-if.,

Этот чудесный и нребажный иа/мятник, б ко-
mopo/м сохранились босио/минания о начальной
ниби^и^ании рода людского и который но важнос-
ти своей иребосходмт бее известные дребние иа-
/мятники, не исключая са/иу Санскритскую Веду...
С глубокими иочгиенме/м подношу его Абгусгнсишс/ну
и Пре/ммлосгилнбо/му U/миерагиорско/му Величестбу
Александру Вгиоро/иу, иарю Всея Руси, б знак свое-
го берноиоданничесгиба и ириднатс/уъноснли ja
оказание Высокой иарском /имлосгим, которая для
/меня драгоиеннее любых /материальных бо-
гатств...
ВЕДА СЛОВЕНА.
БЪЛГАРСНИНАРОДНИ ПЕСНИ
ОТЪ ПРЕДИСТОРИЧНО И ПРЕДХРИСТИЯНСКО ДОВА.
ОТКРЯЛЪ ВЪ ТРАКИЯ И МАКЕДОНИЯ
И ЖЗДАДЪ
СТЕФАНЪ И ВЕРКОВИЧЪ.
КНИГА I.
LE VEDA SLAVE
CHANTS POPULAIHE8 DES BULGARE8
DE THRACE & DE MACEDOINE
DE L* ЕРОQUE PREHISTORIQUE Д PRECHBETIENNE.
Docou verts et xMitoi par
ETIENNE J. YERKOVITCH.
VOLUME I.
БЕОГРАДЪ,
Д Г Ж А П И А МТАМПАГНЯ 1874.
Belgrad, imprimcrie de Г £taL
ВЕДА ИОВЕНАХЪ.
ОБРЯДНИ ПЕСНИ ОП ЯЗИЧЕСКО БРШЯ.
Упавенм со устно предание при Македонгжо-Родопски-те
Българо-Поиапи.
СОВРАНИ И изддни
Стефаномъ Ил. Верковичемъ.
Книга друга.
Напечатана со пожертвованна-та на Русски-те ревнители
и покровители на наука-та.
С .-ПЕТЕРБУРГЕ.
1881.
Боже ми Боже!
Боже мн Арине,
Арине Сайпе,
Сайпе Ажине,
Ажнне ми Дине,
Дине ми у Вишне,
Y Вишне мн Талине,
Сан мн Адине!
Боже, мой Боже!
Боже мой Пречистый,
Пречистый, Пресветлый,
Пресветлый, Премудрый,
Премудрый мой Боже,
Боже мой Вышний,
Вышний Заоблачный,
Непостижимый!
ЗЛАТАЯ КНИГА
КОЛЯДЫ
I рождество коляды*
Песнд 11**
1Потруди сд Злата Майка,
Ой Коляде ндцгъ Коляде,
Потруди Сд, здмочнсд,
Ой Коляде...***
Да сн роди лалада Бога,
Млада Бога и Коледд,
Три дни Майка са замочи,
Па си Бога ни родилд!
гДурт» лли слезе уть горд-тд
Утт» горд—та ид поле-ту,
*Все песни этой части взяты из второго тома «Веды сла-
вян». Нумерация песен та же, что и у Берковича.
** Все песни этой части (кроме песни из прибавления
(Притур. песна 1) записаны И. Гологановым от певца Эхя-
ага изъ селения Селче Татаръ-Пазарджийской Каазы.
Славление Коляде повторяется после каждой строки.
Часть I
рождество
коляды
1. Злата Майя рождает Коляду. Избиение младенцев
Чёрным царём. Явление тридцати царей-волхвов. От-
крытие Святой Крыницы, явление Ясной Книги.
1Потрудилась Злата Майя.
Ой, Коляда наш, Коляда!
Потрудилась, потужйлась
и родила млада Бога,
млада Бога Коляду!
Так три дня Злата Майя тужилась,
после Богом она разрешилась!
гА в то самое время не близко
во пустыне той аравийской,
за горами высокими
и полями широкими
в городе, где храмов нет,
правит много лет
Чёрный государь,
как и встарь!
Любит этот царь хвалиться, —
если мальчик народится,
Бог Младой в наш мир придёт,
.ГХ.,,,	......4ЯЬ
Дуръ ми флезе фъ Хдрдпскд грддд,
Фдфъ сдрде ни си флевд —
Чи хи сд цдре* ЗАКАННЛЪ,
Лу да роди мджку дете
1
Мджку дете млада Бога
Ша гу сече здлугъ пу зллугъ.
< >	зЧуди са Злата Майка	< )
Де да иде да си роди.
4Хеле слезе свети Ангелт»**,
Та е фднА за рокд-тд
Уткдрд е фъ пещере-тд
Фъ пещере-тд фъ камница-та.
5Сама си Злата Майка,
Та си родилд млада Бога,
Млада Бога и Коледд;
Чудну ми дете нишенлие,
На лику му ясну слднце,

* Как становится ясно из дальнейшего, имеется в виду
Чёрный царь, владыка соседней Харапской (Аравийской
страны), потому перевод предлагаю более широкий,
«объяснительный», дающий читателю общую картину.
** Использовано греческое слово, и это объяснимо тем,
что оно было в ходу у греков, соседей помаков, и в
языческие времена. Греческое слово aggeloi в переводе
означает «вестник», «посланник», «посол» (например,
«посол Греции» и т.п.). В христианских текстах его
оставляют без перевода. При переводе Ветхого Завета,
это слово заменяет еврейское слово malek. Здесь же оно
нуждается в переводе (мы же не говорим о греческом
после «ангел Греции» и т.п.).
'Р
тотчас он Его найдёт —
и убьёт!
разорвёт Его в клочки
на куски!
3И бывала там Злата Майя,
но в дворец к царю не входила
и в ту пору она тужила:
«Что же делать? И как мне быть?
Где же дитятко мне родить,
чтобы от беды защитить?»
4И явился тут Божий Вестник,
Злату Майю за руку взял,
и в пещеру её забрал,
и укладывал среди скал.
5И тогда сама Злата Майя
родилб Молодого Бога,
Млада Коляду пресвятого,
который пришёл с чудесными
знаменьями и предвестьями;
и лик Его Солнце Красное,
в руках Его Книга Ясная,
Златая Книга прекрасная,
на Книге той звёзды частые!
бЗлата Майка загрустила,
загрустила-затужила,
и заплакала, зарыдала,
громко запричитала.
уВышний Бог причитанию внял,
к Майе Вестника посылал,
чтобы тот у ней испытал:
«Что же Майя причитает,
в голос почему рыдает?»
Фъ рукд Му ЗЛАТНА КНИГА,
На книга ясни звездн!
бЗллтна сд Манка нджелнлу
Нджелнлу НАТАЖИЛу
Та мн заплака завнка.
7Богд хи плачба чуб,
Та си прдтн свети Ангелд
Да е пита да е прдшн
Йотн мн Манка плдче
Плдче и ВИКА.
8©й ми светн Ангеле,
Бншну мд Бога прдтн,
ПрАТН МА ТуКА ДОЛу
Тукд долу НА 36М6-ТА,
Да си роде лллддд Бога
Млада Бога и Коледд;
Да са шетд пу земе-тд
Да утемне лхлддн юндцн
Млддн юндцн, МАЛИ момн,
На Бога гюнефъ сторнлк;
Сегд сн Бога роднлъ,
На лику му ясну слднце,
Фъ рокд му ЗЛАТНА КНИГА
Злдтнд книга нншенлне —
Сегд внкд н сн плдче,
Бога гу устдвнлъ!
Йоще гу сдмъ нн побила,
Студнд САМЪ ВОДА НН ПИЛА,
йОтвечала ему Злата Майя:
«Ой же ты,
светлый Божий Вестник!
Бог Всевышний так захотел,
чтобы ты на землю слетел,
чтобы Майя родила Бога —
Млада Коляду пресвятого,
что на землю ныне явился,
только в путь ещё не пустился —
к добрым молодцам,
красным девицам,
дабы небо они почтили
и тем Божий гнев отвратили.
Ибо ныне родился Бог!
И лицо Его — Солнце Красное,
а в руках Его Книга Ясная,
Золотая Книга прекрасная,
и на Книге той звёзды частые!
Только Мать они огорчили,
тем, что Коляду не почтили!
Как я Коляду породила,
так Его в пелёнки не вила
и студёной воды не пила,
хлеба белого не едала,
всё в пещере тёмной лежала
И так я одна-одинёшенька
причитала!»
9Как сказала то Злата Майя —
тотчас же явились пред ней
тридцать царей,
тридцать королей.
И они в пещеру вступали
и приветствия возглашали,
Злату Майюшку прославляли,
Чиста самъ лева не ела,
Сама самъ самичка
Сам самичка фъ пещера-та.
9Какъ си дума Злата Майка,
Задали са трима царе
Трима царе трима крале
Та сн флелн фъ пещере-та,
Селемъ си на Майка дали,
Чи си Бога родила,
Млада Бога и Коледа.
Седели ми трима царее
Трима царе трима крале
Седели ми фъ пещере-та,
Йоще ми нищу ни видели
Ни видели ни ми чули —
Дуръ си флезе свети Лнгелъ,
Фъ пещере-та ясну сланце!
Пещере ми доста чудна
Доста чудна нншенлне;
юСвети Ангелъ златна тоега
Удлрн си златенъ камень,
Та си камень позлатнлъ,
Истекла ми студна вода,
Станалъ ми златенъ кладенецъ.
Бода пне Злата Майка,
Бода пне млада Бога,
Бода пне книга пее,
Та сн учи трима царе
Трима царе трима крале:
что родила Младого Бога —
Млада Коляду пресвятого!
И тогда садились перед ней
тридцать царей,
тридцать королей.
И в пещере они сидели,
ничего ещё не узрели,
и не видели, не слыхали,
чудо-чудное ожидали.
Вдруг пред ними диво явилось,
будто солнце с неба скатилось
и пещера вся озарилась.
То пришёл и, рассеяв мрак,
Божий Вестник явил свой знак,
бил златым жезлом по скале,
молнией сияя во мгле.
юБил по камню он, что есть сил,
и тот камень озолотил.
И тотчас в сём камне возник
со водой студёной родник.
И пила её Злата Майя,
пил ту воду и Бог Младой,
и пила её Злата Книга
и по Книге той Золотой
вере правой учились люди.
Так учились по книге сей
все те тридцать царей,
тридцать королей:
п«3лату Книгу мы открывали,
веру правую изучали!
Верим мы в Молодого Бога,
Млада Коляду пресвятого,
что с небес на землю спустился,
в путь-дороженьку снарядился —
пБерд хллм фъ Златна книга,
Млада сн Бога уверувдли
Ни си слелъ уть неке ту
Уть неве-ту на зелАб-тд,
Да утелАне лалади юндцн
ЛЛлАДН ЮНДЦН, ЛААЛКИ ЛАОЛАИ,
Чн са на Бога гюнефъ сторили.
хгУторкли трилАА цдрб
ТрНЛАД цдре ТрНЛАА крдле
уторнлн САНДАЦИ-Те
Сднддци-те ковчези-те,
Искдрдлн древку злдту
Древку злдту, велу сревру
Белу сревру, лннскд килька
Линека килька росевнтд,
Линска вилькд велд свещд,
Та си фъ пещере запалили
Да си гори, да сн влескд.
13Млада сн Бога ддрвд дарили
Излели си уть пещере
Утншли лай въ хлрапс ка та грддд
Фъ хлрлпскд та грддд фдфъ САрле
Почуди СА цдрнд ХАрАПИНе
КдКЪ СА ДОШЛИ ТрНЛАА ЦАре
ТрНЛАД ЦАре, ТрИЛАА крдле,
Кдкъ сте дошли фъ лАое грддд,
Йоще лаи никой ни дойде,
Никой лаи фъ сдрде ни флездлъ,
Луди ли сте здлуделн,
Зллудели полуделн,
Да ба секд зллугъ пу зллугъ.”
к добрым молодцам,
красным девицам,
дабы небо они почтили
и тем Божий гнев отвратили».
12И тогда все тридцать царей,
тридцать царей, тридцать королей,
сундуки свои открывали
и ковчеги все отмыкали,
золото из них доставали —
красно золото, бело серебро,
бело серебро и холсты —
все холсты из лыка, льняные,
свечи белые, восковые.
И те свечечки зажигали,
чтоб они в пещере сияли.
13Млада Коляду одарили,
из пещер затем выходили
и отправились в путь неблизкий
за пустыню ту аравийскую.
И пошли они в Чёрный град,
в ту столицу, и во дворец
добрались они наконец.
И прослышал то Чёрный царь,
сей сторонушки государь,
что явились те тридцать царей,
тридцать царей,
тридцать королей.
И ещё врата не открыли,
во дворец они не входили,
как он грозно взревел,
дико рассвирепел,
разорвать их в клочки
на куски —
захотел!
14ТИ6 му думать говоретъ:
Царю ле, хдрдпскА кралю,
Ние сме уть край земе
У’Г’ь край земе, утъ море-ту.
Три години звезда изгрелд,
Ду сега звезда ни изгрелд.
Ни сме трнма царе
Трима царе трима крале,
Лу сме трима звезннци
Звезннци и Биларе,
Та са сме чудили
Що е звезда взгрела;
Ясна сме книга видели
видели сме и сме пели,
Чи са родилъ лллада Бога
Млада Бога и Коледа;
Те сме дошли уть край земе
Утъ край земе уть море ту
Та сме дошли фъ тое града
Да му на Бога селемъ дадеме;
Нийде гу сме ни намерили,
Намернхме гу въ пещере-тд,
Та му сме дарва дарили
Древну злату, велу сревру
Белу сревру, Линска килька,
Лннска килька росевита,
14И тогда цари те сказали:
«Ой ты, Чёрный царь,
грозный государь!
Мы пришли от края земли,
и от края земли, от моря,
где нет ныне скорби и горя,
где звезда три года сияла,
что нам путь в ночи указала.
Мы же сами — тридцать царей,
тридцать царей,
тридцать королей.
Тридцать нас звездочётов
и чародеев,
тридцать ворожеев.
И дивились мы той звезде,
что три года в небе сияла
и нам путь в ночи указала;
мы и Книгу Ясную зрели,
мы читали её и пели
о рождении Млада Бога,
Млада Коляды пресвятого!
И мы шли от края земли,
шли от дальней земли, от моря;
ветрограда достигнув вскоре,
Богу славы мы вознесли,
мы по звёздам Его нашли!
И в пещеру ту мы вступали,
Коляде дары возлагали —
красно золото, бело серебро,
бело серебро и холсты —
все холсты из лыка, льняные,
свечи белые, восковые.
Мы те свечечки зажигали,
чтоб они в пещере сияли.
Лиискд внлъкд вела свещд,
Белл сме свещд запалили
Та си горн и си влескд.
Сегд са сме веке вдрндли,
Та сме дошли мусефире
Да на гостишъ да на поншъ.”
15Рдзедн сд цдрид хлрдпнне
Рдзеди СА ИАЛЮТН СА,
Та си прдтн стдрд вилетица
Да ми фодн инзъ грддд гулемд
Да мн сече малки децд,
Да ги сече зллугъ пу зллугъ,
БбЛКНМЪ СИ ИАМбрИ ЛЛЛАДА Богл,
Млада Бога мджку дете,
Да му сече русл глава.
16Фдфъ грддд стдрд вилетицд
Та мн сече малки децд,
Сече ми гн зллугъ пу зллугъ,
Заклдлъ мн е мдлу млогу
Мдлу лллогу три хнледи
Три \иледн малки децд —
кКоледд си огд форкндлъ
ФорКНАЛ’Ъ СН ИА високу
На високу на иеве-ту
Та гу ндмерА ни идмерд —
А затем сюда поспешили,
и явились у Князя Лжи,
чтоб ты нас принимал,
пития наливал,
яствами угощал!»
15Рассердился тут Чёрный князь,
рассердился, разлютовался,
приказал он старшей дружине,
прочь идти из града Великого,
всюду рыскать днями-ночами
и рубить младенцев мечами.
Так он грозно взревел,
дико рассвирепел,
разорвать их в клочки
на куски —
повелел,
чтобы так отыскать Млада Бога,
малыша того пресвятого,
и чтоб голову русую с плеч
Коляде немедля отсечь!
16И пошли из города стражники,
стали сечь они малых деток,
разрывали детей в клочки,
разрубали их на куски,
закололи их мало ль, много ли,
и не мало, не много —
три тысячи.
Так заклали они детей —
все три тысячи малышей!
17И вознёсся тогда Коляда,
высоко на небо взлетел,
а когда те стражи явились,
на пещеру ту набрели, —
Коляду они не нашли,
с тем и прочь они удалились.
isMaakh децл сече зллугъ пу здлугъ
Я\мн душе форкндлд
Форкндлд \мн на неве-ту
На неве ту при Бога.
Па сн гн Бога прАЩА
Та сн слелн на земе-тд
На земе-тд и флфъ грддд —
Сегл веке коледувдтъ,
Коледнд песнд пеетъ:
19 «КОН СН НА ДАрБА ДАрн,
ПОДАВА му МЛАДА БОГЛ
ПОДАВА му ЗЛАТНА КНИГА
Златна книга нкшенлне,
Та сн нему верувл,
Берувд гу селемъ ддвд,
Поклонъ му са клдне.
Слезнн нн, цдрю, слези
Слези, цдрю, на дорн,
Та сн на ддрвл три алтана:
Пдрвл алтана Бкшну Богл,
Бторд алтана Коледд Богл,
Третд алтана Белд Бога;
2оЛку СК НА ДАрБА ДАрНШЪ,
Фъ сарде тк Коледд Богл.
Седндлъ тн на трдпезл
Та си вечере вечере;
21 ПОДАВА ТИ ЗЛАТНА КНИГА
Та тн пее ясна песнд
ieA младенцы те убиенные
стали праведными у Бога.
Души их взошли к небесам,
Бог Всевышний их принял там.
И с небес их Бог посылал,
чтоб они на землю слетали,
на земле у града Святого,
чтоб те дети колядовали,
чтоб в сочельник песни колядные
распевали:
19«Коляде мы дары дарили,
Книгу Богу мы приносили,
Золотую ту Книгу Вещую.
Как страницы её открывались,
славы Богу провозглашались,
и пред Богом мы преклонялись!
Царь Небесный, сойди к дарам!
Будь же милостив, Боже, к нам!
Мы приносим, взывая к небу,
три златых алтына, как требу.
Первый золотой — Вышню Богу,
а второй златой — Коляде,
третий золотой — Белобогу!»
гоТолько те дары принесли,
как явился Бог Коляда,
сел на трапезе во дворце,
где святая стоит еда.
И призрел Бог те приношения
в вечер сей богоявления!
21И подали Ему Злату Книгу,
и колядки пели по ней,
по Златой Вещей Книге сей,
много дней.

Да сн на Бога верувашъ,
Да му гюнефъ ни чннншъ,
Да нн тн са веке лютнл.
2гУ'П» ТОГА му ПеСНА уСТДНАЛД,
Та са пее фъ наше селу
Фъ нлше селу н фафъ града,
Ой Коледе нашъ Коледе.
Песнд 14
1Жнва мн Юда* фафъ града,
Я сн фъ сарае нн флева,
Та мн са рукна подрукна,
Хаде мн вне малкн деца,
Малки деца на деветъ годннн,
Нн мн сте на Дунавъ фоднлн,
Ни са сте съсъ момн глумили,
Нн са сте йоще смели,
Лу сте при Манка седели,
Какъ мн е Дефа на неве
Ge сн при Майка седи
Я си прн Юдн ни фодн,
*В таинствах детей в путь отправляет Старая Майя, отожде-
ствляемая с волхвиней, ведущей обряд. Далее в сей песне
является и сама Старая Майя, отождествляемая здесь со
Златой Майей. Очевидно, в обряде жрица являла и Живу.
Так святое небо почтили
и тем Божий гнев отвратили.
22И пошли тогда колядовщики
стали петь они по дворам,
по деревням и городам.
И с тех пор
мы поём всегда:
«Коляда — наш Бог!
Коляда!»
2. Дети почитают родившегося Бога Коляду. Коляда
учит детей по Золотой Книге. Чёрный царь убивает
детей, и за это его карает Мора Юда.
!Жива Юда не слетала
из Святого града,
из дворца и сада.
Только принуждала,
в путь лишь призывала:
«Пусть ступают дети,
маленькие дети,
ныне девять лет им,
но не на Дунай,
там, где у крыницы
юноши, юницы
в сей воде резвятся,
плавают, глумятся!
Вы при Матери сидели,
Деве той чудесной
Матери небесной,
и при Юдах вы сидели,
уходить не смели,
а теперь идите,
только поспешите
Хаде мн вне на поле
На поле фафъ пещере,
Млада са царе родн
Окта мн земе ша заптнса,
Ша заптнса ша мн пленн,
Млада мн царе уть неве,
Млада мн царе млада Бога,
Родн са малку дете —
Никой мн фъ пещере нн нде,
Млада сн царе кавулъ нн чинк
2Лу си мн дума продума:»
Де мн са малки деца,
Малки деца уть града,
Да мн дондатъ фафъ пещере,
Да мн селемъ дадатъ,
Манка гн дарва дарува
Дарува гн златна явалка,
Златна явалка велу грозде,
Белу грозде сухнату,
Сухнату грозде дефннту,
Млада гу Дефа сее,
Сее гу горе на неве
На неве фъ вахче-ту,
Де мн са Бога шета.”
выйти во широко поле,
из дворца на волю
и пойти к Святой горе,
да ко той святой норе,
где родился царь святой,
в мир явился Бог Младой.
Вы к Нему теперь идите,
к Коляде спешите,
ведь враги всю землю нашу
ныне захватили,
всех уже пленили.
И родился царь Младой,
Коляда Бог пресвятой,
и никто к царю в пещеру
ныне не ходил,
Богу не служил!»
2И ещё сказала вила,
Жива самовила:
«Пусть ступают дети,
маленькие дети,
всем по девять лет им,
выйдут во широко поле,
из дворца на волю,
и пойдут к Святой горе,
да ко той святой норе
Бога прославлять
и колядовать.
Пусть им Мать дары вручает,
златы яблочки подарит,
яблоки златые, грозди винограда
винограда белого,
чистого и спелого.
Млада Дева та сажала
этот виноград живой
на горе Святой,
3Рукиа сд Юда подрукна,
Малки мн деца нзлелн,
Малки мн децд три хкледн,
Та мн на поле слелн
На поле фафъ пещере;
Малки мн деца доста хитри,
На Манка селемъ далн,
Малку са дете дарва дарнлн,
Дарили гу суху злату,
Суху злату и сревру,
Бела му свещд палили,
Я са на Манка нджелнлу
Нджелнлу натажнлу,
Малки деца нн дарила,
Чн сн нема златна явалка,
Златна явалка велу грозде,
Белу грозде сухнату,
Сухнату грозде дефниту,
Плаче мн Майка вика.
4Жнва сн Юда флева,
та си е пнта прашн:
Мале ле Злата мале,
Що тн сд, мале, нджелнлу,
Та сн мн, мале, н внкашъ?
Бога си, мале, родила,
в тех заоблачных садах,
в тех горах на небесах,
где стоит святой чертог,
там, где ходит Вышний Бог».
зИ как Юдушка желала,
так тогда и стало.
Дети малые пошли,
все три тысячи пошли,
вышли во широко поле,
ко Святой горе,
да ко той норе.
Дети малые спешили,
матушке они дарили
серебро и злато,
дали дар богатый.
Дети свечи запалили,
Злату Майюшку хвалили.
Майюшка же затужила,
зарыдала, возопила,
ведь ей дети дар дарили,
а в ответ не получили
яблоки златые, грозди винограда
из святого сада.
4Жива Юда прилетала,
Злату Майюшку пытала:
«Майюшка ты, Злата Майя,
что ж ты, Майя, причитаешь,
отчего рыдаешь?
Ты родила Млада Бога,
Бога Коляду святого!
Только вот что мы узрели,
не идёт никто к норе,
ко Святой горе,
Млада Бога Коледд.
Никон тн фъ пещере нн нде
Да сн та, мдле, вндн,
Я СА ДОШЛИ МАЛКИ Д6ЦА,
Малки децд три хнледн,
Та са Бога ддрилн,
Дарили гу суху злдту,
Суху злдту и сревру,
Йощзе му свещд палили,
И тн се, мдле, нджелнлу
Нджелнлу НАТАЖНЛу?
бУтмдлъ х» Манка ютговори:
Юду ле Жива сдмувнлд,
Кдкъ ДА СН, Юду, НН ПЛАКАМЪ.
Малки децд Бога сайдасалн,
Та гу сд ддрвд ддрилн,
Мене селемъ дали,
Яз’ сн гн ннщу нн длре,
Ннщу мн фъ пещере ни устднд,
Та мн са, Юду, нджелнлу
НАЖеЛНЛу НАТАЖНЛу.”
6Жнкд хн говори,
Мдле ле, Злата мдле,
Я си мн, мдле, почекдй
дети малые пошли,
все три тысячи пришли,
и тебе дары дарили,
чисто золото вручили,
серебро и злато,
дали дар богатый,
дети свечи запалили,
Злату Майю восхвалили.
Что ж ты, Майя, причитаешь
отчего рыдаешь?»
5Майя же в ответ сказала,
так ей изрекала:
«Ой ты, Жива вила,
Юда-самовила!
Как же, Юда, мне не плакать,
как же не рыдать?
как не причитать?
Малы дети приходили,
Свята Бога чтили,
кланялись, благославляли
и дары давали.
Мне ж им нечего дарить,
нечем отблагодарить.
Потому-то я печалюсь,
потому рыдаю,
слёзы проливаю».
вЖива Юда так сказала,
так ей отвечала:
«Майюшка ты, Злата Майя!
Подожди немного,
я слетаю к Богу
во чертог небесный,
в сад Его чудесный!
Дуръ да сн форкнд на неве,
На неве при Бога,
Дава мн Бога натдава,
Дава мн златни ябалкн,
Млада мн ДефА дава
Дава мн ДефА натдава,
Дава мн велу грозде,
Белу грозде сухнАту,
СухнАту грозде дефниту,
Малки децА дарувашъ,
Та сн та фдльБА фдлетъ.”
7Речк-тА Юда нн утрене
Щрдкнд сн железнн портн
Железнн портн капни,
ЩрАКНА сн портн ЗАКЛЮЧИ,
Да мн децА нн излезлтъ,
Дуръ да са вдрне утъ неве,
Утъ неве утъ Бога.
Та мн децА пнсндлн
ПНСНДЛН МН ЗАПЛАКАЛИ,
Злата гн Майка мнрн,
Та сн хмн думл говори,
вХдде мн малки децА,
Доста мн веке плдчете,
Доста мн веке виклте,
Там Всевышний Бог сидит,
Он мне яблоки вручит,
яблоки златые, грозди винограда,
винограда белого,
чистого и спелого.
Этот виноград живой,
тот, что Дева та сажала
на горе Святой.
Ты же этот виноград
детям поднесёшь,
а затем ты вместе с ними
славы воспоёшь!»
уТолько Юда то сказала,
как железные замки
замыкались
и железные врата
запирались,
чтоб пока летает Юда
и пока она у Бога,
дети не ушли домой,
подождали бы немного.
Дети очень испугались,
чуть не зарыдали,
успокаивать детей
Злата Майя стала:
8«Хватит плакать и рыдать,
хватит причитать.
Вам придётся задержаться,
здесь со мной остаться.
Но недолго вы должны
ждать и веселиться,
ведь до вечера должна
Юда возвратится.
Чекдйте ноще мдлу ду вечере,
Дуръ дд си Юда Варне,
И язъ на ддрвд даре,
ДАрБА ВА ДАре ЗЛАТНА ЯБЛАКА,
Златна яблака велу грозде,
Да сн ма фдльБа фдлите,
Чн сдмъ роднлА малку дете
Малку дете л\лада Бога.
9Малкн децА малкнали,
Малкнали веке нн плакали
Ни ПЛАКАЛИ НН ВНКАЛИ,
Я си при дете седидли.
Малку \ми дете книга пее,
ЗвбЗНА КНИГА П03ЛАТ6НА.
! о Дуръ си дойде Жива Юда
Жива Юда сдмувилд.
Фъ рокд ХИ ЗЛАТНА КОфнНЦА,
Фдфъ кофннцд златни ЯБАЛКН,
Златни ябалкн Белу грозде,
Белу грозде сухндту,
Сухндту грозде дефииту,
Та ги на Майка ддде,
Майка си децд ддревд.
Вскоре от Всевышнего
Юда прилетит,
и тогда она всем детям
яблоки вручит,
яблоки златые, грозди винограда,
винограда белого,
чистого и спелого,
чтоб вы Бога восхваляли,
Млада Бога прославляли,
ведь родился Бог Младой,
Коляда Бог пресвятой!»
эМалы дети тут умолкли,
больше не рыдали
и не причитали,
и сидели в той норе,
во Святой горе.
Злата Майюшка для них
песни распевала,
детям Книгу Золотую
Звёздную читала.
юДетям тут явилась вила,
Жива Юда-самовила.
И в златой бадеечке
Юда приносила
яблоки златые, грозди винограда,
винограда белого,
чистого и спелого,
чудного, живого,
пресвятого.
Злата Майя те дары
детям подносила
и на добрые дела
их благословила.
цХдде мн децд мнлн,
Вне сте мене сднднсдлн,
Съсъ мене млада Бога,
Я вдсъ Бога санднсалъ,
Та сн мн прдтн злдтни ябалкн,
Злдтни ябалкн келу грозде,
Белу грозде сухндту,
СуХНАту грозде дефниту,
Да сн ва ддрвд ддре,
Я ВН СА МОЛЬБА моле,
Лу да си фъ грАДА флезете,
Да СН МА фАЛЬБА фАЛНТе,
Да сн мн песнА пеете:»
Цдрю ле ХАРАПСКА КрАЛЮ,
Хдде мн, цдрю, нзлезн
Тукд мн долу на поле,
На поле, цдре, фафъ пещере.
Злата сн Манка слелд,
Слелд ми Манка уть неве,
Та мн е Бога роднлд,
Бога роднлд мдлку дете,
Млада ми цдре на земе —
Никой мн фъ пещере нн фодн
Да сн вндн млада цдре,
п«Вы идите, дети милые,
Злату Майю прославляйте,
также восхваляйте,
вы со мной Младого Бога,
Бога Коляду святого!
Дети милые, идите
и тотчас возьмите
яблоко златое, грозди винограда,
винограда белого,
чистого и спелого,
чудного, живого,
пресвятого.
В город вы затем ступайте,
гимны пойте, восхваляйте
Бога Молодого
Коляду святого,
также вы к царю идите
и ему скажите:
“Ай ты царь, Харапский царь,
правишь ты страной как встарь!
Ты на поле выходи,
и на небо погляди:
Злата Майюшка с небес
ко горе сходила,
Коляду родила.
В небе Он — Бог пресвятой,
на земле — царь молодой.
Но никто не приходил
к той Святой горе,
да ко той норе
и не видел Млада Бога,
Бога Коляду святого.
Только мы Его нашли,
ко Святой горе пришли,
мы Его хвалили
и дары вручили,
Млада цдре млада Бога,
Ние си, цдрю, утидохме,
Утидохме, цдрю, на поле,
Флелн сме, цдрю, фдфъ пещере,
Мдлку сме дете ддрили
Суху мм злдту вере сревру,
Белд му свещд пдлихме;
Злата са Майка здсмелд,
ТА СН НА ДАрБА ДАрНЛА,
ДАрБА Xм ЗЛАТНИ ЯБАЛКН,
Златни ябалкн Белу грозде,
Белу грозде сухндту,
Сухндту грозде дефниту.”
12Думд Xми Майка говори
Малки мн децд песнд нули
Песнд ми нули песнд здпелн,
Та сн ми фъ грддд флелн,
Златна си ябалка носили,
Белу си грозде яли,
Та ми са фъ грддд шетдтъ,
Я ми фъ сдрде ни фодетъ,
“Та си ми песнд пеетъ:
Цдрю ле хАрдпскд крдлю,
Хдде ми цдрю излези
Тукд ми долу на поле,
На поле, цАрю, фдфъ пещере.
серебро и злато,
дали дар богатый.
После песен и даров
свечи запалили,
Млада Бога Коляду
этим мы почтили.
Злата Майя рассмеялась
и возликовала,
нам же, детям малым,
дар святой вручала,
яблоко златое, грозди винограда,
винограда белого,
чистого и спелого,
чудного, живого,
пресвятого”».
123лата Майя малых деток
в путь благословляла,
провожая их в дорогу,
гимны напевала.
Дети малые пошли,
и дары те понесли,
яблоко златое, грозди винограда
из святого сада.
Только начали они
во дворец входить,
стали говорить:
«Ай ты царь, Харапский царь,
правишь ты страной как встарь!
Ты на поле выходи
и на небо погляди:
Злата Майюшка с небес
ко горе сходила,
Коляду родила.
В небе Он — Бог пресвятой,
на земле — царь молодой.
Злата сн Манка слелд,
Слелд ми Манка утъ неве,
Та мн е Бога родилд,
Бога роднлд мдлку дете,
Млада мн цдре на земе —
Никон мн фъ пещере нн фодн
Да сн види млада цдре,
Млада цдре млада Бога,
Ние си цдрю утидохме,
Утидохме, цдрю, на поле,
Флелн сме цдрю фдфъ пещере,
Мдлку сме дете ддрилн
Суху ми злдту селу сревру,
Белд му свещд пдлихме;
Злата са Манка здсмелд,
ТА СН НА ДАрБА ДАрНЛА,
ДдрВА Xй ЗЛАТНА ЯБАЛКН,
Златни ябалкн велу грозде,
велу грозде сухндту,
Сухндту грозде дефниту.”
13Мдлкн мн децд песнд пелн,
Песнд мн пелн ннзъ грддд,
Та ми сд шетдлн
утъ КАЩА фъ КАЩА,
Кон сн мн песнд чуе,
Йоще СН ДАрБА ддрувд
Ддрвд ддрувд мдлкн децд.
Но никто не приходил
к той Святой горе,
да ко той норе
и не видел Млада Бога,
Бога Коляду святого.
Только мы Его нашли,
ко Святой горе пришли,
мы Его хвалили
и дары вручили,
серебро и злато,
дали дар богатый.
После песен и даров
свечи запалили,
Млада Бога Коляду
этим мы почтили.
Злата Майя рассмеялась
и возликовала,
нам же, детям малым,
дар святой вручала,
яблоки златые, грозди винограда
винограда белого,
чистого и спелого,
чудного, живого,
пресвятого».
1зМалы дети песни пели,
как вошли во град,
каждый был им рад!
Шли они от дома к дому
и колядовали,
И все слышали те песни
и дары давали.
^Только Чёрный царь на них
очень разъярился,
и на малых тех детей
люто рассердился,
rJ
1ч
14Тл ми с л цдре рдзедилт»
Рдзеднлъ ндлютнлъ —
Малки гу децд нн свнднсдлн,
Фъ сдрде му нн утншлн —
Та СН ПрАТН цлрнд \АрАПННе
Та посече малки децд
Мдлу млогу три хнледн.
15Стдрд \мн Манка* заплакала
Заплакала завнкала,
Гллсумъ плдче ду Богл.
Дуръ на Бога са нАжелнлу
НлЖеЛНЛу НАТАЖНЛу,
Та сн прдтн Морд Юда,
1бУдлрн гу ст» тешкл вуздуглид
Боленъ мн лежи на потстеле,
Боленъ мн е мдлу лллогу
Мдлу лллогу три годннн,
Дуръ сн веке душе прнддде.
17Тд му песнд уСТАНАЛА,
Йоще са песнд пее.
* Здесь Злата Майя названа Старой Майей. Это отождеств-
ление сохраняется и далее, но нужно учитывать и то, что в
таинствах лик Старой Майи неотличим от ведущей обряд
жрицы-волхвини, «старой матери», «бабушки», или, как
говорили на юге России, «бабы зворожины» (она же у бол-
гар «стара майка-барита»).

42
потому что малы дети
не царю служили,
Бога Вышин чтили.
Только вышли из дворца,
славя Вышин Бога,
он арбпам приказал
сечь их — мало-много,
все три тысячи детей,
тех невинных малышей!
15Стара Майюшка тогда
в голос зарыдала
и запричитала.
И к Всевышнему она
со мольбой воззвала.
Бог Всевышний рассердился,
на царя взъярился,
Мору Юду Он послал,
и она пошла,
и царя нашла.
1бУдаряла Мора Юда
тяжкой булавой,
и в тот час сей Чёрный царь
сделался больной,
и болел он мало-много,
долгие три года,
только излеченья
царь сей не нашёл,
так и отошёл.
17 Эту песню мы пропели
о Колядушке Младом,
Боге пресвятом,
а теперь о Нём
снова запоём!
Песка 13
1Коледе ле Боже ле,
Коледе ле хнжнб ле!
Слезе, Боже, на земе-тл,
Какъ си th е Лнченъ-день,
Лнченъ-день Коледовъ-день,
гТа с а шедвА шетдшъ
У*ГЪ Гр АДА НА ГрАДА,
Уть селу на селу,
Уть КАЩА НА КАЩА,
Шедвл мн са шетдшъ
На трдпезд мн седнувдшъ.
Та мн вечере вечерешъ,
Вечере тн вели пнлцн,
Белн пнлцн рудн ювнн;
зПрочулл са нАше земе
ПрОЧуЛА СА ЗАЧуЛА СА
Чн СА СН ШеДБА ШбТАЛЪ.
Наше тн царе курвднъ коле
Курванъ коле вели пнлцн,
Белн пнлцн рудн ювнн.
дВнделъ сн, Боже, внделъ
ЛИлАДН ЮНАЦН, МАЛКН МОМН,
3. Вышний насылает на глумящихся людей Чернобо-
га. Коляда на небесах вступается за людей и решает
родиться в мире. Рождество Коляды. Учение юнаков
по Золотой книге.
1Коляда наш, Коляда!
Коляда наш пресвятой!
С гор скорее Ты сходи
и по землюшкам иди,
как наступит Личень-день,
день Колядов, Личень-день.
гТы ступай от града к граду,
от села к селу ходи,
от избы к избе иди.
Ты ступай-ка, торопись
и за трапезу садись!
После с нами вечеряй,
святы требы принимай —
белопёру птицу,
птицу-голубицу,
овна белоярого,
агнца нестарого!
зИ прослышала земля,
вся прослышала земля,
что Коляда Бог грядёт,
к нам на трапезу придёт.
Царь наш это услыхал,
в требу Богу воздавал
белопёру птицу,
птицу-голубицу,
овна белоярого,
агнца нестарого!
На нешмд-тл, Боже, на велъ клдднецъ
На велъ клдденецъ на Белъ Дундвъ.
Малки момн вода тонетъ,
Студил ВОДА ЗА МАЙКА,
Млади СА ЮНАЦН глуметъ
Глуметъ са смеетъ;
5Пд мн са Бога нн лютн
На са лютн нн са яри,
Лу сн форкнд на неве-ту —
Седнд мн ноще нн седнл
На Манка са планба плдне:
Мдле ле Злата мдле,
Бнерл мн, мдле, Линенъ-день
Лнменъ-день, Коледовъ-день.
еТд сдмъ земе прошетдлъ
Утъ ГрАДА НА ГрАДА,
утъ селу на селу,
Утъ КАЩА НА каща;
Нннде самъ, мдле, нн внделъ
Нн сдмъ внделъ лллддн юнацн
Млади ЮНАЦН МАЛКИ момн
Да са глуметъ да са смеетъ;
Йоще самъ, мдле, нн форкндлъ
ПрнСТНГНАЛЪ, МАЛе, НА ДуНАВЪ,
Прнстнгндлъ, МАЛе, ЗАСТНГНАЛЪ,
Де сн нАмериуъ млддн юнацн
Млади юнацн малкн момн
Ни ел глуметъ н сд смеетъ,
Па сн, мдле, нн ндлютнхъ.
Идн сн, мдле, на Бога:
Синки мд, мдле, санднсалн.
Синки МН курвднъ ЗАКЛАЛИ,
4Н0 Бог видел у крыницы,
там, где Бел Дунай родится,
с дев, юнаков льёт вода;
ведь, не ведая стыда,
все пред Богом там грешат
и глумленье вершат —
смели там они смеяться,
во святой воде купаться!
5Б0Г тут очень рассердился,
взлютовал и разъярился.
В храм небесный он влетел
и ещё на трон не сел,
как увидел: Злата Майя
горько плачет и рыдает
вечером в сей Личень-день,
день Колядов, Личень-день.
6 «Яне шёл от града к граду,
я ведь к сёлам не сходил
и по избам не бродил.
Ничего Я не видал,
ничего Я не слыхал,
только видел у крыниц
юношей и тех девиц,
что глумились и смеялись,
во святой воде купались!
Мама, Я ведь не сходил,
Я на землю не слетал,
но у Белого Дуная
дев с юнаками застал!
Но чтоб Я не разъярился,
чтоб на них не рассердился,
все Меня там почитали,
жертвы для Меня заклали.
Стара лхн Майка вечере готвнла.
Златна трапеза сложила,
Та салхп» на трапеза сложила,
Та салгъ на трапеза седнал'ъ
Та салгъ вечере вечерели»;
Да салгъ на Дунавъ ни фоднлъ
Ннщу салгъ, лхале, ни видели».
уЗлатна са Манка есннла
бсннла са прелхеннла,
Прелхеннла нареднла,
Та сн при Бога утндб.
Пита е Бога пращи:
Мале ле Злата лхале,
Донде лхн, лхале, врата лхн,
Брата лхн Коледа Бога,
Донде лхн, лхале, ути» зелхе,
Що тн е лхале дулхалп»
Дулхалп», лхале, говорили»!
Каки» сн е лхале полхнналп»?
Дал’ лху са курванп» лху вели пнлцн
Белн пнлцн рудн ювнн?
Каки» са е шедва шеталп»
Седнали» лхн, лхале, на трапеза
Да лхн вечере Бадна вечере?
§Манка вели ютговорн:
“Боже ле лхнлн Боже,
Коледа лхн Бога зелхе не фоднлп».
Шедва са шеталп» пу зелхе,
Фоднлп» лхн ути» града на града,
Ути» селу на селу,
Утъ каща на каща,
Стара Мать Мне там служила,
злату трапезу сложила,
чтоб Я к трапезе пришёл,
вместе с ними сел за стол.
Только Я к ним не слетел,
жертву их Я не призрел!»
уЗлата Майя Сыну вняла,
в путь-дорогу поспешала,
к Богу Вышнему пошла,
Бога Вышнего нашла.
Злату Майю Бог принял,
ей вопросы задавал:
«Майюшка ты, Злата Майя!
Бог Коляда вечерял ли?
К навечерию слетал ли?
Вниз на землю Он сходил?
Что тебе Он говорил?
Коляда принял ли в дар сих —
белых птиц и овнов ярых?
Трапезу благославлял?
В Баден-вечер пировал?»
8Отвечала Злата Майя:
«Боже, Вышний! Милый Бог!
Коляда сойти не мог!
На земле Он не бывал,
вниз на землю не слетал,
к градам, сёлам не сходил
и по избам не бродил.
Хоть Его все почитали,
в жертву для Него заклали
белопёру птицу,
птицу-голубицу,
овна белоярого,
агнца нестарого!
Симки му курвлнъ КЛАЛИ
КурВАНЪ КЛАЛИ В6ЛИ ПНЛЦН,
Белн пнлцн рудн ювнн,
Слагала златна трдпезд,
Та ми е Бога седндлъ
Та мн вечере вечерелъ,
Та мн са ноще нн налютнлъ.
Дуръ ми утнде на велъ Дундвъ,
Де сн нАмерн млади юнацн
МлАДН ЮНАЦН МАЛКИ МОМИ:
Малки момн вода точетъ,
СтуДНА ВОДА ЗА МАНКА,
Съсъ ЮНАЦН са глупеть,
Глуметъ с а, Боже, смеетъ,
КоледА сн Бога нн санднсалн,
Та са е Богл налютнлъ —
Та са ма прдтн ду теве
Да сн та пнтамъ да сн та прдше
Що да мн, Боже, сторн,
Кдкъ да сн юнацн учи
Юнацн малки момн,
Да ги учи нлучн
Да сн веке гюнефъ нн чиндтъ,
Да сн на Дундвъ нн фодетъ,
Кдкъ сн мн момн вода точетъ
Да са съсъ момн ни глуметъ,
Да са съсъ момн нн смеетъ.”
эЧулъ мн е Боги здчулъ,
Та ми ед достд нълютилъ
Налютнлъ са рдзеднлъ.
Царил сн слугА внкнд
ВнКНА СН СЛуГА руКНА,
ЦдрНА СН СлугА ЦАрНА БОГА,
Та му вели ютговорн:
Я СН МН прдвн ЛЮТА ГрОМА,
На земле Ему служили,
злату трапезу сложили,
чтоб Он к трапезе пришёл,
с ними вместе сел за стол.
Только к ним Он не слетел,
жертву их Он не призрел!
Он увидел у крыницы,
там, где Бел Дунай родится,
с дев, юнаков льёт вода;
ведь, не ведая стыда,
все пред Богом там грешат
и глумление вершат —
смели там они смеяться,
во святой воде купаться!
Коляду они не чтили,
Бога этим рассердили.
Он меня к Тебе послал
и совета спрашивал:
Что же делать, как же быть?
Как юнаков научить,
юношей и тех девиц
не глумиться у крыниц,
Бога больше не гневить,
на Дунай не приходить,
и не сметь глумиться
в сей воде резвиться!»
эРечи этой Вышний внял,
на людей возлютовал,
взлютовал и разъярился,
и весьма Он рассердился,
Чёрного слугу призвал,
к Чернобогу Он воззвал:
«Мы грозу на мир нашлём!
Пусть ударит лютый гром,
лютая падёт стрела,
землю всю сожжёт дотла!
Съсъ грома люта срела,
Фарли си грома на земе
Да мн са земе потрене,
Да ми юнакъ ни устане;
Доста ми юнацн гришилн
Дуръ ми са веке дуделу:
ЛАалу самъ млогу тралъ
ЛАалу млогу триста години,
Хеле си веке ни трае,
Чи ми са веке дуделу.
юПлачва ми иде утъ земе,
На месецъ ми идатъ Юди самувили,
Та ми са плачва плачетъ
Чи ги юнацн ни сандисали —
Йоще ми слуга ни слелъ
и Бела са Бога покачилъ,
Та му са ЛАайка моли:
Боже ле Бела ле,
Вишну са Бога налютилъ
Налютилъ са разедилъ.
Юнацн лу гюнефъ сторили,
Та си наетъ сторилъ
Да си земе потрене,
Да ми юнак нн устане:
Язъ тн са мольва моле
Да са, Боже, ни лютншъ,
Какъ ми са Вишну налютилъ,
Лу да си рукнешъ Коледа Бога,
Трима Бога пудъ дару
Да ми пудъ дару седнете,
Па да си дума приговорите
Да ни си земе потрене,
И земля пусть задрожит,
а юнак не устоит!
Вы достаточно грешили,
Бога этим прогневили!
Мало-много — триста лет,
нарушали вы завет,
а теперь настало время
вам за то держать ответ!»
щПлач с земли теперь несётся,
так что небушко трясётся,
и небесных самовил
этот плач разжблобил.
Люди Вышня прославляли
и просили, умоляли,
чтобы Бог мольбам их внял,
Чёрного слугу не слал.
пК Белобогу, веря в милость,
Злата Майюшка взмолилась:
«Боже, Боже Белобог,
сотрясён небес чертог!
Бог Всевышний рассердился,
взлютовал и разъярился,
ведь юнаки нагрешили,
Бога очень прогневили,
начала земля дрожать,
никому не устоять!
Я тебя теперь хвалю,
также Бога я молю,
чтобы Бог не лютовал,
Коляде бы наказал,
чтобы Он как Третий Бог,
сел бы у святых даров,
и юнакам в поученье
прекратил землетрясенье.
Белкнмъ си юндцн на нманъ дойдатъ,
Ни си фодетъ на Белъ Дунавъ,
Кдкъ си точетъ малки моми
Кдкъ си точетъ студна вода,
Отудна вода за Майка,
Да са съсъ моми ни глуметъ,
Да са съсъ моми ни смеетъ.”
1гБбла са Бога ни ндлютилъ,
Та си на Вишну вели ютговори:
Боже ле вратку ле,
Тн са си, Боже, налютилъ
Та си наетъ сторилъ
Да си земе потренешъ:
Царна си слуга викналъ
Викналъ си слуга рукналъ,
Та му си, Братку, зарачелъ,
Да сн ми прави люта грома,
Люта грома, люта срела,
Да сн фарли люта грома
Та да си земе потрене,
Туку си каилъ ни ставамъ —
Я си ми слуга прати
Да си рукне Коледа Бога,
Да си седне пудъ дару,
Трима сие Бога на неве,
Па да си трима говориме,
Па да си трима думаме.
Да си Коледа питаме
Да гу питаме и прашиме
Що е на земе усторилъ;
Кдкъ му е Личенъ день
Личенъ-день Коледовъ-день,
Дал' му са курванъ клали,
Дал' са юнаци лова ловили
Чтоб юнаки у крыницы,
там, где Бел Дунай родится,
не плескались без стыда,
не текла бы с них вода,
чтоб юнаки не глумились
и в крыницах не резвились!»
12Белый Бог не рассердился,
к Богу Вышню обратился:
«Боже, брат мой, Вышний Бог!
В небе высший Твой чертог!
Если Ты во гнев придёшь,
то всю землю сотрясёшь.
Чёрного слугу призвав,
к Богу Чёрному воззвав,
можешь Ты грозу начать,
лютый гром на мир наслать,
чтобы лютая стрела
землю всю сожгла дотла!
Так Ты землю всколыхнёшь
если ту стрелу метнёшь.
Но чтоб Бога почитали,
Бога Вышня восхваляли,
Ты пришли Коляду Бога,
молодого, пресвятого,
пусть Он у даров садится,
да у той святой крыницы.
Третий во Триглаве Он
и на небо восхищён,
пусть к юнакам Он сойдёт
и учить тогда начнёт,
как юнакам Бога чтить
и как требы приносить,
как устроить Личень-день,
день Колядов, Личень-день.
И как Бога прославлять,
в жертву как закблывать
ГВ.................
ъ
Древка лова вели пнлцн,
Белн пнлцн рудн ювнн,
Дал' мн е седналч» на трапеза
Що му е Манка сложила;
13Дума му Бела Бога
Дума му йоще говори
Дуръ му са веке нажелнлу
Нажелнлу натажнлу,
Та си ми слуга пратн
Та сн рукна Коледа Бога.
Трнма сн Бога седналн
Трнма сн Бога пудч» дару
Пудт> дару пудт> Бншне,
Та сн мн дума продумали
Продумали проговорили,
Та сн мн Коледа пнталн
Питали Коледа прашили,
Какъ сн на земе поминалъ.
Той вели ютговорн:
1	Сички мн правили Лнченъ-день
Личенъ-день Коледовъ-день.
Та мн курванъ клали
Курванъ мн клали вели пнлцн,
।	Белн пнлцн рудн ювнн,
Юнацн мн ловнлн древна лова
Та гн на Майка* носили,
Та ги е Майка готвила
* Здесь Майка (Матерь) суть волхвиня, справляющая наве-
черье. Ранее она отождестлялась с Живою и Златой Майей.
Это Старая Майя, на коей лежит земной образ Златой
। Майи.
56
белопёру птицу,
птицу-голубицу,
овна белоярого,
агнца нестарого!
Чтобы мать Ему служила,
злату трапезу сложила,
чтобы жертвы Он призрел
и за трапезой сидел ».
хзБелый Бог так говорил,
и о людях Он тужил,
и о том, что Бог взъярился,
на людей Он рассердился,
чёрного слугу послал,
также к Коляде воззвал,
Белобог призвал святого
Коляду Младого Бога.
И Триглав тогда явился
у Всевышнего крыницы.
И Его все почитали,
Коляду тогда пытали,
Он молениям внимал,
и в ответ так изрекал:
«Ныне Бога вы почтили
требы Богу приносили,
праздновали Личень-день,
день Колядов, Личень-день.
Мелку дичь вы наловили,
в жертву Богу приносили
белопёру птицу,
птицу-голубицу,
овна белоярого,
агнца нестарого!
Также Богу Мать служила,
злату трапезу сложила,
Готвилл Майка Бддне вечере,
Та си е трдпезд сложила,
Та самъ на трдпезд седндлъ,
Бадна самъ вечере вечерелъ;
Дуръ ми изгрелу ясну слднце
Поминдлъ ми Личенъ-день
Личенъ-день Коледовъ-день.
Та си утидохъ на Белъ Дундвъ,
Де си НАмери\ъ малки моми
Чи си ми вода точетъ,
Студил МИ ВОДА ЗА Мдйкд.
Съсъ МОМИ МЛАДИ ЮНДЦН,
Та са юнаци глуметъ,
Та с а юнаци смеетъ,
Мене си ичъ ни саидисалн.
Отуднд МИ ВОДА НИ ДАЛИ
Да си пне уть тестие,
Златна си глава сложи\ъ
Да си пие студил вода,
Да си пие уть рекд-тл.
14Хеле си дойде Жива Юда
Жива Юда слмувилд,
Та ми наточи студил вода
Та си ма служвд служи,
Па са, Брдтку, ни ндлютихъ —
Вишну ми Бога вели ютговори:
Кдкъ да СА, Брдтку, НИ НАЛЮТИШЪ.
ЯзЪ ДА САМЪ, Брдтку, НА земе.
Да са самъ, Брдтку, шетдлъ,
Да ми е Личенъ-день
Личенъ-день Вишинъ-день,
Да ма юнаци ни саидисалн,
Ичъ сд самъ веке ни чудилъ
Люта самъ громд фдрлилъ,
Съсъ громд люта срелд,
чтобы жертвы Он призрел
и за трапезой сидел.
Чтобы Солнышко вставало,
ярко в небушке сияло,
чтобы шёл так Личень-день,
день Колядов, Личень-день.
Как сходил Я ко крынице,
там, где Бел Дунай родится,
Я увидел там тогда,
с дев, юнаков льёт вода.
Все пред Богом там грешат
и глумление вершат —
смеют там они смеяться,
во святой воде купаться!
И Меня они не чтили,
Мне воды не подносили.
Я не из кувшина пил,
злату голову склонил,
пил студёную водицу
из реки, не из крыницы!»
хдБогу тут явилась вила,
Жива Юда-самовила.
Стала Юдушка служить,
святу воду подносить.
И чтоб Вышня не гневить,
стала Богу говорить:
«Милый брат мой, не сердись
и на землю опустись.
Ныне будет Личень-день,
Вышний-день и Личень-день.
Тем, что Бога здесь не чтили,
тем юнаки согрешили,
лютый гром Ты насылал
и всю землю сотрясал —
и юнаки погибали,
и на землю упадали.
Та самъ земе потреналъ,
Та салгъ юнацн погувилъ,
Юнакъ да мн на земе нн устдне,
Дуръ ДА НА ИМАНЪ ДОЙДДТЪ,
Дуръ да ми селемъ дадать,
Та си ги веке уставемъ.
гзБели ми Бога вели ютговорн:
Братку ле Вишну ле,
Йоти са, вратку, лютишъ,
Йоти си кднлъ СТЛВАШЪ
Да си земе потренешъ,
Да погувишъ младн юнацн
Младн юнацн мдлкн момн,
Тие са сите ни гришили,
Сите са гюнефъ ни сторилн:
И ясъ каилъ нн стдвамъ
Да си земе потренешъ.
1 б Коледа Бога ютговорн:
Лу СИ КАИЛЪ СТАВАМЪ,
Да ма роди Злата Манка,
Да ма роди ид земе-тд
На земе-та малку дете
Малку дете млада Бога;
Да си растд да пордсна,
Да си уме млада юндци
Младн юндци мдлкн момн,
Да ги уме съсъ Златна книга,
Дуръ ДА НА ИМАНЪ ДОЙДДТЪ,
Дуръ да на мене поверувдтъ.
17Какъ си думд Коледд Бога,
Вишну Бога каилъ станалъ.
Та си рукне Злата Майка,
Та хи ДУМЛ и говори:
И теперь им ясно стало,
то, что Бога чтили мало.
Чтобы Бога почитать
нужно всем колядовать».
1йБелый Бог тогда изрёк:
«Милый брат мой, Вышний Бог!
Если сильно Ты взлютуешь,
много Ты юнаков сгубишь!
Если землю сотрясёшь,
дев немало Ты убьёшь!
Даже тех, что не грешили,
в гнев Тебя не приводили!
Вышень, делать то не дай,
землю Ты не сотрясай!»
1бИ тогда Коляда Бог
таковы слова изрёк:
«Сам Всевышний согласился,
чтобы Мать к земле спустилась
и родила Млада Бога,
Бога Коляду святого,
чтоб учил Я у крыниц
всех юнаков и девиц
по сей Книге Золотой,
Золотой и Пресвятой,
как им Бога прославлять
и как в Бога веровать».
17Как Коляда то изрёк,
согласился Вышний Бог.
Мать тогда Коляда звал,
речь такую изрекал:
«Матушка ты, Злата Майя!
Не спускалась ты к крыницам,
там, где Бел Дунай родится,
“Мдле ле Злата Майка,
На земе сн ноще нн слелд
Да мн са, мдле, шетлшъ,
Да сн вндншъ млади юнацн
Млади юнацн малкн момн
Какъ нн фодвтъ на Дундвъ
На Дундвъ, мдле, съсъ тестне
Да си точетъ студил вода,
Студил ВОДА ЗА Манка,
Да мн готвн Бадна вечере,
6га мн е Лнченъ-день
Лнченъ-день />ишинъ-день.
1§ЯзЪ самъ, снну, нн слелА,
Па сн, снну, нн слевАмъ;
Чн ми са Юда налютила
Налютнла рдзедилл,
Жива Юда сдмувнлл,
Та мн портн ЗАКЛЮЧИЛА
Да нн флезд фдфъ сарде.
Ннщу, тн, Юда нн сторнла —
Сегд мн трдешъ ду година,
Да са ЗАДдде Лнченъ-день
Лнченъ-день Коледовъ день.
1эКоледА сн Бога слева
Та си седнува фдфъ горд-тд
Фдфъ горл—та пудъ ддро-ту
Пудъ ддро-ту пудъ Вншне-ту,
И тн сн, мдле, слевдшъ,
Та сн Бога здчевашъ,
Трудна си, мдле, злтруднелл
Злтруднела сн Коледд Бога;
Та си слевдшъ на поле-ту
На поле-ту фъ хардпскА-тд земе
Та сн рджддшъ мдлку дете
чтоб не видеть у крыниц,
тех юнаков и юниц,
что к Дунаю не ходили
и кувшин не приносили,
воду ту не набирали,
черпаками не черпали,
воду ту студёную,
Майе посвящённую,
в Баден-вечер чтоб служить
злату трапезу сложить,
чтоб начблся Личень-день,
Личень-день и Вышень-день».
18«Сын, Я не могла спуститься
и сойти к святым крыницам,
ибо Юда расердилась,
разошлась и разъярилась,
во дворце врата закрыла
Жива Юда-самовила,
чтоб с небес Я не сошла,
чтобы год подождала
как начнётся Личень-день,
Личень-день, Кол ядов-день».
19И тогда Всевышний Бог
таковы слова изрёк:
«Чтоб Коляда Бог спустился,
на Святой горе садился,
сел у Вышнего даров,
у святых тех родников,
Злата Майюшка, слетай
и Коляду зачевай,
как на полюшко сойдёшь,
Ты Коляду понесёшь,
и родишь Ты пресвятого,
Бога Колядэ Младого.
ЛЛллку дете млада Бога;
Па сн ндешъ на неве-ту
Та мн седншъ фдфъ сдрдб,
Па сн млада Божнца:
На земе, тн, селемъ давать,
На неве, тн, сд поклонъ клднетъ
КлАНбТЪ ТН СА ЯСНИ ЗВ63ДН.”
2оКдкъ хн лум* Бншну Бога,
Злата мн Манка канлъ станала
Да сн слезе на земе-тд,
Да сн родн Коледд Бога —
Та сн чекд ду година
Дуръ да донде Лнченъ-день
Личенъ-день Коледовъ-день.
21Коледд мн Бога фдфъ сдрде
Та мн седн мдлу лглогу
Мдлу млогу деветъ месецд.
Изгрелу мн ясну слднце,
Та нн сн е люта зима
Люта зима снегувнтл,
Съсъ слднце мн ясна зорд
Ясна зорд ясна звездд,
Съсъ зорд Личенъ-день
Личенъ-день Коледовъ-день.
22Слелд мн Юда сдмувнлд
Та са рукндлд подрукндлА:
Цдрю, цдрю н везнрю,
Подан са, цдрю, на черддкд
Да сн вндншъ ясну слднце
Ясну слднце ясна зорд,
Злдлде сд Лнченъ-день
Лнченъ-день Коледовъ-день,
В небесах в святой светлице
ждёшь ты, юная Божица,
а Тебя все почитают,
по всем землям прославляют,
и Тебе на небе ясном
кланяются звёзды часты!»
20И как только Вышний Бог
Майе те слова изрёк,
Злата Майя согласилась,
на землю с небес спустилась,
чтобы выносить Младого,
Бога Коляду святого,
чтобы ждать богоявленья,
год до дня Его рожденья,
как наступит Личень-день,
Личень-день, Колядов-день.
21 Ждали все Коляду Бога.
Он не мало не много
девять месяцев сидел
и с небес на землю зрел.
Ясно Солнце воздымблось,
лютая зима кончалась,
снежная пора прошла,
на небо звезда взошла
и начался Личень-день,
Личень-день, Колядов-день.
ггТут слетела Жива вила,
государю говорила:
«Царь ты наш и государь!
Правишь ты страной как встарь!
Ты на сени восходи
и небо погляди,
полюбуйся Зоряницей,
восходящей над крыницей,
На Бога сн курвднъ колешъ.
Я CH ПрАТН МЛАДА ВОКВОДД
Да сн ловн древнд лова,
Древнд лова вели пнлцн,
Да гн носн на Стара Майка
Да гн готвн Бадна вечере;
Ян шд донде фдфъ сдрде
Да си седне на трлпезд
Да сн вечере вечере.
2зРукнАЛА мн Жива Юда
РуКНАЛА СА ПОДруКНАЛА,
ЧулА мн е Злата Манка,
Та са пременнлА ндреднлд,
Та мн слелд фдфъ горд-тл,
СедндлА мн пудъ ддро-ту
Пудъ ддро-ту пудъ Вншне-ту,
Де мн се седн Коледд Бога,
Та ми Бога здчелл,
Труднд мн Манка здтруднелд.
Gama мн седи пудъ ддро-ту,
Изметъ хи чннн Жива Юда
Жнва Юда сдмувнлд,
Служвд сн е служи студил вода
Студил ВОДА и еситд,
Та мн левд нн еде;
Та мн фъ горд седелд
Мдлу млогу деветъ месецд.
24ЮДА Xй Думд говори,
Мдле ле Злата мдле,
Доста сн, мдле, седелд
Седелд, мдле, фдфъ горд,
Я сн мн слевн на поле
за звездой той Солнце встало
утро ранее настало,
так начался Личень-день,
Личень-день, Колядов-день.
Жертвы Богу ты приносишь,
воевод младых ты просишь,
чтоб ловили белых птиц,
белоцёрых голубиц,
Чтобы Бога мать почтила,
в Баден веч^р услужила,
чтобы жертвы Бог призрел
и за трапезой сидел ».
2зЭто Жива самовила
государю говорила.
Злата Майя то слыхала,
в путь дорогу поспешала,
ко Святой горе спустилась,
у святых даров явилась,
села у святой водицы,
Бога Вышнего крыницы.
Там, где Бога ожидала,
Коляду она зачала.
Злата Майя затруднела,
только у крыницы села.
Ей служила Юда-вила,
Жива Юда-самовила,
и студёной той водицы
наливала из крыницы.
И она ту воду пила,
и в пещерушку сходила,
и в Святой горе сидела,
девять месяцев не ела.
24И тогда та Юда-вила
Злате Майе говорила:
На поле, мдле,
фъ хлрдпскд-тд земе,
Дд сн роднить мдлку дете
Мдлку дете млада Бога.
25ЗЛАТА сн Майка слезе
Слезе мн Майка на поле,
Де да мн нде що да прдвн,
Де да роди мдлку дете,
Та мн заплака завнка,
Тлжну СА Богумъ ТАЖН.
2бЖнВА сн Юда дойде
Жива Юда сдмувнлд,
Та хи вели ютговорн:
Хдде мн, мдле, ХЛА6
Тукд мн долу фъ пещере-тд
Мдлку сн дете рджддшъ
Мдлку дете млада Бога.
273лата е Майка фъ пещере,
Та са е Майка замочила
Замочила забахтала,
Gama самнчка кукувнцд,
Та сн е пнснала заплакала,
Чн Xй € рОЖБА ЛЮТА,
Сама сн рожвд трде.
Сама сн нзметъ чннн,
Йоще сн рожвд трде,
Трде сн рожБА мдлу л\логу
Мдлу млогу три ннделн.
«Майюшка ты, Злата Майя!
Ты достаточно не ела,
во Святой горе сидела!
Выходи-ка ты на волю,
выйди на Харапско поле,
чтоб родить Младого Бога,
Бога Коляду святого».
2бЗлата Майюшка на волю
вышла на Харапско поле.
Что ж Ей делать, как же быть?
Как же Ей дитя родить?
Злата Майя затужила,
зарыдала, возопила.
Тяжко Бога Ей носить,
нелегко Его родить.
2бТут явилась Юда-вила,
Жива Юда-самовила.
И так Юда-самовила
Злате Майе говорила:
«Вышла Ты в широко поле
из пещерушки на волю,
но не знаешь, как же быть,
как ребёночка родить,
как родить Младого Бога
Бога Коляду святого».
27В0Т уж роды подошли,
вот и воды отошли,
Злата Майя зарыдала,
птицею запричитала.
И когда Она рожала,
службу Коляде справляла.
Мало-много, три недели
в лютых родах пролетели!
28Форкна са Юда фафъ гора.
Родна си килька вере
Родиа килька родувита,
Та си на Майка даде,
Лу си ми килька тури,
Лу си ми килька иакуси
Малку си дете роди,
Малку дете млада Бога —
Чудну ми дете нишенлие,
Ясну му сланце изгрелу
Ясну му сланце на лику,
На рока му Звезна книга
Звезна книга позлатена,
2эТа си ми книга пее —
Слели ми Юда утъ гора,
Деветъ ми Юди самувили.
Та му изметъ чинатъ,
Дуръ си ми веке порасна.
Зллта гу Майка устави.
Та ми са шета пу земе
Та ми учи млади юнацн
ЛЛлади юнацн малки момн,
Да ни ми фодетъ на Дунавъ,
Да ни са глуметъ съсъ момн,
Да ни са глуметъ
да ни са смеетъ,
Чи си Бога каилъ ни става,
Чи му е Личенъ-день
Личенъ-день Вишинъ-день;
2вТут ко той Святой горе,
да ко сей святой норе
Юда-вила прилетбла,
травочку она срывала
родовую травочку,
травочку-муравочку.
Злате Майе подавала,
та ту травочку вкушала
и родила Млада Бога
Бога Коляду святого.
Явилось дитя с чудесными
знаменьями и предвестьями;
и лик Его — Солнце Красное
в руках Его Книга Ясная.
Златая Книга, прекрасная,
на Книге той звёзды частые!
2дЛишь Книга та запевала,
с гор Юдушка прилетала,
а вместе с ней девять вил,
все девять юд-самовил.
И службы они служили,
Коляду они хвалили,
чтоб Он взрослел не по дням
взрослел бы Он по часам,
чтоб Злата Майя поднялась,
по всей земле разгулялась,
учила бы всех девиц,
юнаков и тех юниц,
к Дунаю чтоб не ходили
и чтобы не согрешили,
глумиться бы перестали
и Вышнего прославляли,
настанет как Личень-день,
Колядов-день, Вышень-день.
зоШеталъ са Бога пу земе
Малу лллогу три годннн —
Па сн мн форкналъ на неве.
Та му е песна устанала,
Песка му момн нспелн,
Та му сн песна пее.
Прнтур; Песна 1*
1Боже ле Коляде,
Родн са, Боже, на земе.
Слела мн Злата Манка,
Следа мн Манка уть неве,
Та си та, Боже, зачнала.
Канлъ сн, Боже, станалъ,
Да са земе ни трупе;
Лу да са, Боже, родншъ,
Да утемнешъ уть неволе,
Ни тн гюнефъ сторнлн.
Малки са момн на кладенецъ,
На кладенецъ на Дунавъ,
Студна си вода точетъ,
Съсъ юнаци са глума глуметъ.
зРодн са, Боже, на земе
Малку дете, лллада Бога;
Расталъ сн веке порасналъ.
*Эта песня записана Ш. Поливановым 25 — 30 апреля 1876
года от 6 5-летнего певца Исиина из села Лежэна.


72
зоИ Бог на земле сей жил
ни мало ни много три года,
а после Он восходил
к небесным своим чертогам.
И мы, юнаки и девы,
и пели Ему, и поём!
Закончится песня старая,
мы новую петь начнём!
4. Иное Рождество Коляды. Кары людей за оскверне-
ние Крыницы землетрясениями и Суровой Ламией.
Златая цепь Коляды.
1Коляда — наш Бог!
Рождается Бог Коляда на земле!
Вот как Злата Майя слетала,
с небес Злата Майя слетала
и Бога как зачинала.
Ведь Бог на это согласие дал,
что Майя на землю слетит
и Бога там породит.
И так Он спасёт от кары
всех тех, кто Вышня разгневал.
Тех молодцев с молодицами,
купавшихся во крынице,
на Святом роднике
на Дунае-реке,
где с них стекала водица,
где смели они глумиться.
гРождается Бог Коляда на земле!
Малое дитя, младой Бог!
И будет расти не по дням —
Он будет расти по часам!
Та са пу земе шеташъ,
СьСЪ Т6В6 млада Дефд,
Съсъ теве деветъ Юдн,
Деветъ Юди Самувнлн;
Белу тн лику влесндлу,
Блесндлу тн ясну слънце,
Блесндлу тн ясну слънце,
Блесндлу тн, гренналу;
Коса тн са позлатила.,
Белд тн сд брддд посреврнлд.
Песнд тн Юди запели,
Млада е Дефд думалъ,
Думдлъ е Дефд говорнлъ,
Чи сн носи ЯСНА КНИГА,
Ясна книга позлдтенд,
Фдфъ книга ясна песнд:
3“Ксла мн, Коледа,
Коледа мн Дефне,
Дефне, Превнта,
Превнта, Арнта,
Арнта, Деннта,
Деннта, Апнта.
дДере мини на гуру,
На гуру на ндру;
Залина тн дъру,
Дъру тн укнсд;
Жива мн Дефд,
Жива мн Юда,
Зорка н красна,
Красна и на рука,
Служнта теве ндруту,
Идруту двросу;
Рднтъ тн лнку,
Затем пойдут по земле,
придут к тебе — млада Дева
с ней явятся девять вил —
все девять юд-самовил!
Узрят, что лик Твой блистает!
Он солнцем ясным сияет —
блистает и согревает!
Коса Твоя озлатилась,
брада посеребрилась!
И вилы Тебе запоют,
а также Тебе прорекут,
чтоб Ты нёс Ясную Книгу,
Златую Книгу, прекрасную, —
ту, в коей есть песня ясная:
3«Кола ми, Коледа,
Коледа ми Дефне,
Дефне, Превита,
Превита, Ариша,
Ариша, Денита,
Денита, Алита!»
«Коляда наш, Коляда!
Коляда Святой!
Святой, Величайший!
Великий, Пречистый!
Пречистый и Божий!
И Божий Родитель!»
4И вот шла через горы —
через горы, ущелья,
шла через овраги,
яруги, коряги.
Шла Живушка Юда,
шла Живушка вила,
та Юдушка-самовила, —
Лнку тн пнрну,
Пнрну тн лнку ждрну.
бУзрелъ мн £>ншну,
Узрелъ ми на земе,
На земе на поле;
Три су дрнн* на Дундвъ,
На Дундвъ на ндру,
Три су Арни, три су Афнцн,
влд са глумл глуметъ.
б^ншну са осенъ уярнлъ,
Зллтну му лнку ЖЛбТНАЛу!
внву СН ДУМА прОЛуМАЛЪ:
!Сиву ле, Снве,
ЗлАТеНЪ ТН КАМеНЪ НА ръКА,
ЗлАтенъ тн клменъ, златна громл;
Я сн мн клменъ подан,
Да гу на земе метна,
На земе на ДунАвъ,
Три сн дрнн да потрена,
Три сн арнн, три сн афнцн**;
Иоще сн силе (гура Ламнца
*Арни здесь то же, что и арнауты. В языках южных славян
(болгар, сербов) это слово означает изгоя, богохульника, на-
глеца, отверженного, это также общепринятое имя албан-
цев. В русском языке этому слову точно соответствует ин-
дийское по происхождению слова «пария», означающее
изначально члена касты отверженных (лишённый прав
арий). Сходство звучания объяснимо единым корнем индо-
арийских языков. Родственное латинское слово — «пле-
бей» (учитывая регулярные замены звуков «л» и «р»). В
русском есть слово того же корня «парень» с постоянным
эпитетом «простой».
**Арни (отверженные) здесь разделены на арпю и афици. Аршо
(оршо) — витязи, потомки Первого Ария (Оргпо-Орфю), а афици
толкуются как девицы (арийки).
Зарёвая и Прекрасная,
и Огненная, и Ясная.
Служила Богу в пещере,
в пещере Тебе — Белоярый!
У коего лик серебян,
лик яркий и огнеярый!
5И вот узрел Вышний Бог,
узрел на воле,
во чистом поле:
вот трое отверженных на Дунае
там трое париев-ариев
сбиралися у крыницы,
желали они глумиться.
бИ Вышний Бог осерчал,
злат лик Его воссиял
и Сиве Он изрекал:
«О, Сива! Мой Сива!
Злат Камень держу Я!
И в Камешке том,
Святом-Золотом,
сокрыт свят гром,
злат гром!
Сей Камень Я дам,
тебе Я подам,
его ты метай,
к горам в сей Дунай,
чтоб трое изгоев
покоя не знали,
боялись и трепетали,
те трое парней и девиц,
пред Богом
не падавших ниц!
И пусть также
Сурова Ламия
Да мн на поле слезе,
Да сн мн поле потрене,
Дуръ да сн поле посъхне.”
7СнКД МН КАНЛЪ СТАНДЛЪ.
Дава му кдменъ поддвд,
Кдменъ му дава, громд;
Иоще гу Вишну нн фърлнлъ.
Тн сн, Коледл, на гуру,
Внсндлъ сн внсе на дъру
Та мн са качншъ на неве.
ДумА сн, Боже, продумдлъ:
“Вишну ле врдтку,
Брдтку ле Сллву*,
Що са сн осень уярнлъ?
Злдтенъ тн кдменъ на ръкл,
Злдтенъ тн кдменъ, златна громд,
Да сн гу метнешъ на Дунлвъ
Три сн лрнн да потренешъ,
Три сн дрии, три си дцнфн;
Я’ да сн кдменъ метнешь,
Земе са Вишну потрендлъ!
И ЯЗЪ КДНЛЪ НН СТАВАМЪ.
БнВД ЛН, Вишну, НН БИБА,
Да сн слезе на земе,
Да сн седнд фдфъ горд,

Здесь Вышний назван Богом Славой. Можно вспомнить,
что Матерью Славой в “Книге Велеса” именуется Великая
Мать, она же Птица Вышня Матерь Сва-Слава. Бог-Отец
Слава и Матерь Слава суть первые лики Великого Изна-
чального Триглава Вышний-С лава-Ко л яда.



на поле сойдёт,
его сотрясёт,
чтоб полюшко то
потряслось,
рассохлось
и раздалось!»
7И тут Сива-бог согласие дал,
чтоб Вышний Камень метал,
тот Камень с великим громом!
Но Вышний тот Камень
не передал,
ещё его не бросал,
как Бог Коляда над тою горой,
над тою святой норой,
повесил Златую Цепь
от гор Святых к небесам
и Вышнему молвил Сам:
«О Вышний! Мой брат!
Бог Слава, мой брат!
Что ж Ты разъярился?
Чего ж рассердился?
Ты дланью святой
взял Камень Златой!
И в Камне том,
Святом-Золотом —
злат гром!
Как Камень метнёшь,
в Дунай попадёшь,
так вздрогнут трое изгоев,
лишатся они покоя,
те трое парней и девиц,
пред Богом не павших ниц!
Дрожит и Земля Сырая,
коль Вышний камни метает!
Но Я ведь согласье ещё не давал,
чтоб Вышний камни метал.
Фафъ гора пудъ дъру.
Я да слезе Злата Манка,
Да ма роди малку дете,
Малку дете, млада Бога.
Да сн раста, да порасна,
Да са пу земе щетамч»,
Да сн уме арнн,
Арнн още афнцн,
Да тн гюнефъ ни чинатъ.
Поволе, Боже, да са роде,
Та не земе да трунешъ!”
вСпусна сн Вишну златенъ камень,
Златенъ камень, златна грома.
Та сн канлъ стана,
Да нн фърли камень на земе, —
Я' на Коледа изнмъ дава,
Да са родн на земе.
Та мн Коледа слезе,
Слезе мн фафъ гора,
Седна мн пудъ дъру.
«/Три дни мн нн поминали,
Злата сн Манка слезе.
Жива хи Юда чеше подаде,
Пне мн Манка вода.
Та сн та, Боже, зачева.
Сега тн, Боже, роднла,
Родила та малку дете,
Малку дете «млада Бога;
И вот Я прошу за грешных людей
не бей их, Вышний, не бей!
А пусть на землю
к Святой горе,
к пещере и той норе,
сойдёт Золотая Майя,
и пусть Она там рождает,
малое дитя, Млада Бога,
Бога Коляду пресвятого!
И чтоб Он рос-подрастал,
и чтоб на земле ступал,
и чтобы учил Он париев,
всех тех отверженных ариев,
юнаков, юниц,
парней и девиц,
чтоб все они не грешили
и Вышнего не гневили.
Пусть лучше родится Бог,
чем землю всю сотрясёт!»
8Тут Камень Златойх
Вышний Бог опускал,
тот Камень Златой,
Громовый, Святой,
ведь Бог Коляда
разрешенье не дал,
Он Вышню не позволял,
чтоб этот Камень Златой
слетел ко Земле Сырой.
Но Он на то согласился,
чтоб Богом Он возродился,
и так на горе Святой
явился Он Колядой,
на сей святой Фаф-горе,
в таинственной той норе!
юРасналъ си, Боже, порлснллъ.
Хдде сегд на земе,
На земе на поле;
Хдде сегд фдфъ грддд,
Фдфъ грддд на Дундвъ,
Да мн умнигъ дрнн,
Арпн еще дфнцн,
Да са глумд нн глуметъ,
Да сн гюнефъ нн прдветъ.
нДеветъ сн Юдн фъркндлн,
Фъркндлн Юдн, повегнАлн;
Млада тн Дефд книга поддде,
Та сн фъркнд на неве.
Тн сд сн, Боже, шетдлъ
Пу земе, пу поле,
Пу поле, фдфъ грддд,
Ясна тн книга на ръкд,
та си умнлъ дрнн,
Арни, Боже, дфнцн,
Та Xми си думдлъ говорнлъ:
“Арни юнн, дфнцн,
Нине сте грасналн,
Вишну сте грдсндли!
Вишну сд осень уярнлъ
Да сн земе здтруне!
9И так три дня миновали,
и Злата Майя сошла,
Ей Жива чашу дала,
и так Сама Злата Майя
водицу ту выпивала,
и Бога так зачинала,
и Бога затем рождала —
малое дитя, Млада Бога,
Бога Коляду пресвятого!
юИ рос Коляда, подрастал,
потом на поле ступал
и шёл ко святому саду,
к Святому Белому граду,
учил на Дунае ариев,
всех тех отверженных париев,
чтоб более не грешили
и Вышнего не гневили.
цИ тут солеталися девять вил -
все девять юд-самовил!
И Млада Дива слетала,
и Ясну Книгу вручала.
И тут Бог вышел на волю,
пошёл по широкому полю,
по полю к святому саду,
к Святому Белому граду,
с сей Ясной Книгой в руках,
с молением на устах,
учил на Дунае париев,
всех тех отверженных ариев
юнаков, юниц,
парней и девиц:
«Отверженные и отлучённые!
И во грехе уличённые!
Бога вы прогневили!
Вышня вы распалили!
На ръка му златенъ камень,
Златенъ камень, златна грома;
Хаде веке каменъ да фърли
Да сн земе потруне;
Па да сн пратн Gypa Ламнца
Да сн на поле слезе,
Да сн поле прнсъхне,
да сн седвн погнвне,
Седвн вели пшеннцн;
Язъ му са мольва молех’ъ»
Да сн каменъ нн фърле.
Чи самъ каилъ станалъ,
Да са роде на земе,
Да са роде малку дете,
Малку дете, млада Бога.
Сега самъ веке на земе,
На земе, на поле,
Та са фафъ града шетамъ.
Кон сн на мене верува,
Да мн целуе ясна книга.
Лику му влесналу
Кат’ мн е ясну слънце;
Я му душе на неве
Кат си е ясна звезда,
Ясна звезда ясна зора.”
12умилъ сн, Боже, арни,
Арни, Боже, афицн;
На теве, Боже, верувалн,
Ясна тн книга цалунали;
Вышень Бог осерчал,
землю Он всколебал!
И так дланью святой
взял Он Камень Златой!
И во Камешке том Золотом
был скрыт златой Божий гром!
И желал Он Камень метать,
чтобы землю всю сотрясать,
и хотел Он Сурову Ламью
с гор святых на землю послать,
чтоб Змея на поле сошла
и посевушки все сожгла,
чтоб погиб посев без водицы —
поле белоярой пшеницы!
Я Всевышнего умолял,
чтобы Камень Он не метал.
И на то Он потом согласился,
чтобы снова Я возродился,
чтоб на землю Майя сходила
и в пещере тайной родила
малое дитя, Млада Бога,
Бога Коляду пресвятого!
И затем Я вышел на волю,
и пошёл по широкому полю,
и вышел к святому саду,
к Святому Белому граду.
Пусть же вера того не минует,
кто ту Ясную Книгу целует!
Мой лик — как Солнышко Красное
душа — как звёздочка ясная.
Ясная звездочка, ясная заря!
Солнышко — суть Сурья!»
^гТак Бог учил отлучённых
и во грехе уличённых;
Та Xми е лику грейндлу,
ГреЙНАЛу \МИ БЛбСНАЛу
Кат' ми 6 ясну слънце,
Кат’ си ми грее на неве.
хзБогъ да гу вне
Харапска-та кроле.
Хардпскд-ТА крдле,
Църнд Хдрдпине;
Какъ ми седи фъ сарде,
Хдверъ му фъ сдре утнде,
Ни сд сн, Боже, родилъ,
На неве ясна Бога,
На земе млада цдре;
нТа са шетлшъ пу земе-тл
Та сн унншъ млдди дрнн,
ЛЛллди дрнн, дфнцн,
Да сн флфъ грддд нн фодетъ,
Фдфъ грддд фъ слрде,
Изметъ да му ни мнндтъ.
Прдтилъ сн тримд войводи,
Де сн та, Боже, ндмердтъ,
Да тн секлтъ златна глава;
15Йоще сд, Боже, шетлшъ.
Синки сн веке верувллн,
Ясна тн книга цалуналн.
На поле са облацн спускали,
Та сн та, Боже, здкрнлн
Дуръ сн земе прошетллъ;
Та си на неве фъркналъ.
Фалька та, Боже, фалнме!
и веру они познали,
и Книгу поцеловали.
И Вышня лик заблистал,
мир Божий Он согревал,
как будто Солнышко Красное!
Всем стало светло и ясно!
13И вот бил Бог Вышний царя —
Дивского царя, Чёрного короля!
Как тот сидел во дворце,
на золотом крыльце,
к нему известье явилось,
что в мире дитя народилось,
на небе Он — Бог Пресвятой,
под небом — царь молодой!
14И вот Он вышел на волю,
пошёл по чистому полю.
И так, чтоб учить всех париев,
всех тех отверженных ариев,
Он двинулся к Белому граду,
к дворцу и белому саду,
хоть царь позволения не давал
и трёх воевод навстречу послал
чтоб те младенца нашли,
златую главу ему отсекли.
15Так Бог Коляда
Сам по миру ходил
и вере правой учил,
чтоб веру юнаки знали
и Книгу поцеловали.
И чудо свершилось
по Божией воле,
тут облако опустилось на поле,
и скрылся в нём без следа
великий Бог Коляда!
16Дл си ни донде ид земе,
На земе ид поле,
Вишну сд Бога рдзеднлъ,
Рдзеднлъ са, налютнлъ;
Златенъ сн клменъ фърлнлъ,
Златенъ клменъ, златна грома,
Тд сн земе потрундлъ;

