вокруг стало ему не мило, внима-
ние размагнитилось, плечи опус-
тились. Он остановился посреди
улицы, где шел, и почесал в го-
лове. Там всегда в запасе была
пара фокусов. Он пошел на вок-
зал и купил себе билет
до Гренабля. За ос-
тавшийся до поезда
час он сбегал домой
и собрал все игруш-
ки и приспособления,
которые когда-то ис-
пользовал для фоку-
сов. Получился солид-
ный мешок. Уже в по-
езде он записал в свой
блокнот, куда каждый
день заносил несколь-
ко строк, подытоживав-
ших прожитый день:
Я так устал, что не могу вспомнить,
чем отличаются
глаза моей прекрасной мамы
от глаз моей безобразной мачехи.
Рано утром во вторник он приехал в свой родной город. Энер-
гия била в нем ключом. Весь этот день он обклеивал город плака-
тами, приглашавшими на его выступление. На этих плакатах он
собственноручно нарисовал аллегорию: старость, которая показы-
вала язык молодости. И знакомые, и незнакомые места города
приводили его в одинаковый радостный трепет. Ему казалось, что
каждый из прожитых здесь дней сейчас вернулся к нему, и он
может раскрыть его, как страницу блокнота. Вечером он записал:
В старых местах
над моей головою
тысяча солнц.
В среду состоялось представление. Он хотел показать на нем
все лучшие фокусы, которые помнил из прежних лет. Но представ-
ление провалилось. Люди не выходили даже на предложение его
любимого трюка - превратить кого-нибудь из них в птицу. Публи-
ка осмеивала его, хохотала, улюлюкала. Он был взбешен и, не
закончив представление, выбежал из театра. Запись за среду -
корявыми, постепенно успокаивающимися буквами — гласила:
Люди съели меня как вишню.
Хорошо, что я спрятался в косточке.
В четверг он бесцельно бродил по городу. Те места, которые
казались такими милыми позавчера, теперь были тоскливыми и
пугающими. Прохожие были глупы. Делать до поезда было нече-
го. Уже к вечеру он вспомнил, что оставил мешок с реквизитом в
театре, где давал представление. Идти туда не хотелось, но он
пошел.
На входе в концертный зал сидела женщина-билетер. Она про-
давала билеты и на его вечер, но тогда он ее не заметил. Он спро-
сил ее про мешок, прошел за ним в гримерку, взял, вернулся.
Хотелось сказать хоть пару слов. Женщина была одета в какую-то
темную мешанину: свитер, юбка, платок. Не молодая и не старая.
«Как вам вчерашнее?» - наконец вымолвил бывший фокусник.
Она ответила. Скоро он присел. Потом оказалось, что на поезд уже
не успеть. Потом она пригласила его ужинать.
156
После вкусного, горячего ужина он возвращался в гостиницу,
уже совсем не дуясь на все эти улицы. Странно. Он не был влюб-
лен — но он согрелся. Безразмерный свитер... Ужин... Она не была
смешливой и не была пронзительно умной. Ее нельзя было назвать
очень теплой. Она была... Она была... В конце концов он записал:
Утреннее солнце
кажется холодным
тому, кто не ночевал в поле.
В пятницу с утра он снова пошел к ней домой, охваченный
новой идеей. Он предложил ей выбрать любую вещь из своего
мешка. Она выбрала, и он сказал: «Это подарок». Потом он дал
выбирать ее соседке. Потом — соседкиной дочке. Мешок был боль-
шой, и он вышел на улицу, продолжая раздавать его содержимое.
Многие вещи, лежавшие там, были непонятны никому из прохо-
жих, а он старался все же добиться какого-то соответствия между
подарками и теми, кто их брал. Так прошел весь день. В этот день
он опять не уехал на поезде, поскольку решил уйти из города
пешком на следующее утро. Вот запись за пятницу:
Кленовый лист
мчится над дорогой.
Осень щедра.
В субботу с утра он вышел из го-
рода. Сразу за городом был холм, и
когда старый фокусник поднялся на
него, он увидел башню, улицы и пло-
щадь прямо под своими ногами.
Город лежал под холмом как на ла-
дони. Он всмотрелся... Потом поце-
ловал пальцы и помахал ими горо-
ду. Не дожидаясь вечера, но уже
придумав, что сделает дальше, он
вытащил блокнот и записал:
Не вчера начался
и не завтра закончится
путь настоящего маньяка.
вунт против короны
Принц Эно, рождение которого было таким удивительным, три-
надцать следующих лет провел вполне безоблачно. Он рос, видел
маму во сне и играл во всё, во что только можно. Тем временем
король выиграл еще одну войну, вырубил леса больше, чем видел,
и гордый тем, что у него есть наследник, не помышлял о женитьбе.
Когда Эно исполнилось тринадцать лет, король призвал его к
себе и в тронном зале, в присутствии министров и советников,
торжественно произнес:
- Что бы ни случилось со мной и с моим королевством, ты, мой
сын, объявляешься полным и единственным наследником. Эта ко-
рона станет твоей!
И когда все министры и советники упали на пол и склонили
головы, принц вдруг произнес:
- Папа, мне не нужна никакая корона. Я не хочу становиться
королем. Я хочу играть.
Надо было видеть перекошенные лица советников, когда они
подняли головы! Министры, наоборот, пригнулись к земле. На
мгновение застыла тишина. И —
- Вон! - загремел король. - День
без обеда! Завтра я сам приду к тебе
в детскую!
Но и назавтра Эно сказал коро-
лю, что тот не ослышался: он не хо-
чет никакой короны, он не хочет
править страной, он хочет играть.
Разъяренного короля еле удержа-
ли советники.
- Ваше величество, - говорили
на срочном тайном совещании, —
принц еще так юн, он уже в опасном
подростковом возрасте, это упрямство
его матери, это сила воли его отца,
нам нужно обождать, причем безот-
лагательно...
159
,1
\\
В конце концов лучшим советом был признан такой: методом
игры постепенно внедрить в сознание принца величие его участи.
Короче говоря, к вечеру была изготовлена прекрасная игрушеч-
ная корона из золотой фольги и подарена принцу.
А на следующий день эта корона красовалась на самом высоком
чучеле придворцового огорода.
Этого король стерпеть уже не мог. В детскую явились солдаты.
Эно был арестован и посажен в темницу. «Пока не образумишься, —
кричал король, - будешь сидеть там! И никаких игрушек!»
Через две недели король не выдержал и сам спустился к сыну.
— Я много думал, — сказал король. — Мне кажется, я пони-
маю тебя. Играть - это здорово и всё такое. Но пойми и ты меня:
ты — мой единственный сын. Ты должен стать моим продолжени-
ем, ты просто обязан стать королем. Заметь: королем, а не лавоч-
ником! И никакого другого выхода просто нет.
— Нет, папа, — ответил Эно. — Мне не нужна твоя корона.
Я буду играть.
И тогда король изгнал принца из своей страны.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПРИНЦА ЭНО
Стражники под присмотром главного министра вывезли Эно в
долину под замковым холмом, ссадили его с лошади и проследи-
ли, чтобы он пошел вдаль, не переступая того ручейка, который
был границей государства. Он пошел и пошел, он совсем не соби-
рался возвращаться, а когда стражники тяжело ускакали, вслед за
принцем перебежками, поодиночке последовали в изгнание и пу-
тешествие какие-то существа.
Эно пошел по склону холма, незаметно для себя взбираясь всё
выше, пока не оказался на его вершине, и родной дворец вспых-
нул под ним, как брошенная в костер грамота об успешном окон-
чании школы. Приближался закат, и он хотел найти какое-нибудь
приличное место для ночлега. Он убыстрил шаги, тропинка увела
его по ту сторону холма, дворец скрылся из виду, а потом принц
оказался перед входом в пещеру.
Аккуратно отодвинув грязную занавесь, он прошел внутрь. Ока-
залось, что нужно вообще снять ее, чтобы увидеть хоть что-ни-
будь. Пещера была размером с небольшую комнату, там были
сваленные в углу тюфяки (постель), черный от копоти угол (очаг),
круглый плоский камень посреди (стол) и какие-то ящики в роли
шкафов. Видно было, что пещера обитаема, но сейчас там никого
не было.
Он решил поесть, покопался в области очага и нашел кучу
каких-то непонятных вещей, понятно, что съедобных, но непонят-
но как. Это было очень интересно. Он развел огонь, но сковородка
была страшно грязная, это было уже невыносимо. Он нашел воду
и тряпки, но тряпка сама была такой, что зябко было брать в руки.
Тогда он попробовал обойтись миской, но и она была не лучше.
Тогда он начал генеральную уборку.
Таз с водой он выволок на улицу. До темноты еще оставалось
прилично. Он замочил одежды и тряпки, кастрюли и миски со-
ставил друг в дружку и залил водой, а сам пошел мыть и отскаб-
ливать пол в пещере. Вряд ли бы он справился сам со всем, на что
замахнулся, но тут из кустов вышли те, кто незаметно шли за ним,
и занялись стиркой, мытьем, просушкой. Потом рядом со входом
в пещеру они развели большой костер. Намаявшись, принц зас-
нул рядом с ним и не видел, как уже ночью пришел старый бомж.
11 — 4913 161
Они увидели друг друга утром. Эно сказал ему:
— Эй, дядя! Не сердись, что мы тут пристали на ночлег!
Но бомж не стал сердится, он кивнул и стал разжигать костер в
углу своей пещеры.
Эно вытащил из котомки, что там было съестного (тонкие сыры,
поджаренная ветчина), разложил всё покрасивее на «столе» и
спросил:
— Принимаете к завтраку посла соседней державы, которого
послали дальше всех?
Бомж опять кивнул, но как-то невнятно, продолжая возиться со
щепочками, и так продолжалось всё утро. Эно пытался балагурить,
а старик даже не улыбался. Принц, как-никак убравший пещеру
(чего не обязан, насколько он себе представлял, делать каждый
путник), тоже в конце концов поддался этому настроению и скис.
Он даже рад был, когда старик вдруг поднялся и, не говоря ни
слова, взял какую-то сумку и ушел в лес. Эно сказал:
-Хм!
А уже через минуту:
— Па-да-ба-дам!
Он бы тоже тогда собрался и ушел, тоже мне — центр стремле-
ний, парк культуры и отдыха! — как вдруг заметил в глубине пеще-
ры, на дне, квадрат досок и ручку на нем. Он подошел и дернул.
Тяжеленная крышка отползла в сторону, а под ней была — нора,
или лаз, в общем, короткий туннель, а в его глубине принц - уже
ногою — нащупал лесенку. Спустился. Нет, ничего не видно. Вы-
лез, достал спички, сделал какой-никакой факел и спустился опять.
Он попал в подземелье, которое было просторнее, чем верхняя
пещера. И всё, что там было - это бочки, огромные, чем-то похо-
жие на дворцы. Но только Эно прикоснулся к одной из них, сверху
раздался голос старика: «Кто там?»
Неудобно получилось, думал принц, вылезая. Но как наглое
царственное существо, он не подал виду, вылез, отряхнулся. Ста-
рик бросился вниз. Тогда и принц осторожно заглянул туда. Ста-
рик ходил между бочками как между любимыми цветами, хлопал
их по бокам. «Что это?» - осмелился спросить Эно. «Это - моя
печаль», — ответил бомж. Эно так ничего и не понял, вылез из
пещеры и решил теперь-то уже уйти. Пора и честь знать. Это ж
надо: десять или пятнадцать бочек печали!
— Печаль — великое дело, — сказал между тем старик, вышед-
ший из пещеры у него за спиной. - Возможно, ее здесь слишком
много, но такие вещи не выбирают. Что бы ты сказал, если бы я
162
попросил тебя посторожить эти бочки несколько дней вместо
меня?
— Так что же в них? — опять не вытерпел принц.
— Я же сказал тебе: печаль!
— Пятнадцать бочек чистой печали?
— Да уж, — грустно ухмыльнулся старик, — чистой, чище неку-
да. Ну, так как же, останешься здесь?
— А зачем?
— Игра такая, — сказал, сощурив на него глаза под огромными
бровями, старик.
И через полчаса ушел, опять без тропы, куда-то в лес. Принц
остался при пещере, при бочках, при дурацкой какой-то печали —
хранителем.
— Так, так, так, - говорил принц, осматривая бочки. - Бочки с
печалью... Что же это такое? Надо дать попробовать какой-нибудь
бабочке. Что, интересно, с ней будет?
Но раскупорить хоть одну бочку оказалось совсем не просто.
— Вот ведь беда, — приговаривал Эно, ковыряясь в крышке
острым обломком ветки, — хоть бы попробовать на вкус, что это за
фигня такая...
Но ничего не получалось.
— Нужна хотя бы иголка, — рассуждал он. — Спящая красавица
— та нашла иголку, хоть и прятали.
Вечером старик вернулся.
— Всё нормально? - спросил он, по обыкновению одновремен-
но задыхаясь.
— Всё прекрасно, — уверил его принц.
— Как бочки?
— Ваша глубокоуважаемая печаль в полнейшем порядке. Пола-
гаю, настой становится гуще и, как бы это выразиться, - крепче.
— С этим не шутят, — сказал старик. — Я и сам бы рад с этим
пошутить... когда-нибудь...
«Сейчас заплачет», — подумал мальчик.
А на следующее утро, когда старик опять уходил, попросил его:
— Извините, у вас нету здесь нитки и иголки? Я мог бы почи-
нить какую-нибудь одежду.
Старик нахмурился и махнул рукой в сторону своей «постели».
164
— Всё это хозяйство там. Смотри же, не уходи отсюда только.
И смотри за бочками! И не вздумай туда залазить! Хорошо?
