конкистадоров
АНДРЕИ КОФМАН
Испанское завоевание Америки
и судьбы знаменитых
Посвящаю эту книгу моим роди-
телям — Маргарите Георгиевне
Пожидаевой и Федору Яковлевигу
Кофману
America sive India
Nova. Michael
Mercator, 1595
Андрей Кофман
'ПоЬ покровительством
Сантьяго
ИСПАНСКОЕ
ЗАВОЕВАНИЕ АМЕРИКИ
И СУДЬБЫ ЗНАМЕНИТЫХ
КОНКИСТАДОРОВ
Санкт-Петербург
Крига • 2017
ББК 63.3(7)
К74
Редакторы М. Э. Мацука, А. В. Моргенштерн, М. Н. Лунъковский
Художник Д. А. Дервенёв
Кофман А. Ф.
К74 Под покровительством Сантьяго. Испанское завоевание Америки и судьбы
знаменитых конкистадоров [Текст] / Андрей Кофман. — СПб.: Издательство
«Крига», 2017. —1032 с., ил.
ISBN 978-5-901805-71-8
Работа А. Кофмана «Под покровительством Сантьяго» — это первая книга на русском
языке, воссоздающая историю испанского завоевания Америки. Эта книга пытается дать
ответ на вопрос, как испанцы смогли в столь краткие сроки и столь малыми силами иссле-
довать огромные территории двух материков и покорить высокоразвитые народы. Сами
конкистадоры объясняли это чудо покровительством Сантьяго (Св. Иакова), помогавшего
испанцам в их многовековой войне с маврами. Автор старался отрешиться от предвзя-
тых трактовок, создать объективный и многомерный образ испанского конкистадора,
показать своеобразие духовного облика ярчайших представителей эпохи Великих геогра-
фических открытий, людей, рожденных на перекрестье времен, пространств и культур.
Книга создана в биографическом жанре, а поскольку судьбы конкистадоров напоминают
авантюрные романы, их биографии читаются легко и увлекательно. Книга А. Кофмана
основывается на обширных исторических данных и опирается на множество автори-
тетных источников. При этом она написана живым языком, богато иллюстрирована
старинными картами, гравюрами и рисунками из индейских рукописей и предназначена
для самого широкого круга читателей, от профессиональных исследователей истории
Конкисты до любителей истории и просто любознательных людей.
ББК 63.3(7)
ISBN 978-5-901805-71-8
© Кофман А. Ф., текст, 2017
© Издательство «Крига», 2017
'ЪстуИЛСНие
тели»
истории
два ли найдется в истории человечества период,
сопоставимый по значимости с эпохой Великих
географических открытий, событием поистине
планетарного масштаба — с него, собственно,
и начался процесс глобализации. Вступление
в великую эпоху ознаменовалось открытием Нового Света в 1492 году,
и главным ее событием, безусловно, стало испанское завоевание Америки,
известное также как «Конкиста»,1 (от исп. «conquistar» — завоевывать).
Не будет преувеличением в целом охарактеризовать Конкисту как самое
авантюрное начинание в истории человечества. Даже прославленные
завоевательные походы предшествующих и последующих веков решитель-
нейшим образом отличаются от Конкисты — эти отличия очень точно
сформулировал хронист перуанской экспедиции под предводительством
Франсиско Писарро, Франсиско де Херес: «Когда это было видано, чтобы
столь великие завоевания осуществлялись таким малым количеством
людей, которым пришлось превозмочь изнурительный климат, преодолеть
огромные морские расстояния и проделать гигантский пеший путь, не зная
притом, куда они идут и с кем будут воевать? Разве кто-нибудь в этом спо-
собен сравниться с испанцами? Не сравнятся с ними ни иудеи,%ни греки,
ни римляне, коих доблесть так превозносят; ибо римляне, подчинившие
столько земель, завоевывали их многолюдными и хорошо оснащенными
наемными армиями, которые шли по разведанным местам».2
Конкиста представляет собой уникальный опыт проникновения в девст-
венное пространство двух огромных материков — уникальный потому, что
завоевание стало неотделимо от исследования и, как следствие, — от гео-
графического открытия. Вот почему в книгах по истории географических
открытий имена Бальбоа, Кортеса, Писарро, Альмагро, Сото и других
знаменитых конкистадоров по справедливости соседствуют со славными
1	В советской
историографии
слово «конкиста»
писалось со строч-
ной буквы, тогда
как «Реконкиста»
с прописной, что
было обусловлено
идеологическими
причинами, по-
скольку Конкиста
трактовалась ис-
ключительно в не-
гативном ключе.
В этой книге автор
решил избавиться
от этого наруше-
ния логики: оба
слова пишутся
с прописной.
2	Jerez Francisco de.
Verdadera relacion
de la conquista
del Peru у provincia
del Cuzco // >
< Los cronistas
de la conquista. Bi-
blioteca de cultura
peruana. — Paris,
1938. P. 16. (Здесь
и далее: в слугае
отсутствия
в сноске ссылки
на переводгика,
перевод выполнен
автором книги.)
Morales Padron F.
Historia del
descubrimien-
to у conquista
de Атёпса. —
Madrid, 1973.
Кавалерия — глав-
ная ударная сила
конкистадоров.
Обыгно именно ка-
валерийская атака
решала исход боя
именами Колумба, Васко да Гамы, Магеллана. А наряду с познанием Зем-
ли — встречи с неведомым, чудеса на каждом шагу, смертельные опасности,
тяжелейшие испытания, постоянное преодоление границ здравого смысла
и пределов человеческих возможностей—иными словами, необыкновенные
приключения и сюжеты, достойные рыцарского романа...
На русском языке до сих пор не вышло ни одной книги, специально
посвященной истории Конкисты, — имеются лишь беглые исторические
очерки в книгах общего характера и подробные рассказы о самых известных
предприятиях Конкисты: об экспедициях Э. Кортеса, Ф. Писарро и Г. Химе-
неса де Кесады (см. избранную библиографию в конце книги). Удивительно
то, что и в зарубежной историографии наблюдается схожая ситуация: при
обилии академических трудов, посвященных деяниям отдельных конки-
стадоров, достаточно подробных работ по истории Конкисты в целом пра-
ктически нет — разве что труд испанского историка Франсиско Моралеса
Падрона «История открытия и конкисты Америки».1
Автор данного издания поставил перед собой не самую легкую цель:
создать первую русскоязычную книгу, подробно освещающую историю
испанского завоевания Нового Света — книгу научно обоснованную,
и в то же время предназначенную для самой широкой читательской ауди-
тории, включающей в себя, ко всему прочему, учащихся старших классов.
Но, вдохновившись этим замыслом, автор обнаружил, что историю Кон-
кисты практически невозможно скомпоновать традиционным образом,
т.е. выстраивая и описывая события в строгой хронологической после-
довательности. Так, можно описать завоевательные походы Александра
Вступление
Македонского, Цезаря и Наполеона; но история Конкисты не совместима
с таким подходом — ведь события, чрезвычайно уплотненные во време-
ни, разворачивались на просторах двух материков. Если последовательно
придерживаться хронологического принципа, то читателю придется
постоянно мысленно перемещаться на расстояния в тысячи километров —
то в Южную, то в Северную Америку; да и в пределах одного материка еже-
минутные «перелеты», скажем, из Венесуэлы в Перу, оттуда в Аргентину,
а затем в Колумбию, в Чили, на Амазонку и, наконец, снова в Венесуэлу,
ошарашат читателя, и вместо складной истории получится полнейшая
неразбериха. Между прочим, упомянутый ранее испанский историк пони-
мал это — поэтому и группировал события по географическому принципу:
завоевание Мексики и Гватемалы, Венесуэлы, Колумбии, Перу и т. д.
Принцип, может быть, вполне разумный, но он не вполне удовлетво-
рял требованиям автора. Дело в том, что если ограничиться пусть даже
подробнейшим описанием хода и результатов экспедиций, то из истории
Конкисты выпадет или, по крайней мере, отойдет на второй план то, что
было ее движущей силой, представляло наибольший интерес — а именно
Личность.
Одной из самых волнующих загадок для человечества по-прежнему оста-
ется вопрос о том, что движет историю. Движима ли она Божественным
провидением или чистой случайностью, сознательными устремлениями
выдающихся личностей, как утверждал Томас Карлейль, или бессозна-
тельной, «роевой» жизнью народа, как считал его оппонент Лев Толстой?
Не место здесь для философских дискуссий, но если речь идет о споре Тол-
стого с Карлейлем, то все-таки нужно признать, что есть в истории события
и периоды, когда роль личности, ее влияние на ход исторического процесса
возрастает многократно.
К такого рода периодам относится и Конкиста. Да, колонизация Амери-
ки европейцами была лишь вопросом времени; но не может не изумлять,
в сколь рекордно короткие сроки и сколь малыми силами были исследованы
огромные, труднопроходимые территории двух материков; подчинены
многие, в том числе и высокоразвитые, народы, создавшие мощные госу-
дарства. Говоря конкретнее, материковая Конкиста уложилась где-то в три
с половиной десятка лет — с 1519 года по середину 50-х годов XVI века, —
а осуществили это грандиозное предприятие в общей сложности тысяч
десять воинов-конкистадоров.1
Такие ошеломляющие результаты были достигнуты, прежде всего,
благодаря генерал-капитанам — главнокомандующим экспедициями кон-
кистадоров. Разумеется, несправедливо было бы принижать роль простых
солдат, «тягловой силы» Конкисты: уравненные с командирами во всем, что
касалось трудов и опасностей, при разделе добычи они получали в сотни раз
меньше офицеров, а уж при «разделе» почестей и славы и вовсе не прини-
мались в расчет. И все же главными движителями Конкисты стали именно
генерал-капитаны. На то есть ряд весомых причин.
1 Подробнее
об этом см.
Кофман А. Рыцари
Нового Света. —
М., 2007. Гл. 1.
Вступление
1 Capitulation que
se tomo con con
Francisco Montejo
para la conquista
de Yucatan //
Zavala S. Las insti-
tuciones jundicas
en la conquista. —
Мёхко, 1974. P. 217.
Главная причина состоит в том, что Конкиста была, по су^и, «отдана
на откуп» частной инициативе — одно из первых веяний предпринима-
тельского духа Нового времени. Америку покоряли отдельные и совершенно
не зависимые друг от друга отряды конкистадоров во главе с генерал-капи-
танами, которые предварительно заключали договоры с королем, реже —
с представителями королевской власти в Новом Свете; такие соглашения
назывались капитуляциями. Юридическая особенность этих документов
заключается в том, что они представляют собой подобие частного контракта,
заключенного между двумя физическими лицами — без каких-либо посред-
ников, надзора фискальных органов или публичного обсуждения. Конкиста-
дор выступал в роли частного предпринимателя; король, в свою очередь, как
глава государства, разрешал ему «предпринимательскую деятельность» —
при ряде оговоренных условий. Что касается сути капитуляций, то, при всем
их многословии, она сводилась всего к нескольким пунктам. Король обязы-
вался отдать конкистадору какую-то еще не завоеванную (подчас, еще толком
и не открытую) территорию Нового Света с требованием выполнить три
основных условия: объявить завоеванные земли собственностью испанской
короны; заставить туземцев, населяющих те земли, признать власть испан-
ской короны и христианское вероучение; и, наконец, передать в королевскую
казну кинту (пятую часть всей добычи). В свою очередь, король должен
был назначить генерал-капитана губернатором и алькальдом (верховным
судьей) покоренных территорий, отдать ему в вечное владение довольно
обширные земли с приписанными к ним индейцами, а простым солдатам
даровать земельные наделы и налоговые льготы в течение нескольких лет.
Таким образом, предприятие оказывалось взаимовыгодным: король добро-
совестно служил делу христианизации, расширял владения, укреплял власть
и, ко всему прочему, неплохо пополнял казну; конкистадоры также получали
возможность быстро обогатиться и стать землевладельцами.
Говоря о денежной стороне предприятия, надо подчеркнуть одну важ-
ную особенность: экспедиции, снаряженные за казенный счет, можно было
по пальцам пересчитать. Подавляющее их большинство было оплачено
самими завоевателями, а в капитуляциях, как правило, была прописана
формула, призванная лишить генерал-капитана каких-либо иллюзий: «Все
за ваш счет, и ни в чем мы не будем обязаны возместить ваши расходы».1
Король не рисковал ничем — конкистадоры ставили на кон все. Основная
тяжесть расходов обычно ложилась на плечи генерал-капитана, который
нередко вкладывал в оснащение экспедиции все свое состояние, а частень-
ко еще и залезал в долги. Остальные члены похода тоже тратили немалые
(часто последние) деньги на покупку оружия, амуниции и коня. Таким
образом, инициативность и упорство конкистадоров — зачастую почти
маниакальные — были продиктованы, помимо прочего, стремлением
во что бы то ни стало хотя бы окупить расходы на экспедицию.
Генерал-капитан конкистадоров находился совсем в ином положении,
нежели главнокомандующий регулярной королевской армии: тот, как
Вступление
правило, жил обособленно от остальных солдат, имел особый рацион питаг
ния, а в бою лишь отдавал приказы, наблюдая за ходом сражения с какой-
нибудь возвышенности. Все обстояло не так с генерал-капитаном конки-
стадоров. С одной стороны, он должен был делить с простыми солдатами
все тяготы пути, а в бою быть впереди, увлекая своим примером и сражаясь
со всеми на равных. От него непосредственно зависело моральное состоя-
ние подчиненных, ведь только лишь при абсолютном доверии к вождю,
беспрекословном подчинении ему могли осуществиться эти многолетние,
изматывающие походы. С другой стороны, в отличие от генерала регуляр-
ной армии, над ним «никто не стоял»: иногда он советовался со своими
капитанами, командующими военными подразделениями, но фактически
обладал полной свободой действий и принятия решений — вплоть до казни
провинившихся соратников. Он сам прокладывал маршрут в океане неиз-
веданных земель; сам решал, какой тактики придерживаться в отношениях
с туземцами; только от его воли, упорства в достижении цели, физической
и моральной стойкости зависели как его собственная судьба, так и судьбы
его подчиненных. Нередко ему приходилось прилагать неимоверные уси-
лия, чтобы двигать вперед измотанное, охваченное страхом и потерявшее
последнюю надежду войско. Во всяком случае, три самых удачливых кон-
кистадора (Кортес, Писарро и Хименес де Кесада), покорившие три богатей-
ших индейских государства (ацтеков, инков и чибча-муисков), — все трое
подавляли солдатские бунты и достигали намеченных целей исключительно
за счет личного мужества и упорства.
Наконец особую роль личности в Конкисте предопределили, как это
ни странно прозвучит, сами земли Нового Света. Действительно, никогда
прежде перед людьми не разворачивалась такая ширь неизведанного, но уже
достижимого пространства; никогда не открывалось такого простора для
деяния, для подвига. Америка предоставила испанцам и, прежде всего,
людям низшего и среднего сословий, фантастические возможности для
того, чтобы обогатиться и прославиться. Отпрыск захудалого идальго,
а то и простой свинопас, вроде Писарро, мог стать губернатором терри-
тории, во много раз превышавшей его родную Испанию; мог сравняться
богатством с иным европейским королем; прославиться открытием океана,
моря, пролива, острова, великой реки, горной цепи, пустыни, безбрежной
равнины... Такие заманчивые перспективы, конечно же, служили мощным
стимулом для завоевателей Америки.
Но вернемся к тому, с чего начался разговор о роли личности в Конки-
сте. Если выстраивать историю испанского завоевания Америки, исходя
из чисто событийного плана, то за скобками останутся вершители Кон-
кисты, сами по себе представляющие интереснейший объект для анализа
и размышлений. Спору нет, конкистадоры — не самая приятная публика:
многие их деяния внушают отвращение; но нельзя отрицать, что это
были неординарные личности, появившиеся на сломе эпох Средневековья
и Нового времени. Поэтому после долгих размышлений автор решился
Вступление
избрать другой путь и воссоздать историю Конкисты через жизнеописа-
ния знаменитых конкистадоров; при этом был вдохновлен Светонием,
древнеримским писателем, который живо обрисовал отрезок римской
истории в биографиях двенадцати императоров. Такой путь представляется
наиболее предпочтительным, ведь через индивидуальности можно глуб-
же раскрыть внутренние механизмы Конкисты, яснее передать дух эпохи
Великих географических открытий.
Так и получилось, что заглавие книги «История испанского завоевания
Америки» ушло в подзаголовок, обогатившись указанием на ее главную
тематическую направленность, а именно — судьбы знаменитых конкиста-
доров. В соответствии с избранной стратегией построения книги на перед-
ний план вынесены личности и их деяния; вместе с тем автор старался
не забывать о своем первоначальном замысле — воссоздать историю испан-
ского завоевания Америки, причем не отрывочно, пунктирно, а как можно
более полно: так, чтобы у читателя сложились цельные представления
о ходе этого уникального исторического процесса. В итоге, было решено
«группировать» портреты, исходя из двух принципов: географического
(имеется в виду ареал исследований и завоеваний конкистадоров) и хро-
нологического. Не всегда удавалось строго следовать этим принципам, так
как многие конкистадоры в разные годы действовали в различных частях
континента, и автору приходилось учитывать эти обстоятельства при рабо-
те над текстом. И все же под предводительством каждого из героев этой
книги было совершено дело, сохранившее его имя в веках, произошедшее
в определенном месте и в определенный период времени, что позволяло
«поселить» каждого персонажа в соответствующем разделе книги. Кроме
того, автор стремился создать портрет личности в контексте происхо-
дивших событий, учитывая «исторический фон», — то есть рассказать
о событиях, которые, может, и не относились непосредственно к герою
повествования, но имели прямое отношение к истории завоевания той или
иной части Нового Света. А для того чтобы избежать хронологических
недоразумений, была составлена и помещена в конец книги подробная
хронологическая таблица.
Выбор героев повествования не должен озадачить читателя: подобно
тому, как в любой национальной литературе существуют писатели «первого
ряда», так и в истории Конкисты выделяются конкистадоры, совершившие
самые значительные открытия и завоевания. Впрочем, автору пришлось
нарушить и этот принцип отбора героев, посвятив отдельные главы
четырем личностям, которые не прославились ни великими открытиями,
ни завоеваниями: напротив, одного из них история запомнила из-за его
скаредности и жестокости, другого — по причине предательства, третье-
го — беспечности, четвертого — из-за мятежа и зверств; тем не менее, и они
сумели вписать свои имена в историю покорения Нового Света. Главы книги
будут неравномерны: одни объемные, другие короткие — это уже зависит
от фактического материала, от его значимости и увлекательности. Что же
Вступление
касается конкистадоров «второго ряда», то их имена
и деяния также не будут забыты: они найдут свое место
в соответствующих разделах книги. Кроме того, автор
книги объяснит ключевые понятия идеологии Конкисты.
Завоеватели Америки были, прежде всего, личностя-
ми: каждый конкистадор действовал по-своему, исходя,
в первую очередь, из личностных побуждений. Конки-
стадоры явились провозвестниками Нового времени,
которое во главу угла поставило индивидуальность,
и она воплотилась в их характерах в самых крайних
и обостренных формах индивидуализма. Вместе с тем
было в характерах конкистадоров нечто общее, некий, так
сказать, «единый знаменатель», во многом определивший
и национальное своеобразие духовного облика конкиста-
дора, и своеобразие испанской Конкисты, и ее отличие
от английской и португальской. Ведь каждый человек
несет в себе особенности своей эпохи и своей нации,
а в то далекое время эти общие черты проявлялись,
наверное, сильнее, чем сейчас. К тому же конкистадоры
действовали в совершенно особых, но во многом и сход-
ных экстремальных обстоятельствах, которые, с одной стороны, в полной
мере выявляли их личностность, а с другой — обнаруживали немало
общего в их поступках и мироотношении. Об этом следует сказать особо,
чтобы упредить дальнейшие вопросы и недоумения читателя. Но понять
особенности испанского завоевания Америки и склада личности испанского
конкистадора можно лишь обратившись к истории Испании.
Конкистадор
в полном доспехе.
Гравюра неизвест-
ного художника
Гберийский или Пиренейский полуостров, занимающий пространство	границе
современных Испании и Португалии, расположен на юго-западной миры
окраине Европы; его разъединенность с европейским пространством под-
черкивает острая гряда Пиренейских гор. Таким образом, с одной стороны,
Испания отличается относительной территориальной «замкнутостью»,
с другой стороны, это вовсе не обособленность острова, с его иллюзией защи-
щенности от внешних вторжений. Что касается Иберийского полуострова,
то он сам по себе — пограничное пространство, его граница является его же
и окраиной, местом встречи с неведомым или чужеродным. Он*находится
на стыке миров: на севере соединяется с Европой; восточное побережье гля-
дит в Средиземное море; южное почти соприкасается с Африкой; западное
граничит с океаном, воспринимаемым как граница мира. Согласно древ-
негреческому мифу о подвигах Геракла, сын громовержца, совершив свой
десятый подвиг, воздвиг на краю ведомой ойкумены (обитаемого мира)
две скалы (отсюда и пошло выражение «Геркулесовы столпы») и сакрамен-
тальным изречением «Nec plus ultra» («дальше нельзя») очертил для древ-
них греков предел обитаемой земли. Гибралтарский пролив и в XV веке
Вступление
1 Словом «креол»
с конца XVI в.
называли негров
и белых, рожден-
ных в Америке;
впоследствии
определение «кре-
ольский» стали
применять по от-
ношению к раз-
личным явлениям
культуры Нового
Света, когда хо-
тели подчеркнуть
их американскую
принадлежность
и специфику.
воспринимался европейцами как край мира, за которым простиралось
неведомое Mare Tenebrorum (Море Мрака).
Разумеется, такое географическое положение Иберийского полуострова
не могло не сказаться на самосознании и мировосприятии его обитателей.
Благодаря относительной обособленности пиренейского пространства,
у испанцев и португальцев возникло ощущение собственной исключи-
тельности, в то время как открытость этого пространства всевозможным
культурным веяниям сформировала у них восприимчивость ко всему
новому. Эти черты в полной мере проявили себя при колонизации Америки
в парадоксальном сочетании двух противоположных тенденций: с одной
стороны, испанцы стремились воспроизвести на завоеванных землях формы
привычного им мироустройства, с другой — они быстро и легко усваивали
индейское культурное наследие, в результате чего уже на раннем этапе
Конкисты началось формирование креольской культуры.1
Жизнь на краю ойкумены, на границе миров, в вечном соприкосновении
с неизведанным пробуждала особое душевное напряжение, жажду откры-
тий — стремление «перешагнуть черту». Вполне закономерно, что именно
иберийские народы стали зачинателями эпохи Великих географических
открытий. И свою великую роль в открытии Земли они прекрасно осознава-
ли. Пока европейцы еще не знали об истинном значении открытия Колумба,
величие его деяния виделось в том, что он сумел преодолеть запрет, издревле
поставленный народам Европы. После того как первооткрыватель пересек
Море Мрака, на испанском гербе по бокам державного орла появились
колонны {обозначение Геркулесовых столбов), обвитые лентой с горделивой
надписью «Plus ultra», что приблизительно можно перевести как «За предел»
или «Переступив предел», — фраза, по сути, опровергала гераклов завет.
Таким образом, первопроходческая страсть, столь свойственная испанским
конкистадорам, была заложена в них генетически — в первую очередь,
благодаря пограничному положению Иберийского полуострова.
Какие только народы не топтали земли Иберии! В древности на юге
возникли колонии сначала финикийцев, затем греков; в V веке до н.э.
на полуостров с севера вторглись кельтские племена, которые позднее так
тесно перемешались с коренным населением, иберами, что сформировался
новый этнос — кельтиберы. Два века спустя на юге Иберии прочно обо-
сновались карфагеняне, и именно отсюда Ганнибал поведет свои войска
на Рим. Лишь после этого нашествия римляне, до сих пор не проявлявшие
интереса к дикой Иберии, спешно занялись ее завоеванием. Нельзя сказать,
что им это далось легко; однако, в конце концов, сопротивление кельтиберов
было сломлено. Полуостров стал западной провинцией Римской империи,
получившей название «Испания», а кельтиберы были ассимилированы,
утратив национальный язык и переняв со временем римские обычаи. Прой-
дет еще пять веков, и Испанию постигнет участь Рима — ее земли захватят
древнегерманские племена вестготов; позднее на тех же территориях будет
сформирован целый ряд христианских королевств. Итак, как мы видим,
Вступление
Иберийский полуостров издавна служил местом для расово-этнического
и культурного смешения индоевропейских народов.
На этом перипетии иберийской истории не закончились — предстояло
главное испытание, которое, собственно, и предопределило своеобразие
истории Испании и испанского национального характера; ярким образом
оно напомнило о себе и при колонизации Америки. В 711 году на территорию
Пиренейского полуострова вторглись из Африки мусульмане с берберами;
всего за несколько лет они сумели разгромить христиан и подчинить себе
почти весь полуостров. Следующие восемь веков на землях Иберии будут
хозяйничать мавры—именно так христиане прозвали захватчиков. Кстати
сказать, сегодня между Испанией и Россией нередко проводят параллели
на том основании, что народы обеих стран когда-то испытали на себе бремя
многовекового мусульманского ига. Однако нужно отметить один очень
существенный момент: если Россия подверглась завоеванию кочевыми
племенами, которые по уровню развития находились ниже оседлых славян,
то мавры, носители утонченной культуры Востока, во многих отношениях
превосходили вестготов. В результате испанская культура приняла—вместе
с тысячами арабских слов — достижения восточной литературы, филосо-
фии, медицины, архитектуры, декоративного искусства.
Лишь на севере Испании, в неприступных Кантабрийских горах, сохра-
нилось крохотное независимое христианское королевство, Астурия. Отсю-
да-то христиане и начали шаг за шагом вытеснять мавров с захваченных
земель — эта война, растянувшаяся на восемьсот лет, получила название
«Реконкиста» (от исп. reconquistar — «отвоевывать»). Именно в ходе Рекон-
кисты происходило формирование национального испанского характера,
а также форм социальной и военной организации общества, впоследствии
частично воссозданных при колонизации американского континента.
В войне с маврами не было единой христианской армии, линии фронта,
единоначалия, плана ведения военных действий. Движущей силой Рекон-
кисты можно назвать частную инициативу, когда некий феодал с разреше-
ния короля, а то и по собственному почину на свои деньги собирал войско,
возглавлял его и, если везло, отхватывал кусочек вражеской территории;
после этого происходил дележ земель и награбленных богатств. Между
прочим, именно в то время сложилась традиция заключения договоров
с королем, составляемых на военные операции с учетом материальных инте-
ресов каждой из сторон, — это были прародители капитуляций, патентов
и лицензий, которые король позже будет раздавать будущим завоевателям
Нового Света. Тогда же возникла и особая форма вознаграждения за прояв-
ленную в бою доблесть: обычно это был какой-нибудь надел с определенным
количеством людей, выделяемых в услужение рыцарю.
Реконкиста завершилась падением Гранадского эмирата, последнего
оплота мавров на полуострове, — и произошло это в том самом достопа-
мятном 1492 году, когда Колумб впервые пересек Атлантический океан.
Выходит, что Реконкиста практически без временного зазора слилась
Вступление
с Конкистой, а потому в сознании испанцев (завоевателей Америки в том
числе) эти два исторических события оказались соединены по времени
и по сути — они были восприняты как две кампании одной и той же вой-
ны, только на разных территориях. И нет ничего удивительного в том,
что в своих реляциях конкистадоры сплошь и рядом пишут об индейских
храмах как о «мечетях»; что они постоянно сравнивают индейцев с маврами
и турками, притом самих себя называют не «испанцами», а «христианами»;
наконец, что Сантьяго (Святой Иаков), покровительствовавший испанцам
в их борьбе с маврами, стал святым покровителем конкистадоров, которые
бросались в бой с кличем воинов Реконкисты: «Сантьяго! Замкни Испа-
нию!» Конкистадоры неоднократно «воочию видели», как он на белом коне
и с мечом в руке возникал перед христианским войском и разбивал во много
раз превосходящие силы противника. Не случайно в Латинской Америке
насчитывается более двухсот топонимов (географических имен), связанных
с именем Сантьяго, а легенды о его чудесных появлениях могли бы соста-
вить целую книгу.
Тогда никто еще не сознавал, насколько по своей сути различны эти две
войны, Реконкиста и Конкиста, между которыми пролегла граница двух
эпох, Средневековья и Нового времени. Но конкистадоры, сами люди
«пограничного» сознания, — такие же, какими были время и простран-
ство, их породившие, — сумели перенести в Новый Свет и в Новое время
немалую часть унаследованного ими средневекового опыта и мышления.
Не нужно представлять Реконкисту как непрерывное ожесточенное
противостояние двух сторон — будь оно так, вряд ли мы могли бы сейчас
говорить о проникновении арабской культуры в христианскую. Военное
противостояние причудливо сочеталось с культурным взаимодействием,
кровавые схватки сменялись длительными периодами затишья. Если на про-
тяжении первых трех веков Реконкисты мавров истребляли или сгоняли
с отвоеванных земель, то уже король Альфонсо VI Храбрый (1043-1109)
провозгласил на своей территории политику терпимости, прекратив рели-
гиозные преследования евреев и арабов. Он даже поощрял смешанные браки,
будучи сам женат на арабской женщине.
Вся история Испании (в особенности эпоха Реконкисты) выработала
у испанцев то национальное качество, которое, в сущности, предопределило
судьбу испанской Америки, а именно—расовую терпимость, сочетавшуюся
с «культурной открытостью», о чем уже говорилось выше. Ни многовековая
война против иноверцев, ни фанатичная религиозность, ни агрессивный
национализм, ни изгнание из страны некрещеных евреев (1492) и мавров
(1508) — ничто не смогло отвратить испанцев от контактов с носителями
иных культур. И если внутренняя политика Испании в конце XV века
отличалась крайней расовой и культурной нетерпимостью, то за предела-
ми страны, в заокеанских колониях, отношение к индейцам было прямо
противоположным. Да, конкистадоры могли быть сколь угодно жестоки
по отношению к коренному населению, могли в избытке демонстрировать
Вступление
свой религиозный фанатизм, но откровенно расистских пассажей в их
донесениях не найти.
Вместе с тем Реконкиста оставалась, в первую очередь, войной. Восемь
веков война была главным занятием всей нации, воинское искусство —
самым почитаемым из искусств, воинская доблесть — важнейшей добро-
детелью. Наикратчайший путь к достижению власти, славы, богатства
пролегал через поле битвы. По сути, испанская знать формировалась
во время военных действий; состояния обретались не кропотливым трудом
Испанское войско
времен Конки-
сты. «Завоевание
Орана», картина
Хуана де Боргонъи,
W4 г.
Вступление
1 Фернандес
де Овьедо-и-
Вальдес Гонсало
(1487-1557) —
хронист, автор
многотомного
труда «Всеобщая
и естественная
история Индий,
островов моря-
океана и матери-
ка». Сложилась
традиция сокра-
щенной передачи
имени хрони-
ста — Овьедо.
2 Fernandez de Ovie-
do у Valdes G. Histo-
ria general у natural
de las Indias, Islas
у Tierra Firme del
Mar Oceano. —
Asuncion, 1944.
T. I. P. 475.
и накоплением, а в ходе удачных военных вылазок, когда жалкий плебей
за особые заслуги мог удостоиться дворянского звания, простой солдат —
стать землевладельцем, мелкий феодал — получить во владение замки
и города.
Такой путь обретения богатства, считавшийся самым престижным
и самым законным, породил в среде испанской знати, идальго, глубокое
презрение к каждодневному упорному труду. Они стремились разбогатеть
в один миг, как их деды и прадеды, и эта почти генетическая жизненная
установка, выведенная тремя десятками предшествующих поколений, тол-
кала искателей фортуны в Новый Свет — после завершения Реконкисты
Испания уже не могла предоставить им таких возможностей. Эта установка
сказалась и в самой стратегии испанских завоеваний: если англичане и фран-
цузы в Северной Америке продвигались вперед постепенно, шаг за шагом,
то испанцы сразу устремлялись в сердце неведомых земель, чтобы одним
махом «снять пенки», присвоив себе горы золота и серебра.
Испанский идальго (от исп. «hijo de algo» — букв, «сын кого-то», т.е.
имеющий родословную, дворянин) — это, в первую очередь, воин, его
жизненный путь предопределен его рождением. Однако воинами считали
себя далеко не только идальго. Испанский хронист Гонсало Фернандес
де Овьедо-и-Вальдес1 пишет об этом: «В Италии, Франции и многих прочих
королевствах мира только знать и рыцари обучены владению оружием, име-
ют природную либо воспитанную в них склонность к искусству ристания
и готовы посвятить себя сему делу; тогда как среди ремесленников, земле-
дельцев и прочих людей низшего сословия лишь немногие умеют владеть
оружием и любят воинские упражнения. В испанском же народе, думается
мне, все мужчины родились, дабы посвятить себя воинскому искусству,
которое все они считают наиболее пригодным для себя занятием, и все
прочие дела для них второстепенны».2 Действительно, испанцев можно
с полным на то основанием назвать самой воинственной из европейских
наций позднего Средневековья, а в XV — XVI веках испанская армия счи-
талась лучшей в Европе. Так что далеко не только передовое вооружение
позволяло горстке конкистадоров одерживать подчас поразительные побе-
ды над целыми армиями индейцев.
Сама форма организации Реконкисты предоставляла колоссальные
возможности для проявления индивидуализма. Заурядный испанский
идальго оценивал себя и свои способности несколько иначе, чем мелкий
феодал из ряда других стран Европы, вассал, полностью зависимый от воли
вышестоящего. Завышенная самооценка испанцев, гордость, переходящая
в спесь, давно уже стали притчей во языцех и считаются характерными
особенностями испанского национального характера. Испанский идальго
никогда не занизит свою цену, он готов яростно отстаивать свои права
и требует особых привилегий, не потерпит и малейшего ущемления сво-
его достоинства и, в общем и целом, считает себя ничуть не хуже самого
короля. Кастильские идальго полагали: «Мы равны королю во всем, только
Вступление
в богатстве уступаем». Арагонская знать и вовсе заявляла королю: «Каждый
из нас стоит тебя, а вместе мы стоим больше тебя». Притом подобное самом-
нение было присуще не только знати -чувством собственного достоинства
обладали многие представители средних и даже низших социальных слоев.
Достаточно посмотреть, как изображали простолюдинов великие испанские
художники Веласкес, Мурильо, Сурбаран: это не «униженные и оскорблен-
ные»; эти люди не взывают к состраданию, не стыдятся себя — напротив,
они стоически переносят свою судьбу, высоко подняв голову.
Реконкиста внесла в испанское феодальное общество черты неслыхан-
ного для той поры демократизма. Власть королей ограничивали кортесы,
своего рода парламент, состоящий из феодальной знати; кроме того, в ходе
войны против мавров короли направо и налево раздавали фуэрос — раз-
личного вида льготы, привилегии, освобождения от податей, касавшиеся
как отдельных социальных слоев, так и целых городов. И настолько укоре-
нилась и пришлась по душе испанцам эта практика, что все вокруг только
и требовали от правителей все новых и новых фуэрос.
Как видно, недалек был от истины испанский писатель конца XIX века
Анхель Ганивет, когда давал следующую ироническую характеристику
испанского общества времен Реконкисты: «В Средние века наши провинции
требовали собственных королей, но не для лучшего управления, а чтобы
низвергнуть королевскую власть; города требовали фуэрос, которые изба-
вили бы их от куцей власти королей; и все социальные слои добивались
для себя бесконечных привилегий. Таким образом, наша родина была
в двух шагах от своего правового идеала, когда бы каждый испанец носил
в кармане официальный документ, содержащий один-единственный пара-
граф — ясный, краткий и не допускающий возражений: имярек, податель
сего, имеет право делать все, что ему заблагорассудится».1
Несмотря на то, что Конкиста происходила уже в эпоху становления
и укрепления абсолютной монархии, традиции этого демократизма сохра-
нились, причем гораздо в большей степени в Америке, нежели в Испании.
Да, генерал-капитан имеет право единолично принимать решения, но даль-
новидный главнокомандующий не станет этим правом злоупотреблять,
будет выносить свои решения на офицерский совет и нисколько не уронит
себя, прислушавшись к мнению солдат. Ибо у офицеров и солдат есть право
предъявить главнокомандующему «рекеримьенто»2—требование поменять
маршрут, повернуть назад, поделить добычу и т.п., и никто из генерал-
капитанов из чувства самосохранения не рискнет проигнорировать его. Тут
и до бунта недалеко. Не согласен с предъявленным требованием — употре-
би весь свой дар убеждения, чтобы изменить решение офицеров и солдат,
а коли красноречия недостает, переходи к подкупу или интриге... Но случа-
лось и так, что генерал-капитан вопреки своей воле был вынужден подчи-
ниться «рекеримьенто». Если же речь идет о довольно скользкой ситуации,
например о казни индейского правителя или о неподчинении королевскому
чиновнику, то уж в этом случае генерал-капитан непременно озаботится
1	Ganivet A. Idea-
rum espanol. —
Granada, 1897. Р. 57.
2	Рекеримь-
енто — букв,
«требование»,
документ, предъ-
являемый выше-
стоящим. Также
юридический
документ при
общении с индей-
цами, о котором
подробно будет
рассказано в главе
«Педрариас Да-
вила».
Вступление
1 Lopez de Gomara F.
Historia general
de las Indias. —
Barcelona, 1954.
T. I. P. 6.
dia границе
цивилизации
тем, чтобы представить свое решение продиктованным волей большинства.
Еще в большей степени демократические традиции проявлялись в управ-
лении испанскими колониями в Новом Свете. Члены кабилъдо (городских
советов) избирались прямым и тайным голосованием, а муниципальные
органы обладали достаточной властью для того, чтобы ощутимо урезать
власть губернатора и, при необходимости, даже сместить его, отправив
жалобу в органы колониального управления или королю.
Реконкиста имела как материальные, так и духовные предпосылки,
однако ее главным девизом была борьба с неверными. Испанцы восприни-
мали эту войну вовсе не как сугубо национальную проблему — напротив,
в своих глазах они были защитниками всей христианской Европы. Восемь
веков Испания находилась на передовой линии христианского и мусуль-
манского противостояния; тридцать поколений воителей приняли учас-
тие в этом военном действе. Конечно, при таких условиях в стране не мог
не происходить религиозный подъем. А после того как иудеи и мусульмане
были изгнаны с полуострова, проблемы веры, если таковые еще и остава-
лись, исчезли сами собой: в отличие от других стран Европы, здесь больше
не было ни ересей, ни ересиархов, а Инквизиция, учрежденная в 1480 году,
в течение почти трехсот лет уничтожала подозреваемых, чтобы остальные
еще больше укрепились в своей вере. Успех Реконкисты испанцы объясня-
ли покровительством святых и не в последнюю очередь национальными
добродетелями; и коль скоро не кому-нибудь, а именно испанцам Господь
доверил защищать христианский мир от неверных, можно ли было и дальше
сомневаться в богоизбранности этой нации?
Эта идея еще более укрепилась в сознании испанцев после открытия
Америки. Конец каждого столетия в Европе сопровождался всплеском эсха-
тологических настроений, то есть ожиданий конца света; особенно заметно
это было перед круглыми датами — юоо и 1500 годами. Однако согласно
евангельским пророчествам, Страшный суд наступит не ранее, чем слово
Божье разойдется по всей земле. И вот, как раз накануне 1500 года происхо-
дит открытие Америки, населенной язычниками, — что же удивительного
в том, что этот факт испанские теологи проинтерпретируют в эсхатоло-
гическом ключе: якобы Конкиста, имеющая целью обращение неверных,
приближает второе пришествие Христа. И снова подобная великая мис-
сия доверена испанцам. В итоге, духовная взаимосвязанность Конкисты
и Реконкисты становится основополагающей идеей в Испании XVI века; ее
подтверждают и слова историографа Франсиско Лопеса де Гомары: «Лишь
завершилась Конкиста мавров, продлившаяся более восьмисот лет, тут же
началась Конкиста индейцев, ибо всегда испанцы боролись с неверными
и с врагами святой веры Иисуса Христа».1
С открытием Нового Света перед Европой, а в первую очередь перед
испанским монархом, встал ряд религиозных, нравственных и, конеч-
но же, политических вопросов. Прежде всего, туземцы — кто они и как
Вступление
к ним относиться? Они — потомки одного из колен Израилевых? А может,
полулюди-полузвери? Стоит ли обращать их в христианство и причащать?
Можно ли их учить? Следует ли короне признать их своими подданными?
Дозволено ли продавать их в рабство? Другой ряд вопросов (век спустя
они покажутся по-детски наивными) касался индейских земель. Имеют ли
испанцы право распоряжаться этими территориями по своему усмотрению?
Имеют ли право лишать власти туземных правителей?
Безоговорочные ответы на эти вопросы были прописаны в папской
булле, датированной 4 мая 1493 годом, то есть буквально через несколько
месяцев после возвращения Колумба из первой экспедиции. Относитель-
но политических прав Испании на новые земли в тексте буллы предельно
1 Булла Inter
Caetera n° 2. //
Путешествия
ясно сообщается: «Даруем в вечное владение, уступаем и предоставляем Христофора
Вам и Вашим потомкам все острова и материки, найденные и те, которые
будут найдены, открытые и те, которые будут открыты, к западу и к югу
от линии, проведенной и установленной от Северного полюса до Южно-
го...».1 Кроме того, подкрепляет этот документ оговоренный строжайший
Колумба. Днев-
ники. Письма. До-
кументы. — М.,
1956. С. 242. (Пер.
Я. Света.)
запрет кому бы то ни было под угрозой отлучения появляться там «без
специального на то разрешения, полученного Вами или Вашими наследни-
ками и потомками».2 Таким образом, благодаря булле папы Александра VI, 2 Там же.
испанцы приобрели непоколебимую уверенность в своем праве на земли
Нового Света. Именно на этот сакральный документ они ссылались, когда
их европейские соседи претендовали на американские колонии.
Многие положения папской буллы, относящиеся к индейцам, имели
решающее значение для истории культуры. Здесь необходимо сделать
небольшое отступление и вновь обратиться к Колумбу, который не только
открыл Новый Свет, но и в большой мере предопределил судьбу Испанской
Америки. Нет никаких сомнений в том, что свою буллу папа Александр VI
выпустил после того, как изучил отправленную ему копию бортового
дневника Колумба, — выходит, что даже заметки великого мореплавателя
отразились на судьбах миллионов людей!
Именно Христофор Колумб впервые предоставил подробное описание
туземца, создав образ так называемого «доброго дикаря». «Дикарь» обладал
привлекательной, по европейским меркам, внешностью: ...И сложены они
были очень хорошо, и тела и лица у них были очень красивые...»; «Кожа
у них была довольно белая, так что если бы их одеть и предохранить от воз-
действия солнца и воздуха, они мало бы чем отличались от испанцев».3
Последнее замечание очень важно — ведь речь идет все-таки о лкЗдях иной
расы. К примеру, вплоть до XIX века в европейской письменной культуре,
даже в художественной литературе, не найти упоминания «о красивом
негре» или негритянке. Так что эстетическая оценка, данная Колумбом,
изначально настраивает на контакт, в том числе и сексуальный, — это
станет важной особенностью испанской Конкисты.
3 Дневник перво-
го путешествия //
Путешествия
Христофора Ко-
лумба... С. 8о, 149.
Но замечания мореплавателя касаются в основном системы моральных
ценностей: ...Нельзя даже поверить, что человек может встретить людей
Вступление
Булла Inter
Caetera №211 Путе-
шествия Христо-
фора Колумба....
С. 157, ii6,165.
2 Там же. С. 115.
с таким добрым сердцем, таких щедрых на дары и таких боязливых»; «...Это
очень смирные люди, не ведающие, что такое зло, убийство и кража, без-
оружные и боязливые... «Настолько бескорыстны и любвеобильны эти
люди, и так сговорчивы они во всем, что заверяю Ваши Высочества и твер-
до убежден в этом сам, — в целом свете не найдется ни лучших людей,
ни лучшей земли. Они любят своих ближних, как самих себя, и нет во всем
мире языка более приятного и нежного, и когда они говорят, на устах у них
всегда улыбка».1 В интерпретации Колумба индейцы — носители почти что
христианских добродетелей; им не достает только имени Христа на устах:
«Я уже говорил, светлейшие повелители, что как только достойные духов-
ные особы овладеют их языком, тотчас же все индейцы станут христианами.
И молю Бога, чтобы ваши высочества приложили старания, чтобы ввести
в лоно церкви столь великие народы и обратить их в нашу веру...
Дневник Колумба определил главные идеи папской буллы. В ее пер-
вых же строках ясно указана главная цель свершенных и еще грядущих
открытий — христианизация. Де факто индейцы были признаны людьми
и получили право спасти свои души в лоне христианства, что в свою очередь
налагало на испанскую корону обязанность привести их к этому. И дейст-
вительно, папа приказал испанским монархам послать на новооткрытые
земли «людей добрых, богобоязненных, сведущих, ученых и опытных,
дабы они наставляли упомянутых обитателей и жителей в католической
Встрега миров.
Первая высадка
Колумба на землях
Нового Света
Вступление
вере и обучали их добрым обычаям...».1 Тем самым булла предопределила 1 Там же. с. 243.
политику Испании в Новом Свете. Объявив туземцев людьми, способными
принять слово Божье, а христианизацию — главной целью и оправданием
испанской власти, папа настроил испанских монархов на всесторонний
контакт с индейцами, достойными
примкнуть к западноевропейской
цивилизации, что в конечном счете
и привело к формированию метис-
ных латиноамериканских этносов.
И от такой линии поведения Испания
уже не отступала никогда.
«Духовная конкиста» (conquista espi-
ritual) тоже выступала как органиче-
ская, неотъемлемая часть испанского
завоевания Америки, и не случайно
сами священнослужители и миссио-
неры думали о себе как о конкистадо-
рах — С ТОЙ ЛИШЬ поправкой, ЧТО ОНИ отвоевывали не земли, а души чело- Крещение индейцев
веческие у дьявола и с помощью не оружия, а слова. Вот, например, с каким
напутствием магистр ордена францисканцев отправляет двенадцать первых
миссионеров в Мексику: «Идите, возлюбленные чада мои, с благословением
отца вашего, дабы исполнить обет свой; возьмите щит веры, облачитесь
в кольчугу справедливости, препоясайтесь мечом божественного слова,
наденьте шлем непорочности, воз дымите копье упорства и отправляйтесь
на битву со змием, который завладел душами, искупленными драгоценней-
2 Mendieta Jeronimo
de. Historia eccle-
siastica Indiana
mexicana. — Mexi-
шей кровью Христовой, и отвоюйте их для Него».2
Конкисту нередко сравнивают с крестовыми походами и даже называют
«последним крестовым походом в истории».3 Основания для этого, без-
условно, присутствуют, так как оба предприятия носили одновременно
религиозный и завоевательный характер. Однако между этими явлениями
есть существенное различие, заключающееся в отношении к неверным:
крестоносцы своей великой целью провозгласили изгнание мусульман
со Святой Земли и освобождение Гроба Господня, а вовсе не обращение
мусульман в католическую веру; что же до Конкисты, то здесь на первом
плане стояла идея христианизации, а понятия «изгнание» и «освобождение»
употреблялись лишь в религиозном значении (как освобождение из-под
власти дьявола например). И надо признать — на такое предприятие, как
обращение индейцев в католическую веру, испанская монархия с церковью
не жалели ни сил, ни людей, ни средств.
То, что сами конкистадоры сознавали свою ответственность и глубоко
верили в святость миссии, возложенной на них, не подлежит ни малейшему
сомнению, сколько бы их не обвиняли в лицемерии и лжи. Воинственность
СО, 1970. Р. 2Об.
3 См.напр.: Blanco
Fombona R. El con-
quistador espanol
del siglo XVI. —
Madrid, 1921. P. 211.
испанцев плюс их религиозность в совокупности дали воинствующую рели-
гиозность, фактическим воплощением которой стали завоеватели Нового
Вступление
1	Лопес де Го-
мара Франсиско
(1511-1566) — ис-
панский хронист,
автор труда
«Hispania Vitrix,
первая и вторая
части всеобщей
истории Индий»,
написанного
в 1540-1551 годы,
опубликованного
в 1552-1553 годы-
2	Цит. по: Morales
Padron F. Los con-
quistadores
de America. —
Madrid, 1974. P. 79.
Света. Они свято верили в божественное покровительство, о чем свиде
тельствуют их письма и хроники — в них постоянно звучит этот мотив
И эта вера получала постоянные подтверждения в реальной жизни, ведь ю
деяния подчас выходили за пределы разумных человеческих возможностей.
Свою истовую религиозность, свое стремление распространить или, если
потребуется, насадить истинную веру конкистадоры демонстрировали
многократно.
Как же в таком случае, спросит читатель, совместить религиозного
со злодействами, жестокостью, алчностью, вероломством? Как будто раныш
они не совмещались! Хронист Франсиско Лопес де Гомара1 писал: «Главное
зачем мы пришли на эти земли, — это восхвалять и проповедовать Слове
Божие; но вместе с этим мы ищем славу, честь и богатство, хотя все эти вещи
редко умещаются в один мешок».2 На самом деле, у завоевателей Америки
все эти вещи прекрасно «умещались в один мешок», нисколько при этом
не мешая друг другу.
Между прочим, именно в религиозном отношении обнаруживается
одно из принципиальных отличий испанской колонизации Америки
от английской. Большинство первых английских колонистов были пури-
танами, которых сегодня североамериканцы считают основателями нации
и почтительно именуют «отцами-пилигримами». Хранители строжайшие
религиозных и моральных устоев, они, считая себя «божьим воинством»
прибыли в Новый Свет с семьями, чтобы построить здесь «сад в пустыне»
и «град на горе». Американские земли они изначально воспринимали как
земли «нечистые», «дьявольские», не освященные Божьим Словом, и свок
главную задачу также видели в христианизации этих земель. Но эта
процесс они понимали совершенно не так, как испанцы, для которых егс
смысл заключался в обращении язычников в добропорядочных христиан
Для пуритан христианизация — понятие, скорее, пространственное, неже-
ли нравственное: это процесс «очищения» земли от власти дьявола. Если
язычник приемлет Слово Божие — пусть живет, а не приемлет — значит
он должен быть уничтожен. Притом пуритане не могли похвастаться тага
развитым институтом миссионерства, такими обученными, терпеливыми
готовыми к самопожертвованию проповедниками, какие были у католи-
ков. Никакой религиозной активности, какой-либо заинтересованности
в проповедях они не проявляли — стоит ли удивляться, что за редкими
исключениями североамериканские индейцы отвергали чужого бога и, как
следствие, методично выдворялись с насиженных территорий.
Нужно заметить, что в сознании конкистадоров и испанских колони-
стов это понятие фронтира, непреодолимой границы между культурными
мирами, начисто отсутствовало. Они могли быть сколь угодно жестоки
по отношению к индейцам во время битв или при подавлении восстаний
однако разумная деятельность конкистадора, его личный интерес, совпа
дающий с государственным, а значит и его служение, были направлень
исключительно на овладение землей, какими бы методами оно ни велось
Вступление
Приобретение земли подразумевает два непременных условия: заселение
и мир с индейцами (разумеется, мир испанского образца, когда индеец
признает себя вассалом испанского короля и станет трудиться на испан-
ца). Война на уничтожение обессмысливает само присутствие испанцев
на землях Нового Света. В отличие от английских пуритан, которым нужна
очищенная от индейцев земля, чтобы на ней трудиться и возводить свой
«град на горе», испанцев более всего страшит безлюдная земля (despoblado).
Этим обусловлено еще одно принципиальное отличие английской коло-
низации Америки от испанской, которое коренится в области сексуальных
отношений. При установке на жесткое разграничение цивилизационных
миров, возможности добровольных любовных контактов между англича-
нами и индеанками изначально свелись к минимуму. Английская корона
официально не разрешала, но и не запрещала браки своих подданных
с индейцами (последних, кстати сказать, в отличие от испанской короны,
своими подданными она не считала). Вопрос о смешанных браках англий-
скую корону не волновал, поскольку самого вопроса и не было: подобного
рода случаи происходили столь редко, что в качестве курьеза надолго
оставались в памяти потомков.
В испанских колониях смешанные браки стали явлением вполне орди-
нарным еще на ранних этапах колонизации. Так, по данным на 1514 год,
на Эспаньоле жило ш колонистов, женатых на испанках, 64, женатых
на индеанках, и 496 холостых.1 Поэтому королевский указ от того же года,
разрешивший смешанные браки, фактически узаконивал уже сложившийся
1 Morales Padron F.
Historia del descu-
brimiento у con-
quista de Ameri-
ca... P. 276.
Индеанка. Автор
гравюры, фламанд-
ский художник
Теодор де Бри, выпу-
стивший серию
книг под назва-
нием «Америка»
(1590-1598), здесь
стремится обла-
городить туземку
Нового Света, пред-
ставляя ее гутъ ли
не в облике римской
матроны
порядок вещей. А сложился он так потому, что индейцы
считались людьми и подданными испанской короны,
и значит, священники не совершали ничего предосуди-
тельного, когда венчали испанца с индеанкой. Но главная
причина заключалась даже не в этом: сексуальные кон-
такты испанцев с туземными женщинами были настолько
распространены, что стали нормой. И что касается упо-
мянутых пяти сотен холостяков на Эспаньоле, то, несом-
ненно, большинство из них имело туземок-сожительниц,
а иные так и целые гаремы. Эротика стала составной,
неотъемлемой частью Конкисты.
В ряде тенденциозных трудов о Конкисте создается
впечатление, будто бы конкистадоры только тем и зани-
мались, что уводили в плен индейских женщин и обраща-
ли их в наложниц, а «эротическая Конкиста» была сплош-
ным разнузданным изнасилованием. Представления эти
весьма далеки от истины — ведь чаще всего к захватам женщин испанцам
не приходилось прибегать. Дело в том, что повсеместно в Америке среди
индейских племен и народов был в ходу обычай дарить женщин гостям
или отдавать их в качестве выкупа победителю. С этой практикой испан-
цы столкнулись, едва появившись в Новом Свете, и, как правило, от этих
Вступление
соблазнительных предложений не отказывались. Поразительно, как быстро
и пластично испанцы усвоили этот, по сути, варварский обычай, противо-
речивший нормам их религии и культуры.
В экспедициях за воинской колонной и носильщиками обычно следовала
внушительная колонна дареных красавиц. Почти все из знаменитых кон-
кистадоров имели сожительниц-индеанок. Когда же конкистадор оседал
в своей энкомьенде, он часто окружал себя настоящим гаремом. Новый Свет
словно отбрасывал его во времени к патриархальным временам, к первобыт-
ной полигамии. С другой стороны, эта модель поведения парадоксальным
образом являет нам человека Нового времени, личность эпохи Возрождения
с ее чувственностью и реабилитацией плотской любви.
В связи с этим надо отметить еще один немаловажный момент. В отли-
чие от английской колонизации, в ареале испанского завоевания оказались
высокоразвитые народы и государства со значительной прослойкой наслед-
ственной индейской знати. Осознание своего культурного и религиозного
превосходства перед побежденными язычниками испанцы странным
образом сочетали с органическим пиететом перед индейской аристокра-
тией. Характерная испанская спесь — гордость своей «голубой кровью» —
заставляла их с уважением относиться к «голубой крови» представителей
иной цивилизации. Да, они с легкостью могли взять в заложники правителя
Испанцы охотно
принимали жен-
щин в подарок
Вступление
и лишить его жизни, но то было лишь решение военной задачи, — решение,
за которое впоследствии приходилось долго оправдываться. Вместе с тем
индейская «табель о рангах» для них не была пустым звуком, и к правителю,
а также к членам его семьи, они относились совсем иначе, чем к плебею.
Одно из доказательств того — созданные в Мексике и в Перу специальные
школы для отпрысков индейской знати. Такое отношение распространялось
и на индейских женщин-аристократок: простой испанец и даже идальго
почитал за честь для себя жениться на индеанке, в чьих жилах текла «коро-
левская» кровь.
Плоды «эротической конкисты» Нового Света не заставили себя ждать.
Уже к середине XVI века подросло первое поколение метисов — полукровок,
зачатых индеанками от испанцев. Сколько их было? Статистики на сей счет
не существует, но по косвенным данным можно предположить, что их было
не меньше двадцати-тридцати тысяч.
Самое примечательное, что многие конкистадоры не относились к сво-
им внебрачным детям-полукровкам с небрежением и равнодушием, хотя
в то время никто не стал бы их осуждать за такое отношение к бастардам,
да еще рожденным от «дикарок». Напротив, часто они признавали их сво-
ими детьми, брали на содержание, а случалось, и объявляли наследниками
своих титулов и богатств.
Когда испанец признавал метиса своим ребенком, он совершал глубоко
символический культурный акт, который означал признание собственной
принадлежности Новому Свету, приятие его реальности. Это был первый
шаг на пути сотворения будущей латиноамериканской культуры. Ведь
метис — это уже не индеец и не испанец. Он — латиноамериканец.
/Т^ожденные на сломе исторических эпох, испанские конкистадоры сов-
I местили в своем сознании в причудливых комбинациях черты Средне-
вековья и Нового времени. Законченным выражением этой пограничности
становятся их экспедиции: с одной стороны, — крестовые походы на сред-
невековый манер и вера в свою божественную миссию; с другой стороны, —
это чисто коммерческие предприятия, своего рода акционерные компании,
куда участники вкладывают капиталы (если не деньги, то ратный труд плюс
вооружение), надеясь впоследствии вернуть вложенное с процентами.
От эпохи Средневековья конкистадор в полной мере унаследовал идею
вассальского служения королю. В мышлении испанских завоевателей Аме-
рики этот концепт предстает в самом широком спектре и сопряжен со всей
деятельностью конкистадора: от «вхождения в глубь земли» и открытий
до грабежа, заселения и написания реляции. Притом служением королю
прикрывались любые сомнительные действия.
Но вот что любопытно. Тексты конкистадоров ясно свидетельствуют
о том, что говорить о своем мужестве считалось недопустимо, непри-
стойно — о нем пусть скажут другие; и всячески стремясь обезопасить
себя от упреков в хвастовстве, в какие-то моменты автор вдруг начинает
dia границ
эпох
Вступление
1	Valdivia Pedro de.
Cartas al empera-
dor /1 Cunningha-
me G. R. B. Pedro
de Valdivia. —
Buenos Aires, 1943.
P. 185; см. также
P. 204, 205, 210.
2	Ibid. P. 231.
3 Ibidem.
4 Morales Padron F.
Los conquistadores
de America... P. 89.
говорить о себе в третьем лице. Однако сколь невозможно для конкистадор
говорить о своей воинской доблести, столь же в порядке вещей хвалитьа
своим необыкновенным усердием и рвением на службе королю: таки
заверения представляют собой странную смесь крайнего самоуничижении
и безудержного бахвальства. Например: ...Ради возвышения чести Вашей
Величества и сохранения Ваших владений я не пожалею жизни, ибо всегда
считал, что с рождения моей первейшей обязанностью было служение моем)
королю»,1 — на разные лады повторяет Педро де Вальдивиа, «самый вер
ный и покорный слуга, подданный и вассал Вашего Цезарского Величества
какого только можно сыскать».2 В этом случае самохвальство конкистадо
ров носит чуть ли не вызывающий характер, но это нисколько не смущае
авторов. С одной стороны, они действительно сознавали беспрецедентны!
в истории человечества масштаб своего «служения», ибо приносили в да]
королю тонны драгоценных металлов и территории, во много раз превы
шающие размером метрополию. С другой — их искренняя убежденное
в своих заслугах пластично сочеталась с вполне материальными соображе
ниями; и потому нередко за подобными заверениями следовала очередна!
«нижайшая просьба»: йапример, в письме того же Вальдивиа3 — пожалован
в вечное владение одну восьмую часть завоеванных земель.
При этом генерал-капитан извещает короля не только о «моральной»
но и о материальной цене своего служения и никогда не забудет упомянут
о своих финансовых издержках при организации экспедиций. Служен»
стоит не только трудов, но и денег, и пусть король знает об этом. Указыва
на свои траты, генерал-капитан не питает ни малейшей надежды на то, чт<
корона их возместит. Он рассчитывает лишь остаться в фаворе у короля, чь
благорасположение с лихвой окупит все финансовые издержки, ибо дас
возможность продолжать исследования и завоевания. Это тоже своего род
капиталистическое вложение денег в надежде получить прибыль.
При этом в эпоху Конкисты понятие вассальского служения претерпел!
значительные изменения — как по форме, так и по содержанию. Историю
уже давно подметили одну характернейшую черту мышления и поведение
конкистадора — Моралес Па дрон определяет ее терминами «легализм» ил1
«формализм».4 Речь идет о том, что при всем своем безудержном индиви
дуализме, при своей готовности переступить через границы возможного
конкистадор старался не переступать через границу легитимности, и(м
все блага и приобретения Конкисты оставались таковымм лишь если был1
получены на законных основаниях. Отсюда — стремление внешне следоват
букве закона, выполнять все предписания, придать любым своим действия!
юридическую обоснованность или хотя бы видимость законности, а глав
ное, все задокументировать, скрепив подписями свидетелей и эскрибан
(секретаря и нотариуса).
Не в последнюю очередь это можно объяснить коренными сдвигам!
в правовом сознании и в бюрократической сфере в эпоху становления абсо
лютизма. Действительно, именно тогда в сознании европейца утвердилос
Вступление
само понятие «документ» как знамение духа нового
времени, плод все более крепнущего ощущения исто-
рического процесса. Еще веком раньше для выполнения
обязательства часто достаточно было устного слова,
данного публично или даже наедине (у испанцев сущест-
вовала традиция так называемой pleito homenaje — устной
клятвы в верности, когда договор заверялся лишь руко-
пожатием); а теперь договаривающиеся стороны всякое
слово, всякое обещание непременно стремятся закрепить
на бумаге. Такая девальвация устного слова происходит
вследствие осознания непреложности и долговечности
слова письменного, обладающего формальным харак-
тером и способного сохраниться на века. Испанская
империя начала производить горы бумаг, переполняв-
ших архивы. Издавались бесчисленные королевские
ордонансы (распоряжения) и законы; колониальные
чиновники посылали в метрополию каравеллы документации; всякая экс-
педиция требовала письменного договора с властями, где оговаривалась
каждая мелочь; командующим предписывалось вести дневник и ежедневно
зачитывать его перед подчиненными; свои записи вели королевские чинов-
ники, приставленные к войску; любое открытие или основание поселения
фиксировались на бумаге и заверялись подписями свидетелей и эскрибано;
генерал-капитаны посылали королю прошения и реляции, отчеты о ходе
и результатах экспедиций; простые участники походов тоже в охотку бра-
лись за перо; и, вдобавок ко всему, любознательные хронисты писали свои
многотомные сочинения. В результате испанское завоевание Америки стало
первым в истории человечества масштабным историческим событием, столь
обстоятельно и подробно задокументированным.
Конкистадоры — а среди них были и профессиональные юристы (Кортес,
Хименес де Кесада) — почувствовали дух Нового времени и в полной мере
усвоили правила бюрократической игры. Если для средневекового вассала
достаточно было устной клятвы в верности и приверженности жестким
моральным канонам, то конкистадор уже обязан неукоснительно следовать
требованиям циркуляра, и в своих письмах он всячески старается подчерк-
нуть, что ни на шаг не отступил от этих требований. Формализм становится
важной составляющей служения королю. Если решено совершить «вхожде-
ние в глубь земли», то будет подробно описано, как был созван с;овет и кто
на нем присутствовал, что постановили; та же процедура повторяется при
объявлении войны индейскому племени или принятии присяги у индейских
вождей и правителей.
Формалистами конкистадоры оказались отменными и старательно следо-
вали правилам, сколь бы абсурдными они ни казались применяемо к амери-
канской действительности. Справедливости ради надо отметить, что речь
идет исключительно о формализме: на деле же конкистадоры очень ловко
Доспехи конкиста-
доров: шлем, колъ-
гуга, пергатки, на-
грудник. Но и эти,
облеггенные,
доспехи оказались
неподходящими
для американской
жары и влажности
Рукоять испанско-
го мега середины
XVI в. Длина
мега —104 см,
масса —1340 г
Вступление
1 Nunez de Balboa V.
Carta de Vasco
Nunez de Balboa
al rey fechada en
Santa Marfa la An-
tigua de la provin-
cia del Darien el
jueves 20 de enero
de 1513. — Biblio-
teca virtual Miguel
de Cervantes, 2004.
P. 6.
умели обходить законы, препятствовавшие их интересам; и сколько бы влас-
ти не пытались уничтожить рабовладение, оно сохранялось на протяжении
всего периода Конкисты, и сколько бы не запрещали использовать индей-
цев в качестве носильщиков, каждую крупную экспедицию сопровождали
порой многотысячные караваны туземцев. Отношение испанцев к закон)
достаточно емко выразил соратник Писарро Себастьян де Белалькасар:
«La ley se acata, no se cumple» («Закон требует уважения, но не исполнения»)
Ему же принадлежит еще одна знаменитая сентенция: «Бог на небе, корол!
далеко, а здесь я хозяин». Однако свободу маневра ограничивали королев
ские чиновники и надзиратели, — поэтому конкистадоры при всей свое!
юридической подкованности смертельно ненавидели профессиональна
законников и постоянно выражали свое недовольство ими. Слова из пись
ма Васко Нуньеса де Бальбоа королю — вопль души всех конкистадоров
«Христом Богом умоляю Вас не посылать сюда бакалавров и лиценциатов
кроме тех, кто имеет сии степени в области медицины... ибо все они—сущи
дьяволы и жизнь ведут дьяволу подстать. Мало того, что они отъявленны!
негодяи, так они еще непрестанно мутят воду и наносят неисчислимы!
вред своими бесконечными интригами, жалобами и расследованиями»,
Законопослушные формалисты, умеющие при необходимости обойп
закон, испанские завоеватели Нового Света и в этом отношении являю'
себя порождением и воплощением новой эпохи.
Возможно, самая необычная, но и самая характерная черта внутренней
облика конкистадоров состоит в том, что духовное и материальное в и
сознании не вступают в противоречие друг с другом. В этом отношены
завоеватели Америки уже не люди Средневековья с их извечной борьбо!
тела и духа, «земного» и «небесного», — нет, они предстают пред нами ка1
личности эпохи Возрождения. Даже материальные интересы конкистадора
нельзя свести к примитивной алчности — напротив, это весьма сложный
многосоставный ансамбль, материальное в котором тесно переплетен!
с духовным (помимо религиозного). А чтобы разобраться в этом комплексе
еще раз взглянем на социальный портрет конкистадора.
Итак, кто же стремился в Новый Свет? Очевидно, что тот, кто не наше
себе достойного места в Старом Свете, — тот, кто настолько был недоволе!
своим положением в Испании, что готов был поставить на карту все и очерт
голову ринуться за океан. В экспедициях основную массу воиновтоставлял
люди дворянского сословия, и можно не сомневаться, что почти все они был
сегундонами (от исп. segundo — второй), т.е. младшими детьми, лишенным
по законам того времени недвижимого наследства. Сегун дон несправедлив
обижен судьбой: он видит богатства отчего дома — да зуб неймет; он у вере!
что по всем статьям ничуть не хуже своего старшего брата — нов его кошел!
ке ветер гуляет, тогда как старший брат живет безбедно. Сегундону нечег
терять, и он сам своими силами пытается изменить судьбу. Если в Испани
с завершением Реконкисты не осталось возможностей для применения сш
остается лишь Новый Свет. Здесь есть где разгуляться!
Вступление
Конкистадоры, будь то идальго или простолюдины, в определенном
смысле действительно составляют «цвет Испании», если говорить не об
интеллектуальной элите, а о национальной энергетике. Это самые ини-
циативные, самые предприимчивые люди, они обладают колоссальными
запасами энергии, а также мощными стимулами к изменению, обновлению
и преобразованию. Их неуемное стремление изменить собственную судьбу
неизбежно приводит к преобразованию окружающей их реальности Нового
Света; личный интерес находит выход в общественном деянии.
В деятельности конкистадоров четко выделяется еще одна составляющая:
жажда славы, желание оставить память о себе. Такие устремления рождены
уже новой эпохой и свойственны, без всяких сомнений, ренессансному типу
личности. Граница эпох обозначила не только разрыв, но и связь времен,
то есть собственно движение истории. Конкистадоры же в полной мере
чувствуют себя вершителями истории и ясно сознают исторический харак-
тер своих действий. Себя самих, свои подвиги они постоянно сравнивают
с деяниями воителей Реконкисты и античных завоевателей, и эти сравне-
ния оказываются не в пользу последних. Для воинов времен Реконкисты
главное — не посрамить своей чести в глазах современников; завоеватели
Америки, в свою очередь, куда больше озабочены мнением потомков.
Конкистадоры жаждут не только прижизненной, но и посмертной славы,
поэтому в своих писаниях они стремятся представить каждый свой подвиг
как уникальный, не имеющий аналогов в истории, и охотно прибегают
к преувеличениям.
В этом отношении чрезвычайно характерен и «типовой сюжет» Конки-
сты, когда капитан, воевавший под чьим-то началом, решает организовать
собственное дело. При этом движет им отнюдь не алчность — он уже
достаточно богат, так зачем же ему ставить на карту с таким трудом добы-
тое состояние? Движим он жаждой славы и первопроходческой страстью.
Эти же причины, в сочетании с обостренным индивидуализмом, побуждают
конкистадора любыми способами отделиться от вышестоящего начальст-
ва и стать независимым командующим. При этом «мятежник» знает, чем
рискует, ибо генерал-капитан не пожалеет средств, людей и времени, чтобы
стереть его с лица земли, — в его действиях главнокомандующий видит
ущемление собственной власти.
f вот испанские идальго и простолюдины прибывают в Новый Свет.
С40ни переплывают море-океан, перешагивают через «предел» и ока-
кого
завоевывала
зываются на «обратной» стороне Земли — в совершенно ином простран-
стве, скроенном по другим законам, в иной географической, социальной
и исторической реальности. Их прежний жизненный опыт здесь мало чего
стоит, часто он и вовсе не применим к условиям новой жизни. Поначалу
завоеватели испытывают сильнейшую психологическую встряску и немалые
физические нагрузки; кроме того, адская жара, чудовищная влажность,
сезоны дождей, тропическая лихорадка — иными словами, Испания теперь
Вступление
Испанцы прибыва-
ют в Новый Свет
и попадают в иную
природную, соци-
альную, историге-
скую реальность.
На гравюре Теодора
де Бри в виде ма-
леньких драконов
изображены
игуаны, которых
индейцы разводит
и жарит на решет-
ках
представляется раем. Не все выдерживают: кто-то отправляется на тот свет,
кто-то бежит в Старый. Так происходит «естественный отбор». Те, кто
остаются, окрепшие телом и духом, — учатся жить заново.
Проблема взаимоотношений конкистадора с пространством Нового Света
обычно исследовалась лишь в отношении того, как испанские завоеватели
преобразовывали американские земли. Колоссальное воздействие амери-|
канского пространства на духовный облик конкистадора почти не прини!
малось во внимание историками, а между тем без этого невозможно понята
и объяснить очень многое в психологии конкистадора и в мотивации его
поступков. Во всяком случае, сами завоеватели Америки отдавали себе
в этом отчет, ибо, не отрекаясь от «матери-Испании», все же сознавали
себя уже не вполне испанцами. Во всяком случае, не такими же, как жители
Иберийского полуострова.
Итак, что же происходило с этими людьми на землях Нового Света? Пре-
жде всего, реальность Америки до крайности обостряла отмеченные ранее»
черты национального характера. Как будто в старую закваску добавили
свежих дрожжей. А если учесть, что в Испании с завершением Реконкист#
Вступление
установился мир, то Америка, выходит, вернула испанца в предшествующие
времена с их религиозными войнами и крестовыми походами, оживив его
культурную память. Действительно, рассмотрим характер испанца черта
за чертой — и мы убедимся, что все эти жизненные установки нашли в Аме-
рике благодатную почву для развития.
Воинственность? Понятное дело, что ее питательная среда — война,
и в мирной Испании трудно было найти применение этому качеству. Другое
дело—Новый Свет, предлагавший совершенно иной по сравнению с Рекон-
кистой, фантастический, если можно так выразиться, масштаб завоеваний.
Религиозность? Она лишь усиливается, если христианин окружен
иноверцами, а в религиозной войне обостряется до крайности. Именно
таковой была Конкиста с ее четко обозначенной целью, христианизацией.
Впрочем, здесь следует сделать одну существенную оговорку. Религиозно-
го фанатизма в Америке было предостаточно, и все же в этом отношении
колонии уступали метрополии, жившей в отблесках костров аутодафе.
Деятельность же колониальной инквизиции отличалась меньшими
масштабами и жестокостью, что может показаться странным в условиях
атмосферы многовекового язычества. Однако противоречия здесь нет.
Основная задача инквизиции — борьба с еретиками, то есть с теми, кто
извращает истинное вероучение, а индейцы-язычники ни в коем случае
не были еретиками, — они считались не ведующими Слова Божьего, при-
чем в неведении своем виноваты не были. Более того, усилиями испанских
гуманистов был установлен курс на ненасильственную христианизацию,
и гонениям подвергались только те индейцы, которые срывали проповеди,
убивали миссионеров или препятствовали обращению соплеменников
в христианство.1 Взятая установка на контакт с аборигенами, ставшая, как
говорилось, важнейшей чертой испанской Конкисты, с одной стороны,
сдерживала религиозный фанатизм, а с другой — питала и развивала
генетически свойственную испанцам расовую терпимость и открытость
к другим культурам. Это национальное качество, почти утраченное в Испа-
нии, в условиях действительности Нового Света превратилось в «modus
vivendi», образ жизни.
Свойственный испанцам индивидуализм, наследие Реконкисты, в новую
эпоху и при новых обстоятельствах тоже лишь обостряется — об этом уже
говорилось в связи с особенностями организации Конкисты ц ведущей
роли генерал-капитана. В то же время простые солдаты отнюдь не склонны
во всем полагаться на главнокомандующего — каждый надеется, прежде
всего, на себя самого. В экстремальных условиях военной экспедиции, когда
помощи ждать неоткуда, бежать некуда и отстать нельзя, каждый заботится
о своем выживании в одиночку. Часто удается это лишь немногим, иногда
одному из пяти, а бывает, и пятерым из трехсот. Поэтому всякую успешно
проведенную кампанию конкистадоры — от генерал-капитана до простого
пехотинца — по праву считали своим личным достижением, а себя — хозя-
евами завоеванных земель.
1 Подробнее
см. Кофман А.
Рыцари Нового
Света. — М., 2007.
Гл. 4. Теория и за-
коны Конкисты.
Вступление
Однако Новый Свет не только заставляет проявиться «наследственные»!
черты испанца — он формирует новые черты характера. Если в пределам
Нового Света все возможно, то конкистадоры и в отношении своих способ-1
ностей утрачивают чувство невозможного; обилие чудес вокруг заставляет!
человека поверить, что и он способен совершать чудеса. Новый Свет ломает
все европейские нормы и установки — соответственно поступает и конки-1
стадор, заглушающий в себе голос страха, осторожность, инстинкт самосох!
ранения, здравый смысл, элементарный расчет. Он не имеет представлении
ни о масштабах противостоящего ему пространства, ни о поджидающихе я
опасностях, ни о силах противника; но его неспособность реально оценить!
собственные силы и возможности удивительным образом уравновешивает]
эту неосведомленность.
Если бы он знал, что его ждет, вряд ли бы отважился на столь безрассу I
ное предприятие. Незнание часто оказывается залогом победы — просто!
Фрагмент карты
Нового Света (1513),
которую создал
турецкий адмирал
Пири-реис. На кар-
те изображены
единорог, киноке-
фал (теловек с голо-
вой пса) и стетоке-
фал (безголовый)
Вступление
в какой-то момент становится ясно, что отступать уже поздно. И тогда он
перешагивает через себя и совершает чудо. Достаточно одного такого шага
за предел — и чувство невозможного исчезает. Одна чудесная победа вну-
шает уверенность в последующих, и вот уже конкистадор с пятью десятками
человек готов атаковать армию. Так неизведанное пространство моделирует
личность, заставляя ее переступать через границы возможностей.
Итак, пространство бросает человеку вызов; достойный ответ потребует
напряжения всех сил. Конкистадоры за что ни берутся, все делают с полной
отдачей. Они не останавливаются на полпути, идут до конца и поворачи-
вают вспять лишь тогда, когда все ресурсы исчерпаны. Но и поворачивают
лишь для того, чтобы собраться с силами и предпринять новую попыт-
ку — завоевать либо отыскать. Новый Свет воспитывает в пришельцах
невиданное упорство, фантастическую целеустремленность, невероят-
ную выносливость; со временем эти качества становятся как бы маркой
истинного конкистадора. Упорство завоевателей порой может показаться
маниакальным, особенно если учесть, что расходовалось оно чаще всего
в погоне за миражами. Но дело здесь, прежде всего, в материальной стороне
вопроса: как уже говорилось: конкистадоры часто ставили на карту все свое
имущество, и проигрыш для них означал разорение. По убеждению авто-
ра, в какой-то степени готовность конкистадора вновь и вновь пускаться
в рискованные авантюры можно объяснить и «гипнотическим» воздейст-
вием пространства Америки. А коль скоро предложенная гипотеза отдает
мистицизмом, ее следует рассмотреть подробнее.
В XVI веке по всей Европе ходили слухи о тех, кому удалось разбогатеть
в Новом Свете и вернуться в Испанию, обеспечив себе и потомкам спо-
койное, безбедное существование на родине. На поверку же этот сюжет,
сложившийся в массовом сознании, оказывается мифом, — не в отношении
богатства, а в том, что касается возвращения на родину и дальнейшего
благополучия. В действительности из трех десятков самых знаменитых
конкистадоров на родине окончили свои дни только несколько и отнюдь
не богачами.
Многие из конкистадоров и вправду возвращались назад, в Испанию,
в ореоле славы, — но лишь затем, чтобы испросить у короля лицензию
на новую экспедицию, набрать людей и отчаянно кинуться в неизведанное.
Часто они были движимы стремлением, как говорили тогда, «вершить
собственную конкисту» — то есть выйти из подчинения и самому стать
генерал-капитаном, оставив о себе память на века. Но такие мотивы объяс-
няют не все, особенно если обратиться к другим случаям, когда конкиста-
дор, уже обеспечивший себе достойное существование, вновь отправляется
в экспедицию под чьим-то началом. А таких примеров не счесть. Стоило
объявить о новом предприятии, как бывшие вояки, казалось бы, ушедшие
на покой, бросали свои энкомьенды и записывались простыми пехотинцами.
Пусть об этом скажет один из тех, кто испытал на себе эту таинственную
тягу к приключениям — конкистадор и хронист Педро де Сьеса де Леон:
Вступление
1 Cieza de Leon Р.
Guerra de Sali-
nas. — Guerras pe-
ruanas. — Madrid,
s.f. Vol 1. P. 362.
«И я на собственном опыте познал это, когда в многотрудном походе клял!
себе, что лучше умру, чем пойду в другой, если из этого Бог даст вернуться
живым; а затем мы забываем все эти клятвы и рвемся в новое дело; и и
конкистадоры, проклиная себя на чем свет стоит за то, что пошли с Кандиа
вербуются в экспедицию Перансуреса, опять клянут себя и уходят с Дне
го де Рохасом, и как ходили они в эти походы, так и будут ходить, пою
не умрут или их не сожрут».1
Было, значит, еще что-то, кроме алчности и жажды славы, что манили
конкистадоров в неизведанные земли. Это — острое любопытство, пер-
вопроходческая страсть, беспрестанная жажда нового. Такие черты редки
отмечались историками, а между тем именно они во многом определяю:
своеобразие духовного облика конкистадора. В совокупности они состав-
ляют особый психологический комплекс завоевателя, сформированы!
американским пространством. Всякий любитель путешествий знает, а-
влекут к себе не знакомые ему земли, и легко может представить себе, ско!
завораживающим должно быть «белое пятно» на карте. Ощущения перво-
проходца — это одни из самых сильных человеческих переживаний. Ml
лишены возможности испытать их, и все же попробуем вообразить, каков:
это сказать себе: «Я первый увидел это. Я первым ступил на эту земли
Чудесный мир
Нового Света.
Великаны
Вступление
Я открыл эту землю». То потрясение, какое испытывает первооткрыватель,
уже никогда не изгладится из его души, он всегда будет стремиться вновь
пережить эти чувства. Но если сегодня испытать такое дано лишь единицам,
то в XVI веке это было коллективным, массовым переживанием. Никогда
еще в истории человечества перед людьми не распахивалась такая ширь
неведомого земного пространства. Первопроходец мог открыть материк,
большой остров, море, великую реку, горную цепь; он мог открыть город,
страну, народ. Было от чего потерять голову!
Неведомое пространство, обещавшее бесчисленные открытия, поро-
ждало в душе первопроходца любопытство и неутомимую жажду нового.
Завоеватели Америки остро чувствовали то, что выразил хронист Овьедо:
«Тайны сего великого мира наших Индий беспредельны и, приоткрываясь,
всегда будут являть новые вещи ныне живущим и тем, кто вослед за нами
приидет созерцать и познавать творения Господа, для коего нет ничего
невозможного».1 Понсе де Леон, незадачливый искатель источника вечной
молодости, произнес во Флориде слова, какие с чистым сердцем повтори-
ли бы все конкистадоры: «Благодарю тебя, Господи, за то, что дозволяешь
мне созерцать нечто новое».2 В писаниях конкистадоров постоянно встреча-
ется словосочетание «разведать тайны земли» — эта формула всегда стоит
на первом месте при определении целей и задач экспедиций. Сначала надо
«разведать тайны земли», проникнуть в глубину неведомого пространства,
узнать, как оно строится и кто его населяет; затем следует доложить об этом,
то есть описать пространство, овладеть им в слове; лишь после этого насту-
пает черед его заселения и освоения. Притом, любопытство первопроходца
Америки обострялось еще и тем, что он на каждом шагу ожидал встречи
с чудом. Как же трудно при этом повернуть назад! Может, вон там, за той
горой, за той рекой, за тем лесом откроется чудо? Эта неугасимая надежда
придает измученным людям новые силы. Так жажда нового, любопытство,
наряду с прочими стимулами, питали фантастическую энергию и упорство
конкистадора.
Любопытно, что не пройденное, неизведанное пространство конкиста-
дор называет «землей, ждущей открытия». В этом случае земля выступает
не только в пассивной роли объекта завоевания, но также в роли актив-
ного «магического» начала, ведь своим «ожиданием» она «околдовывает»
и неодолимо манит первопроходца, тем самым побуждая его к движению,
деятельности. Неведомые земли манят не только «тайнами», но и самим
фактом открытия — отсюда еще одно устойчивое выражение, ставшее
обозначением экспедиции как таковой: «идти на открытие». Следует осо-
бо подчеркнуть тот факт, что само понятие географического открытия
в его современной интерпретации (то есть как личного деяния, наградой
за которое становятся слава и память в веках) стало и провозвестником,
и порождением Нового времени. Оно почти не употреблялось в Средние
века, или, во всяком случае, не обладало тем смыслом и той значимо-
стью, которые приобрело к XVI веку. Так, хронист экспедиции Коронадо
1	Fernandez de Ovie-
do у Valdes. Historia
general у natural
de las Indias, Islas
у Tierra Firme del
Mar Oceano. —
Madrid, 1852. T. 1.
P. 344.
2	Цит. no: Blanco
Fombona R. El con-
quistador espanol...
P. 252.
Вступление
Castaneda de Na-
jera Р. de Relation
de la jornada de Ci-
bola. — Chicago,
2002. P. 200.
Стетокефалы
Нового Света.
Немецкая гравюра
1612 года
с гордостью писал: ...Господь даровал нам милость первыми открыт!
и узреть те земли...
Первопроходческая страсть конкистадора отличалась еще одной особе»
ностью. Среди десятков экспедиций Конкисты было всего несколько при-
быльных, участники которых сумели обогатиться, — из остальных те, ком
посчастливилось выжить, возвращались с пустыми руками. Но не с пусты!
сердцем: каждая экспедиция превращалась в единоборство с диким, р
ждебным пространством, и сам факт проникновения в неисследованно
земли и возвращения назад уже означал победу над ним. Таким образов
даже в тех случаях, когда конкистадоры не вели широкомасштабных вое»
ных действий, они все равно выступали в роли завоевателей — покорял!
пространство, что подчас было куда труднее, чем воевать с индейцами
Сами они достаточно ясно осознавали эту роль, о чем свидетельствую!
торжественные действа, призванные символизировать открытие такой;
то земли и передачу ее в собственность испанской короне. По сути дел!
то были символические акты овладения пространством.
Распоряжением властей первооткрывателям предписывалось сопров(>
ждать овладение землей торжественным обрядом, при этом эскрибан!
обязан был зафиксировать все происходящее на бумаге. Вообще конкист!
доры наловчились обходить распоряжения короля, если те казались м
помехой, но этому указу они следовали с таким энтузиазмом, что нель!
усомниться в том, насколько им самим был нужен этот церемониальны!
спектакль. Помимо бюрократических формальностей он подразумевалpJ
символических действий, совершавшихся по отношению к природном
миру. Срезать пучок травы, срубить ветку дерева, ударить мечом по ствол!
Вступление
вырезать на коре знак креста, зачерпнуть шлемом воду реки, озера или
моря, — все это не только символы завоевания земли под эгидой короля,
но и знаки собственной победы над враждебным пространством.
При этом конкистадор вряд ли осознает, какую власть приобретает само
пространство над ним. Околдовывает его, затягивает, отрывает от европей-
ской нормы, изменяет его восприятие действительности, которое, естест-
венно, не может не измениться у человека, отшагавшего несколько тысяч
миль по неведомым землям. У него иные представления о протяженности
и строении пространства, чем у оседлого европейца. Тот живет в сравни-
тельно замкнутом мире, располагая его по знакомым объектам: вот его
центр — мой дом, вот его границы — мой город или край, а за границами
лежит что-то незнакомое, но похожее; это находится близко, другое даль-
ше, третье далеко... Этот мирок относительно устойчив: все стоит на своих
местах, все расстояния измерены; все соотнесено друг с другом. И что самое
главное—житель Европы ясно ощущает «свое» пространство и имеет четкое
представление о том, где проходят границы с «чужим».
Конкистадор, продвигающийся по девственным землям Нового Света,
оказывается в разомкнутом пространстве: границ нет, ориентиров нет,
знакомых объектов нет, все чужое. Часто за границы пространства при-
нимают морские побережья, где кончается земля. Во время экспедиции
Завоевание Нового
Света редко обхо-
дилось без помощи
индейцев. Чтобы
привлегъ индейское
племя на свою
сторону, испанцы
принимали утас-
тие в карательных
рейдах против
враждебных ему
племен
Вступление
пространство превращается в безграничную протяженность с движущим
ся центром — отрядом. В этой протяженности теряются представлена
«близко» и «далеко»: сотня миль туда, сотня сюда, не столь существенно
Поэтому конкистадоры без особых раздумий готовы сделать зигзаг или крю1
длиною в несколько сотен километров, чтобы проверить очередную байк]
индейцев. Вычерченные на картах маршруты экспедиций часто поражаю1
своей извилистостью. На этих землях еще нет ничего «своего», но в том
время — парадокс! — все это безмерное чужое пространство потенциалы^
мыслится «своим», принадлежащим тому, кто его присваивает, осваивает
Покоряя Новый Свет, испанцы покорялись Америке. Преобразовывав
реальность Нового Света, они изменялись сами. Открывая новые земли
они открывали новые области своей души. Так кто кого завоевывал?
КНИГА ПЕРВАЯ
Центральная
и Северная
^Алхерика
Северная Америка,
разделенная
на три zacmu.
Карта Филиппа
Ли, конец XVII в.
'Первоначало
первой книге речь пойдет об истории исследи
вания и покорения Центральной и Северно
Америки. Эти территории по различного ро^
параметрам, включая культурологические
делятся на три зоны: Перешеек (где расположе-
ны современные государства Панама, Коста-Рика и Никарагуа); Мезоакк
рика (Мексика, Гватемала, Гондурас, Сальвадор), где процветали богаты
цивилизации народов майя и науа; и Северная Америка (в книге речь пойде
только о территории нынешних южных штатов США, оказавшихся в арен
испанской Конкисты). Завоевание «укладывается» в три с половиной деся
ка лет — с 1510 до 1546 года. «А что было в предшествующие восемнадцат
лет?» — резонно спросит читатель, если он помнит, что Новый Свет бы
открыт 12 октября 1492 года.
В1493 году Колумб, уже в звании «Адмирала моря-океана», привез на се»
надцати кораблях на остров Эспаньолу (нынешний Гаити), открытый гс
назад, полторы тысячи переселенцев и все необходимое для жизни: скот, лош;
дей, собак, горы провианта, инструментов, семян. Так была заложена прочна
база для покорения Америки—первый в Новом Свете испанский город Сани
Доминго, который долгое время оставался центром испанских колониальны
владений. В той экспедиции Колумб открыл острова Пуэрто-Рико и Ямай1
и обследовал южный берег Кубы. В результате третьей экспедиции Колум(
за океан (1498) был открыт Южноамериканский материк—об этом плаванр
подробно будет рассказано во вступлении ко второй книге. Во время четвер
той экспедиции в Новый Свет (1502-1503) Колумб направился от Эспаньол
на запад, рассчитывая обнаружить материковый берег—и он не ошибся, хот
и принял материк за юго-восточную оконечность Азии. В поисках проход
к Золотому Херсонесу — так называли полуостров Малакка — Адмир
направился вдоль берега на юг и открыл почти полторы тысячи километр
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Колумб прощается
с Католигескими
королями
и отправляется
в экспедицию герез
океан
Колумб пересекает
океан
Первоначало
Америго Becnyzzu
Атлантического побережья Центральной Америки—от Гондураса до Панам
ского перешейка. К тому времени благодаря экспедициям было исследован
свыше пяти тысяч километров материкового побережья Южной Америке
Не лишним будет напомнить здесь о том, почем
обширные новооткрытые земли, которые следовал
окрестить по имени первооткрывателя — Колумбий
получили другое имя.
Как известно, Колумб прокладывал западный пуг
в Индию и до конца жизни был уверен, что откры
и обследовал восточную оконечность Азии.1 Заблуждена
Колумба разъяснилось довольно быстро. Заслуга «вт|
рого» открытия Америки по традиции безоговорочн
приписывается флорентийскому исследователю Амер?
го Веспуччи, участнику экспедиции 1499 года к берега
Южной Америки, что не вполне справедливо. Палых
первенства в этом отношении принадлежит другом
человеку, о котором следует сказать особо, поскольк
его имя еще не раз появится на страницах этой книги
1 Существует,
правда, гипотеза,
будто Колумб
прекрасно знал,
что открыл
новый континент,
а насчет Индии со-
знательно вводил
всех в заблужде-
ние. Однако у этой
гипотезы нет
ни одного убеди-
тельного доказа-
тельства, тогда как
доказательством
обратного служат
все письма, днев-
ники и высказыва-
ния Адмирала.
2 Письма Америго
Веспуччи // Бри-
гантина-71. — М.,
1971. С. 343. (Пер.
М. Цетлина.)
Итальянец Пьетро Мартире д’Ангиера (1459-1526) служил при испа?
ском дворе, где его именовали на испанский манер «Педро Мартир» (га
и мы будем в дальнейшем его называть). Он обучался медицине, служи
лейб-медиком у французского короля Людовика XI, затем жил в Рим
выполняя различные поручения кардиналов при папском дворе, а с 1487 год
переселился в Испанию. Человек большой эрудиции и гуманистической
мышления, он поддерживал тесные связи с Эразмом Роттердамским, жй&
интересовался новейшими географическими открытиями, дружил с Колу?
бом, был членом Королевского Совета по делам Индий. С1488 года Ларт
посылал в Ватикан кардиналу Асканио Марии Висконти Сфорца простран
ные письма-повествования на латыни обо всем, что касалось новооткрыт^
заокеанских земель, и эти письма числом свыше восьмисот легли в основ
книги «Декады Нового Света», ставшей первой в истории книгой об Америк?
Начальные главы этого замечательного труда были опубликованы в Севилй
в 1511 году, а полностью книга вышла в Риме в 1530 году. Так вот, еще в октябр
1494 года в письме к кардиналу Мартир предположил, что Колумб побыв^
вовсе не в Азии и назвал неизвестные земли Новым Светом.
Но предположения Мартира не получили широкой известности—в отлЦ
чие от писем Америго Веспуччи к Лоренцо Медичи. В одном из них, датирс
ванным 1503 годом, он утверждал: «Эти страны следует назвать Новым С«
том. У наших предков о них не было никакого представления, и, по мненш
всех, это самое новейшее открытие... Я нашел в южных областях континен
с более многочисленными племенами и более разнообразной фауной, че
в нашей Европе, Азии или Африке и, сверх того, с более умеренным и прия
ным климатом, чем в любой другой стране, нам известной».2 Очевидно, пр
содействии герцога это письмо было переведено на латынь и несколько ра
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
переиздано. Однако суждения флорентийского исследователя стали общеиз-
вестны в Европе лишь после того, как немецкий ученый Мартин Вальдземюл-
лер поместил его письма в свою работу «Введение в космографию», опубли-
кованную в 1507 году. Вальдземюллер писал: «Теперь Старый Свет хорошо
изучен, а еще один континент, четвертый, открыт Америго Веспуччи... Мы
не можем назвать его Америген, это Земля Америго, а лучше Америка, так как
Европа и Азия носят женские имена».1 А в 1515 году немец Иоганн Шёнер создал
1 Цит. по: Vargas
Martinez G. Semio-
tica cartografica. —
Mexico 2004. P. 27.
Карта Вальдзе-
мюллера (1507), пер-
вая карта Земли
с двумя полушари-
ями, на которой
впервые изображен
новый континент.
Изобразив его как
преграду на пути
в Азию, немец-
кий космограф
обознагил неведо-
мый европейцам
океан, фактигески
открытый Васко
Нуньесом де Баль-
боа шесть лет
спустя. Но транс-
океанский пролив
между материка-
ми, предсказанный
Вальдземюллером,
оказался мифом
Первоначало
Гравюра Теодора
де Бри призвана
показать, zmo
некоторые племена
были настоль-
ко дикими, zmo
не умели строить
домов и обходились
примитивными
навесами, за-
щищавшими их
от солнца и дождя
глобус, на котором впервые в истории картографии Новый Свет был назван
Америкой (правда, только южный материк). Северный материк же впервм|
обозначил Америкой знаменитый картограф Герард Меркатор на карте мир
1538 года; а на карте 1341 года на изображении северного материка Нового Све-
та он написал большие буквы АМЕ, и на южном — завершил слово: РИК/М
В истории покорения Нового Света ясно выделяются три периода,
Начальный занимает четверть века — с 1493 по 1^19 годы. Первая дата—вто-
рая крупномасштабная экспедиция Колумба в Новый Свет, предпринята!
не столько с исследовательскими, сколько с колонизаторскими целями
Вторая дата — начало экспедиции Кортеса в Мексику — обозначает новы!
период в истории испанского завоевания Америки.
То, что происходило между этими хронологическими границами, еи?
нельзя назвать Конкистой в полном смысле этого понятия—нельзя по две
причинам: не те расстояния и не те аборигены. Действие этого период
разворачивается преимущественно на Антильских островах, населенных
индейскими племенами (араваки, тайно, карибы, сибонеи и др.), стоявшим!
на низком уровне общественного развития. Вопреки своим чаяниям, испанцы
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Антильские
острова — место
действия первого
периода Конкисты.
До 1519 г. испанцы
даже не имели
представления
о грандиозной
протяженности
материковых
земель
не нашли на островах ни городов, ни богатых залежей драгоценных метал-
лов —здесь жили полуголые дикари, с которых и взять-то было нечего, кроме
жалких золотых побрякушек. Случалось, индейцы оказывали ожесточенное
сопротивление пришельцам, бывало, поднимали восстания, но силы были
слишком неравны, и военные действия превращались в истребление тузем-
цев. В результате за четверть века коренное население островов сократилось
в десятки раз, а к концу XVI столетия исчезло практически полностью.
Сказанное выше вовсе не имеет своей целью преуменьшить значение
начального периода испанского исследования и завоевания Америки. Нет,
это был крайне важный подготовительный период, без которого Конкиста
не могла бы состояться; это был своего рода трамплин для броска на мате-
рик. Свершенные в эти годы географические открытия и полученные сведе-
ния о богатых землях указали конкистадорам пути дальнейшей экспансии.
Далее, за четверть века испанского присутствия в Америке были выработаны
те формы экономической и социальной организации колоний, которые
с успехом применялись и в дальнейшем. А для грядущей Конкисты особое
значение имели два обстоятельства.
В эти годы окончательно сложились отношения конкистадора с коро-
левской властью, то есть та система договоров и обязательств, которая,
как оказалось, наилучшим образом подходила для такого грандиозного
предприятия, как покорение Америки. И другое: начальный период Кон-
кисты стал суровой школой для будущих покорителей материков: Кортес,
например, провел на Антильских островах тринадцать лет, прежде чем
совершил рывок на материк, а Писарро — целых восемнадцать лет в при-
брежных колониях Южной и Центральной Америки, после чего отважился
покорять могущественное государство инков.
Первоначало
И потому, может быть, главный итог периода «предконкисты» состо]
в том, что за эти четверть века в Новом Свете сформировался конкистад
как таковой, во всем своеобразии своего духовного облика: человек особ)
закалки, неукротимой энергии, с необузданным воображением, бесконеч!
выносливый и упорный, готовый на все ради достижения цели, устремлс
ный в неведомое, уже не европеец по своему самосознанию, испытавш
на себе преобразующее воздействие девственного пространства — будущ1
покоритель Америки.
Собственно Конкиста, с ее смелыми до безрассудства и грандиозн
ми в пространственном и временном плане экспедициями, начинает
в 1519 году с экспедиции Кортеса. В Центральной и Северной Америке эт
период можно считать завершившимся к 1546 году, когда на Юкатане па
последние независимые города майя.
С середины XVI века начинается третий этап освоения Америки: иса
дование белых пятен, медленная, но неотвратимая колонизация hobi
территорий, строительство поселений и дорог, миссионерская деяте;
ность, развитие культуры. Если эпоха Конкисты привнесла новое качест
во все области жизни Америки, то в этот период происходит, так сказа
количественное накопление того, что было заложено в предшествующ!
сорокалетний период. Определить ближние к нам границы третьего перио
освоения Америки затруднительно, практически невозможно; а еслип{
нять во внимание сделанные выше оговорки, то вовсе не будет абсурднь
утверждение, что этот период окончательно не завершился до сих ш
Как бы там ни было, он остается за рамками нашей книги.
Вернемся на Антильские острова. С1509 года Хуан Понсе де Леон начш
ет колонизацию острова Сан-Хуан (нынешний Пуэрто-Рико); два года спус
Диего Веласкес приступает к покорению Кубы, а Хуан де Эскивель вы<
живается на Ямайке; однако эти экспедиции не идут ни в какое сравнен
с будущими грандиозными материковыми экспедициями — нив военно
отношении, ни по преодоленным расстояниям, ни по затраченным усш
ям, ни по полученным результатам, включая совершенные географическ
открытия.
Никто еще не пытался проникнуть вглубь новооткрытых материков!
земель. Начало исследованию материка было положено в Центральн
Америке в ю-х годах XVI века. Именно здесь было совершено великое п
графическое открытие, которое принесло конкистадору'(не мореплаваг
лю, а конкистадору) громкую славу и во многом определило дальнейш
ход Конкисты. Вот почему галерею портретов знаменитых конкистадор
по праву должен открыть Васко Нуньес де Бальбоа.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Центральная
.Ллхсрнка
'Ъаско Цуньес be ЦальЪеа
ожно не сомневаться, что на вопрос о том, кто
из европейцев открыл Тихий океан, подавляющее
большинство уверенно ответит: Фернан Магеллан.
И лишь немногие дадут правильный ответ: еще за шесть лет до экспедиции
Магеллана Тихий океан был обнаружен в результате сухопутной экспе-
диции испанским конкистадором Васко Нуньесом де Бальбоа. Впрочем,
и такой ответ требует уточнения. Дело в том, что о существовании этого
океана уже знали европейцы, поскольку открыл его, пока теоретически,
немецкий картограф Мартин Вальдземюллер, предложивший назвать
Новый Свет Америкой в честь Америго Веспуччи (см. Вступление к первой
книге). В своем «Введении в космографию» 1507 года Вальдземюллер впер-
вые начертил карту Земли в виде двух полушарий, и, обозначив’Новый
Свет как преграду на пути в Азию, вынужден был также изобразить океан,
разделяющий континенты. Однако подлинное географическое открытие
совершается, как говорили испанские первопроходцы, «взглядом глаз»
(рог vista de los ojos) — вот почему именно Бальбоа останется в истории как
первооткрыватель Тихого океана.
Судьба его, как и судьбы многих знаменитых конкистадоров, напоми-
нает авантюрный роман. Васко Нуньес де Бальбоа впрыгнул в Историю
прямиком из пустой бочки на борту каравеллы, которая на всех парусах
неслась по Карибскому морю. Последняя фраза может показаться чита-
телю надуманной, но так оно в действительности и произошло. В тот
начало
Васко Нуньес
де Бальбоа
1 Рехидор — ко-
ролевский намест-
ник в провинци-
альных городах
Испании; также
член городского
совета.
исторический момент нашему герою было уже лет тридцать пять, а до к
поры он пребывал в полнейшей безвестности. Однакр кое-какие обрывочн
сведения о нем все же имеются.
Он родился около 1475 года в селении Херес-де-лос-Кабальерос в Эст|
мадуре — эта испанская провинция, расположенная на границе с Порту]
лией, была родиной многих знаменитых конкистадоров — Писарро, Ко
теса, Альварадо, Сото, Монтехо, Вальдивиа и Орельяны. Сын обедневше
идальго, четвертый в семье, он не мог рассчитывать даже на нищенок
отцовское наследство — ведь по законам того времени майорат (земельн!
надел и недвижимость) переходили по наследству к старшему сыну.
Отец Бальбоа пристроил мальчика пажом к богатому сеньору, и в е
замке он обучился и грамоте, и хорошим манерам, и обхождению с дама&
и владению оружием, и кодексу чести, и прочим премудростям, необход
мым настоящему идальго. Хозяин замка был рехидором1 Могера — об эт<
убогом приморском городке никто никогда бы и не услышал, если бы не од
обстоятельство. Отсюда был родом соратник Колумба Педро Алонсо Ниш
который именно здесь набирал отважных людей для первой экспедиц
Колумба; а рядом с Могером расположен столь же невзрачный городиш
Палос-де-ла-Фронтера, или Палое Могерский, откуда в 1492 году Колу!
на трех каравеллах отплыл в поисках западного пути в Азию. К тому в{
мени нашему герою было уже около семнадцати, так что отплытие, а зат
и триумфальное возвращение мореплавателя, о чем судачили в кажд|
таверне, конечно, не могли пройти мимо него. Возможно, именно тог
он определился в выборе жизненного пути и возмечтал попытать счаст
за океаном. И, видимо, не случайно уже под занавес XV века он перебрал
из Могера в Севилью, ставшую отправным пунктом-болыиинства испанск
экспедиций в Америку.
Новый Свет манил не только профессиональных моряков и неимущ
идальго, его зову покорялись даже люди вполне состоятельные, прит(
оседлых и мирных профессий. Таков был богатый севильский юрист Родр
го де Бастидас. Решив испытать себя на новом поприще, он вложил все св
средства в организацию экспедиции, взял кормчим знаменитого картогра]
Хуана де Ла Коса, который ранее обследовал побережье Южной Амери
с Алонсо де Охедой и Веспуччи (подробнее см. кн. 2, Вступление), и в кон
1501 года пустился в плавание через океан. В эту экспедицию и завербовал
Бальбоа. Тогда, наблюдая за удалявшимся берегом Испании, он вряд
мог предположить, что больше никогда не увидит родину. А если бы да]
и знал — повернул бы назад? Вряд ли.
По следам предшественников Бастидас достиг мыса Ла-Вела на венесуэл
ском побережье и отправился дальше на юго-запад вдоль неисследованно
берега. В мае 1501 года испанцы увидели снежные пики Сьерра-Невада, зат
открыли устье великой реки Магдалены и дошли до Дарьенского залива, г,
начинается берег Панамского перешейка. По пути они выменяли около тр>
цати килограммов золота и массу жемчуга, загрузили корабли ценившим
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
в Европе красным «бразильским» деревом. Бастидас
не мог нарадоваться своей удачливости, но Бальбоа ясно
понимал: все это—лишь жалкие отблески тех несметных
сокровищ, что таятся в глубинах Твердой Земли.1 Они
распаляли воображение, но испанцы не отваживались
отдаляться от побережья.
Чему Бальбоа научился у Бастидаса, так это умению
ладить с индейцами. Даже Бартоломе де Лас Касас2
одобрительно отзывался о Бастидасе, а его похвала мно-
гого стоит. За всю экспедицию не произошло ни одной
стычки с туземцами; и вообще плавание складывалось
на редкость удачно, без потерь и неприятных приключе-
ний — верный признак того, что злая судьба еще возьмет
свое В Дарьенском заливе испанцы обнаружили, что
днища кораблей источены моллюсками-древоточцами,
которыми кишмя кишит Карибское море. Эти твари
Васко Нуньес
де Бальбоа
(шашень морской) по-испански зовутся «брома»; у этого слова есть еще одно
значение—«шутка», «насмешка». Васко Нуньесу де Бальбоа в конце жизни
еще раз предстоит испытать эту «насмешку» судьбы, только намного более
злую и в куда более трагичных обстоятельствах.
Итак, Хуан де Ла Коса резко меняет курс и ведет корабли, буквально
превратившиеся в решето, на север, к острову Эспаньола и колониаль-
ной столице Санто-Доминго. С невероятными трудностями, откачивая
воду днем и ночью, испанцы добираются до Ямайки. Кое-как подлатав
суда, они вновь выходят в море и, не дотянув до Эспаньолы, вынуждены
высадиться на островке для нового ремонта кораблей. Дальше — еще
одна отчаянная попытка, и новая высадка на необитаемом островке,
от которого уже рукою подать до Эспаньолы. Несколько недель бедолаги
ждут случайной помощи от соотечественников. Но город Санто-Доминго
находится на обратной от них стороне острова, милях в четырехстах,
а в 1501 году каждый корабль в этих водах еще был как чудо. Стало ясно,
что ждать здесь можно до второго пришествия, и Бастидас решился
на последнюю отчаянную попытку. Но сколько же можно испытывать
судьбу? Все три корабля начали тонуть, едва выйдя в море; на шлюпках
испанцы добрались до Эспаньолы, сумев спасти лишь десятую часть
ценного груза. На этом, однако, мытарства экипажа не кончились —
предстоял еще чудовищный многодневный переход через девственную
сельву.3 Когда те, кто выжил, появились перед соотечественниками, их
можно было принять за выходцев с того света.
Бастидас вернулся в Испанию, но здесь его ожидал долгий судебный
процесс. Недоброжелатели и науськанные ими королевские чиновники
обвинили его, будто бы он скрыл от властей кинту — пятую часть добычи.
Где он мог сокрыть ее — на дне морском, что ли? Впрочем, Бастидас, про-
фессиональный юрист, сумел выиграть процесс и полностью оправдаться.
1	Твердая Земля
(Tierra Firme) —
так испанцы на-
зывали материко-
вые земли Нового
Света.
2	Бартоломе
де Лас Касас
(1474-1566) — ис-
панский хронист,
публицист, яркий
представитель
европейского гу-
манизма, защит-
ник индейцев.
Во многом благо-
даря его усилиям
испанская корона
принимала
законы, ограждав-
шие индейцев
от всевластия
конкистадоров
и колонистов.
3	Сельва —
американские
джунгли.
Васко Нуньес
де Бальбоа
1 Буквальное
значение слова
chapeton —
неуклюжий,
нерасторопный.
Вернемся к Бальбоа. Из экспедиции Бастидаса он вышел гол как сок®
зато набрался такого опыта, что мог отныне считать себя истинны
конкистадором — в противовес «чапетонам» (так называли новичк®
прибывших в Новый Свет).1 Пережитые испытания не сломили его, о в®
вращении на родину он и не помышлял. Не получилось разбогатеть одни
махом — значит, надо сменить тактику и нажить богатство упорным тд
дом. Но деньги требовались нашему герою отнюдь не для спокойной обес
печенной жизни. Другой он был человек. Деньги дадут ему возможное
организовать собственное предприятие и проникнуть в глубь таинственных
неизведанных земель.
Однако для мирных трудов сначала надо было получить энкомьенду-
надел земли с индейцами в услужение.
Здесь необходимо сделать отступление и объяснить читателю одно
из ключевых понятий эпохи Конкисты.	’
Уже к началу XVI века на Антильских островах прочно установился
очень близкий к рабовладению экономический институт энкомьенды
(от испанского глагола «encomendar» — «поручать», «доверять»). Конки-
стадор, в зависимости от степени его заслуг в завоевательной компании,
получал какую-то территорию и сколько-то индейцев в услужение (отсюда
второе название энкомьенды: «репартимьенто» — распределение (от гла-
гола «repartir» — «распределять»). Официально энкомьенда считалась
своего рода протекторатом над индейцами: заботливый патрон должен
был отвращать их от дурных обычаев и приобщать к ценностям христи-
анской цивилизации. Он же обязан был защищать «подведомственных»
ему индейцев от набегов их соотечественников, еще не приобщившихся
к цивилизованной жизни. Важно подчеркнуть: в строгом юридическом
смысле энкомендеро (владелец энкомьенды) не являлся собственником
бывших индейских земель, и тем более не имел никаких прав распоря-
жаться индейцами. Эти юридические тонкости, однако, мало коги вол-
новали: конкистадоры считали себя полноправными хозяевами земель,
а индейцев — своими рабами. В то время о золотых городах Нового Света
никто еще не слышал, и энкомьенда была единственным, что могло при-
влечь в Америку колонистов. Да и впоследствии в глазах конкистадора
она оставалась самым реальным, самым основательным приобретением,
ведь даже в удачных экспедициях при дележе добычи простые пехотинцы
получали сущие крохи. Но дело не только в этом. Можно сколько угодно
вполне справедливо клеймить варварский и эксплуататорский институт
энкомьенды, но, по здравом размышлении, все равно придется признать,
что в условиях Америки, особенно материковой, это было самое эффек-
тивное средство колонизации.
Действительно, с одной стороны, энкомьенда представала как форма
бескровного завоевания враждебного пространства, за пределами город-
ских поселений она становилась оплотом оседлости; с другой стороны,
что не менее важно, она привязывала конкистадора к завоеванной земле,
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
превращала его из бродяги, искателя приключений, в оседлого жителя
и обращала его взор с мифических богатств на те, что лежали у него под
ногами. Это прекрасно понимали колониальные власти, издавшие в 1514 году
указ о том, что каждый, получивший энкомьенду, обязан в течение двух
лет выстроить каменный дом; если же он не сделает этого, то будет лишен
индейцев. Идея ясна: каменный дом — это не наспех сложенная хибара,
хозяин которой сегодня здесь, а завтра там. Каменный дом прочно врастет
в землю и врастит в землю хозяина: так, шаг за шагом, будет одомашниваться
дикое пространство.
Давали же энкомьенду не за красивые глаза, а за воинскую доблесть —
и вот, Бальбоа занялся «умиротворением» мятежных индейцев Эспаньолы,
в результате чего получил на завоеванных землях собственные владения
в новом поселении Сальватьерра. Вдохновляющее название: в буквальном
переводе — «спасает земля» или; в зависимости от интонации, «спасай,
земля» — в любом случае слышится в этом топониме призыв к сельским
трудам. Им-то целых восемь лет и посвящал себя Бальбоа. Об этом периоде
его жизни почти ничего не известно, зато хорошо известен результат: свою
последнюю рубаху и ту он задолжал. Осаждаемый кредиторами, незадач-
ливый энкомендеро лихорадочно размышлял, как бы выпутаться из столь
незавидного положения. Пожалуй, самое лучшее было бы вновь сменить
тактику и отправиться в экспедицию.
Тут как раз затевались заманчивые предприятия. В1508 году были подпи-
саны две капитуляции на освоение ранее обследованного побережья Твердой
Земли от Венесуэльского до Гондурасского заливов. Участник первой экс-
педиции Колумба, неугомонный Алонсо де Охеда добился права заселить
Новую Андалусию — так называлось побережье нынешней Колумбии,
а Диего де Никуэса получил во владение Золотую Кастилию — карибские
берега Панамы и Коста-Рики. Границу же между их владениями карто-
граф Хуан де Ла Коса провел по реке Атрато (тогда она называлась рекою
Дарьей), впадавшей в залив Ураба, который составлял самую узкую южную
часть Дарьенского залива. Что за славные времена были! Каждый из них
Территории,
отданные для за-
воевания Охеде
и Никуэсе
Васко Нуньес
де Бальбоа
^Оерзновение
1	Las Casas В. de.
Historia
de Las Indias. —
Mexico - Buenos
Aires, 1951. Vol. II,
Libro segundo,
Cap. 62. P. 408.
2	Fernandez de Ovie-
do у Valdes G. Histo-
ria general у natural
de las Indias, Islas
у Tierra Firme del
Mar Oceano. —
Madrid. 1852.
Vol. II. Libro XX-
VII, cap. IV. P. 426.
росчерком пера получил во владение по тысяче километров побереж^
а сколько еще земли расстилалось за береговой линией, никто и не веда^
Скорее всего, Бальбоа попробовал завербоваться в одну из этих эко|
диций — но не тут-то было. Существовало жесткое правило: не отпуск
в экспедиции того, кто был должен хотя бы монету. Исключение делалс!
лишь для генерал-капитана, благо он сулил кредиторам золотые горы. В|
и Охеда вложил в предприятие все свои средства да еще остался в дол!
по уши. И несостоятельному должнику Бальбоа не оставалось ничего ю
го, как из своей мышеловки грустным взглядом провожать удаляющие
корабли Охеды и Никуэсы.
4^^1рошло около года, а выхода из западни все не предвиделось. Ит
/ / Бальбоа узнает, что по предварительной договоренности с Охед
на материк с подкреплением в полтораста человек отплывает его компаны
бакалавр Мартин Фернандес де Энсисо, сколотивший состояние на бесч
сленных тяжбах конкистадоров. Можно представить, до какой степе
отчаяния дошел человек, если решился бежать с Эспаньолы, тайно прош
нув на корабли Энсисо! Ведь своим поступком он ставил себя вне зако!
давая право командующему поступить с собой, как тому заблагорассудит
захочет — вздернет на рее, захочет — в море вышвырнет, а вдруг смилуеп
По версии Лас Касаса,1 Бальбоа схоронился в пустой бочке на флагм$
ском корабле; по версии хрониста Овьедо, завернулся в парус.2 Как быт
ни было, после отплытия, когда суда уже находились в открытом мс
и можно было не опасаться, что Энсисо повернет назад и сдаст бегле
властям, Бальбоа выбрался из своего укрытия и предстал пред изумленн
очи командующего экспедицией. Изумление сменилось гневом, как толь
бакалавр узнал причину его поступка; и повелел Энсисо высадить нагле
на первом же необитаемом острове. На счастье Бальбоа, на борту оказалс
несколько его знакомых, и те вступились за него. Энсисо заколебался. Во(
ще-то, как показали дальнейшие события, он изо всех сил старался казан
грозным, чтобы соответствовать своей начальственной должности; на де
он был человеком нерешительным и непригодным для командоваш
И все же не заступничество друзей спасло Бальбоа: спас себя он сам. Ни од
мускул не дрогнул на его лице, когда он услышал суровый приговор Эн(
со — он лишь пожал плечами и сказал, что от его гибели на необитаем!
острове кредиторам будет мало проку, а вот если останется жив, то, моя
статься, и расплатится с долгами. Бакалавр не мог не признать здравое
сего довода; вдобавок Бальбоа обладал приятной наружностью, дар
убеждения, какой-то особой внутренней силой и тем, что нынче называ
неотразимым обаянием. Энсисо дрогнул и нехотя даровал жизнь нагле!
О чем впоследствии не раз пожалел.
Как вскоре выяснилось, сила обаяния Бальбоа была такова, что р;
пространялась не только на людей. Приглянулся ему пес, выделявший
своей мощью среди прочих; и как-то раз Бальбоа спросил хозяина во вре
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
кормежки собак, оторвется ли пес от еды, если кто другой его позовет.
«Да ни за что!» — последовал ответ. «А если я его позову, и он подойдет
ко мне?» — «Тогда он твой». Властным и одновременно ласковым голосом
Бальбоа позвал пса, тот моментально оторвался от еды, подбежал к нему
и ткнулся носом в колени. «Ты сущий дьявол!» — испуганно воскликнул
теперь уже бывший хозяин. С тех пор Бальбоа и его новый друг стали
неразлучны. Звали пса Леонсико, а отцом его был знаменитый Бесерильо,
которого конкистадор Понсе де Леон взял с собой, когда отправился поко-
рять остров Сан-Хуан (нынешний Пуэрто-Рико). По свидетельству Овьедо,
Бесерильо «среди двухсот индейцев находил того, кто ранее сбежал от хри-
стиан, и хватал его клыками за руку и заставлял идти за собою, и приводил
обратно к христианам, а если тот сопротивлялся и не хотел идти, то раз-
рывал его на части (...); а бывало и так, что посреди ночи убежит пленный
...и удалится уже на лигу, но стоило сказать Бесерильо: „Индеец сбежал"
или... „Ищи!", как он тут же мчался в погоню, находил и приводил беглеца».
Леонсико же умом и доблестью весь вышел в папашу и, по словам Овьедо,
«зарабатывал свою долю добычи, а то и две, как хороший воин, и платили
его псовую долю Васко Нуньесу де Бальбоа золотом и рабами. И я сам был
свидетелем того, как в экспедициях доля Леонсико, бывало, достигала
пятисот кастельяно, а то и больше».1
Между тем корабли приближались к пункту своего назначения. Радост-
ное оживление царило на борту: все уже предвкушали скорую встречу с соо-
течественниками в процветающем поселении, выстроенном за прошедший
год, а в недалеком будущем — удачу и богатство. Встреча с соотечественни-
ками произошла раньше положенного и оказалась вовсе не такой радужной.
Однажды утром по встречному курсу был замечен парус; когда корабли
сблизились, люди Энсисо увидели обтрепанную бригантину, а на ее бор-
ту — то ли людей, то ли призраков: живые скелеты, обернутые в лохмотья,
подпрыгивали, размахивали руками, вопили от радости. Неужели люди
Охеды? А кому же еще тут быть, в этих морях? На борт флагмана с трудом
поднялся немолодой мужчина с проседью в волосах, всклокоченной боро-
дой и потухшим взглядом, представился заместителем Охеды, но наотрез
отказался что-либо рассказывать, пока ему и его людям не дадут поесть.
Лишь после этого он приступил к повествованию.
Охеда благополучно добрался до Твердой Земли, имея на борту триста
человек и все необходимое для основания колонии, включая инструменты,
зерно для посева и свиней на развод. Испанцы высадились там, где в свое
время побывал Бастидас, избежав приключений. На сей раз поведение при-
шельцев вызвало непримиримую вражду туземцев. Кормчий Охеды Хуан
де Ла Коса разумно советовал командующему поискать более гостеприим-
ного места для поселения, благо земель в его владениях было хоть отбавляй,
но упрямый Охеда заартачился: мол, я здесь хозяин, где хочу, там и живу.
И направил сто человек в карательную экспедицию к индейскому селению
Турбако, намереваясь примерно наказать непокорных. Отряд попал в засаду
1 Fernandez de Ovie-
do у Valdes G. Op.
cit. — Asuncion,
1949. Vol. VII. P. 93.
Васко Нуньес
де Бальбоа
и все, за исключением одного погибли (подробнее см. кн. 2, глава «Дие
де Ордас»). Погиб и кормчий экспедиции Хуан де ла Коса.
Вскоре после разгрома в виду Картахены показалась флотилия Дие
де Никуэсы: узнав о случившемся, Никуэса великодушно помог Охе,
людьми, совместными силами они провели карательную операцию, сг
лили дотла Турбако и перебили, сколько смогли, туземцев. Да что с то
толку? Никуэса отбыл в свое губернаторство, а поредевшему отряду Охе/
предстояло жить в окружении враждебных индейцев, боясь нос высуну
за частокол.
Наконец, Охеда внял-таки совету погибшего кормчего и перебазировал
на восточное побережье залива Ураба, видимо, желая обосноваться побли)
к Никуэсе. Вышло же так, что на всем протяжении своих тысячемильш
владений он выбрал, наверное, самое гиблое место: адская жара, удушающ
влажность, воздух кишит москитами и прочими кровососущими тварям
и вдобавок ко всему этому — воинственные индейцы с отравленный
стрелами. Новое поселение, первое на южноамериканском материке, Охе,
назвал Сан-Себастьян, и опять-таки видится в этом некая смутная мисти
имени: Святой Себастьян принял мученическую смерть у столба, пронзе
ный стрелами, — в метафорическом смысле его судьбу повторила колош
названная в его честь.
Колонисты вовсе не думали о созидательной деятельности, и, ед
отстроив сотню лачуг, кинулись грабить золото у окрестных индейцев, ч<
тут же восстановили их против себя. Бывало, индейцы намерено uiBbipnj
золотые украшения на открытое место — испанцы выбегали из укрыл
за побрякушками и попадали под град отравленных стрел. Тут уж неважи
куда ранят — достаточно крохотной царапины, и человек умрет в страшш
корчах. Во время одной из стычек отравленная стрела насквозь проби
ногу Охеды; он сам выдернул стрелу из ноги, а, когда его принесли в фор
приказал раскалить докрасна два куска железа, приложить к ранам и дс
жать с полминуты. В чем-чем, а в мужестве и стойкости ему не откажем
Говорят, при этом он не издал ни стона; затем провалялся несколько дн
в полусознательном состоянии, завернутый в мокрую простыню, но выжи
хоть и оставшись хромым.
Полей испанцы не засеяли, свиней съели — начался голод. Тут уж воле
неволей пришлось прибегать к реквизициям в индейских селения
но каждая из них сопровождалась боем и потерей нескольких человек. Вд
бавок начались болезни. Колония Сан-Себастьян постепенно превращала
в кладбище. Все надежды испанцы возлагали теперь только на подкреплен
Энсисо, и каждый день вглядывались в пустующую морскую даль. Прон
генерал-капитана росло озлобление, грозившее вылиться в бунт. В кон
концов, Охеда не выдержал, в мае 1510 года загрузился с двумя десятка!
человек на один из оставшихся кораблей и отправился на поиски Энсж
а остальным шестидесяти приказал ждать его пятьдесят дней, а зал
поступать по своему разумению.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Как только истек оговоренный срок, испанцы бежали прочь из прокля-
того места. О дальнейшей судьбе Охеды его заместитель ничего не знал.
(Зато мы знаем: он потерпел кораблекрушение у берегов Кубы, дошел
пешком до западной оконечности острова, оттуда на каноэ его посланцы
добрались до испанских властей, которые выслали за отрядом каравеллу;
но все это заняло столько времени, что уже не имело смысла посылать
подмогу оставшимся в Сан-Себастьяне. Осаждаемый кредиторами, Охеда
умер на Эспаньоле в 1515 году.)
Выслушав повествование незнакомца, Энсисо спросил его имя. «Франсис-
ко Писарро», — последовал ответ. В глубокой задумчивости смотрел Энсисо
на Писарро: с одной стороны, изможденный вид капитана и его людей
убеждал в правдивости рассказа; с другой — кто поручится, что экипаж
бригантины не смутьяны, предатели, дезертиры? Энсисо имел полное право
повернуть назад, в Санто-Доминго — ведь он вез подкрепление, а «под-
креплять» оказалось некого. Именно на это решение втайне надеялись его
подчиненные — настроение их разом переменилось, — а еще сильнее ждали
его люди с бригантины. Но недолго длились сомнения Энсисо: он объявил,
что все три корабля пойдут в Сан-Себастьян. Кто-то пробовал возражать,
а люди Писарро и вовсе предложили отдать все свое золото, лишь бы им
разрешили вернуться на Эспаньолу. Не допускающим возражений тоном
бакалавр твердо повторил свой приказ, встреченный горестным воплем
на бригантине. Бежать из ада, чтобы снова туда возвратиться! На кораблях,
наверное, был только один человек, встретивший приказ Энсисо с ликова-
нием, — Бальбоа.
Нет, думается, вовсе не сомнения в правдивости рассказа Писарро заста-
вили Энсисо продолжить путь к материку, как это утверждают хронисты.
Испанцу вообще и конкистадору в особенности был присущ тот особый
психологический комплекс, какой испанцы того времени определили емкой
формулой «ir a valer mas». Буквально это можно перевести такими несклад-
ными словосочетаниями, как «становиться стоить дороже» или «начинать
значить больше», причем вроде бы лишний глагол (буквально «идти») здесь
очень важен, ибо он обозначает процесс, устремление, продвижение чело-
века на пути самооценки и оценки в глазах окружающих. Это повышение
«стоимости» человека никоим образом не ограничивается ни увеличением
его материального благосостояния, ни продвижением по службе: речь идет,
прежде всего, о поступках, деяниях, которые способны выделить человека
из его окружения. Как уже говорилось ранее, Новый Свет предложил испанцу
совершенно иные возможности для «повышения собственной стоимости», чем
те, которые могла ему предоставить абсолютистская Испания, где все уже было
куплено, распределено, установлено, где жизнь была организована по принци-
пу «всяк сверчок знай свой шесток». И потому в Новом Свете идальгический
комплекс «большей стоимости» чрезвычайно обостряется: ведь беспредельное
пространство подразумевает и беспредельные возможности—здесь каждый
может в полной мере проявить себя, обрести и подтвердить свою «стоимость».
Васко Нуньес
де Бальбоа
Коль скоро Охеда канул в безвестность, то его преемник на законных
основаниях становился первым, главным, и брал на себя всю ответственность
за экспедицию. Волею судеб именно ему, Мартину Фернандесу де Энсисо
предстоит свершить то, что не удалось Охеде, — основать первую колоник
на Твердой Земле, проникнуть в ее таинственное лоно. При всей слабости
своего характера Энсисо был конкистадором в душе, а истинный конкистадор
ни за что не упустит шанса «повысить свою стоимость» и войти в Историю.
На подходе к заливу Ураба разразилась страшная буря; по издевке судьбы,
ее не выдержал самый крепкий флагманский корабль, вместе с которы”
ушла на дно основная часть припасов и снаряжения. Роли неожиданна
переменились — Писарро возвратил долг чести, спасая Энсисо и его людей.
Но путь назад отныне отрезан: нечего и мечтать вернуться на Эспаньол
на двух потрепанных и переполненных людьми бригантинах, разваливаю-
щихся на ходу. В этих обстоятельствах разумнее всего было бы высадиться
на ближайший берег, но Энсисо приказывает идти до Сан-Себастьяна
полагая, что легче будет обосноваться на уже обжитом месте, в домах
обнесенных частоколом. Удивительная наивность! Там не то что дома?
с частоколом — крестов на могилах, и тех не осталось: все разрушен
и сожжено дотла индейцами, которые хотели стереть с этой земли сами
память о ненавистных пришельцах.
Едва испанцы высадились на берег, на них посыпались тучи стрел. С те
Высадка на берег пор ни днем, ни ночью не оставляли их в покое туземцы; конкистадора
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
даже спать приходилось при оружии, не снимая доспехов. Каждый день —
бои, стычки, нападения, из-за каждого куста отравленным наконечником
стрелы выглядывает смерть. И хотя на одного убитого конкистадора прихо-
дились десятки павших индейцев, последние, казалось, только множились
числом, а их ярость и боевой дух все возрастали. Жизнь на грани смерти,
постоянное гнетущее чувство опасности изматывали даже самых стойких.
Конкистадоры роптали и проклинали Энсисо за его недоверие и упрямст-
во, а новоиспеченный генерал-капитан ходил мрачнее тучи, совершенно
потерянный, и не знал, что предпринять.
Среди всеобщего уныния лишь один человек сохранял завидную бодрость
духа — то был наш герой, теперь уже герой не только в литературном,
но и в общепринятом смысле. Всегда первый в атаке и последний в отсту-
плении, ловкий, сильный, бесстрашный, но также рассудительный и хлад-
нокровный, он в любую минуту готов был прийти на помощь и умел одним
словом, одной улыбкой ободрить отчаявшихся. Его авторитет рос день ото
дня, и вскоре даже Энсисо начал прислушиваться к его мнению.
Через два месяца нескончаемой бойни Энсисо созвал военный совет.
Все уже поняли, что оставаться здесь — себе на погибель; с другой сторо-
ны, куда могут податься две сотни человек, если два хлипких суденышка
не способны вместить всех? Посреди разногласий подал голос Бальбоа
и рассказал, как десять лет назад исследовал эти края с Бастидасом и на про-
тивоположном берегу залива Ураба видел прекрасные земли. Там, говорил
он, неподалеку от реки расположено богатое туземное селение с ладными
домами, окруженное возделанными полями, где индейцы выращивают
маис и что-то вроде льна, из которого изготовляют одежды; там обилие
дичи, и рыбы, и фруктовых плодов; там мягкий и благодатный климат,
а индейцы гостеприимны и не имеют обыкновения смазывать стрелы ядом.
Картина, нарисованная Бальбоа, вдохновила даже самых недоверчивых,
в том числе и Энсисо; однако оставалось два неразрешенных вопроса.
Первый — юридического характера: ведь западный берег залива Ураба
принадлежал Никуэсе, который, между прочим, повез в Золотую Касти-
лию семьсот человек и мог запросто выставить незваных гостей из своих
владений или наказать их по всей строгости закона.1 Бальбоа, конечно же,
думал об этом и продемонстрировал неожиданную юридическую изво-
ротливость: капитуляцию вместе с разграничением губернаторств, заявил
он, подписывал канувший в Лету Охеда; а коли так, то они не связаны
обязательствами и не совершат ничего противоправного, если поселятся
во владениях Никуэсы, признают его власть и со временем придут к нему
на поклон. Бакалавр не мог не согласиться с этими доводами. Что ж, тогда
оставался вопрос практического свойства: как переправиться на западный
берег залива? И это продумал Бальбоа: они переправятся в две ходки, благо
путь не так уж далек.
На том и порешили. Энсисо, Бальбоа и еще сто с лишним человек
загрузились в бригантины, а бедному Писарро вновь выпало дожидаться
1 Во избежание
междоусобиц
между кон-
кистадорами
колониальные
власти чрезвы-
чайно заботились
о территориаль-
ном разделении
губернаторств.
Если конкистадо-
ры, будь то капи-
таны или простые
солдаты, залезали
в чужие владения,
то подлежали
суАУ-
Васко Нуньес
де Бальбоа
1	Песо, или ка-
стельяно — 4,6 г
золота.
из трех
2	Касик — ин-
дейский вождь.
Этим словом
из языка тайно,
одного из племен
индейцев Антиль-
ских островов,
испанцы обозна-
чали индейских
вождей всего
Нового Света.
в Сан-Себастьяне с семью десятками вверенных его командованию людей
То, что рассказывал Бальбоа, оказалось чистой правдой: большое поселена
с хорошими домами, река, поля, плоды, мягкий климат — все было очк
в-точь, как он описал, разве что индейцы оказались вовсе не столь покла-
дисты и так яростно защищались, что испанцам понадобилось нескольа
дней, чтобы выбить их из селения. И еще в одном Бальбоа не солгал: стрел*
туземцев были, как говорили конкистадоры, «чистыми», то есть без я/и
так что после Сан-Себастьяна это сражение показалось испанцам сущй
потехой. В захваченном селении (а по какому праву — этим вопросом ним
не задавался) конкистадоры, к своей радости, обнаружили изрядные запась
продовольствия, тканей и кучу золотых украшений на сумму в две тысяч
песо.1 Вот она, земля обетованная! На того же, кто привел к ней, соратник
смотрели, как на Моисея. Тут же были посланы корабли за оставшимни
в Сан-Себастьяне, и в ноябре 1510 года состоялся торжественный акт осн?
вания новой колонии, названной Санта-Мария-Ла-Антигуа в честь Свято?.
Девы, глубоко почитаемой в Севилье. В документах той поры колош
именовали также Антигуа или Дарьен.
f fe прошло и двух месяцев, как испанцы прочно обосновались в новен
* / I поселении, возвели церковь на бывшем месте жилища касика,2 пона-
строили домов, засеяли окрестные поля, нахватали в окрестностях рабовcefr
в услужение. Все бы хорошо, да только с начальством непорядок — в колу
нии фактически сложилось двоевластие. А без начальника конкистадор
никак нельзя. Формально главой оставался Энсисо; однако он растерт
свой авторитет, проявив в Сан-Себастьяне полную неспособность ком»
довать людьми в военных условиях и принимать ответственные решений
К тому же и на новом месте он повел себя недальновидно, запретив од
страхом смертной казни выменивать (читай — грабить) золото у индейца
и отказавшись делить добычу, поскольку считал это прерогативой Охедк
Бальбоа, напротив, пользовался огромным авторитетом, и влияние^
день ото дня росло. Стычка между двумя начальниками назревала давне
и, в конце концов, произошла, когда Бальбоа, подзуживаемый недоволг
ными, во всеуслышание спросил у Энсисо, а по какому, собственно, пращ
он воспрещает торговлю с индейцами. «Как это по какому? — возмутив
Энсисо. — По праву заместителя Охеды, назначенного им лично».—«Ь
мы же находимся не во владениях Охеды, а значит, его распоряжения здеа
не имеют силы», — парировал Бальбоа. Энсисо опешил. Бальбоа жеринуля
в атаку и потребовал предъявить ему официальные, данные королем и!
колониальными властями полномочия командовать людьми. Разумеете
никаких таких полномочий у Энсисо не оказалось, хотя он и пробормотав
что, дескать, бумаги утонули при крушении флагмана. Нет бумаги—не:
и начальника, это стало ясно всем. И тогда было принято решение проье
сти выборы и сформировать кабильдо (городской совет) Санта-Мари
С демократией у конкистадоров все обстояло в порядке, и в ходе прямей
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
и тайного голосования были избраны: два алькальда (судьи) — Бальбоа
и его друг, тесореро (казначей), альгвасил (судебный исполнитель) и четыре
рехидора (члены городского совета), тоже все друзья и сторонники нашего
героя. Энсисо же в кабильдо не попал и фактически остался без власти.
Вскоре случилось еще одно важное событие. Однажды поутру колони-
стов разбудил звук пушечного выстрела; люди повыскакивали из домов,
помчались на берег и увидели два корабля, приближавшихся к селению.
Возбужденно гадали, кто бы это мог быть — неужели Охеда? Как выясни-
лось, те корабли шли с подкреплением к Никуэсе, а командовал ими Родриго
Энрикес де Кольменарес. По пути Кольменарес произвел высадку, чтобы
пополнить запасы пресной воды, — но лучше бы он этого не делал, ибо
испанцы попали в засаду карибов, потеряли в бою пятьдесят пять человек
и при паническом бегстве оставили на берегу шлюпку и все бочки для воды.
Вновь прибывшим числом семьдесят человек весьма приглянулась Сан-
та-Мария, и они решили остаться здесь, передав все оружие и снаряжение
жителям колонии. Это решение вызвало бурю восторга, и Кольменареса
чуть ли не на руках внесли в селение. Теперь, можно сказать, Санта-Мария
окончательно встала на ноги: число колонистов возросло до двухсот трид-
цати, у НИХ было ВСе Необходимое ДЛЯ ЖИЗНИ И Четыре КОраблЯ, На КОТОрЫХ Строительство
в случае необходимости они могли перебраться на другое место. Оставалось поселения
Васко Нуньес
де Бальбоа
лишь уладить формальности; и кабильдо посылает на поклон к могуще
ственному Никуэсе делегацию в составе четырех человек, дабы тот взй
колонию Санта-Мария под свою отеческую опеку и назначил губернатор
Посланцы идут на бригантине на север вдоль побережья, высматрик
колонию Никуэсы. Они ожидают увидеть целый город, ведь Никуэса
напомним, взял с собою семьсот человек на пяти кораблях, множестве
лошадей, припасов, оружие, скот — по тем меркам это была самая мощна)
экспедиция в Новом Свете после второй экспедиции Колумба. С немалы!
трудом посланцы находят город — ив полном изумлении видят пере:
собой жалкую полуразваленную фортецию с внушительным название?
Номбре-де-Дьос («Имя Бога»), а в ней — около семидесяти оборванны)
отощавших, отчаявшихся людей. Вот и все, что осталось от могуществен-
ного воинства. Не будем излагать трагические перипетии той экспедиции
которые могли бы составить отдельное повествование; достаточно сказать
что Диего де Никуэса, удачливый негоциант, разбогатевший на золота
приисках Эспаньолы, явно сел не в свою телегу и оказался из рук вон плохие
генерал-капитаном. Он нагромоздил столько глупостей и роковых они?
бок, угробив девять десятых своего войска, что, казалось бы, должен бш
кое-чему научиться — так нет же: встретив посланников из Санта-Мариа
он совершил очередную глупость, которая, в конечном счете, стоила ei
жизни. Нет бы ему возблагодарить Бога и кинуться посланцам на mti
со словами благодарности и просьбами о помощи, — он, как нынче говорят,
начал «качать права» и договорился до того, что потребовал у колониста
Санта-Марии отдать ему все золото, собранное на его территории, и обеня
вскорости приехать за ним.
В глубоком недоумении посланцы вернулись в Санта-Марию, где id
отчет вызвал всеобщий взрыв ярости. Ладно бы Никуэса указывал, каш
жить, но он покусился на самое святое — добычу, а этого конкистадор
не прощали никогда и никому. И тогда по настоянию колонистов (Энсисо
а также Кольменарес с его людьми были в их числе) городские власти в под-
ном составе отправились в церковь и пред алтарем торжественно поклялись
что никогда не признают Никуэсу губернатором и не пустят его в город.
Через некоторое время Никуэса, как и обещал, пожаловал в Санта-Марк
собственной персоной. Важно стоял он на носу корабля, видимо, ожидав
как громыхнет приветственный салют и жители колонии с радостными вс^
гласами бросятся встречать своего губернатора. Вместо этого корабль окр,
жили лодки, и на изумленного губернатора обрушился шкЬал оскорбленм!
и приказ убираться вон, пока цел. Никуэса мигом утратил начальственна
вид, побледнел, поник, в его голосе прорезались слезы. Униженно умоли
он не прогонять его на верную погибель, отказывался от всех претензв
на губернаторство, упрашивал принять его в Санта-Марию на положена
простого колониста — но его лепет ежеминутно прерывался жестким Уби*
райся!» Прошло несколько дней. Корабль Никуэсы с немой мольбой ста
в гавани; колония отвечала кораблю немым отказом.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Во всей Санта-Марии у Никуэсы нашелся единственный заступник —
как ни удивительно, Бальбоа. На самом деле он вел двойную игру. Раньше
он горячо поддержал решение изгнать губернатора, одного из двух своих
; соперников на пути к власти; теперь же, как хороший игрок, умеющий
! просчитывать на несколько ходов вперед, он осознал: за самоуправство
i рано или поздно придется держать ответ и потому сейчас разумнее всего
встать на сторону осужденного. Тем более он ничем не рискует, ведь его
заступничество все равно ни к чему не приведет; зато настанет время, ког-
да он с чистой совестью заявит: «Я защищал его изо всех сил, но что я мог
поделать один протйв двухсот?» Бальбоа даже передает Никуэсе тайное
послание, где всячески обнадеживает отверженного, но при этом умоляет
его ни в коем случае не сходить на берег.
Увы, даже на это не хватило у Никуэсы ни ума, ни терпения. Желая
ускорить процесс примирения, он все-таки высадился на берег и напра-
вился в кабильдо; власти же восприняли миротворческий жест как наглый
вызов и, не слушая мольб и оправданий, доставили Никуэсу на корабль
с приказанием немедленно убираться. Тут, правда, возникла одна пробле-
ма — как убираться-то, ведь в одиночку с управлением корабля не спра-
виться. Нужна команда; но если губернатор заслуженно несет наказание,
то справедливо ли обрекать на гибель ни в чем не повинных людей? Может
быть, самое потрясающее в этой истории — то, что нашлись-таки полтора
десятка добровольцев из числа соратников Никуэсы, которые согласились
сопровождать его на тот свет и вновь показали, как часто в нашей жизни
глупость одного искупается благородством многих. Корабль развернулся
и понуро двинулся прочь из Санта-Марии. Больше о нем ничего не известно.
Вышеописанные события изложены по версии Лас Касаса.1 Хронист
Овьедо придерживается другой версии этих событий: никаких претензий
на золото Никуэса не предъявлял — это Бальбоа намеренно извратил его
слова с целью вызвать негодование колонистов; когда же Никуэса прибыл
в Санта-Марию, Васко Нуньес поселил его в своем доме, а сам плел за его
спиной интриги, пока не добился изгнания губернатора.2 Может, так оно
и было на самом деле — оставим решение на суд читателя.
Пока шла борьба против общего врага, колония являла собой саму спло-
ченность. Стоило победить, как вновь встал вопрос о губернаторе, и моно-
лит раскололся на две неравные части: меньшая — сторонники Энсисо,
который вовсе не желал отказываться от своих притязаний, и более мно-
гочисленная партия сторонников Бальбоа. Сам же претендент на высокий
пост намеренно отстранился от борьбы, спокойно поджидая, пока другие
вытащат для него каштаны из огня.
Ждать пришлось недолго. Когда напряженность в колонии достигла
точки кипения, сторонники Бальбоа с его подачи обвинили Энсисо в узурпа-
ции власти, подвергли аресту, скорому суду и приговорили к конфискации
имущества — то есть золота и кораблей. Энсисо, не без оснований опасав-
шийся за свою жизнь, попросил отпустить его в Санто-Доминго; Бальбоа
1	Las Casas В. de.
Historia de Las
Indias. — Mexico -
Buenos Aires, 1951.
P. 429-430-
2	Fernandez
de Oviedo у Valde's G.
Historia general
у natural de las In-
dias... — Madrid,
1852. Libro XXVIII,
Cap. III. P. 475-478.
Васко Нуньес
де Бальбоа
ТЪе лаской,
гЪе таской
великодушно согласился. Конечно же, он понимал, что поверженный про-
тивник еще постарается взять свое, и отправил вместе с Энсисо заступники
подкрепив их доводы золотом. Корабль отчалил 4 апреля 1511 года, сего
через месяц после того, как Санта-Мария навеки простилась с Никуэсо1
Убрать двух столь сильных противников, да еще в такой короткий срок
лишь человек с поистине недюжинной хваткой.
Однако то ли золота показалось мало, то ли Энсисо был красноречивее-
бакалавр все же, — но королевский казначей принял сторону изгнании#
и направил в Испанию официальный отчет, представлявший БальИ
в самом неблагоприятном свете. А тут еще Энсисо подоспел ко двору и пр
нялся чернить соперника, не жалея красок. Ему даже клеветать не требой
лось — достаточно было правильно расставить акценты: несостоятельна
должник, зайцем проник на корабль, проходимец, интриган, изгнал зав
ного губернатора Никуэсу, а затем правопреемника Охеды... Не упусти
Энсисо и случая рассказать о богатствах того края, вполне оправдывавши
название «Золотая Кастилия».
В итоге, Его высочество король Фердинанд чрезвычайно озаботила
состоянием дел в перспективной колонии, повелел готовить экспедиций
за государственный счет и принялся подыскивать кандидатуру на поя
губернатора.
1 ежду тем Бальбоа не почивал на лаврах. Только теперь, пол.чю
с/ V V бразды правления в свои руки, он смог развернуться в полную сия
Перво-наперво он вывез из вымирающего Номбре-де-Дьос оставшихся та
людей Никуэсы, в результате чего население Санта-Марии увеличило!
до трехсот человек. Наконец он смог приступить к тому, о чем мечта
последние десять лет, — экспедиции в глубь таинственных земель. Местнж
индейцы часто упоминали богатую «провинцию» Койба, расположенную
в тридцати лигах к северо-западу от колонии. Бальбоа сначала направо
туда разведывательную экспедицию с Писарро, но тот возвратился несолен?
хлебавши, да еще потерял одного человека — индейцы взяли его в плен. Ди
Бальбоа каждый испанец был на вес золота, поэтому он заставил Писарре
повернуть назад и вызволить товарища из индейского плена.
Вслед за тем Бальбоа сам предпринял попытку найти Койбу, но резул»
тат был тем же. Тогда он решил добраться туда морем, взял сто тридцая
человек на двух судах и пошел на северо-запад вдоль побережья. Однао
с борта корабля испанцы увидели двух туземцев, призывно махавши
руками. Бальбоа приказал высадиться, и каково же бы\о его у ивлен
когда индейцы заговорили на чистом испанском языке! Как выяснило®
то были чудом выжившие люди Никуэсы, которых приютил у себя прав»
тель Койбы. Бывает же удача — в одно и то же время найти проводника
толмачей и информаторов!
Касик Койбы по имени Карета встретил гостей весьма радушно, однаи
на просьбу снабдить провизией развел руками, сославшись на неурожд
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
и длительную войну с соседним вождем по имени Понка. Все это была
чистая правда, как подтвердили люди Никуэсы; но нашего героя такая
правда не устраивала. Желая укрепить отношения с Каретой, он решил
ночью напасть на его селение.
Сколь бы абсурдным ни выглядело это решение, здесь была своя логика.
Конкистадоры налаживали отношения с туземцами как миром, так и вой-
ной, — и второй путь частенько оказывался более эффективным, ведь
индейцы, беспрестанно воевавшие друг с другом, понимали и ценили язык
силы. Ни мирный, ни военный пути сами по себе не гарантировали успеха,
следовательно, при выборе линии поведения с туземцами конкистадор
должен был целиком полагаться на свою интуицию. Бальбоа же обладал
безошибочным нюхом.
Итак, испанцы любезно распрощались с касиком, сделали вид, будто
возвращаются на корабли, а ночью обрушились на селение, спалили его
дотла, вырезали несколько сот мужчин, захватили в плен касика со всей его
родней, реквизировали запасы золота и продовольствия и триумфально
возвратились в Санта-Марию. Карета был поражен: надо же, сто чело-
век разгромили его двухтысячную армию! А что обвели за нос и напали
ночью — так то не подлость, а хитроумие: индейцы и сами так действовали
в междоусобных войнах. Касик просил отпустить его, поклялся стать союз-
ником испанцев и снабжать колонию продовольствием, а в доказательство
чистоты своих намерений подарил Бальбоа свою красавицу-дочь Анаянси,
которая со временем стала тому верной спутницей жизни. Конкистадор
отпустил вождя и обещал ему помощь в войне с соседним племенем, кото-
рым правил касик Понка. Обещания свои выполнили оба: Карета стал самым
преданным другом Васко Нуньеса, принял христианство и новое имя —
Фернандо, а Бальбоа при поддержке воинов Кареты вторгся во владения
Понки, разгромил его и также сделал своим союзником.
Индейцам тоже приходилось выбирать линию поведения по отношению
к пришельцам, полагаясь когда на доводы разума, когда на пророчества кол-
дунов. Наслышанный о «подвигах» испанцев и, вняв благоразумным советам
своего старшего сына, касик Комогре решил поладить с испанцами мирным
путем и передал через послов приглашение пожаловать к нему в гости. Надо
сказать, что Комогре был не чета Карете по богатству и могуществу. Его
дом показался испанцам настоящим дворцом: полтораста шагов в длину,
восемьдесят — в ширину; стены, сложенные из камня, венчала изящная
деревянная надстройка. В доме было множество жилых помещений и кладо-
вых; а в особой потаенной зале была устроена гробница с мумиямиЧтредков
властителя племени. Гостей расселили по отдельным домам, дали каждому
женщин и слуг и следили за тем, чтобы они ни в чем не знали неудобства.
Поистине райское существование вели испанцы в гостях у Комогре. Одно
только отравляло им жизнь — обилие золотых побрякушек на телах индей-
цев. Видит око да зуб неймет, — ибо на сей раз Бальбоа строжайше воспре-
тил чинить насилие. Сейчас для него важнее было заполучить в союзники
Васко Нуньес
де Бальбоа
Индейский вождь
пять тысяч воинов Комогре, который
вместе со всем своим племенем тон
принял христианство и новое имя Кар-
лос — в честь наследника испанской
престола. Впрочем, и золота испанцам
перепало: новоявленный христиан!
от чистого сердца преподнес в J
гостям семьдесят рабов и ювелирна
украшений на четыре тысячи neci
золотом.
Неприятно были поражены индек
цы, наблюдая, как при дележе золоп
пришельцы чуть было не передр;
лись между собой. И тогда старший
сын касика, желая прекратить сваи
схватил с весов горсть золотых укра-
шений, небрежно швырнул на земя
и сказал: стоит ли ссориться из-за этой
безделицы, когда есть земли, где зол>
то разве что не под ногами валяете^
Едва толмач перевел эти слова, ссор»
тотчас прекратилась, и конкистадор
с горящими глазами окружили сын»
Комогре. И сообщил он, что земли эти расположены в неделе пути, 4
по ту сторону гор, на берегах другого моря...
Другое море?! Бальбоа подумал, что ослышался. Но нет, толмач просгсу
руку на юг и внятно повторял: «другое море», словно указывая Васко Нуньес;
путь в Историю. Так вот он, неизведанный океан, омывающий острова пр
ностей! О нем уже знали все, хотя никто его еще не видел. Испанский коро*.
пока не представлял себе ни размеров, ни богатств Нового Света, онрвш
к вожделенным островам пряностей; но по Тордесильясскому договор
испанцы могли достичь их только западным путем, тогда как португальцц
приближались к ним с востока. Напрасно искали испанцы пролив между о»
анами — всюду непреодолимой стеной перед ними вставала Твердая Земм
А стена-то, оказывается, невысокая — за недедю перемахнуть мой-
но! То будет великое открытие, под стать колумбову, понимал Бальби
и король спишет ему все грехи, какие числятся за ним и еще причислятся,-
ведь безгрешен на этой земле бывает лишь тот, кто бездействует. Бальбл
готов был тут же двинуться к морю, но индейцы несколько остудилиеп
пыл: там, в горах, сообщили они, проживают воинственные племена, и пои
добится не менее тысячи испанцев, чтобы прорваться через их владено
Что ж, разумно было подождать подкрепления из Санто-Доминго. Одна!
Бальбоа уже твердо решил: как бы ни сложились обстоятельства, он свое,
шанса не упустит.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Пока же обстоятельства складывались не в его пользу. Вернулись послан-
ники из Санто-Доминго, привезли припасов и снаряжения, а также известие
о том, что их дипломатическая миссия потерпела провал и чиновники скло-
нились в пользу Энсисо. Бальбоа вознамерился было сам податься в Испа-
нию отстаивать свою честь, но по здравом размышлении отказался от этой
гибельной затеи. Кто поручится, что его тут же не упрячут за решетку?
И если даже нет — сколько лет уйдет на тяжбу? А океан уже заждался своего
первооткрывателя, и все лавры достанутся другому. Решено было направить
на Эспаньолу, а затем в Испанию новых посланников вместе с полновесной
королевской кинтой в пятнадцать тысяч песо золотом.1 Сумма — не чета
прежней, авось растопит заледеневшие чиновничьи сердца.
Посланцам дали самый крепкий корабль и 13 января 1512 года торже-
ственно проводили в путь. Не надо было, наверное, назначать отплытие
на несчастливое число. О судьбе того корабля стало известно лишь семь
лет спустя. Судно потерпело крушение у берегов Ямайки; экипаж набился
в шлюпку, которую тринадцать дней носили ветер и волны, пока не приби-
ли ее к берегам полуострова Юкатан. За это время восемь человек умерли
от голода и жажды. Оставшиеся в живых попали в плен к индейцам; трое
тут же были принесены в жертву; семерым удалось бежать. Из них выжили
только двое: фрай Херонимо де Агиляр и Гонсало Герреро — их-то и обна-
ружила экспедиция Кортеса. Но это уже другая история.
Вернемся в Санта-Марию. Здесь забот хватало: на селение обрушились
страшные ливни, уничтожившие все посевы маиса. Скудные запасы продо-
вольствия быстро таяли, и на колонию надвигался голод. Бальбоа не стал
сидеть сложа руки: если пищу не дает земля, значит, дадут индейцы. Он
спешно подготовил флотилию небольших судов и лодок и двинулся в еще
нехоженые края — к оконечности залива Ураба и далее вверх по реке Атрато.
Поскольку речь шла о выживании Санта-Марии, Бальбоа и его заместитель
Кольменарес не задавались моральными вопросами. Если индейцы добро-
вольно не отдавали запасы продовольствия и золото, испанцы начинали
беспощадную войну, а поскольку таких добровольцев находилось мало, —
туземцы тех мест и сами жили впроголодь, — то конкистадоры оставляли
после себя выжженные селения и горы трупов. Испанцы награбили прови-
зии на несколько месяцев спокойной жизни, продержались сезон дождей
и осенью засеяли поля маисом.
Одна проблема была решена, но вскоре возникла другая. Брат Анаянси,
наложницы Бальбоа, тайно поведал ей, что побежденные касики залива
Ураба решили жестоко отомстить испанцам за их набег, вошли в сговор,
собрали пять тысяч воинов в селе Тичири и намерены внезапной атакой
стереть Санта-Марию с лица земли. Брат Анаянси, тайный враг испанцев
иучастник заговора, хотел лишь спасти любимую сестру от возможной рас-
правы — вышло же так, что спас он ее очень дорогой ценой. Ибо Анаянси,
беззаветно преданная «мужу», тут же сообщила ему о заговоре. Бальбоа
действовал согласно испанской поговорке «побеждает тот, кто атакует»:
1 Т.е. около 150 кг
золота.
Васко Нуньес
де Бальбоа
1 Веедор — букв,
«наблюдатель»:
королевский
чиновник, следил
за справедливым
разделом добычи
и соблюдением
законов и при слу-
чае исполнял обя-
занности судьи.
Веедор включался
в состав любой
крупной экспе-
диции в Новом
Свете.
От моря
йо моря
посадил на суда две сотни конкистадоров во главе с Кольменаресом и наср
вил корабли прямиком в Тичири. Индейская армия была застигнута у
сплох и после ожесточенного сражения разбита; ее главнокомандуюии
Кольменарес сжег на костре, еще дюжину вождей повесил, а осталыи
пленных отпустил с миром.
Между тем вестей из Санто-Доминго все не поступало; подозревая х.
шее, Бальбоа стал готовить новое «посольство» на Эспаньолу и в Испани
Вновь порывался ехать сам, но его отговорили, и тогда он выбрал пр
ставителями Кольменареса и Хуана де Кайее до, назначенного веедоро!
в экспедицию Никуэсы: слова королевского чиновника, да еще из лакр
«репрессированного» противника, должны были иметь особый вес. Ш
крепить же эти слова оказалось почти нечем, ибо за прошедшие поли
жители Санта-Марии, занятые выживанием, не сильно разбогатели. В итп
каждый колонист выделил какую-то долю из личных накоплений, а Бальй
отдал все золото, какое имел. В конце октября 1512 года Санта-Мариятс|
жественно проводила Кайседо и Кольменареса. В отличие от предыдуи
посланцев, они благополучно добрались до Эспаньолы, но — не одно,!
другое! — оказались предателями и принялись чернить Бальбоа перс
колониальными властями, а затем и королем. Вместе с тем они испроси
для колонии помощь, и уже в феврале 1513 года в Санта-Марию приби
корабли с двумя сотнями людей и снаряжением.
Но радости, как водится, ходят под руку с печалями: те же корабли доо>
вили из Испании письмо, в котором сообщалось, что король взялсторд
врагов Бальбоа и повелел начать судебное разбирательство. В незавидн
положении оказался наш герой — словно топор над головой подвесили !
понимает: спасти его теперь может только «другое море». Если он соверц
великое открытие, великое Деяние, Фердинанд разом спишет ему все rpq
Ждать подкреплений больше нечего, откладывать открытие непозва
тельно; надо рискнуть: или пан или пропал.
^^Оешение было принято поспешно, подготовка к экспедиции зан4
I чуть больше месяца, и i сентября 1513 года, не дождавшись окончат
сезона дождей, Бальбоа выступил в путь. Индейцы уверяли, что ему поц
буется не меньше тысячи человек, чтобы пробиться через воинствен!
племена в горах. А где их взять, тысячу, если во всей колонии — чего
сотни людей, способных носить оружие? Оставлять же без защиты ct
ние — непросительная глупость и преступление. Поэтому Бальбоа бер
с собой всего сто девяносто самых крепких солдат. Сначала он движе
уже знакомым маршрутом к землям Кареты, где получит тысячу индей
носильщиков. Затем — во владения своего бывшего врага Понки, приза
шего власть испанцев. Далее путь лежит в горы, через непролазную леев,
чащобу. Тропу приходится прорубать, войско идет вереницей и растя
вается на целую милю. Пять дней уходит на то, чтобы преодолеть оке
пятидесяти километров.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
А дальше пришлось прорываться с боем. Индейцы, обитавшие в горах,
были ничуть не более воинственны, чем прочие. Но касик Тореча, немало
наслышанный о бледнолицых пришельцах, которые крали маис и золото
и уводили женщин у индейцев, был полон решимости не пускать чужаков
в свои владения. Три тысячи его воинов живой стеной встали на пути
испанцев Напрасно Бальбоа уверял касика в своем миролюбии и просил
всего лишь пропустить его. В тот момент он, безусловно, был искренен —
сейчас ему требовалось только море, но нельзя не признать, что и Тореча
имел все основания ему не верить.
Битва была короткой, яростной и кровавой. Грохот аркебуз, разящие
мечи, стремительные чудовища-псы — все это разом обрушилось на индей-
цев, ошеломило, раздавило их. Тореча, сражавшийся во главе своего войска,
пал одним из первых. Туземцы дрогнули и обратились в беспорядочное
бегство. Испанцы, не потерявшие ни одного человека, ворвались в селение,
где обнаружили несколько десятков мужчин знатного происхождения,
обряженных в «женские» одежды. Скорее всего, то были какие-то обрядо-
вые одеяния, но Бальбоа не стал вдаваться в антропологические изыскания
и решил, что это содомиты, то есть гомосексуалисты, а содомитам в Испа-
нии полагалось публичное сожжение. Наш герой поступил как сын своего
века и своей страны — только изменил вид казни: на глазах у всего племени
отдавал пленников на растерзание псам, среди которых был и знаменитый
Наказание «содо-
митов»
Васко Нуньес
де Бальбоа
1 Ntfnez de Balboa V
Carta de Vasco
Nunez de Balboa al
rey fechada en San-
ta Marfa la Antigua
de la provincia
del Darien el jue-
ves 20 de enero
de 1513. — Biblio-
teca virtual Miguel
de Cervantes, 2004.
Леонсико, удостоенный золотого ошейника за свои подвиги. Индей
потерявшие вождя, знать и шестьсот воинов, признали себя рабами истин
и были настолько запуганы, что Бальбоа не побоялся оставить в их села
большую часть своего войска.
Сам же во главе шестидесяти шести человек устремился в путь —ж
непролазную сельву, бурные реки, болота, покрытые лесом горы. Теп
проводниками к морю служат индейцы разгромленного племени. Ис
время сын касика Комогре уверял, что до моря — неделя пути. Тай|
может, и получилось бы по прямой, хорошо набитой тропе, — ведь в ей
широком месте Панамский перешеек не превышает ста пятидесяти й
метров. Но идти приходилось не по прямой и не по дороге, а выпш|
немыслимые зигзаги при обходе природных преград, поэтому путьуЯ
чился чуть ли не вдвое и занял почти месяц. Сельва казалась нескончаЯ
но однажды поутру проводники примчались к Бальбоа с радостной веЯ
с вершины близлежащей горы видно море. Испанцы готовы бросЯ
на штурм горы, но Бальбоа властным жестом останавливает соратнЯ
сначала он один взойдет на вершину и станет первым европейцем, увН
шим неведомый океан. Никто даже взглядом не посмеет оспорить Я
первооткрывателя.	Я
Бальбоа достигает вершины горы, ставшей также вершиной его жизнЯ
го пути, и обращает взор на юг, где перед ним разворачивается великолЯ
панорама: безбрежная синева моря и россыпь островов в глубоком заЯ
«Море!» — кричит Бальбоа, и в этом возгласе, прозвучавшем 25 сенЯ
1513 года в десять часов утра, слышится такое же ликование, как в крике Я
ля!», раздавшемся 12 октября 1492 года в четыре часа утра и возвестиЯ
открытие Нового Света. Бальбоа падает на колени и возносит благодЯ
венную молитву. Отныне, как бы ни повернулась его судьба, в ней Я
незыблемая опора: с этого дня он вошел в Историю, имя его не забудИ
Впоследствии это осознание своей великой миссии первооткрывая
найдет несколько даже рискованное выражение в письме Бальбоа корД
«Хочу поведать Вашему Королевскому Высочеству о великих тайнах и чД
ных богатствах сей земли, ибо если Всевышний сделал Вас королем, то Я
он пожелал сделать первопроходцем (sabedor — букв, «знатоком») и а
а не кому-либо еще, позволил первому свершить сие открытие, за что яЯ
Его благодарить и восхвалять все дни моей жизни, считая себя самым у|
ливым человеком в мире...».1 Подтекст высказывания почти вызываю»
счастье свершить великое открытие не уступает счастью быть коро!
а слова насчет «самого удачливого человека в мире» ставят первооткрЯ
теля даже выше короля.	I
Бальбоа нарек водную гладь Южным морем, поскольку он перед
Панамский перешеек почти с севера на юг. Тем более тогда еще ни
не представлял себе очертаний южноамериканского материка, и уме!
было предположить, что это море омывает с юга земли, обследовад
вдоль Карибского побережья. Так и получилось, что название Южное»
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
сохранялось за океаном еще несколько десятилетий после того, как его Первый взгляд
на Южное море.
Гравюра неизвест-
ного автора
пересек Магеллан и назвал Тихим.
Когда соратники Бальбоа, по его знаку, поднялись на гору, торжественная
сцена повторилась, только на сей раз в массовом исполнении. Вновь разне-
елись ликующие крики, вновь звучал благодарственный молебен, а еще, как
полагалось, Бальбоа объявил море частью владений короля Фердинанда
пего дочери королевы Хуаны, чьи имена были вырезаны на стволах деревьев,
и повелел эскрибано Андресу де Вальдеррабано должным образом все запро-
токолировать, указав поименно всех шестьдесят семь испанцев, увидевших
море. Этот список открывает «сеньор Васко Нуньес, который первым из всех
увидел то море и показал его нижеподписавшимся», вторым фигурирует
священник, третьим — неизменный заместитель Бальбоа Франсиско Писар-
ро. А еще соратники присягнули командующему на верность и воздвигли
огромный крест в том самом месте, где ему открылась водная гладь.
Но для полноценного открытия одного взгляда недостаточно — надобно
прикоснуться к морю, свершить символический обряд овладения. Лишь через
четыре дня Бальбоа решил спуститься к берегу, когда разведывательные отря-
ды доложили, что путь вниз не таит опасностей, а местные индейцы настро-
ены дружелюбно. Из испанцев он взял с собой всего двадцать шесть человек,
среди них, конечно же, своего заместителя Писарро и эскрибано Андреса
Васко Нуньес
де Бальбоа
де Вальдеррабано, которому предстоит еще раз все засвидетельствовать чест»
по чести. И вот, облаченный в доспехи, в шлеме с пышным плюмажем, деря
в левой руке меч, а в правой стяг с гербом Кастилии и образом Пресвято!
1 Цит. по: Lucena
Salmoral М. Vasco
Nunez de Bal-
boa, descubridor
de la Mar del
Sur. — Mexico,
1991. P. 84-85.
Девы, Бальбоа входит по колено в воду и возглашает: «От имени их высочеш
могущественных дона Фердинанда и доньи Хуаны, королей Кастилии, Лес-а
и Арагона, ныне беру во владение кастильской короны сии моря, и земли
и брега, и гавани, и острова со всем, что в них находится...».1 Затем он спроса
у присутствующих, не возражает ли кто против овладения этим морем-
разумеется, таковых не нашлось. Тогда он обратился к соратникам с нови
вопросом: готовы ли они защищать новооткрытые королевские владения-
и все дружно выкрикнули: «Да!» Затем каждый зачерпнул воду ладонед
попробовал на вкус и подтвердил, что вода соленая. В заключение Бальб-л
нанес несколько ударов мечом по воде, вышел на берег и нацарапал кинжала
на трех древесных стволах три креста в честь Пресвятой Троицы, в то врэд
как соратники срезали ветви с деревьев. Поскольку все это происходил
Торжественный
акт овладения
Южным морем
29 сентября в день Святого Михаил
Бальбоа нарек морской залив залива
Сан-Мигель.
Первооткрыватель Южного мор
имел полное право остановиться
достигнутом и с легким сердцем пове»
нуть назад, однако, будучи макси»
листом, как и все конкистадоры,«
хотел возвратиться не только со славе!
первооткрывателя, но и с добычей
Помимо прочего, ему еще надо был
доказать, сколько богатств таит в ей
Южное море и тем самым повысид
в цене свои открытия. И доказательств того он набил полную мошну: пой
семь десятков своих людей вдоль побережья залива Сан-Мигель, заставл<|
индейских вождей одаривать его золотом и жемчугом.
Как выяснилось, великолепные жемчужины добывались на отмела
у островов, отчего испанцы окрестили их Жемчужными. Казалос»
они расположены срвсем неподалеку, и Бальбоа легкомысленно реж
добраться до них в туземных каноэ. Напрасно касик Ку кера отговаривц
испанцев от этой рискованной затеи, уверяя, что море сейчас неспокои
и раньше, чем месяца через три, не успокоится. Нашему герою море бы!
по колено — как и в тот торжественный момент, когда он брал его во 
дение. И вот Бальбоа с людьми погрузился на хлипкие каноэ, совершен»
не приспособленные для морских плаваний, и безрассудно ринулся в океЦ
Наверное, горько рассмеялся бы он, если бы узнал, что его океан будет нам
Тихим. Когда лодки уже далеко отошли от берега, поднялась такая воли
что не в силах человеческих было справиться с управлением, и пришло!
незадачливым мореходам выброситься на ближайший островок, что»
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
переждать на нем бурю. Спасибо тому островку — не будь его, кормили бы
рыб. Но тут их ожидала новая напасть — к вечеру начался прилив, и кро-
хотный островок стал неумолимо погружаться в воду. И ни возвышенности,
ни деревца, куда бы забраться! Можно представить себе, что пережили
испанцы в ту ночь, когда стояли, сбившись в кучу, держась друг за друга
и наблюдая, как вода лижет их ступни, поднимается по колено, по пояс,
по грудь... Дальше, Бог миловал, не поднялась. И утром, во время отлива,
когда ветер стих, горе-мореходы загрузились в чудом уцелевшие каноэ
и кое-как добрались до земли.
Они оказались на незнакомом берегу во владениях касика Тумако. Индейцы
без труда могли бы разделаться с голодными, обессиленными людьми, кото-
рые еле держались на ногах. И — снова везение: касик оказался миролюбив,
приютил у себя бедолаг, накормил их и даже одарил жемчугом. А жемчуга
у него было столько, что индейцы украшали им луки и даже весла. Но что
стоили эти подарки в сравнении с другим! Поведал касик чужеземцам о стране
могущественных инков, где золота так
много, что оно валяется под ногами,
где возведены города и прекрасные
дворцы, где грузы перевозят на приру-
ченных животных (он даже попытался
нарисовать ламу прутиком на песке).
Все это подробно запротоколировал
эскрибано. Отныне у Бальбоа появи-
лась новая цель: основать на побере-
жье Южного моря поселение, постро-
ить корабли и достичь золотоносной
страны. Но все в свое время, а пока что
пора было думать о возвращении.
В конце ноября Бальбоа двинулся
в обратный путь. К селению, где он
оставил большую часть своих людей,
ОН реШИЛ ИДТИ ПО НеХОЖеНЫМ местам-С Тем ЧТОбы «ОТКрЫТЬ» еще боль- Маршрут экспеди-
ше земель, подчинить еще больше племен и, разумеется, увеличить размер ции Балъбоа
добычи В отношениях с туземцами он проводил все ту же, как нынче ска-
зали бы, «гибкую» политику: приходил к индейцам с миром, требуя золота
и провизии, а если получал отказ — шел на них войной; помогал союзным
племенам в войнах с их врагами; покорных вождей одаривал безделушками,
а непокорных отдавал на растерзание псам... Удача сама шла ему в руки,
и 19 января 1514 года Санта-Мария с триумфом встречала победителя. Резуль-
таты экспедиции впечатляли: открыт океан и прилегающие к нему земли;
получены сведения о богатейшем государстве инков; добыча составила около
двадцати тысяч песо золотом, около шести килограммов первоклассного
жемчуга и восемьсот рабов. И — еще один итог, который делает эту экспе-
дицию уникальным в своем роде предприятием эпохи Конкисты: за четыре
Васко Нуньес
де Бальбоа
1 Nunez de Balboa V.
Carta de Vasco
Nunez de Balboa
al rey...
О ЮКОС
с половиной месяца похода Бальбоа не потерял ни одного человека. В колон*
тоже все обстояло благополучно. Всего три года назад, на этот негостепр
имный берег высадились две сотни отчаявшихся оголодавших людей. Сейч
это было процветающее селение — две сотни ладных домов, церковь, горе,
ское управление, склады, пятьсот жителей-испанцев, которых обслужив!1,
полторы тысячи индейцев, возделанные поля, дававшие обильные урож
десяток кораблей на рейде. Бальбоа имел полное право гордиться собо-
В письме королю, написанном и отправленном вскоре после возвращен/
из экспедиции, это до наивности неприкрытое стремление подчерки)*
свои заслуги сквозит чуть ли не в каждой строке. «Уверяю Ваше Высочеств:
что, если бы я лично не возглавлял экспедиции за пропитанием для ех,кт
шел со мной и тех, кто оставался в селении, на этой земле не осталось;
в живых ни одного испанца». Особенно рельефно заслуги нашего гер
выглядят на фоне предшественников — Охеды, Энсисо и Никуэсы, -
которые, по словам Бальбоа, возомнили себя невесть какими господам
«не утруждали себя ничем, а только развлекались» и «управляли, лех
в постели». Несправедливо, конечно, но какой же начальник откажете
очернить предшественника? А дальше Бальбоа разворачивает перед корой
умопомрачительные картины богатств открытых земель и тех, что ждт
своего открытия. Повсюду золотоносные реки и рудники, а там, на брег.
Южного моря, «касики хранят золото в открытых коробах, как маис, мй
столько у них золота, что незачем держать его в сундуках». И все этиск
дения, сообщает Бальбоа, безусловно правдивы, ибо подтверждены тред
способами: «одних я подвергал пыткам, другим дарил вещи из Испани:
а третьих обращал в своих друзей, и все они говорили одно и то же».
Теперь Бальбоа не остановится на достигнутом. Да и как можно остак
виться, когда перед ним распахнуты такие горизонты!...
Гзучая жизненный путь знаменитых конкистадоров, автор подмен
мистическую закономерность. Настоящей удачей судьба одаривав
конкистадора только единожды, причем часто эта удача настолько гр
ничила с чудом, что поневоле проникаешься уверенностью конкистадор
будто бы ему и впрямь помогал Сантьяго (Святой Иаков), покровител
сначала испанцев в их многолетней войне с маврами, а затем испански
завоевателей Америки. Окрыленный, счастливчик не переводя духа пуска»
ся в новые предприятия и, как правило, терпел полное поражение, словш
тот же Сантьяго говорил ему: «Я помог тебе один раз — ну и доволыи
с тебя. Хорошего понемногу. Угомонись». Вот чего конкистадоры совея
не умели и не хотели делать — так это угомониться, остановиться. Ofi
рвались к новым приключениям — и часто себе на погибель.
Линия судьбы Васко Нуньеса де Бальбоа, как и многих других конкисп
доров, своими очертаниями напоминает двускатную крышу: возвышенх
и падение. Ее конек—19 января 1514 года, день триумфального возвращен
из экспедиции к Южному морю. Но за вершиной почти сразу же начинаете
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
скат, когда всего через пять месяцев в Санта-Марию прибыла эскадра Педра-
риаса Давилы, назначенного губернатором Золотой Кастилии.
Поскольку этот персонаж буквально «выцарапал» у Истории право на главу
о себе в этой книге, здесь мы очертим его характер и деяния лишь скупым
штрихом. Когда он прибыл в Новый Свет, было ему уже за семьдесят — воз-
раст, совсем не подходящий для начала карьеры конкистадора; к тому же
здоровьем он не отличался: случалось, неделями был прикован к постели;
иными словами, окружающие думали, что долго он не протянет. На деле же
он оказался крепким орешком. И сжигала его «одна, но пламенная страсть» —
глубокая, неискоренимая ненависть к Бальбоа. Ненависть, порожденная зави-
стью: немощного старика — к красавцу в расцвете сил и молодости, человека
посредственного — к яркой и сильной личности, бездарного руководите-
ля— к удачливому организатору, которому удавалось все, за что ни брался;
и наконец, главное—Педрариас жестоко завидовал отныне незыблемой славе
Бальбоа, который увел у него из-под носа великое открытие. Эти чувства
заставляли его, скорее интуитивно, нежели осознанно, идти наперекор всему,
что делал его предшественник на губернаторском посту, и если Бальбоа был
созидателем Санта-Марии, то Педрариас стал ее разрушителем.
Однако вернемся в тот памятный день 19 июня 1514 года, когда эскадра
Педрариаса Давилы появилась на рейде Санта-Марии. То была самая мощная
экспедиция в Новый Свет с момента его открытия: на двадцати двух кораблях
прибыло свыше двух тысяч человек (среди них — будущие знаменитые кон-
кистадоры Сото, Альмагро, Белалькасар, Коронадо, Паскуаль де Андагойа,
а также будущие авторы замечательных хроник Берналь Диас дель Кастильо
и Гонсало Фернандес де Овьедо-и-Вальдес — последний
был назначен веедором экспедиции). Бальбоа, как про-
стой труженик, занимался строительством дома, когда
ему доложили о появлении гостей. Оно не было для него
неожиданным, поскольку из Испании до него уже дошли
сведения об экспедиции, но конечно, он никак не мог
предположить, что гостей прибудет такая орава.
Педрариас обставил свое появление в колонии со все-
возможной пышностью: в парадном облачении он шест-
вовал под руку с разряженной женой, в сопровождении
огромной свиты, а за ними шло войско во всеоружии, —
как будто ожидалось сопротивление со стороны колони-
стов. Бальбоа почтительно приветствовал нового губер-
натора — безоружный, одетый в простую рубаху, всем
СВОИМ ВИДОМ СЛОВНО показывая, ЧТО здесь, В КОЛОНИИ, пристало трудиться, Золотая подвеска
а не пускать пыль в глаза. В свите губернатора Васко заметил Энсисо, своего ин$ейчев Це*т-
заклятого врага, — хорошенький подарок! — однако и бровью не повел. Раяънои АмеРики
На следующий день после прибытия Педрариас вызвал к себе Бальбоа,
был с ним любезен и доброжелателен и попросил предоставить ему отчет
с информацией о разведанных территориях. Купившись на видимое к себе
Васко Нуньес
де Бальбоа
1 Цит. по: Al-
varez R. Pedrarias
Davila. — Madrid,
1944- P- 55-
расположение губернатора, Бальбоа сел за работу и через два дня предел
вил пространный меморандум, в котором подробно рассказал об откр-
тии Южного моря, описал маршруты своих экспедиций, указал назван»
местностей, рек, гор, племен и имена вождей, а также где и сколько был
собрано золота и жемчуга. Педрариас остался очень доволен — и тут.:
повелел начать против предшественника судебное расследование. Впрочем
он имел на то соответствующее предписание короля: «Также из письменна
сообщений и других источников узнал я о злоупотреблениях Васко Нуны
еса, главного алькальда Дарьена, и посему повелеваю провести следстви
и в случае необходимости наказать его».1
Однако преступления Бальбоа были отнюдь не так очевидны и совер
шались «коллективно», с одобрения кабильдо и колонистов, причем ерем
последних немного нашлось злопыхателей—у большинства расследован»
вызывало только возмущение. Некоторые из приближенных губернатор
советовали ему заковать Бальбоа в кандалы и отправить в Испанию—пуг
там разбираются; но как раз этого-то дальновидный Педрариас ни за что6
не допустил. Он понимал: в чем в чем, а в обаяний и в умении произвел?
хорошее впечатление сопернику не откажешь; ежели оправдается пр
королем да доложет о своих открытиях — тотчас будет обласкан, и той
прощай губернаторский пост. Вот почему впоследствии, как ни рвал.”
Бальбоа в Испанию, Педрариас всячески противодействовал этому. Начата
расследование повисло еще и потому, что даже среди ближайшего окру)»
ния Педрариаса у Бальбоа нашлись защитники: назначенный епископа
Дарьена Хуан де Кеведо и — надо же! — супруга губернатора, донья Ис
бель де Бобадилья, имевшая, между прочим, большое влияние при двор
У епископа свои начальники, его так просто не запугаешь; а супруге пер*
чить было небезопасно даже в те времена, когда о феминизме еще слых
не слыхивали. В общем, прямая атака не удалась — значит, действовав
надо было обходным маневром.
Впрочем, на тот момент губернатору было не до маневров, ибо дела код,'
нии с каждым днем шли все хуже и хуже. Жителям Санта-Марии пришлой
изрядно потесниться, дабы разместить вновь прибывших в своих докш
С глубоким разочарованием напомаженные кавалеры и дамы оглядывая
убогие жилища колонистов, с тоской вспоминали пуховые перины, у
дывая свои изнеженные тела в гамаки, и брезгливо морщились за трапезе*
вкушая маисовые лепешки и запивая их не первой свежести водой.
Санта-Мария прекрасно обеспечивала пятьсот челбвек, но она оказала
совсем не готова к еще двум тысячам нахлебников. Конечно, гости приехэ
ли*не с пустыми руками, но провизию, по приказу Педрариаса, помести
в строго охраняемый склад и продавали по бешеным ценам. Вскоре начала
голод, а вместе с ним повальные болезни; словом, начался жестокий ест?
ственный отбор», который выкашивал ряды «чапетонов». В довершен1
ко всему продовольственный склад сгорел, в чем проявился, по убеждена
Овьедо, промысел Божий: «Когда увидел Господь, как мало прокус:
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Политика Педра-
риаса
запасов продовольствия для бедных, кои умирали от голода прямо на ули-
цах, Он пустил огонь на тот склад, и так сгорело все, что в нем хранилось
и могло бы спасти умирающих...».1 По свидетельству Паскуаля де Андагойа,
«не хватало рук, чтобы выхаживать больных, и так за месяц от голода и болез-
ней умерло семьсот человек».2 Многие при первой возможности убрались
на Эспаньолу и в Испанию, и через полгода состав экспедиции Педрариаса
сократился больше чем наполовину. Оставшиеся в живых, однако, оттого
сыты не стали, и Педрариас начал снаряжать новые экспедиции, думая убить
сразу двух зайцев: и от голодных ртов избавиться, и добычей разжиться.
Воспользовавшись меморандумом Бальбоа, он отправил на север по его
следам своего заместителя Хуана де Айору во главе четырехсот человек,
чтобы тот «навестил» обращенных в христианство союзных касиков, предан-
ных друзей Бальбоа, оказавших ему неоценимую помощь. Вожди встречали
испанцев с распростертыми объятиями—и сполна получали за свое радушие.
Айора, как и прочие капитаны Педрариаса, чувствовал себя вправе творить
наземлях Нового Света все, что ему вздумается. Надо сказать, такое поведение
было в высшей степени характерно для «чапетонов», которые еще не познали
ни тягот войны с индейцами, ни преимуществ мирного сосуществования.
Они предавались безудержному насилию и грабежу, а прежние союзнические
договоры с племенами, заключенные Бальбоа, были для них пустым звуком.
Сначала Айора пришел на земли касика Кареты, ставшего с легкой руки
Бальбоа доном Фернандо, повязал многих его людей и отправил рабами
в Санта-Марию; затем навестил касика Понку и забрал все золото, какое
Fernandez de Ovie-
do у Valde's G. Histo-
ria general у natural
de las Indias... —
Asuncion, 1949.
Vol. VII. P. 142.
Andagoya P. de.
Relation у docu-
mentos. — Ma-
drid, 1986. P. 86.
Васко Нуньес
де Бальбоа
1 Цит. по: Cabal J.
Balboa descubridor
del Pacifico. — Bar-
celona, 1958. P. 156.
смог у него найти; затем дошла очередь и до дона Карлоса, касика Комогре
чье селение было разграблено дочиста. Касик Тубанама встретил испанце
с радушием, приютил их, накормил и одарил золотом — в благодарное
гости забрали его жен и увели в рабство многих людей его племени; само^
вождю удалось бежать. На этом терпение индейцев лопнуло, и когда Айор
двинулся дальше, то встретил такое сопротивление, что вынужден бк
повернуть назад и в октябре 1514 года возвратился в Санта-Марию, оставь
за собой, по словам епископа Кеведо, «всю землю съеденной, опустошенна
и разграбленной».1
Другая экспедиция во главе с Гаспаром Моралесом и его заместителе
Франсиско Писарро пошла по следам Бальбоа к Южному морю и перепри
вилась на лодках на Жемчужный остров. Испанцы напали на индейца
во время праздника, сожгли деревню, захватили в плен сотню женпде
и детей и вынудили касика заключить мир, потребовав богатейший выкр
в четыре тысячи песо золота и сто десять фунтов жемчуга, но заложника
так и не отпустили. Когда же туземцы попытались освободить своих, о
кистадоры зарубили пленников, всех до единого. Одновременно Педрф
разослал еще несколько экспедиций в разные концы Золотой Кастила
и всюду испанцы оставляли после себя лишь выжженную землю. Впро-
чем, им тоже приходилось несладко: таких огромных людских потер
Санта-Мария не знала со дня своего основания. Поэтому в письме короли
Карательная экс-
педиция конкиста-
доров
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
от 16 октября 1515 года Бальбоа имел полное право предъявить Педрариасу
тяжкие обвинения: «И ныне пребывает сия земля в таком состоянии, что
еще немного, и вся она будет утеряна, а тому, кто захотел бы вернуть дела
в прежнее русло, как они обстояли раньше, придется не спать и забыть
а покое, ибо индейцы и касики из овечек превратились в храбрых львов,
и если раньше они выходили к христианам с дарами, то теперь они их
безжалостно убивают — и все это по причине дурного обращения с ними
капитанов в ходе экспедиций, когда они захватывали не только их добро,
но также их детей и женщин, в результате чего испанцы сослужили дурную
службу Господу и Вашему Королевскому Высочеству и, кроме того, нанесли
Вам прямой ущерб, лишив Вас изрядных богатств и доходов».1
Самого же Бальбоа губернатор отправил на поиски мифического царя
Давайбе, о чьих богатствах ходили самые фантастические слухи — то был
прообраз будущего мифа об Эльдорадо. Между прочим, главную роль
в распространении этих слухов сыграл сам Бальбоа. В письме королю он
заявлял следующее: «Давайбе — могущественный повелитель обширных
и густонаселенных земель. Золота у него столько, что человеку, не бывав-
шему здесь, в это невозможно поверить». Золото там добывают безо всякого
труда двумя способами, уверял Бальбоа. Один таков: после половодья,
когда вода схлынет и высохнут овражки да вымоины, в них скапливаются
золотые самородки, одни круглые, величиной с апельсин, другие плоские,
размером с тарелку — ходи да подбирай. Другой способ немногим сложнее:
в засушливый сезон поджигают траву в горах, а как сгорит она, — на черных
проплешинах так и сверкают золотые слитки; опять-таки весь труд — подо-
брать. «У этого касика Давайбе во дворце устроена огромная плавильня, где
непрерывно трудится не менее ста человек, сменяя друг друга. Я знаю, что
это истинная правда, ибо кого бы я ни спрашивал, все подтверждали это», —
заключает Бальбоа. Вот и отправил его Педрариас отвечать за свои слова.
В июле 1515 года Бальбоа во главе ста девяноста человек на одиннадцати
небольших судах двинулся на юг залива Ураба, поднялся вверх по реке
иразыскал-таки селение касика Давайбе; только ни золота, ни даже съест-
ных припасов он там не обнаружил. Между тем его люди еле ноги таскали
от голода. Упрямый конкистадор, веривший в свою удачу, направился
дальше, но его атаковали индейцы и ранили дротиками тридцать человек,
в том числе и самого командующего. Пришлось отступить и бесславно воз-
вратиться в селение — при этом добыча составила всего сто пятьдесят песо
и немного рабов. Впервые Бальбоа потерпел военное поражение, впервые
за последние пять лет удача отвернулась от него, и надо было бы ему внять
предостережению свыше. Но он не внял.	'
В результате экспедиций Педрариаса, организованных в первые полто-
ра года после его прибытия в Санту-Марию, индейские селения на сотню
миль окрест обезлюдели, а за границами этой мертвой зоны испанцев
ждала жестокая ненависть и война. «Во всех этих экспедициях, — пишет
Андагойа, — никогда они не пытались наладить мира, как не пытались
1 Nunez de Balboa V
Carta de Vasco
Nunez de Balboa
al rey fechada en
Santa Maria la An-
tigua el 16 de oc-
tubre de 1515. —
Biblioteca virtual
Miguel de Cervan-
tes, 2004.
2 Nunez de Bal-
boa V Carta
de Vasco Nunez
de Balboa al rey
fechada en Santa
Marfa la Antigua
de la provincia
del Darien el jueves
20 de enero de 1513.
Op. cit.
Васко Нуньес
де Бальбоа
Andaqoya P. de.
Relacion у docu-
mentos... P. 87.
2 Nunez de Balboa V.
Carta de Vasco
Nunez de Balboa
al rey fechada
en Santa Marfa
la Antigua del
Darien 30 de agosto
de 1513. — Biblio-
teca virtual Miguel
de Cervantes, 2004.
и заселить те края, лишь обращали индейцев в рабство да пригоня
в Дарьей; а рабов, доставляемых в великом множестве, посылали на золо-
тые рудники; но, измученные длительным и многотрудным переходе*
с тяжелой поклажей, пленники добирались уже истощенными до крайно
сти, да и земли здесь были иными, чем те, где они жили, и посему все оа
вскорости погибали».1
Сравнивая политику Педрариаса и Бальбоа по отношению к туземцам
иные историки склонны представлять последнего чуть ли не гуманистов
другом и защитником индейцев. Из рассказанного выше читатель, должя
быть, уяснил себе, насколько эти представления далеки от истины. Бал
боа был своего рода образцовым конкистадором и к индейцам относим
не более, чем как к «подсобному материалу», необходимому для дос»
ния его целей. Нельзя, однако, не признать того, что этот «материал»!
по крайней мере, использовал разумно, как рачительный хозяин, и чт
худой мир он предпочитал доброй войне и конечной целью его политик
был союз с индейцами, которого он добивался где лаской, где таской.
Познавший ужасы выживания в колонии Сан-Себастьян, Бальбоа к
и навсегда запомнил, что ни о каком заселении Нового Света, ни тем бол
о процветании не может быть и речи без мирного сосуществования с инде/
цами. Разумеется, это должен быть мир испанского образца, когда тузем?
примут вассальскую присягу, христианство и начнут служить новым госп»
дам. А заселение земель и есть главная цель Конкисты; колонизация—эн
служение как своим интересам, так и интересам короны. С этой точки ренн
Бальбоа опять-таки вовсе не кляузничал и не грешил против истины, кои
в письме королю от 30 августа 1515 года так оценивал деятельность Пе^
риаса и его капитанов: «Ваше Королевское Высочество, знайте по прав:*
и не сомневайтесь в том, что Вам сослужили столь дурную службу и в таи
степени, что даже иностранцы, враги Кастильского королевства, и
смогли бы причинить большего вреда, и, будь они сколь угодно богап
они не смогут возместить причиненный Вам ущерб — столько они уни»
тожили и разграбили, ибо, истинно говорю Вам, они уничтожили л /чипе
индейцев и касиков, самых покладистых и покорных, каких только можя
было найти на землях Индий».2
В корне различалось и их отношение к соратникам. Для Педрариасал j
были разменной монетой — потери его не волновали. Хронист Овьело
сдружившийся в Испании с Энсисо, добрых чувств к Бальбоа не испьи
вал—тем более ценным и объективным представляемся его свидетельств
«По правде сказать, Васко Нуньес был достойным человеком, на головувьм
прочих, хотя алчности и хитрости у него хватало; вместе с тем он разум
вел себя в грабительских походах. Имел он еще одно достоинство: ежен
во время экспедиции кто из отряда уставал или заболевал, он не бросал?
на произвол судьбы, а, бывало, брал арбалет, шел на охоту, приносил ди
и сам кормил его, и лечил, и ободрял, и воодушевлял, как если бы тот б
его сыном или братом. И ни один капитан из тех, кто был в Индиях (а к
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
я строки сии в одна тысяча пятьсот сорок восьмом году), не заботился лучше
о своих людях, чем это делал Васко Нуньес».1
С горечью наблюдал Бальбоа, как новый губернатор в считанные месяцы
растоптал плоды его многолетних усилий. Это касалось не только мира
с индейцами, но и общего состояния дел в Санта-Марии. Уже в начале
1515 года епископ Кеведо в послании королю описывал жизнь в колонии
в самых мрачных тонах: туземцы воюют, земли не возделаны, люди голо-
дают, колония охвачена раздорами и недовольством, и многие при первой
возможности бегут в Испанию или на Эспаньолу, а твердой власти нет, ибо
дряхлый губернатор неделями, а то и месяцами прикован к постели.
Однако старик мигом ожил 20 марта 1515 года, когда в Санта-Марию
пришли из Испании две каравеллы с провизией и с посланиями от короля.
В посланиях сообщалось, что его высочество жалует Васко Нуньесу де Баль-
боа в награду за его открытия титулы губернатора провинций Панама
и Койба и аделантадо2 Южного моря с правом их дальнейшего исследова-
ния и освоения. Дошли-таки до короля письма Бальбоа и богатая кинта,
посланные год назад, сразу же по завершении исторической экспедиции!
На сей раз посланник оказался верным другом и как мог превозносил Бальбоа
при дворе. Конечно же, король не мог не оценить гору золота и жемчуга,
а главное, заслуги человека, наконец открывшего ему путь к вожделенным
островам Пряностей! Правда, Фердинанд оставил Бальбоа под властью
Педрариаса, проявив тем самым то ли недомыслие, то ли недоверие, то ли
хитрость. И все равно для губернатора это был тягчайший удар: заслуги
соперника признаны, теперь он невесть что возомнит о себе, и — самое
обидное: губернатору достались области уже исследованные и разграблен-
ные, а Бальбоа — неизмеримые девственные земли. В этих обстоятельствах
Педрариас вновь доказал, как часто подлость соседствует с малодушием,
и хотел повести себя, как нашкодивший мальчишка, то есть попросту скрыть
от соперника указ Фердинанда. Понадобилось решительное вмешательство
епископа вплоть до угрозы разоблачения, чтобы губернатор с кислой миной
вручил-таки Бальбоа королевскую грамоту.
А сам сел писать пространное письмо Его величеству с просьбой огра-
ничить права Бальбоа и не отдавать ему всего Южного моря. Но главное
в содержании того послания — личная характеристика соперника. «Что же
касается Васко Нуньеса, — пишет Педрариас, — то о нем должно сказать
то, что и так всем известно и очевидно, а именно, что он ни о чем не спосо-
бен говорить правды и не чувствует ни малейшего стыда, когда все, за что
ни возьмется, делает из рук вон плохо. Нет у него ни тяги, ни любви к добрым
людям, кои могли бы вразумить его, он ценит лишь тех, кто относится
к нему с подобострастием. Он чрезвычайно скареден и завидует всякому,
кто в чем-либо добивается успеха, притом он крайне жесток и неблагодарен
и никому ничего не прощает. Он не прислушивается к добрым советам;
у него не хватает ни разума, ни воли удержаться от порочных соблазнов.
Человек он корыстный, пристрастный и своевольный, не питает никакого
1 Fernandez de Ovie-
do у Valdes G. Histo-
ria general у natural
de las Indias, Islas
у Tierra Firme
del Mar Oceano. —
Asuncion, 1949.
Vol. VII. P. 88-89.
2 Аделанта-
до — (от исп.
adelante — впе-
ред) — почетный
титул, дававший
владельцу право
самостоятельно
организовывать
экспедиции,
не испрашивая
на то разрешения
властей. В Новом
Свете этот титул
обретал особый
смысл, акценти-
рующий иссле-
довательский
характер деятель-
ности аделантадо,
которому дозво-
лялось на свой
страх и риск
открывать новые
земли или моря.
Аделантадо также
имел полномочия
распределять сре-
ди конкистадоров
земли и индей-
цев и назначать
на посты мелких
чиновников.
Васко Нуньес
де Бальбоа
Alvarez R.
Pedrarias Davila...
P. 108-109.
2 Nunez de Bal-
boa V. Carta
de Vasco Nunez
de Balboa al rey
fechada en Santa
Marfa la Antigua
el 16 de octubre
de 1515. — Biblio-
teca virtual Miguel
de Cervantes, 2004.
3 Fernandez
de Oviedo у Valdes G.
Historia general
у natural de las In-
dias, Islas у Tierra
Firme del Mar
Oceano. — Ma-
drid, 1852. Vol. III.
Libro XXIX,
cap. IX. P. 40-41.
почтения к Церкви и ее служителям...» — ив этом духе еще несколькоа:
ниц.1 Посылая ко двору с письмом Энсисо, он еще и дал ему инструкци
очернить Бальбоа в глазах короля, хотя Энсисо инструктировать не бк
надобности: последние пять лет он только этим и занимался.
Справедливость требует предоставить нашему герою право на ответщ
удар. В письме королю от 16 октября 1515 года Бальбоа говорит: «Что»
до личности губернатора, то он, безусловно, человек честный, но Ва:
му Высочеству следовало бы знать, что он слишком стар для сих емег
и к тому же серьезно болен, и с тех пор как сюда прибыл, не было дня, кд
да бы он чувствовал себя хорошо. Вдобавок он человек невоздержанна
скорый на необдуманные решения, безразличный к людям, и он ничег
не почувствует, даже если потеряет в экспедициях половину своих войне»
также никто не понес вины за убийства индейцев и их вождей. Этомучел
веку по душе вражда между подчиненными, а ежели таковой нет, то онса
ее разожжет, стравливая приближенных и очерняя их в глазах друг друа
Это человек скаредный; занятый обогащением, он совсем забросил дел
управления, готовый ради собственной прибыли всех загубить, как еслиб»
вовсе и не был губернатором».2 Пусть читатель сам судит, кто из автора
злобно клевещет, а кто недалек от истины. Добавим лишь к вышесказанно
свидетельство Овьедо о том, что Педрариас действительно любил поверх
одним те сплетни и гнусности, которые ему по секрету нашептывали о
другие; таким образом он перессорил немало чиновников.3
Однако вернемся к нашим противникам. Получив полномочия адела
тадо Южного моря, Бальбоа как будто получил крылья. Да только недог
длился его восторг: едва он начал набирать людей для заселения берег:
Южного моря, как тут же встретил твердый отказ Педрариаса: людей а
не даст, их здесь и так не хватает. Выходит, остался'Бальбоа губернаторе-
лишь на бумаге. И тогда Бальбоа решился на отчаянный шаг: тайно поен
своего друга Андреса Гарабито на Кубу и Эспаньолу с заданием завербоваг
двести человек и доставить их к перешейку. Трудно сказать, на что он рас
считывал, — двести новобранцев не иголка, в стоге сена не утаишь. Правд
Гарабито смог соблазнить сокровищами Южного моря лишь шестьдес;
человек, но и тех скрыть не удалось. Каравелла с новобранцами броску
якорь в нескольких днях пути от Санта-Марии, а в колонию был направо
доверенный человек с извещением для Бальбоа, но посланник угодил влаги
губернатора и во всем сознался.
Праведный гнев обуял дона Педрариаса Давилу, но душа его ликовал;
Наконец-то противник сделал неверный шаг и подставил себя под удар
Не он ли совсем недавно клялся в верности и обещал ничего не предприн»
мать без губернаторского соизволения? Теперь Васко Нуньеса де Бальбл
можно было обвинить в измене, мятеже и вообще во всех смертных rpexai
Педрариас приказал немедленно арестовать Бальбоа, но в городскую тар
му запереть его побоялся, опасаясь, как бы колонисты не освободили за№
ченного; вместо этого он велел поместить его в деревянную клетку во двср
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
своего дома. Одни хронисты уверяют, что Бальбоа просидел в клетке два
месяца, пока не закончилось следствие, другие говорят, что под давлением
«общественности» он был выпущен через несколько дней. Но сколько бы он
в ней не пробыл, надо полагать, радости ему это не доставило. Зато Педра-
риас мог каждодневно наслаждаться видом поверженного противника,
униженного до положения зверя.
Епископ и супруга губернатора бросились на защиту арестанта, но старик
уперся. Тогда его преосвященство принялся размышлять, как бы вызволить
своего протеже из-под следствия и примирить с губернатором; в итоге,
придумал он нечто такое, что могло придти в голову разве что священно-
служителю или какому-нибудь хит-
роумному идальго вроде Дон Кихота
Ламанчского. А придумал он ни боль-
ше ни меньше, как породнить против-
ников, женив Бальбоа на дочери Пед-
рариаса. Этот план он изложил донье
Исабель, и та его горячо одобрила.
Действительно, Бальбоа составлял
весьма выгодную партию для доньи
Марии, ее дочери: в его жилах текла
благородная кровь, он сумел доказать,
что многого стоит, сейчас он был
богат, прославлен и одарен высокими
титулами, и самое главное—как нынче сказали бы, он был «перспективным»
женихом, ибо под его властью могли оказаться острова Пряностей и страна
инков, до которых он, с его-то упорством, рано или поздно доберется. А что
скажет по этому поводу донья Мария? Она пребывает в Испании. Позволь-
те, удивится читатель, но ведь она ничего не знает! Конечно, не знает,
Бальбоа — аде-
лантадо Южного
моря. Гравюра
неизвестного ху-
дожника испанской
школы
ну и что ж с того? А если она против? А если и против — кого это волнует?
Неизвестно, что именно внушила донья Исабель своему супругу, но мы
знаем, как жены умеют допекать мужей. Педрариас сдался и с этим неожи-
данным предложением обратился к подследственному. Наверное, Бальбоа
поначалу не поверил своим ушам; когда же убедился, что не ослышался
и что Педрариас не сошел с ума, недолго раздумывал. В конце концов, он
вовсе не собирался бороться со стариком за власть, хотя и не принимал его
политику; он хотел лишь получить свободу действий для дальнейших иссле-
дований Нового Света. И потому в придачу к донье Марии он потребовал,
чтобы будущий тесть дал ему возможность осваивать Южное море.’Педра-
риас не противился, но поставил жесткий срок: за полтора года Бальбоа
должен основать поселение на той стороне перешейка и спустить на воду
четыре бригантины. Как только соглашение было достигнуто, подписали
брачный контракт, после чего Педрариас стал ласково именовать Баль-
боа зятем, а тот его — тестем. Пикантность ситуации заключалась в том,
что брачные ночи Бальбоа проводил со своей сожительницей-индеанкой
Васко Нуньес
де Бальбоа
'ЬорьЬа
со звездами
Анаянси, на что теща и тесть смотрели сквозь пальцы; а сеньорита доны
Мария почивала на своем девичьем ложе и знать не знала, что стала сень-
орой. Своего жениха ей так и не доведется увидеть.
Вскоре епископ Хуан де Кеведо со спокойной душой отбыл в Испанию
затем туда же отправилась донья Исабель за невестой. Казалось, конфлик
улажен раз и навсегда. Так полагал и Бальбоа — окрыленный, онринум
на штурм Южного моря.
f f езаурядная личность Бальбоа, сила его характера в полной мерера.
* / I крываются именно в последний драматический период его жизни
когда линия его судьбы неуклонно шла по нисходящей. Не так уж трудна
демонстрировать волю к победе и упорство, когда удача идет к тебе вруи
и совсем другое дело — бороться с роком, воевать со звездами. Был сред
соратников Бальбоа один ученый итальянец по имени Кодро, умевши
читать судьбу по звездам. Задним числом можно оценить профессионалиж
того астролога, который вскоре после примирения Бальбоа с Педрариагм
с горечью предрек ему крах всех его начинаний. Выходит, Васко Нунья
де Бальбоа приходилось, помимо поставленных перед ним земных задя
еще и тщиться передвинуть звезды на небе.
Но и земные задачи были настолько сложны, что порой приобретав
почти фантастический характер. Казалось бы, что тут сложного — за iJ
тора года построить четыре суденышка? Ничего особенного, если бы не
обстоятельство. Дело в том, что на Тихоокеанском побережье Паная
Строительство
кораблей
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
he было строевого леса; пригодный для строительства
судов лес рос лишь на Атлантическом побережье. А это
означало, что надо было сделать заготовки на одном
берегу и перенести их через все чащобы, горы и буе-
раки перешейка к другому берегу, причем перенести
на руках, — ведь дороги не было, и лошадь не то что
с телегой, но и с к'акой-либо поклажей не продралась бы.
Ачасти судов, между прочим, немалого размера: мачты,
кильсон, шпангоуты, обшивочные доски... Начинать,
стало быть, следовало с основания поселка на Атланти-
ческом побережье.
В конце 1515 года аделантадо, по соглашению с тестем,
взял сто человек и направился во владения касика Кареты,
где ранее Педрариас заложил поселение Акла. Быстро
захиревшее, сейчас оно обрело новую жизнь: уже к марту
здесь были построены дома, засеяны поля и начались
El Adeiantado BASCO NUNES dt
хсгц qut dcs-cubric la mar del Sw.
судостроительные работы. Бальбоа пригнал из Санта-Марии два старых,
уже непригодных для плавания корабля и разобрал их, взяв в дело все, что
толт ко было можно. Одновременно из свежей древесины изготавливались
новые части. Испанцы привели с собой изрядное количество рабов, помог
людьми и дон Фернандо-Карета, но при этом и сами конкистадоры работали
не покладая рук, в том числе и Бальбоа.
Отсюда, из Аклы, начался перенос разобранных судов к заливу Сан-
Мигель Три года назад путь через перешеек (правда, с остановками)
занял почти месяц и показался испанцам нескончаемым; можно предста-
вить, каким он казался сейчас, когда приходилось тащить тяжелые грузы
по горам, покрытым непроходимыми зарослями! Грузы легли на плечи рабов
и, по словам Овьедо, около пятисот индейцев погибло на многотрудном
пути.1 В это можно поверить: одержимый мечтой, аделантадо не жалел
ни рабов, ни себя, и сам тащил груз весом под пятьдесят килограммов.
На берегу залива Сан-Мигель пришлось основать новое поселение. Здесь
устроили верфи, кузницы, мастерские — и работа закипела. Пока строились
первые две бригантины, Бальбоа еще несколько раз возвращался в Аклу
и подносил необходимые материалы. Во время одного из пересечений пере-
шейка (а в общей сложности он пересек его двадцать раз) он открыл реку
Бальсас, впадавшую в Южное море: она значительно облегчила маршрут,
Васко Нуньес
де Бальбоа. Гравюра
Ч. Г. Грейнджера
1 Fernandez
de Oviedo у Valdes G.
Historia general
у natural de las In-
dias, Islas у Tierra
Firme del Mar
Oceano. — Asun-
cion, 1949. Vol. VII.
P. 178-179.
позволив часть пути переправлять грузы на плотах.
Несколько месяцев неустанного труда — и вот настал, наконец, тот тор-
жественный момент, когда четыре бригантины, горделиво воздев мачты,
одетые парусами, готовы были принять на борт людей и устремиться в неве-
домое. Уже загружаются в трюмы провизия и оружие, уже назначен день
отплытия. И вдруг — как удар по голове; обнаружилось, что корпуса кора-
блей снизу доверху источены древоточцами «брома» и превращены в решето.
Бальбоа уже успел познакомиться с «брома» в самом начале своей карьеры
Васко Нуньес
де Бальбоа
в Новом Свете, но тогдашняя шутка судьбы не идет ни в какое сравнение
с нынешней откровенной издевкой. Ни тени сомнения не промелькну*
на лице Бальбоа, когда он произнес: «Что ж,придется начать все сначала»
С кораблей сняли все пригодное для использования, а полузатопленн
остовы печально застыли близ берега. Бальбоа возвратился в Аклу и ринух-
на новый приступ Южного моря. Вновь рушатся древесные стволы в леса
Аклы, вновь изготовляются части судов, снова с превеликими мука?
и трудностями переправляются они на Тихоокеанское побережье. Черь
три месяца адского изнуряющего труда в заливе Сан-Мигель красуют
четыре бригантины, готовые к выходу в море. На сей раз корабелы эин
всевозмозможные меры против морского шашня: тщательно просмоли.*,
все доски и каждодневно проверяли корпуса судов. Слава Богу, все чист;
Уже загружены в трюмы провизия и оружие, уже назначен день отплыли
Однако бригантины Бальбоа построил, а звезд на небе так и не перемой
За несколько дней до отплытия налетела страшная буря, вздыбила мор.
и разнесла корабли в щепы. Ничего спасти не удалось. И глядя на прибиты
к берегу обломки судов (надежд!), Бальбоа упрямо произносит: Что1
придется начать все сначала».
Между тем срок, отведенный тестем, уже истек, но Педрариас все s
принял во внимание, как сейчас говорят, «форсмажорные обстоятельств»
и дал зятю еще полгода. Бальбоа опять возвращается в Аклу и здесь доне;
доходят тревожные новости. В Испании скончался король Фердина^
покровительствовавший Педрариасу; до совершеннолетия принца ар
на трон заступил его регент, кардинал Хименес де Сиснерос, и, noiw
ривают, он намерен сменить многих губернаторов в Индиях. Во всяи
Памятник Балъ- случае, Педрариас ясно почувствовал, что кресло под ним зашаталось. Ес.
боа в г. Панаме сместят Педрариаса, то это может означать крах всех планов Бальбоа, ве^
с новым губернатором он ни о чем не договаривал
и какую политику тот будет проводить, неизвестна
Следовательно, надо как можно скорее построить су|
и отплыть, пока не прибыл новый начальник.
И Бальбоа рьяно берется за работу. По уже набито!
тропе новые заготовки переправлены в залив Сан-Мигем
и, как только закончены первые две бригантины, аделана
до загружается в хлипкие суденышки и отважно пу скат
в море. Понятное дело, сейчас речь не идет об экспедицй
в страну инков и тем более к островам Пряностей,
лишь первая попытка высунуть нос из залива в открыт»
океан. Едва суда миновали Жемчужные острова и вышМ
в бушующий океан, страх овладел экипажем, нарасти
с каждой пройденной милей. Когда же увидели морехоц
стаи громадных китов, словно преграждавшие путьбр
гантинам, ими овладел панический ужас, и Бальбоа otJ
приказ о возвращении. Между тем работы на верфи
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
кипели, к концу 1516 года были построены еще две большие бригантины,
и Бальбоа решительно готовился совершить прыжок в неведомое. Между
тем в Санта-Марии недоброжелатели чернили Бальбоа в глазах губернатора
и нашептывали ему, что он решил уйти из-под власти тестя. В этот момент
аделантадо получил от своего друга Фернандо де Аргуэльо тайное послание
из Санта-Марии. Тот сообщал ему новости из Испании: жалобы епископа,
веедора Овьедо и многих прочих возымели действие, Педрариас смещен
с губернаторского поста и на его место уже назначен преемник. Соратник
советовал не дожидаться скорого прибытия нового губернатора и выходить
в море. Бальбоа колебался: а вдруг все это — лишь непроверенные слухи?
В конце концов, решил послать эскрибано Андреса де Вальдеррабано с тай-
ной миссией в Санта-Марию и все хорошенько разузнать. Эскрибано пришел
в поселок под вечер и ночью попытался незамеченным пройти в дом Аргу-
эльо. Шел бы в открытую, днем — ничего бы дурного не случилось, а ночью
крадущийся человек сразу привлек к себе внимание, и Вальдеррабано был
схвачен дозорными; когда же узнали, к кому он идет, повязали и Аргуэльо
и доставили обоих пред строгие очи губернатора. В сущности, ничего худого
ни тот, ни другой, ни сам Бальбоа не совершали; но все эти «детские игры»
стайными письмами, и посланниками, и ночными визитами окончательно
уверили Педрариаса, что его зять плетет заговор, готовит «мятеж». И он
послал Бальбоа письмо с требованием немедленно явиться к нему.
Получив письмо, Бальбоа не заподозрил ничего худого: решил, что
Педрариас желает сообщить ему новости из Испании. Взял с собой лишь
несколько ближайших соратников и слуг и с легким сердцем направился
прямиком в приготовленную ловушку. По пути в Аклу он встретил кого-то
из друзей, — тот рассказал ему об истинном положении дел и посоветовал
немедленно возвращаться и отплывать на всех парусах. Аделантадо упрямо
Казнь Бальбоа
Васко Нуньес
де Бальбоа
мотнул головой. Бежать? Это значит признать себя виновным, нарушил
приказ вышестоящего и тем самым поставить себя вне закона. Не чувству
за собой никакой вины, он не сомневался, что оправдается и вновь посрамг
своих недоброжелателей.
В Акле его встречал красный от смущения Франсиско Писарро с отряди
вооруженных людей: именно ему, бывшему заместителе Бальбоа, бы
поручено арестовать аделантадо и препроводить его в Санта-Марию. Чт
поделаешь — приказы не обсуждаются. Педрариас при встрече лицемеря
обнадежил зятя: мол, сам он не сомневается в его невиновности, а суды
пусть разберутся. И намеренно устранился от дознания, передав делосвоец
заместителю, лиценциату Гаспару де Эспиносе. У подследственного имелио
ясные и неопровержимые аргументы в пользу своей невиновности. Если»
замыслил мятеж, давно бы поднял три сотни своих людей, готовых пойл
за него в огонь и в воду, и стер бы губернатора с лица земли. Если бы зам»
слил мятеж, разве стал бы являться без охраны по первому зову губернато
ра? Но лиценциату меньше всего требовалась правда, он знал, чего жажде!
Педрариас, и ревностно выполнял негласный наказ. Бальбоа и еще четвери
его ближайших сподвижников, в том числе Аргуэльо и Вальдеррабано,бы
поспешно приговорены к смертной казни через отсечение головы.
Январь 1517 года. Смеркалось, когда осужденных, между двумя плотны»
рядами вооруженных солдат, провели к месту казни, впереди шелглашат
и выкрикивал обвинения, которым мало кто верил. Бесстрашно взойд*
на эшафот, Бальбоа еще раз во всеуслышание заявил о своей невиновности
осенил себя крестным знамением и положил голову на плаху. А в далеки
Испании его невеста донья Мария и не подозревала, что становится свобод
на. После того как казнили третьего из «заговорщиков», совсем стемнело
и колонисты единодушно-воззвали к Педрариасу с просьбой помиловав
хотя бы оставшихся двух. Старик был неумолим и при свете факелов дов-г
кровавый спектакль до конца. Мало того, он повелел вздеть огрублении
головы на пики и надолго выставить на всеобщее обозрение.
В тот роковой миг, когда голова первооткрывателя Тихого океана скати
лась с плеч, Педрариас Давила твердой поступью вошел в Историю.
'Ttebpapuac ^Оавила
С того
света —
в Левый
f так, в тот роковой миг, когда голова Бальбоа слетел
I J с плеч, в Историю вторгся Педрариас Давила и потре-
бовал для себя отдельного повествования. Что ж, и
его получит, хотя будет оно не столь пространным, как предыдущее: все
таки не тот масштаб и личности, и деяний.
Стоит, однако, пристальнее вглядеться в облик нашего нового серо*
Вернее, антигероя — ибо среди историков и хронистов немного найдете!
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
тех, кто отозвался бы о нем благосклонно. Напротив, всеобщая ненависть
к нему достигла такого накала, что среди конкистадоров он стал воспри-
ниматься как какой-то романтический злодей. Не станем поддаваться
всеобщему мнению и постараемся «без гнева и пристрастия» обрисовать
характер и деяния Педрариаса, представив его на суд читателя.
Основателем благородного рода стал некий Диего Ариас де Авила (то есть
из города Авила), как подозревают, крещеный еврей, который сумел возвы-
ситься при Энрике IV, получил дворянское звание и герб и был назначен глав-
ным казначеем Кастилии. Его старший сын, унаследовав-
ший пост отца, заслужил прозвище «Храбрец» после того,
как во главе тридцати всадников столкнулся с отрядом
мавров в восемьдесят человек, смело вступил в неравный
бой и разгромил противника, не потерпев никакого урона.
У него было шесть сыновей и две дочери; третий по счету
сын, родившийся в Сеговии около 1440 года, и стал нашим
героем. Его полное имя, Педро Ариас де Авила, произ-
носилось как «Педрариас Давила» — с этим именем он
и вошел в Историю
Как и Бальбоа, еще отроком Педрариас был отдан
в пажи, только берите выше — в пажи к королю Касти-
лии Хуану И, при дворе которого и получил образование.
Больше о его юности ничего не известно. Зрелость тоже покрыта мраком Педро Ариас
забвения — видимо, сидел себе тихо в семейном владении, городке Торре- де Авила- Рисунок
хон-де-Веласко, и в авантюры не ввязывался. Однако взыграло-таки ретивое, АельФины Гальвес
наш герой захотел и впрямь стать героем и отправился на поля сражений.
Прозвище отца ко многому обязывало, и Педрариас не ударил лицом в грязь.
Впервые он отличился на военном поприще при взятии Гранады (1492),
последнего оплота мавров на Иберийском полуострове, — было ему тогда
уже около пятидесяти. Затем он доблестно проявил себя в африканских вой-
нах (1508-1511): при осаде Орана командовал эскадрой и штурмовал крепость
Бухия в качестве командира пехотного полка. Тогда он первым взобрался
на стены, убил офицера мавров и водрузил над крепостью христианский
штандарт. Затем с горсткой людей прорвался в сторожевую башню и геро-
ически защищал ее от превосходящих сил противника, пока не подоспели
соотечественники. Так что в трусости его никак не обвинишь.
Из Африки Педрариас вернулся в Торрехон-де-Веласко. К тому времени
его старший брат умер, а второй по рождению стал священнослужителем,
и Педрариасу достался майорат (наследство старшего сына) с годов’ой рен-
той в двадцать тысяч дукатов. Еще до войны он женился на знатной даме
донье Исабель де Бобадилья-и-Пеньялоса, дочери Франсиско де Бобадильи,
который в свое время был назначен губернатором Эспаньолы на место сме-
щенного Колумба и погиб в кораблекрушении на обратном пути в Испанию.
Видимо именно донья Исабель, приближенная королевы Хуаны, исполь-
зовала свои связи при дворе, чтобы мужа назначили новым губернатором
Педрариас Давила
Alvarez R. Pedra-
rias Davila. — Ma-
drid, 1944. P. 24.
2 Ibid. P. 79.
3 Фальконет —
легкая пушка.
Масса заряда
1380-1840 г; даль-
ность стрельбы
прямой навод-
кой — 435 м, па-
раболической —
2610 м.
Золотой Кастилии. Иначе трудно объяснить назначение на этот по:
человека, которому перевалило за семьдесят.
Незадолго до отплытия в Америку в жизни Педрариаса случилось при-л
чательное событие: он умер. Рыдали у гроба жена, трое сыновей и чете
дочерей, друзья и слуги. После отпевания траурная процессия направив
в монастырь Богоматери Креста, расположенный в окрестностях Торр
хона, чтобы похоронить здесь усопшего согласно его завещанию. Коц
тело опускали в могилу, слуга, державший гроб, вдруг испуганно вскр
нул, почувствовав внутри будто бы шевеление. Как ни увещевали слуг;
тот умолял открыть крышку и настоял-таки на своем. И что же? Леш
румянец окрасил щеки покойника, Педрариас открыл глаза и изумлен!
взирал на склонившиеся над ним еще более изумленные лица. (Интереса:
как бы сложилась судьба Бальбоа, не будь того преданного слуги?) Biw
о чудесном воскрешении, новоявленный Лазарь повелел поместить^
в монастырскую часовню, и тот все еще находился там, когда спустя мн»
лет внук Педрариаса поведал об этом случае в своих воспоминаниях. С и
пор дон Педро завел обычай в свой день рождения укладываться в сэд
и слушать Реквием, заказанный певчим; а также повсюду возить с собг
гроб, где, бывало, любил проводить сиесту? Четыре с лишним века спуа
знаменитая актриса Сара Бернар поражала окружающих экстравагантна
привычкой ночевать в гробе, наивно полагая, будто первая до этого ,,о:
малась. Ничто не ново под луной.
После столь внушительного memento mori вернемся к делам житейски
и государственным. Наслышавшись о богатствах Золотой Кастилии на»
ние говорило само за себя), король Фердинанд не поскупился и решил орз
низовать мощную экспедицию за государственный счет, с тем чтобы создл
в Санта-Марии крепкую базу для колонизации Твердой Земли. Это был
самая крупная и дорогостоящая экспедиция в Новый Свет за всю исторл
Конкисты. Затраты казны составили пятьдесят четыре тысячи дукатов-1
сумма по тем временам огромная. Поначалу предполагалось взять тысй
двести колонистов, но, как пишет хронист, «так много нашлось желаю™
что если бы разрешили взять десять тысяч человек, то и столько легко |
набралось».2 И — как водится: за одного хлопочут, этому нельзя отказам
того самому хочется взять — в результате состав экспедиции расширил
до двух тысяч человек. Что из этого вышло, мы уже знаем из предыдуи
главы. Помимо внушительного отряда королевских чиновников, в Дари
отправлялось множество священнослужителей, благо.незадолго до это!
папа Лев X утвердил архиепископат в Новом Свете. Экспедиция бь
превосходно экипирована — тонны провизии, инструментов, доспе^
холодного оружия; кроме того, король сделал специальный заказ вор
жейную палату в Малаге на изготовление четырех тяжелых пушек, дм
фальконетов3 и двухсот тридцати пяти аркебуз.
В июле 1513 года дон Педрариас Давила был назначен губернаторе!
и генерал-капитаном Золотой Кастилии на смену канувшему в безвестное
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Никуэсе. Ему предписано основать новые поселения и города, произвести
репартимьенто индейцев, наладить добычу золота, осуществлять право-
судие, и в частности, провести следствие в отношении Бальбоа. Все огова-
ривается до мельчайших деталей, и королевские ордонансы следуют один
за другим с бесчисленными уточнениями. Власть губернатора ограничена:
он должен постоянно консультироваться с королевскими чиновниками,
отчитываться перед ними, лишь в их присутствии заниматься продажами,
делить добычу, досматривать прибывающие и отбывающие корабли и т. д.
ит.п. Как видно, король не меньше любого генерал-капитана боялся, как бы
подчиненный от него не «отделился».
Отдельный раздел капитуляции (договора с королем) посвящен обра-
щению с индейцами. Об этом следует поговорить особо, дабы читатель
уяснил себе специфику испанской колониальной политики в отношении
коренных обитателей Нового Света, а на ее фоне — политику Педрариаса.
Массовые представления о том, что испанцы вели в Новом Свете войну
на уничтожение коренного населения, глубоко ошибочны. Бесспорно, их
деятельность порой принимала подобные формы; и все же, как явствует
из писем и реляций, больше всего конкистадоров страшили незаселенные
места. В отличие от англичан, испанцам была нужна не «свободная земля»,
а земля с индейцами в услужение, поэтому в конечном счете им был нужен
мир, которого они добивались подчас самыми жестокими методами.
Порт Санлукар-
де-Баррамеда
в провинции Кадис,
откуда отправ-
лялись многие
экспедиции в Но-
вый Свет. Гравюра
Теодора де Бри
Педрариас Давила
1 Recopilacion
de leyes de los rey-
nos de Indias. —
Madrid, 1943. Vol 1.
Незадолго до отплытия экспедиции Педрариаса в декабре 1512 года был
приняты так называемые Бургосские законы, которые составили основ
колониального законодательства. В дальнейшем к ним прибавлялись друп
статьи, разраставшиеся в новые своды законов, но все эти нововведениям
клонно шли в двух направлениях. С одной стороны, облегчали положен*
индейцев, с другой — ограничивали власть конкистадоров. Облегчал?
скорее, на бумаге, а вот власть конкистадоров урезали вполне ощутив
В Бургосских законах было ясно сказано, что индейцы — свободнь
люди, их нельзя обращать в рабство, за исключением тех, кто оказывг
сопротивление испанцам, но и над рабами нельзя издеваться, и относи
ся к ним следует «с любовью и нежнрстию». Свободных индейцев нель
обменивать и продавать, и обращаться с ними положено «с наймем
суровостию»: воспрещено не только бить их палками или плетьми, но да!
словесно оскорблять. Кормить их следует овощами и плодами, а по воскрс
сеньям и в праздничные дни — мясом; тем же, кто работает на рудник
мясо давать ежедневно, а за неимением мяса — рыбу. Индейцы имеются
земельные наделы и могут их обрабатывать.
Теперь об условиях работы. Нельзя поднимать индейцев до восхс:
солнца и заставлять трудиться в темноте. По воскресеньям и праздю
кам — выходные; после пяти месяцев работы — сорокадневный «отпуск
на рудниках индейцев нельзя держать больше трех месяцев, а затем i
положен двухнедельный «отпуск». Нельзя заставлять работать беременнк
женщин и женщин с детьми до трех лет, а также детей до четырнадцат
лет; замужние женщины имеют право трудиться н£ плантациях хозяи
лишь по собственному желанию и за плату. Развлечения: нельзя воспр
щать индейцам развлекаться по-своему, то есть петь свои песни, плясат
устраивать игрища и соревнования и т п. Запрещено лишь раскрашивс
тела, приносить жертвы и пьянствовать.
И конечно, огромное внимание в законах уделялось религиозному во:
питанию. Энкомендеро должен выстроить часовню и ежедневно утр:
и вечером молиться с индейцами, обучая их молитвам и обрядам. По ва
кресеньям он обязан водить их в ближайшую церковь. Священники i
обязаны бесплатно крестить, венчать и раз в год исповедовать индейш
И последнее, если индеец умрет там, где есть церковь, то хоронить е ос
дует как доброго христианина на церковном погосте.1
Хронист Педро Мартир писал: «Я сам ежедневно изучал эти закон
со своими коллегами и могу засвидетельствовать: настолько они мудр
и справедливы, что святее просто быть не может Автор без всякой ирою
готов согласиться со знаменитым хронистом — с единственным уточи
нием: для того времени. Действительно, для того времени, да и в немам
степени для трех последующих веков, испанское колониальное законе;
тельство, повторим, отличалось подлинным гуманизмом. Однако прш
дится с горечью согласиться и с тем, что Мартир написал вслед за привет-
ными выше словами: «Но что происходит? Отсюда переселенцы уезжаг
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
смирными овечками, а как только оказываются в том, столь отдаленном
и необычном мире, вдали от властей, то предаются слепой жажде золота
и мигом превращаются в кровожадных волков».1
Но не только нрав конкистадоров и «слепая жажда золота» виновны
в том, что гуманные законы оставались таковыми лишь на бумаге. Само зако-
нодательство было чрезвычайно противоречивым, что позволяло постоянно
нарушать его. Так, при юридическом запрете рабства испанский монарх
оставил лазейку, разрешив обращать в рабство злостных индейцев-людоедов
и тех, кто оказывал ожесточенное сопротивление испанцам: И в эту лазей-
ку скопом ринулись все конкистадоры и колонисты, да с таким напором,
что повалили весь забор. Они устраивали рейды за рабами и хватали всех
подряд. Действительно, ну кто докажет, что эти вот полсотни индейцев,
пригнанные на продажу, не пробовали человечины? Кто докажет, что они
не оказывали ожесточенного сопротивления? Во всяком случае, сами индей-
цы, не знавшие испанского языка, постоять за себя не могли. Фактически
колониальная экономика с самого начала была основана на рабовладении
и, видимо, никакой иной в то время и при тех обстоятельствах она быть
не могла.
Но более всего конкистадорам развязывал руки документ, под названием
«Рекеримьенто» (букв. — требование), созданный специально к экспеди-
ции Педрариаса. Его сочинил придворный юрист Хуан Лопес де Паласиос
Рубиос с целью придать Конкисте законный характер. Ведь что получается:
приходят испанцы на новые земли и, ничего не объясняя, берут их во владе-
ние; индейцы же по невежеству своему не понимают всей законности прав
нежданных гостей и оказывают сопротивление. Вот если им предварительно
как следует все растолковать, то, может, поймут, кто здесь хозяин и по како-
му праву; а если не поймут подобру-поздорову, то пусть пеняют на себя,
в таком случае война приобретает справедливый характер. И пусть потом
не жалуются — ведь их трижды предупредили. Да, трижды — потому что
по распоряжению короля конкистадоры должны были три раза зачитывать
вслух Рекеримьенто, прежде чем начинать военные действия.
Документ, как водится, отличался многословием, поэтому ограничимся
его кратким пересказом. Но попросим читателя вообразить себя в роли
индейца, который выслушивает все это пышнословие от невесть откуда
явившихся чужаков. А еще призываем читателя проникнуться сочувствием
к толмачу, который переводит все это на индейский язык. Итак, сначала
генерал-капитан, как и положено воспитанному кабальеро, представляет-
ся сам и представляет своих повелителей, короля Фердинанда и его дочь
Хуану Безумную.2 Затем переходит к просветительной части «требования».
Он рассказывает дикарям о том, как Бог создал небо, землю и человека,
как люди расселились по земле и создали множество народов и царств
и как из всех этих людей Господь лишь одному доверил верховную власть
надо всеми; и человек этот живет в Риме и зовется Святейшим Папой, ибо
является отцом и покровителем всех живущих. Впрочем, далее следует
1 MdrtirdeAn-
gleria Р. Decadas
del Nuevo Mun-
do. — Mexico,
1964. T. I. Dec. IL
Libro VII. P. 261.
Хуана Безум-
ная — получила
корону после
смерти своей
матери Изабел-
лы Кастильской
1504 г., но, когда
было установле-
но, что она стра-
дает умственным
расстройством,
регентом сначала
стал ее супруг
Филипп, а с 1506 г.,
после его смер-
ти, — ее отец
Фердинанд.
В1516 г. Хуана
передала власть
своему сыну Кар-
лу по достижении
им совершенно-
летия.
Педрариас Давила
1 El requerimiento
que se ha de ha-
cer a los indios
de Tierra Firme. //
Zavala S. Las insti-
tuciones jundicas
en la conquista
de America. —
Madrid, 1935.
Apendice docu-
mental. P. 216-217.
оговорка: папа «мог бы утвердить свой трон в любой части мира и повеле
вать всеми, будь то христиане, мавры, евреи, язычники, какой бы веры он;
ни придерживались». И вот, сообщают пришельцы, один из понтифике
прошлого «подарил эти острова и материковые земли моря-океана со все',
что в них есть, вышеуказанным монархам, их наследникам и потомкам
а если не верите, говорится в Рекеримьенто, так мы готовы вам показат
те буллы, дабы вы сами убедились.
Далее следует переход к практической части. Испанцы призываю*
туземцев «по доброй воле и безо всякого сопротивления» покориться выше
названным сиятельным персонам и с радушием принять посланников Ег
Святейшества, которые исключительно из благоволения, не требуя ничек
взамен, обучат их истинной вере; и если туземцы станут добрыми христи-
анами, то с ними будут обращаться, как с прочими королевскими поддан-
ными. Далее следует настоятельная просьба уразуметь вышесказанное, в:
на размышление необходимое время, и признать своими властителя’*
папу и монархов.
Заключительную фразу Рекеримьенто следует привести полностью, и&
в ней-то — самая суть. «А ежели не сделаете так или злонамеренно затянем
с решением, то заверяю вас, что с Божьей помощью я насильно вторгну-
на ваши земли, стану воевать против вас повсюду и всеми доступными м
средствами и приведу вас к подчинению Святой Церкви и Их Высочествам
и возьму в плен вас, ваших жен и детей, и сделаю вас рабами, и как таковы:
продам, и буду распоряжаться вами, как сочтут нужным Их Высочесгы
и отберу ваше добро, и причиню вам столько бед, сколько смогу, ибо□
поступают с вассалами, которые не признают власть господина, противор
чат и сопротивляются ему; и заявляю, что все смерти и беды, каковые из сек
воспоследуют, произойдут по вашей вине, а не по вине Их Высочеств, мх
или сих кабальеро, пришедших со мной, и прошу, чтобы все вышескаэд
ное письменно засвидетельствовал присутствующий здесь эскрибаноив.
прочие также стали свидетелями».1
Паласиос Рубиос, может, и не подозревал, какой подарок он сделало
кистадорам, отправлявшимся в Золотую Кастилию. Сами конкистадор
относились к Рекеримьенто, как оно того и заслуживало, — с откровений
иронией; но в то же время почти молились на этот документ, ибо факти
ски он позволил им вроде бы на законных основаниях устроить настоян^
вакханалию на землях перешейка, о чем повествуется в предыдущей гл»
С другой же стороны, услуга оказалась медвежьей, ибо война с индейцаи
повлекла за собой и голод, и немало погибших среди испанцев. Вместе стел
практика Рекеримьенто просуществовала до 1533 года, когда была отменен
под давлением гуманистов.
Вернемся к Педрариасу. Он, видимо, понимал, что отправляем
не в развлекательную прогулку и не хотел брать с собой домочадца
но донья Исабель решительно тому воспротивилась. Капля сентимен»
лизма не испортит нашего повествования, и потому приведем пылкую реч
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
супруги, как передал ее хронист Педро Мартир. «Куда бы ни повлекла тебя
судьба, — воскликнула донья Исабель, — будь то по бурным волнам мор-
ским, будь то чрез ужасные опасности далекой земли, знай, что я должна
сопровождать тебя. Ничего я так не страшусь, как разлуки с тобою, когда
меж нами проляжет огромное расстояние, и любая самая мучительная
смерть покажется мне легкой в сравнении с этой угрозою. Так выбери же
одно из двух: либо отсеки мне голову мечом, либо уступи моей просьбе».1
Дон Педро выбрал второе.
Экспедиция отправилась в путь и апреля 1514 года; как водится, по пути
зашли на Канарские острова, где простояли три недели, а в начале июня
достигли острова Доминика. Здесь Педрариас впервые продемонстриро-
вал всем свой норов. После высадки, когда прозвучал приказ грузиться
в шлюпки, слуга Педрариаса по каким-то причинам задержался на берегу,
и тогда губернатор велел публично повесить его, что и было моментально
исполнено, несмотря на заступничество епископа. «Таковое поспешное
и жестокое правосудие многих из нас ужаснуло, — вспоминает Овьедо, —
и тогда заподозрили мы, что губернатор наш будет чрезмерно строг и совер-
шит еще немало подобных расправ без суда и следствия, и посему каждому
отныне следует хорошенько следить за собою, ибо ежели он так поступает
с близкими слугами, то каково же придется остальным!».2
Через неделю испанцы увидели берега Золотой Кастилии — и здесь
впервые был опробован Рекеримьенто. Хронист Овьедо оставил подробное
описание этой дипломатической процедуры. На берегу застыли индейцы
в угрожающих позах и с луками наизготове. Губернатор выслал к берегу
три шлюпки; на одной из них находились испанец, разумевший язык
карибов, и некий индеец с Твердой Земли, кое-как говоривший по-испан-
ски. Посланец генерал-капитана зычным голосом начал зачитывать текст
Рекеримьенто; толмачи кто во что горазд старались переводить. Индейцы,
рассказывает Овьедо, вначале молча слушали, «хотя на самом деле понимали
не больше, чем баск, с которым говорили бы на немецком или арабском».3
Им недостало терпения выслушать Рекеримьенто не то что три, а хотя бы
один раз: в воздухе засвистели стрелы; испанцам пришлось дать несколько
холостых выстрелов из аркебуз, и туземцы в ужасе разбежались.
В другой раз, вспоминает хронист, толмачей вообще не было, но Педра-
риас Давила все равно повелел ему зачитать Рекеримьенто индейцам
на испанском языке. На это Овьедо сказал ему: «Ваше превосходительство,
мне думается, эти индейцы не захотят выслушивать теологию сего Рекери-
мьенто, а у вас нет никого, кто изъяснил бы ее на их языке. Лучше прика-
жите поместить этих туземцев в клетку, дабы они постепенно постигали
написанное, по мере того, как сеньор епископ им бы это растолковывал».4
И под всеобщий хохот вернул губернатору документ.
А теперь, добравшись с Педрариасом до Санта-Марии, перенесемся
на несколько лет вперед, благо события этого периода были описаны в пре-
дыдущем рассказе.
1 Martir de Angle-
ria Р. Decadas del
Nuevo Mundo.
Mexico, 1964.
Decada II, Libro 7,
P. 261.
2 Fernandez de Ovie-
do у Valdes G. Histo-
ria general у natural
de las Indias, Islas
у Tierra Firme del
Mar Oceano. —
Madrid, 1852. Li-
bro XXIX, cap. VI.
Vol. III. P. 24-25.
3 Ibid. P. 26.
4 Ibid. Cap. VII.
P. 31.
Педрариас Давила
щий ангел-
хранитель
жизни Педрариаса не было головокружительных взлетов и отчая»
V^Hbix падений, великих деяний и фатальных неудач: линия его судьбь
видится в виде медленно восходящей прямой, которой никогда не будбг
дано достичь вершин, обозначенных судьбами других конкистадоров;за
нет в ней изломов и зигзагов. Надо полагать, толковый у него был ангел-хр»
нитель, и не давал он этой линии жизни провиснуть и оборваться в падениг
Так и видишь этого ангела, коренастого крепыша, как он порхает вокртт
хозяина, всегда начеку, и огромным рыцарским щитом молниеносно отра-
жает удары злодейки-судьбы. Он не дал Педрариасу погибнуть в война!
убрал двух старших братьев на пути к майорату, вовремя вытащил хозяив
из гроба, не дав похоронить живьем, подобрал ему замечательную супруп
свою земную заместительницу, утвердил на губернаторском посту, по*
держивал во время тяжких физических недомоганий в Новом Свете, ад
окружающие с тайной надеждой ожидали его скорой кончины. Но все эп
меркнет в сравнении с тем, что этот заступник учудил в 1520 году.
Слухи о смещении Педрариаса, дошедшие до Бальбоа и фактически сгу
бившие его, оказались истинной правдой. Наверное, не было в НовомСве»
Захват индейцев
в рабство
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
губернатора, на которого сыпался бы такой поток жалоб, как на Педрари-
аса. Жаловались все: от простых колонистов до королевских чиновников
и епископа; причем обвинения сходились в основных пунктах, и логично
было предположить, что это не злобные кляузы. Однако Фердинанд благо-
волил Педрариасу и, видимо, боялся обвинений в неудачном выборе, если
сместит его с поста. После смерти Фердинанда в 1516 году власть в Испании
по достижении совершеннолетия юного наследника престола, Карла I,
взял регент, кардинал Хименес де Сиснерос. У него руки были развязаны,
ион назначил на место Педрариаса губернатора Канарских островов Лопе
де Сосу. Тот прибыл4в Санта-Марию 18 мая 1520 года; на следующий день
намеревался сойти на берег, предъявить дону Педро королевские полномо-
чия и официально вступить во владение колонией. «Где же ты, мой ангел-
хранитель?!» — был вправе с горьким попреком воскликнуть смещенный
губернатор.— «Здесь я, здесь, не волнуйтесь хозяин, я Вас своей заботой
не оставлю». И точно: 19 мая поутру дон Лопе де Соса скончался на кора-
бле — и не понарошку, как в свое время Педрариас, а взаправду — взял
да и умер вместе со всеми своими полномочиями.
Педрариас устроил ему помпезные похороны, а сам в силу вынужден-
ных обстоятельств остался исполняющим обязанности губернатора. Пока
подыщут новую кандидатуру, да утвердят, да снабдят инструкциями,
да отправят — срок пройдет немалый. Пока же он срочно отправил свою
супругу в Испанию хлопотать за него при дворе. А в Испании тем временем
взошел на престол достигший совершеннолетия Карл I, будущий император
Священной Римской империи Карл V, и вслед за тем разразилось восстание
комунерос, так что всем было не до того. Однако энергичная донья Иса-
бель использовала все свои родственные и дружеские связи, и в результате
Педрариаса вновь утвердили на губернаторском посту. Мало того, ему
сошла с рук и казнь Бальбоа — следствие по этому делу должен был про-
вести Лопе де Соса. Следствия вовремя не провели и, как нынче говорят,
дело спустили на тормозах.
После казни Бальбоа задумал Педрариас Давила окончательно растоптать
убиенного соперника, затмив его славу. Еще одного океана он не откроет —
значит, надо чем-то иным перечеркнуть его деяние. Невелика хитрость
пройти сотню миль, увидеть море да омочить в нем сапоги. Другое дело —
«заселить» море, создать на его берегах колонии. И, вдохновившись этим
замыслом, губернатор самолично отправился к Южному морю, чтобы
присмотреть место для будущего поселения. На кораблях, с такими муками
построенных Бальбоа, он посетил Жемчужные острова, изучил изрядный
отрезок береговой линии и определил местоположение будущей «столицы»
края. Новый город был торжественно основан 15 августа 1519 года в день
Успения Богородицы и получил пышное название Нуэстра-Сеньора-де-
ла-Асунсьон-де-Панама, из которого сохранилось только последнее слово,
давшее имя столице будущего независимого государства. В новую колонию
губернатор перевел четыреста человек и распределил между ними земли,
Педрариас Давила
а уже через два года король присвой
поселению статус города и герб. I
Возвратившись в Санта-Маи
Педрариас решил перенести г
лицу» Золотой Кастилии в Пан»
Никаких особенных причин для»
не имелось, и главным мотивом?»
го решения, безусловно, стала ней
хавшая ненависть к Бальбоа. ГуИ
натору был ненавистен сам гор»
созданный соперником, процвети
ший под его правлением, благодая
вспоминавший о нем, и он жг J
Политика Педра-
риаса
стереть его с лица земли. Дальней»
ход событий ясно подтверждаете
Педрариас целенаправленно иск
тематически делал то, что в эпо!
Конкисты обозначалось неперевм
мым глаголом despoblar (буквальна
«обезлюдить», в противоположно^
poblar — населить).
Веедор Овьедо сразу понял, кча|
идет дело, и как мог противости
замыслу губернатора, в том чиа
и личным примером: построилвСй
та-Марии великолепный дом, влои
в него шесть тысяч песо, —как!
1 Fernandez de Ovie-
do у Valdes G. Histo-
ria general у natural
de las Indias, Islas
у Tierra Firme
del Mar Oceano. —
Madrid. 1852. P. 33.
демонстрируя всем, что переселяя
не намерен. С отъездом Педрариаса в Панаму Овьедо стал фактичеся
правителем Санта-Марии и завел здесь жесткие порядки, преследуя коря
ционеров. Те бежали под крыло губернатора, в Панаму, где пользовал
полной безнаказанностью и с участием Педрариаса плели против ОвьеЛ
интриги. Дело дошло до прямого покушения, когда веедор получил неск»
ко тяжелых ножевых ранений и чудом выжил: «...Похоже только Г сп
спас меня, дабы я выполнил иные труды».1 И хотя по настоянию будуш
хрониста наемного убийцу нашли, осудили и вздернули, королевский вея
не чувствовал себя в безопасности и в 1523 году тайно бежал на Кубу, а от»
да — в Испанию, где добился аудиенции короля и подал ему пространна
жалобу на Педрариаса. Едва Овьедо убрался из Санта-Марии, губерня
принудительно выселил жителей из этой колонии и перевел в ПанамуI
остались лишь больные да те немногие, кто не хотел уезжать. Печаль»
итог предугадать нетрудно: на опустевший, незащищенный город наш
индейцы, сожгли его дотла и вырезали всех жителей. Так завершила
существование Санта-Мария, детище Бальбоа.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
При этом губернатор заново заселил Номбре-де-Дьос, основанный Нику-
эсой, и в 1521 году, вдохновившись новым грандиозным прожектом, начал
строить отсюда широкую дорогу, по которой могли бы разъехаться два
экипажа, связующую Атлантическое и Тихоокеанское побережья. Учитывая
характер местности и примитивную технику той эпохи, это была задача
неимоверной сложности, и Педрариас при всем своем желании не мог
довести дело до конца — строительство растянулось на семьдесят лет.
Но из всех начинаний Педрариаса это оказалось самым перспективным:
дорога, можно сказать, стала главной транспортной артерией испанских
колоний в Новом Свете, и по ней три века переправляли драгоценные
металлы из Перу и Боливии в метрополию.
Вместе с тем Педрариас, конечно, понимал, насколько шатким остается
его положение. Он не заблуждался насчет того, что понарасскажет о нем
сбежавший в Испанию королевский веедор; а к жалобам веедора добавят-
ся многие другие. Ангел-хранитель нашептывал ему: надо завоевывать
новые территории за пределами Золотой Кастилии и утверждать на них
свою власть по праву покорителя и первооткрывателя, чтобы было куда
пересесть, когда подломятся ножки его губернаторского кресла. Но самому
открывать и завоевывать ему уже было не по силам — оставалось загребать
жар чужими руками.
Еще в 1520 году он направил в разведывательную экспедицию на кораблях
Бальбоа своего заместителя, лиценциата Гаспара де Эспиносу, того самого,
который вел следствие против Бальбоа и приговорил его к смертной казни.
Васко Нуньес в свое время рвался на юг, в страну инков. Эспиносе был дан
приказ идти на север от Панамы. Выбор направления объясним тем, что
Панамский переше-
ек. Карта работы
Антонио де Эрреры-
и-Тордесилъяса
Педрариас Давила
'Кто зЪесь
хозяин?
Педрариас надеялся отыскать вожделенный пролив между Атлантически
океаном и Южным морем — такое открытие не только затмило быоткр
тие Бальбоа, но и принесло бы ему обильные королевские милости. Одна
Эспиноса не оправдал надежд губернатора. Он продвинулся вдоль берегов
линии километров на шестьсот — обогнул полуостров Асуэро и отк[&
остров Койба, — а затем занялся грабежом индейцев и вскоре возврати1
с богатой добычей. Золото — дело хорошее, но трансокеанский про 
не вечно же будет ждать своего первооткрывателя!
Тут как* раз и оказия подоспела. Бывший соратник Бальбоа Андре
Ниньо и его компаньон Хиль Гонсалес де Авила (земляк, но не родствен^
Педрариаса) решили продолжить дело казненного аделантадо и подгои
с королем капитуляцию на открытия в Южном море. В соответствии с до?
вором, Гонсалес, назначенный генерал-капитаном экспедиции, получ
во владения флот Васко Нуньеса.
Хиль Гонсалес де Авила прибыл в Панаму и ретиво взялся за подготс-
к экспедиции. Не тут-то было: Педрариас чинил ему препятствия на каж;
шагу — вплоть до того, что, наплевав на капитуляцию, отказывался
доставить корабли Бальбоа. Губернатор мог бы повторить замечательна
высказывание конкистадора Белалькасара: «Бог на небе, король дале
а здесь я хозяин». Будучи человеком сообразительным, Гонсалес де Авг
быстро уразумел, чего от него хотят и на что намекают. Он предлог
губернатору войти в долю; тот живо согласился и дело сразу пошло на i
были отремонтированы корабли Бальбоа, построено несколько ноив
и в начале 1522 года экспедиция вышла в море. Коль скоро одна из зад.
этой книги состоит в том, чтобы воссоздать историю испанского завой
ния Центральной Америки, то мы на время оставим главного героя эта
повествования и обратимся к другим личностям и деяниям.
^^онсалес де Авила и Ниньо пошли на север по следам Эспиносы. До:
/ до необследованного побережья, суда в поисках пролива заходи
в каждый залив, в каждую бухту—ив конце 1522 года достигли полуостр
Никоя, который был отделен от материка глубоко вдающимся в сушу узд
заливом. Касик Никои радушно встретил испанцев, одарил их золото
и принял крещение. Но куда больше золота и крещения обрадовал испанз
его рассказ о том, что неподалеку, на севере, расположены два огромв
озера, подобных морю. Испанцы возликовали, подумав, будто это и е:
водный путь из одного океана в другой. Там, по словам туземцев, в
лице» на берегу озера правил могущественный касик Никарао — пой
имени конкистадоры и назвали всю «провинцию», ставшую впоследсш
независимой страной Никарагуа.
Экспедиция разделилась: Гонсалес де Авила с сотней людей двину,»
пешим ходом вдоль побережья, а Ниньо на судах поддерживал их с мл
От полуострова Никоя до юго-западного берега озера Никарагуа при
гало расстояние в двести с лишним километров, но на этот путь чев
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
непролазную сельву ушло несколько недель. В марте 1523 года Гонсалес
де Авила достиг озера Никарагуа и своими глазами смог убедиться в том,
что оно и впрямь «подобно морю» (его площадь составляет 8430 кв. км).
Не обманули индейцы и насчет богатств того края. Окрестности озера
были густо заселены оседлым земледельческим народом, а «столица»
края, где жил касик Никарао, поразила испанцев своими размерами. Касик
принял пришельцев с необыкновенным радушием и подарил им 15 тысяч
песо золота, — но что стоил этот скромный дар в сравнении с подарком
вождя чужеземцев, который поднес касику панталоны, полотняную рубаху
ипурпурную шапку! Потрясенный такой щедростью, Никарао и несколько
тысяч его подданных согласились принять христианство. Гонсалес обсле-
довал около ста километров западного побережья озера — и везде туземцы
встречали его приветливо и охотно принимали крещение. Между прочим,
испанцы заметили суточные колебания уровня воды в озере Никарагуа
ирешили, что оно рекой напрямую соединяется с Атлантическим океаном;
а это озеро, по словам индейцев, на севере соединялось с озером Манагуа;
несли из Манагуа вытекает река, впадающая в Южное море, то вот он,
водный путь из одного океана в другой!
Изыскания Гонсалеса де Авилы были неожиданно прерваны атакой при-
шедших с севера воинственных племен: под натиском четырехтысячной
индейской армии отряду конкистадоров пришлось поспешно отступать
на юг, к заливу Никоя. Пока Гонсалес де Авила крестил туземцев по берегам
озера Никарагуа, Ниньо со своей флотилией тоже время даром не терял: он
обследовал шестьсот километров морского побережья и открыл еще один
залив, назвав его Фонсека, — в честь тогдашнего президента Совета по делам
Индий1 дона Хуана Родригеса де Фонсеки. Корабли возвратились к заливу
Никоя очень своевременно и подобрали поредевший в арьергардных боях
отряд Гонсалеса де Авилы.
В июне 1523 года экспедиция вернулась в Панаму. Помимо впечатляющих
открытий Гонсалес де Авила и Ниньо привезли немалую добычу — почти
девяносто тысяч песо золотом.2 Довольный Педрариас потребовал отдать
ему пятую часть. Компаньоны прямо-таки ошалели от такой наглости: вло-
жив в предприятие жалкие триста песо и палец о палец не ударив, претен-
довать на королевскую долю! Понимая, что спорить бесполезно, Гонсалес
де Авила сбежал на Эспаньолу, откуда написал королю о своих открытиях
и настрочил пространную жалобу на Педрариаса.
Между тем, тот искренне считал новооткрытые земли Никарагуа своею
собственностью, как если бы Гонсалес де Авила состоял у него на службе
и с ним подписывал контракт. И чтобы закрепить за собой ценное приобре-
тение, в начале 1524 года Педрариас послал в Никарагуа экспедицию во гла-
ве с Франсиско Фернандесом де Кордовой, которому предписал заселить
те земли. Вышло же так, что Центральная Америка получила одновременно
несколько претендентов на пост губернатора и стала ареной ожесточенной
борьбы между конкистадорами.
1	Королевский
Верховный Совет
по делам Ин-
дий — исполни-
тельный и за-
конодательный
орган, созданный
в Испании для
управления ко-
лониями Нового
Света. По поводу
даты его создания
существуют раз-
ногласия между
историками: одни
называют 1511 г.,
другие —1519 г.
Совет заседал
три раза в неделю
по пять часов.
Помимо прочего,
Совет разрабаты-
вал условия капи-
туляций с конки-
стадорами.
2	Т.е. свыше 400 кг
золота.
Педрариас Давила
1	Северное
море — так назы-
вали в то время
Атлантический
океан в проти-
воположность
Южному морю —
Тихому океану.
2	Цит. по: Heliodoro
Valle R. Cristobal
de Olid. — Mexico,
1950. P. 132.
Итак, следуя указаниям губернатора, в мае Кордова основал на побег*
жье порт, затем двинулся вглубь, во владения касика Никарао. Все эм?
сары Педрариаса всегда действовали нахрапом, оставляя за собой roj
трупов, — не стала исключением и экспедиция Кордовы. Куда девш
миролюбие касика, принявшего христианство! Но силы были нераж
Разгромив индейцев, Кордова за год основал три форта: Гранада (набе-
гу озера Никарагуа), Леон (к северо-западу от озера Манагуа) и Cerot|
Испанцы построили бригантину и обследовали озера. Как выяснилось, оя
Никарагуа действительно соединялось широкой рекой с озером Манал
но последнее, увы, никак не сообщалось с Южным морем. Зато Кор^л
открыл реку Сан-Хуан, вытекавшую из озера Никарагуа, построил лоз
и дошел по реке до Атлантического океана. Пусть это не трансокеански
пролив, но все же — внутренний водный путь почти до побережья Южм|
моря, а это уже немало. Между прочим, четыре века спустя этот путьи
главным вариантом расположения трансокеанского канала, пока неси
свои позиции Панаме. Фернандес де Кордова послал губернатору сообща!
о своих деяниях и открытиях, а Педрариас приписал эти заслуги себе 1ич|
и отправил соответствующее донесение королю.
Однажды Кордове доложили, что к северу от города Леон замечи
«чужие» отряды испанцев. Кто бы это мог быть? — не на шутку ветре
жился генерал-капитан. Как вскоре выяснилось, это был уже знакомым
Хиль Гонсалес де Авила.
Выскользнув из цепких лап губернатора Золотой Кастилии, он подав
в Испанию, где, пользуясь покровительством тогдашнего президента Сои
по делам Индий (не зря, выходит, назвали залив в его честь!) по праву я
вооткрывателя получил новую капитуляцию на завоевания в Централь»
Америке. Границы юрисдикции Гонсалеса де Авилы были прописаны сов
возможной тщательностью, но оставались при этом столь неопределень
ми, что ни он сам, ни его конкуренты не вполне представляли себе, где!
границы проходят. Сами посудите. В капитуляции говорилось: «От залп
Оса в Южном море до гор, названных именем Гонсалеса де Авилы, на 17,5151
дусах северной широты, оттуда по прямой до Северного моря,1 но не зах1
во владения Эрнана Кортеса; оттуда по прямой на восток до реки Сан-Пай
что впадает в залив Ибуэрас, и от этой реки по прямой до залива Оса с сек,
на юг».2 Ныне всех этих топонимов не найдешь на карте; но если перевести
на язык современной географии, то выходит, Гонсалес получал во владей
нынешние страны Гватемала, Сальвадор, Гондурас, Никарагуа и Коста-Ри
Поскольку на Никарагуа уже наложил руку Педрариас, и он же, хо|
ин перешейка, перекрывал путь к Тихоокеанскому побережью, Гонсдо
де Авила решил начать освоение своих владений с Гондураса. В те дал!
времена Гондурас еще не был ни страной, ни даже территорией, а рс
ставлял собой лишь отрезок береговой линии, которую открыл Колр
в 1504 году во время своей последней, четвертой экспедиции в НовыйСве
У этих негостеприимных берегов его суда попали в жесточайший штя
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
икогда ветер стих, адмирал воскликнул: «Слава Богу, мы вырвались из этой
бездны’» Испанское слово «Honduras» («глубины», в данном контексте «без-
дна >) и дало название будущей стране.
Гонсалесу де Авила пришлось повторить тяжкий опыт великого море-
плавателя. когда в марте 1524 года его суда приблизились к берегам Гонду-
раса, начался шторм, набравшие воду корабли едва держались на плаву,
и не оставалось ничего иного, как выбросить за борт часть грузов, в том
числе лошадей. Эпитафией несчастным животным стало название зали-
ва— Пу эрто-Кабальос (Порт Лошадей), но время стерло и ее, и сейчас тот
залив известен как Пуэрто-Кортес. Несомые бурей, корабли проследовали
на запад, к оконечности Гондурасского залива, где смогли, наконец, встать
на якорь. Здесь Гонсалес де Авила основал первое испанское поселение
в Гондурасе, назвав его Сан-Хиль-де-Буэнависта. В поисках золота испан-
цы продвинулись на пятьдесят лиг вглубь страны и вышли в красивейшую
долину Оланчо — здесь было основано поселение Сан-Мигель.
Недолго, однако, Гонсалес де Авила наслаждался покоем в благодатном
Незавидна была
судьба испанцев,
попавших в плен
краю. В конце 1524 года в долине Оланчо объявился разведывательный отряд к индейцам
Педрариас Давила
Франсиско Фернандеса де Кордов
Надо ли объяснять, что испанцы-
обрадовались встрече с соотечестс
никами на краю земли. Гонсалес
Авила сразу ясно дал понять ком
диру отряда, кто тут хозяин, и по;
ветовал ему убираться подобру-позд
рову, но тот не внял благоразумно,
совету. Тогда законный владелецГ|
дураса перешел к более действен*
дипломатии и, располагая числена
превосходством, напал на разведи
тельный отряд, разоружил его, аб
Портрет коро-
левы Изабеллы,
жены императора
Карла V, работы
Тициана.
На ее груди кра-
суется знамени-
тая жемгужина
«слеза», которую
раздобыл Бальбоа
на берегах Южного
моря, отдал ее
жене Педрариаса,
а та продала ее
королеве
все ценные вещи и приказал соотс<
ственникам убираться вон. Чтобы закрепиться в долине Оланчо, Гона
де Авила начал сотнями пригонять сюда йндейцев в услужение, с которые
христиане обращались, как со скотом. Кончилось дело тем, что индаь
тайно пронесли в селение палицы, луки и стрелы, пряча их в охапках тра
для прокорма коней; и ночью, когда испанцы мирно почивали, обрушим
на них. Многие были убиты, оставшиеся в живых еле ноги унесли, а селен
Сан-Мигель туземцы спалили дотла.
Между тем разъяренный Фернандес де Кордова направил против Г»
салеса де Авила крупный отряд во главе с капитаном Эрнандо де Сот
будущим исследователем североамериканского материка, который®
одним из героев этой книги. Прознав об этом, хозяин Гондураса оси
к побережью за подмогой, а чтобы оттянуть время, запросил у Сотому
и начал переговоры. Пока длились переговоры, подошло подкреплена
Полагаясь на численное превосходство своего отряда, а также на пор
дочность противника, Сото проявил удивительную беспечность и да-
не подумал выставить на ночь часовых. Этим и воспользовался Гонам
де Авила: ночью внезапно напал на лагерь Сото, моментально разоружи
его отряд и принудил к сдаче в плен. Командующего и часть его людей j
благоразумно отпустил на свободу, правда,- забрав у них все золото, оста.^
ных оставил под своим началом.
Все это происходило в 1524 году. Именно тогда к двум претендент?
на Никарагуа и Гондурас вдруг разом добавилось еще двое.
Главным из них был Кортес. После завоевания Мексики в 1521 году онэнер
гично расширял свои владения; и если с запада и с Ьостока его земли имел
естественные границы — побережья океанов, то на севере и на юге столы
естественным образом границы отсутствовали. А между тем на юге, слыв
Кортес, красуются пышные города и золота немерено; и главное—там, би
уверен он, расположен пролив меж океанами. Итак, известие о капитуляции
заключенной с Гонсалесом де Авилой, заставило Кортеса развить бурнч
деятельность, как нынче сказали бы, «в южном направлении».
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
И потому в короткий срок он снарядил две экспедиции на юг: одну
в Гватемалу, другую в Гондурас, поставив их командующими своих самых
доверенных людей — Педро де Альварадо и Кристобаля де Олида. Они
отправились в путь с разницей в месяц: первый — 6 декабря 1523 года, вто-
рой—п января 1524 года. Альварадо двинулся сушей вдоль Тихоокеанского
побережья на юг и в поисках пролива между океанами и «больших городов»
проник в Сальвадор, но был вынужден отступить.
Олида Кортес отправил в морскую экспедицию, и в мае 1524 года фло-
тилия встала на якорь у гондурасского побережья в том месте, где ныне
расположен город Пуэрто-Кортес. Здесь Олид заложил поселение Триумфо-
де-ла-Крус (Триумф Креста). Сюда же в 1326 году пришел сушей Кортес
покарать Олида, когда узнал о его предательстве, — эти события будут
подробно освещены в соответствующих главах.
Но к 1526 году поле соперничества в Центральной Америке неожидан-
но расчистилось Олид отправился в мир иной, Хиль Гонсалес де Авила
подался в Испанию, чтобы хлопотать о подтверждении своих полномочий
на владение Никарагуа и Гондурасом, Альварадо был занят подавлением
индейского восстания в Гватемале, Кортес с его ничтожными силами также
никакой опасности не представлял, тем более что собирался возвратиться
в Мексику, а Педрариас, старый брюзга, находился так далеко, что его как бы
и вовсе не существовало. В этих обстоятельствах Франсиско Фернандес
де Кордова наконец-то почувствовал себя полновластным хозяином «своей»
земли. Кордову и раньше глубоко раздражало то, что его открытия, дея-
ния, завоевания Педрариас считал собственным достижением и в письмах
королю иногда не считал нужным даже упомянуть о нем. Разве справедливо
это — претендовать на земли, которые были открыты и завоеваны чужи-
ми руками? Неизвестно, когда мысль освободиться от Педрариаса запала
в голову его заместителю, но, видимо, вызревала она давно. Сейчас, когда
Кордова окончательно утвердился как хозяин Никарагуа и Гондураса, эта
мысль обрела форму. Но к окончательному решению его подтолкнул некий
безответственный королевский чиновник, прибывший в Никарагуа с острова
Эспаньола, где находился центр управления заморскими колониями. Он
заверил Кордову, что колониальные власти поддержат его, если он объявит
о своих притязаниях на губернаторский пост в Никарагуа. Кордова возлико-
вал и ни к чему не обязывающие слова бакалавра воспринял как разумный
совет и одновременно как гарантию официальной поддержки. Неужели
судьба Олида его ничему не научила? Сладкая мысль о губернаторском кресле
отгоняла всякие опасения. К тому же Кордова ясно сознавал, что Педрари-
ас— не Кортес: нет у старика-губернатора ни здоровья, ни выносливости,
ни отчаянной храбрости, чем отличался завоеватель Мексики. Он был уве-
рен, что у восьмидесятипятилетнего старца не хватит духа и сил тащиться
за пятьсот миль в Никарагуа, чтобы разбираться с мятежным подчиненным.
И, преисполнившись решимости отстоять «собственную конкисту», Кор-
дова собрал своих капитанов и назначенных им глав городов и заставил их
Педрариас Давила
1	Cortes H. Cartas
de relation
de la conquista
de Mexico. — Me-
xico. 1971. Quinta
carta de relation.
P. 308.
2	Капитанйя —
воинское подра-
зделение в отряде
конкистадоров
под командова-
нием капитана.
Обычно насчи-
тывала от 36
до 50 солдат.
На марше или
в бою каждая
капитания дер-
жалась отдельно,
а во главе шел сам
капитан со знаме-
нем или штандар-
том.
написать королю петицию с просьбой утвердить его, Франсиско Фернандс
де Кордову, губернатором завоеванных земель.
При этом Кордова счел не лишним на всякий случай заручиться подо
жкой Кортеса, пока тот находился в Гондурасе, и Альварадо. Наивнобн
обращаться за поддержкой к тому, кто не пожалел двух лет жизни, чт
покарать мятежного капитана, — стоит ли удивляться, что в ответ Кордп
получил гневную отповедь. В пятом послании-реляции императору Корт
упомянул об этом эпизоде: «...Я написал Франсиско Фернандесу илкщ
которые были с ним, и в частности некоторым капитанам его войска, в
я знал лично, и в своем послании я упрекал их за неверность, и поясн®
как их обманул тот бакалавр, и говорил, сколь дурную службу они сон
жат Вашему Величеству, и сказал много прочего, что счел нужным, даб
отвернуть их с того ложного пути, на который они вступили».1 Кортессооб
щает, что чуть позже послал еще одно письмо, где вновь призвал Корде
и его капитанов не выходить из подчинения Педрариасу. А вот Альвара:
притязания Кордовы признал и даже пообещал ему военную поддерж'
в случае если Педрариас пошлет карательную экспедицию. Альвара
очень хорошо понимал чувства Кордовы и сам мечтал стать губернаторе
завоеванной им Гватемалы, но история с Олидом послужила ему хороша
уроком. Этого он добьется год спустя и на законных основаниях — ког*.
в Испании войдет в фавор к королю.
Между тем в войске Кордовы царили разброд и шатания. Капитан Эрна
до де Сото, один из самых доверенных людей Педрариаса, не поддал,
давлению и бесстрашно выступил против решения Кордовы. А позици
капитана — это не только личное мнение, ведь за каждым капитаном от
капитания,2 несколько десятков преданных своему командиру людей. Ji.
хорошо понимал Кордова и, чтобы обезопасить себя от бунта, заключи
Сото в темницу у себя под боком, в недавно основанном селении Гранам
тогда как капитания Сото находилась в селении Леон. Узнав о том, девят
верных друзей и единомышленников опального капитана примчалисьвГ
наду, глубокой ночью напали на тюрьму, разогнали стражу и освободи’
своего командира. Вскочив на коней, они помчались к побережью. Впрочем
слово «помчались» здесь не годится, ведь дороги не было, и продиратьс
приходилось через чащобу сельвы. С другой стороны, отсутствие доро
спасло их от преследователей: сыскать десяток всадников в дебрях сельвы-
все равно что найти иголку в стоге сена. Кони долго нег выдержали; пришле
взвалить на плечи скудные запасы провизии и оружие. Кавалерийские cam
ги, не рассчитанные на тяжелейший переход по лесной чащобе, расползлись
и часть пути беглецы прошли, прикрепив к ступням куски коры. Сотоиек
люди стремились в Панаму, но непонятно, на что они рассчитывали,вад
у них не было корабля. Видимо, только на чудо — и оно произошло. Когда,
полумертвые от голода и усталости, они выбрались к берегу, то обнаружив
испанский корабль, капитан которого любезно предоставил им шлюпку
В январе 1526 года они добрались до Панамы.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
I'll ряд ли кто мог предположить, что при известии о мятеже Педра-
риас испытает чудо омоложения. Куда девались старческая немощь,
недомогания, ломота в костях! С энергией двадцатилетнего губернатор
в кратчайший срок подготовил карательную экспедицию и ринулся
в Никарагуа, не убоясь ни расстояний, ни тягот пути, ни возможного
сопротивления противника. Что касается последнего, то он обеспечил себе
значительный перевес сил — тем, что из всех четырех поселений Золотой
Кастилии (Акла и Номбре-де-Дьос на Атлантическом побережье, Панама
иНата на Тихоокеанском) забрал всех мужчин, способных носить оружие,
поставил без защиты женщин, детей, стариков, недужных. И если каким-то
чудом те колонии не повторили судьбу Санта-Марии, поступок губерна-
тора не перестает от этого быть преступлением. Плевать ему было на всех
ина все — лишь бы наказать мятежника, лишь бы не упустить «запасно-
го > губернаторского кресла. В результате он набрал столь внушительное
войско что оно не вместилось в имевшиеся в его распоряжении корабли
и часть людей под командованием Сото пришлось отправить пешим путем
к заливу Никоя.
Поджидая войско в заливе Никоя, Педрариас узнал, что Кордова вступил
в переговоры с Альварадо, пообещавшим ему поддержку. В этих обстоятель-
ствах медлить было нельзя, и Педрариас послал отряд всадников в Гранаду
с приказанием схватить мятежника. Кордова же беспечно считал, будто
'Послед-
ние заботы
ангела-
хранителя
Никарагуа и Гон-
дурас
Педрариас Давила
у него есть изрядный запас времени, чтобы стянуть свои силы и органик
вать оборону. Когда в Гранаду ворвался кавалерийский отряд, это стало до
него полнейшей неожиданностью,—так же, как и то, что его люди не ока
ли нападавшим никакого сопротивления. А вот последнее, конечно, кто
было предвидеть: люди Кордовы знали, сколь внушительные силысобри
Педрариас, и не собирались приносить себя в жертву амбициям очередное
начальника. Кордова был схвачен и заключен в темницу, а его капитал
признали власть Педрариаса. Узнав о том, Альварадо, стоявший лагера
в тридцати лигах от поселения Леон, отвел свое войско в Гватемалу. Поп
короткого судебного процесса Кордова был обезглавлен. Так закончи!»
еще одна попытка освободиться от начальника. Что же касается бывии
мятежных капитанов, поддержавших Кордову, то Педрариас не стал и
преследовать, резонно опасаясь вызвать смуту в войске.
В декабре 1526 года весьма довольный собой Педрариас вернулся в Пана*}
где его ждал пренеприятный сюрприз в виде нового губернатора Золото!
Кастилии, дона Педро де Лос Риоса. Смещение с поста, чуть было несом
явшееся в 1519 году, семь лет спустя настигло-таки нашего героя — не ве-
но же литься впустую нескончаемому потоку жалоб. Педрариас могвнол
бросить упрек своему ангелу-хранителю, и вновь оказался бы несправедл»
заботливый ангел вовсе не отвернулся от него.
Вспомним нашего старого знакомого — Гонсалеса де Авилу: как говоре
лось, он направился в Испанию добиваться подтверждения своих губер
торских полномочий. Одновременно Педрариас подал прошение утвердив
его губернатором Никарагуа. Королевские чиновники рассмотрели притяз»
ния двух претендентов на Никарагуа и, несмотря на связи и хлопоты деш
Исабель, супруги Педрариаса, склонились в пользу Гонсалеса де Авиж
ведь именно он подписывал с королем капитуляцию, он первым эти зек!
открывал, исследовал и христианизировал, наконец, ему уже был однажя
пожалован титул губернатора Никарагуа. Окрыленный, Гонсалес деАвш
начал готовить новую экспедицию в Никарагуа, с твердым намерена
выставить оттуда Педрариаса. Но при этом он не учел, что имеет до
не только с престарелым губернатором, но и с его недремлющим ангелое
хранителем. Незадолго до отплытия Гонсалес умер. Второй претенден
сразу оказался первым в очереди на кресло губернатора Никарагуа и 16 мар
1527 года король подписал указ о новом назначении Педрариаса, разреш
ему взять с собою все добро, домочадцев и преданных ему людей. Выходи
всего лишь два месяца наш герой пробыл не у дел!
Одновременно король решил прекратить соперничество конкистадор
из-за Гондураса, и назначил губернатором этой территории племянник
тогдашнего вице-короля дона Диего Лопеса де Сальседо. Беда в tomJhJ
сухопутная граница между Никарагуа и Гондурасом даже приблизительн
не была определена. Так что первое, что сделал Сальседо, приняв пост,!
перемахнул через несуществующую границу и прошелся по землям Ний
рагуа, где, как казалось ему, индейцы были побогаче. Первое, что сдеж
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Педрариас, приняв пост, — схватил Сальседо и упрятал в темницу, где
продержал семь месяцев. Лишь при содействии епископа он согласился
отпустить его, и то при условии, что губернатор Гондураса уплатит штраф
в двадцать тысяч песо и даст зарок больше не появляться в Никарагуа. После
такого урока охотников гулять во владениях Педрариаса поубавилось.
А цока Сальседо сидел в заключении, Педрариас время от времени навещал
его и в задушевных беседах с пленником проводил демаркацию сухопутной
границы между Никарагуа и Гондурасом, что имело, безусловно, положи-
тельные последствия, — так был положен конец бесконечным распрям
конкистадоров из-за этих территорий.
В Никарагуа под властью Педрариаса повторялось приблизительно то же
самое, что происходило на Панамском перешейке. Посланные губернатором
экспедиции в глубинные области страны сразу вызвали всеобщее восстание
индейцев Правил он единолично, не терпел ни малейшей конкуренции
и по-прежнему стравливал между собою подчиненных. Поэтому многие
идальго, состоявшие у него на службе, предпочитали убираться в другие
провинции. И столь же неустанно копил он деньгу, не брезгуя и незакон-
ным промыслом: грузил на свои корабли индейцев-рабов из Никарагуа
и отвозил на продажу в другие колонии, хотя торговля между колониями,
а тем более работорговля была строго запрещена. И хоть по-прежнему
поток жалоб на Педрариаса не иссякал, король ему благоволил. Не дремала
и донья Исабель, достойная супруга нашего героя: без устали хлопотала она
Наказание прови-
нившегося раба
Педрариас Давила
1 Мараведи—
основная испан-
ская денежная
единица того
времени: 375 ма-
раведи состав-
ляют дукат (4,6 г
золота).
при дворе, обеспечивая достойное существование потомству. И добила;
того, что единственный сын Педрариаса (остальные умерли) получилпра
после смерти отца стать главным алькальдом любого, на его выбор, горо*
в Никарагуа, получить в личное владение восемь квадратных лиг зет.
(то есть свыше двухсот квадратных километров), и две тысячи индену
в услужение, и плюс к тому приличную ренту. А донье Исабель императу::,
пожаловала сто тысяч мараведи1 ежегодной ренты за то, что та в свое вре*
не побоялась поехать с мужем в Новый Свет, явив достойный подражай
пример другим дамам.
Последние годы Педрариас прожил в Никарагуа, в городе Леон. С1529гс*
он уже не вставал, и его носили в кресле. Он окончил свои дни 6 мар
1531 года и был захоронен с превеликими почестями, под сенью зная
и штандартов.
Педрариас не совершил великих открытий и завоеваний; и даже она
ногое, что он сделал, он делал чужими руками. Но в определенном смыа
его можно назвать самым удачливым из знаменитых конкистадоров: ведь,
умер своей смертью (что нетипично для конкистадора), да еще и в почте-
ном девяностолетием возрасте, и притом до конца жизни сохранил бог<
ство и власть (те немногие из конкистадоров, кто умер своей смерть*
лишились и того, и другого). Вместе с тем прижизненное везение Педрар
аса обернулось посмертной издевкой. Он отчаянно пытался расквитатк
с соперником, превзойти его, стереть саму память о нем. Получилось ш»
Бальбоа вошел в Историю как первооткрыватель Тихого океана. Педрарш
вошел в Историю как убийца Бальбоа. И этого никакой ангел-хранши
не в силах исправить.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
М.езоамери ка
Эрнан 'Ixopmec
оценивать значение Кортеса в истории завоева-
ния Америки, то он, безусловно, сыграл в ней ключе-
да < вую роль. Во-первых, он, собственно, и начал эпоху
Конкисты — грандиозной материковой Конкисты, которая не сопостави-
ма с предшествующим периодом освоения Америки ни по географическим
открытиям, ни по масштабу завоеваний и колонизации. Во-вторых, заво-
евание Мексики послужило колоссальным стимулом для других конки-
стадоров: с одной стороны, оно открыло богатства цивилизаций Нового
Света, с другой—продемонстрировало, как эти богатства можно прибрать
крукам, имея лишь горстку воинов да безудержную смелость с нахрапи-
стостью И потому многие конкистадоры, в том числе завоеватель Перу
Франсиско Писарро, вдохновлялись примером Кортеса, учились у него
и придерживались его стратегии. Кроме того, если говорить о личности
Кортеса, то в ней наиболее полно и рельефно выразился противоречивый
характер Конкисты и сложный духовный облик испанского конкистадора.
Испанская провинция Эстремадура стала родиной большинства зна-
менитых конкистадоров, среди них — Кортеса и его двоюродного брата
Франсиско Писарро. Почему именно Эстремадура? Возможно^ потому,
что эта провинция на юго-западной окраине Испании, на границе с Пор-
тугалией, была одной из беднейших провинций страны, а нищета сильнее
всяких посулов выталкивала людей на поиски лучшей доли. Здесь, в городке
Медельине, в 1485 году и появился на свет будущий покоритель Мексики,
единственный сын бедного идальго Мартина Кортеса де Монрой и Ката-
лины Писарро Альтамирано. Мальчику дали имя деда. Фернандо, Эрнандо
«Сие есть
всего лишь
начало»1
1 Здесь и далее
в главе в качестве
подзаголовков
использованы
слова из писем
Кортеса.
Эрнан Кортес
Эрнан Кортес в мо-
лодости. Портрет
испанского худож-
ника XVII в.
Лиценци-
ат — выпускник
высшего учебного
заведения.
и Эрнан — варианты одного и того же испанского имени, вот почемуqt
ствует такой разнобой в написании имени нашего героя; автор же ре»
остановиться на огласовке «Эрнан» на том веском основании, что имени
в этом варианте имя Кортеса высечено на его могиле. Младенец родик
хилым, тяжело болел и выжил только благодаря заботам своей кормилу
и молитвам благочестивых родителей, посвятивших ребенка Святому Петр
Семья имела скромный достаток, однако не бедств!
ла: Мартин Кортес умел вести дела, и его коммерчески
жилку унаследовал сын. Своему единственному отпрьо
Мартин Кортес пожелал дать мирную и доходную •
фессию нотариуса или адвоката, и когда ему испол»
лось четырнадцать, послал его учиться на юридичес»
факультет университета Саламанки — в один из старей
ших и лучших университетов Европы.
В архивах Саламанки не сохранилось сведений ой
тесе; но надо полагать, те два года, что он пробыл в ую
верситете, он учился и весьма усердно, коль скоро пс^
чил звание бакалавра и, по свидетельству современнике
свободно'мог вести беседу на латыни. Что же заставы
Кортеса бросить учебу? Этого никто точно не знает. Ял
только одно — вовсе не отсутствие способностей, рал
как и не отсутствие денег на обучение. Скорее всего ф
обладал слишком деятельной и независимой натурой, чтобы покорнопэ
нять судьбу, предписанную родителями, и обречь себя на благополучнут
но бесцветную жизнь. Как бы там ни было, в современном универе™
Саламанки автор видел мемориальную доску в память о студенте Кортес
оказавшем честь сему учебному заведению своим двухгодичным приор
ствием в его стенах.
Итак, наш герой возвратился в отчий дом и начал вести взбалмошна
жизнь юнца, жадного до удовольствий и амурных приключений. Мом
себе представить, как был огорчен Мартин Кортес, мечтавший видеться
лиценциатом!1 Делать, однако, нечего; не вышло с ученой карьерой, можа.
выйдет с военной — и отец предложил непутевому отпрыску на ш( 
либо Италию, где испанцы вели долгие ожесточенные войны, либонедо
но открытый Новый Свет. Как раз туда собирался отправиться далыд
родственник Мартина Кортеса Николас де Овандо, назначенный губерш
тором острова Эспаньола на место смещенного с поста вице-короля Инд»-
Христофора Колумба. Юноша выбрал Новый Свет, видимо, привлечена
слухами о его богатствах.
Незадолго до отплытия наш герой отправился на очередное роман
тическое свидание к некоей замужней даме; ночью он карабкался чере
стену особняка и сорвался, получив переломы и ушибы, к которым разг
женный муж добавил изрядное количество крепких тумаков. И если?
в дело не вмешалась сердобольная теща ревнивца, этот рассказ велся л
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
о ком-нибудь другом. Пришлось незадачливому ухажеру несколько меся-
цев проваляться в постели, залечивая раны и с тоской думая об ушедшем
корабле. Поправившись, Кортес какое-то время слонялся без дела; наконец,
решил податься в Италию, но по пути на год застрял в Вальядолиде, где
вто время находился королевский двор. Здесь он пристроился помощни-
ком эскрибано и весьма поднаторел в составлении официальных доку-
ментов, что впоследствии ему очень пригодилось. Наконец, в 1504 году
ему представился шанс наверстать упущенное, и с торговым флотом он
отправился в Индии.
Кортес ожидал, что на острове Эспаньола начнет грести золото лопа-
той— увы, суровая действительность обманула его надежды. Годы спустя
наш герой со смехом.вспоминал, как он заявился к губернатору, родствен-
нику Овандо, с просьбой немедленно выделить ему золотой рудник и энко-
мьенду, а в ответ получил ушат холодной воды. Рудники и энкомьенды,
пояснили ему, даются не за красивые глаза, а по выслугам, и присоветовали
пока обосноваться на новом месте и ждать своего часа.
Ждать его долго не пришлось: как только на острове вспыхнуло восстание
индейцев, Кортес завербовался в карательную экспедицию во главе с Диего
Веласкесом.1 Так он познакомился и сдружился с человеком, который во мно-
гом определит его судьбу. В той экспедиции Кортес достойно проявил себя
на поле брани, за что и получил энкомьенду в селении Асуа, а также весьма
влиятельный пост эскрибано городского управления. Так прошло пять лет
скучной, размеренной жизни.
И как только представилась возможность отправиться на поиски приклю-
чений и фортуны, Кортес завербовался вместе со своим кузеном Франсиско
Писарро в экспедицию Алонсо де Охеды (см. главу «Васко Нуньес де Баль-
боа»). И вновь, как когда-то в Испании, судьба подложила ему свинью:
на сей раз не амурное приключение, а заурядную опухоль ноги, надолго
приковавшую его к постели. Можно себе представить, как он клял незадач-
ливую судьбу; и лишь годы спустя, когда ему станут известны подробности
той злосчастной экспедиции, Кортес возблагодарит Святого Петра, своего
покровителя, за то, что наслал на него опухоль, дабы уберечь его для более
славных дел.
f /овая возможность изменить свою жизнь представилась Кортесу
в 1511 году, когда Диего Веласкес получил капитуляцию на покорение
острова Куба и предложил старому знакомому принять участие в этом
предприятии. Кортес недолго размышлял; продал энкомьенду и отправился
в новые земли. Завоевание Кубы не потребовало больших усилий, но повое-
вать все же пришлось, и вновь Кортес проявил себя храбрым солдатом; а еще
он обнаружил умение улаживать всякого рода щекотливые дела и вошел
втакое доверие к Веласкесу, что стал его личным секретарем. После того как
остров был «замирен», Кортес получил энкомьенду и должность алькальда
в городе Нуэстра-Сеньора-де-ла-Асунсьон-де-Баракоа2, первом поселении
1 Надо назвать
его полное имя —
Диего Веласкес
де Куэльяр
(ок. 1464-1524),
чтобы не путать
с художником
Диего Веласке-
сом (1599-1660),
который не имеет
к нему никакого
отношения. При-
был на Эспаньолу
(Гаити) в составе
второй экспе-
диции Колумба
(1493)-
не ста-
ну Желать
то, что он
велит»
2 Martmez J. L.
Hernan Cortes. —
Mexico, 1990. P. 118
Эрнан Кортес
Диего Веласкес
де Куэльяр. Пор-
трет неизвестного
автора, 1728 г.
на Кубе. В своих владениях он занялся разведением коров, овец илош<
и за три года сколотил себе приличное состояние.
Нелады между губернатором и его секретарем начались в 1514 году, п®
того как они переселились в новую столицу Сантьяго-де-Куба. Среди и»
нистов составилась партия недовольных правлением Веласкеса, а нашгерв
поднаторевший в искусстве дипломатии, тайком поддерживал заговорщиц
и даже взялся доставить их жалобу на Эспаньолу коли
альным властям. Как водится, нашелся доносчик; поп
казу Веласкеса Кортеса схватили, заковали в цепииброз
ли в тюрьму. Никто не знает, каким чудом заключения
удалось освободиться от оков, сломать тюремную рею
и совершить дерзкий побег — возможно, не обошлось!
участия часовых. Но куда бежать-то? Не в сельву же, 9
его растерзают индейцы! И беглец выбрал самое надеже
укрытие — церковь, ибо по законам того времени нац
ритории храма преступник пользовался правом непри
новенности. Люди губернатора обложили церковь со
сторон. Прошло несколько дней, и Кортес, то ли оголи
то ли решив, что опасность миновала, беспечно шаги
за ограду и тут же был скручен. Веласкес решил отд!
бунтовщика на суд колониальным властям и в цепях не
правил на корабль с приказом доставить его на Эспанц
лу. Каким-то чудесным образом заключенному вновь удалось избавит]
от цепей и под покровом ночи незамеченным спуститься в шлюпку, привя
ную к каравелле. А на сей раз куда бежать? Да все туда же, иного убежищам
нет. И Кортес возвращается в Сантьяго, чтобы опять укрыться под крыш
церкви. Во всей этой истории много странного; но самое удивительное,
там, в церкви, происходит неожиданное примирение губернатора со свса
секретарем: из храма Божьего они выходят закадычными друзьями. Ходн®
слухи, что в дело была замешана женщина и что условием примирения стал
женитьба Кортеса. Не будем гадать: что покрыто тайной, того уж не узнав
До женитьбы Кортес открыто сожительствовал с индеанкой, которя
он окрестил, дав ей имя Леонора — в этом не было ровным счетом ничец
вызывающего или предосудительного, ибо иные энкомендеро заводя
целые гаремы индеанок, от которых имели десятки бастардов. Что уди»
тельно, так это отношение Кортеса к своему единственному ребенку отсл>
зи с Леонорой: он упросил Веласкеса стать крестным отцом дочерину
девочке имя матери — Каталина Писарро. Разумеется, после официальна
женитьбы Кортесу пришлось расстаться со своей индейской подругой, нас
ее не забыл: после завоевания Мексики вызвал с дочерью в Новую Испанм
и там выдал замуж за верного соратника, назначенного рехидором столиц
Мехико, Хуана де Сальседо.
Итак, вскоре после примирения Веласкес присутствовал в качестве под
женного отца на свадьбе Кортеса — случилось это в 1514 или в 1515 год|
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Каталина Хуарес Маркайда прибыла на Кубу в 1509 году с матерью, братом
сестрами. Она происходила из знатного обедневшего рода, за душой у нее
еимелось ни гроша, но в те годы испанские женщины в Новом Свете были
еще столь редкими залетными птицами, что выбирать не приходилось.
дя по тому, сколь раздосадован был Кортес, когда в 1522 году Каталина
заявилась в Мексику, он не был счастлив в этом браке.
Между тем в колониях произошли очень важные события, и нам на время
придется оставить Кортеса, чтобы рассказать о двух экспедициях, предо-
пределивших ход Конкисты в Мезоамерике. В1517 году капитан Франсиско
Эрнандес де Кордова отплыл с Кубы в поисках рабов, нехватка которых уже
стала ощущаться на острове. Штурман Кордовы, Антон Аламинос, один
из лучших штурманов того времени, наугад повел корабли на запад и вышел
полуострову Юкатан. Испанцы приняли эту землю за остров, прошли
вдоль северных и западных берегов семьсот километров, хотели обогнуть
его с юга, но нескончаемый берег повернул на запад. Аламинос предполо-
жил, что это — Твердая Земля, то есть материк. Куда важнее для испанцев
было то, что они обнаружили здесь туземные народы, по уровню культуры
намного превосходившие дикарей с Антильских островов. Туземцы (а это
были индейцы майя) строили большие каменные храмы, носили краси-
вые одежды из хлопчатобумажных тканей и украшения из золота и меди.
Правда, это открытие обошлось конкистадорам недешево. Майя не купи-
лись на дешевые побрякушки и встретили незваных гостей во всеоружии.
Во время последней битвы у селения Чампотон испанцы потеряли пятьдесят
человек убитыми, пятеро утонули, двое попали в плен. Ранены были почти
все, в том числе и сам Кордова. Для управления судами не хватало рук,
поэтому один корабль пришлось сжечь, а на другом конкистадоры кое-как
добрались до Кубы. Кордова умер через десять дней после возвращения.
Конкистадоров Кубы взбудоражили слухи о богатой земле, жители кото-
рой строят каменные дома и носят одежды; а к этим правдивым сведениям
добагили всяких россказней привезенные Кордовой толмачи Хуанильо
иМельчорехо, уверявшие, что золота там видимо-невидимо. Веласкес тут же
снарядил экспедицию, куда завербовалось две с половиной сотни человек.
Об этой экспедиции следует рассказать подробнее, ибо она послужит хоро-
шим уроком для Кортеса. Генерал-капитаном Веласкес назначил своего
племянника Хуана де Грихальву, дав тому подробные инструкции: суть их
сводилась к тому, что Грихальве воспрещалось закрепляться на нотооткры-
тых землях, он должен был лишь провести разведку, наменять как можно
больше золота и серебра и возвратиться на Кубу. Итак, 8 апреля 1518 года
экспедиция отплыла с Кубы и через двадцать дней открыла остров Косумель.
От Косумеля Грихальва направился прямиком в Чампотон, горя желанием
отомстить туземцам за ту недобрую встречу, что они учинили Кордове и его
людям Хотя отряд был снаряжен огнестрельным оружием, при высадке
шестьдесят человек получили ранения, в том числе и сам Грихальва — он
был ранен тремя стрелами, а камень, выпущенный из пращи, выбил ему два
Эрнан Кортес
передних зуба. Но натиск разъяренных испанцев было не сдержать, oi
опрокинули индейское войско и ворвались в селение. Ничего особо ценив
там не нашли и вернулись на корабли.
Через несколько дней пути экспедиция дошла до устья широкой реи
индейцы ее называли Табаско, а испанцы переименовали в реку Грихалы
по имени первооткрывателя; на современных же картах она значится 1
река Усумасинта. Корабли двинулись вверх по реке, но вскоре путыи
преградила гигантская армада индейских каноэ, набитых вооруженные
воинами. После Чампотона Грихальва не рвался в бой и сделал все, чт а
уладить дело миром. Это ему удалось; правда, на требование Грихалч
признать власть неведомого им короля Карла, индейцы ответили категор
ческим отказом, резонно заметив, что правитель у них уже есть и друге
им не требуется; но снабдить пришельцев провизией согласились. Вмел
с рыбой, фруктами, дичью и лепешками туземцы принесли горсть золоте
вещиц и, увидев, как у пришельцев загорелись глаза, сообщили, что даль®
на запад, лежит страна, где золота — великое множество, и повторяли^
этом слова «кулуа» и «мешика» (самоназвания ацтекских народов).
Получив столь обнадеживающие сведения, конкистадоры не стаи
задерживаться в Табаско и двинулись вдоль берега на запад, нигде не пыта-
ясь высадиться, пока в устье одной из рек не увидели толпу индейце
они потрясали длинными копьями с привязанными белыми флажка»
Маршруты экс-
педиций Кордовы
и Грихальвы
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
призывали пришельцев сойти на берег. Тогда еще не ведали испанцы, что
они вторглись в пределы могущественного государства ацтеков; что прави-
тель ацтеков отслеживал шаги пришельцев еще с тех пор, как они впервые
। объявились у юкатанских берегов; и вот теперь он намеренно послал своих
подданных на встречу с чужеземцами, дабы выяснить, кто же они, люди
, или боги, и за какой надобностью сюда прибыли.
Грихальва распорядился произвести общую высадку. Жители окрестных
| селений доставляли испанцам золото в обмен на стеклянные бусы и прочие
невиданные товары; и хоть золото было низкопробным, набралось его такое
количество, какого испанцам еще не доводилось видеть в Новом Свете.
Грихальва распорядился плыть дальше. Очередная высадка была произ-
ведена в великолепной гавани на пологом песчаном берегу, в том месте, где
Кортес заложит город Веракрус. В той гавани испанцы простояли неделю, все
также выменивая свои нехитрые товары на низкопробное золото. Однако
уже не золото решало судьбу экспедиции, ее генерал-капитана да и Мексики
вцелом. Ее решал вопрос: что же делать дальше? Торговать — или заселять?
Вот почему ключевым эпизодом экспедиции Грихальвы стало то, что прои-
зошло в течение этой недели; но в документах и в исторических трудах этот
эпизод оказался представлен в двух противоположных интерпретациях.
Автор одной версии — Хуан Диас, капеллан экспедиции, написавший
небольшую хронику похода. По его свидетельствам, солдаты и капитаны
настаивали на том, чтобы основать поселение, а Грихальва решил строго
придерживаться дядюшкиных инструкций, что вызвало всеобщее недоволь-
ство.1 По версии Диаса, поддержанной Бартоломе де Лас Касасом, получа-
ется, что впоследствии капитаны обвиняли Грихальву перед Веласкесом
в том, что ему не хватило решительности и он не заселил новооткрытые
земли, и губернатор, выходит, те обвинения принял близко к сердцу. «Ког-
да Грихальва прибыл в город и явился к Диего Веласкесу, — пишет Лас
Касас, — тот не только не отблагодарил его за все его усердие и за золото...
но напротив того, по своему обыкновению, сильно разбранил его обидными
словами за то, что он, не осмелившись отступить от полученного повеле-
ния и приказа, отказался дать разрешение своим подчиненным заселить
эти земли, хотя все его о том просили... Все это поведал мне сам Грихальва
в городе Санто-Доминго в 1523 году, куда он прибыл, всего лишившись,
ив крайней бедности...».2 Но не странно ли: Веласкес остался недоволен тем,
что подчиненный не пожелал нарушить его же строжайшие инструкции?
Прямо противоположную версию излагает в своей знаменитой хронике
Берналь Диас дель Кастильо:3 «Хуан де Грихальва страстно желал основать
поселение даже с теми солдатами, что у него оставались, и он всегда был
храбрым капитаном...».4 По уверениям хрониста, против идеи заселения
выступили именно вышеупомянутые капитаны, но не солдаты — они, как
известно, высоко ценили главнокомандующего, и глашатаем их мнения стал
солдат Берналь. Значит, по возвращении на Кубу капитаны Альварадо, Мон-
техо и Авила поставили в вину Грихальве попытку нарушить инструкции,
1 Diaz Juan. Itine-
rario de la armada
del Rey Catolico
a la isla de Yucatan,
en la India en el ano
1518, en la que fue
por comandante
у capitan general
Juan de Grijal-
va // La conquista
de Tenochtitlan. —
Madrid, 2002.
2 Лас Касас Б. де.
История Ин-
дий. — Л., 1968.
С. 355. (Пер.
А. Косс.)
3 Берналь Диас
дель Кастильо
(между 1492
и 1496-1584) —
солдат, участник
экспедиций Кор-
довы, Грихальвы
и Кортеса. Автор
замечательной
хроники «Под-
линная история
завоевания Новой
Испании» (пол-
ностью издана
на испанском
в 1904 году). Эта
огромная, в тыся-
чу страниц книга,
созданная с целью
восстановить
правду и воздать
должное простым
солдатам, обде-
ленным славой,
очень живо >
4 Diaz del Castillo
Bernal. Historia
verdadera
de la conquista
de Nueva
Espana. —
Barcelona, 1975.
P. 119.
Эрнан Кортес
< и в интересней-
ших подробностях
повествует о пери-
петиях мексикан-
ской кампании
и удачно допол-
няет пространные
«Письма-реля-
ции» от Кортеса
к королю, полные
всякого рода недо-
молвок и иска-
жений истины.
В дальнейшем
в соответствии
с устоявшейся тра-
дицией мы будем
называть автора
просто Берналь.
1	Т.е. около 92 кг
золота.
2	Подробнее
об экспедициях
Кордовы и Гри-
хальвы см.:
А. Кофман. Кортес
и его капитаны.
М., 2007. Глава
«Берналь Диас
дель Кастильо».
3	Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 125-126; Лас
Касас Б. де. Исто-
рия Индий...
с. 356-357-
4	Instruction que
dio el Capitan
Diego Velasquez
en la isla Fernandi-
na en 23 de octubre
de 1518 al Capitan
Hernando Cortes //
Zavala S. Las insti-
tuciones jundicas
en la conquista
de America. —
Madrid, 1935.
Apendice docu-
mental. P. 227-236.
а самоуправства Веласкес не терпел. Кто же говорит правду — Берна/
или Диас? Оставим знак вопроса. Как бы там ни было, случай с Грихалыо»
послужит хорошим уроком Кортесу, который в сходных обсточтельсш
и, что примечательно, в том же месте, проявит куда больше настойчивое
Подлатав флагман, Грихальва взял обратный курс и через сорок иг
дней бросил якорь у берегов Кубы. Ни одна экспедиция в Новом Свете»
не привозила такой богатой добычи: двадцать тысяч песо золотом!1 Сред,
всеобщего воодушевления лишь Грихальва ходил, как в воду опущении
Он вправе был рассчитывать на пост главнокомандующего в следую»
экспедиции, но дядюшка-губернатор встретил его попреками и ясном
понять, что надеяться ему не на что. Грихальва, вконец обиженный, убрал:
с Кубы и подался в Золотую Кастилию (Панамский перешеек) под наш
Педрариаса Давилы, который отправил его покорять Никарагуа, где с*
и погиб в бою с индейцами.2
Сразу по возвращении Грихальвы губернатор Кубы Диего Веласк
спешно взялся за снаряжение мощной экспедиции для завоевания Меков
Изрядно поломал голову Веласкес, решая, кого поставить во главе how
экспедиции на Твердую Землю. Больше всего губернатор Кубы, диктата;
по натуре, боялся непослушания. Чего боялся — то в результате и полу®
Современники Кортеса гадали, как могло случиться, что именно на ю
подозрительный губернатор остановил свой выбор. Для кубинских конкиср
доров такое решение стало полнейшей неожиданностью. Конечно, на К0
Кортес был известным человеком, но все же, на первый взгляд, он ник.
не годился в генерал-капитаны экспедиции в Мексику: во-первых, потому®
никогда не командовал крупными воинскими подразделениями, а главное-
потому что не участвовал в экспедициях Кордовы и Грихальвы. Берни
и Лас Касас уверены, что Кортес вступил в сговор с двумя приближенным
Веласкеса, дабы они склонили губернатора в его пользу, и даже пообещала
изрядную долю добычи.3 Вовсе не исключено. Попутно отметим, чтовобк
чае диктаторов и самодуров приближать к себе «серую лошадку» — той
на кого никто не делает ставку. Итак, сделав, наконец, многотрудный выбег
губернатор отправил запрос на Эспаньолу, и вскоре колониальные влас
одобрили экспедицию и утвердили Кортеса на высоком посту.
В конце октября 1518 года Кортес в присутствии эскрибано полу®
от Веласкеса подробные инструкции. Суть документа сводилась к то
что командующему предписывалось разведывать новые.земли, брать и?
во владение от имени испанской короны, собирать о нйх наиболее полны
сведения, обращать индейцев в христианство, выменивать (или выманивал
золото и драгоценные камни. Главное же — и это следует подчеркнув
особо — в инструкциях ни слова не говорилось о заселении тех земель.
Надо полагать, Кортеса это изначально не устраивало, ибо сознаы
он, сколь невозможно завоевание без заселения. Не устраивало это и со;
дат, которые при разделе награбленной добычи получали крохи, — чх
лишний раз доказали предыдущие экспедиции Кордовы и Грихальвы; д*.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
рядовых конкистадоров самой надежной компенсацией затраченных уси-
лий оставалась энкомьенда. Понимая это, Кортес вербовал солдат, обещая
не только долю от общей добычи, но и энкомьенду с индейцами. Сразу же
после утверждения на посту генерал-капитана Кортес развернул бурную
Деятельность: фрахтовал корабли, закупал снаряжение, провизию, товары
для обмена, вербовал солдат. В Сантьяго на его призыв сразу откликнулось
триста человек, в том числе две сотни участников экспедиции Грихальвы.
Этого было недостаточно, и Кортес посетил другие селения Кубы и соседних
островов, и в каждом под пронзительные трубы герольдов поднимал два
штандарта и специально изготовленное знамя: на черном бархате красный
крест, окруженный белыми и голубыми лучами, и надпись на латыни: «Дру-
зья, последуем за крестом, и, если мы веруем в этот знак, мы победим!» Он
1 Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 127.
не скупился на обещания, обладал даром красноречия,
и, как пишет Берналь, «имел приятную наружность,
тонкое обхождение и легко располагал к себе людей».1
А вдобавок, Кортес умел делать широкие жесты: так,
у Алонсо Портокарреро не хватало средств на покупку
коня; и на виду у всех Кортес срезал со своего новенького
парадного камзола золотые галуны, купил на них скакуна
иподарил бедному идальго. Солдаты, еще недавно отно-
сившиеся к нему настороженно, быстро прониклись дове-
рием и готовы были следовать за ним хоть на край света.
За чей счет снаряжалась экспедиция? Впоследствии
обиженный и разозленный Веласкес утверждал, будто
исключительно за его счет; но это откровенная ложь.
Вне всякого сомнения, доля Кортеса была весьма значи-
тельна: одни утверждают, что он взял на себя половину
расходов, другие------ЧТО две трети. Как бы там НИ было, ОН ВЛОЖИЛ В дело Хуан де Грихальва
все свое состояние, да еще и влез в немалые долги, так что отступать ему
было некуда. Это важно для понимания дальнейших событий.
Как и планировалось, армада отплыла из Сантьяго в Тринидад, где долж-
на была пополнить запасы продовольствия и амуниции, докупить коней 2 ibid. Р. 128.
и добрать людей. Вечером, накануне отплытия, назначенного на 18 ноября
1518 года, Кортес нанес прощальный визит Веласкесу и, как пишет Берналь,
3 Маэстре-де-
кампо — высший
«много изысканных любезностей они наговорили друг другу и несколько
раз облобызались; а наутро все мы прослушали мессу, и проводить армаду
пришли губернатор и его приближенные».2 Прощание было самым сердеч-
ным, и два в будущем заклятых врага последний раз взглянули друг другу
в глаза в момент дружеского объятия.
офицерский чин
в войске конки-
стадоров, третий
после генерал-
капитана и его
заместителя:
Тринидад встретил Кортеса восторженно; здесь примкнули к нему еще
двести с лишним человек, среди них пятеро братьев Альварадо, будущий
маэстре-де-кампо3 Кристобаль де Олид, капитаны Гонсало де Сандоваль
и Хуан Веласкес де Леон, родственник Веласкеса. И вдруг — как снег на голо-
человек, который
ведает всеми
военными вопро-
сами и отвечает
за боеспособность
ву: прибывают из Сантьяго два посланца Веласкеса с приказом отстранить войска в целом.
Эрнан Кортес
1	Мажордом (исп.
mayordomo) —
в испанских
аристократиче-
ских домах —
домоправитель,
дворецкий,
облеченный
полным доверием
хозяина.
2	Ляс Касас Барто-
ломе де. История
Индий... С. 352.
(Пер. А. Косс.)
Кортеса от командования экспедицией; а Веласкесу де Леону и мажорде*
Диего де Ордасу велено арестовать Кортеса в случае его непогиновел
Что же произошло? Это становится понятно из той характеристики, что#
губернатору знавший его лично Лас Касас: «Но таков уж был нравом Дне*
Веласкес, и горе тем, кто помогал и служил ему, ибо он мгновенно векш
гневом на всякого, о ком ему говорили недоброе, будучи куда легковерна
чем следовало».2 Человек болезненно мнительный, губернатор пристал
наблюдал за поведением Кортеса, и чем дальше, тем больше оно ему не^
вилось. Его настораживало, как резво Кортес взял подготовку в своируки.0
ловко он умел улаживать дела, как бесшабашно он тратил свое состояние,-
так ведет себя тот, кто решил сжечь за собою мосты; но больше всего не ф
вилось ему, как быстро Кортес сумел завоевать доверие солдат. А тут
бавок — выходка шута. Однажды, когда Веласкес в сопровождении Корпи
направлялся в церковь на воскресную мессу, губернаторский шут восклик
паясничая: «Ну, дядя Диего, славного ты себе состряпал генерал-капитана^
тебя быстро перерастет! Прощайся со своим флотом! Лучше я поеду сна
атостобой здесь только плакать!...» Видимо, шута подбили на эту эскапад,
недоброжелатели Кортеса, а может, как и положено классическому uyj
обладал провидческим даром; как бы там ни было, семена упали на удобр®
ную почву и быстро дали всходы. Однако пока Кортес находился в Сантьж
он как мог обхаживал губернатора и не давал разгореться тлеющим уш
подозрительности. Между тем он явно догадывался о том, что происходи
в душе Веласкеса, и ускорил отъезд. Стоило ему убраться из Сантьяго,»
губернатора обступили родственники, недоброжелатели Кортеса, и нач2Л
вливать яд ему в уши. Уже ничем не сдерживаемая мнительность и заставив
Веласкеса сместить Кортеса и назначить на его место Васко Поркальо деФт
роа, — кандидатуру которого он раньше отмел, опасаясь его чрезмерна
самостоятельности. Мнительность чревата непоследовательностью.
Кто мог предположить, что каприз вздорного старика проложит Корт
су путь к богатству и славе, предопределит судьбу ацтекского государев
и решительно повлияет на весь ход Конкисты? Сказанное может показатьи
читателю преувеличением. Однако именно так и случилось.
Историки и беллетристы обычно представляют отставку Кортеса незм»
чительным, второстепенным эпизодом и склонны трактовать ее чуть Л
не в комическом свете. По глубокому убеждению автора, это — ключей
эпизод как в жизни Кортеса, так и в ходе испанского завоевания Мексики
и по своей драматической напряженности он достигает накала шекспиро
ской трагедии. То был момент экзистенциального выбора, когда от решет
человека зависит вся его дальнейшая судьба. И можно представить себе,й
наш герой, вынужденный на людях сохранять непринужденную улыбк*.
не спал по ночам и мучился сомнениями и какого напряжения всех душ»
ных сил потребовало от него окончательное решение.
Действительно, воистину перед роковым выбором оказался Кортес. Hai.
понимать, что формально полномочным главнокомандующим экспедици
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
)был Веласкес, который от своего имени испрашивал разрешение на экспе-
дицию и на свое имя это разрешение и получил. При этом Кортес оста-
лся не более чем исполнителем, и Веласкес имел полное право в любой
момент снять подчиненного с поста, а в случае неповиновения казнить его.
Этим правом пользовались почти все генерал-капитаны для поддержания
дисциплины в отряде, и сам Кортес им не пренебрегал. Веласкес приказал
ему сдать полномочия; не подчиниться его приказу означало поставить
себя вне закона, в положение преступника, заранее осужденного на казнь.
Итак — подчиниться? Сохранить жизнь, но отказаться от мечты о славе
ибогатстве? Встать на путь, ведущий в Историю, — и свернуть с него в чащу
безвестности по прихоти вздорного старика? Представит ли судьба еще
[один такой шанс? А вложенное в экспедицию состояние — кто его вернет?
Подчиниться Веласкесу — значит обречь себя на прозябание, и станет оно
еще невыносимее от мысли, что струсил, что упустил свой шанс.
Тогда — рискнуть? Но вдумайтесь, читатель, какова была степень риска.
Действительно, при каких условиях наш герой сможет сохранить себе жизнь
и пешка станет ферзем? Вот при каких. Если новооткрытая страна окажет-
ся действительно богатой. Если солдаты не взбунтуются и не заставят его
довернуть назад — а вероятность этого высока, ведь отныне ослушник
Кортес лишен легитимности; и как бы он из кожи вон ни лез, законный
статус главнокомандующего и губернатора теперь он сможет получить
только от короля. Если он завоюет эту богатую страну, — а он даже не знает,
Порт Сантьяго
Эрнан Кортес
какие силы встанут на его пути. Если он отошлет императору богатей!,
дары, и тот его подношения примет. Наконец, если у Кортеса найдут,
весомые защитники при дворе и склонят монаршее мнение в его поль
А это тоже вилами по воде писано, ведь президент Совета по делам Инд
Хуан Родригес де Фонсека приходится дальним родственником Веласке
и можно представить себе, какую они начнут травлю бунтовщика! Несли
ком ли много «если»? Ставить на кон при всех этих условиях — не npoi
рискованная, а смертельная игра.
Только теперь читатель поймет, на что отважился Кортес, бросив жр
бий. Но также поймет он и то, что отныне Кортес становился заложник
своего решения, пешкой в им же затеянной игре. Его выбор фатально пр
допределил многие из других его поступков. Никто не посмеет упреки;
нашего героя в трусости — свою храбрость он доказывал многократь
кидаясь в битву во главе войска. И все же его храбрость, его фантастичен
целеустремленность в немалой степени стали следствием его экзистенц.
ального выбора, ведь повернуть назад, проиграть для него былоравносил
но смерти, и потому его упорное и безрассудное движение вперед име
роковую неизбежность..
Итак, приняв судьбоносное решение, Кортес собрал своих капитане
и довел до их сведения приказ Веласкеса, после чего в спокойной дез.
витой манере растолковал им, сколь пагубно сей несправедливый при*
скажется на судьбе экспедиции, а следовательно, на поприще служен*
Его величеству и матери-Испании, и эти высокие помыслы вынуждают
не подчиниться губернатору. Приближенные Кортеса горячо одобрили®
решение, а присутствовавшие при том Ордас и Веласкес де Леон, которы
было велено арестовать Кортеса, благоразумно промолчали, понимая: сто?
им только пикнуть, как их самих закуют в кандалы. К тому временио>
из посланцев Веласкеса успел завербоваться в войско Кортеса; оставиж
доходчиво изъяснили обстановку, с чем он и отбыл к губернатору. Чт.
оставалось Веласкесу? — лишь зубами скрежетать в бессильной ярости
Попробуй взять бунтовщика, если большинство конкистадоров Кубы нах
дится под его началом, и все они горой стоят за Кортеса!
Из Тринидада флот направился в Гавану, где Кортес пополнил |па
амуниции и продовольствия и завербовал еще сотню человек. Велась
не может смириться с поражением и шлет алькальду Гаваны приказ ар
стовать Кортеса и личное письмо последнему с предложением встретит!
и обсудить дела полюбовно. В ответных посланиях алькальд разво итру<г
ми, поясняя, что в сложившихся обстоятельствах при попытке арестом
командующего солдаты разнесут город; а Кортес в изысканных выражен®
извещает губернатора о том, что горит желанием с ним встретиться, но с
лать этого, к сожалению, никак не сможет, поскольку в ближайшее врез
снимается с якоря. На том и расстались.
У мыса Сан-Антонио на западной оконечности острова Куба собрались^
корабли, и Кортес произвел смотр своих сил. Под его началом находило
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
|ятьсот восемнадцать пехотинцев, тридцать два аркебузира, тринадцать
ртиллеристов, шестнадцать всадников, сто десять матросов и около
двухсот человек прислуги — индейцев и несколько негров; итого — около
девятисот человек, из них пятьсот семьдесят профессиональных воинов.
4з огнестрельного оружия, помимо четырех десятков аркебуз, имелось
десять пушек и четыре фальконета (легких пушек). Негусто — но по тем
временам просто роскошно, ведь огнестрельное оружие было редкостью
«стоило огромных денег.
Войско Кортеса размещалось на одиннадцати кораблях. Главным корм-
чим экспедиции был назначен бессменный Антон де Аламинос. В составе
экспедиции имелось два священника — падре Хуан Диас, участник экспе-
диции Грихальвы, и падре Бартоломе де Ольмедо.
Восемнадцатого февраля 1519 года армада снялась с якорей и взяла курс
на запад. Конкистадоры с вожделением смотрели вперед, рисуя в вообра-
жении картины одна заманчивее другой. Пройдет совсем немного времени,
и с тем же вожделением они будут смотреть назад, мечтая о возвращении
на Кубу. И лишь один человек из девятисот знал, что путь назад им отрезан.
{V оследующие события многократно и в мельчайших подробностях
были описаны хронистами, а вслед за ними историками и белле-
тристами. Мы не станем вдаваться в детали и выделим лишь основные
<сюжетные узлы» мексиканской кампании, сосредоточившись при этом
«г0а8ы
я мог слеЬо-
втпь дальше
уверенно»
наличности главного героя нашего повествования. А он как личность про-
явил себя уже на самых начальных этапах похода и ясно дал понять всем,
что эта экспедиция будет совсем не такой, как две предыдущие экспедиции
к берегам Юкатана и Мексики.
Придерживаясь маршрута Грихальвы, Кортес направился к берегам
острова Косумель. Первым к острову прибыл капитан Педро де Альварадо
и тут же ограбил индейское селение. Кортес пришел в ярость и строго отчи-
тал капитана перед строем, после чего вернул все награбленное и преподнес
туземцам подарки. «Здесь, на этом острове, — пишет Берналь, — Кортес
крепко взял бразды правления в свои руки (comenzo a mandar тиу de hecho),
и Господь даровал ему милость добиваться своего, где бы он ни находился,
особливо в деле умиротворения туземцев сих мест».1 Берналь обозначил
главный принцип политики Кортеса, состоявший в том, чтобы не оставлять
в тылу врагов. Кортес сразу берет установку на контакт и взаимодействие
стуземцами и добивается мира любыми средствами: если не получается
мирными — тогда насильственными, при надобности самыми жестокими.
1 Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 138.
Ив дальнейшем он будет неукоснительно придерживаться этого принципа,
и где бы ни проходил, всегда оставлял позади себя крепкие тылы.
Заключив мир с обитателями острова Косумель, Кортес собрал жрецов
и касиков и с помощью толмача Мельчорехо, едва владевшего сотней
испанских слов, изъяснил туземцам основы христианского вероучения.
Индейцы немногое усвоили из его проповеди, да еще в убогом переводе,
Эрнан Кортес
и не спешили отказываться от собственных богов; тогда Кортес приказ
вышвырнуть идолов из храма и разбить вдребезги, что и было исполнен
на глазах оцепеневших от ужаса индейцев; а в храме испанцы воздвиг»
деревянный алтарь, украшенный распятием и иконой Богородицы.
Так изначально в отношениях с туземцами проявилась еще одна черт
личности и политики Кортеса — а именно его глубокая, истовая релита»
ность. Не надо верить тем вульгаризаторам, которые считают ее лицемер»
и сводят мотивацию поступков нашего героя лишь к тщеславию и жа.ч»
наживы/ Не только слова Кортеса, но и его действия говорят о том, что»
отношение к официальной идеологии, провозглашавшей главной цели
Конкисты приобщение язычников к католической вере, было очень лж
ностным. Он сознавал свою евангелическую миссию и глубоко в нее веру
и потому свято верил и в божественное покровительство, о чем свидетев
ствуют его письма-реляции королю, где мотив этот звучит постоянно. И в
вера получала реальные обоснования в действительности, ведь деянв
конкистадоров подчас выходили за пределы человеческих возможное^
И впрямь, авантюрный поход на Теночтитлан, с разумной точки зренж
был чистейшим безумием (что ясно сознавали простые солдаты), отважичв
на такое мог только человек, глубоко уверенный в покровительстве вьш
сил. Свою воинствующую религиозность, стремление насаждать истинм
веру наш герой демонстрирует на каждом шагу. Среди конкистадоров Кер
тес, наверное, был самым благоразумным, предусмотрительным, хитры!
увертливым, дипломатичным; анализируя его действия шаг за шага
не устаешь поражаться его безошибочной интуиции, умению решить пи
стине головоломные задачи, выпутываться из самого безнадежного под
жения. Однако интуиция отказывает ему всякий раз, когда дело касает:
религии. Как мы увидим в дальнейшем, он готов, не считаясь с обстоять
ствами и вопреки здравому смыслу, тут же приступать к христианизаци;
и тогда не кто-нибудь, а священник удерживает его от опрометчивыхшаг:
Туземцы Косумеля рассказали Кортесу о двух пленных испанцах, живущг
на Юкатане. В свое время Кордова и Грихальва не предприняли каких-Arf
действий, чтобы вызволить их. Не таков Кортес: он ясно понимает,
важно заполучить настоящего толмача вместо косноязычного Мельчора
ибо возможность полноценного взаимопонимания с туземцами открой
поле дипломатии, на котором наш герой любил и превосходно умел игра?
Генерал-капитан отправил индейцев с письмами к соотечественникам, а всле
за тем послал корабль Ордаса к берегам Юкатана дожидаться ответа. Черс
восемь дней Ордас вернулся на Косумель с пустыми руками и получил изря:
ную взбучку от Кортеса за то, что не нашел индейских пленников. Дож
задерживаться на острове не хотелось, и Кортес отдал приказ сниматк
с якорей. Трудно иногда избавиться от впечатления, будто бы высшая си
и впрямь покровительствовала предприятию Кортеса. Вскоре после отплыт
разразилась буря, флагманский корабль получил серьезные поврежден
и пришлось Кортесу вернуться на Косумель. Несколько дней занял реш
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
дна; и вот, 13 марта, когда испанцы уже были готовы отплыть, они увиде-
каноэ с тремя индейцами на борту, направлявшееся к берегу. Движимый
юбопытством, Кортес приказал задержать отплытие. Из каноэ вышел инде-
внешним видом ничем не отличавшийся от двух других, приблизился
(испанцам и спросил на чистом кастильском наречии: «Сеньоры, вы—под-
енные христианского короля?» Так Кортес обрел одного из двух толмачей,
игравших огромную, поистине неоценимую роль в завоевании Мексики.
Откуда взялись испанцы на Юкатане? Это были два чудом выживших
сланца с корабля, посланного в Санто-Доминго Васко Нуньесом де Баль-
)оа в 1512 году: Гонсало Герреро и фрай Херонимо де Агиляр — последний
^явился на призыв Кортеса. Что же касается Герреро, то он со временем стал
доенным советником вождя, женился, обзавелся детьми, принял культуру
^обычаи народа майя и наотрез отказался возвращаться к соотечественни-
цы. Впоследствии, когда Франсиско де Монтехо возьмется за покорение
катана, Герреро доставит испанцам кучу неприятностей.
От Косумеля Кортес направился прямиком в Табаско. Напомним: Гри-
альва обошелся с жителями Табаско ни миром, ни войной: с одной сто-
оны, ему удалось избежать военного столкновения и получить провизию
?обмен на безделушки, с другой — вассалами испанского короля индейцы
Себя не признали и в свое селение конкистадоров не пустили. Кортеса такая
^рединка на половинку не устраивала: худому миру он всегда предпочи-
тал добрую войну — чтобы добиться крепкого мира. На переговоры был
послан Агиляр — индейцы встретили посла крайне враждебно. Тогда
Кортес отдал приказ к бою. Сам он во главе основных сил пробивался вверх
по реке, а двести человек направил к селению сушей через пальмовые рощи.
По словам Берналя, индейцев приходилось триста человек на одного испан-
ца—то есть их, выходит, было тысяч сто пятьдесят, чему, конечно, трудно
[©верить; но то, что их насчитывалось раз в тридцать больше, не подлежит
сомнению; и они, — пишет хронист, «бросились на нас со всех сторон, аки
бешеные псы, и осыпали нас таким градом стрел и камней, что сразу ранили
более шестидесяти наших».1 Исход битвы решила кавалерийская атака в тыл
туземному войску: приняв коня и всадника за единое существо, индейцы
в ужасе разбежались и попрятались в лесах.
Иной конкистадор довольствовался бы победой, разграбил селение, да
ипродолжил путь. Не таков Кортес: он не жалеет ни времени, ни усилий для
то с, чтобы заключить надежный мир, подразумевающий признание власти
испанцев Среди даров, поднесенных испанцам, один оказался поистине
бесценным — то была юная рабыня по имени Малиналь, которуto вожди
вместе с другими девятнадцатью красавицами преподнесли победителям
для плотских услад. Эта незаурядная женщина родилась на юго-западе
Мексики, и ее родным был язык науатль, на котором говорили ацтеки;
затем, будучи продана в рабство, она в совершенстве овладела языком майя,
распространенным на Юкатане и в Табаско. И потому Кортесу нежданно-
негаданно открылась возможность полноценного общения с народами
1 Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 153.
Эрнан Кортес
Касик Табаско
дарит рабынь
Эрнандо Кортесу.
Рисунок Джулио
Феррарио.
В Табаско побе-
жденные вожди по-
дарили испанцам
двадцать красивых
женщин. Среди них
была Малиналь,
ставшая перевод-
гицей и верной
спутницей Корте-
са при завоевании
Мексики
Центральной Мексики, куда он, собственно, и направлялся: Малина;
переводила Агиляру с языка науатль на язык майя, а тот уже перевод
Кортесу на испанский. Прошло несколько месяцев, и надобность в двойн?
переводе отпала, поскольку Малиналь оказалась на редкость талантливо
и быстро овладела испанским.
Прежде чем раздать женщин своим капитанам, Кортес повелело
щеннику окрестить их, тем самым как бы «узаконивая» их плотскую св
с христианами. Свою новую жизнь Малиналь начала под новым именем-
Марина, и с новым «хозяином» — Алонсо Эрнандесом Портокарреро, кот
рого Кортес облагодетельствовал наложницей, как некогда одарил коне»
Вскоре он отослал верного капитана с дипломатической миссией в Испани
а его наложницу взял себе. Марина стала незаменимой спутницей Корте
надежной помощницей, матерью его первого сына, которого завоевать
Мексики назвал в честь своего отца Мартином. Свой незаурядный ум пн
направила на службу испанцам, не раз выручив их. 1
«5Мож-
но лишь
'Ьмвмться,
сколь разум-
но з^есь все
IfCfflpOCHO»
4^1^режде чем мы направимся, следуя путем Кортеса, в государств
/ /ацтеков, следует хотя бы вкратце ознакомить читателя с историе
и культурой коренных народов Центральной Мексики, иначе многоевэк*
главе для читателя останется непонятным. Об ацтеках, их культуре и мф
логии написано огромное множество книг, в том числе и на русском язы
(их названия приведены в библиографии), и все же невозможно обойти
простой отсылкой.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Цивилизация народов науа сложилась на обширном горном плато под
азванием долина Анауак, где нынче расположена столица Мексики. Эта
юдородная долина площадью около 6500 км2, простирается приблизи-
ельно на пятьдесят километров в длину и ширину. Она лежит на высоте
joo м над уровнем моря и со всех сторон окружена горами вулканического
гоисхождения. Когда смотришь на эту долину с высоты перевала, трудно
сверить, что конкистадоры видели внизу больше воды, чем земли: перед
ими простиралась цепь соединяющихся озер с центральным и самым
Мирным из них, соленым озером Тескоко. Куда же те озера подевались?
бмелели, зацвели да и пересохли — словно решили кануть в прошлое
1есте с индейскими городами, украшавшими их берега.
Поселения древних земледельцев возникли здесь еще в 4-м тыс. до н. э.;
шы не станем углубляться в глубокое прошлое, а сразу перейдем к более
ивилизованным временам. Цивилизация ацтеков была последним звеном
длинной цепи развитых культур, процветавших и приходивших в упадок
доколумбовой Мезоамерике. Самая древняя из них, культура ольмеков,
осуществовала на побережье Мексиканского залива с XIV по III вв. до н. э.
ю такие были ольмеки и куда они подевались, неизвестно; бесспорно
ишь то, что из этого культурного семени взошли ростки будущих мезоа-
ериканских цивилизаций. В дремучей сельве Юкатана и Гватемалы пышно
кцвела цивилизация майя, о которой будет кратко рассказано в главе
Монтехо, — ибо именно он поставил точку в ее развитии.
Приблизительно в то же время, около 300 года до н. э., в долине Анауак
шик первый крупный город Центральной Мексики, который стал крае-
гольным камнем культуры населявших ее народов. Ацтеки дали этому
Мексика перед
испанским завоева-
нием
Эрнан Кортес
городу (вернее, его руинам) имя Теотиуакан, что на их языке означав
«Обитель богов»; а как он назывался на самом деле, никто уже не узнает
Своего наивысшего расцвета Теотиуакан достиг в III — VI веках уже наше.
эры, когда его площадь составляла свыше двадцати квадратных километров
а население насчитывало до ста тысяч человек. Восприемник культуры
ольмеков и майя, Теотиуакан передал ее, в преображенном и обогащение
виде, другим народам, усвоившим некоторые мифологические представ-
ления древних, включая культ творца мира Кецалькоатля — Пернатог
Змея, практику человеческих жертвоприношений, строительство храмов
на вершинах пирамид, художественный стиль, систему счета, календар
и многое другое Но, как это нередко бывало в истории, передал он сво*
культурное достояние своим же убийцам.
В VIII веке государство Теотиуакан было завоевал
тольтеками, пришедшими с севера Мексики. То бьн
одно из кочевых племен, известных под общим название
чичимеков, которые по уровню культурного развита
стояли намного ниже завоеванного народа Теотиуакан
Однако то, что случилось в Европе на три века ранние -
падение Рима под ударами гуннов, — в другой вереи?
повторилось в Центральной Мексике: американские
«варвары» начали перенимать культуру завоеванное
народа. Как оказалось, история тольтеков имела сам
непосредственное отношение к теме этой книге и к g
центральному герою — и вот почему. Основатель то/
текского государства, легендарный завоеватель Мишко-
атль, имел сына по имени Се Акатль Топильцин. Мат
его умерла во время родов, отец был убит узурпаторе
так что мальчик рос сиротой. Повзрослев, он стал Bepxi
Кецалькоатль ным жрецом бога Кецалькоатля, и к его имени прибавилось имя божеств.
с которым он и вошел в историю. Кецалькоатль смог отомстить убийцеот|
и стать верховным правителем тольтеков. Вскоре он оставил оснований
отцом город Кулуакан и приблизительно в 980 году перенес столицу в ropqf
Тулу, или Толлан. Сохранились легенды о богатстве и великолепии этот
города, расцветшего в правление Кецалькоатля. Сам же правитель в эта
сказаниях предстает как культурный герой, то есть великий цивилизатог
подаривший подданным науки, искусство ремесла. Кецалькоатль ста
и религиозным реформатором, попытавшись запретить человечески
жертвоприношения. Вот тут-то и нашла коса на камень: служители культ.
Тескатлипоки («Курящееся зеркало» — мрачное божество, зиждитель во
ленной, требовавший для поддержания жизни человеческих жертв) соста
вили оппозицию гуманному правителю и, путем грязных интриг иразнс
рода проделок, вынудили его, в конце концов, навеки покинуть Толл!
Случилось это в 999 году. По одним сведениям, Кецалькоатль ушел в стр
ну майя, где благодаря ему начался новый взлет захиревшей цивилизащ
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
но согласно самой распространенной легенде, обожествленный правитель
направился в сторону восходящего солнца, дошел до моря, построил плот
и уплыл на восток, пообещав непременно вернуться. В мифологии толь-
теков Кецалькоатль был соотнесен с Солнцем и потому изображался как
белолицый бог с рыжей бородой, которая на самом деле символизировала
лучи; а еще его изображению нередко сопутствовал крест — солярный знак
у множества народов как Старого, так и Нового Света. Но наследники толь-
теков уже не понимали этой символики. Вот и получилось, что приплыв-
шие с запада испанцы — белолицые, бородатые и поклонявшиеся кресту,
высадившиеся на восточном побережье Мексики как раз в год, посвященный
Кецалькоатлю, — поначалу были восприняты ацтеками, как его посланцы.
После бегства Кецалькоатля Толлан процветал еще двести лет. Но исто-
рия подобна змее, которая вдруг начинает кусать себя за хвост. Тольтеков
постигла та же участь, что и жителей Теотиуакана. В1200 году с засушливого
и голодного севера Мексики хлынули в плодородную центральную долину
новые волны варварских племен чичимеков, которые сожгли и разрушили
Толлан, — чтобы основать свои города, пока еще робкие подражания
уничтоженным, и брать уроки культуры у завоеванного народа. С течением
времени чичимеки, и в особенности ацтеки, стали чуть ли не обожествлять
тольтеков, своих учителей.
Многочисленные племена завоевателей-чичимеков, осевшие в Мек-
сике, — тлашкальтеки, аколуа, тепанеки, отоми и другие — говорили
на диалектах языка науатль, который стал лингва франка (языком-посред-
ником) почти во всей Мексике в период, предшествовавший испанскому
завоеванию.
Название «ацтеки» (букв, «люди Астлана») напоминает о легендарной
прародине племени теночков, Астлане (букв. «Место цапель»), откуда они
совершили многотрудное путешествие в долину Анауак. Также они называли
себя «мешика» по имени легендарного вождя, который привел их в «землю
обетованную», — этот этноним и дал название стране—Мексика. Скитания
теночков продолжались более двухсот лет, с XII века до 1325 года. Покинув
Астлан, они дошли до Чикомостока («Семь пещер»), — откуда начали стран-
ствия другие племена чичимеков, — и двинулись дальше на юг. Их путе-
шествие растянулось на два века, поскольку время от времени они надолго
останавливались в «промежуточных пунктах» и с оружием в руках выясняли
отношения с местными племенами. Родственные племена теночков, уже
обосновавшиеся в долине Анауак, встретили новоприбывших со смешанны-
ми чувствами: с одной стороны, ацтеки были желанны как храбрые воины,
которых воюющие между собой города-государства могли использовать
в качестве наемников; с другой стороны, пришельцы еще были «дикарями»,
и уже цивилизованные племена чичимеков порицали их за жестокие обряды
и обычаи. Ацтеки выбрали для поселения два островка на озере Тескоко,
которые в плотно заселенном озерном бассейне оставались единственным
свободным местом. Впрочем, этот выбор имел и мифологическую подоплеку:
Эрнан Кортес
Страница из ац-
текского кодекса,
где изображены
странствия
ацтеков. Слева
направо: остров
Астлан; переправа
на лодках; следы -
долгое странствие
к городу Кулуакану
(иероглиф). Спра-
ва — обознагение
восьми племен,
которые жили
в долине Анауак
ко времени появле-
ния ацтеков
1 Во всех словах
языка науатль,
включая имена
и топонимы,
ударение ставится
на предпоследний
слог. Но в русском
языке утверди-
лось искаженное
испанское произ-
ношение названия
ацтекской столи-
цы с ударением
на последнем
слоге.
согласно легенде, бог войны Уицилопочтли повелел теночкам обосновать:!
там, где они увидят сидящего на кактусе орла со змеею в когтях. На пустын-
ном островке они его и увидели—здесь и был основан город теночков Теноч-
титлан.1 Пять веков спустя изображение орла на кактусе со змеею в копт
появится на государственном гербе независимой Мексики.
Сто лет теночки находились в услужении, в том числе в качестве военнк
наемников, у самого сильного города-государства в долине, Аскапоцалько
В награду за службу они получали земли и доступ к природным ресур-
сам. Одновременно они отстраивали свой город и расширяли владени
с помощью искусственных островов под названием чинампа: их строил
на мелководье из связанных между собой корзин с илом и водорослям
и укрепляли, обсаживая по краям ивами. Между искусственными остро
вами образовалась сеть связанных меж собою каналов, которые служил
для ирригации и транспортировки грузов и сохраняли среду обитанияр
и водоплавающих.
Ацтеки заключали союзы, чаще всего посредством браков, с правят
ми династиями соседних городов-государств. В 1428 году теночки вони
в союз с аколуа города-государства Тескоко, расположенного на восток
от Теночтитлана, восстали против тепанеков Аскапоцалько и, разгрома
их в 1430 году, сравняли их город с землей. После этого к военному сов
теночков и аколуа присоединились тепанеки близлежащего Тлакопана.Та
была создана мощная военно-политическая сила — Тройственный сок
нацеленный на захватнические войны.
Сначала главную роль в нем играл Тескоко, но после 1472 года ведуну
роль в союзе перешла к Теночтитлану, который неустанно расширял госудг
ство. Новые территории входили в состав «империи» различными путям:
одни народы были покорены силой и принуждены к регулярной выплг
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
дани, других склоняли к союзу перего-
ворами, брачными связями и дарами.
В результате ацтеки установили
контроль над огромной территорией.
Впрочем, им так и не удалось поко-
рить тарасков на западных границах
государства и тлашкальтеков на восто-
ке. Покоренные народа регулярно, раз
в три месяца или в полгода, платили
дань ацтекам и пользовались относи-
тельной свободой: городам-государст-
вам, как правило, позволялось — при
условии аккуратной выплаты дани —
сохранять своих правителей, которые
участвовали в захватнических войнах
теночков, пожиная награды в виде
титулов и земель.
Подчинившая многие народы и
племена, собиравшая с них обильную
дань, в том числе и людьми, обречен-
ными умереть на жертвенном камне,
«империя» Тройственного союза, как
и всякая империя, оказалась колоссом
на глиняных ногах, ибо покоренные
только и ждали часа, чтобы сбросить
власть ненавистных ацтеков. Обратим внимание на парадоксальный факт,
давно подмеченный историками: над сильными государствами конкиста-
доры одерживали более легкие победы, чем над кое-как сколоченными
межплеменными вождествами; последние долго и небезуспешно сопро-
тивлялись завоевателям, и некоторые даже сохранили независимость, как,
например, индейцы Аргентины или арауканы Чили. О чем это говорит?
О том, что централизация власти — палка о двух концах: с одной стороны,
дает силу, с другой же — слабость, ибо с падением правителя или столицы
разваливается все государство. Это прекрасно понимали конкистадоры,
направлявшие удар в самый центр.
Каждый ацтекский город-государство имел одного или нескольких
правителей под названием тлатоани (оратор). Власть была наследственной
и переходила от брата к брату либо от отца к сыну. Некоторые правители
считались рангом выше других, а главным из всех признавали правителя
Теночтитлана. К приходу испанцев ацтеками правил с 1502 года Мотекусо-
ма II Шокойотсин;1 он занимался уже не столько захватом новых террито-
рий, сколько консолидацией государства и подавлением восстаний.
Война составляла важнейшую сферу жизнедеятельности ацтеков и счита-
лась самым главным и самым почетным занятием—не будет преувеличением
Изображение
орла, сидящего на
кактусе со змеею
в когтях вошло
в герб независимой
Мексики
1 Испанцы дали
неправильную
огласовку его име-
ни — Монтесума,
которая укорени-
лась и в русском
языке.
Эрнан Кортес
сказать, что она была сродни религии. Воинскому искусству обучали вй
мальчиков с раннего детства. Ацтеки имели регулярные воинские под{<
зделения, призванные поддерживать порядок в мирное время; когда i
начиналась война, все мужчины, способные держать оружие, шли в армш
которая моментально разрасталась до ста-двухсот тысяч человек. Успешна
войны обогащали государство и предоставляли возможность продвинуть
вверх по социальной лестнице. Но на главных командных постах находил*
только наследственная знать, входившая в ордены «Воины-Орлы» и «Вл
ны-ягуары», в чем-то напоминавшие рыцарские ордены. Наряду с заха:
ническими и карательными набегами ацтеки широко практиковали я
называемые «цветочные войны»: это были своего рода «потешные» сражен*,
между «командами» различных городов и племен; да только убивали в нк
не понарошку, взятых же в плен приносили в жертву богам.
На вооружении ацтекских воинов были лук, праща, для ближнего боя-
копья с наконечниками из обсидиана и особая палица под названием «маг:
итль», которую испанцы называли деревянным мечом. Она, действительк
была похожа на широкий меч, только без острия, с двумя лезвиями, ки
вставлялись заостренные куски обсидиана, стекловидной горной пороч-
но не сплошным рядом, а через короткие промежутки. Таким вот ору»
как свидетельствуют хронисты, индеец мог одним ударом отрубить голе-
коню. Для защиты тела использовались простеганные накидки изхлоий
деревянные шлемы и деревянный щит, обтянутый кожей.
Коль скоро речь зашла о войне, не лишним будет затронуть вопросом
дах испанцев. Как видно, ацтекская высокопрофессиональная армиям
не чета толпам обнаженных антильских индейцев. Конечно, у испанце
имелись преимущества в вооружении, но не столь уж значительные,®
огнестрельного оружия у Кортеса было немного, использовалось оно скор
для устрашения, а некоторые битвы и вовсе были выиграны без единое
выстрела. В любом случае, преимущества вооружения с лихвой компею
ровались подчас огромным численным превосходством индейцев, мужст
которым было не занимать. Испанцы видели причину своих «чудесна
побед, прежде всего, в Божьем покровительстве; но если спуститься с йе-
на грешную землю, то очевидны становятся различия в организации армв
и военных действий, — иначе говоря, в тактике. Действительно, имен»
тактическое превосходство испанцев в первую очередь и определило уов
Конкисты. В чем оно состояло?
Прежде всего — в железной дисциплине. Капитана или солдата жди
смертная казнь, если он обращался в бегство, — нов этом заключалась ла
малая часть дисциплины. Смертная казнь его ожидала и в том случае, коц
он без приказа бросался в атаку или же по приказу не начинал гступле
Испанское войско было единым организмом, все части которого действ
вали слаженно, подчиняясь мозгу — воле генерал-капитана. Инициатив
храбрость на поле боя, разумеется, приветствовались, но лишь в той степея
в которой они не выходили за рамки общей боевой задачи.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Совсем на иных принципах действовало ацтекское войско. Да, у него тоже
имелся главнокомандующий, были и командиры воинских подразделений,
но их функция состояла лишь в том, чтобы привести людей на поле боя
и отдать приказ об атаке. Солдаты сохраняли строй лишь до начала битвы,
а дальше раскрывался беспредельный простор для личной инициативы.
У ацтеков установился своего рода культ персональной доблести, которая
выделяла солдата из воинской массы, давала ему почетные чины, славу
ирегалии. А доказательством личной доблести становился трофей—либо
отрезанные уши поверженного врага, либо, что еще лучше, сам пленный,
предназначенный для жертвоприношения. Воин, взявший в плен четырех
противников, повышался в чине. Так что, когда ацтек убивал испанца,
он забывал обо всем и занимался трофеями, даже не помышляя прийти
на помощь своему сотоварищу, которого в этот момент одолевали враги.
Более того, у ацтеков строго воспрещалось приходить на помощь соратни-
ку — в этом случае его могли бы обвинить в стремлении присвоить чужой
трофей.
Далее, принципиальное и, можно сказать, фатальное, различие испан-
ского и ацтекского войска состояло в отношении подчиненных к воена-
чальнику. Главнокомандующий и капитаны, как правило, пользовались
непререкаемым доверием и авторитетом, их приказы выполнялись бес-
прекословно, однако для подчиненных они оставались людьми, причем
людьми, заменимыми на своем посту. Мало того, всякий генерал-капитан
и капитан назначал заместителя, который в любой момент мог принять
Вид на столицу
ацтеков. На заднем
плане изображен
вулкан Попока-
тепетль. Фреска
Диего де Риверы
Эрнан Кортес
бразды командования. Поэтому смерть или ранение военачальника д
испанцев не означали катастрофы. У конкистадоров не было незаменим!
Совсем другое дело — индейцы. Вождя, военачальника они восприн
мали как своего рода полубога: он — средоточие силы и мудрости, высш,
избранник; на нем одном держалась армия, ее боевой дух. Несмотря на'
что на поле боя каждый дрался за себя, воин чувствовал за спиной пр
сутствие обожествляемого вождя, и это придавало ему сил. Стоило убит
вождя — и армия разваливалась. Конкистадоры это быстро поняли и выр
ботали соответствующую тактику: молниеносный рейд кавалерии в сам1
центр войска по направлению к военачальнику; после его гибели бит-
была фактически выиграна, а дальше начиналось избиение беспорядок
бегущих. Отыскать взглядом главнокомандующего труда не составлял
ведь он всегда выделялся самым пышным нарядом.
Третье существенное различие тактик состояло в том, что собствен
тактики как таковой, то есть искусства военного маневра, индейцы нез»
ли. Сражения между войсками индейцев почти всегда представляли cofc
лобовое столкновение «стецка на стенку», причем на поле боя выстзва
лись сразу все силы. Индейцам не приходило в голову, что можно ударит
во фланг, и, опрокинув его, выйти в тыл; можно взять войско противни
«в клещи»; заманить его ложным отступлением, а затем нанести неожид»
ный удар; можно не выставлять сразу всех людей на поле боя, а оставит
«засадный полк» и т.д. — словом, всех этих премудростей европейски
военной науки они не знали и не признавали. А испанцы, имевшие а плеч?
ми многовековой опыт Реконкисты и двадцатилетний опыт войн в Италш
(1495-1521), весьма поднаторели в военной науке, и все эти тактические хо*>
и ловушки они с успехом применяли против индейцев. В чем им особен
помогала конница, позволявшая нанести быстрый и мощный удар, отку;
его меньше всего ждал противник.
К1519 году Теночтитлан стал одним из крупнейших городов мира—вяз
проживало от 150 до 200 тысяч человек; в близлежащих городах —от г
до 30 тысяч человек. Для сравнения: население самого большого горс^
Испании, Севильи, насчитывало около 40 тысяч человек. Попробуем в общи
чертах воссоздать облик Теночтитлана, прозванного испанцами «ацтексн
Венецией». Раскинувшийся на естественных и искусственных островах,гор;
был связан с материком тремя широкими дамбами, которые в несколькю
местах были перерезаны каналами и соединялись подъемными мостам
В случае опасности мосты поднимались, и город оказывался окружение
своеобразными кольцами рвов с водой. Столица ацтеков, в которой г»
тывалось около двадцати тысяч жилых домов, делилась на четыре района
образованных пересекавшимися под прямым углом двумя главными улиц,
ми. В центре располагался храмовый и дворцовый комплекс, окружении
стеной; здесь возвышался сорокашестиметровый Главный храм Тенота
лана, увенчанный двумя святилищами — посвящены они были богу войн
Уицилопочтли и богу дождя Тлалоку. Эта пирамида находилась посрем
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
обширной огороженной территории,
гдеразмещались другие храмы, палаты
воинов, жреческая школа и площадка
для ритуальной игры в мяч. Еще один
обширный храмовый комплекс нахо-
дился в городе-спутнике Теночтитла-
на Тлателолько, где бурлил и самый
большой рынок в государстве ацтеков:
по оценкам Берналя, здесь ежедневно
собиралось от 20 до 25 тысяч человек.
В заключение — несколько слов
об ацтекских верованиях, сыгравших
не последнюю роль в описываемых
событиях. Политеистический пантеон
ацтеков включал в себя великое мно-
жество богов и богинь—одно их пере-
числение заняло бы несколько стра-
ниц. Но главным божеством теночков
всегда был кровожадный бог войны
Уицилопочтли, который ассоцииро-
вался с солнцем. Ацтеки восприняли
тольтекский миф о Кецалькоатле, его
бегстве и обещании возвратиться; при
этом в их представлениях Кецалько-
атль, бог знаний, покровитель жрецов,
стал неразличим с историческим персонажем. Поскольку жизнь ацтеков Вид на Теногтит-
во многом зависела от земледелия, они также поклонялись богам дождя, лан- Реконструк-
плодородия, маиса и т.п. Каждому божеству ацтеки воздвигали храмы, где циА
жрецы и жрицы отправляли его культ. Изощренные религиозные ритуалы
включали в себя празднества, посты, песнопения, танцы, воскурение бла-
говоний и каучука, а также ритуальные драматические действа, нередко
с человеческими жертвоприношениями.
Этот кровавый ритуал чаще всего происходил следующим образом. Четыре
жреца в черных плащах, с длинными, нечесаными, слипшимися от крови
космами, хватали человека, предназначенного в жертву, за руки и за ноги
и швыряли спиной на жертвенный камень, а пятый жрец обсидиановым
ножом распарывал ему грудь, вырывал еще бьющееся сердце и швырял в чашу
для подношений богам. При одних обрядах в жертву приносили избранни-
ка, которому выпала честь воплощать собою божество, при других убивали
пленников. Каковы же были масштабы человеческих жертвоприношений?
Берналь, ссылаясь на подсчеты францисканцев, говорит, что в городах
долины Анауак в год приносилось в жертву две с половиной тысячи чело-
век,’ и, думается, цифра эта не сильно завышена. Несомненно одно: ацтеки
приносили людей в жертву систематически, каждодневно и по количеству
1 Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 806.
Эрнан Кортес
человеческих жертвоприношений не знали себе равных ни в Новом Свеп
ни, скорее всего, в Старом.