Пратилъ си Сурд Ламицд,
Пратилъ Ламицд на поле,
Де мн са седвн сели,
Та си седвн погнбнала;
Нн сме, Боже, устдналд;
Нн сме, Боже, на седенкн,
Ни сме прели, нн сме ткали.
! 7Gera сме, Боже, на седенкн,
Та си нн наумъ донде,
Ни са сн, Боже, пееме.
Gera, Боже, ду Коледа,
Ду Коледа, ду Коледовъ-день.
Курвднъ тн юнацн колетъ,
Курвднъ тн колетъ деветъ ювна,
Тд са гозба гостетъ;
Малки са момн съБнрдтъ.
Ясенъ си ногднъ вллетъ,
Ясна тн бъдннца гответъ;
1вСтдру ми Деду* на ногннще,
На ногннще на трапеза;
* Старый Дед, жрец, свершает огненный обряд, а Старая
Мать готовит злату трапезу. И если волхвиня Старая Мать
представляет в обряде Злату Майю, то Старый Дед являет
Ц, собой образ Вышнего, Бога Отца (Деда), на земле.
Тот Бог Коляда,
что на землю ступал,
затем на небо взлетал!
Мы славим Тебя всегда,
Великий Бог Коляда!
1бТак Бог ходил по земле
был в городе и в селе,
и Вышний Бог осерчал,
взъярился, залютовал,
и Камень Вышень бросал —
тот Камень Златой,
Громовый, Святой!
И вся земля всколебалась,
как Ламия появлялась,
как в поле она сошла
и все посевы сожгла.
Пустыню мы получили,
ведь Вышнего мы не чтили
и Бога не прославляли,
как пряли мы или ткали.
17В0Т мы за прялкой сидели,
и песни долгие пели,
и мы тогда захотели
прославить Бога Младого —
Колядушку пресвятого!
Коляду в Колядов день!
Вот девять юнаков молят,
и жертвы для Бога колют,
младых девиц собирают,
святой огонь разжигают,
и требы приготовляют —
в сей вечер Бадняк-сочельник!
Златна му тоегд на трдпезд,
Та сн тонн малки децд
Дуръ ДА СА ЗОрА ЗАДАД6,
Съсъ зорд ясну слънце, —
Съсъ слънце тн Лнченъ-день,
Личенъ-день Коледовъ-день.
хэЛАалки момн на хору-ту‘,
•	ЛЛдлкн мн момн нгрлетъ,
Съсъ песнд та, Боже, фллетъ.
Слелъ сн, Боже, на земе-тл,
Роднлъ СА СН МАЛКу ДСТб,
I	мдлку дете, млада Бога.
Песнд 12
13астнгналъ мн, мдле,
Лнченъ-день Коледовъ-день.
Слездлъ мн Коледд Бога
Слездлъ мн фдфъ горд-тл,
Та мн седнллъ пудъ ддро-ту
Пудъ ддро-ту на чсшма-та;
Я мн ноще нн трдлъ
Да мн седн пудъ ддро-ту
Пудъ ддро-ту НА Ч6ШМА-ТА,
*Хоро — хоровод (болг.), отличается от русского хоровода
пляскою и пением.
18Дед Старый там у костра сидит,
у требы он ворожит.
И там появляется жезл золотой
со силушкою святой
у малого дитя, Млада Бога,
Бога Коляды пресвятого,
чтобы заря занималась
и Солнышко подымалось,
и начинался так Личень-день,
Колядов и Личень-день!
19Младые девицы в хуро —
поют они и играют,
и Вышнего прославляют,
и славят ныне рождённого
Колядушку воплощённого —
малое дитя, Млада Бога,
Бога Коляду пресвятого!
5. Иное Рождество Коляды, явление Золотой Книги.
Запрет на осквернение Святой Крыницы, кара Чёрно-
го царя. Учение юнаков. Златая цепь.
1Мама, милая мама!
И вот настал Личень-день,
Колядов-день, Личень-день.
Сам Бог в этот день на Белую гору
является Колядой
ко требе своей святой,
чтоб сесть у Белой крыницы
с живою, святой водицей.
И было так, Он ещё не спустился,
у жертвы святой не садился,
но видел, как у крыницы
Чк мн седи пудъ дароту
Та мн виде уть гора-та
Що станалу на земе-та.
Малкн момн вода течетъ
Съсъ юнацн са глуметъ,
Та на Бога прнгрншнлн
Прнгрншнлн трехъ сторнлн.
2Налютнлъ са Бншну Бога
Налютнлъ са разеднлъ са,
Та си наетъ сторклъ
Да сн фарлн люта грома
Люта грома, люта срела
Да погувн юнаци-те
Юнацн-те и моми-те:
Юнацн са на чешма-та,
Малки момн вода точетъ
Съсъ юнацн са глуметъ.
зКоледа сн Бога канлъ нн станалъ
Я му дума н говори:
“Боже ле, Вншну ле,
И язъ, Боже, канлъ нн ставамъ
Да погувншъ младн юнацн
Младн юнацн, малкн момн:
Бнва лн, Боже, нн внва
Да мн слези Злата Манка
Да мн слезе фъ Бела гора,
Да ма родн малку дете
Малку дете млада Бога,
с девиц и юнаков течёт вода;
и там, не зная стыда,
пред Богом они грешат,
глумление все творят.
2И тут на людей осерчал Вышний Бог
на тех, что Бога не чтили,
за то, что они творили.
И мог Он ударить громом,
метнуть громовой стрелой,
чтоб так погубить юнаков,
которые в день святой
резвилися во крынице,
купались в святой водице,
с которых текла вода,
и что не зная стыда
пред Богом — сим согрешили,
глумление сотворили.
3Но Бог Коляда воспротивился,
согласье на то не дал,
и Вышню так изрекал:
«О, Боже наш, Вышний,
согласье не дам Я
юнаков с девицами погубить,
за богохульство сгубить
не знавших веры людей.
О Вышний!
Молю — не бей!
И пусть тогда Злата Майя
сойдёт на Белую гору
рождать Меня молодым —
младенцем тем пресвятым.
Да мн длдешъ Златна книга,
Та са шетдмъ пу земе-тд
Та сн уче млддн юнацн
Млади юнацн, малки момн,
Да нн фодетъ на чешмд-тд
Да са съсъ момн нн глуметъ.
дЧудн са Вишну Бога,
ЧуДН СА МАЛу МЛОГу
Малу млогу три ннделн,
Па сн канлъ нн стана
Да са фдрлн люта громд
Люта громд, люта срелд
Да ювне юндцн-те
Юндцн-те к момн-те;
5Лу сн рукнд Злата Манка
Та хи вели ютговорк:”
“Ой, тн мдле, Злата мдле,
Мольба тн са, мдле, моле:
Коледд мн Бога на земе-тд
На земе-тд фдфъ горд-тд
Та мн седндлъ пудъ ддро-ту,
Чи му е Лнченъ-день
Лнченъ-день Коледовъ-день.
Я мн юнацн гюнефъ сторнлн
Гюнефъ сторнлн прнгрешнлн,
Та самъ ндетъ сторилъ
Да сн фдрле люта громд
И Ты Мне дашь Злату Книгу,
чтоб Я пошёл по земле
ко тем молодым юнакам,
и рёк парням и девицам,
чтоб те не шли ко крыницам
пред Богом чтоб не грешили,
глумление не творили».
43адумался Вышний Бог,
не мало, не много —
не месяцы-годы,
а так три недели
согласия ждал,
но Бог Коляда
разрешенье не дал,
чтоб Вышний
тучу наслал,
и чтоб стрела громовая,
мир грешный наш сокрушая,
убила всех,
кто не падал ниц, —
юнаков тех и девиц!
5И тут Вышний Бог
к Злате Майе явился
и начал ей говорить:
«О милая Майя,
Моя Злата Майя,
Тебя Я люблю
и мольбою молю,
ведь Бог Коляда
всё ещё не сошёл,
к Святой горе
не пришёл,
с небес ещё не спустился,
у треб святых не садился,
Люта грома, люта срела
Да осреле младн юнацн
Младн юнацн, малкн момн,
Ни са глуметъ на чешма-та;
Коледа Бога конлъ нн става —
Канлъ става да гу родншъ
Да гу родншъ на земе-та
Да гу родншъ малку дете,
Малку дете млада Бога;
Да са шета пу земе-та,
На рока му Златна книга,
Та сн учн ляладн юнацн
Младн юнацн малкн момн,
Да ни ми трехъ усторетъ:
Сега, мале, конлъ ли сн
Канлъ ли сн, нн сн канлъ!
Да сн слезешъ на земе-та
Да сн родншъ малку дете
Малку дете лялада Бога.”
бМанка му вели ютговорн:”
Иотн, Боже, канлъ да ни самъ.
Вутре си слевамъ на земе-та.
Лу тн са мольва моле,
Лу да сн роде малку дете,
Да си пратншъ свети Лнгелъ
а вот уж настал
Божий Личень-день,
Колядов-день, Личень-день!
Но в день сей юнаки
Меня огорчили,
Всевышнего по обету не чтили,
глумились они и грешили,
и треб они не творили!
И мог Я ударить громом,
метнуть громовой стрелой,
чтоб молнией в день святой
сгубить юнаков с девицами,
глумившихся у крыницы.
Но Бог Коляда разрешенье не дал
чтоб грешных Я покарал,
и всех юнаков сгубил.
О том Он только молил,
чтоб Ты на землю сошла,
и после бы понесла,
родила Его младым,
младенцем тем пресвятым!
Чтоб Бог Коляда со Святой горы
сошёл Сам с Книгой Златой,
и сел у жертвы святой.
И там Он изрёк бы парням и девицам
чтоб те не шли ко крыницам
купаться в святой водице,
пред Богом чтоб не грешили,
глумление не творили.
И раз Коляда разрешенье не дал,
чтоб грешных я покарал,
на землю, Майя, сойди
младенца там породи,
роди Молодого Бога —
ребёночка пресвятого».
Да му донесе Златна книга,
На лику му ясну сланце,
Какъ са шета пу земе-тд
Да сн пее ясна книга
Да сн пее да си учи,
Кон гу кидн да верува.”
7₽ечА Майка ни утрене
Здддде са златенъ обллкъ
Златенъ облакт и есннневъ
Та сн здкрн Злата Манка,
Та си слезе на земе-тд
На земе-тд, фдфъ горд-тд.
Лу сн седнд пудъ ддро-ту,
Де мн седи Коледд Бога,
8Та сн Манка здтруднелд
Здтруднелл Коледд Бога.
Та мн седи фдфъ горд-тд
Малу млогу деветъ месеца,
Я сн мн ноще нн ражда.
Дуръ сн слезе на поле-ту,
Я сн фъ грддд ни флезе —
Богъ да вне цдрна хардпнне
6И Майя Всевышнему отвечала:
«Поскольку нет повеления,
от Коляды разрешения,
поутру спущуся я к сей горе,
к крынице и той норе,
но Я Тебя, Вышний,
мольбою молю,
поскольку Тебя люблю,
когда Я рожу Молодого Бога,
пошли Мне Вестника пресвятого,
и пусть принесёт
Он Книгу Златую,
ту Книгу Ясную и Святую!
Ведь лик Бога — Солнце Красное,
в руках Его Книга Ясная!
И как Коляда —
Богом к нам низойдёт,
И как Он учить юнаков начнёт,
пусть славы Он запоёт!
А тот, кто Его увидит,
пускай к Коляде пойдёт
и веру так обретёт».
уЕщё эту речь Майя не отрекла,
явилось облако золотое —
златое облако из Ясуни,
закрыло Оно Злату Майю,
и Та низошла на землю,
на землю ту, на Святую гору,
где вход был в тайную нору.
И села Она у святых даров,
где должен был появиться
Сам Бог Коляда у крыницы.
Царна хдрапнне харапска-та крале,
Чн да мн са научи,
Рдзеднлъ са ндлютнлъ са,
Та мн сече Злата Манка,
Злата Манка малку дете
Малку дете млада Бога —
9 Та са чудн де да кде,
Низъ поле са вартела
Бартела са навартала.
На Бога са нажелнлу
Нджелнлу натажклу,
Та сн пратн свети Ангелъ
Та си слезе на поле-ту,
Намерн сн Злата Манка,
Фана сн е за рока-та
Уткара е тука долу
Тука долу фъ пещере-та;
Темна мн пещера потемнела
Потемнела поцарнела,
юЛу сн флела Злата Манка
Ясну мн сланце нзгрелу
Та мн грее фъ пещере-та.
Злмочн са Злата Манка
Замочи са заваахта са
Та си роди малку дете
вИ так Злата Майя
на землю слетела,
и там Она затруднела,
и села Она у Святой горы,
у этой тайной норы.
Не мало, не много —
не долгие годы,
а девять месяцев там провела,
одна Она там жила.
И жила там — не тужила,
и вот — ещё не родила
Всевышнего Коляду,
и Бог на землю не низошёл,
по градам и весям ещё не пошёл,
не брал Он в требу еду;
и Чёрного Дива ещё не карал,
Чёрного царя,
дивьего короля,
за то, что тот пожелал
с дитём Злату Майю сечь,
срубить им головы с плеч,
и приготовил меч!
9И тут поразмыслила Злата Майя
размыслив же, затужила
ведь к долу Она сходила,
и той беде ужасалась
и с тем Она возвращалась.
И вот потому Злата Майя
решила поторопиться
к Всевышнему обратиться,
чтоб Он послал Свята Вестника,
а тот на землю сошёл,
и Злату Майю нашёл,
и взял бы её за руку,
повёл бы её под гору,
во ту глубокую нору,
Мдлку дете млада Бога,
Млада Бога к Коледа;
Чудну мн дете нншенлне,
На лику му ясну сланце,
Фь рОКА му ЗЛАТНА КНИГА
Златна книга звезнАлне
ЗвезнАлне ясналне;
цйоще ми чуду СТАНАЛу,
Чуду мн на неве-ту
На неве-ту фъ овлдцн-те
Фъ овлдцн-те фафъ мАглн-те
ИзгрелА мн ясна звездА
Ясна звезда н Зорннца.
12Щ0 нн мн ноще нзгрелд,
Та сд никои нн дусетилъ
Чн мн сд Бога роднлъ,
Дусетнлн са трнмА царе
Трнма царе влить внларе
Трнма царе уть кран земе,
Трнма царе царнн харапнне
Та сн пели Звезна книга,
Звезна книга кнларева;
хзКакъ сн пели и видели,
Яхналн сн варзн-те коне
Та ми на поле нзлелн,
Йоще мн са чудумъ чудили
Та си думать и говореть:
для жизни совсем негодную,
пречёрную и холодную,
и там бы её укрыл,
от дивов оборонил.
юНо лишь вступила в пещеру
Сама Злата Майя прекрасная
явилось в ней Солнце ясное,
в пещере стало светло,
и радостно, и тепло.
И Злата Майюшка застонала,
загрустила, заметалась,
после рассмеялась.
И так Она породила
малое дитя, Млада Бога,
Бога Коляду пресвятого.
Явилось дитя с чудесными
знаменьями и предвестьями;
и лик Его — Солнце Красное,
в руках Его Книга Ясная.
Златая Книга, прекрасная,
на Книге той звёзды частые!
цИ чудо тогда совершилось,
на небе диво явилось.
И зрели люди по всей земле:
в заоблачной звёздной мгле
звезда горит и ярится —
ясная звезда Зорница.
12И люди чуду дивились,
постичь же никто не мог,
что если звезда явилась —
то значит родился Бог!
Но это постигли те тридцать царей
те тридцать царей —
великих князей.
Какъ сн Бога канлъ станалъ
Да сн слезе на земе-тд
Да са роди мдлку дете,
Да са шета съсъ юнацн
Съсъ юнацн н съсъ момн,
Я сн ноще нн верувале,
Нн на лдже Звезна книга,
Лаже на, мамн на.”
14Ремь-тА ноще ни утреклн
Поддде са Звезна Юда
Звезна Юда самувнлд
Та хми вели ютговорн:”
Ой мн вне трнмд цдре,
Трима царе и внларе,
Йотн сте умни и Безумии
Та сн ноще нн верувдте,
Чн са роднлъ Коледд Бога,
Сега гу повила Злата Манка
Повила гу ллдлу дете,
Тд сн мн е фъ пещере-тд,
Само’ дете ннког’ нема,
Дуръ са на Манка нажелнлу
Нджелнлу натажнлу
Та мн плаче и мн вика.
И тридцать царей,
что от края земли,
ко чёрным дивам пришли,
все пели Звёздную Книгу —
Звёздную Книгу боярскую,
Вещёрскую Книгу царскую.
13И пели они часами,
о том, что видели сами,
и как коней запрягали,
как в полюшко выезжали,
и как к горам притекли,
и речь в горах повели:
«Сам Бог Коляда согласился,
чтоб Майя к земле спустилась,
родила Бога Младого
ребёночка пресвятого,
и чтоб Он пошёл к юнакам,
к юнакам и тем девицам,
которые у крыницы,
глумление совершали,
поскольку веры не знали.
И Майя Звёздную Книгу
пред Колядой положила,
читать её предложила».
14Ещё они речь не всю прорекли,
не всю произнесли —
явилась Звёздная Вила,
та Юдушка Самовила,
и речь им так говорила:
«Ой все вы тридцать царей,
все тридцать царей
и тридцать князей,
вы умные иль безумные?
Вы верите или нет,
что Бог явился на свет?
Яхнллн сте варзн-те коне,
Я що мн сд йоще чудите
Та са фъ сарае нн вдрне-те,
Да юторнте сандацн-те
Да нскарате вакснш-те,
Па да идете фъ пещере-та,
На Бога селемъ ддвдте,
Та сн гу дарва ддрувате,
Да ни му Манка плаче,
Да нн му Манка вика,
Чи сн е Бога уставнлъ
Фъ темнд пещере потемнена,
Сама Манка фъ пещере-тд.”
i5Трнма х« царе ютговорилн:”
“6, тн Юду самувнлу,
Наетъ сме Юду сторнли,
Та сме коне яхнллн,
Да са шетлме пу земе-та
Да тердме малку дете
Малку дете лидда Бога,
Де ми са дете родилу
Селемъ да му дадеме,
Я сн, Юду, нн знаеме
Де мн е дете седналу.
Хаде мн вне фоднте;
Йоще ми сте уть
сарае нн нзлелн
Уть сарае и уть града,
Изгрела мн ясна зорд
Его Сама Злата Майя
в пещере тайной родила,
Сама в пелёнки завила.
И было одной Ей тяжко —
печалилася бедняжка!
Теперь вы седлайте борзых коней,
езжайте туда скорей,
там чуду вы удивитесь,
коль в замок не возвратитесь.
Возьмите-ка сундуки,
подарочки вынимайте,
в пещерушку ту ступайте
и Бога там прославляйте,
хвалы Ему воздавайте,
дары Ему возлагайте!
Ведь там Злата Майя плачет,
печалится, причитает
и слёзы Она роняет,
раз вы оставили Бога,
а также и Злату Майю
в пещерушке тёмной, тайной»
15И вот те тридцать царей изрекли:
«Послушай, Звёздная Вила,
ты, Юдушка Самовила!
Мы все, исполняя обеты,
поедем по белу свету,
и мы по земле пойдём,
дитя святое найдём,
которое Майя носила
и в той пещере родила,
малое дитя — Млада Бога,
Бога Коляду пресвятого,
чтоб Богу хвалы воздать,
дары ему возлагать.
Ведь мы, вила Юда, страдали,
ибо доселе не знали,
Ясна зора к зорница,
Та сн грее нн зафожда,
Зора вн е млада водица,
Боднца вн е наа дервене
На дервене на клнсуре,
Лу да сн дете намерите,
Па сн са зора скрила.”
1бТрнма царе каилъ станали,
Трнма царе н внларе,
Та си думать и говореть:”
Бавайку ни стара крата
Тамамъ веке да юмрне,
Помнннлъ сн Звезна книга
Та нн думалъ и говорнлъ:
Gera малу ноще три годннн
Чуду мн на нева ше воде,
И на неве н на земе,
Чуду мн мощне нншенлне
На поле са Бога роднлъ,
Роднлъ мн са малку дете,
Малку дете фъ пещере-та;
Та-са шета пу земе-та,
Фдфъ рока му златна книга
Та сн учи ду млади юнацн
Млади юнацн, малки момн,
Нне са сме на вабанку смели
как ныне нам поступать
и где младенца искать.
Едва ж мы сошли с крыльца,
от града и от дворца,
и вот: в небесах ярится
ясная звезда Зорница.
Она нам путь озарила,
и после не заходила,
сияла в ночи и днём, —
нам стала поводырём.
И нас она поведёт к горе,
к ущелью и той норе,
а как мы придём туда,
сокроется та звезда».
хбТак тридцать царей
ото всей земли
ко мненью сему пришли,
все тридцать царей
и тридцать бояр,
и жрец им промолвил,
что был так стар,
что должен был умереть —
не долго он мог терпеть.
Он Звёздную Книгу вспомнил
и слово такое молвил:
«Ведь ныне
не мало, не много —
прошло всего лишь три года,
как диво в небе явилось,
на небе и на земле —
то диво — звезда чудесная,
знамение и предвестие.
И это значит,
настал сей срок —
в наш мир низошёл
Сам Великий Бог,
Ни мн коленъ лежи
Та нн знде да мн пее,
Я тон сн е йоще ЗНАеЛЪ,
Та сн пелъ Звезнд книга.”
кЯдрНАЛН СА ТрНМА цдре
ЁАрндлн са фдфъ сарде,
Та сн сандаци-тс юторнлн
Юторнлн ютключнлн,
Три СН БАКСНШе НСКАрАЛН,
Та сн веке ндвдрвнлн;
Йоще сн уть сдрде нн нзлелн
Излелд мн ясна зорд
Ясна зорд н зорннцд;
18Воднцд хмн ннзъ дервене
Ннзъ дервене н клнсуре,
Стнгндлн сн
фъ хдрдпскд-тд земе.
Застанала ясна зорд
Застанала на поле-ту
На поле-ту фъ пещере-тд,
Та сн флелн трнмд цдре,
Трнмд цдре н вилдре,
Ндмернлн мдлку дете.
Повила гу Злата Майка,
святым младенцем родился,
в пещере тайной явился.
И вот Он теперь
по земле пойдёт,
И Книгу Златую Он понесёт,
и будет учить Он юнаков тех
младых юнаков и юных дев,
чтоб батюшку пожалели,
коль я не встаю с постели.
Собрался я умереть —
должны вы меня отпеть,
и гимны вы пропоёте,
по Звёздной Книге прочтёте».
17И вот возвратились
те тридцать царей,
Те тридцать царей —
великих князей.
вернулися во дворец,
открыли они ларец,
когда же его открыли,
три дара там находили
и их с собой понесли.
От замка чуть отошли
и видят: звезда ярится,
ясная звезда Зорница.
1вИ тех царей
повела за собой
звезда в дальний путь
ко долине той,
и замерла у Святой горы,
над выходом той норы,
в которую разом
все тридцать царей,
те тридцать бояр
и тридцать князей,
=^=©=^=@=^=£
На лику му ясну слднце,
Фъ рока му Златна книга;
19Я сн плаче Злата Манка,
Плаче Майка н сн вика;
Кдкъ сн виде трима цдре,
Трима царе и внлдре,
Та мн веке нн плаче,
Лу хми вели ютговори:”
Ой, мн вне трнмд цдре,
Трнмд царе н внларе,
Как сте вне знали
Чн сд родн Коледа Богл,
Та сте дошли фъ пещере-та
Да видите малку дете,
Малку дете млада Бога!
2оМдле ле, Злата мале,
Ни сме, мале, знали
Чи са родилъ млада Бога;
Я сме пели Зкезна книга,
Па сме ни верувалн;
21Дуръ сн дойде Юда Самувила*
Та сн дума приговори:
* Здесь имеется в виду Сама Злата Майя, потому её имя
также Юда Самовила (в переводе толкую его как сакраль-
ное имя).
112
открывши ворота,
немедля вошли
и там младенца нашли,
которого пеленала,
баюкала и качала
Сама Златая Майя прекрасная.
И лик Его был — Солнце Ясное,
Златая Книга в руках,
сияли звёзды в очах.
хдПечалилась Злата Майя,
рыдала и причитала.
И вдруг Она увидала,
как входят в пещеру к Ней
те тридцать царей
и тридцать князей,
и только их увидала —
печалиться перестала
и слово им изрекала:
«Ой, вы мои славные
тридцать царей!
Все тридцать царей
и тридцать князей!
Теперь вы узнали:
рождён Коляда!
Поэтому вы и явились
сюда!
Чтоб видеть в пещере Бога,
Млада Коляду пресвятого!»
2о*0 Мать наша, Злата Майя!
Мы сами не знали,
не предполагали,
не ведали никогда,
что в мир пришёл Коляда.
По Книге Звёздной мы пели,
но верить тому не смели».
rs=^
11
Хемъ НК ЛОКАНА ЛОКАНН
Да дондеме фъ пещере-тд,
Млада Бога дарва да ддрнме,
Чн сн е млада Бога на неве-ту,
На земе-та млада цдре.
2гК>торнлн САнддцн-те
Искдрдлн вдкснше-те,
Та сн Бога дарвл дарили,
На Бога сн селемъ дали.
2зПл сн яхнллн варзн-те коне
Та мн флелн фъ хдрдпскд-тд града',
Фъ ХАрлпскд-та града фдфъ сарде.
Прнчека гн хдрдпскд-тд крале;
24ТА си гн гобзд гости —
Йоще гн пита н гн прдщн:”
Хаде вне трнма царе,
Трнмд цдре трнмд крале,
Мольба вн са моле,
Как сте вне уть Кран земе,
Имдте лн Звезна книга
Имлте ли пели ли сте
Що мн е чуду стдналу
На неве-ту на земе-та
Та нзгрелд ясна звезда
Ясна звезда н зорннцд,
*Харапский град здесь не столько арабский, аравийский,
сколько сказочный град чёрных демонов, то есть дивов.
114
чг
21Тут Юдушка Самовила
всем тем царям объявила:
«Главу в поклоне склоняйте,
в пещерушку ту ступайте
и Коляду хвалите,
дары Ему подносите.
Он в небе — Бог пресвятой,
под небом — царь молодой».
22*Лари они открывали,
подарочки вынимали
и Богу их подносили,
а после Его хвалили.
2зЗатем они на борзых конях
поехали в дивий град,
в тот дивий град,
в колдовской дворец,
где принял их наконец
сам Чёрный царь,
дивий государь.
24И там гостей угощали,
их спрашивали, привечали,
и так они отвечали:
«Мы, тридцать царей
и тридцать князей,
по белу свету ходили,
мольбою Бога молили.
И так от края земли,
немало мы стран прошли,
и Книгу Звёзд мы читали,
Всевышнего воспевали.
И чудо, неведомое земле,
увидели в звёздной мгле:
звезда горит и ярится —
ясная звезда Зорница.
Що ни мн йоще нзгрелд.
Хай, тн, хлРлпскл кралю,
Зеръ тн йоще нн знаешъ?
Тука долу на поле—ту
На поле-ту фъ пещере-та
Роднлу са малку дете,
На неке-ту сн е лялддд Бога,
На земе-та млада царе,
Та нзгрелА ясна зорд
Кой сн вндк да сн знде
Чи е чуду на земе-тд.
гбРлзедн са харапска-та крдле
Рдзедн-СА ПАЛЮТН-СА,
Та сн прдтн цдрнл харапнне
Да мн сече малки децд,
Дуръ да флезе фъ пещере-тл
Да посече мдлку дете
Мдлку дете млада царе;
Дуръ дд нде цдрнд харапнне
Посекдлъ мн мдлкн децд
Мдлу лялогу деветъ хкледн;
2бЯ нн флезе фъ пещере-та,
Спускали сд ОБллцн-те
ОбЛАЦН-Т€ К МАГЛН-Т6
Та сн пещере закрнлн,
Закрнлн е укрнлн,
Нн е виде цдрнл хардпнне,
Дуръ сд варка фдфъ сарае.
Звезда во мгле воссияла
и путь во тьме указала,
и нас повела по свету...
Не знаешь, что значит это?
А значит это —
в долине широкой,
в пещерушке той глубокой
рождён малыш ясноокий.
Он в небе — Бог пресвятой,
под небом — царь молодой.
И вот та звезда горит и ярится —
ясная звезда Зорница.
То чудо, неведомое земле,
узрели мы в звёздной мгле!»
25И тут рассердился
тот Чёрный царь —
сторонки той государь
взъярился, разлютовался,
и грозно расхохотался,
и чёрных дивов послал,
и так он им приказал:
всех деток малых посечь,
срубить им головы с плеч,
Святую гору найти,
в пещерушку ту войти,
чтоб там убить Млада Бога,
царя того пресвятого.
И дивы деток рубили,
немало их погубили,
убили тех малышей,
все девять тысяч детей!
2бК Святой горе подошли,
пещерушку ту нашли, —
но вдруг облака спустились,
Цдре МИ СА ГОЗБА гости,
Цдре ми пне руину вину
Руину вину трнгодншну,
Ооврдлъ сн везире-те
Везире-те и пдши-те,
Та сн еде н сн пне,
Чи СН ПОГуБНЛЪ МЛАДА ЦЛрв,
Та му земе нн плени;
27Трн дни му гозба трде;
Йоще си Бога трде,
Дуръ тога ед веке налютилъ
Налютилъ рдзедилъ,
Та сн фсекнд люта громд,
Громд фдрлн фдфъ сарде
Та му сдрде погурелъ;
Пд мн са цдре гобза гости
Па си пне руину вину
Руину вину трнгодншну.
Злгрдднлъ мн нова сдрде,
Кдлесдлъ си мдсторе-те
ЛАдсторе-те дюлгере-те;
Сдмъ сн цдре кдмень турнлъ,
Та ед фдльвА пофдлнлъ,
Господъ мн сд, вели, рдзедилъ,
Та си фдрлилъ люта громд
Погурелъ ми сдрде-те —
Мене сд мощне дупддндлу,
Оегд сн грдде нова сдрде
Да гу немл на дюне-тд:
Да сн пддне люта громд
Пд да сн гу нн погуре
и горушки мглой укрылись,
и дивы те заблудились,
и так ни с чем наконец
вернулися во дворец.
Там царь гостей угощал,
вино себе наливал,
красное вино — отличное,
руйное, трёхгодичное.
Вельмож он решил собрать,
чтоб с ними здесь обсуждать:
как Млада Бога сгубить,
коль трудно его пленить?
27Т0Т пир три дня продолжался
и Вышний разлютовался,
на дивов он осерчал
и молнию высекал,
метнул перун во дворец
и сжёг его наконец!
Но царь сей Богу не внял
и вновь гостей угощал,
и пили они отличное
красное вино трёхгодичное.
Затем он и новый замок
построить здесь приказал,
строителей он призвал —
всех самых искусных зодчих,
и сам, каменья ворочав,
хвалился сей дивий царь,
сторонки той государь:
Господь, де, спалил мой дом,
но мне, де, не страшен гром,
пусть мой дворец погорел
и я едва уцелел, —
но я лишь пальцем повёл
и новый замок возвёл.
гзРече йоще ни утрече
Чула гу Морд Юдд
Морд Юда сдмувнлд,
Ютъ Бога сн нзнмъ нн ддде,
Лу хи вели ютговори:
Юду ле Морд сдмувнлу,
Нн сн, Юду, кднлъ ставамъ
Да сн фдрлншъ люта срелд
Да му душе прнмлле —
Я му слези фдфъ сарде
Та гу служи тровнд килька,
Да сн нее тровнд бклька
Боленъ мн да легне
Да мн легне на потстеле,
Да мн лежи мдлу млогу
Мдлу лялогу три годннн,
Дуръ да му кости прогннетъ,
Дуръ ДА му КОСА нскдпе,
Та му сечешъ русл глава
Да нн мн е на земе-тд —
Чн са йоще КАНН
Да сн прдтн цдрнд хдрдпнне,
Кдкъ сд шетл лялддд Бога
Да гу сече зллугъ пу зллугъ;
Я сн йоще нн знде
Чн мн седи фъ пещере-тд —
Цдрнд хдрдпнне пещере нн внделъ,
Опусндлн сд овлдце-те
Овллце-те к мдглн-те
Та сн пещере здкрнлн,
Здкрнлн е здсеннлн.”
&.........Q- -  I ?Qr-  ' ' Qt
И нет у Бога ветров,
нет туч и нет облаков,
чтоб снова ударил гром
и снова сгорел мой дом.
2&И речь он ещё не кончил,
его услышала вила,
та Морушка самовила,
которая всем грозила,
кто против Бога восстал.
И вот что он ей сказал:
«Юда Мора самовила!
Знаю я, ты разрешила,
чтобы Бог перун пустил,
чтоб я душу испустил —
и сходила ты с крыльца,
выходила из дворца,
травочку искала
и её срывала.
Коль её отведаю,
травкой отобедаю,
то тогда в постели
мне лежать недели,
мне болеть три года, —
мало то иль много?
Косточки мои сгниют,
и все косы отпадут.
Ведь я дивов посылал,
Коляду везде искал,
ведь посечь Его
в клочки я желал!


Дивы те к горам пришли,
но пещеру не нашли, —
ибо облака спустились,
и пещера мглой укрылась,
и все дивы заблудились».

I
2эМорд ЮДА СА НЛЛЮТНЛД
Налютнла рдзеднлд,
Та си слелд фафт» кахче-ту
Набрала са тровид бнльца
Тровид килька колничева
Па си слезе ид земе-та
На земе-та фдфъ сарде.
Харапска—та крале ид трдпезд,
Лужннкъ СН гу СЛУЖБА служи,
Служи гу руйну вину
Руйну вину тригодкшну;
зоСтоелд ми ЛАора Юдд,
Я сн е никой ни виде,
Та си зела златил чеше,
Сипала сн руйну вину
Руйну вину тркгодишну,
Фдфъ внну-ту тровнд КИЛЬКА
Тровид килька вольничевд,
Подаде е на харапска та крае,
Та сн пне рйну вину
Руйну вину тригодкшну,
Йоще вину нн мн галндл’ъ
Записка мн завнка мн
$Х> си, малб, загннахъ сн!
Люта ми стравд на сорце-ту,
з1Рече царе ни утрече
И сн флезе стара килдре,
Та сн виде Мора Юдд
Чи ми стон ид трапеза,
Та хи вели ютговорн:

4 >
( I
< I
1 I

гэМора Юда рассердилась,
разошлась и разъярилась,
в дивий сад она сошла,
хворой травки нарвала
и явилася к крыльцу,
к дивьему дворцу.
Дивий царь здесь восседает,
службу на лугу справляет,
и вино он наливает
в чашу — трёхгодичное,
руйное, отличное.
зоВстала вила Мора Юда,
как — никто её не видел,
и брала ту злату чашу,
там где красное вино,
трёхгодичное вино.
И в вино ссыпала травы —
хворы, ядовиты травы,
подавала королю,
Чёрному царю.
Пил он красное вино,
трёхгодичное вино,
Только чуть отпил,
враз лишился сил,
пал и завопил:
«Помогите, погибаю!
Очень я страдаю!
От отравы лютой сердцу
умираю!»

<»
1 >
( •
< I

31И слова те ещё не отрёк
Чёрный царь,
Не сказал ещё всё
государь, —
приходили к нему бояре,
все великие господари,


123у-—&
< »
ЛХ% ™ Юду, Морд САМуВНЛА,
Какъ ск флезе фдфъ сдрде,
Нн ли, тн, крдле думнлелъ?
Йоще сн е млада зеленд
Та гу сн понлд тровнд бнлька
Тровнд бнлька здхирлне;
Фъ сдрде седн кдкдйку му,
Легндлъ мн на потстеле,
Зеръ сн слепд нн гу виде
Да гу понщъ тровнд бнлька,
Да му душе прнмдлее,
Доста му сд веке дуделу,
Боленъ лежи мдлу млогу
Мдлу млогу деветъ годннн —
Я, тн, сн служнлд млада крдле:
Кдкъ, тн, ноще нн думнлелъ?
Какъ сн, Юду, кдйднсдлд
Та му сн подала руйну внну
Руйну вину трнгодншну
Да гу тровншъ да гу поншъ
згЮтговорк Морд Юда
Морд Юда сдмувнлд:
Богъ да вне xdPdncKd~Td крдле!
Нн му думнлелн мдлкн децд,
Лу сн прдтнлъ цдрнл хлрдпнне
Та посече мдлкн децд
Мдлу млогу деветъ хмледи,
что, увидев Юду-вилу —
Мору Юду-самовилу,
начали ей говорить,
самовилушку корить:
«Ой ты, Мора вила —
Юда-самовила!
Как же в замок ты явилась,
а царю не объявилась?
Ты царя поила травкой
молодой,зелёной,
оказалась эта травка
ядовитой, хворой!
Ты незримая к царю подошла,
на него ты слепоту навела.
Царь лежит больной, убогий,
девять лет, то мало ль, много?
Государь не видел,
как ты являлась
и как в чашу
то вино наливалось,
это красное вино,
трёхгодичное вино.
Вот как ты царя отравила!
Так ты ядом его напоила!»
згОтвечала им Юда-вила —
Мора Юдушка-самовила:
«Бог карает короля,
Чёрного царя!
Он ведь тоже не играл
с малыми детьми,
чёрных дивов посылал
он в былые дни,
Белкнмъ сн посече млада Бога,
Я сн пещере нн ндмерн —
СпуСНАЛН СА ОБЛАЦН-Те
Облацн-тс к мдглк-те
Та сн пещере здкрнлн
Здкрнлн н укрнлн,
Нн посече млада Бога.”
ззБоленъ мн легндлъ
Хдрдпскд-TA крдле,
Боленъ мн е мдлу лклогу
ЛЛллу млогу три годннн,
Дуръ му кости нспогннлн,
Коен му НСКАПАЛН,
Та му са веке дуделу,
На Бога са мольба молн,
Боже ле, мнлн Боже,
Що мн сд сн йоще ндлютнлъ
Ндлютнлъ рдзеднлъ?
Нн лн тн сд веке нджелнлу
Нджелнлу НАТАЖНЛу?
Боленъ леже мдлу млогу
ЛЛллу млогу трн годннн,
Костн мн сд прогннлн,
Коен МН СА НСКАПАЛН:
Я мн земн цдрнд душе
Да ма утемнешъ уть неволе —
34ЛЛольба са молн харапска-та крдле,
Дуръ сн на Бога думнелъ.
Та сн прдтн ЛЛорд Юда
Та сн фдрлн люта срелд,
Усрелн гу на сорце-ту.
Л.  	 ..ГЬ., 		—/&—/&
чтоб невинных тех детей
порубили,—
девять тысяч малышей
погубили!
Мало то иль много?
Молодого Бога
он посечь желал
и везде искал.
Но найти не смог,
не позволил Бог, —
облака сошли,
мглой заволокли
ту Святую гору,
тайную ту нору».
ззИ сей Чёрный князь с постели
не встаёт уж дни, недели, —
он ещё болел три года.
Как? То мало? Или много?
Косточки его сгнивают,
косы отпадают!
Белый свет ему не мил,
и он Бога так молил:
«О, мой Боже милосердный!
Что ж Ты осерчал?
Что же взлютовал?
Ведь я не встаю с постели,
уж не дни, и не недели,
и не мало, и не много, —
болен я лежу три года.
Косточки мои сгнивают,
косы отпадают!
Так когда ж Бог душу вынет,
боль меня покинет?»

з4То моленье Бог услышал,
Мору призывал
и к царю послал.
127]/""’" О'
зэИзлезе мн Злата Майка
Та мн са шедвд шетд,
Та сн флбзе фъ ХАрАпскд-тд грлдд
Фъ ХАРАПСКА-ТА ГрАДА фдфъ сдрде,
Та сн пнта н сн прдшн
Де мн седи \арапска-та крдлв
Чи му ХАБбрЪ носи.
Я му ливе ЗАПЛАКАЛА
Заплакала завнкала
Утмалъ думд приговори:
Богъ да вне Морд Юдд,
Ндлютилд са рлзеднлд
Та гу усрелнлА на сорце-ту,
та сн умрелъ сегА мдлу
Сегд мдлу три ннделн.
ЗбЧулл мн Злата Майка,
Та са вдрнд фъ пещере-тд,
На Бога сн думд и говори:
Хдде, Боже, мнлн снну,
Сегд мн сн веке пордсндлу,
Я мн ндн фъ хдрдпскд-тд грддд,
Здклрлй сн Златна книга
Та сн учи младн юндци
Младн юнацн, малкн момн,
Да ни фодетъ на чешмд-тд
Да са смеетъ, да са глуметъ,
Лу на теве да верувдтъ,
Съ верд и клетвд да са калнатъ.
Шетдшъ са, снну, пу земе-тд
Мдлу млогу три годннн,
Дуръ ДА ЮНАЦН НА НМАНЪ ДОЙДДТЪ,
A
И та Юда-самовила
в короля стрелу пустила,
сердце поразила!
збВыходила Злата Майя,
в чёрный град она пошла,
в колдовской дворец зашла,
там она запричитала,
спрашивала и пытала:
где сидит тот Чёрный царь,
сей сторонки государь?
как ему весть передать?
Ей же стали отвечать:
Бог, де, на царя серчал,
Мору Юду посылал;
И та Юда-самовила
в сердце короля сразила!
Умер он, не встав с постели, —
минуло уж три недели.
збСлышала то Злата Майя
и в пещеру возвратилась,
там к сыночку обратилась:
«Боже, Сын любимый Мой!
вырос Ты уже большой,
в дивий град теперь ступай,
Злату Книгу там читай,
и внушай парням, девицам,
чтоб не шли они к крыницам,
перед Богом не грешили
и глумленье не творили,
чтобы вере обучались,
перед Богом преклонялись.
Ты учи их мало-много,
поживи средь них три года.
Пусть юнаки и юницы,
молодцы и молодицы,
1g S	'»
И ЮНАЦН МАЛКИ МОМН.
Па ша форкнешъ фдфъ горд-тд,
Седнувдшъ му пудъ ддро-ту,
Пудъ ддро-ту на келъ клдденецъ;
вишне сд ддру повишилу
Та са кдчишъ на неве-ту,
Па сн седншъ фдфъ сдрде
Фдфъ сдрде при Манка.”
37Речи му Майка ни утрече,
Три с а Юди фъ пещере-тд,
Три с а Юди сдмувнлн
Трн сд Юди крилетни
Крклетнк форкдтн,
Грдкндлн сн Злата Манка
Та сн фдркндлн на неве-ту.
Самъ сн устдндлъ млада Бога,
Та мн седи фъ пещере-тд
Йоще мдлу трн ниделн.
Дуръ си донде свети Ангелъ,
Та му вели проговори:
Боже ле, Коледе ле,
Доста ми седелъ
Тукд, Боже, фъ пещере-тд,
Сегд мн веке излези.
Богъ да вне хлрдпскА крдле,
Налютилъ са рдзедилъ,
как к Тебе придут —
веру обретут.
После Ты к горам лети,
у святых даров сиди,
у Святой крыницы,
у живой водицы.
Бог опустит цепь к дарам
и Тебя подымет Сам
в горницу небесную,
чтоб Ты сел одесную,
рядом с Матерью Златой,
Божьей и Святой».
37Мать не всё произнесла,
речь не всю ещё рекла,
как три юды-вилы,
юды-самови лы,
вилушки крылатые,
лёгкие, пернатые,
Майю за руки схватили
и на небо восхитили.
А её любимый сын
оставался ждать один.
Мало ль, много ль —
три недели
в миг единый пролетели
Вестник к Коляде сходил,
Богу речи говорил:
«Бог великий Коляда,
выходи скорей сюда!
Хватит жить в пещере,
раскрывай-ка двери!
Бог убил уже царя,
Чёрного государя!
На него Он осерчал,
ибо Чёрный царь желал
Йоще, тн, са люту кднилъ
Да, та, сече зллугъ пу зллугъ,
Да нн му земе пленншъ,
Я сн веке здгнндлъ:
Морд гу Юда усрелнлд
Усрелнлд гу на сорце-ту,
Умрелъ веке здгнндлъ.
Я сн земн Златна книга
Та са шетдн пу земе-тд,
Да сн учншъ млддн юндцн
ЛАлдди ЮНАЦИ, МАЛКИ момн,
Да ни фодетъ на чешнмд-тд
Да са смеетъ, да са глуметъ.
звЛЛллдд Бога мн нзлезе
Излезе мн уть пещере-тд,
Та сн флезе фъ харапска-та грддд
Фъ хлрАПСКА-та грддд фдфъ слрле.
Искдрд сн Златна книга,
Та сн учи младн юндцн
Младн юндцн, малки момн.
Кон сн виде млада Бога,
На лнку му ясну слднце,
Фъ рокд му Златна книга,
Ни мн фодн ид чешмд-тд
На чешмд-тд на велъ клдденецъ,
Нн сд смее съ малки момн,
чтобы Коляду убить,
на кусочки разрубить,
но Тебя он не пленил, —
Бог его остановил,
Мора самовила
в сердце поразила!
К дивам Ты теперь ступай,
Злату Книгу им читай
и учи парней, девиц,
тех юнаков и юниц,
чтоб не шли к крынице
замутить водицу,
чтоб угомонились,
больше не глумились».
звБог Младой
открыл все двери,
вышел из пещеры.
И явился в дивий град —
без преград.
И вошёл Он во дворец
наконец!
Вынул Он Златую Книгу,
и юнаков, и юниц
обучал Он падать ниц,
тех, что зрели Млада Бога
Бога Коляду святого.
Лик Его —
суть Красно Солнце!
Книга Божия в руках!
Книга Золотая,
Ясная, Святая!
Он учил парней, девиц,
тех юнаков и юниц,
чтоб не шли к крынице
замутить водицу,
Ни сд смее, ми сд глуми,
Лу си ид Бога верувд.
Берд и клетвд му сд приклевд,
Чи му веке гюнефъ не мини;
здТри години Бога пу земе-тд,
Три години ми с а шедвд шетд,
Сите ЮНАЦН МАЛКИ моми,
Та ми веке гюнефъ ни чиндтъ.
На Бога са веке дуделу,
Ни ми сд веке щедвд шетд,
Лу си форкнд фдфъ горд-тд,
Та си седнд пудъ ддро-ту
Пудъ ддро-ту на велъ клдденецъ.
Три дни ми пудъ ддру-седелъ.
Вишне сд ддру повишилу,
Покдчи са Бога на неве-ту
На неве-ту пу ддро-ту,
Та си седнд фдфъ сдрде
Фдфъ сдрде при ЛЛ.айка.
4оВишну гу Бога пофдлилъ
Чи си слезе на земе-тд,
НдуЧИЛЪ МЛАДИ ЮНАЦН
ЛЛлАДИ ЮНАЦН, МАЛКИ МОМИ
Да ни му гюнефъ чиндтъ.
чтоб угомонились,
больше не глумились,
и чтоб небо чтили,
Бога не гневили,
веру сохранили.
зэИ три года Коляда
по земле ходил,
тех юнаков и юниц
вере Он учил,
чтобы небо чтили,
Бога не гневили.
А затем к горам летел,
у святых даров сидел,
у Святой крыницы,
у живой водицы.
Он три дня там жил,
набирался сил,
И тут Вышний Бог
цепь к дарам спустил.
Коляда пошёл к дарам
и поднялся Сам
в горницу небесную,
чтобы сесть одесную,
рядом с Матерью Златой,
Божьей и Святой.
40И как землю Он оставил,
Вышний Бог Его восславил
Коляду Он похвалил,
ибо Тот людей учил —
всех юнаков и юниц
перед Богом падать ниц,
Бога не гневить —
веру сохранить!
Лкченъ День Коледовъ День
Песнд 1.
1 Из л ел л ми Стдрд Майка* **
Излёлд ми уть слрле,
Фъ ДЕСНА ХИ рокд ЯСНА БОрнИЦА
Ясна Борницд ясенъ огднь,
Фъ лева хи рокд Белл книга
Белл книга цдрну писму,
* Все песни о таинствах Колядова дня записаны И. Голога-
новым от певца Эхя-ага изъ селения Селче Татаръ-Пазард-
жийской Каазы. Деление на песни обусловлено ходом мис-
терии, и потому оно не сохранено при переводе. Сохранён
только порядок, ибо это единая песня, поющаяся участни-
ками мистерии. С этой песни и начинается второй том
«Веды словена».
** Здесь Старая Майя прежде всего жрица, выходящая из
храма. Но ранее, в иных песнях, она же отождествлялась с
Живою и Златой Майей. То есть выход жрицы из храма в
мистерии означает также полёт Юды Самовилы (Златой
Матери) из небесного дворца.
Часть II
тгаинстгвА
колядовадня ,,

1.	Установление жертвоприношений Колядова дня
Старой Матерью и Белым Змеем. Юнаки приносят
жертвенную дичь от Святой горы. Явление Белой
Книги.

о

1Старая Мать выходила,
врата святые открыла,
и так из храма ступала,
и правой рукой
она факел держала —
ясную борницу, ясный огонь.
А левой рукою Белую Книгу —
Белую Книгу чёрного письма.
И так она изрекала,
и голосом громким звала,
и также читала Белую Книгу,
Белую Книгу чёрного письма:
2«Э-эй, юнаки, добрые люди!
С утра мы празднуем навечерье,
тот вечер Бадняк-сочельник!
И только лишь рассветёт,
над миром Солнце взойдёт —
начнётся с Солнцем и Личень-день,
Колядов-день, Личень-день.
Рукндлд сд подрукндлд,
Глдсумъ рукА песнд пее
i&nia пее Белд книга
Белд книга цдрну писму:
2“Бре юндци луди гидии,
Бутре ми е Бдденъ вечеръ,
Дуръ дд изгрее ясну сллнце
Съсъ слднце Личенъ-день
Коледовъ-день.
Коледд Бога на земе-тд,
Златна си тоегд носи,
Та сд шетд пу земе-тд
Утъ грддд фдфъ грддд,
Утъ селу на селу,
У*ТЪ КАЩА НА КАЩА,
Дуръ да ми слднце изгрее
Сита си земе прощетдлъ
Пд сд кдчилъ фъ Белд горд,
Седндлъ си пудъ ддро-ту,
Пудъ ддро-ту на велъ клдденецъ,
Та си сииръ чини.
Кой му ЮНАКЪ КурБАНЪ КОЛЕ,
Кой му ЛОВИ ДреБНА ЛОВА
Древнд лова вели пилци,
Та ги на Майка носи
Да ги на Майка носи.
Да ги готви Бадна вечере,
Да си гости стдръ вдвАЙку
Стдръ БАБдйку на трдпезл;
Пд си Коледд слевд
Та с а шетд пу земе-тд
Утъ грддд фдфъ грддд,
Утъ селу на селу,
Утъ каща на каща;
И к нам низойдёт Коляда Бог святой,
и Он вознесёт Свой жезл золотой,
пройдёт землёю благой —
от града, Святого града,
и от села к селу,
и от избы к избе.
И только лишь рассветёт,
над миром Солнце взойдёт, —
пусть каждый на Белую гору пойдёт
и сядет он там: у святых даров,
у Белой крыницы, святых даров;
и каждый пусть будет рад
святой совершить обряд!
Пусть каждый юнак жертву колет,
немного дичи наловит,
наловит пусть белой птицы —
той мелкой дичи и белой птицы
у этой Белой крыницы.
Чтоб Мать навечерье могла сотворить —
тот вечер Бадняк-сочельник,
чтоб Старого Батюшку ублажить,
на трапезе угостить.
И чтоб низошёл Коляда Бог святой,
и чтоб Он прошёл землёю благой,
от града, Святого града,
и от села к селу,
и от избы к избе.
И пусть Он на трапезе место займёт,
и жезл златой вознесёт,
и пусть Он изгонит вил,
всех чёрных юд-самовил!
Но коль ему жертвы юнаки не колют,
и мелкой дичи для Бога не ловят,
той мелкой дичи, и белой птицы,
у этой Белой крыницы,
Оеднувд СН НА трапеза,
ПрНВНВА СН ЗЛАТНА ТОЁГД
Та сн тонн цдрнн Юдн
Цдрнн Юдн сдмувили;
Кон му ЮНДКЪ КурБДНЪ нн коле,
Кон му ЮНАКЪ НИ ЛОВИ ДреЕНА ЛОВА
Древнд вели пнлцн
Та сн на Манка нн носи
Дд сн готвн Бедна вечере.
Нн седнувд на трдпезд,
Нн прнвнвд ЗЛАТНА ТОЁГА
Да си гони цдрнн Юдн
Цдрнн Юди сдмувили;
Фъ пдзуфи му златна чеше
Златна чеше урина вода
Та си фъ кащи пдрснува,
Та му фъ кдщн ннщу хлнръ,
Фъ КААЩН му хднръ ни уСТАНАЛЪ”.
зКдкъ нзлелд Стара Манка
Та си пее и сн думд,
Юнацн хи са сме\ъ ндсмелн:
Тн сн на, мдле, лджешъ!
Кдкъ да слезе Коледа Бога
Дуръ да изгрее ясну сланце
Да прошета сита земе,
Да са шетд уть града фдфъ града,
Уть селу на селу,
уть КАЩА НА КАЩА,
Пиле да е па нн форкд
Па ни фиркд н нн лета
Диокимъ земе да нсфодн:
Кджн нн, мдле, кажи
Йотн на, мдле, мдмишъ:
то Старая Мать требу не принесёт,
готовить ту трапезу не начнёт —
тот вечер Бадняк-сочельник.
И Бог Коляда угощенье не примет,
и жезл златой не поднимет,
и прочь не прогонит Он чёрных вил,
тех чёрных юд-самовил!
За пазухой держит Он кубок златой,
тот кубок златой для сурьи святой,
в него не плеснут воды суряной!
Когда же начнут Коляду прославлять,
ведь нечего будет из дома давать —
к чему же колядовать!»
зИ Старая Мать те слова распевала,
когда из храма ступала, —
смешно то юнакам стало:
«О чём беспокоишься, Мама!
Лишь только солнце взойдёт,
с небес Коляда сойдёт,
землёй благою пройдёт,
от града, Святого града,
и от села к селу,
и от избы к избе.
Но птицы ведь не порхают,
в горах они не летают, —
как их юнаки поймают?
Не скажешь ли, Мама, не объяснишь,
зачем всё это твердишь?
Да разве б мы сами уже не играли?
Не пели б? И не плясали?
Мы все бы колядовали!
Ты нас посылаешь к Святой горе,
ко той змеиной норе,
Ф
141 у
Зерт» тн са сме веке дудели
Та сн ндетъ сторнлн;
Да на прдтншъ флфъ горд та
Да сн ловим' древнд лова
Древнд лова вел пнлцн,
Чи гн пдсе Белд Змее
Белд Змее и форкдтд,
Да на вндн фдфъ горд-тд
Чн сн ловим' древнд лова
Древнд лова вели пнлцн,
Рдзедилъ сд ндлютнлъ,
Искдрдлъ СН ЛЮТА срелд
Та на съсъ срелд усрелнлъ
Йоще млддн нн годенн
Негодени, ннжененн.”
4Стдрд Майка вели ютговорн,
Хдде, вне, нн вд мдме
Нн вд мдме нн вд лага.
Яхналъ сн коне лестувнцл
Лестувнцд коне шестукрнлцд
Та сн форкд кдту пиле
Кдту пиле на внсоку
На внсоку, на шнроку
На шнроку и на длегу,
Дуръ да кнмнешъ съ десну ноку
Прошетдлъ сн снтд земе
Утъ крдй земе ду крдй земе,
Утъ крдн море ду крдй море'
Па вн юнацн думдмъ:
Кой сн нде фдфъ горд та
чтоб мелкой дичью разжиться,
той мелкою дичью и белою птицей
у Белой Святой крыницы.
Но там ведь пасётся сам Белый Змей —
крылатый тот Белый Змей!
Увидит он нас со Святой горы,
как выползет из норы.
Увидит — мы дичью хотим разжиться,
той мелкою дичью и белою птицей,
и может он рассердиться!
Тогда он достанет ту люту стрелу,
и выстрелит сей стрелой,
и он не посмотрит —
кто молодой,
младой ещё, холостой!»
4И Старая Матерь тогда изрекла:
«Идите не к Матери вы на заре,
ступайте-ка вы ко Святой горе,
ко той змеиной норе!
Вот там Коляда — ласточкой на коне
как ласточка на шестикрылом коне,
взмыл птицею в вышине.
Он в выси и на просторе,
на том просторе,
над синим морем,
и в правой руке Его жезл золотой —
Он шествует так над землёю благой,
от края земли до края,
от брега до брега моря.
И так Он юнакам сказал на заре:
“Ступайте-ка вы ко Святой горе,
ко той змеиной норе!
И там наловите-ка вы мелкой дичи,
той мелкой дичи и белой птицы
у Белой Святой крыницы, —
Да сн лови древнд лова
Древнд лова вели пнлцн,
Коледд му Бога на трдпезд,
Прнвнлъ СН ЗЛАТНА Т06ГА
Та сн тонн цдрнн Юдн
Цдрнн Юдн сдмувнлн,
Кон му курвднъ нн коле,
Нн му лови древнд лове
Древнд лова вели пнлцн
Та сн на Манка нн носн
Да сн готвн Бадна вечере,
Нн седнувд на трдпезд,
Нн прнвнвд златна тоегд
Та нн тонн цдрнн Юдн
Цдрнн Юдн сдмувнлн,
Фъ пдзуфн му златна чеше
Златна чеше костевицд,
Фъ чеше му урннд вода
Та му въ кащн пдрснувд
Нн му е фъ кдщн хднръ,
Фъ КАЩН му ХАНрЪ ни уСТАНАЛЪ.”
бМуЛИ МН МЛАДН юндцн.
Тенкд хмн пушкд НА рдму ту,
Тенкд х^н срелд фдфъ рдкд та
Та мн фъ горд утншлн
Та сн ловетъ древнд лова
Древнд лова велд пнльцн.
да так, чтоб достало еды
для трапезы Коляды!”
Коль примет Он требу —
златым жезлом
изгонит прочь чёрных вил,
тех чёрных юд-самовил,
которые жертвы Ему не носили,
и мелкой дичи Ему не ловили,
той мелкой дичи и белой птицы
у Белой Святой крыницы.
Хотели они, чтобы в вечер Бадняк
Мать требы не приносила,
и Бога не пригласила,
и не было чтоб еды
для трапезы Коляды!
Чтоб Бог Коляда подношенье не взял,
и жезл златой не поднял,
и с гор Святых не изгнал
златым жезлом чёрных вил,
тех чёрных юд-самовил!
За пазухой держит Он кубок златой,
тот кубок златой с резьбой костяной,
его не наполнят сурьёй святой!
Ведь Коляду не встречают
и после не прославляют,
ведь нечего Богу дать
и нечем колядовать!»
йМладые юнаки словам тем внимали,
оружие на плечо принимали
и стрелы святые брали,
и так они в горы Святые пошли,
чтоб мелкой дичью разжиться,
той мелкою дичью и белою птицей
у Белой Святой крыницы.
Л. I	 Л- 	. — /bi 	/&
бДуръ нзлезе Белд Змее
Белд Змее и форкдтд,
Налютн сд рдзедн сд,
Искдрд си люта срелд,
Фтегнд срелд да гн срелн,
Йоще срелд нн сн фдрлнлъ
Здддде сд Юда Сдмувилд*
Та му вели ютговорн,
в тн, врдтку, Белд Змее
Белд Змее и форкдтд,
Що сд, врдтку, лютншъ
Та сн срелд нскдрдлъ
Да усреднить млади юнацн;
Нн сд съсъ воле дошли,
Я гн прдтнлд Стдрд Манка
Вутре си е Личенъ-день
Лнченъ-день Коледовъ-день,
Та си ловетъ древнд лова
Древнд лова вели пнлцн
Да гн готвн Бадна вечере;
Да си сложи златна трдпезд,
Да сн седне на трдпезд
Да вечере Бадна вечере;
Да прнвне златна тоегд
Да прогони цдрнн Юди
Цдрни Юди сдмувнли.
Да нн му сд фъ кдщн за неволе
Какъ \ми думдлд Стдрд Манка
Думдлд говрилд,
Юнацн са уплдшнлн
Та мн фдфъ горл нн нддтъ
Да ни сн гн усрелишъ.
* Самовила (Златая Матерь) вещает сразу, ибо её явление в не-
бесах разумелось при явлениии жрицы (Старой Матери).
бНо тут из норы вылез
сам Белый Змей —
крылатый тот Белый Змей!
И этот Змей осерчал,
и л юту стрелу вынимал,
и ту стрелу выпускал.
Ещё та стрела не взлетела,
как Юдушка Самовила
ему промолвить успела:
«Эй, братец ты мой, Белый Змей,
крылатый мой Белый Змей!
Зачем юнаков пугаешь?
Зачем стрелу вынимаешь?
Зачем из лука стреляешь?
Они не по воле пошли на заре,
ведь их Стара Мать посылала к горе —
поутру призвала их в Личень-день,
Колядов-день, Личень-день!
Хотят они мелкою дичью разжиться,
той мелкою дичью и белою птицей
у Белой Святой крыницы,
чтоб Мать навечерье могла сотворить —
тот вечер Бадняк-сочельник,
чтоб Старого Батюшку ублажить,
на трапезе угостить,
и чтоб Он златым жезлом пригрозил,
и прочь изгнал чёрных вил,
тех чёрных юд-самовил!
Но как же юнакам уйти из села,
как Матерь им прорекла?
Рекла она и велела
пойти на святое дело,
но в гору никто не спешит восходить,
поскольку там Змей может всех их убить,
стрелой своей застрелить».

ylla гн Манка* поканнла.
Хадб CH, БрАТКу, ТрАГНН СА,
Флезн, врдтку, флфъ пещере та,
Да сн юнацн лова ловетъ
ДревнА лова вели пнлцн,
Да са варнатъ ду вечере
Чи гн Манка чека;
Да нн ндатъ йоще мдлу,
Налютнлъ са Коледд Бога
Налютнлъ са рАзеднлъ,
Нн седнувА на трлпезл
Та мн вечере нн вечере;
Нн ПрНВНВА ЗЛАТНА Т06ГА
Та нн тонн цлрнн Юдн
Царнн Юдн САмувнлн;
Я му фъ ПАзуфн златна чеше
Златна чеше костевнцА,
Фъ чеше му урннл вода
Та му фъ клщн парснува
Нн му е въ кащн ХАнръ,
Ичъ му ХаиРъ ни уСТАНАЛЪ.”
«Бела Змее велн ютговорн:
Сееру, сесру Юдл Слмувнлл,
Да сн ида фъ пещере-ТА
Уставемъ сн вели пнлцн
* Здесь Мать — суть Златая Мать (Майя), но она уже неотли-
чима от Старой Матери, упоминающейся далее в этом же
стихе и под тем же именем (Майка).
7Тут Мать Самовила та
стала просить,
так стала Змея молить:
«Ступай-ка ты, братец,
и скройся в горе.
Укройся и спрячься
в своей ты норе,
чтоб дичь юнаки ловили,
и чтобы дичи набили,
той мелкой дичи и белой птицы
у этой Белой крыницы.
И чтоб навечерье они сотворили,
дичь Матери наносили.
Чтоб Бог Коляда подношение взял,
на чёрных юд осерчал,
и жезл златой поднимал,
и жезлом тем изгонял,
прогнал бы прочь
чёрных вил,
тех чёрных юд-самовил!
За пазухой держит Он кубок златой,
тот кубок златой с резьбой костяной,
его не наполнят сурьёю святой!
Ведь Коляду не встречают,
и после не прославляют,
ведь нечего Богу дать
и нечем колядовать!»
8И Белый Змей так тогда изрекал:
«Сестра моя, Юдушка Самовила!
уйду я в пещеру у Белой крыницы,
туда, где скрываются белые птицы,
те, что парили досель в вышине,
над сей высотой,
Святою горой.

149 у

Та сн форкатъ на високу
На внсоку фдфъ гора-та
Та са крнетъ фъ камене те,
Юндцн гн нн ловетъ,
Три дни ноще да седеть
Древнд лова наловили —
Та \ми са Бога налютилъ
Ндлютнлъ разеднлъ
Ичъ мн \днръ устдндлъ;
Я тн са молва моле
Да мн чекатъ ноще мдлу
Йоще молу ду полунъ-день,
Дуръ да форкатъ вели пнлцн
Да си дойдатъ фъ пещере та
Да сн пасатъ фафъ лнваде;
Язъ сн фарлемъ тоега та
Та гн съсъ тоега мае
Да нн форкатъ на високу,
Нн гн ловетъ съ люта срела
Я сн гн съ рока фашатъ
Жнвн гн носетъ на Стара Манка;
Стара гн Манка коле,
Готвн гн Бадна вечере.
Коледа Бога на трапеза,
Прнвнва сн златна тоега
Та сн тонн царнн Юди
Царннн Юдн самувнлн
Та сн вегатъ фафъ гора-та.”
Оттого они улетели,
что три дня юнаки шумели,
мелку дичь они не поймали,
только зря её распугали,
понапрасну стрелы пускали.
Оттого и я осерчал
и на молодцев взлютовал,
что нельзя стрелять в белых птиц
у Святых пещер и крыниц!
Здесь нельзя убивать,
можно колядовать!
Я тебя прошу и молю:
подожди до полудня,
как я то терплю,
и порхнут тогда белы птицы
ко Святой и Белой крынице.
Вы тогда идите к пещере,
где я их стерегу
на святом лугу.
И тогда я вам помогу.
Жезл я брошу свой, и от жезла сего
сил лишатся они легко,
и не смогут взлететь высоко.
И тогда вы птиц тех хватайте,
стрелы лишь не пускайте,
не ловите силками,
а берите их лучше сами —
сами своими руками!
Чтобы требы Мать приносила,
чтобы Бога она пригласила,
чтобы Бог Коляда
подношение взял,
чтобы жезл золотой
грозно Он поднимал,
чтобы Он скорее изгнал
от Святой горы чёрных вил,
всех тех чёрных юд-самовил,
и бежали те, что есть сил!»
151

©
gPyKHA СА ЮдД ПОДруКНА
На юнацн думд н говори:
6, мн вне МЛАДН ЮНАЦН,
Я ми постойте почекдйте
Йоще мдлу ду полунъ-день,
Дуръ да трепне ясну слднце,
Дуръ да флезе Белл Змее
Белд Змее и форкдтд
Да сн флезе фъ пещере та,
Фдркндлн сн велн пнлцн
Фдркндлн сн фдфъ пещере та
Та сн пасатъ велн пнлцн.
Нн гн ловите съ тенкд пушкд
Съ тенкд пушкд съ люта срелд.
Я си гн съ рокд фдшдте,
На Майка гн жнвн носите,
Та си слага златна трдпезд,
Дуръ да дойде Коледд Бога
Да вечере Бдднд вечере;
Да прнвне златна тоегд
Да прогони цдрнн Юдн
Цдрнн Юдн сдмувили.”
юКдкъ Xми Думд Юдд Сдмувнлд
Юнацн мн канлъ станалн
Та ми пудъ ДАру седндлн,
Чекдли ми ду полунъ-день;
11 Дуръ си трепнд ясну слднце,
Та сн флезе Белд Змее
Белд змее н форкндтд
Лу си флезе фдфъ пещере та.
Искдрд СН ЗЛАТНА СВНрКА
Та мн съсъ свнркд свнрнд,
Та мн пнлцн здфдркдлн
Фдркндлн мн фъ пещере та.
9И вот тогда Юда
к юнакам воззвала,
и слово так изрекала:
«Эй, юнаки вы, добры молодцы!
Я прошу вас, и я вас молю,
до полдня вы подождите,
ждите вы, как и я терплю,
Как солнце поднимется —
вылезет Змей,
крылатый тот Белый Змей.
Он вылезет из пещеры —
порхнут за ним белы птицы
ко Белой Святой крынице.
Змей будет пасти тех птиц.
Но вы оружье не применяйте
и стрелы в птиц не пускайте,
и вы их не ловите силками,
а хватайте их лучше сами —
сами своими руками!
Чтобы требы Мать приносила,
чтобы Коляду пригласила
к навечерию на сочельник!
И там Бог Коляда угощение примет,
и свой жезл златой Он поднимет,
прочь изгонит Он чёрных вил,
всех тех чёрных юд-самовил!»
юКак им слово сказала вила
Матерь Юдушка Самовила,
так юнаки с ней согласились,
с предложением примирились,
и затем все без лишних слов,
сели ждать у святых даров.
цПоднялось Ясно Солнце —
и вылез Змей
Сам крылатый тот Белый Змей.
Вылез он из пещеры — достал свирель
вынул он златую свирель,

Та ми пасли фдфъ ливлде
Фдфъ ливлде флфъ вдхчету.
Излезе ми Беле Змее
Беле Змее и форкндтд
Та си флрли тоегд та,
Иоще си тоегд ни фдрлилъ
Умали са вели пилци,
Ни МИ ПАСАТЪ НИ МИ форКАТЪ.
Та ГИ фдШАТЪ МЛАДИ ЮНАЦН.
Секи юндкъ деветъ пилци:
Секи си на Майка носи:
Живи СА пилци проживили.
Съсъ пушкд ги ни ловили,
Съсъ срелд ги ни срелили,
Та ги Майка курвднъ коле
Курвднъ коле вели пилци.
Па си готви Бадна вечере
Та си слага трдпезд та.
Я си на трдпезд ни седнувл,
Лу ЗАПАЛе ЯСНА БОрНА
Ясна ворнл ясенъ йогднь
Та са шетл низъ грддд гулемл.
Песнд 2
1Мдле, млле Стдрд мдле,
Излези, мдле, подай са
Подай са, мдле, на порти
На порти, мдле на капни,
Бутре е, мдле, Личенъ-день
Личенъ-день Коледовъ-день.
‘Накануне дня Коляды каждый ходил в горы и ловил по
одной или по две птицы и приносил их домой. Там готовили
их с курицей и ягнёнком для вечера Бадняка. Женщина у
избы встречала девять девушек, которым она давала по од-
ной зажжёной лучине, их огонь называли святым «блеску-
чим», и те ходили и пели следующую песню (коммента-
рий С.И. Берковича).
154
И на звуки чудной свирели
птицы из норы полетели,
Змей их пас во святых лугах,
в тех лугах, во святых садах.
Выступал Белый Змей
тот крылатый Змей,
и как только Змей выступал,
Он свой жезл на землю бросал,
Бросил жезл у Белой крыницы,
и ослабли белые птицы,
и не могут пастись опять,
и не могут они летать,
стали их юнаки хватать.
Девять птиц юнаки поймали,
но оружье не применяли
и стрелами в птиц не стреляли.
Дали Матери их живых
для обрядов и жертв святых.
И она ту жертву заклала,
Баден-вечер она сбирала,
Богу трапезу накрывала.
И ещё не сели за трапезу —
ясны факелы запалили,
ясны борницы, яр-огонь.
И с огнями все выходили
из Великого града вон.
2.	Старая Матерь Барита устанавливает почитание
огня в Колядов день.
i«Мамочка, Мама, Старая Мама!
Ты ступай-ка, Мама, выйди за врата!
За врата те золотые,
выйди за врата святые!
Выйди утром в Личень-день,
в Личень-день, Колядов-день!»
155
14^
ЧЭ
гСтдрд Бдритд‘* йогень валила,
Ясенъ е йогднь еснити,
Бадна си вечере готвнлд,
Златна си трдпезд сложила,
На трдпезд Бадна вечере;
Я си ноще ни седндлА
Ни седндлА да вечере
Да сн чекд Коледд бога;
зЛу СН ЗАПАЛИ ЯСНА БОрНА
Ясна ворнд ясенъ йогднъ,
Та си на ворнд ддде,
Та ни здрдк здрдче:
Лу кой сн йогднь вдлилъ
Сегд йогднь да сн гаси,
Да си пали ясенъ йогднь,
Да си готви бадна вечере,
Хемъ да си йогднь ни гдсне.
Да сн седне на йогнище,
Да сн седне стдру деду,
Да постигне злдтенъ кютецъ,
Ичь да ми кютецъ ни погдсне,
Чн ми седи Коледд бога
Седи ми на трдпезд,
Вечере ми Бадна вечере;
Лу да си йогднь погдсне,
Ндлютнлъ сд Коляда бога
Ндлютнлъ сд рдзеднлъ,
Ни прививд ЗЛАТНА Т06ГА.
0
Барита — от сербохорв. «барити», что значит варить. Это
сакральное имя жрицы, готовящей страву (злату трапезу).
Также на юге Руси называли волхвинь: «баба зворожина*.
Корень слова «варить» тот же, что и у «творить», и этот же
смысл у имени Всевышнего (Творец, Сварог ).
О
гСтара Мама-Барита выходила,
зимний ясный огонь разводила,
злату трапезу собирала —
всех на Баден-вечер сзывала.
Мы за стол ещё не садились,
и на вечере не сходились,
и не брали ещё еду, —
и все ждали мы Коляду.
зВот уж ясный факел пылает,
ясна борница полыхает.
Мы тот факел зажгли
и зарок прорекли:
«Чтоб огонь горел у нас,
ясный пламень не погас,
будем за огнём следить,
будем в Баден-вечер бдить, —
тот огонь не потушить!
Дед пусть у огня сидит,
Старый Дед пускай следит
он за теми следит огнями
в роге золотом с углями,
чтобы не погасло пламя,
как Бог Коляда пришёл,
сел на трапезе за стол,
в Баден-вечер сел за стол!
Коль огонь наш угасает,
Сам Бог Коляда серчает,
жезл златой свой не вздымает!
И в том доме чёрны вилы,
все те юды-самовилы
треб Коляде не дают,
славы Богу не поют.
Потому поля в запустении,
нивы на полях в небрежении.
Фъ кдщи му цдрни Юди
Цдрни Юди сдмувили
Та му \Аиръ ни устдндлъ;
Полб му СА злпустилу,
Съсъ поле ту и ниви те,
ПшеНИЦА му СИ НИ РОДИЛА,
Ситници му упрдзнели;
Малки му децл заплакали
Заплакали завикали
Чи СИ ЛСБА НИ СДАТЬ,
Чиста лсба чиста пита.
Чулл ли си, малс!
Аку си, малс, ни мулл,
Ссга, мдле, да чуешь;
ПоЗЛААТИ СИ ЯСНА БОрНА
Та си пали ясень погань,
Та си готви бадна вечере;
Бадснъ вечерь ми застигналъ
Трепнллу ми ясну сллнце
ТрепиАлу сллнце злйделу,
Та са веке мрлчилу,
ТемАнъ е мрдкъ цдрднъ.
дПа си ти, малс, думлмъ:
Аку СИ ЮНАКЪ НИ ПрАТИЛА
Флфъ горл—та, мдле,
фъ пещере та
Да ти лови древнд лова
ДреБНА ЛОВА вели пилци,
Да ги готвишъ да ги колешь,
Да НИ СИ БОрНА ПАЛИЛА,
Да ни си йогенъ валила;
Чи ша дойде Коледд Бога,
Лу да седне на трдпезд
И пшеница не растёт,
поле хлеба не даёт.
Детки малые рыдают,
горько плачут, причитают,
очень есть они хотят,
только хлеба не едят,
хлеба нет ни корочки,
даже малой крошечки!
Слышишь, мама?
Иль не слышишь?
Если слышишь — освяти,
факел наш озолоти,
запали-ка пламя вновь,
Баден-вечер приготовь!
Наступает Баден-вечер!
Утром солнышко взошло,
а теперь оно зашло.
Стало грустно так,
и сгустился мрак.
Тёмный, чёрный мрак!»
4И когда юнаки входили,
Матери они говорили:
«Если бы ты юнаков не звала
и к Святой горе не послала,
ко горе Святой, к крынице,
чтобы наловить там птицы
мелкой дичи, белой птицы.
Мы бы их не наловили,
и для треб не приносили,
и святой огонь не жгли,
жертву бы не вознесли.
Если б Коляда пришёл,
сел на трапезе за стол,
Да си биди вечере-та
Ни си, мдле, ни ГОТВИЛА
Бели пилци Бдднд вечере,
Налютнлъ са рдзеднлъ са
Та си вечере устдве;
Златна си чеше искдрувд
Златна чеше костевицл
Та си фъ кащи пдрснувд
ПлренуВА СИ СуриНА БОДА,
Фдфъ КАЩА ТИ цлрни ЮдИ
Цдрнн Юдн САМуБИЛИ,
Каща ти са здпустилд.
ПеснА 3*
бМдле ле, Стлре мдле,
Уста ти с а, мдле, позлатили,
Коса ти са, мдле, посреврилд**,
Ни на си, мдле, прдтилд,
Ни ни си, мдле, здречелА,
Ясна си ворнд запалила
Та СИ НА фъ ГрАДА ПрАТИЛА,
Да фодиме, мдле низъ грддд
Ннзъ грддд, мдле, низъ кащи,
Да пееме, мдле, да думдме:
Бутре си е Личенъ-день Коледовъ-день.
Каждая девушка выходила с новой лучиной и зажигала
огонь от тех лучин, которые принесли девять девушек, спев-
ших песню. Затем девушки возвращались к избе и кланялись
тем, кто их ожидал у двери, и отдавали им лучину, им они
пели следующую песню (поясн. С.И. Берковича).
** К Старой Матери здесь обращаются как к Златой Мате-
41 ри, отождествляя жрицу и Мать Всего Сущего.
Он узрел бы: к навечерью
не готово угощенье,
бела птица на сочельник.
Коляда тогда б серчал,
Его вечер не смирял.
Кубок Он бы взял златой,
кубок со златой резьбой,
наполнял его сурьёй!
И плеснул бы наконец
сурью ту на наш дворец.
И тогда бы чёрны вилы
весь дворец наш захватили!»
5Речь свою
юнаки не завершили,
вновь они заговорили:
«Мамочка, Мама!
Старая Мама!
Матушка ты — Златоустая!
С серебряною косой!
Куда ж ты нас посылаешь?
И что же ты говоришь?
Ты ясный огонь палишь,
и в город нас посылаешь:
идти нам, Мама, ко граду,
ко граду и ко селу,
идти нам и воспевать,
и славы нам изрекать,
идти с утра в Личень-день,
Колядов-день, Личень-день!
И вот сошёл Бог на Землю,
и Ясно Солнце померкло,
померкло оно, зашло,
и Бог по миру пошёл,
зСлелъ сн е Бога на земе,
Лу да сн трепне ясну сланце
Лу да си трепне да сн злнде,
Шедве мн са Бога шетд
УтЪ ГрАДА фдфъ ГрАДА,
Уть селу на селу,
Утъ КАЩА НА каща;
Кон СН МН НОГАНЪ ВАЛНЛЪ,
Ясенъ мн ногднъ вдлнлъ,
Ясенъ мн ноганъ вдлнлъ,
Ясенъ мн ноганъ на ногннще,
Кон си ми вечере готвнлъ,
Ясна мн вечере вели пнлцн,
Седндлъ му Бога на трдпезл
Та сн мн вечере вечере,
Песнд сн, мдле, пееме”.
6Мдлкн са момн нзлелн,
Ясна сн ворнд златили
Та сн на Манка подали,
Па сн е Манка запалила,
Ясенъ сн ноганъ валила;
Йоще сн кютецъ нн турнлд,
Злдтенъ мн кютецъ позлдтенъ,
Да сн мн трде ду рдну
У рдну ноще ду зорд:
Хдде сн, мдле, седин
Седин сн, мдле, на трдпезд,
Чекдн сн, мдле, на вечере
Дуръ да донде на трдпезд
Да сн седне да вечере.
от града пошёл до града,
и от села к селу,
и от избы к избе.
s?

О
lb

0

И мы огонь развели,
сей ясный огонь зажгли,
и к трапезе принесли
в сей вечер святой —
белых птиц,
голубок и голубиц.
И Бог за трапезу сел,
и угощенье призрел,
мы ж в вечер сей — вечеряли,
и гимны мы воспевали».
6И вот пришли красны девицы,
и брали ясные борницы,
их взяли и озлатили,
и Матери их подносили,
чтоб Матушка их зажгла,
огонь святой развела,
и мыкала в огненном роге,
златом и огненном роге,
чтоб мы не лишились света
до первых лучей рассвета:
«О, Матушка, приходи,
огонь святой разводи,
садись и жди навечерья,
святого жди навечерья.
Ведь время нам вечерять,
садиться и пировать!
Мама! Старая Мама!
Смотри же, Мама, и слушай:
чтоб борница не погасла,
ты ясный огонь распаляй,
ты ясный огонь разжигай!»
о
II
о
О
I I

11
Песнд 4*
Мдле, Стара лхале,
Гледай сн, лхале, чувай
Да сн тн ворнд нн Глене
Дуръ ДА СН ЙОГДНЬ ВАЛНШЪ,
Дуръ ДА СН ЙОГАНЬ ЗАПАЛИШЪ.
iMaaka сн молла** пременнлА
ПременнлА нареднла,
На гора са, мдле, качнла,
На ГОрА, МААС, НА БеЛА-ТА.
Де мн седи Коледа Бога
Коледа Бога пудъ дароту,
Златенъ си кютецъ утирала
Утирала си кютецъ уть дару.
Gama гу, мдле, носила,
Дуръ хи са веке дуделу;
Брала са мома приваркала
Чн сн е сланце трепндлу
Трепналу, лхале, зайделу;
гТа ми са мома чудила:
Що да мн прав» що да мн сторн?
Чн са е Бога налютнлъ.
Донде хи Белл Зллее
Белл Злхее н форкната
* Каждый клал на костёр один большой пень или колоду,
чтобы хватило гореть до утра, и разводил огонь; когда рас-
кладывали огонь, пели следующую песню (пояснение С.И.
Берковича).
** Малка мома, то есть младая дева, впервые является
здесь. Далее выяснится, что её на Святую гору отправила
Старая Мать, то есть жрица. А в следующих песнях выс-
пится, что она дочь царя из Царьграда (Стамбола), а её брат
Драчила-воевода, и он был среди юнаков, которые ходили к
Белому Змею.

164
V
3.	Старая Матерь посылает деву к Коляде на Белую
гору. Явление Белого Змея. Дева приносит от Коляды
огонь для Бадняка в золотом сосуде.
1Стара Матерь
деву понуждала,
в дальний путь
младую собирала,
чтоб она на гору пошла,
на ту Белу гору взошла,
куда Бог Колядушка Сам
низошёл
ко святым дарам.
Чтобы злат сосуд принесла,
Коляде его подалб.
И хоть дева та торопилась,
вдруг на землю мгла опустилась,
будто солнышко зашло...
Что же здесь произошло?
2И вот дева та удивилась:
«Что ж делать? И как тут быть?
Как же лихо это изжить?
Ведь это Бог возлютовал —
дракона с неба послал,
драконушку — Змея Белого,
никто одолеть не посмел его».
зДракон тотчас налетел
и в небесах загремел:
«О, дева ты, глупая дева!
Что ж ты сидишь — не таишься?
Чему ж ты, дева, дивишься?
зТд х» думд приговори:
Моме ле девойче ле,
Що ми си, моме, седндлд
Тл мн с л чудумъ чудншъ?
Када та Майка прдтилд
Да си мн фъ горд ндешъ
Фъ горд моме, пудъ ддру,
Де мн седндлъ Коледд Бога,
Злдтенъ кютецъ да ютпреешъ.
Да сн гу туришъ ид йогннще,
Да сн валншъ ясенъ йогднъ:
Чн шд дойде Коледд Бога
Да си седне на йогннще
На йогннще на трдпезд.
4“6 тн, Змею, лудд гндне,
Думдшъ мн, Змею, говорншъ,
Зеръ тн сд йочн кюрдвн
KiopABH, Змею, слепдвн!
Майка ма фъ горд прдтилд
Фъ горд фъ Белнтд,
Де мн е Бога слездлъ
Олезллъ мн Бога пудъ ддру;
Злдтенъ сдмъ кютецъ ютпрелд
Та гу сдмъ, Змею, носила,
Сегд мн душе примдлелд
Прнмдлелд здмАлелд
Та са чуде що да прдве:
Да нн носе злдтенъ кютецъ,
Манка мн са рдзеднлд
Рдзеднлд НАЛЮТНЛА,
Люту мд Майка клелд
Клелд мд Майка прнклевдлд”.
Зачем же ты, дева,
сосуд принесла,
когда на гору взошла,
на Святу гору к святым дарам
где Бог Коляда восседает Сам?
Зачем сосуд открываешь
и в нём ты угли мешаешь,
к чему огонь развела
и требушку вознесла
Колядушке на костре,
на трапезе, в алтаре?»
4«О Змей ты, лютый Змеище!
Подумай, что говоришь ты!
Слепые очи протри
и лишь потом говори!
Меня Стара Мама послала,
к горе идти приказала,
на сей вечерней заре
к Белите Святой горе,
туда, где Коляда Бог
сидит у святых даров.
Я злат сосуд отперлб,
когда его принесла.
И так мольбы возглашала
и Бога я вопрошала:
“Что делать и как же быть,
и как то лихо изжить?”
Не трогай златой сосуд,
с огнём золотой сосуд,
чтоб мы огня не лишились,
и Стара Мать не сердилась,
и чтоб тебя не кляла,
проклятья не изрекла».
5Белд са Змее нджелнлу
НАЖеЛНЛу НАТАЖНЛу,
Злдтенъ си кютецъ ндрдмилъ,
Носилъ сн кютецъ фдфъ кащи
Та гу на ногннще сложилъ,
Па сн мн форкндлъ покегндлъ
Да сн гу Бога нн вндн.
Бали мн, мдле, ногднь
Вали мн, мдле, навали.
бКдкъ сн е мома фдфъ горд,
Коледд мн Бога пудъ ддру,
Думд Xй Бога продумдлъ:
Хдде сн, моме, ндн,
Чн сн е веке на вечере,
Ясну мн слднце трепндлу
Трепндлу слднце злнделу,
Да сн вали ясенъ ногднь
Да сн готвн Бадна вечере;
Чн сн слевдмъ на земе-тд
На земе-тд фдфъ селу-туу
Фдфъ селу-ту и фдфъ грлдА”.
7Чулд мн Манка злчулд
Та сн ногднь валила,
Леснд мн ногднь полеснд
Та сн вечере зготвила,
Бадна мн вечере еснн-тд,
Йоще мн трдпезд нн слага.
5И Белый Змей загрустил,
и очень он затужил,
схватил сосуд золотой,
вознёс его в замок свой.
Там жертвенник запалил
и требы сам возносил —
напрасно огонь горел,
ту требу Бог не призрел.
«О дева, огонь запали!
Сожги же жертву, сожги!»
6И дева была на Святой горе
на той вечерней заре.
И Бог Коляда у даров
изрёк ей несколько слов:
«Иди же, дева, иди,
свят-вечер ведь впереди!
Как ясно солнце зайдёт,
смеркается, мир уснёт,
Бадняк готовить иди
и ясный огонь разведи.
И я с горы низойду,
и так по земле я пойду,
от града, святого града,
и от села к селу!»
7И дева то услыхала
и ясный огонь зажигала,
огонь святой и прекрасный
готовила вечер ясный.
К вечерию всех сзывала
и трапезу накрывала.
r-Г
Песнд 5*
1Стлрд Манка думл говори:
Вдрдн мн, моме, вдрдн,
Я мн са, моме, ндредн,
Да мн трдпезд сложншъ,
На трдпезд нн слагамъ,
Чн САМЪ ливе ЛНБНЛА
ЛнБНЛА МАМНЛА,
Та са Бога налютилъ
Налютилъ рдзеднлъ,
Нн мн флевд фдфъ КАЩА,
Нн мн седи на трдпезд,
Нн мн еде нн мн пне,
Нн сн гони цдрни Юдн
Цдрни Юди сдмувнлн.
2Пременн сд малка мома
Пременн сд ндредн сд,
Златна сн трдпезд сложила
Сложила трдпезд на йогннще:
Та сн ногднь вдлн
ЙОГАНЬ ВАЛИ НОГДНЬ ПАЛИ,
Та мн нчь нн спне;
Тн сн чекд Коледд
Да сн седне на трдпезд,
Да вечере Бадна вечере;
Чекдлъ гу що гу чекдлъ
Дуръ сн донде малка мома
Дуръ сн донде утъ горд-тд.
* Когда несли еду для трапезы навечерья, девушки пели
следующую песню (пояснение С.И. Берковича).
170
л.
л.
4.	Златая трапеза. Жертвоприношения птиц царём и
его братом воеводой Драчилом. Изгнание чёрных вил.
1Стара Матерь сказала:
«Ну что же ты, дева красная!
Должна ты, дева, спешить,
чтоб требушку возложить
и трапезу накрывать,
гостей к себе созывать!
Ведь Бога мы прогневили,
весьма Его рассердили,
Он в храм святой не сходил,
и требы не ел, не пил,
и прочь не гнал чёрных вил,
тех чёрных юд-самовил!»
2И дева тогда принималась,
за дело святое бралась
и трапезу собирала,
огонь святой возжигала,
чтобы огонь воспылал
и требу Бог принимал,
чтоб люди ныне не спали
а Коляду поджидали,
сойдясь ко трапезе той
в сей вечер Бадняк святой!
И будут все пировать
и Коляду ожидать,
как млада дева придёт
и Бога с гор призовёт!
зВернулась дева с горы,
с горы вернулась, от Бога.
.—/Х ,,	,	—Zfa,.	I II /ь
Песна 6*
зВарнаса мома уть гора
Уть гора мома при Бога,
Та мн са рукна подрукна
Тате ле, мили тате".
Седин ми, тате, на трапеза
На трапеза на вечере,
Чн мн Бога зарачелъ
Та ма думалъ говорили»:
Ходе сн, моме, фафъ сарае,
Та сн на царе кажн,
На царе, моме, на вавайку;
Манка тн трапеза сложила,
На трапеза Бадна вечере,
Gera веке да сн седне;
дЧн сн слевамъ уть гора,
Гора мн са дудела,
Та сн нда фъ Стамволъ града*
Фъ Стамволъ града фафъ сарае,
*	Когда садился старец к трапезе и начинал угощаться, де-
вушка с матерью пели следующую песню (пояснение С.И.
Берковича).
*	* Здесь татку (отец) суть отец девы, ходившей к Святой горе,
и её брата воеводы Драчилы. И это славянский царь, правя-
щий в Стамболе. И это, разумеется, не турецкий султан, ибо
речь идёт о временах эпических (до-турецких, и до-греко-
римских).
*	** Здесь дано турецкое имя этого города. В России же до-
ныне в большом ходу его эпическое имя Царьград, которое
древнее не только турецкого, но и прежнего римского Кон-
стантинополь, и греческого Византий. В эпосе (былинном и
ведическом) Царьград — суть предшественник Трои, го-
род родовичей Святогора и Ал тынки, толкуется как
стольный град материковых атлантов (алтынцев-святого-
ричей).
И только она пришла,
такую речь изрекла:
«О батюшка, милый татку!
Садись ты, татку, на трапезе,
на трапезе-навечерье!
Господь ведь тебе
передать поручил,
и так Он мне говорил:
“Ступай ты, дева, в дворец,
где правит царь — твой отец,
иди и ему скажи там,
что трапезу Мать сложила,
в сей вечер Бадняк святой,
царь сядет к трапезе той”».
4И вот та дева пошла,
с горы Святой низошла,
вошла в дворец цареградский
явилась к трапезе царской.
И там огонь разжигали
и белу птицу заклали,
которую брат ловил,
и Матушке приносил,
Драчила брат, воевода,
ловил для вечера-Бодна,
чтоб Матушка у стола
все требушки принесла.
5И вот там царю
жезл подали златой
с резьбою той костяной.
И видит великий царь,
что три змеи огнедышащих
тот жезл златой обвивают,
везде его оплетают,
Та СИ С€Д6 НА ТрДПСЗА
Аку сн КурБАНЬ ЗАКЛАЛЬ,
Курвднь вели пнлцн,
НдЛОВИЛЬ ГН ТО€ врдтд
Тое БрАТА Дрдчилд войкодд,
Лку гн Манка готвнлд
Готвнлд гн Бадна вечере;
5П0ДДВДМЬ му ЗЛАТНА Т06ГА,
Златна тоегд костевнцд,
Царе сн тоегд вне
Трн сн змнн увнвА,
Увнвд гн уплитд ги,
Укрнлн са плдмень езнкь
Та сн зи\нрь нн вливать,
Лу сн вливать руйну внну
Руину внну трн годншну;
бПоДАЛН СА ЦАрНН Юди
Цдрни Юдн сдмувнлн
Подали са на портн-те
На портн-те на кдпнн-те
Поддан са видели са,
Та са назадь повдрндлн
Пд сн фь горд фдркндлн;
Лку МН курвднь НН ЗАКЛАЛЬ,
Курвднь вели пнлцн,
Нн му ДАВАМЬ ЗЛАТНА ТОСГА,
Златна тоегд костевнцд,
Нн му седе на трдпезд.
Трн сн змнн нн увнвд
Нн увнвд НН уплнтд,
Плдмень езнкь нн сн криеть
и вместо огня из пасти,
вино они изрыгают,
вино изрыгают отличное,
красное вино трёхгодичное.
бТут юдушки-самовилы,
великие чёрные вилы,
что на вратах сидели,
на трапезу вниз глядели,
как только жезл увидали,
тотчас же прочь улетали,
назад к себе упорхнули,
к горам своим повернули.
А если б птиц не заклали,
и в дар царю не давали,
те юды бы не видали
тот жезл золотой
с резьбой костяной,
который лютые змеи
со всех сторон обвивают,
и вместо огня из пасти
вино они изрыгают.
Тех юдушек самовил,
тех злобных и чёрных вил
тогда бы прочь не прогнали
и требы мы не воздали.
И ведь из-за юд
не вставал царь с постели,
уже не дни, не недели,
не мало, не много,
а целых три года»...
7И вот царь
в дворце своём восседал,
сидел он и пировал,
сидел с женой и детьми,
Лютъ мн зн\нръ вливать;
Та сн флелн царннн Юдн
Цдрнн Юдн сдмувили,
Пордскалн ЗЛНИНЦН-Т6
Прогоннлн касмете-ту,
Фъ сарае му \анръ не устаналъ;
Боленъ мн цдре легндлъ
Боленъ мн легндлъ на потстела,
Боленъ ми три годннн*.”
7Седналъ мн царе на трапеза,
Седналъ мн съ парке ливе,
Съ парке лике съсъ деца-та,
Я мн йоще нн вечере,
Лу сн чека Коледа Бога;
Петлн мн прнпелн
Иоще царе нн кечере;
Малки деца задремали
Задремали н заспали.
вТа му лике дума гокорн:
Царю ле парке лике,
Доста мн сн, царю, чекалъ,
Петлн кеке прнпелн
Па сн нн нде Коледа Бога;
Тон та са, царю, налютнлъ
Налютнлъ с а рдзеднлъ:
Кд тн йоще нн дойде,
Уть сегд кеке нн нде,
Нн тн флева фъ сарае:
* Ранее говорилось, что Чёрный царь лежал девять лет, а
потом ещё три года. Потом его убила Мора Юда за то, что
он хотел убить Младого Коляду. Но здесь говорится об
ином царе, получившем награду за своё благочестие.
и с ними он вечерял,
Кол я душку поджидал.
И вечер
петух уже призывал,
но вечер святой
всё ещё не настал,
А малые дети
с дороги устали,
легли они, задремали.
8И тут супруга сказала,
царю она изрекала:
«О царь, мой супруг,
довольно уж ждать!
Не можем мы почивать!
Ведь вечер петух зовёт,
Господь же к нам не идёт!
Сам Бог Коляда
на нас осерчал
и очень Он взлютовал.
Он к нам теперь не сойдёт
и в наш дворец не войдёт,
мольбам
Он нашим не внимет,
а вечер уж скоро минет...
И вот потому
дети малые спят,
все в тяжкой дрёме лежат...
А ежели, царь,
и ты будешь спать,
на троне сём почивать,
то Бог Коляда в гневе будет,
и вечер-Бадняк погубит!»
9И дочь отцу изрекала,
слова такие сказала:
,ГЙ..................«ГЬ	.	......... ./b
Я TH СА МОЛЬБА моле
Да мн вечере вечерешъ,
Чи е вечере истннала.
Мдлкн мн децд заспали,
Тешкд мд дремкд нападнала.
И тн, цдрю, шд зддремешъ,
Та сд Коледд налютилъ,
Бадна сме вечере нн вечерели.
Песнд Т
дТдте ле, мили тдте,
Бога та, тдте, санднсалъ,
' *	Нннде мн ноще нн фоднлъ,
Лу мн утъ горд слездлъ
Фъ сдрде тн, тдте, флездлъ,
Златна тн тоегд поддде,
* I	Златна тоегд костевнцд,
Трдснн сн, тдте, тоегд,
Трдснн е, тдте, на трдпезд —
Цдрни сд Юда на потопе
4 I	На потопе на черддцн,
Цдрни сд Юдн сдмувнлн
Видели Бога здгледдлн
Чи ти фъ сдрде флезе,
И тие сд, тдте, флелн,
' *	Белкнмъ сд Бога налютилъ
Та ти тоегд нн дава —
Бога ти, тдте, на трдпезд,
Бадна сн вечере вечере.

* Тогда, когда девушка пела эту песню, подходил какой-ни-
будь старый дед и садился к трапезе, вручал хозяину свой
посох; хозяин ударял три раза посохом, и потом уж начинали
вечерять; а девушка запевала следующую песню (пояснение
Берковича).
178>У g
«О батюшка, милый татку!
Ведь Бога ты, татку, чтил.
Нигде ещё не ходил,
а мы на горы ходили,
и во дворец нисходили,
и дали жезл золотой
с резьбою той костяной.
Ты жезлом тем ударял,
И бил ты наверняка —
всех чёрных юд прогонял
и с пола, и с чердака.
И юды те убегали,
ведь Бога юды видали.
Но то ведь ты сам
во дворец приходил
и жезл златой приносил.
И Бог Коляда
на тебя осерчал,
ведь ты Ему
жезл не дал,
Богу, отец, на трапезе,
на трапезе, навечерье...
Отдай же жезл сей, отдай!
И требушку начинай!
И милого брата проси,
чтоб мелких птиц приносил,
ловил в горах белых птиц,
голубок и голубиц,
чтоб Матерь стол собирала
и трапезу накрывала,
готовила угощенье,
сзывала всех к навечерью,
чтоб Бог на вечер пришёл
и сел с гостями за стол!»

179
to





to

Давай му, ТАте, натдавай,
Ду година му курвднъ колешь,
Милна мн Брдтд прдщдшъ
Да си лови древнд лова,
ДреБНА ЛОВА Б6ЛИ пнлцн,
Па си гн Майка готвн,
Готвн ги Майка вечере,
Слага гн Майка на трдпезд,
Па да сн Бога дойде
Ду година на вечере.
юКлетвд сд цдре здклевд,
На Бога сн дава натдава,
Ду година курвднъ коле
Курвднъ коле велнн пнлцн,
Ливе му готвн Бадна вечере.
Трдснд сн цдре тоегд
Трдснд тоегд на трдпезд,
Три сн змнн увнвд
Увив А ЗМНН уПЛНТА,
Плдменъ сн езнкъ укрнлн
Та сн здхнръ нн вливать,
Лу сн влнвдтъ руйну внну
Руйну внну трнгодншну;
11 Поддан са цдрнн Юдн
Цдрнн Юдн сдмувили
Подали са на портн-те
На портн-те на кдпннте,
Лу СА ПОДАЛИ НА ПОрТН-ТС,
Лу видели ду три змнн
Чн сн влнвдтъ руйну внну
Руйну внну трнгодншну,
Вдрндлн са повегндлн
Повегндли фдфъ горд-тд,
Та са веке нн внделн.

to


I»
to
1оИ клятвы царь ему дал
и Бога он прославлял,
и в жертву птиц приносил,
их в Баден-вечер он бил.
Вздымал он жезл золотой
с резьбою той костяной,
где змеи жезл обвивают,
везде его оплетают,
и вместо огня из пасти
вино они изрыгают,
вино изрыгают отличное,
красное вино трёхгодичное.
11И юдушки-самовилы,
великие чёрные вилы,
что с гор святых прилетели
и на ворота сели,
трёх змей на жезле видали,
которые изрыгали
из пасти вино отличное,
красное вино трёхгодичное.
И в страхе они назад повернули,
к горам своим упорхнули,
от змей они убежали,
и больше их не видали!
5. Продолжение Златой трапезы. Царь и дети молят
ся Коляде. Коляда возносится на небо звездой. Закля
тия Снежному богу. Славления царя и детей Коляде.
1 «Батюшка мой, государь!
Коляда осерчал на нас,
рассердился, разлютовался,
ибо в краде огонь погас
и в сосуде он не остался!
Песнд 8*
1Тдте ле, цдрю ле,
Коледд сд Бога налютилъ
Налютилъ са рдзедилъ,
Чн ТН ЙОГАНЪ ПОГАСНАЛЪ,
Погурелъ злдтенъ кютецъ
Ясенъ ногднь нн устдндлъ;
Сегд сн кеке става
Да сн тдте, нде,
Иоще, тдте, ни вечерелъ,
Йоще сн рокд нн фтегндлъ;
Фанн му, тдте, деснд рокд
Та му сд мольба моли
Да сн, тдте, вечере;
Ду година му курвднъ колеешъ
Курвднъ колешъ велнн пнлцн,
Майкл му вечере готвн.”
^Стана мн цдре утъ трдпезд,
Иоще мн Бога нн станалъ,
Фана му цдре рокд,
Та му сд мольба молн
Та му думд говори:
Боже ле, Коледе Боже,
Я сн мн, Боже, седин
Седин мн, Боже, на трдпезд
Да мн вечере вечерешъ,
Чн тн е ЛНБ6 готвнлд
Готвнлд велни пнлцн,
Белнн пнлцн позлдтенн;
зУтмдлъ сн Бога седндлъ,
Та му думд говори:
пеню пели на трапезе (пояснение С.И. Берковича).
Не пылает пламя в костре,
не горит огонь в алтаре!
Ты иди, отец мой, иди,
начинай-ка Бога молить,
руку правую воздымай,
в Баден-вечер птиц побивай,
в жертву приноси белых птиц,
тех голубок и голубиц,
пусть готовит Мать навечерье,
всех сзывает на угощенье».
гИ на трапезе царь вставал,
Бога Коляду прославлял,
руку правую воздымал,
требу Богу он воздавал.
Бога Коляду он молил
и такую речь говорил:
«Боже, Боже мой Коляда!
Вот тебе готова еда,
славное то угощенье,
злата трапеза-навечерье,
приготовили мы белых птиц,
тех голубок и голубиц».
3И тогда Коляда сел за стол,
и такую речь Он повёл:
«О ты царь, младой государь!
Ныне ты моленья возносишь,
жертвы Коляде ты приносишь,
с самого утра в Личень-день,
В сей Колядов-день, Личень-день!
Малы дети колядовали
и колядочки распевали,
чтобы Бог на землю слетал
и в горах святых восседал.
“Цдрю ле, МЛАДА цдрю,
Що МН СА МОЛЬБА МОЛИШЬ.
Вутре мн Лнченъ-день
Лнченъ-день Коледовъ-день.
Мдлкн децд коледувдтъ,
Коледнд мн песнд пеетъ,
Чн самъ слелъ на земе-тд,
Чи сдмъ седелъ фдфъ горд-тд
Фдфъ ГОрА-ТА пудъ ддро-ту,
Та сн мд фдльБА фдлетъ,
Вутре тн рдну фъ сдрде;
И язъ тн сд мольба моле
Да ГН ДАрБА ддрншъ,
Да гн ддрншъ трн дукдтн
Трн дукдтн нншенлне:
Пдрвд дукдтд Вишну Бога,
Вторд дукдтд Коледд Бога,
Третд дукдтд Белд Бога —
Лку мн сд, цдрю, здклевдшъ
Чн ГН ДАрБА ддрншъ,
Шд тн седнд на трдпезд,
Ша вечеремъ бадна вечере;
Лку нн мн сд, цдрю, здклевдшъ
Нн тн седе на трдпезд,
Нн вечеремъ Бадна вечере.”
4Р6Ч6 Бога ни утрече
Форкнд сн на неве-ту.
Злдлде СА ЯСНА ЗОрА
Ясна зорд ясна звездд,
Съсъ зорд Лнченъ-день
Лнченъ-день Коледовъ-день.
И вы требы Мне воздавали,
песни пели, колядовали,
и дары вы Мне приносили,
славы и хвалы возносили.
И давали вы три монеты-те,
подносили дукаты заветные,
Дали первый дукат Вышлю Богу,
а второй дукат Коляде,
третий дали Белому Богу.
И ты, царь, дары Мне дарил,
Богу жертвы ты приносил
в этот Баден-вечер святой
был на трапезе золотой.
И на вечер всех созывал.
Бога Коляду прославлял».
^Только речь ту Бог произнёс Сам,
тотчас Он на небо вознёсся.
Стал на небе ясном звездой,
ясною звездою святой.
Стал звездою Он в Личень-день,
в сей Колядов-день, Личень-день.
5«Царь ты наш, господарь!
Батюшка-государь!
Выходи-ка, царь, выходи!
И на небушко погляди!
Загорелася в небушке звезда!
Ясна Зурница, ясная звезда!
Загорелась звезда в Личень-день!
В сей Колядов-день, Личень-день!
Как Колядушка летел в небесах,
Бог Колядушка летел в небесах,
Богу мы мольбы возносили,
так Колядушку мы молили,
185
Песнд 9*
зЦдрю, царю и визирю,
Излезн, царю, излезн
Да си вндншъ фдфъ сарде
Кдкъ нзгрелд ясна зорд
Ясна зорд ясна звезда,
Съсъ звезда Лнченъ-день
Лнченъ-день Коледовъ день
Коледа е Бога форкндлъ
Форкндлъ Бога на неве-ту,
На Бога сд мольва молнлъ,
На Бога ид Снегина,
Да сд слуга ни праща
Да си слезе фдфъ горд-тд,
Да нн му ддвд вела каната,
Фдф-кдндтд, вела снега,
Дд нн вне дд нн рдсн;
Лу дд нзгрее ясна зорд
Ясна зорд ясна звезда,
Съсъ звезда ясну слднце,
Чн му е Лнченъ-день
Личень-день Коледовъ-день;
бЛЛдлкн мн децд коледувдтъ,
Коледнд мн песнд пеетъ,
Тд мн фодетъ фдфъ сарде,
Цдре гн ддрвд ддрувд,
Ддрувд гн три дукдтк
Три дукдтн нншенлнн;
Дд сн вне вела снега
Дд сн вне дд сн рдсн,
Нн нзлевдтъ мдлкн децд,
Коледнд мн песнд нн пеетъ,
Фдфъ сарде на мн фодетъ
Тд гн цдре нн ддрувд,
1 * На утро дня Коляды девушки ходили по селу и пели сле-
и, дующую песню (пояснение С.И. Берковича).
чтобы ко Снегиню-богу
Бог слугу не посылал,
тот с горы бы не слезал,
и ему кувшин не дал,
свят кувшин со снегом белым,
чтобы не мели метели,
чтоб пред ясною зарёй
неба край горел звездой,
за звездой явилось Солнце,
в мир явилось ясно Солнце.
И начблся Личень-день,
день Колядов, Личень-день!»
бДети малые стали колядовать,
стали пйсни колядные распевать
во дворец они заходили,
от царя дары получили,
царь подал им три монеты,
три дуката дал заветных,
чтобы белый снег валил,
все пути запорошил,
дети бы гулять не смели,
и колядки бы не пели.
Дети те дворец покидали,
и подарки те не брали,
чтобы белый снег не шёл,
и метелью бы не мёл,
чтобы девушки играли,
хороводы бы сплетали,
чтобы все колядовали,
Бога прославляли!
Если те снега пойдут
и метели заметут,
то не будет петь народ,
не завьётся хоровод,
Та му хлтдръ устлндлу;
Да нн вне велд снегд
Да нн внее да нн рдсн,
ЛЛдлкн момн на х^ру-ту
Та мн хору нгрдлн,
Хору мн нгрдлн песнд пелн,
Та сн Бога фдлетъ;
Да мн вне велд снегд
Да мн вне да мн рдсн,
Хору мн момн нн нгрдлн,
Песнд мн момн нн пелн,
Та сн Бога на фдлетъ;
7Излез’ мн, цдрю, нзлезн
Да сн видншъ ясна зорд,
Ясна зорд, ясна звездд,
Чн сн, цдрю, нн внделъ
Сегд мдлу трн месецд,
Па сн, цдрю, нн внделъ
Утъ сегА трн месецд.”
Пелд сн мома песнд,
Я сн мн цдре спне,
Чн мн мощне нн спдлъ,
РуКНАЛА СА МОМА ПОДруКНАЛА,
Па сн е цдре нн чуе!
зДуръ са Юда рдзеднлд
Рдзеднлд НАЛЮТНЛА,
Та сн слелд на земе-тд
На земе-тд фдфъ сдрде,
Нн сн Юдн рукндлд,
Лу сн флелд фъ худле-тл
Та сн цдре повутндлА:
Йотн мн, цдрю, нн ставашъ!
Да нзлезешъ на черддкд
Да сн вндншъ ясна зорд
Ясна зорд ясна звездд,
Чн нн е сн, цдрю, внделъ
Сегд мдлу трн месецд.”
Бога славить не начнут
и колядки не споют.
7«Выйди, царь наш, выходи!
И на небо погляди!
Загорелася звезда!
Ясна Зурница, звезда!
Ты её ведь не видал,
в небо взоры не бросал,
уж три месяца не видел,
Бога тем обидел!»
Дева песню ту пропела,
разбудить царя хотела,
государь же крепко спал
и с постели не вставал,
Дева громко завопила,
но царя не пробудила.
вТут уж Юда рассердилась,
и на землю опустилась,
прямо ко дворцу влетала
и царя она толкала:
«Эй, вставай, царь, и иди,
и на крышу восходи!
Там увидишь ты звезду!
Ясну Зурницу, звезду!
Ты её ведь не видал,
в небо взоры не бросал,
уж три месяца не видел,
Бога тем обидел!»
9И тогда царь пробуждался,
и с постели подымался,
чтобы видеть ту звезду,
чтобы славить Коляду!
дДурЪ ТОГА МН ЦАре СТАНА,
Я сн йоще нн мдлевд,
На чердака са нн подава.