- Конечно, дедушка. Да зачем мне туда лезть? Вот если б там
были смешинки... А смешинок у вас случаем нет?
Старик, не отвечая, махнул рукой и ушел в водоворот кустов и
высоченных трав.
- Так-так-так, - бормотал принц, едва сдерживая свое бешеное
любопытство. — Так-так-так-так... Вот нитки, вот иголки, вот крыш-
ка от погреба, вот свет, вот наши бочки. Бочоночки... Со сла-адкой
печалью, самой вкусной на свете...
И камнем он вогнал иголку между досками бочки.
— А теперь — пум! — и он с силой выдернул свою иголку. Он
ожидал, что потечет струйка или хотя бы покажется капля вожде-
ленной печали. Но ничего не произошло.
Тогда на следующее утро Эно попросил у старика топор.
— Всегда мечтал научиться рубить дрова, — объяснил он мечта-
тельно.
Старик дал топор и ушел, объяснив, что сегодня, наверное, пос-
ледний день, когда он просит мальчика присмотреть за бочками.
«Тем более», — думал принц, забираясь в подземелье с топори-
ком через пять минут.
Рубанул - раз! Рубанул - два! Рубанул - три!
И хлынула темная жидкость, заливая подземелье.
Принц увидел тысячу дверей в городе невообразимой красоты.
Когда он проходил одну, он тут же встречал другую. Он увидел
стареющих женщин, их тайные морщины позади смеющихся глаз.
Он увидел сердце своего отца и железные кольца, обвитые вокруг
него. Он увидел маленькую обезьяну, плывущую на льдине, и зап-
лакал вместе с ней от холода, и это было счастье — плакать от
одного только холода, ни от чего больше. Льдина морозила лапы...
А потом он увидел сжатый кленовый лист и тополь, весь отдав-
шийся росту посреди поля, которое кажется ему бесконечным, и
рассвет, и холодное бурчание в животе недоохотившейся кошки.
Он будто бы спал, а старик вытащил его на свет, ахал, охал. Он был
тополиным пухом, зарывшимся в асфальт, а старик растирал его
щеки, брызгал водою.
165
— Подумать только, сколько он наглотался, бедный мальчик, —
причитал он. - Столько печали на одно маленькое сердце...
Но Эно вдруг очнулся и совершенно ясно сказал:
— Старик, я слышал много раз, что ты меня от смерти спас.
А смысл?
Старый бомж остолбенел. А мальчик захныкал:
— Воды! Дай мне пить! Бедная обезьянка хочет пить!
Старик кинулся за водой, а когда вернулся, принц исчез.
Сбежал!
ЧИСТАЯ ПРАВДА
Параллельно с миром сказок существует и так назы-
ваемый реальный мир, мир взаправду. Жила-была пре-
красная девушка. Правда, девушкой она не была. Но
женихов к ее двору стекалось много, и многих она
убила своим отказом; правда, все выжили. Жила она
в бедной семье, где все должны были работать с утра
до ночи, чтобы добыть себе насущный хлеб. Правда,
был у них дом, и автомашина, и стиральная машина,
и 12 хрустальных ваз, но все равно хотелось поболь-
ше. И она тоже работала, как ее родители. Правда, на
работе она ничего не делала, но сказка не об этом, и
не надо отвлекаться.
А с другой стороны планеты жил прекрасный
принц. Правда, принцем он был только по матери, а
по отцу — алкоголиком. Они встретились и влюби-
лись друг в друга. Правда, она в него не влюбилась,
но потом привыкла, и глупо было уже что-то менять.
Он ей сразу сказал, что для него главное — честность,
и что он хочет ей все рассказать о своей жизни. Прав-
да, ей не очень хотелось слушать, но она выслушала.
Ей показалось, что он хороший парень, хотя и со
сдвигами. Правда, подружка сказала, что он дурак.
Но мама сказала, что нечего разбрасываться. Короче,
они поженились.
И стали жить-поживать, счастье накапливать. Он
ей сразу сказал, что для него главное — честность.
И что он стерпит все, кроме измены. Правда, сам он
изменял ей, но редко. Правда, она ему тоже, почти
тогда же. Правда, он вроде не знал об этом.
Она очень хотела родить ребенка, и он говорил,
что тоже хочет, но не сейчас. Она ждала семь лет.
А потом сказала, что если они не родят ребенка, она
уйдет в монастырь. Правда, она никогда живого мо-
настыря не видела. Но муж испугался. Он сказал:
«Рожай, я не против». Он и правда был не против.
И этого малюсенького соприкосновения правды с про-
167
исходящим оказалось достаточно. И маленькая душа
соблазнилась родиться в этой семейке.
И родилась, в ночь с 29 февраля на 1 марта. Прав-
да, мама считала, что дочка родилась до полуночи, а
папа хорошо помнил, что ему позвонили после. Во
всех документах папа написал, что ребенок родился
1 марта. Мама заспорила, тогда папа объяснил, что,
во-первых, такого дня «29 февраля» почти никогда
не бывает, как же справлять день рождения? А во-
вторых, февраль — это еще зима, а 1 марта — начало
весны, а это лучше. Мама еще с ним поспорила,
правда, ей это было не очень важно, что там записа-
но в бумажках. Она только решила рассказать об этом
девочке, когда та вырастет. Правда, забыла.
Вот так родилась девочка Оля, самая настоящая,
реальная девочка. Правда-правда!
ВСТРЕЧА В ГОРОДЕ ГРЕНАБЛЬ
Каждое утро девочка Оля шла на работу. Она работала в большом
институте, где придумывали новые лекарства. Каждое утро, придя
на работу, девочка убивала несколько крысят, а потом изучала их
внутренние органы.
Это была очень хорошая работа, и Оле платили там много денег.
Вечером, придя с работы, она приносила новые лекарства, ко-
торые сделали в ее институте, своей бабушке. Олина бабушка была
большой любительницей лекарств и сразу съедала всё, что прино-
сила внучка. Как правило, новые лекарства ей нравились больше
старых. Старые она, впрочем, тоже никогда не выкидывала, а обыч-
но выпивала попозже, с чаем после еды.
Итак, однажды, в начале января, Оля пошла на работу в очень
хорошем настроении. Всю дорогу она ехала по скользанкам, любо-
валась снежинками и пришла в институт, чуть не танцуя. Там она
одела халат, пролетела коридорами в комнату, где жили крысы,
выбрала себе пять крысят, сложила их в коробку и побежала об-
ратно. Но она слишком расшалилась: коробка зацепилась за ка-
кой-то шкаф и упала на бок. Оля вскрикнула и склонилась, откры-
ла коробку, чтобы посмотреть, не ушиблись ли крысята.
И тут она поняла, куда их несет. Какая разница, ушиблись они
или не ушиблись, если она их сейчас...
Ей стало так плохо, что она выбежала на улицу, и слезы брыз-
нули из глаз.
Оказалось, что крысята — живые!
Директор института дал Оле много новейших таблеток и отпуск
на две недели. Она решила съездить к тете Зое в Гренабль. Гре-
набль — далеко на юге, там даже в январе нет снега. Там всё, всё,
всё другое! Боже, как она ненавидела свой институт, себя, дурац-
кие лекарства, как она часто плакала, как ей стало спокойно и
хорошо, когда самолет загудел и двинулся по взлетной дорожке!
Она прижалась к иллюминатору и смотрела вниз, и тайком глади-
ла спрятавшегося под кофточкой крысенка — одного из тех, что
уронила вчерашним утром. Остальных она отнесла обратно к ма-
169
мам, а этого взяла, незаметно, и он жил у нее под кофточкой, как
капля варенья в булке.
В Гренабле было — о-о-о! - просто лето. Хотя местные говори-
ли, что это зима, и даже холодная. Оставив у тети сумку, пальто и
сапоги, она пошла на базар и долго ходила между рядов, любуясь
горами овощей и фруктов. Потом в одной лавке купила апельсин
и яблок, в другой — жасминного чая. Она зашагала обратно, круж-
ной дорогой через парк, и где-то на аллее выбрала самое большое
и красивое яблоко, и надкусила.
Яблоко было червивым, там жила гусеница. Сама не зная поче-
му, оказавшись вдруг каким-то маленьким ребенком, Оля ей ска-
зала:
— Папа бы тебя съел, а мама бы тебя выкинула. А я нет.
Я, червяк, построю тебе взамен этого яблока другой домик. Это
яблоко тебе уже не годится.
И она отнесла червяка к какому-то дереву, положила его в рас-
селину коры и закрыла кусочком яблока. Потом яблоко доела и
пошла домой, к тете Зое.
Когда она рассказала тете о
том, что произошло с ней на
работе, тетя долго ничего не
говорила. Она выглядела не
молодо и не старо; трудно
было назвать ее красивой или
некрасивой. Она пила жас-
миновый чай и смотрела, как
расцветают жасминовые ку-
сты под люстрой. Наконец
Оле надоело ждать, и она
отвела свой взгляд от тети и
стала рассматривать комнату.
По комнате плыл чайный
дым... но когда она присмот-
релась, то увидела, что он
плавал как облака, каждое
отдельно... Она дунула на
свой чай, пар отлетел к тете,
а та обернулась и кивнула.
И тогда в ближайшем облаке
Оля прочитала:
170
«Чайные мысли.
Чудно получается/
Это часть чайной церемонии».
То есть, конечно, не прочитала, но только каждое чайное обла-
ко явно означало мысль. Следующим она увидела тетины мысли
про крысят.
«Люди были созданы трижды. В первый раз появились мужчина и
женщина, которые занимали собой весь мир. Им некуда было даже
повернуться. Боги уничтожили их и сделали новых людей, деревян-
ных. Деревянные люди были очень жестоки ко всем остальным, кто
жил с ними в том мире. Они били и обижали растения, и животных,
и вещи. И однажды все живые существа и все вещи подняли бунт
против деревянных людей: и деревья, и вода, и собаки — поднялись на
них и изгнали из мира. И только в третий раз были созданы те
люди, что живут сейчас. Так рассказано в книге индейцев майя
«Пополь-Вух».
От девочки во все стороны полетели чайные облака, они не
были такими плотными и постоянными, как у тети, но двигались
быстрее, и во всех в них звучало:
«Деревянные люди!
Деревянные люди!
Деревянные люди!!!»
Девочка заснула, а тетя Зоя допила чай, встала, проветрила
кухню, перекрестила племянницу и вышла на улицу. Она работала
билетершей в городском клубе, и сейчас спешила к концу спектак-
ля. Вдруг на темной улице она увидела очень странное существо,
чрезвычайно лохматое. Оно — ну нет, все-таки он, это явственно
был подросток, мальчик — он сидел, облокотившись на плющ под
стеной городского сада и пытался подражать пению цикады. Она
замедлила шаги, а он вдруг поднял ей навстречу лицо и сказал,
вытягивая губы:
— Бедная обезьянка хочет пить. Дай мне попить, женщина!
— Пойдем, — сказала она.
И он пошел вслед за ней, мигом переняв ее походку.
До конца спектакля оставалось, наверное, минут пять, но она
хотела завести его на рынок, мимо которого она проходила. Там,
171
на рынке — ну вот, они и дошли — работал ее знакомый... о, это
долгая история... Ага, он еще не закрылся... У него была чайная
лавка и маленький «чайный домик», буквально на два столика.
— Добрый вечер, Гландино.
— Добрый вечер, Зоя. Как жизнь?
— Прекрасно. А твои дела?
— Хороши, весьма хороши. Сижу, записываю итоги дня.
— Приход, расход?
— Нет, скажем, только приход. Ты же знаешь, как бы трехсти-
шия. Вот, послушай:
Искусства печали
достанет на вечер мне и цикадам.
А нет — попрошу у сосен.
— Как хорошо, - вдруг сказал мальчик. - В тебе тоже творится
печаль?
— Бывает, — сказал старик и подал ему руку. — Меня зовут
Гландино. Просто Гландино.
Мальчик отпрыгнул от руки в сторону, но сказал серьезно:
— А я не помню, как меня зовут. Если вспомню — скажу.
— Добро, - сказал Гландино. - Чашечку чая?
— Да! — мальчик прыгнул вперед.
— Все, я пошла, - поспешно сказала Зоя. - Я загляну на обрат-
ной дороге, хорошо?
И старик, и мальчик одновременно повернули к ней головы и
одновременно сказали:
— Конечно, возвращайся скорее!
После чего продавец пораженно воззрился на мальчика, а тот
скорчил дурацкую рожу и произнес:
— Чашка воды
и щепотка заваренных листьев —
а сколько шуму!
Гландино покачал головой. Его так заинтересовал новый гость,
что пока они пили чай, он положил себе сахар дважды, а потом
укусил чашку вместо бутерброда.
БОЛТОВНЯ
Мальчик остался жить в чайной лавке. Он был совсем сумасшед-
шим: иногда он целый день только и делал, что сидел под солн-
цем, в пыли и говорил: «Бедная обезьянка хочет пить!» Иногда,
впрочем, он прекрасно помогал в лавке или пил со стариком чай.
Гландино все выспрашивал, что с ним произошло; вот кусочки их
разговоров, которые на самом деле растянулись больше, чем на
месяц.
— А до того, как ты очутился в лесу, ты что-нибудь помнишь?
— Не-а. Кошка сдохла, хвост облез. У меня и новая память как
кошка бегает. Ты любишь кошек?
— Не очень.
— Ага, наверное, твоя память как собака, сидит перед тобою
так, — и он садится на задние лапы, вываливает язык, шумно и
часто дышит и таращит круглые глаза. — «О мой хозяин, что тебе
надобно?»
— А твоя?