Как это ни парадоксально звучит, ацтеки убивали людей на жертвенна
камне из гуманных соображений — дабы сохранить род людской. Согласи,
ацтекской мифологии, сотворенный мир прошел четыре эпохи развита
каждая из которых завершилась гибе-
Жертвоприноше-
ние солнцу
лью человеческого рода: первая-
от ягуаров, вторая — от урагана
третья — от всемирного пожар
четвертая — от потопа. Современв
ацтекам эпоха «Пятого Солнца» до .и
на была закончиться страшными зем-
летрясениями. Ацтеки вели цикли»
ский счет времени—пятидесятидв!
летний цикл, по завершении которг.
начинался новый. Окончание каждое
грозило гибелью Вселенной. Челове
ские жертвоприношения практике
лись для того, чтобы снабжать бок
энергией и тем самым отсрочить нек
бежную гибель человеческого род
Итак, вот он каким оказался мг
куда предстояло ворваться испанц;
чтобы порушить его до основана
Очередной цикл ацтекского времен
начался в 1507 году, и можно представить себе, сколько человеческихсердс
было преподнесено в тот год ненасытным богам. Но кровь тысяч жерл
не уберегла этот мир от вселенской катастрофы — эпоха «Пятого солнц!
завершилась гораздо раньше намеченного срока.
Ъы
половчее эи/о
нрс^елать>>
Отплыв из Табаско, кормчий без остановок вел корабли Кортеса до гаваа
Сан-Хуан-де-Улуа, где в свое время неделю простоял Грихальва, разд
мывая, основать ли здесь поселение или вернуться на Кубу. Для Кортес;
как уже говорилось, вопрос о возвращении вообще не стоял, и решать ем.
надо было, закрепляться ли здесь или в другом месте. Спору нет, гавам.
была хороша и надежно укрывала корабли от северных ветров, за го берс
оказался низким, болотистым, и в воздухе вились мириады москит#
Пока же испанцы встали лагерем на песчаных дюнах, а дВа корабля го.
командованием капитана Монтехо Кортес послал на разведку вдоль берег,
в поисках другого, более подходящего места для поселения.
Появление чужеземцев не осталось незамеченным. На следующий д®
после высадки явились в их стан посланцы здешнего наместника Мотей
сомы, принесли провизию и помогли обустроить лагерь. Кортес одари
посланцев и выразил желание лично пообщаться с наместником государя
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Тот откликнулся на просьбу и день спустя прибыл к чужеземцам с богаты-
ми дарами; а еще он привел с собой художников, которые искусно зари-
совали с натуры многое из того, что увидели в лагере испанцев, включая
самого Кортеса, его капитанов, толмачей, корабли, пушки, лошадей и даже
псов Было очевидным, что наместник действует по указу Мотекусомы
и выполняет роль его осведомителя. Этим немедленно воспользовался
Кортес, чтобы установить пока заочный контакт с далеким правителем;
и он посылает тому кресло искусной работы, бриллиантовое ожерелье
и шапку алого шелка с образком святого Георгия и просит передать поже-
лание видеть государя на этом кресле и с этой шапкой на голове, когда они
встретятся. Интересно, а если бы Мотекусома попросил Кортеса надеть
свой плюмаж, — он бы надел? Как видно, наш герой не церемонится, хочет
сразу взять быка за рога и фактически заявляет о своем намерении войти
в столицу государства. А еще Кортес послал правителю солдатский шлем
с просьбой наполнить его золотым песком — надо было убедиться, что
страна богата золотоносными рудниками. В заключение он не преминул
устроить перед туземцами очередное театрализованное представление
с оглушительными выстрелами из пушек, кавалерийскими выездками
и прочими кунштюками. Цели своей он достиг — индейцы были пора-
жены.
Ответ Мотекусомы не заставил себя долго ждать. Его дары потрясли
испанцев: золотой диск, изображавший солнце, размером с тележное колесо,
и столь же искусно выполненный серебряный диск, представлявший луну,
и великое множество фигурок животных, отлитых из золота, и ожерелья,
и подвески, и плюмажи, и тридцать тюков хлопчатой одежды, и, разуме-
ется, шлем, наполненный золотым песком. Что же касается встречи с Кор-
тесом, то за витиеватыми заверениями в дружелюбии из уст правителя
прозвучало ясное «нет».
Наивный Мотекусома — он думал так просто откупиться от чужеземцев!
Он еще не знал, с кем имеет дело; не подозревал, что вступил в спор е чело-
веком, которому остался только один путь — вперед и до победного конца.
И Кортес вместе с благодарностью и убогими ответными дарами (кубок
да три рубашки голландского сукна) просит передать правителю, что прибыл
из-за моря, чтобы лично увидеться с ним, и попросил назначить место встре-
чи. Так началась заочная «дуэль» Кортеса с Мотекусомой: первый поставил
своей целью проникнуть в сёрдце незнакомой страны, второй, пока не желая
оказы ать открытого сопротивления, старается не допустить незваных
гостей в столицу. И потому новый ответ вместе с очередными дарами доно-
сит до Кортеса уже решительное «нет». В дальнейшем «дуэль» продолжится:
послы тлатоани будут внушать испанцам: дескать, земли ацтеков скудные,
пропигания там нет, местные жители сами от голода пухнут, смотреть там
нечего и т.п. На что Кортес упорно повторяет один-единственный довод:
«На это я ответил, что от похода в его землю отказаться не могу, ибо дол-
жен послать о нем самом и о его владениях реляцию Вашему Величеству...
Эрнан Кортес
Тлатоани (прави-
тель) ацтеков Мо-
текусома. Гравюра
Андре Теве
1	Кортес Э. Второе
послание-реляция
императору Кар-
лу V, подписанное
в Сегура-де-ла-
Фронтера 30 ок-
тября 1520 года /
Перев. Е. Лы-
сенко // Хро-
ники открытия
Америки. Новая
Испания. — М.,
2ооо. С. 300,303.
2	Cortes Н. Cartas
de relacion
de la conquista
de Mexico. — Me-
xico, 1971. Cuarta
carta de relacion.
P. 235.
...Прибыл я в их землю по приказу Вашего Величества, и главное, чтом«
поручено, это прислать реляцию о самом Монтесуме и о его большом гор
де...».1 Можно предположить, что для тлатоани эта аргументация сове
шенно абсурдна: какое ему дело до того, что чужеземец кому-то обязала
о нем рассказать? Зато для Кортеса она полнится глубоким смыслом: ег.
донесение ipso facto сделает Мотекусому вассалом испанской короны ш
зависимости от того, покорится он или нет, поскольку, по папской булл
от 1493 Г0Да, Новый Свет со всем, что в нем есть, был дарован испанцам^
христианизации и заселения. А для Кортеса, с учетомеп
особой ситуации, послать реляцию — еще и важнейшя
шаг на пути обретения чаемой легитимности.
Разумеется, он не планирует ограничиться слова-
ми — докладом королю; он будет действовать. Нока
На что он рассчитывает при встрече с правителем, если»
добьется? А ни на что, кроме как на себя самого, на вдох-
новение. У него нет никакого плана — да и как он може»
планировать, если не знает, куда идет и что его ждя
Отсутствие заранее продуманной стратегии оказываете
величайшим преимуществом Кортеса — его поведен*
становится гибким и непредсказуемым. Свою стратег»
он выразил в замечательной сентенции: «Ничто та
не обостряет ум, как нужда».2
Заглянем теперь во дворец Мотекусомы — что а
происходило там co времени появления испанцев у беретов Мексики? ft
для начала следует разобраться с общераспространенным мифом, буди
ацтеки приняли Кортеса за Кецалькоатля, вернувшегося из-за моря, ка
тот и обещал, и оттого, дескать, были парализованы страхом. Миф е
этот породили Берналь и Кортес, которые сообщали, что ацтеки называя
испанцев «теулями», то есть богами, и оба привели в качестве аргумент
рассказ Мотекусомы о сбывшемся пророчестве Кецалькоатля. Однако рз?
сказ тлатоани прозвучал из его уст, когда он уже утратил реальную власт
в государстве и мог считать древнее пророчество сбывшимся; что же касает
слова «теули», то оно возникло вследствие фонетического недоразумен
Ацтекское общество делилось на так называемых «масеуалли» — плеб.
и аристократию — «текутли» (букв, «повелитель», «господин»). Этослов
с едва слышимыми придыхательными фонемами «к» и «т» и породило иен
женное «теули», которое испанцы отождествили со словом«теотль»—бог
Через своих осведомителей, «почтека» (бродячих торговцев), Мотек)
сома знал в мельчайших подробностях обстоятельства предшествующи
экспедиций к берегам Юкатана и Мексики. Знал он о том, какой страшны
разгром потерпели пришельцы у селения Чампотон, — и это боги? Зна.
Мотекусома о том, как трусливо Грихальва повернул назад, когда жите
Табаско воспретили ему входить в селение, — и это боги? Его осведомится
пристально наблюдали за пришельцами, видели, как они едят, спят,кя
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Дурные предзнаме-
нования в Мексике
накануне появле-
ния испанцев: на-
воднения, пожары,
рождение уродцев,
кошмарные сны
пардон, справляют нужду, устают, чешутся от укусов москитов, — и это
боги? Если какие-то сомнения на этот счет поначалу имелись, то они очень
быстро развеялись: ацтеки понимали, что имеют дело с людьми.
Вместе с тем вышесказанное не позволяет сбросить со счетов глубокий
психологический, культурный шок, который испытали народы Централь-
ной Мексики при столкновении с людьми иной цивилизации. Это было
подобно вторжению инопланетян, описанному в бесчисленных фанта-
стических романах. Кто эти люди? Откуда пришли? Чего хотят? Ответить
на эти вопросы никто не мог, и эта неопределенность порождала чувство
растерянности и страха. Наконец, следует иметь в виду глубокий фатализм
ацтеков с их эсхатологической концепцией времени, и, как следствие, их
веру во всякого рода дурные предзнаменования. Таковых же, судя по индей-
ским и раннеколониальным источникам, наблюдалось множество. Дурные
предзнаменования и пророчества копились год от года, оказывая глубокое
психологическое воздействие на правителя ацтеков, и к моменту появления
чужеземцев он пребывал в паническом состоянии духа. В растерянности,
он просто не знал, что предпринять и какую линию поведения избрать
по отношению к пришельцам. На совещании знати мнения разделились: брат
тлатоани Куитлауак и его племянники Какамацин и Куаутемок призывали
немедленно выступить против незваных гостей и уничтожить их всех до еди-
ного (между прочим, эта позиция — самый весомый аргумент против мифа
Эрнан Кортес
1 Diaz del Castillo B.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 174.
о «божественном» восприятии испанцев); но нерешительный Мотекусои
предпочел выждать в надежде на то, что пришельцы сами уберутся восвояа
как ранее поступил Грихальва. Пока же он прервал сношения с Кортес»
и повелел наместнику прекратить снабжение испанцев провизией.
Ход был рассчитан верно: оставшиеся без доброй пищи солдаты начал,
роптать и призывать к возвращению на Кубу, чего Кортес не мог допустит
ни в коем случае. С этого момента и впредь его войско уподобилось теле?
которую тянут в противоположные стороны, и ему приходилось напряга:
весь свой изворотливый ум, чтобы двигать людей в нужном направлена
Сейчас надо было срочно остановить движение назад. Но как? Единственны
путь — совершить действо, обозначаемое испанским глаголом pob лг («зав
лить»), то есть основать поселение (pueblo). Легко сказать! Ведь у Кортеса иг
на то полномочий—в инструкциях Веласкеса ни словом не сказано о заселе-
нии. Коли так — надо эти полномочия получить. Но дать их могут толи,
солдаты и капитаны, если они большинством провозгласят агента Веласкес
независимым генерал-капитаном и облекут его всей полнотой власти.
Именно в этом направлении начинает действовать Кортес, тайно оргак
зовывая через доверенных людей солдатский «бунт». Верные ему капитал
проводят с солдатами доверительные беседы и внушают им очевидж
вещи: когда войско возвратится на Кубу, все золото загребет себе губере
тор, а солдаты останутся с пустыми руками, если не с долгами. Участника
экспедиций Кордовы и Грихальвы убеждать в этом нет надобности, о»
сами доходчиво объясняют новичкам, что к чему. Кортес же старатели*
делает вид, будто бы знать не знает, какое брожение идет в войске.
Все было четко рассчитано и организовано. Когда родственники и сторс* •
ники Веласкеса подступили к Кортесу с требованием возвращаться на Куб
тот на голубом глазу ответил, что никоим образом не намерен нарушай
инструкций губернатора, и отдал приказ завтра же грузиться на корабли
И тут вспыхнул солдатский «бунт»: «...Мы же, — вспоминает Берналь, —
сговорившись заранее, отвечали ему, мол, нехорошо нас обманывай
ведь на Кубе он говорил, что отправляется заселять, а на самом деле, о
выясняется, не имел на то полномочий и прибыл выменивать золото;и
потребовали именем Господа Владыки нашего и именем Его Величеств,
чтобы он немедленно основал поселение и не делал ничего иного, ибо та
самым он сослужит добрую службу Господу и Его Величеству, и много
прочих разумных вещей мы ему сказали по этому поводу... и заявили, чк
хотим заселить эти места, а кто этого не желает, пусть возвращается на Кубу
В конце концов, Кортес принял наше требование, хотя его долго пришлось
уламывать — как говорится, «чем больше я того хочу, тем*больше ты мен*
проси...».1 А требования солдат он принял на двух условиях: первое—ег
провозглашают независимым генерал-капитаном и верховным судьей экс-
педиции; второе — при разделе добычи ему положена пятая часть. Когда
дело дойдет до раздела добычи, солдаты будут возмущаться и кричать
мол, по какому праву он берет себе кинту, как король, — второго короля
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
дескать, нам не надо; но сейчас они об этом не задумываются и, не мешкая,
в присутствии эскрибано ставят подписи в договоре. Кортес тут же рас-
порядился основать город под именем Вилья-Рика-де-ла-Вера-Крус (букв.
«Богатый город истинного креста») и назначил алькальдов и рехидоров.
Вот так, одним выстрелом наш герой убил сразу-несколько зайцев: власть
взял, людей остановил, селение основал, получил видимость легитимности,
да еще и гонорар себе неплохой выхлопотал.
Однако столь удачный выстрел вызвал ярость в стане сторонников
Веласкеса — они наотрез отказались повиноваться новоиспеченному ге-
нерал-капитану. В такие моменты Кортес умел действовать решительно:
он приказал заковать в цепи и заключить под стражу капитанов Ордаса
Строительство
города Веракрус.
Неизвестный ис-
панский художник
XVII в.
и Веласкеса де Леона, а также ряд
других смутьянов из числа наиболее
шумных; остальных же сторонни-
ков губернатора Кубы направил
в составе отряда под командованием
Альварадо вглубь страны на поиски
пропитания. И воцарились в городе
Веракрус мир и спокойствие. Пока
люди Альварадо добывали пропита-
ние, наш герой вел задушевные беседы
с узниками, одаривая их золотом
и посулами и выпуская на свободу
одного за другим — уже своими дру-
зьями. Дольше всех просидели в цепях
мятежные капитаны, но и они обрели
свободу и в дальнейшем проявили
себя преданными людьми Кортеса.
И когда прочие сторонники Веласкеса
возвратились, то обнаружили, что
остались без «руководящего состава».
К тому времени Кортес сделал одно
важное открытие, определившее его
стратегию при покорении Мексики.
Вскоре после того как ацтеки переста-
ли снабжать испанцев, к лагерю при-
близились пятеро индейцев и пере-
дали Кортесу поклон от касика близ-
лежащего города Семпоала вместе
с приглашением пожаловать в гости.
Из разговора с индейцами выясни-
лось, что они представляли народ
тотонаков, которые были подчинены
ацтекам, платили им дань и люто их
Эрнан Кортес
1	Всякое государ-
ство, страдающее
от раздоров, раз-
рушается (лат.).
2	Кортес Э. Второе
послание-реляция
императору...
С. 292-293.
ненавидели. Так значит, у ацтеков есть тайные враги! Это обнадежива
бакалавр Саламанки, Кортес неплохо знал историю, а ее уроки нагляда
доказывали, сколь шатким бывает государство, основанное на подчинен
многих народов. Впоследствии во втором письме-реляции королю на
герой очень четко сформулирует свою линию поведения в отношен?
народов Мексики: «Глядя на их раздоры и несогласия, я немало радовала
ибо полагал, что мне это как нельзя более на руку и что таким путем ок
быстрее будут покорены, я только повторял про себя известное приело#
«разделяй и властвуй» и так далее и даже вспомнил евангельское изречение
гласящее: «Omne regnum in se ipsum divisum dissolivatur»,1 и вел с одни»
и с другими свою игру, и каждого тайно благодарил за предупрежден??
и уверял, что питаю к нему более дружеские чувства, чем к другому».
Итак, уладив внутренние раздоры, Кортес немедленно двинулся в Cev
поалу, где и начал «свою игру». Селение изумило испанцев своей величина
и опрятностью. Еще не знали испанцы, что им предстоит увидеть та»
города, в сравнении с которыми это селение — просто захолустье. Каем,
радушно встретил оголодавших гостей, разместил их в просторных покос
и накормил, после чего принялся горько вздыхать и жаловаться на притесни
ния, чинимые его народу со стороны Мотекусомы. Как видно, он тоже на^1
«свою игру», намереваясь с помощью пришельцев избавиться от гнета ацте-
ков. Да только игры эти индейцам боком выйдут. Кортес же отвечалем|.
дескать, для того он и послан императором Карлом, чтобы прекратить ю
безобразия на мексиканской земле и взять под опеку притесняемые народ
Вскоре ему представился счастливый случай на деле доказать истинное»
своих намерений. В Семпоалу прибыли пятеро ацтекских сборщиков даю
и от имени Мотекусомы стали жестоко укорять касика за то, что он приня?
испанцев без соответствующего дозволения, а во искупление проступи
потребовали выдать им двадцать человек для жертвоприношений. Узн*
о происходящем, Кортес приказал тотонакам схватить и бросить в заточен*
сборщиков дани. Страх тотонаков перед ацтеками был настолько велик, чт
поначалу они не решались сделать этого; но Кортес настоял на своем. Мам
того, наш герой повелел тотонакам больше не платить дань, не повиновати
Мотекусоме и огласить сей приказ повсюду, где живут их союзники, -
и полетела из села в селение радостная весть: свободны, свободны, свободны
Сборщиков дани хотели немедленно принести в жертву — но Кортес этой
не позволил и посадил их под охрану испанских солдат. Наивные тотонаэ
и не подозревали, что он ведет двойную игру. Ему сейчас вовсе ни к чему бык
идти на конфронтацию с могущественным повелителем ацтеков, и поток
той же ночью двух сборщиков дани он отпустил восвояси, расшаркавшвд
перед ними и заверив их в своей преданности Мотекусоме. Наутро бьк
объявлено, что эти двое сбежали, а остальных, уберегая от мести тотонакор
Кортес в кандалах отправил на корабль — мол, оттуда не сбегут. На корабле
кандалы он с них тут же снял и объявил, чтобы они ни о чем не беспокои-
лись. Тотонаки с ужасом ждали, что Мотекусома пошлет на них огромно
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
войско,—вместо этого, выслушав освобожденных сборщиков дани, тот при-
слал Кортесу двух своих юных племянников с дарами и благодарностью за то,
что вызволил из неволи его слуг. Посланникам Мотекусомы Кортес втайне
передал остальных сборщиков дани и попросил простить взбунтовавшихся
тотонаков, поскольку отныне они платят дань испанцам и нельзя же требо-
вать от людей, чтобы они служили двум господам. С тем ацтеки и удалились;
а тотонаки остались в глубоком потрясении: раз Кортесу удалось уладить
дело полюбовно, значит, сам Мотекусома его боится! И тогда они присягнули
Кортесу на верность и признали себя вассалами неведомого им короля Карла.
Однако их верноподданические чувства вскоре подверглись суровому
испытанию на прочность. Выше говорилось, что Кортес терял трезвость
ума и чувство меры всякий раз, когда дело касалось религии. Вот и сейчас,
уверившись в покорности тотонаков, он призвал их отказаться от своих
богов — на что получил твердый отказ. Приверженец жесткой линии
христианизации, Кортес был солидарен с теми идеологами Конкисты,
которые возвещали: «Лучше добро насильно, чем зло добровольно»;
и тотчас приказал своим воинам готовиться к бою, а часть людей послал
на вершину индейского святилища свергать и разрушать «идолов». В ответ ра3руШение индей-
касик Семпоалы тоже стал стягивать свои силы. Тогда Кортес молниенос- ских святилищ
но взял касика, жрецов и старейшин
в заложники и объявил: если хоть
одна стрела полетит в испанцев, все
они будут перебиты. Так Кортес впер-
вые применил еще один тактический
ход, к которому впоследствии будет
прибегать не раз, — брать правителей
в заложники. В бессильной ярости
смотрели индейцы, как скатываются
по ступеням пирамид священные
изваяния Как видно, откровенный,
подчас циничный практицизм Кор-
теса удивительно сочетается с анти-
прагматизмом: придумавший столько
изощренных комбинаций, чтобы заво-
евать доверие и дружбу тотонаков,
он готов перечеркнуть достигнутое
одним махом ради служения высокой
идее. Но «шоковая терапия» вновь
подействовала: морально раздавлен-
ные, тотонаки приняли христианство.
Завершив «экскурсию» на земли
тотонаков, Кортес возвратился в недо-
строенную крепость Веракрус, где его
ждал сюрприз: пришедшее из Кубы
Эрнан Кортес
1	Cortes H. Cartas
de relacion...
Primera carta de re-
lacion. P. 28.
2	Ibid. P. 33-34.
судно с семью десятками солдат во главе с капитаном Луисом Марином,
который по собственному почину решил присоединиться к мексиканской
экспедиции. Это было солидное подкрепление, плюс ко всему кавалерия
увеличилась на два всадника. Но Кортес сейчас был больше огорчен, чем
обрадован: Марин привез тревожные новости о том, что Диего Веласкес
получил в Совете по делам Индий пожизненный титул аделантадо с правом
заселять новооткрытые земли; причем назначение с умыслом было подпи*
сано задним числом, 13 ноября 1518 года, то есть за пять дней до отплытия
Кортеса из Сантьяго. А это означало, что его самовольство во всех офици-
альных инстанциях будет расценено как мятеж, что само его присутствие
на этих землях становится незаконным — и та тога легитимности, в какую
он так ловко себя обрядил, съежилась до фигового листка. Вслед за Велас-
кесом Совет по делам Индий отрезал ему пути к отступлению.
Кортес понимал: в этой ситуации нельзя сидеть сложа руки; необходимо
уже сейчас создавать при дворе какие-то противовесы Веласкесу и президен-
ту Совета Родригесу де Фонсеке. Что можно противопоставить им? Пока-
лишь слова да золото, а в будущем, даст Бог, к ним добавятся славные дела.
Со словами у нашего героя все обстоит благополучно, благо в универ-
ситете учился, и нотариусом работал, и литературным даром не обделел
он уединяется на несколько дней и от имени солдат и капитанов сочиняет
пространное коллективное письмо королю, где рассказывается во всех под-
робностях о ходе экспедиции. Жанр заставляет его говорить о себе в третьем
лице, что значительно облегчает задачу. Это послание — истинный шедевр
изворотливости, дипломатичности, юридического крючкотворства. Нельзя
не восхититься тем, как он умеет мимоходом возвеличить себя и выставить
в наивыгоднейшем свете, вправить свои действия в рамки законности, пред-
ставить себя верным служакой, который печется лишь об интересах короны
и, упаси Бог, не о своих собственных! Центральный пункт послания —
конечно же, эпизод с избранием Кортеса полномочным генерал-капитаном,
и автор не жалеет слов, рассказывая, как солдаты, радея об интересах короля,
заставили его принять бразды правления, «ибо никто иной не справится
лучше с этими обязанностями, кроме вышеупомянутого капитана Фернандо
Кортеса, благо он горит желанием служить Вашему Величеству и, кроме того,
имеет солидный опыт жизни в сих краях и достойно зарекомендовал себя,
и к тому же потратил на снаряжение экспедиции все состояние...».10 своем
гонораре размером с королевскую кинту автор, разумеется, благоразумно
умолчал. Отдельная и очень важная тема письма — восхваление богатств
и красот Мексики. Смысл темы понятен: пусть император знает, какие ему
готовят подарки, и призадумается, стоит ли менять коней на переправе.
Завершается письмо целой гроздью тяжелейших обвинений против Велас-
кеса вместе с «нижайшей просьбой» лишить его всех титулов и утвердить
Кортеса губернатором Мексики и генерал-капитаном экспедиции.2
С золотом все обстояло совсем не так хорошо, как со словами. После
подсчета королевской кинты сумма получилась немалая, но и не настолько
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
большая, чтобы слова обрели вес. Кортес хорошо понимал, какую он затеял
игру и что поставлено на кон, — а на кон была поставлена его жизнь, и в этих
обстоятельствах он решил не мелочиться и послать королю все золото,
собранное в Табаско, Веракрусе и Семпоале. Сам-то он мог с легкой душой
швырнуть свою долю в королевскую суму — но как заставить это сделать
солдат? Задача почти невыполнимая. Вновь Кортес посылает доверенных
людей вести «воспитательные беседы» с солдатами, и сам мобилизует все
ресурсы своего красноречия — в конце концов, ему удается переломить
алчность конкистадоров, что можно считать почти чудом. Солдаты все как
один отдают свою долю его величеству и ставят подписи в соответствующем
ншариально заверенном акте. Доставить в Испанию золото и послания
Кортес поручил капитанам Портокарреро и Монтехо. Еще один славный
выстрел, избавился от сторонника Веласкеса Монтехо, поместив его под
надзор надежного Портокарреро, а красавицу и умницу Марину, столь
опрометчиво отданную Портокарреро, взял себе в наложницы. На место
Монтехо капитаном был назначен Гонсало де Сандоваль, человек храбрый,
умный и надежный, земляк Кортеса, который со временем стал тому самым
близким и преданным соратником. И вот, дал он посланникам крепкий
корабль, пятнадцать матросов и лучшего штурмана, Аламиноса, и 26 июля
15 9 года с Богом проводил их в дальний путь.
Прошло четыре дня, и Кортесу донесли, что несколько человек вошли
в сговор с целью захватить небольшое судно и дезертировать на Кубу.
Затопление кораб-
лей
Эрнан Кортес
Диас дель Кас-
тильо Б. Под-
линная история
завоевания Новой
Испании. Главы
из книги /Пер.
Е. Лысенко //
Хроники откры-
тия Америки...
С. 212.
«'Что ж
меня,
то а упо-
рен»
Генерал-капитан пришел в ярость, велел немедленно схватить заговор-
щиков, провел скорое дознание и вынес приговор: двух повесить, двум
всыпать по двести ударов бичом, а кормчему Гонсало де Умбриа отрубить
ступни ног; и можно не сомневаться, что наказание кормчему было выбрано
с умыслом, чтобы дать понять всему войску: назад хода не будет. Вдохно-
витель же заговора, падре Хуан Диас, отделался сильным испугом: Кортес
все же не решился вздернуть или подвергнуть порке особу духовного звания.
Один заговор подавлен, но сколько их зреет и еще созреет? Кортес с нена-
вистью смотрел на корабли — пока они будут зазывно возвышать мачты,
до тех пор не исчезнет и соблазн возвращения. Он вложил в корабли все
свое состояние, но сейчас они стали его злейшими врагами, а врагов надо
убирать с пути. И Кортес решился на отчаянно смелый шаг: уничтожить
суда и тем самым отрезать войску путь к отступлению. Конечно, он не мог
превратить разрушение кораблей в открытое публичное действо (как
представляют иные легенды), благоразумно решив, что это может вызвать
солдатский бунт; сначала он отослал основную часть войска в Семпоалу,
а затем сообщил солдатам, будто суда, изъеденные морским шашнем, стали
ни на что не годны. При этом наш герой решил подстраховаться и не забыл
о собственной выгоде и вновь представил дело так, будто инициатива исхо-
дила от солдат. Его раскусил Берналь: «Судя по всему, мысль о потоплении
кораблей, которую мы высказывали, возникла у самого Кортеса, однако о*
желал, чтобы это предложение исходило от нас, — в таком случае, ежели
от него потребовали бы заплатить за погубленные корабли, он сказал бы
что последовал нашему совету, и платить пришлось бы всем нам».1
Итак, с кораблей сняли все, имевшее какую-либо ценность, после чего они
были затоплены. Сотню матросов из наиболее сильных Кортес взял в свое
войско, остальных вместе со слабыми и недужными общей численностью
полтораста человек оставил в городе Веракрус под началом преданного
ему капитана Хуана де Эскаланте. Теперь, когда путь к отступлению был
отрезан, оставалось идти вперед, только вперед, в самое сердце государства
ацтеков.
1 нения индейцев разделились: тотонаки советовали идти в Теноч-
с/ V ктитлан через Тлашкалу, другие же, напротив, полагали за лучшее
двигаться в обход. Тлашкальтеки славились своей воинской доблестью
и духом независимости — сколько ацтеки ни пытались покорить эту тер-
риторию, они все обламывали об нее зубы; а в одной из последних войн
с тлашкальтеками погиб любимый сын Мотекусомы. Тлашкала жила в коль-
це блокады, практически на осадном положении, испытывала недостаток
во многом, в том числе в соли, но предпочитала терпеть лишения, толькобы
не подчиняться ненавистным ацтекам.
Кортес без раздумий решил идти через Тлашкалу. Как уже говорилось,
он придерживался твердого принципа — оставлять крепкие тылы, а кроме
того, имел основания рассчитывать на союз с доблестными тлашкальтеками.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
памятуя правило, враг моего врага — мой друг. На сей раз это правило
поначалу не сработало, зато потом осечка была с лихвой компенсирована;
так что интуиция подсказала Кортесу верный маршрут.
В поход на Теночтитлан Кортес взял четыреста пехотинцев, пятнадцать
всадников, семь пушек, двести носильщиков и сорок человек тотонакской
знати—вроде бы для исполнения дипломатических миссий, а на самом деле
в качестве заложников, на случай если жители Семпоалы не поладят с теми,
кто остался в Веракрусе. Дорога поднималась в горы—впервые испанцы уви-
дели суровую горную Мексику, продуваемую ледяными ветрами. За долгие
годы жизни на Антильских островах и в скитаниях по материковым побере-
жьям с их удушливым климатом испанцы позабыли само чувство холода —
так что пришлось им туго; а еще хуже было индейцам, вовсе не знавшим
прохлады: несколько человек замерзли насмерть. Миновав перевал, войско
спустилось в долину, узкий вход в которую преграждала толстенная стена,
три метра высотой, с башнями и единственными воротами—то была грани-
ца владений Тлашкалы, но сейчас стену почему-то никто не охранял. Отсюда
Кортес послал в Тлашкалу четырех тотонаков с письмом на изысканном
кастильском наречии и шляпой фламандского сукна в подарок. Конечно,
он понимал, что красоты его стиля не смогут оценить ни посланники, ни те,
кому письмо адресовано, зато формальности будут соблюдены, а суть дела
посланцы изложат устно; что же касается шляпы, то, судя по дальнейшим
событиям, она не произвела на тлашкальтеков должного впечатления.
«Республика» Тлашкала, как ее называют некоторые историки, а на са-
мом деле вождество, управлялась советом четырех старейшин. Когда послы-
тотонаки доставили им послание Кортеса с предложением вступить с ним
в союз против ацтеков, среди правителей разгорелись жаркие споры. Одни
были за миру другие за войну — особо рьяно рвался в бой сын правителя
Хикотенкатль-младший; а в результате сошлись на промежуточном вари-
анте послов задержать, не сказать ни да, ни нет и испытать пришельцев
на прочность.
Два дня Кортес дожидался ответа; наконец, терпение его лопнуло, и он
дал приказ «перейти Рубикон». Вскоре разведчики увидели человек трид-
цать индейцев, стали подзывать их — те побежали; бросились в погоню,
надеясь взять «языка», и тут индейцы с невиданной доселе смелостью
набросились на всадников. Пока подоспела остальная кавалерия, два коня
было убито, еще три ранено и ранено два всадника; а на помощь индейским
разведчикам выкатила из засады трехтысячная армия, и плохо пришлось бы
коннице, если бы не подтянулась пехота. Отступая под арбалетными и арке-
бузными выстрелами, индейцы отчаянно сражались, и лишь по сигналу
Хикотенкатля покинули поле боя. Первая стычка не предвещала испанцам
ничего хорошего: она показала, что тлашкальтеки не боятся ни коней,
ни грохота аркебуз и пушек.
На следующий день, едва испанцы тронулись в путь, на них наброси-
лось несколько крупных индейских отрядов, но после первых выстрелов
Эрнан Кортес
они обратились в бегство. Нет бы понять Кортесу, что тлашкальтеки —
не из тех, кто так быстро показывает спину врагу; войско бросилось
преследовать отступавших и угодило в западню — ущелье, где не могли
эффективно действовать ни конница, ни артиллерия. Испанцы оказались
окружены со всех сторон, сверху на них сыпался град камней, а на выходе
из ущелья их поджидал Хикотенкатль во главе тридцатитысячного войска.
Кортес отдал приказ любой ценой прорываться из ущелья на равнину. И тут
тактическое преимущество индейцев обернулось против них же самих:
они сгрудились на выходе из ущелья, пытаясь не выпустить испанцев,
а в результате сражались лишь первые ряды, тогда как остальные напирали
на них и мешали сражавшимся. Испанские пушки, бившие в густую толпу,
наносили индейцам страшный урон и наконец вынудили их отступить.
В своих письмах Кортес неизменно старается скрыть потери испанцев
и преувеличить как численность, так и потери индейцев, представляя
дело так, будто его воинство находится под Божьим покровительством.
Лучше поверим Берналю: испанцы потеряли коня, два человека убитыми,
Путь Кортеса
к Теногтитлану
герез Тлашкалу
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
пятнадцать были ранены и все, по его словам, еле держались на ногах
от усталости.1
Несколько пленных Кортес тем же вечером отослал к Хикотенкатлю
с предложением о мире, на что получил недвусмысленный ответ: «Мир
с вами наступит тогда, когда ваши сердца будут брошены в жертвенные
чаши, и мы вкусим ваше мясо». Кортес взъярился. Что ж, война так вой-
на — и устроил набег, спалив пять селений и взяв в плен четыре сотни
жителей. Сейчас, отбросив маску цивилизатора, он действует ровно так же,
как индейцы, когда воюют друг с другом.
Испанцы понимали, что их ждет назавтра, пятого сентября, и приуго-
товлялись к смерти: всю ночь фрай Ольмедо и падре Диас исповедовали
и отпускали грехи. Когда взошло солнце, дрогнули даже самые храбрые
сердца: ...Со всех сторон нас окружили полчища войнов, только вообра-
зите себе равнину в две лиги шириною и столько же длиною и посреди
нее четыреста человек» (Берналь)ЛСколько их было, индейцев? Вот оцен-
ки участников той битвы: ...Нас атаковало восемьдесят тысяч воинов»
(Бернардино Васкес де Тапиа);3 «...Часов в восемь утра на нас обрушилось
столько воинов, что мне показалось, их было тысяч сто, а другие говорили,
что и более того» (Андрес де Тапиа);4 «На другой день с зарей на наш лагерь
обрушилось более ста сорока девяти тысяч индейцев» (Кортес);5 «...Нас было
немного, а противников — пятьсот или шестьсот тысяч отборных воинов»
(Франсиско де Агиляр).6 У страха, как говорится, глаза велики, плюс к тому
конкистадоры всегда склонны преувеличивать соотношение сил, но можно
не сомневаться, что в то утро Хикотенкатль вывел на равнину не менее
пятидесяти тысяч воинов.
Что мог противопоставить этому валу Кортес? Лишь преимущества
оружия и железную дисциплину. Он приказал держаться всем кучно и ни
в коем случае не разделяться, непрестанно бить из всех видов стрелкового
оружия чтобы не подпускать противника, а если он все же приблизит-
ся, защищаться длинными копьями. Четыре часа длилась ожесточенная
битва; как волны в бурю накатываются на скалу и разбиваются брызгами,
так эскадроны индейцев разбивались о твердыню испанского войска; был
критический момент, когда тлашкальтекам почти удалось расколоть
испанцев, но неимоверными усилиями те проложили себе путь мечами
р снова сомкнули ряды. Фатально повторилось то, что обрекало’индей-
цев на поражение, несмотря на громадное численное превосходство: они
шли на врага плотной беспорядочной толпой, а сражались только воины
переднего ряда и каждый кто во что горазд, тогда как остальные лишь
теснили их — об этом же говорит и Берналь: «Спасало нас одно — из-за
того что индейцев было так много и они сбивались в кучу, был им от наших
выстрелов большой урон, вдобавок сражались они без всякого порядка...».7
К тому же между вождями тлашкальтеков пошли раздоры, некоторые
самовольно увели свои армии с поля боя, и Хикотенкатль, в конце концов,
тоже был вынужден отступить.
1	Диас дель Кас-
тильо Б. Подлин-
ная история...
С. 227-228.
2	Там же. С. 232.
3	Vazquez de Ta-
pia В. Relacion de
meritos у servicios
del conquista-
dor Bernardino
Vazquez de Tapia 11
La conquista de Te-
nochtitlan. — Ma-
drid, 2002. P. 132.
4	Tapia Andres de.
Relacion de algu-
nas cosas de las
que acaecieron al
muy ilustre senor
don Hernando
Cortes marques
del Valle, desde
que se determine ir
a descubrir tierra en
la Tierra Firme del
Mar Oceano //La
conquista de Teno-
chtitlan... P. 83.
5	Кортес Э. Второе
послание-реляция
императору...
С. 284.
6	Aguilar Francis-
co de. Relacion breve
de la conquista
de la Nueva Espa-
na // La conquista
de Tenochtitlan...
P. 187.
7	Диас дель Касти-
льо Б. Указ. соч.
С. 232.
Эрнан Кортес
1	Кортес. Э. Второе
послание-реляция
императору...
С. 285.
2	Там же. С. 286.
Кортес, как водится, ни словом не упоминает о потерях, а между тем
испанское войско было изрядно потрепано — один убит, более шестидесяти
солдат и почти все кони ранены. У испанцев животы подводило от голода,
а тут еще подули с гор ледяные ветры, и люди, не имевшие теплой одежды,
всю ночь стучали зубами от холода. Кортес же упорно гнул свою линию
никоим образом нельзя показывать врагам свою слабость, если показы-
вать — только кулак; и рано утром совершил еще один смертоносный рейд
против мирного населения, о чем пишет с подкупающей откровенностью:
...Я сжег с десяток селений, в некоторых было более трех тысяч домов
и со мною там воевали только тамошние жители... Господь даровал нам
великую победу — мы перебили множество индейцев, а из наших никто
не пострадал».1 После чего направил Хикотенкатлю очередных послов
с предложением мира.
В ответ — добрый знак! — явились к испанцам полсотни индейцев
с провизией и заверениями о мире. Однако Марина заметила, как они
старательно осматривают лагерь, все его ходы-выходы, подслушала их
реплики и предупредила Кортеса, что это осведомители Хикотенкатля. Наш
герой приказал незаметно схватить одного из них, как следует припугнул
его, и тот рассказал всю правду: Хйкотенкатль собирается напасть ночью
и поджечь лагерь испанцев, для чего и послал своих людей выведать, откуда
легче в него проникнуть. Таким вот образом Кортес допросил еще несколько
человек — их показания сошлись. «Тогда я приказал схватить всех пятьдесят
и отрубить им кисти рук и так отослал, дабы передали своему господину, чть
и днем, и ночью, когда бы он ни явился, он изведает нашу силу».2 Читатель
верно, шокирован такой жестокостью. Не надо забывать, что наш герой был
сыном своего века, когда жестокость по отношению к врагу была нормой;
а кроме того, Кортес разговаривал с индейцами на их же языке, ибо у них
был принят язык силы. Ночная атака все же состоялась, но испанцы были
начеку, первыми ударили приближавшихся индейцев и быстро рассеяли их.
Прошло несколько дней — долгожданного мира по-прежнему не пред
виделось. Среди испанских солдат царили панические настроения. Поги-
бло уже свыше пятидесяти человек, остальные почти все были изранены,
два десятка человек лежали в жару, в лихорадке дрожал и сам Кортес
постоянный страх, голод, стужа доводили до отчаяния, люди находились
на пределе сил. Солдаты кляли Кортеса, который завел их в эти гиблые
места, и чуть ли не в открытую называли его безумцем, кляли его решение
затопить корабли, кляли треклятую Мексику и с тоской вспоминали о своих
уютных кубинских энкомьендах.
Настал момент, когда упавшие духом солдаты обступили генерал-капи-
тана и стали требовать, чтобы он повернул назад. План их был немудрен:
возвратиться в Веракрус под защиту дружественных тотонаков, построить
крепкое судно взамен затопленных и послать его на Кубу с просьбой о под
моге, дождаться помощи, а там уж решать, как быть дальше... Да только
план этот, ясно понимал Кортес, привел бы экспедицию к полному краху
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
и когда он переубеждал соратников, то в этом случае думал не только о сво-
ем, но и об их выживании. Стоит сейчас повернуть назад, говорил он, и вера
в непобедимость испанцев рухнет в одночасье, и дружественные тотонаки
станут их врагами, а Мотекусома, увидев их слабость, тут же пошлет огром-
ное войско, чтобы стереть их с лица земли, — вот чем обернется отступле-
ние; что же до помощи, то смешно ожидать ее от Веласкеса, и даже если она
придет, то лишь тогда, когда помогать уже будет некому. Кортес говорил
истинную правду, и, не прояви он тогда твердости, завоевание Мексики
отложилось бы на многие годы и превратилось бы в многолетнюю ожесто-
ченную войну с непредсказуемым результатом. И сколько солдаты ни под-
ступали к Кортесу с пораженческими предложениями — он был тверд, как
скала. Он сознавал, что реальной силы у него больше нет, осталась одна
видимость силы, и старался любым путем поддержать эту видимость —
с этой целью он продолжал варварские налеты на окрестные селения.
Между тем в Тлашкале старейшины держали очередной совет и едино-
душно решили, что пришельцы непобедимы, а потому следует принять
предложенный ими союз против ацтеков. И вот, когда испанцы с ужасом
ожидают очередной атаки полчищ Хикотенкатля, которая может оказать-
ся последней, разведчики докладывают, что к лагерю движется огромная
толпа индейцев, нагруженных дарами. Кортес и в этой ситуации не дает
слабины: обезумевшим от радости солдатам приказывает скрыться в шала-
шах, дабы не портили ему игры своими сияющими от счастья физиономи-
ями, сам же принимает старейшин с надменной суровостью и речь свою
начинает с жестоких попреков: зачем, мол, сразу не приняли его мирные
предложения и понапрасну загубили столько людей? Старейшины в ответ
лопочут: дескать, они не уразумели, что пришельцы — враги Мотекусомы,
и решили, будто они обманом хотят проникнуть в их землю, а сейчас все
поняли и раскаиваются в содеянном. Видя их искренность, Кортес, по его
словам, «соизволил принять их на службу Вашему Королевскому Величест-
ву, и почтил своей дружбой, и простил прежние заблуждения...
Вскоре испанцев с почетом препроводили в город Тлашкала, который
вызвал у них восхищение: таких больших, ладных и красивых городов
в Новом Свете они еще не видели. «Город тот огромен и удивителен..., —
писал Кортес императору.— ...Он намного больше Гранады и куда лучше
укреплен, и здания там такие же великолепные, и народу проживает куда
больше, нежели было в Гранаде, когда ее покорили, и он куда лучше обес-
печен плодами земными...2 В этом городе есть рынок, где каждый.божий
день собирается более тридцати тысяч человек... Наконец, надобно сказать,
что там поддерживается строгий порядок, а люди ведут себя радушно
и благопристойно
Едва освоившись в Тлашкале, Кортес приказывает воздвигнуть крест
и алтарь и отслужить мессу, после чего призывает вождей немедля перейти
в лоно истинного вероучения, а, получив решительный отказ, готов тут же
свергать идолов, как в Табаско и Семпоале. Его религиозная одержимость
1	Там же. С. 288.
2	Гранада, столи-
ца Гранадского
эмирата, послед-
него оплота
мавров на Ибе-
рийском полуо-
строве, была взята
в 1492 году — том
самом, когда
Колумб открыл
Америку: так,
сразу по заверше-
нии Реконкисты
началась Кон-
киста. В XV в. Гра-
нада была одним
из самых крупных
и процветающих
городов Испании.
3Там же. С. 290.
Эрнан Кортес
1 См. Дияс
дель Кастильо Б.
Подлинная исто-
рия... С. 261-262.
вступает уже в вопиющее противоречие со здравым смыслом, в наличии
коего ему никак не откажешь. Не глупо ли в одночасье потерять то, что
было добыто таким неимоверным трудом? Ведь тлашкальтеки находились
совсем на ином положении, чем тотонаки: если последние были уже под-
чиненным народом, сменившим «хозяина», то первые, хоть и не смогли
одолеть испанцев, покоренными себя не считали и оставались независимым
народом, вступившим в «добровольно-принудительный» союз с пришель-
цами. И если бы Кортес вздумал устроить в Тлашкале показательное меро-
приятие на манер семпоальского, — там бы вся земля против него дыбом
встала. Но наш герой, кажется, этого вовсе не понимает. Зато очень ясно
это понимает священник и убедительно просит отложить христианизацию
до лучших времен, а к его доводам присоединяются капитаны. Кортес
нехотя вынужден уступить.1
Тлашкальская кампания оказала колоссальное влияние на ход событий—
без преувеличения можно сказать, что она стала одним из ключевых эпизо-
дов завоевания Мексики. Лично для Кортеса Тлашкала явилась подлинным
испытанием на прочность, его первой настоящей победой — не только
над индейцами, но и над своими же, слабыми духом соратниками, а также
над враждебными обстоятельствами. Он укрепил свой авторитет в войске,
а также уверился в правильности выбранной стратегии: всеми правдами
Уверовав в непобе-
димость гужезем-
цев, правители
Тлашкалы явились
к Кортесу на по-
клон
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
и неправдами поддерживать миф о непобедимости и бесстрашии испанцев
и — ни шагу назад. Для солдат войска кортесова испытание Тлашкалой
тоже послужило хорошим уроком: они поверили в свои силы, увидели, что
способны противостоять мощным индейским армиям, научились выносить
невзгоды и тяготы, закалились морально. Главный же результат кампании
в том, что испанцы приобрели очень сильных — не чета тотонакам —
союзников, и, как покажут дальнейшие события, самых верных и надежных
помощников. Не менее значительное воздействие эпопея Тлашкалы оказала
ина ацтеков.
С тревогой и надеждой Мотекусома ждал вестей из Тлашкалы. Он знал,
чего стоят воины-тлашкальтеки, и втайне надеялся, что пришельцы
отступят, — как многократно откатывались мощные армии Тройствен-
ного союза, посланные против независимого народа. Случись оно так,
с чужеземцами можно будет не церемониться, и тогда он добьет их вместе
с тотонаками на побережье. А если нет? Тогда и впрямь непобедимы?
Известия из Тлашкалы повергли тлатоани в ужас. Пришельцы выстояли,
а хуже всего будет, если они вступят в союз С заклятыми врагами ацтеков.
Мотекусома предпринимает отчаянные усилия, чтобы не допустить этого
и любой ценой остановить продвижение непрошеных гостей к Теночтит-
лану Как только тлашкальтеки пошли с Кортесом на мировую, в лагерь
испанцев явились шесть послов от Мотекусомы с богатыми дарами и сооб-
щили, что правитель готов признать себя подданным короля Карла и просит
указать ему, какую ежегодную дань золотом и хлопковыми одеждами надо
будет платить; но взамен он настоятельно просит не ходить в землю ацте-
ков, ибо она скудна и питания самим не хватает. За кружевным плетением
словес ясно угадывается суть: Мотекусома готов чем угодно откупиться
от настырных чужеземцев, лишь бы они оставили его в покое. Наивный —
он не понимает, что на откуп ему царства не хватит!
Кроме того, послы призваны выполнить еще одну тонкую дипломати-
ческую миссию и настойчиво пытаются посеять в душе Кортеса недове-
рие к тлашкальтекам: мол, люди они коварные, только и думают, как бы
заманить в ловушку да уничтожить. Тлашкальтеки в долгу не остаются
и толкуют о вероломстве Мотекусомы и его послов. А наш герой в этой
ситуации чувствует себя, как рыба в воде: благодарит и тех, и других
за добрый совет, заверяет обе стороны в полной своей преданности, а сам
ужом прокладывает себе извилистый путь между враждующими сторо-
нами Когда старейшины зовут Кортеса в город Тлашкалу, Мотекусома
высылает новое посольство с очередными дарами и — невероятно! —
приглашает посетить Теночтитлан, при условии, что Кортес не пойдет
в Тлашкалу. Этот жест ясно демонстрирует, в какой панике пребывал
правитель ацтеков, уже не знавший, что и предпринять, готовый на любой
шаг, лишь бы не допустить союза испанцев с тлашкальтеками. Кортес
рассыпается в благодарностях и заверяет, что непременно воспользуется
«<Лучше
сам опереди,
пока теЪя
не опере-
дили»
Эрнан Кортес
Aguilar F. de.
Relation breve...
P. 169.
столь любезным приглашением, после чего преспокойно идет в Тлашкалу,
где заключает союз против ацтеков.
Двадцать дней испанцы стояли в Тлашкале — отдыхали, отъедались,
залечивали раны. За это время капитан Диего де Ордас совершил восхо-
ждение на близлежащий вулкан Попокатепетль и с его вершины первым
из европейцев увидел ацтекские города по берегам озера Тескоко. Вот как
об этом писал конкистадор Франсиско де Агиляр (не путать с толмачом
Агиляром), написавший короткую, но живую хронику похода: «И на следу-
ющий день вернулся упомянутый Ордас и сказал, сколь он напуган и пора-
жен тем, что увидел; когда же спросили его, что он увидел, он ответил, что
узрел иной, новый мир великих городов и башен, и море, середь которого
простерся огромный город, видом своим внушавший страх и изумление».
А еще он увидел дорогу к Теночтитлану, по которой вскоре направятся
испанцы.
Кортес, долечивая свою лихорадку, тоже не. терял время даром: днями
напролет он вел беседы со слепым Хикотенкатлем-старшим, который
рассказывал ему о жизни и нравах ацтеков, об их войсках и оружии, о рас-
положении и устройстве города Теночтитлан и о путях, к нему ведущих.
В отличие от многих конкистадоров, готовых сунуться к черту в пекло,
не разведав пути, Кортес всегда придавал огромное значение, как нынче
Кортес беседует
с правителями
Тлашкалы, раз-
добывая сведения
об ацтеках. Рядом
с Кортесом изо-
бражена Марина
в роли переводчи-
цы. В индейских
рукописях Кортес
и Марина почти
всегда изобража-
ются вместе. На-
столько они стали
неразлучны, что
индейцы за глаза
и при обращении
называли Кортеса
Малинче
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
говорят, рекогносцировке, благодаря чему избежал многих неприятных
сюрпризов.
Но долго засиживаться в Тлашкале Кортес не собирался — ацтеки
могли бы счесть это признаком нерешительности — и назначил высту-
пление на 13 октября 1519 года. Нашлось немало тех, кто возражал против
столь опрометчивого решения: разве не безумие, говорили они, столь
малыми силами вторгаться в «мир великих городов», где их поджидала
неисчислимая рать ацтеков? Здраво рассуждая, приходится признать, что
они, сомневающиеся, по сути, были правы; да только более правым оказал-
ся Кортес, твердивший, что иного пути уже нет, ибо отказаться от похода
вТеночтитлан значит обнаружить слабость, а это все равно что подписать
себе смертный приговор.
Тлашкальтеки предлагали избрать окольный, но более безопасный путь;
послы Мотекусомы, неотступно находившиеся при Кортесе, настойчиво
указывали путь через Чолулу. Формально независимый город-государство
Чолула был союзником Теночтитлана; именно отсюда ацтеки совершали
свои набеги на Тлашкалу, и можно представить себе, какие недобрые чувства
испытывали тлашкальтеки к этому городу. И хотя Хикотенкатль-старший
внушал Кортесу, что в Чолуле его ждет западня, наш герой без колебаний
избрал именно этот путь, руководствуясь все теми же принципами: нельзя
дать понять ацтекам, будто испанцы боятся их каверз, и оставлять открытые
тылы. Хикотенкатль предложил испанцам в сопровождение сто тысяч вои-
нов, но Кортес благоразумно рассудил, что с таким эскортом его экскурсия
в Теночтитлан будет воспринята как завоевательный поход, и взял шесть
тысяч воинов. Оставалась одна загвоздка, дипломатического свойства:
отсутствие формального приглашения со стороны жителей Чолулы. Но эту
проблему наш герой решил быстро и нахраписто: приказал правителям
города в течение трех дней явиться к нему на поклон, иначе он будет рассма-
тривать их как бунтовщиков против Его Величества и подвергнет суровым
карам Немудреная дипломатия тотчас подействовала: вскоре правители
Чолулы расшаркивались перед Кортесом, извинялись, подносили обильные
дары и приглашали пожаловать в город. Лишь оговорили запрет на вход
в город для тлашкальтеков, давних своих врагов. Что ж, Кортес согласился
на это условие и оставил шеститысячный эскорт неподалеку от Чолулы.
И вновь испанцы испытали потрясение, когда вступили в одинчгз круп-
нейших религиозных центров Мексики, куда стекались со всей страны
тысячи паломников. Среди сотен храмов и святилищ выделялась неверо-
ятная по размерам пирамида, высотой метров в шестьдесят и со стороной
основания в четыреста сорок два метра. Сейчас эта пирамида выглядит
как огромный холм, на вершине которого находится внушительный като-
лический храм. По сведениям испанцев, в городе было около двадцати
тысяч домов, и столько же в предместьях. ...С виду он даже красивее
городов Испании, — пишет Кортес, — ибо в нем много башен и улицы
прямые, я могу уверить Ваше Величество, что однажды я с верхушки
Эрнан Кортес
1	Воспринимав-
шие Конкисту как
продолжение Ре-
конкисты, войны
против мавров,
испанцы часто на-
зывали индейские
святилища мече-
тями. Башнями
Кортес называет
пирамиды.
2	Кортес Э. Второе
послание-реляция
императору...
С. 298.
3	Там же. С. 296.
мечети1 насчитал четыреста тридцать с чем-то башен в этом городе, и все
они служат храмами».2
Входя в город, Кортес заметил многое из того, о чем его предупреждали
тлашкальтеки: главная дорога и некоторые улицы были перегорожены
глиняными стенами, и было видно, что выстроены они совсем недавно,
а на плоских кровлях домов лежали кучи камней. Испанцев разместили
в богатых покоях, но на этом гостеприимство закончилось. «Три дня, что
я провел в этом городе, кормили нас прескверно и с каждым днем все хуже,
и очень редко приходили на беседу со мною старейшины и другие знатные
люди города», — сетовал Кортес.3 Воины-тотонаки, находившиеся при
испанцах, докладывали ему, что на улицах, выходящих из города, устрое-
ны ямы с воткнутыми внизу острыми кольями, а сверху замаскированные
тонкими досками и слоем земли—не иначе как ловушки против кавалерии.
Кроме того, стало известно, что женщин и детей срочно выводят из города.
В довершение всего, очередные послы от Мотекусомы держались крайне
надменно и сообщили, что правитель воспрещает чужеземцам входить
в Теночтитлан. Кортес оторопел. Разве еще недавно тлатоани не приглашал
испанцев в свою столицу? Чего же стоит его королевское слово? Ответ был
прост: в столице, мол, самим жителям есть нечего—с тем посол и удалился.
Что же произошло? Растерянный тлатоани, метавшийся от одного
решения к другому, на сей раз послушался жрецов, предрекших чужезем-
цам гибель в Чолуле. Лучше бы он послушался Куаутемока и других вое-
начальников, которые предлагали открыто выступить против испанцев
и преградить им путь в столицу внушительным войском. Путь честного
противостояния, несомненно, принес бы свои плоды — вряд ли Кортес
со своими ничтожными силами решился бы с боем пробиваться к велико-
лепно укрепленной столице: он был безумно смелым человеком, но не без-
умцем, и уж тем более за ним бы не последовали солдаты. Тогда бы и весь
ход событий пошел иначе. Впрочем, все это — сослагательное наклонение.
Мотекусома, наконец, отважился на сопротивление, но решение пр инял
опять-таки двойственное — ни богу свечка, ни черту кочерга. Он задумал
нанести удар исподтишка и к тому же чужими руками, подговорив прави-
телей Чолулы устроить испанцам в городе западню.
Подробности задуманного плана выведала Марина. Она втерлась в дове-
рие к жене одного из правителей Чолулы, твердила ей о своей ненависти
к чужеземцам, и даже дала согласие на брак с ее сыном. Словоохотливая
женщина попросила Марину переселиться к ней, чтобы остаться в живых,
и так Марина слово за слово выведала, что жители Чолулы нападут на чуже-
земцев, когда те будут выходить из города, а на помощь им придет двадца-
титысячная армия Мотекусомы, ждущая неподалеку условного сигнала. Как
только Марина доложила об этом Кортесу, он приказал тайно захватить
жителя города, допросил его, и тот подтвердил все, что рассказала индеанка.
Ночью Кортес держал военный совет. Некоторые солдаты и капитаны
призывали немедленно возвратиться в Тлашкалу; «другие же, и я в том
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
шсле, — пишет Берналь, — говорили, что нельзя оставить такое преда-
гельство без наказания, иначе нам повсюду будут подстраивать другие,
?ще более коварные ловушки...».1 Того же мнения придерживался и Кортес;
вернее, именно свое мнение он навязал другим, дабы представить решение
коллективно принятым. Он решил извлечь максимальную выгоду из сло-
жившейся ситуации и не просто наказать индейцев, а устроить показатель-
ное избиение, дабы и Мотекусоме издалека пригрозить кулаком, и силу
лишний раз продемонстрировать — чтоб другим неповадно было. Он
решил действовать так, как в этих случаях поступали все конкистадоры,
и применил тактику упреждающего удара.
Итак, созвав старейшин, Кортес объявил, что завтра покидает город,
и просил дать ему две тысячи тамеме (носильщиков), на что правители дали
радостное согласие. Кортес не сомневался: под видом носильщиков будут
посланы воины, которые получат оружие и бросятся в схватку, как только
начнутся уличные бои. Тем временем он спрятал артиллерию в храмовом
дворе, окруженном высокими стенами, откуда должны были начать свой
путь испанцы. Утром явились попрощаться С гостями правители и жрецы
Чолулы, а с ними прибыло около трех тысяч носильщиков. Три выхода
из храмового двора перекрыли плотные подразделения испанских сол-
дат Кортес отвел жрецов и правителей Чолулы в дом, резко оборвал их
благопожелания и коротко изложил им все подробности заговора. Касики
Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 262.
Резня в Чолуле.
Марина, указую-
щая рукой, сыграла
главную роль в рас-
крытии заговора
Эрнан Кортес
1	Кортес Э. Второе
послание-реляция
императору...
С. 297.
2	Там же.
поначалу онемели от ужаса и удивления, затем заговорили наперебой,
сваливая всю вину на Мотекусому и его послов, которые подбили их
напасть на испанцев. Кортес не стал их долго слушать, приказал связать
и оставить в качестве заложников, после чего подал знак артиллеристам,
И тут же по сгрудившимся во дворе беззащитным людям грянул залп пушек.
Трудно представить себе, какой ад там творился; те, кто не погиб от ядер
и картечи, были зарублены мечами. Покончив с «носильщиками», испан-
цы вырвались на улицы, запруженные толпами вооруженных индейцев,
но поскольку те не ожидали удара и к тому же остались без командиров,
то не смогли оказать сильного сопротивления. Одновременно, по заранее
согласованному плану, в город вошли шесть тысяч тлашкальтеков — на их
головах были закреплены пучки с осокой, чтобы испанцы могли отличать
врагов от союзников. «...И мы так славно потрудились, — удовлетворенно
вспоминает Кортес, — что за несколько часов было перебито более трех
тысяч человек».1 Не менее славно потрудились тлашкальтеки, которым
Кортес отдал город на разграбление, — пользуясь случаем, они полностью
расквитались с Чолулой за накопившиеся обиды. А что же двадцатитысяч-
ная ацтекская армия, стоявшая неподалеку? Узнав,о том, что происходит
в городе, ацтекские военачальники, насмерть перепуганные, отступили
в Теночтитлан.
Надо признать, что Кортес никогда не придерживался тактики выжжен-
ной земли: конечной целью всех его действий, пусть даже бесчинств, был
крепкий мир с индейцами, основанный на безоговорочном подчинении
испанской власти. Эта политика давала действенные результаты и позво-
ляла ему избегать ударов в спину. Вот и сейчас он повелел пленным прави-
телям присягнуть ему на верность и в течение пяти дней вновь «заселить»
опустевший город. «...И на другой день весь город был полон народу,
женщины и дети вели себя совершенно свободно, как если бы ничего не про-
изошло...».2 Здесь наш герой, конечно, приврал — надо полагать, жители
Чолулы надолго запомнили, что произошло; как бы там ни было, Кортес
покидал город, вновь оставляя за собой крепкие тылы.
А что же Мотекусома? Резня союзников из Чолулы могла бы стать отлич-
ным поводом для открытой конфронтации. Его жрецы со своими предска-
заниями опростоволосились, тлатоани вконец растерялся и уж не знал, кого
и слушать. В результате вновь принял половинчатое решение и попытался
откупиться. Вскоре после побоища явились к Кортесу послы из Теночтит-
лана с роскошными дарами и с извинениями: правитель ацтеков всю вину
валил на жителей Чолулы, а он, дескать, ни сном ни духом не ведал, какую
подлость они замыслили; что же касается ацтекской армии, то она, по его
словам, оказалась там по чистой случайности — так, прогуляться вышла.
И вновь Мотекусома уговаривал испанцев не ходить в Теночтитлан, сетуя
на бедность своей земли, но при этом, противореча себе, обещал снабжать
испанцев, чем только те пожелают. «На это я ответил, что от похода в его
землю отказаться не могу, ибо должен послать о нем самом и о его владениях
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
реляцию Вашему Величеству, и что переданным мне его словам я верю; и раз
уж я все равно непременно должен посетить его, пусть он с этим примирится
и больше ничего не замышляет, иначе будет ему от того беда великая, а меня
огорчит любой вред, ему причиненный» ? Мотекусома покорно соглашается 1 Там же. с. 300.
принять чужеземцев в столице и присылает провожатых, а сам тем временем
готовит ловушки и засады на дороге, по которой пойдут испанцы. Да только
зря он старался: Кортес выбрал другую дорогу — ту самую, что разглядел
Ордас с вершины вулкана.
На полпути испанцев Мотекусома делает еще одну попытку остановить
чужеземцев: присылает три тысячи песо золотом, сопровождаемые насто-
ятельной просьбой повернуть назад, ибо земля его бедна на съестные при-
пасы, и вновь обещает платить ежегодную дань и доставлять ее к самому
морю. Пустое. Кортес отвечает, что не в его власти вернуться, — о, какая
жестокая правда кроется за этим ответом! — и вновь прикрывается обяза-
тельством послать реляцию Его Величеству.2 Последняя отчаянная попытка 2 Там же. с. 303.
остановить Кортеса сделана уже на подходе к долине Анауак — Мотекусо-
ма присылает знатных вельмож, которые приводят все те же потрепанные
доводы про голод и нужду в Теночтитлане. Поразителен в этом отношении
План Теногтит-
лана, как полага-
ют, выгергенный
по приказу Корте-
са. План ориенти-
рован на восток
(то есть восток
вверху). Указаны
центральная
площадь, где
высился Главный
храм и находились
дворцы прави-
телей, и дамбы,
соединяющие город
с материком
Эрнан Кортес
Diaz del Castillo B.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 278.
Кортес co своим
войском вступает
в Теногтитлан.
Неизвестный ис-
панский художник
XVII в.
какой-то нутряной, инстинктивный и провидческий страх Мотекусомы. Он
знает, что пришельцы не боги, знает, что они не имеют отношения к Кецаль-
коатлю, и, казалось бы, с чего ему опасаться горстки чужеземцев и шести
тысяч сопровождающих их индейцев там, где он находится в окружении
сотен тысяч верных ему людей?
Испанцы поднялись на перевал, глянули на долину Анауак — и ахнули:
увиденное превосходило все границы воображения. Эти чувства замеча-
тельно передает в своей хронике Берналь: ...И когда мы увидели столько
городов и селений на воде, и прочие большие города по берегам, и ту столь
ровную дорогу, что вела прямиком в Мехико, мы пришли в восторг и гово-
рили, что все это походило на чудеса, рассказанные в книге про Амадиса...
а некоторые из наших солдат говорили, что им кажется, будто все это
снится. И не надо удивляться, что
я пишу об этом в таком тоне, ибо все
это достойно восхищения, и я не знаю,
как иначе рассказывать о вещах неслы-
ханных, невиданных, какие даже
присниться и возмечтаться не могли».
Но вслед за изумлением и восхи
щением пришел страх, ноющий неот-
ступный страх, который все возрастал
по мере приближения к столице ацте-
ков. Только теперь, увидев «мир вели-
ких городов», испанцы в полной мере
осознали, сколь ничтожны их силы,
а кроме того, пересекая озеро по дам-
бе, они отмечали, что та в нескольких
местах пересечена каналами с подъ-
емными мостами, и при надобности
ацтеки легко смогут перекрыть все
выходы из города. Кортес, разумеется,
о своем страхе не поминает, но, верно,
у него тоже сжималось сердце, ведь
не железным же он был. Наконец-
таки он достиг цели, но по-прежнему
не имел никакого плана дальнейших
действий, да и не мог его иметь, ведь
он не знал, ни как его встретит пра-
витель, ни как будут складываться
их отношения. Оставалось полагаться
лишь на обстоятельства и на вдохно-
вение. Но, может статься, уже тогда
он смутно предчувствовал, на что его
вдохновят обстоятельства.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
1 Гавстречу Кортесу вышла пышная процессия: впереди несколько санов-
* / I ников с золотыми жезлами в руках, за ними высокородные вельможи
несли отделанный золотом и драгоценными камнями паланкин, в котором
восседал Мотекусома, а сопровождали паланкин две сотни придворных.
Услужливые руки помогли правителю спуститься на грешную землю; одни
придворные, все из числа знати, подметали перед ним землю, другие стели-
ли ковры, и никто не смел поднять на него глаз, ибо смотреть в лицо владыке
разрешалось лишь самым ближайшим родственникам. Опираясь на плечи
своего брата Куитлауака и племянника Куаутемока, Мотекусома двинулся
вперед. Он отнюдь не был немощным, напротив, находился в расцвете лет—
но так полагалось по этикету. Единственным человеком из всех, кто видел
Мотекусому и оставил его словесный портрет, был Берналь, поэтому грех
будет не привести это уникальное свидетельство: «Великому Монтесуме
было лет под сорок; он был статен, хорошо сложен, худощав, поджар, цветом
кожи не так чтобы очень смугл, а с характерным для индейцев бронзовым
оттенком; волосы его были не слишком длинны, а лишь прикрывали уши;
у него росла небольшая, хорошо ухоженная, редкая черная бородка; слегка
вытянутое лицо имело приятное выражение и открытый взгляд, который
мог выражать доброжелательность, а в случае надобности становился
серьезным и степенным».
Кортес спешился, пошел навстречу правителю и весьма по-панибратски
хотел его обнять, но придворные решительными жестами остановили
наглеца. После коротких приветственных слов Мотекусома приказал своему
брату взять под руку вождя чужеземцев, а сам пошел впереди на некотором
отдалении. Испанцев поселили в пустовавшем дворце Ашаякатля, отца
Мотекусомы; и был этот дворец настолько огромен, что в нем без труда
разместились не только четыре сотни испанцев, но также шесть тысяч сопро-
вождавших их тлашкальтеков. Кортесу радушные хозяева отвели отдельную
пышно убранную комнату, остальные испанцы получили тюфяки, подушки
и легкие одеяла, а в покоях их ждали столы, уставленные всевозможными
яствами. Но больше всего испанцев порадовало другое: дворец был обнесен
высокой каменной стеною с башнями, и Кортес не дал никому отдохнуть,
прежде чем не разместил артиллерию так, чтобы она прикрывала все входы-
выходы, и не расставил дозорных и часовых, объявив при этом, что любые
самовольные отлучки будут караться смертью. Очевидно, Мотекусома
хотел максимально изолировать чужаков от горожан, а в результате дал
им надежную крепость, да и себе устроил ловушку. Будь он прозорливее,
сообразил бы разместить пришельцев в разных местах, чтобы разделить
их и тем самым ослабить. На что рассчитывал Мотекусома? Видимо, на то,
что чужеземцы удовлетворят любопытство и подобру-поздорову уберутся
восвояси вместе с реляцией своему королю.
И потому правитель ацтеков сразу откликнулся на просьбу Кортеса, когда
через четыре дня после встречи тот попросил дозволения ознакомиться с горо-
дом и посетить его достопримечательные места. Испанцев провели по главным
«Мы,
испанцы,
несколько
неуживчивы
и нахальны»
1 Ibid. Р. 286.
Эрнан Кортес
Мотекусома
улицам Теночтитлана и показали им
столичный рынок; а затем Мотекусома
лично сопроводил Кортеса на вершину
большой пирамиды, где высились два
храма: один — посвященный Уицило-
почтли, другой — Тескатлипоке.
Что поражает в Кортесе, так это его
способность искренне восторгаться
достижениями ацтекской культуры
и давать высочайшую эстетическую
оценку произведениям индейского
искусства. Казалось бы, что в этом
особенного? Не будем забывать,
однако, что речь идет о человеке той
эпохи, когда идея ценности иных,
неевропейских, культур, особенно
из так называемых «примитивный
практически отсутствовала в обще-
ственном сознании; ведь родилась
и устоялась эта идея совсем недавно,
лишь в начале XX столетия. Не будем
забывать и того, что речь идет о чело-
веке не просто религиозном, а фана-
тично преданном доктрине хри-
стианизации, который должен был
воспринимать всякое нехристианское
религиозное искусство как диаволь-
ское. И потому просто диву даешь-
ся, когда Кортес без размышлений
относит языческие капища к катего-
рии «прекрасного»: ...Особенно же
хороши дома правителей и знатных
особ, а также их мечети и молельни, где находятся идолы».1 Или — вот как
отправляется
на встрегу с Корте-
сом. Неизвестный
испанский худож-
ник XVII в.
1 Кортес Э. Второе
послание-реляция
императору...
С. 307.
1 Там же. С. 329-330.
он описывает Главный храм, где, между прочим, ежедневно совершались
человеческие жертвоприношения: ...Среди оных мечетей есть одна главная,
и язык человеческий не способен описать ее величие, диковины и красоты...
Все башни богато украшены резьбою по камню и по дереву, лучшей работы’
и отделки не сыскать нигде в мире...
Если он так восторгается языческими храмами—что же говорить о «свет-
ском» искусстве? Кортес просто захлебывается от восторга, сам стиль его
письма меняется, становится неровным, сбивчивым; его речь пересыпана
эпитетами «красивый», «превосходный», «прекрасный»; он часто не в силах
найти нужных слов: ...Я же не могу пересказать и сотой доли того, что
3 Там же. с. 325-326. можно было бы обо всем этом написать...».3 «...В мире не найдется ювелира.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
способного сделать лучше, а что до вещиц из каменьев, тут разум бессилен
понять, какими инструментами достигнуто подобное совершенство...».1 При
этом Кортес постоянно прибегает к сопоставлениям с Испанией, которые
почти всегда оказываются не в пользу последней: «В городе же находились
его дворцы, столь дивно устроенные, что, кажется, мне будет не под силу
передать словами их красоту и великолепие, посему я и не стану этого
делать, а скажу лишь, что в Испании нет ничего равного».2 Даже образ
жизни ацтеков — и тот выдерживает сравнение с цивилизованной роди-
ной «...Скажу лишь, что здешний обиход и обращение почти не уступают
образу жизни в Испании, благоустройства и порядка здесь не меньше, и как
подумаешь, что народ здесь дикий и столь далекий от познания Господа
и от общения с другими разумными народами, то можно лишь дивиться,
сколь разумно здесь все устроено».3
Что же это такое стряслось с нашим героем? А то, что так или иначе
происходило с большинством конкистадоров, которые впитывали в себя
туземный мир и начинали преображаться, не замечая, как они постепенно
утрачивают европейское чувство нормы, как нарушается прежняя система
ценностей в их сознании, как изменяется их мировосприятие. Не только
индейцы — испанцы также испытали глубокий психологический шок при
столкновении культур; следствием же этого шока стала своего рода «культур-
ная двойственность», связанная с частичным принятием индейского мира.
Вот чего не мог принять и воспринять Кортес, так это идолопоклонства
и человеческих жертвоприношений, и когда в святилище Уицилопочтли он
увидел каменные изображения бога войны, и жертвенный камень, и чашу,
куда кидали вырванные сердца, то высказал презрение к ацтекским богам
1	Там же. С. 333.
2	Там же. С. 334.
3	Там же. С. 333.
Bcmpeza Кортеса
и Мотекусомы
на гравюре Эману-
эля Боуэна 1747 г.
Архитектура на
заднем плане напо-
минает итальян-
скую и не имеет
нигего общего с гра-
достроительством
ацтеков
Эрнан Кортес
Центральная
площадь Тено-
гтитлана.
Слева от Главного
храма — дворец
Ашаякатля,
справа — дворец
Мотекусомы
1 Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 301-302.
и попросил разрешения водрузить в святилище крест и алтарь Божьей
Матери. И вновь наш герой ведет себя прямо как слон в посудной лавке
и в своем религиозном рвении ставит на грань уничтожения себя и своих
людей. В ответ он получил гневную отповедь тлатоани, который выгнал
его из храма, а сам остался вымаливать прощения у богов за оскорбления,
нанесенные чужеземцем.
Тогда Кортес приказал построить часовню в одном из залов дворца Аша-
якатля. Во время работ каменщики обнаружили в стене потайную дверь;
ее взломали, Кортес и несколько из самых доверенных его людей вошли
с фонарями в темную кладовую и ахнули. Обширная комната оказалась
завалена бесчисленными сокровищами: золотыми слитками, золотой и сере-
бряной посудой, изделиями ювелирного искусства, драгоценными камнями
и тканями искуснейшей выделки. То было наследство Ашаякатля, видимо,
завещанное сыну на черный день. Тот день уже был недалек, да только проку
с этих сокровищ не стало ни их законному владельцу, Мотекусоме, ни ворам.
По приказу Кортеса дверь замуровали, а всем свидетелям генерал-капитан
строго-настрого повелел держать язык за зубами.
Сцена в Главном храме отрезвила Кортеса. В тот миг он прошел по лез-
вию ножа и осознал, сколь непрочно, сколь уязвимо положение горстки
испанцев в огромном городе: сердца людские изменчивы, а индейские
к тому же коварны, и стоит Мотекусоме пошевелить пальцем — незва-
ных гостей раздавят, как клопов. Впрочем, понимали это и капитаны,
и солдаты, и все жили в неотступном страхе. Надо было срочно что-то
предпринять, как-то обезопасить себя. Но как? Решение было настолько же
простым, насколько и отчаянно дерзким: взять Мотекусому заложником.
Читателю, живущему в те времена, когда захват заложников стал обыден-
ностью, трудно оценить оригинальность этого замысла. Берналь пишет,
что придумали это солдаты и капитаны и внушили идею Кортесу,1 но наш
хронист заблуждается: автором идеи, несомненно, был Кортес, о чем он
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
прямо говорит в письме королю: «...Я, приняв в рассуждение все увиденное
в городе и в том краю, подумал, что для блага Вашего Величества и для
нашей безопасности будет лучше, ежели их правитель окажется в моей
власти, дабы он не мог по своей воле переменить намерение и желание
служить Вашему Величеству...
Но под каким предлогом арестовать Мотекусому? Было бы желание,
а повод найдется. Еще в Чолуле Кортес узнал о кровавых событиях в Вера-
крусе, но скрыл правду, чтобы солдаты не упали духом. Местный касик
ацтеков, Куальпопока, начал военные действия против тотонаков, отка-
завшихся платить дань, а те обратились за помощью к испанцам. Капитан
Хуан де Эскаланте собрал пятьдесят человек из числа самых сильных
Кортес Э. Второе
послание-реляция
императору...
С. 312.
и направился в карательную экспедицию, но потерпел поражение, потерял
лошадь, шесть человек убитыми и сам умер от ран. Но эти потери не шли
ни в какое сравнение с утратой мифа о непобедимости чужеземцев.
Сейчас Кортес извлек на свет божий эту неприятную историю, решив
преподнести ее правителю на блюде под острым соусом. Операция была
тщательно продумана. На улицах города по всему пути от дворца Аша-
якатля ко дворцу Мотекусомы Кортес расставил вооруженные дозоры;
сам же в сопровождении Марины и пяти капитанов в доспехах и при
оружии прошел в приемную залу правителя, где тот находился один, без
охраны. После привычного обмена любезностями Кортес резко сменил
тон: рассказав о случившемся в Веракрусе и заодно припомнив Чолулу, он
На гравюре Теодора
де Бри изображены
геловегеское жер-
твоприношение
и тепантли —
стены из герепов
в основании
храмов. На тепан-
тли помещались
zepena самых
знатных пленни-
ков, военагалъни-
ков и тех, кто был
принесен в жертву
как воплощение
божества
Эрнан Кортес
Кортес. Э. Второе
послание-реляция
императору...
С. 313-314-
Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 306.
обвинил Мотекусому в двурушничестве. Тот начал лопотать что-то в свое
оправдание, обещал схватить Куальпопоку и наказать, но Кортес прервал
его словоизлияния и предложил ему немедленно, не поднимая шума, пере-
ехать во дворец Ашаякатля под надзор испанцев. Мотекусома сразу все
понял, и можно представить себе его возмущение. Впрочем, ничего иного,
кроме решительного отказа, Кортес не ожидал; и началась ожесточенная
словесная перепалка, которую в своих письмах он представил вот в каком
благопристойном виде: ...Мы обстоятельно обдумали и обсудили сей пред-
мет, но излагать все наши речи и доводы здесь было бы слишком долго....
а потому я упомяну лишь, что в конце концов он сказал, что согласен идти
со мною...».1 На самом деле, обстоятельную дискуссию прервал Хуан Велас-
кес де Леон доводом, воистину неоспоримым: он обнажил меч и прорычал:
«Хватит тратить слова попусту! Либо он идет с нами, либо мы его зарубим!».
Когда Марина перевела эти слова, Мотекусома тотчас стал овечкой, позвал
слуг и попросил передать дворцовой охране и приближенным, что он решил
переселиться во дворец Ашаякатля.
Трудно поверить, будто никто из приближенных тлатоани не понял,
что совершается нечто позорное и противозаконное, и стоило правителю
позвать на помощь, история повернулась бы иначе, хотя сам он вряд ли бы
остался жив. Кортес и его капитаны, полные решимости довести дело до кон-
ца или умереть, плотно обступили паланкин Мотекусомы, а тот натужно
улыбался и заверял дворцовую челядь и народ, столпившийся на улицах,
Мексиканский
вариант глади-
аторских боев
по представлениям
Теодора де Бри.
Пленнику давали
возможность
сразиться с воином
ацтеков: если пер-
вый побеждал, его
отпускали на волю,
если терпел пора-
жение, — клали
на жертвенный
камень, после гего
поедали zacmu его
тела. Архитекту-
ра на заднем плане
явно напоминает
голландскую
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
что он по собственному желанию решил пожить бок о бок с чужеземцами
и со своим лучшим другом, Кортесом. И настолько велика была его власть,
настолько все привыкли беспрекословно подчиняться мановению его руки,
что никто не осмелился бросить и тень сомнения на его слова. Случилось же
это 14 ноября 1519 года — всего-то через шесть дней после того, как испанцы
вошли в Теночтитлан.
Как и обещал Кортес, Мотекусома почти ни в чем не почувствовал
стеснения от смены жилища. Испанцы отвели ему лучшие покои дворца
Ашаякатля, куда к нему перебрались многочисленные жены, слуги и шуты;
по-прежнему он вкушал свои излюбленные блюда и четырежды в день сме-
нял роскошные одежды, чтобы больше их никогда не надеть; как и раньше,
ему докладывали обо всех государственных делах, он советовался со свои-
ми военачальниками, жрецами и прорицателями; ему оказывали прежние
почести, в том числе и Кортес, который прописал два десятка палочных
ударов одному из испанских солдат за то, что посмел потревожить покой
правителя. Все было как прежде — за исключением одной детали: денно
и нощно сменялись караулы испанских солдат у покоев Мотекусомы. Мог ли
он открыть глаза своим приближенным на истинное положение дел и орга-
низовать заговор против испанцев? Конечно, мог. Да только понимал, что
при попытке вызволить его из плена он первым падет под ударами мечей,
и с жизнью расстаться боялся.
Кортес прозрачно намекнул ему на это, когда в столицу по велению
Мотекусомы были доставлены Куальпопока и семнадцать его военачаль-
ников, виновных в гибели испанцев под Веракрусом. На суде Куальпопока
оправдывался тем, что подчинялся приказам тлатоани, но это не спасло
его: все восемнадцать человек были публично сожжены на площади перед
дворцом Мотекусомы. А когда производилась казнь, Кортес приказал надеть
кандалы на главного виновного—правителя ацтеков; у того брызнули слезы
от унижения и страха; а после казни Кортес в сопровождении капитанов
прошел в покои правителя, самолично снял с него кандалы и прочел ему
хорошую нотацию. Мотекусома был неглупым человеком, он ясно понял
то, что до него хотели донести.
Так он стал марионеточным правителем. Не зря Кортес полагался
на интуицию и вдохновение: сама собою сложилась ситуация, которую зара-
нее не смог бы спланировать самый изощренный политик. Слово тлатоани
было законом, и, если он уверял приближенных, будто живет с испанцами
по собственному желанию и ни в чем не испытывает неудобств, никто
не смел подвергнуть сомнению его слова — тем более что он сохранил
видимость власти и придраться было не к чему. Дальновидный Кортес
позаботился даже о том, чтобы время от времени демонстрировать народу
свободную волю их правителя: так, он разрешал ему поохотиться в заповед-
ных угодьях или совершать паломничества в храм—но при каждом выходе
его сопровождало две сотни вооруженных испанских солдат. На самом же
деле Мотекусома фактически утратил рычаги управления государством
Эрнан Кортес
и делал лишь то, что ему приказывал Кортес. Вот она, обратная сторона
абсолютной власти.
Впрочем, вряд ли правомерно объяснить поведение тлатоани одним
только страхом за свою жизнь. Была в его позиции еще одна составляю-
щая — как это ни странно звучит, душевный комфорт: его, безвластного
властителя, стало внутренне устраивать такое положение, когда не надо
выбирать, ломать голову, решать — все за тебя решат другие, и можно
спокойно плыть по течению. В бездействии есть своя притягательность.
Но не для всех. Среди родственников Мотекусомы зрело глухое недовольст-
во, и вскоре оно вылилось в заговор, во главе которого встал племянник Моте-
кусомы Какамацин, правитель города Тескоко, второго по величине в долине
Анауак. Какамацин сумел привлечь
на свою сторону брата Мотекусомы
Куитлауака, а также правителей неко-
торых других городов. Все вместе они
располагали внушительными силами,
и, вне всяких сомнений, их бы поддер-
жали жители Теночтитлана. Нашелся,
однако, доброхот из числа родствен-
ников Мотекусомы, рассказавший
правителю ацтеков о заговоре. Особо
подчеркнем: действия заговорщиков
были направлены вовсе не на то, чтобы
свергнуть тлатоани, — напротив, его
родственники замыслили освободить
правителя, чтобы вернуть ему всю
полноту власти. Что же делает Моте-
кусома? Немедленно докладывает обо
всем Кортесу, а затем различными
посулами и хитростями заманивает
главарей в западню; их хватают, при-
возят во дворец Ашаякатля, и Кортес
приказывает сковать их одной цепью
и посадить в темницу. На место Кака-
мацина и других касиков назначены
новые правители городов, лояльные
испанцам и полностью покорные
Мотекусоме.
За те полгода, что Кортес управлял
Кортес молящийся. Мексикой, прикрываясь царственной марионеткой, он сполна исполь-
Картина неизвест-
ного художника
XVII в.
зовал все выгоды своего положения. У него хватило дипломатического
чутья и такта не злоупотреблять властью — оттого-то он и смог удерживать
ситуацию в относительном равновесии. Кортес активно занялся иссле-
дованием земель Мексики, в том числе разведкой золотых и серебряных
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
месторождений. С этой целью он рассылает в разные «провинции» государ-
ства ацтеков и подчиненных территорий небольшие экспедиции в сопрово-
ждении индейских проводников и представителей Мотекусомы. Куда как
удобно: эмиссары тлатоани со своими «удостоверениями» исполнителей
воли правителя служили надежными гарантами безопасности. Экспедиции
возвращаются с обнадеживающими новостями: найдены рудники и золо-
тоносные реки, открыты новые богатые области и города, многие народы,
в том числе и враждебные ацтекам, готовы признать власть испанцев.
Капитан Диего де Ордас обнаружил прекрасную гавань в устье реки Коа-
цакоалькос, и Кортес посылает Веласкеса де Леона во главе полутора сотен
человек возводить там порт. Наконец, Кортес не забывает о приумножении
богатств и, прикрываясь именем Мотекусомы, собирает обильную дань
золотом и драгоценностями с его подданных.
В результате во дворце Ашаякатля скопились огромные богатства.
Смотреть на эти сокровища, не зная, сколько тебе принадлежит, было
выше человеческих сил, и солдаты неоднократно подступали к Кортесу
с требованием раздела добычи. Что им сейчас это золото? — как будто бы
есть куда его тратить, кроме как на ставки в карточной игре; но алчность
бывает иррациональна. К тому же пошли слухи, будто драгоценности
исчезают — не иначе как Кортес и его дружки тайно их разворовывают.
Наш герой, сколько мог, оттягивал дележ, заранее зная, к чему это приве-
дет; но в какой-то момент понял: лучше раздел, чем бунт. И вот, как было
заведено, в присутствии эскрибано, веедора и казначея золото было подсчи-
тано, после чего из общей суммы отделили пятую часть для Его Величества
и пятую часть для Кортеса. Солдаты возмущенно шипели: не надо мол, нам
второго императора; да только что сейчас локти кусать? — раньше надо
было думать, когда договор подписывали. По словам Кортеса, королевская
доля составила 32 400 с лишним песо золота и сто с лишним марок1 серебра,
а к этой доле он от щедрот своих приложил всяких ценных вещей на сто
тысяч песо; «и кроме своей ценности, — писал он, — эти вещи так красивы
и удивительны, что по своей необычности и причудливости вообще бесцен-
ны и вряд ли кто-либо из известных в мире государей обладает подобными
и столь изысканными изделиями».2 К своей доле, равной императорской,
Кортес потребовал возмещение расходов на экспедицию (а они были
немалыми), а также компенсацию Веласкесу за уничтоженные суда (денег
этих губернатор Кубы так и не увидит) и оплату издержек на посольство,
отправленное в Испанию. Затем возместили стоимость павших коней,
1	Марка — 230 г.
То есть кинта со-
ставила ок. 150 кг
золота и 23 кг
серебра.
2	Кортес Э. Второе
послание-реляция
императору...
С. 324.
оделили капитанов и священников, отложили долю тех, кто остался
в Веракрусе... Деньги таяли на глазах, и когда дело дошло до простых сол-
дат, они получили всего по сто песо! Многие в возмущении отказывались
принимать эту жалкую подачку. В войске зрело недовольство; по утрам
настенах дворца появлялись оскорбительные для Кортеса четверостишия;
тот вступил с анонимными авторами в поэтическую дуэль, но изыски его
слога не могли успокоить недовольных. Назревал бунт, и Кортесу пришлось
Эрнан Кортес
употребить всю свою изворотливость, — одаривая золотом одних и посу-
лами других, — чтобы как-то утихомирить солдат. Впрочем, лучше всяких
уговоров войско сплотила угроза.
А угрозу эту создал сам же Кортес, которому вновь отказал здравый
смысл, — и читателю будет нетрудно догадаться, по какому поводу.
Казалось бы, наш герой получил все, что хотел, стал фактическим прави-
телем Мексики, выкачивал из страны ее богатства — и что ему не хватало?
Но не будет его душе покоя, пока он не выполнит свою евангелическую
миссию и не отвратит туземцев от богомерзких идолов и обычаев. И вот он
насел на Мотекусому, чтобы тот разрешил ему построить алтарь на вершине
Главного храма, и сколько правитель ацтеков ни отговаривал его от столь
опрометчивого шага, тот настоял на своем. В сопрово-
ждении воинов Кортес .поднялся в одно из святилищ
Главного храма и провел показательную, театрализован-
ную акцию на глазах Мотекусомы и жрецов — вот как ее
описывает капитан Андрес де Тапиа: ...И ответил Кортес
тем жрецам: „Я буду рад сразиться за моего Бога с вашими
богами, кои ничего из себя не представляют", — и с эти-
ми словами он схватил железный молот, находившийся
там, и начал крушить им каменных идолов, и, клянусь
своей честью и всем святым, в тот миг в нем было что-то
сверхъестественное...».1 Неизвестно, сказал эту фразу
Кортес или нет (сам он об этом не вспоминает), но она
очень точно передает суть действия: религиозные поня-
тия как бы материализуются и переводятся на язык силы,
язык войны, столь хорошо понятный как конкистадорам,
так и индейцам.
Глубокое возмущение охватило жителей Теночтитла-
Мег Кортеса.
Хранится в коро-
левской оружейной
палате в Мадриде
1 Tapia A. de.
Relacion de algunas
cosas... P. 107.
на при известии о кощунстве, совершенном в святилище.
Напряжение подогрели ацтекские жрецы, объявившие, что боги покинут
столицу, если чужеземцы не уберутся из Мексики. Мотекусома сообщил
Кортесу волю богов и честно предупредил, что жизнь испанцев висит
на волоске. Кортес и сам это нутром чуял, и не оставалось ему ничего ино-
го, как объявить о возвращении в Испанию, чтобы несколько поуспокоить
народ. Легко сказать — возвратиться, но на чем? Надо построить корабли,
способные переправить людей и ценности через океан. Мотекусома дал
испанцам лесорубов и плотников, и вскоре в Веракрусе закипела работа.
Пока же правитель ацтеков всеми правдами и неправдами сдерживал сво-
их подданных, в то время как Кортес удвоил караулы, запретил солдатам
снимать доспехи даже во время сна и расставаться с оружием.
Действительно ли Кортес намеревался возвратиться в Испанию? Если
да — то лишь затем, чтобы вернуться в Мексику с солидным войском, зная,
что к столице ацтеков ему придется пробиваться уже с тяжелыми боями.
Скорее же всего — нет, ибо он понимал, что должен принести королю
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
в подарок не только золото, но и покоренную Мексику под крепкой властью
его величества — лишь тогда у него есть шанс сохранить голову на плечах.
Лесли бы он убрался, то ничего не оставил бы после себя, кроме ненависти
и презрения. Впрочем, что гадать об этом? История распорядилась иначе
и спутала нашему герою все карты в сданной игре.
/1 I отекусома вдруг повеселел и поглядывал на своего заморского дру- «Явились
fc/ V га с некоторой ехидцей. С чего бы это? Недолго утаивал он шило они со ЗЛ0^
в мешке и вскоре выложил Кортесу новости, полученные от осведомителей	саЪы
несколько дней назад.	уЬить
Вернемся немного назад. Узнав, какие роскошные дары Кортес послал меня»
императору с Монтехо и Портокарреро, Веласкес взвился от ярости. Мексику
со всеми ее сокровищами считал он принадлежавшей ему одному. Мало того,
что Кортес ослушался, его приказа об отставке, так он еще в обход губер-
натора шлет королю дары, протаптывая тропку к сердцу Его Величества.
Как говорится, «золото скалы ломит», и если в награду король пожалует
прохиндею губернаторский титул, тогда останется только локти кусать.
Надо остановить зарвавшегося наглеца, остановить любой ценой! И Веласкес
за ценой не постоял. Все свои средства, все, что он правдами и неправдами
добыл в Индиях за долгие годы, — все он вложил в организацию карательной
экспедиции. Для Нового Света ее масштабы поистине потрясают: достаточно
сказать, что по военной мощи и оснащенности она стояла на втором месте
после оплаченной из королевской казны экспедиции Педрариаса Давилы
в Золотую Кастилию. На восемнадцати кораблях он отправил в Мексику
тысячу четыреста солдат, среди них восемьдесят всадников, семьдесят арке-
бузиров и девяносто арбалетчиков; не поскупился и на страшно дорогую
в те времена артиллерию и приобрел восемнадцать пушек. Во главе армады
он поставил капитана Панфило де Нарваэса, которому было приказано взять
Кортеса живым или мертвым, а лучше живым, и в клетке доставить на Кубу,
дабы губернатор смог вволю насладиться мщением.
Подробно о капитане Панфило де Нарваэсе будет рассказано в посвя-
щенной ему главе; здесь же ограничимся тем, что Веласкес доверял ему, как
себе. Да только жизнь так подло устроена, что очень верный часто бывает
неумен, а очень умный склонен к неверности, — вот и приходится выби-
рать меж двух зол. Попавшись на одном, Веласкес теперь выбрал второе,
а результат оказался еще хуже.
Радость Мотекусомы понятна: теперь не нужно строить корабли, коль
скоро они сами за чужеземцами прибыли. Кортес поначалу тоже возрадо-
вался, подумав наивно: вот он, щедрый королевский ответ на сокровища,
отосланные ко двору девять месяцев тому назад. Но недолго он тешил себя
иллюзиями — через неделю вернулись разведчики, и правда открылась
во всей своей наготе. Трудно представить, что испытал в тот момент наш
герой; понять это можно, лишь трезво оценив его положение. Сейчас, ког-
да столица ацтеков стоит на грани восстания, а его солдаты, недовольные
Эрнан Кортес
1 Кортес Э. Второе
послание-реляция
императору...
С. 342.
разделом добычи, — на грани бунта, ему наносят коварный удар в спину.
Ибо самое страшное, что совершил Нарваэс, еще не начав боевых дейст-
вий, — расколол пьедестал, на который водрузил себя Кортес, и монумент
мог вот-вот рухнуть. Немало сил положил наш герой, чтобы создать и под-
держивать миф о себе как о полномочном посланнике короля в Мексику,
а еще больше терпения и усилий потребовал миф о том, что христиане едины
и нет меж ними раздоров. Едва ступив на берег, Нарваэс во всеуслышание
объявил о цели своей экспедиции — и понеслась по индейским землям
ошеломляющая новость: выходит, Кортес лжец и преступник, а чужеземцы
между собою не ладят... Все это ясно осознал Кортес: впоследствии он напи-
шет, что сразу уразумел, «сколь великая беда назревает и что весь здешний
край из-за подстрекательств Нарваэса восстает...
На изломах судьбы, на грани катастрофы отчетливее всего проступают
незаурядные свойства натуры Кортеса. Другой в этой аховой ситуации
потерял бы голову от отчаяния. Кортес же собирается с духом и начинает
действовать — продуманно и четко. Может быть, этот эпизод — самая
блестящая из всех его военных кампаний. А в действиях своих он придержи-
вается излюбленной тактики: лучше сам опереди, пока тебя не опередили.
Бить первым?! Напомним соотношение сил: полторы тысячи вооруженных
до зубов человек у Нарваэса; а у Кортеса — полтораста инвалидов в Веракру-
се, полтораста человек во главе с Веласкесом де Леоном направлены строить
порт в Коацакоалькосе, и полтораста остаются в Теночтитлане, при этом
порох у всех на исходе. Разве можно в этих обстоятельствах бить пер ым?
Можно, когда знаешь, что сила заключена не только в оружии.
Прежде всего, надо было раздобыть информацию. Об этом позаботились
сам Нарваэс и Сандоваль, оставленный капитаном гарнизона Веракруса.
Высадившись неподалеку от города, Нарваэс послал туда священника,
эскрибано и четырех офицеров, дабы они предъявили колонистам распо-
ряжения Веласкеса; Сандоваль же приказал всю «делегацию» доставить
прямиком Кортесу в Теночтитлан. Посланцев связали, швырнули в гамаки,
ацтекские скороходы взвалили гамаки на плечи и понеслись в столицу,
время от времени сменяясь, и так за четыре дня доставили информантов
нашему герою. Можно представить ошеломление людей Нарваэса, когда,
покачиваясь в гамаках, они, как из окна поезда, взирали на «мир великих
городов». В Теночтитлан они вошли также верхом, но уже в пристойном
виде, на конях, заблаговременно посланных Кортесом, который не желал
ронять достоинства соотечественников в глазах индейцев. Люди Нарваэса
не без оснований опасались, что Кортес швырнет их в кандалах в темницу;
напротив того, он устроил им пышную встречу с пиршествами и увеселе-
ниями, принес извинения за грубость Сандоваля, щедро одарил их золо-
том и драгоценностями, после чего с подобающими почестями отправил
обратно. В свой стан посланцы Нарваэса вернулись уже в роли Троянски-
коней — на что и рассчитывал Кортес: они взахлеб расписывали чудеса
Теночтитлана, восторженно отзывались о талантах Кортеса, сумевшего
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
с ничтожными силами покорить столь сильные государства, а главное,
рассказывали о его невероятной золотой добыче и о его щедрости. И так,
не сознавая того, они сеяли в душах солдат зерна сомнения: а стоит ли идти
против Кортеса, не лучше ли примкнуть к нему?
Из дружеских бесед с нежданными гостями Кортес извлек всю нужную
ему информацию: сколько в войске людей, каково их вооружение, кто
назначен капитанами — а со многими из них он был знаком лично, в том
числе и с Нарваэсом, чьи слабые стороны прекрасно знал. Выудил он и то,
что давало ему юридическое обоснование не подчиняться Нарваэсу. Титул
аделантадо позволял Веласкесу по собственной инициативе открывать
и заселять новые земли, но не давал ему права устраивать карательную экс-
педицию пусть даже против своего подчиненного — такие полномочия ему
мог предоставить лишь Совет по делам Индий с одобрения короля. Узнав
о подготовке экспедиции, обеспокоенная аудьенсия1 Эспаньолы отрядила
на Кубу ойдора, Лукаса Васкеса де Айльона, дабы он проследил за порядком
и, скажем так, направил экспедицию в нужное русло, придав предприятию
чисто коммерческий и исследовательский характер.
Плевать хотел Веласкес на аудьенсию со всеми ее чиновниками. Вопреки
рекомендациям ойдора, он отправил в экспедицию почти все боеспособное
население Кубы, фактически оставив остров беззащитным. Он открыто
о дал распоряжение доставить ему Кортеса живым или мертвым, придав
экспедиции карательный характер. Игнорируя указания Васкеса де Айльона,
Нарваэс, вместо того чтобы открывать новые земли, направился прямиком
во «владения» Кортеса. Наконец, он встал лагерем в Семпоале, заставил
касика перейти на его сторону и начал, как говорили тогда, «баламутить
землю», то есть настраивать индейцев против Кортеса. Натравливать
туземцев на своих же испанцев — это было неслыханно, непозволительно,
это не входило ни в какие рамки. Васкес де Айльон пытался противодейст-
вовать всему этому — в конце концов, его рекомендации и замечания так
осточертели Нарваэсу, что он посадил чиновника на корабль и отправил
на Кубу. Еще один неслыханный, непозволительный поступок, вызвавший
ропот возмущения среди солдат и офицеров Нарваэса. Понимал ли генерал-
капитан, что это бунт против королевской власти?
Кортес же радостно потирал руки: вот так его противники своей глупо-
стью зарабатывали очки в его пользу. Пока наш герой обхаживал посланцев
Нарваэса, он отправил во вражеский стан падре Бартоломе де Ольмедо,
снабдив его письмом генерал-капитану и немалым количеством золота для
подкупа офицеров. В письме же Кортес в самых изысканных и дружелюб-
ных выражениях извещал Нарваэса, что с радостью готов отдать ему власть
и добычу, ежели тот предъявит ему королевские полномочия (каковых,
знал Кортес, у него не было). Святой отец оказался отличным дипломатом.
С Нарваэсом он ни о чем не столковался — да он на это и не рассчитывал,
зато переговорил со многими офицерами и солдатами и вкрадчивыми
речами, посулами и золотом склонил их на свою сторону. А тут еще
1 Аудьенсия — ор-
ган судебной и ис-
полнительной
власти в испан-
ских колониях.
Возглавлял аудь-
енсию президент,
которому подчи-
нялись четыре
ойдора, испол-
нявших судейские
функции.
Эрнан Кортес
прибыли из Теночтитлана плененные посланцы Нарваэса с богатыми
дарами и восторженными рассказами. Так началось моральное разложение
войска Нарваэса, а беспечный генерал-капитан, уверенный в своем числен-
ном превосходстве, ничего не замечал и, главное, ничего не предпринимал.
Ранее он пытался переманить на свою сторону Веласкеса де Леона, рас-
считывая на его родственную связь с губернатором Кубы, — и получил
отрицательный ответ. Капитан прервал экспедицию в Коацакоалькос,
связался с Кортесом и направился к Веракрусу, а Нарваэс палец о палец
не ударил, чтобы перехватить отряд. Столь же спокойно он терпел у себя
под боком полторы сотни сторонников Кортеса, засевших в Веракрусе,
и не подумал хотя бы их изолировать. Если бы он сразу двинул своих людей
в Теночтитлан, Кортесу пришлось бы туго — собственно, этого больше
всего и боялся наш герой. Но нет, устроив свою штаб-квартиру в Семпоале,
Нарваэс обменивался письмами с Кортесом и преспокойно ждал, когда
тот придет к нему сдаваться. Бездействие вообще губительно для войска,
а в этих обстоятельствах оно было просто самоубийственно.
Зато это очень хорошо понимал наш герой. Ему-то выжидать было неч$
го, и он решился на отчаянный шаг — атаковать противника. Но какими
силами? Надо отдать должное Кортесу: имея возможность повести за собой
из Тлашкалы многотысячную армию индейцев, он и в мыслях не допускал
использовать туземцев в борьбе против соотечественников, понимая, что
это подорвет авторитет христиан. Не мог он также бросить против Нарва-
эса все свои силы, ведь большую часть людей и вооружения нужно было
оставить в Теночтитлане. Из столицы Кортес берет с собой всего семьдесят
человек, из них пять всадников, а восемьдесят человек вместе с тлашкаль-
теками оставляет под началом Альварадо охранять правителя-заложника.
В Чолуле к нему присоединится со своим отрядом Хуан Веласкес де Леон,
а ближе к побережью — Сандоваль, отобравший восемь десятков самых
крепких жителей Веракруса. Итого — триста человек почти без доспехов
и без единой пушки.
По пути не прекращается оживленная переписка с Нарваэсом. Она
не отличается разнообразием: в своих посланиях Кортес неизменно учтив,
предлагает противнику мировую и выражает готовность сдать полномочия
по предъявлении соответствующего королевского указа; Нарваэс же груб,
категоричен и настойчив и требует немедленно предстать пред его очи
и сдаться. Посланников Нарваэса Кортес щедро одаривает золотом, и они
выполняют роль трупных червей, разлагающих тело войска. Кроме того,
во вражеский стан вновь заслан хитроумный падре Ольмедо с очередной
дипломатической миссией: помимо подкупа офицеров, он должен втереться
в доверие Нарваэса и внушить ему, будто люди Кортеса недовольны раз-
делом добычи и готовы в любой момент предать своего генерал-капитана.
Эту миссию святой отец вновь выполняет с блеском: и без того беспечный
Нарваэс теряет всякие представления о реальности. Между тем сторону
Кортеса держат уже почти все капитаны Нарваэса, его личный секретарь
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
и главный альгвасил, а с артиллеристами достигнута договоренность о том,
что они не станут стрелять.
Днем 28 мая 1520 года отряд Кортеса находился уже в одной лиге от Сем-
поалы. К вечеру зарядил дождь, переросший в нескончаемый ливень. Кортес
собрал свое крохотное войско и произнес прочувствованную речь, — а это
он умел делать. Но не столько красоты стиля, и не теплые воспоминания
подкупили солдат, а бивший прямо в сердце и многократно повторенный
риторический вопрос: неужели эта земля, политая нашим потом и кро-
вью, достанется Веласкесу, его приспешникам и родственникам? Кортес
умел нащупать больное место и знал, к чему взывать: он обещал солдатам
не золотые побрякушки — он обещал им эту землю со всем, что в ней есть.
А солдаты его, как и сам он, уже духовно срастались с Мексикой, уже счи-
тали ее «своей» и готовы были костьми лечь, но не уступить ее чужакам.
Приказы Кортесу пришлось уже выкрикивать во весь голос — так уси-
лился шум дождя. Шестьдесят человек под началом Писарро (не путать
с покорителем Перу) должны взять артиллерию; Сандовалю во главе
восьмидесяти человек приказано «завладеть телом Панфило де Нарваэса,
нежели тот станет сопротивляться, то убить его, ибо это будет во службу
Господу и Его Величеству»,1 а Веласкесу де Леону с шестьюдесятью солда-
тами приказано атаковать штаб Диего де Веласкеса-младшего. Диспози-
цию Кортес и его подчиненные знали досконально, благо немало времени
провели в Семпоале и к тому же лазутчики доложили им, какие части где
квартируются. В качестве основного оружия Кортес прозорливо выбрал
длинные пики, позаимствованные у индейцев, — они давали преимущество
в ночном бою против метровых испанских мечей.
Нарваэсу даже в голову не могло прийти, что Кортес со своими ничтож-
ными силами осмелится напасть на него; и даже если бы эта мысль посетила
его, он отогнал бы ее в ту ночь, грохотавшую тропическим ливнем. Почти
всю свою конницу — шестьдесят всадников — он накануне отослал за город
на поиски Кортеса, словно способствуя планам нашего героя. Если насчет
пушек тот мог не волноваться, то кавалерия, с которой никаких договорен-
ностей не было, представляла очень серьезную угрозу.
Переправившись вброд через реку, отряды Кортеса направились к городу,
но по дороге наткнулись на часовых: двух повязали, а третьему удалось
бежать. Он разбудил Нарваэса, доложил ему об опасности, но генерал-капи-
тан, зевая, послал его к чертовой матери с его выдумками и вновь погрузился
в безмятежный сон. Незамеченные, отряды Кортеса дошли до центра города
иринулись в атаку,—тогда только забили тревогу в стане Нарваэса. Пушки,
как и было условлено, не выстрелили — Кортес тут же завладел ими. Отряд
Сандоваля, сметая пиками защитников, ринулся на вершину пирамиды, где
почивал генерал-капитан. Пока Нарваэс просыпался, облачался в доспе-
хи и вооружался, его штаб был фактически взят; он смело ринулся в бой
и в темноте напоролся на пику, которая выколола ему левый глаз; взревел
отболи «Я убит!», и вопль его окончательно деморализовал защитников.
1 Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 373.
Эрнан Кортес
Diaz del Castillo Б.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 377.
Диего де Веласкес-младший, засевший со своими людьми в двух храмах
оборонялся дольше и упорнее; тогда Кортес приказал подкатить пуш-
ки, и после первого залпа защитники выбросили белый флаг. В отличие
от людей Кортеса, настроенных победить или умереть, солдаты Нарваэса
умирать не желали и душой уже предали своего генерал-капитана; когда же
они узнали о его пленении, то моментально побросали оружие. Оставалась
еще конница: на ее поиски Кортес отправил подкупленных ранее капитанов
Нарваэса. Уяснив ситуацию, всадники не стали упорствовать и перешли
на сторону Кортеса. Вслед за ними на верность Кортесу присягнули капи-
таны кораблей, после чего тот распорядился снять с судов снасти, чтобы
никто не вздумал дезертировать. Победа была полной и почти бескровной:
шестеро убитых у Кортеса, двенадцать убитых людей Нарваэса и два десятка
раненых. По свидетельству Берналя, когда пленный Нарваэс с кислой миной
поздравил Кортеса с победой, тот снисходительно ответил: «Это было самое
малое из того, что мы сделали в сих землях».1
Вот так наш герой еще одним удачнейшим выстрелом убил сразу трех
зайцев: избавился от смертельной угрозы, получил такое мощное подкре-
пление, о каком не мог и мечтать, да еще и флот в придачу; ну а третьим
зайцем был губернатор Кубы. Представьте себе состояние человека, который
потратил все свое богатство на помощь своему злейшему врагу!
Кортес берет
в плен Нарваэса
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
едолго, однако, оставалось Кортесу радоваться. Располагая столь
значительными силами, уже он запланировал новые экспедиции —
на запад, к Южному морю, и на юг, где чаял найти трансокеанский пролив,
ина Атлантическое побережье, строить порт Коацакоалькос; уже умело сбил
состав экспедиций, смешав новичков Нарваэса с ветеранами; уже поставил
капитанов во главе тех отрядов; уже видел всю Мексику исследованной,
покоренной, «замиренной», христианской — когда из Теночтитлана
пришла ужасная весть: город восстал, испанцы и тлашкальтеки заперты
во дворце Ашаякатля без пищи и воды.
Что же произошло? Произошло то, что Кортес совершил роковую ошибку,
оставив командующим в Теночтитлане Альварадо, — и за этот просчет мно-
гие заплатили головой. Альварадо был хорош в бою во главе своей капита-
нии, но он совсем не годился управлять сложившейся ситуацией, скользкой
и двусмысленной, когда требовались дипломатическая изворотливость,
чутье, такт, сдержанность. Бич .творцов — эпигоны, в особенности в сфере
политики. Из всего «творческого наследия» Кортеса Альварадо усвоил лишь
тактику упреждающего удара; но, вынесенная за скобки реальных обстоя-
тельств и помноженная на природную патологическую подозрительность
этого конкистадора, она стала настоящей бедой для окружающих, как
индейцев, так и испанцев.
Ежегодно в мае ацтеки праздновали праздник Тошкатль, посвященный
богу Тескатлипока. За год до праздника выбирался самый красивый юноша,
музыкально одаренный и умеющий играть на флейте, и в течение года он
вел жизнь, полную наслаждений. Избранник ходил украшенный цветами
и в сопровождении пышной свиты, все ему поклонялись как воплощению
бога Тескатлипока, все исполняли его желания. За двадцать дней до празд-
ника в его распоряжение предоставляли четырех прекраснейших девушек
для плотских утех, а последние пять дней проходили в непрерывных пирах
и увеселениях. В день праздника он поднимался в святилище Главного
храма и на каждой ступени пирамиды ломал одну из флейт, на которых
играл в течение года; а завершал он свой земной путь на жертвенном камне.
Убитому отсекали голову, которая удостаивалась чести отныне и навечно
красоваться на «тепантли», — стене черепов. На церемонии присутство-
вали самые знатные люди городов Тройственного союза, исполнявшие
ритуальные танцы.
Итак, ацтеки через Мотекусому попросили Альварадо позволить им
провести праздник Тошкатль в большом храме, находившемся в непо-
средственной близости от дворца Ашаякатля. Разрешение Альварадо дал,
но сразу заподозрил, что ацтеки — а их должно было собраться несколько
сот человек, — задумали под предлогом праздника напасть на испанцев.
Имелись ли основания для этого подозрения? Пожалуй, только одно:
изматывающий души страх горстки испанцев, оставшихся на крохотном
островке среди моря тайных врагов. То, что вообразил себе Альварадо, было
довольно бессмысленно с чисто практической точки зрения: разве могли бы
«"Такаа
печаль,
что ы ска-
зать невоз-
можно»
Эрнан Кортес
Ацтекский празд-
ник в Теногтит-
лане
пятьсот даже отборных воинов взять дворец Ашаякатля, где кроме испанцев
находилось шесть тысяч воинов тлашкальтеков? Об отсутствии заговора
говорит и тот факт, что в своих письмах королю Кортес ни словом не поми-
нает об этом, хотя он никогда не упускал случая взвалить вину за пролитую
кровь на индейцев. Он вообще не упоминает о том, что устроил Альварадо,
тем самым молчаливо признавая необоснованность его действий.
Кортес никогда не доверялся подозрениям и наветам, он проводил рассле-
дование, причем допрашивал с угрозами, но без пыток и не одного, а многих,
и начинал принимать меры, только если показания совпадали. Альварадо
воспоследовал примеру Кортеса, но, как эпигон, сделал это на скорую руку
и бездарно: захватил трех приближенных Мотекусомы и подверг диким пыт-
кам. Один умер от истязаний, не сказав ни слова; двое других, лишь бы изба-'
виться от мучений, поддакивали, когда Альварадо излагал им свою версию
заговора. Раздобыв таким образом «царицу доказательств», Альварадо уже
не сомневался в своей правоте; вспомнил он, как действовал Кортес в Чолу-
ле, и загодя подготовил упреждающий удар. И вот, когда ацтекская знать
пела и танцевала во дворе Главного храма, испанцы, стоявшие в качестве
зрителей вдоль стен, по условному сигналу бросились на безоружных людей
и учинили страшное побоище, вырезав около пятисот человек. А затем они
принялись сдирать с трупов золотые украшения—эта гнусность и породила
вздорную версию о том, будто бойня была затеяна ради наживы.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Нет, Альварадо рассчитывал на манер Кортеса одним выстрелом убить
сразу несколько зайцев: себя обезопасить, лишить Тройственный союз руко-
водящей верхушки, способной направлять коллективные действия, еще раз
продемонстрировать «божественную прозорливость» испанцев и тем самым
раз и навсегда отбить у ацтеков охоту злоумышлять против них; а добы-
ча была побочным продуктом операции: чего же золоту зря пропадать?
Но эпигон получил лишь золотые побрякушки, а во всем остальном добился
прямо противоположного эффекта. Поскольку никакого заговора не было,
ацтеки восприняли случившееся как жестокость, продиктованную одной
только алчностью, как вызов, оскорбление; позорная резня безоружных
стала каплей, переполнившей чашу терпения индейцев. Альварадо хотел
обезглавить ацтеков — но вместо вечно спорящих друг с другом и коле-
блющихся вождей получил единоначалие в лице Куаутемока, самого ярого
врага испанцев. Он думал обезопасить себя — а поставил на грань гибели;
думал запугать — а вызвал всеобщее восстание.
На следующий день тысячные толпы воинов пошли на штурм дворца
Ашаякатля. Выстрелы пушек и аркебуз, косившие атакующих, уже не могли
запугать и остановить людей, чьи сердца переполняла ярость и жажда мести.
Наверное, через день-другой с испанцами было бы покончено, если бы
не Мотекусома, который по велению Альварадо взошел на возвышение
и обратился с речью к осаждавшим. Его призывы успокоиться, конечно,
никого уже успокоить не могли, а вот просьба сохранить ему, заложнику,
жизнь возымела действие. Куаутемок еще не был готов подвергать своего вла-
стительного дядю опасности и сменил тактику, решив уморить пришельцев
жаждой и голодом. Без запасов воды и питания они рано или поздно выну-
ждены будут бежать из дворца — тогда-то их и настигнет заслуженная кара.
Получив тревожные вести вместе с мольбой о помощи, Кортес немед-
ленно двинулся в столицу ацтеков на выручку осажденных. «Второе при-
шествие» Кортеса в Теночтитлан 24 июня 1520 года разительно отличалось
от первого, 8 ноября года предыдущего. Тогда с ним было всего четыре сотни
солдат и десяток всадников, не считая союзных тлашкальтеков; но встре-
чали его радушно, улицы были запружены народом, и над городом витал
праздничный дух. Сейчас наш герой возглавлял полторы тысячи испанских
воинов, из них сто всадников, а город встречал его зловещей тишиной
и безлюдными улицами. Куатемок мог бы без труда преградить путь Кор-
тесу, но он этого намеренно не сделал, решив уничтожить чужеземцев всех
и сразу. Поэтому на безлюдной дамбе мосты над каналами были опущены,
словно приглашая испанцев в город, превращенный в западню.
Куда девалась прозорливость нашего героя? На что он рассчитывал?
А рассчитывал он на свой дипломатический талант и, как обычно, на цар-
ственного заложника. Да только не знал он, что пространства для диплома-
тического маневра уже не осталось, а Мотекусома полностью потерял свой
авторитет, и народ фактически передал его полномочия Куаутемоку. Вер-
нувшись в Теночтитлан, Кортес первым делом потребовал от Мотекусомы,
Эрнан Кортес
Кортес Э. Второе
послание-реляция
императору...
С. 353-
чтобы тот наладил обычную городскую жизнь и рыночную торговлю.
Правитель попросил Кортеса освободить его брата Куитлауака, дабы тот
передал ацтекам приказ тлатоани.
Кортес согласился; но едва Куитлауак был выпущен из дворца, как он
встал во главе армии, шедшей на приступ дворца Ашаякатля. Капитания
Диего де Ордаса в составе двухсот человек, посланная перехватить беглеца,
встретила такой отпор, что сразу было убито четверо и многие получили
ранения, в том числе и сам Ордас; на выручку отступавшим бросился Кортес
и был ранен в руку. Весь день до наступления темноты длился штурм двор-
ца: индейцы, — вспоминает Кортес, — «нападали с ужасающими воплями
и воем, какие и вообразить трудно, а камни из их пращей летели так густо,
что казалось, будто валил с неба град, и стрел и дротиков было так много,
что они усеяли все стены и дворы и мы едва могли меж ними пробираться».
Особый урон от прицельной стрельбы несли тлашкальтеки, не защищенные
доспехами; но и испанцам туго приходилось: в тот день было ранено более
восьмидесяти человек. Ацтекам удалось поджечь дворец — пожар потуши-
ли, обрушив часть стены, и только пушки и аркебузы помешали осаждавшим
ворваться в крепость. Ночь ушла на восстановление стены.
«И лишь только рассвело, неприятельские полчища принялись атако-
вать нас еще намного яростней, чем накануне, и было их так много, что
Ацтеки осаждают
дворец Ашаякат-
ля, где заперлись
испанцы под
командованием
Альварадо и их
союзники-тлаш-
кальтеки. Индей-
ский художник
и здесь изобразил
Марину (слева),
правда, без Корте-
са, который от-
правился на битву
с Нарваэсом
Кн. _. Центральная
и Северная Америка
артиллеристам не требовалось целиться, ибо они били прямо в гущу толпы.
И хотя огнестрельное оружие причиняло большой урон, ибо стреляли мы
из тринадцати орудий, не считая аркебуз и арбалетов, потери неприятеля
были незаметны и неощутимы, ибо там, где пушечное ядро валило десять-
двенадцать человек, толпа тотчас смыкалась, и, казалось, никакого урона
они не понесли».1 Видя это, Кортес решил сменить тактику и предпринял
контратаку. Ворота дворца распахнулись, и на осаждавших обрушилась
конница, за нею пехота. Натиск был силен, ацтеки понесли серьезные потери
и отступили; однако расчет Кортеса одним ударом сломить дух восставших
и вынудить их пойти на мировую, не оправдался: отойдя от дворца, вой-
ско «завязло» на узких улицах, обсыпаемое с крыш домов градом камней
и стрел; в этих условиях преимущества кавалерии свелись к нулю, и Кортес
был вынужден вернуться под защиту стен. В тот день было ранено еще
шестьдесят человек.
Нужда обостряла ум: Кортес лихорадочно пробовал одно средство за дру-
гим, и нельзя не отдать должное его изобретательности. Главным врагом
испанцев стали дома, мешавшие маневру, прежде всего крыши, с которых
восставшие наносили смертоносные удары, оставаясь в недосягаемости.
Коли так, надо было защититься сверху и разрушать дома. Всю ночь и весь
следующий день, 27 июня, осажденные, отражая непрерывные атаки,
трудились над изготовлением огромных деревянных щитов, способных
укрыть два десятка человек. Одновременно Кортес прибег еще к одному, уже
многократно испытанному средству воздействия на ацтеков, — царствен-
ной марионетке, упросив тлатоани выйти на стену дворца и переговорить
с народом. Кортес вновь просчитался, и получилось так, что он вывел агнца
на заклание. Едва Мотекусома появился на стене, в него вместе с оскор-
блениями полетели камни и стрелы: камень угодил ему в голову, стрелы
пронзили руку и ногу. Прикрывая правителя щитами, испанцы отнесли его
в покои. Раны оказались не смертельными, но Мотекусоме жить больше ста-
ло незачем: народ отверг его, он больше не тлатоани, а всеми презираемый
изгой. Он срывал повязки, отказывался от лекарств, еды и питья, он хотел
теперь только одного — умереть; и тихо скончался через два или три дня.
«...Смерть его оплакивали Кортес и многие наши солдаты и капитаны, и все,
кто его знал, скорбили о нем, как о родном отце, и не стоит сему удивляться,
зная, сколь добрым человеком он был», — пишет Берналь.2 Не стоит, види-
мо, удивляться и тому, сколь плачевно кончил этот добряк. Его тело было
передано ацтекам. После смерти Мотекусомы правителем Теночтитлана
был избран Куитлауак, фактически уже обладавший всей полнотой власти.
А 28 июня Кортес испробовал свое изобретение — деревянные щиты-
укрытия — и вновь потерпел неудачу: ...Столько камней сыпалось на нас
сверху, да таких крупных, что наши щиты поломались, и один испанец
был убит, и многие ранены, причем мы не смогли продвинуться ни на шаг,
хотя дрались отчаянно — бой длился с утра до полудня, и лишь тогда
мы в великом унынии воротились в крепость...».3 Кортес не падал духом
1 Там же. С. 354.
2 Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 393.
3 Кортес Э. Указ,
соч. С. 356.
Эрнан Кортес
и принял новое решение. На сей раз он задумал психологическую атаку:
взять штурмом Главный храм и наглядно явить ацтекам слабость их богов.
Наряду с шоковым воздействием операция имела и тактическое значение.
поскольку Главный храм находился в непосредственной
близости от дворца Ашаякатля, с его вершины ацтеки
наблюдали за лагерем испанцев и осыпали их стрелами.
Кортес лично возглавил штурм, повелев привязать себе
щит к предплечью левой, раненой, руки. Ацтеки сопро-
тивлялись отчаянно, но столь же яростно бились испанцы
во главе с генерал-капитаном. С боем они брали ступень
за ступенью, террасу за террасой пирамиды, оставляя
раненых и убитых, пока не поднялись на вершину, к свя-
тилищам, —и здесь разыгралось самое упорное сражение,
длившееся три часа. Защитники пирамиды погибли все
до единого; испанцев было убито сорок пять человек,
остальные получилиранения. Овладев Главным храмом,
конкистадоры выволокли каменное изваяние Уицилопоч-
тли и сбросили вниз по ступеням, после чего подожгли
святилище. Той же ночью к этому символическому посла-
нию Кортес добавил еще один аргумент: сделал вылазку
Мотекусома: гра- и спалил три сотни жилых домов. Он рассчитывал, что огонь охватит весь
вюра с портрета
тлатоани, напи-
санного по приказа-
нию Кортеса
1	Кортес. Э. Второе
послание-реляция
императору...
С. 358.
2	Там же.
город, но этого не произошло — распространяться пожару не давали бес-
численные каналы. В любом случае кулаком погрозить удалось, после чего
Кортес решил, что настало самое время для мирных переговоров.
Вожди ацтеков Куитлауак и Куаутемок откликнулись на просьбу Кор-
теса и утром явились на площадь перед дворцом. Кортес стоял на стене,
на том самом месте, откуда позавчера пытался взывать к своему народу
Мотекусома, и сурово внушал вождям, а Марина переводила, «что, как
они сами видят, им не устоять и что мы с каждым днем причиняем им все
больший урон, и что множество индейцев погибнет, а город мы сожжем
и разрушим и не остановимся до тех пор, пока ни от города, ни от них самих
не останется и следа».1 Кортес уже привык к тому, что его угрозы приводят
к повиновению, и был неприятно удивлен, когда услышал ответ. А сказано
ему было, что ацтеки готовы умереть, лишь бы покончить с чужеземцами,
и, даже если им придется заплатить тысячу жизней за одного испанского
солдата, они все равно останутся с победой; но надобности в таких жертвах
нет, ибо дороги, ведущие из города, разрушены, и чужеземцы вскоре'сами
сдохнут от голода и жажды.
«И по чести сказать, они были правы, — уныло признает Кортес, —
не будь у нас иных врагов, кроме голода, мы бы и так вскорости все перемер-
ли».2 Да, испанцы уже воевали на пустой желудок; с водой тоже обстояло
неважно: хотя осажденным удалось вырыть на территории дворца колодец,
вода была солоноватая, набиралась медленно и выдавалась по каплям.
Панические настроения царили в стане конкистадоров. Если ветераны.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Битва за Главный
храм
привыкшие к лишениям и ударам судьбы, еще как-то держались, то люди
Нарваэса — а их было подавляющее большинство — в открытую кляли
Кортеса, Мексику и свою доверчивость. Дух войска неудержимо падал. Все
средства были исчерпаны, ничего иного, кроме отступления, не оставалось,
и в тот же день Кортес начал готовить пути отхода. Отступать он решил
ночью, по самой короткой трехкилометровой западной дамбе, ведущей
в город Тлакопан, которую пересекали восемь каналов с мостами, ныне
сожженными. Когда стемнело, он сделал вылазку и, преодолевая ожесточен-
ное сопротивление ацтеков, разрушил все дома и башни, стоявшие на дамбе,
обломками засыпал ряд каналов и навел несколько мостов, а на рассвете
вновь наведался на дамбу, прогнал индейцев, пытавшихся разрушить
переправы, навел оставшиеся мосты и таким образом дошел до материка.
Тогда-то, утром 30 июня, и надо было уходить, не медля ни ча£а. Кортес,
видимо, и собирался так поступить, когда к нему прибежали с известием, что
индейцы запросили мира. Как тяжко в последние дни расставался Кортес
с надеждой удержать в своих руках столицу ацтеков! О том, что значил для
него этот город, он писал в своем послании: ...Мы утратим также самый
прекрасный, самый благоустроенный город из всех, какие в последнее время
открыты в сем краю, и ежели он будет утрачен, мы потеряем все прочие
завоеванные провинции, ибо город тот был глава всему и все ему повино-
вались».1 Возблагодарив Бога, он понесся на встречу с вождями, которые,
Там же. С. 351.
Эрнан Кортес
Кортес. Э. Второе
послание-реляция
императору...
С. 360.
План Теногтит-
лана с индейскими
пиктографигески-
ми элементами
к его несказанной радости, пообещали взамен на полное прощение служить
испанцам, как и прежде. Они лишь потребовали освободить верховного
жреца, захваченного в Главном храме, дабы тот скрепил своим веским сло-
вом мирный договор — что и было тотчас исполнено.
С легкой душой Кортес вернулся во дворец Ашаякатля. Двух часов
не прошло, как ему доложили, что индейцы напали на дамбу, разогнали
охрану проходов и разрушили несколько мостов. Предложения о мире ока-
зались только уловкой с целью усыпить бдительность испанцев и вызволить
из плена первосвященника.
Кортес предпринял новую вылазку на дамбу, но ценой немалых жертв
ему удалось взять лишь четыре моста. Когда же он двинулся дальше —
произошло немыслимое: «Но пешие наши солдаты были утомлены; опас-
ность нам грозила огромная, но ни один из них не последовал за мною»
Вдумайтесь, читатель, что стоит за последними словами. Когда это было
видано в Новом Свете, чтобы солдат отказывался следовать за генерал-
капитаном? Такой солдат подлежал смертной казни, либо обрекал себя
на бесчестье. За этими словами — полный развал испанского войска,
которое стремительно превращалось в неуправляемую человеческую масс)
объятую ужасом и отчаянием. Кортес с группой всадников все же двинулся
вперед, но, обернувшись во время битвы, увидел, что все верховые убиты,
и пришлось ему в одиночку пробиваться к своим.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
...Все мои солдаты не переставая твердили, что надобно уходить», —
вспоминает Кортес;1 причем солдаты настаивали на том, что уходить
надо непременно этой же ночью. Аргументов было три — и все наивные.
Первый — ночью индейцы не воюют (как будто бы все эти ночи испанцам
не приходилось отбивать непрерывные атаки!). Второй — ночью можно
выскользнуть из города незамеченными (незаметно могут выбраться восемь
человек, но не восемь же тысяч!). Главный же аргумент состоял в том, что
некий итальянец по фамилии Ботельо, доморощенный астролог, вычислил
по звездам, что уходить надо непременно в ночь с 30 июня на i июля, —
тогда, дескать, испанцы спасутся, и это предсказание глубоко запало в души
отчаявшихся людей. Кортес сознавал, что отступать надо днем, — крепко
сбить войско, и, пока одни будут держать оборону, другие станут наводить
мосты, — и будь его воля, он так бы и поступил... Да только воли его уже
не было, ибо он фактически утратил бразды правления. Видимо, ближе всего
к истине ход событий излагает конкистадор Франсиско де Агиляр. По его
версии, Ботельо сообщил свое предсказание капитану Алонсо де Авиле,
и тот прибежал с этой новостью к Кортесу. Надо заметить, Кортес не был
суеверным, и не раз случалось так, что солдаты указывали ему на дурные
приметы, а он действовал наперекор всему. Вот и сейчас он поднял Авилу
на смех и посоветовал ему поменьше слушать колдунов и болтунов. «И тог-
да», — пишет Агиляр, — «Алонсо де Авила поведал о предсказании дону
Педро де Альварадо и другим капитанам-кабальеро, и вместе они вошли
в зал, где находился Эрнандо Кортес, и сказали ему об этом, но он не при-
дал их мнению никакого значения; и тогда они собрали прочих капитанов,
держали меж собою совет и решили уходить той же ночью, после чего все
вместе пошли к Кортесу, и сообщили ему о своем решении, и сказали, мол,
если он с ним не согласен, то пусть остается один, а они твердо намерены
уйти сей же ночью. Генерал-капитан смолчал... и начал отдавать приказы,
как подготовить отступление».2 А что ему еще оставалось делать?
Ночной исход, навязанный Кортесу, готовился впопыхах, кое-как;
но даже в этих обстоятельствах наш герой сохранил ясность мысли и поста-
рался, насколько это было возможно, обезопасить операцию. Прежде всего,
он попытался усыпить бдительность индейцев и послал сообщить вождям,
что испанцы уберутся из города через неделю, оставив все золото в обмен
на беспрепятственный выход. Как показали дальнейшие события, уловка
не сработала: ацтеки были начеку. Затем Кортес распорядилря постро-
ить из дерева прочный переносной мост, с помощью которого надеялся
преодолеть три не засыпанных канала на Тлакопанской дамбе. Далее, он
продумал порядок колонны на марше и отдал соответствующие приказы.
Во главе авангарда был поставлен Гонсало де Сандоваль; ему подчинялись
капитаны, под командованием которых находилось двести пехотинцев
и двадцать всадников. Впереди колонны четыреста тлашкальтеков поне-
сут мост Основная часть испанского войска располагалась в центре под
командованием самого Кортеса и капитанов Алонсо де Авилы, Кристобаля
1 Там же. С. 361.
2 Aguilar Fran-
cisco de. Relation
breve... P. 182-183.
Эрнан Кортес
1 Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 397.
де Олида и Бернардино Васкеса де Тапиа. В центре колонны помещались
королевская и генерал-капитанская доли добычи, артиллерия, раненые
(не способных самостоятельно передвигаться везли на конях), женщины
знатные пленники и малолетние дети Мотекусомы, позаботиться о которых
тлатоани на смертном одре слезно просил Кортеса. Арьергардом командо-
вали Педро де Альварадо и Хуан Веласкес де Леон. Кортес, конечно, не мог
не понимать, что арьергарду придется туже всего, и составил его преи-
мущественно из людей Нарваэса — неопытных и ненадежных новичков
хвост колонны замыкали главные силы союзных индейцев. Численность
отступавших составляла тысячу триста конкистадоров и около шести тысяч
воинов тлашкальтеков, не считая наложниц и пленников.
Наконец, осталось последнее — поделить и упаковать добычу; а ее
изрядно накопилось за то время, что Кортес хозяйничал в Мексике. Золото
большей частью переплавленное в слитки, и драгоценные камни снесли
в большую залу дворца и в присутствии королевских чиновников изъяли
из него сначала королевскую кинту, а затем равную королевской долю
генерал-капитана. Кинту погрузили на семь раненых и хромых лошадей
а остальную часть золота несли восемьдесят носильщиков индейцев. И даже
после отчисления десятой части сокровищ, золота оставалось много
безумно много — по свидетельству Берналя, более семисот тысяч песо
то есть около трех с половиной тонн. И тогда Кортес попросил эскрибано
и тесореро (казначея) освидетельствовать, что он не в состоянии сохранить
это золото, и разрешил солдатам брать кому сколько вздумается. Насту-
пил звездный час конкистадоров! Да только по иронии судьбы сейчас эти
сокровища не сулили ничего, кроме погибели. Те, кто поумнее, понимали
это и брали немного; а глупые — преимущественно новички — обвеши-
вались золотом так, что еле могли идти. Не забудем к тому же, что всех
шатало от голода, усталости, бессонных ночей и нервного напряжения.
Отступление
no дамбе и гибель
сотен людей
в канале
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Во всяком случае, Кортес сдержал свое слово: он обещал солдатам Нарваэса
богатство — они его и получили. «Они умерли богачами», — иронизирует
по этому поводу хронист Франсиско Лопес де Гомара.
К ночи зарядил дождь, и это было на руку отступавшим: тучи не пропу-
скали лунный свет, а мерный шум дождя заглушал звуки. Колонна вышла
из дворца, беспрепятственно проследовала к дамбе и легко преодолела
первые четыре засыпанных канала. Город казался вымершим, и конкиста-
доры мысленно благодарили звезды на небе и астролога Ботельо, который
по этим звездам так удачно отправил их в путь. Только рано они радова-
лись Ацтеки не дремали и внимательно следили за продвижением вра-
гов План нового тлатоани состоял в том, чтобы дать отступавшим уйти
подальше от дворца и навязать им бой с воды на узкой дамбе, где не могла
действовать ни кавалерия, ни артиллерия. Едва авангард и центр успели
переправиться через пятый, не засыпанный, канал, ночную тишину разо-
рвал пронзительный вой труб-раковин и грохот барабанов, озеро с двух
сторон дамбы заполнилось сотнями пирог, и на отступавших обрушился
град стрел, дротиков и камней. Тогда-то испанцы в полной мере познали
все «преимущества» ночного отступления. Днем хотя бы видишь врага,
хотя бы знаешь, откуда направлен удар, и можешь защититься. В кромешной
тьме враг был вездесущ; индейцы, как водяные, выскакивали из озера, под-
рубали ноги коням и бегущим и утаскивали людей в воду. На узкой дамбе
колонна не могла ни развернуться, ни перестроиться. Началась паника,
задние напирали на впереди идущих, на мосту возникла давка, и случилось
ужасное- переносной мост, единственное средство спасения, перевернулся,
накрыв собой несколько десятков людей и коней. Конкистадоры падали
вводу, и те, кто был обвешан золотом, камнем шли на дно. Канал превра-
тился в чудовищный бурлящий котел, набитый сотнями тел, и, лишь когда
он заполнился до краев, уцелевшие по трупам смогли пересечь его. Часть
арьергарда бросилась назад и пробилась во дворец Ашаякатля, но недолго
они там продержались — все были убиты.
Авангард остановился у следующего канала в ожидании переносного
моста. Когда же дошла весть о том, что моста больше нет, многоголосый
вопль отчаяния разнесся над озером. В тот момент армия перестала суще-
ствовать, превратившись в неуправляемую толпу — теперь каждый думал
лишь о собственном спасении. «Много осталось там испанцев, — с горе-
чью свидетельствует Агиляр, — одни были убиты, другие ранены, третьи,
не получив ни единой раны, лишились чувств от страха и ужаса; и поскольку
все мы спасались бегством, не было того, кто протянул руку помощи друго-
му, даже сотоварищу, даже сын — отцу, брат — брату». А вот как, по его же
словам, преодолевались каналы: «В воду полетели индейцы-носильщики
с грузом, и поклажа вместе с мертвыми телами образовали мост, по кото-
рому переправилась конница; так мы и выбирались по утопающим на дру-
гой берег».1 Некоторые бросались в озеро, пытаясь в окружную миновать
кишащие телами каналы, а вездесущие ацтеки били плывущих дротиками
1 Aguilar Fran-
cisco de. Relacion
breve... P. 184-185.
Эрнан Кортес
и палицами, многих вылавливали, свя-
зывали и швыряли в пироги. Пленные
еще позавидуют утопленникам—им
суждено кончить жизнь на жертвен-
ном камне. Последний канал оказал-
ся самым широким и глубоким, его
уже не удалось заполнить поклажей
и трупами — здесь и народу погибло
больше всего. По убеждению Агиля-
ра, никто бы не ушел живым, если бы
индейцы занимались только врагами,
а не трофеями: «Нас преследовали
тысяч пять или шесть человек, а боль-
шинство индейских воинов задержа-
лось, занятое грабежом затопленной
поклажи, и многие отрубали руки
соратникам, лишь бы набрать поболь-
ше добычи».1
Кортес, по его собственным словам,
«с пятью верховыми и сотнею пеших
быстро проскочил, одолел вплавь все
каналы и вывел своих на сушу. И оста-
вив этот отряд в авангарде, сам воро-
тился в тыл, где шла ожесточенная
битва».2 Последняя фраза — скрытая
попытка самооправдания. Уж в чем-
чем, а в трусости нашего героя
не упрекнешь; но в тыл вернуться он
просто физически не мог — по узкой
дамбе, через каналы да против напора
отступавших. Впоследствии Кортесу
ставили в вину то, что он бросил арь-
«Ногъ петали».
Картина неизвест-
ного испанского
художника XVII в.
Aguilar Fran-
cisco de. Relation
breve... P. 185.
2 Кортес Э. Второе
послание-реляция
императору...
С. 361.
ергард на произвол судьбы, — а что он мог в тех обстоятельствах сделать?
С несколькими всадниками он действительно повернул назад и встретил
Альварадо с семью испанскими солдатами и восемью тлашкальтеками—вот
и все, что осталось от арьергарда. Капитан Хуан Веласкес де Леон утонул:
кстати, «астрологу Ботельо, — замечает Берналь, — не впрок пошла его
астрология, ибо он погиб вместе со своим конем».3
Потери оказались катастрофическими. В своем послании королю Кор-
тес сообщает о ста пятидесяти погибших испанцах и двух тысячах индей-
цев-союзников.4 Ему ли было не знать об истинном количестве убитых'
Но если бы он сказал в письме ужасную правду — мог бы уже не рассчиты-
вать на снисхождение монарха. Точных данных никто привести не может,
и цифры, как водится, «гуляют», но все авторы хроник, участники событий.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
сходятся на том, что в живых (вернее сказать, в полуживых) осталось мень-
ше половины всех испанцев,1 а это значит, что в ту ночь погибло не менее
шестисот пятидесяти человек; добавим к ним сотню убитых за неделю боев
Теночтитлане. Капитан Бернардино Васкес де Тапиа сообщает, что из горо-
да выбрались четыреста двадцать пять человек и двадцать три лошади,
и все израненные.2 Ему вторит Берналь: по его словам, в дни осады в Теноч-
титлане, во время бегства и последующего отступления погибло более
восьмисот семидесяти человек, а в живых осталось четыреста сорок.3 Что
касается союзных индейцев, то сам Кортес сообщает, что их перебили «почти
всех»,4—и как же тогда убитых могло быть две тысячи, если тлашкальтеков
и: города выходило около шести тысяч? Кроме того, погибли почти все
пленники и наложницы — каким-то чудом удалось выбраться живыми
Марине и Луисе Хикотенкатль, индейской «жене» Альварадо. А вдобавок
к чудовищным людским потерям на дно озера пошла вся артиллерия, весь
порох, королевская кинта, доля Кортеса, все делопроизводство и прочие
ценные грузы. Надо заметить, что при покорении Нового Света по числу
боевых потерь за краткий период времени Кортес поставил абсолютный
рекорд: даже за тринадцать лет войны с арауканами в Чили не погибло
столько испанцев, сколько их погибло за одну ночь, прозванную «Ночью
печали» («La noche triste»).
Как уже говорилось, в моменты катастроф Кортес не падал духом,
умел собраться, принять верное решение и действовать наперекор обсто-
ятельствам. Вот и тогда после ужасной ночи, какая и самого крепкого
человека могла бы ввергнуть в отчаяние, Кортес не дает слабины. Пре-
жде всего — вновь берет в свои руки бразды командования, фактически
утраченные 30 июня. Жалкое зрелище представляет собой его нынешняя
армия: несколько сотен израненных, голодных, не спавших два дня людей.
«Все мы до единого были изранены и так устали от битв, что чувствовали
себя скорее мертвыми, нежели живыми», — вспоминает Васкес де Тапиа.5
У Кортеса по-прежнему не действует левая рука, к тому же он получил
рану в висок, — но он держится с показной самоуверенностью и старается
приободрить своих воинов. Главное сейчас — дать людям передышку, если
ситуация позволит. Ацтеки же, вместо того, чтобы одним мощным ударом
добить беглецов, собирали оброненную ими добычу, а затем устраивали
пышные жертвоприношения в ознаменование своей победы. Испанцев
преследовали только жители и воинские гарнизоны тех селений итородов,
мимо которых они проходили.
Кортес встал лагерем на возвышенности у города Тлакопана, использо-
вав пирамиду в качестве крепости, — здесь измученные беглецы получили
возможность передохнуть с рассвета до полуночи; здесь же Кортес произ-
вел смотр войскам и смог оценить потери. Что он при этом испытал, мы
незнаем, но ходячая легенда о том, как он в голос рыдал, сидя под деревом,
конечно, не соответствует действительности, ибо в тех обстоятельствах
низа что бы он не позволил себе раскиснуть перед разгромленным войском.
<3 Diaz del Cas-
tillo В. Historia
verdadera de la con-
quista... P. 401.
< 4 Кортес Э. Указ,
соч. С. 363.
Aguilar Fran-
cisco de. Relacion
breve... P. 186.
2 Vazquez de Ta-
pia B. Relacion
de meritos у servi-
ces del conquis-
tador Bernardino
Vazquez de Ta-
pia. //La conquista
de Tenochtitlan. —
Madrid, 2002.
P. 139.
3 Diaz del Castillo B.
Op. cit. P. 405.
4 Кортес Э. Указ,
соч. С. 361.
5 Vazquez de Ta-
pia В. Op. cit. P. 139.
Эрнан Кортес
Путь Кортеса
в Теногтитлан,
отступление
в Тлашкалу
и завоевательная
кампания 1521 года
1 Кортес Э. Второе
Но она отражает состояние его души. К ночи он приказал уходить, не без
оснований опасаясь, что ацтеки обложат лагерь. Он бы на их месте сделал
именно это, но Куитлауак не был Кортесом.
Уходить — но куда? Проще всего — прямиком в Веракрус и бегом из Мек-
сики, благо на рейде стоит флот Нарваэса; но такой вариант исхода до
Кортеса не существовал. Он допускал лишь временное отступление и пото
принял рискованное решение идти в Тлашкалу, которая должна была стать
плацдармом для будущей войны с ацтеками. Рискованным же это решение
можно назвать оттого, что неизвестно было, как испанцев встретят союз-
ники. Если враждебно — это равносильно смертному приговору, на сейраз
испанцам не выстоять. А вожди Тлашкалы имели веские причины добить
чужеземцев: во-первых, рухнул миф об их непобедимости и неуязвимости:
главное же, испанцы загубили тысячи отборных воинов-тлашкальтеков
среди которых имелись и отпрыски знатных родов. К тяготам голодногс
отступления добавился ноющий страх.
Жребий брошен; тлашкальтеки взялись провести испанцев в свою страну
более протяженным, но и более безопасным обходным путем, огибая озере
Тескоко с севера. Шесть дней испанцы продвигались вперед, непрерывно
атакуемые индейскими отрядами; в открытые сражения индейцы редко
вступали, все больше действовали по-партизански — осыпали стрелами
из-за деревьев и кустов, сбрасывали камни с откосов, хватали отстающих.
Ни дня не обходилось без потерь. Муки голода доводили до исступления
Может, впервые испанцы обрадовались, когда индейцы убили лошадь,—ее
съели, «и даже кусочка шкуры от нее не осталось», — вспоминал Кортес.
послание-реляция
императору...
С. 365.
Между тем ацтеки опомнились и выслали на перехват отступавших
огромное войско во главе со знаменитым военачальником Сиуакой—оно
поджидало испанцев неподалеку от священных развалин Теотиуакана,
на равнине близ селения Отумба. Здесь должен был завершиться путь
чужеземцев по Мексике, и Куитлауак имел все основания предвкушать оче-
редное обильное жертвоприношение ацтекским богам. Да и сами испанцы
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
когда 7 июля поднялись на холм и увидели перед собой равнину, сплошь
покрытую индейскими воинами, решили, что пришел их смертный час.
Напомним: у испанцев огнестрельного оружия не осталось, а их кавалерия
насчитывала всего двадцать всадников. Позади — смерть, впереди —
смерть; оставалось лишь умереть достойно.
Кортес произнес перед солдатами короткую речь: «Он проник в сердце
каждого, воодушевил нас и вдохнул в нас силы», — вспоминал Агиляр.1
Однако для исхода сражения не столь важны оказались его проникновен-
ные слова, сколько дельные приказы. Он давно уже уловил особенности
индейского военного искусства и сейчас интуитивно нащупал единственно
возможный путь спасения при таком чудовищно неравном соотношении
сил. Он разбил кавалерию на четыре группы по пять всадников в каждой
и отдал приказ охотиться за индейскими «капитанами», которых легко
было отличить по золотым щитам и роскошным плюмажам.
Сражение началось с яростной атаки индейцев — они окружили тесно
сбитое испанское войско, пытаясь опрокинуть его одним наскоком. «О,
стоило видеть ту ожесточенную и устрашающую битву, стоило посмотреть,
как мы стояли нога к ноге, и с какой яростью те псы набросились на нас,
и как они нас ранили и убивали своими копьями, палицами и двуручными
мечами!», — восклицает Берналь.2 Однако численное превосходство, как
всегда, обернулось против индейцев. «Их было слишком много и, друг другу
мешая, они не могли ни сражаться как следует, ни убежать...», — трезво
подмечает Кортес.3 Между тем, четыре группы всадников легко вспарывали
войско и убивали командиров, внося
Aguilar Fran-
cisco de. Relation
breve... P. 186.
2 Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P.403.
3 Кортес Э. Указ,
соч. С. 365-366.
замешательство в ряды противника.
В какой-то момент Кортес выхватил
взглядом главнокомандующего: Сиу-
ака возлежал в паланкине в ожидании
скорой победы, а над его головой
красовался пышный штандарт. Кортес
пришпорил коня, всадники поняли
его без слов и ринулись за ним. Как
тараном, пробили они плотную толпу
телохранителей, Кортес опрокинул
паланкин и поверг Сиуаку на землю,
а скакавший за ним всадник добил
индейца копьем. Шестым чувством
угадал Кортес, что в тот момент надо
было сделать, и высоко поднял над
головой штандарт и пышный плю-
маж военачальника. Напомним, что
говорилось об отношении индейцев
к вождю. В тот самый миг, когда
ацтеки увидели штандарт и плюмаж
Битва при Отумбе
Эрнан Кортес
* Кортес. Э. Второе
послание-реляция
императору...
С. 366.
«'Разум
не вмещает,
как они вы-
несли такие
страдания»
Сиуаки в руках Кортеса, ацтеки бросились в беспорядочное бегство, а испа
цам и союзникам оставалось лишь добивать бегущих. С неожиданной скром
ностью наш герой (сейчас не только литературный) пишет об этом эпизоде
в безличной форме («погиб какой-то очень знаменитый их военачальник
и с его гибелью сражение прекратилось»),1—а ведь мог бы написать, что сам
лично выиграл битву при Отумбе и не сильно погрешил бы против истины
Солдаты же восприняли победу как чудо, явленное Сантьяго и прочим-
святыми заступниками.
На следующей день испанцы с опаской вступили в Тлашкалу. Вожди
встретили их с распростертыми объятиями. Что это — верность данном1,
слову? Скорее трезвый расчет. Тлашкальтеки понимали, что, добив испан-
цев, окажутся один на один с жаждущими мщения ацтеками. Разумно ли
уничтожать врага своего врага? И хотя вскоре ацтеки направили в Тлашш
посольство с богатыми дарами и с предложением союза против испанцев
тлашкальтеки ответили отказом — слишком много обид и недоверия нако-
пилось за десятилетия ожесточенной вражды.
S'IS аждый из трех этапов покорения Мексики напоминает определен
I \ный литературный жанр. Если первый этап — от высадки до победи
над Нарваэсом — по обилию «чудес» и неожиданным поворотам сюжета
соотносится с рыцарским романом, а второй, до отступления в Тлашкалу-
с героической эпопеей, то заключительный этап — это реалистический
роман с обилием крови, жестокости и страданий. В отличие от многих
других конкистадоров, которые, раз поймав жар-птицу за хвост, уж
не могли выйти из сказки, за что бывали жестоко наказаны, Кортес пре
красно чувствовал жанры и умело в них ориентировался. Он понял, что
чудес больше не будет, наскоком Теночтитлан не возьмешь, предстои*
долгая, изнурительная, кровопролитная война — и начал к ней готовить-
ся. Кортес блистательно проявил себя в роли героя рыцарского роман-
и эпопеи; не менее убедителен он оказался и в реалистическом жанре. Он
действует осмотрительно, последовательно и шаг за шагом методично идг
к поставленной цели. Его цель — стать хозяином Мексики, а для этогонадс
взять Теночтитлан, что невозможно, если не блокировать город с земли,
заключив союзы с другими приозерными городами, и с воды, построй
озерную флотилию.
Меньше месяца дал Кортес своим людям на отдых и лечение ран. Солда-
ты, особенно уцелевшие люди Нарваэса, наивно полагали, что после отды-
ха в Тлашкале направятся прямо в Веракрус, а оттуда на Кубу, — и был
жестоко обмануты в своих ожиданиях. Солдаты передали Кортесу рекерт
мьенто — письменное требование возвратиться на Кубу. Вновь назрев!
бунт, и опять нашему герою пришлось вертеться ужом на сковородя
обращаться за помощью к ветеранам, умасливать золотом недовольных
пламенными речами вдохновлять павших духом. Не впервой ему было все*
этим заниматься—и на сей раз справился. Тринадцать человек—из самы?
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
влиятельных, крикливых, опасных и бесполезных для предстоящих дел —
он все же решился отпустить на Кубу.
Уже в начале августа Кортес возглавил экспедицию в приграничную
сТлашкалой ацтекскую территорию Тепейакак, которую, несмотря на оже-
сточенное сопротивление ацтеков, оккупировал без особых потерь. Здесь
он основал новое испанское поселение, назвав его Сегура-де-ла-Фронтера
(буквально — Оплот Границы), ставшее плацдармом для дальнейшего
наступления. К декабрю 1520 года ацтеки были вытеснены со всех своих
территорий к востоку от озера Тескоко. В ходе этих военных операций укре-
пился союз с тлашкальтеками, которые, наконец, получили хоть какие-то
выгоды от союза с испанцами, до сих пор приносившего им только хлопоты
да неприятности. Во-первых, они избавились от извечной опасности на сво-
их границах, во-вторых, обрели возможность мстить за былые обиды, а в-тре-
тьих, получили законную часть военной добычи в виде трофеев и рабов.
Настала пора напомнить о себе императору, и в Сегура-де-ла-Фрон-
тера Кортес пишет второе послание монарху, датированное 20 октября
1520 года. Увы, порадовать короля кинтой, навьюченной на семь коней
и восемьдесят носильщиков, наш герой не мог, но все же набрал сколько-то
золота на завоеванных ацтекских территориях и с дарами отослал Ордаса
хлопотать при дворе. Свою реляцию Кортес завершает, на первый взгляд,
незначительным, а на самом деле очень важным пассажем — речь идет
о наименовании Мексики. «Насколько я увидел и понял, сия земля весьма
похожа на Испанию по плодородию, величине, климату и прочим свойст-
вам, и посему мне кажется наиболее подходящим назвать ее Новой Испанией
Моря-Океана, и я нижайше прошу Ваше Величество одобрить это название
и наказать впредь называть ее сим именем».1 Для конкистадора назвать 1 Cortes н. Cartas
землю — значит, овладеть ею в слове; а коль скоро имя заключает в себе de relacion...
образ, то именование уже заключает в себе момент созидания. Само имя — Segunda carta
z	de relacion. P. 119.
Новая Испания, — избранное Кортесом, содержит в себе множество смы-
слов. В нем слышится намек на то, что Кортес дарует монарху королевство
Тлашкальтеки
с миром приняли
испанцев после
разгрома в «Ногь
пегали»
Эрнан Кортес
Накануне войны
с ацтеками Кортес
уговорил прави-
телей Тлашкалы
принять христи-
анство. Сцена
крещения
1 Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 542.
не меньше и не хуже того, каким он правит, — то есть удваивает его влад.
ния; а в определении «новый», узаконивающем различие действительное
Нового Света и Старого, ощутимо стремление обновить прежние форк
человеческих сообществ и противопоставить им принципиально иные.
Путь к утопии, как было доказано не раз, лежит через обильное жерть
приношение — и оно началось еще задолго до осады Теночтитлана. Бк
в войске Нарваэса один негр-раб, больной черной оспой; стоило заразиты
от него какому-то индейцу, как вспыхнула страшная эпидемия, прокате
шаяся по всей Мексике. Если европейцам эта болезнь оставляла на памяг
рытвины на лице, то индейцев, не имевших к ней иммунитета, она косил
целыми семьями и селениями. Эпидемия началась в сентябре на побережье
с октября охватила города долины Анауак и бушевала три месяца, уничтож
десятки тысяч человек, не делая различий между рабом и царем. В Тене*
титлане оспа оборвала жизнь Куитлауака — он умер 25 ноября 1520 года.
Новым тлатоани стал заклятый враг испанцев Куаутемок, предварите*,
но приказавший умертвить всех сыновей Мотекусомы, чтобы в будуце
никто не смог оспаривать его власть. Последний тлатоани ацтеков доля-
быть удостоен портрета — вот как его описывает Берналь: «Возрастомс
был двадцати трех или четырех лет; хорошего телосложения; слегка выв
нутое лицо с правильными чертами имело приятное выражение; когдас»
смотрел на собеседника, взор его становился то серьезным, то ласкающие
цветом кожи он был несколько светлее, чем другие индейцы...».1 Куаутемс
сразу же принялся за подготовку войны с Кортесом не на жизнь, а насмерт
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Укрепляя Теночтитлан, он одновременно пытался объединить народы
Мексики в борьбе с чужеземцами, что было сложнее, чем возводить оборо-
нительные рубежи. Невозможным оказалось изжить двухвековое наследие
недоверия, ожесточения и ненависти, порожденных имперской политикой
ацтеков. Одни народы отказались от союза, другие заняли выжидательную
позицию и лишь города озера Тескоко, да и то не все, обещали Теночтит-
лану поддержку.
Если ацтеки и их союзники, еще не вступив в войну, понесли страшные
потери вследствие оспы, то Кортес постепенно наращивал свои силы —
подкрепления сыпали на него манной небесной. Сначала вновь удружил
Веласкес: пребывая в блаженном неведении относительно дел в Мексике,
он послал один за другим два корабля узнать, как там хозяйничает Нар-
ваэс и отчего это он не прислал на Кубу Кортеса в клетке, — верно, взял
его мертвым? Корабли были реквизированы со всем их грузом, а экипажи
влились в войско Кортеса. Затем постарался губернатор Ямайки Франсиско
де Гарай. Еще в 1519 году он заключил с Советом по делам Индий капиту-
ляцию на освоение «провинции» Пануко — так называли земли, лежавшие
к северу от Веракруса и фактически не имевшие северных границ, поскольку
вто время никто не представлял себе протяженности береговой линии Мек-
сиканского залива. Сопернику нашего героя судьба не благоволила в Мек-
сике: его корабли разбивались либо попадали в руки Кортеса. Вот и сейчас
в войско Кортеса влились сначала шестьдесят опухших от голода колонистов
с реки Пануко, а затем присланное им на трех кораблях мощное подкрепле-
ние — полторы сотни солдат и двадцать всадников. Наконец, некий пред-
приимчивый купец с Канарских островов, прослышав о богатствах Мексики,
прислал к ее берегам судно с грузом холодного и огнестрельного оружия
и с лошадьми. Разумеется, Кортес, не торгуясь, купил весь груз и судно,
переманив себе на службу его экипаж. Таким образом, к началу военной
компании у Кортеса насчитывалось шестьсот человек, среди них сорок
всадников; из огнестрельного оружия имелось три десятка аркебуз и девять
пушек. Как видно, завоевание Теночтитлана он начинал приблизительно
с теми же силами, с какими высадился полтора года назад, и получается,
что за этот период в Мексике сложили головы не меньше тысячи человек.
Тут было, о чем призадуматься, но наш герой любой ценой решил довести
дело до конца. В отличие от прочих, отступать ему было некуда.
Итак, 28 декабря 1520 года Кортес выступил в завоевательный поход
в долину Анауак в направлении Тескоко — второго по величине города
Тройственного союза. Испанцы и сопровождавшее их двадцатипятитысяч-
ное войско тлашкальтеков готовились встретить ожесточенное сопротивле-
ние, но Тескоко они заняли без единого выстрела: накануне здесь произошел
«государственный переворот», прежний правитель с приближенными бежал
в Теночтитлан, а новый — сдался испанцам и даже принял христианство.
Отныне на стороне Кортеса будут сражаться почти пятьдесят тысяч воинов
Тескоко. Следующий удар Кортес направил на город Иштапалапан—бывшее
Эрнан Кортес
владение Куитлауака. Но здесь так просто, как в Тескоко, не обошлось. Город
частично был выстроен на сваях, а плотина уберегала его от затопления.
Испанцам и союзникам противостояло восемь тысяч ацтекских воинов, они
яростно защищались, но в какой-то момент дрогнули, обратились в бегстве
и попрятались в зарослях осоки. Уже под покровом темноты испанцы и их
союзники вступили в город, подожгли его и пустились в грабежи. И вдру!
отовсюду хлынула вода — ацтеки разрушили плотину. Испанцы с трудом
выбрались из затопленного города, потеряв всю добычу, и под насмешливое
улюлюканье индейцев повернули обратно в Тескоко.
Кортес разделил войско: Сандоваля отправил покорять южные поселения
озера Тескоко, а сам обогнул озеро с севера. Большинство городов сдавались
без боя, те же, что оказывали сопротивление, стирались с лица земли. В гра-
бежах и в истреблении мирных жителей особо усердствовали тлашкальте-
ки: они, в отличие от испанцев, вели войну на истребление давних врагов,
и Кортес даже не пытался обуздать их, боясь потерять союзников. На юге
Сандоваль встретил такое отчаянное сопротйвление, что Кортесу пришлось
идти ему на помощь. Сражение за город Шочимилько длилось три дня,
и сам Кортес чудом не угодил в плен, когда его сбили с коня и обезоружили.
От смерти на жертвенном камне нашего героя спасли некий тлашкалы г
(испанцы уверяли, что таковым прикинулся Святой Петр) и силач Кристо-
баль де Олеа (не путать с его тезкой Олидом), которому будет суждено еще
раз ценой собственной жизни сохранить жизнь Кортеса. Из того боя оба.
и Кортес, и Олеа вышли с тяжелыми ранениями. Шочимилько был разрушен
и сожжен, та же участь ожидала города Койоакан и Тлакопан. К концу апре-
ля 1521 года все города по берегам озера Тескоко были подчинены испанцам:
Теночтитлан оказался блокирован как с земли, так и с воды.
Еще в ноябре Кортес принялся строить в Тлашкале тринадцать бриган-
тин, взяв все, что требовалось для их оснащения, с кораблей Нарваэса. Эти
суденышки двенадцати метров длиной могли ходить на веслах и под пару-
сом, вмещали двадцать пять человек и имели на борту небольшую пушку
Не Бог весть что — но при осаде Теночтитлана они сыграют колоссальную
роль. Как только Кортес утвердился в Тескоко, он начал подготовку по спу-
ску судов на воду: для этого пришлось прорыть канал со шлюзами около
двух километров длиной. Затем индейцы на гигантских носилках за четыре
дня перенесли суда из Тлашкалы в Тескоко.
Весной Кортес получил еще одно подкрепление, на сей раз из Испании,
благодаря хлопотам посланных ко двору капитанов Монтехо и Ордаса.
В Мексику прибыло более двухсот пехотинцев и восемьдесят всадников,
а с ними королевский казначей. Пока в Совете по делам Индий шли словес
ные баталии между врагами и защитниками Кортеса и монарх еще не вынес
окончательного вердикта, чиновники решили хотя бы взять процесс завое-
вания и ограбления Мексики под контроль. Итак, к маю в испанском войске
Кортеса насчитывалось около восьмисот солдат, из них восемьдесят шесть
всадников; на вооружении имелось восемнадцать пушек, а к ним около
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Строительство
бригантин
четырехсот килограммов пороха. Испанцам помогали от восьмидесяти
до ста тысяч индейцев-союзников. Им противостояло от двухсот до двух-
сотпятидесяти тысяч защитников Теночтитлана готовых стоять до конца.
Много раз Кортес посылал Куаутемоку предложения о мире — разуме-
ется, речь шла лишь о мире под властью испанской короны — и всякий раз
получал решительный отказ. Предстояла война не на жизнь, а на смерть.
Это ясно предвидели и солдаты, понимавшие, что петициями да просьбами
Кортеса не проймешь, больше он не отпустит ни одного человека. Коли так,
решили действовать по-иному — убить генерал-капитана, и надо признать,
для солдат это был единственный путь домой, ибо боевой дух армии, ее
наступательный порыв держались на воле одного-единственного человека,
вынужденного идти до конца. Составился заговор с немалым количеством
участников, во главе которого встал солдат Нарваэса Антонио Вильяфанья.
Согласно тщательно разработанному плану, когда Кортес по обыкновению
будет ужинать со своими капитанами, заговорщики ворвутся в трапезную
и всех перебьют. Если бы этот замысел осуществился, то войско момен-
тально бы развалилось и ретировалось на Кубу, и вся история завоевания
Мексики пошла бы по-другому. Однако она упрямо шла путем, намеченным
Кортесом, ибо в стане заговорщиков, как водится, нашелся доносцик. Кортес
отреагировал мгновенно: ворвался с капитанами в дом Вильяфаньи, взял
главаря, как говорится, «тепленьким» вместе со списком заговорщиков,
заставил во всем признаться, после чего приказал публично повесить его.
Так, в подвешенном состоянии, Вильяфанья и вошел в Историю. Что же
касается остальных заговорщиков, среди которых оказалось немало храбрых
солдат, не вошедших в Историю, то наш герой благоразумно не дал делу
хода и негласно амнистировал их, заявив: мол, остальных выявить не уда-
лось. Сейчас каждый был на счету. Но нешуточная угроза новых заговоров
Эрнан Кортес
Переноска бриган-
тин из Тлашкалы
в Тескоко. Картина
неизвестного ис-
панского художни-
ка XIX в.
заставила Кортеса создать личную гвардию из двенадцати человек во главе
с капитаном Антонио де Киньонесом.
Вскоре после этого Кортес совершил еще одну казнь — на сей раз в стане
индейцев-союзников. Хикотенкатль-младший во главе своего отряда храбро
сражался с ацтеками в предшествующие месяцы, и вдруг накануне генераль-
ного наступления без спросу возвратился в Тлашкалу и наотрез отказался
участвовать в битве за Теночтитлан. После «Ночи печали» он выступал
за союз Тлашкалы с ацтеками против испанцев, затем подчинился реше-
нию соправителей, но в последний момент решил выйти из грязной игры.
Прознав о его дезертирстве, Кортес послал ему вдогонку отряд всадников.
Хикотенкатль был схвачен, привезен в Тескоко, где и повешен на главной
площади. Как уже говорилось, Кортес не оставлял за собой слабых тылов.
Подготовка к битве за Теночтитлан завершилась оглашением Ордонансов
(приказов по армии), составленных Кортесом. Прежде всего, генерал-капитан
позаботился о том, чтобы придать предстоящей войне апостольский харак-
тер: ее цель — утвердить истинную веру и отвратить индейцев от языческих
богов и жертвоприношений. Категорически запрещается богохульствовать:
играть в кости, а если играть в карты, то умеренно и не ставить на кон оружие
и коней (между прочим, сам Кортес был заядлым игроком); запрещается без
специального разрешения покидать свои воинские подразделения; насмехать-
ся над другими капитанами; спать раздетым и без оружия; грабить врагов:
отнимать награбленное у союзных индейцев. Последний пункт фактически
узаконивал грабеж тлашкальтеков: наш герой здраво понимал, что, запрети он
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
индейцам грабить, — мигом потеряет союзников. Вторая часть ордонансов
касается диспозиции. Кортес разделил войско на четыре большие штурмовые
колонны, каждая из которых состояла из трех капитаний, объединявших
около двухсот испанских воинов, включая три десятка всадников, и тысяч
двадцать союзных индейцев. Командирами трех штурмовых колонн были
поставлены Педро де Альварадо, Кристобаль де Олид и Гонсало де Сандо-
валь четвертым отрядом командовал сам Кортес, и ему же подчинялись
бригантины. Отряды стояли лагерем в разных населенных пунктах и должны
были наступать на город с разных направлений. Как можно видеть, Кортес
досконально продумал и проработал организацию наступления, стараясь
учесть все мелочи и детали, — сейчас он творил в реалистическом жанре.
Но, даже трезво оценивая трудности осады, он, видимо, не предполагал,
сколь долгой, тяжелой, кровавой и разрушительной окажется эта война.
О ней можно было бы написать целый роман, но мы выделим лишь клю-
чевые и самые драматические моменты 93-дневной осады Теночтитлана.
Первый удар Кортес направил на Чапультепек, селение на восточ-
ном берегу озера, откуда в столицу по трубопроводу поступала пресная
вода. Ацтеки понимали, что задумали испанцы, и яростно защищались,
но не смогли устоять и отступили. Акведук был разрушен, и Теночтитлан
начал испытывать недостаток в пресной воде. Вода вообще сыграла в войне
против ацтеков особую роль — речь идет как о питьевой воде, так и о среде
обитания островного города, изрезанного бесчисленными каналами. Вода
предопределила стратегию и тактику военной компании: испанцам надо
было блокировать город с озера, чтобы исключить подвоз продовольствия,
а каналы приходилось засыпать, чтобы проложить путь пехоте и коннице;
ацтеки же с воды привыкли наносить мощные удары, по каналам наступали,
а при отступлении моментально скрывались в их лабиринте. Кортес ясно
предвидел все это, потому и затратил столько усилий на строительство,
транспортировку и спуск на воду тринадцати бригантин. Настал момент
испытать их в деле; ацтеки также горели желанием испытать бригантины
на прочность — и не случайно первое крупное сражение развернулось
на озере. Против испанского флота вышла флотилия ацтеков — пять сотен
боевых каноэ, и думается, цифра эта не преувеличена, ведь лодка была глав-
ным средством передвижения и доставки товаров в Теночтитлане. Далее
предоставим слово нашему герою: ...Я страстно желал, чтобы в первой же
водной баталии мы одержали победу, дабы индейцы и впредь боялись
бригантин, ибо в них был ключ всей войны, ведь именно с воды индейцы
могли потерпеть самый большой урон да и мы также; и вот, когда флотилии
застыли друг напротив друга, милостью Господа нашего поднялся крепкий
ветер, и я приказал капитанам судов ударить по флотилии каноэ, и пресле-
довать ее, и запереть в Темикститане, и мы врезались в самую гущу каноэ,
индейцы бросились в бегство, но при крепком ветре мы легко догоняли их,
и в тот день мы разбили бессчетное количество каноэ, убили и потопили
много врагов, и, право, стоило посмотреть, как мы громили их».1
1 Cortes Н. Cartas
de relacion... Terce-
ra carta de relacion.
P. 159-160
Эрнан Кортес
Свою эффективность бригантины в полной мере продемонстрировали
когда испанцы начали наступление по дамбам, соединявшим столицу
с материком. Суда охраняли от ударов с воды сухопутные войска, а также
давали возможность быстро высадить десант в тылу защитников, поэто-
му Кортес разделил бригантины между штурмовыми отрядами. Вместе
с тем наступление по узким дамбам, пересеченным каналами, завалами
и баррикадами давалось с неимоверным трудом. Гусиным шагом про-
двигаясь вперед, испанцы расчищали дамбы от завалов, наводили мосты,
разрушали баррикады, но закрепиться на дамбах не могли, и с утра все
приходилось начинать заново, так как за ночь ацтеки разрушали мосты
и строили новые завалы и баррикады. И так почти месяц продолжалась
эта бестолковая война, приносившая одни лишь жертвы без видимых
Бригантины, вы-
строенные по при-
казу Кортеса,
сыграли колоссаль-
ную роль при осаде
Теногтитлана
результатов.
Наконец Кортес потерял терпение и задумал устроить своего рода психо-
логическую атаку — вылазку в самый центр города, намеченную на 9 июня.
В этот день, высаживая десанты на дамбах и заставляя ацтеков отступать,
испанцы артиллерийскими залпами прорвали оборону города и по главной
улице устремились на центральную площадь. Ацтеки растерялись. Почти
не встречая сопротивления, Кортес занял Главный храм и, как год назад.
приказал сбросить вниз изваяние
Уицилопочтли. Святотатство вызвало
взрыв ярости ацтеков. Их натиск ока-
зался так силен, что испанцы и тлаш-
кальтеки обратились в паническое
бегство, бросив артиллерию, и лишь
отряд всадников спас их от полного
разгрома. Однако прорыв в центр
города оказал психологическое воз-
действие на некоторых союзников
Куаутемока, помогавших ацтекам
продовольствием и людьми. Решив,
что дни Теночтитлана сочтены, пра-
вители городов Шочимилько, Чалько
и некоторых других, а также отоми,
жившие на западе долины Анауак,
поспешили попросить у Кортеса про-
щения (тот в таких случаях не упря-
мился) и признали себя вассалами
испанского короля.
Неделю спустя Кортес предпринял
новую вылазку в центр города, новую
психологическую атаку. На сей раз
он приказал сжечь одно из красивей-
ших зданий Теночтитлана, дворец
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Теногтитлан
в кольце блокады
Ашаякатля, и знаменитый на всю Мексику царский птичник. Никакого
военного значения эти здания не имели — то был акт откровенного и созна-
тельного вандализма. Любопытно, как сам Кортес объясняет свои действия:
«Видя, что жители города не сдаются и являют решимость защищаться
до смертного конца, я понял две вещи: во-первых, что мы не получим ничего
из тех богатств, какие они отобрали у нас, и, во-вторых, что они дают повод
и прямо вынуждают нас уничтожить город и его обитателей. И об этом,
втором последствии их упорства я более всего сожалел и сокрушался; и, раз-
мышляя, как бы запугать их, дабы они осознали свое заблуждение и весь
ущерб, какой мы им способны причинить, я не измыслил ничего иного,
как сжигать и разрушать их дома и языческие капища. И в тот же день
я приказал поджечь то, что было всего дороже их сердцу, — дворец, где
нас поселили и откуда вынудили уйти... а также другие строения, не столь
большие, но весьма изящные и необычные (frescas), где Мотекусома держал
все породы птиц, какие обитают в сих краях; и, хотя я отдал тот приказ
с тяжелым сердцем, все же решил их сжечь, зная, что врагов это огорчит
куда сильнее, — и впрямь они были очень уязвлены печалью...
В дальнейшем неоднократно наш герой будет проливать слезу над «пре-
краснейшим городом в мире», им же и разрушаемым; и читатель вправе
счесть эти слезы крокодиловыми и обвинить Кортеса в крайнем лицемерии
и цинизме. Ни тем ни другим он, безусловно, не был обделен; и все же такая
1 Cortes Н. Cartas
de relacion... Terce-
ra carta de relacion.
P. 167-168.
Эрнан Кортес
1 Cortes H. Cartas
de relacion... Terce-
ra carta de relacion.
P. 169.
Во время осады Te-
ногтитлана Кор-
тес едва не попал
в плен к ацтекам.
Картина неизвест-
ного испанского
художника XVII в.
оценка — а она встречается в литературе сплошь да рядом — представля-
ется довольно однобокой. Напомним, с каким неподдельным, искренним
восторгом описывал Кортес красоты Теночтитлана, в том числе и царский
птичник, — и почему же не допустить, что он действительно с болью в серд-
це уничтожал эти и другие произведения ацтекского зодчества? Но как же
одно и другое совмещалось в его душе? А в его душе совмещалось много чего
несовместимого, нисколько не мешая друг другу. Любопытно сравнить в этом
отношении Кортеса с Цезарем; в «Записках о галльской войне» мы не встретим
мотивов сомнения, сожаления: автор по-имперски целостен и монолитен.
Кортес, формально также действуя во имя и благо империи, представляет
совсем иной тип личности — двойственной, неоднозначной, отразившей
противоречивость переломной эпохи от Средних веков к Новому времени.
Вернемся в осажденный Теночтит-
лан. С тех пор вылазки в город совер-
шались чуть ли не ежедневно, однако
толку от них было мало. Почему —
вряд ли кто объяснит лучше, чем
сам Кортес: «Ваше Величество может
упрекнуть нас в нерадивости и легко-
мысленности, коль скоро мы с таким
риском для жизни отвоевывали мосты
и завалы, и не могли их удержать,
и каждый день были вынуждены зано-
во подвергать себя превеликим трудам
и опасностям, и таковой упрек нам
могут бросить в лицо все, кто не был
с нами; но Вы должны понять, Ваше
Величество, что не имелось никакой
возможности удерживать проходы,
ибо для того требовалось либо пере-
вести лагерь в город, на площадь,
окруженную башнями с идолами, 4ибо
выставлять охрану на ночь, но и в том,
и в другом случае мы подвергли бы себя
смертельной опасности. Если бы мы
встали лагерем в городе1, то ежечасно
подвергались бы атакам со всех сторон,
а ведь нас противу врагов было очень
мало. Выставить же ночную охрану
мы тоже не могли, ибо так уставали
от дневных боев, что не оставалось сил
держаться ночью; и по всему по этому
нам приходилось каждый день заново
отвоевывать то, что мы взяли вчера».
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Человегеское жерт-
воприношение
Два месяца беспрерывных боев с нулевым, в сущности, результатом
вконец измотали испанцев и их союзников; ацтеки же, казалось, не знали
устали: Куаутемок заботился о том, чтобы сменять истомленных людей
отдохнувшими. Затяжная осада грозила Кортесу новыми заговорами,
а то и открытым мятежом, и он решил покончить с Теночтитланом одним
ударом. Для решающего штурма не нашлось лучшей даты, чем 30 июня —
годовщина «Ночи печали»: ее задумал помянуть Кортес отмщением и побе-
дой. По заранее согласованному плану на штурм города пошли четыре
штурмовые колонны с разных направлений, а местом их встречи была
назначена рыночная площадь, куда испанцы еще ни разу не доходили.
Там, в самом сердце Теночтитлана, Кортес надеялся закрепиться и быстро
подавить очаги сопротивления в прилегающих районах.
Все шло к тому, что тризна по убитым в «Ночь печали» получится пыш-
ной. Испанцы с подозрительной легкостью брали один завал за другим
ибыстро продвигались вперед. Кортес, возглавлявший одну из штурмовых
колонн, строго-настрого приказал капитанам засыпать проемы в пло-
тинах по ходу наступления; но, окрыленные успехом, не все командиры
хотели отвлекаться на эту муторную работу — им казалось, что город
уже в их руках. Наступавшие далеко углубились в город и дошли почти
до рыночной площади, когда раздался трубный сигнал, и из боковых улиц
на них обрушились прятавшиеся в засаде мощные отряды ацтеков. Сила
и неожиданность контрудара была такова, что наступление мгновенно
захлебнулось, стройные колонны смешались и обратились в беспорядочное
бегство. На пути отступления трех колонн, в том числе и кортесовой, ока-
зался незасыпанный восьмиметровый пролом в плотине. Разгильдяйство
Эрнан Кортес
1	В Америке
не водятся тигры
и львы. Для
обозначения
животных Нового
Света испанцы
часто применяли,
по сходству, евро-
пейские названия:
тигром называли
ягуара, а львом —
пуму.
2	Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 521.
одного из командиров дорого обошлось испанцам и союзникам: не в сила)
остановиться, задние напирали на передних и сбрасывали их в проем, чтобы
самим в свою очередь быть сброшенными в воду, где в ожидании добычи
сновали десятки ацтекских пирог. Тонущих индейцев ацтеки добивали,
а испанцев вытаскивали из воды и брали в плен — им предназначалась ина<
смерть. Кортес пытался остановить бегущих, когда на него набросились
шесть дюжих воинов, сбили его с коня, тяжело ранили в ногу и принялись
вязать. На выручку ему бросился силач Кристобаль де Олеа, зарубил четырех
ацтеков, но и сам пал под ударами копий и палиц; тут подоспел со своим
людьми командир гвардии Киньонес, которому удалось-таки выр ать
Кортеса из лап смерти и вывести с поля боя. В тот черный день Кортес
потерял около тысячи союзных индейцев, шестьдесят три испанца, семь
коней, две пушки; раненые исчислялись же сотнями. Вот так и отметили
«Ночь печали» — днем злосчастья.
А ночью испанцы наблюдали жуткое зрелище: «Когда мы уже отступили
в лагерь, раздался скорбный бой барабана Уичилобоса и зазвучал пронзи-
тельный вой раковин и труб, и на большой пирамиде, откуда доносились
эти преужасающие звуки, в свете костров мы увидели, как силой вели
по ступеням вверх наших сотоварищей, кои были взяты в плен в тот день.
И, когда их приводили на верхнюю площадку, где располагалось капище
с проклятыми идолами, на пленных надевали плюмажи и, подбадривая
вилами, заставляли танцевать перед Уичилобосом, после чего клали на спи-
ну на узкие жертвенные камни, каменными ножами вспарывали им грудь,
выдирали бьющиеся сердца и предлагали изваяниям идолов, а тела сбра-
сывали по ступеням вниз, где их поджидали индейцы-мясники, которые
отрубали руки и ноги, сдирали кожу с лиц вместе с бородами и хранили,
чтобы потом надевать, как маски, на празднествах, мясо с рук и ног пожи-
рали, а остальные части тела отдавали на съедение тиграм и львам...1».
На этом не кончились невзгоды испанцев: после обильных недельных
жертвоприношений ацтекские жрецы объявили и разнесли эту весть повсю-
ду, что в течение десяти дней чужеземцы будут разбиты, — так им сказали
боги. И настолько в душах индейцев оставался неизбывен страх перед ацте-
ками, их жрецами и всесильными богами, что союзники Кортеса поверили
предсказанию и один за другим начали покидать испанцев. В считанные
дни стотысячная армия истаяла на глазах, и даже тлашкальтеки, верные
тлашкальтеки, и те в суеверном ужасе направились восвояси. Кортес же.
наблюдая развал армии и крушение своих замыслов, старательно изображал
перед индейцами полнейшую невозмутимость. Просить союзников остать-
ся — значит обнаружить слабость, а это сейчас хуже любого поражения:
и, надменно расставаясь с союзниками, он просил их лишь не уходить
далеко, чтобы поближе было возвращаться через неделю, когда очевидной
станет лживость ацтекских пророчеств.
Собственно, именно в эту, вторую декаду июля, и решилась судьба Теноч-
титлана. Ацтекам требовалось во что бы то ни стало опрокинуть чужеземца
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
и вновь продемонстрировать силу своих богов; испанцам, оставшимся без
поддержки союзников, надо было выстоять любой ценой: в этих обстоятель-
ствах отступление означало бы для них потерю всей Мексики, а не только
долины Анауак. Военная инициатива полностью перешла к осажденным,
они непрерывно атаковали и днем, и ночью, пытаясь прорвать кольцо
блокады. Можно только удивляться, как испанцы выстояли — сражаясь
впроголодь, не зная передышки, держась на пределе человеческих сил. Этот
эпизод — самый красноречивый ответ тем историкам, которые склонны
объяснять победы конкистадоров исключительно помощью их индейских
союзников Недооценивать ее не стоит; и все же союзники почти всегда
оставались на вторых ролях, а победу ковали испанцы. Прошел отмеренный
Ацтеки швыряют
под ноги Корте-
су отрубленные
головы его соратни-
ков, принесенных
в жертву. Картина
неизвестного ис-
панского художни-
ка XVII в.
ацтекскими жрецами срок — коль-
цо блокады так и не разомкнулось.
Вера индейцев во всесилие ацтекских
божеств рухнула в одночасье, и союз-
ники стали возвращаться к испанцам
тысячами и десятками тысяч. Кортес
принимал их без тени радости на лице
и с надменным видом прощал, мило-
стиво дозволяя им и дальше сражать-
ся на его стороне.
В третий месяц осады война пере-
шла в иное измерение: со сторо-
ны наступавших она превратилась
в тотальное уничтожение, а со сто-
роны осажденных — в акт коллек-
тивного самоубийства. Понимал ли
Куаутемок, что город обречен? Буду-
чи искусным и опытным воена-
чальником, несомненно, понимал;
но на все предложения мира отвечал
решительным отказом. Кортес к тому
времени уже испробовал различные
тактики — систематическую осаду,
психологическую атаку, вылазку,
решительный штурм, — и все они
не принесли желаемых результатов;
и тогда он применил новую такти-
ку — «выжженой земли» — и стал
по мере продвижения разрушать
город квартал за кварталом, остав-
ляя за собой даже не руины, а ровное
безжизненное пространство, так как
обломками разрушенных зданий
Эрнан Кортес
1	Cortes H. Cartas
de relation... Terce-
ra carta de relation.
P. 189.
2	Ibid. P. 192.
засыпались каналы и проломы в дамбах. Зато на этих мертвых полях воль-
готно чувствовали себя кавалерия и артиллерия. Что же касается жителей
захваченных кварталов, то «заботу» о них брали на себя союзники испанце?
«Мы и наши друзья ринулись в атаку и сходу захватили весь тот район, -
вспоминает Кортес, — и нанесли врагам изрядный урон, убив и пленив
двенадцать тысяч человек, с коими наши друзья обошлись с ужасающей
жестокостью и никого не пощадили, сколько мы их в том не укоряли*
Между тем в отрезанном от внешнего мира городе свирепствовали
голод и жажда: после того, как испанцы захватили на окраинах колодць
с пресной водой, людям приходилось пить солоноватую жижу, а в пищ
шли коренья, кора деревьев, насекомые, травы, водоросли. Уже половина
города была превращена в зону пустыни; у защитников не хватало стре
и дротиков; уже сражались женщины и дети; уже была взята рыночнач
площадь — но ацтеки упорно продолжали сопротивляться, решив уйти
в небытие вместе со своим городом. Напрасно Кортес чуть ли не ежедневно
засылал послов Куаутемоку, предлагая ему самые почетные условия капи-
туляции, — ответом на каждое такое предложение становилась яростна?
и бессмысленная атака, оставлявшая после себя горы трупов. Бойня при-
обретала поистине чудовищные масштабы: «...Окруженные и зажатые
со всех сторон, защитники шли на нас прямо по мёртвым телам, не имя
ни дротиков, ни стрел, ни камней для защиты, в то время как мы и союз-
ники наши были при оружии, и в тот день мы нанесли им великий урон
с воды и с земли, убив и взяв в плен более сорока тысяч человек; и такой тач
стоял крик и плач детей и женщин, что сердце разрывалось. Нам пришлось
прилагать все усилия, чтобы наши друзья индейцы их не убивали, и, право
нигде и никогда не было видано таковой жестокости, противной всякому
естеству, какая свойственна местным туземцам».2 Но если резню мирны*
жителей испанцы еще как-то пытались остановить, то пресечь повальный
грабеж они уже не могли.
Почти месяц длилось отчаянное и бессмысленное сопротивление; от горо-
да уже оставались крохи—но ацтеки не сдавались. Акт коллективного само-
убийства остановил сам Куаутемок, когда 13 августа тайно бежал на пирок
из Теночтитлана, но был перехвачен испанской бригантиной и взят в плеч
Поступок будущего национального героя Мексики, грешит, мягко говоря,
непоследовательностью. Уж если решил драться до конца — умри вместе
со своим народом; решил прекратить смертоубийство — капитулируй;
но тайно бежать из города... На что рассчитывал последний тлатоаниацте-
ков? Бесславно скрыться? Продолжить войну с чужеземцами? Но где и с кем
Как только стало известно о его пленении, последние защитники Теноч-
титлана моментально сложили оружие и сдались на милость победителей
А что чувствовал наш герой в роли победителя? Вряд ли у него было светло
на душе: он взял-таки Теночтитлан, но получил не «прекраснейший город
в мире», которым так восторгался, а пустыню, подобие ада. На сохранив
шихся улицах, свидетельствует Кортес, «некуда было поставить ногу—все
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
было завалено мертвыми телами»;1 в озере плавало бессчетное множество 1 ibid. Р. 194.
трупов; вокруг стоял такой смрад, что нечем было дышать. От зловония
у Кортеса нещадно болела голова, и его непрерывно тошнило. Три дня
из города по дамбе выходила бесконечная вереница живых мертвецов —
истощенных, измученных женщин и детей; и все три дня испанцы несли
усиленную вахту, чтобы несчастных не добили индейцы-союзники.
Может статься, соратники Кортеса испытали великую радость от этой
пирровой победы? Конечно, теперь ратные труды и каждодневный риск
остались позади, и можно было передохнуть; но испанцы сражались и рис-
ковали жизнью в надежде приобрести баснословные богатства Теночтит-
лана — а получили ту же смрадную пустыню. Добыча за три месяца войны
составила триста восемьдесят тысяч песо; за вычетом королевской и кортесо-
вой пятой части добычи и при учете большого количества «пайщиков» даже
всадники получили всего-то по сто песо, а пехотинцы — вообще жалкие
крохи. Раздосадованные вояки были уверены, что Куаутемок припрятал
сокровища и требовали подвергнуть его пытке; Кортес этому воспротивил-
ся, но его самого заподозрили в сговоре с тлатоании; и тогда Кортес был
вынужден уступить, чтобы, так сказать, «выпустить пар» и отвести от себя
Пленение Куауте-
мока
Эрнан Кортес
«^OaSbi
улучшить
сию ЪоЬрую
зелхлю»
1 Cortes Н. Cartas
de relacion... Cuar-
ta carta de relacion.
P. 235.
подозрения. Куаутемоку и его племяннику, правителю Тлакопана, полива
ли ноги кипящим маслом — но вынудили тлатоани сказать лишь горькую
правду: за несколько дней до бегства из города он распорядился утопить все
ценности в озере. Он даже показал то место на воде, где их утопил; опытные
ныряльщики напрасно напрягали легкие, но ничего не смогли отыскан
под толстым слоем ила. Правитель Тлакопана, не в силах вынести муче-
ний, наплел небылиц о сокровищах, спрятанных в его дворце; Альварад
и несколько солдат обыскали дворец и ничего не нашли; когда же пленню
признался в своей вынужденной лжи, его безжалостно зарубили.
4<Т>перь, когда Кортес утвердился в качестве полновластного хозяина
I Центральной Мексики, перед ним встали задачи совсем иного типа-
созидательные; а строить всегда сложнее, чем разрушать, даже если завоева-
ние дается неимоверными трудами. Начинать пришлось с санитарных работ.
Кортес приказал очистить руины города и озеро от трупов и восстановил
водопровод. После некоторых колебаний столицу Новой Испании он реши1
возводить на месте разрушенного Теночтитлана, хотя многие, в том числе
королевские чиновники, не одобряли этого выбора, справедливо указывав
на неудобства островного города, подверженного сырости и наводнениям
Но Кортес настоял на своем. Почему? Особенность организационной дея-
тельности Кортеса заключалась в том, что он, насколько это было возможно
старался использовать сложившиеся модели мышления, формы быта и соци-
альной организации индейцев, — и эта, по сути, новаторская установка
впоследствии была воспроизведена конкистадорами Южной Америки. Что
касается Теночтитлана, то в сознании мексиканских индейцев, даже жите
лей отдаленных территорий и врагов ацтеков, этот город воспринимался
как Центр, средоточие силы и богатства; поэтому — интуитивно поня
Кортес — новая столица должна вырасти на месте бывшего Теночтитлана
Негоже оставлять пустоту на месте бывшего центра, который станет зияв?
щим символом памяти и сопротивления; надо превратить это надгробие
в бурлящий котел жизненности. Не исключено, что наш герой был дви-
жим также тайным чувством вины за разрушение «прекраснейшего города
в мире» — ее искуплением станет создание, по его словам, «самого благород-
ного и густонаселенного города в мире и с самыми большими зданиями
Понятное дело, новый город будет возводиться руками туземцев, а управ-
лять индейцами, понимает Кортес, лучше всего могут сами индейцы-
поэтому он оставляет фактически нетронутой местную «номенклатуру
сохраняя за бывшими вождями и правителями (сиуакоатлъ), лояльными
испанцам, прежнюю власть. Достаточно отдать приказ сиуакоатлю-
и тысячи его подданных, за многие века привыкшие к беспрекословному под-
чинению, окажутся в распоряжении Кортеса. Так, без насильственных мер,
Кортес мобилизовал десятки тысяч людей на возведение новой столицы
К 1524 году в Мехико, по заверениям Кортеса, жило тридцать тысяч
человек. Здесь важно подчеркнуть один очень существенный момент: горе
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
изначально создавался не для испанцев, а для совместного проживания
индейцев и испанцев, и эту, опять-таки, новаторскую установку сознатель-
но принял Кортес: «В городе, в его торговой и деловой жизни, сохраняется
ранее заведенный порядок, и я предоставил индейцам столько свобод
и привилегий, что каждый день сюда приходят на поселение новые жители,
ибо живут они в свое удовольствие; ремесленники проживают здесь среди
испанцев, равно как плотники, каменщики, гончары и прочие; и торговцы
спокойно торгуют здесь своими товарами, и рыбаки занимаются ловлей, что
было всегда главнейшим городским промыслом, а прочие трудятся в своих
садах и огородах, пожиная в том числе и плоды Испании, коих смогли мы
достать семена».1 Эта благостная картина, может, и далека от действи-
тельности, но в одном она несомненно правдива: Кортес изначально взял
курс на создание метисного общества, вовлекая индейцев в общественную
и экономическую жизнь колонии.
Эту ориентацию наш герой демонстрирует (можно сказать, пропаган-
дирует) и в личной жизни, окружив себя индейскими наложницами. Кому
из читателей охота — пусть морализирует по этому поводу; однако индей-
цы на многоженство смотрят одобрительно, ибо Кортес удачно вписывается
в местную традицию, уподобленный новоявленному тлатоани; испанцы
тоже воспринимают это в порядке вещей, ибо в большинстве своем имеют
по несколько индейских «жен».
Правда, в личной жизни нашего героя возникла одна непредвиден-
ная помеха, — когда в августе 1522 года в Мексике объявилась законная
супруга Кортеса Каталина Хуарес со своей многочисленной родней. Раз-
ные версии по-разному объясняют причины ее появления, и, пожалуй,
наименее достоверна из них та, согласно которой Кортес сам ее вызвал.
Пикантность ситуации заключалась в том, что Каталина плыла на корабле
вместе с индейской любовницей Кортеса Леонорой и его первой доче-
рью-метиской. Возможно, именно их он вызвал в Мексику, а Каталина
сродней пристроились на корабль по собственной инициативе. По словам
Берналя, для Кортеса эта новость стала полнейшей неожиданностью,
и в первый момент он не смог скрыть досады, но быстро взял себя в руки,
изобразил на лице радостную улыбку, повелел Сандовалю с подобающими
почестями сопроводить сеньору в Мехико и устроил ей пышную встречу
с празднествами и увеселениями.1 По-видимому, Каталина взялась наве-
сти в мужнином доме порядок, разогнала любовниц, и восстановленная
моногамия превратилась в непрерывный скандал — но это лишь пред-
положения, хоть и небезосновательные; зато достоверно известно, что
через три месяца после воссоединения с мужем Каталина скоропостижно
и по неизвестной причине умерла в своей спальне. В те времена всякая
скоропостижная смерть вызывала подозрения, а эта моментально поро-
дила слух, будто Кортес отправил супругу в мир иной, и такое обвинение
впоследствии официально было предъявлено ему при разбирательстве его
дела. Полностью исключить эту версию нельзя, и все же как-то не верится,
1 Ibid. Р. 233-234.
1 Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P 573.
Эрнан Кортес
что наш герой, умевший выкручиваться из самых безнадежных ситуаций
не нашел более достойного решения семейной проблемы, как опуститьа
до немудреного злодейства. К тому же Кортес знал, сколько у него недо-
брожелателей и как они ищут любого повода, чтобы возвести на него
поклеп, и прекрасно понимал, какие получит обвинения в случае насиль-
ственной смерти своей супруги, как бы ловко он это дело ни обставил
и зачем ему было рисковать, когда он еще не знал, будет ли утвержден
на губернаторском посту?
Можно, однако, не сомневаться, что наш герой не сильно горевал по усоп-
шей. Каталина умерла, когда неизменная спутница Кортеса, Марина, нахо-
дилась на последнем месяце беременности. Если свою первую дочь-метиску
Кортес назвал именем матери — Каталиной, то первому мальчику дал имя
отца — Мартин. Впоследствии Кортес стал отцом еще трех детей-метисов:
мальчика Луиса, рожденного, видимо, от ацтекской принцессы, крещенной
под именем Антониа Эрмосилья (букв. Прекрасная); дочь Леонор от люби-
мой дочери Мотекусомы Текуичпо, которую тлатоани на смертном одр
доверил попечению нашего героя, и дочь Марию, тоже от какой-то прин-
цессы. Разговор о метисном потомстве Кортеса имеет полное право фигу-
рировать под рубрикой «созидательная деятельность» — так созидалась
будущая метисная мексиканская нация, и Кортес, можно сказать, личным
примером стимулировал этот процесс.
Важен, впрочем, не столько сам факт смешения кровей — куда важнее
отношение нашего героя к своим внебрачным детям и индейским «женам».
Надо сказать, никто из испанцев не осудил бы Кортеса, если бы он нать
не захотел своих бастардов, к тому же полукровок. Напротив, Кортес
не только их признает, но и демонстрирует отеческое к ним отношение:
годы спустя он повезет в Испанию трех сыновей — «законного» и двух
метисов; более того, он приложит неимоверные усилия, чтобы выбить
из самого папы римского признание «законными» своих детей-метисов
которые будут упомянуты в завещании и получат свою долю наследства
Дочерям-метискам он оставит богатое приданое, чтобы они могли выйти
замуж за достойного человека, а некоторым сам подыщет в мужья испанских
идальго, людей проверенных и добропорядочных; и так же он позаботится
о судьбе своих индейских «жен» — всем им он найдет спутников жизни
Когда Кортес, а вслед за ним другие испанцы признавали метиса своим
ребенком, они совершали, по сути, глубоко символический культурный
акт, означавший, с одной стороны, признание собственной принадлежно-
сти Новому Свету, а с другой — признание человеческоц полноценности
индейцев. То был первый шаг на пути сотворения будущей латиноамери-
канской культуры.
Уж коли речь зашла о культуре, то особого внимания заслуживаю;
усилия Кортеса на ниве христианизации индейцев. Сейчас, когда власть
в его руках, он, не дожидаясь миссионеров, берет на себя функции пропо-
ведника и священника. Сиуакоатли поставлены перед жестким выбором:
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
хочешь оставаться вождем — принимай христианство, а не примешь —
на твое место поставят другого, более сговорчивого. По указанию Кортеса,
повсюду разрушаются языческие святилища и на их месте воздвигаются
церкви и алтари; и на строительство церквей частенько идут каменные
блоки пирамид. Делается это вовсе не только из экономии сил и матери-
ала. это глубоко символический, культурологический акт — заставить
индейца своими руками разобрать бывшее святилище и из этого же камня
воздвигнуть новое. Так идет перестройка и перелицовка культуры. После
падения Теночтитлана на всей территории, контролируемой испанцами,
человеческие жертвоприношения прекращены, а любые «рецидивы» кара-
ются беспощадно.
В третьем послании императору, подписанном 15 мая 1522 года, Кортес
обратился к монарху с просьбой прислать в Мексику миссионеров-франци-
сканцев. Просьба была удовлетворена, и в мае 1524 года двенадцать монахов
высадились в Веракрусе, откуда пешком дошли до Мехико. Изумлялись
индейцы христианским «жрецам», которые брели пешком, одетые, как
нищие, и вслед им неслось: «мотолиниа», что на языке науатль означает
«бедный». Узнав о том, брат Торибио де Паредес де Бенавенте взял себе
прозвище Мотолиниа,1 с которым и вошел в историю как первый исследо-
ватель индейской цивилизации. Еще сильнее изумились индейцы, когда
Кортес при встрече францисканцев спешился, встал на колени и целовал
им руки и полы ряс.
Если в отношении язычества Кортес занимал самую жесткую позицию,
то гораздо мягче она была в отношении прочих элементов индейской куль-
туры. Он вовсе не ставил своей задачей превратить индейцев в краснокожих
испанцев, лишив их собственной самобытности, и потому признавал нау-
атль вторым «официальным» языком Мексики. Эту установку он передал
и миссионерам, которые изучили науатль, проповедовали на нем, препода-
вали в школах для индейцев, переводили на этот язык религиозные тексты,
даже использовали ацтекское пиктографическое письмо для записи католи-
ческих молитв и глубоко занимались изучением индейского культурного
наследия. Кортесова формула «улучшать добрую землю» подразумевала
соединение всего «лучшего», привнесенного испанцами, со всем, что есть
«доброго», у индейцев.
Этим принципом руководствовался Кортес и в сельскохозяйственной дея-
тельности, которой уделял большое внимание, поставив задачу вырастить
на мексиканской почве испанские плоды земли и одновременно развивать
местные культуры. Именно он укоренил здесь рис, ставший основой пита-
ния современных мексиканцев. Для испанских землевладельцев — энко-
мендеро — Кортес ввел обязательные квоты производства ряда культур,
как европейских (пшеница, виноград), так и местных (маис, помидоры,
сладкий перец, картофель).
С апреля 1522 года, еще не будучи утвержденным на губернаторском посту,
Кортес начал раздавать конкистадорам энкомьенды, как бы «наслаивая»
1 Мотолиниа, на-
стоящее имя
Торибио де Паре-
дес де Бенавенте
(? —1567) — мис-
сионер, историк,
хронист, автор
множества тру-
дов, среди них
самый значитель-
ный — «История
индейцев Новой
Испании».
Эрнан Кортес
1	Сакатула —
нынешний порт
Ласаро-Карденас
в устье реки Баль-
сас; порт Колима
сохранился под
тем же названием.
2	Cortes Н. Cartas
de relation... Cuar-
ta carta de relation.
P. 209.
3	Ibid. P. 219.
институт энкомендеро поверх традиционной структуры управления сиуа-
коатлей. Шаг рискованный, вызвавший впоследствии недовольство короля,
но, увы, необходимый. Как говорилось, золотой добычи конкистадоры
не получили, и, если бы Кортес ничего не предложил им взамен, они б
вышли из повиновения.
Но в Центральной Мексике земель на тысячу жаждущих энкомьенд явно
не хватало, и Кортес активно расширял свои владения, сочетая созида-
тельную деятельность с исследовательской и завоевательной. Сразу после
падения Теночтитлана он разослал своих бравых капитанов в разные концы
Мексики покорять новые земли — и тем самым решил еще одну, самую
большую проблему: отослал подальше и занял делом солдат, обозленных
после раздела добычи. Экспансия шла во всех направлениях, но главным
для Кортеса было продвижение на запад и на юг. Почему? Потому что после
завоевания Мексики наш герой вдохновился новым великим замыслом -
западным путем достичь манящих Сипанго (Японии), Катая (Китая), Индии
Великой (полуострова Индостан) и островов Пряностей (Молуккских
островов), куда португальцы с неимоверными трудами пробирались в обход
Африки, — то есть завершить проект Колумба. Это ли не великое деяние’
Напомним: экспедиция Магеллана отправилась в путь в 1519 году и лишь
в 1521 году потрепанный корабль «Виктория» под командованием баска Эль
Кано завершил кругосветное плавание. Кортес об этом еще ничего не знал
и полагал себя первопроходцем; и даже когда узнал, это ровным счетом
ничего не поменяло в его грандиозных планах, поскольку путь к странам
Востока из Мексики был бы намного короче, чем через Магелланов пролив.
Кортес уже подарил королю земли, по территории вчетверо превышающие
«мать-Испанию», а к этому подарку хотел присовокупить другой: острова
Пряностей со всеми их мифическими богатствами. Этот проект отныне
и до конца жизни станет его одержимостью.
Одну за другой он посылает на запад экспедиции, во главе которых ставит
самых храбрых и надежных капитанов — Олида, Альварадо, Сандоваля.
В результате завоеваны земли, где нынче расположены штаты Мичоа-
кан, Оахака и Герреро; испанцы выходят к Тихоокеанскому побережью
и в 1522 году закладывают здесь первый порт Сакатула, а год спустя еще
один — Колима.1 И сразу же Кортес приказывает строить верфи и корабли
Вскоре он с гордостью мог доложить императору: ...Там, на верфях, у меня
готовы четыре корабля, чтобы открывать в Южном море все, что я смогу
открыть...».2
Этот же проект заставляет Кортеса обратить взоры на юг, где он чает
обнаружить трансокеанский пролив, «каковой больше всего на свете я желаю
открыть, полагая, что тем самым сослужу превеликую службу Вашему коро-
левскому Величеству».3 Наш герой уже прочно вписал свое имя в историю
географических открытий; а если к новооткрытым землям Мексики добавит
еще и пролив между океанами — морской коридор, прямиком ведущий
в страны Востока, — то славою сравняется с Колумбом и Бальбоа; и потому.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
заверяет он, «так или иначе я не оставлю усилий, дабы прознать тайну про-
лива».1 Именно с этой целью он снарядил за свой счет (что обошлось ему 1 ibid, Р. 239.
в шестьдесят тысяч песо) две мощные экспедиции на юг: морскую под коман-
дованием Кристобаля де Олида, в Гондурас, и сухопутную во главе с Педро
де Альварадо, в Гватемалу. Кортес был уверен, что Олид и Альварадо встре-
тятся на берегах трансокеанского пролива, но все сложилось совсем иначе.
Впрочем, и северо-восток Мексики, нареченный «провинцией Пануко»,
не оставляет он своим вниманием и жаждет «прознать тайну ждущего
открытия побережья между рекой Пануко и Флоридой, открытой Хуаном
Понсе де Леоном»,2 — хотя ему, конечно, невдомек, что между Пануко 2 ibid. Р. 237-238.
и Флоридой наберется тысячи четыре километров. В своей первопроход-
ческой страсти Кортес просто неуемен: ...Надеюсь открыть я премногие
богатейшие и чудесные земли, населенные многими разнообразными
народами».3 Пока же он основал на Атлантическом побережье еще один 3 ibid. Р. 230.
порт — Сантистебан (ныне Пануко) в качестве форпоста для дальнейшего
продвижения на северо-восток.
Позвольте, но ведь у Пануко уже есть хозяин—незадачливый Франсиско
де Гарай, который ранее, вовсе не желая того, трижды помогал Кортесу столь
необходимыми подкреплениями. В начале 1523 года Гарай послал четвертую
экспедицию в Пануко — все с тем же плачевным результатом: его солдаты
разбрелись кто куда и занялись грабежами, чем спровоцировали восстание
местных индейцев, воинственных уастеков, и большей частью были переби-
ты. Тогда Гарай решил, наконец, взять судьбу в свои руки и в июле того же
года самолично прибыл в свои владения во главе восьмисот пехотинцев
и ста сорока всадников. Эскадрой из одиннадцати кораблей командовал
наш старый знакомый, Хуан де Грихальва, первооткрыватель здешних мест.
Но сколько средств ни вложи, сколько людей не набери, а упрямую
фортуну не переломишь. Шесть кораблей затонуло во время урагана,
и войско сократилось на треть; а те, кто остались в живых и высадились
на берег, вышли из повиновения; войско развалилось на банды, грабившие
что ни попадя. Сопротивление уастеков переросло в настоящую войну,
которая и покончила с войском Гарая, — в общей сложности было убито
четыре сотни испанцев, и в наступательном порыве разъяренные индейцы
осадили крепость Сантистебан.
Узнав о том, Кортес пришел в ярость, хотел сам возглавить карательную
экспедицию, но поскольку сломал руку в падении с коня, поручил это дело
Сандовалю. Тот прошелся по землям уастеков огнем и мечом, сжег заживо
несколько десятков мятежных касиков и, как говорили тогда, «привел край
к покорности». Кортес передал Гараю приглашение прибыть к нему в Мехи-
ко; последний, оставшийся без войска, приглашение принял и был тепло
встречен знаменитым конкистадором. Они полюбовно разделили сферы
владений и даже решили породниться, договорившись о браке дочери Кор-
теса, метиски Каталины, с сыном Гарая. Но празднества по поводу помолвки
вдруг завершились поминками: в конце декабря Гарай скоропостижно умер;
Эрнан Кортес
и эта смерть также будет поставлена в вину Кортесу, хотя уж к ней-то ой
точно был непричастен. К тому времени у него уже имелись дарованные
королем титулы и полномочия, и никакой опасности в качестве соперника
Гарай для него не представлял.
Кстати, а как обстоят дела с юридическим статусом нашего героя?
Кортес разворачивал хозяйственную и управленческую деятельность
самостийно, на свой страх и риск, не дожидаясь утверждения на губерна-
торском посту, — то есть правил в роли самозванца. И получил щелчок
по носу от президента Совета по делам Индий Фонсеки, когда вскоре
после падения Теночтитлана в Мексику прибыл некий Кристобаль
де Тапиа и предъявил полномочия губернатора Новой Испа-
нии. Пока король размышлял, Фонсека, решив, видимо,
подсказать ему нужное решение, взял да и назначил своего
ставленника губернатором Мексики, но эта торопли-
вость впоследствии стоила Фонсеке поста. Тапиа бьли
предоставлены широчайшие полномочия: капита ов
смещать (в первую очередь, конечно, Кортеса и его при-
ближенных) и назначать (своих ставленников), прово-
дить репартимьенто (среди своих), отбирать энкомьенды
(ясное дело, у ветеранов и сторонников Кортеса), управлять
(в роли марионетки Фонсеки и его свояка Веласкеса) и ак
далее. Представим себе обиду и гнев Кортеса, который преодолел
Медаль с портре-
том Кортеса,
которую сделал
в 1529 г. Кристофер
Вейдиц
1 Фрай — свя-
щеннослужитель,
член монашеского
ордена.
немыслимые трудности, потом и кровью завоевал эти земли, получил
множество ранений, несколько раз находился на грани гибели — и вдруг
является какой-то щелкопер, в глаза этой Мексики не видевший, и начи-
нает здесь заправлять!
В отличие от Нарваэса, у Тапиа не было полуторатысячного войска,
зато у него имелось кое-что посильнее — официальные бумаги; и Гонсало
де Альварадо, брат Педро де Альварадо, оставленный капитаном в Верак-
русе, был вынужден, по обычаям того времени, поцеловать указ Фонсеки
и положить его себе на темечко в знак покорности и уважения, после чего
сказал, что окончательное решение примут алькальды и рехидоры Мехико,
когда хорошенько изучат бумаги и посовещаются. Новоявленный губерна-
тор, готовый сразу же въехать в Мехико на белом коне, никак не ожидал
такого поворота дел. Но в Мехико сидел Кортес—а он так легко не сдавался.
Из разных концов Мексики, по его указанию, в Веракрус примчались капи-
таны Педро де Альварадо, Гонсало де Сандоваль, Андрес де Тапиа и фрай
Педро Мельгарехо; они изучали бумаги, целовали их, клали себе на головы
и сетовали, что это не указ самого короля и потому он вызывает сомнения,
а в задушевных беседах как могли объясняли новоявленному губернатор).
что вряд ли он справится с возложенными на него обязанностями,—здесь
мол, своя специфика. За вычурными разглагольствованиями обходитель-
ных капитанов Тапиа ясно слышал ультимативно-угрожающее: катись, мол,
отсюда подобру-поздорову, пока цел. Окончательно эту мысль прояснил
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
ему Нарваэс при их свидании: поделившись своим печальным опытом, он,
со слов Берналя, сказал: «Поберегите себя, не теряйте времени, ибо звезда
Кортеса не закатилась. Попросите у него в качестве отступного сколько-
то золота, да и возвращайтесь в Кастилию».1 Тапиа оказался на редкость
здравомыслящим человеком — так он и поступил. А приехав в Испанию,
тут же бросился жаловаться на то, как беспардонно Кортес выставил его
из Мексики со всеми его полномочиями.
1 Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 556.
Лишь через год после завоевания Теночтитлана Кортес решился вновь
напомнить монарху о себе — отсрочка была связана с необходимостью
набрать как можно больше золота. Кинта получилась внушительная: около
двухсот пятидесяти килограммов золота и восемь тонн серебра; а к слит-
кам Кортес прибавил ценнейшие произведения ацтекского искусства,
представителей мексиканской флоры и фауны, а также всякие раритеты,
втом числе «кости ранее обитавших здесь великанов» (по-видимому, кости
доисторических животных). Загрузили этим добром три корабля, и с ними
Кортес отправил ко двору королевского казначея, капитанов Алонсо
де Авилу и Антонио де Киньонеса. Та миссия оказалась неудачной — два
корабля с самыми ценными грузами были захвачены французским корса-
ром и достались французскому королю. Впрочем, сказанное — неправда:
самым ценным грузом было все-таки послание Кортеса королю объемом
с приличную повесть и приложенные к нему карты, и эти документы бла-
гополучно достигли адресата. Что же касается вещественных ценностей,
то они тоже сыграли свою роль: когда сокровища оказались во Франции,
по всей Европе раскатились слухи о богатствах Мексики и о щедрых дарах
Кортеса, достигшие ушей испанского монарха.
Не стоит рассказывать о том, как хлопотали посланцы Кортеса при дво-
ре, ограничимся голым фактом: «партия» сторонников Кортеса одержала
полную победу и 15 октября 1522 года императорским указом Кортес был
утвержден на посту генерал-капитана, губернатора и верховного судьи
Новой Испании. При этом Хуан Родригес де Фонсека за многочисленные
злоупотребления и самоуправство был смещен со своего президентского
поста—после такого удара он и года не протянул. Далеких берегов Мексики
королевский указ достиг лишь в конце мая 1523 года — и можно предста-
вить себе, какие празднества развернул наш герой, получив добрую весть.
Апо пути в Мексику благие вестники не смогли отказать себе в удовольствии
заглянуть на Кубу и огласить через герольдов указы о смещении с поста
Фонсеки и о назначениях Кортеса. Бедняга Веласкес! — услышав новости,
он тяжко заболел и через несколько месяцев умер. Впрочем, незадолго
до кончины он таки сумел напакостить Кортесу.
/7 азалось бы, теперь наш герой может блаженствовать: бразды правле-	жЪет
I \ния получены, враги повержены, к тому же слава его гремит по всей внере-
г	тл	/	\	\	си я не ле-
Европе — изданные в Испании второе (1522) и третье (1523) послания-реля- ^ал»
ции королю были переведены на итальянский и латинский языки, и ими
Эрнан Кортес
1 Cortes H. Cartas
de relation... Cuar-
ta carta de relation.
P. 241.
зачитывались как рыцарскими романами. Однако всего полтора года он
вкушал радости спокойной жизни и в 1524 году вдруг сорвался в безумную
экспедицию в Гондурас, где чуть не сгинул. Поступок Кортеса представляется
настолько вздорным, иррациональным, что некоторые историки, пытаясь
объяснить его, выдвигают самые экзотические версии, — вроде той, будто
Кортес устал от управления Мексикой и решил «переключиться»; или буд-
то бы хотел наглядно продемонстрировать, что только он способен управ-
лять страной, а без него дела пойдут вкривь и вкось. Если эти версии верны,
то целей своих наш герой, безусловно, достиг: «переключился» почти на два
года, и в его отсутствие в Новой Испании творилось такое, что в страшном
сне не могло привидеться. Недоумение историков отчасти вызвано тем,
что они воспринимают Кортеса человеком исключительно рациональным
и здравомыслящим, между тем как он был еще и человеком страсти, чело-
веком идеи и, будучи таковым, мог совершать необдуманные поступки.
Впрочем, поход в Гондурас был вполне обдуманным поступком, и незачем
гадать о его мотивации, когда вся она ясно изложена в письмах Кортеса.
Обратимся к фактам. Поводом для экспедиции стало предательство Оли-
да, которого Кортес в январе 1524 года направил покорять Гондурас. По пути
ему было предписано зайти на Кубу закупить коней и амуниции — и здесь
коварный Веласкес уловил Олида в свои сети и подговорил отделиться
от Кортеса. Восемь месяцев завоеватель Мексики напрасно ждал вестей
от Олида, пока в октябре не дошли до него удручающие известия с Кубы.
Кортес в ярости. Он посылает против Олида карательную экспедицию,
поставив ее командующим своего двоюродного брата. Однако проходит
время — от кузена ни ответа, ни привета. Тогда Кортес сам направляется
в Гондурас, чтобы покарать предателя. К этому опрометчивому решению
его подтолкнул целый ряд причин.
Одна из них — если не главная, то достаточно веская — глубокая личная
обида. Она клокочет в строках его четвертого послания королю, отправ-
ленного в 1524 году, накануне похода в Гондурас: «...Это такое негодяйство,
такое предательство интересов Вашего Величества, что я просто не могу в это
поверить; а с другой стороны, я верю этому, зная коварный нрав Диего Велас-
кеса, который всегда старался причинить мне зло и воспрепятствовать моей
верной службе Вам». И грозно добавлял: «...Я прознаю всю правду и, ежели
все так оно и есть, прикажу арестовать вышеупомянутого Диего Веласкеса
и в цепях отослать его на суд Вашего Величества».1 Тут Кортес, конечно,
хватил через край, ибо не имел ни сил, ни полномочий арестовывать коро-
левских губернаторов, но чего не скажешь в запальчивости? А гневался он
не потому ли, что увидел в Олиде кривое свое отражение? Так уж устроен
человек, что в других его больше всего задевает то, в чем он грешен сам.
Но главная причина принятого решения заключалась все-таки не в лич-
ной обиде. Предательство Олида создавало реальную угрозу власти Кортеса
в Мексике, о чем последний прямо заявлял королю: «...В скором времени
я пошлю другого капитана, дабы он лишил Олида командования и под
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
арестом привез его в Мехико, или же сам отправлюсь на его поимку, ибо,
ежели проступок его останется безнаказанным, другие капитаны осмелятся
бунтовать и начнут присваивать себе плоды экспедиций, каковые я посы-
лаю, дабы завоевать и заселить новые земли».1 Яснее не скажешь.
Был у Кортеса еще один побудительный мотив отправиться в Гондурас,
о чем он внятно сообщает в пятом письме, составленном уже по возвращении
из экспедиции: «Я решил лично двинуться на поимку Олида, ибо показалось
мне, что давно уж пребываю я в праздности и не совершил ничего нового
на службе Вашему Величеству...».2 Конечно, не желание выслужиться перед
королем, а жажда действия, подвига и первопроходческая страсть, вместе
стайной надеждой открыть трансокеанский пролив, — все это также влекло
его в неведомые земли. Эти стимулы объясняют, почему Кортес не пошел
в Гондурас морем, — что было бы несравненно легче и быстрее, а предпочел
куда более медленный и трудный сухопутный маршрут.
Наконец, еще одна причина, толкнувшая Кортеса в безумную авантю-
ру, — как это ни странно звучит, незнание. Действительно, наш герой
вовсе не представлял себе ни протяженности, ни трудностей маршрута;
не знал он, что не найдет ни пролива, ни больших городов, — ничего,
кроме безлюдной болотистой сельвы; и, если бы сказали ему тогда, во что
ему обойдется эта прогулка и каковы будут ее результаты, он, безусловно,
отказался бы от своей затеи. Кстати, когда он оставил за спиной обжитые
места, не знал он и того, что Олид уже мертв.
Между прочим, многие капитаны и приближенные Кортеса оказались
куда прозорливее нашего героя и всячески отговаривали его от похода в Гон-
дурас —в их числе, как ни парадоксально, были и королевские чиновники,
которым Кортес доверил управлять Мексикой во время своего отсутствия;
и они — провидцы! — описывали Кортесу ту чудовищную картину безза-
коний и злоупотреблений, какую сами в недалеком будущем и воспроиз-
ведут. Кортес был непреклонен. Два чиновника, фактор3 и веедор, решили
даже сопроводить Кортеса до города Коацакоалькос на Атлантическом
побережье, надеясь за время неблизкого пути достучаться до благоразумия
губернатора, и один из них, племянник Кортеса, всю дорогу грустно напе-
вал: «Ах, дядюшка, вернемся!», а тот ему отвечал веселеньким мотивчиком:
«Вперед, вперед, племянничек!».4 На том и расстались: племянничек вер-
нулся творить непотребства, а дядюшка пошел вперед мучить и гробить
людей в бессмысленной экспедиции.
В экспедицию отправилось в сопровождении трех тысяч индейских вои-
нов около трехсот испанцев, из них полтораста всадников — в основном
ветераны Конкисты, среди них капитан Гонсало де Сандоваль, наиболее
обле’ енный доверием губернатора. Кортес проявил осмотрительность,
взяв с собой всех пленных вождей ацтеков, в том числе Куаутемока, которые
в его отсутствие могли бы поднять восстание. Лично Кортеса сопровождали
верная донья Марина с двухлетним сыном Мартином и другие индейские
наложницы; многочисленная свита пажей и слуг, а также сокольничие,
1	Ibidem.
2	Cortes Н. Op. cit.
Quinta carta de
relacion. P. 247.
3	Фактбр— коро-
левский чинов-
ник, в обязан-
ности которого
входило следить
за справедливым
разделом добычи;
при надобности
исполнял обязан-
ности судьи.
4	Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 655.
Эрнан Кортес
музыканты, шуты и жонглеры. Уже из этого становится ясно, что к предсто-
ящему походу наш герой относился как к царской увеселительной прогулке
Таковой она и была до города Коацакоалькос — в каждом селении Кор
теса встречали триумфальные арки, увитые цветами, и празднества с теа-
трализованными представлениями. А дальше... Никто не представлял себе
что будет дальше, ибо наш герой в порыве удальства проложил маршрут
по землям, где вообще не ступала нога человека, — потому что индейцк
тех малонаселенных мест перемещались только на лодках по бесчисленным,
рекам, протокам и озерам; а многие из этих районов и доныне остаются бе?
людны. Конкистадоры пересекали перешеек полуострова Юкатан по дуге
Тяжкий путь герез
сельву. Литогра-
фия Хосе Феррера
де Коуто, 1856
сначала в восточном, потом в юго-восточном направлениях, с выходом
к оконечности Гондурасского залива. По прямой — около восьмисот
километров; да только попробуй-ка пройти по прямой через болота, про
стершиеся на сотни километров, а затем через гористую сельву! По такой
местности протяженность пути неизбежно удваивается.
Кортес имел опыт передвижения по Центральной Мексике — а это все
равно как идти по нахоженной дороге; сельву он представлял себе по Кубе
или Атлантическому побережью Мексики, и не мог знать, что такая сельва
в сравнении с болотистыми джунглями Юкатана и Гондураса — все равно
как английский парк. Мексиканский историк, взявшийся описать тяготь
экспедиции, беспомощно разводит руками: «Самый красноречивый рассказ
самые живые краски, самые смелые гиперболы, все лексическое богатстве
испанского языка совершенно бессильны описать невероятные деяния, поис-
тине титанические усилия, какие совершили Кортес и его люди». Пожалуй
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
«великому и могучему» это также окажется не под силу. Поэтому не будем
ставить невыполнимых задач, а лучше обратимся к текстам участников той
экспедиции — хронике Берналя и пятому посланию Кортеса.
Честно сказать, в обоих текстах описания экспедиции довольно скуч-
ив — в силу обилия и повторяемости одних и тех же «сюжетов». Но эта
повторяемость воссоздает жуткую правду лучше всяких гипербол и живых
красок. А сюжетов, из основных, совсем немного. Первый — мучительное
преодоление бесчисленных водных преград, рек и болот: где-то на плотах
и каноэ, где-то по мостам и гатям, где-то вброд. И потому читаешь одно
итоже: на строительство моста через такую-то реку ушло пять дней, через
другую реку — десять дней; гать сложили из тысячи древесных стволов
в о "хват толщиною — и так далее. Достаточно сказать, что на своем пути
испанцы вместе с индейцами (работать приходилось всем) проложили
около двухсот мостов и гатей. Другой сюжет — путь через девственную
сел ву, когда приходилось мечами и топорами прорубать тропу, с неи-
моверным трудом продвигаясь в день километров на десять-пятнадцать.
Вот — оригинальный поворот этого сюжета: «Преодолев то болото, мы
не обнаружили тропы, и ее пришлось прорубать мечами, и так мы шли два
дня, думая, что выйдем к индейскому селению, а потом вышли на ту же
тропу, и Кортес чуть не лопнул от злости; к тому же он постоянно слышал,
как солдаты роптали и проклинали его и эту экспедицию, и говорили, что
лучше бы вернуться в Мексику, пока все тут не сдохли от голода».1 В этой
фразе из хроники Берналя отражены еще два сюжета.
Да, солдаты, многие из которых, как Берналь, по принуждению отправи-
лись с Кортесом, начали роптать в первые месяцы пути по сельве, а потом
и вовсе утеряли страх перед начальством и костерили нашего героя,
не стесняясь в выражениях. Было несколько случаев дезертирства, когда
испанцы оставались в индейских селениях, предпочитая вверить жизнь
прихоти дикарей, чем сгинуть по пути. Кортес оставался глух и к благора-
зумным доводам, и к проклятиям и упрямо шел вперед, отказываясь обсу-
ждать мысль о возвращении. Неужели не понимал, что совершил ошибку
и с каждым шагом ее усугубляет? Неужто сомнения не закрадывались в его
душу? Да он и сам в этом признается: «Я пребывал в изрядной растерянности
(harta perplejidad) и не знал, что мне делать, ибо возвращаться считал для себя
невозможным, а того, что ждет меня впереди, я не ведал...».2 Как видно, это
был человек, взявший за правило всегда и во всем идти до конца, — в этом
состояла его идея, его внутренняя страсть, ради которой он не считался
ни с жертвами, ни со здравым смыслом. Где-то на середине маршрута он
фактически утратил власть над людьми, но бунта не произошло лишь
по той причине, что поворачивать назад уже было поздно: возвращаться
пришлось бы через редкие селения, обчищенные до маисового зернышка,
тогда как мосты и гати снесло паводком. Не воля командующего и не дис-
циплина удерживали людей вместе и заставляли неимоверными усилиями
продвигаться вперед, а только стремление выжить.
1 Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 660.
2 Cortes H. Cartas
de relacion... Quin-
ta carta de relacion.
P. 254.
Эрнан Кортес
1	Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 660.
2	Cortes H. Cartas
de relacion... Quin-
ta carta de relacion.
P. 277, 259.
3	Diaz del Castillo B.
Op. cit. P. 665.
Наконец, главный сюжет, а лучше сказать, лейтмотив описаний похода-
голод, постоянный изматывающий голод. ...Все те три дня, что мырубш
деревья и строили мост, мы ели только траву да коренья... (Берналь);1*....
десять дней мы ничего не ели, кроме плодов и побегов пальм, да и тех ел
немного, ибо у нас не было сил срезать их»; «...От голода и усталостилюг
были скорее мертвы, чем живы» (Кортес)2 — и так на каждой страниц:
Пищу можно было раздобыть лишь в индейских селениях, но в этихкра?
малопригодных для человеческого обитания, они встречались очень редг
к тому же, узнав о приближении чужаков, индейцы бежали из селен#
стараясь унести съестные припасы. От голода вымерли все музыкант
жонглеры и шуты, не привыкшие переносить такие тяготы.
Может быть, самый яркий эпизод, показывающий, в каком состояв»
духа пребывало войско, приводит Берналь. Он рассказывает, как Кори
послал его во главе небольшого отряда разжиться провизией в индейскр
деревню, где он раздобыл сколько-то маиса, но на обратном пути испа&
ские солдаты отняли всю добычу и съели. На все его мольбы оставить хот.
что-нибудь командующему и капитанам, они лишь осыпали командир
бранью. Прознав о том, генерал-капитан пришел в ярость, затопал, раскр
чался, что проведет дознание и строго накажет виновных; но когда сообр
зил, что виновными окажутся почти все, затребовал Берналя и напустило
на него — почему, мол, не уберег провизию?! «На это я ответил ему, что
впредь он заботился об охране, и даже если бы он сам охранял провизию,?
все равно отобрали бы, ибо голод не ведает закона». Кортес мигом сбаы»
тон — «и обратился ко мне ласковым голосом: „О, сеньор брат мой Берна*.
Диас дель Кастильо, ради любви ко мне, если ты припрятал что-нибух
по пути, поделись со мною и с твоим другом Сандовалем!" И как я услыах
те слова и тон, каким они были сказаны, сжалился над ним; и также Са?
доваль мне сказал: „Клянусь тебе, у меня тоже нет ни горсточки маиса’
Берналь, конечно, не будь дураком, кое-что припрятал — маис, несколн
индюшек, три кувшина с медом и фасоль. И вот ночью, словно вориши
Берналь и Сандоваль вдвоем отправились к тайнику, незаметно принеси
еду в хижину Кортеса, где втихую и разделили между собой.3
Наряду с этими, типичными, сюжетами, произошел один из ряда в
выходящий, покрывший позором имя Кортеса, — речь идет о казни Ку
утемока. По версии самого Кортеса, Куаутемок подговаривал Мексика
ских вождей составить заговор и, пользуясь значительным численна
преимуществом индейцев, внезапно напасть на испанцев, перебить ин
затем возвратиться в Мексику и там поднять индейское восстание. Сра-
заговорщиков нашелся доносчик; Кортес, по заведенному обычаю, прове
расследование, допросив многих по отдельности, в том числе и зачинщиц
заговора, которые вроде бы во всем сознались, — после чего приговор,
к повешению двух человек, бывших правителей Теночтитлана и Такуб*
Это произошло в конце февраля или в начале марта 1525 года. Кортес, рал
меется, не испытывает ни малейших сомнений по поводу справедливое?
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
приговора. Странную позицию по этому поводу занимает Берналь: с одной ibid, в 668.
стороны, он не отрицает заговора, с другой же отмечает: «Мне было очень
жаль Гуатемуса и его племянника, они были великими правителями...
Казнив их, Кортес свершил ужасную несправедливость, и все мы осуждали
его решение».1 И Куаутемок, по его словам, в своем последнем слове, обра-
щенном к Кортесу, обвинил его в лживости и в несправедливости. Вряд ли
такой человек как Куаутемок стал бы кривить душой в последнем слове перед
Приблизительный
маршрут экспеди-
ции Кортеса в Гон-
дурас. На карте
Юкатана обозна-
тены древние города
и селения майя
^Мексиканский
Ошк’инток Майяпан е
тт	Сосута
Ушмаль, Нохпат
„ • •Таби*Мани
Цокчен#Ка6ах • • • Лольтун
айна • •Сайиль*Лабна
Холактун Шкулок «Хунтичмуль
К'евик
Санта-Роса-Штампак
Ик’иль •Чичен.Ица
‘•Коба
Тулум
Яшуна
Бухта
Бухта хегд.
оз.
Бакалар
С?
—-залив
р. Усумасинта
киха
Каш
залив
Комитан
оз. Исабель
Рио-Амарильо
оз. Йохоа
ан-Педро-Мартир
Лос-Игос
^цна Ц’ибильнокак
•Эль-Табаскеньо
•Чунчинток
*Хочоб
П'устунич
Печаль
*Кивильтук'	v /
Ла-Флорида
▼ Эль-Кайо
Ла-Мар •
Лагуна Петха
Лагуна
Мирамар
О Лагуна
Чичанк’анаб
о
Бекан v Цибанче
Пасьон-дель-Кристо
Ошпемуль* ^Рио-Бек
' .Шамантун
Калакмуль
Эль-Пальмар
Ушуль еАльта-Мйра
•Балак'баль
Наичтун	/ Ла-Мильпа
Шультун#\Ла-Онрадес^
•Вашактун
_ u •Хольмуль
Тик’аль* Накум 7
• >Наранх
•	У каналь
Пололь
Агуас-Кальентес^у
Алтарь Жертв
•Ишк’ун
Лубаантун
Пульсих
•Чама
АР*?
иригуа
Ичпаатун
/вуэта
Четумаль_________
•Санта-Рита-Коросаль

£
V-
Эрнан Кортес
неминуемой казнью. Коли так, то наличие заговора вызывает сомнение
и многие историки считают, что его и в помине не было.
Возможно, они правы; и все же трудно поверить в дым без огня. Куа-
утемок не относился к тем, кто смиряется с поражением; а вымиравшие
от голода индейцы дошли до такой степени отчаяния, что перед угрозой
гибели могли решиться на отчаянный шаг. Уместно пред-
положить , что Куаутемок подал идею мятежа и обсуждо
ее — в сослагательном наклонении, а доносчик переда.’,
этот разговор в наклонении изъявительном. Кортес же
легко поверил доносчику потому, что на месте Куатемок
так бы и поступил. Как бы там ни было, казнь выглядела
как отсроченная месть — видимо, это и почувствовав
все участники событий, и на репутации Кортеса осталось
несмываемое пятно.
На подходе к Гондурасскому заливу Кортес получи?
известие о том, что Олид давно уже пребывает в луч-
шем из миров. И чего ради тогда были все эти мук?
и жертвы? А жертв оказались немало. В письме король
Кортес обмолвился, что к побережью он вывел полсотнг.
индейцев, которых, по его же словам, сказанным ранее
взял из Мексики свыше трех тысяч. Значит, в экспеди-
ции от голода и лишений погибли почти все индейца
сопровождения; что же касается потерь среди испанцев
то они составили не менее трети отряда. Да и сам Корте:
был близок к тому, чтобы увеличить список потерь: «0?
настолько похудел, что больно было смотреть на него-
Один из трех
портретов Кор-
теса, хранящихся
в основанном им
госпитале Младен-
ца Иисуса. На этой
картине, написан-
ной после смерти
конкистадора,
Кортес изобра-
жен в облагении
генерал-капитана
с жезлом, символом
власти
1 Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 685.
вспоминает Берналь, — и, находясь на грани смерти от лихорадки и душев-
ной тоски, он распорядился похоронить себя во францисканской рясе»
Душевную тоску нашего героя можно понять. Парадокс гондурасско?
экспедиции состоял в том, что она стоила Кортесу несравненно болышо
усилий и лишений, нежели мексиканская эпопея; но если последняя привес
его к власти и к славе, и к покорению богатейших земель, то результат этой
похода оказался прямо противоположным. На два с лишним года он отда?
власть в чужие руки, что повлекло за собой плачевные последствия; он сги-
нул в безвестности и считался погибшим; а земли, им пройденные, оказались
совершенно непригодны для освоения. Правда он доказал, что Юкатан, ране:
считавшийся островом, — полуостров; но сделать это открытие моглабь
за два-три месяца и без особых трудов скромная морская экспедиция. Единс
венную память, что он оставил по себе на землях Гондураса, —валоженны;
им в сентябре 1525 года город Нативидад, нынешний Пуэрто-Кортес.
Кортес не торопится возвращаться в Мексику: видимо, пытаясь ком-
пенсировать бесплодный поход, он направляет Сандоваля «вглубь земли
а сам исследует внутренние озера бассейна реки Дульсе. Возможно,вег;
душе еще не избылась надежда отыскать трансокеанский пролив и богатьь
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
города, о которых он слышал столько рассказов в Мексике. Увы, великие
го] ода майя уже давно обезлюдели и поглощены сельвой; их обнаружат
археологи века спустя.
Когда в Гондурас зашли купеческие каравеллы с Эспаньолы, Кортес тут же
купил все три судна с их грузом, после чего отослал их на Кубу, Эспаньолу
и Ямайку приобретать продовольствие и снаряжение для последующих
экспедиций. Купил? На что? — удивится читатель. Да, в отношении добычи
гондурасский поход оказался совершенно бесплодным; но взятые из Мехико
сундуки с золотом благополучно миновали все реки и топи и лесные чащо-
бы. Вскоре с Кубы вернулся корабль — и с сюрпризом: письмом Алонсо
деСуасо, которого Кортес оставил градоначальником Мехико.
Мало было душевной тоски нашему герою — теперь ему предстояло
узнать, что происходило в Мексике в его отсутствие. «И когда Кортес про-
чел то письмо, — вспоминает Берналь, — его охватила такая печаль, что
он зарыдал и удалился в свой дом и не показывался до полудня следующего
дня» 1 Так о чем же прочел Кортес?
Отправляясь в Гондурас, губернатор оставил управлять Мексикой четырех
королевских чиновников: это были тесореро2 Алонсо де Эстрада, контадор3
Родриго де Альборнос, фактор Гонсало де Саласар и веедор Перальминдес
Чиринос; их действия должен был контролировать Алонсо де Суасо, назна-
ченный главным алькальдом Мехико. Не приходило ли в голову нашему
герою что пять человек на губернаторском посту — многовато? И, как
только он отбыл в экспедицию, в Мексике развернулась яростная борьба
за власть между Эстрадой и Альборносом с одной стороны и Саласаром
иЧириносом с другой. Не будем описывать бесчисленные интриги и под-
лости, которых хватило бы на добротный политический роман; пунктиром
очертим лишь основной ход событий.
Борьба за власть завершилась победой Саласара и Чириноса, которые
в апреле 1525 года изгнали из правительства своих соперников, применив
меры физического воздействия на членов муниципального совета. Алон-
со де Суасо всячески старался урезонить победителей — кончилось тем,
что его в кандалах погрузили на корабль и отправили на Кубу. Эстрада
и Альборнос пытались бежать из Мехико, но были схвачены и брошены
в тюрьму. Настоящая вакханалия началась, когда Диего де Ордас, послан-
ный в Табаско разузнать что-либо о Кортесе, возвратился с известием,
что тот погиб. Вот тогда-то Саласар и Чиринос почувствовали полную
безнаказанность и развернули кампанию против ветеранов, соратников
Кортеса. Многие из них скрылись от травли и преследований в монастыре,
но были схвачены, несмотря на протесты монахов, и брошены в тюрьму
по сфабрикованным обвинениям. Мажордома Кортеса, его кузена, под-
вергли пытке — как когда-то Куаутемоку, ему поливали ноги кипящим
маслом — стараясь выведать, где Кортес припрятал свое золото, но ничего
не добившись, публично удавили его голым на осле. Считая погибшими
всех участников гондурасской экспедиции, правители присвоили себе или
1	Ibid. Р. 693.
2	Тесореро —
от испанского —
tesoro, сокровище:
казначей, следил
за хранением
военной добычи
и получал коро-
левскую кинту.
3	Контадор —
от испанского
глагола contar —
считать: говоря
современным
языком, ведал
бухгалтерией.
Эрнан Кортес
сулхсл
их склонить
на свою сто-
рону»
раздали своим прихлебателям владения канувших в безвестность конки-
стадоров, в том числе прибрали к рукам имущество Кортеса. Мало ого.
женам конкистадоров, объявленным вдовами, было приказано выходил
замуж; когда же одна из них стала уверять, что муж ее жив, ее выпорол!
кнутом на площади.
Кортес спешно засобирался в Мексику. Он решил вернуться инкогнито
но предварительно послал в Мексику доверенного человека с тайный
письмами к бывшим своим капитанам. Когда письма попали к адресатам
капитаны пустились в пляс, а ранним утром на радостях устроили «реве
люцию». Вооруженные, они носились по улицам Мехико, выкрикивав
«Слава Кортесу!», бросились к тюрьмам и мигом освободили ветеране*
затем взяли штурмом дом Саласара и бросили хозяина в тюрьму. Чирино,
бежал в Оахаку, но его быстро разыскали и привезли в Мехико, где ак*
посадили в тюрьму. Власть взяли в свои руки Эстрада и Альборнос—взя-
ли для того, чтобы передать ее законному губернатору. Дожидаться ег:
пришлось еще полгода, с февраля по июнь 1526 года.
Трижды Кортес пытался отплыть из порта Трухильо в Мексику, и три-
жды ему приходилось возвращаться то из-за непогоды, то из-за поломе-
на корабле — словно земля Гондураса не хотела отпускать знаменитей
конкистадора. Наконец, в начале июня с двадцатью соратниками он вы»
дился в Веракрусе. Его возвращение в столицу превратилось в триумфальна
шествие. В Тескоко Кортеса торжественно встречали празднично разо^
тые Эстрада и Альборнос, члены муниципалитета, капитаны и соратник/.
Были подготовлены грандиозные празднества и увеселения; но Кортес
ко всеобщему удивлению, не принял в них участия. В Мехико он прямим
направился в монастырь Сан-Франсиско, где неделю провел в затворник
стве. Неизвестно, о чем он молился и размышлял, — хочется верить, чв
вымаливал у Господа прощения за три с лишним тысячи жизней, бесе»
сленно загубленных в гондурасской экспедиции.
4<^^ыйдя из монастыря, Кортес решительно взял власть в свои руки -
К^но, как выяснилось, всего-то на пару дней. Ибо 26 июня прибы
в Мексику корабль с королевскими письмами, в коих Его Величеств
извещал Кортеса, что против него возведены новые и весьма .серьезны
обвинения и посему решил он послать в Мексику некоего 'Луиса Пона
де Леона с полномочиями верховного судьи, дабы он во всем разобрала
Нет, Карл V вовсе не лишал губернатора и генерал-капитана Новой Испанл
ранее пожалованных титулов, за исключением разве что титула главнег
алькальда; но за строками королевского письма Кортес ясно прочел, ч;
фактически он должен передать власть.
Назначенец самого императора — это не доморощенный Кристобал
де Тапиа, которого втихую слепил губернатором Фонсека; с Луисом Пол
де Леоном так легко не разделаешься. И Кортес, затаив обиду, приказ
вает со всевозможными почестями встретить нового главного альте
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
и препроводить в Мехико. А дальше происходит неожиданное — через
пару недель после прибытия в Мехико полномочный представитель
императора вдруг взял да и умер вместе со всеми своими полномочиями!
И эту смерть тоже поставят в вину Кортесу его враги, и вновь это будет
клевета — хотя бы потому, что вместе с Понсе де Леоном от загадочной
болезни (испанцы ее называли «модорра») скончались три десятка человек
из его свиты.
Впрочем, как выяснилось, люди умирают быстрее, чем полномочия.
Перед смертью Понсе де Леон успел оставить завещание и передал свои
полномочия некоему Маркосу де Агиляру — пожилому сифилитику,
который пытался излечиться от застарелой болезни женским молоком.
Но недолго тот надоедал Кортесу скандалами и капризами — через семь
месяцев, i марта 1527 года, он отправился в мир иной вслед за своим бла-
годетелем. И эту смерть злые языки опять-таки припишут Кортесу — как
будто бы это он заразил Агиляра сифилисом!
Казалось бы, теперь-то наш герой может вздохнуть спокойно, тем более
что он утвердил во главе муниципалитета Мехико двух преданных ему
людей: Сандоваля и королевского казначея Алонсо де Эстраду. Ничуть
не бывало—полномочия поразительно живучи и некоторым спать не дают.
Через полгода после смерти Агиляра Эстрада вдруг извлек на свет Божий
заверенный нотариусом документ о том, что Агиляр на смертном одре
передал ему свои полномочия! Члены городского управления совершенно
растерялись и спасовали перед наглецом, чем тот не замедлил воспользо-
ваться и крепко взял власть в свои руки. Он выпустил из тюрьмы своих
бывших противников Саласара и Чириноса, после чего объединенными
усилиями они выставили Кортеса из Мехико, официально запретив ему
появляться в городе, им завоеванном и отстроенном.
Какое-то время Кортес жил в своем доме в Койоакане близ Мехико, затем
переехал в Тескоко, оттуда в Тлашкалу. Друзья советовали ему начать
борьбу с Эстрадой, но тот принял другое решение: лично предстать перед
императором и защитить свою честь. Кстати сказать, среди соратников
Кортеса нашлись и те, кто советовал ему восстать против короля и отде-
литься от Испании. Факт весьма примечательный, показывающий, как рано
начали созревать в Америке те семена креольского самосознания, которые
три века спустя прорастут Войной за независимость. Реакция Кортеса-на эти
предложения, по свидетельству Берналя, была не просто отрицательной,
а яростной: он предупредил, что если кто об этом еще раз заикнется, то будет
без промедления повешен. Кортес ясно ответил не только подстрекателям
мятежа, но и тем легкомысленным историкам, которые выдумали, будто бы
он втайне лелеял мысль об отделении. Сколько бы обид и притеснений
ни терпел он от короля и его чиновников, никогда эта самоубийственная
мысль не приходила ему в голову.
Пока чиновники умирали, наследовали полномочия и оттесняли губер-
натора от власти, тот не сидел сложа руки и занимался главным проектом
Эрнан Кортес
своей жизни после завоевания Мексики—готовил рывок через Южное мор.
к островам Пряностей. Первые корабли, построенные в Колиме еще до гон
дурасской экспедиции, вскоре, к великой досаде Кортеса, были сожжем
во время индейского восстания. Вернувшись в Мексику, губернатор тут ж
взялся за постройку новых судов. К осени 1527 года в порту Сакатула к даль-
нему плаванию были подготовлены три корабля, командование над которь:
ми Кортес поручил одному из своих многочисленных кузенов — Альварс
де Сааведра Серону. Он снабдил его письмами на испанском и латинскс*
языках: одно было адресовано к неведомому правителю «ждущей открытия
земли и начиналось словами из «Метафизики» Аристотеля: «Вселенско
состояние человека побуждает его к знанию»; два других предназначали;
правителям островов Себу и Тидор, где испанцы экспедиции Магеллан:
получили теплый прием. Среди ста десяти членов экипажа находились
помимо солдат и матросов, люди самых разных профессий — плотники
каменщики, кузнецы, гончары, врачи, а также толмачи, знавшие арабски;
и хинди (уму непостижимо, где Кортес раздобыл в Мексике индуса, -
но факт остается фактом).
В конце октября 1527 года флотилия отплыла на запад. Через три меся,
ца Сааведра Серон, потеряв по пути два корабля, достиг Филиппински
островов, а в марте высадился на острове Тидор. В июне, набив трюм;
корабля гвоздикой, четыре десятка оставшихся в живых испанцев пустим
в обратный путь в Мексику, но не сумели справиться с противостоящими;!!
ветрами и течениями и повернули назад. Через год они повторили попы?
ку — и вновь безуспешно; во время этого плавания умер Сааведра Серон
Тогда испанцы решили вслед за Магелланом достичь Испании западни’
путем. Но в Малакке их схватили португальцы, ревниво оберегавшие сво;
колониальные владения от испанского короля, и доставили в Гоа. Лиш:
в 1534 году несколько уцелевших человек добрались до Португалии, а опух
до Испании. Экспедиция потерпела крах, но оказалась не вовсе бесплодной
впервые был проложен путь из Мексики к островам Пряностей; к тому ж
присутствие испанцев на Филиппинах помогло Карлу V на переговоры
с Португалией в 1529 году выторговать этот архипелаг в обмен на ото
от всех претензий на Молуккские острова.
Отправив экспедицию, Кортес вплотную занялся подготовкой к от?
езду в Испанию. Конечно, он не мог позволить себе явиться к король:
с пустыми руками — а сейчас они и впрямь были пусты, так как на снаря
жение экспедиции к островам Пряностей он издержал шестьдесят тыся-
песо. Кортес начал объезжать свои владения и собирать ренты, части
в счет будущих выплат, а также все редкостное и удивительное, что мс
найти: экзотических птиц и зверей, произведения искусства, ароматиче
ские масла, одежды, плюмажи, зеркала из обсидиана... Подарки королк
и придворным, включая полтораста килограмм золота и три с половине;
тонны серебра, с трудом поместились в трюмы двух закупленных нас -
крупнотоннажных судов.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
В путешествие к берегам родины Кортеса сопровождали его любимые
капитаны — Гонсало де Сандоваль и Андрес де Тапиа. Также наш герой
решил представить королю целый сонм ацтекских вождей — среди них
были сын и племянник Мотекусомы, бывший правитель Тлашкалы и про-
чие царственные особы. Накануне отплытия Кортес узнал о смерти отца
Путь экспедиции
Альваро де Са-
аведры Серона
к Молуккским
островам
и погрузился в глубокую печаль. Он очень любил отца, который все силы
положил, защищая сына при дворе.
В середине апреля 1528 года корабли Кортеса отплыли из Веракруса
и в конце мая бросили якоря в испанском порту Палое. Двадцать четыре
года прошло с тех пор, как наш герой, безвестный юнец с котомкой за пле-
чами, покинул родину. Теперь он был богат и овеян славой. В том числе,
и дурной. Как его встретит мать-Испания?
Возвращение Кортеса в Испанию отнюдь не было триумфальным. При
дворе неустанно работали языками клеветники и обвиняли завоевателя
Мексики в самовольстве, неправедном разделе добычи, утаивании коро-
левской доли добычи, в четырех убийствах — жены, Гарая, Понсе де Леона
и Агиляра — ив прочих грехах, какие только можно было измыслить. Так
что король отнюдь не спешил раскрыть объятия тому, кто подарил ему
тонны золота и богатейшие земли.
Предстояло приложить немалые усилия, чтобы пробиться ко двору
и получить аудиенцию императора. Пока же Кортес и его свита в восемь
десятков человек, включая шутов и уродцев, нашли приют во францискан-
ском монастыре Ла Рабида под Севильей. Здесь, кстати, состоялась встреча
Кортеса с его кузеном Франсиско Писарро, который неимоверными усилия-
ми открыл «страну» Перу и сейчас приехал ко двору просить капитуляцию
на ее покорение. Они имели долгий разговор, и, наверное, Кортес поделился
своим богатым опытом с кузеном — судя по истории завоевания Перу, тот
хорошо усвоил его наставления.
Эрнан Кортес
Сразу по прибытии в Испанию на Кортеса обрушилось два удара. Гор
чайший — тяжело заболел и скончался Гонсало де Сандоваль, которого
Кортес называл своим сыном. Сандоваль умирал в доме канатного мастер
неподалеку от монастыря Ла Рабида, и Кортес каждодневно навещал вер
ного капитана. Однажды хозяин дома, воспользовавшись беспомощностью
умирающего, преспокойно вытащил у него из-под подушки тринадцать
слитков золота — все состояние капитана — и бежал в Португалию. Хочетс
верить, что золото не принесло мерзавцу счастья.
Если один удар нанесла судьба, то другой нанес король, причем испод-
тишка и за спиной Кортеса. Еще в апреле, когда наш герой готовился к возвра-
щению на родину, он передал бразды правления Новой Испанией аудьенсии
Мало того, что тем самым Кортес уже не только фактически, но и юриди-
чески был отстранен от власти и подвержен судейским преследо аниям
так еще и на должность президента аудьенсии король не подыскал лучшей
кандидатуры, чем Нуньо де Гусман. Сей отпрыск аристократического рода
состоявший в личной гвардии императора, не принимал участия в исследс
вании и покорении Мексики, а прибыл сюда «на все готовенькое», получив
благодаря связям при дворе, пост губернатора «провинции» Пануко. По пути
в Мексику он столковался о поставке рабов с землевладельцами Антильски
островов, которым очень не хватало рабочих рук, и широко разверну
работорговлю, нагло попирая законы, запрещавшие обращать индейцев
в рабство. Жалобы на его произвол докатывались до короля—и непонятно
за какие заслуги тот повысил Гусмана в должности, отдав ему на разграбле-
ние всю Новую Испанию. Может, оттого, что Гусман ненавидел Кортеса
Губернатор Пануко не сталкивался с Кортесом и пока не имел чести был
с ним лично знакомым; но он его ненавидел истово и страстно, кактольго
может ненавидеть завистливое ничтожество прославленного человека.
И, став президентом аудьенсии, Нуньо де Гусман тут же завел судебное дел
на Кортеса и в дальнейшем все силы употребил на то, чтобы сжить со свет,
ветеранов конкистадоров. Нашему герою в этом отношении повезло—
вовремя убрался из Мексики, а вот его соратникам пришлось туго.
В сложившейся ситуации остается единственный путь — любыми спо-
собами добиться встречи с императором. Разговор с ним лицом к лицу-
последняя надежда Кортеса. Из монастыря Ла Рабида Кортес пишет письч
своим заступникам и покровителям, среди которых были вполне влиятеиг
ные люди, в том числе благоволивший ему новый президент Королевски
Совета по делам Индий. Пока те хлопочут при дворе, Кортес отправляете
в путешествие по Испании. Первым делом он должен навестить родн^
Медельин, повидать мать и преклонить колени на могиле отца.
Из Медельина Кортес направился в монастырь Святой Девы Гва^
лупской, где хранилась вырезанная из дерева статуя Девы, более все?
почитаемая в Эстремадуре. Совершить это паломничество Кортеса обязя
зловредный мексиканский скорпион, который некогда ужалил его, дан
лихо, что наш герой чуть не умер; и тогда, испытывая жар и присг.т
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
удушья, он дал обет Пресвятой Деве Гваделупской принести ей дар, ежели
она спасет его. Сейчас, во исполнение данного обета, он привез в под-
ношение святой сделанного лучшими ацтекскими ювелирами золотого
скорпиона, богато инкрустированного драгоценными камнями. Случайно
ли? — пройдет три года, и Дева Гваделупская явится зимой неподалеку
от Мехико безвестному индейцу Диего, оставив на снегу на месте своего
появления пышные кусты роз, и с течением времени станет святой-покро-
вительницей мексиканской нации.
И здесь, в монастыре, впервые за последние годы Кортесу улыбнулась уда-
ча —как будто Дева вознаградила его за верность данному слову и за богатый
дар Туда же, в монастырь, поклониться святыне прибыли две богатые дамы
в сопровождении многочисленной свиты — донья Мария де Мендоса и ее
младшая сестра. Конечно же, их внимания не мог не привлечь видный идаль-
го в траурном одеянии, которого сопровождали индейцы в богато расшитых
плащах. Стоило незнакомцу представиться, Как интерес к нему со стороны
благородных дам возрос многократно, — имя его гремело по всей Испа-
нии Знакомство быстро перешло в дружбу: Кортес устраивал в честь дам
пышные застолья, одаривал их дра-
гоценностями и необыкновенными
вещицами. Но пиры и дары мало что
стоили в сравнении с его увлекатель-
ными рассказами, ведь ему не надо
было выдумывать подвиги и при-
ключения, чтобы набить себе цену,
он говорил чистую правду, которая
оказывалась увлекательнее вымыслов
рыцарских романов. Дамы пребывали
в совершенном очаровании от нашего
героя. Ну и что тут такого? — недо-
умевает читатель. А то, что донья
Мария де Мендоса была женой самого
Франсиско де Лос Кобоса! Читатель
вновь пожимает плечами. Конечно,
это имя ему ничего не говорит; зато
испанцу той эпохи оно говорило
многое. Франсиско де Лос Кобос был
личным секретарем императора, имел
на короля огромное влияние и фак-
тически являлся вторым человеком
в государстве. А если учесть, что кра-
савица донья Мария имела на мужа
куда большее влияние, нежели тот
на императора, то вторым человеком
в государстве являлась именно она.
Кортес приносит
в дар императору
Новую Испанию
Эрнан Кортес
Одно за другим полетели могущественному гофмейстеру письма отжень
с восторженными отзывами о Кортесе, а по возвращении из паломничест-
ва донья Мария с сестрой смогли выразить свои впечатления еще в более
эмоциональной и убедительной форме. И дело сразу сдвинулось с мертвой
точки: Кортесу была назначена аудиенция у короля. Первая встреча нашего
героя с адресатом его пяти посланий-реляций состоялась в Толедо, видимо,
в двадцатых числах июля 1528 года. Кортес сопроводил эту встречу пышнык
экзотическим спектаклем с выступлениями индейских жонглеров, танцоров
и музыкантов, с рычанием ягуаров в клетках, с подношением великолепны)
заморских даров. Однако государь в ту пору был мучим приступом подаг-
ры, и диковины не произвели на него должного впечатления; он рассеяние
выслушал завоевателя Мексики и покинул зал, не сказав ничего определен-
ного. Кортес был жестоко разочарован.
Несколько дней спустя он передал императору мемориал, где излагал
свои идеи относительно управления Новой Испанией. Его главная мысль,
если свести ее к нескольким словам, заключалась в том, чтобы не допустить
развития Мексики по сценарию Антильских островов, где за тридцать
лет присутствия испанцев туземное население сократилось в десятки ра
и вскоре исчезло полностью. Кортес желал наладить на мексиканской
земле совместное проживание испанцев и аборигенов, так, чтобы иервьвс
было очень хорошо, а вторым не очень плохо. Для этого, считал он, надо
сохранить не только институт энкомьенды, но также относительную неза-
висимость индейских территорий и власть касиков под контролем испанцев
Казалось бы, он хотел совместить несовместимое; но будущее показало
что Мексика развивалась именно по его сценарию, хотя он не имел власти,
а королевские чиновники беспрестанно злоупотребляли своей власти
в отношении индейцев. Кортес удивительным чутьем угадал, наверное
единственный в ту эпоху путь к созданию метисного общества и да л это*
процессу первоначальный импульс.
Прошел месяц — от императора ни словечка. Кортес утратил последние
надежды и слег. Состояние его день ото дня ухудшалось, и вскоре по Толед!
разлетелся слух о том, что он при смерти. Так оно, по-видимому, и было-
трудно поверить, будто он ломал комедию, не зная, ради чего. Лос Коби
и Карлос Рамирес де Арельяно, граф де Агилар, будущий тесть Кортеса
насели на императора: негоже, мол, не проститься с человеком, которьэ
столько сделал для Испании. Карл V внял уговорам и посетил умирающего
Их разговор происходил с глазу на глаз, и содержание его остается тайной
несомненно лишь одно: эта беседа настолько окрылила нашего героя, чг
через неделю он выздоровел и явился на мессу в королевскую капеллу, гд
уселся в первый ряд, неподалеку от императора. Возможно, в камерно!
обстановке и при доверительной беседе Кортес в полной мере использовх
свои незаурядные способности покорять сердца людей; а может статьи
император с легкостью необыкновенной давал обещания умирающему
полагая, что выполнять их не придется.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Пришлось — иначе чего стоит слово короля? И по прошествии времени
как из рога изобилия посыпались на нашего героя королевские милости.
В июле 1529 года Карл V пожаловал Кортесу в личное владение два десятка
мексиканских городов, селений и областей и двадцать три тысячи индейцев
под его протекторат с правом осуществления гражданского и уголовного
суда. А вдобавок к этому наш герой получил титул маркиза (второй в «табе-
ли о рангах» после герцога) и звание генерал-капитана Новой Испании
и берегов Южного моря. Вот только главного Кортес не получил — власти.
Звание генерал-капитана было чисто воинским, оно давало право органи-
зовывать экспедиций и командовать войском; а поскольку Новая Испания
воевать вроде ни с кем не собиралась, то реальные бразды правления дер-
жал губернатор. Но сколько Кортес ни просил восстановить его на посту
губернатора, этого он так и не добился. Причина, скорее всего, была одна:
король нутром почувствовал силу характера и незаурядность завоевателя
Мексики и здраво рассудил, что управление заморской
территорией лучше доверить кому-нибудь попроще.
Между прочим, Кортес имел вполне реальные возмож-
ности получить титул губернатора и даже, в будущем,
випе-короля Новой Испании — если бы согласился
на лестное предложение доньи Марии де Мендосы
жениться на ее младшей сестре. Породниться с Франсиско
деЛос Кобосом — об этом можно было только мечтать!
Кортес, скрепя сердце, отказался и еще раз продемонстри-
ровал, что он вовсе не был голым прагматиком, каким его
склонны представлять иные историки и беллетристы.
Дело в том, что ранее отец Кортеса сговорился с графом
де Агиларом о бракосочетании его дочери и своего сына,
уже утвержденного на посту генерал-капитана и губер-
натора Новой Испании и, к счастью, уже вдовца. Обоим
партия казалась взаимовыгодной; а что жених и невеста
Герб, пожало-
ванный Кортесу
вместе с титулом
маркиза
друг друга в глаза не видели, так это никого не волновало. Как видно,
обещание вовсе не было для Кортеса пустым звуком, а тем паче слово, дан-
ное покойным отцом.
В начале апреля 1529 года состоялось венчание сорокачетырехлетнего
Кортеса с двадцатилетней доньей Хуаной Рамирес де Арельяно де Суньигой.
Был ли наш герой счастлив в этом браке? Остается только гадать, ибо сам
он ни словом не упомянул о своей семейной жизни. Донья Хуана родит ему
шестерых детей, но двое из них умрут в младенчестве; наследниками Корте-
са станут сын Мартин и дочери Мария, Каталина и Хуана. Пока же, пребывая
в Испании, Кортес не забывает о своих бастардах-полукровках, рожденных
от индейских наложниц, и посылает одного из соратников к папе римскому
сроскошными дарами из предметов мексиканского искусства. Климент VII
благосклонно принял дары и удовлетворил прошение Кортеса признать
законнорожденными его трех детей-метисов. Кроме того, он пожаловал
Эрнан Кортес
«Я не могу
отдыхать:
хромая коза
не знает
сиесты»
1 Цит. по:
Recinos A. Pedro
de Alvarado, con-
quistador de Mexi-
co у Guatemala. —
Mexico, 1952. P. 128.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
ему патронат над госпиталем Младенца Иисуса в центре Мехико — та
и сейчас можно увидеть скромный бюст нашему герою.
Наконец, на родине все дела улажены, и Кортес готовится в обратный
путь. В начале 1530 года он выехал со свитой в Севилью — здесь состоялась
еще одна его встреча с кузеном Франсиско Писарро, который снаряжал
экспедицию в Перу. Вместе с Кортесом в Новую Испанию отправлялось
четыре сотни человек, в том числе жена и мать. После длительной останови
в Санто-Доминго в июле 1530 года корабли Кортеса бросили якоря в бухте
Веракруса. Наверное, Кортес чувствовал, будто вернулся на родину,—ибо
эта земля, им завоеванная, стала ему роднее Испании.
f /овоиспеченный маркиз возвращался победителем и был вправе ожи
* 1 I дать триумфальных арок на всем своем пути по Мексике. Увы, в Новой
Испании его ждали одни неприятности. Сначала ему предстояло узнать
о том, что творилось здесь в его отсутствие, — впечатление было такое, буд-
то на голову вылили помои. Да, президент аудьенсии и два его помощника
ойдора заткнули за пояс Саласара й Чириноса, которые творили невесгь
что, пока Кортес блуждал по дебрям Юкатана. Хуже всего, как водится
пришлось индейцам: вопреки королевским законам, их заставляли работать
даже в воскресные дни и в религиозные праздники; Нуньо де Гусман согнал
тысячи индейцев на строительство своей роскошной виллы и не заплатил
не гроша; а один из ойдоров насмерть забил ногами касика, который отка
зался посылать своих людей на отработку. Конкистадорам тоже пришлось
несладко. Что касается Кортеса, то чиновники, первым делом, затеяли про
тив него судебное разбирательство, а вторым—конфисковали его имущест-
во — в свою пользу, разумеется. Кроме того, инстинктивно они нащупай
самое больное место Кортеса, куда и нанесли жестокий удар — разрушили
пять судов, построенных на берегах Южного моря для завершения проекта
морского пути из Мексики на Филиппины. Худшего Кортесу в его отсут-
ствие чиновники уже сделать не могли и принялись за его соратников.
Уже не зная, за что уцепиться, они предъявляли им обвинения в том, что
во время покорения Мексики те играли в азартные игры, а бывало, и сквер
нословили. Кто бы сомневался, что солдаты действительно резались в карт!
да в кости и ругались почем зря? Свидетелей найти труда не составляй
Старых вояк одного за другим волокли в суд и приговаривали к выплат
солидных штрафов; «и был день, — свидетельствует первый архиепискя
Мексики Хуан де Сумаррага, — когда сумма взимаемых штрафов составил;
двадцать тысяч песо, из коих большую часть президент аудьенсии и ойдор
положили к себе в карманы» ? Упомянутый архиепископ, светлая личное
решительно встал на защиту индейцев и ветеранов и написал пространна
жалобу королю, где в подробностях доложил обстановку в Новой Испании
В потоке других жалоб она возымела действие, и король, наконец-то, реши;
сменить состав аудьенсии. Новые президент и ойдоры плыли в Америв
в эскадре Кортеса, но надолго задержались в Санто-Доминго.
Узнав о том, что Кортес возвращается, обласканный королем, и о назна-
чении нового состава аудьенсии, Нуньо де Гусман предпочел не рисковать
и убрался подальше из столицы, затеяв экспедицию на северо-запад Мек-
сики, где, по слухам, проживали амазонки. Как и положено, он известил
о том короля: ...Оттуда с Божьей помощью я отправлюсь искать амазонок,
которые, как сообщили мне, проживают в десяти днях пути. Одни говорят,
что живут они на острове, другие — на побережье, и все уверяют, что они
очень богаты... В стране их много больших городов».1 Гусман обследрвал
около шестисот километров Тихоокеанского побережья и основал северный
форпост испанских владений в Мексике — город Кульякан. Ни амазонок,
ни золота, ни городов он не обнаружил, зато очень ловко и быстро получил
от короля утверждение на губернаторском посту завоеванной им «провин-
ции», которую назвал Новой Галисией.
Между тем его подручные ойдоры, дожидаясь смены, по-прежнему
управляли Новой Испанией, и за полгода они изрядно крови попортили
нашему герою. Бросить в тюрьму маркиза, генерал-капитана Мексики они,
1 Nuno de Guz-
man. Carta a Su
Majestad (8 de
julio de 1530) / /
Marin Tamayo F.
Nuno de Guzman.
Selection de cartas
personales. — Me-
xico, 1992. P. 283.
конечно, не могли, но досаждали ему интригами и мелкими пакостями.
Кортесу запретили жить в столице—он обосновался в Тескоко. Удар следо-
вал за ударом: вскоре после прибытия в Мексику скончалась мать Кортеса,
а затем, не прожив и двух месяцев, умер его первенец от доньи Хуаны.
Наконец в январе 1531 года в Новой Испании произошла смена правитель-
ства. Первым делом новые ойдоры завели судебные дела на предшественни-
ков и упрятали их за решетку. Но Нуньо де Гусман, так вовремя сбежавший
из столицы, и на сей раз вышел сухим из воды. Укрепившись в Новой Гали-
сии, он по-прежнему досаждал Кортесу, перехватывая его корабли и людей
Дворец Кортеса
в Мехико, вы-
строенный после
завоевания Тено-
гтитлана
Эрнан Кортес
1 Cortes H. Cartas
de relacion... Cuar-
ta carta de relacion.
P. 238.
из экспедиций в Южное море. Новая аудьенсия взялась исправлять политик)
в отношении индейцев и ощутимо облегчила их участь. Одним из ойдоров
был замечательный гуманист Васко де Кирога (1470-1565). Поклонник Томасг
Мора, основателя утопического социализма, он, став в 1538 году епископоь
мексиканкой провинции Мичоакан, начал создавать для индейцев так
называемые поселения-приюты, организованные, в сущности, на коммуни-
стических принципах, и благодарная память о нем до сих пор сохраняется
в Мексике. Конкистадоры-ветераны при новом правительстве тоже вздох
нули с облегчением — для них настали спокойные времена.
Что же до Кортеса, то он горько обманулся в своих ожиданиях. Аудьенсия
резонно опасалась двоевластия, от коего могли произойти смуты и беспо
рядки, и потому так и не разрешила Кортесу жить в столице, преспокойно
заняв его дворец. Наш герой поселился в Куэрнаваке, где выстроил новый
дворец. Тем временем ойдоры принялись уточнять и пересматривать гра-
ницы владений Кортеса и после долгих препирательств и споров стороны
пришли к компромиссу: под властью Кортеса остался десяток городов
с прилегающими землями, а от прочих он был вынужден отказаться.
Несмотря ни на что, Кортес все равно оставался самым богатым челове
ком в Новой Испании. Столь же богатым, знатным и прославленным, сколь
и лишенным власти. Но он не стал лезть на рожон и посвятил себя иным
заботам. Он мог бы палец о палец не ударить и жить припеваючи, но, враг
безделья, увлеченно занялся сельским хозяйством, имея в виду не только
приумножение своих богатств, но и будущее экономическое развитие всей
Новой Испании. Поскольку его владения были рассеяны лоскутами по всей
Мексике и располагались в самых различных районах и климатических
зонах, то перед ним открывалось широкое поле для всякого рода агрономи-
ческих экспериментов: где-то приживался сахарный тростник, где-то виног-
радная лоза, в других местах хорошо плодоносили европейские фруктовые
деревья, в Куэрнаваке и в Оахаке Кортес начал выращивать шелковичных
червей, вывезенных из Испании, и, конечно, не забывал он о традиционных
мексиканских культурах.
Но главным делом его жизни по-прежнему оставалось исследование
Южного моря. Кортес свято верил: ...Исследуя эти части Южного мор
я непременно найду острова, богатые золотом, жемчугом, драгоценны-
ми камнями и пряностями, и открою много прочих тайн земли».1 Среди
«тайн земли» более всего его манили сообщения об амазонках, получении*
от Кристобаля де Олида, и в реляции от 1524 года он довел их до сведения
императора Карла V: «Мне была доставлена реляция от касиков провинция
Сигуатан, кои упорно утверждают, что есть остров, где живут одни 'ольк;
женщины без единого мужчины, и в определенное время к ним приплываю!
мужчины с материка и возлежат с ними, и те, кто беременеют, если родят1
девочек, то оставляют их при себе, а мальчиков отсылают на материк
И ЧТО СеЙ ОСТрОВ НаХОДИТСЯ В ДеСЯТИ ДНЯХ ПуТИ ОТ ТОЙ ПРОВИНЦИИ, И МНОГИ:
жители тех земель там побывали и видели тот остров. Говорят также, что
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
женщины те очень богаты жемчугом и золотом. Я приложу все усилия,
дабы достичь того острова и вызнать всю правду, о чем подробно уведомлю
Ваше Величество».1
Вернувшись в Мексику, Кортес тут же начал строительство кораблей
на Тихоокеанском побережье взамен тех, что были уничтожены Нуньо
де Гусманом. Хотя король возложил на Кортеса задачу обследовать Южное
море, все экспедиции, а также строительство судов, наш герой осуществлял
исключительно за свой счет. К тому же строительство судов на Тихоокеан-
ском побережье требовало огромных трат и усилий. Необходимые грузы
доставлялись в Веракрус, главный торговый порт Мексики; оттуда в Коа-
цакоалькос; далее вверх по реке на лодках; а оставшиеся сто километров —
на плечах индейских носильщиков.
В июне 1532 года Кортес отправил два шлюпа на север обследовать побе-
режье; во главе экспедиции маркиз поставил своего кузена Диего Уртадо
де Мендосу. Двигаясь из Акапулько по направлению к не известной тогда
Калифорнии, тот проследил около тысячи километров Тихоокеанского
побережья Мексики и открыл острова Лас-Трес-Мариас. Но экспедиция
готовилась в спешке, из-за нехватки провизии команда одного из судов
взбунтовалась и положила корабль на обратный курс. Уртадо де Мендоса
продолжил плавание — и сгинул без следа. Бунтовщики же, после того как
высадились на берег, большей частью погибли от стрел индейцев, несколь-
ко человек были взяты в плен Нуньо де Гусманом, который присвоил себе
и корабль, и лишь двое добрались до владений Кортеса.
Неудача не обескуражила нашего героя. В ноябре 1532 года, месяц спустя
после рождения сына Мартина, Кортес перебрался из Куэрнаваки в Теуан-
тепек на Тихоокеанском побережье, чтобы лично наблюдать за строитель-
ством очередных кораблей. На сей раз он решил взяться за Южное море
серьезно и строил крупнотоннажные суда: одно водоизмещением семьдесят
тонн, другое — девяносто. В июне 1533 года маркиз самолично опробовал
корабли, после чего направил их в экспедицию на поиски пропавшего шлюпа
Уртадо Капитаном экспедиции был назначен Диего Бесерра де Мендоса,
родственник Кортеса по линии жены.
Едва отплыв 30 октября 1533 года, корабли попали в шторм, разделились
и больше не встретились. Впрочем, капитан вспомогательного судна Эрнан-
до де Грихальва и не искал флагмана: он жаждал совершить собственное
открытие, взял курс на запад, углубился в неизведанные воды океана почти
на тысячу километров и открыл один из островов архипелага Ревйлья-Хихе-
до. Был тот островок безлюден и обитаем лишь птицами, которые впервые
видели человека. Никаких иных богатств на нем не нашлось, и капитан
повернул назад, благополучно дошел до Мексики и донес Кортесу весть
о своем открытии. Флагман совершил куда более важное открытие, правда,
и обошлось оно дороже. Капитан Диего Бесерра де Мендоса, по словам Бер-
наля, отличался крайним высокомерием и не поладил с главным кормчим
экспедиции по имени Ортуньо Хименес родом из Бискайи. Тот сговорился
1 Ibid. Р. 218.
Эрнан Кортес
со своими земляками, ночью они убили Бесерру и несколько верных ею
матросов, и лишь вмешательство двух францисканцев остановило даль-
нейшее кровопролитие. Хименес и его сообщники высадили священнике!
и раненых на побережье Новой Галисии (нынешний штат Халиско), а самг
продолжили путь на северо-северо-запад, пока не увидели землю—то был-
Калифорния, которую они приняли за остров. При первой же высади
на испанцев обрушились туземцы и убили двадцать три человека, в томчиси
и Хименеса. Оставшиеся на корабле в ужасе повернули прочь от негостепри-
имной земли и высадились в Халиско, угодив прямо в лапы Нуньо де Гусмана
Незадачливще моряки, как и их предшественники из экспедиции Уртадо
попали в плен, а корабль, гордость Кортеса, был конфискован. Уже вторым
кораблем Кортеса завладел губернатор Новой Галисии, жаждавший открыть
«остров амазонок», но не желавший тратиться на строительство судов.
Кортес рассвирепел и написал жалобу аудьенсии; чиновники встали наегс
сторону и приказали Гусману вернуть захваченный корабль со всемснарп<
жением. На это губернатор ответил, что возвращать ему нечего, посколыл
корабль развалился, а снаряжение пришло в полную негодность. Кортес же
имел сведения о том, что Гусман готовит судно в экспедицию. Новая жалоба
новый приказ аудьенсии, на сей раз с запретом Гусману соваться на «остров»
открытый Хименесом, — и очередной отказ вернуть корабль.
Терпение Кортеса лопнуло, и он решил лично возглавить третью морскую
экспедицию, а по пути отобрать свой корабль у наглеца. Из четырех судов
построенных с такими затратами сил и денежных средств, у него оставалось
одно — то, на котором вернулся Грихальва; вот и пришлось вновь загрузить
верфи в Теуантепеке работой и дожидаться, пока будут построены еще
два корабля. По разработанному плану, Кортес с внушительным войском
Диего Бесерру
де Мендосу Кортес
направил на по-
иски «сокровищ
Южного моря»,
а Эрнандо де Гри-
хальве предпи-
сал проложить
путь к островам
Пряностей
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
в триста пехотинцев и полтораста всадников двинется сушей через владения
Нуньо де Гусмана к кораблям, которые будут ждать его в порту Чаметла
на территории Новой Галисии. Этот марш, понятное дело, был задуман
как демарш с целью поставить наглеца на место. Когда маркиз объявил
об экспедиции, не было отбою от желающих встать под его знамена — все
верили в счастливую звезду завоевателя Мексики.
Прознав о планах Кортеса, Гусман послал ему грозный запрет проходить
через его владения. Ответ Кортеса был твердым: никто не имеет права
чинить препятствия генерал-капитану Новой Испании и Южного моря,
на которого сам император возложил задачу исследовать океан; и уж тем
более нет такого права у губернатора провинции, подчиненного аудьенсии.
Пришлось Нуньо де Гусману прикусить язык.
Встреча заклятых врагов прошла, как нынче пишут, в теплой и друже-
ственной атмосфере. Губернатор Новой Галисии был сама любезность,
и любезную улыбку нацепил на лицо Кортес, хотя можно представить
себе, с каким удовольствием он бы стер в порошок негодяя, если бы имел
на то полномочия. Что же касается злополучного корабля, то он не под-
лежал ремонту: то ли сам развалился от времени, то ли Нуньо де Гусман
привел его в негодность, чтобы не достался хозяину.
В середине апреля 1535 года сухопутное войско и корабли встретились
у селения Чаметла. Поскольку небольшие суда не могли вместить все
войско, Кортес решил перебазироваться на остров, открытый Хименесом,
в несколько ходок. В первую отправился он сам, взяв треть людей и сорок
лошадей, а остальных людей оставил под началом капитана Андреса
де Тапиа дожидаться возвращения кораблей. Суда благополучно дошли
до залива, где обнаружили останки кормчего Хименеса и еще двух десятков
человек, убитых индейцами. Эту землю Кортес окрестил островом Санта-
Крус, поскольку ступил на нее 3 мая, в день праздника Обретения Святого
Креста. Здесь Кортес основал поселение Ла-Пас, оставил самый малень-
кий корабль себе, а два других, нагруженных продовольствием, отправил
вЧаметлу за остальными людьми. Увы, отряд под командованием Тапиа
так и не дождался судов: на обратном пути корабли попали в жесточайший
шторм, один затонул, другой дошел-таки до мексиканского берега, но три
месяца был вынужден укрываться от ураганных ветров в какой-то бухте,
ине мог высунуть бушприт в открытое море. Между тем, люди Тапиа вконец
оголодали, отчаялись, да и двинулись на север по направлению к Кульякану.
Когда корабль, наконец-таки, прибыл в Чаметлу, там было пусто, и капитан
взял обратный курс на «остров» Санта-Крус, к Кортесу.
Отряду Кортеса тоже пришлось несладко: провизия быстро кончилась,
а на пустынных берегах не произрастало ничего, кроме колючих кустарни-
ков — и начался голод. Двадцать три человека умерли от голода и болез-
ней, остальные еле ноги таскали и на чем свет кляли Кортеса, его «остров»
и затеянную экспедицию. Они бы все погибли, если бы не вернулся корабль
с провизией, посланный к Андресу де Тапиа. Да только счастья он не принес.
Эрнан Кортес
AORA NVEVA MENTE EMENDADAS ENE5IA
Imprefsion , Hcmuchos crrorcs cjuc cnhs Iroprcfjjoncj
pafTidai auia.
EN CARAGOCA
IMPRESS© CON LlCENCIA>EN С A S А О Е SIMON
<Jc	,Ano M- £>. LXXXyii .
H* cotit d< Pcdio4c Hybtrra.y Antonto Hcmndrz»c:cKJ<kt<jdclibici»
cnh CucMUc*.
Многоопытный Кортес, изрядно наголодавшийся во время гондурасского
похода, умолял людей насыщаться понемногу и с осторожностью—но куда
там! Они, как звери набросились на еду, и половина скончалась в страшных
корчах.
И все равно маркиз не желал сдаваться и готовился обследовать ново-
открытую землю, когда появился корабль под командованием Франсиско
де Ульоа и доставил ему два письма. Одно было от жены: донья Х'7ана,
уже год не видевшая супруга, слезно умоляла его вернуться в лоно семьи,
удовлетвориться той славой, какую он уже стяжал себе, и прекратить спор
с капризной фортуною. Вряд ли наш герой внял бы мольбам супруги,
и уж точно не собирался он прекращать спор с судьбой; но к немедленно-
му возвращению его побудило другое письмо — от вице-короля Новой
Испании дона Антонио де Мендосы. Вот это новость! Пока маркиз боролся
с Южным морем, король решил заменить аудьенсию иной формой правле-
ния: отныне Новая Испания станет вице-королевством под твердой властью
императорского наместника. Кортес обеспокоился: что сулит ему эта пере-
мена? Еще не знал он того, что Мендо-
се даны полномочия лишить Кортеса
звания генерал-капитана Новой Испа-
нии, «ежели сочтет это нужным
что ему приказано вновь провести
ревизию владений и вассалов Кортеса:
наконец, что он призван ограничить
в правах францисканцев и учредить
в Мексике инквизицию, чему Кортес
всячески противился. Пока же вице-
король в самых любезных выраже-
ниях просил маркиза пожаловать
в Мехико, изъявляя горячее желание
лично познакомиться с ним.
Кортес срочно начал готовиться
к возвращению. Прервать начатое
«открытие», которое потребовало
столько сил, средств и жертв, было
невыносимо для него, и он оставш
«зацепку» на этой земле — селение
Обложка романа
«Подвиги Эсплан-
диана» (фрагмент)
Ла-Пас: три десятка человек во главе с Ульоа, которым пообещал прислать
подкрепление в течение года. Увы, через какое-то время Кортес будет вынуж-
ден ликвидировать поселение и вернуть людей «на большую землю». Так
завершилась первая попытка освоить Калифорнию.
Откуда же взялось это имя, если Кортес назвал «остров» Землей
Истинного Креста? Из испанских рыцарских романов, которыми за шты-
вались конкистадоры; а если говорить точнее, из пятой книги «Амадиса
Галльского», романа «Подвиги Эспландиана», изданного в 1510 году.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Не последнюю роль в сюжетных хитросплетениях романа, описывающе-
го подвиги сына Амадиса, играют амазонки, живущие на вымышленном
острове Калифорния под властью королевы Калафии. Эта королева вновь
появляется пятнадцать лет спустя в романе «Лисуарте Греческий»; и снова
властительница амазонок прибывает с острова Калифорния, знаменитого
невиданным обилием золота и драгоценных камней.
Несомненно, автор романа «Лисуарте Греческий» без-
фгенчиво позаимствовал сюжет у Монтальво; но в вос-
приятии читателей тогр времени он лишь подтвердил
существование острова Калифорния. Как говорилось,
вскоре после завоевания Мексики среди конкистадоров
широко распространились слухи о богатом острове
амазонок на северо-западе — потому-то так рвались
к нему Кортес и Нуньо де Гусман. Видимо, тогда же
этот остров, еще не открытый, был назван Калифор-
нией И хотя ни амазонок, ни богатств на той земле
не нашлось, миф оказался сильнеереальности, и за ней
закрепилось название Калифорния. В 1539 году Кортес
пошлет четвертую, на сей раз чисто исследовательскую,
экспедицию к берегам Калифорнии под командованием
Первый вице-король
Новой Испании дон
Антонио де Мен-
доса
Франсиско де Ульоа, который проследит все побережье Калифорнийского
залива (тогда он назывался Морем Кортеса) и привезет известие о том, что
Земля Истинного Креста — полуостров.
В начале июня Кортес возвратился в Койоакан, в объятия супруги;
а вскоре состоялась его встреча с вице-королем. Апологеты Кортеса склонны
представлять образ Антонио де Мендосы в черных тонах. Но если взглянуть
на его правление непредвзято, безотносительно к Кортесу, то придется при-
знать что он был одним из лучших чиновников высшего ранга в Индиях.
Человек взвешенный, рассудительный, он избегал крайностей и проводил
умеренную политику, что позволило избежать мятежей и войн, сотрясавших
вице-королевство Перу. В отношении индейцев он продолжил линию Кор-
теса, нацеленную на формирование метисного общества — так, в 1534 году
вместе с архиепископом он создал колехио1 для мужских отпрысков индей- 1 Колехио —
ской знати, где те, по сути, проходили университетский гуманитарный курс. сРеднее учебное
Свои драконовские полномочия по отношению к Кортесу он хранил про заведение-
запас и вовсе не желал сходу вступать в конфронтацию с генерал-капитаном
Новой Испании; и уж тем более не лез на рожон наш герой. Поэтому при
знакомстве с Кортесом вице-король не скупился на любезности и компли-
менты, а маркиз щедро расточал свой редкостный дар обаяния — стоит ли
удивляться, что вскоре они стали друзьями?
Их дружба имела весьма печальные последствия для Нуньо де Гусмана.
Еще до знакомства с Кортесом Мендоса немало наслышался о «художест-
вах» бывшего президента аудьенсии и решил сменить губернатора Новой
Галисии; а Кортес подбавил жареных фактов и убедил вице-короля начать
Эрнан Кортес
уголовный процесс. Дело оставалось за малым — за обвиняемым, которые
окопался на севере Мексики и на требования колониальных властей явить
в столицу отвечал жалобами да отговорками. Тогда Мендоса прибег к хитро-
сти: пригласил отставного губернатора отпраздновать с ним Рождестк
1536 года, дав ему понять, что он прощен. Как говорится, на всякого мудрел,
довольно простоты, и Гусман на крыльях радости примчался в гости к вице
королю — но вместо парадной залы угодил в общую камеру с уголовникам;
где провел полтора года. Все это время Кортес тесно сотрудничал со еле1
ствием, подсыпая новые обвинение
и свидетельские показания прот
бывшего президента и губернатор;
а затем вместе с томами уголовное
дела, которые в совокупности веси,*
больше, чем обвиняемый, Гусу
был отправлен в Испанию, в высш
судебные инстанции. Испанск
судопроизводство того времени по
рртливостью не отличалось. Год-
шли; дело слушалось, откладывалось
пересматривалось; Гусман сидел
домашним арестом; а дело все слуша-
лось, пересматривалось и отклады-
валось — пока, через двадцать лет
не закрылось естественным порядке*
по причине смерти обвиняемого.
Почти три года, с 1536 по 1539, ничг
не омрачало размеренной благопо-
лучной жизни Кортеса. Он занимал
ся сельским хозяйством, разведкой
и добычей драгоценных металле*
строил в Мехико госпиталь Младен|
Иисуса, замыслил вместе с вице-коро
лем создать высшее учебное заведен»
для индейцев. Но все эти сугубо «осе;
Один из немно-
гих прижизнен-
ных портретов
Кортеса. Рисунок
Кристофера Вей-
дица, выполнении
в 1529 г.
лые» занятия не могли заполнить неуспокоенную душу первопроходц?
вечно устремленного в неведомое. «Тайны Южного моря» по-прежнем
влекли нашего героя; только теперь он переключился с северного направ-
ления на южное.
Подсказал же ему новый проект кузен Писарро: обложенный в Лим<
восставшими индейцами, он в 1536 году послал Кортесу слезную мольб
о помощи. Маркиз немедленно отправил в Перу два корабля под команде#
нием Эрнандо де Грихальвы с солдатами, лошадьми, провиантом, оружие*
и с подарками для кузена. Капитан благополучно довел суда до места назна-
чения, тем самым проложив путь из Мексики в Перу. Писарро не осталс
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
в долгу и набил корабли роскошными дарами. Увы, лишь половина тех даров
достигла адресата. Один корабль лег на обратный курс и вернулся к мекси-
канским берегам; но флагману неугомонный Кортес предписал сделать крюк
длиной тысяч в тридцать километров — дойти до Молуккских островов
и оттуда проложить путь в Мексику, то есть завершить дело, начатое десять
лет назад. Нет, не давали ему покоя острова Пряностей! По пути начался
голод, и взбунтовавшиеся солдаты убили капитана; однако поворачивать
назад уже было поздно, пришлось кораблю дойти до островов Пряностей
с десятком чудом выживших членов экипажа, которые тут же угодили
в плен к португальцам. История умалчивает имя счастливчика, ставшего
обладателем роскошных даров Писарро. Что ж, не получилось с Молукк-
скими островами — зато получилось с Перу! И Кортес начинает активно
осваивать торговый путь из Мексики в Перу. С1537 года корабли маркиза,
груженые товарами, совершают по несколько рейсов в год в порт Кальяо
и обратно с заходом в Панаму; а в Панаме и в Лиме оседают постоянные
торговые агенты Кортеса.
И вдруг все в одночасье рухнуло — корабли, экспедиции, торговля,
дружба с вице-королем... Что же произошло?
Подробно об этом будет рассказано в главе, посвященной Франсиско Вас-
кесу де Коронадо; пока же ограничимся тем, что посланный вице-королем
разведывательный отряд доставил в столицу Новой Испании потрясающие
новости: на севере Мексики открыта богатейшая страна Сибола Семи Горо-
дов, и каждый из этих городов сопоставим по величине с Теночтитланом.
Вице-король спешно взялся за подготовку крупномасштабной экспедиции,
во главе которой поставил губернатора провинции Новая Галисия Коронадо.
Действия вице-короля вызвали глубокую обиду Кортеса, ведь органи-
зация завоевательных экспедиций находилась в его ведении. С другой
стороны, Антонио де Мендосу тоже можно понять. Конечно, он мог бы
столковаться с Кортесом и затеять экспедицию на паях; но в этом случае
маркиз, несомненно, потребовал бы отдать ему командование предпри-
ятием Проникнемся умонастроением вице-короля. Открыта богатейшая
страна великих городов, богаче, может, чем Мексика и Перу вместе взя-
тые, — и тот, кто завоюет ее, покроет себя славой на веки вечные. И почему,
в таком случае, дон Антонио должен делиться славой с тем, у кого ее и так
предостаточно? Нет, дон Антонио решил взять дело в свои руки. К одной
обиде Кортеса добавлялась другая: он считал, что вице-король незакон-
но вторгается на территорию, отданную ему одному для исследований
и завоеваний. А вот эта его претензия была уж совсем безосновательна.
Король предписал маркизу исследовать и открывать в Южном море, тогда
как Мендоса затеял сухопутную экспедицию на север Мексики. Или все
земли к северу от Новой Галисии Кортес считал своими? Видимо так, хотя
в капитуляции о том не говорилось ни слова. Вконец разобиженный, Кортес
заявился со своими претензиями к вице-королю и они обменялись такими
репликами, которые навсегда покончили с их былой дружбой.
Эрнан Кортес
«'Ничто
и бесполез-
ное — обно
и то же»
Открытая ссора развязала руки вице-королю: отныне он мог без огляди
поступать по праву сильного, как сочтет нужным, — и следующий шаг о-
совершил без малейшего колебания. По плану Мендосы, сухопутные вом
должны были продвигаться к Сиболе на север вдоль побережья при
держке флотилии, — чтобы пехотинцы в любой момент могли получи
помощь с кораблей людьми, оружием и провиантом, а если дело повернете
худо, имели бы возможность ретироваться на корабли. План-то хорою
но где взять корабли? Все, что были на Тихоокеанском побережье,—всепри-
надлежали Кортесу, выстроенные на его деньги. Строить новые корабли?-
сколько на это уйдет времени! И, поразмыслив на сей счет, дон Антон»
принял решение столь же простое, сколь и беспардонное: реквизирован
корабли Кортеса. Но как же можно, чужие ведь корабли?! Вице-королю во
можно, если очень нужно. Тем паче, речь идет о национальных интересах
каковые требуют жертв, и не вина дона Антонио, что, по стечению обстоя-
тельств, жертву придется принести Кортесу. И вот, по приказу вице-королх
в конце августа 1539 года были захвачены пять кораблей и верфи Корте:;
в Теуантепеке, а к ним вскоре добавилось два конфискованных судна Фран
сиско де Ульоа, возвратившегося из калифорнийской экспедиции.
Пусть читатель сам представит себе, в каком состоянии духа пребыва?
наш герой, когда узнал о случившемся. Тихоокеанская флотилия стаи
сущим проклятием Кортеса. Сколько сил и средств он вкладывал в ее стро-
ительство на протяжении пятнадцати лет! Но корабли то сжигали восстав-
шие индейцы, то крушили чиновники первой аудьенсии, то они пропадаю
без вести, то их захватывал Нуньо де Гусман — и вот сейчас вице-король
нагло прибрал их к рукам, прибрал все до единого! Лучше бы отнял поло
вину земель и вассалов; а так он перерубил главный нерв жизни Кортес!
нерв исследований и открытий. Жаловаться на Мендосу здесь, в Новой
Испании, некому — все равно как жаловаться слугам на хозяина. Упрау.
на вице-короля можно найти лишь у того, единственного, кто выше ег;
рангом, — у императора. И Кортес спешно собрался в Испанию. Из близки
людей с собой он взял трех сыновей — «законного» Мартина и полукро
вок Мартина с Луисом — и верного капитана Андреса де Тапиа; а Хуан»
с шестью дочерьми осталась в Мексике. Наверное, отплывая из Веракруа
в январе 1540 года, Кортес полагал, что через год-другой вернется и будет
его возвращение столь же триумфальным, как предществующее. Увы-
Мексику, супругу и дочерей он больше не увидит.
феврале 1540 года Кортес добрался до Испании. Страна пребывала
Кл в трауре: несколько месяцев назад скончалась в родах супруга Карла V
Изабелла Португальская. Сам император находился во Фландрии, где подав-
лял народное восстание. Королевский секретарь Франсиско де Лос Кобос
и его жена не изменили доброго расположения к Кортесу. Пользуясь их
покровительством, он подал в Совет по делам Индий пространную жалобу
в которой по пунктам изложил свои претензии к вице-королю Мексики
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Президент Совета также благоволил Кортесу, но тот не тешил себя иллюзия-
ми насчет скорого разрешения дела. Последнее слово все равно останется
за императором, который облек дона Антонио де Мендосу своим высочай-
шим доверием; а когда император соизволит появиться в Испании, того
никто не знал. К тому же в то время Совету, занятому подготовкой нового
колониального законодательства, было не до Кортеса с его претензиями.
Между тем император не спешил возвращаться в Испанию. Потопив
в крови восстание во Фландрии, он вдохновился на новые подвиги и воз-
намерился взять Алжир, где окопались берберские пираты, наносившие
огромный ущерб средиземноморской торговле. Давно пора было покончить
с разбойничьим гнездом; однако Европу изумило решение императора
лично возглавить экспедицию. Карл V военными талантами не блистал
да и не рвался на поле брани, что не помешало ему стать самым могущест-
венным королем христианского мира, — и с чего это вдруг его на подвиги
потянуло? Вовсе не исключено, что ему, страстному любителю рыцарских
романов, вскружили голову конйистадоры, которые деяниями своими
заткнули за пояс Амадиса и прочих рыцарей славного рода. Только в отли-
чие от Кортеса и Писарро, завоевавших мощные государства с горсткой вои-
нов, на Алжир Карл V двинулся во главе гигантской армады из четырехсот
пятидесяти боевых кораблей и шестидесяти пяти галер, принявших на борт
двадцать четыре тысячи испанских, итальянских и немецких солдат.
Адмирал Кастилии предложил Кортесу принять участие в экспедиции.
Надо ли сомневаться, что наш герой, уже истосковавшийся по приключени-
ям, с радостью согласился, — тем более что поход сулил ему возможность
долгожданной встречи с императором. С собой он взял двух сыновей, двух
Мартинов, дабы юноши смогли испытать и проявить себя в жарком деле.
В октябре 1541 года Карл V прибыл на Майорку, где собралась армада,
и принял на себя командование. Море штормило; знаменитый венецианский
флотоводец Андреа дель Дориа советовал императору переждать непогоду,
но тот, обуянный рыцарской удалью, не желал откладывать даже на неде-
лю сладостный миг триумфа и 21 октября отдал приказ об отплытии. Едва
флотилия вышла в море, как попала в жестокую бурю, трепавшую корабли
три дня. Император с итальянскими и немецкими солдатами все же смог
высадиться, а отставшим испанским кораблям шторм не давал прибли-
зиться к берегу и, в итоге, затопил полтораста судов. Через день, во время
страшного ливня, когда христиане менее всего ожидали активных дейст-
вий со стороны пиратов, берберы совершили отчаянно смелую вылазку
из осажденного Алжира, опрокинули итальянцев и чуть было не добрались
до Карла V, которого спасла от позорного плена лишь стойкость немецких
ландскнехтов.1 Император был обескуражен, подавлен: все складывалось
совсем не по сюжетам его любимых рыцарских романов.
Испанские войска смогли, наконец, высадиться. Несмотря на все потери,
Карл V еще располагал значительными силами — но чего стоит армия, если
дух главнокомандующего сломлен? Кортес передал императору, что готов
1 Ландскнехт —
от немецких слов
Land (земля)
и Knecht (слу-
га) — немецкий
наемный пе-
хотинец эпохи
Возрождения.
Эрнан Кортес
лично возглавить штурмовой отряд испанских солдат. И думается, случио
оно так, берберам пришлось бы туго: ведь Кортес, как мы знаем, за чк
ни брался, все стремился довести до конца. Король обещал поразмыслив
над этим предложением, после чего созвал военный совет, куда и не поду-
мал позвать завоевателя Мексики. Придворные шаркуны чутко уловили
настроение императора и единодушно решили возвращаться домой.
Можно представить, как наш герой воспринял решение военного совет
Как можно отступать с превосходящими силами? Как можно бежать, да»
Эрнан Кортес
не предприняв атаки? Это ли не позор на всю вропу
Непостижимо все это было для человека, который
с шестью сотнями воинов вторгся в сердце могуществен-
ного государства.
Возвратившись в Испанию, Кортес исчез. Не стран®
ли: в далекой Мексике каждый шаг его был на виду—
обсуждаем, порицаем или восхваляем; а семь лет жизни
в Испании предстают как в тумане. Как, чем жил он эти
годы? Точно можно сказать лишь одно: он жил мечта
о возвращении в Мексику, ставшей для него милее ирод
нее, чем родная Испания. Но в Мексику он не мог вер
нуться без власти, без полномочий, без внятного разре-
шения противоречий с вице-королем. Он засыпал Совет
по делам Индий просьбами и жалобами — а в отве-
получал лишь отписки. Дважды, в 1542 и 1543 годах, о?
писал королю — в ответ молчание. В 1544 году Кортес
пишет еще одно послание королю — оно известно как его последнее пись-
мо Карлу V Может быть, он обращался к монарху и после этого, но тс»
письма, отчаянно смелый тон потерявшего последнюю надежду человека,
позволяет предположить, что письмо это действительно было последним
Горечью и упреком дышат его строки.
При прочих
равных условиях
(лат.).
^TLame Святейшее Цезарское Католигеское Велигество!
4Z Я полагал, zmo, столько трудов положив в молодости, заслужу в о
рости отдых, ибо уж сорок лет недоедал, недосыпал, носил оружие, подвергал
себя опасности, не жалел ни средств, ни времени — и все ради служения Господ}
ибо всемерно старался я привлегь в загон Его овец из другого полушария, досем
неведомых и не упомянутых в наших книгах; и прилагал я всевозможные уж
дабы возвелигитъ имя короля моего, завоевав и отдав под власть его премном
и превеликие королевства и владения многих варварских народов и племен; ива
это свершил я своими усилиями и за свой сгет, ни в гем не видя помощи; напро-
тив того, недруги и завистники пиявками высасывали кровь мою и лопались
от пресыщения ею.
За мои труды и лишения ради служения Господу я полугил сполна, ибо О
избрал меня своим орудием, дабы я выполнил Его волю.... Что же до моего короля
то не менее вознагражден я был тем, zmo ceteris paribus’ не был обделен судьбою
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
и мне посгастливилось жить в правление Вашего Велигества, ибо никогда сими
королевствами Испании, где Бог мне даровал сгастье родиться, не управлял
столь великий, щедрый, могущественный католигеский государь. В первый
раз, когда я целовал руку Вашего Велигества, передавая Вам плоды служения
своего, Вы благосклонно приняли их и обнаружили желание возблагодарить
меня словами и делами; но мне казалось, гто сии милости не достойны заслуг
моих и, как вы помните, я отказался принять их.
Ваше Велигество сказали и приказали мне, гтобы я принял эти милости,
пояснив, гто это лишь нагало, и мне не следует воспринимать их как плату
за служение, ибо в отношениях со мной Вы уподобитесь арбалетгику, кото-
рый первые выстрелы пускает мимо цели, и лишь пристрелявшись, попадает
куда надо; и Вы сказали, гто нынешние милости — лишь первый выстрел, Вы
будете поправлять себя и со временем попадете в цель и дадите мне то, гего
я заслуживаю; и посему не стоит мне сейгас отказываться ни от гего и лугше
принять дарованное, и на том я целовал руки Вашему Велигеству.
Но стоило мне повернуться спиною, как меня лишили всего, и Ваши обещания
так и не были выполнены. У Вас прекрасная память, и Вы не могли забыть ска-
занного и обещанного, к тому же еще больше того мне было обещано в письмах,
подписанных Вашим королевским именем. Мои дела достойны Ваших обещаний
и с тех пор нисколько не упали в цене; напротив того, я не переставал, прео-
долевая бесчисленные препятствия, расширять Ваши владения, и расширил
их еще больше после того, как мне были заслуженно оказаны Ваши милости;
и я не могу понять, погему не только не выполняются В аши обещания, но у меня
отбирают и то, гто мне было даровано. И если кто посмеет сказать, гто вовсе
не обделен я, ибо имею кое-какие владения и доходы, то на это отвегу: нигто
и бесполезное — одно и то же, ибо все, гто я имею, настолько бесполезно, гто
лугше бы я нигего не имел, коль скоро я не могу воспользоваться своими дохо-
дами, вынужденный защищаться от Вашего гиновника, а это куда труднее,
гем завоевать вражескую землю».
Далее Кортес сетует на свою бедность, перечисляет свои траты и, повто-
ряя мотив предыдущих писем, обращается к королю с просьбой послать
в Мексику независимых судей, чтобы они беспристрастно разобрались
в его тяжбе с вице-королем. Но предваряющие эту просьбу слова «вновь
и вновь и в который раз умоляю Ваше Величество» наводят на подозре-
ние, что сам Кортес уже утратил надежду дождаться ответа от короля.
Заканчивается письмо следующими словами: «Вы окажете мне превеликую
милость, если пошлете знающих судей и прикажете им в указанный срок
разобраться во всем и вынести приговор без проволочек, и это станет для
меня благодеянием, ибо отсрочки губительны для меня, ведь пора мне
возвращаться домой, я уже не в том возрасте, чтобы скитаться по постоя-
лым дворам; пора мне уж прояснить свои счеты с Богом, а они непросты,
тогда как жить мне осталось немного, и нет у меня времени прохлаждаться,
и лучше я потеряю состояние, нежели душу».1 Предчувствие не обмануло
1 Текст письма
приведен в кн.:
Duverger С. Cor-
tes. — Mexico,
2005. Р. 346-348.
Эрнан Кортес
Кортеса: на полях письма королевский секретарь Франсиско де Лос Кобос
размашисто написал: «Отвечать нет надобности».
Кортес жаловался на безденежье, и некоторые историки пишут, будто бы
он умер в нищете. Это преувеличение. Да, он не жил на широкую ногу был
в долгах, но и не бедствовал — судя по тому, что держал мажордома, казна-
чея, буфетчика, слугу, пажа, поставщика вин и конюха. Мало кто понимал,
что вовсе не бедность и не молчание короля стали главной напастью послед-
них лет его жизни. Истинным проклятием стало бездействие — пытка для
деятельного человека, который не привык и часу сидеть сложа руки. Порывы
в неведомое, завоевания, приключения, исследования, эксперименты—все
это осталось в прошлом и в другом полушарии, а здесь, в Испании, после
постыдного алжирского похода, однообразные дни сливались в месяцы,
а месяцы в годы.
Чтобы чем-то заполнить безмерные часы досуга, Кортес завел у себя
в мадридском доме своего рода «интеллектуальный салон» под названием
«Академия знаменитых мужей». «Знаменитые мужи» — а к ним относились
люди разных постов и профессий — при встречах в доме Кортеса выдвига-
ли какую-то философскую, религиозную или моральную тему и пускались
в ее обсуждение. Отголоском этих интеллектуальных бесед стала изданная
в 1567 году книга «Весьма тонкие и знаменательные диалоги» участник0
«Академии» епископа Педро де Наварры. По его свидетельству, одна
из последних бесед была посвящена тому, как должно человеку приуготов-
лять себя к смерти, — и тему эту предложил Кортес, узнав о неизлечимой
болезни Франсиско де Лос Кобоса, который умрет в мае 1547 года.
Вряд ли Кортес предвидел, что он не переживет своего покровителя,
но, видимо, предчувствовал приближение смерти — коль скоро решил вер-
нуться в Мексику. Вернуться без власти, без полномочий, без разрешения
тяжбы — для того лишь, чтобы в Мексике окончить свои дни. В сентябре
1546 года он переехал из Мадрида в Севилью, откуда в ту эпоху отплывали
корабли в Новый Свет. Неизвестно, почему Кортес не спешил садиться
на корабль и провел в Севилье год, отпущенный ему судьбой. Скорее всего,
он не мог выехать из Испании, не расплатившись с долгами, и ожидал,
когда из Новой Испании ему подвезут доходы с его майората. В конце
концов, его терпение лопнуло, и в августе 1547 года он заложил за шесть
тысяч дукатов все ценности, имевшиеся в его доме, вплоть до золотой
и серебряной посуды. Возможно, эта сделка открывала ему путь в’Амери-
ку — но было поздно: состояние его здоровья резко ухудшилось.
В начале октября Кортес вызвал нотариуса, чтобы оформить завеща-
ние. Документ получился весьма пространный, ибо герой наш, проявив
недюжинную память и редкостную скрупулезность, никого из близких,
даже слуг, оставшихся в Мексике, не обошел своей милостью. Напомним:
у Кортеса было девять детей, из них четверо законных и трое «узаконенных'.
Майорат и титул маркиза наследовал Мартин, сын доньи Хуаны де Суньига:
полукровки Мартин и Луис получили ренту по две тысячи золотых дукатов
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
в год — а это по тем временам была немалая сумма; и всем дочерям, в том
числе двум, оставшимся «незаконнорожденными», Кортес отказал солидное
приданое, дабы они смогли выйти замуж за достойных идальго. О жене
Кортес упомянул в завещании жесткой скупой строкой: она получает десять
тысяч дукатов. Очень значительные суммы Кортес выделил на содержа-
ние основанного им госпиталя Младенца Иисуса в Мехико и на то, чтобы
основать в Койоакане женский монастырь и колледж теологии и права,
но последние два распоряжения так и не были выполнены.1
Покончив с завещанием, Кортес переехал в селение Кастильеха-де-ла-
Куэста, неподалеку от Севильи, где поселился в доме своего друга. При нем
находились «законный» Мартин, которому исполнилось пятнадцать лет,
два францисканца, мажордом и личный слуга. Вечером в пятницу 2 декабря
1547 года Кортес умер в возрасте шестидесяти двух лет.
1 Pereyra С. Hernan
Cortes. — Mexico,
1959. Р. 271-274.
/f идимо, таким мощным зарядом энергетики обладал наш герой, что Эпилог
L его путешествия и приключения не прекратились и после смерти.
Речь идет, разумеется, не о странствиях его души — о чем нам не позволено
знать — а о странствиях его бренных останков. Один из пунктов завещания
Кортеса гласил:
«Перво-наперво приказываю: ежели я умру в сих королевствах Испании, 2 ibid. Р. 276.
мое тело захоронить в приходской церкви того дома, где я окончу дни свои,
дабы оно там покоилось до того времени, когда мои наследники найдут
возможность перевезти мои останки в Новую Испанию,
и я обязываю их сделать это в срок до десяти лет, а если
можно, то и раньше, и отвезти останки в город Койоакан
и захоронить во францисканском монастыре Непороч-
ного Зачатия, каковой я распорядился основать, и пусть
меня захоронят в том склепе, который я распорядился
построить для себя и для моих потомков».2
Как видно, одно посмертное путешествие запланиро-
вал сам Кортес; но он не мог и заподозрить, какие долгие
ему предстоят скитания. Итак, согласно завещанию,
Кортеса сначала захоронили в Испании, для чего герцог
Медина Седониа на время любезно предоставил свой
фамильный склеп в церкви Святого Исидора в Севилье.
Он рассчитывал на то, что вскоре останки Кортеса будут
перевезены в Мексику, но наследники не торопились
выполнять волю покойного; а через три года гостеприимный хозяин склепа
сам отправился в мир иной. Пришлось освободить для него место в послед-
нем пристанище, и останки Кортеса переместили в капеллу Святой Ката-
рины той же церкви, о чем был составлен соответствующий нотариальный
акт. Лишь в 1566 году наследник Мартин озаботился посмертной волей отца
и перевез останки знаменитого конкистадора в Мексику — туда, где им
полагалось пребывать. После эксгумации кости были бережно завернуты
Эрнан Кортес.
Из серии «Портре-
ты и жизнеописа-
ния знаменитых
капитанов», 1635 г.,
итальянского
гравера Алипрандо
Киприоли
Эрнан Кортес
в белые ткани и сложены в ящик из кедрового дерева, а тот помещен в хру-
стальную урну — в этой обители они и пересекли океан. Но поскольку
вопреки воле покойного, монастырь Непорочного Зачатия так и не бы\
основан в Койоакане, урну захоронили в церкви Святого
Франциска в Тескоко, где покоились донья Каталина,
мать Кортеса, и одна из его дочерей.
Прошло более полувека. В 1629 году в Мехико скон-
чался внук Кортеса, дон Педро Кортес, четвертый мар
киз дель Валье, — и на нем оборвалась мужская линии
потомков знаменитого конкистадора. Тогдашний вице
король Новой Испании решил воспользоваться этим
обстоятельством и вместе с внуком торжественно захо-
ронить его деда в месте, более подобающем для могилы
знаменитого конкистадора, нежели скромная церковь
в провинциальном городке. Для последнего упокоения
двух маркизов дель Валье был выбран монастырь Святого
Франциска в Мехико: Может статься, именно о таких
помпезных похоронах втайне мечтал наш герой. После
эксгумации урну с останками Кортеса перевезли в сто-
лицу и на несколько дней выставили в парадном зале
дворца, где ей оказывались всяческие почести. Затем
в сопровождении вице-короля, архиепископа, членов
аудьенсии и городского управления и при огромном
стечении народа, гроб с телом внука и урну с костями
деда несли по улицам Мехико рыцари ордена Сантьяго:
а в церкви, куда принесли останки, горело триста свечей
в серебряных канделябрах, и триста монахов-франци-
сканцев отпевали бренные останки. В стене алтаря был:
сделана ниша, куда и поместили хрустальную урну под
защитой двойной железной решетки и стекла; а сверху
укрепили мраморную табличку с лаконичной надписью:
«Ferdinandi Cortes servantur hie famosa» («Здесь покоятся
Так выглядело
надгробие Корте-
са, впоследствии
разрушенное
останки знаменитого Фердинанда Кортеса»). Прославленному человеку
много слов на могилу не надо.
Знаменитые останки вновь были потревожены в 1716 году, когда
в монастыре завершилось строительство новой церкви, куда и перенесли
урну с костями вместе с табличкой. Прошло еще несколько десятков лет
и в 1790 году очередной вице-король Новой Испании решил, что ниш:
в стене церкви и табличка с лаконичной надписью не достойны памяти зна-
менитого конкистадора, и задумал создать величественное надгробие. Сей
памятник он решил воздвигнуть в госпитале Младенца Иисуса, основанном
Кортесом, и тем самым хоть как-то приблизиться к выполнению последней
воли покойного. Проект надгробия был заказан лучшим мексиканским
скульпторам того времени, и через два года в церкви Иисуса Назарянин:
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Бюст с надгробия
гудом сохранился
и был вывезен в Рим
красовался величественный монумент: на пьедестале с надписью «Здесь
покоится великий герой Эрнан Кортес» был помещен, на фоне обелиска,
бюст Кортеса из золоченой бронзы. Торжественное перезахоронение остан-
ков Кортеса в присутствии вице-короля, членов аудьенсии и городского
совета и при толпах горожан состоялось 8 ноября 1794 года. Дата была
выбрана не случайно: именно 8 ноября 1519 года испанцы вошли в Теночтит-
лан (кстати, госпиталь Младенца Иисуса был построен
в том самом месте, где Кортеса встречал Мотекусома);
и вот, теперь, ровно двести семьдесят пять лет спустя,
Кортес, казалось бы, обрел свое последнее пристанище
в завоеванном им городе.
Не тут-то было. Настали смутные времена борьбы
испанских колоний за независимость — Мексика оконча-
тельно отделилась от Испании в 1821 году. Долгую, упор-
ную и кровопролитную войну повстанцы вели под анти-
испанскими лозунгами; и вполне закономерно, что в эту
эпоху в общественном сознании рождающихся наций
было выпестовано чувство ненависти к конкистадорам,
которые заложили основы испанской колониальной
империи. В Мексике на острие этой ненависти оказался,
разумеется, Кортес. И вот, 15 сентября 1523 года на засе-
дании правительства было решено на следующий день разрушить надгро-
бие Кортеса, извлечь его бренные останки, проволочь по улицам столицы
и сжечь на площади Сан-Ласаро. При жизни Кортесу везло на заступников;
повезло ему и на этот раз. В правительстве нашелся вменяемый министр,
дон Лукас Аламан; вечером, после заседания, он примчался в госпиталь
Младенца Иисуса, рассказал главному капеллану о случившемся, тот выз-
вал церковного каменщика, и втроем они наспех перезахоронили останки
Кортеса, которым пришлось перекочевать из пышного мраморного обита-
лища в сырой подпол вблизи алтаря. Трое участников перезахоронения
поклялись хранить дело в строжайшей тайне. На следующий день надгробие
было разрушено, урну с костями при этом не нашли, но не стали проводить
расследование, удовлетворившись содеянным.
Шли годы. Дона Аламана неотступно тревожила мысль: как там пожи-
вают останки великого конкистадора, не испортятся ли они от сырости
в подполе? Но лишь в 1836 году он решил произвести новое перезахоронение
и поместить останки в более сухое место. Как раз в этом году Испания при-
знала независимую Мексику и установила с ней дипломатические отноше-
ния; и тогда же начались ремонтные и перестроечные работы в госпитале
Младенца Иисуса. Перезахоронение вновь производилось втайне, но на сей
раз участников набралось больше: помимо самого Аламана и того же камен-
щика, в дело были посвящены главный викарий, распорядитель, архитектор,
управляющий госпиталя и его жена. После очередной эксгумации кости
и череп Кортеса два месяца тщательно просушивали, затем завернули
Эрнан Кортес
в материю и поместили в урну из кедрового дерева, в которой они де.
с половиной века назад пересекали океан. Дон Аламан глядел в будущее
и потому составил пространный нотариальный акт, где подробнейши
образом описал урну и все ее содержимое вплоть до косточки и точно указа
новое место захоронения в стене церкви Иисуса Назареянина, и заверяли
документ подписи всех посвященных, которые поклялись хранить тайн>
В 1843 году Аламан передал копию этого документа испанскому поел
в Мексике, и тот поместил ее в секретный архив посольства.
Бурная история Мексики долгое время не оставляла возможности ра
секретить этот документ. Лишь в 1946 году посольство испанского прави
тельства в изгнании доверило документ мексиканским историкам. Наста:
третий звездный час в посмертной жизни нашего геро:
24 ноября 1946 года каменщики взломали стену церкк
точно в указанном месте и обнаружили урну, а на следу
ющий день в присутствии высоких правительственны)
чинов, фоторепортеров, журналистов и зевак урна был
извлечена из стены; присутствовавший на церемош
Альфонсо Аламан, правнук дона Лукаса Аламана, доста*
ключ от урны, который больше века хранился в семье
передаваясь по наследству, но, увы, замок заржавь
от времени, и урну пришлось взломать. После этого в
Нынешнее надгро- со всем содержимым перевезли в Национальный институт антропологи
бие Кортеса	и истории, где она в течение месяца проходила всевозможные обследован!,
на предмет своей подлинности, после чего ученые вынесли вердикт: эп
именно останки Кортеса и никого иного, и сомнению этот вывод не подле
жит. После чего 9 июля 1947 года останки Кортеса были вновь захоронен
в той же самой нише в стене церкви Иисуса Назарянина, откуда их извле
кли, а на стене была помещена табличка — уже без всяких хвалебных ела
«Эрнан Кортес. 1485-1547». Случилось это ровно через четыреста лет поел
смерти Кортеса. Хочется надеяться, что на этом его посмертные скитаня
завершились.
'ТхристоЬаль be ОлиЬ
Себе не хо-
зяин
Ш Же долгим будет повествование о нашем следующа
I герое — коротким оказалось и его генерал-капита»
ж 1 ство; и все же он добился права на отдельное повел
вование. Добился не тем даже, что встал во главе экспедиции, тем боле
что ее результаты, если честно сказать, оказались незначительны во все
отношениях — как по части открытий, так и по части завоеваний и зас
ления. Но его измена Кортесу, вынудившая того на два года бросить де.
управления, сказалась на судьбах множества не последних людей в Мексш
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
и вошла в историю Конкисты. Интересно, сохранилась бы надобность в этом
рассказе, останься Олид верен Кортесу? Если нет, то выходит, вероломство
подчас оказывается куда более надежным пропуском в Историю, нежели
верность.
Фамилию нашего героя его современники передавали по-разному: Оли,
Олиде, Олите, Долид, но чаще Олид — на этом варианте мы и остановим-
ся. Кристобаль де Олид происходил из благородного наваррского рода,
имевшего собственный фамильный герб: серебряный полумесяц и золо-
тую звезду на голубом поле; но о его семье, равно как
о детстве и юности, ничего не известно. Родился же он
в 1488 году на юге Испании, в Андалусии, в городе Баэса.
Можно предположить, что был он сегундоном и, види-
мо, в шелках не валялся, коль скоро отправился искать
счастья за океан.
Все, лично знавшие Олида, отмечают его невероятную
силу и храбрость; Берналь даже сравнил его с троянским
Гектором, но утверждал при этом, что командование ему
было не по зубам. «Будь он в той же мере мудр и благо-
разумен, сколь могуч, храбр и искусен как в пешем, так
и в конном бою, он стал бы выдающимся мужем, — пишет
Берналь, — однако не повелевать, но служить он судьбою
был Призван. НаруЖНОСТЬЮ Же был ОН Статен И Ладен, ШИрОКОПЛеЧ И уЗОК Кристобаль
в бедрах, волосом светел и ликом пригож, а ямочка на подбородке придавала Ояид
его лицу приятное выражение. Голоса от природы низкого и грубоватого,
вместе с тем собеседовал он с легкостью и изяществом речи, дополняемыми
искренностью выражения и прочими достоинствами».1 Что касается спо-
собностей к командованию, то Олид, казалось, задался целью опровергнуть
мнение Берналя, ибо с начала мексиканской кампании он все время нахо-
дился на командующих постах и, между прочим, неплохо проявил себя.
Итак, в 1518 году Олид объявился на Кубе и, видимо, сумел расположить
1 Diaz del Castillo
Bernal. Historia
verdadera de la
conquista de Nueva
Espana. — Barcelo-
na, 1975. P. 601.
к себе губернатора своей недюжинной силой и привлекательной внешно-
стью. В экспедицию Кортеса Олид отправился в ранге командующего одной
из одиннадцати капитаний испанского войска, а на пути в Мексику под его
началом находился один из кораблей. Когда в Веракрусе сторонники Веласке-
са начали мутить воду, наш герой твердо встал на сторону Кортеса, поклялся
быть тому верным до самой смерти и был назначен маэстре-де-кампо, т.е.
на третью по рангу должность после генерал-капитана и его заместителя.
Отметим лишь основные вехи боевого пути нашего героя в мексиканской
кампании. Впервые он проявил воинскую доблесть в битве с тлашкальтека-
ми, когда, получив ранение и потеряв коня, остался в строю и сражался, как
лев. Он участвовал в сражении против армии Нарваэса, а в «Ночь Печали»
находился в центре отступавшей колонны и спасся вместе с большей частью
своих людей. В отчаянной битве при Отумбе он вновь надсмеялся над смер-
тью и опять проявил себя храбрецом, прорывая плотный вражеский строй
Кристобаль де Олид
1 Diaz del Castillo B.
Historia verdadera
de la conquista...
Cap. CXXXII.
P. 418-421.
во главе своей капитании. Еще раз на волосок от смерти он побывал, ког
Кортес направил под его командованием две с половиной сотни солдат
захватить город Иштапалапан на побережье озера Тескоко, и ацтеки раз
рушили плотину, — тогда Олид чудом не утонул.
Стоит рассказать еще один эпизод, о котором сам Олид, наверное, пре
почел бы умолчать. Замыкая кольцо осады вокруг Теночтитлана, Корте;
послал Олида захватить приграничные городки Гуакачула и Осукар, да1
ему для выполнения задачи триста испанских солдат, несколько тыся
тлашкальтеков и лучших лошадей. Получилось же так, что большая чага
солдат и все капитаны войска Олида оказались «новичками» из бывше
армии Нарваэса, которые, по словам Берналя, «не имели доброй boat
воевать, а думали о том лишь, как вернуться на Кубу». Индейцы (скор:
всего, подосланные ацтеками) внушили испанцам, будто им противостоя
мощнейшие гарнизоны под командованием самого Куаутемока; капитал
переполошились, запаниковали и стали наседать на Олида: давай, мод
проявим благоразумие и повернем назад. И добились-таки своего —о
пишет Берналь, они «нарушили его разум» (trastornaron su seso), и храбра
Олид вернулся в Чолулу, откуда написал Кортесу. Узнав о случившемся
Кортес рассвирепел и послал в Чолулу двух арбалетчиков с личным пись-
мом Олиду. Кортес, как уже убедился читатель, обладал литературных
даром, равно как и даром внушения, а еще он тонко чувствовал человек
и умел его задеть за живое. То письмо не сохранилось, но легко представить
что в нем было написано: не иначе как генерал-капитан попрекнул своего
маэстре-де-кампо в трусости, а такой упрек для конкистадора был худ
гибели. Прочтя письмо, Олид взревел, словно разъяренный тигр, тут ж
поднял войско в поход, а капитанам пригрозил, что отошлет их в ставь:
Кортеса как трусов. Кампания завершилась молниеносно: Олид, «от обид>
ставший тигром» (Берналь), личным примером вдохнул в солдат мужест
во и в два счета смел гарнизоны городов. Когда он возвратился к Кортес
с победой, то сам потешался над своей минутной слабостью и клялся, чк
никогда больше не станет слушать капитанов из войска Нарваэса.1 Клятвь
клятвами; но этот эпизод очень ясно показал еще один недостаток Олидо
а именно — внушаемость при дефиците собственного мнения; этот недо
статок в конечном счете и погубил его. И если бы Кортес вовремя осознал
это свойство натуры Олида, то избавил бы себя от многих неприятностей'
Во время осады Теночтитлана Кортес разделил войско на три крупных
подразделения, командование над которыми поручил Педро де Альварадо
Гонсало де Сандовалю и Кристобалю де Олиду: под началом последнего
находились тридцать три всадника, сто шестьдесят пехотинцев, восем-
надцать аркебузиров и арбалетчиков и более двадцати тысяч союзных
индейцев. Штаб Олида располагался в городе Койоакан (ныне известный
район Мехико, где жил Диего Ривера и окончил свои дни Троцкий). Надолг
говорить, что наш герой достойно проявил себя и в этой кампании. Кста-
ти, Кортес ему был обязан жизнью, ибо именно Олид со своими людьми
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
выручали его, когда он попал в западню. В общем, послужной список Олида
был почти безукоризненным, и Кортес имел все основания доверять своему
маэстре-де-кампо.
После падения Теночтитлана Кортес разослал своих бравых капитанов
в экспедиции, резонно опасаясь, как бы в бездействии не начали они грызть-
ся между собой. Олиду предстояло покорить Мичоакан — нынешний штат
на юго-западе Мексики, где расположено красивейшее озеро Патцкуаро.
Кортес неоднократно получал сведения о богатстве того края, и его раз-
горяченное воображение рисовало на берегах Патцкуаро мощные города,
наподобие тех, что красовались вокруг озера Тескоко, — выходит, Олиду он
доверил «самую многообещающую конкисту». В экспедицию Олид отправ-
лялся уже семейным человеком: как раз накануне он женился на португалке
донье Фелипе де Арауз, которая недавно прибыла из Испании.
Олид вышел в поход в июле 1522 года во главе семидесяти всадников
и двухсот пехотинцев. Кортес предписал ему исследовать всю ту «провин-
цию», и, «ежели окажется возможным, заселить ее главный город». Испанцы
двинулись на юг вдоль реки Лерма и спустились в долину Толука, которая
граничила с владениями тарасков, населявших Мичоакан. Вождь тарасков
Кальтсонси послал своего брата Куиниарангари остановить непрошеных
гостей. Между прочим, ранее тараски успешно противостояли натиску
воинственных ацтеков и сумели-таки отстоять свою независимость. Стыч-
ка произошла 17 июля у селения Тахимароа: при первом же залпе аркебуз
тараски в ужасе поразбежались, а брат касика был взят в плен. Однако
испанцы обращались с ним со всевозможным почтением, подобающим
его рангу. Через толмача Олид имел с ним долгую беседу, окрестил его
под именем дон Педро, после чего отпустил к касику с обильными дарами.
Последний штурм
Теногтитлана
Кристобаль де Олид
К чести нашего героя, надо сказать, что, в отличие от Альварадо, с инден
цами он всегда старался уладить дело миром, и на его счету нет ни одной
случая неоправданной жестокости, какими переполнены послужные спи®
многих конкистадоров.
Рассказывая «королю» тарасков обо всем случившемся, новоявленнь
дон Педро превозносил силу коней и храбрость пришельцев, но всячесь
успокаивал брата правителя, заверяя его, что испанцы идут с миром Мне
ния «при дворе» разделились: одни призывали к сопротивлению, руг
к покорности, а третьи присоветовали вождю покончить самоубийство»'
бросившись в воды священного озера Патцкуаро. Этому совету и воспоае
довал касик, только несколько его переиначив. Когда стемнело, он приказа,
затушить в городе все огни, ночью тайно вышел из дворца, погрузи
в ладью вместе с любимыми женами и чадами и сбежал, распустив пр
этом слух, будто бы наложил на себя руки. Самоустранение касика де*
не решило, и споры между его советниками продолжались. В конце концов
победили те, кто призывал покориться, а в ожидании испанцев тараа
принесли в жертву восемьсот пленников, дабы заручиться поддержке
богов. Зря были загублены эти жизни, ибо, как вскоре выяснилось, бог
тарасков лишились всей их силы.
Едва испанцы вошли в столицу тарасков, славный город Цинцунцан
Олид тут же занял «королевский дворец» и пять прилегавших к нему гл»
ных храмов и, как верный ученик Кортеса, приказал своим воинам кд
шить богомерзких идолов. В ужасе взирали индейцы, как разрушаются к
святилища, они ждали — вот-вот небесный огонь испепелит святотатце
но ни одно облачко не смутило равнодушной голубизны неба. Этотрелиги
озный психологический шок подействовал на индейцев сильнее, ч?мконк
пушки и аркебузы вместе взятые. Четыре месяца Олид стоял в Цинцунцан
и грабил святилища тарасков, но индейцы не помышляли о сопротивлении.
Не всколыхнулись они даже тогда, когда испанцы разграбили «королек-
скую» усыпальницу на острове Хапупату: бестрепетно вытаскивали царск
останки из могил и сдирали золотые и серебряные украшения. И таким вот
Остатки храмо-
вого комплекса
в городе Цинцунцан
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
образом набил Олид тридцать сундуков серебром и двадцать золотом и эту
богатую добычу отослал с доном Педро Кортесу в Мехико, представив ее
как «дар» тарасков испанскому королю.
Радость Кортеса вскоре омрачилась известием о том, что в селении
Колима на побережье Южного моря восстали индейцы и убили капитана
Альвареса Чико, которого он отрядил туда строить корабли. Завоеватель
Мексики, как говорилось, был буквально помешан на идее достичь островов
Пряностей, и потому крайне болезненно воспринял случившееся. Поскольку
ближе всех к Колиме в то время находился Олид, Кортес приказал ему снять
с Mecia почти всех своих людей и как можно больше союзных индейцев
и немедленно отправляться подавлять восстание, а по пути «умиротворить»
индейцев прилегающих областей. В конце ноября Олид подошел к Колиме,
но едва он показался в виду неприятеля, восставшие бросились в атаку и дра-
лись столь яростно, что в считанные часы наголову разгромили испанцев
и их союзников. Жалкие остатки войска позорно бежали с поля боя.
Бесславным получилось возвращение нашего героя в Мехико. Кортес
был очень раздосадован поражением, но странным образом это нисколько
не сказалось на его отношении к Олиду. Вместо него в Колиму он послал
Сандоваля, а Олиду доверил куда более важное предприятие.
Напомним читателю персонажа, о котором было рассказано в главе
о Педрариасе, — речь идет о первооткрывателе Никарагуа Хиле Гонса-
лесе де Авила. Итак, известие о капитуляции на покорение Гондураса,
заключенной с Гонсалесом де Авилой, заставило Кортеса развить бурную
деятельность, как нынче сказали бы, «на южном направлении». Хотя
в капитуляции были отдельным пунктом оговорены права Кортеса, послед-
ний понятия не имел, где кончается его территория на юге, да и не хотел
об этом знать; и если с запада и с востока его земли имели естественные
границы — побережья океанов, то на севере и на юге столь же естествен-
ным образом границы отсутствовали. А между тем на юге, слышал Кортес,
красуются пышные города, и золота немерено, и моряки, побывавшие там,
рассказывали, будто бы индейцы при рыбной ловле используют для сетей
грузила из чистого золота. А главное, там, был уверен Кортес, располо-
жен пролив меж океанами, и открывший его покроет себя славой на веки
вечные. Все эти резоны Кортес изложил в письме императору: ...И также
я снарядил несколько судов и послал капитана Кристобаля Долида, воевав-
шего под моим началом, вдоль побережья Северного моря, дабы заселил
он мыс Игерас, расположенный в семидесяти лигах от залива Вознесения,
ибо имею я множество сведений о том, как богата сия земля, а кроме того,
многие кормчие сходятся во мнении, что тот залив соединяется проливом
с Южным морем, пролив же сей жажду отыскать я больше всего на свете,
сознавая, сколь великую службу сослужу тем самым Вашему королевскому
Величеству».1 И потому в короткий срок он снарядил две экспедиции на юг,
одну в Гватемалу, другую в Гондурас, поставив их командующими своих
самых доверенных людей, — Альварадо и Олида соответственно.
1 Cortes Н. Cartas
de relacion
de la conquista
de Mexico. Mexico,
1971. Cuarta carta
de relacion. P. 219.
Кристобаль де Олид
Сам себе
хозяин
1	Список при-
веден в кн.:
Valle Н. R. Cristobal
de Olid, conquis-
tador de Mexico
у Honduras. —
Mexico, 1950.
Apendice 1. P. 229.
2	Ibid. P. 147-149.
3	Diaz del Castillo B.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 601.
f стория донесла до нас пространный список затрат Кортеса на экс
дицию Олида. Просматривая список, вновь поражаешься тому, i
органично сочетались в характере конкистадоров титанический раза
деяний и широта помыслов с умением учитывать стоимость булавки j
их осуществления. Экспедиция была неплохо экипирована и обошд|
Кортесу в 35926 песо и восемь реалов.1 На пяти судах в путь отправлял]
триста семьдесят солдат и двадцать два коня.
Кортес предписал Олиду по пути зайти на Кубу, чтобы пополнить заш
продовольствия и взять на борт еще лошадей. Надо признать, распоряже!
это выглядит весьма опрометчивым. Тот, кто хоть раз предал, переси
доверять даже друзьям. Кортес в свое время избавился от Веласкеса и б
вправе любого подозревать в измене, тем более что его войску все р
грозил бунт, и ему приходилось подавлять мятежи в зародыше. Но Корт
будет сказано к его чести, не повторил путь диктатора и сохранял дове|
к людям, которых считал своими друзьями и помощниками. За что, I
смог убедиться читатель, неоднократно был жестоко наказан. Неужели
не понимал, направляя подчиненного на Кубу, что его злейший враг Велас
не упустит случая и сделает все возможное, чтобы переманить Олида на о
сторону? Уж кого-кого, но Кортеса не обвинишь в недальновидности.!
оказался настолько предусмотрителен, что заранее отправил своего ветер
с деньгами на Кубу, дабы тот закупил провизии и лошадей для экспеди^
разумно предполагая, что колонисты Кубы, при виде армады Олида, тут
завысят цены. А вот измены он не предусмотрел. Значит — доверял О J
безоговорочно, доверял, как себе самому. За что и заплатил сполна.
Олид, как водится, получил от начальства подробные инструкции;
суть сводилась к следующим пунктам. По пути он должен зайти в Гав<
и принять на борт провизию и лошадей, затем проследовать к поберея
Гондураса и, «ни в чем не притесняя индейцев», заложить там поселен
Далее ему предписывалось: искать золото и серебро; искать морской прол
с помощью двух взятых с собой священнослужителей наставлять индей
в истинной вере; разрушать языческие капища и пресекать человечеа
жертвоприношения; повсюду воздвигать кресты; посылать Кортесу реляи
о ходе дел.2 При расставании Кортес напутствовал Олида с такой же дру:
ской пылкостью, с какой в свое время его напутствовал Веласкес. Посло|
Берналя, Кортес воскликнул: «Возлюбленный брат мой, Кристдбаль Дол
ты видел наши деяния в Новой Испании, на них ты должен равняться
В ответ Олид поклялся Кортесу в верности, и можно не сомневаться,1
он нисколько не кривил душою в тот момент.
Альварадо и Олид отправились в экспедиции с разницей в месяц: п
вый — 6 декабря 1523 года, второй — п января 1524 года. Кортес предпола!
что они встретятся где-нибудь на берегах морского пролива. Если их встр
и состоялась, то уже не в Новом, а на том свете.
Когда и как мысль о предательстве запала в душу нашего героя? В точ
сти мы этого никогда не узнаем. Скорее всего, она зародилась еще поп]
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
на Кубу и не без влияния Педро де Брионеса, назначенного маэстре-де-
кампо экспедиции, то есть правой рукой командующего. Здесь Кортес
дал еще одну промашку. Этот Педро де Брионес был человеком вздорным,
скандальным, себе на уме и, главное, тайным врагом Кортеса. А таких,
недовольных несправедливым разделом добычи после мексиканской
кампании, в Новой Испании было пруд пруди, и немало их попало в экс-
педицию Олида. Так что семя измены взрастало на удобренной почве.
И можно представить себе, как во время плавания из Веракруса в Гавану
Олид слышал разговоры простых солдат, почем зря костеривших Кортеса,
благо тот был далеко; и как Брионес капля за каплей вливал яд измены
в его сердце. Во всяком случае, по свидетельству другого бывшего капитана
Кортеса, Франсиско де Монтехо, оказавшегося на Кубе по пути из Испа-
нии, Олид при их встрече весьма недружелюбно отзывался о Кортесе
и сетовал на многие обиды и притеснения, каких он натерпелся от него.
Непонятно, чем так притеснял его Кортес, простивший ему поражение при
Колиме и поставивший командиром мощной экспедиции, — оставим это
на совести нашего героя.
На Кубе, как и следовало ожидать, Олида тут же «взял в оборот» Веласкес.
Сначала он подсылал к нему своего секретаря, затем священника, провизора
и прочих доверенных лиц, и каждый на свой лад склонял капитана к измене.
Одновременно науськанные губернатором солдаты мутили воду в войске
Олида Наконец, когда почва была густо унавожена, состоялась встреча
Олида с Веласкесом на борту капитанского нао.2 О чем у них шел разговор,
догадаться несложно. По-видимому, Веласкес без особого труда склонил
Олида на свою сторону, пообещав тому, что будет всячески хлопотать
за него при дворе и добьется признания его прав на владение Гондурасом
и всеми землями, какие он откроет и завоюет. Перспектива стать независи-
мым, стать законным хозяином «своей» земли могла в то время соблазнить
самого стойкого. Не будем забывать к тому же, что предложение исходило
от губернатора, представителя власти, что придавало соглашению законный
характер. И все же не подстрекательские речи Брионеса, не мнимые обиды
на Кортеса и даже не посулы Веласкеса подвигли нашего героя на измену.
Как и всякий истинный конкистадор, Олид мечтал о «собственной конки-
сте», которая оставит его имя в веках. Так они и говорили: «моя конкиста»,
когда получали возможность встать во главе экспедиции, самостоятельно
выбрать маршрут и совершить новые открытия и завоевания. И ради этой
«своей конкисты» они готовы были головой рискнуть и пойти против
начальства — как показывает пример того же Кортеса. Веласкес указывал
Олиду путь в Историю.
Пока же они договорились участвовать в предприятии на паях, действуя
от имени Его королевского Величества. А обманутый Кортес, затративший
на экспедицию немалую сумму, оказался ни при чем. Чтобы закрепить свой
успех, Веласкес ввел в состав экспедиции немало новых людей, своих верных
сторонников. Конечно, люди Олида по-разному восприняли его решение:
1	Rubio Масе R.
Monografia de los
Montejos. — Meri-
da, 1930. P. 31.
2	Hao — большое
четырехмачтовое
судно с высокими
бортами, водоиз-
мещение которого
могло достигать
боо т, тогда как
водоизмещение
каравеллы не пре-
вышало 150 т.
Кристобаль де Олид
одни ликовали, другие втайне его осуждали, но предпочитали помалкивав
а большинству было глубоко наплевать, кому они служат—Кортесу, Олпа
или Веласкесу, — лишь бы вернуться из похода с добычей.
Третьего мая 1524 года флотилия Олида встала на якорь у гондурасское,
побережья в том месте, где ныне расположен город Пуэрто-Кортес. Зде
в тот же день Олид торжественно заложил поселение и нарек его Триумф
де-ла-Крус (Триумф Креста), после чего назначил рехидоров, альгвасилс
и алькальдов, дабы новорожденному городу без чиновников не пропадат
Так, после захода на Кубу был исполнен второй пункт предписаний Кортес
Насчет ревностного исполнения третьего пункта (искать золото и серебро
сомневаться тоже не приходилось -
иначе ради чего тащиться в та*
глушь? Поскольку обещанных ры
ловных сетей с золотыми грузилам
испанцы на побережье не обнару
ли, Олид во главе ста шестидесяти
пеших и конных воинов предприн*
экспедицию вглубь материка. Он про
шел около сорока лиг, завязал дру>Ф
с индейскими касиками и, как в од1
голос свидетельствуют хронист)
обратил их в испанских подаю
и добропорядочных христиан, не про
Портрет Олида,
помещенный
в историгеском
труде, изданном
в 1726 г. Надпись
вокруг портрета:
« Маэстре-де-кам-
по Кристобаль
де Олид де Убеда
умиротворяет
Мигоакан»
лив ни капли крови. Тем самым было выполнено еще два предписана
Кортеса — не притеснять индейцев и насаждать истинную веру.
Но он не выполнил последнего предписания Кортеса — посылать ev
реляции о ходе дел. Восемь месяцев завоеватель Мексики напрасно жд
вестей от Олида, пока в октябре 1524 года не дошло до него удручающе
известие с Кубы о том, что его верный соратник предался Веласкес
и отрёкся от него. Сначала Кортес послал на поимку Олида карательна
экспедицию во главе с Франсиско де Лас Касасом, своим двоюродньа
братом. Недавно прибывший из Испании с королевским подтверждение
губернаторских полномочий Кортеса, он, добрый вестник, был в фаис
ре, несколько месяцев находился на посту главного алькальда Мех».
и зарекомендовал себя как человек, достойный доверия,w решительна
и притом благоразумный. Кортес приказал кузену блокировать Олю
с моря, перехватывать все суда, идущие из Гондураса, казнить Оли;
на месте или в цепях доставить в Мехико. На все про все он выдели
ему два корабля с артиллерией и полторы сотни солдат. Прямо скажб
не густо, особенно если учесть, что у Олида было вдвое больше люде.
Видимо, Кортес изрядно издержался на экспедиции Олида и Альвара;
и большего предоставить не мог. При этом, наверное, он рассчитывал-
и не напрасно, — что многие из отряда Олида сохранили ему верное
и сразу перейдут на его сторону.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
На подходе к Триумфо-де-ла-Крус Лас Касас приказал поднять на мач-
тах белые флаги, тем самым приглашая мятежника вступить в переговоры
и решить дело миром. В ответ на столь любезное предложение с кораблей
Олида раздались пушечные выстрелы, пробившие борт одной из каравелл.
Лас Касас отошел в море на безопасное расстояние, но лишь затем, чтобы
усыпить бдительность противника. Через несколько дней его суда под
покровом темноты приблизились к кораблям Олида и открыли шквальный
огонь из всех артиллерийских стволов. Бригантина Олида затонула вме-
сте с экипажем, а две каравеллы были захвачены в короткой абордажной
схватке.
В скверном положении оказался наш герой. Выиграв битву на море, Лас
Касас надежно перекрыл выход из гавани и лишил Олида возможности
связаться с Веласкесом и попросить его о помощи. Правда, кузен Кортеса
не осмеливался предпринять штурм селения с моря, учитывая численное
превосходство противника; но кто помешает ему произвести высадку
невдалеке от селения и зайти с тыла? А численное превосходство, пони-
мал Олид, это лишь видимость, ведь в его отряде сохранялось немалое
число сторонников Кортеса, которые в любой момент могли нанести удар
в спину. И он как в воду смотрел: Лас Касас уже получил тайное послание
из Триумфо-де-ла-Крус с обещанием поддержать его при наступлении
с суши
Вдобавок ко всему доложили Олиду, что где-то поблизости объявился
Хиль Гонсалес де Авила, и это также не предвещало ничего хорошего. Едва
Олид обосновался в Гондурасе, Гонсалес де Авила через посланников стал
угрожать ему расправой за то, что вторгся на его территорию; правда,
потом, узнав о его измене Кортесу, вдруг сменил гнев на милость — види-
мо, решил заручиться поддержкой Веласкеса против людей Педрариаса.
Но чью сторону он примет в сложившихся обстоятельствах предугадать
было сложно — скорее всего, нанесет предательский удар из-за угла.
Олид срочно отрядил посланника к Педро де Брионесу, чей отряд сто-
ял лигах в двадцати от селения, с приказанием немедленно возвращаться
в Триумфо-де-ла-Крус. А пока, в ожидании подкрепления и, чтобы оттянуть
время, приступил к переговорам.
Франсиско де Лас Касас вел их через посредников. Он предлагал Олиду
перейти на сторону Кортеса, обещая при этом даже сохранить его положение
командующего экспедицией. Умные люди нашептывали Олиду, что кузен
Кортеса ведет переговоры лишь для отвода глаз, а сам только и помышляет,
как бы взять в плен мятежника. Стоит ли сомневаться, что так оно и было
на самом деле? Как показали дальнейшие события, Олид был доверчив
и простоват — но не до такой же степени! Поэтому он отказывался от столь
выгодных предложений, юлил, размышлял—словом, тянул время. Послан-
ник к Брионесу, наконец, вернулся — один и с ужасным известием: маэс-
тре-де-кампо взбунтовался против Олида и увел свой отряд в неизвестном
направлении (как выяснилось впоследствии, он переметнулся к Гонсалесу
Кристобаль де Олид
де Авиле). Наш герой был как громом поражен, и ушам своим не ве,
А нечего удивляться: подбивающий на предательство первым и пред
Положение Олида стало безнадежным.
Однако судьба конкистадора изменчива: за падением следует в;
а нежданной удачи бойся пуще всякой напасти, ибо за ней грядет к
строфа.
Лас Касасу надоело вести пустопорожние переговоры, и он присту
к решительным действиям: отвел корабли на лигу от побережья Л
готовился к высадке. В ночь перед высадкой разразился чудовищ
шторм и разнес корабли в щепы. Полсотни людей утонуло; осталы
еле живые, выбрались на берег, где два дня, голодные и раздетые, сту^
зубами от холода под проливным дождем. В этом плачевном положе
их и подобрал Олид.