о
Песна 10*
1 Соврали са яснн звездн
Соврали са фафъ сарде,
Соврал гн Вишну Бога,
Та Xми AYMd говори:
“Он мн вне яснн звездн
Яснн звездн зореннтн,
Вутре сн е Лнченъ-день
Лнченъ-день Коледовъ-день.
Коледд е Бога на земе-та
На земе-та фдфх гора-та,
Три дни мн пудъ даро седн
Пудъ ддро-ту на чешнма-ТА,
На чешнмд та на велъ кладенецъ.
Идите му, звездн, пременнте
Пременнте нареднте,
Златна му дрехл метните,
Златенъ му чнмбнлъ турите;
Кдкъ сн седи пудъ ддро-ту,
Да нзгрее ясна зорд,
Ясна зорд ясна звезда,
Съсъ зорд Лнченъ му день
Лнченъ му день Коледовъ-день;
* Перед зарёй девушки разбегались по избам, переодевались и
пели следующую песню (пояснение С.И. Берковича).

190
$
V
6. Коляда Бог нисходит на Белую гору. Звёзды от
храма Вышня нисходят к Коляде. Явление звезды
Коляды и заклятие Снежного бога. Дети славят Ко-
ляду.
1Собирались ясны звёзды,
собирались в Храме Вышня,
все пришли по воле Вышня.
И Всевышний изрекал,
слово звёздочкам сказал:
«Вы явились, ясны звёзды,
зоряницы, ясны звёзды,
ранним утром в Личень-день,
в день Колядов, Личень-день!
Бог Колядушка на горе,
на земле, на Святой горе.
Он три дня сидел у даров,
у источника, у святых даров,
он сидел у святой крыницы,
что струил живою водицей.
Вы идите, звёзды, идите,
Бога Коляду нарядите,
в злату мантию облачайте,
золотой убор надевайте.
Только сядет Бог у даров,
у крыницы, святых даров,
ясна звёздочка загорится,
ясна звёздочка, Зоряница.
Загорается в Личень-день,
в сей Колядов-день, Личень-день!
Да сн дигне десна рока
Десна рока ду неве-ту,
Да сн мене пофалн.
На звезда самъ зарачелъ,
Зарачелъ порачелъ,
Да нн чуе Снегина Бога,
Лу да гренне на неве-ту
Да сн е лету пролету,
Да нн му са КоледА нажелнлу
Нажелнлу ндтджнлу,
На земе сн веке нн слева.”
гЧулк ми яснк звездн,
Флелн мн фдфъ сарае,
Де мн седналъ Коледа Бога
Та мн са чудумъ чуди,
Де да нде що да правн
Що да правн що да сторн.
Пременнлн гу яснн звездн,
Ясин звездн яснн зорнтн,
Пременнлн гу нареднлн,
Златна му дре\а метналн,
Турнлн му златенъ чнмвнлъ.
Та мн слелъ фдфъ гора-та,
Та мн седналъ пудъ дароту
Пудъ даро-ту ду чешма-та,
Ду чешма-та ду велъ кладенецъ.
Та сн виде ясна зора
Ясна зора ясна звезда,
Пусть взмахнёт Он правой рукой,
до небес достанет рукой,
и Меня тогда Он восхвалит,
Бога Вышнего Он прославит,
что звезду на небе явил,
ясну звёздочку породил.
Пусть не ведает Снежный Бог,
кто звёзду на небе зажёг,
что тепло назад возвернётся,
небо к летушку повернётся,
пусть на Коляду он не злится,
и не тужит, не сердится,
и не землю не пойдёт,
стужу он не принесёт».
2Ясны звёзды услыхбли,
прочь из Храма улетали,
ринулись в святой удел, —
тот, где Коляда сидел.
У горы сей опустились,
Богу Коляде дивились:
что за чудо сотворил,
на небо звезду пустил!
Коляду они хвалили,
славили, превозносили,
злату мантию давали,
в злат уборы облачали,
чтобы Бог был у даров,
на горе у сих даров,
чтобы над Святой крыницей
загорелась Зоряница,
Поднгна ск десна рокд
Деснл рокд кд неве-ту,
Пофдлн сн Вишну Богл.
зПременн сд, цдрю, ндредн сд,
Какъ са Коледд пременнлъ,
Та сн седин на черддкд,
Да си вндншъ ясна зорд
Ясна зорд ясна звездд,
Дуръ да лш нзрее ясну слднце
Съсъ слднце Лнченъ-день
Лнченъ-день Коледовъ-день —
4Дд нзлездтъ мдлкн децд
Да нзлездтъ на Коледу,
Да сн пеетъ Коледнд песнд,
Фдфъ сдрде да тн донддтъ,
Да ГН, ЦДрЮ, ДАрБА ддрншъ,
Да гн ддрншъ злдтнн дукдтн
Злдтнн дукдтн нншенлнн:
Первд дукдтд Вишну Бога,
Вторд дукдтд Коледд Бога,
Третд дукдтд Белд Бога.
е о 1^194
чтобы Он рукой махнул,
правою рукой взмахнул,
ею до небес достал,
Вышня Бога восхвалял.
зТолько Бога облачили,
Коляде дары вручили,
царь на сени подымался
и звездою любовался,
ясной Зоряницей
над Святой крыницей,
как за нею солнце встало
утро раннее настало,
зачинался Личень-день,
день Колядов, Личень-день.
4Дети тут пошли гулять,
песни петь, колядовать,
во дворец они входили,
Богу славы возносили.
Там же царь дары давал,
Богу требы воздавал,
Богу подносил монеты,
три дуката дал заветных
Первым Вышню жертвовал
Коляде второй подал,
третьим Богу Белому
воздавал.

КНИГА
родокичей
II т., II прнв., песня Г.
1«0рпю‘* ле мили сипу,
Орпю ле Бдне ле.
Думд му мннкд говори:
«Днесь веше, снну, дфъ горд,
Афт» горд, снну, НА ПЛАИИНА,
Древнд си лова ловилъ.»
Чи си иде Личеиъ-деиъ,
Личенъ-деиъ, Бднин'ь-деи'ь.
2Дл СИ ТИ МАЙКА готови
Вечере, сину, силенъ ти бъдникъ.
Йоще ти, снну, ни излезе.
Теми А СА МЧ.ГЛА спусид.
‘Песня записана И. Гологановым от певца Мехмета Шу-
бова из села Фъргово Неврокопской Каазы.
“Имя Оря дано с уменьшительным суффиксом «пю».
Благодаря греческому влиянию, его с давних пор отож-
дествляли с Орфеем. Отсюда в иных песнях его называ-
ют также Орфеном, Уфреном, также Фъркленом (от
«фъркат», т.е. «летать»). В 10 пенях из III тома «Веды
славян» его зовут Яреном.
Часть I
СКАЗАНИЕ
о первом
короле яре
1.	Орь (Яр) обучается у юд, восходит на небо, получа-
ет у Вышня-Коляды свирель, волшебный меч и зла-
тую чашу с живой водой-сурьей, побеждает лютую
змею и женится на юде Вриде.
!«Орюшка, милый сын!
Орюшка-Ярушка,
пан-господарь! —
так сыну матушка говорила,
так она сыну сказывала. —
Ныне, сынок, едешь ты ко горе,
к взгорию и нагорию,
будешь ловить там куниц, лисиц,
будешь стрелять там во мелкихптиц.
Будешь охотиться в Личень-день,
в Личень-день, Банин-день».
2Готовила матушка навечеръе,
тот вечер бодняк-сочелъник,
и так она говорила:
«Сынок, ты ещё не вышел,
а тёмная мгла спустилась,
и мелкий дождик заморосил
Ghtha мн роса зароен,
Афъ К'ЪЩН мн, снну, трясна.
Тряси А МН, снну, Гр'ЬМНА.
Я да виде, що да виде.
Стдрд СА Друдд ЗАДАДС,
Стара сн Друдд утт» горд,
Горд мн Дрндд.
Златна сн дре\д метнала,
Злдтни СН КОСИ спуендлд.
зТд мн думд говори,
Друдну мн думд дъвну:
«0рпюмт> ДИ НННЪ у ЯЗВИ,
у язви собою;
Слугдлт» е теве,
Днвнчумъ теве ентнлт»
Двнсте веке летд,
Доста веке у язви!
Доста веке совою!
Лча е юненъ суренъ,
Нине мн суренъ друденъ».
4Рече мн Друдд нн утрече,
ЛЛене сд смехт ндсмелу,
Чн сн друдну нн думамъ.
Та са Друдд налютнла,
налютнла, рдзеднлд,
Ннснд МН глдсумъ ЗАПЛАКА.
5Трнмн К>ДН ЗАСТНГНАЛН,
Три мн Юдн Сдмувнлн,
200 V
по крыше нашего дома,
и дом затрясся от грома.
Ещё я видела, сын,
явилась Старая Друда,
от Дриды-горы явилась
та старая вила Юда!
Златые стрелы метала
и косушки распускала...»
3И вот древесная Друда
спустилась так и спросила:
«Сын Орь — живёт ли с тобою,
с тобой поныне в избушке?
Всё также кладёт он требы?
А думает ли о небе?
Он дичь тебе приносил
уж скоро две сотни лет!
Достаточно или нет?
Судьба его быть суренем,
пресветлым Божьим ясунем.
Жить будет у Бога он с сей поры,
как я живу у горы!»
4Н0 Друда ещё не закончила речь,
как матушка рассмеялась,
не веря ни слову Друды:
ещё не то скажут юды!
И Друда тут разошлася,
завыла, разлютовалась,
а после и разрыдалась.
5И плач услышали вилы
три юдушки Самовилы,
и так они вопросили:
Тне ми думдтъ говоретъ:
«ЛЛдле ле, стара мдле,
Тн сн мн друдну ни думашъ?
6ОтдрА тн Друда думд;
Думд тн Друдл говори,
Чн си е Еогд прдтнлъ,
Прдтнлъ е Бога утъ неве.
Доста е Орпю при теве
Сега мдлу двдсте годннн.
Да си гу, мдле, нн годншъ,
Да си гу, мдле, нн женншъ.
Сегд веку ду ннделе
Древнд мн лова ловн.
тДеветъ сд Юди спусндлн
Белн му ръкн вързалк,
Та гу дфъ горд зднели,
Лфъ горд, мдле, на вншннд,
Да мн е Друднд пещере,
Да мн е Стара Друда.
Друдд х» деветъ сестрк,
деветъ хн сестрк Юдн,
Друдк хи сестрк Юдн.
Юдн хи сестрк Сдмувнлн.
Пелн му Юдн здпелн,
Юднд му свкркд свнрнлн,
Златна му Ape\d метндли,
Та мн е друденъ дфъ горд
Сегд мдлу три годннн;
«О, мама, старая мама!
О чём ты горюешь, мама?
Зачем ты слезы роняешь?
О чем ты, мама, рыдаешь?»
бИ Друда им отвечала:
«О том я, старая, плачу,
о том я ныне рыдаю,
что Бог направил меня,
Всевышний послал с небес
с благим посланием в лес.
Ведь нынче — не мало, не много
прошло уже двести лет,
как Орь явился на свет,
а мать всё служить его заставляет,
жениться ему не позволяет
и вновь его на неделю
охотиться отправляет...»
7И тут девять юд с небес послетали
и Оря за белые рученьки взяли,
и в горы его подняли.
А там в вышине есть Святая гора,
и есть в той горе
Старой Друды нора.
Пещера там Старой Друды,
и там живут сёстры юды,
их девять там Самовил,
древесных и горных вил.
И вилы там песни пели,
играли ему на свирели,
златые стрелы метали,
златые косы сплетали.
И Орюшка жил, как друдень,
в пещере Святой горы.
Не мало, не много,
а три долгих года
Бога сн служка служи,
Па сн гу фальва фалн,
9
Sl>
8Чн е юнакъ надъ юнаци,
Хаде тн, мале, да знаешъ;
Сега малу чекашъ,
Сега малу три ннделе;
Да сн му вечере готвншъ,
Да сн мн вечере вечере;
Чн сн е Лнченъ-день,
Лнченъ-день Банннъ-день.
Ч>

(b
0

оДуръ да мн слънце гренке,
Девять са Юди спускали
Y тон къщи у дорн».
Речь-та още не утреклн
Па мн са, снну, летналн.
утъ тога самъ, снну, нн спала,
Древни си слъзк роне.
Тн мн сн снну, у къщи,
И тн сн, снну, друденъ!
Къщи мн са запустили!»

S?

0

юОрпю хи AYMd говори:
«ЛАале ле, стара мале,
Даста сн, мале, плакала,
Плакала, мале, внкала!
Древна самъ лова ловнлъ.
Сретумъ ма Юда сретнла.
Та мн дума говори:
«Ду сега сн, Орпю, афъ гора,
Древна сн лова ловнлъ
Та сн на манка носншъ;

< i
Zfa	—/х	,	, —/х
он Богу службы справлял,
Всевышнего прославлял.
8О том, что он стал
юнак над юнаками,
потом его матушка услыхала,
и так его поджидала.
Ждала его три недели,
готовила угощенье
к вечерию, к возвращенью.
Ждала его в Личень-день,
в сей Личень-день, Банин-день.
9Едва показалось Солнце,
как девять юд отпустили
домой его к самой двери.
А мать не могла поверить:
— Ты ль, сын мой, ко мне вернулся?
Ведь я от того не спала,
и часты слёзы роняла,
что всё тебя поджидала...
И вот стоишь ты у дома...
Сынок мой, ведь ты стал друдень!
Но всё ж вернулся домой,
и ты сегодня со мной!..
юИ Орюшка слово молвил:
— О мама, старая мама!
Напрасно ты, мама, плакала
рыдала и причитала!
Сегодня ловил я мелкую дичь
и юд на охоте встретил,
что у горы летали...
И юды мне провещали:
«Ты вышел, Орюшка, из горы,
и дичь, что нынче набьёшь,
ты к матушке отнесёшь.
205
уть сегл сн веке друденъ.
Тук а сн, Орпю, лфъ горд,
На Бога изметъ чннншъ
Мдлу, млогу три годннн;
Летлшъ мн, Орпю, на внсе,
На внсе на неве,
Та мн седншъ още мдлу,
Йоще мдлу три мечеце*.
Бога та ддрвд ддрувд,
Ддрвд тн златна свнркд;
Та сн та Юда учи,
Да сн мн, Орпю, пеешъ,
Деть мн юндкъ нн свернлъ,
Деть мн юндкъ ни пеелъ.
Чудил е свнркд нншенлне;
Кдкъ си мн свнрншъ н пеешъ,
Горд сд, Орню, люле,
Та са пещере уторнлд,
Искапали кдтънцн-те, —
Де сн е малка мома,
ЛЛдлке а мома Брндд*,
Брндд МН МОМА Додд,
На лнку ясну слънце,
На грудн хи ясна месечннд,
Бъ скутн хи Древни звездн;
Студил мн вода пне
Ясенъ внсеръ мн клюка.
* Здесь говорится о трёх месяцах, а далее о трёх неделях
Принимаю, что здесь, в начале песни, указан верный срок
Ц| ибо внимание певца (или писца) ещё не рассеялось.
Сейчас ты стал уже друдень,
и в этой Святой горе
не мало не много
три года прожил
и Богу Всевышнему
службы служил.
Теперь подымайся ты по цепи,
волшебной цепи, на небо.
Ты должен побыть немного
в чертогах Вышнего Бога.
Три месяца будешь у Бога ты жить,
чтоб дар повелел тебе Вышний вручить
в дар дал златую свирель,
её мы слышали трель...
Но то, чему ты у юд научился,
то, Орь, ты отныне и будешь петь,
что бы ты петь ни стал,
чтобы ты ни сыграл
тою волшебной дудкой,
дудочкой-самогудкой...
О!.. Чудная та самогудка-свирель!
А если споешь ты и заиграешь —
горушку всколыхаешь,
и тут во горе разверзнется
сокрытая та пещера,
и в ней врата разойдутся,
и все замки разомкнутся!
А там под замком сидит дева-вилица,
Та малая вила Врида,
она ведь наша сестрица!
И лик её — Солнце красное,
В груди её — Месяц ясный,
а по её подолу —
сыплются звёзды частые.
И там она воду студёную пьёт,
а песни уж не поёт...
Богъ ДА гу вне ВАВАНКу \н,
Бдвднку хи Юднд крдле,
Чн е доста кдскднжне —
Нн е годи, нн е женн,
Чн юндкъ ни намернлъ
Дет’ е за нее, спротк нее.
Хдде тн, мдле, хлде,
Хдде тн, мдле, зготовншъ
Вечере, мдле, въдннкъ —
Утре е Лнченъ-день,
Лнченъ-день Бднннъ-день;
Чн сдмъ у горд друденъ;
Да сн на неве летнд,
На Бога нзметъ да чннамъ,
Чн мн е сърце на свнркд,
Белкнмъ сн ливе ндмере.
Деть мн е, мдле, за лнку,
За лнку, мдле, прнлнку, —
Нкнде САМЪ МОМА
нн вендксдлъ».
‘Имя Врида, очевидно, от греческого имени жены Орфея:
Эвридика. Славянская традиция даёт и иные её имена:
Уряда, Дода, Дана и, наконец, Росида (в иных песнях).
Когда же речь молвит вила
иль песенку напевает,
тогда она ясный бисер
из уст своих рассыпает».
— О мама, милая мама!
Мне юды так рассказали, -
что Вышний спорил с её отцом,
всех горных юд королём:
«Зачем же ты дочь
за замками скрываешь?
заботы не проявляешь?
Зачем ревнуешь? Чего ты ждёшь?
И замуж не выдаёшь,
какой бы юнак в неё ни влюбился,
и в жёны взять её ни стремился?»
— Ой, мамочка-мама!
Вот так всё и было!
Меня задержали в пути Самовилы.
а ты в это время по дому ходила.
И ты приготовила нам угощенье
к вечерию, к возвращенью
но только к утру дождалась меня,
дождалась меня в Личень-день,
в сей Личень-день, Банин-день.
И ныне я горный друдень...
Мой путь впереди так труден!
Мне к Богу пора взлетать,
И Вышнего величать.
И по сердцу мне свирель,
что может Бог даровать.
Она мне будет под стать,
я буду на ней играть,
и лучшего дара Божья
не мог бы я пожелать!»
iiЛАайка му вечере готвн,
Вечере му снленъ въдннкъ,
Чн мн е лнченъ-день,
Лнченъ-день Бднннъ-день.
СеднА мн Орпю на вечере,
Та сн съсъ манка вечере
Зорумъ са веке злзорнлл.
Йоще мн слънце нн гренннлу
Снлнк мн ветрове, фуртунн,
Древнд мн росд здросклд;
Задали са деветъ Юдк.
Деветъ Юдн Сдмувнлн,
Седндлн му на дорн.
Пнснд юндкъ на плдче!
Чн му МАНКА ДУМАЛА,
Та му са нджелнлу.
Дуръ СА ЮдК НАЛЮТНЛН,
Ндлютнлн, рАзеднлк;
Върздлн му вели ръкн,
Лепндлн му злдтни криле,
Та гу дфъ горд зднелн —
Йоще мн слънце нн нзгрелу
Зднелн гу дфъ пещере.
Пещере мн здключенд,
Заключена, здкътенд,
На порти сд кдтънци-те.
цТак матушка вместе с ним
справляла то навечерье,
тот праздник бодняк-сочельник.
И так его угощала
в сей праздник, в сей Личень-день,
в сей Личень-день, Банин-день.
И Орюшка праздновал навечерье,
с родимой матушкою сочельник,
когда заря занималась
и солнышко подымалось.
Но солнца лучи их ещё не согрели,
как вдруг ветра зашумели,
и частый дождик заморосил,
и тут явилися девять вил,
все девять юд Самовил.
И сели они у двери,
и там они зашумели.
И как бы тех Самовил
тогда юнак не молил,
и как бы матушка не причитала,
и как бы не горевала,
те юдушки разошлися,
завыли-разлютовались,
связали ему белы руки
и крылышки золотые,
и в горушки те Святые
с ним юдушки в миг поднялись.
И солнце ещё не встало,
в пещеру его внесли,
и в той пещере закрыли,
закрыли и заточили.
Врата закрыли замками,
замки замкнули ключами.
12Я що си е нанмалка-та,
Гласумъ са подрукна:
«Оле, оде*, улевпна!
Лсремъ та Котина,
Друденъ мн прншеде.
о

0
Si>
13₽ече йоще ни утрене,
Искапали катанци-те,
Златни са портн расторнлн,
Де мн седи стара друда,
Стара друда съ деветъ сесрн,
Деветъ сесри деветъ юди.
Я що си ве нанмалка-та,
Развърза му вели ръки,
Та му пее ясна песка:
«Бре, юначе, вре, левене,
Доста си лова ловилъ!
Gera сн веке афъ гора,
Дфъ гора, афъ пещера,
Друденъ си веке на Бога.
Богумъ сн служва служишъ
Gera малу три годннн.
* Беркович отмечает, что это обращение к Богу. Известно
2, кельтское обращение к Богу: «Ойле!».
212
12Н0 тот поднялся немедля
и гласом громким воззвал:
«Оле, оле, у левина!
улевина-улевица!
Разомкнись, моя темница!
Сам друдень пришёл
и тебе приказал,
и ты должна подчиниться!»
13И те слова он не все произнёс,
как вдруг замки разомкнулись
златые цепи разбились,
врата златые раскрылись.
И вот стоит перед ним Стара Друда,
та старая Друда Юда,
и с ней стоят девять вил,
все девять юд Самовил.
И видят: юнак поднялся
и все запоры раскрыл.
И тут к друдню
вилушки те подбежали,
и белые руки ему развязали,
и так ему провещали:
— Эгей, юначе!
Эгей, ловкач!
Довольно уж ты на охоту ходил
и мелкую дичь ловил!
Ты будешь теперь во Святой горе,
в Святой горе во пещере!
Послужишь Богу по вере!
Отныне ты Божий друдень!
Ты Богу службы справляешь,
Всевышнего прославляешь!
Ведь время прошло немного,
служил ты Вышню три года.
Цура си сурнна,
Ясна си яснпна,
Друмна си друмина,
Азна ми видина,
бутешъ ми дудина,
Лйхана ми хаята,
Сурумъ дивна удита».
иЛу ми ПеСНА пелл,
Юнакъ са злсмелъ.
На лику су ясну слънце,
На деснл му ръкл златна чеше.
15СтАрА ДрудА готговори:
«в ти, сесру Живу Юду,
Жива Юду Сдмувилу.
Орпю си веке друденъ.
На ръкл му златна слве,
Златна слве, златна чеше,
Богумъ си служвл служи;
Я утъ Бога ни е просту,
Нн е просту, ни е халалъ.
Богъ да вне тое сестрл;
Тое сестрл АЛора Юда,
Лютумъ му СА ЗАКАНИЛА
‘Прославление дано на «языке дедове», близком к санск
риту, перевод даю с использованием пояснений С.И. Вер
ковича.
И так Всевышнему пел:
«Слава Суряному Богу!
Ясному, как Ясунь!
Твердому, как Алатырь!
Асу и Будырю!
Грозному и Пресветлому!
Вечному и Живому!
Чудному и Святому!»
14И только они пропели,
как тот юнак рассмеялся.
И Орюшки лик
ясным солнцем сиял,
он правой рукой
злату чашу держал,
а юдам не отвечал.

О
0
15Тогда промолвила Старая Друда:
«Сестра моя, Жива Юда!
Ты, Юдушка Самовила,
великая Божья вила!
Наш Орюшка ныне друдень!
Владеет он золотым мечом,
а также златою чашей,
он Богу службы справляет,
Всевышнего прославляет.
А я от Бога прощенья
доселе не получила,
ведь Вышнего рассердила
сестра моя Мора Юда,
великая Самовила.
Ведь Морюшка похвалялась,
что русу голову с плеч
у Оря могла б отсечь!
Поэтому я и спустилась
от Бога с вышних небес,
и скрылася в дальний лес.



rJ=^
Z&.	 ,	,/&
Чз
Да му сече русл глава,
Да ни ми е на неве-ту.
Я ми слези тукд долу,
Тукд долу дфъ слрде,
Де сн ти е мнлна врдтд,
ЛАнлнд врдтд Жнвнд Бога,
Та си гу служвд служи,
Кдкъ му ддвдшъ златна чеше,
Ду де вода ни е пиелъ,
Да му сд мольба молишъ,
Да сн пърсне и дд ръсне
Тукд долу фъ пещере-тд,
СлужБд юндкъ дд сн служе
Чн ДА пне ЖИВА ВОДА,
Богъ да вне тое сесрл
Ни му сече русл глава.
Живнн, Юду, жнвнн,
Тулундле у Златица*,
Сурнд вода у чеше».
1бЧулд ми Юда ни чулд,
И си летнд на неве-ту,
На неве-ту и при Богл,
И при Богл дфъ слрле.
* Тулундле у Златица. Беркович отметил, что он не зна-
ет смысла сих слов. Однако, судя по словарю Найдена
Герова, Тулудже — суть священное имя, применявшее-
ся к жертвенному чёрному агнцу в ряде земель. По рус-
ской традиции, замечу, Жива — дочь Сварога, одно из
имён коего Ильм Тульский (Тулейский), ибо вышел с
острова Туле, потому считаю, что и Жива может быть
названа Тулейской.

216
А в небушке, Жива Юда,
твой милый брат, Живна-Бог,
построил златой чертог!
Ему ты службу служила,
и как ему подносила
златую чашу с сурной водой,
и как он сурицу пил,
его мольбою молила,
чтоб он ту воду излил,
вниз во святую пещеру,
где Богу юнак служил.
Ведь Бог сестрой недоволен,
которая похвалялась,
что Оря она убъёт,
главу ему отсечёт.
О Жива, Юдушка, Жива,
Тулейская ты Златица!
Святая вода в той чаше!
живая в чаше сурица!»
1бВняла тому Жива вила,
та Юдушка Самовила,
влетела в златы чертоги,
ко брату, Живному-Богу.
— О братец мой, Живна-Бог!
Томится юнак в пещере,
и пост его очень труден.
Не просто юнак, а друдень!
Тебя я мольбой молю,
как будешь пить сурну воду,
отлей ты сурьи немного,
плесни из своих чертогов
на горшку в ту пещеру,
где Старая Друда тужит,
и Орюшка Богу служит.
217_у

Боже ле, врдтку ле,
Юндкъ мн дфъ пещере,
Юндкъ мн е друденъ.
Я тн сд мольба моле,
Какъ сн пнешъ жива кода,
Да сн пърснешъ н да ръснешъ —
Да сн ръснешъ тукд долу,
Тьукд долу фъ пещере-тд,
Де сн мн е стдрд Друдд,
Юндкъ да сн служи;
Богъ да вне мое сесрд,
Люту му СА ЗАКАННЛА
Да му сече русл глава.
17Хдде, Юду, ХАД6 у сдрде
Y сдрде на велъ клдденецъ,
Ндточн му жива вода,
Чн МН СА СН ДОСТА УБАВИЛА.
Жива мн Юда на портн.
На портн, на кдпн.
Богъ да вне Сурд Ллме,
Чн 6 порти ЗАПТНСАЛА,
Седемъ главк и упдшкн
Богъ да вне нн сн дава
Да сн флезе у сдрде.
1вЯ сн Юда вели ютговори:
«Тусе Буне у Ара,
Думняда у уде,
Сетумъ уде у Дуна,
Ууутд жимъ Жннева*».
* Перевожу с языка «дедове»: «Слава Бану Арию, Богу
Яру! Сыну Велеса, слава! Хвала Всеведующему, Стражу
Цп врат, Господу! Славься Дух Живой!»

218 \-------g
Ведь Бог недоволен Марой,
моей родною сестрицей,
которая похвалялась,
что русу голову с плеч
у Оря могла б отсечь!
17И вот пошла Жива-Юда
пошла искать тот источник,
тот Белый Ключ со живой водой,
живой водой ключевой,
чтоб из святой крыницы,
в чашу набрать сурицы.
И вот Жива-Юда к вратам подошла,
и там она задержалась,
и долго там простояла, —
там Бог бил Сурову Ламью,
что путь к вратам преграждала.
И было у Ламии семь голов,
и было у Ламии семь хвостов.
И бил ее Вышний Бог,
и бил, и не позволял,
чтоб та заползла в чертог.
18И Юда тогда сказала,
и так ворота закляла:
«Тусе Буне у Ара,
Думияда у хае,
Сетумъ хае у Дуна,
Ухута жимъ Жинева!»
1дЕщё не все слова прорекла,
как вдруг замки разомкнулись,
златые цепи разбились,
врата златые раскрылись.
И вот Жива-Юда
в чертог тот вошла,
и там источник нашла.
л
1эРече йоще ни утрече
И сд порти рдсторили,
Кдтънци-те ИСКАПАЛИ,
Та си флезе у слрде.
На клдденецъ ми ниишлд.
Поддде хи златна чеше,
Та наточи жива вода.
СлуЖБА служи МИЛНА БрАТА,
Милна врдтд Ючна Бога,
Ючнд Бога Сурвд Богл,
Сурвд Бога и Коледд,
Коледд Бога, млада Бра%а.
2оБога си вода пие.
Па си пърснд дфъ пещерд,
Пърснд ми ръснд
Де си ми е стдрд Друдл —
Та поддде златна чеше,
Та сн служи друденъ юндкъ;
Йоще вода нн мн пие,
Коса му сд позлатила,
ЗлАТуМТ» му СА ПОНИЗАЛА,
Бисеръ му СА уННЗАЛА.
Що СН МИ е НАЙМ АЛК А—ТА,
Наймалка-та Видна Юда,
Искдрд СИ ЗЛАТНА сдве —
Съсъ сдве юндкъ дд сече,
Сдве маха, сдве сд ни вне!
Сдве сече, глава са ни сече!
Йоще му сд позлатила.
21Ютговори Стдрд Друдл:
«Хдде, юндкъ нн умнрд,
Чн ни иде Морд Юда.
220
7
Набрала она из крыницы
в златую чашу сурицы.
И службу служила она милу брату,
Милому брату, Ючному Богу,
Ючному Богу, Сурову Богу,
Сурову Богу и Коляде,
младому Коляде и Браху.
20И Бог ту сурью испил
и во пещеру излил.
И Орюшке Стара Друда
тотчас золотую чашу
подала с сурной водой,
живою и ключевой.
Ещё он ту сурью не всю испил,
власы себе озлатил.
Власы его расплелись
и в косушки заплелись.
Когда ж они заплетались,
все бисером унизались.
Вскочила тут Видна Юда,
та Юдушка Самовила,
взмахнула она золотым мечом,
чтоб Орю главу отсечь, —
глава ж не падает с плеч!
И бьёт она золотым мечом,
сверкает мечом святым,
а Орь от ударов тех
становится золотым!
21Сказала тут Стара Друда:
«Приходит пусть Мора Юда!
Приходит от края света,
теперь наш юнак бессмертен!
Он Богу службу справлял,
Всевышнего прославлял,
не мало, не много,
а три долгих года.

Ддлечь Юда афъ пещере,
Богумъ сн служка служи
Сегд малу трн годннн.
Юденъ мн веке друденъ,
Па сн на поле нн слевд,
ггСтдрА му Друдд пее:
«Юдю ми Друдю,
Хдде ти веке х*Де>
Хдде тн на неве,
На неве при Бога.
Апенъ ти удле,
Кусумъ ти жине,
Аре на Яра*».
гзРече мн ни утрече,
летнд сн Орпю фъркнд
На неве Орпю при Бога.
При Бога Орпю фъ сдрде
Сегд мдлу три недели**.
Служка си Бога служи,
Златна му чеше подава
И дфъ чеше жива вода,
Бога сн вода пне.
ЮНДКЪ СН ДАрВА ДАруВА,
Та му ДАВА златна свиркд.
24Й0Щ6 ми свиркд ни фдндлъ,
Зададе сд Юда Сдмувилд;
I * Здесь также Юда переходит на «язык дедове». Даю
ь смысловой перевод. «Ара на Яру» перевожу, как «Арь к
I Яру». Здесь, как и ранее, Орь на «языке дедове» имену-
I ется Арем. Яр в «Веде славян» имя бога, коего призыва-
I ют при борьбе с Ламией, чтобы наступило лето.
I	** Ранее говорилось о трёх месяцах, очевидно здесь ого-
Ц| ворка певца или описка переписчика.
И так стал Орюшка юдень,
он стал воистину друдень!»
22И Старая Друда на поле слетела,
и песнь такую запела:
«О Юдю, мой Друдю!
Иди ты на небо
и будь ты на небе у Бога,
в его золотых чертогах.
Стань к Вышнему ближе,
прорвись к Духу яру!
Арь-Ярушка к Богу Яру!»
23И речь ещё Юда не отрекла,
как Орь на небо взлетел,
и встал на небе у Бога.
И был он там, пусть немного.
Три месяца он у Всевышнего жил,
и Богу Всевышнему
службы служил,
златую чашу Ему подавал,
и Бог из чаши той выпивал,
и Орюшке дар затем даровал,
в дар дал златую свирель,
её мы слышали трель...
24И ту свирель ещё Орь не поднял,
ни звука ещё не сыграл,
явилась к нему Самовила,
Великая Божья вила,
та, что его учила,
как песни петь и играть,
а также, как друднем стать.
И вот слетели они ко пещере,
в которой заключена
прекрасная вила Врида
сидит она за вратами,
врата закрыты замками,
замки замкнуты ключами.
Учи гу Юда научи гу,
Да си свири, да си пее.
Ни ми е веке друденъ.
Лу си слезе афъ пещере.
Пещере ми заключена
Съсъ ключуве съсъ катънци
25Свнрна юндкъ да ми свири,
Да ми свири, да ми пее.
Гора ми са люлемъ люле,
Пещере са потреснала,
Искапали катънци-те,
порти ми са расторили,
Та си флезе дфъ пещере.
6га да види, що да види
Оеднала ми малка мома,
Та ми плаче и вика,
Чн е слънце нн видела
Gera малу три годннн.
2бФтегна юндкъ десна ръка:
«Хдде, моме,
Тн сн, моме, за мене,
Тн мн си лллада Булка».
2?Тамамъ мома навървила.
Тамамъ веке да излезе,
Исправи са люта змие.
Люта змие съ деветъ глави
Прозинала деветъ глави
Да погълне малка мома.
Я си мома заплака.
Юндкъ му са нажелилу,
Нажелилу, натъжилу.
25И тут наш юнак запел, заиграл,
и тотчас печальную горушку
игрою той всколыхал.
И тут во горе разверзлась
сокрытая та пещера,
в ней все врата распахнулись
и все замки отомкнулись!
Вошли они в ту пещеру,
и видят: сидит вилица,
и плачет она, рыдает,
и горьки слезы роняет.
Не видела Солнца Красного,
она не мало, не много
а три тех печальных года.
2бЕй правую руку подал юнак:
«Иди за меня, вилица!
Женою мне стань, девица!
Младая ты чаровница!»
27И только та вилушка согласилась,
как тут же змея явилась,
та лютая драконица,
змея с девятью главами,
с оскаленными клыками.
Просунула в ту пещеру
змея свои девять глав,
просунула, зарычала,
и Вридушку напугала,
и вилушка зарыдала.
И Орюшка огорчился,
задумал ся-зату жил:
что делать и как тут быть?
И как то лихо изжить?
Що ДА ПрАВН, що ДА СТОрИ,
Да утеме малка мома;
Да му на умъ донде,
Та си свири съсъ свиркд-тд
Какъ си свири и си пее,
Замала са люта змие,
Паднала си на земе-тд;
Та искдрА златна ноже
Та посече люта змие —
Та истекли ду две реки,
Ду две реки ясни кръви
Здклрд СИ МАЛКА МОМА,
Малка мома мала вридд
Да здмине, ни сд здминувд!
Пд си свири и си пее.
Ду две реки присъхндли —
Та си юндкъ поминдлъ.
2вХдде веке на Юдна земе,
Лу сн флелн дфъ сдрде,
Причекд гн Юдна крдле.
Прнгърнд сн малка мома:
«Халалъ юндкъ да тн е!
За Т6Б6 юндкъ спроти теве»
29Та здпрдви СИЛНА СВАДБА.
Млада е вулкд ддрвд ддрувд
Утъ лику х« «сну слънце,
На гръди хи древни звезди:
Стал Юду он утешать...
И тут юнак догадался
на дудочке заиграть.
Как только дудочка заиграла,
и песнь печальная зазвучала,
змея та стала ослабевать,
и вскоре она устала —
без сил на землю упала.

И Орюшка меч золотой вынимал,	< >
и л юту змею тем мечом рассекал.
Тут из шеи её истекли
две реченьки крови ясной,
и Орюшка руку взял
у вилушки той прекрасной. < >
И выйти хотел на волю,
но тут немного он задержался,
ведь реки крови там протекали,
и им пройти не давали.
Тут поднял Орь золотую свирель,
и стал он петь и играть, —
и реченьки начали высыхать.
И только реченьки подсыхали,
юнак и вила их миновали.	< >
2вИ вышли они в Юдну Землю
И так полетели они к царю,
ко Юдному королю.
И он обнял дочь родную:
«Бог с вами, дети! Прощаю вас!
И пусть моя дочь идёт за тебя!
Берёт тебя, Орь, в мужья!»

29И вскоре сыграли свадьбу,
И так была отдана замуж
младая та чаровница,
прекрасная та вилица,
^=1

227_у
«Халдлт, снну, да тн е!
Чн е за теве, спротн теве».
Орпю мн е младд крале.
Млада мн крале, Юднд царе.
зоСвнрка свнрн, песнд пее.
Тд му песнд устанала.
Йоще му са песнд пее.
Песнь из “Веды славян",
т. 2. с. 411
“Бана ле, вана чарнна”
Що тн е ка^трт легналт,
Та тн сд нджелнху,
Пожелнлу, натъжилу!
Чн си устдвелъ Кранна-земе,
Кранна-земе плоднтд,
лодитд йоще топлитд,
Та сн мн поле здселнлт,
Пусту поле здпустену;
Де мн е люта знала;
Де мн сд Бога лютн,
ТА СН прдщд МИЛНА слуга,
Милна слуга Одана юнака ,
Дд сн вне вела снега,
та сн е поле повелелт.
у коей лик — Солнце Красное,
в груди её — Месяц Ясный,
а по её подолу —
сыплются звёзды частые.
«Прощаю я, дети, вас!
И пусть моя дочь идёт за тебя,
за Оря младого царя!
за Юдного короля».
30И вот свирель заиграла,
и песня та зазвучала...
Когда её пропоём,
мы новую песнь начнём!
2.	Сказание о том, как был наслан холод на Край-Землю,
из-за чего Яр (Бан-король) был вынужден переселяться
в новые земли
1Пан ты наш и чародей!
Что ж ты затужил?
что же загрустил?
Ты оставил Крайну-Землю,
землю плодородную,
для житья пригодную,
теплою была она,
снегом не занесена.
Заселил ты чисто поле,
полюшко пустое,
Богом проклятуе,
где есть лютая зима
очень снеговитая,
вьюгою увитая!
Бог Всевышний отправлял
милого слугу,
чтоб наслать пургу,
Сланушка юнак пришёл,
белый снег пошёл,
поле стало чистым,
белым, серебристым.
2Я тн, кралю, нн знаенгь,
Чн ти е Юда заръчела,
Злр’ьчела, кралю, порт^чела!
Да сн пншенгь вела книга,
Бела книга църну пнсму
Лу да сн лету помине,
Курванъ да сн коленгь,
Да сн коленгь деветъ кравн
Сннгна Бога да сн фалнигь;
И да муса мольва молншъ,
Да сн праша мнлна слуга,
Да гу праша фафъ гора-та,
Фафъ гора-та планнна-та,
Да сн вне вела снега;
Я на поле да е лету,
Да е лету и прилету;
Да сн грее ясну сл'ьнце,
Какъ сн грее на Кран-земе;
зЮда ти, кралю, заръчела,
Я тн Юда нн сайднсал’ь!
Снегина сн Бога налютилт»,
2«Разве ты, король, не знаешь
прорекла тут вила
Юда самовила, —
запиши ты в Белу Книгу
чёрного письма,
только лето минует
и придёт зима,
девять яловых коров
должен ты забить,
жертвы приносить.
А затем Снегиню Бога
также восхвали,
наузы твори,
чтобы он скорей отправил
милого слугу
сотворить пургу,
чтобы Слан пришёл
на планину,
ко Святой горе
на равнину,
чтобы белый снег летал
а потом на поле пал,
поле стало чистым,
белым, серебристым.
Чтобы как на Край-Земле
солнце засияло,
и под тем пушистым снегом
всем теплее стало!»
зТак царю то говорила
Юда Самовила,
слушать он её не стал,
знать не пожелал.
И Снегиня Бог тогда
разъярился,
на великого царя
рассердился.
Он послал тогда слугу
сотворить пургу.
4Та СН ПрАТНЛЪ МНЛНА СЛуГА,
На поле сн снегл вне,
Та ти стаду ни пасс
Нн тн урдтъ МАЛКИ момн”.
54улъ МН БАНА ЗАЧуЛЪ,
Та сн писал келд книга,
Белл книга църну пнсму
Прдтнлъ сн гу пу земе-тд,
Юнаци мн съ клетвд прнклевдлъ
Лу да сн лету ЗАмнне,
КурБАНЪ ДА сн колетъ,
Да сн колетъ девять крдвн,
Девять крдвн се на отвуръ,
Да сн фдлетъ Сннгнна Бога
И да му сд молва молетъ,
Да са веке нн лютн,
Да нн вне велд снегл,
Да нн вне на поле-ту;
Лу дд вне фдфъ горд—та,
Фдфъ горд-TA ПЛАНННА-ТА,
Де мн стаду нн пдсе,
Де ми момд нн урдтъ.
На поле сн грддд грдде,
4«Юдушка тебе сказала,
только Юду ты не чтил
и меня гневил!
И отправил я тогда
милого слугу
сотворить пургу,
чтоб велкие снега
всё запорошили,
и огромные сугробы
поле завалили,
чтобы девы не могли
стадо выпасать,
чтоб нельзя было потом
пашни распахать».
йБан-король тому внимал,
слушал и писал,
всё писал он в Книгу Белую
чёрного письма,
только лето миновало
и пришла зима,
он юнакам повелел
клятвы приносить,
девять яловых коров
повелел забить,
приказал их отобрать
и Снегиню восхвалять,
славить и молить,
жертву приносить.
Чтоб не падали на поле
лютые снега,
не мела пурга,
и не занесло снегами
у горы равнину,
не мело с горы Святой
на планину.
Чтобы девушки могли
стадо выпасать,
чтоб легко было потом
пашни распахать.
СнЛНА ГрАДА ННШАНЛН6,
Кат’ да сн е на Кран-земе",
ПнСА МИ КрАЛе Б6ЛА КНИГА,
Белд книга йърну пнсму,
6Пременн са, нлредн са,
ПрНМбТНА СИ ЗЛАТНА Дрб\А.
Та сн срукд МЛАДН ЮНАЦН,
Младн юнацн малкн момн,
Та гн прдтн фдфъ гор А—ТА,
Да му дукдрдтъ деветъ крдвн,
Курвднъ коле на поле-ту,
ДеСНА СН РОКА ДНГА
Та сн фдлн Сннгна Бога!
Та му са мольба молн,
Да нн сн о люта знака,
Люта зима снегувнтА;
Я на поле ясну слънце,
Кдкъ сн грее на Крдй-земе.
Да си грее на поле-ту;
Да нн сн нАжелнлу,
Та да нде на КрАЙ-земе,
На КрАЙ-земе при майка.
Та да сн е поле злпустену,
Пусту мн поле устАнллу;
Та да сн Юда нн летд,
Та да сн пнле нн фъркд.
И на поле град возвёл,
сильный, укреплённый
свыше освященный.
«Град святой, как в Край-Земле.
я создал», —
так потом он в Белой Книге
писал.
бИ затем Великий царь сей
собирался,
и в одежды золотые он
облачался.
И юнакам приказал,
дев младых он посылал
ко Святым горам,
делать жертвы там.
Девять яловых коров
повелел забить,
и затем Снегине Богу
славы возносить,
и мольбой молить,
чтобы не пришла зима
очень снеговитая,
вьюгами увитая.
чтобы как на Край-Земле
солнышко сияло
и теплее стало,
чтоб как прежде
здесь мы жили,
жили — не тужили,
и чтоб поле то не стало
боле запустенным,
снегом занесенным,
где бы Юды не летали,
птицы не порхали.
Т 1. Песнь Na 5.
Пакъ за преселенне-то, но нндково.
1Де сд е, Боже, чулу и кнделу,
Сурд лдмне сусъ гулемд
крдле да се вне.
Да се вне Уенкъ да сн прдвн;
Лдмне сн е САМА САМНЧКА,
Я гулемд крдле
си води ’иледд души все на откуръ,
Пд не може на лдмне да нддвне;
Не му дава велу море да помнне,
Да си нде на гулему поле,
Шо си вилу пусту здпустену;
Он гу СЛЕДИЛА САМА СурА ЛАМН6,
Та неддвд ником’ да сн нде,
Ниту крдле, ниту пнле;
Лу сн иска да н гледд
ду шнроку поле,
Сама тня ннзъ нету да се шири;
Да сн пдсе зеленд трека,
Да сн пне студенд вода;
гДумд да сн думд с’ Юдн Сдмуилн.
Утъ Богъ нашла Юда Самуила,
Шо залнбн ду гулемд крдле;
3.	Сказание об изначальном переселении родов Яра
(Оря) с Севера, из-за Белого моря, и о строительстве
Нового града.
1Боже! Боже! Великий Боже!
Было то на наших глазах!
Билась Сурова Ламия с королём.
И была драконица сама по себе,
а великий король в бой тот ярый
вёл отряды витязей молодых,
были все они на отбор!
Не могли они Ламию победить,
драконицу они не могли убить,
ту, что витязям не давала
море Белое переплыть...
Не давала им выйти к широкому
полю,
что пустынею дикою было дотоле.
Ведь сидела там Сурова Ламия,
и не мог её миновать
и не только король, но и птица.
И никто не мог с ней сразиться,
даже сил не имел решиться
оглядеть широкое поле,
где гуляла Ламья на воле,
и паслася Ламия на траве,
на зелёной той мураве,
и пила студеную воду,
никому не давая ходу.
* * *
2И вот что известно о той Самовиле,
От Бога посланной Самовиле,
которая возлюбила
великого короля!
Сн гу ЛНБН ТАМАНЬ ДЕ6 ГОДННН,
Та му каза де сн нмд шнроку поле,
Тдму да ЗАселн сите ши се л*ладн;
Да сн \мн нлпрлвн нова ГрАДА.
Та ДА ОрАТЬ Н ДА КОПАТЬ
сова поле шнроку.
зЮда сн услуше гулемд крдле,
Та здкдрд нледА души все юнацн,
Да гн кара на сова поле шнроку.
Тдму да си грАдн ду ГуЛбМА гр АД а;
Я АКу СН НАДВНеТЬ НА СурА ЛАМН6,
Тога ша здкдрд сите лаладн
уть негувА земе,
Тие да зеселеть ду шнроку поле;
Я шо сн е стдрн устдрелн,
Тне да устдндть на технА-тл земе,
Тдму рехлтъ да рехАтувлть.
4Та мн влсрвехл шо вжрвехд,
Си стигнаха на велу-ту море;
Та се чудеть, как сн стоеть,
Де нзлезе еде сурд лдмие,
Та сн пита крдле н гу прдшн:
С вре, крдлю, де сн фодншь?
Да лн древнд лова ша ловишь?
Или шд сн идешь
на сова поле шнроку?
И вот королю помогала вила,
и ровно два года ему помогала,
и где есть то поле широкое,
она ему указала,
куда молодежь можно переселить,
чтоб новыми родами жить.
И можно построить там Новый град,
чтоб всякий тогда был рад
широкое полюшко то вспахать,
а после его засевать.
зИ Юду послушал великий король.
И стал младых принуждать
идти в то поле широкое,
чтоб строить великий град!
«Когда мы повергнем ту Сурову Ламью,
велю я всем юношам нашей земли
идти в то поле широкое,
но так, чтоб все пожилые
остались в прежней земле,
чтоб жили они свободней и шире,
и чтоб пребывали в мире».
4И двинулись рати ко Белому морю,
и вот одолели большой переход.
Но тут пришли в затрудненье
и сразу остановились,
поскольку Сурова Ламья
к ним вышла из белых вод.
И стала она короля пытать,
и стала Ламия спрашивать:
«Послушай, король, ты куда выступаешь?
Пытаешь ли дело, от дела лытаешь?
Охотишься за лисицами
и разными мелкими птицами?
Иль хочешь пройти в то широкое поле,
где я гуляю на воле?»
Не си древна лова лове,
Лу ша нде на сова поле шнроку,
Таму столннна ша си туре,
Сите мои младн
сова поле да заселетъ;
Немой да е пусту запустену.
5Какъ мн мула сура ламне,
Ни постое, ни почека,
Лу излезе уть сова море длнвоку;
Лфъ рокн-те нема ннщу да си доржн,
Лу сн гледа на ясну-ту сонце,
Гледа сн гу мольва му се молн:
«Сончнце, милу сончнце!
Пуснн сн мн, сончнце,
ду тое-та ясна срела,
Шо н пуша силнн оганъ,
G’ тое срела на душмане да си надвне;
Немой мое поле да си зематъ;
Лку сн мн, сончнце, мольва услушешъ,
Да мн пуснешъ тое ясна срела,
Шо си ми е наймалка-та сестра,
Ша га дадемъ тое
пжрве лнве да сн воде.»
б$ще реме ламне не отрече,
Уть неве си падна ясна срела;
Още срела не паднала,
Ламне се смехт» насмее,
Та сн рукна н подрукна:
«Не мелкою дичью я здесь промышляю,
по делу иду, не от дела лытаю.
Иду я в поле широкое,
за морюшко то глубокое,
там буду столицу ставить,
где буду отныне править,
и юноши поле то ныне заселят,
не будет оно в запустении,
заброшено в небрежении».
5И тут на глазах его Сурова Ламия,
нисколько не пождав,
поднялась из моря глубокого,
бурливого и широкого.
В руках она ничего не держала,
на Солнышко Ясное взгляды бросала,
к нему с мольбой обращалась,
то плакала, то смеялась:
«О Солнышко! Солнце! Милое Солнце!
Пусти-ка ты, Солнце, ясную стрелу!
Пусти-ка ты, Солнце, яростный огонь!
Стрелой той злодея повергни!
Чтоб поле моё не посмел он забрать,
и я не стала страдать!
А если моленье услышишь,
запустишь в него стрелою, —
тебя назову сестрою.
А если повергнешь ты витязей тех,
то будешь любимей всех!»
бЕщё не закончила Ламия речь,
как пала с небес ясная стрела.
Ещё стрела не упала,
как ярая Сурова Ламья
из пасти извергла пламя
и громко захохотала:
6 ере, кралю, мой душмдннне!
Ола сега корка да се корнме;
Лу КОЙ БОрБА СН НАДБОрН,
Той да земе сока поле шнроку.
7ЛЛн нзлезе на сухА-TA земе,
Та сн фмрлн ясна срелд ну младн юнацн;
Орелл още на земе не паднала,
Оите млади юнацн с' огднъ сн погуре!
Уста на сн сама крале на земе-тд,
Та с чудумъ чуди шо да прдвн,
Що ДА ПрАВН, ШО ДА СТОрН?
8Шо си ве сурд лдмне, думд му продумд:
Шо се чудишъ, кралю, та сн стопить?
Бегай скору н тина да не погннешъ!
Он та желдмъ
чн сн гулемд крдле не земе-тд,
Ти пу теве срелд не сн фмрлнх’ь,
И теве со оганъ да сн погуре.
дКдКЪ МН чулъ КрДЛ€,
мощне се уплашнлъ,
Та сн я\на кжрза-та коне;
Копна сн гу скору да сн фодн,
Да сн нде на дома сн;
Да сн пита негуву-ту
ливе Юда Оамунлд,
«Ой ты, король, ты мой лютый враг!
Иди скорее сражаться,
и биться, и ратоваться,
на этом бреге высоком,
на этом поле широком».
7И вышла она на сушу,
и жгла сей ясной стрелою
тех витязей молодых.
Ещё стрела долететь не успела, —
дотла вся рать погорела!
И был король в затруднении,
что ж делать, и как тут быть?
И как то лихо изжить?
8И тут изрекла ему Сурова Ламья:
> «Что ж ты стоишь в затруднении?
Беги же скорее, великий король,
не то бесславно погибнешь!
как искра малая сгинешь!
. Быть может, ты полагаешь,
что ежели сам ты — великий король,
тебя стрела пощадит?
огонь тебя не спалит?»
эКак то услышал великий король,
так сильно он всполошился,
и он поскакал на борзом коне,
копьём своим потрясая,
домой к себе поспешая.
Там ждёт его Самовила,
великая Божья вила, —
та, что его любила
и в тереме князя жила.
243 V
g С
Как ша може ламне да надворн?
Да й земе сова поле шнроку,
Шо е пусту запустену.
юТд утнде на дома сн
в’ темну потемнену.
Порти вили зАторенн;
Та сн мука порти н сн хлопа;
Нема никои да сн му уторн!
Рдзедн се, ралзлютн се,
Та си копна коне сус*ь нога-та,
Да прнхрнпне тне внеокн дуваре;
И конь сн ве мощне
енланъ н юнакъ,
Лу гу КОПНА сусъ НОГА-ТА,
Та прнхрнпнА внеокн дуваре:
Шета сн се ннзъ дорове,
Нема никои да гн чуе! —
На чАрдАцн сусъ коне се качн,
Па нема никои да гу чуе!
Сите си мн пнетъ на постели.
Дуръ сн флезе
афъ крлльска-та XYAde>
Тамъ’ сн найде негуву-ту
пжрве ливе Юда Самуила.
Де сн спие тешка сона,
Та га вутнА с’ десна нога,
Съ уста сн й дума продума:
1=1
Он спросит её: как быть?
как Ламию погубить?
И как одолеть Бело морюшко,
чтоб выйти в широкое полюшко?
юИ вот домой возвратился король.
И было то тёмной ночью,
Ворота были затворены,
и окна были зашторены.
И двери в доме не хлопали,
по дому слуги не топали.
Никто не хотел его пропускать
и двери те отворять!
Тогда разошёлся великий король,
поднял копье и с разгону
ударил в двери высокие.
И конь его был силён,
и сам король был мощён,
копьём ударил с разгону
в резные двери высокие.
И звон пошёл, и великий гром,
но в доме его не слышали,
никто не проснулся в нём!
На крышу терема конь вскочил,
и звонко по кровле бил,
и в ней проход проломил,
но всё ж ото сна глубокого
никто тогда не вскочил,
никто не покинул свою кровать.
И влез в дом король,
стал он слуг укорять.
Нашёл в сонном замке он Божию вилу,
великую Самовилу.
И стонет она, видит тяжкие сны...
Заходит король с правой тут стороны,
от сна её пробуждает,
и речи ей изрекает:
245 у
цСтанн, стлнн мое пжрвн ливе!
Да тн казаша
сн урдднсдхъ на тое-тл земе.
Утъ Богъ НАШЛА ТАКА СурА лдмне,
Шо сн лежи дфъ сова море длнвоку.
Какъ на виде чн сн
ндеме на шнроку поле,
Утъ море-ту си нзлезе на сухд-тд земе;
Афъ рокн-те нншу не доржеше,
Мольба сн се на сонце-ту молеше,
Да й пусне утъ неве-ту
негувд-ТА ясна срелд,
Шо сн пущд снлнн огднь;
Сусъ срелд тня на насъ
БОрБА ДА НАДБОрН;
Та ша му ддде неннд-тд малка сестрл
Да сн воде негуву пжрвд лике.
Още рече лдмне не отрече,
утъ неве-ту й падна ясна срелд;
Още срелд не паднала утъ неве-ту,
Лдмне се рукнд н подрукнл:
6ла сегд, крдлю, ворвд да се ворнме;
Лу КОЙ БОрБА Н НАДБОрН,
Той ша земе сова поле шнроку.
Та нзлезе на сухд-тд земе,
И сн фжрлн ясна срелд пу млддн юнацн;
Срелд още не паднала на земе-тл,
Сите Л1ЛАДИ съ огднь сн погуре?
11 «Встань, милая! встань, любимая!
Покинь-ка ложе, родимая!
Ведь всё так и было, как ты и сказала,
в земле, что ты указала.
От Бога явилася Сурова Ламья,
лежавшая в море глубоком,
Она узрела, как мы продвигались
по полю тому широкому.
Из моря на сушу она выползала,
но в лапах своих ничего не держала,
и только к Солнцу взывала,
чтоб Солнце пустило ясную стрелу,
чтоб Солнце пустило яростный огонь,
чтоб ясная та стрела
упала и нас сожгла,
и мы сгорели дотла.
И дало Солнце стрелу,
своей названной сестре,
своей любимой сестре.
Ещё не закончила Ламия речь,
как пала с небес ясная стрела.
Ещё стрела не упала,
как лютая Сурова Ламья
из пасти извергла пламя:
«Приди же сюда! О мой враг, король!
И бейся со мной смертным боем!
И ежели ты меня победишь,
иди за море глубокое!
твоею станет тогда та земля
и это поле широкое!»
И вышла она на сушу,
пустила она ясную стрелу
в тех витязей молодых.
Ещё та стрела долететь не успела,
как рать дотла погорела!


247 \	g
Устанахъ сн самъ сдмнчекъ на земе-тд
Та се чудумъ чудехъ шо да прдве
Шо да прдве шо да сторе?
Дуръ ТОГА мн лдмне думд продумд,
Та ми вели утговорн:
Шо се чудишь, крдлю, шо СИ стоишь?
Бегли скору н тн дд не погинешъ!
Си та пожелихъ отн
си гулемд крдле на земе-тд.
Та пу теве срелд не фжрлнхъ.
И теве съ огднь да си погуре.
Кдкъ си чухъ, Юду, млогу се уплдшихъ
Та си яхнахъ вжрЗА-тд коне,
Да сн вегдмъ дфъ сдрде да сн дойда,
Да си пнтамъ теве шо да прдве
Шо да прдве шо да сторе?
Тина сегд да ми кджешъ,
Кдкъ ДА СН БОрБА НАДБОре СурА лдмне?
Да и земд сова поле широку,
И поле мое да сн воде;
Тдму да си седеть сите шо се младн.
!2Юда Одмуилд му вели утговорн:
6 вре, крдлю, мое пжрве ливе!
Лдмне кулдй се нддборювд;
Иска да сн нмдшъ срелд огненд,
Та сусъ огднь да га погуришъ;
Тина срелд не си имдшъ, —
Остался один я на той земле...
И был в великой печали.
Что делать, и как тут быть?
И как то лихо изжить?
Тут речь изрекала мне Сурова Ламья:
< >
«Что ж ты стоишь в затруднении?
Беги же скорее, великий король,
I ।	не то бесславно погибнешь! I ।
как искра малая сгинешь!
Быть может, ты полагаешь,
что ежели сам ты — великий король,
тебя стрела пощадит?
огонь тебя не спалит?»
Как только слова эти Ламьи услышал,
так сильно я всполошился.
И вот поскакал на борзом коне,
( )	копьём своим потрясая,	( >
домой к себе поспешая.
И вот прискакал, зашёл во дворец.
И вот я пытаю: что делать,
и как же теперь нам быть?
< >	как Ламию погубить?	< >
И как одолеть Бело морюшко,
чтоб выйти в пустынное полюшко?
Чтоб всех наших юношей там расселять,
ч и поле пахать, урожай собирать?»
12И тут ему Юдушка Самовила
такие слова говорила:
«О мой дорогой, мой любимый король!
! > Ты первый король в моём сердце!	< •
Ту Ламию можно легко погубить,
нетрудно ее убить!
Ты хочешь, чтоб стала твоею стрела,
но ты от стрелы сей спалишься дотла.

Да си земешъ тина цжрна пуйка*
шо си фжркд,
Я ШО ША ЗАКАрАШЪ МЛАДН ЮНАЦН,
Сите тие да си земать голавъ пиле,	< >
Та кога идете вече ду велу-ту море,
Да усторишъ Боже име,
Да си трАе три дни и три нощи;
Тина курвднъ да заколсшъ	’ *
на Огненд Бога цлсрна пуйкд,
ЦжрнА пуйкд шо сн фжрка;
Да ти прАтн яснн огднь уть неве-ту,
Яснн огань да погурн сура лдмне.	’ *
Я шо си се младн юнацн,
Секи да си коле курвднъ
( )	голавъ пиле Вишну Бога,
Той да вн помогне,
Белу море с’ ноги да приплывате;
Да сн идете на соба поле шнроку,
< ► Шо си е пусту запустену;
Таму да наградите нова града.
1зГулемА крдле си услуше
ду негуву-ту пжрвд ливе,
* Пуйечка — означает «жертвенная птица», «жертва».
Чаще всего переводится как индейка (именно эту птицу
. . Веркович называет во французском переводе). Однако в
’ ’ болгарском языке пуйечкой называют также индюшку,
курицу, утку, кукушку, птицу мисюрьку. Кстати, ми-
сюрькой назвали жертву в «Бояновом гимне», где под
нею разумели золотые монеты. Точно так и в санскрите
пуйка обернулась «пуджей», что ныне чаще всего озна-
чает бескровную жертву (плоды, цветы и пр.).
250 у
Бери-ка ты не стрелу,
возьми-ка ты пуйечку чёрную
летающую проворно.
Ещё захвати добрых молодцев,
они же берут пусть по птице,
по птице, по голубице.
И так вы достигнете Белого моря,
вы там Божий праздник
устроите вскоре.
И так минует три ночи,
а также пройдёт три дня,
и жертву вы принесёте
тогда для Бога Огня:
забьёте пуйечку чёрную,
летающую проворно.
И ясный огонь тут с небес упадёт,
И Ламия та сгорит,
и громом её убъёт!
И пусть тогда добры молодцы,
как жертву для Вышня Бога,
заколют по малой птице,
по птице, по голубице.
И Вышний Бог вам поможет,
и Белое море вы перейдёте,
в мгновенье перемахнёте.
Не страшно вам море глубокое,
вы выйдете в поле широкое.
И там, где пустыня, раскинется сад.
И там вы воздвигнете Новый град».
13И эти слова сей великий король
услышал от Самовилы,
прекрасной и сердцу милой.
И тут же собрал добрых молодцев,
брал каждого на отбор.
И взял он пуйечку чёрную,
летающую проворно,
Та си соврд еще иледд юнацн
все на отвуръ;
На секи си ддде дфъ роки-те
цжрнд пуйкд,
Цжрнд пуйкд шн сн фжркд;
Та сн нАвжрвн\А
ДА СН НДАТЪ НА ПОЛ€ шнроку.
Лу ми утндо\д на велъ Дундвъ,
Заправили се Боже име.
Та е трдлу три дьи и три нощи;
Крдле си закла курвднъ
на Огненл Бога цжрнд пуйкд,
Да си прдти ясни огднь утъ неве-ту,
Ясни огднь да погурн сурд лдмне;
Лу СН курвднъ ЗАКЛА ЦЖрНА ПуЙКА,
Утъ неве сн падка ясни огднь,
Та погуре сурд лдмне;
14Утмдлъ душе приговори:
Утъ Богъ нашла, крдлю, Юда Сдмуилд!
Шо здлнвн теве тдмдмъ две годннн,
Та тн каза курвднъ да здколешъ.
isGoba реме лдмне не отрече,
И се фжрлн дфъ джну-ту на море-ту.
Устаналъ е сама крдле сусъ ЮНАЦН,
Та се чудумъ чуди
КАКЪ ДА злмнне СОВА море?
чтоб Белое море преодолеть,
и в поле широкое выйти успеть!
И чтоб от Белого моря
на Белый Дунай отойти,
чтоб Божий праздник устроить
в конце святого пути...
И так минуло три ночи,
а также прошло три дня,
и жертву король принёс
тогда для Бога Огня:
забил он пуйечку чёрную,
летающую проворно.
И ясный огонь притянул с небес.
И Ламия запылала,
помина о ней не стало!
14И так при этом король говорил:
«От Бога явилася ты, Самовила!
великая Божья вила!
Чтоб нам покровительство оказать,
чтоб лучше жилось народу,
ты с нами уже два года!
И как ты велела, так мы и свершили
и жертву ту сотворили».
1бЕщё поминанье о Ламии
не всё они отрекли,
как к берегу моря Белого
те ратники подошли.
И вот приготовился плыть король
со всеми своими ратями.
Но нет для войск короля
ни лодки, ни корабля.
И был король в затруднении,
как морюшко перейти?
Как выйти в поле широкое,
коль нет по морю пути?
Та да нде на шнроку поле.
Де му на умъ донде,
Та и каза на нледа юнаци,
Секи да заколе голавъ пиле,
Курванъ да сн нде на Вишну Бога.
Та си колетъ сите юнаци курванъ
на Вишну Бога голав пиле;
Синке си се ду иледа,
Сн закла\а н нледа голаве;
Сите си утидо\а курванъ
на Вишню Бога;
Вишню Бога да сн хмн помогне,
Белу море с’ ноги да приплнватъ;
Да сн идатъ на сова поле шнроку,
Шо си е пусту запустену.
16Лу заклаха пиле голав,
Белу море на две се расцепи,
Та си стана како сух* земе!
17Сички с’ ноги пу море-ту помннаха,
Ути доха на сова поле шнроку.
Поле сн ве мощне верекетлне,
бла гу заптисала сура ламне,
Не даваше ником’ таму да си нде,
Ниту крале, ниту пнле; —
 	../а—		. —,	, , ,
И тут он вспомнил о предсказанье,
и так изрёк добрым молодцам,
чтоб в жертву они кололи
для Бога Вышнего птицу
голубушку-голубицу.
Чтоб Вышний Бог перейти помог
то Белое море глубокое,
и выйти в поле широкое,
запущенное, пустое,
безлесое и глухое.
1бИ только они заклали
для Бога Вышнего птицу
* *	голубушку-голубицу,
как воды Белого моря
раздвинулись, раздались,
и надвое разошлись.
И вот показалась сухая земля —
дорога для короля!

О
17И быстро то море они миновали,
то Белое море глубокое,
и вышли в поле широкое.
И было то поле весьма плодородно,
для пашни доброй пригодно.
Но только его привела в запустенье
та лютая Сурова Ламия,
которая не давала
в том полюшке появиться
великому королю
и даже маленькой птице.
1вИ вот построил великий король
во том краю Новый град,
другого такого вам не найти,
ручаюсь за то стократ.
255_V
igTa награди гулемд крале нова града*,
Шо га нема нийде пу земе-та;
Сите младн афъ града засели,
Та сн орать и си копать
пусту поле запустену;
Та ми стана поле верекетлие,
Шо гу нема нийде пу земе-та;
Си ми лететь и пнлцн фжркатъ.
1эУть Богъ нашла малка сура ламне,
Шо си ее сестра на гулема-та;
Какъ си днгна глава уть море-ту
И погледа пу сова поле шнроку,
Та сн гледа какъ сн люде
фодетъ низъ поле-ту
И сн малкн пнлцн фжркатъ;
Касканднса мощне на гулема крале;
Иска крале да погувн ненна-та сестра,
Шо га немаше нийде пу земе-та.
Та излезе утъ велу—ту море,
И сн фодн ннзъ шнроку поле,
Кого найде гу поева;
Хемъ за крале н пита
Дека еди, дека си е?
* В иных песнях сей град именуется также Новый град Кот-
лив. Мы нашли в топонимике Севера остров Котлин близ
Петербурга, где расположен Кронштадт, и кстати, именно
на сей остров уходят корни «белой общины» А.И. Сулакад-
зева, где хранилась «Книга Велеса».
В том граде юноши поселились,
и стали пахать и возделывать поле
что было пустым дотоле.
И стало то полюшко плодородным,	.
для жизни святой угодным.
Другого такого вам не найти,
хоть землю всю обойти, —
везде, где б вы не бывали,
и птицы где б не летали.	< )
*
19Но вот от Бога явилась
другая малая Ламия,
была то сестра великой,	< >
была она столь же дикой.
И вот она показала главу
из Белого моря глубокого,
чтоб глянуть в поле широкое. ( I
И видит, вот по полю люди гуляют,
и мелкие птицы над полем летают.
И тут осерчала та Сурова Ламия
на грозного короля.
И стала его искать,
у берега проплывать,
и рядом с морем ходить,
чтоб здесь короля сгубить.
Все земли хотела она пройти,	(
убийцу сестры найти.
И вылезла Сурова Ламия
из Белого моря глубокого,
и вышла в поле широкое.
И стала искать в чистом полюшке,
кого бы Ламии съесть.
И стала выпытывать про короля:
так где же король тот есть?
2оНдБЛИЗНЛД В€Ч€ дуръ ду грддд,
Грддд кече шд здпусти.
Чуди ми се крдле шо дд прдви
Шо дд прдви шо дд стори?
Пдкъ си фдти цжрнн пукд,
Сн гд здклд курвднъ ид Огненд Богд,
Дд си прдти огднь уть неве-ту,
Дд погури пустд сурд лдмне;
Лу ми здклд совд курвднъ,
Падка силнд огднь уть неве-ту,
Та изгуре тая сурд лдмне.
Дуръ тога се вече поле куртолисд,
Немд вече дд се здпусти;
2iCe здсели уть крдй дуръ ду крдй.
Уть тукд си люде излезух*
тд здселнхд сита земе!
Уть ТОГА € уСТДНАЛД
и тдвд песнд да си пее,
У*гъ Бога зрдве,
уть мене песнд.
2оИ был в затрудненье великий король:
что делать, и как тут быть?
и как то лихо изжить?
И вот он в жертву принёс
Огню ту пуйечку чёрную,
летающую проворно.
И с неба от Бога Огня
сошло великое пламя, —
и погорела Ламья!
И вот то поле широкое
от Ламий освободилось,
не будет уж в запустенье,
запущенно в небреженье.
210тныне то полюшко заселено
от краюшка и до края.
И люди от поля того пошли
во все пределы земли!
Закончена песня о том, как мы жили,
о Ламии, короле, Самовиле.
От Бога пусть здравие будет у вас,
и песня — от нас!
1. Песнд b& 6.
Сонцевд женнтькд со мома Вжлкана
1Ой ти, Боже, мили Боже!
Шо ми правншъ, Боже Чуда и нишане,
Та се чуди неве дуря» и земе,
Чудетъ ми се ощ’ и седелгдесе крале,
Дуръ и Юдн Самуили пу планини.
Три недели онце не изгрелу на неве-ту,
Да си грее да си свети на земе-та;
Земе си е с’ цжрнд дре\а увлечена,
Та не може никой да нзлезе утъ пещери,
Да си нде на поле шнроку,
Та да жнее вели вилькн
шо призрели на поле-ту,
Та си капетъ као круши пу земе-та!
Лету си е вече номиналу,
застигнала люта зима и студена,
Па ф’ пещери нищу нема!
Часть II
скАЗлние о
колглне, дочери
ярл, и о её сыне
солнце-цлре
1. Солнце влюбляется в дочь Яра Волганю и переста-
ёт греть землю, ибо её хотят отдать за Брахилу-царя.
70 кудесников просят Яра выдать Волганю за бога
Солнца.
10 мой Боже! Мой милый Боже!
Что за знамение Ты сотворил,
в небесах и на земле Ты явил,
и все семьдесят королей изумил,
и всех горных юд-самовил?
Три недели нет Солнца в небе,
и не греет он среди лета,
и земля вся в траур одета!
И не хочет никто из пещер выходить,
чтоб ступать по полю широкому,
чтобы жниво жать,
урожай собирать,
ведь на третью неделю
он стал погибать!
И так лето пройдёт —
не рассеется тьма,
и затем настанет зима,
и взлютует мороз, будет снег —
а в пещерах запасов нет!
2Тд се чудумъ чудетъ седемдесе крдле,
Шо шд прдветъ, шо шд воде?
Тд ми фодетъ дуръ ид крдй земе,
Дуръ ид крдй земе при пжрва крдле,
Шо си грдди нова грддд и гулемд;
зЛАдсторе сн нмд чудувити нишднлии
Шо гн немд нийде ид земе-тд;
Сички имдтъ криле пудъ мишницд,
Я шо си е ду ВАШЪ мдсторъ,
Той си нмд злдтни криле,
Хемъ сн мн е чудна крдле на Змеюве;
Афъ роки доржи ду два среврени ключе,
С’ те\ъ сн здключе
ду два потдйни клдденцн:
Пжрва клдденецъ шо сн нмд силнд дождд,
Когд ИСКА га утключе,
Та сн прдщд снлнд дождд на земе-тд,
Да си рдстдтъ вели вклькк на поле-ту;
Яторн клдденецъ шо си нмд снлнн грддд,
Когд мн е Змейскд крдле
мощне ндлюти гд утключе,
Та сн прдщд снлнн грддъ ид земе-тд,
И си чукд с’ негу вели вилькн на поле-ту.
4Ясну сонце сн е прдтнлу Змейскд крдле,
Той ДА НАГРАДИ НОВА ГрАДА НИШАНЛИе,
Шо га немд нийде ид земе-тд;
~	— , III /а
гДуму думали семьдесят королей,
семьдесят великих князей:
0
0
О
«Что же делать и как нам быть?
Как нам это лихо изжить?	< >
Так давайте ж
пойдём мы ко Краю Земли,
мы пойдём ко Первому королю,
князю сильному и царю,
что возвёл в полях ветроград —	< •
сей Великий и Новый град!»
зИ кудесники стали над тем размышлять:
а где можно того короля отыскать?
Ведь король сей крылья имеет,	,
ведь Учитель он очень сильный,
также Мастер он златокрыльный
и волшебный Король Змеиный!
И имеет он два ключа —
два серебряных, чудотворных < >
и волшебною силой полных.
Запирают эти ключи —
те источники, кладенцы-ключи.
Первый ключ в кладенце
запирает дождь, —
а когда его открывает,
сильный ливень льёт
и трава растёт.
А второй кладенец град скрывает, —	( (
коль его король открывает
и проклятия изрекает, —
град на полюшко выпадает
и посевы все побивает.

4И вот Ясное Солнце велел королю,
чтоб построил он Новый град —
краше всех,
и иного вам не найти —
я ручаюсь за то стократ!

Кой ГА ВИДИ ДА се чуди,
л
ПжрВА Крдле фдЛЬБА ДА си фдлн,
Чи си имд грддд нишАнлие;
Аф’ нег’ да ми седи Бжлкднд девойкд,
Шо си ливи ясну сонце.
йДуръ да иддтъ седемдесе крдле
ид крдн земе,
ЛАдсторе сн вече грддд наградили,
Афъ средъ поле си ми грее кдо сонце!
блд чи си свети лу на пжрвл крдле,
На други-те си е темну потемнену!
Пжрвд крдле курвднъ
си коле дуръ на Бога,
Чн сн имд грддд нишднлне;
Курвднъ коле седеллдесе крдви,
Та утиде курвднъ дуръ на Бога;
Па си гобза гости сите мдсторе.
Седндли мн на крдльски трдпезн,
Още дфъ устд ннщу не клали,
Си дойдоха и сбдел\дбсе крдле,
На пжрвд крдле поклон се поклонетъ;
бТой нм вели утговори:
Довре дошли, сел\десят крдле!
Седннте ми на трдпезн,
И ВАСЪ ГОБЗА ДА СН ГОСТе,
Чи СИ ИМАМЪ грддд НИШАНЛИе,
Шо га немд ннйде на земе-тд.

И кто видел его — изумлялся,
славы королю воздавал,
что чудесный город создал!
Ведь живёт в нём дева Волганя, —
та, которая любит Солнце!
5И так семьдесят королей побрели
к сему граду на Край-Земли,
над которым Солнце блистает,
что над Первым князем сияет,
мир иной же тьмой укрывает.
И вот Первый король, —
тот, что град сотворил,
требу Вышнему приносил.
В жертву семьдесят крав он заклал
и Всевышнего прославлял,
чтобы жертва к Богу дошла
и Ему приятной была!
И устроил он праздник для подмастерьев
что сидели на трапезе царской.
Только те к угощению сели,
приступить к еде не успели, —
как явились семьдесят королей,
семьдесят великих царей.
бИ вот Первый король,
на поклон отвечал,
речь такую им изрекал:
«Хорошо, что сейчас
вы явились у нас,
вы пришли к нам все
семьдесят королей!
Приглашаю на трапезу вас
как гостей!
Седи ах а ми
седемдесе крдле на трдпези,
A\f седнаха ми
седемдесе крдле на трдпези.
Сите мдсторе ид ноги станаха,
Тд си фжркнахл
кдо пнлцн дфъ море-ту!
7Кдкъ ми виде пжркд крдле,
мощне му се нажелнлу,
На крдле си вели утгкори:
6 вре, седел^десе крдле мои повратиме!
Мольва ки се моле
Да постоите малку да помекдте,
Дуръ да истоме мое вжмка руйну кину,
Шо си вере пледа тукдрд,
Да гу изсипа дфъ сока море шнроку;
Мои мдсторе варемъ кину да си пиетъ.
Ша мекаме, крале, от’ дд не мекаме;
Бил’ и нее на дрддмъ шд ти дойдеме.
Та си тометъ руйну кину дке недели,
Уть вжмка гу тометъ
дфъ море гу изсипукатъ,
Дуръ е море кеме поцжркенелу!
8Уть море ми кика змейскд крале:
Стига кеме, кралю, кину томи,
Ни сме симки мжртки упиени!
Вы блуждали,
но путь обрели вы во мгле
и достигли града чудесного,
лучше нет его на земле!»
И уселись за трапезу короли,
что пришли ко Краю Земли.
Как они к еде приступали,
подмастерья на ноги встали,
и порхнули, как птицы,
тотчас за моря,
им ни слова не говоря!
7И тогда опечалился Первый король.
И как только птиц увидал,
он гостям своим изрекал:
«О вы, семьдесят королей,
семьдесят моих побратимов!
И прошу я вас и молю —
вы постойте и подождите,
до тех пор, пока не иссякнет
моя бочка с красным вином,
что вмещает тысячи бочек
и не малых бочек притом.
Бочку ту выливайте в море,
опрокинув её вверх дном,
а затем из морюшка черпайте
то вино золотым ковшом.
Погодите, цари, подождите!
Ведь ещё не вылилося вино.
А течёт вино три недели,
вылить вы его не успели,
волны в море не почернели!»
8И вот слышен с моря крик короля
Повелителя всех драконов:
Нам’ си стига сова
КурБАНЬ ШО НИ СТОрИ,
Гостите се сегА вне на трАпези.
9На крдле сн дуръ тога сорце донде
Та и седнд на трдпезн на вечере;
Гобза сн се гости
сдсь седел\десе крдле;
Служка сн гн служи
ёжлкана девойкд,
Шо гн немд нийде на земе-тд:
Уть лнку й грее ясну сонце!
В’ грждн н е ясна месечннд!
fi’ скутк й се древни звездк!
Очи й се као фдклд еревнцд!
Коса й е ду земе-тд!
Хемь е со злдту позлдтенд!
юКакъ га гледдть седел\десе крдле,
Снчкн искать снода да \мн коде,
бла сн е углавенд
за БрА\нлд крдле,
Шо е юндкь нддь юнацн!
Та сн никой
НН КАЙДНСуВА ДА ГА Т€рА.
Гобза е трдялд тдмдмь трн недели.
«Всё! Довольно вам, короли,
бочку винную в море лить!
И без памяти хватит пить!
Нам уже довольно сей жертвы, —
той, что вами принесена,
стала по сердцу нам она.
Станем вас теперь привечать, —
можете к еде приступать!»
эИ король гостей звал за стол,
сердцем так король отошёл.
И гостей своих привечал,
их к вечерию созывал.
Семьдесят призвал королей,
семьдесят могучих царей.
И они на трапезе сей
принималися за обед,
и Волганя служила им, —
та, что краше на свете нет!
Лик её, будто Солнце Красное!
На груди её — Месяц Ясный!
Звёздами подол отороченный,
златом косушки озолочены.
Звёзды частые рассыпаются,
словно скатный жемчуг катаются,
златы косушки до земли висят,
очи ясные как огонь горят!
юОглянулися семьдесят королей,
семьдесят великих князей,
стали требовать, чтоб отдали
замуж ту девицу прекрасную,
у которой лик — Солнце Красное,
на груди её — Месяц Ясный.
Решено королями и магами
чтоб отдбли её за Брахилу-царя,
за великого короля,
ведь король тот — юнак над юнаками!
Чекатъ си мн седемдесе крдле
сонце дд ургее,
Афъ темну темннлу
немой дд сн фодетъ;
Колку сн мн тие чекатъ,
Още толку земе се стемнева!
цТд ми здплдкд\д Сбдблхдесб крдле
н ми здвнкдхд:
Он тн Боже, мнлн Боже!
Кджн, Боже, шо трехъ сме чинили?
Тд и сонце нд неву-ту не нзгревд,
Дд сн грее, дд сн свети нд земе-тд;
Аку си сме трехъ чинили,
Оите крдле курвднъ шд тн колеме.
Плдкдтъ си ми седемдесе крдле,
Ощ ми се мольва молетъ,
бла Господъ мольвд не хмн слуше!
12Пжрвд крдле Xми вели утговорн:
в вре вне, седел\десе крдле!
Зеръ не зндете чн сме трехъ чинили
Тд за сова сонце
не си трее нд земе-та!
влд нее курвднъ Богу да си колеме,
Да ни каже шо трехъ сме чинили,
Та се е толку на насъ налютилу.
rJ=^
Л. .........4S—	, , ,
И никто не смел возражать,
и не смел на воле гулять, —
праздник шёл тогда три недели
и все гости пили и ели.
Ждали семьдесят королей,
семьдесят великих князей,
как над миром Солнце взойдёт
и как тьма над миром падёт.
Но сколько ни ждали
и как не молились —
вокруг темней становилось!
11 Короли тогда зарыдали,
и завыли-запричитали:
«Ой ты Боже,
наш милый Боже!
В чём же мы пред тобой согрешили,
что худое мы совершили?
Почему же Солнце не греет,
Почему нас Бог не жалеет?
Потому что мы жертв не давали,
Бога Вышня не прославляли?»
И все семьдесят королей,
семьдесят великих князей,
плакали и причитали,
и Всевышнего умоляли,
чтобы Бог мольбу услыхал...
12Н0 им Первый князь так сказал:
«О вы, семьдесят королей,
семьдесят великих князей!
Вы не знаете, отчего
тьма никак с земли не уйдёт,
Солнце по утрам не встаёт?
Вы ведь Богу жертв не давали,
Бога Вышня не прославляли!