— А моя как кошка, только очень дикая. Я выхожу, говорю:
«Кис-кис-кис», - а ее нет. А потом вдруг приходит, рыжая холера.
— Ну-ну, а что ты помнишь в лесу?
— Страшно. И даже вовсе не страшно, а дико, кружевно так.
Такие все деревья грустные. В безлунную ночь — вообще.
— А в лунную легче?
— А луна все заколдовывает. Меня она может заколдовать в
рыцаря. Я тогда иду и рублю врагов. И не страшно. Или в зайца,
я там катался по кустам. Луна - добрая.
— Да, я тоже люблю луну.
— А она никого не любит! Я однажды слышал, как она разгова-
ривает с волками. Они воют: «У-у-у! Прекрасная Луна!» А она им:
«Идите ко мне, мои крошки! Летите на меня, будете здесь жить!»
А они: «Мы не можем лететь, мы не умеем!» Она тогда: «Ну и
бегайте по земле, как крысы и тараканы, таскайте свои хвосты!»
— А они?
— А всё «у-у-у» да «у-у-у!» О, наша мать! О, как ты прекрасна!
— А ты — дружил с волками?
— Они мне нравятся. Не знаю. Ну, не помню. У меня другая
подружка была.
173
— Да ты что? Девушка?
— Девушка... С хвостом между ногами. Понял?
— Понял. Хвостатая девушка. Бывает. Лисица?
— Нет. Обезьяна!
— Какая обезьяна?
— Вот уж не лунная! Желтая! Она Луну ловила!
— Как?
— В ручье, в заводи, ночью. Смешно так! Мы с ней были две
обезьяны — веселая и грустная.
— А еще что делала?
— Да не помню! Бедная обезьянка выкинула память... Остался
пустой орех. Бум, бум! — Стучит себя по голове. — Луна тоже
пустая, у нее дырка внутри, она туда всех заманивает!
— И что делает?
— Не знаю... Может быть, одним выполняет желания, а у других
все отбирает. Один получается король, а другой — бомж!
И мальчик смеется:
— Как я!
Хохочет, заливается.
ПРОКАЗЫ ЖЕЛТОЙ ОБЕЗЬЯНЫ
— Ура! — заорала Желтая
Обезьяна. — Утро!!
Она спрыгнула вниз, пере-
кувыркнулась и посмотрела на
ветку, на которой спала, но
никого там не обнаружила.
— Ка-ра-ул! — ужаснулась
она. — Я только что там спала,
и вот меня нет.
Она залезла на верхушку
дерева и разбудила спящую там
сороку.
— Эй, горлопаня! — тормо-
шила она ее. — Все новости про-
спишь! Там, под тобой внизу, всю
ночь спала Желтая Обезьяна.
— Ну, — кивнула сорока.
— А теперь? Исчезла! Целиком!
— Ах!
— Ну!
— Лечу!
И сорока полетела над лесом, вереща:
— Пропала Желтая Обезьяна! Пропала спящая Желтая
Обезьяна!!
А Желтая Обезьяна опять спрыгнула вниз и сделала за-
рядку.
— Пропала спящая Желтая Обезьяна! - сказала она сама
себе. — Ну и черт с ней!
И она отправилась в окружающий лес слегка пошалить.
— Куда бежишь, обезьяна? - раздался вдруг рядом с ней
трубный глас бегемота.
— Ищу приключения, ваше лентяйство! Пойдемте со мной,
хватит дрыхнуть!
— Ты слишком суетлива, обезьяна, — протрубил бегемот. —
Истинные приключения происходят в нас самих. А чтобы за-
мечать их, нужно иметь истинное спокойствие.
175
— Где ж вы его столько заимели?
— Спокойствие нельзя поймать в окрестном лесу.
Оно вырабатывается изнутри. Оно крепнет и устанав-
ливается. Истинному спокойствию надо долго учить-
ся. Но потом его уже никто не может потревожить...
— Даже лесные мышки?
— Тьфу ты, какие мышки? О чем ты думаешь, обе-
зьяна, бедное суетливое существо?
Обезьяна знала, о чем она думала.
— Эй, бегемот! Спорим, твое великое спокойствие
прогонят пять лесных мышек через пятнадцать минут?
— Спорь сама с собой, мне не до этих глупостей, —
проворчал бегемот и погрузился во что он там погру-
жался.
— Ага, - сказала обезьяна. Она залезла на дерево и
сбросила на бегемота разных листьев и веток, совсем
закрыв его шкуру. Он не шевелился. Тогда она смота-
лась куда-то и, вернувшись, набросала поверх листьев
на его огромную спину грозди лесных орехов. Опять —
никакого эффекта. Желтая Обезьяна поскакала по де-
ревьям, пока не заметила на поляне лесную мышку.
— Эй, мышенция! — закричала она. — Чисто из дру-
жеских соображений! Хочешь орехов?
— Мням-мням, хочу! — сказала мышка, не переста-
вая грызть (она никогда не переставала). — Мням-мням,
где?
— Аида, покажу! Не будь жадиной! Захвати друзей!
Мышка взяла своего друга-мужа и своих друзей-
деток и поспешила за обезьяной, а та привела ее к
орехам, рассыпанным по спине бегемота.
— Без обмана! — заорала Желтая Обезьяна с дерева. —
Чисто из дружеских соображений! Мышенция! Ты зна-
ешь, что такое дружеские соображения?
Но мышь не отвечала, вовсю занятая разгрызанием
орехов. Желтая Обезьяна еще посмотрела на это пару
минут, а потом заметила:
— Это неумно! Даже я в таких случаях делаю кой-
какие запасы.
И мышка, и ее друзья, приняв обезьяний совет,
дружно принялись рыть норки для запасов. Прямо под
собой. Обезьяна кинулась прочь. А через минуту она,
как и весь окрестный лес, услышала рев бегемота и
176
треск падающих деревьев. Эти звуки потом долго не
прекращались.
— Бегемот ищет свое спокойствие, — заметила обе-
зьяна. — Зачем только ломать для этого деревья?
— Ведь истинное спокойствие, — сказала она вечно
балдеющему дятлу, - нельзя поймать в окрестном лесу.
— Внутрях, — сказал дятел и, примериваясь, посту-
чал по стволу дерева. — Чем глубже, тем они вкуснее.
— Рубишь, - подмигнула ему обезьяна.
— А то, — согласился дятел. — В день, когда я не
рубал, я не жил.
И застучал, углубляясь «внутрях».
ПЕС И ВОЛЧИЦА
Любимая собака короля (она стоила двести сто мил-
лионов тысяч) однажды на охоте увидела волчицу.
Охотники отстали, но уже слышен был вдали топот
их коней, а волчица не убегала, она стояла на пригор-
ке и насмешливо глядела на пса. Любимая собака
короля (ну то есть пес, прекрасной охотничьей масти)
замер под ее взглядом. Она смотрела на него и мол-
чала, а он изображал, что страшно устал от бега и не
может даже лаять. Потом, также молча, она скрылась
в кустах, а он погнался за рябчиком или оленем, в
общем, за кем-то ценным в охотничьем смысле; толь-
ко из головы его она уже не выходила.
И вот спустя несколько дней и ночей любимый
пес короля ночью, через окно и сад выбрался из дворца
и пустился в лес, зная, что могут растерзать, бешеным
бегом пересек поляны и просеки, уловил запах - и
снова нашел ее.
Была луна, когда чувства обострены, она лежала
под кустом, и он сел перед ней и залаял. Он пролаял
ей, что влюблен и не может, что молод и богат, что во
дворце им дадут любую комнату, а дичь подадут на
серебряных мисках. Он пролаял, что мог, своим кра-
сивым громким голосом, а она ответила ему: «Ты очень
красив. Беги обратно, рожденный собакой». И пес
почувствовал, как будто холодное железо входит в его
грудь, и принялся уговаривать ее, а она слушала —
видно было, что ей нравится слушать — про мягкие
диваны и плюшевые игрушки, про снег за окном в
деревянной раме... И потом сказала, встав и потянув-
шись: «Очень, очень красивая у тебя шерсть. Беги
обратно. Но если хочешь — оставайся. Я позабочусь,
и тебя возьмут в стаю. Ты сильный зверь, ты будешь
хорош на охоте. И наверное, не только там...» И огонь
вспыхнул в глазах двух зверей, а потом медленно по-
гас в собачьих. Он сказал: «Мое место там». А она
легла и сказала: «Иди на место».
178
Через месяц с чем-то пес, оголодав и осунувшись,
перекусавший докторов и нянечек, улизнул из дворца и
опять прибежал к волчице. Глаза впали и блестели уже
лихорадочно; даже прекрасная шерсть свалялась, да по
дороге поднабрала колючек. «Что с тобой?» — спросила
волчица. «Ничего, - пролаял пес. - Пустяки. Мне тя-
жело без тебя. Пошли со мной! Мы будем жить не во
дворце, я все придумал, есть прекрасная конура в пар-
ке. Я умираю без тебя!» Но холодный свет зажегся в
глазах волчицы и она сказала: «Поди прочь, слюнтяй!
Показывай людям свои фокусы! А я-то думала, ты при-
шел жить в лес!» И сама ушла, чуть прихрамывая. У нее
была повреждена лапа. Луна была на исходе.
Пес, обезумевший, кинулся прочь, и во дворце при-
нялся жрать, мигом выздоровел, и прыгал перед коро-
лем, делая вид, что ловит птицу. Король на радостях
устроил большую охоту. Псари понеслись, и любимый
пес короля впереди их всех. Он мигом направил охоту
в ту часть леса, выследил запах, понесся, и вот увидел
волчицу, а та не могла или не хотела убегать так быс-
тро, и он схватился с ней, свился в клубок, стиснул
лапы, и даже когда их окружили охотники, не отпус-
кал. Король лично накинул на волчицу веревку и отта-
щил в сторону пса. Он уже прицелился, чтобы при-
стрелить зверя, но пес опять бросился и закрыл ее
своим телом. И вот то ли король что-то понял, то ли
увлекся игрой света в глазах пойманной волчицы, но
он приказал отвезти ее во дворец и там посадить в
клетку.
И поставили эту клетку в том самом парке, куда пес
звал волчицу из леса.
И конечно, сам пес пришел к клетке, когда стемне-
ло, принес отборное мясо и повторил свой зов, а в
ответ получил рычание и презрение. Так и продолжа-
лось: волчица сидела в клетке, король иногда подхо-
дил любоваться ее — как ему казалось — сильными
лапами; а пес излаялся перед ней уговорами и угроза-
ми без всякого результата, продолжая таскать ей мясо.
Он не раз думал просто выпустить ее из клетки, и так,
наверное, и сделал бы, если бы не знал - или ему
казалось, что знал — что в ту же секунду она разорвет
его в клочья.
КАК ЖЕЛТАЯ ОБЕЗЬЯНА
ЕДВА НЕ СТАЛА КОРОЛЕВОЙ
И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО
Желтая Обезьяна и раньше иногда ходила в город -
вначале очень осторожно, а потом совершенно спо-
койно. Сойти за человека ей было — раз плюнуть.
— Раз — плюнуть, — объясняла она подружкам, —
два — натянуть цветные тряпки. А самое главное — это
держать хвост между ногами.
Это было ее любимой поговоркой в городе:
— Главное — держать хвост между ногами!
В этот раз она решила поторговать в городе бана-
нами. Она собрала штук 15 бананов, надела свои очень
цветные тряпки и пустилась в путь, ориентируясь на
шпиль дворца.
181
А в самом дворце в это время король поддался-таки
на уговоры министров и советников и согласился
жениться. Но уж зато все советы избрать жену из се-
мей окрестных правителей он начисто отверг. По прав-
де говоря, жениться ему по-прежнему абсолютно не
хотелось. И он вспомнил о старом традиционном спо-
собе выбирать себе жену по конкурсу талантов. Похо-
же, король решил развлечься за счет женского пола.
В общем, глашатаи по всему королевству сзывали
цветущих дам во дворец на всевозможные конкурсы
ума, глупости, красоты, имунной совместимости, а са-
мое главное - на конкурс той - хотя бы единствен-
ной — кто докажет королю, что жениться действи-
тельно стоит. На этот последний конкурс вначале
пускали всех, потом — только победительниц всех пре-
дыдущих; но тут проваливались все претендентки.
Вначале короля очень развлекали эти беседы (он про-
водил их с глазу на глаз), потом порядком надоели.
Говорили все девушки одно и то же...
— Может, оно все и правильно, но почему от этого
так тоскливо? — спросил король последнюю претен-
дентку на этот день, вычеркнул ее имя из списка,
сказал «до свидания» и остался один в вечереющей
комнате. Из окна был виден кусок дворцового парка
с клеткой, в которой сидела волчица («А с ней что
делать? Тоже ведь надо что-то придумать...» — вздох-
нул король), и город Гренабль до самой рыночной
площади.
Вдруг в противоположной части комнаты зашурша-
ла портьера и из-за нее вышла... милая такая... ну да,
Желтая Обезьяна, собственной персоной. Не могла же
она пропустить такую развлекаловку - и махнула во
дворец через крышу и задний двор.
— Здравствуйте, — вежливо сказала она и одернула
юбочку («Главное — держать хвост между ногами!»).
Здесь принимают в качестве королевских невест?
— А, - обернулся король. - А вы...? А я думал... Ну
хорошо, проходите... Ничего, если я не буду зажигать
свет? Нет, в качестве невест здесь никого пока не при-
нимают. Качества не хватает. А вы по конкурсу?
— Конкурсирка я, — кивнула обезьяна. — Конкурсу-
юсь.
182
— Ну что ж, — вздохнул король, опять уставившись
в окно. - Давайте, доказывайте.