Все-таки ему не откажешь в душевной широте. Другой бы не упус
случая позлорадствовать над вчерашним всесильным врагом, а то бы и
правился с ним—но не таков был наш герой. Он обошелся с кузеном Кор
и его людьми весьма учтиво, разместил всех кого смог в собственном д
накормил, дал одежду. Подчиненным Лас Касаса он предоставил пол
свободу — правда, предварительно заставил их поклясться на Священ
Писании в том, что будут ему верны и встанут на его сторону, если Kq
решит самолично заявиться в Гондурас. Лас Касаса он объявил своими
ником — однако не посадил его в цепях под надзор, а позволил ему»
в своем доме, скорее, на положении гостя.
Через некоторое время Олид направился вглубь страны, решив оснся
прочную базу для дальнейшего покорения Гондураса. Разумеется, плеь
ка он предусмотрительно взял с собой. По пути Олид получил неждаь
известие о том, что в близлежащем индейском селении находится л
Гонсалес де Авила с небольшим отрядом — всего-то десяток всады
и два десятка пехотинцев. Олид немедленно выслал пятьдесят челе
на его поимку, и вскоре тот предстал перед ним в качестве пленника. Ну
теперь хозяин Гондураса?
Так в одночасье переменилась судьба Олида: еще недавно обложен
со всех сторон врагами, утерявший надежду, он вдруг стал всесилен, а не
ние конкуренты находились у него в плену. Теперь ему некого страшит
и он готов померяться силами с самим Кортесом, если тот решит пожало
сюда. То был звездный час нашего героя. Однако Олид и не подозревал,
ввел в свой стан не одного, а двух троянских коней. Не учитывал он ит
что звезды частенько падают с неба.
Между тем войско Олида продвигалось на запад, пересекло реки}
и Чамелекон и вошло в плодородную, густонаселенную долину Н
защищенную со всех сторон горами. Здесь, в этом земном раю (киломеч
в тридцати к юго-западу от нынешнего города Сан-Педро-Сула), и реч
Олид основать «столицу» своих владений — город Нако. На централь
площади вскоре были возведены из кирпича-сырца здание города
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
управления, резиденция генерал-капитана и скромная церковь с изящной
колоколенкой. От площади веером расходились улочки с деревянными
домами колонистов и хижинами индейцев, а дальше простирались сады
и возделанные поля. Опять же следует отметить, что колонизация края
прошла без кровопролития, в чем видится несомненная заслуга Олида,
который умел ладить с индейскими касиками и воспрещал своим людям
чинить насилия и грабежи.
Лас Касас и Гонсалес де Авила, хотя формально и находились на поло-
жении пленников, пользовались полной свободой и могли сколько угод-
но общаться наедине и с солдатами. Олид был слишком уверен в своих
силах, чтобы опасаться подвоха со стороны бывших врагов, а ныне чуть ли
не друзей. Видимо, верил он и в порядочность пленников, с которыми
каждодневно вел дружеские беседы за своим столом. В этом его поведе-
нии есть что-то от средневекового рыцарства, когда слово чести, данное
пленником, приковывало его к победителю покрепче самой прочной цепи.
Но дело происходило уже в Новое время; и мог ли Олид, предавший друга,
рассчитывать на верность врагов? Лас Касас и Гонсалес сполна воспользова-
лись преимуществами своего положения: составили заговор, переговорили
со сторонниками Кортеса и заручились их поддержкой. Среди них был
и главный альгвасил, Гаспар Уртадо.
Однажды, рассказывает Берналь, во время трапезы Олид стал отпускать
комплименты своим пленникам: мол, какие они достойные мужи и сколь
лестно ему находиться в такой блистательной компании. На что достойные
В Карибском море
ураган, слугалосъ,
налетал внезапно
и в сгитанные
минуты разносил
в щепы корабли,
не успевшие
укрыться в гаванях
Кристобаль де Олид
Diaz del Castillo B.
Historia verdadera
de la conquista....
P. 652.
мужи отвечали с усмешками: так-то оно так, сеньор Олид, да только а
хорошенько берегите себя, а то, неровен час, мы убьем вас. Эта тонкая шук
чрезвычайно понравилась Олиду и заставила его расхохотаться.1
Несколько дней спустя воскресным вечером Олид устроил застолк
на котором, помимо неизменных Лас Касаса и Гонсалеса де Авилы, присг
ствовало несколько десятков человек. Ужин протекал в приятных беседах-
«Ну вот, дружок,
настал твой гас»
как сказал поэт, «бойцы вспотинал
минувшие дни и битвы, где вмег.
рубились они». Альгвасил подло-
жил в тарелку Олида индюшам
Лас Касас сказал многозначитеи
но: «Сейчас я добавлю вам острог
соуса». Это был сигнал к действие
И не успел Олид вскочить со стула,
как заговорщики схватили его сзадг
за руки и за волосы и выхватили спря-
танные под одеждой ножи. «Мои
на помощь!» — взревел Олид; и,хот
его сторонники были в большинстве
отчего-то они и пальцем не потек-
лили, парализованные не то ужасом
не то призывом Лас Касаса: «Именем короля и Кортеса! Хватит терпев
этого тирана!». И со словами «Ну вот, дружок, настал твой час» он вонзи*
кинжал в горло Олида. Гонсалес тоже не отставал и вовсю орудовал кин-
жалом.
Но заговорщики не рассчитали непомерной силы Олида. Весь изранен-
ный, истекающий кровью, этот Голиаф сумел-таки подняться состум
стряхнуть с себя облепивших его недругов, вырваться из их цепких pv-
и пулей выскочить из дома. Заговорщики бросились за ним, но не смогла
его догнать — он словно растворился в ночной темноте.
Лас Касас и Гонсалес де Авила не стали продолжать бесполезные пои-
ски — сейчас важно было не дать опомниться сторонникам Олида. Еп
ближайших сторонников они тут же заключили под стражу, после чек
объявили общий сбор войска и заставили всех присягнуть на верность коро-
лю и Кортесу. При этом объявили, что всякий, кто знает, где укрываете
Олид, и не донесет об этом, будет казнен.
Где схоронился Олид, знал лишь священник: он взывал к%христиант
му милосердию и умолял сохранить беглецу жизнь. Но взявшим власп
в свои руки сейчас было не до христианских добродетелей. Вряд ли Оли:
выжил бы после полученных ранений; но такая «естественная» смерть да е
тайком — Лас Касаса не устраивала. Предателя надо было казнить и пр
людно, как полагается. Священника заставили указать убежище беглеца
Олида схватили, отволокли в тюрьму и позвали врача, чтобы перевязал
ему раны — а то, не дай Бог, умрет не так, как ему положено. Затем егг
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
привели на площадь и после двадцатиминутного судебного процесса при-
говорили к смертной казни через обезглавливание. Что и было исполнено
незамедлительно. Олид просил разрешить ему исповедаться, но даже этой
малой милости не предоставили ему его вчерашние пленники, к которым
он так благоволил.
В завершение проследим вкратце судьбы других героев этого рассказа.
Провозгласивший себя генерал-капитаном Лас Касас отослал часть людей
заселять побережье, где был основан нынешний порт Трухильо, а остальных
повел сухопутным путем в Мехико, прихватив с собой Гонсалеса де Авилу.
По пути он приказал повесить Педро де Брионеса, который не уставал под-
бивать людей к бунту. В Мехико Лас Касас объявился в отсутствие Кортеса,
когда власть в Новой Испании захватили его враги. Они немедленно аре-
стовали Лас Касаса и Гонсалеса, начали судебный процесс по обвинению
в убийстве Олида и приговорили обоих к смертной казни. Но приговор
не успели привести в исполнение — на их счастье, возвратился Кортес. Лас
Касас, обласканный кузеном, получил звание капитана и богатую энкомь-
енду в Оахаке, где, видимо, и окончил свои дни. Хиль Гонсалес де Авила
отправился в Испанию и вскоре после возвращения умер в родном городе
Авила в 1526 году.
Кристобаль де Олид не совершил великих открытий и значительных заво-
еваний, и даже селения, им основанные, исчезли с лица земли. В Историю
он вошел вследствие своего предательства Кортеса. И все же справедливость
требует не только этим отметить его имя в Истории. Он был, может, един-
ственным из знаменитых конкистадоров, кто, пребывая на посту генерал-
капитана, не совершил ни одной казни, не устроил ни одного массового
избиения индейцев. А это в те времена многого стоило.
'ПеЪро i>e .АльвараЬо
еДР° Де Альварадо, один из самых неугомонных и нахра-
/ ^пистых конкистадоров, оставил о себе сомнительную
£ / славу повсюду — ив Северной, и в Центральной
и в Южной Америке; и все же в Историю он вошел в первую очередь как
покоритель Гватемалы, хотя и находился в то время под началом Кортеса.
Есть некое символическое совпадение в том, что Кортес и его правая рука
Альварадо были и земляками (оба родились в Эстремадуре), и одногодками.
Педро де Альварадо появился на свет в городке Бадахос в 1485 году в семье
небогатого идальго, у которого от второго брака было шестеро детей: Педро,
его близняшка Сарра и младшие братьяХорхе, Гонсало, ГомесиХуан. Кроме
того, наряду с «законным» Хуаном, еще имелся Хуан-бастард, сын тех же
родителей, появившийся на свет до их бракосочетания. Примечательно,
что все мужские отпрыски семьи отправились в Новый Свет, долгое время
'Испания —
Тху&а —
"Теночтит-
лан: куЬа
дальше?
Педро де Альварадо
1 Инка Гарсиласо
де ла Вега (1539-
1616) — выдаю-
щийся перуанский
хронист, философ.
Внебрачный сын
капитана испан-
ских конкистадо-
ров и внучки вер-
ховного правителя
инков, он впитал
язык инков и евро-
пейскую культуру.
Автор хроник
«Флорида» (1605)
и «Королевские
комментарии»
(первая часть опу-
бликована в 1609,
вторая — в 1617).
Первая часть
«Королевских
комментариев»
издана на русском
языке в серии
«Литературные
памятники» под
названием «Исто-
рия государства
инков». Л., 1974.
(Пер. В. Кузьми-
щева.)
2	Garcilaso
de La Vega Inca. Co-
mentarios reales. —
Lima, 1944. T. IV.
Libro Segundo.
Cap. I. P. 7-8.
3	Diaz del Castillo B.
Historia verdadera
de la conquista de
Nueva Espana. —
Barcelona, 1975.
P. 800.
4	Lopez de Gomara F.
Historia general
de las Indias. —
Barcelona, 1954. T. I.
P. 353; T. Ill, P. 189.
держались вместе и действовали сообща, чем напоминают знаменита
«квинтет» братьев Писарро.
О жизни Педро в Испании мы знаем немного. Известно лишь, что к
он изрядным шалопаем, — впрочем, как большинство юных идальгот?
поры. Несколько колоритных историй о нем рассказал знаменитый хр»
нист Инка Гарсиласо де ла Вега,1 отец которого был земляком, соратника
и другом нашего героя. Вот одна из них. В Севилье Педро с компаний
молодых людей поднялся на башню Ла Хиральда, чтобы полюбоватк
видом на город. Из самого высокого окна башни, на головокружительн
высоте, торчала балка длиной в дюжину шагов, установленная для ст[<
ительных работ. Один из добрых молодцев, желая прихвастнуть своз
удалью, скинул плащ и шпагу и прошелся по балке. Наш герой восприм
это как вызов и «утер нос» приятелю, прогулявшись по балке до самсе
конца и обратно, не снимая плаща и со шпагой в руке.2
По словам того же Гарсиласо, Альварадо был человеком приятной Hapyi
ности и умел расположить к себе собеседника. А вот как характеризуй
его Берналь: «Он был прекрасного телосложения, красив лицом и Beet
взглядом, и за его красивую внешность' индейцы прозвали его Тона™
то есть Солнцем... . На самом деле, Альварадо поражал индейцев света
цветом своих волос, усов и бороды, оттого-то они сочли его сыном бс-.
солнца Тонатиу. Берналь сообщает, что Альварадо также обладал лари
красноречия и умел внушить веру в свои слова; но при этом отмечает,^
Альварадо «грешил болтливостью».3 Франсиско Лопес де Го мара отмечаг
такие черты его характера, как лживость, неблагодарность и жестокой1
по отношению к индейцам.4
Братья Альварадо подались в Новый Свет в 1510 году и обосновали*
на Эспаньоле, где Педро вскоре познакомился и сдружился с Кортесе*
На следующий год они все вместе участвовали в экспедиции Диего Вела^
Педро де Альварадо
кеса на Кубу и, видимо, неплох,
зарекомендовали себя, коль скор
Педро стал богатым землевладельца
и доверенным лицом губернатор,
вообще-то не склонного доверят-
кому-либо. Но мирные сельские тру
ды были не по нутру нашему герою
его манили приключения, и он 6t
оглядки ринулся в неведомое, ед&
представилась такая возможность-
экспедиция Грихальвы на Юкатан,
В том предприятии двадцатидвр
летнему Альварадо доверили комав
дование одним из кораблей. Тогда-т
начинающий конкистадор вперв^
продемонстрировал склонност
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
к самоуправству: одержимый первопроходческой страстью, он на свой страх
и риск поднялся вверх по реке Папалоапан, чем вызвал гнев начальства.
Ну и пусть себе гневается: зато реку Папалоапан с тех пор стали называть
Рио-де-Альварадо — вот он, первый шаг в Историю. Видимо, не случайно
Грихальва отослал строптивого капитана на Кубу сообщить о ходе дел,
и тем самым совершил непростительную ошибку, подарив нашему герою
роль доброго вестника. Этой ролью Альварадо воспользовался сполна и так
расписал богатства ацтеков, что заслужил объятие губернатора; мало того,
бойкий на язык молодец всю славу свершенных открытий приписал себе,
а Грихальву как мог очернил, в чем ему позже помогли капитаны Монтехо
и Авила.
В результате генерал-капитаном экспедиции в Мексику был назначен
Кортес, а вместе с ним отправился и его приятель Альварадо, который еще
во время подготовки экспедиции получил звание теньенте-хенераль —
заместителя главнокомандующего На три года судьбы двух знаменитых
конкистадоров оказались накрепко спаяны, и потому упомянем лишь
несколько эпизодов завоевания Мексики, имеющих непосредственное
отношение к Альварадо. В течение всей мексиканской кампании он оста-
вался одним из самых приближенных и доверенных лиц генерал-капитана,
хотя трижды получал от Кортеса хорошую взбучку. Первый раз — в самом
начале похода, на острове Косумель, когда Альварадо, командующий одним
из кораблей, лихо обогнал флагмана, высадился на острове и ограбил
индейское селение. Тогда Кортес публично и в очень резких выражениях
отчитал своего заместителя, а штурмана его корабля приказал заковать
в цепи, тем самым дав понять Альварадо, что его ждет, если он еще раз
проявит инициативу.
Увы Альварадо забыл этот урок и в следующий раз проявил инициативу
самым чудовищным образом, устроив резню ацтекской знати, имевшую
катастрофические последствия для испанцев. Возвратившись в Теночтит-
лан на выручку осажденным испанцам, Кортес, по свидетельству Берналя,
допросил заместителя, выслушал его версию насчет индейского заговора,
страшно разозлился и сказал, что все это полный вздор и что Альварадо
совершил безрассудный, непростительный поступок.1 За такой проступок
Кортес мог бы разжаловать Альварадо, лишив его даже капитанского зва-
ния, — однако не сделал этого. Почему? Потому что за время мексиканской
кампании он не разжаловал ни одного капитана. Человек дальновидный,
он понимал, что за каждым капитаном стоит капитания, преданная свое-
му командиру, а недовольных смутьянов в его войске и без того хватало.
И уж тем более негоже было менять заместителя в тревожные дничвосстания
ацтеков.
Во время отступления из Теночтитлана Кортес доверил заместителю
командовать арьергардом, из которого спаслось всего-то несколько чело-
век вместе с капитаном. Когда началась мясорубка, Альварадо, раненый,
потерявший коня, пробился к рухнувшему мосту через канал и, спасая
1 Diaz del Castillo В.
Op. cit. P. 385.
Педро де Альварадо
1	Recinos A. Pedro
de Alvarado,
conquistador
de Mexico у Guate-
mala. Mexico, 1952.
P. 42-43.
2	Diaz del Castillo B.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 400.
себя для Истории, совершил нечто необычное: оперся на древко кош
с силой оттолкнулся, сделал немыслимый прыжок и перемахнул на друга
берег, — то есть показал высший класс в современном спортивном сосп
зании «прыжок с шестом». С тех пор хронисты восхищенно упоминги
о «знаменитом прыжке Альварадо», а один из них сообщил, что индейцк
узревшие сей экстравагантный экзерсис, поверили, будто «этот человя
и впрямь был сыном солнца».1 Однако педант и правдоискатель Бернал
категорически отрицает саму возможность такого прыжка, посколы
«при тамошней глубине он не смог бы опереться древком о дно, да и в
был слишком широк, чтобы можно было перепрыгнуть его, ухвативши
за копье или иным способом, какими бы проворством и ловкостью челова
ни обладал»; вдобавок, уверяет Берналь, эту басню он услыхал уже поел
падения Теночтитлана.2 Скорее всего, ее выдумал сам Альварадо, пер
бравшийся на другой берег каким-то вполне заурядным способом—г|
по трупам, где вплавь.
Во время осады Теночтитлана Кортес разделил войско на три штурмов
колонны, во главе которых поставил Альварадо, Олида и Сандоваля. Пер-
вому было отдано под начало тридцать всадников, восемнадцать арбалет
чиков и аркебузиров, сто пятьдесят пехотинцев и двадцать тысяч сок»
индейцев; его штаб располагался в городе Такуба. В боях за столицу ацтека
Альварадо вновь проявил личную инициативу, и вновь она вышла бокс»
однажды лихим наскоком он прорвался в город и угодил в западню, чг
Теодор де Бри. Из-
биение ацтекской
знати по приказу
Альварадо
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
кончилось поспешным бегством, гибелью и пленением десятков воинов.
Кортес был крайне раздражен своеволием своего заместителя, но опять спу-
стил ему это с рук — может, потому, что вскоре и сам попался в такую же
ловушку и чудом избежал плена. Зато Альварадо сполна расквитался за свою
оплошность: именно его штурмовой колонне выпала честь брать последний
оплот столицы, храмовый комплекс Тлателолько.
Стоит упомянуть еще один эпизод, касающийся личной жизни нашего
героя. Правитель Тлашкалы Хикотенкатль-старший предложил Кортесу
в жены свою дочь, но поскольку тот уже имел наложницу, Малинче, то пере-
адресовал подарок Альварадо, и при этом, по словам Берналя, сказал отцу,
«что отдает ее своему брату и капитану, который будет обращаться с нею
очень хорошо, и Хикотенга остался доволен этим».1 Самое удивительное, 1 ibid. Р. 248.
Кортес не обманул: дочь вождя, крещеная под именем Луиса, на долгие
годы стала верной подругой Альварадо, и видимо, тот искренне любил ее.
Иначе, зачем бы он брал ее с собой в Гватемалу и даже в рискованную экс-
педицию в Перу? Луиса родила ему сына Педро и дочь Леонор, в которой
он души не чаял, а поскольку оба официальных брака Альварадо оказались
бездетными, то дочь-метиска после смерти брата стала единственной
наследницей отца. Важно другое — любовный союз белобородого Тонатиу
с индейской «принцессой» чрезвычайно укрепил авторитет Альварадо среди
жителей Тлашкалы: отныне они считали его «своим» и стали ему верными
союзниками.
После победы испанцев Альварадо в течение года находился с Кортесом
в бывшей столице ацтеков, а в январе 1522 года был направлен в разведыва-
тельно-завоевательный поход на юго-запад Мексики. Экспедициям в запад-
ном направлении Кортес придавал особое значение: они разведывали пути
к Южному морю, а значит, и к островам Пряностей. Во главе этих экспе-
диций он поставил своих самых доверенных и способных людей: Олиду,
герою предыдущей главы, было поручено завоевать Мичоакан, а герою этой
главы—«провинцию» Тутетепеке (нынешний штат Оахака). Маниакальная
подозрительность Альварадо предполагала определенную модель поведе-
ния, которой он вновь и вновь будет следовать, — к несчастью для индей-
цев. Касик селения Тутетепеке дружественно встретил испанцев и разместил
их в своем «городе», но Альварадо, оглядев кучно стоявшие деревянные
дома, решил, что индейцы готовят ему западню и ночью запалят селение
со всех сторон, — и тогда он вывел войско на равнину. Стараясь избыть
неприятный осадок от встречи, касик одарил испанцев золотом, чем еще
больше укрепил Альварадо в его подозрениях. По приказу капитана, касик
был схвачен, закован в кандалы и брошен в темницу, где вскоре умер. Утвер-
див свою власть, Альварадо обследовал «провинцию», обнаружил здесь
золотые прииски и вышел к Южному морю, взяв его во владение испанской
короны со всеми подобающими торжественными обрядами. Неважно, что
девять лет назад Бальбоа уже подарил королю Южное море — лишний акт
присвоения не помешает.
Педро де Альварадо
1	Майя-киче—
индейская народ-
ность в Гватемале.
В начале XIV века
киче под руковод-
ством тольтеков
(см. главу Эрнан
Кортес) основа-
ли государство
со столицей в Ку-
маркаахе. В се-
редине XV века
от них отделились
майя-какчикель,
образовавшие
самостоятельное
государство.
С тех пор между
киче и какчикель
происходили по-
стоянные войны.
2	Cortes Н. Cartas
de relacion
de la conquista
de Mexico. — Me-
xico, 1971. P. 218.
^Мексика —
Гватема-
ла — Саль-
вадор: mifta
и ооратно
3	Alvarado P. de.
Relacion hecha por
Pedro de Alvara-
do a Hernando
Cortes. (11 de abril
de 1524) // Histo-
riadores primitives
de Indias. — Ma-
drid, 1931. T. 1.
P. 457.
Однажды во время охоты, некий солдат сообщил Альварадо, что нал
дившиеся рядом соратники, недовольные разделом добычи, составил
заговор с целью убить капитана и его братьев. Альварадо притвори
больным, немедленно прекратил охоту и вернулся в лагерь, где вызй
алькальда и альгвасилов, провел поспешный судебный процесс и вздерни
двух главных заговорщиков. Как видно, обращению с мятежниками)
научился у Кортеса.
Между тем сам Кортес занимался «умиротворением провинции» Пану»
на Атлантическом побережье, и здесь нашли его посланцы от неких кап
ков неведомой южной страны, изъявившие желание стать подданный
испанского короля. Тот край звался Куаухтемальян, что на языке маш
киче1 означает «место деревьев» — от этого слова и произошло назван»
страны Гватемала. У историков возникают кое-какие сомнения насчет
состоялось ли в действительности такое посольство (описанное в четверто!
послании-реляции Кортеса) ,2 или же то был вымышленный повод для а»
вания. Скорее всего, второе, хотя майя-какчикель, один народ из множест
проживавших в Гватемале, хотели заручиться сильным союзником в с ш
бесконечной войне против соседей, майя-киче, и действительно при
испанцев с распростертыми объятиями. И все же главным поводом дляэк
педиции стало желание Кортеса расширить южные границы своих владен'л
и отыскать пролив между Атлантическим и Тихим океанами. Итак, Керт*
спешно подготовил две экспедиции на юг, одну в Гондурас — во г
с Олидом, — другую в Гватемалу, назначив ее генерал-капитаном Альвар
до. Собственно, именно с этого момента наш герой выходит на авансцен
Истории в качестве самостоятельной фигуры.
/^£1 начале декабря 1523 года Альварадо вышел из Мехико во главе ста два*
Ч^цати всадников, трехсот пехотинцев и тысячи союзных индейцев -
воинов, слуг и носильщиков. Вместе с ним покорять «страну деревьев» отпр
вились его братья Хорхе, Гонсало, Гомес, а также кузены Эрнандо и Диег
де Альварадо. Двигаясь на юго-запад, испанцы достигли селения Соконуи
на Тихоокеанском побережье; дальше простирались неведомые земли—вла-
дения народа майя-киче. Отсюда Альварадо отправил посланцев правители
киче — как он впоследствии писал в реляции Кортесу, «дабы довести дои
сведения, что я пришел на эту землю завоевать и умиротворить провинции
кои не желали подчиниться власти Его Величества», и «просил их оказат*
любезность добром пустить меня на их земли, и бу де станут они верным,
вассалами Его Величеству, то мы облагодетельствуем их и отнесемся к ни
по справедливости; бу де же нет, то я пойду против них войною и обойдус
с ними как с предателями и мятежниками, восставшими против Его Вели-
чества».3 На эту вежливую просьбу индейцы не откликнулись, и в середин
февраля 1524 года войско завоевателей тронулось в путь через густую сельву
За рекой Самала произошла первая военная стычка с киче — испан
цы одолели их без труда и заняли селение Сапотитлан. Несколько дне:
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
конкистадоры безрезультатно обшаривали окрестности в поисках больших
городов, затем сменили курс и от побережья двинулись на северо-восток,
в самое сердце владений киче. Индейцы готовились оказать упорное сопро-
тивление незваным гостям и создавали на их пути всякого рода искусствен-
ные препятствия, устраивали засады и ночные нападения. Весьма любо-
пытно как эти события описаны в хрониках киче, созданных несколько
десятилетий спустя.
Однажды ночью на лагерь испанцев внезапной атакой обрушился
индейский «капитан» с тремя тысячами воинов: «он хотел убить аделан-
тадо Тонатиу, но не смог, потому что его защищала девочка белая лицом
и одеждой, и едва воины бросали взгляд на ту девочку, то падали на землю
и не могли подняться; а затем прилетело множество птиц без ног, и они
окружили девочку. Как ни стремились индейцы убить ту девочку, безногие
птицы защищали ее и слепили воинов». Конечно же, речь идет о Богома-
тери под защитой ангелов. Тогда, повествует хроника, индейцы послали
другого вождя убить Тонатиу, и увидел вождь, как белая голубка летает
над испанцами и защищает их, и, когда бросился в атаку, она ослепила его
крылами, он рухнул на землю и не смог подняться.1 В реляции же Альва-
радо, по-военному сухой и краткой, об этих боях сказано тремя словами:
«Мы их разгромили».2 Ни о каких птичках и девочках там не упомянуто,
хотя испанцы всему этому охотно поверили бы. Но также не упомянуто
в ней и то, о чем говорится в индейской хронике: войдя в селение Чуарааль,
испанцы убили около трех тысяч человек, а остальных «пытали, чтобы они
сказали, где спрятали золото».3
Но главное сражение еще предстояло: у селения Кецальтенанго (ныне
одноименный город) испанцев поджидали основные военные силы киче
с их главнокомандующим по имени Текум Уман. Индейские хроники
утверждают, что под его началом было десять тысяч воинов; Альварадо
сообщает о тридцати тысячах; не будем забывать, однако, что конкиста-
доры часто значительно завышали оценку сил противника, дабы поднять
себе цену. В любом случае, войско киче почти десятикратно превосходило
войско испанцев вместе с сопровождавшими их мексиканскими индейцами.
«Благодарю Бога, что дело происходило на равнине»,—говорит Альварадо,
и есть за что благодарить, ведь лишь на равнинах могла действовать кон-
ница, главное оружие конкистадоров: «...Поскольку они никогда не видели
коней, то были сильно напуганы, а мы на них налетели, и опрокинули их,
и многих убили...».4 Индейцы обратились в беспорядочное бегство и укры-
лись на лесистых холмах, окружавших равнину; и тогда испанцы применили
тактический прием ложного отступления.	1
Киче, как и многие другие индейские народы, были приучены к честному
бою, когда спину врагу показывает слабейший; и вот с победным кличем они
простодушно кинулись преследовать испанцев. «...Яс другими всадниками
бросился в бегство, чтобы выманить их на равнину, и они побежали за нами
и уж готовы были схватить лошадей за хвосты, когда я приказал кавалерии
1 Antologfa de la li-
teratura prehispani-
ca. — La Habana,
1986. T. 1. Textos
indfgenas sobre
la conquista. P. 145.
Alvarado P. de. Op.
cit. P. 457.
3 Antologfa de la li-
terature prehispani-
ca... P. 145.
4 Alvarado P. de. Op.
cit. P. 458.
Педро де Альварадо
Alvarado P. de.
Relation hecha рог
Pedro de Alvara-
do... P. 458.
2 Antologia de la li-
teratura prehispani-
ca... P. 146.
5 Alvarado P. de. Op.
tit. P. 458.
Маршрут экспе-
диции Альварадо
в Гватемалу
и Сальвадор
перестроиться, мы развернулись, ударили их и учинили им превелик
наказание, в том числе убили генерал-капитана всей той земли...».1 В хрони
киче гибель Текум Умана интерпретирована более поэтично: обративши
в орла, Текум Уман налетел сверху на «двухголового» Тонатиу и снес гол»
его коню; увидев, что Тонатиу по-прежнему жив, он вновь взмыл в возду
камнем упал на него и напоролся на его копье. А еще хроника сообщает,ч:
в той битве испанцы убили столько индейцев, что вода в реке, протекаем
по равнине, вся стала красной, и с тех пор ту реку называют Кикельл
означает «кровь».2
Битва произошла 20 февраля; через четыре дня, едва испанцы успелипер
дохнуть и подлечить раны, на них обрушилось новое войско индейцев, бо.
ше прежнего. Альварадо оставил пехоту в укрепленном лагере, а сам выше
навстречу врагу во главе девяноста всадников. И вновь ошеломительнаяатд
кавалерии в считанные минуты решила исход сражения, и как только индй
цы дрогнули, преследовать отступавших бросились «пеоны» (пехотинца
и мексиканцы, и они, как пишет Альварадо, «учинили невиданные в мн:
разрушения», «в тот день было убито и взято в плен великое множество нар
ду, среди коего было много капитанов, и сеньоров, и влиятельных персон
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Это был полный разгром: за считанные дни индейцы лишились войска,
военачальников, знати; и властителям киче не оставалось ничего иного,
как идти на поклон к завоевателям. В Кецальтенанго прибыло посольство
от «королей», двух соправителей земли киче, и, пишет Альварадо, «переда-
ли они, что отныне хотят стать хорошими и готовы подчиниться нашему
господину Императору, и пригласили меня войти в их город Утатлан,
куда затем и привели меня...». Увы, правители киче не знали, с кем имеют
дело. Далее фатально повторилось то, что произошло в Теночтитлане
ивТутетепеке: охваченный подозрительностью Альварадо решил, будто
ему готовят западню, а когда такое подозрение западало ему в сердце,
то он предпочитал не анализировать, не расследовать, а бить первым.
Удар у него всегда стоял впереди размышления. Вновь предоставим слово
конкисгадору: ...Тот город оказался чересчур укреплен, имелось в нем
всего два входа, с одного — лестница десятка в три очень высоких камен-
ных ступеней, а с противоположного — мощеная дорога, да и та большей
частью уже перегорожена, и ясно было, что'ночью ее перегородят совсем,
дабы кони не могли прорваться на открытую землю; и поскольку дома в том
городе стояли плотно друг к другу, а улицы были очень узки, то если бы
его подожгли, никто бы из нас не выбрался, и все бы мы там сгорели. И как
я увидел все это и сообразил, что на узких извилистых улицах кавалерия
будет бессильна, то немедленно вывел войско на равнину, хотя правители
настойчиво упрашивали меня остаться и вкусить пищу с ними, намереваясь
осуществить свой коварный замысел...
И, как в свое время в Тутетепеке, Альварадо схватил двух соправителей
киче и заключил их под стражу. Узнав о том, индейцы рассвирепели, броси-
лись на выручку вождям, убили несколько мексиканцев и одного испанца.
«И тогда, — пишет Альварадо, — я понял, что, лишь разрушив их город
и землю, смогу привесть туземцев к покорности Его Величеству, и решил
сжечь тех правителей, каковые перед казнью признались мне, что именно
они приказали вести против меня войну и замыслили сжечь нас в городе
и с этим умыслом заманили меня туда.. И когда прознал я об этом злом
умысле против слуги Его Величества, то для блага и спокойствия сей земли
я их сжег и приказал спалить тот город, ибо он был столь опасен и укреплен,
что больше походил на разбойничье гнездо, нежели на мирное поселение»?
Все это мы знаем лишь со слов Альварадо, не имея возможности выслу-
шать пострадавших. Но, учитывая характер нашего героя и обычай кон-
кистадора задним числом искать оправдание своим поступкам, можно
с большой долей вероятности предположить, что никакого злого умысла
со стороны соправителей киче не было. В противном случае публичная
казнь соправителей и сожжение города не вызвали бы у индейцев такого
взрыва ярости — обычно они как должное воспринимали кару за подвох.
В ответ испанцы развернули тотальную войну против туземцев и залили
их землю кровью. В конце концов, киче, видя, что дело идет к их полному
)ничтожению, запросили мира, на который Альварадо охотно пошел, ибо
1 Ibidem.
Педро де Альварадо
Alvarado P. de.
Relacion hecha рог
Pedro de Alvara-
do... P. 459.
2 Ibidem.
3 Цутухиль —
индейское
племя языковой
семьи майя-киче,
проживавшее
в южной части
Гватемалы.
сам уже устал от непрерывной бойни. И тогда он выпустил из-под с грач
сыновей казненных правителей, номинально поставил их на место отщ
и приказал киче возвращаться на обжитые места и заново заселять обезобр
женную землю.
Несмотря на заключенный мир, Альварадо, видимо, не чувствовала
в безопасности среди враждебного окружения, с поредевшим войско!
и решил переместиться на земли майя-какчикель, испанских союзник
которые помогали конкистадорам в войне против своих давних недруг?
киче. В день исхода из сожженного Утатлана, п апреля 1524 года, Альвари
послал Кортесу цитированную выше реляцию. В конце письма он извести
начальство о своих надеждах и планах, а были они поистине грандиозна
...От туземцев сей земли имею я сведения о чудесных и огромных здания
и о великолепии городов, расположенных дальше. Также индейцы v
сообщили и настаивают на том, что в пяти днях пути от огромного города
каковой находится в двадцати днях пути отсюда, заканчивается сия зею.
и коли так, то я уверен, что это пролив...
Какие блестящие перспективы развернулись перед нашим героем! В;
бавок к богатейшим городам, еще открыть вожделенный пролив меж»
материками и тем самым заткнуть за пояс Кортеса и Бальбоа вместе взяты:
Людей, однако, маловато, снаряжения тоже недостает, и остается! здеятм
лишь на покровительство свыше — поэтому Альварадо просит Корте^
чтобы тот устроил в Мехико «шествие всех клириков и монахов с мольбе
Богоматери оказать нам помощь».2 Великие города майя на этих земд
действительно когда-то красовались, но, покинутые века тому назад,of
были поглощены сельвой; а вожделенного пролива в Центральной Амери
никому так и не удалось найти; потому надеждам нашего героя не сужден
будет сбыться — но разве это главное? Главное — иметь веру, надеж#
и простор для инициативы.
В столице какчикель, городе Ишимче, испанцам был оказан великг
лепный прием. Альварадо хорошо усвоил уроки Кортеса и в Гватеш
применял проверенный веками принцип «разделяй и властвуй»; поэтом
первым делом он спросил у какчикель, остались ли у них еще враги, кро*.
поверженных киче. Да, ответили вожди, прежде всего это воинственна
цутухиль,3 чья столица Атитлан находится в двух днях пути отсюда
на озере у подножья вулкана, а также жители города Панатакат, расп
ложенного на юге. Альварадо посылает к цутухиль четырёх посланце
все с тем же требованием подчиниться власти Его Величества. Послашр
были убиты; узнав о том, Альварадо немедленно направляется в А итла»
во главе карательной экспедиции. Цутухиль, уже наслышанные о подвиг,
пришельцев, благоразумно покинули селение и укрылись в горах. Испанц
отловили нескольких туземцев и обязали их передать правителям народи
что, если те не предстанут пред очи Тонатиу, их город будет разрушен
посевы сожжены, а люди отловлены и убиты. Столь убедительные доводе
возымели действие; правители предстали перед Альварадо, признали власг
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Не выдерживая
жестокого обраще-
ния и непосильного
труда, индейцы
нередко конгали
самоубийством
и убивали своих
детей, гтобы они
не попали в рабст-
во испанцам
неведомого им Карла V и обещали отныне не воевать с соседями. Это был
тот редкий случай, когда Альварадо уладил дело без резни.
Настала очередь селения Панатакат. Поскольку оно находилось на юге,
Альварадо затеял крупномасштабную экспедицию, намереваясь затем
дойти до «больших городов» и до морского пролива; поэтому он взял
с собой всех боеспособных испанцев, а также внушительное войско, состо-
явшее из мексиканских индейцев и какчикель. Альварадо сообщает о ста
пятидесяти пехотинцах и шестидесяти всадниках1 — выходит, с начала
гватемальской кампании его войско уменьшилось наполовину. К городу
Панатакат испанцы приблизились на рассвете во время проливного дождя,
когда жители спали в своих домах и ни сном ни духом не ведали о непро-
шеных гостях.
На судебном процессе 1529 года Альварадо было предъявлено обвинение
в том, что он не прибег к предварительным переговорам, как то предпи-
сывали законы Конкисты. Да, на сей раз он не стал тратить время на фор-
мальности: нападение было внезапным, удар ошеломительным — индейцы
опомниться не успели, как большей частью были перебиты, а их поселение
сожжено дотла. После этого Альварадо отправил посланцев окрестным
вождям и народам все с теми же незатейливыми предложениями и угроза-
ми (см. выше) и в течение последующей недели принимал у себя туземных
сеньоров, «добровольно» присягавших на верность Его Величеству.
Alvarado Р. de.
Relation hecha
рог Pedro de Alva-
rado a Hernando
Cortes. (28 de julio
de 1524) 11 Histo-
riadores primitives
de Indias... P. 460.
Педро де Альварадо
Alvarado P. de.
Relacion hecha рог
Pedro de Alvara-
do... P. 462.
2 Ibidem.
3 Ibid. P. 462—463.
Завершив «умиротворение» этой провинции, Альварадо устреми;
к «большим городам» и трансокеанскому проливу, продолжая по nyi
умиротворять туземцев. С последним пунктом программы все склады»
лось не так благополучно, поскольку при приближении испанцев индей^
покидали селения и прятались в горах, и никакими посулами, никакие
угрозами невозможно было их выманить. Шестого июня 1524 года kohkf
стадоры пересекли реку Пас, по которой нынче проходит граница меэд
Гватемалой и Сальвадором, и через два дня вышли к Тихоокеанское
побережью. Здесь испанцев поджидало внушительное войско индейца
Видя, что туземцы прижимаются к горам, Альварадо вновь применил уж
опробованный тактический прием ложного отступления — и с тем я
успехом. Индейцы были сурово наказаны за свой бесхитростный воински
пыл: «Столь страшный разгром мы им учинили, что за короткое вре
из тех, кто бросился за нами, никого в живых не осталось, ибо они был
облачены в доспехи из стеганого хлопка толщиною в три пальца и длинох
до пят, несли луки, стрелы и длинные копья, и, когда падали со всем этим
уже не могли подняться, и пехотинцы приканчивали их без труда». Одная
и в этом обреченном положении дрались они отчаянно, и победа недешех
обошлась конкистадорам. «В том бою, — писал Альварадо, — было ранек
много испанцев, и мне стрела пробила ногу насквозь и вонзилась в седло
и от той раны остался я хромым, ибо одна нога стала короче другой пот
на ширину ладони».1
Лишь через шесть дней завоеватели смогли тронуться в путь; вопреки
обыкновению, раненый Альварадо плелся в арьергарде, а возглавляли вой-
ско его братья. Испанцы прошли совсем немного, когда путь им преградил;
новое индейское войско. На сей раз туземцы не жались к горам, а стояли
на равнине, бестрепетно ожидая противника, и — признается Альварадо-
«меня охватил ужас, когда я увидел, как спокойно те туземцы осмеливаюта
поджидать нас». Он заподозрил даже, что индейцы подготовилиловушк*
вроде замаскированного оврага; когда же испанцы убедились, что ника-
кого подвоха нет, то ударили с трех сторон, обратили индейцев в бегство
и, преследуя противника, ворвались в селение, где «учинили превеликое
смертоубийство и наказание».2
Победа в этом сражении открыла конкистадорам путь к «столице про
винции», городу Кускатлан. «Столица» оказалась заурядной деревней, разве
что размером больше прочих, к тому же она была безлюдна — все жители
бежали в горы. Семнадцать дней Альварадо стоял в Кускатлане, прилагая
всевозможные усилия, чтобы выманить туземцев, но все было напрасно
«Что бы я ни делал и как ни старался, — с нескрываемой досадой поды-
тоживает генерал-капитан, — я так и не смог привлечь их на службу Егс
Величеству, ибо весь этот берег Южного моря, где я прошел, очень горист,
и туземцы укрывались в близлежащих горах».3 К тому времени войскозаво
евателей истаяло, многие были ранены, в том числе и сам Альварадо, запасы
продовольствия и снаряжения подходили к концу, к тому же в разгаре бш
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
сезон дождей — и наш герой вынужденно отдал приказ о возвращении.
Неутешительным оказался итог экспедиции: ни больших городов, ни про-
лива, ни золота; и даже туземцы остались незамиренными.
Видимо, неудачный поход в Сальвадор и заставил нашего героя переклю-
читься с завоевания на заселение. В столицу какчикель Ишимче испанцы
возвратились как раз накануне праздника Святого Иакова (25 июля), покро-
вителя Испании и конкистадоров; и в ознаменование сей славной даты решил
Альварадо основать столицу завоеванных земель с пышным названием Сан-
тьяго-де-лос-Кабальерос-де-Гватемала (букв.: Сантьяго Рыцарей Гватемалы).
Ачтобы недалеко ходить, основал он новый город прямо на месте Ишимче;
и25 июля, как пишет основатель, «я создал и воздвиг во имя Его Величества
город испанцев».1 Каким волшебным образом он успел за четыре дня со вре-
мени возвращения из экспедиции что-то воздвигнуть, остается загадкой;
но можно не сомневаться, что причитающиеся случаю торжественные акты
были исполнены со всевозможной пышностью. Нелегкая судьба ожидает
этот город: дважды разрушенный, он будет кочевать с места на место, пока
не обретет окончательного пристанища под именем Гватемала.
Через три дня после основания города Альварадо отослал часть мекси-
канских индейцев обратно в Мексику вместе со второй реляцией Кортесу.
Последние строки письма выдают тяжелое душевное состояние нашего
героя и прочих рыцарей Гватемалы: ...Мало того, что я остался хромым,
все мы, кто отправились в поход, имеем ничтожный достаток с тяжких
трудов наших».2 И тогда Альварадо решил поднять настроение себе и сво-
им соратникам самым немудреным способом. Если золото не идет в руки,
то пусть его приносят другие, подумал он, призвал к себе правителей
какчикель и в награду за их верную службу повелел им в кратчайший срок
доставить ему немыслимое количество золота. Правители не знали, куда
деваться от такой напасти.
Предоставим слово самим индейцам, благо эти события отражены
в хронике какчикель: «Поскольку не принесли они золото в срок, Тонатиу
разгневался на королей и сказал им: «Почему не принесли вы металл? Если
не принесете мне все золото племен, я вас сожгу и повешу». И в наказание
приговорил Тонатиу немедленно заплатить ему тысячу двести песо. Короли
умоляли его снизить наказание и стали плакать, но Тонатиу не сжалился над
ними и сказал им; «Добудьте металл и принесите через пять дней. И пеняйте
на себя, если не принесете! Я знаю свое сердце!» Так он сказал королям».
Правители в ужасе бросились потрошить своих подданных’ срывая
с них нехитрые золотые украшения. Когда половина суммы была собрана,
перед «королями» предстал некий колдун. Далее — снова цитата из хро-
ники: «И сказал он королям: «Я молния. Я убью кастильцев, они погибнут
от небесного огня. Когда я начну бить в барабан, выходите все из города
и переправляйтесь через реку. Это сотворю я в день седьмой месяца Ахмак».3
И вот, 26 августа 1524 года индейцы все до единого ушли из бывшего Ишим-
че, а последними город покинули правители, как капитаны — тонущий
1 Ibid. Р. 463.
2 Ibidem.
3 Antologfa de la li-
terature prehispani-
ca... P. 149.
Педро де Альварадо
корабль. Минул день, и другой, и третий, — а небесный огонь, предвещен
ный колдуном, не спешил испепелять испанцев; зато Тонатиу воспламенил-
ся гневом и стал подобен карающей молнии.
Приказ индейцам вернуться не возымел действия, и тогда, 5 сентября
Альварадо спешно собрал войско и бросил в карательную экспедицию
В ответ горы огласил индейский военный клич, и какчикель взялиа
за оружие. «Возьми свое золото, Тонатиу!» — с этим криком они метали
дротики и пускали стрелы в чужеземцев. Положение испанцев осложня-
лось тем, что какчикель хорошо изучили их военную тактику, избегали
открытого боя и, по сути, вели партизанскую войну в горах, в которой, ка-
известно, победить практически невозможно. Испанцы несли ощутимые
потери. Тогда они призвали на помощь киче и цутухиль, давних врага
какчикель, и те охотно бросились мстить за былые обиды. Так какчикель
сполна расплатились за помощь испанцам при завоевании Гватемалы
Однако восставшие не сдавались. Прошло два месяца, и Альварадо негласно
признал свое поражение: прекратил преследование какчикель, вывел люде’
из Сантьяго и перебрался на земли дружественных теперь киче, где вста
лагерем в нескольких милях от Кецальтенанго.
Посчитав на том свою миссию выполненной, задумал Альварадо вер
нуться в Мехико, отчитаться перед Кортесом, а затем ехать в Испанию
и предстать со своими заслугами пред очи Его Величества. Когда он уж:
собирался в дорогу, нежданно пришло письмо от Кортеса, который,
выяснилось, бродил в дебрях Гондураса в поисках взбунтовавшегося Олида
а сейчас, после смерти мятежника, намеревался на обратном пути самолично
заглянуть в славный город Сантьяго. Отъезд пришлось отложить и дожи-
даться начальства. Через три месяца, в январе 1526 года, от долгожданною
гостя пришло новое письмо; он извещал, что переменил свои планы и реши*
возвращаться в Мексику морем, и посему приказал Альварадо самом;
явиться в Гондурас, чтобы свидеться с ним. Сподвижники Альварадо ре*
ко возражали против бессмысленного похода невесть в какую даль, да еще
в разгар индейского восстания, но тот не посмел ослушаться приказа. Тогу
несколько десятков солдат ночью дезертировали из отряда.
Альварадо все-таки дошел до Гондураса, но увидеть Кортеса в тотразем)
не довелось: на полпути ему встретился отряд людей Кортеса, которые во*
вращались в Мексику через Гватемалу; они и сообщили, что генерал-капитан
узнав о тяжелом положении дел в Мексике, не стал дожидаться бывшего
заместителя. Радостной была встреча старых соратников в Мехико—онг
не могли наговориться друг с другом. Зато безрадостным получилось возвра-
щение в Гватемалу, ибо вся страна оказалась охвачена индейским восстанием
Буквально на каждом шагу испанцев ждали искусственные преграды и заса
ды, и не было им покоя ни днем и ни ночью. Когда же в конце августа 1526года
добрались-таки до Кецальтенанго, Альварадо тут же объявил в кабильдо
о своем решении немедленно отбыть в Мексику, а там, если Бог даст, в Испа-
нию. Назначил своим заместителем брата Хорхе и отбыл, а с восставшими
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
индейцами братья пусть сами разбираются. Они и разбирались, устраивая
резню за резней, — лишь к 1530 году «провинция» была умиротворена.
В Мехико Кортес подготовил Альварадо торжественную встречу.
Можно представить себе, сколь радостным оказалось свидание старых
друзей, соратников, а в недалеком будущем и родственников, ибо Кортес
предложил Альварадо в жены свою кузину, и тот, разумеется, не стал
отказываться от такой чести. Как сообщают хронисты, в те дни весь город
только и говорил о подвигах Альварадо, его открытиях и завоеваниях
и о богатствах Гватемалы; а что он бросил страну и своих людей в самый
разгар всеобщего индейского восстания, то этого не знали или не желали
знать. Из Мехико Альварадо отправил в Гватемалу миссионеров, а вместе
с ними — официальное подтверждение полномочий Хорхе де Альварадо
как своего заместителя, после чего в феврале 1527 года отбыл в Испанию.
Альварадо несся в Испанию на крыльях надежды — видимо, он
полагал, что его встретят там, как в Мехико, с распростертыми
объятиями. Тем сильнее показалось ему, будто бы он с разбегу врезался
в стену — прочную стену враждебности и отчуждения. Мало того, что
был он незнатного рода и не имел связей при дворе. Хуже другое: враги
Кортеса, а их был легион, вовсю развернулись в Испании, стараясь очер-
нить в глазах короля того, кто принес ему в дар Мексику вместе с золотом
ацтеков. А рикошетом удары сыпались и на заместителя Кортеса. В Совете
по делам Индий уже лежал объемистый доклад в жанре доноса — Альвара-
до припомнили все прегрешения: избиение ацтекской знати, бесчисленные
жестокости при покорении Гватемалы, несправедливости по отношению
к соратникам, мошеннический раздел добычи, ну и, как водится, на десерт
фигурировало обвинение в сокрытии королевской кинты — самый верный
способ добить противника. В ожидании суда чиновники пока конфисковали
имущество Альварадо, не сомневаясь, что арест хозяина этого имущества
уже не за горами.
В незавидном положении оказался наш герой. Дамокловым мечом нависла
угроза тюрьмы, связей никаких, друзей нет — одни враги; денег на подкуп
врагов и друзей тоже нет. Другой на его месте пал бы духом — но не таков
был Альварадо. Он ретиво бросился в новую конкисту—и завоевал Испанию
быстрее, чем Гватемалу, да и с несравнимо меньшими издержками. В испан-
ской конкисте требовалось иное оружие — обаяние, красноречие, умение
держать себя в обществе и войти в доверие; а этого оружия у Альварадо
был полный арсенал, и владел он им превосходно. Наш герой начал с того,
что завел новые знакомства и расписывал, где только можно, свои подвиги
да несметные богатства Гватемалы. Язык у него был подвешен хорошо; слу-
шали конкистадора, раскрыв рты, приводили в приличные дома, устраивали
ему новые связи. И вот так, по цепочке друзей-приятелей поднимался Аль-
варадо все выше и выше, пока не добрался до семьи дона Луиса де ла Куэва.
Читателю это имя ничего не говорит, зато многое оно говорило нашему
'Лапания —
Мексика —
Гватема-
ла — Ъалее
веэЪе
Педро де Альварадо
1 Garcilaso
de La Vega Inca.
Los comentarios
reales de las incas...
T. IV. Libro segun-
do. Cap. I. P. 9.
герою, ибо означенный дон Луис приходился родственником герцогу деАлг
букерке, влиятельнейшему вельможе при дворе, а вдобавок родственник
дону Франсиско де Лос Кобосу, личному секретарю императора Карла V
И были у дона Луиса две дочери-красавицы на выданье. Завоеватель Ги
темалы сразу повел атаку на старшую дочь, донью Франсиску де ла Ку»
Остальное было делом тактики, как в бою с индейцами, только на друга
манер: меткие выстрелы острот, упорное продвижение к цели, ложна
отступление, кавалерийский наскок и атака по всем фронтам... И, наконд
полная победа: Донья Франсиска покорена и согласна стать женой Альварая
У него уже имелась своего рода «гражданская жена»—Луиса Хикотенкат!
но индейские жены в таких случаях в расчет не берутся. Несколько смущав
другое — данное Кбртесу обещание жениться на его кузине. Что ж, добр®
конкиста стоит любых обещаний, — да только Кортес такого вероломен
не простил, и отношения между соратниками навсегда испортились.
После обручения жизнь Альварадо переменилась, как в сказке. Он тутs
был допущен пред светлые очи императора и при встрече умудрился прок*
вести такое выигрышное впечатление, что, по словам Инки Гарсиласоде1;
Веги, Карл V сказал: «Не может быть, чтобы человек столь приятной .арр-
ности совершил все, что мне на него наговаривали».1 Одной этой ра
все доклады, наветы, доносы, скопившиеся в Совете по делам Индий, бы«
моментально упразднены, и на Альварадо пролился благодатный дож»
королевских милостей. Тут же ему вернули конфискованные ценности
тут же его приняли в звании командора в орден Сантьяго, тут же утвердил
произведенные репартимьенто в Гватемале, и 18 декабря 1527 года короЛ
подписал указ о назначении Альварадо губернатором и генерал-капитан»
Гватемалы с ежегодным жалованием в шестьдесят две тысячи пятьсот мар
веди и о присвоении ему почетного титула «аделантадо». С этого момент
Альварадо мог смело ставить перед своим звучным именем благородна
«дон». Но что значат деньги и звания в сравнении с главным: он ушел и*
под начала Кортеса, отныне он сам себе хозяин! И, пользуясь свалившею
на него свободой, Альварадо испросил у короля разрешение на экспедиции
к островам Пряностей и далее, куда в свое время стремился Колумб. Отказе
ему ни в чем не было.
Бракосочетание дона Педро де Альварадо и доньи Франсиски де ла Куэ-
ва состоялось в январе 1528 года, и монарх в качестве свадебного подари
пожаловал молодоженам от себя лично семь тысяч песо золотом. То бы
звездный час Альварадо. Напомним, однако, что говорилось ранее о судьба)
конкистадоров: бойся безмерных удач пуще всяких напастей, ибо занимг
последуют беды. Жизнь Альварадо — еще одно тому подтверждение
Несколько месяцев наш герой наслаждался тихими семейными радостям
и купался в лучах славы. Но, истинный конкистадор, он рвался к новы'
приключениям, и через полгода после свадьбы вместе с молодой женой
и новобранцами, соблазненными его цветистыми речами, он садите
на корабль и устремляется в Новый Свет.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Есть некая мистическая «зеркальность» в путешествиях Альварадо через
океан и обратно. В Испанию он прибыл, окрыленный надеждами, а угодил
в яму откуда чудом выбрался. Теперь он возвращался триумфатором,
не подозревая, какая пучина бед ожидает его в Мексике. Море непрерывно
штормило, тяготы долгого пути и резкая смена климата пагубно сказались
на здоровье доньи Франсиски, и бедняжка скончалась, едва ступив на землю
Нового Света. Она была похоронена в Веракрусе, первом испанском городе,
основанном в Мексике.
Вслед за этим ударом — новый. В отсутствие Кортеса, который подался
ко двору отстаивать, свои права, власть в Новой Испании указом короля
перешла в ведомство первой аудьенсии, которую возглавил Нуньо де Гус-
ман, злейший враг завоевателя Мексики. Из главы о Кортесе читатель уже
знает, что вытворяли президент аудьенсии с подчиненными ему ойдорами.
И тут, в самый разгар репрессий против ветеранов-конкистадоров, является
дон Педро де Альварадо. На ловца и зверь бежит — да какой крупный зверь!
Хватают новоиспеченного дона, волокут в суд, вываливают на него ворох
обвинений и конфискуют все его имущество, коего привез он из Испании
немало. «Из всего, что у него имелось, — писал архиепископ Сумаррага, —
оставили они ему лишь хлеба на пропитание, а себе президент и ойдоры
забрали серебра в избытке и на редкость хорошо выделанного, и множество
великолепных ковров, и одежд, и прочие ценные вещи, а также взяли у него
коней и вьючных животных, оставив ему единственного мула, на коем и ездил
он по улицам города, одетый в траур по своей жене; да и того мула отобра-
ли, когда он направлялся к дому президента, и заставили его идти пешком,
невзирая на титул аделантадо, дарованный Вашим Величеством».1 Когда же
губернатор заикнулся о том, чтобы его отпустили в Гватемалу, Нуньо де Гус-
ман повелел заковать его в кандалы и бросить в тюрьму. Судебный процесс
против Альварадо длился около года, и материалы того процесса донесли
до нас немало любопытных подробностей из жизни подследственного.
Неизвестно, чем бы дело закончилось, если бы не дошли из Испании слухи
о том, что Кортес, обласканный королем и пожалованный титулом маркиза,
возвращается в Мексику вместе с новым составом аудьенсии. Нуньо де Гус-
ман быстро смекнул, что в недалеком будущем может оказаться на месте
Альварадо, и, решив не брать на душу лишних грехов, отпустил аделанта-
до на все четыре стороны; правда, ничего из конфискованного имущества
не вернул. Из тюрьмы Альварадо вылетел гол как сокол, но счастливый, что
цел остался. Расправил крылья и устремился в Гватемалу.
Он вернулся совсем не в ту страну, какую оставил. Вообще, приходится
признать, что длительные отлучки Альварадо шли только на пользу Гвате-
мале. Напомним: он покинул «страну деревьев» в 1526 году в самый разгар
всеобщего восстания индейцев, спровоцированного его же недальновидны-
ми действиями. За пять лет ожесточенной войны туземцы понесли неисчи-
слимые потери и, в конце концов, признали власть завоевателей. Через месяц
после возвращения губернатора, в мае 1530 года, индейские вожди пришли
1 Recinos A. Pedro
de Alvarado, con-
quistador de Mexi-
co... P. 129-130.
Педро де Альварадо
1	Северным морем
испанцы того
времени называли
Атлантический
океан. Южным
морем - Тихий
океан.
2	Кинталь — око-
ло 42 кг.
3	Las Casas В. de.
Brevfsima relacion
de la destruction
de las Indias. —
Mexico, 1945. P. 44.
на поклон к своему Тонатиу — так что наш герой явился на все готовень-
кое. Подготовлена оказалась для него и новая столица: Хорхе де Альварад:
перенес город Сантьяго с места столицы какчикель в благодатную долин
у подножия вулкана, в места неописуемой красоты. Знал бы, какая учасп
ожидает город, не прельстился бы на эту красоту.
Приняв власть, Альварадо поначалу занялся обустройством новой сто-
лицы. Задумал он построить город, достойный своей славы, — с величест-
венными храмами и дворцами. Да только индейцам его строительныйра-
вышел боком: легли на их плечи дополнительные подати; сотни му»
и женщин трудились в городе от зари до зари, в то время как других погнал»
на рудники и драги добывать золото. Впрочем, недолго длился созидатель-
ный порыв аделантадо, — мирные труды вскоре ему наскучили, и он пере
ключился на новый прожект, куда больше отвечавший его необузданном,
темпераменту. По натуре своей Альварадо был воителем, авантюристоч
а вовсе не управителем; его сердце жгла страсть к неизведанному, жажд,
подвига и приключения; оседлая жизнь, упорная созидательная деятель-
ность, постепенное накопление богатства — все это ему глубоко претило.
Мог ли такой человек долго усидеть на одном месте, когда имел разрешена
короля на открытия и завоевания в Южном море?
Вскоре после возвращения в Гватемалу Альварадо послал разведывать
ный отряд искать удобную гавань на Тихоокеанском побережье для заклз•
ки верфей, и как только такую гавань нашли, в восьмидесяти километра)
от столицы, он быстро свернул гражданское строительство и направил
свою неукротимую энергию на строительство флота. Индейцам от этого
стало только хуже, ибо вдобавок к лесорубам и рабочим потребовалось
огромное число носильщиков для переноски разного рода снаряжения
причем якоря и пушки снимались с кораблей, стоявших на рейде в порта'
Атлантического побережья и посуху доставлялись к другому океану. «Он
угробил бессчетное количество людей на строительстве флота,—сообщает
Бартоломе де Лас Касас. — Он гнал от Северного моря1 до Южного по пути
протяженностью сто тридцать лиг индейцев, нагруженных якорями весе*
по три-четыре кинталя2 каждый, каковые несли они на своих хребтах
и таким образом он переправил также множество артиллерийских орудий
и я сам видел, как, понурые и обнаженные, индейцы брели по дорога)
сгибаясь под тяжестью пушек».3
Между прочим, новая аудьенсия в Мексике с самого начала выступав
против затеи Альварадо и разрешения на экспедицию так ему%и не выдала
Губернатору резонно указывали, что пора бы ему, скажем так, перековать
мечи на орала и заняться делами управления; да только он и слышать
не хотел советы канцелярских крыс, когда перед ним маячила великая
авантюра, к тому же одобренная самим императором. Однако монарш;
одобрение было получено пять лет назад, а с тех пор мало ли что могл
измениться: следовало получить от короля официальное подтверждение
чтобы заткнуть рот занудам из аудьенсии. В письме Карлу V от i сентябр
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Несмотря на за-
преты короны,
конкистадоры
использовали ин-
дейцев как носиль-
щиков. Нередко их
сковывали цепями
с ошейниками;
когда же, бывало,
носильщик падал
в изнеможении,
ему рубили голову,
гтобы не тратить
времени на рас-
клёпку цепи
1532 года Альварадо докладывал, что уже построил галеон водоизмещением
триста тонн, два нао по сто пятьдесят тонн водоизмещением каждый и три
каравеллы. В повторном письме в апреле 1533 года он извещал короля, что
уже экипировал суда и готов хоть завтра пуститься в море.1 Дело остается
за малым — решающим словом монарха.
А его ждал Альварадо не только как сигнала к отплытию. Великие сом-
нения терзали душу аделантадо. У ног его простирался величайший океан
со всеми его островами и прибрежными материковыми странами — неис-
черпаемая кладовая маршрутов, приключений и богатств. Куда же плыть?
Первоначально, еще во время пребывания в Испании, задумал он добраться
до островов Пряностей; теперь же, когда он горделиво взирал на свой флот,
готовый распустить паруса, душа его никак не могла удовлетвориться
столь скромной задачей. И вот, бестрепетной рукой он пишет королю, что
намерен утвердить его власть в Китае. (Не устаешь все-таки поражаться
самоуверенности конкистадоров — поистине у них атрофировалось чув-
ство невозможного).
Китай — дело хорошее. Но где-то к концу 1532 года доходят до Альва-
радо новости о богатейшей империи инков, недавно открытой Писарро;
и новости эти, передаваясь из уст в уста через огромные расстояния, обра-
стают все новыми фантастическими подробностями. Между прочим, Перу
омывается Южным морем, а значит, входит в «юрисдикцию» Альварадо.
1 Recinos A. Pedro
de Alvarado, con-
quistador de Mexi-
co... P. 137-138.
Педро де Альварадо
1 Recinos A. Pedro
de Alvarado, con-
quistador de Mexi-
co... P. 141.
И лежит, можно сказать, под боком... Крепко, видимо, запала в голову
аделантадо мысль о Перу, ибо он вносит коррективы в предполагаемый
маршрут и в апреле 1533 года сообщает королю, что намерен несколько
удлинить путь. Просто-напросто сначала он дойдет до Магелланова про-
лива, а оттуда уже — прямиком в Китай. Идея понятна: сперва разжиться
золотом у инков, затем — пряностями на Молуккских островах, после чего
вплотную заняться Китаем.
Последнее слово все равно оставалось за королем, а ждать этого слова при-
шлось долго, невыносимо долго, чуть ли не полтора года—и все по причине
плохо отлаженного почтового сообщения с Новым Светом. Для Альвара-
до же эта задержка стала роковой. Лишь в конце 1533 года дошло извеот
о том, что, оказывается, еще полтора года назад король подтвердил капи-
туляцию с аделантадо и разрешил ему открывать, завоевывать и заселяй
любые острова Южного моря к западу от Новой Испании, а также любы?
материковые земли, еще не отданные другим конкистадорам. Последняя
оговорка фактически перечеркивала возможность по пути в Китай заглянул
в Перу, где хозяйничал Писарро.
И тут явился пред Альварадо вестник судьбы, его незадачливо! судь-
бы — кормчий одного из кораблей Писарро. И этот морской волк, не очень
сведущий в делах на суше, поведал, что есть на севере Перу «королевство»
Кито, которое еще не подчинилось Писарро, меж тем как именно оттуда
родом император инков Атауальпа, и не иначе как именно там он спрятал
свои сокровища.
Вновь наш герой оказался перед тяжким выбором. Со слов кормчего
выходило, что Кито расположено не на побережье и, чтобы добрать?
до него, изрядно придется ноги помять. В таком случае совместить набе
в Кито с экспедицией в Китай вряд ли удастся. Куда же плыть — в Китс
или в Китай? Кито — рядышком, Китай — далеко... Так зачем же искать
далеко то, что лежит под боком? Прочь сомнения! И Альварадо принимав
окончательное решение: Кито.
В письме императору от января 1534 года аделантадо не без гордости сооб-
щает: в его распоряжении — двенадцать судов водоизмещением от трехсот
до шестидесяти тонн, «экипированные не хуже, как если бы они отплыва
из Севильи»; и на них отправляются четыреста пятьдесят испанцев, в то»
числе двести шестьдесят всадников, а также двести рабов-негров.1 Альва-
радо разумно умолчал об индейцах, ибо законом строжайше воспрещала
гнать туземцев в экспедиции, за исключением толмачей й проводников
да и тех с их согласия (а индейцев-носильщиков и слуг набрал он огромно
количество, не меньше тысячи человек). На всякий случай умолчал он так
о маршруте, ибо не знал, как король отнесется к замене островов Пр ноете
с Китаем на Кито, неясно, кому принадлежащее.
В экспедицию Альварадо взял кое-кого из родни, в том числе «гр
жданскую» жену Луису, любимую дочь Леонор и сына Диего; а на губг
наторском посту в Гватемале оставил своим заместителем брата Хор»
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Испанский флот
эпохи покорения
Америки
Из примечательных личностей, участников того похода, достойны упо-
минания двое: капитан Гарей Лассо де ла Вега, который остался в Перу,
женился на инкской «принцессе» и произвел на свет знаменитого хрониста
Инку Гарсиласо де ла Вега; и фрай Маркос из Нисы, священник, будущий
первооткрыватель страны Сибола Семи Городов.
По пути Альварадо пополнил воинский контингент, забрав с собой
полтораста боеспособных испанцев из колонии Сан-Мигель в Сальвадоре.
Люди были набиты в корабли, как сельди в бочки; и тогда аделантадо без
раздумий реквизировал два чужих корабля у берегов Никарагуа — впослед-
ствии он так и не смог за них расплатиться.
В конце февраля 1534 года Альварадо высадился со своим воинством на побе-
режье Эквадора в районе нынешнего города Портовьехо и смело ринулся
в глубь страны. Знал бы он, какая прогулка ему предстоит, — погрузился бы
на корабли и двинулся в Китай, может, легче бы отделался. В свое время
Альварадо немало погулял по лесам и горам Мексики и Гватемалы и, видимо,
полагал, что в Южной Америке с той же легкостью можно отмерять милю
за милей. Сначала пришлось в удушающей жаре и влажности прЪрубаться
через прибрежную сельву, полную мошкары и ядовитых гадов. Многие тут же
полегли в лихорадке, в том числе и сам аделантадо. На пути через сельву
погибло около сотни человек; иные из тех, кто выжили, лишились рассудка.
Но худшее предстояло впереди. Кончилась низина и начался подъем
в горы. Хронист Агустин де Сарате1 пишет: ...И терпели его люди в пути
великий голод и еще большую жажду. Ибо столь сильна была нехватка
воды, что неизвестно, чем бы все завершилось, не обнаружь они тростник,
1 Сарате Агустин
де (1504 — после
1589) — испан-
ский чиновник,
автор известной
хроники «Исто-
рия открытия
и завоевания
Перу» (издана
В 1555)-
Педро де Альварадо
1	Сарате А. де.
История откры-
тия и завоевания
Перу. Фрагменты.
Пер. Т. Шишо-
вой. // Хрони-
ки открытия
Америки. 500 лет.
Антология. — М.,
1998. С. 154-155-
Педро де Альварадо
2	Цит. по:
Recinos A. Pedro
de Alvarado, con-
quistador de Mexi-
co... P. 148.
обладавший чудесным свойством: если его разрезать, то в полом пространств
между узлами найдешь сладкую очень вкусную воду...».1 Словно предостере
жение свыше, на пришельцев просыпался густой дождь из пепла—то одие
из вулканов дал понять непрошенным гостям, что идут они прямиком
в ад и не худо бы им повернуть назад. Особого вреда тот пепел не причина
но даже среди испанцев посеял немало страха. Страх преодолела надежда
стали встречаться селения, их жители носили золотые украшения. Обнаде-
живало и то, что индейцы впервые видели христиан, а значит, Альварадо ше»
непроторенным путем и ни в чем не нарушал последнего пункта королевскоч
инструкции. С туземцами Альварадо поступал по своему обыкновению: хва
тал кого ни попадя и обращал в носильщиков, кого-то вешал, кого-то отдавал
на растерзание псам и всех поголовно грабил.
Между тем горы становились все
круче, ветры все холоднее, селенш
остались внизу, пропала раститель-
ность, лишь мхи устилали землю
Даже испанцы не были экипирован
для холодного высокогорного кли-
мата — что же говорить об индей-
цах и неграх! На подходе к перевал;
разразилась снежная буря. Негрь:
и гватемальские индейцы, впервые
увидевшие снег, ошалели от ужаса
казалось им, будто белые хлопья еле
пят их и обжигают беззащитные полу
обнаженные тела. Во время снегопада
по словам генерал-капитана, погиблс
около шестисот человек, но—утеша-
ет он себя—христиан среди них бык
немного. А впереди ожидал перевал
«Там, — вспоминал Альварадо,-
дул пронизывающий ветер со снегоу
и градом, все было покрыто льдом
и царил такой страшный холод, что
у меня замерзли насмерть с десято:
христиан, несколько коней и почт;
все носильщики со всей обслугой»
Альварадо преуменьшил потери среди испанцев; по мнению Сарате, их был
более шестидесяти человек, «хотя солдаты, готовясь к переходу, надели все
одежду, которую только везли с собой, и бежали бегом, никого не поджк
дая и не вызволяя товарищей, попавших в беду. И случилось так, чтооди;
испанец, взявший в поход жену и двух маленьких дочерей, увидел, какжен.
и дочери, утомившись, сели на землю; поняв, что он не сможет помочь и’
или унести их на руках, испанец остался вместе с ними, так что все четверо
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
замерзли; он мог спастись, но предпочел погибнуть с семьей».1 На перевале 1 Сарате а. дег
пришлось бросить снаряжение и награбленное по пути золото, ибо некому Указ-С04-с- г55-
стало его нести и каждый думал лишь о том, как бы выбраться живым.
Сильно поредевшее войско спустилось в долину и достигло индейских
селений, где истощенные, измученные люди смогли кое-как прийти в себя.
После длительного отдыха экспедиция вновь тронулась в путь. Альварадо
сгорал от нетерпения: по всему чувствовалось, что «королевство» Кито
уже не за горами. И впрямь: разведывательный отряд напал на широкую
мощеную дорогу — одну из тех, что были проложены через всю империю
инков. Вдруг скакавший впереди всадник вскрикнул и резко осадил коня.
В дорожной пыли ясно различались следы копыт. Вскоре обнаружились
и разграбленные селения — верный признак того, что испанцы уже прош-
лись по этим землям. Для Альварадо
это была полная катастрофа.
Он не знал и не мог знать, что север-
ную столицу инков совсем недавно
завоевал Себастьян де Белалькасар;
что Писарро, узнав об экспедиции
Альварадо, тут же организовал защи-
ту своих владений и послал в Кито
сильный отряд во главе с Диего де Аль-
магро; что Альмагро и Белалькасар
объединили свои силы и во всеоружии
ждали непрошенных гостей. Два вой-
ска встретились в долине у индейского
города Риобамба. Альварадо готов был
кинуться в драку и даже отдал приказ
об атаке. Но силы были явно неравны:
свежие, полные сил люди Писарро
вмиг разметали бы его отощавшее,
измученное страшным семимесячным
переходом воинство. Соратники Аль-
варадо поняли это еще быстрее своего
генерал-капитана и, соблазненные
посулами Альмагро, десятками стали
дезертировать в стан врага. Альварадо
понял: карта его бита; придется идти
на переговоры.
Условия ему выдвинули жесткие, а частично и унизительные, и все, пункт
за пунктом, он был вынужден принять. Первое: он отказывается от всех
притязаний на Кито и больше в Перу носа не сунет. Второе: он немедленно
убирается из Перу восвояси. Третье: он оставляет в Перу все снаряжение,
корабли и тех из его людей, кто захочет остаться. Четвертое: в компенсацию
за снаряжение и корабли он получит сто тысяч песо. Сумма смехотворная,
Южноамерикан-
ская сельва. Иоганн
Мориц Ругендас.
«Девственная
сельва». 1830 г.
Педро де Альварадо
несопоставимая с затратами на экспедицию. Вдобавок ко всему—злодей*
судьба! — решил наш герой хоть в чем-то отыграться: сел перекинуть
в картишки с Альмагро да и просадил ему тринадцать тысяч песо, котори
тот вычел из суммы компенсации.
Договор был подписан в Риобамбе 26 августа 1534 года; после чего All
вара до препроводили в город Хауха, где его ожидал Франсиско Писаррс
Тот встретил аделантадо довольно любезно, обращался с ним как с равнь
себе, одобрил условия договора, только добавил к ним еще одно: Альвара:
оставляет всех своих людей в Перу, даже тех, кто не хочет оставаться, иво-
вращается в Гватемалу лишь в сопровождении жены, детей да нескольь1
£/ 'Л&ГалгаЛ Don PEDRO de
de Daaajoz,
слуг. Пришлось ему проглотить и эту горькую пили
лю. Писарро выделил Альварадо корабль с команден
а капитану того корабля дал секретное распоряжею
нигде не останавливаться по пути и везти незадачлив®
аделантадо прямиком в Гватемалу. То был уникально
случай в истории Конкисты, когда из широко ласте
ной экспедиции вернулся всего один конкистадор-
предводитель
Можно представить, каково было на душе у нат
героя. Пожалуй, никто из генерал-капитанов не пол 41
такой пощечины от судьбы. Сплошь да рядом случалоа
что аделантадо приходил из экспедиции с пустым,
руками, угробив большинство своих людей; но и в эта
случае не пустой была трата времени и сил, ибо •
разведывал новые пути и открывал новые земли. А чт
разведал Альварадо? Невообразимо трудный и ником
не нужный путь с побережья в уже открытое и завоевзь
Надпись под пор-
третом: «Аделан-
тадо дон Педро
де Альварадо
из Бадахоса»
ное Кито, куда можно было бодро скакать по прекрасным дорогам инк»
При этом он угробил две сотни христиан и тысячи две человек обслуп
лишился снаряжения, кораблей, всех соратников, даже родственников,иг
его племянники тоже остались в Перу. Получилось так, что он за свойсчс
доставил Писарро подкрепления, какие тому позарез были нужны, а э
остался с пустыми карманами. Мало того: не послушался рекомендац?
аудьенсии, бросил дела управления, вольно истолковал капитуляцию, да?
ную королем, в обход закона насильно погнал в экспедицию сотни тузем^
своровал по пути два корабля. В довершение всех бед неимоверные тягот
экспедиции подорвали силы Луисы Хикотенкатль, и она умерла вскор
после возвращения из Перу.
Другой после всего этого сгорел бы со стыда и больше не заикнулся б:
о новых авантюрах. Но не таков был наш герой. Если читатель прочувств
вал его характер, то он без труда догадается, чем занялся Альварадо ерг
по возвращении в Гватемалу. Угадали: подготовкой новой экспедицв
в Китай. Аделантадо предстал перед кабильдо города Сантьяго 20 апр
ля 1535 года, а уже 15 мая он пишет письмо королю, где излагает плш
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
экспедиции на острова Пряностей и в Китай. Сначала, как положено, оправ-
дывается за оглушительный провал предшествующего предприятия. Ока-
зывается, он вовсе не намеревался вторгаться во владения Писарро, он шел
прямиком в Китай, да только волны и ветер свернули его с избранного пути
и выбросили на перуанские берега. Поэтому следует несколько изменить
план: надо построить в Испании шесть-семь больших кораблей, снабдив
их всем необходимым для долгого пути, загрузить на них человек семьсот
и отправить через Магелланов пролив к островам Пряностей. Эти люди
создадут крепкую базу на одном из островов и пошлют за подкреплением
к берегам Новой Испании. Тем временем Альварадо построит на Тихоо-
кеанском побережье новый флот, загрузит на корабли две тысячи человек
и тут же отправится на подмогу. А дальше с этими силами им будет все
нипочем. Разумеется, аделантадо готов возглавить экспедицию, вложить
в нее все свои средства и завербовать воинов. Последнее слово, как всегда,
за королем.
Пока же слово оставалось за королевским чиновником. Прослышав
о возвращении аделантадо из Перу, аудьенсия прислала ойдора Алонсо
де Мальдонадо-и-Солиса потребовать от Альварадо личного отчета обо
всех его подвигах. Как полагалось в таких случаях, все то время, пока ойдор
собирал сведения, — а это дело растянулось почти на два месяца, — губер-
натор был формально отстранен от власти. Ойдор вернулся в Мексику
с объемистым докладом не в пользу Альварадо, а наш герой вернулся к сво-
им планам покорения Востока и, чтобы времени зря не терять, принялся
за постройку кораблей. Однако вскоре ему пришлось отвлечься от этого
увлекательного занятия.
Кабильдо города Сантьяго, куда более озабоченное процветанием коло-
нии, нежели губернатор, давно уже добивалось права обеспечить Гватемале
столь необходимый ей выход к Атлантическому океану. Еще в 1532 году
король выдал Альварадо лицензию на завоевание части Гондураса, с тем
чтобы построить там порт; но губернатору недосуг было заниматься такими
мелочами, когда его ожидали великие завоевания. В отсутствие аделантадо
его брат Хорхе возложил эту миссию на одного из своих капитанов. Тот
с небольшими силами в феврале 1535 года вторгся в Гондурас, где встретил
ожесточенное сопротивление индейцев. Положение испанцев становилось
отчаянным; капитан слал губернатору беспрестанные призывы о помощи,
но Альварадо обращал на них внимания не больше, чем на жужжание
надоедливой мухи, — он был занят своими грандиозными прожектами.
Вряд ли испанцы дождались бы помощи, если бы не узнал Альварадо,
что в Гватемалу возвращается ойдор Мальдонадо, на сей раз с королевскими
полномочиями вершить суд по всей строгости закона. Судебное разбира-
тельство вовсе не улыбалось губернатору, и в этих обстоятельствах он пред-
почел услышать мольбы соотечественников, живо собрал войско и понесся
в Гондурас. С индейцами он умел разбираться быстро: вот и на сей раз трех
месяцев не прошло, как он «замирил провинцию», на скорую руку произвел
Педро де Альварадо
ИсНаНИЯ —
Гватема-
ла — Мек-
сика — ко-
нечная
1 Capitulation con
Pedro de Alvarado.
Colection de do-
cumented ineditos
para la historia
de Chile. Colecta-
dos у publicados
por J. T. Medina.
Santiago de Chile,
1896. T. Medina.
Tomo VIII. P. 14.
репартимьенто и 27 июня 1536 года заложил портовый город Сан-Педро-д
Пуэрто-Кабальос (нынешний Сан-Педро-Сула). В Гондурасе дошли до неге
сведения, что Мальдонадо наложил арест на все его имущество и взя'
бразды управления Гватемалой в свои руки. Путь к кораблям и вожделен-
ному Востоку преградили когти судейского крючкотвора. Что ж, если та»
дело повернулось, Альварадо отправится в Китай другим, несколько более
длинным путем. В Гватемалу он возвратится через Испанию.
<^Т^уть в Испанию с вынужденными остановками на Кубе, Азорсшп
/ / островах и в Лиссабоне занял почти год. Вторая поездка Альварадо
в Испанию оказалась настолько похожа на предыдущую, что, право, напо-
минает сюжет дурного романа. На родине наш герой вновь ударился лбом
о стену отчужденности и недоброжелательства: в Совете по делам Индиг
громоздились кипы доносов, к тому же провальная экспедиция в Перу вы
вала крайнее неудовольствие короля. Значит, бывалому конкистадору новь
предстояло завоевывать Испанию. Аделантадо засел писать пространны
отчеты о своей деятельности, во всем себя выгораживая и как только можно
подчеркивая свои заслуги, но его литературный дар не оказывал никакого
воздействия ни на монарха, ни на чиновников из Совета.
И тогда наш герой пошел проторенным путем, — вспомним, как он про
ник в дом дона Луиса де ла Куэва десять лет назад. На сей раз ему не надо
было пробираться в почтенное семейство по цепочке друзей-приятелей,
сейчас он мог запросто прийти туда на правах родственника. Пришед
и увидел, что младшая дочь дона Луиса, родная сестра его покойной
жены, по-прежнему остается на выданье — словно ждала его все эти годы.
Остальное было делом тактики: меткие выстрелы острот, упорное продви-
жение к цели, ложное отступление, кавалерийский наскок и атака по все*
фронтам... И, наконец, полная победа: донья Беатрис покорена и согласна
стать женой Альварадо. Тут, правда, имелась одна загвоздка: законы той
поры запрещали повторные браки с ближайшими родственниками бывшш
жены или мужа. Только папа римский мог разрешить такой брак, и дела.’
он это крайне редко. Но, слава Богу, у невесты имелась влиятельная родня,
которая добралась до папы и получила разрешение.
После обручения жизнь Альварадо переменилась, как в сказке. Он вновь
был допущен пред светлые очи императора, вновь произвел самое выгодное
впечатление и сумел оправдаться по всем статьям. В августе 1538 года король
утвердил Альварадо губернатором Гватемалы сроком на семь лет имтодпи
сал с ним капитуляцию на открытия и завоевания «островов и провинций
в Южном море, какие расположены на западе».1 Альварадо настолько уве-
рился в себе, что набрался наглости просить за будущие открытия и завое-
вания десятую часть доходов и герцогский титул. Между прочим, Корта
и Писарро, покорившие Мексику и Перу, удостоились титула маркиза
В ответ наш герой получил щелчок по носу — ему был обещан титу \ графа
вместе с двадцать пятой частью всех прибылей; кроме того, он получал
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
пожизненный титул губернатора и генерал-капитана новооткрытых земель.
Окрыленный, Альварадо рьяно взялся за подготовку кораблей к отплытию.
Свадьба дона Педро де Альварадо и доньи Беатрис де ла Куэва состоялась
в октябре 1538 года, и вновь Его Величество сделал ценные подарки молодо-
женам. А в начале 1539 года молодые отправились в свадебное путешествие
на другую сторону Земли. Вместе с ними на трех судах в поисках богатых
мужей плыли в далекую Гватемалу полтора десятка дам благородного про-
исхождения и десятка три дам попроще, но с теми же надеждами, а также
прислуга миссионеры, ремесленники, новобранцы — всего четыре сотни
человек. Среди них в должности эскрибано к экспедиции был приписан
некий Бальтасар де Монтойа, который и не подозревал, что судьбою ему
назначено отправить аделантадо в мир иной.
На сей раз супруга аделантадо достойно выдержала тяготы долгого путе-
шествия и не омрачила триумфального возвращения нашего героя. И вот,
15 сентября 1539 года Альварадо торжественно вступил в город Сантьяго
и предъявил Мальдонадо свои полномочия. Кончилась для Гватемалы
трехлетняя передышка под властью благоразумного ойдора. Вновь погнали
индейцев на верфи Тихоокеанского побережья строить флот, вновь тысячи
носильщиков брели вереницами семьсот километров от Пуэрто-Кабальос
к Тихому океану, сгибаясь под тяжестью пушек, якорей, парусов, такелажа.
«С приездом Альварадо, — пишет хронист Антонио де Ремесаль, — взба-
ламутилась и перекорежилась вся эта земля, и несчастные туземцы молили,
чтобы горы обрушились на них и земля их поглотила, лишь бы избежать
гнева и угроз аделантадо».1
Дело продвигалось очень быстро. Уже к лету 1540 года суда были готовы
и экипированы, а в начале сентября армада отплыла из порта Акахутла
на сальвадорском побережье Данные о количественном составе экспеди-
ции колеблются от семисот до тысячи конкистадоров, и, конечно же, снова
в обход закона Альварадо сорвал с родных мест сотни и сотни индейцев.
Нет бы Альварадо сразу взять курс на запад — может, еще натворил бы
дел где-нибудь в Индонезии или на Молуккских островах. Но экспедиция
направилась на север и по хорошей погоде двигалась почти две тысячи
километров вдоль мексиканского берега, пока не дошла до города Навидад
(врайоне нынешнего порта Мансанильо). Здесь испанцы собирались запа-
стись провизией и свежей водой, а затем устремиться в открытый океан.
Но судьба распорядилась иначе.
Когда Кристобаль де Оньяте, губернатор мексиканской провинции Новая
Галисия, где когда-то хозяйничал Нуньо де Гусман, узнал о появлении
у берегов мощной армады прославленного конкистадора, он перекрестился
и подумал, не иначе как сам Господь послал ему помощь. Вся провинция
была охвачена индейским восстанием, и конца-краю ему не предвиделось.
Испанцы терпели поражения одно за другим, людей не хватало, и поло-
жение становилось угрожающим. И вдруг, как манна небесная, — целая
армия? Губернатор примчался в порт Навидад, предстал перед Альварадо
1 Recinos A. Pedro
de Alvarado, con-
quistador de Mexi-
co... P. 178.
Педро де Альварадо
и взмолился о помощи. Наш герой, не размышляя, ответил согласием, -i
радовала возможность размяться в бою после долгого и нудного плавав
Но разминку пришлось отложить на какое-то время.
Когда дон Антонио де Мендоса, вице-король Мексики, узнал о поя
нии у берегов Мексики мощной армады прославленного конкистадора
перекрестился и подумал: не иначе как сам Господь послал ему помощь,
назад возвратился из разведывательной экспедиции фрай Маркос из Ни
тот самый, кто имел удовольствие посетить с Альварадо Перу, и сей почв
ный и здравомыслящий монах, коему всецело можно было доверять, при
потрясающие сведения о богатствах страны Сибола Семи Городов насев
Мексики. Весной 1540 года Мендоса направил на завоевание Сиболы моще
сухопутную экспедицию во главе с Франсиско Васкесом де Коронадо, 4
рую поддерживала с моря эскадра Педро де Аларкона. И хотя вице-кори
собрал внушительные военные силы, его томило беспокойство — хватит
этих сил для завоевания столь могучей страны? Потому-то появление V
сике воинства Альварадо вице-король и воспринял как помощь свыше.!
немедленно послал депешу покорителю Гватемалы и назначил ему без
лагательную встречу в селении Тирипитио провинции Мичоакан.
Великие сомнения охватили аделантадо, когда он узнал о бога п
страны Сибола Семи Городов. Куда же плыть? Согласно капитуляции,^
писанной королем, он должен плыть к островам Пряностей и далее в Кии
Не хотелось бы вновь нарушать условия капитуляции. Но, с другой спя
ны, — такое искушение! Верно, сама судьба привела его в эти края ив?
время! Как можно отказаться от выгодного дельца, тем более, если его [рем
гает вице-король? Куда же плыть — в Сиболу или в Китай? Сибола—ряде
Китай — далеко... Так зачем же искать далеко то, что лежит под бои
Прочь сомнения! И Альварадо принимает окончательное решение: Си&.<
После долгих и нелегких переговоров с вице-королем, 29 ноября i цов
было подписано соглашение, согласно которому Альварадо уступил Мен|
се половину флота со всей экипировкой и половину своих доходов с остро*
Пряностей. Взамен он получал пятую часть того, что было обещано Кор
надо и Аларкону и половину всей добычи с тех земель, какие он открой
По договоренности, он должен был построить за свой счет несколько кс |
блей, чтобы загрузить всех своих людей, а затем идти на север Мексики во
за Аларконом. (Невозможно все-таки отделаться от впечатления, что суд
нашего героя тяготеет к дурному повторению. Если бы дошел он до Сиба
все вышло бы в точности, как с экспедицией в Перу: клюнув на примая
условия капитуляции нарушил, денег извел море, а получил пшик)
Подготовка экспедиции в Сиболу заняла полгода; лишь в начален!
1541 года Альварадо прибыл к стоянке своих кораблей. Узнав о его при
тии, Кристобаль де Оньяте вновь запросил о помощи в борьбе с индек
ми, поскольку справиться с восставшими так и не удалось, — напро!
положение испанцев только ухудшилось. Аделантадо ответил согласа
взял сотню отборных людей и направился в столицу провинции го?
Кн. i. Центральная
и Северная Америка
Гвадалахару. От губернатора узнал он, что мятежные индейцы укрепились
в орном селении Ночистлан неподалеку от Гвадалахары, откуда постоянно
угрожали городу. Оньяте просил Альварадо о том лишь, чтобы тот укрепил
гарнизон столицы, но аделантадо, настроенный бить, а не отражать удары,
решил немедленно уничтожить гнездо мятежников. Благоразумный губер-
натор внушал Альварадо, что местные индейцы — вовсе не те, каких тот
громил в Гватемале, и уговаривал его повременить — подождать, когда кон-
чится сезон дождей и вице-король пришлет подкрепление. Альварадо вовсе
не собирался задерживаться на несколько месяцев, когда его уже заждались
сокр вища Сиболы, он объявил, что за четыре дня покончит с восставшими,
и отдал приказ выступать в поход. «Боюсь, случится несчастье, сеньор аде-
лантадо, — покачал головой Оньяте. — Лучше бы вы все-таки подождали
хорошей погоды и подкрепления». Но Альварадо лишь отмахнулся от него.
В селении Ночистлан за рядами крепких каменных стен укрывалось тысяч
десять мятежников. Альварадо во главе своей сотни испанцев и несколь-
ких тысяч союзных индейцев бросился на штурм крепости. Нападавших
встретил ливень стрел, дротиков, камней; погибло два десятка испанцев
и множество индейцев-союзников, и Альварадо был вынужден отступить.
Вторая атака оказалась столь же безрезультатна. С неба низвергались потоки
дождя, кавалерия вязла в грязи, пехота с трудом прокладывала путь через
болотистую местность. Аделантадо понял, насколько был прав Оньяте,
и отдал сигнал об отступлении. Не ложном, какое практиковал он не раз,
а о настоящем и весьма позорном отступлении. Индейцы вышли из крепости
Альварадо и Ан-
тонио де Мендоса
заклюгают договор
о покорении стра-
ны Сибола Семи
Городов, На заднем
плане — Мехико
Педро де Альварадо
Гибель Альварадо
и преследовали противника на протяжении трех лиг, довершая разгром
Альварадо, как и положено хорошему генерал-капитану, при отступление
находился в арьергарде, в самом опасном месте: он спешился, встал вряд-,
пехоты и мечом отбивался от наседавших сзади индейцев. Наконец войск
выбралось на твердую почву, где кавалерия могла успешно противостою
врагу. Индейцы мало-помалу отставали.
Эскрибано Бальтасар де Монтойа несся верхом, прочь от индейцев, выщ
чив глаза от страха и нещадно нахлестывая коня. Альварадо крикнул ею
«Успокойся, Монтойа, опасность миновала!» Какое там—одержимый№
кой, тот не замечал ничего вокруг. Взмыленный конь споткнулся, упал и все
своей массой с разлету врезался в аделантадо; удар был настолько сильны
что в груди Альварадо целой косточки не осталось. (Монтойа же, отделавши
ся легкими ушибами, окончил свои дни в Гвадалахаре в возрасте ста пяти лет
Едва Альварадо пришел в сознание, он первым делом лопросилснгс
с него доспехи и облачить в них кого-нибудь из соратников — чтоЛ
индейцы не догадались о его смертельном ранении. Затем он произнес: «Сб
участи заслуживает всякий, кто берет с собой таких солдат, как Монтом*
Боль была невыносима, он с трудом мог говорить. Когда же его спросили
что у него болит, он ответил — душа, и попросил отнести туда, где к
мог бы исповедаться и причаститься.
На носилках раненого переправили в селение Атенгильо, куда, узнх
печальную новость, немедленно примчался Оньяте. Губернатор разрывал
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
от жалости при взгляде на поверженного аделантадо и все же не удержался
от упрека: мол, я же говорил... На это Альварадо ответил ему: «Что сделано,
того уж не вернешь. Кто не доверяет доброй матери, верит злой мачехе:
явиноват, что не внял совету человека, знающего эту землю и людей...».1 На 1 ibid. р. 201.
следующий день раненого понесли в Гвадалахару; Оньяте прибыл в город
раньше и распорядился отправить из города священника навстречу про-
цессии, опасаясь, как бы раненый не умер в пути. На лоне природы, под
соснами, Альварадо исповедался.
В Гвадалахаре аделантадо в присутствии эскрибано Монтойа отдал
последние распоряжения. Он завещал похоронить себя в приходской церкви
в Гвадалахаре, а затем перевезти прах в монастырь Санто-Доминго в Мехико.
Наследницей своего состояния он объявил жену, донью Беатрис, и завещал
потомству выполнить его соглашение с вице-королем (дон Антонио де Мендо-
са выполнит соглашение самолично: он завладеет флотом аделантадо и проло-
жит путь к Молуккским островам). В тот же день, 4 июля 1541 года, со словами
«Вручаю тебе свою душу, Господи» дон Педро де Альварадо отбыл в мир иной.
. I Лонья Беатрис была убита горем, когда в Гватемалу пришло известие Эпилог
к о гибели мужа. Можно не сомневаться, что она искренне страдала,
но ее честолюбие оказалось сильнее слез. Впрочем, люди того времени
(да и не только того) прекрасно умели отделять чувства от разума, Богово
от кесарева. После смерти аделантадо встал вопрос, кто станет губернато-
ром Гватемалы. Учитывая, что покойный оставил после себя кучу долгов,
епископ предлагал передать пост кому-нибудь из родственников Альвара-
до, дабы он смог расплатиться с кредиторами, например, его племяннику
Хуану де Альварадо. Донье Беатрис пришла в голову более свежая мысль:
самой занять этот пост. Неслыханно было такое, чтобы женщину назнача-
ли губернатором, однако чего только не бывает в Новом Свете! На сей счет
у нее имелось три весомых аргумента. Первый: своей наследницей и пра-
воприемницей аделантадо объявил именно ее; второй: при влиятельной
родне в Испании у нее есть неплохие шансы быть утвержденной на посту
королем; и третий: ей очень хотелось стать губернаторшей.
Девятого сентября 1541 года городское управление Сантьяго собралось
на экстренное заседание, чтобы решить вопрос о власти. В тот день с утра
зарядил дождь и лил не переставая, усиливаясь с каждым часом. Грохотало
по крыше так, что донье Беатрис приходилось чуть не кричать, излагая
свои аргументы. Члены кабильдо, в большинстве своем друзья покойного
аделантадо, тщательно все взвесили и по здравом размышлении почти
единодушно порешили доверить губернаторский пост донье Беатрис де ла
Куэва вплоть до особого распоряжения короля. Когда решение было объяв-
лено, вдова Альварадо с распятием в руке произнесла положенную клятву,
подошла к столу эскрибано и после некоторого раздумья подписалась под
резолюцией: «Несчастная донья Беатрис». Свершилось поистине эпохальное
событие в истории Америки: впервые губернатором колонии стала женщина.
Педро де Альварадо
Всю ночь и весь следующий день потоки воды низвергались с нА
Жители Сантьяго сидели по домам, моля Бога, чтобы прекратился™
но он становился все сильнее. Через два часа после наступления темнел
земля сотряслась, и с вулкана на город обрушился мощный селевой пота
Дворец Альварадо, стоявший ближе всего к вулкану, принял на себяпервк
удар стихии. Заслышав рев воды, донья Беатрис вскочила с постелиивмес
с подругами и служанками поднялась в недавно пристроенную ко двори
молельню, где встала на колени пред алтарем, обнимая распятие. Бедна
ка избрала худший путь спасения. Легкая молельня не выдержала напер
воды и камней и рухнула, похоронив в завалах всех, кто в ней находил
Несчастная донья Беатрис! — всего один день довелось ей занимать губер-
наторский пост. Из всех людей, находившихся во дворце Альварадо, чудо
спаслась только его дочь-метиска Леонор: она выскочила из дома, и пота
воды отнес ее за город.
В ту страшную ночь ю сентября погибло свыше пятидесяти испанце
и около шестисот индейцев. Город Сантьяго — единственный плод созиу
тельной деятельности Альварадо — был стерт с лица земли. В сложившие
обстоятельствах власть взял на себя епископ, и, захоронив погибших,»
решил перенести столицу Гватемалы подальше от опасного вулкана, кот?
рый с той приснопамятной ночи получил название вулкана Воды. Новь!
город под именем Гватемала основали в соседней долине Панчой. Севре
менем он разросся и стал третьим по величине колониальным городэ
Америки после Мехико и Лимы.
В1568 году донья Леонор, дочь Альварадо и Луисы Хикотенкатль, полу-
чила разрешение властей построить в кафедральном соборе новой столе
два склепа, куда в 1580 году перенесла останки отца и доньи Беатрис. Три
года спустя она указала в завещании похоронить ее вместе с отцом, чт;
и было исполнено. В XVII веке скромный по новым меркам собор бы.
разрушен и на его месте построен новый, отвечавший великолепию ко
ниального града. Куда при этом делись останки завоевателя Гватемалы
его дочери и второй жены, с тех пор неизвестно. История решила оставит»
Альварадо без эпитафии.
Франсиско be УЛонтехо,
отец и сын
тихую
гавань
кружным
путем
<<у^>ерой этого повествования нисколько не виноват в том
f что ему пришлось пропустить самый напряженный
Д и кровавый период мексиканской кампании. Судь&
увела его от тягот военного похода, опасностей и, может быть, гибелг
в водах озера Тескоко, на жертвенном камне или в бою — и привела
в тихую гавань благополучия и семейного счастья. Но также она увелаегс
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
из той насыщенной подвигами и деяниями жизни, какую мог дать Новый
Свет; она увела его из Истории. И если бы прельстился он спокойствием
и не свернул с тенистой аллеи размеченного жизненного пути в непро-
лазную болотистую сельву, то это повествование велось бы о ком-нибудь
другом. Монтехо переломил благоразумную судьбу и с лихвой наверстал
упущенное
Франсиско де Монтехо принадлежал к знатному роду, фамильный герб
которого — тринадцать звезд на пурпурном фоне — был получен за добле-
сти ратные во время Реконкисты, войны с маврами. Но с течением времени
славный род захирел, обеднел и остался в его владении лишь невзрачный
городок Монтехо в Провинции Сеговия — там-то в 1479 Г°ДУ и появился
на свет наш герой.
Он получил высшее юридическое образование в прославленном на всю
Европу, лучшем испанском университете Саламанка. В начале XVI века
следы Монтехо обнаруживаются в Севилье. Чем он там
занимался, неизвестно; зато известен, причем вполне
в историческом смысле, плод его занятий. Видимо, герой
наш был весьма пригож собой, красноречив и вообще нео-
тразим, коль скоро сумел соблазнить донью Ану де Леон
из аристократического севильского семейства, не связав
себя узами брака. В декабре 1508 года благородная девица
произвела на свет сына, дав ему имя и фамилию отца;
и судьбе будет угодно сделать так, что незаконноро-
жденный первенец Монтехо доведет до конца начатое
им завоевание Юкатана и войдет в Историю под именем
«Монтехо-сын».
Конечно же, соблазняя наивную донью Ану, наш герой
клятвенно обещал ей жениться; и можно не сомневаться,
что разгневанный лиценциат дон Педро де Леон, отец
опозоренной девицы, потребовал от юноши стать его
законным зятем. Но в ту пору семейные радости не прель-
Франсиско be Мон-
техо
щали нашего героя, а может статься, он разлюбил донью Ану — не он
первый и не она последняя, — в общем, он не торопился выполнять свои
матримониальные обязательства. И потому с большой долей вероятности
можно предположить, что именно эти обстоятельства заставили его отбыть
в Новый Свет, на другой конец земли. Где же лучше спрячешься от обижен-
ной девицы с ее разгневанным папашей?	%
Неизвестно, когда именно Монтехо приехал на Эспаньолу и как он
прожил здесь первые несколько лет. Очевидно, не процветал, если при
первой же возможности завербовался в экспедицию простым солдатом.
А возможность такая представилась в 1514 году, когда на Эспаньолу зашла
по пути в Золотую Кастилию эскадра Педрариаса Давилы. На Панамском
перешейке Монтехо познакомился с двумя будущими капитанами войска
Кортеса, Педро де Альварадо и Алонсо де Авилой, — последний стал его
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
1 Diaz del Castillo B.
Historia verdadera
de la conquista
de Nueva Espa-
na. — Barcelona,
1975. P. 199-200.
верным другом и соратником при покорении Юкатана. Как уже говорило^
начало экспедиции Педрариаса оказалось катастрофическим: за меси
от голода и болезней умерло семьсот человек. Монтехо не умер — значит
прошел «естественный отбор»; но он оказался среди тех недовольныхгубер
натором Педрариасом, кто вернулся на Эспаньолу.
В 1515 году Монтехо вместе с Альварадо, Берналем, Алонсо де Авиле,
поступил на службу к Веласкесу, губернатору Кубы, достойно зарекомег
довал себя в сражениях с индейцами и получил энкомьенду близ Гавань.
Веласкес, несомненно, высоко ценил нашего героя, раз доверил ему коман
дование одной из капитаний в экспедиции Грихальвы на материк. В те
плавании Монтехо впервые увидел Юкатан — те земли, по которым, зал^
их кровью, он войдет в Историю.
Вернувшись из экспедиции, Монтехо ретиво взялся за управление свое
энкомьендой, но недолго он занимался мирными трудами: едва Веласке
протрубил набор в следующую экспедицию, наш герой тут же встал пс.
его знамена и был назначен капитаном. Монтехо первоначально оказал:
в «партии» сторонников Веласкеса. Видя, куда клонит Кортес, он попроси
отпустить его на Кубу с собранной добычей. Кортес ответил уклончив
просил немного подождать, а когда основал город Веракрус, назначь
алькальдами члена кабильдо Алонсо Эрнандеса Портокарреро и Франсиск.
Монтехо. Вот так—лихо взял да и запряг в одну упряжку преданного друг,
и открытого врага. Монтехо был польщен, высокую должность принял
привлек на сторону Кортеса солдат своей капитании и с тех пор на во:
жизнь остался верен ему. В свою очередь, Кортес обладал счастливым даре*
проникаться доверием к бывшим врагам и поручил двум новоиспеченна
алькальдам плыть в Испанию, чтобы защищать при дворе его интересы
а также передать императору послание, составленное в жанре коллективно
петиции, и обильные дары.
Итак, Кортес выделил посланникам лучший корабль, дал в кормчк
многоопытного Антона Аламиноса, наказав тому плыть прямо в Испании
не заходя на Кубу, и 26 июля 1519 года Монтехо и Портокарреро отправили-
в путь. Так и получилось, что наш герой пропустил все самые захватывающа
перипетии мексиканской кампании. На его долю выпала тяжелая и небл?
годарная участь, как позже сказали бы, «действовать во вражеском тылу»
Вопреки строжайшему наказу Кортеса, корабль посланников все ж
зашел на Кубу, причем бросил якорь неподалеку от энкомьенды Монтех
и на этом основании Берналь безоглядно обвиняет нашего героя в предг
тельстве. Дескать, он под разными предлогами уломал кормчего изменив
маршрут, а сам, едва корабль пристал к берегу, послал матроса с извещений
Веласкесу.1 Думается, обвинения эти несправедливы, что доказывает дал
нейшее поведение Монтехо, столько сил положившего на защиту Кортеса
В конце концов, если бы он хотел предать, то мог бы сделать это в открыт.'
и ничем не рискуя — лично отправившись, к губернатору Кубы. Скор;
всего, зайти на Кубу посланников вынудило стечение неблагоприятн
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
обстоятельств — непогода, нехватка провизии и тяжелое заболевание Пор-
токарреро, о чем упоминает и сам Берналь, — а то, что об этом узнал Велас-
кес, можно объяснить просто: в те времена любой корабль в кубинских водах
был редкостью и не мог остаться незамеченным. Слухи, говорят, обгоняют
ветер, но на сей раз известие о корабле Кортеса дошло до Веласкеса слиш-
ком поздно (что опять-таки доказывает невиновность Монтехо), и когда
губернатор послал два судна перехватить корабль, того уже и след простыл.
В начале октября 1519 года посланники прибыли в Севилью и, как выяс-
нилось, в неподходящий момент: король Карл I после смерти своего деда
готовился принять корону Священной Римской империи и стать императо-
ром Карлом V; он намеревался отплыть во Фландрию, а пока был настолько
погружен в эти столь приятные для него заботы, что Испанией фактически
управлял регентский совет. Первую скрипку в нем играл епископ бургосский
дон Хуан Родригес де Фонсека, он же президент Совета по делам Индий,
покровительствовавший Диего де Веласкесу. Стоит ли удивляться тому, что
ходатаям Кортеса при дворе в Вальядолиде был оказан не просто холодный,
а ледяной прием? В довершение всего с Кубы прибыл падре Мартин Бени-
то, личный капеллан Веласкеса, и уж он постарался расписать Кортеса как
бунтовщика и государственного преступника. Его стараниями Совет вынес
решение конфисковать корабль, на котором прибыли посланцы Кортеса,
как принадлежавший Веласкесу, а заодно и все ценности, включая подарки
королю. Одновременно Фонсека послал монарху письмо, испрашивая раз-
решения заключить ходатаев под стражу и отдать под суд.
В этих обстоятельствах посланникам оставалось надеяться лишь на
личную встречу с королем. Узнав, что он находится в Барселоне, они
помчались туда, но опоздали: Его Величество уже отбыл в Бургос, откуда
намеревался проследовать в порт Ла-Корунья и далее во Фландрию, где
должна была состояться коронация. Портокарреро и Монтехо предполо-
жили, что вряд ли король отбудет во Фландрию, не попрощавшись со своей
матушкой, и помчались в Тордесильяс, где жила вдовствующая королева
Хуана I, прозванная Безумной. И не ошиблись — здесь-то они и подловили
короля, проявили отчаянную настойчивость и добились-таки высочайшей
аудиенции.
Остальное зависело от их красноречия, и, видимо, они не ударили лицом
в грязь. К тому же Карл был молод и сердцем горяч, а еще, как известно, он
был заядлым читателем рыцарских романов, и его не могла не захватить
та великая авантюра в духе рыцарских романов, что вершилась в далеких
чудесных землях, он не мог не оценить ту смелость, с какой Кортес взял
инициативу в свои руки и отважился войти в пределы могущественного
государства. И, слушая посланников неведомого завоевателя, Карл проник-
ся внутренней симпатией к Кортесу; однако пройдет еще долгих два года,
прежде чем эта симпатия получит юридическое оформление.
Конечно же, на отношение короля к Кортесу повлияли и присланные
им дары: конкистадор знал, что делал, когда убедил солдат отдать часть
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
1	MartirdeAn-
gleria P. Decadas
del Nuevo Mun-
do. — Mexico,
1964. Decada IV,
Libro 9, P. 430.
2	Цит по: Сози-
на С.А. На гори-
зонте Эльдора-
до! — M., 1972.
С. 36.
добычи и сам отдал все свое золото. К посланию монарху был приложи
пространный список изделий из золота, серебра, драгоценных камней,
головных уборов из перьев, одежды из хлопка, две индейские книги (кодек-
сы) и прочее, а возглавлял тот список золотой диск размером с колесо каретк
с изображениями фигур богов, стоивший более'десяти тысяч песо. Эти дары
были выставлены при королевском дворе в Вальядолиде и вызвали восх??
щение монарха и придворных. Видевший их хронист Педро Мартир писа/.
«По правде говоря, я не любитель золота и драгоценностей; что вызваломвй
восторг, граничащий с изумлением, так это искусность, с какой обработа-
ны эти материалы. Я, как завороженный, созерцал бесчисленные фигура
и лица, и не нахожу слов описать их; мне кажется, я никогда не видел ничег
столь прекрасного, что доставляло бы такое наслаждение глазу».1 Кортесов
дар Карл захватил с собой во Фландрию, и осенью 1520 года сокровища был!
выставлены в большом зале брюссельской ратуши. Как раз в то время ели-
кий Альбрехт Дюрер прибыл в Брюссель в надежде выхлопотать пенсии
у нового императора и посетил выставку. Свои впечатления в дневник
он выражает почти теми же словами, что и испанский хронист: «Со дн;
появления на свет не видел я ничего подобного, и ничто не волновая
мое сердце так, как эти поразительные вещи. Изобретательность люде?:
из столь отдаленных стран поистине достойна восхищения».2 Где нынче
эти шедевры? Увы, сгинули в веках. По возвращении Карла в Испании он,
были переданы в ведение Совета по делам Индий и, видимо, переплавлен
в золотые монеты для оплаты безумных трат императорского двора. Из эта
и последующих даров Кортеса до наших дней дошли только «плюмаж»
Мотекусомы из перьев птицы кецаль, веер и щит, хранящиеся ныне в этно-
графическом музее Вены.
Пора, однако, вспомнить о нашем герое. Король отбыл во Фландрию
откуда вернулся лишь в июне 1522 года, и все эти долгие два года Монтех;
и его единомышленники подвергались систематическим преследования1
со стороны Родригеса де Фонсеки. В апреле 1521 года в Испанию прибылеше
один ходатай Кортеса, капитан Диего де Ордас, с очередными посланиям*
и дарами, и он поведал обо всем, что произошло в Мексике за это времс
Оставалась под вопросом окончательная победа Кортеса над ацтеками,
но хорошо знавшие его железный характер Монтехо, Портокарреро и Ордас
не сомневались в ней. К тому времени, когда император вернулся в Испанию,
стало известно о падении Теночтитлана, и ожесточенные споры в Совете
по делам Индий завершились полной победой сторонников Кортеса: 15 октя-
бря 1522 года королевским указом он был утвержден генерал капитаноч
и губернатором Новой Испании.
Монтехо при этом назначили рехидором города Веракрус и командуй
щим крепости Сан-Ху ан-де-Улуа; но еще год он пробыл в Испании, ащи-
щая при дворе интересы новой колонии. Во время пребывания на родин:
Монтехо несколько раз навещал своего незаконнорожденного сына. К том
времени донья Ана скончалась, так и не дождавшись без пяти минут
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
мужа, и мальчик рос на попечении деда. Неизвестно, как старик отнесся
к появлению несостоявшегося зятя, но можно не сомневаться, что четыр-
надцатилетний подросток принял его восторженно. В ту эпоху всякий,
вернувшийся из Нового Света, был овеян героическим ореолом; и кто же
в Испании не слышал о чудесной эпопее завоевания Мексики, напоминав-
шей ожившие страницы рыцарских романов? Можно представить, какими
глазами подросток смотрел на внезапно обретенного отца, капитана конки-
стадоров, да к тому же друга и посланника знаменитого Кортеса! И не иначе
как мальчик вскричал от радости, когда отец предложил взять его с собой
в Индии. Вряд ли дон Педро де Леон тоже вскричал от радости, но вну-
ка отдал, понимая, что больше его
не увидит. Также Монтехо прихватил
с собой в Новый Свет родного брата
Хуана и его сына Франсиско, кото-
рого, во избежание путаницы между
тремя полными тезками, называют
«Монтехо-племянник».
Семья Монтехо отправилась за оке-
ан в 1523 году и на время остановилась
в кубинском поместье нашего героя.
В Мехико состоялась долгожданная
встреча капитана Монтехо с генерал-
капитаном, и, надо полагать, Кортес
оказал нашему герою самый теплый
прием. Однако недолго продлилось
пребывание Монтехо в Мексике:
поскольку он блестяще зарекомендо-
вал себя, справившись с прежней мис-
сией, в середине 1524 года Кортес
вновь отправляет его в Испанию хло-
потать при дворе вместе с роскошны-
ми подарками императору, без коих
любые хлопоты окажутся напрасны-
ми. По просьбе Монтехо, Кортес взял
его сына себе в пажи, и юноша был очень рад столь высокому назначению;
а если его томила жажда подвига и приключения, то он вскоре сполна уто-
лит ее за два года блужданий в дебрях Гондураса.
На Азорских островах Монтехо пришлось задержаться на несколько
месяцев из-за французских корсаров, фактически перекрывших сообщение
Севилья, откуда
отправлялось болт,
шинство экспеди-
ций в Новый Свет
с Испанией; отплыть он смог, когда стало известно, что буря разметала
и потопила пиратские суда. Так и получилось, что путь из Мехико в Испа-
нию, куда он прибыл в мае 1525 года, занял почти год.
А за этот год многое переменилось. Кортес сгинул в Гондурасе и не пода-
вал о себе вестей, власть в Новой Испании захватили враги Кортеса, и они
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
*Ъеликая
перемена
своевольно лишили Монтехо всех его назначений и постов. Хлопотать w
оказалось не о чем, возвращаться было некуда, и наш герой, испитым
глубокое разочарование, почувствовал, скажем так, усталость от Новой
Света и всего, что с ним связано. И он решил порвать с Индиями, порван
навсегда и бесповоротно. Тому способствовало и счастливое событие в е
личной жизни — женитьба на богатой и знатной вдове донье Беатрис Аль-
варес де Эррера. Первым ее мужем, от которого она родила сына с дочерью,
был Хуан де Эскивель, покоритель Ямайки, — видимо, дама испытывала
особое влечение к конкистадорам. Женился ли наш герой по любви ил|
по расчету? Кто знает; думается, и по любви, и по расчету, благо в те вре-
мена эти мотивы умели прекрасно сочетаться между собой. Что касается
доньи Беатрис, то она, безусловно, вышла замуж по любви, ибо Новый
Свет не сильно обогатил нашего героя; и надо думать, любовь ее отнюдь
не была безответной.
Венчание состоялось в Севилье, после чего молодожены уехали в родова
поместье Монтехо под Саламанкой. Потекли спокойные счастливые дни
Нашему герою исполнилось сорок пять лет — самое время остепениться
и он с головой погрузился в управление своими обширными землям*
и в тихие семейные радости. Новый Свет для него навсегда канул в прош-
лое и отсюда, из настоящего, казался каким-то дурным сном. И, оглядывая
мысленным взором свою судьбу, Монтехо горько усмехался: право, что
за глупость была пускаться в дальнюю даль, подвергать себя неимоверны!
тяготам и опасностям — и все для того, чтобы найти спокойную гавань
именно там, откуда он отплыл!
безмятежно прошел год. У Монтехо и доньи Беатрис родилась дочь,
/ Каталина, будущая наследница материнских богатств и отцовски)
титулов. Представим себе благостную картину. Тихий августовский вечер
солнце клонится к закату. После сиесты, когда жара спадает и с гор доно
сится свежее дуновение ветерка, дон Франсиско и донья Беатрис выходят
прогуляться в благоухающий сад. Служанки выносят из замка колыбе\-
с крошкой Каталиной и ставят под цветущее дерево. Супруги умилены
смотрят на девочку — та улыбается и тянет к ним ручонки; неспешно идут
они по тенистым аллеям, любуясь пышными цветами, затем поднимаются
в беседку на холме, откуда открывается великолепный вид на окрестности
Вдали, там где дорога, ведущая к замку, уходит в небо, Монтехо замечав
облачко пыли; оно быстро приближается, и вскоре становится различия
всадник, скачущий во весь опор. Монтехо всматривается в далекого всад
ника, гадая, кто это и зачем пожаловал, — и сердце подсказывает ем\
то приближается вестник судьбы, и грядет в его жизни великая перемена.
Всадник залихватски осаживает коня у ворот замка и спрыгивает назем
лю. Монтехо с криком радости несется ему навстречу. Кто бы мог подумат
Алонсо де Авила, старый друг и соратник, с которым не виделись столько
лет! Какими судьбами?
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Право, этот человек заслуживает хотя бы краткого рассказа о нем, тем
более что он был одним из самых авторитетных капитанов в экспедиции
Кортеса. В отрочестве он служил пажом у бургосского епископа дона Хуана
Родригеса де Фонсеки, того самого, кто стал президентом Совета по делам
Индий и причинил Монтехо столько неприятностей. В 1512 году Алонсо
подался в Новый Свет вместе со своим старшим братом Хилем Гонсалесом
де Авилой, будущим завоевателем Никарагуа и Гондураса и участником
казни Кристобаля де Олида. Два года спустя братья завербовались в экспе-
дицию своего однофамильца и земляка (но не родственника) Педрариаса
Давилы, где Алонсо сдружился с Монтехо, после чего их пути не расходи-
лись до 1519 года, когда Монтехо был послан в Испанию.
Алонсо де Авила, назначенный Контадором1 экспедиции Кортеса, про-
шел весь путь до Теночтитлана, познал ужасы осады во дворце Ашаякатля
и «Ночи печали», и везде он был в первых рядах сражавшихся, проявив
себя искусным и бесстрашным бойцом. При этом он отличался незави-
симым нравом, высокомерием, жестокостью и непомерным тщеславием.
Возвышение Сандоваля вызвало у него ревность, и они недолюбливали
друг друга. Авила был одним из тех немногих, кто осмеливался открыто
возражать Кортесу, и тот втайне опасался его. Открытая стычка Кортеса
и Авилы произошла сразу после победы над Нарваэсом, когда Кортес
принялся безоглядно одаривать капитанов Нарваэса золотом. Тогда
Авила резко сказал ему — цитируем Берналя, — «что он уподобляется
Александру Македонскому, который после очередной великой победы
осыпал милостями побежденных, а вовсе не своих солдат и капитанов,
кои ему принесли эту победу. На это Кортес ответил: мол, сам он и все его
достояние — все это в нашем распоряжении, но сейчас нет иного выхода,
кроме как задабривать обещаниями и подарками людей Нарваэса, ибо их
много, а нас мало, иначе они поднимут мятеж и убьют его. Тогда Авила
прочел ему гневную отповедь; Кортес вспыхнул и сказал, мол, пусть не идет
с ним, кто не хочет, в конце концов, кастильские женщины рожали солдат
и капитанов и нарожают еще; на что Авила ответил злобно и безо всякого
почтения: да, нарожают, и не только солдат и капитанов, но и генерал-
капиаанов».2
Понятное дело, такого человека Кортес постарается отдалить от себя при
первой возможности. После отступления из Теночтитлана в Тлашкалу он
послал Алонсо де Авилу с миссией и богатыми дарами в Санто-Доминго
к отцам-иеронимитам, в то время управлявшим колониями, чтобы тот
рассказал им обо всем случившемся и заручился их поддержкой. По это-
му поводу пишет Берналь: ...Некоторые любопытствующие кабальеро,
хорошо знавшие Алонсо де Авилу как отважного и сильного капитана,
контадора Новой Испании, человека более пригодного для ратных тру-
дов, нежели для переговоров с отцами-иеронимитами, вопрошали меня,
почему именно его послал Кортес в Санто-Доминго, имея в распоряже-
нии людей, куда более подходящих для такого рода поручений? На это
1	Контадор — ко-
ролевский чинов-
ник, следивший
за правильным
распределением
добычи.
2	Diaz del Castillo В.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 381-382.
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
1 Diaz del Castillo B.
Historia verdadera
de la conquista...
P. 433-434-
я отвечу, что Кортес послал Алонсо де Авилу потому, что тот был очень
храбр и осмеливался выступать в нашу защиту при разделе добычи, а еще
потому, что у него были трения с другими капитанами, и также потом)
что Авила не боялся говорить Кортесу все, что считал нужным сказать,
и вот, дабы избежать осложнений и передать капитанию Авилы Андрес
де Тапиа, а Контадором сделать Алонсо де Градо, по всему по этому Корта
и отослал его».1
Авила блестяще справился со своей миссией и сумел склонить члене-
аудьенсии на сторону Кортеса, что, несомненно, облегчило задачи, возло-
женные на Монтехо и Портокарреро. Впоследствии он возвратился в Мег
сику, чтобы участвовать в осаде Тенотчитлана, вновь проявить доблесть
и бесстрашие и опять быть отдаленным от Кортеса.
На сей раз генерал-капитан послал Алонсо де Авилу вместе с Антони:
де Киньонесом, капитаном личной гвардии Кортеса, в Испанию, предписав
им передать императору третье послание-реляцию с очередными дараг
и укрепить свои позиции при дворе. А вот с этой миссией капризная судьбе
сыграла злую шутку. Началось с того, что на Азорских островах капитал
Киньонес приударил за некоей сеньорой, был вызван ее мужем на дуэ.и
и получил смертельное ранение в грудь. Авила продолжил путь один,
но, едва галеон отплыл с Азорских островов, как его захватили французски»
корсары. В результате бесценные сокровища ацтеков попали в руки фран
цузскому королю Франциску I, непримиримому врагу Карла V, а пленим
заключили под стражу в крепость Ла-Рошель, где он провел в неволе долга
три года. Каким-то образом он все же сумел переправить императору третью
реляцию Кортеса и тем самым сохранить для истории ценный документ
Когда короли помирились, пленник был отпущен на свободу и вернуло
на родину. В Вальядолиде он узнал, что Монтехо находится в Испании
бросился разыскивать старого друга — и вот, наконец, они свиделись мере
семь лет разлуки.
Они говорили друг с другом днями напролет и все не могли наговориться
О чем шли их нескончаемые беседы? — большей частью, конечно, о Новом
Свете. Друзья вспоминали голод в Золотой Кастилии, службу у Веласкеса
экспедицию Грихальвы, основание Веракруса; вспоминали соратников
и друзей — «иных уж нет, а те далече»; вспоминали чудеса и диковин
Америки; а донья Беатрис увлеченно слушала их. От этих разговоров и вос-
поминаний странным образом начало что-то меняться в душе Монтехо
настоящее блекло в ярком свете прошлого, уютное благополучие стало вое
приниматься чуждым и ложным, просторный замок сейчас казался тесным,
как гроб. Сверлила мысль: ужели не стою большего? Ужели так и законч;
свои дни, оставшись в Истории капитаном на посылках у Кортеса?
Решение было принято быстро и бесповоротно — возвращаться в Индии
и оно было встречено горячим одобрением Алонсо де Авилы. Проявить
себя можно только там, на неведомых просторах, а не в Испании, где все
отмеряно и поделено; только там сейчас можно стяжать славу и оставить
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
свое имя в веках. Да, Новый Свет оказался куда более цепким, чем наивно
полагал наш герой; Новый Свет заражал, завораживал, вцеплялся в сердце,
и немногим, побывавшим в нем, удалось противостоять его колдовскому
притяжению.
Разумеется, речь вовсе не шла о том, чтобы возвратиться в Гавану и вес-
ти сытую, ленивую жизнь энкомендеро. Монтехо замыслил свершить
«собственную конкисту», отвоевать «свою» землю у непокорного конти-
нента и стать ее законным хозяином, дабы досталась она по наследству
его потомкам. Требовалось, однако, решить два самых сложных вопроса.
Первый—финансовый: за чей счет. Понятно, что за собственный, у короля
денег просить бесполезно. Но в «своем счете», если быть честным, львиную
долю составляли богатства супруги. Как она отнесется к предстоящим
расходам? Донья Беатрис оказалась достойна истинного конкистадора:
воодушевленная порывом Монтехо, она сама предложила продать свои
фамильные драгоценности и субсидировать экспедицию.
Оставался второй вопрос — «куда ж нам плыть?». Напомним: дело
происходило в 1526 году, когда Америка была всего лишь «приоткрыта».
Из материковых земель относительно исследованы и завоеваны лишь часть
Мексики и Центральной Америки; а что за земли простираются к северу
и северо-западу от Мексики, того никто не знал; и южный материк неведо-
мых размеров лежит, почти не тронутый конкистадорами. Путей превели-
кое множество, и каждый может привести к богатству и славе.
Но Монтехо и Авила, сразу назначенный заместителем генерал-капита-
на, для «собственной конкисты» единодушно избирают Юкатан, который
в те времена считался большим островом. Решение, надо признать, довольно
странное, однако в нем есть своя логика. Аборигены этого «острова», обо-
рвавшие экспедицию Кордовы и ранившие Грихальву, зарекомендовали
себя самыми свирепыми туземцами, опаснее карибов-людоедов; однако,
именно с Юкатана поступили первые сведения о «цивилизованных»
индейцах, и толмач Агиляр, проживший там долгие годы, несомненно,
знал и рассказал о таящихся в глубине этой земли городах. Индейцы Юка-
тана столь воинственны потому, что им есть что защищать, — вот какой
логике, видимо, следовали Монтехо и Авила, принимая решение. А к ней,
возможно, примешивалось и чисто мужское самоутверждение: там, где
другие не смогли закрепиться, устоим мы.
Когда два главных вопроса решены, дело остается за малым — капи-
туляцией, набором людей и закупками. Для иных конкистадоров все это
становилось неразрешимыми проблемами, но не для Монтехо/Связи при
дворе и личное знакомство с императором обеспечили ему капитуляцию
в рекордно короткие сроки — он получил ее уже через три месяца, 8 дека-
бря 1526 года; высокий авторитет двух капитанов Кортеса привлек под их
знамена толпы желающих, из которых было отобрано триста восемьдесят
человек; а фамильные драгоценности доньи Беатрис избавляли от всех
проблем с закупкой кораблей и снаряжения.
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
Капитуляция, заключенная королем с Монтехо, представляет своего
рода образцовый документ, отражающий особенности организациг
и юридического оформления Конкисты. Не будем пересказывать этот
многостраничный текст, выделим лишь наиболее существенные пункты
Начинается он с разрешения «открыть, завоевать и заселить острова Косу-
мель и Юкатан, все за ваш счет и вашими усилиями, при том что никогда
и ни в чем мы не будем обязаны оплатить и возместить ваши траты
Монтехо предписано отплыть по месту назначения не позже, чем чере
год, основать на островах не менее двух поселений, в каждом не менеес
жителей, и две крепости, «и все это, — повторяет император, — за ваш
счет и вашими усилиями». Монтехо получает должности губернатора
и генерал-капитана открытых и завоеванных земель с годовым окладом
в сто пятьдесят тысяч мараведи за губернаторство и сто тысяч за генерал
капитантство, итого — двести пятьдесят тысяч; а еще ему присваиваются
звания главного альгвасила и-аделантадо, которые будут передавать:
по наследству «детям его и потомкам во веки веков». Кроме того, в наслед-
ственное владение ему даруется десять квадратных лиг земли (то есть
около трехсот квадратных километров) и четыре процента всех доходов
Полуостров
Юкатан на карте
конца XVI в.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
соткрытых и завоеванных земель. Не оставались обиженными и чиновни-
ки, назначенные королем: им полагалось жалование в шестьдесят тысяч
мараведи в год и земельные наделы; солдатам же светили энкомьенды
и послабления в налогах: первые три года они могли отдавать лишь
десятую часть с добытого золота, на четвертый — девятую и так по воз-
растающей, пока сумма не доходила до полновесной кинты. Разумеется,
Монтехо предписывалось всеми средствами насаждать истинную веру,
разрушать языческие капища, строить церкви, взяв с собой не менее двух
священнослужителей.1
Но больше всего места в капитуляции отведено, как нынче сказали бы,
«индейскому вопросу». Король Фердинанд, а за ним Карл неоднократно
пытались запретить рабство, но все их благие намерения разбивались
об экономические реалии Нового Света и о глухую оборону колонистов
и конкистадоров. Как раз в 1526 году, незадолго до подписания капитуля-
ции с Монтехо, вышел очередной королевский указ, воспрещавший брать
индейцев в рабство, продавать и обменивать их; а кто будет уличен в этом,
грозно предупреждал король, подвергнется штрафу в сто тысяч мараведи,
лишится имущества и слетит с поста. Впрочем, и в этом заслоне была остав-
лена лазейка: с теми, кто препятствует проповеднической деятельности
миссионеров и мешает испанцам разведывать и разрабатывать залежи
драгоценных металлов, разрешалось «поступать, как дозволяет в таковых
случаях наша святая вера и христианская религия»,2 то есть воевать с ними
иобращать их в рабство. С другой же стороны, король сетует беспрестанно
на дурное обращение конкистадоров с индейцами и под страхом самых
суровых наказаний воспрещает лишать их имущества, чинить над ними
насилие, принуждать их к чрезмерным работам и обращать их в рабство —
за исключением тех, кого можно (см. выше). Эта противоречивая позиция,
отразившая двойственность испанской политики в Новом Свете, развязыва-
ла завоевателям руки; но она же давала возможность властям истолковывать
действия конкистадоров по своему усмотрению: хочу — на многое закрою
глаза, но если понадобится — по судам затаскаю.
Подготовка экспедиции заняла меньше полугода, и уже в мае 1527 года
на трех галеонах конкистадоры отплыли в Новый Свет. Донья Беатрис
и малолетняя Каталина пока остались в Испании: по договоренности,
они прибудут на новое местожительство, как только Монтехо управится
с завоеванием Юкатана и прочно обоснуется на «острове». Все-таки наш
герой не представлял себе, какую задачу он взвалил на себя,% и потому
не предполагал, что разлука с женой и с дочерью растянется на несколько
лет. По пути экспедиция зашла в Санто-Доминго, где Монтехо подку-
пил провизии и коней и договорился, чтобы через полгода ему прислали
галеон с подкреплением; затем были кратковременные остановки на Кубе
ина острове Косумель, касик которого по имени Ах Наум Пат очень тепло
принял испанцев; после чего корабли направились на запад, к восточному
побережью Юкатана.
1 Capitulation que
se tomo con Fran-
cisco de Montejo
para la conquista
de Yucatan //
Zavala S. Las insti-
tuciones jurfdicas
en la conquista
de America. —
Madrid, 1935.
Apendice docu-
mental. P. 217-225.
Ibid. Р. 222-224.
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
'По колл зво-
нил колокол
Оставим на время нашего героя и обратим взор на тех, кто населял полу-
остров Юкатан ко времени появления там испанцев. А населяли ек
индейцы майя, представители одной из трех великих цивилизаций Аме-
рики. О них написаны горы книг, научных и популярных, и все же автсг
считает необходимым дать читателю хотя бы скупые сведения о тех, с кем
довелось столкнуться испанцам на Юкатане.
Издревле майя населяли довольно обширные территории Центральна
Америки, включающие нынешние Гватемалу, Белиз, Сальвадор, Гондурас
и южную Мексику. Своего расцвета цивилизация майя достигла в эпод
Древнего царства (1-Х вв.), когда были построены великолепные города
Тикаль, Копан, Паленке и сотня других, сложились глубоко самобытные
мифология, архитектура, декоративно-прикладное искусство, изобретена
письменность, рассчитан самый точный в мире календарь. К концу i-ro тыся-
челетия по ряду причин, вызывающих споры среди ученых, эта культура
пришла в упадок, а завершающий удар ей нанесли тольтеки—завоеватели
пришедшие из Мексики. В результате прекрасные города были оставлен
жителями и поглощены сельвой. Но на территории Юкатана возникла сме-
шанная майя-тольтекская культура — так начался период Нового царства
(X-XV вв.), когда на полуострове были возведены великие города Ушмаль,
Майяпан, Чичен-Ица и другие, прославленные своей монументальной
архитектурой. Увы, испанским завоевателям не довелось узреть велико-
лепия и этих городов, ибо к XVI веку из-за междоусобных войн они также
превратились в руины. К тому времени, когда Монтехо взялся покорять
Юкатан, майя-тольтекская культура пришла в глубокий упадок; на полу-
острове образовалось более десятка мелких городов-государств, которые
беспрестанно враждовали и воевали друг с другом по ничтожным поводам,
а чаще просто ради пленников, предназначенных в жертву богам. Ни одно
из этих карликовых государств, каждое со своей династией, не имело
достаточно сил, чтобы доминировать над остальными и стать центром для
объединения в случае внешней угрозы. С одной стороны, все это облегчало
задачу Монтехо, открывая перед ним путь, которым пошел Кортес,—«раз-
деляй и властвуй». Но, с другой стороны, путь этот был осложнен как раз
отсутствием централизации, полной независимостью городов-государств,
поражение одного мало что меняло в соотношении сил, и каждый город
боролся до конца. Потому-то Конкиста на Юкатане стоила куда больших
усилий и времени, чем покорение централизованного государства ацтеков,
находившегося в зените своего могущества.
Вернемся к нашему герою. «Свою конкисту» он начал весьма бестолково.
Нет бы ему провести рекогносцировочное плавание вдоль берегов Юкатана,
выбрать хорошую гавань, заложить основательное поселение, разослать
разведывательные отряды, заручиться поддержкой индейцев, определить
маршрут и, хорошо подготовленным, выступить в глубь земли. Впрочем,
справедливости ради надо признать, что так действовали единицы; чаще
всего конкистадоры, подогреваемые нетерпением, очертя голову ломились
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
в девственные земли. Вот и Монтехо произвел высадку в первом же месте,
какое приглянулось ему своими пышными пальмовыми зарослями,
и здесь же решил основать поселение.
Не ведал он, что низкий восточный берег Юкатана заболочен и под
роскошными пальмами чавкает трясина; когда же узнал, нимало тем не оза-
ботился и указанием губернаторского перста своего повелел заложить здесь
город с пышным названием Новая Саламанка. Наверное, в мечтах своих
видел он, как со временем сей град «из тьмы лесов, из топи блат вознесся
пышно, горделиво», и предрекал, что будет в нем университет, который
затмит старейший университет Европы в испанском городе Саламанка.
Индейцы же тех мест оказались на удивление миролюбивы и даже помогли
испанцам строить хижины — словно бы взялись опровергнуть дурную
репутацию Юкатана. Так и получилось, что Монтехо возводил свой град
не «назло надменному соседу», а исключительно назло себе и своим людям,
ибо от москитов и вредоносных испарений болот многие вскоре полегли
в лихорадке. Среди солдат поднялся ропот и, как повелось, составилась
«партия возвращенцев» — тех, кто призывал вернуться на Кубу или на Косу-
мель. И тогда наш герой, несомненно, вдохновленный примером Кортеса, Высадка с боем
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
порушил свои корабли, дабы избыть из умов саму возможность бесславного
возвращения. Однако эпигонам Кортеса их подражания дорого обходились.
Монтехо и сам свалился в жестокой лихорадке и чуть не отправился в мир
иной; когда же пришел в себя, решил все-таки перебазироваться в более
подходящие места. В Новой Саламанке осталась сотня больных и доходяг,
которым было обещано, что вскоре их всех заберут, а остальных Монтехо
и Авила повели на север вдоль побережья.
Им несказанно повезло: по пути они встретили старого знакомого—Ах
Наум Пата, касика острова Косумель, который за какой-то надобностью
прибыл на материк. Тот накормил оголодавших испанцев и, мало того, взял
на себя роль посредника, обеспечив пришельцам дружественный прием
в окрестных индейских поселениях. Заручившись поддержкой Ах Наум
Пата, Монтехо решил двинуться «в глубь земли», и поначалу его везде
встречали с миром. В крупном селении Белма испанцы простояли целыхдва
месяца на полном обеспечении местных жителей, оплачивая свой посто
потешными представлениями с кавалерийскими выездками и холостыми
выстрелами из пушек и аркебуз. Такой же восторг эти представления вызы-
вали у индейцев другого крупного поселения, где пришельцы кормились еще
пару месяцев. Между тем, один из испанских солдат обнаружил изрядны
талант к изучению языков и вскоре смог служить толмачом — так Монтехо
обрел Агиляра и Марину в одном лице.
Испанцы двинулись дальше на запад и вскоре подошли к городу Чауак-Ха,
своего рода столице густонаселенного края. Касик дружелюбно встретил
пришельцев, разместил на постой всех солдат, а Монтехо и Авилу поселил
в своем доме. Уже привыкшие к теплым приемам испанцы спали сном
младенца, и весьма удивились, когда поутру обнаружили себя в совершен-
но безлюдном городе. Это не предвещало ничего хорошего — и впрямь:
в десять утра на испанцев со всех сторон обрушились толпы индейских
воинов. Надо оценить честность туземцев, которые не стали нападать ночью
на спящих, а предпочли открытое сражение. Но в честном бою сразу выя-
вилась слабость индейской армии, не знавшей строя и дисциплины: индей-
цы шли плотной толпой, мешая друг другу, и каждый дрался сам за себя,
а поскольку дело происходило не в поле, а на тесных улицах, то можно
представить себе, какая тут же создалась толчея и неразбериха. Этим вос-
пользовались испанцы: несколько пушечных залпов, мощные удары конни-
цы — и туземцы обратились в беспорядочное бегство. На следующий ден
касик пришел просить мира, и, хотя формально он был заключен 'Монтехо
понимал, что индейцы при первой же возможности попытаются отомстить
за поражение, поэтому он направился в близлежащее селение Аке. Селение
встретило пришельцев пустыми домами и улицами. Испанцы уже знали
что это означает, и стали готовиться к бою. В сражении при Аке на одного
конкистадора приходилось не менее десяти индейских воинов мужества
которым было не занимать. Целый день длилось сражение, и победа далась
конкистадорам недешево. И вновь испанцы доказали преимущества своего
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
вооружения, а главное, воинской дисциплины и тактики: индейцы бежали
с поля боя, оставив сотни убитых и раненых, после чего униженно пришли
просить мира. Мир Монтехо заключил, но уверенно себя здесь не чувство-
вал и поспешил убраться из селения со своей изрядно потрепанной армией.
Пора было подумать о возвращении в Новую Саламанку — туда Монтехо
решил идти нехоженым путем и повернул на юго-запад. По пути к побере-
жью он увидел впечатляющие руины бывшей столицы майя-тольтекского
государства, города Чичен-Ица, разрушенного в конце XII века, и не иначе
[как обнадежился найти на Юкатане такой же город, только заселенный
и набитый золотом.
В Новой Саламанке Монтехо встречали восемнадцать бледных трясущих-
ся призраков. «А где же остальные?!» — воскликнул аделантадо — и осекся,
увидев густо разросшееся кладбище. Монтехо произвел смотр своих сил
и ужаснулся: за полгода потеряно почти три четверти людей, из трехсот
восьмидесяти осталась сотня. Дорого же ему обошлись наспех выбранное
место для поселения и познавательная прогулка по землям Юкатана! С таки-
ми силами здесь делать нечего, только вымирать, а назад пути отрезаны—
корабли-то свои наш герой неразумно порушил: вот и получилось, что сам
себя посадил в западню.
В этих обстоятельствах как манна небесная был воспринят галеон из Сан-
то-Доминго с подкреплением. Монтехо воодушевился и спешно взялся
исправлять свои ошибки. Большую часть людей он бросил на строитель-
ство нового корабля; отправил берегом на юг разведывательный отряд
во главе с Алонсо де Авилой приискивать новое, более здоровое место для
поселения, а сам пошел морем на галеоне в том же направлении. Через
неделю, после трудного лавирования между бесчисленными островками,
рифами и мелями, галеон вошел в залив Четумаль. Возделанные маисовые
поля ясно указывали на то, что вблизи расположено большое поселение.
Соблюдая осторожность, Монтехо приблизился к берегу ночью и высадил
несколько солдат, которые захватили в плен трех индейцев. На допросе
Монтехо выспрашивал их насчет отряда Авилы; на это индейцы ответили,
что белолицые люди здесь не появлялись, зато один белолицый с бородой
давно уже живет в их городе Четумаль. Монтехо тут же сообразил, что это
испанец Гонсало Герреро, который попал в плен к майя вместе с Херонимо
де Агиляром, переводчиком Кортеса, но отказался служить бывшимеоотече-
ственникам. Монтехо тут же направил посланцев к Герреро с предложением
перейти к нему на службу, но получил отказ — Герреро не желал бросать
жену и детей и порывать с народом, с которым сроднился.
Аделантадо произвел высадку. Удобный залив, плодородные и густона-
селенные земли, с виду покладистые индейцы — все указывало на то, что
именно сюда надо перенести Новую Саламанку. Индейцы могли бы одним
ударом раздавить ничтожные силы Монтехо; но Герреро не пожелал про-
ливать кровь соотечественников и разработал хитрую стратагему, чтобы
избавиться от непрошеных гостей. Подосланные к Монтехо «информанты»
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
Селъва. Иоганн
Мориц Ругендас.
«Девственная селъ-
ва». Литография,
1830 г.
сумели убедить его, представив ряд «неопровержимых доказательств»,что
Авила и весь его отряд погибли от рук соседних индейцев. В это нетрудно
было поверить — ведь под началом Авилы находилось всего три десятка
человек. Монтехо не стал искушать судьбу и, горюя о верном друге, взял
курс на Косумель. Едва туземцы распрощались с Монтехо, в заливе Четумаль
появился Авила со своим отрядом. Он надеялся встретиться здесь с генерал
капитаном, и был сражен горем, узнав от индейцев, что несколько дней
назад ураган разнес корабль испанцев в щепы и все затонули. Пришлось
Авиле спешно возвращаться в Новую Саламанку. После гибели Монтехо
Авила, его заместитель, стал генерал-капитаном экспедиции, и как тако
вой принял решение перенести колонию Новая Саламанка в другое, более
здоровое место. Нечего было и мечтать с оставшимися силами закрепиться
в густонаселенном Четумале, и вторую Новую Саламанку, население кото-
рой едва насчитывало семь десятков человек, Авила основал на побережье
пролива между Юкатаном и островом Косумель: сюда, по крайней мере,
заходили испанские корабли, идущие в Мексику, а под боком жил заступ-
ник и союзник в лице Ах Наум Пата. О появлении испанского поселения
в проливе тотчас было доложено Монтехо, который пребывал на острове
Косумель, обдумывая, как ему быть дальше. Монтехо тут же отправился
на материк — и пусть читатель сам представит себе встречу друзей, заочно
похоронивших друг друга.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
А что же дальше? Сил для покорения Юкатана явно недоставало,
и Монтехо на двух кораблях отбыл в Мексику вербовать людей и закупать
снаряжение, оставив Авилу дожидаться его во второй Новой Саламанке.
В Мексику наш герой прибыл в апреле 1528 года, узнал, что Кортес давно
вернулся из гондурасской экспедиции и поспешил в столицу на встречу
со своим сыном, которого не видел пять лет с тех пор, как отдал его губерна-
тору в пажи. Он помнил его пятнадцатилетним подростком, восторженным
и наивным, — и прямо оторопел, увидев перед собой зрелого мужа, воина,
закаленного душой и телом конкистадора. Кортес очень высоко отзывался
оМонтехо-младшем, о том, как стойко тот переносил все тяготы гондурас-
ского похода, и отец, преисполненный гордости, тут же решил привлечь
сына к завоеванию Юкатана.
Бывшие соратники вели долгие беседы — им было чего рассказать друг
другу; когда же Монтехо откровенно поведал Кортесу о трудностях завоева-
ния Юкатана, тот подал ему ряд ценных советов. Прежде всего, он огорошил
нашего героя сведениями, которые добыл в ходе гондурасской экспедиции:
Юкатан никакой не остров, а полуостров, граничащий с землями Табаско,
откуда восемь лет назад они начинали завоевательный поход в Мексику.
И потому Кортес настоятельно советовал Монтехо оставить бесплодные
попытки покорить Юкатан с восточного побережья, и предлагал начинать
сзапада, создав крепкую базу в Табаско, — там он всегда найдет и пропита-
ние, и, в случае чего, поддержку испанцев, имеющих энкомьенды в Табаско
и в Чьяпасе.
Наш герой, конечно, не стал пренебрегать советами знаменитого конки-
стадора, можно сказать, своего наставника; трудность же состояла в том, что
в капитуляции ни слова не говорилось про Табаско, а значит, присутствие
Монтехо на этой земле считалось бы незаконным. И потому он первым
делом бросился в аудьенсию обхаживать (или подкупать?) ее президента
Нуньо де Гусмана, чтобы тот назначил его губернатором Табаско. С чинов-
никами наш герой, не в пример другим, умел ладить и вскоре получил
искомые полномочия. Пока длилась канцелярская волокита, Монтехо успел
купить три корабля, загрузить их провизией со снаряжением и навербовать
свежие силы в свое войско. На все это ушла куча денег, и аделантадо при-
шлось влезть в долги, мысленно возложенные на города Юкатана, которые
должны были окупить его затраты сторицей. Во главе армады Монтехо
поставил своего сына и предписал ему идти морем в Табаско,-в город
Сан а-Мария-де-ла-Виктория, а сам с батальоном кавалерии отправился
туда сушей. Перед этим, в апреле 1529 года он написал подробное письмо
императору с отчетом о своих действиях.
Прибыв в Табаско, Монтехо первым делом отправил корабли на восточ-
ный берег Юкатана забрать оттуда всех колонистов, которые уже больше
года дожидались возвращения аделантадо. Весьма был изумлен Алонсо
де Авила столь неожиданной смене курса, но безропотно подчинился
приказу командующего — на том и закончилось недолгое существование
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
второго славного города под названием Новая Саламанка. Как только были
собраны все силы, Монтехо предпринял экспедицию на Юкатан: решено
было двигаться вверх по реке Грихальва в Чьяпас, а оттуда с юга проникнуть
в неведомые земли полуострова. Однако из-за болезни Монтехо пришлось
вернуться, оставив во главе войска Авилу.
Что испытали Авила и его люди за полтора года блужданий по дебрям
Юкатана, трудно себе представить — для этого надо отправиться в боло-
тистую юкатанскую сельву, где царит вечный полумрак, продираться мере
буреломы и заросли, брести по болотам по пояс в воде, наводить переправы
через бурные реки, днем и ночью страдать от укусов кровососущих тварей,
обливаться потом и задыхаться от жары, не имея возможности скинуть
доспехи, мокнуть под тропическими ливнями, мучиться от голода... Впро-
чем, читателю уже знакомы эти сюжеты по описанию гондурасского похода
Кортеса. По прямой маршрут экспедиции составлял километров восемьсот,
но шли-то не по прямой, а незнамо как петляли, и трудно сосчитать, сколы»
за полтора года они на самом деле прошли.
В конце концов, Авила и его сильно поредевшее войско вышли к морю-
и как раз к печально знаменитому селению Чампотон, где Кордова, убегая
со всех ног, получил стрелу в заднее место, а Грихальва — камнем по зубам
Испанцы были вправе ожидать, что получат что-нибудь в этом роде, однако
туземцы проявили необъяснимое миролюбие. Остается списать его на обло-
дительность и обаяние Алонсо де Авилы, который так сумел расположить
к себе касика, что тот принял крещение и новое христианское имя—Алонсо
де Авила. Так Авила обрел свою индейскую ипостась. Получив добрую весть
от заместителя, в Чампотон немедленно прибыл Монтехо, а вскоре вслед
за ним его сын с кораблями, снаряжением и солдатами. Километрах в ста
к северу от Чампотона конкистадоры основали новое поселение, которому
упрямый Монтехо опять дал имя Саламанка, прибавив к нему индейское
Кампече — в память о поместье, где напрасно ждали от него вестей донья
Беатрис с дочерью Каталиной.
Что дальше? Все-таки Монтехо и Авила никак не могли забыть прекрас-
ные земли города Четумаль на восточном берегу Юкатана; и на военном
совете было решено основать там поселение. Согласно выработанном)
плану, Авила с частью войска пойдет туда сушей, пересекая полуостров
с запада на восток, а Монтехо — морем, вдоль побережья, в то время как
Монтехо-сын останется за главного в Саламанке-де-Кампече.^ Бедный
Авила — как будто мало он нагулялся по юкатанской сельве! Впрочем,
он и не думал отказываться: неугомонный искатель приключений, он
не выносил бездействия и получал наслаждение от тягот походной жизни
и ее опасностей.
Итак, в июле 1531 года Монтехо и Авила распрощались друг с другох
и тронулись в путь, каждый по своему маршруту, надеясь в недалеком
будущем встретиться в Четумале. Аделантадо обследовал северо-западное
побережье полуострова и, движимый любопытством, решил устроить
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Покушение на Мон-
техо по версии
Теодора де Бри
прогулку в глубь здешних земель. Прибрежные туземцы приняли испанцев
миролюбиво, но при этом изо всех сил старались спровадить непрошеных
гостей, быстро сообразив, как это сделать: расписывали богатства других
народов, выделяли конкистадорам проводников и препровождали к сосе-
дям, с которыми, как правило, враждовали, а соседи, не будь дураки, делали
то же самое и подкладывали свинью другим своим недругам; и так испанцев
передавали с рук на руки, пока не завели во владения купуль. Этот народ,
отличавшийся храбростью и воинственностью, не то что чужеземцев,
но даже иноплеменников в своих владениях не терпел.
Как раз на землях купуль находились развалины бывшей столицы майя-
тольтекского государства Чичен-Ицы, где Монтехо проходил три года назад;
и именно здесь, на месте древних руин, наш герой решил основать «столицу»
Юкатана, дав ей вполне подходящее для столицы название — Сьюдад-
Реаль (Королевский Город). Местоположение — лучше не придумаешь,
поскольку Чичен-Ица удалена почти на равное расстояние от западного,
восточного и северного побережий Юкатана, что позволяет контролировать
всю северную часть полуострова. Купуль сдержанно встретили чужеземцев
и со скрытой враждебностью наблюдали, как те по-хозяйски располагаются
на священных руинах. Местный касик Након Купуль явился с миром, ока-
зывал помощь испанцам и даже подружился с Монтехо.
Однажды аделантадо беседовал о чем-то с Након Купулем, когда почув-
ствовал (да простит нас читатель) желание помочиться, отошел к стене
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
и повернулся спиной к касику. Пользуясь моментом, индеец выхвата
нож и бросился к Монтехо, намереваясь всадить нож ему в спину. Хоро-
ший оруженосец должен быть всегда начеку, и особую бдительность с-
обязан проявлять, когда начальство справляет нужду. У нашего героябьл
хороший оруженосец — он среагировал моментально, насквозь пронзи?
касика копьем.
Весть о гибели вождя вызвала взрыв ярости среди купуль: карты был
раскрыты, и туземцы в неисчислимом множестве ринулись на штурм Сью-
дад-Реаля. Монтехо наивно полагал, будто пары пушечных залпов и добро?
кавалерийской атаки будет достаточно, чтобы индейцы бросились врас-
сыпную, как это было в предшествующих сражениях, однако он не знал
с кем имеет дело. На место одного убитого индейца вставали десять живых
они совсем не ведали страха и рвались вперед, единые в своем желаниг
уничтожить пришельцев всех до одного. Кавалерийская атака бесславно
захлебнулась, и конкистадоры, обороняясь, отошли в укрытие—каменное
здание в центре города, обнесенное стеной. Монтехо понимал — долге
в осаде не продержишься, надо пробиваться из города любой ценой, ft
отдал приказ о фронтальной атаке и сам встал во главе кавалерии. Пушеч-
ные и аркебузные залпы пробили глубокие бреши в рядах индейцев, куда
Битва с индейцами с разных сторон устремились пехота и кавалерия, однако купуль не дрогну-
ли, не отступили ни на шаг, яростно
сражались, и новые воины вставали
на место поверженных. Несколько
часов кряду, до самой темноты, испан-
цы повторяли атаки, и все они разби-
вались о стену индейцев. Измотанные
голодные, конкистадоры уже еле дер
жались на ногах и в седлах, тогда как
туземцы непрестанно вводили в бой
свежие силы. Удрученный, Монтехо
дал приказ об отступлении.
Да, в такую западню наш герой еще
не попадал. Всем было ясно: из горо-
да им не выйти, а в осаде без пищи
и воды они продержатся еще день
может, два. Те, кто попадут в плен,
еще позавидуют убитым... С наступле-
нием темноты индейцы прекратили
атаки: у них не было принято воевать
ночью, к тому же они понимали, что
пришельцы в западне, им не уйти
и завтра же все они будут перебиты
К полуночи в стане чужеземцев нача*
заунывно звонить колокол. К чему
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
этот звон и по ком звонит колокол, индейцы не знали да и знать не жела-
ли— звук говорил лишь о том, что пришельцы сидят взаперти и не пыта-
ются выскользнуть из города. Всю ночь над городом разносилось печальное
«Бом! Бом! Бом!», к которому время от времени примешивался собачий лай
визг; индейцы спокойно легли спать в ожидании утра; часовые, убаюкан-
нь е мерными ударами, давно уже перестали всматриваться в темноту и тоже
задремали. Если бы звон прекратился, они бы мигом вскочили, но ничто
не потревожило их сна.
Едва взошло солнце, индейцы сомкнули ряды и пошли на приступ;
бестрепетно ожидали они, как раздастся гром пушек и аркебуз и ржание
коней, — но только колокольный звон по-прежнему разрывал утреннюю
тишину. С копьями наперевес туземцы опасливо вошли в укрытие испан-
цев — и яростный многоголосый вопль огласил окрестности. В доме —
ни души, из живых в нем оставался лишь голодный пес, который был
привязан к языку колокола и напрасно пытался дотянуться до куска мяса,
положенного так, чтобы пес нипочем не мог его достать. Пока бедолага
пес колотил в колокол и убаюкивал бдительность индейцев, испанцы
незамеченные выскользнули из города и теперь со всех ног неслись к своим
кораблям. Интересно, если бы кто додумался до такой хитрости в войске
Кортеса, — может, не было бы «Ночи печали»?
Купуль бросились в погоню. Как ни спешили испанцы, туземцы бежали
резвее Когда столкновение стало неизбежным, Монтехо устроил засаду,
разместив кавалерию по обе стороны тропы. Неожиданный удар во фланги
вызвал замешательство среди индейцев, и они были вынуждены отсту-
пить Так, с изматывающими арьергардными боями аделантадо добрался
до кораблей и на всех парусах понесся в Саламанку-де-Кампече, куда он
прибыл весной 1533 года. Вскоре, к его удивлению и радости, там же объя-
вился Алонсо де Авила, прибывший, вопреки ожиданиям, морем на ладной
каравелле. А каравелла откуда взялась?
Людям Авилы тоже пришлось несладко: в сравнении с этой экспеди-
цией предыдущая, наверное, казалась им приятной прогулкой. На сей раз
ко всем ужасам «зеленого ада» сельвы добавилась ожесточенная война
с индейцами. С непрерывными боями Авила пересек полуостров с запада
на восток и дошел-таки до пункта назначения. К тому времени Гонсало
Герреро умер, разрабатывать хитрые стратагемы стало некому, и жители
Четумаля, сменив тактику, покинули город. Но вовсе не для того, чтобы
покориться, — а чтобы осаждающих сделать осажденными. Так оно и выш-
ло. На месте заброшенного города Авила основал колонию Вильяреаль,
еще один «королевский город». С этим радостным известием он направил
посланцев к Монтехо, но те были убиты по пути. Узнав, что аделантадо
находится в Чичен-Ице, Авила попытался пробиться в Сьюдад-Реаль,
однако встретил такое яростное сопротивление туземцев, что был вынуж-
ден отступить. Столь же бесславно окончилась попытка вернуться в Сала-
манку-де-Кампече — мощные индейские армии непреодолимой стеной
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
встали на пути конкистадоров. Атакуемый со всех сторон, Авила то»
оказался в западне, причем в такой, что даже десяток собак, привязанны
к колоколам, его бы не спасли, ведь бежать ему было просто некуда, а долго
продержаться в Вильяреале с поредевшим в боях, измученным войском (*
тоже бы не смог. И тогда Авила принял отчаянное решение: на индейсю
каноэ добраться до Гондураса и попросить помощи у тамошнего губернс
тора. Пятьсот километров по неспокойному Карибскому морю на угль
лодках, готовых перевернуться на каждой волне, почти без запасов вод
и пропитания — эта морская прогулка оказалась похлеще двух предыдущи
сухопутных, вместе взятых. Каким-то чудом к марту 1533 года испанцы все-
таки добрались до порта Трухильо и были тепло приняты губернаторов
но помочь людьми и снаряжением тот наотрез отказался, поскольку люд*,
у него самого оставалось наперечет; зато он ссудил Авиле крепкую караве
лу, на которой тот и добрался до Кампече.
Тяжко пришлось и Монтехо-сыну, оставленному командовать гарни1
ном Саламанки-де-Кампече. Какое-то время индейцы кормили испанец
поселенцев, пока им это не надоело. Конкистадоры занялись реквизиция»
но далеко от форта они отходить опасались, не имея для того достаточнс
людей; и когда были ограблены близлежащие селения, начался голод.
Бывшие «дружественные» индейцы между тем стали врагами, и колоне
оказалась в осаде. Что делать? Бежать? Но ведь Монтехо-сын торжествен
поклялся отцу, что нипочем не оставит Кампече. Вымереть от голоду? -
все равно, что бросить крепость. В этих обстоятельствах предприимчиво
командир гарнизона не придумал ничего лучшего, как захватить в пл.
несколько сотен туземцев, погрузить на корабль и отправить в Веракрч
на продажу, рассчитывая на вырученные деньги закупить провизии. Толью
эта предприимчивость ему боком вышла: о корабле с рабами тут жеста.1
известно аудьенсии, которая повелела немедленно отпустить индейце
на волю и пригрозила Монтехо-сыну самыми суровыми карами, ежел
он еще раз осмелится нарушить гуманные королевские указы и займете!
работорговлей. Корабль пустым вернулся в Кампече, а колонистам остава
лось питаться невесть чем и уповать на возвращение аделантадо и Авил1
Дождались-таки, хоть и немногие — лишь тогда конкистадоры совмес
ными силами смогли устроить несколько грабительских экспедиций ирг
добыть пропитание.
Хотя нашему герою, его сыну и его заместителю удалось выскользнут
каждому из своей западни, все они понимали, что потерпели оглушительж
поражение. Самое плачевное, что это поняли индейцы: они увидели, чк
пришельцы с их железными мечами, огнеиспускающими трубками и коня*,
оказались бессильны, проявили слабость и бежали, что они смертными
ведомо чувство страха. Восстание купуль стало факелом, поднесенные
к пороховой бочке, — весь Юкатан взорвался. Испанцы шагу боялись сту
пить за пределы крепости Кампече; мало того, однажды индейцы атакова;
форт, прорвались на центральную площадь, и с немалым трудом колонист.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
вытеснили их из селения. В том бою Монтехо едва не угодил в плен — вновь
его спас верный оруженосец.
В глубоком унынии пребывал лагерь испанцев. Конкистадоры ропта-
ли— их можно понять. Семь лет назад началось покорение полуострова —
арезультаты? Ни добычи, ни земель, ни энкомьенд, погибшие исчисляются
сотнями, оставшиеся в живых сидят на крохотном пятачке земли и носу
за частокол боятся высунуть. А тут еще дошли слухи, один фантастичнее
другого, о том, что Писарро завоевал страну инков, битком набитую золо-
том. Последняя капля переполнила чашу терпения разочарованных вояк:
солдаты взбунтовались, захватили несколько кораблей и отбыли в Панаму,
надеясь добраться до вожделенного Перу. Это был полный крах—аделанта-
до и его заместитель остались без войска, лишь с небольшой группой верных
соратников. Приходилось начинать все сначала: вновь плыть в Мексику,
разыскивать деньги, вербовать людей, закупать снаряжение.
В начале 1534 года Монтехо и Авила прибыли в Мексику, оставив юного
Франсиско командовать крохотным гарнизоном Саламанки-де-Кампече.
Зная по опыту, насколько растянется подготовка новой экспедиции, Авила
пребывал в прескверном настроении. Не выносил он бездействия, спокой-
ствия, мирной, размеренной жизни — кажется, будто именно о нем пелись
знаменитые строки испанского романса: «Его нарядами были доспехи, его
отдыхом — поле брани, его ложем — жесткие камни, его сном — караул».
И как только узнал он, что вице-король набирает людей для усмирения
восставших индейцев провинции Новая Галисия, тут же завербовался в экс-
педицию. Там, в бою с индейцами и сложил свою буйную голову человек,
превративший свою жизнь в приключенческий роман.
/11 ожно представить себе, в каком угнетенном состоянии духа возвра- Сын за отца
J	щался в Мексику наш герой. Но здесь его ожидал приятный сюрприз: ° ответе
донья Беатрис собственной персоной с детьми от первого брака и с десяти-
летней Каталиной. Не выдержала достойная супруга нескончаемой разлу-
ки, устала ждать, пока её суженый завоюет Юкатан, и смело направилась
в Новый Свет, чтобы стать мужу поддержкой и опорой. На место погибшего
друга и заместителя судьба послала ему энергичную супругу — может,
семейной парой у них лучше получится?
Новую юкатанскую кампанию Монтехо начал, как и полагалось, с канце-
лярии- явился на прием к вице-королю и в аудьенсию и попросил вдобавок
к полномочиям губернатора Юкатана и Табаско назначить его губернато-
ром Гондураса. Куда ему еще Гондурас, если за семь лет он только и смог
отстоять клочок земли на Юкатане? Во-первых, затем, что в Гондурасе,
сказывали, имеются богатые золотые прииски, а деньги сейчас позарез
были нужны; и, во-вторых, в монументальных планах своих аделантадо
видел, как надавит на Юкатан сразу со всех сторон, в том числе с юго-запада,
из Табаско, и с юго-востока, из Гондураса. Как говорилось, с чиновниками
наш герой умел ладить и вскоре получил бразды правления над Гондурасом,
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
территорией, фактически находившейся под контролем Педро де Альвара-
до, который в то время пребывал в Испании.
Затем Монтехо вызвал своего брата Хуана, оставленного управлять®
богатыми мексиканскими энкомьендами, и забрал всю прибыль, какух
получил рачительный управляющий за несколько лет. На эти деньги аде-
лантадо снарядил корабль с подкреплением и направил его в Саламанку#
Кампече. Капитану того судна было приказано взять на себя командование
гарнизоном колонии, а сыну велено отобрать часть людей и переместить:
в Табаско, с тем чтобы управлять этой «провинцией» в должности заме
стителя губернатора. Сам же Монтехо вместе с супругой и дочерью отбы*
в Грасьяс-а-Дьос, столицу Гондураса, где объявился в начале 1537 года.
Здесь его встретили в штыки: чиновники всех кабильдо и гондурасские
энкомендеро предпочитали сохранять верность Альварадо и воспринял*
Монтехо как самозванца. Нет бы нашему герою повести себя дипломатич-
но — кого-то задобрить, кого-то подкупить, как водится в таких случаям
но он жесткой рукою взялся утверждать свою власть, повыгонял прежних
чиновников и поставил на их место своих людей, произвел новые репар-
тимьенто и лишил прежних энкомендеро их владений. Столь же сурок
повел он себя по отношению к индейцам. Жаль, не был он вместе с Кортесе*
во время осады и после падения Теночтитлана, когда тот только и делал, что
прощал непокорных касиков за сопротивление и убийства испанцев, дабы
не вызывать мятежей, — было чему поучиться. Монтехо же в подобных
обстоятельствах казнил провинившихся (или безвинных, кто знает?), чем
вызвал восстание всего племени, а ответные карательные акции привел1/
к тому, что восстание, как лесной пожар под ветром, охватило весь Гондурас
и, если бы не гибель вождя, впору было бы испанцам бежать из страны. Едва
справился с туземцами — новая пилюля, горше всех предыдущих.
В апреле 1539 года в Америку триумфально возвратился Педро де Аль-
варадо, обладатель широчайших королевских полномочий на управление
Гватемалой и Гондурасом. Встреча бывших соратников по мексиканском)
походу, волей судьбы ставших соперниками, надо полагать, не доставилаим
удовольствия. Желая подсластить сопернику горькую пилюлю, Альварадо
предложил Монтехо в управление «провинцию» Чьяпас, и тот с кислой
миной согласился. Но кто же ему возместит два года, впустую потраченных
на Гондурас? Делать нечего, и в декабре 1539 года Монтехо перебрался в Сью-
дад-Реаль, «столицу» Чьяпаса, временно оставив донью Беат'рис с дочерью
в Грасьяс-а-Дьос под покровительством супруги Альварадо, доньи Беатрис
де ла Куэва. Жены соратников нашли общий язык быстрее, чем их мужья,
и крепко подружились.
А как там обстоят дела на Юкатане? Капитан, командующий гарнизоном
Кампече, держался до последнего, пока не осталось у него всего пятеро сол-
дат, и те больные; и тогда он загрузился с доходягами на корабль и отбыл
в Табаско. Произошло это в 1536 году — на том и завершилась недолгая
история третьего города под названием Саламанка. Вновь Юкатан остался
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
без хозяйского надзора. Но ненадолго. За дело решительно взялся Монтехо-
сын, который в 1537 году послал капитана Лоренсо де Годоя основать новую
колонию на полуострове — на сей раз на землях селения Чампотон. Навер-
ное, это решение было продиктовано тем неожиданным дружелюбием,
с каким местный касик встретил Алонсо де Авилу лет восемь тому назад: он
даже крестился, приняв славное имя заместителя аделантадо. Однако с тех
пор много воды утекло, ушли в мир иной Алонсо де Авила и его индейский
побратим, и Годоя ожидала в Чампотоне непрерывная ожесточенная война.
И хотя через какое-то время к нему
послали с подкреплением еще одного
капитана, легче испанцам не стало.
Когда Монтехо-сын самолично при-
был туда с очередным подкреплени-
ем, оба капитана так устали от войны,
что слезно попросили его отпустить
их в Гватемалу. На их место Монтехо
назначил командующим своего дво-
юродного брата, взяв с него торже-
ственную клятву умереть, но не уйти
из Чампотона.
Монтехо-племянник ретиво взялся
за дело он не стал дожидаться, пока
его обложат, как медведя в берлоге, а внезапно атаковал сразу в нескольких
направлениях, захватил парочку мятежных касиков Чампотона и в кандалах
отправил их кузену в Табаско на суд и расправу. В отличие от Монтехо-стар-
шего, его сын научился у Кортеса не только топить свои корабли, но также
просчитывать свои действия на несколько ходов вперед. Он судил касиков
по всей строгости закона, возвел их на эшафот, после чего помиловал
и повелел отвезти их обратно в родные селения. Это был чрезвычайно даль-
новидный шаг: с тех пор индейцы Чампотона стали верными союзниками
испанцев, предоставляли им носильщиков и воинов и в завоевании Юкатана
сыграли ту же роль, какую тлашкальтеки сыграли при завоевании Мексики.
Воодушевленный, Монтехо-племянник организовал несколько походов
вглубь полуострова, но тамошние индейцы стояли насмерть, и конкиста-
Конкистадоры.
На их вооруже-
нии — мег, копье,
аркебуза, правда,
на рисунке недо-
стает арбалета.
Из доспехов: легкий
шлем, кираса,
закрывавшая грудь
и спину, нарукав-
ники и прикреплен-
ные снизу железные
пластины для за-
щиты бедер
доры неизменно откатывались назад, в Чампотон. В этих бессмысленных
экспедициях он растерял большую часть своих воинов, к тому же тяжелый
климат и болезни косили людей, и через полтора года в колонии Сан-Педро-
Чампотон осталось два десятка испанцев.
В Чьяпасе Монтехо-отец получил угрожающие известия из Юкатана
о том, что единственное на полуострове селение испанцев находится на гра-
ни вымирания. В тяжкие раздумья погрузился наш герой. Двенадцать лет
прошло с тех пор, как он взялся покорять эту проклятую землю; двенадцать
лет усилий и жертв — и все впустую. Так может, орешек не по зубам? Так
может, отказаться от Юкатана? Нет, этого Монтехо и в мыслях не допускал.
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
Но он уже не чувствовал в себе сил в четвертый раз начинать все сначала
к тому же шестидесятилетний возраст давал о себе знать. И тогда, по здра-
вом размышлении, Монтехо принял решение переложить груз тяжело
задачи на более молодые и крепкие плечи. Понятно чьи — на плечи своего
незаконнорожденного сына, Франсиско де Монтехо-и-Леона. Пусть он
попытается сделать то, что не удалось отцу; ему будет предоставлен шанс
войти в Историю. И, решив так, в середине 1540 года Монтехо назначилсы?.
своим заместителем и передал ему все титулы и полномочия на завоевание
Юкатана. Сам же остался управлять Чьяпасом; но поскольку в тотмомен
история Конкисты вершилась не в давно покоренном Чьяпасе, а на Юката-
не, то мы вынуждены на какое-то время сменить героя повествования: ин
станет Монтехо-сын.
Новоиспеченный аделантадо взялся за дело с энергией и нахрапом три
дцатилетнего конкистадора, перед которым открылся путь к доблести и ела
ве. Прежде всего, он отправился набирать войско в Мехико, где был тепле
принят вице-королем, обещавшим ему всяческую поддержку. В то врем',
в столице Новой Испании томились бездействием конкистадоры, вернув-
шиеся победителями из Новой Галисии, где шла многолетняя война с индей
цами, и все они дружно ринулись в новую авантюру под знамена Монтехо
Так он без труда набрал три сотни человек, а к ним в придачу несколькосот
индейских воинов. Незадолго до отплытия Монтехо-сын женился на доны
Марии Андреа дель Кастильо, дочери королевского чиновника, и жен;
взял с собой на Юкатан, как бы показывая, что намерен прочно и всерьез
обосноваться на новом месте.
В декабре 1540 года Монтехо-сын прибыл в Чампотон и незамедлитель-
но выступил в военный поход во главе двухсот конкистадоров пеших
и конных, в сопровождении внушительной армии союзных индейцев
Он двигался на север вдоль побережья по направлению к Кампече, где
когда-то находилась испанская колония, так что тамошние индейцы
хорошо понимали, кто и зачем к ним идет, и основательно подготови-
лись к встрече. По пути конкистадоров на каждом шагу ожидали завалы
замаскированные ямы с торчащими кольями — оружие против конницы
засады, летящие из сельвы стрелы, внезапные атаки — но ничто сейчас
не могло остановить Монтехо, жаждущего довести до конца отцовскук
конкисту. У селения Сихочак произошла кровавая битва. Туземцы несмо-
гли противостоять пушкам и кавалерии и были разгромлены, но испанца
и их союзники также понесли серьезные потери. После победы аделантад
вновь проявил себя как достойный ученик Кортеса: он не только приказа.1
отпустить всех пленных, но и повелел своему врачу излечить кого можно
из раненых противников, оставшихся на поле боя; и этот благородны?
жест настолько впечатлил майя, привыкших безжалостно добивать враго,-
что они пошли на мировую и приняли власть испанской короны. Монтехо
тут же произвел репартимьенто и наградил своих бравых капитанов энко-
мьендами. И это также был разумный шаг: впервые с тех пор, как началось
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Зверства конки-
стадоров
завоевание Юкатана, конкистадоры с воодушевлением получили плоды
с тяжких трудов своих.
Отдохнув и утвердив свою власть в Сихочаке, конкистадоры двинулись
дальше и вскоре без приключений прибыли туда, где лет десять тому назад
был заложен город Саламанка-де-Кампече. Сейчас, понятное дело, ничто
здесь не напоминало о славном граде, но Монтехо решил возродить его —
правда, поостерегся давать ему несчастливое имя Саламанка (ведь уже три
колонии с этим названием ушли в небытие) и в начале 1541 года основал
селение Сан-Франсиско-де-Кампече. Польщенный Святой Франциск,
видимо, взял город под свое покровительство, и он благополучно дожил
до наших дней, став вторым по величине городом на Юкатане. Из Кампе-
че Монтехо отправил посланцев к окрестным касикам с просьбой явиться
к нему на переговоры. Индейцы догадались, что за просьбой скрывается
приказ и, за исключением двух касиков «провинции» Калкини,' покорно
прибыли на «ассамблею». Монтехо, как повелось, сначала одарил касиков,
затем растолковал вождям преимущества цивилизованной жизни под
властью Его Величества дона Карлоса и благость христианской религии,
после чего, приняв их заверения в верноподданнических чувствах, произвел
репартимьенто
Что же касается непокорной «провинции» Калкини, то туда аделантадо
послал карательную экспедицию во главе с Монтехо-племянником — и тот
заставил касиков пожалеть о своем отсутствии на «ассамблее»: оба погибли
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
Диего де Ланда
(1524-1579) —
монах-франци-
сканец, автор
труда «Сообщение
о делах в Юка-
тане», ставшего
важным источ-
ником по исто-
рии и культуре
народов майя.
2 Ланда Д. де.
Сообщение о де-
лах в Юкатане /
Перев. Ю. Кноро-
зова. — М.-Л.,
1955- С. 132.
3 Акт основания
города приве-
ден в кн.: Rubio
Масе J. Monografia
de los Montejos. —
Merida, 1930. P. 132.
в бою с конкистадорами. В книге «Сообщение о делах в Юкатане» хронип
Диего де Ланда1 говорит о том, какие страшные жестокости твори\
испанцы, которые «отрубали носы, кисти, руки и ноги, груди у женщин
бросали людей в глубокие озера, привязав тыквы к ногам, рубили мечам
детей, не поспевавших за пленными матерями. Когда кто-либо из пленных
скованных одной цепью с ошейниками, падал в изнеможении, ему просто
рубили голову, чтобы не тратить времени на расклепку цепи» Впрочем
оговаривает хронист, «говорят, дон Франсиско де Монтехо не совершалэтю
жестокостей и не присутствовал при них. Напротив, он осуждал жестокость,
хотя и не всегда мог ей противодействовать».2
Весной 1541 года в Кампече прибыло солидное подкрепление, посланное
Монтехо-отцом: теперь войско конкистадоров насчитывало четыреста
человек, которых сопровождала целая армия индейцев-союзников. В июне
войско выступило из Кампече и, продвигаясь на север, достигло «провин-
ции» Чакан, где жили воинственные индейцы, готовые до последней капли
крови защищать свои земли от вторжения. Однако верховный жрец пони
бессмысленность открытого сопротивления; втайне от испанцев он вовле*
в союз соседние племена и подготовил заговор, планируя внезапной масси
рованной атакой покончить с пришельцами. Как водится, нашлись преда-
тели и донесли об этом Монтехо; тот, не раздумывая, применил обычнук
конкистадорскую тактику упреждающего удара, но в отличие от Кортеса
в Чолуле, не стал устраивать массовой резни, а всего лишь схватил жре-
ца и посадил под охрану. Индейцы были деморализованы, союз племен
моментально распался, и вожди, боясь наказаний, наперегонки побежали
к Монтехо изъявлять свою покорность.
Замирив Чакан, задумал Монтехо основать на этих землях столищ
Юкатана — место для нее он приискал на развалинах древнего города
Тихоо, расположенного в котловине между пятью высокими холмами
с вершин которых можно было контролировать все подходы к городу.
Новому городу Монтехо дал имя испанского города Мерида, и этот выбор
полнился глубоким историческим подтекстом. Испанский город Мерида
вырос на месте крупнейшей римской колонии в Испании — Эмерита Авгу-
ста, основанной в 25 году до нашей эры как колония emeritii, заслуженных
ветеранов римских легионов, участников многолетней Кантабрийской
войны. Не так ли и конкистадоры, ничем не уступавшие прославленные
римским воинам, заслужили право после многолетней войны на Юкатане
воздвигнуть собственный город? Настоящее сомкнулось с прошлым, и, обра-
щаясь мыслью к античной эпохе, Монтехо, видимо, чувствовал себя как бы
стоящим у начала времен, у истоков будущей культуры. Шестого январ
1542 года торжественное пение труб, грохот барабанов, пушечные залпы
и ликующие крики возвестили об основании «города Мериды, да хранит
его Господь долгое время» (из акта основания).3 И это начинание также
оказалось не напрасным: Мерида, один из красивейших городов Мексики
ныне является столицей штата Юкатан.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Монтехо самолично разметил улицы, определил место для Пласа Майор
(главной площади), для собора и здания городского управления и не забыл
позаботиться о строительстве дома для отца и его семьи, нисколько не сом-
неваясь, что вскоре тот будет заселен. И закипела работа.
Месяца через два в строящийся город пожаловал с посольством могуще-
ственный Тутул Шива, правитель города-государства Мани. Он снабдил
испанцев продовольствием и обслугой, прожил в Мериде целых два месяца
и, обласканный Монтехо, поклялся ему в нерушимой дружбе. Нет, вовсе
не любопытство и не подобострастие привело Тутул Шиву к испанцам;
чтобы понять причины его появления в Мериде, нам придется возвра-
титься на шесть лет назад. Тогда, в 1535 году разразилась страшная засуха;
в государстве Мани, находившемся под управлением династии Шивов,
голод выкашивал людей сотнями. Не оставалось ничего иного, как уми-
лостивить разгневанных богов и принести жертву, сбросив девственницу
в воды священного колодца в Чичен-Ице — так было заведено испокон
веков. Путь в Чичен-Ицу лежал через владения Кокомов — другой могу-
щественной династии на Юкатане, которая давно враждовала с династией
Шивов. Кокомы дали согласие пропустить процессию через свой город,
устроили радушный прием посланникам и поселили их в большом доме,
а ночью запалили дом со всех сторон. Между двумя самыми сильными
государствами на Юкатане разразилась братоубийственная война, но силы
были примерно равны, и ни одна из сторон не могла взять верх. Вот Тутул
Шива и пришел искать покровительства испанцев, чтобы расквитаться
с заклятыми врагами.
Правитель Мани стал ревностным слугой пришельцев, разослал посоль-
ства ко многим вождям и склонил их признать власть испанцев, Он также
отправил посланцев к кокомам и к купуль (от которых в свое время крепко
досталось Монтехо-отцу) все с тем же предложением покориться при-
шельцам. Ответ последовал незамедлительно и более чем красноречивый:
доставленный назад один из посланцев — окровавленный и с выколотыми
глазами — сообщил, что остальных правитель кокомов, Начи Коком, под-
верг чудовищным истязаниям и умертвил.
Такое открытое объявление войны подразумевало, что непокорные при-
менят наступательную тактику. Тутул Шива собрал всех, кто мог носить
оружие, и бросился в Мериду под защиту испанцев. Между тем кокомам
и купуль удалось сколотить союз племен, которые желали отстоять свою
независимость, и ю июня 1542 года шестидесятитысячная армия.со всех
сторон обложила Мериду. Этому воинству противостояли четыре сотни
испанцев и десяток тысяч индейских союзников.
Сражение началось утром следующего дня. Обе стороны понимали,
что в тот день решится судьба Юкатана. Если испанцы будут разгромлены
или оставят Мериду, их индейские союзники тут же переметнутся на сто-
рону победителей, как бывало уже не раз, и тогда конкистадоры в очеред-
ной раз будут выметены с полуострова, придется начинать все сначала,
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
и завоевание Юкатана растянется на долгие годы, может, десятилетия-
причем с непредсказуемым исходом. История Америки являет пример
того, как, несмотря на все усилия и жертвы завоевателей, индейцам уда»
лось отстоять свою независимость вплоть до XX века: так было на юге Чиж
в западных областях Аргентины, в дикой Амазонии; да и в Центральна
Америке свободный город-государство майя Тайясаль просуществовг
до 1697 года. Если же испанцы устоят, то укрепят отношения с нынешни-
ми союзниками и обретут новых, а их противники будут психологичен
надломлены и вряд ли оправятся от поражения. Яростная битва предо*
жалась с рассвета до заката, нападавшие беспрерывно нападали и теснил
защитников, но не могли посеять панику и сломить сопротивления. Мео
тем индейцы, наступавшие плотнйми толпами, терпели страшный урн
от артиллерии. Монтехо предвидел, какой долгой и упорной будет битч
и разумно приберегал конницу; и сколько капитаны ни наседали на ней
с требованием послать на помощь измотанной пехоте кавалерию, онигад
чали решительный отказ. Монтехо понимал, что конница — его главна
козырь и бить он им должен наверняка. Лишь под вечер, когда противни
начал выдыхаться, он отдал приказ о фронтальной кавалерийской атаке
Индейцы дрогнули и обратились в бегство.
Куй железо, пока горячо; нельзя было дать возможность противниц
опомниться от поражения и организовать оборону. Оставив небольшой
Сражение испанцев
с индейцами.
Художник верно
отразил туземную
манеру ведения
боя: армия идет
в атаку плотной
беспорядогной
толпой, а в резуль-
тате сражаются
только воины
первого ряда. Эта
тактика стала
одной из пригин по-
ражений индейцев,
несмотря на их
подгас громадное
гисленное превос-
ходство
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
гарнизон для защиты Мериды, Монтехо со всеми силами устремился на юго-
восток полуострова, во владения враждебных испанцам городов-государств.
Попытки сопротивления разрозненных отрядов майя карались беспощадно;
вместе с тем актов мести и устрашения по отношению к мирному населе-
нию Монтехо старался не допускать. Касиков он задабривал подарками
и обещал ни в чем не ущемлять их власть и владения; от них требовалось
лишь прекратить сопротивление испанцам, признать власть неведомого
им короля Карла и положить конец человеческим жертвоприношениям.
«Умиротворение» завершилось тем, что заклятый враг испанцев касик Начи
Коком принес вассальскую присягу и даже принял крещение.
Посчитав свою миссию выполненной, Монтехо оставил во главе войска
двоюродного брата, предписав тому продвигаться дальше на восток, а сам
вернулся в Мериду укреплять новорожденную колонию. Прежде всего,
он перевез сюда из селения Сан-Педро-Чампотон всех сеньор и сеньорит,
жен и дочерей конкистадоров, в том числе свою супругу. Город мужчин
и наложниц неоснователен, это перекати поле, сегодня есть — завтра нет;
лишь полноценные семьи дают городу корни, скрепляющие его с землей.
Что же касается неженатой и непоседливой части населения, вечно готовой
пуститься в новые авантюры на поиски золотых химер, то с подачи Мон-
техо-сына кабильдо Мериды принял закон, воспрещающий его жителям
без разрешения властей переселяться в другие места под угрозой штрафа
в двести кастельяно. К этой беспрецедентной мере власти были вынуждены
прибегнуть ввиду того, что на Юкатане, как выяснилось, вовсе не имелось
золотых месторождений, да и грабить оказалось некого — полуостров
предлагал пришельцу наживать состояние лишь скучным тяжким трудом
на скудных неплодородных землях. Осознав это, многие разочарованные
конкистадоры собрались стаей лететь в иные края, да только штраф, сумма
по тем временам немалая, тут же подрезал им крылья. А чтобы покрепче
привязать летунов к земле, Монтехо выделил им энкомьенды.
Однако испанские колонии на Юкатане отнюдь не процветали — их
положение ярко иллюстрирует следующая история. Однажды на рейде
Кампече появился корабль, набитый жизненно необходимыми товарами
на продажу: скот, семена, инструменты, предметы быта... Колонисты рас-
купили бы все до последней иголки — да не на что: золота у них не было,
а продуктов сельского хозяйства еле-еле хватало себе на пропитание. И тог-
да городской совет Мериды надумал расплатиться с купцами единствен-
ным товаром, какой могли предложить колонисты, — рабами. Капитан
охотно согласился. Однако в дело вмешался Монтехо, и, памятуя горький
урок прошлого, когда в 1534 году он чуть было не попал под суд аудьенсии
за нелегальную работорговлю, решительно этому воспротивился. Все
доводы, петиции и даже угрозы неповиновения со стороны колонистов
и членов кабильдо разбились о его непреклонность, и корабль покинул
Кампече с полным грузом на борту. Нет, вовсе не соображения морали,
а элементарная осторожность и прозорливость заставили Монтехо-сына
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
'Кратчай-
ший путь
в пропасть
с вершины
категорически воспретить рабовладение, и дальнейшие события показал*
насколько он был прав.
От дел управления Монтехо был вынужден отвлечься летом 1543го^
когда получил от кузена призыв о помощи. В мае 1543 года Монтехо-nt
мянник основал километрах в пятидесяти к востоку от Чичен-Ицы колон»
Вальядолид, да только туземцев он умел убеждать лишь огнем и мечом
получая в ответ дротики да стрелы, и колония жила в беспрерывной осад:
К лету положение испанцев стало крайне опасным. Монтехо-сын вне»
облачился в доспехи, протрубил воинский сбор и ринулся на выручи
кузену. Объединенными силами конкистадоры в нескольких ожесточению
сражениях разбили туземцев и привели их к присяге на верность. На это*
судьба Юкатана была фактически решена — испанцы прочно утвердилиа
на полуострове. Всего за два года Монтехо-сын свершил то, что его отг
не удалось достичь за двенадцать лет.
Л как там поживает главный герой нашего повествования?
Разумеется, Монтехо-отец был осведомлен об успехах своег
сына, благо тот регулярно посылал ему реляции о ходе Конкисты на Kh
тане; и когда он окончательно утвердился на полуострове, то настойчив
начал звать отца принять под свою власть завоеванные для него емлв
Стоит отметить в этом отношении весьма необычное для конкистадор
поведение Монтехо-сына, готового с радостью и сей же час уступить свои
власть законному владельцу. Конечно, нельзя не принять во вниманк
сыновних чувств, однако история, и в особенности история Конкисты
полна примерами того, с какой легкостью жажда власти разрушала самые
прочные родственные и дружеские привязанности. Обычно конкистадор
завоевавший какую-то территорию, начинал чувствовать себя ее полнов-
ластным хозяином и старался всеми правдами и неправдами освободитю
от формального командующего. У Монтехо-сына даже задней мысли такой
не было.
Аделантадо не торопился переезжать на Юкатан, занятый делами управ-
ления «провинции» Чьяпас. А к делам управления — и не только Чьяпаса
но и Юкатана — самое непосредственное отношение имело замужестве
дочери аделантадо Каталины, с большой помпой отпразднованное в Сью-
дад-Реале в 1542 году. Мужем доньи Каталины стал лиценциат Алонсс
де Маль дона до-и-Солис, персонаж уже знакомый читателю из главы
посвященной Педро де Альварадо. Поскольку промелькнул он в той главе
эпизодически, не лишним будет напомнить, как после провала перуанской
экспедиции аудьенсия прислала ойдора Мальдонадо для расследование
злоупотреблений Альварадо; позже Мальдонадо вернулся в Гватемалу
уже в качестве полномочного судьи, провел процесс и лишил Альварадо
имущества и полномочий; а затем, пока последний хлопотал в Испании,
три года разумно управлял Гватемалой, дав колонии передышку от жесто-
кости и сумасбродств знаменитого конкистадора. С тех пор столь достойно
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
зарекомендовавший себя лиценциат поднялся вверх по служебной лестнице
и был назначен президентом недавно образованной Пограничной аудьен-
сии, в юрисдикцию которой входили территории нынешних Центрально-
американских стран.
Сразу же после бракосочетания дочери Монтехо-отец предпринял мощ-
ный стратегический маневр и послал королю просьбу передать Юкатан,
находившийся в ведении аудьенсии Новой Испании, под юрисдикцию
Пограничной аудьенсии. В 1543 году король эту просьбу легкомысленно
удовлетворил, и таким образом дал Монтехо фактически неподконтроль-
ную власть, благо президент означенной судейской коллегии был его
горячо любимым зятем. Надо сказать, на Юкатане нашлись те, кто резко
выступил против такого решения, — помимо прочего, еще и потому, что
с Юкатана гораздо легче и быстрее можно было связаться с Мексикой,
чем с Гватемалой; но их голоса пока не были услышаны.
Другой, менее приятный эпизод правления Монтехо-
отца в Чьяпасе связан с пребыванием там Бартоломе де
Лас Касаса. Великий гуманист и защитник индейцев
был назначен в Чьяпас епископом с миссией проводить
в жизнь так называемые Новые законы, принятые при его
участии в 1542-1543 годах. Намного опередившие свое вре-
мя, эти законы категорически запрещали рабство индей-
цев, отменяли право наследования индейцев, состоявших
в уо ужении, и вводили множество других ограничений,
ущемлявших жизненные интересы колонистов (подроб-
нее см. кн. 2, глава «Гонсало Писарро»). Надо ли пояснять,
какой рев возмущения, какое яростное сопротивление
Новые законы вызвали в испанских колониях Нового
Света и какими проклятиями колонисты осыпали Лас
Касаса на его пути к месту назначения! Жители Чьяпаса
нового епископа встретили в штыки и саботировали коро-
левские начинания; в ответ епископ запретил своей курии
исповедовать рабовладельцев и давать им отпущение гре-
хов. Началась настоящая травля Лас Касаса, колонисты
открыто грозили ему смертью и не ограничились угрозами, совершив на него Первая церковь
неудавшееся покушение. Вряд ли колонистов науськивал Монтехо, ибо Лас на
Касас своей прямолинейностью сам провоцировал вражду, но, несомненно,
губернатор не препятствовал травле. Зато достоверно известно, что зять
Монтехо во время сессии аудьенсии публично оскорбил Лас Касаса и выгнал
его из залы заседаний. В конце концов, Лас Касасу пришлось сложить с себя
сан епископа и вернуться в Испанию.
Лишь в конце 1546 года аделантадо, наконец, решил облагодетельствовать
своим присутствием Юкатан, о чем заблаговременно известил сына. Вместе
с ним на полуостров отправились жена и ее дети от первого брака, дочь
Каталина с мужем и двумя малолетними детьми, а также многочисленные
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
Карта zacmu
Карибского моря
(конец XVI в.).
Вверху юго-запад-
ная оконечность
Кубы, ниже остров
Ямайка, слева по-
луостров Юкатан,
в правом нижнем
углу «выглядыва-
ет» земля Южной
Америки. Конечно,
соотношение
расстояний и кон-
фигурация земель
сильно искажены
друзья, приближенные и челядь. По символическому совпадению Монте»
отец высадился в Сан-Франсиско-де-Кампече 25 декабря 1546 года—в като
Рождества, как бы возвестив новую эру в истории Юкатана. Аделанто
встречали заранее прибывшие из Вальядолида и Мериды «делегации
городских чиновников и капитанов и, разумеется, все население Кампе1*
от мала до велика; а первым его обняли сын и племянник. И начались мда
годневные пышные увеселения и празднества.
Однако строптивый Юкатан сумел изгадить нашему герою даже эт
праздник. В разгар увеселений примчался потрепанный гонец и преры&
ющимся голосом сообщил, что индейцы, живущие окрест Вальядолид
воспользовались тем, что значительная часть гарнизона отбыла на ветре1:
с аделантадо, и внезапно напали на город, учинили погром, убили шест*
капитанов и два десятка солдат, и ярость их была такова, что даже мертвы
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
тела они растерзали на мелкие кусочки. Оставшиеся в живых укрылись в фор-
те и с трудом сдерживали натиск осаждающих. Празднества пришлось тут же
прекратить, Монтехо-племянник протрубил воинский сбор и ускоренным
маршем двинулся к Вальядолиду. Вновь прошелся он по землям восточного
Юкатана огнем и мечом и за месяц так «замирил» индейцев, что окрестности
колонии обезлюдели, а туземцы носа боялись высунуть из сельвы.
Монтехо-отец поселился в столице Юкатана, Мериде, в давно постро-
енном для него доме, который уж заждался своего хозяина. Свое прав-
ление аделантадо начал с муниципальных' перевыборов. Надобно знать,
что муниципалитеты были самым демократическим органом управления
в испанских колониях, и не раз случалось так, что именно муниципалитет
жестко ограничивал своевластие губернатора, а иногда и диктовал ему
свою волю. С демократией Монтехо разобрался по-свойски и устроил на все
посты городского управления — от алькальдов и рехидоров до эскриба-
но— своих ближайших родственников и друзей. Следующим шагом стало
перераспределение энкомьенд — читатель без труда догадается, в каком
русле оно протекало. Три четверти самых плодородных земель досталось
самому Монтехо, членам муниципалитета и прочим его друзьям, а те про-
стые солдаты, кто рисковал шкурой, завоевывая полуостров для аделантадо,
получили крохи.
Справедливости ради надо сказать, что Монтехо развил бурную хозяйст-
венную деятельность и фактически заложил основы экономики полуостро-
ва. Он уже не питал иллюзий насчет золота Юкатана и сокровищ его городов
и понимал, что богатство здесь могут дать лишь плоды земли. Поэтому он
закупил в соседних колониях различные сельскохозяйственные культуры
и породы скота, заложил огромные плантации маиса и других зерновых,
начал производство индиго, кошенили, хенекена, сахарного тростника,
добычу ценных пород древесины.
Имея, как нынче говорят, карманный муниципалитет и карманную аудь-
енсию, неограниченный в своей власти, Монтехо чувствовал себя полным
хозяином полуострова. Как водится, диктатора делало и окружение: ему
угождали, его превозносили, перед ним лебезили. Только теперь, при-
ближаясь возрастом к семидесятилетию, Монтехо достиг вершины своего
жизненного пути. А с вершины самый близкий путь — в пропасть.
Житель Мериды лиценциат Эрнандо Санчес де Кастилья, как и полага-
ется истинному интеллигенту, был по натуре борцом за справедливость.
Еще до приезда Монтехо-отца на полуостров он возвысил свой голос
против передачи Юкатана Пограничной аудьенсии, а затем с негодова-
нием наблюдал за откровенно деспотическим правлением аделантадо.
Когда представилась возможность, адвокат выехал в Мехико и направился
прямиком в аудьенсию, где настрочил пространную жалобу на Монтехо
него окружение. Но борьба за справедливость — дело муторное и небез-
опасное: чиновники той жалобе не дали хода, Монтехо же вмиг прознал
о ней через своего зятя, и, когда Кастилья вернулся в Мериду, засадил
Франсиско де Мон-
техо, отец и сын
Дом Монтехо
в Мериде. Совре-
менный вид
его в тюрьму, где продержал полгода на хлебе и воде. Адвокат взмолих
о помиловании, аделантадо сжалился и выпустил его на свободу под»
жественное обещание никогда больше не жаловаться на него. ВеликодуИ
и доверчивость Монтехо простерлись до такой степени, что о i, опа
таки под честное слово, дал разрешение Кастилье отбыть в Испанв
чтобы забрать свою семью. Он не учел, однако, того, что для истинно
борца за справедливость обещания и клятвы не стоят ничего в сравнен»
со справедливостью. Едва ступив на землю Испании, Кастилья направя
в Совет по делам Индий многостраничную жалобу на Монтехо, полн^
самых тяжких обвинений.
На сей раз* усилия адвоката не пропали втуне, тем более что :кс:
в Совет поступили петиции от других колонистов Юкатана, недоволш
правлением Монтехо-отца. Впроча
вряд ли найдется хоть один губ^
натор в Новом Свете, на кого бы »
сыпался поток жалоб, ибо всем уго
дить невозможно, а борцов за cn]t
ведливость в колониях всегда бык
хоть отбавляй; и обычно подобию
рода расследования растягивала
на годы и часто завершались нича
Скорее всего, завязло бы и дело прог»
Монтехо, если бы он сам по неро
мию своему не поставил в нем точки
Все больший размах сельскихоза
ственной деятельности губернатор
вскоре столкнулся с ощутимой нехваткой рабочих рук. И тогда Монтехо
угрожая касикам расправой, заставил их передать ему всех рабов как»
имелись в племенах, чтобы они трудились на его плантациях. Нет бы ew
поучиться уму-разуму у своего сына, который, раз обжегшись, болы»
не связывался с работорговлей! Францисканские миссионеры Юкатана
возмущенные этим поступком, послали королю диатрибу против Монтехо,
Одно дело — жалобы гражданских лиц, и совсем другое — обвиненш
священнослужителей. Король пришел в ярость. Десятилетиями корон
боролась за ограничение и ликвидацию рабства индейцев — и после веек
этого не какой-то простой энкомендеро, а сам губернатор нагло, публичь
попирает законы и становится рабовладельцем, являя дурной пример всем
остальным! Реакция последовала незамедлительно: недавно назначенныг
ойдор аудьенсии Мексики был направлен на Юкатан с предписанием с>
стить Монтехо со всех постов, лишить всех титулов и всего имущества
как нажитого, так и наследственного; сметить с постов его родственник;
и друзей и отобрать у них энкомьенды; распустить правительство Юкатана
взять власть в свои руки и провести на месте расследование злоупотреблени'
аделантадо. Наконец, особым королевским указом Юкатан был возвращен
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
под юрисдикцию аудьенсии Мексики. Ойдор с королевскими предписания-
ми обрушился на Юкатан в июне 1550 года. Можно себе представить чувства
Монтехо-отца, который находился на вершине могущества и богатства
и в одночасье лишился всего — титулов, власти, состояния. Вчерашние
льстецы и прихлебатели тут же отвернулись от бывшего аделантадо и пер-
выми бросились чернить его перед ойдором.
Два года, пока длилось расследование, Монтехо жил в Мериде — бро-
шенный и презираемый всеми, за исключением ближайших родственников;
и надо полагать, за эти два года наш герой сполна расплатился за грехи пред-
шествующих лет. В1552 году аудьенсия Мексики вынесла решение отправить
Монтехо вместе с томами его дела в Испанию, в Совет по делам Индий, для
вынесения ему приговора. Тяжкие переживания подорвали моральные силы
Монтехо; он предчувствовал, что из Испании уже не вернется, и мысленно
навсегда прощался с родными и с суровой землей Юкатана. Он надеялся
лишь добраться до Севильи, чтобы хбть как-то оправдаться перед чинов-
никами Совета, но судьба не дала ему шанса быть услышанным. Прибыв
в Севилью, в апреле 1553 года Монтехо скончался в одиночестве на нищем
ложе постоялого двора.
Франсиско Монтехо-сын поплатился за грехи отца и также был лишен
всехэнкомьенд и наследства; правда, ему оставили семейный дом и пожиз-
ненный титул рехидора города Мерида. Он был радушным хозяином, одним
из столпов высшего света Мериды и пользовался всеобщим уважением как
отец-основатель города и подлинный завоеватель Юкатана. Но жил он
в бедности, и после его смерти в феврале 1574 года кабильдо был вынужден
взять на себя расходы по оплате его похорон.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Хуан и его
остров
1 Жозе Мария
де Эредиа (1842-
1905) — извест-
ный французский
поэт, представи-
тель парнасской
школы, автор
книги сонетов
«Трофеи».
Северная Л^ерищ.
Хуан 'Понсе be <Леон
уан Понсе де Леон во многих отношениях был образ
ж цовым конкистадором: благоразумие, практичность
W* -• прозорливость, целеустремленность в нем сочетали
с жаждой нового, одержимостью возвышенной мечтой и неизбывной верог
в чудо — ей-то и принес он в жертву свою жизнь, как и многие другие
завоеватели Америки. И право, не зря он удостоился сонета Жозе Марш
де Эредиа1 и целой поэмы под названием «Бимини» великого Генриха Гейне
Герой этой главы родился в 1460 году в провинции Вальядолид и, скорее
всего, был одним из двух десятков незаконнорожденных детей графа Понсе
де Леона, коего, видимо, не случайно звали дон Хуан. О детстве и отроче-
стве нашего героя ничего не известно; единственное, что из писем Пона
де Леона можно заключить, — он получил приличное образование. Его отец
пристроил незаконнорожденного сына в пажи управителю города Тораль
Для человека самолюбивого и тщеславного — положение, прямо скажем
незавидное: каждодневно наблюдать роскошную жизнь и чувствовать себ
в ней на третьих ролях. По прошествии нескольких лет Хуан Понсе де Леон
ясно понял, что на этом поприще и в таком захолустье ни славы, ни богатств
не обретет; и, когда узнал, что прославленный Христофор Колумб, го;
назад открывший Новый Свет, набирает людей для второй экспедицш
за океан — выбор сделал не задумываясь.
Вторую экспедицию в Индии подготовили спешно, всего за пять месяцев,
но дело задумали с величайшим размахом: семнадцать кораблей, полторь.
тысячи колонистов, лошади, коровы, собаки, горы провианта, инстр\
ментов, семян, товаров... Хуана Понсе взяли простым пехотинцем. В то'
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
плавании 19 ноября 1493 года был открыт новый большой остров, названный
Адмиралом Сан-Хуан-Баутиста1 в честь святого Иоанна Крестителя. Может,
и не случайное было совпадение, что остров и его будущий губернатор Хуан
Понсе де Леон оказались тезками.
Пока же их путь лежал на Эспаньолу, где год назад Колумб оставил в форте
Ла-Навидад сорок первых колонистов Нового Света. Итак, 27 ноябр#вечером
вошли в бухту порта; дали предупредительный залп из пушек — никакого
ответа. Утром, еще в сумерках, сошли на берег. И что же увидели?—ни души,
анаместе форта пепелище. Многообещающее начало! Как вскоре выяснилось,
едва начальство скрылось из виду, первые поселенцы ударились в безудерж-
ный разбой, за что и были перебиты индейцами.
Адмирал принял решение о строительстве нового поселения, но место
выбрал неудачно: до питьевой воды далеко, гавань мелка, воздух нездоро-
вый. Уже через неделю после прибытия двести человек, в том числе и сам
Колумб, заболели малярией. Непредвиденные трудности подстерегали
на каждом шагу, а тут еще недовольные начали людей баламутить. И вскоре
несколько сот разочарованных колонистов отправилось обратно в Испанию.
Нет, Хуан Понсе де Леон не убоялся трудностей и не помышлял о бес-
славном возвращении. Он терпеливо ждал своего часа. Он верил, что Новый
Свет дарует ему чудо и удачу. Ждать же пришлось долго,
мучительно долго... Пятнадцать лет он провел на Эспань-
оле. Унылые годы, заполненные войнами с индейцами,
болезнями, опасностями, голодными месяцами, ноющей
тоской.
Когда в 1504 году в провинции Игуэй разразилось
восстание индейцев, Понсе де Леон, назначенный одним
из капитанов карательной экспедиции под началом
Диего де Эскивеля, отправился усмирять дикарей: тог-
да-то он показал, на что способен. Три месяца длился
военный поход: испанцы спалили дотла все индейские
селения, схватили мятежных касиков и дикарей переби-
ли без счету. В покоренной провинции Эскивель основал
два новых поселения и в награду за воинскую доблесть
назначил Хуана Понсе де Леона управляющим одного
из них, под названием Сальвалеон. Вновь мистическое совпадение имен: Хуан Понсе де Леон
1 Сан-Хуан-Баути-
ста — нынешний
остров Пуэрто-
Рико.
«сальва» «леон» по-испански значит: «спаси льва».
Через четыре года, хорошо зарекомендовав себя и на этом скромном
посту, Понсе де Леон решился подать тогдашнему губернатору Эспаньолы
Николасу де Овандо прошение о колонизации острова Сан-Хуан. Губерна-
тор прошение одобрил и 12 июля 1508 года подписал с Понсе капитуляцию,
включавшую следующие основные пункты: добиться дружбы с индейцами,
не брать индейцев в рабство, разведать залежи золота и основать поселе-
ние. Действовали оба на свой страх и риск, поскольку у острова уже были
хозяева. Правда, хозяева лишь на бумаге.
Хуан Понсе де Леон
Еще в 1498 году спутник Колумба Висенте Яньес Пинсон получил от ко»
ля Фердинанда патент на колонизацию острова. По условиям договор
Пинсон обязался в течение года основать там поселение; но мореплаватея
все было недосуг начать оседлый образ жизни, и, в конце концов, в 1506гол
он продал свои права одному состоятельному жителю города Бургос. Ат
тоже пока не торопился вступать во владение островом.
Памятник Хуану
Понсе де Леону
в г. Сан-Хуан
Понсе де Леон знал: куй железо, пока горячо, и с два
цатью самыми верными соратниками немедленно отпр
вился к острову. Местные индейцы приняли его весы
доброжелательно и указали путь на север, к огромно#
заливу. Столь хороша и удобна была та гавань — пре-
сторная, глубокая, закрытая от ветров, — что нареки
ее Пуэрто-Рико, Богатым Портом. И здесь же губернат,
решил основать первое христианское поселение на остре
ве, названное Капарра, что было запротоколировал
в ходе торжественного акта от 7 июля 1510 года.
Понсе де Леон ищейкою рыскал по острову. Главное
сейчас — золото. Найти как можно больше золок
отправить его губернатору Эспаньолы и королю, изоле
той этой цепью приковать их к себе, а себя — к губер-
наторскому посту. Нашел, набрал, наменял, награбь
И привез Овандо много золота, а тот приказал выковаг
из него массивную цепь и отослал ее в Испанию короли
Фердинанду. И потому, когда наследники бургосског
толстосума пришли ко двору со своими грамотками тре
бовать остров Сан-Хуан, Его Высочество распорядил?
гнать их в три шеи, справедливо указав на то, что те грамотки, Бог знас
когда выданные, уж давно просрочены.
А тем временем Понсе де Леон завел дружбу с главным касиком острое,
по имени Гуайбана: предложил ему помощь и защиту от кровожадна
карибов, задарил всякими безделушками и у себя в гостях принимала
равного. И до того дикарский губернатор Боринкена (так аборигены наз
вали остров) возлюбил испанского губернатора Сан-Хуана, что предложи
ему стать «гуаитиао», то есть кровными братьями, для чего надобно было
по индейскому обычаю, обменяться именами. Тогда-то и поведал Гуайбаш
нареченный Хуаном Понсе де Леоном, Хуану Понсе де Леону, нареченном
Гуайбаной, о чудном острове Бимини, где, по его словам, бьет источню
вечной юности, способный излечивать ото всех болезней и возвращай
молодость престарелым.
Дрогнула в волнении твердая рука губернатора, и взор его мечтательна
затуманился. Понсе де Леон уже ощущал груз лет своих, а по ночам ныли
старые раны. Один миг, целебное омовение — и он сбросит с плеч гру
прожитых лет и вновь станет юношей! Вот оно, то чудо, какого столько
лет ждал он от Нового Света!
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
К ет, не надо воспринимать Хуана Понсе де Леона человеком легковер- *Ъера в чуЪо
ним и по-детски наивным. Он был человеком своего времени, а еще
он был конкистадором. И потому в нем ярко воплотилась очень значимая
и характерная черта духовного облика конкистадоров — неизбывная вера
в чудо, которая сыграла огромную роль в испанском завоевании Америки
и во многом определила ход Конкисты. Об этом следует поговорить под-
робнее
Вера в чудеса Нового Света проистекала из особенностей его воспри-
ятия. Отправной точкой европейских представлений о Новом Свете как
мире аномальном являлся сам факт открытия Америки, символически
переосмысленный в европейском сознании. Европейский мир до тех пор
удовлетворялся фигуративным языком древнегреческой мифологии.
А в древнегреческом мифе, напомним, совершив свой последний подвиг,
Геракл воздвиг две скалы (Геркулесовы столпы) на краю ойкумены и сакра-
ментальным изречением «Nec plus ultra («дальше некуда») указал европей-
цам предел обетованной земли.
До тех пор пока никто не знал, что Колумб открыл новые материки,
величие его деяния виделось в том, что он преодолел предел, издревле
поставленный человечеству. Помните, именно тогда на гербе Испании
появился символический знак, выражающий преодоление предела:
две колонны (Геркулесовы столпы), обвитые ленточкой с надписью,
опровергающей гераклов завет: «plus ultra». Так что в начале XVI века
путешествие за океан воспринималось совсем иначе, нежели теперь.
Это был шаг в иной, запредельный мир, расположенный на «обратной»
стороне Земли, где, по мнению античных ученых, обитали антиподы —
существа, «противоположные» человеку. Кроме того, земли, удаленные
от христианского центра, европеец традиционно воспринимал как мир
аномальный, чреватый всякого рода отклонениями от привычных форм
жизни, и чем дальше он отстоял от «центра», тем больше «смещений»
таил в себе.
Вот откуда стойкая уверенность европейца, что в Новом Свете он встре-
тит те чудеса далеких земель, о которых столько писалось в Античности
и в Средних веках.
Между прочим, завоеватели Америки в подавляющем большинстве
принадлежали к дворянским родам, а значит, были грамотны и причастны
к книжной культуре, которая оказала огромное воздействие на склад ума
конкистадора.
Участник мексиканской кампании Франсиско де Агиляр в своей хронике
похода пишет: «С детских лет я посвящал время чтению множества книг
о древностях персидских, греческих, римских, также читал я о нравах
и обычаях в Индии Португальской...».1 Что он читал, этот конкистадор,
не имевший университетского образования? Как и многие его соратники,
помимо религиозной, он читал ту светскую литературу — научную, псев-
донаучную или художественную, — которая описывала земли, лежащие
1 AguilarF.de.
Relacion breve
de la conquista
de la Nueva Espa-
na // La conquista
de Tenochtitlan. —
Madrid, 2002.
P. 197.
Хуан Понсе де Леон
за границами европейской христианской ойкумены. Эта литература, р
или косвенно связанная с темой путешествия, составляла корпус среднл
ковой светской книжной продукции; вся пронизанная темой чудесное
экстраординарного, она была самой читаемой. Как раз накануне эшл
Великих географических открытий, в конце XV — начале XVI веков, ерг
витием книгопечатания произошла своего рода «культурная революции
когда книга перестала быть принадлежностью избранных и стала доступ
самым широким слоям читателей, включая грамотных горожан. Собе
венно, тогда и сложилась литература, которая спустя четыре века буу
названа «массовой».
В массовую литературу того времени вошли многие произведен!
и жанры, созданные в эпоху Средневековья. Прежде всего — так на^
ваемые mirabilia, описания всевозможных чудес света, заимство аннв
преимущественно у античных авторов (Ктесия Кнщ
Скиапод
ского, Мегасфена, но больше всего у Плиния-старшег|
Их труды, переполненные невероятными сведения!
об индийских диковинах, утвердили образ Индии-
«страны чудес», державшийся в сознании европейце
и в европейской культуре вплоть до XVII века. Нардо
с правдивыми сведениями, Ктесий, Мегасфен и Плин»
сообщают о том, что в Индии живут люди в три пэд
высотой, которые воюют с журавлями и куропаткам!
дикари с вывернутыми ступнями; безротые, питают
еся одними запахами; кинокефалы, люди с псовыч
головами; стетокефалы (букв.: грудоголовые), у которых голов нет,алиц
расположено на груди; окиподы (букв.: быстроногие), умеющие бегав
быстрее лошадей; люди с собачьими ушами и одним глазом посереди^
лба; всеядные амикторы (букв.: безносые) с верхней губой, нависаюгц!
над подбородком; ушастые энотокеты, на одном ухе спящие, а други!
укрывающиеся; скиаподы, имеющие одну ногу, но с огромной ступней
которой они прикрываются от солнечных лучей, как зонтиком; гермаф
Дитмар А.
От Птолемея
до Колумба. —
М., 1989. С. 58.
родиты и прочие удивительные создания; а к ним в придачу драконы
единороги, грифоны.
Эти мифы перешли и в средневековые энциклопедии с «космографиями
носившими компилятивный характер. Так, один из самых авторитетна
энциклопедистов Средневековья Исидор Севильский (560/570-636), списков
Севильи, в своем труде «Этимологии» или «Начала» описание ойкумены
начинает с Индии, которую характеризует следующим образом: «Там горы
золота под охраной драконов и грифов и бесчисленное множество людей
монстров».1 Четко обозначены три основные приметы Индии: золото,
чудовища-звери и чудовища-люди. Эта емкая формула на протяжени
многих веков определяла облик Индии, затем была отнесена к новооткры
той Америке, глубоко вошла в сознание конкистадоров и в немалой степей
определяла их поиски. Поэтому байки индейцев о монстрах, будь то в образе
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
зверином или человеческом, приводили испанцев в возбуждение, внушая
надежду на близлежащие «горы золота».
Разумеется, немногие из завоевателей Америки читали античных авторов
и средневековые энциклопедии, но в любом случае «чудеса» из этих книг
живо присутствовали в сознании конкистадоров либо в устных пересказах,
либо в более доступном литературном изложении. Зато нет сомнения, что
многие из будущих завоевателей Америки обучались грамоте в том числе
по бестиариям — этот популярный жанр также восходит к эпохе позд-
ней Античности Среди зверей и птиц, описанных в бестиариях, немало
и фантастических: бессмертная птица феникс, сирены, речная гидра, мор-
ские чудища. А к диковинам мира животного примкнули диковины мира
человеческого — упомянутые человекоподобные создания. Несомненно,
многие конкистадоры были знакомы с самым читаемым художественным
произведением средневековой литературы — книгой
«Роман об Александре», созданной неизвестным автором
во II или III веке и описывающей подвиги Александра
Македонского. В середине IV века «Роман об Александ-
ре» был переведен на латынь; в X веке появился новый
перевод на разговорную латынь с многочисленными
дополнениями, а к началу эпохи Крестовых походов
возникли десятки новых версий текста на европейских
языках—во Франции, Англии, Германии, Италии, Испа-
нии, Чехии, Сербии. Роман переполнен увлекательными
описаниями «индийских чудес» — среди прочих в нем
рассказано об амазонках и грифонах, о русалках и безротых, о псоглавцах Энотокет
и великанах, о земном рае и об источнике вечной молодости. Средневеко-
вый читатель воспринимал роман, несмотря на его явно сказочную, фоль-
клорную основу, как исторический документ, отражающий подлинные
факты и события, и на него ссылались ученые мужи и путешественники
того времени.
Чрезвычайной популярностью как в Средние века, так и в XVI веке поль-
зовались записки путешественников — а этот род литературы, конечно же,
обладал наибольшей убедительностью. Знаменитая книга «Путешествие»
(1298) Марко Поло, переведенная с венецианского диалекта на другие евро-
пейские языки, на долгое время стала одной из самых читаемых и почитае-
мых в литературе о странах Востока. Космографы и картографы обращались
к ней как к самому авторитетному и надежному источнику; и если Марко
Поло рассказывал об острове псоглавцев или о земле амазонок, то сомнений
в истинности его сведений не возникало. В том числе и у Колумба, который
1 См. переведен-
ные на русский
язык хроники
путешествий
в кн.: Свет Я. По-
досконально изучил «Путешествие» и брал эту книгу с собой в заокеанские еле Марко Поло:
плавания.
Между тем произведение Марко Поло было далеко не единственным
в своем роде и далеко не единственное пользовалось читательским успехом.1
Но все названные сочинения затмила книга о путешествиях Мандевила,
путешествия за-
падных чужезем-
цев в страны трех
Индий. — М.»
1968.
Хуан Понсе де Леон
Стетокефал
из «Книги тудес»
Марко Поло
которую написал около 1355 года бельгийский врач Жеан де Бургонь)
в 1372), кажется, даже ни разу не выезжавший за пределы родного кр
Он разложил перед собою книги путешественников и энциклопедии
понабрал оттуда самых интересных и впечатляющих рассказов, да 1
и приукрасил их, выдумал героя-путешественника — английского рыцу
по имени Джон Мандевил—и от его лица свежим, сочным языком повеф
о его приключениях. Книга имела бешеный успех. Читатели сразу и i
оговорочно* поверили и в Мандевила, и в его необычайные приключен»
что же касается чудес, то в их достоверности убеждать никого не на
было, поскольку все они уже были многократно описаны предшествеШ
ками. Тут же были выполнены сотни рукописных копий; через нескол»
лет книгу перевели со старофранцузского на латынь, а затем на основ
европейские языки; а когда наладился процесс книгопечатания, последов»
бессчетное количество переизданий.
Однако самым распространенным жанром массовой литературы, прияв
самым почитаемым именно в Испании и как раз в эпоху завоевания А»
рики, стали рыцарские романы. Они во многом повлияли на самосознаю
завоевателей Америки и на их восприятие реальности Нового Света. I
Испанский рыцарский роман переживает эпоху расх
та в XVI веке, когда в Англии и Франции этот жанру»
отошел в прошлое. Расцвет и шумный успех в Испан^
анахроничного жанра рыцарского романа, как предел
ляется, в немалой степени объяснимы воздействием К®
кисты. Эта грандиозная фантастическая эпопея служ
питательной средой для жанра рыцарского романа, при
давая ему как бы обоснованность в реальности; иона и.
питала коллективное воображение нации.
Повальное увлечение рыцарским романом в Испада
началось после выхода в свет в 1508 году знаменита:
«Амадиса Галльского» Гарей Родригеса де Монтальве
который взял рукопись неизвестного автора, расцветила
своей неуемной фантазией, усложнил сюжет, расширь
повествование до тысячи страниц. Книга имела потряса-
ющий успех, в течение XVI века переиздавалась тридцати
раз, и за нею последовал шквал подражаний. Пример
подал все тот же Монтальво: вдохновленный успехом
он выпустил в 1510 году продолжение романа — «Подвиги Эспландиана-
сына Амадиса. Вслед за тем одна за другой стали выходить книги о подвига:
родственников и сыновей Амадиса и других рыцарей под стать славном
роду. В целом, с 1508 по 1550 год в Испании было издано более пятидесяти
новых рыцарских романов.
Испанский рыцарский роман, возникший на переломе эпох от Средн,
веков к Новому времени, сам по себе был противоречивым и переходные
жанром. С одной стороны, как жанр анахроничный, он унаследова?
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Кинокефалы
из «Книги гудес»
Марко Поло
героя и черты литературы Средневековья — в частности, основанный
на сюжете путешествия, он вобрал в себя многие небылицы, почерпну-
тые из средневековой географической и развлекательной литературы.
С другой стороны, в средневековом рыцарском идеале уже проявляется
новое индивидуалистическое мирочувствование. Хотя большей частью
испанские рыцарские романы не отличались высокими художественными
достоинствами, их читали взахлеб, читали в одиночку и вслух, собираясь
семьями и компаниями, читали и в королевском дворце, и в крестьянской
хижине, и в домах горожан, и в тиши монастырей. Как уже говорилось,
страстным любителем рыцарских романов был Карл V, и именно по его
высочайшему заказу создавалось продолжение романа «Белианис Грече-
ский». Этой литературой увлекались даже такие отрешенные от мирского
люди, как Игнатий Лойола, основатель ордена иезуитов, и монахиня
Святая Тереса де Хесус.
В эпоху расцвета этого жанра в Испании многие испанские интеллек-
туалы, выразители ренессансных идеалов, выступили с резкой критикой
рыцарского романа, обвиняя его в лживости и в дурном влиянии на подра-
стающее поколение.1 Однако испанцы совсем не прислушивались к такого
рода суждениям — видимо, потому что эта литература затрагивала некие
струны национальной души. Действительно, герой рыцарского романа
сочетал в себе, как истинный испанец, воинственность и религиозность,
неколебимое чувство чести и жажду славы, отсутствие трезвого расчета
и склонность к авантюрам; а главное, он всегда стремился «стоить боль-
ше», перешагнуть за границы пространства и человеческих возможностей.
Что же касается достоверности, то эпоха Великих географических открытий,
и в частности завоевание Нового Света, значительно раздвинули и без того
чрезвычайно широкие представления о границах возможного.
1 См. Rodriguez
Prampolini I. Ama-
dises de America.
La hazana de India:
сото la empresa
caballeresca. — Ca
racas, 1977. P. 15-30.
Хуан Понсе де Леон
Leonard A. I.
Los libros del con-
quistador. — Mexi-
co, 1959.
Сад любви или вер-
тоград с истогни-
ком вегной молодо-
сти. Из трактата
«О сфере», XV в.
Вместе с тем в отношении к заморским колониям критическая тенденция
одержала верх при дворе, и в 1531 году был принят закон о запрете на ввоз
рыцарских романов в Новый Свет. Такое распоряжение впоследствии
повторялось многократно — повторялось потому, что ни в первый раз.
ни в последующие не возымело никакого действия. Английский историк
Ирвинг Леонард, основательно изучивший списки корабельных грузов,
доказал, что рыцарские романы в огромном количестве нелегально пере-
правлялись в Америку.1 Там-то они были всего нужнее.
Итак, на один период времени
пришлись три, казалось бы, разных
события: открытие и завоевание
Америки, распространение в Испании
книгопечатания и бурное увлечение
рыцарскими романами. Неудивитель-
но поэтому, что рыцарские романы
оставили столь глубокий след в созна-
нии конкистадоров. Культурная по-
граничность рыцарских романов как
нельзя более точно соответствовала
культурной пограничности сам!
конкистадоров, соединивших в своей
ментальности и в моделях поведения
черты разных эпох, а также и той
пограничной ситуации, в какой они
оказались в Новом Свете. Самих себя
завоеватели Америки равняли с геро-
ями этих романов — и не без основа-
ний, ведь они тоже путешество али
в далекие неведомые страны и видели
всяческие «чудеса»: необычайные
растения, животных, людей, города
и государства; они тоже совершали;
немыслимые подвиги, с горсткой вои-
нов покоряя целые страны; они также
сражались с неверными и утверждали
христианские идеалы. И Новый Свет конкистадоры воспринимали в духе
рыцарских романов, ведь его реальность временами превосходила все гра-
ницы воображения.
Итак, то, что для других было лишь книжным словом, которому читате-
ли того времени вполне доверяли, для первопроходцев Нового Света стано-
вилось реальностью или почти реальностью, ведь они верили в чудо, ждали
чуда и видели его, и оттого их фантазии приобретали совершенно особое
качество. Беспредельное пространство подразумевало и беспредельные
возможности. Сама действительность Нового Света, воспринимавшаяся
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
в духе невероятного, исключительного, оживляла все те мифы, чудеса
и сюжеты которыми был битком набит «интеллектуальный багаж» пер-
вопроходца и завоевателя Нового Света. И потому поиски мифических
народов, царств и городов стали главнейшим стимулом Конкисты. Без
особого преувеличения можно сказать, что испанское завоевание Америки
в большой степени явилось предприятием «фантастическим», диктуемым
прихотями разгоряченной фантазии конкистадоров, поскольку большин-
ство широкомасштабных экспедиций в Америку снаряжалось именно
в поисках химер.
Хуан Понсе де Леон имел веские основания поверить рассказам индейцев
об источнике вечной юности. Где, как не здесь, в Новом Свете, отыщется то,
о чем рассказывали древние и многомудрые книги! Еще Геродот сообщал,
что эфиопы жили в среднем до ста двадцати лет, и, когда посланцы пер-
сидского царя подивились их долголетию, те привели их к благоуханному
источнику, где постоянно совершали омовения, продлевая тем самым свою
жизнь.
Из мифов и античных свидетельств «живая вода» перетекала в народ-
ные сказки, в предания и легенды, в средневековые книги. О ней говорится
ив «Романе об Александре»; в одной из его версий встречается такой эпизод:
Через шесть дней пути от Темной Земли дошел Александр до некоего озера
и тут станом остановился и захотел есть. Повар его хотел обмыть в озере
сушеную рыбу. Но когда окунули рыб в воду, они ожили и уплыли в озеро.
Услышав об этом удивился Александр и приказал всем своим воинам иску-
паться, и все, искупавшись, стали здоровыми и крепкими».1
I Несомненно, как образованный человек Хуан Понсе де Леон читал
и «путевые записки» Джона Мандевила—разумеется, сей славный рыцарь
никак не мог пройти мимо источника вечной юности: «За тем лесом распо-
ложен город Килон; а над городом высится гора Килон, давшая имя городу.
У подножия той горы бьет источник, вода коего бывает различна на вкус
и на запах и обладает способностью ежечасно меняться вкусом и запахом.
И всяк, трижды испивший воды из того источника, излечивается от любо-
го телесного недуга. И потому люди, живущие подле источника и часто
пьющие из него воду, никогда не болеют и всегда выглядят юными. Я сам
три или четыре раза испил воды из того источника и до сих пор пребываю
в отменном здравии. Многие называют тот ключ Источником Юности,
поскольку те, кто пьет его воду, всегда выглядят молодыми и никогда
не болеют. Сказывают, источник тот течет из рая, оттого-то вода его столь
благотворна».
Мандевил разместил чудесный источник на острове Ломбас. На средне-
вековых картах время от времени появляется «Остров Юпитера или бессмер-
тия, где никто не умирает». Вечной молодости, как и всякой идиллии, куда
удобнее расположиться в замкнутом островном пространстве. Поэтому
остров Бимини вовсе не противоречит мифу, а только подтверждает его,
живо напоминая об античном мифе о Блаженных островах, известных
1 Александрия/
Пер. О. Творого-
ва. — М.-Л., 1965.
С. 112.
2 Mandevill’s tra-
vels. — London-
New York - Toron-
to, 1968. P. 131-132.
Хуан Понсе де Леон
Истогник вегной
молодости.
Картина неизвест-
ного художника
бургундской школы,
XV в.
1 См. Гомер.
Одиссея. Песнь
четвертая. Стихи
563-568.
2 Колумб X. Путе-
шествия Христо-
фора Колумба.
Дневники. Пись-
ма. Документы /
Пер. Я. Света. —
М, 1961. С. 130.
3 Письма Америго
Веспуччи Ц Бри-
гантина-71. — М.,
1971. С. 346.
также под названием Геспериды или Елисейские Поля и воспетых Гомером.
Нимфы Геспериды, обитавшие на краю мира, охраняли в садах яблоки
вечной молодости, которые жена Зевса Гера получила в дар от богини
земли Геи.
Нет, Хуан Понсе де Леон не был наивным или легковерным человеком.
В реальность подобного чуда заставляли поверить широко известные
отзывы Колумба о новооткрытых землях, где царит вечная весна,—ине
иначе, как эти рассказы заманили нашего героя в экспедицию Колумба.
«И заверяю вас, что нет и, как мне кажется, не может быть под солнцем
земель более плодородных и более обильных водами чистыми и здоро-
выми... и что нигде во всем мире не чередуются так благоприятно теплые
и холодные времена года, ибо, хвала Господу, до сих пор ни у одного
из моих людей даже не болела голова, и никто из них еще не лежал
по болезни в постели, если не считать одного старика, всю жизнь страда
ющего от камней, да и тот излечился здесь от этого недуга в течение двух
дней», — писал Колумб в дневнике первого путешествия.2 Затем Веспуччи
в письме от 1502 года сообщил о необыкновенном долголетии аборигенов
Бразилии: «Они живут по сто пятьдесят лет и редко болеют... Никогда
там не бывает заразы или болезни какой-нибудь, которая происходит
от испорченного воздуха».3
Поэтому нет ничего удивительного в том, что «великие новости'’
об острове Бимини с источником вечной юности, когда бни стали известны
при королевском дворе, вызывали доверие у многих просвещенных людей
того времени. Что же говорить о прочих! В книге «Декады Нового Света'
Педро Мартир пишет: «Середь островов к северу от Эспаньолы, примерно
в трехстах двадцати пяти лигах, расположен остров, на коем бьет источник:
его воды обладают чудесной способностью, будучи вкушенными, могут,
неоднократно, возвращать престарелым молодость. И здесь я должен
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
предостеречь Вашу Светлость о том, что не следует относиться к этим
сведениям легковесно и с насмешкою, поскольку слухи сии распространи-
лись столь широко при дворе, что многие из тех, кого мудростъд^богат-
ство выделяют из толпы, вполне доверяют их правдивости; но ежели Вы
спросите моего мнения на сей счет, то я отвечу, что не стал бы придавать
столь великой силы природе, поскольку Господь оставил бы за собой такую
способность, дабы утвердиться в сердцах человеческих».1 Однако осто-
рожное сомнение ученого со временем сменяется верой: «...Сила природы
стала нынче подобна Божеской силе». Впрочем, допуская существование
чудесного источнику, Педро Мартир оговаривает, что его вода воздейст-
вует не на всех и в любом случае не дарует бессмертия; а чтобы испытать ее
чудотворную силу, необходимо совершить ряд таинств, подобных суровым
обрядам посвящения.2
Свое мнение Мартир изменил благодаря рассказам королевского судьи
Лукаса Васкеса де Айльона, который в 1520 году организовал экспедицию
по следам Понсе де Леона и дошел до побережья Чикории (нынешней
Каролины) Там он захватил в плен нескольких индейцев. Один из них,
крещеный под именем Андрес, утверждал под присягой в судебной колле-
гии острова Эспаньола, будто его престарелый отец добрался до источника
вечной юности, несколько раз испил из него, после чего, вернувшись домой,
вновь женился и имел детей от этого брака. Нашлись и другие свидетели,
подтвердившие, что видели этого индейца, «сначала почти дряхлого, затем
омолодившегося и обретшего вновь телесную силу и бодрость». Эти сооб-
щения заставили Айльона организовать еще две экспедиции в Чикорию,
где в 1526 году он и окончил свои дни.
О том, что Хуан Понсе де Леон не был слишком легковерным для своего
времени, говорит хотя бы тот факт, что даже десятилетия спустя после
его смерти французские завоеватели, пытавшиеся закрепиться во Флориде
в бо-х годах XVI века, верили, будто находятся в двух шагах от источника
вечной юности: один из них утверждал, будто беседовал с людьми воз-
растом более двухсот пятидесяти лет, которые пили воду из чудесного
источника.3 Даже в начале XVII века хронист Антонио де Эррера-и-Торде-
сильяс4 писал, что «во всей Флориде не осталось ни реки, ни ручья, ни озера,
ни болота, где бы не искупались конкистадоры в надежде омолодиться».
И он же сообщал, что «до сего дня не перевелись те, кто пытается найти
сие чудо».5
1	MdrtirdeAn-
gleria Р. Decadas
del Nuevo Mun-
do. — Mexico,
1964. Decada VII,
Libro 7.
2	Ibidem.
3	Wecmann L.
La herencia medie-
val de Mexico. —
Mexico, 1996. P. 50.
4	Антонио де Эр-
рера-и-Тордеси-
льяс (1559-1625) —
испанский исто-
рик, в 1596 году
был назначен
главным хро-
нистом Индий,
автор монумен-
тальной «Все-
общей истории
деяний кастиль-
цев на островах
и на материковой
земле моря-оке-
ана».
5	Herrera у Tordesi-
llas A. de. Historia
general de los
hechos de Castella-
nos en las islas у
Tierrafirme del Mar
Oceano. — Ma-
drid, 1935. T. III.
Decada I. Libro IX.
Cap. XII. P. 327-328.
LДрогнула в волнении рука губернатора, и взор его мечтательно зату-
I kz манился. Дело осталось за малым — получить от короля патент
на колонизацию Бимини. В таком случае можно будет стать не просто
*Т)уть
к вечной
молодости
первооткрывателем, но и вечным — страшно вымолвить! — да, вечным
владельцем чудесного источника.
Понсе де Леон ждал только оказии, чтобы отправить королю прошение.
Так нет — индейцы взбунтовались. Умер добряк Гуайбана, и на его место
Хуан Понсе де Леон
Араваки —
многочисленные
племена одной
языковой семьи;
были расселены
по Южной Амери-
ке и на Антиль-
ских островах:
собственно
араваки, гуахиро,
локоно, майпуре
и др.
2 Карибы — груп-
па индейских
племен, говоря-
щих на языках ка-
рибской языковой
семьи. Первона-
чальная область
расселения — вер-
ховья рек Шингу
и Тамажос,
притоков Амазон-
ки. Отсюда они
проникли в вер-
ховья Амазонки,
до Западных
Анд, на острова
Карибского моря
и в Центральную
Америку. Отлича-
лись чрезвычай-
ной воинственно-
стью, практико-
вали ритуальный
каннибализм;
оказали ожесто-
ченное сопротив-
ление испанским
завоевателям.
заступил брат, тайный недруг испанцев. И задумал тот касик проверить,
правда ли христиане бессмертны, как сами о том говорят. Подловил'
пятеро индейцев одного бедолагу, когда тот шел к своим золотым раз-
работкам, скрутили, окунули головою в ручей и держали так с полчаса.
Потом положили на землю и со страхом наблюдали: не подаст ли призна-
ков жизни? Какое там! — тот был мертвее камня. И понеслась по остров\
ошеломительная весть: смертны, смертны, смертны... А раз смертны,
то можно и убивать!
И началось. Несколько поселений араваки1 сожгли дотла, в одном изру-
били несколько десятков христиан. Испанцы, обуянные ужасом, бросились
бежать в Капарру, но немногим удалось уцелеть.
Губернатор действовал решительно: собрал двести семьдесят воинов
совершил марш-бросок во владения касика Агуэбана и неожиданной атакой
наголову разбил тысячное войско индейцев, после чего отправил посла-
ния мятежным касикам с требованием признать власть короля. Тольке
двое пошли на попятную. Остальные же вожди араваков столковались
с карибами2, давними своими врагами, и совместно выставили на поле би
тысяч десять воинов. Десять тысяч против трехсот! Но нападать индейцы
пока остерегались, с опаской взирая на плотный ряд аркебузиров. П нее
де Леон тоже выжидал, и так войска стояли друг против друга целый день.
Под вечер один из аркебузиров метким выстрелом сразил статного воина,
ободрявшего свою армию, — как выяснилось, главного мятежного вождя.
Теодор де Бри.
Утопив испанца,
туземцы убеди-
лись, zmo гужезем-
цы смертны
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Горестно завыли индейцы и, подхватив убитого, бросились в беспорядочное
бегство. Вскоре касики признали власть испанцев.
Наконец в октябре 1511 года губернатор смог отослать королю ФердЙнанду
прошение выдать ему патент на открытие и колонизацию острова Бими-
ни с источником вечной юности. Его высочество отнесся к предложению
Понсе де Леона с величайшей серьезностью. Вспомнил он, как осмеивали
придворные Христофора Колумба, когда тот потребовал присвоить ему
наследственный титул вице-короля всех земель, каковые собирался обна-
ружить за океаном. «Выскочка! Наглец! Безумец!» — кричали придворные,
и Колумб в ярости покинул заседание королевского совета, вскочил на коня
и поскакал прочь из города... Не иначе как благодать Божия снизошла
тогда на королеву Изабеллу, и приказала она вернуть генуэзца и условия
его принять. Будь иначе — кто бы владел неизмеримыми заокеанскими
колониями? Португалия? Англия? Франция?
И, памятуя о той истории, ответил Фердинанд: «Одно дело дать пол-
номочия, когда еще не было примера, чтобы кто-нибудь занимал такой
пост, но мы с тех пор научились кое-чему. Вы явились, когда начало было
уже положено».1 И вот, 23 февраля 1512 года король Фердинанд подписал
капитуляцию, в которой дал просителю год сроку на открытие Бимини
и три года на заселение острова; как водится, оговорил, что все расходы
на экспедицию берет на себя автор идеи и затребовал с добычи десятую
часть, которая в течение пяти лет возрастет до полновесной кинты. Хуан
Понсе де Леон тоже не оставался внакладе, получив титулы аделантадо
и алькальда острова Бимини и права на добычу золота.
Между тем слухи об источнике вечной юности взбудоражили коро-
левский двор и быстро достигли Италии и Франции. Можно представить
себе волнение престарелых подагрических царедворцев и увядших дам,
которым вдруг засветила возможность вернуть себе молодость и красоту!
Некоторые, выдавая желаемое за действительное, говорили, что источник
уже открыт и дело осталось за малым: привезти чудесную воду в Испанию.
И тогда, на глазах у всего двора, пожилой Фердинанд выпьет молодящей
воды или совершит целебное омовение и предстанет таким, каким он был
вдень своего бракосочетания с ныне покойной Изабеллой Кастильской...
Понсе де Леон отбыл в Санто-Доминго и спешно приступил к снаряже-
нию трех кораблей и найму экипажа. От желающих не было отбоя. Кого же
набрал в свой экипаж наш герой? Он был уверен, что отыщет источник веч-
ной юности, и принимал на службу и старых, и больных, и увечных. К чему
им здоровье и молодость, коли они вскоре омолодятся в водах чудесного
источника? Историки пишут, что Понсе де Леон набрал, наверное, самый
старый и немощный экипаж в истории морского флота.2 Но лоцманом он
взял опытного морехода Антона де Аламиноса, участника второго плавания
Колумба.
Судовой дневник знаменитой экспедиции не сохранился, но, видимо,
доступ к нему имел хронист Антонио де Эррера-и-Тордесильяс, описавший
1 Магидовиг И. П.,
Магидовиг И. В.
Очерки по исто-
рии великих
географических
открытий. — М.,
1983. Т. 2. С. 114.
2 Там же.
Хуан Понсе де Леон
Из Санто-Домин-
го Понсе де Леон
двинулся на северо-
запад, обследуя
Багамские острова,
пока не открыл
Флориду, которую
принял за большой
остров
1 Herrera у Tordesi-
llas A. de. Historia
general... T. III.
Decada I. Libro IX.
Cap. X. P. 319.
плавание буквально по дням. Итак, 3 марта 1513 года флотилия отпльш
из Санто-Доминго, взяв курс на северо-запад, и пошла вдоль Багамских остро-
вов. Перед экспедицией стояла нелегкая задача, ведь Багамский архипелаг
насчитывает более семисот островов, в том числе и ряд довольно крупных,
а уж источников на них не счесть. Между прочим, никто не говорил, будто
источник вечной юности на вид чем-либо отличается от прочих. Так что про-
бовать надо было все пресные воды, какие попадались по пути. И пробовали.
Испанцы останавливались у каждого острова, с волнением высаживались
на сушу, искали источники, реки, озера и жадно пили из них воду, и ныряли
в их воды, и гляделись в их воды — нет ли признаков омоложения? Увы'
Старые оставались старыми, увечные — увечными. Но с неиссякаемой
надеждой на желанное чудо моряки плыли дальше.
Острова, острова, острова... Сколько их пройдено, сколько источников
испробовано!.. Все напрасно!
Двадцать седьмого марта, через три недели после отплытия, корабли
минули северную группу Багамских островов, а второго апреля путешест-
венники увидели большую землю, которую Понсе де Леон назвал Флорида,
что по-испански означает «цветущая». Хронист Эррера так объясняет это
название: «И приняв ту землю за остров, нарекли ее Флоридой, потому что
видом она была очень красива, ровная и гладкая, с пышными и свежими
лесами по берегам, а также потому что открыта была в день Цветущей
Пасхи; вот и решил Хуан Понсе де Леон дать той земле имя сообразно этим
двум причинам».1 Но Аламинос на своей лоцманской карте дал ей другой
название — Бимини. Видимо, с тех пор утвердилось мнение, будто источ-
ник вечной юности должен находиться именно во Флориде.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
На следующий день суда вошли в бухту — приблизительно в том месте,
где ныне находится город Дейтона-Бич. Здесь Понсе де Леон произвел
высадку и со всеми подобающими торжественными формальностями
объявил «остров» владением испанской короны, а себя его губернатором.
Затем моряки вновь бросились разыскивать источники и озера, которых
здесь оказалось предостаточно, и снова с замиранием сердца пили, ныряли,
купались... Впустую!
Неделю экспедиция двигалась на север вдоль восточного берега Флориды,
но из-за встречного холодного течения была вынуждена повернуть на юг.
Вскоре корабли попали в полосу теплого морского течения, которое шло
с юга и поворачивало на восток, в океан. Так к открытию Флориды наш
герой прибавил еще одно славное открытие — великую «морскую реку»,
несущую в девяносто шесть раз больше воды, чем все реки Земли вместе
взятые Аламинос первым изучил ее направление, угадал, что течение
доходит до берегов Западной Европы и предложил использовать его для
возвращения из Нового Света в Старый. Впоследствии это великое морское
течение было названо Гольфстримом.
Целый месяц испанцы двигались на юг; было обследовано почти пять-
сот километров восточного побережья Флориды. У южной оконечности
Флориды встречное морское течение стало настолько мощным, что сорва-
ло с якоря один из кораблей и унесло в океан. В ожидании пропавшей
бригантины губернатор решил закрепиться на берегу — только закон-
чилось все большими неприятностями. Вот что об этом эпизоде пишет
Эррера: «Здесь Хуан Понсе де Леон, вняв призывам индейцев, высадился
на берег, а те вдруг напали на него и попытались захватить шлюпку, весла 1 ibidem,
и оружие; но не желая затевать смертоубийства, Хуан Понсе де Леон 2 р
сдерживал своих людей, пока один из его матросов не лишился чувств,
получив удар дубиною ПО голове, И ЛИШЬ тогда испанцы были выну- Испанцы пробу-
ждены вступить в сражение с индейцами, которые стрелами и копьями
состриями из рыбьих костей и шипов ранили двух кастильцев, тогда как
сами не потерпели большого урона; только темнота разняла дерущихся,
ют истогники
в надежде омоло-
диться. Рисунок
неизвестного
и Хуан Понсе де Леон смог с изрядным трудом собрать своих людей».1 художника
После того, как возвратилась бри-
гантина, унесенная в открытый океан,
флотилия обследовала цепь коралло-
вых островов у южной оконечности
Флориды и встала на ремонт в лагу-
не одного из островов. Губернатор
назвал этот архипелаг «Мученики»,
потому что, поясняет Эррера, «изда-
лека высокие утесы напоминают очер-
тания страдающих людей, и название
это сохранилось, поскольку здесь
погибло немало моряков».2 Когда
Хуан Понсе де Леон
Истогник моло-
дости. Картина
Лукаса Кранаха
Старшего, XV в.
Флорида стала собственностью США, архипелаг получил новое имя-
Флорида-Кис (букв. «Ключи Флориды»).
Понсе де Леон не терял веры в чудо: если удача не идет в руки, пол?
гал он, надобно ее добиться упорством и терпением. Экспедиция вошх
в Мексиканский залив и продолжила поиски источника вечной юност;
на западном берегу Флориды. Поначалу индейцы встречали испанце:
вполне дружелюбно. И вдруг и июня, ни с того ни с сего, на испански,
корабли ринулись восемьдесят каноэ. На них находилось сотни три воине:
которые, прикрывались огромными щитами, осыпали испанцев стрелам;
и пытались перерубить якорные канаты. Атака была с трудом отбита, но эк
стало последней каплей, переполнившей чашу терпения будущего губер
натора острова Бимини. Все, Флоридой он был сыт по горло. И наш геро;
отдал приказ поворачивать на юг. Нет, он вовсе не собирался возвращать?
восвояси с пустыми руками. Истинный конкистадор так легко не сдается
Губернатор мыслил продолжить поиски чудесного источника, но в каких
нибудь более гостеприимных местах.
Флотилия дошла до маленьких островов Драй-Тортугас, где в течение
десяти дней запасалась провизией. А здесь ее, этой провизии, ползало, пла-
вало и летало видимо-невидимо: только за один день испанцы наловилистс
шестьдесят черепах, четырнадцать тюленей и огромное множество пелика-
нов. Двадцать четвертого июня экспедиция вновь вышла в море. На сейраз
по неизвестным причинам Понсе де Леон взял юго-западный курс и послх
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
северное побережье полуострова Юкатан — выходит Понсе де Леон открыл
его за четыре года до Франсиско Эрнандеса де Кордовы (1517). Подтверждается
это и тем, что кормчим экспедиции Кордовы был все тот же Антон де Ала-
минос, и на обратном пути он за четыре дня дошел от Юкатана до Флориды.
Но испанцы опять-таки приняли материковую землю за остров и назвали его
Бимини. Семь лет спустя один из родственников Понсе де Леона писал в про-
шении вице-королю, что «Юкатан ранее среди христиан назывался Бимини» 1
Увы, источника верной юности и здесь не обнаружилось, но Понсе
деЛеон не оставлял надежды. В начале августа он покинул Юкатан и напра-
вил корабли назад к Багамскому архипелагу искать очередной Бимини.
Уже почти полгода длилась экспедиция. Наш герой готов был искать
Бимини и год, и два, и три, но его, губернатора, звали дела управления.
Однако не так-то просто заставить истинного конкистадора отказаться
от заветной цели. Понсе де Леон выделяет из состава флотилии корабль
под командованием Аламиноса и приказывает тому продолжать поиски
источника, а сам с двумя оставшимися кораблями ю октября возвращается
вКапарру. Вернее сказать, на пепелище Капарры. Ибо летом, в его отсут-
ствие, на город напали карибы, сожгли его дотла, убили и ранили немало
жителей. Губернатор поклялся жестоко отомстить карибам, но не стал
скоропалительно затевать карательную экспедицию, благоразумно решив
заручиться на то согласием короля.
Через три месяца нетерпеливого ожидания, в феврале 1514 года, вернулся
Аламинос и сообщил, что нашел-таки остров Бимини. Там, по его рассказам,
текли хрустально чистые ручьи и родники, но вкусные свежие воды тех
источников, увы, лишь утоляли жажду. Действительно, на карте Багамских
островов к северу от большого острова Андрос читатель обнаружит целую
группу островов с таким названием.
/7^ ока же Понсе де Леон отправился в Испанию ко двору доложить
/ /королю о своих открытиях. Увы, бочонка молодящей воды привез-
ти монарху он не смог, зато принес в дар короне пять тысяч песо золотом
и новооткрытые земли — надо сказать, немалые. Поэтому Фердинанд
принял его весьма благосклонно. В сентябре 1514 года монарх заключил
с конкистадором новую капитуляцию на заселение Флориды и Бцмини
и пожаловал ему целую гроздь титулов. На сей раз по условиям договора
три года, предоставленные для колонизации этих земель, исчислялись
не со дня подписания капитуляции, а со дня отплытия в экспедицию, так
что аделантадо Флориды мог не спешить и серьезно подготовиться к пред-
приятию, тем более что он обязался взять на борт пятьсот колонистов.
Пока же его ожидал не плуг, но меч, ибо поведал губернатор Фердинанду
и о сожжении города Капарра. Король воспламенился праведным гневом
и объявил карибам тотальную войну повсюду — на островах и на Твердой
1 Магидовиг В. И.,
Магидовиг И. П.
Эпоха великих
открытий до сере-
дины XVI века. —
М., 2009. С. 147.
Гйе и как
обретается
вечная мо-
лодость
Хуан Понсе де Леон
1 MdrtirdeAn-
gleria Р. Decadas
del Nuevo Mun-
do... Decada III,
Libro 10, p. 383.
Острова, населен-
ные карибами
Земле, на суше и на море, разве что не в воздухе, а Хуана Понсе назначил
капитаном Армады против карибов. Назначить-то он его назначил, но казни
была пуста в связи с подготовкой за государственный счет мощной экспе-
диции Педрариаса Давилы. Кое-как королевские чиновники наскребли
денег на три старых корабля, на их ремонт и закупку вооружения: пятиде-
сяти арбалетов, двух сотен мечей и пик, шести аркебуз, двух фальконетот
и пороха. Солдат же для своей непобедимой армады Понсе де Леон должен
был навербовать в колониях. Предполагалось также, что пленных карибов
капитан будет обращать в рабство, продавать на Эспаньоле и на выручении
деньги пополнять свои военные силы. Хотя гуманные законы, принятые
в 1512 году, воспретили обращать индейцев в рабство, для зловредных кари
бов волей короля было сделано исключение.
В мае 1515 года Понсе де Леон отплыл из Севильи и через два месяц,
прибыл на вверенный его попечению и защите остров Сан-Хуан. А по пути
случилось пренеприятное происшествие. На острове Гваделупа испанцы
истосковавшиеся по земле после долгого морского плавания, произвели
высадку; женщины с детьми направились к ближайшему ручью, чтобь
помыться и постирать одежды, и тут из чащи выскочили карибы, рани-
ли четверых мужчин, убили детей, похватали женщин и моментально
скрылись. О том, чем это закончилось, с нескрываемым презрением пишет
хронист Педро Мартир: «Пребывая в величайшем страхе, не осмелился
Понсе де Леон напасть на карибов, опасаясь отравленных стрел, кои эти
обнаженные охотники за людьми с меткостию необычайной вонзают, куда
только ни кинут взгляд. И таковым образом, не предприняв ничего, добра
Понсе де Леон показал спину карибам, которых под крышей над головой
и в безопасном месте хвастливо угрожал уничтожить. Так и получилось
что, взяв на себя эту задачу, потерял он свою честь».1
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Но здесь, при всем своем уважении к Педро Мартиру, автор считает
себя обязанным вступиться за нашего героя. Вольно же было почтенному
хронисту рассуждать о чести, сидя в тиши уютного кабинета! А окажись
он на его месте? Людей у Понсе де Леона было раз-два и обчелся, к тому же
четверых ранили; на кораблях не имелось даже судового врача. Местности
капитан не знал и понятия не имел, сколько там, в чащобе, врагов его ожи-
дает В таком положении бросаться в глубину острова было бы самоубий-
ственно — так что не трусость, а элементарное благоразумие заставило его
оставить пленниц дикарям.
Зато в своих владениях губернатор постарался с лихвой наверстать
упущенное: целый год он неустанно преследовал карибов, очистил от них
остров Сан-Хуан и близлежащие острова, многих араваков освободил из пле-
на. По завершении этой миссии наш герой в конце 1516 года возвратился
в Испанию, отчитался перед королевским казначеем и заставил выдать ему
документ о том, что он полностью вернул казенное имущество. Сколь про-
зорлив оказался муж сей! Ибо уже после его смерти королевские чиновники
запросили у его сына отчета о трех кораблях, и не будь того документа,
замотали бы беднягу по судам.
Лишь в середине 1518 года Понсе де Леон вернулся на свой остров с пред-
писанием построить в Капарре большой каменный дом, где смогли бы
укрыться жители во время нападений. Губернатор ретиво принялся
за строительство Года не прошло, как посреди города возвышалось мас-
сивное каменное строение под названием «дом-крепость» (в XX веке его
фундамент обнаружили археологи). Стоило закончить строительство
и начать подготовку к экспедиции во Флориду, как на беду нагрянула
Истогник вегной
молодости. Немец-
кая гравюра XVI в.
Хуан Понсе де Леон
Индеец Флориды
в колонию комиссия, которая рекомендовала перенеси
город на остров в заливе. В июле 1519 года власти Капарри
голосовали о переносе города: все были за, только ег:
отец-основатель против. И так яростно сопротпьляли
он этому решению, что чиновники в отношении ней
пошли на попятную: «Принимая во внимание, чтоа^
лантадо Понсе де Леон немало понес затрат на возведена
каменного дома в указанном городе, да будет позволен:
вышеозначенному аделантадо жить в упомянутом доме
сколько ему заблагорассудится».1
Наконец губернатор смог заняться экспедицие,
во Флориду. Уже намечался день отплытия, когда сл>
чилось непоправимое: скончалась донья Леонор, супруга
аделантадо, родившая ему сына и трех дочерей. Экспе-
дицию вновь пришлось отложить.
Отплыть во Флориду Понсе де Леон смог лишь в фев-
рале 1521 года. Официальной целью экспедиции был
колонизация «острова» Флорида, хотя не исключен
что постаревший аделантадо, которому перевалило
на седьмой десяток, еще втайне лелеял в душе мечту
отыскать источник вечной молодости. Он взял с себе’
на двух кораблях двести поселенцев, несколько миссио-
неров — дабы обращать индейцев в истинную веру — пятьдесят лошадей
1 Цит по: Murga
Sanz V Juan Ponce
de Leon. — San
Juan, 1959. P. 202.
домашнюю птицу, семена, корнеплоды.
Увы, на эту экспедицию не нашлось хрониста, поэтому о ней малочтс
известно. Испанцы шли вдоль побережья и время от времени высажива-
лись, чтобы присмотреть место для поселения. Однажды отряд испанцев
во главе с аделантадо углубился в лес. Внезапно их атаковали индейцы -
рослые, сильные, с полутораметровыми луками в руках. Испанцы пришли
в замешательство. Индейцы прятались за деревьями и осыпали пришель-
цев огромными стрелами, пробивавшими даже металлические доспехи.
Отряд обратился в бегство. Только семерым, в том числе губернатору
тяжело раненному, удалось добраться до кораблей. Корабли развернулись
и прямым курсом помчались на Кубу, где от полученной раны аделантадо
скончался.
Поэму, посвященную Понсе де Леону, Генрих Гейне завершает на печаль-
ной ноте:
Он, отыскивая юность,
С каждым днем старел все больше
И калекой хилым, дряхлым
Наконец приплыл в страну —
В ту страну, в предел печальный,
В тень угрюмых кипарисов,
Где шумит река, чьи волны
Так чудесны, так целебны.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Та река зовется Летой.
Выпей, друг, отрадной влаги —
И забудешь все мученья,
Все, что выстрадал, забудешь.
Ключ забвенья, край забвенья!
Кто вошел туда — не выйдет,
Ибо та страна и есть
Настоящий Бимини.’
Перев. В. Ле-
вина.
Останки Понсе де Леона позже были перевезены с Кубы в Пуэрто-Рико,
е и покоятся ныне в столичном кафедральном соборе.
Пусть эпитафию Понсе де Леону оставит другой конкистадор, Хуан
Кастельянос, автор громадной эпической поэмы «Элегии о достославных
/жах Индий»:
«Леон» — гласит безмолвный камень
Хранящий тайну входа в склеп.
Сей велий муж по имени был лев,
А по деяниям — главою надо львами.2
2 Перев. Ю. Ги-
рина.
Карта Кубы, Фло-
риды и Багамских
островов из серии
«Америка» Теодо-
ра де Бри. Возле
юго-востогного
побережья Флориды
обознагены два
острова Бими-
ни. На западном
побережье Флориды
указан залив Хуана
Понсе
Хуан Понсе де Леон
1 Перев. студии
М. Лозинского.
В 1880 году глава городского управления столицы Пуэрто-Рико, гп
да Сан-Хуан, предложил воздвигнуть статую Понсе де Леону и сози
комиссию, которая дополнила его замысел предложением отлить сгатж
из английских пушек, захваченных испанцами в конце XVIII века. Правд
Понсе де Леон с англичанами не воевал, а воевал с карибами, ну такт
с того, пусть и тем и другим неповадно будет. Просьбу направили испЛ
скому королю (Пуэрто-Рико еще был испанской колонией), тот ее утвердк
и вскоре на столичной площади Колумба возвысилась статуя конкистадор
отлитая из двух английских пушек. Увы, не прошло и двадцати лет, й
Пуэрто-Рико фактически стал колонией североамериканцев, потоми
англичан. А статую со временем перенесли и поставили напротив домищ
канского монастыря, основанного Хуаном Понсе де Леоном.
А завершат этот рассказ заключительные строки сонета Эредиа, сложен
ного в честь Хуана Понсе де Леона:
Старик, ты был счастлив, и ты добился права
Считать ничтожной смерть перед твоей мечтой;
Бессмертной юностью тебя венчала Слава.1
Панфило Ъе Нарваэс
<tia службе
у 'Ъеласкесл
2	Лас Касас В. де.
История Индий /
Перев. 3. Плав-
скина. — Л., 1968.
С. 165.
3	Cuba R., G6-
mez-Lucena Е.
La odisea de Cabe-
za de Vaca. — Bar-
celona, 2008. P. 265.
4	Hugh Th. Quien
es quien de los con-
quistadores. —
Madrid, 2001.
P. 238.
^сть знаменитые конкистадоры — те, кто прославил?
своими открытиями и завоеваниями. А есть печаль»
» < знаменитые конкистадоры. К последним отн )сито
Панфило де Нарваэс, уже знакомый читателю по главе о Кортесе. Все, зачя
ни брался, он доводил до провала. Тем и прославился.
Бартоломе де Лас Касас в течение двух лет бок о бок жил вместе с Нар
ваэсом на Кубе. Вот его впечатление об этом конкистадоре: «НарваэЬ
высокого роста с белокурыми, почти рыжими волосами. Это был вполн
достойный человек, честный, разумный, хотя и несколько беззаботный
обходительный в разговоре, приятного нрава; в сражениях с индейцамио
проявил мужество, как, впрочем, проявил бы его и в любом другом бо
Был у него, однако, один тяжкий порок, а именно — полная беспечность
О чем мы еще расскажем».2
Да, об этом еще будет рассказано и не раз.
Панфило де Нарваэс родился около 1475 года, по одним предположе-
ниям, в городе Вальядолид,3 по другим, в городке Навальмансано близ
Сеговии.4 О его семье, равно как о его детских и юношеских годах, автор)
сведений раздобыть не удалось. Можно лишь с большой степенью вероят-
ности предположить, что он происходил из небогатого дворянского рода
подобно большинству конкистадоров был «сегундоном» и в надежде раз
богатеть и прославиться в 1498 году подался в Новый Свет. Больше десяти
лет он провел на Эспаньоле; впервые его имя упомянуто в 1510 году в списке
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
членов экспедиции Хуана де Эскивеля, который отправился покорять
остров Ямайка. Видимо, там Нарваэс неплохо зарекомендовал себя и был
назначен капитаном. Через год, после того, как остров был опустошен,
тридцать испанских солдат во главе с Нарваэсом попросили Эскивеля
отпустить их на Кубу под начало Диего Веласкеса, взявшегося завоевать
самый крупный из Антильских островов. Нарваэс приходился земляком
Веласкесу, а поскольку отношения землячества высоко ценились в Новом
Свете, то он был вправе рассчитывать на покровительство
губернатора Кубы. И не прогадал: по свидетельству Лас
Касаса, «Диего Веласкес сделал Нарваэса своим первым
помощником и осыпал его почестями...
Ему Веласкес доверил покорить «провинцию» Байямо,
расположенную в пятидесяти лигах к западу от города
Баракоа—то было первое испанское поселение, основан-
ное на острове. В Баракоа на всех желающих рабочих рук
уже не хватало, поэтому Веласкесу требовалось подчи-
нить как можно больше индейцев соседних территорий
стем, чтобы отдать их в услужение испанцам. Эта задача
и была возложена на Нарваэса.
Отряд из трех десятков пехотинцев возглавлял единст-
венный всадник — капитан Нарваэс. Поначалу индейцы
Байямо радушно встретили незваных гостей, поселили их
в центре селения в просторном боио2 и снабжали пищей. Однако через какое- Панфило де Нар-
то время дошли до них слухи о зверствах испанцев в других частях острова; ваэс
мщлмо, и солдаты Нарваэса восстановили туземцев против себя тем, что
заглядывались на их жен, а иногда и давали волю рукам. И сговорились
индейцы соседних племен одним махом покончить с наглецами, благо тех
было всего-то три десятка; собрали семь тысяч воинов, вооруженных луками
и палицами, и решили внезапно напасть ночью и перебить всех испанцев.
Нарваэс был на редкость самоуверенным и беспечным человеком;
ине иначе как ангел-хранитель надоумил его держать лошадь в боио — она-
то и спасла жизни испанцам. Конечно, как и положено, капитан выставлял
на ночь дозорных, но те чувствовали себя в полной безопасности и мирно
спали, когда индейские воины ворвались в дом. Безмятежно спали и осталь-
ные конкистадоры во главе со своим бравым капитаном.
Туземцы могли бы поджечь боио со всех сторон (как это нередко делали
испанцы, нападая на спящие индейские деревни), и тогда надобность в этом
повествовании отпала бы раз и навсегда. Они не сделали этого лишь пото-
му, что превыше всего ценили испанские одежды и не желали губить в огне
драгоценные трофеи. Вот и сейчас, ворвавшись в боио, вместо того, чтобы
глушить палицами ошеломленных, растерянных солдат, индейцы кинулись
хватать их одежды. Кто-то раздул головешки от костра, и пламя осветило
насмерть перепуганного Нарваэса. Увидев его, один из нападавших метнул
большой камень и угодил ему в грудь. С криком «Ах, я умираю!» капитан
Лас Касас Б.де.
Указ соч. С. 165.
2 Боио — боль-
шой дом из веток,
крытый пальмо-
выми листьями,
где проживало
несколько индей-
ских семей.
Панфило де Нарваэс
почти бездыханный рухнул на землю. Находившийся рядом монах-фрэд
цисканец как-то привел его в чувство, поднял на ноги; вместе они взнуздал
кобылу. Нарваэс вскочил на нее в чем был — босой, в полотняной руи
хе, — перекинул через седельную луку увешанную бубенчиками уздечи
вырвался наружу и проскакал по площади селения.
Кобыла и особенно звон бубенцов, принятый за шум тысячной армии
вселили такой ужас в туземных воинов, что, побросав трофеи, они выскг^
чили из боио, бросились прочь из селения и бежали в соседнюю «провин-
цию» Камагуэй, отстоявшую от Байямо на пятьдесят лиг. А вслед за ним
опасаясь актов возмездия со стороны испанцев, в Камагуэй ушли тайным!
тропами все жители Байямо, от мала до велика, в результате чего эта терри
тория полностью обезлюдела. Пришлось Нарваэсу возвратиться к Веласкес
с пустыми руками и удручающими известиями. Да, «провинцию» Байямо
он вроде как покорил — только что с нее толку, с этой безлюдной земли'
Веласкес удивительно благоволил Нарваэсу и на сей раз направил егс
с сотней воинов в густонаселенную «провинцию» Камагуэй все с той же
задачей — обеспечить испанцам тысячи новых рабочих рук. В состав экспе-
диции в качестве священника и миссионера вошел Бартоломе де Лас Касас
и обо всем происшедшем известно из первых рук.
Чтобы избежать байямского сценария событий, Лас Касас разработав
следующую тактику: он шел, опережая отряд на два-три дня ходового пути,
в сопровождении толмачей и охраны; заблаговременно предупреждал
Карательная экс-
педиция конкиста-
доров
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
касиков о появлении гостей, убеждал их в миролюбии испанцев и просил
во избежание недоразумений переселить жителей в одну половину селения
тем, чтобы другую заняли гости. Нарваэс же, по настоянию Лас Касаса,
строжайше воспретил своим солдатам появляться на индейской половине
селения Какое-то время эта тактика приносила свои плоды, и встречи
представителей столь различных миров проходили бескровно. Лас Касас
I не успевал крестить туземцев, так много было желающих, — которые,
конечно же, не понимали ни сути ритуала, ни того, к чему он их обязывает;
равно как не понимали сути происходящего туземные вожди, когда охотно
приносили вассальскую присягу неведомому им королю.
Жители селения Каонабо подготовили для испанцев горы провизии —
рыбу, фрукты и лепешки из маниоковой муки. На маленькой площади
селения столпилось около двух тысяч туземцев, которые, по своему обык-
н(вению, усевшись на корточки, в полном изумлении рассматривали
лошадей Рядом с площадью находилось большое боио, куда забилось
страхе, не решаясь выйти наружу, еще около пятисот человек. О дальней-
ших событиях пусть расскажет их очевидец — Лас Касас (о себе он пишет
третьем лице).
«У испанцев был обычай: один из них, назначенный командиром, рас-
пределял между всеми пищу и все, полученное от индейцев. И вот в тот
момент, когда капитан и остальные всадники, сидя верхом, и сам святой
ггец наблюдали за тем, как распределяли хлеб и рыбу, кто-то из испанцев,
которого, я думаю, вселился бес,
кожиданно извлек меч, а за ним
ювытаскивали мечи и все остальные,
принялись они потрошить, резать
убивать этих овечек и барашков —
ужчин и женщин, детей и стариков,
ядевших беззаботно и с удивлением
осматривавших испанцев и их
|был. Не успел никто и дважды
учесть молитву, как уже ни одного
{дейца на площади не было в живых.
Шанцы ворвались в большое жили-
е у дверей которого происходила
эта бойня, и принялись ножами
мечами разить всех, кто попадал под
ку, так что кровь текла ручьями, как будто забили целое стадо коров. (...)
ззаботный Нарваэс за все время, пока происходило побоище, не молвил
слова, не шевельнул ни пальцем, ни бровью, точно мраморная статуя,
между тем, пожелай он, ему ничего не стоило бы, находясь на коне и с копь-
в руках, помешать солдатам убить даже десяток индейцев. Покинул его
мрик и, стремясь прекратить побоище, отправился вслед за испанцами,
Зверства конки-
стадоров: виселица
«в гесть и славу
Иисуса Христа
и его двенадцати
апостолов»
торые рыскали под деревьями в поисках все новых жертв и не щадили
Панфило де Нарваэс
1	Лас Касас В. де.
История Индий...
С. 172-173.
2	Там же. С. 175.
3	Испанский
король Карл I
в 1519 году полу-
чил корону Свя-
щенной Римской
империи и вошел
в историю как им-
ператор Карл V.
никого — ни младенца, ни отрока, ни женщин, ни стариков. Нескор
испанцев вышли на дорогу к реке, что протекала поблизости, и прикаи
вали тех индейцев, которые ускользали, израненные, из-под ударов нож
или мечей и из последних сил бежали к реке, надеясь найти там спасение»
Последующее дознание так и не смогло выявить ни зачинщика бот
ни ее причин. Конкистадоры плели нечто невразумительное: дескап
индейцы злобно посматривали на лошадей, в волосах у некоторых туземца
торчаличелюсти рыбы-иглы, которыми они, мол, собирались убить консг
а другие держали в руках веревки, чтобы вязать испанских солдат... Всеэи
смехотворные доводы не убедят даже ребенка. На самом деле причин^
случившегося был, по-видимому, заурядный страх, охвативший испанца
когда они увидели, какое количество индейцев собралось на площади. Kofr
кистадорам повсюду мерещились засады, заговоры, вероломство, и в тя
условиях у людей, находившихся в состоянии постоянного стресса, подозри-
тельность принимала маниакальные формы. Спастись можно было, лит
прибегая к тактике упреждающего удара: не ждать, когда на тебя нападу
а бить первым. Достаточно вздорного навета, малейшего подозрения, чтоб»
копившаяся месяцами разрушительная психическая энергия выплеснула^
наружу. Однако хорош был при этом капитан Панфило де Нарваэс! Вед1
и впрямь мог одним окриком прекратить смертоубийство! Видно, тоже
разум потерял?
Нетрудно догадаться, что из этого вышло. «После того, как по провин
ции разнеслась весть об этом побоище, — пишет Лас Касас, — ни одно,
живой души не осталось по всей округе; покинув селения, индейцы устре-
мились к морю и перебрались на островки, которых здесь, вдоль южнок
побережья Кубы, бесчисленное множество...».2 Так что и эта экспедици
Нарваэса закончилась с тем же результатом: Веласкесу преподнес он в да;
опустошенную, бесполезную землю.
После этого на семь лет имя нашего героя исчезает из анналов истории
Чем он занимался это время? Коль скоро крупных экспедиций Веласкес ем'
уже не доверял, то, скорее всего, сидел в своей энкомьенде, драл три шкурь
с индейцев да копил деньгу.
Его имя вновь всплывает из небытия в 1518 году, после того как Грихальг
привез на Кубу из Мексики невиданную по тем временам добычу — двад
цать тысяч песо золотом. Именно Панфило де Нарваэсу Веласкес поручи
доставить королю Карлу I3 кинту, пятую часть добычи, а заодно наказа,
тому выхлопотать для губернатора Кубы титул аделантадо. Как видно
наш герой, несмотря на две провальные экспедиции, не утратил довери
Веласкеса.
С этими поручениями Нарваэс справился. Золото пришлось короле
весьма кстати, ибо он, как нынче сказали бы, баллотировался в император
Священной Римской империи, что ему стоило безумных трат. И благодар
ностью новоиспеченного императора, успешно одолевшего соперника
французского короля Франциска I, стал присвоенный Веласкесу титу
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
аделантадо. С радостным известием Нарваэс поспешил на Кубу. Дорого
яичко ко Христову дню. Так и назначение Веласкесу оказалось как раз
кстати, и он вложил все свое состояние в подготовку широкомасштабной
карательной экспедиции против Кортеса, поставив ее главнокомандую-
щим капитана Панфило де Нарваэса, которому доверял, как себе. Настал
звездный час нашего героя. В Байямо он командовал тремя десятками
Обложки издания.
на испанском языке
второго и третьего
посланий-реляций
Кортеса импера-
тору
человек, в Камагуэе — сотней; а сейчас, назначенный
генерал-капитаном, встал во главе настоящей армии. Что
из этого вышло, читатель уже знает из главы о Кортесе.
Всего-то месяц Нарваэс чувствовал себя хозяином
мексиканских земель; а на положении пленника ему при-
шлось провести здесь долгих три года. Сначала его держа-
ли в Веракрусе под охраной инвалидов. Сюда доходили
известия о трагических перипетиях завоевания Мексики.
После падения столицы ацтеков Кортес поселился
в пригороде Мехико Койоакане и сюда же распорядил-
ся перевести Нарваэса. Он вовсе не жаждал общения
сбывшим другом, но опасался, как бы тот на случайном
судне не улизнул на Кубу, а оттуда в Испанию. В Совете
по делам Индий шли ожесточенные дебаты относитель-
но Кортеса, и лишний кляузник мог сильно навредить
делу. Наконец «партия» сторонников Кортеса одержала
полную победу, и в октябре 1522 года императорским
указом Кортес был утвержден на посту генерал-капитана,
губернатора и верховного судьи Новой Испании. Теперь
Кортес почувствовал себя неуязвимым и великодушно
отпустил Нарваэса на все четыре стороны, о чем впослед-
ствии не раз пожалел. Нарваэс прибыл в Испанию и обру-
шил на Совет по делам Индий потоки жалоб и клеветы
на Кортеса. Не он первый, не он последний; но в одном
он сумел нагадить Кортесу, как никто другой.
Второе и третье послания-реляции Кортеса импера-
тору, каждое объемом с приличную повесть, в 1522 и 1523
годы были опубликованы в Испании и имели громкий
успех. Дело не только в том, что их автор обладал несом-
ненным литературным дарованием: описанные в них
события, от высадки в Мексике до падения Теночтит-
лана, могли поспорить с лихими сюжетами рыцарских
романов, которыми в то время зачитывалась вся Испа-
ния. Письма Кортеса были переведены на итальянский
и латынь и стали широко известны во всей Европе.
А вместе с собой Кортес волей-неволей прославил Нарва-
эса, только последнему досталась совсем иная слава: над
ним потешалась вся Европа. Справедливости ради надо
ismcnlwUiw	пЛюоя
MtNmftttnrfFtxatf DdanoDcpMrtaprc rfefomtttooJtecotoM
Mlwfti АЛ. ttb^i *to« «мЛш im -
rfca	WSrft	w	*
too», dc mis €mrr
na^towitauM	ra i etr «Лам to
ew	я
taatoMxopi. EoffitataBamirtDdgratHm (mo оймЬоЛо*
tttpuu	anmonaa.FPtc0mo(efinM
<COTtatcr«raOcrdaad:trnba&apoifcrm
©ocmtr$cipicj j	00,4
edmaroceno:al mup aUoppotmoafar limtttfTwno frnoi do
coftifaccwoMtm N«nao awro nor enu onqutfta prccupo
tattoo wU murgranwimarauUtofa^MO	=prta»
«таорювики	•
•Ы»	f^P"*** sffWt»
Йктмгётаиоокты» осрстрсгштггпоаа.ШпхЛпоЬякгси
йкй»	м» to fptrta» prpu»tw»f» «w
famir’ic»qateF<$tam»
Панфило де Нарваэс
'Челх мани-
ла ФлормЪа
сказать, что сам Кортес ни словом не выразил злорадства над повержена
противником, хотя откровенно оценивал его действия в Мексике как i
тивозаконные, идущие во вред интересам короля (которые в тот мом
полностью совпадали с его личными интересами). Но сам сюжет, ко
главнокомандующий, обладая пятикратным преимуществом в численна
и многократным — в вооружении, по беспечности и недальновидно
терпит поражение и попадает в плен с выбитым глазом, — этот скх
представляет Нарваэса в самом комическом свете.
Против писем Кортеса и повел атаку Нарваэс, подав в суд за оскорбла
своей чести и достоинства. Три года длился судебный процесс и заверши
победой истца — пожалуй, это единственное личное начинание Нарва:
завершившееся его торжеством. Так что накануне отплытия в Америку
смог насладиться тем, как тиражи первоизданий второго, третьего и чете
того посланий-реляций Кортеса королю публично сжигаются на площа.
Севильи, Толедо и Гранады. Помилуйте, но ведь эпизод с Нарваэсом опи
лишь во втором послании! За что же наказаны остальные? Видимо, cyj
руководствовались какими-то дополнительными конъюнктурными см
бражениями. Письма завоевателя Мексики были запрещены к публикац!
вновь переиздали их только в XVIII веке.
Испании Панфило де Нарваэс занимался отнюдь не только судебш
KZ ми процессами. Он вознамерился переломить незадачливую судь(
и вписать свое имя в Историю совсем не так, как оно уже вписалось в иен
рию завоевания Мексики. Он жаждал отыскать свое золотое царство, богач
ацтекского, и заткнуть за пояс Кортеса. Обивая пороги Совета по делам
Индий, Нарваэс сумел втереться в доверие чиновникам, к тому же поем
завоевания Мексики с ее богатствами король раздавал капитуляции направо
и налево с легкостью необычайной, благо ничем не рисковал — ведь экспе-
диции финансировались из кармана самих конкистадоров. Нарваэс подо
прошение разрешить ему экспедицию во Флориду и король подписал с нг
капитуляцию. Как водится, Нарваэс брал на себя все расходы, взамен чегг
получил титул аделантадо и будущего губернатора Флориды.
Дело было организовано с размахом: пять кораблей, шестьсот членов
экипажа, сотня лошадей. Все это стоило баснословно дорого. Откуда ном*
испеченный аделантадо взял эти средства? Понятно, что не из родового
наследства. На Кубе, незадолго до экспедиции в Мексику, Нарваэс женила
на вдове Марии де Валенсуэла. Его супруга оказалась на редкость деловыч
и оборотистым человеком и за время долгого отсутствия мужа так толком
управляла его энкомьендой, что многократно увеличила их состояние. Ког-
да Нарваэс по пути в Испанию навестил супругу, та выдала ему обретенные
тяжким трудом индейцев пятнадцать тысяч песо — то есть около семиде-
сяти килограммов золота. Эти средства Нарваэс и вложил в экспедицию.
Недоумение может вызвать и другой вопрос — насчет шестисот чле-
нов экипажа. Мало кто в Испании не знал об оглушительном провале
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
и	Г1КГЕЯ \'ЛЪIXKK Л Л Тччгг/ф* .
карательной экспедиции Нарваэса в Мексике, и разумный человек, наверное,
усомнился бы, стоит ли пускаться с таким главнокомандующим в новую
авантюру. Во всяком случае, хронист Овьедо вспоминает: «...Я посоветовал
ему, как другу, наконец успокоиться и осесть дома с женой и детьми, благо
ему было на что безбедно жить и с чем миновать превратности сего мира,
да и возраст его уже располагал к поиску тихой гавани...». Проницательный
хронист знал, что говорит, ибо он очень точно охарактеризовал Нарваэса:
«По способностям своим он предназначен был не командовать, а подчи-
няться».1 Понятное дело, Нарваэс пропустил мимо ушей дельный совет.
Что же касается тех, кто вербовался под его начало, то в ту волшебную эпоху
столь разумных, чтобы задаваться докучливыми сомнениями, находилось
немного. Влекомые зовом неведомых земель и мечтой о богатстве и счастье
испанцы готовы были идти хоть на край света, с кем угодно.
Наконец, третий вопрос — почему Нарваэс решил направить стопы
свои во Флориду? Вот об этом следует поговорить подробнее. К середине
20-х годов XVI века из материковых земель Нового Света относительно
исследованными были только Мексика и Центральная Америка, а земли,
лежащие к северу и к югу от этих территорий, оставались на картах белым
пятном. Перед конкистадорами расстилалось великое множество неизве-
данных путей, но Нарваэс неслучайно обратил свой взор на Флориду. Он
был не первым и не последним, кого влекла к себе эта земля.
Карта Эспаньолы,
Кубы, Флориды
и Чикории, создан-
ная Питером ван
дер Аа по заказу
Лукаса Васкеса
де Айльона
1 Fernandez
de Oviedo у Valdes G.
Historia general у
natural de las In-
dias, Islas у Tierra
Firme del Mar
Oceano. — Ma-
drid. 1852. Vol. II.
Libro XXXV, Proe-
mio III, P. 580,582.
Панфило де Нарваэс
Сразу после гибели Понсе де Леона, первооткрывателя Флориды, поен
стопам пустился уже знакомый читателю Лукас Васкес де Айльон — то»!
самый ойдор, которого Нарваэс столь бесцеремонно выставил из Мексики
В июне 1521 года Айльон отправил два судна под командованием Франсис»
Гордильо обследовать атлантическое побережье Флориды. Экспедицц
дошла приблизительно до 33 градуса северной широты — то есть просле-
дила побережья нынешних штатов Джорджия и Южная Каролина (эти
земли получили название Чикория). Тем самым Гордильо доказал, что
Флорида — не остров, а полуостров, часть неизведанной Твердой Земле!
Индейцы Чикории, не в пример туземцам Флориды, встречали пришельце!
дружелюбно. Некоторые даже отважились подняться на борт кораблей
и были щедро вознаграждены. Поэтому, когда вновь последовало пригля
шение в гости, на корабли без опаски взошло несколько десятков человЯ
Капитан отдал приказ об отплытии, и несчастные туземцы с горестный
воплями навсегда распрощались с родными берегами.
Один из пленников выказал недюжинные способности к изучение
испанского языка. Айльон крестил этого индейца под именем Анди
и привез в Испанию. Удивительные вещи поведал Андрес о Чикории: тая
уверял он, расположен источник вечной юности; там некоторые зеи
заселены хвостатыми людьми; побережья усеяны жемчужинами велич!
ной с голубиное яйцо, ну и прочих богатств там немеряно... Все это Андрее
Как индейцы
торгуют
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
охотно рассказывал в официальных местах и под присягою, и его басни
стали широко известны в Испании. В1523 году Айльон подписал с королем
капитуляцию на освоение Флориды и Чикории; одной из основных целей
запланированной экспедиции был поиск пролива в Тихий океан.
Между тем в 1524 году в Северную Америку на поиски вожделенного
пролива направился португалец Эштеван Гомиш — кормчий корабля-
дезертира из экспедиции Магеллана. Гомиш доказывал, что открытый
Магелланом трансокеанский пролив расположен слишком далеко к югу
ипрактически бесполезен, и предложил искать пролив на севере. Испанский
король настолько вдохновился его проектом, что снарядил за казенный счет
отлично экипированное судно. Судовой дневник той экспедиции не сохра-
нился, и о маршруте существуют разноречивые версии. Одни считают, что
Гомиш двигался от южной оконечности Флориды на север, другие — что
он шел с севера на юг.1 Как бы там ни было, за десять месяцев Гомиш, то ли
начав с 430 с. ш., то ли дойдя до реки Святого Лаврентия, проследил около
трех тысяч километров Атлантического побережья североамериканского
материка, истинные размеры которого впервые проступили из тумана
неведения. Участники экспедиции, возвратившиеся в Испанию в 1323 году,
взахлеб расписывали богатства Флориды (так они называли всю материко-
вую землю), где они видели многолюдные поселения и якобы обнаружили
признаки золотых рудников (каковых в тех краях отродясь не было). И эти
рассказы, как водится, преувеличенные и приукрашенные, очень быстро
распространились по Испании и по колониям.
Тем временем Лукас Васкес де Айльон вплотную взялся за осуществление
своего проекта и весной 1323 года отправил на рекогносцировку два судна,
которые вновь пошли вдоль побережья Флориды и Чикории и вернулись
на Эспаньолу с известиями о миролюбии туземцев и богатстве тамошних
земель. Решение принято — Айльон приступил к подготовке крупномас-
штабной экспедиции и в июле 1326 года отплыл с Эспаньолы на шести
судах с пятью сотнями колонистов на борту. Нигде не останавливаясь, суда
направились прямиком в Чикорию, и здесь, видимо, в устье реки Саванна,
было основано первое европейское поселение в Северной Америке. Увы,
эти земли оказались совсем не такими, как их расписывал индеец Андрес.
Ни жемчужин с голубиное яйцо, ни золотых месторождений; отношения
синдейцами быстро испортились; местность оказалась нездоровой, и мно-
гие полегли от малярии; об источнике вечной юности, который в одночасье
излечил бы всех, — ни слуху ни духу; а из-за рано наступивших холодов
колонисты и вовсе оказались на грани вымирания. В октябре умер Айльон;
весной следующего года полтораста уцелевших колонистов возвратились
на Эспаньолу
Нарваэс не знал о провале экспедиции Айльона, зато он, несомненно,
слышал об экспедициях Гордильо и Гомиша, равно как не миновали его
ушей отзывы участников тех экспедиций и небылицы Андреса. Нарваэс
уже не заблуждался относительно географического статуса Флориды
1 См. Магидо-
виг И. П„ Магидо-
виг В. И. Очерки
по истории
географических
открытий. — М.,
1983. Т. 2. С. 182-
183.
Панфило де Нарваэс
гЪели кий
завоеватель
1 Нуньес Кабеса
де Вака А. Кора-
блекрушения /
Перев. Ю. Ванни-
кова. — М., 1975.
С. 22.
и понимал, что это часть Твердой Земли. Флориду воспринимал они
дверь на материк, у которого еще не было хозяев. Ужели в этих бескрайя
землях не сыщется золотоносное государство, подобное мексиканском.
А может статься, ему посчастливится отыскать трансокеанский пролив!
и тогда королевские милости посыплются на него, как из рога изобилш
Вовсе не исключено, что в душе нашего героя тайно дремала надежда нак>
источник вечной юности. Неизведанные земли северного материка пра
лагали бесчисленные возможности — вот чем они привлекали Панфи
де Нарваэса.
/так, 17 июня 1527 года корабли Нарваэса покинули берега Испан!
wt и взяли курс на запад. По пути во Флориду Нарваэс зашел на Kyij
чтобы добрать людей, оружие и лошадей. Из Сантьяго он послал в Тр
нидад два корабля закупить провизию. Командовал кораблями казнач!
и старший альгвасил экспедиции Альвар Нуньес Кабеса де Вака, которец
волею судеб суждено будет стать главным героем следующего повести
вания. Крестный путь экспедиции Нарваэса он впоследствии воссоздав
в замечательной книге «Кораблекрушения», написанной как отчет кором
которая была дважды издана при жизни автора — в 1542 и в 1555 годы, я
книга по праву считается одним из лучших образцов литературы эп«
Конкисты. Так что голос очевидца и участника событий будет часто з *учат
по ходу рассказа.
Итак, прибыв в Тринидад, Кабеса де Вака взял с собой три десятка чело
век и отправился в селение закупать провизию. Буквально через час поп
высадки поднялась страшная буря: в селении, вспоминает хронист, <ру
нули все дома и церкви, и мы могли передвигаться только крепко сцепк>
шись по шести и восьми человек, чтобы противостоять ветру, грозившее
нас унести; деревья, среди которых мы проходили, были не менее опасны
чем дома, ибо ветер валил их на землю, и мы боялись, что они нас убью?
К утру буря утихла; когда же чудом уцелевшие испанцы вышли к гаван!
то кораблей, понятное дело и след простыл. В поисках спасшихся моряка
казначей со своим отрядом углубился в лес, и «в четверти лиги от моря»
увидели лодку с одного корабля, повисшую на деревьях; в десяти лип
оттуда, на берегу мы обнаружили двух человек с моего корабля и нескои
ко крышек от коробов; люди были так изуродованы ударами о скалы, ч1
их нельзя было узнать... Погибли находившиеся на'кораблях шестьдес?
человек и двадцать лошадей».1
Начало, как видно, не предвещало ничего хорошего, но Нарваэс невн*
грозному предупреждению судьбы. Правда, он поддался давлению ко
танов и согласился провести зиму на Кубе. За это время он пополые
запасы провизии и докупил лошадей; но восполнить численность личное
состава экспедиции он не смог. Если из Испании он привез шестьсот че
век, а во Флориду отправилось четыреста, то получается, что, за вычете
шестидесяти погибших в бурю, сто сорок человек — самых суеверы
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Ураган на островах
Карибского моря
осторожных и прозорливых — дезертировали из экспедиции и предпочли
остаться на Кубе.
В апреле 1528 года Нарваэс высадился на западном берегу Флориды.
Итут же—обнадеживающая находка: в покинутой индейцами деревне сре-
ди сетей обнаружилась золотая погремушка. На следующий день Нарваэс,
как было заведено, с торжественной церемонией вступил во владение зем-
лей в качестве губернатора Флориды. Разведывательные экспедиции обна-
ружили несколько селений и смогли войти в контакт с туземцами. На все
расспросы о золоте индейцы, указывая на север, восклицали «Аппалаче!»
и при этом давали понять, что желтого металла в той стране сколько угод-
но. Радостное оживление царило в стане конкистадоров. Нашлось золото,
нашлась золотоносная страна, у страны нашлось имя — чего еще надобно?
И Нарваэс, ослепленный золотым миражом, принял решение немедленно
двинуться по суше в столицу аппалачей,1 а корабли оставить в безопасной
гавани. Какой — никто не знал, но лоцманы утверждали, что находятся
неболее чем в двух десятках лиг от устья реки Пануко. До какой ж£степени
смутные географические представления о североамериканском материке
были у конкистадоров! Ведь река Пануко, открытая Грихальвой, впадает
1 Племя аппала-
чей, обитавшее
на севере Фло-
риды, давно
вымерло. О нем
напоминают
в море на восточном побережье Мексиканского залива. Видимо, земли
северного материка, лежащие между Флоридой и Мексикой, испанцы
представляли себе, как узенькую полоску шириною в двести-триста кило-
метров, тогда как до Пануко было по прямой полторы тысячи километров
лишь несколько
географических
названий.
Панфило де Нарваэс
1 Нуньес Кабеса
де Вака А. Корабле-
крушения... С. 26.
2 Там же. С. 114.
морем, а берегом — все три. Между прочим, эти ложные географичес^
представления и давали основания для поисков трансокеанского прол»
во Флориде — то есть на юге североамериканского материка.
Впрочем, нашелся человек, который резко выступил против планов ryfxf
натора Флориды. Это был Альвар Нуньес Кабеса де Вака. Стоит привес?
его доводы, чтобы оценить благоразумие и прозорливость этого человека
Он с жаром доказывал, что ни в коем случае нельзя покидать кораЯ
пока их не приведут в известное и безопасное место; что лоцманы сбили
с курса и сами толком не понимают, где находятся; что очень рискован»
идти неведомо куда, без толмачей и достоверных сведений о земле и насе-
ляющих ее народах; наконец, говорил он, «нет у нас и припасов, чтобы иди
неизвестно куда, ибо, судя по тому, что осталось на кораблях, мы смоля
дать каждому человеку в запас для похода вглубь земли не больше, чемфун
сухарей и фунт свиного сала...».1 Надо сказать, он был не единственным^
пытался переломить беспечного Нарваэса. На его сторону стал эскрибана
также нашлась некая женщина, обладавшая провидческим даром: Когд
губернатор собирался направиться в глубь той земли, она ему сказала, ч гобв
он не ходил туда, ибо была уверена, что ни он, ни тот, кто пойдет с нм
не выйдут больше из той земли; а если кто и выйдет, то сотворит Бог рад
него великие чудеса; но она думала, что будет мало таких, кто спасется
скорее же — никто». Но чего стоят благоразумные доводы и мрачные пр
рочества, когда «глубь земли» так манит своими тайнами, открытиями
чудесами и богатствами! «Тогда губернатор ответил ей, что он и все, кт:
идет туда, будут сражаться и завоевывать огромные и неведомые зешь
и их народы, и он знает, что, завоевывая их, многие погибнут; но к тем
кто останется в живых, судьба будет благосклонна, и они разбогатеют, ибо.
согласно его сведениям, та земля очень богата».2
Большая часть офицеров поддержала Нарваэса, и он отдал приказ высту-
пать в поход. Те офицеры впоследствии в полной мере смогли оценит»
благоразумные доводы и пророчества; да только когда уже было поздно
А сотне людей, оставленных на кораблях (включая упомянутую сивиллу!
Нарваэс приказал искать удобную гавань в районе Пану ко и ждать его там
не меньше года.
В первый день мая конкистадоры получили по два фунта сухарей и пол-
фунта сала каждый и бодро направились на север Флориды, продираясь
через дремучие леса и буреломы. Легко вообразить, каково пришлось
испанцам, когда с этими припасами они две недели брели через безлюдные
леса и не могли найти ничего съестного, кроме диких плодов. Индейцы»
старательно избегали встреч с пришельцами. Тем более возрадовались кон-
кистадоры, когда вышли наконец к индейскому селению, где были добро-
желательно встречены вождем племени; он подкормил бедолаг и вызвала
сопроводить их к городу аппалачей.
Еще несколько недель томительного пути — и перед взорами испанце)
открылась столица аппалачей во всем своем великолепии. «Деревня состою
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
из сорока маленьких низких домов, поставленных в укрытых местах для
защиты от бурь, постоянно свирепствующих в той земле. Дома были сде-
ланы из соломы, а вся деревня окружена очень густым лесом с огромными
деревьями и множеством маленьких озер».1 Можно себе представить, как
яростно бранились конкистадоры! «Столицу» они заняли без боя, поскольку
все мужчины племени ушли на охоту. Разумеется, никакого золота в ней
не нашли, зато обнаружили изрядные запасы маиса и реквизировали их —
апроще говоря, украли. С паршивой овцы хоть шерсти клок! Когда же муж-
чины стали возвращаться в родное селение, испанцы без труда разогнали
их. Эта славная победа им скоро аукнется.
Индейцы, обитавшие по соседству, в один голос твердили, «что самое
большое селение на этой земле — это Аппалачен и что чем дальше вглубь,
тем меньше там людей и тем они беднее...».2 Индейцы сознательно вводили
в заблуждение непрошеных гостей. На самом деле, как докажет экспедиция
Эрнандо де Сото, Нарваэс дошел лишь до границы земель аппалачей, а в их
центральном поселении насчитывалось около полутысячи домов. Послан-
ные разведывательные отряды подтверждали сказанное туземцами, и через
двадцать пять дней, подчистив съестные запасы деревни, конкистадоры
пустились в обратный путь, к морю.
Вот тут-то и началось. Из-за деревьев и кустарников в испанцев полетели
тучи стрел с наконечниками из змеиных зубов, которые пробивали даже
металлические доспехи. «Некоторые наши люди клялись, — свидетельст-
вует Кабеса де Вака, — что видели в этот день два дуба, каждый толщиной
с бедро в нижней его части, и оба эти дуба были пронзены насквозь стрелами
1 Там же. С. 32.
2 Там же. С. 34.
Посев маиса
Панфило де Нарваэс
индейцев; и это совсем не удивите.^
но для тех, кто знает, с какой си/4
и сноровкой пускают индейцы стрелы,
ибо сам я видел одну стрелу, котора
вошла в ствол тополя на целую че?
верть» ? Но еще хуже оказались стреъ
без наконечников: ударяясь о доспеп
тростник расщеплялся, острые щепа
проникали сквозь ячейки кольчу
и наносили многочисленные раны
Аркебузы, мечи, кони — все эти пр
имущества конкистадоров в открк
том бою оказывались бесполезным
в войне с невидимым противнике!
К тому же испанцев одного за др
гим косила тропическая лихораж
и не хватало уже лошадей, чтобы везя
больных.
Поредевший отряд с трудом
брался к морю. Сбылось предсказана
прозорливого Кабесы де Ваки- кора-
блей и в помине не было. Найти кора
бли — года не хватит, а дожидатм
их можно до второго пришестви
...Каждый способен представив
себе, что можно испытать в такойнео
Сантьяго — по-
кровитель конки-
стадоров. Над-
пись на гравюре:
Апостол Сантьяго
покровительст-
вует кастильцам
и преследует
индейцев
1	Нуньес Кабеса
де Вака А. Корабле-
крушения... С. 35.
2	Там же. С. 37.
бычной и злосчастной земле, где ничего нельзя было сделать: нельзя бы;;
выбраться из нее, но нельзя было и оставаться».2 Треть отряда уже полег1,
в лихорадке, число больных увеличивалось с каждым днем, к тому ж
партизанские вылазки индейцев наносили ощутимый урон. Все понимали
остаться здесь — значит, обречь себя на верную гибель.
И тогда конкистадоры приняли отчаянное решение построить нов-с
суда. Из деревянных труб и оленьих шкур испанцы смастерили кузнечн*
мехи, переплавили стремена, шпоры, шлемы и выковали гвозди, пилы, того
ры. Проявив чудеса упорства и изобретательности, конкистадоры построй
ли пять лодок, просмолили их варом, приготовленным из сосновой живицы
приладили к мачтам паруса, сшитые из собственных рубах, такелаж сплел!
из конских хвостов и грив, а из лошадиных шкур изготовили бурдюкидо
пресной воды. Нечего было и мечтать добраться на этих жалких посудина
до Кубы. Нарваэс намеревался плыть на запад вдоль берега итак достигнув
испанских владений в Мексике. Как видно, он совсем не представлял ceft
протяженность предстоящего пути.
За те полтора месяца, что ушли на постройку кораблей, от болезна
и голода умерло более сорока человек, десять было убито индейскии
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
трелами и несколько попали туземцам в плен (одному из них суждено
удет выжить). Двадцать второго сентября конкистадоры съели последнюю
юшадь и сели в лодки по сорок с лишним человек в каждую. «После того
припасы и одежду перенесли в лодки, они погрузились в воду почти
о краев, и, кроме того, мы были так стеснены, что не могли даже поше-
«литься, но столь велика была наша нужда, что мы отважились плыть
I подобных лодках и даже выйти на них в опасное море, и при этом никто
43 нас не имел никакого представления о мореходном искусстве».’
И началось многомесячное плавание вдоль негостеприимных берегов.
Что ни высадка — то ожесточенная стычка с туземцами. И голод, каждо-
дневный мучительный голод. А к нему вскоре добавилась жажда: бурдюки,
деланные из лошадиных шкур, прогнили, и вода в них стухла. Однажды
испанцы высадились на безводном островке, где их застигла буря, которая
бушевала шесть дней и не давала им выйти в море. «Мы пять дней ничего
не пили, и жажда стала такой непереносимой, что вынудила нас пить соле-
ную воду; однако некоторые оказались при этом очень неосторожными,
и у нас умерло сразу пять человек».2 Отряд таял день за днем.
Когда угроза смерти нависла над всеми, конкистадоры решились на отча-
янный шаг: вышли в море, несмотря на сильное волнение, и, зачерпывая
воду бортами, добрались-таки до материкового берега. Здесь их встретило
множество индейских каноэ. Поначалу туземцы отнеслись к чужестранцам
с доброжелательностью, напоили и накормили их, а Нарваэса местный
1 Там же. С. 39.
2 Там же. С. 41.
Североамерикан-
ский континент
(на карте назван
Флоридой) и Мекси-
канский залив
Панфило де Нарваэс
касик поселил у себя в доме. Была ли это тактическая уловка или, что сков
всего, по каким-то причинам отношение к гостям вдруг резко изменили
но в полночь индейцы внезапно напали на испанцев. Нарваэс, ранена
камнем в лицо, еле выбрался из дома касика, а те, кто оставался на бер^
у лодок, с большим трудом отразили натиск туземцев. При этом, сообн#
хронист, «среди нас не осталось никого, кто не получил бы рану, я тожеЬ
1 НуньесКабеса ранен в лицо...».1 В другой раз при высадке конкистадоры отправилид^
де Вака А. Корабле- ЛЮдей за водой, а в результате не увидели ни воды, ни своих товара
крушения... с. 42. ОдИННадцать лет спустя экспедиция Эрнандо де Сото подберет одного^
2 Там же. С. 45.
тех христиан.
Можно только изумляться, как испанцы все же умудрились добратц
до дельты Миссисипи. Самым трудным оказалось преодолеть мощноетя
ние великой реки, выносившее лодки в открытое море. «Мы гребли пол
до самого захода солнца, но так как люди, которые шли с губернаторомбы
здоровее и сильнее всех, кто был на других лодках, мы не могли ни ж
жаться около них, ни следовать за ними. Видя это, я попросил губернатор
чтобы они кинули нам конец со своей лодки, ибо мы были не в силах ид
за ними, он же ответил, что они и одни едва ли смогут достичь землиэт?
ночью». После чего Нарваэс обратил к соратникам жестокие слова:«. Пул
каждый спасает свою жизнь как может».2 И удалился спасать собственна
жизнь. Но не спас: начавшаяся буря вынесла его лодку в открытое морел
и сгинула она без следа.
Лльвар Луньес 'Kabeca i>e 'Ъам
*Ъоин, слуга,	Жтак, оборвалась жизнь Нарваэса и тех, кто на»
казначеи	f	f дился с ним в лодке; но на этом не закончен рассц
^''1' о злосчастной экспедиции. Героем следующее
повествования станет Альвар Нуньес Кабеса де Вака, который вошел в иск
рию совсем не так, как Нарваэс, — ему довелось испытать невероятна
тяготы и приключения и стать в полном смысле первопроходцем север)
мериканского материка.
Его странная фамилия (буквально: «голова коровы») была предмета
родовой гордости: предок Альвара по материнской линии, пастух Март!
Альяха, в 1212 году помог христианскому воинству одержать победу надма
рами при Навас-де-Толоса. Он нашел неохраняемую т^опу в лагерь мавр!
расположенный в неприступных горах; отметив ее коровьим черепом, вз
нулся к христианам и провел их в тыл врага. Мавры были разбиты, и корол
Наварры пожаловал Мартину дворянское звание и герб в напоминая
о подвиге с изображением шести коровьих голов на золотом и червлен!
поле. Свое имя сохранил в истории и дед Альвара Нуньеса по отцовега!
линии — аделантадо Педро де Вера, который завоевал Канарские острсз
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
а затем столь же достойно проявил себя в войне против Гранадского эми-
рата — последнего оплота мавров в Испании. Неизвестно, почему Альвар
выбрал материнскую фамилию — впрочем, это не противоречило обычаям
того времени.
Можно считать установленным место рождения нашего героя — горо-
док Херес-де-ла-Фронтера в провинции Эстремадура; а вот насчет года его
рождения разброс мнений составляет целых двадцать лет: в различных исто-
рических трудах и энциклопедиях фигурируют даты от i486 до 1507 года.
Если принять во внимание, что в 1511-1512 годах Кабеса де Вака воевал
вИталии, то, следовательно, он не мог родиться позже
1495 г°Аа — ведь не ребенком же он пошел на войну! Аль-
вар появился на свет третьим из шести детей. В1505 году
умер его отец, год спустя скончалась мать, и оставшихся
сиротами детей взяла под опеку сестра матери, вдова
донья Беатрис Кабеса де Вака, которая имела своих
пятерых детей, а к ним вдобавок — непогашенные долги
усопшего мужа. Так что семья жила очень скромно, если
не сказать скудно.
Поэтому при первой возможности Альвар постарался
избавить сердобольную тетушку от лишнего рта —
атакую возможность предоставляли испанским юношам,
недовольным жизнью, либо войны в Италии, продолжав-
шиеся с кратковременными перерывами почти двадцать
лет, либо Новый Свет. Кабеса де Вака, как и многие
другие конкистадоры, например братья Писарро, начал
с Италии, куда отправился, очевидно, в конце 1511 года.
Конечно же, на поля брани его влекла не только бед-
ность, но и жажда подвига и славы, столь свойственная испанцам, которые
за восемь веков Реконкисты, войн с маврами, привыкли добывать состояния
с оружием, а не с мотыгою в руках.
Однако мечты о быстром возвышении на войне мечтами и остались,
и Альвар повторил судьбу многих своих сверстников, возвратившихся
на родину с пустыми руками и с благодарностью судьбе за то, что воз-
вратились и не калеками. Много лет спустя, защищая свою честь на суде,
Кабеса де Вака, как полагалось, представил судьям сочинение в жанре
«пробанса» (букв, «доказательство»): он перечислял и расписывал свои
Алъвар Нуньес
Кабеса де Вака.
Изображение на и<
панской погтовой
марке
деяния на службе Его Величеству, с тем чтобы любому бюрократу стало
ясно, что автор достоин вознаграждения в виде льгот, привилегий, ком-
пенсаций и прочих благ. Пробанса зачитывалась в присутствии свидете-
лей, которые устно и письменно подтверждали правдивость автора. Как
и положено было по жанру, Кабеса де Вака писал о себе в третьем лице:
«...Кроме трудов, кои претерпел он на службе Его Величеству во Флориде
ив Рио-де-ла-Плата, он воевал в Италии под началом дона Рамона де Кар-
доны, и всю жизнь верой и правдой служил Его Величеству, не получив
Альвар Нуньес
Кабеса де Вака
1 В битве при
Равенне н апреля
1512 года Святая
Лига, сформиро-
ванная союзными
войсками Испа-
нии, Венеции
и папы Юлия II,
потерпела сокру-
шительное пора-
жение от фран-
цузских войск
под командова-
нием племянника
Людовика XII
Гастона де Фуа.
Последний в той
битве погиб,
после чего фран-
цузы терпели
одно поражение
за другим, сдали
Болонью, Парму
и другие города
и в 1516 году за-
ключили с ис-
панцами мирный
договор.
2 Relacion sacada
de la probanza
hecha por parte
del gobernador Al-
var Nunez Cabeza
de Vaca // Cuba R.;
Gotnez-Lucena E.
La odisea de Ca-
beza de Vaca.—
Barcelona, 2008.
P- 53“54-
3 Ibid. P. 76.
за то ни милости, ни вознаграждения». Эти горькие слова подтверда
в том же документе свидетель, фрай Гарсиа де Лара, заявивший, что Кабеа
де Вака сражался в битве при Равенне1 под началом вице-короля Неапоу
Рамона де Кардоны, а затем принимал участие в битве при Болонье,г>
испанцы сражались с войсками герцога Феррарского,и «на службе королз
вышеупомянутый Кабеса де Вака не получил ни награды, ни какого иноп
поощрения».2
Наш герой возвратился в Испанию в 1512 году или чуть позже и устроил.!
на службу к герцогу Медина Седониа, двор которого располагался в р
морском городе Санлукар-де-Баррамеда. Отсюда отправлялись многа
экспедиции в Новый Свет, сюда же прибывали корабли из-за океана, и pi
жил рассказами и слухами о чудесах далеких земель. В 1519 году Альвав
провожал взглядом экспедицию Магеллана, а три года спустя, 6 сентябр
1522 года, стал свидетелем великого события в истории человечества, огда
к городу подошел потрепанный корабль «Виктория», с него на берегcouui
восемнадцать человек, встали на колени, целовали землю, а затем с благо
дарственными молитвами двинулись к церкви. Им было за что благодарив
Господа, который из двухсот шестидесяти пяти членов экипажа Магеллана
именно их одарил милостью совершить первое кругосветное путешесж
и благополучно вернуться домой. В том же году дошли до Испании есп
о победе Кортеса над непокорными ацтеками, чьи невообразимые богатела
еще ранее подтверждались роскошными дарами, присланными из Мексика
императору.
Все это, конечно, не могло не отразиться на воображении Альвара,бре
дившего заморскими плаваниями. Но вряд ли и в мечтах он мог вообразить
что наступит время, когда знаменитый Кортес будет с почетом принимать
его у себя во дворце. Между тем на службе у герцога Кабеса де Вака заре
комендовал себя с лучшей стороны, и ему стали доверять ответственные
дела, связанные с управлением огромными земельными владениями
Перед ним расстилалась спокойная обеспеченная будущность, и можно
не сомневаться, что со временем он дорос бы до мажордома. Он женился,
и на весьма достойной женщине, которую, не называя ее имени, дважды
с благодарностью упоминает в своей «пробансе» за то, что хранила ему
верность все пятнадцать лет, проведенных в скитаниях по землям Нового
Света, и к тому же потратила все свое состояние на его защиту на упомяну-
том судебном процессе. Достойная супруга достойна быть названной—как
выяснили историки, ее звали Мария Мармолехо.3
Казалось бы, наш герой остепенился и приплыл в тихую гавань, к гомуже
ему перевалило за тридцать — возраст почтенный для того времени. Но его,
как и многих испанцев той чудесной эпохи, одолевал колдовской манящий
зов неизведанных земель Нового Света, зов приключений, великих деяний
и славы; и когда Альвар прослышал о том, что Нарваэс набирает людей
во Флориду, то подал прошение королю доверить ему какой-нибудь офи-
циальный пост в экспедиции.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
То ли благодаря содействию некоего родственника, имевшего связи
в Совете по делам Индий, то ли благодаря рекомендации герцога Медина
Седониа, наш герой был назначен казначеем и главным альгвасилом экспе-
диции с ежегодным жалованием в сто тридцать тысяч мараведи. Контракт,
подписанный в Вальядолиде 15 февраля 1527 года, обязывал казначея вести
реестр добычи, куда надобно было заносить каждую золотую побрякушку,
отнятую у индейцев, регулярно информировать Торговую палату о най-
денном золоте, отсчитывать королевскую пятую часть добычи и столь же
регулярно отсылать ее в Испанию — как будто бы из Флориды в Испанию
так и сновали корабли. Но, не полагаясь на честность конкистадоров,
власти требовали от лиц, занимавших ответственные посты в экспедициях,
оставлять в Испании денежный залог. Вот и Кабеса де Вака был вынужден
оставить в Королевском казначействе в Севилье две тысячи дукатов, что
равнялось его жалованию за пять лет.
Но сбор королевской кинты — дело будущего; пока же высокие должно-
сти принесли Альвару множество забот: он занимается закупками и каждую
мелочь заносит в списки, которые должен представлять в Торговую палату;
ион же отбирает людей в экспедицию, обязанный следить за тем, чтобы
в экипаж не просочились те, кому строжайше воспрещался въезд в Индии.
А к таковым относились евреи и мавры, а также их потомки до третьего
колена; цыгане; все те, кто был осужден трибуналом Святейшей Инкви-
зиции; преступники; иностранцы без специального разрешения; женатые
рабы без жен и детей и замужние женщины без мужей.
Читатель уже имел возможность оценить благоразумие и прозорливость
Кабесы де Ваки, одного из тех немногих, кто пытался противодействовать
скоропалительным решениям Нарваэса. Во время подготовки экспедиции
Альвар постоянно общается с губернатором Флориды, и сомнения мало-
помалу закрадываются ему в душу—уж больно беспечный и безответствен-
ный человек... Впрочем, отступать без ущерба для чести уже поздно. А честь
для нашего героя — главное достояние человека, и ни за что он не поставит
себя в двусмысленное положение. Это не громкие слова, и свидетельство
этому — примечательный фрагмент из хроники «Кораблекрушения»:
«После того как это распоряжение было отдано, губернатор в присутствии
всех, кто там находился, сказал мне, что поскольку я так противился и так
боялся входить в глубь земли, то пусть я останусь и возьму командование
над кораблями и над всеми людьми на кораблях...
Я отказался, но, когда все разошлись, губернатор сказал, .что, как ему
кажется, никому, кроме меня, нельзя доверить это, и снова передал мне, что
просит взять под командование корабли и людей, которые на них остаются.
Видя, что, несмотря на такую настойчивость, я продолжаю отказываться,
он спросил меня, по какой причине я избегаю принять его предложение.
На это я ответил, что не хочу брать на себя командование, потому, что уве-
рен и знаю, что ни он никогда больше не увидит кораблей, ни корабли его,
а это ясно мне потому, что я вижу, как опрометчиво собираются они войти
Альвар Нуньес
Кабеса де Вака
1 Нуньес Кабеса
де Вака А.
Кораблекруше-
ния... С. 27-28.
в ту землю. И хотя я еще больше, чем он или другие, желал бы испытан
опасности и пройти через то, через что они пройдут, я просил, чтобы!
не поручал мне корабли, ибо тем самым он даст возможность говоритJ
будто я остался из-за страха, и моя честь окажется под сомнением. Я п
готов скорее рисковать своей жизнью, чем позволить усомниться в мсв
чести».1
Сын Солнца
2 Там же. С. 45.
3 Предполо-
жительно, это
случилось в за-
ливе Галвестон,
нынешний штат
Техас.
Конкистадоры
Кабесы де Ваки,
потерпевшие
кораблекрушение.
Рисунок Тома
МакНили
Л теперь вернемся в ту штормовую ночь, когда испанцы пытал!»
пересечь дельту великой реки Миссисипи. Во время шторма затону!
две лодки, и третья пропала из виду. Лодка Кабесы де Ваки чудом держал»
на плаву, но о том, что в ней творилось, пусть расскажет он сам: Всеэт:
происходило зимой, было очень холодно, и мы уже долго страдали от го?>
да и от ударов, которые нам наносило море, поэтому на следующий деи
люди начали падать в обморок, так что к концу дня все, кто были в мое?
лодке, уже лежали друг на друге полумертвые, и только пять человек ей:
оставались на ногах. Когда же наступила ночь, осталось только двое, кт:
мог управлять лодкой — я и боцман, и в два часа ночи боцман сказал мне
чтобы я взял лодку на себя, ибо он был в таком состоянии, что думал, чт:
умрет этой же ночью; тогда я взял руль, а в середине ночи подошел поем
треть, не умер ли боцман, но он мне сказал, что ему лучше и что он будет
править лодкой до утра. И поистине в этот час хотелось мне самому быть
мертвым, чтобы только не видеть такие муки моих людей.2
Наутро гигантская волна выбросила лодку на берег.3 Местные индейца
проявили к чужеземцам нежданное радушие и снабдили их провизией. Чер:
несколько дней испанцы достаточно окрепли и решили продолжить пут:
по морю. С огромным трудом они
вытащили лодку из песка и спустили
на воду, но отошли совсем недалек»
от берега, когда мощная волна пере-
вернула ее, при этом накрыв и уто-
пив трех человек. Остальным чудои
удалось выбраться на берег. «Все кт?
спасся, остались совсем голыми, будтг
только что родились; мы потеряй
все, что у нас было, и хотя это имуще-
ство мало что стоило, но для нас тог#
оно значило очень много. И так как
стоял ноябрь, и былб очень холодно,
и мы были настолько истощены, чк
4 Там же. С 48.
легко можно было пересчитать все наши кости, то поистине являли мь
собой подлинный образ смерти».4 Здесь, сбившихся в кучу и дрожавши
на холодном ноябрьском ветру, испанцев нашли туземцы. У них на глаза
от истощения и холода умерли два человека. «Индейцы, узнав о неудаче
которая нас постигла, и о нашем бедственном положении, сели с нами
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
йот горя и жалости, что им привелось увидеть нас в подобном несчастье,
все разрыдались. Они плакали от всего сердца и так сильно, что их можно
было слышать издалека, и длилось это более получаса; а то, что эти люди,
такие неразумные, дикие и грубые, так из-за нас сокрушались, заставило
меня и всех нас страдать еще больше и еще глубже понять и почувствовать
наше горе».1
На этом морское путешествие завершилось. Сердобольные индейцы
расселили испанцев в своей деревне. А через несколько дней христианское
население деревни пополнилось экипажем еще одной лодки, выброшенной
на берег неподалеку.
Итак, из всей экспедиции в живых осталось восемьдесят человек. О стро-
ительстве новых судов не могло быть и речи. Поэтому испанцы выбрали
чктырех самых здоровых солдат и отправили их пешим путем на запад,
в Мексику, чтобы донести весть о своем бедственном положении. Видимо,
конкистадоры по-прежнему полагали, что до испанских владений в Мек-
сике рукой подать, тогда как до них предстояло пройти еще несколько
тысяч миль по неведомым землям. Неудивительно, что посланцы канули
в беспредельность, и об их судьбе ничего не известно.
Оставшиеся, теряя последнюю надежду, ждали спасателей. Наступили
холода, а вместе с ними и голод. Индейцы уже не могли кормить своих
гостей — им самим приходилось туго, а добывать себе пищу в этих краях
испанцы не умели. Мучаясь от страшного голода, конкистадоры умирали
один за другим, «...а пятеро христиан, которые жили в хижине на берегу, —
сгоречью свидетельствует Кабеса де Вака, — дошли до последней крайно-
сти и съели друг друга, так что остался только один, который, поскольку
1 Там же. С. 49.
Индейцы Северной
Америки за приго-
товлением пищи
Альвар Нуньес
Кабеса де Вака
1 Нуньес Кабеса
де Вака А. Корабле-
крушения...
С. 51-52.
Индеец с копьем
Деревянная решет-
ка-жаровня бар-
бакоа, вошедшая
в европейскую кули-
нарную практику
под названием
«барбекю»
он был один, никого больше не мог съесть».1 Случай этот глубоко потрг
туземцев: они были дикарями, но не до такой степени, чтобы пожирал
своих сотоварищей. После этого отношение индейцев к христианам per
переменилось, и от их первоначальной доброжелательности не осталось
и следа. За короткое время из восьмидесяти человек, спасшихся на дву:
лодках, в живых осталось только пятнадцать. Уцелевших испанце:
индейцы разобрали по разным селениям и племенам и обратили в рабо*
Обращались же с ними хуже, чем с рабами: забавы ради били их палками
вырывали бороды и подвергали всяким измывательствам; троих убил!
за попытку сменить хозяина, а двух за то, что некоей индеанке приснилс
дурной сон.
Через несколько лет в живых осталось только четверо христиан: Аль-
вар Нуньес Кабеса де Вака, Алонсо дель Кастильо Мальдонадо, Андрее
Дорантес и его негр-раб Эстебанико. Коль скоро этих четверых судьбе
спаяла на несколько лет, по справедливости надобно сообщить какие-т.
биографические сведения о каждом из спутников нашего героя. Алонсе
дель Кастильо Мальдонадо родился около 1500 года'в Саламанке, отцом
его был медик, и это обстоятельство сыграло огромную роль в судьбе
четверых скитальцев, о чем еще будет рассказано. В экспедицию Нарва
эса Алонсо завербовался капитаном, продав значительную часть своего
наследства, чтобы купить коней, оружие и снаряжение. Андрес Доранте:
де Карранса, ровесник Алонсо, родившийся в городке Бехар в Андалуси?
также был взят в экспедицию Нарваэса капитаном по протекции влиятель-
ной персоны. В Севилье, где готовилась экспедиция, Андрес купил себе
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
негра-раба и окрестил его в честь святого раннехристианского мученика
Стефана уменьшительно-ласкательным именем Эстебанико. Последний
родился около 1503 года на Атлантическом побережье Марокко в городе
Азземур, завоеванном португальцами в 1508 году. Во время страшной засухи
1520—1521 годов португальцы продали в рабство множество марроканцев,
среди них оказался и Эстебанико, доставленный в Севилью, скорее всего,
на одном из кораблей фламандца Лорана де Гувено, которому испанский
король пожаловал лицензию на вывоз рабов из Африки в Испанию. В Новом
Свете негр оказался полезен испанцам не только как слуга: по-видимому,
он легко усваивал индейские языки, в том числе и языки жестов, и служил
толмачом, о чем скупо упоминает Кабеса де Вака: «Негр же разговаривал все
время; он узнавал о дороге, которой мы хотели идти, о народах, которые
там жили, обо всем, что нам хотелось узнать».1
Итак, из восьмидесяти человек, выброшенных на берег, в живых осталось
только четверо. Этим людям казалось, будто они уже прошли все круги ада,
однако впереди их ждали не менее тяжкие испытания.
Как уже было сказано, испанцы находились на положении рабов: под уда-
рами палок они выполняли самую грязную и тяжелую работу. Как невольни-
ков их могли подарить другому племени или обменять на что-нибудь более
полезное. Их хозяева сами, бывало, жили впроголодь — что же говорить
Индеец с луком
1 Там же. С. 98.
Индейское селение
Альвар Нуньес
Кабеса де Вака
о рабах. Нередко на протяжении месяцев испанца*
приходилось питаться лишь кореньями да насекомым».
А еще болезни: сколько раз испанцы перемогали страт
ные недуги, тряслись в лихорадке, покрывались язвами
Но хуже всего, хуже подневольного труда, жестокой
обращения, голода, болезней, становились долгие ра?
луки друг с другом, ибо тогда обрывались связующие»
тонкие нити надежды на возвращение к соотечественни
кам. Ведь их, рабов, дарили и обменивали не всем скопом
а чаще поодиночке. Пропал Дорантес и год не подави
о себе вестей. Затем потерялись негр и Кастильо, и Кабеа
де Вака не знал, живы ли они. Самое же удивительна
в этой истории — то, что, в конце концов, они все равж
встречались.
Так, в лишениях и непрестанном кочевье, в горькие
разлуках и радостных встречах прошло шесть лет. К тому
времени Кабеса де Вака стал пользоваться относительной
свободой, поскольку сделался торговцем. Он убедил своа
Американский
индеец. Гравюра
Ш. де Меттэ,
1854 г.
хозяев, сколь выгодна меновая торговля с другими племе-
нами» и те доверили ему свои ценности. Дела пошли как нельзя удачно. Быв-
ший казначей экспедиции Нарваэса набирал у прибрежных племен морем
раковины, высоко ценившиеся среди индейцев, относил их в глубь страны
где обменивал на кремни для наконечников стрел, на шкуры и красную охру
которой туземцы разрисовывали себе лица и красили волосы. В торговца
путешествиях Кабеса де Вака разыскал своих товарищей, и, сговорившись
они устроили побег. Испанцы двинулись на запад, надеясь достичь хри-
стианских земель», то есть Мексики, хотя и вовсе не представляли себе про-
тяженность предстоящего пути. Это отчаянное путешествие через матери
растянулось еще на два года.
В первом же индейском селении, куда пришли испанцы, им улыбнулась
несказанная удача. Некоторые индейцы племени ававаров, страдавшие
сильными головными болями, обратились к чужеземцам с просьбой выле-
чить их. Никто из четверых испанцев ни бельмеса не смыслил в медицине
однако Алонсо дель Кастильо вспомнил своего отца-медика, понадеялся
на Божию помощь, сотворил над больными крестное знамение и препору-
чил их души Божьему попечению. И свершилось чудо — больные выздо-
ровели и в благодарность подарили пришельцам кусок оленицы. Испанцы
уже позабыли вкус мяса. Вечером пришли новые больные, каждый с куском
оленины в подношение, и столько их было, что испанцы уже не знали, ку
складывать мясо.
Наутро индейцы принесли пятерых больных, параличных и в очен-
тяжелом состоянии. Паралич — это вам не головные боли; но отказывать:
от лечения уже было невозможно, и Кастильо с замиранием сердца сверша-
ет над недужными крестное знамение, а остальные христиане молят Бон
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Охота на оленей
чтобы «лекарство» подействовало. И вновь происходит чудо. «И был Господь
такмилосерд, что едва наступило утро, как все больные почувствовали себя
совершенно здоровыми и такими крепкими, будто никогда и не болели».1
Весть о чудесном исцелении моментально разнеслась по всей округе,
и отныне пришельцев встречали с распростертыми объятиями и просьбами
о врачебной помощи. Испанцам оказывали знаки внимания и преподноси-
\и обильные дары. Дело дошло до того, что бывшему казначею пришлось
выступить в роли Иисуса Христа, воскресившего Лазаря. Когда в очередной
раз пришли индейцы и попросили вылечить больных, один из которых
находился при смерти, Кастильо заробел и отказался, считая, что «по гре-
хам своим» не сможет добиться исцеления. Пришлось Кабесе де Ваке взять
на себя ответственность. Вот как он рассказывает об этом поразительном
случае: «Когда мы подошли к хижинам тех индейцев, я увидел, что больной,
которого мы шли лечить, умер, ибо все вокруг плакали, а его дом уже был
разрушен: у индейцев это означает, что хозяин умер. Подойдя ближе, я обна-
ружил, что глаза его закатились и у него совсем нет пульса; судя по всем при-
знакам, он был мертв, то же самое сказал и Дорантес. Я снял с него циновку,
которой он был прикрыт, и всеми силами души молил Господа Бога, чтобы
он даровал здоровье ему и всем другим, кто в этом нуждался; пцсле этого
перекрестил его и много раз подул на него...» Ночью пришли индейцы
ирассказали, «что тот мертвый, которого я лечил в их присутствии, встал
совершенно здоровым, гулял, ел, разговаривал с ними и что все остальные
больные, которых я врачевал, тоже выздоровели и очень радуются этому».2
Слава испанцев росла день ото дня. «Все это время к нам отовсюду при-
ходили индейцы и говорили, что мы воистину сыновья Солнца. Дорантес
1 Нуньес Кабеса
де Вака А. Корабле-
крушения... С. 72.
2 Там же. С. 72-73.
Альвар Нуньес
Кабеса де Вака
1 Нуньес Кабеса
де Вака А. Корабле-
крушения... С. 73-
и негр до сих пор еще не занимались лечением, но из-за того, что нас со все
сторон осаждали просьбами, все мы стали врачами, хотя я лечил боv
решительно и смело, чем остальные; и ни разу не было еще случая, чтоб
тот, кого мы лечили, не выздоровел бы...».1
Восемь месяцев прожили испанцы с ававарами, которые нипочем не хоте-
ли отпускать их от себя. Пришлось уходить тайком. Молва о велики
целителях опережала их, и повсюду христиан встречали с распростерт
ми объятиями. Когда они приближались к очередному селению, жите’
от мала до велика выходили им навстречу, старались прикоснуться к нт
и просили каждого окрестить, отчего нередко возникала изрядная толче.
Мало того, Многие индейцы семьями покидали родные дома и шли всл:
за «посланцами неба», так что за испанцами теперь постоянно двигали,
почетные эскорты, временами достигавшие нескольких сот челова
и, по словам автора хроники, это приносило больше неудобств, чем поль
Слава великих колдунов еще более упрочилась после одного удивите.»
ного случая. Христиане просили индейцев вести их в нужном для d
направлении; но однажды, по неясным причинам, туземцы отказали
настаивая на ином пути. Упрямство проводников вызвало раздражен»
испанцев. «И тут произошла весьма странная вещь: в то время как»
продолжали делать вид, будто все еще сердимся на них, и они по эта
причине не переставали пребывать в страхе, вдруг в этот же самый де
многие из них заболели, а на следующий день восемь человек умерло. Ю
да об этом происшествии стало известно, по всей земле распространив
такой ужас, что индейцы при виде нас, казалось, готовы были умерет
В междоусобных
войнах индейцы
совершали гудовищ-
ные жестокости
по отношению
к врагам. Впрогем,
этим они нигем
не отлигалисъ
от европейцев. Же-
стокость по отно-
шению к врагу была
этигеской нормой
того времени
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
г страха. Они умоляли нас, чтобы мы перестали на них гневаться и хотеть
х смерти, ибо были уверены, что мы одним своим желанием насылаем
а них смерть. (...) И мы стали молить Господа нашего Бога, чтобы он помог
м; и действительно, все, кто были больными, начали
ыздоравливать».1 Отныне туземцы беспрекословно
одчинялись «посланцам неба».
Дни шли за днями, месяц за месяцем, а землям не было
идно ни конца ни края. На пути странников вставали
зрные цепи и густые леса, широкие реки, населенные
олины и безлюдные пустыни. ...Мы прошли столько
азных земель и слышали столько различных языков,
то не хватает памяти рассказать о всех них...».2 Два
эда двигались испанцы на запад. Их путь в неведомое
же начинал казаться бесконечным, когда они вышли
морю. Никто не сомневался, что это было Южное море,
мывающее с запада Мексику.
От побережья скитальцы повернули на юг, разумно
редполагая, что именно там располагаются христиан-
ине земли. Однажды Кастильо увидел на шее индейца
[ряжку от портупеи к шпаге, а к пряжке был привязан
ованый гвоздь. Можно представить себе волнение испанцев, когда они Путь герез маше-
трели на эти обломки, казалось, безвозвратно канувшего в прошлое Рик- Рисунок Хосе
<ира. Стали выспрашивать туземца, откуда у него эти предметы, и тот СиснеРоса
юяснил, что они с неба, поскольку именно оттуда пришли хозяева этих
щей, тоже бородатые, но сидевшие верхом на быстрых, как ветер, чудо-
вищах. Чем дальше на юг подвигались скитальцы, тем больше сведений 1 Там же. с. 92.
жи получали о христианах; а вскоре им стали попадаться брошенные
дожженные деревни, жители которых бежали в горы из страха перед хри-
тианами. «И мы скорбели, видя брошенные и сожженные деревни, видя
зольных и истощенных людей, вынужденных бежать и скрываться; и так
как они не сеяли, то был среди них голод столь велик, что ели они кору
и корни деревьев». Скитальцы не без оснований опасались, как бы индей-
цы, потерпевшие столько бед от христиан, не стали мстить им, но, к их
изумлению, отношение к ним нисколько не поменялось. ...А из этого
зсно видно, — заключает Кабеса де Вака, — что, для того чтобы привлечь
к себе индейцев, сделать их христианами и покорными императорскому
величеству, надо хорошо обращаться с ними, и этот путь является самым
Там же. С. 90.
верным, другие же — нет».3
3 Там же. С. юо-
Может быть, главное, что вынес Кабеса де Вака из многолетних скита- 101-
ний по североамериканскому материку, — это умение увидеть в «дикаре»
полноценного человека. Автор хроники крайне далек от идеализации
индейца и его «естественных добродетелей», что было столь характерно
шБартоломе де Лас Касаса и его единомышленников-гуманистов. В своей
хронике Кабеса де Вака объективно и беспристрастно рисует неприглядные
Альвар Нуньес
Кабеса де Вака
Герой, писа-
тель
1 Нуньес Кабеса
де Вака А. Корабле-
крушения... С. 103.
проявления дикости: жестокость индейцев по отношению друг к
воровство, отсутствие строгих моральных установок и, как следствие, -
непредсказуемость поведения. Вместе с тем столь же далек он от расизм
от презрения и ярого осуждения, от высокомерия цивилизованного чс
века по отношению к дикарю. Ни разу, даже на подсознательном уро J
в хронике не возникает образ «недочеловека»: напротив, автор без всяка
нажима и морализаторства погружает читателя в мир людей — мирна
бычный, сложный, отнюдь не радужный, но всегда подлинно человечесюй
И в этом смысле хронику Кабесы де Ваки можно считать одним из яра
образцов ренессансного гуманизма.
Это случилось весной 1536 года на севере Мексики, неподалеку от Тис
океанского побережья. Здесь, на реке Петатлан, стоял испанси
кавалерийский отряд под началом Диего де Алькараса. Четыре всади
из передового дозора производили разведку вдоль реки, когда замети
группу людей, направлявшихся к ним с севера. Глазам своим не повез
ли солдаты, увидев перед собою белого и негра, одетых в оленьи кр
«Они, — вспоминает Кабеса де Вака, — смотрели на меня в таком и «
нии, что не могли ничего сказать и не догадывались, о чем меня спросив
Еще больше они изумились, когда странное существо — косматое, с вся
коченной бородою — вдруг заговорило на безукоризненном кастилься
наречии и попросило отвести его к капитану.
Слушая долгий и сбивчивый рассказ испанцев об их злоключенм
капитан Алькарас всерьез раздумывал, не стоит ли ему заковать в цепи за
проходимцев, плетущих ему всякие небылицы. В конце концов, он раз
не брать на себя лишней ответственности и отправил гостей к гу бернатя
пусть начальство само разбирается. Губернатор провинции Новая Гали
Нуньо де Гусман безоговорочно поверил путешественникам и отправим
с донесением к вице-королю Антонио де Мендосе.
Путь четырех скитальцев в Мехико превратился в триумфальное ше
вие — их называли не иначе как «четверо прославленных». В стоя
вице-король принимал их в своем дворце и оказывал им всяческие почеса
а затем им устроил пышную встречу генерал-капитан Новой Испании, 1
менитый Кортес. Во время торжественного празднества в день Санты|
покровителя конкистадоров, четверо скитальцев сидели в главной J
между вице-королем и Кортесом.
Так окончилась эта невероятная восьмилетняя одйссея. За годы стр#
вий испанцы проделали пеший путь длиною почти в семь тысяч киломея
и стали первыми европейцами, кому довелось пересечь североамериканв
материк от океана до океана.
Путешественников подробно расспрашивали обо всем увиденном H)t
де Гусман, затем вице-король и Кортес. Легко догадаться, что им#
больше всего волновало слушателей: есть ли там, на севере, богатая с р
подобная ацтекской?
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Кабеса де Вака отнюдь не относился к фантазерам, что подтверждает и его
снига, очень точная в деталях; он говорил только о том, что видел собст-
венными глазами, а видел он лишь нищету да дикость. Зато слышал кое-что
юинтереснее. Об этом свидетельствуют два фрагмента его реляции. «Среди
трочих вещей, что нам подарили, у Андреса Дорантеса оказалась большая
медная погремушка; на ней было изображено лицо, и индейцы нам показали,
ио у них много таких изображений, и сказали, что получили их от своих
поседей А мы спросили, откуда их взяли соседи, индейцы же ответили,
что их принесли с севера, где их очень много и они высоко ценятся. Мы же
поняли, что откуда бы они ни были, в том месте существует плавка и литье
металла».1 «...Еще они Сказали, что жители сооружают там постоянные дома,
и поэтому мы решили, что это у Южного моря, ибо мы все время получали
сведения о том, что оно богаче Северного».2 И второй фрагмент, еще более
впечатляющий, чем первый: «Нам давали также много очень хорошей бирю-
зы... а мне дали пять наконечников для стрел, сделанных из изумрудов... Мне
изумруды показались очень хорошими, и я спросил, откуда они у них; они же
ответили, что изумруды принесены с очень высоких гор, расположенных
на севере, и что они выменяли их на хохолки и перья попугаев; и они ска-
зали еще, что там есть многолюдные деревни с очень большими домами».3
Чтобы вдохновить конкистадора, вовсе не обязательно плести небылицы.
Такой вот скупой информации уже с лихвой достаточно, а за небылица-
ми дело не станет. Из сдержанных сообщений Кабесы де Ваки ясно было
следующее где-то на севере есть многолюдные города с многоэтажными
каменными домами; жители тех городов умеют добывать и обрабатывать
металлы, а значит, золото и серебро; наконец, там много бирюзы и изум-
рудов Разве не вдохновляет?
К тому же мы ссылаемся лишь на то, что сообщал Кабеса де Вака, а что
говорили другие, мы не знаем. Судя по дальнейшим событиям, можно с уве-
ренностью предположить, что негр Эстебанико был куда более красноречив.
Во всяком случае, хронист Педро де Кастаньеда свидетельствует, что столи-
ца Новой Испании была взбудоражена «важными сообщениями о мощных
городах с четырех-пятиэтажными домами и о всяких богатствах...»4 Так,
приключения четверых христиан из отряда Нарваэса послужили стимулом
дя новых испанских экспедиций в Северную Америку.
Кабеса де Вака и Кастильо надумали возвратиться в Испанию; Доран-
тес, заимевший виды на богатую вдову, решил осесть в Мексике; а негра
Эстебанико о его планах, понятное дело, никто не спрашивал: оцкак был,
таки остался рабом Дорантеса, однако и он немало погрелся в лучах сла-
вы. В сентябре 1536 года Кабеса де Вака и Кастильо отплыли из Веракруса
вГавану, но шторм заставил корабли вернуться. Двум скитальцам, чудом
сохранившим жизни, рисковать не хотелось, и они решили зиму, сезон
этормов, переждать в Мехико.
За эту зиму наш герой написал хронику о своих приключениях—и взялся
। жать он ее вовсе не от безделья, дабы скоротать время. Нет, в сознании
1	Там же. С. 89.
2	Там же. С. 90.
3 Там же. С. 97.
4 Castaneda de Na-
jera Р. de. Relacion
de la jornada de Ci-
bola. — Chicago,
2002. P. 68.
Альвар Нуньес
Кабеса де Вака
конкистадоров их сочинения — будь то в жанре реляции, хроники
письма — обретали совершенно особую значимость. Власти предана
вали генерал-капитанам регулярно посылать донесения, но, по прав
сказать, далеко не ко всем своим обязательствам конкистадоры относили,
столь ответственно. В подавляющем большинстве их реляции — отню_
не формальные отписки, какие, может, и удовлетворили бы начальсь
эти пространные и подробные документы, безусловно, наводят на мы
о том, что писались они не по принуждению, а вполне добровольно,!
создавались они с увлечением и вдохновением, рожденные из глубов
внутренней потребности.
Как уже говорилось в главе о Кортесе, в мышлении конкие адор
реляция представлялась как способ овладения пространством. Еслизеш
еще не покорена мечом, то сообщить о том или ином открытии фага
ски означает официально присоединить территорию — пусть еще п?
на бумаге — к испанским владениям. В этом смысле реляция тождестве
на служению. Кабеса де Вака в силу обстоятельств никак не мог покоре
пространство, какое ему довелось отмерить ногами. Но коли он чуя
спасся, то, значит, для того, чтобы овладеть этим пространством в елл
и сам он представляет свое повествование как акт служения короне, в
единственно оставшуюся компенсацию за проваленную не по его вине!
педицию: «Но так как ни мои советы, ни усердие не способствовали уем
ному завершению дела... то не остается мне лучшего способа исполни
свой долг, чем послать Вашему Величеству отчет в том, что за десять!
скитаний по многим и весьма удивительным землям, потерянный и наго
смог узнать и увидеть... (...) К сему умоляю Вас принять этот отчет кака
Охота на каймана
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
моей службы, ибо это единственное, что человек, вернувшийся нагим, смог
принести с собой».1
Кроме того, любой конкистадор жаждет оставить по себе память —
не только в деянии, но и в слове, ибо реляция — это не частное письмо,
адокумент, и как таковой он сохранится в архивах. Наконец, можно пред-
положить, что взяться за перо и писать столь подробные, столь изобилу-
ющие деталями реляции конкистадора заставляла внутренняя, может,
неосознанная потребность понять тот удивительный мир, где он оказался
волею судеб, и самому себе объяснить свой опыт пребывания в нем.
В апреле 1537 года с законченной рукописью Кабеса де Вака отплыл из Верак-
руса. Коль скоро он навсегда расстался со своими тремя верными спутниками,
то следует подобающим образом расстаться с ними и нам, вкратце проследив
их судьбы. В1536 году, когда скитальцы объявились в Мехико, вице-король
предложил Алонсо дель Кастильо руку богатой вдовы, которая после смерти
мужа, соратника Кортеса, унаследовала прибыльную энкомьенду неподалеку
от нынешнего города Пуэбла. Кастильо не стал долго размышлять и согла-
сился. так в одночасье он стал обеспеченным человеком. Впоследствии
занимал ответственные посты, в 1540 году был назначен алькальдом города
Мехико, пять лет спустя упомянут как веедор в Гватемале. Его следы теряются
в 1548 году—видимо, в год его смерти. Сходным образом складывалась судь-
ба Андреса Дорантеса, которого вице-король также женил на богатой вдове
конкистадора, владевшей обширными поместьями под Веракрусом. После
неудачной попытки вернуться в Испанию вместе с Кабесой де Вакой Дорантес
оставил мечту вновь увидеть родину и прочно осел в Мексике, занявшись
хозяйством. От участия в экспедиции в страну Сибола (о чем еще будет рас-
сказано) Дорантесу, как и Кастильо, удалось отвертеться; но в 1541 году, когда
на западе Мексики вспыхнуло восстание чичимеков, Дорантес уже не смог
без ущерба для чести отказаться от военного похода, возглавленного самим
вице-королем. Воевать пришлось долго и всерьез: напомним, что в той войне
счичимеками сложил буйную голову аделантадо Педро де Альварадо. Андрес
Дорантес достойно проявил себя на поле брани, заслужив похвалы и милости
ице-короля дона Антонио де Мендосы. После того как в феврале 1542 года
Жхстание было подавлено, Дорантес прочно осел в своих поместьях. Он ока-
лея рачительным хозяином, преуспел в делах, значительно расширил свои
земельные владения и разбогател. Он окончил свои дни в 1559 году. Что же
касается Эстебанико, то звездный час его ждал впереди. Его последующая
ба будет описана в главе, посвященной Франсиско Васкесу де Коронадо.
Вернемся к центральному герою этого повествования. В начале августа
Кабеса де Вака прибыл в Лиссабон, откуда направился в СевилыЪ, чтобы
передать свою реляцию в Королевский Совет по делам Индий. В Совете его
Вяли доброжелательно—уже знали о нем из дошедших ранее донесений
це-короля Новой Испании.
В Испанию наш герой вернулся для того, чтобы организовать новую
I жпедицию во Флориду — как будто мало ему было испытанных мытарств
1 Нуньес Кабеса
де Вака А. Кораб-
лекрушения...
С. 18-19.
Альвар Нуньес
Кабеса де Вака
и приключений и пройденных пространств. Что двигало им? Он, кож*
не строил иллюзий, будто на своем долгом пути по материку, где в
только дикие племена, обошел стороной богатые государства. Также вргд
он надеялся добраться до «многолюдных селений с большими домаи
которые, по слухам, располагались возле Южного моря и потому ш
ли в зону исследований Кортеса и вице-короля Мексики. Так что вс*
не жажда обогащения двигала им, равно как не рассчитывал он и нала
великого завоевателя. Иное вдохновляло его: фактически он чувстве’
себя «хозяином» Флориды (в смысле североамериканского материка) ина
перевести это осознание из плана «де факто» в план «де юре». Такое уж
ждение может показаться опрометчивым, но здесь нет преувеличен
если учитывать некоторые особенности духовного опыта конкистадор
Не пройденное пространство существует лишь в воображении, а ч-
отсутствует даже в воображении. Непознанное пространство—либо&
либо зияние. Лишь когда Кабеса де Вака и трое его спутников за восемь
скитаний отшагали тысячи километров, эта протяженность пространг
отсутствовавшая даже в воображении, обрела реальность в сознаниие^
пейца. Испанский первопроходец Нового Света в чем-то подобен демиур
он созидает представления о пространстве и одновременно овладев
им. Кабеса де Вака овладел простр.
Одиссея Алъвара
Нуньеса Кабесы
де Ваки
ством дважды: сначала — отмс
его ногами, а затем овладел им в(
ве, сочинив реляцию об увидена
а реляция, как было сказано, то»
ственна акту присвоения. Вот поч
он полагал, будто имеет все пр
быть назначенным губернатор
Флориды. А губернатором он хо
стать не только, чтобы возвысит.
но также для того, чтобы уже в &
ном смысле этого понятия овладеть пройденным пространством: сои
там сеть испанских поселений, утвердить на этих землях власть испано
короны и христианизировать индейцев.
В декабре 1537 года он подал прошение королю назначить его адех
тадо Флориды. Может статься, Кабеса де Вака и получил бы искок
пост, если бы не вернувшийся из Перу Эрнандо де Сото — герой нж
следующего повествования. Последний, прибывший в Испанию с ца
организовать «собственную конкисту», тоже обратил свой исследовать
ский взор на Флориду, которая после гибели Нарваэса формально нег
«хозяина». Почему предпочтение отдали Сото, нетрудно догадаться:оне
несметно богат, давал деньги в долг членам королевской семьи и пок
имел крепкие связи при дворе.
Назначенный аделантадо, Сото взял из Совета по делам Индий pyrofti
«Кораблекрушений», внимательно проштудировал ее и добился всп
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
с автором. Сото понимал, что по праву первопроходца губернатором
Флориды должен был бы стать Кабеса де Вака, и потому при встрече едва
не извинялся перед ним. Разумеется, он уговаривал его принять участие
в экспедиции, готовый предложить ему пост своего заместителя, но тот
наотрез отказался: он не хотел быть вторым там, где полагал себя первым.
Казалось бы, сама судьба хотела охранить нашего героя от новых авантюр
и дать ему возможность спокойно окончить свой век в родной Испании,
благо ему досталось кое-что из родового наследства, да и славой он не был
обделен. Но читатель уже, верно, понял марку истинного конкистадора —
не сидится ему в Испании. Конкистадоры подчас сами не понимали, какое
колоссальное воздействие оказывали на их сознание земли Нового Света,
обещавшие приключения и встречи с чудесным. Тому, кто побывал в Новом
Свете, испытал себя в первопроходческих экспедициях, жизнь в Испании
казалась невыносимо скучной и пресной. Новый Свет словно околдовывал,
влек к себе, и не в силах противиться этому таинственному зову, конкиста-
дор вновь и вновь отправлялся на встречу с неведомым, отринув спокойное
благополучие и ставя на карту свою жизнь.
Так что читателю еще предстоит встреча с нашим героем, хотя и очень
нескорая, ибо встреча эта состоится не в Северной Америке, а в Парагвае.
ЭрнанЪо Сото
Эрнандо де Сото — один из самых энергичных и дея- 'баловень
тельных конкистадоров, сумевший оставить свое имя
в истории исследования и завоевания Центральной
Америки, затем Перу, и, наконец, Северной Америки.
Он родился в 1500 году в испанской провинции Эстремадура, которая
была родиной многих знаменитых конкистадоров, среди них Кортеса и бра-
тьев Писарро; а первооткрыватель Тихого океана Васко Нуньес де Бальбоа
приходился Сото ближайшим земляком — оба появились на свет в городке
Бадахос Сото родился вторым сыном в семье небогатого идальго — еще
одна причина искать богатства за океаном. Так что терять в Испании нашему
герою было нечего, и он при первой возможности отправился в Новый Свет.
Такая возможность ему представилась в 1514 году, когда он завербовался
в экспедицию Педрариаса Давилы. В той экспедиции наш герой приобрел
солидный опыт, пройдя тяжкую школу выживания, выпускники которой
могли считать себя уже не «чапетонами», а опытными конкистадорами.
Многие недовольные с разрешения губернатора Педрариаса, готового изба-
виться от лишних ртов, при первой возможности убрались на Эспаньолу.
Сото оказался не из их числа. Он вынес испытания климатом и голодом,
креп физически и духовно и теперь жаждал проявить себя в настоящем
деле. Перед его глазами стоял пример Васко Нуньеса де Бальбоа, который
Эрнандо де Сото
прочно вписал свое имя в историю Великих географических открытий;),
по иронии судьбы Сото пришлось стать свидетелем казни Бальбоа и чепр
его сподвижников. Понимал ли тогда Сото, что губернатор казнит нем
ных по ложному навету? Вряд ли. Во всяком случае, наш герой раз и на к
жизнь усвоил этот жестокий урок и сохранял верность, кому бы ни служ?