271
тзСедемдесе кроле сн
услушехА пжрвд кроле,
То сн секн закло курванъ
дуръ но Богл;
Курванъ мн траелъ
трн днн н три нощи,
14 Дуръ тога е месечина
дума продумала.
На седалкдесе крале
вели утговори:
€ вре вне, седемдесе крале!
Уть васъ трехъ никой не е чнннлъ,
Трехъ е чнннлъ пжрва крале,
Шо сн даде Бмлкдна девонка
на Брахнла крале
Та нзмамн мое врата ясну сонце!
Уть сова се сонце налютнлу,
Та не иска да сн грее на земе-та.
Мое врата сн залнвн Бжлкана девонка.
Шо га нема нннде на земе-та;
Дуръ не сн донде Бжлкана девонка
афъ наши сарае,
Сонце не ша угрее на земе-та!
ХбСедемдесе крале и
велеть н говоретъ:
ЛАесечнну, наше мнла сестрице!
Я кажи нн, месечнну, шо да правнме,
Этим вы пред Ним согрешили,
благодати себя лишили!»
1зКак услышали семьдесят королей
семьдесят великих князей,
речь ту Первого короля,
стали Господа все хвалить,
жертвы Вышнему приносить,
жертвы приносили три ночи,
и три дня затем возлагали,
Бога Вышнего прославляли.
14И тогда Луна им сказала,
речь такую им изрекала:
«Эй вы, семьдесят королей,
семьдесят великих князей!
То не вы сей грех совершили,
грех лежит на Первом царе —
безрассудном том короле,
что Волганю — деву прекрасную
отдаёт за Брахила царя,
за великого короля.
Так обманывает напрасно он
брата моего — Солнце Ясное!
Оттого взлютовал Солнце-бог,
перестал он греть Землю-матушку
оттого вокруг столько бед,
что влюбилась в него Волганя,
краше коей на свете нет!»
15И все семьдесят королей,
семьдесят великих князей,
так тогда Луне отвечали
и ответ пред нею держали:
«Месячника, наша сестрица,
что же делать и как нам быть,
как же Ясно Солнце смирить,
Какъ да смнрнме
тое врАТА ясну сонце?
Да злфлтн да сн грее на земе-тд,
Чн е вече лету помнндлу,
Я ннщу дфъ пещерн не сме турили;
Сите кильки искапали пу земе-тд!
Аку не желн нлсъ шо сме устдрелн,
Не желн лн Бдремъ
нлшн-те мдлкн децд,
Шо н фодетъ ннзъ поле-ту
н сн рокн кжршетъ,
Чн сн немд шо дд еддтъ!
16ЛАое врдтд мощне
лллогу е нллютенъ,
Нешд може кулдн да се смнрн,
Чн гу е Ежлкаиа девонкд
лллогу мдмнлд;
Лнбнла гу цдлн седемъ годннн!
Сонце се е вчерл нд мене тжжилу,
Утмдлъ мн е думд продумдлу:
ЛЛесечнну, мила сестрице!
ЛЛлогу мн е, сестру, дугрознлу!
чтобы утром бог Солнца вставал,
Землю-матушку согревал?
Ведь хоть лето всё миновало —
Солнышко ещё не вставало!
Мы же все в пещерах сидели,
выйти в полюшко мы не смели
и работать мы не могли, —
и посевы все полегли!
Если Солнце Красное
Землю-Мать не греет,
если стариков седых
Солнце не жалеет —
это значит ли, что Солнце
жалости не знает?
Может быть, хоть малых деток
бог не покарает?
Детки те ходили во поле,
плакали в великом горе,
ибо негде им присесть,
нечего им есть!»
16«Брат мой, Солнце, взлютовался
разъярился, взволновался,
грусть-тоска его тревожит,
успокоиться не может,
распалился он от гнева,
ибо грозного царя
увлекла Волганя дева, —
та, что в мире краше нет,
любят ведь они семь лет!
Солнце жаловался мне,
слово молвил он Луне:
“О Луна, моя сестрица!
Я ведь очень огорчён!
Небо я спалю огнём,
Още ДВА ДНИ ША СИ ТрА€,
ша си чекдмъ;
Лку не си виде Бжлкднд
девойкд дфъ мои слрде
Шп изгрее ид неве-ту кдо люта огаиь,
Та ша изгоре сите люде ид земе-тд!
Дуръ тога серце ша ми се НАрлдувд,
Та ша грее ша си свете ид земе-тд.
17Кдкъ ми чух а седемдесе крдле,
ЗАПЛАКАХА, ЗАВНКАХА.
Та си питать месечннд и га прдшетъ:
Кажи сн нн месечнну,
шо да прдвиме,
Кдкъ да сн дддеме ид тое врдтд
Вжлкднд девонкд?
Серце дд му се ндрддувА,
Та немой вече дд ид мочи:
Здрддъ Вмлкднд снтд земе дд погури!
хвЛЛесечннд си х^и вели утговори:
Утре още рдну курвднъ
ид Бога да колете,
Крдльскд гозвд дд се гостите,
Служвд ша вд служи Вжлкднд девойкд;
Когд вече гозвд се пдгостите,
И се ндпиете руйну вину,
Да здпеете песнд ши си е за свадва;
Дуръ да уие песнд испеете,
276

коль Волганю не увижу
во дворце моём златом!
Лишь три ночи подожду,
ну а после всех сожгу,
пусть все люди погорят,
что меня чтить не хотят!
Сердце так возвеселится,
коль земля вся загорится!”»
17Как услышали ту речь
семьдесят царей,
грозных королей,
тотчас все запричитали,
громко зарыдали.
После Месячнику пытали,
и вопросы ей задавали:
«Ты скажи нам, Луна, как нам быть,
как нам Ясно Солнце смирить?
Выдать как за Солнышко Красное
ту Волганю — деву прекрасную?
Солнцу сердце
порадовать нам не суметь.
Знать, земле
из-за девы Волгани гореть!»
1вИ Луна им ответила:
«Рано с утра
Богу жертвы вы приносите,
для Волгани службу служите
и на празднике королевском
красное вино выпивайте,
песни свадебные запевайте.
Только песни петь вы начнёте,
среди трапезы запоёте,
люлька звёздная с небес
спустится и будет здесь.
Шд сн слезе утъ неве-ту
люлька звездувнтд,
Та ша пддне дуръ на вдше трдпезд;
вне секн на люлька да се люлете.
Редъ да длдете и на Бжлкана девойкд,
Редъ да и длдете люлька да здлюлете;
Тога нее люлька ша сн
тржгнеме на неве-ту.
Мое врдтд лу какъ шд вндн
вжлкднд девойкд.
Чн сн седн дфъ негувн сдрде,
Серце шд му се мощне ндрддувд,
Шд си земе утъ земе-тд цжрнд дрехд,
Та ша влесне да сн грее
да си свети на земе-тд.
19<говд рече месечинд не отрезе,
Утиде сн дфъ сдрде при майка сн,
Да си вечере сладка вечере.
Я седемдесе крдле си
флезо\д пжрвд крдле,
Та му велеть и говоретъ:
Стами, крдлю, немой плачи!
Ндше мольва се услнше:
Богъ си прдти звездд
месечннд да нн кдже,
Утъ шо сонце не угревд,
Да си грее да сн свети ид земе-тд.
Песни петь вы продолжайте,
люльку звёздную качайте.
После деву призовите,
в люлечку взойти просите.
Лишь Волганя просьбе внимет,
цепи к небу люльку вздымут.
И как только узрит
Солнце Красное,
что Волганюшка прекрасная,
поднялася ко крыльцу,
ко небесному дворцу,
перестанет он сердиться
сердце бога взвеселится.
Тотчас брат мой согреет поля,
платье чёрное сбросит земля».
1эТолько Мать-Месячинка
ту речь отрекла,
только прочь она
из дворца отошла,
как на праздник тот навечерье,
на великое угощенье,
семьдесят магов
явились к царю,
все пришли они
к Первому королю.
И так стали они рассуждать,
стали они короля понуждать:
«Встань, король, печаль уйми!
К нашим ты мольбам вними!
Бог Луну к нам посылал,
чрез неё нам передал,
что недолго нам терпеть,
Солнце снова будет греть!
Бог всегда нас защищает,
и того от нас желает,
БОГЪ СИ ИСКА КурБАНЪ ДА му колеме,
Хемъ и крдльскд гозба да се гостиме,
СлуЖБА ДА НА служи ВЖЛКАНА ДеВОНКА,
Чие МОМА ЧИСТА КАО ДефчиНКА,
Шо си чинн нзметъ дуръ нд Бога.
2оПжрвА крдле КАКЪ мн
чу мощне се здрддувд,
Та сн стана прдвъ ногн-те,
На нзметчни вели утговорн:
в вре, нзметчни, мои верни слуги!
Идите мн скору
на поле-ту дфъ пещерн,
Декд си е мое стлду все на отвуръ;
Та мн докдрднте
нледд крдвн ялувнтн,
Шо СН БИВАТЬ
за курвднъ дуръ на Бога;
Флезнте сн и ф' мое-тд вдшъ пещерд,
Декд мн е руину внну трнгодншну;
Источите ши си ми
е ндйгулемА бжчва,
Що си вере нледд тувдрд голу вину;
Внну сн мн товдрдте
на мое-тд огненд кучие,
чтоб мы Бога прославляли,
требы мы Ему давали,
чтобы праздник был устроен,
чтобы каждый был доволен,
чтобы службу мы служили
и Волганю деву чтили,
ту, что любит Солнце Красное,
будто девочка прекрасную!»
2оРечь ту Первый король услыхал,
и тотчас возликовал,
быстро он на ноги встал,
и всем слугам приказал:
«Ой вы, слуги мои, слуги верные!
Вы идите скорее к горе,
да ко той глубокой норе,
где спасается стадо коров
от великих сих холодов,
скрыто там оно с давних пор,
все коровы там на отбор.
Вы для жертв коров отберите,
а затем их мне пригоните,
тысячу коров яловых,
для священных жертв готовых.
В жертву мы их принесём,
Бога Вышнего почтём!
В подземелье затем вы ходите,
главную пещеру ищите,
в той пещере берите отличное
красное вино трёхгодичное.
И прошу я вас и молю —
наливайте большую бочку
трёхгодичным красным вином
ту, что вместит тысячи бочек,
и немалых бочек притом.
Шо си фжркд као ндйфжркдту пиле;
За сахатъ да идете ду поле-ту,
Сахатъ дфъ пещери дд ми седите,
Я за полувинд дд
си дойдете дуръ при мене,
Ни шд коле рдну още
курвднъ дуръ ид Бога,
Хемъ и гозвд шд си гости
седемдесе крдле.
21Тд утидохл
на поле-ту дфъ пещери.
Де си ее крдльску стдду все ид отвуръ;
Тд ми фдти\д иледд крдви ялувити,
Шо СИ БИВАТЬ
курвднъ дуръ зд Бога;
Флездхд си и ф’ крлльскд пещера,
Декд си ве руину вину тригодишну;
Источетъ си шо си ми
е ндйгулемд бмчва,
Шо си вере иледд тувдрд голу вину;
Бину си тувдретъ на огненд кучие.
*В оригинале далее следуют ещё 30 строк текста, повто-
ряемые через страницу. Очевидно, это перепутанная
страница (наборщик дважды её набрал). Здесь она опус-
кается.
Бочку в огненную колесницу
вы скорей затем приносите,
в колеснице, парящей птицей,
бочку ту ко мне привозите.
Как придёте вы в чисто поле,
ко святой горе,
да ко той норе,
стадо выпустите на волю,
половину отпустите,
половину заберите,
чтобы жертву приносить,
Бога Вышнего хвалить,
чтоб кормить на навечерье
всех моих гостей —
семьдесят царей».
21Слуги ринулись в чисто полюшко
ко святой горе,
да ко той норе,
где отборное стадо коров
было скрыто от холодов.
И для жертв коров отбирали
из пещеры их выгоняли,
тысячу яловых,
к требушке готовых,
чтобы в жертву приносить
и Всевышнего хвалить!
В подземелье затем проходили,
главную пещеру открыли,
в той пещере брали отличное
красное вино трёхгодичное.
наливали большую бочку
трёхгодичным красным вином,
что вмещала тысячи бочек,
и немалых бочек притом.
Кучме си фжркд
као ндйфжркдту пиле,
Слд крдвн не сн фодетъ,
не си фжркат!
Та се чудетъ нзметчни
шо да прдветъ?
22Мольба сн се молетъ
дуръ на Бога:
Он тн, Боже, мили Боже!
Крдле сн нн, Боже, поржче:
За сахатъ да дондеме
ду поле-ту,
Сахатъ дфъ пещерн дд седнме.
Я за полувннд да сн ндеме
дуръ при негу,
Чн шд коле курвднъ
утре още рдну:
Огненд кучне, Боже,
сн мн фжркл као пиле,
Лу ялувите крдвн
не мн фжркдтъ!
Мольба тн се, Боже, молнме*,
Да сн дунешъ
снлнд ветрд нд земе-тд,
Та да сн кдрд скору ялувнтн крдвн;
Дуръ да нде огненд кучне
дфъ крдльскне-те дорн.
Бочку в огненную колесницу
заносили затем поскорей,
чтобы в ней парить, будто птица,
привезти ту бочку быстрей.
Слуги тою колесницей
просто могут управлять,
но коровы не умеют
в синих небесах летать!
Как же тех коров доставить,
как их в жертву приносить?
Ведь без тех коров нельзя
службу отслужить!
2гСлуги к Богу обратились
ко Всевышнему взмолились:
«Ой ты, Боже, милый Боже!
Так Первый король захотел
и слугам своим повелел
идти во чистое поле,
к святой горе,
да ко той норе,
чтоб выпустить стадо на волю,
половину же забрать,
королю пригнать,
чтобы рано утром жертву
Богу Вышнему воздать.
В огненной сей колеснице
мы летаем, как на птице.
Знаем мы, как следует
ею управлять,
но коровы не умеют
в небесах летать!
Мы к Тебе, Всевышний Боже,
взоры обращаем,
просим, умоляем!
И ялувити крдви
дфъ дорн да си флезатъ,
Немой крале мока да ид момн;
Да на затори дфъ темна зандана,
Да на едать люти змии и ламин,
Чн не му сме кральска
лакардне саидисалн.
2зДе гн думу Господь
горе утъ неве-ту,
Та сн нмъ мольва услнше;
Сн нскара злдтни клюме утъ пазуфн,
Та утори златни-те
сн ветрувнтн сарае,
Та сн прдтн снлна ветра на земе-та:
Кдкъ мн заду снлна ветра
горн подровн,
Горн подровн, поле поломи;
Сн заду и тне ялувити крдвн;
За полувннъ сахатъ мн утидоха
дфъ кральскн сарае.
Дунь на землю ветром буйным,
ведь ничто Тебе нетрудно!
Подыми коров яловых,
для священных жертв готовых
чтобы слуги короля
в огненной сей колеснице
прилетели, как на птице,
к королевскому крыльцу,
а яловые коровы,
что для требушек готовы,
с ветров тех сошли к дворцу.
Если мы приказ не исполним,
к королю коров не пригоним,
он нас бросит в тёмный зиндан
где мы вскоре сгинем от ран,
нас запрёт в тюремную камеру,
где съедят нас змеи и ламии!»
23И тогда рассердился
Господь в небесах,
не мольбу он услышал —
стенанья и страх.
Золотые ключи он тогда доставал,
и златой дворец ветровниц отворял
и послал сильный ветер
в долины широкие,
и тогда расшаталися
горы высокие,
и на камни развалились,
и полями обратились,
И подул на тех коров,
ветром их поднял над лесом,
половину перенёс их
ко палатам королевским.
л л
W W W W ±
W W W
2411жрва крале какъ сн виде,
Чн сн идатъ нзметчни,
Сорце му се мощне зарадува,
Та сн дарва дари сите изметчин.
Па сн вика седемдесе крале,
Да сн слезать долу на широки дорн.
Курванъ да сн колетъ дуръ на Бога,
Да но сонце сн изгрее на неве-ту.
Да си свети да си грее на земе-та.
Седемдесе крале нн
мн стоетъ, нн мн чекатъ;
Слезоха сн долу на широки дорн,
Та сн заклаха курванъ
дуръ на Бога пледа кравн,
Дуръ сн река утъ кржвн тече,
Та заезн сите дорн и лнваде!
2бПа се качетъ седемдесе крале
на внсе дивана,
Да се гозва гостетъ руину вину
да сн пнетъ
2. Первый король встречает семьдесят королей. Вол-
ганя возносится на небеса в звёздной люльке. Её отец,
Яр, также следом за нею идёт на небо. Брахила ко-
роль летит вслед, но падает с небес.
24И Первый король,
как увидел всё это,
тотчас начал
службу святую справлять,
Всевышнего прославлять,
и сердце его взликовало,
возрадовалось, встрепетало,
поскольку узрел он, как входят
те семьдесят королей,
могущественных царей.
На двор широкий они вошли
и жертву там принесли,
чтоб Солнышко вновь осветил все поля,
и чтобы, согревшись, ожила земля.
И семьдесят королей
могущественных царей,
не стали там долго стоять и ждать,
а, выйдя на двор,
стали требы давать,
Всевышнего прославлять.
И тысяча жертв была заклана ими,
заколоты все коровы,
и хлынули реки крови!
Залила кровь тот широкий двор
и вылилась на простор.
25И вот те семьдесят королей,
могущественных царей,
расселися на скамьях,
подвешенных на цепях,
л.
ю

0
Служка си ги служи Вжлкана девойкд:
Утъ лику й грее ясну сонце!
/Г гржди и е ясна месечина!
fi’ скути й се древни звезди!
Очи й се као факла еревицд!
Коса й е ду земе-тд!
Хемъ е со злату позлАтена!
Крдле си се гозва гостетъ
и сн руйну вину пиетъ.
Я звезди-те се соврали
афч» сончеви сдрде,
Та си плетатъ люлька звездувита,
Люлька плетатъ и си песна пеетъ,
Чи ша се жени врать хми ясну сонце.
* > Кече ми се крале гозва нагостиха,
И ми се напиха руйну вину;
2бТа запехл песна ши сн е за свадва;
I > Песна пеха тамамъ два сахате;	< >
Лу шо сн се песна нспеелн,
Утъ неве сн падна звездувита люлька,
Люлька виси на кральска трапеза.
' * Пжрва крале какъ сн виде	4 *
люлька звездувита,
ЛАощне му се сорце зарадува;
На крале си вели утговори:
6 вре вне, седелгдесе крале!
Нашъ курванъ дуръ при Бога сн утиде,
Та е пратилъ сае люлька звездувита,
и принялись черпать отличное
красное вино трёхгодичное,
и стали вино то на празднике пить,
и деве Волгане службу служить,
ведь лицо у ней — Солнце Красное,
на груди её — Месяц Ясный,
звёздами подол отороченный,
златом косушки озолочены,
звёзды частые рассыпаются,
словно скатный жемчуг катаются,
златы косушки до земли висят
очи ясные как огонь горят!
И вот те семьдесят королей,
семьдесят могучих царей,
на празднике пили отличное,
красное вино трёхгодичное.
А в небесах звёзды ясные,
сошлись в дворце Солнца Красного
и звёздную люльку сплетали,
и песенку напевали,
чтоб в жёны взять Солнцу Ясному
Волганюшку ту прекрасную.
2бИ вот короли на празднике том
себя ублажили вином,
и песни свадебные запели,
и две уже песни спели.
Закончить их не успели,
как люлька звёздная опустилась
и во дворце очутилась.
И Первый король
как её увидал,
тотчас же возликовал,
и королям изрекал:
«О вы, все семьдесят королей!
семьдесят могучих царей!
Чн ни се е вече грешкд упростилл.
Та ша влесне сонце нд неве-ту,
Да си грее дд си свети нд земе-тд;
Оде люлька си прнлетд нд мое-тд керкд,
На мое-тд керкд Бжлкана девойкд;
Когд се нд нее люле сите дд се чудетъ,
Кдкъ си мн е дюндгюзеллийкА,
И люлька е гюзель звездувитд.
27©едел1десе крдле му велеть и говореть:
Некд седне тое керкд нд люлькд-тд
Да внднме дд ли за нее си прилегд?
Та мн седнд Вжлкана
нд люлькд-тд да се люле
Лу ми седнд крдле си люлька залюлнха;
Люлька си се не люле,
Лу се канн горе нд неве-ту!
2з£икна, цнкна Ежлканд да сн плдче:
Ой ле тдте, миле тдте!
Люлька не ми е нддндлд уть Бога,
Люлька мн е спусндлу ясну сонце,
Мене да излжже, дд измдми,
Да ме кдчи горе на неве-ту,
Да си прдве нзмет
на негувд стдрд майка:
До Бога Всевышнего
жертва дошла,
и треба Ему приятной была.
Он люльку звёздную сотворил,
и к нам её опустил,
и наши грехи простил.
И оттого Солнце с неба
блеснул на наши поля,
И Солнышком тем согрелась
святая наша земля.
И вот та люлечка звёздная
от Бога к нам прилетела
И дочка моя Волганя
в ту люльку звёздную села,
и в люлечке той чудесной
так стала она прелестна!»
27И вот те семьдесят королей,
семьдесят могучих царей,
такое слово сказали,
такую речь изрекали:
«Лишь дочь твоя прикорнёт,
тотчас же она уснёт.
Та люлька качается и летит,
и дева Волганя
то спит, то бдит.
И то не люлька качается —
Вселенная колыхается».
2зСидит там'Волганюшка и рыдает,
главу свою приклоняет:
«Ой ты, мой отец, милый батюшка!
Та люлечка Богом сотворена
и звёздами ясными сплетена!
Сам бог Ясно Солнце её опустил,
и ею меня прельстил,
Три ГОДННН НМЛ утъ
кдкъ ллд е сонце здлиБилу,
Та язъ гу самъ лжгдлд, мдмнлд;
Дуръ сегд мд сонце измдмилу!
здКдкъ мн чу пжркд крдле,
Чн сн плдче негувд-тд мила керкд;
И тон мн се флтн
ЗА люлька звездувитд.
Пд на керкд сн вели утговорн:
Кдде сн ти, керку,
и язъ там’ да самъ,
Чи везъ теве шд си умрд!
Седемдесе крдле сн ми гледдтъ
люлька звездувитд
Как се днгд горе на неву-ту,
зоОше люлька не се скрилд,
Де си нде Брд\нлъ крдле
низъ поле-ту;
Он мн е\л кжрзд коне ндлютенд,
Когд фжркд не сн знде декд фоди!
Дфъ левд сн рокд носи скжпн ддрн,
Още утъ конь Брд\нлъ не ми слезе.
Си ми рукд Бжлкднд на дорн да слезе.
Да му фдтн вжрзд коне ндлютенд,
Да гу шетд низъ широки дорн,

и поднял меня к небесам,
к своим золотым садам,
чтоб Старая Матерь
ему послужила
и славы ему возносила.
Ведь Красное Солнышко я ожидала,
три года манила его, призывала,
и бог Ясно Солнце меня полюбил
и сам меня заманил!»
29Как дочь причитает,
услышал король
и проклял в тоске и печали юдоль.
Как в люлечке звёздной её увидал,
за дочерью следом в ту люльку вступал:
«О дочка, зачем оставляешь меня?
В тоске без тебя не прожить мне и дня!»
И вот те семьдесят королей,
могущественных царей,
смотрели, как люлька чудесная
взлетает к своду небесному.
зоИ вот ещё звёздная люлька не скрылась,
а в поле уж вихрями пыль закружилась,
то в поле Брахила король проезжал,
он к замку на лютом коне прискакал.
( I Не скачет тот конь, а порхает,	(
а где, никто и не знает!
Узду всадник правой рукою держал,
а левой скупые дары предлагал.
Лишь только коня осадил он у стана,
< > как руки к нему протянула Волганя,	<
чтоб слезть на широкий двор,
и чтобы во весь опор
Чн мн се е мощне уморнлу;
Той сн рукд, никой не гу слуше!
31 Седемдесе крдле си
му велеть и говоретъ;
Немой рукдй, крдлю, немой ннкдй!
Оставн СН БЖрЗА коне нд широки дорн,
Ти се КАНИ НА ВИСИ ДИВАНН,
Извнси си очи горе нд неве-ту,
Ощ’ едношь да сн видишь
тое пжрве ливе,
Чн сн флевд вече дфь сончевн сдрде.
з2Кдкъ ми чу БрА\иль крдле,
Си ми слезе уть вжрзА-тд
коне ндлютенд,
Та се кдчн горе нд виси днвднн.
Очи извнси горе нд неве-ту;
Та какъ си си виде Балкана девойкд,
Чн се кдчн сусь тдтку
си горе на неве-ту,
Сорце му се люту ндрднилу.
Ндрднилу му се, кдо огднь
му Се ЗАПАЛНЛу.
Не ми знде декд да си нде.
И той иска да си нде на неве-ту,
Та ми фжркд ДА ми фжркд пу ОБЛАЦИ.
фжркд, фжркд, НАБЛНЗН МИ
вече люлька звездувитд;
Тамань вече люлька да сн фдтн,
умчаться с Брахилою королём
во чистое полюшко то вдвоём.
Но тут она замерла
от некой волшебной силы,
что влилась Волгане в жилы.
И так её руки недвижимы стали
и слушать её перестали.
31А семьдесят королей,
могущественных царей,
такую речь говорили
и так короля просили:
«Король, взять за руку
её не мечтай!
Борзого коня на дворе оставляй,
иди к висячим скамьям
и очи вздымай к небесам,
и там ты узришь деву красную,
Волганюшку ту прекрасную,
которая залетает
в хоромушки Солнца Ясного!»
з2Как это Брахила король услыхал,
с коня своего борзого слезал,
поднялся к висячим скамьям,
и очи воздел к небесам.
Узрел он там деву красную
Волганюшку ту прекрасную,
которая подымалась
с отцом своим в небо ясное.
И сердце его будто нож поразил,
как будто в груди он огонь распалил
Решил он тогда лететь за любимой,
порхнул на коне в небо синее.
Люлька ми се скри
дфъ сончеви сдрде;
Брдхнлъ крдле си ми пдднд
кдо умрелъ ид земе-тд!
Не ми може ниту
думд ДА продумд,
Ниту с’ рекд да замаха!
ззНджелилу се на седемдесе крдле.
Та си прдщдтъ пжрвд изметчие,
Да си нде на Юдинска земе,
Да сн внкне Юда хикимцийка,
Да сн донде на крдн земе,
Да сн лечи Брдхнлъ крдле;
Бнлька да гу пои,
Немой млдду да погине.
Та си дойде Юда хикимцнйка,
Лу гу пои бнлька лекувитд,
Си МИ СТАНА на ноги-те,
з4Думд си продумд
на седеллдесе крдле,
Та хми вели утговори:
Утъ Богъ нашло ясну сонце
Шо залнбн мое пжрве ливе!
Лку не сн ливе пжрве ливе,
Бдремъ дедувд сн земе заптиса,
Белки сорце ми се излекувд?
Летел он, летел... Вот уж близко
та звёздная люлька лучистая...
Брахила к ней потянулся,
слегка он её коснулся...
Но в этот миг люлька скрылась,
в чертогах Солнца укрылась.
Брахила король тут коня не сдержал,
и сам, будто мёртвый, на землю упал!
Не может теперь он
и слова сказать
и даже рукой помахать!
ззИ пожалели Брахилу царя
те семьдесят королей,
могущественных царей,
Как первую службу они совершили,
моление завершили,
ко Юдской земле идти порешили,
за помощью поспешили,
ко Юде-знахарке те маги пошли,
чтоб Юду призвать ко Краю Земли,
чтоб Юдушка короля излечила,
лечебными травами напоила,
иначе младой царь погибнет,
навек Брахилушка сгинет.
Явилась та Юда-вилица,
чтоб стал Брахила лечиться,
поила лекарственною травой,
чтоб он поднялся живой.
34И вскоре Брахила оправился там
и молвил семидесяти королям:
«По воле Всевышнего это случилось
навеки Волганюшка удалилась.
Влюбился в Волганю прекрасную
великий бог Солнце Красное!
Заптисай ГА, НСМЛ
НИКОЙ ДА ГА ЗбВд!
35Та устава БрАХНЛЪ
на край земе да сн седн.
Седемдесе крале още не си фодетъ.
Лу си чекатт» ясну сонце
да си Блесне на неве-ту,
Да си свети да си грее на земе-та;
Чекатт» си ми още три дни и три нощи
Сонце си ми на не свети на земе-та!
± к к
к к к
з6£млкана девойкд кдкъ ми
ойде на неве-ту.
Сует, татку си седи
афт» сончеви сарае
Сонце си мн още спие
афт» майчини скути
Майка му гу ти\у вуди:
Стани, сину ясну сонцу!
Да си видишт» тое пжрве ливе,
Какт» си седи афт»
той огнени сарае;
зуЛЛдйка си гу вуди,
я той си не СТАВА.
Спие си ми млогу тешку!
И если б не стал от любви я страдать,
ничто бы мне не смогло помешать
всю землю под власть свою получить...
Теперь же как сердце мое излечить?
Волганя прекрасная им завладела,
вернуть же обратно не захотела!»
збПошёл тут Брахила в печали
и сел у Края Земли,
а следом за ним короли подошли.
И ждали, взойдёт ли там Солнце опять,
чтоб землю страдающую согревать.
И ждали три дня и три ночи во мгле,
но Солнца не видно...
Всё тьма на земле!
3. Волганя и её отец Яр в чертогах Солнца. Дажьбог
призывает Солнце снова светить на землю. Свадьба
Волгани и Солнце-бога.
збКак дева Волганюшка вместе с отцом,
всей Край-Земли королём,
ко Солнцу взошли и сели
в дворце его золотом,
Бог Солнце в постели ещё лежал,
в палатах Матушки спал,
и Матерь его будила,
и так ему говорила:
«Встань, сын мой, Солнышко Ясное,
чтоб видеть Волганю прекрасную!
Сидит Волганюшка на крыльце,
во огненном том дворце».
37«Меня Мать не сможет
теперь пробудить,
и я не могу даже веки открыть...
Стлне си ми дуръ лм[ се
е вече сонъ дуделу,
Та ми вика звездд месечннд:
Месечину, мила сестру!
Донеси ми студнд вода
утъ той клдденецъ,
Да си мне очи гуреляви.
Шо се спали три дни и три нощи.
звМесечинА си услуше врАТА ясну сонце
Афъ роки си зе златснъ кронтнръ,
Та наточи студнд вода
утъ златни клдденецъ;
Донесе гу на врдтд сн ясну сонце,
Да си мне очи гуреляви;
Еода си му посипувд да се мне,
Я со устд си му думд думд:
Я погледни, врдте, вонкд ид потопе,
Да сн вндншъ тое пжрвле ливе
Кжлкднд девойкд,
Шо та чекд да си стднешъ
утъ мдйчини скути,
Да целуе тое ясну лику.
зэТа си погледнд вонкд да потоне;
Какъ сн виде Кжлкана девойкд,
Сорце му се мощне злрддувд;
Та й с' рокд НАМАЯНА,
со устд си й продумд:
Я спал так долго и тяжело,
что мне не поднять чело,
и мне не встать среди дня...
Но сон пресытил меня...»
Так сам Солнце-бог
в полусне прошептал,
затем он
сестру Месячнику призвал:
«О милая Месячника, сестрица!
Подай из колодца студёной водицы,
чтоб вымыть мне ясны очи,
что спали три дня и три ночи».
звТут брата мольбу услыхала сестрица
кувшином златым зачерпнула водицы,
её из златого колодца налила
и Ясному Солнышку подносила,
чтоб ясные очи очистить от гноя,
лицо его мыла студёной водою,
когда же Луна воду лила,
такие слова говорила:
«Мой брат, разомкни очи ясные,
чтоб видеть Волганю прекрасную,
стоит там она на крыльце,
в твоём золотом дворце,
чтобы тебя привечать,
твой ясный лик целовать».
39И он разомкнул очи ясные,
увидел Волганю прекрасную,
и сердце его встрепетало,
возрадовалось, взликовало.
От счастья бог Солнца
руками взмахнул,
и деве их протянул:
Вжлкану девойку, мое пжрва ливе!
Шо ми седншъ бойка на потоке?
S?
бла сн мн дуръ при мене афъ худле,
Та да ми цалунешъ ясну лнку,
ЯзЪ ДА СН ЦЛЛЦСМЪ ТОН фаКЛАТИ очи.
0
0
Та утнде Вжлкана дуръ
при сонце Афт» худас;
Дфъ худле оиЛе не ми флела,
Ясну сонце на ноги сн стана,
Та й Факлатн очи цАлуна,
И й дума продума:
Довре ми дойде, Вжлкану девойку!
Довре сн та найдохъ, ясну сонце!
4оСова рече не отрече,
< ► ПрнгжрнА гу, цалунА гу
на ясну-ту лику,
Па си му се мольба моли,
Та му вели утговорн:
Ой тн, сончнце, мои пжрва ливе!
Мольва ти се лллогу моле:
И мой татку дуръ тука сн дойде.
Уть жельвА не е
Хтелъ сама да ме уставн;
Дуръ при мене иска да сн седи;
304 у
«Волганя, любимая,
что же ты ждёшь?
Сидишь у порога, ко мне не идёшь?
Коль мысли худые тревожат тебя,
зачем же теперь ты целуешь меня?
О дева! Так дай же себя мне обнять
и в ясные очи поцеловать!»
А дева Волганя
>	и правда грустила,
но всё ж горьких слов
ещё не говорила,
и тут Солнце Ясное на ноги встал,
и в ясные очи её целовал.
*	И слово ей молвил:
«О дева Волганя!
Прекрасно, что ты
к Ясну Солнцу пришла,
мои золотые чертоги нашла!»
40И эти слова он ещё не изрёк,
и голос его ещё не умолк,
как дева Волганя
с ним рядом вставала,
и лик его ясный поцеловала,
а после того Солнцебога молила,
такие слова ему говорила:
«О Ясное Солнце,
тебя я люблю,
и также тебя со слезами молю...
Отец мой
со мною на небо взошёл,
оставивши
свой королевский престол,
меня не желал он
одну отпускать,
а также тебе он хотел передать
305

Лу де сн сдмъ язъ
и тон там’ да е!
Сегд ми е вонкд на потоке,
Па сн тн се мольба моле,
Немой да гу гонншъ утъ тон сдрде,
И тон ми е чисту кдо чиста Дефд,
Та ша прдви изметъ дуръ на Бога.
Сегд шо е дошелъ некл седи.
Немой за тепе да се жели,
Да се желн, да се тжжи;
Лку мн се жельвА желн,
Мон огненн сдрде млада
ша гу погуретъ!
41Я НА МАЙКА сн сонце
вели утговори:
Ой ле, мдле, стдрд мдле!
Мое сорце дуръ сегд се злрддувА.
Сегд вече шд сн влеснд на неве-ту,
Та ша грее, ша сн свете на земе-тд;
Шо се люде да нзлездтъ утъ пещери
Да мн ндатъ на поле шнроку,
Та да жнеетъ вели кильки
шо призрели,
прошенье от бедствующих людей,
которым без Солнца
жить всё тяжелей.
И так я на небо
с отцом вознеслась,
с ним вместе я поднялась...
О Ясное Солнце,
тебя я люблю,
всем сердцем тебя молю,
прошу, не гони моего отца
из солнечного дворца,
ведь я, как Дева Пречистая,
супруга твоя лучистая,
Всевышнему Богу
отныне служу
и небу принадлежу.
И ныне отец мой
со мной прилетел
и страстно он захотел,
чтоб ты отныне внимал
тому, кто к тебе воззвал,
чтоб дочку его родную,
супругу твою младую,
в дворце своём золотом,
в огне своем пресвятом,
бог Солнца бы не спалил,
а холил бы и любил».
41Бог Солнца на это согласие дал,
и на небе заблистал.
А после Матери Старой
такие слова вещал:
«О Мама, Старая Мама!
Знай, сердце моё взликовало
от радости встрепетало,
Тд си клпетъ
кдо круши по земе-тд!
И тне, мдле, дфъ пещери
кильки дд си туретъ
Чи шд воде снегувитд зима.
Бчерд рдну сн вехъ
дуръ при Дождд Бога,
Та ми вели утговорн:
6 вре, сонце, ясну сонце!
Още три недели
да си греешъ нд земе-тд,
Бене да не излезешъ на неве-ту,
Амн да се скрнешъ дфъ тон сдрле,
Чн шд воде тешкд зима снегувитд,
Шд злключе мои дождувнтн слрде,
Та ша отключе снегувити сдрле,
да си иде на земе-тд три месецн,
Да мн воде сита земе снегувитд;
Земе мд е млогу налютила, рлзеднлл,
Три години курвднъ не ми дала!
Та ша Блеснд, мдле, да сн грее,
Чн си нмд още две недели,
Дуръ да воде земе снегувитд;
и вот стал теперь я
на небе блистать,
греть землю и освещать,
чтоб люди покинули
норы глубокие,
пошли в долины широкие,
и стали колосья зрелые жать,
ведь начали нивы
к земле припадать!
И стали в пещеры зерно приносить
чтоб холод им пережить,
наполнили закрома,
ведь скоро будет зима...
И был вчера у меня Даждьбог,
и так меня остерёг:
— О, Солнце, Ясное Солнце!
Пока три недели
не пролетели,
ты сам свети на поля,
чтоб тёплой была земля,
потом в небеса ты
не сможешь подняться,
а станешь в дворце своём
укрываться.
А я закрою
дворец дождевой,
открою же снеговой,
и будет зима
три месяца длиться,
и будут снега валиться.
Настанет зима суровая,
холодная, снеговитая
и вьюгами перевитая,
ведь люди три года
мне жертв не давали
и в гимнах не прославляли!
Та не мога, мдле,
ДА СИ ИДА Дуръ при БОГЛ,
ХАБерЪ ДА му ЧИНА
ЗА БЖЛКАИА Д6ВОНКА,
Чн е дошла жива на неве-ту,
Та сн седи дфъ мон-те огненн слрде.
Та да ндешъ, мдле дуръ при Бога,
Да гу питашъ да гу прлшншъ:
Да л’ е просту и утъ негу,
Бжлкана девойкд ЖИВА
да сн е на неве-ту,
Да си седи дфъ нлше слрле,
И на Бога изметъ да си чини?
Та Аку си е, мдле,
просту и утъ Бага,
Да си идешъ дфъ мои лнвдде,
Та да флтишъ ду две ялувити крлвн,
Ши ми гн ДАЛИ
курвАнъ седемдесе крдле,
Кога мн се гозвд госте\А ид крдй земе;
Та да си ги зготовишъ за вечере,
Да сн гостнме мое пжрве ливе,
И как Даждьбог мне сказал,
так я и действовать стал
и в небушке заблистал.
Я стал в небесах гореть
и землю святую греть,
и буду греть три недели,
пока не взвыли метели.
А ты не могла бы, мама,
на высшее небо взмыть,
к Всевышнему воспарить
и весть Ему передать
о той Волгане святой,
что к нам явилась живой,
по небу стала ходить
и в замке огненном жить.
О Старая Мама,
как к Богу придёшь,
тогда Бога Вышня
пытать ты начнёшь,
даёт ли Вышний прощение,
от лютых бед избавление?
Ведь та Волганя прекрасная,
живёт у Солнышка Ясного,
и Богу службу справляет,
Всевышнего прославляет!
И как ты получишь прощение,
от лютых бед избавление,
в мои луга золотые ступай,
и двух яловых коров забирай
гони их к Краю Земли,
чтоб в жертву их принесли
те семьдесят королей,
могущественных царей,
что навечерье справляют,
Волганюшку прославляют».
42С0ВА реме сонце не отрече,
Ии ми влеснд горе на неве-ту,
Да сн грее да си свети на земе-тл,
Лу ми влеснА сонце на земе-тА,
Седемдесе крлле нАвжрви\А
да сн идатъ;
Дуръ да сн мн идатъ лфъ пещерн,
Сте люде си излели на поле-ту.
Та сн жнеетъ вели кильки
шо призрели:
Жнеетъ сн гн и ги КАрдтъ
лфъ пещерн.
Да НАПолиетъ дупки и хлмвлре;
Кога дойде зима да си сдать;
Тие сн ми жнеетъ на поле-ту,
Я сонце си грее ил неве-ту.
Грее сн ми колку грее.
Па си очи извисевА лфъ слрле,
4зДа си види шо му
ПрАВИ СТАРА майка:
Утишла ли ми е дуръ при Бога,
Да гу пита, да гу ПрАШИ?
Дуръ се ЗАПЛАДНИЛу ТОГА ми
утиде при Бога,
Та гу пита и гу прдши:
4гЕщё не закончил ту речь Солнце-бог
как алой зарёй загорелся восток,
и тут стало Солнце
над миром блистать
и землю святую обогревать.
И тут же семьдесят королей,
могущественных царей,
собралися и пошли
к горам священной земли,
в пещеры стали входить,
на свет людей выводить,
чтоб люди покинули
норы глубокие,
пошли в долины широкие,
колосья созревшие принялись жать,
в амбары и ступы зерно собирать,
чтоб полнились закрома,
пока не пришла зима.
Когда ж они в поле жали
и урожай собирали,
всё время Солнце сияло
и землю обогревало.
Когда же туда,
где алел восток,
где бога Солнца чертог,
свой взор они обращали,
там диво они видали —
там Старая Мать являлась
и к Вышнему подымалась.
43И вот она вознеслась
к златому Его чертогу
и обратилась к Богу:
«О Боже, Всевышний Боже,
молю тебя, дай ответ:
ты будешь карать иль нет?
Бнвд ли, Боже, ил' не кива?
Ежлкдна девон ка жива
да сн е на неве-ту,
Да сн седн Афъ наши сдрде.
Да сн лнбн мое снна ясну сонце,
И на теве изметъ да си чини;
Чн се е чиста као млада Дефчннкд,
4<Бнва, от' да не БНВА,
Некд седн дфъ наши сдрде,
Да сн лнбн тое снна ясну сонце,
Та и на мене изметъ да сн чини,
Та се вжрня сончевд стара манка,
Утнде сн Афъ зелени лнвдде,
Та сн фдтн ду две крдвн ялувити,
Шо гн ддлн курвднъ седемдесе крдле,
Кога си се гозба чостнли на крдй земе;
45ТА ги зготви сладка вечере,
И мн тури ЗЛАТНА трдпезд,
Та сн чекд ясну сонце да си дойде,
Сусъ пжрвд сн ливе да
вечере сладка вечере.
Бдвнлу се сонце мощне се здБдвнлу!
Оннръ си гледнлу долу на земе-тд,
Как\ сн вика,
как сн плдче Брдхнлъ крдле.
Ведь та Волганя прекрасная
живёт у Солнышка Ясного
и Богу службу справляет,
Всевышнего прославляет!
И та Пречистая Дева,
небесная королева,
божественная и чудная,
чиста как девочка юная!»
44«О Старая Матерь, таков мой ответ:
людей я прощу и избавлю от бед,
поскольку Волганя прекрасная
так любит Солнышко Ясное
и Богу службы справляет,
Всевышнего прославляет.
А ты во луга золотые ступай,
и двух яловых коров забирай,
гони их к Краю Земли,
чтоб в жертву их принесли
те семьдесят королей,
могущественных царей,
что навечерье справляют,
Волганюшку прославляют».
45И так навечерие было
Всевышним сотворено,
И трапезой золотою
прозвалось с тех пор оно.
И люди увидели Солнце лучистое,
которое с Девой Пречистою
над миром сим поднялось,
чтоб празднество началось!
Но только Ясное Солнце
над сей землёю всходило,
и все поля озарило
Чн погиндлу негуву-ту
пжрве ливе,
Нема вече нийде дд гу види!
4бИзметчии си гу мирили:
Молчи, молчи, Брахнлъ кралю!
Тое ливе си утиде на госте,
Ду година па шд си ти дойде!
47Бра)(илъ не се кулан мири,
Коси-те си утъ глдвд-тд скуве!
Ясну сонце му се смехъ ндсмевд,
Чн сн внкд, чи сн плдче:
Нема вече ливе дд сн вндн!
48Смбхъ се смее и си клепнд
вече не си грее,
Утиде си при стдрд-тд манка,
Дд вечере сладка вечере.
Манка му гу на вечере судила;
Отн ми се, снну, толку здвдви?
Вечере ти вече истиндлд!
Немой ме мдле питай:
Сиир си долу на земе-тд гледахъ,
Кдкъ си плдче Брдхилъ крдле
за пжрве си ливе,
Оти нема вече дд гу види!
Брахила царь зарыдал,
ведь он любовь потерял,
а после не мог найти,
на небо не смог взойти.
4бИ слуги его смиряли
и вот что ему сказали:
«Молчи же, король Брахила!
Твоя любовь воспарила,
и год её уже нет,
и дом ёё там, где свет».
47Но всё ж король не смирился
и за голову схватился...
А Солнце над ним смеялся,
над сим царём надсмехался:
«Так что ж ты слёзы роняешь,
рыдаешь и причитаешь?
Ведь больше Деву Пречистую,
супругу мою лучистую,
тебе, король, не суметь
вовеки веков узреть!»
4зКогда же Ясное Солнце
смеялся и так вещал,
то землю не согревал.
И Старая Матерь к нему подошла
сурово сыну рекла:
«Чего же ты забавляешься,
над королём надсмехаешься?
Златая трапеза остывает,
а он и горя не знает!
О Матери ты забываешь,
когда на землю взираешь!
Как плачет Брахила,
ты хочешь смотреть?
Чего же ещё там можно узреть?
Я кажи ми, мдле,
утиде ли дуръ при Бога,
Хлвер да му чиииш
за Бжлкаиа девойкд,
Какъ ми дойде дуръ
при нас ид иеве-ту,
Та си седи дфъ наши сдрде.
Утиде\ъ, сипу, от да ие идд.
Утъ Бога е просту ид неве
да си е Бжлкана девойкд.
Да си седи дфъ идше сдрде.
Теве, сипу, да си либи.
Та и иа Бога изметъ да си чини.
49Какъ ми чулу ясну сонце,
Сорце му се мощие злрддувд.
Те си седид и пжрве ливе ид вечере;
На вечере седид
и пжрвд крдле ид земе-тд,
И той си вечере сладка вечере.
влд вину ие си има:
Той си терл руйиу вину тригодишиу.
Да си пие сорце да си шаии.
Чуди ми се ясну соице.
Де да идйде руйиу вину тригодишиу.
Да идпие, да рдзшдии пжрвд крдле.
Ты лучше спроси меня,
как я на небо взлетала,
у Вышнего побывала,
чтоб весть Ему передать
о той Волгане святой,
что к нам явилась живой,
по небу стала ходить
и в замке огненном жить.
Ведь я получила
благословенье,
от Вышнего принесла
разрешенье
Волганюшке во дворце нашем жить,
тебя, мой сын, полюбить
и Богу Вышню служить».
4дКак Ясное Солнышко то услыхал,
всем сердцем возликовал,
И рядом с Волганей на трапезе сел,
отца Волгани призрел,
и так была трапеза золотая,
священная и благая.
Но Первый король
там вина не отпил,
и только у Ясного Солнца просил
того святого, отличного,
красного вина, трёхгодичного,
чтоб то вино пригубить
и сердце развеселить.
И спрашивал Солнце Красное:
«А где найти то прекрасное,
святое то и отличное,
красное вино трёхгодичное,
чтоб Первый король его пил
и сердце развеселил?»

С......319
5оНа манка сн вели утговорн:
ЛЛале ле, мила мдле!
Тукд ли е, мдле, звезда месечнна?
Шо си нмА отключе-ту уть келдре,
Да утключи вину да наточи.
Блесна си мн, снну, на неве-ту,
Да сн свети на земе-та на кАрвАнцкн;
Отключе си на мене устАви;
Знала сн чн ша мн се гозва гостишъ,
Отклюучн сн, мдле, подземнн келлре,
Та ми наточи руйну вину трнгодншну,
Да сн пне пжрвл крдле душе да рдзшднн,
Немой тукд жельвА да се желн.
Та утключи подземнн келдре,
Да си стон руйну вину трнгодншну,
Шо гу немд нийде на земе-тд;
Та наточи уть башъ вжчвд трнгодншнд
Донесе гу на трдпезд дуръ на крдле,
Да сн пне сорце да сн шанн.
Дуръ да сн мн нде нд негувд земе.
Та се гозвд пгостн\д мдлу лллогу,
Мдлу ЛЛЛОГу Три САХАТ6.
510онце сн мн иска дд сн сине.
На майка сн вели утговорн:
Мдле ле мнлд мдле!
Хдтжръ, мдле, да ти не устдне:
5оИ Матери Старой он так провещал
и так её вопрошал:
«О Мама, милая Мама!
А тут ли, Мама, дева Месячника?
Сестрёнка моя, кровинка?
Ведь, чтоб кладовые
мои открывать,
и праздник
для Вышнего затевать,
и чтобы вино потекло,
и чтоб стало радостно и тепло,
должна Месячинушка в небе светить,
чтоб ты кладовые сумела открыть,
и чтобы, открывши, вина мне налила
и чтобы потом всех гостей угостила.
О Мать, подземелья теперь отпирай
и все кладовые скорей открывай!
Налей святого, отличного,
красного вина трёхгодичного,
чтоб Первый царь его пил
и сердце развеселил!
И чтоб не смел он грустить,
на празднике сём не пить,
неси ты бочку отличного
красного вина трёхгодичного,
ведь можно весь свет пройти —
такого же не найти!
Взлетай за ним в небеса,
не мало-много, а три часа,
затем вино ты царю наливай
и яствами угощай!»
51А после сего Солнце-бог
так Маме своей изрёк:
«О Мама, милая Мама!
В угоду мне, Мама,
пусть всё утихает,
мне спать никто не мешает:
Ду се си спнехъ ид тон скутн,
Утъ се шд си сине
ид лнвевн скутн;
Потетелн сн мее злдтнд потетеле,
Шо ГА СН НАПРАВИЛА ЗА НСВеСТА.
Хдтжръ, снну, не мн устдвд:
Ду време се спне
на мднчннн скутн!
Спин сн мн при тое-ту
пжрвд крдле на земе-тд,
Сите люде на седеметъ да нскдрд!
Да гн куртолнсд
утъ пустд сурд лдмне,
Шо не ДАВА НИКОЙ ДА здмнне
презъ велъ Дундвъ;
Ниту чувекъ да здмнне,
ннту пнле дд прнфжркне,
Та дд нде на шнроку поле,
Шо е пусту здпустену,
52Совд рече не отрече,
Сн угори шдренн келдре,
Та нскдрд златна
потетеле позлдтенд,
Та сн потелд дфъ огненд ХУАле,
Де сн веше сончеву-ту
огнену руху-
пора мне спать на том лоне...
пришло время спать мне
на лоне любви,
невесту мне призови...
И здесь ты нам постели
постель мою золотую,
а после веди невесту,
Волганю мою родную,
которую вижу я
с собою рядом на троне,
нам время пришло возлечь
на материном лоне!
Пусть спит теперь Первый царь,
тот самый, который встарь
людей чрез Белое море
к земле святой выводил
и пустошь освободил
от лютой Суровой Ламии,
которая не давала
то море одолевать
и Бел Дунай миновать,
и в полюшке появиться
великому королю
и даже маленькой птице,
чтоб за морем тем глубоким
найти то поле широкое,
запущенное, пустое
безлесое и глухое».
52И только лишь Солнцебог
слова той речи отрёк,
как винный погреб закрыли,
злату постель застелили.
И слуги одежды с Солнца снимали
и всё приготовили в огненной зале
где ризы Солнца хранились,
а после все удалились.
Та си легнА сонце
лфъ ливекн с кути.
5зЛу СН Л6ГНА ЙЖЛКАНА ЗАтруднелл.
Та мн седн на неве-ту мдлу млогу.
Мал у млогу три месецн;
•к •к •к
•к •к •к •к "к
*
54Изметъ сн чннн дуръ на Бога.
Дуръ сн н креме донде да роди,
Мольба сн се на сонце-ту моли,
Да га прАТн долу нд земе-тд;
Лку сн е рожвд люта хллукнтл,
Да сн терд Юдд хнкнмцинкд,
Да га лечи, дъ гд пон внлькд родувнтд.
Та н сонце мольба услуше.
Соврд сн мн снте сестрн зкездукнтн;
Па да сн ндпрдветъ люлька звездувитд,
Да сн спускать на земе-тд
негуву-ту пжрве ливе,
На земе-тд люта рожвд дд сн родн,
Немой нд неве-ту зло дд сн пдтн.
55Тд мн се соврдхд снте сестрн звездувитд
На люлька мн седнд Вжлкднд девойкд;
И Солнце с Волганею возлегли
на ложе златом любви.
53И после с Солнышком Красным,
своим супругом прекрасным
Волганюшка возлегала,
и так беременной стала,
поскольку на небе
не мало, не много —
три месяца
славила Вышнего Бога.
4.	Волганя просит Солнце отпустить её на землю, что-
бы ей родить сына Солнце-царя. Волганя и Яр опус-
каются на землю. Юда зелейница достаёт для Волгани
родильную травку. Рождение Солнце-царя.
54Вот время приспело Волгане родить,
и стала она Солнце-бога молить,
чтоб вниз на землю её отпустили
и дома рожать разрешили.
Ведь схватки слабы и трудно рожать,
и Юду-зелейницу нужно сыскать,
которая будет Волганю лечить,
травою родильною деву поить.
И Красное Солнце мольбу услыхал,
и звёздных сестёр к себе призывал,
чтоб люльку звёздную сотворить
и в ней Волганюшку опустить,
чтоб та на земле рожала,
ни зла, ни горя не знала.
55И все сёстры звёздные приходили,
и в люльку Волганюшку посадили.


Ду нее сн седн неннъ
татку пжрка крдле;
Та мн звездн спущдтъ
люлька на земе-тд,
И мн пеетъ песнд гласувнтд,
Шо се чуе на крдн земе:
«Иди, снжуу, ндн долу на земе-тд,
Да сн родншъ тешка рожка уалувнта;
Ако тн е рожвд млогу тешкд,
Да сн пуснешъ той тдтку
на Юдунскд земе,
Да сн рукд, да сн внкд Юда ункнмцнйка,
Да та лечн, да та пон бнлька родувнтд,
Дуръ ТОГА ТН рОЖБА ША СН рОДНШЪ.
Дете шд сн мн е мощне нншднлне!
Не шд нмд месту де да седн,
Та ша терд земе пустд здпустена.»
5бДуръ да сн мн звездн песнд нспеетъ,
Люлька сн мн слезе долу на земе-тд,
Прдву сн мн слезе дфъ крдльскн сдрде.
Аф’ сдрде немд никой да сн седн,
Пусти вили здпустенн!
Брдунлъ крдле сн утншелъ на негувд земе
Афъ сдрде мн се нзметчнн удлдике,
Хдлднке какъ вндеуд теуна сн крдле,
Утъ земе му селям давать;
Дуръ я поклонъ му се поклоневдтъ;
И вместе с отцом её опустили,
на землю вниз отпустили.
И песни громко они распевали,
чтоб их в Край-Земле услыхали:
«Иди-ка, сноха!
Вниз на землю ступай!
Хоть схватки слабы,
поскорее рожай!
Пусть в Юдскую Землю
пойдёт твой отец,
и Юду-знахарку найдёт наконец,
чтоб Юда тебя лечила,
травой родильной поила.
Тогда ты родишь дитя,
предвещенное, святое,
с косицею золотою!
И вырастет он, и укажет пути,
заставит в пустынные земли идти
5бТа звёздная песнь разливалась,
а люлечка опускалась.
И вот опустилась она ко крыльцу,
ко царскому золотому дворцу.
И тот дворец в запустенье,
заброшен был в небреженье.
Брахила король
сей оставил престол,
давно уже в земли свои отошёл.
Там были лишь Самовилы,
чудные горные вилы.
Но лишь увидали те Самовилы,
как входит в палаты царь,
сей Край-Земли государь,
так начали сразу поклоны давать,
великого короля прославлять.
57Я крале х«н снулай дадб,
И гн тешка дарва дари,
Чн му не уставили сарае
пусти запустенн,
Лфъ те\ъ да мн седеть ди Самунлн,
Тн сн тури крале тнлнлъ,
Да мн лнчн ннзъ шнроку поле;
Седемдесе крале да
сн дондатъ на негува земе,
Селямъ да му се поклонетъ.
Чн е дошелъ утъ
чузда земе утъ далечна.
Та мн лнчн тнлялъ ннзъ поле шнроку
Три дни н трн нощи,
Дуръ му се е вече дудеелу.
Какъ мн чуха седеллдесе крале.
Чн е дошелъ пжрва крале на земе-та.
Яхнаха мн снте вжрзн коне налютенн,
Та утидох*
на негува земе афъ яснн сарае;
Утъ земе му селямъ давать.
И му се поклонъ поклоневатъ,
Я' тон сн гн на лнку цалуна,
И гн дари тешка дарва,
Отн му се пжрвн повратнме.
5gTa дуръ да сн идатъ седемдесе крале,
Кжлкана девойка се замочн да сн родн,
бла рожва сн е тешка хллувнта,
57И тем вилам Первый король отвечал
и стал он печален, когда увидал,
что брошен дворец в запустенье,
запущен он в небреженье.
И были в нём Самовилы.
И те великие вилы
глашатаев разослали,
чтоб в полюшко те ступали,
и чтобы они призвали
те семьдесят королей,
могущественных царей,
что правили за горами,
пустынями и морями.
И в поле глашатаи выходили,
три дня и три ноченьки
в трубы трубили.
И семьдесят королей,
могущественных царей,
глашатаев услыхали,
и тут же все выезжали,
и лютых, борзых коней
скорей они погоняли.
И к Первому королю
явилися наконец
во ясный его дворец.
И тут земные поклоны
ему короли давали,
и лик его целовали,
и Первого побратима
цари те превозносили,
дары ему подносили.
5вКогда же они явились —
те семьдесят королей,
могущественных царей,
Волганюшка дева
замучилась ждать
и всё не могла рожать.
Та неможе кулай да родн.
Татку й се чудумъ чуди,
Шо да правн, що да сторн?
Де му на умъ дойде,
Та сн пратн халанке на Юдннска земе
Да сн тера да хнкнмцнйка,
Шо сн лечн рожка хллувнта;
Лу де да е да га найде:
За са\атъ да сн нде на Юдннска земе
За полувнна да се вжрне
с’ Юда хнкнмцнйка.
Та мн стана ХАланке утъ крайна земе
5эУтъ Бога нашла
н тня мн Бнла Юда:
Турн сн мн Юдннскн крнле
пудъ мншннца,
Та сн фжркна као пнле шо сн фжрка;
За сахат мн утнде на Юдннска земе.
Кога флезе афъ Юдннскн пещерн.
Сите Юдн на трапеза сн вечереть,
Сама Юда хнкнмцнйка не вечере:
Юдн сн га канетъ на трапезн,
Я тня сн на трапезн не седнува,
Лу нмъ дума н говори:
вднтб мн, сестрн,
н за мене вечерейте,
Баше сестра на путь ша сн фодн;
Отец её изумлялся:
«Что делать и как тут быть?
И как то лихо изжить?»
И тут догадался царь,
всей Край-Земли государь,
что нужно
в Юдскую землю слетать,
и Юду-зелейницу там отыскать,
чтоб кто-то слетал
в эту землю за час
и с Юдой-знахаркой
вернулся тотчас.
59И тут великая Белая Юда
от Вышнего Бога пришла,
и были у ней
за спиной два крыла,
два юдских, чудных крыла.
Затем она прянула, будто птица,
чтоб в небо синее взвиться.
За час до Юдской Земли долетала,
пещеры Юд отыскала.
И там Бела Юда на трапезе села
и все столы оглядела.
Увидела Юду-знахарку
на празднестве-навечерье,
на юдском том угощеньи.
Тут Белую Юду за стол приглашали
и яствами угощали,
но Юда на трапезе не едала
и сёстрам так провещала:
«О сёстры,
вы все без меня тут пируйте
и за меня вечеруйте.
А Юда-знахарка
пускай вас покинет,
на поле широкое выйдет».
6оШа си нде дуръ на поле шнроку.
Днескд еще рдну какъ
се шетдхъ них поле-ту.
Ясну сонце утъ неве си нзгревдше,
Па на мене си вели утговорн:
Шетдй ми се, Юду, низъ поле-ту,
Хемъ н пдкъ дд сн зндешъ,
Ни ду вечере хдверъ ша
ти дойде утъ плсрвд крдле,
Да сн ндешъ нд негувд крдйнд земе,
Да си лечншъ негувд-тд
керкд дюня гюзеллнйкд,
Шо се мочи дд си роди дете нишднлне;
Лу да тн дойде хдверъ,
да ндвлсрвишъ да си ндешъ,
Немой млогу дд се бавишъ,
Отн й е рожвд ЛЮТА хллувитд;
Я' тня сн е мое плсрвл ливе,
бхОще рече дд не отрече,
Юдд сн й ддде златна явукд,
Па й вели утговорн;
Мене сн мд прдтн,
Юду, пжрвд крдле,
еоИ Юда-зелейница
из-за стола
такую речь изрекла:
«Как я в чистом поле
недавно гуляла,
лечебные травы искала,
а там Солнце-бог
в небе синем сиял,
и так он мне провещал:
— О Юда,
ступай-ка куда пожелаешь,
оставь-ка свои поля,
к вечерию
весть тебя поджидает
от Первого короля!
Он хочет,
чтоб ты поспешила
и дочь его излечила,
супругу Солнца Волганю,
красавицу ненаглядную,
рождающую дитя,
предвещенное, святое,
с косицею золотою.
Поэтому ты собирайся скорей
и много медлить не смей!
Ведь тяжко моей любимой рожать
ты ей должна помогать!»
б1Ещё эту речь Юда не отрекла,
как вестница яблоко ей подала,
то яблочко наливное,
святое и золотое.
И так говорила ей,
той Юде, сестре своей:
Хакеръ дд ти сторе,
мольба да тн се моле,
Да си дойдешъ на негува крайна земе,
Да запоишъ негувд-тд
керкд билькд родувита.
Да си роди скору дете нншанлие.
в2«Немамъ, сестру,
билькд лекувита!
Утъ Еогъ нашло ясну сонце,
Шо си грее толку люту,
Та присуши наше нншанлие езеру,
Де си растатъ бильки прнсжуналн;
Утъ де дд сн найда
билькд родувита?
Безъ билькд не доходамъ
на ваше-та земе!
бзЮда хакбрцинка й вели утговорн:
Мольба ти се, Юду, моле.
Да идеме ду наше нншанлие езеру,
Дд тераме билькд родувита;
Па дку нема, ша си ида,
«Шд дойда, от’ да не доида.»
«Меня посылал к тебе
Первый король,
со мною идти изволь,
ведь молит он,
чтобы ты собиралась
и к Край-Земле отправлялась
чтоб дочку его Волганю,
красавицу ненаглядную,
родильной травой напоила,
чтоб та скорее родила
предвещенное дитя,
заветное и святое,
с косицею золотою».
62«Сестра Бела Юда,
я очень жалею!
Но травок лекарственных
я не имею!
От Вышнего
Ясное Солнце ушло,
и стало так жарко,
не только тепло.
Заветное озеро Бог осушил
и травы все погубил.
И где ж я
траву родовую найду?
Без этой травы
я лечить не пойду!»
63И вестница Юда из-за стола
такую речь изрекла:
«О Юдушка вила,
молю я тебя,
послушай же ты меня!
Нам к юдскому озеру
нужно ступать,
чтоб травы родильные
там отыскать.
Пора нам туда идти
и травы эти найти».
64Тд утндо\А дфъ плаиина
нд юдинску езеру,
Там’ си тердтъ билькд родувитд,
влд немд дд си ндйддтъ.
Та се мольба молетъ
ид ясну-ту сонце:
«Сочице, милу, сончнце!
Скрин си, сончнце, тон яснн здри,
Да сн дуне ветдръ дождувитн,
Та да се наполни
присодндлу ндше езеру,
Да нзннкне билькд родувитд,
Та да здпое тое плсрве ливе,
Да си роди дете нишднлие,
Немой вече дд се мочи тое ливе.»
65Сонце си хми мольба услуше,
та си скри ду негуви яснн здри,
Немой вече да си грее на земе-тд,
Дуръ да ндйде Юда бнлька родувитд.
Та си здду ветдр дождувитн,
Та ми се наполни прнсжхндлу езеру,
Лу се ндполнилу бильки проникндли;
Та ми ндйде Юда билькд родувитд,
Та утиде ид шнроку поле при пжрвд крдле
Де си ндйде Юда билькд родувитд,
Та утиде на шнроку поле при плсрвд крдле
Де сн ндйде Вжлкднд девойкд,
Чн се мочи дд си роди люта рожвд,
Душе си й вече дфъ устд дошла!
64К заветному озеру юды ступали,
и там родовые травы искали,
Найти ж не смогли и, уставши ходить
они Солнце ясное стали молить:
«О Солнышко милое,
Солнышко Красное!
Взойди и сокрой звёзды ясные!
Пусть ветер по небушку тучи несёт,
и пусть дождь на землю льёт!
И озеро высохшее заполняется,
трава родильная подымается.
Настой той травы
дева пусть выпивает,
дитя предвещенное рождает —
того, что доселе родить не могла
и оттого слегла».
ббУслышал мольбу Солнце Красное
и скрыл тотчас звёзды ясные,
и стал он в небе сиять,
и тучи по небу гнать,
чтоб юдам родильную травку найти,
ветра стали тучи с дождями нести,
и озеро высохшее наполнялось,
и травка родильная подымалась.
И Юда родильные травы нашла,
а после в широкое поле пошла,
явилася к Первому королю,
всей той Край-Земли царю.
Нашла она деву Волганю в слезах,
с молитвою на устах.
Душа её в муках чуть не отошла,
уже и до уст дошла!
6бВолганя едва дышала,
душа же её сказала:
ббУтмдлъ душе на Юда
си утговори:
Шо мн стоишъ, Юду,
шо ми чекдшъ.
0Т Не СИ МИ ДАВАШЪ
БНЛЬКА родувнтд?
Или рожвд ДА си роде,
Или МЛАДА ДИ СИ умрд.
буЮдА си й вели утговори:
Немой си ми плачи,
Ежлкдну девой ку!
Дилми дондох'ь дуръ при теве,
Рожка ХАлувитА кече ша си родншъ
бвТд искдрд Юда утъ пдзуфи
БНЛЬКА родувнтд,
Длде хи я да га пне,
Лу ИСПИЛА БНЛЬКА рОДуВИТД,
Родилу се мдлку дете нишднлне;
Коса му е со злдту позлдтенд!
Ж ± ж ± ±
бдОчи му се као стрлшенъ витекъ!
Лу шо ми на земе пАднллу,
«Так что ж ты стоишь
и чего ждешь?
Родильную травочку
мне не даёшь?
Иль мне младой умирать,
ведь я не могу рожать?»
6?И Юда ей отвечала,
такие слова сказала:
«Волганюшка дева,
ты плакать не смей!
А лучше настой отпей!
Уж коль я тебя нашла
и до тебя дошла,
я стану от мук тебя избавлять,
теперь ты будешь рожать».
бвОна родильную травку достала,
настой травы наливала —
Волгане его давала,
и та его отпивала.
И только его отпила —
дитя тотчас породила
предвещенное, святое
с косицею золотою!
5.	Солнце-царь ведёт юнаков покорять Дунайские
земли. Побеждает Сурову Ламию и строит Новый Ве-
ликий град.
бэРодился наследник трона
с очами, как у дракона!
И тот, кто его видал,
в великом страхе упал,
ведь от его рожденья
случилось землетрясенье!
бита земе се потресдлд!
На майка си думд продумдлу;
«Мдле ле, мила миле!»
Язъ си, мдле, татку
на земе-тд немдмъ,
Мой татку си е горе
дуръ на облдцн,
Немд кои за мене гозбд дд си чини,
Дд сн гости шо е сичку лллдду.»
7оНемой, сину, кд\жръ верншъ!
Гозбд шд си чини мой татку,
Той си ми е пжрвд крдле на земе-тд
Си ми суди на седеллдесе крдле.
Та запрдБи крдле гозбд дд си чини,
Та си гости шо е сичку млдду;
Гости мн ги и гн пои три недели.
На дете си име туретъ Синце крдле.
Дуръ тога си утндохд пу дома сн.
Саму дете устдндлу дфъ сарде.
71Тд се чудумъ чуди и си думд:
«Мдле ле, мила мдле!
Той татку е пжрва крале
на земе-тд.
А он, родившись,
тотчас же вставал
и матери так сказал:
«О мама, милая мама!
Ведь я не имею
отца на земле,
он за облаками
в подзвёздной мгле...
Не может он
по земле ходить,
для сына пир учинить.
Не может
гостей младых собирать,
чтоб с ними попировать...»
70«Мой сын, не грусти,
ни о чём не жалей,
кручиниться ты не смей!
Отец мой —
Первый король на земле
устроит сейчас угощенье
и призовёт к навечерью
младых весёлых гостей,
все семьдесят королей,
чтоб пили они и ели,
гостили у нас три недели.
Пошлём мы послание Солнце-царю
подзвёздному королю,
чтоб с радостной вестью
посланец явился,
что сын на земле
у Солнца родился!»
71А после сын Солнца
вокруг огляделся,
на ту Край-Землю воззрелся,
и очень он удивился,
и к матери обратился:
влд поле му е млогу здпустену,
Люде немд де дд седеть!
Шо е стдру сичку здселнлн,
Шо е млдду немд де дд седеть!
Кажи, мдле, де сн имд другд земе?
Нд другд земе язь дд сн ндд;
Шо е млдду сите пу
мен дд сн донддть,
На теуь пжрвд крдле дд сн бода,
Я тон тдтку тукд ДА сн С6ДН,
Шо е стдру на те\ь дд сн суди.»
72Имд, снну, другд земе плодувнтд.
И мой тдтку нскдль тдму да сн нде;
Уть Бога нашла пустд сурд лдмне,
Шо е ступднАСАЛА земе плодувнтд.
На крдн Дундвь мн седи сурд лдмне,
Та не дава никой дд здмнне,
Нн ту пиле дд прнфжркне,
Да си нде назадь се не врдшд,
Тня се шири ннзь земе плодувнтд.
7зКдкь мн чулу мдлку дете,
Ндлютн се, рдзедн се,
Глава сн замаха па си
вели утговори:
«О мама, милая мама!
Твой батюшка, государь,
на сей земле — Первый царь!
Жаль только у короля
запущенная земля.
Все земли его
старики заселили,
а нам, молодым,
места не уделили.
Скажи-ка мне, мама,
а нет ли вдали
для нас свободной земли?
Мы все, молодые,
в ту землю пойдём,
и стану там
Первым я королем,
а здесь твой отец
пусть останется жить,
оставшихся старцев судить».
72«Да, сын, есть земля плодородная,
для пашни доброй пригодная,
отец мой желал в эту землю пойти
но Ламья ему заступила пути.
От Бога та Сурова Ламья явилась,
на Белом Дунае она поселилась,
и мимо пройти никому не суметь,
и птице она не даёт пролететь!
А если кто попытается,
обратно не возвращается!»
7зМладенец то услыхал
и очень он осерчал,
и люто он рассердился,
к Волганюшке обратился:
«Малку си самъ, моле,
още на години,
Кеша мога корка да се воре
сусъ сура ламне?
Ша сн чекамъ още трн годннн,
Па тога ша се ворва воре,
Цжрна дрова ша и нскарамъ
утъ сорце-ту!»
74М0ЛЧН, снну, немой думай!
Утъ теве е по наци
нмалу на земе-та,
бла гн е ламие ворва надворнла.
Фжрлнла гн афъ джну-ту
на велъ Дунавъ:
Дила тина ворва ша га надворншъ!
«Да порасна, моле,
та тога ша внлншъ,
Шо юнакъ самъ на земе-та!»
Господ, снну, да си ти помага,
Да заселншъ земе плодувита,
Отн тука шо е младу
нема де да седн,
 	../*»	—Zfc.  	./bi
«О мамочка, мама,
я так порешил,
возмездия час пробил!
Нам Сурову Ламью
недолго терпеть,
мы скоро сумеем её одолеть!
Три года лишь подождём,
а после её убьём!
И битва великая будет,
и ей никуда не деться!
И меч мой её разрубит,
достанет печень и сердце!»
74«Молчи, сын,	< ►
и думать о том ты не смей!
Ты мать свою пожалей!
Ведь мал ты,
и грудью тебя я кормлю,
а ты уж мечтаешь побить Ламию,
которая всех разбила,
всех витязей победила!
Ты ввергнуть дракона
грозишь в Бел Дунай,	< )
чтоб стал свободным тот край!»
«Напрасно ты, мама,
о том говоришь,
напрасно меня коришь,
ведь всё равно будет так,
поскольку твой сын — юнак!»

«Так пусть же Господь
тебе помогает,
ту землю брать поручает,
чтоб вы, молодые, её заселили
и новыми родами жили».

345
I I
75ТА ми рлста дете вече ми порлснл,
КОГА МН ПОрАСНА НА Три ГОДННН,
Твжрдл кдмень дфъ роки ступевдше!
Дуръ ТОГА си тилялъ тури,
Да лнчн низъ поле шнроку;
Шо е млдду момн н юндцн,
Да сн земдт срелн позлдтенн.
Та да дондат дф грддд гулемд
дуръ прн млада крдле
Тон шд сн гн кдрд на земе плодувнтд,
Тдму тие пещери да сн гредетъ,
И дд сеетъ вели кильки плодувнтн;
Крдлъ шд Xми с млада крдле.
Тилялъ ми личи тамамъ три недели.
Дуръ мн сите чухд шо е
крдльскд вуйрунитне,
Та сн зе\А сите младн срелн позлдтенн
Та утндохл дуръ при лелддд крдле.
Млада крдле сн ве яхндлъ кжрзд коне,
76Бжрзд коне шн сн фжркд
дуръ на висе неве,
Па сн велн л\лддд крдле утговорн:
«6 вре, лалади, мои верни другдре!
Тржгннте мн пред вжрздтд коне,
Та се ичъ не войте,
На насъ Бог ша помогне.
75И рос младенец святой
не по дням,
а рос он сам по часам.
И вскоре три года те миновали,
и твёрже камней
его рученьки стали!
Тогда он глашатаев созывал,
в широкое полюшко их посылал.
Они же юниц со юнаками звали,
а те позлачёные стрелочки взяли,
ко граду Великому собирались,
младому царю все они подчинялись,
чтоб с Суровой Ламией воевать
и землю богатую добывать.
Когда ж из пещер они появлялись,
пшеницу в полях сеять намеревались,
король три недели их всех созывал
и каждый юнак короля услыхал.
Они позлачёные стрелочки брали,
и все с молодым королём выступали.
7бВорзой его конь к поднебесью взлетал
и в небе король молодой изрекал:
«Юнаки младые,
друзья боевые!
Седлайте скорей
вы лютых коней!
И каждый герой
пусть ринется в бой!
Нам нужен рывок,
поможет нам Бог!
Мы Ламью сразим,
навек победим,
что земли священные
захватила,
у Бога согласия
не получила!»
Борел да нддворнме пустд сурд лдмне,
Шо заптнсала земе плодувнтд;
Та и Господъ канлъ не се чини.»
77Какъ мн чулн тне младн юнацн,
Сорце Xми С6 здрддувд н распали,
Я МОМН Люту ЗАПЛАКАХА,
Чн устдветъ тдткувд си земе,
Та сн фодетъ нд чуздд земе не чуенд
7вЯ шо ве млада крдле,
Хнтру сн гн мнреше:
«Молчите ми, девонкн, не плдчнте!
Вне ша мн копдте земе плодувнтн,
Кон ВА ВНДН ША ЗАВНДН.
Чн сте здселили земе плодувнтд,
Шо гд немд нийде на земе-тд.»
7эДуръ тога си на девонкн
сорце здрддувд,
Та мн фодетъ пу поле шнроку.
Вжрвехл шо вжрвехд мн стнгнаха
на велъ Дундвъ.
Кдкъ гн виде пустд сурд лдмне,
Си нзлезе утъ велъ Дундвъ,
Та ги чекд на дервене на клнсуре,
Снте лфъ Дундвъ да нздавн.
8qTa какъ сн мн виде
Сннце крдле сурд лдмне,
утъ стрдхъ му сорце пронгрдлу!
77Младые юнаки
призыв услыхали,
и их сердца встрепетали;
юницы же зарыдали.
Им жаль оставлять было
землю родную,
идти же в незнаемую и чужую.
7вНо с ними король примирился,
он к девам тем обратился:
«О девы, молчите и не рыдайте,
не плачьте, не причитайте!
Желаете ль вы,
чтоб вы вскапывать стали
ту землю, о коей мечтали?
Вы землю богатую обретёте,
а лучше её вы нигде не найдёте!»
79И сердце у дев молодых
взликовало,
возрадовалось, встрепетало.
И вместе
с юнаками поле святое,
широкое и большое,
прошли девы те
от края до края
и встали на Белом Дунае.
И тут увидели близко
ту Ламию ненавистную.
Из Бела Дуная она выползала
и путь по ущелию заступала.
воИ Ламию Солнце-король увидал
и тут же конь его встал,
от страха сердце взыграло,
в груди его встрепетало!
Здпре СИ МН БЖрЗА KOHG.
На другдре си вели утговори:
«Здпрейтб се, вре юнацн, постойте мн,
Да внднме шо ша чини сурд лдмне?
Та се снчкн здпре\А н мн стоетъ ид дервене,
И се чудумъ чудетъ шо да прдветъ?
81 Синце крдле сн мн вжрзд вжрзд коне,
та ми седн пу куленд ид земе-тд,
Пд се мольва моли дуръ ид Бога:
«Ой тн, Боже, мили Боже!
Я погледнн, Боже, ид наш пусти тдксирдтъ,
Та ни прдти тое помощъ утъ неве-ту,
Борвд да сн НАДБОриме пустд сурд лдмне,
Та да ндеме дуръ на земе плодувнтд,
Тдму сите нее курвдн шд ти колеме,
Утъ ши ти е ндйдрдгу н ндймнлу.
82Цжрну пиле шо сн фжркд,
Мольба сн му Богъ услуше,
Та сн прдгн малка Дефд ду Огненд Бога,
Хдверъ да му носи да му кджн,
Да сн всекне силан оганъ утъ неве-ту,
Да погурн пустд сурд лдмне,
Шо заптисала земе плодувнтд,
Та не дава нн чувек да здмнне.
Он сам борзого коня осадил
и верной дружине своей говорил:
«Постойте, друзья,
придержите коней!
Как будем сражаться
мы с Ламией сей?
Она ко Дунаю дорогу закрыла,
ущелие впереди затворила.
Что ж делать и как же нам быть?
И как то лихо изжить? »
81И Солнце-король со коня нисходил
к земле припадал и Бога молил:
«О Боже, Всевышний Боже!
На наше злосчастие
с неба взгляни
и к нашим мольбам вними!
За помощью
мы обратиться посмели,
чтоб Сурову Ламию мы одолели,
а после
к земле плодородной пошли
и в жертву там принесли
ту птицу — пуйечку чёрную,
летающую проворно,
которая в цвет вороного крыла
что Вышнему Богу мила».
вгВсевышний моление то услыхал
и с вилицей весть Огнебогу послал:
«Огонь высекай!
Низведи с неба пламя!
И пусть запылает та Сурова Ламья,
что землю богатую захватила,
у Бога согласия не получила!
Нит' пиле да профжркне
83Та утиде нзметчне
дуръ при Огнена Бога,
Кдкъ му каза Боже повелие,
Нн постоя, ни почека,
Лу си слезе долу дфъ сарае,
Та си всекнд люта огань утъ неве-ту;
Когд падна огднь утъ неве-ту;
КОГА ПАДНА ОГАНЬ ДОЛу НА 3€Ме-ТА,
Земе си ми темнд потемнела,
Утъ темннлу нишу не се види.
84Лу мн чулд Синце крдле
желувнтнд ГЛАСА,
Кдкъ сн внкд, кдкъ сн плдче сурд лдмне,
Утмдлъ душе думд продумала:
«Утъ Богъ нашелъ, Синце крале!
Шо сн мене млада погувн,
Та ша нде на земе плодувнтд.»
Сова рече не отрече,
Фжрлн сн се дфъ велъ Дунавъ,
Та се земе куртолиса утъ сура ламне,
Шо га ЗАптксала иледд годннн,
Сннце крале мощне мн се ЗАрадува,
Чн лдмне погнндлд дфъ велъ Дунавъ.
Ведь Ламию трудно сейчас миновать
и птице она не даёт пролетать!»
83И на небо к Огнебогу
та вилица прилетала,
и всё, как Бог повелел,
она ему передала.
И он, ничуть не помедлив,
святой огонь высекал
и на землю низвергал!
И пало на землю пламя,
чтоб погорела Ламья!
Но после того огня
вдруг пала тьма среди дня.
84И Солнце-король
голос тут услыхал,
тот голос во тьме
плакал и причитал.
То Сурова Ламия зарыдала
и так царю провещала:
«От Бога явился ты, государь,
великий наш Солнце-царь,
Меня, молодую, решил погубить
и земли богатые захватить».
И Ламья слова те
не все провещала,
как в Белом Дунае
навеки пропала.
И Солнце-король тут
возликовал,
и более Ламии
не видал,
что правила тысячи лет
в этом крае,
а ныне погибла
во Белом Дунае.
85<>ЛА сн се чудумъ чуди,
Какъ да сн здмнне ду велъ Дундвъ?
Оти си мн немдтъ коне водовнтк,
Шо сн фжркдтъ ннзъ велъ Дундвъ.
Та се мольба моли на чсну-ту сонце:
«Сонцчнце, ясну сончнце!
Изгрен сн мн сончнце
утъ тон-те яснн сдрде,
Тд сн опрей яснн здрн на велъ Дундвъ,
Да присадке кдо суху поле,
Да ндеме снте на земе плодувнтд.
8бТд сн му сонце мольба услуше,
Изгрее сн утъ негувн яснн сдрде,
Та сн упре яснн здрн нд велъ Дундвъ;
Здрн сн мн стоетъ два дни н два нощи;
Дуръ тога се Дундвъ прнсушнлу,
Та сн замнна Синце крдле
пу велъ Дундвъ,
Замннаха сн мн н младн юнацн;
Та сн ф'рокн доржетъ злдтнн срелн;
Още гн е стрдхъ утъ сурд лдмне.
Да не нзлезе утъ велъ Дундвъ.
Дуръ тога хл<и сорце дойде.
8?Тд Xми вели утговорн;
«в вре, юнацн, мои другдре!
8йДунай тут от Ламии освободился,
а Солнце-король удивился:
«А как же нам Белый Дунай перейти?
По водам коней как же нам провести?
Не можем мы Белый Дунай одолеть
и даже по воздуху перелететь».
И к Солнышку Красному
сын обратился,
и так ему он взмолился:
«О Солнце, Солнышко Ясное!
С небес
из златого дворца воспылай
и ясной зарёй опали Бел Дунай!
Прошу, осуши его, чтобы свободно
по дну мы прошли
ко земле плодородной».
8бИ эту мольбу Солнце-бог услыхал
и так из дворца своего воспылал,
что зори над миром две ночи сияли,
и зарева в небе два дня простояли.
И Белый Дунай от того высыхал,
и Солнце-король его миновал.
Младые юнаки с ним вместе прошли,
и стрелы златые свои пронесли.
И страх им внушала та Сурова Ламья,
не вышла б она из того Бел Дуная.
И сердцем тогда лишь король отошёл,
когда Дунай перешёл.
87И так он дружинникам говорил,
когда Бел Дунай проходил:
«Юнаки младые,
друзья боевые!
Секи да сн фдтн цжрну
(пнле шо сн фжркд;
Кога с’ ноги стжпнме на земе плодувнтд,
Курвлнъ шд гн колеме
дуръ на Гулемл Бога,
Оти сн на куртолнсд утъ сурд лдмне,
Та сн ЗАМНнлхме ду велъ Дунавъ.
эдОще реме крдле не отрече,
Тжрчетъ сн мн сите младн
ннзъ поле шнроку,
Де сн фмркдтъ цмрнн пнлцн,
Та сн секн фдтн цжрну пиле,
Млада крдле сн мн фдтн дури две;
Та сн курвднъ здклд\д
дуръ на Гулемд Бога,
Чн си гн е куртолнсдлъ утъ сурд лдмне.
Курванъ сн утиде дуръ при Гулемд Бога,
Та сн прдтн на млада крдле срелд снлувнта,
С негд снте крдле дд нддворн.
Та да воде пжрва крдле на земе-тд.
8эКдт’ СН МН курвднъ ЗАКЛАЛИ,
С’ НОГИ СИ СТЖПН\а на земе плодувнтд;
Утъ шо била земе керекетлпе,
Сами сн нзлелн вели бильки да сн рдстдтъ.
как только
мы в землю святую войдём,
там в жертву мы принесём
ту птицу — пуйечку чёрную,
летающую проворно.
Великого Бога
тогда я восславлю,
который низверг
ТУ Сурову Ламью».
88Ещё эту речь он не всю отрекал,
как Белый Дунай государь миновал.
С ним вместе юнаки
тогда выходили
в то поле,
где чёрные птицы парили.
И каждый во поле по птице поймал,
король же две птицы для Бога заклал.
Великого Бога
он этим восславил,
который низверг ту Сурову Ламью.
И так эта жертва до Бога дошла,
и Вышнему Богу приятной была.
И Бог стрелу силы царю посылал,
чтобы в боях он всегда побеждал,
и стал на земле Первый он государь,
и стал над царями царь.
8дА после юнаки птиц в жертву заклали
как только их ноги на землю вступили,
на землю ту плодородную,
для пашни доброй пригодную,
где будет пшеница произрастать,
которую будут сеять и жать.
9оСннце крдле мощне
кеенднса земе плодувнтд,
Та ей награди нова грддд н гулемд,
Афъ негу сн засели
снте младн шо сн каре.
Хемъ сн тке чувлтъ земе плодувнтд,
Да не донде да не стмпн другд крдле.
Я шо сн вехд младн момн те\нн жени,
Тие си ми поле копать,
Та си сесть вели вилькн плодувити.
Утъ тога се здселнлА нлше земе плодувнтд,
Та е устднАлу дури днескд,
да се копа, да се сее.
91Совд мн усторн Синце крдле!
И е устдндлу утъ Бога песнд да се пее,
Утъ Бога зрлве, утъ мене песнд.
1-1
90И Солнце-король
той земле плодородной,
свободной земле был рад.
И он построил
столицу святую —
свой Новый Великий град.
Юнаки младые его заселили,
и стали ту землю они обживать,
и стали её защищать	* >
от всех незваных гостей,
непрошеных королей.
А их молодые жены
возделывать начали поле,
что было пустым дотоле.
И стали пшеницей его засевать
и урожай собирать,
ведь было то полюшко плодородным,
для жизни святой угодным.
913акончен рассказ наш о Солнышке
Красном
и о Волгане прекрасной,
а также о сыне их — Солнце-царе,
земли святой короле.
Мы песню пропели о том, как мы
жили,
теперь её завершили.
От Бога пусть здравие будет у вас
и песня от нас!
^1111
T.	II. Песнд 2. С. 148.
1Фъркндл ми нмд цдре
Утъ земе-тд нд неве-ту,
Тд нд Богд нзметъ чини.
Блдсд му Богд думд
Думд му н говори:
«Цдрю, цдрю, нмд цдрю,
Слези мн, цдрю, иди
Иди мн тукд долу
Тукд долу фдф-вдхче-ту,
Де мн сд волове-те
Волови-те и крдвн-те.
Фднн мн деветь крдвн,
деветь крдвн се нд отвуръ
Докдрдн гн фдфъ сдрде,
Тд мн курвднъ колешъ,
Часть III
СКАЗАНИ6 О
благом нме-цлре
1. Жертвоприношение Благого Имы (Благого Имира,
Бога Имира, Богумира).
вознёсся царь Има
с земли к небесам.
Вознёсся на небо сам!
И там Богу службу
святую справлял.
И Велес тогда
слово Име сказал:
«О царь! Има-царь!
Ты сойди с неба ныне,
иди-ка, благой муж,
скорее к долине,
к святому Белому саду,
где ты построишь ограду.
И там есть волы,
волы и коровы.
Возьми-ка ты, Има,
там девять коров,
коров девять самых отборных,
И всё приготовь,
Има-царь, в храме том,
где жертву святую заколешь потом.


361Л у 9
Днесъ ми е Лнченъ-день
Личенъ-денъ Блдсннъ-денъ.
Тл та, цдрю, lf4G,
Да сн грддншъ кушере-тл;
И TH ДАВАМЪ ТрИСТА ВОЛА
Трнстд ВОЛА, ТрИСТА КрАВН,
Да гн кдрдшъ на земе-тд
На земе-тд фъ тое грддд:
Съ волове-те да мн урешъ,
Я крдвн-те да сн цнрншъ».
2£ласа му Бога думд
Думд му и говори,
Имд цдре нн мн знле
Де дд нде, що да прдви,
Ни ни слевдлъ фдфъ вдхче-ту —
Бнделъ сн волове-те
Волове-те и крдвн-те,
Да гн фдне нн сд фдщдть
Чн сн фърклтъ нд внсоку.
Йоти са, цдрю, чудишь?
Хдде ми слези фдфъ вдхче-ту,
Та сн фднн деветь крдвн.
3Он Боже ле, он Блдсе!
Йотн мн, Боже, думдшъ
Да сн флнл деветь крдвн,
Фърклтъ сн, Боже, летдтъ
На внсоку ду неве-ту,
И дд ндд ндфнле мн.
Сегодня заколешь —
в сей Личен-день,
в сей Личень-день, Влесов-день.
И так ты запомни всё, Има-царь!
Построй загон для скотины.
Туда загони-ка ты триста волов,
все триста волов да и триста коров
И всё приготовь в Белом саде,
в том храме, во Белом граде:
и после ты в жертву зарежешь волов,
и всех заколешь коров».
гЕщё Велес-бог Име слово сказал:
«О Има благой, ты сегодня узнал,
куда нисходить и что делать.
Но что ж не идёшь ты ко Белому саду?
В саду сём не видел ещё ты волов,
волов и тучных коров!
Ты их не сбирал
и в загон их не гнал.
И не возносил воскурение
от жертв к святым небесам.
О чём же ты думаешь сам?
Немедля ступай ты ко Белому саду!
К святому Белому граду!»
з«О Боже мой, Велес!
О том я мечтаю...
Мой Боже, о том размышляю,
как я пригоню в храм те девять коров,
а также девять волов,
и в жертву я их принесу небесам,
для Бога Велеса сам!
Чтоб то взнеслось воскурение
и слышалось восхваление!»
4Длде му Бога ясна книга
Ясна книга златна кнтдпе —
Та гу учи да сн пее,
Учи гу кеке ндучи.
5Та си слезе фдфъ вдхчб-ту,
ИсКАрА СН ЗЛАТНА КИТАПА
Та сн пее ясна песнд,
Умирилъ си колове-те
Болове-те и крдве-те.
Ни МН фърКАТЬ на внсоку
На внсоку ид ддлеку;
Та н флндлъ деветъ крлвн,
Деветъ крдви се на отвуръ,
Утклрдлъ ги фдфъ сдрде —
Та ги курвднъ коле
Курвднъ коле на Блесд Бога,
Чи му е Личенъ-денъ
Личенъ-денъ Блдснн-денъ.
Песнд 6, VII, Мдсинд-дня
(23 Апреля)
]Боже ле мили Боже,
Фала тн, Боже, на земе!
Учнлъ сн, Боже, ндше цдре
Ндше цдре млада Има
Да си уре да и сее,
Да сн жнее велд пшеннцд;
Пд гу сн Боже учнлъ,
Да си меси чиста пита
Чиста пита чиста левл.
Q
О
О
4И дал тогда Бог ему Ясную Книгу,
златой свиток — Ясную Книгу,
чтоб Има благой в нём мог уразуметь,
как славы для Бога петь!
бВот Има спустился ко Белому саду,
к святому Белому граду,
и свиток взял золотой,
святой «Ясной книги» той.
И так угодил Богу стадом волов,
а также стадом коров,
чтоб то взнеслось воскуренье
и слышалось восхваленье.
Погнал тогда Има все девять волов,
отборных девять коров.
И вскоре их в храм пригнал,
и сам жертвы делать стал.
Те требы он клал в Личен-день,
в сей Личен-день, Влесов-день.
2. Има-царь, царь Богумир, у Бога Вышня учится зем-
леделию и жертвоприношениям



10 Боже! Мой Боже!
Мой милый Боже!
Хвала тебе, Боже, по всей земле!
Учил Ты, мой Боже, нашего царя!
Нашего младого Иму-царя!
Как нужно пахать,
как и сеять и жать.
Растить как пшеницу,
белую ядрицу!
А после, мой Боже, Ты Иму учил,
как тесто месить
и квасить в квашне,
и печь на огне
2Седелъ Имд що мн седелъ,
Бдкдтъ му веке донде
Да сн слезе на земе-тд,
Да сн учи мдлкн момн
Малкн момн и девонкн —
Ни му, Боже, стнгндлу
Ни си учнлъ да сн урлтъ
Да сн урлтъ да сн сеетъ,
Да сн жнеетъ велд пшеннцл,
Да си верлтъ велу грозде;
Я гн йоще учнлъ,
Да сн месетъ чиста пита
Чиста пита чиста левд,
Дд сн прдветъ руйну внну
Руйну внну трнгодншну,
зНд момн сн думдлъ
Думдлъ н говорнлъ:
«6л6 вне деветь момн
Деветь момн и девойкн,
Богумъ сн курвднъ колете,
Стдрд му ветл гувеете,
Та сн гобза гостите —
Я сн немдте чиста пита
Чиста пита чиста левд
Да сн за Бога подлвдте,
Тд вн сд Бога налютнлъ
Налютнлъ рдзеделнлъ:
Сегд вд, момн, уче,
Да месите чиста пита
Чиста пита чиста левд,
кулич, каравай для Божией требы
из ситного хлеба.
гВот Има сидел,
и время текло.
Но вдруг повеление Име пришло,
чтоб с неба на землю
царь Има сходил,
чтоб он обучился у тех малых вил,
у малых дев, Самовил,
как нужно пахать,
как сеять и жать,
как веять пшеницу,
пшеницу-ядрицу,
и как виноград собирать.
И чтобы у вил
царь Има учил,
как тесто месить
и квасить в квашне,
и печь на огне
кулич, каравай для Божией требы
из ситного хлеба,
и как сотворить ему Божье вино,
святое вино, не обычное,
белое вино трёхгодичное!
зВот с неба на землю царь Има сходил
и вилам такую он речь говорил:
«Придите ко мне, девять вил,
все девять дев Самовил!
Придите, чтоб Богу нам жертву колоть
но прежде говеть обещайте,
и яства не принимайте,
ибо пока я не знаю,
как мне испечь караваи,
Какъ сн курванъ колете
И за Бога да поддвдте.
Туку КН СА МОЛЬБА МОЛС,
Да нн мн са ноще жените
Да нн мн юнакъ лювнте
Дуръ да донде фратна Юда
Фратна Юда Самувнла,
Юда ва дарва ддрувд,
Та вн дава златни криле,
Дд фдркнете на внсоку
На внсоку фдфъ горд-тд
Фдфъ горл—тд фъ пещере-тд;
Фъ пешере-тд Бога Йогннца,
Та му нзметь чините
Мдлу млогу три годннн,
Чн СИ КАНЛЪ СТАНАЛЪ.
4Курванъ коле стдрд кметд
Курвднъ коле суру дгне.
Суру дгне усуресту
Усуресту пепелнту,
Я сн ногднь ннфсекндлъ
Да си готвн суру дгне,
Да сн ва гобза гости;
На Йогннца са нлжелнлу
Нажелнлу ндтджнлу,
Йогднь падна на поле-ту,
Та сн ногднь навалнлъ,
Готвили сте суру дгне
как приготовить требу
мне из ситного хлеба.
Вот почему Бог во гневе сейчас,
вот почему отвергает он нас.
И вы потому, Самовилы, спешите,
и вы потому-то меня обучите,
как нужно мне тесто для хлеба мешать
и жертвы колоть,
и их Богу давать.
Ещё я молю вас, прекрасные вилы,
вы, малые Самовилы!
Придёт пусть ко мне
и полюбит меня,
а после возьмёт в мужья
прекрасная Юда вила,
та юная Самовила,
что чудный дар мне дала —
два золотых крыла!
И чтоб я взлетел
на Святую ту гору.
Нашёл там большую нору,
пещеру Бога Огня.
Чтоб там ему службу святую творил,
не мало, не много, три года служил,
и так канон учредил,
моленье установил».
4И вот теперь князь
эту жертву приносит,
того белоярого агнца:
овна белорунного и белоярого,
и пепельного — не старого!
И вот огонь появляется,
чтоб из белорунного агнца
готовить всем угощенье
и богу Огня приношенье.

Та са сте гобза гостили,
Та сте яли и сте пили.»
бРече цдре ни утрече
Форкнд си фъ Белд грддд
Фъ Белд грддд флфъ Кллнцд.
Деветъ момн устдндли,
Деветъ момн и девойкн,
У стандли на поле-ту,
Йоще си е личенъ-денъ
1
Т. П. За Масмнъ-дэтъ от другие певецъ
Пеона 1
1Боже ле Йогне Боже,
Поминала тешка зима
* *	Тешка зима снегувитл,	*
Застигнал е Магата
Магата Асуитл**.
I >	гИзлели сме фафъ гора-та	< )
Деветъ моми се девойки,
Чи сме една у майка,
бека мома църна пуйка,
0	бека мома ясна книга,	О
*	Капица, далее также Кайле-град, святой град патриарха
Имы (Богумира). Название города происходит от «коло», что
। । значит круг или кольцо. Также имеет смысл «кольцевая кре-
пость», в болгарском и в тюркских «кале» означает просто
«крепость».
*	* Масина — божество лета. Асуица — месяц пролетья. Ма-
гата — великий месяц. Асуита — праздник от Бога (по
И вот Огнебог распаляется,
и ярится, разгорается,
и падает он на поле,
и требует свою долю.
И вот так нисходит великий огонь,
чтоб был приготовлен агнец,
чтоб были все гости угощены,
чтоб ели они, и пили они».
5И вот ещё речь свою царь не отрёк,
как в Белый град прилетели,
в сей град, что зовётся Кожицей,
все девять вил вместе с вилицей,
и все сошли на то поле,
и там гуляли на воле.
И было так в Личень день.
В сей Личень день, Масин день.
3. Песни дня Масины Асуицы
10 Боже!
Мой Огнебоже!
Вот миновала тяжкая зима,
зима миновала люта,
трескуча и снеговита,
и вот за зимою
явилась Магата,
Магата та Асуита.
2И вот со Святой горы
слетело не девять птиц —
крылатых девять девиц,
то девять вил и вилиц.
И все те вилы — сестрицы,
в руках у каждой по птице,
у каждой — Ясная Книга,

И се злдту позлдтени,
Позлатилъ ги Има цдре,
И съсъ цдре и гокорнлъ,
Курвднъ да ти коле
Църни пуйкн позлдтени —
Курвднъ, Боже, ти колеме
Църни пупки позлдтени,
Пееме ти ясна песнд,
2Фдфъ горд-тд седнме
Мало млогу трн недели;
Яди ни сд пне ни сд,
Колеме ти църни пуйкн,
Готовиме ги ядиме ги,
Лу си йогднь немдме.
Мольба ти са молиме,
Какъ си седишь на неве-ту
Фъ йогнени те сдрде,
И да фсекнешъ люта йогдне
Да попалншъ ясну слънце,
Да изгрее на земе-тд
На земе-тд фдфъ горд-тд,
Снлнд йогне да си фсекне
Да готвима църни пуйкн,
Да ядиме да пиеме;
И да сн прогони тешкд зима
Тешкд зима снегувнтд,
Чи нн сд веке дуделд.
золотом золочёная,
Имою освящённая.
При этом он говорил,
что Богу в жертву дарил
пречёрную, золочёную
ту пуйечку освящённую.
И так с вилицами вместе
пел Има ясные песни.
2И вот мы сидели на Фаф-горе,
на Божьей Святой горе.
Не много, не мало, а три недели,
мы там не пили, не ели.
Все мы готовили яства,
чтоб принял их Огнебог,
во свой золотой чертог.
И мы мольбы возносили:
«О Огненный Боже,
по Вышней воле
на огненном том престоле
ты в небесах восседаешь,
и лютый огонь высекаешь
и Солнышко зажигаешь.
А мы на земле
на Святой горе
Огонь возжигаем сильный,
готовим праздник обильный,
и колем мы чёрных птиц,
индеек и голубиц,
вино мы белое пьём,
святые песни поём,
и с Богом жертвы съедаем,
и зиму так прогоняем,
лютую, снеговитую,
вьюгами всю увитую.
Пееме ти, Боже, фдлнме-тд!
И меклме фдфъ горд-тд
Дд изгрее ясну слънце,
Дд уреме низъ поле-ту,
Дд копдме низъ лозие-тд,
Що е живу дд просфетне
Дд сд шетд низъ поле-ту.
Ни седнме веке фдфъ горд-тд,
И на прдщд Има цдре
Да са шетдме низъ поле-ту,
На поле-ту курвднъ ти колеме
Колеме ти суру ягне
1Цо е едно у манка,
И ти пееме ясна книга.
Та та фдльвА фдлнме!
зЧи съсъ тое светлд йогне
Ясну слънце сд попдле
Иизгревд нд земе-та
На земе-тд фдфъ горд-тд;
Ясна песнд ти пееме
Ясна песнд ясна книга,
Що е писд Има цдре
4<>га веше на неве-ту
На неве-ту три годннн
И на Бога изметь прдвн —
Вишну Бога увлдгнлъ сд,
Тебя, Боже, славим!
Тебе мы поём!
На той Фаф-горе
Солнца Ясного ждём.
Когда ж отогреется наша земля,
тогда перепашем, взрыхлим все поля,
в согретую землю лозу мы зароем
и праздник для Вышнего Бога устроим.
И вот мы ступаем
по нашим полям,
идём ко Святым горам,
идём мы туда, где встарь
у Бога был Има-царь,
откуда он сам сошёл
и жертву в поле колол.
И мы режем первенца малого,
ягнёночка белоярого,
и Ясную Книгу поём,
и славы так воздаём!»
зИ вот светлый Огненный Боже
нам Солнышко Красное распалил
и землю согрел,
и нас возлюбил.
И мы на земле у Святой горы
те ясные песни поём-распеваем,
те песни из Ясной книги,
которую почитаем,
которую Има-царь сотворил,
когда в небе ясном жил.
4И вот жил на небе он три годины,
И Вышнему Богу
он службы справлял,
Та гу ДАрвд ддревд
Ясна книга позлдтенд
И фдфъ книга ясна песнд;
Какъ си слевд на земе-тд,
Кд душе му неволе,
На Бога курвднъ да коле
Да му пее ясна песнд,
Що е ясна кдту слънце,
И ДА му СА МОЛЬБА МОЛИ.
И неволе му рдстдндлд;
Бншну гу ддрвА ддревд.
5Имд цдре му продумдлъ,
Боже ле Бншну Бога,
Давашъ ми ясна книга
И мд ддрвА ддревдшъ:
Щд да прдве ясна книга!
И да мн е неволе,
Ни си пее ясна песнд,
И неволе мн са рдстдндлд.
бБишну Бога сн гу ючн,
Та си пее ясна книга.
И му злръкъ здръче,
Какъ си слевд на земе-тд
и Вышнего Бога он там ублажал,
и Бог ему дар тогда даровал —
ту Книгу Златую, прекрасную,
священную Книгу Ясную!
И после на землю
сойти должен он,
и так он был принуждён
для Бога жертвы колоть
и петь Ему песни ясные,
святые песни, прекрасные,
такие, как Солнце Красное.
И славы провозглашать,
вести всех колядовать,
чтоб Бог дары принимал
и каждому воздавал.
5И вот Има-царь
ему слово сказал:
«О Боже! Бог Вышний!
Ты дал Ясну книгу!
Ты дал мне дары,
святые дары!
Теперь я по книге той
всё исполняю,
и всех принуждаю,
и всех побуждаю
петь ясные песни,
и жертвы давать,
а также идти колядовать».
бИ Вышний учил,
чтоб он книгу ту пел.
И так Вышний Боже
царю повелел:
Да си найде деветь момн,
Деветь момн едка у манка,
Да гн нма фафь сарае
И да му са за неволе:
Да гн гочн ясна песка
И на Бога да са молеть,
Та му са неволе растанала.
уСлезаль царе уть неве-ту,
Фафь рькн му ясна книга,
Узарила са усеннла са,
Я са шетна ннзь града
Та си тера деветь момн
Що са една у манка —
Нась е камера намернль,
И на ималь фафь сарае
Та на юче ясна песна:
Мольва, Боже, ша ни чуешь!
И чекаме малка мома
Фафь гора та три ниделн,
Хаверь да нн носи:
Узарила са звезда зорнца
И изгрелу ясну сльнце,
Поминала тешка зима
тешка знма снеговнта,
Зададе са утепливу лету.
«Царь Има!
Ты вскоре на землю сойдёшь
и там во святых хоромах найдёшь
тех девять вил-сестрениц,
крылатых юных девиц,
что станут тебя обучать,
как славить, и величать,
как Богу жертвы давать,
заставят колядовать!»
7И вот так сошёл с небес Има-царь,
неся ту Ясную книгу,
что мир вокруг озаряла
и землю всю освещала.
И шёл царь Има ко граду,
к святому белому саду,
чтоб встретить девять девиц,
крылатых вил-сестрениц,
и вот отыскал их
в хоромах святых,
застал их в храме одних!
И стали сестрицы его обучать,
как славить и величать.
И Бог призрел подношения,
услышав те прославления!
И вот ждали вилы и Има-царь
у Фаф-горы три недели,
и вести к ним прилетели,
что в ясном небе явилась звезда,
явилась звезда Зорница,
явилась перед зарницей,
и Солнце землю согрело!
Знать, вся зима пролетела!
Ушла зима снеговитая,
и лето пришло плодовитое!
Т. II. За ЛИлсинъ-день.
Песня 2. С. 203.
1Излевд си молла утъ слрде,
Малка мома Дурглнд Юда,
Та С А Ш6ТА ннзъ горд-тд,
Бдксншъ носи фдфъ ръкн-те,
И СН НОСИ КИЛЬКА копрнцА,
зБнлькд фърле низъ горд-тд
Глдсумъ рукд ду неке-ту:
«Чуете ли деветъ момн
Що сте курвднъ колели
Църнн пупки позлдтенн?
На Иогне сте курвднъ колели
Пели му сте ясна песнд
Та му сд сте мольва молили,
Да нзгрее звездд Зорннцд,
да нзгрее ясну слънце,
Фдфъ горд-тд мн седнте
Та сте йоще нн внделн.
Злддде сд Първд Юда
Първд Юда Първн месецъ,
Накнчала са вели кнткн
Бели кнткн н цървенн;
Песня другая Масина дня
10тлетела вила от златого дворца,
от его златого крыльца,
милая девица-вилица,
малая Дургана-Юдица.
И сходила та вилица с горицы,
и подарок несла,
травку, что сорвала,
ту пахучую травочку коприцу.
гС тою травкой
шла с горочки вилица
и взывала к вышнему небу:
«Вы услышьте меня, девять вилиц
те, что Богу приносят в требу
жертвенную птицу золочёную,
Богу Огня посвящённую!
Огнебогу вы жертвы дарили,
песни ясные возносили
и мольбою Бога молили.
И тут в небе зажглась
ясная звезда
ясная звезда Зорница
Солнце красное поднялось.
Вы сидели на той Святой горице,
И увидеть вам не пришлось,
как зачались дела:
Перва Юда пришла,
первый Месяц привела
и цветочки нарвала.
Нарвала она белые цветы,
белые цветы прекрасные,
белые цветы и красные.
Златна тоегд фдфъ ръкн-те
Прогннлд тешкд зима
Тешкд зима снегувитл
«Бегдй, зиму, вегдй
Чи си дойде веке лету!»
зРеклд йоще ни утреклд
И нзгревд ясну слънце.
Първд Юда фдфъ сдрде,
Подава хи златна пенчнрд,
Фдфъ пенчнрд вели кнткн
Бели кнткн н цървени,
И МН ДАВА БНЛЬКА КОПрНЦА
Ддрвд момн да в а ддре:
Бнлька да сн фърлемъ низъ горд-тд
Да са ндкнчнте, момн, да са ухнвдте,
Та и горд да сд ухнви,
Чн е лету здстнгнАлу,
Застнгналъ е Първн месецъ.»
4Кдкъ ми чуетъ деветъ момн,
И нзлелн утъ горд-тд
Та сн тердтъ малка мома
Малка мома Дургднд Юда —
Ндмерд е ндмерили
Съ вели кнткн на глава-та,
Фдфъ ръкн-те златна пенчнрд,
Фдфъ пенчнра вели кнткн,
Какъ са шетд ннзъ горд-тд
И сн фърле бнлька копрнцд;
И златой жезл вила взяла,
и в руке его понесла,
и тем жезлом волшебным вила
1.1
зиму лютую прогнала,
лютую и сердитую,
вьюжную, снеговитую:
Пусть зима скорей уйдёт!
Лето красное придёт!»
зИ ещё она слов тех не отрекла,
как поднялося солнце красное.
И была Юда Первая у дворца,
соходила она с золотого крыльца
и рвала в златую пенчирю,
в золотой наперсток — корзинку
белые цветы прекрасные,
белые цветы и красные.
И подала травочку коприцу,
девам в дар её поднесла:
< > «Яс той травкой с высокой горицы, < ►
к вам, сестрицы-вилы, пришла!
Девы, рвите травы и радуйтесь,
на горе их рвите и радуйтесь,
Первый Месяц пусть идёт,
< •	лето за собой ведёт!»	* >
4ЭТ0 девять вил услыхали
и скорее к виде слетали.
Солетел и девы с горы,
чтоб принять от вилы дары.
Догонять они деву стали,
милую девицу-вилицу,
малую Дургану-Юдицу.