— Что доказывать?
— Ну как — что надо жениться!
— Надо жениться?
— Жениться.
— Зачем?
— Как зачем? — король развернулся. — Да вы сади-
тесь. Это же тема конкурса. Вы не знаете?
— Тему знаю, — согласилась обезьяна. — А зачем
жениться — не знаю.
— И я не знаю, — откликнулся король. — По-моему,
никто не знает. Все наслушались сказок, а в сказках
знаете как: они поженились и жили долго и счастливо.
И что там дальше в этих сказках происходит — совер-
шенно никому не известно.
— Ну почему, — сказала обезьяна. — Иногда извес-
тно. Давайте, я вам расскажу.
— Что вы говорите? Ну, давайте.
— Вам какую сказку продолжить?
— А что хотите. Вот знаете какую — я тут недавно
вспоминал - «Принцессу на горошине». Я, кажется,
здорово похож на этого самого принца — все жду черт
знает кого...
— Ага, — сказала обезьяна. — Ну, слушайте.
Король откинулся в кресло, и пока сумерки сгуща-
лись над городом, Желтая Обезьяна рассказала ему...
ПРОДОЛЖЕНИЕ СКАЗКИ
«ПРИНЦЕССА НА ГОРОШИНЕ»
Когда принц и принцесса поженились, они продолжали
спать на той же постели и на топ же горошине, где про-
вела свою первую ночь принцесса.
От тепла и любовного пота горошина проросла.
184
Она росла долго-долго, медленно-медленно, через ват-
ные перины и накрахмаленные простыни.
И наконец зеленая рука, гороховый усик, высунулась на
свет и схватилась за первое попавшееся тело, чтобы под-
тянуться.
Это была ножка принцессы.
Ночью горох стал говорить ей:
- Это я - настоящий твой жених. Мы с тобою про-
снулись навстречу друг другу. Ты почувствовала меня
раньше, чем принца.
А принца за запястье руки обвил другой усик, и через
него горох стал нашептывать и ему:
- Ты - король нижнего мира, нежного мира. Ты - ко-
роль зелени и запахов земли. Я принес тебе первый брас-
лет. Не снимай его...
На следующее утро принцесса сказала принцу:
- Милый, ты же знаешь, какая я нежная. Наверное, я
перетрудила ноги на всех этих балах. Они просто при-
росли к постели. Я не хочу сегодня вставать.
А он сказал ей:
- А я не могу оторваться от тебя.
И наутро, сказавшись больными, они остались в посте-
ли и продолжали нежиться в объятьях гороха. Он же про-
должал накидывать петли, шепча им самые соблазнитель-
ные рассказы.
На третий день принцесса сказала принцу:
- Нас связывает нечто большее, чем любовь.
А он ответил ей:
- О, моя родная...
И вот спустя месяц горох, обвивший всю огромную
постель зеленым балдахином, зацвел.
И принцесса спросила принца:
- Это ты распорядился украсить всю спальню цве-
тами?
А он ответил:
- Вот и нет. Просто мне приснилось, что я стал лу-
гом. На мне выросли цветы, а ты попала в мой сон.
И она спросила:
- Так я теперь - королева зеленого царства?
И горох, и принц ей ответили:
-Да.
185
А еще через месяц выросли и окрепли стручки. Они
стали лопаться, и из них выпрыгивали горошины: маль-
чики и девочки с золотыми коронами.
Этого горох никак не ожидал.
- Эй! - сказал он и неожиданно ослабил хватку. - Это
что же получается: вы через меня наразмножалисъ?
Но принцесса и принц, не слушая, уже выскочили из
постели и принялись обнимать и причесывать пятьсот
двадцать восемь своих детей.
Ну, дела...
— Ай-ай-ай, что вы говорите, — качал головою ко-
роль. — Какая прелесть... Пятьсот двадцать восемь де-
тей... Это здорово! Знаете, вот это бы мне понравилось:
пятьсот двадцать восемь детей. Это то, что нужно. Ради
этого можно и жениться, а? — и он обернулся и под-
мигнул Желтой Обезьяне, хотя в темной комнате было
трудно ее рассмотреть. Она в ответ, именно этим и
пользуясь, скорчила прекрасную рожу.
— Да нет, ваше величество, мне кажется, что же-
ниться вовсе не стоит.
— Да как же не стоит? — удивился король. — Вы же
сами... Да ведь, кстати, и сказок таких нет, чтоб герой
не женился. Вот вы хоть одну такую сказку знаете?
— Конечно, знаю, ваше величество, — откликнулась
обезьяна, и рассказала королю сказку про...
один лист
Лист поссорился со своими соседями. Ни с кем конкрет-
но - а так, со всеми сразу. Листья - народ молчаливый,
послушный и одинаковый, так что о чем там шла речь -
неизвестно, но только собратья отвели от него жилку,
по которой поступала вода, и вскоре лист сорвался и
полетел, решив: «Вот и отлично». Летел он недолго, упал
на кучу сухих и незнакомых листьев, притих. Стал ос-
матриваться.
Вскоре на место, где лежали листья, пришло много
людей, они расставили стулья, столы, а на наш лист даже
пришлось основание кафедры. На стулья расселись люди,
за кафедрой встал кто-то главный и стал читать лек-
цию о том, что листьев не бывает. Лист от гнева аж за-
дохнулся. Он стал орать: «Как не бывает?» - но понят-
но, ни докладчик, ни слушатели его не слышали. Осталь-
ные листья казались мертвыми.
Потом стулья и кафедру унесли, люди ушли, и лист
успокоился. Но скоро пришли другие люди, они стали сгре-
бать листья граблями в кучи и поджигать. Лист был не
против, но он все время проходил между зубцами граб-
лей. И когда костры отгорели, он остался один - или по-
чти один.
Тогда его подхватил ветер и понес все выше и выше, и
вдаль; лист засыпал и просыпался, а ветер все нес и нес
его, и лист почти ничего не понимал в узорах низа и вер-
ха, да он их и не различал. И в конце концов он оказался на
земле, где вокруг не было ни дерева, ни куста. Это была
пустыня. Лист, обессиленный, скользнул в какую-то тре-
щинку и остался лежать там.
Он лежал в пустыне долго, и краски ее его волновали,
он старался выглянуть и посмотреть подальше. Может
быть, поэтому в конце концов на нем набухла почка.
Чтобы уравновесить и сохранить ее, вниз из листа вы-
тянулись два корешка и вгрызлись в землю.
187
И так из листа выросло дерево, и он сам стал гонять
свои соки. Вернее, дерево само стало гонять их - потому
что оно не знало, кто находится в его основе. Пока не вы-
росло. И тогда по его стволу, по всем веткам вдруг разда-
лось: «Вспомните деда!» - и все листья послушно сорва-
лись и полетели.
— Нет, ну это нечестно! — сказал король. Нет,
лист — это нечеловеческий персонаж. Конечно, он
похож немножко на меня... Но я все-таки так не
могу... сам по себе... вот этих самых... Пятьсот сорок
четыре... Ну и потом — а как же любовь? Как же
любовь, я вас спрашиваю?
— Что вы имеете в виду, ваше величество?
— Ну, любовь! Это не то, что вас там ухватил усик за
ногу... простите... Это внутри! Это как роза, растущая
внутри!
— Ничего себе образ, — сказала про себя Желтая
Обезьяна. — Роза, растущая внутри! Надо будет запом-
нить.
— Ну? Что же вы молчите?
— Любовь, ваше величество, - раздумывая, медлен-
но сказала обезьяна, — выбивает пробки и не способ-
ствует семейной жизни.
— Ах, вот как! Хм... Нет, давайте без философии.
У нас вечер сказок! Вы знаете сказку про любовь?
— Ну, ваше величество, конечно, знаю. Вам корот-
кую или длинную?
— Мне? — король вдруг посмотрел на часы. — Ах,
черт, у нас скоро заседание министров и советников...
Давайте короткую, у нас с вами еще есть десять минут.
— Совсем короткую, — согласилась обезьяна. —
Такая любовь...
ТАКАЯ ЛЮБОВЬ
Настороженное одиночество познакомилось с восторжен-
ной прелестью. Если короче, Но познакомился с Bon. Bon
сказала:
- Давай поиграем!
Но задумался:
- Во что?
Воп объявила:
- Во что угодно! В on!
Но Но испугался и выбросил облако мутных сентен-
ций. Воп смотрела во все глаза. Но самому понравилось.
Он еще подбавил к сентенциям нотации. У Воп в глазах
зарябило. А Но не хотел выходить из гущи своих ноумен-
тальных фантазий.
Тогда Воп заплакала. Она сказала:
- Я десять лет хожу по свету. Какие-то тупые дура-
ки мне встречаются. Почему он не смотрит мне на пре-
лесть? Что я, сама всем этим буду восхищаться?
И ее прелести рассыпались вокруг, и много дураков их
собирало. А собрать не смогли.
И только Но, он смотрел, смотрел на нее, даже когда
уехал далеко-далеко, он видел ее во сне, и восторгался, и
плакал без стыда, и собирал все о Воп в огромный китайс-
кий ящик. И когда крышка ящика перестала закрывать-
ся, перевязал его лентой и приехал в город Воп. Она выш-
ла на улицу, а там идет снег, и идет Но, собственной на-
стороженной одинокой походкой, наступая на лужи, об-
ходя сугробы, и она вся захолонула, и к нему не бежит.
Он подошел и встал с нею рядом.
- Что, - спросил Но, - скучала без меня?
- Просто вопила, - ответила Воп и бросилась к нему
на шею.
Вот такая странная история. Они пришли в этот мир
и вышли, переведя стрелки на сто лет назад.
189
— Ну и вы мне теперь скажете, что не нужно же-
ниться? — победоносно сказал король. — Вот что: я
старше вас, кое-что повидал на своем веку, я знаю, что
такое неженатая жизнь... Так что слушайте меня вни-
мательно! — И король встал и зажег свет, сам на какое-
то время ослепнув. — Вы мне подходите, я возьму вас
в жены. Сильно допекать я вас не буду, по балам не
затаскаю, а родите вы мне пятьсот семьдесят этих са-
мых... Ну или сколько сможете. Да... А по вечерам
будете мне рассказывать сказки. Как эта... Шахрере-
за... Шахараразадень?
— Шухерезадница, — подсказала обезьяна.
— Ну, ты это... — король погрозил ей пальцем. — Не
разыгрывайся... Пока... Шахерезада, вспомнил я. Зна-
чит, будешь Шахерезадой. Согласна?
— Ваша воля, — склонилась обезьяна в изящней-
шем поклоне, - закон для меня.
Хотел бы я знать, что она напридумывала себе, ка-
кие грандиозные шалости проносились у нее в голове,
пока король вел ее по дворцу и парку, чтобы предста-
вить заседанию советников и министров как победи-
тельницу конкурса невест!
Но вдруг, у клетки с волчицей, обезьяна останови-
лась.
— Ваше величество, — обратилась она к королю, —
почему она у вас в клетке?
— Ерунда, — ответил король, — охотничий трофей.
Пойдем, мы уже опаздываем.
— Отпустите ее! — сказала Желтая Обезьяна.
— Потом поговорим, — пробурчал король. — Пой-
дем!
— Сделайте мне подарок, ваше величество, — твер-
до сказала обезьяна. — Отпустите ее. Прямо сейчас!
— Нет, — так же твердо ответил король. — Сейчас
это просто невозможно, да и потом... Эй, что ты дела-
ешь? Она разорвет нас!
А Желтая Обезьяна прыгнула к клетке и в мгнове-
ние ока разомкнула запоры и распахнула дверь. Сама
же взобралась на клетку и заорала:
— Свободу узникам!!!
190
Хвост ее вылетел из-под платья, но она уже была в
экстазе, сделала несколько сальто-мортале и перепрыг-
нула на дерево, улюлюкая. Волчица в это время выско-
чила из клетки, а король заорал страже оцепить парк и
пристрелить зверя. Как только раздался первый выст-
рел, волчица исчезла, а на ее месте возникла женщи-
на, светящаяся серебряным светом.
Все обалдели.
Первым пришел в себя король и крикнул:
— Не стрелять!!!
А потом сделал несколько шагов по направлению к
той, которую узнал мгновенно.
Король развел руками и молчал.
— Ты... — бормотал он. — Неужели ты... Как же ты
могла... вот здесь... Почему ты мне ничего не...
— Где мой сын? — спросила Лунная женщина.
— Он ушел... — еле вымолвил король. — Мы поссо-
рились... Он ушел...
— Куда?
— Не знаю... За границу моего королевства...
— Ах, вот как! — ее сияние вспыхнуло, и грозные
тени заполнили парк. — Самое лучшее, что у тебя было,
ты не сохранил! Ты выгнал его!
— Послушай, - вдруг сказал король, - подожди, не
сердись. Он найдется. А ты — я давно хотел тебе ска-
зать — выходи за меня замуж!
— Спасибо, — отрезала она, — меня уже звали замуж
в этот дворец. Да ведь и у тебя, насколько я поняла,
есть невеста! — и она показала на дерево, откуда Жел-
тая Обезьяна приветливо замахала лапкой. — Нет, это
исключено. Вот что, король, слушай меня вниматель-
но. Я даю тебе ровно неделю на поиски сына. Через
неделю я приду сюда во главе своей стаи, и если
мальчик не выйдет ко мне, в изгнание отправишься
ты, король, и будешь искать его хоть весь остаток
своей жизни — или пропадай где хочешь! И государ-
ству твоему придет конец, вы слишком много захва-
тили земли на никому не нужную рухлядь! Никаких
переговоров больше не будет, если их не будет вести
мой сын! Все, прощай!