Пока что он верой и правдой служил Педрариасу и дождался-такинас
ящего дела, когда губернатор включил его в состав экспедиции Гаст
де Эспиносы, которому было предписано обеспечить пропитанием гга
ние Панама, основанное на берегах Южного моря вскоре после казни Ба
боа; В сущности, экспедиция имела не столько исследовательские, скс.з
грабительские цели, отчего и вылилась в кровавую войну с индейцам
На кораблях, с таким трудом выстроенных Бальбоа, Эспиноса в i ;гоп|
направился на север от Панамы, обогнул полуостров Асуэро и открыло тц
Койба. Для исследования внутренних областей новооткрытых земель!
направил «в глубь земли» отряд под командованием многоопытного Фр
сиско Писарро, куда и вошел юный Эрнандо де Сото. Под руководств
будущего завоевателя Перу, уже хлебнувшего лиха в Новом Свете, Сотоир
шел суровую школу «истинного конкистадора» и, надо полагать, отлич
зарекомендовал себя, коль скоро ему начали доверять самые ответствен^
поручения. А два года спустя Педрариас облек его чином капитана, отпр.
ляя в экспедицию в Никарагуа под началом Франсиско Эрнандеса де й
довы. Дальнейшие события показали, что губернатор совершил ошиб?
в выборе главнокомандующего, зато как бы компенсировал ее, возвьи
Сото в ранг капитана. Подробно об этом было рассказано в главе о Педр
риасе; здесь же ограничимся напоминанием: после того как Кордова поди
мятеж, Сото, единственный из капитанов, сохранил верность губернатор
бежал из тюрьмы, куда его упрятал бунтовщик, и с неимоверным труд
смог донести весть о мятеже Педрариасу.
Последний, разумеется, не мог не оценить преданность Эрнандо дебг
и сделал его одним из самых доверенных своих людей. Казнив Кордл
в Никарагуа, Педрариас возвращается в Панаму, где Сото предстоит сви
тельствовать в пользу губернатора перед судейской комиссией, прислав
из Испании с проверкой. И, конечно, наш герой приложил все уси.у
чтобы обелить Педрариаса в чем только можно. Затем Сото был направо
в Никарагуа налаживать жизнь колонии, пока Педрариас хлопочет о ioi
чении поста губернатора Никарагуа. Хлопоты увенчались успехом, таг
в 1528 году Педрариас возвращается в Никарагуа законным владельцем эг
территории и берет Сото под свое покровительство. Как один из основа^
лей и первых жителей города Леона, Сото получил здесь обширную эк
мьенду, неиссякаемый источник доходов, и стал одним из самых богап
и влиятельных колонистов Никарагуа. Немалые деньги также приноа
ему участие на паях с Педрариасом в работорговле, которую губерна:
развернул в обход королевских законов, захватывая рабов в густонаселен»
Никарагуа и продавая их в уже опустошенной Панаме. Как и болыиино
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
конкистадоров, Сото не обделял себя женской лаской и прижил от индей-
ских наложниц дочь Марию и сына Андреса — оба ребенка-метиса будут
упомянуты в его завещании. Затем он вступил в любовную связь с испанкой
Хуаной Эрнандес, но и тогда не поспешил обременить себя брачными уза-
ми. Казалось бы, Сото приплыл в спокойную гавань и теперь мог спокойно
копить деньгу да наслаждаться жизнью.
Но не таков был характер нашего героя—дважды в своей жизни он демон-
стрировал, что неспособен удовлетвориться спокойным, сытым благополу-
чием. Душа его рвалась к приключениям, опасностям, неизведанному. К тому
времени когда он осел в Никарагуа, Центральная Америка
была уже в целом обследована, поделена, обгрызена и раз-
жевана; здесь уже не осталось места великим открытиям
и завоеваниям. Жизнь в Леоне под покровительством
престарелого губернатора томила своим однообразием.
И когда он узнал о том, что его бывший командир Фран-
сиско Писарро разведал подходы к богатой стране инков
иподписал с королем капитуляцию на ее покорение, то без
колебаний решил принять участие в новом предприятии.
Но на солидных основаниях—о чем и заключил контракт
скомпаньоном Писарро, Диего де Альмагро, прибывшим
в Никарагуа вербовать людей для экспедиции. Если в экс-
педицию в Никарагуа Сото, новоиспеченный капитан,
отправлялся, имея за душой лишь коня да негра-раба,
то теперь он вложил в перуанскую авантюру все свое
немалое состояние и соответственно оговорил с Альмагро долю добычи, Эрнандо де Сото
соответствующую высшему офицерскому чину. Воистину, под счастливой
звездой родился наш герой, ибо тогда он, наверное, и в мечтах представить
не мог, какими баснословными богатствами обернется его доля прибыли.
Пока же предстоят огромные траты — нужно построить два корабля,
закупить безумно дорогих в Новом Свете полсотни лошадей и обеспечить
надлительное время оружием, снаряжением, пропитанием сотню человек.
В экспедицию Сото отправляется в приятном обществе возлюбленной
Хуаны Эрнандес, которая станет первой испанской женщиной, ступившей
наземлю Перу.
В конце 1531 года Эрнандо де Сото во главе своего войска прибыл к острову
Пуна, где поджидал подкрепления Писарро, и тем самым обеспечил возмож-
ность продвижения в страну инков. Поэтому он был вправе рассчитывать
на то, что Писарро, как обещал ранее, сделает его своим заместителем. Увы,
к его жестокому разочарованию, заместителем Писарро оставил своего брата
Эрнандо. Приближенные Сото даже подбивали своего капитана восстать
против Писарро, благо его отряд был в большинстве; но Сото и в мыслях
не допускал изменять тому, кому присягнул на верность, и у него хватило
выдержки и мудрости на затевать свару накануне решающего броска в страну
инков. В любом случае в экспедиции он остался на первых ролях.
Эрнандо де Сото
'По следам
Ларваэса
Перипетии завоевания Перу подробно описаны во второй книге, в .
о Франсиско Писарро, и Сото в ней упомянут не один раз. Поэтому J
стим эти события и сразу перенесемся в 1534 год, когда Сото был назнав
губернатором столицы инков, города Куско. К тому времени был прей
веден раздел добычи — воистину баснословной, самой крупной Л
историю Конкисты, — ив списках получивших награбленные богато!
имя Эрнандо де Сото стояло на третьем месте после Франсиско и Эрнан
Писарро. В Перу он совершил еще одно приобретение: его возлюблен^
стала одна из инкских принцесс, крещенная под именем Леонор, кото[<
родила от него дочь, названную тем же именем. Куда при этом подевав
испанка Хуана Эрнандес, история умалчивает.
В Куско Сото проявил себя мудрым и хладнокровным политик!
по справедливости распределяя земельные владения и улаживая бескон*
ные распри между конкистадорами. Действительно собачья ему достал»
должность, и, когда Писарро в июне 1535 года сменил его на посту губерня
ра Куско, к чувству глубокой личной обиды примешался и вздох облегчен
Следующую обиду нанес Диего де Альмагро, не согласившийся взять Со:
в экспедицию в Чили в ранге своего заместителя. Пришлось нашему сера
вообще отказаться от участия в экспедиции — не тот был у него вес, что!
идти одним из капитанов.
И тогда Сото решил продать свою недвижимость в Перу и возвра ия
в Испанию. Собрался уйти на покой? Напротив: он задумал, как го ору
конкистадоры, «свершить собственную конкисту».
С воим примером Эрнандо де Сото вновь решительно опровергает pi
хожие представления о том, что конкистадоры рвались в новые я
педиции, движимые исключительно жаждой наживы. Ведь из Перу Сл
вернулся таким богачом, что даже отпрыски королевской семьи занима!
у него деньги. Безусловно, в первую очередь он хотел возвыситься, ся
утвердиться: если раньше он находился под чьим-то началом, то еп:
жаждет стать первым, обрести собственную славу, оставить по себе пакт
Но им также движут те стимулы, о которых говорилось в общем вступле^
к изданию: острое любопытство, неутомимая жажда нового, первопро«|
ческая страсть, стремление свершить собственное великое открытие. I
Всякий, кто отваживался «свершить собственную‘конкисту», дол)й
был перво-наперво озаботиться четырьмя вопросами. Первый и главный*
финансирование. Как говорилось, за редчайшими исключениями первое
ходческую страсть и память в веках приходилось оплачивать из собсп!
ного кармана. Однако эта проблема перед нашим героем не стояла: дя
у него хватило на то, чтобы оплатить одну из самых крупных и оснащен»
экспедиций в Новый Свет.
Второй вопрос — выбор территории для завоевания. Здесь надо б
не прогадать. Не приведи Господь получить в губернаторство лесную чй
бу, заселенную голыми дикарями, или безлюдную пустыню. Эта пробе
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
также не вызвала у Сото мучительных раздумий, поскольку выбор у него
оказался небогатый. Сами посудите. Дело происходит в 1536 году. Еще десять
лет назад все было бы совсем иначе: плыви куда ни пожелаешь. А сейчас:
Мексика и Центральная Америка давно поделены, в Южной Америке под
властью Писарро находится Перу, Альмагро отправился покорять Чили;
Венесуэла отдана немецким банкирам (о чем подробно будет рассказано
во второй книге), Санта-Марта (нынешняя Колумбия) — Педро Фернандесу
де Луго, Ла-Плата (Аргентина и Парагвай) — Педро де Мендосе... Между
тем североамериканский материк после гибели Нарваэса так и остается без
хозяина. А это тысячи и тысячи лиг неведомых земель. Правда, там прошли
Кабеса де Вака и его спутники и особых богатств в тех краях не обнаружили,
но до Мексики они шли вдоль побережья Мексиканского залива, а в серд-
це Материка не заглядывали. Выбирая Флориду, Сото руководствовался
теми же соображениями, что и Нарваэс: он получал под свое управление
Северную Америку со всем, что в ней есть.
Когда первые два вопроса решены, конкистадор, затеявший «собственную
конкисту», должен озаботиться подписанием капитуляции. Деньги тут реша-
ют не все, нужны еще связи при дворе, чтобы добиться монаршей аудиенции
и склонить его мнение в свою пользу. Дело это иногда растягивалось на годы.
И эту проблему Сото решил и в довольно короткие сроки, правда, восполь-
зовавшись своеобразным обходным маневром. А именно — женившись
на дочери бывшего своего покровителя Педрариаса. Как уже говорилось,
супруга Педрариаса, донья Исабель де Бобадилья, принадлежала к знатному
кастильскому роду и имела огромное
влияние при дворе; собственно, ее
неустанными стараниями супруг удер-
живался на губернаторских постах,
несмотря на свое самоуправство
и нескончаемый поток жалоб, лив-
шийся на него. Донья Исабель сочла
партию вполне подходящей для своей
дочери, тоже Исабель: жених пусть
не столь родовит, но несметно богат,
прославлен и, считай, без пяти минут
губернатор Флориды. После женить-
бы двери королевского дворца, как
в ска ке, распахнулись перед Сото,
и всего через пять месяцев, в апреле
1537 года, была подписана капитуля-
Севилья. Отплы-
тие огередной экс-
педиции в Новы~
Свет
ция, в которой нашему герою присваивались титулы генерал-капитана,
губернатора и аделантадо Флориды. Свершилось: наконец он ни от кого
не зависел!
Последний вопрос — чисто технического свойства: набор людей, фрахт
или строительство кораблей, закупка провизии, коней, вооружения.
Эрнандо де Сото
1	Garcilaso
de la Vega I. La Flo-
rida. — Madrid,
2003. P. 77.
2	Цит. no: Bravo C.
Hernando de Soto.
Coleccion Prota-
gonistas de Ameri-
ca. — Madrid. 1987.
P. 105.
С набором людей проблем не возникло. Инка Гарсиласо де ла Вега, созда>
ший хронику похода по опросам его участников, писал: «По всей Испани
широко разнеслась весть о том, что Эрнандо де Сото отправляется в hobjy
экспедицию, намереваясь открыть обширнейшие страны и провинции
и подчинить их испанской короне; а поскольку везде говорилось, что кап&
тан сей, воевавший в Перу, привез оттуда сто тысяч дукатов и, неудовле?
воренный сим состоянием, собирался потратить его на новое предприятий
то все этим восторгались, будучи уверены, что вторая экспедиция прин:
сет еще больше богатств, нежели первая; и вот со всей Испании, из самьз
дальних ее уголков, стали стекаться под его знамена премногие кабальер,
самых благородных кровей, идальго, солдаты, искушенные в военно*
искусстве и служившие испанской короне в разных частях мира, а тага
горожане и крестьяне; и все они, привлеченные доброй славой новой кон
кисты и надеждою привезти из Индий груды золота, серебра и драгоценна
камней, оставили свои земли, родню и друзей, а иные даже продались
поместья, и кто с рекомендательными письмами, кто и без оных просилад
в этот поход, обещавший стать столь же прибыльным, а может и более, чв
предыдущие походы в Мексику и в Перу».1
Действительно, судя по масштабам экспедиции, Сото готовился завоевав
куда более мощные государства, чем Мексика и Перу, либо несколько подо£
ных стран. В апреле 1538 года в Америку на десяти судах отплыли девятые-
пятьдесят человек одних только воинов, не считая матросов, обслуги и свя-
щеннослужителей. А вместе с людьми через океан переправлялись двес?
тридцать лошадей, свора свирепых псов, обученных травить индейцев, идя
десятка свиней, которым аделантадо повелел плодиться и размножаться
И свиньи ревностно принялись выполнять приказ, не дожидаясь прибыть
к берегам Нового Света.
В начале мая корабли прибыли на Кубу, в порт Гавана, где Сото оста-
вил жену и ее маленький «двор» — прислугу и благородных дам. В сво:
отсутствие Сото наделил донью Исабель широчайшими полномочиями
дав ей право по собственному усмотрению распоряжаться денежными
средствами, а если потребуется, послать экспедиции подмогу, фрахтовав
корабли, нанимать солдат и экипажи судов, закупать вооружение. В обще*,
на Кубе аделантадо создал себе крепкие тылы, оставив своим заместителе»
самого близкого и доверенного человека. Но главной обязанностью доны
Исабель было дожидаться возвращения мужа, сколько бы времени для этот
ни потребовалось. Предусмотрительный Сото допускал, что дело можп
повернуться по-всякому, и потому незадолго до отплытия составил заве-
щание, которое начиналось следующими словами: «Зная, что смерть ecu
вещь естественная и, что чем больше к ней приблизишься, тем с болыии»
удовольствием она тебя возьмет...
Восемнадцатого мая 1539 года корабли покинули Гавану и взяли кур,
к полуострову Флорида. Через десять дней экспедиция высадилась на запад-
ном берегу Флориды — точь-в-точь в том самом месте, где в свое времГ
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
высадился Нарваэс. Продумал ли Сото начальный маршрут экспедиции?
Наверное, да, и, видимо, он сознательно двинулся по следам Нарваэса,
который во всей Флориде нашел лишь несколько золотых безделушек.
Напомним, что все подробности провалившейся экспедиции Сото узнал
из рукописи книги «Кораблекрушения» Кабесы де Ваки, а также из личной
беседы с ним. Между прочим, Кабеса де Вака советовал ему идти прями-
ком к устью «реки Пальмас», то есть Миссисипи, разумно предполагая,
что по великой реке можно будет проникнуть далеко на север. Может,
там, на севере, располагаются золотоносные государства? В любом случае,
оттуда легче будет проложить путь к «городам с многоэтажными домами»,
расположенными, по слухам, где-то на северо-западе.
Чем же тогда объяснить решение Сото начать с «противоположного кон-
ца , то есть с полуострова Флорида? Остается предположить, что он хотел
утвердить власть испанцев там, где это не смог сделать предшественник, —
что было вполне в духе мышления конкистадоров. А еще в его душе дремала
надежда найти кого-нибудь из пленных христиан и тем самым заполучить
информантов и толмачей. Такая находка была бы дороже мешка с золотом.
И вновь нашему герою улыбнулась удача.
Вскоре после высадки до испанцев дошли вести о пленном христианине,
жившем в индейском селении неподалеку. Как выяснилось, это был шестой
уцелевший участник экспедиции Нарваэса — в прошлом севильский идаль-
го Хуан Ортис. Ему тоже пришлось хлебнуть лиха в чудных землях Нового
Света. История его достойна хотя бы краткого описания.
Вместе с тремя другими испанцами Хуан Ортис попал в плен к касику Хир-
рихигуа, который решил украсить ближайший праздник казнью христиан.
Испанцев по одному обнаженных выводили на главную площадь, и воины
пускали в них стрелы, при этом стараясь как можно дольше продлить их
мучения. Так индейцы умертвили троих христиан; когда же очередь дошла
до восемнадцатилетнего Ортиса, за него вдруг горячо вступились жена
идочери касика. Видимо, они имели большое влияние на вождя, коль скоро
он согласился оставить пленному жизнь.
Ортис не раз еще позавидовал своим казненным товарищам, поскольку,
пишет Гарсиласо де ла Вега, «его заставляли день и ночь подносить воду
и дрова, и при этом давали ему так мало есть и спать, и столь жестоко
его каждодневно избивали ногами, палками и плетьми, и это не считая
прочих пыток, каковым его подвергали по большим праздникам, что,
не будь он христианином, давно бы наложил на себя руки; ибо помимо
каждодневных мучений и издевательств, по праздникам для собственного
развлечения касик приказывал Хуану Ортису бегать, не останавливаясь, весь
день от восхода и до заката по той площади, где казнили его сотоварищей,
псам наблюдал, как он бегает, а с ним его воины с луками, готовые тотчас
расстрелять пленника, бу де он остановится».1
Хиррихигуа рассчитывал, что при такой жизни христианин недол-
го протянет, но тот выказал необыкновенную живучесть. Тогда касик,
1 Garcilaso
de la Vega I. Op. cit.
P. 109.
Эрнандо де Сото
Индеанка Флориды
преисполненный дикой ненависти к чужеземцу, взялся за дело решите,ul
и приказал поджарить его на медленном огне, что и было незамедлители
исполнено. На крики несчастного прибежали жена и дочери вождя, вь
локли полуобгоревшего из костра и несколько месяцев выхаживали его;
Женщины понимали, что вождь не успокоится и доконает пленнЯ
и тогда дочь Хиррихигуа попросила своего жениха Мукосо, вождя сосед
го племени, приютить у себя христианина. Вождь настолько был влюб*
в нее, что не посмел ей отказать, хотя и рисковал рая
зать межплеменную войну и потерять невесту. Нес™
ко лет Ортис прожил в племени благородного Мукох
который относился к нему, как к брату.
Узнав о пленном христианине, Сото немедлен
выслал отряд, чтобы его освободить. Ортис в сопроя
ждении нескольких индейцев сам направился навстре4
испанцам. Когда на дороге показались всадники, инде!
цы нырнули в лес, Ортис же остался на виду, наий
полагая, что конкистадоры тотчас признают в нем с»
его соотечественника. Между тем цветом кожи ону|
ничуть не отличался от туземцев, и одет был в нам
из перьев, и в руке нес лук со стрелами. Первый же вса;
ник замахнулся на него копьем и прикончил бы на меси
если бы Ортис не сумел отбить копье луком и отскочи
в сторону. Бедолага хотел крикнуть, что он христо
нин, — и вдруг с ужасом понял, что не может произнес™
по-испански ни слова. За одиннадцать лет плена он напрочь позабылроднг!
язык! Ортис находился буквально на волосок от гибели — глупой, нес.
разной смерти от рук своих друзей и освободителей. В последний мою
он выкрикнул ломаное «Ксивилья!» (Севилья) и перекрестился, останова
занесенный над ним меч.
Ортис очень быстро восстановил в памяти испанский и стал незамею
мым переводчиком. Но ни он, ни дружественные индейцы племени Мукоа
ничего не слышали о городах, полных золота. И все же Сото упрямо де:
нулся по следам Нарваэса через болота, чащобы и враждебные индейски
племена. Силы, однако, у испанцев были внушительные — девятьсот
человек, из них триста всадников, — поэтому индейцы не осмеливалиа
вступать в открытую конфронтацию: чаще всего они оставляли селенш
пустыми и прятались в лесах. К чести Сото надо сказать, что его богатый
предшествующий опыт Конкисты в Центральной и Южной Америке помп
ему взять твердую установку на мир с туземцами. Разумеется, мир испан
ского образца, когда индейцы признают себя вассалами испанского коро
и обеспечивают конкистадоров провизией и носильщиками. И все же Сото
в отличие от многих других конкистадоров, никогда не начинал воете
действия первым. Во Флориде ему приходилось прилагать изрядны;
усилия, засылая посольства с дарами к индейским касикам; если же слов.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
не помогали, приходилось захватывать пленников и заложников, чтобы
принудить индейцев к миру. Как только мир был установлен, аделантадо
заставлял «прирученного» касика идти к вождю соседнего племени и у ла-
мы ать его принять пришельцев добром.
Впрочем, и эта продуманная тактика иногда давала сбои — как это
произошло с вождем по имени Витачуко. К нему заявились два младших
брата, тоже правители, с восторженным рассказом о непобедимости, добро-
детелях, щедрости и прочих достоинствах «детей Солнца и Луны», как они
называли пришельцев, — на что получили следующий ответ. Этот ответ
(в пересказе Инки Гарсиласо де ла Веги) следует привести полностью, ибо
он вполне описывает отношение к испанцам туземцев, в том числе и тех,
кто пошел на мировую.
«Судя по тому, что вы говорите об этих испанцах, вы еще молоды, глупы
инеопытны, — сказал Витачуко. — Вы восхваляете их как добродетельных
людей, не причинивших никому зла, вы говорите, они очень храбры, назы-
ваете их детьми Солнца и уверяете, будто они достойны того, чтобы им
служили и подчинялись во всем. Как только вы пошли к ним в услужение,
стаи их рабами и пленниками, ваши души съежились от трусости, и вы
заговорили, как женщины, восхваляя то, что должно презирать и ненави-
деть. Ужели не понимаете вы, что эти христиане не могут быть лучше тех,
которые раньше прошлись по нашей земле, совершив столько жестокостей?
Ведь все они — одного народа и одного закона. Ужели не замечаете их
криводушия и злонамеренности? Будь вы благоразумными людьми, вы бы
увидели, что по делам и жизни своей никакие они не дети Солнца и Луны,
наших богов, а дети дьявола, ибо бродят они из одной земли в другую, уби-
вая грабя и отнимая все что ни попадя, забирая женщин и дочерей наших
за неимением своих. Сколько бы земель они не истоптали, ни в одной они
не осядут, ни одну не заселят, поскольку им любо бродяжить, пользуясь
плодами чужих трудов. Если бы, как вы уверяете, они были добродетель-
ными людьми, они бы не ушли из собственных земель, где могли бы являть
добродетели, взращивая и пожиная урожаи, воспитывая чад своих и не поро-
ча себя насилием и бесчестьем, — напротив того, они стали бродягами,
насильниками, грабителями, убийцами, людьми, потерявшими совесть».1
Получив столь красноречивый ответ, Сото не стал церемониться и втор-
гся на земли Витачуко. Что оставалось делать вождю, если открытая война
обречена на поражение? И тогда касик пошел на мировую, впустил испанцев
в свое главное селение, при встрече целовал руки губернатору и извинялся
за свои слова; а тот в ответ: мол, кто прошлое помянет, тому глаз вон...
Не догадывался Сото, что касик ломает перед ним комедию, а в глубине
души продумывает, как бы уничтожить ненавистных пришельцев. Он уго-
ждал испанцам во всем, чтобы усыпить их бдительность, а сам стягивал
силы и успел собрать тысяч десять воинов, укрытых в лесу вблизи селе-
ния. По замыслу вождя, он пригласит Сото и его офицеров полюбоваться
навойско, каковое якобы намерен предоставить в распоряжение христиан,
1 Garcilaso
de la Vega I. La Flo-
rida... P. 161-162.
Эрнандо де Сото
Для острастки
Сото приказал
отрубить кисти
рук нескольким
десяткам непокор-
ных индейцев
во время «парада» неожиданной атакой перебьет командиров, а в селен
со всех сторон ринутся воины, укрытые в засаде. Ничего не скажешь, хор:
ший был план, да только, как водится, среди индейцев нашелся донося:
доложил все Ортису, тот — аделантадо, и во время «парада» испанцык
выми нанесли удар, схватили вождя, перебили несколько сот его воина
а те, что были спрятаны в засаде, от страху еле ноги унесли.
Сото не стал наказывать вождя, напротив того, попытался добром сю
нить его на свою сторону. Хотя формально Витачуко находился на поло
нии пленного, он пользовался относительной свободой, обращалисьснг
обходительно и приглашали на офицерские трапезы, во время которыха*
лантадо вел с ним душеспасительные беседы о выгоде подчинения хрисп
нам. Во время одного из застолий Витачуко вдруг выпрямился на стуле,си
поворачиваться торсом из стороны в сторону, раскинул руки со сжатш
кулаками, затем согнул их в локтях и положил кулаки на* плечи, напрМ
телом так, что набухли все мышцы... Испанцы с любопытством взим
на эту пантомиму, пытаясь разгадать ее смысл. А смысл был прост: тш
манером туземцы нагнетали, концентрировали силу. Завершив физич
скую подготовку, Витачуко вскочил и нанес генерал-капитану ужасают
силы удар в лицо, опрокинув на пол вместе со стулом, и с яростным рык*
бросился душить поверженного противника. В тот же миг он был пронл
дюжиной шпаг подоспевших офицеров и рухнул бездыханный. Соток
часа не мог прийти в сознание, лицо его превратилось в кровавое меа
и впоследствии так распухло, что долго оставалось неузнаваемым,|
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
передних зуба были выбиты, а остальные расшатались, и месяц он не мог
жевать, вынужденный довольствоваться кашами.
В сентябре испанцы дошли до «столицы» аппалачей. По заверениям
Кабесы де Ваки, дальше пути не было, впереди простирались лишь непро-
ходимые болота да лесная чащоба; и капитаны советовали губернатору
не искушать судьбу, вернуться к морю, грузиться на корабли и поискать
землю получше, иначе, говорили они, его ожидает судьба Нарваэса. Они
забывали о том, что Сото был ближайшим соратником Писарро и сле-
довал его примеру. А ведь Писарро тринадцать лет пробивался к стране
инков, преодолел немыслимые препятствия, проявил фантастическое
упорство, наградой которому стал такой куш, о каком и возмечтать было
трудно. И Сото упрямо двинулся в глубь страны аппалачей. Его ожидали
мучительные переправы через реки и болота, изнуряющие переходы через
густые леса, его ожидали брошенные жителями, а иногда и сожженные
селения, засады, стычки, стрелы, летящие из-за деревьев. Но все-таки он
достиг подлинной столицы аппалачей — это было селение в четыреста
домов, окруженное фруктовыми садами и полями, где индейцы выра-
щивали маис, фасоль и тыкву. Здесь Сото решил перезимовать, благо
Индейское селение.
Испанцы подраз-
деляли индейцев
на «неразумных»
и «разумных»,
и главным крите-
рием разумности
для них была осед-
лость. Чем в более
крупных селениях
живут индейцы —
тем более они
пропитания было вдосталь. Один из разведывательных отрядов добрался цивилизованны
до моря и обнаружил тот залив, где
Нарваэс и его люди строили лодки.
Никаких богатств в стране аппала-
чей не было, а жители «столицы»,
попрятавшиеся в окрестных лесах, бес-
престанно досаждали испанцам вылаз-
ками. Зато в качестве компенсации
нашлось нечто другое — как говорили
конкистадоры, «превеликие новости
о богатых странах в глубине земли».
Пленный туземец, вскоре окрещенный
под именем Педро, рассказал испанцам
именно то, что они жаждали услы-
шать. И в дальнейшем путь Сото будет
направляться небылицами индейцев,
отчего вычерченный на карте маршрут
экспедиции поражает своей извили-
стостью и непредсказуемостью, как
путь пьяного, которого шатает из сто-
роны в сторону. Да только каждый
зигзаг оказывался длиной в несколько
сот миль и стоил подчас неимоверных
трудов и немалых жертв.
Так вот, Педро взялся провести
испанцев на северо-восток, к богатой
Эрнандо де Сото
1 Garcilaso
de la Vega I. La Flo-
rida... P. 256.
Зелкли boS-
рые и хуЪые
и густонаселенной стране Кофитачеки, где он жил, пока не попал sol
к аппалачам. Та страна, по его заверениям, изобиловала золотом, серей»
и драгоценными камнями. Когда же испанцы начали выспрашивать!
откуда бралось то золото, Педро, по свидетельству одного из участия
похода, описал, как его добывали из рудников, и плавили, и очищали«
словно бы он сам это видел, или дьявол ему подсказал. И все, кто хоть скс|
ко-нибудь понимал в этом деле, говорили, что невозможно рассказать!
это в таких подробностях, не видя собственными глазами... и с того врем
рассказы индейца принимались за чистую монету».1 Конкистадорывосир
нули духом. Они обрели главное — ясную цель и надежду.
Решение принято. Сото пойдет уже не по следам предшественника
он проложит собственный путь в таинственную «глубь земли», отныне!
действительно «пойдет на открытие».
С наступлением весны 1540 года испанцы, ведомые индейцем Педро,»
нулись на северо-восток, через дикие безлюдные леса, где пропитя
днем с огнем не сыщешь. Однако Сото — это вам не беспечный Нарва
который выдал солдатам в поход по фунту сухарей и полфунта сала. fe
основательно запасся провизией в столице аппалачей, к тому же за зм
стадо свиней достигло трехсот голов.
Пробовал ли кто из вас, читатели, гнать свинью в нужном вам напр
лении? Вряд ли; но, если представится такая возможность, попробуйте-
и вы поймете, что значит провести несколько сот этих не самых разума
животных по маршруту длиной в пять тысяч миль. И тогда вы в now
мере сможете оценить масштаб трудов конкистадоров, которые прока
громадное стадо по извилистым лесным тропкам и топким болотам, черт
буреломы и густые тростниковые заросли, по бескрайним равнинамигс
ным кручам, через реки и озера. Вообразите себе экспедицию на мар.
Впереди едут всадники в доспехах; за ними бредут плотные ряды аркеб
зиров и арбалетчиков; далее вереницы индейцев-носильщиков сгибают:
под тяжестью поклажи; за ними катится визжащий и хрюкающий пот
свиней, направляемый пленными туземцами-рабами, а замыкают колош
местные красавицы, которых вожди племен дарили испанцам в жены и
те присваивали себе в качестве военных трофеев.
Однако запасы маиса и фасоли быстро иссякали, а свиней гГредусмотр
тельный Сото строжайше воспретил трогать, не зная, что ждет его вперед
Солдаты голодали, кое-как перебиваясь травами, кореньями да дикораст
щими плодами.
Лишь через двадцать дней испанцы вышли в населенные земли на север
востоке нынешнего штата Джорджия. Здесь начинались владения индейце
криков, которые по уровню цивилизованности намного превосходи:
туземцев Флориды: они занимались земледелием, жили в прочных бр
венчатых домах с двускатными крышами, умели прясть полотно из ДИК1
конопли и льна, носили добротные одежды, были опрятны и трудолюбив
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Главное же, чем они отличались, так это необыкновенным миролюбием; при-
шельцев они встречали как дорогих гостей, готовые отдать все за безделушки.
После дремучих флоридских чащоб страна криков поражала красотой,
плодородием и обилием дичи, а вольная и обеспеченная жизнь индейцев
казалась настолько привлекательной, что началось повальное дезертирство
из отряда негров-рабов и индейской обслуги. Ладно бы индейцы и нег-
ры— нашелся испанец благородного происхождения, который тоже решил
остаться в этом земном раю. Сото подумал, будто идальго попал в плен,
повелел остановить войско и выслать отряд на поиски, однако вскоре выяс-
нилось, что всадник, за несколько дней до того проигравший в карты своего
коня и оружие, не хотел возвращаться. Сото отказывался поверить этому,
пока не получил собственноручной записки от дезертира. Неизвестно, что
сталось с тем испанцем, — скорее всего, он оказался на диво прозорлив
и выбрал для себя лучшую долю.
Аделантадо, нигде подолгу не задерживаясь, рвался вперед: ему каза-
лось, он находится в преддверии богатой страны, как в свое время город
Тумбес возвещал неслыханные богатства государства инков. Однако при
дальнейшем продвижении на северо-восток населенные земли вдруг кон-
чились, а индейцы крики, взявшиеся проводить христиан до «провинции»
Кофитачеки, сами основательно заблудились. Вновь начался голод, солдаты
роптали, аделантадо пребывал в растерянности. Он разослал во все стороны
разведывательные отряды, приказав им возвращаться не позднее, чем через
десять дней. Один из отрядов, отправленный на восток, вскоре вернулся
сизвестием о том, что на берегу большой реки есть селение, жители которого
считали себя подданными правительницы страны Кофитачеки.
На этой реке (по-видимому, это была Саванна, граница нынешних шта-
тов Джорджия и Южная Каролина) в июне 1540 года состоялась встреча
Сото с властительницей страны Кофитачеки. Важно восседала она в богато
изукрашенной ладье в окружении благородных дам, переправляясь на про-
тивоположный берег, где ее почтительно ожидал аделантадо. «Королева»
оказала пришельцам дружественный прием, пригнала сотни каноэ, чтобы
переправить через реку войско, обслугу, коней, свиней и псов, и разместила
испанцев в своем селении.
Увы, на богатый город, каким рисовали его в мечтах конкистадоры, оно
явно не тянуло, и ничто в нем не указывало на обилие золота и серебра. Ког-
да же испанцы показали правительнице золотые и серебряные украшения
испросили ее, нет ли в стране таких металлов, та спокойно ответила, что
подобных металлов в ее владениях сколько угодно, и тотчас повелела своим
подданным принести у кого что имелось. И легли перед испанцами груды
начищенных до золотого блеска предметов из меди; а недостаток золота воз-
местили груды начищенных до серебряного блеска предметов из мергеля.1
Можно представить себе унылые лица конкистадоров, когда они взирали
на это богатство. На вопрос о драгоценных камнях, правительница ответи-
ла, что в ее владении есть только жемчуг, но в таком количестве, что, даже
1 Мергель, он же
рухляк — осадоч-
ная горная порода
из глины и извест-
няка.
Эрнандо де Сото
Bcmpeza с индей-
ской «королевой»
Арроба —
кастильская мера
массы сыпучих
тел: п,5 кг.
если они нагрузят им всех людей и коней, все равно весь не унесут. Сэи
словами она указала на большое здание на холме, служившее усыпал™
местной «аристократии», и дозволила испанцам войти в «пантеон»июг
столько жемчуга, сколько сочтут нужным. Если же этого им покаад
мало, то в другом селении есть усыпальница еще больших размеров, и;
и там берут, что приглянется.
Воистину изумляет, с какой легкостью «королева» позволила чужезеа!
грабить священные захоронения предков, но все хроники похода сходя
на этом труднообъяснимом факте. Конкистадоров не надо было два-
приглашать к изъятию ценностей. В тот же день аделантадо в сопр
ждении самых доверенных офицеров и королевских чиновнико в, ср.:
которых, как положено, были веедор, тесореро и контадор, вошли вЧ
пальницу — и обомлели. Все стены огромного внутреннего полещев
покрывали резные деревянные арки, под которыми на деревянных лоа
покоились завернутые в полотно останки, а на полу вдоль стен стоялибе.
шие плетеные корзины, полные бисера и жемчужин размером с крупиц
горох. Ошалевшие чиновники навскидку определили, что. в усыпали»
содержалось не менее тысячи арроб1 жемчуга. Лихорадочно они принял
нагребать жемчуг в мешки и взвесили двадцать арроб, когда Сото ре
остановил их, сказав, что он возьмет с собой всего две арробы, из™
будет достаточно. Когда же чиновники стали возмущаться, почему,и
достаточно, Сото выдал каждому полную пригоршню жемчуга со слова!
«Вот вам на четки» и на том оборвал разговор.
Свое странное поведение аделантадо ясно объяснил через пару ди
когда испанцы в той же компании посетили другую усыпальницу в седея
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Таломеке. Была она еще больших размеров и пышнее убранством, чем пер-
вая, ибо в ней хранились останки только вождей; и хронист Инка Гарсиласо
дела Вега потратил на описание ее великолепия несколько страниц,1 которые
автор вынужден свести к одной фразе. Это было внушительное здание ста
шагов в длину и сорока в ширину; двускатная кровля здания вся была покры-
та на манер черепицы раковинами различных форм и расцветок; при входе
вусыпальницу высились вырезанные из дерева статуи гигантов-охранителей,
по шесть с каждой стороны; за массивными дверями открывалась огромная
зала, ее потолок был инкрустирован раковинами, вдоль стен рядами стояли
резные фигуры, под богато изукрашенными арками, где покоились останки
вождей, стояли также бесчисленные корзины с жемчугом и бисером; а за усы-
пальницей находились семь больших комнат, набитых оружием и утварью
искуснейшей выделки. Слова правительницы, воспринятые как преувеличе-
ние, оказались истинной правдой: видит Бог, восемь сотен испанцев и триста
лошадей не смогли бы вывезти всех сокровищ, хранившихся в двух храмах!
Офицеры и чиновники намеревались изъять королевскую кинту сокро-
вищ (хотя не то что пятую, но и сотую часть они бы не унесли), и вновь
Сото решительно остановил их. Он
Garcilaso
de la Vega I. La Flo-
rida... P. 304-310.
Сото в усыпаль-
нице индейцев.
Картина Джорджа
Гиббса «Королева
Кофагики», 1898 г.
твердым голосом сказал, что не станет
затруднять дополнительными тяже-
стями продвижение войска, которому
и так приходится тащить провизию
и оружие; что сейчас они занимаются
не дележом земель, а их открытием,
и лишь когда они найдут место для
поселения, — вот тогда и наступит
время озаботиться насчет королев-
ской доли добычи. И с этими словами
он вышел из усыпальницы, воспретив
в ней что-либо трогать.
Как представляется, — это клю-
чевой эпизод экспедиции Сото, пре-
допределивший ее судьбу. Но чтобы
читатель понял сказанное, необходи-
мо сделать важное разъяснение.
В мышлении конкистадоров всегда
присутствовало четкое разграничение
целей и задач экспедиций, выраженное
понятиями «заселять» (poblar) и, с дру-
гой стороны, «выменивать золото»
(rescatar), или более откровенным «гра-
бить» (ranchear). Экспедиции, послан-
ные лишь с целью добычи золота,
при удачном стечении обстоятельств
Эрнандо де Сото
1 Цит. по:
Durand J. La tras-
formacion social
del conquista-
dor. — Mexico,
1953- P- 7°-
завершались возвращением в исходный пункт без попыток закрепить
на новооткрытых землях. Эти набеги, безусловно, могли приводить к важнь
географическим открытиям и приносить ценную информацию, но подлип
овладение пространством Нового Света было немыслимо без заселения. Во-
время это хорошо понял Кортес, чем в большой степени и обеспечил завод
ние Мексики. Это хорошо понимали и власти, которые в капитуляцияхofe
но предписывали новоявленному губернатору основать сколько-то поселен
и ревностно следили за соблюдением этого пункта. Важен не только город в
таковой; не менее значима окружающая его система землевладений, коте:
становилась оплотом оседлости, привязывая конкистадора к завоевана
земле. Сам факт основания города для испанцев означает начало колонта
края, это своего рода «дверь» для проникновения «в глубь земли». Хронлг
Франсиско Лопес де Гомара писал: «Кто не заселит, не совершит хорее.
конкисты; а не покорив землю, не обратишь язычников в христианство; п
му главной задачей конкистадора должно стать заселение». И большикп
завоевателей Нового Света подписались бы под этими словами. И тот •
хронист развивает свою мысль — уже применительно к экспедиции С
в Северную Америку: «Он не заселил эти земли, и оттого сам погиб и заг)А
тех, кого повлек за собою. Никогда ничего путного не выйдет у конкиста
ров, ежели наперед всего они не будут думать о заселении...».1
Эти «думы» о заселении возникли у соратников Сото уже на благодати,
землях индейцев криков, а в стране Кофитачеки такие мысли прозвуча
уже в виде настойчивых просьб и предложений. Действительно, iota
поистине благодатный край: мягкий климат, тучные земли, обилие фр
товых деревьев, «цивилизованные», миролюбиво настроенные тузеод
наконец, невиданное обилие речного жемчуга. Правда, жемчуг, имевши!
у индейцев, был подпорчен, поскольку его извлекали, нагревая раков*
в костре; но кто мешает наладить правильную добычу жемчуга? Он стал?
экономической основой процветания будущей колонии. Большая река,к;
давшая в море милях в двухстах от Кофитачеки, обещала легкое сообщен»
с побережьем, а значит, с Кубой и с Санто-Доминго, откуда регулярное
суда в Испанию. В общем, все говорило за то, что следует обосновать
на этом месте и заняться созидательной деятельностью. Индейцам, конеч!
от такого решения не поздоровилось бы, но речь сейчас не о них.
Однако Сото был решительно настроен продолжать «открыта
то есть поиски химер. Рискнем предположить: если бы Сото отправил
во Флориду после Никарагуа, если бы не его перуанский опыт, наверн.
он бы внял благоразумным советам офицеров, королевских чиновник
да и чаяниям большинства солдат, уже уставших бродяжить по неведом
землям. И тогда его судьба и, возможно, историческая судьба Север-.
Америки сложились бы иначе. Но Перу оказало такое воздействие на:
сознание, настолько сместило ценности и представления о реальности,?
все прелести страны Кофитачеки казались ему сущей безделицей. Не бк
здесь ни настоящих, выстроенных из камня, городов, ни «правильна
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
властителей, управляющих миллионами подданных, ни золота с серебром.
Он грезил о втором Перу, уверенный, что отыщет его на этих бескрайних
землях. Вот там-то он и обоснуется. А в «достоверных сведениях» о такой
стране недостатка не было. На сей раз индейцы взахлеб расписывали богат-
ства «королевства» Куса, лежащего далеко на западе.
По свидетельству участника похода, «Сото был человеком твердым
и немногословным, сначала он охотно выслушивал мнения других, но, ког-
да ысказывал свое, не любил, чтобы ему перечили, и всегда поступал
по-своему».1 Вот и сейчас в ответ на предложения обосноваться в стране 1 Цит. по: Bravo с.
Кофитачеки аделантадо сказал, что намерен сначала осмотреть всю по две- Hernando de Soto...
Р. 126.
домственную ему территорию, а уж затем с умом выбрать наилучшее место
для поселения. И все были вынуждены согласиться со столь разумными
доводами. Знал бы Сото истинные
размеры своего губернаторства! Ста
человеческих жизней не хватило бы,
чтобы осмотреть эти земли!
И губернатор отдал приказ о высту-
плении. Незадолго до того явился к
Сото возбужденный солдат с велико-
лепным изумрудом, найденным у ин-
дейцев. Возрадовались было испанцы,
но на поверку тот «изумруд» оказался
осколком бутылки—разумеется, евро-
пейского происхождения. Когда же
владельца сокровища стали выспраши-
вать, откуда оно у него, тот сообщил,
что нашел это на морском побережье,
где много лет назад пытались обосноваться такие же чужеземцы. Да, то были Переход герез реку
следы неудачной экспедиции Лукаса Васкеса де Айльона — выходит, Сото Чаттахуги
проник в легендарную Чикорию. Один пытался ее колонизовать, но нашел
свою смерть, другой — уходил по доброй воле...
Итак, Сото круто изменил маршрут и повернул на запад, где, по словам
индейцев, находилась Куса, «изобильная страна с очень большими горо-
дами» Однако неблизким туда оказался путь, около пятисот километров
длиной, занявший два с половиной месяца. Пройдя вдоль южной границы
нынешнего штата Теннесси, через земли, населенные миролюбивыми индей-
цами чероки, в сентябре 1540 года экспедиция вышла в северные области
нынешнего штата Алабама, после чего свернула на юг, где, пЪ сведениям
проводников, находилась страна Куса. Она оказалась не выдумкой — о ней
напоминает на современной карте Северной Америки река Куса, крупный
правый приток реки Алабама.
Наслышанный о чужеземцах, правитель Кусы встречал их на грани-
це своих владений. Не иначе как Сото вспомнил Атауальпу, правителя
инков, когда увидел паланкин в сопровождении толпы приближенных
Эрнандо де Сото
и телохранителей, а в паланкине — богато разодетого правителя с пьЫ
ным плюмажем на голове. Но радость аделантадо угасла после того, кд
испанцев препроводили в столицу Кусы — большое селение, в кото!
насчитывалось около пятисот деревянных домов, в том числе большн
способных вместить две-три сотни человек.
Насчет городов не следует обвинять индейцев в лживости: как и мноп
другие конкистадоры, Сото стал жертвой несовпадения понятий. Да
в том, что представления о городе коренным образом различались в соя
нии испанцев и туземцев. Если бы индейцы Северной Америки побывал
скажем, в Севилье, в столице ацтеков Теночтитлане или в Куско, они бш
поняли, что такое настоящий город. Но они этого не знали и не могли се<й
представить, для них селение в две сотни домов было городом, а уж в п«|
сотен — очень большим городом. Не обнаружилось в столице Кусы и драгое
ценных металлов — все та же медь. Зато правитель принимал пришельце
с исключительным радушием и десять дней ублажал их как мог.
Передохнув, конкистадоры двинулись дальше на юг вдоль восточное
берега реки Алабама, во владения правителя Таскалусы. Те земли насело
индейцы чоктавы, отличавшиеся высоким ростом и крепостью телосложения
а вождь казался и вовсе исполином — самый высокий испанец не достав
ему до плеча. При встрече с губернатором Таскалуса был сама любезной
и не уставал оказывать знаки дружеского расположения. Надо заметить,что
уже больше полугода, с тех пор как испанцы покинули страну аппалачей,онн
не имели ни единой стычки с туземцами и притупили бдительность. Казалось
им, будто везде их будут носить на руках. Не догадываясь, что Таскалуса-
второй Витачуко, Сото беспечно разделил войско и в сопровождении ста
всадников и вождя с его свитой отправился в «город» Маувила. Испанцыпри-
были туда ю октября 1540 года — навсегда у них врежется в память эта дан
Город оказался крепостью: там было восемь десятков огромных домов,
обнесенных земляным валом и высоким бревенчатым частоколом с дву\л
воротами, а сами дома, вмещавшие в себя до тысячи человек, тоже походи-
ли на крепости. Коней испанцы оставили привязанными за крепостными
стенами.
Ближе к ночи, когда христиане безмятежно ужинали, крепость сотряс
многоголосый воинский клич, а из домов выскочили тысячи и тысячи воору
женных воинов и ринулись на штурм того дома, где разместили губернатора
с его людьми. За исключением десятка человек, испанцы успели выскочить
на улицу—и были буквально сметены толпой туземцев и вынесены за ворот,
крепости на равнину. Это была тактическая ошибка индейцев, считавших
что на открытом пространстве, а не на тесных улицах города они смогут
в полной мере использовать свое колоссальное численное превосходство. Таь
то оно так, да только они забыли о привязанных за стенами крепости конях
Впрочем, они не видели всадника в бою и не понимали силы кавалерии
Часть коней индейцы расстреляли из луков, но большинству всадников уда
лось вскочить в седла, и лавиной они обрушились на врага, заставив туземце-
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Совет вождей
укрыться за стенами крепости. Вспомнив, что в доме осталось с десяток
христиан, в том числе два священника, аделантадо приказал крушить ворота
крепости топорами, что было тотчас исполнено. Испанцы ворвались в город,
и разгорелась яростная битва. Сото приказал запалить несколько домов:
пламя вспыхнувших деревянных строений заставило индейцев отступить.
Между тем оставшиеся в доме отчаянно оборонялись и не давали осаждав-
шим индейцам проникнуть в единственный дверной проем. Но силы их уже
были на исходе, когда к ним пробились соратники и вывели их из крепости.
Уже четыре часа кипела битва на улицах и площади города, но чем боль-
ший урон терпели чоктавы, тем яростнее они сражались. Испанцы теряли
людей одного за другим. Далее предоставим слово хронисту. «...В тот
момент, когда губернатор привстал на стременах, чтобы нанести индейцу
удар копьем, другой, находившийся сзади, выпустил стрелу и попал точно
между седельной лукой и кирасой, в крохотный участок незащищенного
тела, и стрела вошла на шестую часть в левую ягодицу; но доблестный генерал
никому не сказал о своем ранении, дабы не внести панику в ряды соратни-
ков, а спешка боя не позволяла ему избавиться от стрелы, и так, уже не имея
возможности сесть в седло, стоя на стременах, он сражался все оставшееся
время битвы, а длилась она еще почти пять часов, явив тем самым еще одно
доказательство своего мужества и заслуженной славы отличного наездника».1
Когда заместитель генерал-капитана Луис де Москосо, командующий
арьергардом, услышал далеко разносившийся по равнине шум битвы
и увидел зарево на горизонте, он тотчас протрубил тревогу и ускоренным
маршем двинулся к Маувиле. Арьергард подоспел вовремя — испанцы,
1 Garcilaso
de la Vega I. La Flo-
rida... P. 345.
Эрнандо де Сото
1	Garcilaso
de la Vega I, La Flo-
rida... P. 347.
2	Ibid. P. 350.
изнемогшие от усталости, уже отступали из крепости. Сражение разгоре
лось с новой силой.
К индейцам тоже пришло подкрепление — их жены бросились в б
Вновь предоставим слово хронисту: «Женщины подобрали обронена
испанцами шпаги, секиры и копья и обратили это оружие против его хозяз
Также они взяли луки и стреляли из них с не меньшей меткостью и силл
чем их мужья. Женщины встали впереди мужей и отдавали жизни с б
шей готовностью, чем мужья, яростно и отчаянно кидались они на рапа
вновь доказывая, что женщина, ежели она на что решилась, упорстЕЛ
и безоглядностью превосходит мужчину».1
Но силы уже были неравны, и с наступлением дня девятичасовая бин
завершилась. Страшное зрелище представляла собой бывшая крепосп
Маувила, заваленная трупами, окутанная дымом и смрадом. По све>
ниям хрониста, полторы тысячи индейцев сгорело, три тысячи мертвя
тел загромождали улицы и площадь и две с половиной тысячи леж
за пределами крепости, среди них обнаружили сына Таскалусы, но самя
вождя так и не нашли — то ли он сгорел, то ли сумел скрыться. Да, исп»
цы победили — но это была пиррова победа. В бою погибли сорок сен
человек, в том числе племянник Сото и муж его племянницы. Как сообща
ет хронист, по произведенным подсчетам, оставшиеся в живых получи
в общей сложности тысячу семьсот семьдесят ранений, и в последующиеАй
умерли еще тридцать пять человек.2 Итого, потери составили восемьден
два человека. В экспедициях конкистадоров при относительной малоч
сленности отрядов потери двух десятков человек уже считались большим
Несколько десятков человек остались калеками и уже не могли считать
полноценными солдатами. Кроме того, погибло полсотни лошадей, ч!
было невосполнимой потерей для войска, ведь именно всадники обесге
чивали победы конкистадоров в стычках с индейцами. Сгорела нема?-
часть испанского имущества, жемчуг, собранный в стране Кофитачек;
и весь запас лекарств.
Но самое страшное — надломился и неотвратимо падал дух войск
И в это время, когда испанцы, отойдя на несколько лиг от сожженной кр
пости, в течение месяца приходили в себя и залечивали раны, произош
второй ключевой эпизод экспедиции.
Город Маувила был расположен в сотне миль от побережья’Мексикаш
го залива. Однажды к Сото приблизился толмач Ортис и конфиденциалы
сообщил ему то, что узнал через индейцев: его корабли находятся в yci
Алабамы, всего в шести днях пути. Какая удача! В нужное время приход!
столь необходимое подкрепление! Похоже, фортуна еще не повернула
к нему спиной... Тем же вечером Сото случайно подслушал разговор казь
чея и нескольких капитанов. Они кляли себя за то, что отправились в
педицию, кляли эти худые земли, населенные воинственными дикарям
где не оказалось никаких богатств, и мечтали при первой же возмож!
сти возвратиться на Кубу и убраться куда-нибудь в Мексику или в Ilq
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
И такие же настроения, как докладывали аделантадо верные люди, царили
среди солдат.
Может, действительно, сдаться и повернуть к морю? И завершить
поход—бесславно, с пустыми руками, загубив понапрасну полторы сотни
соратников? Нет, Сото вложил в экспедицию все свое состояние, и сдаваться
онне собирался. Инка Гарсиласо де ла Вега пишет, что поначалу губернатор
планировал основать в устье Алабамы поселение, базу для дальнейшего
исследования материка.1 Автор позволит себе усомниться в этом, полагая, 1 ibid. Р. 359.
что Сото по-прежнему был настроен на поиски второго Перу. Как бы там
ни было, сейчас он отчетливо понимал: стоит войску увидеть корабли,
и никакие силы не удержат людей от бунта и дезертирства.
Кортес в сходных обстоятельствах разрушил корабли, отрезав войску
путь бегства из Мексики. Сото приказал Ортису хранить строжайшую
тайну, развернул войско спиною к кораблям и двинулся на север, в самое
сердце таинственного материка. «И с тех пор, — пишет хронист, — разо-
чарованный в соратниках, обманувших его надежды... с горечью в сердце
он шел вперед, впустую растрачивая время и силы, бродяжил из одной
земли в другую без смысла и без толку, как человек, уставший от жизни
и жаждущий смерти, пока не окончил дни свои, о чем будет рассказано
в дальнейшем» .2	2 ibid. р. 361.
Ггак, оборвав связь с внешним миром, Сото направился на север, 'Путь
1/1 в «страну» Чикаса, населенную индейцами чикасавами (северо-запад
нынешнего штата Миссисипи). Испанцы прознали, что это богатая «страна»
к Ъольшшл
горстам
Индейское войско
Эрнандо де Сото
с тучными землями и обилием пропитания — а между тем на дворе сто
ноябрь, надвигались холода, и пора было подумать о зимовке.
После двухнедельного марша экспедиция достигла земли индейц?
чикасавов. Поначалу отношения с туземцами складывались неплохо: о i
из вождей подарил пришельцам полтораста кроликов, а испанцы ответно
жестом угостили индейцев свининой. И настолько туземцам поправили
сочное мясо, что вскоре началось повальное воровство свиней из загонл
Такого бесстыдного посягательства Сото не мог стерпеть: двоих из пойм#
ных воров он собственноручно застрелил из арбалета, а третьего отправн
восвояси с отрубленными руками.
Эта острастка ему дорого стоила — дальнейшее продвижение сопрово
ждалось непрерывными стычками с индейцами. За широкой рекой стенз
встало восьмитысячное индейское войско, преградившее чужеземцампу
в «столицу» края, селение Чикаса. Поворачивать назад? Позади лежа
опустошенные враждебные земли. Иного пути, кроме как форсирова
переправу, не оставалось. За две недели испанцы выстроили две болыгс
барки, куда вмещалось десять всадников и сорок пехотинцев. Когда бар
пристали к берегу, многие солдаты уже были ранены индейскими стрелам
поначалу лишь двум всадникам удалось высадиться, но и этих двух хватит
чтобы на время отогнать отряд туземцев, защищавший подступы к берег
Тем самым они дали возможность высадиться остальным. Закрепившим
на берегу приходилось отражать яростные атаки чикасавов, пока посланий
назад лодки не доставили на берег еще сотню человек во главе с аделантадо
Тогда только индейцы отступили.
Селение Чикаса индейцы сдали без боя, но вывели оттуда всех жите
лей. Оно и к лучшему: в селении насчитывалось всего две сотни дома
где с трудом разместились семьсот христиан с обслугой и наложницам?
Все попытки Сото наладить добрые отношения с правителем окончила
ничем: вождь принимал дары аделантадо, в ответ посылал кое-что из [ров
зии, но не говорил ни да ни нет и так и не соизволил явиться на переговоры
с губернатором. Вместе с тем декабрь и январь прошли спокойно и конм»
стадоры, потеряв бдительность, перестали выставлять охрану. Они споли
расплатились за свою беспечность.
Глубокой ночью индейцы незамеченные подошли к селению. Для наш
дения намеренно была выбрана именно эта ночь, когда задул сил™
северный ветер. Туземцы обмотали стрелы пучками сухой травы, подожги
и огненный дождь обрушился на лагерь испанцев. Вспыхнули соломенна
крыши домов, и ветер мигом разметал пламя по всему селению. Спросом
испанцы не могли отыскать оружия, огонь не давал им облачиться в доспе
хи, многие выскакивали из горящих домов почти раздетые и попадалипщ
град дротиков и стрел. Начался сущий ад. Вспыхнули загоны для скоь
и уши раздирал пронзительный визг горящих свиней; обезумевшие лошад
сорвались с привязей и носились среди пылавших домов, как черти в пре
исподней, сметая все на своем пути.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Одни из солдат ударились в постыдное бегство, другие бросились
вытаскивать из горящей «больницы» раненых и больных, но всех вывести
неудалось; третьи пытались спасти что могли из своего имущества; и пона-
чалу лишь немногие бросились в бой с индейцами, которые обрушились
население со всех сторон. Сото первым вскочил на коня и врезался в стену
наступавших индейцев. Какое-то время он сражался в одиночку, окру-
женный плотной толпой врагов и вряд ли выстоял бы, если бы на помощь
не подоспело несколько всадников. Пример Сото воодушевил слабых духом;
вскоре все, кто мог держать оружие, яростно бились с туземцами. Битва
длилась два часа, и, в конце концов, чикасавы отступили.
Восходящее солнце высветило унылую картину. Под пронизывающим
холодным ветром полураздетые люди беспомощно толпились вокруг
костров посреди пепелища. Сгорели одежды и седла, шатры и съестные
припасы, в огне оплавились мечи, пики и алебарды. Погибло сорок солдат
и полсотни лошадей. И еще один удар: от могучего стада свиней, взращен-
ного с такими трудами, осталась всего-то сотня поросят, которым удалось
протиснуться между кольями загонов.
Сото приказал солдатам сплести из травы циновки и прикрыть обнажен-
ные тела, соорудить кузницу и перековать испорченное оружие. Через три
дня испанцы переместились с пепелища в близлежащее селение и кое-как
наладили быт, но оставшийся зимний месяц провели, мучимые голодом
и стужей. После ночной битвы за проявленную беспечность при охране
лагеря Луис де Москосо был смещен с поста маэстре-де-кампо, а на его
место назначен Бальтасар Гальегос. Теперь четыре отряда всадников денно
и нощно охраняли лагерь.
Солдаты роптали. Уж без малого два года скитаются они по неприютным
землям северного материка, а вместо золота и пышных каменных городов
Сото открывает
Миссисипи. Пог-
товая открытка
1907 г.
Эрнандо де Сото
1 Garcilaso
de la Vega I. La Flo-
rida... P. 387.
встречают лишь дикарей, смерть и опасности на каждом шагу. Многиестг
открыто говорить о возвращении.
Но аделантадо о возвращении не помышлял. Перед его глазами по-при
нему блистали примеры Кортеса и Писарро, в его душе еще не избыл*
надежды свершить великое «открытие» и завоевание, коими прославил^
эти образцовые конкистадоры. Но какое направление избрать? Юж#
и восточное исключаются, поскольку испанцы по тем землям уже прп
лись и вряд ли миновали государство наподобие инкского. Остаются се*
и запад. Сото уже не доверяет туземным информаторам — их послушд
так здесь, куда ни пойди, найдешь богатые страны и большие гора
Он сам избирает направление — на запад. Почему на запад? Не ина
как вспомнил он рассказы и хронику Кабесы де Ваки, который сообя
о городах и многоэтажных домах где-то на северо-западе от тех мест, г>
он проходил.
В первых числах апреля 1541 года испанцы покинули негостеприимна
землю чикосавов. Теперь Сото сам вел экспедицию, вел наугад, в цела
придерживаясь западного направления. Характер местности изменил
На пути попадались бесчисленные озерки, старицы, речушки и протее
которые сильно затрудняли продвижение войска. Все говорило о близок
огромной реки.
Солдаты голодали. Свинина вновь была под запретом, ибо оставшим
хрюшкам генерал-капитан предписал без помех размножаться. И они сум»
енным усердием восполняли свое поголовье. Но до чего же мучительнобр
Открытие Мисси-
сипи. Литография
Курьера и Ивса
сти с пустым желудком и слушать,к:
позади зазывно хрюкают сочные куся
жареного мяса, грудинки и сала, коп»
ные окорока, головы ветчины и свя?
колбас! К тому же некоторых солдг
поразила странная болезнь вызва-
ная, как считали испанцы, отсутствие
соли. У больного повышалась тем»
ратура, «и он начинал смердеть, а
падаль, да так, что на пятьдесят шаге
к нему нельзя было приблизиться
Так в мучениях умерли несколь
человек.
И вот распахнулась в своей пер
возданной мощи река, великая Миссисипи. Противоположный береге:
проглядывает, быстрые мутные воды несут деревья и коряги...
Но ничто, никакие препятствия не способны остановить Сото на пут
к золотой стране. За месяц испанцы построили четыре большие лодк
и в начале июля 1541 года благополучно переправили на западный бер.
все войско, разумеется, включая свиней. Здесь Сото на манер древни
греков «сжег корабли», показывая, что отступать не намерен. Толы
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
не сжег их, а приказал разбить в щепы и аккуратно вынуть все металли-
ческие крепления.
Вновь пошли старицы, болота да протоки, а потом еще того хуже —
невероятно густые и высокие тростниковые заросли. Пробившись через
все преграды, испанцы вышли в плодородные густонаселенные долины
современного штата Арканзас. Велико было изумление конкистадоров, ког-
да они увидели на крышах индейских жилищ деревянные кресты. То было
напоминание о «посланцах неба» из экспедиции Нарваэса; и, хотя по этим
местам они не проходили, слухи о чудесных исцелениях разошлись так
широко, что многие туземцы стали носить и воздвигать деревянные кресты,
поверив в благотворную силу этих талисманов.
И вновь индейцы смогли убедиться в силе христианского бога. В то лето
жестокая засуха пожгла посевы, и туземцы воззвали к пришельцам о помо-
щи. Священники совершили молебен — и надо же: на следующий день
землю оросил живительный ливень. После этого индейцы «страны» Каски
стали верными союзниками чужеземцев и угождали им в чем могли. Войско
встало на длительный отдых, и право, давно уже испанцы не испытывали
столь сладостного покоя, как в летние месяцы 1541 года.
Может, основать поселение здесь, в этих плодородных долинах, насе-
ленных мирными туземцами, готовыми принять христианство? Вот еще
один счастливый шанс закрепиться на материке. Но нет, одержимый
«городами с многоэтажными домами» Сото снимает людей с благодатно-
го места и гонит дальше на запад, через необозримые дикие чащобы без
Мирная встрега
гужеземцев
Эрнандо де Сото
единой проторенной тропки, а затем через горы, населенные свиреп
индейцами тула.
Эти индейцы имели обычай деформировать во младенчестве чо
па своим детям, так что их непомерно вытянутые головы напомни
формой огурец, а татуировка придавала им и вовсе устрашающий»
Кончились мирные дни — вновь пошли стычки да сражения, но испа^
ценой немалых жертв все же овладели главным поселением края и приза
к покорности вождя. Убогая «столица» индейцев Тула располагалась наг
нице нынешних штатов Арканзас и Оклахома. Разведывательные отри
посланные по разным направлениям, возвращались с неутешительна
вестями: повсюду глушь, дикость, безлюдье. Сам Сото во главе двух дм
ков всадников двинулся на северо-запад, но вместо чаемых городов уви;
перед собой море. Море бескрайних травяных равнин. Индейцы говор
ли, что нет этим равнинам конца и края, они безлюдны и населены лд
бесчисленными стадами животных, из шкур которых туземцы шили л
одежды. Как догадался читатель, речь шла о Великих Равнинах и о бизон;
Кстати, шкуры «лохматых коров», как называли бизонов испанцы, оказал
единственным ценным приобретением в стране индейцев тула: христиа
хотя бы обновили свой убогий гардероб.
Пора, однако, подумать о зимовке. Путь на запад перерезан пустыням
оставаться в горах, продуваемых ледяными ветрами, где сами туземв
зимой жили впроголодь, было неразумно — и Сото решил двигать
на юг. Отряд с трудом выбрался в плодородные долины реки Арканзас,
и разбил лагерь на зимние месяцы 1541-1542 годов. К тому времени ofc
испанцев, высадившееся во Флориде, истаяло почти наполовину. Лкв
свиньи все плодились и плодились.
Эта снежная и холодная зимовка оказала благотворное воздействием^
лантадо — в том смысле, что его сознание, одержимое химерами, нескош
прояснилось, благо у него было вдосталь времени для размышлений.)
ясно уразумел, что в тех землях, по которым отшагал уже четыре тыся
миль, бессмысленно искать второе Перу, — его здесь просто нет. Мо:«
продолжить спор с судьбой и двинуться на северо-запад через бескрайи
пустыни и равнины? На это уже не имелось ни достаточного количесз
людей, ни материальных ресурсов, ни физических и моральных сил. Топ
что остается? Либо возвращаться, либо заселять. Нет, бесславного возврат
ния Сото и в мыслях не допускал. Он решил основать поселение где-нибу:
в устье Великой реки (так первопроходцы называли Миссисипи) и начл
кормиться плодами земли, а не миражами. Он возведет хорошо укрепленн
селение, будущую столицу края, построит несколько крепких судов, способ-
ных дойти до Кубы, запросит о подкреплении, перевезет сюда донью Исабе,.
заждавшуюся мужа, и прочно обоснуется в своем губернаторстве. Ничс
не скажешь, отменное решение, жаль только, что не было принято раны:
В марте 1542 года Сото двинулся на юг, вдоль правого берега Миссисиг
выбрав из всех возможных самый тяжелый маршрут — через огромнь
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
топи и густые тростниковые заросли. В середине мая аделантадо слег
в лихорадке. Жар день ото дня усиливался, и понял Сото, что близится
его смертный час. Он исповедовался, как полагается доброму христиа-
нину, и приказал позвать к себе капитанов и королевских чиновников.
В их присутствии он назначил своим
преемником, губернатором Флориды
и генерал-капитаном экспедиции
Луиса де Москосо, год назад разжа-
лованного за разгильдяйство. После
этого к ложу аделантадо подходили
солдаты его войска по десять-пятнад-
цать человек, и со всемй он простился.
Эрнандо де Сото умер 21 мая 1542 года
в возрасте сорока двух лет.
Соратники хоронили Сото ночью,
тайно, опасаясь, как бы местные
индейцы после ухода конкистадоров
не выкопали тело и не надругались над ним. А наутро объявили туземцам,
что генерал-капитан почувствовал себя лучше, и даже устроили по этому
поводу показные празднества. Однако индейцев оказалось не так-то просто
обмануть: они заподозрили, что вождь бледнолицых умер, и даже догада-
Похороны Эрнандо
де Сото. Литогра-
фия с картины
Альфреда Вода
лись о месте его захоронения, указывая на него друг другу неприметными
жестами. И тогда конкистадоры нашли Сото другую могилу — такую,
где бы его уж точно никто не потревожил. Ночью тело умершего извлекли
из земли, поместили в заранее заготовленную дубовую колоду и затопили
водном из рукавов Миссисипи. Что ж, остается утешаться тем, что губер-
натор нашел упокоение в своем губернаторстве.
Пусть эпитафией ему станет сонет Жозе Мария де Эредиа «Могила кон-
кистадора».
Тюльпанники в строю — уют и полумгла,
Катальпа расцвела, украсив авениды.
Та роковая твердь — сухая часть Флориды —
Увы! — геройский прах в себя не приняла.
Тому, кто совершил великие дела,
гробница не нужна, не в пору пирамиды.
Укрывши от зверья и вражеской обиды,
Великая Река героя погребла.
Покоясь под водой, в прозрачной чистоте,
не видит он нужды ни в камне, ни в кресте,
ни в пламени лампад, ни в чтении псалмов.
Лишь каждый кипарис доселе, отчего-то,
над славною рекой, где спит Эрнандо Сото,
вверяет всем ветрам какой-то грустный зов.1
1 Перев. В. Кор-
мана.
Эрнандо де Сото
Сото завещал Луису де Москосо воплотить его замысел и осно? I
поселение. Можно не сомневаться, что Москосо горел желанием выге’
нить волю покойного, к тому же как новый губернатор Флориды он
лично заинтересован в том, чтобы закрепиться на этой земле. До сихп
дисциплина в войске держалась исключительно на авторитете и t.
ноначалии Сото — видимо, он действительно был незаурядным ко
дующим, коль скоро три года мучил людей и не допустил бунта. Сто»
аделантадо отправиться в мир иной, как офицеры и чиновники с полк
одобрения солдат предъявили новому генерал-капитану рекеримьея
(требование) возвратиться «в христианские земли». Их можно пон
все уже по горло были сыты Флоридой. Что оставалось делать Лук
де Москосо? Выступить одному против всех? Один бы и отправил,
основывать поселение. Генерал-капитану не оставалось ничего инет
как принять рекеримьенто.
Легко сказать — возвратиться, но как? Контадор экспедиции, мнш
себя опытным космографом, предложил возвращаться пешим путем в Mt
сику. Как видно, он повторял ошибку Нарваэса и вовсе не представлялсе
предстоящего пути. Впрочем, его заблуждение отчасти оправдывалось
что еще зимой через индейцев докатились слухи о христианах, появивш
ся где-то на западе. Поразительно все-таки, как быстро в туземном мн*
распространялись новости, несмотря на огромные расстояния, обшир
безлюдные территории и различия языков! То были слухи об экспедиц]
Коронадо, о которой речь пойдет в следующем повествовании. Нокс
та дор и убежденный его доводами Москосо сочли эти слухи явными^
знаком того, что «христианские земли» Мексики находятся неподалек
Изготовление
каноэ
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Маршрут экспе-
диции Сото
поражает своей
извилистостью
Опрометчивое решение стоило испанцам еще года мучений и многочи-
сленных жертв.
Москосо направил войско на северо-запад, пересек безлюдные пустыни
и,очевидно, достиг реки Бразос у 98° з. д. Припасы кончались, обувь изно-
силась, одежды истлели, и солдаты, закутанные в звериные шкуры, напо-
минали орду дикарей. А впереди простирались бескрайние и безлюдные
Великие Равнины, обещавшие верную гибель тому, кто дерзнет пересечь их.
На сходе офицеров было решено возвратиться к Великой реке, построить
су/ а и попытаться достичь Мексики водным путем. Тяжким и долгим ока-
зался обратный путь. Провизию приходилось с боями отнимать у индейцев;
в стычках и от истощения люди гибли один за другим. В декабре конкиста-
доры добрели до Миссисипи и перезимовали в отбитом индейском селении.
За зиму умерло еще несколько человек, среди них и Хуан Ортис — жаль,
так и не довелось ему увидеть родную Севилью.
К марту 1543 года испанцы построили семь бригантин, но из-за весенних
разливов Великой реки смогли отплыть лишь в июне. Путь по реке оказался
неменее опасным, чем по суше. Вскоре реку перегородила тысяча индейских
каноэ, некоторые из них вмещали до полусотни воинов. Под градом стрел
бригантинам все же удалось прорваться сквозь засаду, но еще десять дней
индейцы неотступно преследовали чужеземцев. Наконец, Великая река
доставила корабли к морю.
Не имея ни компаса, ни карт, Москосо направил свои суда на запад вдоль
побережья Мексиканского залива. Испанцам несказанно повезло с погодой,
ичерез пятьдесят три дня, ю сентября 1543 года, они достигли реки Пануко,
тем самым как бы завершив оборвавшийся путь экспедиции Нарваэса. Их
было триста одиннадцать человек из девятисот пятидесяти, кому посчаст-
ливилось выбраться живыми из злополучной экспедиции.
Эрнандо де Сото
Мираж
становится
реальностью
1 Castaneda de Na-
jera Р. de. Relacion
de la Jornada de Ci-
bola. — Chicago,
2002. P. 63.
2 По преда-
нию, в VIII веке
на остров
Антилия бежали,
спасаясь от ара-
бов, завоевавших
Пиренейский
полуостров, архи-
епископ из Порту,
шесть епископов
и другие хри-
стиане, которые
основали там семь
городов.
Франсиско 'Ъаскес йе 'Корона^
С'ложилось так, что в этой истории будет два главны
героя: монах фрай Маркос и тот, чье имя ьмгесев
в заглавие рассказа. Первый герой не попал в заглая
лишь по той причине, что к знаменитым конкистадорам никак не отноог
ся; но он сыграл значительную роль в истории исследования и покоре®
Северной Америки и потому займет должное место в этом рассказе. Буу
еще и третий герой, претендовавший на роль главного, но не дотянувш»
до нее, — уже знакомый читателю негр Эстебанико.
Итак, вернемся в Мексику, в 1536 год. Сообщения Кабесы де Ваки и а
спутников взбудоражили всю столицу вице-королевства. Тут кстати всп»
нили некоего индейца по имени Техо, состоявшего в услужении убывши
губернатора Новой Галисии Нуньо де Гусмана. В1530 году этот индеец]»
сказывал своему хозяину, будто его покойный отец был торговцем и час
совершал поездки на север, во внутренние области материка, торгуя перья*
для головных уборов, и возвращался оттуда с большим количеством золе
и серебра. Так вот, Техо, будучи мальчиком, пару раз сопровождал on
в этих поездках и видел города, сравнимые по величине с Мехико. Суя
ствовало, уверял он, семь таких городов, а в них целые кварталы занимав
мастерские золотых и серебряных дел мастеров.1
Нуньо де Гусман был не из тех, кому такие вещи надобно повторят,
дважды. Он жил по принципу «сказано — сделано». Сказано кем-то-
сделано самим. Услышал об амазонках — тут же отправился на их поиск
Услышал о семи городах — немедленно собрал четыре сотни конкиста*
ров и несколько тысяч индейцев и ринулся на север. Но до вожделенна
городов он не дошел: на полпути его настигла весть о том, что из Испак!
возвратился Эрнан Кортес, облеченный властью и титулами. Обеспов
енный, Гусман поспешил назад, оставив часть людей в селении Кульяка
которое вскоре стало северным форпостом испанцев в Мексике и бах*
для новых экспедиций. Как говорилось, Гусман угодил в тюрьму, азак*
умер и Техо.
Однако слова его не умерли. И когда в Мексике объявились скиталц
из экспедиции Нарваэса с рассказами о богатых северных городах, все р
знали, что городов этих—семь. Почему все же семь? Можно предположив
что в этой мифической стране на севере Мексики встретились и слилж
две легенды: индейская и европейская. Индейская повествовала о семи св
щенных пещерах на севере, с которыми отдельные племена связывали свс
происхождение, — эта мифическая прародина народов науа и называла
Чикомосток (букв.: семь пещер). А европейская легенда — это мифичесю
остров Антилия Семи Городов, который обозначался на картах к запад
от Европы вплоть до XVII века и дал название Антильским островам.2
В главном все сведения сходились, не вызывая сомнений. Шумная™
стадорская братия волновалась и настраивалась на новый завоевательна
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
поход. Однако дон Антонио де Мендоса, назначенный вице-королем Новой
Испании в 1535 году, был совсем не таким человеком, как Нуньо де Гусман. Он
привык действовать по принципу «семь раз отмерь—один раз отрежь». Дон
Антонио слишком хорошо понимал, во что обойдется широкомасштабная
экспедиция, но упускать своего шанса ему тоже не хотелось. И, поразмыслив
насей счет, он принял воистину соломоново решение: послать небольшой
разведывательный отряд на поиски семи городов. Ежели сведения под-
твердятся — тогда он не пожалеет
затрат на снаряжение войска; если же
нет—еще раз возблагодарит Господа
за дарованное ему благоразумие.
Его предусмотрительность заста-
вила отправить на разведку людей,
не склонных к сочинению небы-
лиц. Конкистадоры в этом смысле
ненадежны любой слух принимают
на веру Вряд ли найдешь более под-
ходящих людей для столь ответст-
венной задачи, чем особ духовного
звания Не откладывая дела в долгий
ящик, в январе 1538 года вице-король
отправил на север двух монахов-фран-
цисканцев в сопровождении надеж-
ной охраны из индейцев. Монахи прошли около полутора тысяч миль,
дошли до большой реки (по-видимому, река Хила), не смогли ее преодолеть
и повернули назад.
Что ж, не удалась первая попытка — может, удастся вторая. Вице-король
обратился к участникам экспедиции Нарваэса Андресу Дорантесу и Алонсо
Франсиско Васкес
де Коронадо.
Портрет работы
неизвестного
художника
дель Кастильо. Им опыта странствий было не занимать, тем более, они были
знакомы с обычаями туземцев и с индейским языком жестов. Те наотрез
отказались: им приключений на всю жизнь хватило.
Что ж, оставался Эстебанико. Мендоса купил негра у Дорантеса, и тут
уж вопрос «хочу — не хочу» не стоял: раб обязан идти, куда прикажет
хозяин Между тем Эстебанико был вовсе не против своего назначения —
он только обрадовался. Еще бы: раб вдруг становится важной персоной,
проводником отряда! Кто же откажется от такого подарка судьбы?
У вице-короля достало благоразумия не доверяться негру. Чего только
не наплетет раб, чтобы угодить своему хозяину! Над негром нужен надзор
людей серьезных, проверенных, — и выбор вице-короля вновь пал на двух
монахов-францисканцев — на сей раз фрая Онорато и фрая Маркоса.
Последний, назначенный начальником отряда, успел повидать земли
Нового Света и достойно зарекомендовать себя. Француз родом из герцог-
ства Савойского в Италии, он прибыл в Мексику в 1531 году, затем в составе
экспедиции Педро де Альварадо побывал в Перу, после чего возвратился
Франсиско Васкес
де Коронадо
1 Instructions
to fray Marcos
de Niza. November,
1538 // Ham-
mond G. P., Rey A.
Narratives of the
Coronado expedi-
tion. — Albuquer-
que, 1940. P. 60.
в Мексику. Ценен он был еще и тем, что, помимо тягот походной жо
познал основы картографии и навигации и при надобности смог бы точ
проложить маршрут в страну семи городов.
В ноябре 1538 года Эстебанико и фрай Маркос получили подробнее
инструкции от вице-короля. Первому предписывалось под страхом самь
суровых наказаний во всем подчиняться монаху, как своему хозяин
на второго возлагались не менее ответственные задачи: «Вы должныож
тщательно отмечать, какие люди населяют тот край, много их илиш
и как живут они, кучно или поврозь. Отмечайте также, каковы там прирс.
и климат, и плодородны ли почвы, какова там растительность, какие воу
ся домашние и дикие животные, и каков рельеф той местности, плося
или пересеченный, и какие реки там протекают, малые или большие, и ка.
камни и металлы там встречаются, и из всех вещей тамошних, кака»
можно послать и привезти, пошлите либо привезите их образцы, дабы ж
король мог обо всем получить представление».1 Этот фрагмент инструкщ
лишний раз подтверждает, что всякая экспедиция в Новом Свете, (к
то даже погоня за золотой химерой, имела второй целью изучение нос
области девственного пространства и оттого никогда не была бесплодие;
В марте 1539 года разведывательный отряд отправился в путь. Вскоре:
Онорато серьезно заболел и был вынужден остаться в одном из индейсп
селений, а фрай Маркос поспешил дальше. Когда отряд вышел за грань
испанских владений и проник в неисследованные области, монах, нежел
рисковать, послал Эстебанико с тремя сотнями индейцев вперед,а:
с неисчислимой индейской свитой следовал от него на расстоянии нескоi
ких дней пути. Разведывательную тактику хитроумный монах продуть
досконально. В своем знаменитом «Донесении», которое еще не раз бух
Пуэбло-Бонито
в каньоне Гран-
Чако, штат
Нью-Мексико.
Занимает площадь
ок. 1 га. В нем
могло проживать
до 1200 геловек.
950-1300 гг.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
процитировано, Маркос поясняет: «Я договорился с ним о том, что еже-
ли он разузнает о какой-либо населенной и богатой стране и о чем-либо
поистине важном, то не пойдет далее, а возвратится ко мне либо пришлет
ко мне посланников индейцев со следующими знаками, о коих мы услови-
лись заранее: ежели открытие будет не очень существенным, то отошлет
мне белый крест величиною в пядь; коли обнаружит более богатую страну,
то ему следует послать крест длиною в две пяди; а бу де обнаружится страна
богаче и лучше Новой Испании, то пусть отошлет мне большой крест».1
Славно проходило путешествие фрая Маркоса! Как пишет губернатор
Новой Галисии, Франсиско Васкес де Коронадо, проводивший его из Кулья-
кана, «слуги-индейцы несли святого отца на руках и угождали ему во всем
как могли».2 По описаниям монаха, туземцы тех мест, где они проходили,
называли его Сайота,.что на их языке означает «человек с неба», и, оповещен-
ные Эстебанико о прибытии столь необыкновенной персоны, заранее гото-
вили ему дом для ночлега и встречали триумфальными арками из цветов.
Эстебанико тоже наслаждался жизнью. Настал его звездный час. Нако-
нец-то он стал хозяином самому себе! И не только себе, но и подвластным
ему людям. Чувство собственной значимости кружило голову. Природная
склонность негра к театральности перешла всякие пределы. Желая выде-
литься, негр украшал себя яркими лентами, втыкал в волосы птичьи перья
и обвешивался с ног до головы звонкими бубенчиками, а в руке, как и поло-
1	Report of Fray
Marcos de Niza //
Hammond G. P.,
Rey A. Narratives
of the Coronado
expedition.... P. 66.
2	Coronado
to Mendoza.
8 march 1539 //
Ibid. P. 43.
жено великому колдуну и повелителю, держал погремушку из тыквы, также
изукрашенную перьями и гирляндами колокольчиков Эстебанико вновь
проходил по тем местам, где испанцы некогда стяжали себе славу целителей,
и племена с восторгом приветствовали возвратившегося «посланца неба».
А кроме того, цветом кожи, своим видом и поведением негр производил
неотразимое впечатление на индейских женщин, которые безоглядно поки-
дали родные селения и следовали за ним. Так что вскоре он имел пышный
гарем, какому позавидовал бы иной султан.
Не прошло и пяти дней, как «прибыли посланцы от Эстебана с очень
большим крестом в рост человека, и они сказали от имени Эстебана, что
я должен немедленно следовать за ним, поскольку он встретил индейцев,
сообщивших ему величайшую на свете новость, и одного из тех индейцев он
отослал ко мне. И тот рассказал такие чудеса, что я решил им не верить, пока
сам их не увижу либо не получу о том дополнительных подтверждений.
А еще он сказал, что в тридцати днях пути от того места, где был Эстебан,
находится первый город страны, именуемой Сибола.
Полагаю нужным передать сообщения индейца, посланного ко мне Эсте-
баном, и попытаюсь, насколько смогу, сделать это. Он говорит и утверждает,
что в первой провинции той страны расположены семь огромных городов
с большими домами из камня и известняка под властью одного правителя.
Меньшие дома — одноэтажные с террасами наверху; у других два или
три этажа, а в доме правителя — четыре; и все эти строения расположены
по плану. Он говорит, что двери лучших домов изукрашены бирюзой,
Франсиско Васкес
де Коронадо
1	Report of Fray
Marcos de Niza //
Hammond G. E,
Key A. Narratives
of the Coronado
expedition... В 66.
2	Ibid. P. 69.
3	Ibid. P. 71.
каковая имеется там в изобилии, и что жители тех городов очень хор(
одеты. Он сообщил много других подробностей как об этих семи город
так и о других провинциях, лежащих далее, каждая из которых, по егоуве
ниям, куда богаче семи городов. Я задал ему много вопросов, дабы выясни"
откуда он знает все это, и получил много ответов, из коих явствовало,
он не выдумывает. И премного возблагодарил я Господа нашего».
Фрай Маркос полагал, будто Эстебанико дождется его, как ранее бы
условлено. Куда там! Эстебанико прекрасно обходился и без надзора и
того отца. Негр наслаждался жизнью. Чем дальше продвигался он вглт
материка,* тем восхитительнее казалось ему путешествие. Воистину,
попал в страну счастья!
Прошло всего несколько дней, и монаху вручили еще один больш.
крест. Подтверждение! Через посланцев Эстебанико просил святого от.
поспешить, уверяя, что страна, куда они направлялись, была самая лучи
и самая богатая, о какой когда-либо слышали. Посланцы в точности пс
твердили все сведения о Сиболе и добавили, что за нею лежат три друг
могущественных страны под названиями Марата, Акус и Тотонеак.
Долина, где проезжал Маркос, радовала глаз. Радовали и ее обитатели-
и не только своим радушием, но также обилием украшений из бирю»
Значит, бирюзовая страна Сибола Семи Городов — не сказка.
Возликовал фрай Маркос, увидев третий большой крест, оставлена
на дороге. Новости одна привлекательнее другой наплывали розов»
туманом. «Эстебан постоянно сообщал мне о великолепии страны Сибш.
и просил меня поторопиться. Я узнал от его посланников, что в двух-трг
днях пути начнется пустынная местность протяженностью в четыре ход:
вых дня, но что они позаботились соорудить мне жилища для ночлег
и оставили провизию. Я поспешил вперед, надеясь встретить Эстебан,
в конце пустыни, потому что он сообщил, что будет дожидаться менятам
Действительно, места для обеда и для ночлега были подготовленын>
лучшим образом, только Эстебанико вовсе и не думал дожидаться святог
отца. Раб возгордился и рвался вперед. Он возомнил себя пер ооткрьш
телем.
За пустыней простиралась густо населенная долина. Большие селенн
отстояли друг от друга не более чем на половину лиги. Местные житав
строили добротные дома, применяли систему искусственного орошел
полей, носили одежды из тонко выделанной кожи животных и былисгом
вы до ног обвешаны украшениями из бирюзы. Все1 говорило о близок
богатой страны. К тому же, пишет фрай Маркос, «о Сиболе они здесьзнаьг
так же хорошо, как в Новой Испании знают о Мехико или в Перу о Куско»
А вскоре монах познакомился с жителем города Сибола, давшему имясгрж
семи городов. Этот человек убежал оттуда, попав в немилость какому-т
тамошнему правителю.
«Этот житель Сиболы — человек приятной наружности, довольъ
пожилой и намного более смышленый, нежели жители сей долины и те
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
долин, что остались позади. Он сказал, что хотел бы сопровождать меня,
дабы с моей помощью добиться прощения. Я подробно расспросил его,
и он сказал мне, что Сибола — большой город с премногим количест-
вом жителей, улиц и площадей и что в некоторых частях города высятся
очень большие дома в десять этажей, где в определенные дни года соби-
раются правители. По его словам, дома выстроены из камня так, как мне
это описывали ранее, а двери в них сделаны из бирюзы. Он сказал, что
остальные города такие же, некоторые даже больше, а главный называется
Ахакус»	1 ibid. р. 72.
Очередные посланники от Эстебанико сообщили, что до Сиболы
остается пятнадцать дней пути. Предстоит миновать еще одну пустыню,
а сразу за нею распахнутся благодатные земли страны семи городов. Монах
устремился вперед, в нетерпении подгоняя медлительных носильщиков:
«Каждый день казался мне годом, таково было мое желание увидеть
Сиболу».2	2 Ibid. Р.74.
А негр в сопровождении пышной свиты уже приближался к первому
городу, Сибола, страны семи городов. Он решил, не дожидаясь святого
отца, самолично вступить в открытую им страну.
Невыносимо медленно тянулись дни для фрая Маркоса. Десятый день
пути, одиннадцатый, двенадцатый... Осталось вытерпеть еще три дня,
и он узрит восьмое чудо света И вдруг — прямо как в древнегреческой
трагедии—появляется вестник судьбы, окровавленный индеец, который—
опять-таки, как и положено по жанру,—прерывающимся голосом сообщает
ужасную весть. Вот что он рассказал.
По заведенному обычаю Эстебан послал жителям города Сибола флягу
из тыквы, чтобы сообщить о прибытии своей необыкновенной персоны.
До сих пор эта фляга, украшенная бубенчиками и разноцветными перьями,
производила на индейцев неотразимое впечатление. Но правитель города
отчего-то не выказал ни малейшего восторга — наоборот, в гневе швырнул
флягу наземь, велел посланцам немедленно убираться и передать осталь-
ным, чтобы они не подходили к городу, иначе все будут убиты. Посланцы
возвратились к Эстебану и сообщили о случившемся. Но негр к тому време-
ни уже настолько преисполнился чувством собственной значимости, что
потерял всякое представление о реальности. Пустяки, сказал он, уж не раз
так бывало, что поначалу его принимали враждебно, а потом на руках
носили. И он беспечно подошел к городу Сибола. Но здесь его на руках
никто носить не собирался. Эстебана и его свиту заключили под стражу
в большом доме за чертой города и отобрали у них все, что они везли для
торговли В этом доме их продержали всю ночь без еды и питья. Наутро
индеец, добравшийся до Маркоса, почувствовал сильную жажду и, краду-
чись, выбрался из дома, чтобы напиться воды из протекавшей поблизости
речки. Оттуда он вскоре увидел, как Эстебанико пытался бежать, а жители
города преследовали его и убивали его спутников. Незамеченный, индеец
переплыл реку и бросился наутек.
Франсиско Васкес
де Коронадо
instructions
to fray Marcos
de Niza. No-
vember, 1538 //
Hammond G. P.,
Rey A. Narratives
of the Coronado
expedition... P. 76.
2 Ibid. P. 78.
3 Ibidem.
Дальнейшие сообщения полностью подтвердили рассказ индейца. Жите
ли Сиболы перебили около трехсот человек, сопровождавших Эстебаник?
а тело негра-колдуна разрубили на множество кусков и разослали по други
селениям в доказательство того, что чернокожий был простым смерть^
Впоследствии сказание об этом событии сохранялось у местных индейце
вплоть до XIX века.
Существуют и несколько иные версии убийства Эстебанико. По одной-
при встрече с властителями города он стал похваляться силой, оружие*
и числом своих «братьев», идущих вослед за ним, и тогда индейцы решил*,
убить и его, и всех его людей. По другой — негр похвалялся могуществе
своих «белых братьев», но индейцы резонно сочли его лгуном. По третье
версии, негр потребовал от правителей бирюзы и женщин, что те воспри
няли как оскорбление. В любом случае мораль этой печальной историк
очевидна: наглость бывает наказуема.
Так вспыхнула и закатилась звезда Эстебанико.
Услышав новости, индейцы, сопровождавшие Маркоса, окаменели
от страха. Святой отец тоже перепугался. Но, поясняет он, «я боялся поте
рять не столько жизнь, сколько возможность вернуться и донести вест
о великолепии страны Сибола, где можно было бы сослужить столь преве-
ликую службу Господу нашему, утвердив его святую веру и приумножь
владения Его Величества короля».1 Опасаясь, что индейцы разбегутся, мош
разрезал веревки на нескольких баулах, где хранились до сих пор невостребо-
ванные товары для продажи и обмена, и роздал часть вещей вождям племен
Только тогда он смог уговорить туземцев сопровождать его.
Когда до Сиболы оставался лишь день пути, отряд Маркоса встрети
еще двоих — из тех, кто был с Эстебанико и чудом спасся после побоища
В леденящих душу подробностях они описали гибель негра и трех сотен егс
людей. Узнав о смерти своих соплеменников, индейцы расплакались, при
этом многие бросали на Маркоса откровенно враждебные взгляды. Святой
отец пытался утешить их тем, что Всевышний и император непременно
накажут жителей Сиболы, но индейцы не поверили, «потому что, сказали
они, нет никого, кто сможет одолеть мощь Сиболы».2
Чувствуя себя весьма неуютно, святой отец часа на полтора удалило
в пустынь, дабы в одиночестве помолиться и испросить совета у Господа
когда же вернулся, один из приближенных индейцев шепнул ему, что тузем-
цы намереваются его убить, считая его и Эстебана виновными в гибели свои)
сородичей. Но монах не растерялся: «Тогда, чтобы успокоить их, я внОв
принялся раздавать им свое имущество, предназначенное для торговли. Пр:
этом я внушал им, что если они убьют меня, то все равно не причинят мж
вреда, ибо я умру христианином и попаду на небо, тогда как они постра-
дают: христиане придут искать меня и помимо моей на то воли перебьют
их всех до единого».3
В одном аргументы Маркоса возымели действие: убивать его туземщ
поостереглись, но в другом были бесполезны: индейцы наотрез отказались
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
идти вместе с монахом к Сиболе. Согласилось лишь несколько человек,
и фрай Маркос, фактически беззащитный, отважился продолжить путь
с ними Маленький отряд двинулся по следам покойного Эстебанико
и достиг, наконец, того места, откуда открылся потрясающий вид на город
Сибола
«Этот город», — писал фрай Маркос в своем „Донесении4, — «остав-
ляет прекрасное впечатление, лучшее из всего, что мне довелось увидеть
в сих краях. Все дома, как и рассказы-
вали индейцы, построены из камня
и, насколько я мог разглядеть их с вер-
шины холма, откуда вел наблюдение,
имеют террасы и плоские крыши.
Город сей превосходит по величине
Мехико. Иногда меня охватывало
искушение войти в него, ибо я знал,
что не рискую ничем, кроме собствен-
ной жизни, а ее я посвятил Господу
с того дня, как отправился в сие путе-
шествие. Но в конце концов, сознавая
опасность такого поступка, я испугал-
ся, что в случае моей смерти некому
будет ПОВедаТЬ МИру Об ЭТОЙ Стране, КаКОВаЯ, СОГЛаСНО моему МНеНИЮ, Культуры севе-
является величайшей и лучшей из всех, открытых в прошлом.
Когда я сказал индейцам, бывшим со мной, насколько я восхищен городом
Сибола, они ответили мне, что это меньший из семи городов, а Тотонеак
намного больше и лучше всех других и там столько домов и людей, что
роамериканских
индейцев. Фраг-
мент гравировки
на раковине
не перечесть»	1 ibid. Р. 78-79.
Давайте, читатель, задержимся ненадолго, постоим рядом с Маркосом
на вершине холма и полюбуемся великолепной панорамой. Город больше
Мехико! Скорее всего, святой отец имел в виду Теночтитлан с его двух-
соттысячным населением, а не тот колониальный город, что с трудом
поднимал голову на развалинах столицы ацтеков. Но даже если он имел
ввиду столицу Новой Испании — это было немало: по заверениям Корте-
са, в 1524 году в Мехико жило тридцать тысяч человек,2 а, следовательно,
к 1540 году население города составляло никак не меньше пятидесяти тысяч.
Долго фрай Маркос не мог оторвать взора от завораживающего зрелища.
Наконец, стряхнул с себя оцепенение, с помощью индейцев сложил груду
камней, а наверху укрепил невзрачный маленький крестик—за неимением
под рукой материалов для приличествующего случаю большого креста;
после чего нарек простиравшуюся перед ним страну Новым королевством
Святого Франциска и объявил ее владением императора Карла V. «Я также
объявил от его имени, что беру во владение все семь городов страны Сибола
и королевства Тотонеак, Акус и Марата, а не посещаю их лишь по той при-
чине, что должен вернуться и доложить обо всем увиденном и содеянном».3
2 Cortes Hernan.
Cartas de relation
de la conquista
de Mexico. Carta
cuarta. — Mexico,
1971. P. 219.
3 Report of Fray
Marcos de Niza.
// Hammond G. P.,
Rey A. Op.cit. P. 79.
Франсиско Васкес
де Коронадо
'Реальность
становится
лшражолх
А там, внизу, люди занимались повседневными делами и даже запол»
рить не могли, что с этого момента они переселились в Новое королевен
Святого Франциска и стали испанскими подданными.
Уладив это нехитрое дельце, Маркос повернул восвояси. Назад он спеш
как только мог, чтобы донести до вице-короля весть о своих рандвзни
открытиях.
Столица Новой Испании бурлила. Город крупнее Мехико! Самое луче
поселение из всех открытых в прошлом! Гроздья городов? Верениц
королевств! Золота больше, чем в Перу!
Прочь сомнения! Вице-король дон Антонио де Мендоса спешно взяф
за подготовку экспедиции, выложив на ее экипировку шестьдесят тыс
дукатов из своего кармана — по тем временам целое состояние. Он хон
лично возглавить экспедицию и вписать свое имя наравне с Кортесом в иск
рию великих завоеваний. Однако его ответственная должность требовав
присутствия в столице, к тому же учел он печальный опыт того же Корте;
когда тот на два года оставил дела управления, удалившись в Гондура
и 6 января 1540 года вице-король назначил главнокомандующим экспедицв
дона Франсиско Васкеса де Коронадо. Как говорилось ранее, это назначен
вызвало ярость Кортеса, и на этом дружба вице-короля с генерал-капитан^
Новой Испании окончилась раз и навсегда.
Настала пора познакомить читателя со вторым героем этого повеств»
ния. Франсиско Васкес де Коронадо родился в 1510 году в славном универ
ситетском городе Саламанка. Он происходил из аристократическогоро:
впрочем, обедневшего, к тому же имел несчастье родиться сегундоно
и, когда после смерти отца майорат перешел по наследству к его старта
брату, Коронадо обратил свои взоры на Новый Свет. Тут как раз судьба свел
его с доном Антонио де Мендосой, на которого юноша сумел произвел,
самое благоприятное впечатление. Когда дон Антонио был назначен ви>
королем Новой Испании, Коронадо без раздумий согласился на предлог
ние отправиться с ним за океан и в его свите прибыл в Мексику в 1535 год;
Два года спустя ему, наконец, представился случай проявить себя, коп
Мендоса послал его во главе карательного отряда подавлять мятеж
ров-рудокопов в Аматепеке, которые перебили испанцев-надсмотрщик.
избрали собственного «короля» и провозгласили «независимость». Сам
опасное в этом было то, что их примеру могли последовать индей^
и негры, работавшие в нечеловеческих условиях на других серебрят
рудниках. Крупных сражений не было, но повоевать все же пришлось; Koi
надо в кратчайший срок разгромил мятежников, повесил и четвертован
вождей и победителем предстал перед вице-королем, за что был вознагра-
жден — назначен членом городского совета Мехико. Одна удача цепляла,
за другую: наилучшим образом сложилась и личная жизнь Коронадо?
женился на донье Беатрис де Эстрада, дочери главного казначея Мека®
Алонсо де Эстрады, знакомого читателю по главе о Кортесе. Понятно,чг
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
главный казначей вице-королевства не был стеснен в средствах, так что он
дал за дочерью хорошее приданое, в том числе обширные земельные вла-
дения. Тогда же Коронадо приобрел земли одного энкомендеро, который
пожелал возвратиться в Испанию. Разбогатев, наш герой стал основателем
и членом попечительского совета первой в Новом Свете благотворительной
организации, созданной в 1538 году, — школы-приюта для девочек-сирот.
В том же году вице-король назначил Коронадо губернатором провин-
ции Новая Галисия после внезапной смерти Диего де Торреса, сменившего
на губернаторском посту недоброй памяти Нуньо де Гусмана. Памятни-
ком своей созидательной деятельности Коронадо оставил основанный им
город Гвадалахара — ныне второй по величине город Мексики. Если же
характеризовать нашего героя как военачальника, то в этом отношении он
являл собой образец истинного конкистадора: безмерно смел, решителен,
упорен и в меру жесток; и потому он пользовался у подчиненных непре-
рекаемым авторитетом — поверим свидетельству участника похода: «Не
было в Индиях военачальника, которого так любили капитаны и солдаты
И которому так беспрекословно ПОДЧИНЯЛИСЬ» J	1 Castaneda de Nd-
В феврале 1539 года Коронадо проводил в путь Эстебанико и фрая Map- F™ р-Relacion
коса, снабдив их всем необходимым, а сам, чтобы не терять времени даром,	jornada de Ci-
бросился на розыски страны Топира, о которой услыхал от индейцев. «Мне
рассказали, — сообщал он в письме вице-королю в начале марта, — что
Топира — это густонаселенная провинция, расположенная между двумя
реками Тамошние жители ходят, обвешанные золотом, изумрудами
и прочими драгоценными камнями. Они имеют обыкновение покрывать
крыши домов золотыми и серебряными пластинами. Вожди носят длинные
золотые ожерелья тончайшей работы. Правда, мне не советовали идти
туда, поскольку у меня мало людей, а там, сказывают, много воинов и они
храбры».2 К такого типа советам Коронадо не прислушивался. Он быстро
собрал войско из двухсот пехотинцев и ста пятидесяти всадников и отпра-
вился в поход. Он вернулся в Кульякан, не найдя и следов Топиры, осенью
того же года — как раз чтобы встретить Маркоса, который спешил к вице-
королю с ошеломительными новостями.
Что ж, не вышло с Топирой — получится с Сиболой. В 1540 году, когда
Коронадо отправился покорять Сиболу Семи Городов, ему исполнилось
2 Coronado
to Mendoza.
8 march 1539 Ц
Hammond G. P.t
Rey A. Narratives
of the Coronado ex-
pedition... P. 42-43.
всего тридцать лет.
Экспедиция была организована с большим размахом: триста испанских
солдат, из них двести тридцать всадников, тысяча триста индейских вои-
нов-союзников, полторы тысячи лошадей и мулов с поклажей и громадное
стадо скота. На марше все это напоминало великое переселение народов.
А возглавлял растянувшийся на мили караван фрай Маркос. Уж он-то знал
дорогу к заветной цели.
Одновременно для поддержки сухопутного войска вдоль берегов Кали-
форнийского залива были направлены два корабля под командованием Пед-
ро де Аларкона. Этот замысел родился из донесения фрая Маркоса, который
Франсиско Васкес
де Коронадо
1	Coronado
to Mendoza.
8 august 1540 //
Hammond G. R,
Rey A. Narratives of
the Coronado expe-
dition... P. 162.
2	Ibid. P. 163-164.
3 Ibid. P. 165.
утверждал, что Сибола находится сравнительно недалеко от побереж.
К тому же испанцы были уверены, что Калифорния — остров и войо
сможет сообщаться с кораблями на всем пути своего продвижения на севе
Но кораблям и сухопутному войску не суждено было друг друга увидет
Зато Педро де Аларкон подтвердил открытие, сделанное в 1539 году Фр1-
сиско де Ульоа: Калифорния — полуостров.
Дорога на север пролегала по безлюдной каменистой полупустыне, ф
редко-редко попадались крохотные деревушки. Дойдя до Кульякана,севс
ного аванпоста испанцев в Мексике, Коронадо понял, что с таким караван®
да в такой местности путь растянется на много месяцев и кончится массой
гибелью людей от голода и жажды. Тогда он принял решение: пусть д
трети войска останутся и пойдут медленно, а сам он с отрядом в сто воина
носильщиками, рабами и стадом скота двинется вперед форсиро анм
маршем. В августе в письме вице-королю Коронадо похвалил собственна
прозорливость: «Я уверен, что это было удачное решение—оставить поза#
часть войска, поскольку переход оказался столь трудным, что вряд ли мыл
смогли завершить предприятие к концу года, а если бы и смогли, то цена
множества жизней» ? Да, путь к Сиболе был вовсе не таким приятным, кат
его рисовал в своем «Донесении» преподобный отец. Где прекрасная дороп
Где густонаселенные долины? Где триумфальные арки из цветов в каждо
селении? Где индейцы, обвешанные украшениями из бирюзы? Три месяц,
экспедиция двигалась через пустыни и полупустыни, испытывая постоянна
нехватку пищи и воды. Лошади гибли от истощения. Началось по алый
дезертирство индейцев и негров-рабов. «Все, о чем докладывал святойота
оказалось прямо противоположным, — с горечью свидетельство вал Kqn
надо, — и, среди прочего, ложью оказалось его утверждение, будто дорою
Тяжкий путь
герез пустыню.
Открытка
будет ровной и хорошей».2 Понят
ное дело: когда тебя несут на рука
и кормят с ложечки, любая дорог,
покажется гладкой. Солдаты впал
в уныние, подозревая, что и все оста>
ное будет столь же соответствовл
истине; но фрай Маркос не устав?
приободрять их, расписывая чудей
и богатства страны Сибола.
Когда в середине июня 1540 го*
конкистадоры достигли Чичилы»
кале, людей шатало or голода. Здя
Коронадо рассчитывал получит;
помощь с кораблей, поскольку фрай Маркос утверждал, будто это селем
находится в пяти лигах от моря. Через два дня отряд, посланный к морю
возвратился с удручающим известием: до моря не меньше пятнадцати дм
пути. «Мы все испытали величайшее беспокойство и тревогу, видя, чтою
оказывается обратным тому, что монах сообщал Вашей милости». Из-
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
острой нехватки провизии Коронадо был вынужден покинуть Чичильти-
кале, не дав людям отдыха. «Мы шли, нигде не задерживаясь, поскольку
были столь истощены, что, я думал, мы все умрем от голода, ежели промед-
лим хоть день...».1 На этом, последнем перед Сиболой отрезке пути, пало 1 ibid. р. 166
два десятка лошадей, погибло несколько индейцев с неграми и умер один
испанец, объевшийся ядовитыми кактусами.
Но вот, наконец, все мытарства позади, и конкистадоры, сгорая от нетер-
пения, поднялись на возвышенность, откуда фрай Маркос наблюдал вели-
чественную панораму богатейшего города.
Испанцы взревели от ярости. И это город больше Мехико?! История
не донесла до нас, что именно в тот момент Коронадо сказал Маркосу.
Может статься, он ему вообще ничего не сказал, лишь выразительно на него
посмотрел. Но автор не пожелал бы читателю, чтобы кто-нибудь и ког-
да-нибудь на него посмотрел с таким выражением. Солдаты — те были
попроще, и они, по свидетельству хрониста похода Педро де Кастаньеды,
«осыпали Маркоса такими ужасными проклятиями, что да хранит его
ГОСПОДЬ!»2	2 Castaneda de Nd-
Так что же увидели испанцы? То ли небольшое селение, то ли одно боль- iera рde- Relacion
~	de la jornada de Ci-
uioeнеказистое строение: дома, сложенные из сырцовых кирпичей, плотно	’
лепились друг к другу и были расположены ярусами, издали напоминая
пчелиные соты. Многочисленные комнаты этого огромного дома, каждая
для отдельной семьи, соединялись лестницами, террасами и переходами.
Такие необычные строения, получившие название пуэбло (что по-испански
означает «поселение»), частью уцелели до наших дней и охраняются как
памятники древнего индейского зодчества. Конкистадоры вышли к пуэбло
Хавикух индейцев племени зуни.
Экспедиция
достигла стра-
ны Сибола Семи
Городов. Картина
Гарольда Вулъфин-
баргера
Франсиско Васкес
де Коронадо
1	Это были
кивы — церемо-
ниальные центры,
где проходили
моления и собра-
ния старейшин.
2	Coronado
to Mendoza.
8 august 1540.
// Hammond G.P.,
Rey A. Narratives
of the Coronado
expedition... P. 170.
3	Adolf F. Bande-
lier’s The discovery
of New Mexico
by Franciscan
Monk Friar Marcos
de Niza in 1539. —
Tucson, 1981.
P. 99—101.
Предоставим слово Коронадо. «Остается сказать о королевстве или пр
винции Семи Городов, о коей преподобный отец докладывал Вам. Да
не быть многословным, могу уверить Вас, что он не сказал правды нивч
из того, что сообщил, и в действительности все прямо противоположное
рассказам, за исключением названий городов и больших каменных до*
Хотя они вовсе не изукрашены бирюзою и не сложены из известняка
настоящих кирпичей, это тем не менее очень хорошие дома в три, четь:
или даже пять этажей, где есть неплохие комнаты с коридорами и под»
ные помещения с печами, рассчитанные на зиму...1
Семь Городов.— это семь небольших деревень с такими домами, с
я описал. Деревни расположены в радиусе четырех лиг. Все вместе с?
называются Сибола».2
И все-таки непостижимо, каким же образом преподобный отец увид
в пуэбло Хавикух «город, превосходящий Мехико». Педро де Кастанье;
утверждает, что Маркос был попросту отъявленным лгуном и не подходи
к Сиболе ближе, чем на сотню миль. Историки в своем большинствер.
деляли эту точку зрения и были уверены, что Маркос струсил и поверь
назад, как только узнал о гибели Эстебанико. Но зачем тогда он врал? Раз?
не понимал, возглавляя экспедицию, что ложь обнаружится?
Справедливости ради приведем иное мнение. Его высказал в ко*
XIX века замечательный ученый, пионер североамериканской археологе
Адольф Бандельер. «На протяжении более чем трех столетий характерам
человека обрисовывался на редкость неверно»,—писал он о Маркосе.—Л
действия и поступки извращались. Его слова толковались превратно».Баг
дельер считает, что в «Донесении» фрай Маркос был «удивительно точен
Не следует забывать, что о богатствах страны Сибола он сообщал в ochv
ном со слов полукочевых индейцев, которые действительно воспринимав
пуэбло как большие города. «Когда фрай Маркос говорит о королевства
королях, городах и провинциях, обозначая этими словами простые дерев
с их выборными вождями, то его не следует за это порицать. Такова бь.
терминология, номенклатура той эпохи...» Этот довод Бандельера в полис
мере относится и к Южной Америке, где конкистадоры на каждом шг
находили «королевства» и «провинции». Наконец, главный вопрос—ют
размеров пуэбло Хавикух. «На расстоянии — свидетельствует ученый, -
любое пуэбло с его высокими домами в несколько этажей кажется мне
больше, чем оно есть на самом деле».3 Человек, не знающий ^устрой."
пуэбло, где нижние этажи занимают складские помещения, всегда иерее,
нивает количество его жителей. При том, подчеркивает Бандельер, Марь
сравнивал Сиболу именно с Мехико, и вовсе не его вина, что все воспринг
эти слова так, будто он говорит о Теночтитлане.
И все-таки, даже если принять во внимание доводы Бандельера, утвег
ждения Маркоса производят престранное впечатление. Немецкий архео.»
Курт Вальтер Керам категорично заявляет по этому поводу: «Человс
которого так превозносит... поборник истины Бандельер, несомненно, бь.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
невсвоем уме в тот момент, когда он бросил первый взгляд на Сиболу...
Обвинение вряд ли справедливое. Нет, фрай Маркос был в своем уме, а глав-
ное, он пребывал в своей эпохе — и это многое объясняет. Скорее всего,
он увидел именно то, что очень хотел увидеть. В то чудесное время такое
случалось сплошь да рядом.
Но вернемся в тот злосчастный день, когда конкистадоры увидели Сибо-
лу. Куда больше, чем в золоте, испанцы нуждались в пропитании, и потому
Коронадо без промедления ринулся
в атаку. Индейцы осыпали наступав-
ших градом стрел и камней. Коронадо
приказал аркебузирам и арбалетчи-
кам сбить туземцев со стен и крыш
домов, но, по его словам, «тетивы
арбалетов вскоре полопались, а арке-
бузиры ничего не могли сделать, ибо
они были столь истощены и слабы,
что еле держались на ногах».2 Испан-
цы бросились на приступ. Коронадо,
облаченный в великолепные доспехи,
шел впереди и стал главной мишенью для индейцев. «Воины, размещенные
наверху, без всякой помехи причиняли нам всевозможный ущерб, какой
только могли причинить. Что касается меня, то они дважды сбивали меня
с ног бесчисленными огромными камнями, какие швыряли в нас сверху,
и, если бы не крепкий шлем на моей голове, пришлось бы мне худо. Меня
вынесли с поля боя с двумя ранами на лице, со стрелою в ноге и много-
численными ушибами и кровоподтеками. Полагаю, если бы дон Гарсиа
Лопес де Карденас, как истинный кабальеро, не пришел бы мне на помощь,
прикрыв меня своим телом, когда меня сшибли на землю во второй раз,
то жизнь моя находилась бы в величайшей опасности».3 Отдадим долж-
ное необыкновенной скромности Коронадо, который в своем письме счел
нужным пояснить вице-королю: «Индейцы целились в меня лишь потому,
что мои позолоченные доспехи горели и переливались на солнце, поэтому
мне досталось больше других, а вовсе не потому, что я сражался впереди
или лучше всех. Нет, идальго и солдаты бились храбро, как и следовало
ожидать».4
Угроза голодной смерти придала испанцам сил, и они все же захватили
поселение. «Там, — пишет Кастаньеда, — мы нашли то, что было для нас
дороже золота и серебра: много маиса, бобов и кур».5
Взаправдашняя Сибола предстала перед испанцами во всей своей непри-
1	Керам К. В. Пер-
вый американец.
Загадка индейцев
доколумбовой
эпохи. — М., 1979.
С. 6о.
Скальный город
в Месса-Верде имел
900 помещений
и 23 кивы
2	Coronado
to Mendoza.
8 august 1540.
// Hammond G. P,
Rey A. Op. cit.
P. 169.
3	Ibidem.
4	Ibid. Р. 169-170.
5	Castaneda de Na-
jera Р. de. Relacion
de la jornada de Ci-
bola... P. 90.
глядности. He было здесь и в помине могущественного правителя; не было
великих городов с кварталами золотых дел мастеров; и входы в жилища
неукрашали драгоценные камни; и стены комнат не покрывались бирюзою;
ижители ели из простецкой глиняной посуды... Быстро развеялись и прочие
миражи. С горечью сообщал Коронадо: «Королевство Тотонеак, каковое
Франсиско Васкес
де Коронадо
1	Coronado
to Mendoza.
8 august 1540 //
Hammond G. P,
Rey A. Narratives of
the Coronado expe-
dition... P. 172.
2	Ibid. P. 174.
3	Кинталь —
42 кг. T. e., получа-
лось, они носили
ОТ 120 ДО 16о КГ.
4	Castaneda de Na-
jera Р. de. Relacion
de la jornada de Ci-
bola... P. 97-98.
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
так восхвалял преподобный отец, уверяя, будто оно полнится неисчио!
мыми богатствами и что там производят одежду, на самом деле, по сллк^
индейцев, является простым озером, на берегу которого стоят пять и
шесть домов. Там были и другие дома, но нынче они разрушены война
О королевстве Марата местные индейцы вообще ничего не слышали. Ко*:
левство Акус — это небольшое селение, где выращивают хлопчатник.
Конкистадоры были так злы на Маркоса, что Коронадо, опасаясь за t
жизнь, предпочел отослать монаха в Мехико.
Что же—возвращаться назад? Истинный конкистадор не мог даже пои
слить об этом: «Насколько я смею судить, вряд ли здесь можно отьш
золото или серебро, но, с надеждою на Божью милость, я уверяю: еже!
где-нибудь золото есть, то мы его добудем, и оно не минует нас по причин
нерадивости в поисках оного».2
Дожидаясь в стране Сибола подхода основных сил экспедиции, Кор
надо разослал в разные стороны небольшие разведывательные отряд
Полтора десятка солдат во главе сТарсиа Лопесом де Карденасом в август
1540 года отправились на северо-запад в поисках какой-то большой рек:
о которой рассказывали индейцы. Три недели разведчики шли по беж.
ным каменистым равнинам плато Колорадо (нынешний штат Аризона
Дело происходило летом, жара стояла невыносимая, и чем дальше, та
больше трудностей испанцы испытывали с водой. На двадцатый деньпу
случилось невероятное: земля словно разверзлась у них под ногами, и его1
вокружительной высоты они заглянули в бездну глубочайшего ущелы
по дну которого текла могучая река, казавшаяся сверху ручейком. То бы?
великое чудо природы — Большой каньон реки Колорадо, протянувши'
на сотни километров. Испанцы вышли к его южному краю у з6°с.ш±
отвесные стены местами достигают тысячи восьмисот метров в высог
Мучимые жаждой испанцы вожделенно смотрели на пенистые воды далек
реки — ее чуть слышное журчание звучало как издевательский смех.Тр
дня разведчики шли вдоль нескончаемого каньона, выискивая спуск к вод.
наконец, трое отчаянных голов попытались добраться до реки, но смог’
преодолеть лишь треть расстояния. Угроза смерти от жажды стала впол?
реальной, и Карденас был вынужден отдать приказ о возвращении.
Другой отряд из двадцати пяти человек под командой Мельчиора Д
был отправлен на запад, к морю, на поиски кораблей. «Пройдя около
пятидесяти лиг, — пишет Кастаньеда, — Диас вступил в провинцию, над
ленную людьми исполинского роста и исключительно сильными. Они ш
в огромных ямах, укрытых сверху крышами из сухой травы, и в каждой такс
землянке помещалось до сотни человек, детей и взрослых. Туземцы носа
на головах грузы в три, а то и в четыре кинталя.3 Однажды случилось!
что шестеро наших людей хотели принести бревно к костру, но не смо
его поднять; тогда один из тех индейцев поднял бревно, положился
на голову и отнес без особых усилий».4 От великанов испанцы узнали, чт
в трех днях пути протекает большая река, куда заходили шлюпки христи
(то было низовье Колорадо). Действительно, убедившись, что Калифор-
ния— полуостров, Аларкон, обнаружив устье большой реки, поднялся
вверх по течению на двести километров, но не решился плыть дальше из-
за враждебности индейцев. Ульоа, открывший эту реку в 1539 году, назвал
ее Колорадо (по-испански «красная»); Карденас, считая, что река ведет
прямехонько в Сиболу, назвал ее Буэн-Гиа (букв, «добрый провожатый»).
Когда же выяснилось, что ни к каким богатствам эта река не ведет, она легла
на карты Америки под именем Колорадо. В указанном индейцами месте
Диас обнаружил надпись, вырезанную на дереве: «Аларкон дошел досюда
и закопал письма у подножия дерева». В своем послании капитан морской
экспедиции сообгЦал, что корабли не могут идти севернее, поскольку Кали-
форния оказалась полуостровом, и потому взяли курс в Новую Испанию.
На обратном пути в Сиболу Мельчиор Диас погиб, напоровшись на собст-
венное копье во время охоты.
Между тем в Сиболу пришли посланцы из пуэбло Сикуйе во главе
со своим вождем, которого испанцы за его длинные усы прозвали Усачом.
Индейцы предложили христианам дружбу и принесли им различные дары,
втом числе и выделанные бизоньи шкуры. Невиданные животные настолько
заинтересовали Коронадо, что в конце августа 1540 года он отправил на вос-
ток, «в страну коров», разведывательный отряд из двух десятков всадников
под началом Эрнандо де Альварадо. Через восемь дней форсированного
марша испанцы добрались до большой реки, текущей на юг; недолго думая,
они так и назвали ее — Рио-Гранде («большая река). Здесь начиналась
«провинция Тигекс» — владения индейцев тигекс в долине реки в районе
нынешнего Альбукерке. В густонаселенной долине находилось двенадцать
обитаемых и семь заброшенных пуэбло. Плодородные земли, обилие пропи-
тания и дружелюбие индейцев — все располагало к тому, чтобы из убогой
Сиболы сюда перевести основные силы и здесь встать на зимовку. Об этом
Альварадо направил послание генерал-капитану. Проводником в «страну
коров» конкистадоры взяли индейского невольника, уроженца отдаленных
северных областей. И он поведал такое о своей родине, что конкистадоры
мигом утратили интерес к «лохматым коровам».
Этот индеец, которого испанцы прозвали Турком, «поскольку он был
похож на такового» ,* рассказал о стране Великая Кивира, где полным-полно 1 ibid. р. ш.
золота и драгоценностей. «Турок утверждал, — пишет Кастаньеда, — что
в его стране средь равнин протекает река в две лиги шириною, и в той реке
водится рыба величиной с лошадь, и плавает по реке превеликое множество
огромных каноэ с парусами, и на каждом борту у них по двадцать гребцов.
Вожди, говорил он, восседают на корме под навесом, а нос лодки украшен
большим золотым орлом. Он рассказывал далее, что правитель той страны
вкушает послеобеденный сон под большим деревом, с ветвей которого сви-
сают тысячи золотых колокольчиков, под дуновением ветра услаждающих
его слух мелодичным звоном. Он добавлял также, что столы и стулья того
правителя там сделаны из серебра, а кувшины, блюда, кубки — из золота.
Франсиско Васкес
де Коронадо
Пейзаж страны
пуэблос
Он называл золото «акочио. Е|
поверили, настолько убежденно»
рассказывал обо всем этом. К тому i
ему показали украшения из олова, з
их понюхал и сказал, что это не зол
то, что он очень хорошо знает, а
выглядят золото и серебро, а дрр
металлы его не интересуют».1
Получив такие новости, Коро»
до вместе с подошедшим в сентэд
войском немедленно перебазировав
в Тигекс, где застал Альварадо с Г*
ком. Индеец повторил свой расси
о богатой стране, мало того, сообщи
что жители пуэбло Сикуйе отобран
у него золотые браслеты, привезена
1	Castaneda de Na-
jera Р. de. Relacion
de la jornada de Ci-
bola... P. 114-115.
'Новые о\п-
2	Ibid. Р. 144.
из Великой Кивиры. Правитель Сикуйе, индеец по прозвищу Усач, об»
нил Турка во лжи. Но испанцы поверили тому, кому очень хотели верил
Они натравили на Усача свирепых псов, а тот даже во время пытки ста
на своем. В итоге, конкистадоры заковали вождя в кандалы, что вью
возмущение индейцев. К этому добавились случаи насилия конкистадор
над индейскими женщинами, грабежи и поборы.
В начале 1541 года в «стране» Тигекс вспыхнуло восстание. Подавлять!
Коронадо направил капитана Гарсиа Лопеса де Карденаса. Во время оса.;
одного пуэбло индейские воины запросили мира, и вышли безоружна
делая руками знак креста. Индейцев, две сотни человек, привели в та»
Карденаса, а тот, считая, что это пленные, взятые в бою, приказал вс?
сжечь заживо, чтобы другим неповадно было бунтовать. Никто из солдг
не сказал ни слова в защиту индейцев, и казнь была приведена в исполнение
Результат был предсказуем: отныне индейцы и не помышляли о мире,др»
лись до смертного конца, а подавление восстания растянулось на векш
и постепенно вылилось в войну на уничтожение. В итоге одни пуэблобы
сожжены, другие покинуты жителями. К весне 1541 года конкистадоры,!
говорилось тогда, «замирили» индейцев, а по сути дела опустошили «стр
ну» Тигекс; и в конце апреля смогли, наконец, выступить в поход на воете
к «стране» Великая Кивира. Усачу вернули свободу. Проводником экспедг
ции стал Турок, как бы заместивший Маркоса. Свято место пусто не бываг
/ПГЛогда армия выступала в экспедицию, Турок недоуменно спрашик.
I \ зачем христиане так нагрузили мулов и лошадей провизией. Животнв
устанут, внушал Турок, и не смогут вывезти столько золота и серебра, □
это хочется испанцам. Вскоре по пути отыскался еще один уроженец Кш
ры. «Этот индеец, вспоминает Кастаньеда, — настаивал на том, что Тура
лжет. Именно по этой причине никто не обращал внимания на его слова
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
Последняя фраза с удивительной точностью характеризует стиль мышления
лнкистадоров.
Двигаясь все время на север, экспедиция миновала обитаемые области
I вышла в безлюдную прерию. Изредка здесь попадались лишь мелкие
племена кочевников. Зато «лохматых коров» было видимо-невидимо. «Я
нашел здесь так много скота», — писал Коронадо, — «что нет никакой воз-
можности оценить его количество. За время моего путешествия по равнинам
небыло и дня, чтобы мы не видели стада».1 Вокруг простиралась безбрежная
травянистая равнина, усеянная костями бизонов. Глаза напрасно жаждали
отыскать среди моря земли хоть какой-нибудь ориентир — камней и тех
не было... «Сии равнины настолько ровны и однообразны, что чувствуешь
себя так, будто бы очутился в открытом море во время штиля: ни камня,
ни холмика, ни деревца, ни кустика — ничего, за что мог бы зацепиться
глаз; кругом одна трава».2 Стоило отойти от лагеря на милю-другую, и люди
Carta de Fran-
cisco Vazquez de
Coronado al Em-
perador. Biblioteca
virtual Miguel de
Cervantes, 2004.
P.i.
Ibid. P. 2.
«Лохматые коро-
вы» на карте севера
Мексики (нагало
XVII в.). Возможно,
это первое изобра-
жение бизона
Франсиско Васкес
де Коронадо
теряли направление. Охотничьи отряды, посланные на добычу бизбя
бывало, по нескольку дней кряду блуждали по равнине, прежде чем вы
дили к своим. По ночам солдаты жгли костры и палили из аркебуз, чк
указать путь заблудившимся.
Бизоны—это, конечно, неплохо, но где же золото? Индейцы-кочевнп
встречавшиеся по пути, ничего не ведали ни о каменных городах Киви;,
ни о ее богатствах. Зато они знали, что в северных областях нет хл.
да и с водою туговато. Между тем запасы зерна у испанцев подошли к кою
В таких обстоятельствах надо было как можно скорее продвигаться пер
но большое войско и обоз замедляли ход. И тогда Коронадо принял отчалы
решение: приказал войску поверь
Бизон
назад, а сам с тридцатью всадник
двинулся дальше. Конкистадор пл
рит страну и с горстью воинов!
Семьдесят семь дней испанцыш
на север. Впереди отряда по-преж
брел Турок, правда, уже закованы
в цепи. Коронадо мрачнел день г
дня. Однообразная равнина бк
нескончаема. «Все это время,-
сообщал он, — мы питались одни
только мясом коров, которых убив;
по пути... По много дней мы обходились без воды, а для готовки пищиж!
сухой коровий навоз, ибо иного топлива в тех краях не было».1
Carta de Fran-
cisco Vazquez
de Coronado al Em-
perador... P. i.
2 Ibidem.
3 Castaneda de Na-
jera P. de. Relacion
de la jornada de Ci-
bola... P. 153.
Конкистадоры дошли-таки до страны Кивира — так, по крайней м<
называли ее местные жители. И что же? Вместо многоэтажных камень
домов — жалкие соломенные хижины, вместо увешанных золотом людеи-
одетые в шкуры дикари, предпочитавшие есть мясо сырым. «Туземы
вождь подарил мне кусочек меди, который носил на шее. Я посылаю э?
брусок вице-королю Новой Испании, поскольку других металлов я зм
не видел».2 Ничего не скажешь, славную добычу получил вице-король!
Почти месяц Коронадо провел в Кивире, рассылая во все стороныра*
дывательные отряды. Везде все те же равнины, и нет им ни конца ни крг
везде только глушь, дикость или безлюдье. Последние надежды рухнув
Турок, звеня оковами, предстал пред генерал-капитаном. Теперь он
раться и лгать ему уже не имело смысла. И тогда впервые за несколькоме.
цев правда прозвучала из его уст. «Он сказал, — пишет Кастаньеда.-т
жители страны Тигекс попросили его увести испанцев подальше, наравн:
ны и сбить с пути. Тогда при нехватке провизии их лошади падут, а сл
они так ослабеют, что на обратном пути жители Тигекса легко расправят:
с ними и отомстят за все причиненные им обиды. Такова была причь.
признался Турок, по какой он увел их на равнины, надеясь, что они с непг
вычки не смогут охотиться и обходиться без маиса. А что касается золе*,
заключил он, то он вообще не знает, есть ли оно где-нибудь».3
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
В тот же миг по приказу Коронадо Турок был задушен.
С тяжелым сердцем Коронадо повернул в обратный путь, в «страну»
Тигекс, где базировалась основная часть войска, ожидавшая возвращения
генерал-капитана. Коронадо пребывал в мучительных раздумьях: что делать
дальше? Теперь, когда миражи развеялись, ему стало окончательно ясно,
что нет в этих землях и не будет ни второго Теночтитлана, ни настоящих
городов, ни даже месторождений золота и серебра.
Так что с того? Разве открытые им земли были вовсе бесполезны? В созна-
нии конкистадоров присутствует отраженное и в их текстах четкое разделе-
ние новооткрытых земель на «добрые» и «худые». Земли «худые» — труд-
нопроходимые, бесплодные, с болез-
нетворным климатом, незаселенные,
а если и заселенные, то совсем дикаря-
ми. Свойства «доброй» земли столь же
четко «классифицированы» и обозна-
чены в текстах конкистадоров. Если
речь идет о мифических царствах,
лежащих «впереди» или «в глубине
земли» то в их оценке преобладает
один-единственный критерий—фан-
тастическое обилие золота. Остальное
уже не важно: ни тру дно доступность,
ни тяжкий климат, ни воинственность
жителей, ни обилие монстров — все
эти признаки «худых» земель как бы
удалены из сознания обилием золота.
Но это опыт воображения; если же
обратиться к реальному, непосредст-
венному опыту конкистадора, то в вос-
приятии «доброй» земли этот критерий решительно отходит на задний
план. А на передний — выходят совсем иные, можно сказать, реалистиче-
ские критерии, плодородие, здоровый климат, а главное — заселенность
хоть сколько-то цивилизованными туземцами, которая и дает возможность
основать энкомьенды.
Турок ведет
Коронадо в Великук
Кивиру. Карти-
на Фредерика
Ремингтона, конец
1890-х гг.
И разве по этим реалистическим критериям «провинции» Сибола,
Сикуйе, Тигекс и другие — обозначим их в совокупности «страною
пуэбло» — разве эти земли относились к «дурным»? Они располагались
на плоскогорье, были ровными и легко доступными; здесь царил мягкий
и здоровый климат; как подчеркивал Кастаньеда, «земля там настолько
плодородна, что покрыта растительностью (ио desyerba) целый год»;1 страна 1 ibid. Р. 179.
была густо заселена — тот же Кастаньеда насчитал в стране шестьдесят
шесть населенных пуэбло,2 и в каждом жило не меньше пятисот жителей, 2 ibid. Р. 185.
а часто и намного больше; наконец, эти индейцы обладали достаточно
высоким уровнем цивилизованности — не сравнить с дикарями Великой
Франсиско Васкес
де Коронадо
1 Castaneda de Na-
jera P. de. Relation
de la jornada de Ci-
bola... P. 167.
Кивиры, о чем опять-таки говорит Кастаньеда: ...Мы ясно увидев
различия между одной землей и другой, той, какая заслуживала быв
заселенной христианами, и каковая для этого не годилась, ибо в первой
обитали разумные люди, а в другой — люди дикие, как животные, и даже
хуже зверей».1
Так разве «страна пуэбло» не «заслуживала быть заселенной христиане
ми»? Безусловно, заслуживала! И Васкесу де Коронадо, будь он здравомы-
слящим генерал-капитаном, следовало основать поселение и произвести
репартимьенто, дабы, как говорили конкистадоры, «поддерживать землю»
(sostener la tierra), то есть в подлинном смысле слова овладеть ею. Однако
изначальный мифологический импульс, приданный экспедиции реляци-
ей фрая Маркоса, а затем поддержанный россказнями Турка, настолько
исказил сознание Коронадо, что землю без городов, набитых золотом
воспринимал он как никчемную; и значительная часть солдат и капита-
нов разделяла его мнение. Но далеко не все — было немало тех, кто жег
прочно обосноваться в «стране пуэбло».
Пока же было решено провести зиму в Тигексе. Начало зимовки omjr-
чилось несчастным случаем: во время праздника, участвуя в конньи
«Добрые» земли
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
состязаниях, Коронадо упал с коня и получил удар подковой по голове;
несколько дней находился между жизнью и смертью, а затем полтора месяца
пролежал в постели. Возможно, смутные дезертирские настроения возни-
кли у Коронадо еще на возвратном пути в Тигекс, а болезнь усугубила их;
а может статься, удар по голове помутил что-то в его сознании; как бы там
ни было, за время болезни он принимает окончательное решение возвра-
щаться в Мексику. Однако действует он в этом направлении отнюдь не как
человек с помутненным сознанием. Коронадо ясно понимает, что он нару-
шает долг, покидая открытую и завоеванную землю, и тем самым вообще
сводит на нет результаты экспедиции; а поступить так он может лишь в том
случае, если все капитаны и солдаты дружно предъявят ему требование воз-
вращаться. И тогда он собирает у изголовья самых верных своих капитанов
и просит их провести, как нынче сказали бы, «агитацию в войске», чтобы
настроить на возвращение остальных капитанов и солдат и заставить их
поставить свои подписи в соответствующем требовании. Многих уговари-
вать не пришлось, ибо в войске уже царили разброд и шатания, других как-то
уломали, и вскоре Коронадо стал обладателем документа, придававшего его
действиям характер легитимности. Некоторые из тех, кто желали остаться,
вскоре раскаялись в своей сговорчивости и даже попытались исправить
содеянное — улучив момент, проникли в дом Коронадо и взломали его
сундук, но бумаг там не нашли — предусмотрительный генерал-капитан
запрятал их в тюфяк. Тогда несколько капитанов пошли в открытую, попро-
сили разрешения остаться и дать им под начало шестьдесят человек, чтобы
«поддерживать землю», дожидаясь подмоги из Мексики. Коронадо, может,
и удовлетворил бы их просьбу, да волонтеров не набралось, а в приказном
порядке он оставлять солдат уже не мог. Вообще за эту зиму авторитет
его как главнокомандующего катастрофически упал. Коронадо разрешил
остаться лишь двум монахам-францисканцам, жаждавшим проповедовать
слово Божие: фрай Луис де Убеда взял под свою духовную опеку «страну
пуэбло», а фрай Хуан де Падилья направился в Великую Кивиру. Оба под-
вижника приняли мученическую смерть.
На обратном пути в Новую Испанию Коронадо фактически полностью
утратил бразды правления, и войско развалилось — солдаты и капитаны
делали все, что им вздумается, куда хотели, уходили, где хотели, там и оста-
вались, — ив столицу Новой Испании Коронадо вернулся всего с сотней
людей
Безрадостным получилось возвращение Коронадо в Мехико, где его ждал
холодный прием вице-короля. Оба они полагали, что потерпели Неудачу,
и невдомек тогда было нашему герою, что он уже прочно вписал свое имя
в историю географических открытий. Хотя умом дон Антонио де Мендоса
понимал, что нет вины Коронадо в том, что Сибола и Кивира оказались
миражами, в душе ему трудно было смириться с потерей огромных средств,
вложенных в экспедицию; а еще больше ожесточило его сердце дезертирство
Коронадо. С тех пор былая теплая дружба уже не восстановилась. И все же
1 Ibid. Р. 217.
Франсиско Васкес
де Коронадо
ум пересилил сердце: вице-король оставил Коронадо на посту губернат;
Новой Галисии.
Однако судьба решила сполна расквитаться с нашим героем за его бык
удачи. Победителей не судят, а проигравшие платят по всем счетам—г
и на Коронадо обрушились горы обвинений в жестокостях и против™
ных действиях, свершенных во время экспедиции. Два года шло следста
пока в 1544 году не состоялся судебный процесс, продлившийся пятьдесг
дней. Коронадо было предъявлено обвинение в нарушении двадцв
законов; и, хотя по семи пунктам обвинений суд его оправдал, остальнм
тринадцати с лихвой хватило для того, чтобы он был снят с поста губ^
натора Новой Галисии. Коронадо возвратился в Мехико и, благодар
заступничеству вице-короля, сохранил за собой до конца жизни мел*®
пост в городском управлении. Видимо, пережитые треволнения пагуб!
сказались на его здоровье: он умер 22 сентября 1554 года в возрасте сорт
четырех лет и, казалось, навеки канул в забвение.
Экспедиция Коронадо оказалась удивительно похожа на экспедидв
Сото, при том что маршруты этих экспедиций чуть было не соприкосэ»
лись. Оба первопроходца прошли огромные расстояния, и оба со ершим
великие географические открытия, явив изумленному взору европейце
безмерные пространства, о которых никто доселе понятия не имел. Вмес
с тем обе экспедиции считались провальными, поскольку не принес;
материальной добычи. Таковыми, если снять со счетов географичек
Смерть христиан-
ских миссионеров
Кн. 1. Центральная
и Северная Америка
открытия, они, по сути, и были,
но вовсе не потому, что конкистадоры
вернулись с пустыми руками, а по той
причине, что вернулись, не сделав
попытки закрепиться на новооткры-
тых землях, не основав поселения,
не овладев пространством.
Что касается экспедиции Корона-
до, то эту мысль (не только мысль,
но и чувства) пронзительно озвучил
многократно упомянутый в этом
повествовании Педро де Кастаньеда.
Коль скоро это сказал простой солдат,
то, видимо, другие конкистадоры
его соратники, вполне разделяли его
чувства. «Сколь часто бывает так, что,
имея в руках драгоценную вещь, мы
не ценим и не бережем ее должным
образом, и чем дольше ею владеем, тем меньше ценим, и лишь когда потеря- Маршрут экспеди-
ем ее, понимаем, насколько она была полезна, и ощутим превеликую печаль чии Коронадо
в сердце от ее отсутствия, и начнем изыскивать всевозможные способы,
как бы ее вернуть. Вот так и случилось с теми, кто в году от Рождества Хри-
стова тысяча пятьсот сороковом отправился вместе с Франсиско Васкесом
де Коронадо на поиски страны семи городов, ибо, не найдя тех богатств,
о коих они получили известия, они нашли добрую землю для заселения,
дабы оттуда продвигаться вперед; но, завоевав эту землю, они ее покинули,
и по прошествии времени плачут сердца их о том, что утеряли они, имея
В руках	1 Castaneda de Nd-
Разумеется, новооткрытые земли были объявлены собственностью iera р-de- Relation
испанской короны, однако после экспедиций Сото и Коронадо колони-
альные власти и конкистадоры потеряли интерес к этим территориям,
ибо там не нашлось ни богатых городов, ни золотых и серебряных место-
рождений; а тучных земель для земледелия и скотоводства в Новом Свете
хватало Со временем там появились испанские поселения — но редкие
и малочисленные. Может, есть что-то мистически закономерное в том, что
изначальное пренебрежение первооткрывателей к «добрым землям», кото-
рые они так лихо прошли, не основав поселений, впоследствии обернулось
безвозвратной потерей этих земель для Испании и Мексики.
Земли, пройденные Сото, от Флориды до бассейна Миссисипи, Испания
в XVII веке уступила Франции, которая назвала эту территорию в честь
своего короля Луизианой. В результате Семилетней войны 1756-1763 годов
англичане отняли у Франции восточную часть Луизианы, а испанцы —
западную С образованием США восточная часть Луизианы естественно
вошла в их состав; западную же часть вернул Франции Наполеон; и он же
Франсиско Васкес
де Коронадо
уступил ее США за ничтожную сумму в 15 миллионов долларов Зею
открытые Коронадо — нынешние штаты Техас, Нью-Мексико, Аркан!
Верхняя Калифорния, — входили в состав вице-королевства Новая Ислам
а после того как в 1821 году Мексика сбросила колониальное ярмо, ста
частью ее территории. Но эти земли Мексика бездарно потере ПиС
катастрофической войны с США (1846-1848), которые аннексировали^
ее территории.
Надо отдать должное североамериканцам: они не забыли, кто открк
(получилось, для них) эти земли. Интерес США к экспедициям Сото и Kept
надо век от века все возрастал; результаты этих экспедиций подвергла
радикальной переоценке, и к середине XX века они расценивались—в свет
свершенных географических открытий — как грандиозный успех. Боб*
сти изучения этих экспедиций, издания научных трудов и документе
ученые США намного опередили своих испаноязычных коллег. В СШ
в техасском городе Абилине, даже было создано «Общество Эстебании
(The Estebanico Society) со своей собственной веб-страницей в Интернет
В1940 году в южных штатах США пышно отмечалось 400-летие экспедщ
Коронадо — были выпущены юбилейные марки, проходили празднестве
устанавливались памятные знаки, а многие места и отели южных штат
поныне носят имя первопроходца. История любит в какой-то момента
тать карты, но в конечном счете все расставляет по своим местам.
КНИГА ВТОРАЯ
НОжная
Америка
Карта Южной
Америки работы
Диего Гутьерреса,
1562 г.
Первоначало
о время третьей экспедиции в Новый Свет
в 1498 году Колумб, уже в звании Адмира.*.
Моря-Океана, пересекая океан, пошел от остро-
вов Зеленого Мыса более южным курсом. Трид-
цать первого июля в голубом мареве показали,
три горные вершины. Колумб уже заранее решил, что первую же землг
открытую в этой экспедиции, он назовет в честь Святой Троицы —Тр
нидад, и, глядя на три горы вдалеке, вновь убедился в том, что Гиспо:
содействует его великим помыслам.
Первого августа, обогнув открытый им остров Тринидад, Адмирал зам
тил вдалеке низкий выступ суши. Он нарек ту неведомую землю Свята
островом, еще не подозревая, что перед ним лежит огромный материк
На следующий день он направил корабли к Святому острову и вошел в обшир
ный залив Пария, с удивлением отмечая, как по мере продвижения вглуа
залива синяя морская вода становится мутно-серой. Адмирал приказывает
зачерпнуть воды за бортом. Так и есть: она пресная! А это значит, что кер
бли находятся неподалеку от устья огромной реки, текущей с юга. Может я
такая большая река течь на острове? И через несколько дней Колумб уверена:
скажет, что это Tierra Firme — Твердая Земля, то есть материк.
Как известно, Колумб открыл Америку, прокладывая западный пуп
в Индию. Но далеко не все знают, что важной целью его четырех экспе-
диций за океан был поиск земного рая, расположенного, как указывали
в Библии, «на востоке».
Каравелла, посланная на разведку, привозит ошеломительные сведения
огромная река, которую туземцы называют Ориноко, четырьмя мощным!
потоками впадает в море. Важнейший признак земного рая! Вспомни
Библию: «Из Едема выходила река для орошения рая; и потом раз делялас-
на четыре реки»1. А к тому же — необычайно пышная растительность
1 Быт. 2:10.
Кн. 2. Южная
Америка
благодатный климат, мирные туземцы, которые добровольно снабжают
испанцев фруктами, маисовыми лепешками и вином из перебродившего маи-
са. Между прочим, туземцы носят украшения из золотых пластин и велико-
\епного жемчуга что вновь подтверждает близость земного рая: «Имя одной
[реки] Фисон: она обтекает всю землю Хавила, ту, где золото...». Теперь
Колумб не сомневался: он находится у западной оконечности Евразии, где-то
неподалеку от Сада Эдемского. И в письме королевской чете, Фердинанду
и Изабелле, Адмирал сообщает о своем грандиозном открытии, дав ему
соответствующее обоснование. А в конце письма Колумб роняет догадку,
которая ставит его на грань открытия, совершенного Веспуччи, но сам же
эту искру безжалостно гасит: «И если эта река не вытекает из земного рая,
тояутверждаю, что она исходит из обширной земли, расположенной на юге
и оставшейся до сих пор никому не известной. Однако в глубине души
яубежден, что именно в тех местах находится земной рай, и я опираюсь при
этом на доводы авторитетных мужей, имена которых я перечислил выше».1
Как только в 1499 году королевская чета отменила монополию Адми-
рала на открытие новых земель на западе, по его следам ринулись другие
мореплаватели, и буквально за два года они обследовали несколько тысяч
километров побережья южноамериканского материка. В1499 году участник
трех экспедиций Колумба, Педро Алонсо Ниньо, прошел около 300 км вдоль
материкового берега к западу от островов Кубагуа и Маргарита, где выменял
у индейцев почти 40 кг отменного жемчуга. Ни одно испанское заморское
предприятие не обогатило его участников так, как это; и на следующий год
часть поселенцев с Эспаньолы перебралась на остров Кубагуа, где они осно-
валиколонию. А в Испании после возвращения Ниньо началась «жемчужная
лихорадка», которая погнала новые экспедиции к берегам Южной Америки.
В том же 1499 году спутник Колумба Алонсо де Охеда, знакомый нам
по первой книге (см. кн. 1, гл. «Васко Нуньес де Бальбоа»), руководствуясь
1 Путешествия
Христофора Ко-
лумба. Дневники.
Письма. Докумен-
ты. — М., 1961.
Пер. с исп. Я. Све-
та. С. 395-396.
Третья экспедиция
Колумба
Первоначало
Лукас Кранах
Старший. Земной
рай
1 Письма Америго
Веспуччи. Пер.
М. Цетлина Ц
Бригантина-71. —
М., 1971. С. 348.
колумбовой картой залива Пария, направился через океан. Пост
его экспедиция частично финансировалась флорентийскими банкир!
в состав экипажа вошел приказчик банкирской конторы Америго Вел
чи. Штурманом Охеда взял Хуана де Ла Косу, участника второго плай
Колумба. Охеда увидел землю где-то на 5°с.ш., и здесь корабли раздели!
Веспуччи на двух судах двинулся в поисках юго-восточной оконечнд
Азии ,и открыл устье громадной реки, которая несла столько воды,*
даже в полусотне километров от берега вода была пресной, и моряки j
гли наполнить ею бочки. Это была величайшая река мира, впоследсч
названная Амазонкой. Веспуччи предпринял на шлюпках двухдне!
путешествие вверх по реке, но все попытки высадиться оканчивались^
чей — настолько густой и непроходимой была прибрежная сельва, ь
природа этих мест потрясла европейцев, и Веспуччи вслед за Колум!
предположил, будто находится недалеко от земного рая: «И воисп
если земной рай находится в какой-нибудь части земли, то думаю, ч1
недалеко отстоит от этих стран».1 Корабли продолжили плавание в>
берега курсом восток-юго-восток, но из-за сильного встречного мора
течения продвинулись не более чем на 300 км и повернули назад.
Охеда на своем судне пошел вдоль берега на северо-запад и таким
зом обследовал около 1200 км побережья от нынешней Гвианы до
Ориноко; затем через открытый Колумбом пролив он вышел в Кариса
море, и здесь его нагнали суда Веспуччи. Корабли двинулись на запада
северного побережья материка. На полуострове Парагуана европск
увидели многолюдный свайный поселок на воде: «Мы высадились в7
Кн. 2. Южная
Америка
Америка - земной
рай
гавани, где увидели деревню, построенную, подобно Венеции, на воде»
веспуччи),1 и Охеда назвал залив по-испански Венесуэлой (Маленькой
Венецией) — впоследствии это название перешло на все южное побережье
Карибского моря до дельты реки Ориноко. Таким образом, Охеда и Веспуч-
чи проследили в общей сложности около 3 ооо км побережья южноамери-
канского материка от устья Амазонки до Венесуэльского залива; поэтому
авторитетный штурман и картограф Хуан де Ла Коса имел все основания
утверждать, что это материковый берег, хотя он, как и прочие, полагал,
что материк этот — Азия.
Завершил исследование Карибского побережья Южной Америки Родриго
де Бастидас, о ком было рассказано в первой книге, в главе о Бальбоа.
Вслед за Охедой в 1499 году к берегам неведомых земель отправился еще
один спутник Колумба — участник его первой экспедиции Висенте Яньес
Пинсон. От островов Зеленого Мыса он взял курс на юго-запад, пересек
экватор и вышел к восточному выступу Южной Америки — нынешнему
мысу Сан-Роки; затем он двинулся на северо-запад, открыл 1200 км неве-
домого побережья и вторично, после Веспуччи, Мар Дульсе —1 Пресное
Море, образованное впадением Амазонки в Атлантический океан. Дальше
он проследовал до устья Ориноко, оттуда через Карибское море, потеряв
по пути два корабля, с ничтожной добычей вернулся в Испанию, где угодил
в долговую тюрьму.
В феврале все того же 1499 года к восточному выступу Южной Америки
вышла экспедиция Диего Лепе, который оттуда двинулся на юг, открыл
около 2оо км побережья и выяснил, что дальше земля уходит на юго-запад;
Там же. С. 357.
Первоначало
но, не найдя здесь ничего ценного, повернул на север и, повторив:
Пинсона, дошел до устья Амазонки и поднялся на 400 км вверх по:
впервые проникнув вглубь материка. Еще дальше на юго-запад от
Сан-Роки вдоль побережья продвинулась в 1500 году экспедиция Ал:-
Велеса де Мендосы, открывшего залив Баия, где нынче расположен гс
Салвадор. В 1501-1502 годы экспедиция Гонсалу Коэлью, в которой)
вовал Америго Веспуччи, обследовала почти 3 ооо км побережья Бра:
от мыса Сан-Роки до 250 ю.ш. и открыла залив Рио-де-Жанейро.
Что же касается Ла-Платы, побережья нынешних Аргентины и Уд
К1502 году была об-
следована большая
таешь Ашланши-
теского побережья
Южной Америки
то этим землям придется дожидаться своего открытия еще пятнадцать
Таким образом, именно испанцы открыли и обследовали значите
часть побережья Бразилии. Как же получилось, что Бразилия стала пор
гальским владением?
Буквально через полтора месяца после триумфального возвращу
Колумба из первой экспедиции прозорливые испанские монархи пк
шили узаконить открытия Колумба и обратились к папе, предвидяра
с Португалией, — она тоже пробивалась в Азию, только через Афр.
кружным путем. В булле, выпущенной 4 мая 1493 года, папа Алексавд
предложил поистине соломоново решение. Он провел меридиан от пом
до полюса в ста лигах к западу от островов Зеленого Мыса и сказал: if
испанцы открывают земли к западу от этого меридиана, а португальцы
к востоку. В ходе политических переговоров между Испанией и Пор
лией в июне 1494 года был поди
Тордесильясский договор, cori
которому демаркационную ли
отодвинули на триста лиг к загы
от островов Зеленого Мыса. Если
испанцы имели хоть какое-то п;
ставление о том, что располоз
на западе, — ни за что бы неп
на эту уступку. Потому как восток-
выступ южноамериканского матер,
подло высунулся за демаркацией
линию, и надо же было такому,
читься, что именно на этот вы
занесло в 1500 году португальца Ik
Алвариша Кабрала, который пр.
эту землю за остров и по праву ту
открывателя объявил португаж
владением, назвав ее Землей Ис
ного Креста. В процессе исследовт
и освоения «острова» португа
лихо нарушили границу и так да.
продвинулись на запад, да и в др*
Кн. 2. Южная
Америка
направлениях, что в результате отхва-
тили чуть ли не половину территории
Южной Америки.
Почему же испанцы не воспрепят-
ствовали португальской экспансии?
Поначалу потому, что никто толком
не понимал, где проходит демарка-
ционная линия по суше, к тому же
испанцам вполне хватало немереных
земель Нового Света для исследова-
ния и освоения. А в 1560 году Порту-
галия сама стала испанским владени-
ем, равно как и Бразилия; когда же
через 8о лет, в 1640 году, Португалия
вновь обрела независимость вместе
со своей заморской колонией, уже
было поздно ссылаться на утратив-
ший силу Тордесильясский договор.
Казалось бы, после перечисленных экспедиций, обследовавших в общей Раздел мира между
сложности тысячи километров побережья, Южная Америка изначально Испание^ и Порту-
должна была утвердиться в качестве «твердой земли», то есть материка.
Затем последовало знаменитое письмо Веспуччи, где прямо говорилось
обогромном новом континенте. Тем не менее еще очень долго в представ-
\ениях многих конкистадоров и космографов Южная Америка считалась
большим островом, вытянутым с запада на восток. В таком виде она пред-
ставлена на глобусе Шёнера (1515) и на карте мира (1516), найденной в архивах
Леонардо да Винчи. Даже в 1552 году знаменитый космограф Себастьян
Мюнстер описывал Южную Америку как группу островов — Венесуэла,
Перу, Бразилия, Огненная Земля — все по отдельности.
Долгое время Южная Америка не имела даже твердого имени. Колумб
окрестил материк Землей Благодати, предполагая, что в глубине его нахо-
дится земной рай. Однако особой благодати на этих землях с их нездоровым
климатом не наблюдалось, и название не прижилось. Чаще всего эти земли
называли по имени залива, открытого Колумбом, — Землей Пария. Почти
одновременно возникли новые имена: Америка, Новый Свет (эти названия
поначалу относились только к южному материку), Земля Истинного Креста,
Бразилия, а иногда и Неведомая Земля.
Неважно обстояли дела также с ис- следованием и заселением новооткры-
тых земель. За исключением Лепе, никто не отваживался проникнуть вглубь
материка. Первое поселение близ материка на острове Кубагуа, основанное
для добычи жемчуга, поначалу процветало; но жемчужные отмели быстро
оскудели, все ощутимее становилась нехватка питания и пресной воды,
поселок безлюдел, хирел, пока не был разрушен землетрясением. Уцелевшие
кители перебрались на соседний остров Кубагуа, где основали поселение
Первоначало
1	Цит. по: Ramos
Perez D. El mito
del Dorado.
Su genesis у
proceso. —
Caracas, 1973. P. 22.
2	Herrera у Tordesi-
llas A. Historia ge-
neral de los hechos
de los Castellanos
en las Islas у Tie-
rra-Firme del Mar
Oceano. Decada V,
lib. Ill, cap. XV. —
Madrid, 1952. P. 247.
Одну книгу серии
«Америка» Теодор
де Бри целиком по-
святил завоеванию
Перу. Перуанские
золотых и серебря-
ных дел мастера
Кн. 2. Южная
Америка
Новый Кадис. Как уже знает читатель из главы о Бальбоа, плачевной?
залась судьба первого испанского поселения на южном материке, колее
Сан-Себастьян, основанной в 1510 году. Злосчастная экспедиция Охе,
надолго отбила у конкистадоров желание селиться на негостеприиг
земле — вот и объявили ее колониальные власти «землей бесполезно?
Отношение к ней начало меняться лишь после того, как Эрнан Ко:
завоевал государство ацтеков. Тогда-то конкистадоры и всполошились^
золотоносная страна обнаружилась на севере, то почему бы ей не оказа?
и на юге? Уж там-то ей самое место!
Дело в том, что в сознании конкистадоров занимала прочное мг
древняя и весьма распространенная научная теория, сыгравшая важ-
роль в становлении мифа об Эльдорадо. Теория эта гласила, что зом
взрастает под землей от солнечного жара, а значит, в экваториальныхе;
нах драгоценных металлов и камней должно быть больше, чем в севера
Так, например, в письме Колумбу от 1495 года королевский ювелир п[
заявлял, что «больше всего драгоценностей происходит из жарких стрё
и даже в XVII веке главный хронист Индий Антонио де Эррера-и-Тор.
сильяс утверждал: «Металлы подобны растениям, сокрытым в глубл
земли, а жилы их образуют стволы и ветви; и как растения, металлы в:
стают под землей, но не оттого, что внутреннюю жизнь имеют, апо
солнца и планет».2
Избранный автором принцип воссоздания истории испанской Конкисты
через совмещение хронологии с географией и биографией труднее всего
оказалось выдержать в отношении Южной Америки. Так получилось, что
все важнейшие открытия и завоевания на южноамериканском материке
приходятся буквально на шесть лет — с 1531 по 1537 годы. Это — покорение
Перу, открытие Чили, первые дальние экспедиции вглубь материка с побе-
режья Венесуэлы, открытие и покорение страны чибча-муисков, основание
Буэнос-Айреса и начало покорения Ла-Платы. При такой уплотненности
событий во времени просто невозможно строго выдерживать хронологию
и еще соблюдать географический и биографический принципы, а их-то,
по убеждению автора, нарушать негоже. Поэтому любой способ распо-
ложения материала будет иметь погрешности, и читателю неоднократно
придется возвращаться во времени на 10-15 лет назад.
По веским основаниям в первой части будут описаны события в Перу
и Чили с 1533 по 1553 годы. Первые сведения о богатом государстве инков
были получены еще в 1513 году во время экспедиции Бальбоа к Южному
морю, а с 1522 года предпринимаются попытки достичь этой страны. Завое-
вание Перу в 1533--1535 годы послужило колоссальным стимулом для многих
экспедиций вглубь Южной Америки. Что же касается Чили, то в истории
Конкисты территории Перу и Чили предстают как сообщающиеся сосуды,
и отрывать их друг от друга нельзя. И столь же тесно оказались связаны
в истории Конкисты территории Венесуэлы и нынешней Колумбии, заво-
еванию которых посвящена вторая часть книги. В третьей части рассказано
о двух знаменитых экспедициях по Амазонке в 1541-1542 и 1560-1561 годах;
наконец четвертая часть воссоздает вплоть до 8о-х годов XVI века историю
исследования и колонизации Ла-Платы (территории нынешних Аргентины,
Уругвая и Парагвая).
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
*Т)еру и 'Чили
Франсиско 'Ducappo
и ^Оиего be .Альлхагро
'Через тер-
нии к инкам
> Настолько тесно оказались сплетены судьбы этих
1 знаменитых конкистадоров, что нет возможности
Ж Ж делить их, хотя каждый из этих персонажей, несоь
но, заслуживает собственного «портрета». Коли так, придется совмеи
два «портрета» в одной главе.
Франсиско Писарро родился около 1475 года в городе Трухильо прови
Эстремадура. Его отец (?-1522), бедный идальго, капитан инфантерии'!
ты), не был строгих нравов и наряду с сыном Эрнандо, рожденным в 147S
в законном браке, произвел на свет от разных женщин еще трех незако!
сыновей: Франсиско, Гонсало (1512) и Хуана (1511). Всего же у него былов(
детей: трое законных и пятеро рожденных вне брака. Воспитанием Фран<
никто не занимался, грамоте он не обучился и в отрочестве работал'
свинопасом, то ли конюхом. Единственную науку, какую отец мог прет
своим мужским отпрыскам, он им преподал, взяв с собой на войну в Ип
В Испании с ее устоявшейся социальной иерархией сложно было
винуться и разбогатеть — такие возможности мог предоставить Н
Свет: преувеличенные слухи о его чудесах и богатствах розовым ум
клубились по тавернам королевства. И в 1502 году Франсиско Пис
отправился искать счастья за океаном в составе экспедиции Нию
де Овандо, назначенного губернатором заморских колоний на месте
щенного с этого поста Колумба. Писарро прибыл на остров Эспаньол
в то время находилась единственная испанская колония в Но юм1
с центром в городе Санто-Доминго. Он участвовал в «умиротворс
Кн. 2. Южная
Америка
индейцев острова, достойно зарекомендовал себя на военном поприще
иполучил энкомьенду. Но по натуре своей Писарро не мог удовлетвориться
сытой и ленивой жизнью энкомендеро — душа его рвалась в неизведанное,
открытиям и приключениям. И он без раздумий завербовался в экспеди-
цию Алонсо де Охеды на южноамериканский материк. Не станем повторять
то, что было подробно рассказано в первой книге в главе о Васко Нуньесе
де Бальбоа. Скажем лишь, что с тех пор на девять лет судьба прочно связала
Писарро с первооткрывателем Тихого океана. И по иронии судьбы ему же,
Франсиско Писарро, выпала доля арестовать Бальбоа в 1519 году и препро-
водить Педрариасу на скорый суд и расправу.
В ранге заместителя Бальбоа он участвовал в знаменитой экспедиции
к берегам Южного моря (1513), и на документе, удостоверяющем великое
открытие, его подпись стоит третьей по счету после Бальбоа и священника.
Именно в той экспедиции испанцы впервые услышали от туземцев о лежа-
щей на юге стране, где золота так много, что оно валяется под ногами, где
возведены многолюдные города и прекрасные дворцы, где грузы перевозят
на прирученных животных. Год спустя Педрариас Давила, назначенный
губернатором Золотой Кастилии (Панамского перешейка), послал исследова-
тельскую экспедицию на юг: ее командующий Франсиско Бесерра не сильно
далеко продвинулся, но принес известия то ли о могущественном касике
по имени Биру, то ли о богатой «провинции» с тем же именем. Эти сведения
подтвердил в 1522 году Паскуаль де Андагойа, затеявший экспедицию на юг,
вдоль побережья Тихого океана. Он дошел почти до экватора, до устья реки
Сан-Хуан (в районе нынешнего порта Кали в Колумбии), поднялся вверх
по реке на сотню миль и на своем пути видел лишь заболоченную малона-
селенную сельву. Однако все туземцы, обитавшие в тех негостеприимных
краях, в один голос рассказывали о богатствах страны, расположенной к югу
от реки Биру (возможно, это местное название реки Патия). С этими, как
говорили конкистадоры, «превеликими новостями» Андагойа возвратился
в Панаму. Сам он слег от болезни, освободив поле деятельности для других
конкурентов. До сих пор так и не установлено, за счет какой аберрации возник
топоним Биру (себя самих и свое государство инки называли иначе); как бы
там ни было, отныне неведомая страна получила свое название — Перу.
В1514 году Писарро познакомился с Диего де Альмагро, который прибыл
в Золотую Кастилию в составе экспедиции Педрариаса Давилы.
В одном из документов от 1530 года Альмагро сообщал о себе, что ему
«пятьдесят лет, может, чуть больше или меньше» ? Многие испанцы того вре-
мени, особенно низкого происхождения, не знали в точности свой возраст;
и поскольку насчет Альмагро иных данных не имеется, годом его рождения
принято считать 1480-й. Как и Писарро, Альмагро был рожден вне брака.
Отец, идальго Хуан де Монтенегро, служил виночерпием у магистра ордена
Калатравы, мать, Эльвира Гутьеррес, была простолюдинкой, а фамилию
себе Диего взял по названию городка, где он родился, — Альмагро. Когда
мальчику исполнилось 4 года, отец взял его к себе на воспитание но вскоре
1 Ballesteros М. Die-
go de Almagro. —
Madrid, 1987. P. 8.
Орден Калатра-
вы — именован
по названию
мавританского
замка Калатрава
на юге Испании,
отвоеванного
королем Альфон-
со VII в 1147 году.
Первый военный
католический
орден в Испании,
основанный
в Кастилии
в 1157 году
и утвержденный
папой Александ-
ром III в 1164 году.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Франсиско Писарро
Диего де Альмагро
Эрнандо де Луке
умер; мать тем временем вышла замуж и nepewe-;
в Сьюдад-Реаль, и оставшийся без родителей реб^
попал в дом дяди по материнской линии. Челок,
тот был жестоким и деспотичным и сурово накам
подростка за малейшую провинность, а то и простот.
для куража. Не выдержав такого воспитания, Дч
сбежал из дядиного дома и направился к магеривй
дад-Реаль, надеясь, что та приголубит сыночка, й
мамаша отнюдь не обрадовалась, дала ему немногое
и указала на порог. Альмагро направился в Тодедол
пристроился слугой в дом судьи. Сколько-то времен
жил вполне благополучно, пока не повздорил с каки*
юношей и то ли тяжело ранил, то ли убил его. Пришм
Альмагро уносить ноги из Толедо. Он направилсявСв
лью, где как раз полным ходом шла подготовка за
диции Педрариаса Давилы, ему удалось завербован
в экспедицию, и в 1514 году он вступил на землю Нс»
Света, чтобы никогда больше не увидеть мать-Испам
Вот как характеризует Альмагро кузен Франс»
Писарро Педро, написавший хронику покорения Гк
«Он был человеком дурного нрава, сквернослов и, кес
злился, костерил на чем свет стоит кого ни попадя,вы
чая благородных кабальеро. (...) Альмагро был низк.
слым, крепкого телосложения, храбрым в бою; склоне
к расточительству, он вместе с тем редко кому оказл
милости, а если кому и делал подарки, то из приш
а не по заслугам».1 С учетом дальнейших событий псе
но, что Педро очень пристрастно относился к Альма,
однако многие из тех, кто знал последнего, отмечал
крайнюю невоздержанность на язык.
Дружба между Писарро и Альмагро прошла прове
и укрепилась в двух экспедициях (1519,1522) под кое
дованием Гаспара де Эспиносы (подробнее см. кн. 1.
«Педрариас Давила»). В обеих Писарро был замеси
лем Эспиносы, и Альмагро находился под его начал
Поскольку экспедиции носили грабительский харапе
повоевать пришлось изрядно.
За верную службу Писарро и Альмагро получи
энкомьенды под Панамой. Их дружба и в°аимодовс
достигли такой степени, что они фактически объедии
свое имущество, то есть управляли своими энкомьен/д
совместно, пропорционально деля прибыли и убыло
Казалось бы, для Писарро, после стольких прикля
ний, опасностей и лишений, настала пора остановив
Кн. 2. Южная
Америка
5 тихой гавани. Приближенный губернатора Педрариаса и капитан его
личной гвардии, он не беден (его состояние оценивается в 20 тысяч песо),2
даилет ему уже немало — под пятьдесят, по меркам того времени, считай,
старик... Но нет, натура берет свое, не создан он для спокойной жизни.
Крепко запали ему в голову рассказы индейцев о стране инков, полу-
чившие подтверждение после экспедиций Бесерры и Андагойи. К тому же
колоссальным стимулом для инициативы конкистадоров послужила фанта-
стическая эпопея Кортеса — напомним, Теночтитлан пал в августе 1521 года.
Медлить было опасно: если не ты, то другой ухватит за хвост птицу счастья.
Своими замыслами Писарро делится с лучшим другом, и Альмагро, такой же
по натуре непоседа,, воспламеняется душой и готов поставить на карту
их общее состояние. Но и этого едва ли хватит на оплату «собственной
конкисты». И тогда друзья вовлекают в дело третьего богатого компаньо-
на— вот уж неожиданный ход! — священника Эрнандо де Луке. Участие
священнослужителя в экспедиции — одно дело, и клирики получали свою
оговоренную долю добычи. Но где такое было слыхано, чтобы священник
на равных с конкистадорами участвовал в организации и субсидировании
экспедиции? Похоже, это единственный случай в своем роде, и потому
колонисты Панамы, слегка переиначив фамилию падре (Luque — loco),
прозвали его Сумасшедшим. Конечно же, таковым он не был. Рачительный
хозяин своих энкомьенд, он обладал коммерческой жилкой и накопил
изрядное состояние; умевший улаживать всякого рода щекотливые дела,
2 Barleta Villardn R.
Breve historia
de Francisco
Pizarro. — Madrid,
2007. P. 51.
<1 Писарро П.
Реляция об от-
крытии и завое-
вании Перу. Пер.
А. Кофмана //
Кофман А. Конки-
стадоры. Три хро-
ники завоевания
Америки. — М.,
2009. С. 328.
Писарро, Альмагро
и Луке заклюгают
договор о завоева-
нии Перу
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
он проявил себя тонким политиком; что же касается предприятия Писар;
и Альмагро, то не иначе как фантастическая интуиция подсказывала«
на какую карту следует поставить. По средневековому обычаю договорб
заключен в церкви: при обряде евхаристии падре Луке разделил облат
на три части, две отдал Писарро и Альмагро, а третью съел сам; после*
все трое поклялись вложить свои состояния в предприятие и в равнк
долях разделить добычу и новооткрытые земли. Так образовалось свое
рода акционерное «общество на паях» для завоевания страны инков. Де
осталось за малым — испросить у губернатора разрешение на организацк
экспедиции. Но эта малость обернулась большими потерями. Тот, г
прочел главу о Педрариасе Давиле в первой книге, без особого труда дк.
дается, как повел себя губернатор. Не вложив в предприятие ни монете
он затребовал себе четвертую часть добычи!
В первую экспедицию на поиск страны Перу Франсиско Писарро от
вился в ноябре 1524 года на двух небольших судах во главе 200 чело®
По договоренности Альмагро готовил в Панаме подкрепление и через ка®
то время должен был отправиться вслед за Писарро. Испанцы морем доп
до устья реки Сан-Хуан, поднялись по реке на десять миль, высадил
и углубились в сельву. Этот изматывающий поход не принес ничего, кр®
потери нескольких десятков человек, погибших от изнурения, болей
и голода. Конкистадоры потребовали возвращаться в Панаму, но Пис?
ро, обладавший даром красноречия, убедил их не сдаваться. Вернувпж
на корабли, испанцы двинулись морем на юг вдоль берега. Накана
Рождества генерал-капитан собрал всех людей, приказал вытащить жам
остатки съестных припасов и разделил их поровну между всеми, не взяв з
лишнего маисового зернышка. Этот жест весьма впечатлил конкистадор
и Писарро получил прозвище «Добрый капитан».
Сильные ветры преградили флотилии путь и заставили испанцев в
диться в безлюдных болотистых местах. Люди вновь возроптали иnoi|
бовали возвратиться в Панаму; но они еще не понимали, с кем связали®
судьбу, — в том что касается упорства и целеустремленности Писар
нисколько не отличался от своего кузена Эрнана Кортеса. Он не считж
с препятствиями, лишениями и жертвами и твердо был намерена
до конца. Один корабль он отослал за провизией и снаряжением в Панл
основной корпус войска дожидался подкрепления на голом берегу. За
недели от голода умерли 20 человек. Всем грозила голодная смерть, есла
разведывательный отряд, посланный вглубь материка, не обнару®
крупное индейское селение, — оно было занято без боя и разграбла
Конкистадорам придали сил не только изрядные запасы прови
но также обнаруженные золотые украшения. Корабль подмоги появц
через полтора месяца, и Писарро вновь двинулся на юг, время от зрел
производя разведывательные высадки. Один из рейдов за рабами окончи
плачевно: туземцы оказали такое ожесточенное сопротивление испан®
что те дрогнули и обратились в бегство. Писарро, возглавлявший отз
Кн. 2. Южная
Америка
остался один на один с индейцами.
Окруженный со всех сторон, он
отбивался как мог, нескольких убил,
но силы были неравны—израненный
стрелами, он пал, в довершение полу-
чив удар палицей по голове. Сочтя
его мертвым, индейцы убрались
восвояси Лишь в сумерках испанцы
осмелились выйти из лагеря, чтобы
отыскать тело своего Доброго капи-
танам предать земле по-христиански.
Каково же было их изумление, когда
убитый вдруг подал признаки жизни!
К тому времени отряд истаял боль-
ше чем наполовину, раненые требова-
ли лечения, а корабли — капиталь-
ного ремонта; и не оставалось ничего
иного, как вернуться в Панаму.
Между тем Альмагро, верный свое-
му слову, снарядил корабль, навербо-
вал 70 солдат и двинулся на подмогу
другу. Альмагро легко находил следы
СТОЯНОК испанцев, НО Корабли раЗМИНуЛИСЬ, И Так ОН ДОбраЛСЯ ДО Места Макет корабля,
последней стоянки Писарро, где тот чудом не отдал Богу душу. А там Аль-
магро мистическим образом повторил судьбу Писарро. Во время стычки
с туземцами стрелой ему выбило глаз, а палица раздробила три пальца
налевой руке, и, если бы не расторопность негра-раба, сумевшего оттащить
на каких испанцы
пускались в пла-
вания по Южному
морю
тело хозяина в заросли и там схорониться, не миновать ему верной смерти.
Казалось бы, оба компаньона, побывав на волосок от смерти, наконец
угомонятся и махнут рукой на Перу. Ничуть не бывало. Оправившись от ран,
они приступают к организации новой экспедиции.
Писарро отдал Педрариасу Давиле четвертую часть добычи, юоо песо
золотом, но этого губернатору показалось мало, и он охладел к предпри-
ятию. С мертвой точки дело сдвинул падре Эрнандо де Луке, вложивший
ворганизацию новой экспедиции 20 тысяч песо, то есть около 92 килограм-
мов золота. В марте 1526 года между тремя компаньонами был1 подписан
новый контракт, согласно которому они обязывались поделить на троих
завоеванные территории и добычу, а если Писарро и Альмагро не смогут
возместить Луке его затраты, то компенсируют их своими владениями
в Панаме Они ставили на кон все свое достояние.
Сколько Писарро, Альмагро и Луке ни расписывали богатства Перу,
та земля уже приобрела у конкистадоров дурную славу, и компаньоны
смогли навербовать всего 160 человек. На двух кораблях при благоприятной
погоде они всего за несколько дней добрались до места последней стоянки
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Писарро и здесь в полной мере утолили жажду мести: индейцев nepefc
без счету, не жалея ни женщин, ни детей, и спалили их селение.
Двинувшись дальше на юг, они дошли до устья реки Сан-Хуан, гдер
грабили несколько индейских селений и набрали внушительное количес;
золотых украшений. С этой добычей Писарро отослал Альмагро в Панд
чтобы он продемонстрировал богатства колеблющимся солдатам и пр»
подкрепление, а другой корабль отправил в разведывательное плавав
дальше на юг, назначив его капитаном штурмана Бартоломе Руиса. Саи
с войском остался дожидаться кораблей в устье реки, где конкистадф
пришлось вести непрерывную войну с индейцами, терпеть жару, бола
и голод, унесшие жизни нескольких десятков человек. Два с полове
месяца длилось ожидание, люди уже находились на грани отчая»
и голодной смерти, когда появился корабль Альмагро с 8о новобранца
и запасами провизии. Также Альмагро привез хорошие новости: Педра
был смещен с поста, и на его место назначили Педро де Лос Риоса, с котоуь
проворный Эрнандо де Луке сумел быстро свести дружбу. Одновремф
возвратился корабль Руиса и тоже с добрыми вестями. Руис продвинул
на юг еще на 700 км, пересек экватор и открыл дельту реки Патия; главное»
он видел крупные селения на берегу и встретил большой плот, на кож
плыли торговцы с товарами. Испанцев привели в восхищение изумителю
выделки вещи из золота и серебра, но еще более того обрадовали ихта
По пути в Перу
испанцы имели
стыгки с индейца-
ми, которые жили
на деревьях
Кн. 2. Южная
Америка
шерстяные одежды торговцев — верный признак цивилизации высокого
уровня.
Вдохновленные конкистадоры погрузились на корабли и направились
на юг, по следам Руиса. С радостью наблюдали они, как по мере продвиже-
ния местность становится все более обитаемой, и в конце апреля 1527 года их
взорам открылось огромное поселение в две-три тысячи глинобитных домов.
Писарро высадился с небольшим отрядом, надеясь вступить с тузем-
цами в переговоры. Навстречу им вышла десятитысячная армия, готовая
уничтожить незваных гостей. Неизвестно, чем бы дело обернулось, если бы
один из испанских всадников не упал с лошади. Индейцы, принявшие коня
ивсадника за единое существо, вдруг увидели, как оно разделилось на два,
и в ужасе ретировались. Начало не предвещало ничего хорошего, и во второй
раз Писарро предпочел высадиться на прибрежном острове Гальо, чтобы
обезопасить себя от внезапных атак туземцев.
И здесь между закадычными друзьями впервые случилась ссора. Боль-
шинству конкистадоров — а их осталось восемь десятков человек, — пер-
спективы отнюдь не казались радужными, и они призывали к возвраще-
нию. На сей раз речь перед ними держал Альмагро. В отличие от Писарро,
ораторскими талантами он не обладал, и возмещал их отсутствие бранью.
Вот и сейчас он сразу взял оскорбительный тон, покоробивший слушате-
лей, и тогда Писарро вступился за солдат. Он сказал компаньону: мол, тот
позволяет себе так говорить потому, что большую часть времени проводил
на кораблях и не испытал на своей шкуре лишений, каким подвергались сол-
даты на суше. Альмагро вспыхнул, слово за слово дело дошло до того, что
друзья схватились за мечи. Соратники бросились между ними и вскорости
примирили их. Казалось бы, пустячный эпизод; но, как показало время,
то была первая ласточка грядущих бедствий.
Итак, Альмагро вновь отправился в Панаму за подкреплением, а Писар-
ро остался в ожидании на острове. Кто-то из оставшихся через матросов
тайно передал Педро де Лос Риосу записку следующего содержания: «Ваше
превосходительство, так знайте же правду: к Вам прибыл загонщик овец,
а здесь их ждет мясник».
Расчет оказался верным: губернатор повелел немедленно прекратить экс-
педицию и выслал два корабля с приказанием забрать с острова всех испан-
цев. Он оказался настолько благоразумным, что отстранил Альмагро от дел
и капитаном кораблей назначил своего ставленника Хуана Тафура. Между
темна островке Гальо испанцы влачили самое жалкое существование, кляли
Писарро на чем свет стоит и, как только корабли пристали к острову, ско-
пом радостно ринулись на борт. Тогда-то и произошла театральная сцена,
окоторой повествуют некоторые хроники.1 Писарро провел мечом по песку
линию с запада на восток и возгласил: «Братья и сотоварищи! По эту сто-
рону линии — и он указал мечом на север, — голод, лишения и нищета;
поту сторону — и он указал на юг, — богатство, довольство и радости.
Там—Панама с ее нищетой, тут — Перу с его богатствами. Делайте выбор,
1 Подробно
описана в:
Garcilaso de la Vega
Inca. Los comen-
tarios reales de las
incas. — Lima,
1943. T. III. Parte II.
Libro primero.
Cap. IX. P. 270-271.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1 Николас де Ри-
бера, Кристобаль
де Перальта,
Педро де Кандиа,
Хуан де Ла Торре,
Алонсо де Моли-
на, Антон
де Каррион,
Доминго де Сора-
лусе, Франсиско
де Куэльяр, Педро
де Алькон, Гарсиа
де Харен, Алонсо
Брисеньо, Гонсало
Мартин де Тру-
хильо, Мартин
де Пас.
Вальсовый плот
инков
достойный доблестного испанца!» — и с этими словами он пересту®
черту в сторону юга. Только тринадцать человек последовали за ним*
впоследствии их назовут «тринадцать прославленных». Они заслужим
того, чтобы их имена были приведены хотя бы в сноске.1
Капитан Тафур не стал силком тащить их на корабли и бросил на я
извол судьбы. На что рассчитывал Писарро? Конечно, он не мог ней®
мать, что, нарушив приказ губернатора, тем самым ставит себя внезак®
Но понимал он и другое: если вернется в Панаму с пустыми руками—баи
ше не получит разрешения на новую экспедицию. В подобных обстоятеж
вах он решил сыграть ва-банк и, как не раз поступали конкистадоры, отр..
себе пути к отступлению. Не чувствуя себя в безопасности на острове Гл
оставшиеся соорудилиллот, на котором кое-как перебрались за полторг
километров к северу, на остров Боргона, где прожили полгода, пип
моллюсками и птицами.
Между тем Альмагро и его компаньон падре Луке как могли уламыва:
губернатора и, взывая к его милосердию, просили не бросать на погибе
людей, оставшихся на острове. В конце концов губернатор уступил
решил послать корабль к отшельникам, но выставил жесткое условие: &
за шесть месяцев они не найдут земли, пригодной для заселения,топе
немедленно возвращаются.
Как только разрешение было получено, Диего де Альмагро снарядил®
загрузил его провизией и людьми и в сентябре 1527 года отправил в и
а штурманом поставил Бартоломе Руиса, который ранее исследовал Тихо*
анское побережье под началом Писарро. Можно представить себе, какя
довались отшельники на острове при виде корабля, после полугода звери®
Кн. 2. Южная
Америка
уществования. Они сели на судно и двинулись дальше вдоль берега. Сроки
поджимали: из «подаренных» губернатором шести месяцев два занял путь
до острова Боргона, и, с учетом обратного пути, времени оставалось всего
ничего. Но ветры благоприятствовали им, словно вознаграждая Писарро и его
соратников за упорство, и так вышло, что испанцы всего за тринадцать дней
дошли до северной окраины страны инков, куда пробивались более трех лет.
На пути испанскому кораблю встретилось несколько бальсовых плотов,
какие уже видел кормчий Руис, и инкские мореходы любезно препроводили
испанцев к городу — то был северный форпост могущественного государ-
ства инков, город-крепость Тумбес. Хотя его население было невелико,
можно представить, как изумились испанцы при виде этого городка. Ведь
никто из тех, кто был на корабле, в том числе Писарро, который провел
на землях Америки почти четверть века, — никто не видел в Новом Свете
индейского города. Они встречали селения, пусть даже крупные, но пол-
ноценного города — с домами и стенами, сложенными из камня, как ему
иположено, — такого еще не видели.
Восхитило испанцев и то, что город встретил их без тени враждебно-
сти или настороженности, прямо как долгожданных гостей. Правитель
Тумбеса послал испанцам несколько плотов, нагруженных провизией,
а один из представителей знати поднялся на корабль, осмотрел его, дивясь
всяким хитроумным устройствам, отпробовал испанских вин, получил
в подарок железный топор и остался весьма доволен. В ответ Писарро
При высадке
на берег Писарро
встретил множе-
ство индейцев
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Алонсо де Молина
в гостях у инков.
Картина Акилеса
Девериа, XIX в.
послал правителю города свинью, петуха и четырех кур и попросил Ал
со де Молину в сопровождении негра-раба доставить дары. Правите*
благосклонно принял дары, что же до жителей Тумбеса, то более всего к
впечатлил негр: они ощупывали его, не веря, что его кожа не покрашен
Впрочем, и белого чужестранца не обделили вниманием: ему дали понят
что он может остаться в городе, и тогда ему подыщут красавицу-жену.
На следующий день в Тумбес отправился артиллерист Педро де Канд1,*,
еще один из «тринадцати прославленных». Он явился облаченный в доп
хи, с мечом и аркебузой, и по просьбе жителей города продемонстриров
убойную силу аркебузы, пробив пулей толстую доску. Индейцы осталж
в восхищении. Чужеземцу было дозволено увидеть работу золотых де
мастеров и посетить Храм Солнца. Не только у страха, но и у востор
глаза велики, и на корабле Кандиа взахлеб рассказывал о неисчислимь
богатствах, какие ему довелось увидеть. Если золотом набит пофаничнь
городишко — что ожидает испанцев в глубине государства?
Время поджимало, и корабль лег на обратный курс. Но Писарро нес
невался, что вернется сюда, и уже не с разведывательными, а с завое?
тельными целями. Он разрешил одному испанцу по фамилии Боканегр
остаться в Тумбесе, чтобы тот выучил местный язык и хорошенько разузш
о стране; а сам на обратном пути захватил несколько инкских подростке
предназначив им в будущем овладеть испанским и служить толмачам
Кн. 2. Южная
Америка
Писарро вернулся в Панаму с триумфом. Многочисленные ценности
ипредметы быта неопровержимо доказывали, что открыта богатая страна,
нечета диким землям перешейка, по недоразумению названным Золотой
Кастилией В той стране люди пользуют тягловый скот (несколько лам
Писарро привез с собой), строят каменные города, одеваются в тканые
одежды, имеют много драгоценных металлов и являют себя искусными
ювелирами Теперь дело оставалось за главным: получить у короля капи-
туляцию на завоевание Перу. По возвращении Писарро три компаньона
договорились между собою, что он отправится в Испанию заключать
капитуляцию и при этом выхлопочет губернаторский пост над той землей
для себя и для Альмагро, а для падре Луке добьется епископата. Это был
честный раздел добычи.
/+чрансиско Писарро открыл и намеревался покорить самое мощное 4ia что
государство Нового Света. Как и в главе о Кортесе, автор не станет замахнулись
с с	с	искании
ограничиваться отсылкой на библиографию, считая необходимым дать
читателю хотя бы самые общие представления об истории и культуре инков.
Государство инков простиралось с севера на юг от Колумбии до цент-
рального Чили и включало в себя территории нынешних Перу, Боливии,
Эквадора, севера Чили и северо-запада Аргентины. Природные условия
и ландшафты этой огромной территории чрезвычайно разнообразны.
В горах (горная зона называется Сьеррой) между 2150-3000 м над уровнем
моря расположены умеренные климатические зоны, благоприятные для
интенсивного земледелия. На юго-востоке огромная горная цепь разделя-
ется на два хребта, между которыми на высоте 3840 м находится обширное
плато с озером Титикака. Эта и другие высокогорные травянистые равни-
ны, простирающиеся к югу и востоку Боливии вплоть до северо-западных
районов Аргентины, называются Альтиплано.
Тихоокеанская береговая полоса Перу, получившая название Коста
(побережье), — это прибрежные равнины, протянувшиеся с севера на юг
на3200 км; в ширину они не превышают 8о км. Приблизительно через каждые
50 км их пересекают впадающие в океан реки. В речных долинах процветали
древние культуры, развившиеся на основе орошаемого земледелия. Начиная
сз°ю.ш. и вплоть до реки Мауле в Чили, Коста представляет собой сплошную
зону пустынь и полупустынь. Причиной тому — холодное антарктическое
течение Гумбольдта, которое охлаждает воздушные потоки, идущие с моря
на материк, и не дает им проливаться дождями. Однако прибрежные воды
очень богаты планктоном и, соответственно, рыбой, а рыба привлекает
мириады морских птиц, чей помет (гуано), покрывающий пустынные при-
брежные островки, является исключительно ценным удобрением.
Восточные отроги Анд испещрены глубокими лесистыми долинами
ибурными реками. Дальше к востоку постирается амазонская сельва: мест-
ные индейцы оказали инкам ожесточенное сопротивление и так и не под-
чинились им.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
’ Подробнее см:
Зубрицкий Ю. А.
Древнейшие
перуанские
цивилизации //
Культура Перу. —
М., 1975. С. 10-27;
Галич М. История
доколумбовых
цивилизаций. М.,
1990. Гл. X, XI, XII.
Культура инков сформировалась относительно поздно. Задолго до пег
ления инков на исторической арене, еще в 3-м тысячелетии до н.э., напоб.:
жье обитали оседлые племена, которые умели изготовлять хлопковые^
и выращивали маис, тыквы и бобы. Древнейшей из великих андских культ
считается культура Чавин (между XII-VIII веками до н.э. — IV векн.э.Д
центр, каменный город Чавин-де-Уантар, расположенный в Централью
Андах, сохранял свое значение даже в инкскую эпоху. Позже на северн:
побережье развились другие культуры, среди которых выделяется рань
классовое государство Мочика (ок. I века до н.э. — VIII векн.э.), создавь
великолепные произведения архитектуры, керамики и ткачества.
На южном побережье процветала загадочная культура Паракас
IV века до н.э. — IV век н.э.), прославившаяся своими ткачами, самым
искусными во всей доколумбовой Америке. Паракас оказала влияние нараь
нюю культуру Наска, развивавшуюся южнее, в пяти долинах-оазисах. В61
сейне озера Титикака ок. VIII века н.э. сформировалось великое государст
Тиауанако, которое с X по XIII века подчинило себе большинство народа
Косты. После крушения этого государства локальные межплеменные сок
создали собственные государственные образования. Самым значительнь
из них стало воевавшее с инками государство Чиму-Чимор (XIV век—
со столицей Чан-Чан (вблизи нынешнего порта Трухильо), распространи
шее свою власть на протяжении iooo-км линии перуанского поберем
Этот город с огромными ступенчатыми пирамидами, орошаемыми сада*
и облицованными камнем бассейнами занимал площадь в 20,7 км2.
Таким образом, имея в прошлом древнюю и высокоразвитую ку льтурн;
традицию, инки скорее были наследниками нежели родоначальникам
перуанской культуры. В чем они действительно намного превзошли пре
шественников — так это в государственном управлении.
Индейцы называли «Инкой» или Сапа Инкой (букв. Верховный Ию
лишь правителя, а конкистадоры применили это слово для обозначен!
всего народа, который в доколумбову эпоху, видимо, имел самоназван
«капак-куна», что значит «великие», «прославленные».
Первый правитель инков, легендарный Манко Капак, сочетал в себе черт
полубога, великого вождя и культурного героя, который дал своему наро,
свет истинного знания. Согласно одной из легенд, его отцом был бог солнь
Инти, а матерью — богиня луны Килья, и по велению родителей он выше
из вод озера Титикака, чтобы просветить дикие народы. В начале ХШве
он основал город Куско, ставший центром тогда еще крохотнЬго инкско
государства. Город лежит на высоте 3416 м над уровнем моря в глубок
долине, пролегающей с севера на юг между двумя крутыми хребтами Аю
Как повествует предание, Манко Капак во главе своего племени пришелвэг
долину с юга. По указанию бога солнца, своего отца, он швырнул золот
жезл себе под ноги, и, когда тот был поглощен землею (добрый знакееш
дородия), основал в этом месте город. Исторические источники, частич
подтвержденные данными археологии, указывают, что история возвышен
> Государство
инков
Кн. 2. Южная
Америка
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагр<
инков, одного из бесчисленных андских племен, начинается в XII веке.г
правящая династия насчитывает 13 имен — от Манко Капака до Атауальа
Свои владения инки начали расширять с территорий, непосре*™
прилегавших к долине Куско. К1350 году, в правление Инки Роки, онизй
евали на юге все земли вблизи озера Титикака, а на востоке — близлежащ
долины. Вскоре они продвинулись на север и дальше на восток и подчини
себе территории в верховьях реки Урубамбы, послед
направили свою экспансию на запад. Около 1350 годак
навели самый длинный в государстве висячий мост
м) через глубокий каньон реки Апуримак. Неизбеж*
стал конфликт с воинственным племенем чанка, кото?
держало под контролем Апуримакский проход. В кок
правления Виракочи (он умер в 1437 году) чанка осущес
вили внезапный набег на земли инков и осадили Кус
Виракоча бежал в долину Урубамбы, оставив защищу
столицу своего сына Пачакутека (букв, «сотрясате.
земли»). Наследник блестяще справился с возложена
на него задачей и наголову разгромил врагов.
В правление Пачакутека (1438-1463) инки расшири
Восьмой верховный
инка Виракога.
Перуанский худож-
ник европейской
школы, ок. 1615 г.
Десятый Верхов-
ный инка Пага-
кутек. Перуан-
ский художник
европейской школы,
ок. 1615 г.
свои владения к северу до озера Хунин, а на юге завоевали весь бассс
озера Титикака. Сын Пачакутека Тупак Юпанки (1471-1493) затмилвоенн\
славу отца: довершил начатое завоевание Боливии, где захватил сотт
тысяч голов скота; покорил северо-запад современной Аргентины и сек
Чили до реки Мауле; разгромил мощное, высокоразвитое государст
Чиму-Чимор; начал экспансию на север. Ее продолжил Уайна Капак (14
— между 1523 и 1527), утвердивший свою власть в Кито, на горной час
нынешнего Эквадора, и подчинивший воинственные племена островаП
и побережья в районе нынешнего Гуаякиля; так что в 1525 году северн
граница «империи» достигла реки Анкасмайо, где сейчас пролегает грани
между Эквадором и Колумбией.1
Уайна Капак умер в 1527 году, не успев назвать наследника. После
смерти на престол в Куско был возведен его старший «законный» (тоес
рожденный от родной сестры) сын Уаскар. В то вр
северной частью государства с центром в городе Кг
правил один из пятисот сыновей Уайна Капака пойме?
Атауальпа, рожденный от любимой наложницы Саг
Инки. Атауальпа, подстрекаемый знатью'Кито, выпь
из подчинения Уаскару, ссылаясь на то, что перед сме
тью отец якобы завещал разделить государство на
части, поскольку оно слишком велико, чтобы упр
лять им из одной столицы в Куско, и северную час
пожелал отдать под власть Атауальпы. Вражда меж
сводными братьями вылилась в пятилетнюю опуст
шительную гражданскую войну, в которой Атауалг
Кн. 2. Южная
Америка
одержал решительную победу всего за две недели до вторичного появления
Писарро в Перу. Уаскар был взят в плен и заключен в темницу, при этом
^тауальпа начал охоту на прочих детей Уайна Капака, стремясь вырезать
их всех до единого, дабы никто не смог оспаривать его власть. Чудовищ-
ные жестокости творили китонцы (то есть воины родом с севера, из Кито)
наоккупированных областях по отношению к жителям центрального Перу,
вызывая к себе жгучую ненависть. В результате гражданской войны инкское
общество оказалось глубоко расколотым, что сыграло на руку испанцам.
Госу дарство инков называлось Тауантинсуйу — что буквально означает
•четыре соединенные стороны света». Соответственно «империя» делилась
на четыре территории, куда из Куско выходили в разных направлениях
четыре дороги: Чинчайсуйу (центральное и северное Перу, включая нынеш-
ний Эквадор), Антисуйу (Амазонская сельва), Кольясуйу, самая обширная
территория (часть Боливии, север Аргентины и северная половина Чили),
иКунтисуйу (нынешняя Коста, иначе говоря, прибрежные районы). Каждой
из этих частей «империи» управлял наместник, апо, связанный кровными
рами с Сапа Инкой и подотчетный только ему.
Первоначально население инкского государства большей частью состояло
из земледельцев, которые при необходимости брались за оружие. Больше
половины всех ныне потребляемых в мире растительных продуктов родом
из Анд. Среди них,— свыше 20 разновидностей маиса и 240 сортов карто-
феля, кабачки и тыква, различные сорта бобов, маниок (из которого изго-
товляли муку), перцы, земляные орехи и дикая гречиха. Пахотных земель
имелось отнюдь не в избытке. Дожди в Андах обычно выпадают с декабря
помай, но нередки засушливые годы. Поэтому инки орошали земли с помо-
щью каналов; устройство многих из них свидетельствует о высоком уровне
инженерной мысли и технологии. Еще доинкские племена использовали
террасное земледелие для предохранения почв от эрозии, а инки усовер-
шенствовали эту технологию.
В формировании оседлых земледельческих культур Перу важную роль
сыграли ламы. Эти животные семейства верблюдовых произошли от диких
гуанако, которые были одомашнены за тысячи лет до появления инков.
Ламы переносят высокогорные холода и жару пустынь; они служат вьючны-
миживотными, способными нести до 40 кг груза; шерсть их использовалась
для изготовления одежды, а мясо употреблялось в пищу.
На вершине социальной пирамиды инкского общества находился Сапа
Инка. Его обычно избирал совет членов царской семьи, как правило,
из сыновей законной жены (койя), каковой могла считаться только родная
сестра умершего властителя. У Инки была одна официальная? жена при
бесчисленном количестве наложниц. Своих отпрысков Инка назначал
на самые почетные должности. Инкская империя была подлинной теокра-
тией, поскольку Сапа Инка был не только верховным правителем и жрецом,
но также, в глазах простых людей, полубогом. В этом тоталитарном госу-
дарстве он имел абсолютную власть, ограниченную разве что обычаями.
< 1 Подробнее
см.: Березкин Ю.Е.
Инки. Истори-
ческий опыт
империи. —Л.,
1991; Галиг М.
История доколум-
бовых цивили-
заций... Гл. XIII;
Ершова Г. Г.
Древняя Америка:
полет во времени
и в пространст-
ве. -М., 2002.
Т.2.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
В основании же социальной пирамиды инкской империи находки
разновидность общины, айлью. Она была образована из семейных клана
которые жили вместе на отведенной им территории, сообща владели ?
лей и скотом и делили между собой урожаи. Общины бывали маленька
и крупными, вплоть до целого города. Инки не знали индивидуальна
землевладения: земля могла принадлежать только айлью или, пол
Верховному Инке, и как бы сдавалась в аренду члену общины. Каж^
осень происходило перераспределение земли: наделы увеличивались?
уменьшались в зависимости от размеров семьи. Все сельскохозяйствен»
работы в айлью производились сообща.
В 20-летнем возрасте мужчинам было положено жениться. В низа
социальных слоях выдерживалась строжайшая моногамия, тогда как пре.
ставители правящего класса практиковали многоженство.
У некоторых женщин появлялась возможность покинуть айлью и улучшг
свое положение. Речь идет об «избранницах», которых за красоту или осой
таланты могли взять в Куско или bit
винциальный центр, где их содеряс
в так называемых аклъяуаси—до*с
«невест Солнца»: эти архитектура
комплексы, окруженные высоки
стенами, строились во всех город
рядом с храмами Солнца. Акльм
сочетали в себе черты женского мо?
стыря, гарема, школы и работног
дома. Девушки обучались прядей
и ткачеству, культовым церемошв
танцам и пению. Невесты Солнцажи-
под строгим надзором и не имели пр
ва самостоятельно «выходить б мир
Первые европейские Некоторые принимали обет целомудрия и посвящали себя служению Сож
изображения лам но большинство предназначалось в наложницы Сапа Инке или его прибг
женным; правитель мог подарить невесту Солнца отличившемуся воин
и такой подарок считался самым почетным. Те, кто удостоился раздела
ложе с Инкой, занимали высокое положение при дворе, особенно если рожа
мальчиков, а впоследствии получали имения и жили окруженные почитаа
ем. Невостребованные «послушницы» — а таких было больше—заканчивал
свои дни в «монастыре», создавая прекраснейшие одежды для Инки и его ил
Социальная и экономическая организация инкского общества осно-i
валась на десятичной административно-иерархической системе. Учетм
единицу составлял пурик — взрослый дееспособный мужчина, имеют
домохозяйство и способный платить налоги. Десять домохозяйств име>
своего, как мы сказали бы, «бригадира» (инки называли его naza-кшм
сотню домохозяйств возглавлял пага-курака, тысячу — мальку (обыч-
управляющий большой деревней), десять тысяч — губернатор провиш
Кн. 2. Южная
Америка
(шо-курака), а десять провинций составляли «четверть» империи и управля-
юсь упомянутым апо. В целом, на каждые ю ооо домохозяйств приходилось
около 1330 чиновников разного ранга.
Каждый пурик был обязан частично работать на государство. Эта обя-
зательная трудовая повинность называлась мита. От нее освобождались
только государственные сановники и жрецы. Каждый айлью помимо
собственного земельного надела сообща обрабатывал поле Солнца и поле
Инки, отдавая урожаи с этих полей соответственно жречеству и государству.
Другой тип трудовой повинности представлял собой общественные рабо-
ты: добычу полезных ископаемых и строительство дорог, мостов, храмов,
крепостей, царских резиденций. Все эти работы производились под над-
зором знатоков-профессионалов. В дополнение к трудовым повинностям
каждый пурик входил в отряды сельских блюстителей порядка и в любой
момент мог быть призван на войну. Если он уходил на войну, общинники
обрабатывали его участок земли.
Для подчинения и ассимиляции завоеванных народов инки вовлекали
их в систему трудовых повинностей. Как только инки покоряли новую
территорию, они изгоняли оттуда всех неблагонадежных и заселяли зем-
ли теми, кто говорил на государственном языке инков, кечуа. Последние
назывались мита-кона. Оставшимся местным жителям не возбранялось
блюсти свои обычаи, носить традиционные одежды и говорить на родном
языке, однако всем чиновникам вменялось в обязанность знание кечуа.
Намита-кона возлагались задачи военные (охрана пограничных крепостей),
управленческие и экономические, а кроме того, колонисты должны были
приобщать покоренные народы к инкской культуре. Если строящаяся дорога
пролегала по совершенно безлюдной местности, в эти районы вселялись
мита-кона, обязанные надзирать за дорогой и мостами. Колонисты получали
значительные социальные и экономические привилегии, подобно римским
легионерам, служившим в отдаленных провинциях. Интеграция покоренных
народов в единое культурное и экономическое пространство была настолько
глубокой, что в Перу до сих пор семь миллионов человек говорят на кечуа,
среди индейцев сохраняется традиция айлью, и доныне ощутимо влияние
инкской культуры в фольклоре, земледельческой практике, психологии.
Держать под единым управлением огромную территорию позволяли
отличные дороги с отлаженной курьерской службой. Инки использова-
ли дороги, проложенные предшественниками, и сами построили около
16000 км новых дорог, рассчитанных на любые погодные условия, а их общая
протяженность оценивается в 30 ооо км. Поскольку доколумбовы цивили-
зации не знали колеса, инкские дороги предназначались для пешеходов
и караванов лам. Дорога вдоль океанического побережья, протянувшаяся
на 4055 км от Тумбеса на севере до реки Мауле в Чили, имела стандартную
ширину в 7,3 м. Андская горная дорога была несколько уже (от 4,6 до 7,3 м),
зато длиннее (5230 км), и до начала XX века оставалась самой длинной доро-
гой в мире. Две эти меридиональные дороги связывались рядом поперечных.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Виракога
Через каждые 7,2 км стояли указатели расстояний, а через 19-29 км—сп
ции для отдыха путешественников. Кроме того, через каждые 2,5 кмра:
полагались курьерские станции, где находились два курьера (гаски: од1
отдыхал, а другой наблюдал за дорогой. Едва завидев бегуна, дежуря!
часки пускался к нему навстречу, на ходу брал кипу (узелковое письмо) г
небольшой груз либо дословно запоминал послание и стремглав бежалкс
дующему посту. Таким образом, информация передавалась со скорости
20 км в час и распространялась на 2000 км за 5 дней.
Ни одна из доколумбовых культур Южной Америки, инкская в том чиск
не знала письменности. Вместе с тем инки изобрели мнемоническое средсп
для сохранения информации под названием кипу (буквально: «узел»).С
представляло собой веревку или палку, с которой свисали цветные шнур
с завязанными узлами. Содержавшуюся в кипу информацию устно поясч!
специалист по узелковому письму, кипу-камайок. Каждый правитель пр
винции держал при себе множество кипу-камайок, которые вели дотошна
учет народонаселения, воинов, податей. Инки пользовались десятично
системой исчисления, у них существовал даже символ нуля (пропуск узе
ка). Придворные кипу-камайок выполняли обязанности историограф,
составляя перечни деяний Инки.
Религия инков была тесно связана с государственным управлением. Одн •
из главных богов инкского пантеона был Пачакамак — бог-зиждитель, ко
рый иногда отождествлялся с Виракочей, творцом мира и праотцемлю^
Пачакамак почитался, прежде всего, как бог плодородия; по одной из iepcx
мифа, он был супругом столь же глубоко почитаемой богини плодоро^
Великолепные доро-
ги инков использу-
ются до сих пор
Кн. 2. Южная
Америка
Пачамамы. Великий храм Пачакамака, находившийся в прибрежном рай-
оне Центрального Перу, уместно сравнить с древнегреческими Дельфами:
к нему задолго до инков стекались из самых отдаленных мест паломники
сразличными подношениями, чтобы выслушать пророчества оракула.
Бог-демиург Виракоча считался властителем всего сущего, ему помогали
божества ниже рангом, среди которых более всего почитался бог солнца Инти.
Почитание бога солнца, ставшего символом инкской культуры, носило офици-
альный характер. Инкская религия включала в себя многочисленные децент-
рализованные культы богов, олицетворявших природные реалии. Кроме того,
практиковалось почитание магических и священных объектов — уака, —
каковыми могли быть река, озеро, гора, храм, камни, собранные с полей.
Религия носила практический характер и пронизывала всю жизнь инков.
Земледелие почиталось священным занятием, и все с ним связанное стано-
вилось уака. Инки верили в бессмертие души. Считалось,
1 Нерсесов Я. Н.
Тайны Нового
Света. — М.,2001
С. 279-280.
Гонец, несущий
кипу и кипу-
камайок. Рисунок
из хроники Фелипе
Гуамана Помы
де Айалы
что аристократ, вне зависимости от своего поведения
в земной жизни, после смерти попадает в обитель Сол-
нца, где всегда тепло и царит изобилие; что же касается
простолюдинов, то туда попадали после смерти лишь
добродетельные люди, а грешники отправлялись в сво-
его рода ад (око-пака), где мучились от холода и голода.
Таким образом религия и обычаи воздействовали на пове-
дение людей. Этика и мораль инков сводились к одному
принципу «Не воруй, не лги, не ленись».
Инкское искусство тяготело к строгости и геометризму.
Высоким художественным уровнем отличались ткачество
из шерсти лам, резьба полудрагоценных камней и рако-
вин. Но главным искусством инков было литье из дра-
гоценных металлов. «По некоторым данным», — пишет
Я.Н. Нерсесов, — «за год в стране добывалось около 172,5 т
золота и 575 т серебра, и все это уходило на изготовление
предметов роскоши и культа, поскольку деньги вообще
отсутствовали у инков. Благородные металлы считались
у них священными: золото—„потом солнца", а серебро—
дезами луны"».1 Почти все ныне известные перуанские
месторождения золота разрабатывались еще инками.
Золотых и серебряных дел мастера жили в отдельных
городских кварталах и были избавлены от налогов.
По свидетельству испанцев, впервые увидевших Куско,
город слепил золотым блеском. Некоторые здания были
покрыты золотыми пластинами. Крытые соломой кры-
ши храмов имели золотые вкрапления, имитирующие
соломинки, так что лучи закатного солнца зажигали их
блеском, создавая впечатление, будто вся крыша сдела-
на из золота. В легендарном Кориканча, Храме Солнца
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1	Цит.по кн: Сози-
на С. А. На гори-
зонте — Эльдо-
радо! — М., 1972.
С. 36-37.
2	Sancho de la Hoz
Pedro. Relacion para
S. M. de lo sucedi-
do en la conquista
у pacificacion
de estas provin-
cias de la Nueva
Castilla... 11 Los
cronistas de la con-
quista. Biblioteca
de cultura perua-
na. — Paris, 1938. P.
117,178.
3	Циклопические
сооружения —
постройки
из огромных
каменных блоков
без связующего
раствора.
Инки достигли
высокого мастер-
ства в искусстве
ткагества
в Куско, имелся сад с золотым фонтаном, украшенным золотыми фигура
в натуральную величину птиц, пьющих из фонтана, и людей, будто
берущих из него воду, а вокруг него «росли» из золотой «земли» срабшаи
из серебра стебли маиса с листьями и початками из золота. «В добавлен
к этим чудесам, — свидетельствует хронист Инка Гарсиласо де ла Вега,
в садах Инки находились всякого рода животные и звери, отлитые из зол
и серебра, такие, как кролики, мыши, ящерицы, змеи, бабочки, лисы и дм
кошки. Нашли мы там и птиц, и сидели они на деревьях так, словно он
собирались запеть, другие будто покачивались на цветах и пили цветов
нектар. И были там еще золотые косули и олени, пумы и ягуары...».1
Не менее впечатляющих свершений инки достигли в архитектуре. xJ
инкская архитектура уступает майяской по богатству декора и ацтекской*
по эмоциональному воздействию, ей не найдется равных в ту эпоху о»|
Новом Свете по смелости инженерных решений, грандиозным масштабе
градостроительства, искусной компоновке объемов. Инки возводилизда-а
на обработанных поверхностях скал, пригоняя каменные блоки друг к др?
без известкового раствора — так что строение воспринималось как бы ед
ственным элементом природного окружения. В случае отсутствия скальп
пород использовались кирпичи, обожженные на солнце. Инкские мает;
умели резать камни по заданным образцам и работать с огромными’ зу:
ными блоками. Крепость Саксайуаман, защищавшая Куско,—это, несома
но, одно из величайших творений фортификационного искусства. Мец
прочим, так ее оценивали сами испанцы. Конкистадор Педро Санчо делаС
писал в своей хронике: «Многие испанцы из тех, кто побывал в Ломбард;
и прочих удивительных королевствах, говорят, что не видели такого здаы
как этот замок. (...) Испанцы, которые ее видят, говорят, что ни моствСс
вии, ни сооружения древних греков и римлян не идут ни в какое сравнен*
с этой крепостью».2 Длиною в 460 м, крепость состог
из трех ярусов каменных стен в совокупности высот-
18 м. Стены имеют 46 выступов, углов и контрфорсе
В циклопической кладке3 фундамента встречаются кам*
весом более 300 т со скошенными краями. На строите
ство крепости ушло 300 ооо каменных блоков или боу
того. Все камни — неправильной формы, но пригнав
друг к другу так плотно, что стены выдержали бесчиое
ные землетрясения и сознательные попытки разрушен*?
В крепости имеются башни, подземные переходы, ж
помещения и внутренняя система водоснабжения. Ии
начали строить Саксайуаман в 1438 году и закончили чер.
70 лет, в 1508 году.
Бесспорно, государство инков во многих отношеню
было куда более крепким, сплоченным, централизм
ным, нежели ацтекское государство. Конечно, граж^
ская война за престолонаследие значительно ослабило®
Кн. 2. Южная
Америка
Остатки крепо-
сти Саксайуаман
но ненастолько, чтобы победитель, Атауальпа, не мог оказать сопротивления
жалкой горстке конкистадоров. Войско инков по части дисциплинированно-
сти и боеспособности на порядок превосходило войско ацтеков. Оно делилось
на 5-тысячные и ю-тысячные «корпуса», а те, в свою очередь, — на отряды
подесятинной системе, каждый со своим командиром. Притом, в отличие
от армии ацтеков, инки разработали и умело использовали военные манев-
ры— прорыв, «клещи», заход В ТЫЛ И прочие. На вооружении имелись лук, Инкская кладка
праща, длинная пика, медный или
бронзовый топор, двуручная булава,
лассо и бола — связанные ремнями
каменные шарики, которые кидали
под ноги противнику. С ю до 18 лет
мальчики проходили военную под-
готовку в армейских лагерях под
руководством профессионалов. Регу-
лярная армия—личная гвардия Сапа
Инки—была небольшой, в несколько
тысяч отборных воинов; но государст-
во обладало огромными мобилизаци-
онными ресурсами и в случае войны
быстро могло собрать армию числен-
ностью до 400 ооо человек.
Что этой силе собирался противо-
поставить Писарро?
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
<tia пороге
своего
губернатор-
ства
/так, Писарро направился в Испанию, благополучно достиг рол
L4 берегов и был благосклонно принят королем, который направил
в Совет по делам Индий для разработки условий договора Капитул^
с Писарро была подписана в Толедо 26 июля 1529 года. Согласно догоч,
Писарро предоставлялось право открывать, завоевывать и заселять при
ции Перу» на 200 лиг побережья к югу от Тумбеса; он назначался поит
ным губернатором, генерал-капитаном, аделантадо и главным алькальх
этих земель с окладом 725 ооо мараведи в год; кроме того, он получил двсц
ский герб и вступил в привилегированный военно-религиозный орден Сань
го, покровителя Испании и конкистадоров. А вот с Альмагро вышла осе*
президент Совета, Гарсиа Фернандес Манрике, граф де Осорно, категорий
отказался утвердить Альмагро губернатором, вернее со-губернатором,рар
но полагая, что два равных по званию начальника на одном посту—перЛ
и чревато раздорами и смертоубийством. Когда же Писарро стал осаждд
его просьбами переменить свое решение, тот разъярился и сказал, что вт®
случае доверит губернаторский пост кому-нибудь третьему. Пришлось J
пить. Впрочем, как покажет будущее, благоразумие и настойчивость^
де Осорно не уберегли Перу ни от раздоров, ни от смертоубийств. Такт
пришлось Альмагро довольствоваться дворянским званием и должно
коменданта крепости Тумбес с окладом в 300 ооо мараведи в год. Крометж
испанские чиновники удовлетворили просьбу Альмагро «узаконить»®
сына Диего, рожденного панамской индеанкой. Падре Луке получил тэт
Протектора Индейцев на новооткрытых землях с жалованием в юоо дуюв
в год, пока папа римский не утвердит его епископом Перу. Не забыл Писаде
и своих соратников. Бартоломе Руис получил звание Главного штурма
Южного моря, Педро де Кандиа стал главнокомандующим артиллерией Ik
прочие из «тринадцати прославленных» получили дворянские звания, at
кто их имел, — звания Рыцарей Золотого Меча.
В тот год в Испании волей судеб оказался Эрнан Кортес, прославлен
завоеванием Мексики; кузены встретились, имели долгую беседу, и, к
полагать, младший, Кортес, преподал старшему, Писарро, ряд важ1
уроков и объяснил, как,можно с ничтожными силами завоевать мощи
индейское государство.
Из Испании Франсиско Писарро забрал всех четверых своих брап |
кровных Гонсало, Эрнандо, Хуана и единоутробного Франсиско Март»
де Алькантару, а к ним в придачу шестнадцатилетнего кузена Педро,ко ।
рого по причине малолетства назначил своим пажом. При благоприян
погоде корабли пересекли океан и пришли в порт Номбре-де-Дьос на Ата
тическом побережье Панамского перешейка.
Туда вскоре прибыл Диего де Альмагро. Когда он узнал, что назна»
не вторым губернатором Перу, а каким-то жалким комендантом крошечнй
крепости на границе страны, то впал в величайшую ярость и, сколько 1Ц
ро не оправдывался перед ним (а он и впрямь был не виноват), заявил,г
разрывает прежние договоренности и забирает скопленные деньги,—!!
Кн. 2. Южная
Америка
паче что Писарро потратил свою долю и еще больше того издержал на поезд-
ку в Испанию, — и наотрез отказался помогать ему в чем-либо. Между тем
по условиям капитуляции Писарро отводилось всего полгода на завоевание
Перу. Хуже того: запасы провизии кончились, купить ее было не на что;
начался голод. Писарро обратился к посредникам, чтобы посодействовали
примирению, те старались как могли, и Альмагро уж начал было смягчаться.
Но окончательно упрямца сломил, сам не зная того, Эрнандо де Сото: заин-
тересовавшись предприятием, он через посредников вступил в переговоры
с Эрнандо Писарро и обещался предоставить корабли и людей, выговорив
себевыгодные условия. Как только Альмагро смекнул, что Писарро сможет
обойтись без него, — стал овечкою.
Тут же дело пошло на лад: Писарро со своим воинством перебазировался
в Панаму и 20 января 1531 года на двух кораблях тронулся в путь. Всего же
сновичками из Испании и с теми, кого он смог завербовать в Панаме, у него
набралось около двухсот человек — прямо скажем, не густо для завоевания
«империи». На пути к Тумбесу экспедицию ждала удача; южнее залива
Сан-Матео испанцы обнаружили и захватили крупное индейское селение
Коаке;1 и столь внезапным было нападение, что туземцы бежали, не успев
взять ничего из ценностей; а ценностей — изумрудов, золотых и серебря-
ных украшений — набралось почти на 200 ооо песо. Часть золота Писарро
на одном из кораблей отослал в Панаму — в подтверждение богатств этой
земли, и доказательства произвели нужный эффект: вскоре к экспедиции
1 В настоящее
время небольшой
городок Коаке
в Эквадоре.
Писарро заклина-
ет капитуляцию
на завоевание Перу
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
присоединился капитан Себастьян де Белалькасар с отрядом в 30 чем
и Эрнандо де Сото спешно принялся снаряжать два корабля с сотней те
стадоров. Но за удачу приходится платить: люди Писарро внезапное^
от какой-то эпидемии (по-видимому, это была бубонная чума). Впроче
болезнь оказалась не смертельной, хотя еще долго мучила испанцев.
Писарро не стал ждать, пока выздоровеет его воинство, и пустилсявпг
Через несколько ходовых дней показалась крепость Тумбес — но сеи«
она выглядела вовсе не так, как три с половиной года назад: сожжена
полуразрушенная, обезлюдевшая. Как вскоре выяснилось, ее разруши.
индейцы острова Пуна—то был крупный остров в заливе Гуаякиль, в уг
реки Гуаяс, расположенный как раз напротив Тумбеса. Писарро, памг
урок Кортеса — оставлять за собой крепкие тылы, — высадился на остр
Касик принял пришельцев радушно, однако мирное сосуществованием
длилось недолго. Доносчики докладывали Писарро, будто среди корен»
жителей острова Пуна зреет заговор, и больше всех старались уверить |
в этом подростки-толмачи; которых он возил с собою в Испанию: урожае
Тумбеса, они с молоком матери всосали ненависть к островитянам, давя,
своим врагам. Писарро, со свойственной конкистадорам подозрители
стью, предпочел поверить наветам — в результате с неизбежностью по
довал упреждающий удар. Испанцы обрушились на селение и разграбн
его, схватили касика, двух его сыновей и несколько представителей зн«
Альмагро прими-
рился с Писарро
Кн. 2. Южная
Америка
после чего десяток человек отдали на расправу жителям Тумбеса. В ответ
на это туземцы Пуны напали на испанцев, но были разгромлены. В той
схватке погибли четыре испанца и многие получили ранения, в том числе
Эрнандо Писарро, которому пронзили ногу копьем.
Испанцы стояли лагерем на острове Пуна, не решаясь переправиться
на материк, поскольку большинство еще не оправилось от болезни, и не оста-
валось им ничего иного, как ждать подкрепления. В этот тяжелый момент
прибыл на двух кораблях Эрцандо де Сото со своим отрядом; это вселило
в души людей Писарро великую радость, чего не скажешь о людях Сото,
торые жили себе спокойно в Никарагуа, а попали на остров, охваченный
индейским восстанием, где не было ни пропитания, ни золота с серебром,
и вдобавок больные испанцы могли заразить вновь прибывших. Поэтому
многие стали призывать вернуться восвояси, но капитан Сото решительно
пресек эти разговоры.
Через несколько дней Писарро отдал приказ переправляться на материк.
Коней погрузили на корабли, а большую часть войска — на плоты, что при-
гнали к острову жители Тумбеса, предложив испанцам перевезти их со всеми
вещами Однако, отплыв с Пуны, туземцы намеренно приводили плоты
к мелким островкам на пути к материку, чтобы испанцы там заночевали;
а когда те засыпали, угоняли плоты, после чего нападали на спящих—и так
погибли три христианина. Вспоминает Педро Писарро: «Вместе со мной
на плоту плыли Франсиско Мартин, брат дона Франсиско Писарро, и Алонсо
деЛа Меса, ныне житель Куско, и с нами приключилась та же история, и мы
погибли бы, кабы не Ла Меса, сильно страдавший от болезни с волдырями.
Когда туземцы пригнали плот к островку, где предложили нам переноче-
вать, я и Франсиско Мартин вышли на берег и устроились на ночлег шагах
в шестидесяти от кромки воды, куда не достигал прибой; а Ла Меса решил
заночевать прямо на плоту. И вот в полночь индейцы выбрали камень
на веревке, каковой они используют вместо якоря, и, полагая, что Ла Меса
спит, вознамерились отогнать плот, чтобы оставить нас на островке, а Ла
Месу убить; но тот, мучимый ужасными болями от волдырей, никак не мог
заснуть, и, как скоро уразумел злонамерения индейцев, поднял крик и разбу-
дилнас. Мы вскочили, бросились на плот, связали главного среди индейцев
иеще двоих, после чего остаток ночи уж не смыкали глаз.
Утрсм мы отплыли с островка, а когда подошли к материковому берегу,
втом месте, где волны прибоя откатываются назад, индейцы-гребцы вдруг
бросились в море, оставив нас на волю волн, и нас выбросило на берег,
насквозь промокших и нахлебавшихся воды. Едва мы ступили на землю,
гребцы подплыли к плоту, который болтался в волнах прибоя, моментально
утянули его в открытое море и лишили нас всех вещей, оставив лишь с тем,
что было на нас надето; хуже того, на этом плоту мы перевозили гардероб
дона Франсиско Писарро Таким же образом туземцы ограбили капита-
на Сото и многих других испанцев, которые доверились им и загрузили
на плоты свои пожитки».1
1 Писарро П.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 266-267.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Место действия
описываемых
событий. В цент-
ре — остров Пуна,
в верхнем левом
углу — залив
Гуаякиль. Карта
XVII века
Случившееся на переправе ясно говорило о том, что жители Tyw
по неизвестным причинам переменили свое отношение к чужезем»
которых они столь радушно приняли несколько лет назад. Так оноибк
испанцев встретил безлюдный город. Для Франсиско Писарро это»
тяжкий удар: ведь Тумбес считал он своей опорой, где испанцы надела
передохнуть, откормиться и восстановить силы; и, выходит, напр.
он заискивал перед жителями Тумбеса, отдав им на растерзание во*:
острова Пуна. Новички из Никарагуа, те вообще подняли вой и в открыт
осыпали губернатора и капитана Сото проклятиями, попрекая тем, т
они заманили их на погибель на край света, в эти злосчастные и малщ
селенные земли.
В Тумбесе конкистадоры нашли одежду Боканегры, испанца, коте?-
остался в Перу, и в кармане обнаружили клочок бумаги со словами: <Ь
знайте же, те, кто придут в эту землю, что золота и серебра здесь болк
чем железа в Бискайе». Писарро всем демонстрировал эту записку,на^
воодушевить людей, но большинство тем словам не поверило, и мног
в открытую говорили, что он намеренно подсунул записку, дабыубла®
недовольных.
Затем в лагерь явился некий индеец из Тумбеса, единственный, кто ст
зался бежать со своими соплеменниками, и в награду просил не разорять
Кн. 2. Южная
Америка
дом, на что получил согласие. При помощи толмача Франсискильо Писарро
начал выспрашивать его об этой стране и о судьбе Боканегры. Последне-
го, как выяснилось, индейцы убили незадолго до появления экспедиции.
Что же касается страны, то индеец порассказал такое о великом городе
Куско, где он, по его заверениям, бывал, что у Писарро глаза разгорелись.
То был редкий случай в истории Конкисты, когда индеец не лгал и даже
понезнанию приуменьшил богатства страны инков; но по иронии судьбы
конкистадоры, охотно доверявшие любым небылицам, в чем читатель смог
убедиться уже не раз, сейчас настолько во всем разуверились, что слова
индейца приняли за вранье, решив, будто хитроумный губернатор наме-
ренно подбил его рассказать все это, чтобы поднять дух людей.
Сейчас войско, еще не оправившееся от эпидемии, больше всего нужда-
лось в хорошем питании, и Писарро приказал капитану Сото с шестьюде-
сятью всадниками отправиться на поиски властителя Тумбеса по имени
Чилимиса. Педро Писарро уверяет, будто, разыскивая его, Сото задумал
сбежать от Писарро и податься куда-нибудь поближе к Кито, но его люди
не пошли на это, и несколько человек из отряда сбежали, чтобы преду-
предить губернатора о коварных замыслах своего капитана, и, дескать,
по этой причине Сото передумал и стал держаться как ни в чем не бывало.1 Писарро п.
С тех пор Писарро, если куда отряжал Сото, то вместе с ним непременно Реляция об откры-
отправлял двух своих братьев, Хуана и Гонсало. Предъявленные Сото с
обвинения не имеют серьезных оснований. Во-первых, Сото уже доказал
вНикарагуа, что не станет изменять тому, кому присягнул на верность, и это
он многократно подтверждал и в Перу. Во-вторых, в тех обстоятельствах,
в каких находились испанцы накануне броска в центр могущественного
государства, бросить Писарро и развалить и без того крохотное испанское
войско было бы чистейшим безумием. Педро Писарро явно транслирует
подозрения своего дядюшки, а кое-какие основания для таких подозрений
всежеимелись. Ведь Писарро обещал Сото, что сделает его своим замести-
телем, а оставил заместителем брата Эрнандо, и эта измена данному слову
вызвала глубокую обиду Сото. Главное же, его люди, новички из Никарагуа,
оказались самыми недовольными в войске и действительно подбивали
Сото на бунт, на что тот ответил решительным отказом. Писарро все это
знал и действовал по принципу «доверяй, но проверяй», поставив Сото под
контроль своих братьев.
Случилось так, что в поисках Чилимисы отряд Сото забрался далеко
в горы, а наместник Тумбеса увидел из своего укрытия, как они поднимаются
прямо по направлению к нему, и сказал своим приближенным: глядите, вон
идут по мою душу чужеземцы на конях, мне от них все равно не скрыться,
уж лучше я выйду к ним с миром. И с этими словами он отрядил индейца
сказать Сото: если тот готов простить его, он выйдет с миром и, получив
прощение вышел навстречу испанцам со своими приближенными и под-
данными. Через несколько дней, к великой радости Писарро, Сото вернулся
вТумбес вместе с касиком и его людьми, которым оказали теплый прием;
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
и, как в свое время Кортес поступил в Табаско, Писарро повелел воъ
вновь заселить город и ничего не опасаться. Испанцам же он под стр:
смертной казни запретил трогать индейцев и их имущество.
Теперь пора было подумать о том, чтобы основать поселение,—а Пис
ро с его многолетним опытом ясно понимал, что идти вглубь неведом
страны, не создав прочной базы на побережье, — опрометчивый!
Вопрос стоял — где? Тумбес мог служить портом, но в качестве постах
ного поселения его не устраивал — видимо, потому что всегда находм
под угрозой нападения туземцев Пуны, враждовавших с материков»
жителями.
От индейцев Тумбеса Писарро получил известия о близлежащих ш
дородных долинах Паринья, Тангарала и Поэчос и самолично отправь
на их поиски, взяв с собой Сото и здоровых всадников, а больных и»
оставил под началом Эрнандо Писарро, повелев тому не спеша двигатьсзг:
вослед. Своим людям он строго-настрого воспретил заходить в индейа
селения и что-либо отбирать у индейцев.
Остановившись в долине Поэчос в ожидании арьергарда, Писар
отправил на разведку в соседнюю долину Эрнандо де Сото с отряд’
всадников. В его отсутствие подошел Эрнандо Писарро с больнр
и пехотинцами; но часть из них отстала по пути. Тем временем инд»
из Тумбеса, наложница одного из конкистадоров, вызнала, что мести
индейцы сговорились с жителями долины Тангарала убить отставь
большей частью больных, и донесла об этом испанцам. Узнав об эта
те в ужасе укрылись в индейском храме, откуда отправили отчаяв
послание Франсиско Писарро с мольбою о помощи. Как только вернуi
Сото, Писарро с отрядом всадников направился на подмогу отставш
Прибыв к той крепости, где укрылись испанцы, Писарро по >.елел дес
вить ему для дознания всех местных касиков поочередно; те отнекиваж
и уверяли, будто ничего худого не умышляли. Тогда Писарро допроси!
всех сообщали «выяснил», что они составили заговор с намерениему&
испанцев. Так ли оно было на самом деле или нет, сейчас трудно сказг
но Писарро без размышлений приговорил тринадцать вождей к смерти
казни через удушение, что и было публично исполнено, после чего it
были сожжены. Смысл же акции состоял в том, чтобы показать индейш
кто теперь здесь хозяин, и тем самым «закрепить тылы» накануне брей
в сердце государства.
Чтобы еще больше упрочить свое положение, Писарро основал в долк-
Тангарала селение Сан-Мигель-де-Пьюра (ныне город с тем же название*
а следующим шагом он произвел репартимьенто всех индейцев и земе
между Тумбесом и Пьюрой. Писарро, надо отдать ему должное, былтр
мыслящим человеком, он понимал, что насчет богатой добычи еще вил»
по воде писано, тогда как надо сейчас, безотлагательно, внушить m
стадору, что его усилия и лишения были не напрасны, и вот они, пер»
плоды его трудов — земли с прикрепленными к ним индейцами. Акр
Кн. 2. Южная
Америка
того,энкомьенды остановят поддавшихся дезертирским настроениям, ведь
сейчас каждый человек на счету. И с этим умыслом самые лучшие и самые
крупные наделы Писарро предоставил «никарагуанцам», людям Сото,
крикливым и недовольным.
Уладив эти дела, Писарро отдал приказ о выступлении. В поселении Сан-
Мигель он оставил около шестидесяти человек, а с собой взял сто десять
пехотинцев и шестьдесят семь всадников. На пятый день похода он созвал
своих людей и сказал: «Кто страшится идти вперед или сомневается в успехе,
пусть лучше вернется назад. С теми же, кто пойдет со мною, много их или
чало, я доведу дело до конца». Девять солдат отказались идти дальше. Так
Писарро избавился от нерешительных людей. Любопытно, что чувствовали
впоследствии дезертиры, когда узнали о размерах добычи тех, кто дерзнул
последовать за генерал-капитаном? Поговорка «кусать локти от досады»
вряд ли способна в полной мере передать их состояние.
/1^исарро, в отличие от Кортеса, был неграмотен, и можно только
I /догадываться о его замыслах; впрочем, и пространные послания-
реляции Кортеса далеко не все проясняют в мотивации его поступков. Как
дерзнул Писарро со столь ничтожными силами вторгнуться в пределы
могущественного государства? Над ним не висел топор закона, как над
Кортесом; однако над ним висел топор судьбы. Тринадцать лет он подби-
рался к богатствам инков, ему уже под шестьдесят, и провал экспедиции
означал бы крах всей его жизни. Можно, конечно, дожидаться подкрепле-
ния, обещанного Альмагро, но кто знает, когда оно прибудет? Зато Писарро
точно знает, насколько бездействие губительно для войска, тем паче для
такого, где треть недовольных. Нет, в этих обстоятельствах надо играть
ва-банк. Есть ли у Писарро четкий план действий? Нет, и быть не может:
ведь он не ведает, что его ждет впереди. Как и Кортес, он
Хллтрый
мш/юго пе-
рехшприл
полагается на интуицию, на вдохновение.
Впрочем, скажем так, «черновой йабросок» плана
него имелся. Из разведывательного похода Сото принес
вести о гражданской войне между Уаскаром и Атауальпой
и о победе последнего; и, отправляясь в экспедицию,
Писарро объявил индейцам, что намерен выступить
на стороне законного правителя Уаскара. Это заявле-
ние — способ придать «легитимность» экспедиции
вглазах индейцев, но в нем кроется и черновой набросок
плана. Губернатору Перу глубоко безразлично, кто там
у инков «законный король», а кто узурпатор; но если он
выступит на стороне поверженного правителя и приведет
его к победе, то тем самым повяжет его благодарностью
и превратит в марионетку.
А каковы были планы Атауальпы? В судьбах двух на
тот момент самых могущественных правителей Нового
Портрет Франсис-
ко Писарро. Поль
Кутан. 1Я35 г.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагрс
Света, Мотекусомы и Атауальпы, есть очевидная общность; но их и
ции в отношении чужеземцев принципиально различны. Если правя
ацтеков, чье сознание было отягощено всякого рода мифологичен!
предрассудками и дурными предзнаменованиями, пребывал в пои
Атауальпа. Якоб
Ван Меурс. 1671 г.
шей растерянности, то Атауальпа не ведал ни ci;
ни сомнений. Первые сведения об испанцах он полл
еще в 1524 году, и уже тогда инки не заблуждались на
вполне человеческой, а не «божественной» суидо
пришельцев, равно как и вполне животной сущнЛ
коней.
Когда отряд испанцев дерзнул идти вглубь страны,
уальпа и его 40-тысячное войско отдыхали близ крепи
Кахамарка на северо-западе Перу, откуда победи’
собирался идти в Куско, где должна была состояться!
циальная церемония возведения его в сан Сапа Инки.(
Писарро занимался основанием города и распределен
земель, Атауальпа послал в его стан своего приближений
чтобы тот выведал намерения чужеземцев и оценил
силы. Сановник сначала тайно проник в лагерь испаа
под видом местного жителя, а затем явился к Пвд
уже в качестве посланца правителя. Писарро не таил
выстроил свое воинство, позволил сановнику сосчип
1 Писарро П.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 273.
людей, осмотреть коней, потрогать мечи; тот даже Aqs
одного испанца за бороду, за что тут же получил от ее обладателя за
ну; и, вернувшись к своему господину, сообщил, что христиане — бро^
и воры, их силы ничтожны, кони — это животные, подобные ламам Кош
(то есть боливийским гуанако), аркебузы стреляют всего два раза и осб
опасности не представляют.
Осведомитель Сапа Инки трезво оценил силы конкистадоров, и, мех
прочим, столь же трезво сами испанцы оценивали свои возможности,
уальпа принял христиан за безделицу, — пишет Педро Писарро, — к
иначе, он бы послав людей к подъему в горы, а там крутые склоны дли
в три лиги и много узких проходов, неизвестных испанцам. И кабы пос
вил он в этих проходах пусть даже треть своего войска, то перебил бы к
испанцев, по крайней мере, большую часть, а тех, кому удалось бы спасти
добил во время бегства. Верно, сам всеблагий Господь позаботился о ф
чтобы христиане вошли в сию землю и послужили Ему».1
Парадокс состоит в том, что правда оказалась опаснее лжи. Мна
соглядатая ввело Атауальпу в заблуждение: находясь на вершине мог
щества, под защитой 40-тысячного войска, он даже предположить не t
что горстка пришельцев решится оспаривать его власть. Действии’
но, на пути через горы он мог раздавить испанский отряд, как клг
но намеренно не препятствовал продвижению конкистадоров, зама?
вая их в ловушку. По приказу правителя из Кахамарки были вывед
Кн. 2. Южная
Америка
Сото в стане Ата-
уалъпы
все жители, а на подступах к крепости укрылось шеститысячное войско,
вооруженное лишь ножами и веревками, чтобы вязать испанцев, когда,
объятые ужасом, они обратятся в бегство. По-видимому, Атауальпа пла-
нировал схватить чужеземцев, чтобы завладеть огнестрельным оружием
иконями и перенять от пленников кое-какие полезные навыки, которые
упрочили бы его власть.
Итак, 8 ноября 1532 года отряд Писарро отправился вглубь страны и, шагая
по великолепным дорогам инков и нигде не встречая препятствий, уже
через неделю, 15 ноября, подошел к крепости. Она была пуста, а ее ворота
были гостеприимно распахнуты. Крепость находилась на возвышении,
и отсюда просматривался лагерь Атауальпы. Надо полагать, вид 40-тысяч-
ного войска испанцам удовольствия не доставил, и некоторые, обуянные
страхом, предлагали немедленно бежать к побережью, бежать без оглядки,
но Писарро решительно пресек панические настроения. Он хорошо усвоил
уроки Кортеса и отныне будет твердо держаться правила: никогда, ни при
каких обстоятельствах не показывать перед индейцами страха^ Писарро
хозяйски расположился в крепости и выставил дозоры.
В тот же день он направил Сото с толмачом в стан Атауальпы. Оценим
храбрость этого капитана, который фактически вверил свою жизнь прихоти
надменного правителя. Когда Сото приблизился к лагерю, войско Атау-
альпы стояло в полной боевой готовности, а правитель сидел на низкой
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1 Атабалипа—
испанское иска-
женное имя Сапа
Инки.
2 Pizarro Hernan-
do. Carta a los
magnificos senores,
los senores oidores
de la audiencia real
de Su Majestad que
residen en la ciudad
de Santo Domin-
go // Los cronistas
de la conquista. Op.
cit. P. 255.
3 Estete Miguel de.
Noticia de Peru //
Los cronistas
de la conquista. Op.
cit. P. 221
скамейке у дверей купальни, окруженный женщинами и знатью, д
женщины по бокам от него держали перед ним длинную темную ман
отгораживая от чужих взоров, ибо властители инков редко достав!
подданным счастье лицезреть свою особу. Сото, не спешиваясь, прш
зился к Атауальпе, но Сапа Инка наотрез отказался беседовать с од*
из капитанов: посланник не соответствовал «рангу».
Тогда вслед за Сото Писарро послал в лагерь Атауальпы своего стари
брата Эрнандо в сопровождении двадцати всадников. Брат главнокош
дующего — другое дело, и, когда Сото представил Эрнандо, Сапа Ин
повелел женщинам поднять мантию и снизошел до беседы. Вот каком
ее Эрнандо Писарро в письме колониальным властям: «Я оставилcw
людей позади, а сам на коне приблизился к Атабалипе,1 и капитан О
пояснил ему, кто я таков. Я сказал ему, что губернатор послал меняшр
дать, сколь он желает с ним свидеться и ждет его к себе, дабы завести с»
крепкую дружбу. На это Атабалипа сказал мне, что один касик из ехме
где мы основали селение Сан-Мигель, сообщил ему через посланника,г
мы — люди дурные и негоднйе для войны и что этот касик убил сколи
то наших людей и коней. В ответ я сказал, что индейцы из Сан-Мик
в сравнении с нами все равно как женщины, и одного коня будет достаю1
чтоб завоевать ту землю, и когда он увидит, как мы воюем, то поймет, г
чего стоит. И добавил, мол, губернатор к нему благорасположен, и, ш
есть у него враги, пусть только слово молвит, и мы их раздавим. На эта
ответил, что в четырех ходовых днях отсюда проживают свирепые инк
цы и он никак не может с ними сладить. Я же сказал ему, что губерна:
пошлет десяток всадников и этого хватит для покорения всей той зек*,
а его воинам останется лишь вылавливать тех, кто попрятался. Тогда
улыбнулся, и по улыбке его было видно, что он держит нас за хвастуне*
Ту же версию переговоров излагают другие участники событий, впослед.
вии написавшие хроники: секретарь Писарро Франсиско де Херес и со*
Мигель де Эстете. Они добавляют, что Атауальпа предложил испанцу
вкусить пищу, но те отказались, опасаясь, как бы она не была отравлен
Передадим слово Эстете: «Тогда он сказал: „Что ж, если не хотите е;
то выпейте вина сей земли, куда вы пришли", — и от этого мы уж ни
не смогли отказаться; и тогда вышли женщины с золотыми кубками врун
и обнесли нас напитками».3
После этого Атауальпа проявил интерес к коням, и Сото устроил пер<
ним выездку, показывая разные маневры, а под конец, разогнав коня,р*
осадил его прямо перед сидящими телохранителями правителя—теме
ганно вскочили и отступили на шаг. Наконец, Сапа Инка сказал поси
никам, чтобы они передали их командиру, что завтра утром он пожала
в Кахамарку, и к его появлению пусть они соберут и будут готовы отда
ему все, что награбили на пути от залива Сан-Матео досюда, и пусть oil
тят отобранную у туземцев провизию. Едва испанцы убрались в крепог
Атауальпа повелел убить всех тех индейцев, которые в страхе отступи1
Кн. 2. Южная
Америка
перед конем, и не только их, но также их командиров, жен и детей — чтобы
остальным неповадно было бояться коней. Такими вот методами поддер-
живались дисциплина и боеспособность инкского войска.
Не вполне понятно, что двигало Атауальпой, когда он решил самолично
пожаловать в Кахамарку, ведь его сан позволял ему затребовать командира
христиан пред свои очи. Скорее всего, он задумал устроить перед чужеземца-
ми свою выездку», то есть появиться, как и подобает великому правителю,
прирегалиях, в паланкине и в сопровождении такой свиты, одно количество
которой внушило бы испанцам ужас. Чудовищно неравное соотношение
сил заставило его потерять всякую осторожность: ему и в голову не могло
прийти, что полтораста наглецов дерзнут первыми нанести удар.
Сапа Инка даже вообразить себе не мог, какой подарок он преподносит
испанцам. План действий мигом созрел в голове Писарро Центральная
площадь Кахамарки имела форму треугольника, обрамленная с трех сто-
рон длинными одноэтажными просторными зданиями, имевшими мно-
жество широких проемов. В этих зданиях вольготно расположилось бы
все воинство испанцев, включая конницу, а через проемы всадники без
всякого затруднения могли моментально вырваться на площадь. Писарро
разделил войско на четыре отряда: два отряда конницы под командова-
нием Эрнандо Писарро и Эрнандо де Сото и два отряда пехоты — один
во главе с Хуаном Писарро, а другой под своим командованием. Каждому
отряду он определил место засады, а капитану Педро де Кандиа с двумя
солдатами приказал подняться на башню с фальконетом и горном и подать
сигнал к атаке. Эти распоряжения он отдаст утром, когда убедится, что
Атауальпа направился в мышеловку. Пока же испанцы с ужасом ожидали
завтрашнего дня.
Секретарь Писарро Франсиско де Херес заявляет в своей хронике, будто
испанцы никакого страха не ведали перед войском Атабалипы», но это
явная ложь. Педро Писарро вспоминает что «испанцы всю ночь глаз
не сомкнули от страха, и было отчего...».2 Его откровения подтверждает
Мигель де Эстете: «Ужас сжимал наши сердца при виде лагеря Атабалипы...
нас всех просто трясло от страха, ведь нас было так мало, и мы так углуби-
лись в эту землю, и помощи ждать нам было неоткуда». А ночью, пишет
Эстете, испанцы с дрожью созерцали лагерь Атауальпы: «Это было что-то
чудовищное, там горело столько костров и так близко друг от друга, что
земля походила на звездное небо в ясную ночь».3
Когда Эрнандо Писарро приглашал Атауальпу на свидание со своим
братом, то просил, чтобы свита была без оружия, как и положено ходить
с дружественными визитами Утром, перед тем как тронуться в путь, Ата-
уальпа прислал к испанцам гонца, сообщив, что его свита будет вооружена.
Это был пренеприятнейший сюрприз, но Писарро не моргнув глазом отве-
тил: пусть приходит, как ему заблагорассудится. Он знал: перед индейцами
обнаруживать слабость или боязнь самоубийственно, и, если бы он возразил
Атауальпе задуманная операция могла сорваться. Атауальпа испытывал
1	jerez Francisco de.
Verdadera relacion
de la conquista del
Peru у provincia del
Cuzco // Los cro-
nistas de la con-
quista. Op. cit.
P. 58.
2	Писарро Педро.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 275.
3	Estete Miguel de.
Op. cit. P. 221.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
испанцев на прочность, а заодно проверял, не собираются ли о шустр
западню. Ответ Писарро успокоил его. Следующий гонец передал:
будет без оружия. И впрямь, Атауальпа не стал вооружать свиту, пол
что несколько тысяч людей, пусть и безоружных — достаточная за
против двух сотен пришельцев.
Утром, после того как Сапа Инка завершил завтрак, лагерь инков г;
шел в движение. Атауальпу несли в украшенном золотом палаш
по дороге, перед ним шли его подданные с песнями и плясками, и •.
реди тысячи две слуг подметали дорогу, а с двух сторон от дорогие
ем двигались войска, и столько их было, что они заполонили все г
насколько глаз хватало. За Атауальпой, также в паланкине, восседал;
(наместник) одной из четырех «сторон света» государства, Чинчайг
(включавшей центральное и северное Перу), что привело в изумлен
самих индейцев, ибо никто из подданных правителя, какой бы власт
он ни был облечен, не имел права появиться перед Сапа Инкой ин.
как босым и согбенным от груза на плечах. Пышная процессия двигав
очень медленно: хотя путь от купален до крепости не превышал]км,
занял чуть ли не полдня.
Наконец процессия достигла ворот крепости, и вскоре вся плоц.
заполнилась свитой. Когда на площади показался паланкин Атауалк
Писарро выслал ему навстречу фрая Висенте де Вальверде в сопр:
ждении толмача Мартинильо. Писарро прозорливо решил соблюг
Атауальпа
отправляется
на встрегу с испан-
цами
Кн. 2. Южная
Америка
положенные формальности, и возложил на священника
задачу предъявить правителю Рекеримьенто (с этим
документом и с особенностями его применения читатель
имел возможность ознакомиться в первой книге, в главе
оПедрариасе Давиле). Ход был просчитан безошибочно:
конечно же, Писарро и в мыслях не допускал, что Сапа
Инка вдруг возьмет да и признает себя вассалом неведо-
мого ему императора Карла и сходу примет христианское
вероучение. Ясное дело, не признает и не примет; скорее
всего, даже не поймет, о чем идет речь, — неважно, глав-
ное, будет повод для «справедливой войны».
Священник приблизился к паланкину Атауальпы
иначал просвещать его, сопровождая свои слова чтени-
ем требника. Сапа Инка попросил дать ему книгу, что
было исполнено; однако, как он ни старался, не смог
Фрай Висенте
де Вальверде
раскрыть ее и швырнул на землю; после чего сказал, что
христиане — подлые воры и будут перебиты. Испанцев не было видно,
и Атауальпа спросил у своих приближенных, куда же подевались эти
христиане и отчего не показываются, на что получил ответ: «Повелитель,
все они попрятались от страха». ...И ведь недалеки от истины были эти
слова,—признается Педро Писарро, — поскольку я сам видел, как многие
испанцы, не чувствуя того, мочились в штаны от ужаса».1
Пленение Атау-
алъпы
Писарро Педро.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 276.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Испанцы насилу-
ют жен Атауалъ-
пы в его купальнях.
Этот эпизод,
не подтвержден-
ный в документах
Конкисты, выду-
ман фламандским
гравером
Священная книга, брошенная на землю, — это ли не повод для <спрж
ливой войны»? Писарро подал знак стоявшим на башне; вострубил горц
мыхнул выстрел пушки, и всадники в едином порыве вырвались на плоц
а за ниКш — отряды пехотинцев. И началась резня безоружных. Ня
был столь внезапен и стремителен, что индейцы из свиты, столпиищ
на площади, совершенно растерялись, началась паника и давка. Обуя
ужасом, индейцы ударились в бегство, но в узких воротах образовав
толчея и пробка; напор человеческой массы был так силен, что, по св
тельству хронистов, бегущие повалили участок стены длиною в 2 ооо и
и высотой более 2 м.
Между тем пехотные отряды пробивались к паланкинам. Нанес!
Чинчайсуйу был пронзен копьем прямо в своем паланкине. С Атауал|
пришлось потрудиться. Сколько испанцы ни убивали индейцев,|
жавших паланкин Сапа Инки, на место павших вставали новые ин»
безропотно готовые принести себя в жертву обожествленному правит!
Так продолжалось долгое время, и тогда один солдат, разъярив^
решил прикончить Атауальпу и сделал выпад мечом. На счастье испя
рядом оказался Франсиско Писарро, в планы которого вовсе не вхом
убивать правителя, и он успел отбить удар, получив при этом ране
в руку (то было единственное ранение, полученное испанцами во и
побоища), и взревел: «Кто тронет индейца, поплатится жизнью! Итл
Кн. 2. Южная
Америка
несколько солдат вцепились в край паланкина с одной стороны и начали
во всех сил раскачивать его и толкать, пока паланкин не перевернулся
тАтауальпа не был взят в плен. Его тотчас увели в одно из зданий и выста-
вили крепкую охрану.
А что же инкское войско? Его главнокомандующие Кискис и Чалкучима,
добывшие победу Атауальпе в кровавой гражданской войне, сейчас не знали,
что предпринять. Атаковать испанцев? Если Сапа Инка убит — одно дело;
а если жив и в плену? Тогда они подвергнут опасности жизнь правителя.
К тому же командующие не были приучены принимать самостоятельные
решения. Оставалось ждать.
/11 прочем, у главнокомандующих инкским войском был один запасной '1/енд жизни
V вариант — провозгласить пленного Уаскара Сапа Инкой и слушаться Сана 'Инки
его указаний. Путь этот для них был чрезвычайно рискованным и нежела-
тельным, поскольку с пленным обращались крайне жестоко (говорят, ему
проткнули ключицы и продели в них ремни, за которые его привязывали
или водили); и, получив свободу и власть, Уаскар мог жестоко покарать
многих из стана Атауальпы. Последний же такого развития событий боялся
пуще всего на свете, понимая: если Уаскара облекут властью, его, Атауальпы,
жизнь станет дешевле маисового зернышка. Между прочим, Атауальпа был
прекрасно осведомлен о том, что чужеземцы, направляясь вглубь страны,
провозгласили своей целью освободить «законного» правителя. Сейчас
Переговоры Писарро
с Атауалъпой
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
ему надо было любой ценой сохранить свой сан правителя и как м(-
скорее связаться с Кискисом и Чалкучимой... Атауальпа знал, что им
больше всего любят испанцы — золото и серебро, за этим сюда и при(к
и, оправившись от шока, уже составил план действий.
Наутро он вызвал Писарро и толмача для разговора. Писарро с ходуна
вести свою линию и первым делом спросил пленного, жив лиУаскар?
уальпа вынужден признать: да, жив и находится в плену. Писарро тр
сделал следующий ход и пригрозил Атауальпе: если пленника убьют.с
не сносить головы. Видимо, Писарро разыгрывал намеченную партию
облечет властью законного правителя, и тот будет платить по долгам
жизнь. Атауальпа понимает: жизнь его на волоске. Сейчас он долженвтс
раз победить ненавистного Уаскара. Главное, не допустить его до вла
а сделать это можно, лишь показав власть свою. И он предлагает bl
стве выкупа за свою жизнь много золота и серебра. «Сколько?»—след
вопрос. Атауальпа обводит глазами комнату, где его содержат (ее плош
составляла 38 м2), и говорит, что готов завалить ее пол золотом. Писа
от восторга теряет дар речи. Сапа Инка встревожен: молчание предводит
чужеземцев он воспринимает как сомнение, а то и как знак неодобреь
И тогда он поспешно добавляет: он завалит комнату золотом на так
высоту, докуда достигнет его рука; и еще две комнаты завалит серебр
Писарро наконец выходит из ступора и велит немедленно позвать эскриб
и нескольких свидетелей.
В этих необычайных обстоятельствах Писарро действует как образцов
конкистадор, порождение духа Нового времени. А образцовый конкк
дор, в отличие от средневекового рыцаря, ни за что не доверится дани
слову, кому бы оно ни принадлежало, и зафиксирует это слово письме
в документе, заверенном эскрибано; да и свои слова на ветер не брос
чтобы никто не вздумал их исказить. Итак, перед эскрибано и свидете
Атауальпа повторяет, что предлагает столько-то золота в обменная
жизнь, и слова его тщательно протоколируются. Этот документ н)
вовсе не для того, чтобы поймать Атауальпу на слове, — он и так ужекре
уловлен и знает, что платой за обман будет его жизнь; нет, документ приз
в первую очередь легитимировать действия конкистадоров, удостове[
что пленник сам предложил выкуп и его условия. Но есть в этом догое
еще один важный момент. Писарро оказывается на диво прозорлив иза
пленнику такой вопрос: «Для кого предназначено это золото?» Ответ
виден: «Для тех, кто захватил меня в плен». Все это опять-таки тщател
протоколируется; ставят свои подписи эскрибано и свидетели. Вот
одним росчерком пера, Писарро лишил добычи как ту сотню человек,
осталась в Сан-Мигеле, так и Альмагро с его подкреплением, и при
обезопасил себя от возможных претензий с их стороны. А что тут скаж
если пленник сам определил, кому даст выкуп?
Договор с Атауальпой о выкупе многие историки и беллетрт
представляют как одну из самых позорных страниц Конкисты. Коне
Кн. 2. Южная
Америка
красивой эту ситуацию не назовешь. Однако этой оценке не чужда под-
мена этических понятий той эпохи нынешними. Показательно, что
ниу кого из участников похода история с пленением и выкупом Атауальпы
не вызывает ни малейших моральных угрызений. Не вызывает она сом-
нений и у королевских чиновников, которые ревностно следили за тем,
чтобы завоевания протекали в рамках «законности» Что касается плене-
ния и избиения безоружных, то тут, как считали конкистадоры, хитрый
хитрого перехитрил: никто не сомневался, что Атауальпа сам собирался
уничтожить христиан. Что же до остального, то не стоит забывать, что
практика выкупа военнопленного существовала с незапамятных времен,
и в XVI веке в ней не видели ровным счетом ничего предосудительного.
К тому же никто не принуждал Атау альпу предлагать за себя выкуп, и даже
конкистадоры с их верой в золотые химеры, даже они не осмелились бы
предложить такой баснословный выкуп.
Сапа Инка точно рассчитал свой первый ход. Понятное дело, такое
количество золота не лежит поблизости в кучу сложенное, его надо соби-
рать по всей стране и не один месяц, а начать собирать его можно только
по его повелению. Вот так он разом получил то, что сейчас было залогом
его существования: связь с военачальниками и хотя бы видимость власти.
И действительно, тут же допущены были к нему и челядь, и жены, и гонцы,
которых он мигом послал к Чалкучиме и Кискису сообщить, что он жив
исохраняет власть. Военачальники вздохнули с облегчением и подчинились
приказу господина разделить армию надвое, Чалкучиме отойти со своей
половиной войска в Хауху, а Кискису — в Куско (а на самом деле они
подчинились приказу Писарро, который неуютно себя чувствовал вблизи
40-тысячного войска).
Следующую насущную задачу—убрать Уаскара, которого Писарро в сво-
ей игре держал за «запасного корЪля», — Атауальпа решил поистине бле-
стяще. Предоставим слово Педро Писарро: «Атабалипа задумал хитрость,
а был он, несомненно, человеком смышленым; и вот, как повелось, он
позвал маркиза1 к себе на трапезу, прикинулся убитым горем и даже слезу
пустил. Маркиз полюбопытствовал, по какой причине он так убивается,
атот ничего не говорил, лишь рыдал, пока Маркиз не повелел ему отвечать,
итотпроизнес; „Оттого я горюю, что ты меня убьешь". Маркиз сказал ему,
пусть не боится и скажет, что случилось, и заверил, что не станет убивать
его, и тогда Атабалипа признался: „Господин, ты повелел мне не убивать
моего брата Уаскара, сказав, что иначе убьешь меня. Увы, капитаны без мое-
го ведома уже умертвили его, вот и я жду смерти". Маркиз же не заподозрил
уловки и спросил: „Это правда, что Уаскар убит?" Атабалипа заверил, что
так оно и есть, и тогда Маркиз сказал ему, чтоб тот не опасался за свою
жизнь, и заверил, что он не причинит ему зла, коль скоро Уаскара убили
непо приказу Атабалипы и без его ведома. Вот так обезопасив себя, Атаба-
липа тут же послал гонца к Чалкучиме с приказанием немедленно убить
Уаскара, что и было исполнено: говорят, его утопили...».2 Вряд ли таким
1	Титул маркиза
Писарро получил
после завоева-
ния Перу, когда
писалась хроника.
В нарушение вре-
менной после-
довательности
автор величает
кузена маркизом,
хотя тогда он
этим титулом еще
не обладал.
2	Писарро П,
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 281.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Сбор золота для
выкупа Атауальпы
простаком был Писарро, чтобы поверить слезам Атауальпы. Но тезг
ему приходилось разыгрывать другую партию — и кто же станет убит
курицу, несущую золотые яйца? Позже Атауальпа озаботится тем, чиг
убить двух братьев Уаскара, которые бежали из Куско и вошли в довф
к испанцам.
Между тем под руководством Атауальпы ограбление страны шло!
ным ходом: в Кахамарку тянулись караваны лам, нагруженных слог,
и серебром. Два испанца в сопровождении одного из приближенных й
Инки были посланы в Куско, и Кискис, подчиняясь воле господина,!
казал сорвать золотые пластины, которыми был облицован храм Соля
и много других сокровищ отослал испанцам — в общей сложности о»
боо кг золота, хотя это была лишь малая толика того, что имелось в К.
Одновременно Эрнандо Писарро в сопровождении полусотни всадн»
и доверенных лиц Атауальпы был послан грабить святилище Пачакл
ка; заодно на него возложили задачу доставить в Кахамарку Чалкучя
К великой досаде испанцев, жрецы прознали об их приближении и yen
попрятать большую часть сокровищ, но все же конкистадоры осташ
не с пустыми руками. С добычей Эрнандо Писарро направился Хгп
в стан Чалкучимы, и предъявил последнему приказ Атауальпы предел
пред его очи. Военачальник вынужден был подчиниться, хотя, вер
предчувствовал, что добром это для него не кончится. И точно: при?
Кн. 2. Южная
Америка
вКахамарку, свободы ОН больше не видел И ПОСТОЯННО находился ПОД 1 Франсиско де Хе-
охраной двух десятков испанцев.
В плену Атауальпа, подобно правителю ацтеков Мотекусоме, пользовался
относительной свободой — еще один урок Кортеса, усвоенный Писарро.
Сапа Инка был окружен наложницами и слугами, принимал подданных,
отправлял посланников. Как и Мотекусома, находясь в плену, он продолжал
формально управлять страной и отдавать приказы. А поскольку он обо-
жествлялся и никто не смел его ослушаться, для испанцев
рес. Завоевание
Перу и провин-
ции Куско. Фраг-
мент // Хроники
открытия Амери-
ки. 500 лет. — М.,
1998. С. 142. (Пер.
Л. Яковлева.)
Атауальпа стал гарантом безопасности.
Задачу охранять пленника Писарро возложил на
Эрнандо де Сото, тем самым поставив под личный
надзор капитана, которого опасался из-за его само-
стоятельности. Последнему отведенная роль была
не по нутру, но ничего не попишешь, приказы генерал-
капитана не обсуждаются. Все те восемь месяцев, что
собирались сокровища, Сото через толмачей подолгу
общался с правителем инков, и они прониклись друг
к другу симпатией; а еще Сото, отличный игрок в шах-
маты, стал обучать Атауальпу этой игре, и тот оказался
на редкость способным учеником. Прошло немного
времени, и они уже увлеченно играли на равных, иногда
ставя на кон по сотне рабов. Так они стали друзьями.
УАтауальпы имелся еще один влиятельный защитник
и покровитель среди конкистадоров — как ни странно, Эрнандо Писарро. Атауальпа
А вот словам и обещаниям Франскско Писарро он не слишком доверял.
Сообразительный был человек — что отмечают некоторые из тех,
кто был знаком с ним лично. Вот как описывает его Франсиско де Херес:
сАтабалипа, тридцатилетний мужчина, был представительным и молод-
цеватым, но несколько располневшим; с крупными и красивыми чертами
лица, он из-за налитых кровью глаз выглядел даже свирепым; разговаривал
он очень степенно, как великий повелитель, но очень живо и высказывал
2 Писарро Педро.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 295.
Здание, где содер-
жался в плену
Атауальпа. Рису-
суждения, понятные испанцам, которые воспринимали его как человека нок 1880 г.
умного; был он жизнерадостным, хотя
ирезким, а с индейцами разговаривал
повелительно и не допускал ника-
ких шуток».1 А вот зарисовка Педро
Писарро: «Атабалипа был хорошо сло-
жен, среднего роста, не худощавый,
но и без полноты, довольно красивый
лицом, с надменным и пронзитель-
ным взглядом, повергавшим в трепет
подданных».2 Что же касается его
сообразительности, Педро Писарро
свидетельствует: «Атауальпа говорил,
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1	Писарро П.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 292-293.
2	Марка (лат.
marca, marcus) —
первоначально
единица массы се-
ребра или золота
в средневековой
Западной Европе,
приблизительно
равная 250 г. Позд-
нее марка стала
использоваться
как денежная
единица в Англии,
Шотландии, Гер-
мании и в сканди-
навских странах.
В Испании марка
применялась толь-
ко как мера массы
преимущественно
для серебра и со-
ставляла 8 сере-
бряных унций
(унция — 28,8 г),
то есть 230,4 г.
Образец инкского
ювелирного искусст-
ва. Из экспозиции
выставки в ГМИ
им. А. С. Пушкина,
март 2013 г.
что его скоро убьют, а Маркиз заверял, будто ему дадут в управление
винцию Кито, тогда как испанцы оставят себе Кахамарку и Куско. Буд
умным человеком, Атабалипа не верил словам Маркиза и завел бо
дружбу с Эрнандо Писарро, который обещался не допустить его Kt
и говорил Атабалипа, что Эрнандо Писарро единственный из исод
подобен истинному господину и достоин доверия. И когда дон Франа
Писарро решил послать своего старшего брата в Испанию передат1,.
Величеству королевскую долю добычи, Атабалипа заплакал и сказал*'
теперь-то его точно убьют».1
Однако мы забежали вперед. В марте 1533 года в Перу прибыл Альме
Он с толком использовал золото, награбленное в Коаке: построил!
стительное судно, навербовал сто двадцать солдат и привез восемь#
четыре коня. С этим подкреплением он и заявился в Кахамарку. Мд
представить себе, как вновь прибывшие скрежетали зубами от досады,i
залы, наполнявшиеся сокровищами. Альмагро затребовал львиную#
выкупа себе и своим людям. В ответ Писарро предъявил документ т
ный свидетелями и эскрибано. Дружба дружбой, а деньги врозь. Коня
Писарро пообещал другу как-то с ним поделиться, но тот понимал!
это будут крохи; что же касается вновь прибывших, о дележе с ними#
речи не могло идти. К предшествующей обиде Альмагро добавилась
одна — так копилась разрушительная энергия, которая самым тяш
образом скажется на судьбе всей колонии.
Наконец, невиданная доселе масса золотых предметов достигла I
ной красной черты, проведенной по стенам комнаты на той высоте, д®
дотянулась поднятая рука Атауальпы; и серебром были заполнены еще:
комнаты. Писарро понимал, с какими чувствами смотрят на эти сокроя
те, кому причитается, и те, кому нет, и благоразумно не стал оттягя
раздел добычи. В перерасчете на доли получилась самая крупная доз
за всю историю Конкисты. Секретарь Писарро Педро Санчо де ла Освкз
своей хроники о завоевании Перу поместил точный список раздела доби
из которого явствует, что между участниками захвата Атауальпы в Кахага
было распределено 971125 песо юлл
и 40 86о марок2 серебра, или, ер
в современную весовую систему,!
ло 4,6 т золота и 9,3 т серебра. К I
цифрам следует добавить корсч
скую пятую часть добычи (болы#
золота и 2,5 т серебра) и разногоyt
пожертвования, так что в целома
Атауальпы составил около 6 г зс1
и 12 т серебра. Доля всадника»
вила 8 88о песо золотом и 362 и
серебра; пехотинца—соответста
4 440 песо золотом и 181 марку сера
Кн. 2. Южная
Америка
Больше всех получили Франсиско Писарро (57 220 песо и 2 350 марок серебра),
Эрнандо Писарро (31080 песо и 1267 марок серебра), Эрнандо де Сото (17740
песо и 724 марки серебра) и Хуан Писарро (ино песо и 407 марок серебра).1
Такте кто пошел с Писарро, в одночасье сделались богачами, а некоторые
стали богаче иных европейских королей.
После раздела добычи встал вопрос — что делать с Атауальпой? Все
1 Sancho de la Hoz
Pedro. Relation para
S. M. de lo sucedi-
do... P. 187.
испанцы, от генерал-капитана до простого пехотинца, понимали, что
отпускать Сапа Инку на свободу нельзя. Какие бы обещания он ни давал,
ж бы дружеские чувства он ни испытывал к Сото и Эрнандо Писарро,
вряд ли он забыл и простил свое пленение, вряд ли он смирится с ролью
марионеточного правителя...
Самое простое былр — казнить по какому-нибудь обвинению, а состря-
пать таковое не составит большого труда. Но на этом пути возникли два
препятствия в лице новоявленных друзей Сапа Инки — Эрнандо Писарро
и Сото Они резко выступали против казни Сапа Инки, предлагая этиче-
икуда более чистую комбинацию, а именно: переправить Атауальпу
в Панаму а оттуда — в Испанию, к королевскому двору; пусть император
КарлУ решает судьбу высокопоставленного пленника, тоже фактически
мператора. В этом разумном предложении не было ровным счетом ничего
невыполнимого; но Писарро и Альмагро не хотели лишних хлопот: ведь
чтобы доставить пленника к побережью, потребуется изрядная охрана,
и мало ли что случится по пути... Но мнение старшего брата, заместителя
генерал-капитана, нельзя было проигнорировать, тем паче что к его сужде-
ниям многие прислушивались. С Эрнандо де Сото также приходилось
считаться — он пользовался поддержкой своей капитании, да и среди
других конкистадоров его авторитет был чрезвычайно высок. В их при-
сутствии провернуть задуманное было невозможно. И тогда Франсиско
Писарро попросту убрал двух офицеров с шахматной доски. Своего брата
он отослал в Испанию с почетной миссией доставить императору его пятую
часть добычи. А Сото и его людей он отослал в разведывательную экспеди-
цию, мотивируя это тем, что от индейцев были получены сведения, будто
хКахамарке движется огромное индейское войско освобождать Атауальпу.
Засидевшийся без дела Сото с радостью отправился в путь, никакого индей-
ского войска, понятное дело, не обнаружил, а когда вернулся, не обнаружил
и своего партнера по шахматам. Эти действия Франсиско Писарро ясно
говорят о том, что автором и исполнителем идеи казни был именно он при
поддержке или по настоянию Диего де Альмагро.
Что же касается обвинения, то оно родилось спонтанно, в связи с мисси-
ейСото. Если Сапа Инка послал войско освободить свою персону, то этому
войску приказано уничтожить христиан, а значит, он нарушил договор
изаслужил смертную казнь. Заверения Атауальпы в том, что это полная
чушь (думается, это прекрасно сознавал Писарро), во внимание не при-
нимались. А к этому обвинению, понимая, сколь оно эфемерно и недо-
казуемо, судьи на всякий случай добавили целую гроздь преступлений:
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Казнь Атауалъпы
1
1	Писарро Педро.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 294.
2	Херес Франсис-
ко де. Правдивое
сообщение...
С. 151.
3	Estete Miguel de.
Noticia de Peru...
P. 237.
язычество и идолопоклонство, злоупотребление властью, тирания, у-
паторство, сожительство с сестрами и полигамия. Даже Педро Писар[
отнюдь не единомышленник Лас Касаса, и тот не может сдержать во
щения: «Видит Бог, мало законов читали и понимали эти сеньоры,»
скоро вынесли такой приговор язычнику без научения в христиане*
вере».1 Атауальпа плакал и умолял сохранить ему жизнь, но вердикт^
непреложен.
Перед пленником поставили условие: если он перед смертью не при
христианства, то будет сожжен заживо, если примет — его ждет бе-,
легкая казнь через удушение. Сапа Инка согласился принять христиане
В назначенный день его вывели на площадь, где его окрестил «с болыь
воодушевлением преподобный фрай Висенте де Вальверде»,2 послече
его то ли повесили, то ли удушили гарротой. На следующий день в цер-
было устроено пышное отпевание казненного, возле которого, склои
голову, стоял Писарро, одетый в траур. По свидетельству 'Мигеля де Эг
те,3 богослужение было неожиданно прервано шумным появлением се,
наложниц и ближайших слуг Сапа Инки, которые потребовали, чтобн.
по обычаям земли, захоронили живыми вместе с правителем. Прим
долго втолковывать им, что Атауальпа умер христианином и похор
будет по христианскому обычаю. В конце концов, нежданные гости ум
лись. «Атабалипу похоронили с такой помпой, как будто бы он былпер
Кн. 2. Южная
Америка
испанцем среди нас» (Санчо де ла Ос).1 А после похорон испанцы с изум-
лением и ужасом обнаружили, что сестры, наложницы и слуги правителя,
удалившись в его бывшие покои, удушили сами себя.
Как говорилось ранее, история с выкупом Атауальпы ни у кого из участ-
ников событий не вызывает моральных угрызений. А вот когда дело доходит
до казни Атауальпы, среди хронистов возникает разноголосица мнений.
Загвоздка в том, что договор с Атауальпой (золото в обмен на жизнь) был
оформлен документально при свидетелях с соблюдением всех бюрократи-
ческих процедур и заверен нотариусом. В сознании конкистадоров такой
договор обладает совершенно особой значимостью, его нарушение — это
попрание легитимности. Но казнь свершилась, и соратники Писарро,
авторы хроник, бросаются, кто как может, выгораживать своего генерал-
капитана
При его защите применяются две стратегии. Франсиско де Херес
и Севильский Аноним2 уверяют, будто Атауальпа отдал тайный приказ
войскам освободить его и начал стягивать силы против испанцев — а зна-
чит, он первым нарушил договор. В таком случае его казнь по настоянию
Писарро — дело справедливое и благое: «Так он расплатился за свою под-
меть и жестокость...»;3 «...Он заслужил казнь... Со смертью этого касика
возрадовалась вся та земля...».4 Другая стратегия защиты генерал-капитана
(Мигель де Эстете, Педро Писарро) не столь прямолинейна, и она-то как
раз более всего выдает, скажем так, внутренний дискомфорт конкистадо-
ров от действий Франсиско Писарро. Эти авторы уверяют, будто Писарро
«никогда не хотел казнить его»,5 но на этом настоял Альмагро. Педро Писар-
ро украшает эту версию прямо-таки романтической интригой. Дескать,
люди Альмагро, пришедшие в Перу позже, получили крохи добычи. Они
считали, что сокровища Атауальпы неисчислимы, но без его приказа, после
того как он расплатится за свою жизнь, они уже ничего не получат, поэтому
\ишь смерть Сапа Инки открывала им простор для безудержного грабежа.
Писарро же категорически возражал против казни Атауальпы и сколько
мог отбивался от Альмагро и его офицеров, наседавших на него со своими
рекеримьенто (требованиями). И тогда альмагристы подговорили толма-
ча Фелипильо, страстно влюбленного в одну из жен Атауальпы, возвести
напраслину на Сапа Инку, и толмач сообщил Писарро, будто пленный
правитель тайно стягивает войска, намереваясь уничтожить испанцев.
Генерал-капитан послал Сото проверить эти сведения, но под напором
альмагристов сдался и «против своей воли» утвердил смертный приговор.
«Я своими глазами видел, как плакал Маркиз оттого, что не мог спасти
от смерти Атабалипу...».6 Вся эта трогательная история не имеет никакого
отношения к действительности, но она очень ясно выдает стремление
автора оправдать своего кузена, а значит, выдает и чувство неправедности
его поступка
Неуютно чувствовал себя и сам Франсиско Писарро — и через три дня
после казни сел писать оправдательные письма императору и своему брату,
1 Sancho de la Hoz P.
Relacion para S.M.
de lo sucedido...
P. 122.
2	Участник опи-
санных событий,
неустановленный
автор хроники,
которая была
издана в Севилье
в 1534 году.
3	Jerez Francisco de.
Verdadera relacion
de la conquista
del Peru... P. 6i.
4	Anonimo
Sevillano. La con-
quista de Peru. //
Los cronistas de la
conquista. Biblio-
teca de cultura
peruana. — Paris,
1938. P. 319.
5	Estete Miguel de.
Op. cit. P. 236.
6 Писарро Педро de.
Указ. соч. С. 295.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1	Цит. по: Хемминг
Дж. Завоевание
империи ин-
ков.— М.,2003.
С. 76-77.
2	Там же. С. 77.
'Новоро-
жденный
^KlfCKO
в которых излагал все ту же версию насчет мобилизации индейского boi
Однако его оправдания мало кого смогли ввести в заблуждение. Гас
де Эспиноса (тот самый, кто засудил Бальбоа) в сопроводительном пис
императору так откомментировал случившееся: «На мой взгляд, винуИк
следовало бы сначала точно установить и доказать, прежде чем убил
человека, попавшего к ним в руки и не причинившего никакого вреда...С
могли бы выслать его сюда [в Панаму] вместе с его женами и слугами, с
и приличествует его положению... Здесь мы оказывали бы ему все почет
и уважение, как если бы он был высокородным господином из Кастил»
В ответном письме, направленном Писарро, Карл V принял его заверен;
но при этом холодно обронил: «И тем не менее мы недовольны смерту
Атауальпы, а особенно тем, что это было сделано именем правосудия, t
он был монархом...
^Т^еперь, когда с Атауальпой было покончено, Альмагро и его лк^
/ изголодавшиеся по золоту, рвались в Куско, о сокровищах которг
рассказали три испанца, побывавшие в столице для сбора выкупа. Но;
жде чем отправиться в поход, необходимо было уладить одно ва>?
дело — дать жителям Перу нового Сапа Инку. Формально Писарро:,
«законный» губернатор Перу вовсе не был обязан делать это, но мну
летний опыт пребывания в Новом Свете убедил его, что индейцамилус
всего управлять не «напрямую», а через марионеточных вождей ипра!
телей. Его выбор пал на младшего брата убитого Уаскара по имени Тц
Уальпа, который находился в Кахамарке под охраной испанцев. Луче,
кандидатуры было не сыскать: враг казненного Атауальпы, он во с
был готов безропотно покоряться христианам. Церемония возведею
на престол нового Сапа Инки была проведена честь по чести, сиа<
по местным обычаям, а на следующий день повторена уже по обьч
христианским — с чтением Рекеримьенто и присягами в вассальской
ности испанскому королю.
Накануне выступления из Куско несколько солдат, участвовав!
в разделе добычи, попросили генерал-капитана отпустить их в Испанв
Сейчас Писарро чувствовал себя настолько сильным, что удовлетвори
просьбу и даже дал им лам для транспортировки золота и индейцев л
сопровождения. Они благополучно достигли Испании ц конце 1533 гс.
почти одновременно с Эрнандо Писарро, перевозившим королеве!
кинту. Появление «новых богатых» из Перу произвело в Испании т|
фурор, что Совет по делам Индий осаждали толпы жаждущих пом
счастья в Новом Свете.
Вернемся в Перу. Конкистадоры вышли из Кахамарки и августа 1533г?.
Путь в Куско — а он был не близким, около юоо км, — лежал через Хам
где стояло войско Чалкучимы. Разумеется, испанцы взяли с собой how
ленного Сапа Инку и Чалкучиму, который должен был обеспечить!
Испанцы вычищали драгоценные металлы из всех поселений и город!
Кн. 2. Южная
Америка
me им встречались на пути, и набрали немалую добычу. Но в Хаухе их
ждал неприятный сюрприз. Войско отказалось подчиняться приказам Чал-
кучимы, выбрало себе нового военачальника и оказало сопротивление. Это
была первая стычка с инкским войском за семнадцать месяцев пребывания
испанцев в Перу (избиение безоружной челяди Атауальпы не в счет). Кава-
\ерия быстро вытеснила индейцев из города, но перед тем как ретироваться,
они успели поджечь склады, где хранилось немало ценностей, — потом
конкистадоры долго выискивали оплавленные слитки золота на пепели-
ще. Индейское войско двинулось на юг на соединение с армией Кискиса,
стоявшей под Куско. Писарро послал вдогонку мощный отряд кавалерии,
который часть войска уничтожил, однако большинство воинов укрылись
в горах.
ВХаухе случилась еще одна неприятность: умер Тупак Уальпа. Испанцы
были уверены, что его отравил Чалкучима, но никаких доказательств тому
не имеется; скорее всего, он умер от болезни, напавшей на него еще в Каха-
марке. Запасного Сапа Инки у Писарро под рукой не имелось, и он решил
отложить это дело до Куско.
Дабы не задерживать продвижение войска, Писарро оставил в Хаухе
всю добычу под охраной восьмидесяти самых слабых солдат во главе
с королевским казначеем Алонсо де Рикельме. В конце октября 1534 года
войско — сотня всадников и тридцать пехотинцев — ускоренным мар-
шем двинулось на Куско. Вперед Писарро направил кавалерийский отряд
из семидесяти всадников во главе с Эрнандо де Сото: его задачей было
Сохранившаяся
древняя улица
Куско
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
не допустить, чтобы индейцы разрушили навесные мосты через бу
реки, пересекавшие дорогу.
Не успели: недобитая армия Чалкучимы, устремившаяся в Куско на
динение с войском Кискиса, сжигала все мосты на своем пути. Однакос
сухой сезон года, и кавалеристы преодолевали реки вплавь на лота;
а будь иначе, каждая река стала бы непреодолимой преградой. Мест,
индейцы быстро устанавливали временные мосты, по которым мс
пройти пехота. Надо пояснить, что жители центрального Перу вода
мали армии китонцев как чужаков и захватчиков, тем паче что во Bf
гражданской войны Атауальпа творил немыслимые зверства по отношт
к мирному населению захваченных областей. Соответственно, испанс
казнивших Атауальпу и гнавших сейчас китонцев, местные индейцы кг
чали как освободителей, и Писарро этим пользовался в полной мере.
Сото рвался вперед, все дальше отрываясь от войска Альмагро и ней
шого отряда Писарро, который шел в арьергарде и охранял Чалку1»
Писарро все еще надеялся использовать его в качестве заложника. Ity
Писарро обвиняет Сото в стремлении первым войти в Куско и на сей ра:
по-видимому, прав: Сото действительно жаждал славы и потерял осту
ность. На подходе к Куско, укрывшаяся за вершиной холма Вилькакс-
его поджидала индейская армия численностью в четыре тысячи чел®
Она появилась неожиданно, когда кавалеристы уже одолели под*
и кони так выдохлись из сил, что чуть не падали. Индейцы ринулись®
Осада Куско
Кн. 2. Южная
Америка
по склону, метая в испанцев камни, и, не выказывая ни малейшего страха
перед конями, вошли в тесное соприкосновение с противником. В ход пош-
аи копья, палицы, боевые топоры. Удар был настолько силен, что испанцы
пустились в беспорядочное бегство, и лишь спустившаяся темнота спасла
отряд от полного разгрома. В сражении погибли шестеро испанцев, многие
получили ранения.
Той же ночью подоспела кавалерия Альмагро. На следующий день,
увидев, что войско христиан удвоилось, индейцы отступили. Инкские вои-
ны, обратившие в бегство отряд Сото, фактически подписали Чалкучиме
смертный приговор. Теперь Чалкучима был не нужен, с ним сложилась
тажеситуация, что и с Атауальпой. Отпустить на свободу нельзя: опытный
военачальник, он может собрать и возглавить остатки своего войска. Значит,
остается казнить. Обвиненный в отравлении Тупака Уальпы, а также в том,
что отдал тайный приказ своему войску защищать город, он был приговорен
ксмерти. Только, в отличие от Атауальпы, Чалкучима отказался принимать
христианство и был заживо сожжен.
Кискис не хотел сдавать столицу без боя и поставил свою армию на доро-
ге, ведущей в город. Испанцы бросились в бой, но на узкой дороге меж двух
холмов не могли в полной мере использовать преимущества кавалерии;
индейцы же стояли насмерть и вынудили испанцев отойти. Две армии
расположились на салонах гор в ожидании завтрашнего генерального
сражения. На рассвете испанцы увидели в лагере противника лишь горя-
щие костры без единого человека. Дальновидный Кискис понял, что ему
не устоять и решил сдать столицу, но сохранить армию. Испанцы без боя
вступили в Куско — это произошло 15 ноября 1533 года.
За несколько дней до этого в лагере испанцев появился юноша в сопро-
вождении трех «орехонов»,1 представился сыном Уайна Капака и сообщил,
что долгое время скрывался от людей Атауальпы, чудом избежав смерти.
Он заверил, что жители Куско готовы признать его законным наследником,
и предложил помощь в изгнании китонцев. Писарро чрезвычайно обрадо-
вался: вот он, новый марионеточный правитель, враг китонцев, а значит,
друг испанцев. «Сколь радостно мне слышать твои речи и видеть, как
решительно ты настроен изгнать людей из Кито! — возгласил он. — Так
знай же, что я пришел сюда для того только, чтобы охранить тебя от опас-
ности и вызволить из рабства, а вовсе не ради собственной выгоды...».2
Так что, вступив в Кито, Писарро на следующий же день объявйл Инку
Манко наследником Уайна Капака, после чего отправил его во главе наспех
собранной индейской армии в погоню за Кискисом, дав ему в помощь
полсотни всадников под командованием Сото. Карательная экспедиция
особого успеха не имела: армия китонцев сожгла подвесной мост через
ущелье реки Апуримак, отбила попытку союзных войск преодолеть ущелье
и благополучно ушла в горы. Манко вернулся в Куско лишь к концу декабря
1533 года и наконец смог вплотную заняться своей коронацией. Она была
обставлена с большой помпой и вновь проводилась сначала по местным
1	Орехон (исп.
«длинноухий») —
так испанцы
называли предста-
вителей инкской
знати, имевших
обыкновение
носить массивные
серьги, которые
оттягивали мочки
ушей.
2	Sancho de la Hoz P.
Relacion para S.M.
de lo sucedido...
P. 155.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Взятие Куско
1	Sancho de la Hoz P.
Relacion para S.M.
de lo sucedido...
P. 166.
2	Ростоцкая Л.В.
Золото Перу Ц
Культура Перу. —
М., 1975. С. 56.
3	Фунт (или либ-
ра) золота —
юо песо, или 460 г
золота.
4	Sancho de la Hoz P
Relacion para S.M.
de lo sucedido...
P. 167.
обычаям, включавшим множество разнообразных ритуалов, а затем nocfc
чаю испанскому, главный ритуал которого состоял в чтении Рекеримья
и вассальской присяге.
В отсутствие Манко и его армии конкистадоры занимались куда бф
интересными делами — тщательно очищали город Куско от всех др®
ценных металлов, какие в нем находились, а их там оставалось еще нема
как свидетельствует Санчо де Ла Ос, больше 580000 песо,1 то есть ока;
2,7 т золота. Самым большим трофеем был находившийся в Храме Соли
золотой диск с изображением Луны диамертом ю метров и массой 900г
(взвесить его смогли только распилив на части).2 Драгоценности сносм
в специально выделенный для того склад, где была устроена плавила
«Воистину стоило заглянуть в тот дом, полный золота, уже переплавлеи
го в слитки по восемь и десять фунтов3 каждый и еще не переплавленн®
Среди прочего там можно было увидеть разнообразную посуду, из ка
вкушали пищу правители той земли, особенно же восхищали четыре юлоте
фигуры лам и десять или двенадцать женских фигур в натуральную вел
чину, да такой искусной выделки, что они смотрелись прямо как жив»
Пока шла переплавка, Писарро и падре Вальверде подсчитывали сокр
вища и определяли долю каждого. В Куско золота оказалось вдвое мены
чем при первом разделе добычи, поскольку город уже изрядно подчиа?
ли для выкупа Атауальпы, зато серебра было вчетверо больше — такт
люди Альмагро получили свое, равно как и сам Альмагро, чья доля нас
Кн. 2. Южная
Америка
раз оказалась самой большой. Не были обделены и те, кто остался в Хаухе.
Средняя доля пехотинца составила 3 ооо песо золотом (около 14 кг), всад-
ника— 6 ооо песо.1 Настал звездный час конкистадоров!
Увы, и это богатство отчасти оказалось мнимым. Конкистадоры ничего
незнали об экономике, зато она дала о себе знать. Дело в том, что при таком
обилии золота оно моментально обесценилось. Предоставим слово Франси-
ско де Хересу: «Не могу не сказать и о ценах, существовавших на этой земле
в повседневной торговле, многие не поверят, насколько цены те высоки,
ноярассказываю об этом достоверно, ибо видел все своими глазами, а неко-
торые вещи и сам покупал. Одну лошадь продавали за тысячу пятьсот песо,
а других продавали и за три тысячи триста. Обычная же цена на лошадей
была две тысячи пятьсот, но за такие деньги и не найдешь. Кувшин вина
натри асумбре2 стоит шестьдесят песо, а я отдал за два асумбре сорок песо;
пара башмаков — тридцать или сорок песо, штаны — то же самое; плащ
можно купить за сто-сто двадцать песо, а шпага стоила сорок-пятьдесят
песо; головка чеснока — полпесо... Можно многое рассказать о подняв-
шихся ценах на все, но нельзя забывать, насколько низко ценились золото
и серебро. Дошло до того, что если кто-то кому-то задолжал, то вместо денег
возвращал слиток золота на глазок, не взвешивая, и хоть иногда отдавал
вдвойне, никто с этим не считался; из дома в дом в поисках кредиторов
переходили должники в сопровождении индейца, нагруженного золотом,
чтобы рассчитаться с долгами».3
Произведя раздел добычи, Писарро перешел к колонизаторским задачам
и23 марта 1534 года основал город Куско. От этой фразы читателя, верно,
оторопь взяла. Как это можно основать город, основанный триста лет назад
и сохранившийся в своем архитектурном великолепии? Не только можно,
но и нужно.
Дело в том, что в восприятии испанского завоевателя пространство
Нового Света находится как бы в начальной точке истории, агентами
которой мыслят себя испанцы. Конкистадора, в отличие от хронистов
и миссионеров, история индейских сообществ и государств интересует
лишь в той мере, в какой она имеет отношение к его собственному при-
сутствию на этих землях. Что же касается возникновения и многолетнего
развития этих государств, то все это проходит мимо сознания испанских
завоевателей — поскольку для них это не история, а предыстория, мало
их интересующая. По их убеждению, подлинную историю этих земель,
историю христианскую, начинают они. Вот почему индейский город Куско
подлежит торжественному акту основания — с чтением нотариально заве-
ренного акта и с молебном; после чего этот город преобразится в испанский,
христианский город и начнет новую жизнь.
А новую и полноценную жизнь он начнет лишь в том случае, если его
испанским обитателям будет чем кормиться. Испанское словосочетание dar
a comer (дать пропитание) в эпоху Конкисты стало одним из обозначений
репартимьенто (см. кн. 1, гл. «Васко Нуньес де Бальбоа»). Стать жителями
1 Писарро Педро.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 305.
Асумбре —
мера объема,
равная 2,6 л.
3 Херес Франсис-
ко де. Правдивое
сообщение...
С. 149.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
города Куско выразили желание восемьдесят восемь испанцев, в том чмо
братья Гонсало и Хуан Писарро; и, понимая, в сколь трудном положа»
они останутся в далеко отстоящем от моря городе в случае индейских
нений, губернатор Перу выделил им всем огромные энкомьенды, закре»
за каждым не менее пяти тысяч индейцев.
Инка Манко.
Портрет работы
неизвестного перу-
анского художника
XVIII в.
Между тем Кискис со своей семитысячной армией двинулся на Хауху.в
напомним, оставались восемьдесят испанцев во главе с казначеем Рикелк
охранявшие значительную часть сокровищ. Кискис планировал взять пр
внезапной атакой, но скрыть присутствие мощной армии не удалось-
местные индейцы, настроенные против китонцев, сообщали испанцам^
всех передвижениях противника. В середине февраля инкское войсковом
лагерем в миле от Хаухи на противоположном берегу реки.
Пару лет назад, когда павшее духом войско Писарро томилось на остр
ве Пуна, Алонсо де Рикельме пытался дезертировать, подкупил капитв
корабля и скрылся, но посланный вдогонку корабль сумел перехвате
дезертира. И все же автор позволит себе предположить, что не этот дав»
постыдный поступок и не взбучка от Писарро сейчас превратили ягнел
во льва. Чудо преображения свершило золото, хранившееся в Ха ухе, в - я
чавшее и долю самого казначея. Рикельме решил не дожидаться индейсс-
атаки и бесстрашно форсировал реку во главе двух десятков кавалерист?
дюжины арбалетчиков и при поддержке двухтысячной армии союзнь
индейцев. Атакующих встретил шквал стрел и камней, выпущена
из пращи. Рикельме получил ками
в голову, потерял сознание, рух»
в бурлящий поток и чудом было
сен. Но защитники города суме,
выбраться на берег и с такой ярость
обрушились на китонцев, что обрат
ли их в бегство.
Причиной очередного поражя
Кискиса стала не только доблест
испанцев, но и моральное разлов
ние его войска. Победы испанцев hl
превосходящими силами прот»
ника надломили боевой дух арми«
к тому же китонцы уже долгое врл
находились вдали от родины и сейч*
желали только одного — поскоре
возвратиться в Кито. Но у Кискж.
были другие планы: он по-прежнсу
надеялся удержать в своих руках
тральное Перу и укрепился в горн
цитадели на озере Хунин, у дорог
ведущей на север.
Кн. 2. Южная
Америка
Не мог быть спокоен Писарро, пока армия Кискиса оставалась в его вла-
дениях. Вновь он посылает в военную экспедицию Инку Манко во главе
четырех тысяч отборных индейских воинов, а с ними полсотни испанских
всадников и три десятка пехотинцев под началом Сото и Гонсало Писарро.
Между тем военачальники Кискиса, подчиняясь давлению солдат, потре-
бовали возвращаться в Кито. Кискис понял, что армия с таким настроем
не выдержит и первой атаки, и двинулся на север. Испанцы и Манко шли
попятам китонцев до Уануко и прекратили преследование, лишь когда севе-
ряне убрались из центрального Перу. По этому поводу пышный праздник
был устроен в Хаухе, которую Писарро «основал» на манер Куско месяцем
раньше, в апреле 1534 года.
Как и Кортес в Мексике, Писарро сразу взял установку на мирное сосуще-
ствование испанцев и индейцев, поэтому он категорически воспретил своим
людям заниматься грабежом индейцев и уходить из городов на поиски
добычи. Тогда же муниципалитеты двух городов одновременно приняли
постановления не трогать индейского имущества и домов. Но в Мексике
ситуация была несколько иной, чем в Перу. После падения Теночтитлана,
когда окончательно ст^ло ясно, что сокровища ацтеков покоятся на дне
озера и грабить нечего, конкистадоры занялись рудниками и энкомьенда-
ми. В Перу же чуть ли не до наших дней дожил миф, будто большинство
сокровищ инки успели припрятать. Этот миф получил яркое отражение
в хронике Педро Писарро. Автор рассказывает, как в беседе с одним испан-
цем Инка Манко «повелел принести фанегу1 маиса, высыпал маис на землю,
взял из кучи зернышко и сказал: „Вы, христиане, взяли у нас золота и серебра
с это зернышко, а всего остального вы не нашли“».2 Можно ли спокойно зани-
маться хозяйством, когда где-то поблизости таятся несметные сокровища?
Грабежи и вымогательства не прекращались, и тогда Писарро, рассвирепев,
пригрозил смертной казнью тем, кто не прекратит разбойничать. С целью
навести порядок он назначил Сото своим заместителем в Куско, предписав
ему держать колонистов в узде. Сото отличался исполнительностью и бла-
горазумием и делал все, что было в его силах, но алчность человеческая
не ведает преград.
Героем этой подглавы станет капитан Себастьян де Белалькасар, бли-
жайший соратник Писарро при покорении Перу. Этот конкистадор
достаточно прочно вписал свое имя в историю Конкисты и вполне достоен
собственного портрета. Однако получилось так, что его главные-деяния
оказались неразрывно сопряжены с судьбами некоторых других героев
этой книги, и потому посвященная ему глава по большей части стала бы
пересказом уже известных читателю событий. Вот почему, подчиняясь
прихотливым изгибам его судьбы, автор решил дать его жизнеописание
фрагментарно, распределив по разным главам.
В ту эпоху большинство испанцев не знали точно дату своего рождения;
не знал ее и Себастьян де Белалькасар. В 1530 году, выступая в Никарагуа
1	Фанега-мера
объема, около
бол.
2	Писарро Педро.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 329.
'Последний
бастион
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Себастьян
де Белалькасар.
Изображение на эк-
вадорской купюре
в ю сукре 1988 года
1	Lucena Salmo-
ral М. Sebastian
de Belalcazar. —
Madrid, 1987. P. ц.
2	Ibid. P. 14.
свидетелем по какому-то делу, он сказал, что ему «сорок лет, более в
менее», а десять лет спустя в Мадриде заявил что ему «около пятидеся
и на основании этих документально зафиксированных заявлений годом
рождения принято считать 1490-й. Не все ладно и с местом его рождена
название которого он, по обычаям того времени, взял своей фамилией:^
хронисты считали, что он родился в Кастилии, в местечке БеналыЛ
другие указывали на андалузский город Белалькасар — отсюда двоя?
написание его имени в исторической литературе. Чаще все же встречав
второй вариант, на нем автор и решил остановиться.
О родителях его ничего не известно. Хронист Инка Гарсиласо делаВе
сообщает, что наш герой появился на свет вместе со своим братом-бли»
цом, но свет увидел вторым, что обрекло его на положение сегундона. к
из материнской утробы он появился ногами вперед, — а это считала
добрым знаком. Образования он не получил и не умел ни писать, ни чип
Единственные сведения о детстве Белалькасара сообщает конкистаде
поэт Хуан де Кастельянос: Себастьян и его брат-близнец рано осироте
и, видимо, с отрочества пошли в услужение. Однажды Себастьяна поси*
на осле в горы за дровами, осел угодил в горную расселину и не смог из и
выбраться, и тогда подросток, опасаясь наказания, сбежал от хозяж.
и начал вести бродяжью жизнь.2
В1507 году он отбыл в Новый Свет и обосновался на острове Эспанья
ибо в том году ни в каком ином месте Нового Света обосноваться о i немс
Здесь он прожил шесть лет, после чего подался в Золотую Кастилию, в км
нию Санта-Мария, основанную Васко Нуньесом де Бальбоа. Велалька..
не успел принять участие в знаменитой экспедиции к берегам Южного мер
зато ему довелось стать свидетелем казни Бальбоа и его четырех спо двт
ков. Вместе с Педрариасом Давилой Белалькасар основывал город Пана*
в 1519 году принял участие в экспедиции лиценциата Гаспара де Эспиной
с которым свел тесную дружбу, и по его протекции получил энкомьещ
в селении Ната. Здесь же Белалькасар познакомился с Франсиско Лисах
и Диего де Альмагро; с последним он так сдружился, что был приглаиг
стать крестным отцом его сына Диего.
Кн. 2. Южная
Америка
Долго в своей энкомьенде Белалькасар не усидел и в 1523 году отправился
в Никарагуа, в составе экспедиции Франсиско Фернандеса де Кордовы (см.
кн.к, гл. «Педрариас Давила»), участвовал в основании городов Леон и Гра-
нада, а затем в экспедиции к берегам Атлантического океана. Белалькасар
неподдержал Фернандеса де Кордову в его притязаниях на пост губернатора
и, заслужив тем самым доверие Педрариаса, получил богатую энкомьенду
ипострехидора города Леон. В Никарагуа Белалькасар прожил около семи
лет. Здесь от индейских женщин он прижил сына и трех дочерей; сюда же
он перевел двух сыновей-метисов, родившихся ранее, в Панаме.
Перед решающим броском в Перу в 1531 году Писарро разослал ближай-
шим друзьям письма с призывами о помощи, одно из них было адресовано
Белалькасару Истинный конкистадор, тот без долгих раздумий променял
обеспеченную спокойную жизнь на опасности и приключения: продал
свою недвижимость, купил два корабля, коней и амуницию, рекрутировал
семьдесят человек и в мае 1532 года отбыл из Никарагуа, навсегда распрощав-
шись с этими землями и со своим потомством. Он присоединился к войску
Писарро в Портовьехо, на побережье нынешнего Эквадора, затем участвовал
в покорении острова Цуна и в марш-броске в Кахамарку. По величине доли
при разделе добычи в Кахамарке Белалькасар стоит на пятом месте, после
братьев Писарро и Сото — он получил около 9909 песо (46 кг золота) и 407
марок серебра (около юо кг).1
В августе 1533 года, накануне экспедиции в Куско, Писарро отправил
небольшой кавалерийский отряд под началом Белалькасара сопроводить
часть сокровищ в единственное испанское поселение в Перу—Сан-Мигель-
де-Пьюра, где оставалось три десятка испанских солдат, большей частью
недужных. Кроме того, важно было укрепить тылы, с тем чтобы принять
обещанное подкрепление из Никарагуа. К концу года из Никарагуа в Сан-
Мигель прибыли две сотни конкистадоров под предводительством Гаспара
де Эспиносы. Привлеченные слухами о богатствах Перу, они жаждали
золота, томились бездействием и осаждали Белалькасара просьбами вести
их на Кито
Вести о богатствах северной части государства инков с центром в Кито,
откуда был родом Атауальпа, давно уже будоражили воображение конки-
стадоров. Ходили слухи, будто Атауальпа отправлял в города Томебамба
(нынешний город Куэнка) и Кито караваны с сокровищами, захваченными
в Центральном Перу во время гражданской войны. «Говорили, что в Кито
имелись дома, набитые золотом, и что там хранилось столько драгоцен-
ных металлов, что в сравнении с Кито Кахамалька и Куско были просто
пустяк»,2 — свидетельствует хронист Педро де Сьеса де Леон.31
Загвоздка состояла в том, что формально «провинция» Кито не входила
во владения Писарро, которому, согласно капитуляции, было отдано 200 лиг
земли на юг от города Тумбес, тогда как Кито располагался к северу от него.
Нет сомнений, что Писарро пренебрег бы этой формальностью, но он пока
не торопился. Не торопился и Белалькасар и благоразумно сдерживал
1 Sancho de la Hoz P.
Relacion para S.M.
de lo sucedido...
P. 187.
2 CiezadeLeon
Pedro de. Cro-
nica del Peru.
Tomo 3. — Lima
1987. P. 178.
3 Педро де Сьеса
де Леон (1318/1321-
1554) — испан-
ский хронист.
В1535 году он
подростком
приехал в Новый
Свет, где провел
17 лет. За службу
получил долж-
ность хрониста
Конкисты. Его
главный труд —
замечательная
«Хроника Перу,
заново написан-
ная Педро де Сье-
са де Леоном, жи-
телем Севильи».
При жизни автора
была опубликова-
на лишь первая ее
часть (1553), вто-
рая увидела свет
в 1870-м, осталь-
ные — в XX веке.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1 LucenaSalmo-
ral M. Sebastian
de Belalcazar...
P. 28-29.
никарагуанцев, пока от Писарро не поступил приказ предпринимать :
дицию. Ставший свидетелем казни Бальбоа, а затем Фернандеса де Корда
Белалькасар смертельно боялся обвинений в своеволии; к тому же он:
не знал, чем кончился завоевательный поход в Куско.
Случилось так, что решающую роль в судьбе Кито сыграл конкиста,,
находившийся за много тысяч километров от Перу, в Гватемале. Те, кто:
чли первую книгу, сразу поняли, о ком идет речь, — о Педро де Альвара.
Напомним: кормчий одного из кораблей Писарро каким-то образом оказг
в Гватемале и поведал Альварадо о бесхозной «провинции» Кито, на
той сокровищами Атауальпы. Аделантадо, планировавший экспедии:
в Китай, тут же переменил маршрут и в начале 1534 года устремился на-
Вряд ли осмотрительный Белалькасар осмелился бы затевать экспед и»
без начальственного соизволения, если бы в феврале 1534 года некий лот
не доставил в Пьюру ошеломительные новости об экспедиции Альвар
который уже высадился в Пуэрто-Вьехо и нацелился на Кито.
Уступить Кито какому-то выскочке из Гватемалы!? Этого нельзя би
допустить! Тут уж не до приказов начальства. Впрочем, БелалыЛ
на всякий случай решил подстраховаться. Он действовал ровно так же, l
Кортес в Веракрусе, когда организовывал солдатский мятеж с последую©
провозглашением его генерал-капитаном. Вряд ли стоит сомневатьсявто
что сам Белалькасар был автором разыгранного сценария. По свидетеле
ву одного из капитанов, «жители Сан-Мигеля предъявили Белалькасг
рекеримьенто (требование) выступить на Кито; тот ответил, что не иг
права делать этого, и тогда жители направились в кабильдо и заявили»
мол, если он не хочет идти на Кито, они поставят над собой другогокн
тана, и, когда он убедился, что так они и поступят, сказал: не надо друк1
я возглавлю вас».1
Решение принято. Белалькасар немедленно собрал войско в две с?
ни человек, из них шестьдесят всадников, и выступил в поход. Однс
из лучших кавалеристов, Габриэля де Рохаса, он направил на юг с задание
доставить новости Писарро. Рохас добрался до Хаухи как раз в тот момйг
когда к городу подошла армия Кискиса, принял участие в сражении, за:
поспешил дальше и передал вести Альмагро и Писарро. Альмагро нет
ленно двинулся на север.
Между тем Белалькасар со своим войском вышел из Пьюры, Пересе
прибрежные пустыни и поднимался в горы, пока не достиг инкской дорж
ведущей в Кито. После смерти Атауальпы в Кито власть взял в свои рр
полководец Руминьяви. Он был настроен оборонять Кито до послед»
капли крови; да и прочие китонцы уже не питали иллюзий относится
испанцев и понимали, что воюют за свою независимость.
К сожалению, участники китонской кампании не оставили хрояв
поэтому события приходится восстанавливать по косвенным источника
Путь на Кито лежал через город Томебамба на юге нынешнего Эквадор
Этот город заложил отец Уайна Капака, великий завоеватель Тупак Kta
Кн. 2. Южная
Америка
Руминьяви сдал город без боя, предварительно забрав оттуда все золото,
серебро и драгоценные камни. Но в Томебамбе испанцы обрели другое
сокровище, какое сейчас им было дороже, чем драгоценные металлы, —
союзников.
Полвека назад обитавшие на этих землях индейцы племени каньяри ока-
зали такое яростное сопротивление армии Тупака Юпанки, что вынудили
ее отступить — редчайший случай в завоевательных кампаниях инков.
Но силы были неравны, и, когда инки все же одолели каньяри, месть их
была страшна: они убили тысячи людей и сбросили их тела в озеро, которое
с тех пор получило имя Кровавое. В гражданской войне каньяри встали
на сторону Уаскара и вновь подверглись жестокому наказанию, на сей раз
со стороны Атауальпы, который приказал вырезать всех мужчин и маль-
чиков племени. Кому-то удалось скрыться в горах, и сейчас в Томебамбе
вожди каньяри заключили с христианами военный союз и поставили под
начало испанцев трехтысячное войско. Настал звездный час каньяри, когда
они могли отомстить за былые обиды.
ОтТомебамбы дорога инков шла на подъем к перевалу на высоте 4 км,
где простиралась высокогорная равнина. Именно здесь Руминьяви решил
дать генеральное сражение. Возможно, он рассчитывал, что на такой высоте
чужеземцы начнут страдать горной болезнью, тогда как китонцам она нипо-
чем; а может статься, он еще просто не знал, в чем состоит главная ударная
сила испанского войска — во всяком случае, диспозицию для баталии он
выбрал хуже не придумаешь. Главной ударной силой испанского войска
всегда оставалась кавалерия, и здесь, на равнине, ей было где разгуляться.
Сражение произошло в начале мая 1534 года. Бой начался со стычки
разведывательного отряда с инкской армией, которая выросла как из-под
земли во всем своем великолепии и с оглушительными криками ринулась
на кавалеристов. Один из всадников был послан в лагерь за подмогой,
остальные кое-как держались, окруженные накатывающими волнами вра-
гов. Помощь подоспела быстро: Белалькасар бросил в бой всю свою кава-
лерию. Хронист Педро де Сьеса де Леон описал этот бой по рассказам его
участников: «Индейцы воодушевляли друг друга, говоря, мол, смотрите,
Из всех индейских
армий инкская
была самой органи-
зованной и боеспо-
собной, но и она
не могла противо-
стоять натиску
конкистадоров
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1 Cieza de Leon
Pedro de. Cronica
del Peru... P. 185.
Житель Кито.
Самая ранняя
из картин, напи-
санных в Южной
Америке
как мало испанцев против нас и по их грехам сейчас они будут юбежд.-
а мы останемся хозяевами своей земли. Христианам же не оставалосьн;
иного, как сражаться во всю силу, ибо на кону стояли их жизни. Вса,
ки бросились на индейские эскадроны, поле боя было завалено трут
но индейцы, несмотря на преимущества испанской кавалерии, сража?
с невиданным упорством и ожесточением и так и не обратились в беге
и лишь всемогущий Господь, по завершении дня окутавший землю но*
тьмой, остановил битву, в коей не оказалось ни победителей, ни побе:«:
ных. Индейцы убили двух лошадей и ранили многих христиан. (...) Иш
цев же, как мне говорили, погибло не менее четырехсот, а раненых было
больше. (...) У одного из павших коней индейцы отрубили ноги и гол
и разослали эти части окрестным вождям в доказательство своей сил
Испанцы оказались в трудном положении. Хотя индейцам былнане.
значительный урон, их армия казалась неисчислимой, при том что .
были полны решимости стоять до конца; а надеяться на страх перед кои
уже не приходилось. Когда индеец из Кахамарки предложил провести*,
ско в обход армии Руминьяви с запада, Белалькасар с радостью ухвап
за эту возможность. Всю ночь в лагере христиан горели костры, аде
инки обнаружили, что в лагере не осталось ни одного человека. Hefc
шой гарнизон инков, поставленный запереть выход из долины, былп
сеян в темноте, и испанцы скрылг
Руминьяви решил, будто христи.
отступили, и пышно отпраздно-
победу. Но празднество былопрт;
временным.
Обходной марш-маневр кон
доров оказался нелегким: пригш
спуститься почти до побережья, и
лать изрядный крюк, а затем нк
мучительное восхождение к инко
дороге у реки Риобамба (ныне гос
с тем же названием). Разумеет
лазутчики инков отслеживали»:
движения испанцев, и у Риоба»
Руминьяви решилъдать новыйf
На сей раз он хорошо подготови
к сражению и по всему фронту де
войском приказал выкопать и
скировать ямы с торчавшими ®
кольями — ловушки для всаднж
Инкское войско бестрепетно ста
в ожидании кавалерийской атаки
каким-то образом союзники кань-:
узнали про ловушки и доложим
Кн. 2. Южная
Америка
том Белалькасару. Тогда всадники, разделившись на два отряда, обошли
дорогу по гребням холмов и с флангов обрушились на инкское войско.
6 жестоком бою испанцы заставили китонцев отступить, потеряв пять
человек.
Вслед за победой у Риобамбы испанцы нежданно-негаданно приобрели
еще одного мощного союзника — на сей раз из разряда природных, хтони-
ческихсил. Как сообщает Педро де Сьеса де Леон, некогда один знаменитый
индейский «оракул» предсказал, что после извержения вулкана, располо-
женного близ Риобамбы, в Кито придут воинственные и могущественные
чужеземцы из далеких земель и станут здесь хозяевами... «Когда испанцы
стояли близ Риобамбы, началось извержение вулкана, да с таким грохотом
«столько камней извергалось из жерла, что трудно в это поверить. Вулкан
разрушил множество индейских домов, огнем, исходившим из нутра его,
пожег множество людей и выбросил столько пепла, что он покрыл толстым
слоем все вокруг, а клубы дыма скрыли солнце, и тьма пала на землю».1 Вул-
каническим пеплом засыпало даже войско Педро де Альварадо, который
пробивался в Кито с запада.
Индейцы были потрясены сбывшимся пророчеством. Многие племена,
покоряясь предсказанию, сложили оружие. Но не таков был Руминьяви;
и когда Белалькасар заслал во вражеский стан индейца с предложением
о мире, посланник был предан мучительной смерти.
К Кито испанцы пробивались с непрерывными боями — нет нужды опи-
сывать все эти сражения. В конце июня 1534 года испанцы, не встретив сопро-
тивления, вступили в Кито, завершив четырехмесячный поход. Руминьяви
со своим войском покинул город за несколько дней до появления христиан,
забрал все ценности, родственников Атауальпы и женщин благородного
происхождения, а напоследок приказал сжечь дворцы и склады. Триста
женщин из числа инкской знати отказались покинуть город — Руминьяви
приказал умертвить их.
Далее предоставим слово Педро де Сьеса де Леону: «С превеликой радо-
стью испанцы вступали в город, надеясь обнаружить в нем дома, набитые
золотом, но таковых они не нашли, равно как не нашли нисколько золота,
отчего их радость обернулась печалью, ведь они были уверены в богатой
добыче, а остались с пустыми руками. Они перевернули весь город в поисках
золота, но так и не нашли, чем поживиться. Белалькасар упорно допрашивал
индейцев, куда подевались сокровища Кито, а те, трясясь от страха, расска-
зывали, что Руминьяви вывез из города все сокровища, а всех носильщиков,
которые переправляли драгоценный груз, приказал умертвить, дабы никто
не прознал о местонахождении схрона. И кого бы ни допрашивали, все гово-
рили то же самое. Души испанцев преисполнились печали, ведь столько сил
и трудов они вложили в эту экспедицию, и, как оказалось, понапрасну».2
Белалькасар бросил отряд кавалеристов преследовать армию инков,
ноте не смогли отыскать ее в горных лесах. Между тем Руминьяви не думал
сдаваться, объединил гарнизоны, стоявшие в разных местах, собрал
1 Ibid. Р. 191-192.
2 Ibid. Р. 229.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
пятнадцать тысяч воинов и предпринял ночную атаку на Кито. Зас.
испанцев врасплох не удалось — лазутчики-каньяри исправно
сторожевую службу. Всю ночь в городе кипел рукопашный бой, i кс
ром основной удар приняли на себя каньяри, а с рассветом смертсте
рейды кавалерии обратили наступавших в бегство, и было оно насточ
поспешным, что конкистадоры сумели захватить лагерь Руминьяви. К
нец испанцам нашлось, чем поживиться: в их руки попало немного
и серебра и множество прекрасных женщин.
Белалькасар никак не мог удовлетвориться столь жалкой добычей и
сился на север от Кито, где, по слухам, были спрятаны сокровища ию
Но слухи оказались ложными. В одном селении Белалькасар не обнару
мужчин; когда же узнал, что они ушли в армию Руминьяви, приказала:
бить всех женщин и детей, чтобы другим неповадно было.
В июне в Кито прибыл Альмагро со своим отрядом. Он появился вовре
к тому времени незадачливый Альварадо завершил невероятно труди
переход к Кито с побережья через душную сельву, а затем через высоко:
ный перевал, загубил сотню испанцев и почти всех индейцев из сопровоя
ния — и все для того, чтобы подписать с Альмагро унизительный дэго?
согласно которому ему пришлось бросить в Перу людей, снаряжение,к
бли, получить компенсацию в юо ооо песо и убраться восвояси, в Гватем
(подробнее см. кн. 1, гл. «Педро де Альварадо»).
Между тем к Кито приближалась армия Кискиса численностью о
двадцати тысяч человек. На тысячемильном пути своего отступле
Кискис прибегал к тактике выжженной земли: угонял скот, забирал в;
довольствие, сжигал деревни — то была прощальная месть жителям Ц
трального Перу за то, что они поддерживали испанцев. О приближу
армии Кискиса первыми узнали от индейцев каньяри Альмагро и Альвар
когда они двигались из Томебамбы на юг на встречу с Писарро. Кискисс
не знал, что Кито оккупирован испанцами, и, пользуясь этим, Альмг.
и Альварадо решили нанести внезапный удар и предприняли ночной^
лерийский марш-бросок к вражескому лагерю. Можно представить,ki
чувства испытали китонцы при виде испанского отряда, ведь они полап.
себя на родной земле и в полной безопасности... Но Кискис не растери
основные военные силы он поставил на вершине холма, а сам с обл
скрылся в распадке между гор. Испанцы окружили холм и атаковаливк
ские соединения, надеясь разом покончить с китонской армией. Не от-
было. Китонцы хорошо укрепились на вершине, скатывали на атакую
валуны, осыпали градом камней и так продержались весь день, на»
испанцам значительный урон, а ночью незамеченными спустились с хо
и присоединились к Кискису.
Испанцы бросились вдогонку. Кискис тем временем укрепился на бе?
реки, и целый день его воины успешно пресекали попытки конкиста,
ров форсировать бурный водный поток. В свою очередь, крупный о
китонцев переправился через реку и укрепился на склоне горы. Стара}
Кн. 2. Южная
Америка
испанцев преодолеть крутой откос под градом стрел и камней обернулись
желыми потерями. На следующий день китонцы заняли еще один холм.
На сей раз Альмагро не стал ввязываться в бой и благоразумно предпочел
отступить
Нельзя сказать, что Кискис одержал решительную победу, но в любом
случае он не потерпел поражения. Ему казалось, что он может и должен
продолжать борьбу, соединившись с силами Руминьяви. Однако моральный
дух китонской армии был подорван. Два года воины Кискиса не видели
родину, они стремились сюда в надежде наконец обрести покой — когда же
узнали, что главные города и селения родной земли уже подпали под власть
чужеземцев их силу к сопротивлению разом иссякли. Военачальники Кис-
киса потребовали от главнокомандующего армией запросить у испанцев
мира. Кискис разъярился, обвинил их в трусости и предательстве и обещал
примерно наказать; в ответ военачальники взбунтовались и зарубили его
боевыми топорами, после чего распустили армию.
Чуть дольше продержался Руминьяви. К тому времени соотношение сил
в Кито значительно изменилось, поскольку под начало Белалькасара попа-
ди те, кто пришел с Альмагро и Альварадо, — и таким образом испанское
войско выросло до пятисот человек, из них полтораста всадников. Оставив
небольшие гарнизоны в Кито и Риобамбе, Белалькасар бросился преследо-
вать армию Руминьяви. В последнем жестоком сражении часть индейской
армии была перебита, часть обратилась в бегство, часть сдалась на милость
победителя. Попытки Руминьяви создать новое сопротивление потерпели
провал—индейские воины смертельно устали от неравной борьбы и пред-
почли пойти на поклон к испанцам. Руминьяви с тремя десятками верных
соратников и с обозом двинулся на восток, надеясь укрыться в диких горах,
но нигде не было спасения от вездесущих всадников, которые нагнали обоз
изахватили главнокомандующего в плен. Вскоре были подавлены и другие
очаги сопротивления.
Сдавшихся в плен простых воинов Белалькасар отпускал с миром, а вот
вождям и военачальникам пришлось несладко. Бравый капитан все не мог
расстаться с мыслью, что не будет в Кито ни второй Кахамарки, ни второ-
го Куско, он был уверен, что китонцы припрятали сокровища Атауальпы.
Белалькасар подверг их жесточайшим пыткам, дабы они сказали, где
припрятали золото, вывезенное из Кито. Но пленники на диво мужествен-
но перенесли мучения, все как один сохранили тайну и не доставили ему
чаемой радости; после чего Белалькасар подверг безвинных бесчеловечной
казни и сжег их заживо» (Сьеса де Леон).1 На костре завершил свой земной
путь и Руминьяви.
Китонская кампания не сильно обогатила Белалькасара, но ему грех
было жаловаться на судьбу: Писарро утвердил его по праву завоевателя
губернатором «провинции» Кито. Здесь мы надолго расстанемся с этим
персонажем. Но нам еще предстоят встречи с ним — совсем в других местах
и, следовательно, в других главах.
1 Cieza de Leon Р. de.
Cronica del Peru...
P. 285.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
^Чилийский
похоЪ .Аль-
лхаг/ю
Портрет Диего
де Альмагро.
Доминго Меса.
1873 г. Холст, масло
ернемся в Центральное Перу. Во второй половине 1534 года стр
являла собой поистине благостную картину: после изгнания ар*
Кискиса в Перу наступил мир и порядок под твердой властью испаи
которым ревностно прислуживал марионеточный правитель ИнкаМ#
Тогда еще ничто не предвещало грядущих бедствий, какие вскоре обруы:
на колонию. В Куско находились Хуан и Гонсало Писарро, а губернатор
города был поставлен Сото, и до поры до времени эти трое вполне ладе
t друг с другом. Альмагро сопровождал незадачливого Альварадо к сен
Пачакамак, где была намечена их встреча с Франсиско Писарро. Пса-
ний же пребывал в Хаухе, откуда намеревался от(
к побережью, чтобы выпроводить из Перу Альварг
а затем основать новый порт — будущую столицу Пс
Незадолго до отъезда Писарро, в декабре 1534 к.
в городе Хауха состоялось пышное празднество по пои
рождения дочери Писарро, окрещенной Франсиско
матерью стала дочь Уайна Капака «принцесса» К
Куси, которую Писарро окрестил под именем Г
Хотя он не сочетался с ней христианским браком, х
жающим представлял ее своей женой, и она неизме-
сидела рядом с ним на застольях. Губернатор бын
себя от счастья, когда держал на руках дочь-метиск.
в ней души не чаял и приложил немало усилий, что
королевским указом от 27 мая 1536 года Франсиска бк
признана его законной наследницей. В 1535 году дг-
Инес родила Писарро сына, нареченного Гонсало. Как и Кортес, Писг
позаботился о судьбе любимой наложницы и в 1538 году выдал ее заг
за рехидора и алькальда Лимы Франсиско де Ампуэро.
От дел семейных обратимся к делам государственным. Выдворив с»
том Альварадо из Перу, Писарро вплотную занялся основанием нс
столицы и послал вдоль побережья разведывательный отряд на по
подходящего места. Чем Писарро не устраивали Куско и Хауха? Tav
тем, что находились не на побережье, и в случае индейских волнений
легко было отрезать от прочих испанских колоний. Нет, будущая стом
Перу должна быть портовым городом, имеющим постоянные снопа
с Панамой, откуда всегда можно будет запросить помощи и куда б-
переправляться товары из Перу. Поскольку разведывательный отряда
послан 6 января 1535 года, в день Богоявления (праздник поклонения)
хвов), то Писарро заранее придумал имя будущей столице: Сьюдад-деч
Рейес (Город Волхвов), но прижилось почему-то местное название .to
Через несколько дней всадники вернулись с известием о том, что отысь
на побережье чудный оазис, омываемый тремя реками; и 18 январями
состоялся торжественный акт основания новой столицы.
Писарро изначально решил сделать Лиму своей резиденцией,!
магро же он отослал с губернаторскими полномочиями в Куско—сме-
Кн. 2. Южная
Америка
чаэтом посту Сото. Поразительно все же, как быстро доходили до Нового
Света слухи из Испании — казалось, они обгоняли каравеллы, пересекавшие
жеан! На пути в Куско Альмагро нагнал некий солдат и сообщил, что король
южаловалему собственное губернаторство, куда входит Куско. Окрылен-
ный, Альмагро поспешил в город, в свою столицу, как он отныне полагал.
Что же произошло? Слухи оказались верны, но лишь отчасти. В начале
января 1534 года в Севилью прибыл Эрнандо Писарро, доставивший королю
его законную пятую часть добычи: 155 300 песо (свыше 700 кг золота) и 300 400
марок серебра (11,3 т),'а к этому вдобавок — 38 золотых и 48 серебряных
сосудов. Альмагро, не слишком доверяя Эрнандо Писарро, с которым у него
сложились неприязненные отношения, послал ко двору двух своих хода-
таев. После таких роскошных даров император не остался в долгу, принял
Эрнандо Писарро и не поскупился на милости. Франсиско Писарро получил
исключительное право назначать преемника на губернаторском посту;
и такое же право было даровано Альмагро вместе с титулами губернатора,
маршала и аделантадо. В мае 1334 года король подписал в Толедо указ, разде-
ляющий губернаторства Писарро и Альмагро: первому отходило Северное
иЦентральное Перу (Новая Кастилия), второму—200 лиг земель, лежавших
к югу от губернаторства Писарро (Новое Толедо). Королевские географы
ичиновники точно указали, на сколько лиг, считая вдоль побережья, про-
пираются с севера на юг земли Писарро, но не потрудились ясно указать,
в чье губернаторство входит Куско, — и тем самым, не подозревая того,
они подложили под существование Перу мощную бомбу, которая разорвет
колонию на куски и навалит гору трупов. Если точно и дотошно посчитать
означенные в документе лиги, то получается, что Куско оказывалось где-то
на границе губернаторств; скорее всего, город все-таки принадлежал Аль-
магро, однако это было неочевидно, тем паче что точно все эти сухопутные
иги никто считать толком не умел, да и не хотел.
Дело должна была прояснить королевская грамота, которую доставлял
в Перу Эрнандо Писарро. И хотя, как мы знаем, ничего та грамота не про-
ясняла, Альмагро, не дожидаясь ее, счел вопрос решенным окончательно
ибесповоротно и явился в Куско полноправным хозяином. Такая постановка
вопроса решительно не устраивала Хуана и Гонсало Писарро, как не устраи-
вала она и самого Франсиско Писарро, который быстро переменил решение
ипоставил губернатором Куско своего брата Хуана, о чем тот был извещен
посланным гонцом. Город разделился на два лагеря, между которыми ужом
вертелся назначенный коррехидором Сото, старавшийся утихомирить стра-
сти. Его старания привели только к тому, что братья Писарро объявили его
приспешником Альмагро, и был случай, когда разъяренный Хуан бросился
на него с копьем и гнал по всему городу. «Альмагро и бывшие при нем люди
увидели, как Хуан Писарро преследует Сото, похватали оружие и вышли
против него, а тут подоспели сторонники Писарро, и на площади готова
была разыграться смертельная схватка, кабы не Гомес де Альварадо,1 кото-
рый на коне и с копьем в руках врезался между враждующими и разделил
1 Младший брат
Педро де Альва-
радо.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1 Писарро Педро.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 309.
их, умоляя внять гласу разума и помыслить о достойном служении Госг
нашему и Его Величеству королю. Слова его отрезвили головы, и проги*
ки разошлись по домам, но с тех пор, вплоть до приезда Маркиза, хон
при оружии».1
Узнав об этих раздорах, Франсиско Писарро поспешил в Куско. Мынем
ем, как протекали переговоры между старыми друзьями, но можно несо*
ваться, что губернатор Новой Кастилии употребил весь свой дар краснорк
благодаря чему достиг ряда договоренностей с губернатором Нового Тола
Легко можно представить себе, что именно говорил Писарро другу, ибо та
слова, верно, сказал бы любой другой конкистадор. «Ну на что тебе далсят
Куско?! Что ты вцепился в этот город, разграбленный до последней зо?*
крупинки? В твоем владении оказались немереные неизведанные земли,п
может, найдутся такие города, в сравнении с коими Куско покажется™
деревней. Иди, отыщи и завоюй их! Сверши собственную конкисту, кольа
ро Господь и король даруют тебе таковую милость! Покрой свое имя слав:
оставь о себе память в веках великими открытиями и завоеваниями!» Азак
шил свою пафосную речь Писарро заверением: бу де статься южные за
окажутся худыми и никчемными, он обещает ему... И здесь мы вынужу
поставить многоточие, поскольку эти договоренности, хотя и были зав
плены на бумаге, нам не известны. По одной версии, Писарро сразу лив
Альмагро надежд владеть Куско и в случае неудачи экспедиции обей
отрезать ему изрядный кусок добрых земель Новой Кастилии. А по друг
версии — и она представляется более достоверной, — он обещался опт
ему именно Куско с окрестными землями.
Переговоры завершились торжественной мессой, и во время обре
евхаристии Писарро и Альмагро разделили меж собой облатку и поши
в вечной дружбе. После чего Альмагро рьяно принялся за подготовок
диции. Она была мощно экипирована — не чета жалкому отряду Писаг
когда-то дерзнувшему углубиться в страну инков. Покорять «королеве
Чили» отправились около пятисот испанцев, чуть ли не половина вх
испанского мужского населения Перу — костяк этого войска состаж
конкистадоры, прибывшие в Перу из Гватемалы под началом Альвар
Они не получили ни крошки от пышного перуанского пирога, иумног
даже не имелось средств на экипировку для новой экспедиции. И тс
Альмагро предоставил им огромную сумму денег из личного достоян)
разумеется, взяв с каждого долговую расписку. Это был своего .рода аь
в счет будущих сокровищ Чили.
А в том, что сокровища потекут рекой, никто не сомневался, ведьвф
ление инков именно из Кольясуйу, то есть из южной части государе
инков, поступала самая обильная дань золотом и серебром. Что же касаг
топонима «Чили», то он, как и топоним «Перу», очевидно, возникпонс
разумению. Вот как объясняет его происхождение конкистадор Херон
де Вивар, автор «Хроники королевств Чили»: «Индейцы, коих дон Д)
де Альмагро привел с собой из Перу, говорили о долине Аконкагуа—<
Кн. 2. Южная
Америка
чира», то есть что там очень холодно, и так долину прозвали Чире. Это
слово преобразилось в «Чиле» и стало обозначать все губернаторство».1
Инка Манко, ставший другом Альмагро, вовсю расписывал богатства
южных земель и щедро отрядил в экспедицию 12 ооо своих воинов под
команде ванием родного брата Паулью и своего дяди, Верховного жреца
Вильяка Уму, которые должны были обеспечить испанцам поддержку
вКольясуйу В экспедицию в Чили рвался Эрнандо де Сото, но он согласен
был участвовать в ней не иначе как в ранге заместителя аделантадо и жестоко
обманулся в своих притязаниях: видимо, опасаясь его авторитета и своево-
лия, Алгмагро поставил заместителем отнюдь не знаменитого, зато скром-
ного и послушного Родриго Оргоньеса, после чего Сото, разобиженный,
убрался в Испанию. Самому Альмагро к тому времени перевалило далеко
за пятьдесят, и по меркам той эпохи он считался стариком. Он был крепок
духом, но не столь крепок телом: в последние годы все чаще давал о себе
знать застарелый сифилис, и бывали дни, когда он не мог подняться с ложа.
Индейцы предложили Альмагро на выбор два пути в Чили, оба крайне
тяжелые- один через горы, по территории нынешней Боливии с последу-
ющим переходом через Анды к морю, другой — берегом, через безводную
пустыню Атакама. Альмагро выбрал путь через горы как более короткий.
Аделантадо досконально продумал план экспедиции. Понимая, что в горах
будет туго с пропитанием, он разбил войско на три отряда: сначала послал
сотню человек создать продовольственную базу у северной оконечности
озера Поспо, затем, 3 июля 1333 года, сам тронулся в путь с пятьюдесятью
всадниками, а основной части войска во главе с Оргоньесом предписал
догонять их. Одновременно в Лиме под командованием капитана Руя
Диаса снаряжали три корабля, которые должны были доставить морским
путем в Чили часть войска и снаряжения и оказать помощь сухопутным
силам, когда те выйдут к побережью. План, безусловно, хорош; да только
Альмагро при всей своей предусмотрительности не мог оценить ни протя-
женности, ни трудностей предстоящего пути. Надо понимать к тому же,
что экспедиция тронулась в путь в разгар зимы в южном полушарии, когда
высокогорье продувается ледяными ветрами, а перевалы засыпаны снегом.
Как уже говорилось, костяк войска составили люди Альварадо, кото-
рые под руководством своего бывшего аделантадо прошли в Гватемале
«хорошую школу» грабежей и жестокого обращения с индейцами, поэтому
продвижение экспедиции превратилось в безудержный разбой. Альмагро
обычно старался наладить мирные отношения с индейцами и удержать
своих людей от грабежей, но сейчас, побаиваясь трений с соратниками,
вынужденно смотрел на эти бесчинства сквозь пальцы. Испанцы безоглядно
захватывали скот и индейцев в услужение, пытками вымогали ценности. Вот
что пишет по этому поводу хронист Педро де Сьеса де Леон: «...В качестве
носильщиков люди Альмагро вели столько индейцев, мужчин и женщин,
что говорить об этом больно, и все они были скованы цепями и связаны
веревками, а стерегли их жестокосердные янакона2 и негры, кои не давали
1 Vivar ]. de. Cro-
nica de los reinos
de Chile. — Ma-
drid, 2001. P. 93.
2 Янакона — так
называли перу-
анских индейцев,
которые стали
домашними слуга-
ми испанцев.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1 Cieza de Leon P. de.
Cronica del Peru...
P. 317.
им передыху, а, когда они останавливались, те нещадно били их пал»
и стегали хлыстами; и, ежели кто начинал жаловаться, что он \ гтал
болен, ему не верили и лечили его теми же палками и хлыстами, и по^
путь отряда был усеян мертвыми телами; когда же вставали лагерем,
донельзя уставших, заставляли идти по воду и по дрова, рвать трав)
коней и выполнять прочие необходимые работы; держали их впрогол.
а с наступлением ночи они гурьбой заваливались спать прямо нахолсх1
землю, даже и в морозные ночи, тогда как их стерегли неусыпные стр
которые всякого, кто пошевелится во сне, тут же осыпали ударами. И
гажды, многажды я своими глазами наблюдал столь жестокое обрата
с носильщиками».1
В начале августа отряд Альмагро воссоединился с авангардом у or
Поопо и двинулся дальше на юг. Но здесь, в высокогорье, в середине»
ста стояли такие холода, что испанцам пришлось встать лагерем на и
из опасения загубить на морозе индейцев-носильщиков и скот. По ире*
судьбы Альмагро разбил лагерь относительно недалеко от того места,
десять лет спустя, в 1545 году, будет открыта «серебряная гора» Пог:
там драгоценный металл залегал так близко к поверхности, что понач.
добывался открытым способом. Уже через пять лет после открытиявПг
си добывалось до 500 кг серебра в неделю, а за год королевская пятая чз:
добычи составляла около 6 т. Город Потоси рос как на дрожжах и кк
цу XVI века стал одним из крупнейших городов мира с населением в.
пятьдесят тысяч человек. Понятное дело, Альмагро не ведал о Потс
но Паулью и Вильяк Уму, несомненно, говорили ему о том, что эти я
ли богаты месторождениями золота и серебра, откуда оно доставлю
в Куско. Если бы аделантадо занялся заселением этого края, — стал
много богаче самого Писарро. Но колонизация не входила в его пу>
ослепленный сокровищами Перу, он мечтал разбогатеть одним мж
найдя свои кахамарки и куско.
Неожиданная удача окрылила эти надежды. Посланные вперед Па)'
и Вильяк Уму задержали в селении'Туписа дань, которую местные жил
сначала не решились послать в Куско, не ведая исхода гражданской в®
между Уаскаром и Атауальпой, а потом, когда дошли вести о гибели обе.
уж и не знали, кому посылать. Так испанцам попало в руки около ш
песо золота. Два месяца испанцы простояли в Туписе — ждали, покаш
цы соберут урожай, чтобы обеспечить войско провизией для дальней»
продвижения. Между тем посланные на юг разведывательные отри
приносили сведения о безлюдных, нищих землях, да и сами индейцы^
водники не сообщали о тех местах ничего хорошего; но Альмагро сч»
будто они намеренно сбивают его с верного пути.
А затем случилось нечто неожиданное и странное: однажды на
большая часть армии Инки Манко, переданная испанцам, вдруг исче
вместе с Верховным жрецом Вильяком Уму, и все попытки отыскать ее;
ды оказались безуспешными — несколько тысяч человек словно расти
Кн. 2. Южная
Америка
^воздухе. Оставшийся с испанцами Паулью не мог сказать на этот счет
ничего вразумительного. Лишь год спустя, когда Альмагро возвратится
: Перу, он поймет, что стояло за этим исчезновением. А в ближайшее
?ремя ему предстояло осознать, что с дезертирством Вильяка Уму он
тратил не только значительные военные силы, но, главное, поддержку
среди местного населения, какую до сих пор ему обеспечивал Верховный
крец. Дальнейшее продвижение экспедиции превратилось в непрерыв-
ную войну, а поскольку индейцы вели ее «партизанскими» методами,
внезапно налетая и скрываясь в горах, испанцы несли ощутимые потери,
не имея возможности в полной мере использовать свою главную ударную
силу — кавалерию. В одной из стычек Альмагро, который, как и положе-
ноаделантадо, возглавлял атаку, чуть было не попал в плен, когда стрела
насмерть сразила его коня.
Так, с боями, испанцы добрались до селения Чикоана, откуда, по словам
индейцев-проводников, следовало поворачивать на запад, штурмовать
Анды и таким путем выйти в благодатную страну Чили. Понимая, какие
испытания ожидают экспедицию в горах, Альмагро задержался в селе-
нии на два месяца, чтобы дать людям отдых и собрать урожай маиса. Ламы
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1	Здесь и далее
имеются в виду
шкуры лам
и ламы, которых
испанцы называ-
ли «перуанскими
овцами».
2	Сарате Агус-
тин де. История
открытия и завое-
вания Перу. Фраг-
менты. Перев.
Т. Л. Шишовой. //
Хроники откры-
тия Америки.
500 лет. — М.,
1998. С. 162.
3	Там же.
4	Ballesteros М. Die-
go de Almagro...
Р. 107.
Кн. 2. Южная
Америка
В результате он скопил такие изрядные запасы продовольствия, что часты
оставил для арьергарда, шедшего по следам передовых отрядов. Альш-
имел все основания считать, что он отлично подготовился к штурму г
но всего не предусмотришь.
Автор хроники «История открытия и завоевания Перу», АгустиндеС
те, в главе, посвященной экспедиции Альмагро, писал: «В безлюдных мег.
где нет снега, отряд страдал от нехватки воды, и приходилось возя
за собой наполненные водою овечьи1 шкуры, и всякая живая овца ак
на спине наполненную водой шкуру мертвой овцы... Однако когдаш
овцы устают, они ложатся на землю, и поднять их никакими силами неь
хоть режь, и единственный способ заставить их сдвинуться с места-
снять груз».2 Так оно и случилось: в высокогорье обессиленные ламы дру>
отказались нести поклажу. А к «забастовке» скота присоединился люд
тягловый скот — носильщики, которые десятками и сотнями дезертира
ли из отряда, и не было никаких сил ни задержать, ни отыскать их в w
Оставшихся посадили на цепи, но это уже не меняло дела.
Испанцы встали перед жестоким выбором: либо поворачивать назад,в
бросить основную часть провизии. Об отступлении Альмагро не помк.
лял и заставил людей штурмовать горы с пустыми желудками и почти
съестных припасов. Это был ужасный переход. Перевал находился на в&
4500 м, а до него еще надо было добраться по крутым склонам и узкими
пам над пропастями, под ледяными ветрами, снежными бурями, в треску-
морозы и с ноющим от голода желудком. В высокогорье, ближе к перем
уже не найти топлива — ни костра развести, ни передохнуть — надо (ж
идти, идти, хоть ползти, не останавливаясь ни на минуту, ибо остане*
означала смерть от обморожения. Поэтому павших лошадей—а их во вр.
перехода через горы погибло семь десятков, — частью бросили, не свет
так как заготовка мяса требовала времени. Оставшиеся негры-раб i и носи
щики вымерли все — по некоторым сведениям, их погибло около полутг
тысяч человек. Испанцев смерть тоже не миловала — потери отряда во к
мя перехода составили около полутора сотен человек.
Агустин де Сарате оставил в своей хронике леденящие душу по пробно:
похода: «А особенно много бед причинил христианам мороз, заставший
в пути как в открытом поле, так и в снежных горах, где... замерзлое!
много лошадей и солдат, коих не спасла никакая одежда, и никакое ср
ство не помогло им одолеть холодный ветер, пронизывавший до кос
и превращавший людей и лошадей в кусок льда». Отряд, шедшийю.
за авангардом, «повсюду находил трупы людей, умерших стоя, при.
нившись к скале; замерзли они, замерзли их скакуны, причем тела
такими свежими, совсем неразложившимися, словно и люди и живо^
умерли совсем недавно».3 Один из участников экспедиции впоследся
рассказывал, что у него пальцы ног так примерзли к сапогам, что он снял
оторвав пальцы, и даже не почувствовал этого, и лишь потом обнарую
что у него нет пальцев на ногах.4
Но конкистадоров было не остановить на пути к золотым городам—так
иэту высокогорную преграду они, хоть и с немалыми потерями, преодолели
испустились в долину Кокимбо, где встали на длительный отдых. Здесь
дождались подхода арьергарда во главе с Оргоньесом, а затем перемести-
лись в соседнюю густонаселенную долину Аконкагуа. Эти плодородные
долины, защищенные двумя горными цепями от холодных ветров как наго-
рья, так и Тихого океана, отличались мягким климатом и плодородием:
века спустя здесь разовьются центры виноделия, и чилийские вина завоюют
весь мир Но все прелести и обещания этих благодатных земель ничего
не стоили для конкистадоров, поскольку здесь не оказалось ни пышных
городов, ни правителей, за жизнь которых можно было бы сорвать золотой
куш. Местные туземцы жили в скромных, хотя подчас
и многолюдных селениях, занимались земледелием,
а вожди вкушали пищу из заурядной глиняной посуды.
Зато в долине Аконкагуа испанцев ожидал сюрприз
в виде их соотечественника Гонсало Кальво де Бар-
рьентоса чье имя достойно фигурировать в истории
географических открытий, так как, по справедливости,
именно его, а не Альмагро, следует считать первоот-
крывателем страны Чили. Конкиста полна преудиви-
тельных историй, но даже на этом фоне судьба озна-
ченного персонажа кажется невероятной. Вышло так,
что открытие Чили свершилось благодаря заурядному
воровству. В Хаухе Гонсало Кальво де Баррьентос стянул
что-то у своего сотоварища, был пойман с поличным,
после чего Франсиско Писарро в назидание приказал
отрезать ему уши. Не так жалко уши — куда страшнее
жить с вечным клеймом позора и в атмосфере всеобщего
презрения, и в этих обстоятельствах воришка предпочел навсегда поки-
нуть христианский мир и уйти как можно дальше на юг, туда, где ему
не грозила встреча с соотечественниками. Остается только изумляться,
каким чудесным образом ему, не знавшему местных языков и обычаев,
водиночку и беззащитному, удалось пройти 3 ооо км и не быть убитым или
обращенным в раба — жаль, не оставил он воспоминаний, получилась бы
увлекательная книга. Он выбрался в долину Аконкагуа, был тепло принят
местными индейцами, которые еще слыхом не слыхивали о христианах,
осел здесь, выучил местный язык и стал приближенным кураки<— главного
Фигурка правите-
ля на носилках.
Боливия, культура
Тиауанако-Уари.
600-1200 гг.
вождя племен, населявших долину.
Узнав о появлении христиан, Кальво де Баррьентос много чего порас-
казал вождю об их военной мощи, равно как об их добрых намерениях,
и убедил вождя принять нежданных гостей с миром. Курака в окружении
приближенных самолично направился к Альмагро и преподнес испанцам
обильные дары, главным образом съестные припасы. Однако идиллия
отношениях с туземцами продлилась недолго: однажды утром посольство
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
кураки, стоявшее подле испанского лагеря, исчезло, а окрестные селе,-
словно вымерли. Это не предвещало ничего хорошего. Кальво V'-*
ентос выяснил, что кто-то внушил индейцам страх перед христиана
убедив местных жителей, будто испанцы пришли сюда грабить, насте
и убивать. Кто бы это мог быть? Подозрение пало на толмача Фелипи.*
того самого, кто сопровождал экспедицию Писарро и присутствовали:
его переговорах с Атауальпой. Надобно знать, что Северное Чили входи
в состав Тауантинсуйу, и местные жители платили инкам дань, поэт
некоторые знали язык кечуа. Альмагро приказал немедленно схватитьФс
пильо; тот, надеясь заслужить прощение, недолго отпирался и призна.
во всем. Да, это он рассказал туземцам о жестокостях и грабежах, твориш
испанцами при завоевании Перу, и он же выдал местным жителям стр.
ную тайну: кони вовсе не божества, а простые животные, которых мол
убивать... Альмагро был неумолим и приговорил толмача к публичн
казни, тем самым продемонстрировав индейцам, что христиане не терт
предательства, и нет ничего, что укроется от их всеведения. Одновремеп
аделантадо строжайше запретил своим людям хоть пальцем прикаса
к имуществу индейцев, а также к их женам и дочерям. Мало-помалу,нег
стараний Кальво де Баррьентоса, добрососедские отношения с туземца
восстановились.
В мае 1536 года в долине Аконкагуа Альмагро получил сведения ок
что на побережье объявился новый отряд христиан, а вскоре состоя
радостная встреча: то оказались люди капитана Руя Диаса, которо
Альмагро предписал двигаться в Чили морским путем. Как выясниг
эта задача оказалась трудновыполнимой по причине встречных ветр
и течений, и из трех кораблей только одному удалось достичь 30° ю.
где находилось войско Альмагро. Другой корабль из-за повреждений б
вынужден вернуться в Лиму, а третий, на котором плыли Руй Диас иа
Альмагро Диего по прозвищу «младший», не смог продвинуться дал.
Чинчи: тогда экипаж числом сто десять человек высадился и ускорена
маршем двинулся берегом на воссоединение с основными силами. Мо
представить себе чувства конкистадоров, когда с корабля доставили
жие, одежды, подковы и прочие надобности, ведь за время долгого п”
в особенности при штурме перевала, одежды испанцев превратились вл
мотья, оружие проржавело, а коней приходилось подковывать непрочв
медью, ибо других металлов туземцы не знали. Что же касается Альмаг
то он с радостным нетерпением ожидал встречи с любимым сыном-мг
сом, которого ранее объявил единственным наследником своих тит)
и богатств.
Чтобы не терять времени даром, аделантадо отправил на юг разк_
вательный отряд в составе семидесяти всадников и двадцати пехота,
под командованием Гомеса де Альварадо. Индейцы в один голос?
дили, что чем дальше к югу, тем беднее земли, но Альмагро ту зек.
не доверял. Сам он направился к морю посмотреть, в каком состо.ч*
Кн. 2. Южная
Америка
находился корабль, — а состояние его оказалось самым плачевным: изму-
ченный ветрами, изъеденный морским шашнем, он превратился в дырявую
посудину. Альмагро приказал отремонтировать и проконопатить судно,
^поскольку пакли не имелось, в ход пошли одежды индейцев и жир лам.
Когда корабль обрел надлежащий вид, Альмагро послал его с экипажем
в шестьдесят человек с заданием проследить побережье на юг вплоть
до Магелланова пролива. Завершив эти хлопоты, аделантадо в ожидании
отряда Руя Диаса обследовал близлежащие долины. Результаты оказались
неутешительны: нищие селения и жалкие промывки золота, собираемого
по крупицам, чтобы заплатить инкам дань. Даже если привлечь к промыв-
ке золота сотни бесплатных рабочих рук, то и в этом случае предприятие
не окупит себя.
Неутешительные вести принес и разведывательный отряд. За три месяца
Гомес де Альварадо прошел на юг 150 лиг (около 750 км), по его заверениям,
всего юо лиг не дойдя до Магелланова пролива; и на протяжении всего
этого пути он видел только нищету и дикость. Северную часть своего
губернаторства аделантадо уже знал, благо отмерил ее своими ногами; юг
неоправдал себя; с запада территория была ограничена океаном; оставался
восток: может, именно там, за высочайшими горами (на западе нынешней
Аргентины), и красуются богатейшие города? И Альмагро послал разведы-
вательный отряд искать проход в горах. Дело происходило в разгар зимы,
иразведчики вскоре вернулись, разводя руками: поднявшись по склонам,
кони стали по брюхо вязнуть в глубоком снегу; нет ни дорог, ни троп —
горы непроходимы.
Что же дальше? Есть очевидное сходство между Альмагро и Эрнандо
де Сото (см. кн. 1): оба они, вдохновленные чудесами перуанской Конки-
сты, гоняются за миражами и не видят земли под ногами, и потому сход-
ными оказываются итоги их экспедиций, самых протяженных в истории
Конкисты. Альмагро помышляет о возвращении в Перу, и ни ему, ни его
капитанам даже не приходит в голову мысль о том, чтобы основать поселе-
ние в Чили, хотя бы на благодатных землях долины Аконкагуа. Выходит,
губернаторство Альмагро, размером чуть ли не с пол-Европы, все оно ничего
не стоит — пустые, никчемные земли... Так и есть. Отныне для аделантадо
и его соратников абсолютную ценность обретает только крохотный кусо-
чек его губернаторства — город Куско с окрестными землями, который,
как непоколебимо уверен Альмагро, по королевским бумагам входит в его
юрисдикцию. Отныне все помыслы Альмагро и его людей Направлены
к одному: взять во владение город Куско.