И они её отыскали,
вилу с белым венком на главе,
в чьих руках златая корзинка,
с белыми цветами корзинка.
И сходила та вилица с горицы,
и срывала травочку коприцу.
I I
5ЛЛОМН Хн СА МОЛЬБА МОЛ€ТЪ
Да хмн ДАД€ вели кнтки
Белн кнткн н цървенн.
6И МОМА ГН ДАрВА ддревд,
Та Xми думл н говори:
«НдКИЧНТС МА С А МАЛКН момн
Белн кнткн на глава-та.
Я фдфъ горл да нн седнте,
Да слезете долу на поле-ту
Фъ Кайле грддд,
И ва чекд Имд цдре.
Ндмерд ндмернлъ суру дгне,
Суру дгне едно у майка,
И ва чекд фъ Кайле грддд,
На Бога гу курвднъ колете,
И му песте ясна песнд,
Ясну слънце фдлнте!
Кдкъ нзгревд на земе-тд
И съсъ негу сичку нде,
Белд пшеннцд Белу грозде,
Злдту прдще на земе-тд,
Чнсту злдту Белу серебру:
И КАКЪ фдЛЬБА ДА СА НН фдлн!
Курвднъ ДА му СА коле.»
7Деветъ момн сд ндкнчнлн
Белн кнткн на глдве-тд
Белн кнткн н цървенн,
Фдфъ ръкн-те бнлька копрнцд
Снчкд земе сд уфнсала\
384
5И к ней девы с мольбой обратились:
«Дай нам, вила,
цветы те прекрасные,
белые цветы и красные!»
бИ им дева дар тот дала
и такое слово рекла:
«Вы украсьте, малые вилы,
белыми цветами главу.
И сойдите вы со Святой горы,
и в святое поле идите,
в Кайле-град скорее спешите
и там Иму-царя сыщите,
что собрался заклать овна малого,
агнца — первенца белоярого.
И вы ждите в том Кайле-граде,
как он будет жертву давать,
песни ясные распевать,
Богу станет он свечи ставить
также Солнце ясное славить!
И как Солнце согреет землю,
выходите из Кайле-града
с колосом белой пшеницы,
с гроздью белого винограда,
и на землю золото сейте,
чисто золото, бело серебро,
только славы Има споёт,
только жертвы он принесёт»
7И вот девять дев надевали
белые цветы на главу,
белые цветы прекрасные,
белые цветы и красные.
Солетели они с белой горицы,
взяли в руки травочку коприцу,
Следи момн на поле-ту
На поле-ту фъ Кайле грддд,
8Де гн чекд Има цдре.
И гн кдрд фдфъ земнд пещере,
Та на Бога курвднъ колетъ
Курднъ колетъ суру дгне,
Суру дгне едко у манка,
И му пеетъ ясна песнд.
И цдре гн гобза гости
Мдлу ли\огу три ннделн.
И Xми прдви злдтну урдлу.
Та си урдтъ фдфъ вдхче-ту,
И сн сеетъ велд пшеннцд
Белд пшеннцд Белу грозде;
дИоще трн ннделн поминали,
И сн жнеетъ велд пшеннцд.
И сн вердтъ велу грозде —
Та си месетъ чиста левд,
И сн прдветъ руину вину.
Утъ ТОГА 6 ХЛАД6ТЪ устдндлъ.
Да са пее тле песнд,
И ДА фодн МАЛКА МОМА
юДа са шетд низъ горд-тд,
Та и глдсумъ да сн рукд
«Иди СН, ЗИМА, иди сн
Да сн донде лету.»
Прилетели девы на поле,
на то поле во Кайле-град,
принесли с собой виноград.
вОтыскали Иму-царя,
отыскали в святой пещере,
куда прежде Има пришёл
и святую жертву колол.
В жертву резал он овна малого,
агнца — первенца белоярого.
И когда он требу свершал,
песни ясные распевал.
И ни много ни мало, а три недели
он готовил там угощения,
золотые давал приношения.
После поле вспахал и сад,
посадил в саду виноград
и посеял в поле пшеницу,
белую пшеницу-ядрицу.
эТри недели вновь пролетели,
он колосья белые сжал,
грозди белые посрезал.
И затем он печку топил,
чтобы печь ситный хлеб, сам месил.
В бочки белое вино разливал
в холоде его содержал.
После песни пел
раннею весной
и кружился в «хоро»
у горы Святой.
юТак он с вилами плясал,
и провозглашал:
«Ты, зима, скорей уходи!
Лето красное впереди!»
1Юду, Юду, Жива Слмувилл!
На hgbg си, Юду, седелА,
На hgbg, Юду, при Бога;	( )
Та о Бога каилъ станалъ,
Умилъ ТА G ЯСНА КНИГА,
учил ТА G МАЛу МЛОГу,
МАЛОу млогу AGBGTb години.
Научила си ясна книга,
Ясна книга и рлтиил,
И РАТИНА И ЗВСЗНИЦА,
И звезницл и земицл,
Па си УЧИЛА КНИГА ИСТИЦА*.
Ссга Бога канилъ станалъ,
Да си славсшъ на 3Gmg-ta;
2Да СИ учишъ HALLIG ЦАрС
Да си пес, да си пишс;
Та ти Бога баксиитъ дава
Ясна книга и ратина,
И РАТИНА И ЗВСЗНИЦА,
И ЗВСЗНИЦА И ЗСМИЦА,
Йоще ти дава и истица;
* По комментарию С.И. Берковича «Ясна книга» (или
Вета) содержала песни, которые пели наши деды, когда
кололи Богу жертву. «Ратная» (ратина) - песни, певшиеся
нашими дедами, когда они выходили на рать, биться с
врагами. «Звездница» содержала песни, которые пели вол-
хвы, когда гадали по звёздам и предсказывали будущее.
Земица - содержала песни, в которых описывались земли,
по которым ходили наши деды. «Петица» - пять книг пе-
сен Богам и Богиням. Последнее толкование явно навеяно зна-
комством с «Пятикнижием» (начало Библии). Мне представ-
ляется более осмысленным перевод «Птичья книга» («Песни
Птицы Матери Сва», «Голубиная книга»). Возможен пере-
вод и «книга Путей» Все эти слова: «путь», «пять», «пти-


ца» - в болгарских диалектах отличаются одним звуком,
Ч1_ фиксация же его здесь неясна.
388
5. Вышний и Жива через Иму-царя дают Ясную Книгу
1Юда, Юда!
Жива Самовила!
На небе ты, Юда, сидела!
На небе, Юда, при Боге
в его золотом чертоге.
Там Бог Ясной книге тебя обучал
и сей Канон учреждал.
Учил тебя мало-много,
не мало, не много, а девять лет.
И научил Ясной книге,
той Ясной книге и Ратной,
той Ратной книге и Звёздной,
той Звёздной книге
и книге Земной,
учил Птичьей книге той.
Так Бог Золотой
Канон учреждал,
так Живу Он обучал.
2И вот славишь Бога ты средь людей,
и учишь наших царей,
как гимн Ему воспевать
и как те книги писать.
И вот от Бога ты дар дала,
ту Книгу ты принесла.
Ту Ясную книгу, Ратную,
ту Ратную книгу, Звёздную,
ту Звёздную книгу и книгу Земель,
ещё ты дала Птичью книгу
Глубинную, Голубиную...
И так ты дала Золотой Канон,
Златую книгу, Святой Канон.
Он был тобой принесён!
зИ ты с небес на землю сходила,
и Иму-царя тогда научила,
нашего царя, Иму-короля,
И ти даба златна каннца
Златна каннца златна конднле.
зТа си слезе на земе-тд,
Та сн учишъ ндше цдре
Ндше цдре Имд крдле,
Ндучи гу да си пее
Да сн пее, да сн пише.
Той сн шетд пу земе-тд:
Лу кон тн курвдн коле,
Курвднъ коле ду трн пункн;
Цдре гу учи да сн пее, да сн пнше.
4Имд цдре редъ му донде,
Та сн донде фъ ндше селу
Фъ ндше селу; фъ ндшн къшн,
Шд мн учи мдлку дете.
Мдлку дете курвднъ коле,
Курвднъ коле ду трн пункн,
Та тн са, Юду, мольва молн:
Какъ сн учнлд Имд цдре,
Да си учишъ мдлку дете
Да сн пее ясна книга,
Ясна книга н рдтннд,
И рдтннд н звезннцд,
И звезннцд н земнцд,
5Йоще, Юду, дд сн учишъ мдлку дете
Да сн пнше нд златна каннца;
И на цдре дд сн прдщд велд .книги,
Белд книгу църну пнсму.
6га сн пордсне мдлку дете,
На цдре е млада вонвода;
Фъ деснд му рокд златна конднле
И на цдре първд рескнца.
те славы Всевышнему воспевать,
святые гимны писать.
И чтобы царь Има на землю сошёл,
и там он жертвы колол,
колол он в жертву три птицы,
индейки иль голубицы,
учил, как Вышнего воспевать,
святые гимны писать.
4И Има-царь к нам тогда приходил,
входил он тогда в наши сёла,
и в наши сёла, и в наши дома,
чтоб мы набрались ума.
Учил малых сих он жертвы колоть,
для Бога колоть три птицы,
индейки иль голубицы,
и как Живу Юду молить,
за гимны благодарить.
И как она Иму учила,
так он и учил малых сих,
как петь ту Ясную книгу,
ту Ясную книгу и Ратную,
и Ратную книгу, Звёздную,
и Звёздную, и Земную.
Святую, и Золотую.
йЕщё он учил, как писать каноны,
писать златые каноны.
Он дал нам Белую книгу,
Белую книгу чёрного письма.
Чтоб счастье пришло в дома!
И от того возрадовались
все племена и роды,
все князи и воеводы.
И в правой руке у Имы
была Золотая книга.
И так царь Има стал первым
той Книги Златой создателем
Священной книги писателем.
Т. 1. Песнь 4.
Пакт» за преселенне-то, но различно.
1Читска земе* мощне се заселила,
Леха месту и селу гуляму!
Ураче се едннъ другумъ виетъ,
Отн нема де да орать;
Сита стока нмь нзмреела,
отн нема де да пасатъ.
гПлачъ утиде дурь на крале;
Он тн кралю, Сада кралю!
Що мн седншъ на стола сн,
Та си гледашъ сиирь ну земе-та?
Станн не ми седи на стола,
Лу си гледай дека люде ша наместишь?
Сдинъ другумъ вече ша се ядатъ,
* Читайская земля — земли за Алтаем. Там и ныне есть
река Чита. Может означать и Китай. В иных песнях толку-
ется, как земля Четы-короля (отца Сады-короля), Четайс-
кий край.
Часть IV
СКЛЗЛНИе
о саде-короле
1. Переселение родов Сады-короля (Оседая) из Семи
речья Читайского.
1В Читайской Земле стало много людей,
и жить им всё тяжелей!
А где размещаться другим поколеньям?
нет места новым селеньям!
И нечего есть им, лишь только друг друга!
У пахаря больше земли нет для плуга,
и стала скотина околевать,
ведь негде её выпасать!
гИ плачет народ, проклиная юдоль:
«О, наш повелитель, о Сада-король!
Вот ты на престоле своем восседаешь
и землю убогую озираешь...
Подумай, что делать и как же нам быть,
и как людей разместить?
И нечего есть нам, лишь только друг друга
ведь нету у пахаря пашни для плуга!
И нет уж полей, где волов выпасать,
иль просом их засевать!»
Оти немд земе да си орлть.
Ниту просу Белу ДА СИ сееть.
3Хдкерь на крдле си утиде,
Я той незнде шо да прдви,
Що ДА ПрАВИ Д6КА да си нде?
Та си соврд ду негуви Бднуве,
Да гн пита да гн прдши,
Що ДА ПрАВИ Д6КА да нде?
зСите БАнуве велеть и говоретъ:
6 вре, крдлю, Сада крдлю!
Що НА ПИТАШЬ, ШО НА прдТНШЪ?
Нийде немд месту за фодене,
Сита земе е мощне здселенд;
ТуКА долу влнзу Ду БяЛЬ ДуНАВЬ
Има поле мощне на шнроку;
Тлму има люде диви поднвени,
Не ми знлетъ поле да рдвотеть,
Ниту Белу просу да си сеетъ!
Тдму БИВА
да ЗАселишь тое земе потесненл;
Тон люде да здордтъ поле шнроку,
Да злсееть Белу просу.
Слд ид Бялъ Дундвь лежи сурд лдмне,
Има трн главк сусь седемь опашки,
Та не дава ниту чувекь да помине,
Ниту пиле да прнфжркне;
Хемъ и люде поднвени лллогу се индтчии;
Лу кдкъ шд си видеть той люде,
Ша излегдть Уенкь да си прдветъ:
Та колку се диви поднвени,
зИ плач от народа дошёл к королю.
Задумался он:
«Что же я повелю?
Куда же идти нам и что предпринять?»
И вот приказал он бояр собирать,
и стал их выспрашивать:
«Как же нам быть?
Куда нам идти и как жить?»
зБояре, подумав, сказали ему:
«О, Сада-король! Скажем так посему:
Ты хочешь узнать, как уйти нам от бед?
Но в мире уж места свободного нет,
Все земли чрезмерно заселены,
и новых земель не добыть без войны.
Но есть близ Дуная далёкого
для пашен поле широкое.
И дивные дивы в том поле живут,
а проса не сеют и в поле не жнут.
Ах, если бы дивов тех нам покорить
и землю их заселить!
Поля же тех дивов заставить вспахать,
и просом их засевать!
Однако на Белом Дунае лежит
та Сурова Ламья —
ужасна на вид:
о трёх головах, о семи хвостах.
У всех та змея вызывает страх!
И мимо неё нам пройти не суметь,
и птице она не даёт пролететь!
За нею живут люди дивные,
воинственные и сильные.
И может так получиться,
мы с дивами будем биться.
Те дивные дивы, когда нападают,
врагов каменьями побивают.
Още толку погулемд силл нмлтк,
Сусъ кдменне тон люде щд повнетъ!
Хеле поле не си давать.
4утговори Сада крдле:
Я сегд кджнте мн шо да прдве
Що да прдве шд дд сторе?
Колку за сурд лдмне,
Нлемъ щд се ндемд да я увне;
Що шд прдве сусъ люде диви поднвенн
Кдту нмдтъ силл и нндте,
sCoba рече крдле не отрече,
Де се дойде Юдд Сдмувнлл:
утъ лнку и грее ясну сонце!
Лфъ гржде нмд ясна месечннд!
6На крдле сн велн утговорн:
И за сова лн, крдлю, кд)(жръ верешь?
Утре още рдну
ДА си туришь ТНЛАЛЪ да лнчн:
Що е лллдду ду сто години,
Лу шо ша мн сонце нзгрее,
Сите да излездтъ на Белъ Дундвъ;
Да си кдрдтъ жени н децд;
Чн шд идатъ на шнроку поле,
И да здордтъ шнроку поле,
И да здсеяетъ велу просу.
Когд снте идатъ на Белъ Дундвъ,
И тина сусъ лнве да н ндешъ;
......./s—	, —
Они на врагов все толпою бегут,
поля свои стерегут!»
4Н0 Сада-король снова сетовать стал:
«Что делать нам — этого я не узнал...
Ту Сурову Ламию как победить?
Где силы нам взять, чтоб дракона убить?
И как одолеть этих дивьих людей,
< ► которые в битве нас будут сильней?»
бЕщё речь ту Сада-король не изрёк,
ещё отзвук эха от слов не умолк —
явилась к нему Самовила,
’	великая Божия вила
И лик её — Солнце красное,
в груди её — Месяц ясный!
бИ так королю Самовила пропела,
как с Белой горы прилетела:
«О том ли, король, у тебя печаль?
Ужели тебе своё племя не жаль?
। Ты лучше все роды к утру пригласи,
и через глашатая провозгласи:
чтоб все, от детей и до стариков,
как солнце появится средь облаков,
покинули землю Читайскую
< I	и двинулись к полю Дунайскому!
Заставь же идти как детей, так и жён,
И пусть будет каждый к сему принуждён —
отправиться в земли далёкие,
пахать поля те широкие!
< > Чтоб просом поля засевать
и урожай собирать!
И пусть все покинут ту землю Читайскую,
и с жёнами двинутся к полю Дунайскому!
397 У
Хемъ дд здминешъ
пункд ниту велд, нет’ шдренд;
Да е цжрнд поцжрнелд,
Чн щд воде жулувнтенъ курБднъ;
Я шо сн е тое пжрве ливе,
Да здкдрд крдвд ялувнтд,
На Белъ Дундвъ курвднъ дд здколете:
Тина курвднъ да здколешъ
на Огненд Бога,
Да си всякие искрд огань,
Да погурн сурд лдмне;
Тое пжрве ливе курвднъ
да здколе на Громил Бога,
Сусъ гром дд уддрн сурд лдмне,
утъ нея спомен да не устдне;
Кога здминете ду Белъ Дундвъ,
И ЯЗЪ ША ВИ ПОМОГЛА,
Да нддвиете на люде диви поднвени.
Сова реме Юда не отрече,
И си фжркнд та утиде дфъ горд—ТА.
7Тд и тури още рдну
Сада крдле тилялъ да личи:
Шо е мллду ид сто годннн,
Лу шо шд си солнце нзгрее,
Сите да излездтъ ид Белъ Дундвъ:
Да сн кдрдтъ женд и децд,
Чи шд идатъ на шнроку поле,
Тие дд здордтъ шнроку поле,
И да здсеетъ велу просу.
А также возьмите вы пуйку с собой,
но только не белую, не с пестротой,
а чёрную, в цвет воронова крыла,
чтоб жертва приятна для Бога была!
И пусть королева корову яловую
на Белый Дунай поведёт.
И пусть на Дунае ту требушку новую
в честь Бога Огня принесёт.
И пусть тот священный огонь заискрится
и Сурова Ламия загорится
от искры сего огня!
Средь ночи иль среди дня!
И пусть королева затем совершит
заклание Громовержцу,
и громом с молнией разорвёт
той Суровой Ламии сердце!
И оттого до последних дней
не будет и памяти боле о ней.
Когда ж перейдёте вы Белый Дунай
и вступите в Дивий край,
то Бога вы призовёте
и дивов всех разобьёте».
И только ту речь Самовила пропела,
так сразу порхнула и прочь улетела.
7И вот поутру всех король пригласил,
и через глашатая провозгласил:
Чтоб все, от детей и до стариков,
как солнце появится средь облаков,
покинули землю Читайскую
и двинулись к краю Дунайскому!
Заставили также всех жён и детей
в дороженьку ту собираться скорей —
идти в те земли далёкие,
пахать поля те широкие!
Та шо веше млдду на сто години.
Сите излезуха на Белъ Дундвъ.
9

0

8Дуръ тога мн утнде и Сада крдле,
Сусъ негу кдрд млада крдлнцд;
Какъ гн киделд сурд лдмне,
ЗОБН ЗАКЖрЦАЛд!
И се канн сите да здтруе,
Та мн закла Сада крдле
Цжрнд пуйкд курБдн на Огненд Бога;
Да погурн сурд лдмне;
Я КрАЛНЦА КурБАН СН ЗАКЛА
Ялувитд крдвд НА ГрОМНА БОГА,
Сусъ гром да уддри сурд лдмне,
утъ нея споменъ да не устдне.
Още курвднъ нефтдСАлн,
Неве здечнлу, здтрещелу,
На неве се огднь всекнд,
Та сн падка гром на Белъ Дундвъ,
Та уддри сурд лдмне,
Ут нея споменъ не устднд;
Утъ шо сн ке огднь лллогу ндлютенъ,
Утъ топлу се рдзмжрзнд ду Белъ Дундвъ;
Та се чудетъ шо да прдветъ,
Шо да прдветъ КАКЪ да Дундвъ заминать,
На шнроку поле да сн ндатъ?

9Де сн донде Юда Сдмунлд,
Та сн снчкн замнна\а
низъ велъ Дундвъ;
Сусъ теуъ сн замнна н Юда Сдмунлд,

Чтоб просом их засевать
и урожай собирать!
8И Сада-король двинулся впереди,
За ним королева пошла позади.
И только та Сурова Ламия
во поле их увидала,
тотчас же она пронзительно
зубами заскрежетала!
И все порешили закланье свершить,
чтоб Сурову Ламию истребить.
Тогда королева и Сада-король
заклали ту пуйечку для Огнебога,
Потом они закололи
корову для Громкого Бога.
И от священного пламени
Ламия запылала.
И громом её убило —
помина о ней не стало.
Когда ж они клали требу —
разверзлось синее небо.
Огонь охватил всё от края до края,
и молния била по водам Дуная.
Когда ж от небесного пламени
Ламия запылала,
и громом её убило —
помина о ней не стало,
когда сей Огонь Божий с неба излился —
на Белом Дунае весь лёд растопился.
Для Сады нет больше по водам пути,
не может он Белый Дунай перейти.
9Н0 тут появилася Самовила,
великая Божия вила,
чтоб ратям помочь перейти Бел Дунай,
и сразу явиться войскам в Дивий край,
Дд имъ нд куйну поле помогне,
Да нддвиетъ на дика крдле поднвенд,
Кдкъ сн виде чн сн нде Сада крдле,
Hejfree дд му се поклонъ поклонн,
Лу сн соврд негувд-то снлна опеке;
Та утнде на крдн Дундвъ,
На крдн Дундвъ на шнроку поле;
Да сн Чнтска крдле уддрн;
Шо се негувд-то сите
млддн с' кдмене дд повие,
Немой земя дд му земе.
Та сн здду Юда Сдмуилд
топдлъ и студенъ ветдръ.
На Чнтска крдле топлу сн дуеше,
Я на днвд крдле студну си дуеше,
Дуръ си днве люде здляжрзндлн,
Си стднАХА као ддрве иземхналн;
юТд сн овзе Сада крдле шнроку поле
Шо ве диву поднвену гу здровн.
Негуви-те здурдхл ду шнроку поле,
И злееех* велу просу низъ полу-ту.
Сова ми усторнлу Сада крдле!
цИ е устдндлу песня дд се пее,
Утъ Бога зрдве, утъ мене песнд.
чтоб рати вела там сама Самовила, тц
на сём ратном поле давала им силы, L
чтоб Дивий король был в бою сокрушён:
как рати читайские шли, — видел он,
но всё же он им покоряться не стал,
а против них сильное войско собрал.
И вот дивы вышли на берег Дуная,
и встали на поле широком у края.
Вот видят: читайские рати идут,	* >
и вскоре они нападут!
Тогда стали дивы каменья метать,
чтоб землю свою не отдать!
Но тут Самовила крылами взмахнула,	( )
затем теплотой и морозом дохнула.
И так на Читайского короля
подула она теплотой,
а дивов она обдула
стужею и пургой.	*
И вот стали дивьи войска замерзать.
И так, задубев, стали все умирать...
ю...Теперь Сада смотрит во чистое поле,
где дивные дивы, забывши о воле,
весною Дунайские пашут поля,
чтоб вновь белым просом покрылась земля.
*
пЗакончена песня о том, как мы жили,
о Саде, о Ламии, о Самовиле!
От Бога пусть здравие будет у вас,
и песня — от нас!	I >
Т. 1. Песнь 3.
1Сода краля нема де да седн!
Земя му е мощне заселена,
Нема никой де да седн;
Люде сн са колку пнлцн
що са пу неву-ту!
Колку му е земя верекетлия,
Па не можеть да са прихранеть,
Житу засеяла и пу каменя!
Чудиль су е Сада краля що да правн
Ща да правн що да сторн:
Как да люде куртолнса?
Чи ке земать венке
едннь другумъ да су ядать!
2Ду му на умь донде,
Снчки старцн н подкралн да скалеса,
Да гн пита що да правн
Що да правн що да сторн:
Да ли има нянде земя незаселена?
Таму тон да нде да заседне;
зДа закара с' негу и все младн н лыаднци
Скору ная земя пуста да заселять;
Я старцн н вавнцн на земя сн да уставн,
Тне XdPHY Ал сн поминать.
Та скалеса снчки старцн и подкрали,
Сн ги пнта: дека има земя незаселена?
Таму той да нде да заседне.
4Сички старцн нскара\а
уть пазуфн пу единь кнтипь,
_f==£*====^======4*=
г\[
fS* 2. Снова о переселении, но иначе
1Не может как прежде жить Сада-король.
Ведь земли его переполнены,
всех жителей не вмещают!
Людей стало, будто на небе птиц!
Ведь даже земле плодородной
их трудно было б кормить!
А как же им хлеб

средь камней сих растить?
И возопил тогда Сада-король:
«Что ж делать? И как нам быть?
и как то лихо изжить?
Иначе ведь есть люди будут друг друга!»
2И тут ему дума пришла на ум.
И вот всех волхвов и бояр
задумал он пригласить.
I)	И стал их пытать: как быть?	I )
Что делать, и как нам жить?
А может, найти нам свободную землю?
Пойти к той земле и её заселить?
. . 3И тут же откликнулись молодые:	.
а скоро ль ту землю идти заселять?
И деды и бабы в ответ зашумели,
Да, было б неплохо её отыскать!
И тут собирались жрецы и бояре,
I > И стали пытать короля:	< >
а где же есть та земля?
пригодная для жилья?
Найдём её и заселим!
О 4Волхвы тут древние свитки
из пазух своих извлекли.
Искали ответ:

есть ли где или нет
клочок свободной земли?
405 \ О Qi
Та сн гледдть да ли нма
нянде земя нездселенд.
Нан що вяше стдрець,
на крдля сн ютговорн:
Он тн крАлю, ндше крдлю!
Млогу умну сд сн рдзумило,
Та си тердшь земя нездселенд,
Тдму ти да здседнешь;
С’ теве да здкдрдшт
и все младн и МЛАДНЦИ,
Я стдрцн И БАБНЦН
ДА уСТАВНШЬ НА ТАЯ 36МЯ,
И тие XAPHY тгуКА А* поминать;
Зере зех* венке едннь
другумь да су ядать!
Мене сн тдтку кдзувдше,
Чн сн нма тукд влнзу бялн Дундвь;
У*ГЬ ТАТАКЬ негу НМД поля шнроку.
Поля шнроку мощне здпустену,
Лю днваци нма здселенн,
Що нн зндять ниту земя дд урдть!
Ннтн кжщн дд сн прдветъ!
6л’ су млогу снлнн
Млогу СНЛНН ННАТЧНН,
Никому НН ДАВАТЬ
на тяхну поля да су здсели;
Лю кой при тяхь
нде жювь сн гу пояддть!
Аку идете вне, крдля, нд товд поля,
Лесну вне ке хмн нддвнете,
И вот был старик, который изрёк
такую речь королю:
«Ой, Сада-король,
наш великий король!
Мы много думали и гадали,
везде мы свободную землю искали,
Но нет сей земли, это лишь мы узнали...
Земли той все парни и девы желают,
а деды и бабы о ней лишь мечтают!
Неплохо бы было её отыскать....
иначе людей у нас стали съедать!
А мне в старину дед рассказывал так,
что есть близ Дуная далекого
для пашни поле широкое,
Но в сильном оно запустении,
заброшено в небрежении.
И дивные дивы его заселяют...
Как землю пахать, эти дивы не знают.
И дивы те все небольшого ума,
не строят они дома!
Однако те дивы дивные,
воинственные и сильные,
пускать в свои земли чужих не хотят.
Живой к ним кто явится, —
сразу съедят.
Но если бы мы в те поля пошли,
легко б мы их победили.
Сразим всех их стрелами! Сильный яд
на стрелы мы наносили!
Но есть там лихо другое,
есть горюшко там большое...
На Белом Дунае там Ламья лежит,
сурова она и ужасна на вид!
Отн hmatg сряли мошне отровнтн,
Cb ОТрОВАТН бялкн нлмещенн;
вл' СН НМЛ другд злннд погулямд;
На крАй Дундвъ седн люта ламня,
Сасъ седемъ главк, сасъ седемъ опашки;
Ннкому НН ДАВА ДА П0МНН6
презъ бялъ Дундвъ;
Лю КОЙ ду Дундвъ НАБЛНЗН
цдлъ сн гу поглящд!
Ламня лссну не су утепувл:
Аку хи утссчешъ еднд-тд глава,
На мясту Xй други две нзлявдтъ!
бСддд крдля вжлн ютговори:
На днвацн лесну ке нддвнеме!
Ке здкдрдмъ снчкн лллддн,
БорБА с’ тяуъ ДА су БОрЯТЪ,
Со наши отровнтн сряли ке гн нддБорятъ;
Сдму ЗА ЛАМНЯ кджнте МИ ЩО ДА прлве
Що да прлве що да сторе?
Ламня е мощне люта,
Неке можемъ ннкдкъ да я нддБорнмъ,
Снчкн ндзе ке поядн!
бСтлрцн ввклетъ и говоретъ:
Индкъ лдмня, крдлю, не су нддворювд:
ЛАолба Огнену Богу да су помолиме,
КурБАНЪ Громну Богу дд злколнме
Деветъ пуйкн, деветъ гжскн:
Огненн Богл огань да сн всякие,
С семью она головами,
а также с семью хвостами!
Она никому через Белый Дунай
проехать не позволяет.
И всех, кто явится близко,
не глядя она глотает!
И Ламию ту нелегко погубить:
ведь ежели голову ей отрубить,
на месте том, где срубают,
другие две вырастают!»
5И Сада-король так, размыслив, сказал:
«На дивьих людей вскоре мы нападём!
Легко мы их разобьём!
Пусть в бой идут молодые,
мы будем вместе сражаться,
и биться, и ратоваться!
На наших стрелах есть сильный яд,
они врагов поразят!
Но как же, скажите, —
нам с Ламией быть?
как Ламию победить?
Доселе Ламию одолеть
не смог ведь никто окрест,
и всех она нас поест!»
^Волхвы же поведали думу ему:
«Иначе нам Ламию не побороть...
Лишь нужно молиться много —
великому Огнебогу,
И жертву после колоть
великому Громкому Богу!
И так заколоть нужно нам девять пуйек,
а также девять гусей.
Чтоб Ламию ту одолеть скорей!

409

Я Громил Богл громъ дд сн пусне,
Дд погуретъ люта ламня;
Вне тугд Дундвъ дд помянете,
Пусту поля дд злселнте.
7Тл СТАНАХА СНЧКА СТ Ар ЦИ Н КрАЛН,
Огнену Богу молву су помолнхд,
Да сн всякие плдмененд огднь;
Я що вяше пжрвл крдля,
В' ржкн се овзе сревренд ножа,
Та сн курвдн здклд Громну Богу
Деветь пункн, деветь гжскн;
С’ громъ дд погурн ЛЮТА ЛАМНЯ',
Още молва не свжршнхд,
Още курвднъ не дуклдхд,
И сн огань нд неве светил,
Громъ сн нд земя падна,
Та погуря люта лдмня.
вСддд крдля тури тнлялъ,
Да лнчн низъ негувл земя:
Кон е млдду н младнцн
Снчкн дд нзлягатъ на Бялъ Дундвъ,
Сдму стлрцн И БАБНЦН ДА уСТАНАТЪ;
Аку някон утъ МЛАДН
Н МЛАДНЦН НА Бялъ Дундвъ,
Ндсетне нзлезе н Сада крдля;
Утъ стлрцн н БАБнцн прошкл сн потерд
Прошкд сн зе, прошкл сн Xми ДЛД6,
И высечет Огненный Бог огонь,
а Громный Бог гром пошлёт.
И лютая Ламия погорит,
и громом её убъёт!
И только тогда мы Дунай перейдём,
и землю пустующую займём».
7И вот было так: все волхвы, короли
молилися Огнебогу,
и высекли пламя, зажгли огонь.
Огонь священный не тронь!
И вот было так, что над князями князь
поднял серебряный нож
и заколол Богу Грома
он девять пуйек и девять гусей,
чтоб Сурова Ламья сгорела скорей!
Еще моление не завершилось,
и жертвы не все ещё принесли,
как падал на землю небесный огонь,
и молния вниз слетела,
и Ламия вмиг сгорела.
вИ вот после этого Сада-король
послал глашатая к людям.
И он разгласил весть по всей земле:
«Пусть каждые парень и девица
идут за Белый Дунай,
а старшие пусть останутся.
Так, чтоб никто за Белый Дунай
не вышел бы после Сады!
И пусть прощаются молодые
с родными, с дедами-бабами,
а те им дают прощение,
а также благословенье».
9На младн н младнцн ввклн ютговорн:
Плнвннте снчкн
да нсплнвдме Бялъ Дундвъ,
Да ндеме на днвдчка земя,
Днвдце да нддвориме,
Тя\на земя да пленнме;
Ке гн ндучнме кдкъ са земя рдвотн,
Тне нд ндсъ ровлукъ ке ровувдтъ!
юСн ПЛНВНАХА СНЧКН МЛАДН Н МЛАДНЦН
ннзъ Бялъ Дундвъ;
За два ДНН гу НСПЛНВАХА,
За трн днн на днвдчка земя нзлягоха.
Днвацн КАКЪ ВНДеХА толку люде ЯБАНУНН,
Чн НСПЖЛННХА ТЯХНА пустд земя,
ИзЛЯГОХА БОрБА ДА Су БОрЯТЪ,
Дано сн Xми надвнятъ,
Жювн ДА сн ги пояддтъ!
пКдкъ нсклрд Сада крдля
ду негувн лютн срялн
Сдму ТОН СН ГН НАДБОрНЛЪ.
Та сн плянъ пленнхд снчкн днвдцн;
Тя\НН ДЯЦА ЗАрОБНХА.
Тога са днвацн ндучнхл,
Кдкъ су земя рдвотн,
Та сн дав а мдксулъ за ядене;
Земя хми су оврдБОтн,
Я тне су с’ ровлукъ поровнхд.
9И тут все юноши, девушки
свою поведали думу:
«Мы все перейдём через Белый Дунай,
и двинемся в Дивью землю,
и дивов дивных поработим,
и землю дивов себе подчиним,
научим мы их, как живут на земле,
работают как в селе!»
юИ двинулись юноши, девушки
вплавь через Белый Дунай.
И плыли они два дня,
а после две ночи во мгле,
и вышли на третий день
к той дикой Дивьей Земле.
И дивы увидели чужеземцев,
которые захотели
забрать их земли пустые,
и вышли все с ними биться:
«Мы вас сейчас перебьём!
а после съедим живьём!»
цИ тут великий Сада-король
пустил в них лютые стрелы
и всех тех дивов сразил,
и сразу их победил.
И так тех дивов пленили,
детей их поработили.
И дивов тех научили,
как пашут и сеют на их земле
работают как в селе.
И вот собирают они урожай,
сбирают они плоды,
не нужно другой еды!
И землю они обживают,
работы иной не знают...
Т. 1. Песнь 1.
1 Камину, мари Камяну!
Чула лн сн, Клмяну, нлн не сн?
Вчера сн мн XdGdP Л°йде утъ долнл земя
Утъ долнл земя презморнл,
С’ву ГоллБче ми донесе Вяла Книга
Вяля Книга цжрну пнсму;
Крнлд сн Голдвче трепнл,
Га сн мн нудАде Вяла Книга,
2Бяла Книга си напява:
«Он тн кралю, Дунавскд кралю!
Утре рдну тжкмешъ да са тжкмншь,
Да ДуЧАКАШЪ млада крдля Чнтанска.
Тон си е онскя путржгндлъ,
Сасъ сите земни крдле ке сд бия;
Земя иска да сн рдзшнрн.
Негувд земя мощне сд е наплодила;
Села сн му честумъ стуятъ,
Ляха мясту и селу гуляму!
Нить урачн нмдть щд да уратъ.
Нить волови паша да пасать.
Тоя мольве, кралю, Вишну Бога сн услуше,
През тоя земя Чнтанска краля да помнне,
Тоя земя запустена да здуре.
Той диви люде да укроти!
Лу негу мощне XAPHY АА дучакдшь,
Немой нящу зло да му чинншъ».
3. Советница Дивьего короля Камяна и Сада-король
— Камяна! Э-эй, Камяна!
Слышала ли, Камяна? Иль нет?
Мне весть прилетела от дальней земли,
от той сторонки Загорской,
от дальней земли Заморской!
И мне Птица Сва принесла
Белу Книгу,
Белую Книгу чёрного письма.
И крылья птицы той трепетали,
когда нисходила мне «Белая Книга».
2И «Белая Книга» так напевала:
— Ой ты, король, Дунайский король!
Утречком рано ты ждёшь-поджидаешь
младого Читайского короля.
А он уж войска отовсюду согнал
за земли твои богатые биться!
Ты должен ему покориться!
Желает он земли расширить свои!
Поскольку земля его многолюдна^
и в сёлах его уживаться всем трудно,
и нет там уж места для крупных сёл!
Не могут пахари там пахать!
Нет пастбищ, где можно волов выпасать!
И Вышнего Бога король прославлял,
и Бог королевскому слову внимал:
«О Бог, помоги дивий люд покорить!
Должны мы отсюда теперь уходить,
мы вскоре покинем родные края,
поскольку бесплодная наша земля!»
И вот ожидаешь ты добрую силу,
что может тебя покорить,
и зла ты не можешь ей учинить!
3ТдКД СН КНИГА, КАМЯНу, НАПЯВА,
Та си са чудумъ чуде щд да прлве.
Що да прлве, що да сторе:
Да лн хАрну, Аа гу дочакамъ,
Или снлна ойска да сн сжкерд,
Да не снпленн моя Днве Земя.
4ПоБОле, крдлю, онскд дд сжверешъ,
Та не ХАРНУ АА си гу дучлкдшъ,
Чн ке ти земе ситд земя
5Още рече Кдмянд не отрече,
Хлверъ сн крдлю донде,
Чн е ндвжрвнлъ Чнтанска краля
През'ь тоя земя Хдрдпскд,
През това моря гуляму;
Лю утъ двк си здмнне
Оита земя пупленявд;
Що е млдду та цжрну здровювА.
Ровннкн сн цжрнн ржкн кжршетъ,
Цжрнн ржки кжршетъ
сжлзн ронетъ,
Чн си тяхна земя устдветь,
Утъ МАНКА СН СА
дялба рдздилдтъ;
6Я що Бяше ТЯХНА крдля,
Хмн зворувд:
ЛАн, днквонкн мон ровннкн, плдчете
Немой цжрнн рмкн кжршете!

О дева Камяна! О том Книга пела...
И чудное чудо воистину было!
И что же нам делать? И как же нам быть?
Быть может, теперь мне его поджидать,
иль лучше войска на границе сбирать,
чтоб он не сумел покорить Дивью Землю?
4И дева Камяна рек ла королю:
— Не добрую силу теперь поджидаешь!
Король! Ты великие рати сзывай,
чтоб вольным, богатым остался наш край!
< I 5Ту речь дева кончить ещё не успела,
как горькая весть к королю прилетела
о том, что пробился Читайский король
чрез то Харапское полюшко,
чрез то широкое морюшко.
I > И где только тот король проезжал,
там земли богатые он покорял.
Пленял в тех землях пригожих
воительниц чернокожих...
q И вот сокрушаются пленницы,
и горькие слёзы роняют,
и чёрные руки вздымают
в безмолвной своей мольбе
о тяжкой своей судьбе...
I • О родине их предаются печали,
поскольку с землёю родимой,
как будто с матерью милой,
должны они разлучиться...
И как слезам тут не литься?..
бНо тот, кто стал королем их, прорёк:
— О пленницы, что же вы плачете?
Не смейте заламывать чёрные руки!
417]/" Ф

Язъ ке сн вязе откдрдмъ
нд земя родувнтд,
вл’ не зндятъ люде да я рдвотетъ;
Бня тяхъ ке сн ндучнте;
Как са земя рдвотн,
Та ке вудите тя\ни господдрн;
Я когд умрете, кдку Богове
ке ве иматъ,
Отн гн сте ндучнлн,
Какъ да сн пустд земя рдвотетъ
Рожка млогу дд сн рождд,
7Р0БИНКИ КАК МН ЧУХА, СЛЖЗИ СИ БЖршеТЪ,
На крдля сн поклонъ поклоннхд,
Поклонъ СА ПОКЛОННХА
И гу с' фАЛБА фАЛЯТЪ
Отн НСКА ДА ндучн днвн люде,
Как сн земя рдвотн.
Лю утъ ДИК СН ЗАМННОВАТЪ, крдлю,
Симку имъ са диву глядд;
вДондохд сн венке ду тон вялъ Дундвъ.
Крдля сн виклн ютговори:
Неке можетъ мои вялъ Дундвъ да заминать;
Дундв сд е мощне ХАРИУ рлзллжрзндлъ;
Та и вялъ Дундвъ да заминать,
Язъ СН слсврдх СНЛНА ОМСКА,
Не Xми ДАВАМЪ ДА ДОНДАТЪ НА моя земя.
Чнтанска крдля сн стон на крдн вялъ Дундвъ,
Та са чудумъ чудн що да прдвн,
я буду сгонять вас с земли плодородной,
коль вы обработать её неспособны!
Но если вы сами свою землю-мать
научитесь правильно обживать,
то будете сами вы также —
хозяева тучных земель,
и вас не изгонят отсель!
Когда же умрёте, всех вас примет Бог
в угодья свои, в золотой чертог,
поскольку вы научились,
как нужно трудиться на вашей земле
чтоб много она родила
и деток своих кормила!
7Как пленницы то услыхали —
так слёзы лить перестали.
И все преклонилися пред королём,
и падали все перед ним ничком,
и так прославляли все мудрость его,
поскольку король тот учил дивий люд,
как землю ту обихаживают.
И там, где войска короля появлялись,
там все сбегались и им дивовались.
И так его рати к Дунаю пришли
от той Читайской земли...
8Но тут Дунайский король ему рёк:
— Мой Белый Дунай никто не пройдёт,
растоплен в нём силою Божею лёд!
Собрал я великое войско,
чтоб Белый Дунай ты не смог одолеть.
Тебе покорить нас теперь не суметь!
И встал тот Читайский король недвижим,
а Белый Дунай катит воды под ним.
9Що ДА правн КАКЪ ДА СИ ДуНАВЪ ЗАМИНе!
Та ДАиде на родувнтд земя.
На онска сн виклн ютговори:
Сякн ну КуЛЯМА ДА СН ПАДН€,
Куледу Богу молба да са моли,
Да си прлти вятрувитл Сдмувнлд;
Тя ДА СН ЗАДуЯ СИЛАНЪ вятдръ,
Дуръ да си пумжрзне ду вялъ Дундвъ.
Пу нег’ кдту пу суху да си заминать.
юТа сн им Куледу Богу молба услише;
Си пряти ду неговл вятрувитл Сдмувнлд,
Та си заду силанъ вятдръ,
Дуръ си пулхжрзнд ду Бялъ Дундвъ,
Та си ойска пу негу клту пу суху замина;
G* ТЯХЪ си замина и вятрувитл Сдмувнлд,
Да им на ойска-та помогне,
Да сн нддвиетъ на Дунлвскд крдля.
нУтъ Бог нашла Камяна джвойка
Що си приучи Дунлвскд крдля
Да си сжвре ду негувд силнд ойскд,
Да си Уенкъ устори сасъ Чнтанска крдля.
Та си услыше Камяна джвонка
Що си Бяше негувд внлдркд;
Та нехтд глава да си нуведе,
Ам’ си сжкрд ду негувд силнд оиска,
Та ми ути де на крдй вялъ Дундвъ,
На крдн вялъ Дундвъ, на шнроку поля,
Да са сасъ Чнтанска крдля Уенкъ уддри,
Немой земя да му земе
12Тд СИ ЗАДУ ВАТруВИТА СдмуВИЛА
Хемъ и топалъ, х^мъ и студдн влтдръ;
9И вот что Читайский король тут изрёк: 1
— Чтоб чудное чудо исполнилось,
чтоб нам удалось перейти Бел Дунай,
достигнуть тучных земель —
падите все на колени!
Так вы к Коляде обратитесь с мольбой,
и пусть ниспошлёт нам он волей святой
ветровницу Самовилу!
Пусть ветер задует в полную силу!
Так Белый Дунай в миг покроется льдом,
и реку как посуху мы перейдём!
юМоление то Коляда услыхал,
и тотчас он им Самовилу послал,
чтоб та поветруля, ветрами шаля,
повергла Дунайского короля.
цВот так наказал Бог ту деву Камяну!
Она ведь — Дунайского короля
сбирать войска подучила,
чтоб биться с ратью Читайской,
на берегах Дунайских.
И внял он деве Камяне,
своей советнице гордой,
что покориться врагу не желала
и войско в поход зазывала:
— Сразитесь с ратью Читайской
на берегах Дунайских!
Нельзя оставлять землю нашу!
Идите в широкие те поля —
сразите Читайского короля!
12Н0 тут поветруля задула
студёным и тёплым ветром.
И на Читайские рати
повеяла теплотой,
а за Дунай дохнула
стужею ледяной.
Iss
421
Що БЯЩе НА ЧНТАНСКА ОМСКА топлу сн дуеше
Я на Дундйскд онска студну си дуеше,
Дуръ СА СИТА ОМСКА заммрзнд,
Та СИ СТАНА\А КАТу ддркб НЗСОДНАЛМ!
13Та СИ земя ЗАГУБИ ДуНАВСКА крдля,
Я що вяше Камяна джвонка.
Какъ ми чу чн са Читайци земя увзели.
Та са е земя здселилд утъ тя\ни младн,
Тне селд направили сите диви здровили,
Та ги нлучили какъ да си земя рдвотетъ,
14УтЪ желбл СА фжрлнлл
фдфъ БЯЛЪ Дундвъ,
Та сн са уддвн млада зеленл;
Немом Читайска крдля ДА Я МЛ1ЧИ,
Чн СИ ТЯ БИЛА крдлевд БИЛЛрКА.
Това стори Читайска крдля!
IsYTb ТОГА 6 уСТАНАЛу ТАЯ ПЯСНА ДА А ПЯ6,
Утъ Бога здрдве, утъ мяна пясна.
и так стали те войска замерзать,
И так, задубев, стали все погибать.
13И так покорились Дунайские земли.
И там была дева Камяна,
которая не желала,
чтоб земли Дунайского короля
читайцы те покорили,
и край тот юноши их заселили,
и в этой земле стали всем управлять,
и дивов дунайских сих стали пленять
и дивий люд обучать,
как трудятся на земле,
работают как в селе.
14И вот потекла печаль
по белым водам Дуная,
как дева та утопилась
в веночке весенних трав.
Не смей же теперь являться
и, как видение, мучить
Читайского короля,
та, что была советницей,
та, что гордой была,
та, что в воды ушла...
15И были такими дела давних дней,
вот песня о битвах былых королей!..
И вот это всё, что мы помним о том.
Ту песню старинную так мы поём!
0
Песнь из Архива РАН (филиал в Санкт-Петербурге), ( )
Фонд 35, опись 4, дело 11.
Изобретение ид ордло-то, дзвукд-тд и
'1 песна-та	* *
1Четд крдле* сн е века стдру устдрелу,
( ( Стдру устдрелу на триста година,	(
Дуръ му веке време донде да сн умре:
Та нн може нн да фодн, на да думд.
Та сн жельвд желн и тжжи,
' * Чн иве му устаналу joiu,6 лллдду.	<>
Либо му е вжлкднд девойкд,
*Имя Чйта по толкованию помака-певца происходит от
слова «четамъ» (т.е. читать по слогам), ибо он первый
научился читать. С точки зрения традиции, это имя оз-
начает «слог», также «двоица», «четб». Ибо он вторым
после Одина обрёл божественный «свар». Другое его имя
- Двоян.
424

Часть V
сказание
о метд-короле,
волгдне трелнйской
и «х потомках
1. Старый Чета-король влюбляется в Волганю Тре-
лийскую. С помощью Лели завоёвывает её сердце. Но
у них не рождается наследник из-за проклятия бога
Солнца, также влюблённого в Волганю. Чета-король
обращается с мольбою о наследнике к Вышнему.
1Был Чета-король очень стар,
ведь минуло триста лет,
как он явился на свет.
И вот ему время пришло умирать.
Он слёг и не мог уж
с постели вставать.
Он мог лишь тяжко стонать
и жалобно причитать:
«Ах, если бы стать мне
не старцем седым,
а вновь юнаком младым,
ведь я полюбил ту деву Волганю,
которая сердце ранит!»
2И тин си вила утъ
Трелииска земе:
Дюлверъ вила гюзелъ на земе-тд:
Утъ лику \и греетъ
ду трн яснн соца!
Бъ грждн жне ясна месечннд!
Еъ скутн хн са древни звездн!
3Лу кон гл внделъ га залнбнлъ,
Та сн га залнбн н Четд крдле
веке устлрелу!
Тон ГА ЛНБН ТИА Гу НН ЛНБН,
Ли сн лнбн юндкъ на земе-тд.
Я утъ Богъ ндшелъ Четд крдле,
Курвднъ коле на Леле-тд Юдд,
Курвднъ коле и се мольба молн,
Да сн фжрлн ду неинд златна явлукд
Та да сн уддрн Бжлкана девонкд:
Ду де гд уддрн що ша прдвн:
И стдру ДА СН е ПА ША гу ЗАЛНБН.
4Тд со чуди Леле Юдд що да прдвн.
Я сн явлукд нн фжрле,
Туку си ютиде при Бога
НА Н€Б€-Ту,
И утъ Бога нзнмъ да си земе:
Бнва ли, Боже, нл’ нн внвд,
да сн фжрле мое златна явлукд,
2А эта дева Волганя
была самовилой в Трелнйской земле,
прекраснейшей из всех вил на земле.
И лик той девы сиял,
как солнце трисветлое, красное,
в груди же её горел,
как в небушке, месяц ясный,
а в волосах прекрасной
сыпались звёзды частые!
зИ все, кому видеть её удавалось,
Волганюшкой восхищались
и сразу в неё влюблялись.
И вот потому её полюбил
тот старый Чета-король.
И жертву тогда он
для Лели колол,
закалывал жертву
и ей подносил,
а после её молил,
чтоб юдушка принесла
ему то яблочко наливное,
волшебное, золотое,
чтоб яблочко то деве он приносил,
Волгане его дарил.
Ведь если то яблочко дева пригубит,
то тотчас и старца седого полюбит.
Дому удивилася Лелюшка-юда,
но сразу не отвечала
и яблочко не давала,
а только на небо она возносилась,
и там она Вышнему Богу молилась,
и там как положено
службы справляла,
и Бога так вопрошала:
Та да си удре Вжлкана девойкд,
Тиа да залибн Чет а крдле устдрелд?
5БИВА, jOT’ ем БИБА.
Тие шд си стереть чуду ид земе-тд.
6Тд си фжрлн Юда златна явлукд,
Съ явлукд си уддрим сорце
Хи са ндрднилу:
Та нн лнбн веке юндкъ на земе-тд,
Лу сн лнбн стара крдле пристдрелд:
Я съ нег’ да се сфоди ни се сфоди,
Да си роди ни сн рдждд.
7Тд и ид Бога се крдле жельвд желн:
Joth ид Боже чеду ни ми длде?
Зеръ си, Боже, ндетъ сторилъ,
Мое ливе сь мене да се ни сфоди,
Лу да сн е чиста кдту малка Дефд,
Та на теве изметъ да си чини?
Я дай си ми, Боже, едно чеду
утъ сорце-ту,
На стдриннд изметъ да ми чини;
6га юмрд на мое стола да седне,
Та и мое земе да са ни здпустн.


л
«За дело то браться мне или не браться?
То яблочко золотое дарить,
чтоб дева Волганя смогла полюбить
того престарелого короля,
великого Чету-царя? »
5«Да! Следует, юда, за дело то взяться!
Тогда чудеса на земле сотворятся!»
бИ юда та с яблочком нисходила,
и в сердце Волганюшку им поразила,
исполнив желание Четы-царя,
и стала Волганя
любить не юнака,
а старого короля!
И замуж она за него выходила,
да только рожать от него не родила.
7И старый король из последних сил
к Всевышнему жалобы возносил:
0
«Так что же ты чадом меня обделил?
Иль я ль тебе жертвы не приносил?
И разве я службы тебе не служил?
Любовь же моя со мной не сойдётся,
ребёночка от меня не дождётся,
чиста она, как юница,
как девочка иль девица!
О, дай же мне чадо,
чтоб службы он вёл,
а коль я умру,
сел бы он на престол.
Иначе земля вся
придёт в запустенье
и будет заброшена в небреженьи».
=У 429
rj=©

8Тд се крдле жельвд желн,
И се чудумъ чуди щд дд прдви,
Що ДА Прдви, ЩО ДА сторн.
Та си легнд воленъ ид потселе,
Та мн воленъ лежи мдлу млогу,
Мдлу млогу три годннн;
Кости му се веке погнемилн!
Коси му се утъ глава искапали!
И ливе гу веке устдвилд та вегдлд,
Крилд си фдфъ земндти келдре;
Чи хи сд е ясну сонце здкдннлу,
Лу де гд нинде да си га залибн.


эДуръ сд е и ид Бога веке нджелилу,
Нджелилу му се, ндтжжнлу му се;
Та си вика звездд месечинд ид неве-ту,
Та хи Думд и говри:
Сн тн, месечинд зрееннтд!
Какъ си греешъ долу ид земе-тд,
Ни ли виде що стдндлу ид земе-тд?
Четд крдле воленъ лежи ид потселе,
Боленъ лежи мдлу лллогу,
ЛЛллу л\логу трн годннн,
Дуръ и кости му се веке погнемилн,
Коси му се утхъ глава искапали,
юНи сдмъ, Боже, внделд как да виде.
Три годннн ми е
сонце пжть здтренилу,
Ф
Ф
430

зИ вот так
Читайский король причитал,
так жаловался, горевал и стенал.
Не ведал, что делать,
не ведал, как быть
и как беду ту избыть.
Болезнью прикован к постели,
лежал он недвижно ни дни, ни недели,
не мало, не много,
а три долгих года.
И кости его сгнивали,
власы с главы отпадали.
И вот потому Волганя,
оставив его, в замке чудном сокрылась,
в священной келье закрылась.
И бог Ясно Солнышко осерчал,
поскольку любимую потерял
и более не видал.
9И Вышний тогда осерчал,
тому молению внял,
к Луне — звезде Месячнике,
когда на небе являлся,
с мольбою Он обращался:
«О ты, Месячинушка ясноокая!
Ты вниз на землю сияешь,
а что творится там, знаешь?
I I Там Чета-король прикован к постели,
недвижно лежит ни дни, ни недели,
не мало, не много,
а три долгих года,
и кости его сгнивают,
(Ь	власы с главы отпадают!»
1оИ Богу Всевышнему
та отвечала:
«Я этого не видала!
предъ мене си фодн кату люта змие,
Ни ми дава да сн зрейна на земе-та.
пЯ знашъ ли, ясна месечина!
Крале си е веке стару устарелу,
Я си меду нема утъ сорце-ту;
Та сн на мене жельва желн,
Чн нема кон нзметь да му чини,
И земе-та му си запустила.
Ють Боге да найде негуву-ту
пжрве ливе,
Негуву-ту пжрве ливе Вжлкана девойка.
бту трн годнни ясну сонце си га ливи,
Я да се сфоди ни се сфоди;
Уть кучка роде на уставила
ливе на потселе,
Та се крие фдфъ неини сарае,
Фафъ сарае фафъ замнатн келаре;
Дека сонце ни стигналу да си гренке.
12Я прати си месечину тое халаике,
Тое хллаике Жива Юда,
Щи си дойде уть земе-та на неве-ту,
Да се ючи да си пее, да си пнше;
Та и на мене изметь да си чини;
Три года уж Солнце
мне путь заступает,
большой лютый змей
взор мой здесь застилает,
и зреть мне на землю
он не позволяет...»
11 «О, знашъ ли, ясная Месячника!
Ведь Чета-король уже постарел,
а чада от сердца он не заимел,
он Вышнему Богу мольбы возносил,
он жаловался, горевал и тужил,
что некому будет
службы справлять
и Бога Всевышнего прославлять,
и будет земля его в запустении,
заброшена в небрежении...
От Бога к нему супруга пришла,
Волганя его нашла,
её ж Ясно Солнце три года любил,
но только к ней не сходил.
И та жена короля избегала,
постель его оставляла,
и в замке святом дева скрылась,
во келье своей закрылась.
И вот потому не восшёл Солнцебог,
и греть перестал он, и в горюшке слёг»
12И Бог Месячинушку призывал,
на небо её к Живе Юде послал,
ко той, что с земли вознеслася,
на небушко поднялася,
чтоб начала Юда мольбы возносить
и Богу Всевышнему службы служить,
затем отправлялась бы
к Чете-царю,
великому королю,
Прлтн сн га на Четд крлле,
Хдверъ ДА лу сторн, ДА лу КАЖ€,
Чн немд моду да сн роди утъ сорце-ту,
Я да сн нзлезд ду негуву пжрвд ливе,
Ду негуву пжрвл ливе Ежлкдня девойка,
Да сн излезе утъ нехини-те сдрде,
Ютъ сдрде ютъ земндти келере,
Та да нде фдфъ горд-тд ду море-ту,
Декд пиле jou^e нн стжпндлд;
Тым дд седи смдлу-млогу три недели;
Па да си вжрне фдфъ сдрде,
Та си прдтн тое хдлднке Жива Юда,
Ду де jom,e крдле ни си юмрелъ.
•к -к -к
•к •к •к •к •к
•к -к •к
1зТд си флезе месечинд фдфъ сдрде,
Я дд нднде Жива Юда ни га нднде.
Излелд е низъ вдхче-ту дд се шетд,
На вдхче-ту да се шдте,
Я фъ езеру вдне дд се вдне,
Чи шд иде нд неве-ту при Богд,
Л I ............................................................ЛЬ
и весть ему принесла,
и так ему изрекла:
не будет, мол,
чада у Четы-царя,
великого короля,
покуда Волганя его не покинет,

с царя проклятье не снимет,
И пусть она собирается,
из замка в путь отправляется,
забывши о прежнем горе,
к Святой горе и ко морю,
куда самовилы ещё не ступали,
и птицы где не летали.
И чтоб не мало, не много,
и чтоб не месяцы-годы,
всего три недели
она там ютилась,
затем назад возвратилась».
Бог к Живе тогда
Месячнику послал,
поскольку король уже умирал,
и только едва дышал...
2. Вышний отправляет Месячнику за Живою-Юдой, ко-
торая должна помочь Чете-королю и богу Солнца. Но
Жива теряет золотые одежды в святом озере и не мо-
жет войти к Месячнике. Одежды находит юнак Ле-
менита, который затем похищает Живу-Юду с помощью
годной свирели своего отца.
О
13И вот Месячника в дворец залетела,
найти она Живушку Юду хотела.
Искала, но не нашла
и прочь тотчас отошла.
И стала та юда по саду гулять,
и в озере плавать, водою плескать,



Да се ючн да си пее, да си пише.
Та се рукнд месечинд и подрукнл;
Чуешъ ли ме, Жива Юда, мое хдлдике!
Лу де да си тукд да си,
Чи си ти ютъ неве-ту хдверъ носе;
Та шд ндешъ долу ид земе-тд,
На ЧетА-тд земе при Четд крдле.
14Кдкъ ми чулд Жива Юда,
Чи гд вика месечинд фдфъ сдрде;
Ни € БИЛА НА вдхче-ту ДА С€ ШеТА,
Туку била фъ езеру-ту се банила —
Та се уплдшнлА дуръ се стресндлд,
Да ни х" сд месечинд рдзеднлд,
Рдзеднлд, налютила;
Та сн пливнд инзъ езеру да нзлезе.
Днлми СИ ЗАБурИЛА ЗЛАТНИ Др€Хн>
Що хн длде ясна месечинд,
Та ютиде фдфъ сдрде гола голенинд,
Какъ паднили утъ майка си
егд се родилл!
вгд сн ютиде фдфъ сдрде ясна месечинд
Да си флезе фдфъ сдрде ни си флевд;
КрАТА се ЗАКЛЮЧИЛА САСЪ
седемдесе ключерннци.
и в небо затем воспарила,
и там она возопила:
«Ты слышишь меня, Жива Юда,
моя слуга и подруга!
На небо я весть тебе принесла,
чтоб ты на землю сошла.
К Читайской земле
опускайся, молю,
к Читайскому королю!»
14И Живушка Юда тогда услыхала,
как во дворец Месячника влетала
и громко к Живе воззвала.
А Жива была не в дворце, не в саду,
купалась она в пруду.
Тот крик Месячники её всполошил,
её он поторопил,
ведь та Месячника взъярилась,
разгневалась, рассердилась.
И Жива по озеру поплыла,
а после она на берег взошла.
И так Жива Юда спешила,
что в озере утопила
свои одежды златые,
волшебные и святые,
те, что она носила,
их ей Месячника дарила.
И Жива тогда ко дворцу подошла
нагой, в чём мать родила!
Когда ж ко дворцу
той девы прекрасной,
звезды Месячинушки ясной,
та Живушка подошла,
войти ж в него — не вошла,
поскольку ворота замкнуты замками
закрыты семьюдесятью ключами.
15Пнснл Юда да си пллче,
Да си пллче да сн кика;
“Ой ле, месечинд, зресннтд!”
“JOTH СА СН НАЛЮТНЛА рАЗеДИЛА?”
“Зеръ jOT* САМЪ НИ БИЛА фдфъ сдрде?”
Я ми що да прдве що да сторе;
1бЛхъ ле, Юду, мое халанка!
Ни СА САМЪ НАЛЮТНЛА, рАЗеДИЛА,
Ниту САМЪ врдтд ЗАЛЮЧИЛА
Груздиид ЗВеЗДНЦА,
Чи си загубила той златни дрех»;
Лку си ни ндйдешъ златни дрех»,
Флфъ мои сдрде иемд
веке да си флезешъ,
Туку шд си идешъ на земе-тд.
17Кдкъ ми чуе Жива Юда,
Писна глдсумъ да си пллче;
Л\Ъ що САМЪ СТОрИЛА, НАПРАВИЛА?
Злвурилд СИ САМЪ ЗЛАТНИ ДрбХ» НА СЗСру,
Я ША ИДА ДА ги земд.
isTa си ютиде Юда на езеру,
Да си ндйде дрехи нн гн ндйде!
Ютъ Богъ илшелъ Лемеиити юндкъ,
15И Юдушка Жива тогда зарыдала,
всплакнула, запричитала:
«Ой ты, Месячинушка ясная!
Звезда с очами прекрасными!
Чего же ты рассердилась
и отчего ты взъярилась?
Что ж, раз ты меня во дворце не застала,
поэтому осерчала?
Но что же мне делать, и как же мне быть
и как то лихо изжить? »
16«Ах, Жива вилушка юда,
моя слуга и подруга!
Ведь то не я рассердилась,
разлютовалась, взъярилась.
Закрыты ворота перед тобою
самой Груздиной звездою,
ведь ты погубила одежды златые,
волшебные и святые.
И ты в мой дворец
уж не сможешь входить,
теперь на земле будешь жить».
17Как это услышала Живушка вила,
так голосом тонким она возопила:
«Ах! Что же я натворила!
Сама себя погубила!
Одежды свои златые
я в озере потопила!
И вот я теперь во печали и мгле
хожу одна по земле».
1вНа озеро вилушка-юда пошла,
да только одежды свои не нашла!
По воле судьбы
получилося так,
что их там нашёл
Леменита юнак.
Що си дошелъ утъ феска земе,
На Бога изметъ да си чини.
Той си лнбнлъ Жива Юда,
Я ни можелъ да си га заливи,
Чи се крила фафъ сарае при майка си;
6га той ходилъ на Юдн нека земе,
Юда си вегала на неве-ту.
19Дуръ сега му
Наречници касметъ написали,
Какъ ги зевалъ утишелъ си на земе-та.
6га си утиде при татку фафъ сарае,
гоТатку му гу сждн и му дума:
6 вре снну, мили снну!
Joth вре на неве ни седишъ.
Изметъ на Бога да чинишъ;
Jot’ година варемъ ни си седелъ?
21Молчи, тате, немой питашъ.
Залибилъ самъ, тате, Жива Юда,
Я ни самъ можелъ да га заливимъ,
Чи се крила фафъ сарае при майка си;
6га самъ фодилъ на Юдннска земе,
Тиа си вегала на неве-ту,
Дуръ сега ми Господъ помогна,
Та си дошла низъ ва\че-ту да се шета,
Юнак сей от Фейского края пришёл
и те золотые одежды нашёл.
Он Богу службу служил
и Живу Юду любил,
но Юда любить его не могла,
поскольку имела два белых крыла,
юнак сей за Юдой ходил по земле,
а Юда парила одна в звёздной мгле.
19И тут русалы на полотенце
весть юноше вышивали
и так ему написали,
чтоб он домой возвратился,
к родителю сам явился.
20А в замке отец его усадил
и так ему говорил:
«О, сын! Милый сын!
В небо ты восходил,
а службы там ты служил?
Аль ты сам на небе ещё не бывал,
на небушко не взлетал?»
21 «Отец, не пытай ты меня, я молю,
ведь я Живу Юду люблю!
Она же меня полюбить не могла,
поскольку имела два белых крыла,
их матушка ей дарила,
чтоб та на небо всходила,
и чтоб открывались
пред ней у крыльца
врата святого дворца.
И вот потому по Юдинской земле
скитался я днём и средь ночи во мгле,
она ж в небесах в это время летала
а обо мне не слыхала.
А,л се шетд фъ езеруту да се вдне;
Дил ми си гд викнд ясна месечинд,
При негА да нде флфъ сдрде;
И тиа нзлезе утъ езеру да си иде,
Та си злвурдвн златни дре^и,
Та си найдохъ ду нехини златни дрехи,
Та си дойдохъ фдфъ сдрде да ги скрие.
22Феискд крдле си му думд и гори:
Скрин ги, снну, фдфъ земндти келдре,
Та па си иди на неве-ту,
Там' да сн заливншъ Жива Юда.
Туку зндешъ ли що да прдвишъ.
Я земи тие древни ключе,
Та си отключи мои шдрени сжидлщи,
И си земн мое юдна свиркд,
Що ГА НМАМЪ утъ МАЙКА СИ.
6га свирнешъ тле юдна свиркд,
Що е живу се умдвд
кдту плишенъ на земе-тд,
Я планннн се треслтъ и се люлетъ,
Какъ се люле мдлку дете фдфъ люлька-та;
И пилетд-ТА се совирдтъ окол’ теве;
Та дку свиришъ желувиту укрувиту,
Солзи ронетъ и си плдчетъ;
Пд дку свиришъ рддесндту вилевиту,
Но Бог мне помог,
в сад она низошла
и к озеру подошла,
и в озере том купалась,
святой водою плескалась.
Но тут Месячинушка
к виле воззвала,
когда во дворец влетала,
и Жива из озера выходила,
одежды же утопила.
И те златые одежды
я в озере находил
и в замке нашем укрыл».
22И Фейский король сыну слово излил
так сыну он говорил:
«Ты келью земную теперь оставляй,
затем поскорее на небо ступай.
И там будешь ты
Живу Юду любить.
Тебе я поведаю,
как поступить.
Ты связку ключей
с собой забирай,
волшебный сундук мой
скорей открывай,
свирель мою юдную там отыщи,
свирель ту от матери я получил.
Когда заиграешь на юдной свирели,
чтоб все заплясали вокруг и запели,
планинушка всколебается
и как колыбель закачается.
А если печальную песнь заиграешь,
свирелью заплачешь, запричитаешь,
то птицы к тебе слетят
и станут слёзы ронять.
Се умдвдтъ кдту плитенъ на земе-тд.
6 вре, егд идешъ на неве-ту,
Да си седнешъ на крдн езеру-ту,
Де си плдче Жива Юдд тое ливе,
Та да свирнешъ редесндту вилевиту;
Да сн свиришъ мдлу млогу
Мдлу лъхогу три недели;
Дуръ и звезди-те
си здфд ндтъ да треитестъ,
Дуръ и Жива Юда се умде:
Ниша вика, ниша плдче,
Лу шд ндвжрви пу теве да фоди;
бле свиркд дд ни устдвишъ;
Чи пд назадъ ша се вжрме:
Съ деснд рокд свиркд да си свиришъ,
Я СЪ ЛАВА ливе ДА си доржишъ.
2зТа ми зевд Леменнти юндкъ
древни ключе,
Та ютключи тдткуви сжнджци,
Де си виде тле юднд свиркд;
Тиа си грелд кдту ясну сонце
фдфъ келдре!
Ни ми трде юндкъ ни ми чекд,
Лу си зевд свиркд утъ земндти келдре,
Здсвири си тле юднд свиркд,
Та се чуе утъ крдн земе
ду крдй земе;
А если свирель твоя засмеётся,
то вся земля улыбнётся.
/8.
Сынок, поскорее на небо ступай,
у прэда святого садись ты на край, о
где плачет Живушка Юда,
твоя любовь и подруга.
И радостный гимн
ты тогда на свирели,
не мало, не много,	( )
играй три недели.
И звёздное небо тогда всколыхнётся,
а Живушка Юда тотчас улыбнётся,
и больше не будет она причитать,
и горьки слёзы ронять.	< >
А коль не закончишь
играть на свирели,
та Живушка Юда печаль одолеет,
к тебе подойдёт,
за руку возьмёт	* *
и вместе с тобою
на землю сойдёт.
Ты левой рукой
будешь юду держать,
а правой рукой
на свирели играть».
23И связку ключей Леменита забрал,
волшебный сундук ими он отпирал.
И только его открыл,
он там свирель находил.
Свирель та всю келью ему осветила,
как ясное солнце её озарила!

Юнак Леменита
нисколько не ждал,
на юдной свирели тотчас заиграл
и ту игру услыхали
от края земли до края.
Та н фейскл крдле фальва си гу фалн,
Чи 6 ВИЛЪ юндкъ
на земе-тд свнрелжне.
24ДурЪ ТОГА СН ЮНДКЪ
фжркна на неве-ту,
Праву нде на езеру-ту.
Де си Жива Юда коса скуве,
Косу скуве и си пллче.
И ТОН СН ЗАСВИрН ЮДНА СВНрКА.
Какъ си свири що е Живу се умнлу,
И плднинн-те съ залюлелн та се люлетъ,
Какъ се люле мдлку дете фдфъ люлькд-тл.
Па злсвнрн юнлкъ редеснлту внлевнту,
Та сн свнрн мдлу лалогу,
Мдлу лалогу трн недели;
Дуръ звездн-те злфд мллн да трептсетъ,
Дуръ н Жива Юда се умдлд;
Киту плаче, ниту вике,
Лу СН НАВЖрВНЛА пу ЮНАКЪ ДЛ СИ фОДИ.
Ду era сн юнлкъ свирка свнрн
Се пу нег’ сн Юда фодн,
Я егд си свиркд устдвн
Юда сн се назадъ вращи;
25Тд му се И МОЛЬБА моли,
Да сн хи даде златни дрехи,
«Тощ’ днлчъ при ясна месечн на да сн нде,
«Тоще месец изметъ да хи чн нн,
И при Богл да се ючн да си пее,
Да си пее, да сн пнше,
Чн хи сд е месечинд налютнлл, рдзеднлд,
Jot’ фъ сдрде нн ютншлл.
Юда му се мольва моли,
И Фейский король
Вышнего прославлял,
поскольку свирельцем
сынок его стал.
24Юнак же вознёсся
к самим небесам,
у озера близко
явился он сам,
где Жива Юда рыдала
и косушку заплетала.
И тут же свирель его заиграла,
над миром всем зазвучала,
чтоб Жива Юда очнулась
и чтоб она улыбнулась.
И все планины вокруг всколыхались,
как дитятко в люлечке, закачались,
И радостно он заиграл на свирели,
не много, не мало играл — три недели.
И звезды тогда всколебались
и Жива заулыбалась,
и перестала рыдать,
и плакать, и причитать.
К младому юнаку она подошла,
за руку та юда юнака взяла,
и с ним она стала по небу гулять,
пока Леменита не кончил играть.
25И тут Месячнику молила она,
чтоб ей золотые одежды дала,
и той Месячинушке
требы давала,
Всевышнего воспевала.
Но та Месячинушка рассердилась
и во дворце своём скрылась,
а Юда тогда Лемениту молила,
но он не исполнил, что Юда просила,
Я тон хи мольва нн слуше,
Лу сн съ деснд рокл свнркд свнрн,
Я съ левд сн ливе доржн,
Та вжрвелн що вжркелн,
Дошли мн сд веке ду Здре-тд рекд,
Ду Здре-тд рекд ду Цжрну-ту море.
2бДд сн фжркне мома нн сн фжркл;
Криле нмд нд мншннцн,
Я дд фжркне нн сн фжркл,
Да сн плнва нн сн плнва.
Та се мольба мома дуръ на Бога:
Он Боже ле, мнлн Боже!
Я кажи ми, Боже, що дд прдвд:
Какъ да сн здмнне мое ливе
презъ Здре-тд рекд,
Презъ Здре-тд рекд
презъ Цжрну-ту море?
Чн е инлшчие нн сн фжркд;
27НИ ДА фжркне, НН ДА ПЛНВА.
Та язъ, Боже, курвднъ шд тн
коле на мое-тд земе,
Курвднъ шд тн коле ду две голдвче-тд,
Що хи ХРАне ету ТРИ години.
Тамамъ сн юнакъ мольва бнттнса,
И сн гледд Цжрну море;
Де сн виде на крдй рекд-тд,
Чн ми седи стдру деду съ велд врддд,
И си точи joaa ютъ рекд-тд,
2вТл му думд юнакъ н гоорн:
Богъ помабогъ ти, стдру деду!
Днл’ сн дошелъ дрддмъ дд мн чннншъ,
Ъ
он правой рукой на свирели играл,
а левой любимую не отпускал.
И вот так на землю
они возвратились,
к Заре-реке опустились.
Река та впадает в Чёрное море,
у моря они и явилися вскоре.
2бНо Живушка Юда лететь — не летела,
ведь крыльев она за спиной не имела,
парить она не могла,
и плыть она — не плыла.
И Жива тогда запросила,
Всевышнего так молила:
«О Боже, мой милый Боже!
Скажи же теперь, что делать,
и как же теперь нам быть,
и как то лихо изжить?
Ту реку Зарю нам не перелететь
и Чёрное морюшко не одолеть...»
27И в жертву юнак голубей приносил,
тех двух голубей, что три года кормил.
Когда ж Леменита моления пел,
на реку и Чёрное море смотрел,
увидел юнак: у реки старый дед,
седой будто лунь, в белы ризы одет,
пониже колен у него борода,
с брады той стекает речная вода.
2вЮнак тому старому деду изрёк:
«Здорово, отец!
Помогай тебе Бог!
Из Чёрного моря
ты ныне поднялся,
а что на сём береге
делать собрался?
Ил’ сн излелъ утъ Цжрну-ту море,
Да сн ма jouie млдду погувишъ?
гэДдлъ ти Богъ довро вре делилъ!
Ни самъ излелъ ютъ Цжрну-ту море,
Да сн теве млада погуве,
Туку си ма прдтилъ
Господъ утъ неве-ту,
Да сн донда дрддмъ да тн чина;
Я кажи мн що дрддмъ
ютъ мене сдкдшъ?
зов вре деду, стдру деду!
JOTb МА ПНТАШЪ ЩО АрДАМЪ
ДА МН ЧНННШЪ?
Лике мн е мощне нндтчне;
Криле нма на мншннцн,
Я ДА фжркнб НН СН фжркд,
И да плнвне нн сн пливд;
Та мн кажи що да прлве;
Мое ливе кдкъ да сн здмнне
презъ Заре-тд река,
Презъ Злре-та река
презъ Цжрну-ту море?
316 вре юндкъ е вре делию!
За сова ли сд сн на Бога
МОЛЬБА МОЛНЛЪ,
За сова ли ка\жръ верешъ.
Я сн допрей тое свнркд ду река-тд,
Аль хочешь ты меч свой
сейчас наточить,
меня, молодого юнака,
сгубить? »
29«Бог в помощь тебе!
Я из моря явился,
а после на береге
сём появился,
но не для того,
чтоб юнака сгубить —
меня Бог послал
этот меч наточить.
Но только не знаю,
кого он зарубит.
Быть может, ты скажешь,
кого он погубит?»
30«О дед, старый дед,
что ж меня ты пытаешь,
коль меч для кого
предназначен, не знаешь!
Хотел бы иметь
крылья я за спиной,
но я не могу воспарить
над землёй.
И морюшко
я не могу переплыть,
скажи же, что делать
и как же нам быть?
Зарю-речку
как нам одолевать
и Чёрное морюшко
как миновать?»
31 «О воин великий,
могучий юнак!
Напрасно грустишь,
говорю тебе так!
И си фани тое ливе за река-та,
Та ша видншъ що ша воде.
Илвмъ era идешъ на тое-та земе
Курвднъ на Бога да сн колешъ,
32Куркднъ да му колешъ
ду две голавче-тие,
Що гн хранншъ ету три години;
Чи ти Господъ куртулнсалъ
ютъ море-ту.
Ша му коле курванъ jOT’
да му ни коле.
Та си пливна юндкъ низъ река-та,
И си ду прю тае свирка ду река-та;
Я нищу на река-та ни станалу,
Биле Юда шала да повегне,
«Тоще малку и юнлкъ се
удавнлъ фъ река-та.
ззТа си писна да си плаче:
Joth, деду, мд нзмамн и нзлмгд!
Ти си дошелъ млддд да мд погувишъ.
Бре теве лкладу какъ ша погуве.
Я заклалъ ли сн курвднъ
на Злре-та река,
Чи презъ река ша поминешъ,
Ша помннашъ да са ни удавишъ?
Завурилъ самъ, деду, ни самъ заклалъ.
JoTb да завуришъ! Ни ли знаешъ
Чи вне си курванъ колете на река-та,
Коснись-ка реки ты
свирелью своей,
а после к любимой
иди поскорей,
увидишь, юнак,
что случится тогда,
тебе уж не будет
преградой вода,
и в жертву два голубя
ты принеси,
и Господу славу
провозгласи!»
32И в жертву юнак
голубей приносил,
тех двух голубей,
что три года кормил.
Реки он коснулся
свирелью своей,
да только ничто
не случилося с ней.
И с Юдой юнак
в эту реку вступали,
и тотчас в той речке
тонуть они стали.
ззЮнак Леменита тогда зарыдал
и старому дедушке он попенял:
«Зачем же соглал ты,
зачем заманил?
Меня ты с любимой моей
погубил!
Зарю-речку
стали мы переплывать,
но только её
не смогли миновать,
И КАКЪ ССГА КурБДНЪ НИ СИ ЗАКЛДЛЪ?
Та що, деду, куркднъ нъ заколе?
34<1още реме юнакъ не ютрече,
Де си гледл ду две голлБче-тл,
Чн си фжрклтъ и си пеетъ;
ПрАВу ИДАТЪ НА ЮНАКА фдфъ
Та гн юнакъ курвднъ
здклд на рекд-тд;
И реКА-ТА ПЖТЪ ЧИНИЛА ЗАМИНАЛИ.
збСтнгнАли са ду Цмрну-ту море,
Па се чуди юнакъ що да прдви.
Та си плнвна низъ море-ту
ДА СИ ПЛНВА,
И си дупря тле свнркд ду море-ту.
Море-ту сн пжть ннчнннлу,
Туку си здечилу, злтрещилу;
Яоще мдлку юнакъ се юддвнлъ,
«Тоще мдлку Жива Юда сн вегдлд.
збТд си юнакъ писнд да си плдче:
6 вре, деду, ютъ Богд да ндндешъ!
JOTH АрДАМЪ НИ МИ ЧИНИШЪ?
Как ты обещал,
не открылся нам путь,
с любимой моею
мы стали тонуть!
Так значит, напрасно
я жертвы давал?
И тех голубей
я напрасно заклал?»
з<Ту речь Леменита не всю произнёс,
ещё не задал он последний вопрос,
как вдруг те,
что в жертву теперь приносились,
два голубя над рекой возносились
Они высоко
над рекою взлетели,
и путь появился,
где птицы запели.
35И с Юдой юнак речку ту перешли,
затем к морю Чёрному подошли.
Юнак начал думать:
ну как же тут быть,
как морюшко Чёрное то
переплыть?
Свирелью своею
он моря касался,
но путь пред ним
так и не открывался,
лишь морюшко взволновалось,
из края в край всколебалось,
их чуть волной не накрыло
и в море не потопило.
ЗбЮнак от воды той едва убежал
и деду вновь попенял:
Зеръ та Господъ прдтнлъ
утъ неве-ту
Сннръ да сн гледашъ,
да сн ма погувишъ?
37Ютгоори стари деду та му дума:
6 вре! Делие сн нн знаешъ
що правишъ!
Jot’ ннточншъ $ода ютъ река-та!
Какъ си фоднлъ низъ море-ту
да сн плнва;
Какъ си плива рда си сипува,
1ода сипува пжтк се чини;
И Жива Юда си пу пжтк фодн,
з8Дуръ сн поминали веке
Цжрну-ту море,
Ютишли си на тае фейска земе,
Де гн чека фейска крале.
Тие joui,e флфъ сарае нн сн флелн
Прнгжрна гн, цалуна ги:
6 вре сину, довре дойде!
Закдвн се лллогу тамамъ трн месеца,
Я си нашелъ ливе како тн прилега:
Ютъ лику жи грее ясну сонце!
Въ грждн хи е ясна месечнна!
Въ скути хи с*1 древни звездн!
s?

«О дед! Старый дед,
я едва не убился!
Ты ж, посланный Богом,
затем появился,
чтоб меч затупившийся свой
наточить,
меня, молодого юнака,
сгубить!»



Q
37Н0 дед Лемените ответствовал так:
«Не ведаешь сам,
что творишь ты, юнак!
Немедля назад возвращайся,
ко

<»
ТЫ
не
Чёрному морю спускайся,
сейчас там вода разойдётся,
расступится, разольётся,
смело по дну с Живой Юдой иди,
будет преград вам на этом пути!»

< i


звИ так перешли они Чёрное море
и в Фейской земле оказалися вскоре.
И там король фей
юду с сыном встречал,
он их обнимал,
затем целовал:
«О сын мой, ты возвратился,
три месяца пропадал,
а ныне привёл любимую,
о коей только мечтал!
И лик той девы сияет,
как будто солнышко красное,
в груди же её мерцает,
как в небушке, месяц ясный,
а в волосах прекрасной
сыплются звёзды частые!»
<>
<»
< •
4572/
* *
* * * * *
ж ж ж
39Та здпрдвн фейска крдле снлнд свддба,
На скадба си канн краливе и вднуве;
Та си канн и Гулем а крдле,
Той си вюрдише на сита земе.
Та си сите идатъ на свддба-та,
Лу Гулемд крдле нн сн нде.
Та гу чекатъ мдлу лхлогу,
мдлу лллогу три недели,
пд гу немд да си донде.
4оДуръ са веке нд крдлюве дуделу,
Дуделу хми се ни си чекдтъ.
И крдле си свддба заправн,
Та си седдтъ нд злдтни трдпезд,
Та си ядатъ и си пиетъ.
ТдМАМЪ ЯДИе БНТТНСАЛИ,
И винце руеииту сн допили,
Да сн нде и Гулемд крдле;
6га дд нднде що дд нднде;
3. Свадьба Лемениты и Живы Юды. Прибытие Вели-
кого короля (Яра). Он рассказывает о том, как на
пути с помощью супруги Самовилы (Росиды) победил
Сурову Ламию и отвратил гнев Моры Юды, рассер-
женной из-за похищения Живы. Яр отбывает на
свадьбу сына Любима-юнака.
39И свадьбу
отец для сына созвал,
и сам королей
всех земель приглашал.
Призвали тогда и Гулему-царя,
далёкой земли короля,
так чтобы на свадьбу
он также пришёл,
но только Гулема-король
всё не шёл.
И так три недели
его поджидали,
а после ждать перестали,
и все пировали,
и свадьбу справляли.
На трапезе той золотой
все сидели,
и пили вино дорогое,
и ели.
4оИ только ту трапезу завершили,
и только вино дорогое допили,
Великий Гулема-король появился,
и он весьма удивился
тому, что его ждать не стали
и всё вино выпивали.
Гулему-царя тут невеста встречала
и руку того короля целовала.
Яде на си веке виттисдли.
И винце рюеннту си допнмо;
Излелд е и млада невестл
На крдлюве рокд сн цдлуне;
Ютъ лику хи грее ясну сонце!
Въ грждн е ясна месечннд!
Въ скутн хи са древни звездн!
41 Разеди се крдле ндлютисд,
И сн думд на фескд крдле;
Я тн, крдлю, ИЧЪ МА ни сайднса!
Три недели мд сн чекдлъ,
«Тоще два дни jOT’ лм сн нн чекдлъ?
Кдкъ ДА седнд ид трдпезд
Та и язъ гозбд да се госте,
Гозбд да се госте кдту кукувицд!
Я мн ндюзднте коне мнренннд,
Ндюзднте гу, ндседлнте гу;
Що ми фжркд кдту пиле на неве-ту,
Да гу ехнд да си нда на флдтнд земе,
Чн И язъ САМЪ СВАДБА ЗАПрАВНЛЪ;
Щд си жене мое синд Либнма юнакъ.
42Я фейскд крдле му се мольба молн,
Мольба му се моли н му думд:
Седи, крдлю, jOTH така чинншъ!
Я на теве сеямъ давамъ;
И лик той девы сиял,
как будто солнышко красное,
в груди же её мерцал,
как в небушке, месяц ясный,
а в волосах прекрасной
сыпались звёзды частые.
41Великий Гулема-король рассердился
и к Фейскому королю обратился:
«Так что ж ты, король,
меня приглашал,
затем три недели меня ожидал,
и лишь трёх дней не дождался,
за трапезу принимался?
Вот так ты заботишься о гостях,
как будто кукушечка о птенцах!
А я ведь коня своего оседлал,
пришпорил его и взнуздал,
а после летел
птицею в небесах,
я мчался над славной землёй
в облаках,
поскольку со свадьбы
я очень спешил,
я сына, Любиму-юнака,
женил».
42И Фейской земли король говорил,
и так его он молил:
«Садись же, Великий король,
хватит ждать!
Мы будем тебя величать,
поклоны тебе давать!
Ведь мы не пили, не ели,
мы ждали тебя три недели,
Сеямъ ТИ ДАВДМЪ поклонъ
тн се клане;
И та самъ чекалъ мдлу лллогу.
ЛЛалу млогу трн недели,
4зТа Jot’ думашъ ннта сдать чекалъ!
Илемъ тн са си мощне зававилу.
Та какъ, кралю, да са ни зававе.
На пять мн нзлелл Сура Ламне
Сасъ седемъ главк, сасъ
седемъ опашкю;
Юстд тна знна да сн мл погжлне.
Та нн стнгна ла пуста Сура Ламне,
Туку сн утъ гора слезе и Морд Юда,
И тна ми се люту заклинал:
Бре кон та враг нанесе
На мое-тд сестра да сн скрнешъ
златни дре\н,
Та га сн залнбнлъ |още малка нсеннга.
Язъ се чуде що да праве що да сторе.
Та се на Юда мольва моле:
Он тн, Юду, що мн думдшъ!
Я’ нн самъ залнбнлъ Леменнтн юнакъ.
Той х» крне и златнн-те дрехн.
Та Юда мн мольва услуше,
Юстдвн ма н сн фъ гора вегдла.
и свадебный пир начался,
поскольку ты задержался».
43«Да как же, король,
не помедлить мне было,
ведь Сурова Ламья
мой путь заступила!
С семью она головами,
а также с семью хвостами,
пасть Ламия разевала,
глотать меня возмечтала.
И Ламия та ещё не явилась,
как Морушка Юда с горы опустилась.
И очень она сердилась,
и люто она грозилась:
«Эй! Кто тут сестру мою оскорбил,
её золотые одежды сокрыл?
Не ты ли её одежды украл,
сестрёнку мою похищал?»
Я тут удивился: что делать, как быть?
И стал я ту Юдушку Мору молить:
«Ой, Морушка Юда,
всё было не так!
Её полюбил Леменита юнак,
а после ту юду с небес уводил,
конечно же, он и одежды сокрыл».
И только та юда мольбу услыхала,
отставив меня, в горушки убежала.
А Сурова Ламия не ушла,
войной на меня пошла.
«С тобою, король,
вскоре биться я стану,
и я от тебя не отстану!»
Я’ лдмне мд нн уставила,
Язъ мене сака корка да се кори;
Дуръ сд, вели, съ теве
ворва не ворнмъ
Нн си вегдмъ, ниту та устдвемъ.
«Тоще Лдмне речь-та нн ютрече,
Зови кжрцна съ уста си свирка.
Дуръ н земе сд затресдлд, залюлела;
Та н въмене душе ни устандлд.
Де ли наумъ донде,
Тд сн рукнд\ъ гласумъ
н сн викнахъ:
Ой ле, Юду, мое пжрве ливе!
Лу де да си тука да си,
Чн тн ливе веке загнналу.
«Тоще рекохъ не ютреко\ъ,
Де си нде мое ливе Юда Самувнла,
Въ рокн доржн срелд нгневита;
Какъ сн фодн и се смое,
Смее ли се н мн дума:
бле, кралю, мое пжрве лике!
Тн сн юндкъ надъ юнацн,
Я’ сегд да си виде тое юнасту.
Борва са камъ
да се воришъ сасъ Сура Лдмне
И только ту речь Ламия изрекала,
зубами-ножами заскрежетала
и землю всю всколебала, —
душа моя встрепетала.
Но тут я опомнился
и со всех сил
ко небесам возопил:
«О Юдушка Самовила,
великая Звёздная вила!
Приди,
любовь моя первая!
Поверь,
страдаю безмерно я!»
Ещё эту речь я тогда не изрёк,
ещё звук от слов до конца не умолк
явилася Самовила,
великая звёздная вила.
Стрелу огневую
она принесла,
но мне её не дала.
Когда же слетала,
так вила вещала:
«Король мой!
Любовь моя первая!
Поверь мне!
В тебя, юнак, верю я!
Юнак над юнаками ты —
я то знаю,
ведь юность я вспоминаю!
Ты с Ламией бейся,
и коль победишь,
ты землю всю восхитишь!»
Я ж ей отвечал,
так виле сказал:
Та дку си Ламне корка надкорншъ
И язъ фалкка ша та фале пу земе-та;
Я’ дку та Ламне корка надБорншъ
И язъ хи думдмъ и гоорнмъ:
бле, Юду, мое пмрве лике!
Ти СН ЮНАКЪ НАДЪ ЮНАЦИ,
Я’ сегд да си виде тое юндсту.
Борка сакамъ
да се воришъ сасъ Сурд Лдмне,
Та дку сн Лдмне корка надкорншъ
И язъ фдльБд шд та фдле пу земе-тд;
Я’ дку ТА Лдмне БОрБА НАДБОрН,
Кости ша тн гннешъ фдфъ темна зандана.
И язъ хн думдмъ н гоорнмъ:
бле, Юду, мое пжрве ливе!
6га сн Сура Лдмне зобн кжрцна,
Зокн кжрцна съ уста сн свнрна
И земе са здлюлела, затресндла,
Днлкимъ язъ Борва ша се воре,
Та Лдмне норка да надворе;
Тна нма седемъ глави, седемъ опашкн.
Седемъ глави кдкъ да се здтрусетъ,
Та н съ рокн кдкъ шд се корка воре:
Ннту сдве имамъ, ннту ку здугана.
Дуръ тога мд Юда пожелнла,
Та ми ддде срела игневнта,
Ютъ срела сн йоганъ фжрка:
Я’ велн, сасъ срела
ворва да се ворншъ.
«О Юдушка Самовила,
любовь моя, звёздная вила!
Юнак над юнаками я —
то ты знаешь,
ведь юность ты вспоминаешь!
И ежели с Ламией стану я биться,
то слава о битве везде разлетится!
Но если та Сурова Ламия в силе,
сгниют мои косточки в тёмной могиле». )
А после я вновь Самовиле сказал,
так виле я отвечал:
«О Юдушка Самовила,
любовь моя, Звёздная вила!	< I
Та Сурова Ламия
пасть разевает,
как будто ножи обнажает!
И громко так завывает,
что землю всю сотрясает!	* *
И если она сейчас нападёт,
то сразу меня убьёт!
С семью она головами,
а также с семью хвостами,	( (
и коль без оружия
выйду я биться,
недолго битва продлится».
И юдушка вила мольбе сей вняла,
стрелу огневую она мне дала,
чтоб я тем небесным огнём овладел
и Ламию одолел.
И сердцем тогда начал я отходить,
а Суровой Ламии стал говорить:	( .
«Ты выйди, Ламья, на поле,
где мы сразимся на воле!
И я тебя, Ламия, не пощажу,
как в юности поражу!
Дуръ тога ми, кралю, сорце донде,
На Лдмне си думамъ и гооре:
Я’ излезн, Ламию на поле-ту,
Борка ине двама да се воримъ,
Да та виде що юнасту нмаигъ,
Та си заптиСАла тие клисуре,
Да ма видншъ и я’ що юндкъ самъ.
Какъ мн мула Сура Ламие,
Рдзеди се, налюти се,
Завуче сн заечи си кату лютн змие,
Та му дума и гоори:
Я излезн вре делию!
Кату теве колку самъ видела,
Лку си лу тн нчъ да ни си!
Що та врагъ тука нанесе,
И тон кости фдфъ зандана
да си гниетъ!
<1още речь-та ни ютрече,
Запади се да ме градне за коса-та.
Дилмн Богъ на мене помогна;
Дуръ да дойде да ме гравне,
Фрлнуъ си тае срела йогневита,
Усрелнхъ га на сорце-ту на пнгеро,
Утмалъ дума пригоорн:
А\ъ ти, Юду, утъ Бога
да нандешъ!
Jot’ сн дала срела йогневита,
Да самъ знала ворва на се воре\ъ.
S'»




За то, что ущелье ты затворила,
юнаку путь преградила!»
Услышав то, Ламия рассердилась,
разлютовалась, взъярилась
и лютой змеёю огонь изрыгала,
и, зашипев, изрекала:
«О воин могучий,
к тебе я явлюсь,
с твоим оскорблением
не смирюсь!
А ты сам навеки
останешься тут,
и кости твои
во могиле сгниют!»
Ещё не закончила Ламия речь,
как град Божий пал,
начал Ламию сечь!
Всевышний мне помогал,
в Ламию я стрелял,
той стрелой огневою
я в сердце Ламии бил,
лёгкие ей спалил!
А после так говорил,
так виду юду хвалил:
«Ах ты, вила юда!
От Бога пришла,
стрелу огневую
ты мне принесла!
И Сурову Ламию я победил,
стрелою сей поразил!»
Ещё не закончил я речь говорить
и вилу великую благодарить,
как Сурова Ламия померла
и Богу душу дала.