И она зашагала вглубь парка. Нет, остановилась;
среди пятившейся стражи она подошла к дереву, где
191
на ветке сидела Желтая Обезьяна. Лунная женщина
протянула ей руку:
- Спасибо, моя дорогая!
— Что вы, ваша светлость, — потупившись, скромно
сказала обезьяна. — Я просто хотела полюбоваться, как
у вас из пасти стекает слюна на бегу. Так прикольно!
СОЛНЕЧНЫЕ ЗАЙЧИКИ
И ЛУННЫЕ ВОЛКИ
Вы не поверите, что делал король всю эту неделю.
Тайная и явная полиция, которую он разослал по-
всюду, не нашла даже старого бомжа с его бочками
печали, что уж говорить о принце. Да, так что делал
король — он вооружался. Армия, стены, рвы... он ре-
шил, что город придут завоевывать волки - но ведь
волки не стреляют из пушек и не взлетят же они на
крепостную стену! Вся королевская армия была при-
звана и вооружена к той ночи, когда должна была
закончиться неделя, обещанная Лунной женщиной.
Слишком много человек слышали, что произошло
тогда в парке, и этой ночью никто в городе не соби-
рался спать. В городе объявили военное положение.
Наступил вечер. Взошла полная, огромная луна... Ее
лучи буквально пронзили весь город. Все возможные
огни горели по королевским приказам и без, но не-
возможно было унять этот свет с неба. Мальчишки
сновали по улицам... Неизвестно, кто из них приду-
мал поиграть зеркальцем, направил лунное отраже-
ние на стену дома - ого, такого никто раньше не
видел. Все, кто могли, достали зеркальца и приня-
лись играться ночью, словно днем.
— Лунные зайчики!
— Смотрите, бегают в обнимку!
— Нет, то солнечные зайчики, а это - лунные волки!
— Лунные волки!
~ Я тебя съем!
В разгар этих игр кто-то направил отражение зерка-
ла на дворового пса... Да не один, а многие принялись
«травить собак лунными волками». Все произошло
слишком быстро, ни тайная полиция, ни армия не
успели ни о чем донести во дворец. Собаки обезуме-
ли... Они принялись выть, бегали по площадям, соби-
рались в стаи. Эти стаи по скорости и собранности
слишком были похожи на волчьи. И вот уже не воя, а
коротко перелаиваясь, они налетали на солдат, валили
13 — 4913 193
их и кусали поближе к сердцу. И как только их слюна
впитывалась в кровь - никто не умирал, нет, но солда-
том у короля становилось меньше. Укушенные барах-
тались как пьяные, становились на четвереньки, выли,
бродили в обнимку, и все наперебой сочиняли стихи.
За час в городе стало несколько тысяч сумасшедших
поэтов. И только несколько выстрелов успели прогре-
меть. Одним из них король убил своего любимого пса.
Ни о какой защите стен не приходилось и думать. Всю
ночь в городе горел свет, сияла луна и звучали стихи,
на площади водили хороводы и плели лавровые венки.
У чайной лавки на рынке было не протолкаться. По-
тихоньку сбегали из города нетронутые жители, где-то
с ними бежал сам король, разбредались поэты, читая
стихи камням и деревьям, а под утро в городе появи-
лись настоящие волки. Их легко было отличить по
быстрому уверенному бегу. Впрочем, они никого не
тронули. К вечеру следующего дня в городе совсем
мало кто остался. Уж во всяком случае, не осталось ни
одной собаки. На дворцовой стене остались написан-
ные краской строчки:
Такая ночь! Моя любимая
Сидит на ветке
И щебечет.
ЧАЙНЫЕ СЛУЧАЙНОСТИ
Зимой и ранней весной на юге льют дожди. Дождь за
стенкой большого дома — это не так интересно. Но когда
от дождя тебя отделяет только тоненькая перегородка, и
капли летят и все пронизывают всего в шаге от тебя, а ты
все-таки сидишь сухой и в тепле — это настоящая пре-
лесть. Так в маленькой чайной на бывшем рынке сиде-
196
ли, пили чай, смотрели в окно и болтали когда вслух,
а когда, по-чайному, молча, тетя Зоя, бывшая биле-
терша городского клуба, и называвший себя Гланди-
но бывший продавец чая.
— У нас в доме подрос крысенок, которого привез-
ла Оленька, шустрое животное.
— Она собирается уезжать?
— По-моему, нет. Ее не кусала собака, но она и
стихи пишет, и много рисует, и совершенно не вспо-
минает про свой город.
— И ведь, наверное, правильно?
— А ты знаешь, кого она рисует?
— ?
— Мальчиков в рваной одежде со спутанными воло-
сами. Иногда она пририсовывает им обезьяньи уши и
хвост.
— Она влюбилась?
-Да.
— Я ходил сегодня опять, расспрашивал всех, кого
встретил. Его никто не видел. Даже той ночью никто
не помнит, чтобы он где-то повстречался.
— И она ходит, его ищет.
— Да, я знаю. Бедняжка. Это может быть очень гру-
стная сказка.
— Почему? Я думаю, он найдется.
— Дело не в этом. Я ведь и сам немножко в этой
сказке. Он совсем сумасшедший, Зоя. Ладно, я - я
достану его из пыли, отряхну и дам булку - а что
-*лжет сделать она?
— Он совсем сумасшедший...
— Он совсем сумасшедший...
— Он живет не здесь...
— Он живет не здесь...
— Даже если он полюбит ее...
— Даже если они оба - друг друга...
— Он живет не здесь...
— Я знаю такую сказку...
ПЕРЕПИСКА
«Дорогая Коза! Ничего не видно из-за тумана. Как шерсть,
как листопад, он закрывает все вокруг. Холодно, даже мо-
розно. Мне привиделось, что копыта обледенели, и я по-
скользнулся на склоне и падаю, падаю вниз... Но уж лучше
ты ко мне вверх! Ей-Богу!
Приезжай.
Твои Козел».
«Мой милый Козел! В деревне, конечно, теплее. Но туман,
мне кажется, еще гуще, чем наверху. Туман ведь падает,
да? Ах, как бы я хотела летать, как клочья тумана! У ви-
жу пушинку и ловлю ее губами, но так, чтобы не поймать.
Пети, пушиночка, к Козлу! Передавай мое письмо.
Ничего не вижу из-за слез - видишь, и на письмо упали?
Не пропадай,
Коза».
«Коза! В горах созрели сосульки, ты никогда таких не виде-
ла! Мы сбили вчера одну, и грохот стоял не менее получа-
са. Коза, моя дорогая! Я хотел бы сбивать сосульки вместе
с тобой, для тебя, ты бы смотрела, как они разбиваются в
тысячи бриллиантов, в снежную пыль, в завесу тумана.
Коза! Мне скучно без тебя. Иногда я от растерянности
жую собственную бороду. Не могу успокоиться.
Тысяча поцелуев от Козла».
«Козел, мой милый! У меня ничего не получается напи-
сать. Я дура. Ты пишешь, что жуешь бороду, а мне что
жевать? Была бы я птицею - прилетела бы к тебе в гос-
ти. Что-то голова не варит.
Заканчиваю письмо, К.»
«Ночью, под половинкой Луны. Приплясываю от холода.
Волшебник подарил мне подзорную трубу. Если честно, мы
199
просто украли ее у туристов. Сегодня я видел тебя. Ты
иыа из клуба в стойло или куда-то еще. На тебе была вос-
хитительная серая шубка. Ты вообще восхитительна.
Я тебе не надоел своей болтовней ? Если да, то закончу.
Всецело твой, Козел».
«Ах, мой милый, милый Козел! Ты там на горе, сильный,
как великан. Ты и есть великан, я это чувствую. Поздравь
меня: у меня родилась двойня. Я хочу их обоих назвать в
твою честь. Пусть будут героями. Только боюсь, что
тогда они оба скоро убегут наверх. Назову, может, по-
проще. Младшего - Емеля, старшего - Колоском».
«Я научился летать, пока немного, сил хватает только
на поляну. Прыгаю я пока лучше, но очень хочу и летать
тоже. Рад за тебя. Когда я понял, что ты не приедешь,
тогда у меня и стало получаться с полетом. Видимо,
стал легче.
Пока».
«Мой родной Козел. Наверное, я все-таки дура. Столько
лет жила и не узнала зачем. А вчера мой младшенький
сжевал несколько твоих писем, и по тому, как я на него
закричала, я поняла, как люблю тебя».
Тетя Зоя плакала. Над тихим, прекрасным, умытым,
бывшим городом Гренаблем спускался вечер, мельк-
нула из-за туч Луна, и вдруг в комнату кто-то посту-
чался.
— Да-да, — пригласил Гландино.
Вошел здоровенный, очень грязный старик с не-
имоверно угрюмым выражением лица и сказал:
— Я не привык просить милостыню, хотя, может,
давно пора. Вокруг так темно и сыро, а в вашем городе
так пусто, что, знаете, очень тоскливо тут бродить од-
ному. Мне кто-то на улице сказал, что здесь приют для
сумасшедших. Справки у меня нет, да и денег тоже
нет, но... В общем, какой-то приют не дадите?
— Ну конечно! — встали оба. — Милости просим!
200
И через полчаса (старик не стал долго мыться) они
сидели за столиком уже втроем.
— Все пошло прахом, я это чувствую. Раньше я
думал, я один такой, а мир цветет и радуется...
Я сидел там тихонько, как козявка в углу, и думал: все
хреново — у меня все хреново — но вокруг-то есть
жизнь повеселее. Я думал, я ее храню. А сахара у вас
нет?
— Спасибо. Я на сахаре, как городские на мясе и
злости. Подсел. Да, я о чем. Все, все сдвинулось, я
сидел и думал, на хрен я нужен теперь. И решил, что
встану и пойду, найду нормальных людей, если такие
остались, и все хоть разочек расскажу. А вы первые
нормальные, кого я вижу. В вашем городе все —
ф-фью! — я иду, одни обниматься лезут, другие шара-
хаются или вообще не замечают, пишут на стенках хрен
знает что... И вокруг не лучше, я сам далеко довольно
от города живу, но пока сюда шел — одни кретины.
А которые не кретины — те трясутся как цыплята и
молча бегут подальше. Это все с той ночи, ага?
— А вы знаете про ночь?
— Мне этот — король ваш бывший рассказал.
— Так вы видели нашего бывшего короля? Очень
интересно и что же он теперь делает?
Старик захохотал.
— Сидит в моей дерьмовой яме. Раньше он в такие
ямы сажал, ага? Если б не он, я б сюда не вышел и чая
бы с вами не пил. А чай у вас хорош!
— Еще?
— Ага. Спасибо. Я вам все сейчас расскажу. В моей
башке кое-что прояснилось, как я его встретил. Но не
все. Я вам — рассказ, вы мне — ваше понимание, и
разойдемся завтра. Значит, так. Все началось с пацана.
То есть все началось раньше — но я начинаю с пацана.
Я сидел на своих бочках, в них все кисло, я не мог
отойти ни на шаг...
— Подождите, — прервал его Гландино. — Что за
бочки?
Старик замолчал. Потом вздохнул глубоко и сказал:
— Все. Все расскажу. Один раз - королю рассказал,
другой раз — вам расскажу. Третий раз — или уж ей,
или Господу Богу. Бочки взялись давно. Я старше вас,
намного старше. Я был богачом, молодым придурком.
201
Я недалеко отсюда жил, дом свой был, даже целое
село было, свое. Ну, это неважно. Короче, я один раз
заблудился в лесу. И вышел на избушку, ну, на дом
такой, и весь дом светился. А в доме жила девушка, и
она тоже светилась. Хрен знает как. Но очень красиво.
Короче, мы друг другу понравились, то-се, любовь
была. А потом я зову ее к себе, я крепко влюбился, а
она: нет, нет. И говорит, что она не земная женщина,
а лунная, вроде как бы сама Луна. И что редко сходит
на землю, только в безлунные ночи иногда. А меня так
задрало... и я чувствую, что она правду говорит — не
земная она, я сам чувствую. Говорю: ладно, дай колеч-
ко, что еще свидимся. Она дала. Колечко красоты —
сумасшедшей. Я спрятал. Потом еще к ней ходил.
И мне побольше хотелось от нее сохранить, понимае-
те? Я у нее то выпрашивал что, то так брал, тайком.
Всякие ее пудреницы, чашки, блюдца, гвозди из досок
несколько раз отколупывал. Оно все вначале, как она,
светилось. Я никому не показывал, вообще, сделал тай-
ник, вроде винный погреб, и все туда складывал. Мно-
го я натащил от нее барахла, каждый раз что мог во-
лок. А потом... А потом раз напился и ее саму к себе
потащил. Поднял на руки, говорю: все, будешь чело-
веком, одену тебя в парчу и золото не могу больше
ждать, когда тебя нет неделями! И потащил, она сме-
ялась, а потом стукнула меня между глаз, раз — я вы-
рубился. Встал, еле дошел домой, залез в погреб - а
там все ее вещи тают и превращаются в такую жид-
кость, как в чернила. Их в бочки понакидал, думал -
нет, так, не думал, испугался сильно. А много вещей
было, и шмотки. Пятнадцать бочек вышло, представ-
ляете? Пятнадцать бочек!
Старик замолчал. Гландино спросил:
— Вот с этими бочками вы и жили?
— С этими бочками я жил. Это такая жидкость ока-
залась — чистая печаль. Чуть-чуть дашь кому-нибудь —
глаза туманятся, больше дашь - тоска. Капля на ста-
кан — смертная тоска. Я поначалу сам много выпил.
Подливал кому-то. Люди разбежались. А я не мог: что
с этим делать? Думал, от нее кусочек останется...