Между тем в долину Аконкагуа подошел наконец отряд капитана Руя
Диаса, и Альмагро смог заключить в объятия любимого сына. Тяжким
оказался путь отряда вдоль побережья через безводные пустыни: днем —
палящее солнце, ночью — стужа и густой холодный туман, и круглый
день, и днем, и ночью — голод и жажда... И все эти мучения и лишения,
выходит, пришлось перенести для того только, чтобы повернуть назад!
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Аркебуза.
Конец XV в.
Калибр 20 мм,
длина 1,645 м
Однако на офицерском совете все как один поддера
ют Альмагро, и солдаты с ликованием встречаютреив
командиров.
Остается выбрать, каким путем возвращаться,—
горы или вдоль побережья. Выбор, надо сказать, к
гатый: что один, что другой путь, оба кажутся на
можными и оба грозят смертью. И все же воспоминь
об ужасах горного пути еще настолько живы, чтокид
испанцев в дрожь, и кажется им, что хуже ничего fc
не может. Подчиняясь мнению большинства и свис
собственному, аделантадо выбирает пустыню.
Альмагро был не из тех конкистадоров, кто оче
голову кидается в неведомые земли: как перед броа
в Чили, так и теперь, перед обратным броском, ондк<
нально продумал план отступления. Он понимал.»
вывести войско все скопом в пустыню — значит оф-
людей на гибель от жажды, и потому решил разбиты
ско на крохотные отряды по десять-двенадцатьчел?
которые будут следовать по нескольким параллель!
маршрутам друг за другом с интервалом в один ходов
день. От людей Руя Диаса он узнал, что в пустыне!
кама находятся редкие, вырытые индейцами, неглубл
колодцы, которые чуть наполняются водой риме
за сутки. По расчету аделантадо каждый отряд до
был ночевать возле колодцев в том месте, где ночевалп:
дыдущий, так чтобы за прошедшие сутки-двое колол
успели дать сколько-то воды. При этом испанцы в;
с собой воды сколько могли унести в бурдюках из к
гуанако. А с целью защиты малочисленных отряд
от нападения туземцев аделантадо приказал курсирл
вдоль побережья кораблю с восемьюдесятью воина,
на борту.
В Чили Альмагро проявил себя не только велике/
ным организатором, но также недюжинным политиком и психоло»
Напомним: перед экспедицией в Чили он ссудил в долг своим солдат,
и офицерам на экипировку около 180 ооо дукатов — можно сказать,!
свое состояние. Так вот, накануне отступления он созвал всех солдату
казал принести сундук с долговыми расписками, доставал одну за дру
и разрывал на клочки. Этот театрально щедрый жест полнился глубок
смыслом. Альмагро хотел сказать: не его вина, что богатства Чилиою
лись миражом, все, и он в том числе, оказались в проигрыше, и было
бесстыдством требовать возврата долгов при отсутствии добычи. С др;
стороны, этот жест отсылал в будущее: все надежды теперь возлеж
на Куско, лишь там Альмагро и его соратники смогут получить то.
Кн. 2. Южная
Америка
к причитается по праву. Ход был рассчитан верно — отныне солдаты
1 офицеры горой стояли за своего аделантадо.
И еще один подарок преподнес соратникам Альмагро накануне отсту-
тления. Если ранее в чилийских долинах он под страхом смертной казни
воспрещал притеснять и грабить туземцев, то теперь дал солдатам «карт
анш» на разбой. Эта щедрость опять-таки была продиктована решением
навсегда покинуть «никчемные» земли Чили: обуздывать грабеж имеет
смысл, когда есть цель удержать землю во владении, что невозможно без
хороших отношений с туземцами; а так — с паршивой овцы хоть шерсти
клок... Участник экспедиции, священник Кристобаль де Молина в своих
записках свидетельствует: ...Как скоро Альмагро решил возвращаться, он
ал разрешение всем своим людям грабить что ни попадя и захватывать
индейцев в услужение и носильщиками сколько душа пожелает; и я даже
не хочу изъяснять, каковы были последствия этого и в каком состоянии
осталась та земля, ибо читатель сможет представить себе все это из того,
что я ранее рассказывал. Не было испанца, который не вывел бы из Чили
вереницу связанных индейцев: у кого имелись цепи, тот их сковывал цепями,
а у кого не имелось цепей, тот применял колодки и веревки, выделанные
в шкур овец; а во время пути пленников тщательно стерегли, и, ежели кто
изних вызывал подозрение, будто хочет сбежать, то охранники колотили
его палками...».1 Недобрую память оставил о себе Альмагро в Чили, что
аукнется испанцам, когда под командованием Педро де Вальдивиа они
вернутся на эти земли.
Захваченные в Чили индейцы большей частью погибли во время пере-
хода через пустыню Атакаму, зато конкистадоры не потеряли ни одного
человека (хотя пало немало коней). Весной 1537 года чилийская экспедиция
возвратилась в Перу, проделав путь в оба конца длиной около 5 ооо км.
Но Альмагро и его люди вернулись совсем не в ту страну, какую оставили
два года назад.
L/екоторые хронисты склонны обвинять Инку Манко в двуличии:
Ч I дескать, он брал власть со злым умыслом против христиан; отсюда
и упреки в адрес Франсиско Писарро: «Напрасно он так поступил, ведь
многие индейцы советовали Маркизу не возвышать Манко, и, если бы он
послушался тех советов, всем было бы лучше...».2 На самом деле не стоит
сомневаться, что Инка Манко изначально был вполне искренен в своем
прилежном сотрудничестве с испанцами, иначе трудно объяснить, почему
почти два года он старался во всем им угождать. Вряд ли он заблуждался
насчет реальности своей власти и, возможно, смирился бы с ролью мари-
онеточного правителя, если бы эту роль разыгрывали также испанцы,
оказывая соответствующие его рангу знаки уважения. Что же касается
Франсиско Писарро, то его ошибка состояла лишь в том, что он оставил
Сапа Инку со своими младшими братьями, которые вовсе не обладали
ни умом, ни дипломатическим чутьем старших — Франсиско и Эрнандо.
1	Цит. по: Vi-
var J. de. Cronica
de los reinos
de Chile... Intro-
duccion. P. 9.
'Ъосстание
2	Писарро Педро.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 304.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Первый находился в Лиме, второй — в Испании, и вне их контроля
сало и Хуан Писарро моментально распоясались. Им быстро наш-
декорации «индейского самоуправления»; чувствуя себя полновласи
хозяевами Куско, они Сапа Инку в грош не ставили, постоянно подвег
унижениям, в его отсутствие разграбили его дом и угрозами вне
у него ценности. Видимо, каплей, переполнившей чашу терпения!;
Памятник Манко
Капаку в Лиме
стало наглое требование Гонсало отдать ему для.«
ных утех любимую жену и сестру Манко по имени i
Окльо, чего он, в конце концов, добился силой.
Момент для восстания был выбран подходи
поскольку пятьсот испанцев отправились под нач
Альмагро в Чили, и ушли они уже настоль од;
что потеряли связь с Перу. Манко отрядил скоро,
вдогонку экспедиции и приказал Вильяку Уму ср*
возвратиться в Куско — вот чем объяснимо тайн ~
ное исчезновение союзной армии из-под носа Аж
На тайном совещании вождей Манко объявило.]
намерении поднять восстание, и это решение горячо
держали Верховный жрец Вильяк Уму и главнот
ющий Кисо Юпанки. Понятное дело, во главе boot
должен был встать сам Инка, иначе оно не имелобш
сов на успех, поэтому однажды ночью, в начален?
1535 года, Манко тайно сбежал из Куско в сопро ож$
жен, слуг и знати. Среди индейцев из числа испак
обслуги нашлись доносчики, которые тут же доле-
Хемминг Дж. За-
воевание империи
инков... С. 188.
о побеге братьям Писарро. Обнаружив дом Манко пустым, Хуан [Го;
бросились в погоню во главе наспех собранного кавалерийского о
Кого-то из приближенных Инки схватили, зверски пытали и засти
указать, в каком направлении скрылся Манко. Он был схвачен, пр
в Куско и заключен под стражу.
Сохранилось немало свидетельств о том, каким издевательствам
вергали братья Писарро своего пленника. Его заковали в кандалы, ана
надели железный ошейник с цепью. В поздних хрониках приводятся:
Манко: «Я взбунтовался больше из-за оскорблений, которым подверг
нежели из-за золота, которое они у меня забрали...».1 Они его били,И
лись на него, поджигали ресницы свечой, обзывали псом, отнимал
и земельные владения. Неизвестно, сколько бы продлились мучениям
если бы, на его счастье, из Испании не вернулся Эрнандо Писарро, й
ченный губернатором Куско на место Хуана Писарро, в январе 15»
он прибыл в бывшую столицу государства инков. Напомним, в свое^
Эрнандо подружился с Атауальпой и резко выступал против его кая
и сейчас он приказал выпустить Инку из заточения и постарался зам
его дружбу. Будучи на голову выше своих младших братьев, Эры
видимо, пытался свести на нет результаты их бездумной политиким
Кн. 2. Южная
Америка
наладить сотрудничество с индейской знатью, да только было уже поздно:
лишком много личных обид накопилось в душе Манко, чтобы он превозмог
жажду мщения.
Памятуя о неудачной попытке бегства, на сей раз Манко действовал более
хитро. Принимая с наигранной радостью дружбу Эрнандо, он попросил
дозволения привезти ему в подарок фигуру из золота, зарытую где-то
в тайнике Испанец согласился, и через несколько дней Манко вернулся
(изящной золотой статуэткой в половину человеческого роста. Тем самым
Сапа Инка заслужил полное доверие губернатора Куско, и когда он попросил
разрешение отбыть за очередным подарком, отказа ему не было. Манко, как
и обещал, вернулся в Куско и с подарком — он вернулся во главе несметной
индейской рати, осадившей город.
Подчиняясь избранной стратегии повествования — а именно, при всякой
возможности предоставлять слово очевидцам и участникам событий, —
автор приведет с некоторыми сокращениями обширный фрагмент хроники
Педро Писарро.
< ...Мы увидели вокруг города индейские эскадроны, они располага-
юсь в недоступных для конницы местах и поджидали, пока не соберется
вся армия, когда же она собралась, то заняла на пол-лиги окрест все горы
и равнины, и было там столько народу, что днем земля казалась укрытой
черным сукном, а в темноте при свете костров — звездным небом в ясную
ночь. От их воинских кличей у нас закладывало уши и кровь стыла в жилах.
Свиду и по словам индейцев, Инке удалось собрать двести тысяч воинов,
иониокружили Куско плотным кольцом.
И вот ранним утром1 восставшие принялись поджигать тростниковые
крыши домов со всех сторон и под прикрытием огня заняли большую
часть города, а улицы перегораживали частоколами и завалами, чтобы мы
не могли бросить на них кавалерию. Мы столпились на площади близ своих
домов, тогда как почти весь остальной город был уже в руках восставших
исожжен. Наши дома индейцы поджигали издалека и вот каковым хитро-
умным способом: они раскаляли в огне камни, оборачивали их в хлопчат-
ник и метали из пращи в те дома, до каких еще не могли добраться, или же
пускали горящие стрелы; а поскольку крыши домов были тростниковыми,
то они легко возгорались, и мы никак не могли этому воспрепятствовать.
Эрнандо Писарро разделил конницу на три отряда, назначив их капи-
танами Гонсало Писарро, Габриэля де Рохаса и Эрнана Понсе де Леона.
Индейцы теснили нас повсюду, мы пребывали в полном замешательстве
и в самом отчаянном положении; и не иначе сам Господь вызволил нас
из лап смерти, ибо индейских воинов было не счесть, нас же не набралось
и двух сотен, из них всего семьдесят конных, кто мог оказать сопротивление;
апехотинцы мало чего стоили, и туземцы, понятно, держали их за пустяк,
коль скоро легко могли одолеть пешего испанца, ведь индеец проворнее
и пока к нему приблизится наш пехотинец, успеет выпустить много стрел,
измотает его и прикончит палицей. Вот всадники — иное дело, индейцы их
Генеральное
наступление
на Куско началось
6 мая 1536 года.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1 Речь идет о мощ-
ной крепости
Саксайуаман, раз-
валины которой
ныне являются
местом туристи-
ческого паломни-
чества.
боялись, так как всадники легко догоняли их, сшибали на землю и затаит
вали. Истинно говорю я, что одной только Божьей милостью мы спаси
и оттеснили этакую прорву наступавших. (...)
Куско находится в котловине между двумя горами, и, когда идетдсл
через город текут два ручья, и даже когда нет дождя, в ручье, протекаке
возле площади, всегда есть немного воды. Город почти примыкаете
в той части, где расположена крепость,1 нависающая над городом, и каг
с этой стороны индейцы оказывались ближе всего к центральной плод*,
и к домам Хуана и Гонсало Писарро и причиняли нам немало вреда, г
сверху обстреливали площадь камнями из пращей, и мы ничем немопг
помешать, а в крепость вел узкий, крутой проулок, каковой заняли индек.
и невозможно было выйти в тот проулок без риска для жизни.
Души наши преисполнены были печалью и страхом, вдобавок к то
индейцы вокруг так голосили, что прямо-таки земля дрожала. Эрна1
Писарро многажды собирал на совет капитанов, чтобы решить, как i
быть дальше. Одни советовали покинуть город и бежать; другие—забит
всем в Хатунканчу и держать там оборону, а Хатунканча, где содержу
невесты Солнца, представляла собой обнесенное стеной, большое кр,т
строение с одним входом; но оба предложения казались дурными, ведьt
мы попытаемся выскользнуть из Куско, нас прикончат по пути в лк<
узком месте, каковых в горах полным-полно; а коли схоронимся в Ха*
канче, индейцы завалят вход камнями, и мы вовек оттуда не выбере»
Эрнандо Писарро ни за что не соглашался позорно бежать, он говст
лучше мы погибнем все до единого, но город не сдадим; и с ним ж
были его братья, Габриэль де Рохас, Эрнан Понсе де Леон и королева
казначей Алонсо де Рикельме.
В конце концов, после долгих споров и обсуждений, Эрнандо Писг
решил, что нам надобно взять крепость, откуда индейцы наносили к
самый большой урон; жаль, раньше мы о том не озаботились и бот
сдали крепость врагам, не подозревая, какую угрозу она для нас предг.
ляет. Приняв таковое решение, Эрнандо Писарро приказал всадив
готовиться к атаке и назначил командиром над ними своего брата X
сам же он остался в Куско командовать пехотинцами, оборонявшими а
щадь и наши жилища.
За день до атаки на крепость случилось так, что брошенный от:
камень угодил в голову солдату по имени Педро дель Барко, и тот безч
рухнул на землю; ему на подмогу кинулся стоявший рядом Хуан Писг
и получил камнем в челюсть, что не обошлось для него без мучений?
я к тому, о чем речь пойдет дальше.
Так вот, на следующий день мы пошли в атаку на крепость и на%
подъем по тропе, которая вилась вдоль склона горы над обрывом; с верш
горы нас осыпали камнями и стрелами, причиняя нам немало вреда, при;
что тропа во многих местах была изрыта ямами и завалена камнями. Изр
но мы натерпелись: под обстрелом пришлось останавливаться на как
Кн. 2. Южная
Америка
шагу, поджидая, пока шедшие с нами индейцы, а было их не больше сотни,
засыплют ямы и разгребут завалы. Так, в тяжких трудах и муках мы подня-
лись наверх, на ровное место, где в свое время сразились с воинами Кискиса
наподходах к городу; а дальше до самого входа в крепость сплошняком шли
расселины и буераки, где приходилось пробиваться с боем; и мы с трудом
вызволили из плена двух испанцев, упавших с коней. Наконец мы пробились
к прогалине у ворот крепости, но там индейцы стояли намертво, дважды
пытались ворваться в крепость, но нас отбрасывали; и тогда капитаны
решили дождаться полуночи и еще раз повторить атаку, поскольку ночью
индейцы бывают полусонные и вялые.
Между тем индейцы осторожно продвигались по улицам Куско;
невидя кавалеристов, они подумали, будто мы бежали из города, а потому
бы\ивесьма изумлены, столкнувшись с пешими испанцами на площади,
ипоначалу не могли понять, что происходит, пока не увидели конников
вблизи цитадели, которая господствовала над городом; тогда только они
сообразили что к чему, а если бы Господь, наш заступник, не ослепил Битва за крепость
их разум то сразу навалились бы всеми силами на пехотинцев Эрнан- Саксайуаман
до Писарро и всех их перебили бы,
имыничем не смогли бы им помочь.
Тем временем мы выждали пол-
ночи, после чего Хуан Писарро при-
казал, чтобы половина всадников
спешились и прорывались в крепость,
тогда как остальные на конях будут
прикрывать их. Сам Хуан Писарро
остался верхом, поскольку не мог
надеть шлем — так сильно у него рас-
пухла скула после вчерашнего ранения
камнем. Так вот, те, кто спешились,
тихо подобрались ко входу в цита-
дель и, стараясь не шуметь, начали
разбирать каменную стену, каковая
перекрывала ворота, а поскольку
индейцы клали камни один на другой
безраствора, то нашим удалось быст-
ро развалить эту преграду; они рину-
лись вверх по проулку к следующим
воротам, перегороженным такой же
стеною, и принялись разбирать ее.
Вот тут-то индейцы их и почуяли,
и на испанцев обрушился такой поток
камней, что земля задрожала. Камни
мигом остудили пыл наступавших,
они остановились и попятились
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагр<
назад, и тогда один испанец кру«
командиру, что дело застопори*-
Хуан Писарро схватил щит им
вперед, приказав нам, всаднив
следовать за ним, что и было ид
нено. Когда мы подоспели к пе.
на подмогу, рухнула вторая преф,
и мы ворвались во двор цита;
но над ним с одной стороны во:
шалась высокая земляная тергм
и оттуда индейцы обрушили на
такой шквал камней и стрел, что
не знали куда и деваться. Тресс
лось во что бы то ни стало выс
индейцев с той высоты, и тогда А
Писарро спешился и начал карабч
ся вверх по террасе, увлекая св;
примером других пеших; такою
бивался наверх и в пылу сража
забыл прикрыть голову щитом,а;
ни, как я говорил, падали дои
один угодил ему прямо в roiv
и пробил череп, и от этой раны &
Писарро умер через пятнадцатью.
Пока же, невзирая на тяжелое р
ние, Хуан Писарро сражался с ин
Инка Манко.
Рисунок Фелипе
Гуамана Помы
де Айалы
цами и понукал испанцев не отступать, пока они не заняли ту террасу;
после этого он позволил увести себя с поля боя. (...)
Когда Эрнандо Писарро увидел, в сколь плачевном состоянии нахохг
наши дела — его брат тяжело ранен, а цитадель еще не взята, — он ре.
взять командование штурмом на себя и, оставив в городе своим заместг
лем Габриэля де Рохаса, направился в крепость. Он появился на расс^
и еще весь этот день, и весь следующий мы сражались с индейцами,котir
укрылись в двух высоких башнях, и ничем их нельзя было одолеть, какт;
ко жаждой. Вода имелась лишь во дворе цитадели, а поскольку защити
никак не предполагали, что мы сумеем ворваться в крепость, тонеи\:
времени запастись водою или прихватили ее самую малость, когда от-
пали в башни. Нам оставалось только выжидать, и так мы ждали два
три дня, пока их окончательно не сморила жажда, и тогда иныепа;.
без чувств, другие прыгали с высоких стен, то ли в попытке убежать,;
кончая счеты с жизнью, а третьи сдавались. Так мы взяли первую бан?
Обороной второй башни командовал орехон по имени Титой
Гуальпа — столь храбрый, что, право слово, достоин был бы упою
ний в анналах римлян. В одной руке он держал испанский щит всад.
Кн. 2. Южная
Америка
и туземную палицу, в другой — меч, а на голове носил испанский шлем:
видать по всему, меч и доспехи были взяты у пленных или убитых испанцев.
Так вот, тот орехон без устали носился по башне, обращал вспять испанцев,
питавшихся подняться по лестнице, а если кто из индейцев намеревался
сдаться, крушил ему череп своей палицей и сбрасывал тело вниз, и таким
образом, по моим подсчетам, он убил более тридцати индейцев. Как только
какой испанец пытался сунуться в башню, он набрасывался на него аки лев,
ловко орудуя мечом и прикрываясь щитом. Между тем остальные защит-
ники уже едва держались на ногах, лишь он один держал оборону. Видя
это, Эрнандо Писарро приказал приставить к башне сразу три или четыре
вестницы и одновременно начать штурм с разных сторон, а еще он повелел
не убивать того орехона и взять живым. Так испанцы проникли в башню,
и ничего не мог поделать орехон, поскольку сражался в одиночестве, тогда
какостальные защитники если не лежали без чувств, то сдавались, благо
тем, кто сложит оружие, Эрнандо Писарро обещал сохранить жизнь. Когда
орехон понял, что побежден, он отбросил прочь оружие, обернул голову
и лицо накидкой вроде плаща и бросился с башни вниз, с высоты более
полусотни эстадо.1 Эрнандо Писарро весьма досадовал, что не удалось
взять его живым.
Так мы овладели крепостью. Эрнандо Писарро оставил в ней гарнизон
из тридцати пехотинцев и позаботился о том, чтобы они не имели недо-
статка в пище и воде; а еще он укрепил одну из башен, разместив в ней
арбалетчиков и аркебузиров, хотя аркебуз у нас было немного; остальные же
испанцы спустились в Куско. После того как цитадель оказалась в наших
руках, положение наше несколько выправилось: по крайней мере, индейцы
вышли из той части города, над коей главенствовала цитадель».2
Падение крепости Саксайуаман деморализовало индейцев, но они упорно
продолжали осаждать город, рассчитывая на свое значительное численное
превосходство. Каждый день — бои стычки, убитые, раненые и непомерная
жестокость с обеих сторон. Пленных не брали—они уничтожались самыми
изощренными способами; а Эрнандо Писарро дошел до того, что приказал
убивать всех женщин, захваченных у индейцев во время контратак, с целью
лишить воинов Манко жен и обслуги.
Получив известие об индейском восстании, Франсиско Писарро, пребы-
вавший в Лиме, сильно перепугался за своих братьев и послал на помощь
осажденным в Куско один за другим несколько отрядов. Но лучше бы он
их не посылал. Писарро уповал на абсолютное превосходство кавалерии
в бою с индейцами и полагал, будто эти отряды без особого труда про-
рвутся в Куско. Он только не учел того, что индейцы кое-чему обучились
за годы испанского завоевания Перу, и сообразили, как можйо бороться
с кавалерией.
Талантливый военачальник Кисо Юпанки применил новую тактику: он
запирал испанцев в узких ущельях, перегородив вход и выход большими
армиями, после чего индейцы сверху обрушивали на противника камни
1	Эстадо — 1,57 м.
2	Писарро Педро.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 312-318.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
и обломки скал. Так были полностью уничтожены семьдесят кавалер*,
отряда Гонсало де Тапиа, шестьдесят всадников отряда Диего Пк
(однофамилец, не родственник братьев Писарро) и тридцать конн
отряда Франсиско Морговехо де Киньонеса; еще тридцать всадников
командованием капитана Франсиско де Годоя были перебиты в Ха
Таким образом, к июлю 1536 года между Куско и Лимой испанцев ф
чески не осталось.
Положение в Перу сложилось критическое — испанская колония#
вительно находилась на грани гибели. В Куско колонисты еще неизва
как держались, но сколько они могли простоять в кольце блокады?to
тем Инка Манко приказал Кисо Юпанки стереть с лица земли город Л
и убить всех проживающих в нем испанцев, за исключением Франс
Писарро. Предвидя такой поворот дел, Писарро срочно отозвал в Л
все посланные ранее завоевательные и карательные отряды и собралв.
лице всех энкомендеро близлежащих земель. Одновременно он напрс
отчаянные призывы о помощи в Панаму, Никарагуа и даже в Гвате
своему недругу Педро де Альварадо. Но пути все неблизкие, вербовка:
дат — тоже не минутное дело, так что рассчитывать покамест приходил
лишь на собственные силы. А их было в Лиме совсем немного—не&
четырехсот человек, способных держать оружие.
В августе 1536 года Кисо Юпанки во главе огромной армии осадилЛ®
Это был, пожалуй, самый драматический эпизод индейского восста
Казалось, город был обречен; во всяком случае, по свидетельствам она
цев, Франсиско Писарро уже не питал особых надежд на благополу!
исход дела. Состояние его души в те дни — смесь растерянности, отчаа
и озлобления — выдает следующий неприглядный эпизод из семей
жизни. Его индейская «жена» донья Инес, очевидно, из ревности обвив
в пособничестве восставшим сестру Атауальпы Асаркай, с которойг|
натор состоял в любовной связи. Не проведя должного расследовав
Писарро тут же приказал задушить Асаркай гарротой.
Индейская армия закрепилась на крутых склонах трех холмов Bit
Лимы, отрезав город от моря. Отчаянные попытки испанцев ьд
восставших с этих позиций потерпели провал — вновь Кисо Юж
использовал ландшафт в качестве самого эффективного противодейщ
кавалерии. Однако то ли предыдущие победы внушили ему изливи
самонадеянность, то ли у него просто не хватило благоразумия и терна
продолжать осаду и уморить испанцев голодом'—но на шестой денье!
Кисо Юпанки начал фронтальное наступление на город и вывел свою а?»
на равнину. Как и полагалось в инкском войске, пышно разодетые военачв
ники шли во главе своих подразделений, а главнокомандующий со bi
регалиями — впереди армии. Результат предугадать нетрудно. Пис^
применил тактику Кортеса в битве при Отумбе и приказал кавалери:
охотиться за военачальниками. Как только армия вышла на равнину!
испанцы сполна могли использовать преимущества конницы, последов
Кн. 2. Южная
Америка
кавалерийская атака. В первый же час сражения погибли Кисо Юпанки
и сорок военачальников, и армия тут же развалилась.
Тогда же, в августе 1536 года, решилась судьба Куско — и опять-таки
в пользу испанцев. Она решилась без генеральных сражений и разгромов,
войско Инки Манко развалилось, можно сказать, по сельскохозяйственным
причинам Дело в том, что большую часть этой громадной армии состав-
или простые крестьяне, примкнувшие к немногим профессиональным
воинам Манко учитывал это и преднамеренно запланировал восстание
на начало мая, когда пройдет сбор урожая. Он надеялся взять город одним
махом — не получилось; осада затянулась на три месяца, а в августе —
начало посевных работ. Для крестьян посевная — сама жизнь, это важнее,
чем испанцы и Куско вместе взятые, и, сознавая это, Манко распустил
земледельцев по домам, взяв с них слово вернуться к осаде города, когда
пройдет посевная. Армия осаждавших истаяла на глазах, а ее остатки, про-
фессиональные воины, отступили в труднодоступные горы, откуда изредка
совершали внезапные налеты. Сам Манко со своими подданными и воинами
укрепился в крепости Ольянтайтамбо, которая находилась в долине Юкай,
в 50 км от Куско.
Наконец-то испанцы смогли перевести дух. Непрерывные трехмесячные
бои, холодное дыхание смерти в затылок, сон урывками, голод — даже
у самых стойких силы были на исходе. Когда индейская армия отошла
от города, Эрнандо Писарро первым делом озаботился тем, чтобы обес-
печить город продовольствием, и направил несколько грабительских
экспедиций в окрестности Куско. В результате были пригнаны стада скота
и доставлены изрядные запасы маиса. Теперь испанцы почувствовали себя
настолько уверенно, что Эрнандо Писарро вознамерился нанести удар
по убежищу Манко и тем самым раз и навсегда покончить с восстанием.
В экспедицию он отобрал лучших воинов и во главе семидесяти всадни-
ков и тридцати пехотинцев в сопровождении крупного отряда индейцев-
союзников направился вниз по течению реки Юкай. Путь оказался нелегок:
бурная извилистая река протекала в скалах, приходилось несколько раз
переправляться на другой берег, при том что индейцы защищали перепра-
вы и донимали внезапными нападениями. Когда же отряд наконец добрал-
ся до Ольянтайтамбо, самоуверенности у Эрнандо Писарро поубавилось.
Вновь предоставим слово Педро Писарро, участнику той экспедиции:
«Когда же мы добрались до Тамбо, то прямо в ужас пришлй, увидев
столь неприступную цитадель. Та крепость возвышалась на высокой скале,
обнесенная мощными стенами, а под скалою весь склон горы состоял из мно-
жества высоких террас с отвесными стенами; в цитадель вела единственная
зкая лестница вдоль отвесной скалы над обрывами, а наверху не было числа
воинам, готовым обрушить на нас заранее заготовленные огромные камни,
если мы вздумаем туда сунуться. Ворота крепости, прорубленные в массив-
ных стенах, были намертво заложены камнем, оставался лишь лаз, куда
можно было протиснуться на четвереньках. Ниже крепости расположен
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Инкская крепость
Олъянтайтамбо —
место последней
битвы между
испанцами
и войсками мятеж-
ного Манко
1 Писарро П.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 325.
город Тамбо, рядом протекает река Юкай, которая в том месте достиг*
изрядной ширины и глубины, и со стороны города также выстроеномг
крутых террас. Между городом и рекою есть небольшой плоский учасг
Туда-то, на это равнинное место мы и вышли, переправившись ч
реку, и вознамерились сходу взять город, да только нас встретили®
град камней и стрел, что, будь нас во много раз больше, мы бы веер
и на шаг вперед не продвинулись. Мы потеряли коня и несколько челн
ранеными — с тем и отступили. Когда мы пошли на приступ, натерт
высыпали защитники города, и было их видимо-невидимо, они при
таки кишели, как муравьи в муравейнике. Мы сделали еще две или г
попытки прорваться в город, но всякий раз откатывались назад. Киев
дня Эрнандо Писарро понял бессмысленность нашей затеи и дал при
к отступлению...».1
Воодушевленный победой, Инка Манко предпринял новую попа
взять Куско. Земледельцы были призваны на службу, и к городу отовей
стягивались воинские соединения. Положение колонистов стало крит*
ским: вновь не хватало продовольствия, солдат в городе оставалось со»
мало, поскольку значительные силы были посланы в грабительские р
ды, к тому же ощущалась нехватка оружия, большей частью пришедж
в негодность за полгода боев. В этих обстоятельствах испанцы решилип;
менить свою излюбленную тактику упреждающего удара. Эрнандо Писаг
собрал всех боеспособных солдат и выступил из города, фактически ост»
его беззащитным. Один отряд под командованием Гонсало Писарро за.;
Кн. 2. Южная
Америка
врасплох, атаковал и перебил личную гвардию Манко, когда она пересекала
равнину между двумя горами, а Эрнандо Писарро полностью уничтожил
отряд лучников из охраны мятежного Инки. У нескольких сотен пленников,
захваченных в тех боях, отрубили кисти рук на главной площади Куско,
после чего, искалеченных, отпустили восвояси.
Индейцам был нанесен ощутимый психологический удар. В результате
сложилась патовая ситуация: Манко понимал, что одним махом до начала
сезона дождей город ему не взять; с другой стороны, у испанцев недоставало
1-ил снять осаду. Оставалось ждать: испанцам — чуда или подкрепления;
индейцам — окончания сезона дождей, с тем чтобы взять город измором
и весной начать новое генеральное наступление.
Но ожидание оказалось губительным для восставших. Как раз к весне
$7 года соотношение сил в Перу резко изменилось. Мольбы о помощи,
отправленные губернатором, возымели действие: отовсюду — из Эквадора,
Панамы, Никарагуа, Санто-Доминго прибывали подкрепления; даже Кортес
прислал из Мексики корабль с грузом оружия и амуниции. В результате
Франсиско Писарро собрал пять сотен человек, из них полтораста всадни-
ков, и в ноябре 1536 года направил превосходно экипированное войско под
командованием Алонсо де Альварадо «отвоевывать» Перу. Писарро по-
прежнему ничего не ведал о положении в Куско, равно как и о судьбе своих
братьев, и не питал особых надежд увидеть их живыми. С непрерывными
боями Альварадо продвигался по направлению к Хаухе, здесь задержался
на несколько месяцев, «умиротворяя» край, то есть проводя жесточайшие
карательные акции на территории центрального Перу; а затем опять-таки
сбоями начал продвижение в сторону Куско и к весне 1537 года вышел к реке
^банкай.
Тогда же через Арекипу, с юга приблизился к городу со своим войском
Альмагро, полный решимости выставить из Куско братьев Писарро. Так
на одном поле образовалось множество игроков — Манко, братья Писар-
ро, Альмагро, Алонсо де Альварадо... Чем же закончится эта опасная игра?
/1 1 аршалу Альмагро прежде всего надо было определить свою поли-
J VI тику по отношению к мятежному Инке. Два года назад у них
установились добрые отношения, и Манко даже поддерживал Альмагро
в его притязаниях на Куско. Но марионеточный правитель — одно дело,
а мятежник, перебивший сотни испанцев, — совсем другая история...
С одной стороны, заманчиво воспользоваться помощью индейцев, чтобы
овладеть Куско, с другой — войти в союз с мятежником значит поставить
себя на одну с ним доску. Альмагро вновь являет свой дипломатический
дар и разрабатывает хитроумную стратагему. Он и Манко войдут в Куско
как два равноправных хозяина, и если посулами власти и прощения мар-
шалу удастся вернуть Сапа Инку в лоно вассальского служения королю
Испании, то он сможет обвинить братьев Писарро в том, что именно они
спровоцировали восстание в Перу. Если же Инка заупрямится и откажется
'ТУоЬеЪитель
проигрывает
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
служить испанцам, то будет схвачен и осужден — и опять-таки Альнг
предстанет освободителем Перу.
Еще из Арекипы, где Альмагро получил вести о мятеже, он няправ
письмо Инке Манко, обращаясь к последнему со словами «мой возлюб
ный сын и брат». Полагая, что Куско находится в руках восставших,а:
тья Писарро пребывают в плену, Альмагро просит правителя сохра?
им жизнь, обещая самолично отдать их под суд, дабы примерно нак^
за нанесенные ему оскорбления. И, разумеется, он гарантирует мятежа?
правителю, что добьется для него прощения от испанских властей.
Подойдя к Куско, Альмагро встал лагерем в 30 км от города, oil
послал двух человек в Ольянтайтамбо на переговоры с Манко. Их ус»
вновь заверял Инку в своих дружеских чувствах, давал гарантии прощег
и обещал примерно наказать братьев Писарро. Предложения а делано,
казались соблазнительными: сейчас, когда три сотни воинов Альм,
стояли у города и к осажденным приближалось мощное войско А?
де Альварадо, Манко понимал, что восстание проиграно. Остается двапп
либо довериться Альмагро й пойти в услужение испанцам, либо бе»
в горы. Манко с почестями принял послов, богато одарил их, излилимэ
обиды, но ничего определенного не ответил, лишь настаивал на ли«
встрече с Альмагро.
Последний с готовностью откликнулся на предложение правит
и в сопровождении небольшого отряда всадников поспешил в Ольяни
тамбо. Между тем Манко получил послание от Эрнандо Писарро, в коте?
тот заклинал его ни в коем случае не доверяться Альмагро. Понятно,!
относился Инка к братьям Писарро, но слова Эрнандо упали на удобрен?
почву: видимо, Манко уже серьезно сомневался, стоит ли доверятьсяия
цам вообще, в чем его поддерживали прозорливые советники. Разлить
мелкие детали и эпизоды все сильнее раздували угли подозрений, и в ре
тате осмотрительность и благоразумие победили. Будь иначе, судьбу &
Инки предугадать нетрудно: он кончил бы свои дни на испанской пл
Встреча Инки и Альмагро так и не состоялась, зато состоялся бой, ко*
на передовой отряд войска Альмагро со склонов гор внезапно обруж
несколько тысяч индейских воинов и вынудили отряд поспешно отступ/
Ответ маршалу был более чем красноречив. Аделантадо махнул ру
на дальнейшие переговоры и решил на время оставить мятежниковвп
а пока, чтоб свято место не пустовало, поставить над индейцами нок
Сапа Инку взамен мятежного. Выбор напрашивался саде собой, при
напрашивался как в переносном, так и в прямом смысле — брат Ма
Паулью, почти его ровесник, страстно мечтавший заполучить верховг
власть. Он прошел с Альмагро всю чилийскую экспедицию, неизме?
доказывая свою верность, и лучшей кандидатуры было не сыскать. А1
магро не ошибся: Паулью столь ревностно прислуживался испанцам
в 1543 году принц Филипп, будущий король, направил ему личное поел,
с благодарностью «за верную службу»; он принял христианство, а в 1545г
Кн. 2. Южная
Америка
получил дворянское звание и фамильный герб.1 Уладив это дело, Альмагро 1 Подробнее см.:
решил вплотную заняться тем, ради чего он и пришел сюда, — вступить ^ммингДж. За-
вовладение городом Куско	воевание импеРии
Объединив своих людей, маршал встал лагерем на террасах возле Куско
^направил послание губернатору города, Эрнандо Писарро, с требованием
немедленно выметаться из его владений. Писарро предложил компромис-
сный вариант: он освободит часть города, где разместятся люди Альмагро,
азатем пошлет гонцов Франсиско Писарро, дабы он во всем разобрался
иуладил дело полюбовно. Нет, такой
вариант Альмагро не устраивал, он
решительно требовал освободить
для него весь город. Но такой оборот
дела не устраивал братьев Писарро,
и они решили стоять до конца. Их
можно понять: целый год они защи-
щали Куско от мятежных индейцев,
хлебнули фунт лиха — и вдруг взять
да и отдать город заявившимся сюда
наглецам! Силы, однако, были нерав-
ен Эрнандо Писарро выкручивался
как мог В конце концов, Альмагро
решил прекратить оживленный обмен посланиями, И В НОЧЬ на 18 апреля Город Куско, совре-
1537 года под бой барабанов и звуки труб его воины вступили в Куско сразу менный вид
iTpex сторон.
В большинстве своем защитники города сложили оружие, понимая
бессмысленность сопротивления, и так люди Альмагро беспрепятственно
дошли до центральной площади и направились к дому губернатора. Заслы-
шав шум, братья Писарро и еще два десятка их верных соратников запер-
лись в доме Эрнандо и оказали захватчикам ожесточенное сопротивление,
ранив несколько человек. Бой у двери продолжался долгое время, и, видя,
что защитники не намерены сдаваться, Альмагро приказал поджечь трост-
никовую крышу здания. Предстать на тот свет в запеченном виде никому
не хотелось, и защитники сдались на милость победителей.
Альмагро торжествовал: мало того, что он овладел вожделенным Куско,
такой еще получил сильный козырь в споре за город с Франсиско Писар-
ро, ежели тот решится на открытую борьбу, — этим козырем стали два
брата и кузен Франсиско Писарро, оказавшиеся в положении заложников.
Поэтому маршал предпринял все меры к тому, чтобы бесценные пленники
неулизнули, и поместил их под усиленной охраной в одну из башен дворца
Уайна Капака
Впрочем, до полного торжества еще было далеко, пока нешуточную
угрозу маршалу создавало войско Алонсо де Альварадо. Последний, узнав
о событиях в Куско, тут же послал гонцов в Лиму известить Франсиско
Писарро, а сам со своим войском укрепился на левом берегу реки Абанкай.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
ftCapitulo.cmv^ecornoBlmagrotottiopomf
pel Cnjcoolos j^fprroe^comtcnpntaegBcrrasctofleBeBtrcclloj,
Войско Альмагро
вступает в Куско
=ц iStando aimagro gurrrcando a £fcfle,llego Juan be "Rada con faspioutfioit
r gouemacton,que fcauia traydo Fernando ^iprrotcon las qualesCeunqKlti
У iavida)fet?olgomasqueconquitooio.niplarabauiaganadoxacracodfc
L ra.£nrro cn confejo con fuscapttancs fotne to queb^er beuia:y refuratoto
Si ceroeloe mas,be boluerai £ujco atomareneKpuencn fuiuridlcfoncaWa)li:
ouer nation £>ienbuuomucbos oue к nfrrrnnvr raron Dobtalfrallf о ratal
Альмагро не знал, что предпринять. Бить первым? Но у Альварадо нами
больше людей, тем паче он занимал выгодную позицию на про™
ложном берегу бурной и широкой реки с единственным узким подвесн
мостом. Выжидать? Чего? Если Альварадо решится штурмовать го[
да еще получит подкрепления из Лимы, то вряд ли можно будет удерж.
Куско.
Мучительные размышления Альмагро разрешились неожиданными
зом — посланием из стана противника с предложением^атаковать. Надое
знать, что первоначально главнокомандующим войском, которое и
на помощь к осажденным испанцам в Куско, был назначен капитан Пе
де Лерма, но личный секретарь Франсиско Писарро, Антонио Пика,
по каким-то причинам сместил его с поста и передал бразды командовал
Алонсо де Альварадо. Нет для конкистадора большей обиды, нежели
жение в чине, особенно когда был первым, а стал десятым... Затаив в ду.
злобу, Педро де Лерма начал плести сети заговора, привлек на свою crop
Кн. 2. Южная
Америка
щ капитанов и продумал предательский план предстоящего сражения,
•аковой и преподнес Альмагро. План состоял вот в чем: Лерма и верные
ему капитаны возьмутся охранять брод через реку, Альмагро же пусть для
отвода глаз днем штурмует мост, а ночью спокойно перейдет через брод...
Альмагро конечно, не стал отказываться от такого подарка судьбы.
Нее вышло по заранее намеченной диспозиции: весь день 12 июня 1537 года
Шмагро вел потешное сражение за мост, ночью, чтобы ввести противни-
ке заблуждение, приказал разжечь напротив моста множество костров,
вчетыре часа утра его войско преспокойно перешло реку вброд и к полному
изумлению заспанного Альварадо ударило с тыла... Сражение получилось
почти бескровным, поскольку Альварадо сразу был взят в плен и его войско
«ментально капитулировало. Людей Альварадо маршал привел в Куско
и заставил присягнуть себе на верность, а незадачливого главнокоманду-
ющего засадил в ту самую башню, где томились Эрнандо, Гонсало и Педро
Писарро, а также несколько верных им капитанов.
Вот теперь настал час торжества Альмагро. Под его командованием
тысяча человек, Куско уже бесповоротно в его руках, братья Писарро
в заложниках — что скажешь на это, дон Франсиско Писарро? Впрочем,
остается еще одна нерешенная проблема — мятежный Сапа Инка. Пока
он не схвачен, в любой момент жди удара в спину; к тому же маршалу
не помешает еще один козырь в виде лавров умиротворителя Перу. Самое
емя вырезать застарелую опухоль — и Альмагро посылает против Манко
три сотни испанцев в сопровождении армии союзных индейцев, поставив
во главе карательной экспедиции своего заместителя Родриго Оргоньеса.
Пока шла борьба за Куско, Манко и его советники благоразумно решили
покинуть Ольянтайтамбо — уж слишком уязвима была эта крепость, нахо-
дившаяся под боком у испанцев. Она могла прекрасно защитить от неболь-
шого отряда Гонсало Писарро, но не устоит, если Альмагро заявится сюда
со всем своим воинством. На совете вождей и жрецов было решено переве-
сти резиденцию мятежного Сапа Инки на северо-запад от Куско, в дикие
оры, покрытые густыми тропическими лесами, куда испанцам нелегко
будет добраться. Этот район назывался Вилькабамба, и проникнуть туда
можно было лишь по единственному подвесному мосту через бурную реку
. рубамба текущую в глубоком ущелье; уничтожить этот мост — значит
уничтожить связь с миром. В высокогорной долине Вилькабамба распо-
лагался маленький инкский город Виткос — туда-то и решил перебраться
Инка Манко со своими женами, советниками, гвардией. Отъезд из крепости
Ольянтайтамбо был отмечен торжественными церемониями, сопровождав-
шимися горестными плачами, молебнами и жертвоприношениями. На пути
в Виткос воины Манко разрушали дороги, заваливали горные тропинки
камнями и поваленными деревьями. Но эти препятствия не могли сдержать
Оргоньеса, который рвался по пятам мятежного Инки. Большую часть пути
его люди проделали пешком, ведя коней под уздцы, тогда как союзные
индейцы расчищали горные тропы. Так они вышли к городу Амайбамба,
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
где остановился Манко. Индейцы ожесточенно защищали город, нов
наголову разбиты; пока длилось сражение, Сапа Инку вынесли впал»
не за город и переправили по мосту через реку Урубамба. Манко при
разрушить подвесной мост, но индейцы толком не успели этого сделе
к мосту подоспел передовой отряд испанцев. Починка моста заняланеи
времени, войско Оргоньеса вступило в долину Вилькабамбы, и уже иг
не могло остановить конкистадоров на пути к Виткосу, где Манко надв
обрести надежное убежище.
В городе находился большой храм Солнца, к тому же Манко привезг
свои сокровища, так что испанцам было чем поживиться. Собства
эти сокровища и спасли Манко жизнь: пока шел безудержный грабя
десятка индейских бегунов подхватили на руки Инку, его любимую®
и горстку приближенных, вынесли их из города и скрыли в непроходв
чащобе горных лесов. Посланный Оргоньесом вдогонку кавалерийа
отряд так и не отыскал их следов.
Хотя Инка Манко ускользнул, Оргоньес был доволен результата
экспедиции: помимо сокровищ, он доставил в Куско огромное сп
лам и свыше двадцати тысяч пленных, которых Альмагро благорая
помиловал и распустил по домам. Мятежный Инка, лишившийся см
достояния, священных реликвий и войска, жалкий скиталец, скрывши
в лесах, казалось, больше не представлял опасности. Однако, как пока
дальнейшие события, испанцы недооценили энергию, упорство и мят-
ный порыв Манко.
Теперь, когда главные проблемы были решены, маршалу Алые;
оставалось только отладить свои отношения с Франсиско Писарро,тк
подписать какие-то соглашения с четко оговоренными границами гр
наторств — разумеется, такими границами, чтобы Куско и Центрам
Перу остались за Альмагро. Некоторые хронисты и историки пишут,fy
Альмагро считал Лиму входящей в его юрисдикцию и будто бы он пл
из Куско войной на Писарро; но это неверно. По направлению кЛимеонг
гался на переговоры с Франсиско Писарро, а войско в шесть сотен человек
с собою для весомости аргументов. В качестве еще одного аргументаш
Подвесной мост
Кн. 2. Южная
Америка
?дусиленной охраной Эрнандо Писарро, тогда как два других аргумента,
Гснсало и Педро Писарро, по-прежнему проводили досуг в башне в Куско.
А вот с этими пленниками вышла досадная промашка. Предоставим сло-
? Педро Писарро: «Накануне выступления из Куско Альмагро поссорился
одним из своих соратников по чилий-
скому походу, его звали Лоренсо
1.Альдана. Ссора же вышла из-за того,
что Альдана попросил Альмагро дать
/тысячу песо, как тот ранее обла-
детельствовал Диего де Альварадо,
Гомеса де Альварадо й других. Аль-
магро ответил ему отказом, на что Аль-
янасказал. „Ваша милость прекрасно
•нает, что мы пришли сюда с голыми
руками, да еще потеряв, что имели.
Коли вы помогли деньгами другим,
могите и мне, иначе я не смогу пойти
с вами в Лиму“. Дон Диего де Альмагро, всегда невоздержанный на язык, бро- Воины спасают
сил ему: „Ну и оставайся, обойдемся в бою без девицы по имени Альдана"».1 Манк°
Страшно оскорбленный, Альдана остался в Куско, но и Альмагро сполна
расплатился за свои слова. Как только он покинул Куско, Лоренсо де Аль- 1 в оригинале
дана тайно переговорил кое с кем из своих друзей, те привлекли на его он присвоил ему
сторону недовольных и сообща задумали освободить пленников, о чем
заговорщики сумели известить Гонсало Писарро и Альварадо. Альдана ВОдноеотмапса,
позаботился составить стражу ИЗ СВОИХ друзей, И НОЧЬЮ, заступив на ПОСТ, ругательства,
тражники выпустили заключенных из обеих башен. Освобожденных
пленников поджидал отряд из пятидесяти всадников при оружии; мы
вскочили на коней и покинули город, стараясь поспеть в Лиму раньше, чем
весть о побеге достигнет ушей Альмагро. Последний направился к Лиме
равнинным путем через пустыню Наска, поэтому мы избрали другой путь:
через горы вышли к Хаухе, откуда спустились к Лиме. Когда мы, к преве-
шкой радости Маркиза, появились в Лиме, Альмагро стоял в Пачакамаке,
в4лигах от города, и, как прознал он о нашем бегстве, сильно опечалился
обозначающего
пассивного гомо-
сексуалиста. Если
автор хроники
сообщает правду,
то Альмагро
нанес Альдане
смертельное
оскорбление.
и отошел в Чинчу, что находилась в 30 лигах от Лимы».2 Этот эпизод вновь
подтверждает веками проверенную истину: слово обладает огромной—как
созидательной, так и разрушительной — силой. Мораль же этой истории
госта, думай, прежде чем сказать.
Франсиско Писарро двигался из Лимы на встречу с Альмагро, тоже
прихватив с собой весомый аргумент в виде до зубов вооруженного войска
шесть сотен человек. Посредники условились, что два губернатора встре-
1тся в долине Мала, расположенной на полпути между Чинчей и Лимой,
2 Писарро Педро.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 336-337.
/каждый возьмет в сопровождение только личную охрану, дюжину самых
/сверенных людей, капеллана и секретаря. На всякий случай Гонсало
Писарро с отрядом аркебузиров спрятался в камышах вблизи того места,
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Инкские воины
где предполагалась встреча, и они могли бы одним залпом поконч
с Альмагро, но Гонсало запретил стрелять.
Встреча двух бывших друзей, состоявшаяся 13 ноября 1537 года, цг
кала уже не так полюбовно, как раньше — без дружеских объятий.;
умиления, клятв в верности и прочих благоглупостей. Писарро обрушь
на Альмагро с жестокими попреками за то, что силой захватил Куско к
дурно обошелся с его братьями. Альмагро оправдывался тем, что много,
посылал Эрнандо рекеримьенто, предлагая убраться из города по добр)-'
дорову, но тот не внял гласу разума — вот и получил. Оживленный да
мнениями был прерван солдатом Альмагро, который случайно обнарр
отряд Гонсало Писарро и с криком прибежал к маршалу; тот, заподх
засаду, вскочил на коня и убрался восвояси. Как говорится ныне, пер
раунд переговоров прошел безрезультатно.
Писарро мучительно беспокоился за судьбу Эрнандо, и было ок
до него дошли слухи, что Оргоньес неоднократно подбивал марс
казнить пленника. Альмагро на эти провокации не поддавался—то*
полный глупец станет выбрасывать главный козырь; но при этом посте*
давал понять, что жизнь пленника находится под угрозой. Писарро;
щил Альмагро, что готов продолжить переговоры, и тот охотно согласг
Второй раунд переговоров прошел куда более конструктивно. Пвд
предложил разумную вещь: коль скоро в королевских грамотах неука
в чью юрисдикцию входит Куско, то надо послать кадвору представил
обеих сторон, и пусть Его Величество решит затянувшийся спор. Деле.-
понятно, небыстрое; а пока они будут дожидаться решения, пусть Ам
заселит Арекипу и Лас-Чаркас (то есть территорию нынешней Бола
и даст там своим людям энкомьенды, благо это добрые земли. Воспослг
Альмагро этому совету, разбогател бы и сохранил сотни жизней. НоКк
стал для него прямо-таки наваждением; к тому же надо понимать
Альмагро был заложником своих людей. Что останется от его автор!
и от него самого, если он предложит соратникам оставить Куско и зас
Кн. 2. Южная
Америка
Арекипу и Лас-Чаркас? Поэтому он жестко постановил: он готов сколь
тодно долго дожидаться королевского решения, но только в роли хозяи-
на Куско Между прочим, он питал большие надежды на решение в свою
льзу, благо потратил юо ооо дукатов на обручение сына с дочкой члена
зролевского Совета по делам Индий. Писарро, скрипя зубами от злости,
предложение принял, но с условием немедленного освобождения Эрнандо.
Альмагро согласился, но со встречными условиями: во-первых, Писар-
ро заплатит кругленькую сумму в качестве выкупа, во-вторых, Эрнандо
публично воздаст благодарность и хвалу маршалу за его милосердие. На том
порешили. Соглашения были подписаны 24 ноября.
И через несколько* дней в стане Альмагро разыгралась комедия. Когда
^знец избавил заложника от цепей, с которыми тот уже сроднился за восемь
месяцев, Эрнандо, клокоча в душе от ярости, с натужной улыбкой поблаго-
дарил дона Диего де Альмагро за его великодушие, после чего поприсутст-
вовал на праздничном ужине, а затем с почетом был препровожден в лагерь
Франсиско Писарро.
Альмагро счел вопрос решенным и со своими людьми убрался в Куско,
но Писарро мыслил иначе. Куско тоже стал для него наваждением, перечерк-
нувшим все соглашения. Он спешно увеличил войско до семисот человек,
поставил главнокомандующим Эрнандо и отправил в поход с заданием
изгнать «чужаков» из Куско.
Эрнандо намеренно избрал более долгий путь через пустыню Наска —
чтобы Альмагро ничего не узнал о наступлении и загодя не подготовился
кобороне Вспоминает Педро Писарро: «Через эту Наску Эрнандо Писарро
вышел в провинцию Сорас, а оттуда подбирался к Куско по безлюдным
местам и тайным тропам, дабы Альмагро не знал о его передвижениях
и не подстроил засад на пути; бывало, он и нас намеренно вводил в заблу-
ждение: отдавал приказ идти в одну сторону, а потом поворачивал в дру-
)Ю, и никому при этом не говорил, куда он направляется на самом деле;
такими вот уловками удалось ему оставить Альмагро в полном неведении
и войти в долину Куско по мосту через реку Аича в ю лигах к югу от города.
\ за 12 лиг до подхода к мосту он послал две сотни всадников под началом
Гонсало Писарро взять тот мост под охрану и наказал ему мчаться туда без
остановок и ни единому человеку из отряда не говорить, куда и зачем он
направляется (...)
Мост мы застали целым и невредимым, взяли его под охрану и дожда-
лись, пока подошел Эрнандо Писарро с основным войском. Лишь когда
мы пересекли реку и встали в 2 лигах от Куско, Альмагро узнал о нашем
появлении и спешно начал созывать людей на битву».1
Войско Альмагро насчитывало около пятисот человек против семисот
воинов Писарро, но при этом у него было намного больше кавалеристов;
зато у аделантадо в распоряжении имелось всего двадцать аркебузиров,
тогда как у Эрнандо Писарро — восемьдесят, а это было серьезное преи-
мущество, сыгравшее свою роль. К тому же для повышения убойной силы
1 Писарро П.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 340.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1	Zarate Agustin de.
Historia del descu-
brimiento у con-
quista de la pro-
vincia del Peru
у de las guerras
у cosas senaladas
en ella. Libro
tercero. Cap. XI. //
Historiadores de
Indias. America del
Sur. — Barcelona,
1972. P. 313.
2	Битва при
Салинасе прои-
зошла 26 апреля
1538 года.
3	Писарро Педро.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 340-341.
аркебузиры Писарро использовали особого рода заряды — они называ
«проволочной пулей» или «сросшимися пулями». Это два железных
шарика (вместе они составили бы обычную круглую пулю), соединен
между собой железной проволокой длиной 10-15 см; при выстрелен
«раскрывалась», насколько позволяла длина проволоки, и «срезала
на своем пути. Хронист Агустин де Сарате упоминает такой эпизод би:
«Как скоро Эрнандо Писарро завидел, что копьеносцы дона Диего вош
пики, готовые ринуться в атаку, он приказал аркебузирам стрелять^
ху, и проволочные пули сломали более пятидесяти пик, оставив col
безоружными».1
Продолжает Педро Писарро: «Альмагро вышел из города и занял пози
в местечке Салинас в полулиге от Куско, на королевской дороге; по одну с
рону от дороги простиралась равнина, а по другую находилось небом;
болотце. На равнине он выстроил свои эскадроны, а у болота поставил*
лерию под командованием Васко де Гевары, уроженца Толедо, и прж
ему в нужный момент атаковать пехоту и аркебузиров Эрнандо Писар
С наступлением утра2 Эрнандо Писарро построил войско и разда
всадников на два отряда, чтобы они действовали по раздельности, а
надобности могли объединиться. (...) В таком порядке мы и начали й
пление. Аркебузиры подошли к болоту и начали расстреливать кавале?
Васко де Гевары, тот попробовал ударить на них, да помешало бог
и тогда он отступил и смешался со всадниками Диего де Альмагро. Увг
что конница противника сбилась в кучу, Эрнандо Писарро соединю
кавалерийских отряда и бросился в атаку. Битва длилась недолго
Альмагро дрогнули и обратились в бегство. Сам же Альмагро пып
укрыться в крепости, но его догнали и схватили, после чего Эрнл
Писарро посадил его под стражу в ту самую башню, где ранее самтоиь
в заключении».3
В битве при Салинасе погибло полторы сотни человек, в том чй
верный заместитель Альмагро Родриго Оргоньес; сложил голову и Пе
де Лерма — тот самый, кто подарил Альмагро победу над Алонсо де'
вара до в бою у реки Абанкай. Победители безжалостно добивали ранен
а когда ворвались в город, начали грабить дома побежденных; тех же,
пытался укрыться в домах, убивали на месте, либо раздетыми вышвырш
на улицы; только церкви оставались убежищем для сторонников Альм?
Узнав о победе, Франсиско Писарро отправился из Лимы в К\
но по пути зачем-то на три месяца задержался в Хаухе. Эта немотивиро
ная задержка, скорее всего, объясняется тем, что он не хотел участво:
в суде над Альмагро и намеренно самоустранился, предоставив свой
действий для Эрнандо. Есть версия, будто Эрнандо через гонцов спраш •
брата, как поступить с Альмагро, и Франсиско Писарро ответил неопре
ленно: мол, поступай, как знаешь. Однако, вполне возможно, что ника
запроса со стороны Эрнандо и не поступало, а молчание и безучастиеб"
развязывало ему руки. Франсиско Писарро вовсе не был вероломным зло:
Кн. 2. Южная
Америка
без чести и совести, каким его рисуют иные историки и беллетристы; все
очевидцы отмечают, что после победы при Салинасе он пребывал в крайне
метенном состоянии духа. Его душевные терзания можно понять. С одной
тороны,—многолетняя дружба, теплые воспоминания, клятвы в верности;
ккакможно в таких обстоятельствах своей рукой отправить друга на казнь?
Диего де Альмагро-младший, которого от греха подальше переправили
зХауху, слезно умолял Писарро сохранить жизнь его отцу, и тот заверил его:
мол, ни о чем не волнуйся, волоса не упадет с его головы. С другой стороны,
оставить Альмагро живым? Но в каком качестве? Его же нельзя лишить зва-
ний и губернаторских полномочий — это прерогатива короля. Бесконечно
томить в неволе тоже невозможно...
Переправить в Испанию на королев-
ский суд— опасно: мало того, что он
может оправдаться, так он еще и очер-
нит братьев Писарро... Выдворить
Альмагро с его людьми в Лас-Чаркас?
Но это значит разделить Перу на два
враждебных губернаторства, что
неизбежно приведет к войне... Похо-
же, оставался единственный путь.
Аэту грязную работу пусть выполнит
Эрнандо
Последний невзлюбил Альмагро
е еприих первом знакомстве, а вось-
мимесячный плен довел эту непри-
язнь до исступленной ненависти.
Зрнандо с радостью прикончил бы
маршала своими руками сразу после
битвы, но, будучи человеком умным
идальновидным, обуздал себя. Чтобы
избежать обвинений в самоуправстве,
все надо обставить честь по чести.
Судебный процесс длился три
!есяца, и все это время Альмагро жил
надеждой, что Франсиско Писарро
не допустит его казни, тем паче Эрнандо каждый день говорил ему о ско-
ром приезде губернатора в Куско. Обвинения маршалу были предъявлены
серьезные захват Куско и арест братьев Писарро расценивались как бунт
против королевской власти; пленение Алонсо де Альварадо, который шел
подавлять восстание Инки Манко, рассматривалось как предательство,
а изгнание горожан Куско, законных владельцев, из энкомьенд — как
подрыв закона и порядка.
Настал день, когда Эрнандо посоветовал маршалу позвать исповедника.
Поняв, к чему идет дело, Альмагро расплакался, стал с жаром говорить
Инкская цикло-
таеская кладка:
ворота в Олъян-
тайтамбо
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1 Zarate Agustin de.
Historia del descu-
brimiento... Libro
tercero. Cap. XII. //
Historiadores
de Indias... P. 316.
о своих заслугах при завоевании Перу, и о своей дружбе с Франс;
Писарро, и о том, какое великодушие он проявил, выпустив на свес
Эрнандо, тогда как многие капитаны настаивали на его казни, и о с-
неизлечимой болезни, каковая и так скоро сведет его в могилу... <№
Эрнандо Писарро ответил ему, что не должно проявлять таковую душе?
слабость и произносить таких слов столь храброму человеку, и, поско
казнь неизбежна, пусть он покорится воле Божьей и умрет как истин,
христианин и кабальеро».1 И с этими словами вышел из темницы.
Альмагро позвал священника, а затем эскрибано, которому продикгс
свое завещание. Пользуясь правом назначать себе преемника, он nept
пост губернатора Нового Толедо своему сыну-метису, коему заве
и значительную часть своего достояния; направил богатые пожертвова
францисканским и доминиканским монастырям в Санто-Доминго, по-
воздвигнуть в его память капеллу в родном городе в Испании, и ап
распоряжения насчет рабов и личных вещей, вплоть до старой рубахи
Эрнандо поостерегся публично лишать маршала жизни—в друг на
фоте скажет что-нибудь неподобающее, или его бывшие соратники^
вылазку. Днем 8 июля 1538 года в башню, где содержался приго оре®
вошел палач и удавил Альмагро гарротой. После этого мертвое теловыь
кли на центральную площадь, водрузили на эшафот, палач отсекмерт
голову и насадил на пику. По обычаю, палач намеревался снятии
Пленение и казнь
Альмагро
Кн. 2. Южная
Америка
одежду, свой дополнительный «гонорар», но нашлись горожане, которые
недопустили подобного бесчестья и оплатили палачу стоимость одежды.
Тело Альмагро было захоронено в церкви Ла Мерсед.
Франсиско Писарро приближался к Куско, когда гонец от Эрнандо сооб-
[Щ1л ему о казни Альмагро. Говорят, губернатор разразился рыданиями.
ЛЛисарро вступал в Куско под ликующее звучание труб, но не было
I / в его душе радости — никогда еще не видели его в столь подавленном	крон г -
'	а	а	а	рывает
состоянии. К угрызениям совести добавлялась болезненная проблема: куда г
девать несколько сотен оставшихся в живых сторонников Альмагро —
иодей озлобленных, в одночасье потерявших свои достояния, не имеющих
ни клочка земли, ни крыши над головой? Им терять нечего, в любой момент
жди заговора и предательского удара в спину... В этих обстоятельствах
Писарро поступает, как Эрнан Кортес после падения Теночтитлана, —
отсылает людей в локальные экспедиции: тем самым солдат можно и делом
анять, и отдалить от себя, а кое-кого возвысить и привлечь на свою сто-
рону. Верный Педро де Кандиа, один из «тринадцати прославленных»,
во главе трехсот человек, преимущественно альмагристов, послан на восток
от Куско на поиски богатой страны; через полгода мучительных блужданий
сельве в Куско вернутся полтораста отощавших и оборванных солдат.
Педро де Вальдивиа, маэстре-де-кампо писарристов в битве при Салинасе,
отправился заново покорять Чили. Франсиско де Ольмос направлен в Кито,
к заливу Сан-Матео, а видный сторонник Альмагро Гарсиа де Альварадо
вчине генерал-капитана экспедиции движется в богатый район Уануко.
Не успел решить эту проблему, возникла другая: Инка Манко, каза-
лось бы, сгинувший в горной сельве, вдруг поднял голову и снова начал,
какговорили конкистадоры, «баламутить землю». Он и его военачальники
организовали серию мятежей, ознаменовавших начало второго восстания
ядейцев Сначала полыхнуло на севере, в районе Уануко. Главнокоман-
дующий Иллья Тупак не стал распускать свою армию после того, как Кисо
Юпанки погиб во время штурма Лимы; он отошел на север и теперь охотно
откликнулся на призыв Манко начать новую войну. Армия Иллья Тупака
спустилась с гор к прибрежному городу Трухильо, убивая по пути всех
испанцев и сотрудничавших с ними индейцев.
Из Уануко Манко направился в Хауху, но местные жители племени уан-
а отказались присоединиться к восстанию — в свое время они испытали
.мало притеснений от инков и потому охотно помогали испанцам при
завоевании Перу. Манко направился на юг и обосновался близ знаменитых
развалин города Тиауанако, откуда совершал успешные набеги на испанских
купцов, двигавшихся по главной дороге инков.
В конце 1538 года встревоженный Франсиско Писарро направил против
мятежного Инки большое войско. Главнокомандующий, Ильян Суарес
деКарвахаль, выяснил местонахождение Манко и послал отряд в тридцать
человек во главе с Вильядиего, чтобы он захватил мост через реку Вилькас,
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
по которому двинутся основные силы. Вильядиего захватил инде 
охрану моста, подверг охранников пыткам и вызнал, что Манко нахоя
неподалеку, в деревне Онкой, а с ним всего восемьдесят приближу
Взыграло ретивое в сердце бравого капитана, и решил он, не дожзш
Суареса де Карвахаля, самому захватить мятежного Инку и тем самы;
жать себе почести и славу. Отряд, начавший нелегкое восхождение
конечно же, не остался незамеченным, и, когда запыхавшиеся ио
приблизились к деревне, на них шквалом обрушились индейцы, кот
возглавлял Манко на коне и с пикой в руках. Дорого обошлась кона
дорам ретивость их командира: погибло двадцать четыре человека,!
в том числе; лишь шестерым удалось спастись бегством.
Воодушевленный этой победой, Манко нанес удар по «провинции»й
где разгромил крупный отряд испанцев и устроил карательную эка.
цию против индейцев племени уанка, разрушил их святилище и к$
жрецов. Одновременно, в начале 1539 года, Верховный жрец инков Ви
Уму поднял восстание в Кольясуйу, в южной части бывшего госуж
инков. Подавлять восстание отправились Эрнандо и Гонсало Пих
прихватив с собой Инку Паулью, дабы своим авторитетом он образу
индейцев. Авторитета у марионеточного правителя явно недостач
индейцы оказали ожесточенное сопротивление. При переправе через?
связующую озера Титикака и Поопо, утонуло восемь испанцев с ков
и сам Эрнандо чуть не пошел ко дну — его спасли люди Паулью. О»
наладили понтонный мост из бальсовых плотов, и как только йена
переправились на другой берег и сели на коней, сражение было выигр
Эрнандо вернулся в Куско, оставив главнокомандующим карате»!
экспедиции Гонсало. Семьдесят конкистадоров и пять тысячам
Долина Когабам-
ба, руины города
Инкалъахта,
современный вид
Кн. 2. Южная
Америка
.эдейцев быстро продвигались вперед, пока не вошли в долину Кочабамба,
: здесь их со всех сторон обложили индейские войска и заперли все выходы
з долины. Яростное сражение длилось целый день, но испанцы так и не смо-
гшразорвать кольцо окружения, и, если бы не Паулью, который самолич-
но убивал своих солдат, обращавших врагу спины, никто бы из испанцев
вживыхне остался. В этом отчаянном положении Гонсало сумел передать
зльбу о помощи, и Эрнандо поспешил к нему с подкреплением. Восставшие
были разбиты, чудовищные карательные акции устраши-
и индейцев тогда как практика «прощения» вождей,
принявших вассальскую присягу, привела к покорности
мятежных касиков. В марте 1539 года Гонсало и Эрнандо
Писарро с триумфом возвратились в Куско. Дольше всех
продержался Вильяк Уму, укрепившийся южнее, в горах:
война с ним длилась восемь месяцев, и лишь в октябре
1539 года он сдался на милость победителей.
Хотя Иллья Тупак еще несколько лет продолжал
называть сопротивление испанцам в горах на севере
Перу, хотя время от времени то здесь, то там вспыхивали
индейские мятежи, к середине 1539 года второе индейское
восстание стало угасать. Задолго до этого, понимая,
куда дело клонится, Манко начал искать себе убежище — он вновь решил Маркиз Франсиско
обосноваться в районе Вилькабамба, но восточнее Виткоса, ближе к лесам Писарро
Амазонии В выбранном месте инки-изгнанники начали возводить город,
ставший последним осколком некогда могущественного государства.
Несколько лет назад Эрнандо Писарро проявил в Испании изрядный
дипломатический дар, когда вернулся из Перу; вот и сейчас губернатор
решил отослать его на родину—разумеется, не с пустыми руками,—чтобы
он изложил события последних лет, расставил нужные акценты и оправ-
дался за казнь Альмагро. И вот 3 апреля 1539 года Франсиско прощался
со старшим братом. Вспоминает Педро Писарро:
«Отбывавшему в Испанию Гонсало были устроены пышные проводы:
Маркиз и многие прочие, я в том числе, проводили его на лигу от города,
до той равнины, где мы бились с индейцами на подходе к Куско. И вот что
сказал на прощание Эрнандо Писарро своему брату Маркизу: „Внемлите
мне, ваша светлость! Я отбываю в Испанию, и после Бога не на кого нам
больше полагаться, кроме как на вашу светлость. Я говорю сие, дабы вы
знали, что чилийцы1—люди без чести и совести, и с моим отъездом некого
будет бояться. (И ведь истинно говорил Эрнандо Писарро: они дрожали
передним!) Тем из чилийцев, кто готов служить вам, дайте энкомьенды.
Но тем, кто не захочет получить энкомьенду, ни в коем случае не дозволяйте
собираться пусть даже вдесятером и ближе чем за пятьдесят лиг от вас. Коли
вы допустите это, они вас убьют, и памяти о нас здесь не останется" Эти
1 Чилийцами
конкистадоры
называли участ-
ников экспедиции
в Чили и сторон-
ников Альмагро.
слова Эрнандо Писарро произнес громко, так что все мы их слышали, после
чего обнял Маркиза и распрощался с ним. Воистину мудрым и прозорливым
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1	Писарро Педро,
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 343-344-
2	Альпаргаты —
обувь из пеньки.
человеком был Эрнандо Писарро. Ведь он всячески старался lapymr
дружбой чилийцев и предлагал им энкомьенды, нокболыпинствесвол
отказывались; потому и не подпускал он их к себе ближе чем на пяти
лиг; а дон Франсиско Писарро пренебрег его советом себе на погиб:
После отъезда Эрнандо губернатор занялся самой насущной прх
мой — мятежным Инкой, и послал Гонсало Писарро во главе трехсот t
век и вспомогательного войска Паулью в Вилькабамбу, чтобы уничтож
Манко, корень зла на перуанской земле. Подробности той экспеди!
излагает Педро Писарро, ее участник:
«Мы углубились в Анды, докуда могли идти кони, там оставили лог
под охраной и пешим ходом двинулись вперед, туда, где, по сведем
индейцев, укрепился Манго.
Несколько дней мы с превеликим трудом продирались по крутым
ным тропам, пока не приблизились к убежищу Инги. Впереди шел Г>
ло Писарро, за ним — Педро Писарро, затем — Педро дель Барко. г
все остальные, ибо по узкой тропе невозможно было двигаться инач.
гуськом. Из-за высоких, поросших лесом гор мы не увидели крепости,!
находились рядом с ней. Случилось так, что в альпаргату2 Гонсало Пик
попал камушек; чтобы вытряхнуть его, ему пришлось бы всех задерж
и тогда он приказал Педро дель Барко и остальным потихоньку идти вне
пока он будет разуваться и обуваться. Испанцы бодро пересекли дверец
по мостам, и при этом идущему впереди Педро дель Барко не хватили
и прозорливости смекнуть, что индейцы намеренно навели те мосты,у
обманом завлечь испанцев в засаду; а за речушками они вышли на прога
длиною шагов в сто, и наверх вела узкая тропа, по которой можно было :
только гуськом; а за прогалиной воздымалась поросшая лесом гора. Иг
цы, не видя ни одного индейца, поскольку все они были укрыты, стг
на эту тропу и начали карабкаться наверх; местами им приходилось^
двигаться на четвереньках, чтобы не скатиться вниз, и так на тропу вза.
человек сорок, когда с вершины горы индейцы обрушили на нихогро*
камни. По открытому склону горы такие камни несутся яростно и сгр
тельно и все сокрушают на своем пути. Пятеро испанцев были разорг
в клочья и сброшены в реку; а в тех, кто шел впереди, полетела туча г
и ничего не могли сделать испанцы против индейцев, укрытых в гуо
зарослях. По счастью, наши отыскали узкую боковую тропку, похож
смогли спуститься к реке, а не будь той тропки, все бы там полегли. Вс:
пятеро испанцев погибли, и многие получили ранения.
Как видно, индейцы заранее подготовили нам засаду, но поспей
скатывать камни по склону горы; а если бы у них хватило терпения!»
ждать и дать нам продвинуться выше в гору, то мало кто из нас остала
в живых: ведь впереди тропа, с коей некуда было свернуть, взбирь
почти на отвесную скалу высотой в три эстадо, а на вершине скалы индо
заготовили множество огромных камней, чтобы сбрасывать их на тех
осмелится подняться, и трех человек было достаточно, чтобы защю
Кн. 2. Южная
Америка
тропу; а когда бы мы повернули назад, тогда-то и надо было скатывать кам-
нипо склону. Вот почему и говорю я: если бы индейцы набрались немного
терпения, худо бы нам всем пришлось.
Увидев, какой урон нанесли нам индейцы, Гонсало Писарро дал приказ
к отступлению, и ничего иного в тех обстоятельствах он сделать не мог,
ибо многие были ранены, а прочие охвачены страхом, к тому же ясно ста-
ло, что с ходу индейцев оттуда не вышибешь; отойдя назад, мы дождались
темноты и пустились в обратный путь. Раненых Гонсало Писарро поместил
впереди, сам встал в арьергард, а замыкал вереницу Педро Писарро.1 Так
мывернулись к тому месту, где оставили коней, и оттуда Гонсало Писарро
отправил гонцов к Маркизу дону Франсиско Писарро рассказать о случив-
шемся и попросить подмоги».2
Ожидая подкрепления, Гонсало Писарро попытался вступить в пере-
говоры с Инкой Манко и в качестве посредников послал к нему двух его
родных братьев. Узнав, что они засланы испанцами, Манко пришел в ярость
и приказал казнить их, несмотря на все мольбы Куры Окльо, его любимой
жены и сестры, сохранить им жизнь. Сын Манко Титу Куси, со слов кото-
рого были написаны воспоминания о тех событиях,3 сообщает, что убитая
горем Кура Окльо несколько дней отказывалась уходить с того места, где
они были казнены.4
Продолжает Педро Писарро: «Как скоро Маркиз узнал о поражении
испанцев, он тут же послал воинский отряд на подмогу, и Гонсало Писарро
вновь направился туда, где закрепился Манго Инга, чувствуя себя в полной
безопасности. На узкой тропе, о коей я поминал, индейцы воздвигли камен-
ную стену с бойницами и через эти бойницы открыли огонь из четырех или
пяти аркебуз когда-то отнятых у испанцев; однако выстрелы не причинили
нам вреда поскольку индейцы не умели толком заряжать аркебузы: они
незабивали пулю в глубину ствола, отчего при выстреле она падала на землю.
Гонсало Писарро отобрал сотню самых крепких пехотинцев и приказал им
вобраться на гору через лесную чащобу и зайти в тыл индейцам, охранявшим
тропу. Так мы разделились: половина отряда для отвода глаз стояла перед
укреплениями Инги, делая вид, будто готовит атаку, тогда как остальные,
незамеченные индейцами, перевалили через гору и неожиданно появились
на вершине на прогалине, прямо над фортом, где скрывался Манго Инга.
Тогда только индейцы увидели испанцев, прибежали в форт и сооб-
щили об этом Инге, после чего трое приближенных подняли его на руки
и отнесли к речке, и бежали они так быстро, словно летели; вместе с ними
Манго переплыл речку и скрылся в глубине гор, а остальные защитники
форта и челядь разбежались кто куда. Когда мы вошли в форт, там не было
ни души; и если бы мы знали, что Инга сбежал, и бросились по его следам,
то, наверное, схватили бы его, но мы-то думали, он в форте, и упустили вре-
мя. Потом в поисках Инги мы два месяца бродяжили по тем местам, но так
и не смогли его отыскать и с пустыми руками вернулись в Куско. Правда,
нам удалось взять сколько-то пленных, среди них — любимую жену Манго
1	В своих текстах
конкистадоры
старательно из-
бегают говорить
о своем мужестве,
чтобы избежать
упреков в хвастов-
стве. Об их
подвигах пусть
расскажут другие.
Автор хроники
находился в самой
опасной позиции
(в случае если бы
индейцы взялись
преследовать
отступавших),
потому и пишет
о себе в третьем
лице.
2	Там же. С. 344-
345-
3	Свои воспоми-
нания («Реляция
о завоевании
Перу и о деяниях
Инки Манко»)
Титу Куси устно
произнес в фев-
рале 1570 г.; их
перевел и продик-
товал священник
Маркос Гарсиа,
а записал секре-
тарь Титу Куси
Мартин Пандо.
Опубликованы
в 1916 г.: Titu Cusi
Yupanqui. Relacion
de la conquista
del Peru у hechos
del Inca Manco.
Coleccion de libros
у documented refe-
rentes a la historia
del Peru. Primera
serie. Vol. 2. —
Lima, 1916.
4	ХеммингДж. За-
воевание империи
инков... С. 261.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Штандарт Фран-
сиско Писарро
Инги; мы надеялись, что и лк
к ней тот пойдет на мировую»
Титу Куси свидетельствует
по пути испанцы неоднократное
лись изнасиловать Куру Окльо:
яростно сопротивлялась, а пс
измазала тело нечистотами ч:
мужчины, которые пытались ь:
ловать ее, почувствовали отвращ
и тошноту. И таким образом
защищала себя много раз во реш
поездки».2
Экспедиция Гонсало Писарро
вратилась в Куско в июле 1535 г
Итак, Инка Манко снова у скользь
но его любимая жена и сестра в каи
ве заложницы давала какие-то од
ды вступить с ним в переговор
впрямь — вскоре Манко напри
посланцев, которые сообщили,
1	Писарро П.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 345-346.
2	Хемминг Дж. За-
воевание империи
инков... С. 262.
он готов встретиться с губернатором, если тот прибудет в долину Юг
Узнав о том, Франсиско Писарро, занятый основанием города Арес
бросил все дела и прибыл в Куско. Манко затребовал, чтобы Пиех
явился в сопровождении не более двенадцати человек — Писарро ото?;
дюжину лучших вояк, не считая индейцев сопровождения, прихвг
жену мятежного Инки и двинулся в долину Юкай. Вскоре ему долож
что Манко вышел из укрытия; обрадованный Писарро направил ме
индейцев с различными подарками, включая английского пони. При®
того, что произошло дальше, не вполне понятны: на послов напали в®
Манко и многих перебили, не пожалели даже ни в чем не повинногош
Если Инка намеревался заманить губернатора в западню и уничтожит
в том уверен Педро Писарро, то логично было бы принять дары и дождл
губернатора. Если Инка собирался вызволить из плена свою жену,ток|
был этот убийственный жест? Передумал? Что-то вспугнуло его" Ума*
предположить, что нападение на послов произошло без его ведома,это4
самодеятельность его приближенных, которые не хотели допустить, чш
Манко пошел на мировую с испанцами. Видимо, они ясно прозревали,!
кончится эта мировая для Инки и для них самих.
Когда Франсиско Писарро узнал о случившемся, он пришел в безуде
ную ярость и приказал казнить Куру Окльо. Ладно бы удушил гаррот»
так нет, жену Инки на его глазах подвергли унизительной и мучите.1*
казни: ее раздели донага, привязали к столбу, после чего индейцы г.
пускать в нее дротики и стрелы, стараясь как можно дольше продлю
страдания, «и сказывали мне испанцы, — пишет Педро Писарро,—вов?
Кн. 2. Южная
Америка
долгой и мучительной казни ни жалобы, ни стона не сорвалось с ее уст, даже
мускул не дрогнул на ее лице. Воистину достойна изумления и восхищения
стойкость этой женщины!». Писарро приказал поместить тело Куры Окльо
в корзину и пустить вниз по реке Юкай, чтобы его нашли люди Манко.
Нет свидетельств тому, что после казни Альмагро у Франсиско Писарро
помутился рассудок. Но, видимо, что-то помутилось в его душе. Немало
жестокостей он совершил на своем веку, но никогда ранее не опускался
до такого зверства по отношению к женщине. Этот поступок вызвал воз-
мущение многих испанцев; даже Педро Писарро, всегда так рьяно защи-
щавший своего родственника, и тот не может удержаться от негодования:
...И думается мне, что именно за эти жестокости Господь покарал дона
Франсиско Писарро презренной смертию...».2 Следствием этого душевного
помутнения стал еще один ничем не оправданный акт: вернувшись в Куско,
Писарро казнил полтора десятка бывших военачальников Манко, которые
ранее сдавались в плен под гарантии сохранить им жизнь; в их числе были
приговорены к сожжению два родных дяди мятежного Инки, военачальник
Тисой Верховный жрец Вильяк Уму.
После этого о переговорах с мятежным Инкой не могло быть и речи.
Писарро планировал организовать новую экспедицию на поиски Манко,
норешил ненадолго отложить это дело, не подозревая, что капризная Исто-
рия отложит его на тридцать три года. Что же касается Инки Манко, то он
прочно обосновался в Вилькабамбе, где сохранилось независимое инкское
государство — последний осколок могущественной империи.
Губернатора ожидали более приятные заботы. В феврале 1539 года до Перу
{двухлетним опозданием дошел королевский указ о том, что губернатору
Франсиско Писарро пожалован титул маркиза — так Писарро стал вторым
после своего кузена Кортеса конкистадором, кто удостоился столь высо-
кой чести. Правда, указ был подписан в октябре 1537 года, то есть до казни
Альмагро; когда же Карл V узнал о прискорбных событиях в Перу, он
послал королевского ревизора по имени Кристобаль Вака де Кастро, дабы
тот во всем хорошенько разобрался и примерно покарал виновных. Сколь
страшился Писарро ревизора, столь же большие надежды возлагали на него
сторонники Альмагро.
Как бы там ни было, пожалованный королевской милостью титул марки-
задавал губернатору право создать свой маркесат — то есть значительный
потерритории надел земли. А Франсиско Писарро и без того был, возможно,
самым богатым человеком в Новом Свете. Помимо огромного количества
золота и серебра, полученного в качестве личной доли добычй во время
завоевания Перу, он владел девятью энкомьендами на лучших землях стра-
ны, где на него трудилось около тридцати тысяч индейцев, бесчисленными
гадами в Хаухе, а также дворцами в Куско и в Лиме.
В характерах Писарро и Кортеса обнаруживается куда больше сходств,
чем различий (последние касаются преимущественно интеллектуального
уровня), и одно из этих сходств состоит в том, что оба были чрезвычайно
1	Писарро Педро.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 347.
2	Там же. С. 346.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
деятельными натурами. По завершении своих завоевательных кам
они могли бы купаться в роскоши и предаваться праздности, однако ни
ни другой не сидели сложа руки. Если Кортес, по складу ума болееа
тюрный и склонный к мифологии, пролагал пути к островам Пряное
и к неведомым землям, то Писарро, более приземленный и практик
занялся колонизаторской деятельностью и торговлей. Он основываетн
селения, занимается разведкой золотых и серебряных месторожд*
закладывает плантации сахарного тростника в долине Наска, налж
текстильное производство, строит торговый флот, который курсе
с товарами вдоль всего разведанного побережья Южного моря.
С конца 1539 года Писарро прочно обосновался в Лиме, куда он перс
Диего де Альмагро-младшего. В большинстве своем сторонники казне®
губернатора проживали в Куско, и опасно было оставлять там закож
наследника Альмагро-старшего, который в любой момент мог встать sol
ве мятежа; к тому же разумно держать врага поближе, чтобы находи
под присмотром. Безусловно, это был предусмотрительный ход, но к
не предусмотришь. Вслед за Альмагро-младшим в Лиму перебрались»
торые из его ближайших друзей, которых он подкармливал доходами се
ей энкомьенды, а вслед за ними в столицу потянулись и другие неимр
Инки славят Бога
солнца
чилийцы, привлеченные слухами*
щедрости. И так в Лиме образов®
своего рода «община» альмагрнсп
численностью в несколько десяд
человек. Приближенные губернатг
с неодобрением относились к:
возможно, напоминали ему прей
ные слова Эрнандо Писарро, ном :
смотрел на чилийцев сквозь наш,
полагая, что жалкая горстка лл»
не посмеет и пикнуть против!
в городе, где проживают сотни
данных ему людей. В этом мн»
губернатора укреплял и его ли«
секретарь Антонио Пикадо, котф
однажды прогулялся по улицам в шляпе, укрепив на ней сработанное из
та непристойное изображение, посвященное чилийцам.
Франсиско Писарро с головой был погружен в иные заботы: надоЛ
перераспределить энкомьенды, каковые в ходе завоевания Перу ииндЛ
восстаний раздавались впопыхах, подчас чрезмерно обширные, а ию
несообразно заслугам конкистадора. В новых обстоятельствах, когдав ж.
нии наконец-то настал мир и покой, необходимо произвести окончател»
раздел земель, кому-то энкомьенды урезать, кого-то наделить. Однако®
распределение богатств «по справедливости» редко имеет положите^
следствия, а еще реже приводит к справедливости. Дело взяли в свои?
Кн. 2. Южная
Америка
Антонио Пикадо, имевший огромное влияние на губернатора, и фрай
Висенте де Вальверде, который в 1538 году возвратился в Перу из Испании,
облеченный саном епископа Куско. Последний, сыгравший непригляд-
ною роль в истории с пленением и казнью Атауальпы, в беллетристике
часто характеризуется сугубо отрицательно. К чести его надо сказать, что
в Испании он набрался гуманистических идей, вернулся в Перу рьяным
противником рабства и направил отсюда королю письмо-протест против
злоупотреблений конкистадоров по отношению к индейцам.
Пикадо меньше всего радел о справедливости и раздавал энкомьенды,
исходя из личных симпатий — тем, кто всячески угождал ему. Так и полу-
чилось, что многие из «старых конкистадоров», то есть те, кто завоевывал
эти земли, получили наделы меньше чем иные новички прибывшие «на
всеготовенькое», что вызвало глубокое недовольство ветеранов. Чилийцам,
разумеется, не досталось ничего — еще одна роковая ошибка губернатора
него советников, которую они усугубили самоубийственным решением
шить энкомьенды Альмагро-младшего, дабы он не смог подкармливать
своих приспешников. За эти ошибки тяжко расплатятся все трое: Писарро,
Пикадо и Вальверде.
Постановление Писарро вызвало в среде чилийцев взрыв возмущения.
Последние надежды им оставалось возлагать лишь на королевского ревизора.
Кстати, а куда подевался ревизор Кристобаль Вака де Кастро? Достоверно
было известно, что он отплыл из Панамы, и вот уж сколько месяцев прошло,
аонем ни слуху ни духу. На самом деле из-за штормов и встречных ветров
ревизору пришлось высадиться в порту Буэнавентура,1 там он долгое время
дожидался хорошей погоды, но не дождался и, потеряв терпение, напра-
вился пешим путем через Кито в Лиму, что по прямой составляет 1500 км,
а по горным дорогам куда больше. Ничего этого не знали в Лиме, и среди
чилийцев даже ходили слухи, будто Писарро подослал к ревизору наемного
убийцу. Ситуация прояснилась, когда в Лиму прибыл корабль с известием
о том, что флотилию королевского ревизора разметало бурей и, скорее всего,
Вака де Кастро покоится на дне морском.
Для чилийцев это был страшный удар—последние их надежды рухнули.
Коли нельзя добиться правды законным путем, остается взять дело в свои
руки. Справедливости ради надо сказать, что инициатором заговора был
неАльмагро-младший; напротив, он всячески противился планам чилий-
цев, которые использовали его как марионетку. Вот как характеризует
Альмагро-младшего хронист Агустин де Сарате: «Это был добродетельный,
мужественный и прекрасно воспитанный юноша; особенно поднаторел он
в верховой езде, умел ловко и изящно держаться в любом седле, а также
хорошо писал и читал, гораздо свободнее и лучше, нежели требовалось
по его роду занятий. Воспитывал юношу Хуан де Эррада..., ему-то и препо-
р чил сына дон Диего-старший».2 Хуан де Эррада и стал душой заговора:
имевший огромное влияние на своего подопечного, он быстро склонил его
на свою сторону.
1	Порт с тем же
названием на тер-
ритории нынеш-
ней Колумбии.
2	Сарате Агус-
тин де. История
открытия и за-
воевания Перу...
С. 171.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Инкский подвесной
мост герез ущелье
Момент для заговора сложился благоприятный в том отношении,*
Эрнандо и Гонсало Писарро находились далеко-далеко. Первый npi
вал в Испании, как вскоре выяснится, в тюрьме, а второй, назначен»
губернатором Кито, отправился в экспедицию на поиски Эльдорадо (ж
робнее — в следующей главе), и так давно о нем не поступало сведен
что многие считали его погибшим. Заговорщики начали закупать opjt
и это не осталось незамеченным. Слухами земля полнится, и сторон»
губернатора неоднократно предупреждали его о готовящемся загж
но Писарро был уверен в своей неуязвимости.
Автор далек от веры в сверхъестественное, но доля мистики нашейг
рии не навредит. Рассказывает Педро Писарро:
...Уж более полугода из Куско и прочих мест Маркиза предупрежу
будто в Лиме чилийцы готовят заговор с целью убить его; и настоэ
сие стало общеизвестно, что одному жителю Куско по имени Грегер
де Сетьель, когда тот был у индейцев, касик сказал: „Передай комуу
что чилийцы хотят убить апо мачо" (Так звали Маркиза индейцы: J
означает „господин", а „мачо" — „старик".) Сетьель спросил касика,отя
он это знает, и тот ответил: „Об этом мне сказал’а моя гуака". (Словом„qi
индейцы называют всякую вещь, чрез которую с ними общается ды»
На это испанец воскликнул: „Брось эти выдумки!" Индеец ему: ,Хоч#
пойдем к моей гуака, сам услышишь, что она говорит" Испанец пзв
с касиком туда, где была его гуака, и касик обратился к ней с такими сд|
ми: „От тебя я узнал, что должны убить апо мачо, а теперь скажи этома
хозяину" И в этот момент, уверял Сетьель, он явственно услышал го|
„Это правда, его хотят убить" Испанец стоял как громом поражен»
а затем написал об этом Маркизу. Но всем, кто посылал предупреждав
Кн. 2. Южная
Америка
МарКИЗ неизменно отвечал: „Ты лучше пекись о своей голове, а о своей
кам позабочусь", а еще добавлял, что полсотни его друзей и слуг стоят всех
чилийцев вместе взятых, а у него сторонников не полсотни, а куда больше».1
Заговорщики условились убить губернатора в воскресенье, когда он
пойдет в церковь на утреннюю мессу. Однако накануне, в субботу, один
в заговорщиков поведал о том на исповеди священнику; тот быстро донес
новость до маркиза и его секретаря. Взволнованный Писарро направился
в дом алькальда, Хуана Веласкеса; алькальд же всячески успокаивал его, заве-
рь: мол, пока он держит в руках судейский жезл, никто в Лиме не посмеет
бунтовать Губернатор несколько успокоился, но решил на всякий случай
жра не ходить в церковь и отслужить мессу дома. На его месте Кортес
поступил бы иначе, как поступал не раз в подобных обстоятельствах: момен-
тально нанес бы упреждающий удар, схватил бы заговорщиков, а потом
окразбирался, где правда, где навет.
Имеет смысл привести фрагмент из хроники Агустина де Сарате, где
подробно рассказано о перипетиях того памятного воскресного дня:
«...Наутро, в воскресенье [маркиз] не пожелал идти в церковь, а велел
отслужить мессу дома, дабы отвести от себя всяческую опасность. И выйдя
из церкви, доктор Хуан Веласкес, капитан Франсиско де Чавес (который был
в ту пору вторым человеком после маркиза) и многие другие отправились
в дом к Писарро. Навестили его и прочие соседи, затем все удалились,
а доктор и Франсиско де Чавес остались отобедать с маркизом. Когда же обед
подходил к концу, а было это между двенадцатью и половиной первого,
Хуан деЭррада, пользуясь тем, что все горожане отдыхают, а слуги маркиза
отправились подкрепиться, вышел в сопровождении то ли одиннадцати,
толи двенадцати человек из дома, находившемся в трехстах с лишним
шагах от резиденции маркиза, так что заговорщикам предстояло пройти
всю площадь и добрую часть улицы. И, едва ступив на порог, они обнажили
шпаги и кинулись вперед с воплями: „Смерть предателю-тирану! Он при-
казал убить судью, которого послал король!"»2
Педро Писарро излагает иную версию событий — стоит ее привести,
чтобы читатель выбрал ту, какая ему кажется более правдивой:
«Настал час богослужения, а Маркиз все не выходил из дома; и тогда
заговорщики послали одного падре-бискайца, чтоб разузнал, отчего это
Маркиз не идет в церковь. В это время Маркиз велел позвать к себе священ-
ника, а падре-бискаец тут как тут — предложил свои услуги. Чцлийцы же
вслед за падре послали к дому Маркиза еще несколько человек, и, вернув-
шись, те сообщили заговорщикам, что Маркизу нездоровится, и посему
он не выйдет из дому. При таком повороте дел Хуан де Эррада, дон Диего
и прочие решили потихоньку разойтись по одному, а если кого о чем спро-
сят—мол, знать ничего не знаю. Придя к таковому решению, уж собрались
они расходиться, когда черт дернул некоего Педро де Сан Мильяна родом
изСеговии—а был он человек отнюдь не храбрый, скорее слабый духом—
так вот, черт его дернул отворить дверь, вывалиться на улицу в полном
1	Писарро Педро.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 351-352.
2	Сарате Агус-
тин де. История
открытия и за-
воевания Перу...
С. 174-
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1	Писарро П.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 352-353.
2	Педро Писарро
уверен, что Чавес
намеренно не стал
запирать двери,
поскольку в от-
сутствие братьев
Эрнандо и Гон-
сало Франсиско
Писарро завещал
ему губернатор-
ство и он был
заинтересован
в скорейшей смер-
ти маркиза.
Убийство Франсис-
ко Писарро
Кн. 2. Южная
Америка
вооружении и, потрясая щитом, завопить во весь голос: „Выходите,wk
убивать Маркиза, а если вы не выйдете, я обо всем расскажу!" Оста»
полтора десятка заговорщиков поняли, что теперь деваться им на.
выскочили вслед за Сан Мильяном и с криками „Смерть предателям'4!
сились к дому Маркиза, который в то время беседовал с Хуаном Белая
Франсиско де Чавесом и своим единоутробным братом Франсиско М|
ном де Алькантара, а кроме них в доме находилось более сорока чел»
Вернем слово Агустину де Сарате: «А таиться они не стали и, наоб^с
подняли великий шум, дабы горожане решили, что на стороне заговор,
ков очень много народу, а иначе с чего бы они действовали такоткрж
И вот, дойдя до дома маркиза, они оставили одного из бунтовщиков ц
рей, и он, вытащив из ножен шпагу (которую запачкал кровью барж
обнаруженного в патио), начал кричать: „Тиран мертв! Тиран мер
Делал он это для того, чтобы соседи, кинувшиеся было на выручку!
кизу, поворотили обратно, поверив лживым словам. А Хуан де 3.:
тем временем помчался со своими людьми вверх по лестнице; марким
коего предупредили об опасности индейцы, стоявшие у порога,
Франсиско де Чавесу запереть двери в залу и в его покои, пока он, мар
будет надевать доспехи; однако Франсиско де Чавес настолько растер
ся, что ни одной двери не запер и, выйдя на лестницу, принялся в(е
шать, что там за шум.2 И один из заговорщиков пронзил его шпагой,а
почувствовав, что ранен, схватился за оружие и молвил: „Как? И друзей —
тоже?“ Тогда и остальные нанесли ему множество ран. Убив Франсиско
де Чавеса, они побежали в покои маркиза, где укрылось больше дюжины
испанцев, которые при виде врагов повыскакивали из окон; был среди
них и доктор Хуан де Веласкес, закусивший зубами свой жезл, дабы он
не мешал спускаться из окна. А маркиз, надевавший доспехи в присутст-
вии своего брата Франсиско Мартина, двух кабальеро и двух оруженосцев,
ща увидел, что враги совсем близко, кинулся к дверям с одной шпагой
и кожаным щитом, не успев застегнуть ремни кирасы, и сражались он
и его друзья так отважно, что враги долгое время не могли прорваться
вкомнату. А маркиз восклицал: „Бей их, брат! Смерть предателям!" Нако-
нец бунтовщикам из Чили удалось убить Франсиско Мартина, но на его
место встал один из оруженосцев. Поскольку сопротивлялись они отчаяно,
аподмога могла подоспеть в любую минуту, враги, которые понимали, что
маркиза куда легче будет убить, если обступить его со всех сторон, решили
рискнуть и выставили вперед человека в самых лучших доспехах. Пока
маркиз пытался его прикончить, они прорвались в комнату и так яростно
насели на Писарро, что тот, утомившись, уже с трудом отбивался от вра-
гов. И вот кто-то пронзил маркизу горло, и, рухнув на пол, он закричал,
моля об отпущении грехов, а затем, уже испуская дух, начертал на полу
кровью] крест, поцеловал его и отдал Богу душу. Тогда же погибли и оба
оруженосца маркиза, а со стороны чилийских бунтовщиков было четверо
битых и несколько раненых.
И едва разнеслась сия весть по городу, двести с лишним человек при-
мкнули к дону Диего; вообще-то они и раньше были готовы поддержать
его, но не решались, не зная, как все обернется.1 Теперь же эти молодцы
рыскали по городу, хватали и обезоруживали всех сторонников маркиза.
Наконец, явились убийцы с окровавленными шпагами, и Хуан де Эррада,
посадив дона Диего на лошадь, возил его повсюду, провозглашая единст-
енным правителем и владыкой Перу. Затем, разграбив дома маркиза, его
брата и Антонио Пика до, Хуан де Эррада заставил городской совет при-
знать дона Диего губернатором, ссылаясь на то, что в эпоху открытий Его
Величество якобы обещал сделать правителем Нового Толедо сначала дона
Диего-старшего, а впоследствии его сына или преемника.
Прикончив Писарро, люди Хуана де Эррада убили тех, о ком было извест-
но, что они преданные слуги и друзья маркиза. А жены убитых и ограбленных
рыдали так, что жалко было слушать. Несколько негров едва ли не волоком
оттащили тело маркиза в церковь, и никто не отваживался предать его тело
мле, пока наконец Хуан де Барбаран из Трухильо (бывший слуга маркиза)
женою не похоронили хозяина и его брата честь по чести, заручившись
разрешением дона Диего.2 Причем хоронили они его в такой спешке, что
е\е успели обрядить в плащ ордена Святого Иакова, как то было принято
среди кавалеров ордена; а торопились они так потому, что пронесся слух,
будто бы заговорщики из Чили вот-вот нагрянут, дабы отрезать маркизу
1 Можно не сом-
неваться, что
среди этих «но-
вообращенных»
большую часть
составляли вете-
раны, обиженные
при репарти-
мьенто, то есть
распределении эн-
комьенд. Такова
оказалась цена
радения о спра-
ведливости.
2 На самом деле
тела спасла
от глумления
вдова Франсис-
ко Мартина
де Алькантара
Инес де Муньос.
Это она распоря-
дилась отнести
в церковь тела
своего мужа и де-
веря и добилась
у Альмагро-млад-
шего разрешения
захоронить их
по-христиански;
и она же в тот же
день упрятала
в монастырь
малолетних детей
Писарро, дочь
Франсиску и сына
Гонсало, кото-
рые проживали
в ее доме после
того, как губер-
натор отдал свою
«гражданскую
жену» Инес замуж
за Франсиско
де Ампуэро.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
голову и пригвоздить к позорному столбу. (...) Изсйв
ного явствует, сколь прихотлива жизнь и перемет
фортуна, ибо в мгновение ока кабальеро, открыв:
обширнейшие земли, правивший великими короле
вами, владевший несметными сокровищами и раздавс
столько богатств и поместий, сколько смог бы рай
лишь самый могущественный властитель в мире, л
без покаяния, не успев позаботиться ни о душе с»
ни о потомках; причем пал он средь бела дня отг
двенадцати человек в городе, где каждый обитатель'
его слугой, родственником или солдатом, где благое
маркизу все жили припеваючи, но никто не прише
на помощь, и даже домашняя прислуга разбежаи
покинув хозяина, похороненного затем так бессла
ибо... от всего его богатства и состояния в нужныйк
Памятник
Франсиско Писарро
в его родном городе
Трухильо, Испания
'Zl вновь
поЪе'Ъшпель
проигрывает
1 Сарате Агус-
тин де. История
открытия и за-
воевания Перу...
С. 174-176.
не осталось ни гроша и не на что было купить погребальные свечи.
А погиб он двадцать шестого июня в году тысяча пятьсот сорок Перес*
В довершение этой истории — еще немного мистики, на сей раз Ц1ф
вой: 26 июля 1529 года Писарро подписал капитуляцию на завоевание^
ровно четыре года спустя, 26 июля был казнен Атауальпа, и гибель Пих
пришлась на 26 число.
f /егоже завершать эту главу смертью второго из ее главных героев, к
* I I цель этой книги — не только представить портреты знамешг
конкистадоров, но также воссоздать историю испанского завоевания Л
рики. События, последовавшие за смертью Франсиско Писарро, состав
важную веху в истории Конкисты.
Как водится, революция не обходится без репрессий. Сарате упою
об убийстве некоторых преданных друзей маркиза, но следует уточнить:!
всего пришлось секретарю Антонио Пикадо, которого мятежники жея
пытали, прежде чем возвести на эшафот, а отрубленную голову наезд
на копье и выставили на центральной площади. Алькальд Хуан Велх
и фрай Висенте де Вальверде чудесным образом успели пробраться а кс
и на всех парусах помчались на юг, в Пьюру, иначе не сносить бы им row
Увы, они так и не сносили голов: в августе 1541 года возле Тумбеса их si
тили туземцы острова Пуна, предали мучительной смерти, после чего»
В Лиме царила атмосфера страха — все, кого могли заподозрить во»
патиях к убиенному губернатору, старались правдами и неправдами б
из города, бросая свое имущество. Сумела убежать и вдова Мартинаде!
кантара Инес де Муньос вместе с детьми Франсиско Писарро. Десг
сторонников губернатора, среди них его кузен Педро Писарро, томи.'
в тюрьме в ожидании казни: спасло их лишь заступничество прибыл
из Испании лиценциата Нуньо Родригеса. В цепях, их погрузили на то
с приказанием доставить в Арекипу, но Педро Писарро, умудривши
Кн. 2. Южная
Америка
юронить в потайном кармане 500 дукатов, подкупил капитана корабля,
тот сбил с пленников цепи, после чего они захватили корабль и направились
а север на поиски королевского ревизора.
Между тем в столицу отовсюду стекались сторонники Альмагро, как
оывшие, так и новообретенные; их собралось здесь около пятисот человек.
Они слетались сюда, как стервятники на поле боя в надежде на обильное
иршество. И надежды их оказались не напрасными — наконец начался он,
-еликий передел собственности, ради чего, собственно, и затевался перево-
рот. Альмагро-младший и его советник, назначенный генерал-капитаном
Перу Хуан де Эррада, бестрепетно лишали писарристов домов и энкомь-
енд, щедро раздавая их имущество чилийцам. Новые правители разослали
погородам и весям Перу эмиссаров с требованием признать их власть и тех,
кто отказывался это сделать, нещадно убивали. Так было перебито кабильдо
города Сан-Мигель-де-Пьюра, основанного Франсиско Писарро.
Однако с захватом Перу все складывалось не так уж гладко. За несколько
дней до своей гибели маркиз отправил экспедицию в Анды на покорение
индейцев чунча, поставив во главе сотни человек Ольгина Перальвареса.
Как только до него дошли вести об убийстве губернатора, он со своими
людьми тотчас двинулся в Куско, а по пути к ним примкнуло несколько
десятков человек. Жители Куско восторженно встретили их и немедлен-
но разослали письма жителям городов Арекипа, Ла-Плата и Лас-Чаркас
спросьбой собраться в Куско, чтобы противостоять чилийцам. Послания
возымели действие: жители Арекипы выступили, поставив своим капи-
таном Гарей Лассо де ла Вегу (отца будущего хрониста), и собственные
ополчения сформировали жители некоторых других городов. После
того, как эти отряды соединились в Куско, они направились под началом
Перальвареса в Хауху, где к ним примкнул Алонсо де Альварадо с отрядом
из семидесяти человек.
Узнав о том, Альмагро-младший выступил в Хауху во главе пятисот чело-
яс Понимая, что силы неравны, Перальварес покинул Хауху, ускоренным
маршем двигаясь на север. В Хаухе умер Хуан де Эррада от раны в ногу,
полученной во время нападения на дом Франсиско Писарро, — видимо,
началось нагноение, нога распухла, начались судороги — так что смерть его
небыла легкой. Из Хаухи Альмагро-младший направился в Куско, откуда
загодя бежали все сторонники Писарро; там войско чилийцев было усилено
\юдьми и огнестрельным оружием.
Об убийстве Писарро и дальнейших событиях в Лиме королевский реви-
зор узнал, пребывая в Кито, на своем многотрудном пути в стоЛицу Перу.
Как раз к тому времени в Кито возвратился из экспедиции Гонсало Писарро.
Разумеется, он рвался в бой против чилийцев, но расчетливый и предус-
мотрительный Вака де Кастро решительно осадил его и оставил в Кито.
Ревизор вовсе не хотел, чтобы дело выглядело так, будто он поддерживает
одну из враждующих сторон; нет, он будет действовать как блюститель
закона и интересов королевской власти.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
Из Кито Вака де Кастро направил посланников
магро-младшему с требованием подчиниться кох
ской власти. Последний выдвинул жесткие условл
готов подчиниться, если ревизор гарантирует not
амнистию ему и его людям, признает его губернатсг
Нового Толедо и отдаст в его собственность всеэнке
ды, которыми некогда владел его отец. На такиеусв
Вака де Кастро пойти не мог, понимая, что он мл
тально потеряет не только свой авторитет, но, хуш
сторонников, которыми двигало, помимо жаждыы#
стремление вернуть себе отобранное имущество. 
война была объявлена, и Альмагро принял вызов.
Вдумайтесь, читатель, что стоит за этими собыпв
Одно дело, когда конкистадоры сводили счеты е
собою, и совсем другое дело, когда конкистадора!
Королевский реви-
зор Вака де Кастро
лился с оружием в руках выступить против эмиссара короля, облечем
чрезвычайными полномочиями. Доселе нигде и никогда в Испанс
Америке не было такого. Тем самым фактически был брошен вызове»
королю! Заглянем в будущее. Допустим, Альмагро победит в этой иг
Не настолько же он наивен, чтобы полагать, будто король — с пера:
что ли?—утвердит его на губернаторском посту. Он не может не пом
что король объявит ему войну не на жизнь, а на смерть. Понятно, подкь
идеологической подкладкой поведет эту войну король: наказание мг.
ника и установление в колонии порядка под твердой властью испаж
короны. А под каким лозунгом поведет войну Альмагро? Экономичен
лозунг ясен: сохранить имущество, приобретенное в результате переваре
Но если сохранить его «на законных основаниях» не удается, то н
иные идеологические основания. И, похоже, единственно возмол
в этих обстоятельствах станет призыв отделиться от Испании и со$
собственное королевство. Но — хватит домыслов, обратимся к реальв
ходу дел.
Взяв с собой гарнизон Кито, Вака де Кастро двинулся на юг, и по»
продвижения к нему присоединялись гарнизоны других поселений
что его армия росла как снежный ком, а после того, как она соедини
с войском Перальвареса, ее численность возросла до семисот человек!
магро-младший со своим войском численностью около пятисот чел
двигался на север, на встречу с противником, намереваясь дать роя?»
решительный бой. Неравенство в количественном составе армий от<
компенсировалось тем, что чилийцы были лучше вооружены, в том 1
огнестрельным оружием. Что же касается мотивации, то ее с обеих crj
имелось предостаточно: в случае поражения чилийцы потеряют все.»
кто останется жив, вновь станут изгоями на этой земле, а писарр*
напротив того, вернут себе отобранные энкомьенды и власть. Поэт
сражаться и те, и другие будут в полную силу.
Кн. 2. Южная
Америка
Битва разразилась 16 сентября 1542 года на равнине под названием Чупас
неподалеку от города Уаманга. Ход баталии описывает ее участник, Педро
Писарро «Сражение началось за час до восхода солнца и длилось до глу-
пой ночи. Наши всадники и кавалеристы чилийцев смешались и яростно
'ились, но ни одна из сторон не могла одержать верх; время от времени мы
передыхали и снова кидались в бой. Альмагро разделил конницу на два
эскадрона и мы поступили точно так же, но был момент, когда все мы
чуть не пропали по причине того, что в разгар сражения Вака де Кастро
забрал сорок лучших всадников в качестве личной гвардии и резерва. Как
скоро чилийцы увидели этот отряд, они сообразили, что там находится
Вака де Кастро, и тут же направили против него самых крепких кавале-
ристов, так что тем сорока конникам пришлось тяжелее всех. Чилийские
адники — цвет их войска — были великолепно вооружены и защищены
доспехами, и мы не могли достать их оружием, а посему обращали оружие
против лошадей, почти всех их убив и ранив. Так мы бились до темноты,
пока наша пехота не вострубила победу, и лишь тогда всадники чилийцев
пали духом и отступили.
Заслышав победное пение труб, Вака де Кастро со своей гвардией бро-
1лся преследовать врага, но в темноте, не разглядев, где свои, где чужие,
тодилв центр кавалерийского эскадрона чилийцев. Как только те увидели
Ваку де Кастро прямо в их расположении, с превеликой яростью налетели
на него, убив и ранив несколько человек из его гвардии. Напор чилийцев
Битва на равнине
Чупас
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1	Писарро Педро.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу... С. 359.
2	Barleta Villaran R.
Breve historia
de Francisco Piza-
rro... P. 291.
Эпилог
был настолько стремительным и мощным, что они отбросили наших»
и Вака де Кастро оказался среди своих. Когда прошло первое замени
ство и мы объединились, чтобы ударить на чилийцев, те уже спаси
бегством с поля боя. Капитана чилийских кавалеристов звали Эр»
де Сааведра: ничего не скажешь, храбрый был малый. В битве на рал
Чупас погибло более двухсот человек с обеих сторон; погиб и наш гене
капитан Ольгин Перальварес».1
По другим сведениям, в битве на равнине Чупас погибло около Ч
человек, и еще сотня раненых ночью замерзла на поле боя после том
индейцы-мародеры стянули с них доспехи и одежды.2 В этом ера®
завершил свой земной путь и Педро де Кандиа, один из «тринадцати
славленных». После переворота он по каким-то причинам примкнул к в
цам и во время битвы командовал артиллерией. Альмагро-младшийзае
рил, что он намеренно среляет поверх голов, и собственноручно убит
Сам Альмагро бежал с поля боя по направлению к Куско; вдогонку ею.
де Кастро послал кавалерийский отряд, который схватил главаря мятеж®
В городе Уаманга королевский ревизор казнил три десятка человек из»
наиболее виновных, многих чилийцев отправил в ссылку. Альмагро»
ший после недолгого судебного процесса был казнен в Куско, и обезгж
его тот же самый палач, который отправил в мир иной его отца. Согм
завещанию Альмагро-младшего, его захоронили рядом с отцом.
^Тлава эта будет неполной, если не завершить жизненный путь ещео^:
/ из ее центральных геров — Инки Манко. Он прочно обосновалсяв:
косе в районе Вилькабамба, где были построены каменные жилища, двя
и храмы. Одновременно он заложил священный город Мачу-Пикчу,г
перевел жрецов и невест Солнца. В мятежном государстве инков вр
насчитывалось больше пятидесяти тысяч жителей, но Манко имели
десять профессиональных воинов и при надобности мог удвоить чис
ность своей армии. В долине Урубамба и на прилегающих территор
денно и нощно стояли дозоры, которые с помощью сигнальных кост
на вершинах гор могли очень быстро передать весть о грозящей опасна
Вернемся на время в Перу. Вака де Кастро поклялся, что казнит
до единого, кто принимал участие в убийстве Франсиско Писарро. П(
битвы на равнине Чупас уцелели последние двое из заговорщиков: Гс
Перес и Диего Мендес. Они были схвачены и прйговорены к смертной
ни, но каким-то образом сумели бежать (видимо, подкупив стражу) 3
головы была объявлена крупная награда, поэтому нигде в христиан!
поселениях Перу они не смогли бы укрыться. Надо бежать — но к
И от полной безысходности они приняли решение бежать в Вилькаба
где само упоминание об испанцах вызывало взрыв ярости. К этим;
примкнули еще пятеро чилийцев, имевших все основания опасатьсяза
шкуры, и всемером они проделали нелегкий путь, пока не дошли догр<
Вилькабамбы.
Кн. 2. Южная
Америка
Магу-Пикгу -
потаенный город
инков
Известно, что Манко хорошо относился к Альмагро-младшему, в жилах
которого текла индейская кровь, к тому же получилось так, что Альмагро
отомстил ненавистному Писарро не только за своего отца, но и за Куру
Окльо и прочих казненных родственников Манко. Видимо, играя на этой
симпатии, беглецы и сумели протоптать путь к сердцу Сапа Инки. Его при-
ближенные советовали ему немедля умертвить христиан, но Манко не внял
их предостережениям и поселил незваных гостей в Виткосе, где они как сыр
в масле катались. Мало того, он приблизил их к себе, решив использовать
их боевые навыки. И впрямь, пользы от них оказалось немало: они обучали
инкских воинов и самого Манко владеть мечом и метко стрелять из арке-
бузы, посвящали их в тонкости европейского военного искусства; а в часы
досуга развлекали Манко игрой в мяч или в кегли.
Но испанцев не оставляла мечта вернуться в христианский мир; свой шанс
заслужить у властей прощение они видели в том, чтобы убить мятежного
Инку. А теперь предоставим слово сыну Манко, Титу Куси, которому в дни
тех событий было семь или восемь лет. Впоследствии он вспоминал: «Эти
семеро много лет и дней жили у моего отца, и он любил их, и женам своим
он приказал готовить им пищу и питье, и, право же, обращался он с ними,
как со своими собственными братьями.
Но вот однажды, случилось это после того, как все семеро несколько лет
прожили в Виткосе, они пригласили отца сыграть с ними в кегли. Я видел, как
началась игра, но сам в ней участия не принимал, больно мал я был в то время.
Франсиско Писарро
и Диего де Альмагро
1 Цит по: Свет Я.
Последний
Инка. — М., 1964.
С. юо. Перев.
Я. Света.
Собственная
конкиста
А надо сказать, что у отца не было и тени подозрения, хотя одна ие
ка, звали ее Банба, как-то сказала ему, что испанцы хотят его убить;ш
с легким сердцем сбивал кегли, не ведая, что готовят ему испанскиегс
Под конец партии, когда отец замахнулся клюшкой последний раз.
они внезапно накинулись на него, а каждый припас себе кинжал, ног
меч, и отца сразу же тяжело ранили; он оборонялся, но можно ли к.ц
кой отбиться от мечей? И они убили его. Хоть я был мал, но, вид?,
они терзают моего отца, кинулся ему на помощь. Они обернулись ков
и один из них метнул копье, но оно лишь задело мне ногу. Я испугж
побежал и укрылся в кустах. Они искали меня, но не нашли».' УЗД
вскочили на коней и помчались прочь из Вилькабамбы, однако индеэ
бегуны оказались быстрее и смогли предупредить войско, возвращавм
из похода. Испанцы были перехвачены по пути и умерли лютой смерть
Это случилось в середине 1544 года; на тот момент Инке было чуть бол
тридцати лет.
На место убитого Сапа Инки встал его сын Титу Куси, продолжил
политику отца, а поскольку события в Перу не давали испанцам возы
ности отвлекаться на мятежное инкское государство, правление Тг
Куси получилось самым спокойным и благополучным. После его см^
в 1571 году престол унаследовал Тупак Амару, но недолго довелосьему|
вить. За два года до этого в Лиму прибыл новый, пятый по счету вице-копи
Перу, Франсиско де Толедо, который решил покончить с Вилькабамк
создававшей постоянную угрозу индейского восстания. В качестве ф
лога для войны он воспользовался убийством христианского миссиоя®
и в 1572 году организовал крупномасштабную военную экспедицию. И
кабамба пала. Последний Сапа Инка, Тупак Амару, был схвачен и, несм^
на энергичные протесты перуанской церкви, по ложному обвинению ка
в сентябре 1572 года.
История завоевания Перу поражает тем, что все ее главные герои мисп
ческим образом сполна расплатились за свои грехи. Не избежал этой учжг
и герой следующей главы.
Гонсало 'Писарро
Описывать жизнь сводного брата Франсиско Писа^
Гонсало, до 1539 года — значит пересказывать собып
предыдущей главы. Имеет смысл, однако, вспоив
те звездные моменты в его карьере, когда он выступал в роли главноко»
дующего. Первый раз в такой роли он, после того, как была снята оси
Куско, возглавил экспедицию в Ольянтайтамбо, резиденцию Инки Ni-
ko, с целью раз и навсегда покончить с заклятым врагом испанцев. Ес
читатель помнит, та экспедиция завершилась полным провалом: ув|
Кн. 2. Южная
Америка
неприступную крепость, испанцы под насмешливое улюлюкание индейцев
повернули назад. Второй раз, облеченный доверием своего старшего брата
Эрнандо Писарро, Гонсало командовал испанским войском, подавлявшим
индейское восстание на юге Перу, в Лас-Чаркасе: в долине Кочабамба
его обложили индейцы, он не смог прорвать кольцо окружения, воззвал
о помощи, и, лишь получив ее, смог одолеть противника. В 1539 году Гон-
сало вновь направлен во главе карательной экспедиции против мятежного
Инки, на сей раз в Вилькабамбу, — и повторилась та же история: сам чудом
непогиб, отступил, запросил о помощи, взял, наконец-таки, город Виткос,
но по небрежности упустил главный трофей — Инку Манко. Из сказанного
вовсе не следует, будто Гонсало Писарро был плохим главнокомандую-
щим. Отнюдь: храбрости, упорства, выносливости, жестокости и прочих
необходимых свойств конкистадорской натуры ему было
незанимать. Из сказанного следует лишь одно: по-види-
мому, он был не особо удачлив, а так оно, или нет, пусть
судит по дальнейшим событиям читатель.
Итак, жизнеописание Гонсало Писарро следует начать
с 1539 года, когда Франсиско Писарро назначил его губер-
натором Кито на место Белалькасара, — тот занимал эту
должность по праву завоевателя «провинции», но годом
раньше отбыл на поиски Эльдорадо и канул в неизвест-
ность. Всегда находившийся под опекой своих старших
братьев Франсиско и Эрнандо, Гонсало, наконец-то,
обрел относительную независимость, а всякий конкиста-
дор, ставший независимым, мечтает лишь об одном: свершить «собственную
конкисту» Предшественник Гонсало на посту губернатора Кито служил
тому вдохновляющим примером. Узнав «превеликие новости» о «золотом
короле», который каждодневно осыпается золотом, после чего смывает
золото в водах озера, Белалькасар ринулся из Кито на север, о чем еще будет
рассказано. Гонсало Писарро добыл «превеликие новости» о Стране корицы
на востоке от Кито; а если учитывать, что в то время корица ценилась на вес
золота, то он, можно сказать, отправлялся на поиски своего Эльдорадо.
К тому времени Гонсало Писарро был несметно богат, и вовсе не пато-
\огическая алчность двигала им, когда он снаряжал экспедицию в Страну
корицы, — нет, он мечтал прославиться собственным открытием и завое-
ванием. Экспедиция была роскошно экипирована: 280 испанцев, 260 коней
(ацена каждого достигала 500 песо),1 огромное количество огнестрельного
оружия, пороха и зарядов, четыре тысячи индейцев-носильщиков, несмет-
ные стада лам и свиней на прокорм. В начале 1540 года экспедиция двину-
лась на восток. Испанцы не испытывали особых трудностей, пока их путь
пролегал по землям покоренных инков, но все изменилось, когда они вышли
на земли индейцев кихос, которые оказали им ожесточенное сопротивле-
ние. В отбитых индейских селениях конкистадорам не дано было долго
передохнуть — произошло страшное землетрясение. Хронист Агустин
Гонсало Писарро.
Портрет работы
неизвестного
художника
1 Ortiguera Toribio
de. Jornada del rio
Maranon con
todo lo acaecido
en ella у otras cosas
notables dignas
de ser sabidas en
las Indias Occiden-
tales. 11 Cronis-
tas coloniales.
Tomo 2. — Quito,
i960. P. 423-424.
Гонсало Писарро
1 Сарате Агус-
тин де. История
открытия и за-
воевания Перу.
Фрагменты. //
Хроники откры-
тия Америки.
500 лет. — М.,
1998. Перев.
Т. Шишовой.
С. 165.
де Сарате, оставивший описание похода по опросам его участников, со*
ет: «Оглушительно гремел гром, сверкали молнии, земля во многих мд?
разверзлась, и пятьсот с лишним домов провалились, а река, протекав
в тех краях, так сильно разлилась, что испанцы не смогли переправил
через нее, дабы раздобыть еды, и пришлось им терпеть страшный гош
По словам индейских проводников, Страна корицы лежала за выев
грядой гор, так что испанцы должны были карабкаться наверх и прш
левать Восточную Кордильеру; а в горах под ледяными ветрами и сняв
дами замерзли сотни индейцев-носильщиков и полегли стада скота. Ка
испанцы спустились на низменные земли, ледяная стужа сменилась удр
ющей жарой; потом два месяца кряду, днем и ночью, не переставая,В
дожди, негде было просушить одежду, и многие свалились в тропиче*
лихорадке. Но никакие трудности не могли остановить Гонсало Пиар
на пути к заветной цели: осенью 1540 года он добрался-таки до благо
венного края, где обнаружились обширные леса коричного дерева. Ис-
того, в этих густонаселенных землях было вдоволь пропитания, а месв
индейцы носили золотые украшения. Гонсало Писарро мог быть унрь
что нашел свое Эльдорадо.
Казалось бы, теперь можно с чистой совестью поворачивать над
но генерал-капитан возжаждал свершить как можно больше открытий,!:
мышление, типичное для конкистадора, подчинялось той мифологичен
схеме, какая немало бед принесла героям этой книги: обнаружив «добр
землю», населенную сколько-нибудь цивилизованными туземцами. о>
считали, что дальше, «в глубине земли», их ждут «провинции» о дна бог
другой, и ретиво бросались вперед, — чтобы увязнуть в глуши и в
людье. Впрочем, исправное функционирование этого мифологически
механизма в большой степени обеспечивали индейцы, которь е взаг
расписывали богатства предлежащих земель с целью поскорее и подали
спровадить незваных гостей. Скорее всего, туземец просто утвердите*
отвечал на поставленные вопросы, угадывая, что хочется услышать 4
земцу. Любопытно отметить, что конкистадор вовсе не склонен доверг
индейцам, когда речь идет о мире, вассальской присяге, союзных договх.
и считает лживость органической чертой туземцев, — недоверие и ио.
зрительность испанцев то и дело выплескиваются в кровавых вакханалк
Зато как только речь заходит о золотых городах, конкистадор преисгкв
доверия: он верит тому, чему очень хочется верить, — напомним в эг
связи индейского «Ивана Сусанина» по прозвищу Турок, который зи
экспедицию Коронадо вглубь Великих Равнин (см. кн. 1, глава «Франа
Васкес де Коронадо»).	'
На сей раз этот сюжет принял иной, впрочем, опять-таки вполне»
ный поворот. Рассказывает хронист Педро де Сьеса де Леон: «Также с
захотели узнать, что за земля лежит впереди, и как скоро они выйдут нар
ную землю и в густонаселенные провинции; на что индейцы отвечали,?
они ни о чем не знают, ибо живут отдельно от прочих народов... Гони
Кн. 2. Южная
Америка
Испанцы обороня-
ются от индейцев,
живущих на дере-
вьях
Писарро весьма разгневался на то, что туземцы не дают ответа, коего столь
чаял он услышать, и вновь вопросил их об этом, на что получил тот же ответ;
после чего приказал привязать их к решеткам из прутьев и пытать огнем,
пока они не скажут правду. И тут же жестокосердные испанцы схватили
нескольких индейцев, привязали к этим решеткам и положили на костер,
а туземцы, не понимая, чего от них хотят и по какой причине их умертвляют
становой жестокостью, завывали и громко кричали: «За что вы нас убиваете
без всякой на то причины? Мы никогда доселе вас не видели и наши предки
не могли причинить вам никакой обиды! Ужели вы хотите, чтобы мы вам
хгали и говорили о том, чего не ведаем?» И пока они выкрикивали это, огонь
пожирал их тела. А мясник Гонсало Писарро не токмо не удовлетворился
тем, что сжег невинных, но и приказал отдать на растерзание псам многих
других ни в чем не повинных индейцев, и говорили мне, что были середь
них и женщины, что есть уже полная гнусность».1
Итак, Гонсало Писарро, преисполненный надежд, внушенных Страною
корицы, и добытыми сведениями о богатствах предлежащих земель, без-
рассудно двинулся дальше на восток и углубился в непролазную безлюд-
ную сельву, где путь приходилось пролагать с помощью мечей и топоров.
Через месяц этих мучений пора было бы опамятоваться и повернуть назад
иодей, изнуренных голодом, болезнями и усталостью; но в декабре 1540 года
испанцы вышли на берега полноводной реки Напо,2 и генерал-капитан вновь
1 Cieza de Leon Р. de.
Del senorio
de los Incas. //
Cronistas colonia-
les. T. 2. — Quito,
i960. P. 198.
2 Река в Эквадоре
и Перу, левый
приток Амазон-
ки, берет нагало
в Андах, тегет
на юго-восток.
Гонсало Писарро
1 Сарате Агус-
тин де. История
открытия и за-
воевания Перу...
С. 167.
воспрянул духом. Большая река внушает большие надежды: она до\
быть заселена, она ведет к городам, к тому же река — самая удобная/
tierra adentro, в глубину земли. Но это, по сути своей, европейское воспри.
большой реки нисколько не отвечало американской реальности. Болотиг
либо покрытые чащобой берега Напо оказались безлюдны и непрола!
но Гонсало Писарро продолжал упорствовать в своих надеждах и наг
кор всему повел войско вдоль берега. Так испанцы дошли до грандиозна
в триста метров высотой, водопада и смогли благоговейно созерцать
чудо природы.
За водопадом, ниже по течению, оголодавшие конкистадоры наш
худо-бедно населенные земли, где смогли разжиться пропитанием. Добр
знак! Однако люди находились на пределе сил, а многие от истопи
и болезней вообще не могли передвигаться. Отступить? Ни в коемсл)*
Гонсало Писарро решил строить корабль, на котором можно будет зет
грузы и больных. «Строили бриг с превеликими трудностями, — раса
зывает Агустин де Сарате, — поскольку пришлось сооружать очаги>
получения угля и кузницы, где выковывались железные части брига,1
чем за неимением другого железа, в ход шли подковы, снятые с мери»
лошадей. Гонсало Писарро заставлял работать всех, от мала до веч
и сам всегда первый брал в руки топор и молоток. Вместо же смолы |
стиане использовали тягучий сок деревьев, а вместо пакли брали стф
индейские накидки и рубахи испанцев, сгнившие от неодолимой сырса
И получалось, что каждый вносил посильный вклад в строительство^
га».1 Строительство судна заняло два месяца, но дальше дело пошло весей
Грузы и больные сплавлялись по реке, а главное, в тех местах, где
берег оказывался совсем непроходим, войско переправлялось на друк
берег и продолжало путь. И так испанцы спустились вниз по реке нац
сот километров, пока не достигли Амазонской низменности — пер
в истории Конкисты.
Провизии в этих безлюдных местах не было, а голод становился все»
тимее. От местных индейцев конкистадоры узнали, что в десяти днях!
вниз по течению реки Напо, там, где она впадает в другую реку (Амазон
лежит изобильный край. Продираться туда всем войском по берегу, ч
девственные леса и непролазные топи сил уже не было, а лодо на
не построишь. И тогда Гонсало Писарро принял решение отправить набр
за провизией отряд в полсотни человек и назначил капитаном отряда сю
заместителя Франсиско де Орельяну, которому вполне доверял.
Если бы Писарро повнимательнее посмотрел на быстрое течение р
и поразмыслил, каким это чудесным образом груженные провизиейлед
возвратятся назад, может, он и переменил бы свое решение, и уж во вед
случае, не стал бы впоследствии обвинять Орельяну в предательстве. Вн
нашему герою не хватило ни смышлености, ни дальновидности, И26 деюг
1541 года 57 испанцев и сколько-то слуг-индейцев сели в бриг и в нескор
каноэ и отправились за пропитанием.
Кн. 2. Южная
Америка
Недели шли за неделями, а о разведчиках — ни слуху ни духу. Что же
предпринять в этих отчаянных обстоятельствах? Гонсало Писарро принима-
еточень сомнительное решение — идти берегом до слияния рек, где, как он
полагает, его ждет Франсиско де Орельяна, заваленный запасами провизии.
Если бы ждал, — то уж, наверное, послал бы легкое каноэ с несколькими
людьми вверх по течению известить генерал-капитана. Два месяца занял
зтот страшный поход до слияния рек (еще пятьсот километров!) — и все
пятого чтобы в устье Напо отыскать полуобнаженного, одичавшего
до последней степени солдата по имени Санчес де Варгас, который сооб-
щил Гонсало Писарро,.что его заместитель, не найдя провизии, решил
оплавляться дальше вниз по реке. Этот солдат резко возразил против тако-
го решения, предлагая Орельяне остаться и подождать генерал-капитана,
за что и остался подождать его — в гордом одиночестве. Можно только
изумляться, как за три месяца ожидания в дикой сельве он не был убит
туземцами или сожран дикими зверьми, не умер от голода и не сошел с ума.
\ теперь пусть читатель представит себе состояние Гонсало Писарро и его
оголодавших людей, когда они узнали о случившемся.
Что же дальше? Остается только одно: возвращаться. Предстояло прео-
долеть тысячи две километров через болота, чащобы, горы... Одна мысль
об этом ввергала людей в отчаяние. Но генерал-капитан им попался отмен-
ный. По словам хрониста Инки Гарсиласо де ла Вега, Гонсало Писарро «уте-
шал солдат, и укреплял их дух, и внушал им, что они как истинные испанцы
должны достойно перенести сии тяготы, и не только эти, но и большие,
ели понадобится, ибо чем большими будут эти тяготы, тем больше чести
Маршрут экспеди-
ции Гонсало
Писарро
Гонсало Писарро
1	Garcilaso
de la Vega I. Historia
general de Peru. —
Buenos Aires, 1944.
P. 251.
2	Сарате Агус-
тин де. История
открытия и за-
воевания Перу...
С. 170.
3	Там же.
и славы они обретут и доброй памяти оставят по себе в веках».1 Го*
Писарро решил их вести другим, южным путем, в надежде на то, что?
откроют другие богатые страны, но этот путь оказался чреват еще «бо*
ми тяготами», как и предрек Гонсало: еще полусотне солдат суждено!*
погибнуть при возвращении.
Далее предоставим слово Агустину де Сарате: «По старой дороге ц
они не захотели, ибо там их подстерегали бесконечные опасности, а в^:
ли наугад другую дорогу, однако она оказалась не лучше, и пришлое*
убивать и есть оставшихся лошадей, борзых и прочих собак, который
взяли с собою в поход, а также питаться лианами, с виду напоминаю*
виноградную лозу, а по вкусу — чеснок. Дошло до того, что за дикукж
или курицу стали давать пятьдесят песо, а за пеликана... десять песо/,
шел Гонсало Писарро в Кито, заранее сообщив о своем прибытии, и ж
города собрали огромное стадо свиней и овец, а также немного лож
и одежды для Гонсало Писарро и его капитанов, с чем и вышли кй
навстречу; помощь подоспела к испанцам, когда они находились в
десяти с небольшим лигах от Кито, и люди Писарро чрезвычайно ей
довались, особенно еде».2 В июне 1542 года в окрестностях Кито появли
8о изможденных людей, которые просили дать им что-нибудь из одеж,
дабы прикрыть наготу. «И Гонсало Писарро и его солдаты появились*
мать родила, потому что одежда давно сгнила от беспрерывных дози
лишь два кусочка оленьей шкуры прикрывали тело спереди и сзади, а к
кто смастерил себе из нее некое подобие штанов, обуви и шляпы; на
у солдат порастерялись, шпаги заржавели. И все шли пешком, ноги и г
были в кровь исцарапаны колючками и острыми ветками, лица стольогг
лись и побледнели, что стали почти неузнаваемы. (...) Увидев, чтолошад
и одежды, привезенной жителями Кито, хватит лишь на военачалыж
Гонсало Писарро и его капитаны отказались переодеваться в другое шя
и ехать верхом, желая во всем сохранить равенство с простыми солдата
как и подобает хорошим воинам».3
А в самом Кито Гонсало Писарро ждали два удара. Первый: он ут.
об убийстве своего брата Франсиско Писарро. Второй и, может 6г
не менее страшный: взглянув на образцы коричного дерева, знающием
сказали, что никакого отношения к драгоценной цейлонской корице
не имеют.
Экспедиция в Страну корицы не принесла богатств тем, кто верну
живым, и стоила жизней нескольких тысяч индейцев и двухсот пятидег
христиан. Ее нематериальный итог оказался важнее: был обследован с
один сегмент неведомого пространства Южной Америки, а главным еле;
вием этой экспедиции стало великое географическое открытие, о котор
будет рассказано позже, в главе о Франсиско де Орельяне. Так что Гони
Писарро прочно вписал свое имя в историю географических открыл
Но ему еще предстояло столь же прочно вписать свое имя в политичео.
историю Испанской Америки.
Кн. 2. Южная
Америка
’После казни Альмагро-младшего два года перуанская колония пребы- Охота
I /вала в мире и спокойствии под твердой властью королевского реви- на вице
ера Ваки де Кастро. Дабы прекратить дальнейшие смуты и беспорядки, г
монарх решил преобразовать Перу в вице-королевство. Однако назначение
Перу испанского вице-короля не сулило ничего хорошего ни перуанским
колонистам, ни ему самому, поскольку Бласко Нуньес Вела вез документ,
которому предстояло еще больше накалить атмосферу в колонии, и без
того измученной восстаниями, раздорами и гражданскими войнами.
К чести испанского короля надо сказать, что его
политика в Новом Свёте была направлена на то, чтобы
элегчить участь индейцев и урезать права конкистадо-
. В главе о Педрариасе упоминались законы, принятые
в Бургосе в 1512 году, а затем дополненные и скорректи-
рованные в Гранаде в 1526, которые запрещали работор-
говлю, использование труда беременных женщин и под-
ростков, устанавливали для индейцев твердый размер
податей и продолжительность рабочего дня, обязывали
жкомендеро предоставлять индейцам отдых в субботу
в воскресенье, а после пяти месяцев работы — давать
ч сорокадневный «отпуск» и т.д. Надо признать, что
зто трудовое законодательство в некоторых пунктах
оказалось прогрессивнее трудовых законодательств, при-
нятых во второй половине XX века в странах Западной
Европы. Другое дело, что весь этот гуманизм оставался
на бумаге, ибо между законом и его исполнением пролегал Атлантический
океан, к тому же конкистадоры всегда умели найти в официальных доку-
ментах лазейки, а то и просто нагло игнорировали распоряжения властей.
Поэтому королю приходилось вновь и вновь возвращаться к сказанному
ужесточать законы. Самая радикальная попытка такого рода была пред-
принята под давлением гуманистов, прежде всего защитника индейцев
Бартоломе де Лас Касаса, который завалил Совет по делам Индий жалобами
Испанский гума-
нист Лас Касас:
по его инициативе
были разработаны
и приняты Новые
законы. Гравюра
Хосе Лопеса Энки-
даноса
^злоупотребления конкистадоров в отношении индейцев и рьяно боролся
а ничтежение энкомьенды.
Его усилия привели к тому, что император повелел созвать очередную
нту,1 и ей было предписано выработать новые законы Индий. Под таким
званием — Новые законы — они и вошли в историю. Законы быЛи при-
няты в Барселоне 20 ноября 1542 года и дополнены в Вальядолиде в июне
следующего года.
В Новых законах выделяются три тематические части. Первая касается
рганизации и регламентации деятельности Королевского Совета по делам
Индий — но мы не станем углубляться в бюрократические дебри. Вторая
пределяет функции и юрисдикции аудьенсий, судейских коллегий, кото-
рые были призваны ограничить власть конкистадоров. Первая аудьенсия
Была создана в 1526 году в Мексике, ее президентом стал злейший враг
1 Хунта (исп.
junta) — совет;
на той хунте
были представ-
лены виднейшие
теологи, юристы
и королевские
советники.
Гонсало Писарро
Кортеса, Нуньо де Гусман. В Новых законах была утверждена ауд«?
в Перу, в Лиме, и переведена аудьенсия из Панамы в Гватемалу и Никарг
таким образом, вместе с двумя прежними, в Мексике и в Санто-Доег
судейских коллегий стало четыре. Третья, и самая обширная часть (прг
с двадцатого по тридцать девятый) касается обращения с индейцами
стоит уделить особое внимание. Ибо каждый из этих:
ктов был как удар, один сильнее другого, по жизнеь
интересам конкистадоров.
Закон 20 гласил: «Приказываем и повелеваем 1 i
отныне и впредь ни под каким предлогом, будь то ю»
восстание либо выкуп, не разрешалось обращать врзбг
какого бы то ни было индейца, и желаем, чтобы сок?
индейцами обращались как со свободными поддан»
короны Кастилии, благо таковыми они и являй®
Затем — предписание аудьенсиям освободить»
индейцев, ранее незаконно обращенных в рабств».’
еще куда ни шло — пусть индейцы считаются cwt
ными, лишь бы трудились от зари до зари. Но да.
запрет брать индейцев в услужение против их к
включая запрещение использовать их в качестве но»
щиков, на рудниках и на добыче жемчуга. Это чт.
выходит, идальго сам понесет весь свой скарб? Возы
кирку и спустится в рудник? Дальше того хуже: все г
левские чиновники, начиная с вице-королей, а в
Вице-король Бласко
Нунъёс Вела. Рису-
нок Эваристо Сан
Кристовала
1	Leyes Nuevas
de Indias. — Mexi-
co, 1952. P. XXII.
2	Ibid. P. XXIII.
3	Ibid. P. XXIV.
священнослужители должны передать под власть короны всех инддс
каких имеют в личном услужении, — то есть, попросту говоря, лилаг
своих энкомьенд. ...И даже если чиновники и губернаторы скажут/
желают покинуть свои посты, дабы оставить при себе индейцев, о;
равно обязаны выполнить данное распоряжение».2 Кроме того, кф
был наслышан о том, что многие конкистадоры имеют слишком круж
энкомьенды, и посему аудьенсиям приказывалось провести ревизиюij
зать их владения. И еще аудьенсиям предписывалось провести тотази
ревизию энкомьенд на предмет обращения их владельцев с инден®
и если те плохо с ними обходятся, то энкомендеро надлежало пе
всех своих индейцев в подданство короне. И, наконец, самый страт
сокрушительный удар — закон 29: «Также приказываем и повелеш
чтобы отныне и впредь ни один вице-король, губернатор, член аудье®
первооткрыватель и кто бы то ни было не получала услужение индЛ
будь то по распоряжению, передаче имущества, дарственной, про®
наследованию или в какой иной форме, а если умирает владелец эы®
енды, то его индейцы передаются под власть короны».3
Колонисты Перу узнали о Новых законах из писем своих испана
родственников и друзей. Какой стон, какой плач поднялся в колой
Хронисты живо описывают, как богатые энкомендеро посыпали гов
Кн. 2. Южная
Америка
7плом, рвали на себе одежды, ходили по улицам и рыдали: они, мол,
адью и правдой служили королю, завоевали для него эти земли, а теперь,
ходит, их жены и дети, лишенные права наследования, по миру пойдут!
Понятно, с какими чувствами колонисты Перу ожидали вице-короля Бласко
ньеса Велу, который и послан был с поручением огласить Новые законы
строго следить за их претворением в жизнь.
Королевский ревизор Вака де Кастро, человек рассудительный и прозор-
паый, всячески пытался удержать соотечественников от мятежа, но это уже
' 1ло не в его силах. Испанцы обратились к Гонсало Писарро с призывом
защитить их интересы, и тот без долгих размышлений принял на себя роль
народного заступника». К тому же в отсутствие брата Эрнандо, который
Испании был заключен в тюрьму, о чем еще будет рассказано, Гонсало
.читал, что именно он должен наследовать губернаторский пост убито-
го Франсиско Писарро. В городах Перу создавались тайные хунты, шел
активный обмен посланиями, в Куско, где находился Гонсало, стекались
добровольческие отряды, и вскоре Гонсало стоял во главе крупного войска.
Между тем в марте 1544 года Нуньес Вела прибыл в Лиму. Жители
столицы в открытую призывали воспрепятствовать высадке вице-короля,
1 потребовались изрядные усилия Ваки де Кастро, чтобы вице-король был
допущен в город. Обстановка сложилась критическая, вице-королю над-
лежало проявить осторожность, дипломатическое чутье, изворотливость.
Нуньес Вела не обладал этими качествами и повел себя как слон в посуд-
ной лавке Он начал с того, что по необоснованным подозрениям в измене
Вице-король убива-
ет тлена аудьенсии
Гонсало Писарро
Арест вице-короля
бросил в тюрьму два десятка своих верных сторонников, в том числЛ
де Кастро (последнего он вскоре выслал в Испанию); затем он пересЛ
ся с членами аудьенсии; а в заключение всех бед, во время спора мр
кинжалом всеми уважаемого члена городского совета Лимы и попет.
тайно захоронить труп.
В результате очень скоро, всеми презираемый и ненавидимый, Н*
Вела оказался в полной изоляции. В этих обстоятельствах он не придуч
ничего лучше, как перебазироваться вместе с членами аудьенсии в Тру.
за 400 километров от Лимы. Королевские чиновники категорически вс!
тивились такому решению, указывая на то, что в захолустье правите»
станет недееспособным. Нуньес Вела настаивал на своем и угрожав
применит силу. И тогда — доселе неслыханное в колониях! — аудьа
постановила арестовать вице-короля, после чего жители Лимы вок
с королевскими судьями взяли штурмом его дворец, и с вице-королем»
пили так же, как тот недавно обошелся с королерским ревизором: посад
на корабль и выслали в Испанию под надзором чиновника, которыйдои
был изъяснить монарху суть происшедшего.
Свершив эту «революцию», аудьенсия послала гонцов к Гонсало Пису
стоявшему с войском в Хаухе, с предложением возглавить правите»
Перу. Тот не стал отказываться и 25 октября 1544 года торжественно г
пил в Лиму, где был облечен титулами губернатора и генерал-капиь
Кн. 2. Южная
Америка
Перу. Первое что он сделал, — отменил Новые законы; второе — упрятал
по тюрьмам недругов; третье — посадил на ключевые посты в городском
правлении своих друзей.
Но недолго он наслаждался спокойствием. Случилось непредвиденное:
1димо, свежий морской бриз остудил революционный пыл чиновника,
адзиравшего за высланным вице-королем, и тот, поразмыслив о своей судь-
предпочел предоставить вице-королю свободу и право распоряжаться
а корабле Нуньес Вела по натуре был бойцом и так просто Перу сдавать
не желал, тем паче что он не знал, какой прием ожидает его у монарха;
поэтому он высадился в Тумбесе и начал собирать армию. Вскоре под его
знаменами стояло около 500 человек — преимущественно молодых, нео-
иных новичков.
Гонсало Писарро был не из тех, кто сложа руки наблюдает за развитием
обытий. Получив известие о высадке вице-короля, он оставил в Лиме
большой гарнизон, а сам во главе шести сотен лучших солдат устремил-
fl на север, к Тумбесу. Нуньес Вела был достаточно благоразумен, чтобы
еввязываться со своим молодняком в битву с ветеранами, и принял реше-
еидти через Кито в Попаян.1 Губернатором же провинции Попаян волею
судеб стал уже знакомый читателю Себастьян де Белалькасар; а о том, как
-о случилось, читатель узнает в свое время.
Гонсало Писарро бросился следом. Началась многодневная, изматываю-
цаяпогоня через горы; временами передовой отряд мятежников буквально
наступал на пятки роялистам, но Нуньес Вела мчался во весь дух и сумел-
таки невредимым добраться до Попаяна, где его тепло встретил Белалька-
сар. Гонсало Писарро остался в Кито, выжидая, когда вице-король высунет
нос из своего убежища в Попаяне. Дни шли за днями, неделя за неделей,
j Нуньес Вела не торопился идти в наступление.
Из Кито Гонсало Писарро направил письмо своему старому соратнику
Белалькасару с предложением — ни много ни мало как убить вице-короля!
И соблазнял он губернатора Попаяна тем, что, свершив сей акт справед-
ливости, Белалькасар стяжает себе славу среди колонистов Нового Света
и сохранит их здоровье и достояние. Нешуточный, однако, настрой был
Гонсало Писарро! Когда еще доселе в колониях звучали призывы убить
королевского чиновника, да еще вице-короля!
Гонсало Писарро, видимо, не понимал, к кому обращался с этим про-
вокационным призывом. Белалькасар был верным служакой: в свое время
он хранил верность Педрариасу Давиле, хранил ее Франсиско Писарро
ивмыслях не допускал измену королю. После убийства Франсиско Писарро
он, не задумываясь, выступил вместе с ревизором Вака де Кастро против
\льмагро-младшего, хотя последний был его крестным сыном; и лишь
приказ ревизора вернуться в свое губернаторство не позволил Белалькасару
участвовать в битве на равнине Чупас.
Даже Новые законы не смогли поколебать его верность королю. Он это
ясно продемонстрировал, когда в августе 1544 года получил от королевского
1 Город и департа-
мент в нынешней
Колумбии.
Гонсало Писарро
1	Lucena Salmo-
ral M. Sebastian
de Belalcazar. —
Madrid, 1987. P. 106.
2	Ibid. P. 108.
чиновника Новые законы вместе с предписанием публично огласит
Реакция колонистов Попаяна была предсказуемой и не менее бурной
в Перу, да и в других колониях. Кабильдо Попаяна и некоторых#
городов собрались на совет, и в результате в Испанию отправилась
странная петиция королю, в коей убедительно доказывалось, чтоиок
ние Новых законов, если где-нибудь и возможно, то только не в прови
Попаян. После чего члены городского управления пригласили Белальк:
в кабильдо и зачитали ему рекеримьенто, где призвали губернатора кт
чтобы «он самолично либо посредством какой иной персоны не on
Новые законы, и не предписывал исполнять их», и «управлял бысеизе
без всяких нововведений, как управлял ею до сих пор»1 — пока от мои
не придет ответ на петицию кабильдо Попаяна. В ответ губернатор за
что он — послушный исполнитель воли короля и будет исполнят
после чего повелел призвать глашатая, дабы тот огласил Новые зак
Глашатая искали, но не нашли — как сквозь землю провалился.:
дозрив, что члены городского управления упрятали глашатая под за
Белалькасар рассвирепел и приказал посадить в тюрьму трех рехидс
Вечером того же дня члены кабильдо вновь предстали перед губернатс
и предъявили ему новое рекеримьенто, в котором в дополнение к пун
предыдущего выдвигалось требование выпустить рехидоров на свое
кроме того, в этом документе появилась следующая фраза: «Ежели
Милость все же решится огласить вышеуказанные ордонансы, то он воз
на себя ответственность за все смуты и неурядицы, каковые могут прог
ти на сей земле».2 Белалькасар намек понял. Нет, второго Перу он у
не хотел. И осознав, что в своем неуемном (а сейчас еще и неумном)рве
услужить королю остался в гордом одиночестве, он пошел на попят
и согласился не оглашать и не применять Новые законы, пока не пр;
ответ от монарха.
Так что Гонсало Писарро обратился не по адресу: его подстрекатель,
письма Белалькасар предъявил вице-королю в качестве доказатель.
своей нерушимой верности испанскому монарху. Губернатор сколькс
удерживал Нуньеса Велу в Попаяне, хотя тот горел желанием немедле-
сокрушить узурпатора. Между тем Гонсало Писарро устал выжидатьи;
бег к хитрости: распустил слух, будто спешит на юг, в Лас-Чаркас, подав
там восстание роялистов, сторонников вице-короля. Он действител
вывел войска из Кито и встал лагерем недалеко от города, в укромном*
в горах.
Приманка сработала. Сколько ни увещевал Белалькасар вице-кор:
призывая не лезть на рожон, окрыленный Нуньес Вела ускоренныммарь
направился в Кито, думая закрепиться в городе и оттуда начать отод
ние Перу. Белалькасар предвидел, чем окончится эта затея, но отказа;
от участия в кампании уже не мог. Разведчики Писарро тщательное;,
живали передвижения противника, и на подходе к городу, в месте
Анакито, вице-короля ждало войско Гонсало, занявшее выгодные позиг
Кн. 2. Южная
Америка
Еще не поздно было повернуть назад, и Белалькасар советовал избежать
сражения, но вице-король устал бегать, как заяц от собак, устал от неопре-
кнности — и решил принять вызов судьбы.
Исход битвы был предрешен. Хотя противники располагали равными
кавалерийскими силами, по полтораста всадников, пехоты у Писарро
но вдвое больше. К тому же его войско сплошь состояло из ветеранов,
оторыми командовали опытнейшие капитаны. Сражение, начавшееся
чаисходе дня 18 января 1546 года, было коротким, яростным и кровавым —
треть роялистского войска полегла на поле боя. Вице-король, переодетый
ндейцем, чтобы его не узнали противники, командовал правым флангом,
алевый возглавлял Белалькасар. Он пал одним из первых, раненный метким
стрелом из аркебузы. Вскоре и Нуньес Вела погиб в кавалерийской атаке;
..смотря на маскарад, его узнали; отрубили у мертвеца голову и воздели
на пику, и конкистадоры выдирали из бороды седые волосы, чтобы «укра-
сть» ими свои шлемы. Победители отыскали и тяжело раненного Белаль-
касара: один из солдат нанес ему удар кинжалом в лицо, но другие не дали
добить высокопоставленного пленника. Гонсало Писарро оказался настоль-
э великодушен, что не только сохранил Белалькасару жизнь, но, когда
поправился от ран, отпустил его
Попаян Впрочем, этот жест был
родиктован не столько великодуши-
j сколько умыслом: на губернатора
падет подозрение в сговоре с мятеж-
иком, а там, глядишь, загнанный
угол Белалькасар сам встанет под
-имена Писарро. И впрямь, немало
ял положил потом Белалькасар, что-
'ь отмыться от подозрений.
Победа при Анакито вызвала бурю
осторга среди колонистов Перу.
Вскоре дошли известия о победе над
роялистами на юге, в Боливии. Настал
.здный час Гонсало Писарро. В Лиме снесли несколько строений, чтобы Битва при Ана-
р-сширить улицу, по которой он триумфально вступил в город, и эту кито
ищу назвали его именем. Слава и власть кружили голову. В столице Гон-
сало Писарро зажил как новоявленный Инка: выслушивал бесконечные
авословия в свой адрес, завел личную гвардию в 8о человек, окружил
ебя роскошью.
Разгромив роялистское войско и убив вице-короля, Гонсало Пизарро, как
^парадоксально, последовал по стопам ненавидимого им Альмагро-млад-
ло.инадо признать, таким путем противостояния королевской власти он
родвинулся значительно дальше. Он получил абсолютную власть в Перу;
его величали не иначе как Освободителем — именно такой почетный титул
три века спустя получит Симон Боливар.
Гонсало Писарро
Однако сам Боливар не считал Гонсало Писарро своим предтеч:
таковым он считал мятежника Лопе де Агирре, которому будет поев?
отдельная глава в этой книге. Скорее всего, Боливар не читал поел,
написанного ближайшим советником новоявленного губернатора
восьмидесятилетним Франсиско де Карвахалем,—его-то по справедои
и следует назвать первым предтечей латиноамериканской Независим.
Карвахаль ясно понимал, что на пути противостояния королевскойв
оставался естественный логический шаг—отделиться от матери-Исш
к чему он и призывал Писарро: «Сеньор, после того как погиб в битве
король и голова его была воздета на пику, после всех смертей и бе:
1 Цит. по:
Lacarta М. Lope
de Aguirre. El Loco
del Amazonas. —
Madrid, 1998.
P- 43-44-
мы причинили, нет никакого резона ожидать прощения короля или
на соглашения с ним, сколько бы вы ни извинялись и ни представлял;
невинным, как грудной младенец; нет смысла верить обещаниями^
сколь бы весомыми они ни казались; и посему было бы лучше, если с
провозгласили себя королем, увенчали главу короной, взяли бы по:,
власть сие губернаторство, предназначенное для управления с оронь
людьми, и распределили бы земли середь своих друзей и почитателей
им титулы герцогов, маркизов и графов, как это принято во всех коро*
вах мира»? Письмо Карвахаля показывает, как рано на американскую"
упали семена самостоятельности, которые два с половиной века го
прорастут войной за независимость.
Во время правления
Гонсало Писарро
в Перу царила
анархия и недруги
сводили между
собой давние стеты
Кн. 2. Южная
Америка
Гонсало Писарро так и не решился на этот шаг. Почему? Видимо, потому
оон оставался в Перу последним из братьев Писарро, к тому же немало
дал для завоевания этой территории, и по этой причине считал себя
законным преемником губернаторского поста; а будучи человеком неда-
леким, наивно полагал, будто король сочтет его доводы чрезвычайно
•есомыми и утвердит его на высоком посту.
Л Гзвестия о мятеже в Перу быстро достигли Испании и крайне ветре- Охота
Ывожили короля. Никогда доселе не происходило в колониях ничего	Гонсало
подобного! А если Перу послужит заразным примером для других зао-
адских территорий? Страшно представить, что начнется... Впрочем,
жиканские колонисты оказались поспокойнее и ограничились тем,
что послали ко двору комиссию с просьбой пересмотреть Новые законы.
В1545 году делегация из Мексики добралась до Германии, где в то время
находился император, и слезно воззвала к его монаршему
благоразумию
Неизвестно, подействовали, бы на монарха слезные
мольбы, но восстание Гонсало Писарро, безусловно, его
впечатлило. И Карл V повелел созвать очередную хунту,
перед которой в июне 1545 года выступили посланцы
из Мексики. В результате, в октябре самые одиозные
изНовых законов, в том числе пункт 29 о наследовании,
были отменены. В колониях известие об этом встретили
с ликованием; в Мексике устроили пышное празднество
iбоем быков, и, хотя формально оно было приурочено
к религиозному празднику, все понимали, что святые
туг ни при чем.
Однако отмена Новых законов ничего не меняла в Перу,
где по-прежнему властвовал самозванный губернатор,
отменивший эти законы раньше короля. Необходимо
нло вернуть мятежную колонию под твердую власть
короны — эту нелегкую И опасную МИССИЮ монарх ВОЗЛОЖИЛ на магистра Президент Перу
Педро де Ла Гаску, назначив его президентом Перу и дав ему практически ПедР° деЛа Гаска
диктаторские полномочия. Но ничем иным, кроме королевской грамо-
ты, он эти беспрецедентные полномочия не подкрепил — ни войсками,
ниденьгами: президент пересек океан лишь в сопровождении собственных
слуг, и своими же силами ему предстояло сломить и поставить на колени
гущественного самозванца.
Сложность состояла в том, что путь в Перу лежал через Панаму, где
авил тайный сторонник Гонсало Писарро, губернатор Педро де Инохоса,
и где Гонсало держал свой флот из 22 кораблей. И даже если бы Ла Гаска
решил достичь Перу «в обход», через Магелланов пролив, то и в этом слу-
чае он подвергался бы опасности, ибо все перуанские порты находились
в руках мятежников.
Гонсало Писарро
1	Garcilaso
de la Vega I. Co-
mentarios reales
de las Incas. —
La Habana, 1973.
P. 461.
2	Писарро Педро.
Реляция об откры-
тии и завоевании
Перу. Ц Кофман А.
Конкистадоры.
Три хроники
завоевания Аме-
рики. — М., 2009.
С. 328.
Магистр теологии Педро де Ла Гаска был хилым, низкого роста и не»
ной наружности; солдаты чуть ли не в открытую потешались над|
вот уж нашли, кого противопоставить перуанцам! Хронист Инка!
ласо де ла Вега, сравнивая Нуньеса Велу с Ла Гаской, так объясняете
императора: «В конце концов, он решил послать в Перу овечку, колы
лев оказался бессилен».1 Немногие знали, что сила нового королей
эмиссара сокрыта в глубоком знании человеческой натуры, даре у»
ния, железной твердости характера, незаурядном уме и таланте полив
Он направился прямиком в Панаму и быстро склонил Педро де Ина
на свою сторону — в результате губернатор передал под команде»
вице-короля флот Гонсало Писарро и отправил последнему письмаот|
ля и от Ла Гаски. В письме императора не содержалось ни слова поф
но так же ни словом Его Величество не обнадежилГ®
Подпись Гонсало
Писарро
ло Писарро относительно притязаний на губернатора
пост: он приказывал мятежнику во всем подчинить!
посланцу и совместно с ним «умиротворить» коле
Ла Гаска в своем послании, тоже избегая попреком
ясный намек на возможность прощения.
Мнения двух ближайших советников Гонсало Пиа
разделились. Его «праваярука», умудренный жизнев
опытом Франсиско де Карвахаль, которому перевалило за восемь^
советовал принять обещанное прощение. «Левая рука» Писарро, лад
ат Сепеда, обвинил Карвахаля в стремлении спасти собственную и®
В своей хронике Педро Писарро так охарактеризовал своего двоюро»
дядю Гонсало: «Он был храбр, но не отличался умом и знаниями». До»
от себя: в том числе и знанием человеческой натуры. Будь иначе, еде
Гонсало Писарро решил бы продолжить сопротивление.
Между прочим, из письма вице-короля он узнал, что Новые законы®
нены; и с этого момента его действия диктовались уже не коллективна
чаяниями, а лишь тщеславием и властолюбием. Нежелание расста
с властью продиктовало ему следующий шаг. Он спешно отправилгш
ника в Испанию ходатайствовать перед королем, чтобы тот утвердит
на губернаторском посту.
На роль ходатая он выбрал Лоренсо де Альдану ЧВ свое время этотщ
наж, разобидевшись на своего покровителя дона Диего де Альмагро,®
бодил Гонсало из заключения, чем заслужил особое доверие ново влей
губернатора. Гонсало отправил Альдану в Испанию в обход президе
но обойти королевского посланца оказалось невозможно—путь в Испа
лежал через Панаму, где Альдана попался служителям Ла Гаски. Разпр-
ший предаст триста раз. Альдана, желая заслужить прощение, тут же»
метнулся на сторону президента и стал самым деятельным его помощи»
Ла Гаска расспрашивал, Альдана информировал. С его слов выходад
Гонсало Писарро не пойдет на попятный. Значит, настала пора nepexcir
от слов к делу. И Ла Гаска спешно стал готовить к отплытию флот, вл.
Кн. 2. Южная
Америка
которого он поставил Аль дану; не скупясь на обещания, они занимали день-
шубогатых энкомендеро и рекрутировали солдат. Гонсало тоже не дремал.
Он готовил Лиму к обороне и вложил колоссальную сумму — 500 тысяч
песо—в вооружение и экипировку войска. В войско было рекрутировано
ооо человек, вооруженных до зубов, в том числе немыслимо дорогим
вто время огнестрельным оружием
Что может противопоставить такой силище хилый магистр теологии
i его двумя сотнями наспех вооруженных солдат? Однако Ла Гаска обладал
оружием куда более мощным, чем люди, кони, пушки и аркебузы вместе
взятые. Это оружие — листки бумаги, воззвания президента, проникав-
шие в Лиму и другие порты Перу. Ла Гаска понимал: авторитет и власть
Писарро держатся на коллективном неприятии Новых законов, а также
ча страхе наказания. В своих воззваниях президент двумя точными удара-
ми выбил почву из-под ног самозванца, объявив об отмене Новых законов
упрощении всех, кто не станет воевать против законной власти. Ради чего
тогда рисковать головой? Ради амбиций самозванного губернатора? Таких
хотников нашлось немного. i
С ужасом наблюдал Гонсало Писарро, как его великолепное войско тает
акменяется к нему отношение жителей Лимы. Вдобавок он узнал об измене
1\ьданы и о том, что его флот попал в руки противника. Чтобы сохранить
остатки войска, Гонсало вышел из Лимы в Арекипу, а столица гостеприим-
но распахнула двери флоту Альданы. Понимая, что игра проиграна и что
на переговоры с мятежником Ла Гаска уже не пойдет, Гонсало двинулся
в Чили. Но путь туда лежал через Лас-Чаркас (северная часть нынешней
Боливии) — оплот роялистов.
Отряд роялистов, с Эрнаном Сентено во главе, поджидал его близ города
Уарина? Сентено не сомневался в победе, имея за спиной юоо великолепно
экипированных солдат, из них 250 всадников, тогда как в войске Писарро
насчитывалось 480 человек и всего 85 кавалеристов. Битва разыгралась
:6октября 1547 года. Ее описания не позволяют восстановить внятную кар-
тину происшедшего, ибо чудо не поддается рациональному истолкованию.
Кавалерия Сентено одним ударом смяла конницу мятежников, но пехота
Писарро с такой яростью бросилась в атаку, что эскадроны роялистов дрог-
н)ли и обратились в беспорядочное бегство, увлекая за собой кавалерию;
реследуя бегущих, мятежники ворвались в лагерь противника, где захва-
тили огромную добычу: золото, оружие, запасных коней, провизию. Битва
приУарине оказалась самой кровавой среди перуанских гражданских войн:
роялистов погибло три с половиной сотни человек, писарристов — сотня.
Нет бы Гонсало поблагодарить судьбу и продолжить путь в Чили! Но он
азом поменял планы и решил продолжить борьбу за Перу. Поэтому из про-
винции Лас Чаркас он направился в Куско, где был встречен триумфальны-
и арками и славословиями. Здесь он и опочил на лаврах.
Стоит привести любопытное личное свидетельство Инки Гарсиласо де ла
Вега: ему тогда было девять лет, и он находился в Куско под присмотром
1 Ныне не-
большой город
с тем же названи-
ем в 50 киломе-
трах к северо-за-
паду от столицы
Боливии Ла-Паса.
Гонсало Писарро
своего отца, Гарей Лассо де ла Вега, который служил капитаном в мя
ном войске. «Я сам видел Гонсало Писарро в городе Куско, где он преб
после битвы при Уарине и до битвы в долине Хакихагуана, что соста
шесть месяцев, и на протяжении сего времени я преимущественно нахон.
в его доме и наблюдал, как он жил у себя и за преде«
Хронист Инка Гар-
силасо де Ла Вега
своего жилища. Все ему воздавали превеликие по
и куда бы он не направлялся, пешком или верхом,
сопровождали толпы солдат и горожан, и со всемион<
столь любезен и вел себя так по-братски, что никтощ
на него пожаловаться. Я никогда не видел такого, чт
кто-нибудь целовал ему руку, и никогда он не поди
руку для поцелуя, даже ежели кто просил его об этом;
учтивости. Он всегда непритязательно снимал пере;
гими головной убор и ко всякому, кто того заслужи
обращался на „ВьГ. (...) Несколько раз я видел, какой!
шает пищу; а ел он всегда в обществе, за огромным сш
где всякий раз усаживалось не менее ста человек, ш
сидел во главе стола, и два места слева и справа отв
всегда оставались свободными. Его капитаны об
венно ели по своим домам, а за стол с Гонсало Пих
усаживались простые солдаты, кто только желал. Ии
дважды вкушал пищу вместе с ним, когда он мне это повелел; одинраз*
было на праздник Очищения Богородицы, и вместе со мной находка
его сын дон Фернандо, и племянник дон Франсиско, сын Маркиза: втрег
мы стояли пред Гонсало Писарро, и он своими руками подносил нами
со своего блюда; а было мне тогда девять лет, и все это я помню и в#
1 Garcilaso
своими глазами».1
de la Vega I.
Los comentarios
reales de las incas...
P. 456-457-
Пока Гонсало Писарро пребывал в блаженном бездействии, Ла
получив известие о поражении Сентено, без промедления протрубил!
ский сбор, разослал призывы о помощи по всем городам, снял с корабле!
артиллерию и устремился в Куско. По пути его армия росла как снежны!
за счет подходивших отовсюду подкреплений: даже Белалькасар из Hi
подоспел к театру военных действий. Ранее Гонсало Писарро приказал
рушить мосты через бурную и широкую реку Апуримак и потону пож
себя в полной безопасности. Достаточно было оставить военное укрепе
и небольшой отряд на берегу, и река действительно стала бы непреодв
мым препятствием; но беспечный Писарро даже этим не озаботился.
Подойдя к реке, Ла Гаска немедленно принялся за наведением*
работали не покладая рук все до единого, включая самого президент!
в результате мост был наведен в кратчайшие сроки. Когда Писарро о
нился и послал отряд воспрепятствовать переправе, оказалось уже поз>
передовые части роялистов закреплялись на противоположном 6q
Мудрый Франсиско де Карвахаль советовал Гонсало уносить
из Куско. Но самозванный генерал слепо верил в свою звезду и реши
Кн. 2. Южная
Америка
поставить на кон в решающем сражении. Оно произошло 8 апреля 1548 года
в долине Хакихагуана, и если битва при У арине, как говорилось, была
самой кровавой, то эта оказалась самой бескровной. Она началась с того,
что капитан Гарей Лассо де ла Вега пришпорил коня и устремился навстре-
чу противнику — чтобы сдаться роялистам: его сын-хронист настаивает,
что именно он первым переметнулся на сторону Ла Гаски, показав пример
для подражания остальным.1 Увидев это, Франсиско де Карвахаль запел
народную песню:
Estos mis cabellicos, madre,
Dos a dos me los lleva el aire.
(Посмотри на мои волосы, мама,
Волосок за волоском их уносит ветер.)
И напевал эти слова, все время, пока длилось сражение. А длилось оно
недолго.
Гонсало отдал приказ о фронтальной атаке командующему кавалери-
ей, лиценциату Сепеде, который, напомним, в Лиме уломал мятежника
не поддаваться посулам короля. Сепеда пришпорил коня и на всем скаку
перемахнул к противнику. Посланный за ним в погоню эскадрон так же
лихо сдался. Писарро дрогнувшим голосом приказал аркебузирам и артил-
\ерии открыть огонь. Но аркебузиры пошвыряли оружие и перебежали
«роялистам, а вслед за ними устремились остатки кавалерии и пехоты. «Вот
Ibid. Р. 463-464.
Гонсало Писарро
взят в плен
Гонсало Писарро
такова оказалась эта баталия,
позволительно назвать этимслэ
ибо в сем сражении не было ниц
ного удара мечом, ни броска кх
ни аркебузного выстрела, ни ед?
стычки...», — пишет Инка Гарсии
де ла Вега.1 Получаса не проищи
Писарро остался в окружении горе
ближайших соратников. Одинии
воскликнул с пафосом: Бросв
на противника и умрем как рнш
не!» — «Нет, я предпочитаю уш
как христианин», — ответил ни
Писарро и, понурив голову, п®
сдаваться королевскому послам
После судебного процесса Гони
Писарро был приговорен к отсечею
головы, Карвахаль — к четверто
нию. Когда вели на казнь Kapsaw
тот спросил стражника: «И мной'
наших вы казнили?» Тот ответил <1
ка никого». «О, сколь милосерден»
зидент! — воскликнул Карвахая-
Если бы мы победили, я бы усеялис
битвы останками девятисот поруби
ных ваших людей!»
Ла Гаска казнил около двух де
Казнь Гонсало
Писарро
1 Garcilaso
de la Vega I. Los co-
mentarios reales
ков человек из числа самых вер
соратников Гонсало Писарро, остальные командующие, в зависимое
от степени вины, подверглись публичной порке, конфискации имуж
или ссылке. Головы казненных были выставлены в железных клеткахв
ных городах Перу. Дома Писарро и Карвахаля в Куско и в Лиме срои»
с землей, а землю, на которой они стояли, засыпали пеплом и извести
de las incas... Р. 467. дабы на этом месте не выросло ни травинки.
Эпилог.
'Т^роклятый
fob
^1 f меет смысл завершить в этой главе жизнеописания братьев По
ро. Главные участники перуанской Конкисты словно приняли»
за неправедную казнь Атауальпы. На эшафоте сложили головы отеций
Альмагро, насильственная смерть ждала четырех братьев Писарро-1
на, Франсиско, Мартина де Алькантара и Гонсало. Лишь один изпят->
братьев, Эрнандо, умер естественной смертью.
Напомним: летом 1539 года Эрнандо Писарро отправился в Испо
с очередной королевской кинтой, а также чтобы доложить кор<ь
о событиях в Перу и главное — оправдаться перед ним в казни Альм®
Кн. 2. Южная
Америка
которую он учинил из мстительных чувств, даже не согласовав приговор
губернатором Франсиско Писарро. Эрнандо мог рассчитывать, что груды
золота растопят сердца короля и чиновников. Опасаясь быть арестованным 1 Сражение между
в Панаме, Эрнандо избрал кружной путь через Мексику, из-за чего раньше
чего в Испанию поспел соратник Альмагро, Диего де Альварадо, который
прибыл ко двору хлопотать за сына казненного маршала. Понятно, в каком
освещении Альварадо представил события в Перу, и поэтому Эрнандо ждал
при дворе очень холодный прием.
Однако золото сделало свое дело, и судьи не торопились предъявлять
ему обвинения. Тогда взбешенный Альварадо вызвал Эрнандо на поединок;
не принять вызов без ущерба для чести тот не мог, но и не спешил рисковать
жизнью, а через пять дней Альварадо скоропостижно скончался. Пошла
молва, будто бы Эрнандо отравил Альварадо. Так оно было или нет, мы
уже не узнаем. Слухи об отравлении настолько широко распространились
испанскими
и французскими
войсками у ита-
льянского города
Павия (24 февраля
1525 года) в ходе
Итальянских
войн, завершив-
шееся полным
разгромом
французов и пле-
нением короля
Франциска I.
по Вальядолиду, где находился королевский двор, что игнорировать эти
обвинения власти уже не могли и взяли Эрнандо под стражу, чтобы про-
вести расследование. Оно растянулось
на два десятка лет—случай не редкий
в судебной практике той поры.
Двадцать лет в тюрьме — срок
огромный, но тюрьма тюрьме рознь.
Эрнандо томился в «темнице», где
в свое время пребывал французский
король Франциск I, плененный после
битвы при Павии,1 то есть в замке
Медина дель Камцо. Эрнандо имел
возможность получать доходы со сво-
их владений в Перу, принимать дру-
зей, устраивать пышные приемы и даже сожительствовать с дамой благо-
родного происхождения по имени Исабель де Меркадо, с которой прижил
дочь. Вот как хронист Овьедо описывает заключение Эрнандо Писарро:
<У него было множество слуг, и он устраивал пышные трапезы, на которых
присутствовало много приглашенных. Знатные люди часто навещали его,
дабы посочувствовать ему в беде. При нем содержались и музыканты, усла-
ждавшие его слух. В его спальне стояла роскошная кровать под балдахином,
а стены были покрыты прекрасными гобеленами. Для застолий имелся вели-
колепный, достойный принца сервиз со множеством предметов из золота
и серебра. Вставал он в полдень и слушал мессу очень поздно, считая, что
таковое пренебрежение к обязанностям христианина лишь возвышает его.
У него всегда имелись под рукой игральные кости и карты, и он проводил
время в игре, делая крупные ставки».2
Мало того, в тюрьме Эрнандо Писарро умудрился жениться на родной
племяннице, дочери Франсиско Писарро, которая волей судеб стала единст-
венной наследницей огромных богатств маркиза. После убийства Писарро
Замок Медина
дель Кампо, где Эр-
нандо Писарро
провел в заклюге-
нии20 лет
2 Fernandez de Ovie-
do у Valdes G. Histo-
ria general у natural
de las Indias, Islas
у Tierra Firme del
Mar Oceano. —
Madrid, 1852. Vol. II.
Libro XXV, cap. V,
P. 264.
Гонсало Писарро
его дочь-метиску Франсиску увезли в Испанию, спасая от перуанских!
Здесь она навестила дядюшку и была моментально поймана в егс
К моменту бракосочетания в 1552 году Эрнандо было за семьдесят, а|
семнадцать. Девять лет Франсиска разделяла с мужем его заключение,;
ему пятерых детей, из которых выжили трое.
Лишь в 1561 году испанский король Филипп II выпустил на свд
Эрнандо Писарро. Суд так и не состоялся, а значит, не было и оправу
ного приговора, и получилось, что Эрнандо ни за что ни про что ш
в заточении 20 лет. Разобиженный на весь свет, он вместе с женой верп
в родной Трухильо, где провел остаток жизни — еще 17 лет, — скупав
ли, строя великолепный Дворец конкисты на центральной площади к
и приумножая богатства. Умер Эрнандо Писарро в 1578 году, в почте!
столетнем возрасте.
«Заселить
столь
XOpOUilfW
зелхлю»1
1	Здесь и далее
в качестве подза-
головков исполь-
зованы фразы
из писем Вальди-
виа императору
Карлу V.
2	Valdivia Р. de. Car-
tas al emperador
Carlos V. // Cunnin-
ghame Graham R. B.
Pedro de Valdivia
conquistador
de Chile. Su biogra-
fia у epistolario. —
Buenos Aires, 1943.
P. 156.
'Tletyo А' 'ЪальЪивиа
ероятно, немало русских читателей впервые узнай
£^имя; а подавляющее большинство из тех, кто J
о Педро де Вальдивиа как о покорителе ЧиИ
тают его второстепенным персонажем в истории испанского завоевв
Америки — уж не сравнить с Кортесом, Писарро и Альмагро. Спору!
его завоевания были куда скромнее, поскольку в его губернаторстве н«|
залось сильных государств или хотя бы городов; не смог стяжать оно
славу и географическими открытиями, поскольку шел по стопам Алыя|
а о добыче вообще говорить не приходится.
Вместе с тем Педро де Вальдивиа стал ключевой фигурой в истории й
кисты, явив, в сравнении со своими предшественниками, иной тип отав
ния к новооткрытым землям, иное понимание своих задач как конкиста^
Все знаменитые конкистадоры, с которыми читатель познакомилсяи|
познакомится на страницах этой книги, все до единого были одер:«в
мифами Нового Света, и свои экспедиции они предпринимали в пен
за миражами, будь то набитые золотом города, царства амазонок, С
Серебряного Короля или Страна корицы. На первом месте для них ст®
добыча, и, лишь когда та или иная территория была завоевана, обследй
и разграблена, только тогда испанцы приступали к систематической xi
ственной и созидательной деятельности. Вальдивиа подписал капиф
цию на освоение Чили после того, как по этим землям прошелся Алыо|
и с пустыми руками возвратился назад. По словам Вальдивиа, Алы1:'
«оставил землю без защиты (desamparo), она оказалась столь обесславь
(tan mal infamada), что как от чумы бежали от нее».2 «Обесславил» жеон^
тем, что не нашел здесь и следа городской цивилизации, как не обнар)!
пригодных для разработки золотых и серебряных рудников, на основа
Кн. 2. Южная
Америка
чего объявил Чили землей бедной, никчемной и бесполезной. При оценке
новооткрытой земли в сознании Альмагро абсолютно доминирует один-
угнственный мифологический критерий — обилие золота.
После экспедиции Альмагро ни Вальдивиа, ни его соратники уже не теши-
и себя иллюзиями относительно «богатств» Чили. И действительно,
ни в письмах Вальдивиа императору, ни в хрониках участников завоева-
ния Чили1 нет и следа тех химерических мотивов, какие встречаются даже
исьмах здравомыслящего Кортеса. Зачем же тогда Вальдивиа пускается
вмноготрудное предприятие? Он сам ясно говорит об этом: «Главное же,
чего я желаю, так это заселить столь хорошую землю, и послужить тем
самым как Господу, обратив сих туземцев в истинную веру, так и Вашему
Величеству, расширив ваши королевские владения; именно в этом состоит
йглавный интерес, а не в том, чтобы искать золото и давиться из-за него
ifnizando рог ello), дабы покупать майораты, ибо, ежели будет удержана
wntada) и замирена эта земля, она в избытке даст все прочее, потребное
для благополучной жизни (para el descanso de vivir)».2
В мышлении Вадьдивиа и, следовательно, тех, кто отправился с ним, ради-
кально изменяется и принцип оценки предлежащих земель. Когда из созна-
ния удалены критерии мифологические, на первый план выступают иные,
можно сказать, реалистические критерии. Они замечательно полно отражены
следующем фрагменте из письма Вальдивиа: «Уверяю Ваше Величество, что
jex пор, как началось открытие Индий, Вашему Величеству никто не открыл
®йземли, чем эта: она заселена гуще, чем Новая Испания, здесь здоровый
климат, это земля плодороднейшая, мирная, приятная взору, очень богатая
месторождениями золота, которое извлекают здесь повсюду, изобилующая
иодьми, скотом и пропитанием... и единственное, чего здесь недостает,
гак это испанцев и лошадей. Земля эта очень ровная, а где есть неровности,
ю это всего лишь покатые холмы. На земле этой произрастает множество
деревьев, и она очень красива. Она так густо заселена, что здесь даже нет
хищных зверей, ни волков, ни лисиц, ни прочих бестий в этом роде, а ежели
таковые и водятся, то им приходится становиться домашними, ибо негде
•ч растить детенышей, кроме как среди домов индейцев и на возделанных
полях. Надеюсь, что Господь Вашим повелением прокормит на сей земле
больше конкистадоров, чем их кормят Новая Испания3 и Перу; ичуверяю вас,
я создам здесь больше репартимьенто, чем в Новой Испанией Перу вместе
гтых, и каждый конкистадор получит здесь обширную энкомьенду соо-
эазно своим заслугам и достоинствам».4 Насчет обилия золота Вальдивиа
ставил для красного словца, чтобы обеспечить себе поддержку императора,
ачто касается всего остального, он был совершенно искренен
Такая оценка земли, такое изначально созидательное отношение к земле
к своей миссии — все это радикально отличалось от предшествующего
тыта Конкисты. И потому, с полным на то основанием можно сказать,
что Вальдивиа открыл новую эпоху в истории испанского покорения
Берики (хотя отдельные фанатики вплоть до конца XVIII века гонялись
1	Херонимо
де Вивар «Хрони-
ка и подробная
(copiosa) прав-
дивая реляция
о королевствах
Чили», Алонсо
де Гонгора Мар-
молехо «Хроника
Чили от откры-
тия до 1575 года»
и Педро Мариньо
де Лобера «Хро-
ника королевства
Чили».
2	Valdivia Р. de. Car-
tas al emperador
Carlos V... P. 228.
3	Вице-королевст-
bo Новая Испания
включало земли
нынешних Мек-
сики, Гватемалы,
Сальвадора и Гон-
дураса.
4	Ibid. Р. 226.
Педро де Вальдивиа
за призраком Эльдорадо). Если предшествующая, уложившаяся в по
была эпохой присвоения, то эта, растянутая на века, стала эпохой noi
ного освоения Америки.
Педро де Вальдивиа родился в 1500 году в городке Вильянуэва-де-ла-G
провинции Эстремадура, откуда были родом многие знаменитые ком
доры. Он происходил из благородного семейства и, судя по его пись
получил неплохое образование. По достижении совершеннолетия он
ся на девице из благородного рода по имени Марина Ортис де Гаэте, ног
семейные радости ему были не по нутру. Как и ю
испанские идальго той эпохи, для которых единстве;
подобающим поприщем была военная служба, Вальд,
отправился в Италию, где Испания вела продолжит
ные войны, участвовал в осаде и взятии Милана,»
в битве при Павии и, видимо, дослужился до чина!
тана. И опять-таки повторяя судьбу многих конто
ров, после окончания Итальянских войн он немого
в Испании применения своим силам и отправился в
Свет. Когда и как это произошло, в точности неизвес
вероятно, он пересек океан в 1529 году или годом к
Сначала он прибыл на остров Эспаньола, которым:
времени уже был поделен до последнего клочка ni
родной земли; оттуда подался в колонию Санта-t
(побережье нынешней Колумбии), которая, какi
Педро де Вальдивиа рассказано далее, переживала не лучшие времена; и, не найдя там себе,
тойного занятия, перебрался в Номбре-де-Дьос, селение на Атлантич®
побережье Панамского перешейка. Здесь-то и узнал он о том, что Альж
собирает подкрепление для Франсиско Писарро, тут же отбыл в порт Па
и в 1531 году завербовался в экспедицию к берегам Перу. С тех пор Валье
неизменно хранил верность Писарро и заслужил его доверие. Когда нача
раздоры между двумя губернаторами, Вальдивиа среди двенадцати на4
доверенных людей Писарро присутствовал при его переговорах с Алы^
в долине Мала и помогал ему добрым советом. Отправляя Эрнандо Под
отбить Куско у альмагристов, губернатор назначил Вальдивиа мазсц*
кампо, то есть, считай, правой рукой главнокомандующего, и в э гоИ
наш герой участвовал в битве при Салинасе, проявив изрядное мужаЗ
Затем в том же звании Педро де Вальдивиа вместе с Эрнандо и Гоы
Писарро подавлял восстание индейцев в Лас-Чаркасе. Так что Вальв
вполне заслуженно получил в благодарность от Франсиско Писарроо#
ную энкомьенду размером с целую долину и богатый золотой рудник на
ритории нынешней Боливии, и доходы с этих владений позволилиL
жить припеваючи. Читатель уже понял марку истинного конкистадор;
неуспокоенности, жажда свершить «собственную конкисту» поставим
имя в веках не дадут ему наслаждаться обеспеченной, размеренной™
Франсиско Писарро на время потерял дар речи от изумления, когда ft
Кн. 2. Южная
Америка
Вальдивиа отказался от столь щедрой компенсации его заслуг и вместо
ого попросил доверить ему завоевание и заселение Чили. Когда же дар
ми вернулся к губернатору Перу, он, по свидетельству Херонимо де Вивара,
->слвил с воодушевлением: «Столь смелые и великомочные люди, как дон
Диего де Альмагро и я, так и не смогли завоевать и заселить эту землю. И вот
ляетесь Вы, душою настроенный свершить сие героическое деяние, пройти
.только враждебных и незаселенных земель, удалиться в такую даль, дабы
ткрывать, завоевывать, заселять и удерживать землю, не надеясь на помощь,
огда оная понадобится».1 И тут же в присутствии многих кабальеро именем
ороля облек Педро де Вальдивиа титулами генерал-капитана и губернатора
Чили. Произошло это в 1538 году, но лишь в 1540 году наш герой смог высту-
пить в экспедицию.
Главные трудности возникли с вербовкой солдат. Вальдивиа направил-
ся в Куско, где, как говорили конкистадоры, «поднял свое знамя», то есть
%явил о предприятии, призывая всех желающих принять в нем участие.
Желающих оказалось мало, ничтожно мало — ведь чилийцы (так называли
частников экспедиции Альмагро) разнесли по всему свету «дурную славу»
оЧили. Чем мог Вальдивиа завлечь людей? Рассказами про «добрую землю»?
И кому охота ковыряться на доброй земле? Ты нам подавай города и груды
мота! В Куско Вальдивиа назначил своим заместителем Алонсо де Монроя
иотправилего в порт Кальяо заниматься экипировкой экспедиции, а трех
своих друзей, облеченных капитанскими званиями, направил вербовать
солдат по всему Перу: одного в Лас-Чаркас, второго в Арекипу, третьего
в Лиму. За год неимоверных усилий Вальдивиа смог поставить под свое
знамя всего полтораста человек. Кто были эти люди? В большинстве своем
отпетые неудачники. Что показательно, в экспедицию записались всего
несколько чилийцев, хотя после разгрома и казни Альмагро все его сорат-
ники были поражены в правах: даже они предпочитали мыкаться в Перу,
нежели возвращаться в Чили.
Верно, многажды проклинал Вальдивиа своего предшественника, еще
не представляя себе, какой прием он встретит в Чили по милости Альмагро
и сколько раз еще будет его проклинать. А вот за что наш герой должен был
поблагодарить Альмагро, так это за проложенный им путь через пустыню
Атакама. Именно этим маршрутом решил двигаться Вальдивиа, применяя
тактику, придуманную предшественником, а именно — разделить войско
на небольшие отряды по полтора десятка человек, которые будут передви-
гаться друг за другом от колодца к колодцу с разницей в три дня пути: за это
ремя чахлые колодцы набирали немного воды.
В составе экспедиции насчитывалось сто пятьдесят три испанца, из них сто
г ть конных, и тысяча индейцев сопровождения. Особо следует упомянуть
дного, скажем так, «внештатного» участника экспедиции — любовницу
Вальдивиа донью Инес де Суарес. История ее необычна. Она родилась
в Эстремадуре в 1507 году, и, как приспел возраст, вышла замуж. Ее супруг,
подобно Вальдивиа, видимо, также устал от тихих семейных радостей,
1 Vivar J. de. Cro-
nica de los reinos
de Chile. — Ma-
drid, 2001. P. 45.
Педро де Вальдивиа
1	Gongora
Marmolejo Alonso
de. Historia
de Chile desde su
descubrimiento
hasta el ano
de 1575.1/
Cronicas del
reyno de Chile. —
Madrid, i960. P. 82.
2	Vivar J. de.
Cronica
de los reinos
de Chile... P. 67-68.
3	Испанская
поговорка «ver
las orejas al lobo»
(букв, «увидеть
уши волка») оз-
начает оказаться
в крайней опас-
ности, на грани
гибели.
"Так а уви-
дел волчьи
уиш3
и в 1532 году завербовался в экспедицию Франсиско Писарро. Четыре!
донья Инес не получала весточки от горячо любимого мужа, но, вон
от супруги Вальдивиа, решила переломить судьбу и в 1537 году смело[
в Новый Свет на розыски супруга. Немало испанских колоний в Южной
рике посетила она, пока в 1538 году не добралась до Перу, где и узнала,г
муж погиб. Как вдова конкистадора и в качестве компенсации его зас
получила от Франсиско Писарро небольшую энкомьенду в Куско—зде
и познакомился с ней Педро де Вальдивиа после битвы при Салинасе !
ду ними вспыхнула любовь; и когда наш герой был назначен губернаж
Чили, она твердо решила сопровождать его хоть на край света. Вальдимк
не против — загвоздка состояла в другом: не рекомендовалось брать в г
диции незамужних испанских женщин, а жениться на ней он не мог,Ь
в Испании его напрасно дожидалась супруга. Поэтому Вальдивиа озабоск
официальным разрешением и подослал к Франсиско Писарро свящеа
дабы тот уладил деликатное дело. Хотя Вальдивиа представил доньк!
своей служанкой, Писарро вряд ли заблуждался относительно того, и
услуги она будет оказывать, но великодушно дал разрешение и даже к
тился мужеством этой женщины. Как покажут дальнейшие события,^
Инес в тяжких ситуациях проявила себя лучше, чем иные конкиста#
В 1540 году Вальдивиа отправился вдоль перуанского побережьям»
Как сообщает Алонсо де Гонгора Мармолехо, накануне броска через и
ню Атакама, растянувшуюся на 500 км, некий малодушный солдат к
подбивать других возвратиться в Перу, пока не поздно. ВальдивиапЛ
об этом и после короткого суда приказал повесить смутьяна.1 Наглэд*
урок был явлен, и солдаты уже не оглядывались назад. Перехода
пустыню обошелся без потерь, и в октябре того же года Вальдивиа выб
в долину Копьяпо. И вот, 23 октября он вступил во владение этой долг*
и прочими землями Чили со всеми подобающими церемониями: ...Оде
в доспехи, с мечом в воздетой правой руке и со щитом в левой он ф
ветви деревьев, ногами перекатывал камни и при этом громко возглж
что от имени Его Величества берет во владение сию долину и населяки
ее индейцев, равно как и все предлежащие земли своего губернаторе
и ежели кто осмелится возражать и противостоять ему, то будет убит, к
он вышел в открытое поле и сказал, что будет лично защищать эту зех
пеший или конный, и при надобности не пожалеет жизни ради слуяв
Господу и Его Величеству. После чего попросил эскрибано засвидетелг
вовать все увиденное и услышанное».2
^ПС^о времени испанского завоевания население центрального
I Хнасчитывало по разным оценкам от пятисот тысяч до полуте
миллионов человек. Аборигены Чили называли себя мапуге (людизг
ли) — этот этноним сохраняется до сих пор — и говорили на од*
языке с незначительными различиями в диалектах. Мапуче раздел!
себя на четыре народа, в зависимости от места проживания. Люди с»
Кн. 2. Южная
Америка
икунче), потомки древних земледельцев Чили, расселялись от пустыни
такамы до реки Мауле; до прихода испанцев они были подчинены инкам
платили им дань. Молуче, бродячие охотники, обитали между реками
!ауле и Тольтен; на западных склонах Анд проживали пеуэнче (люди
vApoBbixлесов), а южнее реки Тольтен были расселены оседлые земледель-
уильче (люди юга), которых позднее стали называть арауканами. Этот
тноним придумал конкистадор-поэт Алонсо де Эрс-
лья-и-Суньига, о котором будет рассказано в эпилоге
лавы. Индейцев мапуче, населявших Арауко, Эрсилья
поэме называл арауканами; но в научной литературе
тот этноним установился лишь со второй половины
Will века, когда аббат Хуан Игнасьо Молина в своих
мнениях стал обозначать так всех индейцев, обитав-
ихкюгу от реки Био-Био. Воинственные свободолю-
бие арауканы оказали ожесточенное сопротивление
нкам и сохранили независимость.
Туземцы Чили находились на стадии общинно-родо-
во строя Северные группы мапуче жили в небольших
четеных обмазанных глиной хижинах, круглых, без
.он, с одним входом и с земляным полом. Тростниковая
ши соломенная коническая крыша имела отверстие для
•ихода дыма. Арауканы строили большие дома из бревен или на плетеной
хнове, круглые или прямоугольные, где проживал род или группа родст-
снников — такие дома иногда вмещали в себя до восьмидесяти человек.
.Индейцы мапуче знали ткачество и носили одежды, накидки и пончо,
канные из шерсти лам.1
Мятежный Инк1а Манко загодя предупредил мапуче об экспедиции
льдивиа и присоветовал им уничтожить все съестные припасы, дабы
вынудить испанцев под угрозой голодной смерти возвратиться в Перу;
итуземцы Чили столь ретиво последовали этому совету, что сами оказались
а грани голода. Когда же Вальдивиа объявился в Чили, жители долины
копьяпо, которых он так лихо всем скопом взял во владение, бежали
вселений в горы, где укрепились в местах, недоступных для конницы.
Вадьдивиа приказал позвать толмачей (туземцы, некогда подчиненные
кам, знали язык кечуа), и те вызвали на переговоры индейского воена-
альника, который говорил от имени двух вождей, властителей долины,
а вопрос военачальника, зачем чужеземцы пришли сюда, Вальдивиа
изъяснил что испанский король послал его заселить эти земли й привести
сетных жителей к познанию истинной веры Христовой и к служению Его
Величеству королю. И добавил при этом: если индейцы выйдут с миром,
снабдят испанцев провизией и станут служить им, то он будет считать их
друзьями и братьями и никакого вреда не причинит их женам и детям,
хвно как их имуществу, и не станет уводить их против воли; если же они
«жут вооруженное сопротивление, то будут убиты и селения их будут
Индеец мапуге
1 Подробнее см.:
Народы Америки.
Т. 2. — М., 1959.
Гл. 12.
Педро де Вальдивиа
1 Vivar J. de. Cro-
nica de los reinos
de Chile... P. 70.
разграблены. И вот что он услышал в ответ: «Ты и твои братья, прии#
с тобой, одеждою и лицами похожи на тех людей, которых приве
Диего де Альмагро. И мы скорее умрем, чем подчинимся твоим проел
Напомним, какой подарок сделал Альмагро своим людям, разрешив,
возвращением в Перу грабить и уводить индейцев сколько душапош
Этот подарок больно отзовется Вальдивиа и его людям, из-за чего засел
Чили превратится в нескончаемую ожесточенную войну. Вальдивж-
мог распинался перед индейцем, заверяя, что он вовсе не тако
магро, что он пришел сюда с добрыми намерениями и пальцем hhj,
не тронет; и в знак своего миролюбия вручил военачальнику свою им
попросив передать ее вождям, после чего пригласил индейского «кя
на» вкусить с ним пищу. Столь щедрые жесты весьма впечатлили инй
и он пообещал, что через четыре дня вожди выйдут к испанцам с
и с подношениями.
Отмеренный срок прошел — от вождей ни слуху ни духу. Раз досад*
ный Вальдивиа приказал уничтожить посевы вокруг брошенных се л
В ответ — молчание. Выжидать больше нечего, настала пора действа
решительно и жестко. Прежде всего, надо было выяснить, где пряяг
вожди со своими подданными. Отряд, посланный в горы, устроил х
на тропе и ночью захватил в плен полтора десятка туземцев. Те расска
что вожди укрываются в неприступной горной крепости, которую в
время целый год осаждал Уайна Капак с тридцатитысячной армией,!
пришел завоевывать земли Чили. По словам туземцев, чтобы добрг
до крепости, необходимо было пересечь громадное болото в распадке г
двумя горами.
Оставалось уповать только на внезапность нападения, и Вальд?
во главе кавалерийского отряда немедленно направился к крепости."
вела некогда прорубленная в скалах горная тропа, столь узкая, что десг
человек могли оборонять ее против целой армии. Тропу денно и ни
охраняли индейские лучники; но даже они не ожидали, что испанцы!
вятся так быстро и неожиданно. Охранники моментально были переб
и не успели предупредить остальных воинов; испанцы стремительно^
лись наверх и ворвались в крепость. Защитники отчаянно сопротивл
благодаря чему вожди успели скрыться в горах, но победа была предре
на. Испанцы навалили гору трупов и захватили в плен три сотни жен
и подростков, среди которых оказались жены и дети одного из вол
Имея таких заложников, Вальдивиа мог ставить жесткие условия, и «ь
несколько дней вожди пришли с миром и с присягой на верность. Они с
поистине потрясены тем, что испанцы со столь малыми силами смогли
го-то за час взять крепость, которая некогда целый год держалась пр
тридцатитысячной армии инков. Вальдивиа сдержал свое слово: во-
простил, прочитав им грозные нотации, и отпустил пленников.
Вместе с тем начало обескураживало. Если такой прием испанцы к
тили в Северном Чили, где местные индейцы были покорены инк
Кн. 2. Южная
Америка
шили им дань и привыкли к подчинению, что ждет дальше? А Вальдивиа
жене собирался закрепляться в Северном Чили, он намеревался основать
столицу в центре своего губернаторства, истинных размеров которого еще
ебе не представлял. Испанцы двинулись на юг, но в следующей долине
:д названием Гуаска их поджидала армия индейцев. В ожесточенном
жении погиб один испанец, и кровавая победа далась конкистадорам
сбезтруда. Когда пленного индейского военачальника спросили, почему
он оказал сопротивление христианам, тот ответил, что «местные жители
одытывают превеликий страх перед христианами из-за того, как дурно
обращался с ними дон Диего де Альмагро и его люди, кои сожгли главного
«а этой долины по имени Макандей, чей сын наследовал власть казнен-
ого отца и приказал своим подданным лучше умереть, чем подчиниться
ужеземцам».1	1 ibid. Р. 8о.
Последующие долины встречали испанцев полным безлюдьем: индей-
цы забирали из селений все запасы пропитания и прятались в горах. Так,
.ноющими от голода желудками конкистадоры выбрались в долину
!апочо. Здесь, в Центральном Чили,
а берегу реки Мапочо, Вальдивиа
решил основать столицу своего губер-
аторства. Основать город было куда
кгче, нежели прокормить его. Поэ-
му сначала губернатор озаботился
тропитанием и разослал посланцев
местным вождям с просьбой явиться
нему с миром, подразумевавшим
первую очередь снабжение испан-
аев,что сейчас им было важнее всего.
Двадцать дней продлилось ожидание,
law было время мучительного голо-
дно наконец настал тот счастливый
кнт, когда к лагерю христиан при-
жилась многолюдная процессия туземцев -десятка полтора вождей Основание Сантъя-
о своими приближенными. На переговорах Вальдивиа через толмача го- Педро
лдробно изъяснил им, так сказать, «права и обязанности сторон», и, как ЛирЫг 1888
сегда, суть его многословной речи сводилась к немудреному постулату:
^подчинитесь добровольно — подчиним насильно. Уразумев сказанное,
кдиот греха подальше признали себя вассалами Его Величества и обещали
справно помогать христианам. Впрочем, они надеялись, что непрошеные
ости, равно как их предшественники под командованием Альмагро, пожа-
овалисюда ненадолго и вскорости тронутся в обратный путь.
Заручившись поддержкой индейцев, Вальдивиа 12 февраля 1541 года
.о всеми торжественными формальностями заложил город, которому
предстояло стать столицей его владений, а в далеком будущем — столицей
зависимого государства под названием Сантьяго-де-Чили. Вальдивиа же
Педро де Вальдивиа
назвал ее Сантьяго Нового Предела. Что касается апостола Санж
покровителя Испании и конкистадоров, это понятно — в его честь в И*
Свете было названо около двухсот городов и поселений; ни что и
Новый Предел? Напомним: Альмагро нарек свои владения, куда вход,
и Чили, Новым Толедо; Вальдивиа же хотел стереть память о недак
предшественнике и окрестил свое губернаторство именем Nuevo Е 
что буквально означает «Новый Предел». Этот странный топоним по в
глубоким смыслом, обозначая одновременно представления о крае о
и акт преодоления границ. Но это название не прижилось и по соз^
было преобразовано в Новую Эстремадуру, что вполне устроило нг
героя, благо напоминало о его родине.
Вальдивиа лично вычертил план города и заложил первый камень вф
дамент церкви, которой со временем предназначалось стать кафедрам
собором. Индейцы помогали христианам строить дома и снабжай
провизией. Идиллию нарушал лишь могущественный вождь Ми«
лонго, властитель соседней долины Аконкагуа, который так и не ж
на поклон испанцам и проявлял к ним явно враждебные намерения. Тер
врага поблизости было не в обычае конкистадоров, и Вальдивиа наир
к вождю посланцев. Ответ был краток: Мичималонго заверял, чтонисш
не боится испанцев и уничтожит не только их, сколько бы их ни набрал,
но также всех мапуче, кто пришел к ним с миром. Получив вызов, Ва
виа немедленно мобилизовал шестьдесят всадников и направился в дам
Аконкагуа. Появление испанского отряда не стало неожиданностью,
вождя — он ждал врагов в крепости, казавшейся ему неприступной!
была выстроена в распадке между двумя крутыми холмами, сзади защк.
на бурной горной рекой, а спереди огорожена наваленными друг на др
деревьями с ветвями, утыканными длинными шипами. Казалось, всади,
в крепость пробиться не было никакой возможности, и Мичималонго*
вовал себя неуязвимым, полагая, что сила испанцев — в коннице, а без
они ничего не стоят. Он недооценил ни сноровку всадников, ни силу пег
Двум кавалерийским отрядам по дюжине всадников в каждом Вальдк
приказал обойти крепость по холмам, ведя коней под уздцы, а остам
велел спешиться и вместе с ними пошел во фронтальную атаку. Прин
индейским воинам изведать неукротимый натиск конкистадоров, быс^
их разящих мечей, крепость их доспехов. Пешие испанцы во главен
рал-капитаном преодолели завал из деревьев и ворвались в крепость, к
на защитников с флангов обрушились всадники — и началась беспоща:
рубка. Всего полтора часа длилось сражение, но индейцев погибло чл
сотни человек, а кому повезло остаться в живых, разбежались и noir
лись в горах, Мичималонго же был схвачен и доставлен пред грозные
Вальдивиа. Куда девалась его былая спесь! — сейчас он просил сохра
жизнь ему, его детям и женам и обещал отныне и впредь служить испак.
Губернатору хватило взвешенности простить вождя, взяв с него клятва •
ности, при этом Вальдивиа предупредил: «ежели индейцы вновь восст?
Кн. 2. Южная
Америка
то пусть пеняют на себя, и не спасут их ни горы, ни снега, ибо христиане
хоть из-под земли их достанут и уничтожат».1
Теперь, когда испанцы прочно обосновались в Центральном Чили и при-
вел к покорности местных индейцев, пора было подумать о связи с Перу,
ибо только оттуда Вальдивиа мог получить подкрепления для дальней-
шего продвижения на юг. Тем более в августе 1541 года дошли до испанцев
дручающие вести о том, что Франсиско Писарро убит и хозяином Перу
тал Альмагро-младший. Вести? — удивится читатель, — но как же они
дошли? Разумеется, через индейцев — от племени к племени, от селения
селению устные известия передавались на огромные расстояния со ско-
ростью почтовой службы и так дошли до испанцев в их «Новый Предел».
Вальдивиа тем слухам не поверил, полагая, будто индейцы намеренно лгут,
дабы смутить души колонистов и вынудить христиан убраться восвояси.
Однако не мешало бы проверить, а заодно отчитаться перед императором
«получить помощь. Самый легкий и надежный путь — морской; и губер-
атор берется за строительство корабля. Индейцы валят строевой лес
транспортируют к побережью, где не покладая рук трудятся двадцать
рабелов и плотников под охраной восьми всадников; и сам Вальдивиа
направляется наблюдать за работами, оставив главой города Сантьяго
вэего заместителя Алонсо де Монроя.
Как было сказано, Вальдивиа не поверил слухам о событиях в Перу, зато
поверили им те немногие сторонники Альмагро, которые от безнадежно-
сти своего положения завербовались в экспедицию Вальдивиа. Сейчас они
кусали локти от досады. Кто знал, что так повернется дело? — по глупости
своей они пропустили новую дележку перуанского пирога... Эти солдаты
рвались в Перу, но кто же им позволит туда возвратиться? Уж точно не Валь-
\ивиа! Тогда остается единственный путь: убить губернатора, взять власть
в отряде и триумфально привести полторы сотни человек под знамена
Шмагро- младшего.
Каким-то образом о заговоре прознала возлюбленная губернатора Инес
ле Суарес и сообщила об этом Алонсо де Монрою, а тот отправил письмо-
предупреждение губернатору, занятому на строительстве корабля. Письмо
было доставлено в полночь; Вальдивиа тут же вскочил на коня и на всем
жаку помчался в город. «Я провел расследование и выявил многих, втянутых
в заговор, но, поскольку людей у меня было наперечет, я повесил только
пять главарей, а остальных помиловал».2
Едва успел справиться с этой угрозой, как пришла новая беда. Восполь-
зовавшись отсутствием губернатора, индейцы ночью напали на корабелов
и охрану, которая беспечно предавалась сну, перебили множество янакона
«почти всех христиан — лишь двум испанцам под покровом темноты уда-
лось ускользнуть: они-то и донесли удручающую весть до Вальдивиа. Когда
тот в сопровождении отряда всадников прибыл к побережью, то увидел
тишь мертвые тела и пепелище на месте корабля. Так в одночасье пропали
плоды двухмесячных трудов и рухнули надежды на связь с Перу.
1	Vivar ]. De Cro-
nica de los reinos
de Chile... P. 102.
2	Valdivia P. de. Car-
tas al emperador...
P. 158-159.
Педро де Вальдивиа
1	Мапуче, как
и многие другие
индейские наро-
ды, перед битвой
кричали во все
горло — то было
своего рода
психологическое
оружие.
2	Gongora Marmo-
lejo A. de. Historia
de Chile... P. 83-84.
Вальдивиа поспешил в Сантьяго. Он еще не знал, кто устроил напа#
на корабль, хотя и подозревал, что это был коварный Мичималонго.
рый, действительно, клялся в верности лишь для того, чтобы сохра
жизнь себе, своим детям и женам. Нельзя было, однако, исключать,?
к делу причастны и туземцы долины Мапочо; и потому губернатор прик
взять в заложники семь местных вождей, из тех, кто ранее помогал исг»
цам. Их схватили и в цепях поместили в город под охрану. Как выяснг
позднее, Вальдивиа оказался прав во всех своих подозрениях. Вожди ague
Мапочо пришли на поклон испанцам, рассчитывая, что вскоре они убеде
восвояси, — обнадеживающим примером служил Диего де Альмагро.1
да же они убедились, что непрошеные гости намерены обосноваться ш
прочно, навсегда, то сильно встревожились и настолько озаботилисьск
будущим, что вступили в союз с Мичималонго, с которым ранее enpei
но воевали, — перед угрозой порабощения уж было не до прошлых^
Напомним первейший завет конкистадоров, выраженный лапидар
формулировкой Кортеса: «лучше сам опереди, пока тебя не опередщ|
Придерживаясь тактики упреждающего удара, Вальдивиа во главе каш
рийского отряда из девяноста всадников направился в долину Аконмг
в карательную экспедицию против Мичималонго, а город оставил г-
защитой пятидесяти испанцев под командованием Монроя. Видимо, гр
натор полагал, что пленные вожди будут служить гарантом безопасна*
города, но просчитался. Причем просчитался дважды.
Он рассчитывал схватить Мичималонго и ослабил защиту города, пог
тил несколько дней на то, чтобы взять индейскую крепость, полагая, ty:
там укрепился мятежный вождь, тогда как Мичималонго воспользош
ошибкой Вальдивиа и сам нагрянул к поселению христиан. Ранним уцс
п сентября 1541 года предрассветную тишину разорвали оглушитема
кличи,1 и на город обрушились индейские воины — по разным оценкам<
насчитывалось от десяти до двадцати тысяч. Лучники несли глиняные®
ды с горящими углями и поджигали шерсть, намотанную на стрелы.Овк
ный дождь пролился на деревянный город, который вспыхнул сразу сок
сторон. Испанцы бросились на защиту селения. По свидетельству Гонге
Мармолехо, в бою с индейцами особо отличился священник падре ХуанЬ
(его фамилия буквально означает «волк»): «с мечом в руке он носился в и.
индейцев, как волк посреди стада бедных овечек»2 — тем самым нагли
воплотив испанскую поговорку, отразившую образ воинствующей церс
«А Dios rogando у con la espada dando» («У Бога прошу, а мечом подаюн
Но ни мечи, ни аркебузные выстрелы, ни яростные контратаки kohhki
не могли устрашить туземцев, и на место убитых становились новыесог
индейских воинов. Шаг за шагом они теснили христиан к центральной^
щади города, где в одном из зданий содержались пленные индейские вое
а те громко кричали из заточения, призывая на помощь и подбадривая ск
соплеменников. Ближе к вечеру положение христиан стало критичен
весь город полыхал в огне, испанцы держались из последних сил.
Кн. 2. Южная
Америка
И тут на авансцену событий выступила возлюбленная губернатора донья
taec де Суарес. Она предлагала убить пленных вождей, но Монрой воспро-
ивился этому, видя в заложниках единственный шанс на спасение. А теперь
стоит процитировать фрагмент «Хроники королевства Чили», и пусть ее
втор, Педро Мариньо де Лобера, переживший ужасы того достопамятного
аня,расскажет читателю о том, как в сложившихся обстоятельствах повела
:гбя эта дама:
Донья Инес де Суарес, находившаяся в том же здании, где содержались
ленные касики, взяла меч, решительно направилась к ним и сказала двум
охранникам, чтобы они немедленно убили вождей, пока индейцы не осво-
' дили их, на что один из охранников, потерявший голову от страха,
просил ее:
„Сеньора, каким же образом я должен умертвить их?“
Ответила она: „А вот каким"
Ис этими словами обнажила меч, и всем семерым вождям снесла голо-
ы, да так ловко, как это сделал бы Рольдан или Сид Руй Диас.1 Не помню,
чтобы я где-либо читал о женщинах, которые свершали такие мужские
сдвиги какими отличились Женщины сего королевства Чили... Итак,
1 Рольдан—
рыцарь, герой
цикла испанских
средневековых
героических
песен; Сид — ге-
рой испанской
эпической поэмы
«Песнь о моем
Сиде» (XII век).
Инес де Суарес.
Картина Хосе
Мерседеса Ортеги,
ишив жизни касиков, эта сеньора сказала двум охранникам: мол, если вы 1897
и на что иное не годитесь, хотя бы вынесите мертвые
тела, дабы нагнать на индейцев страху. Солдаты вняли
ее словам, вытащили мертвые тела на площадь, а засим
гнулись в битву, каковая длилась весь день. Воистину
изумляет, как горстка испанцев могла столько времени
одерживать неукротимый натиск бесчисленной толпы
арваров, которые захватили уже почти весь город со всех
сторон и так плотно набились в город, что невозможно
о различить, где мертвые, а где живые.
Как скоро увидела донья Инес, что дела испанцев
обстоят хуже некуда и туземцы уже празднуют победу,
ж набросила на плечи кольчугу, а поверх нее лосиную
шкуру, вышла на площадь и начала воодушевлять солдат,
иречи ее были столь мужественны и красноречивы, что,
азалось, звучат они из уст храброго капитана, привык-
шего держать оружие, а не женщины, вышивающей поду-
шечки А еще она говорила солдатам, пусть, мол, раненые обращаются к ней
^помощью, она собственноручно промоет и перевяжет им раны, и так она
подлечила как могла многих раненых, после чего воодушевляла йх и направ-
ила В битву на ПОМОЩЬ остальным а те уже совсем выбились ИЗ СИЛ и еле 2 Marino de Lo-
держались в седлах и на ногах. Случилось так, что один всадник, коему она
перевязала раны, столь обессилел от усталости и обильной потери крови,
что не мог самостоятельно сесть на коня, и тогда она встала на четвереньки
на землю, дабы он оперся ногою об ее спину и взобрался на коня. Вот какие
подвиги совершала эта женщина, оставив по себе благодарную память».2
bera Р. Cronica
del геупо de Chi-
le. Cap XV.
P. 264-265.1/
Cronicas del reyno
de Chile....
Педро де Вальдиви;
В какой-то момент Инес сама вскочила на оелогсю
и возглавила контратаку испанцев. Надежнее bi
доспехов испанка была защищена от индейских с
тем, что Мичималонго приказал своим воинам схвяг
ее живой и невредимой, замыслив пополнить свою
лекцию жен столь редкостным экземпляром. Hew
лось. Остается только гадать, почему индейцы дрог®
и отступили, — вряд ли причиной стало появлениед
Инес на коне: несмотря на страшные потери, вов
у туземцев хватало; казалось, еще немного, и они nofe
Впрочем, история Конкисты полна такими эпизод!
Во всяком случае, сами испанцы восприняли случив
еся как чудо, а вернее, как заступничество высшихо
и впоследствии на сей счет появились две легенды. С:
излагает Херонимо де Вивар: «Когда индейцев спрк
ли, почему они отступили в таком страхе, те отвеч
потому что их напугал старый Виракоча1 в серебро
Сантьяго —
покровитель
конкистадоров.
Рисунок Гуамана
Помы де Айалы
1	Виракоча —
бог-зиждитель
у андских наро-
дов. Так индейцы
иногда называли
конкистадоров,
впрочем, не ото-
ждествляя их
с богами.
«Мы зЪесь
браными
штаналхи
форель
не ловили»3
2	Vivar ]. de. Cro-
nica de los reinos
de Chile... P. 118.
3	Испанская
идиома «ловить
форель драными
штанами» значит
делать и полу-
чать что-либо без
усилий — «само
с неба сыплется».
доспехах на белом коне и с мечом в руке. При этих словах испанцы, ура.^
сие величайшее чудо, премного возблагодарили благословенного ante
ла, покровителя и светоча Испании сеньора Сантьяго».2 Другую легь
излагает Мариньо де Лобера. По его версии, Мичималонго, замни1
нападение на город, в точности знал количество защитников: тридцать,
всадника и восемнадцать пехотинцев. После целого дня ожесточенного
касик повелел сосчитать, сколько всадников осталось в живых, иполг
ответ: тридцать три. Мичималонго не поверил, ведь он в точности е
что до битвы кавалеристов было тридцать два. Послал нового лазуъ
и тот подтвердил: тридцать три. Тогда-то касик и понял, что это Санту
пришел на помощь испанцам, прикинувшись простым солдатом, ин®
ленно снял осаду крепости.
Смешанные чувства испытал Вальдивиа, когда вернулся в город. Сор
стороны, его обрадовала победа испанцев, которые несмотря нинн
отделались незначительными потерями (погибло четверо солдата
надцать лошадей), хотя все были изранены; и конечно’же, его не миг
не восхитить донья Инес, когда ему поведали о ее подвигах (П
в 1545 году, он пожаловал донье Инес энкомьенду и в обосновании зж
ности этого дара указал, что именно она спасла испанцев от гибели г:
что умертвила касиков: выручать из неволи туземцам стало некого, и
отступили). С другой стороны, города как такового больше не было-*
ру представало унылое пепелище. Не менее удручало другое: пропалг
запасы провизии, накопленной на год жизни вперед. Из всего этого и»
лия осталось несколько початков маиса, пригоршня пшеницы, две св l-
и хряк, да петух с курицей, которым предстояло, как некогда «каждой:
ри по паре» из Ноева ковчега, обеспечить в будущем пропитание коле?
Кн. 2. Южная
Америка
а курицу, по свидетельству Вивара, христиане почтительно именовали
праматерью Евой»).1	1 ibid. р. 121.
Рассчитывать на помощь индейцев больше не приходилось: после гибе-
ли вождей христианам была объявлена тотальная война «по всем фрон-
там». Акции устрашения уже не могли привести туземцев к повиновению,
дансилы у испанцев были не те, чтобы пускаться в карательные экспедиции.
В этих обстоятельствах иной генерал-капитан развел бы руками да и пустил-
сявобратный путь; и, наверное, среди людей Вальдивиа
насчитывалось немало таких, кто с тайной надеждой
в душе ждал от губернатора подобного решения. Но наш
герой оказался крепким орешком. Он и не помышлял
обесславном возвращении..Вернуться — а именно этого
добивались туземцы, — значит признать себя побе-
жденным что непереносимо для гордости конкистадо-
ра; уйти — значит потерять эту землю, а вместе с нею
г губернаторский титул.
Город можно отстроить заново; но как быть с про-
питанием? Ведь конкистадоры привыкли жить на всем
готовеньком. Что ж, поразмыслил Вальдивиа, коли
так сложилось, придется отвыкать, придется добывать
неб насущный в тяжких трудах. Первое время мож-
но продержаться охотой и рыбалкой, благо здешние
земли богаты дичью, а река Мапочо — рыбой; а тем
временем нужно посеять жалкие остатки маиса И пшеницы И дождаться Испанские всадни-
;рожая. Первый урожай весь уйдет на посевы, зато второй даст кое-что ки- РисУнок Алонсо
с	де Овалъе
на пропитание; а там, глядишь, если свиньи будут исправно плодиться,
да «Адам» не станет обделять вниманием «праматерь Еву», христиане
вообще забудут о голоде.
И, приняв такое решение, Вальдивиа произнес перед солдатами вдохно-
венную речь. Он взывал к гордости и чести испанцев, полагался на Божье
покровительство, явленное при защите города, апеллировал к вассальско-
му служению королю и обещал, что стойкость колонистов Чили не оста-
нется без вознаграждения. И завершил свою речь следующими словами:
«И посему, сеньоры и братья мои, не станем падать духом и заново
отстроим наш город. Нечего ожидать, что туземцы сейчас или в будущем
дадут нам пищу или мы сможем забрать ее у них силою. Начнем же сами
вспахивать, засевать и взращивать поля наши. Вдохновимся примером
римлян, кои, наперекор капризам фортуны, неустанными трудами своими
подчинили себе весь мир. А наша цель куда более высока и праведна, ибо
мы трудимся во имя христианства, возвеличивая и распространяя нашу
Святую католическую веру, и тем самым мы завоевываем предвечную
лаву нашим душам и отдохновение нашим телам. Так доверимся Господу
нашему Иисусу Христу, возложим надежды на Его помощь, и во имя Него
отстроим заново сей город, и удержим эту землю».2	2 ibid. р. 119-120.
Педро де Вальдивиа
Ничего не скажешь, блестящие перспективы развернул Вальдивиа
своими соратниками! Они шли в Чили в надежде получить здесь жк
энкомьенды и жить припеваючи, а тут, выходит, самим надо землюпш
Тяжко было помыслить об этом конкистадорам-идальго, которые с мош
матери впитали глубокое презрение к крестьянскому труду и приь
держать в руках меч, а не плуг. Вместе с тем испанских конкистадорт
зачинателей эпохи Нового времени отличала от средневековых ры:;
способность приноравливаться к обстоятельствам, пренебрегая при |
традиционными социальными перегородками и установками,— л?
' черту их натуры воспитала многоликая и непредсказуемая реальж
Нового Света. Именно она ставила его покорителей в самые непредвиден
положения и заставляла браться за самые неожиданные дела. Вот и сеж
коли назад пути не было, не оставалось воякам ничего иного, как при»
правоту генерал-капитана и взяться за плуг.
Впрочем, полностью перековать мечи на орала не удалось. Поняв,!
чужеземцы не намерены убираться восвояси, индейцы по ночам ня
вытаптывать посевы, и пришлось выставлять постоянную охрану ш
Так, в трудах и заботах, с ноющим от голода желудком и чувствомнг
станной опасности, колонисты прожили три года. Никто лучше не ом
их жизнь, чем сам Вальдивиа — стоит привести пару фрагментов ю
писем императору.
«И так я решил, что сохранить эту землю для Вашего Величества мы ма.
лишь питаясь с трудов своих, как в первые дни творения. Я разделил
людей на два отряда, и все мы пахали, копали и сеяли, всегда во всеору-
держа коней взнузданными, и пока одни работали в поле, другие несли»
ну города, и так попеременно; а когда посевы взошли, одни охранялиг
и поселение, а я с отрядом всадников кружил на отдалении от города иув
тожал враждебные отряды индейцев, как прознавал, где они появлялись
туземцы обложили нас со всех сторон. (...)Непобедимейший Цезарь,ае
способны вынести тяготы войны, ибо для солдата—честь и слава погибь
в бою; но когда к этим тяготам добавляется мучительный голод, то вынос
все это способны больше чем люди, — именно таковыми показали себя
салы Вашего Величества, находившиеся под моим командованием, тогда
я пребывал в услужении Господу и Вашему Величеству, кои и вдохновил!
удержать сию землю. Лишь на третий год мы пожали плоды трудов се
и сытно питались, а первые два жили в постоянной нужде, какую и описан
трудно: многие христиане, равно как их обслуга, были вынуждены под:
живать свое существование, выкапывая съедобные корни, мяса мы не вид
совсем, и тот, кому удавалось раздобыть полсотни зерен маиса, почиталс
счастливым, зерно же мы и не думали молоть на муку и все пускали напое
Вот так мы и жили; и солдаты были рады, если оставались дома, ведь яг
тоянно держал для охраны полей три-четыре десятка всадников, что зих1
что летом, и, когда они съедали свой паек, я посылал других. Вот так
и бродили, словно призраки (trasgos), и туземцы называли нас Супаями
Кн. 2. Южная
Америка
ленуют они своих дьяволов, ибо, когда бы они ни пытались напасть на нас,
будь то днем или ночью, заставали нас бодрствующими, вооруженными и, при
необходимости, верхом. И все это время мы ни на час не ослабили бдитель-
ность, ведь нас, христиан, было мало, а индейцев очень много; так что знайте
по правде, Ваше Величество, мы здесь драными штанами форель не ловили».1 1 Valdivia Р. de. Саг-
В таких обстоятельствах нечего было и мечтать о дальнейшем продвиже- tas al emperador...
нии на юг—дай Бог выжить. Но Вальдивиа вовсе не хотел расставаться с этой р* 159-16°’161-162-
мечтой—ведь он пришел сюда не выживать, а владеть этой «доброй землей»,
где он и его люди должны-чувствовать себя полновластными хозяевами.
Завоевать Чили можно, только получив подкрепление из Перу, — больше
неоткуда, а чтобы получить подкрепление, надо послать
вестьогк »мощи. Но гщк послать? Заново строить корабль?
Неполучится: для этого придется держать на верфях силь-
ный отряд, тогда как людей не хватает для охраны полей
и города Остается один путь — сухопутный. Вальдивиа
прекрасно представлял себе, насколько протяжен и опасен
путь через пустыню Атакама: по этому маршруту надо бы
послать отряд в полсотни всадников. Но где ж их взять,
югда каждый человек, каждый конь на счету?
После тяжких раздумий Вальдивиа решил направить
в Перу шесть человек — это самое большее, что сейчас
он мог себе позволить. Донельзя рискованная затея, но лучше рискнуть,
чем жить без надежды. Губернатор выбрал пять самых крепких солдат,
а командующим над ними поставил своего верного заместителя, Алонсо
де Монроя, которому доверял, как себе; дал им лучших коней, железные
сосуды для воды, кое-что из провизии, запасные подковы и гвозди... А еще
он вручил Монрою изрядное количество золота, чтобы тот смог навербовать
солдат в Перу и закупить оружие и коней.
В июне 1542 года всадники тронулись в путь. Им предстояло покрыть, если
считать до Арекипы, около 2000 км — через земли, населенные враждеб-
ными индейцами, и пустыню Атакама; и Монрой вряд ли рассчитывал, что
это путешествие обойдется без потерь и приключений. Однако он не мог
предположить что оно завершится столь быстро и бесславно. В долине
Копьяпо испанцы угодили в засаду, четверо вместе с конями были убиты
в бою, а двое, включая Монроя, взяты в плен. Они ожидали мучительной
Педро де Валъ-
дивиа. Портрет
на гилийской
купюре в 500 песо,
1990 г.
•азни, однако вождь решил на время сохранить им жизнь с тем условием,
что они научат его верховой езде, благо их кони остались невредимы. Выби-
вать не приходилось — испанцы дали согласие.
Их лишили оружия; золото, разумеется, также забрали. Каждый день
несколько часов касик горделиво восседал на коне, рядом, на другом коне
гарцевал один из пленников, обучая индейца премудростям верховой езды,
а второй поспешал за всадниками, чтобы оказать помощь в случае необхо-
димости, и все это происходило вблизи селения и под надзором охраны
вождя. Неделя шла за неделей, и так прошло три месяца. Все это время
Педро де Вальдивиа
испанцы вынашивали надежду сбежать, прекрасно понимая, что жизни
обесценятся, как только вождь станет отменным кавалеристом.
Среди индейцев того племени жил еще один, можно сказать, бывшим
нец—некий солдат из экспедиции Альмагро: он то ли дезертировал накат
возвращения в Перу, то ли был захвачен в плен, принял туземные обьл
выучил язык, женился и стал совсем как индеец. Вальдивиа обвиняет его в г
будто бы именно он устроил засаду, но это маловероятно. Несправедлив
обвинение этот солдат снял с себя хотя бы тем, что втайне передал Монр
нож. Когда оружие оказалось в руках Монроя, у него мгновенно созрел ill
бегства. В один из дней вождь как обычно восседал на коне, рядом тру.
на коне Монрой, а второй пленник бежал сзади. Сейчас или никогда!—
рой выхватил спрятанный нож, вонзил в сердце вождя и сбросил убит
с коня, на которого мгновенно вскочил бежавший сзади солдат; двавсаднк
вихрем пронеслись через растерянную охрану и вырвались на свободу.
А дальше произошло чудо. Ибо иначе как чудом не назовешь гот фа-
что этим двум испанцам, без слуг, практически безоружным, не имею®
запасов воды и пропитания, удалось преодолеть оставшиеся 1500 км, не г
дить в руки индейцев, не умереть от голода и жажды в пустыне Атавг
и выбраться в Перу. Впрочем, в истории Конкисты немало таких чуде;
К тому времени уже отгремела битва на равнине Чупас, Альмагро-мй
ший был предан казни, и колония переживала период относителью
спокойствия под властью королевского ревизора Ваки де Кастро. Оды
победа над альмагристами стоила немалых средств, и, когда Монройяви
к ревизору с просьбой о помощи, тот развел руками: казна пуста. Но it
зя же бросить соотечественниц
на произвол судьбы! Вака де Кае
обратился к колонистам Перу ина
отклик в сердцах соотечественник;
Отдавали что могли: кто деньги,
коня, кто оружие, находились и
кто продавал энкомьенды и сам в.
вал под знамена Вальдивиа. И
Монрой собрал отряд из шести;
сяти всадников и двинулся с ня
по суше в Сантьяго, в то время;
Вака де Кастро послал морем три к
бля, набитых провизией и оружт
Первый корабль пришел в сени
Битва мапуге 1544 го да — и можно представить себе радость Вальдивиа и колонне
с испанцами Настоящим рождественским подарком стало появление отряда всаднш
во главе с Монроем в конце декабря того же года, после чего индейцыа
ли осаду города и скрылись в горах. Вместе с тем война продолжалась,!*
второй корабль был захвачен индейцами, разграблен и сожжен. Трет
корабль пришел в июне 1545 года. К тому времени колония уже не испытык
Кн. 2. Южная
Америка
^достатка в пропитании: по словам Вальдивиа, «в декабре, а здесь это сере-
дина лета, мы собрали десять или двенадцать тысяч фанег1 зерна, а маиса
вообще не счесть; те две свинки и хряк, кои спаслись, когда индейцы спалили
гэрод, так расплодились, что мы имеем уже восемь или десять тысяч голов
ота; а от курицы и петуха народилось столько кур, сколько травы произра-
стает на здешних полях, и плодятся они неустанно и летом, и зимою» .2 Теперь
наш герой мог с гордостью сказать, что он «удержал» эту «добрую землю».
L/аконец Вальдивиа смог приступить к тому, о чем он страстно мечтал
(I I прошедшие три года, заполненные работой и борьбой за выживание.
Амечтания эти выражались в двух словах, которые чаще всего встречаются
вето письмах: «заселять» и «открывать». Сейчас, когда установилась морская
iWt с Перу надо было озаботиться насчет надежного порта, где моряки
могли бы пополнить запасы воды и провизии на пути к Сантьяго. Поэтому
Вальдивиа решил основать селение на севере своего губернаторства, в доли-
не Кокимбо, отстоявшей в 120 лигах (около боо км) от Сантьяго. Туда он
послал тридцать всадников — им предстояло стать первыми жителями
нового испанского поселения, которому губернатор дал имя своего родного
города в Испании — Ла-Серена.3
Что же касается открытия, то Вальдивиа, как и многие другие конки-
стадоры, получившие территории Нового Света в свое управление, вовсе
не представлял себе ни размеров своего губернаторства, ни какие земли
юкатна юге, ни кем они заселены. Определенно знал он лишь то, что его
емли кончаются Магеллановым проливом, и полагал, будто пролив нахо-
дится на 420 ю.ш., то есть в 1200 км от Сантьяго, тогда как на самом деле
до него было все 3000 км. Кто же мог представить себе, что Чили протянется
с севера на юг на 5000 км!
Итак, задавшись целью обозреть свои владения, Вальдивиа использовал
два корабля, пришедших из Перу, поставил капитаном морской экспедиции
штурмана по имени Хуан Баутиста Пастене и предписал ему двигаться к югу
вплоть до Магелланова пролива. Пролив же, помимо прочего, губернатору
Чили был нужен для того, чтобы проложить, как он полагал, более удобный
и короткий путь в Испанию. Экспедиция отправилась в путь в сентябре
1544г- Испанцы неоднократно высаживались на берег, брали со всеми причи-
тающимися формальностями новооткрытые земли во владение испанской
короны, по мере возможности хватали в плен несколько местных индейцев
в качестве информантов и двигались дальше, и так достигли 420 ю.ш., где
действительно обнаружили пролив, но не Магелланов, а пролйв Чакао,
отделяющий материк от большого острова Чилоэ.4 Тем самым Пастене
положил начало открытию и обследованию Чилийского архипелага.
Капитан не рискнул продвигаться дальше и взял обратный курс. Хотя
до нужного пролива Пастене не дошел, вернулись испанцы с красочными
рассказами о «добрых» землях, лежащих на юге. Нет, никаких городов они
там не обнаружили, и местные туземцы вовсе не были обвешаны с головы
1	Фанега — около
58 л.
2	Valdivia Р. de. Car-
tas al emperador...
P. 170.
почел
за лучшее
вернуться»
3	Город сохранил-
ся в Чили с тем же
названием, при-
мыкает к порту
Кокимбо.
4	Площадь остро-
ва — 8,4 тыс. км2.
Педро де Вальдивиа
1 Valdivia P. de. Car-
tas al emperador...
P. 185, 231.
до ног золотыми украшениями, но, как говорилось ранее, участники
педиции Вальдивиа уже иными глазами смотрели на новооткрытыезе^
Признаки «доброй» земли — это мягкий климат, плодородные почвы,[
ная местность, приятный глазу пейзаж, и, главное, — густонаселенное
что в будущем обещает обилие бесплатных рабочих рук. Увы, привык:
за полвека Конкисты в конце концов покорять индейцев, какое бы отчаяк
сопротивление те ни оказывали, испанцы даже представить себе немо?
чем обернется для них эта густонаселенность, и, скажи им тогда, не г
рили бы, что в войне с индейцами потерпят поражение...
Вдохновленный этими сведениями, Вальдивиа начал действов
Но не таков был этот конкистадор, чтобы с горсткой людей очертяпж
кидаться в неведомое. Он понимает: для завоевания южных земель по?
буется много больше людей, чем есть в его распоряжении. Значит, и
вновь посылать за подкреплением в Перу. Однако смешно рассчитьи.
будто колонисты Перу вновь пустят шапку по кругу и расщедрятся. Н.
ны деньги, много денег. А где их раздобыть? Только здесь, в этой «дос
земле». И Вальдивиа приступает к разведке и разработке месторожд«-
золота. Большую часть 1545 года колонисты провели на рудниках и за во»
месяцев неустанного труда добыли 70 ооо песо золота (свыше 320 кг). С>
поразительное, что колонисты без особого принуждения со стороны!^
натора отдали ему свои доли золота, понимая, на что оно предназначь
Когда просьба о помощи обрела материальную весомость, Вальдивиапос.
в Перу верного Монроя на корабле Пастене, приказав первому приве:
подкрепление людьми сушей, благо он уже дважды проделал этот ш*
а второму — доставить морем необходимые грузы.
Другому из имевшихся двух кораблей, крепкому галеону, Вальд»
уготовил не менее важную миссию: на нем его доверенный человекпо»
ни Антонио де Ульоа должен был добраться до Панамы, а затем до И
нии, чтобы доставить императору пятую долю золотой добычи и пис
губернатора Чили. Вальдивиа лично сопроводил своего посланца в г
Ла-Серена, где написал Карлу V два письма, датированных 4 и 5 сенте
1545 года. В первом письме он подробно описал ход своей экспедиции в%
и те неимоверные тяготы, какие пришлось испытать его людям. В этих
и в последующих письмах, не устает он восхвалять прекрасные чилиг
земли и без устали подчеркивает свою преданность императору: «...Ради
вышения чести Вашего Величества и сохранения Ваших владений я нем
лею жизни, ибо всегда считал, что с рождения моей первейшей обязанное
было служение моему королю», — повторяет Вальдивиа, «самый вер-
и покорный слуга, подданный и вассал Вашего Цезарского Величества, ка
только можно сыскать».1 Вместе с тем эти заверения не мешают ему вес
независимым тоном неоднократно и на разные лады обращать коре,
рискованную просьбу: «Вновь и многажды раз умоляю Ваше Величег
коль скоро я затеял это дело и не хотел бы, чтобы оно продолжилось:
но... не посылать сюда стороннего человека, облеченного полномочий
Кн. 2. Южная
Америка
ото могут воспоследовать всякого рода ложные шаги, и служение Вашему
Пиарскому Величеству будет направлено по неверному пути».1 Вальдивиа
хорошо знал, сколько беспокойств и неприятностей способны причинить
^олевские чиновники (напомним мытарства Кортеса), и за его вежливыми
просьбами проглядывает: оставьте меня в покое, сам справлюсь.
Отправив корабли, Вальдивиа пять месяцев провел в Сантьяго, занимаясь
хозяйственными делами; но сердце его уже истосковалось по открытиям
«^заселению», и, благо в колонии дела обстояли на редкость благополучно,
он решил произвести разведывательный рейд на южные земли, заждавши-
кя испанцев, и, если получится, основать там поселение. Он собрал отряд
шестьдесят всадников и в конце февраля 1546 года отправился из Сантьяго
йюг. Первые 30 лиг шли разведанные территории, за ними простирались
непознанные земли, где проживали уильче, впоследствии названные ара-
шнами Они впервые видели чужеземцев, еще не знали мощи их оружия,
включая коней и, по словам Вивара, «были настолько дики, что нападали
наиспанцев, думая взять их голыми руками».2 За что платились жизнями,
но нападать не переставали, отчего продвижение отряда на юг превратилось
1	Ibid. Р. 174,176.
2	Vivar ]. de. Сто-
пка de los reinos
de Chile... P. 170.
Manyze северного
и центрального
Чили, находивши-
еся. под властью
инков, переняли
их вооружение.
Инкская палица.
Ок. 1500 г.
непрерывную войну. Вальдивиа действовал по привыч-
ки схеме захватывал пленных и отсылал их к вождям
предложениями о мире и сопутствующими угрозами,
но все предложения и угрозы улетали на ветер.
Через несколько дней на пути испанцев встало индей-
ское войско численностью в семьсот человек — наивным
арауканам казалось, что такой, десятикратный, перевес
сил обеспечит им победу. Вальдивиа только усмехнулся
и выпустил против них всего-то полтора десятка всадни-
ков, которые вмиг уничтожили полсотни человек и раз-
алииндейское войско, тогда как остальным всадникам
ставилось отлавливать бегущих туземцев. Всем пленным
губернатор приказал отрезать носы и так отослал их вос-
•жи, д бы своим видом они наглядно продемонстри-
ровали, как он поступит с теми, кто ему не подчинится.
Далее предоставим слово самому Вальдивиа:
«Той же ночью на нас ударили семь или восемь тысяч индейцев; мы бились
сними больше двух часов, и они храбро защищались, сбившись в эскадрон
наподобие немцев, пока, наконец, не отступили после того, как погибли
те из них, в том числе капитан, их возглавлявший. У нас они убили двух
«иранили пять или шесть, может, и больше христиан. Обратив индейцев
бегство, остаток ночи мы лечили раненых людей и лошадей, а на следующий
день покрыли четыре лиги и вышли к большой реке шириною в пол-лиги,
еторая впадает в море и прозывается Биубиу.3 То было хорошее место для 3 Речь идет о реке
поселения, но, видя, что индейцы всей тамошней земли идут на меня войною, Био-Био.
аихбессчетное множество, я понимал, что не смогу со столь малыми сила-
уиудержаться против них, а если с нами случится беда, то мы потеряем все
Педро де Вальдивиа
ранее завоеванное, и посему я почел за лучшее вернуться. Мы возвратил!
в Сантьяго через сорок дней после того, как вышли из города. Мои лк
пребывали в превеликой радости, когда узнали, что совсем неттод сг;;
положена столь добрая земля и столь густонаселенная, где каждый смож
* Valdivia Р. de. Саг- получить вознаграждение за свою службу».1
tas al emperador...	за бравурными строками, однако, проглядывает некоторая растерянно
р*193’	губернатора, которому арауканы дали хороший щелчок по носу—перп
Фамильный герб
Вальдивиа
и, как выяснится, не последний. Нечего было и дум-
о покорении этих земель без значительного подкреплен
из Перу. Оставалось только ждать. А ждать пришлосьдс
го, мучительно долго. Недели шли за неделями, мес-
за месяцами — из Перу никаких вестей. И так пролете1
больше двух лет с того дня, как Алонсо де Монрой иХ’
Баутиста Пастене отправились в Перу. Вальдивиа?
потерял всякую надежду увидеть их, полагая, что ср
затонули, когда в ноябре 1547 года появился корж
Пастене. Увы, корабль тот отнюдь не ломился от ору®
припасов и амуниции—трюмы его были столь же пр
как желудки капитана и моряков.
«Когда я увидел капитана, от радости слезы брызну
2 Ibid. Р. 195.
2 Предусмотри-
тельный Валь-
дивиа повелел
эскрибано изго-
товить копии тех
писем, благодаря
чему они сохрани-
лись.
у меня из глаз, я обнял его и вопросил, отчего он так задержался с возе;
щением и где мои остальные друзья. Он ответил, что вскорости даст v
отчет обо всем, и я буду изумлен, узнав о том, что случилось и происход»
в Перу, стране, которую Господь позволил отдать в руки дьяволу, р»
как и всех, кто в ней проживает, после чего я усадил его за трапезу,в?
он сейчас больше всего нуждался».2
Пусть читатель сам представит себе, с какими чувствами Вальд»
слушал рассказ капитана. И вот о чем поведал ему Хуан Баутиста Пастей
Его корабль на удивление удачно дошел до Лимы — всего-то за двадцг
четыре дня, зато неудачным оказалось прибытие. Здесь узнали они, ка
образом к власти в Перу пришел Гонсало Писарро, который на тотмом
отправился преследовать войско вице-короля Бласко Нуньеса Велы.
шесть дней после высадки от какой-то болезни умер Монрой, верный^
ститель губернатора. К тому времени в Лиму прибыл Антонио деУльоа-
тот самый, кому Вальдивиа доверил ни много ни мало доставить ими
тору пятую часть добычи и его послания (между прочим, в первом по
императору губернатор расхваливал Ульоа на все лады). И этот Антон
де Ульоа, узнав о том, что происходит в Перу, решил встать под знак
Гонсало Писарро, благо приближенный последнего, Лоренсо де Альд^
приходился ему двоюродным братом. Мало того что Антонио де У&
присвоил себе королевскую кинту, мало того что вместе со своим брак
он присвоил золото покойного Монроя, предназначенное для верба
солдат в Чили, так он еще вскрыл послания Вальдивиа, зачел их вслухпс
солдатней с издевательскими комментариями и разорвал их.2 По его i
Кн. 2. Южная
Америка
лвету Альдана конфисковал корабль Пастене и под страхом смертной
:зни запретил ему покидать Лиму. Затем Ульоа помчался догонять войско
Писарро, принял участие в битве при Анакито, чем заслужил особое доверие
новоявленного губернатора Перу, после чего испросил разрешения отдать
емуиАльдане то золото, что привез с собой Монрой, якобы для того что-
бы субсидировать экспедицию с целью помочь Вальдивиа. К последнему
Гонсало Писарро относился хорошо, памятуя, как тот защищал интересы
Франсиско Писарро в его противостоянии с Альмагро и что Писарро лично
благословил Вальдивиа покорять Чили, и потому разрешение дал.
Между тем Пастене; лишенному корабля и скованному запретами, остава-
аьлишь уныло дожидаться исхода событий. И тут, на его счастье, в Лиме
□явился Франсиско де Карвахаль, наставник Гонсало Писарро. Зная, что
Еальдивиа и Карвахаль вместе воевали в Италии и когда-то были друзьями,
Пастене решил обратиться к нему за помощью и не прогадал. Умудренный
старик Карвахаль каким-то образом выяснил, что Ульоа и Альдана под
предлогом помощи губернатору задумали убить Вальдивиа и захватить
пасть в Чили. Доложить об этом Гонсало Писарро он не посмел, полагая,
4то тот все равно ему не поверит при отсутствии точных доказательств
заговора. Единственное, что он смог сделать в сложившихся обстоятельст-
вах,—своей властью снял запрет капитану покидать Лиму, присоветовал
му добраться до Кито, где пребывал в то время Гонсало, и попросить
поставить его капитаном одного из кораблей вспомогательной экспедиции
еЧили. Если это получится, Пастене придумает, как оторваться от Ульоа
ипредупредить Вальдивиа.
Пастене добрался до Кито — а путь был неблизкий, — и вернулся
ьЛиму с разрешением от Гонсало Писарро на участие в экспедиции: ему
было поручено снарядить корабль, закупить коней, оружие и амуницию.
Только денег ему никто на это не дал, а своих у него не было. Между тем
Ульоа и Альдана, распоряжаясь золотом губернатора Чили, уже снаряжа-
ли два корабля. Медлить было нельзя. И вновь капитану, а вместе с ним
иВальдивиа повезло: каким-то чудом он зафрахтовал корабль фактически
«долг, пообещав судовладельцу, что по прибытии в Чили Вальдивиа сполна
расплатится с ним. Тут уж, понятное дело, было не до закупки коней и ору-
жия; запаслись лишь едой на дальний путь, да и той не хватило, и отчали-
ли. Узнав о том, Ульоа бросился вдогонку, намереваясь потопить корабль
Пастене, но капитан куда лучше знал местные ветра и течения и опёредил
преследователей.
Да, можно представить себе состояние Вальдивиа, когда он слушал рас-
жаз Пастене. Удар следовал за ударом: смерть верного Монроя, гнусное
предательство Ульоа, пропажа золота, добытого тяжким трудом, крушение
надежд на подкрепление, кинта и письма, не дошедшие королю, и самое
гласное—власть мятежника в Перу... Что касается последнего, Вальдивиа
ченьживо описывает свои чувства по отношению к Гонсало Писарро: «Сие
поведение показалось мне столь дурным и отвратительным, что я заткнул
Педро де Вальдивиа
уши и не желал даже слышать этого, и все моетелос*
салось от дрожи, и недоумевал я, как же осмелился,
ничтожный человечишко и дурной вассал соверир
такое омерзительное предательство против властнее
великого и католического монарха, короля и природ
своего господина. Это возмутило меня до такой стек
что я отмел прочь все мысли об убытках, личной вк
и прибылях и, не думая ни о чем, кроме служения t
му Величеству, сей же час решил отправляться в П
Насчет «сей же час» наш герой приукрасил, что
стительно. Только самоубийца решился бы выступе
с жалкой горсткой единомышленников против ны«
него всесильного хозяина Перу. Нет, Вальдивиа \\
просчитывать свои действия на несколько шагов вг
Решение он принял пару недель спустя, когда в Сан?,
появился некий капитан Диего Мальдонадо и вот
рассказал ему.
Ульоа, к великой своей досаде, упустивший Паса
сделал высадку в пустыне Атакама, и здесь его нас
гло послание Гонсало Писарро, который сообщал, •
в Перу объявился и идет на него войной презик
Педро де Ла Гаска, и призывал Ульоа немедленною
в Лас-Чаркас, чтобы воссоединиться с его армией.Уа
ретиво бросился выполнять приказ самозваного губе
натора, положил корабли на обратный курс в Л»
а сам с войском сушей двинулся в Лас-Чаркас. Наше
однако, дальновидный капитан, вышеназванныйдг
Мальдонадо, который не желал служить мятежна
и участвовать в перуанских драках, и он испросил рг
шения отпустить его с частью людей в Чили. У капит.
имелось немало друзей в войске, и Ульоа опасался, кг
они не подняли бунт, тем более что официальной^
экспедиции оставалась все-таки помощь Вальдивиа -
и Ульоа почел за лучшее отпустить Мальдонадо с двад
тью двумя всадниками. Несладко имрришлось: вдел».
Копьяпо они попали в индейскую засаду и затем проб
лись с боями, в результате чего в Сантьяго явилисьвг
восемь христиан, израненных и изможденных, послов
Вальдивиа, «похожих на выходцев с того света».2
Когда губернатор Чили узнал о том, что в Перу ст
вился королевский эмиссар, что он собирает людей’
своими знаменами и теперь есть к кому присоедини
ся, — только тогда наш герой принял решение двигат
в Перу.
Кн. 2. Южная
Америка
Лщутимои помощи роялистам Вальдивиа оказать не мог, что он и проде-
I монстрировал, взяв с собою всего-то восемь человек. Зачем тогда рвался
Перу? Что, там без него не обошлись бы? Ему надо было не только словом,
но и делом ясно обозначить свою позицию, дабы отвести от себя хотя бы
ие/>-
вейшая свя-
занность —
подчиняться
тень подозрений в том, что он как бывший друг Франсиско Писарро мог бы
стать под знамена его младшего брата. Имелись для путешествия и другие,
лда более важные мотивы, они прояснятся в дальнейшем.
Своим заместителем на губернаторском посту в Чили Вальдивиа назна-
чил капитана ПО ИМёНИ ФраНСИСКО Де ВиЛЬЯГра, КОТОрЫЙ прОЯВИТ Себя <1 ValdiviaP.de.
достойным преемником покойного Монроя. Оставалась одна проблема — Cartas al empera-
золото: негоже появляться в Перу с пустыми руками. Вальдивиа смотрел dor"‘Е 201’
fбудущее и рассчитывал при удачном исходе дела привести из Перу под-
цепление, которого понапрасну дожидался два с лишним года. Но где взять
долото? Один раз колонисты отдали все, что само по себе чудо; обращаться
таким требованием второй раз—рискованно: можно и на бунт нарваться.
И тогда губернатор провернул хитроумную комбинацию — сам он о ней,
разумеется, не поминает, но об этом сходным образом рассказывают авторы
хроник Херонимо де Вивар и Алонсо де Гонгора Мармолехо.
Незадолго до отплытия Вальдивиа объявил, что навсегда отпустит в Перу
дох, кто этого пожелает. Подозрительная щедрость, не правда ли? — ведь
людей в Чили и так не хватало. Перебраться в Перу выразили желание око-
до трех десятков человек из тех, кто работал на рудниках и имел золотые
накопления. Губернатор всем без исключения дал разрешение покинуть
Чили, говоря при этом: мол, когда перуанские колонисты увидят, какими
оогатеями прибывают испанцы из Чили, ему легче будет вербовать людей.
И вот, в назначенный день переселенцы загрузили на корабль свое золото
прочий скарб и дожидались губернатора, когда получили от него приказ
дойти на берег и ждать его в каком-то доме, где он сообщит им нечто важное.
Такони и поступили: собрались в указанном строении, прождали час-дру-
гой, недоумевая, куда подевался Вальдивиа; когда же вышли—увидели, что
орабль на всех парусах уходит в море. Как выяснилось, губернатор и его
циближенные спрятались в укромном месте на берегу и, пока переселенцы
томились в доме, прыгнули в шлюпку, поднялись на борт корабля и были
таковы. «Можете представить, что кричали эти люди, глядя вослед своему
лоту,—они изрыгали такие ругательства и проклятия, что страшно было
шать», — свидетельствует капитан Гонгора Мармолехо.1 Таким вот обра-
зом Вальдивиа прихватил 90 ооо песо золота. Прямо скажем, этот поступок
1 Gongora Marmo-
lejo A. de. His-
toria de Chile...
P. 88. См. также
Vivar J.de. Cro-
nica de los rei-
nos de Chile...
P. 180-181.
не делает чести нашему герою, но в этике конкистадоров, провозвестников
Нового времени, цель всегда оправдывала средства.	<2 ibid. Р. 202.
Вначале 1548 года корабль достиг перуанского порта Кальяо, где Валь-
дивиа получил свежие новости: мятежник убрался из Лимы и укрепился
Куско, куда ускоренным маршем движется войско роялистов. Медлить
мло нельзя: Вальдивиа быстро закупил коней и оружие для себя и сво- < дреал завоеваний
ИХ соратников, бросился вдогонку роялистам И настиг ВОЙСКО в 50 лигах Педро де Вальдивиа
Педро де Вальдивиа
от Куско. Президент Ла Гаска был чрезвычайно доволен его появж
и на радостях даже устроил праздник с турнирами и прочими увеселена
Не сказать, что Вальдивиа был так незаменим, — значение имел сам ф
из далекого Чили прибыл губернатор собственной персоной единст
для того, чтобы поддержать дело короля. Наш герой
назначен командующим инфантерией, и можно Het
неваться, что он геройски проявил бы себя в битве г
Хакихагуана, но такой возможности ему не предок
лось, благо битвы не получилось.
Зато представилась другая возможность—о чем Ь-
дивиа рассказывает в своем послании императору, пор
санном 15 октября 1550 года. Накануне сраженияонш
рекал президенту и маршалу Алонсо де Альварадо, г
потери роялистов составят не более тридцати челок
и, когда впоследствии напомнил о своих словах, «отвг
Президент: „Ах, сеньор Губернатор! Его Величество!
многим обязан" Такое обращение ко мне впервые т
звучало из его уст, ведь раньше он называл менянеиш-
как „капитаном"».1 Вот ради чего наш герой, поф
Педро де Валъ-
дивиа. Портрет
работы неизвест-
ного художника
английской школы,
отредактирован-
ный Джастином
Винзором в.1886 г.
1 Valdivia Р. de. Car-
tas al emperador...
P. 213.
прочих соображений, проделал многотрудный путь в Перу — и выход?
не зря! Губернаторский титул, присвоенный ему некогда покойным Фр
сиско Писарро, мало чего стоил без подтверждения оного королем ш
полномочным представителем. Наградой за тяготы пути, военные рг
и денежные траты стало одно слово, которого Вальдивиа ждал многое
А к этому слову, отныне подтверждавшему губернаторский статус, Ла Га.
добавил разрешение закупить три корабля, навербовать людей и отср
ляться в свои владения и даже не поскупился дать казенных денег в дс
Окрыленный, Вальдивиа немедленно приступил к делу: на казеж
деньги закупил два корабля и на собственные — третий, загрузил их ь
необходимым и отправил в путь, приказав дожидаться сухопутных;
у начала пустыни Атакама; одновременно его помощники вербовали»,
дат; и в августе 1548 года Вальдивиа выступил из Арекипы. Отряд дог
селения Такна, что находилось на южной границе Перу, — неподач
отсюда его дожидался флот, и, верно, душою наш герой уже пребы>
в своем губернаторстве...
И вдруг появляется генерал Педро де Инохоса в сопровождении две*
цати всадников и заявляет, что губернатору придется возвратиться в Ли,
поскольку у президента Ла Гаски есть к нему ряд вопросов. Вальд»
ушам своим не поверил. Что за чертовщина? Какие вопросы? Оказывает
губернатору предъявлены очень серьезные обвинения по разным стать
Вальдивиа пытался воззвать к благоразумию генерала: отсюда до Ahi
140 лиг, и сколько же сил и времени займет этот путь туда да обратно! Mi
того, ему придется на это время оставить сухопутные силы и флот вожу.
нии главнокомандующего, и от бездействия и неопределенности ад
Кн. 2. Южная
Америка
аморяки могут взбунтоваться или начнут грабить местных жителей. Что же
о предъявленных ему обвинений, то на них он готов ответить письменно.
В ответ на все эти доводы Инохоса предъявил подписанный президентом
документ с требованием губернатору Чили немедленно вернуться в Лиму.
Минули рыцарские времена, когда слова были в цене,—теперь абсолютной
ценностью стала бумага. И благоразумный Вальдивиа, как было принято,
тоцеловал бумагу и положил ее себе на темечко в знак подчинения, хотя,
наверное, при этом зубами скрипел от злости.
Отдав нужные распоряжения, Вальдивиа и четверо его сопровождающих
вскочили на коней и за неделю бешеной скачки добрались до Арекипы,
а здесь, на их счастье, задержалось одно из судов чилийской флотилии,
которое быстро доставило их в Лиму. По словам Вальдивиа, Ла Гаска встре-
тил его с распростертыми объятиями и сообщил, что «он прекрасно знал
и нисколько не сомневался, что все наговоренное на меня — ложь и было
сказано из зависти; в любом случае он рад тому, что я столь спокойно
и покорно подчинился его требованию, тем самым подав пример осталь-
ным, как должно подчиняться законной власти, ибо сейчас это более всего
потребно для сей земли. На это я ответил ему, что в любое время поступлю
точно так же и по призыву Его Величества или сеньоров из Королевского
Совета по делам Индий прибуду хоть с края света, хоть ползком, ибо моя
первейшая обязанность — подчиняться, и нет у меня иной воли, кроме воли
моего природного господина короля, и я буду ей следовать, ничего иного
для себя не желая».1 Затем, как сообщает Вальдивиа, он месяц пробыл в Лиме
•вотдохновении», после чего Ла Гаска отпустил его в Чили.
Сомнительно как-то выглядит все это. Выходит, Ла Гаска устроил под-
чиненному проверку на лояльность? Хороша проверка: прогонять человека
тудаиобратно полторы тысячи километров, поставив под удар экспедицию
изавоевание Чили! Не похоже на президента, явившего столько взвешенно-
сти и дальновидности при подавлении мятежа. А еще менее похоже на Валь-
дивиа то, что месяц кряду он «отдыхал» в Лиме. Какой месячный отдых,
когда тебя заждались твои люди, готовые в любой момент взбунтоваться!
Нет, Ла Гаска встретил нашего героя отнюдь не с распростертыми объя-
тиями: по словам Гонгоры Мармолехо, он уже «подготовил для Вальдивиа
тюремную камеру сообразно его достоинству».2 И месяц, проведенный
в Лиме, Вальдивиа вовсе не расслаблялся, а защищался по всем статьям
от предъявленных ему суровых обвинений — о чем свидетельствует пись-
мо президента в Совет по делам Индий от 26 ноября 1548 года. В чем же
обвиняли нашего героя? Прежде всего, в том, что во время покорения Чили
он занимался грабежом, жестоко обращался с индейцами и причинил им
множество бед. На самом деле такие обвинения, безусловно справедливые,
можно было предъявить любому из героев этой книги, чем сплошь да рядом
пользовались их недоброжелатели. На сей счет у Вальдивиа имелись весо-
мые контраргументы: разрушенный город Сантьяго, сожженные корабли,
нарушения вассальской присяги. К тому же, неукоснительно следуя букве
1	Ibid. Р. 216.
2	Gongora Marmo-
lejo A. de. Historia
de Chile... P. 90.
Педро де Вальдивиа
1	Pedro de la Gasca.
Carta al Consejo
de Indias. // Colec-
cion de documen-
tos ineditos para
la historia de Chile.
Colectados у publi-
cados por J, T. Me-
dina. — Santiago
de Chile, 1896.
P. 248.
2	Ibidem.
закона, Вальдивиа всегда начинал предложениями о мире и, шымг
они были отвергнуты, брался за оружие. А учиненные им «наказан;
непокорных индейцев не выходили за рамки общепринятой, фактами
санкционированной официально практики Конкисты.
Также припомнили нашему герою казни испанцев, реквизиции ко
являвшихся личной собственностью конкистадоров, и эпизод с изъят
ценностей у переселенцев. И по этим пунктам Вальдивиа успешно ос.
дался. Педро Де Ла Гаска докладывал в упомянутом письме: «Также в в
дознания выяснилось, что взятые им деньги предназначались дляош..
кораблей и вербовки солдат, посылаемых в Чили, и на это они были пог.
чены; что кони реквизировались на нужды войны; и что вышеупомянут
испанцы по справедливости были преданы казни, ибо они замыт/
смуты и мятежи, а в этих землях смутьянов следует наказывать строже,«
в других, по причине превеликих бед, от них воспоследовавших».1
Хуже обстояло дело с обвинением в том, что Вальдивиа, будучи жег.
открыто сожительствовал с испанской женщиной. Глупо отрицать ф»
известный всем до последней служанки. Но президент проявил на это t
снисходительность: «Что же до женщины, с коей он состоял в любовь*
отношениях», — писал Ла Гаска, — «то он, конечно, показывал дур
пример остальным; однако не стоит придавать слишком большое знача
сему прегрешению, и я не вижу в том весомой причины, чтобы сместить
с губернаторского поста».2 Вместе с тем Вальдивиа было предписано?,
рвать аморальную связь, выдать донью Инес замуж и вызвать из Испан
законную жену. И ведь не возразишь! Трудно представить, каково к
на душе у нашего героя, когда он покорно принимал это предписан-
Хочешь не хочешь, пришлось его выполнить — кляузников всегда хватаг
а с властями шутки плохи.
Сразу по возвращении в Чили Вальдивиа выдал замуж Инес де Суи
за своего капитана Родриго де Кирогу — к тому времени ей исполним
сорок два года, а муж был на четыре года младше. Воинских подвигов дог
Инес больше не совершала — вела тихую семейную жизнь, посвящая сг
домохозяйству и благотворительности. Ее муж дважды назначался ryf
натором Чили, в 1565 и в 1575 годах. Оба они умерли в 1580 году с разнив
в несколько месяцев. Что же касается Вальдивиа, то он действительно вы
из Испании свою законную жену, Марину Ортис де Гаэте; но в Чили о
добралась лишь в 1554 году, когда мужа уже не было в живых.
Следствием судебного процесса и нервного срыва стала болезнь, 10г
рая настигла Вальдивиа в Арекипе, когда он, по его словам, неделю про*
на грани жизни и смерти.
В Сантьяго Вальдивиа возвращался морем. Большую часть года вд
чилийского побережья дуют южные ветры, к которым добавляется ветре-
ное Перуанское течение; и если из Чили в Перу можно было добраться дь
за двадцать, то путь в обратном направлении становился истинным мучеь
ем для моряков; поэтому наш герой полагал большой удачей проделать^
Кн. 2. Южная
Америка
TVTbвсего за два с половиной месяца. В июне 1549 года губернатор вступил
[Сантьяго, где жители города и члены городского управления устроили
^торжественную встречу, а наш герой смог порадовать встречавших тем,
что он официально утвержден на посту губернатора.
Увы, к этим сладостям чилийская реальность тут же подмешала горькую
пилюлю незадолго до того восстали индейцы долины Кокимбо, дотла
сожгли город Ла-Серена и перебили всех его жителей — не считая обслуги,
четыре десятка христиан. Сорок человек! Не просто ощутимая—страшная
потеря. Вальдивиа отреагировал незамедлительно: послал в долину силь-
ный отряд всадников с заданием «примерно наказать» взбунтовавшихся
индейцев и возродить город. Вторичное основание Ла-Серены состоялось
26 августа 1549 года.
За время двухлетнего отсутствия губернатора в колонии случилось еще
одно событие, достойное краткого рассказа. Героем, вернее, антигероем
зтого сюжета стал Педро Санчо де ла Ос — автор хроники о завоевании
еру, которая цитировалась в главе о Писарро и Альмагро. Ранее хронист
стал личным секретарем Франсиско Писарро, сменив на этой должности
Франсиско де Хереса, который после раздела добычи в Кахамарке подался
[Испанию. В1535 году Санчо дела Ос последовал по его стопам. На родине
со своей долей перуанской добычи он мог бы жить припеваючи; но чита-
тель уже знает, как Новый Свет умел околдовать и вернуть себе тех, кто раз
побывал в его землях. Вот и Санчо де ла Ос не мог ни о чем думать, кроме
как об открытиях и завоеваниях, и, томимый этой духовной жаждою,
обратился к королю с просьбой отдать ему для освоения «землю, которая
находится по ту сторону Пролива»,1 то есть юг Чили. Получив перуанскую
кинту, император стал очень щедр на раздачу лицензий и капитуляций
просьбу удовлетворил.
Однако в Перу Санчо де ла Ос вернулся, как говорится, к шапочному
ру. По чилийским землям уже прошелся Альмагро, а сейчас Вальдивиа
снаряжал туда экспедицию. Может быть, Санчо де ла Ос возмущенно потря-
сал перед Писарро королевской лицензией, но она не произвела должного
впечатления, и губернатор остался верен данному слову. Бывший секретарь
Писарро поразмыслил и завербовался в экспедицию капитаном.
В Чили он вел себя вполне пристойно, наравне со всеми выносил труды
итяготыи, казалось, вовсе забыл о былых притязаниях. Зато ему напомнили
о них другие. Нашлись смутьяны во главе с неким Франсиско Ромеро, кото-
рье, пользуясь отсутствием Вальдивиа, начали подзуживать капитана: мол,
ты, законный хозяин Чили, а получил такую же энкомьенду, как прочие,
1 Capitulacion
con Pedro Sancho
de la Hoz. // Colec-
cion de documen-
tos ineditos para
la historia de Chi-
le... P. 21.
исидишь молчишь. Пора бы тебе взять то, что тебе причитается по праву.
Надо убить заместителя губернатора, выскочку Франсиско де Вильягру,
изахватить власть в Чили. Ромеро клялся, что нового губернатора готовы
ддержать не менее полусотни солдат. Поначалу Санчо де ла Ос благора-
зумно отказался от столь заманчивого предложения, но Ромеро продолжал
терзать его душу, и в конце концов хронист сдался.
Педро де Вальдивиа
1 Vivar J. de. Сго-
nica de los reinos
de Chile... Cap.
LXXXL
По свидетельству Вивара, Санчо де ла Ос действовал чуть ли не в one
тую; главная же его ошибка состояла в том, что он собственноручно наа
своему соумышленнику письмо, где изложил план заговора.1 Ему ли, бык
му секретарю Писарро, не знать, какой разящей силой обладает письмен
слово! Письмо попало в руки Вильягры, тот немедленно повелел схва?
Санчо де ла Оса, который при наличии неопровержимой улики, писы
во всем признался и на следующий день был прилюдно казнен вме.
с Франсиско Ромеро.
Вернемся к Вальдивиа. Наконец, после стольких приключений и и
тарств, получив солидное подкрепление из Перу—две сотни солдат, oi
вплотную заняться покорением южных земель. Наш герой незамедлитеь
приступил к подготовке экспедиции и уже готов был выступить в по
когда случилось непредвиденное: во время смотра войска под нимр
споткнувшийся конь, и он сломал правую ступню, да так, что, по его слов
2 Valdivia Р. de. Саг- «в пальцах ступни ни единой целой косточки не осталось».2 Три месящ
tas al emperador... пролежал, мучаясь от боли, й лишь на четвертый смог садиться.
И, как только он смог сидеть, отдал приказ о выступлении. Капин
уговаривали его повременить — ведь он еще не мог держаться в сед.
но Вальдивиа возражал, что сейчас, в декабре, когда собран урожай. -
самый подходящий момент для экспедиции, и, если упустить его, придг
ся отложить дело на год; что же до его персоны, то ее понесут индег
на носилках. Слово губернатора — закон, и в конце декабря 1549 годаэ*
педиция тронулась в путь.
««Я привел	конце января 1550 года войско Вальдивиа, состоявшее из двужг
к л\ир1/ всю	испанцев, большей частью конных, и трехсот янакона вышло кое
зелхлю»
гу реки Био-Био. К тому времени губернатор уже мог два-три часа вы-
проводить в седле. При попытке переправиться через реку конкистадо
были атакованы арауканами и отступили по приказу Вальдивиа, котор^
не хотел рисковать людьми и лошадьми. Теперь испанцы должны б
двигаться вверх по реке, пока не найдут брод,—там на их пути вновь встг
индейцы, но на мели могла эффективно действовать конница, тогда как к
стесняла движения индейских воинов; в итоге, потеряв несколько десяти
человек убитыми, они обратились в бегство. Передовой отряд всадник
преследовал их, беспощадно убивая, на лигу от берега, а возвратился с бот
тым трофеем — стадом лам в тысячу голов. Свежее мясо	как раз то, ч
тогда нужнее всего было людям, сидевшим на скудном солдатском пай
Конкистадоры спустились на несколько лиг вниз по реке и встали л
рем, чтобы дать себе отдых. Да только индейцы им отдыха не дали. <И
вторую ночь, при первой смене караула, — вспоминает Вальдивиа,-
на нас обрушилось огромное количество индейцев, числом свыше два,,
цати тысяч... сбитых в три эскадрона, и атаковали они нас столь ярое?
и с такими оглушительными криками, что, казалось, земля разверзнем
(parecian hundir la tierra), и сражались они столь храбро, что, клянусь честь-
Кн. 2. Южная
Америка
никогда я не видел, чтобы кто-нибудь бился, как эти индейцы, а ведь я уже
тридцать лет состою на службе Вашего Величества и воевал с разными наро-
да. В течение трех часов сотня всадников не могла справиться с одним
кадроном, и все наши атаки разбивались о стену воинов, вооруженных
рогатинами и палицами. И, видя, что всадники не могут опрокинуть индей-
цев, я бросил в атаку пехотинцев, и уж они расстарались, без устали разили
печами, пока не заставили индейцев отступить. В той битве получили
ранения шестьдесят лошадей и множество христиан...	1 ibid. Р. 228.
Наследующий день, как только подлечили раненых, испанцы покинули
чагерь, где были навалены кучи мертвых тел, и двинулись к тому месту,
какое Вальдивиа пару лет назад заприметил для основания города. Оно
располагалось в устье реки, недалеко от морского залива, куда удобно было
заходить кораблям и где водилось бессчетное множество рыбы. Здесь в кон-
цефевраля 1550 года и был заложен город-порт Консепсьон Нового Предела,
названный в честь Непорочного зачатия. И первое, что приказал сделать
губернатор, — обнести лагерь испанцев частоколом и рвом. Закипела рабо-
та, трудились все, в том числе офицеры, — и через неделю конкистадоры
могли чувствовать себя в относительной безопасности за высокой стеной,
составленной из крепких древесных стволов.
Индейцы встревожились, увидев, что чужеземцы намерены прочно
закрепиться на их земле. От селения к селению понеслись посланцы вождей
(призывами объединить свои силы и в назначенный день ударить по вра-
гам. Этим днем стало 12 марта, когда в полдень окрестные холмы покрыли
неисчислимые войска арауканов,
которые шли на город тремя колонна-
ми, и, по оценке Вальдивиа, их было
ивыше сорока тысяч человек. Губер-
натор приказал капитану Херонимо
деАльдерете во главе пятидесяти
всадников атаковать одну из колонн.
Удар кавалерии в открытом поле был
настолько силен, что индейцы мигом
смешались и обратились в бегство,
и, видя это, повернули спины врагу
две другие колонны, но их настигли
всадники, и началось избиение бегу-
Битва мапуге
с испанцами
щих. Как водится, эта битва породила легенду о вмешательстве высших
сил—вот как ее излагает Вальдивиа: «Сказывали мне туземцы той земли,
что в тот день, когда они приблизились к форту и их атаковала конница,
упал с неба прямо в гущу индейцев старый всадник на белом коне и сказал
им: «Бегите все, ибо вас убьют христиане», и при этих словах такой ужас
обуял их сердца, что они ударились в бегство. А еще рассказывали индейцы,
что за три дня до того, как они переправлялись через реку Био-Био, в суббо-
ту в полдень упала на них комета, — кстати, ее видели многие христиане
Педро де Вальдивиа
1 Valdivia P. de. Car-
tas al emperador...
P. 226-227. Cm.
также: Vivar J. de.
Cronica de los rei-
nos de Chile...
P. 237; Gongora
Marmolejo A. de.
Historia de Chile...
P.94.
2 Ibid. P. 225.
Ibid. P. 226.
4 Браса — мор-
ская сажень:
1,67 м.
Кн. 2. Южная
Америка
из форта, поскольку светилась она необыкновенно ярко, и вышла изп
кометы прекрасная сеньора в белоснежном одеянии и сказала индей®
„Служите христианам, не идите против них, ибо они храбрецы и всей
убьют“ Но тут появился дьявол, покровитель индейцев, и подчини
души, пообещав пойти вместе с ними, и уверял, что мы умрем от стри
как только увидим их в таком несметном количестве, — вот почему»
продолжили свое наступление».1
С высоты небес спустимся на грешную землю и вновь предоставимся
губернатору: «Мы убили полторы или две тысячи индейцев и взялича.
век двести пленных, которым я приказал отрубить руки и вырвать но’
в наказание за ослушание, ведь я многажды отправлял к ним послан»
кои зачитывали им рекеримьенто, как то предписывает Ваше Величав
Свершив сей акт правосудия, я вновь обратился к ним с речью, благо срс
них находились вожди и другие важные персоны, и пояснил им, нов
я так с ними поступил, ведь я много раз обращался к ним с предложи
ями о мире, поясняя, что Ваше Величество послали меня на эту земь
и коль скоро они не выполнили мое приказание, то, по моему разумев
я и поступил сообразно указаниям Вашего Величества и для поддержав
Вашего королевского достоинства; с тем и отпустил их».2
Не столько этот «акт правосудия», который еще аукнется губернатор
сколько разгром объединенных сил надломил моральный дух индейце
и жители окрестных селений признали власть христиан. После пек.
Вальдивиа начал, по его выражению, «обегать землю» — эти скупыесж
подразумевают молниеносные рейды кавалерийских отрядов в индейск
селения с целью принудить вождей к подчинению или покарать нек
корных; и так «за четыре месяца я привел к миру всю землю и индейце-
призванных обслуживать основанный мною город».3 Вслед за тем Bai
дивиа произвел репартимьенто, ради чего и пришел в этот край, и ж
ли индейцы гнуть спину на новоявленных хозяев. Энкомьенда — зая
существования испанских поселений в Новом Свете; вот почему со все*
подобающими формальностями город Консепсьон был основан л’<
5 октября 1550 года.
Вальдивиа не собирался останавливаться на достигнутом — он мыом
завоевать и заселить всю чилийскую землю вплоть до Магелланова пр
лива. С этой целью он посылает капитана Альдерете во главе восьми;
сяти всадников дальше на юг — тот удаляется на 36 лиг (около 200 п
и открывает богатые густонаселенные земли, жители которых миро*
биво принимают чужеземцев; и с этими обнадеживающими известиях
отряд возвращается в Консепсьон. Не откладывая дела в долгий ящ»
Вальдивиа берет сто двадцать всадников и мчится на юг, чтобы основ»
новый форпост своих владений — город Ла-Империаль. Название горе:
подсказали сами туземцы: как сообщает Гонгора Мармолехо, «в их дож
стояли большие деревянные столбы, высотой больше брасы,4 на верю
которых были вырезаны двухголовые орлы; и, сочтя это добрым знаке
для испанской империи, губернатор дал городу такое
имя».1 Что поразительно, местные жители, после соот-
ветствующих нотаций губернатора, без сопротивления
подчиняются испанцам — впрочем, они еще не пони-
мают, что для них означает мир испанского образца.
Но и на этом не останавливается наш герой — он упор-
но продвигается на юг, где в феврале 1552 года основывает
город Вальдивиа (этимологию объяснять не нужно),
а в апреле того же года — селение Вилья-Рика (букв.
Богатый город») на 40° ю.ш. Кроме того, воздвигнуты
три пограничных форта — Тукапель, Арауко и Пурен.
Эти поселения как бы отмечают поступь цивилиза-
ции в диком пространстве, и сам процесс продвижения
по землям Нового Света предстает как процесс заселения:
..5октября 1550 года я основал город Консепсьон, засе-
\ив в него сорок жителей, в марте 1551 года основал город Ла-Империаль,
где поселил еще восемьдесят жителей, в феврале нынешнего 1552 года
язаселил город Вальдивиа, который должен прокормить сотню жителей...
Затем, через два месяца, я заселил город Вилья-Рика там, где будет открыто
Северное море: в нем я оставил пятьдесят жителей, все с индейцами; и так
я буду продвигаться, завоевывая и заселяя, пока не выйду к Магелланову
проливу...».2
Мало того, получивший для завоевания немалую территорию Чили, наш
герой не может вынести «искусственных» меридиональной и широтной
границ своего губернаторства и неоднократно обращает императору просьбу
расширить его владения до их «естественных» границ — побережий: «Ваше
Величество! В распоряжениях, кои Вы мне дали Вашей королевской мило-
стью, доставленных лиценциатом Ла Гаска, указаны границы моих владений
до сорок первого градуса южной широты вдоль побережья и шириною в сто
шг с востока на запад; но далее на юг до Магелланова пролива лежит земля
малозаселенная, и человек, коему Вы отдали ту землю, ничего не сделал,
Франсиско де Вилъ-
ягра. Портрет
работы неизвест-
ного художника
1	Gongora
Marmolejo A. de.
Op. cit. P. 95-96.
2	Valdivia P. de. Car-
tas al emperador...
P. 248.
дабы она служила Вам; я же всю ее заселю и распределю между вассалами
Вашего Величества и ее завоевателями, и посему униженно прошу Вас...
расширить границы моих владений, так, чтобы простирались они на юг
до вышеуказанного пролива и на восток от сего побережья вглубь земли
до Северного моря» .3 То есть Вальдивиа просит отдать ему ни много ни мало 3 ibid. Р. 229-230.
весь Южный Конус материка!
И действительно, не дожидаясь ответа императора, он решил, так сказать,
«застолбить» указанную территорию и отправил на восток «по ту сторону
лнд» разведывательную экспедицию во главе с Франсиско де Вильягрой.
Ранее Вильягра был послан в Перу за очередным подкреплением: он толково
правился с поручением губернатора и привел две сотни «новобранцев».
Теперь в Чили проживало свыше шестисот христиан, что и позволяло
основывать новые поселения и снаряжать экспедиции. Теперь перед
Педро де Вальдивиа
1 Valdivia P. de. Car-
tas al emperador...
P. 249.
своим заместителем губернатор поставил задачу «достичь Северного
до которого, как сказывают здешние индейцы, не более ста лиг; и я q®
жу все усилия, чтобы открыть тот берег и заселить его, что будет на
Вашему Величеству».1 В начале 1553 года Вильягра пересек Анды при^
на 370 ю.ш. и вышел к большой реке, так и названной — Рио-Гранде,г
рая является левой составляющей аргентинской Рио-Колорадо. Не»
дней он двигался вдоль берега в поисках брода, переправился на др|г.
берег, потеряв в стычке с индейцами двух человек, и двинулся на вое
к Атлантическому побережью. Однако на сей раз поставленную губер
тором задачу его заместитель выполнить не смог — потому что ее нем
было выполнить. Не знал Вальдивиа, что от города Вилья-Рика, отг.
отправилась экспедиция, до побережья Атлантического океана почт!}
лиг, то есть более 1500 км, и путь туда пролегает сначала через непрк
ную сельву, затем через болота, а дальше через необозримую травянист
равнину — аргентинскую пампу. Когда запасы провизии стали подхода
к концу, Вильягра благоразумно повернул назад и вернулся в Чили.
В1552 году Вальдивиа, можно сказать, находился в зените своего )ш>
ного пути. Он был богат, прославлен и пользовался в Чили непререкаем
авторитетом. Казалось, он прочно утвердился на этих землях и ош
у индейцев всякую охоту к сопротивлению. В октябре Вальдивиа пл
очередное письмо императору (предыдущее было отправлено го \омра
ше), в котором отчитывается о своих делах за прошедший год, не зЛ
Работа индейцев
в рудниках
Кн. 2. Южная
Америка
помянуть о своих тратах: по его словам, «на открытие, завоевание, засе-
ление, поддержание (sustentacion) и сохранение (perpetuation) сих королевств,
лучших из всех, что были открыты для Вашего Величества»,1 он издержал
еолее 250 000 песо. Капитану Херонимо де Аль дерете он доверил доставить
Лпанию послание вместе с королевской кинтой в 30000 песо.
Судьбы людские непредсказуемы, а менее всего предсказуема судьба
конкистадора. Мог ли Вальдивиа предполагать, что это письмо императору
станет последним?
рлужил у Вальдивиа конюхом некий араукан, крещенный под именем
vAaohco и впоследствии назвавшийся Лаутаро. По одной версии, сын
ождя, он был взят в плен, когда испанцы пришли на земли арауканов,
по другой — сам напросился в услужение. Как бы там ни было, он не толь-
ко ухаживал за лошадьми, а вызнавал все что можно о жизни христиан, их
обычаях, а главное, об их боевых навыках, ибо давно он задумал избавить
аюйнарод от ига чужеземцев. И многое понял он за тот год, что прослужил
чужеземцев. Понял он, что христиане — обычные люди, такие же, как
мапуче, а вовсе не «сверхчеловеки», какими они старательно представляли
себя; что они мучимы жарой и устают, и усталость — их главная слабость;
что ошибку совершают мапуче, когда кричат перед битвой, выдавая себя;
что еще больше они ошибаются, когда наваливаются на христиан сразу
всем войском и каждый старается отличиться в бою; что кони — нера-
зумные животные, и можно их сбить наземь, кидая им под ноги веревки
спривязанными каменными шарами, — словом, много чего уразумел этот
мышленый отрок и свои знания сумел воплотить в жизнь.
Когда прослышал он, что мапуче собирают тайный совет вождей, то сбе-
гал от своего хозяина, явился на тот совет и, по словам Гонгоры Мармолехо,
громко сказал, что христиане смертны, равно как их кони, и ничем они
еотличаются от индейцев, что они устают при жаре, больше, чем в иную
югоду, и если индейцы будут сражаться во всю силу, то они, несомненно,
тобьют христиан и сбросят с себя столь тяжелое иго, и еще говорил он,
что нынешние их труды на христиан — ничто в сравнении с теми, какие
чапуче, их жен и детей ожидают в будущем, и что лучше им как мужчинам
гринять благородную смерть, защищая свои дома, чем жить, непрестанно
мирая; и если они хотят внять его словам, то он покажет им, как надо
ражаться и что надо сделать, дабы победить христиан».2 Любопытна эта
штата: передавая призывы к соплеменникам мятежного Лаутаро, автор
сроники настолько объективно выражает точку зрения индейцев, что может
юказаться, будто он ее разделяет. Трудно заподозрить автора в симпатиях
восставшим арауканам, но невозможно отрицать его способность понять
ютивацию индейцев, тем самым совместив в сознании две точки зрения,
'смена восстания, посеянные Лаутаро, упали на благодатную почву.
\о прихода испанцев арауканы не ведали подчинения, а плодородные зем-
и избавляли их от изнурительного труда — они работали на полях ровно
1 Ibidem.
«Мы разо-
врагов,
не потеряв
и тридцати
человек»
2 Gongora Marmo-
lejo A. de. Historia
de Chile... P. 103.
Педро де Вальдивиа
Юный Лаутаро.
Картина Педро
Суберкасо
столько, чтобы прокормить свой род, что не требовало больших усил
Сейчас энкомендеро выжимали из них все соки; мало того, около»
индейцев трудились на рудниках в невыносимых условиях. Терпениюр
тенных настал предел — на тайном совете вожди арауканов единодр
решили сбросить ненавистное ярмо чужеземцев.
Первый, пробный удар арауканы нанесли по приграничному и от.
ленному от прочих христианских поселений форту Тукапель. Неболы?!/
гарнизоном форта командовал старый капитан Мартин де Ариса, и та
опыта он набрался в Новом Свете, что каким-то шестым чувством угю
сговор индейцев. В этих обстоятельствах он поступил ровно также/
в свое время Вальдивиа: внезапно нагрянул со своим отрядом в окрести
индейские поселения, схватил в заложники несколько индейских вож;
и посадил их в крепости под замок.
Через несколько дней к форту приблизилось человек пятьдесят индек
с охапками травы: как было заведено, они принесли корм для коней. К?
индейцев пропустили в крепость, они скинули траву, под которойскрю
ли короткие копья и боевые палицы, и яростно набросились на испанш
Те были пешие и без доспехов, но успели похватать мечи и после коротко
боя вытеснили индейцев за ворота. Ариса понимал, что это лишь 
ло, — и точно: двух часов не прошло, как появилось индейское войске -
несколько сот человек. Ариса пытался рассеять войско лихой кавалерийа
атакой, но она захлебнулась — индейцы, что странно, сбвсем не боо:
коней. Старый вояка нутром чуял, что назавтра крепость будет облою
со всех сторон, и, не мешкая, той же ночью покинул форт вместе сою
гарнизоном. А перед уходом он убил заложников-вождей.
Вальдивиа пребывал в Консепсьоне, когда до него дошла весть о наш
нии на форт Тукапель. На индейские мятежи он привык отвечать немела
ным «наказанием» и тут же организовал карательную экспедицию, лиц
возглавив ее. Он взял с собой, по разным сведениям, от сорока до шесте
сяти трех всадников — в любом случае даже последняя цифра показы*
Кн. 2. Южная
Америка
•бон вовсе не представлял себе, с чем ему придется столкнуться. Как пишет
жора Мармолехо, «в то время испанцы ни во что не ставили индейцев,
•слагая, будто они не умеют сражаться, да и не настроены на войну».1 Как
Ценилось, Вальдивиа сильно заблуждался и сполна расплатился за свою
зюнадеянность.
Арауканы уже собрали изрядную армию (хотя, конечно, не пятьдесят
да человек, как утверждает Гонгора Мармолехо), а главное, Лаутаро
жконально продумал план действий. На пути испанцев возле всех при-
сных преград — рек, болот, теснин — были спрятаны воинские отряды,
вторым Лаутаро приказал действовать при отступлении испанцев, тогда
«основное войско изготовилось к бою у сожженного форта Тукапель.
Вальдивиа, будучи опытным военачальником, пустил впереди отряда
ть всадников-разведчиков, но те, видимо, новички, слишком удалились
основных сил, попали в засаду и, окруженные сотней индейцев, погибли
;до единого, так и не успев предупредить командира. Зато, как ни стран-
-j, сами арауканы позаботились предупредить его об опасности — тем,
Ч'О отрубили у одного из убитых испанцев руку вместе с рукавом рубашки
выставили ее на пути отряда. Когда испанцы увидели это грозное преду-
беждение, янакона-толмач Агустинильо посоветовал губернатору немед-
ленно возвращаться, чтобы взять больше людей, но Вальдивиа небрежно
отмахнулся от его слов. Видимо, в. его памяти всплыл тот славный день,
когда у будущего города Консепсьон полсотни всадников лихим наскоком
обратили в бегство целую индейскую армию. Да только не учел он, что
.рауканы уже были не те.
У сожженной крепости испанцев поджидала армия арауканов. Вальдивиа
оставил обоз на вершине холма, разделил свое маленькое войско на три отря-
да по два десятка всадников в каждом и приказал им поочередно атаковать
индейцев. Первая атака бесславно захлебнулась; вторая также не принесла
спеха; третий отряд возглавил сам Вальдивиа — и тоже вынужден был
уступить В этом бою Лаутаро впервые применил ту тактику, которую
впоследствии будет использовать не раз. Он разделил армию как бы
а несколько «эшелонов», стоявших друг за другом: воины первого «эше-
лона» вступали в схватку, какое-то время сражались, затем по условному
доналу разбегались по флангам и отходили в тыл, тогда как в бой вступали
даны второго «эшелона»; и так, сменяя друг друга, индейцы постоянно
держали «на передовой» свежие силы. Таким вот образом Лаутаро привлек
чаевою сторону главного врага христиан — усталость.
Вальдивиа сделал еще одну отчаянную попытку ударить по индейцам
.ообща, всем отрядом, — но индейцы стояли твердо, как скала. Между тем
<панцы уже потеряли в бою десяток человек, и многие получили ранения.
Иного пути, кроме как отступления, не оставалось — как ни трудно было
тримириться с этой мыслью губернатору, привыкшему к победам над
туземцами. Вальдивиа решил оставить обоз, уверенный, что индейцы, как
удится, займутся грабежом и дадут отряду оторваться от преследования.
1 Gongora Marmo-
lejo A. de. Historia
de Chile... P. 102.
Педро де Вальдивиа
И вновь он просчитался: Лаутаро запретил своим воинам трогать г.
и бросил армию вдогонку врагу.
После нескольких часов жаркого боя — в прямом и в переносном а
слах, ибо день стоял жаркий, — оставшиеся в живых испанцы, равнок
их кони, выбились из сил. На пути отступления перед ними прости J
обширное болото, поросшее густым тростником. Если удастся миног
болото и выбраться на «твердую землю», они спасены — индейцы несжг
догнать всадников. Но дальновидный Лаутаро загодя спрятал в троств
сотни индейских воинов — и теперь они, как водяные, появлялись из
кой травы, заваливали вязнувших в жиже коней и приканчивали всадник
которые от ран и усталости уже не могли оказать сопротивления. И
испанцы гибли один за другим, один за другим, пока в живых неосш
только двое — Вальдивиа и падре Посо.
У них были относительно свежие кони, но шанс на спасение исчез, ко;,
кони по брюхо увязли в болоте. Индейцы были тут как тут; они стаж
раненного копьем губернатора с коня, обезоружили и раздели дот
только шлем не смогли содрать с головы, не зная, как он расстегивал
Пленников заставили идти около полулиги, подбадривая копьями, t
они останавливались; в какой-то момент силы покинули губернатора,
упал и больше не мог встать — тогда его поволокли по земле за ноги.1,
пленников доставили к тому месту, где их поджидали вожди и Лауэр
Здесь же находился взятый в плен толмач Агустинильо.
Поскольку из отряда Вальдивиа в живых никого не осталось, то к
и достоверных свидетельств смерти губернатора. Сохранилось нескор
версий его казни — все они записаны какое-то время спустя по рассад,
индейцев. Приведем эти версии — пусть читатель сам выберет ту, коп*
покажется ему наиболее правдоподобной.
Вальдивиа накану-
не казни. Рисунок
XIX в.
Кн. 2. Южная
Америка
Самую легкую и достойную смерть «уготовил» нашему герою капитан
Педро Мариньо де Лобера: в своей хронике он сообщает, что в тот роковой
день,27 декабря 1553 года, индейцы без долгих разговоров обрушили пали-
на головы пленников.1 Кажется, версия эта наименее вероятна; следует
учитывать к тому же, что автор хроники, изрядно отредактированной
дяимсвященником, создает идеализированный портрет Вальдивиа, — вот
не стал мучить или ронять достоинство своего героя, рыцаря без страха
.прека. Сходную версию излагает Херонимо де Вивар, тоже панегирист
убернатора: только, по его сведениям, индейцы прикончили Вальдивиа
тем.2
Иную позицию занимает капитан Алонсо де Гонгора Мармолехо,
эторый весьма критично относится к Вальдивиа: преклоняясь перед
о мужеством, упорством и военным дарованием, он корит его
жестокость, хитрость, обман подчиненных и не может простить
iy грех сожительства с доньей Инес. Так вот, в своей хронике
Гонгора Мармолехо ссылается на рассказ слуги Вальдивиа,
индейца, которому удалось прикинуться воином-арауканом
ночью скрыться. Этот индеец сообщил, что Вальдивиа через
олмача Агустинильо пообещал вождям вывести всех христиан
Чили и дать арауканам две тысячи лам, если ему сохранят жизнь.
2 Vivar J. de. Cro-
nica de los reinos
de Chile... P. 276.
оприказу вождей индейцы изрубили толмача на куски, тем самым
:впонять губернатору, что никаких переговоров с ним вести не станут.
Затем губернатора и капеллана привязали к столбам, развели перед ними
стер и, хотя у индейцев имелись топоры и кинжалы, острыми створками
раковин, чтобы причинить побольше мучений, отрезали им руки по локоть,
после чего поджарили эти части на костре и съели у них на глазах. Пленни-
1 Marino deLo-
bera Р. Cronica
del reyno de Chi-
le... P. 336.
Медаль в гесть
Вальдивиа.
Надпись гласит:
«Чем меньше бо-
ишься смерти, тем
больше полугишъ
ковподвергли прочим пыткам и издевательствам, а, когда они скончались, жизни»
ихголовы были воздеты на пики, как и головы прочих погибших испанцев.
Свой рассказ о казни губернатора автор хроники завершает моралью, уве-
ренный, что Бог покарал Вальдивиа за тот проступок, когда он обманом
мыкнул золото переселенцев.3 А капеллана за что Бог покарал?
Еще одну версию гибели Вальдивиа рассказал, опять-таки со слов индей-
цев, капитан Франсиско Нуньес де Пинеда-и-Баскуньян, который несколько
\ет провел в плену у арауканов и впоследствии описал пережитое в книге
Счастливый плен». По его свидетельству, Лаутаро пообещал губернатору,
что сделает из его черепа чашу, из которой будет пить чичу,4 а из костей его
ног—флейты, после чего попросил вождей позволить ему собственноруч-
но умертвить своего бывшего хозяина. Разрешение было получено; и тогда
Лаутаро сказал губернатору: «Ты хотел получить золото нашей земли? Так
получи его!» И с этими словами он пригоршнями набивал в рот губернато-
ра золотой песок, смешанный с землей, и палкой проталкивал золото ему
в глотку, пока тот не умер. Из черепа Вальдивиа действительно была сделана
чаша, а из костей ног сработаны флейты, которые заунывными звуками еще
долго напоминали о незавидной судьбе нашего героя.5
3	Gongora Marmo-
lejo A. de. His-
toria de Chile...
P. 104-105.
4	Чича— перуан-
ский слабоалко-
гольный напиток
из маиса, часто
с добавлением
забродившего
фруктового сока
5	Sanchez L. А.
Valdivia el funda-
dor. — Santiago
de Chile, 1941.
P. 208.
Педро де Вальдивиа
Эпилог про-
тяженно-
стью в три
века
4<^^1осле гибели Вальдивиа его преемником на губернаторском лог
/ / стал Франсиско де Вильягра. В том, что касается военных даров®
и личного мужества, он ни в чем не уступал предшественнику, да и же
ного опыта ему было не занимать. Однако ситуация в Южном ЧилиИ
изменилась и не в пользу испанцев.
Изменились прежде всего сами арауканы. Победа над Вальдивиа окр^
ла их, дала Им веру в свои силы. К этому, безусловно, важному духовна
стимулу добавился куда более значимый военный фактор — а им»
та коренная реорганизация индейской армии, вооружения и тактиче
приемов ведения боя, какую проводил Лаутаро.
Первое и главное, чего сумели достичь арауканы, в отличие от мнде
других индейских народов, — единоначалия. Даже при отсутствии
ров между вождями самостийные действия отдельных частей индейсхг
войска, отсутствие строгой дисциплины, абсолютный приоритет ли®
доблести — все это фатально обрекало индейцев на поражение дажеи>
огромном численном превосходстве над испанцами. Теперь объединен*
ми силами арауканов командовал вождь Кауполикан, которому беспрс,
словно подчинялись вожди рангом пониже, а советником при нем состс
Лаутаро, при необходимости бравший на себя командование войска
Второе важное новшество состояло в том, что арауканы реорганизо!
армию по европейскому образцу, выстроив ее из входящих одно в дрг
все более крупных подразделений, каждое со своим командиром. Наг
прекратился простор личной инициативы, когда каждый воин стара.'
отличиться в бою, — часто в ущерб общей боевой задаче; тем самымарм-
арауканов стала дисциплинированной и приобрела маневренность. Д1
Лаутаро взял на вооружение и некоторые приемы европейской воен»
тактики — ложное отступление, охват с флангов, удары в тыл и друг;
а также придумал и с успехом применял новые приемы. Например, ночь
индейцы, чтобы создать видимость лагеря, зажигали костры и привязыза?
к деревьям собак, которые отчаянно лаяли; испанцы нападали на пуст:
лагерь, а спрятанные вокруг индейские отряды обрушивались на них.
Наконец, Лаутаро внедрял новые типы вооружения, предназначен
в первую очередь для защиты от кавалерии — главного козыря испанце
Самым эффективным оружием против конницы стали два камень
шарика с кулак величиной, связанных веревкой. Первыми это орут
обратили против кавалерии индейцы Аргентины: они кидали шарш
на веревках под ноги коням и те, стреноженные, моментально лети
на землю. Трудно сказать, сами ли арауканы додумались использоет
это приспособление против всадников или каким-то образом переня-
опыт индейцев Аргентины. Зато до чего они сами додумались-г
это в противостоянии кавалерии удлинить копья. Ранее длинных ко»
индейцы не имели, да они им были и ни к чему при наличии лука и
тика. Лаутаро разработал новый боевой строй на манер древнегречеся
и римских фаланг: пехотинцы первого ряда держали копья от 2 до 4
Кн. 2. Южная
Америка
умной, а второго ряда — 7-8-метровые. И об эти «эскадроны» бесславно
избивалась испанская конница. Одновременно, будучи сам прекрасным
адником (не зря же служил конюхом у Вальдивиа), Лаутаро обучал
. ратников верховой езде. К концу XVI века арауканы уже имели мощную
яалерию и огнестрельное оружие.
Однако мы забежали вперед. Франсиско де Вильягра, преемник Вальди-
•ма, спешно организовал карательную экспедицию с целью подавить мятеж
примерно «наказать» арауканов за гибель губернатора и его отряда. Он
жнетешил себя иллюзиями относительно «слабости» индейцев и собрал
-ьма внушительные силы — сто восемьдесят всадников в сопровождении
«ухтысяч янакона; мало того, взял с собой шесть пушек. Хотя хронисты
Уценивают численность индейской армии в сорок, а то и в сто тысяч человек,
то явное преувеличение — вряд ли арауканы могли собрать больше десяти
сяч воинов. Индейской армией.командовал Лаутаро.
Великолепный стратег, он досконально продумал план военной кампа-
1ии диспозицию генерального сражения. Он дал испанцам спокойно фор-
лфовать реку Био-Био, пройти долину и подняться в предгорья и навязал
мбойна выходе из ущелья, где испанское войско не могло ни развернуться,
ив полной мере использовать преимущества кавалерии. Пушки также
евыстрелили, поскольку Вильягра вез их в арьергарде. Битва произошла
февраля 1554 года — в самый разгар жаркого лета; и как год назад в битве
против отряда Вальдивиа, Лаутаро применил ту же тактику, разбив войско
а четыре «эшелона». Сражение началось в восемь часов утра; к полудню
I)гие испанцы и янакона были убиты и ранены, а остальные измотаны,
тда как сменявшие друг друга индейцы не знали устали. К исходу дня
гдейцы перешли в наступление, сбили с коня и ранили самого Вильяг-
хотя ему удалось спастись; «засадный полк» ударил в тыл испанского
Арауканы. Рисунок
Л. Роджерса.
Всадник на заднем
плане раскруги-
вает над головой
«болеадорас»
Педро де Вальдивиа
войска, индейцы захватили все пушки и перебили артиллеристов. ВиЛ
понял, что битва проиграна, и подал приказ об отступлении. И, кт
назад, Лаутаро вынудил испанцев отступать тем путем, какой заране
них приготовил — только на сей раз не через болото, а по узкой тропе
многие сложили головы в засадах и в ловушках.
Для Вильягры итог сражения был не просто плачевен — он был ужас
щим, катастрофичным. Погибли восемьдесят четыре испанца и боль>
ство янакона, сорок человек тяжело ранены, захвачены пушки и весь оба
После этого оглушительного поражения нечего было и думать о том, чв
сохранить Южное Чили под властью испанской короны. Вильягранв
гарнизоны и жителей из испанских поселений южнее реки Био-Био, а®
покинул Консепсьон, детище Вальдивиа, понимая, что не сможет удерж-
город в своих руках. По приказу Лаутаро, город был полностью сожх»
На волне этих военных успехов Лаутаро призывал идти на Санц
чтобы вообще изгнать испанцев из Чили, но не встретил понимания^
вождей — им было довольно того, что они освободили родную зет
Лишь в 1556 году Лаутаро смог собрать около тысячи воинов, готовый
довать за ним, и двинулся на север; здесь на реке Матакито он создадут
пленный лагерь, откуда направлял «партизанские рейды» против испаш
Нашелся предатель, который выдал местонахожда
Лаутаро; Вильягра собрал внушительные силы, вин
апреля 1557 года внезапно атаковал лагерь и разгЛ
индейцев; в том сражении погиб и Лаутаро.
После смерти Лаутаро арауканов возглавил вен
Кауполикан. В том же 1557 году новым губернатор.
Чили был назначен Гарсиа Уртадо де Мендоса,
вице-короля Перу. Наслышанный о поражениях L
дивиа и Вильягры, он привез в Чили шестьсот соц:
тысячу коней и шесть пушек. Первым делом он за
основал и отстроил Консепсьон, и попытки арауш
помешать этому ни к чему не привели. Затем он с fe
ми начал продвижение на юг, и арауканы, не в ш
противостоять огнестрельному оружию, проигрья
сражение за сражением. Кауполикан Скрылся в гт
Портрет Алонсо но опять-таки, нашелся предатель, который выдал его местонахожде>
Эрсилъи-и-Сунъиги Вождь был схвачен и казнен — причем для пущего устрашения индей~
работы Эль Греко посадили на кол
Не устрашили: напротив, возмущенные жестокой казнью, арауканыр.
вернули «партизанскую» войну — и дня не проходило, чтобы небыли
испанец или янакона; а на место казненного встал новый «токи» (bow
Уртадо де Мендоса устраивал одну карательную экспедицию за друг
но не столько военная сила испанцев и жестокость, сколько эпидемиям
ной оспы, вполовину сократившая индейское население Чили, застав
арауканов в 1558 году сложить оружие.
Кн. 2. Южная
Америка
С эскадрой Уртадо де Мендосы в Чили прибыл неприметный солдат
по имени Алонсо де Эрсилья-и-Суньига. Полтора года он участвовал
в боях против индейцев, но юношеская вспыльчивость положила конец
его военной карьере. На празднестве в присутствии губернатора он затеял
потасовку с соратником; разгневанный Уртадо де Мендоса приговорил
обоих дуэлянтов к смертной казни, и лишь заступничество его любовницы
спасло им жизни. После трехмесячного тюремного заключения Эрсилья
был выслан в Перу, откуда в 1563 году вернулся в Испанию. Еще в Чили он
начал писать эпическую поэму «Араукана» и процесс ее создания растянулся
на тридцать лет. Первая часть поэмы (пятнадцать песен) была опублико-
вана в Мадриде в 1569 году и имела шумный успех; слава поэта еще больше
прочилась после публикации следующих четырнадцати песен в Сарагосе
В1578 году и заключительных восьми песен в Мадриде в 1589 году.
Самая необычная, новаторская черта этой поэмы—развитие, изменение
идейно-образной системы по мере развертывания повествования. Эрсилья
поначалу намеревался воспеть
Отвагу, подвиги испанцев вдохновенных,
сумевших цепи из металлов твердых
Набросить на арауканов гордых.
Он был твердо предан имперской идеологии и не под-
вергал сомнению право Испании подчинить себе арау-
канов. Однако подлинное искусство непредсказуемо: эта
однолинейная позиция помимо воли автора радикально
меняется Если в первых песнях индейцы трактованы
как «варвары, живущие вне Бога и закона», «предатели»,
нарушившие клятву верности испанцам, то в заключи-
тельных песнях они предстают в героическом ореоле
как борцы за свободу, не желающие быть рабами на род-
ной земле Их «правда» в конечном счете уравнивается
с «правдой» испанцев, оставляя читателя того времени,
приученного к дидактизму, в полном недоумении отно-
сительно того, кто же прав. Если нет правых и виноватых,
той война предстает в образе ужасающей бессмысленной
бойни, предопределенной роком. Автор не дает ответа
на мучившие его вопросы, — и эта рефлексия, это кру-
шение абсолютной истины становятся ярким знамением
духа Нового времени.
В1558 году король Филипп II отозвал Уртадо де Мендосу, а на его место Обложка перво-
назначил губернатором знакомого нам Франсиско де Вильягру. Уртадо издания поэмы
де Мендоса покидал Чили с чувством выполненного долга — ему казалось, эРсильи <<АРаУ~
что он навсегда привел арауканов к покорности. Но это была иллюзия.
Трех лет не прошло, как вспыхнуло новое восстание арауканов. Преста-
релый Вильягра поставил во главе карательной экспедиции своего сына
LA ARAVCA.
па de don Alonfo de Er-
cilla у cuniga.
DIRIG1DJ
Catholica Real Mageslad del Rey
doo Philippe nnejlro Senor,
Con priuilegio de Caftilla,} de dragon. .
Acofride Vicente,у Simon dePortonariju
toffitdt л moroutdii d
Педро де Вальдив!
Педро, — и мог ли он предполагать, что посылает сына на смерть? Д-
нейшая история Южного Чили предстает как трехсотлетняя с перерыв
военная кампания, которая получила название Арауканских войн, и прог
перечисление сражений, отгремевших на этой земле, пропитанной кро*
займет немало страниц. Сменяли друг друга губернаторы Чили, иканц
считал своим долгом навести порядок в Араукании, затевал очеред
военную кампанию, подчас терпел поражение, подчас одерживалnofe
отлавливал и казнил индейских токи, но эти победы всегда оставь
частичными и не меняли общего положения дел: на место казненного вс
вали новые, еще более непримиримые лидеры сопротивления, и apayw.
продолжали яростно защищать свою землю.
XVI век завершился тем, что в битве при Куралаве в декабре 1598 ге:
испанское войско полегло целиком во главе с главнокомандующим™
ни Мартин Гарсиа Оньес де Лойола — то был второй после Вальд»
губернатор Чили, убитый арауканами. Вслед за тем индейцы взялиисож
все поселения, основанные испанцами южнее реки Био-Био; лишь нею-
гим колонистам удалось бежать на север, остальные же были убиты г
взяты в плен.
Выходило так, что борьба с арауканами стоила Испании больше сред,
и людских потерь, чем конкиста Мексики и Перу вместе взятых. Тогда-
Лаутаро организу-
ет войско мапуге
колониальные власти и призад;
лись: а стоит ли оно того1 К тс
времени арауканы уже прочно се
на коней, ловко орудовали меч»
и научились обращаться с трофейк
огнестрельным оружием. И чем к
теперь возьмешь? Невыносимо бы
для испанской гордости отказано
пусть на сравнительно неболыи
территории, от своих имперсп
притязаний, но орешек оказал,
не по зубам. Не попытаться ли у
дить дело миром?’
Эти светлые мысли пришли в голову священнослужителю, которь
по странному совпадению оказался однофамильцем главного героя эта
главы. Падре Луис де Вальдивиа изложил свой проект, как нынче говоре
«мирного урегулирования конфликта» тогдашнему вице-королю Пер
который направил священника в Испанию, чтобы заручиться одобрение
монарха, и, когда оно было получено, падре отбыл в Чили, где в 161211
провел переговоры с вождями арауканов. Такие переговоры получили на»
ние «парламент». Времена изменились, и Луис де Вальдивиа предлагал^
вовсе не на тех условиях, которые в свое время выдвигал его однофамим
мол, не подчинитесь по-хорошему, голов вам не сносить... Нет, условия*
мира стали: обмен военнопленными; освобождение мапуче, прикреплен©
Кн. 2. Южная
Америка
.энкомьендам, от ряда повинностей; и главное, испанцы обязались разру-
шь форт Санта-Фе, возведенный на землях арауканов, признать независи-
хть индейцев, живущих южнее реки Био-Био, и установить по этой реке
границу между генерал-капитанством Чили и независимой Арауканией.
1ндейцы же в свою очередь обещались не предпринимать наступательных
ценных действий и допустить на свои земли миссионеров. Как видно, план
план Луиса де Вальдивиа состоял в том, чтобы завоевать индейцев силой
лова, а не оружия.
Свершилось невероятное: фактически Испания признала себя побежден-
ной в борьбе с индейским народом. Не было еще такого за всю историю Кон-
кисты. Испанцы могли потерпеть жестокое поражение, могли отступить,
как Кортес из Теночтитлана, но для того только, чтобы собраться с силами
в конце концов подчинить непокорных; но официально признать неза-
висимость туземного народа и земли его проживания — такого не было.
Казалось бы, теперь история должна была потечь в мирном русле. Ничуть
небывало. Договор вскоре был нарушен, причем по вине обеих сторон: ара-
паны убили несколько миссионеров, а испанцы ограбили селение и увели
в плен женщин, — и вновь началась многолетняя война. В 1629 году ара-
паны во главе с вождем по имени Лиентур нанесли серьезное поражение
испанцам, заставив последних вновь сесть за стол переговоров. Так назы-
ваемый «Кильинский мир» (1629), подтвердивший договоренности преды-
Памятник Педро
де Вальдивиа
в Сантьяго. Совре-
менный вид
дущего «парламента», казалось бы,
раз и навсегда должен был покончить
с войнами
Увы. Как закрутилось колесо исто-
рии Южного Чили, так и крутилось
оно из десятилетия в десятилетие,
извека в век: войны и «парламен-
ь»; вновь нарушены договоренно-
сти; и снова войны и «парламенты».
И льется кровь. Как бы там ни было,
пусть в непрерывной борьбе, Араука-
ниясохраняла независимость.
В1773 Г0АУ на очередном «парла-
менте Испания вновь подтвердила
независимость Араукании. Имелось,
рочем, одно важное новшество:
тогдашний губернатор Чили приду-
мал устроить в столице государства,
Сантьяго, дипломатическое пред-
ставительство Араукании. То есть,
посути дела, посольство, прямо-таки
на европейский манер! И впрямь,
какое-то время представители вождей
Педро де Вальдиви
мапуче жили в Сантьяго; но из этого ничего путного не вышло, поскольк
Араукания так и не объединилась под властью единого правителя. Неважг
сам факт многого стоит.
Большое значение имел также «парламент» 1793 года, когда губернат
Амбросио О’Хиггинс, носитель идей просвещенной монархии, отвер
вооруженные методы противостояния и решил ассимилировать индейце
посредством развития торговли. Как повелось, развитие торговли заверш
лось очередной многолетней войной.
Освобождение американских колоний от испанского ига не принес1
арауканам облегчения. Раньше они воевали на севере, поскольку с югаl
прикрывали густые леса, но в середине XIX века крайний юг Чили нача
осваивать немцы-эмигранты, и Араукания оказалась в кольце колонизации
В 1866 году чилийское правительство, под предлогом защиты индейсю
владений от незаконных захватов, издало закон о поселении индейце
в редукции, то есть резервации. Это вызвало новое восстание. В1883 год
после завершения победоносной Тихоокеанской войны против Перу и Боли
вии, чилийцы перебросили войска на юг Чили, и тут уж арауканам ничт
не могло помочь. Их сопротивление было сломлено, а их земли отньг
стали государственными.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
г15снсс1[?ла
и Левая I ранаЪа
^Оиего йе ОрЪас
<^>ерой этого рассказа видится живым воплощением неук-
f ротимого духа Конкисты. Где только он ни побывал,
f каких только опасностей и приключений не изведал —
ина Антильских островах, и в первом испанском поселении на побережье
Южной Америки, и при завоевании Мексики, будучи одним из самых пре-
данных Кортесу капитанов. И все же главное свое деяние, вписавшее его имя
в Историю он совершил не в Северной, а в Южной Америке, оказавшись
среди тех, кто начал исследование и покорение неизведанного материка.
Окне был столь удачлив, как Кортес и Писарро, но удачливость — отнюдь
не мерило истинного конкистадора. Конкистадор ведь славен не грабежом
и не сомнительными подвигами ратными, он входит в Историю прежде
всего открытием земли и ее заселением, что дается неимоверными трудами,
упорством, целеустремленностью — ив этом отношении Ордас ни в чем
не уступит другим знаменитым испанским завоевателям Америки. Он
первым так далеко проник вглубь южноамериканского материка — почти
на 12оо км, исследовал Ориноко до верхнего течения, открыл ее крупнейшие
притоки, первым получил сведения о цивилизации чибча-муисков и немало
способствовал возникновению легенды об Эльдорадо.
Диего де Ордас родился в 1480 году в селении Кастроверде на северо-
западе Испании. Как и многие другие конкистадоры, он происходил
из семьи захудалых идальго; а дальше последует еще одна избитая фраза
насчет того, что о его детстве, отрочестве и юности ничего не известно.
Заботы
ангела-
хранителя
Диего де Ордас
Судя по его письмам, солидного образования он не получил, в благородно
латыни не был искушен, и по-испански писал по принципу как слышшй
так и пишется. В точности не известно также, когда именно он по”л.
в Новый Свет, скорее всего, он прибыл на Эспаньолу в 1502 год? вмеа
с Николасом де Овандо, назначенным вице-королем Индий на место си
щенного Колумба.
В Новый Свет испанцы нередко переезжали целыми семейными клзс
ми — вот и Диего де Ордас объявился в Индиях вместе с двумя братья»
Педро и Родриго. Чем он занимался на Эспаньоле семь лет, с 1502 по ip
годы, неизвестно; наверное, как многие другие колонисты, держала®
мьенду и посвящал себя мирным сельским трудам. Но, видимо, не силы
в этом преуспел, коль скоро на свою беду ринулся в экспедицию на юл®
американский материк; а может, вполне даже преуспевал, и в экспедица
его погнали неуемная страсть к приключениям, жажда деяния и подвиг*
стремление испытать себя в трудном деле, острое любопытство и нехваи
новых впечатлений — в общем, тот дух неуспокоенности, та «охота к по
мене мест», что прихотливо двигали судьбами конкистадоров.
Диего де Ордас имел несчастье завербоваться в экспедицию Ллой-
де Охеды, о которой было подробно рассказано в кн. 1, гл. «Васко Нунк
де Бальбоа». Если Ордас рвался в экспедицию, чтобы изведать приключе»
и испытать себя, то этого он получил сполна; а если он при том надеяк
разбогатеть, то этого не достиг нисколько. Он попал в отряд во главесозч
менитым кормчим и картографом Хуаном де Ла Коса, который направим
в карательную экспедицию против индейского селения Турбако, намерек
ясь примерно наказать непокорных. Несмотря на свой уже вполне солидна
для конкистадора возраст и семилетнее пребывание на Эспаньоле, Орм
по сути, еще был «чапетоном».
Селение Турбако испанцы нашли совсем пустым, обнаружили в ф
кое-какую провизию, сытно пообедали и решили устроить сиесту в лучаь
национальных традициях. Ведь для испанца вздремнуть после обеда-
дело святое. И доблестные воины без тени опасения побросали назем®
оружие, скинули доспехи да разлеглись по гамакам. Между тем индейць
покинувшие селение, не дремали, они находились поблизости во сеор
жии и следили за пришельцами; и, как только те заснули, обрушили
на них. Начался сущий ад. Безоружные, не прикрытые доспехами испанв
один за другим падали на землю, сраженные отравленными стрела»
и умирали в страшных корчах. Получаса не прошло, как было'перебит
несколько десятков человек, оставшиеся в живых забились в хижину и оа
ронялись из последних сил, но долго продержаться они не могли. И той
израненный, умирающий Хуан де Ла Коса приказал Диего де Ордасу осп
вить обреченных, добраться до Охеды и донести весть о гибели отряд.
Тем самым он подарил нашему герою шанс на спасение — хотя и совсем
крохотный шанс. Ведь Ордас сам был ранен в ногу, правда, не отравление
стрелой; а ему предстояло незамеченным выскользнуть из осажденно!
Кн. 2. Южная
Америка
аения, не зная тро|т, проковылять два десятка миль по дремучей сельве
•при эгюм избежать встреч с вездесущими туземцами. Можно только
?,маяться, как ему все же удалось добраться до Охеды, — видимо,
тепкий у него был ангел-хранитель. Так Ордас спасся от верной смерти
первый раз.
Неизвестно, сколько раз ангел-хранитель спасал его от смерти в после-
дний год, ибо Ордас сумел выжить в недоброй памяти колонии Сан-
йстьян и оставался здесь с Франсиско Писарро, после того как Охеда
-плыл за подкреплением. В ноябре 1511 года Ордас участвовал в осно-
иии нового поселения Санта-Мария-Ла-Антигуа. В анналах Истории
’чя нашего героя вновь возникает через год в списке завоевателей Кубы,
начит, на Эспаньолу Ордас возвратился в апреле 1512 года, на том корабле,
мотором Бальбоа, взявший власть в колонии в свои руки, выслал Мар-
на Фернандеса де Энсисо. Последнего сопровождали друзья и заступ-
да самозванного губернатора Золотой Кастилии. Среди них, вероятно,
находился Ордас, умевший внушить к себе доверие. В будущем Ордасу
предстоит стать доверенным лицом Кортеса и вновь выполнять миссию
пупника
Ужасы, пережитые нашим героем на Твердой Земле, казалось, у всякого
отобьют охоту к приключениям. Да только не у конкистадора. Как пока-
зывают многочисленные примеры, подобные испытания непоправимо
меняли что-то в душе конкистадора, после чего спокойная размеренная
кнзнь становилась для него невыносимо, тошнотворно пресной, и он,
йк одержимый, пускался в новые авантюры. Вот и Ордас, едва вернулся
Индейские междо-
усобные войны.
Стрелами с горя-
щей смолой ин-
дейцы поджигают
селение вражеского
племени
Диего де Ордас
1	Этот эпизод
описан в хронике
Овьедо, кото-
рый лично знал
Ордаса. Fernandez
de Oviedo у Val-
des G. Historia
general у natural
de las Indias, Islas
у Tierra Firme del
Mar Oceano. —
Madrid,. 1852.
Vol. II. Libro XXIV,
cap. V, P. 211.
2	Diaz del Castillo B.
Historia verdadera
de la conquista
de Nueva Espa-
na. — Barcelona,
1975. P. 801-802.
на Эспаньолу, тут же завербовался со своим братом Родриго в экспедиц
Диего Веласкеса, который ранее во главе трехсот человек отправился па
рять остров Куба. Ордас уже не «чапетон», за два года мытарств на Тир..
Земле он понабрался такого опыта, что Веласкес берет его в экспедиц;
в ранге капитана.
И вновь для ангела-хранителя Диего де Ордаса настали трудные д&
ки — пришлось ему снова спасать своего подопечного от верной смерт.
Дело же было так. Подразделение Ордаса попало в засаду, индейцы o(f
шились на испанцев, да с такой яростью, что сразу ополовинили отрс
а остальных обратили в беспорядочное бегство. Диего бежал бок о бе
со своим братом Родриго, и оба они угодили в болото в мангровых»
елях. Родриго как-то выбрался на твердую (в буквальном смысле земм
а Диего по пояс увяз в трясине, и не на что ему оставалось надеяться, кров
как на руку брата. Да и с той пришлось бы немало повозиться, выбирал
из болота, меж тем как индейцы преследовали беглецов по пятам. И в эти
обстоятельствах Родриго ответил на обращенную к нему мольбу о пои
щи: «Уж извини, брат, сейчас каждый должен сам позаботиться о сей
Распрощался взглядом с Диего, и, прежде чем уйти, снял с его голоь
шлем — чтобы добро не пропадало. Укрытый мангровыми зарослям!
наш герой остался незамечен индейцами. Несколько часов буквалы*
по сантиметру он выдирал свое тело из трясины, каким-то чудом выбрал;
и под покровом темноты спасся от преследования. Неподалеку от болот,
чуть не ставшего его могилой, он наткнулся на труп Родриго, пронзеннег.
индейскими стрелами.1
После завоевания Кубы наш герой решил все-таки дать передышку св?
му ангелу-хранителю, словно предчувствуя, как много еще придетсята
потрудиться, и несколько лет мирно хозяйствовал в своей энкомьею
на Эспаньоле в поселении Сан-Сальвадор. Он не участвовал в экспедиц®
Кордовы и Грихальвы, но, как и все, конечно же, был наслышан о велим
открытиях на материке; и, когда Веласкес затеял новое предприятие,»
раздумий попросился к нему на службу. В экспедицию Кортеса Ордас,гю
ный мажордом Веласкеса, был принят сразу в ранге капитана инфантеря
и командующего одним из девяти кораблей; он всегда был в пер зыхряда)
и его имя постоянно упоминается в хрониках знаменитого похода
Вот как описывает нашего героя Берналь: «Диего де Ордасу было г
около сорока, когда он прибыл в Мексику... Он состоял в ранге капитж
пехотинцев, не будучи прирожденным наездником (хотя взял с собой серу
медлительную кобылу — она все больше ходила и редко пускалась вскачь
Ордас был очень силен телом и крепок умом; ладно сложен, коренас
с редковатой бородой; при разговоре слегка заикался и не всегда вад
произносил отдельные слова, но как человек честный и откровенный уме
расположить к себе собеседника».2 К этой характеристике следует до?:
вить еще одну черту нашего героя — преданность тому, кому присяги»
на верность.
Кн. 2. Южная
Америка
И потому вполне закономерно, что в экспедиции Кортеса первоначально
показался в партии сторонников Веласкеса, коль скоро присягал на вер-
хть губернатору Кубы и обещал тому следить за порядком в экспедиции
носить о любых нарушениях его предписаний. Но с этим пунктом вышла
связка Ордас должен был бы арестовать Кортеса, когда тот отказался
учиниться требованию губернатора и сдать командование экспедици-
ях) как он мог арестовать его, если оказался в меньшинстве? Несмотря
ша что назначенный рехидором города Веракрус, он вместе со своими
иномышленниками потребовал от Кортеса подчи-
сться инструкциям Веласкеса и возвратиться на Кубу,
;Чтобыл арестован и в цепях посажен в темницу. Наш
рройбыл не из тех, кого можно силой склонить к измене,
если, в конце концов, он встал под знамена Кортеса,
видимо, вдохновленный его грандиозными планами;
муже Кортес умел прощать и обладал великим даром
увлекать вчерашних врагов на свою сторону. Наш
.рой принес присягу верности Кортесу и слову своему
изменил даже в мыслях.
Во время похода на Теночтитлан Ордас достойно
гэшел через все битвы и тяготы многотрудного пути
во главе своей капитании всегда был первым в атаке
последним в отступлении. В анналы похода Ордас
писал свое имя собственным подвигом, личным деяни-
которым гордился всю жизнь. В Тлашкале испанцы
чзались вблизи доныне действующего вулкана Попокатепетль. Излишне Диего де Ордас.
менять, какой благоговейный ужас внушала индейцам эта мощная гора Открытка xix в.
итою в 5452 м над уровнем моря, покрытая снежной шапкой, извергавшая
эньидым (на языке ацтеков название вулкана и означает «курящаяся
фа»). Ордас обратился к Кортесу с просьбой позволить ему взойти на вул-
л. и командующий дал свое одобрение. Нашим героем, видимо, двигала
истая любознательность, а вот Кортес сразу смекнул, какие выгоды он
лечет из этого предприятия: испанцы еще раз продемонстрируют тузем-
ж,что им неведомо чувство страха, что нет для них ничего невозможного,
»крепят их в убеждении, будто пришельцы — боги.
С Ордасом отправились в путь двое испанцев; с большим трудом они
поворили индейских проводников пройти с ними хотя бы половину пути,
столько кончились леса, покрывающие склон горы до высоты в 3,5 км,
^ейские проводники наотрез отказались идти дальше, и конкистадоры
^одолжили восхождение втроем. На высоте в 4,5 км начались вечные
снега — но предусмотрительный Ордас запасся теплой одеждой. Когда
^вершины оставалось совсем немного, гора сотряслась и выплюнула обла-
пепла и камней — от каменного дождя пришлось спешно укрываться под
щупом скалы. Соратники Ордаса насмерть перепугались и взмолились
извращении. Но наш герой был из тех, кто задуманное доводит до конца,
Диего де Ордас
и он заставил своих дрожавших спутников карабкаться вслед за ним к в.
шине. Он приблизился к жерлу на расстояние броска копья, но не
подойти ближе по причине густого дыма и огня.
Восхождение Ордаса произвело такое впечатление на индейцев,
они падали перед ним ниц, целовали его одежды и обращались с ним
с богом. Так что в этом отношении Кортес не прогадал. Однако не мог
предвидеть еще одной важной практической пользы от альпинисток
похода: с вершины Ордас первым увидел долину, и город Теночтитх
и дорогу, к нему ведущую. Действительно, Ордас разведал более крать
и безопасный путь к столице ацтеков, — по нему-то и направились kohl
стадоры, тем самым избегнув возможных засад и потерь. Сам Ордасвнес
ценил свое деяние и впоследствии, получив фамильный герб, изобра
на правом поле вулкан с клубами дыма.
Ордас входил в состав тех семидесяти самых смелых и надежных лю#
которых Кортес взял с собой из столицы ацтеков для противодейсп
армии Нарваэса. Затем Ордас возвратился в охваченный восстанием Тек.
титлан, чтобы испытать ужасы осады и отступления. Ацтеки задалирабг
всем ангелам-хранителям испанцев, какие у кого имелись, и лишь немнсг
из них справились с этой работой. Ангел-хранитель нашего героя и на сейт
не оплошал, спас его от гибели, хотя Ордас дважды был ранен во время оса.
дворца Ашаякатля, где укрывались испанцы, и еще три тяжелых ране»
получил в «Ночь печали», когда возглавлял авангард колонны отступавши
Восхождение
Ордаса на вулкан
Попокатепетль.
Гравюра XVII в.
Кн. 2. Южная
Америка
/стоявший из сотни его пехотинцев. И, несмотря на ранения и усталость,
ноказался в первых рядах во время битвы при Отумбе.
Но в осаде Теночтитлана нашему герою участвовать не пришлось, хотя
жно не сомневаться, что он и в этой кампании достойно проявил бы себя,
может, был бы назначен командующим одной из четырех штурмовых
элонн. Кортес доверил ему куда более важное дело, требующее не только
целости и преданности, но также сообразительности, трезвого расчета,
«ния расположить к себе, дара убеждения. Такого дела простому рубаке,
ре Олида или Сандоваля, не доверишь. Он отправил Ордаса в Испанию
’ащищать свои интересы при дворе; и выбор посланника для этой дели-
лной миссии ясно показывает, каким доверием генерал-капитана был
\ечен наш герой.
й Севилью Ордас прибыл в конце 1521 года. Задача перед ним стояла
VHe из легких: при дворе уже вовсю чернили Кортеса его злейшие
раги. Защищали завоевателя Мексики Алонсо Эрнандес де Портокарреро
Франсиско де Монтехо, посланные ранее с реляцией и с дарами королю,
пакжеотец Кортеса, Мартин Кортес, и его родственник, лиценциат Фран-
жко Нуньес де Варела. Слушания, проходившие в Королевском Совете
по делам Индий, носили ожесточенный характер: сторонникам Кортеса
приходилось отбиваться от шквала обвинений, в том числе и вполне
праведливых, и в этих словесных баталиях Ордас проявил себя столь же
искусным и неустрашимым бойцом, как и в боях с индейцами. Кортес, надо
?тдать ему должное, понимал, кто чего стоит. Для нашего же героя этот
новый для него опыт оказался весьма полезен, ибо в будущем ему предстоит
устаивать свои интересы в не менее суровой битве с чиновниками.
В ожидании решений императора относительно политической и военной
организации Новой Испании Ордас полтора года находится при коро-
тком дворе. Здесь он тесно общается со знаменитым хронистом Педро
Чартером, который с его рассказов напишет историю завоевания Мексики
;с благодарностью упомянет в хронике его имя. Распоряжения императо-
ра, данные 15 октября 1523 года, возвестили полную победу сторонников
Кортеса, утвержденного на постах генерал-капитана и губернатора Новой
Испании, что же касается Ордаса, то он был назначен алькальдом города
'егура-де-ла-Фронтера. Но сразу выехать в Мексику по месту назначения ему
«удалось: враги Кортеса так и не угомонились, вновь начали мутить воду,
1 снова Ордасу пришлось защищать своего командира от яростных атак.
Лишь в 1525 году наш герой вернулся в Мексику — но явно не вовремя,
югда Кортес блуждал в дебрях Гондураса. Получилось так, что Ордас, вовсе
«желая того, подложил большую свинью как Кортесу, так и всей Новой
кпании, по собственному почину затеяв экспедицию на поиски Кортеса.
1а двух кораблях шел он вдоль побережья, пока не добрался до туземного
еления Шикаланго, где незадолго до этого индейцы уничтожили отряд
онкистадоров во главе с капитаном Франсиско де Мединой. Получив эти
'Путь к соб-
ственной
конкисте
Диего де Ордас
1 Cartas de Diego
de Ordaz. Publica-
tion de Enrique
Otto. // Histo-
ria Mexicana.
Vol. XIV: julio,
1964 — junio 1965.
P. 113.
сведения, Ордас решил, что убиты Кортес и его соратники, о чем и нап
в письме фактору Саласару. Тот радостно потер руки, устроил по Кор
пышный траур, после чего, почувствовав себя безнаказанным, разК|
вакханалию бесчинств и злоупотреблений, немало крови попортив иг
ранам, соратникам Кортеса. Предусмотрительный же Ордас благоразх
не стал возвращаться в Мексику и на тех же кораблях убрался на К
благо Веласкес к тому времени уже отправился в мир иной. Впоследсп
Кортес жестоко упрекал Ордаса за то необдуманное письмо, а Ордасувер
что он вовсе не писал о смерти Кортеса, лишь упомянул о гибели какш
испанцев — и с его слов выходило, что Саласар изрядно отредактир
письмо. Оставим эти оправдания на его совести.
Завоеватель Мексики умел вознаграждать за верность. Когда в 528
он уехал в Испанию отчитаться перед королем, то не забыл похлоп
и о некоторых из своих соратников. И не иначе как его стараниями вавг
1529 года император даровал Ордасу в вечное владение обширную энк
енду с селением Тепесинго неподалеку от Мехико.
Итак, наш герой приплыл, наконец, в спокойную гавань. Его аг
хранитель, верно, ликовал, предвкушая долгие беззаботные годы. Дате
напрасно он радовался — ведь в подопечные к нему достался истин
конкистадор. А марку истинного конкистадора вполне характеризуют,
дующие строки из письма Ордаса: «Докуда Господь дарует мне здоро!
я всегда буду иметь больше склонности к трудам, нежели к отдохновеы
в чем Вы сами могли убедиться... Конечно, разумнее было бы предавав
досугу, а не искать трудов, но мне не мила праздность, и к трудами
побуждает не алчность, а честь».1 Многозначное понятие «честь» вш.
в себя, помимо прочего, стремление возвыситься, жажду оставить свое
в веках — а достичь этого можно, лишь позаботившись о «собствен
конкисте».
Неизвестно, когда именно эта мысль запала в душу нашего героя, но?
но не сомневаться, что не в 1529 году, а гораздо раньше — с этим потаем
чаянием конкистадоры и устремлялись в Новый Свет. Однако ранее
того не имелось ни материальных, ни прочего рода возможностей,
капитуляции, как правило, предоставлялись не абы кому, а тем, кто хор
зарекомендовал себя в экспедициях на офицерских должностях. Те?
Ордас был достаточно богат, пользовался заслуженным авторитетом
ди бывших соратников, и, наконец, что немаловажно, приобрел связг
дворе. Самое время для собственной конкисты, откладывать некуда:
ему уже под пятьдесят (а в ту эпоху этот возраст считался старческ
да и конкуренты не дремлют.
Итак, едва получив королевский дар, Ордас продает часть своего
щества в Мексике и едет в Испанию. Не один — с когортой верных
вижников, вовлеченных в его планы. Впрочем, определенных планову
поначалу не было: в конце 20-х годов Америка, еще только «приоткрыт,
большей частью представляла собой Terra Incognita и, соответствен
Кн. 2. Южная
Америка
предлагала великое множество путей для собственной конкисты. К северу
I к северо-востоку от Мексики оставался непознанным весь североамери-
канский материк (истинныхразмеров которого никто еще не предугадывал),
внутренние области Южной Америки были настолько не исследованы,
что некоторые картографы того времени представляли материк как группу
' лыних островов.
Решение пришло само собой, когда Испании достигла одна из каравелл
медицин Себастьяна Кабота (1526-1530), обследовавшего побережье
нынешней Аргентины, — об этой экспедиции подробно будет рассказано
-четвертой части книги. Каравелла, посланная в Испанию за подмогой,
доставила реляцию Кабота, с которой ознакомился Ордас; он также смог
переговорить с двумя кормчими. О том, насколько вдохновили Ордаса
полученные сведения, свидетельствует его письмо, отправленное в августе
,529года. Кабот, — пишет он, — «отовсюду получал превеликие известия
том, что земля та богата как золотом, так и серебром, и послал образцы
доказательство. (...) И все индейцы уверяют, имея на то веские основания,
нто в глубине земли таится еще больше богатств. Граф Осорно, нынешний
президент Совета по делам Индий, и сеньоры из Совета много раз убежда-
именя взять на себя то губернаторство... Я думаю принять сие предло-
жение, ибо, по моим сведениям, это лучшее из всего, что было открыто
вИндиях» Между прочим, в столь отдаленные, на краю света, земли,
нашего героя влекли не только блеск золота и серебра, предстоящие труды
< желание оставить свое имя в истории. Одним из важнейших стимулов
инициативы конкистадоров была их жажда независимости: «Если я приму
предложение насчет реки Солиса,2 то для того, чтобы избавиться от зави-
симости и не видеть каждый день нового губернатора. И посему я желаю
направиться туда, сколько бы трудов это не потребовало, и поселиться
крепости на островке, где никто не станет мною командовать».3 Это еще
дно из проявлений многозначного понятия «честь».
И вдруг Ордас отказывается от реки Солиса и перемещает «географи-
ческую планку» на север — вплотную к экватору. Причины такой смены
мнения не прояснены, существует множество предположений, из которых
наиболее обоснованной представляется гипотеза Деметрио Рамоса Переса,
венесуэльский историк считает, что решающую роль при выборе Ордасом
?реала собственной конкисты сыграла актуальная в его сознании теория
происхождения драгоценных металлов от солнечного жара,4 о чем гово-
рилось во вступлении ко второй книге.
Безупречный авторитет и налаженные связи при дворе помогли Ордасу
f кратчайшие сроки получить искомое (тогда как иным конкистадорам
приходилось годами добиваться заключения капитуляции). В декабре
929 года была подписана обращенная к королю рекомендация Совета
по делам Индий относительно его проекта: «Вашему Величеству уже лич-
но докладывали о капитане Ордасе, о его искушенности в делах Индий
йотом сколь великую службу он сослужил Вам в тех краях; таковой
1	Cartas de Diego
de Ordaz... P. 114.
2	Речь идет
о реке Ла-Плата,
открытой Хуаном
Диасом де Соли-
сом в 1517 году.
3	Ibid. Р. 117.
4	Ramos Perez D.
El mito del Dorado.
Su genesis у pro-
ceso. — Caracas,
1973. P. 17-40.
Диего де Ордас
1	Garcia C. Vida del
comendador Diego
de Ordaz, descubri-
dor del Orinoco. —
Mexico, 1952. P. 120.
2	Ibid. P. 122.
3	Ibid. P. 123.
капитан, желая и дальше служить Вашему Величеству, предложил оЯ
завоевать и заселить земли, расположенные от губернаторства uiec)|
отданного во владение немцам, до реки Мараньон, сиречь до порту!
ских владений...».1
Что касается немецких владений в Новом Свете, то подробно о том
и почему они появились, будет рассказано в следующей главе; здесь жеа
ничимся чисто географическим указанием: немцам была отдана Венес)3
и их владения были ограничены с запада мысом Ла-Вела, с востока
Маракапан, а с юга — никак не ограничены, поскольку никто еще не>
протяженности этих земель в меридиональном направлении.
В портовом городе Кадис 13 мая 1530 года Ордас подписал с короле
капитуляцию и остался весьма доволен, не подозревая, какую свиз
по незнанию географии Америки ему подложили королевские экспез
Начиналась капитуляция, как большинство документов подобногож
формулой: «Все за ваш счет, и,ни в чем мы не должны возместить»
траты...»2 и так далее. Ни на что иное наш герой и не рассчитывал. Впрс»
корона вдруг проявила нежданную щедрость и выделила Ордасу 400 д||
тов на вооружение и оснащение кораблей.
А вот в следующий пункт документа следует вчитаться вниматеJ
В нем говорилось, что Ордасу от имени короны дается право открыв
завоевывать и заселять земли побережья и вглубь материка от мыса А
Вела, где начинаются немецкие владения, до реки Мараньон (такназыц
в ту пору Амазонку), то есть территорию общей протяженностью2001
по береговой линии, чуть более или менее. Предположения некоти
историков о том, будто бы чиновники из Совета по делам Индий спуа
Амазонку с Ориноко, не имеют под собой оснований, ибо в документеа
довало ясное указание: до владений Португалии. Итак, 200 лиг—этоо®
11оо км. А теперь пусть читатель взглянет на карту Америки и прика
расстояние от устья Амазонки до Венесуэльского залива, где проходила^
ница немецких владений: там по прямой наберется почти 3000 км, а с уча
береговых извивов — так и все 4000 км. Странное дело! Ведь экспеда
Охеды и Веспуччи, еще в 1499 году обследовавшая как раз этот отрезокбф
говой линии, не оставила никаких сомнений в его протяженности,;»
как и относительно того, что это материковая земля.
Следующий пункт капитуляции закреплял ошибку: Ордасу, говорим
в нем, пожизненно предоставляются титулы губернатора, генерал-капша
аделантадо и главного альгвасила «на всех двухстах лигах этой ерриг
рии»3 с жалованием в 725 ооо мараведи в год. Далее Ордасу было разреши
присваивать себе двадцатую часть королевских доходов, создавать энкл
енды, взять с собой пятьдесят рабов. Кроме того, монархи удовлетвори
просьбу Ордаса посвятить его в рыцарский орден Сантьяго, и с тех порг
почтительно именовали командором. Тогда же ему присвоили и фами*
ный герб с изображением вулкана на правом поле. Не остались обдем
королевскими милостями и простые солдаты, которым было дозволс
Кн. 2. Южная
Америка
первые шесть лет отдавать короне лишь десятую часть добываемого золота,
а седьмой год — девятую часть, на восьмой — восьмую и так далее, пока
анаршая доля не возрастет до полновесной кинты.
Сразу же после заключения капитуляции Ордас через герольдов объявил
'своем походе, и, как водится, от желающих отбоя не было. Набрал же он,
лолько смогли вместить его четыре корабля, — шестьсот человек, а к ним
придачу тридцать семь лошадей. Внушительное войско, почти как у Кор-
еса; но главное—накопленный за долгие годы опыт, его ни за какие деньги
не купишь Ордас готовился завоевать еще одно индейское государство,
еменьше ацтекского, и в этом ему помогут капитаны — все люди надеж-
ie, бывшие соратники по мексиканской кампании.
К1530 году атлан-
тигеское побережье
Южной Америки
было поделено меж-
ду немцами, испан-
цами и португаль-
цами. Но никто
из хозяев не знал,
гто расположено
в их владениях
и насколько они
велики
Диего де Ордас
У зсл\-
ного рая
1 Асьенда —
землевладение,
поместье.
Экспедиция отплыла из Санлукара-де-Баррамеды 30 октября 1530г.
и через несколько дней достигла острова Тенерифе, где прости,
до 13 декабря, пополняя запасы продовольствия и снаряжения перед pct
ющим броском через океан.
Здесь, на Канарских островах, завязался отдельный сюжет с брам
Сильва, живо демонстрирующий, какое воздействие оказывали налип
той эпохи манящие просторы Нового Света. Итак, трое братьев—Гасх
Хуан и Бартоломе де Сильва имели богатую асьенду1 на острове Тенера:
жили в свое удовольствие и горя не знали — пока не появилась на горюог
эскадра Ордаса в роли вестника их злосчастной судьбы. Маэстре-де-т
Ордаса, его соратник по мексиканской кампании Алонсо де Эррера,ж
пал у братьев продовольствие и слово за слово сдружился с ними. Вовре
застолий в их доме он красочно расписывал подвиги испанцев в даль
Мексике, богатства государства ацтеков, чудеса Нового Света; и уверен-
предрекал, что в Южной Америке Ордас откроет и завоюет империю боа
ацтекской. Можно представить, с каким восторгом, раскрыв рты, вниш
ему братья Сильва, можно вообразить, сколь пресной и унылой после!
рассказов им показалась их размеренная благополучная жизнь. Навер»:
свое судьбоносное решение они приняли еще до того, как змей-искуоф
Эррера предложил им присоединиться к экспедиции. Поскольку людно
были состоятельные, то решили войти в состав экспедиции во главе сок
венного отряда, в ранге капитанов, что даст им возможность претендует
на большую долю добычи. Вот она, настоящая жизнь! — вчерашние а
товоды становятся конкистадорами и уверенно шагают к вершинам ела*
Ордас также несказанно обрадовался солидному пополнению, ноне®
ждать, пока братья закупят корабли и снаряжение да навербуют да
Он снабдил их картами, указал свой маршрут и обещал, что дождет®
на побережье Твердой Земли, прежде чем выступит в экспедицию.
Итак, братья Сильва продали все свое добро — до последнего кля
земли, до последней овечки — и закупили две каравеллы и снаряже®
С тем же красноречием, что и Эррера, расписывали они перед друзья*
и знакомыми свое блестящее будущее, и многие из тех, видя, с какой лев
стью братья расстались со своим добром, последовали их примеру. Так
образом, в кратчайший срок братья навербовали две сотни лю?\ей.Ни-
когда Сильва и их друзья-сотоварищи оборвали связующие с прежней я
нью нити, они вдруг почувствовали восхитительную свободу, навеянн*
распахнутыми пред ними неведомыми пространствами. Свободу на
куда хочу и делать что хочу; свободу от морали, от закона, от рассуй
Они мысленно переступили предел, как переступали его многие, плывув
через океан, они попрали норму — и понеслись, будто сорванные с якдр
корабли без руля и ветрил.
Незадолго до их отплытия в гавань Тенерифе зашел нагруженный цеяь
ми товарами роскошный галеон некоего португальского кабальеро; наф
находилась и его дочь, подросток. Очень братьям Сильва приглянулся!.
Кн. 2. Южная
Америка
леон, и решили они поменять на него одну из своих каравелл. После глав-
но, судьбоносного решения податься в Индии, все остальные принимались
кеслегкостью необыкновенной; и, недолго думая, братья с сотоварищами
фатским наскоком захватили галеон, ссадили на одну из своих каравелл
ьего экипаж, за исключением девицы, да и пустились в открытое море—
жвищи ветра в поле. А с несчастной дочкой португальца они ясно как
jo дорогу развлекались. На Островах Зеленого Мыса они принялись гра-
нь скот и все, что попадалось им под руку, врываясь в дома поселенцев,
набили корабли под завязку. А по пути вдоль южноамериканского побе-
ежья они почем зря грабили и убивали индейцев и захватывали их жен
дочерей для плотских утех. На этом пока оставим братьев Сильва—сюжет
случит завершение в свое время. Вернемся к основному составу экспедиции.
Вскоре после отплытия из Тенерифе разразилась буря, которая буше-
зла несколько дней кряду и разметала корабли; вместе держались толь-
1 капитанский нао и каравелла, но за Островами Зеленого Мыса и они
тгеряли друг друга из виду. Ордас решил не тратить время на поиски
граблей и продолжил путь к берегу Твердой Земли — его увидели через
есяц плавания. Негостеприимным оказался тот берег — заболоченный,
[ищенный от вторжения чужаков непролазными мангровыми заро-
нми, и неоднократные попытки высадиться заканчивались неудачно.
1 Мангровые леса
или мангровы —
вечнозеленые
древесные сооб-
щества приливно-
отливной полосы
низменных тро-
пических морских
побережий
и эстуариев рек.
Растут в илистом
грунте, отравлен-
ном сероводо-
родом, поэтому
деревья образуют
растущие вверх
дыхательные
корни, получа-
ющие кислород
из воздуха.
Мангровые заросли
Диего де Ордас
В поисках подходящего места для стоянки Ордас был вынужден двига
вдоль побережья на северо-запад, но берега не становились кра^с -
те же мангровы, болота да тучи москитов. Офицерский совет, состс
шийся на капитанском нао, дружно решил больше не тратить попус
время, а идти прямиком в Землю Пария (то есть, переводя это понят
на нынешний географический язык, — к побережью залива Пария, обр
ванного материковым мысом и островом Тринидад). Залив и островбк
открыты Колумбом в 1498 году во время его третьей экспедиции в Нет
Свет, о чем было рассказано во вступлении к кн. 2. Те места Колумб ж
Землею Благодати, предполагая, что в ее глубине находится земной^
Если Ордас был знаком с реляцией Колумба (что вполне вероятно), то:,
понятно, почему он устремился в залив Пария. Вряд ли его привлеки
прелести Сада Эдемского, но упомянутое в Священном Писании зо
земли Хавила, как бы она там ни называлась, его не могло не вдохновлв
В середине марта 1531 года корабль Ордаса вошел в залив Пария. У?.