9
W

и
и
и

0
0
0
Jome речь-та нн ютрече,
Душе сн на Бога прнддде;
Та истекли ду две реки кравнти,
Та сн рще теклтъ низъ поле-ту;
И на Жива Юда си се люту канетъ,
Чи са тиа лу женнлд угллвилА;
И Лдмне сн загинала утъ земе-тд.
Чуешъ лн ме, крдлю,
jOTH СА ЗАБАВИХЪ.
ЯзЪ СА САМЪ ЗА тое СИ
НА БОрБА Борилъ,
Я’ тн ма сн на свддба ни чекдлъ,
Ниту мене ниту мое пжрке ливе.
44Фенскд крдле сн му думд и гоорн:
Сполдн ти, крдлю, седи
на трдпезд;
Прощевдн МИ, КАБАХАТЪ
САМЪ ЧИНИЛЪ.
45Т0Й му се МОЛЬБА моли,
Я Гулемд крдле мольба ни му слуше
Лу си яхна коне нншенлие
Да сн фжркнд да сн нде нд земе-тд,
Чи и тон сн свддба чини;
Си ми жени Лнбнма юнака.
Из тела её две кровавых реки
на поле широкое истекли.
Не будет теперь она
свадьбе мешать,
и Живе не станет она
угрожать.
Навеки Ламия сгинула,
угроза та вас покинула.
Ты слышал, король,
как я бился в пути!
И ранее я
не сумел бы прийти.
По этой причине
я так задержался,
а ты меня не дождался!»
44ТУТ Фейский король
так ему говорил,
и так он юнака благодарил:
«Великий король наш, тебе исполать!
Отныне мы будем тебя прославлять!
Тебя я на трапезу приглашаю!
Вину мою позабыть умоляю!»
45Н0 как гостя
Фейский король ни молил,
Гулема-король
всё ж его не простил.
Коня он крылатого оседлал,
немедля прочь улетал.
На свадьбу ко сыну
король поспешил —
Любима-юнака
он ныне женил.
,	,/S—	,	, —/Ь
46Та си флбЗб феска крале
при млада зете,
Та му дума и гоорн:
Я излезн, сину, млада зетю,
И ти мольва да са молншъ
на Гулема крале,
Белки сити мольва услуше,
Да си содне на златни трапези,
Да сн еде, да сн пне,
Чи мольва мн нн услушелъ,
Лу сн яхналъ коне нишенлие,
Та ша фжркне веке да сн нде.
47Какъ мн чуе лиада зете
Леменнтн юнакъ,
Нн сн става мольва да се молн,
Туку зева нае юдна свирка,
Та засвнрн песна редесннтн
внлевнта.
Какъ се нули тне пнлцн,
Сити си са окол’ нег’ соврали,
Да сн слушетъ тае юдна свирка,
Що се чуе утъ край земе-та,
Та се умали кату
плитенъ на земе-та;
Умалелъ се и Гулема крале,
Утъ конно сн падналъ кат’
умрелу угротиче!
Ниту съ рока сн намахнува,
472
./fc.  		./S— , , ,		_/Ь
4бТут Фейский король
к Лемените пошёл,
и с сыном своим
речь такую завёл:
«Гулему-царя ныне я умолял,
хотел, чтобы царь тот
меня услыхал,
и чтобы король
к злате трапезе сел,
и пил бы вино
вместе с нами, и ел.
Но только король
сей мольбе не внимал
и прочь от нас ускакал.
Как только в седло он сел,
по небушку полетел».
0
0
47Услышал ту речь
Леменита младой,
не стал он к царю
обращаться с мольбой,
свирель свою юдную он подымал,
и радостный гимн
он на ней заиграл.
Ту песнь услышали птицы,
голубки и голубицы,
к нему они солетелись
и возле него расселись.
С небес и Гулема-король опустился,
упал и чуть не убился,
не мог он даже вздохнуть,
не то что рукой махнуть.
Но только дух перевёл,
явился тотчас за стол,
за злату трапезу сел,
и пил там король, и ел
Ф
473_У
Лу сн яъ ночи прошкл тора,
Та да седне на златни трапези,
да сн ядн да сн пне.
4§Та сн гу услуше Леминити юнакъ,
Нн сн свири веке юдна свирка,
Лу сн свнрка здтря
н сн крале стана,
Та му дума н гоорн:
6 вре, зетю, Леменнтн юнакъ!
6 вре, халалъ да тне Жива Юда!
Илемъ сега халалъ да тне?
Та сн седна крале на трапезн,
Та се гозва гости малу лллогу;
ЛЛллу лллогу трн недели.
49Па си яхна коне нишенлие,
Та сн ютиде на негува
флатна земе,
Де си фали Лементи юнакъ.
50Я юнакъ си ливи Жива Юда,
Либи си га малу лллогу,
Мдлу лллогу три месеца,
Дуръ е трудна затруднела мжжку дете
Три месеца рще ни поминали,
На четвжрти се залмкчи да си роди;
бла рожва хие чудувити нишенлие;
Три месеца си вахтала да си роди,
4вИ также игре Лемениты внимал,
покуда юнак на свирели играл,
покуда не замолчал.
И только тогда король подымался
и в благодарностях рассыпался:
«Эгей! Л вмените слава!
И Живушке Юде слава!
Юнак меня нынче освободил,
А я у него три недели гостил!
Не мало, не много,
всего три недели
во славных пирах пролетели!»
49А после коня государь оседлал
и ко земле своей
он поскакал,
по небу он полетел
и славы юнаку пел.
4. Леменита и Жива Юда рождают сына, ставшего
Чигирь-звездою. По проклятию Чернобога он не мо-
жет родиться три года, но Мора Юда и Хари-юнак
снимают проклятие.
5оЮнак же тогда
Живу Юду любил.
С ней, мало иль много,
три месяца жил.
Ещё те три месяца
не миновали,
они уж ребёночка ожидали.
Ведь та Жива Юда
уже понесла
и только не родила.
Пл ни може дд сн
роди лхжжку дете.
51Дуръ хи сд е веке лилжку дудели,
Та си глдсумъ вика Морд Юда:
бле, сестру, Морд Юдд,
Лу де да си тукд дд сн;
блд дл ми земешъ тле душе,
Чи ми сд е веке рожвд дуделд;
Дал’ сн ма е ясна месечинд поклелд,
Ил’ сд е здчндлу лхжжку
дете на Цжрну година,
6га сн се мои сестрн
нд езеру влнешъ,
И сн тне носетъ
цжрнн мдхрлмн.
52Кдкъ е мулл Морд Юдд нд неве-ту,
ГрдвнАЛА си тле сдве уклнсднд,
И сдве уклнсднд и вилькд утрувндтд,
Тд си слездлд долу нд земе-тд.
Дуръ дд иде нд фескд земе,
Дуръ дд флезе фдфъ сдрде
при сестрд сн,
Горл подровнлд, поле полумнлл;
Зддлде сд веке ютъ полу-ту,
ютъ море-ту,

Вот в месяц четвёртый
рожать она стала,
да всё никак не рожала.
Три месяца мучилась:
как же ей быть?
Она всё не может
младенца родить!
51Призвала тогда Мору Юду,	< )
свою сестру и подругу:
«О! Морушка Юда, сестрица!
Должна ты ко мне спуститься
и душу мою забрать...
Мне время пришло умирать...
Ведь я так долго страдала,
что ясный месяц прокляла!
Младенца в годину чёрную
как видно я зачала,	< I
и вот — родить не смогла.
И сёстры мои были радостны,
все к озеру прилетали
и там водою плескали,
а ныне закутались в чёрные шали...» < >
О

52И тут Мора Юдушка в небесах
мольбу сестры услыхала
и саблю острую взяла,
ей травку с ядом секла
и вмиг на землю сошла.
Над Фейским краем промчала
и к Живе в замок влетала,
и гору в гневе разбила,
и поле разворошила.
Явилась она с поля, с моря,
черна, как арап,
в сильном горе.
477
Цжрнд поцжрнелд кдту
цжрнд \дрдпнне,
Люта ндлютенд кдту
змие усойннцд;
Доще фдфъ дорн ни мн флелд,
Сн се рукнд н подрукнд;
Сестру ле, сестру Жива Юда.
5зУплашн се, потрете сд.
Та й думд н гоорн:
Утъ Богъ да ндйдешъ мое сестру,
Мое сестру Морд Юда!
ЯзЪ ТА ВНКАМЪ АрДАМЪ ДА МН ЧИННШЪ,
Да сн роде мое мжжку дете,
Я тн сн дошла цжрнд поцжрнелд,
Црнд поцжрнелд кдту цжрнд xdPdnHh,e;
Люта ндлюте на кдту змие усойннцд!
Що сн носншъ фъ деснд рекд
сдве уклнсднА,
Еъ левд рокд бнлька утрувндтд;
Сестрд ТН САМЪ КАКЪ ША
МА погувншъ!
54Морд Юда сн се ]още
налютнла рдзеднлд:
И сестрд да мн сн нн та желнмъ.
Сегд душе шд тн отемнд!
55ПД сн Жива Юда заплакала, завнкала
Та се рукнд н подрукнд;
Как лютый змей зашипела,
когда ещё не влетела,
явившись же, раскричалась,
взъярилась, разлютовалась:
«О, вилушка Жива Юда,
моя сестра и подруга!»
53И Живушку всполошила,
та вздрогнула и взопила:
«Сестру мою, Смерть,
на меня Бог наслал
и ту Мору Юдушку
Он отыскал!
Её же просила я меч наточить,
меня чтоб рассечь
и младенца родить!
И Мора явилася вскоре,
как чёрный арап,
в сильном горе.
Как лютый змей приползла,
в деснице меч принесла,
а в левой траву,
чтоб меня отравить.
Сестра, ты меня
собралбся убить?»
54И тут Мора Юдушка раскричалась
взъярилась, разлютовалась:
«Сестрица, в душе моей
лютый мрак!
тебя мне не жаль никак!»
55И Живушка зарыдала,
и к небу снова воззвала:
Ой крате ле, Харине юнакъ!
Лу де да си тука да си.
Да ли душе хариннсашъ и учувашъ,
Чи сестра ми утъ Бога да найде,
Ка ни ми се душе да ми отемна.
56-Тоще тиа речк-та ни ютрече,
Де си иде нехннъ
крата Харннъ юнакъ;
Той сн носи златна каната,
.Тода си наточилъ ютъ море-ту,
ютъ река-та,
На сестра си душе да хлриниса;
Жива Юда ]ода пие утъ златна каната,
ЛЛора Юда нема веке душе да Xм темне.
Дуръ тога си и тиа завикала, заплакала,
Та си фмрлн саке уклисана,
Саке уклисана и килька утрувната,
5?На сестра си дума и гоори:
Joth, сестру,
си викала наше крата?
Зеръ язъ душа ша ти отемна!
Туку та самъ мамнла и лжгнала:
«О, брат мой, с небес,
прошу, появись!
О Харин-юнак,
покажись!
Ты душу мою сохрани,
сестрицу мою уйми!
От Вышнего Бога
явилась она,
душа же её черна».
56И речь ту она
ещё не отрекла,
как помощь
с неба пришла.
Явился тут Харин —
юнак молодой,
принёс
кувшин золотой,
чтоб воду морскую
и воду речную
в кувшин тот златой налить
и душу сестры хранить.
И воду волшебную ту Жива Юда
пила из сего золотого сосуда.
И тут у Морушки Юды
из глаза слеза скатилась,
душа её прояснилась,
и саблю она бросала,
а травку с ядом топтала.
57А после она взопила,
сестре своей говорила:
«Сестра, ты позвала
нашего брата,
но ты сама виновата
Ти дку погннешъ
сита земе погнндлд!
Илемъ тн сн кабахатъ чиннлы,
Чн ма сн внкдлд душе ДА тн отемнд.
Мольба тн се, сестру, моле,
Прдву да мн кджешъ ннщу
да нн скрнешъ.
6га са сн съ пжрвд ливе сфодилд.
Да л’ е вила цжрнд година?
6га сн са наши сестрн
на езеру вднетъ,
И сн тне носетъ цжрнн мд^рдмн.
58Тд що, сестру, дд тн кдзд.
бгд самъ здтруднелА мжжку дете
И ЦЖрНА ГОДИНА СА ТОГА ЗАфыНАЛА:
Наши сестрн сд на езеру фоднлн,
ЯЗЪ СА САМЪ ливе СфОДНЛА.
59Лхъ ле, сестру, joTH да се сфодншъ!
Зеръ нн зндешъ що е цжрнд година?
Що са здчное на селеметъ нн нзлнза,
Що са роди зжлъ ща коде на земе-тд.
в том, что я ранее
так горевала,
в том, что душа моя
тёмною стала.
Ведь ежели ты умрёшь,
с земли навеки уйдёшь,
то счастье с тобой уйдёт
и наша земля умрёт.
Сестра, я тебя молю,
поскольку тебя люблю,
ты правду мне провещай
и от сестры не скрывай,
как ты с любимым сбежала,
година чёрная стала?
Ведь ранее сёстры наши
на озеро прилетали
и там водою плескали,
а ныне закутались в чёрные шали
58«Да, так всё и было,
как ты говорила.
Как я с любимым сбежала,
година чёрная стала.
Как сёстры, на озеро я не пошла,
младенца я понесла».
59«Ах что же, сестрица,
ты натворила!
Ах, что за несчастие
ты учинила!
Хоть знаешь ли ты,
что есть чёрное время?
Ведь это — тяжкое бремя!
Когда оно начинается,
все Богу не поклоняются!
И зло рождается на земле,
и мир наш гибнет во мгле!
Знала самъ, как нн самъ знала.
Туку що да праве на мое нерве лике,
Чн ма нн слушелу цжрнд
Бога нн сднднсдлу!
боЯ сегд сестру, що да тн прдве.
На рожвА сн трделд трн месецд,
Я рще две недели да си трдешъ:
Дуръ да идд на ндше-ту езеру,
Да сн верд бнлька родувнтд,
Та да сн родншъ мжжку дете.
Фодн, сестру, та и млогу
ДА СА НН БНВНШЪ,
Чн рожвА веке нн са трде.
61Та СН фЖрКНА МорА ЮДА
НА неБб-ту,
Та утиде фдфъ сдрде
про звездд месечинд,
Та хи думд и гоорн:
Да зндешъ, звезду, да зндешъ,
Що си тегли мое сестрд на земе-тд.
Тиа си залибила Леменнтн юнакъ,
Що сн прдвнлъ изметъ дуръ ид Бога,
Та са съ негу сфоди
НЧЪ ДА СА НН сфоди.
Нн САНДНСАЛН тне цжрнд ГОДИНА,
Ты знала то иль не знала,
когда с любимым сбегала?
Меня ты не слушала
и провинилась,
ты Чёрному богу не поклонилась!»
во «Сестра, я три месяца
в родах страдала,
терпела, но не рожала.
Ещё три недели
смогу я терпеть,
а после мне время
придёт умереть.
Скорее, сестрица,
на небо ступай,
на озере нашем
траву собирай,
траву родовою,
меня чтоб лечить,
чтоб мне
младенца родить.
Ведь я не могу больше ждать,
мне время пришло рожать».
61И Морушка Юда на небо взошла,
И там ко звезде Месячнике пошла.
В дворец святой заходила,
хозяйке так говорила:
«Ты знаешь, звезда,
иль ещё не слыхала
о том, что с сестрою стало?
Её Леменита юнак полюбил,
что Богу жертвы дарил.
С ним Живушка юда
на землю сбежала,
и чёрное время
для мира настало.
Сасъ юндкъ са сфоднлд
на цжрнд ГОДИНА,
6га си са наши сестрк вднетъ на езеру.
И сн носетъ тне цжрнд
МАХРАМИ НА ГЛАВА-ТА.
Та сн злтруднелд мжжку дете,
Я да роди ни си рождд;
Господь сд е налютилъ рдзедилъ:
Поклелъ га е три години да се мочи,
Та па дете да си ни роди,
вту три месецд сд бахтала и мочила,
Па дете си нн родилд.
Сегд сн мд прдтн ду теве да донда,
Да та пнтамъ да та прдше,
Що ДА ПрАВИ, ЩО ДА СТОрн?
62Ютгоори месечинд на та и думд:
Що та е теве, ЛЛорл Юда!
Ти викелъ си дошла и пжть си дровнлд,
Какъ е прдвилд да сн отпрдве:
Joth се сфоднлд на цжрнд година?
Язъ га внкахъ при мене да донде,
Да га прдте на Четд-тд земе,
На Четд крдле х^керъ да си носи,
Хдверъ ютъ Бога да му носи да му кдже
Чи шд си роди чдду ютъ сорцб-ту;
Де ги ндйде Леменнтн юнакъ,
Що сн лнбнлъ тое сестрд Жива Юда:
И оттого в горе сёстры
на озеро прилетают,
и на главу шали чёрные
теперь они надевают.
А Живушка Юда
дитя понесла,
да только не родила.
От Бога она
страдала,
три месяца мучилась,
причитала.
Рыдала она
из-за Чёрного бога,
который велел
не рожать ей три года!
И вот потому
я к тебе прилетела,
спросить я тебя хотела:
что делать и как тут быть,
и как то лихо изжить?»
62И так Месячинушка ей отвечала
так Море Юде сказала:
«О Морушка Юда,
взялась ты за дело,
пришла ты,
сей путь одолела,
и ты говоришь мне
про чёрное время,
про новое тяжкое бремя?
Беда та же есть
средь Читайской земли,
ко Чете-царю
весть о сём принесли.
Рёк Бог
в том послании так:
виновен во всём
Леменита юнак.
Кдкъ ги ндйде грдднд хи гн,
Тл си слезе долу на земе-тд:
Дрехн сн мн скрн
фдфъ тдткувн сдрде,
Та па си донде нд неве-ту.
Я Жива Юда при мене нн дойде,
Лу ютнде дрех» дд си терд;
Да ги нднде нн гн нднде,
На гн земе, нн ги земе.
Туку сн залнбн Леменнтн юнак.
И съ нег’ се сфодилд
на цжрнд ГОДИНА.
Та н язъ що дд прдве,
Що дд прдве , що дд сторе:
Кдкъ знде дд сн прдви:
Ннту мене сн слушелд,
Ниту цжрнд Бога сайднсала.
бзЮтгоорн Морд Юдд тд й думд,
И хи се мольба молн:
Ой ле, месечину, ясна месечину!
Жнвд Юдд сн е кабахатъ чинила.
Туку прощдвдй хи jOT’
ДА ХИ ни простншъ.
Тна сн е цжрнд Богд сднднсдлн,
Нн сакала съ ливе дд се сфодн,
Туку Леменнтн юнакъ
га ни слушелъ.
Тогда лишь наследника
царь обретёт,
когда юнака найдёт,
того Лемениту,
что, Живу любя
и к ней на небо взойдя,
златые одежды её находил
и в замке отца их скрыл.
И вновь на небо взлетал,
поскольку о том мечтал.
А Живушка Юда
повсюду ходила,
да только одежды
не находила,
найти не могла
в небесах их никак,
поскольку украл их
влюблённый юнак.
Когда же она
с Леменитой сбежала,
то чёрное время настало.
Теперь
кто же знает, как быть
и как то лихо изжить,
она ведь мне не внимала
и Чёрного бога
не почитала!»
63А Морушка Юда так ей говорила
и так Месячнику молила:
«Ой ты, Месячинушка ясная!
Виновна Жива прекрасная!
Прости же её,
хоть она провинилась
и с тем Леменитою удалилась,
который мольбам её не внимал
и Чёрного бога не почитал.
Та и теве си услушела сандисала,
Туку какъ при теве да сн донде:
Груздика звездица порти заключила,
Порти заключила сасъ
садемдесе ключернцн.
Я иди, месечину, при цжрнд Бога.
Та му се мольва моли,
Да сн прости на
мое сестра Жива Юда;
Да си роди веке нн мой да се мочи;
Та и мжжку дете нишенлие да хи е:
Чи аку зачине мое сестра,
Сита земе ша зачине!
б4Ютгоорн ясна месечнна:
Ша ида, Юду, jOT’ да нн нда.
Туку ега ндешъ да й кажешъ:
Лу да сн роди мжжку дете нишенлие,
Да си зиме златнн дрехн,
Та да дойде фафъ мои сарае,
Па да нде долу на земе-та,
Хаверъ да си чини на Чета крале,
Чи ша роди чеду ютъ сорце-ту,
На старинна нзметъ да му чини.
Тебя, Месячника,
она почитала,
к тебе ходила, стучала.
Но только Груздина
ворота закрыла,
проходы все затворила
семьюдесятью замками,
семьюдесятью ключами.
Теперь я пойду
к Чернобогу,
молить его буду много,
чтоб он простил Живу Юду,
сестру мою и подругу,
которая так страдает
и всё никак не рожает.
Ведь если она погибнет,
то счастье землю покинет».
64И ей Месячника тогда отвечала
так Море Юде сказала:
«Иди, Мора Юда,
куда ты хотела,
хочу я, чтоб ты
Живе Юде велела,
как только всё прекратится,
дитём она разрешится, —
пусть Жива
златую одежду найдёт,
а после ко мне пойдёт.
Затем повели ей
на землю сойти,
чтоб Чете-царю
добру весть принести,
ведь будет
наследник теперь у царя,
у старого короля».
ббШд Й КАЗА, jOT’ ДА НН X» КАЗА.
Туку фодн кеке при Бога,
Чн 6 креме помнндлу злмнндлу.
Та утиде ясна месечннд при Бога —
ПокрНЛА СА САСЪ ЦЖрНА мдхрдмд —
На Бога сн думд н гоорн:
Ой, Боже ле, цжрнд Боже!
Жива Юда тн е, Боже, кабахатъ чинила!
СфОДНЛА СА САСЪ ПЖрВб СН ЛНБ6.
6га си ти на земе-тд курвднъ клали,
6га сн се юдн ид езеру Бднелн,
И сн носили ид глдвд-тд цжрнд мдхрдми:
Та сн здтруднелд мжжку дете.
Да сн роди дете, нн сн рождд:
Три месецд кдкъ се забахтала, замочила,
Па ни може да сн роди;
Дуръ сд е веке рожвд дуделд.
Тн сн Боже, Жива люту поклелъ:
Три годннн да се мочи да се бахтв,
Та па дете да си нн роди.
Я ти се мольба моле:
Да й простншъ що тн е кабахатъ чнннла:
Дку тид погине сита земе погнндлд;
ббЮтгоорн цжрнд Бога та й думд:
бле, месечнну ясна звезду!
J0TH ЮДА НА цжрнд ГОДИНА
МД НН САИДИСАЛА?!
Кдкъ мн клали курвднъ на земе-тд
65И как только то
Жива Юда сказала,
чуть времени миновало,
та ясная Месячника,
укрывшись в чёрную шаль,
ко Чернобогу ушла:
«О боже наш, Чёрнобог!
Пришла я к тебе в чертог,
раз та Жива Юдушка провинилась
с любимым своим удалилась,
когда самовилушки жертвы давали,
одевшись в чёрные шали,
ко озеру в скорби слетелись они,
ведь были чёрные дни.
Тогда Жива Юдушка понесла
и только не родила,
три месяца мучилась и страдала,
а всё никак не рожала.
Ведь ты же её
на три года проклял
и ей родить не давал!
Молю я тебя,
Живу юду прости,
ты ей грехи отпусти!
Ведь если она погибнет,
то счастье землю покинет».
ббИ тут Чернобог
Месячнике сказал,
на просьбу так отвечал:
«О ты, Месячинушка ясная!
Луна-звездинка прекрасная!
Та юда меня
в чёрный год не почтила
и жертвы мне не дарила,
как ты меня почитала
и требы мне подавала.
И тил курвднъ дл мн е заклала:
Я тна, ют Бога да ндйде,
Нн ЛЛА САНДИСАЛА, ИНТу КурВАНЪ
МН ЗАКЛАЛА,
Лу са сфодилд сасъ пжрве си ливе.
И мои-те керкн са са налютнлн,
Та на дете-ту са клсметъ написали:
Лу дл са роди да си уллре.
Я сегд що дл прдве що дд сторе:
Просту И ХАЛАЛЪ ДЛ Xй 6»
Чи везъ нбА дюмя ща здгнне.
бвФоди сегд на тое-ту езеру.
Да сн нлверешъ килька родувнтд:
Лу дд сн еде билкка родувнтд,
Ша си роди ллжжку дете,
ЛЛжжку дете нишенлие вележкту:
Ща си держи сдве косенигд.
Илемъ н той на неве шд седи,
Та на Бога изметъ шд чинк.
Туку шд поседи на земе-тд
мдлу лллогу,
ЛАдлу лллогу три недели,
Дурн ДА СИ ВИСКА ЗАБНЗДе,
На неве нн може да сн дойде.

Когда же с любимым она удалилась
все дочки лихие мои рассердились,
двенадцать лихоманок,
двенадцать лихорадок,
чёрных вилиц,
сестрениц!
Они полотенце тогда вышивали,
заклятье на нём написали:
родившийся
в сёй чёрный год
без промедленья умрёт!»
67«И что ж теперь делать,
( )	и как теперь быть,
дитя от заклятья
как освободить?»
68«На озеро ты поскорее ступай,
родильную травочку там собирай.
Коль Жива
ту травку родильную съест, —
на ней будет божий перст,
родится дитя чудесное,
с знаменьями и предвестьями.
В руках его будет
изостренный меч,
врагов он им будет сечь
и Богу жертвы давать,
Всевышнего прославлять.
И на земле
мало ль, много, —

не мало, не много,
всего три недели
он грудь пососёт,
пока не взойдёт
на небо к Вышнему Богу
в его златые чертоги»
( I
бэРече Господь нн ютрече,
Фдфъ сарде флезе веке сд нн виде,
Чн цжрнд ГОДИНА СН ПОМИНАЛА.
Я месечннд сн утиде на езеру-ту,
Да си наверее билькд родувитд;
Я дд нанде билькд ни сн ндйде:
бзеру сн виду прнсжгндлу прнсушену,
Ниту капка |одд си ималу!
7оПнснд месечннд дд сн плдче,
Та сд и на сонце фдфъ сдрде,
Та сн пусни тне цжрнн облдци,
Да си здросетъ ситнд роса,
бзеру-ту дд сн сд прнпжлнн;
Та да ннкне билькд родувита;
Та да верд билькд родувитд,
Чи СА ЗАБАХТАЛА ЖИВА ЮдА
ДА СН РОДИ,
влд рожвд нн сн рожда.
Лу да сн родн мжжку дете,
Шд сн нде ид Четд-тд земе,
Хдверъ утъ Бога да сн чини
на Четд крдле,
Чи ливе му Бжлкана девойкд,
Лку нн излезе утъ сарае,
Фдфъ горд сасъ теве да се сфодк,
Неша роди чеду утъ сорце-ту.
бэЕщё Чернобога
речь не отзвучала,
годинушка чёрная миновала.
Уйти Месячника
из замка успела
и сразу на озеро полетела,
хотела найти
травку ту родовую,
да разве отышещь
здесь травку такую?
Коль озеро сухо,
трава не родится,
ведь* нет ни капли водицы!
7оИ тут Месячинушка ясная
заплакала, зарыдала
и громко запричитала,
чтоб из обители Солнца
пришли грозовые тучи,
лить стали дожди ливучие,
чтоб озеро наполнялось
и травушка подымалась.
Чтоб после
родильную травку найти
и к Живушке Юде её отнести,
чтоб та дитя родила,
а после родов пошла
в Читайскую землю
ко Чете-царю,
ко старому королю,
поведать ему,
что Воганюшка дева,
младая та королева,
ко Чете-царю обратно грядёт,
дитя под сердцем несёт.
71КаКЪ мн чулу ясну СОНЦе,
<10Щ6 ТОГА СН СА флфъ слрдб скрнлу,
Та сн пуснА тне цжрнн оклдцн,
Що СА БНЛН ЗАКЛЮЧ6 НН флфъ СДрАб,
Та сн злроснлн снтнд рос а:
День роснлн н се езеру прнпжлннлу,
На два днн сн бильки ннкналн.
Та сн ндкрд Юда билька родувитд.
Па сн флезе фдфъ яснн сдрде,
Дегд чекд Морд Юда.
72Билккд сн ддде на Морд Юда:
Фодн скору да ндешъ на фенскд* земе,
Тое сестрл билька да запоншъ.
Чн н веке душе прнмдлевл.
7зТд сн фжркнд Юда да сн нде,
Дуръ да нде горд подробила,
Горд ПОДРОБИЛА, поле полумнлд,
За сахатъ сн ютяде на фенскд земе,
Лу сн флелд фдфъ фенскд сдрде,
Он се рукнд н подрукнд:
* Фейский край, возможно, — край фей. По толкованию
информатора С.И. Берковича, этой край назван по имени
«фея-юнака», роды коего заселили эту землю.
498
71Услышал о том
Солнце Ясное,
влюблённый в деву прекрасную,
скорей во святой дворец убегал
и чёрные тучи на мир насылал,
что были в дворце сокрыты
и в тайных кельях закрыты.
И целый день
воды с небес изливались,
озёра же наполнялись.
Затем, на второй день,
вся травка взошла,
и Юда родильную травку нашла,
её набрала
и в замок снесла,
в обитель,
где ждала её Мора Юда,
великая самоюда.
72«Иди же теперь,
вила-юда, скорей,
к сестре своей
в землю фей!
Ты травку родильную
Живе неси,
её напои
и душу спаси!»
73И Морушка самовила
ко краю фей пролетела
и к Живе в замок влетела,
и гору в пути разбила,
и поле разворошила.
За час долетела
до Фейского края
и, во дворец фей
вступая,
Де сн, сестру, нзлез’ на потопе,
Чн тн носе бнлька родувнтд.
74ТА излезе Юда на потопе,
На сестрд сн думл н гоорн:
J0TH СА СН, сестру, толку ЗАБАВИЛА
Дуръ мн веке душе прнмллелА.
75ЛА0ЛЧН, сестру, ннмой питай.
Господь ТН СА НАЛЮТНЛЪ
мощне рдзеднлъ,
Чн НН гу СН ХНЧЪ САНДИСАЛА,
Ннту курвднъ му СН ЗАКЛАЛА,
Та ютмалъ тн прошкл ддде!
Я сн ядн бнлька родувнтд.
Да сн родншъ мжжку
дете нишенлие.
7бДуръ ТОГА ША ТИ КАЗА ЩО
САМЪ ЧИНИЛА.
Та сн еде Юда бнлька родувнтд,
Лу сн еде н сн родн ллжжку
дете нишенлие:
Фдфъ рокд доржн
сдве косеннгл!
та Мора Юда воззвала
и травку Живе подала:
«О Жива-сестрица,
с постели сходи,
от травки родильной
младенца роди!»
74И Живушка Юда
с постели сходила,
сестрице своей говорила:
«Ещё бы немножечко
ты опоздала,
я б Богу душу отдала...»
75«Молчи, я прошу, Жива Юда,
моя сестра и подруга!
Ведь тот Чернобог рассердился,
разлютовался, взъярился
ведь ты ж его не почтила
и жертв ему не дарила.
Но ежели съешь ты
ту травку родильную,
святую травку и сильную,
родится дитя чудесное,
с знаменьями и предвестьями».
76И что она говорила,
то самое и творила.
И съела Живушка Юда
ту травочку родовую,
волшебную и святую,
и родила с предвестьями
младенца того чудесного.
В руке он держал
свой изостренный меч,
чтоб им врагов своих сечь.
к ‘Л’ ‘Л’
к к к к к
к к к
77Я0Щ6 утъ МАНКА СН НН ПАДНАЛу,
Погледнд пу земе-тд ннзъ поле-ту,
Та са ]Още мдлку здкдннлу:
Чн нн зндлу що сн му
Господь НАПНСАЛЪ,
Та на тдтку сн думд и гоорн:
Ой ле, тдте, мнлн тдте!
Я кджн мн, тдте, що сн прдвнлъ?
Заптнсалн снта земе самъ лн сн сн,
Илн нма н другд крдле на земе-тд?
7§Имд, снну, кдкъ да немд:
Какъ са здптнсувА снта земе?!
7эДд сн рлстд, тдте, ]още две годннн,
Та ща вндншъ що да прдве:
Снта крдле ща здтруе!
A
ryJ 5. Младенец-звезда помогает матери Живе Юде сбе-
жать от Лемениты на небо, чтобы потом она помогла
Чете-королю и Волгане. Младенец становится звез-
дой-кометой, а молоко из груди Живы обращается
хвостом кометы.
Si»
9
s?
<1
0

77OT матери сын
отойти не успел,
на землю вниз поглядел
и хоть он мал ещё был,
сын так отцу говорил:
«О милый мой папа,
о мой отец!
скажи же мне наконец,
ведь я, мой отец,
тебе внемлю,
ты сам покорил
благодатную землю,
или там правит
другой государь,
этой сторонки царь?»
9
4*
< >
<1»
78«Да, есть там король,
как же нет?
Желает тот царь
покорить целый свет».
< »

51
79«Но мне ведь, отец,
ещё нужно расти,
Два года
здесь провести.
Но вдруг
и год не пройдёт,
король тот меня убьёт!
<
Сита земе ща заптисамъ,
Та язъ да самъ единх крАлъ
на земе-тл!
воГоСПОДЪ, снну, ДА СИ ТИ ПОМАГА,
Ща та виде що юнакъ сн на земе-тл.
Та сн дете виска внзде,
81Я Морд Юда сн думд н гоорн:
Он ле, сестру, Жива Юда:
ЛАесечи на тн се, сестру,
мольба моли,
Да сн земешъ тон златнн дрехи,
Та да ндешъ на неве-ту
фдфъ сдрле;
Чн \н Господъ поржчкд поржчелъ,
Да та прлтн на Четл-тд земе,
та да кджешъ на Четд крдле,
Чи ша роди чеду утъ сорце-ту;
На стрлнн на нзметъ да му чннн.
82?бчб Юда не ютрече,
Па сн фжркнд та ютнде на неве-ту.
Лу Жива Юда си устдндлд,
Та СН ЗАПЛАКАЛА, ЗАВИКАЛА,
Коси скуве утъ глава-та:
Так весь белый свет
завоюет тот царь,
и станет затем
всей земли государь!»
воОтец говорил:
«Бог тебе помоги!»
А сын вновь прильнул
к груди.
81И Морушка Юда
тогда говорила,
так Живу Юду
молила:
«Послушай меня, Жива Юда,
моя сестра и подруга!
Ведь мне Месячинушка вила
сказать тебе поручила,
чтоб ты золотые одежды нашла
и в них на небо взошла.
Тебе там Господь
поручение даст,
веление передаст,
чтоб ты ко земле
Читайской пошла
и Чете-царю
добру весть принесла,
что будет наследник
теперь у царя,
у старого короля».
82И речь ещё Юда
сказать не успела,
как на небо улетела.
И Живушка Юдушка застонала,
заплакала, зарыдала,
власы на главе стала рвать:
J от и, ливе, нн ми ддвдшъ
злдтни дрехи,
Да се нлреде, да се премене,
И язъ шедвА да се шетдмъ
пу* поле-ту,
Кой МА ВИДИ ДА ЗАВНДН.
Тиа му се мольба моли,
83Я той си хи мольба ни слуше:
Що ти треветъ, вели, златни дрехи,
Що ти треве, да се преенишъ,
На шедвА премене на да си ндешъ,
Мои-те душмАне ша си та злливетъ.
84 Жив а Юда рще плдче та си вика,
Мдлку дете си га пита и га прдши:
Ой мдле ле, мила мдле!
Що ми плдчешъ, мдле, и си викдшъ,
Та и коса утъ глава си скувешъ?
85Молчи, сину, не мой, питай.
Ютъ Бога ндшелъ той Бдвдйку,
Що ми крие тие златни дрехи,
Кдскднжие, ютъ Богд дд ндйде,
Ни ми дава дд се премене,
Да се премене дд се ндроде,
Чи шд л\д задней другд крдле.
вле, мдле, защо си плакала!
Jot" ни ми си jome вчерд казала,
«Любимый, мне бы достать
златые одежды,
чтоб их одевать,
и в этих одеждах
по полю гулять».
8зНо слушать её
Леменита не стал,
моленьям её не внял:
«Коль ты
их начнёшь одевать
и будешь в поле гулять,
беду накликаешь так,
тебя повстречает
во полюшке враг,
тебя он полюбит,
и нас он погубит!»
84И Жива заплакала, зарыдала
и громко запричитала.
Младенец то услыхал
и Живу спрашивать стал:
«Ой мама, милая мама!
Что ж ты плачешь и причитаешь?
Что ж ты волосы обрываешь?»
85«СыНОК, ПОМОЛЧИ,
ты меня пожалей,
пытать ты меня не смей!
От Бога отец твой ко мне приходил,
мои золотые одежды сокрыл,
мне их не дал одевать,
чтоб в них по полю гулять,
чтоб мне
другой король не встречался,
чтоб он в меня не влюблялся.
Чи е МОЙ БАБАЙКу КАСКАНЖИе,
Та ни си даба златна дрехи.
8gTa си фоди малку дете при бабайка,
Та му думА и гоори:
Й тлте ле, мили тдте!
Jot’ си, тдте, толку кдскдижие?!
Та ни давашъ ид майка златни дрехи,
И та да се премеии ндредн;
ШедБА да се шетд иизъ поле-ту,
Лу КОН ГА БИДИ ДА ЗАБНДИ,
Да се зиле чи е тое пжрке ливе.
ЛЛольба ти се тдте моле:
Да й дддешъ златни дрехи,
Чи ми са е веке утъ плачь дуделу!
Лу егд СИ БИСКА БИЗАМЪ
Лику ми умивА съ древнд слези,
Та и коса си е веке ускувилд!
87ЛЛ0ЛКБА, снну, иимой ми се моли,
Чи язъ имамъ душмдие на земе-тд.
Я зндешъ мн чи
Гулемд крдле ми е душмднинъ
Лу да си ндйде тое майка на поле-ту,
Щд га грдвне да сн гд залибн;
Та язъ тога що ша прдве.
8вЩо се воишъ, тдте,
утъ Гулемд крдле!
И той презъ мое-тд сдве шд помина,
И той селямъ шд ми ддде,
Селямъ шд ми ддде, шд ми се поклоии,
И я потому рыдала,
что мужа вновь умоляла,
но твой отец не внимал,
и те одежды не дал».
8бМладенец к отцу тогда подходил
и так ему говорил:
«Ой батюшка, милый папа!
Зачем одежды златые
от мамы моей скрываешь?
В них выйти не позволяешь?
Не хочешь,
чтоб все прославляли её
и чтоб любовалися на неё,
и чтобы знали наверное,
что Жива — любовь твоя первая?
Молю я:
верни ей одежды златые,
волшебные и святые,
чтоб плакать она перестала
и косы свои не рвала!»
87«3ачем же ты, сын,
меня умоляешь,
Ведь есть на земле,
ты разве не знаешь,
тот самый
Гулемушка царь-господарь,
всей Ситской земли государь.
И если в златом одеянии
он Живу Юду увидит,
то тотчас её похитит!»
88«Не бойся, отец мой,
Гулему-царя,
великого короля!
Дилкимъ мое манка да залнбн.
Дилма се измдми фескд крдле,
Ютключи сн шдре нн келдре,
Де си крие тне злдтни дрехи;
Та си хи нскдрд злдтни дрехи.
Пременн се Юдд ндреди се,
Сд кд веке дд сн фжркнд ид неве-ту;
Де хн ндумъ донде за юдна-та свиркд:
Сегд, вели, дд сн фжркнд на неве-ту,
Мое ливе шд здсвири тле свиркд,
Та пд ндзадъ ша ма вжрнд:
8эДа сн земд н тое юдд свиркд,
На нег’ свиркд нн прнлегд.
бгд сн мн месечннд нзнмъ ддде,
Да сн ливе юндкъ свиркд шд сн дддемъ.
Та утключи тне шире нн сжнджцн,
Та сн зевд тле юднд свиркд,
Пд сн фжркнд дд сн вегд;
Кдкъ сн фркд на прве сн ливе думд:
Остами мн съ Богомъ пжрве лике!
Нн сн зндемъ кдкъ да сн ма лнвншъ!
Другъ юндкъ шд сн мн лнвн!
9оКдкъ мн чуе фескд крдле рдзедн се,
Рдзеди се, ндлюти се:
Ахъ! утъ Богл дд ндйдешъ пжрве ливе!
Измдми мд, нзлжгд мд!
Туку jome ни сн вегдлд.
Он мне поклонялся
и в верности клялся,
и помнит сей царь
волшебный мой меч,
готовый головы сечь!
Открой же тайную келью
с одеждою золотою,
волшебною и святою.
Пусть Жива
её одевает
и на небо улетает.
Ведь есть же свирель,
ты же знаешь,
когда на ней заиграешь,
жена твоя улыбнётся,
к тебе обратно вернётся».
вэЮнак же тогда
свирель свою взял,
а юдушку отпускал.
И жертвы она
на небе давала,
Всевышнего воспевала.
И вновь юнак сундук отпирал
свирель волшебную брал.
Но юдушка удалилась,
обратно не возвратилась.
эоУзнал о том Фейский царь,
сторонки той государь,
расстроился, рассердился
и люто он разъярился:
«Теперь ведь у Бога
живёт Жива Юда,
твоя любовь и супруга!
Она там жертвы приносит
и Вышнего превозносит.
Диллли лан е свирка фафъ сжнджка,
Ша та кжрна кату мила виетица.
91Рече крале ни ютрече,
Та си флезе фафъ златна худлб,
Да сн зел\е ду негува одна свирка;
6га да утори що да найде
фафъ сжнджка:
Свирка сн зевала и вегала!
92Та сн писна да сн плаче:
6, вре, снну, ютъ Бога
да найдешъ!
Родилу са си, ичъ да
са си ни родилу!
Ти мл сн излжгалу, измаллилу;
Та х« длдохъ златни дрехи!
Я сега що да праве що да сторе?
эзЮтгоори малку дете та му дума:
Joth, тате, кахжръ верешъ!
Ду кога ма илАашъ що се вригашъ.
Ща си ида на неве-ту фафъ сарае,
Дуръ утъ неве ша га вжрна;
Я тна си е jou^e на овлаци-те.
И потому Жива Юда
обратно уж не придёт,
свирель её не вернёт».
91Пока король
изъяснялся,
в дворец златой
возвращался,
свирель свою юдную
забирал,
в сундук её
возвращал.
92А Юдушка Жива
в то время рыдала
и плакала, причитала:
«О сын, я от Бога
тебя получила,
тебя я родила,
тебя я вскормила.
И вот я решилась
тебя обмануть,
чтоб мне одежды вернуть.
И я возвратила
одежды златые,
волшебные и святые.
Так что ж теперь делать,
и как же мне быть,
как мне теперь
поступить? »
93А сын Живе Юдушке отвечал
такое слово сказал:
«Ты батюшку огорчила,
когда на небо всходила,
в тому златому крыльцу,
к тому святому дворцу,
обратно не возвращалась,
среди облаков осталась».
94Р6ЧК-ТД дете не ютрече,
На мншннци си тури злдтни криле,
Та си фжркнд висе ид неве-ту,
Да сн гони ду негувд млн кд:
Да га стигна на га стига,
СтИГНА СИ ГА дуръ НА ОВЛАЦИ-ТС,
Та й се лготу канн:
А)(ъ, мдле, утъ Бога да нлйдешъ.
Чи и мене сн измамила, излжгала!
Илемъ пд дку се врнешъ да сн дойдешъ,
Та да си ливишъ мои вавайка,
И утъ негу прошкд имдшъ и утъ мене:
Я дку нн се вжрнешъ да сн дойдешъ,
Шд та секд съ мое сдве косенигд,
Шд та залогъ пу залогъ
Що гу носи мрдвкд низъ поле-ту!
9бКдкъ мн чулл Жива Юда,
Цнлашн са, здтреснд сд;
Поддде сн виска да гу промдми;
6. вре сииу, мили снну!
в вре, ИИ ТА САМЪ нзлжгала,измамила!
Лу ша ида на неве-ту,
Да сн виде ясна месечннд що ми чини,
Чи хи самъ изметъ чинила мдлу млогу,
ЛАдлу лллогу три годннн:
Та мд е и хранила пресну лыеку,
«Тоще сн мд и поила велд мретд,
Белд мретд трн годишнд.
94И смолк он,
и миг тут настал тишины,
и крылья его златые
взмахнули из-за спины.
И начал младенец
на небо взлетать,
чтоб матерь свою догнать.
Затем в облаках
стал повсюду парить
и матерь свою корить:
«Ах, мама,
зачем же ты нас провела
и прочь на небо ушла?
Сказала, что возвратишься
ты от святого дворца,
поскольку любишь отца.
Поскольку зашиту имеешь
от папы и от меня.
Залог в том — сабля моя!»
9бКак Жива то услыхала,
заплакала, встрепетала
и сыну грудь предложила,
и так ему говорила:
«О сын мой, милый сыночек!
Ведь я тебе не лгала,
когда на небо пошла.
Но вот Месячника
мне здесь учинила,
препятствие сотворила,
и так на три года
меня задержала,
чтоб Бога я прославляла.
В груди для тебя
молоко я хранила,
она же меня здесь
амретой поила.
Та и Господъ са каилъ ни чинилъ,
Да си ида на неве-ту да га виде;
Илемъ сегд ми изимъ ддде,
Лу ДА ИДА ТА ПА ША СИ ДОЙДА.
Фоди, сину, ВИСКА ДА визлешъ,
Чи ша седл на неве-ту мдлу млогу,
Мдлу млогу три недели,
Та кон ша си та виска ндвизде.
96Дилми си са дете на виска примлми,
ПрИМАМИ СА, ИЗМАМИ СА,
Та си утъ манка виска визде,
Я манка му се мольва моли:
Ой, Боже ле, мили Боже!
JocTopn си, Боже, нуду на неве-ту:
JocTopn си мое дете звездд ид неве-ту,
На теве изметъ да си чини,
Лу мене назадъ да ни вжрне;
Леменнтн юндкъ, утъ Бога да ндйде,
Люту ми се налютилъ, рдзедилъ;
Лу ДА ИДА фдфъ ЗАНДАНА ША МА фЖрЛИ,
Там у кости да ми гниешъ.
97ТА и Господъ ХИ МОЛЬБА услуше,
«Тостори си мдлку, дете звездд на неве-
Ютрумъ рдну да си грее на земе-тд,
Я нддвечеръ изметъ да му чини.
Дуръ тога си Юда виска испусндлд,
Бискд испусндлд млеку си нстеклу,
Та и млеку ту се позллтнлу:
Gh ми воде опашита звездд,
Що са види |още ид неве-ту!
Белой амретой отличной,
белым вином трехгодичным.
И вот не смогла я
на небо взойти,
мне Бог не открыл пути.
Иди ж ко мне, сын,
и меня обними,
к груди ты мой прильни!»
9бИ так Жива Юда младенца поила
и Бога она молила:
«Ты чудо невиданное сотвори,
дитя моё в небе звездою яви,
чтоб он в звёздной выси
Тебе присягнул,
меня ж назад не вернул!
Ведь ежели я
к Лемените явлюсь,
на землю вновь возвращусь,
он будет очень сердиться
и ввергнет меня в темницу,
и кости мои сгниют,
и косушки отпадут».
97И эту мольбу
Вышний Бог услыхал
и в небо младенеца
звездою послал,
что утром рано
над миром сияет,
а вечером Вышнего
прославляет.
И Живушка Юда
на грудь нажимала,
из груди своей
молоко испускала.
И тут оно озлатилось,
хвостом звезды обратилось.
98Та са Жива Юда куртулкса,
Та сн фжркна н ютнде на неве-ту!
Та сн флезе фафъ сарае
при месечнна.
вле сн са вратн рще заключенн,
Заключенн са сасъ
седемдесе ключернцн!
ээПа сн пнсна Юда да сн плаче:
Он ле месечнна зрееннта!
Joth сн ма мамншъ има лжжешъ?!
Грузднна звезднца порти
нн заключила,
Лу мн са сн тн налютла разеднла:
Я сн носе мои златнн дрехи,
Та па сн са вратн заключенн,
Та са заключенн
сасъ седеллдесе ключернцн
Я кажи мн |от’ мн нн устарешъ?
Па мн да си кда на земе-та?
IS.
6. Жива Юда, обретя свободу, идёт к Месячнике, *
которая ей передаёт повеление Вышнего. Затем она
нисходит к Чета-королю, чтобы передать ему волю
' Бога. По пути побеждает Ламью-царя.
98И Жива свободу
тогда обрела,
( )	на небо порхнула она	( )
и пошла
ко Месячнике, к святому дворцу,
к её златому крыльцу,
в дворце же ворота
* *	закрыты замками,	* *
замкнуты
семьюдесятью ключами.
99Тут юдушка зарыдала
’ 1	и громко запричитала.	’ ’
«О ты, Месячинушка ясная,
Звезда-Луна ты прекрасная!
Так почему же
* *	ты мне говорила,	*
что будто Груздина
ворота закрыла,
что будто она рассердилась,
I ।	разлютовалась, взъярилась?	। >
И вот я в одеждах златых
появилась,
врата же не отворились...
Закрыты они замками,
I >	семьюдесятью ключами.	( )
Опять предо мной
перекрыты пути...
юоЮтгоорк ясна месечинд
та й думд:
бле Юду, Жива Юду!
Какъ да сн тн сторе тке
железнн порти?!
Тн СН БИЛА долу НА 3€Ме-ТА,
И се сфоди съ Леменнтн юндкъ
Пд нн мн сн веке лалада девннд,
Я нбн сн на вдше-ту езеру,
На езеру вдне да се бднешъ,
Та па да сн кодешъ
млада дефннд,
И тога да ск дондешъ
фдфъ мон сдрде.
Я сн чувдн
златни дре\н НА езеру-
Чн сн нмдшъ млогу
душмдне на земе-тд,
Лу да гн уткрдддтъ немд
ДА ГН ВНДНШЪ.
101 Пд ск слезе Юда
на земе-тд,
Праву сн уткде на езеру-ту.
юоИ ясная Месячника
так речь свою изрекала
и Юдушке отвечала:
«О Юда, Живушка Юда!
Моя слуга и подруга!
Отринь печаль бесполезную,
закрыты врата железные!
Ведь ты на земле
слишком долго была,
ты там с Леменитой юнаком
жила!
И ты уже не младая юдица,
не юная ты девица.
Знать к озеру
нужно тебе возвращаться,
чтоб в озере искупаться.
Лишь так
вновь ты молодость обретёшь
и снова в дворец войдёшь.
А я там на береге посижу,
одежды златые посторожу.
И их там
никто уж не украдёт,
на землю тебя не возьмёт!»
Ю1И Юда тогда на землю сошла,
и к озеру подошла,
и стала она купаться,
водою святой плескаться.
И так она
молодость возвратила
и стала юною вилой.
Вернулась она
к Месячинушке ясной,
своей подруге прекрасной,
к её святому дворцу,
к её златому крыльцу.
Та сн са на езеру уванн,
Па сн воде млада дефнна.
Та утнде фафъ сарае
при ясна месечкна,
Дуръ тога са порти утключнлк,
Та сн флезе Юда фафъ сарае.
102Какъ га виде ясна месечнна,
Прнгжрна га, цалуна га:
Довре дойде Юду ютъ земе-та!
Joth, Юду, сн залнвн
Леменнтн юнакъ!
Нн е чекалъ утъ теве
прошка да зема,
Туку сега веке гу самъ уставила;
Безъ тое прошка веке нн са жене.
Я глядан юнакъ да мн нандешъ,
Юнакъ що сн за мене прнлега.
За теве юнакъ joiu,e нн са роднлъ!
Дуръ да се научншъ да сн пеешъ,
Да сн пеешъ, да сн пншешъ,
И кой ша са ючк на земе-та?!
Язнаешъ ли що да правншъ.
Доставн сн тне златни дрехи,
Та си иди на тае Чета земе,
Пред ней замки отворялись
и все врата открывались,
и Живушка наконец
вошла в золотой дворец.
102И тут Месячника её увидала
и Живу поцеловала:
«Прекрасно, что ты
вознеслася с земли,
тебя ж Леменита юнак
возлюбил.
Но только тебя он
теперь не дождётся,
ведь ты к нему
не вернёшься,
ему без жены
век теперь вековать,
я ж буду тебе искать,
и вскоре найду,
юнака другого,
ты будешь
замужем снова,
ведь он на тебе
ещё не женился,
поскольку ещё
не родился.
И только юнак родится,
к тебе он придёт учиться,
научится петь, писать
и Вышнего почитать.
Тебе, Жива Юда,
теперь дам совет,
ему помоги
появиться на свет!
Тебя окрылю надеждой!
Оставь златые одежды,
На Чета земе при Чета крале,
Що си веке стдру устарелу;
Боленъ лежи ша юмрае,
Болен лежн ету трн годннн,
Дур н костн му са погнемнлн!
Хаверъ да му носншъ
ютъ Бога да му кажешъ,
Чн му Господъ мольба услуше:
Наетъ чинк меду да му даде,
На старинна нзметъ да му чинк,
Та и земе да му се нн запусти.
Илемъ той е веке стдру устарелу,
Та нн може сълнве да се сфоди.
Я сонце сн заливн
ду негуву пжрве ливе,
Ду негуву пжрве ливе
Ежлкана девойкд,
Илемъ да се сфоди нн се сфоди,
Чн са крнлд фафъ
земнатн келаре,
Дека сонце нн стнгналу
да сн греннд.
Аку сака да сн нма чеду
ютъ сорце-ту,
Ду негуву прве лнве
Вжлкана девойкд,
к земле Читайской ступай
и там царя привечай,
которого старость
лишила всех сил,
он к одру смерти сходил,
и вот прикован к постели,
лежит не дни, не недели,
не мало, не много,
а три долгих года,
и кости его сгнивают,
власы с главы отпадают.
Теперь ты должна
к земле той идти,
от Бога царю
добру весть принести,
наследник родится
теперь у царя,
у старого короля.
Пусть Бога он прославляет,
наследника ожидает,
не будет
земля его в запустеньи,
заброшена в небреженьи.
Однако ведь
Чета-король уже стар,
ему не подвластен
любви пылкой жар.
Жену же его
Солнце-бог возлюбил,
и только к ней не сходил,
к Волганюшке-деве,
самой королеве,
поскольку она
в келье тёмной укрылась,
от Солнца жаркого скрылась
и греть Солнце-бог
потому перестал
и без любимой страдал.
Да нзлезе утъ нехннн-те сарае,
Ютъ сарае утъ земнатн келаре,
Та да нде фафъ гора-та
ду море-ту,
Дека пнле ]още нн фжркналу,
Дека Юда ]още нн стжпнала;
Тамъ да седн малу млогу,
Малу млогу трн недели:
Па да сн се вжрне фафъ сарае,
Да се сфоди сасъ прве сн ливе,
Та ша роди чеду нншенлне,
Що гу нема нннде на дюне-та.
юзРече месечкна не ютрече,
Нагости сн Юда пресну лхлеку,
Напоила га е вела /Ирета,
Бела Мрета трн годншна.
кмТа га праща да сн нде на земе-та
Юда сн на земе нн фодн:
Он тн месечнну зреенкта!
Какъ да нда, месечнну,
дуръ на Чета земе,
Я коса при Бога да сн нда,
Да сн пее, да сн пнше,
И чтобы ребёнка
под сердцем имела
Волганюшка дева,
сама королева,
должна она выйти
тотчас из дворца,
со своего крыльца,
забывши о прежнем горе,
пойти со синему морю!
Идти до Святой горы,
туда, где до сей поры
и птица ещё не летала,
и юдушка не ступала,
Должна она там
три недели пробыть,
чтоб Солнышку угодить.
Затем она наконец
вернётся в святой дворец,
родит там
дитя чудесное
с знаменьями
и предвестьями».
юзИ как Месячинушка говорила,
так Живу Юду поила
во замке своём святом
чудесным тем молоком
и кубок ей наливала,
амретою угощала,
той белой амретой отличною
волшебною трёхгодичною.
104И Живушка с ней прощалась
и ко земле спускалась:
«Ой ты, Месячинушка ясная!
Звезда-Луна ты прекрасная!
Чн е веке година поминала заминала,
Ютъ какъ нн самъ при Бога фодила.
Фодн, Юду, фодн на земе-тА,
Чн мн е Господъ поржчка заржчелъ:
И при Бога да ндешъ що ша прАвншъ.
Що СА БНЛН ТОН ЗЛАТНИ КАНАТН,
Господъ гн веке напнсалъ,
Та немд веке на що да сн пнше.
Вчера сн порячелъ на юда Гриеннта,
Да сн прдви |още две златни канатн.
На теве вдксншъ ша гн ддде,
Да гн ючишъ долу на земе-тд,
Да сн ючишъ тое пмрве ливе.
Илемъ Юда гн е jou,e нн правила!
ЮбОн мн дуе снлнд ветра сдмувнлд,
Та тога ша здфднн да гн правн.
Жива Юда нема що да прдви,
Що да прдви що да сторн:
Юстави сн златнн дре\н
фдфъ сарде,
Я сн зевд юдна свнрка,
За неволе да га има пу пжте,
Та си фмркнд и утнде на земе-та.
Ннзъ поле сд навжртд
кдту пиле фъ овлАцн-те,
Вот я к земле улетаю
и Вышнего прославляю.
Година уж миновала,
как я без Бога страдала,
ведь я на земле была
среди людей я жилб.
И вот мне Господь
поручение дал
и так Он на
складне златом написал,
что делать и как мне быть,
и как под Богом ходить.
И Юде той Гриените
Он то ж поручение дал,
в подарок с ней передал
ещё два складня златых,
две тех скрижали святых,
где Он написал, как жить
и как Волганю учить.
Однако же юдушка оплошала
и этот подарок не передала».
105И тут сильным ветром
сама Самовила
подула и Живу
переполошила.
И Жива не ведала,
как же ей быть
и как же ей поступить.
И в замке оставив
одежды златые,
под юдной свирели сей
звуки святые
на землю она сходила,
затем над полем парила,
Чи НИ ЗНА6 Д6КА СИ 6 Четд 36М6:
Та се чуди що да прдвн,
Що да прдвн що да сторн:
Ни чулекъ нмдлу, ниту пиле,
Та кого да пита и да прдшн.
ЮбЧуДуМ СА ЧУДИЛА
що да прдвн мдлу млогу,
Мдлу млогу три дни и три нощи:
Дуръ ид четвжртн пиле
СН фжркндлу,
На Юда сн думд и гоорн:
6, тн моме, де кд ща сн ндешъ?
На Четд ли земе при Четд крдле,
Що сн боленъ лежи ету
три годннн —
Четвжртд здкнрд шд умрее,
И земе-тд му сд веке здпустилд,
Чи нему чеду утъ сорце-ту —
Белкнмъ тн му жнвотъ
дунешъ фдфъ устд-тд?
Ил’ шд ндешъ, Юду,
ид фейскд земе,
На фейскд земе при
Леменнтд крдле.
как птица она
в облаках пролетала
и всюду
Читайскую землю искала
но всё ж не могла найти,
не ведала к ней пути.
Хотела она
хоть у птиц то узнать,
но здесь ни людей,
ни птиц не видать.
ювТри дня и три ночи
повсюду летала
и лишь на четвёртый
она повстречала
ту птицу златую,
что в небе парила,
и птица чудесная
Живу спросила:
«Скажи-ка мне, Юда,
куда ты спешишь,
скажи, куда ты летишь?
К Читайской земле,
ко Чете-царю,
великому королю?
Он болен лежит мало-много,
не мало, не много,
а три полных года,
а на чётвёртый умрёт,
то время скоро придёт.
Земля же его
придёт в запустенье,
погибнет от небреженья,
поскольку жена та
от Четы ушла,
под сердцем
наследника не понесла.
Що сн воленъ лежи ету трн недели,
Чн му пжрве лике на неве вугалу,
Та му зевала и ллжжку-ту дете?

юуОн, ле пнленце, златну пнленце!
Що мн треке Леменнта крале!
Лку сн му ливе вегалу на неве-ту,	( >
Па ша донде да гу лнбн.
Язъ ша иди на Чета-та земе,
На Чета-та земе при Чета крале,
Чн воленъ лежи ша умрее,	< )
Та и чеду нема да уставн,
Лку умре земе мусе запустила!
Жнвотъ ша му дуна фафъ уста-та.
< )
юзЯ пнле хи дума и гоорн:
Какъ ша ндешъ, Юду,
на Чета-та земе?
Какъ ша помннешъ дудва вели Дунавн,
Дека има два сарае навельсанн,
Навельсанн наворосанн?
Тамъ сн седн Ламе-та крале.	< ।
Тон живее фафъ гора-та фъ планнна-та,
Та ннком’ хлтжръ нн сн гледа,
Нн на врата нн на сестра;
Кого фане фафъ зандана гу фжрле;	( )
Та му гниетъ кости и кокале;
Та и тон кости фъ занданъ
ша си гннетъ!	ГП|
^=0==^/ 532
Быть может ему ты,
Жива Юдица,
великая волховица,
подуешь в уста
и подуешь в живот,
и тот король оживёт?
Иль ты отправляешься
к Фейскому краю,
где без семьи умирает
твой муж, король Леменита,
лежит он горем убитый.
Супруга и сын
от него улетели,
прошло уже три недели...»
Ю7«0й, птица златая,
ты, птица святая!
Нет, я к Лемените
уже не вернусь,
обратно не возвращусь!
Спешу к Читайскому краю,
где Чета-царь умирает!
Но чада нет у царя,
великого короля.
И если он нас покинет,
тот край Читайский погибнет!
Я дуну ему в уста и в живот,
и тот король оживёт!»
ювИ птица так говорила:
«Куда ж ты следуешь, вила?
Непросто
к Читайскому краю дойти!
Тебе предстоит
задержаться в пути.
Туку вжрнн сн СА НН МОН фодншъ.
И ДА ЗАГННА, КОСТИ
да мн гннешъ що ша воде.
1О9ЛАолкба тн се пиле моле:
Да СН фжркна ПЯТЬ ДА МН КАЗуВАШЪ.
ПЖТНО ША ТН КАЗА, jOT’ ДА ТН НН КАЗА.
Та сн фжркнд пнле ннзъ поле-ту,
Пу нег’ сн фжркд н Жива Юда,
Та мн фжркдтъ що мн фжркдть,
За день мн утншлн на два вели Дундвн.
Де сн гледдть два сдрде ндвелосднн,
Ндвелосдни ндвнросАнн,
Праву нде Юдд фдфъ сдрде:
Ща почина, вели, уморнлд сд самъ.
Та сн флезн фдфъ сдрде фъ худле-тл,
Я пнле сн фжркнд ннзъ горд-тд.
Та сн веке нчъ нн виде.
Я Юдд сн седн фдфъ сдрде,
Фдфъ сдрде фъ худде-тд,
Какъ мн седн дремкд е нападна,
Та сн легнд дд сн спне.
поТа сн спала мдлу ЩО ПОСПАЛА,
Та сн нде ютъ горд-тд Лдме-тд крдле,
Кдкъ сн флезе фъ худле-тд,
Та сн нднде Жива Юда на потстеле,
Чн легндлд дд сн спне,
Рдзедн се, ндлютн се:
Зовн юкрцнд СЪ устд СН ПрОДуМА =
Що та врдгъ, Юду, тукд нднесе
И дважды тот
Белый Дунай миновать,
и два вражьих замка
в пути повстречать.
А в них правит
Ламья суровый король,
и там царит произвол.
Король на горе сидит,
но сам никого не чтит,
родную сестру иль брата,
там каждого ждёт расплата
любой в том царстве томится,
бросает он всех в темницы,
и кости их там сгнивают,
власы с главы отпадают.
Коль ты в то царство придёшь,
в сырой темнице сгниёшь!»
109Н0 Жива птицу просила,
и всё- таки умолила
путь в царство ей указать,
чтобы его миновать.
И вот два Дуная они пролетели,
у двух вражьих замков сели.
И Живушка наконец
зашла в золотой дворец.
И там она засыпала,
поскольку очень устала,
а птица порхнула прочь,
и вскоре настала ночь.
поНедолго сон её длился,
вдруг Ламья-царь появился
и видит: вот Жива спит,
в его постели лежит.
Тут очень он рассердился,
разлютовался, взъярился,
зубами заскрежетал,
и в гневе он закричал:
Joiue млада и зелен а да здгннешъ,
Флфъ ЗАНДАНА
да тн гннешъ кости н кокдле?
шРече jome не ютрече,
За кдрд сн Юдд, фдфъ зандана.
Я ТНА сн фдфъ ЗАНДАНА нн флевд,
Лу здсвнрн тле одна свнркд,
Свнркд свнрн н сн песнд пее,
Песнд пее що умдвд;
Та са умделъ Ламе-та крдле,
Кат’ умрелъ сн падналъ на земе-тд!
Нн мн знде веке що да прдвн.
Древни ключе му се на поесо,
Та нскдрд Юда ключе утъ поесо,
Та ютключи тде темнд зандана,
Та сн фкдрд крдле фдфъ темнд зандана,
Заключи гу сасъ
седемдесе ключерннцн.
6га ДА СИ нде НА ДВА БЕЛИ ДуНАВА,
Да злмнне нн сд злмннувд,
112ЧН сд ода налютнла рдзеднлд,
Joth крдле сн здторн фдфъ зандана:
Та са чуди Юда що да прдви.
Де х« ндумъ донде,
Та здсвнрн тде юднд свнркд;
Кдкъ сн гледд н се люле
Кат’ да си нгрде хору юдневнту;
Та сн на Юда пмтб усторн,
И Юда сн злмннувд ду
два вели Дундвд,
«Ты, юная вила, сгинешь,
в темнице моей погибнешь,
и кости твои сгниют,
и косушки отпадут!»
liiHo Юдушка заиграла
на юдной своей свирели,
послышались дивны трели.
И Ламью-царя
песня та поразила
и спать его уложила,
почувствовал царь,
что он очень устал,
и тут же как мёртвый
на землю упал.
А Юда ключи
с его пояса взяла,
темницы все отворяла.
И отпускала на волю
все семьдесят королей,
их кельи были замкнуты
на семьдесят тех ключей.
Затем ко Дунаю белому
от замка Жива пошла,
но речку не перешла.
112Вода в реке расходилась,
и люто она взъярилась,
ту бурю
сам Ламья-король сотворил
к свободе путь затворил.
Но Жива свирель свою
вновь доставала,
и юдское хоро она заиграла.
И песня та юдская
путь открывала,
и так два Дуная
она миновала.
' ’	изТа сн стигма веке
на Чета-та земе,
И сн флезе фафъ
< I	тне кралевн сарае.
Де сн ндйде ЧетА крдле,
Болен лежи шд умрее,
0
114ТА му Юдд думд и гоорн:
Стами, крдлю, немой лежншъ;
q	Да шд виде що сн воленъ
ютъ що лежншъ:
Да л’ утъ старинна,
кл’ утъ пусти кд\жре?
115Крале сн хк утмдлъ дума:
0
Що ма пнтдшъ, Юду, ща мд пратншъ.
И утъ старинна к утъ пусти кахжре,
Колку мн се мнсле ндумъ мн дохода,
Толку мн се сорце ндрдневд.

7.	Жива Юда передаёт Чете-королю повеление Бога:

Волганя должна отправляться на край света к Солн-
це-богу, чтобы зачать сына, наследника трона. Чета-
король повелевает Волгане исполнить волю Вышнего. I >
113И вот Жива Юда
к Читайскому краю
явилася наконец,
’ ’	вошла в золотой дворец.	* *
Нашла во палатах там
Чету-царя,
великого короля,
который очень страдает,
’	лежит там и умирает.	’
114И Юда к нему воззвала,
так речь ему изрекала:
I >	«Король, подымайся,	1 >
не смей умирать,
на сей постели стонать!
Отринь же, король,
о наследстве печаль,
* *	худое всё минет,	< >
и будет не жаль!»


пбКороль не вставал
и ей отвечал:
«Зачем ты меня,
Жива Юда, пытаешь?
Зачем ты от горя
меня отвлекаешь?
Есть рана на сердце:
напрасно я правил,
на царстве
наследника я не оставил!»
'р
ПбКдЖН, крдлю, КАЖИ що
тн е на сорце?
Та язъ нмамъ бнлька лекувитд,
И МА прдтнлъ Господъ
ДА ск та лекувлмъ.
117Кдкъ ми чуе Чет а крдле,
Прдвъ СК СТАНА НА НОГН-ТС,
Та цдлунд Жива Юда на велу-ту лнку,
Пд хи думд к гоорн:
Боленъ лежи, Юду,
ету три годннн.
Дуръ мн сн са веке
кости погнемилн,
Коси МН СА утъ ГЛАВА ИСКАПАЛИ;
И ЛНБе МА УСТАВИЛА ТА ВеГАЛА.
Чеду немАмъ на старинна
изметъ да мн чннн.
Лу да умрд земе ми са злпустклА,
Кдту ДА НН САМЪ БНЛЪ НА 36М6-ТА.
Мольва тн се Юду моле,
Да мн дАдешъ тое
бнлька лекувнтА,
Белкнмъ Господъ мн ддде
чеду утъ сорце-ту.
116«Король, я могу
тебя успокоить
и травку лечебную
приготовить.
И сердце твоё
будет снова любить,
Господь повелел мне
тебя излечить».
пуКак Чета-король
те слова услыхал,
он тут же на ноги встал.
И Живушку Юду
он стал целовать
и речи стал изрекать:
«О Юда, страдал я
не дни, не недели —
три года лежал
неподвижно в постели,
и кости мои сгнивали,
и косушки отпадали,
и даже
Волганя меня покидала,
жена от меня сбежала.
И вот нет
наследника у меня,
умру я —
зачахнет родная земля.
Как искра растаю
тогда в звёздной мгле,
не будет и памяти
о короле!
И я тебя, Живушка Юда, молю,
лечебную травку подай королю!
пвНемдмъ, крдлю, килька лекувнтд,
Туку си ти утъ Бога х*веръ носе:
Я зндешъ ли, ил’ нн зндешъ,
Jot’ сн немдшъ чеду утъ сорце-ту?
Ясну сонце сн заднем тое пжрве ливе,
Тна утъ кучкд роденд нн гу сандисала:
Инту гу ЗАЛНВНЛА, ННТу С6 СфОДНЛА,
Лу се крне фдфъ тон сдрде,
Фдфъ сдрде фдфъ зем hath келдре,
Декд сонце нн стнгндлу дд сн гренне.
Лку СДКАШЪ ДА СН НМДШЪ
чеду утъ сорце-ту,
Тое пжрве лнве Бжлкднд девойкд,
Дд кзлезе утъ нехннн сдрде,
Ютъ сдрде ютъ земндтн келдре,
Тд дд нде фдфъ горд-тд ду море-ту,
Декд пнле рще нн фжркндлу,
Декд юдд join,e ни стжпндлд;
Там’ да седн мдлу млогу,
ЛЛдлу млогу трн недели.
Пд да сн се вжрне фдфъ сдрде,
Да се сфоди сасъ теве
нд златна потстеле,
Та ша родншъ чеду нишенлие,
Що гу немд нийде нд дюне-тд.
iigHo Живушка Юда
травы не давала
и так ему отвечала:
«Я травки лечебной
тебе не дала,
но я от Всевышнего
весть принесла.
Не ведаю, знаешь
о том или нет,
дитя от тебя
не родится на свет.
Жену твою сам
Солнце-бог возлюбил
и только к ней не сходил.
Она ж во дворце
от него запиралась,
любви его опасалась.
И греть Солнце-бог
потому перестал,
и так без любимой страдал.
А чтобы ребёнка
под сердцем имела
Волганюшка дева,
сама королева,
должна она выйти
сейчас из дворца,
со своего крыльца,
забывши о прежнем горе,
уйти ко синему морю!
Идти до Святой горы,
туда, где до сей поры
и птица ещё не летала,
и юдушка не ступала.
Должна она там
три недели пробыть,
чтоб ясному Солнышку угодить.
бту, Господъ мн кдздлъ н здржчелъ,
Чн н нему сн е нджелнлу ндтжжнлу,
Joth чеду ютъ сорце-ту,
дд сн немдшъ.
Joth земе дд тн сд здпустн.
пэРече Юдд не ютрече,
Пд сн фжркнд та ютнде
на неве-ту;
Прн месечннд сн седелд
мдлу млогу,
Мдлу млогу трн недели.
Та са пременнлд, ндреднлд.
Пременнлд сд сасъ
злдтнн-те дрех»,
Та ютнде на езеру дд се вдне.
Лу СА уБАННЛА ПрНБеЛНЛА.
Ютншлд сн прн Бога фдфъ сдрде,
Дд се ючн дд сн пее,
Дд сн пее, дд сн пнше.
12оЯ Четд крдле сн се
чудн що дд прдвн.
Що ДА прдвн ЩО ДА сторн.
Та сн флевд фдфъ сдрде
фдф келдре,
Затем она наконец
вернётся в святой дворец,
родит там
дитя чудесное
с знаменьями
и предвестьями.
Ведь мне Господь говорил,
и так Он мне объяснил,
что ежели царь умрёт,
наследник в мир не придёт
то будет
земля в запустении,
заброшена в небрежении».
119И Юда не всё ещё прорекла,
как прочь она отошла,
и на небо полетела,
и с Месячинкою села.
И вот затем
пролетели
не много, не мало,
всего три недели,
в златые одежды
она наряжалась,
и в озере
там купалась,
когда ж
искупалася наконец
и к Богу
явилася во дворец,
там Жива Юда плясала
и Вышнего воспевала.
120А Чета-король
не ведал, как быть
и как ему поступить.
Де му сине пмрве ливе,
Та и думд и гоори:
Ой, ливе ле Бжлкана девойкд!
Я стами, ливе, що ми спиешъ,
Чи ти хдверъ носе дуръ утъ Богл:
Хдверъ ми донесе Живд Юда,
Чи шд родишъ мжжку
дете нишенлие.
!21Какъ ми чуе Бжлкана девойкд,
Си ми хрипнд кдту лудд
утъ потстеле,
Та гу пита и гу прдши:
6, ливе ле, мое пжрве ливе!
Я кджи ми що ми хдверъ носишъ:
Дыл’ е за зло, ил’ за довро?
122Jot’ за зло, за довро е.
Туку слушей що ми Юда казала.
Ясну сонце теве си злливилу,
Ливилу ТА мдлу Л1ЛОГу,
Мдлу л1логу ету три години:
И он во дворец
и в келью входил,
любимой
так говорил:
«Ой ты,
Волганюшка дева,
любовь моя, королева!
Вставай и не спи, любимая!
Скорей подымайся, милая!
Ведь весть нам
от Вышнего Бога пришла,
Благую весть Жива
для нас принесла:
родишь ты
дитя чудесное,
с знаменьями и предвестьями!»
121Услышала это
Волганюшка чудная,
вскочила с постели,
как будто безумная.
И стала она короля умолять,
и спрашивать, и пытать:
«О ты, мой любимый,
мой верный супруг,
с посланьем каким
ты явился мне вдруг?
Скажи, эта злая
иль добрая весть?»
122*В посланье не зло,
а добро только есть.
Послушай меня,
Юда мне объяснила,
что Солнышко наше
тебя полюбило,
Я ТИ СА СН фдфъ сдрде крнлд,
Фдф сдрде фъ земндтн келдре,
Декд сонце нн стнгллу
дд сн грейне,
Дд си крейне съ теве
дд се сфоди:
Тд сд е сонце люту ндлютнлу,
И на Бога са е
тжжну тжжнлу,
Тжжнлу му СА МОЛЬБА
се молнлу,
Да тн нн ддде чеду
утъ сорце-ту.
Чуешъ лн ме, ливе
Вжлклну девойку!
Аку сн мд желншъ да нн умрд,
Да нн умрд земе да мн
са нн здпусти:
Излезн утъ сдрде утъ келдре,
Та сн иди фдфъ горд-тд
ду море-ту,
Декд пнле |още ни фжркндлу;
Декд юда рще нн стжпнала;
Там* сн седн мдлу млогу,
ЛЛдлу млогу трн недели:
три года Волганю
бог Солнца любил
и лишь к тебе не сходил.
Поскольку ты
в замке своём запиралась,
во келье своей скрывалась.
И греть Солнце-бог
потому перестал
и без любимой страдал.
И вот
Ясно Солнышко рассердился
разлютовался, взъярился
и тяжело затужил,
и Вышнего он молил,
чтоб ты рожать не могла,
дитя бы не родила.
Ты слышишь меня,
о Волганюшка дева,
любовь моя, королева!
Ведь если ты не желаешь,
чтоб стало ещё горчей,
а после смерти моей
чтоб стала
земля в запустении,
заброшена в небрежении,
должна ты выйти
сейчас из дворца,
со своего крыльца,
забывши о прежнем горе,
ступать ко синему морю!
Идти до Святой горы,
туда, где до сей поры
и птица ещё не летала,
и юдушка не ступала.
И ты там должна
три недели пробыть,
чтоб ясному Солнышку
угодить.
Па сн вжрнн фдфъ
сдрде прн мене,
Съ мене да се сфодншъ
НА ЗЛАТНА П0ТСТ6Л6,
Та ша родншъ чеду нншенлне,
Що гу немл нннде на дюне-тл.
12зКрлле х11 се мольба молн,
Я тнд му мольба нн слуше:
Какъ да нда сама фдфъ горд-тд,
Флфъ горл-TA ТА
па ду море-ту?!
Декл пнле ]още нн фжркндлу,
Декл юда joiu,e нн стжпнала,
Та да седе трн недели:
И кой зиле що ша прдвн
ясну сонце?
124ИДН, ливе, jOTH така прдвншъ!
Дал’ сн канлъ да сн умрл,
Да сн умрд земе да мн са злпустн:
Ил’ СН КАНЛЪ ДА СН умрд,
Да сн умрд земе да мн са здпустн:
И после сего
ты должна наконец
вернуться ко мне во дворец
как только пройдёт
три недели,
должна ты возлечь
на постели,
родить там
дитя чудесное
с знаменьями
о

и предвестьями».
12зКороль умолял
ту Волганюшку деву,
супругу свою, королеву,
но та ему не внимала
и так ему отвечала:
«Да как мне идти
до Святой той горы,
до моря, —
туда, где до сей поры
и птица ещё не летала,
и юдушка не ступала.
И как я должна
три недели там жить,
чтоб ясному Солнышку
угодить? »
124«Скорее, любимая,
к Солнцу ступай
и Вышнего почитай!
Я знаю, ты не желаешь,
чтоб стало ещё горчей;
и после смерти моей,
чтоб стала
земля в запустении,
заброшена в небрежении,
Ил’ СН КАНЛЪ НА СТАрНННА
чеду ДА СН НМАМЪ,
И тон да е нишенлие на дюнс-та.
125ВЖЛКАНА са занкна та сн пллче:
А\ъ, утъ Богъ да нднде
ясну сонце!
Що му самъ, Боже, чнннлн
Та мн са е толку злклннлу!
12бРбчь-тА joiue не ютрече,
НдВЖрВН мн да сн нде
фдфъ ГОрА-ТА,
Фдфъ горд-тд ТА ду море-ту,
Декд пнле jouje нн фжркндлу,
Декд юда рще ни стмпндлд,
Ж ж ж ж ж
127ТА сн ютиде фдфъ горд-тд,
Там’ сн седн клту
цжрнд кукувнцд.
Две недели що седелд ннщу
нн внделл.
Сонце сн са вжрнн ннзъ горд-тд,
поскольку наследника я не имею
и горько о том жалею».
125И тут та Волганюшка зарыдала
и громко запричитала:
«Зачем же вы это
со мной сотворили,
зачем к ясну Солнцу
меня заманили?»
12бИ речь ту она не всю отрекла,
как к синему морюшку подошла.
До моря дошла,
до Святой той горы,
туда, где до сей поры
и птица ещё не летала,
и юдушка не ступала.
8.	Волганя на краю света встречается с Солнце-богом
и зачинает сына Саду-короля. Жива Юда излечивает
Чету-короля. Затем Волганя спускается от своего не-
бесного супруга, бога Солнца, на землю, к супругу
земному, Чете-королю.
12?Она туда прилетела
и чёрной кукушкою села,
и там три недели
она провела,
не ела и не пила,
вокруг она ничего не узрела,
хоть Солнце Красное село,
бог Солнца с неба спустился,
за гору диском скатился.
Я хи думд ни продумувд,
Лу си се пудъ мустлкъ смее.
128Па тиа му се мольба моли,
Мольба му се моли и му думд:
Ой, сончнце, ясну сончнце!
Я прдви сасъ мене що ша прлвишъ,
Чи са веке две недели поминали
И третА е веке ЗАклрилл;
Та ма ливе фдфъ сдрде чекд.
129Мома му се мольба моли,
Я сонце Xм МОЛЬБА ни слуше,
Лу си грее низъ поле-ту и сд смее.
И мома е веке су\л исжхнала,
СуХД си е кдту иле илевицл!
Дуръ тога сд веке
на сонце-ту нджелилу,
Нлжелнлу му са нАТЖжилу мусл:
Две недели при майка ни фодилу,
Лу си сииръ чинилу флфъ горл-тл.
Тога веке при майка ютиде,
130И ут майка изимъ да си терл:
Дал’ е просту да
ЗАЛИБИ ^ЖАКАНА ДвВОЙКА?
131Майка му гу сжди и му думл:
И вот та Волганюшка
думою мается,
что там Солнце-бог
в усы усмехается.
12вВ той выси небесной
Волганя молила
и так Солнце-бога просила:
«О Солнышко, ясное Солнце!
Ты, Солнце-бог пресвятой,
твори, что нужно, со мной!
Ведь те две недели
уже пролетели,
а третья настала
и не миновала!»
129И мать бога Солнца
о том же просила
и слёзно его молила,
но сын Солнце-бог
тем моленьям не внял,
смеялся с небес
и над миром сиял.
Тут мать его в горе
иссохла как ил,
и Солнце-бог затужил.
1зоИ к матери он сошёл,
и сел пред ней на престол:
«Скажи же мне,
мама, как быть?
Мне что ж,
Волганю любить?»
131И Мать ему отвечала,
и так ему провещала:
Сонце ле, мили снну!
Що ел си, снну, на земе БАВИЛу?
Та ти е вечере истин ала:
вечере ти е три ялуви крлви,
Що ТИ ГИ СА КурБАНЪ
клали на земе-ТА.
132Л/1олчи, млле, немой питай.
Сииръ самъ чинилу долу
на земе-та.
Вжлкана девойкл ми седи
флфъ ГОрА-ТА,
Флфъ горл-TA ду море-ту,
Декл пиле рще ни фжркндлу,
Декл года рще ни стмпнлла;
Та ми се мольба моли,
Да га земл на неве-ту
флфъ сарае;
Да си седи флфъ мои слрле
малу Л1логу,
ЛАллу л!логу три недели,
Дуръ да си злчнее ликжку дете
флфъ куремл,
Ти пл ша нде долу на земе-тл,
Да си лнбн прве ливе
Чет а крале:
I. ।	rx^.- ........~/x
«О Солнце, мой милый сын!
Так что ж тебе мешает
и от сего отвлекает?
Аль вечер уже пришёл
и ты от дел отошёл,
тебе три коровы заклали,
на трапезу приглашали?»
132*0 мама,
молчи, перестань укорять,
не смей ты меня пытать!
Веселие сам я творил на земле,
и в городе, и в селе,
поскольку Волганя дева,
прекрасная королева,
до моря дошла и Святой горы,
туда, где до сей поры
и юдушка не ступала,
и птица не пролетала.
И мне Волганя служила,
моления возносила,
не мало, не много,
почти три недели
в молитвах тех
пролетели.
И время подходит,
недолго ей ждать,
от птицы должна
она вскоре зачать,
от жертвы святой,
от пуйки златой.
А после должна
она удалиться,
на землю ко Чете-царю
возвратиться,
ведь любит
Волганюшка дева царя,
Читайского короля.


Бикд ли, мдле, ил’ нн кика
Жива да си дойде на неве-ту;
Да ме лики фдфъ сдрде?
хззБнва, снну, jOT’ ни БИВА.
Туку дюлверъ ми е
Вжлкднд девойкд?
134Дюлверъ е, мдле, гюзсль
нд земе-тд:
Ютъ лику хи грее ясну сонце!
Бъ грмди хи е ясну месечинд?
Бъ скути х” са древни звездн?
«Точи хн с а кдту море кд пиевицд!
вгд думд висеръ КЛЮКА?
Тиа са е за мене родилл,
Туку е на стдру х*РУ ндлетелд?
Ютъ Богъ да ндйде Леле Юдд,
Чи ГА уддрилд САСЪ
ЗЛАТНА явлукд,
Та х^ са сорце ндрднилу,
Та си залибила стдрд
крдле пристдрелА.
135ЧекАЙ, сину, jome
мдлку почекдй,
Мне браться за то
иль не браться?
Ко деве Волгане
спускаться? »
133«Да, сын мой,
за дело ты это возьмись!
К Волганюшке деве спустись!
Но ты мне ответь заране,
красива ли та Волганя? »
134«О мама, той девы
прекраснее нет,
хоть весь обыскать
белый свет!
Ведь лик её — Солнце красное,
в груди её — Месяц ясный,
а по её подолу —
сыплются звёзды частые.
И очи её сияют,
как пава она ступает,
не речь она изрекает,
а бисером рассыпает.
Она родилась,
чтоб супругой мне быть,
но вдруг ей пришлось
старика полюбить.
От Бога к ней Лелюшка нисходила
и сердце ей яблоком поразила,
исполнив желание Четы-царя,
и стала Волганя
любить не юнака,
а старого короля!»
135«Мой сын,
ты немного ещё подожди,
А после
к Всевышнему Богу иди.
Дуръ да нда на неве-ту
при Бога,
И утъ Бога нзнлгъ да сн терАлгъ,
И тон нзнлгъ лку ДАДе,
Да залнбншъ Bjkakaha декойкл,
Тога Жива ша га днгнелгъ
на неве-ту,
Иди, мдле, дмд сд НН ЕДКИ.
13бТд уТИДе НА НСВе-Ту
при Богд,
Та гу пиша и гу прдшн:
Ой, Боже, ле мили Боже!
Зеръ ни зндешъ, Боже,
ил’ ни бидишъ
Ясну сонце що сторилу
нд земе-тд?
Здлиби си Вжлкднд девойкд,
Що си либи стдрд крдле
пристдрелд:
Я БИБА ЛИ, Боже, ил’ НИ БИБА
Вжлкднд девойкд да си дойде
на неве-ту,
Та да седи фдфъ наши сдрде?
На теве, Боже, изметъ
да си мини,
Я мое сина ясну сонце дд си либи.
Да гу ливи мдлу лглогу,
Ты деву Волганюшку
там поджидай
и Бога Всевышнего
прославляй».
13бИ так ещё
Солнцева мать говорила,
так Вышнего Бога молила:
«О Боже мой,
Вышний Боже!
Воззри же на то,
что творится негоже.
Как Солнцу любить
ту Волганюшку деву,
прекрасную королеву,
что любит старого короля,
великого Чету-царя?
За дело то браться ему
иль не браться?
К Волганюшке деве
спускаться?
Ведь дева Волганя
до неба дошла,
в хоромы Солнца зашла,
чтоб там Богу Вышнему
службу служить
и Ясно Солнце любить,
и чтобы за
те три недели
Волганюшка затруднела,
а после сего
она наконец
вернулася к Чете-царю
во дворец,
и чтобы страна его
не запустела,
ЛЛалу млогу трн недели,
Дуръ да сн злтруднее мжжку дете:
137Тн па ша си нде на земета,
Да сн лнбн прве ливе Чета крале.
Биба Jot’ нн внва.
И на мене са крлле мольба молнлъ,
Да му дадемъ меду утъ сорце-ту,
Да нн му са земе ЗАпустнлА.
13зТа са вжрнд стара манка фдфъ сдрде.
И утъ Бога, снну, нзнмъ има.
Вмлкана девойкд да сн донде на неве-ту,
Тиа сн е ]Още млада дефннд,
Що сн прдви изметъ на Бога.
Ютре сн е joui,e лклада дефннд,
Що сн прдви изметъ на Бога.
Ютре сн день Коледовъ-день
И Бжлкднд ша сн днгнемъ на неве-ту.
ЛЛомн-те сд ютре люлька люлетъ,
Я тнд сн флфъ горд-тд люлька немд,
Чн е пустд ЗАпустенд,
Пустд ЗАпустенд кдту кукувнцд,
Та кон люлька ша \н направн?
Та язъ люлька ша хн сторе.
Шд хн спуснд люлька фдфъ горд-тд,
Та ша седне на люлька да се люле,
И язъ люлька шд сн днгнд на неве-ту.
Дуръ тога е сонце седндлу да вечере,
она легла на постели,
родила дитя чудесное
с знаменьями
и предвестьями».
!37«Да, нужно за дело
сейчас это браться,
тогда чудеса
на земле сотворятся!
Ведь Чета-король
Меня также молил,
наследника он просил,
чтоб так не погибла
земля в запустеньи,
заброшена в небреженьи».
13зИ Старая Мать
во дворец возвратилась,
к Волганюшке вновь явилась
от Бога согласие принесла.
И дева Волганя на небо пошла,
и жертвы там приносила,
и Бога Вышнего чтила.
Решила поутру в Колядов день
на небушко подыматься,
как вила в люльке качаться.
Но нет той люльки златой
на этой горке Святой.
Одна она, как кукушечка,
и как же теперь ей быть?
Кто люльку ту будет делать,
чтоб к ней на гору спустить?
Чтоб в люльке с горы подняться
и средь облаков качаться?
И к вечеру Солнце
пришёл к угощенью,
на сладкую трапезу, навечерье.
Та той сн еде сладка вечере,
Я майка му си правн златна люлька,
Златна люлька сасъ звездн овннзана;
Дуръ да сн вечере ясну сонце
И майка му сн внттнсала златна люлька:
139Я сн чека да сжмне да са прнранн,
Да га спусна на день на Колядовъ-день.
Та са веке зазорнлу прнраннлу,
И момн-те що си вили на земе-та,
Зафаннлн люлька да се люлетъ:
Я Бжлкана сн люлька нема,
Та хи са е нажелнлу натжжнлу,
Та сн плаче н сн вика:
Ой, Боже ле, мили Боже!
Така ли вехъ, Боже, научена:
На день на Коледов-день
да самъ фафъ гора-та
Пуста запустена кату кукувнца!
Фафъ сарае сн на теве курванъ нъ колетъ
Курванъ колетъ та сн едать и си пнетъ,
Я язъ намамъ ]ода да сн пне!
Та н момн сн се люлька люлетъ,
И на теве сн песка пеетъ,
Я язъ самъ фафъ гора-та запустена:
Ниту врата нмамъ, ниту сестра.
Лхъ що сн мн сторн ясну сонце!
«Тоще малка ма залнвн фафъ сарае,
И мать ему сделала
люльку святую,
обшитую звёздами, золотую.
И к вечеру
люлечку завершила,
для ясного Солнца
звездбми обшила.
1390й да рано, рано,
во Колядов день
Солнышко вставало,
землю озаряло.
И в то утро рано,
во Колядов день,
девы как поднялись,
в люльках закачались.
И Волганя дева
плакала, рыдала,
громко причитала:
«Любимый мой Боже!
И святый мой Боже!
Я, словно кукушка, одна
на горушке брушена!
А ныне ведь в храмах
все песни поют
и жертвы Богу дают!
А мне и простой водицы
возможности нет напиться!
Одна я смотрю
со Святой горы,
и нет со мной брата,
и нету сестры.
Ах, что же со мной
Солнце-бог сотворил,
меня ещё девочкой
он полюбил,
Я сегд мд фдфъ горд юставн,
Ниту jOHH сн оврлщд ДА МА вндн!
Лку му сдмъ, Боже, кавахатъ чинила,
Кдмень да е пд прошкд шд мн ддде!
140КдКЪ МИ МОМА плдче И горд СА рДСПЛАКАЛА
Та и сонце сд рАСплдкдлу!
Нн мн чекд кеке нн мн стон,
На манка сн думд и гоорн:
©ле, мдле, )още стоншъ та мн чекдшъ.
Зеръ нн слушешъ ил’ нн вндншъ
Какъ сн плдче Бжлкднд девойкд,
Чн хн сд е веке горд дуделд,
Та и на мене сд е заканнла.
141И МАНКА Му СН ПуСНА ЗЛАТНА ЛЮЛЬКА,
Люлька нде прдву фдфъ горд-тд,
Де сн плдче Бжлкднд девойкд.
Какъ мн виде златна люлька,
Злрддувл сн с а, злсмее сн сд:
И Господъ сд, вели, за мене дусетилъ,
Та мн прдтн златна люлька утъ неве-ту,
Да мн са сорце мдлку рдстжжнлу;
Та си седнд да се люле,
<1още ЛЮЛЬКА СА НН ЗАЛЮЛеЛА,
Люлька са потеглнлд на неве-ту;
142И МОМА СА дусетнлд ПОЗНАЛА СН,
Sh
Zb I I	,	—/b
О


ii
а ныне одну
на горе оставляет,
внимания не обращает,
так, словно
я зло ему причинила
и будто бы оскорбила».
14оВолганюшка плакать стала
и громко запричитала.
И тут Солнце-бог
в голос сам зарыдал
и более ждать не стал,
ведь Мать его укорила
и так ему говорила:
«О сын мой,
чего же ты ждёшь?
К Волганюшке не идёшь?
Так плачет она, рыдает,
что горушку сотрясает!»
141И Мать деве
люльку златую спускала,
и плакать та перестала.
И вот уже люлька спускается,
Волганюшка улыбается:
«Господь за меня заступился,
и злата люлька спустилась.
И сердце возликовало,
когда я в люлечку встала
и люлька качнуться
ещё не успела,
как я на небо взлетела».
142И тут деву вновь
Чи е ЛЮЛЬКА ЗА НЗМАМА ЗА ПОДуМАМА,
Та си еикна да си плдче:
Ой, ливе ле, пжрве ливе!
Де си jome одночъ да та виде,
Да та виде да ма вндншъ?
Сонце МА ИЗМАМНЛу, НЗЛЖГАЛу!
143М0МА ПЛАЧе И СИ ВИКА,
Я немд кой да си га чуе.
Дуръ утиде веке въ сончевн сарде.
Какъ га виде ясну сонце,
Прнгжрнд га, цдлунА га:
Довре мн дойде Вжлкдну девойку,
Кжлкдну девойку мое пжрве ливе!
Що ми плАчешъ и мн внкдшъ?
Три недели при мене ша седишъ,
Дуръ да сн зАчнеешъ ллжжку дете,
Та па на земе ша ндешъ,
Да сн ливишъ тое пжрве ливе.
Та си ютключи сонце негуви сдрде,
Ютори сн окне яснн сжнджцн,
Та искдрд златни дрехи позлдтени,
Та сн премени Кжлкана девойкд;
Пременн га ндредн га кдту
млада невестд.
«О ты мой король,
супруг мой любимый!
Ты самый для сердца милый!
Теперь я тебя покидаю
и я без тебя страдаю!
Бог Солнца ведь мне солгал,
на небо меня забрал!»
143И дева плачет, рыдает,
но ей никто не внимает.
И вот она наконец
явилася во дворец,
и Солнце-бог воссиял
и деву поцеловал:
«Прекрасно, что ты пришла,
что ты на небо взошла,
Волганюшка дева,
моя королева!
Ты три недели
меня ожидала,
ты плакала, причитала,
а ныне дитя
ты на небе зачнёшь,
затем на землю пойдёшь,
и будешь любить там
ты Чету-царя,
любимого короля».
И Солнце затем
свой дворец отворял,
и все сундуки
свои открывал.
Оттуда достал
все одежды златые,
волшебные и святые.
И дева Волганюшка их примеряла
одежды невестины одевала,
Що ГА нема Иниде НА ДЮН6-ТА.
Та мн седи Вмлкана фдфъ сдрде
И сн лнбн ясну сонце;
Та па и на Бога изметъ чини.
Та ми седи на неве-ту мдлу млогу,
Мдлу млогу трн недели,
Дуръ си е зачнала
лдежку дете флфъ куремд.
Та хи са е веке седе на дуделу,
144ТА се на сонце мольба молн:
в, сонце ле, пжрке ливе!
Седелд самъ на неве-ту мдлу млогу,
Мдлу млогу три недели:
Ни бнеа ли веке на
земе да идд,
Да си виде що ми прдвн
пжрке ливе:
145Дал’ си рще два дни при мене,
Дуръ дд прдте мое сестрд
на езеру,
Да сн вере килька младнстнеа,
Да сн носишъ килька
на тое-ту ливе,
и Ясное Солнце любила
и Богу требы творила.
Не много, не мало,
а три недели
она на небе сидела.
И вот наконец
это время настало,
от птицы чудесной
Волганя зачала,
от жертвы святой,
от пуйки златой.
1440на беременной стала
и Солнышко умоляла:
«О Солнце,
любовь моя первая!
Во слово данное верю я!
На небушке я сидела,
не много, не мало,
всего три недели!
И мне уже время
на землю спускаться,
ко Чете-царю возвращаться».
145«Волганя,
любовь моя первая!
Тебя полюбил ведь
безмерно я!
Ещё немного постой,
два дня ещё будь со мной,
чтоб к озеру ныне
сестрица пошла,
младильную травочку
там собрала,
чтоб ты отнесла её Чете-царю
великому королю.
Бнлька да сн еде младъ да воде:
Колку е жнвеелъ |още толку да живее,
Да сн виде мнуци фдфъ сарде!
пбБжлкднд се здрлдувд, здсмее са:
Ша седе, вели, jOT’ да ни седе.
147Я си прдти тое сестрд
ид езеру,
Та утиде звездд Итреннцд
ОТ
ид езеру,
И СН НАБрД БНЛЬКА МЛАДИСТНВА,
Пд се вжрнд при врдтд сн
фдфъ сдрде.
Синце сн ми зевд бнлька младнстнва,
Та сн думд на Вжлкднд н гоорн:
Я зндешъ ли, Вжлкдну,
ЩО ДА прдвншъ.
бгд ндешъ при тое си
пжрве ливе —
Той утъ потстеле си }още
НИ СТАНАЛЪ,
Лу си спие теве чекд —
Да му дддешъ бнлька да си еде,
Та ша воде юндкъ на
двдсте години!
Хдмъ шд си е юндкъ на земе-тд:
Лу съ кого се ворвд кори,

И если он жив,
он тогда не умрёт,
отведает травку
и юность вернёт».
14бИ тут Волганя заулыбалась
и с Солнышком соглашалась:
«Да, здесь я
немного ещё посижу
и той травы подожду».
147И к озеру Солнце
отправил сестрицу,
ту звёздочку Утреницу.
И травки младильной
она набрала,
и Солнцу её принесла.
И Солнце
траву молодильную взял
и деве Волгане сказал:
«О дева Волганя,
я знаю, как быть
и как тебе поступить.
Когда ты вернёшься
ко Чете-царю,
великому королю,
который с постели
уже не встаёт,
тебя по-прежнему ждёт.
Ты травку ему
молодильную дай,
царя травой угощай.
Король её съест,
и тогда будет так:
ещё двести лет
проживёт как юнак».
Той ША СИ гу ВОрКД НЛДБОрИ.
14§Та сн зека Вжлкднд билька
ЛАЛ АДН СТИВА.
Сака веке да си фодн
на земе-тд,
Та и сонце сн хн изимъ ддде,
На манка сн думд и гоорн:
ЛАале ле, стара мдле!
Какъ сн, мдле, мома
днгна на неве-ту,
Какъ си спуснд люлька звездувитд,
пд си сплети люлька звездувитд,
Та си спуснд мома на земе-тд,
Прдву дд си нде на Четд-тд земе,
На Четд-тд земе при Четд крдле,
149ЧН хн веке време дойде.
ЛАдйкд лу сн сплете
ЗЛАТНА ЛЮЛЬКА,
Та сн спуснд мома на земе-тд,
Люлька си ми слезе прдву
нд Четд-тд земе,
На Четд-тд земе при
Четд-тд крдле,
Снчкн що си фдфъ сдрде
Курвднъ колетъ на Коледд Богд,
Я крдле си }още спне:
Трн недели, за чеду гулему,
14вИ дева Волганя ту травку взяла
и с ней на землю пошла.
И Солнцу требы творила
и Матери говорила:
«О Мама, Старая Мать!
К тебе я буду взывать!
Как я на небо всходила,
ты люлечеку мне спустила.
И снова ты
звёздную люльку сплетай,
меня на землю спускай.
Сначала пойду я
к Читайскому краю,
ко Четушке государю ».
149И время немного
с тех пор миновало,
та Старая Мать
злату люльку сплетала,
и только работу
она завершила,
на землю люльку спустила.
И дева на землю
сошла наконец
и к Чете-царю
зашла во дворец.
И как к алтарю
она подошла,
так жертву она
Коляде принесла.
И видит она,
что король ещё спит,
он третью неделю
в постели лежит.
Лежит, уже не встаёт,
а ежели он умрёт,
Утъ потстеле ичъ дл ни стане!
Сите, велеть, чи е крале умрелъ,
Та му са е кеке земе запустила!
150Какъ ми чуе &клкана заплака си,
Заплака сн завика си:
Тамамъ, вели, чеду да си види
И Господь му душе зевалъ!
Що да праве що да сторе.
151Я да ида да гу виде,
«Тощ’ сдночъ да си гу цалунемъ.
Та си флезе фафъ худае дека спие,
<5га да види що да види:
Ни си умрелъ, лу сн спнелъ
тешка сона.
И тиа си легна на златна потстеле,
Та гу вудн и му дума:
Стани, лике, стнга спиешъ!
Стани да си либншъ тое пжрве ливе
Да сн га либншъ и да си га видишь,
Чи си загнала мжку дете
фафъ курема;
Загнала гу ету три недели,
Та ми стана утъ златна трапеза,
152Прнгрна си прве ливе цалуна гу:
Довре дойде прве ливе!
страна придёт в запустенье,
погибнет от небреженья.
150И дева Волганюшка зарыдала
завыла, запричитала:
«Господь его призывает,
мой муж сейчас умирает!
Что ж делать
и как тут быть,
и как то лихо изжить?»
151Она к нему подбегала,
она его целовала
и видела:
нет, он не умер, он спит,
в златой постели лежит.
Она его пробуждала
и так ему изрекала:
«Проснись, мой любимый!
Довольно лежать!
Теперь уж можно
не спать!
К тебе с доброй вестью
супруга пришла:
от птицы я зачала,
от жертвы святой,
от пуйки златой».
152И Чета-король
от постели вставал,
жену свою целовал:
«О как хорошо,
что вернулась ты, милая,
супруга моя любимая!