Опять замолчал. Продолжил:
— Я еена землю проливал — ничего не росло потом,
вроде черного камня становилось. Она со временем
202
только крепла. Я потом решил, уже не помню когда,
что пусть я и говно такое, но травить этим никого не
буду, и чтоб никто не отравился — не уйду. Мне вооб-
ще от этого уйти некуда. Оно у меня внутри.
Тут он заплакал. Гландино налил ему чай и бросил
сахара.
— Вот такая холера... Много лет так было. Ну и вот
недавно пришел мальчишка. Хороший такой пацан,
загляденье. Я его попросил посторожить. Мне страш-
но отойти от них хотелось, хоть бы на день. Он посто-
рожил, я день гулял — такое счастье было! — потом
второй, и — решил — третий — все, отошлю его с
подарками. А он в одной бочке на третий день крыш-
ку разрубил, оно все хлынуло, так он печали этой
столько наглотался... Я думал - вообще помрет, а он
очнулся и говорит: дай пить! Нет, вот: я — бедная
обезьянка, хочу пить! Я кинулся за водой, а он сбе-
жал. Я уж как только не плакал и не искал... А отойти
далеко не могу. Еще месяц проходит - и повалили по
округе эти ваши, чокнутые, поэты. Они словно такой
же дряни наглотались, только не печальной, нет, а
как дурмана... Не знаю... Я одному дал выпить этой
своей печали — ему хоть бы хны. А потом появился
этот, ваш король. Он сына, мальчика искал. Пред-
ставляете, какого?
Да, они, уже, конечно, представляли.
А потом старик рассказал про роман короля с Лун-
ной женщиной.
— Он такой же, как я. Я потому на него все и оста-
вил. Мы, две скотины, ее ребенка сгубили. Я ему ни-
чего не сказал про то, что с мальчиком случилось.
Думаю - сам найду - приведу, нет - нет. Сказал, что
если хочет увидеть сына, пусть посидит у бочек. Как
Атлант и Геракл, а?
Было совсем темно. Чая никому не хотелось.
Старик встал.
— Я так понимаю, — сказал он, — что ваше понима-
ние откладывается на завтра. Завтра с утра вы со мной
поделитесь, и я отсюда свалю.
И он ушел в приготовленную для него комнату.
А Гландино и тетя Зоя сидели в почти полной тем-
ноте и пережевывали всухую мысли из одних воскли-
цаний.
ЧАЙНЫЕ СЛУЧАЙНОСТИ
(Продолжение)
Наверное, была полночь, когда под окнами послыша-
лась возня и крики.
— О, ведите меня в этот японский домик! - кричал
пронзительный голос, пожалуй, женский. — Здесь я
хочу умереть! Здесь честная девушка сделает себе ха-
ракири, чтобы смыть бесчестный позор неверия, и
отсюда ее понесут оплакивать в первый и последний
раз! Как сказано в японской поэме, «вечно будут лить-
ся слезы людские, если не станет тебя, о Камасутра!»
Гландино зажег свет, и тут же в домик ворвались
две девушки. Одна была в очень пестром наряде, она
и орала про немедленную и сладкую смерть, а другая
была Олей, племянницей тети Зои.
— Девушки, тихо! — вмешался хозяин. — Что случи-
лось?
— О, к мудрости я стоп твоих припала! — завыла
пестрая девица. — Сними с меня ужасных подозре-
ний... — она запнулась, — путы!
— Не в размер, - сказала тетя Зоя.
— Вериги!
— Не тот стиль, - сказал Гландино.
— Ну что ж, — согласилась девица. — Это не главное.
Главное — не это. Кажется, я попала в приличный дом.
Здесь кормят?
— Садись, — пододвинула ей стул тетя Зоя.
— Тетя, — подскочила к ней племянница, — она
утверждает, что в ту ночь, ну, в ту самую ночь она
видела, как Цугеле ускакал на волке!
(Цугеле - так называл принца старик Гландино, а
йслед за ним все остальные).
— Видела, - кивнула дева, уже что-то жевавшая.
— И что она скакала, будто бы на другом волке,
вслед за ним, далеко!...
— Век воли не видать, господин и госпожа микадо! -
подтвердила та.
204
- Ой, ну это уже ни в какой стиль не лезет! - воз-
мутилась тетя Зоя. - Объясните, кто вы такая!
- Ваша незаконная дочь, - тут же ответила та. -
Нет, — повернулась она к Гландино, — ваша! Нет, —
помотала она головой, - своя! Знаете, вы меня запута-
ли. Еще немножко, и я скажу вам правду.
- Еще немножко чего?
- Супа, гренок, котлет и сахарка. Впрочем, я вам
верю в долг. Я — Желтая Обезьяна.
Она встала, расставила ноги и посмотрела на вы-
павший хвост.
- Вот, — обратилась она вдруг к Оле, — это тебе
урок, моя девочка. Хвост между ногами — не утаишь.
Как и всё остальное.
РЕМИНИСЦЕНЦИИ
ЖЕЛТОЙ ОБЕЗЬЯНЫ
ЧАЙНЫЕ СЛУЧАЙНОСТИ
(Окончание)
— Реминисценции Желтой Обезьяны! Однажды
Желтая Обезьяна поимела кайф! До той ночи я была
просто девочкой, понимаете, я просто ничего в жизни
не видела! Как два закрытых глаза один другого! Это
была ночь!! Это было — всё!!! В мою честь написали
около двухсот стихотворений! Не верите?
— Да нет, почему же, верим.
— А я до сих пор не верю! Но это правда! Короче
я была на площади, уже под утро. С одним солдати-
ком... - Она нахмурилась и подняла палец, - большой
поэт! Короче! Вдруг вижу — волки! Я их не люблю,
если честно. Они туповатые и такие, коллективно-мас-
совые. Ну, неважно. Они рыскали, чего-то искали.
Я ж вижу. Вдруг выходит — вот откуда из этого же
места — такой парнишка. Я его еще раньше в лесу
встречала. Он прикольный, себя обезьяной считает.
Мы с ним вроде как два ультра-эго. Короче! Только я
хочу над ним дружески приколоться, как к нему под-
бегает здоровенный волк, что-то шепчет на ухо, сажает
на загривок - и бежит, а этот пацаненок совсем не
боится, как так и надо. И все они скачут из города. Ну,
я с забора как сиганула на другого волка, как на ло-
шадь, и кричу ему в ухо: «Почетный эскорт! За ними!»
Оно, может, в другое время бы не прошло, вот один
раз я с волками... Неважно! В эту ночь все были чум-
ные, и он поскакал! И мы гнали так с полчаса в ужасно
глухую часть леса, и я еще думала, какая я дура, что
праздник пропускаю! Короче, они пригнали к пещере,
волк мальчика так аккуратно ссадил, тот зашел в пе-
щеру, и я думаю: всё, завтра я сюда сама примотаю, а
сейчас — пора на бал! Бью пятками своего волка и ору
ему: «Эскорт отпускается! В город, на боевой пост!»
И он побежал обратно! Я еще по дороге думала: мне
207
бы такой четкий внутренний голос, как у этого волка!
А то я такая безалаберная...
- Ну?
— Ну вот и ну! Я на завтра еще поспала чуточку,
короче, только к вечеру туда прискакала. К пещере.
А там — никого! И никто ничего не знает! Вот так я
прогуляла своего друга, и косточки его — на моей со-
вести!
— Ну-ну-ну...
— Ну и не ну! Главное, я чувствую — дело нечисто!
Волки друг с дружкой про это не говорят. И никто
ничего не видел. Я даже пыталась поэтически про это
выяснить.
- Это как?
— А у меня своя поэтическая мастерская!
— Чего-чего? Ты помедленней.
- А у вас разве нет? Зря! Я их набрала себе человек
двадцать. Они про меня стихи пишут. Я им вроде как
Музой прихожусь... ну и жрать подбрасываю. Они же
у меня, понимаете ли...
И она покрутила хвостом у виска — вначале у Оли-
ного, потом у своего.
- Только и они про это - только чушь всякую пи-
шут. «Два всадника скачут в пространстве ночном...»
Красиво, но не люсидентно!
- Не чего?
— Света не проливает! Я вижу, вы ко мне несерьез-
но относитесь! А зря! Я к вам с визитом дружбы и даже
малость за советом пришла. Я знаю, что вы пацаненка
выкормили, мне она вон рассказала. Просто я, может,
не тот наряд надела, вы уж простите...
И на глазах у изумленной публики Желтая Обезья-
на аккуратно сняла и юбку, и прочие свои очень цвет-
ные тряпки.
- Так я вызываю больше уважения? - спросила
она.
И тут все расхохотались и принялись обсуждать
планы, как найти принца Эно — теперь они уже знали
его настоящее имя — то есть, как тут же объявила обе-
зьяна, ее Ультра-Эно, не зря она его так сенситивно
обозвала.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПРИНЦА ЭНО
(Продолжение)
Бедный мой принц Эно! Мир красив, пока есть кому на него смот-
реть; мир хорош, пока есть кому о нем радоваться. Но к тебе если
и возвращался разум, то вместе с ним безумная печаль, и ты видел
такие грустные и страшные стороны мира, что не мог этого терпеть
и терял сознание. Сознание не очень нужно телу; тело жило, ело,
спало и даже говорило. Милый принц! Говорят, очень многие люди
целые жизни живут так, как ты в эти дни. Не забудь о своих под-
данных, если станешь королем! Будь милостив к ним!
Волк шепнул ему в ту ночь: «Пойдем со мной, я отвезу тебя к
твоей маме!» Тело само вскочило на волка, и принц понесся в лес и
скоро оказался в пещере, где было хорошо, уютно и тепло. Там он
спал, пока заканчивали свое существование столица и царствование
его отца; а утром он опять уселся на волка и продолжил путь, уже
гораздо более далекий. Волк, казалось, летел... Сильные ветры, то
теплые, то холодные обдували тело... Прошел день, второй,., и вот
они влетели в ворота, нарисованные в небе. К мальчику вернулся
разум, а волк лег на землю и дышал тяжело и счастливо.
— Где мы? — спросил Эно.
— В стране прообразов, - ответил волк.
Говорить не имело смысла. Мальчик оглядывался вокруг - та-
кой красоты ему еще никогда не доводилось видеть. Потом он
закрывал глаза и блаженно ощущал себя абсолютно собой.
— Я — сильный дух, — сказал волк. — Я донес сюда нас двоих.
Мальчик знал это и был согласен. Говорить не имело смысла.
Потом, через сто столетий, было то же самое: они лежали, сча-
стливые, рядом, и мир прообразов пронизывал их насквозь.
— Ты — чистое существо, — еще сказал волк. — Ты здесь почти
такой же, как там.
— И ты, — откликнулся мальчик.
Еще, еще всё это было, и вот стало темнеть.
— Что это?
— Это ночь.
А когда вышла на небосклон Луна, принц узнал ее и сказал:
— Мама!
209
— Здравствуй, мой малыш! — обрадовалась она. - Как ты сюда
попал?
Эно кивнул на волка.
— Я же просила тебя, - обратилась Луна к волку, - отвезти
мальчика ко мне.
— А я привез его сюда, - засмеялся волк. - Там он был пол-
ным балбесом. Ты не стала бы с ним возиться и превратила бы в
какое-нибудь созвездие, как у вас это водится.
— Созвездие? Это красиво. Мальчик мой хочешь быть созвез-
дием?
Эно посмотрел вверх.
— Там и так не протолкаться.
— А разве людей мало?
— Людей мало, мамочка. Кусочков людей много. У кого голос,
у кого руки. У кого - память. Целых совсем мало, мамочка.
— Люди жадные, мое дитя. Люди трусливые. Разве ты мало
насмотрелся на них на своем веку? Вот что, я так рада, что ты
нашелся. Хочешь, ты будешь королем леса? Волки соорудят тебе
престол, Желтая Обезьяна станет твоей наложницей?
Тут волк поднял голову.
— Обычно ты не так сильно вмешиваешься в наши дела. Ты
наше светило, это правда. Но мне кажется, ты смотришь слишком
издалека. Где ты была эти тринадцать лет, пока он рос во дворце?
А где ты была, пока он бродил сумасшедшим? А ведь ты не глупый
король, ты могла найти его.
Тогда Луна сказала:
— Источник света не решает, что будет с этим светом потом.
И волк сказал:
— Вот именно.
Но Луна взволновалась:
— Я хочу подарить тебе что-нибудь, мальчик. Сегодня власть
моя велика, я многое могу сделать. Хочешь, я уничтожу твою па-
мять обо всем, что было после того, как ты ушел из дворца?
— Нет, мама, нет. Со мною все нормально. Знаешь, хорошо бы
ты занялась одним старым бомжом и его бочками.
И Эно рассказал про старого бомжа.
— Старый дурак! — вспыхнула Луна. — Я знаю, кто это, можешь
не продолжать. Хорошо, пусть он вернет мне все, что взял.
— Эту печаль, мама?
— Да нет, все, что брал. Ты ему скажешь, он поймет. Вместо
каждой серебряной вещи — золотую. И все, моя печаль вернется
ко мне. Это все, чего ты хочешь?
— Пожалуй, что да.
210
— А вернуть королевство твоего отца ты разве не хочешь? Раз
уж ты собрался жить на земле? А может, останься? Хочешь, просто
останься здесь? Признайся, тебе никогда не было так хорошо.
Останься здесь, малыш!
— Но ведь это - это мир прообразов, да, мама? Значит, мой
прообраз будет здесь всегда?
— Да, это правда. Но ты не будешь помнить, какой он здесь.
— Я забуду, что я был здесь? И что я есть здесь? И этот разго-
вор забуду?