Земля Благодати оказалась вовсе не так привлекательна, как ее опись»
Адмирал, — видимо, благодать поджидала где-то в глубине земли, вм
от побережья. У входа в залив на видном месте командор воздвиг огромиь
крест и оставил на нем записку для тех, кто отстал по пути, а сам отправит
вдоль берега приискивать место для поселения.
А что же случилось с другими кораблями? Самая маленькая каравеи
переждала бурю у Островов Зеленого Мыса и, в конце концов, нашла Ор
са. Две других, шедших впереди, на борту которых находилось полторг
человек и дюжина лошадей, по раздельности благополучно пересеклиоць
и столь же благополучно встретились у Твердой Земли, после чего их64
гополучное плавание закончилось. В поисках капитанского нао они пои
вдоль побережья, неосмотрительно приблизились к берегу и напорол»
на рифы. Экипажу казалось, что суда вот-вот затонут, началась паника,ж
кинулись к шлюпкам, сильные отпихивали слабых, и таким образом набш
две шлюпки, которые отплыли от обреченных каравелл, бросив оставим
сотоварищей на произвол судьбы. Что с теми сталось, неизвестно. Прине
вой же непогоде одна из шлюпок перевернулась, и все, кто в ней был, утонул
Вторая шлюпка каким-то чудом добралась до залива, и три десятка спасиж
присоединились к основному составу экспедиции. Так и получилось, »
Ордас растерял чуть ли не четверть своих людей, еще не начав экспедица.
Ордас высадил на сушу разведывательный отряд во главе с Алонсо де Эр
рой, и вскоре тот вернулся с ошеломительным известием: местный ко
величает себя Педро Санчесом и уверяет, будто он христианин. Значит,ч
прошлись по этим девственным землям цивилизаторы-соотечественж
Так и есть — вскоре выяснилось, что неподалеку в фортеции проживают и
с половиной десятка испанцев. Наш герой воспламенился праведным №
По какому праву?! На его территории? Без разрешения? Кто такие? Откул
А чтобы понять, кто такие да откуда, перенесемся года на тринах
на остров Пуэрто-Рико. Жил здесь некий Антонио Седеньо, главный казнам
Кн. 2. Южная
Америка
лрова; на этой хлебной должности он неустанно тру-
да столько же во благо нации, сколь и себе во благо,
«скопил изрядную деньгу. Всего у него было вдосталь,
столько не хватало ему приключений, деяний и славы,
'гз чего не мыслил тогда свое существование истинный
испанец. И, утомившись от благополучия жизни и желая
оставить по себе особую память, Седеньо отправился
Испанию испросить у короля капитуляцию на завоева-
ние острова Тринидад. Покорять Тринидад он отправил-
ся в 1530 году на двух кораблях и взял всего-то семьдесят
человек, видимо, полагая, что для острова этого будет
предостаточно.
Поначалу все складывалось наилучшим образом:
испанцы дарили туземцам безделушки, те снабжали их
пропитанием и помогали строить форт. Когда безде-
лушки кончились, индейцы не пожелали кормить гостей
задаром, а гости, оголодав, были вынуждены приступить
к реквизициям. И началась война — многодневная
изнурительная осада форта. Индейцы использовали отравленные стрелы, Индеец в представ-
испанцы гибли в страшных мучениях один за другим, Седеньо же приказал лении европейца
хоронить трупы ночью, дабы туземцы, не дай Бог, не усомнились в бес-
смертии пришельцев. И ведь помогла уловка: поверив, что своим оружием
непричиняют никакого урона врагам, индейцы сняли осаду и ушли в горы.
Но недолго длилась передышка. Недели через три отправили туземцы
лазутчика, и тот подобрался к форту как раз во время сиесты. Ох уж эта сие-
та—в Новом Свете она становилась прямо национальным бедствием! Видит
лазутчик — форт безлюден, одна только женщина занимается хозяйством,
подскочил к ней и хотел ее умыкнуть. Испанка даже крика не подняла —
схватила палку, отколотила наглеца и прогнала прочь. Лазутчик и доложил
своим: мол, форт почти безлюден, а те, кто в нем остался, способны лишь
наставить пару синяков. Если бы индейцы обрушились на форт во время сие- 1 Педро де Агуадо
сты—в живых бы никого не оставили; но, не зная испанских традиций, они
напали ночью, когда пришельцы выставляли часовых. Прозвучал сигнал тре-
воги, защитники во всеоружии вышли из крепости на битву с врагом. А упо-
мянутый лазутчик взял себе в помощь пять воинов, и вместе, незамеченные,
перебрались они через палисад и устремились к дому испанки, — видимо,
крепко она запала в душу туземцу. Увидев индейцев на пороге своего жилища,
женщина схватила в левую руку подушку, а в правую — меч и, защищаясь
подушкой от стрел и дротиков, как щитом, и ловко орудуя мечом, часа два
кряду оборонялась от шести мужчин, пока, израненных, не обратила их в бег-
ство. Хронист Педро де Агуадо,1 поведавший об этом подвиге, советует пере-
давать о нем память потомкам,2 и автор не смог не внять сему наставлению.
Ночная атака была отбита, но война продолжалась, и силы испанцев
таяли день за днем. Седеньо ломал голову, как выйти из незавидного
(1503-1588) — ав-
тор исторических
трудов «История
Санта-Марты и Но-
вого Королевства
Гранада» и «Исто-
рия Венесуэлы».
2 Aguado Pedro de.
Recopilacion histo-
rial de Venezuela. —
Caracas, 1963. Vol. I,
Libro IV, cap. IV.
P. 381.
Диего де Ордас
положения. Возвратиться всем вместе в Пуэрто-Рико? — значит, покрг
себя позором. Оставить часть людей здесь и плыть за помощью?-?
чит, обречь людей на верную гибель. И тогда он решил перебазировав
на материк; построил там новый форт, оставил в нем двадцать пятьчэд:
во главе с комендантом Хуаном Гонсалесом, взял несколько матросов,
управления каравеллой и отбыл в Пуэрто-Рико за подкреплением.
Узнав о соотечественниках, Ордас немедленно послал крупныйw
овладеть фортом. Силы были слишком неравны, и люди Седеньо сдам
без сопротивления. Наш герой гневную речь перед ними держал, и с<
шил на них град упреков за то, что забрались в его владения; и грози
наказать их со всей строгостию; но сообщил, что готов смилостивитк
над ними, если они войдут в состав его экспедиции. Возражений нею
довало, и первым присягу на верность ему принес комендант форта Л
Гонсалес. Затем Ордас начал, выспрашивать о здешних краях; и повед:
люди Седеньо, что на реке Уриапари (одно из местных названий Орине
есть многолюдные селения и у тамошних индейцев уйма золота и при
богатств. Ордас тут же начал подготовку экспедиции. Впрочем, как moi
полагать, он изначально, еще в Испании, намеревался проникнуть вгл.
материка, зная по мексиканскому опыту, что богатые государства им;
обыкновение располагаться в глубине земли, а не на побережье.
Со всеми своими людьми и кораблями Ордас перебазировался в ус
одного из рукавов Ориноко, где воздвиг форт Пария и два месяца заниа
ся строительством легких бригантин и шлюпок, пригодных для плавай
вверх по реке. Апока шли приготовления, он решил разобраться еще с од
поселением соотечественников на своей территории, о существовав
которого знал давно.
Повседневная
жизнь индейского
племени. Мужчи-
ны — на охоте или
на войне, а женщи-
ны растят детей
и обеспетивают
быт селения
Кн. 2. Южная
Америка
В1499 Г0АУ спутник Колумба Педро Алонсо Ниньо к западу от залива
Пария открыл островок, изобиловавший жемчужными отмелями, где
выменял у индейцев почти 40 кг отменного жемчуга. На следующий
од часть поселенцев с Эспаньолы перебралась на тот остров и основала
анем поселение Новый Кадис. Колония процветала: испанцы захвати-
ли на материке индейцев, обращали их в рабство и заставляли добы-
ать жемчуг, который выгодно продавали на Эспаньоле. Все бы хорошо,
ла имелось одно неудобство: на островке том не было источников воды,
иза ней приходилось ездить на материк и привозить в ведрах. Это неу-
добство и дало имя острову — Кубагуа, образованное из двух испанских
лов: «кубо» (ведро) и «агуа» (вода). На материке у речушки Кумана коло-
нисты поставили форт, чтобы защитить свою воду. С появлением Ордаса
колонисты переполошились: формальный владелец побережья, он мог
влюбой момент, как нынче сказали бы, «перекрыть кран» и диктовать
колонии свои условия.
Когда казначей Ордаса, Херонимо де Орталь, посланный командором
на остров Кубагуа, предъявил капитуляцию за королевской подписью,
главный алькальд и рехидоры города Новый Кадис, как было заведено
вто время, по очереди бережно брали документ, целовали его и клали себе
на головы в знак подчинения императорской воле. Затем они вниматель-
нейшим образом прочли капитуляцию — и облегченно вздохнули. После
чего сообщили ее подателю, что ни Ордас не имеет к ним ни малейшего
отношения, ни они к Ордасу. «То есть как это?» — оторопел казначей. «А вот
так,—пояснили чиновники. — Здесь ясно говорится: от устья Мараньона
двести лиг побережья, чуть больше или меньше. Между тем от Амазонки
досюда наберется четыреста лиг, да еще триста — до владений немцев. Так
что это побережье в юрисдикцию командора не входит». — «Позвольте! —
возвысил голос Орталь. — Здесь ясно указано: от владений португальцев
до владений немцев!» — «Ничего не знаем, — пожимали плечами чинов-
ники, — сказано двести лиг от устья Мараньона. Пусть ваш начальник
отмерит двести лиг от владений португальцев и хозяйничает там сколько
душе угодно. А здесь не его территория».
В великом гневе пребывал командор, когда выслушал отчет Орталя.
Вскоре после того корабль с Кубагуа, совершавший рейды за рабами, имел
нахальство приблизиться к форту Пария. Командор приказал захватить суд-
ноипослал на его поимку каравеллу; она обстреляла корабль работорговцев,
тот на всех парусах дал деру, и преследование длилось два дня, но работор-
говцам удалось уйти от погони. Едва они возвратились на Кубагуа, тут же
бросились жаловаться властям колонии, и главный алькальд приговорил
тех, кто гнался за кораблем, к смерти и конфискации имущества, о чем
немедленно известил Ордаса. В ответ командор приговорил к смерти тех,
побыл на корабле, и потребовал их выдачи.
Он направил властям Нового Кадиса рекеримьенто, письмо-требование,
в котором, в частности, заявлял: «Дошли до моего слуха вести о том, что
Диего де Ордас
1	Цит по: Garcia С.
Vida del comenda-
dor Diego de Or-
daz... P. 158.
2	Aguado P. de. Re-
copilacion historial
de Venezuela...
Libro IV, cap. XI.
P. 405.
жители и власти вышеупомянутого города Новый Кадис считают е
владельцами сих земель, говоря, будто они ими раньше владели, и таке
и было, и на этом основании они на свой страх и риск опустошали сии эм
но это не называется владением, это называется грабежом; и ежели отна
они осмелятся появиться где бы то ни было на вышеуказанной территор
без разрешения Его Величества или моего, то будут достойны самого тям
наказания. (...) И также довожу до вашего сведения, что Его Величеством
страхом самых суровых наказаний воспретил обращать индейцев в pfr
во, и посему я требую, чтобы на землях, вверенных моему управлении
не захватывали индейцев и индеанок, дабы обращать их в рабов и наложи
или под каким иным предлогом, и не брали отсюда ни золота, ни жемчк
ни драгоценных камней, ничего, кроме воды и дров, и ни в чем не притесь
туземцев».1
В ответном послании власти Нового Кадиса сообщали командору, что®
созвали совет кормчих, и те единодушно подтвердили: ежели управлени
Ордаса вверено 200 лиг побережья от устья Амазонки, то, значит, север*
граница его владений достигает лишь залива Кандон, откуда до залю.
Пария еще 200 лиг. Коль скоро рекеримьенто было написано на теде
тории, неподотчетной губернатору, то оно не имеет юридической сш
и посему Ордас не обладает правом вершить здесь суд и наказания. Боле
того, власти города в свою очередь предъявили командору рекеримьенто
и трижды призвали его уважать их «мирное владение сими провинция»
и закончили послание угрожающими нотками: ежели командор наруш
мир, то вся вина падет на его голову. Наш герой рассвирепел, но не наше?
чем ответить на такую наглость, и решил отложить дело до возвращен*
из экспедиции, подготовка которой близилась к концу. Этот сюжет es
получит продолжение, а в тот момент получил завершение другой аж
намеченный ранее.
Незадолго до отплытия, сказочным видением подходит к форту роскх
ный галеон и радостно приветствует Ордаса пушечным залпом. Команд
глазам своим не верит. Оказалось, то были двое младших братьев Силь*
а старший, Гаспар, плыл на каравелле, которая отстала на неделю отбо*.
ходкого галеона. .«Превеликую радость испытал командор, узрев сто»,
внушительное подкрепление, и радушно принял братьев Сильва,—пинг
хронист Агуадо. — Когда он увидел, сколь прекрасно они экипировав
но не ведая, за чей счет, и узнал, что привезли они не только все ReofeK
димое, но также множество товаров для продажи, еще более того возр
довался, и возблагодарил их, и дозволил им продать его людям все, чк
пожелают».2
Однако нашлись два солдата из команды братьев, которые рассказа
Ордасу обо всех их бесчинствах. Помрачнел лик командора, и повелел Ори
арестовать братьев и провести дознание. Свидетелей было хоть отбавм
в том числе и несчастная дочка владельца галеона. Суд приговорил бр
тьев к смертной казни через отсечение головы, а остальных соучастник
Кн. 2. Южная
Америка
преступлений к публичной порке, каждому плетей по его заслугам Что
было прилюдно исполнено. А галеон и все товары решено было продать
вырученные деньги отдать в руки королевских чиновников, дабы они
мли возместить потерпевшему убытки.
Экспедиция уже двинулась в путь, когда ее нагнал на своей каравелле
аспар де Сильва. Радостно бросился он целовать руки командору —
;отпрянул, заметив каменную суровость его лица. Недоуменно посмо-
-релна окружающих — те смущенно отводили взгляды. Вскоре он узнал
'судьбе своих младших братьев и мог догадываться о собственной судьбе,
поскольку заочно был осужден на казнь. Люди Ордаса все как один вступи-
ть за Гаспара и умоляли смягчить приговор. Напрасно было ждать снис-
хождения от человека, который в одном из писем отчеканил: «Куда влечет
честь, туда идет все» (a do va la onrra va todo) ? Почему за те же преступления
двое понесли заслуженное наказание, а третий его избежит? Из трех сотен
чодей Ордаса не нашлось ни одного, кто согласился бы привести приго-
вор в исполнение. На это пошел лишь слуга Гаспара, состоявший у него
служении пятнадцать лет. Островок, где захоронили обезглавленное
тело, с тех пор зовется островом Гаспара де Сильвы. А слуга казненного,
терзаемый совестью или тенью хозяина, однажды ночью бросился в реку
тонул.
Экспедиция отправилась в путь 23 июня 1531 года. В ее составе находилось
'триста пятьдесят человек и восемнадцать лошадей; пятьдесят человек
Ордас оставил в форте для защиты своих владений от посягательств Седеньо
иработорговцев с Кубагуа. Время для отплытия он выбрал крайне опромет-
чиво, о чем не раз впоследствии жалел: разгар сезона дождей, взбухшие реки,
'рное течение, против которого парус оказывался бессилен. Шли по реке
воткаким образом: связывали шлюпки корма к носу и те на канате волокли
за собой капитанский нао; у гребцов руки отнимались от усталости, и все
равно караван двигался черепашьим шагом. За два месяца пути экспедиция
прошла всего 40 лиг.
Всезон дождей сельва размазана в смрадную топь, ни к берегу пристать,
ни обогреться, ни пропитание найти — даже рыба в это время не клюет.
Как писал поэт-конкистадор Хуан де Кастельянос2 о Южной Америке, «чем
больше воды — тем меньше еды».3 Но самое тяжелое — вечная пронизы-
вающая сырость, источник болезней; и они действительно начали косить
людей. «Столь пагубен тот край, и воздух там столь насыщен исходящими
отводы вредоносными испарениями, что стоило получить царапину, либо
\кус летучей мыши, либо какую иную ранку, как она превращалась в язву,
которая неудержимо разрасталась и, бывало, за сутки покрывала всю ногу
от колена до стопы, и так люди умирали один за другим», — рассказывает
хронист Агуадо.4 К концу августа, когда экспедиция подошла к индейскому
делению Урипария, умерло сорок человек и около сотни больных еле ноги
таскали.
1	Cartas de Diego
de Ordaz... P. 321.
'Тяжкое
обретение
уели
2	Хуан де Кастель-
янос (1522-1607) —
автор огромной
эпической поэмы
«Элегии о досто-
славных мужах
Индий».
3	Castellanos
Juan de. Elegias
de varones (lustres
de Indias. — Ma-
drid, 1914. Parte I,
Elegfa IX, Canto I.
4	Aguado Pedro de.
Op. cit. Libro IV,
cap. XII. P. 411.
Диего де Ордас
Aguado P. de. Re-
copilacion historial
de Venezuela...
Libro IV, cap. XIV.
P. 418.
В здешних гиблых и безлюдных местах селение Урипария, где прожив!
более двух тысяч индейцев, выглядело прямо столичным городом. Сейч
крайне важно было дать отдых обессиленным оголодавшим людям, и поте
му командор постарался наладить с туземцами добрые отношения: свои
строго-настрого воспретил притеснять и грабить местных жителей, а те
задаривал безделушками и касиков у себя принимал как равных. Ему да
удалось крестить несколько десятков человек.
Но по прошествии времени отношение местных к пришельцам ста
меняться. Может, испанцы нанесли туземцам какую обиду, может, после
ние захотели испытать пришельцев на прочность, а может, индейцам страс
как захотелось наесться свинины. Ночью они напали на тех, кто охран-,
стадо свиней в тридцать голов, пятерых испанцев убили, а остальныхобр^
тили в бегство. Прознав о том, командор вскинулся в гневе, призвал люде
к оружию и ринулся в атаку на селение. Однако то был тот редкий случа
когда испанцы потерпели поражение: туземцы оборонялись очень муже’
венно, наносили немалый урон врагу стрелами, меж тем как сами оставали.
невредимы, поскольку знали местность и в темноте успешно укрывал®
Ордасу пришлось отступить и отложить карательную экспедицию назавтр
Туземцы же, понимая, что при свете дня не удержат селение, вывезли налод
ках жен, детей и все самое ценное и запалили дома. Селение сгорело дот?.
Индейское селение
и вместе с ним все запасы провизк
на которые так рассчитывал Ордх
Прокормить здесь три сотни ЛЮД:
стало невозможно, двигаться дам
ше с балластом больных тоже бы
затруднительно; и тогда команде
решил построить форт и оставь
в нем полсотни больных под охг«
ной двадцати пяти крепких солд
Здесь же, у берега, он бросил св;
неповоротливый капитанский!
и пересел в легкую бригантину.
Отряд перебазировался в селе!
Карао. На вопросы о золоте местам
индейцы взахлеб расписывали бог«
ства Гвианы — края, лежащего к юг
от Ориноко. Ордас отправил на pi:
ведку людей Седеньо во главе с бад
шим комендантом форта Хуано*
Гонсалесом. Агуадо уверен, ч го Орд;,
рассчитывал на их гибель, втаг
опасаясь мести за былые униженм
Если оно так, то его надежды не опрх-
дались: через двадцать дней люд
Кн. 2. Южная
Америка
Седеньо возвратились нагруженные провизией и принесли потрясающие
мости о богатствах Гвианы. То есть сами-то они этих богатств в глаза
«видели, но, когда поднялись на сколько-то лиг вверх по Карони, право-
•упритоку Ориноко, все тамошние индейцы как один только и говорили
невероятных богатствах Гвианы. Так родился миф, которому суждена будет
слгая-предолгая жизнь — он просуществует вплоть до XIX века и примет
а золотой алтарь свой бессчетное количество заблуждений, усилий и жертв.
Но Ордас отчего-то не внял советам Гонсалеса и упрямо решил двигаться
ерхпо Ориноко — словно хотел породить собственный миф. И породил.
ВКарао наш герой проявил себя как образцовый ученик Кортеса, хорошо
•доивший урок Чолулы. Когда ему донесли, что местные индейцы сговори-
ись меж собой внезапно напасть на испанцев, занятых приготовлениями
отплытию, командор решил нанести упреждающий удар и примерно
сказать злоумышленников. И вот, он пригласил на пир в свой просторный
оно касиков с их приближенными, источая любезность, задарил их по дар-
ами, а потом под каким-то предлогом вышел наружу, приказал запереть
дверь и поджечь боио со всех сторон. «И таким образом, — с возмущени-
мпишет хронист Овьедо, — он спалил более сотни индейцев, а их жен
хватил и отдал в рабство индейцам другого индейского селения, Аруакай.
Карта Гвианы
нагала XVII в.
На северном берегу
огромного озера
обознаген город
«Маноа или Элъ-
?идите, как сей капитан соблюдал Божьи заповеди и какими методами он дорадо»
Диего де Ордас
Конкистадоры
нередко практи-
ковали массовые
сожжения индей-
цев, запирая их
в общинных домах
1	Fernandez de Ovie-
do у Valdes G. Histo-
ria general у natural
de las Indias, Islas
у Tierra Firme
del Mar Oceano. —
Madrid, 1852.
Vol. V. Libro XXIV,
cap. III. P. 217.
2	Льянос (мн. ч.
от исп. llano —
равнина) — тип
высокотравной
саванны в бассей-
не Ориноко. Ха-
рактерен высокий
и густой травяной
покров, среди
которого растут
отдельные деревья
или их группы.
3	Aguado Р. de. Re-
copilacion historial
de Venezuela...
Libro IV, cap. XV.
P. 428.
Кн. 2. Южная
Америка
умиротворял тот край, а лучше сказать, опустошал и разрушал его; ио
представьте, с чем его ожидали живущие выше по течению, когда прс<
слух, как он поступил с безоружными, званными в гости».1
Действительно, завидев пришельцев, туземцы покидали селениях
хватывая с собой самое ценное, прежде всего запасы провизии. А дали
пошли и вовсе безлюдные места: бескрайние венесуэльские льянос, г.
дикие кочевые племена индейцев и те с трудом находили пропитан
Попробуй-ка целый день под палящим солнцем выгребать против тече#
когда желудок от голода сводит!.. При том, по заверениям Агуадо,Ор;
жестоко обращался с подчиненными, и некоторые, не выдержав тягот пр
угроз и оскорблений командора, предпочитали бежать куда глаза шт
себе на погибель.3 За пятьдесят дней пути от голода, болезней и непосш
ного труда погибло восемьдесят человек.
Так испанцы дошли до первого порога на Ориноко и с неимоверна
трудом преодолели его. Следующий порог находился за крупным прав»
притоком с туземным названием Каранака. Индеец-проводник увер
Ордаса, что этот приток ведет в богатую страну за горами, где люди ход
в одеждах, торгуют, строят города и купаются в золоте и драгоценных»
нях. И ведь не врал тот индеец: если читатель взглянет на карту, то увидг
что река под названием Мета, туземная Каранака, ведет к Боготе, в тотKpt
где процветала цивилизация чибча-муисков, о чем будет рассказано вгм
о Гонсало Хименесе де Кесаде.
Ордас упрямо продолжил путь вверх по Ориноко. Индеец-провод
указывал вперед и кричал: «Бум! Бум!». Весьма воодушевились испань
подумав, будто бы туземец изображает стук молотка, кующего золг
ы,это оказалось совсем другое «Бум-бум»: зажатая между тесных скал,
ка с грохотом низвергалась, образуя мощный водопад. Все, дальше пути
было
Едва испанцы сошли на берег, в них полетели индейские стрелы. Ордас
лел по-доброму столковаться с туземцами и просил их продать пришель-
1м еды в обмен на безделушки. В ответ туземцы показали знаками, что
,\ой вскоре станут сами пришельцы, после чего с достоинством удалились,
обили карибы-людоеды, жестокие, воинственные и отчаянно храбрые
ндейские племена.
Fernandez de Ovie-
do у Valdes G. Histo-
ria general у natural
de las Indias, Islas
у Tierra Firme
del Mar Oceano. —
На следующий день командор во главе сотни солдат и с шестью всад-
иками направился на разведку вглубь страны. Вскоре они столкнулись
отрядом карибов численностью в шестьдесят человек. Хотя индейцы
Madrid, 1852.
Vol. V. Libro XXIV,
cap. III. P. 219.
ли в меньшинстве, они не дрогнули и не сделали шага назад. Сначала
и подожгли саванну, надеясь спалить врагов; испанцы не растерялись
со своей стороны запалили огонь по направлению к индейцам. Когда
'.им рассеялся и отряды застыли по краям выжженной земли, индейцы
редприняли газовую атаку — прообраз Ипра Первой мировой войны. Вот
кэто описывает Овьедо со слов участников: «Впереди войска карибов шли
одростки, и каждый из них нес в одной руке горшок с горящими углями,
в другой — молотый перец, и кида-
ли его в огонь, а поскольку войско
находилось с подветренной стороны,
тсдым шел на христиан и причинил
немалый ущерб, ибо, вдохнув того
а, они начали беспрерывно чихать
оттого едва не потеряли рассудок».1
После этого индейцы бросились
агаку, не убоясь ни коней, ни арке-
’.зных выстрелов, и дрались они так
тчаянно, что ни одного испанцы
не смогли взять в плен. Дрались
насмерть, до последней капли крови.
Один, дважды пронзенный копьем,
нашел в себе силы ранить шестерых
.сланцев; а вождь, истратив все стре-
, бился древком лука и, когда кто-то
хотелсхватить его, нанес ему такой
дар луком по голове, что тот свалил-
я замертво; и не оставалось ничего
юго, как изрубить вождя мечами.
В покинутом карибами селении
сланцы обнаружили в хижинах мно-
ство изукрашенных черепов, остав-
ихсяот тех, кто был съеден, а также
«Злой дикарь»
в представлениях
европейцев
Диего де Ордас
двух откормленных пленников, предназначенных для трапезы. Коню:;
доры привели их в свой лагерь, и Ордас приступил к допросу. Пос»
индейцы-проводники не ведали языка карибов, то выспрашивал он
следующим образом: показывал какую-либо вещь и просил сказать, есть
где такие же и в каких краях; и так он показал им кусок железа, оловянн
миску, меч, коня и прочее, но на все получал отрицательный ответ; когда
он снял золотой перстень с пальца, пленники надкусили кольцо, поню
ли и, воодушевившись, стали указывать на запад. И дали они понять,
надобно ему возвратиться, свернуть на правый приток и плыть по не
почти до истока, затем перевалить горы, и тогда попадет он в край, где таг
вещиц из этого металла сколько угодно, и сможет он нагрузить ими довер
свои корабли. Но, предупредили они, там живет храбрый могуществени
народ, и если посмеют пришельцы войти в ту страну столь малыми силан
то непременно будут разбиты и умерщвлены. Эти сведения — а речыс
опять-таки о чибча-муисках, — вызвали полное доверие Ордаса, пос»
помимо прочего, отвечали его мексиканскому опыту: богатое государств
расположенное за горами, в глубине земли, живо соотносилось в его вс
бражении с государством ацтеков.
Ордас возвратился к реке Каранака и попытался подняться по ней. Ст
ял сухой сезон, приток обмелел, на каменистых перекатах течением
стремительным, и за три дня испанцы продвинулись всего-то на ли.
Тогда Ордас оставил бригантину и пересел в шлюпку, но с каждым д»
По сообщениям
европейцев, иногда
индейцы несколько
месяцев откармли-
вали и ублажали
пленника, прежде
гем принести
в жертву...
Кн. 2. Южная
Америка
подвигаться вверх по течению становилось все труднее. Командор созвал
енный совет. Мнение было единодушным—поворачивать назад. Если так
читали офицеры, то о солдатах и говорить нечего: измотанные до предела,
нинаходились на грани бунта. И Ордас подчинился мнению большинства.
Но возвращался он с твердым намерением подготовить новую экспедицию.
Хронист Агуадо жестоко укоряет нашего героя за то, что дал слабину,
и ставит ему в пример Кортеса, Писарро и Хименеса де Кесаду, которые
ди до конца. «Губернатор Ордас и его солдаты заплатили дорогую цену
свое непостоянство и благоразумие, за то, что не хватило у них духа...
дать то, к чему обязывали их полученные сведения...», — с некоторым
даже злорадством пишет он, считая поджидавшие Ордаса беды следстви-
ем этого неверного решения.1 Автор позволит себе возразить почтенному
хронисту Тысячекилометровый путь от Ориноко по этому маршруту
непросто тяжел — он практически неодолим, что показали дальнейшие
экспедиции, и если бы Ордас проявил неразумное упорство, то этот рассказ
«кончился бы здесь словами: о его дальнейшей судьбе ничего не известно.
Но рассказ еще не окончен, и завершится он по-другому. В тот раз ангел-
1 Aguado Р. de. Re-
copilacion historial
de Venezuela...
Libro IV, cap. XVII.
p. 429-430-
хранитель нашего героя вновь не оплошал.
Туземную реку Каранака Ордас решительно переименовал и назвал
ловом «мета», которое по-испански означает «цель». С этим именем река
и легла на карты Южной Америки. Так, ценою двухсот погибших в экс-
педиции конкистадоров, была поставлена цель — не только для Ордаса,
...и съесть. Риту-
альный канниба-
лизм европейцы по-
нимают по-своему:
геловегину едят для
пропитания
Диего де Ордас
1 Castellanos
Juan de. Elegias
ilustres de varones
de Indias... Parte I,
Elegia IX, Canto IL
H caelum ели
суЪят и ио—
ЪеЬителей
суЪят
но и для последующих искателей богатств. Новости, полученные Орд»
быстро обросли невероятными домыслами и превратились в манящий»
один из вариантов мифа об Эльдорадо. Что любопытно, даже и послеж
как Кесада завоевал страну муисков, никто не предполагал, чтоиндЛ
с Ориноко говорили именно о ней; будь оно так, миф быстро бы потуок
Конкистадорам предпочтительнее было верить, будто бы есть где-то
в сердце безмерных венесуэльских льянос, еще одно золотоносное царт-
именуемое «провинция» или «королевство» Мета.
Итак, в январе 1532 года Ордас повернул назад. Обратный путь поС*
ноко оказался несоизмеримо легче и быстрее: плыли по течению, m
сухой сезон, удалось поймать много рыбы. Кстати, именно тогда еврее
цы впервые познакомились с электрическим угрем, еще понятия не ж
об электричестве. В своих «Элегиях о достославных мужах Индий» X
де Кастельянос описал, как некий конкистадор вытянул на берег рыбу и,&
тронув ее, «начал страшно дрожать и чуть не лишился чувств», к нему^
сились на помощь другие солдаты, и всех сотрясала такая же дрожь, д»
если они прикасались к рыбе копьем.1
Всего за двадцать дней отряд Ордаса дошел до селения Урипариг
он оставил больных под охраной, — все были живы-здоровы. А вон
капитанский нао, брошенный у берега, теперь отстоял от воды на2ж
заросший травой, а над ним шелестели листьями деревья, полгода &
покрытые разливом реки. С корабля взяли все нужное и ценное, после*
он был предан огню, чтобы не достался индейцам.
В середине февраля командор благополучно вернулся в форт Пзр
Вернулся без единого песо золота, что вызвало глухое недовольства?
подчиненных. Однако Ордас не считал затраченные усилия напрасны
Он прочно вписал свое имя в историю открытий, ибо географии®
результаты его экспедиции оказались чрезвычайно весомы. Он перь
проник вглубь неведомого материка на 1200 км и принес в дар испанп
короне бассейн Ориноко площадью почти в i ооо ооо км2. Он открыл кр
ные притоки Ориноко — реки Карони, Каура, Апуре, Мета — разве*
водные пути в Гвиану и к восточным отрогам Северо-Западных Анд. Ik
его экспедиции начали прорисовываться истинные размеры матера
И разве всего этого мало? Но главным результатом экспедиции Ордасп
тал обретение цели.
Сразу по возвращении Ордас, не теряя времени даром, занялся пф
товкой новой экспедиции. Видимо, так его допекло плавание в но
Ориноко, что на сей раз он задумал обхитрить реку и сразу выбраться»
среднему течению, двигаясь посуху на юг от устья ручья Кумана. Реше*
это, прямо скажем, не отличалось дальновидностью и, скорее всего,би
продиктовано элементарным незнанием географии той части ЮжнойЛ
рики (в чем, разумеется, нашего героя нельзя упрекать). Наверное, онпг
гал, что от побережья Карибского моря до Ориноко рукою подать, тогда•
Кн. 2. Южная
Америка
там по прямой около 300 км сначала через горы, а потом через засушливые
«ины, и можно представить, каких сил стоил бы этот переход и сколько
\юдей сгинуло бы по пути. Но наш герой ничего такого не предполагал
и вердо решил основать базу близ форта Кумана — там, где, напомним,
кители Кубагуа брали воду. В кратчайшие сроки он подготовил армаду
в восьми кораблей и в начале марта 1532 года послал ее к устью Куманы
главе со своим маэстре-де-кампо Алонсо де Эррерой.
Вот тут-то островитяне и всполошились. Масла в огонь подлило еще
такое обстоятельство. Несколько человек из отряда Ордаса занялись гра-
ежом индейцев; командор велел их схватить и примерно наказать, но тем
далось улизнуть и на пироге добраться до Кубагуа. Здесь приняли их
распростертыми объятиями, а в благодарность они наплели невесть чего
рокомандора: дескать, он намерен захватить форт Кумана, продавать воду
олонистам и в дальнейшем диктовать им свои условия. Ничего подобного
планы нашего героя не входило, сейчас он был одержим единственной
аветной целью — добраться до «страны» Мета.
Когда корабли Эрреры проходили мимо города Новый Кадис, капи-
аны судов подняли флаги в знак миролюбивого приветствия. В ответ
них полетели пушечные ядра. Начало не предвещало ничего хорошего.
Эту карту реки
Ориноко и ее
притоков выгер-
тил хронист
Гонсало Фернандес
де Овъедо-и-Валъ-
дес по рассказам
Ордаса. Карта
ориентирована
на юг (то есть юг-
вверху)
Диего де Ордас
Испанский флот
эпохи Конкисты.
На переднем пла-
не — самый круп-
ный корабль, нао
(галеон появится
позже), за ним
каравелла, слева
небольшое парусно-
гребное судно сабра
или галера
(Впоследствии городские власти станут нахально утверждать, будто:
Эррера собирался напасть на город). Когда же корабли показались в
форта Кумана, его комендант жестко потребовал, чтобы экипаж несхо;
на берег, иначе он будет вынужден применить силу. Тут он явно блефо
ибо у Эрреры людей было втрое больше — сто восемьдесят человек;
ко маэстре-де-кампо не имел полномочий затевать драку и не хотел бр
на себя ответственность за самостоятельные решения. Он сообщил,г
вовсе не собирается нападать на форт, а дожидается подхода аделани.
и просит позволить ему набрать сена для лошадей. В ответ — не взду&
сойти на берег и вообще убирайтесь вон, здесь не ваша юрисдикция.И.
несколько дней кряду идет обмен посланиями, а корабли нерешите
стоят в устье Куманы.
Между тем колонисты Кубагуа, не теряя времени даром, подготовь
армаду, набрали внушительные силы, в том числе привлекли на пом
индейцев с соседнего острова Маргарита, которым сказали, буд о фр
цузские пираты вторглись в их владения, и 18 марта нагрянули в у
Куманы. До стычки дело не дошло: подстрекаемые островитянами,^
Эрреры взбунтовались и на нескольких судах отбыли на Кубагуа, где
диктовку главного алькальда написали жалобу на Ордаса. Они обвит1
его в жестоком обращении, в том, что он насильно вел их в экспедищ
и сейчас тащит неизвестно куда, и заканчивали жалобу следующими:
вами: «...И посему просим и умоляем сеньора алькальда защитить нац
Кн. 2. Южная
Америка
мне рабы, а он уже давно силою принуждает нас сопровождать его».1 Их,
общем-то, можно понять: они познали столько лиха в первой экспедиции,
что с содроганием думали о второй.
Эррера остался с тремя кораблями и с полусотней сохранивших ему
ерность солдат. Между тем давление на него не прекращалось: власти
колонии требовали, чтобы он явился на Кубагуа для допроса. Обмен реке-
жьенто шел буквально по часам — ив конце концов, не чувствуя за собой
никакой провинности, маэстре-де-кампо подчинился требованиям властей.
Надо ли сомневаться, что его тут же арестовали, а корабли и снаряжение
были конфискованы.Тлавный алькальд колонии, Педро Ортис де Мать-
жо, потирал руки от удовольствия: силки были расставлены, оставалось
дождаться крупную дичь.
Можно представить себе недоумение Ордаса, когда в начале апреля он
тремя десятками сопровождающих вошел в устье Куманы. Командор
ожидал увидеть здесь собственный форт, ожидал восторженной встречи
воего многолюдного воинства, готового сей же час идти за ним к заветной
цели. Вместо этого — лишь разнузданные кони уныло пасутся на берегу.
Когда Ордас узнал о происшедшем, он немедленно послал своего казна-
чея, Херонимо де Орталя, в Новый Кадис еще раз предъявить упрямым
чиновникам капитуляцию, подтверждающую его права на владение этим
.обережьем. Главный алькальд и рехидоры вновь бережно брали бумагу,
новь целовали ее и клали себе на головы, и говорили, что во всем под-
1 Цит по: Garcia С.
Vida del comenda-
dor Diego de Or-
daz... P. 219.
чинятся воле короля, но коль скоро в капитуляции ясно указано: 200 лиг
зт устья Мараньона, а Кумана расположена в 400 лигах, то этот отрезок
тобережья в юрисдикцию Ордаса не входит. И, провожая Орталя, переда-
ли через него требование командору явиться в Новый Кадис и дать отчет
своих действиях.
Ачто оставалось делать нашему герою? Кораблей нет, людей нет, снаря-
жения и провизии нет. Что толку сидеть впроголодь здесь на берегу? Между
гем Матьенсо шлет ему новое рекеримьенто, написанное уже в угрожаю-
щем тоне. И командор покорно направляется в волчье логово. Он прибыл
ча Кубагуа 20 апреля, тут же был арестован, и через несколько дней ему
чредъявили обвинение в том, что он «пошел против служения Богу и коро-
лю, нарушил мир и препятствовал жителям Нового Кадиса мирно владеть
авоеванными землями»,2 а кроме того, жестоко обращался с индейцами 2 ibid. Р. 231.
1 рал их в рабство (и в этом его обвиняли островитяне, разбогатевшие
чарабском труде!). Разумеется, Ордас отрицал все обвинения, и to стороны
юдсудимых последовал поток протестов, но Матьенсо торопил судебный
1роцесс, который и состоялся 16 мая 1532 года. Алькальд неплохо подгото-
ился к суду — объем документов составил двести томов! Будь у него раз-
даны руки, он бы Ордаса в порошок стер, однако судейский крючкотвор
чень ясно понимал пределы своих полномочий: ведь Ордас получил звания
регалии от короля, и главный алькальд Кубагуа не имел ни малейшего пра-
а ыносить ему приговор, и тем более приводить приговор в исполнение.
Диего де Ордас
1 Garcia C. Vida
del comendador
Diego de Ordaz...
P. 242.
Точку в этом деле могла поставить только аудьенсия, судейская коллега
поэтому 6 июня суд вынес решение переправить подсудимых вместе сет
обвинительных бумаг на Эспаньолу. Для подстраховки Матьенсо сам рем
поехать на Эспаньолу вместе с главными обвиняемыми — Ордасом. е
казначеем и его маэстре-де-кампо.
Матьенсо был вправе рассчитывать, что двести томов свидетель®
показаний и обвинений плюс его весомый авторитет раздавят подсуДм
как букашек, но тут он просчитался. Первым делом аудьенсия приказ
освободить из-под ареста Ордаса, Орталя и Эрреру. Затем было вскря
письмо королевы Ордасу, посланное в январе 1532 года, которое одной^
зой сделало двести томов легче пушинки. В нем говорилось: Посколи
нам доложили, что жители вышеупомянутого города Новый Кадис нею*
ют собственных владений и участков земли и испытывают оттого особу*
нужду именно сейчас, когда вы вошли во владение теми провинция
я приказываю, чтобы вы не позднее, чем через два месяца после ого, с
получите сие послание, указали и выделили на Твердой Земле подходящ*
земли и участки, дабы жители города распределили их между собой».‘Та»
образом, территориальный спор был решен, ломать копья стало не и?,
чего и надобность в судебном процессе отпала сама собой. Ойдор inoat
товали Ордасу возвратиться в Землю Пария и продолжить свои открыт»
Но не таков был наш герой. Он подал встречный иск на Матьенсо, заяви
о причиненном ему ущербе и выдвинул следующие требования: жите.1
Кубагуа должны подтвердить его юрисдикцию на владение побережье-
от устья Амазонки до мыса Ла-Вела; они должны вернуть ему захвачены*
корабли, оружие, снаряжение и лошадей, а если что было продано—вс
нуть ему деньги; Ордас имеет право взять всех своих людей, задержан®
на Кубагуа, и забрать в экспедицию из Нового Кадиса всех тех, кто пожеж
присоединиться к нему. Многому в свое время обучился наш герой, от®
ивая при дворе интересы Кортеса, и сейчас он без особого труда добшк
обвинительного вердикта относительно Матьенсо и подтверждения ва
своих требований.
Победа была бы полной, если бы ойдоры еще и вынесли приго ор гж
ному алькальду; но они были чиновниками, а всякий разумный чиновн/.
старается переложить ответственность на вышестоящего. Вот и ойдс^
аудьенсии Санто-Доминго решили отослать Матьенсо вместе с обви®
тельным делом в Испанию — пусть Совет по делам Индий выносит пр
говор. Ордас тоже собрался в Испанию, чтобы присутствовать на процес.
и лишить врага всякой возможности лгать и изворачиваться. Так зеркалы»
переменились роли противников. Орталя командор решил взять с собой-
свидетель не бывает лишним, а Эрреру послал в Парию выполнять по®
новления аудьенсии и готовить новую экспедицию.
Сложилось так, что Ордас и Матьенсо плыли в Испанию на одном кор
ле. Можно представить, какие взгляды бросали друг на друга заклятые враг
встречаясь на палубе. Уж Матьенсо вряд ли испытывал удовольствие от
Кн. 2. Южная
Америка
естреч. Он понимал, что дела его плохи: если бы не личное присутствие
командора на процессе, он еще выкрутился бы, но обвинительный вердикт
аудьенсии, свидетельские показания Ордаса, его связи при дворе, благо-
воление к нему королевы — все это раздавит любого. А наш герой, верно,
торжествовал, видя перед собой поверженного врага и читая обреченность
вето взгляде. Торжествовал и ангел-хранитель Ордаса, вновь получивший
возможность отдохнуть от тяжких трудов. И настолько он ангельски рассла-
бился, что на какое-тр время вовсе перестал следить за своим подопечным;
а может статься, он как ангел-хранитель испанца устроил себе добрую сие-
сту; и, улучив момент, Матьенсо подбросил Ордасу в вино пилюлю с ядом,
заранее купленную у одного итальянца-аптекаря. Хронисты сходятся в том,
что Матьенсо отравил Ордаса, но объективности ради следует отметить,
что прямых доказательств этого нет, а в те времена, когда слово «инфаркт»
было еще не известно, любая скоропостижная смерть вызывала подозрения
в отравлении Как бы там ни было, у алькальда тоже имелся свой ангел-
хранитель, и он проявил недюжинную сноровку. Со смертью обвинителя
надобность в судебном процессе отпала сама собой.
Холодильных камер в ту эпоху не имелось, и тех, кто умирал на корабле,
хоронили в море. Оно стало могилой и для нашего героя. Хронист Агуадо,
непитавший к нему особой любви, не может сдержать злорадства по этому
поводу: смерть Ордаса, пишет он, «стала Божьим промыслом и справедли-
вым наказанием за его жестокость и высокомерие, по причине коих многие
испанцы, отчаявшиеся от непомерных тягот, голода и дурного обращения,
бежали в горы и чащи, где и погибли злосчастной смертью; и так случи-
лось, что в рыбьих желудках был захоронен тот, кто обрек своих ближних,
не могущих более выносить ужасного своего положения, найти могилу
в желудках тигров, львов, кайманов и других хищных зверей»?
завершение рассказа вкратце проследим судьбы некоторых его геро-
Ч/ев, а эти судьбы отныне фатально зависели от «цели», обретенной
командором.
Узнав о смерти Ордаса, Седеньо вместе с подкреплением тут же объявился
в Земле Пария и предложил Эррере стать его заместителем. Не то чтобы он
не мог подыскать на эту должность кого-либо из своих людей — Эррера
был нужен ему как человек, знавший путь в «царство» Мета, слухи о кото-
ром моментально распространились среди конкистадоров. Земля Пария
временно осталась без владельца — вот Седеньо и решил, улучив момент,
продолжить открытия Ордаса. Однако, храня в душе верность покойно-
му аделантадо, его маэстре-де-кампо наотрез отказался служить новому
хозяину Тогда Седеньо напал на форт Пария, взял в плен Эрреру и отвез
на Тринидад — там сговорчивее станет. Прознав о том, аудьенсия Санто-
Доминго послала к Седеньо эмиссара с требованием немедленно освободить
пленника, но Седеньо не только не подумал подчиниться, но и посланца
посадил под замок.
1 Aguado Р. de. Re-
copilacion historial
de Venezuela...
Libro IV, cap. XI.
P. 439.
Эпилог. *To-
ковая у ель
Диего де Ордас
Между тем на Тринидаде продолжалась жесточайшая война с индеМ
ми. Уставшие от непрерывного напряжения, солдаты Седеньо не без учат
Эрреры составили заговор, арестовали своего командира и перебрали
в форт Пария, где на сей раз Эррера упек Седеньо в тюрьму. Через каком
время с помощью сообщников Седеньо освободился и сбежал на Кубаф
Эррера и три десятка его подчиненных влачили жалкое существовг»
в форте Пария: провизия кончалась, колония находилась на грани вю»
рания, и жители ее уже были готовы дезертировать, когда на несколы®
кораблях, во главе внушительного воинства появился Херонимо де Орта
бывший казначей Ордаса, а ныне генерал-капитан. После смерти команд
он развил.в Испании кипучую деятельность и стал его правопреемника
заключив с королем соответствующую капитуляцию. Мигом все npeodjr
зилось в вымирающем форте Пария. В 1534 году Орталь организовал!
педицию по следам Ордаса, поставив ее командующим Эрреру. Тот дот
до реки Мета и поднялся на 200 км вверх по течению, где и нашел смер
от индейских стрел в очередной стычке с воинственными карибами. Остг
шиеся без командира, конкистадоры повернули назад.
Орталь был крайне удручен гибелью соратника и друга, но вовсе не душ
отказываться от заветной цели. Не вышло у Эрреры—получится у него.С-
рьяно берется за подготовку новой экспедиции и устремляется к завел.'
цели — в «королевство» Мета. Столь тяжелым оказался тот поход, г
по пути солдаты взбунтовались, сместили Орталя с поста генерал-капитал
Aguado Р. de. Re-
copilacion historial
de Venezuela...
Vol. I. Libro VII,
cap. III. P. 22.
Страна
'Ъельзерм
посадили в лодку, дали несколько человек в сопровождение и отправили
по течению Ориноко. Просто чудо, что их не убили индейцы, а другое везе
состояло в том, что Орталь не попал в руки Седеньо, который, пользуясь^
отсутствием, вновь захватил форт Пария. Потайными протоками Орта
вышел к морю и улизнул на Кубагуа. Вскоре он умер в Санто-Доминго.
Настал, наконец, черед Седеньо испытать себя в стремлении к завг
ной цели. В 1538 году он организовал собственную экспедицию на поив
«страны» Мета, но по пути умер — как считают, его отравила собствен!
служанка и сожительница И столь жалкой оказалась смерть его,—вс
клицает Агу а до, — что для него, владельца стольких богатств, не нашлос
даже савана, чтобы завернуть его тело».1
Так и осталась Мета недостижимой целью.
Лелхсукля 'Ъ снесу зла
>^отя венесуэльское побережье было открыто и обе*
X	довано еще в 1499 году экспедицией Охеды и Веспучч*
(см. кн. 2, гл. «Первоначало»), с тех пор более четверг
века никто не предпринимал попыток закрепиться на этом берегу. Вре
от времени сюда наведывались работорговцы из колонии на острове Кубаг
Кн. 2. Южная
Америка
Индейская хижина
,i из Санто-Доминго, и в результате этих грабительских рейдов местные
туземцы бежали в сельву или хватали оружие, едва завидя корабли христиан.
Ъэтому долгое время не находилось охотников селиться во враждебном
окружении.
Но не вечно же было пустовать этим землям, заждавшимся испанских
поселенцев. В 1526 году член аудьенсии Санто-Доминго Хуан де Ампьес,
нераз плававший к берегам Венесуэлы, подписал с колониальными властями
капитуляцию на ее освоение и получил пост губернатора. Он начал с того,
яоосвободил две сотни индейцев народа какетио, захваченных на берегах
Венесуэлы и привезенных в рабство в Санто-Доминго, погрузил их на кора-
бли и вернул в родные места, тем самым заслужив доверие и благодарность
устного касика. На этой, столь щедро удобренной почве добрососедских
шипений, Ампьес основал в июне 1527 года поселение Санта-Ана-де-Коро,
де поселились полсотни испанцев, некоторые с женами и детьми. Ампьес
приложил немало усилий, чтобы укрепить отношения с какетио, и настоль-
ко преуспел в этом, что обратил касика и часть его подданных в христи-
анскую веру. Когда касик надумал жениться, новобрачных обвенчали
нехристианскому обычаю, а испанцы были почетными гостями на.свадьбе
иустроили праздничные скачки. Вскоре Ампьес добился от колониальных
властей указа, согласно которому какетио были объявлены «союзниками»
испанцев, в силу чего их запрещалось грабить и уводить в неволю. Немного
нашлось бы в то время испанских поселений в Новом Свете, где царил бы
такой мир в отношениях с индейцами.
Но идиллия продлилась недолго. В феврале 1529 года в Коро прибыли три
сотни солдат во главе с немцем по имени Амвросий Альфингер, который
предъявил полномочия губернатора Венесуэлы.
Немецкая Венесуэла
Чтобы понять причины появления немцев в Америке, нам при#
на время перенестись в Европу.
После смерти императора Священной Римской империи Максим»
ана I Габсбурга перед молодым испанским королем Карлом I откры
блестящая возможность занять его трон, тем паче что усопший имперк
был его родным дедом. Но решающее значение в этом деле имели вЛ
не родственные связи, а деньги; между тем гламь
соперник Карла I в борьбе за престол, француза
король Франциск I, пожалуй, был побогаче испано
го короля, который к тому же изрядно поиздержи
в 1518 году на подавление так называемого восстаю
комунерос — испанских городов, не признавши ?
власть. Новый Свет пока не приносил особых дохе#
Правда, в 1519 году королю пришла нежданная фин®
вая поддержка из неведомой Мексики от некоего Корж
пославшего монарху королевскую долю добычи и я
от себя лично в виде ацтекского золота — оно оказав
весьма кстати. И все же этого золота было недостать
для того, чтобы получить корону.
В этих обстоятельствах Карл I нашел единствен
выход: обратился за финансовой поддержкой к ж
тейшим банкирским домам Германии, представлена
семействами Фуггеров, Эхингеров, Сайлеров и Вельзер
Испанский король
Карл I, вошедший
в историю как
император Свя-
щенной Римской
империи Карл V
Портрет работы
Питера Пауля
Рубенса
Arciniegas G.
Los alemanes
en la conquista
de America. —
Buenos Aires, 1941.
P. 29.
2 Ibidem
Их заемщиком был еще его дед, Максимилиан I Габсбург, который ня
сдавать банкирам в залог рудники, драгоценности и даже столовую па-
ду. Внук унаследовал долги Максимилиана и встал перед дилеммой: .«
платить, либо забыть об императорской короне. Карл предпочел плат*
но, за неимением денег, «натурой» — рудниками в Тироле, ЗальцбЛ
Венгрии, Испании, отдав их в руки Фуггеров; различного рода договорам
соглашениями и привилегиями. В свою очередь немецкие банкиры б
крайне заинтересованы в поддержке испанского короля, ведь тем самыяя
открывались двери не только на обширный испанский рынок, ноивАа
рику, и к Островам пряностей, которые стали достижимы с востока п©
того, как Бальбоа открыл Южное море. Выборы, будь то в императоры!,
то в президенты или в депутаты, всегда стоили денег. Немецкие банк®
понимали это — и не поскупились: по сохранившимся Документам,Ф\т
ры дали королю 543 ооо дукатов, Вельзеры —143 ооо, и прочие—1650»
несметные по тем временам суммы, какие не оставили Франциску I шага
на победу. И Фуггер с полным на то основанием годы спустя мог заяв.хг
в письме королю: «Общеизвестно и невозможно отрицать, что безме
Ваше Величество не получили бы императорскую корону».2 Итак, в 1519г?:
испанский монарх Карл I принял из рук папы корону Священной Рима
империи и стал императором Карлом V — именно под этим «номером»
и вошел в историю.
Кн. 2. Южная
Америка
Немецкие банкиры поставили на верную лошадку. В период правления
арла V немцы стали играть огромную роль в политической, экономиче-
ски культурной жизни Испании: они владели верфями и типографиями
стати, именно в севильской типографии немца Якоба Кромбергера изда-
лся знаменитый рыцарский роман «Амадис Галльский»), они наводнили
авигационные школы и университеты, взяли под свое управление рудники
мануфактуры, получали высшие военные чины (в качестве личной гвардии
мператор привел из Австрии четыре тысячи немецких солдат). Все это
зывало в Испании острейшее недовольство, но Карл V особо не прислу-
Фактория —
торговый пост
или поселение,
созданные ино-
странными (обыч-
но европейскими)
купцами на тер-
ритории другого
государства или
его колонии;либо
на отдаленных
вался к общественному мнению.	территориях
Банкирские дома Германии еще с XV века проявляли повышенный интерес своеи страны‘
заморской торговле, прежде всего со странами Востока. После экспеди-
1И Кортеса их взоры обратились на Америку В марте
28 года Эхингеры и Сайлеры подписали с императором
антракт на освоение Венесуэлы, что вызвало зависть
недовольство семейства Вельзеров. Было отчего: ведь
ельзеры еще до подписания капитуляции активно вне-
сись в Новый Свет. В1526 году они создали свои фак-
ии1 одновременно в Севилье и в Санто-Доминго, затем
роникли в Мексику и взяли во владение серебряные
дники в Сультепеке. И глава банкирского дома Варфо-
омейВельзер развил бурную деятельность, чтобы запо-
шить капитуляцию на освоение Венесуэлы, в том числе
тороднился с королевским семейством благодаря браку
дной из своих дочерей. Какими правдами и неправдами
ндействовал, не важно — главное результат, документ,
тодписанный королем в феврале 1531 года: «Немцы Энрике
Эхингер и Херонимо Сайлер подали мне и в Совет по делам Индий петицию,
лбственноручно подписанную ими, в коей умоляли, чтобы заключенную
же капитуляцию на завоевание провинций земли Венесуэла вкупе со всеми
договоренностями и милостями передали без изменений Бартоломе Вельзе-
ру, дабы он взял под управление означенные земли, и я решил удовлетворить
их просьбу».
Сделка казалась взаимовыгодной: сдавая «в аренду» несчитанные земли
Нового Света, монарх получал разовую плату (по различным предположени-
at от5 до 12 т золота) плюс незыблемую королевскую долю; немецкие же бан-
иры приобретали целую страну, ограниченную с севера Карибским морем,
запада — мысом Ла-Вела, с востока — мысом Маракапан, а с юга — никак
еограниченную, поскольку никто еще не знал ее протяженности в меридио-
альном направлении. «До моря»—просто указывал договор, подразумевая
.жное море (Тихий океан), омывающий Америку с юга. В Германии был
найден фрагмент карты Дьогу Рибейру,3 где указаны границы губернаторств
Южной Америке. Надпись под Венесуэлой гласит: «Сия территория, находя-
щаяся под управлением великого банкирского дома и достославной торговой
Якоб Фуггер по про-
звищу Богатый,
самый богаты ~
геловек Европы
своего времени
2 Ibid. Р. 93-
3 Дьогу Рибейру
р-1533), знамени-
тый картограф,
португалец,
с 1518 года прожи-
вал в Испании,
служил картогра-
фом в Торговой
Палате в Севилье.
Автор самой
точной по тем
временам карты
мира (1529).
Немецкая Венесуэле
Карта северной
гасти Южной
Америки 30-х годов
XVI века
1 Цит. по: Friede ].
Los Weiser
en la conquista
de Venezuela. —
Caracas-Madrid,
1961. P. 98.
компании Вельзеров, простирается на юг до Магелланова пролива».1 Забавь
представить себе политическую карту Южной Америки, если бы тот догом
сохранился на века: весь материк от Карибского побережья до Огненно-
Земли рассекает широкая полоса немецких владений...
По условиям контракта немцы обязывались завоевать и заселить укая?
ную территорию, основать два города с тремястами жителями и гриде
пости, снарядить пятьдесят опытных немецких рудознатцев для развед
и разработки залежей ценных металлов. При этом они получали вечное пр»
на владение означенной территорией, право верховного суда и беспопж
ной торговли, право обращать «мятежных» индейцев в рабство, назначат
своих наместников, держать собственный флот. Наместники немец»
банкиров, не уступая испанцам, получали титулы губернатора, генерал-каг?
тана, аделантадо и главного алькальда на вверенной им территории. Ко?
2 Полный текст
капитуляции
приведен в при-
мечаниях в кн.
Aguado Pedro de.
Recopilacion his-
torial de Venezue-
la. — Caracas, 1963.
Vol. I. P. 33-42.
левские милости простерлись так далеко, что немцам дозволялось пергк
четыре года отдавать в королевскую казну лишь десятую долю всех доходе
на пятый год—девятую часть, на следующий год—восьмую и т. д., и лик.
через десять лет они были обязаны платить полновесную кинту.2
Так и сложилось, что в этой главе будет представлена небольшая галер
немецких конкистадоров, имеющих полное право так называться и в та
числе фигурировать в этой книге под маркой «знаменитых» конкиста:?
ров. Действительно, немецкие наместники банкирского дома Вельзера
губернаторы Венесуэлы, внесли свой вклад в завоевание Америки, а главк#
в познание Земли, совершив ряд весомых географических открытий, ино-
му их имена неизменно представлены в книгах как по раннеколониальнс
истории Венесуэлы, так и по истории географических открытий.
Кн. 2. Южная
Америка
В этой связи встает один далеко не праздный вопрос: существуют ли
кие-то принципиальные отличия испанских конкистадоров от немецких?
прос этот важен, ибо он позволяет понять не только национальную специ-
toyхарактера испанского конкистадора, но также особенности испанской
листы как таковой. Прочтя эту главу, читатель заметит скорее больше
фдств, нежели различий. Действительно, ни в чем немецкие конкистадо-
ры не уступят испанским: ни в маниакальном упорстве при устремлении
цели, ни в безрассудной храбрости, ни в фантастической выносливости,
•квчудовищной жестокости, ни в жажде славы, ни в наивной вере в чудеса.
8 этом отношении и те и другие были детьми своего удивительного вре-
Ж и тех и других духовно сформировало американское пространство,
гмавшее в их сознании все европейские нормы и установки.
И все же есть между испанскими и немецкими конкистадорами два прин-
жиальных различия—это отношение к индейцам и отношение к христиа-
низации, и оба этих различия обусловлены особенностями истории и нацио-
нального характера испанцев, о чем говорилось в общем Вступлении к книге.
Если испанцы старались интегрировать индейцев в орбиту европейской
цилизации, пусть не чураясь при этом самых жестоких методов, то немцы
относились к туземцам лишь как к «попутному» расходному материалу. Они
снимались безудержным грабежом и вымогательством, не предпринимая
попыток наладить с туземным населением глубоких и стабильных контак-
тов, пусть и основанных на принципах безоговорочного подчинения и экс-
плуатации. В частности, это проявлялось и в сфере сексуальных отношений.
Испанские конкистадоры, и не только «знаменитые», в большинстве своем
<чели «полуофициальных» индейских жен, а родившихся от этих связей
г&укровок-бастардов, как правило, признавали своими детьми и включали
взавещания — напомним примеры Кортеса и Альварадо, каковым воспо-
следовали Альмагро, Писарро и многие другие. Немецкие конкистадоры
жене воздерживались от сексуальных контактов с индеанками, что доку-
ентально подтверждено, но длительных и устойчивых связей не имели
иужтем более не стали бы признавать своих незаконнорожденных детей.
Еще отчетливее различия проявляются в религиозной сфере. Если испанцы
провозгласили христианизацию индейцев главной целью Конкисты, если
тзтжеКортес, опережая священников, сам берет на себя их роль, то немецкие
знкистадоры просто не держат в голове эту задачу, хотя она и была прописана
^капитуляции: «Главное наше желание и намерение заключается в том, чтобы
емлясия была заселена христианами, кои распространяли бы н&шу святую
толическую веру и привлекали к ней и обращали в нее туземцев тех мест...
Чало ли что там прописано! — слова эти для немцев были пустым звуком.
Различия между установками испанских и немецких конкистадоров
"конечном счете обретают стратегический масштаб. Испанская Конкиста—
;ри всем том, что она подразумевала откровенный грабеж и вдохновля-
ась надеждой моментального обогащения, — все равно имела характер
олонизиторской стратегии. Когда грабить становилось некого и нечего,
Aquado Р. de. Re-
copilacion historial
de Venezuela. —
Caracas, 1963.
Vol. II. P. 35.
Немецкая Венесуэла
Aguado P. de. Re-
copilacion historial
de Venezuela...
P.54.
2 Friede J. Los Wei-
ser en la conquista
de Venezuela...
P. 40.
3 Ibid. P. 96.
4 Ibidem.
испанцы оседали в энкомьендах и начинали заниматься созидатель®
деятельностью, хоть и основанной на жестокой эксплуатации индек
или негров. Они пришли на новые земли, чтобы стать их законнымиь
дельцами и передать их своим наследникам.
Немецкая Конкиста строилась на пиратской стратегии, которая вош
угла ставит грабеж и вовсе не подразумевает созидательной деятельно:
дающей хоть и медленные, но верные всходы после основательного у*,
ренения на земле. Горький итог этой стратегии подводит хронист Пе
де Агуадо: ...Никогда эти иностранцы не имели намерений заселять•
землю либо в чем-то благодетельствовать индейцам, с коими встречи
в ходе экспедиций; напротив того, все они разрушали и уничтожалинао
ем пути, и в результате они не получили нисколько радости с того, что
даровал король, и никакого проку ни с вложенных в предприятие доч
ни со своих открытий...».1
И вполне закономерно сложилось так, что власть немецких наместни
в Венесуэле на деле оказалась фиктивной. Надобно знать, что людейвзп
диции немецкие наместники рекрутировали в Испании либо в Санто-Деи
го, поэтому собственно немцев в Венесуэле было ничтожно мало. Несчаож
рудознатцы, завербованные в Германии, вымерли в первые же месяцысвх
пребывания в Новом Свете, так что немцы чаще всего были представ.»
лишь губернатором да парой-тройкой его слуг. Вместе с тем губернатор,№
всю полноту власти, определял ту самую пиратскую стратегию, о коте*
было сказано выше. Каждый новый наместник Вельзеров, едва появива
в Венесуэле, тут же срывался в экспедицию и пропадал когда на год, юг
на три, а когда и на все пять; а вместо себя он оставлял в Коро чаще г
заместителя-испанца, который, собственно, и поддерживал существовав
колонии. Сделав соответствующие подсчеты, историк Хуан Фриедепод»
дит итог: «Таким образом, за двадцать восемь лет немецкого присута
в Венесуэле город Коро находился под управлением немецких губернатор
или их немецких заместителей всего около пяти лет, тогда как управляют
поселением Маракайбо с самого начала все были испанцами».2
Следует учитывать к тому же, что Венесуэла интересовала нем:
постольку-поскольку, лишь как перевалочный пункт на пути к богата
стран Азии. Дело в том, что Варфоломей Вельзер, сообразно общему»
нию, считал Венесуэлу островом. Еще Ампьес, заключая контракт нам?
ение края, оговаривал право вести торговлю на побережье «другого мк
как говорят, Южного, которое служит границей означенной провинции
О том, насколько стойким оказалось это заблуждение, свидетельств
документы. Так, например, в 1541 году Николаус Федерман (о ком ещебр
рассказано) назван «губернатором острова Венесуэла», и даже в 1547к
корона адресует послание «казначею острова Венесуэла».4 Варфоло.
Вельзер был убежден, что озеро Маракайбо сообщается с Южным мор
и предписал своим наместникам искать морской пролив, а попутно—о
золотые пенки с индейских цивилизаций.
Кн. 2. Южная
Америка
fПервым немецким губернатором Венесуэлы был назначен Амвро-
I /сий Тальфингер или Дальфингер, вошедший в историю Конкисты
испанской огласовкой своего имени как Альфингер,—так мы его и будем
азывать Он родился в городе Ульм в 1501 году в семье среднего класса —
.го отец, видимо, состоятельный человек, занимал важные посты в цехах
мртных и хлебопеков. Остается только гадать, каким образом судьба свела
кого Амвросия с банкирскими домами Сайлеров и Эхингеров, которые
означили его сначала управляющим фактории в Санто-Доминго, а затем
бернатором Венесуэлы.
Итак, в феврале 1529 года Альфингер прибыл в Коро во главе трехсот
солдат и предъявил губернаторские полномочия Хуану де Ампьесу. Надо
слагать, последний без удовольствия читал предъявленные ему бумаги,
но делать нечего, слову короля не воспротивишься, и Ампьес убрался
на остров Кюрасао, ранее также вверенный его заботливому попечению.
Различие «стратегий» прежнего и нового губернатора сразу ощутили
а своей шкуре населявшие окрестности Коро индейцы племени какетио.
Плевать было Альфингеру на запреты испанских колониальных властей
грабить и притеснять «союзных» какетио. В первые месяцы своего пребы-
жияв Венесуэле он навел такой ужас на туземцев, что окрестности Коро
обезлюдели на десятки миль окрест. Он взял в плен несколько сот какетио,
ш их цепями с ошейниками, нагрузил поклажей и в августе 1529 года
погнал в экспедицию. Когда же, случалось, носильщик падал в изнеможе-
нии,—попросту приказывал рубить ему голову, чтобы не тратить времени
на расклепку цепи.
Прежде чем отправиться в экспедицию, Альфингер со всеми подобаю-
щими формальностями и нотариальными актами «основал» город Коро,
а самом деле основанный Ампьесом еще два года тому назад. Зачем ему
\жнабыла эта комедия? А затем, чтобы, не построив и хибары, выполнить
\нкт королевской капитуляции, предписывающей Вельзерам основать два
города. Один основан, дело осталось за вторым.
Свою первую экспедицию Альфингер предпринял на запад, к берегам
озера Маракайбо, открытого в августе 1499 года экспедицией Охеды —
Веспуччи Собственно, тогда был открыт лишь мелководный пролив,
соединяющий озеро с Венесуэльским заливом; но никто из европейцев еще
безнал ни размеров, ни конфигурации этой огромной водной гладиАУмест-
нобыло предположить, что именно там находится вожделенней пролив
между Северным и Южным морем (то есть между двумя океанами) — как
говорилось, на поиски этого пролива и были отряжены первые немецкие
бернаторы Венесуэлы.
Дойдя до берегов озера, Альфингер первым делом «основал поселение»
Маракайбо — словосочетание взято в кавычки, потому что на самом деле он
захватил крупное индейское селение, после чего со всеми полагающимися
формальностями составил акт основания нового города — как это сплошь
грядом практиковали испанские конкистадоры. Со вторым городом совсем
Аллвросий
Альфингер
1 Площадь озера
Маракайбо —
16 300 км2.
Немецкая Венесуэла
Aguado P. de. Re-
copilacion historial
de Venezuela...
P. 36.
2 Friede J.
Los Weiser en
la conquista
de Venezuela...
P. 182.
ладно вышло: и условие капитуляции выполнил, и создал базу длях
нейшего продвижения вглубь земель.
Оставив в Маракайбо часть людей и снаряжения, Альфингер дви
ся восточным берегом озера на юг, а по пути грабил кого ни попадя
устраивал показательные избиения индейцев, пытками вымогал цен
вещи. Бывало, захватит вождя и старейшин племени, поместит их в з:
и требует за каждого выкуп золотом, угрожая в противном случае смер"
Но золота у местных индейцев оказалось мало, до смешного мало. И к
он стал восполнять добычу рабами: уж коли он и с «союзными» какг
не церемонился, то королевское разрешение «обращать в рабство мяте-
индейцев»1 полностью развязывало ему руки: кто докажет, что те илик
индейцы не оказывали сопротивления «цивилизаторам»?
Альфингер достиг южной оконечности озера, но вынужден былпс
нуть назад, поскольку многие заболели лихорадкой, да и сам он за дес
месяцев, что длилась экспедиция, так ослабел, что временами немой
браться на коня. Материальный итог экспедиции оказался смехотвсс
если не считать рабов, то Альфингер, которому как генерал-капнп
полагалось семь долей добычи, получил всего 300 песо (то есть мев:
1,5 кг) низкопробного золота. Зато он считал, что вплотную приблиз».
к открытию пролива, о чем писал в реляции немецким банкирам: «Пов
гим и веским основаниям следует считать, что это озеро сообщаг
с Южным морем».2
Конкистадоры лю-
быми средствами
вымогали у индей-
цев золото
Кн. 2. Южная
Америка
Альфингер настолько ослаб здоровьем, что вскоре после возвращения
«экспедиции, в июле 1530 года, был вынужден отбыть в Санто-Доминго
калечение В Коро он вернулся в январе следующего года, а за это время
Испании капитуляция на освоение Венесуэлы была передана Вельзерам,
которые попросили короля подтвердить полномочия Альфингера, так что
ледующую экспедицию он готовил уже на службе у других хозяев. Цель,
однако, не поменялась: найти пролив, а по пути грабежами окупить затраты
на предприятие.
Во вторую экспедицию Альфингер отправился в начале июня 1531 года. Ее
дробности известны из реляции испанца Эстебана Мартина. Этот любо-
пытный персонаж, знавший ряд индейских языков, в первой экспедиции
служил толмачом и следопытом; таких, как он, испанцы называли «адалид»
(букв, «командир», «глава») и ценили на вес золота. Это не просто ветеран,
ачеловек, набравшийся в Индиях такого опыта, что нюхом и наблюдатель-
ностью нисколько не уступит индейцу: он способен заметить на тропе или
в кустах отравленный шип, по сломанной веточке догадается, что впереди
хада, разглядит туземца, схоронившегося в ветвях дерева с луком наготове,
идаже унюхает запах татуировки. В первой экспедиции Мартин отлично
зарекомендовал себя и теперь был назначен маэстре-де-кампо войска и лич-
ным секретарем генерал-капитана.
На сей раз Альфингер переправился через узкую горловину озера,
но не стал обследовать его западный берег, а устремился на северо-запад,
обогнул с севера горную цепь Сьерра-де-Периха, после чего двинулся на юг
доли западных склонов этой горной цепи, надеясь разом выйти к Южному
морю. Первые впечатления от избранного маршрута обнадеживали: мест-
ные туземцы по уровню развития намного превышали те дикие племена,
чтообитали по берегам озера. Первичным критерием разумности для кон-
лстадора была одежда: чем меньше прикрыто тело — тем меньше разума
и наоборот И потому именно с этого в реляциях обычно начинается опи-
сание народа или племени. Вот и Мартин подчеркивает, говоря о жителях
предгорий: «Каонабо — народ многочисленный и воинственный, они
врывают стыд..., носят закрытые накидки и головные уборы из хлопка,
нповсему, что мы видели и узнали, это разумные люди (gente de verdad)».1
Ачем разумнее люди—тем больше у них золота. Действительно, у жителей
предгорий имелось золото, хотя и не в таком количестве, как это хотелось бы
конкистадорам; к тому же — вот досада! — как вскоре выяснилось’, здесь
прошлись огнем и мечом колонисты соседнего губернаторства Санта-
Марта, отчего индейцы, заслышав о приближении христиан, покидали
еления, унося с собой все ценности, а иногда и оказывали сопротивление.
В стычке с народом пакабуэй один испанец был убит, а Мартин получил
тяжелое ранение стрелой и чуть было не отдал Богу душу.
Эстебан Мартин предпочел не вдаваться в детали, описывая, какими
методами Альфингер собирал добычу, но по скупым словам «все индейцы
давали Губернатору золото»2 можно уяснить, что методы были все те же.
1 Martin Esteban.
Relacion de la ex-
pedition de Am-
brosio Alfinger. I /
Descubrimiento
у conquista de Ve-
nezuela. Fuentes
para la historia
colonial de Vene-
zuela. — Caracas,
1962. Vol. 2. P. 254.
2 Ibidem.
Немецкая Венесуэла
1	Friede J. Los Wei-
ser en la conquista
de Venezuela...
P. 197-198.
2	Aguado P. de. Re-
copilacion historial
de Venezuela...
P. 78.
И таким вот образом Альфингер награбил 150 кг золота, намного больше 4
на берегах Маракайбо. Как водится, была составлена опись награблена
дошедшая до наших дней, — в этом показательном документе обоз®
ны: «1723 подвески, большие и малые; иоо серег из филигранного ж
2330 бусин, 1453 браслета, 16 орлов...» и много чего еще.1
Чтобы не обременять себя, Альфингер решил отослать сокровищассг
дом из двадцати пяти человек в Коро, предписав капитану отряда, Иш
де Васкунья, доставить из Коро восемьдесят человек подкрепления/
этом он задумал одним выстрелом убить еще и третьего зайца, напрз-
отряд через горы прямым путем на восток, в надежде, что по путииож
откроют озеро, сообщающееся с Маракайбо и составляющее часть води
прохода между океанами. Это опрометчивое решение и предопредем
судьбу отряда. Васкунья отправился в путь 6 января 1532 года. Перевг1
через горный хребет, отряд двинулся напрямик через сельву. Запасы г
визии быстро кончились, питаться приходилось лишь дикими плода
Носильщики умирали, а новых испанцы раздобыть не могли, посколь
насмерть перепуганные индейцы разбегались при одном появлении г.»
земцев. Пришлось конкистадорам поделить золото и нести его на а
плечах. Тогда-то они и познали всю тяжесть награбленного. Мукигш
становились невыносимыми. Когда же люди вконец обессилели, то с обе
решения сбросили треклятый золотой груз и зарыли в приметном месте?
берега озера, у подножия громадного дерева. Но легче не стало. К тоф
конкистадоры сбились с пути и попали в такие места, где даже дикихпм
не могли отыскать. «И тогда, — пишет хронист Педро де Агуадо,-!
принялись убивать одного за другим тех индейцев, какие оставались1.?,
в услужении, и пожирать их, уподобляясь тем самым диким и провожая
зверям... и настолько они не испытывали при том ни страха, ни отвра
ния, как будто бы с младых лет питались человеческим мясом».2 ИндЛ
в ужасе поразбежались, и вскоре испанцы остались без слуг.
Однажды утром веедор экспедиции проснулся с чудовищно опу»
лицом, а на следующий день полностью ослеп. Никто не вызвался слуя
ему поводырем — так его и бросили в сельве. Иньиго де Васкунья муч®
от страшной язвы на колене и еле брел, пока вовсе не обездвижел. Какор
время его несли в гамаке, но сил на это не осталось даже у самых креп»
и капитан также был брошен на погибель. А дальше, если испанец па
от изнеможения, то его уже не подбирали.
Отряд таял день за днем, пока из двадцати пяти человек не остам
четверо. Шатаясь от голода, добрели они до какой-то реки, где увидд
каноэ с индейцами. Они взмолились о помощи, туземцы поняли их i
и поплыли в селение за провизией. По-видимому, у испанцев от перенят
ных лишений помутился рассудок: они панически боялись, что провю
не хватит, и составили дьявольский план. Вновь передадим слово хронг
Педро де Агуадо: «Индейцы простодушно вернулись, не ожидая от йен
цев, коим они столь радушно привезли поесть, ничего дурного, и вьк
Кн. 2. Южная
Америка
берег, вытащив из лодки маис, корнеплоды и овощи. Испанцы же решили,
то смогут взять их в плен, и бросились на индейцев, дабы совершить то,
чем сговорились заранее; однако они были столь истощены и обессилены,
то туземцам не составило труда вырваться; и, видя, что индейцы ускольза-
ют них, испанцы набросились всем скопом на одного и, повалив, убили
то,потом разорвали на части и поджарили на решетке»?	1 ibid. р. 79.
Все эти кошмарные подробности впоследствии сообщил единственный,
то выжил из всего отряда, — солдат Франсиско Мартин. С пораненной
огой, в которой уже завелись черви, он дополз до берега реки, зацепился
ч доплывавший мимо ствол дерева и вверил свою судьбу течению. Так
н и плыл, пока его не подобрали индейцы. Неоднократно индейцы поры-
лись его убить, но всякий раз его спасало заступничество дочери касика,
эторая воспылала к пленнику нежными чувствами. Франсиско Мартин
метро заслужил дсГверие туземцев, став лекарем, знаменитым на всю
кругу, после чего женился на дочери касика, которая родила ему детей.
Полтора года спустя на обратном пути конкистадоры Альфингера захватили
?рансиско Мартина. Тот поведал о своих злоключениях, пытался отыскать
прятанное золото, но не смог, а при первой возможности сбежал от бывших
.оотечественников к новообретенным соплеменникам. Его вторично выло-
вили— он снова сбежал; когда же его поймали в третий раз, то заковали
цепи и отправили на родину на перевоспитание. Говорят, перевоспитали,
1 мер он добрым христианином.
Сцена канниба-
лизма. Гравюра
Теодора де Ври
Немецкая Венесуэла
1	Martin E. Rela-
cion de la expedi-
tion de Ambrosio
Alfinger... P. 259.
2	Ibid. P. 262.
Два месяца дожидался Альфингер возвращения Васкуньи с подкрепи
ем, но время даром не терял, разослав повсюду разведывательные отр
и раздобыв обнадеживающие новости. На западе, сообщили индейь
протекает великая река, на берегах которой обитает могущественный и
койандин: земли его «не пройти и за три ходовых дня, и населены они
плотно, что, выйдя из одного селения (barrio), тут же входишь в другое»
золота у них так много, что, если мы туда придем, то не сможем егоунест
Надо ли сомневаться, что конкистадоры с полным доверием отнеш
к этим известиям!
Однако безрассудно было соваться с ничтожными силами в столь»
щественную страну. Не дождавшись за два месяца Васкунью, Альфии
заподозрил неладное и послал за подкреплением Эстебана Мартина с д»
мя десятками людей, на сей раз предписав ему возвращаться в Мараш
по следам экспедиции. Мартин справился с поручением, хотя необош.
без приключений, и в условленный срок, через три месяца, привел из Кс:
восемьдесят два пехотинца. Экспедиция двинулась на юго-запад и вш
к берегам могучей реки Магдалены, в месте ее широтного колена. С пр
ликим трудом Альфингер продрался через сельву вдоль русла рекиш
около 300 км, но ни о каком народе койандин здесь слыхом не слыхий
Зато местные индейцы взахлеб расписывали богатства «стран» Синк
и Херира в горных областях вверх по реке. Что касается Хериры,то
название связано с плоскогорьем Херидас, где обитал народ, который:
ял на сравнительно высоком уровне развития, хотя не имел ни горол
ни золота, ни тем более золотых городов.
Продираться вдоль берега Магдалены стало совсем невозможно,^
пошли и вовсе непроходимые трясины. И тогда Альфингер решил вы;
к верховьям реки кратчайшим путем через горы и повернул на вост»
то есть на самом деле пошел в противоположном направлении как от X
ры, так и от истоков Магдалены. Он представлял себе Венесуэлу остро*
вытянутым с запада на восток, и был уверен, что на востоке береткам
и Магдалена, и в том же направлении тянутся Анды. Это географине.:
заблуждение ясно отражено и в реляции Мартина, написавшего. «...Ис
этой реки расположен там, где встает солнце...
И тогда по велению Альфингера конкистадоры безрассудно бросив
штурмовать кручи гор, не имея даже теплой одежды. То был ужасный по»:
Всадники срывались в пропасти, люди умирали от истощения и заме
ли. Некоторое представление об этом походе дадут несколько выдер*
из реляции Эстебана Мартина: «Прежде чем выйти из того селения,
съели мясо павших лошадей, съели даже поджаренные шкуры, и те, ш
достались кусочки потрохов или шкуры, были несказанно рады...»; «Туне
мы провели под скалами и думали, все погибнем от холода, а как расе*,
мы увидели, что все вокруг покрыто снегом...»; «А лучший ночлег нашЬ
когда, промокшие насквозь, мы стучали зубами от холода, и не былоу •
ни крошки во рту»;«.. .Когда губернатор приказал собрать людей, выяснив
Кн. 2. Южная
Америка
Эту карту
озера Маракайбо
выгертил в 1548 г.
хронист Гонсало
Фернандес де Овъ-
едо-и-Валъдес.
Карта ориентиро-
вана на юг (то есть
юг вверху). Слева
внизу, в глубине
залива, — селение
Коро; справа внизу
на мысе — селение
Санта-Марта.
Справа же показа-
ны горы Сьерра-
Невада и Великая
река (Магдалена).
Составлявший
карту по опросам
конкистадоров,
Овьедо отразил
и их географиге-
ские заблуждения:
Магдалена берет
нагало на востоке.
В верховьях реки
надпись: «Пигмеи».
К ним-то и стре-
мился Амвросий
Альфингер, место
гибели которого
обознагено в центре
карты, между юж-
ной оконегностъю
озера и горным
хребтом
пто восемь христиан погибли от холода и голода, в том числе Касимирас,
впитан всадников, который последние несколько дней ходил весь опухший;
Iвместе с ними мы потеряли в том нагорье кобылу, одного негра й сто двад-
цать с лишним индейцев, и поскольку мы остались без носильщиков, нам
пришлось бросить часть снаряжения...».1 Хуже всего было то, что местные ibid, в 264,265,
индейцы весьма враждебно относились к незваным гостям, не шли на мирные 2б6’ 2б7
переговоры, и при появлении конкистадоров уносили все самое ценное, вклю-
иаяпровизию, а селения сжигали, тем самым обрекая пришельцев на голод.
Наконец экспедиция перевалила горный хребет, потеряв по пути несколь-
овсадников, сорвавшихся в пропасть, и спустилась в населенную долину.
Немецкая Венесуэла
1	Martin Е.
Relacion de la ex-
pedition de Am-
brosio Alfinger...
P. 268-269.
2	Хосе де Овьедо-
и-Баньос (1671-
1738) — уроженец
Боготы, прожив-
ший всю жизнь
в Венесуэле,
историк, автор
труда «История
завоевания и за-
селения провин-
ции Венесуэла»,
опубликованного
в 1723 году в Мад-
риде.
3	Oviedo у Banos
Jose de. Historia
de la conquis-
ta у poblacion
de la provincia
de Venezuela. —
New York, 1940.
P.39.
'HuKOArUfC
ФеЪерАхан
Но легче не стало: снова индейцы сжигали свои селения вместе со в;е
припасами и постоянно донимали пришельцев внезапными нападении
Вновь передадим слово Эстебану Мартину: «На другой день пог
губернатор приказал мне подняться на близлежащую гору, чтобы развел
предстоящий путь; я ответил согласием и пошел перекусить и взнуз^
коня, и, когда я вкушал пищу, вдруг появился на коне губернатор исках
„Эстебан Мартин, поехали", а я, весьма удивленный, молвил ему: „Куда:
вы собрались в такую рань? Оставайтесь в лагере, а я пойду на разве#
но он сказал: „Я хочу поехать с тобой, а нас пусть сопровождает на ф
лении полдесятка людей", на что я ответил: „Сеньор, лучше быихбк
с десяток" Итак, он созвал несколько человек и приказал им следоьг
за^нами, оседлал коня, и мы пустились вскачь; когда же мы отдали*
от лагеря на два арбалетных выстрела, я сказал ему: „Ваша милость, даваг
дождемся наших сотоварищей, здесь нет тропы и как бы они не сбил
с пути". А он на это ответил: „Не бери в голову, езжай вперед, оыинаЬ
нас по следам" И так вот мы скакали, пока не спустились в неболыг
долину, и здесь, откуда ни возьмись, нас со всех сторон окружили ин^
цы и начали обстреливать из луков. Я пришпорил коня и врезался в ж
индейцев, губернатор за мной; мы начали колоть их копьями и обрати
в бегство; когда же мы повернули назад, из укрытий выкатил новыйбап
он врагов, и они начали обстреливать нас сзади. Мы повернули назадив®
оказались в окружении. Я увидел, что один индеец вплотную подобра?
к коню губернатора и занес палицу для удара; я успел пронзить его коп#
но все же нам досталось немало стрел. Нам удалось прорваться и вернув.,
в лагерь, и здесь мы обнаружили, что все изранены. (...) Губернатор £
от ран через четыре дня,., я же пятнадцать дней находился между жизю
и смертью».1 Оставшись без генерал-капитана, конкистадоры поверн*.
на север и, завершив кольцевой маршрут, бесславно вернулись в Коро.
Рассказ об Альфингере завершит хронист Хосе де Овьедо-и-Бань;
«...О его преступлениях до сего дня напоминает его могила в шести?,
семи лигах от города Памплона, а долина, где смерть положила конеци
варской жестокости этого тирана, до сих пор носит его имя и всем извсг
как долина презренного Амвросия...
Лльфингер не подал о себе ни весточки за те десять месяцев, чтом
лась его первая экспедиция к озеру Маракайбо, и встревржене
немецкие банкиры отправили в Венесуэлу Николауса Федермана, назначь
ного заместителем губернатора. С этим персонажем стоит познакомить,
поближе — в том числе и потому, что он сыграл роковую роль в истор
немецкой Венесуэлы. Федерман родился около 1506 года в городе Ульм, й.
его отец, состоятельный человек, член купеческой гильдии, переехал ж
раньше. Достоверных сведений о юных годах Федермана не имеется, нос
письма и реляции выдают в нем человека хорошо образованного, бык
го, ко всему прочему, в курсе новейших открытий в Америке. Федер.
Кн. 2. Южная
Америка
оступил на службу к Вельзерам, быстро заслужил их доверие и в октябре
529 года отправился в Венесуэлу.
Как уже говорилось, вскоре после возвращения из первой экспедиции
Альфингер отправился в Санто-Доминго, а своим заместителем со все-
ми губернаторскими полномочиями оставил Федермана, приказав тому
дожидаться его возвращения и не удаляться из Коро дальше, чем на 5 лиг.
Но у Федермана не лежала душа к управлению колонией: его манили
неведомые земли, а еще пуще того — берега близлежащего Южного моря,
аваленные жемчугом и золотыми слитками. Что же до начальственного
приказа — если будет открыт проход к Южному морю, разом спишутся
огрехи ослушания. Всего-то два месяца Федерман высидел в Коро. Затем
разорил несколько индейских селений, набрал две сотни рабов-носильщи-
ков и 12 сентября 1530 года со ста десятью пехотинцами и шестнадцатью
всадниками устремился на юг.
Впоследствии Федерман очень подробно описал эту экспедицию в реля-
ции под названием «Индейская история» (издана после смерти автора,
1552 году) — на эту книгу мы не раз сошлемся. Сначала его путь лежал через
горы, населенные враждующими друг с другом племенами: по словам Федер-
1 «Historia India-
na» о el primer
1ана, все ОНИ «были людоедами И пожирали ВСЯКОГО, КОГО МОГЛИ убить ИЛИ viaje de Nicolaus
взять в плен» ? С этими, как и с прочими племенами, встреченными по пути,
Федерман обходился так, как это емко и с подкупающей откровенностью
отражено в подзаголовке к главе «Народ хагуа»: «О том, как сей народ, опаса-
Federman. Ц Des-
cubrimiento у con-
quista de Venezue-
la. Fuentes para
с внезапного нападения Федермана и его людей, коих индейцы принимали la historia colonial
Корее За ДеМОНОВ, Нежели За ЛЮДеЙ, ПОДЧИНИЛСЯ ИМ, Завел С НИМИ Дружбу de Venezuela. Op.
и преподнес им (хотя и вынужденно) подарки золотом и необходимую cltP17°-
провизию».2 Впрочем, далеко не всегда обходилось так гладко: в первой же 2 ibid. Р. 185.
стычке с горными индейцами семь христиан получили тяжелые ранения
подин был убит. «Его похоронили тайно и в таком глухом месте, куда никто
езабирался, и сделано это было для того, чтобы индейцы не поняли, что
мы не свободны от смерти, ибо они считали нас бессмертными».3	3 ibid. Р. 183.
В долине реки Токуйо экспедиция Федермана могла бы бесславно завер-
шиться. Видимо, где-то в горах выше по течению хлынул ливень, в полночь
уровень реки вдруг начал неудержимо расти и за какой-то час поднялся
на два человеческих роста. Конкистадоры, вставшие лагерем на высоком
берегу, опомниться не успели, как обнаружили себя на острове, окруженные
бурлящим водным потоком, который унес часть снаряжения и двух коней.
Вода все прибывала, островок сжимался на глазах, конкистадоры лихора-
дочно поднимали на деревья все самое ценное и сами расселись на ветвях,
как стая обезьян; «и продлись наводнение еще часа три, никто бы из нас
неспасся, — пишет Федерман, — но, слава Богу, оно длилось всего около
пяти часов, а потом вода упала так же быстро, как и поднялась, и к полудню
уровень воды в реке стал прежним...».4	4 ibid. Р. 176-177.
По заверениям Федермана, долину реки Токуйо населяли племена кар-
шков: «Самые высокие не превышали пяти пядей, а некоторые и четырех,
Немецкая Венесуэла
1 Oviedo у Banos
Jose de. Historia
de la conquista
у poblacion... P. 178.
5 Federman N.
Historia Indiana...
Р. 188.
4 Ibid. Р. 191-192.
но в отношении к своему росту они были пропорционально сложень
Федерман задал изрядную загадку этнологам. С одной стороны, этногр.
фические данные говорят о том, что в Южной Америке нет низкорослы
племен, подобных африканским пигмеям; с другой — чего ради ему бы
фантазировать, тем более что несколько подаренных ему «карликов»
привез в Коро. Авторитетный венесуэльский этнограф Альфредо Ханписа
по этому поводу: «В пограничных районах штатов Лара и Фалькон чаи
чем в других местах, встречаются люди с патологией роста. Правому
предположить, что столетия назад процент карлик
2 Jahn A. Los abori-
genes. Caracas 1927.
P. 236-237.
Николаус Федерман
рождавшихся в условиях естественного отбора, былкуд
более высок, — их было, может, и не так много, чтос
образовывать целые общности, как показалось Феде
ману, но вполне достаточно, чтобы первые европе!
восприняли их не как простые исключения».2
Следуя указаниям туземцев, конкистадоры пересек,
горный кряж — и перед ними распахнулось море. Ее.
крайнее море венесуэльских равнин—льянос,—раа:
нувшееся с запада на восток и с севера на юг на 15001.
И здесь Федермана ожидал подарок судьбы, когда
узнал, что впереди на равнине проживают инден,
племени какетио — того же племени, что насел;
окрестности Коро. Во-первых, появилась возможное
полноценного общения, ведь пройдя земли пяти народе
каждый со своим языком, христиане были вынуждены пользоваться yav
гами уже пяти толмачей, переводивших последовательно с одного
на другой, и потому, пишет Федерман, «из десяти сказанных мною и
хорошо если одно доходило с тем смыслом и с той надобностью, с каких
было произнесено».3 А во-вторых, равнинные какетио с распростерта
объятиями приняли людей своего племени, сопровождавших хрисгй
и соответственно, самих христиан и подарили им (добровольно'-
подчеркивает Федерман) 3 ооо песо золота. Наш герой, видимо, сад
преувеличил достояние этого народа, когда писал: мол, если продавг
здесь железное оружие в обмен на золото, можно приобрести «огроь»
богатства»,4 — будь оно так, христиане мигом остались бы без оружн1
Но в любом случае полученная добыча вдохновляла, как вдохновляло^
что какетио подтвердили сведения о море, лежащем к югу. В дальней^
такие подтверждения Федерман получал на протяжении всего своего пуп
Индейцы вовсе не намеренно морочили конкистадорам головы: дело в ж
что толмачи передавали понятие «море» словосочетанием «большаявоз
а индейцы понимали под этими словами не только море, но также широт
реку или крупное озеро.
Четырнадцать дней Федерман простоял на земле какетио. Нои
уж повелось в эпоху Конкисты, вслед за удачей жди беды. На равнж
с их влажным и жарким климатом более шестидесяти христиан заболе1
Кн. 2. Южная
Америка
лихорадкой, да так лихо она их прихватила, что многие не могли ни идти,
ни даже взобраться на коня. Испанцы потребовали немедленно покинуть
болезнетворную землю, пока она их не доконала, и Федерман был вынужден
подчиниться.
Индейцы несли больных в гамаках, а, чтобы у туземцев сопровождения
и у встречавшихся по пути не возникло сомнений в бессмертии христиан,
конкистадоры внушали туземцам, будто они несут очень важных персон,
коим негоже передвигаться пешком. «Только представьте, что бы с нами
сталось если бы индейцы напали на нас в тот момент! — восклицает
Федерман. — Мы находились в окружении туземцев, чья дружба крепка
только до тех пор, пока они чувствуют нашу силу и собственную слабость.
Притом мы не ведали, какие народы встретятся нам на пути. Если бы мы
вернулись в горы подлечиться, то индейцы восприняли бы дело так, будто
мыиспугались, вера в нашу силу испарилась бы в одночасье, что привело бы
квосстанию. И вот, выбирая меньшее среди двух зол, я дал приказ о высту-
плении, и так мы и продвигались, похожие больше на цыганский табор или
толпу инвалидов, нежели на войско».1	1 ibid, Р. 193-194.
Пошли безлюдные места, и начался голод. Носильщики — кто повы-
мер, кто убежал; и тогда конкистадорам пришлось оставить часть прови-
зии и снаряжения, взяв с собой лишь самое необходимое. Люди роптали
и требовали повернуть назад. «Если бы так продолжалось еще какое-то
время, — признавался Федерман, — жизни моей угрожала бы немалая
опасность со стороны моих сотоварищей».2 Положение изменилось, когда 2 ibid. р. 196.
конкистадоры достигли населенных районов и принялись грабить деревни,
попадавшиеся по пути. Если туземцы оказывали сопротивление, — их без-
жалостно убивали, после чего Федерман объяснял покорившимся вождям,
что сам-то он пришел с мирными намерениями, но поведение индейцев
вызвало гнев коней, а он лишь подчиняется их священной воле.3	3 ibid. р. 201.
Вначале декабря отряд вышел к крупному селению Акаригуа, где впере-
межку с индейцами других племен проживали какетио, поэтому туземцы
мирно приняли непрошеных гостей. Чтобы закрепить мир не только словом,
Федерман на всякий случай «уговорил» касика «оказать ему честь» и пожить
вего доме (под усиленной охраной) — «это была лучшая гарантия нашей
безопасности».4 Как видно, читавший письма Кортеса, Федерман неплохо 4 ibid. Р. 205.
усвоил его уроки. В том числе и другой урок — «разделяй и властвуй»:
выполняя обещание, данное жителям Акаригуа, конкистадоры устроили
карательную экспедицию против враждебного им племени. Мероприятие
оказалось взаимовыгодным: пролив море крови, Федерман захватил в плен
шестьсот человек — из них двести раненых он отдал индейцам, а четыреста
здоровых взял себе в качестве носильщиков.
Хотя больные не спешили выздоравливать, а двое христиан умерли,
таким солидным пополнением сил Федерман решил продвигаться даль-
ше на юг В селении Техибера он получил сведения о том, что в трех днях
пути отсюда, на берегах моря, индейцы видели одетых бородатых людей,
Немецкая Венесуэла
1	Federman N.
Historia indiana...
P. 208-209.
2	Ibid. P. 210-211.
Карта Венесуэлы
работы Гендрика
Гондиуса Старше-
го, 1631
похожих на христиан, которые приплыли на огромном каноэ размер
с дом. Ни раньше, ни в описываемый период времени христиане в техмсс.
не появлялись — байки индейцев или неточности перевода? Проявив и|
ную осведомленность в географических открытиях, Федерман решил, что?
люди Себастьяна Кабота, который в 1530 году вернулся в Испанию из экси
ции в Ла-Плату (Аргентину). Зато географическая осведомленность Hair
героя оставляет желать лучшего (в чем его нельзя упрекнуть): Пока
выходит, что губернаторство Каботто на юге граничит с губернаторе
Венесуэла» ? На самом деле между этими «губернаторствами» пролегает оф
5000 км. Полученные сведения чрезвычайно обрадовали Федермана-
понадеялся объединиться с людьми Кабота и усилить свое ослабевшее вой
В нетерпении он движется вперед и вступает во владения индейцев гуайег
по его описаниям эти туземцы «кожей черны, как сажа», и «больше now
на черных бесов, нежели на людей»2 — еще одна этнографическая затаи
Дальше на юг простиралась труднопроходимая болотистая места
И тогда Федерман решил оставить свое медлительное войско и с неболыв
отрядом самых крепких людей устремился вперед. Индейцы, встречавши
на пути отряда, проявляли крайнюю враждебность, но все в один и
твердили, что большая вода видна с холма за селением Итабана. Осте
Кн. 2. Южная
Америка
пехоту и носильщиков в этом селении, Федерман в сопровождении двух
всадников отправился вперед. Когда они взошли на холм, то в туманной
дали действительно увидели множество селений и «большую воду», но так
инесмогли понять, что это было, — море, озеро или широкая река. Скорее
всего, они наблюдали один из крупных притоков Ориноко.
Соваться с небольшим отрядом в густонаселенный враждебный край
было слишком опасно, и Федерман поворотил назад, к основному войску.
И вовремя—весь край полыхнул индейским восстанием. Пришлось проби-
ваться с боями. Пробились-таки, почти все израненные, в том числе и сам
Федерман, получивший стрелу в плечо. А на землях индейцев гуайкари, где
осталась основная часть войска, христиан тоже поджидал заговор касиков,
о чем они узнали, подвергнув истязаниям одного из вождей. Пока Федерман
для отвода глаз вел переговоры с прочими вождями, конкистадоры окру-
жили индейское войско и по сигналу бросились в атаку. «Мы убили человек
пятьсот, а прочих обратили в бегство, — вспоминал Федерман. — Всадники
ударили в самую гущу туземцев, сшибая наземь всех подряд, а пехотинцы
перерезали им горло, как свиньям. Некоторые попытались схорониться
вгустой траве или спрятаться под кучами мертвых тел, но, расправившись
с убегавшими, мы их нашли и удавили».1
Федерман задумал вернуться в Акаригуа и двинуться к морю другим
путем, в обход болот и враждебных племен. Но в Акаригуа его самого
настигла лихорадка; ранее заболевшие большей частью не выздоровели,
анекоторые умерли, и в этих обстоятельствах не оставалось ничего иного,
как вернуться в Коро. Обратный путь оказался нелегким: заслышав о при-
ближении христиан, индейцы покидали селения и забирали все, что могли
унести. В горах к мукам голода добавились муки жажды. В марте 1531 года
сильно поредевшее войско Федермана вернулось в Коро.
Здесь Федерман застал Альфингера. Губернатор чрезвычайно разгне-
вался на своего заместителя, затеявшего экспедицию без начальственного
соизволения, и на пять лет отослал его в Европу.
В августе 1532 года Федерман прибыл в Аугсбург, где в короткий срок
написал «Индейскую историю». Автор уверял, что чуть-чуть не дотянул
до золотоносных берегов Южного моря и между строк как бы призывал
Вельзеров не скупиться на венесуэльское предприятие. Немецкие банкиры
и вправду уже начали терять интерес к Венесуэле.
И тут грянуло Перу! Это слово стало нарицательным и вошло в испанские
пословицы и поговорки. Одна из таких поговорок, обозначающая нечто
чрезвычайно ценное и выгодное, буквально звучит как «это стоит Перу»
esto vale Peru); другая — «проиграть солнце до рассвета» (jugar sol antes
queamanezca) — выражает крайнюю степень мотовства и связана с дейст-
вительным фактом: после дележа сокровищ, награбленных в Перу, один
конкистадор за ночь проиграл в карты огромный золотой диск-солнце,
стоивший целое состояние. Перу! Завоевание этой страны вдохнуло новую
жизнь в миф об Эльдорадо.
1 Ibid. Р. 219.
Немецкая Венесуэла
1	Путешествия
Христофора Ко-
лумба. — М., 1956.
С. 153.
2	Подробно см.
Кофман А. Амери-
ка несбывшихся
чудес. — М.» 2001.
Гл. 5. С. 322-336.
Легенда о земле, изобилующей золотом, восходит к незапамятным ф
менам — вспомним библейскую страну Офир, которую европейцы вш
до XVII века пытались отыскать то в Африке, то на островах Тихого оке:
А на американскую почву эту легенду, как и многие другие, перенес Коде
который неоднократно передавал в своих письмах и дневниках сообщен
индейцев об «островах, где великое множество золота», и дажеупомян
о «сплошь золотом» острове.1 Адмирал явно выдавал желаемое за действ
тельное, пытаясь тем самым поддержать интерес монархов к заокеан®
землям. Однако ни Антильские, ни Багамские острова не давали ника
подтверждений легенде — золотые миражи Америки смогли обрестия&
венность лишь на бескрайних материковых землях.
Название «Эльдорадо» возникло из различных источников. Полуост[
Малакка испанцы называли Золотым Херсонесом (El Dorado Quersonek
а вне конкретной географической привязки могли говорить о золотойстрг
(Elpais dorado), или сокращенно Эль Дорадо. Другим источником назваи
послужил образ Золотого короля (El rey dorado), о чем будет рассказ:
в следующей главе. Видимо, именно этот источник сыграл решающую^
в консолидации мифа, поскольку Эльдорадо прочно «прописалось» и\.
но в Южной Америке. Северная Америка тоже изобиловала мифически
странами, каждая со своим названием, но слово «Эльдорадо» по отношен
к ним, похоже, никогда не употреблялось. Впрочем, и на южном матер?
подобная страна могла именоваться как угодно иначе. Суть же всех г
химер была одна: невиданное, фантастическое количество золота—№
выделывают столовую утварь и мебель, им покрывают крыши и мост
улицы, им обсыпаются, его запросто швыряют в озеро... Потому-то, г
конкистадоры нередко именовали Перу Эльдорадо, в их представлю
это были разные страны. Перу воспринималось скорее как подтвержден
и обещание золотой страны.
В целом миф об Эльдорадо сложился в четырех основных вариант
В самой, так сказать, масштабной и манящей версии Эльдорадо пред®
лялось обширным государством с Золотым королем во главе, которв
подчинялись амазонки и карлики. Масштаб поскромнее — отдела
королевство, иногда граничившее с «провинциями» амазонок и низи
слых людей. Эльдорадо могло быть и просто отдельным городом, в цег
которого возвышался набитый золотыми идолами хр^м — Дом Соя
(явное заимствование из Перу). Во второй половине XVI века сложил»
один вариант мифа: дескать, инки, бежавшие от испанцев, унесли с ci
большую часть сокровищ и основали где-то в «сердце сельвы» новое гот
дарство со столицей богаче Куско. Этим мифом вдохновлялся англичл
Уолтер Рэли, «открывший» в Гвиане «империю» с центром в великолеп»
городе Маноа.2
Эрнандо Писарро, брат завоевателя Перу, переправлял королев®
долю добычи через Санто-Доминго, центр колониальных владений to
нии. Тяжелые сундуки с золотом и приукрашенные рассказы о богато»
Кн. 2. Южная
Америка
Перу привели колонию в неописуемое волнение. Конкистадоры рвались
на южный материк; каждый надеялся отыскать свое Перу. В 1534 году
к лониальные власти Санто-Доминго информировали Совет по делам
Индий о том, что в соответствии с вычислениями космографов и штурма-
нов богатейшие страны расположены вблизи экватора на линии, которая
проходит между островами Эспаньола (Гаити) и Сан-Хуан (Пуэрто-Рико)
прямо на юг. Если читатель взглянет на карту Америки, то увидит, что эта
линия пересекает Венесуэлу как раз недалеко от Коро и выводит к диким
алоисследованным областям на стыке границ Венесуэлы, Колумбии и Бра-
зилии. Колонисты Санто-Доминго послали королю прошение разрешить
экспедицию в составе четырехсот человек на поиски Эльдорадо — так это
название впервые прозвучало в официальном документе.1 Получив свою
долю добычи от Писарро, король раздавал капитуляции направо и налево,
но та экспедиция по каким-то причинам не состоялась.
Вернемся к Федерману. Сокровища Перу и сообщения Альфингера о золо-
тоносной стране Херира пробудили интерес Вельзеров к самой Венесуэле,
которая стала привлекать их уже не только как перевалочная база на пути
к Индии В 1534 году глава банкирского дома назначил Федермана губер-
1 СозинаС.А.
На горизонте —
Эльдорадо! — М.,
1972. С. 38.
натором Венесуэлы и заключил с ним контракт на семь лет. По условиям
договора Федерман получал твердо установленную годичную зарплату,
сваливая на себя тяжелую ношу многочисленных обязанностей и запре-
тов (включая запрет на азартные игры); притом банкир оговаривал право
Многогисленные
попытки испан-
ской короны запре-
тить обращение
индейцев в рабство
оставались пу-
стым звуком
вплоть до 1542 года,
когда были приня-
ты Новые Законы.
Да и впоследствии
в энкомъендах
Нового Света
фактигески
практиковалась
рабовладелыеская
экономика
Немецкая Венесуэла
1 Ныне мыс Галь-
инас полуострова
Гуахира.
2 Friede ]. Los Wei-
ser en la conquista
de Venezuela...
P. 287.
в любой момент и без объяснения причин сместить губернатора с пс
Этим правом он, к великой досаде Федермана, и воспользовался пр
накануне отплытия экспедиции, назначив губернатором ВенесуэлыГа
Хоэрмута фон Шпейера, — ему будет посвящена следующая подглава
В мае 1535 года Шпейер ушел в экспедицию, назначив своим замен
лем Федермана, которому оставил подробные инструкции. Среди про
последнему предписывалось взять часть солдат из Коро и направит
на северо-запад к мысу Кабо-де-ла-Вела,1 основать там город или крепе,
чтобы разграничить губернаторство Венесуэла и соседнее губернаторе
Санта-Марта; затем, оставив необходимое количество людей для зац,
крепости, двигаться на юг, «в глубь земли», на подмогу Шпейеру.
Федерман ретиво бросился выполнять распоряжения губернатс:
да только они оказались невыполнимы. Дело в том, что на полуострове,
предназначалось возвести город, обитали столь воинственные и непс*
ные индейцы племени мотилонов, что договориться с ними о мирене^
никакой возможности; даже во второй половине XX века они продош
оказывать ожесточенное сопротивление чужакам. Вдобавок к этому в*
гиблых местах было туго с питьевой водой. Потеряв в стычках с мои
нами часть солдат и индейцев сопровождения, Федерман повернули*
решив основать поселение в долине Вальедупар, где в свое время проша
Альфингер. Несколько солдат из его войска дезертировали в сосед®
Санта-Марту и поведали о его планах. Губернатор Санта-Марты вяс
пенился и заявил, что не потерпит немцев в своих владениях. Сознак
неравенство сил, Федерман не стал доводить дело до драки и быстрень
убрался восвояси.
В незавидном положении оказался наш герой. О Шпейере уж торойI
не было ни слуху ни духу, и Федерман ожидал от Вельзеров своего уж
ждения на губернаторском посту, но утверждения все не приходило. Мас
тем колония Коро угасала на глазах. Людей нечем было кормить, игра»'
стало некого: на 50 лиг окрест все было опустошено. В письме еписг
королю, отправленном в ноябре 1536 года, живо воссоздается обеган»
в колонии. «Я даже слов не могу найти, чтобы передать Вашему Величей
как обстоят здесь дела. По правде доложу, не знаю, где еще можно снят
и узреть столь превеликую нищету, каковая царит здесь. В селении насчет
вается полсотни хижин и среди них не найдется и четырех сколько-нй
пристойных жилищ. Церковь — лачуга самого жалкого вида. Жите
а их насчитывается сотня человек, большей частью больйые, — сгс
измучены дурным обращением и злоупотреблениями, что у них не®
дется даже рубах, чтобы прикрыть полуобнаженные тела».2 Надобнознг
что Вельзеры установили в Венесуэле жесткую монополию на торгом
колонисты могли покупать только те товары, что доставлялись агент»
немецких банкиров, и в результате испанцы влезли в страшную долго?
кабалу. Аудьенсия Санто-Доминго была завалена жалобами из кабилк
Коро. В одной из них сообщалось, что все так задолжали Вельзерамл
Кн. 2. Южная
Америка
понадобится «второе Перу», дабы расплатиться со всеми долгами.1 В ответ
на поток жалоб колониальные власти послали в Коро альгвасила. Федерману
совсем не улыбалось судебное разбирательство, и он решил уносить ноги,
пока не поздно. Куда? В Эльдорадо.
Городские власти Коро резко выступили против планов Федермана —
в который раз столкнулись две стратегии конкисты, колонизаторская
^пиратская. «При нынешней нехватке пропитания», — писал член кабиль-
до,—«незачем затевать иных экспедиций, кроме тех, что будут предпри-
нятые целью раздобыть провизию и поддержать голодающих, ибо только
это сейчас более всего отвечает служению Его Величеству и интересам
колонии».2 Но Федерман воспользовался своим формальным правом идти
«в глубь земли» на подмогу Шпейеру, благо тот самолично оставил такое
распоряжение. На самом деле наш герой как образцовый конкистадор решил
затеять «собственную конкисту», что показали дальнейшие события.
Но где взять в вымирающей колонии людей для экспедиции? Федерман
не считался ни с чем. Для начала он ликвидировал поселение в Маракай-
бо—единственное детище созидательной деятельности немцев в Венесуэле.
Затем забрал солдат из Коро, оставив в поселении всего тридцать человек,
способных к обороне, по пути прихватил гарнизоны, стоявшие в долинах
Эль-Токуйо и Баркисимето, и таким образом составил войско из ста тридца-
ти всадников и трехсот пехотинцев. А уж носильщиков он набирал по пути.
К сожалению, Федерман не успел написать продолжение «Индейской
истории» — по возвращении в Европу ему пришлось осваивать иные жан-
ры; поэтому рассказ о ходе этой экспедиции будет намного короче, чем
о предыдущей, хотя длилась она вчетверо дольше — два года. Федерман
вышел из Коро в декабре 1536 года и двинулся по следам экспедиции Шпейе-
ра—на юг по бескрайним льянос вдоль подножий Восточной Кордильеры.
Запасов продовольствия хватило лишь на первые два месяца, а затем начался
страшный голод. От загадочной болезни падали кони — их трупы какое-то
время и поддерживали истощенных христиан. Индейцы-носильщики выми-
рали десятками, и постоянно приходилось устраивать рейды для захвата
i-бов, чтобы пополнить ряды носильщиков. В ответ — брошенные селения
потравленные стрелы. Впрочем, все это не выходило за рамки обыденности
впрактике Конкисты.
Но было, по свидетельству хронистов, и нечто исключительное. В верхо-
Ч)ЯХ какой-то реки конкистадоры наткнулись на множество заброшенных
туземных селений. Как сообщает Педро де Агуадо, на расспросы «индейцы
ответили, что в той реке, на брегах коей они стали лагерем, живет страш-
ный и кровожадный многоголовый зверь — он пожирал индейцев, из-за
чего остальные покинули обжитые места. Некоторые солдаты Федермана
^сколько не удивились тому, ибо, по их заверениям, они не токмо слыхали
оглушительные завывания сего монстра, но также видели его собственными
азами и подтверждали, что оный ужасен обличием и имеет множество
гадов...».3 Это уже — загадка для зоологов.
1 Ibidem.
2 Ibid. Р. 278.
3 Aguado Р. de. Re-
copilacion historial
de Venezuela...
Vol I. P. 224.
Немецкая Венесуэла
В документах
эпохи Конкисты
сохранились
многогисленные
свидетельст-
ва о драконах
и прогих ужасных
и опасных тварях,
обитающих в ново-
открытых землях
В этой экспедиции правой рукой Федермана стал капитан Педро деЛ
пиас — персонаж, во многом похожий на Эстебана Мартина, участи
двух экспедиций Альфингера и экспедиции Шпейера: толмач, ада’
и фанатичный искатель Эльдорадо. С разведывательным отрядом Лиме
шел впереди, предупреждал о засадах и уберег войско от немалых неп:
ятностей. Весной 1536 года Лимпиас, посланный в разведку, обнаружь
несколько крупных селений с изрядными запасами продовольствия/
конкистадоры встали на «зимовку» — переждать летний сезон дожд:
На расспросы о золоте туземцы указывали на запад, туда, где высилась^
гор: там, по их заверениям, находилась страна, где желтого металла
в изобилии. Во время зимовки Федерман неоднократно посылал Лимпк
искать проход в горах, но все его усилия оказались тщетны — не тот
всадники, но и пешие нипочем не смогли бы преодолеть эти.кручи.
Не оставалось ничего иного, как по окончании сезона дождей вк
двигаться на юг по нескончаемой равнине вдоль нескончаемой гряды г
В январе 1538 года Лимпиас доставил генерал-капитану важные сведв-
сравнительно недалеко, днях в десяти пути, находится лагерь христк
Федерману не откажешь в сообразительности: на сей раз он не помыв
о конкистадорах из Ла-Платы, а сразу уразумел, что это Шпейер навоз»
ном пути из своей экспедиции. Долг обязывал заместителя немедленной;
стать пред очи губернатора. И что тогда? Полноценный генерал-капг
Кн. 2. Южная
Америка
собственной конкисты» мигом превратится в подчиненного и, мало того,
ынужден будет вместе с губернатором вернуться в Коро с пустыми Рука-
H... Думается, наш герой, в отличие от героя классицистической трагедии,
ieбольно метался между чувством долга и личными интересами. Он прика-
алЛимпиасу держать язык за зубами, немедленно поднял войско в поход
{совершил некий хитроумный и стремительный марш-маневр — такой,
то посланец Шпейера так и не нашел Федермана, и войска разминулись.
Федерману предстоял еще год мучительных блужданий по льяносам.
}феврале 1539 года в верховьях реки Мета искатели Эльдорадо встретили
индейцев с золотыми серьгами. На расспросы, откуда золото, индейцы вновь
называли на запад. Федерман понимает: попытки обойти горную цепь с юга
Осмысленны. Сейчас или никогда — придется штурмовать горы. Впереди
яовь идет с разведывательным отрядом Педро де Лимпиас — прорубает
-pony в непроходимых зарослях предгорий, ищет проходы между круча-
!И, преодолевает индейские засады. Удушающая жара льянос сменяется
ледяной стужей, вместо трясин людей пожирают пропасти; только голод
стается прежним. Войско тает, отмечая свой путь окоченевшими телами,
через сорок дней мучительного пути в марте 1539 года войско Федермана
пустилось в долину Паска, находившуюся на южных рубежах страны чиб-
а-муисков Из четырехсот тридцати христиан, ушедших в экспедицию,
юда добрались полтораста; а сколько индейцев-носильщиков погибло
по пути, того никто не считал.
Наградой же за все лишения и жертвы стал испанец-посланник, учтиво
;ообщивший Федерману, что уж два года как эту страну открыл и завоевал
"снсало Хименес де Кесада, который приглашает немца на встречу. Что
этот момент творилось в душе нашего героя и что испытывали его вой-
ты—пусть каждый читатель представит себе сам, в меру своего воображе-
ния. О том, как развивались дальнейшие события во владениях Хименеса
де Кесады, будет рассказано в следующей главе; здесь же ограничимся тем,
нто осенью 1539 года Федерман возвратился в Европу.
Из Испании он направился во Фландрию, где в то время находился Вар-
фоломей Вельзер. Он явился к своему патрону с пустым кошельком и красоч-
тыми рассказами об Эльдорадо. Как раз в 1540 году истекал срок семилетнего
онтракта, и банкир предложил Федерману подписать новый контракт,
но выдвинул при этом настолько неприемлемые условия, что тот наотрез
отказался. Надобно знать, что в ту эпоху на всякого, кто возвратился из Аме-
рики, смотрели как на несусветного богача, даже если он ходил в лохмотьях.
Поэтому банкир немедленно потребовал финансового отчета, подозревая,
нто Федерман скрыл часть богатств, а когда тот предъявил свои пустые
фаны, засадил его в Гентскую долговую тюрьму и описал все имущество
атом основании, что он «мошенническим путем скрывает золото, серебро
изумруды в огромном количестве».1 Рассчитывать на чью-либо помощь
онкистадору не приходилось, поскольку дело происходило во Фландрии, где
^ельзер пользовался исключительным влиянием при императорском дворе.
1 СозинаС.А.
На горизонте —
Эльдорадо!
С. 96.
Немецкая Венесуэла
Aguado P. de. Re-
copilacion historial
de Venezuela...
Vol. I. Notas. P. 234.
Георг Хоэр-
л\ут фон
‘Шпейер
Лучший способ защиты — нападение, эту истину Федерман усвоил,
давно. И тогда он сам пошел в атаку на Вельзера, обвинив того в несоблю:
нии всех пунктов контракта банкирского дома с испанской короной, обш
испанского монарха и сокрытии королевской доли добычи. Он очень к.
понимал, какой подарок делает испанским чиновникам, ненавидеьс
немцев. Наш герой верно рассчитал: при таком повороте дела его исквр
рассматривать Совет по делам Индий, а его самого переведут в Испанка -
и это его единственный шанс спастись. Совет по делам Индий, и без к
заваленный жалобами на злоупотребления немцев в Венесуэле, комв
вцепился в иСк Федермана. Прокурор Совета по делам Индий в iw
императору в сентябре 1540 года сообщал: «Нам известно, что Веи
ры заключили Федермана в тюрьму в Генте под предлогом того, чтс
не выполнил условия семилетнего контракта. Но прежде чем он пред»
пред их судом, он должен отчитаться в тех делах, которые касаются Ва»
Величества и быть допрошенным в Совете. Если Вельзеры полагают,что
скрыл от них часть золота и драгоценных камней, то он обвиняет их в к
что они обманули Ваше Величество на 200000 дукатов, и видимо, юе
по этой причине Вельзеры препятствуют его приезду сюда, опасаясь, о
не раскрылись их неблаговидные дела. Также необходимо доставить а.
Федермана, дабы он поведал нам о тайнах тех земель».1 Воистину инг
поражаешься демократическим парадоксам эпохи абсолютистского яг
ления в Испании. Несмотря на яростное сопротивление Вельзера, несмел
даже на противодействие императора, Совет добился-таки переводаиг
в Испанию. В феврале 1541 года Федерман прибыл в Мадрид и посели.
в частном доме под домашним арестом.
Полгода он исправно давал показания против Вельзера и вдруг в авгг
в присутствии каноника, нотариуса и двух свидетелей письменно отр:
от всех своих обвинений против немецкого банкира, пояснив, что выдви
их исключительно для того, чтобы выбраться из фламандской тюри
То ли он и впрямь решил позаботиться о душе, чувствуя приближение кои
то ли за этим стояли иные причины, — сие осталось тайной. Зато извест
что чиновники из Совета по делам Индий его признания положили:
сукно, и тем большую Федерман оказал им услугу, умерев в феврале 15421:
/ЛУдивительными путями иногда попадает человек в Историю.Ко
С/ до Коро дошло известие о том, что Федерман назначен нсгвым убер
ром Венесуэлы на место погибшего Альфингера, колонисты быстро напра»
ко двору посланца с мешком жалоб на Федермана. Поскольку жалоб на зж
требления немцев в Венесуэле уже накопилось предостаточно, Вельзер рес
не раздражать лишний раз монарха, сместил с поста Федермана и пост*
на его место немца по имени Георг Хоэрмут фон Шпейер (в испанской:!
совке — Хорхе Эспира). Он родился в 1500 году в знатной семье в бавар
городке Шпейер. Хотя родовая фамилия его была Хоэрмут, он предпочг
называть себя по месту рождения. Выходит, если бы не подоспевший вов?
Кн. 2. Южная
Америка
Индейцы Южной
Америки
шокжалоб, фон Шпейер тихо прожил бы жизнь в своем городке, не помыш-
\яя об Эльдорадо, и вряд ли кто о нем сейчас помнил бы.
Вельзер с надеждой взирал на Венесуэлу, уверенный, что откроет там
торое Перу, и не поскупился на финансирование экспедиции: на пяти
кораблях, загруженных оружием, доспехами, провизией и сотней лошадей,
Новый Свет отправлялись четыреста испанских солдат. Однако начало
экспедиции не предвещало ничего хорошего. В середине октябре 1534 года
после торжественных проводов и благословений корабли вышли из Севи-
\ьи, при благоприятном ветре прошли полтораста миль и уже приближа-
юсь к Канарским островам, когда вдруг налетела буря, и такова оказалась
лш противного ветра, что не оставалось ничего иного, как возвратиться
Севилью. Через пару недель, когда штормы улеглись, флотилия вновь
"ышла из гавани, отошла недалеко от испанского берега — и вновь вне-
запно налетевший шквал заставил корабли вернуться. Третье отплытие
завершилось тем же. Все поняли — дело нечисто, предприятие проклято,
л двести солдат — половина личного состава — дезертировали из экспе-
диции. Шпейер тоже понял, что дело нечисто, и провел собственное рас-
ходование. Как он доказал впоследствии, терпения и упорства ему было
^занимать, и в короткий срок он довел расследование до успешного конца.
Вдень очередного отплытия за кормой флагмана, привязанная к длинной
рее,свисала железная клетка, а в ней копошилось какое-то черное существо,
очертаниями похожее на человека. К клетке приблизилась шлюпка, где
стояло двое с горящими факелами, они просунули факелы через решетку,
щество вспыхнуло, и над водой разнесся душераздирающий вопль. Это
срелгусто обмазанный смолою содомит, коего Шпейер выявил в своем вой-
те. При ясном небе и попутном ветре флотилия быстро дошла до Канарских
Немецкая Венесуэла
Опубликованы
в 1785 году.
Diario у cartas
de Felipe de Hut-
ten. 11 Descubri-
miento у conquista
de Venezuela.
Fuentes para la
historia colonial
de Venezuela. Op.
cit. P. 367-368.
Йозеф Леон Риги-
ни. «Река в сель-
ве», 1872, холст,
масло. Фрагмент
картины
Кн. 2. Южная
Америка
островов, где Шпейер навербовал двести новых солдат взамен сбежав©
а затем без приключений добралась до Венесуэлы.
Сразу по прибытии в Коро новоявленный губернатор Венесуэлы Bnt
за подготовку экспедиции. В мае 1535 года Шпейер выступил на юг во г.
трехсот шестидесяти человек, восемьдесят из них были при конях. Подр
ности той экспедиции известны из дневника и писем Филиппа фон Гуттг
которому будет посвящена следующая подглава.
Нет нужды детально описывать перипетии трехлетних странен
по венесуэльским льянос. Все это уже было в экспедициях Альфингг
и Федермана и повторялось вновь. Травля и грабеж индейцев и ответ-
сопротивление; иссушающая жара и ливни; нескончаемая череда смерт
и голод. Голод, который мучил людей месяцами и доводил до умопомр
ния. В своем дневнике Гуттен писал: «Только Господь и люди, прошей
через это, знают, какие лишения, несчастия, голод, жажду и болезни нс
тали христиане за три года. Достойно восхищения то, что тело человечен
способно вынести столько тягот и в течение столь длительного срока. &
стине ужас берет, когда вспоминаешь, чего только не ели христиане во вр
похода, а ели они всяких непотребных тварей — ужей, гадюк, жаб, ящер?,
червей и еще травы, корни и прочее, что непригодно для пищи; при
находились и такие, кто, вопреки людскому естеству, пожирал человечен
мясо,—так, один христианин сварил мясо индейского ребенка и притоке
с травами. Трупы лошадей, убитых индейцами либо умерших от болезк
христиане продавали своим же сотоварищам за 300 золотых песо; я самкуи
пса на пропитание за юо песо. Многие ели шкуры оленей, которымиин’
цы обтягивают щиты, — сначала их вымачивали в воде, а затем варшл
Проводником и разведчиком Шпейер взял многоопытного Эстебана Мар-
тина, который также возглавлял грабительские рейды в поисках пропитания
и носильщиков. Сначала Шпейер повторял маршрут первой экспедиции
Федермана перевалил через горы и двинулся по саванне в направлении
селения Акаригуа. За прошедшие четыре года здесь не изгладилась память
о христианах, и конкистадоры обычно встречали на своем пути пустые,
вычищенные до последнего маисового зернышка селения. В одном из них
разведчики поймали коня и нашли меч; среди захваченных здесь тридца-
ти пленных нашлись те, кто четыре года назад присутствовал при казни
пленного христианина, — их Шпейер в присутствии остальных отдал
на растерзание псам.
Пройдя по следам Федермана, Шпейер углубился дальше на юг, в неиссле-
дованные места. Он уже не питал иллюзий относительно близости Южного
моря, зато верил, что на неизведанных просторах материка отыщет свое Перу.
Между тем христиан настиг бич льянос—тропическая лихорадка; сведения
о ней сохранились в записях Гуттена: «К 3 ноября насчитывалось уже более
восьмидесяти заболевших христиан, тридцать из них приходилось везти
привязанными к хребтам коней, точно мешки, и больно было смотреть на них.
К тому часу когда мы встали лагерем, умерли четверо».1 Больных станови- 1 ibid. Р. 355.
лось все больше, они страшно замедляли ход экспедиции, и тогда Шпейер
принял единственно верное решение: «Утром 9 января мы вошли в селение
Итибона; здесь губернатор решил оставить больных, дабы они оправились
имогли следовать за нами; и таковым образом он оставил здесь сто пятьдесят
христиан и девятнадцать лошадей, благо в окрестностях было много селений
ипропитания. Двум капитанам, поставленным над этими людьми, он прика-
залкак можно скорее, едва появится возможность, соединиться с основными
силами, но они не выполнили сего приказа...».2 А как они могли выполнить 2 ibid. Р. 357.
его, если за два года здесь умерло сто человек, включая обоих капитанов?
Освободившийся от балласта Шпейер устремился вперед со ста пятьюде-
сятью пехотинцами и сорока девятью всадниками. Экспедиция двигалась
на юг вдоль Восточной Кордильеры. Неоднократно конкистадоры получали
от индейцев сведения, что за горами на западе живет богатый народ, —
речь, несомненно, шла о муисках. Трижды конкистадоры штурмовали горы
ивсякийраз откатывались назад. В поисках прохода в горах Шпейер упрямо
продвигался на юг, когда на пути экспедиции встала река Мета (тогда она
еще фигурировала в документах под каким-то индейским именем) — столь
бурная, что нечего было и думать о переправе. «...Мы двинулись вниз по реке
отселения к селению в поисках брода и пропитания, но так нигде и не смогли
пересечь эту реку, и в результате она задержала нас на восемь месяцев, и все
это время мы испытывали ужасные лишения, и многие христиане умерли» .3 3 ibid. р. 360.
Лишь с наступлением сухого сезона Шпейер смог переправиться на дру-
гой берег И снова на юг. Когда Полярная звезда скрылась за горизонтом,
Шпейер произвел замеры и определил, что экспедиция находится вбли-
зи экватора, на 2%° с.ш. Близость экватора обещала богатства и чудеса.
Немецкая Венесуэла
1	Diario у cartas
de Felipe de Hut-
ten... P. 364.
2	Ibid. P. 364-365.
3	Ibid. P. 365-366.
4	Ibid. P. 366.
5	Ibid. P. 367.
Кн. 2. Южная
Америка
И впрямь: в верхнем течении реки Гуавьяре, в i ооо км от Коро, касик инде
ского племени подарил губернатору горсть золотых побрякушек и рассказа
что «в нескольких днях пути вниз по реке обитают женщины, кои общают»
с мужчинами лишь раз в году, по обычаю амазонок; и что в горах жж
народ „бессмертных" людей — уж не знаю, откуда он взял эту чушь; так
он сообщил, что прежде чем мы достигнем богатой страны, нам придет
восемь или девять дней идти через земли жестокого и сильного племе*-
людоедов, которые непрестанно враждуют с соседними племенами..
Поскольку в сезон дождей всадники не смогли бы продраться мер
болотистые заросли, Шпейер отправил пешим ходом на разведку двадцз
человек во главе с Эстебаном Мартином. Это была роковая ошибка губя
натора — посылать пеший разведывательный отряд. Испанцы угоди
в индейскую западню, чудом лишь нескольким удалось спастись: ohif’
и донесли весть о гибели остальных, в том числе и Эстебана Мартина. [
смерть стала страшным ударом для войска, дух которого моментам
надломился. Об этом ясно пишет Гуттен: «Гибель этих христиан, и в осой-
ности Стефана [Эстебана] Мартина, вызвала непередаваемый ужас в лагер
ведь этот Стефан Мартин был правой рукой губернатора, от него во многс
зависела наша судьба, и его ценили чрезвычайно, благо он почти всю жж
провел среди индейцев и умел обращаться с ними. После этого губерна:
даже не помышлял посылать на разведку пеших».2
Несмотря на невосполнимую утрату, Шпейер намеревался двигать,
дальше, но испанцы решительно потребовали возвращения в Коро. Шп
ер считал, что стоит на пороге Дома Солнца, и предпринял последив
отчаянную попытку: оставил недужных и с отрядом в сорок пехотпж
и девятнадцать всадников направился вверх по течению Гуавьяре, надес
найти брод через реку; однако дело происходило в сезон дождей и река бн
непреодолима. Шпейер ни с чем возвратился в лагерь, заикнулся было ото
чтобы переждать дожди, но войско взбунтовалось. И было от чего:
оставалось сорок всадников и сотня пехотинцев, и среди них едва ли набр
лось бы сорок здоровых; к тому же большая часть солдат не имела ни меч
ни какого иного оружия, у нас не осталось ни одной аркебузы, ни одно
арбалета, столь необходимых для противостояния индейцам, хотя изй
вышло шестьдесят аркебузиров и более двадцати арбалетчиков, но все да
погибли или отстали за время длительной экспедиции».3 И вот, 13 авгуг
1537 года экспедиция тронулась в обратный путь, «испытывая такие мучеиу
и лишения, каковых, на мой взгляд, не доводилось испытывать христ?.
нам».4 В конце мая 1538 года из трехсот шестидесяти человек, отправивши
в экспедицию, в Коро вернулось лишь девяносто, и, по словам Гуттеь
«одежды на них было не больше, чем на индейцах, которые хЬдят нагишош
Географические результаты экспедиции оказались весьма внушительа
ми: Шпейер проследил склоны Восточной Кордильеры на 500 км, отк(к
верховья крупных притоков Ориноко — Апуре, Араука, Мета и Гуавыр
Но для конкистадоров эти достижения мало чего стоили без золота.
Не думал сдаваться и Шпейер. В письме императору он утверждал, что
не дошел всего каких-то 25 лиг до цели, и уверял: «В новой экспедиции
мыслю я с Божьей помощью завершить открытие, свершенное в прошлой
экспедиции... и надеюсь получить такую богатую добычу, какой еще никто
не получал».1 Он готов был хоть сразу отправиться в новую экспедицию —
да вот беда: Коро настолько обезлюдел, что пришлось ему плыть в Санто-
Доминго и там набирать волонтеров. В силу различного рода препятствий
инеурядиц, подготовка новой экспедиции в Эльдорадо растянулась на два
года. Наконец когда новое войско конкистадоров уже было готово тронуться
1 Espira Jorge. Carta
a Imperador. Ц
Descubrimiento
у conquista de Ve-
nezuela. Fuentes
para la historia co-
lonial de Venezue-
la. Op. cit. P. 329.
в путь, случилось неожиданное: в июне 1540 года Шпейер умер.
Губернатором Венесуэлы и генерал-капитаном экспедиции в Эльдорадо Филипп
был назначен Филипп фон Гуттен. Имеет смысл поближе познакомиться Фон Туттен
с этим персонажем, которого воистину можно было бы назвать Рыцарем
Эльдорадо
Филипп фон Гуттен, двоюродный брат видного немецкого писателя-
гуманиста Ульриха фон Гуттена, принадлежал к древнему роду германской
знати. Он родился в 1511 году в родовом замке Биркенфельд, а детские годы
провел при дворе принца Фердинанда. Судьба свела
его с главой банкирского дома Вельзеров. Что толкну-
ао Филиппа отправиться в далекую Венесуэлу? Вовсе
не жажда наживы — ведь он был весьма состоятель-
ным человеком. Об этом он сам говорит в письме отцу:
осподь свидетель, что в это путешествие я отправля-
юсь, движимый отнюдь не стремлением обогатиться,
астранным желанием, коим давно уже был охвачен. Мне
кажется, я не смогу умереть спокойно, ежели не увижу
Индий».2 Притом, в отличие от многих испанцев и англи-
чан, Гуттен вовсе не воспринимал Новый Свет как землю
обетованную, равно как и не жаждал он обрести здесь
новую родину. Так чем же тогда его притягивал Новый
Свет? Об этом он прямо заявляет в письме родному брату,
Морицу фон Гуттену: «...Я хотел бы вернуться на родину,
прославив наш род и себя лично, дабы никто не смог насмехаться надо мною. Филипп фон Гут-
Всю жизнь я странствовал в поисках удачи; и, хотя судьба до сих пор мне тен
неблагоприятствовала, я ни в чем не опорочил своего имени и не замарал
своей чести...».3 Гуттен, словно сошедший со страниц рыцарских романов,
исебямнил средневековым странствующим рыцарем, а Новый Свет .воспри-
нимал как поприще доблести и славы. Европа, погрязшая в обвгденности 2 Diario у cartas
и меркантилизме, казалось, уже не могла реализовать те возможности для de FeliPe de Hut-
героических деяний, какие предоставляла Америка.	ten " Р‘373'
Между тем Гуттена всячески отговаривал от путешествия в Венесуэлу 3 ibid. Р. 376—377-
мудрец и чернокнижник доктор Фауст. Да-да, тот самый Фауст, кото-
рый века спустя стал героем великого творения Гете. Он вовсе не был
Немецкая Венесуэла
выдуманным, легендарным персонажем, как считалось долгое время.Т-
вот, в 1534 году доктор Иоганн Фауст составил гороскоп Филиппу фон Г
тену и предрек ему не только величайшие тяготы и бедствия в Венесу-V
но и гибель в ночь полнолуния. Известный астролог Иоахим Камерар*
выступил с опровержением мрачных пророчеств и в своей книге «Коммег.
рии» предсказал небывалый успех всем начинаниям Гуттена в Новом Св:
Спор двух астрологов, не утихавший несколько лет,
вал широкий интерес во всей Германии.1 Доктору Фа
не довелось удостовериться в собственной правоте-;
умер в 1540 году в шестидесятилетием возрасте. Когда
мрачные пророчества сбылись, к Фаусту пришла вел
посмертная слава, имя его стало обрастать легенда®
Итак, не вняв предостережениям мудреца, Гуг-
отплыл в Новый Свет. Казалось бы, мучительная и
плодная экспедиция Шпейера должна была застают
Гуттена внять пророчествам доктора Фауста. В пису
брату, написанном в январе 1540 года, проскальзьг.
фраза: «Философ Фауст оказался прав, наши дела у.
из рук вон плохо»2 — речь шла о том, что подгота
второй экспедиции наталкивалась на всякого рода к
пятствия. Вместе с тем Гуттен и не думает возвращать
Портрет
доктора Фауста.
На основе гравюры
Рембрандта
1	См. Эррера
Луке Ф. Луна док-
тора Фауста. —
М, 1989. С. ззз
2	Diario у cartas
de Felipe de Hut-
ten... P. 381.
3	Ibid. P. 369.
4	Ibid. P. 375.
5	Ibid. P. 375-376.
в Германию. Перенесенные испытания он воспринимает вполне в рыцаре
духе — как проверку на прочность: «Эта земля всякого подвергает иепкт
нию, и, кто его выдержит, тот останется цел, хотя многие и не выдерш
ют».3 Кроме того, письма Гуттена живо передают ту атмосферу ажиотВ
какая царила в колониях после завоевания страны чибча-муисков. «Кс
поступили сведения от Федермана о великих богатствах того края, не толь
те, кто здесь остался, уже не помышляют о возвращении, но сюда рву.
многие из Санто-Доминго и из Испании».4 К тому же, как уже говорим
Шпейер и вслед за ним Гуттен неколебимо уверены, будто открыли мег
положение Дома Солнца, и эту уверенность передают другим. «Этаэкс
диция будет не столь трудной и длительной, как предыдущая,—предрек.
Гуттен в письме брату, — ведь сейчас мы с точностью знаем, г^е надоё-
искать, и того, кто выживет, Господь сторицею вознаградит за его труд.
А насколько тяжелы те труды и лишения, коим подвергают себя беднн
христиане в сих землях, я уже рассказал тебе в предыдущем письме; и все г
верно, показалось тебе невыносимым и бесчеловечным, как оно по про.
и есть. Но мы так долго подвергали себя этим испытаниям, что уж привык
к ним, и они нас нисколько не страшат».5 Гуттен не сомневался в том,г
быстро отыщет Эльдорадо, — знал бы он, что ему предстоит совершг
самую долгую экспедицию за всю историю Конкисты!
Начало не предвещало ничего хорошего. Узнав о назначении Гун.
новым губернатором Венесуэлы и генерал-капитаном экспедиции, пак
ры сотни испанцев дезертировали в соседнюю Санта-Марту. Одни бь
Кн. 2. Южная
Америка
напуганы пророчествами доктора Фауста, которые стали известны и здесь,
в Америке; другие же яро ненавидели немцев и больше не желали быть
под их началом. У Гуттена оставалось всего около полутораста воинов —
ивсе же он дерзнул идти за тысячу миль покорять Эльдорадо. Вместе с ним
в экспедицию отправился и недавно прибывший в Венесуэлу Варфоломей
Вельзер, старший сын главы банкирского дома. Он сообщил, что его отец
всецело доверяет предсказаниям Камерария и не сомневается, что Гуттен
разыщет и завоюет Эльдорадо.
В июле 1541 года экспедиция тронулась в путь. Надо полагать, Гуттен
на сей раз тоже вел дневник экспедиции, тем паче что это была его «собст-
венная конкиста», но этот дневник, к сожалению, не сохранился, так что ход
экспедиции возможно воссоздать лишь по свидетельствам конкистадоров,
косвенно отраженных в хрониках Конкисты. На место павшего Эстебана
Мартина заступил ни в чем не уступавший ему, столь же неутомимый Педро
де Лимпиас: вместе с Федерманом он добрался до Санто-Доминго, откуда
возвратился в Венесуэлу, чтобы вновь попытать счастья.
Почти юоо км Гуттен шел на юг .по стопам Шпейера, пока через два года
не добрел до индейского селения, которому во время предыдущей экспеди-
ции Шпейер дал звучное имя Санта-
Мария-де-лос-Льянос. Здесь Гуттен
узнал от индейцев, что сравнительно
недавно отсюда на восток прошло
войско христиан. То была злосчастная
экспедиция брата Хименеса де Кесады,
о которой будет сказано в следующей
главе. Одновременно нашелся индеец,
который не советовал идти на восток,
ауказывал на юг. Там, по его словам,
на реке Гуавьяре находится селение
Макатоа, откуда открывался путь
в страну могущественных и богатых
омагуа, данников амазонок. Гуттен
пребывал в глубокой задумчивости.
Какразрешатся его сомнения? Какой путь он изберет? Зная особенности мыш- Армия Велъзеров.
\ения конкистадоров (вспомним начальный маршрут экспедиции Сото), Рисунок Иеронима
можно с уверенностью предположить, что он кинется вдогонку Эрнану КелеРаСтаРшего’
Пересуде Кесаде. Так оно и случилось. Гуттен не мог допустить, что Кесада
идет наобум, — видимо, он напал на верный след, а хитрый индеец нарочно
сбивает с толку. И Гуттен двинулся на восток по следам христиан. Следов же
оказалось предостаточно: кресты, кресты, кресты над могилами... Целый
год экспедиция проплутала среди проток и озер, чтобы вновь возвратиться
висходную точку — селение Санта-Мария-де-лос-Льянос.
Вчувствуйтесь, читатель, в эти временные промежутки — и вы ощути-
те,™ бежит холодок по спине. Восемь месяцев Шпейер искал переправу
Немецкая Венесуэла
Aguado P. de. Re-
copilacion historial
de Venezuela...
Vol. I. P. 264.
через реку. Год блужданий из-за ошибочного решения Гуттена. Пять!
длилась его экспедиция. На девственных землях Нового Света конкиста’
утрачивал европейское чувство времени, европейскую ценность время
Американское пространство словно возвращало конкистадоров в пер?
бытное мифологическое время, которое измерялось не часами и дна-
а большими природными циклами: сезон засухи, сезон дождей. Грандиов
протяженность неосвоенного пространства предполагала и соответсж-
щую протяженность времени, необходимого для его покорения, и now
с его затратами никто не считался.
И все равно для соратников Гуттена возвращение в исходную тоя>
стало тягчайшим ударом. Обескураженные конкистадоры потребоад
повернуть назад. Но Гуттен не пал духом. «Зато теперь мы знаем верш
путь в Эльдорадо!» — возгласил он и сказал, что пойдет дальше даже ом-
К нему присоединились еще сорок отчаянных голов, и небольшой otp
двинулся на юг. К концу 1544 года Гуттен вышел на Амазонскую низ»
ность и достиг экватора.
Касик селения Макатоа сообщил, что возле гор, различимых вда»
в ясную погоду, находятся огромные поселения людей, обладающих несме
ными богатствами. Вместе с тем он всячески отговаривал конкистадор»
от безрассудного вторжения в страну народа омагуа со столь малыми се*.
ми. Куда там! Гуттен готов был хоть в одиночку сразиться с целым войск*
Дальше эта рыцарская история превращается в загадку, которая долг,
время не давала покоя искателям Эльдорадо и до сих пор вызывает нед?
мение историков. Ибо по заверениям участников похода, а также по мнет
численным свидетельствам хронистов, конкистадоры действительно bi
глись во владения омагуа и приблизились к их столице, пышному горе
Куарика. Вот как его описывает Педро де Агуадо: «С той возвышенное
сам генерал-капитан и все, кто его сопровождал, увидели неподалеку гот
огромных размеров, таких, что даже вблизи невозможно было разглядг
где он кончается; в том городе дома стояли кучно, но по порядку, а вег
дине находилось здание, размерами и высотою намного превосходящей
прочие дома; и когда спросили индейца-проводника, что это за строен/
столь отличное по своей пышности от прочих, тот ответил, что это двор-
правителя сего города Куарика и что во дворце том, помимо золотыхиж
размером с подростка и золотого изваяния женщины, которую почиаг
богиней, есть и иные сокровища...».1 Это описание воспроизводят два друг
венесуэльских хрониста, Хосе де Овьедо-и-Баньос и Педро Симон. Мек
тем впоследствии никто так никогда и не смог отыскать в тех глухих кр^
ни этого города, ни могущественных омагуа. Трудно предположить,бул
участники похода сговорились между собой и намеренно вводили лю^
в заблуждение. Тогда что же? Мифологическая галлюцинация? Как быв
ни было, Гуттен породил еще один вариант Эльдорадо — миф о мог)«*
ственном государстве омагуа, вдохновлявший экспедицию Педро деУрг
по Амазонке, предпринятую в 1560 году.
Кн. 2. Южная
Америка
Невдалеке, у кромки возделанного поля, испанцы увидели двух индейцев.
Желая раздобыть пленного, Гуттен вскочил на коня и помчался за длин-
новолосым туземцем с копьем в руках; он догнал его, протянул было руку,
чтобы ухватить индейца за волосы, но тот внезапно увернулся и вонзил
копье в подмышку всаднику. Гуттен с криком вылетел из седла.
Врачевать генерал-капитана взялся пехотинец Диего де Монтес, мало
смысливший в медицине. Главное для него было понять, насколько глубока
рана; и это сомнение он разрешил столь же оригинальным, сколь и жестоким
способом. Выбрал старика-индейца, облачил в доспехи Гуттена, посадил
на коня и копьем нанес ему удар в подмышку; после чего умертвил индей-
ца, вскрыл тело и осмотрел рану. Сердце оказалось не задетым, и Диего
де Монтес смело принялся промывать и прижигать рану Гуттена.
На следующее утро тишину разо-
рвалгрохот барабанов. Из города через
долину двигалось войско, разделенное
напятнадцать колонн по тысяче чело-
век в каждой. Пятнадцать тысяч про-
тив сорока воинов, один из которых
ранен! Такого соотношения сил еще
не знала военная история. Отступать
уже было поздно. Конкистадоры
высмотрели вождя: его несли впереди
войска в паланкине, изукрашенном
перьями попугаев.
Стремительная кавалерийская ата-
ка. Ошеломленные внезапным нападе-
нием, индейцы не смогли защитить вождя. Его голова слетела с плеч, охрана
была мигом перебита. И сразу вслед за тем грянул гром аркебуз. С воплями
ужаса омагуа бросились к городу.
Окрыленный победой, Гуттен намеревался взять город приступом,
но соратники осадили безумца: они хорошо понимали, что силы слишком
неравны, а на эффект внезапности рассчитывать больше не приходится.
Гуттен возвращался в Коро с твердой надеждой набрать новое войско
Эмме Андриан
Тонай. Интерьер
хижины индейцев
племени бороро.
1527. Акварель. Рос-
сийская академия
наук. Санкт-Пе-
тербург
изавоевать Куарику. Теперь-то он точно знал, где находится Эльдорадо,
он видел Дом Солнца собственными глазами.
Полтора года занял обратный путь. По возвращении Гуттена ждал
неприятный сюрприз в лице новоявленного губернатора Венесуэлы Хуана
деКарвахаля. Назначенный аудьенсией Санто-Доминго заместителем Гут-
тена на время его отсутствия, Карвахаль тайком подредактировал данные
ему официальные бумаги и объявил себя полноправным губернатором
Венесуэлы. Еще более неприятным сюрпризом стало для Карвахаля появ-
ление Гуттена, которого никто уже не чаял увидеть живым.
Хуан де Карвахаль был человеком властолюбивым, деспотичным,
коварным, но при этом достаточно разумным, чтобы прекратить поиски
Немецкая Венесуэла
неуловимого Эльдорадо и заняться обустройством благодатной зею.
жаждавшей не меча, но плуга. С первых дней своего появления в Венесуа;
он начал энергично проводить колонизаторскую политику в против
пиратской и преуспел в этом, обеспечив людям пропитание и мир сини-
цами. Большую часть колонистов он переселил из Коро в долину 3’
Токуйо, плодородную и с более здоровым климатом, где начал развив®
земледелие и скотоводство. Здесь-то и состояласьвстр
соперников поневоле.
Новый губернатор предлагал прежнему полюбя
уступить ему власть. На сторону Карвахаля перемети
лись Педро де Лимпиас и многие из испанских сор
ников немца. Гуттен — ни в какую. Он был двшй
не только честолюбием и гордостью: губернаторе!?
титул давал ему возможность снарядить новую экспед
цию в Эльдорадо. Во все времена встречи двух болы»,
начальников на одном посту кончались, как права*
кровью. Так случилось и на этот раз. Из Эль-Тот
Гуттен с несколькими верными соратниками отправил
в Коро: оттуда он отплывет в Санто-Доминго, гдепс
чит официальные подтверждения своих губернатс:
ских полномочий. Карвахаль понимал: если соперк
Филипп фон Гут-
тен. Портрет
работы неизвест-
ного художника
1	Esta tierra de gra-
cia. —Caracas,
1955- P-143-
2	Descubrimiento
у conquista de Ve-
nezuela. Fuentes
para la historia co-
lonial de Venezue-
la. Op. cit. P. 388.
доберется до Коро — прощай губернаторский пост. Ночью он и его лк:
нагнали отряд и обезглавили Гуттена и Варфоломея Вельзера. МогалВ
неизвестны.
Напрасно Карвахаль надеялся спрятать концы в воду. Через нескош
месяцев в Венесуэлу прибыл королевский алькальд для судебного разбф
тельства. Карвахаль яростно защищался, но в конце концов признался
вину. Приговор был суров: «Мы облечены властью приговорить означен»
преступника Хуана де Карвахаля к тому, чтобы его выволокли из тюря
привязанным за лошадиный хвост, протащили через площадь сего селе*
к позорному столбу и виселице, а засим веревкою из пеньки либо д.
подвесили за шею таким образом, дабы он умер естественной смерть»
Говорят, что сейба, на которой повесили Карвахаля, вскоре засохла.
Но вот что любопытно. Хотя беспристрастный процесс ясно век:
мотивы преступления (борьба за власть), в Европе под влиянием й
об Эльдорадо случившееся было воспринято совсем иначе. Деск.
Карвахаль убил Гуттена, чтобы завладеть сокровищами, которые тот пря
из Эльдорадо, и картой с указанием маршрута к городу Куарика. Об»
свидетельствуют многочисленные документы той эпохи. Так, рода
Гуттена сообщали в одном из писем: «У нас имеются достоверные сведе-
о том, что наш брат добыл в Индиях огромные богатства в золоте, сер^
и драгоценных камнях, он вез их с собой на возвратном пути из экспед
ции, но Хуан де Карвахаль вместе со своими сообщниками ограбил еге
На самом деле, вернувшись из второй экспедиции, Гуттен не смог да?
Кн. 2. Южная
Америка
расплатиться с долгами. Глава банкирского дома Вельзеров, сообщая Мори-
цуфон Гуттену о смерти его брата и своего сына, утверждал, что последние
привезли из экспедиции немалые богатства, и заверял, что не пожалеет
гсилий, дабы вернуть эти ценности законным наследникам.1 В ответном
письме Мориц выражал уверенность, что основным мотивом убийства
был грабеж, а в письме императору Карлу V просил вернуть наследникам
не только сокровища, но «в особенности письменные заметки и сведения
оновооткрйггых землях...».2 В очередном письме монарху Варфоломей Вель-
зер вновь и более подробно излагает причины случившегося: «На Святой
неделе 1546 года в ста милях от города Коро Хуан де Карвахаль встретил
фон Гуттена и, узнав, что тот возвращается из экспедиции с огромной
добычей, открыв преМногие богатые земли и провинции, движимый без-
мерной алчностью и желанием скрыть от Вашего Величества весть об этих
открытиях, схватил Филиппа и сына Варфоломея Вельзера вместе с двумя
испанцами благородного происхождения и жестоко удавил их, после
чего, обуянный ненасытимой жадностью, забрал себе их богатства; кроме
того, он переманил на свою сторону их людей с целью отыскать богатые
провинции, открытые вышеупомянутым фон Гуттеном с превеликими
трудами и на деньги Вельзеров, с тем чтобы присвоить себе плоды того,
что по праву должно принадлежать Гуттенам и Вельзерам».3 Вняв просьбе
немецкого банкира, император в феврале 1548 года отдал соответствующий
Ibid. Р. 391.
Ibid. Р. 392—393.
Ibid. Р. 395.
Ритуальный
танец. Гравюра
Теодора де Бри
Немецкая Венесуэла
приказ, но сокровища Гуттена так и не были обнаружены по причине
отсутствия. Как видно, Новый Свет создал мощное мифологическое"
которое опровергало все очевидности и документы.
Между тем процесс, начатый против Вельзеров на основе ofe
ний Федермана, шел своим чередом. После шестнадцатилетней ть
в 1557 году, год спустя после того, как император Карл отрекся от преет
и передал власть своему сыну Филиппу И, контракт с немецкими банкт
был расторгнут. На этом завершилась история немецкой Венесуэлы.
Земли боль-
ших обеща-
ний
I он с ало Хименес i>e 'Kecaba
/з немецкой Венесуэлы проследуем на запад. Побере•
I J нынешней Колумбии открыл и обследовал бога'
севильский'юрист Родриго де Бастидас. Имеет
кратко напомнить то, о чем подробно было рассказано в кн. 1, гл. &
Нуньес де Бальбоа». Обнаружив в себе первопроходческую страсть, Баста
вложил свои средства в организацию экспедиции в Новый Свет, взяли
маном Хуана де ла Косу, который плавал с Охедой и Веспуччи, ивоктг
1500 года пустился через океан. По следам предшественников Бает?,
достиг мыса Ла-Вела и пошел дальше на юго-запад вдоль неисследован-
берега. В мае 1501 года Бастидас увидел снежные пики Сьерра-Невадад
открыл устье великой реки Магдалены и дошел до Дарьенского за
где начинается берег Панамского перешейка. По пути испанцы вымен
около 30 кг золота и массу жемчуга, загрузили корабли рабами-карл
и бразильским деревом. Но суда, источенные моллюсками-древотоф
не выдержали обратного пути и в бурю близ Эспаньолы пошли на дно г1#
со всеми богатствами. Бастидас вместе с частью экипажа спасся, нож
угодил под арест по обвинению в незаконной работорговле и сокрыт
королевской доли добычи. На суде в Испании профессиональный ю?
сумел полностью оправдаться, попутно изобразив карибов с реки №
лены такими кровожадными людоедами, что королевский указ от 1503?
разрешил их убивать и уводить в неволю.
Нет бы Родриго де Бастидасу после всех пережитых треволнений
мониться, внять недвусмысленному предостережению судьбу и верну
к спокойной адвокатской практике. Напрасно ждать благоразумия от
века, побывавшего в Новом Свете, — Америка уже успела околдоь
его, и в 1524 году он подписал с испанской короной договор на завоевь
и колонизацию открытых им земель. По условиям контракта новоявлен-
губернатор края должен был построить в тех местах крепость, посе?
в ней полсотни испанцев(из них пятнадцать — с женами) и завезти в
нию двести коров, триста свиней и двадцать пять лошадей. Бастидасml
выполнил свои обязательства и в июне 1526 года высадился на побере-
Кн. 2. Южная
Америка
Карибского моря, где основал селение Санта-Марта в 150 км к востоку
т устья реки Магдалены. Колонистов он набрал на Эспаньоле, и как
вскоре выяснилось, людей лихих и своевольных (впрочем, других почти
,1 не было). Они вовсе не собирались заниматься созидательным трудом
тут же кинулись грабить окрестных туземцев. Благонамеренный губер-
натор пытался образумить колонистов — не тут-то было. В мае 1527 года
составился заговор капитанов во главе с заместителем Бастидаса, и одна-
жды ночью они ворвались в дом губернатора с криками: «Да здравствует
Император и свобода! Не хотим подыхать здесь как рабы под властью этого
дрянного старикашки!».1 Бывший юрист оказал отчаянное сопротивление
'вынудил их отступить, хотя и был весь изранен. Губернатор отправился
;Санто-Доминго, но из-за противных ветров корабль остановился в Сан-
тьяго-де-Куба, где Бастидас окончил свои дни из-за полученных ранений.
Заговорщики были схвачены, преданы суду и казнены.
Узнав о смерти Бастидаса, аудьенсия Санто-Доминго назначила на пост
тбернатора Санта-Марты Педро де Бадильо, а его заместителем — Педро
ie Эредиа Они на скорую руку завербовали двести солдат и в 1527 году
кадились в Санта-Марте. Бадильо недолго пробыл в колонии и вскоре
тбыл в Санто-Доминго, а его заместитель оказался покрепче и около года
шравлял колонией, предпринимая экспедиции «вглубь земли», которые
приносили вполне весомую добычу золотом. Поняв, что земли эти обеща-
ет много большее, Эредиа возжелал стать их законным хозяином и с этой
целью направился в Испанию, чтобы подписать договор с короной. Этого
ан, в конце концов, добился, хотя и не без труда, и в августе 1532 года была
подписана капитуляция, согласно которой ему отходила территория к запа-
дуот устья реки Магдалены до залива Дарьей, а с юга, она, как повелось,
была никак не ограничена.
Когда Эредиа отбыл в Испанию осаждать своими просьбами Совет
юделам Индий, колониальные власти, понимая, что дело его — нескорое,
середине 1528 года назначили новым губернатором Санта-Марты Гарсиа
хЛерму. Поэтому расчет Эредиа заполучить себе во владение все побережье
нынешней Колумбии, включая колонию Санта-Марта, не оправдался; он
получил отдельное губернаторство и был вынужден начинать с нуля —
то есть с заселения. Что он и сделал, основав i июня 1533 года в 200 км
западу от Санта-Марты порт Картахена,2 где поселилось около трехсот
онистов, не считая обслуги.
После того как были выстроены дома и церковь, выбран городской совет,
распределены земли и заключены мирные договоры с окрестными вождя-
ми, Эредиа предпринял экспедицию на юг, «вглубь земли», к по'бережью
Южного моря — как и немецкие конкистадоры, он полагал, что до него
той подать. К побережью он, понятное дело, не вышел, зато вернулся
немалым количеством золота.
Не мешкая, Эредиа организовал новую экспедицию к Южному морю —
а сей раз он продвинулся дальше на юг и в январе 1534 года открыл
1 Friede ]. Invasion
del pais de los chib-
chas. — Bogota
1966. P. 31.
2 Ныне крупный
порт Картахена
(полное название
Картахена-де-Ин-
диас) на кариб-
ском побережье
Колумбии.
Гонсало Хименес
де Кесада
Кн. 2. Южная
Америка
700
густона еденную долину реки Сину, где процветали земледельческие
культуры. В индейских святилищах было много золота и драгоценных
камней, а еще больше сокровищ обнаружилось в индейских могильниках.
Месторождений золота в долине не имелось, а в ответ на расспросы о драго-
ценных металлах и камнях туземцы показывали на юг. Туда пытались про-
биться конкистадоры, но силы уже были на исходе, к тому же продвижение
амедлял груз награбленного. Эредиа предпочел не рисковать невиданной
добычей и вернулся в Картахену. Эта экспедиция оказалась одной из самых
прибыльных» в эпоху Конкисты. В1535 и 1536 годы брат губернатора, Алонсо
де Эредиа, предпринял еще две экспедиции на юг и на запад, открыл реки
Кауку и Атрато, но эти предприятия оказались совершенно бесплодными.
Оставим на время губернатора Педро де Эредиа — с ним еще предстоят
стречи в этой главе, — и вернемся в Санта-Марту.
Губернатор Гарсиа де Лерма разрешал подчиненным грабить сколь-
ко душе угодно, требуя лишь свою долю добычи. Сначала разбойничьи
рейды обеспечивали поселенцев провизией, но перепуганные туземцы
скоре поразбежались, окрестности обезлюдели, а колонисты не взрастили
ни деревца, ни колоска и оказались на грани голода. В результате к 1534 году,
логда Гарсиа де Лерма умер, окрестности Санта-Марты обезлюдели
на десятки лиг вокруг, грабить стало практически некого, и над поселком
«висла угроза голода. Санта-Марта хирела, жители разбредались кто куда,
иказалось, недалек уж тот день, когда оставшиеся полтора десятка лачуг
: ветхой деревянной церковкой исчезнут с лица этой оскорбленной земли.
Все изменило Перу. После завоевания государства инков испанцы рвались
вЮжную Америку, а император не скупился на капитуляции.
Губернатор Канарских островов дон Педро Фернандес де Луго унасле-
довал этот пост в 1525 году после смерти своего отца, дона Алонсо де Луго,
который завоевал острова Тенерифе и Пальма, подавив ожесточенное
противление его коренных обитателей гуанчей, основал ряд поселений,
фожил основы сельского хозяйства. Процветанием своим архипелаг был
обязан прежде всего тому обстоятельству, что он стал главным перевалоч-
ным пунктом на пути в Америку: здесь экспедиции докупали продоволь-
твие, коней, оружие, нередко пополняли экипажи кораблей солдатами
шатросами. Однако наследнику «доходного места» как-то тесно и душно
.тало на благополучных Канарских островах—он грезил о великих откры-
тое и завоеваниях в Новом Свете. С1533 года он осаждал короля просьбами
юзерить ему завоевание Ла-Платы, но этот амбициозный проект перехва-
ту него Педро де Мендоса.
Недолго горевал Педро Фернандес де Луго: как только узнал цб освобо-
дившейся вакансии губернатора Санта-Марты, тут же послал своего сына
taco Луиса хлопотать при дворе, и тот так ловко повел дело, что уже
январе 1535 года подписал капитуляцию.По условиям договора «провин-
йя» Санта-Марта на востоке граничила с владениями немцев (мыс Ла-Вела),
•а западе простиралась до устья реки Магдалены (дальше начинались
< Карта Южной
Америки порту-
гальского карто-
графа Лукаша
Фернандиша
ди Кейруша
Гонсало Хименес
де Кесада
1	Цит. по: Ramos
Perez D. El mito del
Dorado. Su genesis
у proceso. — Cara-
cas, 1973. P. 140.
2	Aguado P. de.
Recopilacion His-
torial Resolutoria
de Santa Marta
у Nuevo Reino
de Granada. //
Historiadores de In-
dias. Barcelona.
Institute Gallach,
1985. P. 309.
владения Эредиа), а северными и южными границами губернаторе™:
жили соответственно побережья Карибского и Южного морей. Из Су
Марты дон Педро чаял добраться до Перу, думая, будто туда прям»
ведет река Магдалена — самый легкий и удобный путь «вглубь земли»/,
и многие прочие, новоявленный губернатор еще совсем не представлял
размеров континента и опирался на мнение своего предшественника Г г
де Лермы, который в реляции от 1532 года сообщал: «Эта река чрезвыч!
важна, и полагаю, она принесет Вашему Величеству больше прибылей,
все Индии вместе взятые... Поднявшись на 150 лиг вверх по ней, мы переев
экватор и окажемся в тех краях, где нынче находится Писарро».1 То с
выходило, что до Перу от Санта-Марты — всего около 700 км, тогдаl
на самом деле по прямой — больше 1500 км.
Дон Педро готовил грандиозную конкисту, не скупился на затрг
и в январе 1536 года доставил в свое губернаторство тысячу двести чем
две сотни коней, уйму оружия и амуниции. Санта-Марта в капитуж
именовалась городом, и посему дон Педро был вправе ожидать, что полу;
в свое попечение настоящий город с каменным губернаторским двор;
на Пласа-Майор (Главной площади), как ему и положено. Можноп?
ставить себе, какие чувства испытали конкистадоры, когда Санта-Мг
развернулась перед ними во всей своей красе. Ладно бы чувства, нс г
прокормить ораву вновь прибывших, если немногие старожилы и с
от голода еле ноги таскают? Губернатор бросил людей в разбойничьи]»,
к предгорьям Сьерра-Невады. Вся добыча — горсть золотых украв»
да жалкие крохи провизии, которая сейчас была нужнее золота. Полое
сложилось критическое. Голод и болезни косили людей десятками. За-
тора месяца, к марту 1536 года, умерло около двухсот пятидесяти челб
Как пишет хронист Педро де Агуадо, «смерть в Санта-Мартесталас
заурядным и каждодневным событием, что губернатор воспретил звое
в колокола по умершим, дабы колокольный звон не лишал остатков»
ства заболевших и пока еще здоровых, и отныне их хоронили в по*
тишине».2
А тут стряслась новая беда: сын губернатора, Алонсо Луис де А
быстро смекнул что к чему да сбежал на одном из кораблей в Испаг
прихватив награбленное и отцовские ценности. Разгневанный отецпск
корабль в погоню, но дезертир прибыл в Испанию раньше. Правда, его
равно поймали и засадили в тюрьму, но недолго он маялся в темнице: г
купил стражу и бежал, после чего нахально объявился при дворе, очар
богатую знатную даму, Беатрис де Мендосу, женился на ней и тем с?
загладил все свои грехи. А удалось ему это благодаря тому, что упомянг
дама приходилась родной сестрой Марии де Мендоса. Последняя ж 
нула в главе о Кортесе: жена могущественного Франсиско де Лос Коб.
личного секретаря императора, она покровительствовала Кортесу и.v
хотела выдать за него замуж свою младшую сестру, но брак не сложи
поскольку Кортес уже был заочно обручен с другой дамой.
Кн. 2. Южная
Америка
Обманутый, обворованный, окруженный озлобленными голодными
людьми, дон Педро теперь мог рассчитывать только на Перу. И он спешно
взялся за подготовку экспедиции. Старик-губернатор сам уже был не в силах
пускаться в опасный путь и назначил своим заместителем главного алькаль-
да по имени Гонсало Хименес де Кесада.
/|1ыбор оказался удачным. Если попытаться определить в двух словах Смена
Vхарактер главного героя этой главы, то можно сказать, что в нем всего
сию в меру. В конкистадорскую меру. Кесада мог быть добрым, но не гре-
шил мягкотелостью; умел быть твердым, не впадая в тупое упрямство;
при необходимости проявлял жестокость, но никогда не доходил до без-
держного зверства, столь свойственного многим конкистадорам; а кроме
того, он был умен (что всегда редкость), получил высшее
бразование (среди конкистадоров — еще большая ред-
еть) и как адвокат, выпускник университета Саламан-
обладал хитростью, изворотливостью, красноречием
даром убеждения.
В роду Хименеса де Кесады по отцовской линии были
евреи; его предки обосновались на юге Испании, в городе
Кордова, славном своей знаменитой мечетью, и разбога-
ели на торговле тканями. Судьбоносный для Испании
д год был отмечен тремя событиями, изменившими
тдьбу страны: это завершение Реконкисты падением
канадского эмирата, последнего оплота мавров на полу-
острове; открытие Нового Света; изгнание из Испании
да. Последнее событие меркнет в сравнении с Пер-
Гонсало Хименес
де Кесада. Портрет
из дворца Лъевано
в Боготе
сии двумя, но не стоит преуменьшать его значимости:
гнание евреев нанесло сильный удар по экономике Испании, особенно
сфере торговли и банковского дела. Дед нашего героя, поставленный перед
’бором — убираться вон, потеряв все достояние, или насильственно кре-
титься, — предпочел второе.
В результате Хименесу де Кесаде повезло родиться в состоятельной
шье, хотя впоследствии ему не раз попеняют на то, что он происходит
зрода марранов (так называли крещеных евреев), а не «старых христиан»
? есть не новообращенных, к которым относились также крещенные
фг и индейцы). Мать нашего героя, Исабель де Кесада, происходила
бедного дворянского рода; отец, Бернардо Хименес, унаследовавший
жйное состояние, приумножил его, работая нотариусом и адвокатом. Он
желал, чтобы его первенец Гонсало, родившийся в Кордове в 1509 году,
.шел по его стопам, и не пожалел денег, чтобы дать ему образование
Саламанке, одном из лучших университетов Европы. Здесь Гонсало учился
село десяти лет и получил степень лиценциата, которая присуждалась
пкто окончил полный университетский курс. У Гонсало было три брата:
» Перес и Франсиско отправятся вместе с ним в Новый Свет, и лишь
Гонсало Хименес
де Кесада
один из четырех братьев, Мельчор, предпочтет мирную жизнь new
монахом.
Как большинство испанских идальго той поры, Гонсало успел повоа
в Италии, откуда вернулся в 1530 году, после чего семья по неизвестными
чинам переехала в Гранаду. Здесь Гонсало устроился делопроизводигг
в городской королевский суд и занялся адвокатской практикой. Понач
все складывалось хорошо, пока в 1533 году молодой адвокат не связи
с рискованным делом. Его дядя по материнской линии создал цех по окра
тканей и в погоне за прибылью стал использовать дешевую недоброй
ственную краску, за счет чего снизил цены на расписные платки и иш
которыми славилась Кордова. Возмущенные ткачи подали на ушлого г
сильщика в суд; Гонсало и его отец откликнулись на просьбу родствен®
первый взялся защищать его, а второй поручился за подзащитного. Пре
был с позором проигран, в результате чего конфискации подлежало иму.
ство не только подсудимого, но также адвоката и поручителя. Семья»
разорилась, а в довершение всех бед Гонсало лишился адвокатской практи:
Скорее всего, Гонсало тогда проклинал своего дядю, но впоследси
может статься, благословлял его, ведь не случись той финансовой $
строфы, лавры первооткрывателя и завоевателя страны чибча-муис
достались бы Федерману. Враз обедневшие братья Гонсало, ЭрнаниФ^
сиско решили податься в Новый Свет, манивший всех, кто не нашел е
достойного места в Испании.
В начале 1535 года братья прибыли в Севилью, откуда отправлялись'
педиции в Америку, и здесь судьба свела их с капитаном Хуаном деХр
вербовавшим солдат для Педро де Эредиа. Слухи об успешных экспеди.
ях в Индиях, обрастая непомерными преувеличениями, быстро достиг.
Испании, и здесь уже вовсю расписывали, с какой огромной добычей Пе
де Эредиа возвратился год назад из долины реки Сину. Так что ос?
трудностей с вербовкой солдат у Хуана де Хунко не возникло—в
отряд завербовалось больше сотни человек, среди них — бра т ья Кеи.
Однако с фрахтом ли кораблей возникли трудности, или с чем ни
но отплытие откладывалось неделя за неделей. Так минуло четыре мес
ожидание становилось нестерпимым, тем паче что у братьев в кошем»,
уже ветер свистел.
В мае того же года в Севилье объявился Алонсо Луис де Луго, котог
по заданию отца, подписавшего капитуляцию на освоение Сацта-Мар
набирал людей в экспедицию. Дело с вербовкой у него шло туго, поскс
ку Санта-Марта, в отличие от Картахены, добычей еще не прославь
Судьба свела отпрыска губернатора с братьями Кесада, и те охотно г
дались его уговорам; мало того, Гонсало смог заманить в экспеди;
Луго капитана Хунко с сотней завербованных им людей, которым!
осточертело дожидаться отплытия в Новый Свет. Наградой за это г
ло назначение Гонсало старшим алькальдом экспедиции — никто
не подходил на эту ответственную должность, как профессионал
Кн. 2. Южная
Америка
юрист, лиценциат Саламанки. С этой ступени своей новой, конкиста-
дорской, карьеры наш герой уже в Санта-Марте шагнул на следующую,
когда был назначен генерал-капитаном широкомасштабной экспедиции
вместо сбежавшего в Испанию Алонсо Луиса де Луго. Его заместителем
пал Хуан де Хунко, а на должность главного альгвасила заступил брат
генерал-капитана Эрнан Перес.
/7 Гель экспедиции была заявлена весьма неопределенно: выйти в Перу
Цили к берегам Южного моря. Во всяком случае, ни в одном докумен-
те, относящемся к экспедиции, не упоминается какая-нибудь мифическая
страна. Не вполне понятно, чем намеревался губернатор поживиться
в Перу, если там уже вовсю хозяйничали братья Писарро: по-видимому,
ввоспаленном воображении конкистадоров Перу представлялось какой-то
безразмерной территорией, набитой богатыми городами, где всем хватит
наживы, а о сокровищах Южного моря ходили самые невероятные слухи.
Фактически же эта экспедиция, как и многие другие, отправлялась в никуда,
в неизвестность, или, как говорили конкистадоры, «вглубь земли» (tierra
adentro). В этом отношении у колонистов Санта-Марты имелось огромное
преимущество перед их соседями-немцами — великая река Магдалена,
всего рода путь вглубь земли. Правда, путь этот отнюдь не был легким:
кораблям трудно было преодолеть напор вод, несущихся в море, и невоз-
можно было пешим путем пересечь заболоченную дельту реки. Пусть так;
ивсеже река обещала относительно удобное продвижение хотя бы в сред-
нем течении.
Губернатор и генерал-капитан досконально продумали план экспедиции.
Имевшиеся в их распоряжении пять бригантин и фуста1 не позволяли взять
iaборт шестьсот солдат и сотню лошадей, поэтому решено было разделить
•ойско на два отряда: морской — двести человек на шести судах — должен
‘ылподняться на 150 лиг по реке и у индейского селения Тамаламеке соеди-
ниться с сухопутным отрядом, которому предстояло обойти болотистые
низовья реки с востока.
И вот, 5 апреля 1536 года Санта-Марта торжественно проводила внуши-
тельное войско из шестисот пехотинцев и семидесяти всадников. Те, кто
павался, завидовали уходящим. Глаза искателей Эльдорадо сияли уве-
ренностью в близкой удаче. В тот день никто и предположить не мог, что
четверым из каждых пяти суждена погибель.
Сначала войско двинулось на юго-восток к истокам реки Сесар, о кото-
рой было известно, что она впадает в Магдалену в ее среднем течении.
путь пролегал по пустынному нагорью — целый месяц испанцы шли под
палящими лучами солнца, изнывая от жажды. Наконец проводники вывели
«педицию к реке, конкистадоры двинулись вдоль берега и вскоре углу-
бись в непролазные дебри сельвы. Если раньше испанцы мечтали о воде,
) теперь они ее возненавидели: она являлась им в виде бесчисленных
вдных преград — ручьев, проток, речек, озер; она хлюпала под ногами
Тяжкий
путь в не-
известность
1 Фуста — па-
русно-гребной
корабль, упро-
щенный вариант
стандартной
венецианской
галеры XV-
XVI веков. Это
небольшое судно
обладало высокой
маневренностью
при малой осадке,
могло разви-
вать хорошую
скорость и по-
тому подходило
для пиратства
и ведения войны
на мелководье
в прибрежной
зоне.
Гонсало Хименес
де Кесада
Тяжкий путь герез в заболоченной сельве, и в довершение всех бед она полилась сверху не®
сельву	чаемыми ливнями — начался сезон дождей. Но хуже всего были мош
и клещи, доводившие людей до умоисступления. Впереди войска шлиса
крепкие солдаты с топорами и мачете и прорубали тропу; нередкой
присоединялся сам генерал-капитан, вдохновляя людей личным пример
Войско двигалось медленно, иногда проходя не больше лиги в день,
гие заболели желтой лихорадкой и погибали один за другим, один за х
гим... На двести человек уменьшился отряд Кесады за время чудовищ*
трехмесячного пути к Магдалене, и все-таки к концу июля конкиста#
выбрались к условленному месту встречи с морским отрядом.
Этой встречи оголодавшие испанцы ждали, как заключенный^
освобождения из неволи, — корабли должны были доставить провис
одежду, снаряжение. Но бригантин не было. Кесада разослал вдоль р
разведывательные отряды—все они возвращались с удручающими ново:
ми: о кораблях ни слуху ни духу. Войско нерешительно выжидало ia6epr
.Неделя проходила за неделей. Кесада пребывал в полнейшей растеряннее
и не знал, что предпринять. Двигаться дальше, на юг? Невозможно: сод;
и так от голода еле ноги таскают. Бесславно возвращаться? Об этом то*
думать, да и вряд ли войско выдержит обратный путь. Остается ж#
Но сколько можно ждать, когда провизия на исходе?
Бригантины появились лишь в конце сентября, то есть через два мс.
мучительного ожидания. Вместо Диего де Урбины, назначенного капитал
флотилии, генерал-капитана приветствовал незнакомый ему Хуан Гал
гос. Вот что он поведал. Через несколько дней после того как сухопр
Кн. 2. Южная
Америка
войско отправилось в путь, из Санта-Марты вышли корабли и взяли курс
на запад, к устью Магдалены. По хорошей погоде суда вошли в устье великой
реки, но вдруг налетел жестокий шторм. Река словно выплюнула корабли
в море, и шквальный ветер понес их на запад, вдоль побережья. Четыре
судна из шести вскоре затонули, а двум кораблям, в том числе флагману,
удалось укрыться в гавани Картахены. Капитан флотилии Диего де Урбина
счел, что такое начало экспедиции не предвещает ничего хорошего, и нао-
трез отказался возвращаться в Санта-Марту; он подговорил часть экипажа
ина одном из спасшихся кораблей дезертировал в Панаму, откуда подался
искать счастья в Перу. Нашлись, однако, верные губернатору люди, которые
донесли в Санта-Марту печальные новости. Пришлось Педро Фернандесу
деЛуго потратить последние свои средства, чтобы послать людей в Санто-
Доминго и закупить новые корабли. Второй штурм Магдалены завершился
удачно, хотя морякам потребовались изрядные усилия, чтобы преодолеть
могучее течение реки.
Казалось бы, появление кораблей должно было воодушевить солдат
на новые подвиги, но почти все думали о возвращении домой. Гибель
первой флотилии суеверные испанцы сочли дурным предзнаменованием,
к тому же солдаты были измучены невыносимым климатом, москитами,
дождями, болезнями; а предстоящий путь вдоль берега на юг сулил только
тяготы, поскольку впереди простиралась все та же сельва. Гонсало Хименес
де Кесада не допускал и возможности отступления, тем более что сейчас
появилась возможность переправить больных на кораблях. Его горячо
поддержал один из двух священников экспедиции, падре Доминго де Лас
Касас кстати, двоюродный брат знаменитого Бартоломе де Лас Касаса); он
отслужил мессу и красноречивой проповедью поднял упавший дух солдат.
Войско в сопровождении бригантин двинулось на юг, вдоль правого
берега Магдалены. И снова — непролазная сельва. Гиблые, безлюдные,
проклятые места. Тропу, которую передовой отряд прорубал за неделю,
основное войско проходило за день. Изматывающая сырость: вода льет
сверху, хлюпает снизу; ни костра разжечь, ни обсушиться. Днем донимают
москиты, вечером летучие мыши-вампиры высасывают столько крови, что
утром обессиленных солдат ноги не держат. Сельва кишит ядовитыми
змеями, и на ночь гамаки приходится подвешивать на ветви деревьев.
Индейцы-носильщики почти все погибли, и грузы легли на плечи конки-
стадоров. Снова голод. Уже никого не удивит рассказ Педро де Агуадо:
<И царил середь испанцев такой страшный голод, что принуждал многих
шодобиться свирепым кровожадным ягуарам и кайманам: мало того, что
люди употребляли в пищу шкуры и разные прочие непотребные части
умиравших лошадей, почитая оные за особо ценные дары, но находились
ите, кто ради сохранения жизни не брезговал человечиной... и наступили
такие времена, когда из-за зверского голода всякий начал опасаться, как бы
непасть от рук своих изголодавшихся сотоварищей».1 Один из солдат съел
жабу, она оказалась ядовитой, и он сошел с ума. Трупы павших людей
1 Aguado Р. de. Re-
copilacion historial
de Venezuela...
P. 309.
Гонсало Хименес
де Кесада
1 Friede J. Gonzalo
Jimenez de Quesa-
da a traves de docu-
ments historicos.
T. I. Bogota, i960.
P. 102—104.
уже не было сил хоронить, их просто прикрывали ветвями и остам
на тропе. Что касается лошадей, то конкистадоры стали тайком нарузг
строжайший наказ генерал-капитана беречь коней. Тогда туши паи.
лошадей Кесада повелел тут же выбрасывать в реку — чтобы не б
соблазна прикончить живых, а всадников, таки убивших своих кок
приговаривали к смертной казни, каковая тотчас и исполнялась перед г
войском. Меж тем капитан флотилии Хуан Гальегос извлекал нема.»
выгоду из бедственного положения пехотинцев: он грабил у индейцев®
визию на левом берегу реки, а на правом — сбывал ее своим голодают
соотечественникам по баснословным ценам. Оборотистый был чело*
ничего не скажешь.
Однажды вечером с одной из бригантин впередсмотрящий увидел дак
впереди дома на высоком утесе, и настолько уже глаза испанцев отвык,
от вида человеческого жилья, что скромное индейское селение показам
городом. Ночью послали разведчиков на легких лодках; на рассвете р
ведчики достигли селения и с опаской, держа наготове оружие, подняли
на утес. Деревня была покинута жителями, но в домах и на возделана
полях испанцы обнаружили спелые початки маиса. Обрадовали таи
расписные хлопковые ткани — все это обещало встречу с оседлой г
ледельческой культурой. Здесь, в индейском селении Тора (нынеш
город Барранкабермеха) испанцы встали на длительный отдых. Коне
в сравнении с сельвой это место казалось раем, однако найденной проке;
хватило на пару недель, а затем вновь начался голод. Случалось, обес
ленных солдат кайманы утаскивали с берега в реку, и тогда испанцы ст.
набирать воду, закрепив ведра на длинных баграх.
Хименес де Кесада понимал: надо двигаться дальше. Но куда7 Селеь
находилось в месте слияния четырех рек. Кесада по-прежнему рвалсяна
и отправил бригантину на разведку вверх по реке Магдалене. Эта с:
жимость южным маршрутом была продиктована не столько смути»
указаниями индейцев, сколько наблюдательностью и логическим мы
нием генерал-капитана, который, помимо прочего, проявил себя неплох
этнографом. В небольшой реляции под названием «Краткое повествов
о конкисте Нового Королевства Гранада» (написана в 1539 году), авторе
которой авторитетный историк Хуан Фриеде считает самого Химене
де Кесаду,1 есть примечательный фрагмент:
«Пока мы продвигались вверх по реке, мы отмечали, что соль, какуюе:
индейцы в среднем течении, доставляется в обмен от племени%к племе
от моря и от побережья Санта-Марты. Такая соль — зернистая, и ею тор
ют более чем на 70 лиг от моря, и по мере того, как она поднимается в
по течению, она становится все дороже, и ее все меньше, поэтому здеа
употребляют в пищу только самые важные персоны, тогда как остальа
получают соль из человеческой мочи или из пережженной пальмы. Когда
мы проследовали дальше, то стали встречать другую соль, не зерню
как раньше, а в слитках, больших, точно головы сахара, и, чем выше\
Кн. 2. Южная
Америка
поднимались вверх по течению, тем дешевле стоила такая соль среди индей-
цев. Таковым образом, при сравнении одной соли с другой, стало ясно, что
если зернистая распространялась от побережья вверх по течению, то та,
что в слитках, наоборот, доходила с верховий реки, и посему можно было
умозаключить, что там, в верховьях, располагалась добрая земля, жители
коей изготовляли ту соль и торговали ею. То же самое говорили индейцы,
перепродававшие ту соль: они сообщали, что там, где ее производят, нахо-
дится богатейшая земля под властью могущественнейшего правителя».1
Через три недели разведчики, отправленные вверх по Магдалене, верну-
лись с удручающим известием: впереди — все та же сельва и глушь. Про-
должим цитату: «Поэтому все мы преисполнились ужасом, когда поняли,
что прямой путь ведет в никуда, ибо там, впереди, нет больше сведений,
откуда происходит эта соль».
Стало ясно: надо менять маршрут. Но в каком направлении? Пленные
индейцы не раз указывали на Восточные Кордильеры и говорили, что там
живет богатый народ, и оттуда же, похоже, происходили захваченные
vних куски ткани искусной выделки и слитки белой соли. По-видимому,
именно там, в горах, брала начало река Опон — правый приток Магдалены,
Jimenez de Que-
sada G. Epitome
de la conquista
del Nuevo Reino
de Granada. //
Fabulas у leyendas
de El Dorado. —
Barcelona, 1987.P. 71
Портрет Гонсало
Хименеса де Кеса-
ды. Неизвестный
впадавший в нее недалеко от селения Тора. Может, эта река-дорога выведет художник xvn в.
к доброй земле?
Кесада уже собирался направить
разведчиков на восток, по реке Опон,
когда в отряде вспыхнул бунт. Гене-
рал-капитана окружила его истаяв-
шая на три четверти армия — две
лишним сотни оборванных, исху-
давших, потерявших всякую надежду
модей, и даже самые верные капитаны
потребовали немедленно повернуть
назад, в Санта-Марту. Но Кесада
не дрогнул. И вновь на его сторону
встал Доминго де Лас Касас. Оба,
юрист и священник, обладали даром
(беждения и к тому же обучались
красноречию, и вдвоем они убедили
людей хотя бы послать разведчиков
другом направлении и дождаться
нх возвращения. Кесада понимал,
что это его последний шанс: если раз-
ведчики вернутся с пустыми руками,
даже сотня юристов и священников
:хорошо подвешенными языками
не смогут убедить отчаявшихся людей
продолжить поход.
Гонсало Хименес
де Кесада
В тот же день разведчики на трех челнах направились вверх по праве*
притоку Магдалены. На второй же день они заметили индейскую лодг
при виде чужеземцев гребцы дружно нырнули в реку, достигли берс
и скрылись в зарослях; а в их лодке испанцы обнаружили свертки распу
ных тканей и слитки соли, завернутые в банановые листья. Чуть далы
они увидели пару индейских домов, где снова нашли ткани и слиткисолг
а также кувшины, в которых эта соль изготовлялась. Однако продолж
разведку не удалось: послышались воинские кличи, и на испанцев обруши*
ся отряд индейских воинов. В короткой стычке испанцы обратили индейс
в бегство и взяли одного пленного, которому в дальнейшем предсто!
стать толмачом. Разведчики не стали искушать судьбу и возвратились как
с добрыми новостями и трофеями.
Стало ясно, что экспедиция — на верном пути, воспрянули духом да?
малодушные, и 28 декабря 1536 года Кесада направил войско вверх по рек.
в горы. Когда русло реки сузилось, с флотилией пришлось расстатк
Наконец Кесада смог сделать то, что совершали другие знаменитые кои
стадоры — а именно «сжечь за собою мосты», отрезав путь котступлеш
В свое время Кортес и Монтехо затопили корабли; Писарро и горстка егое
номышленников отказались взойти на корабль и остались на необитаем
острове; от Кесады этот символический жест не потребовал таких успд
он просто отослал за ненадобностью флотилию назад, посадив на кораб:
двадцать пять здоровых солдат и тридцать пять больных. По пути в Сан-
Марту Гальегос, совершая налеты на индейские селения, потерял поло№
людей, одну бригантину и сам в стычке с туземцами лишился г ^аза.
Когда Гальегос вернулся в Санта-Марту, губернатора уже двамеа
не было в живых: он отбыл в мир иной в октябре 1536 года, вскоре пос
Фердинанд Келлер.
«Индейцы охотят-
ся на крокодила»
бо-е гг. XIX в.
Кн. 2. Южная
Америка
того, как отправил на помощь Кесаде вторую флотилию. На место Педро
Фернандеса де Луго был назначен новый губернатор, Херонимо Леброн.
Получив отчет Гальегоса, он решил послать войску подкрепление на кора-
блях, но прошло немало времени, прежде чем были подготовлены четыре
бригантины и отправлены вверх по Магдалене. Ошибка штурмана привела
к тому, что флотилия вошла в один из крупных притоков великой реки,
приняв его за Магдалену, и проблуждала в нем, не найдя и следа экспеди-
ции Кесады. Флотилия возвратилась весной 1538 года — к тому времени
сухопутное войско уже год как осваивало новооткрытую «добрую землю».
Больше попыток разузнать о судьбе экспедиции губернатор не предприни-
мал— Кесада и его люди канули в Лету.
Когда Кесада бросился на штурм гор, вряд ли он представлял себе
трудности предстоящего пути, равно как не мог знать его протяженности.
Да и не хотел он ничего этого знать и принимать во внимание, уверенный
тишь в том, что назад он не повернет ни при каких обстоятельствах. Троп
не было, проводников не было, оставалось двигаться на восток прямиком
через горы, преодолевая тяжелейшие препятствия. Иногда приходилось
взбираться на склоны такой крутизны, где кони и шагу не смогли бы сде-
лать,— а коней дальновидный Кесада берег больше, чем людей, — и тогда
лошадей обвязывали веревками и буквально втаскивали на гору. И вдобавок
к этим мытарствам — голод. Последние два месяца в селении Тора испан-
цы вели голодное существование, и чуть ли не каждый день был отмечен
очередной голодной смертью; так что в горы конкистадоры двинулись
почти без запасов провизии — откуда их было взять? А по пути — ни поля,
ни селения, лишь съедобные коренья, плоды да редкая охотничья добыча.
Путь экспедиции был усеян мертвыми телами.
На этом фоне необыкновенная история случилась с солдатом по имени
Франсиско Тордеумос. Поняв, что силы оставили его и близок его смертный
час, он попросил падре Доминго де Лас Касаса исповедовать его и препо-
ручить его душу Богу. Для священника это давно уже стало рутинной обя-
занностью: он исполнил свой долг, после чего присоединился к уходящему
вейску Да, в этих обстоятельствах действовал жестокий «естественный
отбор», когда приходилось бросать обессилевших. Тордеумос, по его словам,
впал в беспамятство, и, как долго оно длилось, он не знает; только в какой-
то момент, на грани жизни и смерти, перед его мысленным взором явилась
сияющая Богоматерь и сказала ему, что он не умрет и достигнет цели экс-
педиции Солдат впал в глубокий сон, когда же проснулся, почувствовал
прилив сил и через день нагнал войско. Можно представить себе,’с каким
гадостным изумлением он был встречен.
В начале марта 1537 года испанцы поднялись на последнюю лежавшую
на их пути горную гряду — и ахнули. Внизу, насколько глаз хватало, перед
ними расстилалась густонаселенная долина: бесчисленные ровные пря-
моугольники возделанных полей и селения, селения, селения с мирными
столбиками дымков.
Гонсало Хименес
де Кесада
Страна
ItJlfAXplftoB
и золота
1 Тем из читате-
лей, кто пожелает
получить более
обширные и глу-
бокие сведения
о культуре чибча-
муисков, автор
рекомендует кни-
ги С. А. Созиной
«Муиски — еще
одна цивилизация
древней Амери-
ки» (М., 1969)
и «На горизон-
те — Эльдорадо!»
(М., 1972).
2 СозинаС.А.
Муиски — еще
одна цивилизация
древней Амери-
ки. — М., 1969.
С. 46.
fVi сред испанцами простирались земли, где процветала самая разв
/ / цивилизация на всем пространстве между государствами майя в li
тральной Америке и инков на территории Перу. Следуя ранее принят
установке, автор считает невозможным обойтись отсылками и чувств
себя обязанным сообщить пусть и краткие, пунктирные сведения об г
культуре.1
Высокогорное плато Кундинамарка, расположенное на высоте от 1$
до 2700 м над уровнем моря, окруженное склонами Восточной Кордиль^
словно создано для земледелия: мягкий и ровный климат, плодородя
почвы, обилие рек и озер, регулярные дожди. Первоначально эти терр
тории населяли племена индейцев аравакской языковой семьи, котор>
постепенно были вытеснены приходившими из Центральной Америки чс
Панамский перешеек индейцами чибча. Причины этой миграции не впол-
ясны; особенно интенсивно она происходила между VI и XII веками н
Слово «чибча» происходит от имени главного бога аборигенов — Чий.
Чума (букв. — «опора чибча»). Сами чибчи называли себя муискамидое.
на их языке, «людьми» — в противопоставлении к дикарям, которые,в;
мо, к разумным существам не относились. Испанцы же «услышали»
этноним как «москас» (мухи) — и связали в сознании это слово с поразив
их густонаселенностью земли («индейцев много, как мух»). Действительи
на плато и в прилегающих долинах на небольшой территории в 15,5 тысс
проживало около миллиона человек: здесь была самая высокая плотное
населения во всей доколумбовой Америке — около шестидесяти чело*
на 1 км2. Уже в середине I тысячелетия н.э. здесь существовали постоянн:
поселения, а с XII—XIII веков формируются племенные объединениями'
и появляются первые протогосударства.
У муисков не было тягловых животных, они возделывали землю мог
гой, что не мешало им стабильно обеспечивать себя пропитанием, не
голода. Они выращивали тринадцать сортов маиса и несколько видов кг
тофеля, собирая урожай два раза в год; кроме того, они культивирова
фасоль, тыкву, томаты, батат, маниок, набо и ибиа (корнеплоды, повку
напоминавшие репу), брюкву, хлопчатник, табак, фрукты. К плодам ж
добавлялись пчеловодство, рыболовство и охота. Правда, охота на крупь
животных (оленей и пекари — диких свиней) дозволялась только зн»
а простолюдины, с разрешения знати, довольствовались диким кролике-
и птицей. Наконец, одним из основных продуктов земли муисков была со
предназначенная не столько для внутреннего употребления, сколько^
меновой торговли. На высокогорном плато имелось множество солеяь
минеральных источников: эту воду выпаривали в глиняных кувшинах,а
не получались слитки соли.
Обилие пищи стимулировало развитие ремесел. Местные гончары кг
тавливали разнообразную расписную посуду, а самые искусные гончд
создавали большие сосуды в виде человеческих фигур с отверстием навер
предназначенные для приношений богам: такие сосуды стояли вдоль ст
Кн. 2. Южная
Америка
храмов, а когда они наполнялись изумрудами и золотом, жрецы закапывали
их в укромном месте.
Особо ценилось ткацкое ремесло. Занимались им только женщины, изго-
товлявшие самые разные ткани. Грубые, не пропускавшие воду, шли на меш-
ки, воинские палатки, ими также покрывали деревянные стены крепостей,
чтобы защитить их от сырости и жары. Из тонких же расписных тканей
изготовлялись плащи под названием бой: этими прямоугольными, длиной
А02,5ми шириной чуть больше i м плащами муиски обертывали тело, при-
крывая грудь и ноги ниже колен, так что концы плаща волочились по земле;
сверху на плечи накидывали маленький плащ гиркате, скрепляя его концы
большой заколкой. Расписные плащи носили только знатные люди, их так-
же преподносили в дар отличившимся воинам и победителям состязаний,
ши выплачивалась дань, а простолюдины обходились грубыми белыми
плащами Расписные плащи служили своего рода «валютой»: они стоили
очень дорого, и в обмен на них можно было приобрести много чего ценного.
Наивысшего развития у муисков
юстигло ювелирное искусство. Обыч-
зоместные мастера работали со спла-
вом меди и золота в соотношении 70%
меди и 30% золота: он плавился при
зизкой температуре в 2оо°и отличался
большой прочностью. Применялись
всевозможные способы обработ-
иметаллов: отливка, штамповка,
еканка золочение, чернь и прочие.
Ювелирная продукция отличалась
чрезвычайным многообразием: коро-
чн.заколки, браслеты, броши, серьги,
трудные пластины, священные бусы
нанизанных на золотые шнурки
журок тотемов, чаши, блюда- всего
не перечислишь
Золотые украшения дозволялось носить только знати. Когда юноше Образец ювелирное
.шолнялось шестнадцать лет, ему прокалывали мочки ушей и под веши- искусства муисков
•аи массивные золотые украшения, которые оттягивали уши до плеч,
ж у инкской знати. Кроме того, юноше прокалывали ноздри и вставляли
•auxпроволоку, на которой была подвешена золотая пластиначзакрывав-
□я рот когда человек говорил, она придавала его голосу таинственный
металлический обертон. Украшались золотом и воины, но на иной манер:
«ивставляли в мочки ушей тонкие золотые трубочки по числу убитых или
данных врагов, а если мочки ушей уже не могли вместить в себя столько
побед, то эти знаки доблести испещряли губы, щеки, крылья носа. Золото
дровождало знать и в ином мире: разнообразные ювелирные изделия
вкладывались не только в захоронения, но и в тело усопшего.
Гонсало Хименес
де Кесада
Впрочем, простолюдины не были совсем отдалены от золота. У мр.
была широко распространена традиция изготовления золотых вот»-
(культовых) фигурок под названием гунсо. Их магическое предназначен;
просить у богов исполнения желаний. Чунсо представляли собой малок
с ладонь величиной, человеческие фигурки с символическими предмет
Если рыбак просил удачи в ловле, то заказывал человечка с рыбой в р
воин, жаждущий побед, получал человечка с копьем или с веревкой hr
вязать пленников); ткачиха, желающая достичь вершин ремесла, закан
изображение женщины с прялкой и т.п. Каждый индеец, сколь бы г
он ни был, время от времени раскошеливался на чунсо, ибо только
него можно было направить просьбу богам: отказаться от чунсо зиз-
отказаться от желаний, что противно человеческому естеству. Юва
1	Подробнее
о ювелирном
искусстве муисков
на русском языке
см.: Гомес Л. Д.
Золото Колумбии.
Ювелирное искус-
ство индейцев. —
М., 1982.
2	Jimenez de Que-
sada G. Epitome
de la conquista...
P. 73-74.
имелись в каждом селении и недостатка в заказах они не испытывали
Испанские завоеватели переплавили в слитки десятки тысяч ювелир
изделий муисков, из всего этого культурного наследия сохраниласьхер
если сотая часть, но даже этой частицы хватило, чтобы до краев запол
знаменитый Музей золота в столице Колумбии, где хранится около к
экспонатов.1
Если обилием золота муиски все же не могли поспорить с инками, то
их земля не знала себе равных во всей Америке, так это в количестве юг
дов. Об этом с восторгом пишет Хименес де Кесада в упомянутойреч
«В том, что касается изумрудов, это Новое Королевство не только прекх
Перу — о таком обилии изумрудов неслыханно было со дней сотюр
мира; достаточно сказать, что в ходе завоевания этой земли наша да
составила больше семи тысяч изумрудов, среди которых встречались^
крупные и большой ценности. И это одна из причин того, почему отир
и завоевание Нового Королевства следует ставить выше всего из тог
случилось в Индиях, ведь ни один правитель, христианский илинеор-
не имел такового богатства...».2 Конечно, наш герой движим неприкрг
желанием вознести «собственную конкисту» на недосягаемую вы.
и тем самым набить себе цену, но, надо признать, его амбициинелк.
некоторых оснований.
На землях муисков было два крупных месторождения «зеленоголы;
так индейцы называли изумруды; драгоценные камни залегали бя
к поверхности и добывались открытым способом. Как правило, изу
не подвергались дальнейшей обработке, они ценились сами по себе
тались лучшим подношением богам, а главное, использовались в кяе
своего рода «денег» при торговых сделках.
При таком изобилии товаров и ценностей любимым занятием му»
стала торговля. В ряде селений и городов страны раз в несколько дней ж
вались рынки, куда стекалось огромное множество народа, и прю.
сюда не только муиски, но также люди из соседних и отдаленных иле
Так что «торговые сети» муисков охватывали огромный ареал, во мнос
превышавший территорию их расселения, о чем свидетельствуют
Кн. 2. Южная
Америка
соли, которые стали попадаться испанцам еще в нижнем течении Магда- Биха — плод
\ены. В земле муисков не было месторождений золота — все оно, и можно
представить себе, в каких количествах, поступало к ним в обмен на соль,
изумруды и ткани от индейцев, живших в горах за левым берегом Магдале-
ны. Северные племена доставляли муискам смолу, меха, агаву для плетения
зеревок и сетей, другие племена продавали краситель биха,1 наркотические
\истья коки. Наряду с золотом, главным предметом «экспорта» муисков
ша древесина для строительства, которая доставлялась из отдаленных
•ожных районов у подножия Анд.
Труднообъяснимый парадокс культуры чибча-муисков состоит в том,
что, проживая на высокогорном плато, они не знали каменной архитек-
туры, — основными материалами для строительства являлись глина,
тропического
растения; из него
приготовляли
прохладительный
и медицинский
напитки, а из се-
мян производили
красную краску,
которой индейцы
с давних пор тату
ировали тела.
Чунсо. Ок. юоо г.
до н.э.
тростник и древесина. Простолюдины строили круглые
хижины из смешанного с глиной измельченного трост-
ника^ высокими остроконечными крышами из соломы.
Правители и знать возводили себе «дворцы» из стволов
дерева гуаякана: эта порода древесины известна тем, что
почти не поддается горению. Фасады зданий украшались
зогатой резьбой и облицовывались золотыми пласти-
нами. Большинство муисков жило в недалеко отстояв-
ших друг от друга селениях по десять-тридцать домов
? каждом; зато центры торговли и места проживания
правителей разрастались в «города» по нескольку сотен,
ио и тысяч домов.
Каки прочие коренные народы Нового Света, чибча-
муиски поклонялись многим богам, каждый из которых
отвечал за ту или иную сферу жизни: боги плодородия
и дождя, войны и торговли, и каждое ремесло имело
своего божественного покровителя. Все боги, равно как
,1 прочие вещи мира, были созданы богом-зиждителем
по имени Чиминигагуа: в первоначальный мир, погру-
женный в кромешную тьму, он принес свет, а затем
отворил птиц, которые разнесли этот свет по всей все-
ленной. Он сотворил небесные светила и людей: мужчин
из желтой глины, а женщин — из травы.
Имелся у муисков и свой культурный герой по имени
□очика: старец с длинной бородой и волосами до плеч,
пришедший с востока и обучивший людей земледелию
и ремеслам. В отличие от своих «собратьев» по деяни-
ем—ацтекского Кецалькоатля и инкского Виракочи —
Еочика не ушел обратно на восток, а умер во владениях
тождества Согамосо. Затем появилась его антагонистка,
прекрасная женщина Уитака: она совратила народ,
научила его петь, плясать и пить хмельные напитки,
Гонсало Хименес
де Кесада
1 Jimenez de Que-
sada G. Epitome
de la conquista...
P.78.
и в развлечениях муиски забросили работу и ремесла, позабыли заг
старца. Тогда бог Чибчачум, покровитель муисков, разгневался и зато’
долины; люди были вынуждены укрываться в горах, где умирали от г
да. Жрецы взмолились о помощи к Бочике; тот внял их мольбам, яи
и швырнул свой золотой посох об скалы. Разверзлись горы, воды выта
из долин, а там, где упал посох, родился мощный водопад Текендама.
Читатель вправе ожидать, что индейцы примут чужеземцев а поен
цев Бочики. Нет, испанцам была уготована куда более высокая роль
приняли за посланцев или воплощения самых почитаемых богов пакте
муисков — бога Солнца Суа и его супруги, богини Луны Чиа, о чем
сказано в свое время.
Хименес де Кесада отмечал: «Что касается их верований, то утвержу
что в своем языческом заблуждении они религиознейшие люди. В кая;
селении есть храм и множество других храмов воздвигнуто за предел*
селений... Кроме того, бессчетное количество часовен построено вир
по дорогам и в прочих местах, и везде богам подносят золото и иж
ды. (...) Есть также множество лесов и озер, освященных их лживой рели
где кому бы то ни было запрещено срубить дерево и зачерпнуть пригори
воды. В лесах они оставляют золото и изумруды, уверенные, что юг
к ним не притронется, ибо карой святотатцу станет смерть. И в свящеяь
озера они кидают сокровища, коих уж не возвернуть. (...) Помимо иг
численных идолов в храмах, каждый индеец, сколь бы беден он ни г
держит в своем доме несколько личных идолов. Чаще всего онисдес
из тонкого золота, а им вовнутрь закладываются изумруды; если же на-
совсем беден, то изготовляет идола из древесины и набивает его утр
изумрудами и золотом».1
Однако боги муисков не удовлетворялись только драгоценными мен*,
ми и камнями: иные требовали крови животных, а другие — человечен
крови. К последним относились боги войны, которым подносили отруг
ные головы пленных, и боги Солнца и Луны Суа и Чиа — им человечс
кровь нужна была для поддержания своей жизни, а следовательно м
всего сущего. Лучшими жертвами этим богам считались мальчики, то
торговцы покупали у далеких племен на востоке. «Солнечного мальчи-
в самом буквальном смысле несли на руках, не давая ему коснуться зл
доставляли в страну муисков, где его холили и лелеяли и воздавали
божеские почести до исполнения пятнадцатилетнего возраста, после*,
жрецы приносили его в жертву на вершине какого-нибудь священ-
холма; распарывали ножом грудь, вырывали бьющееся сердце, то
помещали в священный сосуд, а кровью окропляли холм. В каждом изр
прямоугольных оград крепостей стояли высокие красные столбы с дерн
ными клетками наверху. В клетки заталкивали самых красивых и знатг
пленников, после чего прославленные воины и вожди расстреливав
из луков. Попавший в сердце или в глаз награждался знаком отлм
А внизу, под столбом, жрецы капля за каплей собирали жертвеннуюк[
Кн. 2. Южная
Америка
Когда закладывали новый дом правителя, под центральным столбом зака-
пывали живьем знатную девушку, что для нее считалось великой честью.
Следует пояснить, что человеческие жертвоприношения у муисков не были
.толь массовыми и систематическими, как у ацтеков; несопоставимы они
с практикой жертвоприношений у майя.
Верования и религиозная практика муисков подразумевали наличие
широкой прослойки жречества. Жреческий сан передавался по наследству,
по материнской линии от дяди к племяннику, и к будущей роли наследни-
ка сызмальства готовили опытные наставники. Жрецы жили в безбрачии
и в отрешении ото всего мирского, подвергали себя изнурительным постам
и телесным самоистязаниям, но к работе не прикасались и существовали
на полном обеспечении общины.
В угоду богам совершались не только жертвоприношения и паломниче-
ства к священным местам, но также состязания в беге — муиски считали
их любимым развлечением небожителей. Священные бега становились
непременным атрибутом всех празднеств, будь то паломничество, или
?кладка нового «дворца» правителя, или земледельческие обряды. Обычно
состязались мужчины и девушки группами по шесть человек, а победителей
ждала золотая корона, шесть расписных плащей, честь и слава, ибо отныне
?ни считались избранниками богов. Самые знаменитые бега устраивались
округ священного озера Гуатавита, которое почиталось как главная природ-
ная святыня земли муисков. Это состязание можно было отнести к разряду
экстремальных, ведь пробежать предстояло 22 км, и нередко случалось, что
'егуны умирали по пути.
С озером Гуатавита связан еще один священный обряд, который оказал
колоссальное воздействие на сознание конкистадоров и на формирова-
ние легенды об Эльдорадо. Согласно мифу, лежащему в основе обряда,
глубинах озера жйвет змееподобная богиня Фуратена, покровительница
народа Гуатавита» (этим именем неизменно называли себя правители
этого родоплеменного объединения муисков). Когда жрецы просили ее
ювета или молили ее о чем-либо, они выплывали на плоту на середину озера
в качестве подношений богине сбрасывали в воду драгоценности. Впрочем,
такие подношения богам практиковались и на других священных озерах,
любых было немало на земле муисков. А вот обряд «коронации» нового
Ггатавиты, похоже, был уникален в своем роде. Подробное описание этого
обряда оставил хронист Хуан Родригес Фрейле.1 Он был дружен с племян-
ником последнего правителя, окрещенным под именем Хуан де Гуатавита,
имногое записал с его слов. Вот что рассказывает хронист:
«Среди тамошних индейцев бытовал такой обычай, что новый власти-
тель, который наследовал власть от своего дяди, должен был шесть лет
поститься и жить в специально для того предназначенной пещере, и все это
ремяему запрещалось спознаваться с женщинами, есть мясо, перец и соль,
среди многих прочих ограничений ему возбранялось видеть солнце, лишь
"оночам он мог выходить из пещеры и видеть луну и звезды;2 когда же он
1 Хуан Родри-
гес Фрейле
(1556—1638) —
хронист, автор
книги «Конкиста
и открытие Но-
вого Королевства
Гранада Западных
Индий Море-оке-
ана и основание
города Санта-
Фе-де-Богота...
(опубликова-
нав 1635 году).
2 Хронист не ого-
варивает, что этот
тяжкий пост на-
следник проходил
по достижении
совершеннолетия,
при живом пра-
вителе; иначе по-
лучалось бы так,
что народ шесть
лет находился бы
без властителя,
ожидая, пока тот
завершит пост.
Гонсало Хименес
де Кесада
Золотой плот
муисков ок. 12оо г.
до н.э., найденный
в 1856 г в пещере
в области Паска
в Колумбии
выдерживал этот пост, то для окончательного наследования власти
вым делом должен был отправиться к озеру Гуатавита, дабы совер:
подношения дьяволу, коего почитал своим богом и господином. Во
этой церемонии на воду спускали огромный плот, сделанный из трест
на плот ставили четыре жаровни с курящимися благовониями, извет
ми тем туземцам. По берегам этого большого, круглого и глубокого с
теснились толпы индейцев и индеанок, изукрашенных птичьими пер1
пластинами и коронами из золота; там горело бесчисленное коли*
жаровен, и, как только на плоту воскурялись благовония, их возжу
на берегу, и ароматический дым заволакивал озеро, не давая проб?
солнечным лучам.
К тому времени наследник власти раздевался догола, все тело егос
до головы обмазывали клейкой землей, после чего обсыпали золотыми?
и толченым золотом так, что, казалось, он создан из этого металла. На
ник ступал на плот, где пребывал стоя, а у его ног насыпали огромную
золота и изумрудов, дабы он принес их в дар своему богу. Вместе;
на плот ступали, тоже обнаженные, четыре касика из самых знатных,и
шенные птичьими перьями, золотыми коронами, пластинами, браелг
и серьгами, и каждый из них имел свои подношения. Когда плот они
от берега, раздавался рев музыкальных инструментов — рогов, pai
и прочих, и одновременно зрители издавали ликующие кличи, и этопр
Кн. 2. Южная
Америка
сотрясавший горы и долины, оглушал до тех пор, пока плот не достигал
середины озера, после чего взмах флага призывал всех к молчанию.
Итогда позолоченный индеец сбрасывал сокровища в воды озера, и то же
i юе делали сопровождавшие его касики, и, покончив с этим делом, они
опускали флаг, поднятый все время, пока производилось приношение
"огам, и направляли плот к берегу, и тогда вновь поднимался крик и рев
музыкальных инструментов, и люди на берегу пускались в пляс; и лишь
поокончании сей церемонии наследник признавался законным правителем.
От этой церемонии и произошло знаменитое название Дорадо,1 которое
стольким испанцам стоило состояния и жизни».2
Родригес Фрейле не упомянул важный момент обряда: после того как
вводу сбрасывались ценности, наследник сам нырял в озеро, и, если воды
вывали золотую пыль с его тела, считалось, что жертва принята и он
годен богине.
Слухи об этом обряде очень широко распространились среди индейцев;
и можно себе представить, какое оглушительное воздействие они оказали
на разгоряченную фантазию конкистадоров. Вот еще один, важнейший
1 чисто американский источник мифа об Эльдорадо, о котором говори-
1 По-испански
«позолоченный».
2 Rodriguez FreyleJ.
Conquista у descu-
brimiento del Nue-
vo Reino de Gra-
nada. — Madrid,
2000. P. 62-63.
юсь в предыдущей главе. Важно подчеркнуть при этом, что в восприя-
тии испанцев описанный обряд приобрел иную интерпретацию и был
мифологически искажен в трех важных моментах. Как уже говорилось,
1^ремония была уникальна даже для народа муисков, она практиковалась
исключительно в вождестве Гуатавита. Испанец моментально вырывает ее
из конкретного географического и этнического контекста и переносит куда
\тодно по прихотям своей фантазии. После завоевания страны муисков
образ «Золоченого короля» становится чуть ли не обязательным атрибутом
всякого химерического богатого «королевства», расположенного «в глуби-
не земли» Южной Америки. Далее, не понимая магической сути обряда,
испанцы восприняли дело так, что сокровища выбрасываются в озеро просто
отизбытка богатств: при таком фантастическом обилии золота его не жаль.
Много всякого писалось и говорилось о богатствах Индии, Катая (Китая)
иСипанго (Японии), но даже страны Востока не ведали такой безудержной
роскоши! Наконец, третье искажение логически вытекает из предыдущего.
Испанцы не приняли, да и не хотели принять во внимание тот факт, что
ышная церемония происходит всего лишь один раз в жизни правителя:
если «король» роскошествует, то пусть уж роскошествует каждый день.
Эти мифологические аберрации очень ясно выразил вполне здравомы-
слящий хронист Гонсало Фернандес де Овьедо-и-Вальдес. В своей «Всеоб-
щей и естественной истории Индий...», сообщив о Золотом короле, он так
прокомментировал его обычай обсыпаться золотым порошком:.«...Ибо
ему мнится, что облачать себя в какое-либо иное одеяние будет не столь
красиво; что украшать себя золотым оружием либо золотыми вещами, кои
выковываются при помощи молотка, либо чеканятся, либо изготовляются
каким иным способом, — грубо и обыденно, ибо другие сеньоры и государи
Гонсало Хименес
де Кесада
1 Цит. по кн.: От-
крытие великой
реки Амазонок /
Перев. С. Вайн-
штейна. — М.,
1963. С. 127-128.
носят оные, когда им вздумается, но вот обсыпаться золотом—делоред
необычное, новое и куда более дорогое, ибо все, что каждодневно пог
надевается, вечером скидывается и смывается, выбрасывается и смешик.
с землей, и проделывается сие каждый божий день. (...) И я так мыслю
этот касик может себе такое позволить, — значит, должны у него г
очень богатые копи, где добывалось бы золото подобного качества
Отныне образ Золотого короля именно в таком восприятии станет
неотъемлемой частью мифа об Эльдорадо.
Вернемся к муискам: осталось вкратце рассказать об их политича
истории — это имеет уже самое непосредственное отношение к этой г.
В отличие от ацтеков, майя и инков, муиски не имели иных средств сохр.
ния и передачи информации, кроме устных. Поэтому относительно тс
известна лишь история этого народа накануне испанского завоевания:
сказанная Хуаном де Гуатавитой и зафиксированная на бумаге Родригг
Фрейле. В далекие времена, сказывал Гуатавита, каждое селение иу
собственного вождя, которому подданные платили небольшую дань, их
он ненамного лучше прочих. А дальше, по неумолимой логике иске
начался жестокий естественный отбор, когда в ходе междоусобных к
одни вожди подчиняли себе других, и в результате к середине XV i
на территории расселения муисков сложилось четыре крупных объед/
ния, каждое со своим вождем: Баката, Тунха, Гуатавита и Согамосо.
По мере укрупнения и усиления эти племенных образований пром,
дило возвышение роли вождя. В Тунхе он назывался саке, в остальных?
единениях — сипа. Верховный вождь стал фактически обожествлен; пе-
ним даже представитель знати мог появиться только обращенным спи
согбенным и с грузом на плечах, и никто не имел права смотреть ему вгл
Правитель жил в непомерной роскоши, окруженный наложницами д
которых доходило до полутысячи; после смерти его тело мумифицирж
а всех его наложниц убивали, дабы они заботились о своем повелителен,
ривали его любовью в мире ином; после чего тела помещались в сидзг
позах в потаенной пещере, и вход заваливали каменными глыбами.
Вполне понятно, что между четырьмя вождествами мир устс
не мог, — процесс создания централизованного государства (к чему.нш
ненно, в конце концов пришли бы муиски) требовал новых войн. Пф
жертвой дальнейшего естественного отбора пало вождество Гуатаи
около 1470 года правитель Гуатавиты осадил Бакату, сипа которойота
платить ему дань; но был разбит и в результате сам превратился в да
ка. Затем настал черед Согамосо, которое подпало под власть Тунхи/
на поле остались два самых сильных игрока: Сагуанмачика, сипа Бае
и грозный саке Тунхи по имени Мичуа.
Долгие годы сипа и саке накапливали силы, готовясь к решающей он
ке, — она произошла в 1490 году на границе владений этих вождествд
в бою сошлись около ста тысяч человек. Битва оказалась короткой. Hr
с обеих сторон был столь силен, что правители, стоявшие во главе G
Кн. 2. Южная
Америка
армий, погибли в первые же минуты боя, а со смертью главнокомандую-
щих сражение по традиции прекращалось. После того как тела правителей
были погребены с положенными почестями, «трон» убитого сипы занял
его племянник Немекене, а правителем Тунхи стал восемнадцатилетний
Кемуинчаточа.
Какое-то время противники не помышляли о новой схватке, понимая,
однако, что она неизбежна. Сипа Бакаты сначала приводил к покорности
мелких вождей, которые отказались платить ему дань, затем на западе
отразил набег воинственных людоедов-индейцев панче, потом расширял
1раницы своих владений на севере. Пока он вел эти войны, сипа Гуатави-
ты решил вернуть себе былое могущество и вместе с союзными вождями
отказался платить Бакате дань. Ввязываться в войну с Гуатавитой Неме-
кене не хотелось, и он решил одолеть мятежника не силой, а хитростью.
Вождество Гуатавита славилось искусными ювелирами, и правитель охот-
но отпускал мастеров, так сказать, в «творческие командировки» в другие
края, но требуя при этом, чтобы в обмен на каждого мастера ему присылали
двух слуг. Немекене затребовал себе тысячу ювелиров и взамен прислал две
тысячи слуг, которые на самом деле были хорошо обученными воинами
и только ждали тайного сигнала для нападения. Какое-то время воины
исправно прислуживали Гуатавите; когда же сигнал поступил, они ночью,
напав внезапно, убили спящего правителя и вырезали почти всю его мно-
гочисленную родню. На этом вождество Гуатавита окончательно потеряло
свою самостоятельность и подпало под власть Бакаты.
Золотой король
в представлении
европейцев. Гравюра
Теодора де Бри
Гонсало Хименес
де Кесада
Теперь Немекене готов был помериться силами со своим главным со:
ником, саке Кемуинчаточа; собрав мощную армию, он вторгся на зе1
одного из данников Тунхи. Кемуинчаточа отправил посольства к св
союзникам — а их у него было немало — с призывом совместными
лиями дать отпор грозному врагу. Союзники, не раздумывая, отправь
лучших воинов под начало саке, понимая, что в случае победы сипы
земли будут разорены.
Сражение произошло в 1522 году. В отличие от предыдущей битвытр
цатилетней давности, эта была долгой и кровопролитной. Сипа и с
восседавшие в позолоченных паланкинах, в окружении личной гвар*.
находились в самой гуще сражения, каждый подбадривал своих воин
Армия Бакаты начала теснить противника, и, казалось, победа была б?
ка, когда в грудь Немекене вонзилась стрела. Сипа понял, что ранение
смертельно, но приказал военачальникам тайно вынести его с поляг
и продолжать сражение до победного конца. Наивно было полагать,г
воины не заметят отсутствия обожествляемого ими вождя; весть о ране-
сипы мгновенно разнеслась по полю боя, а поскольку боевой дух иод
ских армий целиком держался на главнокомандующем, воины дроги
и обратились в бегство. Их преследовали и добивали долгое время; и в.;
осадить Бакату Кемуинчаточа не решился.
Немекене умер через несколько дней, и его «трон» по сложившейсятр
ции наследовал его племянник Тискесуса. С первых месяцев своего правд*
он начал готовиться к войне с Тунхой, желая отомстить за смерть свое
дяди. Однажды, повествует предание, он омывался в своей купальнеивд[
увидел, что вода окрасилась в красный цвет. Он срочно созвал жра.
и те истолковали знамение таким образом, будто ему суждено искупал
в крови презренного Кемуинчаточи. Лишь один жрец предрек Тискео.
что искупается он в собственной крови и погибнет от рук пришет
из неведомых земель.
Подготовка новой войны против саке завершилась к 1536 году, и Тисы,
са во главе огромной армии двинулся на Тунху. Саке Кемуинчаточа <
лазутчиков узнал о намерениях врага и спешно принялся сколачивать к
ско. К нему примкнул и новый правитель Гуатавиты по имени ГуаскаТ®
оке, который жаждал мести за коварное убийство своих родственна
Когда две армии сошлись на равнине и приготовились наброситься
на друга, между ними появилась пышная процессия жрецов. Онивызк
к себе главнокомандующих и сообщили, что настала пора паломничес
к священным озерам и потому выяснение отношений придется отложг
на три дня, ибо в эти священные дни воевать воспрещалось.’На это веер
жать не приходилось, воины отложили оружие и оделись в праздник
одеяния, чтобы предаться священным празднествам, церемониям и со
заниям. Только не все воины. В ночь перед паломничеством Тиекен
собрал своих военачальников, и приказал, чтобы солдаты спрятали г
плащами оружие, и сказал он: если на нас коварно нападут, то mhcmoi
Кн. 2. Южная
Америка
защититься, если же увидите, что противник безоружен, бейте первыми.
Мол, так можно будет добыть победу малой кровью. А что касается свято-
татства то об этом пусть не беспокоятся: он заверил, что возьмет на себя
задачу полюбовно уладить отношения с богами.
Наследующий день потоки людей устремились к озерам. Военачальни-
ки Тискесусы заметили, что воины Тунхи, как и положено, не вооружены;
ипосле полудня по условному сигналу солдаты выхватили спрятанные под
плащами палицы и началось чудовищное избиение безоружных. По словам
Родригеса Фрейле, в тот день было убито свыше десяти тысяч защитников
Тунхи,1 И ЛИШЬ ночная темнота спасла бегущих ОТ ПОЛНОГО уничтожения. 1 Rodriguez Freyle J.
Наступавшая армия грабила селения и убивала мирных жителей — и на это Conquista у descu-
ей также дал индульгенцию сипа Бакаты. Комментируя эти события, так bnmiento- р-71-
и хочется воскликнуть что-нибудь патетическое, вроде того что горы
идолины содрогнулись от такого мерзкого деяния... Нет, не содрогнулись
горни долины—природа, как водится, равнодушно взирала на непотребст-
ва детей своих, человеков. Но следует сказать другое: нарушив многовековой
священный обычай, Тискесуса совершил чудовищное святотатство; оно
пришлось как раз на появление испанцев, чье вторжение будет воспринято
мифологическим сознанием как наказание за грех.
Тискесуса ликовал: противник разгромлен, напор его сил уже не остано-
вить, вот-вот сбудется давняя мечта его предшественников и сипа Бакаты
станет верховным и полновластным правителем народа муисков. И тут
являются к Тискесусе два посланца от Кемуинчаточи. Сипа уверен: при-
были они не иначе как чтобы признать поражение и просить о милости;
^только несут послы такое, что, кажется, вовсе лишились разума. Дескать,
запада, с гор Опон, спускаются невиданные никогда допрежь люди-нелю-
Я с волосатыми лицами, в странных одеяниях, а многие из них вообще
представляют собой двухголовые, многоногие чудовища, каковые издают
громкие и страшные вопли... Что за чушь?! Тискесуса в гневе изгнал послов
«направил на запад своих лазутчиков. Вскоре те возвратились и подтвер-
ди эти сведения слово в слово. Тут уж было не до того, чтобы добивать
сверженного противника. Земля муисков застыла в тревожном ожидании.
Л/онкистадоры ликовали, глядя с перевала на распахнувшуюся перед Солн-
|\ними густонаселенную землю. Их было сто шестьдесят шесть человек,	14 Луны
жстью десятками отощавших кляч, добравшихся до благодатной страны
гйбча-муисков. Никто не знал, какой прием они получат там, внизу, никто
дезнал, какие силы будут противостоять им; а если бы и знали, что-муиски,
объединившись перед внешней угрозой, могут выставить сто тысяч вои-
юв, —разве это остановило бы пришельцев? Пример Писарро, который
примерно с тем же количеством солдат вторгся в пределы могущественного
хударства, отныне служил образцом для конкистадоров.
Испанцы даже не предполагали, какие подарки им уготованы судьбой,
да они вышли на плоскогорье. В первом же селении они набрали 1173 песо
Гонсало Хименес
де Кесада
1	Friede J. Invasion
del pais de los chib-
chas... P. 68.
2	Jimenez de Que-
sada G. Epitome
de la conquista...
P.74.
3	Цит. по Сези-
на C. A. «На го-
ризонте Эльдо-
радо!». Указ. соч.
С. 56.
золота — тогда как за весь предшествующий одиннадцатимесячный п
всего-то 97 песо.1 Добрый знак! А в дополнение к золоту еще один подар
«Когда христиане вступили на земли Нового Королевства, — вспс
нал Кесада, — весь тамошний народ преисполнился великого страха,
туземцы сочли, будто бы испанцы были детьми Солнца и Луны, коим
поклонялись. Они верили, что эти боги живут как муж с женой и что
наслали детей своих на туземцев в наказание за их грехи. (...) Икогдс
подошли к первому же селению, то обнаружили, что оно покинуто»;
лями, которые поднялись в крепость на скале и оттуда сбросили нескол
грудных детей, чтобы мы их сьели, — тем самым надеялись они умер»
гнев посланЦев неба, за коих нас приняли».2
Надо признать, испанцев возвысили в сан богов прежде всего из-за
коней. Не зря, выходит, Кесада так берег лошадей — словно предви*
какую услугу они окажут. По этому поводу участник похода Хуан де К*
льянос писал: «Удивление и ужас индейцев при виде испанских всадник
были столь велики, что они замирали, как бы пораженные громом. Страт
оцепенение сковывало их •— индейцы не в состоянии были ни сдвинуть
с места, ни побежать, язык их немел. Закрыв лица ладонями, они броса
на землю. Сколь ни увещевали мы их, сколь ни грозили им, пинаяито.и
при этом, индейцы, казалось, предпочитали смерть столь кошмарномув
нию».3 Несомненно, поначалу муиски воспринимали всадника и коня
единое существо, у которого так страшно переплелись руки, ноги и годе
что невозможно было уразуметь, где начинается одно и кончается др/
Первые дни испанцы двигались по равнине мимо селений, покину
жителями, где подбирали запасы провизии. В селении Сорокотагенер
капитан решил дать четырехдневный отдых людям, благо место казалг
спокойным и питания здесь было вдосталь. Но здесь их поджидал нем
мый и коварный враг. Через два дня почти никто из испанцев не мош
ступить от боли в распухших пальцах ног. На счастье испанцев, несколь
индеанок, движимых неизбывным женским любопытством, набран
смелости спуститься в селение, и здесь одну из них испанцы знака
заставили приблизиться к себе и попросили оказать им помощь, пой
ей распухшие ноги. Дама оказалась сообразительной и бесстрашной:!
взяла золотую булавку и ловко выковыряла из распухшего пальца одн:
из «богов» крохотного паразита вроде клеща — среди индейцев э а наги:
зовется «нигуа». Но надо представить себе изумление индеанки, кот?
обнаружила, что сыны Солнца и Луны подвержены атакам крохоя
мерзопакостных тварей! И кто тогда сильнее в этом мйре—боги или пг
зиты? Вопрос остается открытым; как бы там ни было, источник зла!
выявлен, испанцы, включая самого генерал-капитана, кто чем произж
себе нехитрые операции и через пару дней смогли ходить.
Этот с виду незначительный эпизод имел важные последствия: ни*
как бы очеловечили пришельцев в глазах индейцев и, можно сказать, к
вили их от мифологического шока. На следующий день местные ж.
Кн. 2. Южная
Америка
небольшими группами стали осторожно спускаться в селение, где испанцы
встречали их с распростертыми объятиями и нехитрыми подарками, сте-
клянными бусами да колокольцами, которые приводили индейцев в вос-
торг. Между прочим, отдарились пришельцы и за нигуа — тем, что имели
на себе в изрядном количестве, а именно блохами, добавившими остроты
ощущений в этот культурный обмен. Многие индейцы добровольно предло-
жили услуги проводников и носильщиков, и дальше испанцы продвигались
всопровождении все возраставшего эскорта. При этом важна была не столь-
ко физическая помощь индейцев, сколько дипломатическая: добрая молва
опережала пришельцев, а их индейские попутчики больше своим примером,
нежели словами помогали жителям новых селений избавиться от страха.
Дальновидный Кесада понимал, как важно не потерять поддержку
индейцев, и потому издал по войску драконовский приказ: всякие насиль-
ственные действия в отношении туземцев, всякий грабеж будут немедленно
караться смертью. И вскоре ему пришлось применить обещанное наказание
по отношению к солдату, у которого обнаружили свитки расписных тка-
ней, — несмотря на заступничество капитанов, он был немедленно удушен
наглазах индейцев и войска. Иначе чего стоят приказы главнокомандующе-
го7 Как выяснилось позже, солдат просто подобрал ткани, когда их обронил
перед ним индеец, испуганный его внезапным появлением, и счет за эту
несправедливую казнь Кесаде выставят вместе с прочими прегрешениями
на судебном процессе в Испании. Хронисты же обвиняют Кесаду в том, что
он легкомысленно продемонстрировал индейцам смертность христиан.
Впрочем, Тискесуса догадывался об этом еще до казни: его лазутчики
внимательно следили за «посланцами неба», и вскоре сипа уже точно знал,
что это не боги, а люди, и кони — вовсе не исчадия иного мира, а животные,
вроде «больших оленей», и, следовательно, те и другие смертны, а коли
ьмертны, то можно и убивать. Нутром почувствовал Тискесуса, какую
смертельную угрозу таят для него пришельцы, и решил сопротивляться
до последнего.
Между тем через толмача Перикона, индейца, захваченного в плен в устье
реки Опон, Кесада сумел кое-что разузнать о могущественном государстве
Баката — туда, на юг, и направились испанцы, пока не пересекли границы
владений сипы у селения Немокон. Там-то Тискесуса и решил испытать
пришельцев на прочность. Кесада осознавал, что не вечно их будут встречать
на этой земле поклонами да подношениями, и на марше построил войско
в боевой порядок: спереди — аркебузиры с дымящимися фитилями, спо-
собные дать первый отпор врагу, в центре — пеоны (пехота), вооруженные
мечами, в арьергарде — конница, главная ударная сила конкистадоров.
И все же испанцев слишком расслабили предшествующие «теплые
стречи >, и поначалу они растерялись, когда их оглушил многоголосый
боевой клич и на центр войска обрушились шестьсот индейских воинов,
дивительна эта скромная цифра, ведь Тискесуса мог выставить куда боль-
jeлюдей, — то ли он счел троекратный перевес сил достаточным, то ли
Гонсало Хименес
де Кесада
производил разведку боем. Аркебузиры выстрелить не успели, первыйv
приняли на себя пехотинцы, и туго им пришлось под дождем дрот»
и стрел. Над индейским войском возвышался изукрашенный золотом!
кин, на котором восседал военачальник, только, заметили испанцы, кш
странно он выглядел: лицо жег
с закрытыми глазами и недвим
Так и есть — мумия: она вдохш
ляла индейских воинов там, г#г
приходилось жарче всего. Bnpw
долго бой не продлился: подосж
конница врубилась в туземное в
и рассекла его на части, а инден,
обуянные ужасом, обратилисьвб©
рядочное бегство, бесславно оста?
военачальника-мумию на пол.3:
Тискесуса был обескуражен,
думал сдаваться. Следующую «ж
обороны» он поставил у крепсс
Сахика. Перед массивными воров
крепости застыло в боевой готовил
индейское войско. Когда передо
кавалерийский отряд приблизь
вперед вышел воин гигантского^
с палицей в руках и угрожают
криками и жестами дал понять,»
требует поединка. Средневековая
ктика поединка перед боем еще Ь
жива в культурной памяти иож
Европейский
автор картины
изобразил индейца
с щитом, гто
не соответствует
действительнос-
ти: этого доспеха
туземцы не зна-
ли. А вот гто
соответствует
реальности Кон-
кисты, так это
убитый всадник
на переднем плане:
туземцы огень
быстро избавились
от психологиге-
ского страха перед
конем
Вызов принял один из лучших наездников, здоровяк Ласаро Фонте:онг:
шпорил коня, индейский воин только успел занести палицу для ударал
был схвачен могучей рукою за длинные волосы и, точно тряпичная к»
отволочен по земле в стан испанцев. Этого оказалось достаточно: индеяс
войско бросилось врассыпную, и конкистадоры вступили в опустев
крепость. С ее высоких стен открывался великолепный вид на горное ilv
и не без внутреннего страха испанцы увидели на возвышенностях мне
ство крепостей, подобных этой, отчего и назвали плоскогорье Дож
Замков».
Вперед, только вперед, и ни тени нерешительности — эту азбучнуюг
ну конкистадоров бывший адвокат словно впитал в себя вместе с воздн
Нового Света. Тискесуса не стал распылять силы на оборону крепостей-
решил покончить с пришельцами одним ударом. У селения Суба, где ип
цы 5 апреля 1537 года праздновали годовщину начала экспедиции, ихла
обложило огромное войско сипы — хронисты говорят, что воинов &
сорок тысяч, но это преувеличение. Опрокинуть испанцев фронтам
Кн. 2. Южная
Америка
атакой не удалось: аркебузные выстрелы и летучие рейды конницы быстро
отгоняли индейцев. Тогда Тискесуса взял лагерь в кольцо осады, задумав
уморить пришельцев жаждой и голодом. По ночам кавалерийские отряды
легко прорывали ряды осаждавших и подвозили воду, а голодать испанцам
было не впервой. Почти две недели длилась осада, но смертоносные удары
конницы, оставлявшие горы трупов, в конце концов вынудили индейцев
отступить
Тискесуса уразумел, что главная сила пришельцев — кавалерия, как понял
ито, что конница может эффективно действовать лишь на открытом про-
странстве На подходе к своей «столице» он подготовил последний оборо-
нительный рубеж—приказал вырыть несколько рядов глубоких и длинных
траншей. Их не заметила кавалерия, ринувшаяся в атаку, и несколько всадни-
ковсвалились на дно канав, где были тут же прибиты палицами вместе с коня-
ми. Всадники остановились и смешались под градом стрел. Сипа настолько
воодушевился, что сам кинулся в бой, хотя и держал в памяти пророчество
жрецаотом, что падет от рук чужеземцев. Но не мог же он обнести весь свой
город траншеями! Кавалеристы, разделившись на два отряда, обошли рвы
с флангов и обрушились на индейское войско, обратив его в бегство.
Больше не было препятствий на победном пути конкистадоров, и 21 апре-
ля они вступили в город, который давно называли Богота, исковеркав его
настоящее туземное имя. К превеликому разочарованию испанцев, город
оказался пуст — все жители во главе с сипой покинули его и ушли в неиз-
вестном направлении; куда хуже то, что он оказался пуст в отношении
добычи, — все ценности, вплоть до столовой утвари, унесли с собой бегле-
цы. А сколько красочных рассказов о богатствах Боготы довелось услышать
завоевателям! Попытки разведать, куда скрылся сипа и его приближенные,
никчему не привели. Это еще можно понять — поразительно другое: муис-
ки, как сговорившись, умалчивали о том, что, кроме Боготы, на их земле
существуют другие города, хотя, казалось бы, из жажды мести должны
были первым делом указать завоевателям на своих заклятых врагов из Тун-
хи. Неужто им было ведомо чувство межплеменного патриотизма, и они
хотели предохранить Тунху от разграбления? В любом случае факт остается
фактом, лишь в августе Хименес де Кесада, можно сказать, случайно узнает
о существовании богатейшего города, как о том еще будет рассказано.
Почти месяц простояли конкистадоры в Боготе. Вставал вопрос: куда
идти дальше? Ответ на него подсказывали хранившиеся в сундучке тесоре-
ро полтысячи изумрудов, собранные по пути в Боготу. Золота было не так
много, хотя тоже уже внушительное количество. Но о золотых рудниках
никто здесь не знал, зато об изумрудных копях рассказывали все, указывая
на северо-восток. Туда-то и направили стопы конкистадоры.
Вселении Гуаска в лагерь испанцев пришли два индейца с великолепными
золотыми коронами в руках; передав их Кесаде, они сообщили, что являются
гэсланцами великого Гуатавиты, который вознамерился лично свидеться
сыновьями богов. Вдалеке из-за холма показалась пышная процессия:
Гонсало Хименес
де Кесада
Состязания
в беге и в стрельбе
из лука
впереди индейцы в пурпурных плащах оглушительно трубили в ч р
раковины, за ними многочисленные слуги подметали дорогу и устилал
цветами, далее следовала многолюдная разряженная толпа придвор
а над нею возвышался сияющий золотой паланкин с правителем. К.
процессия приблизилась к Кесаде, придворные пали ниц — остались:
ять лишь те, кто держал паланкин, — правитель представился его ж
Гуаска Тикисоке), поблагодарил посланцев Солнца и Луны за разгром
злейшего врага, который некогда вероломно вырезал его род, и приглг.
посетить его владения, находившиеся в нескольких днях пути. После
не говоря лишних слов, правитель сделал знак рукой, и процессия стой
торжественно удалилась.
Между прочим, Кесада уже был наслышан о церемониях народа Гуат;
та, правитель которого имеет обыкновение пудриться с ног до головню
тым порошком и смывать его в озере, одновременно кидая в воду золг
украшения и драгоценные камни... Много необычайного повидал Ке
в землях Нового Света, но все же не решился поверить в такое. Неужто пр.
да? Приглашение было принято, и в начале июня испанцев ждала пв
встреча во владениях Гуаски Тикисоке. Конкистадоры попали на бе
озера Гуатавита как раз в те дни, когда в честь богов устраивались сва
ные состязания по бегу, смогли увидеть это красочное зрелище и оце-
фантастическую скорость и выносливость бегунов, вернее, бегуний
в состязаниях принимали участие только девушки.
Во время трапезы Кесада осторожно спросил правителя насчет упсв
нутой церемонии, и тот охотно подтвердил достоверность этих свел®
Кн. 2. Южная
Америка
С одной, правда, существенной оговоркой: правитель обсыпается золотом
исбрасывает подношения в воды озера лишь один раз в своей жизни, когда
аследует власть. Но и этого было достаточно, чтобы распалить воображе-
ние конкистадоров.
Услыхав рассказ Гуатавиты, Ласаро Фонте тут же предложил осушить
еро, но Кесада призвал его к терпению. Безумная идея, зародившаяся в тот
\ень, впоследствии в течение столетий преследовала искателей сокровищ.
Первым попытался воплотить ее в жизнь в 1539 году упорный Ласаро Фон-
те, два г^да спустя за дело взялся брат генерал-капитана, Эрнан Перес, —
.стем же пустым результатом; и каждые полсотни лет идею подхватывали
чередные фанатики, которые обезобразили прекрасное озеро, изрыв его
•ерега траншеями и отводными каналами. В начале XX века была создана
акционерная компания, которая вложила в дело сто пятьдесят тысяч дол-
гов и, с привлечением самой передовой по тому времени техники, почти
осуществила проект. Уровень озера удалось понизить на 12 м, первые же
корзины ила принесли кое-какие находки. И вдруг — как издевка: под
чалящим солнцем ил, толстым слоем покрывавший дно, моментально высох
закаменел, да так, что никакими кувалдами не разобьешь. Между тем
vpo, питавшееся подземными источниками, быстро заполнялось водой,
чтут грянули дожди. С тех пор священное озеро оставили в покое. Богиня
Фуратена сумела сохранить свои подношения.
Тепло распрощавшись с Гуатавитой, который не поскупился на подарки,
испанцы двинулись к изумрудным копям; основное войско встало лагерем
многолюдном селении Турмеке, где раз в три дня открывались пышные
торги, а одного из своих капитанов во главе сорока всадников Кесада послал
апоиски изумрудов. Проводники вывели испанцев к подножию Восточной
рдильеры; там, спешившись, они поднялись на вершину высокой горы
шянув на восток, обомлели, увидев внизу уходящие до дальнего-дальне-
0 горизонта зёленые равнинные земли — то были венесуэльские льянос.
Что же до земли у них под ногами, то она была глинистая и вся изрытая узки-
иглубокими канавками, где добывались изумруды. Попробовали испанцы
поковыряться в той твердой глине, кто ножом, кто пикой — да без толку,
индейцы им объяснили, что добыча изумрудов — дело долгое, муторное
^трудоемкое, к тому же берутся за него всего дважды в год—в сезон дождей.
В середине августа Кесада выслал на восток, к равнинам, разведыватель-
ж отряд во главе с Эрнаном Венегасом; но буквально через пару дней
Венегас вернулся и привел с собой индейца, одетого в траур по отцу, — как
•ыяснится, недавно убитого по приказу саке Кемуинчаточа. Индеец решил
пометить повелителю, и трудно было измыслить более жестокую месть,
•ем нарушить заговор молчания и рассказать пришельцам о богатствах,
то находятся буквально у них под боком. Кесада ушам своим не верил,
сказывается, вот уж два месяца испанцы стоят на землях могущественного
эроля» чей дворец, битком набитый богатствами, находится всего-то
ирасстсянии одного дня пути!
Гонсало Хим
де Кесада
Индеец обещал показать наикратчайшую дорогу к резиденции саке
герой не медлил ни минуты — на сей раз добыча от него не уйдет. О
приказ — и двадцать пять всадников и столько же пехотинцев выстроил
в полном вооружении. А теперь, не мешкая, в путь! Однако изрядной се;
головой проявил себя Кесада, решившись сунуться с этакой горсткой/к.
в логово грозного саке! Но если бы он поднял все свое войско, то скор
уже была бы не та, а главное, это не укрылось бы от всевидящих враже.
лазутчиков. Больше всего Кесада боялся, что саке скроется со всеми сод
богатствами, как сипа Тискесуса.
Марш был стремительным; пехотинцы, держась за стремена, трр
подле всадников. К Тунхе отряд подошел на закате 20 августа 1537г
Похоже, испанцы опередили лазутчиков, и никто здесь не ожидалнепр.
ных гостей. Растерянная толпа сановников выкатилась за ворота и пытал
задержать испанцев, внушая им, что саке нездоров и визит придется *
жить до завтра, но Кесада их не слушал, лишь пришпорил коня, и санм
в ужасе расступились; всадники ворвались на площадь, запруженнуюн.
дом, и, не применяя оружия, в едином напоре взрезали толпу, как нда
холстину. Город являл собой фантастическое зрелище: многие дома (н
облицованы золотыми пластинами, с крыш и дверей свешивались зо
фигурки животных и птиц, а впереди, в лучах заходящего солнца, кг
дворец саке, казалось, весь сделанный из золота.
Дворец был обнесен частоколом, входные ворота заперты и перетяг
толстыми канатами. Кесада спрыгнул с коня и мечом перерубил каь
За этой стеной находилась другая, но вторые ворота слуги даже неуд.
Озеро Гуатавита
Кн. 2. Южная
Америка
рикрыть Испанцы, расталкивая придворных, приблизились ко входу
одворец; Кесада взял с собой десяток человек, включая толмача, остальных
ставил во дворе и с обнаженным мечом смело вошел во внутренние покои,
астерянная придворная челядь вновь пыталась остановить его, но он грубо
асталкивал людей и неудержимо рвался вперед: миновав несколько поме-
щений, он вышел в главный зал.
Перед ним на низком деревянном троне сидел старик, и по его горделивой
анке и сверлящему взгляду Кесада сразу распознал в нем властителя. Позади
«Иво жались друг к другу приближенные саке; никто из них, Кемуинчато-
автом числе, не понимали, с какими намерениями, мирными или дурными,
юда вломились чужеземцы, хотя все догадывались, что ничего хорошего
этой встречи ждать не следует. Версии того, что произошло дальше, раз-
даются между собой. Наиболее вероятно все же то, что Кесада (как в свое
ремя Кортес) от чистоты сердечной возжелал обнять властителя. Нетрудно
вдаться, как был воспринят этот дружественный жест сановниками, кото-
кмпод страхом смертной казни не то что прикасаться к саке, а даже смотреть
.му в глаза возбранялось. Они поняли этот жест как покушение на священную
io6y и окружили наглеца, готовые сей же час растерзать его; на помощь
есаде кинулись его сопровождающие, началась толкотня и свалка, правда,
й применения оружия; заслышав крики, челядь, находившаяся во дворе,
юпыталась прорваться вовнутрь, но всадники и пехотинцы решительно
преградили ей путь; между тем Кесада, у которого просто не оставалось
того выхода сохранить свою жизнь и жизни своих соратников, приказал
’олировать саке; испанцы вырвали правителя из бурлящей толчеи, запих-
,ли в какое-то помещение со стражей — и на том все мигом успокоилось.
Да, вновь сработалпарадоксальный эффект крайней уязвимости абсолютной
2сти, когда пленение обожествленного правителя моментально лишало его
•сданных всяких сил к сопротивлению. Так и на этот раз: как только саке
1ялипод стражу, большая часть дворцовой челяди поразбежалась кто куда,
дае, точно мышки, забились по углам, а горожане, те и не вздумали бы
гаться за оружие, когда его сложила доблестная знать.
И вот, оценив ситуацию, прозорливый Кесада ясно осознал, что город
. азорец сейчас находятся в его полной власти—и тогда из его уст прозвучал
тзыв к грабежу. Наверное, наш герой-лиценциат облек свою мысль в какую-
абудь изящную словесную форму, но суть призыва конкистадоры поняли
ментально и с восторженными криками «Да это же второе Перу!» смер-
ен понеслись по городу. Они срывали с домов золотые пластины; фигурки
•ерей и чудищ, выдирали изумруды и золотые украшения из трона прави-
ли и дворцовой утвари, стягивали ювелирные украшения с перепуганных
гмерть сановников, и все это сносили в одно место и сваливали возле двор-
ян эта куча сокровищ росла час от часу, пока не достигла таких размеров,
сохранявшие ее с разных сторон всадники могли видеть только головы
лт друга Сухой же итог грабежа отражен в реестре тесореро: 136500 песо
:$кг) высокопробного золота, 14000 низкопробного и 280 изумрудов.
Гонсало Хименес
де Кесада
Что же касается взятого в заложники саке, то он, в одночасье лиш®
власти, богатств и свободы, не смог перенести унижения и вскоре умер
Вслед за одной удачей пришла другая. Не успели еще конкиста::
переплавить награбленное золото в слитки, как в начале сентября доК,-
ды дошли сведения о лежащем всего в 15 лигах к северо-востогуотТ.
богатом городе Суамосо (нынешний Согамосо). Город же сей славен-
великолепным храмом Солнца, куда стекались паломники со всей зе
муисков. Кесада вновь не стал медлить. К тому времени в Тунху npt
подкрепление из сорока солдат; Кесада оставил небольшой гарнизон,
охраны саке, а с остальными устремился в Согамосо. Правда, стол
внезапного визита, как в Тунху, нанести не удалось: у города ио»
поджидало внушительное индейское войско, но стояло оно на равнине
что одной мощной кавалерийской атаки хватило, чтобы рассеять защит
ков. Правитель, его домочадцы и приближенные бежали в горы, )ихт
с собой что могли из ценностей; но сокровища храма Солнца они выл
не успели. Главным же содержимым храма было множество богато v
шенных мумий, помещенных в сидячих позах рядами вдоль стен. Исш
ворвались в святилище с зажженными факелами, отшвырнув Верхе
жреца, который пытался воспрепятствовать им, и принялись сдирать
тые украшения с мумий. В азарте кто-то выронил факел, занялось Ав
но грабители успели вынести все самое ценное. Жрец предпочел от
вместе с дорогими его сердцу мумиями. Пожар полностью уничтожвд
выстроенный из огромных, в два обхвата толщиной стволов крепчал:
дерева гуайакана. Его трудно поджечь, но уж если оно загорелось,токе
чрезвычайно долго, и говорят, пепелище храма тлело еще много мех
Сухой итог операции, опять-таки зафиксированный в реестре тесорерс-
еще 40 ооо песо (230 кг)чистого золота, 14 ооо низкопробного и еще 28011
рудов. Так что эти два налета сделали участников экспедиции богач:
Кроме того, после пленения саке и бегства правителя Согамосо,тшг
шие им дань мелкие вожди тут же пошли на поклон к испанцам. Вожди
давно забыли о независимости, они привыкли покоряться сильней^
и потому без долгих размышлений приносили вассальскую присягу г
стианам. Впрочем, и здесь нашлось исключение — вождь северных
Дуинтама заявил, что ни за что не подчинится пришельцам, и в подтвер
ние своих слов прислал чудовищно изувеченного соседнего вождя, котор.
имел неосторожность посоветовать ему поступать как все.
Это был серьезный вызов, и не ответить на него значилЬ уронитьо
в глазах туземцев. Для начала Кесада все же попытался уладить деломж
и направил к мятежному вождю послов, которые, понятное дело, не ж
предложить Дуинтаме ничего, кроме как подчиниться неведомому®
ратору Карлу и позаботиться о своей душе, приняв христианство. На
Дуинтама ответил, что Карла не знает и знать не хочет, а о душе о
как-нибудь позаботится сам, и дал испанцам пять дней срока, чтобы
убрались из земли муисков, иначе грозился шкурами коней обтянуты^
Кн. 2. Южная
Америка
зоих воинов, а из зубов испанцев сделать бусы для женщин. Что ж, при-
елось Кесаде мобилизовать свою крохотную армию, привлечь несколько
лен союзных индейцев и идти войною на непокорного вождя.
Дуинтама не стал уклоняться от генерального сражения; по сведениям
ронистов, он выставил на поле боя двенадцать тысяч воинов. Цифра,
корее всего, преувеличена раза в два; но количественный перевес сил был
значительным, что, впрочем, уже не пугало испанцев. Кесада надеялся, как
|раныпе, лихой кавалерийской атакой рассеять туземную армию — не тут-
тобыло Что отличало армию Дуинтамы, так это дисциплинированность
организованность, благодаря чему войско выдержало кавалерийскую
аку. Сражение получилось долгим, выматывающим и кровопролитным;
был момент, когда самого Кесаду вышибли из седла, и лишь пришедшие
на выручку соратники спасли ему жизнь. При всем при том потери индейцев
ши с каждой минутой, и в какой-то момент Дуинтама, решив сохранить
рмию, дал приказ к отступлению. Это было организованное отступление,
1 не беспорядочное бегство, когда индейская армия, обороняясь, отошла
болотистую местность, где не могла действовать конница, — на том
ужение прекратилось.
Карта Колумбии
и востогной гасти
Венесуэлы
Гонсало Хименес
де Кесада
dioBoe коро-
левство
ГранаЪд
Но не прекратилась борьба. Обосновавшись в болотах, индейцыра.
нули «партизанскую» войну, донимая испанский лагерь внезапными к
ними нападениями. Был случай, когда самого генерал-капитана чутьё
не выкрали из его собственной палатки. Три месяца, с октября по дер
1537 года, длилась война без победы, и в конце концов Кесада был вынр.
возвратиться в Тунху, так и оставив тот край «незамиренным». Впосм:
вии Кесада многократно обращался к Дуинтаме с предложениями о1
и неизменно получал отказу а вслед за очередным отказом посылали
тельные экспедиции, не приносившие видимых результатов. Дуинта*4
воины ясно показали, что «суачиас», сыновья луны и солнца, не всесилг
/все же, несмотря на отдельные неудачи, к началу 1538 года заю
ние страны муисков в целом можно было считать состоявшими-
следовательно, настала пора подумать о «заселении». Хименес де Ki
долго размышлял, где лучше основать столицу испанских владений (и
он надеялся, его губернаторства в будущем): в Боготе или в Тунхе.Ту
раз в гости к испанцам пожаловал Гуаска Тикисоке, правитель Гуатав»
причина же его появления состояла в том, что он решил отдать своего;-
мого племянника на воспитание Кесаде. Последний был только радэг
Индеец принял католическую веру, настояв, чтобы ему дали имя его пег
вителя, — так он стал христианином по имени Гонсало де Гуаска. Юг
оказался очень смышленым и необыкновенно талантливым к изучен
языков; пройдет немного времени, и он будет изъясняться, читатьимк.
на изысканном кастильском наречии лучше многих испанцев и вок.
в такое доверие к Кесаде, что тот станет считать его своим приемнымш
Вернемся к дилемме выбора столицы. На сей счет Гуаска Тикисокеш
свое веское слово: по его мнению, столицу следовало основать в Боготе
первых, потому что там плодородная и густонаселенная земля; во-втоу
там есть целебные источники, которыми ранее могли пользоваться^
сипа и его приближенные; а к этим доводам Кесада, возможно, док
третий: сипа Тискесуса по-прежнему скрывался где-то недалеко от Бог
его воины постоянно донимали испанский гарнизон и занимались 5
жогами домов, словом, ситуация там была неустойчивая, и требой
окончательно переломить ее в пользу христиан.
Оставив небольшой гарнизон в Тунхе, в феврале 1538 года Кесада в»
с основной частью войска перебрался в Боготу. Торжественный акт основа
столицы пришлось отложить на неопределенное время—надо было ре
ряд насущных проблем. Прежде всего — разобраться с беглым силой, ь.
рый продолжал вести «партизанскую» войну против испанцев. Вызнать
его логово, никак не удавалось: индейцы молчали как рыбы. Вскоре Ла:
Фонте выловил двух индейцев, лазутчиков сипы; посулы и подарки не и
мели действия — в таком случае оставалась пытка. Заплечных дел мае
старались как могли: старший индеец умер, не сказав ни слова, а мол.?
не выдержал истязаний и обещал провести испанцев к убежищу Тискес.
Кн. 2. Южная
Америка
Ночью потаенными горными тропами индеец вывел усиленный отряд
нкистадоров к крепости. Ее ворота распахнулись, и на испанцев обру-
лся шквал воинов. Разумнее было бы для защитников держать оборону
мсгенами; по-видимому, контратака имела целью дать возможность сипе
бежать. Действительно, он снял с себя все регалии и переоделся простым
солдатом. После короткого ожесточенного боя крепость была взята; испан-
цы тщательно обыскали ее, но так и не нашли сипу (которого, впрочем,
чикто из них в глаза не видел) и решили, что вновь упустили его. Лишь
несколько недель спустя они узнали, что в первые минуты боя Тискесуса
получил аркебузную пулю в грудь и умер от раны; его тело похоронили
е каком-то укромном месте. Так сбылось предсказание жреца о том, что
сипа падет от рук чужеземцев.
В подтверждение этих вестей в лагерь испанцев самолично явился
наследник Тискесусы по имени Сакесасипа—испанцы называли его Сагипа.
Приняв верховную власть, он поклялся изгнать христиан из родной земли
возобновил «партизанскую» войну, отчего испанцы долгое время полага-
ли, что это дело рук Тискесусы. Однако ситуация складывалась не в пользу
'агипы. Тискесусе он приходился двоюродным братом, тогда как по тради-
1 наследовал власть племянник по материнской линии, и этот разобижен-
ный законный наследник намеревался сговориться с испанцами, чтобы они
помогли ему свергнуть узурпатора. Вдобавок, во владения сипы вторглись
дикие индейцы панче, с которыми уже не могла справиться его полуразва-
ленная армия. В этих обстоятельствах Сагипа предпочел идти на поклон
христианам Знал бы, во что ему обойдется этот поклон, — забился бы
Екакую-нибудь горную крепость и носа бы не высовывал.
Кесада с почетом принял нового сипу, не поскупился на празднества
подарки и обещал оказать помощь в борьбе с индейцами панче. Недо-
мевали испанцы, отчего панче внушают такой ужас муискам, пока сами
зе столкнулись с ними в бою. Вот что пишет об этих индейцах Хименес
де Кесада: «Панче — самый храбрый и дикий народ из здешних, они ходят
загишом, лишь стыд прикрывают. У них более грозное оружие, ибо их луки,
лрелы и копья длиннее, чем у муисков... Они прикрывают себя с головы
юног огромными щитами из выдубленных звериных шкур... Об их религии
духовной жизни нечего сказать, ибо это настолько бестиальный народ,
то он не поклоняется ничему, кроме как своим порокам, и ничего иного
мине хотят, ни золота, ни прочих вещей, лишь предаются плотским удо-
вольствиям, среди коих нет для них большего наслаждения, чем набивать
тробы человеческим мясом, — ради этого и совершают они постоянные
Лина жителей Нового Королевства».1 Этот этнографический портрет,
ечно, очень пристрастен; но панче действительно практиковали риту-
льное людоедство и пожирали убитых врагов с целью перенять их силу.
?ою панче крепко потрепали испанцев — один был убит, многие получили
1 Jimenez de Que-
sada G. Epitome
de la conquista...
P.79.
елые ранения, — но кавалерия все-таки сделала свое дело и рассеяла
лкарей, после чего их вожди покорились испанцам.
Гонсало Хименес
де Кесада
Решив эту проблему, Кесада озаботился тем, о чем давно уже пом
лял, — поиском страны амазонок, на близость которой указывало ол
изумрудов. Читатель в недоумении: как одно связано с другим? Свя
и очень тесно. Еще античный автор Юлий Солин указывал, что род?
зеленого драгоценного камня была Скифия, где, как сообщал Гер:
расселились амазонки после окончания Троянской войны; и на этой ос
сложилось мнение, будто амазонки своим «родовым» минералом счг
изумруды или схожий по цвету камень. Эта легенда, слабо приживж*
в европейской культуре, возродилась и получила чрезвычайное распре
нение именно в Южной Америке — очевидно, потому что здесь визо
лии обнаружились и амазонки, и зеленые камни. Что касается послед
если речь шла не об изумрудах, то испанцы называли их «piedras igx.
(букв.«печеночные камни»), считая, что они излечивают от болейвг
ни; что же касается связи с безмужними воительницами, то этот мига
получил научное название амазонит (разновидность калиевого по*
шпата). Вплоть до XIX века зеленые камни, служившие амулетамииуии
цев, считались верным признаком того, что где-то поблизости живут
обитали прежде амазонки.
Первые сведения о южноамериканских амазонках раздобыл Д1
де Ордас, который в устье Ориноко обнаружил у индейцев прозра-
зеленые камни, принял их за изумруды и тут же получил от индейце*
дения о государстве женщин. Затем следы амазонок удалось обнарр
немецким конкистадорам. Как уверяют хронисты, некий испанецпос
Скифские ама-
зонки
Кн. 2. Южная
Америка
вцарстве женщин в низовьях Ориноко, имел беседу с их властительницей
Орокомай и даже заключил с ней какое-то соглашение. На карте того вре-
мени, составленной по результатам экспедиций, в северной части бассейна
Ориноко изображены два больших селения, а между ними, как гласит над-
пись, находятся владения королевы Орокомай, где живут только женщины.
Кесада человек образованный и начитанный, сразу увязал невиданное
доселе множество изумрудов с амазонками и, видимо, начал выспрашивать
местных жителей о близлежащих царствах женщин; а подобные расспросы,
как показывает вся практика Конкисты, неизменно давали положительные
результаты — то есть утвердительные ответы. «Когда мы стояли в долине
Богота, — вспоминает один из участников похода, — до нас дошли све-
дения о женщинах, кои живут без мужчин на манер амазонок и покупают
рабов с целью понести от них». Веское слово аборигена тут же провоцирует
энергичное действие конкистадора. Кесада посылает на розыски амазонок
своего брата Эрнана Переса во главе отряда всадников и пехотинцев. Однако,
продолжает тот же повествователь, «его брат не смог добраться до амазонок
й-затого, что путь к ним преграждали высочайшие горы, хотя и оставалось
до них всего-то три или четыре дня пути, а по дороге он получал о них все
большей больше сведений и вызнал, что женщины те чрезвычайно богаты
золотом и что именно из их страны привозят все золото, какое есть в сей зем-
е. Рассказ весьма характерный: в нем очень ясно раскрывается механизм
работы мифа. Вроде бы амазонок не нашли — однако так ловко не нашли,
тголишний раз подтвердили их существование. Экспедиция Эрнана Переса
вернулась в Боготу в середине мая 1538 года и не совсем с пустыми руками:
"о пути туда и обратно испанцы награбили около 3 ооо песо чистого золота,
лоло 4000 песо — низкопробного и 94 изумруда.
Кесада рассылал множество локальных экспедиций по стране муисков
в сопредельные области, и каждая доставляла сколько-то золота и драго-
ценных камней. Казна разбухала; конкистадоры волновались в предвкушении
богатства, наконец в июне 1538 года Кесада постановил произвести раздел
обычи. Сначала главный альгвасил и эскрибано сверили два реестра награ-
дного, где была учтена каждая золотая побрякушка. Одну «книгу учета»
алтесореро, другую — сам Кесада. Всего разделу подлежало 190194 песо
истого золота (около 870 кг), 37238 песо низкопробного и 1815 изумрудов,
ктембыл составлен список «долгов»: всякий, кто потерял в походе коня
и что-либо из личного снаряжения, заявил о том писцу, подкрепив свое
явление свидетельскими показаниями; утерянное имущество оценива-
ть, и сумма вносилась в специальный реестр для последующей выплаты,
►дельным пунктом шли церковные пожертвования, а также была выделена
яма, чтобы оплатить мессу за упокой душ погибших во время экспедиции;
яс песо золотом — достойная оплата пятисот загубленных жизней. Далее
йско разделилось на три группы по рангам — капитаны, всадники, пехо-
нцы, — и каждая выбрала своего «наблюдателя». Потом веедор, казначей
наблюдатели подсчитали и отложили в сторону королевскую долю добычи.
1 Lebrija A. de, San
Martin ]. de. Rela-
cion del descubri-
miento у conquista
del nuevo reino
de Granada, anos
1536 a 1539. —
Madrid, 1916. Pp.
64-65.
Гонсало Хименес
де Кесада
Сбор добыты. Гравю-
ра Теодора де Ври
Из оставшихся для дележа ценностей было выделено 5000 песозож
говоря по-нынешнему, «премиального фонда»—то есть на вознагражу
тех, кто проявил особое личное мужество. Затем подсчитали общееkoju
ство долей: по договоренности губернатору Санта-Марты полагалось де.
долей, Кесаде — девять, капитанам — четыре, всадникам — трииж
по убывающей, до одной доли простым пехотинцам. Всего получилось
сти восемьдесят девять долей. На это число поделили оставшуюся дсй
и вычислили сумму одной доли: 510 песо высокопробного золота (околог
57 песо — низкопробного и 5 изумрудов. Последние были разложены на п
кучек в соответствии с величиной и качеством. Наконец, каждый по очг
получал свою часть добычи. Вся процедура заняла три дня. На земле!
сков конкистадоры награбили золота в шесть раз меньше, чем в Кахаш:
в Перу, — однако и здесь экономика сыграла с ними злую шутку: Ц:
моментально взлетели. Особенно дорого стоило железо, поскольку за два
скитаний и войн оружие и доспехи большей частью проржавели и при
в негодность, и выходило дешевле подковать коня сплавом золота с х
После раздела добычи неугомонный Кесада отправился во главе как
рийского отряда разведать второе месторождение изумрудов, о котг
ему рассказали муиски. Незадолго до появления христиан эти копий
захвачены индейцами-людоедами племени мусо, и Кесада вознамс
ся вернуть богатства: разумеется, не муискам, а себе — уже как хозя.
Кн. 2. Южная
Америка
этих земель С индейцами мусо он разобрался быстро и жестко, принудив
вождя к подчинению испанцам; затем поднялся на холм Итоко, буквально
нашпигованный изумрудами. Драгоценные камни укрывались в прослойках
голубой глины, где гнездами, а где поодиночке; встречались и очень круп-
ные экземпляры. Впрочем, и здесь под ногами они не валялись, и добыча
требовала изрядного труда. Неважно — этот труд будет взвален на плечи
индейцев, которые в течение трех последующих веков станут обогащать
честных владельцев месторождений и казну испанских королей, полу-
чавших пятую часть добычи. Залежи оказались воистину неиссякаемы,
и Колумбия доныне занимает первое место в мире по добыче изумрудов.
Своим заместителем в Боготе генерал-капитан оставил брата, Эрнана
Переса. Тот мигом озаботился: чем бы и где еще можно поживиться? Ответ
на этот насущный вопрос угодливо предоставил законный наследник Тис-
кесусы, его племянник по материнской линии, оказавшийся первоклассным
интриганом. Он заверил Эрнана Переса, что узурпатор Сагипа наверняка
шает, где Тискесуса припрятал свои сокровища, когда бежал из Боготы. Ход
был рассчитан верно: трудно было измыслить лучший способ устранить
соперника Эрнан Перес немедленно призвал к себе Сагипу, а тот, уверенный
в прочном благорасположении христиан, без тени опасения отправился
на встречу с братом Кесады — и нарвался на суровый допрос. Сначала
Эрнан Перес, так сказать «выставил ему счет» за покровительство испанцев
и за помощь в войне против панче; а долг, как известно, платежом красен.
Но чем мог расплатиться с испанцами новый сипа, кроме как соблюдением
мирного договора? Как чем? Эрнан Перес напрямую спросил о сокровищах
Тискесусы. Сагипа уверял, что понятия не имеет, где они спрятаны. А вот
этому заместитель Кесады нисколько не верил, потому что верить не хотел.
В тот момент пригрезилась ему перуанская история с выкупом Атауальпы,
которая конкистадорам спать не давала, — и, пребывая в помрачении
от этой сладостной грезы, Эрнан Перес повелел взять Сагипу под стражу
и вынудил у него обещание в обмен на свободу набить золотом хижину
и вдобавок выставить четыре больших блюда, наполненных изумрудами.
Славный куш намерен был сорвать Эрнан Перес! Решил он потягаться
с самим Франсиско Писарро! Сагипа испросил двадцать дней сроку —
не так много, можно и подождать. Как показали дальнейшие события,
Сагипа вовсе не помышлял выполнять свои обязательства. На что же он
рассчитывал, давая, пусть и вынужденно, подобное обещание? Скорее всего,
он действительно не знал, где спрятаны сокровища Тискесусы, и видимо,
оговорив себе приличный срок, наивно рассчитывал на то, что испанцы
опамятуются, поймут, что он ничего не знает, и отстанут от него. Тогда
ie разумел он, с кем связался. Если же он все-таки знал, где сокровища —
то не исключено, — тогда испанцы не понимали, с кем связались. Как бы
ам ни было, Сагипа оказался не таким, как Мотекусома или Атауальпа.
Когда через пару недель испанцы заглянули в предназначенную для
жупа хижину, куда постоянно наведывались индейцы, то обнаружили
Гоне
деК<
в ней всякий хлам: плюмажи, раковины, ткани, побрякушки—чтоугс»
кроме золота и драгоценных камней. Предугадывая яростное недоуме
испанцев Сагипа поспешил ответить, что эти вещи ценятся среди индс.
больше золота и изумрудов. Нет, такая отговорка конкистадоров реши
но не устраивала. Сагипа попросил продлить срок, потом еще раз и вне
концов заявил, что, пребывая под стражей, фактически утратил власть
индейцами, и они отказываются нести золото.
Конкистадоры поняли, что Сагипа водит их за нос, и потребовали г
мерно наказать сипу за обман. Как раз в это время вернулся из экспедо.
генерал-капитан. В сложном он оказался положении. Сам бы он вряд
стал затевать всю эту историю с выкупом, но раз уж она затеялась, да е
по инициативе его брата, повернуть дело назад не представлялось во»
ным. Иначе — ссора с братом, обвинения в сговоре с Сагипой, а там и д<к
датского бунта недалеко. Поэтому Кесада нашел компромиссный варя
до поры до времени распорядился заковать сипу в цепи, чем неско1
поуспокоил солдат и уберег его от немедленной расправы.
А чтобы отвлечь соратников от мечтаний о выкупе, он обрагилихв
на завоеванную землю и занялся административной деятельностью. F
ж де всего, надо было придать завоеванной земле законный христиан:
статус — то есть со всеми причитающимися формальностями дать
название и передать под власть испанской короны. Хотя документы б-
впоследствии утеряны, считается, что этот торжественный акт coctoi
6 августа 1538 года. Завоеванную землю Кесада нарек Новым Королеве
Гранада. Как уже говорилось, родился наш герой в Кордове, но разорив
его процесс против красильщиков, видимо, внушил ему такое отвраще
к родному городу,, что с тех пор своим местом рождения он неизив
называл Гранаду, в честь которой и дал имя новым владениям кор
В тот же день состоялось основание столицы будущего губернаторе
Кесада назвал ее Санта-Фе-де-Богота (Святая Вера Боготы), но, как этой
случалось, христианские дополнения к индейскому топониму со времен
отпали, и столицей будущего государства Колумбия стал город Боге
Падре Доминго де Лас Касас отслужил торжественную мессу в У*
крытой тростником часовне, на месте которой со временем вырастете
ный кафедральный собор. Вокруг часовни индейцы построили двенаф
деревянных домов — по числу колен Израилевых. Затем Кесада заня
репартимьенто — распределением земель с прикрепленными к ней иод
цами, каждому конкистадору сообразно его званиям и заслугам. Себе
взял плодородные земли вокруг Боготы, а также «провинцию» Гуатавг
Гуаска Тикисоке нисколько тому не перечил, возможно, еще не понт
к чему дело идет; он крестился и получил дворянское имя дон Фернаи
Теперь пора было подумать о возвращении — и не в Санта-Мар
а в Испанию. Пока во «внешнем» христианском мире еще никто не ж
ни об этой земле, ни о свершенном завоевании, все заслуги и приобрети
конкистадоров ровным счетом ничего не стоили. Они станут реальное
Кн. 2. Южная
Америка
\ишь после того, как монарх и члены Совета по делам Индий получат
подробную реляцию, а к ней, в доказательство ее правдивости, весомую
королевскую кинту—тогда только власти решат, кому принадлежит ново-
открытая земля и кто достоин стать ее губернатором. Кесада не сомневался,
что у него есть все шансы занять этот пост. Поскольку иного обратного пути
не было, кроме как на судах по реке Магдалене, генерал-капитан отобрал
всех, кто смыслил в плотничьем и корабельном деле, взял множество индей-
цев в качестве рабочих рук и обслуги и отправился через горы к великой
реке строить бригантины.
Отлучки Кесады роковым образом сказывались на судьбе Сагипы. Вновь
Зрнан Перес озаботился припрятанными сокровищами Тискесусы и снова
стал мотать душу пленному сипе, а тот по-прежнему увиливал от ответа;
солдаты мигом возбудились и потребовали подвергнуть правителя пытке.
В ноябре 1538 года старший Кесада вернулся в Боготу и опять был поставлен
перед неприятнейшим выбором. Робкие попытки защитить Сагипу при-
вели только к тому, что его самого обвинили в сговоре с сипой: мол, тот
втихаря покажет, где клад, и они меж собой разделят все сокровища. Кесада
оказался ровно в таком же положении, как и Кортес, когда после падения
Теночтитлана солдатня обвинила его в сговоре с Куаутемоком; и в этой
ситуации Кесада поступил точно так же, как Кортес, — разрешил пытку.
Как ни парадоксально, своих соратников генерал-капитаны боялись пуще
сех индейцев, вместе взятых.
Испанцы пытками
вымогают золото
Гонсало Хименес
де Кесада
'Незваные
гости
Устроив какое-то подобие суда, на котором защитником сипывыстуг
не кто иной, как Эрнан Перес, генерал-капитан в роли судьи под давлен,;
неопровержимых обвинений был вынужден приговорить Сагипу к «пг
веревкой», или, говоря по-русски, к дыбе. И тогда прилюдно, при индеш..
для которых подобное надругательство над их правителем стало шок.
Сагипу подвесили на дыбе, но ни стона, ни звука не исторглось из егогру
Искалеченного, его вернули в тюрьму.
Кесада тем временем отбыл на Магдалену наблюдать за строителю
кораблей. Эта его отлучка для пленного сипы оказалась роковой. В феир
1539 года в Боготе случился страшный пожар и город выгорел дотла. Когд<-
беглый Тискесуса приказывал своим «партизанам» поджигать дома в Беп
на сей раз подозрение пало на Сагипу — хотя он уже не имел ни влас
ни связи с подчиненными. Был бы повод — и заплечных дел мастеравв:
взялись за несчастного сипу, вызнавая не столько насчет пожара, скол
насчет клада. То ли сипа не выдержал истязаний, то ли решил посмеят
над своими мучителями, но в конце концов он согласился показать, где ск
тан клад. Он указал место высоко в горах возле горячих источников, ит
в каменистой почве с немалым трудом было вырыто множество ям—все
толку. Рассвирепевшие испанцы исполосовали кинжалами ноги правит:
и стали прижигать их. Сагипа молчал. Без сознания, его вернули в тюрь?
где он умер 8 апреля 1539 года.
Неизвестно, какие чувства испытал Кесада, когда узнал о случившек
Возможно, совесть его была неспокойна, что, однако, не по летало.
вздохнуть с облегчением — одной проблемой меньше. Впрочем, ему тс
было не до судьбы Сагипы. Ибо еще за месяц до смерти сипы промзон
события, перекроившие его собственную судьбу.
АРУ1 — сногсшибательное известие: в страну муисков пожаж
новый отряд конкистадоров! Эту новость доставил капитан Мт
Фонте, обосновавшийся в долине Паска на юге земли муисков: онсооб^
что нежданные гости — испанцы, но командует ими немец, и прибыли
пешим ходом из Венесуэлы, отданной во владение банкирам Вельзера*
Да, это был наш старый знакомый — Николаус Федерман (см. кн.:
«Немецкая Венесуэла»). За два года скитаний по льяносам, а затем се:
кадневного кошмарного перехода через горы от его войска осталась^:
сотня человек, да и те скорее были похожи на выходцев с того<вета:ок
в звериные шкуры, некоторые — босые. Но добрались-таки до Эльдорх
Да только вот жалость — пирог уже поделен и обкусан.
Генерал-капитан поспешил на встречу с немцем и любезно пригласила
пожаловать в Боготу. Федерман столь же любезно приглашение приь
но в Боготе нахально предъявил Кесаде свои права на землю муисков,v.
ряя, что она лежит во владениях Вельзеров. К чьим владениям оча на а*
деле относилась, не знали ни тот, ни другой, поскольку в ту эпоху я
опытные штурманы не умели точно определять долготу, а граница К
Кн. 2. Южная
Америка
губернаторствами пролегала именно в меридиональном направлении.
Кесада проявил себя тонким дипломатом и, воззвав к благоразумию немца,
убедил того перенести спор в Совет по делам Индий, без резолюции кото-
рого любые претензии и решения все равно останутся лишь пустым звуком.
Федерман и сам понимал это и потому не стал упрямиться. А в качестве мате-
риального подкрепления своей дипломатии Кесада подарил немцу 4000 песо
золотом и столько же изумрудами и выделил ему индейское селение.
Прошла всего неделя, и, не успел еще Кесада толком
оправиться от потрясения, как на него обрушилось
новое известие: еще один отряд конкистадоров движется
к Боготе! На сей раз с юга-запада. Посланный на разведку
Эрнан Перес де Кесада вскоре доложил: эти люди пришли
из Перу. А командовал ими еще один наш старый знако-
мый — Себастьян де Белалькасар. Он-то откуда здесь
взялся? Чтобы понять это, читателю придется на время
возвратиться в Перу.
Напомним: Белалькасар уже вписал свое имя в историю
Конкисты завоеванием Кито, северной части государства
инков см. кн. 2, гл. «Франсиско Писарро и Диего де Аль-
магро). Китонская кампания совсем не обогатила ее
"частников, поскольку индейские военачальники вовремя
ывезли из города и припрятали все ценности и впослед-
ствии даже под пытками не выдали их местонахождение.
Поэтому Белалькасар, хоть и получил от Писарро пост его заместителя
вКито, жаждал новых открытий и завоеваний. А поле деятельности перед
ним разверну лось необозримое, ведь на восток и на север от Кито прости-
ралась терра инкогнита, и оттуда, из неведомых земель, дошли до него два
манящих мифа. С востока доходили «превеликие известия» о Стране кори-
цы, и если учитывать, что корица ценилась на вес золота, то перспективы
распахивались поистине головокружительные. И не менее вдохновляли
«превеликие новости», дошедшие с севера. Каким-то чудесным образом
Николаус Федер-
ман. Памятник
в городе Puoaza,
Колумбия
а Кито занесло некоего жителя земли муисков, и он поведал испанцам
священной церемонии на озере Гуатавита — скорее всего, его рассказ уже
одержал в себе те мифологические искажения, о которых говорилось выше.
Нет, Белалькасар не собирался сидеть в унылом Кито на посту замести-
теля губернатора, когда перед ним замаячили две яркие путеводные звезды.
Вопрос состоял лишь в том, за какой из этих звезд последовать. Но поначалу
□до было решить другой вопрос — получить от начальства дозволение
^экспедицию. Хронист Овьедо укоряет Белалькасара в том, что он пустил-
ся в путь на свой страх и риск, без разрешения Писарро, но это не так —
Зыалькасар не был врагом себе и первым делом озаботился легитимацией
юих действий. В июне 1535 года он отправляет два письма, одно — своему
.ярому другу Гаспару де Эспиносе, другое — губернатору Франсиско
’жтарро, и в этих посланиях излагает свои грандиозные планы и чаяния,
Гонсало Хименес
де Кесада
1	Цит. По кн.:
Lucena Salmoral М.
Sebastian de Belal-
cazar. — Madrid,
1987. P. 40.
2	Ibid. P. 41-42.
правда, не уточняя, куда именно, на восток или на север, он намерен отт
виться. Эспиноса переправил письмо монархам, и год спустя от корол.
пришел ответ: она похвалила Белалькасара за ревностную службу, прилу
купив: «И посему я вам приказываю и поручаю продолжать ваше служен
не сомневаясь, что деяния ваши сохранятся в памяти моей и Император
Также положительный ответ Белалькасар получил от Писарро, пись
которого заканчивалось следующими словами: «Вы, указанный Себаст
де Белалькасар, станете моим заместителем губернатора и генерал-каиг
ном всех земель, каковые откроете вы или посланные вами капитаны
Между прочим, из письма явствовало, что Писарро был уверен, будто
заместитель направится на восток, и, как показали дальнейшие собьт
такого же мнения придерживались и монархи.
Видимо, Белалькасар не сомневался, что его хлопоты увенчаются];
хом: отослав письма, он тут же приступил к подготовке экспедвдк
Начал же он с того, что отправился в город Тумбес, и оттуда на кора
дошел до устья реки Гуаяс, где в сентябре 1535 года основал порт Санти
де-Гуаякиль. В чем смысл этого действия? Очевидно, Белалькасар уже то:
решил, что двинется все-таки на север, и загодя создал промежуток
базу, куда можно было доставлять подкрепления. Затем он вплоть
занялся экспедицией и потратил на ее снаряжение всю свою долю доб1
полученной в Кахамарке и в Куско, — а это были огромные суммы з:
та, — что все равно не избавило его от долгов. В начале января 1536 и
из Кито на северо-восток отправились триста испанских солдат, И2
сотня конных, бесчисленное множество индейцев, носильщиков и
а также огромные стада лам и свиней на прокорм.
Двигаясь на север вдоль Западной Кордильеры и верховий реки Kav
Белалькасар прошел около 500 км и вышел в долину Лили, где 25 №
1536 года основал город Кали, нынче третий по величине город Колуш'.
после Боготы и Медельина. Затем по непонятным причинам он рею
вратиться в Кито — видимо, чтобы набрать подкрепление—и на обрат*
пути, в конце того же года, основал еще один город — Попаян, такжесск
нившийся на карте Колумбии. Колонизаторская деятельность Белалькжх
впечатляет, хотя и оставляет некоторое недоумение, поскольку не bit
сообразуется с главной целью экспедиции — поиском Эльдорадо,стр;
Золоченого Короля. Очевидно, будучи человеком основательным, Бе\
касар хотел создать крепкую базу для продвижения на север; к тому»
не спешил, благо конкурентов у него вроде как не предвиделось.
А в Кито Белалькасара ожидала горькая пилюля: как выяснилось, его
рый друг Гаспар де Эспиноса заключил с королем капитуляцию на осво*
«провинции» Сан-Хуан, или Кулата—прибрежной полосы, расположен
к северу от Кито, и в результате получилось так, что Белалькасар исслеу-
и заселил чужое губернаторство. Пенять же оставалось только на себя—«
что в письмах внятно не прояснил свои планы, и Эспиноса, уверенный.*
Белалькасар двинется на восток, прибрал к рукам бесхозную «провинции
Кн. 2. Южная
Америка
Белалькасар стоически перенес удар судьбы и вовсе не думал сложить
рылья. На сей раз он направится на северо-восток, прямиком в «Страну
Золоченого Короля»; а там, глядишь, и до Страны корицы доберется. Полго-
дазаняла подготовка новой экспедиции, которая отправилась из Кито в кон-
це февраля 1538 года. Сначала Белалькасар направился на север, в Попаян,
лишь оттуда свернул на восток. Зачем надо было делать
•акойкрюк вместо того, чтобы сразу идти из Кито на севе-
ро-восток? Это весьма любопытный момент, раскрываю-
щий юридическую механику Конкисты. Кито находился
Ювладении Франсиско Писарро, а Белалькасар был
десь его заместителем, и если бы он открыл Эльдорадо
аиСтрану корицы прямиком из Кито, то на эти земли
г бы претендовать Писарро. Следовательно, надо было
начинать экспедицию с «ничейной» территории.
Восемь месяцев ушло на то, чтобы найти проход
Центральной Кордильере и преодолеть эту мощную
горную цепь. В начале 1539 года отряд вышел в верховья
пеки Магдалены, но ничто здесь не оправдывало пере-
есенных трудов: дикие племена, непролазная сельва
гни малейших предвестий Эльдорадо. Белалькасар дви-
тася вдоль реки и прошел около 500 км вниз по течению, переправлялся
одного берега на другой, обходя топи, — и все ради того, чтобы в конце
юнцов наткнуться на следы лошадиных подков. Оставим простор для
воображения читателя — пусть сам представит себе, какие чувства испы-
тали конкистадоры, глядя на эти следы. А вскоре объявился Эрнан Перес
;е Кесада и препроводил Белалькасара вместе с его воинством в Боготу.
Нетрудно догадаться, что именно первым делом заявил Белалькасар при
трече с Гонсало Хименесом де Кесадой — он предъявил права на землю
еуисков. В отличие от Федермана, Белалькасар не мог утверждать, будто эта
Портрет Себас-
тьяна Белалькаса-
ра, фигурирующий
в хронике Антонио
де Эрреры-и-Торде-
сильяса «Всеобщая
история деяний ис-
панцев на островах
и на материковой
земле моря-океана»
шя входит в губернаторство Франсиско Писарро, ибо он удалился на 150
тот его северных границ, но у него имелся сильный козырь — письмо
шператрицы, которая лично благословила его в дальний путь и тем самым,
^подразумевалось, обещала отдать ему во владение новооткрытые земли,
й конечно, не мог не понимать, что у Кесады козыри посильнее, однако
<мля муисков стоила того, чтобы потягаться за нее.
Ситуация сложилась критическая, взрывоопасная: один резкий шаг —
Начнется междоусобица с непредсказуемыми последствиями. В количест-
Вном отношении силы трех претендентов на страну муисков были при-
Ьзительно равны — по полтораста человек у каждого генерал-капитана;
«люди Кесады, как уже говорилось, остались почти без оружия, Федерман
гружением тоже похвастаться не мог, тогда как у Белалькасара всего име-
'ль вдосталь Сейчас все зависело от того, на чью сторону встанет Федерман;
^понимая это, Кесада немедленно предпринял дипломатическую атаку,
"хкольку предварительные договоренности с немцем уже были достигнуты,
Гонсало Хименес
де Кесада
27 марта 1539 года Кесада и Федерман подписали договор, суть коте;
сводилась к следующим пунктам: Федерман оставляет своих людей в Н
Королевстве Гранада под началом заместителя Кесады, и оба генерал-и
тана отправляются в Испанию с докладом королю; заместитель К(
не воспрепятствует выходу людей Федермана, бу де того потребует губе;
тор Венесуэлы; если же король сочтет нужным разделить Новое Королек
Гранада между Венесуэлой и Санта-Мартой, власти последней не с
препятствовать тем, кто пожелает жить на венесуэльской территории
Вовремя Кесада столковался с немцем: через пару дней доставили^
ману письмо от Белалькасара, где последний предлагал немцу объедиг
их силы и совместно выставить Кесаду из страны муисков. Поздно-;
вор подписан, и Федерман не собирался изменять данному слову. В
обстоятельствах Белалькасару не оставалось ничего иного, как пе
на попятный. Ситуация облегчалась тем, что все три генерал-капитана;
заместителями губернаторов: Кесада—Педро Фернандеса де Луго (ост
которого он не ведал), Белалькасар — Франсиско Писарро, Федера-
Георга Хоэрмута фон Шпейера; и потому никто из них не был заинтерк
в том, чтобы ввязываться в драку без начальственного соизволения.
Договор с Белалькасаром в качестве главного пункта также пред,
тривал путешествие в Испанию, а его людям было предложено пост
по своему усмотрению: кто хочет вернуться в Кито — пусть возвра
но треть отряда предпочла остаться в Новой Гранаде. В награду за:
сговорчивость Белалькасар получил от Кесады 15 ооо песо золотом; ил»,
его не остались внакладе, развернув бойкую торговлю оружием, доспег
и одеждой, в результате чего в их кошели переместилась значительная
добычи завоевателей страны муисков.
Испанские корабли
эпохи Конкисты
Кн. 2. Южная
Америка
В июне 1539 года ТРИ генерал-капитана взошли каждый на свою бриган-
тину и направились вниз по реке Магдалене. Случилось так, что вскоре
бригантина Белалькасара потерпела крушение, наскочив на скалу, и, поль-
зуясь с .учаем, он возжелал вернуться в Боготу. Такой поворот дел Кесаду
решительно не устраивал — нетрудно было догадаться, что по возвращении
•Боготу Белалькасар немедленно объявит себя хозяином Нового Королев-
ства Гранада. После жаркого спора пришлось дать ему еще 500 песо, после
моКесада взял с соперников обещание, что отныне и до берегов Испании
они будут путешествовать втроем и на одном корабле.
В Санта-Марту Кесада не стал заходить, направив бригантины сразу
вКартахену. Причина проста: с одной стороны, он узнал о смерти Фернан-
деса де Луго и отчитываться ему стало не перед кем, с другой — он боялся,
что люди из его экспедиции, вернувшиеся с Гальегосом, затребуют свою
долю добычи. Прибытие в Картахену было триумфальным: непостижи-
м образом слухи об успешном завоеваний, обрастая фантастическими
домыслами, обогнали корабли, и губернатор «провинции», Педро де Эре-
даа, с завистливым почтением приветствовал Хименеса де Кесаду. Нако-
нец,13 июля 1539 года генерал-капитаны взошли на борт нао и отправились
в Испанию Они высадились в Малаге, и здесь их пути навеки разошлись.
Для каждого из них открывалась новая страница жизни.
Страницу жизни Федермана читатель уже пролистнул в главе «Немецкая
Венесуэла» Имеет смысл на время оставить Кесаду и завершить жиз-
неописание Себастьяна де Белалькасара, которое в силу обстоятельств его
дьбы оказалось распределено по трем главам.
Итак, из Малаги Белалькасар направился в Мадрид, в Совет по делам
Индий, где отчитался о своих деяниях в Новом Свете и, ввиду многих
заслуг, попросил дать ему какое-нибудь губернаторство. К его просьбе Совет
отнесся на удивление благосклонно, но призадумался, какую бы землю
ау пожаловать. О Новом Королевстве Гранада не могло быть и речи, ибо
юту землю претендентов и так имелось в избытке, а губернаторство Сан-
Хуан после смерти Гаспара де Эспиносы в 1537 году было отдано Паскуалю
хеАндагойе по праву первооткрывателя этих земель. Белалькасар намекнул
•асчетКито, но это предложение категорически отвергли, поскольку Кито
•ходило во владения Франсиско Писарро. Тогда члены Совета предпри-
ми хитроумный ход: выделили из «провинции» Сан-Хуан отдельное
/бернаторство с городами Попаян и Кали и отдали его Белалькасару.
11 вот, ю марта 1540 года королевская чета подписала три указа1, согласно
вторым Белалькасар получал во владение означенную территорию, титу-
а маршала и главного алькальда с ежегодным жалованием в 2 ооо дукатов
годи дозволение построить две крепости. Радость Белалькасара омрача-
ть тем, что его губернаторство оказалось без выхода в море, поскольку
а береговая линия от Панамского перешейка и до Чили принадлежала
якуалю де Андагойе, Педро де Эредиа и Франсиско Писарро. А это
Себастьян
Ъе Ъелаль-
касар: взле-
ты и паде-
ния
Гонсало Хименес
де Кесада
означало, что он не сможет ни привезти туда своих людей, ни снас>
их всем необходимым. Выслушав жалобы новоиспеченного губернат
Совет внял голосу разума и выделил ему во владениях Андагойиотре
берега длиною в 5 лиг, чтобы он мог там построить порт для снабж
своей колонии. Отдельный наказ был адресован Паскуалю де Анда;
чтобы он не препятствовал губернатору «провинции» Попаян строить
Поразительная сговорчивость властей, по-видимому, объясняется^
Белалькасар много и увлеченно разглагольствовал о Стране корицы, р
о ней «самые достоверные сведения», и обещался открыть ее, в чем Ист
остро нуждалась после потери Молуккских островов.
Начало губернаторской карьеры Белалькасара оказалось очень ®
стым. На пути в Новый Свет, на Канарских островах, у него сгорел;
он, а другой пожар, случившийся в городе Номбре-де-Дьос, уничтш
большую часть снаряжения. Хуже того: в Панаме он узнал, что Андаг
очевидно, еще не ведая о капитуляциях, заключенных с Белалькасароу.
попросту игнорируя их, занял города Кали и Попаян и даже переиме!
их. Фатально повторялась предшествующая история, когда Белальк.
пришел на занятые земли и был вынужден отстаивать свои права, к
чем, на сей раз Белалькасар был великолепно экипирован королева;
бумагами, но это, понимал он, не избавляло от пренеприятнейшего
нения отношений. Он даже пытался уговорить аудьенсию отправиты
ойдора в сопровождение, но получил отказ. Предчувствия не обмаь
Белалькасара.
В порту Буэнавентура, где он намеревался высадиться, его встрг
один из капитанов Паскуаля де Андагойи и от имени губернатора зг
тил ему высадку. Пользуясь преимуществом в силе, Белалькасар вс?
сошел на берег и направился в свое губернаторство. У города Кали его
поджидал во главе своего войска Андагойа. Два войска — приблизите
по двести пятьдесят человек в каждом — с развернутыми штандж
и воздетым оружием угрожающе застыли друг перед другом. Битва казн
неизбежной, и лишь священники убедили губернатора «провинции»1^
Хуан пойти на переговоры. Прямо в поле, между войсками, б члипс
лены два кресла, в них уселись губернаторы и начали задушевную б©
Прошел час, другой, третий — войска выжидательно стояли, а беседа;
своим чередом, соперники так и не могли ни о чем сговориться. Уди»'
то, что Андагойа словно не видел предъявленные ему официальные?
ги за подписью императора — судя по всему, он придерживался позк
характерной для многих конкистадоров-губернаторов: «Бог на небе,кор
далеко, а здесь я хозяин». Наступила темнота, и решено былоперен:
переговоры на следующий день. Белалькасар попросил разрешения^
стить своих людей в городе, но получил отказ. Войско заночевало вш
а ему предложили для ночлега близлежащий монастырь.
Никто и предположить не мог, что этой ночью переговоры завершав
причем без докучливого сидения губернаторов друг напротив друга
Кн. 2. Южная
Америка
стопорожнего обмена словесами и вообще без самих соперников. Потому
то той ночью многие жители Кали, а главное, члены кабильдо, город-
кого управления, решили перейти на сторону Белалькасара, — и к утру
февраля 1541 года он получил бра-
щправления, тут же велел заковать
кандалы Паскуаля де Андагойю
отправил его в Попаян, где тот про-
ел под стражей пару месяцев, пока
"о не освободил своей властью при-
ывший в Перу королевский ревизор
ака де Кастро.
Среди присягнувших на верность
Велалькасару оказался и капитан
iopxe Робледо, которого Андагойа
жее послал завоевывать и заселять
дерную часть своего губернаторст-
а Белалькасар укрепил отряд Роб-
эдо людьми и оружием и приказал
фрОДОЛЖИТЬ расширение Границ, ТОЛЬКО уже ИНОГО Губернаторства- Река в сельве. Ли-
Попаян Робледо двигался вниз по течению реки Кауки, награбил немало аграфия XIX в
мота и основал несколько поселений — одно из них он назвал Антиокией,
лбы предрекая ему великое будущее, сопоставимое с пышностью антич-
но города Антиохия,1 после чего ЭТО ИМЯ получила ВСЯ новооткрытая Антиохия —
провинция»
А в завершение своей успешной кампании Робледо решил сделать то,
чему тайно или явно стремились все конкистадоры, — отделиться
губернатора. Техника отделения повсюду применялась одна и та же:
о«своих» людей составлялись кабильдо основанных городов; эти люди
^ащались к капитану с требованием испросить у короля завоеванные зем-
яв свое владение; с этим требованием капитан и отправлялся в Испанию,
to и Робледо, заручившись всем необходимым, в сопровождении две-
адцати верных соратников направился к Карибскому побережью, но был
зачен за то, что вторгся в чужие владения и препровожден в Картахену,
уже знакомому нам Педро де Эредиа, который первым делом отобрал
апитана все золото, уверенный, будто оно было собрано в его губернатор-
ше, а значит, по праву принадлежит ему, а вторым делом выслал Робледо
сопроводительным обвинением в Испанию, на суд и расправу. Эти удру-
ающие новости доставил Белалькасару входивший в состав экспедиции
/обледо солдат Педро де Сьеса де Леон, будущий замечательный хронист.
Эставим на время Робледо — этот сюжет еще получит продолжение.
Получив власть в свои руки, Белалькасар намеревался вначале покончить
юсстанием индейцев племен паэсе и кимбайя, от рук которых уже погибло
шоиспанцев, в том числе два капитана. Он уже подготовил к выступле-
'Ю два карательных отряда, когда получил от королевского ревизора Ваки
одна из столиц
царства Селев-
кидов, основана
в 300 году до н.э.
Вместе с Алексан-
дрией являлась
крупнейшим
экономическим
и культурным
центром Ближ-
него Востока.
В период расцвета
в римскую эпоху
(I—II века н.э.)
город насчитывал
около полумилли-
она жителей.
2 Ныне департа-
мент в Колумбии.
Гонсало Хименес
де Кесада
1	Имеется в виду
Робледо.
2	Lucena Salmo-
ral М. Sebastian
de Belalcazar...
P. 97-98.
де Кастро послание с приказом собрать максимальное количество со
и немедленно идти в Попаян, где в то время находился ревизор. Прикл
оставить индейцев в покое; а в Попаяне из уст Ваки де Кастро он г
о событии, потрясшем Перу,—убийстве Франсиско Писарро. Во главен»,
отряда Белалькасар присоединился к «освободительной армии» ревиэ.
дошел до Кито, затем до города Томебамба на юге нынешнего Экви
а дальше случилось неожиданное: Вака де Кастро приказал Белалыа
вместе с его людьми возвратиться в свое губернаторство, мотивируя это**
что его войско росло как снежный ком и солдат предостаточно. Истинна
мотивация, по-видимому, состояла в том, что Белалькасар был крест?
отцом Альмагро-младшего, и Вака де Кастро подозревал его в возмоа
измене; а может, его настораживало стремление Белалькасара выста?
себя на первых ролях. Глубоко уязвленный, тот пытался возражать, но
це концов был вынужден подчиниться приказу, и в сентябре 1542 гол.
вернулся восвояси.
В родном губернаторстве Белалькасара ожидал ворох нерешенных'
блем: продолжавшееся восстание индейцев, необходимость перераспр.
лять энкомьенды после правления Паскуаля де Андагойи, измена Роб'
о которой он получил известия по возвращении. Но как истинный ком?
дор он занялся совсем иной проблемой. Тот, кто прочел предшествуй:
главы и понял суть характера конкистадора, уже догадался, чему ре.
посвятить себя Белалькасар: экспедиции в Страну корицы и в Эльдх
Конечно, он знал, что в Страну корицы два года назад отправился Гок
Писарро, но о нем давно уже не было известий, и жители Кито считал
погибшим.
В сентябре 1542 года в письме императору Белалькасар сообщает:*"
сии предлагают много возможностей для служения Вашему Величг
а я трачу время на второстепенные дела и склоки с капитанами, кои
не оперившись, пытаются взлететь;1 и приняв все это во внимание, J
я беден и стар (gastado), я еще более укрепился в своем намерении прег
нять экспедиции в Эльдорадо и в Страну корицы, о коих уже столь!
получал известия». Мало того, вдобавок к этому он намеревается разве
путь к Атлантическому океану и тем самым с поразительной инту®
предугадывает ход экспедиции Гонсало Писарро, которая имела (к
следствием великое географическое открытие: «...Я думаю также дог
Северного моря и построить там порт, дабы повсюду установить сообце
особливо по доставке корицы, коей мы видели здесь превеликое мноа
во».2 В письме Белалькасар сообщал, что намерен выступать в экспедк.
через четыре месяца, в январе 1543 года.
Увы, едва Белалькасар закончил письмо, как дошли до него к
о возвращении в Кито Гонсало Писарро, в том числе и о том, что с
жившийся от него капитан отправился к Атлантическому океану.;
Белалькасара это был страшный удар: так в одночасье рассеялись
иллюзии насчет грядущих открытий и завоеваний. Что ж, остам.
Кн. 2. Южная
Америка
заниматься унылыми делами управления. Прежде всего, давно пора было
подавить восстание индейцев. Дело это оказалось нелегким: передовой
отряд карательной экспедиции попал в засаду, был полностью уничтожен,
и конкистадорам пришлось отступить. Вторая карательная экспедиция,
организованная в феврале 1543 года, добилась лишь частичного успеха;
плоть до XVII века индейцы племен паэсе будут отказываться признать
шанское господство. Белалькасар планировал организовать третью
чспедицию, но не успел.
В сентябре 1544 года в Картахену прибыл дон Мигель Диас де Арменда-
т с, которого Совет по делам Индий уполномочил огласить Новые законы
губернаторствах Санта-Марта, Картахена, Сан-Хуан и Попаян и наблю-
дать за их исполнением. В Перу с этой же миссией был послан Бласко
Нуньес Вела, назначенный вице-королем колонии. Так в книге судьбы
йлалькасара открылась новая страница. Читатель уже пролистнул ее
кн.2, гл. «Гонсало Писарро», поэтому лишь бегло напомним основные
события этого периода. Началось с того, что Белалькасар ретиво бросился
«поднять Новые законы, что привело к его открытому противостоянию
администрацией колонии и чуть ли не к мятежу. Затем губернатор
принимает в Попаяне вице-короля вместе с его войском, которым с гру-
за удалось оторваться от преследования мятежника Гонсало Писарро.
Велалькасар всячески отговаривает Нуньеса Велу от возвращения в Кито,
^мятежник заготовил ему ловушку, но вице-король не внемлет мудрому
эту. В результате, в битве при Анакито Нуньес Вела сложит свою нера-
вную голову, а Белалькасар получит тяжелое ранение. Гонсало Писарро
проявил милосердие по отношению к бывшему соратнику и не дал добить
о- а после того как Белалькасар оправился от ран, отпустил его в Попаян,
да он вернулся весной 1545 года.
Вернулся к новой проблеме: в Антиокии объявился восставший про-
ив губернатора капитан Хорхе Робледо. Этого персонажа мы оставили
«самом незавидном положении, когда Педро де Эредиа выслал его под
рестом в Испанию на суд и расправу за то, что он нагло вторгся в его
мдения. Эредиа и предполагать не мог, что отправляет Робледо, как
нче сказали бы, «на повышение». Мятежного капитана взял под свое
кровительство упомянутый дон Мигель Диас де Армендарис, который,
ользуясь случаем, решил, что не худо бы ему самому стать губернатором,
поскольку он пользовался влиянием при дворе и был назначен верхов-
ом судьей всей той территории, какая сейчас принадлежит государству
юлумбия, власти пошли ему навстречу. И поступили точно так же, как
вое время с Белалькасаром: выделили из губернаторства Попаян отдель-
^егубернаторство—Антиокия. По настоянию Армендариса Робледо был
мечен званием маршала, но это было чисто военное звание, не давав-
е право на управление. Тогда новоиспеченный губернатор назначил
?бледо своим заместителем и отправил его осваивать Антиокию, за что
последствии получил изрядную взбучку от Совета по делам Индий.
Гонсало Хименес
де Кесада
И поделом. Губернатор имел право поставить у власти заместителя,t
по каким-то причинам покидал свое губернаторство, либо назначай
стителя главнокомандующим экспедиции; но отродясь такого ней
чтобы губернатор посылал кого-то управлять своей территорией, i
не появившись на ней.
Поэтому вполне закономерной и законной оказалась реакция кабиь
селения Арма, когда туда заявился Робледо во главе семидесяти воору)
ных людей и предъявил свои полномочия. Члены городского управлг
отказались признать власть какого-то «подставного лица» и сказали,
разговаривать будут только с Армендарисом. Но у Робледо голо а шлаг
гом от собственной значимости, и в ответ он в ярости сломал судейский >
алькальда, повелел заковать в цепи непокорных членов кабильдо ипоо;
под арест. Та же история, правда, без арестов, повторилась в двух др
селениях Антиокии.
Получив вести о случившемся, Белалькасар воспылал праведным гнй
собрал сотню воинов и двинулся из Кали на встречу с узурпатором. Роб
понимал, что военное столкнс
неизбежно, и затребовал от каб
селения Ансерма выдать ему де-
из королевской казны для заф
вооружения. Отказ, помимо пре
был мотивирован тем, что каз1.
скрылся вместе с ключом от сунд
где хранилось королевское зс
И тогда Робледо совершил еще?:
необдуманный шаг—приказа;1
мать казну, что само по себе явли
тяжким преступлением.
На 3000 песо, изъятых бандите
способом, Робледо закупил ор>
для своих солдат, но это не спас*
от страха перед встречей с губе
тором Попаяна. Робледо напраг
Белалькасару посланников с п
Себастьян
де Белалькасар.
Памятник в городе
Кали, Колумбия
ложением начать мирные переговоры — и получает в ответ жесткое®
вание немедленно вернуть деньги в казну и убраться из этой земли.®
Робледо возвращается в селение Арма на севере, откуда в случае чегог
будет унести ноги, и встает укрепленным лагерем на вершине холл
предпринимает еще одну попытку уладить дело полюбовно: насей
в довесок к мирным переговорам, он предлагает губернатору женин?
сына на своей племяннице и выдать замуж его дочь за своего племя
Велика честь! Нет, Белалькасару не до матримониальных хлопот.
К вечеру 3 октября 1546 года Белалькасар приблизился к лагерю
ле до. Стоял густой туман, и появление отряда губернатора осп
Кн. 2. Южная
Америка
незамеченным. Часовые были повязаны прежде, чем успели поднять трево-
гу. В это время Робледо был занят тем, что писал письмо Диасу де Арменда-
рису, где обронил и такую фразу: «Ежели ваша милость пожелает прибыть
всие губернаторство, вам придется взять с собой нож и петлю (horca), ибо
иначе вам этой землею не овладеть».1 Снаружи раздались крики, и, пока
Робледо натягивал кольчугу, его люди, ошеломленные внезапной атакой,
побросали оружие, а ему оставалось только сдаться на милость победителя.
Белалькасар приказал арестовать Робледо и его ближайших соратников
и выпустить из-под стражи членов кабильдо, которых несостоявшийся
губернатор увел с собой в качестве заложников.
Два дня спустя состоялся короткий суд. В числе обвинений, предъявлен-
ных Робледо, фигурйровала и цитата из его письма Армендарису. А дальше
Белалькасар сам совершил ложный шаг и, вместо того, чтобы отослать
Робледо вместе с обвинительным делом на суд аудьенсии, приговорил его
ксмерти. Даже многие из людей Белалькасара сочли, будто у него помутился
рассудок от гнева. Робледо не пытался оспорить приговор, но его возмутил
способ казни—гаррота; он настаивал, чтобы ему как человеку благородного
происхождения отсекли голову, однако губернатор даже в этом не уступил.
Наследующий день после казни Робледо были повешены четыре человека
из числа его приближенных.
Между тем в Новый Свет с миссией подавить мятеж Гонсало Писарро
прибыл назначенный президентом Перу Педро де Ла Гаска. Королевский
эмиссар первоначально планировал начать наступление в Перу через Кито,
поэтому ему было крайне важно заручиться поддержкой губернатора Попая-
на. В декабре 1546 года Ла Гаска пишет письмо Диасу де Армендарису, испра-
шивая его мнения о Белалькасаре. Армендарис полон глубоких сомнений:
с одной стороны, Белалькасар воевал на стороне покойного вице-короля
иполучил ранение; с другой же, Гонсало Писарро выпустил его из плена, что
подозрительно, а возмутительная казнь Робледо недвусмысленно указывала
на то, что он поставил себя вне рамок закона и, возможно, переметнулся
к мятежникам. В этих обстоятельствах Ла Гаска совершил тонкий дипло-
матический маневр: во-первых, сам отправил послание Белалькасару, где
похвалил его за усердную службу королю, ни словом не упомянув о Робле-
до; а во-вторых, попросил самого принца Филиппа направить губернатору
Попаяна письмо сходного содержания. Обмен письмами между Испанией
иНовым Светом — дело небыстрое; и в июне 1547 года принц Филипп адре-
совал Белалькасару письмо, в котором благодарил его за прошлое служение
королю и обещал достойно вознаградить за будущие услуги. Вряд ли была
надобность во всех этих маневрах, ибо губернатор Попаяна никоим образом
не намеревался вставать на сторону мятежников, но письмо принца его,
несомненно, порадовало, внушив уверенность в том, что расправа с Робледо
.ошла ему с рук.
Вдохновленный Белалькасар ретиво взялся за дело. Он публично объя-
вил войну перуанским мятежникам; затем на законных основаниях изъял
1 Lucena Salmo-
ral М. Sebastian
de Belalcazar...
P. 126.
Гонсало Хименес
де Кесада
из королевской казны 64000 песо на оснащение войска и к концу 1547:
выступил из Попаяна по направлению к Кито во главе трехсот прекр;
вооруженных солдат, большей частью конных. В январе 1548 годаонг
соединился к армии роялистов в городе Уаманга и был с почетом при
президентом Перу. В решающей битве против мятежников он команд:
кавалерийским эскадроном из ста пятидесяти всадников. Ранения на.
раз он не получил, благо в той потешной битве их получили немнсг
и по завершении военной кампании с триумфом возвратился в свое г)6г
наторство.
Однако напрасно он думал, будто его самоуправство с Хорхе Роб*
похоронено и забыто. Этого не хотела допустить безутешная вдова казн,
ного, которая пребывала в Санто-Доминго, а вдову использовал в качес
орудия мести Мигель Диас де Армендарис, снабдивший ее деньгам™
тами. По его подсказке донья Мария де Карвахаль в декабре 1547 года,юг
Белалькасар отправился на войну с Гонсало Писарро, написала императ:
слезное патетическое письмо, умоляя монарха не оставить безнаказан?
смерть ее мужа. Это послание Армендарис сопроводил своим собствен!
в котором просил поддержать чаяния вдовы и выдвинул против губерна
Попаяна ряд серьезных обвинений. А вслед за тем, то ли по совпадав
то ли по тайной команде, на Белалькасара посыпался поток жалоб от чин
ников его губернаторства.
А Белалькасар, не ведая ничего об этом, был занят тем, ч ми if
жено заниматься истинному конкистадору, — снаряжением экспс
ций в Эльдорадо. К тому времени уже была открыта «серебряная го:
в Потоси, и губернатор Попаяна хотел порадовать монарха чем-нис
в этом роде — поэтому и послал экспедицию в Центральную Корди
еру на поиски серебра. Другую, еще более мощную (двести пехоте
семьдесят всадников и две тысячи голов скота), он снарядил на пол
золота — но отправить ее не успел: в октябре 1549 года Совет по дг
Индий подписал распоряжение начать судебный процесс против гр
натора Попаяна. Судьей рвался стать Мигель Диас де Армендар
но уж слишком явной в таком случае выглядела бы пристрастность су
и посему Совет остановил свой выбор на лиценциате Франсиско Брисе?
назначенным ойдором королевской аудьенсии в Санта-Фе-де-Богота.1
касается пристрастности, выбор оказался ничуть не лучше. Дело в к
что безутешная вдова Робледо, донья Мария, утешила себя тем, что вк.
замуж за контадора Педро Брисеньо, который приходился судье род*
братом.
Предъявленные губернатору обвинения состояли из тридцати пятив
ктов, включавших в себя, как водится, дурное обращение с индейцамии,
нынче говорят, «нецелевое» использование средств из королевской к?
обвинялся он также в том, что дурно отзывался о короле (это уже была г
клевета), а на переднем плане, конечно, стояла самовольная казнь Роб?.:
и его капитанов. Всего этого с избытком хватило для смертного приток
Кн. 2. Южная
Америка
но Франсиско Брисеньо как человек осторожный предписал осужденному
вернуться в Испанию, где надлежало свершиться казни.
В начале 1551 года бывший губернатор отправился в свое последнее
путешествие — лишенный титулов, имущества, чести, с подвешенным
над головой мечом. Из Попаяна в Кали, оттуда — в порт Буэнавентура,
затем морем в Панаму, сушей — в Номбре-де-Дьос, далее морем в Кар-
тахену... На корабле Белалькасар почувствовал себя плохо; в Картахене,
чувствуя приближение конца, он попросил позвать эскрибано и про-
диктовал завещание. Свое добро он велел распределить поровну между
детьми, а сколько их у него было, похоже, он и сам не знал; определенно
известно насчет шестерых: двое родившихся в Панаме и четверо в Ника-
рагуа Добра же у него осталось немного: не считая старой одежды и кое-
какого оружия, 4 кг золота, на которое он намеревался жить в Испании
в ожидании казни либо помилования. Белалькасар окончил свои дни 28
апреля 1551 года.
ернемся в Испанию, в 1539 год. В Совете по делам Индий кипели ЛаграЪы
страсти: Новое Королевство Гранада стало яблоком раздора между
четырьмя претендентами. Первые два очевидны: это губернаторство
Санта-Марта и немецкая Венесуэла. Санта-Марту представлял Алонсо
Луис де Луго, сын и наследник умершего губернатора, и его доводы были
вполне весомы, ведь экспедицию Хименеса де Кесады организовал и опла-
тил дин Фернандес де Луго, страна муисков было открыта и завоевана его
людьми и с его территории, следовательно, права владения этой страной
по наследству должны перейти к его сыну. Вельзеры яростно защищали
свои права и приводили два контраргумента. Они настаивали на том, что
их агенты начали разыскивать эти земли задолго до экспедиции Кесады
и «страна Херира», куда чаял добраться Альфингер еще в 1531 году, и есть
земля муисков. Другой аргумент состоял в том, что Новое Королевство
Гранада расположено во владениях Вельзеров, где-то прямо по центру
в меридиональном направлении, и немцы призывали корону послать
в Новый Свет опытных штурманов и картографов, дабы они провели
четкую границу между губернаторствами и определили местоположение
земли муисков.
Появление еще двух претендентов стало полной неожиданностью для
немцев и Алонсо Луиса де Луго. Одним из них оказался Педро де Эредиа —
его претензии носили чисто географический характер. Коль скоро граница
между Санта-Мартой и Картахеной идет от устья Магдалены строго на юг,
рассуждал он, то страна муисков, выходит, лежит в пределах губернатор-
ства Картахена, а немцы на сей счет вообще могут успокоиться. Но карты
небыло, и оттого Эредиа мог нести что в голову взбредет.
Четвертым претендентом на Новое Королевство Гранада стало губер-
наторство Золотая Кастилия. Это уже вызывает полное недоумение. При
чем здесь Панамский перешеек?! В отличие от трех вышеупомянутых
Гонсало Хименес
де Кесада
губернаторств, Золотая Кастилия имела границы по всем сторонам;
та; поэтому представлявший интересы ее губернатора епископ Tot
де Берланга отнюдь не считал, будто земля муисков входит в прем
этой территории. Но он приводил доводы административного поря;
Он доказывал, что земля муисков лежит ближе к Тихому океану, не)к
к Карибскому морю, и наикратчайший путь к ней пролегает через блик
ший расположенный к ней порт — Буэнавентуру, входящую в юрисдивд
недавно образованной аудьенсии Панама, из чего следует, что управь
этой землей будет легче всего из Панамы. И ежели кто решит подать жат
в аудьенсию или.возникнет повод для судебного разбирательства,тог
сподручнее будет обращаться в Панаму, нежели в Санто-Доминго. Меи
прочим, довод был серьезным, ибо ни о чем так не заботилась корона,
о твердом управлении колониями.
Выслушав мнения всех сторон, Совет по делам Индий принял®
взвешенное решение: доверить управление землей муисков Алонсо Лу:
де Луго. Не будем забывать, что в споре у последнего имелся самый си
ный козырь — жена, приходившаяся золовкой императорскому секрета?
Карта Южной
Америки. Конец
XVI в.
Кн. 2. Южная
Америка
Какбытам ни было, Совет принял и самое географически верное решение,
ведь Новое Королевство Гранада, как выяснится позже, входило именно
в меридиональные границы губернаторства Санта-Марта. Что же каса-
ется доводов административного характера, то в 1547 году была создана
аудьенсия в Санта-Фе-де-Богота, и отправлять жалобы да судиться стало
совсем легко.
А что заслужил главный герой этой главы — Гонсало Хименес де Кеса-
да? За открытие и завоевание страны муисков он заслужил лишь судебный
процесс Сначала Алонсо Луис де Луго потребовал отдать ему долю отца,
и по его настоянию Кесаду поместили под стражу, наложив арест на его
имущество. В свое время при дележе добычи Кесада честно отложил Фер-
нандесу де Луго десять долей добычи, но, когда стало известно о смерти
губернатора, распределил его долю между солдатами. Увы, наследника он
не принял во внимание — поэтому пришлось ему из своих средств отдать
золотом и изумрудами 5 ооо песо и еще выплатить i ооо песо штрафа. Вслед
затем владельцы судов, зафрахтованных Луго-старшим, потребовали
возместить им убытки. Тут как тут подоспел капитан Хуан Гальегос — он
тоже пожелал получить свою долю добычи. А затем предъявил претен-
зии король — распространился слух, будто Кесада утаил часть добычи,
тем самым уменьшив королевскую кинту. Туго пришлось нашему герою,
но, будучи профессиональным юристом, он сумел, хотя и не без финансовых
потерь, отбиться от жалоб и защитить себя.
Несмотря ни на что, Хименес де Кесада остался богат — прежде всего,
за счет изумрудов, которые были большой редкостью в Европе и очень
ценились По завершении судебного процесса, в конце 1541 года Кесада
покидает Испанию и много путешествует по Европе. В единственной своей
сохранившейся книге под названием «Антиджовио» Кесада упоминает, что
он побывал в Италии, Германии, в Вене и во Франции. Его следы теряются
на четыре года, пока в 1545 году он не вернулся в Испанию.
Между тем все это время сутяги и клеветники не дремали, и в Совете
по делам Индий ждал своего часа пухлый том доносов на Кесаду. Чего там
только не было! Вновь обвинения в утаивании добычи, и в мошенническом
разделе добычи, и в жестокости по отношению к соратникам, и в жестоком
обращении с индейцами, и в смерти Сагипы, а из всего этого выходило, что
Кесада, помимо прочих преступлений, нанес казне ущерб в 200 ооо дукатов.
Пришлось нашему герою ввязываться в новый судебный процесс. Кесада
выискал и привел на суд в общей сложности полсотни свидетелей, которые
ступали в его защиту, а главным среди них стал нежданно прибывший
Испанию племянник последнего сипы Гуатавиты, крещенный под име-
нем Гонсало де Гуаска. В свое время отданный на воспитание Кесаде, он
блестяще овладел испанским языком и на судебном процессе убедительно
опровергал предъявленные Кесаде обвинения. Особый вес его словам при-
звало то обстоятельство, что он как индеец считался незаинтересованным
объективным свидетелем.
Гонсало Хименес
де Кесада
По словам Гонсало, вся добыча всегда хранилась на виду и под охран
и сумки с золотом и изумрудами подвешивались к крыше до via, где >
генерал-капитан, чтобы никто не мог тайно залезть в них,—поэтому обут»
ивании или неправедном разделе добычи не могло быть и речи. Труд
обстояло дело с обвинением в убийстве Сагипы. Кесада уверял судей, чт
всеми способами пытался сохранить ему жизнь, а Гонсало свидетеле
вовал, что Сагипа вообще не содержался в тюрьме и свободно разгул®
по городу, и умер не от пыток, а естественной смертью. Это было кра<
далеко от истины, но обвинение в убийстве индейского вождя с Кеса*
сняли. Во время процесса до Испании дошли сведения о том, что злейш
враг Кесады, Хуан Гальегос, погиб в стычке с индейцами,—тем самыми
Золотая фигур-
ка. Колумбия.
1000—1400 гг.
его кляуз и претензий сравнялись с землей. А еще больше удружил Кеи
Алонсо Луис де Луго, проявивший полную несостоятс
ность на губернаторском посту, — о его художест
будет рассказано чуть позже.
Кесада смог оправдаться по всем пунктам — ред’
случай в судебной практике той поры. В мае 1547 г:
когда был оглашен вердикт, началась триумфалы.
пора в жизни нашего героя. Он получил звание марш.
Нового Королевства Гранада с рентой в 2000 дукат
пост алькальда города Санта-Фе-де-Богота — плюс v
400 дукатов; ему отдали в вечное владение селения Гу
вита, Согамосо и Фонтибон и выплатили задолженнс
в 2000 дукатов. И вдобавок король оказал высочайш
милость прославленному конкистадору: «Их императ
ское величество Карл V, дабы вознаградить вас за уау
оказанные испанской короне, и увековечить в пам-
потомков сии достойные подвиги, повелевает присвой
вам герб. И да будет состоять он из двух частей. В ю
ней его части над волнами изображается гора, порос:
деревьями и вся в изумрудах. В верхней части - v
держащий в правой лапе острый меч».1 Символика прозрачна: волны-
путешествие по реке Магдалене, деревья — сельва, гора—подъем на гор
плато, изумруды — открытые изумрудные копи, а лев с мечом—эмблс
Конкисты.
1 Цит. по: Сози-
на С. А. На гори-
зонте Эльдора-
до! С. 102.
В этой бочке меда все-таки содержалась капля дегтя. Дело в том,
маршальское звание — чисто воинское звание, оно не давало пр.
на управление колонией. После войн и мятежей в Перу король пр.
почитал назначать губернаторами чиновников, а не конкистадор
В отличие от Кортеса, Хименес де Кесада легко смирился с этим фаг
и не требовал для себя большего. Как бы там ни было, Кесада чувств
себя победителем, хотя и надо признать, что его вторая победой»
конкиста на бюрократическом поле стоила ему куда больших затрат к
мени и сил, нежели первая.
Кн. 2. Южная
Америка
5 1551 году Гонсало Хименес де Кесада с триумфом возвратился в Новое руЪы и Ъни
V Королевство Гранада; и, наверное, он, как и многие другие конкиста-
доры. испытывал такое чувство, будто возвращается домой. Его появление
было отмечено торжественными празднествами, и шумными гуляниями,
и теплыми встречами с соратниками, но ко всем этим радостям примеша-
лись горькие ноты, когда Кесада узнал о том, что произошло в колонии
задвенадцать лет его отсутствия. Восстановим события в хронологическом
порядке.
Кесада отбыл в дальний путь на родину в июне 1539 года, оставив своим
заместителем брата Эрнана Переса; последний, одержимый поиском Эльдо-
радо, сразу же кинулся на розыски «Дома Солнца», который, по заверениям
индейцев, находился всего в пятнадцати днях пути. Эрнан Перес двинулся
от Согамосо на север и добрался до долины Памплона, которую узнали
некоторые из его солдат, ранее участники второй экспедиции Альфингера.
Послушав их рассказы об этих гиблых местах, Эрнан Перес почел за лучшее
повернуть назад.
В его отсутствие капитан Ласаро Фонте занимался «умиротворением»
индейцев «провинции» Фусагасуга,1 якобы убивших испанца, который 1 Ныне город
годы спустя обнаружился живым. «Умиротворял» же он их отработанны-
ми способами: по свидетельству очевидца, «одних сжигал, других отдавал
на растерзание псам, третьих убивал иным образом... мужчинам отрубал
носы и руки, а женщинам отрезал груди, и все это в конечном счете он
делал для того, чтобы раздобыть как можно больше золота и изумрудов...
Б результате такого «умиротворения» страна муисков оказалась на грани
всеобщего восстания. Факел к пороховой бочке поднес вернувшийся из экс-
педиции Эрнан Перес де Кесада.
Осенью 1539 года юный наследник умершего Кемуинчаточи, новый саке
Тунхи по имени Акиминсаке, праздновал свадьбу по католическому обря-
ду. На празднество прибыли с щедрыми дарами многие знатные индейцы
со всех краев земли муисков. Кто-то пустил слух, будто свадьба — лишь
с тем же названи-
ем в 50 км к юго-
западу от Боготы.
2 Цит. по:
Melo ]. О. Historia
de Colombia. —
Bogota, 1978. T. I.
P. 151.
ширма для подготовленного восстания, а может, это подозрение пришло
в голову недалекому Эрнану Пересу, — и тогда он воспроизвел избиение
ацтекской знати в исполнении Альварадо и с теми же последствиями.
Ночью, прямо во время свадебного торжества, по приказу Эрнана Переса
жених и вожди были схвачены; у них пытками выбивали признания в запла-
нированном мятеже, пока кто-то не выдержал истязаний и «сознался», после
чего наутро все были обезглавлены.
Улучив момент, индейцы выкрали отрубленную голову Акиминсаке
и превратили ее в символ восстания. Вскоре после расправы были тайно
избраны новые сипа и саке, они заключили союз (наконец-то, после века
кровавой вражды), к ним примкнули мятежный вождь Дуинтама, прави-
тели Гуатавиты, Согамосо и ряд других вождей. По разработанному плану
вожди должны были вооружить своих воинов, чтобы те в назначенный
день внезапным нападением перебили испанцев. Сделать это было вполне
Гонсало Хименес
де Кесада
возможно, поскольку после репартимьенто, произведенного генерала
таном незадолго до возвращения в Испанию, конкистадоры рассел?
по своим энкомьендам.
О планах мятежа испанцам стало известно от их индейских нало>
В таких обстоятельствах конкистадоры неизменно прибегали к т«
упреждающего удара, — а какой кровью были чреваты эти удары, чи
тель уже знает. В отличие от Гонсало Хименеса де Кесады, который к
старался привлечь на свою сторону индейскую знать, его брат peuv:
уничтожить на корню. Не пощадил он и старого друга генерал-капг
правителя Гуатавиты, крещенного под именем дона Фернандо: исп:
вытащили его на площадь и публично изрубили на куски, а затем пре
огню селение Гуатавита. Был убит Дуинтама, и его народу, в конце кон.
под угрозой полного уничтожения пришлось признать власть испан
Весь 1540 год длилась кровавая вакханалия, были сожжены десяткиселг
убиты тысячи индейцев, многие бежали в сельву и в горы, и некогда и
густонаселенная земля Нового Света стала напоминать пустыню.
В сентябре 1540 года в Новом Королевстве Гранада объявился Херон
Леброн, назначенный губернатором Санта-Марты на место умершего^
ро Фернандеса де Луго. Он не стал дожидаться решений Совета по;
Индий, рассудив, что Новое Королевство Гранада входит в губернатор.
Санта-Марта, и отправился в страну муисков предъявить свои полнож-
На пути, занявшем полгода, из ста восьмидесяти человек отряда потг
девяносто, а в конце многотрудного пути губернатора ждало №
разочарование: по указке Эрнана Переса городские управы Боготы иТ.
наотрез отказались признать его власть, поскольку в предъявлена
«Наказание»
(castigo) — одно
из базовых поня-
тий в мышлении
конкистадора.
Наказание за лю-
бого рода сопро-
тивление власти
христиан должно
быть неотврати-
мым, жестоким
и как нынге гово-
рят, «ассиметриг-
ным»: за одного
убитого испанца
будут униттоже-
ны десятки, а то
и сотни геловек
Кн. 2. Южная
Америка
«омочиях ни слова не говорилось о том, что Новое Королевство Гранада
составляет часть губернаторства Санта-Марта. Впрочем, Леброн не остался
мкладе он по высоким ценам распродал имевшееся у него снаряжение,
получил круглую сумму в качестве отступного, оставил большую часть
шхлюдей и убрался восвояси.
После того как индейцы «умиротворились» и решился вопрос с властью,
Эрнан Перес смог заняться более интересным и серьезным делом—поиском
Эльдорадо. Куда же он направит стопы свои? Две предшествующие экспе-
диции на север, к амазонкам и Дому Солнца, показали бесперспективность
верного направления. На запад ранее отправилась экспедиция во главе
.Бальтасаром Мальдонадо: он переправился на левый берег Магдалены,
илубился в горы Центральной Кордильеры, но ничего привлекательного
там не нашел, хотя впоследствии там обнаружились месторождения золота.
Нет, иное, восточное направление поисков Эльдорадо отныне стало главным
до конкистадоров Нового Королевства Гранада. Миф о богатых землях
на востоке в Новое Королевство Гранада принесли солдаты Белалькасара,
которые, конечно, слышали о Стране корицы. С другой стороны, всем
ылоизвестно, что где-то в льяносах расположена богатейшая провинция
ta—о ней поведал миру Диего де Ордас еще в 1532 году. Между прочим,
ктокиреки Меты находятся как раз в землях муисков, и вне всякого сомне-
ния, именно об этом народе рассказывали индейцы Ордасу. Так что Эрнан
Перес де Кесада парадоксальным образом стремился туда, откуда уходил.
В письме королю Эрнан Перес подробно обосновал мотивы своего пред-
приятия «Пока я находился в Новом Королевстве Гранада... я получил
ждения, и не из одного источника, а из многих, что за горами, кои мы
бываем Восточными,1 расположена страна столь богатая золотом, сере-
бром и изумрудами, что равной ей нет в мире, и сведения эти распростра-
нились и считаются; достоверными не только в здешних местах, но также
•Перу, в Венесуэле и на острове Кубагуа, и всюду уже спешно готовятся
экспедиции, дабы свершить сие открытие. Здесь, в провинции Богота, под
wкомандованием имеется много людей, набравшихся изрядного опыта
Индиях, располагающих конями и оружием и прочими потребными для
зеины вещами, и посему я подумал, что смог бы сослужить превеликую
аужбу Вашему Величеству, если бы открыл и своими глазами увидел то,
и у всех на слуху; к тому же мы ближе всех находимся к этой земле, и нам
тридется преодолеть меньше гор, нежели другим».2
Эрнан Перес отправился в путь i сентября 1541 года: он вел за собой две-
и шестьдесят испанцев с двумя сотнями коней и восемь тысяч индейцев
.«провождения. Экспедиция перевалила через Восточную Кордильеру
t углубилась в венесуэльские льянос, уже изрядно истоптанные немецки-
d конкистадорами, которые ничего стоящего там не нашли. Но это для
оателя Эльдорадо ровным счетом ничего не значило. Не нашли, потому
эд плохо искали. Эрнану Пересу упорства было не занимать, к тому же он
мечтал сравняться славою со своим старшим братом, — а в результате завел
1 Речь идет о Вос-
точной Корди-
льере.
2 Цит. по: Ramos
Perez de. El mito
del Dorado...
P- 434-435-
Гонсало Хименес
де Кесада
1 Ramos Perez de.
El mito del Dora-
do... P. 437.
войско в гиблые места: ...Долгое время мы продвигались по незаселек
местам, где вовсе не было пропитания, за исключением съедобных кс:
ев», — впоследствии писал он, — «притом в земле той такое множ
рек, озер и болот, что, бывало, за день нам приходилось наводить де.
или дюжину мостов, а в иные дни, так и пятнадцать-двадцать». 1
по следам этой экспедиции двинулся Филипп фон Гуттен и год пробл?
среди рек и болот, чтобы в итоге вернуться в исходную точку. За полтора
скитаний Эрнан Перес загубил восемьдесят испанцев и почти всех индс
и в начале 1543 года с пустыми руками вернулся в Новое Королевство Гран
Единственным утешением для него стала встреча с младшим б:.
Франсиско де Кесадой, который четыре года назад вместе с людьми Бел
касара подался искать счастья в Перу, но удача отвернулась от него?
возвратился на землю муисков. Как вскоре выяснилось, себе на беду.!
1543 года в Новом Королевстве Гранада наконец объявился заков
утвержденный королем губернатор — Алонсо Луис де Луго. Первое
он сделал, — арестовал братьев Кесада, обвинив их в жестоком обрате
с индейцами. Такое обвинение, подкрепленное десятками свидетеле
показаний, можно было предъявить любому конкистадору, чем пос
но пользовались противники для сведения счетов. Арестованных fy
губернатор отправил на суд в Испанию. В начале 1544 года их поди
в Картахене на судно, идущее на Кубу; во время пути разразила»
и удар молнии испепелил двух братьев, стоявших на корме.
Второе, что сделал Алонсо Луис де Луго на губернаторском пост,
лишил многих завоевателей земли муисков энкомьенд, которые им от
вал Гонсало Хименес де Кесада, а затем его брат, и взял эти владениям
собственность. Третьим шагом стала обстоятельная ревизия, в резуг
которой губернатор присвоил себе всю добычу конкистадоров запоев
три года. Королевские чиновники пытались обуздать алчного губернг
но угодили в тюрьму. Однако слишком лихо Алонсо Луис де Лугов
за дело личного обогащения — колония оказалась на грани мятежа. Гг
натор нутром почуял угрозу своей жизни и в 1544 году, прихватив де
дукатов, вовремя унес ноги — сначала в Санта-Марту, а оттудавИсш
И все это опять-таки сошло ему с рук стараниями золовки, жены им:
торского секретаря Франсиско де Лос Кобоса.
Своим заместителем на губернаторском посту дезертир оставил^
венника, Лопе Монтальво де Луго, которому пришлось подавлять^
индейские восстания. Дело в том, что после перераспределения энкош
произведенного Алонсо Луисом де Луго, как старые, так и новые хозяев
не чувствовали уверенности в завтрашнем дне и потому старались по®
обогатиться, выжимая из индейцев последние соки. С восставшими^
нами испанцы фактически вели войну на уничтожение, в результат
численность туземного населения катастрофически сокращалась. |
В1545 году назначенный верховным судьей Мигель Диас де Армену
сместил с поста Лопе Монтальво де Луго и поставил на его место сг
Кн. 2. Южная
Америка
тлемянника по имени Педро де Урсу а. С этим персонажем читателю пред-
стоитболее тесное знакомство в третьей части книги 2, в гл. «Лопе де Агир-
ре». Урсуа решительно взялся восстанавливать справедливость в колонии:
часть друзей и родственников семьи Луго подверг аресту и судебному
преследованию, отобрал у них энкомьенды и вернул в собственность «ста-
рых конкистадоров» (так называли себя те, кто первыми пришли на те или
иные земли Нового Света). Год спустя в Боготу пожаловал сам Армендарис
ипривел с собой сотню человек: вместе с ними к тому времени испанское
население Нового Королевства Гранада составило около восьмисот человек.
Армендарис прибыл в Новое Королевство Гранада с целью огласить и прове-
тивжизнь Новые законы (см. кн.2, гл. «Гонсало Писарро»). Огласить-то он их
гласил, а проводить в жизнь поостерегся, ибо встретил такое сопротивление
юкистадоров и членов кабильдо, что, как и Белалькасар, благоразумно пошел
иаИпромисс и отложил дело «до окончательного выяснения обстоятельств».
Более того, с его одобрения были предприняты несколько завоевательных
жпедиций. В1547 году Педро де Урсуа покорил северные племена и в долине
Оамплона основал одноименное поселение, дальнейшее процветание которо-
зобеспечили месторождения золота, обнаруженные несколько лет спустя.
4551 году тот же Урсуа взялся за покорение индейцев племени мусо, все еще
охранявших независимость, и закрепился на их землях, основав город Тудела.
Центральную Кордильеру, к западу от реки Магдалены, в конце 40-х годов
(VI века исследовали экспедиции Педро Брисеньо и Франсиско Нуньеса
Педросо—в результате здесь были основаны несколько поселений и найде-
чмместорождения золота. К тому времени, когда Гонсало Хименес де Кесада
фнулся в Новое Королевство Гранада, в горных районах нынешней Колумбии
хталось совсем мало непокоренных племен и белых пятен.
Звания и регалии, присвоенные первооткрывателю и завоевателю земли
дисков, в большей степени носили декоративный характер; фактиче-
же Новым Королевством Гранада управляла аудьенсия, учрежденная
;есь в 1547 году. И все же Кесада, насколько это было в его силах, оказывал
даяние на положение дел в колонии. Он настоял на том, чтобы подати
1 Фернандес
де Пьедраита
Лукас (1624-
1688) — креол,
уроженец Боготы,
епископ, автор
.индейцев собирались в строго определенном размере, тем самым ограни-
чу держную эксплуатацию туземцев. У энкомендеро эта инициатива
осторга не вызвала; но вместе с тем Кесада ревностно отстаивал интересы
.тарых конкистадоров», которых притесняли новые хозяева, прибыв-
лена«все готовенькое». По свидетельству хрониста Лукаса Фернандеса
/•Пьедраиты,1 «бывшие соратники Кесады, уже не подчиненные ему,
капитального
труда «Всеобщая
история конкисты
Нового Королев-
ства Гранада».
2 Fernandez
de Piedrahita L.
некоторые получившие высокие посты, относились к нему с прежним
питанием. И ежели кто из конкистадоров обращался к нему за помощью,
^неизменно откликался на просьбу и защищал его, как самого себя, благо
«свою жизнь изрядно поднаторел в судебных разбирательствах».2
К тому же наш герой вновь занялся литературным творчеством. Ранее он
вставил в Совет по делам Индий цитированное «Краткое повествование
Historia general
de la conquista
del Nuevo Reino
de Granada. —
Bogota, 1881.
Libro 6, Capitulo II.
йнкисте Нового Королевства Гранада», и там же, в Испании, написал
Гонсало Хименес
де Кесада
1	Friede J. Invasion
del pais de los chib-
chas... P. 85.
2	Jimenez de Que-
sada G. Epitome
de la conquista...
P. 70.
развернутую хронику похода под названием «Большая тетрадь»
упоминает в своей хронике Овьедо. В Новом Королевстве Гранада К
создал объемистую книгу «Краткая история Конкисты Нового Кор.
ства Гранада», где описал превратности своего похода и обычаи муг
исторический труд «Анналы императора Карла V»; трактаты
в Суэске» и «Различия в военном искусстве Старого и Нового Светам
проповедей для прихожан столичной церкви, памфлет «Антиджовио
других произведений. Свои рукописи Кесада незадолго до смертипс
монахам-доминиканцам, но плохими они оказались хранителями.иг
все сочинения были утеряны, за исключением книги «Антиджовио^
Хименес де Кесада ведет яростную полемику с итальянским еписг
историком Паоло Джовио, который в своих сочинениях обвинялись
в варварстве, жестокости и безбожии. Как образцовый испанец той в
Кесада считал свой народ лучшим в мире, а его кумиром был импф
Карл V, при котором страна достигла зенита могущества.
Так в повседневных делах и заботах прошло семь лет. Но ист»
конкистадор с его духом неуспокоенности, жаждой приключений, к.
довательской страстью не может жить без прорывов в неведомое. 1Ь
Кесады лишний раз подтверждает, что жизненные установки конкисш
нельзя сводить к примитивной жажде наживы и стремлению возвыг/
Ведь наш герой был одним из самых богатых людей в Новом Короле
Гранада, он занял почетное место в социальной иерархии и оставь
имя на скрижалях истории. Но, как и другим знаменитым конкяс
рам, не давала ему спокойно жить своего рода одержимость невеяг
пространством — комплекс, рожденный на бескрайних землях Н
Света. И Кесада, несмотря на солидный по меркам того времени в.
в 1557 году отсылает королю письмо с просьбой разрешить ему органа
экспедицию на поиски Эльдорадо. Позже, в письме от 1561 года, онп«
что определил целью экспедиции поиск Эльдорадо «не потому, ч»
есть, — просто принято в здешних местах употреблять это и другие к
ния, — а потому, что здесь простираются бескрайние равнины (1а:
cantidad de llanos) и все надеются найти там какую-нибудь добрую зет
Как видно, Кесада изначально планировал экспедицию в венесум»
льянос, но отнюдь не в поисках царства Мета. Ранее в «Кратком»
вовании...» он проявил недюжинную географическую интуицию,!
утверждал, что «могущественная и богатая провинция по названию^
похоже, есть то же самое, что это Новое Королевство Гранада...,/fc
всего, не верил он в «классический» миф об Эльдорадо, где дома обж
ны золотом; но, безусловно, он был уверен, что на необозримых рак
найдется еще один богатый и цивилизованный народ наподобие м
А Эльдорадо было лишь красивой приманкой с целью привлечь в ш
цию конкистадоров.
Между тем получить разрешение на экспедицию оказалось делом к
рым. В1556 году в Испании сменился король, и новому монарху, Фили»
Кн. 2. Южная
Америка
надо было освоиться на престоле и вникнуть в дела управления; к тому же
письма, особенно из Нового Королевства Гранада, шли очень долго. Таким
образом, переписка заняла десять лет — лишь в 1568 году Кесада получил
долгожданное разрешение вместе с титулом аделантадо; кроме того, король
пожаловал ему во владение еще несколько индейских селений — для
оплаты расходов на экспедицию. Кесада энергично взялся за подготовку
похода. Между тем, ему уже было под шестьдесят, по тем временам возраст
старческий, да он и чувствовал себя стариком. Еще совсем недавно, умоляя
не принуждать его к женитьбе, он писал королю: «Я не в состоянии ни под-
няться по лестнице, ни сделать десяти шагов без великого труда. Связать себя
союзом с женщиной сейчас — значит, прямо открыть дорогу в могилу».1 Как
только речь зашла об экспедиции, все хворости как рукою сняло.
От желающих участвовать в походе отбою не было: люди верили
в счастливую звезду первооткрывателя и покорителя земли муисков.
С Кесадой отправились пятьсот конкистадоров и полторы тысячи индей-
цев, которые гнали табун из четырехсот лошадей, стадо в триста коров
и тысячу свиней. Как видно, Кесада намеревался завоевать и заселить
лрану, много богаче земли муисков. Почти все расходы на снаряжение
экспедиции Кесада взял на себя, уверенный, что они с лихвою окупятся;
но хотя он и был одним из богатейших людей Нового Королевства Грана-
Яего собственных средств не хватило, и пришлось ему занять огромные
.уммы денег, около боооо дукатов.
В январе 1570 года экспедиция вышла из Боготы, держа курс на восток,
перевалила через горы и спустилась на равнины. А здесь повторилось то,
что случалось уже не раз; жара, дожди, неотвязные тучи москитов, болез-
ни и лишения косили людей сотнями. Не пощадили они и дона Гонсало
деГуаску, который из чувства долга отправился в путь с тем, кого считал
жм приемным отцом. Ветераны первого похода Кесады говорили, что
•.кнынешние страдания не сравнить с испытаниями во время экспедиции
страну муисков; «Мы пережили чудовищные неудачи, вынесли неслыхан-
ные тяготы и такие лишения, о каких даже помыслить не могли».2 Когда
"живых из христиан осталось сорок пять человек, конкистадоры подняли
Пт. Двадцать человек командир отпустил восвояси, а с остальными про-
юажил поиски. Он добрался до места слияния рек Гуавьяре и Ориноко
здесь, наконец, сдался и повернул назад. Он понял, что второго Эльдорадо
у уже не сыскать.
Печальными были последние годы Гонсало Хименеса де КесаДы. С дол-
ами он так и не смог рассчитаться и жил в нищете, осаждаемый кредито-
мми, и хуже того, мучимый нечистой совестью несостоятельного долж-
на. Семьи Кесада не создал, и дни свои проводил в одиночестве, всеми
рошенный и забытый. Впрочем, о Кесаде вспомнили в 1575 году, когда
встали индейцы гуали, жившие вдоль западной границы Нового Королев-
заГранада, — попытки испанцев совладать с восставшими закончились
ханым провалом. Тогда к престарелому и больному маршалу чиновники
1 Цит. по: Сози-
на С. А. На гори-
зонте Эльдора-
до! С. 108-109.
2 Цит. по: Gil ].
Mitos у utopias
del Descubrimien-
to. — Madrid, 1989.
Vol. 3. P. 107.
Гонсало Хименес
де Кесада
направили посланцев с мольбой своим опытом и авторитетом помочь^
ротворении края. Кесада согласился. На коне держаться он уже не мог-
несли в носилках, и во время боя он воздымал копье. Гуали былир;
и приведены к покорности.
А маршал вернулся к нищете, одиночеству и к физическим муч
от проказы, которая его поразила в последние годы. Он перебрался в не
шое селение Марикита, где били источники с целебной во дой, котор
омывал свое изъязвленное тело. Здесь он и окончил свои дни 15 фе-
1579 года. Согласно завещанию, его похоронили в церкви СвятогоКр
в городе Санта-Фе-де-Богота, а на каменном надгробии высекли нг
на латыни: «Expecto resurrectionem mortuorum» — «Жду воскре
мертвых».