JOTH СА СИ лике толку ЗАБАВИЛА?
ЯЗЪ ТИ пормчкд здрмчехъ,
Три недели фдфъ горд-тд дд седншъ,
Я ти си седнелд joiii,e три недели.
1!>
15зТри недели, ливе,
самъ седелд фдфъ горд-тд,
Фдфъ горд-тд ду море-ту,
Декд пиле )още нн фжркндлу,
Декд юдд рще нн стмпндлд:
Три недели самъ седелд
нд неве-ту,
Де ма лнвеше ясну сонце,
Та самъ здчндла ликжку дете.
Та и бдксишъ ти носе утъ
ясну-ту сонце.
Бдксншъ тн носе билька ллладистнва,
Бдксишъ ти га носе утъ
ясну-ту сонце.
154Я яди си тле билька ут неве-ту,
Що самъ ялд тамамъ три недели.
Та си зевд крдле килька
утъ неве-ту,
Та се чудумъ чуди,
Що билька е ялд ду негуву
пмрве ливе;
И той е за идкусъ въ устл турилъ.
Дилми му СА хлрнд виделА,
Как долго ко мне
ты не возвращалась,
и где же ты задержалась?
Уже три долгих недели
в Святых горах пролетели».
153«Я моря достигла,
Святой той горы,
сидела я там,
где до сей поры
и юдушка не ступала,
и птица не пролетала.
Затем три недели
на небе сидела,
Меня там Солнце любил
и мне дитя подарил,
любовь я в небе познала,
младенца там зачинала.
Ещё я подарок
тебе принесла,
младильную травку,
её сорвала
по воле Солнца юдица,
сама звезда Утреница».
154И Чета-король
эту травочку брал,
супруге же приказал,
чтоб та ту траву
до него надкусила,
чтоб мужа не отравила.
Волганя волшебную
травочку брала
и тотчас её кусала,
за ней и король
травку чудную брал
и всю её поедал.
ЦаЛА ГА ПОГЖЛНА, НЗД6 ГА!
Лу що е изде юнакъ коде,
Юнакъ коде на двесте годннн!
Хемъ е вилъ юнакъ надъ юнаци:
Нн му СТИГА САСЪ ЮНАЦИ
БОрВА ДА се Бори,
155Туку са и съ море-ту корка корн,
Та н море ворвл си нАдворн.
На ливе си думд н гоорн:
Я зндешъ ли мое пжрве лике!
Ютре сн е Лнченъ день
Коледовъ день,
Та си курвднъ колетъ
на Коледд Бога,
Та и ние курвднъ ша колеме;
Курвднъ ша му колеме
двендесе крдвн,
Девендесе крдвн се на отвуръ,
Що са joine пудъ дунлу
нн флезндлн.
156Лхъ, ливе ле, пжрве ливе!
Помина сн лнченъ день Коледов-день!
Бчерд сн са jotue курвднъ внттнсалн,
Я ТН СН СПАЛу НА ЗЛАТНА ТрАПСЗА.
157М0ЛЧН, ливе, немок думдшъ.
Кдкъ сн помина лнченъ
день Коледов-день?!
Небесная травка
его исцелила
и молодость возвратила.
К нему возвратился
вновь юности свет,
и тут стало ясно,
ещё двести лет
он будет в расцвете сил —
юнаком таким, как был!»
155Тут морюшко взволновалось,
и в нём волна всколебалась,
и Чета-король встрепетал,
своей любимой сказал:
«О ты, любовь моя первая!
Во всём теперь тебе верю я!
И в день Коляды
жертвы я воскладаю
и славы провозглашаю!
Пою Коляду
и в жертву кладу
так двести волов
и двести коров,
коров яловых, отборных,
для требушки сей готовых!»
156«Ах ты, любовь моя первая!
Я жёнушка твоя верная!
Уже миновал
ведь тот Личень-день,
Колядов-день, Личень-день.
Вчера мы жертвы давали
и славы провозглашали».
157«Молчи и не думай
меня ты пытать.
Как мог Личень-день
без меня миновать?!
Язъ курванъ ]още нн самъ заклалъ!
Та jOT’ сн курванъ ни заклалъ?
Gera веке курванъ номиналу,
Ду година курванъ ша сн колешъ.
ЛАакаръ н да сн поминалъ
Лнченъ-день Коледовъ-день,
158Па курванъ ша сн коле на Коледа Бога,
Та и другн-те курванъ ша си колетъ.
Рене крале не ютрече,
Си мн вика ду негува тнлялнна,
Та мн личи ннзъ града гулема:
Лу кой ютре нн нзлезе на ливаде,
Курванъ да сн коле на Коледа Бога,
Чн е чуду сторнлъ на земе-та,
Крале ша му земе руса глава.
Та сн лнчва лнчн ннзъ града гулема,
Лу кон чуе сн нзлева на ли ваде:
Кон ми кара крава елувита,
Кон мн кара ягне сугаре,
Що гу храни нн на дома сн за курване.
Курванъ да колетъ на Коледа Бога.
15эТа са сите веке на лнваде соврали.
Дуръ тога сн иде и Чета крале,
Какъ мн фодн планннн залюлюва!
Кон гу вндн сн се чудумъ чуди:
Бре вчера веше стару устарелу,
Я сега е юнакъ на юнацн!
Тон сн кара деведенсе кравн,
Девендесе кравн се на отвуръ;
И ливе му кара девендесе кравн.
Та сн колетъ курванъ на Коледа Бога.
Ведь я ещё жертв
Коляде не заклал,
а он уже миновал?
Нет, год Коляде
нужно жертвы носить
и Бога благодарить.
И пусть не проходит
тот Личень-день,
Колядов-день, Личень-день».
15вИ речь ту король ещё не отрёк,
ещё отзвук слов его не умолк,
из града Великого
Чета спускался,
в полях широких являлся.
И там Коляде
жертвы он приносил,
и кланялся,
Вышнего благодарил,
и Коляду прославлял,
и в требушку он заклал
яловых коров,
а после ягнят,
которых для жертвы
колядной растят.
159И люди вокруг
этой жертвы сбирались,
и все они
Чете-царю изумлялись,
и все ликовали, и все веселились,
и чуду великому люди дивились:
вчера ещё Чета был стар,
а ныне юнаком стал!
И в жертву приносит он
много даров,
Колядушке колет он
двадцать коров.
d=©
160Тамамъ веке курвднъ внттнсдли,
ЗаБАХТА СА БЖЛКДНД, ЗАМОЧИ СА,	' *
Да сн роди мжжку дете,
бла рожвд хн е MAOnf тешка:
Трн ДНН СА МОЧИЛА ПА СН НН рОДНЛА.	( (
Та са чуди крдле що да прдви,
Що ДА прдви що да сторн:
Аку сн мн юмре пжрве ливе,
Що шд прдве на тне младн год инн:	< •
ЛЛладъ самъ сегд тамамъ за же неге.
Та са мольба моли на Коледд Богд,
Оь негу сн се и другн-те мольба молетъ,
бла мольба Господъ нн сн слуше,	* *
Лу сд рожвд |още НА лютевд.
161Тога мн нзлезе стлръ внлдрннъ,	< ।
Що сн мн е Зорд-тд нд Чета крдле,
На крдле сн думд н гоорн:
।	Чуешъ ли ме, крдлю, нл’ нн чуешъ.
Ндше мольба на Бога са нн фаща,
Чн му сме понефъ чнннлн.
Туку що са тне мдлкн дечнцн.
(I Тне мольба дд му се молетъ,	(
Мольба да му се молетъ
н дд му ндпевАтъ:
9.	Рождение Сады-короля. Сада-король идёт поко-
рять Дунайские земли. Побеждает Сурову Ламию и
Дунайского короля.
1боКогда же закончили
жертвы давать,
Волганя стала рожать.
И были те роды тяжки,
замучилася бедняжка.
Три дня она
в муках уже провела
и всё же не родила.
И Чета-король
уж не ведал, как быть
и как то лихо изжить.
И он обращался
с мольбой к Коляде,
другие молили
помочь в сей беде,
Но только до Бога
мольбы не дошли,
и роды тяжко пошли.
161Но тут вдруг явился к ним
старый боярин,
Зора его имя,
и он государю
такие слова обратил,
он так ему говорил:
«Мольбы наши
к Вышнему не доходили,
ведь мы Его прогневили.
Пусть дети невинные
к Богу взывают
и так ему напевают:
««Той Коледб нашъ Коледе!»
«Забахта са, замочи са,»
«Да си роди ллжжку дете,»
«Да сн роди нн сн рдждл,»
«Дуръ хи кеке душе примдлелд.»
«Мольба тн се Боже молимъ:»
«Да си роди мжжку дете,»
«И да са кеке нн мочи.»
«Та крдле ддрьд шд ид ддрн,»
«ДдрБА ШД ИА ДЛрН СУХУ
грозде и яБлукн.»
Немой стоншъ, крдлю, немой чекдшъ
Лу сн соьери тие мдлкн дечнцн,
На техъ сн Господъ мольба слуше,
Та пл мольба ша Xми услуше.
162Тл сн соврд крдле дечнцн-те,
Що сн били на лнкдде на курБАне,
Та хмн думд и гоорн:
бле, кие, мдлкн дечнцн!
Я н кне на Бога мольба
да се молите,
Мольба да му се молите
н да му ндпекАте.
Тле н песнд що сн кдздлъ
стдръ Бнлдрннъ:
si»
s?


«Ой ты, Бог наш Коляда!
К нам теперь пришла беда!
Ведь Волганюшка рожает,
оттого страдает.
Роды очень тяжки,
мучится бедняжка,
чуть душа не отошла,
но она не родила.
Вышнего мы славим,
также умоляем
родам тем помочь,
ведь терпеть нет мочи.
И король возносит требу,
обращаясь к небу,
жертвовать он рад
яблоки и виноград».
< >
< >
<»
<»

И ты, государь,
уж не смей больше ждать!
Пора тебе
малых детей собирать,
и пусть мольбы их услышит
на небесах Всевышний!»
< ।

s>
162И Чета-король тех детей собирал,
а также он
жертву на луге заклал,
чтоб требу ту принял Бог.
Он детям малым изрёк:
«О дети вы, малы дети!
Ступайте по белу свету!
К Всевышнему
вы взывайте
и все его умоляйте,

<•

587 V
Та АКу си ми лике роди
ллжку дете,
Дарка ша ка даре суху
грозде и явлукн.
16зДеЦА-ТА СА ЗАрАДувА ЛИ,
здсмеелн са,
Та се мольба молетъ и
му пеетъ:
«Той Коледе, нашъ Коледе!
Забахта са Вжлкана девойкд,
Забахта са, замочи са,
Да си роди мжжку дете;
Да сн роди нн сн рождд,
Дуръ х" веке душе примдлелд,
Мольба тн се, Боже, молимъ:
Да си роди ллжжку дете»
И дд си веке ни мочи.
Та крдле дарва ша на дари,
Ддрвд шд на дари суху
грозде и явлуки.
1б4^още мольва тне ни биттисалн
И Господъ хми мольва услуше,
Та си роди Вжлкана девойкд,
Роди си ми ллжжку дете,
Мжжку дете нишенлие вележиту:
и пойте ту песнь,
что старый боярин
пропел сейчас государю
чтоб дева Волганя
сумела родить,
вы жертвы должны
Вышнему приносить,
и каждый пусть будет рад
дать яблоки и виноград.
1бзИ дети заулыбались,
и весело рассмеялись,
и стали они молить,
и петь, и дары дарить:
«Ой ты, Бог наш Коляда!
К нам теперь пришла беда!
Ведь Волганюшка рожает,
оттого страдает.
Роды очень тяжки,
мучится бедняжка,
чуть душа не отошла,
но она не родила.
Вышнего мы славим,
также умоляем
родам тем помочь,
ведь терпеть нет мочи.
И король возносит требу,
обращаясь к небу,
жертвовать он рад
яблоки и виноград».
164Н0 отзвук молитв
до конца не умолк,
к мольбам тем
внял Вышний Бог.
Фдфъ десна сн рока доржи
вела пшеннцд,
Я фъ лева сн рока доржн
сдве знлнна.
Сдве веке снчкн знаетъ,
Чн jou^e пшеннцд нн сн зндетъ.
Ду тога си сите тревд елн!!
16бДоще дете утъ манка
нн падналу,
Профоднлу продумалу,
Нд ташку сн думд н гоорн:
Он ла, тдте, мили тдте!
Joth, тдте, ни си фодишъ
на друга земе?
Тое земе са е веке заселила:
Лех* месту и селу гулему!
Дуръ са зафаналн веке
да са виетъ.
166Има, снну, земе запустена.
Илемъ чеду ду сегд си немахъ,
Та мн сорце нн трепндлу,
1б7Пенкъ да праве земе
да заптисувамъ.
Я сегд, тн, да ми си живу!
Тншд сн заселишъ
земе запустена.
И дева Волганюшка родила
младенца того чудесного
с знаменьями и предвестьями.
Он в правой руке
сноп пшеницы держал,
а в левой
булатную саблю сжимал.
Все знали в то время
и саблю, и меч,
что рубит головы с плеч,
пшеницы же не видали
и только травы едали.
165Младенец от матери
не отходил,
а уж отцу говорил:
«Отец мой,
батюшка милый,
у нас достаточно силы
отправиться в край другой
за счастьем и за судьбой,
и землю ту заселить,
чтоб грады там возводить,
великие грады
и сёла большие,
и ставить храмы святые».
166«Пусть так всё и будет,
мы дело начнём,
пустую землю займём.
Ведь раньше
наследника я не имел
и в сердце так я скорбел».
167 « Теперь же мы
прежнюю землю оставим
Пенкъ шд прдвншъ сасъ дива
крдле подивснд,
Та н язъ дрддмъ шд тн чнндмъ.
Да си рдстд, тдте, jouj,e
мдлку да пордснд,
Та ша вндншъ що ша прдве.
168Рече дете не ютрече,
Злфннл СН ВИСКА ДА БИЗАС.
Я крдле сн ютнде фдфъ сдрде,
Пу нег’ фодетъ тне малки дечнци,
Та му песнд пеетъ и му думдтъ:
Ой, КрАЛЮ, МЛАДА КрАЛЮ!
Тое ливе сн родилу мжжку дете,
Мжжку дете нншенлне вележиту;
Живъ дд нн сн, крдлю,
и дете дд е живу!
Я сегд на ддрвд ддрн,
Ддрвд СН НА ддрн суху
грозде н явлукн.
16эТога сн и на дете име тури,
Име си му тури Сада крдле.
Та си рдсти дете веке
сн пордснд,
и в новую землю
народ наш направим,
где Дивий король
правит дивами,
воинственными и сильными.
Осталось для битвы
мне меч наточить
и чуть подрасти,
чтобы меч тот носить.
Ведь знаем теперь мы,
как нам поступить
и как то лихо изжить!»
16вМладенец ещё
все слова не излил,
как грудь материнскую
ухватил.
Король же дворец свой
покинул младым,
а дети пошли за ним.
И все они напевали
и так королю сказали:
«Ой ты, молодой король!
Твоя жена, королева,
Волганя дивная дева,
родила дитя чудесное
с знаменьями и предвестьями
И ты король — молодой,
и твой ребёнок — живой,
а каждый из нас
свершает обряд
и жертвует
яблоки и виноград».
169И дети тогда
требушку вознесли.
Младенца того
Садою нарекли.
И сн воде кроле но земе-та.
Излезе сн н но поле шнроку,
До си вндн тое поле
но земе-та;
Сга да вндн що да вндн:
Поле килу мощне верекетлне,
Туку нема кой да гу равотн.
Юрци-те* сн тревн елн
ннзъ поле-ту!!
17ов, вели, що са днвн поднвенн!
Илемъ мене ма е Господъ пратнлъ,
Да гн юче какъ да орать тое поле,
И да сеетъ тае вела пшеница.
171Рече крале не ютрече,
Опте що си вили
млади н девнци
Искара гн на поле-ту да сн орать,
Да си орать пшеница да сеетъ.
Самъ гн крале ючн на jopane,
Дуръ му са е веке дуделу:
Де му и Господъ помогна,
Та са снте за година наючили.
Засеели си на поле-ту
вела пшеница,
И стал святой
младенец расти,
желал он царский
престол обрести,
чтоб стать великим царём,
всей сей земли королём.
Он шёл
в поля те широкие,
бросал взгляд
в земли далёкие,
и видел — поля те
весьма плодородны,
для пашни доброй
пригодны,
но некому
в поле широком пахать,
пшеницу в землю бросать,
ведь дивы работать
в полях не хотят
и только травы едят!
170«О все вы,
дивушки дивные,
воинственные и сильные,
меня Сам
Господь Всевышний послал,
чтоб я людей обучал,
как нужно пахать,
как сеять и жать
во чистом поле пшеницу,
белую пшеницу-ядрицу».
171И речь ту король не всю изрекал
как всех девиц и юнаков собрал,
и стал он их обучать,
как нужно сеять и жать
во чистом поле пшеницу,
белую пшеницу-ядрицу.
И долго их обучал,
ему Господь помогал.
Та си Бендисали вела пшеница;
Зафанали и пу камене-те
да си сееть,
Чи и поле, веке ни устаналу,
172 Дурь тога сн Сада крале
седна НА СТОЛИИИА,
Та си сждн на люде-те на юрци-те.
Три года ни на са рще поминали,
Юрци СИ СА закрали, ЗАБАХТНЛН,
Чи немалу веке де да орать;
Чи немалу рлове де да пасать:
Леха месту и селу гулему!
17зПлачь утиде дурь на крале:
Он, ле кралю, Сада кралю!
Що ми седишь на стола си,
Та снирь гледашь пу земе-та.
Дека да заселишь тне юрци:
Зафанали веке едннь другумь
да се крать,
Да се карать, да се виеть,
Чн немалу зема е да си орать,
Да си сееть вела пшеница,
Ниту ]оловб дека да сн пасать.
И начали поле они засевать,
пшеницу в землю бросать,
но было то полюшко каменисто,
не выросла в нём пшеница.
172И так в эти годы
сам Сада-король
взошёл на отчий престол,
на троне он
рядом отцом восседал,
юрийцами править стал.
Три года с тех пор
ещё не миновали,
как эти юрийцы
печалиться стали,
ведь нет уж земли,
чтоб её распахать,
и негде волов выпасать.
173И плач от юрийцев
дошёл до царя,
великого короля:
«О наш повелитель,
о Сада-король!
Ты выслушать нас изволь!
Ведь ты на престоле
своём восседаешь
и землю убогую озираешь.
Ту землю юрийцы
теперь заселяют,
но ныне друг дружку
они убивают,
ведь негде пахать,
и сеять, и жать,
и негде волов
выпасать».
174ПлАЧЬ утнде дуръ НА крале,
И крале СА чуди ЩО ДА ПрДВН,
Що ДА ПрДВН ЩО ДА Стори.
При БАБАНКА СН утнде
ДА гу ПИТА.
Да гу пита да гу прАшн:
Де нмдлу земе злпустенд.
17бТАТКу си му думд и гоорн:
6, вре, снну, Сада крдлю!
Що МА ПНТАШЪ И МА ПрАТНШЪ.
Тукд долу нма земе злпустенд,
Тукд долу ду два Бели Дуидвд*.
Тде земе сн е мощна здпустенд.
Илемъ сн сд юрцн днвн поднвенн:
Ниту поле зндетъ да сн ордтъ,
Ниту пшеннцд дд сн сеетъ.
На тде земе юрцн да злселишъ.
Тне поле да сн ордтъ,
И пшеннцд да сн сеетъ.
влд нд велъ Дундвъ НМД
два сдрде,
Там’ сн седн лдме-тд крдле,
Тон живее фдфъ горд-тд
ПЛАНННА-ТА,
174И плач от народа
дошёл к королю.
Задумался он:
«Что же я повелю?»
Пошёл он к отцу,
чтоб его попытать,
и начал выспрашивать:
«Отец мой родной,
дай же сыну ответ,
поведай мне,
есть где-нибудь, или нет
клочок свободной земли,
чтоб мы в ту землю пошли?»
175И Чета-король
сыну так говорил,
и так он сына корил:
«О сын мой родимый,
о Сада-король!
Послушать меня изволь!
Чего ж ты меня пытаешь,
а дела не начинаешь?
Ведь есть за горами
земля та пустая,
по коей струятся
два белых Дуная,
в том полюшке
дивные дивы живут,
но поля не пашут,
не сеют, не жнут,
Тебе нужно
в полюшко это спешить,
скорей его заселить,
чтоб поле то распахать,
пшеницею засевать.
Та ником’ хлтлрть ни си гледа:
Нн НА ВраТЛ, НН НА СбСТрД.
Кого фнне фъ зандана гу фжрле,
Тим’ му гннетъ кости и кокале.
Та и Дундвъ да здминешъ,
И да ндешъ ид тле
земе запустенд;
Юрци си са поднвени
млогу ЗАпустенд;
Лу да сн та видеть чн сн ндешъ,
Шд нзлездтъ на юрдне
пенкъ ДА ЧННАТЪ.
Та колку сд днвн поднвени,
Jouue толку си сд силевитк
кнатчкн:
Сасъ кдмене шд та повнетъ,
бле земе нн сн давать.
176Ютгоорк Сада крдле,
Та си на кабака дума н гоорн:
Я кджн ми, тдте, що да праве,
Що дд праве що дд сторе?
Я Ламе-та крдле ворва ша
сн нддворе,
Однако
непросто ко полю пройти!
Тебе предстоит
задержаться в пути.
И дважды тот
Белый Дунай миновать,
и два вражьих замка
в пути повстречать.
А в них правит
Ламья суровый король,
и там царит произвол.
Король в тех замках сидит,
но сам никого не чтит,
родную сестру иль брата,
там каждого ждёт расплата
любой в том царстве томится,
бросает он всех в темницы,
и кости их там сгнивают,
власы с главы отпадают.
Как минуешь ты
два белых Дуная,
ты в землю
запущенную вступаешь,
там дивные дивы
юрийцев узрят,
к себе вас пустить
они не захотят.
Ведь эти
дивушки дивные —
воинственные и сильные,
врагов каменьями бьют,
края свои стерегут».
17бИ Сада-король
тогда загрустил,
и так отцу говорил:
Туку съ юрцн що да праве,
Чн са днви поднвенн,
Лоще сн са сн левнтн ннатчнн.
177<1още речь-та крале не ютрече,
Де сн нде Юда самувнла:
Ютъ лнку и грее ясну сонце!
Я гжрдн хн е ясна месечнна!
£>ъ скутн хн ел древни звездн!
17вНа крале сн дума н гоорн:
Я, тн кралю, Сада кралю!
За сова лн, кралю, кд\мръ верешъ.
Я зндешъ лн що да правишъ?
Ютре jouu,e рану да сн внкнешъ,
Да си дойде тое стари тклелинъ.
Да му кажешъ ткмвкхъ да му чннихъ,
Да сн лнчн ннзъ града гулема:
Лу що сн са тне лкладн на сто годннн,
«Тоще сонце нн изгрелу,
Снте тне да сн ндатъ на велъ Дунавъ.
Съ те\ъ да карать и пжрве си лкве,
И пжрве сн ливе н малкн дечицн,
Чн ша ндатъ на земе запустена;
Да сн орать поле мощне ютренне,
Да сн сеетъ тае вела пшеница.
6га веке снте ндатъ на велъ Дунавъ,
Итн да сн ндешъ на велъ Дунавъ;
Да сн карашъ н тое майка Сжлкана девойка.
Да сн земешъ н трн пуйкн,
«Скажи же, отец,
как мне быть,
как Ламию победить?
И как одолеть
этих дивьих людей,
которые в поле
нас будут сильней?»
177Ещё речь ту Сада-король не изрёк,
ещё отзвук эха от слов не умолк —
явилась к нему Самовила,
великая Божия вила.
И лик её — Солнце Красное,
в груди её — Месяц ясный,
а по её подолу —
сыплются звёзды частые!
17вИ так королю Самовила пропела,
как с Белой горы прилетела:
«О том ли, король, у тебя печаль?
Ужели тебе своё племя не жаль?
Ты лучше все роды к утру пригласи
и через глашатая провозгласи,
чтоб все, от детей и до стариков,
как солнце появится средь облаков,
покинули землю Читайскую
и двинулись к полю Дунайскому!
Заставь же идти как детей, так и жён,
и пусть будет каждый к сему принуждён —
отправиться в земли далёкие,
пахать поля те широкие!
Пшеницей их засевать
и урожай собирать!
И пусть все покинут землю Читайскую,
и ты ступай также ко полю Дунайскому!
И так повели ты Волганюшке деве,
той матушке-королеве,
Що СА цжрнн поцмрнелн,
Чн ша колешъ курвднъ желувнтк:
Я що сн е тое манка Бжлкана девойкд,
Да здкдрд крдвд елувнтд;
На крдй Дундвъ курвднъ да колете.
Що са тне цжрни пуйкн,
Курвднъ да гн колешъ на ДогненА Бога.
Да сн всекне jorAHb на неве-ту,
Да нзгурн тне два сдрде,
Де сн седн Лдме-тд крдле.
И той е фдфъ темнд зандана.
Жива Юда гу фрлнлд фдфъ темнд зандана.
Заключила гу сасъ седемдесе ключернцн.
Илемъ н той да нзгурн фдфъ зандана.
Чн шд дойде време н здмннъ
Пд да сн нзлезе утъ темнд зандана,
Та тога ща сн дойде на поле-ту,
Та тн па ворвд шд гу нддворншъ;
Туку шд злтруе тон юрцн,
Що сн сеетъ пшеннцд ннзъ поле-ту.
Я тое-тд майка Ежлкднл девойкд
Курвднъ да здколе на Громнд Бога,
Курвднъ да здколе крдвн елувнтд,
Громъ да всекне горе на неве-ту,
Сасъ громъ да ювне Лдме-тд крдле,
*Юрийцы, согласно толкованию С.И. Берковича, то же, что
дивьи (дикие) люди. По словарю Н. Герова, это тюркские
кочевники в Родопах.
чтоб взяла она также пуйку с собой,
но только не белую, не с пестротой
а чёрную, в цвет воронова крыла,
чтоб жертва приятна для Бога была!
Пусть матерь Волганя корову яловую
на берег Дуная ведёт,
и пусть на Дунае ту требушку новую
в честь Бога Огня принесёт.
И пусть в небесах огни заискрятся,
и тут два дунайских дворца загорятся,
там, где скрывается Ламья,
сожжёт его это пламя!
Охватит оно и темницу,
и по небесным зарницам
сойдёт туда Жива Юда,
великая самоюда.
Чтоб узники не сгорели,
закрытые за замками,
семьюдесятью ключами,
даст время им удалиться
на волюшку из темницы.
Юрийцы ж будут сражаться,
и те, кто им покорится,
того они не погубят,
мечами их не порубят,
они будут поле пахать,
пшеницею засевать.
И матерь Волганя корову яловую
заколет для Громовержца.
И громом с молнией поразят
царя Ламию прямо в сердце!
И станет от молний светло будто днём
и памяти боле не будет о нём.
Когда ж перейдёшь ты
два Белых Дуная,
достигнешь Дивьего края
Ниту КОКАЛЪ ЮТЪ Н€Г’ А устлнб.
Я егд сн здмннешъ ду два Белн Дундвд ,
И тн шд нддворншъ днвн юрцн поднвенн,
Илемъ н язъ нд дрддмъ шд тн дондн,
И язъ дрддмъ ДА ТН ЧННАМЪ,
Да нддвнешъ на днвн юрцн поднвенн,
Да здселншъ тле земе здпустенл.
Рече Юдд не ютрече,
Пд сн фжркнд та утнде фдфъ горд-тд.
179Я Одда крдле сн внкнд
ау негувд тнлялннд,
Та гу тури да си личн ннзъ грддд гулемд:
Лу що сн сд тне млддн нд сто годннн,
«Тоще сонце нн кзгрелу,
Сите тне да ск нддтъ на Белъ Дундвъ.
Съ тех’ь да крдтъ и пжрве сн ливе,
И пжрве сн ливе н сдлкн дечнцн;
Чи шд нддтъ нд земе здпустенл,
Да сн ордтъ поле мощне юренне,
Да си сеетъ тле велл пшеннцд.
‘Два Белых Дуная, по предположению С.И. Берковича, это
Ганг и Инд. Однако это могут быть Обь и Волга. За ними
расположено Семиречье и Читайская земля (там река Чита
и одноимённый город).
606
и будешь бороться там
с дивами дивными,
воинственными и сильными.
И ты для сего наточи острый меч,
чтоб дивам головы сечь!
Когда ж одолеет
юриец всесильный,
заселите край сей
пустынный».
И только ту речь Самовила пропела,
так сразу порхнула и прочь улетела.
179Тут Сада-король
ко народу воззвал,
из града Великого
в поле призвал.
На вече всех подданных
он пригласил,
и через глашатая
провозгласил,
чтоб все, от детей и до стариков,
как солнце появится средь облаков,
покинули землю Читайскую
и двинулись к краю Дунайскому!
Чтоб взяли с собою детей всех и жён,
и каждый был принуждён
идти в те земли далёкие,
пахать поля те широкие!
Пшеницею белою их засевать
и урожай собирать!
18оИ кто короля не почтил,
тот в поле не выходил
и тот не покинул Читайского края
не шёл к двум Белым Дунаям.
А тех, кто склонился
русой главою,
король повёл за собою.
18оЛу кой крале ни сайдиса,
Та нн излезе на два Бели Дунава,
Крале ша му земе руса глава.
Какъ мн нули тне младн,
Сите си нзлели на Белъ Дунавъ;
Та си секи доржн за рока-та
пжрве ливе,
Пжрве ливе и малки дечнцн.
Тие плачетъ и си викатъ:
Какъ ша уставнме, велеть,
наше земе,
Наши врате, наши сестрн,
Та да идеме на пуста
земе запустена:
Дека |още чулекъ ни е стжпилъ,
Дека |още пиле нн фжркналу,
181Какъ сн плачетъ и си викатъ,
Застнгна сн Сада крале,
Съ нег’ си кара и негува майка,
Ду негува майка Бжлкана девойка.
Крале носи ду трн цжрнн пуйки,
И сн я\д коне шестукрнлнца;
Я майка му сн кара крава елувнта,
И вот они вышли
на берег Дуная,
достигли Дивского края.
За руку вели они
жён и детей,
узрели те берег сей.
И стали плакать, рыдать,
и начали причитать:
«Мы землю
нашу покинули,
в неведомом крае
сгинули.
А наших братьев, сестёр
не встретим мы с этих пор!
Пришли мы
в землю пустую,
заброшенную, глухую,
где люди
ещё не ступали
и птицы не пролетали».
181Тут Сада-царь
со Волганею девой,
младой король
с матерью королевой
услышали, как
люди те причитали,
как плакали и рыдали.
И царь гарцевал
на коне шестикрылом,
и нёс он три
пуйечки чернокрылых.
На ласточке-лошади
мать прискакала,
с собою
корову яловую взяла.
182И си я\л коне лестувнцл.
Тд си слезе утъ коне шестукрклкцд,
Тдси курвднъ здклд ду три црнд пункн,
Курвднъ гн здклд нд «Тогненд Бога,
Да си всекне |огднь нд неве-ту,
Да изгурн тие два сдрде,
де сн седн Лдме-тд крдле.
183И майка му слезе утъ
коне лестувицд,
Та сн курвднъ здклд
крдвд елувитд,
Курвднъ гд здклд на Громнд Бога,
Сасъ громъ дд уддрн Лдме-тд крдле,
Ниту кокдлъ утъ нег’ дд устдне.
«Тоще тие курвднъ нн сд вкттнсдлк
Здсчнлу на неве-ту здтрещелу,
Та се JorAHb фсекнд нд неве-ту,
Люта громд пддндлъ фдфъ сдрде,
Та са веке два сдрде нн внделн:
Лу плачьба си нули фдфъ зандана:
184Лхъ утъ Богъ ндшелъ,
Сада крдлю!
Тн сн внлъ мощне нндтчие
на земе-тд
182Слез царь с коня шестикрылого
и пуйек заклал чернокрылых.
Для Бога Огня
он ту жертву заклал,
и там огонь воспылал,
и с неба пламя сошло,
и те два замка сожгло
небесное это пламя,
где скрылся король тот Ламья.
183И с ласточки-лошади
матерь спускалась,
корову яловую в жертву
заклала,
её поразила в сердце
как жертву для Громовожца.
И громом ударило Ламью-царя,
великого короля,
и тело его запылало,
помина о нём не стало.
Ещё эту жертву не принесла
Волганюшка дева,
сама королева,
как небушко раздалось,
разверзлось и разошлось,
пошли по нему зарницы,
и пал огонь на темницу.
И плач из темницы
дошёл до царя,
великого короля.
184«От Бога явился ты,
Сада-король,
в край, где царил
I I	произвол.
И два дворца Ламии

погорели,
но мы всё ж покинуть
тюрьму не успели
Ни ти сткгндлу да кзгурнтъ
два слрде,
Туку и мене си рще
МЛАДА погукн.
18зРече крдле не ютрече,
Ннщу веке сд нн виде,
Нн сдре, нн Лдме-тл крдле.
Я крдле сн нд другу зло ндлетелу,
Ютъ що сн e jorAHb силевити
Ютликрзндлн СА СА Ду
ДВА Белн Дундвд,
Та ск теме рекд гулемд;
Да заминать ни са здмннувд.
18бТл се чуди крдле що дд прдвн,
Що ДА Прдвн ЩО ДА СТОрН.
Де сн нде Юдд Сдмувнлд,
Та ск дун а снлна ветрд к студенд,
Та сн па ЗАликрзнд
ду Белъ Дундвъ.
И СН ЗАМИНАЛИ НИЗЪ
Белъ Дундвъ.
Съ крдле фодн к тле Юда Сдмувнлд,
Дрддмъ дд хмн чн ни на юрдне.
Ты всю нашу землю
уже покорил,
и нас, молодых юнаков,
сгубил!»
185И речь ту они
отречь не успели,
сгореть ещё не сгорели,
не видно тут стало
ни Ламьи-царя,
великого короля,
ни замков его,
дунайских дворцов,
темниц его и садов.
Но тут королю
зло другое явилось,
несчастие приключилось:
от сильного жара
и от пожара
растаяли льды
на двух Белых Дунаях,
вода растеклася
от края до края,
нельзя реки те миновать,
нельзя их переплывать.
18бИ что ж делать царю
и как быть,
и как то лихо изжить?
И тут вдруг явилася Самовила,
великая Божия вила.
И ветром она подула
и стужею, и пургой,
и Бел Дунай обратила
дорогою ледяной,
и Сада-король
Дунай миновал,
на берег другой
он с войсками вступал,
.л

187Кдкч> си фодетъ низъ
тое поле шнроку,
На крдле си Юдд думд и гоорн:
< >


Я прлтн сн, крдлю, хдверъ на бабайка,
Чн сн веке помнндлъ ду
два Белн Дундвд
И си дошелъ на тде земе злпустенА,
Та веке ворвл шд се ворншъ
съ тле крдле,
Съ тле крдле дива поднвенд.
9
0
<d
188«101Де МОЛЬБА ДА Му С6 МОЛИШЪ
©ГА ВИДИ СНЛНА |ОГАНЬ НА ПОЛ6-Ту,
«ТОГАНЬ ДА СН СТИГА Ду Н6Б6-Ту,
НнШАНЪ ША Му ДАВАШЪ НА СНЛНА ЮрДИб,
Чн сн на юрдне пенкъ мн прдвншъ:
Та н тон на дрддмъ да сн дойде.
Що СА СТАрН НА юрдне ДА СН КАрА,
Чн са тне стдрн мощне акаллнн.
Та сн прлтн крдле ду негуву тлтдрче,
На бабанка хдверъ да сн носи,
Хдверъ да му носи да му кдже,
Що е сторилъ що шд сторн.
Та си ойде тдтдрче дуръ
нд Четд земе.
<>
<>

9

©

(i
Дунай перейти
помогла ему вила,
великая Самовила.
18?На поле широкое
он выезжал,
и слово так он сказал:
«Я весть отцу своему
посылаю,
что я миновал уж
два белых Дуная!
Пришёл я в землю пустую,
запущенную, глухую.
И буду сражаться
я с Дивским царём,
всех сих земель королём!»
18вА после молитву
король сотворял
и пламя во полюшке
он увидал,
которое так пылало,
что небушка достигало.
И тотчас же
Сада-король приказал,
чтоб каждый на помощь
к нему поспешал.
А также,
предвидя трудности,
к отцу, великому мудростью
тут Сада-король
обратиться решил,
посланье ему
передать поручил.
Чтоб войско привёл
на помощь отец,
был послан
в Читайскую землю гонец.
18эЯ ДИВА крдле КДКЪ СИ
виде Сада крдле,
Чи си иде сасъ силил юрдне,
Люту му се здкдни ид юрдие,
Люту му се ЗАкдни на юрдне си излезе
И сн ойде на крдй Дундвъ
на вуйну-ту поле,
Пенкъ да прдвн сасъ Сада крдле;
Пенкъ да прдвн дд сн гу здтруе,
Немой земе да ск му заптнса.
Та са веке уддрили да се внетъ.
Сада крдле си е юндкъ нддъ юндцн,
И сн нма сдве нншенлие,
Та н Юда му е ирддм пнйкд;
Я н днвд крдле сн е юндкъ над юндцн:
Фъ рокн должн срелд шесткрнлетнд,
Срелд дд фрлн шести ид сн падать.
С крдле сд уплдшнлъ и Юдд
с а уплдшилд:
19оЩо стоишь, крдлю, що чеклшъ,
Сите тукд шд ЗАгинемъ:
Ша на едлтъ риви-те
фдфъ море-ту.
Я запали йогднь на поле-ту,
18gA Дивий король
как во поле смотрел,
там рати Сады узрел.
Король в поле с сильною
ратью явился,
разбить дивью рать
он грозился.
И Дивий король
войска выводил,
он Саде путь заступил,
и стали они сражаться,
и биться, и ратоваться.
Был Сада-король
юнак из юнаков,
и саблю имел он
особой закалки.
И юда ему помогала,
и в жертву пуйку давала.
И Дивий король
был юнак из юнаков,
был воином грозным,
сильнее, чем всякий,
владел он волшебной силой
и той стрелой шестикрылой.
И как над полями высоко
та стрелочка воспарила,
так юдушку и царя
стрела та переполошила.
190И юдушка возопила:
«Чего же, король,
стоишь ты и ждёшь,
а к морю прочь не идёшь?
Ты там костёр запали,
чтоб видеть его могли,
чтоб небушко там зардело
и морюшко закипело!
JoraHK дд сн стнгл ду неве-ту,
Той ВАБАЙКу joratib ДА сн види,
191Та Н ТОЙ НА АрДАМЪ
ДА тн дойде.
Та сн крдле jorawb запали
на поле-ту,
JorAHb стнгл ду неве-ту;
192JoraHb сн са гледд н
на Чета земе.
Какъ сн виде joraHK Четд крдле,
Наумъ си му дойде дусетн сд,
Чи е Сада крдле нн юрдне,
Та сн гу е днвд крдле
БОрБА НАДБОрНЛЪ.
Та си соврд сите
стари прнстдрели,
Та си фодетъ нд юрдне
дрддмъ ДА му ЧИНАТЪ.
1эзУтъ Богъ ндшелъ Четд крдле;
Юнакъ сн е нддъ юнацн:
И сасъ плдннни са ворвд Бори,
Та па СН ГН Борвд НАДВОрЮВА.
И чтобы тот огонь
твой батюшка увидал,
и чтобы к тебе на помощь
с войсками он поспешал!
191И прочь на поле широкое
тогда король выходил,
и там огонь распалил,
и пламя заполыхало,
до небушка достигало.
192В Читайской земле
зарево увидали,
и Чете-царю сообщали.
На небо он посмотрел
и сразу уразумел,
что Дивий король
Саду одолевает,
и к помощи тот взывает.
И Чета-король
собрал стариков,
всех, кто был
к битве готов,
и с войском тотчас
в поход выступал,
на помошь он поспешал.
19зОт Бога явился
Читайский царь,
великий пан-господарь!
Он был юнак из юнаков!
И сразу вступил он в драку,
и стал он одолевать,
и дивью рать побеждать.
Махнёт он саблей
по левую руку —
побитая рать лежит,
Кдкъ замлел тле сдве
нд десну нд леву,
Немд веке никой нд юрдне.
1940ДМЪ уСТАНДЛЪ
днвд крдле поднвенд,
Та сд мольба молн на Четд крдле,
Мольба му се молн н му думд:
в, тн крдлю, Четд крдлю!
Я сн скрнй веке тое сдве лютеннгд.
Дку сн здтрулъ мое снлна юрдне,
Бдремъ мене да нн здтруешъ.
195Той се мольба нн слуше,
Лу сн нскдрд сдве лютеннгд,
Та си гу рдзсече здлуг пу здлугь,
Зллуг пу здлугь що гу
носи мрдвкд пу поле-ту,
19бТд заптнса Сада крдле
земе здпустеид.
Награди сн грддд гулемд,
Чн немдлу грддд нд земе-тд.
Та си седнд веке дд си сди.
Я юрци сн ордтъ сова поле
И си сесть велд пшеница.
махнёт рукавицей
по правую руку —
противник его бежит.
194И Дивий король
тому изумился,
и так царю он взмолился:
«Ой ты, Чета-царь,
сильный государь!
В ножны спрячь-ка
свой лютый меч,
хватит им сечь
головы с плеч!
Погубил ты, царь,
дивьи рати все,
но со мною
не совладать тебе!»
195Н0 король ему не внимал,
саблю лютую вынимал,
на куски его рассекал
и по полюшку разметал.
19бИ Сада явился
в ту землю пустую,
запущенную, глухую,
и грады великие
там он возвёл
и вскоре уселся
на царский престол.
Юрийцы ж с тех пор
стали поле пахать,
пшеницею засевать.
197Та ми седи Сада крдле
що ми седи,
Дойде време да се жени.
Та сн яхна коне вележитл,
Лике да сн терд пу земе-тд.
За година сита земе си нсфодн
Дуръ утнде и
на ХдрдпскА земе.
Я гу нийде ливе ни венднсд,
Та са вжрнд на земе-тд
НА ДОМА СН.
19sTa са жельвд желн
дуръ на Бога:
Ой, Боже, ле, мили Боже!
Какъ ма, Боже, ддде юнакъ
на земе-тд.
Joth си ни ддде и ливе
спроти мене,
И язъ да сн ливе
пжрве ливе.
10. Любовь и свадьба Сады-короля и Живы Юды.
Рождение их детей, 70 королей, и младшего Белого
короля.
197Так Сада-король
на престоле сидел
и правил он как умел,
и вот ему время
приспело жениться,
но с кем ему обручиться?
Тут он, не медля ни дня,
седлал борзого коня
и стал разъезжать
по белому свету,
искать повсюду невесту.
Искал далеко,
искал он и близко,
доехал до самой
земли Аравийской,
но всё ж не нашёл её,
как ни стремился,
ни с чем
домой возвратился.
!9вИ начал он причитать,
и стал он
к Богу взывать:
«Ой, Боже мой,
Милый Боже!
Воззри же на то,
что творится негоже!
Ведь я один на земле,
брожу, как будто во мгле,
ведь нет у меня супруги,
для сердца верной подруги!»
jggKpdAC му се мольва молн,
Я Господъ му мольва
нн слуше,
Лу сн ючн Жива Юда да сн пее,
Да сн нее, да сн пнше.
Какъ сн нее Жива Юда
На Бога сн дума н гоорн:
Ой, Боже ле, мнлн Боже!
Бнва лн, Боже, нл’ нн внва,
Да сн вода прве лнве
на Сада крале?
Да гу ливе книга да гу юче,
2ооДл си пее, да сн пнше.
Бнва, Юду, jOT’ нн внва.
Туку |още нма време,
Чн нн знаешъ )още
да сн пеенгь,
Да сн пеешъ, да сн пншешъ.
Година н фнра ша наючнигь,
Та тога ша си лнвнигь
пжрве лнве,
Пжрве лнве Сада крале.
199Н0 Сада-король
напрасно взывал,
Господь ему не внимал.
Тогда Жива Юдушка
службы служила
и Вышнему
говорила:
«О Боже наш!
Вышний Бог!
Твой славен
златой чертог!
Скажи же, когда
чудеса сотворятся,
мне браться за то
иль не браться?
Настало ли время
на землю сходить
и Саду-царя любить,
как книга меня учила
и мне о том говорила?»
2оо*Да, время придёт
за дело то браться,
тогда чудеса
на земле сотворятся!
Ведь Белая Книга
тебя обучала
и так тебя наставляла,
что близок тот час,
что назначен судьбой,
ты станешь его женой.
Но нужно ещё тебе
повременить
и Богу службы служить!»
2oiTa сн мольбна Юда веке нн мн думд.
Я Сада крдле воленъ лежи ша умрее,
Чн немнлу ливе спротн негу,
Чн Господъ му мольба нн слуше,
Манка му сн плдче н сн внкд,
Дуръ и коси-те ск скуве ютъ глдвд-тд!
Я тон си ниту съ рчн погледнувд,
Ниту съ устд НА МАЙКА ПрОДумуВА.
202МАНКА му сн плдче Н СН ВИКА
Дуръ е сита земе здечнлд!
Плдчъ ютиде нд неве-ту дуръ при Богл:
в\ъ, Боже ле, мнлн Боже!
Що сн сторнлъ, Боже, що сн чнннлъ!
Мое сн на тн се мольва молн,
Да му кджешъ декл има ливе спротн негу,
Я тн гу сн здклелъ н прнклелъ
Хнчъ \днръ А* ни вндн;
Та воленъ лежи шд умрее.
2озКдкъ мн чуе Господъ нд неве-ту,
Нджелилу му сд, ндтяжнлу му сд.
Туку немд що да прдви,
Чн jou;e година нн стигндлд,
И Юда сн рще внрд нн наючнла.
2oiB то время как юдушка
Книгу учила,
на небе Богу служила,
слёг Сада-король —
устал он страдать,
и время пришло ему
умирать,
ведь нет у него супруги,
для сердца милой подруги.
Ведь к Вышнему он взывал,
но Бог ему не внимал.
202И мать его
плакала и причитала,
и косушки обрывала.
И к Богу она взмолилась,
к Всевышнему обратилась:
«О Боже,
за что же ты нас покарал?
молитвам нашим не внял?
Ведь нет у сына супруги,
для сердца милой подруги!
Не видел добра он,
устал он страдать,
и вот ему время
пришло умирать!»
203И эта молитва,
что мать прорекла,
к чертогам Бога дошла.
И вняв той молитве,
Господь затужил,
ведь час не пробил,
и юдушка Книгу ту
не прочитала
и вере святой не вняла!
204*1*А СИ ПрДЩА Ду
три ЮДН се БНЛАрКН,
Да си ндатъ на техну-ту езеру,
Да*си вердтъ бильки лекувитн,
Лечвд да си лечетъ Сада крдле,
И да си му кджетъ хлЕбръ
да му носетъ,
Чи са родилу ливе спротн негу:
Лнве ша му воде Жива Юда.
Илемъ хаметь на Бога ша чини,
<1още година хнзметъ ша му чини,
Чи е рще книга ни идучилд:
Ндучнлд са е да си пее.
Я да пнше jome са нн идучилд.
Ютъ лику хи греетъ ду две сонцд!
Бъ скутн хи са древни звездн!
Бъ грмдн хи е ясна месечннд!
Туку jome година да си чека.
205*1*А СИ ЮТИДОХА Ду
три юдн на езеру,
Ндврдлн сн внлькн лекувнтн,
Та си ютидоха при Сада крдле.
Да сн плдчен майка му
Бжлкаиа девойкд.
204Й Тут БОГ
трёх юд-знахарок призвал,
и так он им приказал:
«К волшебному озеру,
юды, ступайте!
Лечебные травочки
там собирайте,
чтоб вылечить
Саду-царя,
великого короля!
И весть ему донесите,
и так ему сообщите,
что в мире родится
для Сады супруга,
и будет то Жива Юда!
Но ныне она
Богу службы справляет,
Всевышнего прославляет.
И Книга её обучает,
как петь и писать,
и требы справлять.
И лик её —
Солнце Красное,
в груди её —
Месяц ясный,
а по её подолу —
сыплются звёзды частые!
И нужно тебе
только год подождать,
недолго тебе страдать!»
205Й к озеру юды тогда улетали,
и травки лечебные там собирали.
А после ко Саде-царю
прилетели,
где дева Волганюшка
у постели
Я той си лежи Боленъ
нд потстеле.
2овЛ^олчн, Яжлкдну,
нимой плАчешъ.
Тое си нд ни е юмрелъ,
Туку спне тешкд сонд,
207Щ0 мн думдте,
що мн мдмите.
Три месяца що е легндлъ
нд потстеле,
Да сн спнелъ кдкъ нешд стане.
Та сн са юдн сме\ъ ндсмелн.
И пред ЮДД СН БИЛЬКА НСКАрАЛА,
Ду крале сн дупря
билька лукувита.
И крдле СИ СТАНА НД НОГН-ТА,
Та сн седне нд златна потстеле.
говДруга юдд си дупря
билька лекувнтд.
И крдле сн jOMH ютори,
Тд си каде майка погледна,
Я да хн продумд нн хи
Луга гледд и си солзн ронн.
над сыном больным
продолжала рыдать,
ведь время ему пришло
умирать.
гое«Молчи же, Волганя!
Ты плакать не смей!
Сама себя пожалей!
Ведь сын твой
ещё не умер, он спит,
в златой постели лежит!»
207«Зачем же вы, юдушки,
это речёте?
Надежду мне подаёте?
Три месяца сын
не встаёт уж с постели!
прошли не дни, не недели!
Он спит мёртвым сном
и не встанет,
печаль о том сердце ранит!
говТут юдушки рассмеялись,
к златой постели слетались.
И первая юдушка
травку достала
и Саде её подала.
И Сада травочку съел
и сам на постели сел.
Тут юда вторая
траву принесла
и Саде её дала.
Он травку ту надкусил
и тотчас очи открыл.
Увидел, что матушка
рядом страдает
и горьки слёзы роняет.
И Другд-ТА ЮДА СИ дупря
билька лекувнтд,
Дуръ тога сн крдле продумд,
2093аМАХА си тие роки кдту НА юрдне,
Та сн майка пригжрид, цдлуид га:
Защо, мдле, плдчешъ, немой внкдшъ,
Туку гледдй ливе да ми ндйдешъ.
21о<>, вре, снну, мили снну!
За теве лн ливе нешд сд ндйде.
Кдкъ сн юнакъ нд земе-тд
И лнве шд сн ндйдешъ
како тн прилегче.
211Та и юдн си му думдтъ
и гооретъ:
6, вре крдлю, Сада крдлю!
Jot’ ни стднешъ ютъ потстеле?
Ти сн юнакъ на земе-тд!
Майка та е на неве здчндлд,
Та и Господъ нешд тд устдви.
Лнве шд ти воде Жива Юда.
Илемъ хнзметъ нд Богд шд чини.
Jou^e година хнзметъ шд мучини,
Чне jome книга ндучилд.
Тна сн е ливе спроти теве:
Ютъ лику хн греетъ ду две сонцд!
J
Тут юдушка третья
траву принесла,
царю её подала.
209И Сада-король	< >
рученьки подымал
и матушку обнимал:
«О матушка милая,
хватит рыдать,	< I
пора невесту искать!»
2ю«О сын, милый сын!
Помогай тебе Вышний!
Ведь кто ж за юнака	( ।
невесту отыщет? »
211И юдушки вилы к нему прилетали
и так юнаку сказали:
«О Сада-король,	’ ’
над царями ты царь,
великий ты государь!
Тебя мать на небе
от Солнца зачала,	( I
грустить тебе не пристало.
Господь отыскал
для Сады супругу,
прекрасную Живу Юду!
Но ныне она	<
Богу службы справляет,
Всевышнего прославляет.
И Книга её обучает,
как петь и писать,
и требы справлять.
И лик её —
Солнце Красное,
в груди её —
Месяц ясный,
Въ скути хи са древни звездн!
Въ гржди хи в ясна месечинд!
Туку кще година да сн чекдшъ.
<7още речь-тд юди нн ютреклн,
ФжрКНАЛИ СИ ЮТИ ШЛИ СИ НА ГОрА-ТА.
212Я на Сада крдле сн сд
сорце ЗАрддувд:
С, вели, мое ливе шд мд
ключи да си пее,
Да сн пее, да се пише,
На БАБАЙКу КНИГА ДА СИ ПрАЩАМЪ.
Я зндешъ ли, мдле, що шд прлве.
Дуръ мд ливе ни ключи да си пее,
Да си пее, да си пнше,
На БАВдйку да сн прлте Белд книга,
Белл книга цжрну пнсму,
На мое свддвд да си дойде,
Нешд здлнве мое ливе Жива Юда.
21зРече крдле не ютрече,
Пд си яхна коне да се шетд.
Та се шетд низъ поле-ту
мдлу млогу,
Мдлу млогу еднд година.
2146, вели, веке си ми
време дойде,
а по её подолу —
сыплются звёзды частые!
И нужно тебе
только год подождать,
недолго тебе страдать!»
Ещё всё сказать
юдушки не успели,
как в горы прочь улетели.
212И Сада печалиться перестал
и в сердце возликовал:
«Пусть юдушка учится
петь и писать,
и Богу службы справлять,
чтоб хартию мы
для отца составляли,
на белой бумаге её написали,
ему сообщили,
что будет супругой
у Сады-царя Жива Юда,
о свадьбе родителя известили
и к нам его пригласили».
213И речь ту король ещё не отрёк,
ещё отзвук слов его не умолк,
отправился он во широкое поле
и стал гулять там на воле,
и ездил он мало, много,
не мало, не много,
не более года.
214И так незаметно время прошло,
рекой оно протекло,
и Живушка Юда
на землю сошла
и в царский дворец
вошла.
Да си ливе мое ливе Жива Юда.
Я да нда фдфъ слрле да си виде,
Дил’ мн слелд ютъ неве-ту
ил’ рще нн слелд.
Та сн копна коне да сн нде.
6га да сн флезе фдфъ сдрде
ннщу немд.
Та сн легнд на потстеле
да си спие.
215И на Юда веке време дойде,
Да сн ливе пжрве ливе Сада крдле.
Нн мн стон веке нн мн седн,
Ютъ Бога сн нзимъ терд,
Да сн слезе долу на земе-тд.
И Господъ хи нзимъ ддде:
Иди, Юду, jOT’ да ни ндешъ.
Я дуръ да сн ливе нн ндучншъ
да си пее,
Да сн пее, да сн пнше,
На потстеле да нн легнешъ
ДА СА НН яфОДНШЪ,
На ливе ваксншъ да сн носншъ,
Баксншъ да му носншъ
две ЗЛАТНИ КАНАТН,
21бЧи КАКЪ ША гу ЮЧИШЪ
да си пее,
Да сн пее, да сн нше.
С небес слететь ещё — не слетела
в дворец войти не успела,
как Сада-король
во поля ускакал,
а Юду не повстречал.
И Живушка Юда
врата отворяла,
да только в дворце
его не застала.
И в спальню она
без спросу вошла,
в постель его прилегла.
21бКогда же с небес
на землю сходила,
от Бога она
наказ получила.
«Когда, Жива Юда,
ты с неба сойдёшь,
учить супруга начнёшь,
как нужно петь и писать,
и Вышнего почитать.
Ты сразу в постель
к королю не спеши,
а прежде подарок
супругу вручи.
Как только его ты
научишь писать
и требушки воздавать,
ты Вышнего Бога
возблагодари,
царю ж две скрижали златых
подари».
21бИ вспомнив о том,
что ей приказали,
она забрала
две златые скрижали,
Та сн зева Юдд
две ЗЛАТНИ КДНАТН,
Пд ютнде фдфъ сдрде
при ясна месечннд,
И утъ месечннд нзнмъ терд:
«Той тн, месечину, ясна месечину!
Биба лн да сн нда на земе-тд,
Да сн лнве мое лнве Сада крдле:
БнВД ЛН, ИЛ’ НН БИБА?
Господъ сн мн нзнмъ ддде,
Я нтн нзнмъ дддешъ.
217БНВА, Юду, jOT’ НН БНВД.
И утъ мене нзнмъ нмдшъ.
Я сн земн тне златни дрехн,
Та па да сн дондешъ нд неве-ту.
Та сн зевд Юдд златни дрехн,
Та сн флезе фдфъ земндтн келдре
И сн зевд тде юднд свнркд;
Па сн слезе долу нд земе-тд,
218Прдву нде при пжрве
сн лнве Сада крдле.
Тон сн спне на златна потстеле.
И к Ясному Месяцу
поспешила,
в дворец его восходила.
И там ему
Живушка жертвы творила
и так ему говорила:
«Ой ты месяц, месяц ясный,
мой дружок прекрасный,
Дай ответ,
ты мне скажи
и всю правду доложи,
мне теперь
к земле сходить?
Саду-короля любить?
По Господню
позволенью,
дашь ли ты мне
разрешенье? »
217«Да, я это разрешаю,
также я повелеваю
на небо тебе взойти,
злато платье там найти.
А затем
в заветной келье
ты обзаведись свирелью,
юдную свирель возьми,
а потом к земле сойди».
218Послушалась
месяца Живушка Юда,
на землю сходила
к драгому супругу,
явилась к Сада-царю,
великому королю,
а он в это время спал,
в златой постели лежал.
219Та гу вудн и му думд:
Он, ливе ле, Сада крАлю!
Я стами, немой веке спкешъ.
Да сн вндншъ тое пжрве ливе.
22оТа сн стана крдле ютъ
златна потстеле,
СгА ДА ВНДН ЩО ДА ВНДН.
Ду нег’ сн седн Жива Юда:
Ютъ лнку хн греетъ ду две сонцд!
Въ скутн х« са древни звездн!
Въ грмдн хн е ясна месечинд!
Въ рокн доржн ду две златни канатн.
221Та сн га крдле мощне венднсд:
6, вели, Господъ мд помннувдлъ,
Та мн прдтнлъ ливе
кдко мн прнлеглд.
Я ЩО СА тне ЗЛАТНИ КАНАТН?
Зеръ мн гн донесе за нншанъ
фдфъ сдрде?
Зеръ на мое земе кдмень нн се нднде,
Та сн кдмень носншъ дуръ утъ неве?
222&X'b, ЛНБе Сада крдлю!



21эТут Живушка Юда
его разбудила
и так ему говорила:
«Ой ты, мой любимый,
мой Сада-король,
послушать меня изволь!
Вставай же, король,
и не смей больше спать,
в златой постели лежать!
К тебе пришла Жива Юда,
твоя любовь и супруга!»

0

о
220И встал тут король
со постели златой,
и Живу увидел он
перед собой.
И лик её —
Солнце Красное,
в груди её —
Месяц ясный,
а по её подолу —
сыплются звёзды частые!
И две златые скрижали
она в руках принесла,
как только с неба сошла.

0

p

221И Сада-король
Бога благодарил,
он Живушку возлюбил,
а о скрижалях спросил:
«Аль на земле
ты камней не нашла,
коль с неба их принесла?»
W

222*Ax ТЫ, ЛЮ6ИМЫЙ
мой государь,
Сада великий царь!

641 V
Ютъ Бога гн на теве
баксншъ носе,
да та юче да сн пеешъ,
Да сн пеешъ, да сн пншешъ.
На бабанка да сн пншешъ
цжрну пнсму,
И ТОН НА СВАДБА ДА ДОНДС,
Та тога съ мене да се сфодншъ.
223*1*А ск зевд крдле ду
две ЗЛАТНН КАНАТН,
Та гу Юда ючн да сн пее,
Да сн пее, да сн пнше.
Де му Господъ помоги а
за месецъ са ключи,
Та сн пее н сн пнше.
224*1*А СН ПНСА НА БАБАНКА
Белд книга,
Белд книга цжрну пнсму:
Фодк тдте на мое-тд земе,
Да сн вндншъ мое пжрке лнве.
225Щ0 гу прАТНЛЪ Господъ
ютъ неве-ту,
От Бога тебе я
скрижали несу,
их в дар я преподнесу!
Учить тебя буду
читать и писать,
и Богу службы справлять,
чтоб хартию ты
для отца составлял,
на белой бумаге её написал,
ему сообщил,
что будет супругой
у Сады-царя Жива Юда.
о свадьбе родителя известил
и к нам его пригласил.
И только тогда
как супруга
войдёт к тебе
Жива Юда!»
223И Сада-король
Живе Юде внимал,
потом две скрижали взял
и стал он учиться
читать и писать,
и Богу службы справлять.
И с помощью Бога
тот труд завершил,
за месяц его
Господь научил,
как следует петь,
читать и писать,
и Богу службы справлять.
224И хартию он для отца составлял,
на белой бумаге её написал:
«Отец, я к себе тебя приглашаю,
на свадьбе своей тебя видеть желаю!
Сегд САМЪ ЗАПрАВНЛЪ тешкд СВАДБА.
Та сн веке крдле пнсмо-ту н апис а,
Я немд кой да му гу утнесе;
И да му гу утнесе, кон шд гу пее:
Четд крдле нн мн знде дд сн пее!
22бТл са Жива Юда пременнлд ндреднлд,
Сн мн грдвнА пнсму фдфъ роките,
Та мн фжркнд н утнде нд Четд-тд земе.
Де сн ндйде Четд крдле чн сн ядн.
Чн сн ядн, чн сн пне,
Та сн му поддде пнсму
фдфъ рокк-тд,
Я той пнсму нн може дд пее.
Та гу ючн Юдд н му кдзувд,
Та н той се ндючнлъ дд сн пее.
Та сн Юда фжркнд н утнде
на земе-тд.
227И крдле сн я\нд коне нншенлне,
Та ютнде нд Дундвскд земе,
Де сн прдвн Сада крдле снлна свадба.
Та сн седнд Четд крдле
нд злдтни трдпезк,
Та мн ядн н мн пне мдлу лллогу,
Мдлу лллогу три недели.
22бИ ТОЛЬКО ОТЦУ
он письмо написал,
король печалиться стал:
«Так кто же отца
сюда пригласит,
ему посланье вручит?
И как приглашенье
ему передать,
ведь он не умеет
читать и писать!»
22бИ тут Жива Юдушка осерчала,
ту хартию в руки взяла.
И вот во Читайском краю наконец
явилась ко Чете-царю во дворец.
Там Чета-король
в главной зале сидел,
на славном пиру пил и ел.
Хотела письмо
ему Жива подать,
но он не умеет
читать и писать.
Тут Жива читать его обучила,
затем посланье вручила.
А после она
в небо синее взвилась,
домой к себе возвратилась.
227А Чета-король
то письмо прочитал,
скорей коня оседлал,
и сам поскакал ко
Дунайской земле
с известьем
о Садушке-короле.
На свадебный пир
он к сыну успел,
за злату трапезу сел.
И так незаметно
в пирах пролетели
не много, не мало,
всего три недели,
и пили они, и ели.
Дуръ тогл излела Жива Юда
на трлпезн.
Та сн на крале рока цалуна,
И крале сн га мощне венднса.
Па сн я\на коне та ютнде
на негувА сн земе.
22вЯ Сада крале сн мн
лнбн Жнва Юда,
Та сн роднлн седемдесе крале,
И тне ск заптнсалк снта земе.
Я що мн е нАнмАлкне Бела крале,
ТОН СН МН ЗАПТНСА
Харапска-та земе.
И е чудувнтн нншенлне.
Нн мн седн, нн мн стон,
Лу сн фжрка пу земе-тд
кату пнле фжркувнту,
Та сн ючн люде-те да сн пншетт».
229НА негу сн ддде Жнва Юда
юдна свиркд,
Та сн свнрн н сн пее.
Днлмн му СА ТрНМА БрАТА КАНДНСАЛН.
Здкаралн са конда сн свнркА земе:
Я що сн е гулемне врата
Тнлнтннска крале,
Закончился пир,
тут Жива вставала
и Чете-царю руку поцеловала.
А Чета тогда
с молодыми прощался
и в свой удел возвращался.
22вИ Сада-король
любил Живу Юду,
свою младую супругу.
И было потом у них
много детей,
родили они
семьдесят королей,
что правили
в землях обширных,
богатых и изобильных.
А младшим
родили они царя,
великого Белого короля,
что сам чудеса
и знаменья творил
и край Аравийский освободил.
Как птица он мог
над землёю летать,
людей обучал он
читать и писать.
229И Жива ему
свирель подарила,
играть на свирели
его обучила.
Да только три брата к нему
взревновали,
царю завидовать стали.
И сам Талатинский король,
старший брат,
решил свирель забирать.
Той СА КАНИ СВНрКА ДА СИ 3€Ме.
И Юда са налютнла разеднла,
Гр АБИАЛА СИ ОДНА СВИрКА
ТА Б6ГАЛА НА НвБбТу,
Та сн скрилА свиркА фафъ сарае.
Свирка си е фафъ сарае
ТДМАМЪ Три ГОДИНИ.
23оДуР'ь си роди Талатннска крале
чеду утъ сорце-ту,
И той ми е нишенлие чудувиту,
Си ми фжркна та ютиде на неве-ту.
Та му ддде Жива Юда нде свнркд:
Сасъ свирка да си свири на неве-ту.
Та и Бога фальва да си фалн,
Та сн свнркд to нег’ устднлла.
Той си свири и си песнд пее.
231Ютъ негу е устанала
свирка та и песнд!!
Ютъ негу е устдналу
и тде песнд да са пее!!!
Утъ Бога зраке,
утъ мене песнд е.
Узнав о том,
Жива Юда,
великая самоюда,
на братьев тех рассердилась,
весьма она разъярилась.
Свирель забирала,
на небо взошла,
в дворце её заперла.
И в чудном дворце том
не мало, не много,
свирель лежала
три года.
230Н0 время пришло для
свирели юдинской,
от сердца родил
король Талатинский,
явилось дитя чудесное
с знаменьями и предвестьями.
Сей отрок чудесный
на небо взлетел,
Всевышнего там воспел,
и Бог его привечал,
свирель ему поручал.
Когда же сей мальчик
на землю вернулся,
свирели он прикоснулся
свирель тотчас заиграла
и песнь её зазвучала.
231Ту песню свирели
и мы услыхали,
её словам мы внимали.
И песнь ту вы слышали
ныне от нас!
От Бога пусть здравие
будет у вас!!!

ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Разговоры помаков, записанные И. Го логановым, приве-
дённые в книге И. Богданова «Беркович и «Веда слове-
на» ». — София, 1992.
Разговор с Хасаном из села Корава.
— Тем песням, которые ты мне рассказал, от кого на-
учился?
। ।	— Научился я им от друга, который был песнопев-
цем, известным повсюду в наших сёлах. Тот знал и мно-
го других песен, но не мог сразу им научить. Знал он
одну песню, которая, если её спеть, будет длиться три
дня и три ночи. Мне очень хотелось её выучить, но я не
смог, уж очень она была большая. Мне было так стыдно,
потому что не смог её запомнить... Но что делать, раз
Господь не дал мне столько ума, сколько дал другу. Мно-
го раз он мне её пел, чтоб я её выучил... А после, как уви-
дел, что я никак не могу её запомнить, он заплакал и ска-
зал: «Ах! Пока я жив ещё, славятся наши деды этой пес-
( | ней, которую пели наши цари. А как умру я, со мной
вместе пропадёт и песня, которая осталась и сохранилась
у нас. Она поётся только в нечётные годы, а теперь, мо-
жет, по грехам повелел Господь, чтобы она пропала...»
Вот ты удивляешься, барин, и другие многие удивля-
. . лись, как и ты! А мы такими не были молодцами, потому
и Господь не давал силы ума, чтобы то, что только слы-
шал, запоминать. И вот как ты пишешь в книгу, тогда и
я записывал в уме то, что слушал. А ведь и это от Бога,
чтобы перенимать что-либо от наших дедов. Имел я та-

О


кую охоту на песни, что только однажды как услышу ка-
кую песню, какая бы ни была большая, записывал её как
в книгу. Оттого и дед удивлялся мне, и говорил мне всё
то, что я потом держал в уме. А наши ребятишки ничего
не знают, потому что им говорят учителя, что петь песни
грех, а кто их поёт, объявляют неверным. Пять лет назад
пришёл в село один учитель из Арчелибийска во время
рамазана. Так он допрос устроил нашим учителям и го-
ворил, чтоб кто поёт песни, того не пускать на службу в
мечеть. Тогда и мне допрос устроил, чтоб я не пел. И я
три недели не ходил на службу, и с тех пор больше не
пел. Всё, и с тех пор я никому их не пел, только тебе.


650 Ау


— Как же тебе дед рассказывал песни, что ты их
мел выучить?
— Он мне говорил, что его дед, от которого он научил-
ся песням, заверил его насчёт их и заклял, что не будет
тому добра, кто не расскажет их другому, кто только ни
захочет. Каждый вечер мне рассказывал, и за короткое
время научил петь несколько песен.

( >

(h
S>
0
О
Разговор с помаком Хасимом из села Чавдърли, Пазард-
жийской Каазы, относительно происхождения помакс-
кой народности.
— Очень благодарен тебе, друг, что ты рассказал мне
столько песен, которые остались со времён ещё наших
прадедов и которые до сих пор хранились для их почита-
ния, но теперь я ещё тебя расспрошу и о других, умоляю
тебя мне их рассказать.
— Да ведь, барин, расспрашивай меня как только хо-
чешь, и то, что я знаю, тут же тебе расскажу: я завсегда
к тебе как к брату; хорошие деньги, что мне дал, упали
мне с неба, как от Бога, чтоб купить жита детям, чтоб
продержаться почти две недели с Божьей помощью, ве-
ришь ли, барин, оставил детей с десятью пудами жита,
но теперь буду продавать дёготь, как только его продам,
куплю жита, но когда вернусь домой, чтоб накормить де-
тей, уж и не знаю, и доживут ли мои детки; и детей
сына я ещё кормлю, ведь забрили его в службу на два
года.
— Бог за нас, друг, за всех и за тебя. А знаешь ли или
слышал: вы, помаки, как дошли и осели в горах Доспат?
— Когда дед меня учил и рассказывал песни, плакал
и говорил, что когда-то наши деды слыли самыми знаме-
нитыми богатырями на земле и населяли Край Землю,
их воевода Помаш, юдом называемый, летал как птица,
ходил даже по небу и служил Богу, который дал ему
приказ пойти в Юдинскую землю, чтоб научили его юды
всяким занятиям, особенно битве, чтобы он умел сра-
жаться, когда будет ходить на войну. Тогда, когда ходил
биться, полюбил дочь Юдинского короля и женился на
ней, да забрал её во дворец. Раз пришёл к нему во дворец
народ, плача, что не хватает на всех места для пахоты и
пастбищ для скота. Тот задумался, что делать. Госпожа
зашла к нему и говорит, что хватит сидеть на этой зем-

О


<»
0
651

ле, а пора взять сабли и стрелы, собрать юнаков и искать
другой земли. Тот послушал госпожу и тогда собрал са-
мых молодых юнаков, девушек и господарок, над юнака-
ми стал воеводой, а девушкам и господаркам головой
стала его госпожа. И он ходил по земле, где пройдёт и
захватит землю, там ставил своих воевод управлять теми
городами, какими овладевал. Давал им другие названия,
подобные именам городов в Край-земле. Так поступал с
реками и с морями, чтобы дружине было как на Край-
земле. Когда захватил много земли и ему надоело уже
ходить, он спросил госпожу, следует ли ему собрать вое-
вод и тогда поделить землю, которую захватил, и девять
больших городов; бросить жребий, и каждому управлять
той землёй, на какую падёт жребий, а ему быть над
ними первым воеводой и решать всё. Госпожа на то не со-
гласилась и сказала ему, что нужно ещё походить по
земле, пока не встретят такие горы, как Юдинские, и,
захватив их, там осядут да поставят города и сёла, а дру-
гие воеводы сядут по полям, а он в горах. И, как в Край-
земле, воеводы будут жить в горах при Юдинском коро-
ле, да искать у него суда и учиться каким-либо ремёс-
лам, и чтобы воеводы являлись к нему в горы и учились
бы всему у него. Тогда он послушался госпожи и искал
такие горы, и дошёл до Доспат, которые тогда были пус-
ты, но он поставил города и сёла и заселил, а в память та-
ких гор в Край-земле назвал их Бела гора или Белые
горы, которые тогда, когда заселили, и везде стали из-
вестны. И начали приходить с Края-земли юды, которые
учили народ всяким занятиям. Оттого стали верить, что
это сам Бог спускался в горы и учил людей всему. А от
того воеводы Помака происходим и мы, люди от помакс-
кого рода. И тогда, когда у нас были цари, удалей нас не
было, потому что им помогали юды. И как говорил мне
дед, что когда-то ещё вернутся к нам те золотые годы, в
которые наши сыновья покажут удаль, которой все уст-
рашатся.
— Когда шли наши деды по той земле, не были ли у
них письмена или книги?
— Друг мой, барин, о чём ещё ты меня спрашива-
ешь? Ведь говорил уже тебе, что они были самыми учё-
ными в то время. Дед мне рассказывал, что у них были
учителя, которые их учили жетвоприношениям и обря-
652
дам и предсказывали будущее. Той веры было много
книг, но в самом высшем почёте были песни, которые
они пели, когда выходили на рать и когда на них напада-
ли вороги. Учитель пел и колол жертву для Бога, а де-
вушки свистели в свирели и управлялись с хозяйствам.
Как хочешь, барин, а уж поверь, что наши деды того вре-
мени были самыми учёными на земле, и все другие при-
ходили, чтоб спросить у учителей, как и что делать.
— Не слышал, где-нибудь попадалось что-нибудь от
тех книг или свитков?
— Дед мне говорил, что такие книги были в каждом
селе в Доспате, пока не пришли иноверцы. Тогда наши
враги сильно притеснили дедов из-за их веры, так, что
никто из молодцов ни храбростью, ни удалью не мог им
противостоять. И начали сжигать те старые книги, осо-
бенно прежней искусности; тогдашний наш царь издал
указ: у кого найдут те старые книги, то того накажут
смертью. Тогда некоторые против царского повеления
устроили восстание, но царь с помощью врагов переси-
лил их и разогнал; одни предпочли оставить отечество,
но не веру, и разошлись по разным землям, а другие
тайно хранили старую веру и книги. Так расправились
наши враги, чтобы не опасаться наших дедов, но достиг-
нем же верой того, чего удалью не смогли и сохраним же
нашу честь во всём, что из нас произошло, и потом ещё
придёт время, когда наши дети возьмут верх, потому что
и Бог ещё не даёт согласия, чтобы правили ныне те, от
которых всё произошло на земле.
— Не знаешь ли, теперь есть ли где-нибудь скрытые
такие старые книги?
— Может и есть где скрытые книги в землях, в кото-
рых учителя укрывались, в иных странах, чтоб не нашли
их враги. Пять лет назад мне рассказывал кое-кто из
села Дьовлен, что, когда строил хату, выкопал один сун-
дук для пуль; в том сундуке ничего не было, кроме пяти
кожаных книг, которые он вытащил и показал учителю.
Тот ему сказал, чтобы крепко хранил и никому не давал,
а держал их дома, пока не придёт за ними кто-то из Мос-
ковской земли и даст ещё за них много денег, и окажет
большой почёт, что в его доме нашлись такие старые
книги ещё с того времени, когда наши деды были в
Край-земле. Приятель, как научил его учитель, до се-

годняшнего дня хранит их в сундуке и держит его зако-
панным в одном месте в доме, с тех пор, как выкопал его
из земли, прошло, может, лет двадцать. Другой при-
ятель из села Баня говорил мне, что когда пахал ниву,


нашёл одну маленькую пещерку, в которой было много
человеческих костей, а среди них был сундучок из желе-
за, в котором были золотые перстни, серьги и ожерелья,
и две очень большие книги. Те перстни и другие драго-
ценности он вытащил, а книги оставил там и привёл
учителя из села, чтоб тот посмотрел их и прочитал. Учи-
тель ничего не смог понять, оттого рассердился, развёл
огонь и спалил их. Говорил, что эти книги колдовские,
от неверных, и если их найдёт какой-нибудь неверный,
тут же прочтёт и узнает, что у них были когда-то цар-
ства, чего не потерпят у нас турки. А золотые драгоцен-
ности перетопили ему у одного чеканщика в Пазарджы-
ке, и тем этот учитель поправил своё хозяйство. И так,
барин, по нашим сёлам должно быть много мест, в кото-
0
I >

рых старые книги зарыты в землю или спрятаны во дво-
ре, но теперь уж никто не вытаскивает, а прячут в тайни-
ках. Когда-то было ещё больше, если бы их не жгли учи-
теля, а теперь многие приятели мне сказывали, что нахо-
дили такие книги, но наши учителя их жгли.
— Бог помощь тебе, друг! И немедленно посылай ко
мне, как наткнёшься ты на что-нибудь из того золотого
времени наших дедов, а через тебя потом вы, помаки, и
< > добьётесь той чести, которую имели когда-то. Потому < )
умоляю тебя, как только вдруг узнаешь о таких книгах,
сразу чтоб шёл в село Дьовлен, а на сколько дней оста-
вишь свою работу, тут же тебе оплачу подённые, по 6 гр.,
а если извлечёшь и принесёшь те книги, и если это те
। книги, в которых записаны песни наших дедов, тут уж ।
выдам тебе награду в 1000 гр.
— Хорошо бы, барин, я теперь похожу месяц по селу
да поспрашиваю о таких книгах, и согласен, если запла-
тишь по 6 гр. подённые, а если удастся уговорить при-
ятеля из Дьовлена продать мне книги, тогда как быть,
t ) ведь у меня нет жита на 20 гр. в доме, а без денег может 1 )
и не дать, может и дорого за них запросить.
— Ты смотри только, чтоб его уговорил отдать, а с
деньгами тогда устрой так, пусть сам приходит, чтобы
только принёс книги, а тогда поговорим и о цене, если
^4 g..........—
не сможет приити, тогда ты узнай про цену и тут же
приходи ко мне за деньгами.
— Так, барин, и будет, и теперь о том я позабочусь,
ещё пройду по другим сёлам распространю, но теперь
скоро не смогу дойти до тебя, потому что теперь много
придётся наниматься в работу в наших сёлах.
— Хорошо, как только сможешь, так придёшь, только
гляди, найди где-нибудь старые книги.
Предание о юдах
— Юды, о которых много поётся в песнях, кто такие
были?
— Ну, дорогой, разве ты не знаешь, кто были юды!
Они были люди, как мы, были у них большие царства. И
вот в те времена, когда-то наши деды жили в Край-зем-
ле, они-то и носили такое имя «юды». Они были очень
известны, и не только в Край-земле. Они занимались
разными делами. И в то время иные места были пустын-
ны, и когда на них селились наши деды, тогда их обраба-
тывали и учили иных людей всяким занятиям, поэтому
им (дедам нашим) воздавали честь как богам, так как ду-
мали, что они слетали с небес и были посланы Богом на-
рочно, чтобы научить их пахать и всевозможным делам.
Но после деды наши распространились по всей земле, и
тогда-то они потеряли то имя «юды», поэтому каждое
войско, которое состояло из 5 — 10 тысяч человек и ухо-
дило заселять какое-нибудь другое пустое место, дава-
лось то имя, которое носил их воевода, и то имя остава-
лось за ними навсегда; потому наши деды, когда дели-
лись много раз на много войск, принимали и много
имён, и так до ныне стали различаться между собой
только по имени воеводы или царя. И тогда прошло мно-
го времени и они утеряли имя «юды», и сами стали ве-
рить в юд, что они не были людьми, но что они слетели с
неба и научили людей чему бы то ни было. И когда они
сходили на землю, то днём пристанищем им были горы,
а ночью они ходили по городам и сёлам. Юда — значит,
что всё ведает.
— Вначале один царь по имени Кресник, известный в
то время знахарь, учил наших дедов, что юды были бо-
жества, высшие над людьми, и он их обожествлял и им
J
&
jZj колол жертву. Он первым сыграл песни для юд, в тех
песнях называл их не только юдами, но и Ведами-Само-
дивами. О том царе рассказывал мне дед, что он был ча-
баном при большом стаде, и, когда пас стада, овечьей
I I яралыгой (пастушьей накидкой из овечьей шкуры) со- ( I
вершал всевозможные чудеса, какие только хотел. То
есть яралыгой держалось стадо и паслось по горам. И
если Солнце сильно припекало и стадо разбегалось, чтоб
укрыться под сенью деревьев, он взмахивал яралыгой
। над головой, и Солнце затягивалось облаками, так его ।
стадо прохлаждалось и паслось в горах. Когда он не нахо-
дил воды попить и напоить стадо, он бросал яралыгу
куда-нибудь, и в том месте тотчас изливалась вода, тогда
он пил сам и его стадо; и многие другие чудеса он совер-
шал, пока не случилось ему стать царём. Как-то раз,
I & когда он разложил огонь в горах, где у него было стадо, 1 I
явились к нему больше тысячи юд-самодив, все девуш-
ки, сияющие как Солнце, с косами до земли. Они окру-
жили его и хотели, чтобы он выбирал между ними ту,
которая будет ему женой. Но он пренебрёг их красотой,
। । потому что не получил от матери разрешения на же- । ।
нитьбу. И, будучи совсем напуган ими, разгневался и
махнул на них яралыгой, так и избавился от них. Пото-
му он больше и не возвращался в горы, а оставил стадо и
стал царём, но не хотел оставаться в той земле, потому
что боялся, что снова придут юды и его соблазнят, по-
’ ’ скольку его мать не позволяла ему любить юду. И он тог- ’ *
да собрал отряд молодцов и девушек и переселился в
другую землю. И в той земле он начал петь песни для юд
и их обожествлять. И тем, что видел юд как девушек,
убедил наших дедов, что юды были женщинами. А про
( | тех юд, которые приходили к его костру, рассказывал, I )
будто, как только они увидели, что он побежал от них, и
что они не могут его соблазнить, от большой любви, кото-
рую питали к нему, бросились в огонь. И это его так опе-
чалило, что он бросил яралыгу в огонь и тот погас; так он
избавил юд от смерти, и они навсегда скрылись в горах,
' 1 посрамлённые тем, что Кресник их превзошёл. Тот же ’ ’
царь Кресник много раз потом ходил в горы к юдам и им
колол жертву, но те больше не соблазняли его, а учили
тем ремёслам, которых он до этого не знал, и оттого он
— Чёрное море, о котором много говорится в песнях
это то, что в этой земле, или какое другое?
— Разве не знаешь, что за Чёрное море, про которое
рассказывают песни, — то в Край-земле. Называлось оно
Чёрным ни от чего другого, но только от того, что многие
наши деды уходили к нему и больше не возвращались.
Потому и стали верить, что Бог Чернец сидел там и
всех, кто приходил, бросал в море. Но однажды Бог сми-
лостивился и научил людей управлять кораблями и пла-
вать по морю, словно ходить посуху. А когда дошли деды
до той земли, назвали и то море Чёрным в память о том,
что и в Край-земле было море, которое носило имя Чёр-
ное. Всё как есть, это правда, а не как думаешь, что о том
море говорится лишь в песнях.
— А два белых Дуная, о которых упоминают песни,
где были?
— И те были в Край-земле; а то наши деды, когда
пришли на эту землю, поскольку печалились, что оста-
вили отчизну, поэтому их воевода или царь города и
реки такими именами называли, какие были в Край-
земле. И тогда те легко забывали прежнюю землю, кото-
рая была так плодоносна и населена, а там, куда они при-
шли, всё было пусто, и ни один человек не работал в
поле.
— А змеи, о которых столько упоминают песни, кем
они были?
— И те были люди, как мы, были молодцами. Вся-
кий царь Края-земли был обязан посылать каждый год
по три молодца в горы. В тех горах был дворец, и в нём
сидел некий царь по имени Змей. У него они служили
три года, после сам царь уходил туда и колол жертву
для Змея, который, удовлетворённый жертвой, сам наби-
рал воды из источника и давал молодцам попить, для
того, что от воды прибывало столько сил, что они летали
как птицы, и на какую только рать ни ходили, всегда по-
беждали. Поэтому все они сидели во дворце у царя, кото-
рого очень почитали. Но по прошествию многих лет про-
пал тот обычай, и оттого начали верить наши деды, что
юды, да и Змеи, не были люди, но когда-то были без-
l!_ грешным человечеством,
слетали с неба на землю и по
J
могали людям, а когда начали грешить, Бог разгневался
и не стал посылать их на землю, а тех, которым случи-
лась в то время быть на земле, Бог не вознёс на небо из-за
соучастия в человеческих грехах, но и не оставил на зем-
ле при людях, а заповедал им днём подниматься в горы,
а ночью ходить по земле.
Выдержки из разговора помака из села Лакавица близ
Доспат, записанного в ноябре 1869 года. Запись эта
I | была в феврале 1871 года отослана императору Алек- | )
сандру II. Перевод по рукописи С.И. Берковича из
Санкт-Петербургского филиала архива Академии наук
России, обнаруженной в 2002 году. Фонд 35 (Ломанс-
кого), опись 4, дело 11.
О

— Когда же задуют золотые ветры над нашей землёю
и разгонят мглу, в которую закутали её наши враги, из-
за чего мы не можем видеть солнца? Придёт ли это вре-
мя на нашей земле? Помилует ли Господь нас? И пусть
будет так, ибо сказано в одной песне: «время идёт, как
вода течёт». И пусть Московия будет здрава и жива! Ибо
придёт время, и она освободит нашу землю от турок.
Москали те братья нам... И ещё деды нам о том говорили
и ждали Москву, которая придёт и освободит нас от Па-
дишаха, но тогда они не дождались, ибо Господь нас ещё
не помиловал...
— Да, пусть так и будет! Расскажи мне, кто были
наши враги в старые времена.
— У нас было много врагов. Вот — греки — разве они
не враги? Они ведь, было время, ничего не имели, одну
траву ели, от нас они и плуг получили, и ремёслам на-
учились, обучились чтению и письму. А после того они
завели королей и стали врагами нам... И Господь на них
гневался, и потому их землю захватил Падишах. И тог-
да турки говорили, что они, если мы им поклонимся, то
< I они не будут нашими врагами. И в те времена они на-
ших дедов отурчили (обратили в ислам). И хорошо, что
наши деды на это пошли, ибо если бы они не отурчи-
лись, то наша земля пришла бы в запустение. И потому
lL| веру мы вновь изменим, когда сюда придёт Москва...

658
е
s?





о
— Вот ты говоришь, было время, когда все от нас на-
учились чтению и письму. А знаешь ли, кто наших де-
дов научил этому?
— Как рассказывал мой дед, было это ещё тогда, ког-
да предки наши жили в Край-земле. И тогда они не зна-
ли ни как читать и петь, ни как писать. А потом стали
писать на дереве, и по сегодняшний день мы пишем на
дереве... Сада-король тогда колол жертву и молил Бога,
чтобы Бог его научил писать золотые скрижали. И Гос-
подь услышал ту мольбу и послал ему Живу Юду, чтобы
она научила его читать и писать. И Жива Юда пришла к
королю и за три месяца научила его писать те скрижа-
ли. И затем они полюбили друг друга, и Жива Юда с
Садою-королём родили семьдесят королей, которые засе-
лили Фрет-землю. И самым младшим из них был Белый
король. И он властвовал в Шерние-земле, Земле Правды.
И он ходил по той Фрет-земле, и учил он людей, как петь
и писать. И от него осталось много книг, тогда написан-
ных. И наши деды одно время кололи жертву и веровали в
то, что он не умер, а также в то, что он как Сын Солнца
улетел на небо, и что он сидит там до нынешнего дня...
— А что же стало с теми книгами?
— Что стало? Их побросали в огонь наши враги, тогда
и наши короли горели, это сделали гяуры-иноверцы, и
ничего не осталось от тех золотых времён, когда мы сами
собою правили.
— А не знаешь ли, нет ли где в ваших сёлах таких книг?
— Нигде нет... Но дед мой говорил, что его дед как-то
пахал на ниве и нашёл железные врата, запечатанные.
А за ними он не нашёл ничего иного, как множество
книг, сложенных как доски. И он рассказал о том в своём
селении. И тогда люди приходили и смотрели на те кни-
ги, и никто ничего в них не мог понять, и ничего в них
прочесть. И слух о том дошёл до владыки, и тот прихо-
дил и смотрел, и тоже ничего не понял, и тогда он рас-
сердился и свалил все те книги в огонь. И с тех пор тех
книг не видели в наших сёлах.
— А Шерние-земля, Земля Правды, где она была?
— Был этот край в Харапской земле близ двух Белых
1 Дунаев.
< >


9


о

ПРИЛОЖЕНИЕ 2
ПОЯСНЕНИЕ С. И. БЕРКОВИЧА
Издавая первую книгу древнихъ болгарскихъ народ-
ныхъ песенъ подъ заглавиемъ «Веда Словена» (Български
народни песни отъ предисторично и предхристианско
доба. Открылъ въ Тракия и Македония и издалъ Стефанъ
И. Верковичъ. Београдъ 1874), я не надеялся, что буду
( I впоследствии иметь счастье открыть и собрать въ Родопс-
кихъ горахъ гораздо более богатое сокровище памятниковъ
древней славянской народной культуры неизвестныхъ ав-
то ровъ, въ неизвестной стране Македонии и ещё менее из-
вестныхъ времёнъ.
Эти-то былины древне славянскаго прошедшего содер-
* ’ жатся именно въ обрядныхъ песняхъ, которыми я напол-
нилъ этотъ второй томъ столь замечательныхъ, редкихъ и
характеристическихъ особенностей, которые весьма важны
не только по формамъ ихъ языка, но и по ихъ мифологи-
ческому содержанию, такъ что о ихъ великой древности
| | сомневаться нельзя.
Предоставляя учёнымъ изследвателямъ определить
время и значение песенъ и выяснить разные метаморфозы,
которымъ безъ всякого сомнения подвергались течениемъ
времени эти былины духовнаго склада нашихъ давнихъ
. . предковъ, я довольствуюсь более фактомъ громадного ко-
личества собранныхъ и открытыхъ мною древнихъ болгар-
скихъ песенъ и случайностью объстоятельствъ, благодаря
которымъ, я могу при содействии славянскихъ патрио-
товъ, издать этотъ сборникъ въ России, где столь много
высокоуважаемыхъ славянскихъ учёныхъ, филологовъ,
I лингвистовъ и разныхъ специалистовъ славянской науки,
которые въ состоянии будутъ оценить и наследовать во
всехъ отношенияхъ этотъ долго и довольно трудно собран-
ный мною материалъ.
Въ этомъ второмъ томе находятся исключительно об-
рядныя песни, разделяющийся на двадцать одинъ раз-
ныхъ праздниковъ, и заключающий въ себе до 15000 сти-
ховъ, вследствие чего этотъ томъ далеко более объёмис-
тый, чемъ первый. Хотя я желалъ поместить въ нёмъ все
обрядныя, до сихъ поръ собранные мною песни, около
hz. 30000 стиховъ, но, видя въ настоящее время невозмож-
660
ф
з

3
С,
Г

Q
S'»
S'»

Si»
о
ность такого предприятия, я долженъ былъ ограничиться
только тщательнымъ выборомъ лучшихъ песенъ, лишъ
скорее представить этотъ томъ въ руки читателя. На
сколько я успелъ въ своёмъ желании, это представляю ре-
шить будущимъ изследователямъ этихъ неизвестныхъ па-
мятниковъ славянской старины.
Кроме вышеупомянутыхъ праздниковъ я поместилъ въ
эту книгу ещё два прибавления, изъ которыхъ въ первомъ
томе находятся песни одного только певца, а во второмъ
включены некоторые песни, могущие послужить несколь-
ко къ разъяснению более тёмныхъ вопросовъ родопскихъ
открытий вообще.
Не могъ не обратить далее внимание читателя, что въ
этомъ сборнике болгарскихъ народныхъ песенъ замеча-
тельны кроме старославянскихъ словъ, также и слова неиз-
вестного мне какого-то другого языка, но которому нельзя
отказать въ сродстве съ индо-европейскими языками; есть
даже и такихъ языковыхъ элементовъ и выражений, непо-
нятныхъ даже и самимъ певцамъ Родопскихъ горъ. Есть и
речи, отчасти похожие на греческий и на славянские язы-
ки, но которые не сохранились ни въ одномъ изъ мест-
ныхъ болгарскихъ наречий разговорного современного
болгарского языка во Фракии и Македонии, ни въ марвач-
скомъ, помацкомъ, пуливаковскомъ, миячском, сираковс-
комъ и проч. Болгарскихъ диалектахъ.
Кто же изъ славянскихъ учёныхъ будетъ такъ счаст-
ливъ, чтобы вникнуть первымъ въ столь древнее образова-
ние этихъ до насъ дошедшихъ былинъ Родопскихъ горъ?
Кто намъ скажеть источникъ, судьбу этихъ древнихъ ос-
татковъ почти всецело религиозного характера? Остатки
ли нашихъ праотцевъ докирилловскаго времени или ещё
более старинной эпохи,- кто жъ намъ это определить и
разъяснить ихъ значение въ мифологическомъ и религи-
озномъ отношенияхъ?
Но никакъ не могу на этотъ разъ обойти молчаниемъ
одну весьма замечательную и ярко бьющую въ глаза осо-
бенность въ упомянутыхъ Родопскихъ песняхъ, и для раз-
решения и понимания которой, думаю, совсемъ не нуженъ
какой-либо предварительный сфинксъ, подобно мифичес-
кому фиветскому сфинксу, ни делать прогулки до уфимс-
кихъ и енисейскихъ каторжниковъ для узнания этой тай-
ны, потому что она такъ просто и ясно изложена, что каж-
дый въ состоянии сразу безъ всякихъ затруднений вполне
о



о
si»
s?