— Нет, разговор ты можешь запомнить. А вот кто его вел —
вряд ли.
— Ага. Нет, я не хочу восстановления королевства.
211
— Что же там будет?
— Что-нибудь придумаем. Спасибо, мама. Я хотел бы видеться
с тобой почаще, хотя бы вот так, иногда.
— Я тоже, мой мальчик. Если сможем. Мне редко хочется схо-
дить на землю, а тебе будет трудно попасть сюда.
— Но мы еще увидимся?
— Обязательно.
— И к нам приходи, — поднял голову волк. — Ты была шикар-
ной волчицей.
И что-то в их глазах мелькнуло, непонятное мальчику даже
сейчас.
— Прощайте, два гордых духа, — качнулась Луна.
Принц замахал ей руками, а волк — всеми лапами и хвостом.
Долго-долго была ночь, и волк сказал мальчику:
— Теперь засыпай. Тебе будет трудно уйти отсюда, лучше во
сне.
И Эно видел, как засыпает, как ему снится яркий сон, как волк
берет его к себе на спину и мчится, мчится, мчится, мчится...
ВОЗВРАЩЕНИЕ ПРИНЦА ЭНО
Той ночью все разошлись очень поздно. Девочка Оля вышла из
чайного домика и пока ожидала тетю, увидела над головой совсем
незнакомое созвездие. Вот это да! — наверное, так поздно она еще
никогда не была на улице. Это южное небо, эти звезды как фона-
ри! У нее закружилась голова.
Она все придумала сразу и целиком. Не ожидая, пока выйдет
тетя, она пошла прочь по улице. Вот уж чего-чего, а оружия в
городе было навалом. Она тут же нашла прекрасный пистолет.
Полная обойма...
Она все видела так ясно, шагая по дороге из города в лес, под
лучами вездесущей Луны. Вот в лесу она встречает принца и волка.
Наверное, волк тащит принца у себя на холке - да, она видела
именно так. Она прицеливается и стреляет. Принц падает с мерт-
вого волка... а она хватает его за руку и бежит вместе с ним во весь
дух, обратно, в город, а там уже будь что будет, она выходит его,
она расстреляет его болезнь, как волка... или волков, сколько бы
их там ни было...
Оля остановилась и как бывший ученый-экспериментатор, про-
верила свою боеспособность. Выстрел! Вот это да! Когда тишина
сомкнулась, она продолжила путь от города к лесу.
Увы! Именно этой ночью доскакал волк до своего леса. Нужно
было смотреть с высоты Луны, чтобы видеть, как приближались
друг к другу по одной дороге решительная девочка с пистолетом в
руке и волк со спящим мальчиком на загривке. Оля только подо-
шла к границе леса, когда увидела мчащуюся навстречу тень. Она
подняла пистолет, пытаясь прицелиться, и увидела принца, плы-
вущего по воздуху. Но как же это? Нет, он просто плыл, как в
услышанной ею когда-то песенке, «смущая легкие умы пареньем
легким над землей»! Аи да подарки делала Лунная женщина своим
любовникам!
Пока Оля щипала себя за руки и протирала глаза, волк остано-
вился на границе леса и дороги и потряс шеей. Всадник проснулся
и спрыгнул на землю. Они поцеловались (на этом месте Оля ущип-
нула себя так, что отметина была видна еще несколько недель), и
незримый волк прыгнул в чащу. Оля подскочила к принцу, схва-
тила его вначале, как собиралась, за руку, а потом обняла, сильно-
213
сильно. Сильно-сильно и долго-долго! А когда они отступили друг
от друга на шаг, стала видна приближающаяся со стороны города
прочая компания. Все они — тетя Зоя, Гландино, Желтая Обезьяна
и старый бомж — остановились перед принцем, не зная, какой он
теперь и как к нему обращаться. Он заметил это. Присел на четве-
реньки. Помотал давно немытой головой.
— Бедная обезьянка... — сказал он и почесал себе плечо зуба-
ми.
— ...хочет... — и скаканул в сторону на два шага.
— ...пить... — и прыжком вернулся обратно.
— ...шампанское! -
И тут уже все бросились обниматься, и всякие ахи, и взахлеб, и
рассказы, и тра-та-та; и уже занималось утро, когда решили, нако-
нец, тронуться домой. Тут тетя Зоя подняла с земли пистолет.
— Оленька, - ужаснулась она, - это ты? Да как же ты...
Между ними тут же вскочила Желтая обезьяна.
— Так, — скомандовала она, — отстаньте от девочки! — И повер-
нувшись к Оле, добавила: - Прекрасная, героическая, половозре-
лая фантазия!
БРОДЯЧИЙ ТЕАТР ЖЕЛТОЙ ОБЕЗЬЯНЫ
Бродячий театр Желтой Обезьяны родился, в сущности, в ту же
ночь, когда в чайной встретились все те, кто хотели спасти принца
Эно. Это было основной часть плана, как его найти. Состав театра
не надо было долго придумывать: налицо были поэты (из студии
Желтой Обезьяны), фокусник и билетерша. Оля оказалась потом
прекрасным художником по лицам... Желтая Обезьяна наскоро
сочинила несколько пьес, отдельные репертуары для волков и для
людей. Они выехали совсем скоро, как только закончили необхо-
димые дела.
Старый бомж, естественно, поплелся за ними, делая, впрочем,
поначалу такой вид, что шагает сам по себе и им просто по дороге.
Он прекрасно находил место для ночлега и дешевую еду...
Я люблю ходить на спектакли этого театра. Конечно, лучшая
пьеса в нем - это «Лунные дорожки, или Приключения принца
Эно». В прежнее время почти все роли в ней играли сами герои —
ну, кроме короля и Лунной женщины. Короля тогда играл старый
бомж, а прекрасную Луну — тетя Зоя, и говорят, они прекрасно
справлялись. Эти спектакли, впрочем, шли тогда довольно редко,
потому что Эно нужно было править своим совсем маленьким, но
все же городом, в котором было хоть отбавляй поэтов, но совсем
мало каменщиков. Все пьесы игрались в стихах, просто потому,
что в той стране еще лет сто только стихами и разговаривали.
Поскольку автором пьес была Желтая Обезьяна и поэты ее
школы, на грустных местах там не очень останавливались, а все
больше веселились. Там не играют, например, что стало с коро-
лем. Известно, что он сразу и полностью помирился с сыном.
Известно, что это он отдал старому бомжу свои золотые вещи,
чтобы тот их принес в жертву Луне. Известно, что бочки с печалью
от этого не исчезли, но жидкость в них оказалась серебряной.
В ней вымачивали почти весь театральный реквизит перед спек-
таклями, и тот светился еще несколько часов. Этого добра им
хватило еще лет на сто... Да, а король? Вот уж не знаю, поверите ли
вы мне: он опять стал королем! Просто поразительное постоянство
натуры! Вскоре он уехал в далекую страну, поступил в министры,
потом то, сё, дворцовые перевороты... Короче говоря, маленькая
страна, где правил Эно, многому обязана той помощи, что продол-
215
жал оказывать король издалека. Я уже не говорю — гастроли! В той
стране, где стал править старый король, особым успехом пользова-
лись пьесы, написанные для волков...
Да...
Вот перечень праздников, которые празднуются с тех самых пор
в этой стране:
Ночь Преображения (годовщина войны, первое весеннее пол-
нолуние, все говорят стихами и пишут их где угодно).
День Желтой Обезьяны, очень буйное действо, летом, лучше в
лесу.
Лунная Ночь — это уже осенью, конечно, в полнолуние, вече-
ром играют эту пьесу, а уж ночью — вой и кто на что горазд,
купание в холодной речке в одном серебряном колечке...
СОДЕРЖАНИЕ
Вступительное слово к четвертому изданию 5
Еще одно вступительное слово к четвертому изданию,
как будто мы еще никуда не вступили 6
Заключительное вступительное слово
к четвертому изданию, уже чисто по делу 8
ПРЕДИСЛОВИЕ 10
СКАЗКИ И СКАЗКОТЕРАПИЯ
СУНДУК (Сказка вместо вступления) 12
ЛЕНЬ-РЕКА 17
ФИОЛЕТОВЫЙ КОТЕНОК 25
СКАЗКА О МИЛОСТИВОЙ СУДЬБЕ 29
ЧАЙКА ДОЛЛИ 32
ИСТОРИЯ ГОЛУБОГО ГОРОДА 40
ЦЫПЛЕНОК 48
ЗОЛОТАЯ ПТИЦА 55
ДОКТОР СКАЗОК 62
ПРОГУЛКА У РЕКИ 65
ПОЙМАЙЧИК АГАО С ПЛАНЕТЫ ЛЮДЧЕЙ 70
ИВА И РУЧЕЙ 83
ДЕД, ВНУЧКА И БОЮСКИ 91
СОБАКА ДИКАЯ 98
СОН ПРО МУЖИКОВ 104
ЯЩЕР 108
ТАЛАНТ 117
CANZONA THERAPEUTICA 122
БЛУДНЫЙ СЫН 130
217
ОГЛАВЛЕНИЕ МАЛЕНЬКИХ
ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ГЛАВ
СКАЗКОТЕРАПИЯКАКЕЕНЕТ 15
АВТОР НАЕДИНЕ САМ С СОБОЙ 19
ОСНОВНЫЕ ПОДХОДЫ
К ПСИХОЛОГИЧЕСКОМУ АНАЛИЗУ СКАЗОК 22
КОД В МЕШКЕ 27
ИНТЕРЬЕР СКАЗОЧНОГО МИРА 53
СТРУКТУРА ВОЛШЕБНОЙ СКАЗКИ 58
СКАЗКИ И ПСИХОТЕРАПИЯ 67
ИНИЦИАЦИЯ 79
QUEST FOR UNHAPPINESS 88
ПРИНЦИПЫ СКАЗОЧНЫХ РЕШЕНИЙ 95
СКАЗКИ ПРО СЕБЯ 112
СКАЗКИ ПРО СЕБЯ: ПРОДОЛЖЕНИЕ 119
В ПРОТИВОПОЛОЖНУЮ СТОРОНУ 126
МЕТАФОРИЧЕСКИЙ ЯЗЫК
В ПСИХОТЕРАПИИ
(СИМВОЛ ВЕРЫ) 135
ПРИЛОЖЕНИЕ
СКАЗКИ,
СОЧИНЕННЫЕ НЕ АВТОРОМ 140
СОЧИНЕНИЕ
КРИТИКА 140
СОЧИНЕНИЕ
ПСИХОЛОГА-МИЛАШКИ 141
СОЧИНЕНИЕ
РОЗОВОЙ ДЕВУШКИ 142
СОЧИНЕНИЕ
НАСТОЯЩЕГО МУЖИКА 142
СОЧИНЕНИЕ
ПОФИ 143
218
лунньш дорожки,
ИЛИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПРИНЦА ЭНО
КОРОЛЬ И ЛУННАЯ ЖЕНЩИНА 147
ОДНА НЕДЕЛЯ СТАРОГО ФОКУСНИКА 155
БУНТ ПРОТИВ КОРОНЫ 159
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПРИНЦА ЭНО 161
ЧИСТАЯ ПРАВДА 167
ВСТРЕЧА В ГОРОДЕ ГРЕНАБЛЬ 169
БОЛТОВНЯ 173
ПРОКАЗЫ ЖЕЛТОЙ ОБЕЗЬЯНЫ 175
ПЕС И ВОЛЧИЦА 178
КАК ЖЕЛТАЯ ОБЕЗЬЯНА
ЕДВА НЕ СТАЛА КОРОЛЕВОЙ
И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО 181
ПРОДОЛЖЕНИЕ СКАЗКИ
«ПРИНЦЕССА НА ГОРОШИНЕ» 184
ОДИН ЛИСТ 187
ТАКАЯ ЛЮБОВЬ 189
СОЛНЕЧНЫЕ ЗАЙЧИКИ И ЛУННЫЕ ВОЛКИ 193
ЧАЙНЫЕ СЛУЧАЙНОСТИ 196
ПЕРЕПИСКА 199
ЧАЙНЫЕ СЛУЧАЙНОСТИ (Продолжение) 204
РЕМИНИСЦЕНЦИИ ЖЕЛТОЙ ОБЕЗЬЯНЫ
ЧАЙНЫЕ СЛУЧАЙНОСТИ (Окончание) 207
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПРИНЦА ЭНО (Продолжение) 209
ВОЗВРАЩЕНИЕ ПРИНЦА ЭНО 213
БРОДЯЧИЙ ТЕАТР ЖЕЛТОЙ ОБЕЗЬЯНЫ 215
Дмитрий Соколов
Сказки и сказкотерапия
Лунные дорожки,
или приключения
принца Эно
Редактор Бутенко Г.
Все иллюстрации : Соколов В.
Художественный макет и верстка: Алина Г.
Дизайн переплета: Зотова Н.
Корректор Чаркова Н.
СДано в набор 10.01.2005.
Подписано в печать 28.02.2005.
Формат 60x90/16. Печать офсетная.
Печ. л. 14. Тираж 5000. Заказ № 4913.
ООО «ПСИХОТЕРАПИЯ»:
129337, Москва, ул. Красной сосны, д. 24.
Тел./факс: @95) 188-1932, 247-8572
E-mail: dkglena@rol.ru
Овдел оптовых продаж:
(901) 712-3381, @95) 247-8572
Отпечатано в полном соответствии
с качеством предоставленных диапозитивов
на ФГУП ордена «Знак Почета»
Смоленская областная типография им. Смирнова.
214000, Смоленск, пр-т им. Ю. Гагарина, 2.