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Л^лазония
Франсиско i>e Орельяна
очти все великие открытия в Новом Свете были сделаны 'Путь 5ез
Я Я в результате целенаправленных усилий, когда конкиста-	та
Д / доры или первопроходцы ставили перед собой опреде-
ленную задачу и не жалели денег, времени и сил на ее выполнение. Далеко
не всегда задача оказывалась выполнимой (как в случае поисков Эльдорадо
и прочих мифических городов и стран), и часто первопроходцы находили
совсем не то, что искали, но главное—наличие цели, которая предопределя-
идействия конкистадоров. Так были открыты Южное море, Мексика, Перу,
Чили, исследованы внутренние области двух материков. Слово «почти»,
которым начинается эта глава, относится к исключительному примеру, когда
великое географическое открытие в Новом Свете было совершено непредна-
мерен! о, по воле случая и в силу поразительного стечения обстоятельств.
Не будь этого подарка судьбы, Франсиско де Орельяна вряд ли так прочно
вписал бы свое имя в Историю и удостоился портрета в этой книге.
Франсиско де Орельяна родился, скорее всего, в 1512 году, — может,
годом раньше или позже — в городе Трухильо испанской провинции Эст-
ремадура, откуда родом были и братья Писарро, которым он приходился
щьним родственником. В пятнадцатилетием возрасте Орельяна вослед
ммногими другими испанскими идальго спешит в Новый Свет, манящий
смелых и предприимчивых юнцов. И земля сбывшихся чудес не обманы-
вает его ожиданий, хотя фортуна обретается в великих трудах, лишениях
опасностях. Первые годы в Новом Свете он провел в Никарагуа, где прошел
гуровую школу конкистадора. Затем он перебрался в Перу. Поскольку в спи-
мхраздела добычи в Кахамарке его имя не упомянуто, можно считать, что
Франсиско де Оре-
льяна
Устье реки Гуая-
киль
в пленении Атауальпы он не участвовал и отправился под начало Под;
с каким-то из вспомогательных отрядов. Но последующие крупные ср
ния перуанской кампании не миновали его: он принял участие в завоеваг
Куско и Кито, потеряв в одной из битв глаз.
За доблестную службу Франсиско Писарро назначил Орельяну губери
ром «провинции» Пуэрто-Вьехо. Узнав о восстании Инки Манко, Орел
немедленно собрал восемьдесят воинов и двинулся на помощь осажден
в Лиме. Когда восставшие были разгромлены, Орельяна вернулся в Пр
Вьехо, но вскоре снова направился в Центральное Перу, чтобы доказать?
верность братьям Писарро в их противостоянии с Альмагро. В бите
Салинасе Орельяна командовал значительными воинскими силами. П
победы Франсиско Писарро направил Орельяну на покорение «провиж
Кулата (побережье Гуаякильского залива), где ранее прошелся Белальы
и в 1534 году основал город Гуаякиль. После того как Белалькасар ог
на поиски Эльдорадо, местные индейцы восстали, до основания раз^
город и перебили его жителей; лишь шестерым испанцам удалось добр:
до Кито. Индейцы Кулаты заставили отступить две карательные экспеди;
и тогда Писарро возложил трудную задачу на Орельяну. Наш герой не удг
лицом в грязь, жестоко подавил сопротивление индейцев и 25 июля1$
вновь основал город Сантьяго-де-Гуаякиль, только перенес его на запад
берег реки Гуаяс, ближе к морю. Впоследствии Орельяна ставил это себеf
бую заслугу: .. .Я основал город, коему присвоил имя Сантьяго и основ,
коего оказал и с тех пор продолжаю оказывать немалую услугу Его Вели-
ву, ибо выбрал я для оного местность плодородную и богатую и местост
удачное, что через него всего удобнее подвозить провиант к городами
Кн. 2. Южная
Америка
иПасто, и Попаян, а равно и к другим городам (сие очевидно уже ныне),
которые будут возведены в будущем, без погибели испанцев и великих потерь;
ведь если прежде сия провинция не была среди земель, подвластных его
величеству, то теперь по землям ее разъезжают и странствуют безбоязненно,
в одиночку или вдвоем или как заблагорассудится без малейшего риска для
собственной жизни и имущества. И выгоды местоположения сего города ска-
жутся со временем еще более, ибо он находится невдалеке от моря, и корабли
смогут близко подходить к нему».1 Последняя фраза оказалась провидческой:
ныне Гуаякиль — главный порт и крупнейший город государства Эквадор.
Год спустя Франсиско Писарро назначил Орельяну своим заместителем
игенерал-капитаном «провинций» Кулата и Пуэрто-Вьехо. Теперь ничто
не мешало нашему герою наслаждаться спокойной и обеспеченной жиз-
нью: по словам хрониста, у него «множество хороших индейцев... и всякие
поместья да стада и много прочего имущества, коего достало б для того,
чтобь быть очень богатым человеком, коли [он] удовольствовался бы тем,
что сиживал дома да копил деньгу».2 Так нет же: как только он прослышал,
что Гонсало Писарро организует экспедицию в Страну корицы (см. кн. 2,
гл. «Гонсало Писарро»), ни минуты не колеблясь, решил принять участие
в предприятии. Он отправился в Кито на встречу с Гонсало Писарро, тот
радостно принял его предложение, и они договорились о совместном высту-
плении из Кито в марте 1541 года. Орельяна отбыл в Гуаякиль и занялся сна-
ряжением своего отряда, который насчитывал около двадцати пяти человек,
из них четырнадцать конных. При этом на лошадей, амуницию, оружие
ипровизию он издержал 40 ооо золотых песо — то есть около 180 кг золота.
Dpi быв в Кито, Орельяна с удивлением узнал, что Гонсало Писарро
выступил в экспедицию 21 февраля, за месяц до назначенного срока. Между
тем в Кито уже дошли смутные слухи о тяготах и лишениях, какие довелось
испытать экспедиции по пути через горы, и многие благоразумно уговаривали
Орельяну возвратиться восвояси. Доводы были более чем убедительными:
вздумай Орельяна нагнать Писарро, ему пришлось бы с малочисленным отря-
дом идти по разоренной земле среди враждебно настроенных индейцев, что
может кончиться плачевно. Орельяна был глух к любым доводам и отдал при-
каз о выступлении. Что им двигало? Верность данному слову? В последнюю
очередь, ведь Писарро первым нарушил договоренности и тем самым освобо-
дил его от обязательств; значит, Орельяна, рискуя своей головой и жизнями
своих соратников, подчинялся единственно жажде приключений и, может
быть, интуитивному опасению упустить свой шанс войти в Историю.
Все, о чем предупреждали Орельяну, — все оказалось жестокой правдой.
Отряд обходил стороной разграбленные селения с озлобленными жителя-
ми и все равно постоянно подвергался атакам индейцев; запасы провизии
быстро кончились, и начался мучительный голод, к которому в горах
добавился лютый мороз; лишь трупы павших коней поддерживали жизнь
солдат. Люди обессилели и еле передвигали ноги. Тогда Орельяна принял
решение отправить несколько самых крепких солдат быстрым маршем
1	Свидетельство
о добросовестной
службе капитана
Франсиско де Оре-
льяны... Ц От-
крытие великой
реки Амазонок.
Хроники и доку-
менты XVI века
о путешествиях
Франсиско де Оре-
льяны / Состав,
и переводы
С. М. Вайнштей-
на. — М., 1963.
с. 32-33-
2	Цит. из преди-
словия к указ,
книге. С. 12.
Франсиско де Оре-
льяна
в стан Гонсало Писарро с просьбами о помощи. Авангард успешно добр
до цели, Писарро немедленно выслал вспомогательный отряд спров’
и через несколько дней радостно встречал Орельяну и его людей, у ко
не осталось ничего, кроме мечей да щитов.
Об экспедиции Гонсало Писарро уже было рассказано. И потому се
сразу перенесемся в декабрь 1541 года на берега реки Напо, где вымир
от голода незадачливые искатели Эльдорадо. От местных индейцев конк
доры узнают, что в десяти днях пути вниз по течению лежит край, где’
еды и золота. Продираться туда всем войском по берегу через девстве
леса и непролазные топи невозможно, а лодок на всех не построишь. Hi
Писарро принимает решение отправить за пропитанием на нескольких до
отряд в полсотни человек и назначает капитаном отряда своего замести
Орельяну. При этом никто не задумывается, каким это чудесным обр.
груженные провизией лодки возвратятся назад против быстрого течение;
Итак, 26 декабря пятьдесят семь испанцев и несколько слуг-инде
и негров погрузились на «бригантину», а попросту в большую лодку,и
индейских каноэ и отправились за пропитанием. Они считали, чторь
ются с основными силами на несколько дней, и никак не могли предг
гать, что им предстоит грандиозное путешествие на восемь с полов/
месяцев и протяженностью почти в 8 ооо км.
В отряд Орельяны входили два священнослужителя: фрай Гонсало де
Вера и фрай Гаспар де Карвахаль: благодаря последнему нам изве.
Жан Батист
Дебре. Индеец
племени ботоку-
до, стреляющий
излука. 1828.
Акварель
Кн. 2. Южная
Америка
в деталях перипетии этого беспримерного плавания. Сразу после завер-
шения похода, в сентябре 1542 года, Карвахаль написал короткую хронику
под названием «Повествование об открытии достославной великой реки
Амазонок», которая будет обильно цитироваться в этой главе.
Уже донельзя истощенные, измотанные одиннадцатимесячным походом
люди отправились в путь, не имея ни запасов провизии, ни снаряжения,
необходимого для длительного путешествия. Дни шли за днями, но берега
реки оставались безлюдны и дики. «А между тем из-за нехватки съестного
мывпали в крайнюю нужду и питались лишь кожей, ремнями да подметка-
ми от башмаков, сваренными с какой-либо травой, и столь слабы мы были,
что не могли держаться на ногах; одни из нас на четвереньках, другие же,
опираясь на палки, отправлялись в горы на поиски съедобных кореньев.
Нашлись и такие, которые, объевшись какими-то неведомыми травами,
были на волосок от смерти, и походили на безумных и совсем лишились
разума»1 За девять дней семеро испанцев умерло. Лишь на девятый день
плавания, 3 января 1542 года, испанцы, наконец, наткнулись на индейскую
деревню Орельяна, знавший какие-то индейские языки, а главное, язык
жестов, сумел войти в доверие к вождю, одарил его кое-какими вещами,
взамен чего получил несколько каноэ, доверху нагруженных провизией,
в том числе дичью и рыбой. На следующий день касик селения Апария,
где по-свойски расположились испанцы, привел вождей других окрестных
селений, и те тоже не остались без подарков. Мирные отношения были
установлены твердо, и Орельяна с легкой душой от имени короля и Гонсало
Писарро принял во владение новооткрытую «провинцию».
Задача, поставленная перед отрядом, — найти пропитание для войска
Франсиско де Оре-
льяна. Портрет
на испанской
погтовой марке
1965 г.
1 Карвахаль
Гаспар де. Повест-
вование о новоот-
крытый досто-
славной великой
реки Амазонок. //
Открытие вели-
кой реки Амазо-
нок... С. 45.
Писарро — вроде бы выполнена, но по иронии судьбы остается невыпол-
нима, ибо нет возможности доставить эту провизию голодающим людям.
По словам Карвахаля, по быстрому течению реки лодки проходили до 20 лиг
вдень (то есть больше юо км), и даже если хронист преувеличил скорость
течения, то все равно получалось, что от основных сил разведывательный
отряд отделяло не менее 500 км. Как быть дальше? Плыть на веслах обратно
против стремительного течения было невозможно. Чистейшим безумием
стала бы попытка пройти это расстояние по непролазному берегу, ведя лод-
кина бечеве. Выход оставался только один: не возвращаться, плыть дальше
вниз по течению неизвестно куда. Впрочем, когда никто еще не представлял
себе истинных размеров южноамериканского материка, испанцы пред-
полагали, что через месяц-другой пути река вынесет их в Северное море
Атлантический океан). Конечно, все это понимал Орельяна, но,’будучи
прозорливым человеком, прекрасно сознавал и то, что тем самым даст
повод обвинить его в неподчинении генерал-капитану экспедиции и в пре-
дательстве, и потому, вопреки очевидности, настаивал на возвращении.
Тогда-то и произошло то ключевое событие, которое предопределило
открытие величайшей реки мира, а вместе с ним и судьбу героя этой главы.
Понимая душевное смятение командира, его подчиненные предприняли
Франсиско де Оре-
льяна
	тонко рассчитанный ход и предъявили Орельяне рекеримьенто, тре ние, под которым подписались все сорок девять человек, начиная с Карвахаля. Имеет смысл привести пару фрагментов из этого примем ного документа. неблагороднейший сеньор Франсиско де Орельяна! ММы, рыцари и идальго и духовные особы, которые находятся#1 с вашей милостью в сем лагере, видя вашу решимость отправиться вверхг. по коей мы спустились с вашей милостью, видя также, гто подняться It места, где ваша милость покинула сеньора Гонсало Писарро, нашего пр ля, — дело немыслимое, грозящее всем нам погибелью, сгитая, гто по сей не принесет пользы ни Богу, ни королю — нашему государю, имен, и короля требуем [от вас] и умоляем вашу милость не предпринимать г..
1 Требование спутников Орельяны о продолжении похода и согласие Орельяны. // От- крытие великой реки Амазонок... С. 16о.	вверх наперекор тегению».1 Далее изложены вполне резонные обоснования, почему этого дг не следует, после чего следует пассаж, в котором выражена главная v- (и цель) документа: I посему умоляем вашу милость, просим вас и на том стоим. ^^4~^\,бы вы по пригинам, которые здесь были изложены и предашь на рассмотрение вашей милости, не вели бы нас с собой по реке вверх ин ли бы сие даже приказывать, дабы не подавать повода к неповиновений гитанию со стороны лиц, коим поступать так не пристало, не постут. так из страха пред неминуемой гибелью, каковая представляется нм-1 огевидной в слугае, если ваша милость вознамерится вернуться рекоюк* сеньора правителя. И если это потребуется, мы все еще и еще раз и иватъ на вышевысказанном во имя собственного своего избавления иная вашей милости. И при этом мы нигутъ не станем ни предателями, ни«
2 Там же. С. 16о- 161.	никами государевой воли, даже если и не последуем за вами в amojw Как видно, суть рекеримьенто—ясно выраженная угроза неповин и бунта. Что же до тонкостей дипломатии, то этот шаг подчиненна льяны не только принуждал его принять единственно возможное ра но главное, как бы давал ему на будущее «отпущение грехов», офш ный, заверенный эскрибано документ, который поможет ему защита от обвинений в предательстве. И Орельяна, как засвидетельствовал1
3 Там же. С. 164.	бано, «вопреки своему желанию»,3 подчинился требованию, нотол1л дополнительной подстраховки выдвинул условие, что отряд месяц и будет дожидаться Гонсало Писарро, если он вздумает отправиться поиски. Кроме того, Орельяна предложил награду в юоо песо тем l солдатам, которые доставят донесение Гонсало Писарро и возвратятся- с вестями от него; но желающих пуститься в эту безнадежную ави нашлось только трое, и от этой безумной затеи пришлось отказаться
Кн. 2. Южная
Америка
Рекеримьенто и прочие документы, которые Орельяна сохранил и про-
нес через все ужасы многотрудного пути, вовсе не снимут с него обвинений
^предательстве. Первым такое обвинение выдвинул, понятное дело, Гонсало
Писарро; его родственник Педро Писарро уверенно заявляет в своей хронике,
яо «Орельяна и бывший при нем падре Гаспар де Карвахаль подговорили
людей предать Гонсало Писарро и, не дожидаясь его, сплавились по великой
зеке до Северного моря»;1 эту версию разделяет и Гарсиласо де ла Вега; а впо-
следствии ее придерживались и некоторые историки. В этой трактовке главная
1 Писарро П.
Реляция об от-
крытии и заво-
евании Перу. //
Кофман А. Кон-
кистадоры. Три
хроники завоева-
ния Америки. —
М., 2009. С. 351.
Последняя стра-
ница требования
с подписями yzacm-
ников похода
Франсиско де Оре-
льяна
1	Карвахаль Г. де.
Повествование
о новооткры-
тии... // Открытие
великой реки
Амазонок... С. 50.
к амазонкам
2	Там же. С. 53.
мотивация «предательства» Орельяны видится в том, чтобы самому совери
великое открытие. Такое стремление, безусловно, очень характерно длясь
да личности испанского конкистадора; да только в данном случае след
иметь в виду, что Орельяна и не подозревал, какое открытие ему уготов.
Как представляется, спор со сторонниками этой версии мог бы разреши
чисто практически — тем, чтобы предложить им сесть в лодку в верхо-
реки Напо и подняться хотя бы на десяток километров против течения.
Время ожидания Орельяна не тратил попусту и занялся заготов
материалов для строительства более прочного и вместительного суд
Испанцы ухитрились наладить кузницу и изготовили две тысячи гво'’1
и прочие детали. Строительство бригантины Орельяна отложил на поте
и пустился в путь 2 февраля, даже не выдержав оговоренного месячн
срока ожидания Гонсало Писарро. Причину поспешности так объясн
Карвахаль: «Мы не могли долее оставаться в этом селении, во-пер?
потому что, по всей видимости, туземцы стали к нам хуже относиться (а
хотели оставить их довольными), и, во-вторых, потому что мы зря тер
время и расходовали пищу без пользы, не зная даже, сможем ли в будр
пополнить свои припасы».1 Как можно понять, индейцы наотрез отказа,
дальше кормить непрошеных гостей и вынудили испанцев тронуться в п
с теми небольшими запасами провизии, какие у них еще оставались
^ПС^ак и опасались испанцы, за селением потянулись безлюдные зеч
I \и, по словам Карвахаля; лишь через 200 лиг путешественникинат»
лись на жилье. И вновь им повезло: их радушно встретили индейцы и об?
но снабдили пропитанием — рыбой, дичью и огромными черепах:1
достигавшими i м в длину (они доныне входят в рацион питания жите
Амазонии). Орельяна отблагодарил вождя индейцев тем, что «наста’
его на стезю истинную, растолковав ему, что мы являемся христиан:
и почитаем единого бога, который есть творец всего сущего, а не блужда
в потемках, подобно этим индейцам, поклоняющимся каменным идоли?
да колдовским истуканам, и рассказал ему многое иное по то му же повод
а также объяснил, что мы слуги и вассалы императора христиан, вели
короля Испании, нашего государя, именуемого доном Карлосом, котор.
и принадлежит сия империя, включающая все Индии...
И здесь у читателя возникнет законный вопрос: а на каком языкеонр
толковывал все эти тонкие религиозные и политические материи? КарвАх.
неоднократно упоминает, что Орельяна знал какие-то индейские наре-
Положим, наш герой-полиглот знал язык инков кечуа, положим, выув
язык индейцев, обитавших на побережье нынешнего Эквадора,—нош
волшебным образом он мог знать языки индейцев Амазонии, если эти язю
и упомянутые выше вообще относятся к разным языковым семьям? Поэте
те фрагменты хроники Карвахаля, где излагается полученная от индей
информация (а таких эпизодов множество), придется мысленно сопр
ждать большим знаком вопроса.
Кн. 2. Южная
Америка
Это касается прежде всего сведений об амазонках, давших имя великой
эеке. Остается только догадываться, о чем докладывали индейцы испанцам
и как последние воспринимали их рассказы, но можно предположить, что
все это было крайне далеко от истины. Как бы там ни было, по свидетель-
ству хрониста, еще в начале похода, в верховьях реки, до испанцев дошли
вести об амазонках и о богатствах, что имелись ниже по течению», а рас-
сказал об этом индейский вождь, старик, уверявший, «что сам бывал в этой
стране».1 В следующем селении эти известия подтвердились: «Индейцы...
сказали нам, что если мы желаем увидеть амазонок (на их языке они назы-
ваются коньяпура, что значит великие сеньоры), то прежде должны взять
втолк, на что отваживаемся, ибо нас мало, а их много, и они нас перебьют».2
Пока же надо было использовать благоприятные обстоятельства и озабо-
титься строительством более вместительного и крепкого корабля, который
стал бы надежной защитой от возможных нападений воинственных индей-
цев; и, по словам Карвахаля, «...Бог свыше вразумил капитана построить
бригантину в том селении... ибо сделать это потом было бы уже невозможно,
а строить бригантину здесь было очень удобно, так как индейцы не пере-
ставали приносить нам еду в изобилии...».3 Хотя среди испанцев не имелось
ни одного корабела, они проявили смекалку и через тридцать пять дней
спустили на воду новую бригантину, которой дали гордое (и судьбоносное)
имя «Виктория»; а заодно произвели капитальный ремонт старого судна,
Сан-Педро»: к тому времени оно уже успело прогнить.
Прежде чем приступить к строительству корабля, Орельяна совершил
еще один тонкий дипломатический маневр с целью в будущем обезопасить
себя от возможных обвинений: собрал людей и публично сместил себя
1	Там же. С. 49.
2	Там же. С. 53.
3 Там же. С. 55.
Йозеф Леон Ригини.
«Река в бразиль-
ской сельве». 1872
Франсиско де Оре-
льяна
1	Письмо участ-
ников похода
к капитану Оре-
льяне с просьбой
не оставлять
своего поста и со-
гласие Орелья-
ны. // Открытие
великой реки
Амазонок... С. 168.
2	Карвахаль Г. де.
Повествование
о новооткры-
тии... // Открытие
великой реки
Амазонок... С. 84.
Кн. 2. Южная
Америка
с командирского поста. Это был разумный и логичный шаг, ведь канит:
отряда и своим заместителем Орельяну назначил Гонсало Писарро, и к
скоро по вине обстоятельств отряд не сможет возвратиться к основа
войску, то Орельяна теряет легитимность на командирском посту ист
вится кем-то вроде самозванца. Ответная реакция была именно такой, к
ожидал Орельяна: на следующий же день ему было предъявлено очере
рекеримьенто за подписями всех, кроме его собственной, где, опять-’
со скрытой угрозой, соратники взывали к нему:
«И мы, предвидя и предчувствуя дурные последствия и великие не
рядки, кои могут возникнуть, если мы окажемся без капитана средь
гор и ненадежных земель, снова сговорились просить и требовать с
раз, и два, и три раза — словом, столько, сколько при сих обстоятелк
потребуется, от вас, великолепного сеньора Франсиско де Орельяны, чт
вы [по-прежнему] нами повелевали да о нас заботились, дабы, как мы
сказали, восстановились бы такие же мир и спокойствие, как прежде,к
вы нами командовали и управляли... (...) Согласившись на это, выокаь
услугу Господу Богу нашему и его величеству, а также милость всем на/ -
несогласие же ваше неизбежно приведет к ущербу и к погибели лю v
ко всяким недоразумениям и беспорядкам, кои обычно случаются, ке
нет капитана».1 Орельяна, разумеется, тут же дал согласие и поставили
подпись в соответствующем документе, заверенном эскрибано,—оте.-
уже никто не посмеет упрекнуть его в самоуправстве.
В путь тронулись 24 апреля и несколько дней двигались мимо селе1
«мирных индейцев», которые добровольно снабжали испанцев провв
получая в обмен безделушки и наставления в христианском вероуча*
но вскоре пошли незаселенные земли (despoblado) и вновь начался гс
рыбы наловить не удавалось, и путешественникам пришлось перейти на*
ву, коренья и строго отмеренные раз в день горсти маиса.
В эти дни произошел пустяковый, на первый взгляд, случай, котор
однако, внушил испанцам веру в Божье покровительство. Один солдат’
нил в воду скобу от арбалета — и это была невосполнимая потеря, ибо
покажет недалекое будущее, арбалет станет главным оружием испанцев р'
жениях на воде. Вскоре удалось выловить большую рыбу, и когда еевзре*
то в брюхе у нее обнаружили утерянную скобу. Явлено чудо, а это добрый •
Завоеватели Америки обладали фольклорным типом мышления и >
приятия действительности, что многое объясняет в их характерах и пост
ках. Отчасти духовные наследники средневековья, конкистадоры неизби
верили в приметы, чудеса, мистическое покровительство высших с
Достаточно привести еще один пример: позже Гаспар де Карвахаль расой
об удивительной птице, которая сопровождала испанцев на протяжении
лиг (5 500 км) и криками «уид» («бегите») и «буио» («жилье») предупрея:
христиан об опасности или о близости индейского селения, «и этобыдо
верно, что воистину казалось чудом, и ей не раз удавалось избавлять
от неприятностей, потому что она обо всем нас загодя предупреждала»'
случаи (безусловно, не вымышленные) очень живо передают фольклорный
модус восприятия действительности, когда любая деталь, любая случайность
обретает глубокую значимость, мифологически переосмысляется и воспри-
нимается поистине судьбоносной.
Лишь 12 мая на берегах показались индейские селения; испанцы воспряли
было духом, но вскоре им стало ясно, что это вовсе не те миролюбивые, покла-
дистые индейцы, с которыми им посчастливилось иметь дело в верховьях реки.
На бригантины двигалось несчетное количество каноэ с индейскими воинами,
издававшими оглушительные боевые кличи. Орельяна приказал сблизить
бригантины — так было легче защи-
щаться — ис боем прорываться в селе-
ние: голод уже не оставлял христианам
иного выхода. Солдаты бросились
заряжать аркебузы и арбалеты, и тут
аркебузиры с ужасом обнаружили, что
порох отсырел; пришлось испанцам
отбиваться от индейцев только арба-
нами — но это оружие не подвело
ипричиняло врагу немалый урон. Бри-
гантины приблизились к берегу, где
толпились индейские воины. Далее
предоставим слово хронисту: «Здесь
разыгралась отчаянная битва, так как
и на воде, и на суше было много индейцев, которые со всех сторон наседали Праздник в одном
на нас без всякого удержу. Мы вынуждены были пойти на риск и вступили в бой из плшен &ма-
жфЗ). Мы бросились на приступ и овладели первой позицией (primer puer- 30Н1Ш
:о),которую индейцы защищали с большой отвагою, не давая никому из наших
людей даже ступить на берег, и не будь у нас арбалетов (вот тут-то и пришло
нам на память Божие предзнаменование — скоба, выпавшая из арбалета),
мы не отбили бы у них позиции; и с этой помощью подвели мы бригантины
кберегу, и половина наших солдат бросилась в воду и ударила по индейцам,
рывшим на берегу, да так успешно, что сразу обратила их в бегство».1	1 Там же. с. бо.
Как только испанцы закрепились на берегу, Орельяна отрядил двадцать
пять человек пройти селение насквозь, выбить оставшихся в нем индейцев
•посмотреть, нет ли там какой еды. Преодолевая сопротивление жителей,
зспанцы продвинулись на пол-лиги (2,8 км) вглубь селения (можно пред-
.тавить себе, какого оно было размера), где обнаружили неисчислимые
запасы пищи, в том числе живых черепах, которых туземцы Содержали
?искусственных прудах, и с добрым известием возвратились к Орельяне,
нот со своими людьми продолжал отбиваться от наступавших с воды
индейцев. Капитан возрадовался и решил закрепиться в селении, чтобы
2тьизмученным людям отдых на пять-шесть дней, а пока послал Кристо-
Мальдонадо де Сеговиа с десятком людей собрать съестные припасы,
лоне успели испанцы запастись провизией, как на них обрушились индейцы
Франсиско де Оре-
льяна
Карвахаль Г. де.
Повествование
о новооткры-
тый... // Откры-
тие великой реки
Амазонок... С. 63.
2 Там же.
3 Там же. С. 65.
Индейцы стреля-
ют из луков в ягуа-
ра. Иоганн Мориц
Ругендас. 1831
числом тысячи две человек. В жестоком бою Сеговиа и все его люди пс1
чили ранения и с неимоверным трудом пробились обратно.
Весь день длился бой за селение; индейцы отступали и свежими си и
накатывали вновь. Восемнадцать христиан было ранено; и, поняв,ч
селение не удержать, Орельяна приказал грузиться на корабли. Снач.
погрузили с таким трудом захваченную провизию. «Когда с этим б,
покончено, капитан велел грузиться раненым, и тех, кто не мог передвигат
ся на собственных ногах, он велел завернуть в плащи и отнести на плеч
как будто бы это были мешки с маисом, ибо, ежели они сами, хромая,с.
лись бы на корабли, индейцы, завидя такое, воспряли бы духом инедалк
нам спокойно отчалить».1 Едва бригантины отошли от берега, за ни
бросились десятки индейских каноэ. Всю ночь длилось преследова
а день не принес облегчения: берега реки были густо усыпаны селени
и из каждого наперерез бригантинам устремлялись боевые индейские к®
«К полудню наши товарищи уже не могли больше грести; мы всебылир
биты после бессонной ночи и борьбы, в которую нас втравили индей;
Капитан велел пристать к пустынному острову, где надеялся дать лю
роздых, — но не тут-то было: откуда ни возьмись, появилось множа
каноэ, часть туземцев высадилась на остров, намереваясь дать бой и с с;
и с воды, и христианам спешно г
шлось отплывать. И так с непрер*
ными боями, без передышки, испаи
продвигались еще два дняидвен
пока, по словам Карвахаля, не г
нули страну Мачипаро и добре,
до первых поселений другой, не1;
шей страны, принадлежащей влг
телю по имени Омагуа» J
Здесь уместно поставить еще-
вопрос. В хронике Карвахаля-.
не на каждой странице встречак
слова «королевства», «страны»и•
винции», которые служат как бык."
сом всего повествования. Понятие,
испанцы используют «номенклат,:
сложившуюся в их сознании; очеие
и то, что сама настойчиводгьича^
этих указаний выдает потреби
автора внести некую упорядочен
в безмерный хаос пространства, ра
нувшегося перед его глазами на:
в 6 ооо км. Любопытно другое: f
ном случае эти обозначения выв-
чуть ли не комично, ведь испанщ
Кн. 2. Южная
Америка
могли быстро неслись вниз по Амазонке, с индейцами большей частью вое-
вали, а при мирных контактах обходились языком жестов — и где же было
в такой ситуации различить, где проходят границы владений и «провин-
ций» и кто их правитель? Поэтому к «политической географии» Амазонии
в интерпретации Карвахаля следует относиться с большой осторожностью.
Вместе с тем нам придется следовать за его повествованием и вместе
с отрядом Орельяны внедриться во владения правителя Омагуа — где был
рожден еще один миф Конкисты о могущественном государстве омагуа,
который долго будоражил воображение конкистадоров. Подтверждением
этого мифа стала экспедиция Филиппа фон Гуттена (см. кн. 2, гл. «Немецкая
Венесуэла»), а затем в страну омагуа была снаряжена экспедиция — о ней
будет рассказано в следующей главе. Повествование Карвахаля дает любо-
пытную возможность проследить механизм возникновения этого мифа.
Итак, на границе владений означенного правителя стояло небольшое
укрепленное селение, вроде сторожевой заставы, и Орельяна решил захва-
тить его, чтобы запастись провизией, а главное, дать людям отдых в хоро-
шо защищенном месте. Индейцы оборонялись отчаянно, однако аркебузы
и арбалеты решили дело, и христиане заняли селение. Можно представить
себе, сколь насладительным показался испанцам трехдневный отдых после
непрерывных сражений и бессонных ночей. Никаких ценностей, кроме про-
ми, в том селении не нашлось, но, по словам хрониста, «из этого селения
вглубь страны уходило много очень хороших дорог»1 — вот они-то и стали
путепроводом» мифа.
Чтобы объяснить это, прид^ся сделать небольшое отступление. В созна-
нии конкистадора привычные пространственные координаты вытесняются
специфической координатой — предельно обобщенной и самой смутной
из всех возможных, но имеющей для первопроходца исключительную зна-
чимость. Эта координата обозначается словосочетанием «tierra adentro» —
<вглубине земли» (а с глаголом движения — «в глубь земли»). Собственно,
именно туда, в глубь земли, пролегает путь конкистадора, если речь не идет
овозвращении; именно там он чает свершить великое открытие, обрести
богатство и славу. «Глубь земли» — образ двойственный: с одной стороны,
это зона неведомого, зона повышенного риска, смертельной опасности;
с другой, — это пространство воображаемое, мифогенная зона, где разгоря-
ченное воображение конкистадоров рисует картины одна заманчивее дру-
гой, и потому глубь земли неодолимо влечет своими тайнами, открытиями,
сбещаниями. Таким обещанием и становятся хорошие дороги, уходящие
вглубь земли, то есть ведущие к богатым селениям и городам. Но те же
дороги представляются источником смертельной опасности — по ним
в любой момент могут нахлынуть индейские рати; вот почему Орельяна
окоротил отдых и приказал трогаться в путь.
Весь день испанцы проплывали мимо больших селений, куда опасались
соваться, и лишь на рассвете увидели небольшое селение, которое приня-
ли «за усадьбу какого-то сеньора, жительствующего постоянно внутри
1 Там же. С. 66.
Франсиско де Оре-
льяна
Иоганн Мориц
Ругендас. «Тро-
пигеский пейзаж
Бразилии: индейцы
готовят пищу».
1830-1831
1	Карвахаль Г. де.
Повествование
о новооткры-
тии... Ц Открытие
великой реки
Амазонок... С. 66.
2	Там же. С. 67.
V
страны».1 Так ненарочито в сознание автора и читателя хроники заклад
ется образ развитой цивилизации (богатый властитель, загородная»'
смутно напоминающей Древний Рим. Этот образ получит дальне?
развитие: после того как испанцы захватили «виллу», они обнаружили;
помимо обильных запасов еды, «дом для развлечений», где оыло №
гончарных изделий. «Эта посуда, — пишет Карвахаль, — лучшая из?
которую я когда-либо видел, и даже изделия из Малаги не сравнить с г
ибо все эти сосуды глазурованы и глазурь разноцветна, а краски на;
яркие, и кроме того, рисунки и фигуры на сосудах так соразмерный
натурально сделаны и писаны, что во всем похожи на римские...».2
Но, чтобы придать фантазиям полную достоверность, нужен посрем
индеец, своего рода «приводной ремень» мифа. Скорее всего, туземец пр
утвердительно отвечает на поставленные вопросц, угадывая, что хм
услышать чужеземцу, либо он уже знает, что следует рассказать,-!
это с целью поскорее и подальше спровадить незваных гостей. Любог
отметить, что конкистадор вовсе не склонен доверять индейцам, когда?
идет о мире, вассальской присяге, союзных договорах, и часто отмл
лживость как органическую черту туземцев — недоверие и подозри:
ность испанцев то и дело выплескиваются в кровавых вакханалиях ?,
как только речь заходит о золотых городах и амазонках, конкис®
Кн. 2. Южная
Америка
преисполнен доверия: он верит тому, чему очень хочется верить. Его
вера проявляется даже на уровне словоупотребления: рассказы индейцев
неизменно передаются словом «noticias» (новости, известия, сведения),
которое, в отличие от слова «cuento» (рассказ, оно же сказка), содержит дух
подлинности. К тому же сообщения конкистадоров стилистически выстро-
ены таким образом, что связку «говорят, что» почти не замечают ни автор
текста, ни читатель, ибо она не омрачена тенью сомнения, в то время как
все акценты ставятся на «ошеломительном» содержании сведений.
Итак, в действие включается еще один типовой механизм порождения
мифа. «...Здесь нам говорили индейцы, что все, что в этом доме сделано
из глины, а в глубине страны делается из золота и серебра и что они могут
нас проводить туда, ибо это неподалеку».1 Но это еще не все: созданный 1 Там же.
на глазах читателя миф подкрепляется еще одним, получившим широ-
кое хождение в Новом Свете. Считалось, будто после завоевания Перу
испанцами, многие из инкской знати укрылись вместе с неисчислимыми
богатствами где-то «в глубине земли», в сельве, где создали новое государ-
ство. Так вот, в доме испанцы нашли два идола, и не случайно Карвахаль
акцентирует одну деталь. «Уши у них проколотые и очень большие —
подстать ушам индейцев из Куско и даже больше».2 Напомним: инкскую 2 Там же.
знать испанцы называли «орехонами» (буквально «ушастыми») за то, что
они носили тяжелые золотые серьги, оттягивавшие мочки ушей. Так чита-
телю дано понять, что омагуа — по-видимому, те самые инки, которые
сбежали от испанцев.
Далее автор хроники мельком упоминает о том, что «в селении также
было обнаружено золото и серебро»; и наконец, как бы «окольцовывая»
композицию мифа, вновь говорит о хороших дорогах, уходивших вглубь
страны. Орельяна с,небольшим отрядом отважился пройти по одной из них
полмили, но как увидел, что «дороги сделались еще лучше и шире»,3 бла- 3 Там же.
горазумно повернул назад и дал приказ отплывать. По словам хрониста
похода, земли омагуа растянулись на юо лиг (свыше 500 км) и все они были
густо заселены по берегам реки.
I ет нужды подробно рассказывать о беспримерном плавании в силу 'Т?уть
Ч i повторяемости одних и тех же сюжетов: мирные контакты с туземца- D христиан-
скую землю
ми случались все реже и реже и потому крупные селения испанцы старались v
обойти стороной; когда подступал голод, нападали на мелкие селения; завя-
зывалась битва, в которой христиане всегда одерживали верх; затем испанцы
второпях хватали провизию и на всех веслах, отстреливаясь из арбалетов,
спасались от преследования. Не будем утомлять читателя повторами, лучше
устремимся вслед за отрядом к главному событию путешествия, которое
дало имя величайшей реке мира.
Через две недели плавания испанцы увидели по левую руку устье огром-
ного притока. «Воды этой реки были черными, как чернила, и поэтому мы
назвали ее Черной рекой (Rio Negro). Она неслась с такой стремительностью
Франсиско де Оре-
льяна
1 Карвахаль Г. де.
Повествование
о новооткры-
тии... // Открытие
великой реки
Амазонок... С. 69.
Там же. С. 70.
и таким бешенством, что ее воды текли в водах другой реки струей
ною свыше двадцати лиг, и ни та вода, ни другая не смешивались
оно и есть: в Риу-Негру, крупном притоке Амазонки, масса отмиря
растений смешивается с известняком и образует темное нераствор.
вещество, которое придает водам реки черный цвет, — на протя>
юо км он различим в мутно-желтых водах Амазонки.
Недалеко от устья притока располагалось селение, где испанцев вст
ли миром. В этом селении посреди просторной площади высилось пре
вительное изделие — большой квадратный щит, на котором был рель „
вырезан город, обнесенный стеною с островерхими башнями и с ио
изукрашенными воротами. ...Сия удивительная штука, — пишет
нист, — всех нас так поразила, в том числе и капитана, что он осведсг.’
у одного из индейцев, что на ней изображено, что это такое или хо
в ознаменование чего это у них поставлено на площади. Индеец отвечал
они подданные и данники амазонок, что служат амазонкам не чем и-
как только украшая крыши своих домов-капищ перьями попугаев. ч
селения, которые им [амазонкам] подвластны, устроены точно так же, i
[сооружение] установлено в их честь, и они поклоняются ему, какпи
ному знаку своей владычицы, повелительницы всей страны упомян
жен».2 Такое же сооружение испанцы увидели в следующем селении,
уже пробились с боем; на скорую руку награбили провизии и, вид.
индейцы стягивают силы, быстро ретировались.
События, о которых речь пойдет ниже, достойны войти в анналы,
рии, и потому стоит обозначить точную дату: это произошло в день св*
Иоанна Крестителя — 24 июня 1542 года.
На каноэ индейцы
гребли стоя или
привстав и опе-
ревшись на одно
колено
Кн. 2. Южная
Америка
В этот день за излучиной реки конкистадоры увидели много боль-
ших селений Орельяна приказал править к берегу, надеясь разжиться
провиантом, но местные жители уже знали о грабительских намерениях
непрошеных гостей и ринулись в лодках наперерез бригантине, осыпая
ее стрелами. Испанцы привыкли к подобным встречам и упрямо рвались
вперед, отстреливаясь из арбалетов и аркебуз. Голод заставлял их не счи-
таться с опасностью.
Далее имеет смысл без пересказа и сокращений процитировать следую-
щий фрагмент хроники Карвахаля:
«Тут чуть было не пришла наша погибель, ибо было столько стрел, что
наши товарищи с большим трудом успевали прикрываться от них, а гре-
сти было совсем невозможно. По этой причине индейцы наносили нам
большой урон, и прежде чем нам удалось выйти на берег, они уже ранили
пятерых из наших, и одним из этих раненых был я. Они угодили мне
стрелою в бок, и стрела вошла мне в мякоть, но рана оказалась не опасной,
ибо складки моей сутаны ослабили удар, не то я остался бы там на веки-
вечные Сознавая всю опасность положения, в котором мы очутились,
капитан начал торопить и подбадривать тех, кто сидел на веслах и от кого
зависело поскорее пристать к берегу. Хоть и с трудом, но нам все-таки
удалось подойти к берегу, и наши товарищи спрыгнули в воду, которая
им доходила до груди.
Битва, здесь произошедшая, была не на жизнь, а на смерть, ибо индейцы
перемешались с испанцами и оборонялись на диво мужественно, и сража-
лись мы более часа, но индейцев не покидал боевой дух, скорее наоборот —
казалось что в бою их смелость удваивается. Хотя немало тел устилало
берег, их соплеменники шли прямо по трупам, и если уж отступали, так
только затем, чтобы снова ринуться в драку.
Я хочу, чтобы всем ведома была причина, по которой индейцы так
защищались Пусть все знают, что тамошние индейцы подданные и дан-
ники амазонок и что, узнав о нашем приближении, они отправились к ним
[амазонкам] за помощью, и десять или двенадцать из них явились к ним
на подмогу. Мы видели воочию, что в бою амазонки сражаются впереди
всех индейцев и являются для оных чем-то вроде предводителей (сото рог
capitanes). Они сражались так вдохновенно, что индейцы не осмеливались
оказать нам спины. Того же, кто все-таки показывал врагу свою спину, они
убивали на месте прямо у нас на глазах своими палицами. Именно по этой
причине индейцы стойко оборонялись.
Сии жены весьма высокого роста и белокожи, волосы у них очень длин-
ные, заплетенные и обернутые вокруг головы. Они весьма сильны, ходят же
совсем нагишом — в чем мать родила, и только стыд прикрывают. В руках
у них луки и стрелы, и в бою они не уступают доброму десятку индейцев,
и многие из них — я видел это воочию — выпустили по одной из наших
бригантин целую охапку стрел, а другие — может быть, немного меньше,
так что к концу боя бригантины наши походили на дикобразов.
Франсиско де Оре-
льяна
1	Карвахаль Г. де.
Повествование
о новооткры-
тии... // Открытие
великой реки
Амазонок...
С. 76-77.
2	Рукопись
дневника первого
путешествия
Колумба не со-
хранилась. Ее
воспроизвел в се-
редине XVI века
Бартоломе де Лас
Касас, местами
цитируя какие-
*о имевшиеся
у него фрагменты,
а большей частью
пересказывая.
Поэтому иног-
да рассказ идет
от первого лица,
а где-то от третье-
го лица.
3	Путешествия
Христофора
Колумба / Перев.
Я. М. Света. —
М., 1956. С. 189.
4	См. Марко Поло.
Книга чудес. —
М., 2003. С. 178.
Однако пора вернуться к тому, о чем шла речь ранее, то есть га
помыслам и к битве. Господь наш смилостивился над нами, приум»
наши силы и мужество, и нашим товарищам удалось убить семе?
восьмерых из тех амазонок, и мы сами были очевидцами этого, иен. i
видя их гибель, совсем пали духом и были разбиты и рассеяны. Нол
изо всех селений им на подмогу все прибывали и прибывали полк:
ния и было несомненно, что они ударят по нам вновь, тем более,чт;
уже скликали всех на бой, капитан приказал всем нашим людям, it
ни минуты, садиться на суда, ибо не хотел подвергать своих copiF-
смертельному риску».1
Как было сказано, эти события достойны войти в анналы Л
по крайней мере истории Конкисты, поскольку миф об америи»
амазонках в сознании конкистадоров занимал столь же прочное мест,
и миф о золотоносной стране. Первоначальные сообщения об америвж
амазонках поступили от Колумба: в дневнике первого путешествия*
раза упоминается остров Матинино, населенный безмужними жени^Е
Как свидетельствует дневник,2 «...Адмирал очень хотел побыватьш
острове, чтобы захватить, как он пишет, с собой для королей пятьиш
его обитательниц. Но он сомневался в том, что индейцы знают, как г
к острову. А задерживаться [в поисках острова Матинино] он не мог, on
что вода прорвется в трюмы каравелл. Но адмирал утверждает, что зг
мужние женщины действительно имеются и что к ним в определенна
года приходят мужчины с острова Кариб, расположенного, как он пк
в ю или 12 лигах от Матинино. Если у этих женщин рождаются мж
их отправляют на остров мужчин, девочек же матери оставляют с ей
Надо сказать, амазонки интересовали Колумба лишь постольку,™
ку известия о них совпадали с рассказами Марко Поло о женском им)х
островах, а книге венецианца Колумб полностью доверял. В 189-й:
«Путешествий» Марко Поло рассказывается о женском и мужскомoiipr
разделенных тридцатимильным проливом. Мужчины «наслаждг
на женском острове только три месяца—с марта по май каждого года},
сыновьям исполняется четырнадцать лет, матери отсылают их на пос
ное жительство на мужской остров.4 Таким образом, сведения обоя
Матинино и Кариб лишний раз доказывали Колумбу (и всем прочю
он находится неподалеку от Индии.
Заблуждение Колумба разъяснилось вскоре после его смерти в 1506’
но миф об американских амазонках не только не потускнел—напротг.
обрел ослепительную яркость и притягательность. Это случилось пог
что миф об амазонках сросся с мифом о золотоносной стране. Оба мне
дят корнями в культуру античности, оба широко распространялись в
средневековья, но воедино они связались лишь в начале XVI векаивй
ке, благодаря испанскому рыцарскому роману, который привнес в ж
об амазонках одно очень важное новшество. Две тысячи лет, вплоть дох
Великих географических открытий, амазонки, можно сказать, вела
Кн. 2. Южная
Америка
не дикий, то весьма скромный, даже
аскетический образ жизни: ни в одном
из сообщений как античных, так и
средневековых авторов не сообщается
о необыкновенном богатстве жен-
щин-воительниц. Как уже говорилось
в главе о Кортесе, «озолотил» амазонок
Гарей Родригес де Монтальво в пятом
томе «Амадиса Галльского», романе
«Подвиги Эспландиана» (1510). В этом
романе, в частности, описаны амазон-
ки, живущие на вымышленном острове
Калифорния, где нет иных металлов,
кроме золота. Отныне в сознании
конкистадоров образ амазонок прочно
связан с золотоносной страной — вот
почему испанцы так настойчиво разы-
скивали женщин-воительниц в Новом
Свете.
Документы Конкисты полнятся
сведениями об американских амазон-
ках.1 Но вплоть до путешествия Оре-
льяны все эти сообщения были сде-
ланы с чужих слов, жусть и не вызы-
вавших сомнений; а экспедиции на
ПОИСКИ амазонок роковым образом не ДОХОДИЛИ ДО вожделенного царства Американская
каких-то несколько дйей пути. И вот, наконец-таки свершилось: испанцы амазонка
не только увидели американских амазонок, но и сошлись с ними в жарком
бою Сообщение Гаспара де Карвахаля — похоже, единственное в своем
роде, записанное очевидцем событий.
С непрерывными боями испанцы прошли 150 лиг, на сколько, по словам
Карвахаля, протянулась страна данников амазонок. В одной из бесконечных
стычек еще раз досталось хронисту: «Из всех наших ранили в этом селе-
нии лишь меня одного: Господу было угодно, чтобы мне попали стрелою
в самый глаз, и стрела та дошла мне до затылка, и от той раны я потерял
одно око, и дело обошлось не без мучений, и в болях я тоже не чувствовал
1 Подробнее см.
Кофман А. Ф. Аме-
рика несбывшихся
чудес. — М., 2001.
Гл.3.
недостатка. За все это я возношу хвалу Всевышнему, который без моей
на то заслуги даровал мне жизнь, дабы я исправился и служил ему лучше,
чем прежде».2
В одном из селений испанцы взяли в плен индейца и увезли его с собой.
Отыскав спокойную гавань, они принялись обстоятельно допрашивать
пленного индейца. Тот сообщил, что жены, с которыми воевали христи-
ане, не имеют мужей, вступают в связь с мужчинами соседней провин-
ции в определенную пору, а родившихся мальчиков либо убивают, либо
2 Карвахаль Г. де.
Повествование
о новооткры-
тии... Ц Открытие
великой реки
Амазонок... С. 78.
Франсиско де Оре-
льяна
1 Карвахаль Г. де.
Повествование
о новооткры-
тии... // Открытие
великой реки
Амазонок... С. 82.
отсылают отцам. Живут они в каменных домах в больших селениях?
индеец по названиям перечислил около семидесяти, а в некоторых, п
словам, он сам бывал.
Любопытно отметить, что «амазонки», с которыми довелосьсража
испанцам, вполне сообразуются с образом античных и средневековых,
зонок-дикарок; а вот пленный индеец при допросе, кажется, пересказа
содержание рыцарского романа, когда говорит о своих повелительна
живущих под властью «королевы» Корони. Может быть, не случайном
правительниц американских амазонок—Орокомай, Корони и другие—
правило, включали в себя созвучие «оро», что по-испански означает
то. Оно-то интересовало Орельяну более всего, и пленный не разочар
конкистадоров:
«Индеец сказал также, что там полным-полно золота и других бога
и что все важные сеньоры и знатные женщины... пьют и едят на зп
и у каждой [в доме] огромные сосуды [тоже из золота]. У остальных* -
у простолюдинок — вся утварь из глины либо из дерева.
Он сказал, что в городе, где живет названная сеньора, имеется"
«домов солнца», где они держат идолов из золота и серебра в образе •
ских фигур, а также много всякой посуды для этих идолов, и что сии.
со всех сторон, от самого своего основания и до половины человечен
роста в высоту, выложены серебряными плитами, и что сиденья в
домах из такого же серебра и поставлены они перед серебряными сто*
за которыми амазонки сидят в часы возлияний (...)
Сии женщины носят одежду из шерсти, так как, по словам индейца,\
много овец, таких же, как в Перу; все они также носят на себе много золе
украшений». (Надо полагать, когда амазонки ринулись в бой с испанц.
они сняли с себя и одежду, и украшения — дабы не стесняли движен,
И в подтверждение сказанного следует сакраментальная фраза: <fc
о чем он нам поведал, он видел воочию и доподлинно знает».1
Испанцы надеялись, что за пределами владений амазонок пойдут у.
заселенные земли и люди смогут передохнуть от непрерывных битв и
следования. Надежды оказались напрасными: по берегам стояли се*
одно крупнее другого, и бригантины робко обходили их стороной.Ь
голод стал нестерпим, Орельяна приказал атаковать небольшое сел.
индейцы, как водится, оказали сопротивление; в бою только один из
стиан получил легкое ранение стрелой. И тогда случилось то стран?
с чем, по счастью, испанцы до сих пор еще не сталкивались: через сг
раненый умер в страшных мучениях. Отравленные стрелы!
С этим коварным оружием покорители Нового Света впервые стол
лись в Венесуэле и Колумбии, затем в Амазонии, в Аргентине и в Парг
где, кроме того, индейцы стреляли отравленными шипами, выдувая ихч
тростниковые трубки (сербатаны), и цепляли обмазанные ядомколх
на деревья и кусты. Отравленные стрелы вызывали у испанцев паничес
ужас — и было отчего. Поэт-конкистадор Хуан де Кастельянос»
Кн. 2. Южная
Америка
в каких страшных мучениях умирали раненные «травой» (так испанцы
называли яд), и писал: мол, возблагодари Бога, если тебе довелось погибнуть
в честном и открытом бою, а не от «травы», ибо «это худшее зло из тысяч
зол». Любое ранение такой стрелой, пустяковая царапина, приводили
ксмерти в долгой мучительной агонии. По свидетельству Педро де Агуадо,
«яд вызывает у человека дрожь и сотрясение тела и потерю разума, из-за
чего он начинает говорить ужасные, устрашающие и святотатственные
слова, неподобающие христианину при смерти».2 Бывали случаи, когда
раненый не выдерживал пытки и, нарушив церковный запрет, кончал жизнь
самоубийством.
В следующей стычке еще один испанец получил легкое ранение стрелой:
по словам Карвахаля, она вошла в тело всего-то на полпальца. Но можно
представить себе, с каким страхом и с какой надеждой (может, стрела
«чистая»?) раненый прислушивался к своему телу, и какой ужас он испытал,
когда почувствовал первые признаки отравления. Он был обречен и через
сутки умер в мучениях. После этого Орельяна приказал надстроить борта
бригантин — так, чтобы они прикрывали людей по грудь.
Дни шли за днями, битвы за битвами, а реке конца краю не было. Нако-
нец, заметили путешественники, что уровень воды в реке периодически
повышается и понижается, и возрадовались, угадав близость моря, его
отливы и приливы. Однако радость их оказалась преждевременной: еще
почти 1 ооо км предстояло им пройти до устья, преодолевая бесчисленные
Цит. по: Sa-
las А. М. Las armas
de la conquista. —
Buenos Aires, 1950.
P.55.
Aguado P. de. His-
toria de Venezue-
la. — Madrid, 1918.
Vol. I.P. 154.
Изготовление яда
кураре в амазон-
ской сельве. Фран-
суа-Огюст Биар.
Сер. XIX в.
Франсиско де Оре-
льяна
1 Карвахаль Г. де.
Повествование
о новооткры-
тии... // Открытие
великой реки
Амазонок... С. 88.
В Новом Свете реки
воспринимались
как дороги, ведущие
вглубь земли.
Возвращение экс-
педиции: испанцы
с боями прибива-
ются к морскому
побережью
непредвиденные препятствия и опасности, поджидавшие на каждому
и чуть ли не каждый день отбиваясь от индейских атак. «Так и труди*
мы в поте лица своего, ведь работы, слава богу, нам хватало: на суше
вели войну с индейцами, а на воде нам доставалось от судьбы, и ям.
Господа нашего Иисуса Христа о помощи и снисхождении, в коихсз
на протяжении всего нашего странствия ни разу не отказывал, ибо нас i•
невесть куда, как людей обреченных, и было нам неведомо ни то, где
находимся, ни то, куда идем, ни то, что с нами сбудется-станется».
Чуть ли не на каждой странице своей хроники Карвахаль кивает на Бс
покровительство. В это можно верить или нет, но нельзя отрицать,
непредвиденное путешествие отряда Орельяны отличалось невероят
на грани фантастики удачливостью, почти чудом. За все время восьми*
сячного похода от верховьев Напо до устья Амазонки испанцы потер
десять человек: семь умерших от голода в верховьях Напо и всего трех
тых, когда приходилось семь месяцев пробиваться с почти непрерывна
боями 6 ооо км до устья великой реки. Разве это не чудо?
И не меньшее чудо то, что испанским первопроходцам наугад уда
выбраться из устья великой реки в море. Устье Амазонки, шириной п<
в 500 км, заполнено бесчисленным множеством островов, между коте
ми — столь же бесчисленное множество отмелей; течение постоянное
ется в зависимости от приливов и ветров, и понять, куда течет река, по,
невозможно; а еще при определенных погодных условиях в устье возни
Кн. 2. Южная
Америка
чудовищная, в несколько метров высотой волна, которая со страшной
скоростью несется против течения и все сметает на своем смертоносном
пути. Шестнадцать дней корабли Орельяны блуждали в лабиринте устья,
пробиваясь к морю, куда вышли 26 августа. Герой следующей главы, Лопе
де Агирре, повторивший путь Орельяны, напишет королю: «На реке той
не менее шести тысяч островов. Бог знает, как нам удалось выбраться из ее
чудовищного устья! Христом Богом молю тебя, король и господин, не верь
лживым реляциям и не посылай армаду на ту злосчастную реку; клянусь
тебе, даже если пошлешь туда сто тысяч человек, все они найдут там свою
погибель, ибо нет там ничего, кроме отчаяния...
А еще большее чудо — плавание по морю. Карвахаль называет бриган-
тинами те два суденышка, на которых с трудом умещались христиане,
нона самом деле это были большие лодки с кое-как прилаженными мачта-
ми, с парусами, сшитыми из рубах, и канатами, сплетенными из лиан. Эти
посудины легко могли затонуть, когда ветер поднимал волну в низовьях
Амазонки, — что уж говорить об океане!
«И у нас не было ни компаса, ни кормчего, ни какого-либо иного при-
способления, при помощи коего мы могли бы ориентироваться на море,
так что мы даже не знали, в какую сторону нам податься».2 Впрочем, выбор
был невелик. Ясно, что не на восток, через Атлантический океан, а вдоль
берега, простиравшегося с юго-востока на северо-запад. Если бы Орельяна
двинулся на юг, то, скорее всего, никто бы не узнал о его беспримерном
плавании. Он взял курс на северо-запад, верно предположив, что где-то
там расположен остров Эспаньола, хотя вряд ли представлял себе, какое
огромное расстояние (около 3 ооо км по прямой) ему придется преодолеть,
чтобы достичь города Санто-Доминго. Но ситуация не оставляла ему иного
выбора.
Повезло испанцам и в том, что в последних индейских селениях в устье
реки они были встречены с миром и запаслись маисом и съедобными корне-
плодами перед выходом в море; но маленькие суденышки могли вместить
совсем немного запасов продовольствия, тем более что надо было взять
с собой как можно больше пресной воды — ее везли в индейских глиняных
кувшинах. Во время плавания испанцы не приставали к берегам, опасаясь
рифов и нападения индейцев, поэтому Орельяна выдерживал строжайший
рацион, выдавая каждому на день по горсти маиса и по глотку воды. Люди
голодали и мучились жаждой, но все же находили в себе силы грести.
А еще больше испанцам повезло с погодой. Не бог весть какая силь-
ная буря могла бы разом завершить невероятное плавание. Вот уж чудо
из чудес — неизменно прекрасная погода в Атлантике на протяжении двух
половиной недель и почти 2 ооо км пути!
Впрочем, не обошлось без трудов и треволнений. Однажды на рассвете
экипаж «Виктории» не обнаружил в поле видимости меньшой бриганти-
ны, «Сан-Педро». Напрасно Орельяна до рези в глазах всматривался вдаль,
напрасно пытался заметить на воде обломок судна — оно как в воду кануло.
1 Васкес Ф.
Открытие реки
Амазонок. Ц
Кофман А. Кон-
кистадоры. Три
хроники завоева-
ния Америки. —
М., 2009. С. 502.
2 Карвахаль Г.де.
Указ. соч. С. 89.
Франсиско де Оре-
льяна
Видимо, так оно и случилось, решил Орельяна, и Карвахаль скорбно пре
молитву за упокой душ утонувших.
За одной бедой пришла другая. Думая сократить путь, Орельяна нес
обходить с востока остров Тринидад и безрассудно направил брига:
ну в залив Пария. Вошли они в него с легкостью по сильному течег
а на выходе из залива их ожидала ловушка. Колумб, открывший эти мег.
писал: «Я стал на якорь у Песчаного мыса, вне этого пролива, и увидел,
вода течет в нем с востока на запад с такой же скоростью, как в Гвадалкш
1 Христофор Ко-
лумб. Путешест-
вия. Дневники. —
М., 2008. С. 402.
во время половодья, и так днем и ночью, ввиду чего я решил, что невозмо-
из-за теченйя возвратиться этим проливом назад...».1 Да, корабль ока
в западне — оба выхода из залива были перекрыты встречными мора
течениями, не случайно Колумб назвал северный пролив «Пастью др
на». Скупые строки Карвахаля не способны передать физические иду
ные муки людей, пытавшихся в течение недели выбраться из запад
...Выбраться оттуда было так трудно, что мы безуспешно пыталисьсде
это в течение семи дней, и всю ту пору наши товарищи не выпускали и
весел. Все эти семь дней мы ничего не ели, кроме каких-то плодов... Стаки
Маршрут плава-
ния Орельяны
Кн. 2. Южная
Америка
муками мы вырвались из „Пасти Дракона", а именно так можно назвать этот
пролив, потому что еще немного, и мы остались бы там на веки вечные».1
За проливом материковый берег круто повернул на запад. Никто не знал,
где находится корабль и куда следует двигаться. Орельяна, взявший на себя
ответственность за все решения, оказался перед тяжелым выбором. Идти
вдоль берега? Так безопасней, но есть ли на этом побережье испанские посе-
ления? Он не знал и не мог знать, что до ближайшего испанского поселения
наКарибском побережье материка — Коро — около 1500 км. Или рискнуть
ивзять курс на север, в открытое море? Орельяна решился на этот безумный
риск — словно кто-то подсказывал ему верное решение.
И — еще одно чудо. Два дня пути в неизвестность без крошки еды и без
капли питья, когда любое волнение на море потопило бы суденышко; два
дня полных страха и отчаяния, пока путники не увидели землю, и на ней —
глазам не поверилось! — испанское поселение. Это был город Новый Кадис
на острове Кубагуа (см. Вступление к кн. 2). А на подходе к берегу экипаж
«Виктории» увидел, словно воскресшую, бригантину «Сан-Педро» — она
благополучно добралась сюда 9 сентября, на два дня раньше.
а
/Рели бы наш герой внимательно изучил судьбы своих предшественни-
ков, знаменитых конкистадоров, и уловил бы их ясно выраженную
закономерность, быть может, ему хватило бы мудрости осесть в Испании
и в тихом благополучии окончить дни свои. Явив Орельяне такую нео-
бычайную благосклонность, Судьба словно сказала ему: «Я тебя одарила
сверх меры и больше не жди от меня подарков». Но Орельяна истолковал
свое чудесное спасение в ином духе: верно, Господь, приоткрыв ему тайны
великой реки, вернул его в христианский мир для того, чтобы он по пра-
ву первооткрывателя завоевал эти земли, стяжав себе богатство и славу.
Отныне Орельяна и думать забыл о скромном губернаторстве в Гуаякиле,
он решил возвратиться в Испанию, доложить королю о своих открытиях
и получить капитуляцию на завоевание государств омагуа и амазонок.
А открытия его — воистину грандиозны, ибо только теперь становятся
понятны действительные размеры южного материка. И конечно же, перво-
степенное значение имеют амазонки, обещающие неслыханные богатства,
подтверждением чего служат рассказы спутников Орельяны и хроника
Карвахаля, написанная по горячим следам.
Между прочим, в Испании вера в амазонок была ничуть не менее, если
неболее крепка, чем в Новом Свете. Доказательством тому служит прелю-
бопытнейшее письмо дипломата дона Мартина де Салинаса, отправлен-
ное в 1533 году из Вальядолида (тогдашней столицы Испании) секретарю
императора Карла V, который в ту пору находился за пределами страны.
В числе прочих новостей дон Салинас сообщает: «С целью развеселить
вашу милость, уведомляю, что здесь широко распространились известия,
вызвавшие полное доверие даже среди грамотных и просвещенных людей;
а поскольку в Ваших краях неведомо, сколь самоуверенны и тщеславны
1 Карвахаль Г. де.
Повествование
о новооткры-
тии... // Открытие
великой реки
Амазонок... С. 90.
‘Путь к воз-
врату
Франсиско де Оре-
льяна
1	По тем време-
нам 15 дукатов
составляли при-
близительно 55 г
золота — сумма
немалая, на кото-
рую можно было
купить несколько
акров земли.
2	Цит. по:
Leonard A. L Los
libros del conquis-
tador. — Mexico,
1959- Р- 70-
Аллегория Нового
Света с гравюры
Филиппа Гале.
Америка пред-
ставлена в образе
дикой и жестокой
амазонки
бывают мои соотечественники, то и пишу Вам о том, дабы Ваша мг
посмеялись вместе с Вашим покорным слугою. Я не способен пере.
в полной мере, до какой степени здесь верят этим новостям. Они же.
таковы: сказывают, будто в порты Сантандер и Ларедо прибыли шести.
больших кораблей, а на них десять тысяч амазонок, каковые приплылис-
с целью продолжить род свой от мужчин нашего народа, прославлен
своею доблестью. И для этого амазонки объявили, что всякая из них
забеременеет, заплатит самцу-производителю пятнадцать дукатов зар
ту; а еще они сказали, что будут здесь дожидаться родов и всех малы?
оставят в Испании, а девочек заберут с собою. Слухи сии послужили
чиной тому, что в нашем городе повысились цены на мясо, коль скор,
мужчины надеются изрядно разбогатеть при столь хорошей плате зара
и этим известиям, каковые я пересказал Вашей милости, люди насто*’
поверили, что ни о чем другом уже говорить не в состоянии...».2
Правда, нашлось несколько скептиков (среди них хронист Франа1
Лопес де Гомара), которые не поверили в южноамериканских ама*?
но к их голосам никто не прислушивался. В результате река, коте
по справедливости должна была носить имяевропек
го первопроходца, то есть Орельяны, получила др
название. Очевидно, еще во время путешествияспут
Орельяны нарекли туземную Парану-Тингу рекою4
зонок; и хотя какое-то время употребительны были
названия — река Орельяны, Мараньон и река Ама?л
последнее в конечном счете победило и легло на к.
Южной Америки.
Вернемся к нашему герою. С острова Маргарит,
добрался до города Санто-Доминго, где сел на кор/
направлявшийся в Испанию. Его сопровождали ч
верных спутника во время плавания по Амазонке, ср
них Кристобаль Мальдонадо де Сеговиа, которого
мысленно уже назначил своим заместителем в гр
щей экспедиции. Но до этого еще было страшно да\
надо добраться до Испании, оправдаться перед Со-ч
по делам Индий, увлечь своим проектом короля, дос
ся от него капитуляции, раздобыть денег, снаряд
корабли, набрать людей, купить оружие, провис
амуницию... Орельяна был твердо настроен преодо
все преграды на пути к «своей» реке.
Из-за непогоды и противных ветров пришлось бросить якорь у бер
Португалии, главной соперницы Испании на морях. Слухи о великом от
тии уже обогнали Орельяну, и, ступив на берег, наш герой получилпр
явиться ко двору и доложить лично королю Жуану III о своем путешест
Столь же велика честь, сколь велика и опасность: а вдруг решат, что।
Амазонок — это река Мараньон, протекающая в португальских зе\
Кн. 2. Южная
Америка
Нового Света? Тогда получится, что испанцы без разрешения вторглись
в чужие владения, — тут недолго и угодить за решетку.
Во время встречи с Орельяной король был отменно доброжелателен. Наш
герой, отбросив страх и робость, подробно повествовал о своем плавании,
и,по приказу короля его рассказ записывался слово в слово, дабы его изучи-
ли эксперты-космографы и вынесли свое заключение. Через несколько дней
Орельяна вновь приглашен на аудиенцию к королю. На душе тревожно: что
сулит ему эта встреча? К его изумлению, Жуан III предлагает ему возгла-
вить экспедицию к новооткрытой реке. Видно, вспомнил король, как его
предшественники на португальском троне отказали сначала Колумбу с его
проектом, а затем Магеллану, и великие открытия попали в руки испанцев.
Негоже повторять ошибку и отдавать надменным соседям богатейшие
земли Но на сей раз не мореплаватель, а король получил решительный
отказ Орельяна горел желанием служить своему королю и своей нации,
которой и должны принадлежать открытые им земли. Португальский
монарх понял, что ни посулами, ни угрозами этого человека не сломишь,
а портить из-за нею отношения с Испанией сейчас ни к чему — и отпустил
его восвояси.
Прибыв на родину, Орельяна первым делом направился в Эстремадуру
навестить родных, и здесь он заручился на будущее поддержкой своего
отчима; в мае 1543 года он прибыл в Вальядолид, где находился королев-
ский двор. Вряд ли наш герой сильно удивился, узнав, что при дворе его
дожидалось письмо королю от Гонсало Писарро, отправленное в сентябре
1542 года, в котором последний обвинял Орельяну в самоуправстве и мятеже.
Юн сослужил дурную службу Вашему Величеству, — докладывал Гонсало
Писарро, и ярость бурлила в каждой строке его письма, — будучи у меня
вподчинении, он нарушил мой приказ и вместо того, чтобы доставить нам
пропитание, поплыл вниз по реке, даже не потрудившись послать весть
о себе, коей от него до сих пор не имею; тем самым он поступил по отноше-
нию к нам так жестоко, как не ведут себя даже язычники, ведь он бросил нас
на произвол судьбы в незаселенных местах среди бурных рек, забрав с собою
все аркебузы, и арбалеты, и амуницию, и инструменты...
Орельяна во всеоружии встретил эту атаку. Его доспехи — документы:
вот—требование «не плыть наперекор течению», вот — отказ от командо-
вания отрядом, вот — требование принять бразды правления; и все с под-
писями, оформлено честь по чести и заверено эскрибано. В июне 1543 года
Орельяна представил в Совет по делам Индий эти документы, сопроводив
пх собственным письмом, в котором убедительно опровергал обвинения
в предательстве. В результате Орельяна был оправдан по всем пунктам.
На волне успеха наш герой тут же представляет в Совет свой проект завое-
вания новооткрытых земель и одновременно пишет петицию императору.
В ней он сначала, как положено, перечисляет свои заслуги пред короной,
затем рассказывает о своем путешествии и переходит к главному — гряду-
щей экспедиции.
1 Цит. по кн.: Beni-
tes Vinueza L. Argo-
nautas de la selva.
Los descubridores
de Amazonas. —
Mexico, 1945. P. 187.
Франсиско де Оре-
льяна
1	Benites Vinue-
za L. Argonautas
de la selva... P. 190.
2	Ibid. P. 190-193.
Заседание Коро-
левского Совета
по делам Индий.
Французская гра-
вюра XVIII в.
Надеяться на казну бесполезно, поэтому Орельяна сразу заявляет- «Пе?
я за свой счет доставлю в эти земли Индий пятьсот человек, среди них дс^’
детельных клириков и монахов, а также двести лошадей...».1 На какой «с
счет»? Значительную часть своего достояния он истратил на экипирь
отряда в экспедицию Гонсало Писарро; плавание по реке Амазонокдо
не принесло; и где взять деньги на финансирование мощной экспедг
Поэтому Орельяна обращает к монарху просьбу дать ему в долг из ка
и обязуется вернуть долг в оговоренный срок. А еще одним финансс
обеспечением экспедиции могло бы стать разрешение монарха вы?
из Испании двести негров: это нет
ко бесплатная рабочая сила, нот
солидный капитал, ведь негрьн
высоко ценятся в Новом Свете. Д
Орельяна просит отмерить ему ю
побережья для проникновения вг*
земли и отдать ему новооткрь
и завоеванные земли в вечное ynp.i
ние с правом передачи по наслег
отписать во владение ему и его нас
никам четыре крепости; пожне
ему дворянский титул; он та
просит жалование в 4000 дукатов»
годно, право присваивать себедв.
цатую часть всех доходов и т.п.
петицию король переправляетвС
по делам Индий.
В глубоком сомнении пребы
члены Совета. Конечно, для корь
куда как заманчиво прибрать кр
золотоносные царства омагуа и
зонок; но есть серьезные опасе
что река Орельяны и река Мар
он, образующая в океане «пра
море»,—это одно и то же, а устье
Мараньон входит в португальс х
дения. Сейчас, когда Испания г
с Францией, ей только не хватало осложнений с Португалией!
Сомнения Совета разрешились моментально — как только дошли
дения о том, что португальцы намерены отправить экспедицию по еле:
Орельяны; мало того, как доносит испанская разведка, злейший враг
нии, французский король Франциск I, втайне готовит эскадру в Новы:
Не бывать этому! И летит королю послание: выразив опасение, что IL
галия и Франция могут опередить Испанию, «...большинство членов С
полагают, что в интересах Вашего Величества открыть, заселить и заш
Кн. 2. Южная
Америка
земли, и сделать это следует как можно быстрее и надежнее не только для
просвещения и евангелизации тамошних туземцев, пребывающих во тьме
невежества, но также для расширения Ваших королевских владений, и ежели
не сделаем этого быстро, то может случиться большая беда, и мы потеря-
ем сии земли...».1 В конце послания Совет рекомендует поставить во главе
предприятия Орельяну по праву первопроходца тех земель.
Призывы Совета поспешить с принятием решения, по-видимому, возыме-
дидействие: и девяти месяцев не прошло, как принц Филипп, управлявший
Испанией в отсутствйе своего отца, направил Орельяне послание, подпи-
санное в городе Вальядолид 13 февраля 1544 года. Прежде всего, Филипп
пролил бальзам на душу Орельяны, признав его невиновность в истории
сГонсало Писарро: «Я знаю, что Гонсало Писарро в ходе экспедиции послал
вас во главе отряда на поиски пропитания и по быстрому течению вы спла-
вились на двести лйг вниз по реке и не смогли возвернуться; по одной этой
причине, а также узнав о богатствах и величии предлежащих земель, вы,
рискуя жизнью и не имея никакой личной заинтересованности, кроме жела-
ния сослужить добрую службу своему королю, решились проведать, каковы
из себя те провинции, и открыли многолюдные поселения, о чем предста-
вили собственноручно подписанную реляцию в Совет по делам Индий».2
Следующая порция бальзама — пожалованные королем титулы губернато-
ра, генерал-капитана, аделантадо и главного альгвасила всех земель, какие
Орельяна откроет и покорит. А этим землям король уже дал имя — Новая
Андалусия. Король расщедрился настолько, что вместо испрашиваемого
Орельяной ежегодного жалования в 4000 дукатов положил ему 5 ооо, вме-
сто 30 лиг побережья отмерил ему все 200 лиг по прямой (medidos рог el
aire), а вместо двенадцатой части доходов отдал ему десятую часть. Мало
того, он облегчил Орельяне и бремя взятых на себя обязательств, повелев
доставить в Новую Андалусию не пятьсот, а триста человек, из них сотню
всадников и восемь клириков, каких назначит Совет; и основать не четыре,
как обещался Орельяна, а два города: один в устье реки, а другой в глубине
земли. Но в эту бочку меда принц Филипп добавил ложку дегтя: из казны
Орельяна не получит ни единого мараведи, даже в долг; а что касается нег-
ров-рабов, то их ему разрешено взять не более восьми человек.3
С королем спорить не принято; либо отказывайся, и тогда капитуля-
цию мигом ухватит кто-то другой, побогаче, либо подписывай. А подпись
означает не просто согласие, она накладывает обязательство подготовить
экспедицию и отплыть в указанный срок; причем степень подготовленности
экспедиции будет самым тщательным образом проверена королевскими
чиновниками. И если конкистадор не выполнит досконально условия
капитуляции, то может быть отправлен в тюрьму.
Орельяна понятия не имел, где он возьмет огромные суммы на экипи-
ровку экспедиции. Но мысль о том, что великая река Амазонок, открытая,
пройденная, выстраданная им, попадет в другие руки, — эта мысль была
невыносима. К тому же он верил в свою счастливую звезду: не для того же
1 Ibid. Р. 195.
2 Ibid. Р. 199.
3 Полный текст
капитуляции
приведен в кн. От-
крытие великой
реки Амазонок...
С. 173-180.
Франсиско де Оре-
льяна
1	Открытие вели-
кой реки Амазо-
нок... С. 181.
ЛазаЪ пути
нет
2	Benites Vinue-
za L. Argonautas
de la selva... P. 206.
3	Diaz Maderuelo R.
Francisco de Ore-
llana. Documen-
tos. — Madrid,
1987. p. 143-144-

Господь чудом вызволил его из стольких бед, чтобы привести в испаы
темницу! И вот, 18 февраля 1544 года в присутствии эскрибано и свидг
Орельяна поставил свою подпись и поклялся, что будет неукоснител
соблюдать все условия капитуляции, «отвечая своей собственной осо
и своим имуществом — движимым и недвижимым, имеющимся и
и тем, которое у него будет...», а если не выполнит взятые на себяобязат
ства, то подчинится приговору суда, «каким бы строгим по закону, кр
и решительным он ни был».1 Теперь назад хода не было.
4<^^ремя торопит, и сразу после подписания капитуляции Орехл
отправляется в Севилью, где снаряжались экспедиции в НовыйС
Наш герой еще не понимает, что ему предстоит преодолеть болыиетр
стей и препятствий, чем во время отчаянного плавания по реке Ама
Прежде всего, надо раздобыть денег. А получить их можно только в
и под немалые проценты. Орельяна обивал пороги состоятельных людей. •
переговоры с торговцами и ростовщиками, красочно расписывалбогагс
новооткрытых земель, где-то спорил, но больше все-таки уступал..
ставленный наблюдать за подготовкой экспедиции главный веедор
Пабло де Торрес писал Филиппу: «Аделантадо столь прекраснодушен
доверяет любому и принимает на веру все, что ему ни говорят, из-за
нередко попадает впросак» .2 Как бы там ни было, переговоры принеслиi
плоды, и к маю на реке Гвадалквивир красовались корабли Орельяны-
нао и две каравеллы. Но это еще четверть дела. Надо оснастить кор
артиллерией, загрузить провизией, набрать моряков и солдат, найтиог
ных штурманов. В письме принцу от 9 мая Орельяна жаловался натр
сти с набором матросов, просил монарха вознаградить моряков, кото
завербуются в экспедицию, выделить сколько-то пушек и разрешить
нанимать португальских штурманов за неимением опытных испанс
Ответ Филиппа был краток и сух: Орельяне отказано во всех его проа
Между тем деньги на исходе, а тратам конца-края не видно В доверни
всех бед заместитель Орельяны, Кристобаль Мальдонадо де Сеговиа,и
данного друга мало-помалу превратился в злейшего врага. Возможно
двигала зависть, а может, он надеялся после провала Орельянызапол\
капитуляцию и бразды правления в свои руки — и за спиной аделан
он начал плести интриги и очернять его. В письме принцу от 28 июня
льяна сообщает: «Также я узнал, что некоторые люди доносят, будт
я плохо обращаюсь с теми, кого нанял себе на службу, и обвиняют1
в других злоупотреблениях; но если бы эти доносчики столь же усе"
служили Вам, как я, они бы так не поступили; я же пребываю в увере
сти, что делаю все возможное для должного служения Вашему Величах
и ничем не оправдываю сих ложных обвинений, всецело вкладывая с.-
силы и достояние в подготовку экспедиции; но ежели обнаружится
я говорю неправду, прикажите наказать меня за это, а если подтверд
моя правота, прикажите наказать тех, кто возводит на меня напраслин
Кн. 2. Южная
Америка
Но усилия Мальдонадо не пропали даром: многие из завербованных сол-
дат, устав от неопределенности и разуверившись в аделантадо, подались
в другую экспедицию за океан.
Положение сложилось отчаянное. Нет матросов, солдат, штурманов,
пушек; нет и не предвидится денег, ибо в долг больше не дают. В этих обсто-
ятельствах нашему герою не осталось ничего иного, как послать мольбу
о помощи матери и отчиму без особой надежды на ответ. Но случилось
неожиданное. Оценим душевную широту дона Косме де Чавеса, отчима
Орельяны, который в сентябре прибыл из далекой Эстремадуры в Севилью
и вложил в экспедицию огромную сумму, большую часть семейных нако-
плений. Дело тут же сдвинулось с мертвой точки. А как стало известно,
что подготовка к экспедиции идет полным ходом, потянулись к Орельяне
матросы и Солдаты; набралось даже шестьдесят человек, готовых отправить-
ся к реке Амазонок за свой счет, и в складчину они купили для себя каравеллу.
То да же судьба преподнесла нашему герою еще один подарок: донью
Ана де Айала. Она была лет на пятнадцать младше Орельяны, который, надо
полагать, не отличался красотой, будучи одноглазым, но это не помешало ей
ответить взаимностью на любовь конкистадора и согласием на предложение
руки и сердца. Опекавший Орельяну Пабло де Торрес решительно возражал
против женитьбы, доказывая, что негоже брать женщину в экспедицию
и подвергать ее разного рода лишениям и опасностям; а главный довод,
наверное, состоял все-таки в том, что Ана, хотя и происходила из семьи
идальго, была бедна. Орельяна стоял на своем. Не зря же от имени короля
принц ему даровал титулы и земли с правом передачи по наследству; а что
Ана бедна, так это ничего не значит: после завоевания реки Амазонок она
станет богаче герцогини. Скромное венчание состоялось 20 ноября; в тот же
день падре Торрес отправил принцу письмо, в котором не сдерживал своего
гнева «Так знайте же, Ваше Величество, что аделантадо женился, несмо-
тря на все мои возражения и доводы, коих я приводил множество и самых
весомых...».1 А на следующий день Орельяна послал письмо Филиппу, где
сообщал о своей женитьбе, мотивируя ее стремлением «продлить мой
род (perpetuarme) на той земле и тем самым лучше служить Господу Богу
и Вашему Величеству».2
Все бы хорошо, да только деньги заканчивались, и подготовка к экспеди-
ции вновь застопорилась. Между тем до Севильи докатились слухи о том,
что Португалия уже подготовила эскадру к реке Амазонок — четыре кораб-
ая, среди них два крупнотоннажных. Командующим экспедиции назначен
дон Жуан ди Алмейда, сын могущественного министра графа Брандиша.
Стало известно и то, что в состав португальской экспедиции завербовался
один из спутников Орельяны: он в потасовке убил противника и, спасаясь
от правосудия, бежал в Португалию, где был принят с распростертыми
объятиями, поскольку обещал проложить путь к реке Амазонок. Порту-
гальские корабли прекрасно оснащены, благо король Жуан проявил личную
’зинтересованность в предприятии; тогда как у Орельяны по-прежнему
1	Benites Vinueza L.
Op. cit. P. 224.
2	Diaz Maderuelo R.
Op. cit. P. 146.
Франсиско де Оре-
льяна
1	Benites Vinue-
za L. Argonautas
de la selva... P. 221.
2	Ibid. P. 222.

нет артиллерии и штурманов и недостает запасов провианта. Кр
обеспокоенный падре Торрес шлет крик о помощи принцу: «Умоляю11
Величество принять ближе к сердцу (tome mas рог suya) судьбу сего
славленного и заброшенного предприятия и Вашей королевской мил
посодействовать его успешному завершению, ибо, как известно,
дешевое обходится дорого».1 Ответ секретаря короля не оставляетН2’
«Что же касается помощи, о коей вы просите, дабы дело продвину
в настоящее время нет возможности выделить денег, ибо, как вы до
понимать, потребности Его Величества были и остаются столь велик
об этом<не может быть речи».2
В конце ноября стало известно, что Жуан ди Алмейда тяжело заб,
но король не стал ждать, пока он выздоровеет, и назначил на его пост
Жуана ди Санди, известного как бретер, авантюрист, сорвиголова. В
португальский галеон нагло вторгся в испанские территориальные
и бросил якорь недалеко от Севильи. Ясно было, что галеон прибыл
со шпионскими целями, скорее всего, чтобы вызнать, в каком сосп
находится эскадра Орельяны. Несколько дней чиновники Торговой Ik
и Совета по делам Индий обсуждали меж собой, как им должно посту
в этой ситуации, пока не решились дать приказ об аресте экипажа i
Неизвестно, сколько времени еще ушло бы на выполнение этого пр;
если бы Орельяна не перехватил инициативу в свои руки. Он собрал на
ко десятков самых преданных и смелых из своих людей, они взошли наб
маленькой каравеллы и направились прямиком к галеону. Португа.
даже в голову не могло прийти, что это суденышко осмелится атаковах
корабль, когда же они опомнились, галеон без единого выстрела был
чен, а офицеры обезоружены, среди них капитан корабля. Ушам своим
поверить Орельяна, когда узнал, что капитаном галеона был собстте
персоной Жуан ди Санди, командующий португальской эскадрой. Н
раз авантюризм и самоуверенность оказали ему дурную услугу и пр
в испанскую тюрьму. Впрочем, вскоре из-за боязни политическихослож;
с Португалией его выпустили за недостаточностью улик, но выход act
в море пришлось отложить — так наш герой завоевал себе фору во вре
В начале 1545 года Орельяна перевел свой флот в устье Гвадалкяи
в порт Санлукар-де-Баррамеда, — вплотную к морю и подальше от
левских чиновников. Но нигде не укрыться от всевидящего ока в-
Фрай Пабло де Торрес раз в месяц прибывал в порт и всякий раз от.
что дела идут все хуже и хуже. В начале апреля он объявился в ссор
ждении чиновников Торговой Палаты, которые произвели тщате*
инспекцию всех четырех судов — их неготовность к дальнему плаг
была очевидной. Артиллерии по-прежнему нет, на всех судах недр
парусного вооружения, а запасы пропитания столь скудны, что с i
не дойдешь и до Неаполя. Мало того, среди солдат и матросов полны*
но итальянцев и португальцев, тогда как королевскою волей иностр?
запрещено соваться в Индии.
Кн. 2. Южная
Америка
Орельяне велели исправить положение в течение месяца и сделали гроз-
ное предупреждение: если не выполнит в указанный срок все предписания,
го экспедиция будет запрещена, а капитуляция аннулирована со всеми
вытекающими отсюда последствиями. Для Орельяны такой исход был
подобен смертному приговору. По подсчетам чиновников, чтобы исправить
положение дел, требовалась еще i ооо дукатов — целое состояние! — а их
у Орельяны не было, и в долг ему никто больше не давал. Но наш герой
невозмутимым лицом сообщил, что деньги у него есть, ему вот-вот
подвезут их из Севильи. Видимо, уже тогда в его душе созрело отчаянное
решение
В конце апреля главный веедор вновь наведался в Санлукар. Воистину
ьалкое зрелище предстало его взору: «Армада производит такое впечатле-
ние, как будто подверглась разграблению французами или турками»,1 — ibid. р. 240.
писал он. Чаша его терпения переполнилась. Пора в этом деле ставить точку,
решил он, и, вернувшись в Севилью, направился прями-
ком к Херонимо Родригесу, надзирателю за состоянием
судов, отправлявшихся в Индии. Вдвоем они обсудили
положение дел и сговорились провести тайную инспек-
цию армады в присутствии нотариуса и свидетелей, после
гего покончить с этой проблемой раз и навсегда. Рано
тром 9 мая в отсутствие Орельяны на корабли заявились
главный веедор, надзиратель, эскрибано и нотариус
сопровождении двух свидетелей и произвели осмотр
ораблей и допрос членов экипажа, в результате чего был
вставлен многостраничный акт. Достаточно привести
«сколько фрагментов из этого документа.
<По всей форме, предусмотренной законом, была взята
присяга с некоего человека, который звался Кристобалем
’адьего и подвизался на упомянутой каравелле. Ему
Бюст Франсис-
ко де Орельяны
в городе Трухильо,
Испания
:1ло велено, памятуя о присяге, отвечать одну лишь правду на вопросы,
вторые ему будут предложены, и он сказал, что будет отвечать правду под
жягою, каковую и произнес.
Его спросили, кем он на названной каравелле служит, и он ответил, что
аужит на ней в качестве маэстре.2	2 Маэстре — ка-
Его спросили, сколько сухарей у него имеется на упомянутой каравелле питан-
.^пропитания людей на протяжении упомянутого плавания; он ответил,
гоунего нет никаких сухарей, да и вообще ни крошки из провизии.
. Его попросили под указанной присягою отвечать и объявить, сколько
тьна сказанном корабле бобов и гороха, и он ответил, что имеется две
кзины бобов и две гороха.
Его спросили, был ли он проверен перед плаванием как маэстре, и он
тотвовал, что не проходил проверки, но что его проверял Франсиско
же, старший кормчий, и что тот старший кормчий также не был испытан
качестве такового его величеством.
Франсиско де Оре-

льяна
(...) Его спросили, сколько лом
пищалей, пороха, копий, пикипр
го вооружения имеется на караве1
и он ответил, что ничего из пер^
елейного на каравелле нет.
Его спросили, оснащена ли ск.
ная каравелла парусами, и он ответ
что наполовину.
Его спросили, сколь о у него
ется парусины для изготовления il
сов, и он ответил, что оная отсутсгг.
полностью».1
Приблизительно такая же карт
наблюдалась на остальных трех су
разве что только на флагмане име*
одна бомбарда и три бочки пор
Зато вдобавок на одном из с
штурманом был португалец, а на
гом корабле экипаж состоял боль
частью из иностранцев.
Сомнений, иллюзий, надежд^
Испанские кара-
веллы — главные
«движители» эпо-
хи великих геогра-
фигеских откры-
тий. Существовало
два типа этих
судов: каравелла-
латина (гаще
двухмагтовая
с косыми парусами)
и представленная
на иллюстрации
каравелла-редонда
с прямыми паруса-
ми на фок- и грот-
магтах и косым
на бизанъ-магте.
Акварель Гулъермо
де Аледо
1 Обследования
каравеллы «Гуада-
лупе» и показания
свидетелей. // От-
крытие великой
реки Амазонок...
С. 195.
ше не оставалось. На экспедиции можно было ставить жирную >
Оставалось только сообщить об этом Орельяне.
«Когда сие вышеописанное обследование четырех вышеупомянутых!
блей было завершено, все — упомянутый досточтимый брат Пабло деТ
рес, сказанный смотритель Херонимо Родригес и свидетели, поставь
ниже свои подписи, — сошли на берег и направились в город Санлукар-
Баррамеду, дабы отыскать упомянутого Франсиско де Орельяну, сообь
ему о сем расследовании и потребовать от него, чтобы он не выходилсй
указанными судами в море для следования в сказанное путешествие, я
судьи из Торговой палаты означенного города Севильи не рассмотр
результаты сего обследования и не предпримут по сему поводу того,
надлежит быть предпринятым. Однако его не нашли, и нам сказали,
он отправился на корабли. Упомянутый Херонимо Родригес пошел те
вечером в сказанный порт Баррамеду на поиски названного аделант.
дабы довести до его сведения упомянутое предписание, но на следуюи
день утром, то есть в воскресенье ю мая вышеуказанного года, из сказана
порта Санлукара вернулся упомянутый Херонимо Родригес и сказал v
названному эскрибано, что в поисках упомянутого аделантадо онпобг
на означенных кораблях, но оного так и не обнаружил.
Видя это, упомянутый Херонимо Родригес и я, сказанный эскри
Хуан де Эррера, тем же вечером, то есть в воскресенье ю мая, обое
почти всех, сколько их ни есть, кормчих, обретающихся в городе Санд
и занимающихся выводом судов за пределы отмели, и под страхом лине
Кн. 2. Южная
Америка
всего достояния повелели им не выводить ни всех вместе, ни какого-либо
в отдельности из сказанных кораблей упомянутого сеньора аделантадо
Франсиско де Орельяны без дозволения либо приказа упомянутых сеньоров
судей, и они отвечали, что повинуются».1
Нетрудно представить, в каком состоянии духа пребывал наш герой,
когда узнал об инспекции. Чем она завершится, он ясно понимал, ибо луч-
ше всех прочих был осведомлен о плачевном состоянии судов. Как только
инспекторы вернутся в Севилью и предъявят составленный акт в Совет
по делам Индий, немедленно последует запрет на экспедицию и расторже-
ние всех договоров. А для Орельяны это будет не только крахом всей его
жизни, но и потерей свободы: даже если судьи проявят милость и не упрячут
его за решетку за то, что не выполнил условия капитуляции, уж в долговую
тюрьму он попадет точно. И очень надолго — ведь отдавать долги нечем.
И все же для него, как и для всякого испанского идальго, не столько страшна
тюрьма, сколько невыносимо бесчестье. Как он сможет смотреть в глаза
отчиму, который вложил в экспедицию все свое достояние? Что скажет жене,
которой внушил столько надежд на будущее? А его собственные упования
на славу и богатство, перечеркнутые одной подписью эскрибано? Нет, его
душа отказывалась смириться с поражением и бесчестьем.
Тогда — что остается? Только одно: немедленно отплывать. Пускать
в дальний путь эскадру в таком состоянии — сродни самоубийству; впро-
чем, есть надежда пополнить запасы оружия и пропитания на Канарских
островах, а затем на Островах Зеленого Мыса. Но отплыть без разрешения
чиновников — значит, поставить себя вне закона; отныне Орельяна будет
при сворен к смертной казни. Только в том случае, если он завоюет страну
амазонок и доставит королю пятую часть их неслыханных богатств, будут
списаны с него грехи своеволия. Как вспомнит читатель, перед таким же
экзистенциальным выбором в свое время оказался Кортес. Он рискнул все
поставить на карту — и не прогадал. Возможно, пример Кортеса вдохнов-
ил Орельяну; но если этого примера и не было бы, думается, он сделал бы
точно такой же выбор, выбор истинного конкистадора. Пока ю мая инспек-
торы повсюду искали Орельяну, он прятался в трюме одного из кораблей,
а вечером того же дня приказал доставить из города на корабли всех, кто
был завербован в экспедицию, а также свою жену.
Завершим цитирование вышеприведенного документа: «Однако на сле-
дующий день, то есть в понедельник и сказанного мая месяца в десять часов
угра сказанные четыре вышепоименованные корабля вышли за отмель Сан-
лукара и стали на якорь на внешнем рейде, на расстоянии почти двух лиг
от названного города, и пребывали в сем состоянии до шести часов вечера,
после чего наставили паруса и пустились в путь.
Сказанный достопочтенный брат Пабло попросил меня, названного
эскрибано, удостоверить, что сказанные четыре корабля ушли без дозволе-
ния упомянутых сеньоров судей из Торговой палаты, и я засвидетельствовал
сие, подписавшись своим именем».2
1	Там же. С. 197.
2	Там же.
Франсиско де Оре-
льяна
'ЪпереЪ
пути нет
*\/вы, не нашлось на эту экспедицию своего священника-хрониста, п
С7 тому ее описание будет довольно кратким. Кстати сказать, Орель
вообще не взял с собой ни одного священника, тем самым грубо наруць
не только законы королевские, но и христианские, ибо те, кому была сужу
на смерть, принимали ее без исповеди и отпущения грехов. Но какой
священник согласился бы участвовать в этой незаконной авантюре7
На следующий день после отплытия моряки увидели испанскую кара!
лу—видимо, она шла с ценным грузом из Нового Света. Магросы и солда
выжидательно смотрели на аделантадо, и Орельяна очень ясно читал в
глазах ту мысль, что промелькнула в его сознании. Сначала он с негодова
ем отверг ее, потом вспомнил, в каком плачевном состоянии находитсяэь
пировка кораблей... С провизией еще хуже: с такими запасами самоубийс
венно пересекать океан. Между тем взгляды его людей становились все6о
настойчивыми и колючими — тут и до бунта недалеко. И понял Орельяна
что он уже порвал с законом, он — преступник и терять ему нечего, аке
нечего терять, то для достижения цели надо приобретать все, что мож-
и любыми средствами; и, подумав это, он отдал приказ, которого так ждал
от него подчиненные. Капитану каравеллы даже в страшном сне не мог
привидеться, что вблизи от испанского берега каравелла подвергнет
нападению испанских судов, поэтому он совершенно спокойно смотрел, г.
его корабль окружили четыре корабля. Он сам любезно предложил соотече-
ственникам подняться на борт и не мог прийти в себя от изумления, ког
его экипаж был мгновенно разоружен, после чего каравелла подверг.ис
разграблению. Запасы провизии, оружие, деньги, одежда, все мало-мальс
ценное было переправлено в трюмы отныне пиратских судов.
Орельяна рассчитывал пополнить недостачи на острове Тенерифе, г
некий португалец обещал ему финансовую помощь. Напрасно три мес
ца он дожидался того португальца, и, если бы не каравелла, себе на бе?.
Каравелла-латина.
Латинское
парусное воору-
жение позволяет
ходить в крутой
бейдевинд (то есть
под острым углом
против ветра)
и маневрировать
вдоль берега
Кн. 2. Южная
Америка
подвернувшаяся на пути, вряд ли он смог бы двинуться дальше. Награблен-
ные деньги и товары позволили докупить оружия, коней, провианта и даже
навербовать сколько-то людей, так что состав экспедиции вырос до четы-
рехсот человек. Однако затянувшаяся стоянка на Тенерифе была не луч-
шим временем в жизни нашего героя, ведь каждый день он с томительным
страхом ожидал испанского судна, которое прибудет с приказом арестовать
его. Наконец, поняв, что ждать португальского покровителя бессмысленно
искаждым днем все опаснее, Орельяна приказал поднять паруса.
На Островах Зеленого Мыса, после двухнедельного морского перехода,
Орельяна произвел осмотр кораблей. Они были поистине в ужасающем
состоянии: такелаж1 порван, борта прогнили, не хватает парусов. Пускаться
на таких кораблях в дальний путь — это пускаться прямиком на дно океа-
на. И Орельяна принимает нелегкое решение: разобрать один из кораблей,
чтобы отремонтировать и дооснастить остальные три. Решение дается
тяжело потому, что на эти работы уйдет не меньше двух месяцев, тогда как
задержки у испанских берегов крайне опасны; к тому же, это время люди
не воздухом будут питаться, а провизии опять в обрез и купить ее не на что
Однако иного выбора не было, и обреченную на жертвоприношение
каравеллу разгрузили и выволокли на берег. Пока производились работы,
случилась новая напасть — эпидемия неизвестной болезни. У заболевших
начинался сильнейший жар, и многие умирали, а те, кого смерть обходила
стороной, еще долгое время чувствовали страшную слабость и не могли
работать Ни дня не проходило без похорон, а в иные дни предавали
земле по несколько человек, и за два месяца смерть собрала страшную
жатву — девяносто восемь человек, четверть состава экспедиции! Напом-
ним. за восемь месяцев своего грандиозного путешествия по рекам Напо
и Амазонке Орельяна потерял всего-то десять человек; а сейчас он потерял
в десять раз больше, еще толком и не начав свою экспедицию. Это было
зловещее предзнаменование, но наш герой отрезал себе путь назад. Ему
ос авалось двигаться только вперед, наперекор судьбе. Когда работы
по дооснастке и ремонту судов наконец были закончены и Орельяна отдал
приказ поднимать паруса, пятьдесят человек, уверенные, что предприятие
это проклято Богом, наотрез отказались следовать за аделантадо, в их числе
маэстре-де-кампо и три капитана. Можно примерно покарать одного или
пару дезертиров, но пятьдесят человек не казнишь и силой не заставишь,
и даже если бы удалось заставить — что толку от них? Лишь угроза бунта.
Пришлось нашему герою смириться и с этим ударом.	'
Но это было не последнее испытание. Страшные жару и жажду пришлось
пережить участникам экспедиции во время перехода через океан. Сколько
ни уменьшал Орельяна ежедневные порции воды, настал он, тот страшный
день, когда она закончилась. Два дня под палящим солнцем без капли воды
люди в полузабытьи валялись на палубе и молили небо о дожде или о быс-
трой смерти. И он пришел, мощный тропический ливень, вернув Орельяне
веру в чудо и в Божье покровительство. И не иначе как наш герой уверился,
1 Здесь: бегучий
такелаж — назва-
ние всех снастей
судна, включая
паруса, канаты,
тросы ит. д.
Франсиско де Оре-
льяна
Аллегория Амери-
ки. Картина Джо-
ванни Батиста
Тьеполо. 1751-1753
что сполна расплатился с судьбой и теперь во всем его ждет удача. Tov*
рано он радовался. Вслед за дождем нагрянула буря, и в шторм сгин
в морской пучине один корабль, на борту которого находились семьдес
семь человек и одиннадцать лошадей.
Наконец, показалась земля. Корабли шли на север вдоль берега; матри
время от времени набирали воду за бортом и пробовали ее. Вода остава?
соленой, и лишь через несколько дней радостный крик возвестил: г
пресная! Вот оно, Mar Dulce, Пресное море, созданное величайшей нас
рекой. Впереди показался остров, один из бесчисленных островов в у
реки Амазонок. Но достичь его оказалось непросто: понадоб ыосьдва
отчаянных усилий, чтобы преодолеть мощное встречное течение. Тол к
20 декабря 1545 года Орельяна ступил на землю своего губернаторства.
Неизвестно, какие чувства он испытал в тот день, но вряд ли это б
чувство ликования. Да, он достиг реки Амазонок, но что делать даль
На пути сюда потеряно двести тридцать человек, больше половины сое
ва экспедиции, коней остался десяток, артиллерии нет, запасы прови
на исходе, оставшиеся два корабля находятся в плачевном состоянии—т
как до стран омагуа и амазонок надо пройти 2000 миль против течен
Но выбора у него нет: если отрезан путь назад, значит, придется идтивпе
Конкистадорам несказанно повезло в том, что они высадились на остро
населенном миролюбивыми индейцами, которые в обмен на безделу
снабжали испанцев пропитанием. На этом благодатном острове европеи
встретили новый 1546 год. Люди были настроены задержаться здесь наг
месяцев, чтобы отдохнуть, починить корабли и как следует подготови
к броску «в глубь земли»; но Орельяна не внял благоразумным советамивг
вых числах января дал приказ отплывать — словно подгонял его кто-
Кн. 2. Южная
Америка
I В устье велЛкой реки суда заплутались среди бесчисленных островов
и проток; и если на пути к морю отряд Орельяны еле выбрался из этого
лабиринта, то на пути вглубь земли отыскать основное русло реки казалось
невозможным. На юо лиг корабли углубились в эстуарий, а конца-края
лабиринту так и не видно. Безлюдные, гибельные места, нездоровые земли,
тучимоскитов, не дающих покоя ни днем, ни ночью, и снова мучительный
голод... И это — обещанное Эльдорадо? Не раз, наверное, Орельяна при-
знавал правоту королевского веедора, который настойчиво отговаривал
ег от затеи брать в экспедицию жену. Донья Ана держалась на удивление
мужественно, как и положено супруге аделантадо, но сердце сжималось,
глядя на нее. Ей были обещаны пышные дворцы и пиршественные столы,
заставленные золотой посудой, — а что она получила?
I Наконец, конкистадоры заметили на берегу столб дыма; радостно встре-
пенулись корабли и ринулись к жилью. Туземцы мирно встретили пришель-
цев, но те бесцеремонно выставили их из жилищ, где расположились сами,
xoiя Орельяна умолял соратников йе делать этого. Результат не заставил
себя ждать: индейцы скрылись и больше не показывались, оставив чужаков
сих жалкими запасами провизии.
После тщательного осмотра судов матросы и корабелы вынесли суро-
вый приговор: флагман насквозь прогнил и непригоден для дальнейшего
плавания, еще немного — и развалится прямо на воде. Не остается ничего
иного, как строить новую бригантину. Флагман был вытащен на отмель
и под ударами топоров и молотков превращен в груду досок, из которых
тщательно вынули все гвозди и скобы.
Строительство бригантины растянулось на три месяца. Людей шатало
от голода, и, как ни сберегал Орельяна провизию, выдавая ежедневные
крошечные порции еды, пришлось забить всех собак, а затем и всех остав-
шихся лошадей. Москиты доводили до умоисступления. Но самая страшная
напасть — тропическая лихорадка. Умер один, другой, третий, кладбище
всельве стремительно разрасталось, и, покидая место вынужденной стоян-
ки, конкистадоры оставили в сельве пятьдесят семь крестов над могилами.
И куда же направлял Орельяна свою жалкую сотню отощавших и обесси-
ленных воинов без коней и без пушек? Неужели на завоевание могуществен-
ного государства амазонок? Отчего бы и нет? Завоевал же Писарро империю
инков, имея в распоряжении всего сто шестьдесят человек!
Еще на 20 лиг продвинулись корабли вглубь эстуария, но материкового
берега так и не обнаружили — везде острова, острова, острова. По пути кон-
кистадоры грабили редкие туземные поселения, а если индейцы не отдавали
провизию добром, забирали силой, обильно проливая кровь. Очередная беда
стряслась, когда маленькая каравелла — последний из четырех кораблей,
вышедших из Испании, — попала в водоворот и под мощным напором вод
начала разваливаться; с неимоверным трудом экипаж вытянул полузатонув-
шее судно из ловушки и довел до ближайшего острова; а приливная волна
добила каравеллу и выбросила на отмель груду обломков.
Франсиско де Оре-
льяна
Глядя на эти обломки надежд, Орельяна уже ясно понимал, что экспе-
диция провалилась и надо оставить мысль о завоевании царства амазоне
Но так просто он сдаваться не собирался. Если он возвратится с пустымиру
ми, то угодит в тюрьму, а то и на эшафот. Есть только один способ сохрани!
себе жизнь: награбить как можно больше золота, чтобы задобрить кор
и чиновников. А там, глядишь, можно будет продолжить начатое де*
И с этой эфемерной надеждой Орельяна изложил соратникам свой il
Новое судно, хочешь не хочешь, все равно придется строить, посколь
бригантина вмещает в себя не больше тридцати чело-
век. Пока будет строиться новая бригантина — а
дело небыстрое — Орельяна возьмет с собой небольшое
отряд, отыщет основное русло и дойдет до ближайше'
«провинции», нареченной ранее «провинцией Сан-Хуан
где, по его сведениям, настоящее изобилие золота.
Никто не посмел возразить аделантадо. Он взял с соб
два десятка людей, в том числе донью Ану, не жела-
оставлять ее без своей защиты; а руководить работам,
назначил своего заместителя, Хуана де Пеньялосу Рани
Орельяна сумел наладить мирные отношения с места •
ми индейцами, и те обещали исправно снабжать госте
провизией. На прежней стоянке конкистадоры извлек*
для себя хороший урок насчет отношений с туземца*
и теперь задабривали кормильцев чем могли.
Бригантина вернулась через двадцать семь дне
Памятник Орелья-
не перед церковью
Гуапуло в Кито,
Эквадор
и потухший взор Орельяны яснее слов говорил о неуда-
че. Да, ему так и не удалось отыскать основное русло реки; а у индейце--
живущих на островах в эстуарии, золота вовсе нет. До окончания рабе
по строительству судна оставался где-то месяц. Разумнее было бы подождат
спуска на воду бригантины и на двух кораблях предпринять новую попит»
достичь золотоносной провинции. Но Орельяна, словно одержимый, пр
казывает вновь снаряжать бригантину в разведывательный поход: упоре
вом он переломит незадачливую судьбу и проложит путь в «провинцию
Сан-Хуан, руководствуясь смутными указаниями индейцев. На сейразса
берет с собой верного капитана Пеньялосу, а в лагере оставляет своим заме
стителем Муньоса Тернеро. И конечно, донья Ана будет при своем муже
И вновь блуждания среди тысяч островов и проток, измагывающи
голод, грабеж индейских поселений. В одном из них туземцы оказал
столь яростное сопротивление конкистадорам, что обратили их в бегстве
ранив шестнадцать человек. Неделя идет за неделей, проходит месяц, др
гой, а главное русло загадочной, проклятой реки так и не найдено. Наста
момент, когда Орельяна с беспощадной ясностью понял, что он проиграл.
Не будет в его жизни амазонок, богатств, почестей и славы, будут толы
душевные муки, позор и бесчестье. Уж лучше умереть здесь, на своей земле
так и оставшейся чужою, чем на родине в тюрьме или на эшафоте. Орельян.
Кн. 2. Южная
Америка
скончался, вероятно, в ноябре 1546 года, может, от лихорадки, а скорее всего,
от горя и безысходности, и был захоронен в сельве на безвестном острове
вустье реки Амазонок.
После смерти аделантадо Хуан де Пеньялоса повернул назад, но лагеря
он найти уже не смог и решил выбираться в «христианскую землю». Каким-
то чудом утлому суденышку удалось добраться до острова Маргарита.
Муньос Тернеро два месяца выжидал возвращения Орельяны; затем загру-
зил всех людей и пожитки на борт построенной бригантины и отправился
на поиски пропавшего аделантадо, но вскоре понял всю бессмысленность
этих усилий и приказал взять курс на восток, к океану. И этому суденышку
также посчастливилось достичь острова Маргарита. Всего из экспедиции
Орельяны вернулись сорок пять человек.
Орельяна не оставил после себя потомства. Его наследие — великое
географическое открытие и основанный им порт Гуаякиль, где ныне воз-
вышается его бронзовый памятник.
«Допе йе Агирре
Открытия Орельяны взбудоражили императорский Скиталец
двор. До сей поры Карл V и представить себе не мог,
сколь обширными землями он владеет за океаном.
И конечно же, сильнее всего поражали воображение амазонки, обещающие
неслыханные богатства, а к ним вдобавок вспомнилось и царство Омагуа,
открытое Гуттеном где-то в бассейне великой реки.
Его Величество официально вменил в обязанность вице-королю Перу
найти Эльдорадо. Но тогдашнему вице-королю было совсем не до золо-
тых городов, поскольку в течение десяти лет колонию раздирали смуты
и мятежи. Лишь к концу 1550-х годов, когда в Перу был наведен порядок,
вице-король маркиз де Каньете получил возможность заняться выполне-
нием монаршего указа.
Экспедиция снаряжалась частично за счет государственной казны
и с большим размахом. Слух о новом предприятии быстро разлетелся
поколениям, и отовсюду в Лиму стали стекаться конкистадоры. На одном
из притоков реки Уальяга корабельщики строили бригантины, способные
вместить огромное войско с припасами и амуницией. Экспедиции предсто-
яло доплыть до великой реки Амазонок и отыскать на ней золотоносные
страны, открытые Орельяной. Генерал-капитаном экспедиции был назна-
чен аристократ и красавец дон Педро де Урсуа, который, несмотря на свои
тридцать лет, уже достойно зарекомендовал себя.
Он родился в 1525 году в Басконии в семье мелкопоместных идальго.
В восемнадцать лет он подался в Новый Свет, сначала в Перу, где принял учас-
тие в войне против Альмагро-младшего. Затем он перебрался в Картахену
Лопе де Агирре
под покровительство своего дяди Мигеля Диаса де Армендариса, назьи
ного судьей Нового Королевства Гранада (см. кн. 2, гл. «ГонсалоХикш
Кесада»). В 1548 году благодаря своим качествам и, видимо, не без поме,
влиятельного дяди Урсуа был назначен командиром одного из подразде
ний армии Педро де Ла Гаски, взявшегося подавить мятеж Гонсало Пийгг
По завершении гражданской войны он вернулся в Нл
Королевство Гранада и был направлен покорять ь
ственных индейцев племен чилатера и муса; успе
справившись с этой задачей, Урсуа основал посел
Новая Памплона и Тудела. В1550 году он впервые п
прошение на экспедицию в Эльдорадо, но получилcg.
В1556 году Урсуа оказался в Панаме, где его послали»!
лять восстание беглых негров-рабов, которые соз^
независимый анклав и провозгласили своим коро*
негра по имени Байамо. На выполнение этой задачиУг
дали всего семьдесят плохо вооруженных солдат. Пам-
года войны не дали результатов; и тогда Урсуа прибег
к хитрости: он пошел на мировую и устроил по эк
поводу празднество, на котором подсыпал ядвбж
Приближенные негритянского «короля» погибли,.
Байамо был схвачен и казнен, многие участники восста
Людоедка из Ама-
зонии, Картина
европейского ху-
дожника XVII в.
были отданы на растерзание псам. Наградой за успех стало назначение)^
генерал-капитаном экспедиции в Эльдорадо.
Дону Педро заранее пожаловали титул губернатора и генерал-капит?
Эльдорадо со всеми сопутствующими правами, и он нисколько нес
невался, что в недалеком будущем эти титулы и права окажутся к мег
Путешествие по Амазонке, видно, представлялось ему увлекательнойир
гулкой, и потому он взял с собой даму сердца, красавицу Инес, с прислуге,
нарядами и предметами роскоши.
Мог ли кто предвидеть тогда, что увеселительная прогулка преврати:
в кровавый кошмар? Мог ли кто-нибудь знать, что из всех бессчетный
педиций в Эльдорадо эта окажется столь печально знаменитой? Об г
событиях впоследствии будут написаны десятки книг, включая рядит
рических романов (например, переведенный на русский язык роман «Л?
де Агирре, Князь Свободы» венесуэльского прозаика Мигеля Отеро Сто
сняты фильмы («Эльдорадо», режиссер Карлос Саура).
Вовсе не статный красавец генерал-капитан дон Педро де Урсуа »
главным героем этой экспедиции. Им стал простой пехотинец Лопе де Ак
ре — пожилой, низкорослый, хромой, беззубый, похожий на беса из ip
исподней. Он воплотил в самом мощном выражении черты конкиста^
как своеобразного типа личности, рожденного в эпоху перехода от Среди,
веков к Новому времени.
Лопе де Агирре родился, скорее всего, в 1511 году в городке Оньяте Строк
Басков в семье мелкопоместных идальго. О его детских и отроческих гох
Кн. 2. Южная
Америка
ничего неизвестно, не знаем мы даже, имелись ли у него братья и сестры,
дишь одно можно сказать наверняка: судя по его письмам, он получил
приличное образование, умел писать, внятно излагать мысли и обладал
культурным багажом. С большой долей вероятности можно предполагать,
что он был сегундоном и, как и многие идальго без наследства, двинулся
искать счастья за океаном.
Впервые он отправился в Новый Свет в 1534 году в составе экспедиции
Педро де Эредиа с целью завоевания левобережья реки Магдалены. Кон-
кистадоры основали в устье Магдалены поселение Картахена и двинулись
на юг. Эредиа повезло: в 200-х милях от побережья он открыл долину реки
Сину, где награбил немало золота и изумрудов в индейских могильниках
(см. кн. 2, гл. «Гонсало Хименес де Кесада»).
Некоторые из солдат, участников экспедиции, обогатились, но Агирре
был не из их числа. Он находился в отряде брата Педро де Эредиа, Алонсо,
отправленном на запад, и за несколько месяцев скитаний не видел ничего,
кроме изнурительных переходов, жары, сражений и мучительного голода
Обещанный земной рай обернулся зеленым адом. В феврале 1535 года Алон-
со де Эредиа отправил три корабля в Картахену за провизией и подмогой.
Есть нечто провиденциальное в том, что кораблем, на котором плыл Лопе
де Агирре, командовал Мартин де Гусман, брат Фернандо де Гусмана,
будущего Принца Индий, и этот Мартин, подзуживаемый недовольны-
ми, решил поднять бунт. Он направил корабль вместо Картахены в Аклу,
селение на Панамском перешейке, и нажаловался тамошнему алькальду
на злоупотребления братьев Эредиа. Среди обвинений фигурировали:
дурное обращение с подчиненными, продажа индейцев в рабство и, как
водится, самый страшный грех — сокрытие королевской кинты.
В результате Мартин де Гусман получил пост генерал-капитана и аль-
кальда провинции Ураба,1 а братья Эредиа получили кучу неприятностей,
но сумели оправдаться. Какую роль во всей этой истории сыграл Лопе
де Агирре — неизвестно, надо полагать, самую активную, коль скоро он
отбыл в Испанию отстаивать интересы бунтовщиков. И видимо, защита
была столь эффективной, что заодно он исхлопотал для себя гарантии без-
опасности. Документ, подписанный королевой 30 марта 1536 года, гласил,
что Лопе де Агирре назначен рехидором поселения Новый Толедо в Перу.
Восстание Гонсало Писарро застало Лопе де Агирре в Перу. Он принял
сторону законной власти, и в сентябре 1544 года, когда члены аудьенсии
арестовали вице-короля Бласко Нуньеса Велу (см. кн. 2, гл. «Гонсало Писар-
ро: ), Лопе де Агирре сохранил ему верность и в чине сержанту королев-
ской армии пытался освободить вице-короля из-под ареста. Однако после
окончания беспорядков Лопе де Агирре ничего не досталось ни из бога-
тейшей казны братьев Писарро, ни из рудников Боливии, ни из земельных
владений.
Из Куско, где был казнен Гонсало Писарро, Лопе де Агирре в 1548 году
перебрался в Потоси, славный серебряными рудниками. И здесь с ним
1 То есть земли
вокруг залива
Ураба — узкой
южной части
Дарьенского
залива у «основа-
ния» Панамского
перешейка.
Лопе де Агирре
1 Первая часть
этого обширного
труда, опублико-
ванная в 1609 году
в Лиссабоне,
переведена
на русский язык
под названием
«История государ-
ства инков» (см.
библиографию);
во второй части,
не переведенной
на русский, вос-
создана история
завоевания и ко-
лонизации Перу.
2 Inca Garcilazo
de la Vega. Comen-
tarios reales. —
Lima, 1946.
Segunda parte,
Vol. IV. Lib. VI.
Cap. XVII —
XVIII. P. 81.
приключилась история, определившая его судьбу, о чем рассказы
замечательный хронист Инка Гарсиласо де ла Вега во второй части тр
«Королевские комментарии инков».1
Видимо, Лопе де Агирре не больно преуспел в Потоси коль скоро
вербовался в экспедицию в Тукуман на север Аргентины. Втевреме
формальные законы колонии запрещали использовать индейцев в кача
носильщиков. Конечно, запрет этот нарушался сплошь дарядом;истар
алькальд Франсиско Эскивель, надзиравший за отправлением экспеди^
пропустил десятки конкистадоров с караванами носильщиков, но по как •
то причинам придрался к Лопе де Агирре, которого сопровождало ь
лишь двое нагруженных поклажей индейцев. Наверное, Агирре ответ
алькальду резкостью, тот разъярился, велел упрятать Агирре в тюрь
и после краткого судебного разбирательства приговорил к огромно1
штрафу. Таких денег у Лопе де Агирре отродясь не бывало; тогда алька.
заменил приговор на двести ударов кнутом.
Гордый идальго-баск не мог вынести такого унижения. Он умолялс\;
отменить несправедливый приговор, а если нет, то лучше казнить
но принципиальный Эскивель был неумолим. Пришлось Лопе де А"
ре испить чашу боли и унижения. Голым его посадили верхом наос
и всыпали ему ровно столько ударов кнутом, сколько отмерил радг
справедливости.
Эскивель не знал, с кем он связался. Отныне вся жизнь Лопе де Ап*
была посвящена мщению. Однако пока он залечивал истерзанное тело,ст::
ший алькальд перебрался в Лиму. Оправившись, Лопе де Агирре движ
за ним; лиценциат отправляется в Кито—Лопе де Агирре туда же. Эею.
получает должность в Куско — Лопе де Агирре упорно идет по его cv
и так три года кряду, расстояния ведь немалые, в общей сложности бооо1
Появление Лопе де Агирре в Куско не могло остаться незамеченни
в поселениях Нового Света каждый новый испанец оказывался на вид
Дальний родственник Инки Гарсиласо де ла Веги предупредил лиценциа
Эскивеля об опасности, предложив тому переселиться в его хорошо охр.
емый дом, на что лиценциат ответил: мол, «он всегда начеку и не bmxi *
из дома без кольчуги, и этого достаточно, а если он переселится в чу-
дом, то все горожане будут над ним потешаться, ибо тем самым он;
понять, будто испугался столь ничтожного человечишки, как Агирр
И вот, в полдень, когда Франсиско Эскивель сидел в кресле, читаякни
в его жилище вошел Лопе де Агирре. Лиценциат ни вскочить, ни поз
на помощь не успел — получил четыре удара кинжалом и рухнул замерт
Убийца преспокойно вышел из дома, вспомнил, что обронил возле тр'
шляпу, вернулся, прихватил ее, а когда снова вышел на улицу, нервы у ь
вдруг сдали, и он завопил: «Спрячьте меня! Спрячьте же?»
На его счастье, рядом случились два благородных кабальеро, котор
видимо, поступили бы точно так же, защищая свою честь в подобныхобс
ятельствах, — один из них и укрыл преступника в свинарнике своегодс
Кн. 2. Южная
Америка
Дело происходило в 1552 году. Тогда рехидором Куско был Алонсо
де Альварадо — он принял самые тщательные меры к поимке преступника
и перекрыл все дороги, тропы и тропинки, ведущие из города.
Сорок дней отсиживался Лопе де Агирре в свинарнике; между тем пря-
тавшие его кабальеро притомились от двусмысленной ситуации. С одной
стороны, они жили в непрестанном страхе, ибо в случае поимки преступника
несносили бы голов; с другой стороны, выдать преступника им не позволяло
чувство чести. Для завершения этой истории предоставим слово хронисту:
«Они придумали вывести его из города не тайно, а среди бела дня, предста-
вив его негром, для чего ему сбрили волосы и бороду и омыли его голову,
шею, руки до локтей водою, в коей настояли один несъ-
едобный лесной плод — индейцы называют его „виток"
Цветом, формою и размером сей плод похож на большой
баклажан, и ежели его разрезать на куски и бросить в воду
на три или четыре дня, а затем несколько раз омыться
той водою, то кожа становится чернее, чем у эфиопа,
и сколько ни мой ее потом чистой водой, она поменяет
лой цвет только через десять дней, когда сойдет верхний
слой кожи. Вот так они и разукрасили добряка Агирре,
облачили его в какие-то лохмотья и однажды в полдень
прошли с ним через весь город, до холма под названием
Карменка. „Негр" Агирре шел пешком впереди своих вро-
де как хозяев, а один из кабальеро в руке держал сокола,
из тех, что водятся в той земле, ибо они делали вид, будто
едут на охоту. Так они подошли к окраине, где стояли караульные, которые Лопе де Агирре.
потребовали у них разрешения коррехидора на выход из города. Тот, кто
держал в руке сокола, как бы раздосадованный собственной оплошностью,
сказал сотоварищу: „Ваша милость, подождите меня здесь или езжайте
не спеша, я вернусь за пропуском и вскорости вас нагоню". С этими словами
он возвратился в город и, разумеется, не озаботился насчет разрешения.
А второй кабальеро в сопровождении негра вышел за пределы города,
и убыстрил шаг пока не миновал пределы юрисдикции Куско, а это почти
сорок лиг. Засим он купил Агирре коня, дал немного денег и сказал: „Ну вот,
тына свободной земле, езжай куда хочешь, а большего я для тебя сделать
не могу". После этого дворянин вернулся в Куско, а Лопе де Агирре прибыл
вГуамангу, где у него имелся один близкий родственник, человек знатный
и богатый, один из самых видных жителей поселения».1
Оттуда Лопе де Агирре перебрался в Лас-Чаркас, где проще было спря-
таться от правосудия, и там принял участие в заговоре против королевских
чиновников, возглавленном Себастьяном де Кастильей. В городе Чукисака2
6 марта 1553 года среди бела дня заговорщики ворвались в дом коррехидора
«провинции» Лас-Чаркас дона Педро де Инохосы (персонаж, знакомый
читателю по главе о Гонсало Писарро), убили его вместе с заместителем
и взяли власть в городе в свои руки. Кастилья направил несколько человек
Разумеется,
портрета Лопе
де Агирре не су-
ществует. Таким
его представил
художник. Рисунок
Дельфины Гальвес
1 Ibid. P. 83-84.
2 До 1839 года так
называли город
Сукре, столицу
Боливии.
Лопе де Агирре
1 Педро де Мон-
гиа. «Краткая
реляция о самом
важном, что
случилось во вре-
мя экспедиции
губернатора Урсуа
и о мятеже Лопе
де Агирре»; Гон-
сало де Суньига.
«Очень правдивая
реляция обо всем,
что случилось
на реке Мараньон
и в провинции
Дорадо»; Тори-
био де Ортигера.
«Экспедиция
на реку Мараньон
и прочие знамена-
тельные события,
случившиеся
в Индиях»; Кус-
тодио Эрнандес.
«Хроника экспе-
диции в Дорадо»;
Диего де Аги-
лар-и-Кордова.
«Мараньон».
Собраны в кн.:
Lope de Aguirre.
Cronicas. Barcelo-
na, 1981.
2 В полном виде
хроника пред-
ставлена в кн.
Кофман А. Конки-
стадоры. Три хро-
ники завоевания
Америки. — М.,
2009. Перевод осу-
ществлен по изда-
нию: Historiadores
de Indias. America
del Sur. — Barcelo-
na, 1972.
в Куско с заданием таким же образом внезапно покончить с маршалом А.1
варадо, но один из заговорщиков переметнулся на сторону законной влас
Между тем Кастилья сам был убит сообщниками. Альварадо, назначен
рехидором на место убитого, учинил кровавую расправу над участник:
и пособниками мятежа, казнив несколько десятков человек. Особо ста
тельно маршал разыскивал Лопе де Агирре, на котором висело уже *
смертных приговора: за убийство Эскивеля и за участие в мятеже. Ас
де Агирре и на сей раз удалось скрыться: он бежал в район озера Титиь
где больше года прожил в горной пещере, питаясь кореньями и ящериц:
Неизвестно, сколько времени он вел бы это полузвериное существов:
если бы в Перу не началось восстание под руководством Франсиско Эрн^
деса Хирона. Это уже был не доморощенный мятеж Кастильи, бессл
завершившийся без единого сражения. Эрнандес Хирон провозгласил в П г
свободу от засилья королевских чиновников, обещал восстановить справ
ливость, сделать богатыми обделенных, освободить негров из рабства,и
поистине революционные лозунги нашли отклик в сердцах сотен люд
Мятежники одержали ряд побед над королевскими войсками. Положе
в Перу стало критическим.
Ввиду нешуточной угрозы Алонсо де Альварадо, коррехидор в Лас-Чар
се, предпочел забыть старые счеты и объявил полную амнистию всемтсм
под его началом пойдет воевать с мятежниками. Маршал знал, что делал
таких, как Лопе де Агирре, скрывавшихся по углам да щелям, было ней
и в большинстве своем беглецы воспользовались возможностью вернуты
законное положение в обществе. Не пренебрег такой возможностью и 1
де Агирре. В битве при Чукинге 20 мая 1554 года, сражаясь на сторонерс
стов, наш герой получил два пулевых ранения в правую ногу, чудом избе •
ампутации, но на всю жизнь остался хромым. Война окончилась поражен \
мятежников и казнью Эрнандеса Хирона. Агирре было уже под пятьдесят
и он снова остался у разбитого корыта. Накоплений не было, земельн
надела не было, своего дома и того не было; к тому же, будучи хромым
не мог даже взяться за старую профессию — объезжать диких лошадей
Как он жил следующие пять лет, до 1560 года, никто в точности нез.
известно лишь, что в эти годы он близко сошелся с таким же неудачни-
Лоренсо де Саль ду эн до. Вместе они кочевали по селениям Перу, нит:
подолгу не задерживаясь, а на что существовали, остается лишь гады
И оба без раздумий завербовались в экспедицию Педро де Урсуа, коте"
давала им, быть может, последний шанс переломить судьбу...
Как и в случае с экспедициями Кортеса и Писарро, эта оказалась отрад
в цикле хроник, написанных непосредственными участниками похода. Л
шая и самая полная из них — хроника солдата Франсиско Васкеса. Ж'
свидетельство очевидца и участника событий всегда предпочтите
пересказа; и в этой главе, благо есть такая возможность, автор решили
дать слово хронисту и привести в собственном переводе реляцию Васке»,
хоть и в сильном сокращении.2
Кн. 2. Южная
Америка
4 ^равдивая реляция о том, гто произошло во время экспедиции в стра-
Щ ны Омагуа и Дорадо, на поиски коих по велению вице-короля маркиза
кКаньете отправился губернатор Педро де Урсуа из Перу по реке Амазонок,
шге называемой рекою Мараньон, каковая берет нагало в Перу, а впадает
в море около Бразилии. В реляции также рассказано о мятеже дона Фернандо
к Гусмана и Лопе де Агирре и о жестокостях, свершенных сими гнусными
тиранами».
Педро де Урсуа, родом из Наварры, был благородного происхождения
и наследником родового поместья; он набрался немалого опыта в Индиях
и достойно проявил себя в экспедициях. Маркиз де Каньете, удостоверившись
во о мужестве и способности командовать, поручил ему завоевать Эльдорадо
ипрочие провинции и сопредельные земли, о неисчислимых богатствах коих
наслышаны были в королевствах Перу от Орельяны и его спутников. В начале
1559 года Педро де Урсуа объявил о своем предприятии по всему Перу, после
чего отбыл из Лимы в сопровождении корабельщиков, взяв с собой много
всякого инструмента, гвоздей и смолы и прочих вещей, потребных для стро-
ительства кораблей, и направился в провинцию Мотилонес на востоке Перу,
где протекает большая река, и, найдя самое удобное место, заложил верфи
в испанском поселении Санта-Крус-де-Капоковар, а сам вернулся в Лиму
набирать людей и закупать все необходимое для экспедиции.
Года через полтора или чуть меньше того он прибыл в селение Мойо-
бамба, которое находилось неподалеку от его верфей и куда он давно уже
незаглядывал. Тамошний приходской священник по имени Портильо раз-
говорился с Педро де Урсуа и, будучи богатым, пообещал дать ему взаймы
2ооо песо, ежели он возьмет его священником в экспедицию, на что получил
согласие; губернатор, полагая, что деньги эти уже у него в кармане, наку-
пил в долг всяких нужных вещей; когда же настал час платить, священник
передумал идти в экспедицию и отказался дать обещанное золото. Педро
де Урсуа ломал голову, как бы выйти из столь затруднительного положе-
ния, и составил сговор с некоторыми из доверенных солдат — то были дон
Хуан де Варгас, коего губернатор впоследствии сделал своим заместителем,
дон Фернандо де Гусман, Хуан Алонсо де Ла Бандера, Перо Алонсо Каско
и некий мулат по имени Педро де Миранда. Последний по намеченному
плану темной ночью, полуголый, начал колотиться в дверь дома, где жил
упомянутый священник, изобразил превеликое беспокойство и сказал, что
дон Хуан де Варгас находится при смерти, после чего стал умолять клирика
и любви к Богу исповедать умирающего. Священник поверил ему и как
был, вставши с постели, полураздетый, поспешил в церковь, которая нахо-
дилась на некотором отдалении от жилых домов; а в церкви его встречали
вышеназванные солдаты с аркебузами и зажженными фитилями; направив
на него дула, они под угрозой смерти заставили его подписать заранее
заготовленное распоряжение о выплате 2 ооо песо, поскольку деньги свои
клирик хранил у одного торговца.1 Засим, не дозволив ему хотя бы зайти
Франсиско
'Ьаскес
Даже преступ-
ники пользова-
лись в церкви
правом непри-
косновенности.
Поэтому Васкес
имеет все основа-
ния утверждать,
что последующие
беды стали карой
за совершенное
святотатство.
Лопе де Агирре
домой одеться, они посадили его на коня и насильно привезли в Мо
лонес, где заставили отдать все остальные деньги, а их было еще ок
3000 песо.
В экспедицию набралось три сотни испанцев, а к ним вдобавок не
и прочая челядь. Солдаты были отлично вооружены и снабжены вс.
необходимым, у них имелось сто аркебуз, сорок арбалетов, а к нимизр
ные запасы пороха, свинца, селитры и серы. Прибыла в Санта-Крус ид
Инес, юная и прекрасная любовница Педро де Урсуа, дабы сопровожд
его в экспедиции. И хотя друзья губернатора всячески противились то
чтобы он брал ее с собою, он поступил наперекор всей
му мнению, что крайне огорчило большую частьвойс
В то время как губернатор вербовал людей и за купал
необходимое, корабельщики и офицеры, коих он оста
на верфях, построили одиннадцать кораблей болыь
и малого размера, в том числе несколько широкихи
ских лодок, называемых плоскодонками, каждаяизк
рых могла взять на борт от тридцати до сорока лошаде
а на корме и на носу помещалось много скарба и лк
Но по причине долгих сборов, нерадивости корабе
щиков и дождливой погоды, корабли сгнили, и, к
их спустили на воду, большинство из них развалил
остались только две бригантины и три плоскодс
Родела — щит
пехотинца.
Диаметр — 6о см,
масса — 4,1 кг.
Сзади щита
приделана петля
для руки
1 Совет по делам
Индий категори-
чески воспрещал
брать в экспеди-
ции незамужних
испанок, да и за-
мужних брать
не рекомендовал,
так что Педро
де Урсуа факти-
чески нарушил
закон.
да и те в таком плачевном состоянии, что при погрузке они давали
и разваливались, поэтому лишь на одну, самую крепкую плоскодонку
смогли погрузить двадцать семь лошадей, а остальных коней —их б
немало — отпустили на волю.
Все понимали, сколь опасно для жизни сплавляться на утлых суд
по мощнейшей реке; к тому же люди были озлоблены тем, что им пришл
оставить на берегу много коней, скота, одежды и прочих необходим
вещей, не вместившихся на плоты, а потому в войске зрели смуты и
воры, и многие хотели вернуться в Перу. Некоторых смутьянов губе
тор повелел арестовать, кое-кого предпочел не замечать и, дабы избе
повального дезертирства, ускорил сборы, так что 26 сентября 1560 года
наконец тронулись в путь.
В тот же день мы прошли стремнину, что находилась в четверти а
от верфи, на следующий день миновали другие стремнины и водовор
и, оставив позади горы Перу, вышли по реке на равнинную землю, котсг
простирается до самого Северного моря. Дней через десять пути бриган
Хуана де Варгаса начала разваливаться и тонуть, и гребцам стоило ж
лых усилий подтянуть ее к берегу и дать выбраться людям. Каноэ, шедг
впереди, вовремя поворотили назад и успели забрать с корабля лю:.
и пожитки, а бригантину пришлось бросить. Вскоре пришлось брос,
одну из плоскодонок — она настолько сгнила, что в любую минуту мог
развалиться. Дней пять или шесть флот сплавлялся по реке, прижима
Кн. 2. Южная
Америка
кправому берегу, а как вечерело, мы высаживались, потом рыбачили, соби-
рали моллюсков, готовили еду и после ужина ложились спать.
Губернатор назначил Хуана де Варгаса своим заместителем, а дона Фер-
нандо де Гусмана — генерал-лейтенантом. На одной из стоянок губернатор
приказал взять под стражу Алонсо де Монтойа и продержал его в цепях
несколько дней после того, как ему донесли (и это была чистая правда),
что тот подбивал кое-кого из своих приятелей бежать на каноэ в Перу, хотя
до Перу было ходу 500 лиг; однако через несколько дней Монтойа был про-
щен и отпущен, а надо было казнить его, как он того и заслуживал, ибо он
жевал смуты и ненавидел губернатора, а впоследствии
ал главным зачинщиком его убийства. Педро де Урсуа
был чересчур добрым и мягкотелым и не только не нака-
зывал тех, кто этого заслуживал, но даже с дурным словом
ипопреком к солдатам не обращался.
По пути мы нигде надолго не задерживались, посколь-
ку губернатор стремился поскорее добраться до царства
Омагуа, а наши корабли и лодки находились в плачевном
состоянии и могли развалиться, прежде чем мы дойдем
туда. Каждодневно к нам с товарами для обмена подплы-
вали на каноэ индейцы, привлеченные слухами о нашей
щедрости, но губернатор, не знамо почему, воспретил
нам торговать, и мы делали это тайком, а он жестоко
попрекал ослушников, хотя на многое и закрывал глаза.
Адарга — щит
всадника
Никто предвидеть не мог, что за этой провинцией
нас ожидают нежилые земли, протянувшиеся на восемь дней пути, и туго
пришлось нам в эти дни — ведь мы не запаслись провизией; и пришлось бы
еще туже, если бы Господь не послал нам обилие рыбы, которую мы
вытаскивали из реки крючками, привязанными к веревкам. Губернатор
него офицеры проявили крайнюю беспечность, не найдя проводников
и толмачей, которые вызнавали бы насчет предстоящего пути, и если бы
нежилые земли растянулись на большее расстояние, не знаю, что с нами
сталось бы. Мы уж настолько привыкли ночевать в туземных селениях
ине испытывать недостатка в пропитании, что не подумали запасать еду,
и дорого нам обошлась наша непредусмотрительность: хорошая рыбалка
скоро кончилась, начался голод, и спасались мы только лебедой, которую
находили по берегам реки, но ее было мало и на всех не хватало. Это просто
чудо, что все мы остались живы.
Через девять дней этого мучительного плавания Господь сжалился над
нами и послал нам индейское селение, где мы смогли разжиться пропита-
нием. Это было самое большое поселение из всех, какие нам доводилось
видеть в здешних краях; оно расположено на берегу реки, туземцы называют
его Мачифаро. Местные индейцы — среднего роста, ходят обнаженными,
сражаются дротиками. Они строят большие круглые дома на сваях, врытых
в землю, крыши из пальмовых листьев доходят почти до земли; в каждом
Лопе де Агирре
доме имеется дверь для входа и другая — для выхода. Наш флот внег
появился в виду селения, и как скоро индейцы завидели нас, то посад'
в каноэ женщин, детей и стариков и отогнали их в безопасное место,at
вооружились и ожидали нас числом три-четыре сотни воинов.
Губернатор первым высади?
на берег с аркебузой в руке, зак
стояли несколько аркебузир
и пехотинцев; когда он сделалI
вперед, туземцы встали в угр
жающие позы, давая пон-’
что не допустят нас в селен
губернатор запретил аркебуз!
стрелять без его приказа, сам •
двинулся вперед, помахив
куском белого полотна и пр
лагая его в дар ту немцам; т
к нему приблизился касик и в
Встрега с индей-
ским вождем. Кадр
из фильма Карлоса
Сауры «Эльдорадо»,
1988 г.
Провизор —
церковный судья;
викарий -- при-
ходской священ-
ник.
сукно, после чего безбоязненно проник в ряды испанцев, а за ним последов
его приближенные. Индейские воины отошли в сторону и наблюдали за нг
не выпуская оружия из рук. Губернатор попросил касика снабдить нас mu
и отдать нам для проживания часть селения и обещал ни в чем не притесн
местных жителей. Мы разместились в центре селения, где нам было указан
а губернатор повелел, чтобы никто из нас не переступал границ нашейтерр
тории и ни под каким предлогом не совался в дома индейцев. В том селем
по нашим подсчетам, было запасено для пропитания тысяч шесть больь
черепах — их держали живыми в ямах, заполненных водой и обнесени
изгородью, чтобы они не могли выбраться, и у двери каждого боио былодь
или три таких прудика, заполненных черепахами; также в домах хранил;
изрядные запасы маиса, а вкруг селения простирались обширные посс
юкки и других растений. При таком обилии пищи те, кто не видит даль
собственного носа, транжирили ее, готовили из черепашьего жира, яици м
са булочки, пирожки и всякие похлебки, больше расходуя, нежели с
и вскоре остались ни с чем и вынуждены были попрошайничать. Губернак
был очень недоволен таким мотовством, хотя сам же и подал тому приме
В селении Мачифаро мы простояли тридцать три дня и справили в н
Рождество Христово. В том селении губернатор Педро де Урсуа назначь
провизором и викарием1 экспедиции клирика по имени Алонсо де Эна
И первое, что сделал сеньор викарий, приняв назначение, — по указке Пел;
де Урсуа заявил, что отлучит от церкви всякого, кто задолжал губернатор
и не предъявит пред ним своего имущества, будь то инструменты, тс?,
ры, мачете, тесла, сверла, козы, свиньи, куры и прочее; это вызвало роп
среди солдат, и многие пустились в пререкания, говоря, что губернатор
и викарию не следовало так поступать. Ходили слухи, что лишь для этол
губернатор назначил викария, а не для чего иного.
Кн. 2. Южная
Америка
К тому времени большинство солдат разуверились в том, что рассказыва-
м нам о богатствах сих земель, ведь мы прошли почти 700 лиг и не видели
ничего, о чем сообщалось. Люди все больше убеждались, что были обмануты
пустопорожними выдумками, и стали в открытую призывать к возвращению
в Перу, считая дальнейшие поиски бесполезными; когда же услыхал те речи
губернатор, он сказал: забудьте о возвращении, мы будем искать богатую
землю, пока не состаримся; и надо признать, в этом отношении он проявлял
и мужество, и упорство и готов был идти до конца. Ему бы еще научиться
остерегаться врагов и верить друзьям, кои предупреждали его об опасности
и советовали завести личную охрану, видя, сколь нагло и вызывающе ведут
себя некоторые из подчиненных губернатора. К тому времени Педро де Урсуа
восстановил против Себя большую часть войска—а это были подонки и зло-
деи, которым он воспрещал грабить и убивать индейцев налево и направо,
а те обвиняли губернатора в трусости и боязни наветов. Вдобавок любовница
губернатора, донья Инес, дурно влияла на него и, сказывали, околдовала его;
он и впрямь сильно изменился: ежели раньше был приветлив и разговорчив
со всеми, то теперь стал высокомерным и замкнутым и врагом всякой беседы,
и пищу вкушал в одиночестве, чего раньше никогда не бывало, и ни с кем
не советовался; он сделался другом одиночества, жил с любовницею отдель-
но ото всех, время проводил с доньей Инес, не желая помех любовным утехам,
как мог отгородился от жизни отряда и, казалось, вовсе позабыл о военных
делах и открытиях — словом, его как будто подменили.
Приготовление
хмельного напит-
ка и празднество.
Гравюра Теодора
де Бри
Лопе де Агирре
Несколько человек сговорились бежать в Перу, но их намерения ст;
известны, и, подобно тому, как преступников отправляли на галеры, г^.
натор в наказание поставил их гребцами на плоту доньи Инес; а они, хг
и легко отделались, преисполнились обиды и вовсю поносили губернатсг
другие же со злобным умыслом, дабы еще больше растравить их, говори
что их надо было повесить, а не заставлять грести; и так начались в воЛ
недовольства и смуты, кои привели к гибели Педро де Урсуа, а злоумыш?
против него предатели начали еще в селении Мачифаро, видя, каконромг
себя в глазах солдат и сколь он беспечен. Поскольку все они были ниже:
происхождения, неудачники и простецкого рода занятий, и посколь
никто из них не мог притязать на пост капитана и главнокомандуюв.
коему добровольно подчинятся люди, они уговорили возглавить
дона Фернандо де Гусмана, генерал-лейтенанта: он был благородного г
исхождения да к тому же заслужил у них добрую репутацию тем, чж.
был порочен по натуре и держал их сторону. Больше всего до i Ферна?
движим был тщеславием и жаждою власти, ибо заговорщики обещали п?
возгласить его генерал-капитаном и вручить ему бразды правления.!]
стрекатели говорили дону Фернандо: дескать, он сослужит добруюелр’
Его Величеству, ежели найдет хорошую землю и заселит ее, ведь губерна:
совсем перестал думать об открытиях и завоеваниях; на самом же делес
вовсе не собирались искать и заселять, а думали только о том, как бы т
жать в Перу; и говорилось все это с целью уломать дона Фернандо, кож
много чем был обязан губернатору и совершил величайшее предатель^
в мире, ведь Педро де Урсуа и его заместитель были давними и закадыч
ми друзьями, и губернатор на деле и на словах относился к дону Фернан
словно к брату родному, и посему трудно понять, как при столь креп-
дружбе возможно было совершить таковое предательство.
А теперь поведу речь о гибели губернатора. После Рождества Христе
ничего не подозревавший Педро де Урсуа покинул селение Мачифар
и встал лагерем в другом селении сей провинции, куда он ранее нос*
разведывательный отряд во главе с Санчо Писарро, дабы тот прослед
дорогу, ведущую вглубь земли; и мы дожидались его возвращения. Селег
оказалось безлюдным, ибо его жители бежали из страха перед нами. Та*
заговорщики и осуществили свои гнусные планы — случилось это вне
го днюю ночь, в праздник Обрезания Господня, i января 1561 го да, в два к
три часа утра. Предварительно дон Фернандо и дюжина злоумышлении;
предупредили прочих сообщников, чтобы те хватали оружие и спеши,
на помощь, если их позовут, после чего направились к дому губернатор
и застали его, по обыкновению, в одиночестве в постели; они стали наноси-
удары мечами и кинжалами, тот вскочил и попытался убежать, норухг
замертво посреди котлов, в которых ему готовили еду. Говорят, перв
в его покои вошел Алонсо де Монтойа, и он же нанес первый удар; ме*
прочим, губернатор несколько раз подвергал его аресту за то, что он ба.'
мутил воду и подбивал солдат к бегству; а надо было вовремя вздернут
Кн. 2. Южная
Америка
его, как он того и заслуживал. Убив Педро де Урсуа, заговорщики завопили
во весь голос: „Свобода! Свобода! Да здравствует король! Тиран и предатель
мертв!** Именем короля прикрывали они свое злодеяние.
Сразу вслед за тем часть заговорщиков бросилась разыскивать замести-
теля Педро де Урсуа дона Хуана де Варгаса; тот как раз выскочил на крики
из своего боио с жезлом в руке и облаченный в эскаупиль1 и столкнулся
с мятежниками, которые осыпали его бранными словами, отобрали жезл
и приказали ему снять эскаупиль; сам он разоблачаться не желал, тогда
к нему бросился один из мятежников, родом с Канарских островов, и начал
сдирать с него эскаупиль, стянул один рукав и начал стягивать другой, когда
Мартин Перес нанес заместителю сзади удар мечом — удар оказался такой
силы, что меч пронзил и Хуана де Варгаса, и вцепившегося в него канарца
и разом покончил собоими.
Солдат, прибывавших узнать, что случилось, мятежники угрозами застав-
ляли встать в строй и, когда собралась изрядная часть войска, во всеуслыша-
ние объявили о содеянном; так как никто не знал, сколько заговорщиков всего,
итак как многие думали, будто их большинство, то каждый заботился о себе
и потому смолчал; а после того как подробности заговора стали известны,
уже было поздно сопротивляться, ибо к мятежникам примкнули многие
смутьяны. Десятка два заговорщиков принялись обходить те дома, где разме-
стились испанцы, и силой сгоняли их на площадь. Когда собралось все войско,
они отняли оружие у друзей, родственников и ставленников губернатора
и хотели перебить их, но не стали никого убивать, лишь оставили без оружия,
сказав, что отдадут его в свое время, если сторонники губернатора станут их
друзьями Той же ночью генерал-капитаном экспедиции был провозглашен
дон Фернандо де Гусман, а его маэстре-де-кампо назначен Лопе де Агирре.
Последний под страхом смерти запретил солдатам перешептываться и при-
казал говорить только громким голосом. Затем заговорщики взяли запасы
вина, которое губернатор хранил для месс и прочих нужд, и отметили свой
успех шумным застольем. А донья Инес приказала неграм, рабам Педро
де Урсуа, вырыть глубокую яму и захоронить губернатора и его заместителя.
Расскажу об одном событии, стоящем внимания. У Алонсо де Ла Бандеры,
одного из убийц губернатора, в рабах находился негр, звавшийся Хуаном.
Каким-то образом этот раб узнал, что его хозяин и прочие сговорились убить
Педро де Урсуа, и поздно вечером, незадолго до убийства, пришел к губерна-
тору, чтобы предупредить его об опасности, но тот проводил время с доньей
Инес и не смог переговорить с ним; тогда Хуан рассказал все другому негру,
губернаторскому рабу по имени Эрнандо, и велел тому передать его слова
Педро де Урсуа, но Эрнандо не сделал этого — то ли по недоверию, то ли
по забывчивости, а скорее всего — по нежеланию. После гибели губернатора
он донес заговорщикам на Хуана; они сначала намеревались казнить его,
но пощадили по той причине, что он был хорошим корабельщиком; негра
привязали к столбу на площади и всыпали ему пятьсот ударов кнутом,
И всем при этом объявили, за какую провинность его секут.
1 В Новом Свете,
в условиях жар-
кого и влажного
климата, желез-
ные рыцарские
доспехи превра-
тились в невы-
носимую обузу.
И конкистадоры
позаимствовали
у индейцев майя
и ацтеков их
защитную одежду
из плотного про-
стеганного хлопка
толщиною в три
пальца и назвали
ее эскаупиль.
Это что-то вроде
куртки с высоким
воротником,
которая доходит
до колен и спе-
реди застегива-
ется на крупные
пуговицы. Эти
доспехи прекрас-
но защищали
от стрел, мечом
их тоже было
трудно про-
бить. К тому же
эскаупиль легок,
не стесняет дви-
жений, надевается
быстро и, хотя
при дожде намо-
кает и тяжелеет,
по крайней мере,
не ржавеет.
Лопе де Агирре
А намного раньше того времени, когда губернатор находился в провод
Мотилонес и готовился к отплытию, он получил еще одно предупрежден
чему я сам был свидетель. Друг Педро де Урсуа капитан Педро де Аньяа
человек многоопытный и знавший многих из тех, кто завербовался в экс
дицию, послал ему письмо, каковое я видел своими глазами, и в том по.
нии назвал десять солдат — смутьянов и подстрекателей, коих настойчи
просил не брать с собой. В частности, он назвал Сальдуэндо, Лопе де Агир;
Хуана Алонсо де Ла Бандеру и прочих убийц, и, если бы губернатор не в
их в экспедицию, вряд ли кто иной отважился бы на такое. Я не знаю, ч*
именно Педро де Урсуа ответил на это письмо, знаю лишь, что толькоо.'
го из поименованных он выгнал, остальных же взял себе на погибель. Д
Педро де Аньяско написал ему еще одно письмо, в коем говорил, чтобр..
с собою в экспедицию донью Инес — нечто неслыханное и скандальное,
такой поступок весьма задел и от
лил их общих друзей, и умолял с
не совершать таковой ошибкииос
вить донью Инес, которая тогда е
не прибыла в Мотилонес; он обещ
взять сей щекотливый момент нас;
и обставить дело так, что донья №
не заподозрит, будто губернат
бросил ее по своему соизволенг
Я также видел это письмо, но Пе;р
де Урсуа на него не ответил, напретi
того, послал человека, чтобы тон
можно скорее привез донью Иг
Осмелюсь утверждать: еслибыгуб
натор не совершил двух этих сшиб
судьба его сложилась бы иначе.
Как видно, губернатор слише
полагался на свою доброту и в от
на предупреждения друзей о зрекв
недовольстве среди солдат говор
что он никому не причинил
Иоганн Мориц
Ругендас. «Бразиль-
ская тропигеская
сельва». 1831
и, в отличие от многих прочих ка
танов, даже дурного слова никому не сказал, а если кто .чем и недоволе
то не им лично, а трудами и тяготами экспедиции. Верный друг губернатор
Педрариас де Альместо докладывал ему, что некоторые из солдат совсемр. •
поясались, и говорил: мол, пока он не казнит четверых смутьянов, небуд-
спокойствия в войске, и призывал его поберечь себя, иначе не сносить голе-
ни ему, ни его сторонникам; и тогда губернатор держал совет с клирике1
и двумя старыми друзьями, коим доверял, и обещал им, что примет мер
а в результате пальцем о палец не ударил, позволив предателям осуществи
свой коварный замысел.
Кн. 2. Южная
Америка
Со дня отплытия до ночи убийства губернатора прошло три месяца и три
дня. Наутро после свершенного злодеяния убийцы губернатора собрались
на совет со своими сторонниками и начали столь щедрую раздачу постов
да чинов, что офицеров вышло больше, чем солдат. На совете большинство
офицеров, включая убийц губернатора, высказались за то, чтобы продолжить
экспедицию, найти и заселить ту землю, на поиски коей отправился Педро
де Урсуа, и за добрую службу получить прощение короля. Затем мятежни-
ки объявили всему войску, что губернатор относился к порученному делу
с возмутительным небрежением и вовсе не желал искать и заселять богатую
землю, и много всякой напраслины на него возвели, после чего изъяснили
свои планы, получили на них согласие и заставили всех поставить подписи
всоглашении, дабы оформить все честь по чести. Первым расписался генерал-
капитан, за ним — маэстре-де-кампо, который начертал: „Лопе де Агирре,
мятежник4 — и, показав эти слова всем, произнес: „Вы убили губернатора,
который был назначен королем, получил от короля полномочия и представ-
лял его персону, — и после этого вы, глупцы, наивно надеетесь, будто вас
простят? Все вы теперь мятежники, и, даже если вы найдете землю богаче
Перу, первый же королевский чиновник, посланный туда, вам всем отсе-
че головы. Поэтому лучше подороже продать жизнь, пока ее не отняли.
Нет земли лучше, чем Перу, к тому же у нас там много друзей, которые
нам помогут. Завоевать Перу — вот что нам подходит" На что Вильена,
генерал-лейтенант, один из убийц губернатора, сказал, что Лопе де Агирре
говорит чистую правду, именно так нам и должно поступить, а кто советует
генерал-капитану иное, тот — его недруг и оказывает ему дурную услугу.
Дней через пять или шесть после убийства губернатора мятежники поки-
нули то селение. Там нам пришлось бросить еще одну плоскодонку, она про-
гнила и развалилась, и осталась у нас лишь одна, на коей мы везли лошадей;
и в тот же день мы прибыли в другое селение, тоже брошенное жителями.
Поскольку у нас осталось немало древесины, чтобы сделать корабли для
возвращения в Перу, мы задержались в том селении на три месяца и постро-
или две бригантины. Пока строились корабли, мы страшно голодали, там
мы ели лошадей и съели всех собак, некоторые ловили и ели стервятников.
В селении, где мы строили корабли, жестокосердный Лопе де Агирре
казнил Гарсиа де Арсе за то, что он был другом губернатора.1 Также казнили
мулата Педро де Миранду и Педро Эрнандеса, назначенных соответственно
главным альгвасилом и главным контадором в награду за их участие в убий-
стве губернатора; а в вину им поставили злоумышление убить дона Фернандо
Iкого-то из капитанов, но это был полный вздор, и я так думаю, их первых
настигла Божья кара за убийство губернатора, как впоследствии не мино-
вала она ни одного из его палачей. Как скоро их казнили, на их посты были
назначены другие. Дон Фернандо назначил заместителем Хуана Алонсо де Ла
Бандеру, капитана своей личной охраны, а получилось так, что он и Лопе
де Агирре оказались на равных командных должностях, и что приказывал
один, другой тут же отменял, отчего и начались у них трения, переросшие
1 Торибио
де Ортигера
в своей хронике
рассказывает
об этом эпизоде
более подробно:
«Гарсиа де Арсе...
стоял, опершись
грудью о балку,
и задумчиво смо-
трел, как строят
бригантину, когда
мимо проходил
Лопе де Агирре
в окружении
своих дружков,
среди коих был
Антон Льямо-
со, португалец,
бывший сапож-
ник, державший
в руках огромную
сапожную иглу
длиною с две
ладони; и по зна-
ку Лопе де Агирре
Льямосо прибли-
зился к Гарсиа
де Арсе и быстро
вонзил ему иглу
в один бок, затем
в другой, отчего
тот умер, не успев
исповедаться.
Лопе де Агирре
повелел привязать
труп к дереву,
а на грудь укре-
пить дощечку
с надписью: «За
то, гто был слугою
короля и губер-
натора». Дон
Фернандо вопро-
сил его, за какую
провинность
был убит Гарсиа
де Арсе, и Лопе
де Агирре ответил
ему: за то, что
был задумчив,
а коли он был
другом убиенного
губернатора, >
Лопе де Агирре
< то не иначе ду-
мал о том, как бы
отомстить убий-
цам Педро де Ур-
суа; вот почему
следовало убрать
его, пока он чего
не надумал». Lope
de Aguirre. Croni-
cas. Op. cit. P. 83.
1 Хронисты очень
скупо упоми-
нают о дочери
Лопе де Агир-
ре по имени
Эльвира — так,
в хронике Васкеса
она упоминается
лишь трижды.
Где и когда она
родилась, неиз-
вестно. Относи-
тельно Эльвиры
и ее отношений
с отцом можно
сделать два пред-
положения.
Первое: видимо,
отец души в ней
не чаял, раз взял
с собою в экспе-
дицию, да еще
под присмотром
двух дуэний, упо-
мянутых в других
хрониках. Взял же
ее он с собою ис-
ключительно для
того, чтобы была
под отцовским
надзором, ибо
знал, с какой лег-
костью испанцы
совращали неза-
коннорожденных
метисок. И вто-
рое: коль скоро
хронисты так ску-
по упоминают >
Кн. 2. Южная
Америка
в страшную вражду: она перекинулась и на солдат, ибо никто не знал, к:
должность важнее и кому надобно подчиняться, вследствие чего войско р
кололось на два лагеря; но в то время верх взял Хуан Алонсо де Ла Банде
и дон Фернандо снял с поста маэстре-де-кампо Лопе де Агирре и заменил <
на Хуана Алонсо, а Лопе де Агирре поставил капитаном кавалерии. Др*,
и ставленники дона Фернандо советовали ему убить Лопе де Агирре—гс
рили, он смутьян, человек скверный и злопамятный, к тому же имеет г
держку в войске, а сейчас озлобился оттого, что его сняли с поста, и жажд
мщения; однако дон Фернандо на это не пошел и, видя, сколь уязвлен Ас
де Агирре, постарался его задобрить, сказав ему, что в Перу он войдетнеи
че, как в должности маэстре-де-кампо, и еще обещал ему, что женит свое
брата Мартина, пребывавшего в Перу, на дочери Лопе, метиске, которуюок
взял с собою.1 И впрямь, после этого разговора он стал называл ь дочь Ас
Эльвиру доньей, подарил ей драгоценности и дорогую шелковую одеж*
собственность убитого губернатора, и обращался с ней как с золовкой.
Между тем вражда между Хуаном Алонсо де Ла Бандерой и Лопе де Агир
росла день ото дня, и последний, опасаясь нападения, ходил вооруженн
и в окружении своих друзей, а Хуан Алонсо только и думал, как бы его уб,
но не мог улучить момент, ибо Лопе де Агирре всегда был начеку и не од
Тогда Лопе де Агирре и его сообщники представили дело так, будто Але
со де Ла Бандера задумал взять власть в свои руки и убить дона Фернан
и убедили в том дона Фернандо, а более всего настаивал на этом Лорен
де Сальдуэндо, капитан гвардии, который ненавидел Алонсо де Ла Банде
поскольку оба домогались любви Инес, подруги убитого губернатора. Повер
навету, дон Фернандо сговорился с Лопе и его сторонниками, после чего, дд
усыпить бдительность Хуана Алонсо и Кристобаля Эрнандеса, пригласил
к себе перекинуться в карты, и, когда они таковым образом развлекались, в »
генерал-капитана по заранее разработанному плану ворвались Лопе де Агир
и его сообщники, вооруженные мечами, пиками и аркебузами, и покончг
с обоими. После этого Лопе де Агирре вновь был назначен маэстре-де-ж
В том селении индейцы убили шестерых испанцев, в том числе капш.
флотилии Себастьяна Гомеса, когда они отправились порыбачить и раз*
быть еды, а виною их гибели стали тираны, захватившие власть в войо
Индейцы провинции Мачифаро были настроены дружелюбно и приход!
торговать с нами; и вот как-то раз индейцев заманили в боио под тем пре
логом, что дон Фернандо желает побеседовать с ними, и там умертви*
пятьдесят человек, а остальных окружили и взяли в плен, но дней че
пять они почти все сбежали и разнесли по округе весть о случившемся, пос
чего индейцы восстали и убили шесть наших солдат; из сего воспоследова*
и многие другие беды: если раньше туземцы приносили пищу и немнс
просили за нее, то теперь вовсе перестали приходить, и мы начали голода
если раньше мы ходили за пропитанием по несколько человек, то тепе?
опасаясь нападения, принуждены были сбиваться в многолюдные отряд
к тому же по ночам туземцы стали угонять наши каноэ.
Тогда же по совету тирана Лопе де Агирре дон Фернандо де Гусман
пожелал, чтобы все войско утвердило его генерал-капитаном и принесло
ему присягу на верность. Почти все солдаты из боязни смертного наказания
расписались в том, что пойдут войною на Перу, лишь три солдата твердо
и открыто сказали тиранам, что ни в чем не пойдут против Его Величества,
и наотрез отказались присягать на верность и подписывать соглашение:
то были Франсиско Васкес, Хуан де Кабаньяс и Хуан де Варгас Сапата.
В ответ на это тираны отобрали у них оружие и воспретили носить его
отныне и впредь.
Через несколько дней Лопе де Агирре созвал всех людей перед домом
дона Фернандо, и, когда все собрались, он произнес такие слова: „Надо
придать нашей войне больше основательности и убедительности, и будет
хорошо, если вы провозгласите своим принцем дона Фернандо де Гусмана,
дабы в Перу мы короновали его; но для этого надобно, чтобы отныне вы
не считали себя сыновьями матери-Испании, и отказались быть подданны-
ми короля дона Филиппа, и впредь говорили, что мы, мол, его не видели,
знать не знаем и не желаем иметь его своим королем и что мы выбрали
своим владыкою дона Фернандо де Гусмана; и, если вы согласны, давайте
все поочередно поцелуем ему руку“ Завершив свою речь, Лопе де Агирре
направился к дому дона Фернандо де Гусмана, а вслед за ним остальные;
они обращались к нему „Ваша Светлость" и просили руку для поцелуя,
но дон Фернандо руки никому не подал и обнимал каждого из входящих,
не скрывая удовольствия от такого обращения к своей особе.
После этого он завел себе королевский двор с придворными, пищу с тех
пор вкушал один, и обслуживали его со всяческими церемониями. Он стал
очень важным и с королевской щедростью жаловал своим капитанам кому
юооо песо, кому 20 ооо в счет будущей казны и земельных владений в Перу;
^письменные распоряжения начинал таковыми словами: „Дон Фернандо
де Гусман, милостию Божьей принц Твердой Земли и Перу и губернатор
Чили". Его указы зачитывались под звуки труб и бой барабанов, и всякий
< об Эльвире,
значит, отец,
даже когда обрел
полноту власти,
не пытался ее
возвысить, и она
при этом не лезла
в его дела и дер-
жалась в стороне
ото всего происхо-
дящего.
раз, когда произносилось его имя, секретарь, а за ним все остальные снимали
головные уборы, как если бы именовался король Филипп.
За три месяца, что мы простояли в том селении, были построены три
бригантины с невысокими бортами, без палуб и палубных надстроек, после
чего мятежники отплыли с целью завладеть Перу и установить там свою
тиранскую власть. План их был таков: как можно быстрее выйти в море
и высадиться на острове Маргарита, где запастись провизией, каковая была
уже на исходе; оттуда направиться к Номбре-де-Дьос, встать якорем в устье
реки Сакеес, что течет вблизи города, ночью по суше подобраться к городу,
захватить его и перерезать дорогу к Панаме, чтобы никто не смог преду-
предить тамошних жителей; затем без промедления двинуться в Панаму
и захватить все корабли в порту, чтоб никто не смог послать предупреждение
колонистам Перу; позднее они намеревались переправить всю артиллерию
из Номбре-де-Дьос в Панаму и построить еще кораблей, которые смогли бы
Лопе де Агирре
Лопе де Агир-
ре намеревался
отменить рабство
негров, когда оно
только развора-
чивалось в Новом
Свете. Понятно,
что делал он
это не столько
из гуманных
соображений,
сколько для того,
чтобы привлечь
на свою сторону
негров. Как бы
там ни было, он
намного опере-
дил свое время.
В Латинской
Америке рабство
будет отменено
лишь в первой
трети XIX века,
когда испанские
колонии обретут
независимость.
вместить всех жаждущих завоевать Перу, ибо мятежники полагали, что к;
примкнут люди из Никарагуа и других колоний, а к ним в придачу о
тысячи негров, коим они намеревались дать оружие и свободу. И настоль
они были уверены, будто с этими силами захватят Перу, что уж считали -
Перу у них в кармане, и начали делить меж собою не токмо энкомьенд
но и жен поселенцев, и каждый выбирал себе какая ему больше по дук
Бывало, подойдет некто к дону Фернандо, своему Черному принцу, с такс
ми словами: „Ваша Светлость знает, как много трудов положил я на да
Вам, отчего и осмеливаюсь к Вам обратиться. Просьба же моя состоит ь
в чем. Я живу в таком-то селении Перу, и там же проживает такой-то бе.
и я прошу Вас отдать мне его репартимьенто и жену“. На что его светж
без тени стыда на лице отвечал: „Да будет так, отныне считай это тебе пр
надлежащим". Просто диву даешься, до какой же степени обесстыжилизг
лизоблюды и подонки, если выклянчивали такое у своего Принца поган
Отчалив от Порта Бригантин, мы в тот же день прибыли в другое сеж
провинции, а оттуда армада пошла по левому рукаву реки{ Три днямыыу
вдоль нежилых земель, а на четвертый увидели индейскую деревушку,п
и высадились: там было мало домов и уйма москитов, плодившихся в окр
жающих болотах. На поиски пропитания был послан Алонсо де Монки
и сколько-то человек под его началом; а поскольку все равно пришлось/
дожидаться и надо было дать роздых оголодавшим людям, то и реши’
задержаться в том селении на восемь дней, дабы отпраздновать там Пас\
Кн. 2. Южная
Америка
благо началась Святая неделя. Накануне праздника Лопе де Агирре казнил
Перо Алонсо Каско убывшего главным альгвасилом при Педро де Урсуа, каз-
нен же он был вот по какой причине. Обиженный на мятежников за то, что
они вовсе позабыли о нем и не дали ему должности, чего он страстно желал,
как-то раз в беседе с Вильяторо он раздосадовано дернул себя за бороду
ипроизнес латинское присловье: „Audaces fortuna juvat, timidosque repellit",
что означает: „Фортуна благоприятствует смелым, а робких отвергает";
кто-то услышал это и донес Лопе де Агирре, а тот тут же приказал удушить
гарротой обоих собеседников.
Отпраздновав Пасху, мы пустились в путь и на следующий день к вечеру
вышли к индейскому селению, какого по величине мы в здешних краях еще
не видывали: дома стояли рядком вдоль берега, и посему оно протянулось
на 2 лиги. При нашем появлении туземцы бежали, оставив нам несметные
запасы маиса. В том селении мы обнаружили изрядные запасы толстен-
ных бревен, из коих туземцы изготовляли себе каноэ. Пользуясь случаем,
мятежники решили надстроить борта бригантин и сделать палубы, что
необходимо для плавания по морю.
По причине того, что дома располагались единым рядом вдоль берега,
наш лагерь растянулся чуть ли не на четверть лиги: на одном конце распо-
ложился Черный принц со своими капитанами и придворными; посередине,
как раз там, где надстраивались бригантины, — тиран Лопе де Агирре,
который следил за выполнением работ и всячески понукал корабельщиков,
ана другом конце — все прочие. К тому времени дон Фернандо и многие
из его приближенных начали раскаиваться в убийстве губернатора Педро
де Урсуа и осознавать, на какой гибельный путь они вступили; в поисках
спасительного выхода они собрались на совет, не позвав Лопе де Агирре,
анатом совете порешили вернуться к первоначальному плану, то есть найти
добрую землю и заселить ее; но так как главным препятствием на этом пути
оставались Лопе де Агирре и те, кто вместе с ним хотели завоевать Перу,
< Индейцы Южной
Америки. Гравюра
1505 г., помещенная
в издании писем
A. Becnyzzu
решено было убить их. Поскольку Лопе де Агирре всегда ходил в сопрово-
ждении многочисленных друзей, Монтойа предлагал дождаться отплытия
ибо время плавания, когда Агирре взойдет на борт бригантины дона Фер-
нандо, чтобы о чем-либо посоветоваться с ним, как то случалось не раз, при-
кончить его без шума и не рискуя головой; к этому плану склонился принц,
избегавший любой опасности, и с тем они разошлись, дав слово держать
свой сговор в строжайшей тайне; да только Лопе де Агирре их опередил.
Между тем Лопе де Агирре привлекал к себе людей и сбил когорту из соро-
ка преданных друзей, позаботившись о том, чтобы они были лучше всех
вооружены и ни в чем не испытывали недостатка; остальное войско разде-
лилось приблизительно поровну в своих симпатиях принцу или маэстре-
де-кампо. Последний же старательно увеличивал число своих сторонников,
отдавая им оружие тех, в ком сомневался, — так он все больше укреплял
власть и преисполнился такого высокомерия, что уже не допускал принца
до самостоятельных решений, требуя во всем исполнять свою волю.
Лопе де Агирре
Незадолго до отплытия возникли трения между Лопе де Агирре и к
таном гвардии дона Фернандо Лоренсо де Сальдуэндо. Последний ск»
к сожительству донью Инес, бывшую любовницу губернатора, и одн
менно его подружкою была метиска Мария де Сотомайор; и вот он при
погрузить на бригантину объемистые тюфяки и сундуки обеих жен
чему маэстре-де-кампо решительно воспротивился, сказав, что на с
и без того мало места; тогда Лоренсо де Сальдуэндо в ярости воткнул ?
лю копье и рявкнул: „Еще не хватало, чтоб я испрашивал милостей .
де Агирре! Обойдемся без него!" А за день до того донья Инес похоро-
свою служанку-метиску и, когда тело забрасывали землей, сказала: „Не
чай, детка, вскоре у тебя будет много сотоварищей". Все это донесли.*
де Агирре; тот решил немедленно убить Лоренсо де Сальдуэндо и сс
своих друзей. Как скоро дон Фернандо прознал об этом, он велел при--.
Лоренсо де Сальдуэндо под свою защиту, а сам послал капитана Го
Гираля де Фуэнтеса утихомирить Лопе де Агирре. Капитан столки
с маэстре-де-кампо, когда тот во главе вооруженной толпы направ*.-
к дому принца, и никакие уговоры на него не подействовали. Лопе де Аг
и его друзья вломились в дом принца, где и застали капитана гвардии, —
упрашивал дона Фернандо созвать людей и защитить его. Не обращая г
мания на приказания и мольбы дона Фернандо, ворвавшиеся прямо;
на глазах пронзили копьями и зарубили мечами капитана гвардии, п
чего преспокойно убрались. В тот же день Лопе де Агирре отдал пр
своему сержанту Антону Льямосо и одному метису убить допью Инес
они и сделали, и так искололи ее кинжалами и изрубили мечами, что на
бедняжке, живого места не осталось; а все ее имущество они прибрали»
После убийства капитана гвардии Лопе де Агирре несколько пои.
и постарался задобрить принца и даже принес извинения за то, что'
Индейцы готовят
пищу на барба-
коа — решетке
из прутьев, вошед-
шей в европейскую
кулинарию под на-
званием барбекю
Кн. 2. Южная
Америка
I Лоренсо де Сальдуэндо у него на глазах. Принцу не оставалось ничего
иного, как состроить довольную мину, но с того дня страх не покидал его,
' ион ходил с искаженным лицом, меж тем как маэстре-де-кампо привлекал
на свою сторону все больше людей. Уверяют, будто капитан Гираль де Фуэн-
тес и его дворецкий Алонсо де Вильена, присутствовавшие на вышеупомяну-
том совете, где решено было убить Лопе де Агирре, увидели, как усилился
маэстре-де-кампо, и, дабы обезопасить себя, нашептали ему о планах принца
и иже с ним, что и заставило его поторопиться.
К тому времени бригантины были построены, и накануне отплытия Лопе
де Агирре решил одним ударом покончить с теми, кто злоумышлял против
него. И вот ночью он собрал кого только мог и сообщил им, что намерен нака-
зать некоторых капитанов, которые, по его сведениям, собирались поднять
мятеж против сиятельного принца. А чтобы Черный принц остался в полном
неведении относительно его замыслов, он приказал под страхом смертной
казни всем, у кого есть каноэ, привезти их под берег у его жилища и притом
выставил посты на всех дорогах и тропах, дабы никто ни пешим, ни водным
путем не сумел предупредить дона Фернандо о том, что происходит в селе-
нии; после чего отправился убивать капитана Алонсо де Монтойа и адми-
рала Мигеля Боведу. Он начал с них по той причине, что между их домами
1 и жилищем дона Фернандо размещался сам Лопе де Агирре, а поскольку
наш лагерь, как я сказывал, растянулся вдоль берега чуть ли не на четверть
лиги, то принц не услышал их предсмертных вскриков. На рассвете, оставив
караулы у кораблей, Лопе де Агирре с прочими сторонниками направился
кжилищу принца, который находился в полнейшем неведении относительно
происходящего, и всех, кого тиран встречал по пути, он увлекал за собою,
говоря им, что намерен наказать мятежников, и призывая во всем повино-
ваться принцу и всевозможно почитать его. Истинные же свои намерения
он поведал лишь двум ближайшим друзьям, старшему сержанту Мартину
Пересу и Хуану де Агирре,1 приказав им убить дона Фернандо. А по пути,
не доходя до жилища принца, этот жестокий тиран собственноручно убил
священника Алонсо де Энао: он застал его в кровати и нанес ему колющий удар
мечом такой силы, что меч насквозь пронзил и тело, и кровать и воткнулся
деревянный пол; не задерживаясь ни на минуту, тиран поспешил к дому
принца. Тот также возлежал на кровати, и, когда заслышал шум у двери,
привстал в ночной рубахе, и, узрев входящих во главе с маэстре-де-кампо,
дивленно вопросил: „Боже праведный, что это?“ На шум вышли капитаны
Мигель Серрано, Гонсало Дуарте и Бальтасар Тоскано и были тотчас уби-
ты, после чего Лопе де Агирре повернулся и вышел, а упомянутые Мартин
Перес и Хуан де Агирре разрядили в дона Фернандо аркебузы и изрубили его
мечами Так и закончилось его безумное и злосчастное царствование, и тем
воздалось ему за предательство и непомерное тщеславие.
Почти пять месяцев он пребывал у власти, сначала в чине генерал-
капитана, затем в качестве принца, и за это время так и не смог сполна
насытиться пончиками и прочими кулинарными изысками, в коих видел
1 Однофамилец,
не родственник
Лопе де Агирре.
Лопе де Агирре
1 Другие хрони-
сты свидетельст-
вуют, что Лопе
де Агирре не стал
размениваться
на воинские
звания и про-
возглашать себя
королем. Он при-
думывал куда
более пышные
и оригинальные
титулы: «Гнев
Божий, Князь Сво-
боды королевств
Твердой Земли
и провинций
Чили, Велико-
мощный Вождь
Доблестных
Мараньонцев».
Эти титулы
произносились
всякий раз, когда
Лопе де Агирре
обращался с речью
к своим солдатам.
Йозеф Леон Ригини.
Индейские дома
в сельве Мата-
Мата (фрагмент).
1867
предел своего счастья. Его правление началось i января 1561 года, на еле
ющий день после убийства губернатора, а завершилось 22 мая того же го
когда он сам был убит.
Всего той ночью и утром Лопе де Агирре убил семь человек вместесос
щенником и принцем; свершив эту расправу, он повелел собрать всех люде
на площади, предстал пред нами под охраною восьмидесяти вэоруженн1
до зубов солдат и держал речь: он призвал всех сохранять спокойстви
сказал, мол, на войне казнь провинившихся — дело обычное, а приь
и прочие заслужили смерть, ибо толком не умели командовать людь*
и нечего больше говорить об этом; после чего заверил, что отныне и впр
пойдет настоящей войною на Испанию, и назначил себя генералом. Зас
он произвел новые назначения и издал приказ по армии, воспрещаюь
под страхом смертной казни кому бы то ни было говорить вполголо.
и секретничать, а также притрагиваться к оружию в присутствии генера
По истечении двух дней был отдан приказ об отплытии, мы покин
то селение и безостановочно шли вниз по реке восемь дней и семь ноче
пока не вышли к индейскому селению, где простояли пятнадцать дне
оснащая суда мачтами и парусами. Там уже ясно чувствовались морс,
приливы, хотя ощущались они и выше по реке, более чем за 200 лиг д е.
впадения в море. Во время этой стоянки Лопе де Агирре казнил четыр
человек. Одного из них, солдата по имени Монтеверде, родом из Флама
дии, он обвинил в том, что тот не проявлял должного рвения на военн
службе, и однажды утром его нашли убитым и с табличкою на груди,
было начертано: „За подстрекатели
во к мятежу “. В день отплытия тир
казнил Хуана де Кабаньяса, одн
из тех трех, кто ранее отказался ид
к нему на службу и подписыва
соглашение, а также капитана Д.
го Трухильо и старшего сержан
Хуана Гонсалеса, коим он пожало
сии звания после убийства прин
Причина казни последних состоял,
в том, что они были очень дру>,
меж собою и посему внушили тира
опасение, будто бы сговаривают
прикончить его. Накануне отплыть
тиран отобрал оружие у всех, к
вызывал его подозрение; мечи иар
бузы связали веревкою и поместили под замок на корме бригантины/
что доступ к оружию имелся только у личной охраны и у друзей тира:
Отплыв из селения, мы шли вниз по реке пять или шесть дней, а поп\
тиран приказал своему сержанту по имени Антон Льямосо убить коменда
Хуана де Гевару, заподозрив, что тот был в сговоре с казненными ранее Ди,
Кн. 2. Южная
Америка
Трухильо и Хуаном Гонсалесом. Ничего не подозревавший комендант нахо-
дился на той же бригантине, где Лопе де Агирре; Льямосо, улучив момент,
внезапно нанес ему несколько ударов кинжалом, поднял его и швырнул в воду,
стот вопил во весь голос, умоляя об исповеди, пока не утонул; тиран же взирал
на его агонию с нескрываемым удовольствием, а когда поравнялся с другой
бригантиной, рассказал остальным, как он разделался с комендантом.
А дальше вниз по течению мы затерялись среди превеликого множества
островов и рукавов реки и потеряли всякое представление о том, куда плыть,
ибо приливы и отливы создают столь мощные течения в разных направле-
ниях, что непонятно становится, куда течет река, и наши кормчие и моряки,
не знавшие реки, окончательно сбились с толку. Лишь с Господней помо-
щью мы выбрали верный путь. На низком острове посреди реки показалось
небольшое индейское селение, туземцы вышли с миром, и мы смогли кое-что
выменять у них. В том поселении жестокий тиран оставил на произвол судь-
бы около ста человек челяди, крещеных индейцев и метисов, вывезенных
из Перу, сказав, что они не поместятся на бригантинах, на них не хватит
еды и питья, да и опасно пускаться в плавание по морю на перегруженных
с\ дах. Это была неслыханная жестокость, и у нас сердце разрывалось, ибо
мы понимали, что генерал отдает их под власть карибов-людоедов, и даже
если этих несчастных не пожрут, сия суровая болезнетворная земля быстро
покончит с ними. Там же тиран казнил двух солдат, одного звали Педро
Гутьеррес, а другого Диего Паломо, а повинны они оказались в том, что
кто-то из них якобы сказал другому: „Он лишает нас челяди, давай же посту-
пим, как должно поступить"; и дабы обставить приговор честь по чести,
тиран вывел перед всеми какого-то негра, который засвидетельствовал,
будто собственными ушами слышал эти слова, после чего Лопе де Агирре
приказал удушить обоих гарротой. Диего Паломо умолял генерала ради
любви к Господу не убивать его, он просил оставить его на острове с челядью
из Перу, обещая позаботиться об этих людях и наставить их в христианском
вероучении, но извращенный тиран не внял мольбам и казнил его.
От устья сей реки до острова Маргарита мы шли семнадцать дней и при-
были туда 20 июля 1561 года. Таковым образом, наше плавание в общей
сложности заняло десять месяцев, из коих мы шли три месяца и двадцать
дней, что составляет около ста десяти ходовых дней: девяносто три по реке
и семнадцать — по морю. На пути по морю мы испытали превеликие муки
голода и жажды, четверо или пятеро солдат умерли, и, думаю, продлись
наше плавание на четыре-пять дней дольше, половина людей не дотяну-
ла бы до острова Маргарита. Не перемерли бы, конечно, только выкормыши
тирана, которые имели больше запасов воды и пропитания, нежелй прочие,
и притом отбирали последнее у других.
Поскольку кормчие не знали, где находится главный порт острова Мар-
гарита, они привели бригантины в разные селения: та, на коей плыл Лопе
де Агирре, встала на якорь в Парагуа, в 4 лигах от порта, а та, где находился
маэстре-де-кампо Мартин Перес, пристала на 2 лиги севернее. Едва сойдя
Лопе де Агирре
на берег, тиран приказал схватить Гонсало Гираля де Фуэнтеса, бывь
капитаном при доне Фернандо, и Диего де Варкарселя, бывшего глав
судью, — как я сказывал, они оба участвовали на том совете у принца,г
решено было убить Лопе де Агирре; и обоих тиран приговорил к гаррс
не позволив исповедаться, после чего тела бросили в воду. В тот же:
Лопе де Агирре послал своего дружка, солдата из рода Родригес, с ин:,
скими проводниками к маэстре-де-кампо, чтобы тот передал ему пр%т
казнить капитана Санчо Писарро, в преданности коего тиран начале
неваться, оставить охрану бригантины и с основными силами немедля
двинуться сушей к генералу; Родригес в точности исполнил приказан
Лопе де Агирре, а ведь мог бы, если бы захотел, предупредить колоний
Маргариты, благо до поселения было 2 лиги ходу, но, храня верность тир
он совершил гнусное предательство и не сделал этого.
Так вот обстояли дела, когда губернатор острова и его жители, заи:
бригантины и не зная, что за люди на них прибыли, послали пирогу пом:;
и отряд по суше, дабы выяснить, кто это к ним пожаловал; когда тем
добрались до бригантины Лопе де Агирре, то увидели, как он высажш
на берег недужных и своих друзей, а остальных людей тиран спрятал наб;
гантине под палубой; и когда жители острова стали выспрашивать?,
де Агирре, кто они и откуда, тот сказал, что они сплавились из Перу пер
Мараньон в поисках богатой земли, о коей получили пречудныеизвес:
и попросил ради всего святого дать им поесть; и тогда жители острова
ли пару коров и принесли им мяса; и одному из них он преподнес в пода;
Дикари Южной
Америки. Гравюра
XVI века
Кн. 2. Южная
Америка
несколько золотых безделушек и позолоченный кубок и сказал всем, что
будет щедро платить за пропитание. Новости о пришельцах разнеслись
по поселку, и жители поселения говорили, что из Перу прибыли богатеи,
больные и полумертвые от голода, но готовые расплачиваться за еду золо-
том, серебром и драгоценными камнями.
Узнав о том, губернатор острова дон Хуан де Вильяндрандо, видимо,
движимый алчностью, наутро вместе с алькальдом Мануэлем Родригесом
ирехидором Андресом де Саламанкой направился в Парагуа, где высадился
Лопе де Агирре, и прибыл туда, прихватив с собою любопытствующих, каких
встретил по пути. Тиран вышел ему навстречу в сопровождении капитана
Диего Тирадо и своих соумышленников, и не постеснялись они настолько
•унизиться, что встали пред губернатором на колени и целовали его башмаки,
i тот расплылся от удовольствия, отпускал Лопе де Агирре изысканные ком-
плименты, просил располагать его персоною и предлагал остановиться в его
доме, на что тот рассыпался в благодарностях. Через некоторое время Лопе
е Агирре попросил дозволения переговорить со своими солдатами на бри-
гантине, после чего вернулся к губернатору и обратился к нему с таковыми
словами. „Ваше превосходительство, солдаты из Перу всегда куда больше
ценили хорошее оружие, нежели красйвые наряды, коих у нас предостаточно.
Посему они умоляют вашу милость дозволить им предстать пред ваши очи
при оружии". И дон Хуан, будучи молод и неопытен и к тому же одержим
алчностью, дал на то согласие; впрочем, скажи он что иное, это дела бы
не поменяло, все равно он уже угодил в западню. Тиран, оборотившись
ксолдатам, крикнул: „Разрешение получено! Ну-ка, доблестные мараньонцы,
прочистите свои аркебузы, заржавевшие за долгий путь по морю!" В ответ
раздался залп из аркебуз, и на берег выскочили солдаты в доспехах, ощетинив-
шиеся пиками и мечами; дон Хуан и его свита в некотором испуге отступили
назад, недовольные столь угрожающей вылазкой, и начали тихо перегова-
риваться меж собою. В этот момент к ним подошел тиран в сопровождении
вооруженных людей и сказал уже без прежней почтительности: „Сеньоры,
мы движемся в Перу, где идут жестокие войны, и боимся, вы нас не встретите
добром и не пропустите туда. Посему мы вынуждены лишить вас оружия
и подвергнуть аресту, дабы вы не мешкая снарядили нас в путь". Губернатор
опешил и отпрянул, воскликнув: „Что это? Что это?" И тут же ему в грудь
уперлись дула аркебуз и острия пик, и не оставалось ему и его свите ничего
иного, как сдать оружие и жезлы. Одновременно были захвачены их кони.
Тиран тут же приказал войску ускоренным маршем двигаться к Маргари-
те, главному поселению острова, и у всех, кто встречался по пути, солдаты
отбирали оружие и коней. Тиран выслал всадников вперед; в полдень они
ворвались в селение, застав жителей в полном неведении относительно
происходящего, промчались по улице с криками „Свобода! Свобода?
Да здравствует Лопе де Агирре!", через открытые ворота влетели в крепость
и моментально овладели ею. Вскоре в город вступили Лопе де Агирре с вой-
ском и арестованными. Первым делом тиран со своими приближенными
Лопе де Агирре
направился к дому, где находилась королевская казна; они не стали прог
ключей — разнесли дверь в щепы, забрали все ценности и порвали в
чья книги с королевскими счетами и платежные записи. Затем тиран ве
огласить приказ, чтобы все под угрозой смертной казни сдали оружие, к«
у кого имеется, и, опять-таки угрожая смертью, повелел всем, кто находи
в поместьях, вернуться в город и не выходить из него без его соизволе
В тот же день Лопе де Агирре послал своих людей обойти все дома горе
Маргарита и составить опись товаров, вина и провизии, какие в них хр
нились; кое-что солдаты изъяли и отнесли в крепость, где поделили1,
собою, а что-то оставили в домах: заперли в кладовых и погребах и уж.
с собою ключи, воспретив хозяевам под страхом смерти притрагивап
к этим припасам; они забрали все оружие и много одежды, захват
торговое судно, незадолго до этого причалившее к острову, выгреб
из трюма весь товар и тоже поделили его. Надобно знать, что в то вр.
колония Маргарита процветала, люди всего имели в достатке, как ве
так и провизии, так что бандитам было чем поживиться, и грабили
жителей безоглядно, оставляя в чем мать родила, прямо сердце рва*
от жалости видеть сей разбой. Засим Лопе де Агирре приказал найтика:
какие имелись на острове, и разбить их все до единого, дабы никто не<
сбежать с острова и предупредить колонистов с материка.
В тюрьму были упрятаны губернатор дон Хуан де Вильяндрандои
кальд Мануэль Родригес. Некоторые солдаты из островного гарнизсг.
охочие до грязных дел, присоединились к Лопе де Агирре и обещали и:
вместе с ним войною на Перу; они помогали грабить и разрушав колсь
получали за это плату и ретивостию в услужении не уступали ближанс
дружкам тирана. Проживая здесь и зная все досконально, о ш доноси,
кто из местных жителей и где имел тайники, и ничего нельзя было от i
укрыть. Именно они сообщили Лопе де Агирре о том, что напротивострс
у берегов Твердой Земли стоит корабль, хорошо оснащенный артиллери
на этом судне по воле Его Величества прибыл глава миссии доминикан
сего края фрай Франсиско Монтесинос, дабы основать селение Маракап.
и обратить тамошних туземцев в истинную веру. Предатели сказали/
на борту судна совсем немного людей и овладеть оным не составит тру
услышав это, Лопе де Агирре тут же направил на захват корабля капита
звавшегося Педро де Мунгиа, дав ему восемнадцать человек и проводи
одного негра с острова, хорошо знавшего местность.
Лопе де Агирре приказал жителям острова доставить ему шестьсот бара?
и сколько-то бычков, муки маниоки и маиса, чтобы обеспечить провиз.
войско для дальнего похода, и разделил эти припасы'между людьми. Та
он разместил солдат по домам, предписав хозяевам кормить постояла
Солдаты там жили днем, а ночевать уходили на площадь под стенами г
пости; тиран же с гвардией и друзьями обретался в самой крепости, за к •
ными стенами. В один из дней Лопе де Агирре приказал удавить, не позво
исповедаться, капитана амуниции Энрикеса де Орельяну за то, что он напг
Кн. 2. Южная
Америка
пьяным в день высадки на остров и нагрубил генералу, а эту должность отдал
сержанту Антону Льямосо. Лопе де Агирре со всей возможной тщательно-
стью охранял свою персону, выходил не иначе как в окружении гвардии,
а на ночь на всех дорогах и тропах выставлял многочисленные посты, пешие
конные, дабы никто без его ведома не вошел в поселение и не вышел из него.
Вскоре после высадки на остров, ночью из войска тирана сбежали пятеро
солдат, хранивших верность Его Величеству; и, прознав о том, тиран страш-
о разгневался, топал ногами и угрожал плененному губернатору и жителям
селения, считая, будто это они спрятали указанных солдат и что, если бы
)ни хотели, мигом бы их нашли, благо знают остров как свои пять пальцев;
ж обещал дать за каждого из дезертиров по 200 песо. Через три дня после
зысадки обнаружился раненым один из дезертиров по имени Педрариас
Альместо, который не участвовал в захвате острова. Видя, что по состоя-
мю здоровья он не сможет больше скрываться, он решил прийти в селение
Маргарита и ранением объяснить свое отсутствие. Когда тиран прознал
)б этом, тут же послал своего лейтенанта с приказом найти Педрариаса
е Альместо и прикончить на месте. А лейтенант, увидев рану Педрариаса,
юверил ему, не стал его убивать и привез в селение на крупе своего коня,
tone де Агирре хотел убить его, но, слава Богу, смиловался, лишь осыпал
/грозами и посоветовал поберечься впредь. Засим тиран насел на жителей
ктрова с требованием отыскать остальных дезертиров; и колонисты, движи-
мые то ли страхом, то ли алчностью, бросились разыскивать их где только
можно, и столько старания они приложили к этому делу, что отыскали
^вух беглецов и связанными привели к тирану, который повелел незамед-
[ительно повесить их, не позволив исповедаться. Тем самым колонисты
ыграли на руку злодею, ведь многие из тех, кого он вел за собою насильно,
найне только и мечтали сбежать, а теперь не осмеливались сделать это, ибо
ie знали этой земли и увидели, что на жителей острова нельзя положиться.
1о сколько ни искали колонисты остальных двух дезертиров, их им так
I не удалось найти — не иначе как сам Господь помогал тем солдатам.
В тот же день, когда были повешены дезертиры, Лопе де Агирре прика-
ал своим подручным убить монаха-доминиканца, увидев его на площади,
I лишь заступничество колонистов спасло монаха от расправы. Тиран
[астенько говаривал, что обещался убивать всех монахов, сколько ему
[и встретится на пути; также он клялся убивать всех президентов, ойдоров,
пископов, архиепископов, губернаторов, нотариусов и прокураторов, какие
юпадутся ему в руки, считая, что они и монахи довели Индии до разорения.
Засим тиран повелел сжечь бригантины, на коих он прибыл Ъа Марга-
шту, дабы никто не сумел убежать с острова и предупредить о его намере-
[иях. К тому же он был уверен, что корабль фрая Франсиско Монтесиноса
же в его владении, коль скоро капитан Мунгиа был послан захватить его.
На седьмой или восьмой день своего пребывания на острове Лопе де Агир-
е приказал убить своего ближайшего друга и земляка капитана по имени
Суанес де Итурриага, родом из Басконии, который навлек на себя гнев
Лопе де Агирре
и подозрительность тирана тем, что, будучи порядочным человеком, визы1
симпатии солдат, имел немало друзей и частенько трапезничал с ними. В
вечерний, когда он ужинал с друзьями, в его дом вошел маэстре-де-ка*.
Мартин Перес в сопровождении аркебузиров. Итурриага встал из-за сто
чтобы приветствовать гостей, но в ответ получил град пуль ирухнулзамерт
Его друзья мигом поразбежались, и труп провалялся в трапезной всю но
и весь день, а наутро следующего дня его захоронили с превеликой помпок
и под сиплый бой барабанов за гробом волочили по земле опущенные знаме
Каждый день Лопе де Агирре с нетерпением ожидал вестей от Пед
де Мунгиа, коего послал захватить корабль доминиканца, и, когда всесро;
истекли, принял это за дурной знак, впал в гнев и начал грозить смерть
жителям острова. Он говорил, мол, если выяснится, что капитан и ег
люди убиты или захвачены в плен, он перебьет даже грудных младенце
опустошит весь остров и даст зарок уничтожить в отместку тысячу монахе
И тут становится известно, что корабль монаха приближается к остров
но никто не знает, под чьим управлением. Тиран пребывает в величай-
шем напряжении, еще не ведая исхода дела, пока один негр приплывши
на пироге из Маракапаны, не сообщает, что капитан Мунгиа и его люди
до единого обратились на службу Его Величеству, и, как скоро они поведа.
главе доминиканской миссии о тиране и его замыслах, тот решил ударит
на врага и уничтожить его. Услышав это, Лопе де Агирре пришел в так
лютую ярость, что у него пена пошла изо рта, и, брызгая слюною, он нач
осыпать угрозами монаха, дезертиров и колонистов; что же касаетсяпосле
них, то он приказал согнать в крепость под охрану всех женщин, ужесточ
режим тюремного содержания губернатора и алькальда и засадил в тюрь1
еще нескольких видных граждан. И всех он оскорблял дурными слова1
и кричал, что вскоре кровь жителей острова ручьями потечет по площад?
Маргариты.
В субботний полдень тирану сообщили, что корабль Монтесиносаброа
якорь в порту Пунта-де-Пьедрас, отстоявшем на 5 лиг от города Маргарг
и что на судне прибыло много испанских воинов, а вместе с ними—индей-
ские лучники. На это разозленный тиран принялся всяко богохульствоват
осыпая проклятиями Бога и Святых, при этом он бахвалился своею смел
стью и своими солдатами и, приуготовляя воинов к сражению внушали
дабы поднять их боевой дух, что силы неравны и врагов гораздо меню
Засим он приказал перевести из тюрьмы в подземелье крепости нескольк
узников, коими были губернатор, алькальд Мануэль Родригес главный!
гвасил Косме де Леон, рехидор Касерес и слуга губернатора Хуан Родриге
увидев, как они опечалились, тиран сказал им в утешение, чтобы ониизбь
из души тревогу и страх, и обещал им под честное слово, что оставит их
в живых даже в том случае, если монах притащит на остров больше солда
нежели растет на нем кактусов и деревьев (а кроме этого там ничего не рос?
и ежели все мараньонцы будут перебиты, то и тогда им ничего не грозят
притом тиран божился в своей искренности и призывал поверить егослок.
Кн. 2. Южная
Америка
Узники и впрямь воспряли духом. Вечером, дабы избавиться от свидетелей,
он распустил жителей по домам, отпустил и женщин, согнанных в крепость,
а когда все разошлись, глубокой ночью в камеру заключенных спустился
главный альгвасил тирана Франсиско де Каррион в сопровождении солдат
и негров с веревками и гарротами; они приблизились сначала к губернато-
ру и сказали ему приуготовиться к смерти и препоручить душу Богу. Тот
воскликнул: „Как же так? Ведь губернатор Лопе де Агирре только что дал
слово, что сохранит нам жизнь!" На что альгвасил и солдаты сказали: мол,
несмотря на это, вам придется умереть; после чего задушили губернатора,
а за ним отправились в мир иной алькальд Мануэль Родригес, главный
альгвасил Косме де Леон, потом слуга Хуан Родригес и под конец рехидор
Касерес, однорукий, полупарализованный старик. Тела укрыли рогожами,
после чего Лопе де Агирре созвал солдат и велел им с зажженными свечами
войти в крепость и спуститься в подземелье; там он сдернул рогожи и, указуя
намертвецов, сказал: „Смотрите, мараньонцы, на дело рук своих. Вспомните
злодеяния ваши, свершенные на реке Мараньон, когда вы убили губернатора
Педро де Урсуа и его заместителя дона Хуана де Варгаса и многих других;
вспомните, как вы возвысили дона Фернандо де Гусмана и поклялись ему
в верности и подписались в том. Теперь к этим злодеяниям добавилось
убийство губернатора сего острова, алькальдов и судей, глядите, вот они
пред вами. И потому отныне пусть каждый поразмыслит хорошенько, как
ему уберечь себя, ибо, свершив столько преступлений, больше нигде в мире,
куда бы вы ни спрятались, вы не будете чувствовать себя в безопасности.
Лишь вместе со мною вы можете не опасаться наказания" Завершив свою
речь, Лопе де Агирре приказал вырыть две ямы в том же подземелье, где
удавили узников, и там же их захоронили, после чего злодей направился
с восемью десятками аркебузиров к порту Пунта-де-Пьедрас, а Мартина
Переса оставил в городе стеречь остальных пленных.
Карта XVII в.
с изображением Ка-
рибского побережья
Южной Америки.
На карте о. Куба-
гуа в несколько раз
превышает разме-
ром о. Маргарита.
На самом деле —
ровно наоборот
Лопе де Агирре
1 Фальконет —
легкая пушка: мас-
са заряда 1380-
1840 г; дальность
стрельбы прямой
наводкой —
430 м; параболи-
ческой — 2600 м.
В тот вечер маэстре-де-кампо Мартин Перес закатил пышный ужин п
пение труб и с прочими увеселениями. Когда Лопе де Агирре со свои'
солдатами подошел к порту, то обнаружил, что корабль монаха на вс
парусах движется к городу Маргарита, и тогда он поспешно поворот
назад и в тот же день, в воскресенье к вечеру, вернулся в поселение. Маэстр.
де-кампо и солдаты, оставленные под его началом, устроили генери
пышную встречу, салютуя ему из аркебуз; но капитан Кристобаль Гарс
бывший корабельный плотник, то ли из зависти и зловредства, то
напротив, сказав правду, донес тирану, что его маэстре-де-кампо сот
друзей, дабы сговориться с ними убить генерала и податься во Франни
и по этому поводу заговорщики устроили пышный ужин под пение тр
и с увеселениями. Тогда жестокий тиран повелел позвать маэстре-
кампо к себе и приказал своему дружку и охраннику Чавесу застрел!
его из аркебузы, как только он покажется в дверном проеме. Когда ниче
не подозревавший маэстре-де-кампо вошел в дом Лопе де Агирре, сза
раздался выстрел из аркебузы, тяжело ранивший его, и тут же на нг
набросились прочие дружки тирана, нанося удары кинжалами и меча1
Мартин Перес метался по крепости, взывая к генералу и умоляя датье"
исповедаться, пока его не добили — упомянутый Чавес кинжалом пер
резал ему горло. Обезображенное, залитое кровью тело маэстре-де-кат
валялось на земле, из простреленной и рассеченной мечами головы со1
лись мозги, и, глядя на труп, Лопе де Агирре сказал, обратившись к свое
дружку, капитану амуниции Антону Льямосо, который на праздничн
ужине сидел за столом вместе с Мартином Пересом: „Про тебя, сынок,к
говорят, что ты хотел убить своего папочку" Тот клялся и божился, чтог
неправда, и, чтобы окончательно убедить тирана в своей верности, вдр
на глазах у всех бросился на труп, начал пить кровь и высасывать мо
из головы, повторяя при этом; „Я выпью всю кровь предателя!" После ка?
маэстре-де-кампо, Лопе де Агирре выпустил из тюрем всех узников, век1
им возвращаться с женами в свои дома и заверил их, что отныне и впр.
убийства и жестокости прекратятся, ибо причиною всех зол был казнены
маэстре-де-кампо, что было неправдой.
Во вторник утром к городу подошел корабль Монтесиноса с поднят!
королевским штандартом и встал на якорь в полулиге от крепости. Завид^
корабль, Лопе де Агирре построил солдат в боевой порядок, взял из креп
сти шесть фальконетов1 и вышел на берег, чтобы предотвратить высад-
противника. Люди фрая Монтесиноса действительно подошли к бер
на шлюпках и пирогах, но высадиться так и не осмелились, лишьиздг
ка переругивались с солдатами Лопе де Агирре, обзывая их предателя1
и прочими скверными словами, а те отвечали им тем же.
Ближе к вечеру фрай Монтесинос пустился в обратный путь в Мара
пану, так ничего и не предприняв, кроме как появившись на море,и?
самым он причинил больше вреда, нежели принес пользы, ибо не стал г
тиран убивать губернатора и остальных, если бы корабль доминикан
Кн. 2. Южная
Америка
не приблизился к острову. В тот же день в зарослях кактусов на берегу были
найдены два солдата Лопе де Агирре, которые, видимо, хотели сбежать
на корабль доминиканца; и как скоро их доставили тирану, тот повелел
удавить их, не позволив исповедаться.
Монах же на всех парусах помчался в Санто-Доминго, а по пути прошел
вдоль побережья Твердой Земли и предупредил все колонии о появлении
жестокого тирана. Как я сказывал ранее, Лопе де Агирре сжег бригантины,
на коих прибыл на остров Маргарита, нисколько не сомневаясь, что Педро
де Мунгиа захватит корабль доминиканца и приведет к нему, и эта уверен-
ность ему вышла боком, ибо он остался без кораблей, а те три суденышка,
что он захватил на острове, не могли бы вместить всех людей, провизию
и амуницию. И тогда тиран решил закончить строительство корабля,
начатое покойным губернатором, и для этой цели послал людей на розы-
ски ранее сбежавших плотников. Их разыскали и впрягли в работу; они
трудились день и ночь без праздников и выходных и за двадцать пять дней
завершили строительство судна. За это время тиран сжигал и разрушал дома
и посевы колонистов, скрывшихся в глубине острова, забирал их достояние
и вырезал их скот. Также тиран убил двоюродного брата Педро де Урсуа
по имени Мартин Диас де Армендарис, коего после гибели губернатора
держал на положении пленного и запрещал ему носить оружие. Мартин
Диас попросил Лопе де Агирре разрешить ему остаться на острове и, полу-
чив на то согласие, отбыл в какое-то поместье. Тиран же вослед ему послал
солдат с приказом прикончить его, и те удушили его гарротой; а солдатам
злодей объяснил, что убил Мартина Диаса, дабы не оставлять в тылу врага,
и добавил, что нет для него большего удовольствия, чем убивать врагов
и не щадить жизни ради друзей, хотя убивал он и тех и других.
В августовский день Успения Богоматери Лопе де Агирре выстроил сво-
их солдат и как генерал-капитан, во главе колонны направился в главную
городскую церковь, чтобы освятить войсковые знамена. На пути попалась
ему валявшаяся на земле игральная карта с изображением короля, и при
виде нее он впал в неистовство: затоптал ее ногами, затем порвал в клочки
и при этом на чем свет стоит клял господина нашего короля дона Филиппа,
как то бывало не раз; мало того, он изрыгал проклятия Господу, Повели-
телю сущего, и ему вторили его дружки, дабы ублажить его, и тоже вовсю
богохульствовали и осыпали проклятиями короля. Освятив знамена, он
вручил их генерал-лейтенанту и капитанам и заверил их, что эти стяги
станут им надежной защитою от любых бед и опасностей, какие только
есть в мире, после чего разрешил солдатам жить как им заблагорассудится
и устанавливать собственные законы. Единственное, что он воспретил им
делать,—так это грабить церкви и бесчестить женщин. Засим Лопе де Агир-
ре произнес и вовсе ужасающие слова, невыносимые для слуха истинного
христианина: он заявил, что для его сообщников и друзей нет иного короля,
кроме него самого, и он создаст для них новый закон; эти слова вызвали
такое негодование добропорядочных христиан, вынужденных выбирать
Лопе де Агирре
1 Miserere mei
(лат.) — Поми-
луй мя, Господи.
самоотречение или смерть, что достаточно было бы одного призыва, ион
бросились бы на богомерзкого злодея и растерзали бы его в клочья, но, ув.
их было меньше, нежели подонков, примкнувших к злодею, к тому жес
были совсем безоружны.
Строительство корабля близилось к завершению, когда генерала
тенант Алонсо де Вильена сказал некоторым солдатам, что хочет уби
тирана и поднять королевский штандарт; кто-то тут же донес об этс
Лопе де Агирре, и тот послал к Вильене палачей, но тот вовремя унес нов
и скрылся в глубине острова. Разгневанный изменой генерал-лейтенант
Лопе де Агирре стал искать соучастников заговора и из чистой подозр
тельности, не имея никаких доказательств виновности, убил друга Вильен
лейтенанта личной охраны из рода Домингесов: его заколол кинжале1
мажордом тирана Хуан де Агирре, после чего тело сбросили со стен1
Лопе де Агирре повесил солдата Лоайсу и казнил жительницу острова Ан\
де Рохас, которую часто навещал Вильена и в чьем доме, по убежденш
тирана, собирались заговорщики; несчастную повесили на площади, пос
чего расстреляли из аркебуз. Сразу же вслед за тем он послал палачей к му>.у
Аны де Рохас по имени Диего Гомес, больному старику, который лечим
в своем поместье в лиге от города. Заодно с ним палачи удавили гарр
той одного доминиканского монаха, оказавшегося на беду свою в госте
у Гомеса; поместье же было разграблено. Прознав о казни монаха. Лоп
де Агирре весьма воодушевился и повелел своим дьявольским подручны
убить еще одного монаха, тоже доминиканца, коему тиран испо> • едовалс•
Когда эти изверги вломились в дом к монаху, тот попросил разрешитье
помолиться и, получив на то согласие, распростерся ниц на полу и нача.
произносить miserere mei1 и прочие молитвы, но злодеи не дали ему мне;
времени и повелели встать; поднявшись, он препоручил душу Господ
и попросил палачей умертвить его самым жестоким способом, какой он
измыслят; те не придумали ничего лучше, как захлестнуть ему веревке
рот, и, стягивая ее, выломали ему зубы и челюсть, а поскольку монах ник:
не умирал, вынуждены были опустить гарроту на шею и удавить ег
Видимо, доминиканец принял мученическую смерть за жестокие попреь
высказанные тирану во время исповеди. Засим Лопе де Агирре прика"
повесить пожилого колониста из семьи Соморростро, имени не упомнк
за то, что он поначалу собирался присоединиться к мараньонцам, апот
передумал и попросил тирана оставить его на острове, получил соглас
и остался — только в подвешенном состоянии.
Накануне отплытия Лопе де Агирре приказал повесить островитян
из семьи Чавес, также не помню имени, за то, что живший у нее домасолда
дезертировал, а она это знала, но никому не сказала.
Когда корабль был подготовлен к отплытию, Лопе де Агирре загнал вс
солдат в крепость, дабы не дать своим людям дезертировать; а затем прис
зал сделать пролом в стене, обращенной к морю, через этот пролом выве
всех своих людей, тщательно надзирая за каждым, и погрузил на корабл1
Кн. 2. Южная
Америка
Когда все уже взошли на борт, а на берегу оставался только Лопе де Агирре
в окружении ближайших друзей, к нему подскочил его старый друг, адми-
рал по имени Алонсо Родригес, и попросил отдалить корабли от берега,
чтобы их не захлестывало волнами;
и тогда, без всякой на то причины,
тиран выхватил меч и нанес такой
удар, что чуть не отрубил ему руку;
затем он повелел солдатам перевязать
рану, те бросились было к адмиралу,
но Лопе де Агирре тут же передумал
и приказал удавить его без позволения
исповедаться, что и было исполнено.
Затем тиран пришел домой к свя-
щеннику, прозываемому Контрерас,
и всяческими посулами стал зама-
нивать еГО ОТПраВИТЬСЯ Вместе С НИМ, Обещая ему деНЬГИ И епиСКОПСТВО Испанская ар-
в Перу; но поскольку священник упорно отказывался, он силком погрузил ™иялерия эпохи
его на корабль И увез С собою.	Конкисты
На острове Маргарита Лопе де Агирре пробыл сорок дней с небольшим
поставил после себя эту землю истерзанной и объятой ужасом.
Во время плавания по реке Амазонок тиран убил двадцать пять чело-
век, на острове Маргарита он убил еще четырнадцать своих мараньонцев
и одиннадцать колонистов, включая двух монахов и двух женщин, и еще
двух слуг-метисов, итого на его совести уже было полсотни смертоубийств,
при том что никому из казненных он не позволил исповедаться. С остро-
ва Маргарита тиран отбыл в воскресенье после полудня, в конце августа
561 года. К моменту отплытия войско Лопе де Агирре насчитывало око-
ло ста шестидесяти человек, а к ним в услужение было взято с острова около
сотни самых крепких индейцев, мужчин и женщин. После измены Мунгиа,
когда власти Номбре-де-Дьос и Панамы получили предупреждение о гро-
зящей опасности, Лопе де Агирре переменил планы и решил высадиться
в Бурбурате,1 пересечь все губернаторство Венесуэла, а затем через Новое 1 Бурбурата —
Королевство Гранада2 выйти в Перу, но план сей оказался столь же плох,
как и предыдущий. От острова Маргарита до Бурбураты два-три дня ходу,
но из-за штилей и противных ветров этот путь растянулся на восемь дней,
и по причине непредвиденных задержек извращенный тиран и его дружки
вовсю богохульствовали, проклинали Бога и Святых, погоду и ветры. И так,
изрыгая ереси и богохульства, в воскресенье 7 сентября вышеуказанного
года он добрался до Бурбураты.
В селение, отстоявшее на пол-лиги от города, был послан отряд, который
нашел колонию безлюдной, ибо все жители бежали, объятые ужасом. Вскоре
после высадки тиран приказал убить португальца из рода Фариас — одного
их тех, кто примкнул к нему на острове Маргарита. Провинность же его
состояла лишь в том, что он спросил, куда они приплыли — на остров или
правильно
Борбурата, порт
на побережье
Венесуэлы, ны-
нешний Пуэрто-
Кабельо.
2 В то время, о ко-
тором идет речь
в хронике, Новое
Королевство
Гранада имела
статус аудьенсии
в составе вице-
королевства Перу.
Лопе де Агирре
на материк. В тот же день Лопе де Агирре направил войско в Бурбура
и приказал сжечь свои корабли. Он разместил солдат, а сам поселил^
на окраине, окружив себя еще более плотным кольцом личной гвардии, ч;
раньше. Затем он повелел искать по окрестностям всех вьючных животны
каковых было найдено двадцать пять или тридцать голов, а к ним вдобавс
отловили сколько-то диких лошадей; но некоторые из солдат, послан
ных отлавливать коней, подверглись нападению местных жителей, и этс
привело тирана в такую ярость, что он провозгласил войну не на жизнь
а на смерть королю Кастилии и его вассалам, за исключением тех, г
перейдет на его, Агирре, сторону, и приказал убивать всех вассалов коро'
какие встретятся на пути, а если кто не выполнит сего приказа, то сам буде
казнен. Солдатам Лопе де Агирре удалось схватить алькальда Бурбурат
из рода Чавес, который скрывался в своем поместье в 4 лигах от селени
другие говорят, он сам направился к тирану в надежде поживиться.
В Бурбурате Лопе де Агирре казнил торговца по имени Перо Нунь
и повесил одного своего солдата из рода Перес, коего увидел за селение
лежащим близ ручья; когда Лопе де Агирре спросил его, что это онзда
делает, тот пояснил, что сильно занедужил и очень плох; на это тирана:
зал: „Выходит, сеньор Перес, ты не сможешь следовать за нами, лучшее
тебе остаться". Солдат ответил: „Как прикажете, ваша милость" Вернувшие
к себе, Лопе де Агирре бросил своим сатрапам: „Немедля доставить сю'
больного Переса! Сейчас мы его подлечим и преподнесем ему подарок
И когда Переса приволокли к дому тирана, злодей приказал повесить ег
прочим в назидание, дабы никто даже не помышлял остаться и все тащ
лись бы за ним хоть ползком. Капитаны вступились за Переса и всячес
упрашивали пощадить солдата, но тиран еще пуще разъярился и воспрети,
просить за слабосильных; и Переса вздернули, а на грудь ему повеет
табличку с надписью: „За то, что был никчемен и бесполезен"
В селении Бурбурата были найдены спрятанные и зарытые вещи, в т
числе сукно, съестные припасы и множество бочек вина, и все это дос;
тиран и его соумышленники прибрали к рукам; они опивались вином, го*
вили в вине мясо и прочие блюда, а некоторые дошли до того, что сбива?
с бочек крышки, обнаженными залезали в бочки и купались в вине; и вид.
все это похабство было свыше человеческих сил.
Едва войско направилось в Валенсию, сбежали два солдата, в д
сохранявшие верность королю, одного звали Педрариас де Альместо,дру
го — Диего де Аларкон; им воспрещалось носить оружие, поскольку!^
угадывал их настроение и не доверял им. Когда обнаружилась пропажаэт
солдат, тиран разъярился и, как водится, сыпал ругательствами и б
хульствами; и сожалел он, что не поверил советам своих друзей и раны
не растерзал предателей. По приказу Лопе де Агирре войско верную
в селение, где задержалось еще на два дня; тиран же велел привести put
задержанного алькальда Чавеса и заявил ему: „Знай же: если ты не найдет
мне двух дезертиров — одного зовут Альместо, другого Аларкон,—яда
Кн. 2. Южная
Америка
твою жену, и дочерей, и жену твоего сына, дона Хулиана де Мендосы.
Делай, что приказано, и поспешай, если не хочешь, чтобы я примерно рас-
правился с ними" Чавес ретиво бросился ловить дезертиров, но за два дня
так и не смог их найти; и тогда богомерзкий тиран взял заложниками жен
и дочерей алькальда и главного альгвасила дона Хулиана и повел их пешим
ходом за собою в Валенсию, оставив селение сожженным, разрушенным
и разграбленным.
Когда жители губернаторства Венесуэла узнали, что тиран высадился
в Бурбурате и намерен идти вглубь земли, колонисты Валенсии и Бар-
кисимето, двух поселений, расположенных ближе к морю, решили, что
им не справиться с угрозой, и схоронились в лесах, прихватив с собой все
самое ценное из имущества; но жители города Эль-Токуйо, который даль-
ше отстоял от побережья и где находилась резиденция губернатора Педро
Пабло Кольядо, оказались более стойкими и отважными; вместе с губерна-
тором они порешили спрятать женщин и детей, а самим рискнуть жизнью
ради служения Господу и Его Величеству. И тогда Педро Пабло Кольядо
назначил капитанов и лейтенантов на время войны, а генерал-капитаном
был поставлен житель Токуйо Мануэль Гутьеррес де ла Пенья, предшест-
венник Кольядо на губернаторском посту. Засим генерал-капитан собрал
всех способных носить оружие, коих в Эль-Токуйо набралось сорок всадни-
ков; из оружия у них имелись пики, а из доспехов — эскаупили и адарги;1
подняв королевский штандарт, он направился во главе отряда в селение
Баркисимето, расположенное в 12 лигах от Эль-Токуйо на пути к побере-
жью; и одновременно он разослал призывы о помощи по всем близлежащим
селениям и с этим же призывом послал капитана Педро Браво в Мериду,
город, находившийся в 40 лигах от Эль-Токуйо, на границе с Новым Коро-
левством Гранада. Когда ополченцы прибыли в Баркисимето и его жители,
попрятавшиеся в лесах, прознали об этом, все боеспособные мужчины
вернулись в селение, и таковым образом королевское войско увеличилось
до восьмидесяти всадников. Ополченцы увели из окрестностей весь скот
ирасставили на дорогах и тропах караулы, дабы тиран не смог подобраться
к селению незамеченным. Каждый день в Баркисимето приходили люди,
готовые жизнь положить на службе Его Величеству.
I Между тем тиран вышел из Бурбураты и продолжил путь в Валенсию
а поскольку дорога была плохой и каменистой, солдаты были вынуждены
бросить на пути большую часть груза, пришлось также оставить и несколько
ушек, ибо кони не выдерживали поклажи. Люди взваливали грузы на пле-
ни, и сам Лопе де Агирре нес изрядные тяжести и так притомился, что ему
гало плохо, и в тот день, когда они достигли Валенсии, он не удержался
седле, сверзился с коня и распластался на земле, как мертвец; одни солдаты
понесли его, а другие, используя знамена в качестве балдахина, заслоняли
его от палящих лучей солнца. Постыдно все это было, и не избудут своей
вины солдаты, которые имели возможность без труда прикончить тирана,
ибо в тот момент при нем находилось немного охраны, поскольку большую
Адарга — щит
всадника, оваль-
ной формы, дере-
вянный, обшитый
коровьей шкурой.
См. иллюстрацию
на стр. 815
Лопе де Агирре
часть гвардии и друзей он послал вперед — брать Валенсию. Говорят
тиран уж не мог лежать в гамаке и, завидя тень, ложился на землю, и та*
он истомился от своей хворобы, что громко кричал: „Убейте меня, убехт
же Г; и так тащили его пол-лиги те, кто нынче кичится своими заслугами
на королевской службе. Путь до Валенсии, а это около ю лиг, занял шесть
дней. В селении тиран несколько дней провалялся в постели, отдавая пр
казы своим капитанам и дружкам, и не раз бывало, что он оставался по*
охраною всего двух аркебузиров, и любой преспокойно мог зайти век
жилище. Через несколько дней он оправился от болезни.
Валенсию мятежники нашли столь же безлюдной, как и Бурбурат)
здесь они простояли около двадцати дней. Видя, что жители селений бегу
от мятежников как от чумы и нос боятся высунуть из укрытий, тиран стран
но ругался и говорил, что люди сей земли ему отвратительны, они хуже
варваров, это ничтожные трусы, и как, мол, они смеют отвергать войн)
коли испокон веков люди возлюбили войну и усердно убивали друг др)
коли даже на небе велась война меж ангелами, вследствие коей свергнут б«
в преисподнюю Люцифер., И так сильно он сокрушался и стенал по это*
поводу, как будто ратовал за невесть какое праведное и святое дело.
В Новой Валенсии тиран приказал повесить солдата из своих мараньон
за то, что тот нарушил строжайший запрет не выходить без особого разре-
шения за пределы лагеря и удалился от селения на расстояние аркебузнс
выстрела, чтобы собрать фруктов под названием папайа; и повешенонб
на том самом дереве, с коего срывал фрукты.
А теперь вернусь к тем двум солдатам, бежавшим из Бурбураты, о кот
рых я говорил. Напомню, одного из них звали Педрариас де Альместо
Бразильская сель-
ва. Шарль Отон
Фредерик, граф
де Кларак. 1819
Кн. 2. Южная
Америка
а другого — Диего де Аларкон. Так вот, они скрывались в горах, испытывая
превеликие муки голода и жажды, и, не в силах более выносить такое сущест-
вование, порешили сослужить добрую службу Его Величеству, прийти в Бур-
бурату и, выкликая имя короля, побудить жителей селения поднять знамя
нашего господина дона Филиппа. Так они и поступили. Однажды в полдень
вышли на площадь селения и громко выкрикнули: „Кто здесь есть, выходите
на службу королю! Объединимся и повергнем поганого тирана!" На их крики
из домов выскочили семь или восемь человек, готовые к ним присоединиться.
Тут же появились со своими жезлами алькальд Чавес и главный альгвасил
дон Хулиан де Мендоса. Жители Бурбураты приблизились к Педрариасу
и Аларкону и вдруг по знаку алькальда набросились на них с воплями: „Вы
арестованы, предатели! Да здравствует генерал Лопе де Агирре!" Их посадили
под замок, надели им ошейники и приковали цепью друг к другу. Алькальд
нестал скрывать, отчего он так поступил с ними, и объяснил, что тиран увел
его жену, дочерей и невестку, обещав вернуть женщин лишь в обмен на двух
дезертиров. Тогда Педрариас вопросил его, по какому праву он держит
в руке жезл — знак королевской власти, будучи столь гнусным предателем
короля. В ответ на эти слова алькальд схватил копье и метнул в Педрариаса,
но промахнулся. Засим алькальд дал знать тирану, что поймал дезертиров,
и, созвав жителей селения, приказал именем Его Величества отвести дезер-
тиров в Валенсию и передать в руки Лопе де Агирре.
Когда стало известно о появлении дезертиров, дружки Лопе де Агирре
попросили его вернуть заложниц главному альгвасилу, напирая на то, что
условия свои он в свое время обнародовал и все их слышали. Поэтому тиран
повелел отпустить женщин, а дезертиров исколоть кинжалами и разорвать
на клочки. Сатрапы уж готовы были начать смертоубийство, когда при-
мчался гонец от тирана и передал приказ привести дезертиров пред очи
генерала, ибо он желает с ними говорить. Беглых солдат поставили перед
тираном, и тот произнес: „Ну, и что вы натворили? Клянусь Богом, вас
привели в подходящий момент. Я как раз обещал сделать из ваших шкур
барабан и обещание свое выполню. Вот и посмотрим, сможет ли воскресить
вас король Филипп, которому вы собрались служить. Клянусь Господом,
®нне воскрешает и даже не залечивает раны". Засим он удалился в другую
комнату надеть кольчугу и шлем; там же находилась его дочь Эльвира,
и, несомненно, это она упросила отца не убивать Педрариаса, и тот под-
чинился ее просьбе. Это было чудо, не иначе как сам Господь умерил его
жестокость, ибо до сих пор не было случая, чтобы тиран кого-либо поми-
ловал. Выйдя из комнаты, Лопе де Агирре подошел к Педрариасу, обнял его
И сказал. „Этот пусть живет, а другого разорвите в клочья". После того как
Аларкону отсекли голову, его тело разрубили на куски и насадили на колья,
юткнутые на площади, а голову привязали к позорному столбу; глядя
на нее, громко потешались тиран и его сатрапы, и Лопе де Агирре повторял:
»Эх, кабальеро! Если бы мы разделались с Педрариасом, как с тобой, он так
Никогда бы и не узнал, что кастильский король не придет воскресить тебя!"
Лопе де Агирре
1 Письмо приво-
дится с сокраще-
ниями. В полном
варианте пред-
ставлено в кн.:
Кофман А. Конки-
стадоры. Три хро-
ники завоевания
Америки. Указ,
соч. С. 495-502.
Во время своего пребывания в Валенсии тиран написал письмо Е;
Величеству королю дону Филиппу, повелителю нашему, и было сие пос
ние столь же злобным и бесстыжим, каким был отправитель оного. Л(
де Агирре вручил письмо падре Контрерасу, взяв с него клятвенное обещан
доставить его в аудьенсию Санто-Доминго, дабы оттуда послание пер
правили королю, и под данное слово он отпустил священника на остр
Маргарита. Падре Контрерас выполнил свое обещание и отправил пись
в Санто-Доминго. В нем тиран написал нижеследующее:1
S"tfopoAb Филипп, урожденный испанец, сын непобедимого Карм!
» I ^Обращается к тебе Лопе де Агирре, нигтожный вассал твой, uiov
из небогатого рода, родившийся в испанском королевстве, в Басконии, в гор
Оньяте. В ранней юности я пересек море-океан и отправился в Перу, iir
с копьем в руке возвысить и утвердить себя и выполнить долг, каш
надлежит исполнить каждому добропорядогному кабальеро, и за двадцм
гетыре года я многое сделал на твоей службе, покоряя индейцев и основы
поселения, особливо же усерден я был в битвах и войнах, гто вдохновляв
твоим именем, и не щадил я ни сил, ни живота своего, притом не доку:
твоим гиновникам просьбами о плате за труды свои, гто подтвердят ж
королевские реестры.
Я твердо уверен, гто обманывают тебя управители твои, когда тш
о сей земле, ибо находятся они далеко от тебя, сиятельнейший король игом
дин, хотя, по правде, таковым ни я, ни сотоварищи мои тебя не czumucv
а полагаем жестоким и неблагодарным к тем, кто столько сделал наем
бе твоей. Заклинаю тебя, испанский король, будь справедлив и благой^
к столь верным вассалам, каких имеешь на земле сей; гто же до меня имои
сотоварищей, то, не в силах более выносить жестокости твоих ойар
вице-королей и губернаторов, мы вышли из подгинения тебе, отказам
сгитать себя подданными испанского королевства и решили идти на ж
самой жестокой войною, какую сможем повести и вынести; и поверь, кор
и господин, к сему отгаянному шагу нас вынудили твои сатрапы, шер
налагали на нас невыносимые подати, и оскорбляли нас неправедными наг
дами и наказаниями, и ради детей и слуг своих отнимали нашу славу,
и гесть; и сколь же обидно было, о король, выносить их дурное обращены
Я полугил две аркебузные пули в правую ногу, когда в долине Чукинга поии
по зову твоему под нагалом маршала Алонсо де Альварадо усмирять Фрак
ско Эрнандеса Хирона, который восстал супротив тебя, как нынгевосаш
я и мои сотоварищи, и мы будем драться с тобою до смертного конца, к
воогию видим, сколь ты жесток и как легко нарушаешь свои клятвы, км
на этих землях верим мы меньше, гем книгам Мартина Лютера. И сколько
твои ойдоры ни писали тебе о своих деяниях на благо королевства, не совет
высоко ценить их слова, ибо они бессовестно лгут и ставят себе в засл
8оо ооо песо, потрагенных из королевской казны на потворство собственна
прихотям и порокам.
Кн. 2. Южная
Америка
Внемли же, внемли мне, испанский король, не будь столь жесток и небла-
годарен к вассалам твоим, ведь твой отец и ты беззаботно жили в свое
удовольствие в кастильском королевстве, тогда как ваши подданные кровью
и потом завоевывали обширные царства и земли и преподносили их в дар вам.
Внемли же словам моим, король и господин: не может погашаться справедли-
вым властитель, который полугил сей бесценный дар, палец о палец для того
не ударив, и притом не отблагодарил как должно тех, кто положил на это
столько трудов.
Я твердо уверен, гто немного королей обретается в аду, ибо королей вообще
немного, и даже будь вас множество, ни один не попал бы в рай, ибо вы хуже
Люцифера и, одержимые жаждою, голодом и тщеславием, ненасытимо пьете
кровь геловегескую. Впрогем, не удивляюсь тому и не ставлю вам это в вину,
ведь вы становитесь властителями от рождения; но невинный младенец,
облегенный властью еще в материнской утробе, лишен разума, и посему ваше
правление — лишь пыль в воздусях. Я и мои две сотни аркебузиров-мараньон-
цев, как истинные идальго и конкистадоры, дали торжественную клятву Богу
не оставить в живых ни одного из твоих наместников на сей земле, ибо знаю
я докуда простирается твое милосердие; и ныне погитаем мы себя сгастли-
вейшими из смертных, благо пребываем в сих пределах Индий, храним веру
и гестно, как добрые христиане, выполняем ясные преднагертания Господа
^указания Святой Римской церкви; и, будуги грешниками, надеемся искупить
свои грехи мугенигеством ради служения Всевышнему.
Жизнь телес наших хранит Провидение, гто же до наших душ, то, поверь,
сиятельный король, где бы мы ни оказались, мы все до единого будем крепко
придерживаться истинной веры Христовой.
Не таковы здешние священнослужители, коих растленность достигла
невозможных пределов, и пора тебе обрушить на них гнев и кары, ибо нет
середь них никого, кто не сгитал бы себя ниже губернатора. Внемли же, внемли
мне, король, не верь тому, гто они говорят и скажут, ибо они льют слезы пред
тобою, дабы здесь делать, гто им заблагорассудится. Коли хогешь знать, как
они живут на сих землях, так знай же: враги бедных и благотворительности,
прожорливые, тщеславные и высокомерные, они торгуют гем ни попадя, без
зазрения совести берут плату за святые таинства, гоняются за земными
благами и всеми неправдами полугают их; и самый нигтожный монах здесь
тщится всеми повелевать и всем заправлять. Они являют дурной пример
всем прогим, и вследствие этого в сердца туземцев не западает истинная
вера; больше того тебе скажу: ежели не прекратится разложение духовенства
на этих землях, то гревато это будет самыми тяжкими последствиями
скандалами.
Я и мои сотоварищи по многим и веским пригинам решили идти до конца
и умереть за правду, гему ты, прославленный король, стал пригиною, ибо
ре волнуют тебя труды вассалов твоих, коим ты стольким обязан, и, если ты
г не переменишься и не сместишь с постов своих ойдоров, никогда не будет здесь
должного правления. Излишне предоставлять доказательства, ибо и так
Лопе де Агирре
1 В оригинале
стоит подпись:
Lope de Aguirre
el Peregrino.
Испанское слово
«peregrino» имеет
несколько зна-
чений, и все они
задействованы
в данном кон-
тексте. Помимо
значения «скита-
лец», это также
«паломник» —
тем самым
Лопе де Агирре
хочет сказать, что
выполняет обет,
святую миссию —
взять власть
в Индиях и уста-
новить новый
закон. «Peregri-
no» — это также
«чужестранец»:
в этом значении
слово выражает
отказ мятежника
от испанского
подданства
и ясное утвержде-
ние своей новой
культурной при-
надлежности —
американской.
Наконец, в форме
прилагательного
слово означает
«выдающийся»,
«прекрасный»,
«необыкновен-
ный», «чудес-
ный» — все эти
характеристики
Лопе де Агирре,
несомненно,
относил к себе,
к своим замыслам
и деяниям.
Кн. 2. Южная
Америка
общеизвестно, гто ойдоры твои полугают жалованья 4 ооо песо в год и eta-
к ним еще 8ооо песо изымают из казны иными способами, и херезтри:,
каждый из них полугает наследственное владение и боооо песо накоплен
и было бы еще полбеды, если бы они удовольствовались этим и позволяли (
жить им как обыгным смертным, так нет же, по нашим грехам требуют:
гтобы мы, где бы их ни встретили, падали пред ними на колени и воскуряли
фимиам, аки Навуходоносору, а это уж совсем непереносимо. И я, изувегст
на твоей службе, равно как и мои сотоварищи, истомленные и состаривши
на оной же, не перестанем взывать к тебе: не верь своим ставленникам в.
землях, смести их с постов, ибо они не заняты нигем кроме накопителю
и поиска выгодных партий для своих сыновей и догерей, а их любимое приел 
таково: „Что на глаза попалось, то и мое“
Возвращаясь к священнослужителям, доложу, гто они исповедуют и 01.
скают грехи лишь за плату, и оттого бедняки индейцы лишены возможное*
покаяния; зато живут духовники в лугших репартимьенто в Перу и ж-
ведут тяжкую, полную суровых соблазнов, ибо на кухне у каждого отбь-
ет епитимью дюжина индеанок, и отнюдь не старых; а индейские юно
доставляют к их столу рыбу, дигь и фрукты, так гто ни в гем они не знл
недостатка. Клянусь верою Христовой, король и господин, ежели не пресен ,
ты зла на сей земле, биг небесный обрушится на тебя, и говорю это, йобый'
ты правду; гто же до нас, то я и мои сотоварищи уже потеряли падем,
и не ждем, да и не хотим от тебя сострадания.
Ай-ай, как жаль тех денег, гто отец твой, Цезарь и Император, потрап
на завоевание Германии! А золото это было добыто в Индиях, открыв;
и завоеванных нами; и вот сейгас тебя не заботит наша старость, хоть
мы тут сдохни от голода! Отселе нам видно, высокородный король и сен1
гто ты завоевал Германию оружием, а Германия завоевала Испанию порока,
и, право слово, уж лугше мы будем сидеть здесь на маисе и воде, но в отдален
от пугины разврата, а те, кто в нее погружены, пусть имеют свои утехи. Bci
были и пребудут до сконгания века, ибо суть порождения натуры геловеп
но никогда, куда бы нас ни занесло и гто бы с нами ни слугилосъ, не откажем
мы подгиняться заповедям Святой Римской церкви.
Неисгислимые жестокости твоих наместников на сей земле, король и голо
дин, заставили меня объявить тебе войну не на жизнь, а на смерть, М
капитаны и прогие офицеры все подверглись притеснениям твоих стам
ников и все как один решили идти в нашей войне до смертного конца. Mta
из моего отряда молят Всевышнего, гтобы Он приумножал твое достоин
и споспешествовал тебе в борьбе с турками и французами и со всеми, кто аде
на тебя войной в тех землях; в этих же землях пусть Он даст наммилоо
с оружием в руках добыть то, гто по праву нам принадлежит, гто нам заде
жали и в гем нам отказывают.
Отпрыск верных вассалов твоих на баскской земле и мятежник до сам
смерти из-за твоей неблагодарности
Лопе де Агирре, Скитам
Завершив письмо королю, извращенный тиран решил как можно скорее
покинуть Валенсию. В ночь перед выступлением он приказал всем людям
переночевать в хижинах, которые примыкали к его дому и были обнесены
глинобитной стеной. Той же ночью он тайно приказал умертвить трех сол-
дат из своих мараньонцев, подозревая, что они намерены дезертировать;
утром, когда войско тронулось в путь, он повелел сжечь хижину с убиен-
ными. Лопе де Агирре направился горным путем в Бар-
кисимето, оставив Валенсию сожженной и разрушенной;
весь скот он порезал на мясо и забрал с собою всех коней.
На пути из Валенсии в Баркисимето из войска Лопе
де Агирре дезертировали семь или восемь солдат и скры-
лись в глубине земли, и когда тиран узнал о том, разра-
зился проклятиями и богохульствами, а его адмирал
Хуан Гомес, столь же черный душою, как предводитель,
а может, еще чернее, сказал, имея в виду тех трех солдат,
коих умертвил тиран накануне выступления из Валенсии: „Как правильно Подпись Лопе
ваша милость поступили давеча с т^еми тремя: не прикончи вы их, убежа- ЛгиРРе
ли бы тридцать44. — И добавил: „Между прочим, господин, здесь так много
раскидистых дерев...44 — давая понять, что не худо бы вешать всех, кто
вызывает подозрение.
Через два или три дня Лопе де Агирре вышел к ранчо, где жили негры —
рабы колонистов Венесуэлы, и задержался там на день, чтобы собрать
окрестных негров, на чью помощь он весьма полагался. В войске тирана
имелось полтора или два десятка негров со своим вожаком, им тиран вну-
шал, что они свободны, и просил их привлекать на свою сторону других
чернокожих, обещая всем освобождение от рабства; он обращался с неграми
лучше, чем с испанцами, а те в благодарность совершали насилия, грабежи,
смертоубийства и прочие гнусности, вызывая похвалы тирана, и ни в чем
они не знали удержу. Однако надежды Лопе де Агирре привлечь на свою
сторону венесуэльских негров не оправдались. Узнав о приближении
мятежников, колонисты увели рабов вглубь земли и посадили под замок.
На следующий день войско двинулось в путь. Когда начался подъем
на взгорок, прошел небольшой дождик, дорога, и без того неровная, раскис-
ла, утомленные кобылы, придавленные грузом поклажи, скользили, падали
и не могли сделать ни шагу дальше; видя это, тиран обрушил такую ругань
на Бога и Святых, что прямо жуть брала; среди прочего он злобно шипел;
„Ты думаешь, Боже, что этим дождичком остановишь меня на пути в Перу?
Думаешь, я откажусь перевернуть весь мир? Плохо же Ты меня знаешь!44
Эти и другие святотатства изрыгал он, пока мотыгами вырубались ступени
на подъеме, по которым и удалось затащить лошадей наверх.
В долине под названием Лас-Дамас, что пролегает в ю лигах от Баркиси-
мето, возле реки обнаружились плантации маиса, чему тиран чрезвычайно
возрадовался, так как в войске уже ощущался недостаток пропитания. Здесь
мятежники задержались на день, чтобы собрать и вылущить початки.
Лопе де Агирре
Говорят, здесь Лопе де Агирре, разочарованный в своих мараньон..
и ко многим утерявший доверие, собрал на совет капитанов и предлся
убить более сорока человек, больных и ненадежных, дабы остаться ;
с сотней самых стойких и преданных людей. Но некоторые из канита:
не иначе как по Божьему вдохновению, воспротивились и вынудили тир
отказаться от его зверского намерения.
На следующий день поутру войско двинулось в путь; оно шлоускор
ным маршем и с наступлением темноты встало лагерем близ оросители
канала в восьми лигах от Баркисимето; здесь мятежники столкнулись ср
ведывательным отрядом ополченцев. Капитаны ополченцев держали'
собою совет и рассудили таким образом: если тиран нападет на сел
хоть днем, хоть ночью, то будет иметь изрядное военное преимуществ
ибо у него много аркебузиров, которые легко найдут укрытия для стре*
бы за изгородями и за стенами домов, тогда как ополченцы — всеконн
и в селении не смогут использовать преимущества кавалерии. А носе*
они решили выйти из селения и встать лагерем на открытом пространст
на широких равнинах, где конница сможет разгуляться. Они прииск,
место для лагеря недалеко от селения, в глубоком овраге, где протекалруч:,
и перевезли туда все необходимое.
В среду, 22 октября 1561 года, мятежники направились в Баркисимет
а перед этим тиран объявил во всеуслышание, что всякий, кто отдалит,
от колонны на три шага, будет застрелен из аркебузы. Подойдя к Барш
мето, мятежники увидели королевских ополченцев на холме, напротив
положной окраине селения. Тиран же остановил свое войско на берегур«
и перестроил его, поставив в авангард самых надежных людей, а в ар?
гард — обоз и прислугу, после чего двинулся вперед с развернутыми зна-
ками, коих у него имелось шесть — четыре полевых стяга и два штандарт
Ополченцы Его Величества с воздетым королевским штандартом спустили
с холма и двинулись навстречу мятежникам; в селении противники под
шли вплотную друг к другу, и случились отдельные стычки, грозивши
перерасти в сражение, но капитаны Его Величества не стали ввязывать
в баталию и отвели людей, дожидаясь более благоприятною момент
Итак, королевские ополченцы отошли за пределы селения и встали лагере
в овраге, а мятежники заняли Баркисимето и по велению тирана распол
жились в домах капитана Дамиана дель Баррио, окруженных, наподоб,
крепости, высокой глинобитной стеною; а разместил там тиран свой
людей не столько из соображений безопасности, сколько для того, чтоб
держать под надзором ненадежных, дабы они не перебежали в королевой
войско, чего страстно желали добродетельные солдаты, хотя таковых был
не очень много.
Расположившись в крепости, тиран послал доверенных солдат граби
дома колонистов, и там они нашли во множестве индульгенции, в коихбы.
написано, что лиценциат Пабло Кольядо, губернатор вверенной его власт
провинции, помилует всякого, кто перейдет на службу к Его Величеств\
Кн. 2. Южная
Америка
невзирая на преступления, какие он совершил под принуждением тирана,
но помилования можно ожидать лишь в том случае, если раскаявшийся
воздержится от участия в битве с королевским войском. Некоторые из этих
грамот попали в руки тирану через его выкормышей, и тогда он повелел
собрать всех людей и провел с ними долгую беседу, напомнил об их престу-
плениях и уверил, что сам король не стал бы их прощать, не то что какой-
то лиценциатик-губернаторишка, подсунувший эти бумажонки, чтобы
ввести их в заблуждение; и пусть, мол, они покрепче вобьют себе в голову
очевидные вещи, а не живут чужим умом, и много чего еще наговорил им
в этом роде.
Той ночью оба враждующих лагеря были начеку и выставили изрядную
охрану, наблюдавшую за врагом, а наутро, в четыре часа, королевские
ополченцы выдвинулись из укрытия и пальнули из пяти имевшихся у них
аркебуз, а тиран в ответ на эту вылазку приказал всем изготовиться к бою
и послал сорок аркебузиров атаковать тех, кто стрелял; им удалось незаме-
ченными подобраться к королевским стрелкам, они ударили по ним, прои-
зошла стычка, но обошлось без убитых и раненых, после чего противники
разошлись по своим лагерям. В тот же день вечером в лагерь королевских
ополченцев пришел из Мериды капитан Педро Браво во главе двух десятков
всадников. И с их приходом возрадовались ополченцы, и уж считали себя
победителями, и ни во что не ставили тирана, имея на то веские основания,
ибо их насчитывалось уже сто восемьдесят всадников, добродетельных
и совестливых людей, жаждущих послужить Богу и королю и защитить,
даже ценою собственных жизней, жен и детей своих, имущество и дома
от столь гнусных, зловредных и жестоких мятежников. Все это время вокруг
лагеря Лопе де Агирре кружили королевские отряды, посланные с двойной
целью: первая — не дать мятежникам выходить из лагеря в поисках про-
питания и коней, и вторая — защищать и сопровождать перебежчиков,
ежели таковые объявятся.
Некоторые солдаты Лопе де Агирре в душе горели желанием перейти
на сторону короля, но не имели возможности сделать это, поскольку нахо-
дились как бы в заключении за стенами да под многочисленной охраной,
не смыкавшей глаз ни днем ни ночью; и лишь в пятницу, на третий день
после вступления тирана в Валенсию, из его войска дезертировали в коро-
левский лагерь два аркебузира с оружием, тем самым они дали надежду,
что за ними последуют другие: по их заверениям, Эрнан Сентено ц капитан
Хуан Херонимо де Эспиндола ждали лишь удобного случая, чтобы бежать
и увести за собою как можно больше людей. Перебежчики были встречены
с распростертыми объятиями, получили коней, после чего под защитой
кавалерийских отрядов приблизились к лагерю Лопе де Агирре и во весь
голос уговаривали остальных последовать их примеру.
Следующей ночью Лопе де Агирре послал капитана личной охраны
Роберто де Коку и капитана Кристобаля Гарсиа во главе семидесяти
аркебузиров с заданием: под покровом темноты неслышно подобраться
Лопе де Агирре
1 Васкес склонен
представлять это
как чудо и Божье
покровительство.
На самом деле
чудо объясняется
очень просто:
аркебузиры, в том
числе и «дружки
тирана», нутром
почуяли бли-
зость поражения
и, в надежде
заслужить про-
щение, стреляли
в землю и в небо.
Об этом прямо
говорят другие
хронисты.
к королевскому войску и внезапно атаковать лагерь; сам же обещал суп
выступить с остальными людьми, чтобы прикрыть отряд. Но в саваннеа
наткнулись на королевский разведывательный отряд, и, поняв, что внезг
ной атаки уже не получится, мятежники схоронились от взора в распад
между холмами.
Утром мятежники были обнаружены в саванне, и королевское вол-
в полном составе пошло на них в атаку. Мятежники послали за помощь
к Лопе де Агирре, а сами укрепились в глубоком ущелье, где протекала pt
и где не могла развернуться конница противника. Как скоро Лопе де Агирр
узнал о бедственном положении своего отряда, тут же двинулся ему на по:
могу с тремя десятками аркебузиров; они маршировали под звуки тр
и барабанов с развернутым черным знаменем, на котором были изображу
два скрещенных окровавленных меча. После того как Лопе де Агирресос
нился с отрядом, королевские силы пошли в наступление, но, встречена
выстрелами, ударились,в бегство; а на самом деле то было ложное отступ.'
ние, предпринятое с целью выманить мятежников из ущелья на равнин
где получала преимущество конница; тиран поддался на уловку и вош
своего войска бросился вослед отступавшим, но когда мятежники оказав
на равнине, всадники поворотили коней и ударили на них. Завязалась жест
кая битва. У мятежников не было копий, чтобы противостоять всаднив
которые плотным кольцом окружили войско Лопе де Агирре и нападал
со всех сторон, внося замешательство и панику в ряды. В разгар сражен
капитан кавалерии мятежников Диего Тирадо, время от времени атакок
ший королевских всадников, улучил момент, пришпорил коня и подвод
очередной атаки на всем скаку перемахнул на сторону ополченцев. Уи&
это, тиран пал духом и приказал трубить отступление, а дабы остальнь
не последовали примеру Тирадо, он внушал солдатам: „Успокойтесь,юс.
льеро! Я послал Диего Тирадо в стан врага с особым заданием. Поверьте,
действует согласно моей воле“. Когда Диего Тирадо предстал пред губер
тором и прочими офицерами, они принялись расхваливать его, исках
ему превеликие почести, и предоставили ему прекрасного коня; капик
вскочил на коня и бросился в атаку на мятежников с криками: „Эй, кабальер
Переходите под знамя короля! Король милосерден!"
В том сражении, о коем шла речь, случилось нечто достойное удивл:
ния: хотя войско тирана сплошь состояло из аркебузиров и палили си
не переставая, они не убили и не ранили ни одного всадника и ниодв
коня ополченцев, тогда как люди, преданные королю, имея всего-то пг
или шесть аркебуз, ранили двух мятежников и убили коня, на которг
восседал тиран.1
Дезертирство Диего Тирадо, коему Лопе де Агирре доверял болы
прочих; гибель коня от аркебузной пули, что привело тирана в ужасис»
тение; воодушевление, с каким атаковали королевские ополченцы; слабое
аркебузиров-мараньонцев, не способных попасть в противника и ран
хотя бы лошадей, — все это обескуражило тирана, и начал он прозрекг
Кн. 2. Южная
Америка
свою погибель. Дабы избежать ее, он с копьем в руке, пеший, стал сбивать
своих людей в колонну (дружки помогали ему, нанося солдатам удары
в спины древками копий) и погнал их обратно в крепость, стараясь поспеть
туда раньше ополченцев, а те преследовали их по пятам; и кабы королевские
всадники раньше атаковали форт, то взяли бы его, благо там оставалось
совсем немного солдат, и те большей частью ненадежные да недужные.
Запершись в крепости, тиран в ярости накинулся на солдат, называя их
трусами и предателями, и попрекал их: „Мараньонцы, вы стреляете по зве-
здам . Затем он разоружил тех, кого держал под подозрением, и выставил
сильную охрану из своих дружков, чтобы никто не смог дезертировать.
На следующий день он решил совершить чудовищную жестокость и соста-
вил список всех подозрительных и больных, числом более полусотни,
намереваясь убить их всех до единого, а с оставшимися вернуться к морю,
захватить какое-нибудь судно и выбрать другой путь. Он уже готов был
привести сей план в исполнение, разоружил всех, кого мысленно пригово-
рил к казни, и посвятил в свой замысел дружков; но те, понимая, что дело
их дохлое, и желая хоть в чем-то оправдаться перед королевской властью
и перейти на ее сторону, что они впоследствии и сделали, воспротивились
этому и привели много разумных доводов. Сейчас неподходящий момент
для расправы, говорили они, и если убить подозрительных, то оставшиеся
станут бояться, что попадут под подозрение, и от страха сбегут все. Этими
и прочими доводами они переубедили Лопе де Агирре, а более всего тому
способствовала воля Господня; но тиран твердо остался при своем решении
вернуться к морю. Аркебузы, отобранные у ненадежных солдат, храни-
лись под усиленной охраной, дабы дезертиры не прихватили их с собою
и не обратили против мятежников. После сражения, которое произошло
в пятницу утром, тиран три дня, до понедельника, просидел в форту вза-
перти, подготавливаясь в обратный путь к морскому побережью и никого
не выпуская за стены крепости ни на поиски пропитания, ни под каким
иным предлогом. И все это время он находился в окружении личной охра-
ны, состоявшей из самых верных друзей, у которых, как и у него, руки были
по локоть в крови; а другие охранники числом два десятка присматривали
за теми ненадежными, кого тиран по подозрению лишил оружия. В эти
дни в лагере Лопе де Агирре царил страшный голод, ибо, как было сказано,
опасаясь дезертирства, тиран никого не выпускал на поиски пропитания,
тем паче что вокруг крепости день и ночь караулили королевские всадни-
ки; и потому мятежники съели мулов и собак и съели бы лошадей, если бы
тиран строго-настрого не воспретил их трогать, ибо кони были ему нужны
для возвращения к морю.
За эти дни некоторым солдатам удалось перебежать в стан ополченцев,
и они рассказали, что тиран намерен вернуться в Бурбурату. Утром в поне-
дельник, 27 октября 1561 года Лопе де Агирре отдал приказ возвращаться
морю, при этом он разоружил большую часть своих людей, включая неко-
торых капитанов, а оружие и прочую амуницию навьючил на лошадей. Он
Лопе де Агирре
Место действия
заклюгителъного
этапа экспедиции:
остров Маргарита
(справа вверху),
города Валенсия
и Баркисимето
готов был уже тронуться в путь, когда его люди в один голос заявили,4
не следует уходить днем, надо дождаться ночи, когда прохладнее и лег
идти; а те, у кого отняли оружие, начали роптать: как, мол, они пойдут
оружные, — и потребовали вернуть им оружие; а другие вообще выступи1
против возвращения к морю. Видя такое единодушное неподчинение и
дат, тиран сбавил тон и попробовал задобрить своих людей, хотя время д
проб было упущено, и повел с ними задушевную беседу, которая никогоу
не могла пронять, и поведение солдат становилось все более наглымивы
вающим. Когда же тиран посетовал на тех мараньонцев, которые пред:
его и перешли на службу к королю, капитан Хуан Херонимо де Эспинде
резко оборвал его и сказал: мол, нечего жаловаться на дезертиро в надо бы
оставить их в покое на острове Маргарита и на Твердой Земле, и пусть
бежал себе кто хочет, зато остальные хранили бы верность. А он вместоэг
разыскивал и казнил дезертиров и силой тащил людей за собою—чем)
теперь удивляться? С грустью в голосе Лопе де Агирре признал праве
капитана, после чего повелел казнить его, однако не нашлось никого,!
выполнил бы сей свирепый приказ. Тиран сник и приказал раздать вс.
оружие со словами: мол, поступайте как знаете; но некоторые не захоте
брать оружие, и тогда Лопе де Агирре начал упрашивать их и даже попри
у них извинения, говоря, что одна ошибка простительна, — как будто
ошибся только сейчас и не держал солдат своих подобно.пленникамираб:
как будто не оскорблял их раньше словами и делами, как будто неказ*
их без сожаления. Но наконец все взяли оружие, и даже тогда не нашли
никого, кто решился бы убить злодея.
В это время, примерно в полдень, на холме прямо возле лагеря показ?
маэстре-де-кампо ополченцев со своим отрядом. На его появление мяте
ники ответили аркебузными выстрелами и ранили коня, на коем воссе.*
капитан Педро Браво, — это было единственное ранение в королева
войске за всю военную кампанию. Солдаты твердили тирану, что рвук
в бой с королевскими всадниками, и просили выпустить их; Лопе де Аг.
ре поддался их уговорам, приказал открыть ворота крепости и сам выш
Кн. 2. Южная
Америка
наружу наблюдать за сражением. Как только капитан Эспиндола оказался
за стенами крепости, он со своим отрядом тут же сдался ополченцам, а вслед
за ними побежали сдаваться многие другие. С болью в сердце смотрел
тиран, как его мараньонцы переходят на сторону короля, затем повернулся
и побрел в крепость, а там увидел, что и другие солдаты десятками пере-
лезают через стены и дезертируют. Получаса не прошло, как в форту оста-
лись с ним лишь шесть или семь человек, хранивших ему верность, и среди
них капитан Антон Льямосо. Обратившись к нему, тиран горько молвил:
„Сынок, Льямосо, ну и как тебе все это?“ Тот ответил: „Я умру с вашей
милостью, пусть насвместе растерзают". Увидел тиран, что остался почти
в одиночестве и, вместо того чтобы покаяться в своих грехах, в отчаянии
свершил еще одно, самое страшное из всех преступление, каковым увенчал
свои злодейства, — зарезал кинжалом единственную дочь, прекрасную
метиску, которую не покидал своей заботой.1 Брошенный всеми, он метал-
ся по дому, когда в крепость вошли несколько дезертиров-мараньонцев
в сопровождении королевских ополченцев; он сдался им без сопротивления
и вручил оружие одному из своих бывших дружков, по имени Кустод ио
Эрнандес Засим появился маэстре-де-кампо ополченцев Диего Гарсиа
де Паредес в окружении солдат, и они увидели Лопе де Агирре и залитое
кровью, истыканное кинжалом девичье тело. Как узнали они, кто она и как
погибла, ужаснулись таковому злодейству и принялись жестоко попрекать
тирана, на что он ответил: я решил, лучше я убью ее, чем оставлю на потеху
врагам и она умрет как последняя шлюха.
Тиран попросил Диего Гарсиа де Паредеса, чтобы тот не казнил никого
из мараньонцев, а его самого отвел бы к губернатору, ибо он собирался
сообщить тому нечто весьма важное и полезное для служения Его Величе-
ству; но двое из мараньонцев, Кустодио Эрнандес и Кристобаль Галиндо,
на чьем счету было немало злодейств, при этих словах испугались, как бы
он не рассказал об их делишках, после чего им трудно будет оправдаться,
I____________
В своей хронике Торибио де Ортигера более подробно описывает эту поистине шекспировскую сцену. Он не был
ее свидетелем, но мог пересказать со слов двух служанок Эльвиры. «Когда Лопе де Агирре понял, что все его
бросили и нет ему спасения, он направился к единственной своей дочери, прекрасной девушке, сжимая рукоять
кинжала, висевшего на поясе, приблизился к ней и сказал: „Любимая дочь моя, я хотел выдать тебя замуж и уви-
деть тебя госпожою; но по грехам моим и по великому тщеславию моему фортуна изменила мне, все перебежали
н сторону короля и оставили меня без защиты. Исповедуйся, дочь моя, примирись с Богом, ибо негоже тебе
оставаться в сем мире, я не допущу, чтобы какой-нибудь негодяй насладился твоею красотой или бросил тебе
' в лицо оскорбление, что ты дочь мятежника Лопе де Агирре“. В превеликой печати девушка преклонила коле-
ни и, обливаясь слезами, молвила: „Господин и отец мой, разве в ответе я за дела ваши? Разве справедливо, что
так вы поступите с вашей дочерью, которую вам не в чем упрекнуть? Я уйду в монастырь, где не увижу ни неба,
ни солнца, ни луны, где по моим грехам и по вашим буду влачить самое жалкое существование. Там я буду молить
Бога за вас и за меня“ Таковые слова произносила несчастная девушка, обливаясь слезами, а подле нее, также
коленопреклоненные, рыдали ее служанки и умоляли злодея сжалиться над собственной кровинушкой, но он был
непреклонен и стал им угрожать, говоря, мол, если они не прекратят причитаний, он убьет их, и тогда они в ужа-
се убежали к королевским ополченцам. Как только тиран остался один на один с дочерью, он начал наносить ей
удары кинжалом, пока она не умерла». (Ortiguera Toribio de. Jornada del no Maranon у otras cosas notables acaecidas en
las Indias. // Lope de Aguirre. Cronicas. Op. cit. P. 34-35.)
Лопе де Агирре
и один за другим разрядили в него аркебузы: первая пуля попала тиран
в верхнюю часть груди, и он что-то пробормотал неразборчиво, а поел
второго выстрела упал замертво, не препоручив душу Господу, и умерм
дурной христианин.
По делам и по словам своим он был язычником и еретиком, и двигало!
одно лишь тщеславие, в удовлетворении коего он видел предел своего сча
стья. Ему куда важнее было прослыть храбрецом, нежели добропорядочнь
христианином. И многажды он говаривал; мол, если не удастся ему дойт
до Перу, все там порушить и всех поубивать, то, по крайней мере, еда
о его злодеяниях навсегда сохранится в памяти человеческой, а головаег
будет подвешена на позорном столбе, дабы не избылась память о нем, и те
он будет доволен. С этим он и отправился в преисподнюю на векивечн
оставив по себе такую же черную память, как проклятый Иуда, дабылюд^
плевались, упоминая о нем, и проклинали имя его как само о злобно
и гнусного человека, когда-либо рожденного в мире».
грмпеска
4^77 се же не хотелось бы кончать историю Лопе де Агирре на этой ноте
Слишком она однотонна.
Немного экспедиций в Новый Свет столь подробно документирован
как злосчастная экспедиция Педро де Урсуа. Описан каждый шаг Лое
де Агирре: но это не дает возможности окончательно уяснить ни ски
его личности, ни мотивацию поступков. В официальной историограф!
XVI-XIX веков Лопе де Агирре представлен таким, каким его воссозда
в хрониках участники похода. В совокупности они создали образ зако 
ченного злодея.
Но вот что любопытно. Читателям реляции Васкеса, может быть, пег
далось то странное чувство, какое испытывал переводчик: хотя Франсш
Васкес старательно мажет Лопе де Агирре черной краской, без полутонов
Симон Боливар.
Портрет работы
Хуана Ловеры, 1827
и оттенков, его герой не вмещается в эту однолинейн
интерпретацию. Как представляется, мотивация е
поступков отнюдь не сводится лишь к «чистому злодей
ству», патологической подозрительности и жестокос и
Сказанное, конечно, не отменяет того, чтоЛо
де Агирре воплотил в себе классическую модельтир^
и в этом качестве протягивает руку через века и народ
своим многочисленным предшественникам и последе
телям. Читатель не мог не поразиться тому, до какой
степени эта «маленькая революция», свершенная в сер'
неведомого материка, развивалась по тем же законам,
и грядущие великие революции — английская, франц)
ская, русская.
Впрочем, в первой трети XIX века появилась ин
оценка Лопе де Агирре. Ее автором стал Симон Боливар
возглавивший войну испано-американских колош
Кн. 2. Южная
Америка
Зс независимость, за что он получил почетный титул Освободителя.
В личности вождя мараньонцев Боливар увидел прежде всего воплощение
мятежного духа и порыва к свободе, а написанный в амазонской сельве
документ об отказе от испанского подданства он назвал первым актом
независимости Америки.
Позднее XX век принес новую, психопатологическую, интерпретацию
поведения вождя мараньонцев: профессиональные врачи и криминологи
поставили ему ряд убийственных диагнозов. Два перуанских психиатра,
вдобавок к клиническому обследованию, провели тщательный графологиче-
ский анализ его писем1 и пришли к выводу, что Лопе де Агирре представляет
собой «астенический шизоидный тип личности»; это «холодный аутист,
импульсивный и активный, с патологическим психопатическим складом
личности».2 Спору нет, нормальным человеком Лопе де Агирре трудно
назвать, и, безусловно, у него имелись серьезные отклонения в психике (как,
впрочем, у большинства тиранов); однако сводить мотивацию его поступков
к медицинскому диагнозу значит уподобиться тому слепцу из индийской
притчи, который, ощупав хвост слона, решил, что перед ним — змея.
Лопе де Агирре являет собой крайнюю степень воплощения неспокойно-
го духа конкистадора. Он в полной мере унаследовал своеобразные черты
характера и личности испанского конкистадора, но воплотил их в столь
«сгущенном» виде, в столь экстремальном выражении, что воспринимается
как гротеск. Кошмарный гротеск. Именно это и придает его личности иной
масштаб, иное измерение.
Разберем характер испанского конкистадора по отдельным чертам3 —
и мы увидим, как в сознании Лопе де Агирре все они принимают самые
гипертрофированные формы. Прежде всего, это касается смещения евро-
пейского чувства нормы, о чем говорилось в кн. 1, гл. «Понсе де Леон».
Но если в мышлении и в поступках других конкистадоров это «смещение»
проявлялось преимущественно на уровне подсознания, то читатель хрони-
ки Васкеса не мог не почувствовать, что в своих действиях Лопе де Агирре
словно задался целью попрать и отринуть норму (как европейскую, так
и христианскую, общечеловеческую) и утвердить новый принцип бытия.
Он проводил в жизнь эту установку и на деле, и на словах, когда откры-
то заявлял, что намерен установить новый закон. Об этом свидетельст-
вует Васкес и подтверждает его слова другой участник похода, Гонсало
де Суньига: «Он говорил солдатам, чтобы они жили по своему закону, как
им заблагорассудится, и пусть они вволю грабят, убивают, извращаются,
насилуют, пусть будут хоть жидами, хоть маврами, хоть язычниками, кем
угодно, лишь бы не замышляли противу него заговора, ибо он об этом все
равно прознает, и тогда не миновать злоумышленнику лютой смерти».4
। «Новый закон» и впрямь — фактически — был установлен: нормой в отря-
де «доблестных мараньонцев» стало убийство по малейшему подозрению,
порою из чистой прихоти. Жизнь человеческая обесценилась и потеряла
свой сакральный смысл, а что касается загробного существования, то Лопе
1	См. также
графологическую
экспертизу в кн.:
Castro Fulgencio L.
Lope de Aguirre
el Peregrino. Primer
caudillo de Ameri-
ca. — Barcelona,
1977- P-155-157-
2	Lacarta M. Lope
de Aguirre. El loco
de Amazonas. —
Madrid, 1998.
P. 164-165.
3	Подробнее
см. Кофман A.
Рыцари Нового
Света. — M., 2007.
Гл. «Духовный
облик конкиста-
дора».
4	Zuniga Gonza-
lo de. Relacion muy
verdadera de todo
lo sucedido en el no
del Maranon
en la provincia
del Dorado. // Lope
de Aguirre. Croni-
cas. — Barcelona,
1981. P. 26.
Лопе де Агирре
1 Отеро Сильва М.
Лопе де Агирре,
Князь Свободы /
Пер. Л. Синян-
ской // Отеро
Сильва М. Избран-
ное. — М., 1982.
С. 271.
де Агирре никому (кроме дочери, которую убил своими руками), види*
из принципа не позволял по-христиански исповедаться перед смерп
Смещенность европейской нормы в сознании конкистадоров им
следствием атрофию чувства невозможного. Одна чудесная победа внуш
уверенность в последующих, и конкистадор был готов уже с двумя сотняг
человек атаковать империю. Чувство невозможного исчезало и в мораль
этическом плане: стремление выжить в экстремальных обстоятельств
выжить любой ценой, да еще при этом разбогатеть, отменяло обветшавш
рыцарские установки испанского идальго. Нет такой подлости и жестока
по отношению к индейцам, да и к своим соратникам, какой не совершил?
конкистадор для достижения своих целей. Разве не это отсутствие чувс
невозможного двигало Кортесом и Писарро, когда они с ничтожным
силами вторгались в могущественные государства? Разве не пересечен!
всех морально-нравственных барьеров обеспечило успех этих экспедиций
Но их предприятия, пожалуй, не идут ни в какое сравнение с грандиозны
планами Лопе де Агирре по захвату Перу и отделению американских кс
ний от Испании. И ради достижения этой великой цели он не гнушаек
средствами: отменяет христианскую мораль как таковую и устанавлиьи
«новый закон».
Как видно, типичное в сознании конкистадора в характере Лопе де Аги;
ре доведено до экстремальной степени. Возможно, это происходило г
воздействием личной психической патологии, которая гипертрофи]
валась в стрессовых условиях экспедиции. Отметим, однако: «дружь
и «выкормыши» Лопе де Агирре в точности воспроизводили модель
поведения. Что же — они все были с психиатрическим диагнозом? Вряд •
Та необыкновенная легкость, с какой они усваивали «новый закон», яс
показывает, что в их сознании также сместилось чувство нормы, непопр
вимо сдвинулись базовые морально-этические критерии.
Это смещение понял и глубоко отразил венесуэльский писатель Мип
Отеро Сильва в своей интерпретации личности Лопе де Агирре: он увя
его с воздействием грандиозного американского пространства, показав,
оно моделировало личность, заставляло ее превосходить свои преде
Стоит процитировать один фрагмент из романа «Лопе де Агирре, Кн
Свободы»: ...В этом месте Мараньон навсегда и бесповоротно станови
вселенской рекой, плывущий по ней начинает чувствовать себя бескон
но малым или безгранично великим, в зависимости от того, какого он сам
о себе мнения. Лично я чувствую, что в моей душе прибывает величи
по мере того, как зеркало реки ширится пред моими глазами. (...) Велич
этой реки возвращает мне сознание, кто я есть на самом деле: не колчено
беззубый старик, а десница, готовая вершить небывалые подвиги, я вож
и предводитель и стою больше, чем кто бы то ни было, много больше, ж
губернатор Педро де Урсуа, и не меньше, чем сам король Филипп, кое
хранит Господь, а со временем и ты, испанский король, будешь стоил
меньше, чем я».1
Кн. 2. Южная
Америка
Обратим внимание на словосочетания «стоить больше» и «стоить мень-
ше > в финале цитаты. Венесуэльский писатель отразил и тот особый пси-
хологический комплекс испанского идальго, какой испанцы того времени
определили емкой формулой «ir a valer mas». Буквально это можно пере-
вести нескладными словосочетаниями «становиться стоить дороже» или
«начинать значить больше», причем вроде бы лишний глагол (буквально
«идти») здесь очень важен, ибо он обозначает процесс, устремление, про-
движение человека на пути самооценки и оценки в глазах окружающих.
Это повышение «стоимости» человека никоим образом
не ограничивается ни увеличением его материального
благосостояния, ни продвижением по службе: речь идет
прежде всего о поступках, деяниях, которые способны
выделить человека из его окружения.
Новый Свет предложил испанцу совершенно иные
возможности для «повышения собственной стоимости»,
чем те, что могла ему предоставить абсолютистская
Испания, где все уже было куплено, распределено, уста-
новлено. Америка распахнула перед испанцами море
неизведанных земель. Энергия, рожденная на переломе
эпох, нашла выход и достойное поле применения. В Аме-
рике, как в сказке, не задавшаяся в Испании судьба могла
коренным образом перемениться, что и влекло туда честолюбивых, обде- Шлемы испанских
ленных наследством и достоянием юнцов. В Новом Свете идальгический конкистадоров
комплекс «большей стоимости» чрезвычайно обостряется: ведь беспредель-
ное пространство подразумевает и беспредельные возможности — здесь
каждый может в полной мере проявить себя, обрести и доказать свою
«стоимость
В последних строках своего письма королю Лопе де Агирре просит Бога
«дать милость с оружием в руках добыть свою цену, каковой они заслужи-
вают» (nos dё Dios gracia que podamos alcanzar con nuestras armas el precio
que se nos debe)1 Переводчик написал: «то, что по праву нам принадлежит»,
оставив растолкование на послесловие. Некоторые комментаторы письма
в этом месте ставят сноску и поправляют автора, полагая, будто он или
переписчик ошибся в одной букве и вместо испанского «premio» (награда)
написал «precio» (цена). Нет здесь ошибки: Лопе де Агирре имел в виду
именно человеческую «стоимость» себя и своих сотоварищей. Идальги-
ческий комплекс «большей стоимости» был присущ ему в той же степени,
что и другим конкистадорам, только, в отличие от прочих, Лопе де Агирре
не смог реализовать свои амбиции на ниве служения королю. Тем более
сильный выплеск эти амбиции получили в мятеже: снова мы видим, как
типовое в сознании конкистадора доводится до экстремального, и Лопе
де Агирре осмеливается сделать то, что не осмеливался никто до него. Он
1 Vazquez F.
Descubrimiento
de Amazonas. //
Historiadores de
Indias. America del
Sur. — Barcelona,
1972. P. 491.
не просто отрицает власть короля, а повышает свою «стоимость» настолько,
Ито ставит себя выше короля. Его письмо — тому свидетельство.
Лопе де Агирре
1 Zuniga Gonza-
lo de. Relacion muy
verdadera... P. 26
Точно так же в запредельном выражении в личности Лопе де А?
ре воплощена столь характерная для испанского конкистадора жи
посмертной славы. Но если «типичный» конкистадор стремился оста
по себе добрую память, а худой славы боялся пуще смерти, то Лопе де Аг?
ре выводит понятие «слава» за рамки морали и христианских установлен
и делает абсолютной внеэтической ценностью, самоцелью. Его стреми
оставить по себе память в веках предстает уже в форме маниакальной \
Свидетельство Васкеса на этот счет вновь подтвердит Гонсало де Сунь
«Он говорил, что Бог создал рай для тех, кто этого заслуживает, а
лю — для тех, кто больше сможет, и если так, то он сможет отвое
Перу. Еще он говорил, что душа его уже горит в аду, и посему он еде?
так, что слава о его деяниях раскатится по всему миру и имя его вознес
до девятого неба».1
Лопе де Агирре не мог свершить великих открытий, ибо повторял г
Орельяны. Не мог свершить он и «доброй конкисты», так как быстропс:
что сведения о странах Эльдорадо и Омагуа суть вздорные измышлен
Одержимый идеей оставить о себе память в веках, он избрал инойп
Верил ли сам Лопе де Агирре в успех своего предприятия? Верил ли,
сможет с горсткой «мараньонцев» немыслимым маршрутом дойти до П
и победить самого могущественного в ту эпоху монарха — испансь
короля Филиппа II? Вряд ли. Его обреченный мятеж был не чем иным
прорывом в Историю. Его деяния были чистой воды геростратством.
Как уже говорилось, для конкистадора один из способов оставить о
память в веках — написать реляцию (см. кн. 1, гл. «Альвар Нуньес КД
де Вака»). И в этом отношении Лопе де Агирре продолжает тради
предшественников, но составляет документ совсем в ином, экстремаль
жанре — письмо-вызов испанскому королю. Хотя это нечто прямо пр<
воположное реляции как по духу, так и по стилю, Лопе де Агирре бер
за перо, отчасти движимый теми же побуждениями, что и многие др*
конкистадоры: сохранить свое имя в истории, подчеркнуть личнуюр
в событиях, и при надобности оправдать себя, отстоять свою «честь и ела
донести до вышестоящих правду, как он ее понимает, и, наконец, закреп
увиденное и пережитое в слове.
И мятеж свой Лопе де Агирре довел до самого крайнего, пределы,
выражения. Агирре не был первым мятежником и опирался на креп1
традицию, которая подспудно была заложена в самих формах орган,
ции Конкисты. Ситуация генерал-капитана в корне отлична от положи
губернатора или вице-короля, назначенного на подконтрольную Иск
территорию. Если последние являлись, можно сказать, на все готовеш
то первый должен был в подлинном смысле слова «овладеть» своей тс
торией: сначала ее открыть, затем исследовать, дать имя географ™
компонентам этого пространства — рекам, озерам, горам и т.п., прив
к покорности туземцев и христианизировать их, наконец, «заселить»
риторию, то есть создать сеть испанских городов и селений.
Кн. 2. Южная
Америка
Получается, что генерал-капитан фактически созидает «новую страну»
для себя и своих подчиненных, чувствуя себя демиургом и властителем
вверенной ему территории. Рядовые конкистадоры также считали себя
по праву первооткрывателей и завоевателей коллективными хозяевами
покоренной территории и полновластными индивидуальными хозяевами
своих энкомьенд.
Король ясно понимал эти особенности самоощущения конкистадоров
и всячески старался ограничить их своеволие, издавая бесчисленные зако-
ны, один строже другого, и засылая в Новый Свет бесчисленное множество
чиновников, призванных проводить эти законы в жизнь. Эмиссары короля
прибывали на место и самоуверенно внедряли собственные порядки. Столк-
новение амбиций конкистадоров с амбициями чиновников и создавало
питательную почву для мятежей.
Вместе с тем была грань, которую не переступил ни один из бунтов-
щиков-конкистадоров, кроме Агирре. Эта грань — верность королю. Как
ни парадоксально, идеологической подкладкой мятежей почти всегда был
лозунг «истинного», «более правильного» служения интересам короны —
в противовес эмиссарам короля, которые, дескать, во всем предают эти
интересы и совершают то, что по-испански называется непереводимым
словом «deservicio» (нечто, противоположное служению, «антислужение»).
Лопе де Агирре с его органической потребностью перейти все пределы,
попрать все нормы — смело перешагивает запретную грань и объявляет
испанскому королю «войну не на жизнь, а на смерть». Мало того, он совер-
шает вообще неслыханное: отказывается от испанского подданства.
Это не только политический, но и культурный акт. Своим отречением
от испанского подданства Лопе де Агирре фактически ознаменовал рожде-
ние нового этноса, новой культуры, которая три века спустя будет названа
латиноамериканской.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ь/\а-“Т)лата
'ПеЪро Ье МенЪоса
Страна
СереЪряного
короля
1 См. В. И. Маги-
довиг. И. П. Ма-
гидовиг. Эпоха
великих откры-
тий до середины
XVI века. — М.,
2009. С. 50.
осле того как в 1513 году Васко Нуньес де Баль
Ш	/открыл Южное море, поиски трансокеанскогоп[
/ / лива в последующие двадцать лет стали главк
«сюжетом» Конкисты и во многом определяли ее направленность. Первое,
крывателю пролива светило проложить прямой путь к островам Пряност
а тем самым к богатству и славе в веках — вот почему для первопроход
поиски пролива превратились в одержимость. Кортес, не жалея дев.
отправляет на поиски пролива две мощные экспедиции из Мексики на зс
нынешних Гондураса и Гватемалы; с той же целью Центральную Амери*
исследуют Хиль Гонсалес де Авила и Франсиско Фернандес де Кордо
и немецкие банкиры подписывают контракт на освоение Венесуэлы, наде
открыть вожделенный пролив. Его пытались отыскать и на юге матер
три экспедиции, предпринятые до знаменитого плавания Магеллана.
В большинстве справочных изданий первооткрывателем эстуар
Ла-Плата назван испанец Хуан Диас де Солис, о ком речь пойдет ни
На самом деле это открытие совершили два португальских мореплавате»
Иштеван Фроиш и Жуан Лижбоа. Последний был участником экспедиц
Васко да Гамы, впоследствии неоднократно водил португальские кораб
в Индию и составил подробнейшее описание маршрута, включавшее по<
режья Африки со всеми его мысами, заливами и мало-мальски приметив*
местами.1 В1512 году на двух каравеллах они направились к берегам Юч
Америки. Об этой экспедиции известно очень мало, да и цель ее не в
не ясна: скорее всего, в Новый Свет они устремились не за открытии
а за ценным красным деревом (пау-бразил) и за рабами. Продвигаясь вде
Кн. 2. Южная
Америка
материкового берега на юг, они проследили еще неисследованное побере-
жье на протяжении полутора тысяч километров, от 260 ю.ш. до 350 ю.ш.,
пока не достигли залива Ла-Плата, куда впадают реки Парана и Уругвай.
До вершины залива, протяженностью в 320 км, они не потрудились дойти,
но твердо уверились, что это трансокеанский пролив и с радостным изве-
стием повернули в обратный путь на север. Корабли требовали ремонта,
и капитаны неосмотрительно подошли к Эспаньоле: здесь каравелла Фрон-
та была арестована (иностранным судам запрещалось появляться в «испан-
ских водах»), и весь экипаж во главе с капитаном угодил в тюрьму; а Лижбоа,
видя такой поворот дел, немедленно снялся с якоря и благополучно дошел
до Мадейры. В1514 году в Аугсбурге был издан «летучий листок»,1 где со слов
Лижбоа сообщалось об открытии пролива, ведущего к Восточным Индиям,2
и, можно предположить, что эта новость стала известна в Испании.
Реакция последовала незамедлительная. Мало того, что португальцы
обосновались в Бразилии — не хватало еще, чтобы они прибрали к рукам
трансокеанский пролив! И на следующий год король Фердинанд на казен-
ный счет снаряжает на поиски пролива флотилию из трех кораблей. Ее
командующим назначен Хуан Диас де Солис, который после смерти Аме-
)иго Веспуччи в 1512 году заступил на пост главного пилота (штурмана)
Кастилии. Флотилия отплыла в октябре 1515 года, пересекла Атлантический
океан и двинулась на юго-запад вдоль береговой линии, пока на 350 ю.ш.
не дошла до широкого залива. Солис повернул на запад, но чем дальше он
углублялся в залив, тем преснее становилась вода и тем быстрее улетучива-
лись надежды увидеть просторы Южного моря. Так и оказалось: это было
образованное двумя мощными реками, Парана и Уругвай, «пресное море»,
которое по праву первооткрывателя получило название Рио-де-Солис.
1 Летучие лист-
ки — разновид-
ность лубочной
литературы.
Выглядели они
обычно так:
одинарный или
сложенный вдвое
лист бумаги с от-
тиском гравюры
и пояснительной
подписью внизу
или на обратной
стороне листка.
Они сообщали
самые послед-
ние новости,
фактически став
прародителями
современной
газеты. Быстрые
в изготовлении,
дешевые и до-
ступные, «летучие
листки» выпуска-
лись массовыми
тиражами и про-
давались в ме-
стах скопления
людей — чаще
всего на площадях
и базарах.
2 Там же. С. 166.
Эстуарий Ла-Пла-
та. Карта XVII в.
Педро де Мендоса
Показное миролю-
бие туземцев неред-
ко оборагивалось
коварной засадой
1 Гуаранй — груп-
па земледельче-
ских индейских
племен, говоря-
щих на родст-
венных языках
языковой группы
ту пи-гуарани.
Жили главным
образом в между-
речье Парагвая
и Параны.
В середине февраля 1516 года Солис произвел высадку на северный бер
эстуария. Индейцы чарруа, обитатели тех мест, очень доброжелатель
приняли испанцев; отбросив осторожность, Солис с королевскими чине
никами и с небольшим отрядом по приглашению туземцев направив
в их селение. Как вскоре выяснилось, направились они прямиком в заса
где были перебиты, а затем, говорят, поджарены на кострах и съедень
Обезглавленная экспедиция помчалась прочь от негостеприимного бере
и в сентябре того же года вернулась в Севилью.
Впрочем, до Севильи добрались не все: одно судно потерпело кер
блекрушение у берегов Америки, и оставшиеся в живых полтора десят
человек выбросились на остров Санта-Катарина (который нынче тр/
мостами соединен с материком у бразильского порта Флорианополис .Ср
ди спасшихся был португалец по имени Алежу Гарсиа, и авхор настойч!
призывает читателя запомнить это имя. Говорят, История все расставл
по своим местам и воздает по заслугам, но в отношении Гарсиа онапоче»
то не потрудилась этого сделать, и его имя осталось известно лишьоче
узкому кругу историков Конкисты — меж тем он стал одним из велик
первопроходцев и первооткрывателей Америки.
Вместе с пятью сотоварищами он перебрался на материк и обоснова*
у индейцев гуарани;1 за долгие годы в совершенстве выучил их язык, воз*:
сился и стал вождем племени. От индейцев он узнал о Белом короле, кок
рый живет далеко на западе в городе, выстроенном из серебра, и возгорев
мечтой посетить ту землю (разумеется, чтобы ее разграбить). Пламенным
Кн. 2. Южная
Америка
речами он увлек за собою две тысячи воинов гуарани и в 1524 году во главе
своей армии двинулся на запад. Жаль, никто из немногих европейцев, участ-
ников беспримерного похода, не взялся написать хронику, и потому о нем
сохранились очень скудные и противоречивые сведения. По одной версии,
Алежу Гарсиа пересек юго-восточную часть Бразильского плоскогорья, дви-
нулся на запад по долине реки Игуасу, открыв по пути один из крупнейших
в мире водопадов высотой 72 м; затем форсировал открытые им реки Парана
и Парагвай, впервые пересек центральную часть Лаплатской низменности,
азатем пустыню Гран-Чако и вышел к Боливийскому нагорью, в верховья
реки Пилькомайо, достигнув границ Кольясуйу — южной части государ-
ства инков. По другой версии, дойдя до реки Парагвай, он двинулся вверх
по течению, приблизительно до 19°ю. ш., а затем свернул строго на запад.
Как бы там ни было, он прошел по неведомым землям Южной Америки
около 2 500 км в один конец и открыл столько всего, что этого хватило бы
десятку первопроходцев на то, чтобы прочно вписать свои имена в историю
географии. Действительно, Алежу Гарсиа отнял пальму первенства у тех,
кто по традиции считаются первооткрывателями: за восемь лет до Фран-
сиско Писарро он открыл государство инков и вступил на его территорию;
за четыре года до Себастьяна Кабота открыл реку Парагвай; за тринадцать
лет до Хуана де Айоласа обнаружил пустыню Гран-Чако и за семнадцать лет
до Альваро Нуньеса Кабесы де Ваки пересек Бразильское нагорье, открыв
реку и водопад Игуасу.
Сцена канниба-
лизма
Педро де Мендоса
Индейская семья
Когда войско Гарсиа поднялось к Боливийскому наг
рью, ни предводитель отряда, ни его соратники зна:
не знали о государстве инков Тауантинсуйу, его размер
и его мощи. Они думали, что вторглись во владения Бет
го короля. Они видели не то что провинцию, а глух\
окраину государства инков, но увиденное впечатляя
показавшиеся городами селения с каменными дома»
жители, облаченные в хлопковые одежды, множестве
бытовых предметов и украшений из золота и серебра
Надо представить себе, какое ошеломительное впеча
ление произвело все это на Гарсиа и его европейск
спутников после долгих скитаний по диким земля
а о воинах-гуарани и говорить не приходится. Воодуш
ленное войско принялось безудержно грабить инкск
селения и обращало в бегство небольшие отряды, пыта
шиеся преградить путь разбойникам. Обеспокоенн
1	О походе Гарсиа
см.: Diaz de Guz-
man R. Argen-
tina. — Buenos
Aires - Mexico,
1945. P. 46—49; Arci-
niegas G. Los alema-
nes en la conquista
de America. —
Buenos Aires, 1941,
P. 160; Магидо-
euz В. И., Маги-
довиг И. П. Эпоха
великих откры-
тий... С. 231.
2	Руй Диас де Гус-
ман (1554-1629) —
метис, родивший-
ся в г. Асунсьон,
внук губернатора
Парагвая Домин-
го Мартинеса
де Иралы. Автор
хроники «Руко-
писная Арген-
тина»: написана
в 1612 году, издана
в XIX веке.
наместник Кольясуйу послал против захватчиков крупную армию. Гар,
проявил благоразумие, не стал ввязываться в бой, повернул в обратныйп
и в 1525 году благополучно вернулся на берега реки Парагвай с огромн
добычей.1 Этот фантастически удачливый рейд удивителен не толькопрот
женностью маршрута, но и тем, что обошелся без крупных людских потерь
За удачливость приходится платить, и Гарсиа за нее расплатилсяжн
нью. В точности не известно, попал ли он в засаду враждебного индейсг
племени, или его, сговорившись, вероломно убили свои, как утверждз.
Руй Диас де Гусман,2 автор хроники «Рукописная Аргентина», на котор*
мы еще не раз сошлемся. Если хронист прав, то мотивы убийства остаг
совершенно не проясненными. Индейцы пощадили сына Гарсиа, подрос,
(видимо, первого метиса, рожденного в Парагвае) и много лег спустят
рассказал Диасу де Гусману о походе на земли Белого короля.
Впрочем, незадолго до своей гибели Гарсиа позаботился о том, чтс
довести «превеликие новости» до сведения европейцев, отправив пос1,
ников с образцами награбленного на остров Санта-Катарина.
После гибели Солиса главным пилотом Испании был назначен Себасть
Кабот. Настала пора оправдать почетное звание делом, и король предпнс.
Каботу пройти Магеллановым проливом, достичь Молуккских острец
и основать там первое испанское поселение. В апреле 4526 года Кабот отш
из Испании во главе экспедиции из 300 человек, разместившихся на чет
рех кораблях. Флотилия благополучно пересекла океан и двинулась на
вдоль побережья. В октябре флагман потерпел кораблекрушение у остр.
Санта-Катарина, где, напомним, уже десять лет жили несколько участ
ков незадавшейся экспедиции Солиса. Они и рассказали вновь прибыв^
о походе Алежу Гарсиа во владения Белого короля и в доказательство св
слов показали кое-какие вещицы из драгоценных металлов, какие прк
к ним Гарсиа вместе с донесением.
Кн. 2. Южная
Америка
Можно представить, какое впечатление произвели эти рассказы на Кабо-
та. Крушение флагмана поставило под вопрос возможность пересечь Тихий
океан, а сведения об экспедиции Гарсиа дали на этот вопрос вполне опре-
деленный ответ. К чему нужны с риском для жизни запредельно далекие
острова Пряностей, если богатства, можно сказать, лежат под боком?
И Кабот решил сменить маршрут экспедиции: если откроет он царство
Белого короля, то испанский король спишет ему грех своеволия. Однако
девять офицеров не согласились с таким решением. С ними Кабот не стал
церемониться, высадил их на остров, построил небольшой корабль взамен
погибшего флагмана и отправился к реке Солиса, куда флотилия вошла
в феврале 1527 года.
Слухи о прибывших кораблях мгновенно распространились по берегам
эстуария, и вскоре перед христианами предстал единственный, кому индей-
цы сохранили жизнь при избиении «делегации» во главе с Солисом — юнга
Франсиско дель Пуэрто. За десять лет, что он прожил в этих местах, он
выучил язык местного племени и рассказал испанцам о богатствах реки
Каркаранья, что заставило Кабота изменить маршрут. Он пересек эстуа-
рий в юго-западном направлении и в устье Параны воздвиг форт Санкти-
Эспиритус — базу для дальнейшего продвижения вглубь земли. В форте
он оставил два корабля и восемьдесят человек, повелев им не снимать
караулов ни днем, ни ночью. Поначалу испанцы были начеку, но вскоре
Инки: похоронный
обряд
Педро де Мендоса
Ла-Плата эпохи
Конкисты —
место действия по-
следних трех глав
книги
ослабили бдительность, за что и поплатились — индейцы застали в
сплох раздетых солдат, многих перебили и сожгли форт, оставшиеся о
гли добраться до кораблей и вернуться в Испанию. Сам же Кабот над
других кораблях стал подниматься по реке Парана на север, пока не дсп
до устья реки Каркаранья, правого притока Параны. Никаких богатствам
не обнаружилось, поэтому испанцы продолжили плавание вверх порт
В начале 1528 года Кабот дошел до устья реки Парагвай, где произс^
ожесточенный бой с индейцами: победа обошлась испанцам потерей д и
цати пяти человек. Наладив такой ценой мирные отношения с туземцам;
Кабот выменял у них серебряные украшения, что еще больше укрепи®
уверенность в существовании Серебряного царства.-И он двинулся вес
по реке Парагвай.	'
Насколько высоко он поднялся по этой реке не известно, вряд ливе
устья притока Пилькомайо (то есть приблизительно на 300 км). Серес
ным царством здесь и не пахло, поэтому Кабот решил продолжить попа
по реке Парана и повернул назад. Вверх по реке Парана он поднялся, верст
но, на 400 км, но не смог преодолеть каскада водопадов Сети-Кедас.Кх
предпринял несколько разведывательных экспедиций в междуречье Пар
и Парагвая, но обнаружил там лишь нескончаемые болота.
Кн. 2. Южная
Америка
За полтора года безрезультатных
скитаний люди дошли до крайней
степени усталости и отчаяния и, опа-
саясь бунта, Кабот объявил о возвра-
щении в Испанию — хотя он ясно
понимал, какой прием там ждет капи-
тана который самовольно изменил
маршрут, не выполнил поставленного
задания и прибыл с пустыми руками.
В конце сентября 1529 года он вернул-
ся в устье Ла-Платы, где его глазам
предстало пепелище на месте форта
Санкти-Эспиритус.
Прежде чем отправиться в обрат-
ный путь Кабот предпринял послед-
нюю отчаянную попытку разведать
путь к Серебряному царству и отпра-
вил на поиски полтора десятка всад-
ников во главе с капитаном Франсиско
Сесаром. И не прогадал. Через три
месяца Сесар возвратился с рассказом
о том, что он достиг густонаселенной
и богатой земли, где его радушно
принял местный правитель. Куда
направился разведывательный отряд
и где он побывал, остается только гадать; в любом случае предположения
о том, будто бы Сесар достиг Анд, не выдерживают критики, ибо проде-
лать такой путь туда и обратно за три месяца невозможно. По мнению В.И.
и И. П. Магидовичей, Сесар двинулся на северо-запад через пампу, поднял-
ся на открытую им горную цепь Сьерра-де-Кордова, прошел на юг вдоль
западного склона этих гор и достиг густонаселенного района у подножия
центральной части Прекордильер.1
Как бы там ни было, этот разведывательный рейд породил еще один
американский миф, вариант Эльдорадо, связанный с именем Франсиско
Сесара Надобно знать, что фамилия этого капитана представляет собой
испанскую огласовку славного имени Цезарь, которое в испанском, как
и во многих других языках, стало обозначением верховного правителя
отсюда русское «царь»); это слово использовалось и в обращении к импе-
ратору Карлу V (Vuestra Cesarea Majestad — Ваше Цезарское Величество).
Себастьян Кабот.
Гравюра Сэмюэля
Роуля по рисунку
Ганса Гольбейна
Младшего
Магидо-
виг В. И. Магидо-
виг И. П. Эпоха
великих откры-
тий... С. 234.
Поэтому первоначальное название новооткрытой богатой земли — Стра-
на Сесара — быстро рассталось с именем первооткрывателя и в сознании
конкистадоров преобразилось в Страну Цезаря (то есть какого-то могуще-
ственного правителя), а впоследствии, повысившись в своем статусе, эта
земля стала называться Страной Цезарей. Видимо, по аналогии с Эльдорадо,
Педро де Мендоса
'Гы в ок
в ^Ucmo/H4K>
кривая мифологического мышления привела к Городу Цезарей, хотя, б
то страна или город, все равно непонятно, как царствующие особы ладил
между собой... Этот миф был жив еще и в XVII веке, направлял экспедиц,
в самые глухие уголки Южного Конуса и принял на своем алтаре нема
количество жертв.
Так что в 1530 году Себастьян Кабот возвратился в Испанию хоть
и с пустыми руками, но с добрыми вестями. И оказались эти вести настой
ко добрыми, что после экспедиции Кабота земли, открытые Солисе
получили название «Аргентина» (Серебряная), а река Парана — имяР;
де-Ла-Плата (Река Серебра), которое впоследствии удержалось тольк
за общим эстуарием Параны и Уругвая. Однако самого Кабота добрые вест
не спасли от судебного преследования за самовольство, в результате чег
он был осужден и отправился на три года в ссылку в африканский Оран
Впоследствии он перебрался в Англию и там преуспел, но это уже друк
история.
Добрые вести, широко распространившиеся по всему Иберийско*
полуострову, возбудили не только испанцев, но также их соперников порт
гальцев. Из Португалии была направлена экспедиция из четырех корабле,
с тайным заданием отыскать Серебряное царство. Понятное дело, прямик?
двинуться в Аргентину, в испанские владения, португальцы не могли—зат
они имели полное право двигаться в свои владения, то есть в Бразили
А уж оттуда был немедленно направлен на юго-запад отряд из шестидесят
человек в сопровождении союзных индейцев. На подходе к реке Парагь
португальцы попали в засаду, капитан отряда погиб, оставшиеся в жив
отступили. Местные индейцы предложили конкистадорам переправите
через реку, и те опрометчиво согласились. Как вскоре выяснилось, канс
были заранее разбиты и кое-как скреплены, и, отдалившись от берега, он
стали разваливаться. Отягощенные оружием и доспехами португальца
тонули один за другим, а те, кому все же удалось достичь берега, попал
под град стрел и удары палиц. На этом португальцам пришлось времени
успокоиться.
Серебряное царство ждало своего первооткрывателя и завоевателя. Кт
им станет?
^у^Чон Педро де Мендоса — основатель Буэнос-Айреса, будущей сто
лицы Аргентины — родился в городке Гуадикс провинции Грана?
в 1500 году в аристократическом семействе. При покровительстве роде
венника, имевшего связи при дворе, в двадцатилетием возрасте Педр
был отдан в пажи Карлу V, затем получил звание камергера. Мендоса все-
вал в Италии — и поговаривали, что свои несметные богатства он выг
из Рима, когда в 1527 году испанцы на глазах у возмущенной Европы вар
варски разграбили священный город. Впрочем, из Рима он вывез не тольк
богатства — но об этом чуть позже. Дон Педро сопровождал императе;
в его триумфальной поездке по Италии, затем жил при императоров
Кн. 2. Южная
Америка
дворе в Австрии и в Германии, и возвратился в Испанию вместе с Карлом V
лишь в 1533 ГОДУ- Из этого краткого послужного списка читатель уяснит,
сколь важной и влиятельной персоной был наш герой. А еще более важной
и влиятельной персоной при дворе была его родственница, донья Мария
де Мендоса, жена секретаря Карла V Франсиско де Лос Кобоса, кото-
рая в свое время сыграла роль доброго ангела в жизни Кортеса. И когда
в 1534 году Мендоса и губернатор Канарских островов
Педро Фернандес де Луго почти одновременно подали
королю прошения на завоевание Ла-Платы, выбор был
сделан в пользу нашего героя. И если другие страждущие
затеять «собственную конкисту», бывало, годами обива-
ли пороги канцелярий, то Мендоса получил согласие
в кратчайшие сроки.
И здесь читатель вправе задаться вопросом: с чего это
дона Педро вдруг потянуло в Новый Свет? Одно дело —
мелкопоместные идальго, голь перекатная, которая
мечтала возвыситься и разбогатеть одним махом: таким
Америка и впрямь открывала неслыханные возможно-
сти. Но наш герой, кажется, достиг потолка жизненного
благополучия — ему-то чего не хватало? Приключений
возжаждал? Или «охота к перемене мест»? Нет, мотива-
ция, как представляется, была и глубже, и трагичней. Подготовка к экс- Педро де Мендоса.
педиции шла ПОЛНЫМ ХОДОМ, а ДОН Педро неделями проводил В постели, Рисунок Дельфины
не в силах подняться на ноги. Всем окружающим он старательно внушал,
будто разбередилась старая рана, полученная в Риме, но правда прорвалась
наружу и пошла гулять по тавернам Севильи. Нет, дона Педро приковала
к ложу вовсе не старая римская рана, а застарелая «римская болезнь» — так
испанцы той эпохи называли сифилис. Теперь-то становится понятно, что
двигало нашим героем, когда он принял отчаянное решение вложить все
свои средства в экспедицию за океан. Зная, что болезнь неизлечима и дни
его сочтены, он захотел войти в Историю, оставить память о себе. Но разве
сытое благополучие и камергерский чин дадут пропуск в Историю? Нет,
чтобы получить его, надо свершить Деяние. Абсолютистская Испания,
живущая размеренной жизнью под твердой властью короля и чиновников,
стала непригодна для действия, инициативы. Другое дело — Новый Свет:
его непознанные земли словно звали: приходи, прояви себя, покажи чего
ты стоишь!
Однако Новый Свет огромен, и белых пятен на его карте оставалось еще
много больше, чем цветных. Куда же направит дон Педро немощные стопы
свои? Выбор тоже внутренне обоснован — в Ла-Плату. После возвращения
экспедиции Кабота Испания бурлила фантастическими слухами о Серебря-
ном царстве и Белом короле, так что дон Педро был преисполнен уверен-
ности, что он с лихвой окупит затраты на экспедицию, а они предстояли
немалые. Также не остыла еще надежда отыскать водный путь к Тихому
Педро де Мендоса
океану и обрести славу первооткрывателя, сравнимую со славой Колумб
Бальбоа и Магеллана. И даже если не будет найден пролив и Серебрянск
царство окажется выдумкой, дон Педро встанет твердой ногою на землях,
где не смогли закрепиться предшественники, заложит город и тем самым
сохранит свое имя в веках. И расчет оказался верен — чему свидетельство*
эта глава.
Капитуляция, заключенная с королем 21 мая 1534 года, ясно отражает вон
стину эпический размах планов и чаяний нашего героя. Стоит внимательно
присмотреться к этому документу. «От Нашего имени и от Королевско
власти Кастилии Вам дозволяется подняться по реке Солиса, иначе имену-
емой Ла-Платой, до Южного моря, где Вы получите под свое управление
двести лиг побережья на юг от тех земель, где заканчивается губернаторство
маршала дона Диего де Альмагро и до Магелланова пролива с правом заве
евать эти земли». Из этого фрагмента явствует, что королевские географы
несмотря на результаты экспедиций Солиса и Кабота, по-прежнему пре-
бывали в глубокой уверенности,, что существует водный путь из Ла-Плап
в Южное море. Потому-то они сразу позаботились о том, чтобы Мендоса
не залез во владения Альмагро, которому тогда же, в начале мая 1534 года
король пожаловал 200 лиг побережья на юг от губернаторства Писарро
А это означало, что Мендоса станет владельцем всего Южного Kohv
материка, включая Магелланов пролив, и в перспективе сможет наладить
торговлю Испании со странами Дальнего Востока.
Дальше в капитуляции говорится о том, что Педро де Мендосе дозволя-
ется «за свой счет доставить в вышеуказанные земли в первое путешеств]
пятьсот человек с необходимыми припасами на год, а также сто лошаде
а в последующие два года еще пятьсот человек с необходимыми припасам
и артиллерией, и все за ваш счет и вашими усилиями, так что никогда м
не будем обязаны ни в чем возместить вам траты, какие вы понесете.
Впрочем, король расщедрился и дал своему верному слуге 2 тысячи дукато
на снаряжение экспедиции. Вдобавок Мендоса получил от короля граф-
ский титул, звания генерал-капитана, аделантадо и губернатора с праве
назначать наследника, послабления в выплате королевской доли добыч
в первые девять лет губернаторства и т.п. Все это не выходит за рамки
юридической практики той поры; но есть в капитуляции одно любопытное
новшество — можно сказать, новый сюжет с соответствующими услови-
ями, какой не встречался в предшествующих соглашениях конкистадоров
с королем.
«Согласно установлениям и законам нашего королевства, когда воиг
и капитаны Наших войск берут в плен какого-нибудь короля и правите-
ля тех земель, где по приказу Нашему они ведут войну, выкуп за этого
властителя или касика принадлежит Нам со всеми прочими вещами, кси
при нем будут найдены; но, учитывая тяжкие труды Наших подданны
при завоевании Индий и превеликие опасности, коим они подвергаются
в качестве вознаграждения за оные приказываем и повелеваем, что о
Кн. 2. Южная
Америка
в ходе вашего завоевания или под вашим управлением будет взят в плен
какой-нибудь касик или властитель, то из всех сокровищ, какие вы получите
в виде выкупа или каким иным путем, будь то золото, серебро, жемчуг или
драгоценные камни, вы отдадите нам шестую часть, а остальное разделите
между конкистадорами; в случае же если сказанный касик или господин
погибнет в битве или впоследствии будет казнен или умрет каким иным
1 Capitulation que
se tomo con Don
Pedro de Mendoza
// www.google.ru
образом, то из всех отобранных у него сокровищ Мы получим половину,
тогда как вторая половина будет поделена между остальными после изъятия
Нашей кинты».1
Нетрудно догадаться, чему обяза-
но это новшество. За четыре месяца
до подписания капитуляции в Испа-
нию прибыл Эрнандо Писарро с бас-
нословными богатствами — коро-
левской долей от выкупа Атауальпы.
Как видим, король незамедлительно
учел беспрецедентный опыт и ввел
его в русло юридических формули-
ровок и интересов казны. Более того,
поскольку монарх остался очень
недоволен казнью Атауальпы, то при-
думал мощный материальный сти-
мул, чтобы заставить конкистадоров
сохранить жизнь высокопоставлен-
ным пленникам. Отдать шестую часть
награбленного или половину — тут
любой призадумается; так что у Бело-
го короля появился серьезный шанс
остаться в живых.
Экспедиция, как было заведено,
оплачивалась из кармана ее инициа-
тора, так что пришлось дону Педро
Обложка перво-
издания книги
Шмидля
раскошелиться на огромную по тем
временам сумму в 12000 дукатов. Дон Педро понимал, что вряд ли при
его состоянии здоровья он сможет привести в Новый Свет тысячу человек
в два приема, как оговаривалось в капитуляции, и потому рещил поста-
вить на карту все и сразу: на тринадцати кораблях в Новый Свет отплыли,
по разным сведениям, от тысячи двухсот до двух с половиной тысяч чело-
век экипажа, преимущественно идальго, в том числе родной брат и два
племянника аделантадо.
Один из кораблей принадлежал немецкому банкиру Якову Вельзеру,
который послал в экспедицию своего торгового агента и полтораста
немецких солдат. О том, как этот банкир оказался причастен к истории
Конкисты, подробно рассказано в главе «Немецкая Венесуэла», здесь же
Педро де Мендоса
1 Цит. по:
Groussac Р. Pedro
de Mendoza. —
Buenos Aires, 2009.
P. 102.
достаточно отметить, что Вельзера в первую очередь интересовал траш
кеанский пролив, который открыл бы ему возможность торговли со стр
нами Дальнего Востока. Среди немецкого экипажа корабля находим
простой солдат по имени Ульрих Шмидль: ему суждено было двадца'
лет провести в Новом Свете, а когда в 1554 году он возвратился в роди;
Германию, опубликовал воспоминания под заглавием «Рассказы о зав
евании Рио-де-ла-Платы и Парагвая». Ценность этой небольшой кнш
состоит в том, что она написана очевидцем и участником событий, и на
мы не раз сошлемся.
Дон Педро вез внушительную кавалерию, около сотни коней, но при зге
не озаботился взять ни семян, ни скота на расплод — видимо, полагал, чт
в Аргентине его ожидают молочные реки в кисельных берегах. Будут,
покорители Серебряного царства были полны самых радужных надеж:
когда в начале сентября 1535 года прощались взглядом с родными берега*;
По пути через океан случилось событие, которое мистическим обра
наложило отпечаток на судьбу экспедиции. Своим маэстре-де-кампо Me
доса еще в Испании назначил двадцатипятилетнего Хуана Осорио. Бош?
на язык красавчик родом из Андалусии был из тех, у кого слово опережу
мысль; и что-то такое он ляпнул, чем вызвал жгучую ненависть мажорде*
дона Педро, Хуана де Айоласа. На самом деле можно догадался, чтос
сказанул, и в чем состояла причина конфликта. Осорио успел повоева
в Венгрии и в Италии и дослужился до офицерского чина и потому с пр
рением относился к тем выскочкам из челяди дона Педро, которые, ме
в руке не подержав, вмиг стали капитанами. А мажордома губернатс
и генерал-капитан назначил своим заместителем. И не иначе, как Осор
язвительно прошелся языком по «этому сброду». Вдобавок ко всему маэсг
де-кампо заслужил уважение и преданность простых солдат, что вызыва.*
ревнивую зависть Айоласа.
Пользуясь тем, что полупарализованный аделантадо дни напролет пр
водил в каюте, Айолас начал капля за каплей вливать яд в душу хозяин,
внушая ему, будто Осорио замыслил взять бразды правления в свои ру»
и подстрекает солдат к мятежу. Семена клеветы падали в благодатку
почву, поскольку болезнь не способствовала ясности ума генерал-кап,
тана, а затворничество не позволяло ему трезво и непредвзято оцен
обстановку. К тому же Айолас, уловив дух Нового времени, дальновидп
позаботился о том, чтобы придать своей клевете легитимный характе.
и дважды преподносил ее губернатору в присутствии свидетеля, Koi’-
согласился стать капитан Галас де Медрано, и все эти показания, та
тельно протоколировал эскрибано: «Присутствующие здесь слышали, с
означенный Хуан Осорио заявил, что армада не должна повиноваться до
Педро, ни выполнять его и наши приказы, и пусть каждый делает все,ч
ему заблагорассудится...»1 и т.п.
И вот, за три месяца томительного плавания семена проросли, Д1
плоды, и Мендоса продиктовал эскрибано приказ следующего содержали
Кн. 2. Южная
Америка
«...Указанного Хуана Осорио, моего маэстре-де-кампо, объявляю предате-
лем и смутьяном, лишаю всего достояния и повелеваю, где бы он ни был
схвачен, умертвить его ударами кинжала или меча или каким иным спосо-
бом, и наносить ему удары, пока душа его не покинет плоть». Были назна-
чены даже палачи: «Приказываю вам, моему главному альгвасилу, и вам,
моим капитанам Педро де Лухану, Хуану Саласару де Эспиносе и Галасу
де Медрано, прочесть сей приговор, подписанный моим именем и привести
его в исполнение».1	1 ibid. р. 107.
Поскольку Осорио находился на другом корабле, тайный приказ смо-
гли привести в исполнение лишь при первой высадке. А произошла она
после того, как у берегов Бразилии флотилия попала в жесточайший
шторм и была вынуждена искать укрытие от непогоды в заливе Рио-де-
Жанейро. Мендоса сидел на берегу у входа в свой шатер, перед ним двумя
шеренгами стояли шестьдесят человек гвардии, образуя живой коридор.
Осорио, блистая парадным нарядом — атласный камзол, колет, обшитый
шелковыми шнурами, и бархатная шапочка — приблизился к аделантадо,
почтительно поклонился и спросил, как чувствует себя его превосходитель-
ство. По знаку Мендосы, его схватили под руки, завели в шатер — и через
пару минут у ног аделантадо валялось окровавленное тело. В своем гневе
Мендоса дошел до того, что даже запретил похоронить убитого — так он
и остался на прибрежном песке, а на грудь убитому положили табличку,
на которой крупными буквами было написано: «ЗА ТО, ЧТО БЫЛ ПРЕ-
ДАТЕЛЕМ И СМУТЬЯНОМ». Между прочим, законы даже того времени
никому, будь то сам король, не давали права казнить подчиненного без суда
и следствия, не предоставив ему ни слова для оправдания, ни возможности
для исповеди.
Корабли проследовали вдоль побережья до эстуария Ла-Плата.
спанцы с тоской взирали на унылую бескрайнюю равнину (пампу), Месть Ху-
wl расстилавшуюся перед ними. Но ничего не поделаешь, по месту аиа
назначения прибыли, и 3 февраля 1536 года здесь был торжественно основан
город Буэнос-Айрес. Упомянутый Руй Диас де Гусман породил вздорную,
но распространенную этимологическую легенду: дескать, деверь Мендосы
первым сошел на берег и воскликнул: «Сколь же хорошие здесь возду-
ся!» — ОТ ЭТОГО И произошло название города.2 Как будто где-то В других 2 Diaz de Guzman.
местах Америки дымили заводы! Диас де Гусман родился и жил в Парагвае Argentina... Р. 71.
и, видимо, не знал об испанской покровительнице моряков, севйльской
Богоматери Добрых Ветров (Nuestra Senora de Buenos Aires) — именно в ее
честь получил свое название город.
Первоначальный облик будущей пышной столицы нетрудно предста-
вить. Под испанские поселения в Новом Свете обычно отводился квадрат-
ный участок земли со стороной в 150 вар3 (т.е. около 125 метров), который 3 Вара —83,6 см.
обносился рвом и частоколом. Поскольку лесов в пампе не было, пришлось
возводить стену из кирпича-сырца; из этого же материала строились дома
Педро де Мендоса
с земляным полом, крытые сом
мой. В центре поселка, на Главе
площади, находилось самое кредо,
строение («каса фуэрте») — д
губернатора; рядом — церковь изд
ние кабильдо; вокруг — несколы
десятков хибар офицерского cocl
и королевских чиновников, а солдат
ютились по два-три десятка челоее
в бараках под названием «гальпо
(это мексиканское слово распростри
нилось по всему континенту).
Пока возводилось поселение, Мс>
доса разослал во все стороны раззе
дывательные отряды. Вернулись ог
с неутешительными новостями: пова
ду голая равнина и нет ей ни конк.
ни края, а дикие индейцы настрое
воинственно. Между тем, съестнь
припасы, привезенные из Испани
подходили к концу. Если бы испанп
взяли с собой скот и семена, как эт
делали все предусмотрительные ко -
нисты, то горя бы не знали в тучно
аргентинской пампе. Какое-то вре-
колонисты поддерживали себя охот;
на птиц и мелких оленей, но близлежа-
щие охотничьи угодья вскоре иссяк.1.
Алехо Фернандес.
Мадонна море-
плавателей. 1531.
Севилья
1 Онса (унция) —
28,8 г.
а на отдалении от города христиан
тут же подвергались нападению индейцев. Выручала только рыбалка
но голод становился ощутимее день ото дня.
В этих обстоятельствах Мендоса решил убить сразу двух зайцев: от лиш-
них ртов избавиться и провизии раздобыть, и в начале марта 1536 года
отправил на поиски пропитания корабль к берегам Бразилии под коман
дованием своего родственника Гонсало де Мендосы, а на двух других
кораблях и четырех шлюпках послал с тем же заданием 200 человек в yen-
реки Парана. Индейцы, едва завидев испанцев, тут же уничтожали всю
провизию, какую не могли унести с собой, и сжигали свои селения, чтоб:
пришельцам не досталось ни крошки пропитания. Участник toio поход.
солдат Франсиско де Вильяльта впоследствии вспоминал: «У нас бык
так мало пропитания, что нам выдавали всего лишь по три онсы1 cyxapei
в день, и потому треть людей умерла от голода, после чего через месяц мь
вынуждены были с пустыми руками повернуть назад, и если бы по пут
нам не попались индейцы, у которых нашлось немного маиса, мы бы все
Кн. 2. Южная
Америка
вымерли — я имею в виду солдат, а не капитанов и их дружков, кои никогда
и ни в чем не нуждались».1 В мае дон Педро направил на трех бригантинах
250 человек во главе с Айоласом вверх по реке Парана искать более госте-
приимного места для поселения, и приказал ему вернуться не позже чем
через сорок дней и дать отчет обо всем увиденном.
Между тем туземцы вели себя все враждебнее и наглее: по всему было
видно, что они собираются с силами и готовятся к сражению. В подобных
обстоятельствах испанцы всегда придерживались тактики упреждающего
удара Утром 15 июня, в день Корпус Кристи (Праздник Тела Христова),
солидный отряд испанцев (триста пехотинцев и сорок всадников) под
командованием брата губернатора, дона Диего де Мендосы, отправился
в карательную экспедицию против туземцев. В нескольких лигах от города,
на берегах реки Лухан, их поджидала индейская армия численностью... —
а дальше каждый из участников преувеличивает в меру своего воображения.
В любом случае, ни десять тысяч, ни даже четыре тысячи не соответст-
вуют действительности; скорее всего индейских воинов было не больше
тысячи.2 Но будь их хоть в пять раз больше, испанцы
не усомнились бы в своей победе. Эту уверенность им
придавала конница — главное психологическое и так-
тическое оружие при завоевании Америки. Даже отбро-
сив мифологический страх перед конями, индейцы так
и не научились эффективно противостоять кавалерии,
которая врывалась в плотный строй индейского войска
|ипробивала в нем брешь, куда вслед за конницей устрем-
лялась пехота. И всегда неожиданными и смертоносными
становились летучие рейды конницы и атаки на фланги
или в тыл. Обычно именно кавалерийская атака решала
исход сражения.
Вот и сейчас кавалерия во главе с братом и племянни-
ками дона Педро помчалась на дикарей, чтобы сокрушить
их одним махом. Но что это?! Один за другим кони летят
на землю, а ошеломленных всадников индейцы добивают
палицами. Первыми погибли родственники аделантадо; за ними отправи-
лись на тот свет еще полтора десятка благородных кабальеро, в том числе
двое из палачей Осорио — капитаны Педро де Лухан и Галас де Медрано.
За несколько минут испанская конница полегла, как охапка кодосьев под
серпом. Что же произошло?
Не подкопы и завалы, что раньше устраивали индейцы на пути продви-
1	Carta de
Francisco de
Villalta. 11
Schmidl U.
Viaje al Rio
de la Plata. —
Buenos Aires, 2009.
Apendice A. P. 188.
2	Groussac Р. Pedro
de Mendoza...
Р. 144.
Болеадорас — не-
изменный спутник
аргентинского
гауго
жения конкистадоров, — нет, всего-то два каменных шарика с кулак вели-
чиной, связанных веревкой, — оружием не назовешь! — преградили путь
кавалерии. Гениальное — просто. Инки именовали это приспособление
«айлью», а испанцы назвали «болеадорас» (от «Ьо1а» — шар). Это — пусть
оружие — было известно еще задолго до появления испанцев и применялось
для того, чтобы пленить убегающего врага. Преследователь бросал веревку
Педро де Мендоса
Карта Рио-де-Ла-
Платы XVII в.
1	Schmidl U. Viaje
al Rio de la Plata..
P. 95; Diaz de Guz-
man. Argentina...
P.74.
2	Schmidl U. Viaje
al Rio de la Plata...
P.97.
Кн. 2. Южная
Америка
с шариками бегущему под ноги, шарики обкручивались вокруг ступней
и человек падал. Индейцы Аргентины первыми сообразили применить
это оружие против кавалерии: они кидали шарики на веревках под ноги
коням и те, стреноженные, моментально летели на землю. Пройдет дез
века, и болеадорас, обогатившись третьим шариком, станут неразлучные
спутником знаменитого аргентинского гаучо, скотовода пампы.
Сокрушив конницу, индейцы с яростным ревом бросились на пехот
Исход сражения остается под вопросом: если Шмидль празднует победе
и говорит о тысяче погибших индейцев при испанских потерях в двадцат
человек, то Диас де Гусман описывает разгром испанского войска, после чего
в живых осталось всего восемьдесят человек.1 Как бы там ни было, испанць.
отступили и укрылись за стенами города.
Его осада длилась около месяца, который осажденным показался
годом. Во время решительной атаки индейцы обрушили на город ливень
горящих стрел, и большая часть домов сгорела. Не столько беспрерывные
атаки индейцев, сколько голод изматывал людей. Ульрих Шмидль вспо
минал: «В городе царил такой страшный голод, что не осталось ни крыс
ни мышей, ни змей, ни прочих нечистых тварей, мы дошли до того, что
ели кожаные сапоги. Случилось так, что три испанца украли коня и съели
Об этом прознали, их схватили, подвергли пыткам, и после того, какой;
во всем признались, их приговорили к повешению. Той же ночью другие
три испанца пришли к виселице, где болтались тела казненных, отрезал
у них ляжки и другие куски тел и унесли с собой, чтобы утолить невыно
симый голод. Также нашелся испанец, который сожрал своего умершего
брата».2 К этому свидетельству стоит добавить еще одно — письмо доньи
Исабель де Гевара, которое воспринимается не иначе, как манифест гря-
дущего феминизма: ...В Буэнос-Айресе царил такой голод, что через три
месяца умерли тысяча человек,1 и не сравнить его ни с голодом при осаде
Иерусалима, ни с каким иным. Мужчины настолько ослабли, что все рабо-
ты легли на плечи бедных женщин, которые стирали им одежду, лечили
их, готовили пищу из того немногого, что имелось, обмывали их, стояли
в дозоре, зажигали сторожевые огни, заряжали арбалеты, когда индейцы
агаковали город, осыпая его горящими стрелами, поднимали в атаку сол-
дат, вкладывали им в руки оружие и командовали, сбивая их в строй; ибо
женщины при том же рационе оказались выносливее мужчин и не ослабли
до такой степени. Поверьте, Ваше Величество, если бы не женщины, всем бы
пришел конец, и много чего еще я могла бы рассказать и подтвердить свои
слова свидетельскими показаниями, если бы не опасалась уронить честь
мужчин».2
Дон Педро после гибели родственников впал в угнетенное состояние; его
самочувствие резко ухудшилось, вдобавок у него появилась навязчивая идея,
будто Осорио с того света мстит ему. Это вовсе не театральный сюжет, ибо
свидетели слышали, как он стенал: «Проклятый Осорио! Сколько же зла ты
принес мне и моим людям!».3
А вот вполне театральный сюжет, изложенный в хронике Диаса де Гус-
мана, и если бы хронист не клялся, что все это правда, и не сообщил, что
лично был знаком с героиней этого сюжета, автор поостерегся бы с его
пересказом. Одна испанка, не в силах больше выдерживать лишений, под
Явное преувели-
чение.
2 Carta de dona
Isabel de Gueva-
ra. // Schmidl U. Op.
cit. Apendice D.
P. 241-242.
3 Groussac P. Pedro
de Mendoza...
P. 147.
Описанный слугай
каннибализма
нашел отражение
в гравюре Теодора
де Бри
Педро де Мендоса
1	Букь.— злос-
частная; Бьендо-
нада — удачли-
вая.
2	Diaz de Guz-
man R. Argentina...
P.8i.
покровом темноты тайком ушла из города, чтобы сдаться в плен индейцам
ночью она заплуталась и к утру вышла к какой-то прибрежной пещере, г
и решила передохнуть; а в пещере находилась «львица» (речь идет о пуме
которая рожала. Видимо, всецело поглощенная этим делом, пума не растер
зала непрошенную гостью, а та в благодарность помогла ей с родами дв\
детенышей и несколько дней заботилась о зверином семействе, приносят
мелкую живность. В конце концов, женщину взяли в плен индейцы и уве'
в свое селение. Через несколько месяцев эту женщину в ходе военного рейд
захватили испанцы и за измену решили отдать на растерзание диким звер$г
которых тогда бессчетно расплодилось вокруг города. Далее предоставь
слово хронисту:
...Бедняжку отвели на лигу от города и привязали к дереву, куда ночьк
пришли дикие звери, чтобы сожрать ее, а среди того зверья оказалас
львица, коей женщина помогала с родами, и, признав ту женщину, он
защищала ее от других зверей и не давала разорвать ее на куски. И так
вым образом она оберегала ее всю ночь, весь следующий день и ещеодн
ночь, пока не пришли солдаты посмотреть, что осталось от приговорен-
ной к казни, а увидели ее живой и невредимой, а у ее ног львицу с двук
детенышами. Пораженные добротой того зверя, они отвязали женщин
и увели с собою, а львица жалобно рычала вослед своей благодетельнице
явив всем своим поведением такое благородство и доброту, каких не было
у людей. Так обреченная на казнь обрела жизнь и свободу. Я лично зн;
ту женщину, ее звали Мальдонада,1 хотя куда больше ей подошло бы и\
Бьендонада...
Вернемся к сюжетам историческим. Осада была снята только по однс
причине: индейцы сами оголодали. Между тем прошло уже два месяцаск
пор, как ушел отряд Айоласа, а вестей от него не поступало. Хотя индейц1
убрались восвояси, голод по-прежнему свирепствовал в городе и дон Недр
решил отправиться за провизией к берегам Бразилии, взяв с собою полови-
ну людей. Поговаривали, что на самом деле он намеревался дезертировав
и вернуться в Испанию, но никаких доказательств на этот счет не имеете
В конце июля, когда корабли уже были снаряжены и дон Педро готовил
отплыть, вернулся Айолас с провизией и с добрыми известиями о том, чт
на реке Парана он наладил с индейцами хорошие отношения и основал
новое поселение, форт Корпус-Кристи, где оставил сто человек. Мендос
воодушевился и решил самолично отправиться туда, несмотря на плохое
самочувствие. По-видимому, глаза его уже не могли выносить унылогс
вида Буэнос-Айреса. Он оставил своим заместителем в городе капитана
Франсиско Руиса Галана (который и приговорил Мальдонаду к чудовища
казни) и взял с собой четыреста человек. Их всех шатало от голода, и чутьлк
не треть из них полегла на протяжении долгого и тяжкого пути.
Место генерал-капитану настолько понравилось, что он решил обо-
сноваться здесь и переименовал селение, дав ему имя Буэнас-Эсперансас
Добрые Надежды. А более всего, после ожесточенных войн, ему ласкали
Кн. 2. Южная
Америка
душу покорные и услужливые местные туземцы. К тому же они рассказали,
что где-то на западе живут индейцы, которые носят одежды, выделывая
их из шерсти «овец», и торгуют с другими народами, богатыми золотом
и серебром.
Что ж, добрые надежды ждали оправдания, и дон Педро вновь возложил
их на Айоласа. Он отправил его на трех кораблях во главе ста семидесяти
человек в экспедицию на розыски Серебряного царства. На сей раз он пред-
писал ему подняться по правому притоку Параны, реке Парагвай, которая
вела в самое сердце материка. Договорились, что он вернется через четыре
месяца или даст о себе весть.
Айолас отправился в путь в середине октября 1536 года. С превеликими
трудами корабли дошли до места слияния рек Парана и Парагвай и, повто-
ряя маршрут Кабота, двинулись на веслах вверх по реке Парагвай. Здесь
их атаковали на бесчисленных каноэ
индейцы племени айгай; но испанцы
отбили атаку, потеряв убитыми пят-
надцать человек, и обратили туземцев
в бегство, правда в селении ничего
не нашли, поскольку индейцы забла-
говременно спрятали женщин и детей
и запасы провизии.
Следующими на их пути повстре-
чались индейцы племени карио. Их
селение окружали два ряда частоко-
ла высотой в полтора человеческих
роста, перед частоколамибыл вырыт
глубокий ров, сверху замаскирован-
ный ветками, а его дно было утыкано копьями остриями вверх. Испанцы Парагвай. Полу-
приблизились к форту, показывая знаками, ЧТО пришли С миром, ТОЛПЫ пустыня Гран-Чако
индейских воинов вышли навстречу и обрушили на чужеземцев град стрел.
Айолас дал приказ произвести залп из аркебуз и пушек. Туземцы в ужасе
бросились наутек, и многие провалились во рвы — ими же заготовленные
ловушки. Впрочем, селение они защищали отчаянно, осада длилась три дня
и обошлась испанцам потерей шестнадцати человек; но на исходе третьего
дня индейцы запросили пощады. Мир был заключен на взаимовыгодных
условиях: туземцы обязались снабжать испанцев пищей и выдать каждому
солдату по две женщины в услужение, а испанцы пообещали устроить кара-
тельную экспедицию против племени айгай, давних врагов карио. Дальше
предоставим слово Ульриху Шмидлю, участнику той экспедиции.
«Когда это дело было решено, наш капитан взял триста испанцев
и в сопровождении восьми тысяч воинов карио мы двинулись вниз по реке
Парагвай, пока не дошли до того места, где обитают индейцы вышеупомя-
нутого племени; карио вывели нас к их селениям, и мы застали их врасплох,
атаковав между тремя и четырьмя часами утра. Мы убили всех, молодых
Педро де Мендоса
1 Schmidl U. Viaje
al Rio de la Plata...
P. 48.
и старых, ибо карио имеют обыкновение никого не оставлять в жж
и не проявляют милосердия, когда воюют и побеждают. Затем мы спай
ли все селения, какие обнаружили, и захватили пятьсот каноэ, причин
племени страшный ущерб».1
Карио снабдили испанцев провизией, и Айолас двинулся дальше вв
по реке, пока не дошел до владений индейцев племени пьембо, с которым;
сразу наладил добрые отношения. Туземцы в один голос указывали на зам;
где, по их словам, проживали богатые народы, носящие одежду и владеют
металлами. Коли так, не оставалось ничего иного, как двигаться на загсг
пешим путем. Айолас, конечно же, был наслышан о рейдах Алежу Гарс?'
и Франсиско Сесара и, одержимый жаждой открытия, ринулся в неведом
Предварительно на берегу реки Парагвай он построил форт, окрестив с
Нуэстра-Сеньора-де-Канделариа, оставил здесь корабли и тридцать челсжс-
под командованием капитана Доминго Мартинеса де Иралы, а с остальнь-
ми в феврале 1537 года отправился пешим путем на запад. Своему заместите-
лю он приказал ждать его (или вестей от него) полгода и если не дождете?
покинуть форт и возвратиться. Этот сюжет получит завершение в следую-
щей главе; а пока что вернемся к нашему герою.
Проводив Айоласа в экспедицию, Мендоса покинул селение Добр
Надежды и в начале ноября 1536 года вернулся в Буэнос-Айрес. Грустно
зрелище предстало перед его глазами: к тому времени в городе оставалось
три сотни жителей и все они еле ноги таскали.
Индейцы вели жес-
токие междоусоб-
ные войны
Кн. 2. Южная
Америка
Впрочем, напоследок блеснул ему еще один луч надежды, когда вер-
нулся из Бразилии Гонсало де Мендоса, и корабль его был набит про-
визией и амуницией. Мало того, капитан разыскал офицеров Кабота,
которые отказались подчиниться главнокомандующему и были оставлены
на острове Санта-Катарина, и уговорил их перебраться в Ла-Плату. Это
было очень ценное пополнение, поскольку за годы жизни в Новом Свете
эти люди набрались огромного опыта, к тому же они прихватили с собой
много слуг и союзников из бразильских индейцев. «Все это доставило дону
Педро столько радости, что он пролил немало слез и благодарил Господа
за оказанную милость».1
Дон Педро с нетерпением ждал вестей от Айоласа, но прошло уже два
с половиной месяца, а об экспедиции—ни слуху, ни духу. Аделантадо торо-
пил с постройкой трех бригантин, на которых в середине января 1537 года он
отправил капитанов Гонсало де Мендосу и Хуана де Саласара вверх по реке
сначала в форт Буэнас-Эсперансас и далее на розыски Хуана де Айоласа.
Между тем состояние здоровья генерал-капитана катастрофически
ухудшалось, по свидетельству Шмидля, он «испытывал всевозможные недо-
могания и не мог двигать ни ногами, ни руками».2 Решение возвратиться
в Испанию, видимо, уже давно зрело в душе нашего героя; в начале 1537 года
оно было принято, и матросы с корабелами стали готовить каравеллу и гале-
он к дальнему плаванию. Также, очевидно, еще раньше Мендоса решил
«обезлюдить» Буэнос-Айрес, с горечью прозревая, что город не удержится,
1	Diaz de Guzman R.
Argentina... P. 79.
2	Schmidl U. Viaje
al Rio de la Plata...
P. 100.
3	Instruction
de Don Pedro
de Mendoza
govemador del Rio
de La Plata para
el capitan Francis-
co Ruiz Galan. //
Schmidl U. Viaje
al Rio de la Plata...
Apendices N, O.
P. 295.
4	Groussac P. Pedro
de Mendoza. —
Buenos Aires, 2009
P. 160.
и время сотрет следы его Деяния. Поэтому из трехсот
оставшихся жителей города половину, самых слабых
и недужных, аделантадо решил взять с собой.
За день до отплытия, 21 апреля, Педро де Мендоса
отдал последние распоряжения относительно управле-
ния колонией. Своим заместителем и, соответственно,
наследником своих постов и титулов он назначил Хуа-
на де Айоласа, которого по-отечески называл «сыном»;
а на время его отсутствия оставил командующим капита-
на Франсиско Руиса Галана — ему адресована короткая
письменная инструкция. В ней капитану предписано
«ожидать известий от Айоласа, и как только они посту-
пят, неважно, появится здесь Айолас или нет, отослать их
вслед за мной в Испанию, а ему послать мои инструкции
и назначения, и обязать капитана Саласара переправить
всех, кто вместится на корабли, вверх по реке, туда, где
будет находиться Айолас»; вслед за тем Руису Галану
приказывалось забрать из города оставшихся людей
и перевезти их в Испанию.3 В письме, адресованном лично Айоласу, Мен- Памятник Мендо-
доса также настаивает на ликвидации Буэнос-Айреса, советуя заместителю се в Буэнос-Айресе
перевести людей в Парагвай, «а ежели покажется разумным, то к другому
морю»4 (имелся в виду Тихий океан).
* ? f Педро де Мендоса
Си z
Так основатель города поставил крест на своем детище.
До родной Испании аделантадо уже не дотянул. Дон Педро де Мендск
скончался на борту корабля 23 июня 1537 года в возрасте тридцати семи mi
и нашел свою могилу в море.
В эпилоге получит неожиданное завершение сюжет с Хуаном Ocopv.
несправедливо казненным без суда и следствия. Казалось бы, дон Педр
сполна расплатился за свое прегрешение, но нет, доплачивать пришлое
его родственникам (потомства он, понятное дело, не оставил). В Испанг.
родные Осорио возбудили иск против покойного аделантадо и выиграл
процесс. Родственников Мендосы обязали компенсировать конфискована
имущество казненного, выплатить его родным тысячу дукатов и оплати-
судебный процесс, который длился девятнадцать лет.
гЪ ожидании
губернатора
1 Lafuente Ма-
chain R. de.
El gobernador
Domingo Martinez
de Irala. — Buenos
Aires, 1939. P. 64.
'Оолхинго М,артинес be ш
и Лльвар ^Нуньес TxaSeca
be 'Ъака
flS ак оговаривалось в капитуляции, заключенной с Педро де Мендоссй
I \он имел право назначить преемника, который в случае егосмер:
наследовал все посты и звания усопшего. Своим заместителем и преемников
аделантадо назначил Хуана де Айоласа и тот, вернувшись из экспедиции
должен был немедленно взять в свои руки бразды правления колонией
Оставалось только дожидаться его возвращения. Этим делом и занимал;
оговоренные полгода капитан Доминго Мартинес де Ирала в форте Кан
делариа. Перед тем, как отправиться в пешую экспедицию, Хуан де Ай
лас оставил Ирале письменные распоряжения, и в первых строках этот
документа ясно говорилось: ...На время своего отсутствия я назначаювх
своим заместителем и облекаю вас всей полнотой власти, как доверил е
мне сеньор губернатор, со всеми вытекающими отсюда полномочиям
обязанностями и прочими сопутствующими последствиями (anexidade-
conexidades)».1 В инструкциях Айолас, помимо прочего, предписал своему
заместителю следить за кораблями и поддерживать их в хорошем состояни
чтобы обеспечить возвращение войска в Буэнос-Айрес; и эта обязанное
не давала Ирале и его людям сидеть сложа руки. Под тропическими лив-
нями, да еще и пожираемые древоточцами корабли гнили и разваливали,
на глазах, и приходилось каждодневно заниматься их ремонтом, на 41
уходили все силы.
Через пять месяцев ожидания, в конце июня, в порт Канделариа нагряну
ли капитаны Хуан де Саласар и Гонсало де Мендоса, посланные губернатс
ром разузнать о судьбе Айоласа. Они сделали несколько вылазок вглубь зе*-
ли, но никаких сведений об Айоласе раздобыть не смогли и оставили Ира?
Кн. 2. Южная
Америка
дожидаться дальше, а сами повернули назад. На обратном пути в августе
1537 года с целью пополнить запасы продовольствия капитаны остановились
в месте впадения левого притока Парагвая, Пилькомайо. Место им настоль-
ко понравилось, к тому же индейцы оказались так дружелюбны, что Саласар
решил основать здесь новый форт, а поскольку дата основания пришлась
на 15 августа, праздник Успения Пресвятой Богородицы, то форт получил
пышное имя Сьюдад-де-Нуэстра-Сеньора-Санта-Мария-де-ла-Асунсьон,
от которого в дальнейшем сохранится лишь последнее слово — Асунсьон
(Успение). Этому, пока еще крохотному поселению на ближайшие сто лет
предстоит стать центром испанских владений в Ла-Плате, а в далеком
будущем — столицей государства Парагвай. В этом форте Хуан де Саласар
оставил семьдесят солдат под началом Гонсало де Мендосы и направился
в Буэнос-Айрес доложиться генерал-капитану.
Докладывать оказалось некому: аделантадо отбыл к своей морской
могиле, а в Буэнос-Айресе хозяйничал оставленный заместителем губерна-
тора на время отсутствия Айоласа капитан Франсиско Руис Галан, который
за малейшую провинность карал беспощадно: кому велел отрезать уши,
кому—нос, а женщину, обвиненную в дезертирстве, приказал отдать на рас-
терзание диким зверям, о чем было подробно рассказано в предыдущей главе.
Капитан Саласар посоветовал Руису Галану забрать из Буэнос-Айреса столь-
ко людей, сколько вместится на корабли, и перевезти их в Асунсьон. Вместе
с жителями и солдатами в Асунсьон, прочь из треклятого города, напра-
вились королевские чиновники — контадор Фелипе де Касерес и тесореро
Гарсиа Ванегас, что сразу повысило статус только что основанного форта.
Поскольку от Айоласа вестей так и не поступало, Руис Галан потребо-
вал от капитанов всех трех поселений Ла-Платы принести ему присягу
в верности. Его требованиям подчинились все капитаны, за исключением
одного — им оказался Доминго Мартинес де Ирала, который на свою
беду через восемь месяцев ожидания привел корабли в Асунсьон, чтобы
отремонтировать их и пополнить запасы пропитания, и здесь столкнулся
с новоявленным заместителем Мендосы. Это было для него полнейшей нео-
жиданностью. Еще большей неожиданностью стал для Руиса Галана отказ
Мартинеса де Иралы подчиниться ему со спокойным разъяснением насчет
того, что он уже принес клятву верности Хуану де Айоласу, который облек
его всей полнотой власти, о чем имеется письменное распоряжение. Трид-
цать солдат, находившиеся в подчинении Иралы, горой стояли за своего
командира, считая, что его полномочия крепче. Руис Галан был взбешен,
он брызгал слюной и орал: да как смеет этот человечишко с его жалким
отрядом не подчиниться законному заместителю Мендосы, когда все
кабальеро принесли ему присягу в верности?! Ирала твердо стоял на своем
и просил выделить ему бригантину, чтобы вернуться в порт Канделариа.
Руис Галан пробовал подкупить или запугать солдат Иралы — бесполезно,
ни один не посрамил своей чести. Тогда от слов он перешел к действиям
и велел арестовать Иралу, самолично забрав у него меч и кинжал. Ирала
Доминго Мартинес
де Ирала и Альвар
Нуньес Кабеса де Вака
1	Schmidl U. Viaje
al Rio de la Plata...
P. 121.
2	Diaz de Guzman
Ruy. Argentina. —
Buenos-Aires - Me-
xico, 1945. P- 85.
не сопротивлялся и покорно направился в тюрьму; а на угрозу вздернут
его спокойно ответил: «В добрый час, если вы не боитесь закона».
Дело приняло нешуточный оборот. Озлобленные солдаты Иралыс
яли на грани бунта, к тому же за Иралу вступились многие, в том чж
чиновники и капитаны. Но даже не это подействовало на Руиса Галанам
отрезвило опасение: а вдруг Айолас вернется? Тогда-то ему не поздоровит.
И умерив свою гордость и злость, он выпустил упрямца из тюрьмы и
ему бригацтину, чтобы убирался в порт Канделариа дожидаться начальс
до второго пришествия.
Сам же он поспешил в Буэнос-Айрес и на обратном пути заглянул в се
ние Корпус-Кристи, где устроил себе потеху: не согласовав свои действ
с капитанами форта, и под предлогом того, что, дескать, местные индей
племени каракараи помогали врагам испанцев, на рассвете он со сват
людьми внезапно обрушился на индейцев, спалил дотла несколько селен;
людей перебил без счету, взял в плен множество женщин, раздал их свп
солдатам и очень довольный собой отбыл в Буэнос-Айрес. Здесь eiw
еще одна радость: прибывшие из Испании два корабля, набитых оружг
доспехами, товарами и людьми, среди последних в Ла-Плату поток,
и королевский веедор Алонсо Кабрера.
Расхлебывать удаль Руиса Галана пришлось жителям форта КорпусЛ
ти, ибо индейцы возжаждали мести. Они предложили испанцам пожаловг
в их селение и забрать столько провизии, сколько смогут унести, и капит.
Антонио де Мендоса, рад стараться, отрядил пятьдесят солдат при полк,
боевом оснащении. Рассказывает Ульрих Шмидль: «Когда нашипятьде>
человек пришли на площадь селения, индейцы вышли им навстречу идт
им поцелуй Иуды. Затем им принесли в изобилии рыбу и мясо. И когдас
приступили к еде, индейцы и их союзники, спрятавшиеся в домах и в кусп
обрушились на них, да так славно благословили их трапезу, что нит
в живых не оставили за исключением одного подростка, которому удало
ускользнуть. Сразу же после этого нас атаковали тысяч десять воине
они осаждали форт четырнадцать дней, желая покончить с нами»? Ага
с огромным трудом удалось отбить, и, по заверениям Руя Диаса де Гусе
на, не обошлось без помощи Сантьяго, который в белом одеянии пояж
на башне крепостной стены и блеском меча своего слепил нападавши'
однако среди испанцев было немало раненых и убитых, погиб и коменда
форта, капитан Антонио де Мендоса.
Вернемся к Мартинесу де Ирале: как вскоре выяснится, его меся*,
отлучка с отсидкой в тюрьме сыграла роковую роль. Не обнаружив еле
испанцев в Канделариа, Ирала поднялся вверх по реке и встал лагер
на небольшом острове.
Вечером два солдата и священник отправились на лодке на рыба*
и не вернулись; весь следующий день испанцы обшаривали заводи ибер?
но так и не нашли их, а индейцы племени пьембо на расспросы otbl
ли — знать ничего не знаем. На следующий день после полудня костре;
Кн. 2. Южная
Америка
пристали два каноэ, доверху нагруженных мясом и рыбой: то были дары
чужеземцам от местного касика. Пока индейцы объяснялись с испанцами
и выгружали товары, к острову с другой стороны пристали четыре десятка
каноэ, где размещалось сотни три воинов. Ирала приказал своим людям
приготовиться к бою; но из толпы туземцев вперед вышла сотня безоруж-
ных, они робко приблизились к испанцам, показывая знаками, что идут
с миром. Капитан повелел опустить оружие, но из рук
не выпускать и не ослаблять бдительность. Через тол-
мача Ирала выспрашивал индейцев, не знают ли они
об Айоласе и его отряде, а в ответ туземцы сообщили,
что да, слышали, но говорили очень разноречивые вещи,
и капитан, пытаясь разобраться в этой путанице, дал
отвлечь свое внимание и не заметил, как медленно при-
ближались остальные, вооруженные, воины. Прозвучал
пронзительный вой трубы, стоявшие рядом безоружные
воины набросились на конкистадоров с голыми руками,
но на каждого испанца приходилось несколько человек.
Ирала не дал повалить себя на землю, зарубил мечом
несколько нападавших и бросился на выручку солдатам;
вызволил из-под груды тел сержанта, прижатого к земле;
каждый освобожденный помогал соратнику, и когда
нахлынула волна вооруженных туземцев, все испанцы
уже были на ногах и встретили атаку во всеоружии. Между тем туземцы Стыгка конкиста-
на каноэ атаковали корабль, но точные выстрелы из кулеврин потопили доРов с индейцами.
пару каноэ, аркебузы и арбалеты косили воинов, и туземцы в страхе развер- ЛитогРаФия 1854г-
нули лодки к берегу. На суше короткая и яростная битва также закончилась
полной победой испанцев, впрочем, она обошлась недешево: сорок человек
раненых и трое погибших; а к ним вдобавок священник и двое солдат, убитые
туземцами, как выяснилось со слов пленных.
Весь следующий день испанцы держали оборону на острове, но атаки
не возобновились. Ночью с берега реки караульные услышали призывы
на испанском языке; капитан немедленно приказал направить туда лодку,
но вместо соотечественника испанцы обнаружили индейца, крещеного
под именем Гонсало. Вскоре тот предстал перед капитаном и, обливаясь
слезами, рассказал следующее.
Хуан де Айолас, двигаясь на запад, пересек пустыню Гран-Чако и добрался
до перуанских гор, у подножия которых живут богатые народы. Испанцев
они встретили с миром, щедро одарили их, в том числе и ценными метал-
лами, и отдали им в услужение сколько-то подростков и женщин. Среди
тех подростков оказался и этот индеец, быстро овладевший испанским
языком. С богатой добычей Айолас возвратился к реке Парагвай, но к доса-
де своей не обнаружил здесь кораблей. Касик племени пьембо пригласил
испанцев пожить в его селении в ожидании кораблей, и столь услужлив
и покладист он был, что Айолас согласился. Нет бы испанцам держаться
Доминго Мартинес
де Ирала и Альвар
Нуньес Кабеса де Вака
1 Diaz de Guzman R.
Argentina... P. 93.
вместе, но их расселили по разным домам по десятку человек в кажд
и опытный капитан ничего дурного в том не заподозрил. Несколько дне
кряду туземцы ублажали чужеземцев чем только могли и совсем усыпи.1
их бдительность. Ночью, когда испанцы мирно спали, индейцы по тц
тельно продуманному плану одновременно ворвались в дома, куда под
лили испанцев, и всех перебили; ускользнуть удалось только Айоласу, и
спрятался в кустах, но наутро его отыскали, привели в селение, подверг1,
чудовищным истязаниям и умертвили. Вот и он, получается, расплат1
за невинно убиенного по его навету Хуана Осорио.
Правдивость рассказа толмача подтвердили пленные. Ирала устрой
карательную экспедицию, сжег селение, где погиб отряд Айоласа, и про?
реки крови, после чего с удручающими известиями вернулся в Асунсьон
Туда же прибыли капитаны Хуан де Саласар, Руис Галан и веедорАлж
Кабрера, которые вывезли еще часть жителей из голодающего и вымиряс-
щего Буэнос-Айреса. Известие о гибели Айоласа возбудило надежды брам:
капитанов: каждый считал себя достойным занять пост губернатораЛа-П
ты, и дело могло бы обернуться нешуточными распрями, а то и потасовий
если бы в этот критический момент веедор не предъявил и не зачел докумен
за подписью королевского секретаря. В документе том было сказано, ч:
в случае смерти Хуана де Айоласа королевскому веедору надлежит прок-
сти выборы нового губернатора, «и приказываем вам проследить, чш
прошли эти выборы мирно, без смут и скандалов, а в противном случае»
сослужите нам дурную службу и будете наказаны со всею строгости^
С демократией в испанских колониях все обстояло хорошо. В гборыпр
водились прямым и тайным голосованием, участвовали в них офицер.:
состав войска, королевские чиновники и члены городского управлен?
каждый писал имя своего кандидата на клочке бумаги и опускал «бш
тень» в «урну» -— любую емкость, будь то ваза или шкатулка, после че
эскрибано под наблюдением веедора и кого-либо из офицеров подсчитав
голоса. На выборах, состоявшихся в Асунсьоне в 1538 году, болыпинсп.
голосов набрал Доминго Мартинес де Ирала.
Настала пора представить главного героя этой главы, но, как повела
представление будет весьма скупым. Он родился в 1509 году в городе Вергаг
в Басконии в семье королевского эскрибано. Доминго был младшим ребе-
ком в многодетной семье, где кроме него росли брат и четыре сестры. Над
полагать, отец позаботился о том, чтобы дать любимому сыну приличие,
образование. Чем занимался Доминго в ранней юности, неизвестно; извест-
но лишь, что в 1534 году, его друг Хуан де Айолас предложил ему принят
участие в экспедиции Педро де Мендосы. Ирала завербовался в экспедиц»
простым пехотинцем, но Айолас взял его под свое покровительство, во ч
в ранг капитана и назначал своим заместителем в двух экспедициях. Види
именно это обстоятельство сыграло роль при выборах губернатора.