661	9
проникнуть и понять ея настоящий смыслъ и значение,
т.е. государственный порядокъ и взаимный отношения
того народа, который быль основателемъ этой неизвестной
первобытной всемирной образованности, сохранившейся
въ этихъ песняхъ. Каждая страница упомянутыхъ былинъ
переполнена примерами такой выспренной и несравнимой
доблести и разными другими необыкновенными и порази-

о

р

тельными качествами, какихъ я не мог заметить ни ма-
лейшихъ следовъ въ техъ древнихъ литературахъ, съ ко-
торыми я имелъ случай познакомиться до ныне. Особенно
рельефно тамъ воспеваются следующие добродетели: ис-
кренность, самоотвержение, дружелюбие, правдолюбие,
великодушие, добродушность, гостеприимство, самое не-
жное милосердие и соболезнование къ сиротамъ и вдови-
цамъ и безпредельное непоколебимое благоговение и пре-
данность къ Богу и Царю. Въ эти по истине непорочные и
блаженные времена царь считался какъ бы идеаломъ и
воплощениемъ государственного быта и самодержавнымъ
духовнымъ отцемъ всехъ, а онъ, въ свою очередь, считалъ
и любилъ всехъ, безъ исключения, какъ своихъ собствен-
ныхъ любимыхъ детей. Следовательно, тогда всё государ-
ство представляло одну большую образцовую семью, чле-
ны которой взаимно стоять другъ за друга такъ крепко и
непоколебимо, какъ стена. Что это никакъ не преувеличе-
но, а лишь намёкъ, чтобы обратить внимание читателя на
нихъ, объ этомъ уверится каждый, лишь только доберётся
до этихъ, во истину дивныхъ, остатковъ прошедшего време-
ни истинного благородия и благочестия рода человеческаго.
Въ конце книги издатель нашёлъ необходимымъ при-
бавить короткий словарь некоторыхъ менее известныхъ бол-
гарскихъ словъ, изъ этихъ совсемъ неизвестныхъ болгарс-
кихъ местныхъ диалектовъ: мервачскаго и помакскаго, а
также и списокъ содействовавшихъ изданию этого тома.
Не смотря на мои старания снабдить эти болгарские
песни русскимъ переводомъ, я въ конце концовъ долженъ
былъ отказаться отъ моего желания, потому что для этой
цели не могъ найти довольно подготовленнаго переводчика.
Надо также указать и на одну неправильность относи-
тельно распоряжения напечатания материала книги, о
чёмъ я вспомнилъ только при окончании ея, т.е. я помес-
тилъ объяснение словъ после каждаго праздника, а надо


9
©


было это поместить всё въ конце книги; что я не вспомнилъ
е
662 >y- 9


к»
tr|z
гд1 во время объ этомъ, причиною тому были крайне крити-
J ческия обстоятельства, въ которыхъ я тогда находился, и
который ещё и теперь не уменьшились.
Нужно ещё заметить, что не могло обойтись и безъ ти-
пографическихъ ошибокъ, которыхъ больше въ начале
книги, чемъ въ конце, — потому что меня почти всю зиму
съ 1879 на 1880 годъ такъ болели глаза, что я никакъ не
былъ въ состоянии держать корректуру, но это для меня
делалъ одинъ мой знакомый Руссъ, и которыхъ по сию
минуту я никакъ не могу проверить и поправить, по той
причине, что и теперь состояние моего здоровья крайне
критическое — но оне такъ незначительны, что и самъ чи-
татель, думаю, можеть безъ затруднений ихъ поправить.
Значительное число словъ печатано курсивными буква-
ми по той причине, чтобы на нихъ обратить внимание чи-
тателя: такъ какъ они принадлежать или совсемъ неизвес-
тному языку, или что не находятся въ употреблении те-
перь у Македонско-Фракийскихъ Волгарь. Я очень желалъ
поместить предисловие и на болгарскомъ языке, но никакъ
не былъ счастливымъ отыскать такого услужливаго Болга-
рина, который хотелъ бы оказать мне эту услугу.
Считаю своею священною обязанностью изъявить здесь
свою пламенную благодарность и признательность госпо-
дину д-ру М.А.Хану, за то что онъ принялся за напечата-
ние книги безъ всякихъ залоговъ и контрактовъ, и безъ
всякихъ корыстныхъ видовъ, а только чтобы быть полез-
нымъ науке. Ибо иначе Богъ знаетъ, когда бы эта книга



< >

lb


появилась въ светъ.
Наконецъ, мне кажется необходимымъ указать, что
песни этого тома собраны мною изъ устъ Помаковъ — или
мусульманскихъ Болгаръ — и ни одна отъ христианъ. Оне
собраны по базарамъ Македонии и Фракии — въ Валовиш-
те, Варакли-Джуми, Неврокопе и др., и именно:
Песнь I. «О Коледове-дне» получена отъ певца Эхя-ага
О
изъ селения Селче Татаръ-Пазарджийской Каазы. Песнь
II. «О Мръснима — днима» получена отъ певца Хасима
изъ села Чавдарли Татаръ-Пазарджийской Каазы.
Песнь III. «О Суровомъ-дну» получена отъ певца Ибра-
имъ-аги изъ села Джиджево Невропской Каазы; песнь «О
Суровомъ-дну», другая, получена отъ певца Халила изъ
села Тепленъ Неврокопской Каазы; песнь IV «О Власину-

il, дну», получена отъ певца Сюлюмана изъ села Касакли Та-
663 у

таръ-Пазаржийской Каазы; песнь V «О Ластаничину дну»
получена отъ певца Ибрагимъ-аги изъ села Джидово Не-
врокопской Каазы; песнь VI «О Първину-дну» получена
отъ певца Халила изъ села Теплена Неврокопской Каазы;
0
( >
0
0
0
О
О
песнь VII «О Масину-дну» получена отъ певца Эхя-аги изъ
села Селче Т. Пазарджийской Каазы; эта же песня получе-
на отъ певца Исиина изъ села Кочена Неврокопской Каазы;
песнь VIII «О Угавиту-дну» получена отъ певца Фетушъ-
аги изъ села Крушево Неврокопской Каазы; песнь IX «О
Сирину-дну» получена отъ певца Далила изъ села Крабула
Неврокопской Каазы.
Песнь X «О Гергюву-дну» получена отъ певца Фетуши
изъ села Теплена Неврокопской Каазы; песнь XII «О Вити-
ну-дне» получена отъ певца Димиръ-аго изъ села Дол но
Дряново Неврокопской Каазы; песнь объ этомъ жэ получе-
на отъ Сайта изъ села Рибницы Неврокопской Каазы;
песнь XII «О Енюву-дне» получена отъ певца Далила изъ
села также Крабула Неврокопской Каазы. Другая песнь
объ этомъ же получена отъ певца Сайта изъ села Рибницы
Неврокопской Каазы; песнь XIII «О Вишну-дну» получена
отъ певца Исиина изъ села Кочена Неврокопской Каазы;
песнь XIV «О Зареву-дну» получена отъ певца Фетушъ-аги
изъ села Крушево.
Песнь XV «О Дравину-дну» получена отъ певца Хасима
изъ села Чавдарли Т. Пазарджийской Каазы; песнь XVI
«О Изочну-дну» получена отъ певца Сайта изъ Рибницы
Неврокопской Каазы.
Песнь XVII «О Гроздину-дну» получена отъ певца Фе-
туши изъ села Теплена Неврокопской Каазы.
Песнь XVIII «О Пазиръ-дну» получена отъ певца Али-
Аги изъ села Банье Т. Пазарджийской Каазы; песнь XIX
«О Колчеву-дну» получена отъ того жэ певца; песнь XX «О
Л адову-дну» получена отъ певца Фетушъ-аги изъ села
Теплена; песнь XXI «О начальномъ обучении детей» полу-
чена отъ певца Хасана изъ села Абланницы Неврокопской
Каазы; песни 1-го прибавления получены отъ певца Исиина
изъ села Лъжены Неврокопской Каазы; песни II прибавле-
ния получены отъ певца Мехмета Шубова изъ села Фърго-
во Неврокопской Каазы.
Все эти песни списаны съ устъ народа по базарамъ мо-
имъ другомъ Гологановымъ.
С. И. Верковичъ Санктъ-Петербургъ. 1 Мая 1881 г.
ф
ПРИЛОЖЕНИЕ 3
ПОЯСНЕНИЕ ПЕРЕВОДЧИКА
Сказание о Коляде
Песни о Коляде из «Веды славян» — это песни о Сыне
Бога. В общеславянской традиции говорится о многих нис-
хождениях и воплощениях Сына Бога. О первом — Крыш-
не, о втором — Коляде, последнее воплощение — Бус Белояр
(в «Веде славян» — это Белый король). И при каждом нис-
хождении на земле разворачивалась одна и та же мистерия.
Эта мистерия разыгрывалась и в Индии при вопло-
щении Бога Кришны, также при рождении Будды, сына
Майи. В Греции эта мистерия суть рождение Гермеса от
Майи. Эта же мистерия в христианской традиции —
суть Рождество Христа.
Крышня и Коляду отождествляет «Книга Велеса».
См. Триглав: 15: КОЛЕНДО А КРЫШЕНЬ А СЕ ОДВА
УДРЗЕЦ («Коляда и Крышень — самое меньшее Вседер-
жители»). Крышню и Коляде посвящали месяцы Проси-
нец (январь) и Кресень (июнь). Кресень — это один из спо-
собов произнесения имени Крышня. Имя связано также со
словом «крес» — солнцеворот и со словом «крест».
В некоторых селах Украины до недавнего времени
поминали Коляду — Млада Крышня. Южнорусские обы-
чаи колядования Младу Крышню приводит Ю.П. Миро-
любов. Других источников нет, ибо южнорусский фольк-
лор, в отличие от северного, мало исследован. Но под-
линность записей Миролюбова подтверждается и совре-
менным бытованием этих обрядов, и тем, что в более
южных землях у болгар-помаков сохранились предания
о Коляде, сходные с индийскими преданиями о Кришне.
Так, в книге «Славяно-русский фольклор» (Мюнхен,
1984) Юрий Петрович рассказывает, что 22 декабря в
полночь в снегах расцветает Жар-Цвет (Папорть-Цвет),
и в нём лежит Крышний «меньше макового зерна». Но с
этого дня Крышний начинает расти. И в ночь Купалы
Жар-Цвет расцветает, Крышний становится большим. А
после Цвет увядает и Крышний вместе со светом умень-
шается. В другом своём труде «Ригведа и язычество»
(Мюнхен, 1981) Ю.П. Миролюбов рассказывал, что на
юге Руси помнили о белых кудесниках, которые ходили
в белых свитках, подпоясанные красным поясом, в руках
у них всегда был вишневый посох (вишня — древо Выш-

<9
ня и Крышня): «У некоторых, особо сильных, он закан-
чивался серебряной или медной булавой (шариком). Это
было их единственное добро, потому кроме этого и кро-
ме маленькой серебряной фигурки, изображающей Мало-
го Крышнего... у них ничего не было. В келье у такого
кудесника висели пучки трав от разных болезней и су-
хие цветы к Колядину Дню, в которые они клали фигур-
ку Крышнего, символизирующего собой Рождающийся
Свет». «На Коляду возвещали Рождение Крышнего, он же
Свет Прибывающий, Возрождение Дня, Поворот к Лету,
Обещание Весны... Рождение Крышнего, маленькой сереб-
ряной фигурки в сене, которую старший в роде искал и,
найдя, с торжеством показывал в полночь 22-го декабря...
( В эту ночь выводили скотину из хлевов, чтобы показать
Звезду Велеса, ведущую времяна к лету».
Тексты сказаний о Крышне и Коляде можно вычле-
нить из текстов славянских колядок, щедровок, виногра-
дий. См. сборники А.А. Потебни, П.В. Шейна, П. Безсоно-
ва , Е. Р. Романова и т.д. Особенно выделяю сборники «Пе-
сенный фольклор Мезени» (Л., 1967. С. 232-234), «Хоро-
водные игровые песни Сибири» (Новосиб., 1985, С. 11, 35,
39, 42, 47, 61).
Сказание о первом короле Яре
Сказание о прародителе Яре, или отце Оре, древ-
нейшее в славянской ведической традиции. Яр суть пер-
вый прародитель, и жил он, согласно «Книге Велеса»,
около 20 тысяч лет назад. Он был первым князем, пер-
। вым родовичем славян во времена, когда предки наши
жили в легендарной Северной прародине.
Всего несколько строк посвящает ему «Книга Веле-
са». Упоминает его только в связи с началом нового Коло
Сварога, начавшегося после ухода и Преображения Буса
Белояра (IV век н.э.). Она сравнивает это время с нача-
лом предыдущего Коло Сварога (всего зодиакального
круга эпох, или большого Платонического года), кото-
рый имел начало 20 тысяч лет назад.
Насколько более подробна в этом отношении «Веда
lLj славян»! Здесь мы привели только три песни, но в из-

дании Берковича их много больше. И еще больше оста-
лись неопубликованными.
Здесь следует пересказать некоторые сюжеты преда-
ний об Оре. Его также именуют в песнях: Орфеном,
Орпю Упреном, Фъркленом, Баном, Гулемой королём (то
есть Великим королём), и, наконец, Яреном. Такой раз-
нобой в именах объясняется, во-первых, тем, что песни о
нём записывались от различных певцов из разных мест-
ностей. А во-вторых, тем, что эти имена — суть прозви-
ща. Орьпю — это пахарь, «оратай», ибо он учил людей
земледелию. В сем имени «ню» суть архаичный умен-
шительно-ласкательный суффикс, сохранившийся в по-
макском диалекте (сравни «гора» и «горб», «горбг/шка»).
То есть сей прародитель называется Орюшкой.
Упрен, как объяснил помак-певец, означает «юнак,
летающий, как волшебная птица Рену». Близкий смысл
и у прозвища Фркълен, оно произошло от глагола
«фръкати», то есть «летать».
Другое его имя Бан в болгарском языке значит просто
«правитель», «король», отсюда и «пан», что значит «гос-
подин ». То же относится и к прозвищу Гулема-король. В
«Книге Велеса» также прародителя Яруну (второго Яра),
выведшего славян с прародины, также именуют Баном:
«И ту истину рассказываем о первом Бане (господине)
нашем — с него пошли князи избираемые и сме-
няемые...» (Род /, 6:2).
Стефан Ильич Веркович в комментарии к песням об
Оре так истолковал эти имена: «Орпю — в старые времена
был такой витязь-юнак, и всякого, кто был юнак, нарица-
ли тем именем, также юнакам давали и имя Бан». Также
о нём сказано, что «Бана был наш царь, который первый
вывел наших дедов от Край-земли и заселил наши отчины».
И, наконец, Ярена король (так этот патриарх имену-
ется в неопубликованных песнях), полагаю, означает
«сын бога Солнца Яра». И это имя совершенно совпадает
с именем этого патриарха в «Книге Велеса».
Его же можно назвать и Яром, но в «Веде славян» это
имя значится только как одно из имен Вышнего Бога, Не-
бесного Отца. В отличие от этого в современной волжской
традиции сего прародителя именуют Яром, ибо он прароди-
тель рода Яров (то есть Святояров, Белояров, Новояров), а бога
чаще именуют Ярилой, хоть краткое имя Яр также в ходу.
A

0
0
0

0
О
При переводе я склоняюсь к такому написанию и тол-
кованию имён и не вижу причин сохранять «окающее»
местное произношение.
В первом томе «Веды славян» есть три песни о рожде-
стве Орфея (Урфена), которые не вошли в данное изда-
ние. Как обычно, версии рождества, записанные от раз-
ных певцов, несколько разнятся.
Так, в песне за № 11 Урфен рождается от царя юдов и
дочери Солнца, некой Горской Юды. Рассказывается в
этой песне и история его матери. Мать Урфена, Горская
Юда, была рождена Солнцевой любой от бога Солнца. Пре-
жний муж Солнцевой любы (номинальный отец Горской
Юды) был первый царь в стране змей, он пытался завое-
вать весь свет и широкое море и прыгнул на дно морское,
чтобы воевать с морем, но бог его лишил силы, и так он
остался на дне. Туда же, после рождения Горской Юды от
Солнце-бога, отправилась и её мать Солнцева люба, пре-
следуемая неким змеем. А в то время на земле жил некий
царь Ринда, он был стар и просил себе наследника, дабы
его род не пресёкся. И тогда Вышний послал ему с неба в
дочери Горскую Юду, бывшую в действительности доче-
рью Солнце-бога.
Итак, по этой песне можно понять, что у Горской
Юды, матери Урфена (Яра), было три отца. Один настоя-
щий: Солнце-бог. Второй номинальный: земной царь
Ринда, а третий — мятежный царь юдов, первый муж
Солнцевой любы (и он тоже отец, ибо от него она унас-
ледовала змейскую природу, ведь она юда). Что это значит —
понять непросто. Думаю, отголоски древних генеалого-те-
логических споров о происхождении первого князя Яра.
Прояснить эту тайну можно, если обратиться к тра-
диции волжской. Согласно этой традиции, матерью Яра
является полубогиня-прародительница Дулеба. Она дочь
полузмея-полуптицы Семаргла и Деваны, дочери Перу-
на. История её родителей сложна, они воевали друг с
другом. И было время, когда Семаргл боролся с Морс-
ким Чёрным Змеем и лишился сил, и был ввергнут на
морское дно. В другой своей ипостаси Семаргл — бог
Огня и Луны, и он же — брат Солнце-бога. Есть у него и
следующая ипостась, ведь он, как манифестация Велеса,
также и сам Солнце-бог. Дочь же его, Дулеба, воспитыва-
лась отдельно от отца у царя дивов (и мы знаем теперь
, его имя: Ридна).

0


9

0
Cz


Sb
sb
0
(1
0
Так что Солнце-бог и мятежный царь юдов из «Веды
славян» могут быть двумя ликами одного бога: Семаргла
(он же Сварожич).
А теперь вернёмся к «Веде славян». Итак, Горская
Юда, Солнцева дочь, живёт у своего номинального отца,
царя Ридна. И вот настало время искать мужа для Солн-
цевой дочери. Вышний говорит, что им будет некий мо-
лодой царь юдов и от брака с ним родится чудный ребё-
нок, потомки коего населят пустынные земли. Солнце
знает, где есть тот царь, и посылает дочь к своему жени-
ху с наставлением: сходиться с ним только в Белый год и
в Сурвак-день, когда юды купаются в озере, иначе не из-
бежать бед.
Горская Юда так и поступает. Хотя молодой царь
юдов из-за отсрочки разгневан. Но Юда скрывается от
него на озере, надев чёрный платок, до тех пор, пока не
наступит назначенное время. И только потом, на русалиях
и купалиях, в Сурвак-день сходится с молодым королём.
Замечу, согласно волжской традиции, всё это проис-
ходит на Ку палу, у нас в Нижегородчине, близ Волги, на
озере Светлояр. И тому предшествовали битвы между
молодым королём (у нас его имя: Асгаст), шедшим во
главе ратей, и его невестою Дулебою и её ратями. Тогда
же у озера произошла и знаменитая «битва цветов».
После сего, наконец, рождается чудесный мальчик: у
него крылья под мышками, золотые волосы и свирель в
правой руке. Он играет на свирели и поёт. И его игре
подчиняется весь живой мир, пляшут горы и моря и про-
чее. Собирается великий пир, и на него приходят 70 ко-
ролей-волшебников. И они называют мальчика Урфеном,
потому что он будет свирельщиком и будет летать, как
волшебная птица Рену. После рождения Урфен улетает на
небо и там учится у Бога волшебной игре и пению.
Отец его узнаёт пророчество, что сын будет править в
его земле. Он гневается и покидает свою жену. Он отправ-
ляется в свою землю, чтобы править юдами-самовилами. А
Горская Юда находит себе другого супруга, Янского коро-
ля. Между прочим, волжская традиция говорит почти о
том же: Асгаст и Дулеба расстаются. Асгаст уезжает в
свою землю и находит себе другую супругу. Также по-
ступает и Дулеба. Правда, причиною того был не гнев
Асгаста из-за пророчества, а происки богини Деваны, не

9



<b
<b
©
e


()
(b


О

желавшей величия Яра. Яр же укрывается от гнева боги-
ни не на небе, как в этой песне, а в волжских лесах, у
волшебницы Ясуни.
Впрочем, о том же говорит другая песня «Веды сла-
вян», приведённая в настоящем издании. В ней Яр,
прежде чем подняться на небо, 200 лет живёт в лесах у
некой Старой Матери. А крылья и свирель получает не
при рождении, а от Вышнего после подвижничества и
жизни на небе.
Вернувшись на землю, Урфен (Яр) начинает искать
себе невесту. Не найдя девушки себе по душе, он огор-
чён и близок к смерти. Мать, узнав причину его бо-
лезни, говорит, что в земле Морной он найдет свою суже-
ную. У тамошнего царя есть три дочери, и самая прекрас-
ная из них — младшая, её зовут Росида. Урфен берёт
золотой меч, свирель и отправляется в землю Морную.
Прибыв в царский дворец, он играет на свирели, и три
змеи засыпают глубоким сном. Царевны начинают пля-
сать, а младшая влюбляется в свирельщика. Урфен даёт
ей крылья, и они улетают. Их преследуют драконы, но
Урфен играет на свирели, успокаивает их, а потом уби-
вает своим мечом. Их кровь наполняет реки, и Росида
боится в них утонуть. Но Урфен дотрагивается свирелью
до рек крови, и они высыхают. Совершает он и иные чуде-
са. А потом со своим народом переселяется за море, совер-
шая чудо раскрытия пути среди моря, и строит Новый
град. У Урфена и Росиды рождаются семь сыновей.
Другие песни о рождении Орфея (Яра), из первого
тома «Веды славян», на мой взгляд, менее интересны,
поскольку далеки от традиции. В песне за № 12 место
царя Ридна занимает некий царь Самандер, а Яра на сей
раз зовут Форленом. И он ищет себе невесту не в земле
Морной, а в Стамбуле у турецкого султана. В песне за №
13 король Ридна именуется уже королём Бравой, побе-
дившем 70 королей. Яра же именуют Фъркленом, и он
рождается не от Горской Юды, а от Юды Сурвалие (то
есть Солнечной). В песне же за № 14 Яр (Орфей) женится
на дочери Арапского короля.
Между прочим, эту дочь, супругу Яра, тоже зовут не
одинаково в разных песнях: Врида, Дана, Росида. Первое
имя, очевидно, произошло от имени греческой супруги
Орфея Эвридики. Но такое отождествление, хоть и древ-

11
о




670

Ai
нее, всё же не принадлежит собственно славянской тра-
диции. Ведь и само отождествление Яра и Орфея услов-
но. Славянский первообраз в греческой мифологии за-
жил собственной жизнью. То же касается и образа его
супруги. Они сильно разнятся. И, на мой взгляд, образ ( )
Ориона ближе к образу Яра (Оря).
Вообще, в «Веде славян» легенды о Яре, Яруне и
Арии Оседне, известные из «Книги Велеса», разграни-
чить не всегда просто. Имена прародителей в ней часто
условны, есть смешение их деяний, то есть распад тра-
диции. Но тем не менее, если ориентироваться на «Кни-
гу Велеса», то нельзя не поразиться устойчивости мно-
гих сюжетов, образов.
Сказание об Исходе родов Яра ( (
и о его дочери Волгине
В «Веде славян» есть несколько песен об исходе родов
Яра с Северной прародины. Кстати, ныне, когда эта тема
. . не сходит со страниц многих научных и научно популяр-
’ 1 ных изданий, не все понимают, насколько необычно об- ' 1
наружить рассказ об исходе с Севера в «Веде славян».
Зададим вопрос: кто первым заговорил о Северной
Прародине, если отвлечься от собственной письменной
ведической традиции, от жреческих толкований,
< > открывшихся лишь в недавнее время?	< )
Сразу бросается в глаза одно важное обстоятельство.
Песни «Веды славян» собирались в 1860-х, 1870-х годах,
издана она была в двух томах в 1874 (в Белграде) и в
1881 (в Санкт-Петербурге).
। ) Часть текстов сохранилась лишь в рукописях. И, за- । ।
метим, потом эти издания более ста лет оставались неиз-
вестны большинству специалистов по славянским и
индо-арийским древностям.
И как тут не обратить внимание, что во время изда-
ния сих книг еще никто среди ученых Европы не подни-
1 I мал саму тему «Северной прародины». Античные и < )
средневековые авторы иногда затрагивали тему Гипербо-
реи, блаженной страны на крайнем севере, но отнюдь не
как прародины европейцев. А потом и эта тема ушла со
л
Впервые же ввел в научное обсуждение эту тему, и
причем только на уровне смелой гипотезы, американс-
кий историк В. Уоррен в своей книге «Найденный рай,
или колыбель человечества на Северном полюсе»1, вы-
। шедшей в Бостоне, в 1893 году.
Потом эту тему развил, опираясь уже на священную
традицию Вед, индийский ученый и общественный деятель
Б. Тилак, первое издание его книги «Арктическая прародина
в Ведах»2 вышло в Бомбее в 1903 году. Они и почитаются родо-
начальниками сей теории в науке.
< > Но приведённый выше текст «Веды славян», который
был сопровождаем и краткими комментариями самого
С.И. Берковича, означает, что в действительности
впервые об исходе с Севера индо-ариев и праславян за-
говорил С.И. Беркович (раньше Уоррена и Тилака!).
। Ведь именно о сём повествуют песни «Веды славян», и
именно об этом он и сам писал в пояснениях к сим пес-
ням, где он давал как свои, так и традиционные жречес-
кие толкования древних образов. Жаль только, что голос
С.И. Берковича так и не был тогда услышан.
। ) О чем же повествуют легенды «Веды славян»?
Сам Север, или «Край-земля», описан как волшебное
царство, где вмести с людьми жили и боги, и первые
прародители. В самой «Веде славян», как кстати, и в ин-
дийских Ведах, не указано прямо, что речь идёт именно
о Севере. Но догадаться не сложно.
< ) Хотя бы потому, что в этой земле полгода длится день
и полгода ночь. Почему так происходит? «Веда славян»,
в эпической песне «Свадьба Солнца и Волгани», занима-
ющей чуть не треть первого тома «Веды славян» и по-
ющейся на Велик-день (современную Пасху), рассказы-
I । вает об этом так.
Бог Солнца влюбился в прекрасную Волганю, дочь
князя Яра. И оттого бог Солнца в горе перестал следить за
сменой дня и ночи, и наступили ужасные холода. И полго-
да не было видно Солнца на небосводе. Потому волхвы
всех народов пришли к нему на поклон, и тот снял свой
( запрет, и была сыграна свадьба. Начался день. И с тех пор
1 Warren V. The Paradise Found, or the Gradle of the
Human Race at the North Pole. Boston, 1893.
Cz
/&
эта мистерия, свадьба Солнца и дочери неба, происходила
каждый год.



S>
А где находится та Край-земля, где полгода день и
полгода ночь? Конечно, за полярным кругом!
Но в «Веде славян» она описывается не как суровая
тундра, а такой, какой она была в древности, до Великого
Оледенения. Она полна лесов, по которым бродят охотники,
там в полях цветут цветы, там ходит скот, поют птицы.
И там есть Святые горы, настоящий горный хребет. И
там на горе Бавнице живут горные и древесные друды. А
от Святой горы звёздный путь ведёт к трону Вышня, ко-
торый предстает также в ликах бога Коляды и бога Яра.
И в сей блаженной земле никто не старится. Так, на-
пример, прародитель Орь (он же Ярь) живет, согласно
«Веде славян», двести лет, а мать его и того больше. И
даже само переселение родов славян в песнях чаще пред-
ставляется вызванным не похолоданием, а скорее перена-
селенностью сих благодатных земель. Впрочем, мотив
переселения из-за холодов также развивается в песнях.
Согласно этим песням, холод на Край-землю насылает
Чёрный юнак (наш Чернобог), или некий юнак Слан,
слуга Зимы. Здесь следует заметить, что знакомая мне
волжская традиция также сохранила сродную легенду о
противостоянии Яра и Черного Идолища. Частично она
включена в «Книгу Коляды» (независимо от «Веды сла-
вян», тогда я еще не перевел эти песни). Полностью вол-
жские легенды еще предстоит опубликовать (видимо,
уже в пересказе или переложении).
S1

В «Веде славян» есть более десятка песен о переселе-
нии славян от Край-земли и о выведшем славян в новые
земли прародителе Яре (Оре). Яр с помощью своей супру-
ги вилы Вриды (Росиды) переходит Белое море, причём
оно расступается перед родами славян, ведомыми им.
Замечу, образ расступающейся воды традиционен
для рассказов о переселяющихся родах в ведической
традиции. Так же расступались воды и перед патриар-
хом Мосем, сыном Трояна, а в Ведах Индии перед риши
Вишвамитрой («Ригвеца», III 33), та же легенда есть и в
Библии (воды Красного моря расступаются перед Моисе-
ем). У всех сих преданий единый праисток: легенда о
расступающихся водах Белого моря. Это предание самое
старое из известных нам, ибо оно относится к началу
Сварожьего круга.
t|—Q.
О
Строительство Нового города указывает на словенскую
традицию. Именно словене при переселениях всегда осно-
вывали стольный град с сим именем. А упоминающееся в
ряде текстов другое имя этого города К отлив, возможно,
указывает на окрестности современного Санкт-Петербурга,
где есть остров Котлин, на котором расположен Кронштадт.
Борьба Яра с Ламией потом повторится и у реки
Ламы, притока Волги, когда арии будут устанавливать
волоки (у Волока Ламского) и далее у Дуная. У Дуная
этот подвиг повторит Солнце-король, который явится но-
вым воплощением Яра.
Следует отметить, что Солнце-король, сын Волгани и
бога Солнца из песни о «Свадьбе Солнца и девы Волга-
ни», очень напоминает Саду-короля, который также сын
Солнца и Волгани (согласно песни о «Чета-короле и Вол-
гане Трелийской»). Однако это сюжетное совпадение не
говорит однозначно о единстве этих образов. Возможно, мы
имеем дело с близостью мистериальной. Но это тем не ме-
нее разные сказания, повествующие о разных временах.
Ведь первая Волганя — суть дочь Яра. А вторая — нет, и к
ней Яр приходит на свадьбу не как отец. И потом у первой
Волгани нет номинального супруга, а есть только несосто-
явшийся жених, молодой король Брагила. А у Волгани
Трелийской есть и номинальный супруг, и это престаре-
лый Чета-король.
Если судить по этим песням, Волганя, дочь Яра, и
Волганя Трелийская —разные персонажи, хоть они обе
супруги бога Солнца, обе рождают сына, покорявшего
Дунайские земли (возможно, что это происходило в раз-
ные эпохи). Впрочем, разрешение этого противоречия
всё же возможно, если учесть вероятный распад тради-
ции. Но окончательно этот вопрос можно будет разре-
шить, только если будут найдены иные песни.
Сродные легенды известны и на Волге, и на Дунае.
Это единая древняя традиция.
Сказание об Име - короле
Очевидно родство преданий «Веды Славян» о царе
Име, сказаний «Книги Велеса» о Богумире (благом
Имире), а также авестийских (древнеиранских) преда-
о патриархе Йиме.
зывает Благим Имиром «Книга Велеса», он же зовётся
Блаином Имирои (в скандинавской «Эдде»), Йимой Хшай-
та (в «Авесте»), Ямой (в «Ведах Индии»), Йуем (в Китае),
Джем-шидом (в «Книге царей» или «Шах-намэ» Фирдо-
уси), Чим-булатом (в волжских, и прежде всего марийс-
ких, преданиях). Известно его имя было от Африки
(Иман, Оман), Западной Европы (Кимер), Малой Азии
(библейский Гомер), до Крайнего Севера России (Ямал)
и Сибири (Омоль).
Изначально имя сего патриарха произносилось как
[Н’ш’] и значило «кам» — шаман («камлать»). Первый
звук имени произносится как мягкое южнорусское «г», вто-
рой — смягченное «м». Другие имена — производные от
начального имени по законам этимологии. Славяне называли
его и царем Имой, а также, в «Книге Велеса», Богумиром
(то есть богом-шаманом) и Благомиром (благим шаманом).
Приведённая в «Веде славян» легенда наиболее близ-
ка именно авестийской традиции. В сей легенде Има
подобно Йиме строит ограду «вару» и получает Ясну
книгу, то есть буквально книгу авестийских гимнов, ко-
торая так и именуется «Ясна».
То есть текст данных легенд «Веды славян» — это не
независимая от Авесты традиция, восходящая к време-
нам самого Богумира Имира, эта традиция зависима.
Что не должно нас удивлять.
Конечно, известно, что саму Авесту впервые перевел
на французский язык и опубликовал еще в 1771 году
Анкетиль Дюпперен. Но не думаю, что эти болгарские
легенды сколько-нибудь зависели от того издания. И
дело не только в том, что на славянские языки Авеста
стала переводиться значительно позже, уже в XX веке.
Дело в том, что собственно иранские, авестийские тра-
диции для Болгарии вполне автохтонны, известны еще с
античных времён. Вспомним, эти земли входили и в
Персидскую державу во времена Дария Кодомана (VI в.
до н.э.), то есть во время расцвета зороастрийской религии.
А скифы? Общеизвестно, что они иранцы. И многие
имена скифских царей, проходивших по сим землям,
авестийские. Например, Сайтафарн (II в. до н.э.), коего
мы предположительно отождествляем с Сада-короле^
(очередным). Его имя переводится как Сайта, обла-
дающий «фарном», то есть «святостью», «знаком влас-
ти» по Авесте. Да и после скифов, во времена раннего
средневековья, раннеславянские князи иногда носили
имена полуиранские (например, Ардагаст), да и одно из
славянских царств именовалось Артанией (от Арты,
«Правды», по Авесте).
Так что явно выраженные авестийские мотивы в бол-
гарской «Веде славян» вполне уместны. Интересно в свя-
зи с этим отметить, что авестийского Ахуру Мазду
(Мудрого Ахуру) «Веда славян» отождествляет с Муд-
рым Асилой Велесом, что очень точно.
Также легенды об Име подобны преданиям «Книги
Велеса». В «Книге Велеса» Богумир учится у Лады, а в
«Веде славян» у небесных вил, что не находит парал-
лелей в Авесте. Это уже сугубо славянская традиция.
Волжской традиции, куда корнями уходит традиция
болгарская, также известен патриарх Има. У нас он
князь Чим, или Чим-блат (у марийцев). Известна и его
могила на скале у Немды. И легенды о нём напоминают
те, которые даёт «Веда славян». А стольный град Имы
(Богумира), который называется Кайле-град, — это
недавно обнаруженный южноуральский Аркаим.
Сказание о Чета-короле
и о Сада-короле
Новое воплощение Бога Солнца Яра и прародителя
Яра-Ария, князь Арий Оседень (Сада-король) явился в
степях Семиречья. И вначале его именовали Оседнем.
Дела его не менее, чем дела его предшественников, из-
менили лик Земли.
«Книга Велеса» (Род III, 1:1) рассказывает о деяниях
Ария Оседня то же, что и о праотце Богу мире: «И был он
благ, и боги давали ему много овец и скота, пасущегося в
степях*. Жил сей Арий в тех же степях Семиречья, что
и Богумир. Это подтверждает тот путь, которым потом
следовали его роды. В тех же местах, где располагалось
царство Богумира, на Южном Урале, есть река Орь, горо-
да Орск и Оренбург, древние названия коих восходят к
имени праотца Ария (или отца Оря). Здесь и жил пото-
мок Богумира — Оседень Арий.
Имя Оседень сей праотец носил до того, как он решил
возглавить роды славян и стал Арием. Оно происходит от
имени звезды Седова (Полярной звезды), и имеет смыл —
Святой (Седой). То есть сей огнищанин обладал волшеб-
ной силой, подобно индийским святым-сиддхам или ке-
льтским волшебникам-сидам. Также он был известен
своей благочестивостью: «был благ».
До нас дошли и иные его имена. Так, в Авесте он име-
нуется Трайтаоной, то есть он носит имя, производное от
имени родителя Тарха Дажьбога.
Его и самого признавали новым сошедшим на Землю
Тархом (скандинавы — Тором, эллины — Таргелием, скифы —
Таргитаем). И в иранских преданиях он сражается со
змеем Ажи-Дахакой, так же как в «Веде славян» Сада-
король с Суровой Ламией.
Интересна генеалогия нашего героя. По славянской
традиции Арий Оседень (Сада-король) — сын Двояна
или Двина, Адвина. А у Феридуна отец Атбин (сравни: у
Персея дед Абант).
В ранних зороастрийских текстах Атбина зовут Ат-
вийя, который вторым сделал жертвоприношение после
Богумира (вариант — Одина), его имя происходит от
числа «два». Третьим сделал жертвоприношение брат
Ария, сын Двояна, Троян. Братья Один, Двоян и сын Дво-
яна Троян — потомки Богумира. Арий Оседень, сын Дво-
яна, принадлежит к этому же священному роду.
И тут следует обратить внимание на то, что в «Веде
славян» отцом Сады-короля назван Чета-король. И его
имя происходит от слова «чета», что значит «двоица».
Слово с таким же корнем «чат» есть в тюркском, и оно
тоже означает «пара», «двузубые вилы», оправдано его
наличие и в болгарском языке, содержащем немало тюр-
кизмов. Впрочем, более вероятно, что это слово попало в
тюркские языки из арийского праязыка. Это иное про-
изношение того же имени: Двоян. Также имя Чета пома-
ки производят от глагола «четати», то есть «читать». И
это означает, что исконный смысл этого слова «читать
по складам», соединять букву с буквой. В южно-славянс-
ких языках, например в сербском, «чета» означает «со-
единение», «отряд».
Двояном его прозвали, потому что он вторым после
Одина сделал жертвоприношение сурьи и обрёл свя-
тость. Третьим был Троян. Общеарийская традиция по-
чти ничего не говорит о самом Двояне, о его жизни и
деяниях. И только «Веда славян» даёт сведения о сём
В его земле, прозываемой Читайской, и рос Сада-ко-
роль, скрывавшийся от преследования дракона, захва-
тившего весь мир. И против него и выступил Сада-ко-
роль, когда вошёл в силу.
Вначале роды Ария Оседня от Семиречья (от Читайс-
кой земли) двинулись, согласно «Книге Велеса» (Род III,
1:9), сначала на юг, в прикаспийские пустыни, «и была
там сушь великая и пустыня».
Они дошли до моря, которое они назвали Аральским
(то есть морем отца Ария). Арийские-массагетские роды
в сих землях известны были и потом, до первых веков
нашей эры. Далее они дошли до южного берега Каспия,
до «высоких гор», которые они назвали Алатырскими
(после они стали святыми горами Аль-бурдж, ныне —
Эльбурс). Здесь они положили начало иранскому народу.
Они воевали в Азии, согласно «Книге Велеса», в Зем-
ле Фарсийской и Двуречье, а согласно «Веде славян», в
земле Харапской, что указывает на одну и ту же землю в
Передней Азии. Отсюда они двинулись на Балканы и
Дунай. Именно об этом и повествует «Веда славян».
На Дунае тогда уже жили некие охотничьи племена ди-
вьих людей, которые поклонялись Дыю, не пахали и не сея-
ли. К тому же «из Белого Дунаю Сурова Ламья не давала
пить». Воины Сада-короля тогда победили дивьих людей.
А Сурову Ламью, согласно другой песне из «Веды
славян», победил не только Сада-король, но и Ярила (св.
Юрий), он же Арий Оседень. На освободившейся земле
роды Сады-короля стали пахать и сеять.
Имя советницы Дивьего короля Камяны, возможно,
означает «камлающая», то есть «волховница». Но могут
быть и иные токования: и «каменная», и «киммерийка».
Последняя битва с драконом была у Сады-короля уже
у Эльбруса, который после его победы получил также на-
звание Сад-гора (Шат-гора). Там Арий Оседень получил
Завет Всы вышнего.
Совпадение легенд о Сада-короле и об Оседне, их ро-
довая близость и к легендам о прародителе Яре (Оре),
показывает также и то, что сии предания принадлежат к
корневым славянским. И они независимы ни от каких
иных традиций.
Всё это в очередной раз подтверждает подлинность
как «Книги Велеса», так и «Веды славян».
ПОСЛЕСЛОВИЕ
«Веда славян»: путь
длиною в полтора века
С.И. Беркович, и «Веда славян»
«Славянские Веды» (или «Веда славян», так собра-
ние этих песен назвал С.И. Веркович) — памятник уни-
кальный. «Веда славян» принадлежит тому же пласту
древней славянской культуры, что и «Книга Велеса»,
«Боянов гимн», «Слово о полку Игореве». Она делает бо-
лее объёмным наше представление о славянской веди-
ческой традиции. Возвращение её, как и иных подобных
первоисточников, приближает эпоху «Славянского Воз-
рождения», также как и эпоху «Русского Возрождения».
По сути, мы имеем дело не с одним памятником, а с
осколками целой литературы (песни, сказания) одного
небольшого, но крайне интересного своими архаичными
обычаями славянского народа, родопских болгар-помаков,
сохранивших до середины XIX века древнюю традицию,
обряды и даже жречество (то есть «старых людей»).
Что же это за памятник? Чем он сроден с «Книгою
Велеса», иными памятниками восточно-славянской тра-
диции, хорошо известными ныне в России, чем он до-
полняет их? Прежде чем ответить на эти вопросы, сле-
дует рассказать о том, откуда нам известно о сём па-
мятнике. Как и когда, и кем он был впервые опубли-
кован.
В России о «Веде славян» узнали в 1881 году. Тогда в
Санкт-Петербурге известным южнославянским учёным-
славистом Стефаном Ильичом Берковичем выпущена кни-
га «Веда славянъ». (Обрядныя пъсни языческаго времени,
сохранивппяся устнымъ предашемъ у македонскихъ и
фраюйскихъ Болгаръ-Помаков. Кн. 2. — СПб., 1881). Первый
том был выпущен С. И. Берковичем в Белграде в 1874 году.
Благословил публикацию второго тома и выделил
средства для издания сам государь-император Алек-
сандр II, поддержали издание и другие члены царской
П, семьи, многие богатые люди России.
Так появилась эта книга, вопреки сопротивлению мно-
гих отечественных славистов. Поддержка, оказанная книге
государем, заставила смолкнуть голоса недоброжелателей.
И противодействие из громогласного перешло в молча-
ливое. Книгу Берковича просто перестали замечать. О ней
забыли. Умолчанию о трудах Стефана Берковича помог-
ло и то, что он не успел сделать перевод Родопских песен
на русский язык. «Веда славян» написана на помакском
диалекте, одном из архаичных языков южнославянской
группы. Ни русско-помакского словаря, ни грамматики
этого языка не существует и сегодня.
Кто же таков был Стефан Ильич Беркович? Почему
его труды натолкнулись на столь дружное сопроти-
вление, что «заговор молчания» вокруг «Веды славян» не
прекратился до сего времени?
1 Боснийский серб Стефан Ильич Беркович родился 5
марта 1821 г. в селе Угляра, жупа Толиа, Боснеска Поса-
вина. Образование получил в Загребе, в Хорватии. В
1835 году он закончил католическое училище и гим-
назию при Сутинском монастыре. 2 июня 1835 года он
( I принял начальный монашеский сан и пребывал в оном до
1842 года. С 1839 года в Загребе Стефан Ильич Беркович
занимался теологией и философией, но в 1843 году из-за
болезни эти занятия прекратил и высшего теологичес-
кого образования не получил.
। Будучи студентом, он попал под сильное влияние
идей словенского поэта, «иллирийского Омира», — Анд-
рия Качич-Миошича (1690-1760), его сборник «Razgovor
ugodni naroda Slovinskogo» стал его настольной книгой.
Также он принял идеи Людевита Гая и Векослава Бабу-
кича, затем великосербские идеи И. Гарашанина, изло-
) женные в его «Начертании», и стал участником югосла-
вянского «иллирийского движения 1848года», боров-
шегося за освобождение славян от немецко-мадьярского
ига. Затем он работал мелким чиновником в Белграде,
увлекался археологией и историей. Круг его познаний
। ) расширялся, и покинул Белград он уже всеславянским
патриотом.
Покинув Белград в 1849 году, он поселился в городе
Серезе в Македонии. Он стал разъезжать по Македонии и
смежным областям, собирал старинные предметы, занялся
коллекционированием древних рукописей, записывал на-
С
680
Ф
родные предания, песни. В 1860 г. выпустил в Белграде
сборник «Народне пееме Македонски булгара», Кн. 1.
«Женски пееме». Для второй книги («Мужски, или трапе-
зарски пееме») он привлёк к сотрудничеству Божыкава,
Солунко и др. В 1863 году, по предложению известного
словацкого историка Я. Шафарика, С. И. Беркович был
избран членом содружества сербской словесности в Белгра-
де. Женился на гречанке Елене, от брака с которой роди-
лись Илия (1867 — 85) и Марта (1870 — 1935).
В 1862 — 1875 под именем Влашыч по поручению
сербского правительства участвовал в работе по возрож-
дению славянского самосознания среди македонцев, под-
верженных как греческой ассимиляции, так и турецко-
му игу. И тогда же, в 1865 году, в Родопских горах сре-
ди болгар-помаков он столкнулся с носителями живой
ведической традиции. Собирание помакских песен и
стало главным делом всей жизни С.И. Берковича, кото-
рое только теперь начинает оцениваться по достоинству.
Древнейшие песни Берковичем были записаны от бол-
гар-помаков Татар-Пазарджийской Каазы. Они называли
себя мусульманами, носили турецкие имена. В ислам их
пытались обратить турки, и они формально приняли его,
и это оказалось для них меньшим злом по сравнению с
греческой ассимиляцией. Однако этим и ограничи-
валось влияние ислама. Имён ни Аллаха, ни Мухаммеда
в песнях помаков, собранных Берковичем, нет.
Более заметно влияние на песни помаков христиан-
ства (греко-византийской культуры). Ярилу помаки на-
зывали святым Георгием (Гюргием), а небесных воинов —
ангелами (в некоторых песнях). В остальном же архаич-
ность текстов песен казалась невероятной.
В своих гимнах помаки славили бога Вышня, Сиву,
Злату Майю, Живу-Юду, Велеса, Друиду, Коляду. Бы-
лины помаков рассказывали о борьбе Коляды либо бога
Яра с Черным Арапином, с Марой-Юдой, Суровой Лами-
ей. Сохранность древних помакских песен, несравнимая
с сохранностью песен соседних народов, говорила о
непрерывавшейся религиозной традиции. К тому же по-
маки сохранили заклинания и короткие гимны (подоб-
ные мантрам), которые говорились на неизвестном древ-
нем языке — Веркович определил, что он близок к санс-
криту.
разрушенных византийцами и потом турками, об уничто-
женных книгах. Они перечислили Берковичу сожжённые
книги. Назовём их и мы. «Вета» — общее название для
всех священных книг славян. «Звезница» — содержала
песни о том, что говорят звёзды, и о том, что и когда
произойдёт. Она же, видимо, «Звёздная книга Коляды» —
сборник мифов, в которых песни связаны со знаками Зо-
диака — с «поясом солнопутья». Либо «Златая книга
Коляды» — собрание песен из «Звёздной книги», в кото-
рых повествуется только о Коляде. «Ясна книга» — свод
песен, поющихся при жертвоприношениях (думаю, име-
ет связь с книгой Ясна, авестийской ведической тради-
ции). «Земница» — книга песен о том, по какой земле
ходили предки славян, и о том, как они заселяли новые
земли. «Петица» — птичья книга, полагаю, подобная
легендарной русской «Голубиной книге».
Однако культура помаков была настолько высока, что
они цитировали эти погибшие книги наизусть. В сущ-
ности, изданная Стефаном Берковичем «Веда славян» и
состоит из цитат священных книг славян. Следует учи-
тывать и то, что ведическая культура издревле была ос-
нована именно на устной передаче знаний. И даже после
изобретения письма записям священных текстов не при-
давали большого значения либо даже запрещали их вес-
ти. Потому, например, не существует древних записей
Ригведы (древнейшее упоминание о записях относится к
XI в. н.э.). Несмотря на это, никто не сомневается в том,
что тексты и язык передававшихся по цепи ученической
преемственности ведических гимнов возникли ранее II-
III тыс. до н.э. Потому можно не сомневаться в том, что
и гимны македонских болгар-помаков сложились в глу-
бочайшей древности.
Вначале, в 1874 г., в Белграде Стефан Ильич Берко-
вич издал первый том своей книги, которая называлась
тогда «Веда словена». (Български народни песни отъ
предисторично и предхристианско доба). Кн. 1. — Беог-
рад, 1874. Тексты этой книги сопровождались парал-
лельным французским переводом.
В это издание вошла только незначительная часть из
лей, ознакомившихся также и с рукописным собранием,
кроме легенд о прародителях, о переселениях с древней
прародины на Востоке и с древнейшей на Севере, где
правил бог Солнца, также в сих песнях рассказывалось
об изобретении сохи, серпа, лодки, об участии славян в
Троянской войне.
Французы, создавшие к тому времени крупнейшую в
Европе школу, занимавшуюся изучением Вед Индии,
заинтересовались Родопскими песнями (ещё до их пуб-
ликации). В 1871 году Французское министерство на-
родного просвещения, дабы убедиться в подлинности
этого сборника, поручило консулу в Филиппополе гос-
подину Огюсту Дозону — человеку, владевшему южно-
славянскими наречиями, к тому же занимавшемуся пе-
реводами болгарских песен, — произвести проверку
«Славянской Веды» в Родопских горах.
Огюст Дозон отправился в Серез и прожил там два
месяца. Он познакомился со С.И. Берковичем, затем и с
его сотрудником Иваном Гологановым, на которого тогда
и пало подозрение в подделке (сочинении) этих песен.
Некоторую часть песен, собранных тогда и опубликован-
ных С.И. Берковичем, он получил от сельского учителя
Ивана Гологанова из с. Крушево, что под Търлисом. Кто
же такой Иван Гологанов, имя которого до сих пор вспо-
минается в связи с «Ведой славян»?
Сведения о нём мы находим в книге И. Богданова
«Беркович и «Веда словена»» (София, 1992).
Иван Попилиев Гологанов происходил из болгарского
семейства, отличавшегося крепостью и многодетностью.
Родился в Търлисе, Демирхисарскава санджака в 1839
году. Он был старшим сыном у священника, и у него
было четыре младших брата. У самого Ивана было шес-
теро детей. По окончанию греческого училища (отсюда
его знание греческого языка, греческой классики), в
1856 он поступил в Търлисское болгарское училище и
получил там весьма поверхностное образование. Так,
судя по его записям, он не вполне овладел болгарской
орфографией и грамматикой, что отмечали многие ис-
следователи. Тогда же, уже в 17 лет, он был назначен
учителем в греческой школе в Търлисе.
С 1860 по 1865 годы он учительствовал в селе Кру-
шево, в 1865 — 1866 годах работал писарем в монастыре.
к* С 1867 по 1877 год он сотрудничал с С.И. Берковичем и
л собирал народные песни. На него и легла основная забота
по их сбору и записи. И. Гологанов затем оставил писар-
ство и на деньги С. Берковича (получаемые им в основ-
ном от российских ревнителей древностей) открыл в
Крушево близ большого тракта, ведущего из Салоник в
Неврокопско (ныне эта земля принадлежит Эгейской Ма-
кедонии в Греции) свою лавку, где покупали товары погон-
щики мулов, крестьяне и т.п. У них, за небольшую плату и
«рюмку водки», на заднем дворе свой лавки он и записы-
вал песни «Веды славян». Несколько раз он задерживался
турецкими властями, был в заключении продолжительное
время в 1876 и в 1877 годах во время антиосманского вос-
стания. Умер в селе Крушево на 56-м году жизни.
. . Огюст Дозон, познакомившийся как со Стефаном
’ 1 Берковичем, так и с Иваном Гологановым, свидетель-
ствовал, что они никоим образом не могли быть при-
частны к созданию «Веды славян». Дозон весьма крити-
чески отзывался об их политических взглядах: и о «пан-
славизме» вообще и, в частности, об их восторженном отно-
I I шении к России, также он критиковал и их наивные (на
его взгляд) толкования записанного фольклорного матери-
ала. Но сами песни он признал безусловно подлинными.
По его описанию, наивный панславист и к тому же
серб С.И. Беркович не вполне владел македонским наре-
। чием и потому никак не мог быть создателем этих песен.
Тем более не мог им быть скромный учитель греческого
языка, не вполне владевший болгарским правописанием,
И. Гологанов. Как мог бы этот писарь, обременённый
долгами, семейством, вечно занятый с учениками либо
пропадавший в лавке с извозчиками и покупателями, в
1 ) считанные годы создать величайший народный эпос, вы-
зывающий изумление уже по своему объёму (300 000
стихов, из них доныне не опубликована и 10-я часть). За
подлинность говорил и сам материал, разрозненный, со
следами многовековой традиции, даже распада этой тра-
। ) диции (её нужно реставрировать), записанный от разных
певцов, где герои преданий являются уже под разными
именами, деяния их уже зачастую смешаны.
Обо всём этом Огюст Дозон и составил отчёт Мини-
стерству народного просвещения Франции, опублико-
ванный потом в Париже (Les Chants populaires Bulgares.
ф

684

Rapports sus une mission litteraireen Macedoine, par M.
J Auguste Dozon. — Paris. 1874). Также он опубликовал
статьи в «Journal officiel» за 19 февраля 1873 г., а также
в «Annales des missons scientifiques».

(I
ih
Огюст Дозон и сам в декабре 1871 года записал 7 пе-
сен, содержащих 6311 стихов, в том числе и песнь об
Орфее (Орфене), вошедшую потом в сборник Берковича.
В частности, песня «Свадьба на царе Барианса с млад Дунав-
ска» (307 стихов) была опубликована им в «Bulletin de Г
ecole francaise d' Anthenes». 1870, №8. Также он издал фра-
кийскую песню об Александре Македонском и его коне Бу-
цефале в «Chasons populaire bulgaree indites» (Paris, 1875).
Затем известный французский славист Луи Лежар
напечатал в журнале «Revue politique et literaire» статью
об открытии Берковича. После этого итальянский жур-
нал «Giornal Araldico...» в июле 1872 г. написал: «Песни
«Славянской веды» по своей важности и обширности зани-

0
мают первое место между всеми литературными памятни-
ками старины, не исключая знаменитой Махабхараты».
После сего известный санскритолог, переводчик
Махабхараты Эмил Бурнюф, дабы лично удостовериться
в подлинности Родопских песен, также совершил путе-
шествие в Македонию и тоже подтвердил бытование ве-
дических песен и обычаев среди болгар-помаков. И он в
своей книге «Essai sur le Veda» утверждал, что эти бол-
гарские песни имеют санскритское происхождение, а
также что македонцы и иллирийцы принадлежат к «сан-
скритской расе».
0
0
Окрылённый этими отзывами, Стефан Ильич отпра-
вился в Россию за поддержкой своих исследований. И
успех к нему пришёл в 1867 году в России, куда он при-
вёз первый том «Веды славян». Восторженно об этом из-
дании отозвался филолог и знаток болгарского языка В.
Миллер, опубликовавший свой пересказ и (частично) пере-
вод одной песни об Орфее из сборника Берковича в «Вест-
нике Европы», а против высказался критик А.Н. Пыпин.
В тот же год, на I-м Археологическом съезде в Москве,
С.И. Веркович докладывал об открытии песни об Орфее, и
0
( >
это вызвало живое внимание как участников съезда, так и
самого государя-императора Александра И, под патрона-
жем коего и проходил этот съезд. Стефан Ильич Веркович был
награждён грамотой, золотой медалью и орденом «Св. Анны».


685	9
Затем он получил назначение в итальянское консу-
льство в Серезе. Очевидно, что здесь, в итальянском кон-
0

О
сульстве, будучи в прошлом католическим священником,
он работал не только на интересы российского двора, а так-
же сербского правительства, но отчасти и на Ватикан, ибо
все эти интересы совпадали тогда в главном для Беркови-
ча: они были направлены против власти турок на Балканах.
Город Серез, в коем обосновался С. И. Веркович, был тогда
по преимуществу славянским городом, одним из крупней-
ших в Эгейской Македонии. Сама же Эгейская Македония
находилась под властью Османской империи. Потом, с
1878 года, она вошла в состав Болгарии, с 1913 года эта
область принадлежит Греции, а город носит имя Сере.
С.И. Веркович тогда регулярно с дипломатической
почтой стал посылать в Россию, государю-императору
Александру II, обширные экономико-этнографические
материалы и отчёты о политической ситуации в Ма-
кедонии (вышедшие потом отдельной книгой на русском
языке). Но главным своим делом он почитал собирание
песен древней славянской традиции. Именно они вызва-
ли высочайший интерес, благодаря им он и получил это
назначение, способствовавшее сим разысканиям.
И следует заметить, императорская фамилия к сей
теме всегда проявляла интерес. Напомним, что в Рус-
ской комнате императорской библиотеки Эрмитажа хра-
нились древнерусские рунические рукописи из собра-
ния А.И. Сулакадзева («Перуница», «Боянов гимн», нов-
городские оракулы и другие), приобретённые ещё импе-
ратором Николаем I у наследников сего антиквара.
Очевидно и то, что имя первого князя славян Бана Ория
(он же Арий) императору было известно по этим источ-
никам, и это же имя оказалось в сборнике С.И. Беркови-
ча, в коем сей патриарх — также и вождь переселяю-
щихся с Севера родов славян. Этого князя С.И. Веркович
наивно и не совсем точно, по созвучию, отождествил с гре-
ческим певцом Орфеем. И всё это оказалось очевидным и
безупречным доказательством подлинности как «Веды сла-
вян», так и, взаимно, известных тогда славянских руни-
ческих рукописей. Ибо эти источники были абсолютно не-
зависимы, но повествовали об одном и том же.
Тогда же, а именно 15/27 февраля 1871 года, из кон-
сульства в Серезе в адрес императора С.И. Берковичем
были отосланы песни о Чета-короле и Волгане Тре-
0


686
лийской, записанные им самим (а не Иваном Гологано-
вым, судя по употреблению сербских букв и более осмы-
сленной расстановке знаков препинания). На первом лис-
те этой рукописи он поместил обращение к императору:
«Этот чудесный и преважный памятник, в котором
сохранились воспоминания о начальной цивилизации
рода людского и который по важности своей превос-
ходит все известные древние памятники, не исключая
саму Санскритскую Веду. Записан 26/8 декабря 1869
года от 70-летнего старца. С глубоким почтением подно-
шу его Августейшему и Премилоетливому Импе-
раторскому Величеству Александру II, царю Всея Руси, в
знак своего верноподанничества и признательности за
оказание Высокой царской милости, которая для меня
драгоценнее любых материальных богатств».
В этом же письме Стефан Ильич рассказывал импера-
тору о чаяних македонцев и помаков, ждущих когда за-
дуют «золотые ветра» с Севера, которые освободят их от
турецкого ига. И убеждал императора, что помаки толь-
ко считаются мусульманами, в действительности же они
придерживаются веры отцов и не будут поддерживать
турок в случае войны России и Турции.
В 1875 году в болгарских владениях Османской импе-
рии началось антитурецкое восстание, жестоко подав-
ленное турками. К 1876 году восстание переросло в на-
ционально-освободительную войну, в которой на стороне
балканских славян уже сражались добровольцы из мно-
гих славянских стран. В 1877 году царское правитель-
ство Российской империи объявило Османской империи
войну, результатом которой явилось освобождение бал-
канских славян от турецкого владычества. За свободу
братьев славян тогда отдали свои жизни 200 000 русских
солдат, и память их поныне свято чтится на Балканах.
Тогда же, в связи с началом войны и угрозой ареста,
С.И. Беркович был вынужден спешно покинуть Серез. И
с 1877 года он вновь в России. Есть сведения, что в Сере-
зе осталось большое собрание рукописей, изъятое турка-
ми и исчезнувшее (16 000 строк песен «Веды славян»,
оставшиеся неопубликованными). И только ныне, в 2002
году, мне удалось найти в Санкт-Петербургском филиа-
ле Архива АН России часть императорского архива, и
там, в «фонде Ломанского», я обнаружил песню в 2464
строки из того собрания, которая была отправлена Верко-



Ip
о

ih
Si*
вичем императору Александру IL До этой публикации
эта песня оставалась неизвестной никому. За последние
полтора века она была в руках всего трёх человек: самого
Берковича (и то только в Серезе), императора Александра
П, а также прежнего владельца этого архива Л оманского.
Оказавшись в России и ценой огромных усилий со-
брав необходимые средства, Стефан Ильич Веркович в
1881 году издал 2-й том «Веды Словена», а также в 1889 году
«Топографическо-этнографический очерк Македонии».
Однако к трудам Стефана Берковича в России отнес-
лись не так, как он ожидал. С одной стороны, он ощутил
поддержку своих работ и интерес к ним со стороны са-
мых разных влиятельных людей, с другой стороны —
холодное невнимание и неодобрение многих официаль-
ных славистов. Помощь, оказанная императорской фами-
лией, многими богатыми жертвователями, дала жизнь вто-
рому тому «Веды славян», который вышел, в отличие от
первого тома, в издании богатом, с золотым обрезом. Но
кто мог прочесть этот том?
Стефан Ильич к тому времени был уже болен, не все-
гда мог держать корректуру, а уж о переводе на русский
язык и речи быть не могло... Никто не понял суть этой
загадочной книги. «Нечто языческое?», «А не опасно ли
это? » — такие слухи стали распространяться вокруг это-
го издания. Понятно, что отпугнуло учёных именно «язы-
ческое», по их представлениям, содержание песен. Ничто
не изменилось в отечественной славистике и по сию пору,
ибо сохранилась преемственность внутри российских науч-
ных школ.
Смерть императора Александра II, убитого в 1881
году народовольцами, а также угасание в российском об-
ществе интереса к балканским делам с окончанием рус-
ско-турецкой войны, привели к прекращению государ-
ственной поддержки исследований культуры южных
славян. Потому Берковичу так и не удалось завершить
издание помакских песен и преданий. До сего времени
многие из сих бесценных песен хранятся неизданными в
архивах России и Болгарии, а многие утрачены.
Итак, С.И. Веркович лишился высокого покрови-
тельства, и на IV-m археологическом съезде (в Казани) про-
тив его открытий выступил ряд российских филологов,
ныне совершенно забытых. Они основывались на мнении
А.Н. Пыпина, которое было высказано им ещё в 1867 году.



s?





688 \..... g
Sr
(>
I

th
И несмотря на то, что А.Н. Пыпин не являлся знато-
ком болгарского языка и ни разу не был на Балканах, его
мнение поныне у нас считается «официальным», ибо сей
критик — «классик отечественной филологии». И это
несмотря на то, что он известен только своими отри-
цательными отзывами о собрании русских сказок и на-
родных песен И.П. Сахарова (на этот отзыв ныне мало
кто обращает внимание при массовых изданиях этих
сказок). И так, «за глаза», была признана несуществую-
щей вся ведическая культура славян. На это мнение, а
также на статьи, которые основаны на сём мнении, опи-
раются и теперь многие российские филологи. Из-за
обилия ссылок эта «школа» видится основательной. Но,
полагаю, пора уже начинать излечивать нашу филологию
от подобного гиперкритицизма, не имеющего ничего об-
щего с подлинной наукой и разрушающего отечественное
славяноведение, да и просто национальную культуру, и не
только русскую.
После такого отклика на издание второго тома «Веды
славян» С.И. Веркович покинул Россию, он возвратился
в Македонию, затем, в 1891 году, он был представлен бол-
гарским правительством к пожизненной пенсии за выдаю-
щиеся заслуги. Умер С.И. Веркович в 1893 году в Софии.
Наследники Берковича предлагали правительству
выкупить собрание (1515 песен, сказаний и преданий, в
300 000 строк), но предложение осталось без внимания.

0
th
©
О

Заговор молчания
Ни одна из песен, записанных Берковичем, никогда
не включалась в переведенные на русский язык сбор-
ники песен южных славян. Неизвестны исследователям
древней веры и истории славян те его книги, которые он
издал в Белграде, неизвестна и судьба его неизданных
рукописей. До сих пор не было ни одной экспедиции в
Родопские горы. Заговор молчания в России вокруг
«Веды славян» не разрушен и ныне. А ведь прошло уже
почти полтора века!
Оба тома сей книги вышли очень маленьким тира-
жом, и в настоящее время существует всего несколько
экземпляров как первого, так и второго тома, к тому же
значительная часть записей Берковича осталась в руко-
писях. Положение несколько облегчилось только 1997

I >
th
ф


году, когда в Софии было выпущено переиздание двух-
томника С.И. Берковича, но опять-таки тексты не сопро-
вождались переводом и необходимым филологическим
комментарием.
На эту книгу крайне редко ссылались после ей выхо-
да. Она не была известна даже таким крупным исследо-
вателям славянского язычества, как Н.И. Костомаров,
А.С. Фаминицын, Д.О. Шеппинг в XIX веке. Ни разу не
упомянул о ней ни один российский ученый и в веке
XX: ни Б.А. Рыбаков, ни кто-либо из его школы, ни даже
его противники — ни разу, ни словом.
Вообще, о её существовании я лично узнал случайно
из упоминания в одной статье энциклопедически обра-
зован-ной славистки Г.С. Беляковой, слышавшей об ис-
следованиях «Веды славян» в Болгарии в 70 годы. И это
была одна-единственная строчка с упоминанием об этой
книге среди сотен томов исследований, среди тысяч ста-
тей на сродные темы и т.п.
Когда же, в начале 90-х годов, я чуть не чудом добыл
оба тома сей книги, я был потрясен. Передо мной от-
крылся прекрасный, многокрасочный мир древней рели-
гии. Причем мир, во всём подобный миру «Книги Веле-
са», а также сродный со знакомым мне миром волжской
традиции (эта традиция отчасти представлена мной в
«Книге Коляды», а также в продолжающихся публика-
циях славянских легенд, их литературных переложени-
ях, романах и т.п.).
Первое же знакомство с «Ведой славян» дало подтвер-
ждение ее подлинности, ибо в ней я обнаружил легенду о
борьбе с Ламией, схожую с волжской легендой о борьбе с
драконом реки Ламы, притока Волги. Эта легенда мне из-
вестна с давних пор, но до сего времени я её не видел в
печати. А тут она дана... и на болгаро-помакском языке!
Подобная ситуация была у меня и при первом знаком-
стве с текстами «Книги Велеса», где я сразу натолкнулся
на образ небесной Коровы, известной и волжской тради-
ции, но также до того времени не отмеченной в печатных
изданиях.
Взаимно эти традиции подтверждали подлинность
друг друга, ибо это были традиции независимые. Об-
щность же их могла быть объяснена только общими
древними ведическими корнями.

л


И теперь совершенно очевидно, что, не опираясь на
эти источники, на * Книгу Велеса», на «Боянов гимн», на
«Веду славян», ни одни историк, ни один филолог не
имеет права писать на темы древней религии славян. Это
всё равно что считать себя специалистом по индуизму и
ни разу не открыть «Ригведу» и «Махабхарату» или
мнить себя специалистом по христианству и считать
«Евангелия» подделкой нового времени, не стоящей вни-
мания, и т.д.
Это занятие по большей части явится только пере-
певом ошибок и фантазий предшественников.
(>
11
А объясняется такое полуторавековое невнимание к
«Веде славян» прежде всего тем, что написана она на ар-
хаичном болгаро-помакском языке южнославянской группы.
। । Эго не сербский, не болгарский язык, хоть родствен им обоим. ।
Несколько облегчается положение тем, что первый
том был переведен С.И. Берковичем на французский
язык. Что, кстати, привело к рождению французской
школы исследователей памятника. Но кто-нибудь у нас
слышал о немалом числе французских исследований
О славянского язычества, «Веды славян», существующей с О
XIX века?
Да что там говорить о французах! А собственно болгар-
ские, сербские исследования веры помаков, и той же
«Веды славян», разве у нас кому-нибудь известны? А
I между тем, в южно-славянских странах исследования < ।
продолжаются, выходят монографии, проходят съезды и
т.п., издаются письма, архивы Берковича... Книг, посвя-
щенных сему вопросу, там вышло уже немало. Всплеск
нового интереса к сей теме пришёлся на 60-е и 70-е годы
XX века. И сейчас волна интереса к этой теме вновь под-
нимается, особенно в Болгарии. И всё это говорит прежде
всего о том, в каком сложном положении находится рос-
сийская славистика. Российская славистика, несмотря
на многократное численное превосходство наших славис-
тов над славистами иных славянских стран, столь же
( | многократно отстает от мировой науки по качеству. ( )
И это следует признать. Это наша беда (беда научных
школ), и нам её изживать.
И начинать нужно с налаживания контактов с болгар-
скими исследователями «Веды славян». Также нужно
включиться в поиски архивов С.И. Берковича, как в Рос-
691 у
сии, так и в Болгарии (и, видимо, в Греции, Македо-
нии), а для сего нужно привлечение сил грамотных ар-
хивистов и источниковедов. Уже первые наши шаги в
этом направлении дали важные результаты. Но до сих
пор не найдено главное: песни о Белом короле (их было
собрано 53!), этого короля мы вправе отождествить с Бу-
сом Белояром из «Книги Велеса». По важности они пер-
вые в славянской ведической традиции, и они занимали
большую часть неопубликованного третьего тома «Веды
славян». Также важны песни о Ярене, о Трояне, о Браге, а
из религиозных гимнов на первом месте стоят песни о
Рождестве Вышня. Всё это было в неопубликованном собра-
нии С.И. Берковича. И есть надежда эти песни отыскать.
Необходимо также совершить, и, очевидно, не одну,
экспедицию в Македонию. Эти земли ныне разделены
между Болгарией, бывшей Югославией (республика Ма-
кедония), а также Грецией. Наиболее архаичные песни
были записаны у горцев из долины реки Доспат (это в
Болгарии). На все эти исследования нужны средства —
кстати, не слишком большие, — но которых у нас нет.
«Веда славян» доказывает подлинность
«Книги Велеса» и «Боянова гимна»
Безупречным доказательством подлинности «Веды
славян» является существование независимой тра-
диции (литературной и народной), восходящей к обра-
зам, известным по «Веде славян». Речь идёт прежде все-
го о текстах дощечек «Книги Велеса», а также о «Бояновом
гимне», которые только ныне, в последние десятилетия
XX века, стали достоянием науки. Начало публикации
«Книги Велеса» приходится на 1953 г., более-менее пол-
ностью древние тексты были опубликованы в 70-е годы, а
завершение публикации приходится на 2000 год. Исто-
рия же «заговора молчания» вокруг «Веды славян», как
и вокруг «Книги Велеса», даёт право считать «Веду сла-
вян» источником совершенно, не зависимым от «Книги
Велеса». И наоборот. Отметим факты.
1)	А.И. Сулакадзев (хранитель «Книги Велеса», на
которого пало подозрение в её создании) умер за 50 лет
до первой публикации в России «Веды славян».
2)	С.И. Веркович не знал не только содержания «Кни-
ги Велеса», он не ведал даже о существовании в России
библиотеки новгородских волхвов, ни будучи в Югосла-
вии и Болгарии, ни потом в России.
3)	Ю.П. Миролюбов (первый публикатор «Книги Веле-
са»,) не знал о «Веде славян». Он и русские источники по
славянской мифологии знал не в полном объеме. В своих
книгах, рукописях он ни разу не упоминает ни о чём, что
могло бы послужить хоть намеком на знание южнославянс-
ких древностей (каких-либо!). И, разумеется, ему был неиз-
вестен ни болгарский, ни тем более болгаро-помакский язык.
4)	«Боянов гимн» был мной впервые опубликован в
1995 году (полное научное издание относится к 2000
году). В то время как архивная копия этого памятника
датирована 1811 годом. И этот источник независим как
от «Веды славян», так и от «Книги Велеса».
5)	И тем более никому не могли быть известны архив-
ные материалы по «Веде славян»: те, что были опубликова-
ны в Болгарии в 1997 году И. Богдановым, а также те, что
были обнаружены мной в 2002 году в Санкт-Петербурге.
Итак, источник, «Веда славян», абсолютно независим.
Но в то же время, мы в нём находим то, что есть также только
в «Книге Велеса» и «Бояновом гимне». И многое иное!
Это развитие той же темы. И это безусловно под-
тверждает подлинность как самой «Веды славян», так и,
наоборот, «Книги Велеса» и «Боянова гимна».
Отметим главные совпадения.
1)	И в «Книге Велеса», и в «Веде славян» повествует-
ся об отце Бане Оре, выведшем роды славян с Северной
прародины. В «Книге Велеса» его именуют Орем (Арем),
также и Баном (т.е. Правителем). Также и в «Веде сла-
вян» он именуется Баном и Орпием (т.е. Орюшкой), а на
«языке дедове» его именуют Арем.
2)	И в «Книге Велеса», и в «Веде славян» даются
сродные легенды о патриархе Богумире (Боге Имире,
Благом Имире). В «Веде славян» он именуется Имой-ца-
рем. Он патриарх-прародитель, первый царь, он делает
первые жертвоприношения, учит земледелию и т.п. На-
поминает авестийского царя Йиму, скандинавского Бла-
нка Имира и т.п.
Причём в «Веде славян» упоминается и столица Бо-
гумира, некий Коло-град. И в нём мы не можем не уз-
нать Вару Йимы, а также... Уральский Аркаим, откры-
тый всего несколько лет назад!
3)	И в «Книге Велеса», и в «Веде славян» даются ле-
генды о переселении славянских родов из Семиречья
под водительством царя-пахаря Ария (Оря) Оседня. В
«Веде славян» он пахарь-орий Сада-король, который ве-
дёт славян из некой Читайской Земли.
Должно отметить, что сей Сада-король напоминает
иранского Феридуна (он же в Авесте Трайтаона, а у славян
Оседень Тархович). Сей Феридун ведет свои роды также из
Семиречья, провинции земли Чин (Китая). По иранской и
китайской древним традициям, сей патриарх был наслед-
ником Богумира, покорившего в древности чуть не всю Ев-
разию, в том числе и Китай. А Семиречье, то есть Южный
Урал, степи близ Алтая, были тогда провинцией Китая. И
там сей патриарх скрывался после того, как его династия
(скифо-арийская) была свергнута с трона Китая драконом.
Тогда он скрылся в Семиречье. А после двинулся через Пе-
реднюю Азию в Европу. Кстати, те земли и ныне называ-
ются Читайской землей. Там, за Алтаем, есть река Чита,
также город Чита.
В «Книге Велеса» роды Оседня отправляются в стран-
ствие по совету некого старца, который рассказывает о том,
что есть благодатные земли (и в «Веде славян» говорится о
сём). Также некоторое время роды Оседня живут в горах, где
они пытаются сеять на камнях (но та земля «не подошла ов-
цам»), об этом же говорит и «Веда славян». То есть мы имеем
одну и ту же легенду. Некоторая разница в произношении
имён объясняется долгой жизнью традиции. Ведь с тех пор и
языки разошлись, что ж говорить об изменении имён!
И тут следует заметить, что следующие легенды о
Сада-короле, о битве его с Ламией имеют пересечения с
ещё не опубликованным сказанием о такой же битве... но
на Волге, у ее притока Ламы. Такая же битва состоялась
у Волока Ламского, но, правда, в более древние времена:
при переселении родов славяно-ариев с Севера и устано-
влении новых путей по волокам. Есть и такая легенда в
волжской традиции. И как тут не заметить, что и сами
болгары пришли на Родопы с Волги!
Причём в болгаро-помакской Веде, в цикле легенд об
Орпю, дана и более древняя версия сего сюжета (борьбы
короля с Ламией), где место Белого Дуная занимает Бе-
лое море, есть там и Новый город и т.п. Есть сродная
легенда и о борьбе с Ламией святого Гюргия, за коим без
сомнения виден бог Ярило.
Заметим также, что помощь Самовилы переселяю-
щимся родам славян представлена так же (и почти теми
же словами), как помощь птицы Матери Сва (Самой, Сво-
ей Матери) и в * Книге Велеса».
В каждой строке «Веды славян» мы обнаруживаем пе-
ресечения с самыми архаичными пластами славянской
ведической традиции. Есть совпадения и образов, и
даже просто традиционных священных речений.
Приведём пример: легенды о Коляде, имеющиеся в
«Веде славян», дополняются и пересекаются как с южно-
славянскими преданиями и песнями (например, по за-
писям Вука Караджича), так и с восточнославянскими
колядками.
Все эти традиции были соединены мною в восстанов-
ленной «Книге Коляды», в коей помещены также и перево-
ды песен из «Веды славян», касающиеся Коляды. Так я
соединил две части единого цикла легенд о Коляде и пере-
вёл сохранившиеся тексты на современный русский язык.
Здесь можно также сравнить следующие строки из
«Книги Велеса» и из «Веды славян».
«А те Свята приходят к нам, И первый Свято —
Коляда, а другие — Яр и Красная гора, и Овсень Великий
и Малый, И идут те Свята, как мужи, от града до
села огнищане кого, и с этим на землю мир грядёт от
нас к иным и от других к нам». (Лют. II, 4:5).
А теперь сравним этот текст с текстом из «Веды сла-
вян», т. 1 (с. 13).
Утром в Личень-день,
в Личень-день, Коледов день
слетел Бог на землю.
Когда проснулось ясное солнце,
когда проснулось, он пошёл.
И шёл Бог пешком
от града Святого града,
от села к селу,
от избы к избе...
И дошёл Коляда Бог,
дошёл до застолья,
и воссел Он на навечерье...
гр Между прочим, сродные тексты известны и восточно-
J славянскому фольклору, где нередко Бог (или св. Нико-
лай) приходит и садится за трапезу.
Следует заметить также, что сам С.И. Беркович не
всегда понимал суть записанных им песен и легенд. Об
этом, например, говорит его французский перевод песен
в первом томе. Так, Птицу Матерь Сва, которую «Веда
славян» именует «Сива голабче», он, не поняв сути,
трактует как «сивая или сизая голубка», ибо переводит
на французский просто «синяя птица».
Он не знает даже «дивьих людей» из славянских ми-
фов (нам, например, известны белорусские и уральские
предания о дивах). Потому он называет их по-француз-
ски просто «дикарями». «Сурову Ламию», он переводит
как «ужасный дракон», в то время как «Сурова» — это не
только «суровая», но и «солнечная» (ибо Сурья — значит
«Солнце»). А Ламией называет сие чудовище не только
славянская, но и греческая традиция. Этот ряд можно
было бы и продолжить.
<1*
<1*

п

Следует обратить внимание и на те материалы из ар-
хивов С.И. Берковича, которые стали достоянием науки
только в последние годы. Так, в 1997 году болгарским
славистом И. Богдановым был опубликован перечень пе-
сен, которые С.И. Беркович намеревался включить в тре-
тий том «Веды славян» (этот список сохранился в Науч-
ном архиве Болгарской Академии наук, фонд 11 и фонд
14). В частности, в этом списке упоминаются 19 песен
«Ярен-царь си гради Нова град» (5251 стихов). Очевид-
но, что Ярен — это Орий (он же Орпю, Орфен и т.п.) Та-
кую огласовку этого имени я дал в своём переводе «Кни-
ги Велеса», что вызвало определённое недоверие у неко-
торых исследователей этого памятника, а теперь именно
эту огласовку я нахожу и в «Веде славян». Также в пе-
речне упоминаются песни о Трояне, легенды об этом пат-
риархе я пытался восстановить по общеарийской тради-
ции, и до сего времени о нём почти ничего не было изве-
стно из славянских источников (кроме смутного упоми-
нания в «Слове о полку Игореве» и «Книге Велеса» о
Трояновых веках, Трояновой земле и т.п.). То же отно-
сится и к легендам о Браге (Бриге).
Но главное, только в этом архиве упоминаются 53
Белом короле. Это целый эпос! Девять тысяч сти- rf1



Hl песни о Б


rj=®
&
хов! Он один бы мог занять три тома «Веды славян». По
сути, это славянский «Новый завет», повествующий о


I1
0
(I
временах Буса Белояра. Повесть о нём — важнейшая в
«Книге Велеса». «Боянов гимн» также говорит о нём. И
«Ведаславян» также.
Следующий архив С.И. Берковича открылся только в
2002 году. Он был обнаружен мной в Санкт-Петербурге, в
филиале Архива Российской академии наук. В песне,
найденной там и впервые публикуемой в данном изда-
нии, говорится о Чета-короле, отце Сады-короля. Ранее о
нём ничего не было известно. Общеарийская традиция
для него даёт имя Двоян (или Двин, Адвин, Атвийя, см.
легенды о патриархах, опубликованные в данной книге).
Однако «чета» и означает «двоица». Снова совпадение!
Также в этой песне упоминается легенда о потомке
Сады-короля, Белом короле, Сыне Бога, и о его волшебной
свирели, а также о 70 королях, его братьях. А в приложе-
нии даётся рассказ старца-помака, где тот говорит о том,
что Белый король учил славян вере, после него осталось
много книг, а также о том, что помаки почитали его Сыном
Солнца и Спасителем и верили в то, что он не умер, а воз-
нёсся на небеса и воссел там на небесном троне.
И тут следует заметить, что о Бусе Белояре, как о
Боге и Спасителе, я знал и из сокровенной волжской тра-
диции (где он именуется Русским Христом, пришед-
шим через 400 лет после Христа Евангельского. И толь-
ко я его отождествил с Бусом). И поначалу, при первой
публикации части текстов «Книги Велеса», осуществ-
лённой мной в 1992 году, я был удивлён тому, что не
нашёл в ней материалов о Бусе. Но тогда я ещё не имел
0




О
всех текстов, и только после получения полного свода до-
щечек эти предания были мной обнаружены (кстати, по-
том, и независимо от меня, отметил эти тексты и укра-
инский переводчик Б. Яценко).
Это означает, что о Бусе Белояре, как Боге и Спа-
сителе, стало известно только в начале 90-х годов XX
века. И это открытие было сделано после изучения «Кни-
ги Велеса» и «Боянова гимна» (ни Миролюбов, ни Ку-
ренков, ни Лесной и т.д. этого ещё не знали, ибо не смог-
ли обработать и истолковать все тексты дощечек).
И вот теперь, в 2002 году, после изучения архивной


рукописи С.И. Берковича, мы находим подтверждение
©
©
этому недавнему открытию в совершенно независимом
источнике.
Обратим внимание также на следующее: волшебная
свирель упоминается в связи с именем Буса Белояра (Бе-
лого короля) только в этой архивной рукописи. Но в
1999 году, в Подмосковье, в древнем кургане был об-
наружен талисман с изображением Буса Белояра, игра-
ющего на этой самой свирели.
Всё это говорит о единстве и величии древней сла-
вянской ведической традиции. И наша задача — вер-
нуть жизнь этой традиции.
О данной публикации
«Веды славян»
Болгаро-помакские тексты, публикуемые в настоя-
щей книге, подверглись самой незначительной коррек-
ции. Я не правил ошибок И. Гологанова (большая часть
текстов была записана со слуха его рукою), несмотря на
то что его записи свидетельствовали о крайне запущен-
ном состоянии изучения болгарской орфографии и
грамматики даже школьными учителями и писцами в
Эгейской Македонии середины XIX века, ибо они писа-
ли лучше по-гречески, чем по-македонски.
Лишь в нескольких очевидных случаях я изменил
написание прописных и строчных букв в именах и гео-
графических названиях, дабы избегнуть разнобоя.
Более грамотны те тексты, которые записывались
Берковичем. Даже по более упорядоченной пунктуации
можно судить о том, кто записывал текст. К тому же
Веркович употреблял при записи и сугубо сербские бук-
вы. Например, употребление «J» однозначно свидетель-
ствует о том, что данный текст был записан сербом Бер-
ковичем. И всё же я оставил неизменной весьма своеоб-
разную пунктуацию и орфографию И. Гологанова. Оче-
видно, что Гологанов имел туманные представления об
орфографии и о том, как и где ставить кавычки, точки и
тире. Также постановка восклицательных и вопроситель-
ных знаков перед предложением в ряде текстов напоми-
нает испанскую (видимо, это записи Огюста Дозона). Всё
это создавало известные трудности при переводе текстов.
Очевидно также, что мне не удалось избегнуть описок,
ибо массив текстов громаден, новый набор их был трудо-
ёмок. Поэтому иным переводчикам настоятельно сове-
тую обращаться не к данной публикации, а к перво-
источникам, то есть к публикациям XIX века и ар-
хивам.
Задачей сего перевода-переложения была передача
российскому читателю духа памятника, его образов, сю-
жетов, но не его литературной формы. Дело в том, что
оригинальные тексты «Веды славян» — это прежде всего
песни, они не предназначены для чтения, без музыки
они теряют многое, становятся трудно воспринима-
емыми. Я только использовал некоторые ритмы этого
памятника, саму же форму мне «диктовала» стихия рус-
ской поэтической речи, я стремился упростить форму
для более лёгкого восприятия при чтении, этим же обус-
ловлена более свободная постановка ударений.
Также поневоле мне пришлось отойти от лапидарного
и весьма архаичного стиля изложения, мои тексты не-
сколько более пространны, часто я шёл и на перевод
«объяснительный», дабы полностью передать смысл па-
мятника.
Разумеется, возможны и другие переводы. И я же-
лаю успеха тем переводчикам, которые пойдут вслед за
мной по уже проторенному пути. Тем более, что многие
тексты, опубликованные в XIX веке, ещё не переведены
на русский язык. Советую также при переводе поль-
зоваться семитомным словарём Найдена Герова «Речник
на болгарский език», содержащем немало слов македон-
ского (помакского) диалекта болгарского языка.
Раритетное издание этого словаря 1904 года было
предоставлено мне известным российским болгаристом
и славистом, доктором филологических наук России и
Болгарии, академиком Юрием Константиновичем Бе-
гуновым. Юрий Константинович Бегунов оказывал мне
бесценную помощь, давал важные советы как при работе
с текстами «Веды словена», так и при архивных и
библиографических разысканиях.
Благодарю и всех тех, кто помогал мне при работе с
архивами и в библиотеках: Леонида Алексеевича Яни-
на, Вячеслава Юрьевича Морозова. Также благодарю
Богуслава (пожелавшего не открывать своего полного
имени).
БИБЛИОГРАФИЯ
I.	«Веда славян».
1.	Веда словена. // Български народни песни отъ пре-
дисторично и предхристианско доба. Открылъ въ Тракия
и Македония и издалъ Стефанъ И. Верковичъ. Кн. 1. —
Београд, 1874. /// La Veda Slave. Chants populaire Bulgares
de Thrace & Makedoine. Volume 1. — Belgrad, 1874.
2.	Веда славянъ. // Обрядныя пъсни языческаго вре-
мени, сохранивппяся устнымъ предашемъ у македонс-
кихъ и фраюйскихъ Болгаръ-Помаковъ. // Собралъ и
издалъ Стефанъ Ил. Верковичъ. — СПб., 1881. /// Веда
словенахъ. // Обрядни песни отъ языческо время. Упазени
со устно предание при Македонско-Родопски-те Българо-
Помаци. Собрани и издали Стефаномъ Ил. Верковичемъ.
Книга друга. — СПб., 1881.
3.	Веда словена. // Переиздание 2-х томов С. И. Берко-
вича и статьи Михаила Арнаудова, Татьяны Кметовой,
Цветаны Величковой, Милены Беновской, Пламена Боч-
кова и др. // 2 тома. — София: «Отворено общество», 1997.
II.	Рукописи С.И. Берковича.
1. Болгарские сказания о начале мира, записанные со
слов двух старцев. // Санкт-Петербургский филиал ар-
хива РАН (при Библиотеке АН). Фонд 35 (Ломанского).
Опись 4. Дело № 11. В рукописи 40 листов. Обращение к
императору Александру II из Сереза (февраль 1871 г.).
Далее песнь (2464 строки), также есть комментарий к
ней и разговор двух старцев из села Лукавици с расска-
зом о Сада-короле (Сида-короле) и Белом короле.
2. В Архиве БАН (Болгарской Академии Наук в Со-
фии) есть перечень рукописей, подготовленный Берко-
вичем для III тома «Веды словена». В том числе упомя-
нуты 10 песен «Рождене Вишну-бога» (2195 стихов); 19
песен «Ярен-царь си гради Нова град» (5251 стихов); 11
песен о Трояне-юнаке (8022 стиха); 7 песен о битвах
Трайна-короля (6351 стих); 23 песни о двух братьях Бри-
ге и Блуге (6610 стихов). Особый интерес представляет в
этом перечне №72 «Шетал ми е Бела крале», или «Хож-
дения Белого короля», 53 песни (8938 стихов). Болгары
предполагают, что эти рукописи могут находиться где-
то в России.
11

ib
III.	Другие книги и работы С.И. Берковича.
1.	Народные былины македонских болгар. // Собрал
и издал Стефан Ильич Веркович. — Белград, 1860.
2.	Древняя болгарская песнь об Орфее, открытая Сте-
фаном Берковичем. // Призыв к публикации родопских
песен и отзывы о них во Франции и России. — М., 1867
// Публикация песни об Орфее осуществлена отдельным
изданием, имеющимся в РГБ (б.м. б. г), в едином пере-
плёте с ним отзывы В. Миллера, А.Н. Пыпина из «Вест-
ника Европы» // Хроника. Литературные заметки.
3.	Топографическо-этнографический очерк Македо-
нии. Составил С.И. Веркович. — СПб., 1889 г.
4.	Описание быта болгар, населяющих Македонию.
Сочинение С.И. Берковича. // Известия Московского
Университета — Москва, 1868, №3.
(I
IV.	Французские издания песен из сборника Берко-
вича и комментарии к ним.
I I
1.	Les Chants populaires Bulgares. Rapports sus une
mission litteraireen Macedoine, par M. Auguste Dozon. —
( । Paris. 1874.	( )
2.	Louis Leger. La Revue politique et literaire. №21-
22. Novembere 1873.
3.	«Свадьба на царе Барианса с млад Дунавска» (307
стихов). // Опубликована Огюстом Дозоном в «Bulletin
de Г ecole francaise d' Anthenes». 1870, № 8.
4.	Фракийская песня об Александре и его коне Буцефа-
ле. // «Chansonspopulairebulgareeindites». — Paris, 1875.
6.	L. Leje. Noveles stuidies Slaves. — Paris, 1882.
7.	Отзыв Емила Бурнюфа в книге «Essai sur le Veda».
8.	Леже Л.П. Славянская мифология. // Перевод с
( ) фр. Шляпкина. (Есть отзыв о «Веде славян»). — Воро- < )
неж, 1908.
V. Русские переводы из «Веды славян».
1. «Веда славян» и «Книга Велеса» — единая тра-
< ► диция. Переводы из «Веды славян». // В книге: А. Асов. 1
Тайны «Книги Велеса». — М., 2001. С. 385-547.
2.	Сказания о Коляде из «Веды славян». // В книге: А.
Асов. «Мир славянских богов». М., 2002. С. 171 — 214.
3.	Сказания «Веды славян» // В книге: А. Асов. «Свя-
щенные прародины славян». — М., 2002. С. 437 — 494.
701S	9

Ч^г-г=-д '
гг VI. Комментарии.
Jj
В России.
0
0
1.	Асов А.И. Песни древних помаков. // «Континент»,
№5 (265) (февраль 1996).
2.	Асов А.И. «Веда славян» — путь длиной в полтора
века. // Статья в кн. «Атланты, арии, славяне». — М.:
Алетейя, 1999; М.: Фаир-Гранд, 2000.
3.	Асов А.И. «Веда славян» доказывает подлинность
«Книги Велеса». // «Наука и религия» — 2001, №2.
4.	Белякова Г.С. О «Влесовой книге» и славянских древ-
ностях. Альманах «Русская старина», Вып. 1-й. М., 1990.
5.	Лавров П. Сборникъ македонскихъ песенъ, ска-
зокъ и обычаевъ С.И. Берковича. — СПб., 1908.
6.	Лавров П. Сборникъ Берковича. Народный песни
Македонскихъ болгаръ. — Петроград, 1920. // Перевод
на чешский язык этой книги: «Lidove povidky Jiho
makedonske» z rukopisi St. Verkovicovych, vidali P.A.
Lavrov a J. Polivka. — Praha, 1932.
7.	Митрополит Теодосий. Иван Гологанов и «Веда
Словена». // «Общ. подем.», кн. 13, 14. 1918.
8.	Москов М. «Веда Словена» и Иван Гологанов. //
«Общ. подем.». Кн. 5. 1918.
В Болгарии.
1.	Арнаудов М. Веркович и «Веда словена». // Сбор-
। ник НУ, кн. 52, 1968.
2.	Богданов И. « «Веда словена» и нашето време». — Со-
фия, 1992.
3.	Велева Д. Архивният на Стефан Веркович. // На-
учен архив. Известия. Т. 3. — София, 1966.
4.	Документи на Българско възраждане от архива на
Стефан Ил. Веркович (1860 — 1893). — София, 1969.
5.	Райкова А. Стефан Веркович и българите. София,
1978.
6.	Стоилов А. Българска книжновинити от Македония.
Ц Т. 1. (1704 — 1878). С. 84 — 85. — София, 1922.
( |	7. Стоянов М. Българска възрожденска книжнина. //
Т. 1, с. 60-61. — София, 1987.
8. Тодоровский Г. За и против «Веда словена» //В кн. Скоще
Университет. Зборник. Кн. 19, Скоще, 1967. С. 393 — 444.
п 9. Шишманов И. Френска наука и «Веда Словена». //
iL Зборник в чест и в памет на Луи Леже. — София, 1925.
702
СОДЕРЖАНИЕ
ЗЛАТАЯ КНИГА
КОЛЯДЫ
Часть 1. Рождество Коляды.............9
Часть 2. Таинства Колядова дня........137
КНИГА
РОДОВИЧЕЙ
Часть 1. Сказание о Первом короле Яре.199
Часть 2. Сказание о Волгине, дочери Яра,
и о её сыне Солнце-царе......261
Часть 3. Сказание о Благом Име-царе.361
Часть 4. Сказание о Саде-короле.....393
Часть 5. Сказание о Чета-короле, о Волгине
Трелийской и их потомках.....425
Приложения..........................650
Послесловие.........................679
УДК 82/821
ББК 63.3(2)41
С24
Славянские Веды / Перевод с болгаро-помак-
С24 ского, пояснения А.И. Асова. — 2-е изд. — М.: Амрита,
2010. -704 с.
ISBN 978-5-413-00098-4
Эта книга принадлежит к той же традиции, что и «Книга Ве-
леса». Здесь впервые публикуются русские переводы текстов
ведических преданий и песен, собранных в Родопах в середине
XIX века южнославянским учёным Стефаном Ильичем Бер-
ковичем. Часть этих песен была им опубликована на болгаро-
помакском языке в книге «Веда словена». Первый том «Веды сло-
вена» вышел в Белграде в 1874 году, а второй — в Санкт-Петербурге
в 1881 году. Издание второго тома, а также продолжение работ по
сбору ведических славянских преданий осуществлялось на сред-
ства императора Александра II и русских ревнителей науки о сла-
вянских древностях. Здесь впервые публикуются также песни из
третьего тома, оставшегося неизданным в XIX веке.
Михаил Задорнов о книге:
У тех, кто не ценит прошлого, -
неполноценное будущее.
Меня часто волновал один вопрос: почему древнегрече-
ских богов знают во всем мире, а мы своих - напрочь пере-
черкнули?! Весь мир знает, изучает и уважает греческую
мифологию, построенную на общении богов и людей, а мы
даже не ведаем, что боги наших предков в своем большин-
стве были прообразами Зевсов и Апполонов?!.. Эта книга -
о великой вере наших пращуров и прадедов, а Александр
Асов, который ещё в советское время одним из первых на-
чал прививать читателям вкус к нашему несправедливо за-
бытому прошлому, является настоящим асом своего дела.
Книга печатается при финансовой поддержке
Михаила Задорнова.
ISBN 978-5-413-00098-4
© Асов А.И., перевод, пояснения, 2009
© ООО «Амрита», 2010
Духовно-просветительно издание
СЛАВЯНСКИЕ ВЕДЫ
Подписано в печать 02.03.10.
Формат 84x108/32. Усл. п. л. 37.
Тираж 5000 экз. Заказ № 455
ООО «Амрита»
109153, Москва, ул. Моршанская, д. 3, корп. 1
тсл./факс (499) 264-0589, тел. (499) 264-0581
e-mail: info@amrita-rus.ru www.amrita-rus.ru
Книга почтой: 107140, Москва, а/я 38
тел. 8 (499) 264-73-70
По заявке оптовиков осуществляется электронная
рассылка полного книжного каталога
Розничный магазин:
ул. Краснопрудная, 22а, стр. 1.
Тел.: 8 (499) 264-13-60
Отпечатано в полном соответствии с качеством
предоставленных диапозитивов
в ОАО «Издательско-полиграфическое предприятие «Правда Севера».
163002, г. Архангельск, пр. Новгородский, 32.
Тел./факс (8182) 64-14-54, тел.: (8182) 65-37-65, 65-38-78, 20-50-52
www.ippps.ru, e-mail: zakaz@ippps.ru