институт психотерапии и
клинической психологии
АРТТЕРАПИЯ
обучающая программа
для психологов, педагогов,
психотерапевтов и всех желающих
Руководитель и автор программы
Колоши на Г. Ю.
1-й цикл: БАЗОВЫЕ ТЕХНИКИ АРТТЕРАПИИ D0 час.)
• Школы, психологические механизмы и теории арттерапии. Виды арттерапии:
рисунок, музыкотерапия, библиотерапия, танцевальная терапия, этнотерапия, дра-
матерапия и т. д. Диагностические и терапевтические возможности арттерапии:
специфические особенности: ресурсность, метафоричность, триадичность.
• Групповые техники арттерапии: "автопортрет", "портреты", "настроение", "мета-
форический автопортрет", "диалог", "триптих", рисунок по кругу, групповой рису-
нок, коллажи, мозаики, ассоциативные и свободные рисунки, "подарки", коллектив-
ный автопортрет, "фамильный герб".
• Музыкотерапия: сочинение и рисование музыки, работа с готовыми музыкальными
произведениями, использование музыкальных инструментов, сочинение оперы, ра-
бота с фольклором, «лечебная музыка», работа с голосом (вокалотерапия).
2-й цикл: АРТТЕРАПИЯ В РАБОТЕ С ГЛУБИННЫМ БЕССОЗНАТЕЛЬНЫМ D0 час.)
Рассматриваемые в данном курсе арттерапевтические техники дают возможность
наименее болезненного доступа к глубинному бессознательному клиента.
• Работа с детскими травмами (травмы развития, насилие и пр.). Доступ к энергетичес-
ким ресурсам и ресурсам креативности: техники "детского рисунка", рисование рука-
ми (finger paints), вымешивание красок, работа с игрушками, "картонные человечки".
• Техники ведомого рисования (рисование праформ, работа с цветом, рисование двумя
руками и др.) и их применение в психиатрии, в терапии психосоматических расстройств,
кризисных состояний.
Ведомое рисование - возможность с помощью архетипических графических сигнатур по-
лучить доступ к бессознательному (в том числе к внутриутробным травмам) и интег-
рировать личность, минуя сознательный уровень.
• Техники психоаналитической арттерапии для выявления и осознания вытесненно-
го аффекта при психотерапии невротических и психосоматических расстройств:
"каракули", "монотипии", ассоциативный рисунок и др. • Работа с гримом: парное
и индивидуальное гримирование, "фантазийный грим", ресурсное гримирование,
"маска страха" и др. • Техники работы со снами, фантазиями, символами.
3-й цикл: ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ АРТТЕРАПИЯ, РАБОТА С МАНДАЛАМИ B4 ч.)
• Арттерапия в прояснении и осознании экзистенциальной ситуации клиента как
условия построения стратегии психотерапии. • Техники работы с архетипически-
ми символами ("Дверь", "Дерево", "Лес", "Исток"). Уровни амплификации символа.
• Архетипическое амплуа (использование рисунка, библиотерапии, драматерапии).
• Работа с мандалами: рисунок в круге как уникальный способ "аутопсихотерапии"
(К.Юнг): диагностика с помощью мандалы уровня развития Я-духовного, архетип
мандалы, различные техники работы с мандалой).
После прохождения 1-го цикла можно посещать семинары
в любом порядке
ОБУЧАЮЩАЯ ПРОГРАММА
ПОАРТТЕРАПИИ
4-й цикл: АРТТЕРАПИЯ КРИЗИСНЫХ СОСТОЯНИЙ B4 час.)
• Работа с потерями, экзистенциальными и возрастными кризисами, суицидентами,
ПТСР. Индивидуальные и групповые методы работы. • San dp lay (юнгианская песоч-
ная терапия): работа с детьми, подростками, взрослыми, семьями. • Рисуночная
работа с первостихиями как доступ к глубинным ресурсам. • Лепка. Техники рабо-
ты с глиной: ресурсы трансформации, экзистенциальные ресурсы метаморфозы.
"Сопротивление материала" при лепке. • Авторская рисуночная техника "Путь"
при работе с кризисными состояниями личности и группы.
5-й цикл: БИБЛИОТЕРАПИЯ B4 час.)
• Диагностический и терапевтический эффекты библиотерапии основаны на за-
коне Геннекена: главный герой произведения - это всегда автор, и облегчение
страданий наступает после их проговаривания. Потенциал библиотерапии огро-
мен: художественное сочинение дает возможность красиво и метафорично рас-
сказать практически о чем угодно и «не про себя». • Способы сделать клиентов
писателями и поэтами, научить сочинять саги, мифы, сказки, фэнтэзи, абсурд,
лимерики, синквейны и частушки, страшилки и дразнилки, японские хайку, танки и
рэнку. • Способы изменить состояние клиента с помощью вышеперечисленных
форм поэтического творчества.
6-й цикл: ДРАМАТЕРАПИЯ B4 час.)
• Драматерапия (ДТ): базовые принципы, виды, области применения. Терапевтичес-
кие возможности ДТ: осознание поведенческих и телесных паттернов, расширение
собственных возможностей, развитие спонтанности, «режиссура» собственной жиз-
ни, возможность "переиграть", развитие пластики и пластичности (телесной, эмоци-
ональной, когнитивной). Драма снов, фантазий, страхов. • Сценическая пластика
(сценический образ, движение, танец, пантомима, работа с голосом и пр.). • Театр
импровизации: средневековая драма, мифодрама, комедия Дель Арте. * Работа
с оружием. • Использование ДТ при различной проблематике.
7-й цикл: МАСКОТЕРАПИЯ И РАБОТА С КУКЛАМИ B4 час.)
• Работа с масками в индивидуальном и групповом режиме: рисование масок, маски из
папье-маше, работа с готовыми масками. Маска как способ работы с "персоной" и
"тенью". • Архетипическая маска и архетипическое амплуа, возможности драматиза-
ции внекультурального уровня. Сочетание драматерапии и работы с масками. • Психо-
терапевтические возможности кукол (марионеток, пальчиковых кукол). Драма-
терапия и куклы. Работа с архетипической марионеткой, драматерапия и марионетки.
Особенности работы с детьми.
8-й цикл: СКАЗКОТЕРАПИЯ B4 час.)
• Возможности сказки. Эволюция сказочных сюжетов. Сказка как "дверь" в коллектив-
ное бессознательное; как способ контакта с детскими ресурсами; как указание к
действию; как средство «обхода» сопротивления. Сказка как метафора.
• Архетип и символика сказки, диагностические возможности. Архетипический смысл
образов известных сказочных персонажей. Доступ к базовым архетипам через сказку.
• Варианты создания клиентской сказки, ее диагностическое значение, пути интер-
претации. Сочинение метафоры-сказки по запросу клиента.
• Конструирование сказочных сюжетов в группе. Инсценировка сказки. Разбор сю-
жета и анализ демонстрации. Комментарий к методу разыгрывания сказки. Игра на
сочинение сказочных историй в круговом порядке. • Использование техник арттера-
пии и психосинтеза в сказкотерапии. Медитация с ресурсной сказкой. • Особенности
использование сказкотерапии для работы с детьми и взрослыми, индивидуально и в
группе, при работе с различной проблематикой. Работа с жертвами насилия.
ОБУЧАЮЩАЯ ПРОГРАММА
ПО АРТТЕРАПИИ
9-й цикл: ИНТЕРМОДАЛЬНЫЕ ТЕХНИКИ АРТТЕРАПИИ
• Цветотерапия. Психофизиологическое воздействие, уровень амплификации цве-
та (архетипический, культуральный, личностный), диагностические возможности.
Техники работы с детьми, подростками, взрослыми. • Древние, магические, на-
родные и исцеляющие танцы. Сочетание танцевальной терапии с другими вида-
ми арттерапии и телесно-ориентированной психотерапией. • Инсталляции в пси-
хотерапии ("музей страхов", "музей счастья", "ты и я", "подиум" и пр.). • Этнотера-
пия: сферы применения, терапевтические показания, виды, техники. • Работа с
«идеальной моделью», с болью, с агрессией.
10-й цикл: РАБОТА С КАРТАМИ СНОВИДЕНИЙ И ФАНТАЗИЙ
СТЕФАНА КАПЛАН-УИЛЬЯМСА В ПСИХОТЕРАПИИ B4 час.)
Юнгианец Стефан Каплан-Уильямс проанализировав ассоциации и символы многих
людей, создал Карты символов сновидений и фантазий. В них отражены символы
базовых архетипов, предложенных Юнгом. На использовании этих нарт основан
яркий и зрелищный метод глубинной психотерапии.
• Модель архетипов Каплан-Уильямса и его карты снов. Личные образы и архети-
пические символы как средство энергизации терапевтического процесса. • Иссле-
дование «внутреннего пространства» психики, создание мандалы состояния
клиента, где отражены надежды, сны, фантазии, воспоминания в его личной симво-
лике и работа с этим в соотнесении с картами и символикой, предложенными
Каплан-Уильямсом.
• Исследование себя и своего жизненного Пути с помощью карт Каплан-Уильямса.
11-й цикл: ТАНЦЕВАЛЬНО-ДВИГАТЕЛЬНАЯ ТЕРАПИЯ (ТДТ) B4 час.)
• Место ТДТ в структуре арттерапии. • Диагностические, терапевтические и другие
возможности ТДТ. Танец как творческая составляющая ТДТ. Личный эмпиричес-
кий опыт и владение собственным телом как базовая основа танце-двигательно-
го терапевта. * Знакомство с основными принципами, методами и навыками ра-
боты в ТДТ. • Взаимосвязь движения с характером личности человека. • Практи-
ческие технологии ТДТ и их использование в психотерапии.
12-й цикл: АРТТЕРАПИЯ В РАБОТЕ С ДЕТЬМИ A6 час.)
Для психотерапевтического воздействия на ребенка лучше использовать привыч-
ные формы его художественной деятельности.
• Рисуночные техники в диагностическом и терапевтическом ключе. Особенности
художественных материалов в зависимости от цели работы, возраста и состояния
ребенка. Применение рисунка для возможности облегчения процесса коммуника-
ции ребенка с родителями, со сверстниками, учителями и др.
• Лепка из глины, пластилина, пластика и др. Особенности пластических материалов.
Использование лепки для выражения агрессии и других чувств. Исследование негатив-
ных чувств ребенка и возможности выражать их в социально-приемлемой форме.
• Техники использования метафор, сказок и сочинения историй. Сочинение ис-
торий с помощью различных подручных предметов. Групповая и индивидуальная
работа.
• Коррекция отклонений и нарушений личностного развития.
13-й цикл: ИГРОТЕРАПИЯ A6 час.)
• История развития игровой терапии, различные подходы в рамках данного метода.
Оборудование и материалы для игротерапии, их особенности и специфика в зависи-
мости от цели работы, возраста и состояния ребенка.
* Игровые техники с использованием кукол и предметов. Показания к при-
менению. Диагностические значение выбранных игрушек. Техники группо-
вых игр.
• Игры для отреагирования чувств, коммуникативные, игры для развития креа-
тивности, игры для метафорического обучения и имитации поведения.
14-й цикл: SAND-PLAY (ПЕСОЧНАЯ ТЕРАПИЯ) A6 час.)
Психотерапевтическая работа с песком дает человеку возможность прикос-
нуться к своему глубинному подлинному Я, выразить себя, признаться себе в
чем-то очень важном, трепетном, а потому скрываемом. Песочная терапия
позволяет выявить и отработать актуальные проблемы клиента, его роди-
тельские установки и родительское мировоззрение, основные негативные пат-
терны поведения, сформированные в детстве, виды ролевых взаимодействий
клиента.
• История метода. Организация. Условия проведения. Работа с песком в структуре
индивидуальной и групповой работы. Техники и приемы работы, отработка практи-
ческих навыков, терапевтическая работа. Показания к применению песочной тера-
пии с детьми и взрослыми, специфика использования.
Мастер-класс:
ПРИМЕНЕНИЕ ДРЕВНИХ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫХ ЗНАНИЙ -
ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКАЯ РАБОТА С КАРТАМИ ТАРО A6 час.)
Любой человек подходит в жизни к решению экзистенциальных вопросов поис-
ка и существования истины. Учение об истине, запечатленное в символах,
дошло до нас в древнейшем памятнике человеческой мысли - Священной Кни-
ге Тот а - Великих Арканах ТАРО. Профессиональное обращение к этому опыту
может помочь человеку в его внутреннем развитии, подсказать пути реше-
ния жизненных проблем существования, особенно во всех переломных ситуа-
циях жизненного пути; в терапии тяжелых постстрессовых расстройств,
кризисных состояний, потерь, в работе с терминальными больными и тяже-
лыми инвалидами.
В программе: знакомство с классической и юнгианской колодами ТАРО. Символика
карт. Варианты психотерапевтической работы. Непосредственная работа с клиен-
том (несколько демонстраций). Во время занятий все участники выступают только
в роли клиентов. Самостоятельная работа с картами ТАРО требует специальных
знаний и очень серьезной подготовки - не менее года.
15-й цикл: СУПЕРВИЗОРСКАЯ ГРУППА C2 час.)
УДОСТОВЕРЕНИЯ И СЕРТИФИКАТЫ
По итогам программы врачам и психологам выдается государственное свидетель-
ство о прохождении специализации по арттерапии (от 288 часов и более), всем
участникам программы выдается также сертификат Института психотерапии и кли-
нической психологии мастер-класса Колошиной Т. Ю., подтверждающий овладе-
ние методом.
Подробная информация на сайте Института
http://www.psyinst.ru E-mail: psyinst(S)psyinst.ru
@95) 474-1101; 474-2541; 474-3987 A0-18 час.)