Свое правление Ирала начал с того, что на совещании предложил, к
говорили тогда, «обезлюдить» (despoblar), то есть ликвидировать гор
Кн. 2. Южная
Америка
Буэнос-Айрес, и это предложение было единодушно одобрено. Вообще-то
подобные действия расценивались колониальными властями как преда-
тельство интересов испанской короны, и конкистадоры сколько могли
поддерживали основанные поселения. Поэтому Ирала подстраховался
как мог: написал пространное письмо в Совет по делам Индий, где привел
множественные доводы в пользу этого вынужденного решения, и, конеч-
но, заручился согласием королевских чиновников, которые признали его
правоту Действительно, пропитания на побережье не было, город жил
во враждебном индейском окружении, и даже если бы поселенцы надумали
обрабатывать землю, туземцы все равно бы не дали им кормиться плода-
ми земли; а подвозить в город провизию из Асунсьона
было и хлопотно, и опасно. Капитану Диего де Абреу
было поручено произвести эвакуацию жителей; на три
бригантины и шлюпки он погрузил оставшихся жителей
с их нехитрым скарбом и доставил в Асунсьон. После
этого Ирала произвел перепись испанского населения
в Ла-Плате — всего набралось шестьсот человек.
Следующий шаг подсказали индейцы гуарани. Два
года назад, когда на их землях появились чужеземцы, они
встретили их с миром, и эта дружба еще больше укрепи-
лась после того, как испанцы устроили несколько кара-
тельных экспедиций против врагов гуарани. Но город
рос, чужеземцев становилось все больше, они вели себя
все более нагло и вызывающе, забирая у туземцев все что
им приглянется, включая жен. Гуарани решили покон-
чить с пришельцами одним махом, раз и навсегда. Вос-
стание было намечено на Пасхальную Неделю 1539 года.
По разработанному плану, якобы для участия в религи-
озных празднествах индейцы начнут стекаться в город
И В Святой четверг, когда испанцы будут ВЫХОДИТЬ ИЗ церкви (разумеется, Метис. Альберт
безоружные) разом ударят по ним, а на помощь им придут индейские вой- Экхаут. 1641
ска, заранее стянутые к городу.
Действительно, незадолго до начала Святой недели в город неболь-
шими группами стали стекаться индейцы, и вскоре их собралось около
восьми тысяч человек. Планы индейских восстаний как правило, рушились
не осуществившись — из-за предателей. Вот и на этот раз наложница Хуана
де Саласара, дочь вождя, выдала планы заговорщиков своему «господину»,
тот сразу же доложил обо всем губернатору, а губернатор немедленно
начал действовать. Он распустил слух, будто на гуарани собираются
совершить набег индейцы враждебного племени, и под эти предлогом
затребовал на военный совет всех вождей и влиятельных людей племен
гуарани; те явились и были всем скопом схвачены и допрошены (не иначе
как с пристрастием); а после признательных показаний (их дали не все,
но достаточно нескольких) все были казнены: кто повешен, кто сожжен,
Доминго Мартинес
де Ирала и Альвар
Нуньес Кабеса де Bai
1	Gandia E. de. In-
dios у conquistado-
res de Paraguay. —
Buenos Aires, 1932.
P. 21.
2	Цит. no: Barbosa
Sanchez A. Sexo у
conquista. — Me-
xico, 1994. P- 86-87.
3	La ultima
voluntad de Do-
mingo Martinez
de Irala. // www.
google.ru
4	Diaz de Guz-
man R. Argentina...
P. 98.
кто четвертован. Новые вожди, заступившие на место казненных, хоре
усвоили преподанный урок, и отныне в отношениях испанцев с туземцам
установился мир и порядок.
Этот порядок подразумевал безропотное обслуживание испанцев, секс
альное в том числе. Повсюду в испанских колониях Нового Света конкиг
доры, поселенцы и даже королевские чиновники не обделяли себя женен,
лаской, используя для любовных утех индеанок. И все же нигде в колонет
не было такого разнузданного сожительства с индейскими женщинами,
в Парагвае, прозванным «магометанским раем». В 1545 году королю бк
направлена из Парагвая жалоба от капеллана, который докладывал: ф
только бедняки имеют по пять-шесть наложниц, большая часть колок;
стов — от пятнадцати — двадцати до тридцати — сорока, а иные—та
и до семидесяти».1 Что подтверждает написанное в начале 40-х годов писк*
одного конкистадора: «Индейцы гуарани прислуживают нам и отдаютн
своих дочерей, дабы они работали в поле и домашней обслугой, и эти w
щины родили от нас свыше четырехсот метисов, мальчиков и девочек, п
что, как видите, ваша милость, мы заселяем эти земли столь же успешн
как ранее их завоевали».2 Ирала не только тому не препятствовал, ном
но сказать, подавал пример, иллюстрацией чего служит следующий пук
из его завещания: «Также говорю, заявляю и поверяю, что Господь дарои
мне в сей провинции несколько детей, каковыми являются: Диего Мартин:
де Ирала, и Антонио де Ирала и донья Хинебра Мартинес де Ирала, рожд
ные от Марии, моей служанки; и донья Мария де Ирала, дочь Хуаны, м •
служанки; и донья Исабель де Ирала, дочь Агеды, моей служанки; идо
Урсула де Ирала, дочь Леонор, моей служанки; и Мартин Перес де Ира.'.,
сын Эсколастики, моей служанки; и Ана де Ирала, дочь Марины, моейс
жанки; и Мария, дочь Беатрис, служанки Диего де Вильяльпандо; и к
скоро я признал их своими детьми, я их выдал замуж и женил по закон
и с благословения святых отцов, как то предписывает Святая Мать Це:
ковь...».3 Напомним, то что говорилось в общем предисловии к книге: пр
знавая этих «незаконнорожденных» детей своими, конкистадор сотвор
метисные нации, а вместе с ними будущую латиноамериканскую культур
К бо-м годам в Парагвае подросло первое поколение метисов, и было,
столько, что численно они уже превышали «чистопородных» испанцев. Ди
де Гусман поет осанну этим, как их называли, «детям земли»: по его слова
они храбрые воины, великолепные наездники, с невероятной меткость
стреляют из аркебузы и могут пулей сшибить птицу на лету, они умели
сметливые, «а главное очень послушные и ревностно служат Его Величес
ву».4 Да, метисы были с испанцами заодно и почти никогда не возвращала
в индейские племена. Вместе с тем они не забывали родной язык гуара
и в результате Парагвай стал единственной в Латинской Америке стране,
где и на бытовом, и на официальном уровне установилось дву язычие.
Но мы забежали вперед. Доминго Мартинес де Ирала бойко заправ?.
колонией и еще не знал, какой неприятный сюрприз готовится ему в Испании
Кн. 2. Южная
Америка
Л в Испании в Совете по делам Индий царила полная неясность Явление гу-
относительно положения дел в Ла-Плате. Было неизвестно, жив ли
Айолас или нет. Если нет, — то не понятно, кого изберут губернатором
колонисты Члены Совета не очень доверяли симпатиям конкистадоров
и старались ставить на высокие посты доверенных и проверенных людей.
В 1537 году в Испанию прибыл овеянный славой Альвар Нуньес Кабеса
де Вака (см. кн. 1, глава «Эрнандо де Сото»). Напомним: он полагал, что имеет
все права стать губернатором Флориды, но эту вакансию занял вернувший-
ся из Перу богачом Эрнандо де Сото. Последний предлагал автору книги
< Кораблекрушения» стать его заместителем в экспедиции
на Североамериканский материк, но тот отказался — он
не хотел быть вторым там, где полагал себя первым. Когда
Кабеса де Вака узнал о «пустующей вакансии» на губер-
наторство в Ла-Плате, тут же подал прошение королю
и на удивление быстро, всего-то через три месяца, 18 марта
1540 года, подписал с короной капитуляцию и был назна-
чен губернатором и аделантадо Рио-де-ла-Платы. Что
ж, не вышло с Флоридой, получилось с Ла-Платой, хотя
об этих землях он имел самое смутное представление.
Однако престижные посты Кабесы де Ваки стоясли под
вопросом, ибо в случае благополучного возвращения Айо-
ласа из экспедиции, именно он как полномочный заместитель усопшего Мен-
досы должен был взять на себя бразды правления и занять губернаторский
пост. И потому в капитуляции особо оговаривалось: «Ежели вышеуказанный
Хуан де Айолас окажется живым ко времени вашего появления в тех провин-
циях, то вы и ваши люди обязаны беспрекословно подчиниться ему..., а он
пусть вас поставит своим заместителем...».1 Если же Кабеса де Вака становился
губернатором, то наделялся широкими полномочиями открывать и заселять
новые земли с жалованием две тысячи дукатов в год.
Не вполне ясно обстояли дела и с границами территориальных владений
Альвар Нуньес
Кабеса де Вака.
Памятник в городе
Хьюстон, штат
Техас
1 Цит. по: Ferran-
do R. Alvar Nunez
Cabeza de Vaca. —
Madrid, 1987. P. 111.
потенциального губернатора. В капитуляции указывалось, что его владения
простираются «от реки Ла-Плата до Южного моря, до тех земель, где конча-
ются границы губернаторства, пожалованного маршалу Диего де Альмагро,
и до Магелланова пролива, в общей сложности двести лиг побережья».2 2 ibidem.
Маршал Альмагро уже два года, как пребывал в лучшем из миров, об этом
знали в Испании все, и странным представляется неведение королевских
чиновников. После казни Альмагро его губернаторство взял себе Педро
де Вальдивиа, который отправился завоевывать Чили в январе того же
1540 года, когда Кабеса де Вака отправился в Ла-Плату; и как явствует
из писем Вальдивиа, он пребывал в полной уверенности, что его земли про-
стираются до Магелланова пролива. Кому же тогда принадлежали двести
лиг (больше тысячи километров) побережья Южного моря? Губернаторство
Кабесы де Ваки, как и Флорида, не имело ясных границ: фактически оно
простиралось на весь Южный конус материка.
Доминго Мартинес
де Ирала и Альвар
Нуньес Кабеса де Вака
1 Пядь--21,6 см.
2 Nunez Cabeza
de Vaca A. Naufra-
gios у Comenta-
rios. — Mexico,
1988. P. 83.
Специальный раздел капитуляции был посвящен обращению с индейца
ми: губернатору жестко и под угрозой самых суровых кар запрещалось бра
индейцев в рабство, использовать на принудительных работах, отнима
у них жен и имущество, творить по отношению к ним жестокости и т.п
Отметим, что капитуляция подписывалась в то время, когда в Испан!
развернулась широкая полемика о методах колонизации Нового Света
и в 1542 году под давлением гуманистов будут приняты так называе**
Новые законы, которые возьмут под защиту индейцев и существенно уреж
права конкистадоров (см кн. 2, глава «Гонсало Писарро»). Но Кабесу де Вак
не надо было наставлять в этом вопросе: в книге «Кораблекрушения»
ясно высказал свою позицию по отношению к туземцам, и этой линии
будет неукоснительно придерживаться и в Ла-Плате. За что и поплатит
На снаряжение экспедиции и покупку трех кораблей наш герой издер-
жал восемь тысяч дукатов, продав часть родового наследства. Незадолго
до отплытия Кабеса де Вака передал в типографию копию своей релящ
«Кораблекрушения» — книга увидит свет лишь в октябре 1542 года, коп
автор уже находился в Асунсьоне. В ноябре 1540 года аделантадо отпл*
из порта Кадис: на кораблях разместилось четыреста человек и сорок шест
лошадей, не считая скота, припасов и оружия. На долгом пути необошлс
без приключений. Флагман дал течь, вода в трюме поднялась на две;
дцать пядей1 и уничтожила много провизии; матросы откачивали во
день и ночь, и судно еле дотянуло до островов Зеленого мыса, где вста?
на длительный ремонт. Во время перехода через океан была утеряна болы
часть бочек с питьевой водой, и началась пытка жаждой; и тогда аделан
тадо приказал взять кратчайший курс к земле, к Бразилии. У побери
Бразилии флотилия чудом не разбилась о рифы. Именно чудом, —
это представляет сам Кабеса де Вака в своей второй хронике под название
«Комментарии», посвященной описанию его экспедиции в Ла-Плату. Авт
рассказывает, что один солдат взял с собой из Испании сверчка; тот не в-,
два с половиной месяца, пока длилось плавание,—и вдруг однаждыранн
утром запел, разбудив людей; в предрассветном сумраке они увидели, н;
корабли идут прямо на рифы, и успели бросить якоря. «Если бы сверч
не запел, потонули бы все мы, четыре сотни людей и тридцать лошаде
и посему мы поняли, что сие чудо свершил Господь, дабы спасти нас..
В конце марта 1541 года флотилия встала якорем на острове Санта-Кат
рина, расположенном в тысяче километров к северу от эстуария Ла-Плат;
Аделантадо выслал каравеллу в Буэнос-Айрес узнать, как обстоят де
в губернаторстве Ла-Плата, но зимние южные ветры заставили кораб
вернуться. Вскоре к острову пристало судно с девятью испанцами наб
ту — как выяснилось, это были дезертиры из Буэнос-Айреса. Израссш
беглецов губернатор узнал, что Хуан де Айолас погиб и губернатором избр
Доминго Мартинес де Ирала. Со слов дезертиров выходило, что Ира1,
почувствовав полное всевластие вдали от надзора закона, творил что с
вздумается, пользуясь поддержкой королевских чиновников, и вместе^
Кн. 2. Южная
Америка
«совершали бесчисленные злоупотребления и наносили тяжкий ущерб кон-
кистадорам и колонистам тех земель, а также местным индейцам, отчего
те находились на грани восстания».1 В Буэнос-Айресе оставалось шесть
десятков человек, которых Ирала решил переселить в Асунсьон; но тем
самым он лишал колонию, затерянную в сердце материка, всякой связи
с внешним миром.
Новости были удручающие; но, возможно, известие о гибели Айоласа
доставило нашему герою тайную радость, ибо отныне он становился пол-
ноправным губернатором и как таковой мог самостоятельно принимать
решения. Надо было как можно быстрее добраться до Асунсьона — но как?
Тяжелогруженые суда, набитые людьми и снаряжением, вряд ли смогут
подняться против течения по рекам Парана и Парагвай. И тогда Кабеса
де Вака задумал отправить корабли с провизией и снаряжением водным
путем под командованием своего двоюродного брата Педро Эстопиньяна
Кабесы де Ваки, а сам с основным войском достичь Асунсьона сушей. Реше-
ние, прямо скажем, рискованное, и принять его мог человек, отшагавший
по землям Нового Света тысячи километров. Если читатель взглянет на кар-
ту Южной Америки, то убедится, что от острова Санта-Катарина до Асун-
сьона по прямой наберется тысячи полторы километров, а идти по прямой
вряд ли получится, ибо путь пролегает через горы и сельву.
Но решение принято и начинается подготовка экспедиции. Конечно,
Кабеса де Вака — это не Нарваэс, который очертя голову кидается вглубь
земли; вначале он послал разведывательный отряд, возвратившийся через
три месяца с индейцами-проводниками; и лишь после этого, 2 ноября
1541 года Кабеса де Вака отправился в путь, ведя за собою двести пятьдесят
пехотинцев, двадцать три всадника, двух монахов-францисканцев и мно-
жество индейцев-носильщиков с острова Санта-Катарина.
Ibid. Р. 85-86.
Тапир в сельве.
Йозеф Леон Риги-
ни. 70-е годы XIX в.
Доминго Мартинес
де Ирала и Альвар
Нуньес Кабеса де Вака
1	Nunez Cabeza
de Vaca A. Naufra-
gios у Comenta-
rios... P. 88, 91.
2	Ibid. P. 95.
Описание тяжкого путешествия в «Комментариях» Кабесы де Вакиит
лует одними и теми же сюжетами: «На этом отрезке пути по незаселж
местности христианам пришлось изведать превеликие труды: за девяти
цать дней они пересекли высокие горы, прорубая просеки в чащобе, чт
провести людей и коней...» «Две недели христианам пришлось изрь
потрудиться по причине превеликого множества рек и болот в этой бс
людной глуши, и был день, когда пришлось навести восемнадцать моего
и гатей через реки и трясины; а затем пошли высокие и крутые горы, вора
шие крепкими деревьями и кустарниками с большими шипами; тропу черт
них прорубали двадцать человек, и были те леса настолько густы, что заве
это время мы неба над головою не видели...».1 Впрочем, непролазныечаи
и трясины перемежались благодатными густонаселенными землями, г*
испанцев неизменно ждал радушный прием; и потому Кабеса де Вака г
следствии писал, что это «самая плодородная земля в мире, предназначен»
для земледелия и скотоводства», а местные туземцы «хоть и едятчелопг
скую плоть, отличаются трудолюбием, мирным нравом и благоволи
к христианам, и немного потребуется усилий, чтобы обратить их в на
святую католическую веру, в чем мы убеждались на собственном опыте..
Во время сплава на каноэ по рекам испанцы открыли одно из чудес света-
мощные водопады реки Игуасу, нынче место туристического паломничеств
Четыре с половиной месяца занял путь, и и марта 1542 года испашь
вступили в Асунсьон. Тысячекилометровый переход через неисследованно
области оказался своего рода уникальным предприятием эпохи конкисп
Необычность его состояла отнюдь не в длине маршрута — бывали и виг
раз длиннее — а в том, что во время путешествия Кабеса де Вака поте;
всего одного человека, утонувшего при переправе. Впрочем, прецеде*
такого рода имелся—экспедиция Бальбоа к берегам Южного моря, которь
обошлась без потерь и также заняла четыре с половиной месяца. Одна
и от этой экспедиции отличается предприятие Кабесы де Ваки—тем, чп
испанцы не убили ни одного туземца, тогда как Бальбоа не только воск
с туземцами, но и устраивал показательные казни, и обращал индейца
в рабство. Кабеса де Вака сразу взял установку на мирный контакт с туэд
цами и ввел ряд жестких правил: строго-настрого воспретил испанца
заходить в индейские селения и заниматься меновой торговлей; снабжен»
занимались лишь несколько его доверенных людей, причем за провизии
он неизменно платил — разумеется, не деньгами, а ножами, гвоздш
безделушками, но всегда к удовольствию туземцев; и, наконец, в том «•.
централизованном порядке продукты распределялись среди христиан
В результате этих мер за долгое время пути не произошло ни одно lew
с индейцами, которые на самом деле миролюбием отнюдь не отличали»
Эту политику по отношению к туземцам Кабеса де Вака продола-
и в Асунсьоне, для начала огласив королевские инструкции о добром о5р
щении с индейцами. Надобно знать, что реальность Парагвая (какимногю
других колоний) разительно отличалась от гуманных королевских у хожены
Кн. 2. Южная
Америка
Индейцы-людоеды
приносят в жертву
пленного
колонисты беззастенчиво грабили индейцев, заставляли их трудиться от зари
до зари, отнимали у них жен и дочерей для плотских утех. Мало того,
по свидетельству Кабесы де Ваки, здесь даже два францисканца открыто
сожительствовали с индеанками и имели каждый по три десятка наложниц.
Укоры и наставления новоявленного губернатора пришлись не по нраву
колонистам, а еще пуще того их разозлили его угрозы применять жесткие
меры па отношению к тем, кто будет нарушать королевские законы. Так
были посеяны семена враждебности, которые достаточно быстро дадут свои
всходы. Среди колонистов самым уязвленным чувствовал себя Доминго
Мартинес де Ирала, в одночасье превратившийся из правителя в подчи-
ненного. Вдобавок к тому губернатор отменил запланированную Иралой
экспедицию на поиски Белого короля и открыто попенял ему на то, что
он ликвидировал город Буэнос-Айрес, осуществлявший связь Асунсьона
с внешним миром. Когда в Асунсьон, наконец, прибыли корабли со снаря-
жением — а это произошло лишь в середине апреля — губернатор отослал
флотилию и часть колонистов с предписанием вновь заселить Буэнос-Айрес.
Прежде чем предпринимать исследовательские экспедиции в Серебряное
царство, Кабеса де Вака озаботился тем, чтобы закрепить тылы и обезопа-
сить колонию от набегов туземцев. Асунсьон был окружен своего рода
«буферной зоной», где проживали союзники испанцев, индейцы гуарани,
которые подвергались непрерывным набегам индейцев племени айгай. Эти
высокорослые и сильные туземцы имели дурную славу разбойников: они
Доминго Мартинес
де Ирала и Альвар
Нуньес Кабеса де Вака
Индейские войны
вероломно нарушали договоренности о мире и внезапно нападали на се
ния гуарани, с целью грабежа и захвата пленников. Кабеса де Вака дейст-
вовал по своему обыкновению: сначала послал к индейцам айгай пос;
с богатыми дарами, после чего туземцы охотно пошли на мировую и дй
согласились на жестко оговоренное губернатором условие не перестук
границы расселения испанцев и гуарани.
Не успел он уладить эту проблему, как индейцы гуарани подвергли
набегу воинственных кочевых племен гуайкуруи, которые внушали у
индейцам Парагвая и считались непобедимыми. С ними так просто не
шлось, послы частью были перебиты, остальные еле ноги унесли, итог*
губернатор, заручившись согласием королевских чиновников и свят
отцов, объявил кочевникам «справедливую войну». В июле 1542 года г
вышел из Асунсьона во главе двухсот аркебузиров и арбалетчиков и дюж;
всадников при поддержке тысячной армии индейцев гуаранй. На марь
случилось нечто из ряду вон выходящее. Однажды, когда войско вста\
лагерем на ночлег, в расположении туземных воинов объявился ягуар; сре
индейцев началась паника; испанцы же, услышав шум и крики, подумал
будто бы индейцы вероломно напали на них и с боевым кличем <Сантьяг
ударили по союзникам, некоторых ранили, остальные попрятались в леей
чащобе. Кабеса де Вака пытался навести порядок, и в суматохе в него дваж
выстрелили из аркебузы, но пули просвистели мимо, едва не задев губ
наторской головы. ...Можно не сомневаться, — пишет по этому пово:
Кн. 2. Южная
Америка
Кабеса де Вака, — что злоумышленники целились в Губернатора,1 наме- 1 Вкниге«Ком-
реваясь убить его по наущению Доминго де Иралы, который никак не мог ментарии» автор
примириться с потерей власти».2 В конце концов, перепуганных индейцев
пишет о себе
в третьем лице.
удалось выманить из укрытий, и порядок был восстановлен.
На подходе к селению губернатор приказал связать лошадям морды, что- 2 ibid. р. 113.
бы ржанием не выдали приближение войска. Ночью испанцы и союзники
окружили селение, и с наступлением дня главнокомандующий отдал приказ
об атаке. Но гуарани испытывали такой страх перед врагами, что не стро-
н)лись с места. Тогдз губернатор приказал навесить на шеи лошадей коло-
кольчики и во главе всадников на своем коне устремился в атаку: ...И как
завидели индейцы коней, коих никогда допрежь того не видели, их охватил
такой ужас, что они врассыпную бросились в лес и бежали не переводя дух,
пока не забились в самую глухую чащобу...».3 Губернатор приложил все уси- 3 ibid. Р. иб.
лия, чтобы не допустить резни тех, кто не смог прорваться через окружение;
четыреста человек обоего пола были взяты в плен и приведены в Асунсьон.
Кабеса де Вака не совершил бы ничего противозаконного, если бы обра-
тил в рабство пленных, захваченных в ходе «справедливой войны» против
индейцев, не желавших признать власть испанцев, — и так поступило бы
большинство конкистадоров. Губернатор повел себя иначе: освободил одно-
го из пленных, отослал его с богатыми дарами к соплеменникам и просил
передать, что освободит всех остальных, если гуайкуруи признают себя
вассалами неведомого им императора Карла. Через несколько дней воины
племени появились на противоположном берегу реки Парана. Два десятка
человек «знати» переправились через реку и, представ перед губернатором,
признали власть испанцев — первых, кому удалось победить их доселе
неукротимый народ. Они получили пленных и с тех пор стали верными
союзниками христиан.
Подчинение гуайкуруи произвело такое впечатление на индейцев, что
вскоре другие, ранее враждебные кочевые племена, присягнули испанцам
на верность, и даже оставили в Асунсьоне несколько десятков подростков,
дабы их обучили христианской вере. На этом фоне странным кажется
поведение индейцев племени айгай, которые вдруг нарушили заключенный
ранее с губернатором мир и возобновили набеги на гуарани. С «предателя-
ми», как называли испанцы всякого, кто нарушил клятву о вассальской вер-
ности, Кабеса де Вака не стал церемониться: провел карательную операцию
и публично повесил полтора десятка вождей.
/Теперь, когда край был «замирен», настало время подумать о Серебряном Злоключения
I царстве под владычеством Белого короля — слухи о его богатствах гч/^е/*ндию/ш
не давали покоя колонистам. Доминго Мартинес де Ирала обратил к губер-
натору просьбу доверить ему командование экспедицией. Кабеса де Вака
намеревался возглавить ее сам и уже строил бригантины, но, возможно, он
живо вспомнил две аркебузные пули, просвистевшие в пяди от его головы,
и благоразумно не стал отказывать.
Доминго Мартинес
де Ирала и Альвар
Нуньес Кабеса де Вака
В конце ноября 1542 года Ирала отправился в путь на трех бригантина
имея под началом девяносто испанских солдат и флотилию индейски
каноэ, вмещавших несколько сотен воинов. Повторяя путь Айоласа
направился вверх по реке Парагвай, намереваясь затем пешим путем дя«
нуться на запад и достичь таинственной Сьерра-де-Ла-Плата (Серебрят
гор). Если исходить из конечных задач экспедиции, то, можно сказать,oi
потерпела провал, ибо Ирала не только не открыл Серебряного царств
но и не сделал попытки углубиться на запад; но сам Ирала считал свсь
миссию успешной, ибо он доставил «превеликие новости» о богатеть
где-то там, за чертой горизонта, сам видел у индейцев золотые и серебр
ные побрякушки — верное подтверждение «новостей», наладил мирнь
контакт с индейцами, заручился помощью их проводников, и основалвв
ховьях реки порт Лос-Рейес — трамплин для прыжка во владения Бело
короля. Во всяком случае, Кабесу де Ваку итоги экспедиции Иралы вдохно
вили и теперь, после того, как он предоставил сопернику шанс совершит
открытие, он мог с чистой душой встать во главе собственной экспедицв
Но предприятие пришлось отложить. За десять дней до возвращен*
Иралы, 4 февраля 1543 года, в Асунсьоне случился пожар—из двухсот пят. •
десяти домов города сгорело двест
Эльдорадо. Карти-
на Карен Коски
а вместе с ними изрядные запасы пр
довольствия и снаряжения. Пришли
отстраивать город заново. В август
накануне отплытия, случилась но
напасть — заговор против губерн
тора. Заговорщики — а в их чисi
входило несколько клириков и кор
левских чиновников — отправи
двух священнослужителей в сопр
вождении индейцев к побережь
по маршруту, разведанному Кабесс
де Вакой, с жалобой император
на «самоуправство» и «злоупотребления» губернатора. Узнав о том (не ин*
как от доносчика), Кабеса де Вака отрядил верных людей, чтобы догнал
и вернули святых отцов в Асунсьон, затем провел судебное расследование
1 Nunez Cabeza
de Vaca A. Naufra-
gios у Comenta-
rios... P. 137.
снял с постов несколько чиновников и засадил под арест-. Как признаете
сам губернатор, «все это вызвало скандал и большие волнения»,1 и в эт
обстоятельствах разумнее было бы не покидать город, оставляя заспит
столько недовольных; но манящий зов Серебряного царства оказался си.*
нее благоразумия.
В середине сентября 1543 года Асунсьон торжественно провожал ?»•
педицию: четыреста испанцев на десяти бригантинах в сопровожден
тысячи двухсот индейских воинов на ста двадцати каноэ отправил!
на завоевание Серебряного царства. Без особых трудностей и приключе-
ний флотилия поднялась вверх по реке до порта Лос-Рейес, откуда Kafa.
Кн. 2. Южная
Америка
де Вака намеревался совершить, как говорили конкистадоры, «вхождение
в глубь земли». Оставив корабли под крепкой охраной, триста испанцев
во главе с губернатором смело ринулись в зеленый ад. С каждым днем
пути сельва становилась все гуще, каждая миля давалась с неимоверным
трудом, а впереди и не пахло заселенной землей; и дней через десять
мучительного перехода, когда провизии оставалось всего на шесть дней,
обессиленное войско предъявило генерал-капитану требование: возвра-
щаться. Кабеса де Вака, напротив, был полон решимости идти вперед.
В подобных обстоятельствах Кортес мог опереться на капитанов, железной
рукою наводивших дисциплину среди солдат; нашему же герою не на кого
было опереться, ибо все, даже самые верные ему капитаны, проявили
единодушие в своей слабости. Между прочим, подчиненные оказались
прозорливее главнокомандующего, одержимого мифом: как показывает
даже современная карта Южной Америки, впереди их ждала нескончаемая
безлюдная болотистая сельва, и если бы они вовремя не повернули назад,
то все сгинули бы от голода.
Итак, первая попытка добраться до Серебряного царства завершилась
полным провалом. Но Кабеса де Вака не хотел сдаваться. Он прочно обо-
сновался в порту Лос-Рейес, откуда разослал в разные
стороны разведывательные экспедиции. Все они воз-
вращались с неутешительными новостями: везде сель-
ва, глушь, безлюдье... Зато эти безотрадные сведения
с лихвой компенсировал капитан Эрнандо де Рибера,
направленный во главе отряда из восьмидесяти человек
вверх по реке Игату, одному из многочисленных прито-
ков реки Парагвай.
Довольно подробные сведения об этом разведыва-
тельном походе сообщил его участник, немец Ульрих
Шмидль. Отряд отправился в путь 20 декабря 1543 года,
через восемнадцать дней плавания вверх по реке конки-
стадоры достигли владений племени шеру и были добро-
желательно встречены местным вождем. «В том селении
мы провели четыре дня, и король спросил нашего капита-
на, каковы наши намерения и куда мы путь держим. Наш
капитан ответил, что мы ищем золото и серебро, на что
король дал ему серебряную корону весом приблизительно в полторы марки,
брусок из золота длиной в ладонь и шириной в пол-ладони, браслет и еще
кое-какие вещицы из серебра и сообщил, что больше у него металлов нет,
а эти вещи он давно захватил в войне с амазонками. Когда он заговорил про
амазонок и их несметные богатства, мы чрезвычайно обрадовались, и наш
капитан тут же спросил короля, можно ли добраться до них водным путем.
На это он нам ответил, что мы не сможем достичь их страны на кораблях
и нам придется идти пешком два месяца кряду. Получив эти сведения
от короля, мы единодушно решили направиться в страну амазонок».1
Индейцы племен
тупи-гуарани.
Супружеская пара
1 Schmidl U. Viaje
al Rio de la Plata...
P. 136.
Доминго Мартинес
де Ирала и Альвар
Нуньес Кабеса де Вака
1 Schmidl U. Viaje
al Rio de la Plata...
P. 138.
Испанцы попросили вождя дать им носильщиков, и тот согласился, х
и предупредил, что начался сезон дождей — время для пеших маршруте
не подходящее. Куда там! — какие доводы удержат конкистадора на пр
к богатствам? «Восемь дней мы шли день и ночь по колено, а иногда по по
в воде. Когда мы хотели разжечь костер, громоздили друг на друга бре
на горой, а наверху разжигали огонь. Часто случалось, что котел па^
в воду вместе с углями, и тогда мы оставались без пищи. И днем, и ночь
мы не имели ни минуты отдыха от мелких москитов, которые ничег
не давали делать».1 И так еще почти двадцать дней мучительного пр
пока не прошли еще несколько индейских селений, где удавалось получил
или выменять серебряные и золотые побрякушки. Это придавало кони
стадорам сил. Но когда в последнем индейском селении Рибера спроси,
сколько осталось ходу до амазонок, и получил ответ — еще месяц и б
по пояс в воде, силы оставили даже его, и он дал приказ поворачивать ная
А обратный путь пришлось проделать впроголодь, поскольку немног;
индейские селения уже были ограблены. Люди умирали от лихорадь
и истощения, и в результате в живых возвратились только три деся;
человек из восьмидесяти.
В своей краткой реляции, позже написанной в Асунсьоне, капитан
Рибера не стал особо распространяться о трудностях пути, зато насч:
цели пути он оказался куда более красноречив. Он сообщал такое, чтс
вызывало помутнение рассудка у самых благоразумных конкистадоре
Он рассказал об амазонках, которые живут в больших городах, а вь
домах вся мебель и посуда сработаны из золота и серебра; а по соседст?
с амазонками, как повелось, обитают пигмеи и темнокожие люди, так♦
Индейский «коро-
левский двор»
Кн. 2. Южная
Америка
владеющие несметными сокровищами, а дальше к северо-западу индейцы
понастроили такие города, что их невозможно пересечь за день, и города
эти битком набиты белым и желтым металлом...1 Обо всем этом он получил 1 Эту реляцию,
«самые достоверные сведения» от индейцев, единогласно уверявших, что
все эти чудеса и богатства находятся всего в десяти днях пути... И заверша-
ет реляцию гроздь заверений в том, что «рассказанному можно и должно
полностью доверять и ни единого слова из написанного нельзя поставить
под сомнение, в чем автор поклялся, положив правую руку на Евангелие
и осенив себя крестным знамением...
Услышав отчет Риберы, губернатор чрезвычайно возбудился и хотел
немедля двигать всем войском в страну амазонок, но солдаты и капитаны
наотрез отказались. Не оставалось ничего иного, как согласиться с ними.
Стоял сезон дождей, напоминавший всемирный потоп: с неба, не прекра-
щаясь, низвергались потоки воды, реки вышли из берегов, и затопленное
селение пришлось перенести на более высокое место. Сельва превратилась
в нескончаемую непролазную тойь, и на ближайшие месяцы следовало
забыть об «открытиях» и «вхождениях в глубь земли». Люди один за другим
никли в жестокой лихорадке, полтора десятка человек умерли, и самого
губернатора болезнь приковала к ложу. Кроме того, «...дожди принесли
с собою столько москитов всех разновидностей, что они не давали покоя
ни днем, ни ночью, и это была невыносимая пытка, куда хуже, чем жар
и озноб лихорадки...».3 Офицеры, чиновники и клирики предъявили губер-
натору новое требование — возвращаться в Асунсьон, и Кабеса де Вака без-
ропотно согласился. Попробовал бы он возразить в этих обстоятельствах!
А вот на что он категорически не согласился, так это позволить испанцам
увести с собою больше сотни юных индеанок, предназначенных для любов-
ных утех и в услужение. При этом он сослался на приказ короля, воспреща-
ющий под страхом самых тяжких наказаний уводить кого бы то ни было
из индейцев из мест их проживания. На королевский приказ не возразишь,
но подчиненные затаили лютую ненависть против губернатора — она кло-
кочет в хронике Шмидля: ...Он не вознаграждал своих солдат и не вел себя
с ними как должно. Это превеликая напасть, когда главнокомандующий,
дабы придать себе весу, теряет благоразумие, и раздувается от высокомерия,
презирая остальных».4
Восьмого апреля 1544 года Асунсьон холодно встречал конкистадоров,
вернувшихся из зеленого ада. Эти люди были совсем не похожи на тех, кто
восемь месяцев назад отправлялся на поиски Серебряного царства. Тогда
их тела переполняла сила, а лица сияли надеждой; сейчас они походили
на призраков: истощенные, бледные, трясущиеся от лихорадки, с потух-
шими взглядами.
Две недели после возвращения Кабеса де Вака, разбитый лихорадкой,
провалялся в постели, не выходя из дома. На две недели он упустил бразды
правления, и недоброжелатели, Ирала и соумышленники, числом не менее
двухсот человек, сполна воспользовались его затворничеством, распустив
заверенную
эскрибано, Кабеса
де Вака приложил
к своим «Коммен-
тариям» — то ли
себе в утешение,
то ли в доказа-
тельство того, что
его экспедиция
вовсе не была
бесплодной.
2 Relacion de Her-
nando de Ribera. //
Nunez Cabeza
de Vaca A. Naufra-
gios у Comenta-
rios... P. 202.
3 Nunez Cabeza
de Vaca A. Op. cit.
P. 180.
4 Schmidl U. Viaje
al Rio de la Plata...
P. 143.
Доминго Мартинес
де Ирала и Альвар
Нуньес Кабеса де Вака
по городу вздорный слух, будто бы губернатор намерен отобрать у ста;
колонистов земельные владения, дома и индейцев и распределить их с
ди своих сторонников и приспешников. Семена клеветы упали на хорк.
удобренную почву, поскольку своими запретами и нравоучениями, сь
формализмом и легитимизмом губернатор давно уже вызывал озлоЛ
колонистов.
Кончилось тем, что 28 апреля 1544 года в дом губернатора ворваж
десять или двенадцать заговорщиков, среди них веедор Алонсо Кабре.
контадор Фелипе де Касерес, казначей Гарсиа Ванегас, а дверь имоЛ
вовлеченный в заговор слуга Кабесы де Ваки. Один из мятежниц
со словами: «Сейчас ты расплатишься за все зло и все несправедливее
причиненные нам!» приставил к груди губернатора арбалет, заряж-
ный отравленной стрелой; но все же не решился нажать курок. Боаг
в одной рубахе Кабесу де Ваку выволокли из дома и повели в города
тюрьму, а сопровождавшие его кричали: «Свобода! Свобода! Смерть тир.
ну! Да здравствует король!» Надо заметить, что именно под лозунги
свободы и борьбы с тиранией совершались все многочисленные мята
и перевороты, происходившие в Америке в эпоху Конкисты, и все ж
за исключением одного, освящались именем короля, которое придаш
действиям заговорщиков хотя бы видимость легитимности. В tod
день были арестованы и упрятаны за решетку кузен губернатора, главе,
алькальд, альгвасил и эскрибано Перо Эрнандес, у которого предусмотри
тельно изъяли всю документацию, включая письма императору с жалоб»'
на злоупотребления Иралы.
Губернатора заковали в кандалы и поместили в полутемную камерЛ
от сырости трава выросла под его кроватью, и так его держали одиннадш
месяцев, постоянно угрожая ему смертью. Наверное, нередко вспоминав
годы, проведенные в рабстве у североамериканских индейцев, и, сравни»
свое тогдашнее положение с нынешним, с горечью сознавал, что сооте»
ственники обошлись с ним куда хуже.
Сразу после доблестной «революции» заговорщики собрались пер.
домом Доминго Мартинеса де Иралы, попросили его принять браздь
правления, и тот, понятное дело, не стал отказываться. Но все же Кайе
де Вака сумел насолить узурпатору, когда каким-то образом перепрА
из заточения записку капитану Хуану де Саласару, в которой объявили
своим преемником на губернаторском посту. Между прочим, Саласар^
сторонником Иралы и принимал самое деятельное участие в свержен»
губернатора. Но это не имело значения. Удивительно все-таки, что мог
сотворить с человеком записка такого содержания! Саласар тут же объят
себя законным губернатором и созвал в своем доме друзей на военный сош
чтобы решить, как им действовать дальше. Прознав о том, Ирала миг:
собрал своих сторонников — а их оказалось куда больше — окружил д
Саласара и потребовал, чтобы он перестал мутить воду и отказался от свои
претензий. Тот — нив какую. Тогда Ирала велел подкатить четыре пун»
Кн. 2. Южная
Америка
первый залп разнес стену дома в щепки, и друзья Саласара разбежались, как
тараканы Саласар был арестован и посажен под замок.
Взяв власть в свои руки, Мартинес де Ирала тут же отменил распо-
ряжения смещенного с поста губернатора, отобрал и распределил меж
своими все его имущество и восстановил прежние порядки, после чего
обрадованные колонисты принялись спешно пополнять оскудевшие
гаремы; а чтобы задобрить индейцев, новый губернатор негласно разре-
шил им пожирать пленных, как они это делали прежде. У Иралы хватило
благоразумия и предусмотрительности не казнить назначенного коро-
лем губернатора — такими полномочиями он не обладал, и за самосуд
поплатился бы головою. Пока законный губернатор и верные ему люди
содержались в заточении, Ирала и его ставленники тщательно и скру-
пулезно выстраивали юридический фундамент переворота — собирали
обвинения, множили свидетельские показания, писали пространные
доносы на аделантадо — с тем, чтобы все эти внушительные кипы бумаг
легли на столы чиновников из Совета по делам Индий и раздавили обви-
няемого, как букашку.
Поздним вечером 7 марта 1545 года Кабесу де Ваку в кандалах вывели
из тюрьмы; когда же его втолкнули в коридор, образованный двумя плот-
ными шеренгами стражников, то уверился он, что наступил его смертный
час; однако губернатора довели до пристани и посадили на корабль. Тогда
он понял, что его отправляют в Испанию. Впрочем, первые четыре дня
Сцена канниба-
лизма
Доминго Мартинес
де Ирала и Альвар
Нуньес Кабеса де Вака
1	Nunez Cabeza
de Vaca A. Naufra-
gios у Comenta-
rios... P. 196.
2	Ibid. P. 197.
плавания вниз по рекам Парагвай и Параны он отказывался принимать
пищу, подозревая, что его хотят отравить, — хотя отравить его могли бь
и раньше. В устье Ла-Платы уже поджидало судно, на котором губерна-
тора и прочих арестованных (среди них был и несостоявшийся преемник
губернатора Хуан де Саласар) должны были переправить через океан. Пере
отплытием казначей Гарсиа Ванегас, по приказу Иралы, сжег кипу частных
писем колонистов из опасения, что в переписке просочится что-либо не-
годное Мартинесу де Ирале.
На пути в Кадис смещенный губернатор по-прежнему содержался в кан-
далах, запертый в трюме под охраной, а в Испанию его сопровождали
веедор Алонсо Кабрера и казначей Гарсиа Ванегас. Вскоре после отплытия
разразилась страшная буря и бушевала четыре дня. Далее предоставив
слово нашему герою: «Чиновники, сопровождавшие Губернатора, под)-
мали, что Господь наслал бурю в наказание за их неправедные поступки
и тогда они выпустили из трюма Губернатора и сняли с него кандалы,
и умоляли его позволить целовать ему ноги, но он им этого не дозволил,
и они во всеуслышание заявили, что Господь наслал эту бурю, дабы они
покаялись в своих грехах, и, каясь, признались, что совершили множест-
во злодеяний и подлостей по отношению к Губернатору, и все, что они
говорили против него, было клеветой и ложью, и дабы очернить его, онг
собрали две тысячи лживых свидетельских показаний, и все это из злоб
и зависти к тому, кто за три месяца проложил пеший путь к Асунсьону
с побережья, чего они не удосужились сделать за двенадцать лет; и они
умоляли его из любви к Богу простить их и не рассказывать Его Величе
ству, как они арестовали его; и как скоро произошло все это, буря тут &
улеглась...
Однако раскаяние впоследствии не помешало им аккуратно доставить
все тома лживых свидетельских показаний в Совет по делам Индий; и этот
сюжет получил завершение в духе добротного нравоучительного романа,
как сообщает Кабеса де Вака, вскоре после их возвращения в Испанию
«Гарсиа Ванегас умер ужасной внезапной смертью — у него вылезли глаз,
из орбит, и он не успел сообщить правду о случившемся; а приятель его
веедор Алонсо Кабрера, сошел с ума и в приступе безумия убил свою жену
и два монаха, участвовавшие в заговоре против Губернатора, оба внезапно
скончались...».2
А нашего героя за что карал Господь? Второе возвращение в Испанию
Кабесы де Ваки разительно отличалось от первого: если тогда он объя
вился овеянный доброй славой, то теперь вернулся арестованный, уни
женный, оклеветанный и был сразу засажен в тюрьму. На следствии ем)
было предъявлено тридцать четыре обвинения, подкрепленных двумя
тысячами свидетельских показаний, и самое страшное из этих обвинений
состояло в стремлении отделиться от короля. Мартинес де Иралаиегс
подручные прекрасно сознавали, чего больше всего боятся колониальны-
власти и куда надо бить. Свидетели утверждали, будто бы Кабеса де Вак
Кн. 2. Южная
Америка
неоднократно заявлял: «Я король и властелин сей земли, и нет здесь
иного короля и правителя». Нелепо подозревать в неверности того, кто
столь ревностно, не боясь вызвать к себе озлобление, старался соблюсти
королевские законы.
Суд предоставил обвиняемому четыре месяца, чтобы подготовиться
к защите, и за этот срок Кабеса де Вака написал сочинение в жанре «пробан-
са», а также «Комментарии», в которых опроверг предъявленные обвине-
ния. Но, видимо, его аргументы не смогли перевесить кипы доносов, и суд,
состоявшийся в Вальядолиде 18 марта 1551 года, лишил Кабесу де Ваку званий
аделантадо, генерал-капитана и губернатора, приговорил к ссылке на пять
лет в пенитенциарную колонию Оран в Алжире и пожизненно запретил
Обложка первого
издания книги
Кабесы де Ваки
«Комментарии»,
где описываются
его злоклюгения
в Южной Америке.
Из коллекции Гар-
вардского универси-
тета
ему появляться в Новом Свете. Наш
герой подал апелляцию, представил
новые доказательства и следующий
суд, состоявшийся 23 августа 1552 года,
оказался куда более снисходителен:
отменил ссылку в Оран, а что касается
Индий, ограничил запрет лишь тер-
риторией губернаторства Ла-Плата.
Но вряд ли наш герой жаждал вновь
увидеть Новый Свет. Впрочем, кто
знает?
О последних годах жизни Кабесы
де Ваки почти ничего не известно. Со-
хранились свидетельства о том, что
он умер в Вальядолиде в бедности;
напротив, автор хроники «Рукопис-
ная Аргентина» Руй Диас де Гусман,
кстати, внучатый племянник Кабесы
де Ваки, сообщает что после оправда-
тельного приговора «ему была пожало-
вана пожизненная рента в две тысячи
дукатов в год, свои дни он спокойно
окончил в Севилье будучи членом
городского совета и был захоронен
с большими почестями».1 Следует
учесть, однако, что Диас де Гусман
EEarelgcion у comenurioeM goucma
dojShur nuffcj^bcp txv.ica, feeloaacfcido enl
toe i'c:nadj0 qncbijo a he Jndiae.
£on pjuulc<po.
не бывал в Испании, так что сведения эти получены из третьих рук. Зато
достоверно известно, что сразу же после оправдательного вердикта суда
Кабеса де Вака подал встречный иск против Мартинеса де Иралы с требо- 1 Diaz de Guzman R.
ванием возместить ему конфискованные ценности, включая двенадцать Argentina... Р. 121.
бригантин, на общую сумму в десять тысяч песо. Однако Ирала был далеко,
и многолетний судебный процесс, похоже, ничем не закончился. Послед-
нее документальное свидетельство о нашем герое — королевский указ,
Доминго Мартинес
де Ирала и Альвар
Нуньес Кабеса де Вака
'Прогулки
губернатора
1	Schmidl U. Viaje
al Rio de la Plata...
P. 146.
2	Ibid. P. 149.
подписанный в Вальядолиде 15 сентября 1556 года, предписывающий выдат
просителю по имени Альвар Нуньес Кабеса де Вака из казны пятнадцать тыся
мараведи на лечение от болезни. Сумма ничтожная (23 дуката); и докумаг
этот явно свидетельствует о том, что бывший аделантадо с трудом своди,
концы с концами.
Современные биографы Кабесы де Ваки сходятся в том, что он окончк
свои дни в родном городе Херес-де-ла-Фронтера около 1560 года. Он би
захоронен в семейной капелле монастыря Санто-Доминго. В 8о-е год-
XX века в ходе ремонтных работ в монастыре капелла была разрушена, к-
что прах нашего героя остался без надгробия.
Кабеса де Вака оставил по себе другой, куда более внушительный мощ
мент: две замечательные книги, какие ему посчастливилось увидеть издан-
ными при жизни, и многие тысячи миль пройденного пространства Hoboi
Света, которое под его пером обрело новое, духовное, измерение.
О том, что происходило в колонии после высылки законного губернатор
в Испанию, кратко и выразительно сообщает Ульрих Шмидль: «Пос
того, как мы отослали в Испанию Альвара Нуньеса, христиане нами
ссориться друг с другом, никто не желал добра другому, и враждовали №
день и ночь. И столь прочно захватил над нами власть дьявол, чтоникт
уж не мог ни на кого положиться. И так длилось целый год».1
Неизвестно, сколько бы оно еще так длилось и чем бы закончилось
если бы индейцы карио, дотоле верные союзники испанцев, не надумал,
воспользоваться ситуацией, чтобы сбросить иго чужеземцев. Карио вошл»
в союз со своими злейшими врагами, индейцами племени айгай, и восстал;
Они надеялись быстро победить испанцев, ослабленных раздорами, нол
это часто бывает, наоборот, объединили их перед внешней угрозой. Ayrpci
оказалась столь серьезной, что испанцы были вынуждены вступить в сок
с дикими племенами батаси и йерепи, которые отрезали головы врагсч
высушивали их, а затем вывешивали на столбах у входа в свои жилиц.
Ради этих желанных трофеев индейцы были готовы на все.
Ирала предпочел первым нанести удар, собрал триста пятьдесят испа.
ских солдат и тысячу индейских союзников и ринулся во владения кари,
Их встречали пятнадцать тысяч индейских воинов; после четырехчасок»
битвы они были обращены в бегство. Потери испанцев составили десят
убитых и четыре десятка раненых, которых Ирала отослал в Асунсьоь
потери карио — около двух тысяч человек, и все они лишились голов ст:
раниями туземных союзников Иралы. Восставшие укрылись в крепос
обнесенной тремя рядами сплошного частокола выше человеческого рос;
Три дня испанцы осаждали крепость, и все безрезультатно, лишь на четвср
тую ночь им удалось преодолеть заграждения. «Ворвавшись в крепость
убивали всех подряд, не щадя ни мужчин, ни женщин, ни детей».2 Однаь
большинству восставших удалось ускользнуть; они бежали в другую,еи
лучше укрепленную крепость, отстоявшую на 20 лиг от этой. Ирала отосм
Кн. 2. Южная
Америка
новую партию раненых в Асунсьон и дождался подкрепления — двести
свежих испанских солдат и пятьсот туземных воинов, после чего двинулся
покорять новую твердыню. На сей раз и четыре дня осады ничего не дали;
но среди карио нашелся предатель, который показал потаенную лесную
тропу, подводившую вплотную к крепости. Произошла очередная кровавая
баня, а йерепи и батаси завершили дело, получив столько трофеев, сколько
им не мечталось. После этого восстание пошло на убыль, и, в конце концов,
оставшиеся в живых мятежные вожди карио и айгай пришли к губернатору
с повинной и были прощены.
Полтора года Мартинес де Ирала занимался умиротворением сначала
колонии, потом индейцев; и когда навел мир и порядок своей твердой
властью, решил заняться более интересным делом, какому и должен посвя-
щать себя истинный конкистадор, — а именно, поиску Эльдорадо, как бы
он ни назывался: Серебряным царст-
вом, Городом Цезарей или Великим
Пайтити. В начале 1547 года Ирала
на семи бригантинах и двухстах каноэ
отправился в путь, снова вверх по реке
Парагвай, взяв с собой триста пять-
десят испанских солдат и две тысячи
индейцев-карио. Своим заместителем
в Асунсьоне он оставил капитана
Франсиско де Мендосу.
Войско достигло форта Лос-Рейес;
отсюда Ирала послал разведыватель-
ный отряд. Тот дошел до слияния
двух рек, образующих реку Парагвай,
сначала поднялся по правому притоку, ведущему на восток, в Бразилию, Парагвай. Свере-
но, обнаружив, что в нем низкая вода, сменил маршрут. Левый приток, генные индейцы
уходящий на северо-запад, казался куда более перспективным — по нему гУаРани
и направилась экспедиция. Когда река обмелела настолько, что бригантины
не могли продвигаться дальше, Ирала оставил корабли под присмотром
отряда испанцев и направился сушей на северо-запад сначала через непро-
лазную сельву, а затем засушливую полупустыню Гран-Чако. Бесчисленные
тяготы мучительного пути с лихвой окупались рассказами индейцев: «Они
говорили, что между Бразилией, рекой Мараньон и верховьями Рио-де-
ла-Плата есть густонаселенная провинция, расположенная на берегах
огромного озера, и у жителей той провинции очень много золота, отчего
испанцы и прозвали ее Эльдорадо. Та провинция граничит с другой, где
живут одни женщины, которые отрезают правую грудь, дабы она не мешала
им при бросании копья и стрельбе из лука; те женщины — воинственны
и умелы в бою, как амазонки, описанные древними авторами, и все это
подтверждало сведения, доставленные капитаном Орельяной после его
плавания по реке Мараньон...
1 Diaz de Guz-
man R. Argentina...
P. 128-129.
Доминго Мартинес
де Ирала и Альвар
Нуньес Кабеса де Вака
Миф об Эльдорадо.
Индейцы выплав-
ляют золото
1	Schmidl U. Viaje
al Rio de la Plata...
P. 157.
2	Diaz de Guz-
man R. Argentina...
P. 129.
Ульрих Шмидль, участник и этой экспедиции, вспоминает множеств:
племен, с которыми столкнулись по пути конкистадоры, и встречи №
чаще всего сопровождались кровопролитием. Вот один из сюжетов: «В это
момент на нас обрушились две тысячи воинов племени майпай, они дума?..
победить нас внезапной атакой, но ничего не добились, оставили на пс
боя около тысячи убитых и бросились наутек. Мы гнались за ними дор
селения, но там не нашли ничего и никого, ни женщин, ни детей. Тоа
наш генерал-капитан ускоренным маршем бросился в погоню за ними,*
шли три дня и две ночи, отдыхая только в полдень за едой, а ночью спал;
четыре-пять часов. На третий день мы нашли множество индейцев майм
на холме, окруженном лесом; только это были не те, кого мы искали, а лю^
из соседнего племени, и потому они не обеспокоились нашим появлением
Пришлось невинным заплатить за виновных: многйх мы убили и взяли
в плен три тысячи человек... В той стычке я захватил неплохую добычу
помимо всяких вещей, девятнадцать мужчин и женщин. Я всегда старался
брать в плен молодых, а не старых, особенно ценил девочек».1
Преодолев все препятствия и путь длиною в полторы тысячи километра
конкистадоры вышли в предгорья Анд, где у местных народов «обнаружь
ли многочисленные признаки наличия золота и серебра».2 Толь ю всеэя
«признаки» оказались не для них. Пусть читатель представит себе изумлена
конкистадоров, когда вышедшие им навстречу индейцы заговор члиснмс
на испанском языке. Это были перуанские янакона (индейцы на служб:
у испанцев), и они доходчиво объяснили пришельцам из Парагвая, чтоэг
Кн. 2. Южная
Америка
земли уже завоеваны испанцами и поделены между ними. Пришлось Ирале
выпить эту горькую пилюлю.
Янакона рассказали ему о мятежах и гражданских войнах в Перу, о том,
что власть в колонии захватил Гонсало Писарро и против него идет войной
президент Педро де Ла Гаска. Услышав это, Ирала решил оказать президен-
ту военную помощь и с таким предложением отправил в ставку роялистов
капитана Нуфрио де Чавеса в сопровождении небольшого отряда всадни-
ков. Ход был дальновидным: во-первых, никогда не лишнее доказать свою
преданность королю, особенно в борьбе с мятежником, чтобы ни у кого
не возникло и тени подозрений, будто бы вынашивается мысль об изме-
не, а во-вторых, Ирала после свержения прежнего губернатора оставался
узурпатором — и как тут не заручиться поддержкой высшего королевского
чиновника! Только герой наш представления не имел о дальности расстоя-
ний, к тому же в горной местности, и пока Чавес добирался до Перу, Гонсало
Писарро был повержен и казнен, а потом капитану пришлось добираться
до Лимы, где обосновался президент, и затем проделать весь этот долгий
путь обратно...
Месяц ожидания шел за месяцем, от посланников не было ни слуху,
ни духу, и войско начало роптать. Сколько можно впустую стоять на одном
месте? Капитаны потребовали от Иралы вести войско в Перу. Тот наотрез
отказался, справедливо указав, что не имеет разрешения от законного пра-
вителя Перу входить с внушительным войском в эту землю, раздираемую
смутами и мятежами. Тогда капитаны затребовали возвращаться назад
в Асунсьон. Выполнить это требование Ирала также отказался, поскольку
обещал посланцам дождаться их в этом месте. И тогда капитаны и солдаты
отказались ему повиноваться. О том, что случилось дальше, говорят скупые
строчки письма Иралы: «...Десятого ноября 1548 года офицеры самовольно
сняли меня с поста и выбрали свои командующим Гонсало де Мендосу,
после чего повели войско назад, в Асунсьон, а по пути воевали с индейцами,
которые этого не заслуживали. Я же вынужден был идти с ними, не имея
с того никакого интереса, кроме заботы об их персонах, отчего у меня
болела душа».1
Обратный путь оказался нелегким, поскольку индейцы уже свели зна-
комство с чужеземцами и знали, чего от них ожидать; и потому задолго
до их появления убирались куда подальше, прихватывая с собой'съестные
припасы. И все равно не обошлось без стычек. Подводя итоги экспедиции,
Шмидль пишет: «За полтора года похода мы только и делали, что воевали,
и захватили в плен тысяч двенадцать индейцев, коих обратили в рабство.
Лично я захватил пятьдесят мужчин, женщин и детей».2 Это была последняя
экспедиция Шмидля: по возвращении в Асунсьон немец получил письмо
от родных с просьбой возвратиться на родину, и губернатор милостиво
отпустил его.
В марте 1549 года экспедиция вернулась к заждавшимся ее на реке кора-
блям, и здесь Ирала узнал, что произошло в Асунсьоне в его отсутствие.
1 Carta
de Domin-
go de Irala. Ц
Schmidl U, Viaje
al Rio de la Plata...
Apendice F. P. 258.
2 Schmidl U. Viaje
al Rio de la Plata...
P. 170.
Доминго Мартинес
де Ирала и Альвар
Нуньес Кабеса де Вака
Каких же глупостей ни совершит человек из властолюбия! Ну что мешая
Франсиско де Мендосе, которого губернатор оставил своим заместителем
спокойно пребывать на вверенном ему посту, наслаждаясь властью? Меша
ло ему только одно слово — «заместитель». Прошло уже два года с тех пор
как Мартинес де Ирала отправился в экспедицию, вестей от него не посту
пало, и Мендоса имел веские основания полагать, что он сгинул со свои*
отрядом, как в свое время погиб Айолас. Самое время стать полноправным
губернатором. И вот Франсиско де Мендоса изложил свои соображения
капитанам и чиновникам и предложил провести выборы, на что получи?
согласие. Как было заведено, сначала избиратели поклялись на Библии
что честно отдадут свои голоса наиболее достойному претенденту на это;
пост, затем были розданы «бюллетени» и опущены в «урну»; а когда подсчи-
Общинный дом
индейцев. Картина
Альдо Чиаппе
тали голоса, то выяснилось, что большинство получи,
капитан Диего де Абреу.
Такого'поворота дел Мендоса никак не ожидал и бро-
сился доказывать, что результаты выборов надо анну-
лировать, поскольку они не имеют юридической силы
То есть как это не имеют?—опешили избиратели,—вед
сам же он затеял эту историю, и все было обставлено честь
по чести! Доводы Мендосы, по сути, сводились к тому
что не того, мол, избрали, избрать надо было его, замести-
теля губернатора, тогда бы выборы имели юридическую
силу. И решив подкрепить эти убедительные доводы
Мендоса собрал друзей в своем доме и вознамерился
арестовать Диего де Абреу. Новоизбранный губернатор
тоже не дремал: вдруг свалившаяся на него власть мигом
ему в голову ударила, и на правах главнокомандующего
он приказал солдатам окружить дом Мендосы. Соотно-
шение сил было настолько неравным, что друзья Мендосы поразбежались
бывшего заместителя схватили, и Абреу приговорил его к отсечению голо
вы. Неплохо было бы в тот момент ему подумать о собственной голове
ведь приговорил он его без суда и следствия, не имея на то полномочий;
но голова его, преисполненная власти, в тот момент не думала. Франсиско
де Мендоса умолял пощадить его, он даже предложил Абреу выдать за неге
свою дочь, однако новоявленный губернатор жестко ответил ему, что
не время сейчас заниматься матримониальными делами, пусть лучше он
подумает о своей душе и уладит счеты с Богом, после чего отрядил к нему
священника. В тот же день Мендоса взошел на эшафот и лишился своег
недальновидной головы.
Диего де Абреу серьезно взялся за свой пост и снарядил каравеллу в Испа-
нию, на которой отправил ко двору ряд авторитетных персон, дабы они
исхлопотали для него утверждение губернатором Ла-Платы; но каравел-
ла, едва вышла в устье реки, попала в жестокую бурю и разбилась в щепь
о прибрежные камни. Авторитетные персоны чудом спаслись и с огромны*
Кн. 2. Южная
Америка
трудом добрались до Асунсьона. Диего де Абреу не пал духом и собрался
было готовить другой корабль в Испанию, как прилетела убийственная
новость: Доминго Мартинес де Ирала живой и невредимый возвращается
в Асунсьон! Все уже мысленно похоронили его — и вдруг явился, как с того
света.
Можно представить, что творилось на душе Абреу, когда он получил
эту новость. Мало того, что с губернаторским постом надо расстаться, так
ведь еще и за казнь Мендосы придется ответить. Если Абреу рассчитывал,
что колонисты горой встанут за него и скажут, не нужен, мол, нам Ирала,
то он жестоко просчитался: когда Ирала приближался к городу, колонисты,
капитаны, члены городского управления дружно и с радостными лицами
вышли встречать его и приносить ему клятву в верности. В этих обстоя-
тельствах Абреу сделал единственное, что мог, для сохранения собственной
жизни: убрался подальше из города вместе с десятком самых верных друзей,
которым тоже было чего бояться. Они ушли далеко в горы и схоронились
там, словно звери.
Вскоре в Асунсьон возвратился капитан Нуфрио де Чавес, которого
Ирала отправил с предложением о помощи к президенту Перу. Педро де Ла
Гаска обласкал посланника, подарил ему одежду, доспехи, оружие, а также
небольшое стадо перуанских лам и отправил обратно, дав сорок человек
в сопровождение. На долгом пути немало им пришлось изведать опасностей;
однажды ночью лагерь обложила многотысячная армия индейцев, которая
в страхе отступила, заслышав блеяние лам.
Возвращение Иралы не принесло мира колонии—ее раздирали интриги,
противоречия, вражда различных группировок. Диас де Гусман корот-
ко упоминает, что среди перуанцев, пришедших с Чавесом, составился
заговор с целью убить губернатора, но был раскрыт; двух главарей Ирала
приказал удушить гарротой, остальных помиловал. Понять, что двигало
заговорщиками, не представляется возможным. Затем был раскрыт еще
один заговор, на сей раз сторонников Абреу: двух человек губернатор
повесил, несколько упрятал в тюрьму. В общем, пришлось ему изрядно
повертеться и потрудиться для достижения мира, которого он, в конце
концов, добился матримониальным путем — выдав замуж четырех своих
дочерей за своих недругов.
/Иногда в колонии, наконец, утихли раздоры, Мартинес де Ирала, нако-
I \нец, смог заняться тем, чему и должен посвящать себя истинный
конкистадор — поиском земли, набитой сокровищами. Правда, насчет
Серебряного царства он мог не беспокоиться, благо в предшествующей экс-
педиции узнал о том, что в провинции Чаркас, в местечке Потоси, открыто
крупнейшее месторождение серебра, где оно лежит прямо под ногами;
но оставались еще Земля Цезарей, Великий Пайтити, Эльдорадо, амазонки...
В 1550 году губернатор объявил о новом предприятии и предложил всем
желающим вербоваться в экспедицию — таковых набралось четыреста
'Они и тру-
ibi губерна-
тора
Доминго Мартинес
де Ирала и Альвар
Нуньес Кабеса де Вака
человек. К ним Ирала добавил четыре тысячи союзных индейцев, чье
желания уже никто не спрашивал, и шестьдесят лошадей. Вся эта ш
людей и животных на кораблях, плотах и каноэ двинулась вверх пора
до порта Лос-Рейес, откуда, как повелось, начинался пеший путь.
Своим заместителем в Асунсьоне Ирала оставил контадора Фел®
де Касереса. Тот решил закончить дело умиротворения колонии и перед,
капитану Абреу и его друзьям, которые все еще скрывались в окрести
лесах, что будут прощены, если явятся на поклон. Многие из них воспад
зовались возможностью вернуться в город и не пожалели об этом; ли
капитан Абреу и несколько его ближайших друзей продолжали упорен
вать. Вряд ли Абреу рассчитывал вернуть власть в свои руки, скорее всегод
не доверял контадору и боялся угодить на эшафот. Индейские разведчик
Индейцы гуарани.
Картина неизвест-
ного художника
донесли, где скрывается мятежник, и Касерес немедленно послал туда отр.
солдат. На рассвете солдаты неслышно подошли к хижине, скрытой в чадо
леса, командир отряда заглянулчф
оконце внутрь и увидел пятерых о
щих испанцев, среди них и капищ
Абреу, достал арбалет, прицелил:
и послал ему стрелу в бок. Пущенш
с близкого расстояния, стрела ф
шила его насквозь, и он умер, до
не поняв, что произошло.
Известие о гибели мятежного к
питана застало Иралу в порту Л
Рейес, так что он мог с легкой дун
отправляться в путь. На сей раз о-
отправился на юго-запад, туда, г
маячила Земля Цезарей. Участники той экспедиции хроник не оставив
поэтому подробности ее неизвестны. Можно предположить, что путь,с
всегда, был нелегким и, как повелось, устилался трупами индейцев. В резуль
тате Ирала дошел до «провинции» Тукуман (на северо-западе Аргентины
которая, как выяснилось, уже находилась под испанским владычеством.
Вряд ли он испытал радость при встрече с соотечественниками, при*
во второй раз. Но Ирала не собирался сдаваться, и вместо того, чти
повернуть назад, двинулся на север, где чаял отыскать реку Гуапай, прик»
Амазонки, которая вела прямиком в Эльдорадо. Между тем началсясех-
дождей, людей косила лихорадка, умерли полторы тысячи индейг
приведенных из Асунсьона, кончалась провизия, и в этих обстоятельства
не оставалось ничего иного, как повернуть назад. Конкистадоры окре *
ли это предприятие «Дурная экспедиция» (Mala entrada) — как будто!
предшествующая экспедиция Иралы была на редкость удачна.
Действительно, если трезво посмотреть на вещи, то обе широкомасшй
ные экспедиции Иралы в погоне за химерами стали никчемной растрат?
людей: он угробил не менее трех сотен испанцев, не говоря о тысн
Кн. 2. Южная
Америка
Союзных индейцев и о трупах аборигенов, которыми устилал свой путь.
Он не совершил ни великих открытий, ибо полупустыню Гран-Чако до него
открыли и пересекли Гарсиа и Айолас, ни завоеваний, благо туземцы, встре-
ченные по пути, в конечном счете, так и остались независимыми, а глав-
ное, он не сделал попытки закрепиться на пройденных землях и основать
поселение.
Видимо, Мартинес де Ирала в глубине души понимал это, потому что
по возвращении в Асунсьон об Эльдорадо больше не помышлял и занялся
делами управления и созидательной деятельностью. Прежде всего, замы-
слил он основать в устье Рио-де-ла-Платы порт, столь необходимый для
связи с метрополией. Но, памятуя о печальной судьбе Буэнос-Айреса, он
решил основать порт на другом берегу эстуария, в устье реки Уругвай, куда
и отправил на двух бригантинах капитана Хуана де Ромеро с полутора
сотней солдат и со всем необходимым, чтобы тот основал город Сан-Хуан.
Наивно полагал Ирала, будто на левом побережье эсту-
ария Ла-Плата индейцы будут совсем не такими, как
на правом, — послушными, словно овечки. Нет, индейцы
чарруа, обитатели этих мест, оказались столь же непокор-
ными и свободолюбивыми, как туземцы правобережья,
они подвергали город непрерывным атакам, вытаптыва-
ли и выжигали посевы, пока отчаявшиеся и оголодавшие
испанцы не послали губернатору мольбу о помощи.
Ирала направил с инспекцией в город королевского
чиновника, тот трезво оценил ситуацию и вынес вердикт:
город удержать не получится. Колонисты загрузились
на корабли и подались в Асунсьон.
На обратном пути произошло необычайное проис-
шествие. Два десятка колонистов решили отдохнуть
и перекусить на высоком утесе на берегу реки. Когда они
разожгли костер и готовили пищу, утес вдруг с грохотом
рухнул В реку, похоронив всех, КТО находился наверху, И ПОДНЯЛ такую Доминго Мартинес
волну, что она, как скорлупку, перевернула галеру. Килем кверху галеру ИРала- Рисунок
отнесло на милю вниз по течению, пока она не зацепилась мачтой за дно; с гРавюРы неиз~
вестного автора
подоспели два корабля и солдаты совместными усилиями смогли поставить
галеру, а в ней обнаружилась чудом выжившая женщина.
Итак, закрепиться в эстуарии не получилось; Ирала размышлял, как бы
ему наладить постоянную связь с Испанией, когда решение подсказали
индейские посланники с востока. Индейцы гуарани, проживавшие в бас-
сейне реки Парана, пришли с жалобой на то, что они подвергаются посто-
янным набегам бразильских племен тупи', которые совершали свои рейды
с попустительства и одобрения португальцев. Ирала живо отреагировал
на эти известия, ему важно было не столько защитить союзных индейцев,
сколько остановить нахальное продвижение португальцев. Карательные
экспедиции у Иралы получались лучше, нежели поисковые, и этот поход
Доминго Мартинес
де Ирала и Альвар
Нуньес Кабеса де Вак
он решил самолично возглавить. На всем пути гуарани встречали испан-
цев как самых дорогих гостей, снабжали провизией, проводниками и пр
необходимости лодками. Так что войско испанцев и союзников со всем
удобствами и без приключений было доставлено прямиком во владени-
индейцев тупи, которые вышли встречать их во всеоружии. После ярост
ной битвы испанцы обратили их в бегство, ворвались в главное селение
где устроили кровавую баню, и принудили тупи к соглашению о мир
обязав их не трогать гуарани и не выходить за пределы своей земли. Чтоб’
закрепить свой успех, Ирала в 1554 году послал на восток, на реку Парана
капитана с шестью десятками солдат с заданием основать там поселение
что тот и выполнил, заложив форт Онтиверос.
Испанские власти также опасались португальской экспансии в Ново
Свете и озаботились положением дел в Ла-Плате, хотя, вопреки своем
завлекательному названию, колония совсем не приносила прибытков
казне. На государственный счет были снаряжены три корабля, которые
благополучно дошли до Асунсьона весной 1555 года. С тем флотом, сре-
ди прочих благородных кабальеро, в Ла-Плату прибыл первый епископ
Парагвая францисканец фрай Педро де Ла Торре в сопровождении десяти
священнослужителей. Его торжественно встречал весь город, а Мартинс,
де Ирала «распростерся у его ног, проливая слезы радости, когда же получи*
1 Diaz de Guzman R. благословление пастора, вознес благодарности Богоматери».
Argentina... Р. 160. На этом слезы радости не иссякли: капитан флотилии передал коро-
левским чиновникам конверт с королевской печатью и приказал зачитать
вслух его содержимое. Ангельской песнью для нашего героя прозвуча*
королевский приказ о назначении его губернатором, генерал-капитан^
и аделантадо колонии Ла-Плата. Свершилось! Девять лет, с тех пород
был выслан Кабеса де Вака, Ирала жил, можно сказать, с подвешеннымн«
головой топором, готовый пойти под суд или сдать полномочия любоьп
кто в Испании будет назначен губернатором. Затем были оглашены друг,
королевские указы, и на сей раз уже для колонистов ангельской песнь?
прозвучало разрешение произвести репартимьенто.
Зато для губернатора настали горячие деньки. Сначала надо было про-
вести, так сказать, «перепись населения» — испанского, что нетрудно
а главное, туземного, и с этой целью были разосланы отряды в разные сто-
роны от Асунсьона. Вернулись они с такой «статистикой»: в радиусе50ли
от Асунсьона расселены двадцать семь тысяч индейцев, тех, кого можч
«препоручить» заботам колонистов, а дальше живут такие дикари, чт
от них пока толку не добьешься. Индейцев, пригодных для репартимьен
то, оказалось совсем немного, а между тем очередь страждущих получип
энкомьенду выстроилась в четыреста человек. И каждый со своими засл?
гами, и каждый хочет урвать побольше. Тут как ни дели, всем не угодишь
обиженных все равно будет хоть отбавляй. Так оно и вышло, многие вообщ
остались с пустыми руками, и вновь охватили колонию ссоры да раздорк
но видя такое дело, Ирала, данной ему властью, пригрозил: кто стане
Кн. 2. Южная
Америка
в открытую выражать недовольство, публично получит сто ударов бичом.
И мигом все смолкли.
Смолкли, но не успокоились. Ирала понимал, что не будет мира в коло-
нии, пока остаются конкистадоры, не получившие энкомьенды, а решать
эту проблему можно было только одним путем: заселять. С этой целью он
отправляет две чисто колонизаторские экспедиции. Одну во главе с капи-
таном Руй Диасом Мельгарехо в ранее основанный город Онтиверос на гра-
нице с Бразилией. Капитан отыскал более удобное место для поселения
в трех лигах выше по течению Параны, перевел туда немногих колонистов
Онтиверос и основал город Сьюдад-Реаль. Другую экспедицию возглавил
Нуфрио де Чавес, который увел из Асунсьона двести двадцать обделенных
солдат, чтобы основать поселение выше по течению реки Парагвай, в районе
порта Лос-Рейес, откуда уходили экспедиции на поиски Эльдорадо.
О непредвиденных результатах экспедиции Чавеса губернатору не дано
было узнать. Однажды, когда он отбыл из города проверить, как идут дела
с заготовкой леса для строительства новой церкви, его схватили страш-
ные колики в боку. Идти сам он не мог, и его принесли в город в гамаке.
Состояние его здоровья ухудшалось, он вызвал священника, продиктовал
завещание и исповедался. Через несколько дней он умер — это произошло
3 октября 1555 года. Везучий он все же оказался человек! Мало кому из зна-
менитых конкистадоров и губернаторов удавалось умереть собственной
Хозяева и обслуга
Доминго Мартинес
де Ирала и Альвар
Нуньес Кабеса де Вака
смертью, сохранив титул и не пребывая под судом и следствием. «Пре-
великая скорбь царила в городе и окрестностях, — пишет Диас де Гп
ман, — и все, как испанцы, так и индейцы рыдали и восклицали: «Уме
отец наш, мы остались сиротами!» И даже недруги губернатора проявив
1 Diaz de Guzman R. неожиданную СКОрбь».1
Argentina... Р. 174.	Доминго Мартинес де Ирала не совершил значительных открытий»
воеваний, да и с заселением края у него не очень складывалось. Вместе ста
в историю Парагвая он вошел как «отец парагвайской нации».
^Первый
гороЪ осно-
вателя
Хуан be Гарай
Эта глава начнется с оборванного сюжета предыдущг
главы. Доминго Мартинес де Ирала, наконец-го реи
ший заняться колонизаторской деятельностью, пос
капитана Нуфрио де Чавеса во главе двухсот двадцати испанцев и полутон
тысяч индейцев вверх по реке Парагвай с заданием основать постоянна
селение в районе порта Лос-Рейес, откуда до этого пешим путем отправи-
лись экспедиции «вглубь земли» в поисках Эльдорадо. Этих экспедиций
можно насчитать по меньшей мере пять. И, видимо, такую энергетику пр#
обрел этот порт, что она мистическим образом воздействовала на сознан?,
бравого капитана. Нет, он не объявил, что отправится на поиски Э лъдорад/
он сказал, что место на реке ему не по душе и надо бы поискать что-нибуу
получше в глубине земли.
Как повелось, он разделил войско, сколько-то испанских солда;
и союзных индейцев оставил охранять корабли, а с остальными отпра-
вился на поиски подходящего места для поселения. Так и шел он на запе
от одной индейской деревни к другой, пока не попался ему «язык» lengua
то есть информатор, который рассказал о богатствах народа чиригуав;
живущего в предгорьях Перу. Как услыхал это бравый капитан, гоивск;
позабыл о цели своей экспедиции и о ждущих его кораблях и бодро двину
на северо-запад. Перу как магнитом притягивало конкистадоров Рио-Дс
ла-Платы. Впрочем, Руй Диас де Гусман уверен, что Нуфрио де Чавес, р
раз побывавший в Перу, заранее задумал отделиться от Иралы и подыскат
себе собственное губернаторство, и, скорее всего, хрорист прав, ибо такс-
замысел как нельзя более отвечал складу мышления конкистадора.
Путь, как повелось, пролегал через засушливую полупустыню Гран-Чажо
и настал момент, когда измученные солдаты предъявили генерал-капот
рекеримьенто, текст которого сохранился до наших дней. Подробнооп -
сав свои тяготы и лишения, они заявили: «И потому единодушно и еди-
ногласно мы требуем и будем требовать и два, и три раза, и сколько ра
понадобится, чтобы сеньор генерал немедленно повернул назад и выше
из этой земли, соблюдая должный порядок и меры безопасности и приве
Кн. 2. Южная
Америка
нас в мирную и надежную землю, откуда мы сюда пришли... а если он все же
решит идти вперед, то на него падет вина за весь ущерб и все потери, какие
воспоследуют из этого решения...».1 На что сеньор генерал ответил, что они
могут требовать хоть сто раз, а он все равно пойдет вперед. И тогда войско
разделилось: дезертиры числом сто сорок человек выбрали себе капитана
и повернули обратно, а Нуфрио де Чавес с оставшимися шестью десятка-
ми солдат смело продолжили путь и вышли в северо-восточные районы
современной Боливии. Путь же этот завершился тем, чем закончились
две экспедиции Иралы, который дважды «открыл» земли, уже имевшие
испанских хозяев.
Хозяином на сей раз оказался капитан Андрес Мансо, которому тогдаш-
ний вице-король Перу маркиз де Каньете доверил завоевать и заселить эту
«провинцию». Прознав о вторжении чужаков из Параг-
вая, Мансо поспешил им навстречу и жестко потребовал,
чтобы они убирались восвояси. Ирала так и поступал,
но Чавес был человеком другой закваски, и он нахально
предъявил претензии на эти земли, ссылаясь на то, что,
дескать, открыл их Хуан де Айолас, и парагвайцы при-
были сюда по приказу губернатора Мартинеса де Иралы.
По правде сказать, аргументация была слабая, а во второй
своей части и вовсе враньем, но Чавес стоял на своем.
Дело шло к драке и пришло бы к ней, если бы из Потоси
не прибыл королевский чиновник и не развел против-
ников по разные стороны барьера. Нуфрио де Чавесу он
посоветовал направиться в Лиму к вице-королю и ему
доказывать свои права. Так капитан и сделал: в ноябре
1559 года отбыл в Перу и вернулся через три месяца сов-
сем в другом качестве. Видимо, он обладал счастливым даром полюбовно
улаживать дела с высокопоставленными чиновниками: десять лет назад он
был обласкан президентом Педро де Ла Гаска, а сейчас маркиз де Каньете
благосклонно отнесся к нему. И придумал умудренный годами маркиз
так решить спор между капитанами, чтобы никого не обидеть: владения
Андреса Мансо он как бы передвинул на юг, а земли, лежащие к северу,
отдал во владение своего сына, дона Гарсиа Уртадо де Мендоса-и-Манрике;
а поскольку последний уже был назначен губернатором Чили, то его заме-
стителем в бывших владениях Мансо стал Нуфрио де Чавес.
Победителем вернулся в свой лагерь Чавес — но не тут-то было: на сей
раз Андрес Мансо закусил удила. Ни пяди «своей» земли он отдавать нагле-
цу не собирался, и приказал войску атаковать «парагвайцев». Вот тут он
погорячился. Теперь позиции Чавеса были куда как сильны: он выполнял
1 Dtaz de Guzman R.
Argentina. — Bue-
nos Aires - Mexico,
1945. P. 178.
Хуан де Гарай.
Портрет работы
неизвестного ху-
дожника из коллек-
ции Национальной
библиотеки
Испании
распоряжения вице-короля в качестве полномочного заместителя его сына,
и как таковой он объявил, что всякий, кто дерзнет поднять руку на него
или его людей, будет объявлен бунтовщиком и понесет заслуженную
кару. И тогда капитаны Мансо отказались повиноваться его преступным
Хуан де Гарай
приказам, арестовали его и выслали на суд аудьенсии в Лас-Чаркас. Среди
этих капитанов был и Хуан де Гарай. Настал момент познакомиться с героем
этой главы.
Хуан де Гарай родился в 1527 или в 1529 году; насчет места его рождение
тоже идут споры. По одной версии, он родился в городке Вильяльба-де-Лоса
по другой — в близлежащем городке Ордунья в трех часах ходьбы. Какая
разница? — пожмет плечами читатель. Большая разница, по крайней мере
для испанцев, ибо первый из упомянутых городков находился в провинции
Бургос, и тогда Гарай был испанцем, а второй — в Стране Басков, и тогда
он был баском. Множество доводов и фактов, приведенных исследовате
лями, принуждает склониться ко второй версии. Гарай был баском (начтс
впоследствии указывала его дочь), а в городок Вильяльба-де-Лоса его семья
перебралась после того, как в 1535 году городок Ордунья был уничтожен
пожаром. Спорят и насчет того, был ли он аристократического происхож
дения; скорее всего, да. Он рано осиротел, и ребенка взял на воспитание
его дядя по материнской линии лиценциат Педро Ортис де Сарате. Этс
был человек среднего достатка, но уж точно благородного происхождения
и к тому же весьма ученый, и он дал племяннику приличное домашнее
образование.
В 1543 году Педро Ортис де Сарате был назначен одним из четырех
ойдоров аудьенсии Перу, куда и отбыл в составе флота вице-короля Блае
ко Нуньеса Велы вместе с тремя своими детьми и племянником, котором^
исполнилось тринадцать или четырнадцать лет. По отзывам людейличнс
знакомых с ойдором Ортис де Сарате был человеком взвешенным и бла
горазумным и притом беззаветно преданным королю
Он поддержал своих коллег ойдоров, когда они попа
новили арестовать вице-короля и выслать в Испанию
(см. кн. 2, глава «Гонсало Писарро»), но резко выступил
против назначения губернатором Перу Гонсало Писарро
хотя последний стал ему родственником, женив своего
сводного брата на дочери ойдора. Перемена климата
и обстановки пагубно сказались на здоровье лиценциата
он подолгу болел, и в 1547 году окончил свои дни. Пого-
варивали, будто его отравил Гонсало Писарро, но в этс
трудно поверить.
Хуан де Гарай в полной мере унаследовал вернопод-
даннические чувства своего дяди и участвовал в войне
против Гонсало Писарро на стороне роялистов. После
Герб семьи Гарай победы многие конкистадоры остались не у дел и чтобы занять их, прези-
дент Педро де Ла Гаска охотно раздавал разрешения на экспедиции. Пер\
было завоевано, Чили отдано Вальдивиа под завоевание, а для исследования
оставалось восточное направление. Но каким же непомерно широкимонс
было — не меньше тысячи лиг, и сколько заманчивого обещало! Ходили
слухи, что куда-то на восток бежала инкская знать, прихватив несметные
Кн. 2. Южная
Америка
сокровища, и оттуда, с востока приходили «самые достоверные известия»
о государстве амазонок, городе Цезарей и прочих золотых городах. Амазо-
ния еще ждала своего часа; пока же главным стало юго-восточное направ-
ление экспансии, на территорию нынешней Аргентины.
Завоевание этих земель началось в 1543 году. После того, как королевский
ревизор Вака де Кастро казнил Альмагро-младшего, он решил наградить
ряд капитанов, которые принесли ему победу в битве на равнине Чупас,
доверив им командование новыми завоевательными экспедициями. Среди
них был и капитан Диего де Рохас, получивший лицензию на завоевание
земель к востоку от Чили и до истоков реки Ла-Плата. Во главе двухсот
солдат Рохас перевалил через боливийские Анды и спустился на равнину,
где обнаружил довольно развитые земледельческие народы, оказавшие
пришельцам отчаянное сопротивление. Новооткрытые земли Рохас назвал
«провинцией Тукуман» — кажется, по имени одного из местных касиков.
В1544 году Рохас погиб, раненный отравленной стрелой.
Четыре года «провинция» Тукуман оставалась без хозяина, пока в 1548 году
президент Ла Гаска не наградил одного из своих капитанов, Хуана Нуньеса
де Прадо, поручив ему завершить дело Рохаса. В эту экспедицию и завербо-
вался Хуан де Гарай. На землях Тукумана Нуньес де Прадо основал первое
поселение и назвал его Барко, тем самым отвесив далекий поклон президенту
Ла Гаска, родившемся в испанском городе Барко де Авила.
В1550 году по землям Тукумана вел подкрепление в Чили капитан Фран-
сиско де Вильягра. Нуньес де Прадо возмутился, по какому, мол, праву тот
залез на его территорию, даже попытался убить Вильягру, а кончилось дело
тем, что, припертый превосходящими силами противника, был вынужден
признать над собою власть начальника Вильягры, губернатора Чили Педро
де Вальдивиа. Последний, узнав о случившемся, тут же послал в Тукуман
своим заместителем Франсиско де Агирре, который выставил Прадо в Перу
и прочно взял землю в свои руки.
По-видимому, Гарай не захотел подчиняться новому начальству и убрал-
ся из Тукумана; в дальнейшем его следы обнаруживаются в Потоси, где
проживал его родственник Хуан Ортис де Сарате, владевший серебряным
рудником. Гарай мог бы, наверное, под покровительством богатого родст-
венника заняться каким-нибудь спокойным и прибыльным делом, но энер-
гия молодости и жажда новых впечатлений заставили его завербоваться
капитаном в экспедицию Андреса Мансо.
Нуфрио де Чавес высоко оценил благоразумие тех капитанов, кто отка-
зался выполнять приказы Мансо. Отныне Хуан де Гарай становится его
верным соратником. Вместе они направляются на север, чтобы основать
новое поселение — Санта-Крус-де-ла-Сьерра (Святой Крест Гор) — оно
было заложено в феврале 1561 года, и Гарай стал одним из первожителей
будущего города. Как покажет будущее, у Гарая оказалась легкая рука:
за свою жизнь он основал три поселения, и все три со временем преврати-
лись в крупные города — сейчас речь идет о втором по величине городе
Хуан де Гарай
1	Цит. по: Tijeras Е.
Juan de Garay. —
Madrid, 1987. P. 32.
2	Ibidem.
^Ucxob
HllfCll
и обратно
3	Diaz de Guz-
man R. Argentina...
P. 185.
Боливии, столице юго-восточной части страны. Здесь Гарай, наконец
получил энкомьенду, которая крепко привязала его к земле, а высокий поп
рехидора еще более настраивал на серьезный лад и отвращал от всячески
авантюр. Хотя оставалось еще немало тех, кто себе на погибель продолжи,
гоняться за золотыми химерами, Конкиста уже решительно вступила в реа-
листично приземленную, колонизаторскую стадию, когда стало ясно, чт:
земли Нового Света являют куда больше богатств, нежели их скрывают
и Гарай покорился этому новому мироотношению. Он занялся разведением
коров и быков и впоследствии поставит это себе в заслугу («я был первым
кто завел крупный скот в этой провинции»).1 Преуспев в хозяйственно;
деятельности,Тарай быстро разбогател; сохранилось свидетельство о том
что он держал дом на широкую ногу, всегда имел в доме запа ыпищи
охотно подкармливал бедных, помогал ветеранам Конкисты, кого обделила
судьба, и слыл в городе Санта-Крус самым уважаемым человеком/ Пора
было обзавестись семьей — и судьба пошла ему навстречу, поставив на ег
жизненном пути донью Исабель Бесерра, которая происходила из знатног
рода. Она подарила Гараю трех дочерей. Восемь лет Гарай прожил в горо*
Санта-Крус. Казалось бы, судьба его окончательно устоялась.
ока наш герой погружен в спокойную и обеспеченную жизнь
/ /совершим путешествие во времени и в пространстве и перенесема
в Асунсьон на десять лет назад. После смерти Мартинеса де Иралы, соглас-
но его завещанию, губернатором Ла-Платы стал его заместитель Гонсало
де Мендоса, но он на этом посту недолго протянул и через полтора года
умер. Не будучи утвержден королем, он уже не имел права назначать себе
преемника, и потому пришлось проводить выборы. Из шести кандидатур,
как нынче сказали бы, самовыдвиженцев, больше всего голосов набрал
капитан Франсиско Ортис де Вергара, после чего епископ Педро де Ла Торре
торжественно объявил его губернатором.
Свое правление новоизбранному губернатору пришлось начать с подав-
ления индейских восстаний, которые вспыхивали одно за другим то тут
то там: не успевал он покарать одно племя, как бунтовало другое. Опри-
чинах восстаний документы умалчивают, но о них нетрудно догадаться-
хотя бы по следующему фрагменту хроники Диаса де Гусмана, которые
он предваряет повествование об индейских волнениях: «В то время город
Асунсьон пребывал в таком процветании и благополучии, какого ни дотого
ни после того не наблюдалось, благо при мудром и достохвальном (lustre
управлении республикой индейцы ревностно обслуживали всех энкомен-
деро, ни в чем им не противореча...».3 Можно представить себе, чего стоим
туземцам это обслуживание и сколько шкур с них драли сытые энкомендеро
Почти два года полыхали по стране восстания. Когда Ортис де Вергар,
«замирил землю», решил он отослать капитана Руя Диаса Мельгаре»
в Испанию, дабы тот доставил ко двору весть о новом губернаторе Ла-Плат?
и похлопотал бы о его утверждении на высоком посту. Для этой миссии
Кн. 2. Южная
Америка
специально была построена самая большая и крепкая каравелла, какая когда-
либо рождалась на верфи Асунсьона. Уже загрузили ее всевозможными при-
пасами, уже составили список счастливчиков, кому доведется вновь узреть
родные берега, как однажды ночью каравелла сгорела дотла — прощай
многомесячные труды... Скорее всего, ее подожгли индейцы, но виновных
найти не удалось.
Но настолько запало в душу губернатора желание доложиться начальству,
что по этому поводу пришла ему в голову самая несуразная мысль из всех воз-
можных: коль скоро не получилось доложиться через посланников королю,
то он лично предстанет пред вице-королем. Ожидать прибытия последнего
в Асунсьон не приходилось — речь шла о том, чтобы самому отправиться
в Перу. Впрочем, скорее всего, эту светлую мысль Ортису де Вергаре подсказал
Нуфрио де Чавес, который прибыл в Асунсьон, чтобы засвидетельствовать
свое почтение новому губернатору и загладить прошлый грех своевольства,
когда он, вместо того, чтобы основать поселение, махнул в Перу. Заодно
ему удалось втереться в доверие епископу, который идею горячо одобрил.
Желающих сопроводить губернатора в его официальном визите набра-
лось целое войско: были среди них контадор Фелипе де Касерес и еще
несколько королевских чиновников, самолично епископ фрай Педро де Ла
Торре, а с ним семь священнослужителей, члены городского управления,
ряд капитанов и три сотни солдат, многие из которых отправились в путь
целыми семьями, взяв с собою жен и детей. И конечно же, их сопровождало
Поклонение
индейцев дьяво-
лу — постоянный
мотив документов
конкисты
Хуан де Гарай
На карте Южного
Конуса пунктиром
обознагена полу-
пустыня Гран-Чако
несколько тысяч индейцев — воинов, носильщиков, слуг и наложниц
Двадцать парусных кораблей и бесчисленное количество плотов, шлюпо
и каноэ понадобилось, чтобы перевезти эту ораву вверх по реке до порт
Лос-Рейес, тогда как многотысячное войско индейцев шло берегом.
Это безрассудное предприятие, затеянное в 1564 году, по праву получило
название «исход в Перу». Действительно, официальный визит губернатор
оказался лишь поводом для массового переселения. Многих конкистадор;
Парагвая, из тех, кто прочно застрял в прошлом романтически химерич^
ском периоде Конкисты, как магнитом тянуло в Перу — где было золоте
и серебро, тогда как здесь его совсем не было. Они думали там их жду
невесть какие богатства и не понимали, что даже многим перуанским кон-
кистадорам не перепало ни крошки перуанского пирога — и кто же бу#
с ними делиться? Может, надеялись по пути невзначай набрести на какой-
нибудь золотой городишко...
А путь, занявший полгода, был таким нелегким и таким неблизким, что.
право слово, куда легче и дешевле было бы Ортису де Вергаре выстрой’
новую каравеллу взамен сгоревшей. Как всегда, маршрут в Перу пролегалчере
безводную полупустыню Гран-Чако, и многие умерли от голода и жаждь
Когда же оставшиеся добрели до «провинции» Санта-Крус, то выяснилоа
что здесь с пропитанием дела обстоят плохо, местные индейцы сами живу
Кн. 2. Южная
Америка
впроголодь, а тут на их голову свалилась целая армия голодных. Ситуация
осложнялась тем, что большую часть своих индейцев обслуги «парагвайцы»
потеряли во время многотрудного перехода, и видимо, возложили заботы
о своем прокормлении на местных туземцев—только этим можно объяснить
тот факт, что вся «провинция» полыхнула индейскими восстаниями. Вдо-
бавок к этим бедам на губернатора Парагвая свалилась новая печаль, когда
Нуфрио де Чавес заявил, что в этой «провинции» он хозяин и потому берет
все бразды правления на себя. Дело дошло до того, что он приказал своим
людям отобрать у губернатора и его приближенных оружие и не пускать их
в Перу, пока он не даст на то разрешение; и распорядившись таким образом,
сам он отбыл в Лиму на встречу с президентом Перу Лопе Гарсиа де Кастро.
Ортис де Вергара тайно отрядил доверенного посланника в Потоси
с жалобой в аудьенсию на чинимые ему запреты; посланник сумел достичь
цели и привез губернатору разрешение на официальный визит в Перу.
Несмотря ни на что заместитель Чавеса, выполняя наказ своего команди-
ра, всячески препятствовал миссии губернатора. Между прочим, разъезды
туда-сюда длинные, и прошел уже год, как испанцы без толку маялись
в «провинции» Санта-Крус. Настал момент, когда терпение губернатора
лопнуло, он собрал остатки своей гвардии — около сотни человек — и дви-
нулся в Потоси — и тут уж никто не смог помешать ему.
Наивный, он думал, в аудьенсии его встретят с распростертыми объяти- типигный пейзаж
ями; а встретили его ста двадцатью пунктами обвинения, которые в целом Гран-Чако
Хуан де Гарай
Город Потоси.
Рисунок Бертиуса,
1603
_DESCRIPTIO ARGENTI FODINARVM POTOSI.
сводились к тому, что он безо всякой надобности потратил колоссальна
казенные средства (ведь «исход в Перу» он оплачивал не из своего кармана
угробил множество людей, бросил и наполовину обезлюдил процветающр
колонию—и все это непонятно зачем и для чего. С начальством ему, видит
ли, пообщаться захотелось! Как только всем стало ясно, что карта его бит:
тут же появилось несколько новых претендентов на губернаторство. Все
претендентов, включая Ортиса де Вергару, аудьенсия отправила в Ли*
на суд президента Перу, и тот назначил губернатором Ла-Платы Хуан
Ортиса де Сарате, повелев ему возвратить «парагвайцев» в места их прежне
проживания. Тем и завершилось губернаторство Вергары; он отправило
искать правду в Испанию, а чего там нашел, не известно.
Напомним: Хуан Ортис де Сарате, дальний родственник Хуана де Гара.
владел в Потоси изобильным рудником и жил себе припеваючи; и с чег
его вдруг потянуло в дикий Парагвай не вполне понятно. Похоже, остаек
только одно объяснение: как в свое время дон Педро де Мендоса, он вег
желал оставить о себе память в веках. И для того взял на себя непомерна
груз обязательств: он обещал пригнать в Парагвай из Чаркаса (нынешне
Боливии) четыре тысячи быков и коров, и столько же голов кастильски
овец, и привезти из Испании в Ла-Плату пятьсот воинов — и все это за свс
счет. На все про все он потратил неслыханную по тем временам сум\
в 20000 дукатов, и отбыл в Испанию на корабле, набитом драгоценны
ми металлами. Увы, судьбою правит случайность: корабль был захваче
французским корсаром и ограблен дочиста. Спасибо, хоть сам жив осталс
На время отлучки в Испанию новоизбранный губернатор оставил сво
заместителем контадора Фелипе де Касереса и попросил его возвратить
Кн. 2. Южная
Америка
вместе с «парагвайцами» в Асунсьон, а на Гарая возложить военное коман-
дование операцией. Что заместитель и сделал, и в феврале 1568 года вменил
в обязанность Гараю «привести людей в провинции Парагвая в качестве их
капитана и управлять ими от моего имени» ? Вот так и получилось, что наш 1 Цит. по: Tijeras
герой снялся с насиженного места и вместе с семьей перебрался в Парагвай. Е- Juan de Garay-
Не устаешь все же удивляться, какими окольными путями судьба выводит R 35'
людей в Историю. Если бы Ортис де Вергара не затеял дурацкого «исхода
в Перу», может статься, Гарай прожил бы всю жизнь в поселении Санта-
Крус — и кто бы сейчас о нем помнил?
Итак, через четыре года после «исхода в Перу» последовал «исход
из Перу» — очередное великое переселение народов, когда в обратный
путь, в Парагвай, тронулись несколько сот испанцев, их жены, наложницы,
дети, обслуга, союзные индейские войска и несметные стада скота, заку-
пленные новым губернатором. Капитан Нуфрио де Чавес любезно взялся
сопроводить переселенцев через свои земли; во главе небольшого отряда
всадников он опережал колонну, разведывая обстановку и подготавливая
индейцев — где словом, а где мечом — к встрече непрошенных гостей.
В одном индейском селении его отряд встретили лучше некуда: накорми-
ли и пригласили отдохнуть. Нуфрио де Чавес со своими людьми зашел
в малоку (общинный дом), присел на гамак, снял шлем, чтобы отереть пот
со лба, и в этот момент подкравшийся сзади индеец обрушил на его голову
чудовищный удар палицы и вышиб у него мозги. В тот же миг индейцы
набросились на испанцев, только одному каким-то чудом удалось уйти
живым — он-то и донес весть о гибели отряда.
Нет нужды подробно описывать, какую месть учинили испанцы за гибель
бравого капитана и его отряда: селение было сожжено, его жители перебиты,
а мятежные касики четвертованы, и части их тел были воздеты на колья
другим в назидание. И в дальнейшем колонна переселенцев продвигалась
с непрерывными боями, орошая свой путь реками индейской крови.
В конце 1568 года переселенцы, после четырех лет блужданий верну-
лись в свою землю обетованную. Сразу же после возвращения в Асунсьон
Фелипе де Касерес с положенными формальностями вступил в должность
заместителя губернатора, а несколько дней спустя назначил Гарая главным
альгвасилом «всех городов и провинций, как сего города Асунсьон, так
и прочих городов, поселений и мест, кои заселены или будут засолены...».2 2 ibid. Р. 41-42.
Пышнословие насчет заселенных городов скрывало довольно удручающую
картину развития колонии Ла-Плата, где кроме «столицы» имелось всего два
крохотных поселения: форт Корпус-Кристи вниз по реке и форт Сьюдад-
Реаль на границе с Бразилией. Самое же печальное, колония так и не имела
морского порта, который значительно облегчил бы ее связь с метрополией.
Но не эти проблемы волновали сейчас колонистов. В центре внимания
оказалась все обострявшаяся борьба между Фелипе де Касересом и еписко-
пом Педро де Ла Торре. Разногласия между ними, видимо, начались по пути
из Перу, а в Асунсьоне они очень быстро переросли в открытую вражду,
Хуан де Гарай
которая поделила колонистов на два лагеря. Причины конфликта нас
вестны, можно лишь утверждать, что они были не религиозного характер
поскольку заместителя губернатора поддерживали некоторые клира»
скорее всего, причины были экономического характера, то есть, попро:
говоря, чиновник и епископ что-то не поделили между собой. В этой сит
ации Гарай сохранял нейтралитет и лавировал между противниками.
В 1570 году епископ перешел в наступление и начал плести сети заг«
ра с намерением арестовать или убить заместителя губернатора. На сел
сторону Педро де Ла Торре привлек ряд влиятельных персон, в том чиа
членов кабильдо. Об этом стало известно Фелипе де Касересу, которм
в этих обстоятельствах действовал по отработанной в Новом Свете моден
схватил несколько заговорщиков, одного из них приговорил к смертно?
казни, тем, кто попроще, прописал плетей, а тех, кто поважнее, смеет
с постов. Но кукловодам заговора удалось скрыться: насмерть перепуж
ный епископ схоронился в монастыре
а провизор — в соборе. Через пац
недель провизор послал Касерес
покаянное письмо, а затем и епискг
явился с повинной, пообещав отны
вести себя овечкою. Касерес импове-
рил и пошел на мировую, но навеяюг.
случай создал личную гвардию в по
сотни человек, которые о хранили ег
денно и нощно. Ничего не скажешь
предусмотрительный был человек-
да только всего не предусмотришь
Фелипе де Касерес был абсолюте
Несмотря на за-
преты властей,
конкистадоры
захватывали
в плен туземцев,
гтобы исполъзо-
ватъ их в кагестве
носильщиков
спокоен, когда в начале 1572 года вос-
кресным днем как добрый христианин пришел в собор на мессу. Он находив
под двойной защитой: своей личной гвардии и церковных стен. И можн
представить, как неприятно он был поражен, когда после возгласа еписко-
па «Да здравствует вера Христова!» в собор ворвались полтораста человек
которые заранее спрятались в доме провизора, примыкавшем к церкви
и арестовали губернатора, а доблестная гвардия даже не пошевелилась, чтобг
защитить подопечного. Лишь один гвардеец — пусть будет названо егоиж
Гонсало де Альтамирано родом из Эстремадуры — лишь оц один не посра-
мил своей чести и бросился на защиту начальства, но тут же получил мно-
жество ранений и через несколько дней скончался. Хорош, однако, епископ
Даже Диего Веласкес, не самый благочестивый человек, и тот не осмелилс-
схватить Кортеса, когда тот дважды скрывался от его гнева в Божьем храме
Фелипе де Касересу изрядно досталось тумаков, пощечин и оскорбление
обезоруженного его выволокли из церкви и препроводили в монастырь, где
Педро де Ла Торре уже заготовил для него сырую и тесную каморку, котора.
находилась прямо по соседству с покоями епископа. На пленного надел!
Кн. 2. Южная
Америка
Индейцы гуарани
ножные и ручные кандалы, приковали к ним толстенную цепь, и вывели
ее через специально пробитое отверстие в стене в опочивальню епископа,
а конец той цепи закрепили в колодке массивным замком и вручили епи-
скопу ключ от замка. Таким образом служитель Божий мог каждодневно
и еженощно услаждать свой слух звяканьем цепей и кандалов и стенаниями
арестованного; и так он тешил свою душу целый год.
Стоит, однако, напомнить читателю, что контадор Фелипе де Касерес
был одним из вдохновителей «революции» 1544 года и лично арестовывал
Кабесу де Ваку; и по этому поводу хронист Руй Диас де Гусман не может
сдержать злорадного замечания: «И в этом тяжком положении (estrechez)
сей добрый кабальеро провел целый год, испытывая те же тяготы и бесчело-
вечное обращение, на кои он обрек аделантадо Альвара Нуньеса. Воистину
справедливы и неисповедимы пути Господа, который воздает за грехи тем,
кто избежал людского правосудия!».1
Заговорщики по заранее согласованному плану провозгласили новым
заместителем губернатора Мартина Суареса де Толедо. С предшественником
тот поступил ровно так же, как в свое время Ирала поступил с предшествен-
ником: продержав год в темнице и собрав тома обвинений, отправил аре-
стованного в Испанию на одном корабле вместе с главным обвинителем —
епископом. На суде в Совете по делам Индий контадор был оправдан по всем
статьям, после чего он тихо окончил свои дни в Мадриде, родном городе.
Т^арай ловко сумел избежать участия в очередной «революции», и при
I этом не стать врагом ни для одной, ни для другой из противоборст-
вующих сторон. Он сохранил свой высокий авторитет в колонии и был
облечен доверием нового губернатора, который поручил ему основать порт
и поселение на реке Парана, в том месте, какое сочтет наиболее подходя-
щим. Гарай с радостью принял это поручение, поскольку душа его лежала
к благородному делу заселения, к тому, чтобы «открывать двери земли», как
1 Diaz de Guz-
man. Argentina...
P. 217-218.
'bmopoti
гороЪ осно-
ватели
Хуан де Гарай
говорили в ту эпоху. В феврале 1573 года он поднял королевский штандар
и под звуки труб глашатай объявил о новом предприятии. Нельзя сказать
что колонисты ломились в экспедицию, но восемьдесят добровольце.-
набралось: из них всего восемь были чистокровными испанцами, а осталь-
ные — «детьми земли», то есть первым поколением метисов.
В сентябре экспедиция направилась на юг и спустилась по течение
реки Парана на тысячу километров пока не дошла до того места, где в свое
время Кабот основал форт Санкти-Эспиритус; затем Гарай поднялся вверх
по густонаселенному притоку Коронда. Нет лучшей приманки для засе-
ления, чем обилие туземцев, обещающее избыток рабочих рук, — но эк
когда индейцы настроены мирно; если же они готовятся к сопротивлению
то густонаселенность таит в себе немалую угрозу. Так и случилось, когд.
в какой-то момент испанцы обнаружили, что их корабли блокирован;
на реке бесчисленными индейскими боевыми каноэ, а марсовый сверх1
узрел, что берега реки насколько глаз хватало заполнены индейскими пол-
чищами, к которым подходили все новые и новые рати. Гарай приказа,;
готовиться к бою и как мог воодушевлял своих людей, оказавшихся в окру-
жении врагов при чудовищно неравном соотношении сил.
Индейцы уже двинулись в наступление, когда сверху прозвучал изум-
ленный возглас марсового: он видит всадника! Затем показались другой
третий... — и вот целый кавалерийский отряд ударил по туземцам. Гари’
немедленно высадил свою кавалерию на берег, и атакованные с двух сто-
рон, индейцы в ужасе разбежались. Откуда же здесь взялись испанцы? Кд
вскоре выяснилось, их привел губернатор «провинции» Тукуман Херонил<
Тропигеская при-
рода. Жозеф Леон
Ригини. 1872
Кн. 2. Южная
Америка
Луис де Кабрера, основатель города Кордова, который задумал расширить
свои владения к западу и заселить эти земли; и не далее как день назад он
переименовал форт Санкти-Эспиритус в порт Сан-Луис-де-Кордова.
Воистину из огня да в полымя: споры между конкистадорами, претенден-
тами на одну территорию, подчас обходились куда дороже индейских атак.
Через посланников капитаны договорились начать переговоры, но в бук-
вальном смысле «сесть за стол переговоров» не получилось, поскольку
Гарай наотрез отказался сойти на берег, резонно опасаясь быть схваченным,
а Кабрера, столь же резонно опасаясь того же, наотрез отказался подняться
на борт каравеллы. Так и поговорили, разделенные полосой воды. О чем
шел разговор, нетрудно догадаться: каждый предъявлял права на эти зем-
ли и призывал соперника подобру-поздорову убраться вон; но в конечном
счете убрался вон Кабрера, поскольку людей у него было вдвое меньше, чем
у Гарая. Впрочем, на этом он не успокоился и через пару месяцев направил
к Гараю своего капитана, который предъявил ему рекеримьенто насчет все
того же. К тому времени Гарай уже заложил на правом берегу реки Парана
селение Санта-Фе (ныне — крупный город и речной порт в Аргентине), уже
провел выборы в кабильдо и произвел репартимьенто — поэтому на тре-
бование посланца Кабреры он ответил твердо, «что ни при каких обстоя-
тельствах не подчинится этим требованиям, ибо он основал сие поселение
от имени Его Величества и законного губернатора этих провинций, на его
счет и на средства колонистов; и они вовсе не чужаки, незаконно сюда втор-
гшиеся (intrusos), благо эти земли открывали старые конкистадоры именно
этой провинции, по каковой причине она не может принадлежать никому
иному, кроме как губернатору Рио-де-Ла-Платы».1	1 Diaz de Guzman R.
Легок на помине! Как раз когда шли эти переговоры, в Санта-Фе прибыли Argentina... Р. 224.
индейцы-гуарани во главе с касиком, который вручил Гараю адресованное
ему послание, собственноручно написанное законным губернатором Рио-де-
ла-Платы. Шесть лет прошло с тех пор, как Хуан Ортис де Сарате получил
в Лиме губернаторский пост и отбыл в Испанию, чтобы добиться у короля
своего утверждения; казалось, он уже не вернется — и вдруг объявился
в эстуарии Ла-Плата.
Может, не раз он пожалел о том, что убрался из Потоси, где жил припева-
ючи да копил деньгу. Напомним, на пути из Перу в Испанию его ограбили
французские корсары. Впрочем, в Испании судьба ему поначалу возместила
неудачу, ибо всего год у него ушел на то, чтобы подтвердить свое назначе-
ние на губернаторский пост и подписать с королем капитуляцию.'Вдобавок
к титулам губернатора и генерал-капитана он получил титул аделантадо
вместе с правами основывать новые поселения, производить репартимьен-
то, назначать людей на административные посты, ввозить на свою терри-
торию рабов из Африки и ежегодно снаряжать из метрополии в колонию
два корабля со всевозможными товарами, освобожденные от таможенных
пошлин. Зато подготовка экспедиции растянулась на три года: по условиям
капитуляции надо было снарядить четыре корабля и вывезти в Новый Свет
Хуан де Гарай
пятьсот человек, из них двести колонистов со всевозможным скарбомись
том и триста воинов с оружием и амуницией. Лишь в октябре 1572 года экск
диция покинула испанские берега. За время долгого пути от голода умер/
пятьдесят человек, а в эстуарии Рио-де-ла-Плата штурман по неопытное
угробил два корабля, в том числе флагман, оставшиеся в живых высадили
на острове Сан-Габриэль, откуда Ортис де Сарате и воззвал о помощи.
Получив слезное послание губернатора, Гарай немедленно набил корас
ли провизией и отправился в устье Ла-Платы. Он прибыл вовремя и cl
людей от голодной смерти. Наградой за своевременную помощь сталос
назначение заместителем губернатора и генерал-капитаном «провинции
Рио-де-ла-Платы.
Воодушевившись, Ортис де Сарате решил сразу выполнить один из пу«
ктов капитуляции, которая предписывала ему основать город и пор
в эстуарии Ла-Плата, дабы установить прочную связь метрополии с кол
ниальными поселениями «в глубине земли» — то была насущней^
задача, так и оставшаяся невыполненной за тридцать с лишним лет после
ликвидации Буэнос-Айреса. В мае 1574 года в устье реки Уругвай был тор-
жественно основан город Сан-Сальвадор — «дверь земли». После эток
Гарай вернулся в Санта-Фе, а Ортис де Сарате со своими людьми осталс
в новооснованном городе, надеясь «ногою твердо встать при море». Однам
долго он там не устоял. Постоянные набеги воинственных индейцев чарр
не позволяли толком заниматься земледелием, начался голод, а вместе с ни*
поднялся ропот колонистов, которым губернатор наобещал в Новом Свет
молочные реки в кисельных берегах. В конце июня сгорел губернаторски
дом, и Ортис де Сарате небезосновательно предполагал, что этот поджэ
устроили мстительные колонисты; после чего он благоразумно решилрет,
роваться в Асунсьон, столицу колонии. Он взял с собой пятьдесят человек
назначил заместителя и обещал оставшимся регулярно помогать провизией
и людьми. Помощь, однако, оказалась редкой и скудной, и через три гсд
Сан-Сальвадор бесславно завершил свое существование, удручающе повт
рив судьбу детища Педро де Мендосы.
Прибыв в Асунсьон и торжественно приняв бразды правления, Орп
де Сарате первым делом отменил все распоряжения, какие ранее прин,
его предшественник Мартин Суарес де Толедо, в том числе, к великом
негодованию многих колонистов, аннулировал все произведенные и»
репартимьенто. Дело было нешуточное, и массовое Недовольство мог.1,
вылиться в очередную «революцию», каких уже немало повидал Асунсьон
на своем веку. Но Хуан Ортис де Сарате до нее не дожил: в январе 1576га
он скончался от какой-то тропической болезни. А перед смертью он соста
вил завещание, которое завязало прямо-таки романные сюжеты и сказала
на судьбах людей, находившихся за тысячи миль от Асунсьона.
Наследницей всего своего достояния умирающий губернатор объяви,
свою внебрачную дочь-метиску Хуану де Сарате, которая по материнок-,
линии приходилась внучкой Инке Манко; а во время пребывания в Испан<
Кн. 2. Южная
Америка
Ортис де Сарате добился, чтобы она была признана его законной дочерью.
Капитуляция с королем давала ему право передавать по наследству титулы
губернатора, генерал-капитана и аделантадо Рио-де-ла-Платы, но поскольку
особа женского пола облечь себя этими титулами никак не могла, они были
завещаны ее будущему мужу. К тому времени Хуане исполнилось шест-
надцать лет — девушка на выданье; а жила она в далеком городе Чукисака
«провинции» Лас-Чаркас (территория нынешней Боливии) и знать не знала,
какие невообразимые призы обещаны претенденту на ее руку. Пока же Хуа-
на не вышла замуж, Ортис де Сарате временно передал бразды правления
своему племяннику по имени Диего де Мендьета. Вовлечен в эту историю
оказался и наш герой, ибо ему на смертном одре губернатор поручил отпра-
виться сначала в Тукуман и уладить с тамошним губернатором спорные
территориальные вопросы, а оттуда—в Лас-Чаркас, чтобы доставить донье
Хуане заверенную нотариусом копию завещания.
Гарай отправился в путь в марте 1576 года в сопровождении двух десятков
солдат. Путь был неблизким, к тому же решение территориальных вопросов
с губернатором Тукумана растянулось на восемь месяцев, так что в Лас-
Чаркас Гарай прибыл лишь в апреле следующего года. Много лет назад он
видел Хуану трехлетней девочкой — сейчас она пленяла своей красотой.
Конечно, завещание ее батюшки уже давно не являлось здесь новостью: слу-
хи, да еще такие, летят быстрее ветра, и повсюду только и было разговоров
о самой многообещающей невесте Южной Америки; а поскольку ее брак
стал делом государственной важности, то, как нынче говорят, ситуацию
взял под свой личный контроль вице-король Перу Франсиско де Толедо.
Понятно, что желающих жениться на донье Хуане было пруд пруди,
но основная борьба развернулась между тремя претендентами. Один —
Франсиско Матьенсо — имел то преимущество, что он был сыном ойдора
аудьенсии Лас-Чаркас Хуана Матьенсо, и к тому же приходился родствен-
ником Франсиско Себальосу, в доме которого жила сирота Хуана, и потому
мог без труда видеться с ней. Второй — Антонио де Менесес — имел еще
больше преимуществ, благо он был приемным сыном самого вице-короля
и пользовался в этом деле его прямым покровительством. Эти два претен-
дента так погрузились в ожесточенное интриганство друг против друга, что
проглядели третьего. Им оказался дон Хуан де Торрес де Вера-и-Арагон,
ойдор аудьенсии Лас-Чаркас. Он меньше всего занимался интригами и вовсе
не нажимал на «рычаги влияния», каковых у него особо и не было; он сполна
использовал свои главные преимущества — молодость, привлекательность,
ум и бойкий язык. Ему-то и симпатизировал Гарай, который облегчил ему
путь к сердцу доньи Хуаны, добившись, чтобы девушку перевели на житель-
ство в дом ее дяди, куда был вхож Хуан де Торрес. Последнему понадобилось
немного времени, чтобы девушка дала согласие на брак.
Видя куда дело идет, ойдор Хуан Матьенсо, отец одного из претенден-
тов, всполошился и послал срочную депешу вице-королю и в ответ получил
предписание «освободить донью Хуану от опеки любых ответственных
Хуан де Гарай
за нее лиц» (то есть, попросту говоря, вырвать ее из дома дяди) и доставить
в Арекипу. Надо заметить, что такое наглое вмешательство в личную жизнь
человека, чистого перед законом, было вопиющим злоупотреблением влас-
тью со стороны вице-короля. Как бы там ни было, приказ вышестоящего
надо выполнять, и вскоре в дом дяди Хуаны нагрянули главный альгвасил
нотариус и лиценциат Гомес Фернандес, которому было поручено доставить
невесту в Арекипу. То, что произошло дальше, отражено в документе: «1г
1 Тотчас же	continent!1 главный альгвасил встал со стула, подошел к донье Хуане вместе
(лат.).	с вышеуказанным лиценциатом Гомесом и сказал, что во исполнение прика-
2 Цит. по: Tijeras Е.
Juan de Garay...
Р. 77.
3 Ibid. Р. 78.
Вице-король
Перу Франсиско
де Толедо. Портрет
работы неизвест-
ного художника
за его превосходительства и поручения лиценциата Матьенсо он передает
вышеуказанную сеньору Хуану во власть вышеуказанного лиценциата,
после чего он взял край ее платья и вложил в руку лиценциату...».2 На это
донья Хуана ответила, что благодарит вице-короля и ойдора за столь рев-
ностное желание подыскать ей достойного супруга, но такового она уже
себе нашла, и потребовала оставить ее в покое, иначе она будет жаловаться
самому королю. Главному альгвасилу и лиценциату не оставалось ничего
иного, как убраться с пустыми руками (не силком же выволакивать девиц)
из дома!), а Хуана и ее суженый в этих обстоятельствах не стали мешкать
и обвенчались через день, 3 декабря 1577 года. На их скромной свадьбе
в качестве почетного гостя присутствовал Гарай.
Узнав о свадьбе, вице-король пришел в ярость и направил в аудьен-
сию Лас-Чаркас послание, в котором, во-первых, снял Хуана де Торреса
с должности ойдора «за то, что женился без разрешения», а во-вторых,
категорически запретил ему и его жене отправляться в Парагвай «вплоть
до особого распоряжения»3 и грозно предупредил, что в случае неповинове-
ния молодожены подвергнутся конфискации имущества.
Особого распоряжения вице-короля так и не поступило
вплоть до его отставки в 1581 году, и четыре года супруги
жили фактически под домашним арестом. Новый вице-
король, Мартин Энрикес, восстановил Хуана де Торрес
в должности ойдора и разрешил ему свободу передвиже-
ния, но главную проблему — наследование губернатор-
ства Ла-Плата — он благоразумно переложил на Совет
по делам Индий. Лишь в 1587 году Хуан де Торрес cmoi
заступить на губернаторский пост в Асунсьоне; но пра-
вил он недолго и через год направился R Испанию полу-
чить подтверждение своих полномочий, однако ничего
не добился и в 1591 году, разочарованный и потерявший
надежду, возвратился в Лас-Чаркас, где вскоре и окончи.1
свои дни.
Эта романная история круто изменила судьбу и
нашего героя, когда 9 апреля 1578 года Хуан де Торре:
де Вера-и-Арагон ввиду временной невозможности
заступить на свои посты назначил своим полномочные
Кн. 2. Южная
Америка
заместителем в Рио-де-ла-Плате Хуана де Гарая. Поскольку законность заве-
щания Ортиса де Сарате оспорить никто не мог, не подлежала сомнению
и законность такого назначения, отданного пусть опальным и лишенным
прав, но все равно наследным губернатором. Передав Гараю бразды прав-
ления, Хуан де Торрес предписал ему, помимо прочего, основать на месте
бывшего Буэнос-Айреса порт и дать ему имя, какое сочтет наиболее под-
ходящим.
сентябре 1578 года Гарай вернулся в Асунсьон и предъявил свое назна- ретий
чение в городском управлении. Новость была встречена с ликованием,	осно-
благо заместитель губернатора не был человеком со стороны, он душою уже
врос в эту землю, где основал новое поселение; к тому же как человек взве-
шенный, беспристрастный и дальновидный он заслужил уважение среди
колонистов. Год Гарай занимался делами управления, и когда достаточно
упрочил положение дел в колонии, приступил к подготовке экспедиции
с целью основать порт в эстуарии Ла-Плата. К тому времени селение Сан-
Сальвадор, заложенное Ортисом де Сарате в устье реки Уругвай, кануло
в небытие, поэтому «дверь» в земли Ла-Платы так и оставалась наглухо
закрытой.
В начале 1580 года глашатай объявил о новом предприятии; причем
Гарай сразу заявил, что намерен основать новый порт на месте бывшего
Буэнос-Айреса. Чем он мог завлечь людей на проклятое место? Он обещал
дать поселенцам щедрые энкомьенды, а также рассказывал о несметных
табунах диких коней, которые расплодились в тучной пампе. Последнее
было заманчиво: конь по-прежнему стоил в колониях немалых денег,
Закат на реке
Пара. Жозеф Леон
Ригини. 1872
Хуан де Гарай
1 Tijeras E. Juan
de Garay... P. 100.
и получалось, что в пампе скопилось изрядное богатство. Что же
энкомьенд, то обещания Гарая оказались несбыточны, ибо тамошни
цы предпочли покинуть родные земли, чем гнуть спины на чужезем]
второе обещание со временем превысило всякие ожидания, и Буэне
стал процветать за счет коневодства и скотоводства.
В экспедицию завербовались шестьдесят семь человек, в подав,
большинстве — «дети земли». По намеченному плану, в февралеi
на лодках отправился вниз по реке авангард; за ним по берегу п
главный отряд; а сам Гарай на каравелле и двух бригантинах отв
в путь в середйне марта; по пути заглянул в Санта-Фе, где пополни
добровольцами, и 29 мая высадился там, где некогда агонизировал
Айрес. Поскольку произошло это в воскресенье, в день Святойг
Гарай решил дать новому городу имя Тринидад — под этим им
и был основан н июня 1580 года. Вернее, Гарай дал своему детищу
имя: одно для города, другое для порта, и полностью это звучало та
Пресвятой Троицы и Порт' Богоматери Святой Марии Добрых
После торжественной церемонии, как говорится в акте основани
рал... от имени Его Величества взял во владение город и все эти про
расположенные к востоку, западу, северу и югу... после чего в знав
ния он выхватил меч, срезал пучки травы и несколько раз воткну,
в землю, а затем вопросил судей, рехидоров и прочих присутствс
есть ли кто против, но таковых не нашлось...».1 Через неделю после
ния города Гарай снарядил в Испанию корабль, чтобы донести рг
известие до Совета по делам Индий.
Как повелось, первым городским сооружением стал позорны
затем приступили к строительству городских стен и церкви, ли!
Второе основание
Буэнос-Айреса
Хуаном де Гараем.
Картина Хосе
Морено Карбонеро,
1909 г.
Кн. 2. Южная
Америка
этого очередь дошла до губернаторского дома, здания
кабильдо и жилых домов. Гарай сам придумал городской
герб: черный орел с короной на голове воздымает правой
лапой окровавленный меч, а внизу — четыре орленка.
На фамильных гербах как Ортиса де Сарате, так и его
наследника, Хуана де Торреса также красовался короно-
ванный орел; а четыре орленка, видимо, означали четыре
поселения, какие по условиям капитуляции обязался осно-
вать Ортис де Сарате. Но герб этот не прижился, поскольку
позднее эксперты по геральдике обнаружили в нем ряд оши-
бок. Новый герб города был утвержден в 1596 году, и от проекте
Гарая в нем остался лишь орел, но совсем другой — маленький,
летящий и с трудом различимый в верхней части герба: он указывает на то, Герб Буэнос-Айре-
что город был основан испанцами (на гербе династии Габсбургов был изобра- са> придуманный
жен двуглавый орел). Центральный элемент композиции — два парусных Га?аем
корабля на фоне голубого неба и солнечных лучей, а внизу на переднем плане
изображена рыба — символы мореплавания и рыболовства, играющих важ-
ную роль в жизни города. Не прижилось и то имя, какое городу дал Гарай:
как говорилось, для порта он оставил старое название, и оно со временем
решительно потеснило новое, поскольку город изначально воспринимался
прежде всего как порт, и потому его жители называют себя «портеньо».
Поначалу город подвергался постоянным набегам индейцев, но колони-
сты были всегда начеку, а вслед за каждым набегом устраивали каратель-
ные экспедиции, которые, в конце концов, заставили туземцев смириться
с присутствием чужеземцев на их земле. Прошел год в неустанных трудах
и заботах — город выстоял и укрепился.
Настала пора обозреть окружающие «провинции», какие Гарай лихо взял
во владение при основании порта. Любопытно отметить, что монах, послан-
ный в Испанию сообщить о возрождении Буэнос-Айреса, среди прочего докла-
дывал, что «все готовят оружие, чтобы совершить экспедицию в ту землю,
которую они называют Землею Цезарей».1 Значит, не только энкомьенды
итабуны диких коней завлекли на негостеприимные берега новых поселенцев.
В ноябре 1581 года во главе отряда из тридцати всадников Гарай отправляется
в экспедицию на юг. Путь пролегает по бесконечной однообразной пампе,
населенной дикими кочевыми племенами. Пройдя около четырехсот киломе-
тров, отряд вышел к атлантическому берегу в том месте, где нынче расположен
курортный город Мар-дель-Плата. В письме императору Гарай сообщил, что «у
здешних туземцев нашел шерстяную одежду хорошей выделки, и ори говорят,
что ее доставляют сюда из горной местности, расположенной вблизи Чили,
Современный герб
Буэнос-Айреса
1 Цит. по: Pa-
lacio Е. Historia
de la Argentina. —
Buenos Aires, 1954.
P.46.
и туземцы, которые изготовляют эту одежду, покрывают щиты пластинами
из желтого металла, каковой добывают в ручьях, а еще они говорят, что здесь,
на побережье, мало народа, а в глубине земли, ближе к кордильере, живет очень
много народов».2 Гарай воодушевился, решив, будто речь идет о Земле Цезарей, 2 Цит. по.- Tijeras Е.
и замыслил в будущем организовать туда экспедицию, не подозревая,*какие °Р-cit-р-110-
Хуан де Гарай
1 Ibid. P. 112.
расстояния до гор «вблизи Чили» ему придется преодолеть. Конкистадор, дж
самый здравомыслящий, все равно остается конкистадором и моментально
теряет голову от таких «новостей».
Возвратившись в Тринидад (Буэнос-Айрес), Гарай сначала направило
в Санта-Фе провести ревизию репартимьенто, а оттуда в Асунсьон, заждав-
шийся губернатора, где пробыл пять месяцев. Без начальственного надзор,
столичные жители совсем разболтались, и Гарай жесткой рукой стал наводил-
порядок. Плодами его политики стали два резонансных указа. Первый -
относящийся к сфере нравственности: ...В силу того, что в этом городе неко-
торые юноши, дети земли, не боясь Бога и закона, по ночам перелезают чере,
стены жилых домов и совершают бесстыдные преступления, отныне даю право
всем постоянным и временным жителям указанного города, будь они жена-
ты или нет, кто имеет дочерей, безнаказанно убить любого, кого обнаружат
в своем доме или во дворе, ибо только таковым образом можно прекратить
сие возмутительное бесстыдство. ..».* Второй указ относился к сфере экономи
ки, и потому вызвал ропот недовольства. В ходе проведенной ревизии ГараГ
обнаружил, что некоторые жители Санта-Фе, получив здесь репартимьенто
возвращались в Асунсьон к соблазнам «столичной жизни» и постановил, что
колонисты могут иметь энкомьенду только по месту жительства.
Из Асунсьона Гарай возвратился в Санта-Фе и вплотную занялся подго-
товкой экспедиции на юг Аргентины в Землю Цезарей. Скорее всего, она
состоялась бы, ведь наш герой всякое дело любил доводить до конца. Носудь
ба вмешалась в его планы. Вестником же судьбы стал губернатор Чили дон
Буэнос-Айрес
Кн. 2. Южная
Америка
Памятник Гараю
в центре Буэнос-
Айреса
Алонсо де Сотомайор, объявившийся в Санта-Фе в феврале
1583 года. Но каким же волшебным образом оказался здесь
этот нежданный гость? Назначенный новым губернато-
ром Чили дон Алонсо должен был добраться до места
назначения наикратчайшим путем — через Магелланов
пролив; но на широте эстуария Ла-Плата разразилась
буря и разметала суда флотилии. Три корабля пытались
укрыться в эстуарии, но два развалились под ударами
волн, а третий, на котором находился Сотомайор, с тру-
дом дотянул до Буэнос-Айреса. Нечего было и думать
пускаться в долгое морское путешествие на поврежденной
каравелле, поэтому Сотомайор решил добираться до Чили
сушей. Он встал лагерем в устье реки Каркаранья, в 25 лигах
от Санта-Фе, и явился к Гараю просить о помощи.
Знал к кому обратиться, ведь Гарай, напомним, уже несколько месяцев
занимался подготовкой крупномасштабной экспедиции. Отказать в просьбе
он не мог и продал Сотомайору триста коней, немалое количество оружия
и провизии и обещал оказать помощь личным участием. Весьма довольный,
губернатор Чили отбыл в свой лагерь, куда, согласно договоренностям,
должен был из Буэнос-Айреса прийти с подкреплением Гарай.
Через два месяца Гарай отправился в путь на бригантине, взяв с собой
четыре десятка солдат, в том числе несколько человек, прибывших с Сото-
майором. На ночевки люди высаживались на берег; и новички из Испании
удивлялись, почему не выставляются караулы, на что ветеран Гарай, кото-
рый пробыл в Новом Свете сорок лет из своих пятидесяти четырех, отве-
чал, что знает здешних индейцев как облупленных, они рабски покорны
испанцам и пальцем никого не тронут, и добавлял: мол, здесь вы можете
чувствовать себя спокойно, как в Мадриде. Самоуверенность — опасная
вещь. В душную майскую ночь, когда Гарай и его люди безмятежно спали,
сняв доспехи и отложив в сторону оружие, к лагерю неслышно подкра-
лись индейцы и обрушили на головы спящих крепчайшие палицы. Лишь
несколько человек чудом избежали смерти и добрались до бригантины,
они и донесли весть о гибели губернатора.
В центре Буэнос-Айреса на площади н июня вздымается мощная конная
статуя Хуана де Гарая. Но главным памятником ему стал этот великолеп-
ный город, приютивший огромное количество эмигрантов из Старого
Света и подаривший мировой культуре танго, Хорхе Луиса Борхеса, Хулио
Кортасара, Эрнесто Сабато и других замечательных писателей и поэтов.
Заключение
'ЧуЪо
Конкисты
о дошло к концу наше путешествие во времен,
и в пространстве. Читатель вправе задатьнедс
уменный вопрос: «Разве на этом завершила;
Конкиста?» Здесь не может быть категоричное
однозначного ответа, как в том случае, ког:
речь идет, например, о падении государства ацтеков, которое навсегд
завершило свое существование в определенный год, месяц и день. И все»;
правильно будет дать на этот вопрос положительный ответ. Но с оговор
ками.
Конечно, в Новом Свете оставались обширнейшие неисследованно
территории, особенно в Южной Америке — бассейн Ориноко, Гвианоа
нагорье, Амазония, Северо-Восточное Бразильское плоскогорье, парагвз
ская область Гран-Чако, юг Чили и Аргентины—и эти белые пятна питах
воображение европейцев, искавших мифические золотые города вплот
до конца XVIII века (последняя широкомасштабная экспедиция на поиа
Эльдорадо была предпринята в 1775 году). Разумеется, еще предприни-
мались исследовательские и завоевательные экспедиции и основывались
новые поселения и города. Конечно же, оставались непокоренные индейць
город майя Тайясаль в глубине Гватемалы сохранял свою независимое
до 1697 года; успешно отбивались от испанцев арауканы; и в Аргентни
обширные непокоренные индейские территории сохранялись вплот
до 8о-х годов XIX века, а их подвижная граница (фронтера) была аналогич-
на североамериканскому фронтиру; и в сельве туземцы продолжали жиг
в каменном веке, встречая отравленными стрелами белолицых пришельце
Главное же, в последующие сто, если не двести лет ситуация на континег
существенно не менялась: те области, что не были завоеваны и обследов*
в эпоху Конкисты, так и оставались в большинстве своем непокоренный
и малоисследованными.
После начального, «подготовительного» периода (1493-1518) в 1519 году на-
чинается «большая» Конкиста с ее смелыми до безрассудства и грандиозны-
ми в пространственном и временном плане экспедициями. В Центральной
и Северной Америке она, можно считать, завершилась к 1546 году, когда
на Юкатане пали независимые города майя. В Южной Америке Конкиста
продлилась несколько дольше и в основном закончилась к бо-м годам; ее
апофеозом стала экспедиция Педро де Урсуа по Амазонке, вылившаяся
в кровавый мятеж Лопе де Агирре.
Может быть, самым весомым доказательством завершенности Конкисты
именно к этому времени стало изъятие самого слова «конкиста» из офици-
ального лексикона, декларированное испанским королем в 1556 году: «По
веским причинам и обоснованиям из всех капитуляций следует исключить
само слово «конкиста» и вместо оного использовать слова «умиротворение»
и «заселение», ибо воля наша такова, чтобы подданные наши приходили
к туземцам с миром и всевозможным благорасположением, поелику мы
опасаемся, как бы слово «конкиста», вопреки нашим добрым намерениям,
не вызвало у заключающего договор чрезмерного рвения и не побудило его
причинять насилие или ущерб индейцам».1 Между прочим, первая попытка
исключить слово «конкиста» из официального лексикона была сделана вла-
стями еще в 1542-1543 годы, когда под давлением гуманистов были приняты
Новые законы Индий (см. кн. 2, главу «Гонсало Писарро»). В них, в частно-
1 Цит. по кн.:
Morales Padron F.
Historia del descu-
brimiento у con-
quista de Ame-
rica. — Madrid,
1973. P. 16-17.
сти, вместо слова «конкиста» рекомендовалось применять
понятия «вступление» (entrada) и «открытие». Однако
Новые законы вызвали ожесточенное сопротивление
в колониях и через несколько лет были отменены; что же
до одиозного слова, то Конкиста была в самом разгаре,
и тогда списать его в архив не удалось. Зато в 1556 году
операция по удалению слова прошла безболезненно.
Указ короля фактически узаконил свершившийся факт:
Конкиста уже состоялась, завоевывать (в том смысле, как
государства ацтеков, майя, инков) стало некого, и теперь
отжившее свое время понятие можно было отправить
на свалку истории.
Эта дата —1556 год — в истории Конкисты имеет еще
одно, символическое, наполнение: в этом году импера-
тор Карл V, взошедший на престол в 1516 году, отказался
Император Карл V
Портрет работы
Лукаса Кранаха
Старшего
от короны в пользу своего сына Филиппа И. С именем Карла V связаны все
крупнейшие предприятия и завоевания конкистадоров, и получилось так,
что его правление почти в точности совпало с хронологическими рамками
Конкисты.
Итак, на обследование и завоевание Южного материка ушло приблизи-
тельно столько же времени, сколько на Конкисту в Центральной и Северной
Америке по границе южных штатов США — то есть с 1529 по 1556 годы —
те же три десятка лет. Не стоит забывать, что территория южного материка
Заключение
по крайней мере вдвое больше, чем ареал испанского завоевания на север
да и несопоставима с ним по природным условиям: и горы здесь кр)1
и сельва здесь гуще, и реки быстрее и полноводнее, и пустыни засушлив
Конкиста южного материка, безусловно, потребовала куда больших усим
и больших людских потерь. В целом же получается, чг
эпоха Конкисты уложилась в четыре десятка лет. Из*
на исследование и завоевание громадных территории
двух материков!
Попробуем окинуть взором результаты Конкисп
во всех ее составляющих.
Если взять завоевательный аспект конкисты, то 31
задача в основном выполнена: все четыре высокора?
витых народа Америки — ацтеки, майя, инки и чибч?
муиски — все поставлены на колени, города их взяп
и разрушены, территории заняты и поделены. А крош
того, покорены десятки других народов континента
Если же обратиться к неотрывному от завоевания чист»
грабительскому аспекту конкисты, то в этом направлена
задачи, можно сказать, перевыполнены (хотя сами ксн
кистадоры с этим утверждением не согласились бы, и*
любящему золото его всегда недостает). Индейцы ограблены подчистую.
Конкистадор Педро
де Кандиа с арке-
бузой
отнимать стало решительно нечего, и туземцев погнали на плантации и ру^
ники. Зато рудники Америки оказались истинным Эльдорадо: по некоторю
подсчетам, с 1503 по 1560 годы из Нового Света в Испанию было доставлен.
Ю1 т золота и 577 т серебра. После открытия месторождения Потоси поте
серебра значительно возрос и за последующие сорок лет достиг 6872 т—эт
было вдвое больше всего серебра, что имелось во всей Европе до Колумб;
Возьмем исследовательский аспект конкисты — результаты пометив-
грандиозны: обследованы территории площадью около двадцати милли-
онов квадратных километров. По землям, где не ступала нога европейца
пройдены десятки тысяч миль; открыты горные массивы, долины, реки
равнины, пустыни; проступили размеры и очертания материков. Еса.
на картах 20-х годов XVI века в Западном полушарии царит еще полна
неразбериха, то на картах 40-х годов Америка уже стала вполне узнаваем.
Обратимся к колонизаторскому аспекту конкисты — ив этой сфер,
результаты тоже ошеломляют. Достаточно привести неполный перечес
крупных городов Америки, основанных в эпоху Конкисты. Это будущие
столицы независимых государств Панама (1519), Мехико, Via месте полно
стью разрушенного Теночтитлана (1521), Гватемала (1524), Сан-Сальвадог
(1525), Кито (1533), Лима (1535), Буэнос-Айрес (1536, 1580), Асунсьон (1537
Богота (1538), Сантьяго-де-Чили (1541) Ла-Пас (1548). А к ним вдобавок -
крупные города Веракрус (1519), Гвадалахара (1530), Мерида (1542) в Мексик;
Гуаякиль (1531) в Эквадоре, Попаян (1537) в Колумбии, Маракайбо (1531
в Венесуэле, Потоси (1545) и Санта-Крус (1548) в Боливии, Вальпараисо
Заключение
(1544), Консепсьон (1550) и Вальдивиа (1552) в Чили. Это не считая сотен
мелких поселений.
Произведено территориально-административное деление колоний: два
вице-королевства, Перу и Новая Испания, три генерал-капитанства (Санто-
Доминго, Гватемала и Новое Королевство Гранада, вклю-
чившая в свой состав территории нынешних Колумбии
и Венесуэлы), и две аудьенсии, Ла-Плата и Чили. Установ-
лена твердая власть на местах, налажен бюрократический
аппарат управления, распределены земли и индейцы,
утверждены и неоднократно скорректированы Законы
Индий. Это уложение содержит в себе более шести
тысяч статей, охватывающих все сферы жизни колоний,
от школьного образования до личной гигиены. Наряду
с законами, какие Совет по делам Индий принимал, так
сказать, «в рабочем порядке», в эпоху конкисты было
утверждено четыре крупных «пакета» колониальных
законов: это так называемые закойы Бургоса (1512), Гра-
нады (1526), Новые законы (1544) и ордонансы 1556 года.1
Столь же внушительные результаты достигнуты
и в деле христианизации туземцев. Так, например, первые миссионеры
прибыли в Мексику в 1524 году, а через семь лет архиепископ Новой Испа-
нии Хуан де Сумаррага докладывал королю, что за это время одни только
францисканцы обратили в христианство миллион индейцев.2 К концу века
в Мексике находились тысяча францисканцев, шестьсот доминиканцев,
Конкистадор
Франсиско Васкес
де Коронадо ок.
1540 г. Рисунок Хосе
де Сиснероса
восемьсот августинцев, четыреста иезуитов и четыреста пятьдесят монахов
других орденов; было создано четыреста монастырей и огромное количест-
во «кофрадий», религиозных братств. Миссионеры не только наставляли
покоренных индейцев в христианской вере — они обучали их испанскому
и латыни, игре на европейских музыкальных инструментах, привлекали
для строительства церквей и оформления интерьеров. При монастырях
возникали школы для индейцев. В школах, созданных в Мехико в 1529 году,
училось около тысячи индейцев. В том же году в Тескоко была основана пер-
вая женская школа для дочерей индейской знати, а в 1534 году вице-король
Антонио де Мендоса и архиепископ Сумаррага создали высшее учебное
заведение Санта Крус де Сантьяго де Тлателолько для юношей из знатных
индейских семей, где те фактически проходили университетский гумани-
тарный курс. Сказанное не должно создавать «розовых» представлений
о положении коренного населения Америки, где сотни тысяч индейцев
были убиты, проданы в рабство, гнули спины на плантациях и рудниках.
Разумно предположить: чтобы выполнить в столь краткий исторический
срок столь грандиозные задачи и достичь таких впечатляющих результатов,
требовалось огромное количество людей. Сколько же их было на самом
деле? Вычисления, сделанные на основе списков пассажиров, отбывав-
ших в Новый Свет,3 показывают, что в эпоху Конкисты, то есть до начала
1	Весь этот свод
колониальных
законов опубли-
кован в: Recopila-
cion de leyes de los
reynos de In-
dias. — Madrid,
1943. Vol 1-4.
2	Arciniegas G. El
continente de siete
colores. — Buenos
Aires, 1965. P. 191.
3	Bermudez-Plaja
C. Catalogo de
pasajeros a Indias
durante los siglos
XVI, XVII у XVIII.
Sevilla, 1940-1946.
Заключение
1	Durand J.
La transformation
social del conquis-
tador. — Mexico,
1953- P- 27-
2	Ruggiero R.
Los conquista-
dores. — Buenos
Aires, 1978. P. 75.
60-x годов, в Америку эмигрировало от восьмидесяти до ста тысяч чело».
Если представить себе пространства Америки и учесть чрезвычайно высок)!
смертность среди колонистов и людские потери в ходе экспедиций, то станс
понятно, что это «капля в море» враждебных девственных земель.
Из восьмидесяти — ста тысяч переселенцев лишь меньшинство непосре*
ственно участвовало в исследовании и завоевании Нового Света. Ведь сред?
переселенцев было много женщин, детей, людей невоенных профессии
а также оседлых колонистов. Сколько среди эмигрантов было собствен
но конкистадоров? Об этом позволяют судить дошедшие до нас точки
сведения о количественном составе всех сколько-нибудь значительны),
экспедиций. Мексиканский историк Хосе Дуранд пишет: «Вполне понятно
что конкисту совершили немногие тысячи воинов, их было, может, тыс^
десять»,1 а аргентинский историк Руджьери Романо считает, что испанскую
Америку исследовали и покоряли максимум четыре — пять тысяч человек.
В любом случае меньше, чем насчитывается воинов в современной диви
зии. Воистину изумляет, как оказалось возможным столь малыми силами
и в столь ничтожные сроки достичь таких впечатляющих результатов
Изумляло это также самих участников и современников конкисты, кото-
рые воспринимали ее как чудо, а когда пытались объяснить его, то чан$
всего ссылались на «божественное покровительство» или на превосходство
испанской нации («Бог стал испанцем», говорили в ту эпоху европейцы;
Конечно, эти объяснения не выглядят убедительными. Но вряд ли найдете
тот, кто даст исчерпывающее объяснение чуду конкисты и так все разложи
по полочкам, что больше не останется места ни удивлению, ни вопросам
Вместе с тем автор рискнет высказать на сей счет некоторые суждения и пред-
положения, полагая, что гипотеза все же предпочтительнее знака вопросе
Христианизация
индейцев
Заключение
гудо конкисты свершено людьми, а не богами, и оно бы не стало	ср шит ели
возможным, если бы не колоссальная, прямо-таки фантастическая
энергия конкистадоров. Но эти слова — лишь констатация, а не объясне-
ние. Главное — понять, откуда взялась эта невероятная энергия и что ее
питало? Ответы будут далеко не исчерпывающими, а местами и спорными.
Есть объяснения вполне очевидные и материальные. На изломе эпох
от средневековья к Новому времени перед людьми из низших и средних сосло-
вий открылись такие возможности, о каких они прежде не могли и мечтать.
Средневековое общество было очень иерархичным, статичным, оно строилось
по принципу «всяк сверчок знай свой шесток». Рожденный смердом (крестья-
нином) был обречен смердом и помереть, сын ремесленника шел по стопам
отца, солдат не мечтал стать генералом. И вдруг все, как в сказке, разом переме-
нилось. Захудалый идальго Эрнан Кортес, обласканный королем, становится
маркизом дель Валье, управителем громадной территории, превышающей
размерами его родную Испанию. Вчерашний свинопас Писарро ныне своим
богатством может потягаться с иным королем. Скромный адвокат Химе-
нес де Кесада получает звание маршала, фамильный герб и богатую ренту.
Это — случаи исключительные. Но каким же вдохновляющим примером
они служили! Однако уж никак не назовешь из ряду вон выходящим случай,
когда лишенный наследства сегундон, а то и простолюдин, голь перекатная,
отправлялся в Новый Свет и получал в собственность обширные земли с сот-
нями людей в услужение. Люди того времени действительно обрели вполне
реальные возможности круто изменить свою судьбу к лучшему.
А эти возможности им предоставило грандиозное пространство, распах-
нувшееся перед ними. Великие географические открытия стали лучшим
ответом на запросы времени. В Западной Европе все было давно распре-
делено, каждый клочок земли имел своего хозяина. Новооткрытые земли
словно бы звали: приди и владей, и зов этот находил моментальный отклик
в сердцах людей.
Еще одним важным источником и стимулом энергии конкистадора
стало редкостное в истории совпадение интересов личности и государства,
подчиненного и властителя или, в нашем случае, завоевателя и короля.
Конкиста была организована таким замечательным образом, что предостав-
ляла максимальную свободу инициативы конкистадорам и одновременно
учитывала интересы короны. Можно не сомневаться: если бы организация
завоевания Нового Света заранее кем-то продумывалась и планировалась,
то нипочем бы она не получилась столь эффективной.
Но эти материальные объяснения не хочется считать исчерпывающими.
Было еще нечто значимое, находящееся уже в духовной сфере — то, что
обусловлено эпохой, вернее, границей эпох, а также глубоко своеобразным
типом личности конкистадора.
Начало XVI столетия — переломная эпоха от Средних веков к Новому
времени, а переломные эпохи, как правило, сопровождаются мощными
выплесками человеческой энергии. С одной стороны, сама динамика
Заключение
исторического процесса, резко возрастающая в такие эпохи, порождае
людей действия, а не размышления; с другой,—рубеж эпох проходит чере
сознание человека, отчего оно становится двойственным, неуспокоенным
Конкистадоры сохраняли черты мышления и культуры средневекового
человека и одновременно были представителями ренессансного типа лич-
ности. Разлом между двумя грандиозными эпохами европейской истории,
может быть, ярче всего проявился именно в сознании конкистадоров—люде*
столь же двойственных и противоречивых, как их деяния и поступки, в чем
сами они, конечно, не отдавали себе отчета. Противоречие—движущая сила
развития. Сознание гармоничное, цельное, с незыблемой системой ценностей
стремится оградить свою устойчивость панцирем регламента, и потому оно
тяготеет к статике, догме. Сознание же противоречивое, мятущееся между
1 Blanco Fombona R.
El conquistador
espanol del siglo
XVI. — Madrid,
1922. P. 190.
противоположными ценностными ориентирами, порождает энергетику
которая побуждает человека к действию, поиску, разрушению и созиданию
Рожденный на перекрестье эпох, пространств и культур, испанский конки
ста дор представлял собой глубоко своеобразный тип личности. Дети погра-
ничной эпохи, конкистадоры стали ее созидателями, а также ее зеркалом, ибо
разлом времен европейской истории, быть может, ярче всего проявился имен-
но в сознании конкистадоров—людей, столь же двойственных и противоре
чивых, как их деяния и поступки. Может быть, не столь уж далек от истину
Индейский танец
был венесуэльский писатель Руфине
Бланко-Фомбона, когда утверждал
что основным продуктом испанского
Возрождения были не художники
и литераторы, а воители, и восклицал
«Сколько кальдеронов и лопе де век
с мечом!».1
Как тип личности испанский конки
стадор—продукт не только погранич
ного времени, но еще в большей сте-
пени пространственного пограничья
Первое поколение креолов и метисов
детей испанцев, рожденных на землях
материковой Америки, во мужалс
к середине XVI века, то есть к тому
времени, когда Конкиета в основном
состоялась. Вершйтели конкистн
(в том числе все главные герои этой
книги) прибыли в Новый Свет из Испа-
нии, а это значит, что испанский кон-
киста дор — это личность, так сказать,
с «расколотым» сознанием и жизнен-
ным опытом. Биография конкиста-
доров распадается на два сущностно
Заключение
отличных друг от друга периода: испанский и американский. Поскольку
в Новый Свет подавались преимущественно юнцы, испанский период жиз-
ни оказывался более коротким (разумеется, если «новичок» выдерживал
«испытание землей» и не погибал в первые годы пребывания в Америке),
однако нельзя недооценивать этот этап. Ведь речь идет о детстве, отрочестве
и ранней юности, когда формируется сознание и в нем складывается картина
мира, национального в том числе. Как известно, навыки и представления,
сформированные в детстве и в отрочестве, бывают неискоренимы и дают
о себе знать на протяжении всей человеческой жизни.
Американский период жизни конкистадора не просто радикально отли-
чается от испанского — он, можно сказать, отрицает предшествующий
опыт, подрывает прежнюю картину мира в ее первоосновах, каких можно
выделить три: это представления об окружающем пространстве и взаимо-
действие с ним; представления человека о самом себе и о своих возможно-
стях; межчеловеческие отношения.
Особенности взаимодействия конкистадора с пространством Ново-
го Света были рассмотрены в общем вступлении к книге, и нет нужды
повторяться; но не лишним будет подвести итог сказанному. Главное, что
повлияло на формирование типа личности испанских конкистадоров и что
отличает их от европейских современников, — это беспрецедентный опыт
Чудесная фауна
Нового Света
Заключение
Теодор Галле и Ян
ван дер Страт.
«Америка». 1589.
Гравюра на ме-
талле
исследования и покорения грандиозного пространства двух материка
и взаимодействия с индейскими культурами. Пространство Нового Света
оказывало на первопроходца, может, не менее сильное воздействие, че*
то, какое конкистадор оказывал на пространство; покоряя пространство
видоизменяя и организуя его по меркам своего мышления, конкистадор
изменялся сам, вырабатывал в себе новые модели мышления и поведения
переформировывал свои представления о мире. Новый Свет разомкнул
средневековые границы ойкумены, а вместе с ними разомкнул границу
человеческого сознания. Подобно тому, как художники итальянской:
Возрождения, разработав законы перспективы, открыли глубокое про-
странство в живописи, испанские первопроходцы и конкистадоры открыли
безмерность реального земного пространства и, главное, возможность его
освоения.
В ходе присвоения и освоения пространства Нового Света с его грандио?
ной протяженностью и немыслимыми препятствиями коренным oбpaзo^
изменялись представления первопроходца о себе и о человеческих возмож
ностях. Америка предопределила иной, чем в Европе, масштаб деяний
Испанские конкистадоры, утратившие ощущение невозможного, личным
примером утверждали ценность и эффективность индивидуального дея-
ния, усилия, целеполагания — идею, противостоящую средневековом^
христианскому фатализму и открывавшую широкий простор для личной
инициативы. Получилось так, что ту сумму антропоцентрических кон
цепций и представлений, которая питала дух Ренессанса, конкистадоры
воплотили в личном деянии; и потому они стихийно выработали новук
концепцию истории, по сути своей антропоцентрическую Можно с пол-
ным на то основанием утверждать, что испанские конкистадоры наряд
Заключение
с великими деятелями искусства и науки сыграли огромную и пока еще
недооцененную роль в смене эпох в истории человечества. Они стали, ска-
жем так, «физическими» движителями Нового времени.
Наконец, и третья базовая составляющая картины мира — восприятие
«другого» и межчеловеческие отношения — также претерпела кардиналь-
ные изменения. Нет нужды пояснять, что в первой трети XVI века евро-
пейские, как правило, очень поверхностные и чаще всего спорадические
контакты с представителями иных народов, культур и даже цивилизаций
(например, арабской) радикально отличались от неизбежного, постоянного,
глубокого и всестороннего контакта испанских конкистадоров и колонистов
с индейцами, которых предстояло не просто подчинить, но также христи-
анизировать и ввести в орбиту западноевропейской цивилизации. Это уже
совершенно иной опыт, совсем иная система отношений. А с учетом куль-
турных, цивилизационных барьеров и чрезвычайного многообразия индей-
ского мира налаживание такого рода контактов потребовало от испанца
коренной перестройки системы оценок, этики, модуса восприятия «другого»
и поведенческих установок. Речь, притом, идет не только об отношениях
испанцев с индейцами, но также и о системе взаимоотношений между
самими испанцами, которая в иной реальности и в иной ситуации не может
остаться той же, какая сложилась в Европе.
Итак, в Америке образ мира меняется радикально, во всех его составляю-
щих. Но прежняя, «испанская» картина мира вовсе не исчезает из сознания
конкистадора и в полной мере сохраняет свою актуальность. В конечном
В Новом Свете ев-
ропейская картина
мира не могла
не измениться
Заключение
Цивилизаторы
и цивилизуемые.
Опыт общения
испанцев с индей-
цами знагителъно
отлигался от пред-
шествующих кон-
тактов европейцев
с представителя-
ми иных культур
счете, деятельность конкистадора в Новом Свете и направлена на то, чтобы
восстановить здесь «правильную» картину мира, — но эта задача невыпол-
нима, коль скоро речь идет о совершенно другой географической, историче-
ской, социальной реальности. Конкистадор внутренне и сам понимает это
но полностью отринуть прежнюю картину мира и отказаться от этой задачи
не может, и потому вынужден приспосабливаться и идти на компромиссы
Сосуществование в сознании испанского конкистадора двух столь раз-
личных картин мира и предопределило то главное, что характеризует его
как тип личности, а именно — неизбывную двойственность восприятия
мышления, поведения.
Мифогенный американский образ мира навязывает ему мифологическу
систему оценок земель Нового Света и ее обитателей и, как следствие,-
модус восприятия в духе исключительности, пиратскую стратегию конки-
сты, деструктивные модели поведения; тогда как испанская картина мира
предполагает реалистическую систему оценок и трезвый модус восприятия
колонизаторскую созидательную стратегию и стремление к регламентации
Самое поразительное проявление этой двойственности состоит в том, что
испанские конкистадоры, безжалостно уничтожавшие индейские культу
ры, парадоксальным образом начали разрушать и европоцентристскую
культурологию. Они первыми дали высочайшую оценку произведений
индейского искусства, подчас ставя их на оценочной шкале выше евро-
пейских аналогов, и тем самым пошатнули европейские классификации.
Наряду с хронистами и миссионерами они явились провозвестниками
Заключение
концепции множественности самоценных культур, которая утвердится
лишь в XX столетии. Вынужденные для лучшего управления принимать
и сохранять некоторые формы индейской культуры, некоторые туземные
обычаи и формы социальной организации, испанские завоеватели Нового
Света, начавшие процесс расового смешения, дали пример той культурной
открытости и терпимости, какой во многом определил своеобразный облик
будущих латиноамериканских культур.
Сказанное никоим образом не отменяет ни чудовищных масштабов разру-
шения индейского мира, ни религиозного фанатизма, зверской жестокости,
разнузданного грабежа, насилия во всех его формах, попрания моральных
норм даже того времени. Но в морали, мышлении и в поведении конки-
стадоров самые низменные страсти и проявления удивительным образом
сочетались с возвышенными духовными устремлениями; примитивная
жажда наживы — с первопроходческой страстью, стремлением совершить
открытие и с рыцарской жаждой подвига; прагматизм — с наивной верой
в чудеса, оголтелый индивидуализм — с готовностью к самопожертво-
ванию ради служения христианству и нации; религиозный фанатизм —
с поразительной терпимостью и восприимчивостью к индейской культуре;
кичливость цивилизатора — со способностью моментально и без зазрения
совести перенимать некоторые «варварские» обычаи туземцев, например,
такие, как дарение женщин и полигамия.
В сознании конкистадора испанская и американская картины мира вовсе
не противостоят друг другу, а сосуществуют — свободно и бесконфликтно,
не порождая внутренней борьбы, мучительной рефлексии, болезненной раз-
двоенности. И потому самое удивительное и характерное свойство испанского
конкистадора как типа личности состоит в том, что он без особого душевного
усилия и без внутреннего надрыва умел соединять противоположности,
утверждать противоречащие друг другу вещи и, соответственно, применять
полярные критерии в своих действиях и поступках. В сознании конкиста-
доров ничто и ничего не отменяет; одно свободно сосуществует с другим.
Отсюда — необыкновенная подвижность, переменчивость этики и морали;
отсюда же—свободный ток энергетики, не сдерживаемой жесткими принци-
пами. Созидатель и разрушитель, рыцарь и стяжатель, духовный подвижник
и капиталист, прагматик и легковерный фантазер, ретивый служака и ярый
индивидуалист, цивилизатор и варвар, испанец и креол—все в одном лице.
Сводная хронологичес'м
таЪлица
^Оата		Центральная и Северная Америка	Южная Америка
Н92	3 августа	Начало экспедиции Христофора Колумба в поисках западного пути в Индию	
	12 октября, 4:00	Крик «Земля!» марсового Родриго де Трианы возвещает открытие Нового Света	
	28 октября	Открытие о. Куба	
	6 декабря	Открытие о. Гаити (Эспаньола)	
Н93	Март	Возвращение Колумба в Испанию из первой экспедиции	
	3 мая	Папская булла «Inter cetera». Первый раздел мира	
	25 сентября	Начало второй экспедиции Колумба	
	Ноябрь	Открытие Малых Антильских островов и о. Пуэрто-Рико	
1494	5 мая	Открытие о. Ямайка	
	7 июня	Тордесильясский договор между Испанией и Португалией	
1496	и июня	Возвращение Колумба в Испанию	
	6 августа	Брат Х.Колумба Бартоломе основал город Санто-Доминго, центр колониальных владений Испании в Новом Свете	
149$	30 мая	Начало третьей экспедиции Колумба.	
	31 июля		Открыт о. Тринидад
	1 августа		Открытие Южной Америки
	3 августа		Открыта дельта р. Ориноко
1499		Испанские короли отменяют монополию Колумба на открытия в Новом Свете	
Июнь 1499 — апрель /500			Экспедиция Педро Алонсо Ниньо. Открыты о. Маргарита и 300-километровая материковая береговая линия к западу от него
'Оата		Центральная и Северная Америка	Южная Америка
Декабрь /499 — июль /500			Экспедиция Диего Лепе. Открыто 200 км побережья к югу от м. Кабу-Бранку. В апреле Лепе поднимается на 400 км вверх по р. Амазонке
Декабрь /499 — сентябрь /500			Экспедиция Висенте Яньеса Пинсона. Открыта часть береговой линии Бразилии и устье р. Амазонки
/500	22 апреля		Экспедиция Педру Алвариша Кабрала: по пути в Индию он открывает «Землю Истинного креста». Так положено начало португальской колонизации Бразилии
	июнь — сентябрь		Экспедиция Алонсо Охеды и Америго Веспуччи. Обследовано ок. 3000 км карибского побережья Южной Америки. Открыты о. Кюрасао, п-ов Гуахира и озеро Маракайбо
	октябрь	Возвращение Колумба из третьей экспедиции	
Май /500 — май /50/			Экспедиция Алонсо Велеса де Мендосы. Открыто ок. юоо км береговой линии Бразилии южнее м. Сан-Роки.
Май /50/ — сентябрь /502			Экспедиция Гонсалу Коэлью, в которой участвовал Америго Веспуччи. Обследовано побережье Бразилии от м. Сан-Роки до 30° ю. ш. Открыты заливы Баия и Рио-де- Жанейро
Октябрь /50/ — декабрь 1502.			Экспедиция Родриго де Бастидаса, завершившая обследование карибского побережья Южной Америки. Открыты горы Сьерра-Невада, устье р. Магдалена и Дарьенский залив
Апрель /502 — май /505		Четвертая экспедиция Колумба. Открытие Карибского побережья Центральной Америки	
/505		Опубликовано письмо Америго Веспуччи, в котором он утверждал, что новооткрытые земли — не Азия, а неведомый континент	
/506		Хуан Понсе де Леон начинает колонизацию о. Пуэрто-Рико	
/507		Публикация «Космографии» Мартина Вальдземюллера: первое изображение Земли в виде двух полушарий; «теоретическое» открытие Тихого океана; Новый Свет получает название «Америка»	
/506		Диего де Никуэса заключает капитуляцию на освоение Золотой Кастилии (Панама)	Алонсо де Охеда заключает капитуляцию на освоение Новой Андалусии (Венесуэла)
Июль /506 — июнь /509		Экспедиция Висенте Яньеса Пинсона и Хуана Диаса де Солиса к западу от Кубы в поисках трансокеанского пролива. Окрытие юго-восточного побережья Юкатана	ъ
/509		Панама: Основание первого поселения в Центральной Америке - Номбре-де-Дьос	Венесуэла: основание первого поселения в Южной Америке — Сан-Себастьян
		Хуан де Эскивель колонизует Ямайку	
Сводная хронологи
ческая таблица
		Центральная и Северная Америка	Южная Америка
1510	Ноябрь	Панама: основание колонии Санта-Мария- ла-Антигуа	Колония Сан-Себастьян прекратила свое существование
1511		Диего де Веласкес начинает завоевание Кубы	
1512			Экспедиция Иштевана Фроиша и Жуана Лижбоа. Открытие эстуария Ла-Платы
	Декабрь	В Испании приняты Законы Бургоса, составившие основу колониального законодательства	
1513	Апрель	Открытие Флориды и Гольстрима	
	25 сентября	Открытие Южного моря (Тихого океана)	
Март 1513 — февраль 1514		Экспедиция Хуана Понсе де Леона в поисках источника вечной юности	
сентябрь 1513 — январь 1514		Экспедиция Васко Нуньеса де Бальбоа к Южному морю	
1514		В обращении с индейцами введена юридическая практика чтения «Рекеримьенто»	
	Июнь	В Золотую Кастилию прибывает назначен- ный ее губернатором Педрариас Давила	
Октябрь 1515 — сентябрь 1516			Экспедиция в эстуарий Ла-Плата Хуана Диаса де Солиса
1516		На испанский престол восходит Карл I, с 1519 император Священной Римской империи Карл V. С его правлением связана эпоха Конкисты	
		Начало публицистической и политической деятельности защитника индейцев Бартов де Лас Касаса	
15П	Январь	Казнь Васко Нуньеса де Бальбоа	1
	Первая половина года	Экспедиция Франсиско Эрнандеса де Кордовы к берегам Юкатана. Открытие цивилизации народов майя	
1516	Апрель — октябрь	Экспедиция Хуана де Грихальвы. Открытие Мексики и цивилизации ацтеков	1
1519	18 февраля	Экспедиция под командованием Эрнана Кортеса отплывает в Мексику. Начало периода материковой Конкисты	
	22 апреля	Основано первое испанское поселение в Мексике — город Веракрус	
	15 августа	Основание г. Панама — первого испанского порта на Тихоокеанском побережье Америки	
	16 августа	Кортес отправляется в Теночтитлан через Тлашкалу	
	20 сентября		Начало экспедиции Магеллана
	16-18 октября	Резня в Чолуле	
	8 ноября	Испанцы вступают в Теночтитлан	
	14 ноября	Правитель ацтеков Мотекусома взят заложником	
1520	Начало мая	В Мексике высадилось войско под командованием Панфило де Нарваэса, посланное Веласкесом против Кортеса	
	Середина мая	Резня ацтекской знати в Теночтитлане. Начало восстания ацтеков	
Сводная хронологи-
ческая таблица
9.50
		Центральная и Северная Америка	Южная Америка
1520	28 мая	Победа над армией Нарваэса и его пленение	
	24 июня	Кортес во главе армии возвращается в Теночтитлан	
	24-30 июня	Ожесточенные бои в Теночтитлане	
	27(28) июня	Смерть Мотекусомы	
	Ночь с 30 июня на 1 июля	«Ночь печали» — разгром испанской армии при отступлении из Теночтитлана	
	7 июля	Битва при Отумбе	
	Август	Начало военной кампании против государства ацтеков	
	21 октября		Открытие Магелланова пролива
1521	Февраль — июль	Вторая экспедиция Хуана Понсе де Леона во Флориду и его гибель	
	Май — август	Осада Теночтитлана	
	13 августа	Пленение Куаутемока и падение Теночтитлана	
		Экспедиция Франсиско Гордильо проследила Атлантическое побережье Северной Америки до 330 с. ш. и доказала, что Флорида — не остров	
1522	Январь	Начало строительства Мехико на месте разрушенного Теночтитлана	
	6 сентября	Эль Кано завершил первое кругосветное плавание	
	15 октября	Кортес утвержден на посту губернатора Новой Испании (Мексики)	
		Мексика: посланные Кортесом экспедиции Гонсало де Сандоваля, Кристобаля де Олида и Педро де Альварадо покоряют территории нынешних штатов Мичоакан, Оахака и Герреро. Основан порт Сакатула на Тихоокеанском побережье Мексики	Панама: экспедиция Паскуаля де Андагойа на юг вдоль Тихоокеанского побережья Южной Америки. Дошел почти до экватора, открыл устье р. Сан-Хуан и принес вести о богатой стране «Биру»
Январь 1522 — июнь 1523		Экспедиция Хиля Гонсалеса де Авилы и Андреса Ниньо в Никарагуа. Обследованы боо км Тихоокеанского побережья, открыты оз. Никарагуа и Манагуа	
1522 - 1523		В Испании изданы второе и третье послания-реляции Кортеса императору. Переведенные на латынь и итальянский они становятся широко известны в Западной Европе	ъ
1523	Декабрь	Кортес отправляет Альварадо на завоевание Гватемалы	
		Основан порт Колима на Тихоокеанском побережье Мексики	
1524	Январь	Кортес отправляет экспедицию Олида в Гондурас	
	25 июля	Основан г. Гватемала	
Сводная хронологи-
ческая таблица
<15/
^Оата		Центральная и Северная Америка	Южная Америка
1524		Экспедиция Франсиско Фернандеса де Кордовы в Никарагуа. Основаны города Гранада, Леон и Сеговия	
Октябрь 1524 — август 1525		Экспедиция Эштевана Гомиша проследила ок. 3000 км Атлантического побережья Северной Америки от Флориды до зал. Св. Лаврентия	
Октябрь 1524 — июнь 1526		Экспедиция Кортеса в Гондурас	
Ноябрь 1524 — январь 1525			Первая экспедиция Франсиско Писарро в Перу. Достигает устья р. Сан-Хуан
1524-1525			Завоевательный поход Алежо Гарсии, в результате которого он прошел 2500 км по землям Южного Конуса, пересек Бразильское нагорье, открыл р. и водопад Игуасу, р. Парагвай, пустыню Гран-Чако и вступил на территорию государства инков
1526	ю марта		Заключен договор о завоевании страны «Биру» между Писарро, Диего де Альмагро и Эрнандо де Луке
	Июнь		Колумбия: Родриго де Бастидас основал селение Санта-Марта на Карибском побережье
	Декабрь	Франсиско де Монтехо подписывает капитуляцию на завоевание «острова» Юкатан	
		Принят новый пакет колониальных законов — законы Гранады, значительно урезавшие права конкистадоров	
			Хуан де Ампьес подписывает с колониальными властями капитуляцию на освоение Венесуэлы
Июль 1526 — апрель /527		Экспедиция Лукаса Васкеса де Айльона в Чикорию (нынешний штат Джорджия). Первая попытка основать колонию на Атлантическом побережье Северной Америки закончилась провалом	
Ноябрь 1526 — февраль 152$			Вторая экспедиция Писарро в Перу
1526-1530			Экспедиция Себастьяна Кабота в Ла- Плату. Обследование низовий рек Парана и Парагвай
1521	Июнь — декабрь		Писарро и 13 его соратников, отказавшиеся возвратиться в Панаму, влачат жалкое существование на островах Гальо и Борбона
		Монтехо высаживается на Юкатане и начинает завоевание полуострова, растянувшееся на 19 лет	Венесуэла: основано первое испанское поселение — порт Коро
Июнь 1521 — ноябрь /526		Экспедиция Панфило де Нарваэса во Флориду и его гибель	
Сводная хронологи-
ческая таблица
	'Оата		Центральная и Северная Америка	Южная Америка
	Октябрь /527 — январь /526		Первая, посланная Кортесом экспедиция из Мексики к Островам пряностей, достигла Филиппинских островов	
	/526	Январь		Писарро достиг северного форпоста государства инков — крепости Тумбес
		4	-	Испания: немецкие банкирские дома Эйхингеры и Сайлеры подписали с императором контракт на освоение Венесуэлы, переданный в 1531 Варфоломею Вельзеру
	Ноябрь /526-— весна /55G		Скитания четырех уцелевших членов экспедиции Нарваэса по землям североамериканского материка	
	/529	Февраль	Кортес отбывает в Испанию	В Коро высаживается Амвросий Альфингер — первый немецкий губернатор Венесуэлы
		26 июля		Испания: Писарро заключил капитуляцию на завоевание Перу
		Сентябрь — ноябрь		Ла-Плата: разведывательный рейд Франсиско Сесара, породивший миф о «Стране Цезарей»
	Август /529 — июнь /550			Немецкая Венесуэла: экспедиция Альфингера к оз. Маракайбо в поисках трансокеанского пролива
	/550	Июль	Кортес возвратился в Мексику	
		Декабрь		Писарро отправляется из Панамы в третью экспедицию в страну инков
			В Риме выходят «Декады Нового Света» Пьетро Мартире д’Ангиера — первая книга об испанском завоевании Америки	
			Мексика: экспедиция Нуньо де Гусмана: обследовано боо км северного Тихоокеанского побережья Мексики. Основан г. Кулъякан	
	Сентябрь /550 — март /55/			Немецкая Венесуэла: экспедиция немца Николауса Федермана на юг от Коро. Открыты венесуэльские льянос (равнины) и среднее течение Ориноко
	Июнь /55/ — февраль /552			Испанская Венесуэла: экспедиция Диего де Ордаса вверх по Ориноко прошла 1200 км вглубь материкаг Рожден вариант мифа об Эльдорадо^— «царство Мета»
	Июнь/55/ — ноябрь /555			Немецкая Венесуэла: вторая экспедиция Альфингера. Пройдено ок. 1500 км по Северным Андам. Гибель Альфингера
	/552	Май		Перу: Писарро вступает в Тумбес, северный форпост государства инков
		8 ноября		Писарро отправляется вглубь государства инков
		16 ноября		В Кахамарке взят в плен правитель инков Атауальпа
Сводная хронологи-
ческая таблица
955
		Центральная и Северная Америка	Южная Америка
1532		Мексика: Кортес отправляет экспедицию Диего Уртадо де Мендосы: обследовано ок. юоо км северного Тихоокеанского побережья Мексики	
1533	Июнь		Колумбия: Педро де Эредиа основал пор Картахена на Карибском побережье
	Июнь — июль	Г	Перу: дележ выкупа Атауальпы
	2 6 ИЮЛЯ		Казнь Атауальпы
	15 ноября		Испанцы вступают в Куско
		Мексика: Кортес отправляет экспедицию Диего Бесерры де Мендосы. Открытие Калифорнии	Колумбия: экспедиция Педро де Эредиа. Завоевание левобережья р. Магдалены
1534	Февраль — август		Эквадор: провальная экспедиция Педро де Альварадо в Кито
	Май		Испания: Педро де Мендоса подписал капитуляцию на колонизацию Ла-Платы
	Июнь		Эквадор: Себастьян де Белалькасар после ожесточенных боев с индейцами взял Л
			Испанская Венесуэла: Алонсо де Эррера ир- исках «царства Мета» поднялся нагоокм вверх по р. Мета, притоку Ориноко, где нашел свою смерть от индейских стрел
1535	6 января		Перу: Писарро основал г. Лос-Рейес (Лима будущую столицу Перу
	Январь		Испания: Гарсиа де Лерма подписал капитуляцию на колонизацию «провинцв Санта-Марта» (Колумбия)
	Сентябрь		Эквадор: Белалькасар основал порт Гуаяиим
	Ноябрь	В Мексику прибыл первый вице-король Новой Испании Антонио де Мендоса	
Апрель 1535 — апрель 153G		Мексика: экспедиция Кортеса в Калифорнию. Заложено первое поселение в Калифорнии — Ла-Пас.	
Май 1535 — май 1538			Немецкая Венесуэла: экспедиция немца Георга Хоэрмута фон Шпейера. Он прошел ок. зоо км вдоль Восточной Кордильеры открыл верховья крупных притоков Орине ко: рек Апуре, АраукЬ, Мета и Гуавьяре
Июнь 1535 — апрель 1531			Чили: экспедиция Диего де Альмагро. Прой- дено ок. 5000 км, открыты боливийское Анти- плано, озера Титикака и Поопо, Центральна Анды, Северное Чили, пустыня Атакама
1536	Январь		Колумбия: в Санта-Марте высадился со своим войском Гарсиа де Лерма
	Февраль		Ла-Плата: высадка армады Педро де Мендо. и первое основание Буэнос-Айреса
	5 апреля		Колумбия: экспедиция под командованием Гонсало Хименеса де Кесады отправляется на юг вдоль берега р. Магдалины
Сводная хронологи-
ческая таблица
9.54
*Х)ата		Центральная и Северная Америка	Южная Америка
1536	Май — август		Перу: восстание индейцев под предводительством Инки Манко. Осада Куско. Уничтожение спасательных испанских экспедиций. Август — осада Лимы
	15 июня		Ла-Плата: битва с индейцами и гибель испанской конницы
	Июль		Ла-Плата: осада Буэнос-Айреса
	Октябрь		Ла-Плата: Мендоса отправляет Хуана де Айоласа на поиски Серебряного царства
	Декабрь		Колумбия: Хименес де Кесада меняет маршрут и поворачивает на восток, в горы. Немецкая Венесуэла: Федерман отправился во вторую экспедицию на поиски Эльдорадо
Январь 1536 — февраль 1531			Колумбия: Первая экспедиция Белалькасара на поиски «золотого короля» Эль Дорадо. Из Кито продвинулся на север вдоль Западной Кордильеры, основал города Кали и Попаян
1531	Начало марта		Колумбия: отряд Хименеса де Кесады достиг страны чибча-муисков
	Апрель	Испания: Эрнандо де Сото заключил капитуляцию на завоевание «Флориды» (т.е. Североамериканского материка)	Колумбия: испанцы вступили в г. Богота. Перу: Альмагро, возвратившись из экспедиции в Чили, захватил Куско и заключил под стражу Эрнандо и Гонсало Писарро. Ла-Плата: не дождавшись вестей от Айоласа, Мендоса отплыл в Испанию и в июне умер на борту корабля
	Август		Колумбия: взят г. Тунха и ограблено святилище Суамосо
	15 августа		Ла-Плата: основан г. Асунсьон, ставший центром испанских колониальных владений в Южном Конусе
1533	Февраль		Колумбия: Белалькасар отправился из Кито во вторую экспедицию на поиски «золотого короля». На сей раз он движется на север от верховий р. Магдалена
	Весна		Ла-Плата: завершение экспедиции Айоласа, который вторично (после А.Гарсиа) открыл полупустыню Гран-Чако и дошел до Боливийского нагорья. На обратном пути его отряд был полностью уничтожен индейцами
	26 апреля		Перу: битва при Салинасе между войсками Альмагро и братьев Писарро. Альмагро терпит поражение. Казнен 8 июля
	Июнь		Колумбия: Хименес де Кесада производит раздел добычи
Сводная хронологи-
ческая таблица
955
^Оата		Центральная и Северная Америка	Южная Америка
1536	6 августа		Хименес де Кесада торжественным актом взял во владение испанской короны страну чибча-муисков, нарек ее Новым королевством Гранады и основал ее столицу — г. Санта-Фе-де-Богота
			Ла-Плата: избранный губернатором Доминго Мартинес де Ирала принимает решение ликвидировать Буэнос-Айрес
1539	Март	Мексика: Фрай Маркос отправляется с разведывательным отрядом в страну Сибола Семи Городов	Колумбия: в долине Богота объявился Федерман со своим отрядом
	Апрель		В страну чибча-муисков прибыл отряд Белалькасара
	Май	Эскадра Сото произвела высадку во Флориде	
	Июнь		Хименес де Кесада, Федерман и Белалькасар отправляются в Испанию
	Сентябрь	Мексика: Вернувшись из разведывательной экспедиции, фрай Маркос отправил вице- королю «Донесение», в котором превознес свое открытие. Экспедиция Сото: следуя маршрутом Нарва- эса, испанцы достигли «столицы» аппалачей	
			Эквадор: Гонсало Писарро назначен губернатором «провинции» Кито на место ушедшего в экспедицию Белалькасара
Июль 1539 — август /540		Мексика: Посланная Кортесом морская экспедиция Франсиско де Ульоа доказала, что Калифорния — полуостров	'I
/540	Январь	Кортес отбывает в Испанию с жалобой императору на злоупотребления вице- короля	Эквадор: Г.Писарро отправляется в экспедицию в Страну корицы. К концу года вышел к р. Напо. Перу: Педро де Вальдивиа отправляется из Куско покорять Чили. В октябре берет землю во владение испанской короны
	Февраль	Франсиско Васкес де Коронадо, назначенный генерал-капитаном экспедиции в страну Сибола Семи Городов, отправляется в путь	
	Март		Испания: Альвар Нуньес Кабеса де Вака назначен губернатором и генерал- капитаном Ла-Платы
	Июнь	Сото гостит во владениях «королевы» Кофитачеки (на границе нынешних штатов Джорджия и Южная Каролина) Коронадо достигает Сиболы и берет «город» приступом	•
			
	Сентябрь	Экспедиция Коронадо: разведывательный отряд Гарсиа Лопеса де Карденаса открыл Большой каньон р. Колорадо. Разведывательный отряд Эрнандо де Альварадо открыл р. Рио-Гранде и донес сведения о стране «Великая Кивира»	
Сводная хронологи-
ческая таблица
'Фата		Центральная и Северная Америка	Южная Америка
/540	ю октября	Экспедиция Сото: битва в городе Маувила (Алабама)	
		Юкатан: Положение испанцев становится критическим: на грани исчезновения находится последнее поселение на полуострове. Монтехо передает бразды завоевания своему сыну	Королевским указом Белалькасар получает во владение юго-запад Колумбии с городами Кали и Попаян
/54/	Январь — февраль	Экспедиция Коронадо: подавление индейского восстания	
	12 февраля		Чили: Вальдивиа основал столицу своего губернаторства, г. Сантьяго
	Март		Ла-Плата: флотилия Кабесы де Ваки встала на якорь у острова Санта-Катарина
	Апрель — сентябрь	Экспедиция Коронадо: поход в Великую Кивиру. Открыты Великие равнины и р. Арканзас	
	Май	Экспедиция Сото форсирует р. Миссисипи	
	Июль	Гибель Педро де Альварадо при подавлении индейского восстания	Немецкая Венесуэла: Назначенный новым губернатором Филипп фон Гуттен отправляется в экспедицию на поиски Эльдорадо. Эта пятилетняя экспедиция окажется самой долгой в истории Конкисты
	26 июля		Перу: сторонники казненного Альмагро, проживавшие в Лиме, составили заговор и убили Ф.Писарро. Губернатором Перу они провозгласили сына Альмагро, Диего де Альмагро-младшего
	ю сентября	Селевой поток разрушил г. Гватемала. После этого город с тем же названием был основан в соседней долине	
	н сентября		Чили: осада Сантьяго и сожжение города
	16 сентября		Перу: битва на равнине Чупас. Роялисты во главе с королевским ревизором Вака де Кастро разгромили войска Альмагро- младшего, после чего предали его казни
	26 декабря		Эквадор: Франсиско де Орельяна отправился за пропитанием для оголодавшего войска Г. Писарро, не представляя, какое грандиозное путешествие ему предстоит
		Юкатан: Монтехо-сын основал г. Саламанка-де-Кампече	ъ
ноябрь /54/ — март /542			Ла-Плата: Кабеса де Вака пересек Бразильское нагорье и без потерь привел войско в Асунсьон
/542	6 января	Юкатан: Монтехо-сын основал столицу губернаторства, г. Мерида	
	Весна	Бесславное возвращение Коронадо в Мексику	
.9.57
Сводная хронологи-
ческая таблица
4)ата		Центральная и Северная Америка	Южная Америка
1542	Июнь	Смерть Сото. Юкатан: Битва за Мериду и победа испанцев	Эквадор: возвращение Гонсало Писарро ' в Кито. Амазония: отряд Орельяны открывает усги рек Риу-Негру и Мадейра. В конце месяца - сражение с амазонками
	Август		Амазония: корабли Орельяны вышли в Атлантический океан
	Сентябрь	Экспедиция Сото: его преемник, Луис де Москосо, двигаясь на запад, достиг южной части Великих равнин, после чего испанцы повернули назад, на восток.	Завершение плавания Орельяны: корабли достигли о. Маргарита. Ла-Плата: Кабеса де Вака отправляется в экспедицию на поиски Серебряного царстм
	Ноябрь	В Испании приняты Новые законы — страшный удар по интересам конкистадоров и колонистов	
		В Испании издана книга А.Нуньеса Кабесы де Ваки «Кораблекрушения».	
1543	Январь — март	Экспедиция Сото: строительство кораблей на Миссисипи	
	Май	Юкатан: подавлено индейское восстание в Вальядолиде	
	Сентябрь	Экспедиция Сото: оставшиеся в живых in человек из 900 достигли р. Пану ко в Мексике	-1
	Декабрь		1 Ла-Плата: экспедиция Кабесы де Ваки в Серебряное царство. Разведывательный рейд Эрнандо де Риберы, который приносит ошеломительные сведения о богатствах «королевства» амазонок
1543-1544			Ла-Плата: экспедиция Диего де Рохаса на северо-восток Аргентины. Открытие и завоевание «провинции» Тукуман.
1544	Февраль		Испания: Орельяна подписывает капитуляцию на завоевание реки Амазонок I
	Март		В Перу прибыл вице-король Бласко Нуньес Вела, чтобы огласить Новые законы и следить за их соблюдением
	Апрель		Ла-Плата: Кабеса де Вака со своим войском бесславно возвратился в Асунсьон
	24 апреля		«Революция» в Парагвае: в результате загово- ра Кабеса де Вака смещен с поста и посажен в тюрьму. Самозванным губернатором коло- нии становится Доминго Мартинес де Ирала
	Май		Испания: Орельяна в нарушение запрета королевских чиновников выводит свои корабли в море
	Середина года		Перу: убийство Инки Манко в Вилькабамбе
	Август		Перу: аудьенсия арестовала вице-короля Нуньеса Велу и выслала в Испанию
	Сентябрь		Чили: Вальдивиа отправляет на юг Чили морскую экспедицию во главе с Хуаном Баутистой Пастене. Открыт о. Чилоэ и пролив Чакао
Сводная хронологи-	0
ческаятаблица	-
^Олта		Центральная и Северная Америка	Южная Америка
1544	Октябрь		Перу: Бласко Нуньес Вела высадился в Тумбесе и начал собирать роялистское войско. Г. Писарро торжественно вступил в Лиму, где был провозглашен губернатором Перу
	Декабрь		Немецкая Венесуэла: Ф. фон Гуттен достиг Амазонской низменности и экватора, после чего был вынужден повернуть назад
1545	Март		Ла-Плата: Кабеса де Вака выслан в Испанию
	Октябрь	Король отменяет самые одиозные статьи Новых законов	
	Декабрь		Амазония: Орельяна достиг устья Амазонки
			Перу: открытие крупнейшего в мире месторождения серебра в Потоси.
1546	18 января		Перу: битва при Анакито. Разгром роялистского войска и гибель вице-короля Бласко Нуньеса Велы
	Февраль		Испания: президентом аудьенсии Перу назначен Педро де Ла Гаска
	Февраль- март		Чили: первая военная экспедиция Вальдивиа на юг Чили. Ожесточенное сопротивление араукан заставило его возвратиться
	Ноябрь		Амазония: Смерть Орельяны
		Юкатан: подавлено восстание индейцев, после чего завоевание полуострова можно считать завершенным	Немецкая Венесуэла: возвращение из экспедиции Филиппа фон Гуттена и его гибель от рук соперника
1541	Апрель		Перу: президент Педро де ла Гаска направился из Панамы в Перу
	21 октября		Перу: сражение под Уариной и разгром роялистского войска
	2 декабря	Испания: смерть Эрнана Кортеса	
Январь 1541 — март /549			Ла-Плата: экспедиция Иралы на поиски Серебряного царства. По следам предшественников дошел до Боливийского нагорья
1546	9 апреля		Перу: «сражение» в долине Хакихагуана: войско мятежников переходит на сторону роялистов. Последующая казнь Г. Писарро и его ближайших сподвижников
1550	Январь		Чили: Вальдивиа выходит к р. Био-Био и начинает покорение земель араукан
	Август	Испания, Вальядолид: диспут между Лас Касасом и Хинесом де Сепульведой об индейцах и методах их христианизации	
	5 октября		Чили: основан г. Консепсьон
1552	Февраль		Чили: основан г. Вальдивиа
	Апрель		Чили: основан г. Вилья-Рика
Сводная хронологи-
ческая таблица
959
''Олта		Центральная и Северная Америка	Южная Америка
1553	Ноябрь		Перу: начало восстания против королевской власти под предводительством Франсиско Эрнандеса Хирона
	Декабрь		Восстание араукан под предводительством Лаутаро и гибель Педро де Вальдивиа
1554	Февраль		Чили: разгром карательной экспедиции Франсиско де Вильягры
	Октябрь		Перу: победа роялистов над войсками Ф.Эрнандеса Хирона и его казнь
1555	Октябрь		Ла-Плата: смерть Д.Мартинеса де Иралы
1556	Январь	Карл V отрекся от престола. Коронация Филиппа II.	
		Запрет на официальное употребление слова «Конкиста»	
1551	Апрель		Чили: гибель Лаутаро.
	Июнь		Перу: прибыл третий вице-король Перу Андрес Уртадо де Мендоса, маркиз де Каньете, который железной рукой начал наводить в колонии порядок
	Осень		Чили: губернатором назначен сын вице-короля Гарсиа Уртадо де Мендоса, который временно подавил сопротивление араукан
			Венесуэла: расторгнут договор испанской короны с немецкими банкирами
1560	Сентябрь		Амазония: на поиски стран Эльдорадо, Омагуа и государства амазонок отплывает экспедиция под началом Педро де Урсуа
			Чили: восстание араукан
1561	1 января		Амазония: Убийство Педро де Урсуа в результате заговора Лопе де Агирре. Новым генерал-капитаном экспедиции, а затем «королем обеих Америк» провозглашен Фернандо де Гусман
	22 мая		Амазония: убийство Гусмана. Лопе де Агирре становится во главе экспедиции и объявляет испанскому королю «войну не на жизнь, а на смерть»
	Июль		Мятежники во главе с Лопе де Агирре захватили испанскую колонию на о. Маргарита
	Конец августа		Мятежники отплыли с ©.Маргарита в Венесуэлу	4
	27 октября		Лопе де Агирре убит в г. Баркисимето (Венесуэла)
1564-156$			Ла-Плата: «исход в Перу»
1510			Колумбия: вторая экспедиция Хименеса де Кесады на поиски Эльдорадо. Бесславное возвращение в Боготу
1512	Июнь		Перу: испанцы взяли Вилькабамбу, убежище независимых инков
Сводная хронологи-
ческая таблица
^Oavna		Центральная и Северная Америка	Южная Америка
1512	Сентябрь		Казнь Тупака Амару, последнего Верховного Инки
1519	15 февряля		Смерть Гонсало Хименеса де Кесады
1580	11 июня		Ла-Плата: второе основание Буэнос-Айреса
1598			Чили: уничтожение испанской армии в битве при Куралаве
1612		-	Чили: первый «парламент». Испания признает независимость земель араукан южнее р. Био-Био
Хроники,
реляции,
письма пер-
вопроходцев
и конкиста-
доров
^Нэ^ранная
ЪиЪлиография
^Источники
Васкес Франсиско. Открытие реки Амазонок. Правдивая реляция о том, что прокляил
во время экспедиции в страны Омагуа и Дорадо, на поиски коих по велению вице
короля маркиза де Каньете отправился губернатор Педро де Орсуа из Перу по реке
Амазонок, иначе называемой рекою Мараньон, каковая берет начало в Перу, а впа-
дает в море около Бразилии. В реляции также рассказано о мятеже дона Фернанд
де Гусмана и Лопе де Агирре и о жестокостях, свершенных сими гнусными тиранами
Пер. с исп. А. Кофмана. И Кофман А. Конкистадоры. Три хроники завоевания Аме-
рики. — М., 2009.
Карвахаль Гаспар де. Повествование о новооткрытии достославной великой реки
Амазонок. Пер. с исп. С. Вайнтейна. И Открытие великой реки Амазонок. Хроника
и документы XVI в. о путешествиях Франсиско де Орельяны. — М., 1963.
Колумб Христофор. Дневники, письма, документы. Пер. с исп. Я. Света. // Путешествие
Христофора Колумба. — М., 1956; переиздание М., 2008.
Кортес Эрнан. Второе послание-реляция императору Карлу V, писанное в Сегура-де-
ла-Фронтера 30 октября 1520 года, (фрагмент). Пер. с исп. Е. Лысенко. // Хроник
открытия Америки. Новая Испания. — М., 2000.
Нуньес Кабеса де Вака Альвар. Кораблекрушения. Пер. с исп. Ю. Ванникова.—М.,1975
Орельяна Франсиско де. Свидетельство о добросовестной службе капитана Франсиск
де Орельяны. Пер. с исп. С. Вайнштейна. // Открытие великой реки Амазонок. Хроники
и документы XVI в. о путешествиях Франсиско де Орельяны. — М., 1963.
Писарро Педро. Реляция об открытии и завоевании Перу. Пер. с исп. А. Кофмана. /
Кофман А. Конкистадоры. Три хроники завоевания Америки. — М., 2009.
Aguilar Francisco de. Relacion breve de la conquista de la Nueva Espana. 11 La conquist
de Tenochtitlan. — Madrid, 2002.
Almesto Pedrarias de. Jornada de Omagua у Dorado... //La aventura de Amazonas. — Madrid,
2002.
Alvarado Pedro de. Relaciones a Hernando Cortes. // Historiadores primitivos de Indias. —
Madrid, 1931. T. 1.
Andagoya Pascual de. Relacion у documentos. — Madrid, 1986.
Anonimo Sevillano. La conquista de Peru. // Los cronistas de la conquista. Biblioteca de cultura
peruana. — Paris, 1938.
Castaneda de Najera Pedro de. Relacion de la jornada de Cibola. Editado por John Miller
Moris. — Chicago, 2002.
Cortes Hernando. Cartas de relacion de la conquista de Mexico. — Mexico, 1971.
Diaz del Castillo Bernal. Historia verdadera de la conquista de Nueva Espana. — Barcelona, 1975.
Diaz Juan. Itinerario de la armada del Rey Catolico a la isla de Yucatan, en la India en el
ano 1518, en la que fue por comandante у capitan general Juan de Grijalva. //La conquista
de Tenochtitlan. — Madrid, 2002.
Estete Miguel de. Noticia de Peru. // Los cronistas de la conquista. Biblioteca de cultura perua-
na. — Paris, 1938.
Godoy Diego. Relacion a Hernando Cortes. // Historiadores primitivos de Indias. — Madrid,
1931. T. 1.
Gongora Marmolejo Alonso de. Historia de Chile desde su descubrimiento hasta el ano de 1575. Ц
Cronicas del reyno de Chile. — Madrid, i960.
Guzman Nuno de. Seleccion de cartas personales. // F. Marin Tamayo. Nuno de Guzman. —
Mexico, 1992.
Jerez Francisco de. Verdadera relacion de la conquista del Peru у provincia del Cuzco... // Los
cronistas de la conquista. Biblioteca de cultura peruana. — Paris, 1938.
Martin Esteban. Relacion de la expedition de Ambrosio Alfinger. // Fuentes para la historia
colonial de Venezuela. — Caracas, 1963.
Nunez Cabeza de Vaca Alvar. Comentarios de Alvar Nunez Cabeza de Vaca, adelantado у
gobernador del Rio de la Plata... // Naufragios у comentarios. — Mexico, 1988.
Nunez de Balboa Vasco. Cartas al Emperador. — Biblioteca virtual Miguel de Cervantes,
2004.
Ortiguera Toribio de. Jornada del rio Maranon у otras cosas notables acaecidas en las Indias. //
Lope de Aguirre. Cronicas. — Barcelona, 1981.
Pizarro Hernando. Carta a los magnificos senores, los senores oidores de la audiencia real
de Su Majestad que residen en la ciudad de Santo Domingo. // Los cronistas de la conquista.
Biblioteca de cultura peruana. — Paris, 1938.
Pizarro Pedro. Relacion del descubrimiento у conquista de los reinos del Peru. // — Lima,
1986.
Sancho de la Hoz Pedro. Relacion para S.M. de lo sucedido en la conquista у pacification
de estas provincias de la Nueva Castilla... // Los cronistas de la conquista. Biblioteca de cul-
tura peruana. — Paris, 1938.
Schmidl U. Viaje al Rio de la Plata. — Buenos Aires, 2009.
Tapia Andres de. Relacion de algunas cosas de las que acaecieron al muy ilustre senor don
Hernando Cortes marques del Valle, desde que se determind ir a descubrir tierra en la Tierra
Firme del Mar Oceano. //La conquista de Tenochtitlan. — Madrid, 2002.
Источники
	Valdivia Pedro de. Cartas al emperador. Ц Cunninghame G. R.B. Pedro de Valdivia.—Bueno Aires, 1943. Vazquez de Coronado Francisco. Carta al Emperador. — Biblioteca virtual Miguel de Cervantes 2004. Vazquez de Tapia Bernardino. Relacion de meritos у servicios del conquistador Bernardir Vazquez de Tapia. //La conquista de Tenochtitlan. — Madrid, 2002. Vazquez Francisco. Relacion verdadera de todo lo que sucedid en la jomada de Omagua у Dorado que el gobemador Pedro de Orsua fue a descubrir por poderes у comisiones que le dio el visorrey Marques de Canete, desde el Peru, por el no que se Haman de Las Amazonas, que por otro nombrc se dice el no del Maranon, el cual tiene sus nacimientos en Peru у entra en el mar cerca del Brasi! Tratase ansimismo del alzamiento de don Fernando de Guzman у Lope de Aguirre, у de las cruel dades destos perversos tiranos. // Historiadores de Indias America del Sur. — Barcelona, 197 Vivar Jeronimo de. Cronica de los reinos de Chile. Madrid, 2001. Zdniga Gonzalo de. Relacion muy verdadera de todo lo sucedido en el rfo del Maranon en la provincia del Dorado. // Lope de Aguirre. Cronicas. — Barcelona, 1981
Хроники	Гуаман Пома де Айала Фелипе. Первая новая хроника и доброе правление. Пер. В. Кузь мищева. — М., 2011. Инка Гарсиласо де ла Вега. История государства инков. Пер. с исп. В. Кузьмищева.- Л., 1974. Лас Касас Бартоломе де. История Индий. Пер. с исп. Д. Прицкер, А. Косс, 3. Плавскин Р. Заубер. — Л., 1968. Хроники открытия Америки. Новая Испания. Пер. с исп. — М., 2000. Хроники открытия Америки. 500 лет. Антология. Пер. с исп. — М., 1998. Aguddo Pedro de. Recopilacion historial de Venezuela. T. 1. — Caracas, 1963. Cronicas de la conquista de Peru. — Mexico, 196- Cronicas del reino de Chile. — Madrid, i960. Cronistas у primitives historiadores de la Tierra Firme. — Caracas, 1988. Descubrimiento у conquista de Venezuela. — Caracas, 1962. Fernandez de Oviedo у Valdes Gonzalo. Historia general у natural de las Indias, Islas у Tierra Firme del Mar Oceano. Vols. 1-13. — Asuncion, 1949. Garcilaso de la Vega Inca. Comentarios reales de las Incas. — La Habana, 1973. Herrera у Tordesillas Antonio de. Historia general de los hechos de Castellanos en las islasv Tierrafirme del Mar Oceano. — Madrid, 1935. T. 1-4. Historiadores de Indias. Antologia. — Barcelona, 1992. Iglesia R. Cronistas e historiadores de la conquista de Mexico: El ciclo de Hernan Cortes - Mexico, 1980. Lopez de Gomara Francisco. Historia de la conquista de Mexico. — Caracas, 1979. Lopez de Gomara Francisco. Historia general de las Indias у vida de Hernan Cortes. — Caracas 1979. Mdrtir de Angleria Pedro. Decadas del Nuevo Mundo. — Mexico, 1964. Oviedo у Banos Jose de. Historia de la conquista у poblacion de la provincia de Venezuela - New York, 1940.
Избранная библио-
графия
Simon Pedro. Noticias historiales de las conquistas de Tierra Firme en las Indias Occidentales.
T. 1-5. — Bogota, 1981-1982.
Zarate Agustin de. Historia del descubrimiento у conquista del Peru. — Lima, 1944.
«Л и тер а тура
Атлас истории географических открытий и исследований. — М., 1959.
Баглай В. Е. Ацтеки. История, экономика, политический строй. — М., 1998.
Бейклесс Дж. Америка глазами первооткрывателей. Пер. с англ. — М., 1969.
Березкин Ю. Е. Инки. Исторический опыт империи. — Л., 1991.
Галиг М. История доколумбовых цивилизаций. — М., 1990.
Гуляев В. И. Города-государства майя. — М., 1979.
Гуляев В. И. Древние майя. — М., 1984.
Гуляев В. И. Идолы прячутся в джунглях. — М., 1972.
Гуляев В. И. По следам конкистадоров. — М., 1976.
Диэри Т. Лютые ацтеки. — М., 1997.
Ершова Г. Г. Древняя Америка. Полет во времени и пространстве. Т. 1-2. — М., 2002.
Зубрицкий Ю.А. Древнейшие перуанские цивилизации. // Культура Перу. — М. 1975.
Иннес X. Конкистадоры. — М., 2002.
История Испании. Tomi. — М. 2012.
История литератур Латинской Америки. Т. 1. — М., 1985.
Кинжалов Р. В. Культура древних майя. — Л., 1971.
Кинжалов Р. В. Орел, кецаль и крест. — СПб., 1991.
Кофман А. Ф. Америка несбывшихся чудес. — М., 2001.
Кофман А. Ф. Испанский конкистадор. От текста к реконструкции типа личности. —
М., 2012.
Кофман А. Ф. Рыцари Нового Света. — М., 2007.
Леон-Портилъя М. Философия нагуа. — М., 1961.
Аиелайс А. К. Конкистадоры. — Рига, 1973.
Лопес Портильо X. Кецалькоатль. — М., 1982.
Магидовиг И. П., Магидовиг В. И. Очерки по истории географических открытий. Т. 2. —
М., 1982.
Нерсесов Я, Н. Тайны Нового Света. От древних цивилизаций до Колумба. — М., 2001.
Прескотт У. История завоевания Мексики. Сокращенный перевод. — СПб., 1885. Т. 1-2.
Соди Д. Великие культуры Месоамерики. — М., 1985.
Хемминг Дж. Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации. —
М., 2003.
Abelian J. L. Historia cntica del pensamiento espanol. T.2. — Madrid, 1979.
zРаботы
igezo харак-
тера
Избранная библио-
графия
Aguilar Paredes H. Las guerras de conquista en Latinoamerica. — Quito, 1980.
Arciniegas G. America en Europa. — Bogota, 1980.
Arciniegas G. El reves de la historia. — Bogota, 1980.
Ballesteros Gaibrois M. La novedad indiana: Noticias, informaciones у testimonies del Nue\
Mundo. — Madrid, 1986.
Barbosa Sanchez A. Sexo у conquista. — Mexico, 1994.
Bermiidez-Plata C. Catalog© de pasajeros a Indias durante los siglos XVI, XVII у XVIII.
Sevilla, 1940-1946.
Bernard C. Historia do novo mundo: de descoberta a conquista, uma experiencia Europeia-
Sao Paolo, 2001.
Beuchot M. La querella de la conquista. Una polemica del siglo XVI. — Mexico, 1997.
Blanco Fombona R. El conquistador espanol del siglo XVI. — Madrid, 1921.
Boyd-Bowman P. Indice geobiografico de cuarenta mil pobladores espanoles de America ев
el siglo XVI. — Madrid, 1987.
Canedo L. G. Los archives de la historia de America. Periodo colonial. — Mexico, 1961. T.1-2
Carbia R. D. Historia de la leyenda negra hispanoamericana. — Madrid, 1944.
Carro V.D. La Teologia у los tedlogos juristas espanoles en la conquista de America
2 tomos. — Madrid, 1944.
Crespo Cuesta E.D. Continuidades medievales en la conquista de America. — Pamplona, 2010
De conquistadores у conquistados. — Frankfurt am Main, 1992.
Descola J. Les conquistadors. — Paris, 1979.
Duarte Duarte L. A. Ideales de la mision medieval en la conquista de America. — Madrid, 2001
Espinono Lopez A. La conquista de America: una revision crftica. — Barcelona, 2013
Gonzalez Ochoa J. M. Atlas historic© de la America del Descubrimiento. — Madrid, 2004.
Hanke, L. Estudios sobre fray Bartolome de las Casas у sobre justicia en la conquista de Amr
rica. — Caracas, 1968.
Irving L. Los libros del conquistador. — Mexico - Buenos Aires, 1953.
Leyes Nuevas de Indias. — Mexico, 1952.
Leyes у Ordenanzas nuevamente hechas (1542-1543). — Buenas Aires, 1923.
Lipschuts A. El problema racial en la conquista de America у el mestizaje. — Santiago de Chile
1963.
Majo Framis R. Vida de los navegantes у conquistadores espanoles del siglo XVI. — Madrid
1956. Vol. 2.
Morales Padron F. Historia del descubrimiento у conquista de America. — Madrid, 1973.
Morales Padron F. Los conquistadores de America. — Madrid, 1974.
Morales Padron F. Teona у leyes de la conquista. — Madrid, 1979.
Morison S. E. The European discovery of America: the southern voyages. — New York, 1974.
Morison S. E. The great explorers: The European discovery of America. — New York, 1978
New Iberian World. — New York, 1984. Vol. 1-7.
Pastor B. Discurso narrative de la conquista de America. — La Habana, 1984.
Prescott W. History of the conquest of Mexico and history of the conquest of Peru. — Nt*
York, 1965.
Избранная библио-
графия
Ramirez Alvarado M, Construir una imagen. Vision europea del indigena americano. —
Sevilla, 2001.
Ramos Perez D. Determinantes formativos de la «hueste» indiana у su origen modelico. —
Santiago de Chile, 1965.
Recopilacion de leyes de los reinos de las Indias. — Madrid, 1943. Vol 1-4.
Rodriguez Prampolini I. Amadises de America. La hazana de Indias сото empresa caballe-
resca. — Mexico, 1949.
Salas A. M. Cronica florida del mestizaje en las Indias, siglo XVI. — Buenas Aires, i960.
Salas A, M. Las armas de la conquista. — Buenos Aires, 1950.
Sanchez Albornoz C. La Edad Media espanola у la empresa de America. — Madrid, 1983.
Sanchez Sorondo G. Historia oculta de la conquista de America. — Madrid, 2008.
Todorov T. La conquista de America: el problema del otro. — Madrid, 2010.
Torre Villar E. de la. Descubrimiento у conquista de America. — Mexico, 1992.
Torre Villar E. de la. Las Leyes de Descubrimiento en los siglos XVI у XVII. — Mexico, 1948.
Tovar A. Lo medieval en la conquista у otros ensayos americanos. — Mexico, 1981.
Weckmann L. La herencia medieval de Mexico. — Mexico, 1996.
Zavala S. La filosofia politica en la conquista de America. — Buenos Aires, 1947.
Zavala S. Las instituciones jundicas en la conquista de America. — Madrid, 1935.
Zavala S. La filosofia de la conquista. — Madrid, 2005.
Zavala S. New viewpoints on the Spanish colonization of America. — New York, 1968.
	В порядке распо-
^Персоналии'	ложения по главам в книге.
Aram B. Leyenda negra у leyendas doradas en la conquista de America: Pedrarias у Balboa. — Madrid, 2008. Cabal J. Balboa descubridor del Pacifico. — Barcelona, 1958. Garcia Frutos A. Vasco Nunez de Balboa, descubridor de la Mar del Sur. — Madrid, 1991. Lucena Salmoral M. Vasco Nunez de Balboa, descubridor de la Mar del Sur. — Mexico, 1991. Lopez del Riego V. El Darien у sus perlas: historia de Vasco Nunez de Balboa. — Madrid, 2006.	*Ъаско Луньес йе "ЪальЪоа
Alvarez R. Pedrarias Davila. — Madrid, 1944. Casteazoro С. M. Vida, pasion у muerte de Santa Maria la Antigua del Dariqn (1509-1524). Pedrarias у otros escritos sobre la epoca colonial. — Panama, 2009. Mena Garcia C. Pedrarias Davila. — Sevilla, 1992.	*Т)еЪрариас ^Оавила
Дюверже К. Кортес (Серия ЖЗЛ). — М., 2005. Кинжалов Р., Белов А. Падение Теночтитлана. — Л., 1956. Кофман А. Кортес и его капитаны. — М., 2007. Bahelon J. Hernan Cortes. — Madrid, 1944.	Эрнан ^Кор- тес Избранная библио- графия
	Bennasar В. Hernan Cortes: el conquistador de lo imposible. — Madrid, 2002. Coaraso R. Hernan Cortes: los pasos borrados. — Madrid, 2007. Fuentes Mares J. Cortes, el hombre. — Mexico, 1981. Garcia Polavieja C. Hernan Cortes. Estudio de un caracter. — Toledo, 1909. Johnson W. Captain Cortes, conqueror of Mexico. — New York, i960. Lazcano C. Bahia de Santa Cruz: Cortes en California. 1535-1536. — Mexico, 2006. Luis Martinez J. Hernan Cortes. — Mexico, 1990. Madariaga S. Hernan Cortes. — Buenos Aires, 1945. Mira Caballos E. Hernan Cortes: el fin de una leyenda. — Badajos, 2010. Pereyra C. Hernan Cortes. — Mexico, 1959. Valero Silva J. El legalismo de Hernan Cortes сото instrument© de su conquista. — Mexiu 1965.
'Кристобаль Олиб	Chamberlain R. S. The conquest and colonization of Honduras. 1502-1550.—Washington,^ Vaile R. H. Cristobal de Olid, conquistador de Mexico у Honduras. — Mexico, 1948.
'ПеЪро бе Лльва- рабо	Baron Castro R. Un colaborador de Cortes: Pedro de Alvarado. — Santander, 1948. Fernandez del Castillo F. Don Pedro de Alvarado. — Mexico, 1945. Garcia Anoveros J. M. Pedro de Alvarado. — Madrid, 1987. Gutierres Escuder A. Pedro de Alvarado: el conquistador del pais de los Quetzales. — Madnd 1988. Kelly J. E. Pedro de Alvarado, conquistador. — Princeton, 1932. Lowell W. G. Pedro de Alvarado and the conquest of Guatemala. — Labyrinthos, 2001. Recinos A. Pedro de Alvarado, conquistador de Mexico у Guatemala. — Mexico, 1052. Taylor M. Impetuous Alvarado. — Dallas, 1936. Vallejo Garcia-Hevia J. M. Juicio a un conquistador: Pedro de Alvarado. Suproceso de resident en Guatemala (1536-1538). — Madrid, 2008.
Франсиско йе УЛонтехо	Blom F. The conquest of Yucatan. — Boston, 1936. Chamberlain R. S. Conquista у colonization del Yucatan. — Mexico, 1982. Clendinnen L Ambivalent conquests: Maya and Spaniard in Yucatan (1517-1570). — Cam bridge, 1987. Means P. A. History of the Spanish Conquest of Yucatan de Itzas. — Harvard, 1917. Rubio Mane J. Monografia de los Montejos. — Merida, 1930. Rujula у de Ochotorena J.; Soler у Taboada A. del. Francisco de Montejo у los Adelantad? de Yucatan. — Badajos, 1932.
Хуан 'Понсе бе Леон	Ballesteros Gaibrois M. Juan Ponce de Leon. — Madrid, 1987. Murga Sanz V. Juan Ponce de Leon. — San Juan, 1959. Fuson R. H. Juan Ponce de Leon and the Spanish discovery of Puerto Rico and Florida.- Blacksburg, 2000.
Избранная библио-
графия
Szaszdi Leon-Borja I. Juan Ponce de Leon у su epoca: estudios institucionales de la conquis-
ta. — Valladolid, 2011.
Tio A. Nuevas fuentes para la historia de Puerto Rico. — San German, 1961.
Varela J. De la Florida de Ponce al Pacifico de Balboa (1513-2013). — Valladolid, 2013.
Caba R; Gomez-Lucena E. La odisea de Cabeza de Vaca. — Barcelona, 2008.
Rieupeyront J. — L, Le conquistador perdu: la fabuleuse odyssee indienne de Cabeza de Vaca
(1528-1536). — Paris, 1992.
Schneider P. Viaje brutal: Cabeza de Vaca у el primer viaje a traves de Norteamerica. — Bar-
celona, 2009.
Torres Ramires B. Alvar Nunez Cabeza de Vaca. — Sevilla, 1990.
Ferrando R. Alvar Nunez* Cabeza de Vaca. — Madrid, 1987.
Aetas del Congress© Hernando de Soto у su tiempo. — Badajos, 1991.
Bravo C. Hernando de Soto. Coleccion Protagonistas de America. — Madrid. 1987.
Inca Gracilazo de la Vega. La Florida. — Madrid, 2003.
Galloway P. The Hernando de Soto expedition: history, historiography and «Discovery» in
the Southeast. — Lincoln and London, 1997.
Mira Caballos E. Hernando de Soto: el conquistador de las tres Americas. — Badajos, 2012.
Perez Regueira J. L. Las huellas del conquistador. — Barcelona, 2007.
Bolton H. E. Coronado: Knight of Pueblos and Plains. — New York, 1954.
Documents of the Coronado expedition 1539-1542. — Dallas, 2005.
Hammond G. P., Rey A. Narratives of the Coronado expedition. — Albuquerque, 1940.
Mora C. de. Las siete ciudades de Cibola: textos у testimonios sobre la expedition de Vazquez
de Coronado. — Sevilla, 1992.
Trueba A: Las 7 ciudades: expedition de Francisco Vazquez de Coronado. — Mexico, 1955.
Прескотт В. История завоевания Перу. — СПб. 1894.
Хемминг Дж. Завоевание империи инков. — М., 2003.
Хэммонд И. Конкистадоры. — М., 2002.
Francisco Pizarro. Testimonio: documentos oficiales, cartas у escritos varies. Edition prepa-
rada por Guillermo Lohmann Villena; introduction de Francisco de Solano. — Madrid, 1986.
Ballesteros Gaibrois M. Descubrimiento у conquista del Peru. — Madrid — Barcelona, 1963.
Ballesteros Gaibrois M. Diego de Almagro. — Madrid, 1987.
Blanco Martinez J. Diego de Almagro: biografia у bibliografia. — Madrid, 1973.
Diaz Trechuelo L. Francisco Pizarro. — Madrid, 1988.
Greenwich Centeno E. R. Francisco Pizarro: evidencias histdricas у bioarqueologicas. — Lima, 2009.
Lavalle B. Francisco Pizarro у la conquista del imperio inca. — Madrid, 2005.
Lillo J. S. Diego de Almagro Mariscal de Peru у descubridor de Chile. — Ciudad Real, 1983.
Olaizola J. L. Francisco Pizarro: cronica de una locura. — Barcelona, 1998.
^Альвар
<Нуньес ^Ka-
Ъеса Ъе 'Ъака
ЭрнанЪо
йе Сото
Франсис-
ко Васкес
Ъе ^КоронаЬо
Франсиско
^Писарро
и 'Оиего
йе ^Аль-
магро
Избранная библио-
графия
Гонсало ‘Писарро	Cardenal Iracheta М. Vida de Gonzalo Pizarro. — Madrid, 1953. Documentos relatives a don Pedro de La Gasca у a Gonzalo Pizarro: contribution al XXX- VI Congreso Internacional de Americanistas. Edicion por Juan Perez de Tudela Bueso - Madrid, 1964.2 vol. Lohmann Villena, G. Las ideas juridico-politicas en la rebelion de Gonzalo Pizarro: la tram doctrinal del levantamiento contra las leyes nuevas en el Peru. — Valladolid, 1977.
‘ПеЪро be г&алъ- Ъивиа	Arnello M. Epica de la fundacion de Chile. Pedro de Valdivia. — Santiago de Chile, 1992. Cunninghams Graham R. B. Pedro de Valdivia. — Buenos Aires, 1943. Delgado J. Pedro de Valdivia. — Madrid, 1987. Eyzaguirre J. Ventura de Pedro de Valdivia. — Madrid, 1987. Pardo A. Pedro de Valdivia. — Madrid, 1953. Pumar Martinez C. Pedro de Valdivia: fundador de Chile. — Madrid, 1989.
'Оиего be Opbac	Garcia C. Vida del comendador Diego de Ordaz, descubridor del Orinoco. — Mexico 1952. Perez Embid F. Diego de Ordaz, companero de Cortnes у explorador del Orinoco.—Sevilla, 1950 Ramos Perez D. Diego de Ordaz opta por Paria: el motivo de su decision. — Barcelona 1962—1964.
''Немецкая ‘Ъенесуэла	Савина H.B. Южнонемецкий капитал в странах Европы и испанских колониях в XVI в. — М., 1982. С. 239-265. Arciniegas G. Los alemanes en la conquista de America. — Buenos Aires, 1941. Friede J. Vida у viajes de Nicolas Federman. — Bogota, i960. Friede J. Los Weiser en la conquista de Venezuela. — Caracas — Madrid, 1961. Jufcios de residencia en la provincia de Venezuela. — Caracas, 1977. Vol. 3. Humbert J. La ocupacion alemana de Venezuela en el siglo XVI: periodo llamado de los Welzc (1528-1556). — Caracas, 1983. Ramos Perez D. El negocio negrero de los Weiser у sus habilidades monopolistas. — Mexico. 1976.
Гонсало Хименес be 'Кесаба	Созина C.A. На горизонте Эльдорадо. — M., 1972. Aguado P. de. Historia de Santa Marta у Nuevo Reino de Granada. — Madrid, 1918-1919. T.i Ballesteros Gaibrois M. Gonzalo Jimenez de Quesada. — Madrid, 1987. Cunninghams Graham R. B. The conquest of New Granada: being the life of Gonzalo Jimene de Quesada. — New York, 1962. Castellanos J.de. Elegias de varones ilustres de Indias. — Madrid, 1914. Parte IV. Friede ]. Gonzalo Jimenez de Quesada a traves de documentos en archivos historicos. T. 1- Bogota, i960. Friede J. El adelantado Don Gonzalo Jimenez de Quesada. — Bogota, 1979. Lucena Salmoral M. Jimenez de Quesada: el caballero de El Dorado. — Madrid, 1989. Morales Padron F. Gonzalo Jimenez de Quesada: capitan de Eldorado. — Madrid, 974.
Избранная библио-
графия
Albornoz M. Orellana: el caballero de Amazonas. — Mexico, 1965.
Diaz Maderuelo R. Francisco de Orellana. — Madrid, 1987.
Finch R. Down the Amazon with Orellana. — London, 1948.
Millar G. Orellana descubre el Amazonas. — Santiago de Chile, 1957.
Vinueza L. B. Argonautas de la selva. Los descubridores del Amazonas. — Mexico, 1984.
Muniz M. Orellana: el tuerto de Amazonas. — Madrid, 1998.
Rodriguez Lorenzo S, Frustraciones, tratos у contratos de una hueste a orillas de Guadalquivir:
la jornada de Francisco de Orellana en la Nueva Andalucia. — Albuquerque, 1998.
Fulgencio Lopez C. Lope de z\guirre el Peregrino, primer caudillo de America. — Barcelona, 1953.
Heufemann-Barria E. О. Orellana, Ursua у Lope de Aguirre: sus hazanas novelescas por el Rio
Amazonas. — Madrid, 2012.
Lacarta M. Lope de Aguirre. El loco de Amazonas. — Madrid, 1998.
Lope de Aguirre. Cronicas 1559-1561. — Barcelona, 1981.
Matamoro B. Lope de Aguirre. — Madrid, 1987.
Paramo Bonilla C.G. Lope de Aguirre, о la voragine de Occidente: selva, mito у racionali-
dad. — Bogota, 2009.
Groussac P. Pedro de Mendoza. — Buenos Aires, 2009.
Molina Martinez M. Pedro de Mendoza. — Granada, 1999.
Sanz C. Relacion historico-bibliografica de la conquista del Rio de la Plata у fundacion de Bue-
nos Aires por el adelantado don Pedro de Mendoza. — Madrid, 1958.
Benites L. G. Historia del Paraguay: epoca colonial.
Caba R; Gomez-Lucena E. La odisea de Cabeza de Vaca. — Barcelona, 2008.
Gandia E. D. El testamento de Domingo Martinez de Irala. — Buenos Aires, 1930.
Ferrando R. Alvar Nunez Cabeza de Vaca. — Madrid, 1987.
Lafuente Machain R.; Valle Lersundi F. Algunos documentos ineditos relatives al gobernador
Domingo Martinez de Irala. — Madrid, 1932.
Torres Ramires B. Alvar Nunez Cabeza de Vaca. — Sevilla, 1990.
Groussac P. Mendoza у Garay. — Buenos Aires, 1950.
Olalla Mazon R. El burgales Juan de Garay, fundador de Buenos Aires. — Burgos, 1982.
Pinero Margues J. Don Juan de Garay у sus circumstancias. — Mexico, 1982.
Tijeras E. J. Juan de Garay. — Madrid, 1987.
Франсиско
be Орельяна
<Лоие
be А^гирре
'Debpo
be УЛенЪоса
гОол\инго
be ^ирала
и Альвар
^Нуньес
^Kabeca
be *Ъака
Хуан be Га-
раи
Кроме имен,
фигурирующих
в сносках, подпи-
сях к иллюстра-
циям и в библио-
графии.
арх.
зал.
инд.
инд. сел.
инд. терр.
исп. пос.
миф.
о.
о-ва
п-ов
пос.
пров.
прол.
Р-
совр.
Указатель
^Именной, топонимический* и предметный
Список сокращений
архипелаг
залив
индеец йли индеанка
индейское селение
индейская территория
испанское поселение
мифический
остров
острова
полуостров
испанское поселение
провинция
пролив
река
современный
Фамилии выделены курсивом. Ударения не проставлены в общеизвестных именах
и топонимах.
Алфавитный указатель
Абанкай, река 53/. 533. 540
Абилин, совр. город в США 435
Абреу Диего де, капитан при Доминго
Мартинесе де Ирале 557
- мятеж 906-910
ававары, племя 376. 376
Авила Алонсо де, конкистадор, брат
Хиля Гонсалеса де Авилы
-	в экспедиции Хуана де Грихаль-
вы //5. 263
-	в экспедиции Эрнана Корте-
са 163. 213. 296-301
-	в экспедиции Педрариаса Дави-
лы 293-294
-	совместная экспедиция с Монте-
хо 296-301. 306-310. 313-315.
317
Аге да, служанка Доминго Мартинеса
де Иралы, мать Исабель де Ира-
лы 666
Агилар-и-Кбрдова Диего, хронист
- «Мараньон» 612
Агиляр , граф де — см. Рамирес
де Арельяно Карлос
Агиляр Маркос де, губернатор Новой
Испании 223. 225
Агиляр Франсиско де, конкистадор,
хронист
-	«Краткая реляция о конкисте
Новой Испании» /47. /52. 163.
165-166. 167. 169. 333
Агиляр Херонимо де, фрай, толмач
в экспедициях Васко Нуньеса
де Бальбоа и Эрнана Кортеса 65.
/23. /24. 30/. 307
Агирре Лопе де, мятежник 576. 769.
607-659. 937
-	иллюстрация 611
Агирре Франсиско де, заместитель
губернатора Чили Педро де Вальди-
виа 9/7
Агйрре Хуан де, соратник Лопе
де Агирре 627. 636
Агйрре Эльвира де, дочь Лопе де Агир-
ре 622-623. 643. 653
Агуадо Педро де, хронист
-	«История Санта-Марты и Нового
королевства Гранада» 643. 702.
707
-	«История Венесуэлы» 643. 646.
647. 646. 650. 653. 659. 660.
665. 666. 670-671. 653. 666.
694. 767
Агустинйльо, инд. толмач 6/9. 620.
62/
Агуэбана, инд. касик 342
Азземур, город в Марокко 375
Азорские острова 266. 297. 300
-	карта 445
Айча, река 539
Айала Ана де, жена Франсиско де Оре-
льяны 797. 605. 606
айгай, племя 679. 693-694. 695.
904-905
Айолас Хуан де, конкистадор 663.
672. 675. 676-661. 662-664.
665-666. 669. 690-691. 696. 906.
911. 915
Айбра Хуан де, заместитель Педрариа-
са Давилы 75-76
Акапулько, порт в Мексике 233
-	карта 234
Акарйгуа, инд. сел. в Венесуэле 677.
679. 669
Акахутла, порт в Сальвадоре 267
Аке, инд. сел. на Юкатане 306
Акиминсаке, правитель Тунхи 759
Акла, исп. пос. на Панамском перешей-
ке 63-66. 105. 609
аколуа, народ /27. 126
Аконкагуа (Чйре), долина
-	название 512-513
-	поход Диего де Альмагро
в Чили 517-519
-	поход Педро де Вальдивиа
в Чили 592. 594
-	карта 606
Акус, мифическое королевство 416.
421. 426
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны
Алабама, река 40/-402, 404-405
- карта 413
Алабама, штат США 40/
Аламан Альфонсо, правнук Лукаса
Аламана 248
Аламан Лукас, чиновник 247-243
Аламинос Антон де, навигатор
-	штурман у Франсиско Эрнандеса
де Кордовы ИЗ
-	штурман у Эрнана Кортеса /2/.
/43, 294
-	штурман у Хуана Понсе де Лео-
на 343-345. 341
Аларкон Диего де, солдат Лопе
де Агирре, роялист 840-841, 843
Аларкон Педро де, флотоводец в экспе-
диции Франсиско Васкеса де Коро-
надо 288. 423-424. 429
Александр VI, папа римский 19-21. 446
Алжир, город
-	поход Карла V на 241. 244
Алмейда Жуан ди, командир экспеди-
ции 191-198
Алъборнбс Родриго де, контадор 221-
222
Альбукерке, город
-	провинция Тигекс в районе совре-
менного города 429
Альварадо Алонсо де, конкиста-
дор 531-535. 540. 541. 551. 608.
811-812. 844
Альварадо Гарсиа де, сторонник Аль-
магро 543
Альварадо Гомес де, брат Педро
де Альварадо, конкистадор 111.
511-512. 518-519. 531. 261-262.
266. 212
Альварадо Гонсало де, брат Педро
де Альварадо 111. 212. 261-262.
266. 212
Альварадо Диего де, кузен Педро
де Альварадо 266. 531. 583
Альварадо Диего де, сын Педро де Аль-
варадо от индеанки Луисы Хикотен-
катль 280
Альварадо Леонор де, дочь Педро
де Альварадо от индеанки Луисы
Хикотенкатль 265. 280. 292
Альварадо Педро де (Тонатиу), конки-
стадор 48. 103-106. 111.121. /39
/72. 115-118. 183-184. 186. /S7./9<
206. 210-212. 250. 252-254.256
261-294. 316. 324. 383. 415.504
501-510. 512-513. 528. 531 65
159
-	иллюстрации 262. 282. 234
289. 290
-	карта открытых земель 444
Альварадо Педро де, сын Педро де Аль-
варадо от индеанки Луисы Хикотен
катль 265
Альварадо Сарра де, сестра близнец
Педро де Альварадо 261
Альварадо Хорхе де, брат Педро де Аль
варадо 111. 261-262. 266. 112
215. 218. 280. 285
Альварадо Хуан де, брат Педро де Аль-
варадо 111. 261-262
Альварадо Хуан-бастард, брат Педро
де Альварадо 261
Альварадо Эрнандо де, кузен Педро
де Альварадо 266. 429-430
Альварес де Эррера Беатрис, жена Фра) -
сиско де Монтехо 298. 300 301
303. 310. 315. 316. 325
Алъдана Лоренсо де, соратник братьев
Писарро 537, 518-519. 804-605
Алъдерете Херонимо де, капитан
у Педро де Вальдивиа 613. 6/4.6/7
Алькантара Франсиско Мартин де,
единоутробный брат Писарро 470
554. 555. 556. 582
Алькарас Диего де, кавалерийский
капитан 330
Алъкбн Педро де, один из «тринадцат
прославленных» 456
Альмагро Диего де, конкистадор 5 2
283-284. 381-389 448-562.511
582. 583. 584-581 590-594 600
611. 665. 168. 810 889
- иллюстрации 450. 451. 172 5
534. 542
Альмагро-мла&шии Диего де, сын Дие-
го де Альмагро 470. 502. 43.5/9
539. 542. 551. 555. 569. 513.5^
593. 600. 150. 801. 911
Альмагро, город 449
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
С у I
ллъместо педрариас де, солдат лопе
де Агирре, роялист <S2O. <533.
<54О-<54/. <542-<544
Альтамирано Гонсало де, смелый гвар-
деец 924
Альтиплано, плато 459
Альфингер (Талъфингер, Далъфингер)
Амвросий, первый немецкий губер-
натор Венесуэлы 661. 667-674.
675, 679, 681, 682. б<54. 686. 6<5<5.
755. 759
Альфонсо VI Храбрый, испанский
король /4
Альяха Мартин, пастух, предок Альва-
ра Нуньеса Кабесы де Ваки 36<5
Амадйс Галльский, литературный
персонаж — см. Монтальво Гарей
Родригес
Амазония 322. 545. 767-860. 9/7.
936
Амазонка (река Амазонок, река Орелья-
ны, Мараньбн, Мар Дульсе, Пресное
море, Парана-Тинга), река 7. 342.
442-444. 447. 565. 566. 638.
645. 646. 657. 658. 694. 779. 782.
788-789, 792. 794-797. 803. 804.
807-808. 813. 830, 835, 839. 856.
905, 910, 937
- карты 461. 567. 639. 790
Амазонки, миф 231, 232-234, 237.
335. 414, 584. 680, 690, 693.
736-737, 761. 775, 780, 782-786.
791-792. 807. 897. 905
- остров 234. 237. 335
- страна 231. 584. 680. 736. 791.
801. 804. 805. 806. 897-899.
909. 917
- иллюстрации 736. 785. 792.
830
Амазонская низменность 566. 694
Амайбамба, город в Перу 535
Аматепёк, инд. сел. в Мексике 422
Ампуэро Франсиско де, рехидор и аль-
кальд Лимы 5/0. 555
Ампьёс Хуан де, губернатор Венесуэ-
лы 661. 666. 667
Анакйто, исп. пос. в Перу
- битва при 574. 575. 605. 751
- иллюстрация 575
лнауак, долина /zo. /х /. /оо. ю 1-юо.
166. 192. 193. 198. 203
-	иллюстрация /2 <5
Анаянси, инд. наложница Васко Нунье-
са де Бальбоа 63, 65. 81-82
Андагойа Паскуаль де, конкистадор,
губернатор Сан-Хуана 73. 449.
451. 747-752
-	свидетельства 75. 77-78
-	карта открытых земель 444
Андреа дель Кастильо Мария, жена
Франсиско де Монтехо-и-Леона 318
Андрес, внебрачный сын Эрнандо
де Сото 387
Андрес, инд., источник мифов 341.
360-361
Андрос, остров 347
Анды, горы 342. 459. 460, 463.
465. 513. 515. 546. 557. 565. 589.
615-616. 654. 672. 715. 867. 906.
917
-	карты 461. 639
Анкасмайо, река 462
Ансёрма, исп. пос. в Колумбии 752
Антигуа, исп. пос. — см. Санта-Мария-
Ла-Антигуа
Антильские острова 44-46. 50, 58.
113, 145, 226. 228. 342. 353. 414.
629. 680
-	Антилия Семи Городов, миф 4/4
- карта 45
Антибкия, губернаторство 751-752
Антибкия, исп. пос. в Колумбии 749.
75/
Антисуйу, одна из четырех составляю-
щих терр. государства инков 463
Антбниа Эрмосйлья, инд. 208
Аньяско Педро де, капитан, друг Педро
де Урсуа <520
Апария, инд. сел. на Амазонке 77/
Аппалачей, инд. сел. на юге США 365
аппалачи, народ и их территория
на юге США 363-365. 395-396.
402
Апуре, река 654. 690
Апурймак, река 462. 497. 580
араваки, группа племён 44. 342, 349
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
Арауз Фелипа де, жена Кристобаля
де Олида 25/
Араука,река 690
Араукания, инд. терр. в Чили 626-
623
арауканы, народность 129. /37. 589.
603-604. 612-613, 617-628
Арауко, инд. терр. в Чили 589
Арауко, форт в Чили 615
Аргуэльо Фернандо де, сподвижник
Васко Нуньеса де Бальбоа 85-86
Арекипа, исп. пос. в Перу 531-532.
538-539. 548, 556. 557. 579. 587.
599. 608-610. 930
- карта 606
Ариас де Авила Диего, предок Педрари-
аса Давилы 87
Ариас де Авила, Педро — см. Давила
Педрариас
Аризона, штат США 428
Ариса Мартин де, капитан форта Тука-
пель 618
Арканзас, река 410
-	карта 437
Арканзас, штат 409. 410. 438
Арма, исп. пос. в Колумбии 752
Арсе Гарсиа де, жертва Лопе де Агир-
ре 821
Аруакай, инд. сел. в Венесуэле 649
Асаркай, инд., сестра Атауальпы 528
Аскапоцалько, город в Мексике 128
Астлан, легендарная прародина ацте-
ков /27
-	иллюстрация 128
Астурия, королевство 13
Асуа, исп. пос. на острове Эспаньола ///
Асунсьон (Сьюдад-де-Нуэстра-Сеньо-
ра-Санта-Мария-де-ла-Асунсьон),
город 864. 883. 886-887. 890.
891-896. 898-899. 902. 904. 905.
907. 909-913. 918. 919. 923. 928.
930. 931. 934. 938
— карты 876. 920
АсуЗро, п-ов 98. 386
Атакама, пустыня 513. 521. 587-589.
599-600. 606. 608
-	карта 606
Атауальпа (Атабалипа), Великий
Инка 280. 401. 462-463. 469
477-498. 505. 514. 518. 522. 528
551, 556. 582. 739. 768. 77/
— сокровища 490. 503-504 507
509. 514
-	иллюстрации 478. 479. 482.
483. 485. 489. 492
Атенгйльо, инд. сел. в Мексике 290
Атитлан (Сантьяго-Атитлан), город
в Гватемале 270
Атлантический океан (Море Мрака
Северное море) 100. 253. 218.361
615. 616. 667. 750. 771. 773. 814
- карты 45. 344. 790
Атлантическое побережье 42. 83.97
105. 175. 211. 215. 216. 253. 266
278. 345. 351. 360. 361. 315.443
444. 470. 503. 586. 616. 631 861
890. 933
Атрато (Дарьей), река 51. 65.101
- карта 51
Атъенса Инес де — см. Инес, любовни-
ца Педро де Урсуа
Аугсбург, город в Германии 679 66
Ах Наум Пат, инд., касик острова
Косумель 505. 506. 503
ацтеки, группа народностей 114.
123. 136-137. 140. 141.145 149 15-
152. 153. 156. 158. 159-161.163-163
170. 175. 176-181. 183.185.181-190
190-198. 200-204. 206. 208.209
211. 213. 215. 225. 227. 250.251
263-264. 265. 275. 296. 300.
357-358. 370. 380. 469. 633-634
-	культура и история цивилиза-
ции 125-134. 136. 175
—	государство 9. 115. II8 J24. 125
135. 139. 140. 144. 158. 304. Но
468. 652. 956. 937
—	иллюстрации 128. 131. 134.1 6
178. 181. 200. 203. 264
Ашайкатль, инд., отец Мотекусо-
мы /59. /62
-	дворец Ашаякатля 162.164-161
175-182} 185. 199. 299. 634
иллюстрация дворца 162
Багамский архипелаг 344. 3 47.35'
6Й0
-	карты 114. 344
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
Бадахос, город в Испании 26/. 264. 385
Байя, залив 444
Байамо, «король» беглых негров-
рабов, чье восстание подавил Педро
де Урсуа 808
Байймо, инд. терр. на Кубе 353. 354.
357
Баката, город-государство муи-
сков 720-723. 725
Бальбоа, конкистадор — см. Нуньес
де Бальбоа Васко
Банба, индеанка, приближенная Инки
Манко 562
Бандельёр Адольф, археолог 426-
427
Баракба (НуЗстра-Сеньбра-де-ла-
Асунсьбн-де-Баракоа), исп. пос.
на Кубе ///. 353
Барбаран Хуан де, слуга Франсиско
Писарро 555
Баркисимето, долина 663
Баркисимето, исп. пос. в Венесуэ-
ле 841. 847-848
-	карта 852
Барко де Авила, город, где родился
Педро де Ла Гаска 917
Барко Педро дель, солдат в экспедиции
Писарро 524. 546
Барко, исп. пос. в Аргентине 917
Барранкабермёха, совр. город в Колум-
бии — см. Тора
Баррио Дамиан дель, капитан, конки-
стадор 848
Баскония (Страна Басков), провин-
ция 807-808. 833. 844. 846. 886.
916
Бастидас Родриго де, исследова-
тель 48-50. 53. 57. 443. 698-
699
-	карта экспедиций 444
батаси, племя 904 905
БаЗса, город в Испании 249
Беатрис, инд. служанка Диего де Виль-
яльпандо, мать Марии, дочери
Доминго Мартинеса де Ирала 888
Белалькасар (Беналъкасар) Себастьйн,
конкистадор, заместитель
Франсиско Писарро в Кито, затем
губернатор Попаяна
-	завоевание Кито 501-509 73.
283. 472. 580. 743-755. 761. 762
- крылатые выражения 28. 98
- во время мятежа Гонсало Писар-
ро 573-575
-	поиски Эльдорадо 563. 744-
745. 750. 754. 768
-	последний период жизни 747-
755
-	иллюстрации 502. 745. 752
Белйз, совр. государство 304
Белый Король, миф 862. 864-865.
869. 871. 893. 895
-	царство 864-865. 893. 895
Бенавёнте Торйбио де (Мотолинйа),
миссионер 209
Бенито Мартин, священнослужитель,
личный капеллан Диего Веласке-
са 295
Берланга Томас де, епископ Золотой
Кастилии 756
Берналь (Берналь Диас дель Кастильо),
конкистадор, хронист 73. 136
- «Подлинная история завоевания
Новой Испании» 115-117. 121. 123.
133. 138. 144. 146. 147. 150. 155,
158. 159. 162. 174. 179. 184. 186.
187. 189. 192. 213, 217-221. 223.
249. 250. 259. 262. 265. 294.
295, 299-300. 632
Бернар Сара, актриса 66
Бесерильо, пес Понсе де Леона 53
Бесёрра де Мендоса Диего, капитан
Эрнана Кортеса 233-234. 875
-	карта экспедиции 234
Бесёрра Исабель, жена Хуана
де Гарая 918
Бесёрра Франсиско, командующий экс-
педиции на юг от Золотой Касти-
лии 449. 451
Бехар, город в Испании 374
Бймини, остров 332. 339-341.
343-344. 346. 347
-	поэма Генриха Гейне «Бими-
ни» 330. 350-351
-	карта 351
Бйо-Бйо, река 589. 603. 612. 613.
623-624. 626. 627
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны *
Бискайя, провинция Испании 233.
474
Блаженные острова (Геспериды, Ели-
сейские Поля), миф 339-340
Бланко-Фомбдна Руфино, писа-
тель 942
Бобадйлья Франсиско де, губернатор
Эспаньолы, отец Исабель де Бобади-
льи-и-Пеньялосы <57
Бобадйлъя-и-Пеньялбса Исабель де, дочь
Педрариаса Давилы, жена Эрнандо
де Сото 3<59
Бобадйлъя-и-Пенъялбса Исабель де,
жена Педрариаса Давилы 74. <5/-<52.
<57-<5<5. 3<59. 390
Бобадйлъя-и-Пенъялбса Мария де, дочь
Педрариаса Давилы, обрученная
с Васко Нуньесом де Бальбоа 81-82.
86
Ббведа Мигель, адмирал, жертва Лопе
де Агирре 827
Богота (Санта-Фе-де-Богота), город
в Колумбии 650. 674. 703. 7/7.
727. 734. 739. 740-745. 747. 754.
757-761. 763. 765. 766. 038
- карта 733
Богота, долина 737
Богота, провинция 761
Боканегра, лазутчик 458. 474-475
Боливар Симон, борец за независи-
мость 575-576. 854-855
-	иллюстрация 854
Боливийское нагорье <503. 864.
9/7
Болйвия
-	территория 97. 462. 575. 628.
809. 917-918
-	современная страна 459. 463.
513. 517. 538. 579. 586. 811. 915.
917-918. 922. 929. 938
Болонья, битва при 370
Борбурата (Бурбурата, ныне ПуЗрто-
Кабёльо), портовый город в Венесу-
эле 839-843. 851
-	карта 852
Боргона, остров 456-457
Ботельо, астролог 183, 185. 186
Бочйка, божество муисков 715-716
Браво Педро, капитан королевских
ополченцев <549. <552
Бразилия 340. 444. 445. 813. 842
861. 868. 873. 874. 878. 881. 890
905. 913. 923
-	иллюстрации 780. 820. 842
Бразильское нагорье <503. 936
Бразос, река
-	маршрут экспедиции Сото 413
Брандиш, граф, отец Жуана ди Алмей-
ды 797
Брионес Педро де, маэстре-де-кампо
у Кристобаля де Олида 255. 251.2GI
Брисеньо Алонсо де, один из «тринад-
цати прославленных» 450
Брисеньо Педро, контадор, муж Марии,
вдовы Хорхе Робледо 754. 763
Брисеньо Франсиско, лиценциат, ойдор
королевской аудьенсии в Санта-Фе-
де-Богота 754-755
Бурбурата, город — см. Борбурата
Бургбнъ Жеан де, писатель, автор
мистификации 336
Бургос
-	город 295. 299. 332
-	провинция 916
Бургосские законы — см. Законы
Бургоса
Бухйя, крепость в Северной Африке 81
Буэнавентура, порт в Эквадоре 551.
748. 755. 756
БуЗнас-Эсперансас, форт — см. Кор-
пус-Кристи
Буэнос-Айрес, город в Аргентине
- основание 447. 868. 873. 938
- осада 876-878
-	ликвидация 880-881. $82 884.
886-887. 890-891. 893. 911. 928
—	второе основание(Трини-
дад) 931-935. 938
-	иллюстрации 881. 932. 934
—	герб 933
-	карта <566
Бадильо Педро де, губернатор Санта-
Марты 699
Вака де Кастро Кристобаль, королев-
ский ревизор 55/. 557-560, 569.
571-572. 573. 600. 749-750. 9П
— иллюстрация 558
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный

Валенсия (Новая Валенсия), исп. пос.
в Венесуэле <34О-<344. <347. <349
- карты 133, 852
Валенсуэла Мария де, жена Панфило
де Нарваэса 358
Вальверде Висенте де, фрай при Фран-
сиско Писарро 4<32. 492. 49<3. 551,
556
-	иллюстрация 483
Вальдеррабано Андрес де, эскриба-
но при Васко Нуньесе де Баль-
боа 69-70. 85. 86
Вальдземюллер Мартин, немецкий
картограф 43. 45
- карта авторства 43
Вальдивиа Луис де, священнослужи-
тель 626-627
Вальдивиа Педро де 584-628 26. 48.
521. 543. 889. 916. 911
-	иллюстрации 586. 591. 599. 608.
620. 621. 621
-	герб 604
Вальдивиа, исп. пос. в Чили 615. 938
Вальедупар, долина в Венесуэле 682
Вальядолйд, город в Испании 111, 295.
296. 300. 352. 311. 569. 583. 191.
193. 195. 903-904
Вальядолйд, исп. пос. на Юката-
не 324. 326-321
Вальядолйд, провинция в Испа-
нии 330
Ванегас Гарсиа, казначей 883. 900.
902
Варгас Сапата Хуан де, солдат, верный
королю 823
Варгас Хуан де, заместитель Педро
де Урсуа 813-815. 819. 835
Варкарселъ Диего де, бывший глав-
ный судья, жертва Лопе де Агир-
ре 830
Васкес де Айлъбн Лукас, организатор
экспедиции в Чикорию 111. 341,
360-361. 401
-	карта по заказу 359
Васкес де Коронадо Франсиско, конки-
стадор 414-438 288. 383. 564
- иллюстрации 415. 424. 425.
433. 939
-	маршрут экспедиции 431
Васкес де Тапиа Бернардино, конкиста-
дор, хронист
-	«Реляция о заслугах и службе
конкистадора Бернардино Васкеса
де Тапиа» /47. 184, 181
Васкес Франсиско, солдат Лопе
де Агирре, хронист 812. 823.
854-855. 858
-	«Правдивая реляция о том, что
произошло во время экспедиции
Педро де Урсуа в страны Омагуа
и Дорадо...» 189. 813-854. 851
Васкунъя Иньиго де, капитан в экспе-
диции Амвросия Альфингера 670.
672
Веласкес де Куэльяр Диего, конкиста-
дор 46. 111-120. 138-139. 142-143.
149. 161. 169-111, 113, 193. 212. 213.
214. 249. 254-251. 262. 294-295.
300. 352-351. 632-633. 636.
924
-	иллюстрации 112
Веласкес де Леон Хуан, капитан в экс-
педиции Эрнана Кортеса 111-118.
120. 164. 161. ПО. 112-113. 184.
186
Веласкес Диего, художник 11
Веласкес Хуан, алькальд 553-556
В еласке с-младший Диего де, сын Диего
Веласкеса 113-114
Велес де Мендоса Алонсо, открыватель
залива Баия 444
-	карта открытых земель 444
Великая Кивйра, миф. страна 429.
430. 432-435
Великие равнины 410. 413. 564
Великий Пайтйти, миф
-	страна, город 905. 909
Вельзер Варфоломей (Бартоломе) Стар-
ший, глава банкирской дома 663.
666. 685-681. 696
Вельзер Варфоломей Младший,
старший сын главы банкирского
дома 693, 697
Вельзер Яков, банкир 811. 812
Вельзеры, банкирский дом 662-664.
666. 667. 669. 675. 679. 681. 682.
686. 691, 693. 691. 698. 142.
155
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны “
Венегас Эрнан, разведчик 729
Венесуэла 7. 46. 369. 443. 445. 447.
629. 636. 742. 746. 755. 76/. 766.
<539. 647. <560. 936-939
- немецкая Венесуэла 66О-69<5
- губернаторство 63<5. 663. 676.
662. <54/
-	карты 639. 676. 733
Венесуэльский залив 5/. 443. 636. 667
- карты 344. 673
Венеция
-	государство 370
-	город /32. 443
Вера Педро де, аделантадо, дед Аль-
вара Нуньеса Кабесы де Ваки 366-
369
Веракру с (Вйлья-Рйка-де-ла-Вёра- •
Крус), город в Мексике Z4/-/45.
/46. /63. /65. /67. /66. /70. /72.
/66. /90. /93. 209. 2/2. 222. 225.
230. 233. 240. 249. 255. 277.
296. 3/4. 357. 36/. 363. 504.
633
- основание //5. /39. 294. 300.
936
-	иллюстрация /39
- карты /66. 266. 364
Вергара, город в Стране Басков 666
Верхняя Калифорния, штат 436
Becnyzzu Америго 42-43. 47. 44/.
444. 667. 66/
- экспедиция вместе с Алонсо
де Охедой 46. 442. 443. 636.
660. 667. 696
- письма 340, 445
- иллюстрация 42
- карта открытых земель 444
Вйвар Херонимо де, хронист
-	«Хроники королевств Чили» 5/2-
5/3. 565. 567. 566. 590. 596.
597. 603. 607. 6/2. 62/
Вильена Алонсо де, заговорщик 62/.
627. 636
Вилькабамба, инд. терр. в Перу 535-
536. 545. 546. 549. 560. 562. 563
Вилькаконга, холм 496
Вйлькас, река 543-544
Вйлья-Рйка, исп. пос. в Чили 6/5. 6/6
Вильягра Педро де, сын Франсиско
деВильягры 625-626
Вильягра Франсиско де, заместитель
Педро де Вальдивиа 607. 6H-G12.
GI5-GIG. G22. G25-G2G. 917
- иллюстрация 6/5
Вильядиёго, командир отряда при
Франсиско Писарро 543-544
Вйльяк Уму, Верховный жрец
инков 513-515. 522. 544. 545.
549
Вильйльба-де-Лбса, город в Испа-
нии 9/6
Вильяльпандо Диего де, друг Доминго
Мартинеса де Иралы 666
Вилъялъта Франсиско де, солдат в экс-
педиции Педро де Мендосы 674
Вилъяндрандо Хуан де, губернатор
острова Маргарита 630-632
ВильянуЗва-де-ла-Серёна, город
в Испании 566
Вильяреаль, исп. пос. на месте забро-
шенного города Четумаль 3I3-3H
Вилъятбро, солдат, жертва Лопе
де Агирре 625
Вильяфанья Антонио, заговорщик
против Эрнана Кортеса /95
Винги, Леонардо да 445
Виракоча, божество 4GG-4G7. 596.7/5
- иллюстрация 466
Виракоча, Великий Инка 462
-	иллюстрация 462
Витачуко, вождь индейцев 393-394
402
Вйткос, инд. сел. в Перу 535-536.
545. 560-56/. 563
Вознесения залив 253
Восточная Кордильера, горы 564.
663. 669. 690. 709. 7/2. 729. 76/
Гавана, город на Кубе /20. 254 355
394. 301. 351. 390
-	карты 114. 344
Гаити, остров — см. Эспаньола, остров
Галан Франсиско — см. Руис Галан
Франсиско
Галвестон, залив 372
Гальего Кристобаль, свидетель 799
Гальегос Бальтасар, маэстре-де-кампо
в экспедиции Эрнандо де Сото 407
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
1
Гальегос Хуан, капитан корабля 706.
703. 7/0. 7//. 747. 757. 753
Гальо, остров 455. 456
Гама Васко да, португальский морепла-
ватель <560
Ганивет Анхель, писатель 11
Ганнибал
-	Римский поход 12
Гарабйто Андрес, друг Васко Нуньеса
де Бальбоа <50
Гарай Франсиско де, губернатор Ямай-
ки /95. 211'. 212. 225
Гарай Хуан де, конкистадор 9/4-955
- иллюстрации 9/5. 952. 955
- герб 9/6
Гарсйа Алёжу, конкистадор 362-365.
330. 9//
Гарсйа де Кастро Лопе де, президент
Перу 92/
Гарсйа де Паредес Диего, маэстре-
де-кампо королевских ополчен-
цев <555
Гарсйа Кристобаль, капитан <556. <549
Гарсйа бньес де Лойола Мартйн, губер-
натор Чили 626
Гарсиласо де ла Вега Инка, хро-
нист 262. 276. 2<5/. 590. 59/. 595.
599. 405. 463. 502. 567. 579. 532.
775. <5/0
-	иллюстрация 530
Гаспара де Сильвы остров 647
Гвадалахара, город в Мексике 239-
29/. 425. 953
Гвадалквивйр, река 790. 796. 793
Гватемала
-	совр. страна 40. /00. 272. 504.
535. 360
-	территория 7. /05. 104, 106. 125.
2GG. 214. 215. 216. 211. 216.
261. 266. 269. 291. 504. 936
-	губернаторство /06. /25. 276.
230.	234. 236. 237. 29/. 292.
316.	311. 324. 363. 506. 512.
513. 526. 510, 939
-	экспедиции в 211. 253. 2G1. 2G5.
2G6. 210. 211
-	карты /25. 263. 544
Гватемала, город 275. 953
Гвиана
-	инд. терр. 643. 649. 654. 630
-	совр. страна 442
-	карты 659. 649
Гвианское нагорье 956
Гевара Васко де, командир кавале-
рии 540
Гевара Исабель де, свидетель 377
Гевара Хуан де, комендант 323
Гейне Генрих
-	поэма “Бимини” 550. 550
Гент, город во Фландрии 635. 636
Геркулесовы столбы, пролив //. 12.
333
Геродот
-	источник мифов 559. 756
Герреро Гонсало, перебежчик 65, /25.
507. 5/5
Герреро, штат Мексики 2/0
Гиралъ де Фуэнтес Гонсало, капи-
тан 326. 327. 350
Гоа
-	экспедиция Серона 224
Годой Лоренсо де, капитан 5/7
Годой Франсиско де, капитан 523
Гольфстрим
-	история открытия 545
Гомес Диего, жертва Лопе де Агир-
ре 353
Гомес Себастьян, капитан флоти-
лии 322
Гомес Хуан, адмирал 347
Гдмиш Эштёван, исследователь 56/
Гонгора Мармолехо Алонсо де, хро-
нист 533. 594. 607. 609. 6/4. 6/7.
6/9. 62/
Гондурас
-	губернаторство /02. /05. /06.
/07. 22/. 255-253. 266. 235-
236. 509. 314-316
-	совр. страна 40. /00. 101
-	территория 42. 104, 214. 215,
216. 220. 236. 251. 256. 214.
265. 291
-	экспедиции в /05. 211. 214. 220.
221. 266. 509. 5/0
-	Кортес в 274. 297
-	карты /05. 263. 544
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
Гондурасский залив 51, 101. 216. 220
- карты 114, 219
Гонсалес де Авила Хиль, конкистадор,
завоеватель Никарагуа и Гондура-
са 98-103. 106. 223. 253. 251-261.
299. 860
Гонсалес Хуан, сержант 644, 648. 649.
828. 829
Гонсало де Гуаска, инд. 134, 151,
158. 165
Гонсало, инд. свидетель 885
Гордйлъо Франсиско, исследова-
тель 360. 361
Город Цезарей, миф 868. 905. 911
Градо Алонсо де, контадор 300
Гран-Чако, пустыня <563. 819. 885.
905. 911. 914. 920-921. 936
- иллюстрации 819. 921
- карта 920
Гранада, город на Иберийском полу-
острове 81. 149. 358. 569. 104.
140. 939
Гранада, исп. пос. в Никарагуа /00.
104-106
Гранада, провинция Испании 868
Гранадский эмират 13. 149. 369.
103
Грасьяс-а-Дьос, исп. пос. в Гондура-
се 3/6
Грихальва Хуан де, генерал-капи-
тан 111-115. 120. 121.132. 134. 136.
209. 261. 308. 354
- иллюстрация 111
- маршрут экспедиции 114
Грихальва Эрнандо де, капитан суд-
на 231. 232. 238
- маршрут экспедиции 234
Грихальва, река — см. Усумасинта
Гуавьйре, река 690
Гуадикс, город в Испании 868
Гуайбана, инд. 332. 341
Гуакачула, инд. сел. в Мексике 250
гуали, народность 165-166
Гуапай, река 910
гуарани, группа племён 362-363. 864.
881-888. 893-895, 911-912. 921
- иллюстрации 891. 905, 910. 925
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-	<
ф-..
ский и предметный
Гуаска Тикисоке (дон Фернандо , инд
правитель Гуатавиты 122. 7 $
134. 140. 160
Гуаска, долина 591
Гуаска, инд. сел. в Колумбии 7 7
Гуатавйта, город-государство муисков
в Колумбии 111-122.121-13Q
134, 140. 158. 160
Гуатавйта, озеро 7/7. 7/3. 723. 30
143
-	иллюстрация 730
Гуатёмус, инд. — см. Куаутемок
Гуахйра, полуостров 682
-	карты 639. 852
Гуаякйль, город — см. Сантьяго-де-
Гуаякиль
Гуаякйль, залив 412. 168
- карты 461. 414. 561
Гуаяс, река 412. 144
-	иллюстрация 763
-	карта 461
Гумбольдта течение 459
Гусман Мартин де, чиновник 309
Гусман Нуньо де, чиновник 570
Гусман Фернандо де, «принц
Индий» 309. 3/3. 815. 818. 3 9.
821-821. 830. 835
Гуттен Мориц фон, брат Филиппа
фон Гуттена 69/. 697
Гуттен Ульрих фон, писатель 69/
Гуттен Филипп фон, конкиста-
дор 633-693. 162. 119
- иллюстрации 69/. 696
Гутьеррес де ла Пенья Мануэль, гене-
рал-капитан королевских опол ен-
цев 841
Гутьеррес Педро, солдат 329
Давайбе, мифический правитель
Давила Педрариас (Педро Ариас
де Авила), губернатор Золотой
Кастилии (Панама) 13-108.1
169. 253. 251. 293-294. 299.
348. 385-386. 389. 449-454
502-503. 569. 513
- иллюстрации 75. 37. 96
Дарьей, исп. пос. на Панамском
перешейке — см. Санта-Мария-Ла-
Антигуа
Дарьей, река — см. Атрато
Дарьенский залив 43-49. 5/. 693.
699. 309
-	карта 5/
Дейтона-Бич, совр. город в США
-	место высадки Хуана Понсе
де Леона 345
Дельфы, святилище 467
Джбвио Паоло, епископ-историк 764
-	памфлет «Антиджовио» Гон-
сало Хименеса де Кесады 757.
764
Джорджия, совр. штат США 360.
396. 397
Диас де Армендарис Мартин*, двоюрод-
ный брат Педро де Урсуа, жертва
Лопе де Агирре <537
Диас де Армендарис Мигель, дядя
Педро де Урсуа, чиновник 75Z-754.
762-763. 303
Диас де Вивар Родрйго (Руй) — см. Сид
Диас де Гусман Руй, хронист
-	«Рукописная Аргентина» 364.
373. 376. 377-373. 379-330. 334
333. 903. 905. 906. 909. 9/2.
9Z4-9/5. 9/3. 925
Диас де Солис Хуан, исследова-
тель 637. 360-362. 364. 365. 363.
370
-	карта открытых земель 444
Диас дель Кастильо Берналь — см. Бер-
наль
Диас Мельгарёхо Руй, капитан Доминго
де Иралы 9/3. 9/3
Диас Мельчиор, командир отряда
в экспедиции Франсиско Васкеса
де Коронадо 423-429
Диас Руй, капитан в экспедиции
Диего де Альмагро в Чили 5/3.
5/3-520
Диас Хуан, капеллан экспедиции
Хуана де Грихальвы, хронист /2/.
/44. /47
-	«Маршрут армии Католического
Короля по острову Юкатан» //5-
//6
Дом Солонца, мифический город,
храм 630. 690. 692. 695. 759. 76/.
736
Домйнгес, охранник генерал-лейтенан-
та Алонсо де Вильены, жертва Лопе
де Агирре 333
Дорантес де Карранса Андрес, капитан
в экспедиции Панфило де Нарваэ-
са 374-379. 33/. 333. 4/5
Дориа Андреа дель, венецианский фло-
товодец 24/
Драй-Тортугас, архипелаг 346
Дуарте Гонсало, капитан, жертва Лопе
де Агирре 327
Дуинтама, вождь муисков 732-73^,
759-760
Дульсе (Рйо-Дульсе, совр. Гватемала),
река 220
-	карта 366
Дуранд Хосе, историк 940
Жемчужные о-ва 70. 76. 34. 95
-	карта 7/
Жуан III, португальский король 792-
793. 797
Законы Бургоса (Бургосские зако-
ны) 90. 569. 939
Западная Кордильера, горы 744
Зеленого Мыса острова 440. 443-
444. 64Z-642. 30/. 303. 390
Земля Пария, раннее название Южной
Америки 445. 642. 653. 659
Земной Рай (Едем, сад Эдемский),
миф 440-445. 642
Золотая Кастйлия (Панама), губерна-
торство — см. Панама
зуни, племя 425
Иберййский полуостров
-	культура и история П-13, 30, 37.
/49. 359. 363
ИбуЗрас, залив /00
Игату, река 397
Игуасу, река и водопады 363. 392
ИгуЗй, инд. терр. на острове Эспаньо-
ла 33/
Изабелла Кастильская, королева
Кастилии и Леона 9/. 343
-	письмо Колумба к 44/
Изабелла Португальская, жена Кар-
ла V 240
-	иллюстрация /02
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны
Йллья Тупак, инкский военачаль-
ник 543. 545
Индия Великая (полуостров Индос-
тан) 42. 210. 440. 661. 7/9. <560
- мифы о 333-335. 7<54
Инес (Инес де Атъёнса), любовница
Педро де Урсуа <5О<5, 814. 817-820.
822-823. 826
Инес, индейская «жена» Франсиско
Писарро — см. Киспе Куси
Инка Манко (Инга Манго), Великий
Инка
-	коронация 497-498
-	марионеточный правитель
на службе Франсиско Писар-
ро 501. 510. 513
-	восстание и война с испанца-
ми 521-523. 527-532.535-536.
541. 543-549. 589. 768
-	последние годы 560-563
-	внучка 928
-	иллюстрации 500. 526 537
Инка Рока, Великий Инка 462
инки, народ 477-482. 485. 497, 500.
501. 505-508. 512. 518. 519. 528.
543-545. 560-561. 589. 590. 680.
712. 713. 714. 715. 720. 774. 781.
875. 916. 938
-	история и культура 459-469
— государство 9. 45. 71. 81. 84. 97.
262.	279-280. 283-284. 315.
387-388. 395. 397. 447. 448-
449. 451-452. 457. 475. 503.
522.	549. 701. 743. 863-864. 937
- иллюстрации 456. 458. 466. 468.
469.	490. 530. 538. 550, 561. 603
- карта 461 — см. также: Инка
Манко
Инохоса Педро де, конкистадор 577-
578. 608-609. 811
Ирала Ана де, дочь Доминго Мар-
тинеса де Иралы от его служанки
Марины 888
Ирала Антонио де, сын Доминго Мар-
тинеса де Иралы от его служанки
Марии 888
Ирала Диего де, сын Доминго Мартинеса
де Иралы от его служанки Марии —
см. Мартинес де Ирала Диего
Ирала Доминго де — см. Мартинес
де Ирала Доминго
Ирала Исабель де, дочь Доминго Мар-
тинеса де Иралы от его служанки
Агеды 888
Ирала Мария де, дочь Доминго Мар-
тинеса де Иралы от его служанки
Хуаны 888
Ирала Мартин де, сын Доминго Мар-
тинеса де Иралы от его служанки
Эсколастики — см. Перес де Ирала
Мартин
Ирала Урсула де, дочь Доминго Мар-
тинеса де Иралы от его служанки
Леонор 888
Ирала Хинебра де, дочь Доминго Мар-
тинеса де Иралы от его служанки
Марии — см. Мартинес де Ирала
Хинебра
Исидор Севильский, средневеко-
вый энциклопедист, источник
мифов 334
Итабана, инд. сел. в Венесуэле 676
Италия
- войны в 110-111. 132. 369.
586. 605. 704. 868. 872.
Итибона, инд. сел. в Венесуэле 69
Итоко, холм 739
Итурриага Хуанес де, жертва Лопе
де Агирре 833-834
Ишимче, инд. город в Гватемале 270
273
Иштапалапан, инд. город в Мекси-
ке 193. 250
йерепи, племя 904. 905
Кабанъяс Хуан де, жертва Лопе
де Агирре 823. 828
Кабеса де Вака Альвар, конкиста-
дор — см. Нуньес Кабеса де Вака
Альвар
Кабеса де Вака Беатрис, тетка и опе-
кун Альвара Нуньеса Кабесы
де Ваки 369
Кабо-де-ла-Вёла (Ла-Вёла), мыс *16.
638. 658. 663, 682. 698. 701
Кабот Себастьйн, исследователь,
главный пилот Испании 631 >76
863, 864-868. 869. 870. 879. 881
926
-	иллюстрация 867
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
Кабрал Алвариш, португальский перво-
открыватель 444
- карта открытых земель 444
Кабрера Алонсо, королевский вее-
дор 664. 886. 900. 902
Кабрера Херонимо Луис де, губернатор
Тукумана, основатель города Кор-
дова в Аргентине 927
Кайсёдо Хуан де, веедор в экспедиции
Никуэсы в Панаму 66
Калатравы орден 449
Калафия, литературный персонаж,
миф 237
Калй, город в Колумбии 449. 744.
747-749. 752. 755
-	иллюстрация 752
Калифорнийский залив (Море Корте-
са) 237. 423
-	карты 266. 437
Калифорния, мифический
остров 237. 424. 765
Калифорния, полуостров 233.
236-237. 424. 429
Калкйни, инд. терр. на Юкатане 3/9
Кальво де Барръёнтос Гонсало, конки-
стадор, скиталец 5/7-5Z6
Кальтсонси, инд. 251
Кальйо, порт в Перу .239. 567, 607
КамагуЗй, инд. терр. на Кубе 354.
357
Камерарий Иоахим, астролог 692-
693
Канарские острова 93. 95. /93. 366.
640. 667. 70/. 746. <50/. <5/9. <569
Канделариа (НуЗстра-Сеньбра-де-
Канделариа), форт в Парагвае <560.
662-664
Кандиа Педро де, один из «тринадца-
ти прославленных» 34. 456. 456.
470. 46/. 543. 560. 936
-	иллюстрация 936
Кандон, залив 646
Каньёте маркиз де (Андрес Уртадо
де Мендоса), вице-король Перу 607.
6/3. 9/5
каньяри, племя 505. 506. 506
Каонабо, инд. сел. на Кубе 355
каонабо, народ 669
Капарра, исп. пос. на острове Сан-Хуан
(Пуэрто-Рико) 332. 342. 347.
349-350
Каранака, река — см. Мета
Карао, инд. сел. в Венесуэле 646-649
Карвахаль Гаспар де, священнослу-
житель в экспедиции Орельяны,
хронист 770-781. 763. 765.
767-79/
Карвахаль Ильян де, главнокомандую-
щий войском при Франсиско Писар-
ро — см. Суарес де Карвахаль Ильян
Карвахаль Мария де, вдова Хорхе Роб-
ледо 754
Карвахаль Франсиско, советник Гон-
сало Писарро 576. 576. 560-562.
605
Карвахаль Хуан де, губернатор Венесу-
элы 695-697
Кардона Рамон де, вице-король Неапо-
ля 369-370
Карета (дон Фернандо), инд.
касик 62-63, 75. 63. 760
Карйб (Доминйка), остров
-	миф об амазонках 764
Карибское море 47. 49. 259. 3/4.
326. 342. 363. 442. 443. 654.
663. 699. 702. 756
-	иллюстрации 259. 363
-	карты 5/. 71. //4. 326. 344. 652
карибы, народ 44. 59. 30/. 342.
347-349. 352. 651-652. 696.
629
карио, племя 679-660. 904-905
Каркараньй, река 665-666. 935
Карл V, император Священной Рим-
ской империи, король Испании (как
Карл I)
-	характер 303. 337. 791-792. 607
-	наследник престола 64*95
-	становится императором 295-
296. 356. 662-663
-	приобретает земли и подданных
в Новом Свете //4. /40-/4/. 151.
191-192. 271. 319. 323. 421. 732.
774. 695
-	международная политика 224.
240
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны
-	Алжирский поход 24Z-242
-	подавляет восстание в Перу 549.
577
-	и Педро де Вальдивиа 26. 584.
599. 601. 602603. 604. 606.
60S. 609. 612. 613. 614. 615. 616.
617
-	и Васко Нуньес де Бальбоа 28, 77.
78. 80
-	и Педрариас Давила 79
-	и Эрнан Кортес 104. 136.
142-143. 191-192. 197. 199. 200.
204-205. 206. 207. 210-211.
214-215. 217-219. 222. 228-229.
230-231. 232-233. 242-243.
253. 266. 295. 421. 662. 677
-	и Педро де Альварадо 276.
278-279
-	и Васкес де Коронадо 431
-	и Атауальпа 483. 491. 494
-	и Франсиско Писарро 494
-	и немецкие конкистадоры 691.
697
-	и Гонсало Хименес де Кеса-
да 758
-	и Педро де Мендоса 868-869
-	отречение от престола 69& 957
-	иллюстрации 227. 662. 937
Карлейль Томас, британский писатель
и философ 7
Карони, река 649. 654
Каррион Антон де, один из «тринадца-
ти прославленных» 456
Каррион Франсиско де, главный альгва-
сил Лопе де Агирре 835
Картахена (Картахёна-де-Йндиас), исп.
пос. в Колумбии 54. 699-701. 704.
707. 747. 749. 751. 755. 762. 808.
809
Касерес Фелипе де, контадор из Буэнос-
Айреса, заместитель губернатора
Ла-Платы Доминго Мартинеса
де Иралы 883. 900. 910. 919. 922.
923. 924. 925
Касерес, рехидор острова Маргарита,
жертва Лопе де Агирре 834-835
Каски, инд. терр. в совр. штате Аркан-
зас 409
Каско Педро Алонсо, главный альгва-
сил при Педро де Урсуа, жертва
Лопе де Агирре 813. 825
Кастаньёда де Нахера Педро де, хро-
нист экспедиции Коронадо
- «Реляция об экспедиции в Сибо-
лу» 36. 381. 414. 423. 4 5-43$
437
Кастельянос Хуан де, поэт-конкиста-
дор 786-787
- «Элегия о достославных мужах
Индий» 351 502. 641. G54.
724. 786
Кастильёха-де-ла-КуЗста, селение
в Испании 245
Кастильо Мальдонадо Алонсо дель,
пленник индейцев 374-311 3 ?
381. 383. 415
Кастйлъя Себастьян де, мятежник fl.L
812
Кастровёрде, селение в Испании 62?
Каука, река 70/. 744. 149
Кауполикан, инд., вождь араука-
нов 622. 624
Каура, река 654
Кахамарка (Кахамалька), крепость
в Перу 478. 480. 481. 488-W.W
503. 506. 509. 611. 138. Ш 767
- карта 461
Кеведо Хуан де, епископ Дарьена 74
76. 79. 82
Кемуинчаточа, инд., вождь Тун-
хи 721-723. 729. 731.159
Керам Курт Вальтер, археолог 426
427
Кесада Гонсало де, конкистадор —
см. Хименес де Кесада Гонсало де
Кесада Исабель де, мать Гонсало Химе
неса де Кесады 705
Кесада Мельчор, брат Гонсало
Хименеса де Кесады, монах ЮЗ-
704
Кесада Франсиско де, брат Гонсало
Хименеса де Кесады 103- Ю4
762
Кесада Эрнан де, брат Гонсало Химе-
неса де Кесада — см. Перес be Кесада
Эрнан де
Кецалькоатль (Се Акатль Топйльцин)
верховный правитель тольте-
ков 126-127. 136. 158
- иллюстрация 126
Укгзггеехъ. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
Кецалькоатль, божество 126-127. 133.
156. 7/5
Кецальтенанго, город в Гватема-
ле 267. 269. 274
Килон, мифическая гора 359
Киньонес Антонио де, капитан личной
гвардии Эрнана Кортеса 196. 202.
213. 300
Кирога Васко де, ойдор аудьенсии
Новой Испании, епископ Мичоака-
на 232
Кирога Родриго де, капитан при Валь-
дивиа 610
Кйскис, инд. военачальник 465-466.
495-497. 500-501. 504. 506-510.
525
Кйсо Юпанки, инд. военачаль-
ник 527-529. 543
Кйспе Куси (Инес), инд. «жена» Фран-
сиско Писарро, дочь Уайна Капа-
ка 510. 526
Кйто, город в Эквадоре
- во времена инков 462
- при братьях Писарро 475, 497.
500-504. 936
-	при Себастьяне Белалькаса-
ре 506-509. 743-745. 743, 747.
750. 751. 753, 754
-	во время противостояния Фран-
сиско Писарро и Альмагро 543,
551. 557. 556
-	во время восстания Гонсало
Писарро 567. 566. 573, 574,
560. 605
-	и Франсиско де Орельяна 766.
769. 606
-	карты 461, 733
Кйто, северная часть государства
инков 260. 263. 264. 462, 463.
490. 504. 509. 563. 743
киче, народ — см. майя-киче
Коаке, инд. сел. в Эквадоре 471. 490
Коацакоалькос, исп. пос. в Мекси-
ке 167. 170. 172. 175. 215-216. 233
Коацакоалькос, река 167
Кбдро, астролог, соратник Васко Нунье-
са де Бальбоа 62
Койба, инд. терр. в Панаме 62. 79
Койба, остров 96. 366
Койоакан, город в Мексике 194. 223.
237. 245-246. 250. 357
Кока Роберто де, капитан личной охра-
ны Лопе де Агирре 649
Кокймбо, долина 517. 601, 611
кокомы, племя 321
Колйма, порт в Мексике 210. 224.
253. 255
- карта 266
Колорадо, плато 426
Колорадо, река 426-429
- карта 437
Колумб Христофор 12. 13. 19. 20.
40-42. 44. 46. 51. 67. 100. 110.
111. 149. 210. 276. 330-335. 340.
343. 352. 440-449. 630. 642.
645. 660. 764. 790. 793. 670.
936
- иллюстрации 20. 41
- маршрут экспедиции 441
- карта открытых земель 444
Колумбия 7. 51. 369. 447. 449. 459.
462. 551. 573. 566. 661. 696. 699.
714. 716. 733. 739. 740. 743. 744.
749. 751. 752. 756. 763. 766. 936.
939
- иллюстрация 755
Колъядо Педро Пабло, губернатор Вене-
суэлы 641. 646-649
Кольясуйу, одна из четырёх составля-
ющих терр. государства инков 463.
512-513. 544. 663-664
Комогре (дон Карлос), инд.
касик 63-64. 66. 76
Консепсьон (Консепсьон-дель-НуЗво-
Эстрёмо, Консепсьон Нового
Предела), исп. пос. в Чили 613-615.
616-619. 624. 936
- карта 606
Консепсьон, залив 6/5
Контрерас, священник при Лопе
де Агирре 659. 644
Копан, древний город майя на Юката-
не 304
Копьяпб, долина 566. 569. 599. 606
- карта 606
Кордова (Кордова-де-ла-НуЗва-
Андалусйа), исп. пос. в Аргенти-
не 927
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметньГ
Кордова Франсиско
-	исследователь Юкатана —
см. Эрнандес де Кордова Франсиско
-	исследователь Никарагуа —
см. Фернандес де Кордова Франсиско
Кордова, город в Испании 103-104.
140
Коро (Санта-Ана-де-Кбро), исп. пос.
в Венесуэле GG1. 191
Коронда, река 92G
Корони, мифическая королева 766
Кбрпус-Крйсти (БуЗнас-Эсперансас,
Добрые Надежды), форт в Параг-
вае 676. 66/. 664. 923
Кортес де Монрой Мартин, отец Эрнана
Кортеса 109-110
Кортес Каталина, дочь Эрнана Кор-
теса от индеанки Леоноры 112.
201-208. 240
Кортес Каталина, дочь Эрнана Корте-
са от Хуаны Рамирес де Арельяно
де Суньига 229. 240
Кортес Луис, сын Эрнана Кортеса
от индеанки Антонии Эрмоси-
льи 206. 240
Кортес Мария, дочь Эрнана Кортеса
от индейской принцессы 206.
240
Кортес Мария, дочь Эрнана Кортеса
от Хуаны Рамирес де Арельяно
де Суньига 229. 240
Кортес Мартин, сын Эрнана Кортеса
от Марины 124. 20$. 229. 240.
244
Кортес Мартин, сын Эрнана Кортеса
от Хуаны Рамирес де Арельяно
де Суньига 206. 229. 233240.
244
Кортес Мотекусома Леонор, дочь
Эрнана Кортеса от индеанки Текуи-
чпо 206. 240
Кортес Педро, внук Эрнана Корте-
са 246
Кортес Хуана, дочь Эрнана Кортеса
от Хуаны Рамирес де Арельяно
де Суньига 229. 240
Кортес Эрнан (Эрнандо, Фернан —
полное имя Фернандо Кортес
де Монрбй-и-Писарро Альтамирано),
конкистадор 109-248 5. 6. 9 27.
45. 100. 384. 400. 414. 422. 594
603. 611. 158. 801. 924
-	экспедиция в Мексику 44. 4G.
65. 295-296. 310. 384. 404.42/
446. 451. 621. GG2. GG3. 7/0.741
-	борьба за Никарагуа и Гонду-
рас /02. 103. 104. ЗЮ. 860
-	и Кристобаль де Олид 103
248-261
-	и Педро де Альварадо 262-266
210. 213-211
-	получает титул маркиза 266.
549. 941
-	и Франсиско де Монтехо стар-
ший 293-295. 291
-	и КарлУ 104. 136. 142443.
191-192. 191. 199. 200. 204-205
20G. 201. 210-211. 214-2/5.
211-219. 222. 228-229. 230-251
232-233. 242-243. 253. 266.
295. 421. 662. G11
-	и Алонсо де Авила 299-600
-	и Франсиско де Монтехо млад-
ший 309. 311-318
-	и Панфило де Нарваэс 357-355
-	и Альвар Нуньес Кабеса
де Вака 310. 380
-	и Франсиско Писарро 452. 410.
412. 416. 411. 419. 489. 501.504
510. 528. 531. 543. 549-550.555
-	и Диего де Ордас 629. 631.
632-636. 649. 658
-	и Мария де Мендоса 702. 6G9
-	иллюстрации ПО. 124. 150. 152.
158. 161. 166. 114. 191. 192. 200.
203. 212. 220. 221. 238. 242.
245. 246. 241
-	герб 229
-	маршруты походов 146.188.
219
Коста (побережье Перу и Эквадо-
ра) 459-460. 463
Коста-Рика, совр. государство 40.51.
100
Косумель, остров 113. 121-123. 263.
302. 303. 306. 308
- карта 114. 219
Кофитачёки страна, инд. терр. в совр.
штате Джорджия 396-397.
400-401. 404
Кочабамба, долина 545. 563
-	иллюстрация 544
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
Коэлью Гонсалу, исследователь бра-
зильского побережья 444
- карта открытых земель 444
крики, народ и их терр. в совр. штате
Джорджия 396-397. 400
Кромбергер Якоб Каспар, издатель 663
Ктёсий Книдский, античный
автор 334
Куальпопока, инд. военачальник /63-
/65
Куарика, мифический город 694-
696
Куаутемок (Гуатёмус), тлатоани
государства ацтеков, племянник
Мотекусомы 218-219. 159. /77. 180.
192. 195. /96. 201. 203-206. 215.
218-220. 250
- иллюстрация 205
Куаухтемальйн — см. Гватемала
Куба, остров
-	история открытия ///. 120. 632
- карты //4. 326. 344. 351. 364
Кубагуа, остров 44/. 445. 645. 647.
655-656. 660
- карты 790. 835
Куиниарангари, инд. 251
Куитлауак, тлатоани государства
ацтеков, брат Мотекусомы /37. 159.
166. 178. 179. 188. 192. 194
Кукёра, инд. касик 70
Кулата (Сан-Хуан), инд. терр. в Эква-
доре 744. 747. 768. 769. 806
Кулуакан, город в Мексике 126
- иллюстрация 128
Кульякан, портовый город в Мекси-
ке 231. 235. 4/4. 4/7. 423-424
Кумана, река 645, 654-657
- карта 852
Кундинамарка, плато 7/2
Кунтисуйу, одна из четырех состав-
ляющих терр. государства
инков 463
купуль, народ 311-313, 314, 321
Кура Окльо, инд. жена и сестра Инки
Манко 522. 547-549, 561
Куралава, инд. сел. в Чили
- битва при 626
Курарай, река
- иллюстрация 567
Куса, инд. терр. в совр. штате Алаба-
ма 401-402
Кускатлан, город в Сальвадоре 272
Куско, город в Перу 388. 402. 418.
473. 475. 478. 487-488. 490.
503-504. 509. 510-512. 514. 519.
520. 543-545. 547-552. 557. 560.
571. 579-580
- до испанцев 460-464. 467-468
- осада и «основание» 494-501
- восстание 522-531
- Альмагро в 531-543. 586
- Вальдивиа в 587. 588. 607-608
- Лопе де Агирре в 809-812
- иллюстрации 461. 495. 496. 498.
533. 534
- карты 461. 606
Куско, долина 462
Куэльяр Франсиско де, один из «три-
надцати прославленных» 456
Куэрнавака, город в Мексике 232-
233
Кюрасао, остров 667
- карта 852
Ла Бандера Хуан Алонсо де, доверен-
ный солдат Педро де Урсуа, заговор-
щик 813. 819. 820. 821-822
Ла Вера Гонсало де, священник в отряде
Франсиско де Орельяны 770
Ла Гаска Педро де, президент
Перу 577-582. 606. 608-610. 615.
753. 907. 909. 915. 916. 917
- иллюстрация 577
Ла Коса Хуан де, навигатор, карто-
граф 48. 49. 51. 53-54
Ла Куэва Беатрис де, вторая жена Пед-
ро де Альварадо 286-287. 291-292.
316
Ла Куэва Луис де, тесть Педро де Аль-
варадо 275-276. 286
Ла Куэва Франсиска де, первая жена
Педро де Альварадо 276-277
Ла Меса Алонсо де, солдат в экспеди-
ции Франсиско Писарро 473
Ла Пенья Мануэль Гутьеррес де, гене-
рал-капитан королевских ополчен-
цев 841
ОАО
* 4 ;
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны ~
Ла Рабида, монастырь около Севильи
в Испании 225
Ла Торре Педро де, епископ Параг-
вая 9/2. 91&. 919. 923-925
Ла Торре Хуан де, один из «тринадцати
прославленных» 456
Ла-Вёла, мыс — см. Кабо-де-ла-Вела
Ла-Империаль, исп. пос. в Чили 614-615
Ла-Навидад, первое поселение в Новом
Свете 331
Ла-Пас, первое исп. пос. в Калифор-
нии 235. 236
Ла-Пас, столица Боливии 579
Ла-Плата (Рио-де-ла-Плата, нынешние
Аргентина, Уругвай и Парагвай),
терр. и губернаторство 660-935,
369. 369. 444. 447. 676. 664. 701.
939, 914
Ла-Плата (Рио-де-ла-Плата, Рио-
де-Солйс), эстуарий рек Парана
и Уругвай
- карты 661. 666. 676
Ла-Плата, город в Перу 557
Ла-Плата, залив 661
Ла-Серёна, исп. пос. в Чили 601, 602.
611
-	карта 606
Ланда Диего де, хронист
-	«Сообщение о делах в Юката-
не» 320
Лаплатская низменность 665
Лара Гарсиа де, фрай, свидетель 570
Лара, штат Венесуэлы 676
Ларёдо, порт в Испании 792
Лас Касас Бартоломе де, гуманист,
хронист 49, 325. 352-356. 379,
492. 569. 707
-	«История Индий» 52. 61. 115, 116.
116. 352. 353. 355, 356
-	«Кратчайшее сообщение о разру-
шении Индий» 276
-	воспроизведённый дневник
первого путешествия Христофора
Колумба 764
-	иллюстрация 569
Лас Касас Доминго де, священник
в экспедиции Педро Фернандеса
де Луго 707. 709. 711. 740
Лас Касас Франсиско де, кузен Эрнана
Кортеса, командующий каратель-
ной экспедицией против Кристоба-
ля де Олида 215. 256-261
Ла с-Дама с, долина 647
Лас-Трес-Марйас, острова 2 3
- карта 234
Лас-Чаркас, город в Боливии 557.
567. 606
Лас-Чаркас, инд. терр. в Боли-
вии 536-539, 541, 563. 51
579, 566. 611-612. 909. 916. 9>2
929-930
Лассо де ла Вега Варгас Гарей, капитан
в экспедиции Альварадо и при Гон-
сало Писарро, отец Инки Гарсила-
со дела Веги 261 557. 519-580
561
Лаутаро (Алонсо), лидер восстания
арауканов 617-627
- иллюстрации 616. 620. >26
Леброн Херонимо, губернатор Санта-
Марты 711. 760-761
Леон Ана де, любовница Франсиско
де Монтехо 293
Леон Косме де, альгвасил, жертва Лопе
де Агирре 634
Леон Педро де, отец Аны де Леон 293
297
Леон, исп. пос. в Никарагуа /00. /04
106. 106. 366-367. 503
Леонард Ирвинг Альберт, историк
Леонор, инд., служанка Доминго
Мартинеса де Иралы, мать Урсулы
де Ирала 666
Леонор, инкская «принцесса», любов-
ница Эрнандо де Сото 368
Леонора, инд., любовница Эрнана
Кортеса 112. 207
Леонсико, пес Васко Нуньеса де Баль-
боа 55, 67-66
Лепе Диего, глава экспедиции вглубь
Бразилии 443. 445
- карта открытых земель 44
Лерма Гарсиа де, губернатор Санта-
Марты 699: 70/. 702
Лерма Педро де, капитан при Франсис-
ко Писарро 534-535. 540
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
Лерма, река 251
Лиентур, вождь арауканов 621
Лижбба Жуан, португальский море-
плаватель 660-661
- карта открытых земель 444
Лили, долина 744
Лима (Сьюдад-де-лос-Рейес), город
в Перу 236-230, 202. 510. 513.
516, 522. 521-526. 533-534. 536-
531. 540. 540-550. 551:552-553.
556-551. 562. 510. 511-513. 515.
510. 561. 562, 561. 604-605. 606.
601. 606-600. 166. 601. 610. 613.
001, 015, 021. 022. 021. 036
- иллюстрация 522
Лимпиас Педро де, разведчик в экспе-
диции Федермана 664-665. 603.
606
Лоайса, солдат, жертва Лопе де Агир-
ре 636
Лобо Хуан, священник в экспедиции
Педро де Вальдивиа 504
Лойола Игнатий, основатель ордена
иезуитов 331
Лбмбас, мифический остров 339
Лопес де Пшяря-Франсиско, хронист 102
- «Общая история Индий» 16. 22.
165.	262. 400
Лопес де Карденас Гарсиа, капитан 421.
426-420. 430
Лопес де Паласьос Рубьос Хуан, придвор-
ный юрист 01-02
Лопес де Сальседо Диего, губернатор
Гондураса 106-101
Лопес Франсиско, кормчий 799
Лос Кобос Франсиско де, секретарь-гоф-
мейстер Карла V 221-220. 240.
244. 216. 102. 162. 101-102. 660
Лос Риос Педро де (Педро Гутьеррес
деЛос Рйос-и-Агуайо), губернатор
Золотой Кастилии 106, 454. 455
Лос-Рёйес (Сьюдад-де-лос-Рёйес), исп.
пос. — см. Лима
Лос-Рёйес, порт на реке Парагвай 696-
601. 005. 010. 013. 014. 020
Луго Алонсо де, отец Педро Фернанде-
са де Луго, губернатор Канарских
островов 101
Луго Алонсо Луис де, сын Педро
Фернандеса де Луго 101. 102.
104-105, 155-156. 162
Луизиана, губернаторство 431-436
Луиса Хикотёнкатль — см. Хикотен-
катль Луиса
Луке Эрнандо де, священник, органи-
затор экспедиции в Перу 451-454.
456. 450. 410
-	иллюстрации 450. 451
Лухан Педро де, капитан Педро
де Мендосы 613, 615
Лухан, река 615
Льямосо Антон, подручный Лопе
де Агирре 621. 626. 626-620. 633.
636. 653
Магдалёна, река 46. 612. 606. 600.
101-102. 105-111. 115. 141-142.
145. 141. 155. 156. 161. 163, 600
- карта 613
Магеллан Фернан 47. 69. 210. 224.
361. 310, 103. 660
-	карта открытых земель 444
Магелланов пролив 210, 260. 265.
361. 510, 511. 601. 614-615. 664.
664. 610. 660. 035
Магидовиг Вадим Иосифович и Иосиф
Петрович, историки
-	«Очерки по истории великих
географических открытий» 343.
361
-	«Эпоха великих открытий до сере-
дины XVI века» 347. 660. 66/.
664. 667
Мадейра, остров 66/
Мадрид, город 166. 244. 625. 614.
666, 141. 025
Майорка, остров 241
майя-какчикель, народ 266. 210
майя-киче, народ 266-210. 214
майя, группа народов 40. 46. 113.
123-126. 210. 221. 301.311. 316.
320. 323. 112. 111. 120. 610. 036,
031, 036
- культура и история 304
- карта 210
Майяпан, инд. город на Юкатане 304
Макандёй, инд. касик 501
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны"
Макатба, инд. сел. на Амазонке 693-
694
Максимилиан I Габсбург, император
Священной Римской империи 662
Мала, долина 537, 566
Малага, город в Испании 66. 747. 760
Малакка, полуостров (Золотой Херсо-
нес) 224. 660
Мальдонада, чудесно спасшаяся жен-
щина 676
Мальдонадо Бальтасар, глава экспеди-
ции в горы Центральной Кордиль-
еры 76/
Мальдонадо де Сегбвиа Кристобаль,
заместитель Франсиско де Орелья-
ны 777-776. 792. 796-797
Мальдонадо Диего, капитан, роя-
лист 604
Мальдонадо-и-Солйс Алонсо де, юрист,
зять Франсиско де Монтехо-
отца 265-266. 267. 324-325
Манагуа, озеро 99-/00
Мандевйл Джон, литературный персо-
наж 336. 339
Манко Капак, первый Великий
Инка 460-462
-	иллюстрация 522
Манба, мифический город 660, также
см. Эльдорадо
- карта 649
Мансанйльо (ПуЗрто-де-Сантьйго),
совр. город в Мексике 267
- карта 234
Мансо Андрес, наместник в Перу 9/5.
9/7
Мапбчо, река и долина 59/. 594. 597
- карта 606
мапуче, группа народов 566-569.
592. 594. 595-596. 6/5. 6/7, 626.
626
-	иллюстрации 566. 600, 6/3, 626
Мар Дульсе (Пресное Море) —
см. Амазонка
Мар-дель-Плата, совр. город в Арген-
тине 933
Маракайбо, исп. пос. в Венесуэле 666.
667-666. 672. 663. 936
-	карта 673
Маракайбо, озеро 666. 667 670 674
- карта 673
Маракапан, мыс 636. 663
Маракапана, инд. сел. 632. 634.6&
Мараньон, река — см. Амазонка
Марата, мифическое королевство 4।
42/. 426
Маргарйта, исп. пос. на острове Марга-
рита 63/-636
Маргарйта, остров 44/, 446. >56. f
792. 607 623. 629. 630. 633.637
639. 644. 652
- карта 44/. 790. 635, 652
Марикйта, инд. сел. в Колумбии 766
Марин Луис, капитан в экспедиции
Эрнана Кортеса /42
Марина (Малиналь), инд. наложни-
ца и переводчица Эрнана Корте-
са /23-/24. /43. /46. /54 /63-/64
/60. /67. 206. 2/5
- иллюстрации /24. /50. /52. /55
/76. /9/. /92
Марина, служанка Доминго Мартинеса
де Иралы, мать Аны де Ирала №
Марйнъо де Лобера Педро, хронист
- «Хронцка королевства
Чили» 565. 595-596. 62/
Мария, дочь Эрнандо де Сото
от индейской наложницы !67
Мария, служанка и мать троих
детей Доминго Мартинеса де Ира-
лы 666
Маркос из Нйсы, фрай, участник
экспедиции Педро де Альварадо,
глава разведывательной экспеди-
ции в страну Сибола 26/. 256.4Н
4/5-422. 423-427. 426. 430,434
- иллюстрация 425
Мармолехо Мария, жена Альвара Нунь-
еса Кабесы де Ваки 370
Мартин Франсиско, перебежчик 67
Мартин Эстебан (Стефан), разведчик
в первой Экспедиции Альфингера,
маэстре-де-кампо во второй экспе-
диции Альфингера 669. 67 674
664. 669. 690
Мартинес де Ирала Диего, сын Домин-
го Мартинеса де Иралы от служанки
Марии 666
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
Мартинес де Ирала Доминго, конкиста-
дор, губернатор Парагвая 664, 660,
662-9/4. 9/4-9Z5. 9/6
- дети 666
- иллюстрация 9//
Мартинес де Ирала Хинебра, дочь
Доминго Мартинеса де Ирала
от служанки Марии 666
Мартинйльо, индейский толмач при
Франсиско Писарро 462
Мартир Педро (Пьетро Мартйре
д’Ангиера), хронист
- письма 42
- «Декады Нового Света» 90-9/.
93. 296. 340-34/. 346-349
Матакйто, река 624
Матинйно (Мартиника), остров
- миф об амазонках 764
Матьенсо Педро, алькальд исп. пос.
на острове Кубагуа — см. Ортис
де Матьенсо Педро
Матьенсо Франсиско, сын Хуана Мать-
енсо 929
Матьенсо Хуан, ойдор аудьенсии Лас-
Чаркас 929
Маувйла, инд. сел. на терр. совр. штата
Алабама 402-404
Мауле, река 459. 462. 465. 569
Мачипаро, инд. терр. на Амазон-
ке 776
Мачифаро, инд. сел. на Амазонке 6/5.
6/6. 6/6, 622
Мачу-Пйкчу, город в Перу 560
-	иллюстрация 56/
-	карта 46/
Мегасфен, источник мифов 334
Медельйн, город в Испании, где
родился Эрнан Кортес /09. 226
Медельйн, современный город
в Колумбии 744
-	карта 733
Медйна дель Кампо, замок
-	иллюстрация 563
Медйна Седбниа, герцог (Альфонсо
Перес де Гусман) 2^5. 370. 371
Медйна Франсиско де, капитан 635
Мёдиги Лоренцо
-	письма Америго Веспуччи к 42
Медрано Галас де, капитан 972. 973.
975
Мезоамерика (Мексика, Гватемала,
Гондурас, Сальвадор) 40. /09-329.
//3. /25
Мексиканский залив /25. /93. 332.
346. 350. 363. 367. 369. 404. 4/3
- карты /25. 2/9. 344. 35/. 367.
364. 4/3
Мельгарёхо Педро, фрай, чинов-
ник 2/2
Мельчорёхо, инд. толмач //3. /2/.
/22
Мендес Диего, участник убийства
Франсиско Писарро и Инки Ман-
ко 560-562
Мендоса Антонио де, вице-король
Новой Испании 236. 237-236.
239-24/. 266. 29/. 360. 363. 4/5.
422. 435. 939
-	иллюстрации 237. 269
Мендоса Антонио де, капитан, комен-
дант форта Корпус-Кристи 664
Мендоса Беатрис де, сестра Марии
де Мендоса 227-226. 229. 702
Мендоса Гонсало де, родственник
и капитан Педро де Мендосы 674.
66/. 662-663. 907. 9/6
Мендоса Мария де, жена Франсиско
де Лос Кобоса, покровительница
Эрнана Кортеса 227-226. 229.
702, 669
Мендоса Педро де, губернатор Ла-
Платы, основатель Буэнос-Айре-
са 369. 70/. 666-662. 663. 666.
669
-	иллюстрации 669. 66/
Мендоса Франсиско де, капитан, заме-
ститель Иралы в Асунсьоне 905.
906-909
Мендоса Хулиан де, сын алькальда
Бурбураты Чавеса 64/. 643
Мендьета Диего де, племянник Ортиса
де Сарате 929
Менесес Антонио де, приемный сын
вице-короля Перу Франсиско
де Толедо 929
Мерйда, город на Юкатане 320-323.
326-329. 936
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
Мерида, исп. пос. в Венесуэле 64/. 649
Меркатор Герард, картограф 44
Мета (Каранака), река 650. 652-654.
660. 665. 669. 690. 76/
Мета, мифическая страна 654, 655.
659-660. 76/. 764
Мехико, город
-	история завоевания /56. 250 (см.
также: Теночтитлан)
-	и культурная политика Эрнана
Кортеса 206-207. 209. 229-230
-	смерть Франсиско де Гарая
в 211-212
-	междоусобица в отсутствие Кор-
теса 221-223
-	при вице-короле Антонио де Мен-
досе 236, 236
-	Кристобаль де Олид в 2/5. 250.
253. 256. 26/
-	Педро де Альварадо в 266. 270.
274-275
-	наводнение 292
-	Монтехо-отец в 297. 3/6. 327.
357
-	прибытие Кабесы де Ваки и спут-
ников в 360-36/. 363
-	и экспедиция на поиски Сибо-
лы 4/4. 4/6. 42Z-422. 425-426.
426. 435
-	перезахоронение Эрнана Кортеса
в 245-246
-	дальнейшая история 936. 939
-	иллюстрации 23/. 29/
-	карты 266. 364
Милан, город
-	осада при участии Педро де Валь-
дивиа 566
Миранда Педро де, заговорщик 6/3. 621
Мйсера Амбросио долина (долина
презренного Амвросия) 674
Миссисипи (Пальмас, Великая Река),
река 366. 372. 39/. 406. 4/0. 4//.
413. 437
-	иллюстрации 407. 406
-	карта 4/3
Миссисипи, штат 405
Мичималонго, инд. вождь 592. 594.
596
Мичоакан, штат 2/0. 232. 25/. 265.
266
-	иллюстрация 256
Мйчуа, вождь Тунхи 720-72/
Мишкбатль, инд., легендарный завое-
ватель /26
Могёр, город в Испании 46
Мойобамба, инд. сел. в Перу 6/6
Молина Алонсо де, один из «тринадца-
ти прославленных» 456. 456
- иллюстрация 456
Молина Кристобаль де, священник,
участник экспедиции Диего де Аль-
магро 52/
Молина Хуан Игнасьо, аббат, историк,
географ 569
Молуккские острова 40. 2/0. 224.
239. 260. 267. 29/. 746. 66/
- карта 225
молуче, народ 569
Мбнгиа (Мунгиа) Педро де, капитан
Лопе де Агирре, роялист 6/2.
632-634. 637. 639
Монрой Алонсо де, заместитель Педро
де Вальдивиа 567, 593. 594 595
599-600. 602. 604-G05. 601
Монталъво Гарей Родригес де —
см. Родригес де Монталъво Гарей
Монталъво де Луго Лопе, заместитель
губернатора Новой Гранады Алонсо
Луиса де Луго 762
Монтеверде, солдат, жертва Лопе
де Агирре 626
Монтенегро Хуан де, отец Диего
де Альмагро 449
Монтес Диего де, конкистадор 695
Монтесйнос Франсиско, фрай, глава
миссии доминиканцев 632-654
636-637
Монтехо (Монтехо-и-Лебн) Франсиско
де, сын Монтехо-отца 292-329
Монтехо Каталина j\e, дочь Франси-
ско де Монтеро и его жены Беат-
рис 296. 303. 3/0. 3/5. 324 325
Монтехо Франсиско де, отец 292-
329 //5. /23. /34. /43. /69. /94.
255. 263. 635. 7/0
- иллюстрации 293. 31/
Монтехо Франсиско де, племянник
Монтехо-отца 297. 3/7 3/9. 323.
324. 326. 327
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны “
Монтехо Хуан де, брат Монтехо-
отца 297, 3/6
Монтехо, город в Испании 293
Монтойа Алонсо де, сообщник Лопе
де Агирре 6/5. 6/6, 624. 625. 627
Монтойа Бальтасар де, эскрибано
в экспедиции Педро де Альвара-
до 267. 290-29/
Мор Томас, британский мысли-
тель 232
Моралес Гаспар, командующий экспе-
диции в Панаму 76
Моралес Падрон Франсиско, историк 6.
26
Морговехо де Киньонес Франсиско, капи-
тан 526
Море Кортеса — см. Калифорнийский
залив
Море Мрака, миф /2. 333
Москбсо Луис де, преемник Сото, гене-
рал-капитан экспедиции после смер-
ти последнего 403. 407. 411-413
Мотекусома II Шокойбтсин
(Монтесума, Мутексума), правитель
государства ацтеков /29. 134-136.
138, 140-141. 144. 149, 151. 153.
154-169. 115-180. 184. 199. 241.
296. 418. 489. 139
- дети 184. 192. 208. 225
- иллюстрации /36. 160. 161. 180
Мотилонес, инд. терр. в верховьях
Амазонки 620
мотилоны, народ 662
Мотолиниа (Торибио Паредес
де Бенавенте), миссионер 209
муиски (чибча-муиски), народ 9. 447.
629. 650. 652. 654. 665. 669. 692.
704. 7/2. 723-724. 732. 134-135.
131-138, 142-143, 145-146,
155-151, 159-163. 164, 165, 938
- история и культура 112-123
- иллюстрации 7/3. 7/5. 7/6
Мукосо, индейский вождь 392
Мунгиа Педро де — см. Монгиа Педро де
Муньос Инес де, вдова Франсиско Мар-
тина де Алькантары 555, 556
Мурильо Бартоломе Эстебан, худож-
ник /74
мусо, племя 138-139, 163
Мученики (Флорида-Кис), архипе-
лаг 345-346
Мюнстер Себастьян, немецкий гео-
граф 445
Навальмансано, город в Испа-
нии 352
Наварра, королевство 366. 6/3
Наварро Педро де, епископ 244
Навас-де-Толбса, город в Испании
-	битва у 366
Навидад, исп. пос. в Мексике 267
Навидад, форт на о. Гаити, первое
поселение испанцев в Новом Све-
те 33/
Нако, долина и город в Гондурасе 256
Након Купуль, инд. касик 311-312
Напо, река 565-567
-	карта 567
Наполеон Бонапарт 431-438
Нарваэс Панфило де, конкиста-
дор 352-368
-	и Эрнан Кортес 169-114. 193.
212-213. 249. 299. 634
-	его люди и корабли в войске Кор-
теса /75. 181. 184-185. 188. 190.
192, 194. 195. 250, 299
-	и Альвар Нуньес Кабеса
де Вака 37/, 374, 376. 36/
-	экспедиция Эрнандо де Сото
по его следам 364. 366-396.
409. 412-413
-	участники его экспедиции и стра-
на Сибола 414-419
-	иллюстрации /74. 353
Наска, долина 550
Наска, древняя индейская культу-
ра 460
Наска, пустыня 537. 539
Ната, инд. сел. в Панаме /0^5. 502
Нативидад, город — см. Пуэрто-Кортес
науа, группа народов 40. /25. 4/4
-	карта /25 — см. также: ацтеки
Начи Коком, инд. вождь 32/
Немекене, сипа Бакаты 121-122
Нерсесов Яков Николаевич, историк
- «Тайны Нового Света» 467
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны “
Никарагуа, губернаторство 96. /00,
102-103. 105-108. 116. 253. 281. 299.
386-387. 400. 473. 474. 475, 50/.
503. 528. 531. 570. 755. 767. 824
- карта /05
Никарагуа, озеро 96-99. /00
Никарагуа, современная страна 40.
96. /00
- карта 344
Никарао, инд. касик 96-/OO
Никоя, залив 99. /05
Никоя, полуостров 96
Никуэса Диего де, губернатор Золотой
Кастилии 51-52. 54. 57. 59-63.
66. 72. 69. 97
- территория завоеваний 51
Ниньо Андрес, соратник Васко Нуньеса
де Бальбоа, напарник Хиля Гонсале-
са де Авилы в экспедиции в Никара-
гуа 96-99
Ниньо Педро Алонсо, соратник Колум-
ба 46. 44/. 645
- карта открытых земель 444
Новая Андалусия (Карибское побере-
жье Колумбии), губернаторство 51.
795
- карта 51
Новая Валенсия, исп. пос. — см. Вален-
сия
Новая Галисия (штат Халиско в Мекси-
ке), губернаторство 231. 234-235.
237. 239. 287. 315. 318. 380. 414.
417. 423. 436
Новая Гранада, Новое Королевство
Гранада (Колумбия), губернаторст-
во 629-766. 808. 839. 841. 939
Новая Испания (Мексика), губернатор-
ство, вице-королевство 285. 318.
438. 585. 939
- название 191
-	колонизация 206. 209. 280
-	и Кортес 206. 228-232. 235.
244-248. 380
-	в отсутствие Кортеса 214. 226.
228-230. 261. 277. 635
-	и Кристобаль де Олид 254-255
- губернаторы 212. 213. 222. 296.
635
-	вице-короли 236-237. 240.
246. 415. 432, 435
-	и миф о Сиболе Семи Горо-
дов 239. 381. 417. 418. 421-423
432. 435
-	иллюстрация 227
- сюжет герба 129
Новая Кастилия (Центральное Перу),
губернаторство 511. 512
Новая Памплона, исп. пос. — см. Пам-
плона
Новая Саламанка, исп. пос. —
см. Саламанка
Новая Эстремадура (Чили), губерна-
торство 591-592. 593. 613
Новое Толедо (Чили, Южное Перу),
губернаторство 511. 512. 542. 555
556. 592
Новые законы 569-571. 573-514.
577-579. 681. 751. 890, 939
Новый Кадис, исп. пос. на острове
Кубагуа 645-646. 655-658
- карта 790
Новый Кадис, исп. пос. на острове
Маргарита 446. 791
Новый Толедо, исп. пос. в Перу 863
Номбре-де-Дьос, исп. пос. на Панам-
ском перешейке 60. 62. 97. /05.
470. 586. 748. 755. 823. 833
- карта 71
Ночистлан, инд. сел. в Мексике 283
Нуньес Вела Бласко, вице-король
Перу 569-575. 578. 604. 751. 803
916
- иллюстрации 570. 57/. 572
Нуньес де Бальбоа Васко, конкиста-
дор 47-66 28. 43. 89. 94. 95-96.
97-96. 102. 108. 123. 385-386 W
502. 504. 631. 662. 860. 832
- иллюстрации 49. 81. 83. 84. 85
- маршрут экспедиции 71
- карта открытых земель 444
ъ
Нуньес де Варела Франсиско,
юрист 635
Нуньес де Педрбсо Франсиско, глава
экспедиции в Центральную Корди-
льеру 763
Нуньес де Пйнеда-и-Баскунъян Франсис-
ко,-пленник индейцев 621
Нуньес де Прадо Хуан, глава экспедиции
вТукуман 9/7
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
Нуньес Кабеса де Вака Альвар, конкиста-
дор 366-365. 662-9/3 362. 364.
365-366. 369. 39/. 395. 4/4. 663.
925
-	«Кораблекрушения» 362. 364.
365. 366. 367. 366. 372, 373.
374. 375. 377. 376. 379. 360.
36/. 363. 39/. 406
-	пробанса 369-370
-	«Комментарии» 690. 69/. 692.
694-695. 696. 696-699. 902
-	обложка «Комментариев» 903
-	иллюстрации 369. 669
-	маршрут странствий 364
Нуньес Перо, торговец, жертва Лопе
де Агирре 640
НуЗстра-Сеньбра-де-ла-Асунсьбн-де-
Баракба, исп. пос. — см. Баракоа
НуЗстра-Сеньбра-де-ла-Асунсьбн-де-
Панама, исп. пос. — см. Панама
Нью-Мексико, штат 4/6. 436
О’Хйггинс Амбросио, губернатор
Чили 626
Оахака (Оахака-де-Хуарес), город
в Мексике 222
Оахака, инд. терр. в Мексике 232.
26/
-	карта 266
Оахака, штат Мексики 2/0. 265
Овандо Николас де, губернатор Эспань-
олы, вице-король Индий 110-111.
331-332. 448. 630
Овьедо (Гонсало Фернандес де Овьедо-и-
Валъдёс), хронист 73. 76. 96
- «Общая и естественная история
Индий...» 16. 35, 52. 53. 61.
14-15, 76-79. 60. 63. 93-96.
359. 563. 632. 649. 65/. 7/9-
720, 743. 764
-	карты работы 655. 673
Овьёдо-и-В&ньос Хосе де, историк
- «История завоевания и заселения
провинции Венесуэлы» 674.
694
Огненная Земля, остров 445. 664
Оклахома, штат в США 4/0
Оланчо, долина в Гондурасе 101-102
Олеа Кристобаль де, солдат, спасший
Эрнана Кортеса 194, 202
Олид де Убеда Кристобаль де, капитан,
командующий экспедиции в Гонду-
рас 246-26/ /03. /04. 111. 183-184.
/97. 2/0. 211. 214-215. 220. 232.
264. 265. 266. 214. 299. 635
- иллюстрация 249. 256. 260
Ольмедо Бартоломе де, священник
в экспедиции Эрнана Кортеса 121.
141. 111. 112
Ольмос Франсиско де, командующий
экспедиции в Кито 543
Ольянтайтамбо, инд. крепость
в Перу 529. 532. 535. 562
- иллюстрация 530. 54/
- карта 461
Омагуа, мифическая страна 693-694.
118-119. 181. 191. 194. 804. 801.
813. 815. 858
Онкбй, инд. сел. в Перу 544
Онорато фрай, монах, участник экс-
педиции по поиску Сиболы Семи
Городов 415-416
Онтиверос, исп. пос. в Парагвае 9/2. 9/3
Оньяте Кристобаль де, губернатор
Новой Галисии 281-291
Оньйте, город в Стране Басков 606. 644
Опбн, горы 723
Опбн, река 709. 725
Оран, испанская колония в Алжи-
ре 67. 666. 903
- иллюстрация 15
Оргбньес Родриго, заместитель Диего
де Альмагро 5/3, 511. 535-536.
538. 540
Ордас Диего де, конкистадор 629-
660 118. 120. 122. 139. 152, 151. 161.
118. 191, 194. 221. 296. 136. 161
- иллюстрации 633. 634
Ордас Педро де, брат Диего де Орда-
са 630	*
Ордас Родриго де, брат Диего де Орда-
са 630. 632
Ордунья, город в Испании, где, воз-
можно, родился Хуан де Гарай 9/6
Орельяна Франсиско де, конкиста-
дор 161-801 48. 566-561. 801.
813. 858. 905
- иллюстрации 77/. 799. 606
- маршруты экспедиций 444. 790
чл О /
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны
Ориноко (Уриапари), река 440-441.
442-443. 629. 636. 644. 646-
651. 653. 654. 660. 679. 736-737.
765
- бассейн 650. 654. 690. 737. 936
- притоки 649. 654. 679. 690
- карта 441. 639. 655. 790
Орокомай, мифическая королева 737.
766
Орталь Херонимо де, казначей Диего
де Ордаса 645. 657-656. 660
Ортигера Торибио де, хронист
- «Экспедиция на реку Мараньон
и прочие знаменательные собы-
тия, случившиеся в Индиях» 563.
612. 621. 653
Ортис де Вергара Франсиско, губерна-
тор Ла-Платы 916-923
Ортис де Гаэте Марина, жена Педро
де Вальдивиа 566. 610
Ортис де Матьенсо Педро, главный
алькальд исп. пос. на острове Куба-
гуа 656-659
Ортис де Сарате Педро, ойдор аудьен-
сии Перу, дядя Хуана де Гарая 916
Ортис де Сарате Хуан, губернатор
Ла-Платы, родственник Хуана
де Гарая 917. 920. 922. 925. 926.
927-929. 931. 933
Ортис Хуан, пленник индейцев, тол-
мач 391-392. 394. 404-405. 413
Оса, залив 100
Осорио Хуан, маэстре-де-кампо Педро
де Мендосы 672-673. 675. 677.
662. 666
Осбрно, граф (Гарсйа Фернандес
Манрике), президент Совета
по делам Индий 470. 637
Остров Юпитера, миф 339
Осукар, инд. сел. в Мексике 250
Отеро Сильва Мигель, венесуэльский
писатель
- «Лопе де Агирре, Князь Свобо-
ды» 606. 656
отоми, народ 127. 196
Отумба, инд. сел. в Мексике
- битва при 166-190. 249. 526.
635
- иллюстрация 169
Офир, мифическая страна в Афри-
ке 660
Охеда Алонсо де, мореплаватель 4&
51-55. 56. 57. 56. 59. 62. 72.111.
441-443. 446. 449. 630-631. 660,
667, 696
- территория завоеваний 51
- карта открытых земель 444
Павия, город в Италии
- битва при 563. 566
Падилья Хуан де, фрай в экспедиции
Франсиско Васкеса де Коронадо,
миссионер 435
Паленке, древний город цивилизации
майя 304
- карта 125. 219
Паломо Диего, жертва Лопе де Агир-
ре 629
Палое-де-ла-Фронтёра (Палое Могёр-
ский), город в Испании, откуда
Колумб отправился в первую транс-
океанскую экспедицию 46. 226
Пальма, остров 70/
Пальмас, река — см. Миссисипи
Памплона (Новая Памплона), исп. пос.
в Колумбии 674. 606
Памплона, долина 759. 763
Панама
- губернаторство (Золотая
Кастилия) 51. 57. 62. 73. 76. 7?.
62. 66. 92-93. 97. 100. 116 /69.
293. 300. 459. 526. 531. 570.
563. 707. 755-756
-	совр. государство 40. 936
-	карты 51. 733
Панама (НуЗстра-Сеньбра-де-ла-
Асунсьбн-де-Панама), исп. пос.,
позже город 95-96. 96. 99. /04.
105. 106. 239. 315. 366. 449. W
451-456. 459. 471. 491. 494. 502
503. 510. 551. 566. 602' 755-7 6.
623. 639
-	иллюстрация 64
-	карта 71. 733
Панамский перешеек 42. 46. 66. ЮТ
116. 293. 449. 470. 566. 696.11
747. 755. 609
- карта 97
Панатакат, инд. сел. в Гватемале ?70-
'271
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
ч- ч, ’
пануко (сантистеоан), порт и крепость
в Мексике 211
-	карта 266
Пануко, инд. терр. в Мексике /93.
211
-	губернаторство 211. 226. 266
Пануко, река /93. 211. 363-364, 413
- карта 114
Панчбй, долина 292
Папалоапан (Рио-де-Альварадо),
река 263
Парагвай
-	губернаторство 766. 673. 66/.
666. 692. 694. 906. 9/2. 9/4. 9/5.
920. 92/. 922-923. 930
-	совр. государство 369. 447.
663
Парагвай, река 662. 663. 664. 666.
679-660. 663. 665. 69/, 696-697,
902. 905. 9/3, 9/4
- карты 639. 666. 676, 920
Парагуа, исп. пос. на острове Маргари-
та 629, 63/
Парагуана, полуостров 442
- карта 652
Паракас, древняя индейская культу-
ра 460
Парана (Рйо-де-Солйс, река Солиса,
Рио-де-ла-Плата, Ла-Плата),
река 637. 792. 660. 66/. 662.
663. 665-666. 667. 666, 670, 673.
674-675. 676-679, 69/. 695, 902.
911-912. 913. 917. 925. 926. 927.
926. 935
- карты 639. 666. 676. 920
Паредес де Бенавёнте Торибио
(Мотолинйа), миссионер 209
Парйнья, долина 476
Пария земля — см. Земля Пария
Пария, залив 440-442. 642. 645.
646. 790
-	карта 44/. 790
Пария, форт на реке Ориноко 644.
645. 654. 659-660
Пас Мартин де, один из «тринадцати
прославленных» 456
Пас, река 272
Паска, долина 665. 7/6, 742
пастене хуан ьаутиста, командующий
морской экспедицией 60/. 602.
604-606
-	карта экспедиции 444
Пасто, исп. пос. в Колумбии 769
Пасть Дракона, пролив 790-79/
- карта 790
Патия (Биру), река 449.454
Патцкуаро, озеро 25/. 252
Пау лью, Великий Инка 5/3. 514-515.
532-533. 544-545. 546
Пачакамак, божество инков 466-467.
466
Пачакамак, инд. сел. в Перу 5/0. 537
- карта 46/
Пачакутёк, Великий Инка 462
-	иллюстрация 462
Пачамама, божество инков 467
Педро Санчес, инд. вождь 642
Пеньялоса Хуан де, заместитель Фран-
сиско де Орельяны 606-607
Пералъварес Ольгин, командир отря-
да 557-556. 560
Перальта Кристобаль де, один из “три-
надцати прославленных” 456
Перансурес (Педро Ансурес), капитан,
командующий экспедицией в Ла-
Плату 34
Перес Гомес, участник убийства Франсиско
Писарро и Инки Манко 560-562
Перес де Ирала Мартин, сын Доминго
Мартинеса де Иралы от Эсколасти-
ки 666
Перес де Кесада Эрнан де, брат Гонсало
Хименеса де Кесады 693. 703-705.
729. 737. 739-7412743. 745,
759-762
Перес Мартин, старший сержант,
впоследствии маэстре-де-кампо,
сторонник Лопе де Агирре 6/9.
627. 629-630. 634. 635. 636
Перес, солдат, жертва Лопе де Агир-
ре 640
Перикбн, инд. толмач при Гонсало
Хименесе де Кесаде 725
Перу
- территория 7. 25. 97. 237. 236-
239. 26/. 262. 445. 624-625.
<	Указатель. Имен-
± 7 ной, топонимиче-
ский и предметны ~
626. 702-703.705.101.712.736.
143.149-151.756.761-762.166
-	Лопе де Агирре в 607. 609.
610. 612-615. 611. 616. 621-625.
629-632. 644. 646. 641. 654.
656. 656
-	Педро де Альварадо в 265.
219-266. 266. 415
-	Педро де Вальдивиа в 566.
561-590, 593. 599-602. 604.
601. 606. 610. 611. 612. 615
-	братья Писарро в 225. 230.
447. 446-562. 563. 564. 565,
569-564. 566. 604-606. 753-
154. 161-166. 113. 901. 909.
914-923. 927. 929. 930. 939
-	Эрнандо де Сото в 364. 365-
390. 400-401. 404-405. 410, 669'
- как воплощение мечты о богатой
добыче 315. 400-401. 404. 422.
619-661. 663. 661. 669. 70/. 714.
131. 161. 621
-	иллюстрации 446
-	карты 561. 606
Петатлан, река 360
пеуэнче, народ 569
Пикадо Антонио, секретарь Франсиско
Писарро 534. 550-551. 555. 556
пикунче, народ 566
Пилькомайо, река <563. 666. 663
-	карта <566
Пинсон Висенте, мореплаватель — см.
Янъес Пинсон Висенте
Писарро Альтамирано Каталина, мать
Эрнана Кортеса 109. 230. 231. 246
Писарро Гонсало, брат Франсиско
Писарро 562-564 446. 410. 415.
499-500. 501. 510-511. 521-524.
530-531. 533. 535. 531-536.
539. 544-546, 552. 554. 551.
566. 604-606. 150-151, 153-154.
169-114, 116, 193-194. 195, 606,
609, 611. 901. 916
-	иллюстрация 563. 516. 561. 562
Писарро Гонсало, сын Франсиско
Писарро. 510. 555
Писарро Диего, командир отряда при
Франсиско Писарро 526
Писарро Каталина, дочь Эрнана Корте-
са 112. 229
Писарро Педро, кузен Франсиско
Писарро, конкистадор, хро-
нист 450. 470. 533. 556
- «Реляция об открытии и завоева-
нии Перу» 450. 413. 475. 47&
461. 463. 467. 469-490. 492.
493. 499. 50L 512. 521. 523
527. 530. 533. 537. 539. 540
545-549. 552-553. 553. 554.
559-560. 576. 773
Писарро Санчо, капитан в экспедиции
Педро де Урсуа 616. 630
Писарро Фернандо, сын Гонсало Писар-
ро 560
Писарро Франсиска, дочь Франсиско
Писарро от Киспе Куси 510 555
563-564
Писарро Франсиско, конкистадор, заво-
еватель Перу, кузен Эрнана Корте-
са 446-562
-	Участник экспедиции Алонсо
де Охеды 53-55
-	Участник экспедиции Мартина
Фернандеса де Энсисо 57
-	заместитель Васко Нуньеса
де Бальбоа 56. 62. 69. 76. <56. III.
173. 225. 230. 236. 239
-	завоевание Перу 5. 6. 9. 45. 48.
109. 111. 241. 262. 279-286. 15
367-369. 395. 446. 470. 413-
477. 491. 521. 594
-	иллюстрации 450. 451. 411. 412
477. 465. 545. 554. 556
-	штандарт 546
-	карта открытых земель 444
Писарро Франсиско, сын Франсиско
Писарро, завоевателя Перу 580
Писарро Хуан, брат Франсиско Писар-
ро 448. 470. 475. 461. 491. 500.510
511. 522. 524. 525-526. 521. 582
Писарро Эрнандо, брат Фрацсиско
Писарро 366. 446. 470. 471. 413
475. 476. 460. 461. 466-491. 4 )4
511. 521. 522-523. 524-521. 529-
531. 532-533. 535. 537. 538-543
544-546. 550. 552. 554. 563. 511
562-564. 566. 660-661. 671
Писарро, капитан Эрнана Кортеса 113
Плиний-старший, античный писатель,
источник мифов 334
Пограничная аудьенсия 325. 321
I If
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны
Поло Марко, средневековый путешест-
венник
-	«Путешествия» 335. 764
-Иллюстрации из «Книги
Чудес» 336. 337
Понка, инд. касик 63. 66
Понсе де Леон Леонор, жена Хуана Пон-
се де Леона 350
Понсе де Леон Луис, верховный судья
Мексики 222-223. 225
Понсе де Леон Хуан, конкистадор 35.
46. 53. 2//. 330-352. 360
- иллюстрация 33/. 332
Понсе де Леон Эрнан, капитан при
Эрнандо Писарро 523. 524
Поопо, озеро 5/3. 544
- карта 46/
Попайн, город в Колумбии 573. 574,
575. 744. 747. 746. 750. 75/. 754.
755. 769. 936
Попайн, губернаторство 573. 574.
745. 746,749. 75/. 752. 753
Попокатепетль, вулкан /3/. /52. 633
- иллюстрация /3/. 634
- карта 146. /66
Поркалъо де Фигероа, секретарь Диего
Веласкеса //6
Портильо, приходской священник
инд. сел. Мойобамба в Перу 6/3-
6/4
Портовьёхо, исп. пос. в Эквадоре 26/.
503
Портокарреро (Эрнандес де Портокарре-
ро) Алонсо, капитан Эрнана Кор-
теса //7. /24. /43. /69. 294-296.
300. 635
Пбсо, капеллан 620-62/
Потосй, гора 514. 154. 936
-	иллюстрация 922
Потосй, город в Боливии 514. 609-
6/0. 909. 9/5. 9/7. 92J-922. 927.
936
-	иллюстрация 922
Пойчос, долина в Перу 476
Прекордильеры, горы 667
Пуна, остров 462. 412-413. 414.
416. 500. 503. 556
-	карта 461. 414. 561
Пунта-де-Пьёдрас, порт на острове
Маргарита 634. 635
Пурён, форт в Чили 6/5
Пуйбла, совр. город в Мексике 363
Пуэрто Франсиско дель, пленник
индейцев 665
Пуйрто-Вьёхо, инд. терр. в Эквадо-
ре 504. 766. 769
Пуйрто-де-Сантьйго, исп. пос. —
см. Мансанильо
Пуйрто-Кабальос (Сан-Педро-де-
Пуйрто-Кабальос, Сан-Педро-Сула),
город в Гондурасе 266. 267
Пуйрто-Кабёльо, совр. город —
см. Борбурата
Пуйрто-Кортёс (Пуйрто-Кабальос,
Нативидад), город в Гондурасе /03.
220. 256
Пуйрто-Кортёс (Пуйрто-Кабальос),
залив 101
Пуйрто-Рйко (Сан-Хуан-Баутйста, Сан-
Хуан), остров 40. 46. 53. 33/. 332.
346-349. 351-352. 642-644. 681
- карта 344
Пыбра, город — см. Сан-Мигель-де-
Пьюра
Равённа, город в Италии
- битва при 370
Рамирес де Арельяно де Суньига Хуана,
жена и мать четверых детей Эрнана
Кортеса 229. 23/. 236. 237. 240.
244-245
Рамирес де Арельяно Карлос (граф
де Агиляр), тесть Эрнана Корте-
са 226. 229
Рамос Перес Деметрио, историк
- «Миф о Дорадо» 637
Ревйлья-Хихёдо, архипелаг 233
Ремесаль Антонио де, хронист ’267
Рибёйру Дьогу, картограф 663
Рибера Николас де, один из «тринадца-
ти прославленных» 456
Рибера Эрнандо де, капитан в экспе-
диции Альвара Нуньеса Кабесы
де Ваки 697-699
Ривера Диего, художник 250
-	фреска работы 131
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны
Рикельме Алонсо де, королевский каз-
начей 495. 500. 524
Рим 12. 42. 9/. 126. 241. 868. 869
Римская империя 12
Рио-Гранде, река в Аргентине 616
Рйо-Гранде, река в Мексике 429
- карта 384, 431
Рйо-де-Альварадо (Папалоапан),
река 263
Рио-де-Жанейро, залив 444. 813
Рио-де-ла-Плата, река — см. Парана
Рио-де-ла-Плата, территория и губер-
наторство — см. Ла-Плата
Рио-де-Солйс, река — см. Парайа
Рио-Дульсе, река — см. Дульсе, река
Рио-Колорадо, река в Аргентине 616
- карта <566
Риобамба, инд. город в Эквадоре 283-
284. 506-501. 509
Риобамба, река 506-507
Риу-Нёгру, река 182
Робледо Хорхе, капитан 149-154
-Родригес Алонсо, адмирал, жертва Лопе
де Агирре <539
Родригес де Монталъво Гарей, писа-
тель 237. 336,185
- «Амадис Галльский» 158. 236-
231. 241. 336. 663. 185
-	«Подвиги Эспландиана»
(о сыне Амадиса) 236-237.
336. 185
-	обложка книги 236
Родригес де Фонсека Хуан, президент
Совета по делам Индий 99-100.
120. 142. 212-213. 222. 295-296,
299
Родригес Мануэль, алькальд на острове
Маргарита <53/. <532. 834. 835
Родригес Нуньо, лиценциат 556
Родригес Фрейле Хуан, хронист 7/7.
720
- «Конкиста и открытие Нового*
Королевства Гранады... 111-119,
123
Родригес Херонимо, надзиратель
за состоянием судов, отправлявших-
ся в Индии 199-800
Родригес Хуан, слуга губернатора остро-
ва Маргарита Хуана де Вильяндран-
до 834. 835
Родригес, солдат, жертва Лопе де Агир-
ре <530
Романо Руджьери, историк 940
Ромеро Франсиско, заговорщик 6//-
6/2
Ромеро Хуан де, капитан в экспедиции
Доминго Мартинеса де Иралы 911
Рохас Ана де, жертва Лопе де Агир-
ре 838
Рохас Габриэль де, капитан 504 523
524. 526
Рохас Диего де, конкистадор 34 9/7
Руис Бартоломе, штурман в экспе-
диции Франсиско Писарро 454.
456-451. 410
Руис Галан Франсиско, капитан 816.
881. 883. 884. 886
Руминьйви, инд. полководец 504-50?
РЗли Уолтер, английский колонизатор
и писатель 680
Сааведра Серон Альваро де, кузен
Эрнана Кортеса, командующий
экспедиции к островам Пряностей
(Молуккским островам) 224
- маршрут экспедиции 225
Сааведра Эрнандо де, капитан
при Диего де Альмагро-млад-
шем 560
Саванна, река 361. 391
Сагйпа (Сакесасйпа), вождь муи-
сков 735. 139-142.151-153
Сагуанмачйка, вождь муисков 720-72/
Сайлеры, банкирский дом 662. 663.
667
Сакату ла (ныне Ласаро-Карденас),
порт в Мексике 2/0. 224
Сакёес, река <523
Саксайуаман, инд. крепость
в Перу 468. 524-521
-	иллюстрация 469. 525
-	карта 461
Саламанка (Новая Саламанка), исп.
пос. на Юкатане
- первый город 305-307
- второй город 307-3/0
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
Саламанка (Саламанка-де-Кампёче,
«третья Новая Саламанка»), исп.
пос. на Юкатане 306. 310. 313-315.
316. 319
Саламанка Андрес де, рехидор
на острове Маргарита 631
Саламанка, город в Испании 110. 140.
293. 299. 305. 314. 422. 103.
105
Саласар Гонсало де, королевский
чиновник 221-222. 223. 230.
636
Саласар де Эспиноса Хуан де, участник
экспедиции Педро де Мендосы,
капитан при губернаторе Альва-
ре Нуньесе Кабесе де Ваке 613.
661-663. 666. 661. 900-901. 902
Салвадор (Сан-Салвадор-да-Баия-ди-
Тодуш-уш-Сантуш), город на заливе
Баиа 444
Салинас Мартин де, дипломат
-	письмо секретарю Карла V
Франсиско де Лос Кобосу 191-
192
Салинас, исп. пос. в Перу
- битва при 540-541. 543. 566.
566. 166
Сальвадор
-	современное государство 40. 100.
212. 304. 565
-	территория 103. 213. 261
-	карта 266
Сальвалеон (Сальвалебн-де-ИгуЗй),
исп. пос. на острове Эспаньола 331
Сальватьёрра (Сальватьёрра-де-
ла-Савана), исп. пос. на острове
Эспаньола 51
Салъдуэндо Лоренсо де, сообщник Лопе
де Агирре 612. 620. 622. 626-621
Сальседо Диего — см. Лопес де Сальседо
Диего
Сальседо Хуан де, рехидор Мексики 112
Самала, река 266
Сан Милъян Педро де, заговор-
щик 553-554
Сан-Антонио, мыс 120
Сан-Габриэль, остров 926
Сан-Матёо, залив 411. 460. 543
Сан-Мигёль-де-Пыбра (Пыбра), исп.
пос. в Перу 416-411. 460. 466.
503. 504. 556. 551
- карта 461
Сан-Мигёль, залив 69-10. 63-64
-	карта 11
Сан-Мигёль, исп. пос. в Гондура-
се 101-102
Сан-Мигёль, исп. пос. в Сальвадо-
ре 261
Сан-Пабло, река 100
Сан-Пёдро-де-Пуэрто-Кабальос (ныне
Сан-Пёдро-Сула), исп. пос. в Гонду-
расе 256. 266
Сан-Педро-Чампотон, исп. пос.
на месте инд. сел. Чампотон 311,
316. 323
Сан-Роки, мыс 443-444
Сан-Сальвадор, исп. пос. в Ла-Пла-
те 926. 931
Сан-Сальвадор, исп. пос. в Сальвадо-
ре 936
Сан-Сальвадор, исп. пос. на острове
Эспаньола 632
Сан-Себастьйн, исп. пос. в заливе Ура-
ба 54-56. 56. 16. 446
-	карта 11
Сан-Франсиско-де-Кампёче, исп. пос.
на Юкатане 319. 326
Сан-Франсиско, монастырь в Мехи-
ко 222
Сан-Хиль-де-Буэнавйста, исп. пос.
в Гондурасе 101
Сан-Ху ан-Баутйста, остров —
см. Пуэрто-Рико
Сан-Хуан-де-Улуа, остров в Мексикан-
ском заливе
- гавань 134
- форт 296
Сан-Хуан, «провинция» в Амазо-
нии <506
Сан-Хуан, губернаторство 332. 352.
144. 141. 151
Сан-Хуан, исп. пос. в Ла-Плате 911
Сан-Хуан, остров — см. Пуэрто-
Рико
Сан-Хуан, река 100. 449. 452. 454
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны "
Сан-Хуан, совр. город в Пуэрто-
Рико 332. 352
Санди Жуан ди, командир португаль-
ской экспедиции 79<5
Сандоваль Гонсало де, капитан Эрна-
на Кортеса //7. /43. /70. /72. /73.
/<53. /94. /97. 207. 2/0. 2//. 2/2.
2/5. 2/<5. 220. 223. 225. 226. 250.
253. 264. 299. 635
Санкти-Спйриту (Сан-Луис- де-
Кордова), форт в Ла-Плате <565.
<567. 926. 927
Санлукар-де-Баррамёда, порт в Испа-
нии 370. 640. 79<5-<5О/
- иллюстрация <59
Санта Крус де Сантьяго де Тлате-
лолько, высшее учебное заведение
в Мехико 939
Санта-Ана-де-Кбро, исп. пос. в Венесу-
эле — см. Коро
Санта-Катарйна, остров <562. <564. <5<5/.
<590. <59/
Санта-Крус-де-Капоковар, исп. пос.
в Перу 813-814
Санта-Крус-де-ла-Сьёрра (Санта-Крус),
исп. пос. в Боливии 311-318. 323.
338
Санта-Крус, «остров» (полуостров
Калифорния) 235. 814. 320. 321
Санта-Крус, залив 235
Санта-Мария-де-ла-Виктория, исп.
пос. в штате Табаско, Мексика 309
Санта-Мария-де-лос-Льйнос, исп. пос.
в Венесуэле 693
Санта-Мария-Ла-Антйгуа (Санта-
Мария, Антйгуа, Дарьён), исп. пос.
на Панамском перешейке 5<5-63.
65-66. 7/. 73. 74-77. 79. <50. <53.
<55-<56. 88. 93. 95. 96. /05. 502. 63/
- карта 7/
Санта-Марта, губернаторство 383.
669. 682. 632. 633. 104. 108.
103. 110. 138. 146. 151. 155. 151.
160-162
Санта-Марта, исп. пос. на побережье
ныйешней Колумбии 586. 633.
101-102. 104. 105. 101. ЮЗ. 110.
140. 141
- карта 673
Санта-Фе-де-Богота, город в Колум- I
бии — см. Богота
Санта-Фе, исп. пос. в Аргентине 921-
328. 332. 334-335
Санта-Фе, форт в Араукании 627
Сантандёр, порт в Испании 792
Сантистебан, порт и крепость в Мекси-
ке — см. Пануко
Санто-Домйнго, город на острове
Эспаньола 40. 49. 55. 61. 64-65.
66. 115. 123. 230. 233. 303. 301
343-344. 400. 448. 542. 510.
658-660. 661. 663. 666. 661.
663. 615. 680-681. 631. 632-693
635-636. 633. 101. 154.156. 7<59.
792. <537. <544
- карта 344. 384
Санто-Домйнго, губернаторство 531.
939
Санто-Домйнго, монастырь в городе
Херес-де-ла-Фронтера в Испа-
нии 904
Санто-Домйнго, монастырь в Мехи-
ко 29/
Сантьйго (Святой Иаков) 14.12. 130.
380. 532. 536. 884
рыцарский орден 246. 276. 555. 63$
- иллюстрация 366. 596
Сантьйго-де-Гуаякйль (Гуаякйль), порт
на реке Гуаяс (Эквадор)
- первый город 744. 168
- второй город 168-163.131. 307
- современный город 462.169.
338
Сантьйго-де-Куба, город на Кубе 111-
112. 111-118. 142. 362. 633
- иллюстрация 113
- карта 114
Сантьйго-де-лос-Кабальерос*де-
Гватемала (Сантьяго РЪщарей Гвате-
малы), город в Гватемале
- первый город 213-214
- второй город 218. 284-285. 281
231-232
Сантьйго-де-Чйли (Сантьяго Нового
Предела), город в Чили 531-593
534. 600-601. 603. 604. 606.
603-611. 624. 621-628. 338
- иллюстрация 59/. 627
- карта 606
/ОСН
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
Сангес де Варгас Эрнандо, солдат в экс-
педиции Гонсало Писарро 567
Сангес де Кастйлъя Эрнандо,
юрист 327-326
Санчес Педро, инд. вождь — см. Пед-
ро Санчес
Санго де ла Ос Педро, конкистадор,
хронист 466. 611-612,
- «Реляция Его Величеству о заво-
евании и усмирении провинций
Новой Кастилии» 466. 490. 49/.
492-493. 497-496. 503
-	просьба о капитуляции 611
Сапотитлан, инд. сел. в Гватемале 266
Сарате Агустин де, хронист
-	«История открытия и завоевания
Перу» 261-263. 516. 540. 542.
551. 553. 554. 556. 564. 566.
566
Сарате Хуана де, дочь Хуана Орти-
та де Сарате, внучка Инки Ман-
ко 926-930
Саура Карлос, режиссер
-	фильм «Эльдорадо» 606
-	кадр из фильма 6/6
Сахйка, инд. крепость в Колумбии 726
Светоний (Гай Светоний Транквилл),
древнеримский писатель 10
Святого Лаврентия река 36/
Священная Римская Империя 95. 295.
356. 662
Се Акатль Топйльцин, инд. —
см. Кецалькоатль
Се^Тбос Франсиско, опекун Хуаны
де Сарате 929
Себастьйн, святой 54
Себу, остров 224
Северное море — см. Атлантический
океан
Северное Чили 5/6. 590-59/
Северо-Восточное Бразильское плоско-
горье бёЗ. 936
Севильский Аноним, хронист
- «Завоевание Перу» 493
Севилья, город в Испании 42. 46.
56. /32. 225. 230. 244. 245. 262.
293. 295. 296. 329. 334. 346.
356. 37/. 374-375.-363. 392. 413.
450. 493. 511. 635. 663. 667. 704.
796-601. 662. 669. 903
-	иллюстрации 297. 369. 674
Сеговия, исп. пос. в Никарагуа /00
Сеговия, провинция в Испании 293
- город с тем же названием 67.
352. 466. 553
Сегура-де-ла-Фронтёра, исп. пос.
в Мексике /36. 191. 635
Седеньо Антонио, главный казначей
острова Пуэрто-Рико 642-644,
647-649. 659-660
Семпоала, инд. сел. в Мексике /39-
/45. /49. 171-173
-	карта /66
Сентено Эрнан, роялист 579. 560.
649
Сепеда (Васкес де Сепеда) Диего,
юрист 576. 56/
Серебряное царство (Страна Серебря-
ного Короля), миф 564. 666-670.
672. 679. 693. 695-697. 699. 905.
909
Серрано Мигель, жертва Лопе де Агир-
ре 627
Сесар Франсиско, капитан отряда
по поиску Серебряного царства
в экспедиции Себастьяна Кабо-
та 667. 660
Сесар, река 705
Сёти-Кёдас, водопад 666
Сетъелъ Грегорио де, житель
Куско 552
Сибола Семи Городов, страна,
миф 239-240. 261. 266-269. 363.
417-429. 433. 435
- «Реляция об экспедиции в Сибо-
лу» — см. Кастанъеда де Нахера
Педро де
сибонеи, племя 44
Сигуатан, инд. терр. в Мексике 232
Сид (Сид Кампеадор, Руй Диас, насто-
ящее имя Родрйго Диас де Вивар),
герой народных преданий, испан-
ского эпоса и романсов
- «Песнь о моем Сиде» 595
Сикуйе, инд. сел. в совр. штате Нью-
Мексико 429. 430. 433
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны ~
Сильва, братья (Бартоломе, Гаспар
и Хуан де Сильва), преступни-
ки 640-641. 646-641
Симйти, страна, миф 612
Симон Педро, хронист 694
Сину, река 101. 104. 809
Сиуака, ацтекский военачальник 188-
190
Сихочак, инд. сел. на Юкатане 318-
319
Скифия, страна в древней Европе 136
Совет по делам Индий 42, 99. 100.
120. 142. 111. 193. 194, 212. 226.
240. 242. 215. 216. 286. 295. 296.
328. 329. 351. 358. 311, 383. 384,
494, 539. 569. 609, 630. 635.
631, 638. 658. 663. 686. 699. 141.
143, 141. 151. 154-151. 160. 163.
192-195. 198. 801. 814. 881. 889.
901. 902. 928. 930. 932. 939
- иллюстрация 194
Согамосо (Суамбсо), город-государство
муисков в Колумбии 115. 120, 132,
158. 159
Созина Светлана Алексеевна, историк
- «На горизонте Эльдорадо!» 296.
468. 681. 685. 124. 158. 165
-	«Муиски — еще одна цивилиза-
ция древней Америки» 112
Соконуско, инд. сел. в Мексике 266
Солйн (Гай Юлий Солйн), античный
писатель 136
Солис Хуан, исследователь — см. Диас
де Солис Хуан
Солйса река — см. Парана
Соморростро, жертва Лопе де Агир-
ре 838
Соралусе Доминго де, один из «тринад-
цати прославленных» 456
Сбрас, инд. терр. в Перу 539
Соса Лопе де, губернатор Канарских
островов 95
Сото Эрнандо де, конкистадор 385-
413 48. 13. 384-385. 513. 519. 889
- капитан Франсиско Фернандеса
де Кордовы 102. 104. 105
-	в экспедиции Франсиско Писар-
ро 411-411. 481. 495-491. 501.
503. 510-511
-	и Атауальпа 419-480, 489. 491.
493
-	экспедиции 365. 368, 436. 431
438, 411. 693
-	иллюстрации 381. 398. 399.
401. 408. 409. 411. 419
-	маршрут экспедиции 413
Сотомайор Алонсо де, губернатор
Чили 934-935
Сотомайор Мария де, любовница
Лоренсо де Сальдуэндо 826
Средиземное море //
Страна Басков — см. Баскония
Страна Золоченого Короля — см. Эль-
дорадо
Страна корицы, миф 563-568. 584.
143. 145. 148. 150. 161.169, также
см. Эльдорадо
Страна Серебряного Короля —
см. Серебряное царство
Страна Цезарей (Страна Сесара, Город
Цезарей), миф 667-666. 9О9-Э 0.
933-934
Су а, божество муисков 7/6
Суамбсо, город — см. Согамосо
Суарес де Карвахаль Ильян, главноко-
мандующий войском при Франсис-
ко Писарро 543-544
Суарес де Толедо Мартин, заместитель
губернатора Ла-Платы 925 928
Суарес Инес де, любовница Педро
де Вальдивиа 567-566. 593.
595-596. 610. 621
- иллюстрация 595
Суасо Алонсо де, градоначальник
Мехико 221
Су ба, инд. сел. в Колумбии 126
Сукре, город — см. Чукисака
Сультепёке, инд. сел. в Мексике 6G3
Сумаррага Хуан де, первый архиепи-
скоп Новой Испании 230. 211.
939
Суньига Гонсало де, конкистадор,
хронист
-	«Весьма правдивая реляция
обо всём, произошедшем на реке
Мараньон в провинции Дора-
до» 812. 855. 858
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
Суньига Хуана де, жена Эрнана Кор-
теса — см. Рамирес де Арельяно
де Суньига Хуана
Сурбаран Франсиско де, испанский
художник /7
Сфбрца Висконти Асканио Мария,
кардинал 42
Сьёрра-де-Кбрдова, горы <567
Сьёрра-де-Ла-Плата (Серебряные
горы), мифические горы <596
Сьёрра-де-Перйха, горы 669
Сьёрра-Невада, горы 4<5. 69<5, 702
-	карта 673
Сьеса де Леон Педро де, конкистадор,
хронист 503. 749
-	«Хроника Перу. Часть I» 503.
505-506. 507. 509. 513-514
-	«Хроника Перу. Часть И.
Владычество Инков» 564-565
-	«Хроника Перу. Часть IV. Война
в Салинас» 33-34
Сьюдад-де-лос-Рёйес — см. Лима
Сьюдад-де-НуЗстра-Сеньбра-Санта-
Мария-де-ла-Асунсьбн, город —
см. Асунсьон
Сьюдад-Реаль (ныне Сан-Кристббаль-
де-лас-Касас), исп. пос. в штате
Чьяпас,.Мексика 3/6. 324
Сьюдад-Реаль (Сьюдад-Реаль-де-
Гуайра), исп. пос. в Ла-Плате 9/3.
923
Сьюдад-Реаль, город в Испании 450
Сьюдад-Реаль, исп. пос. на Юкатане —
см. Чичен-Ица
Табаско, инд. терр. в Мексике 114.
123-124. 134. 136, 143. 143. 221.
303. 315-317
- карты 114. 268
Табаско, река — см. Усумасинта
тайно, племя 44. 5<5
Тайясаль, город-государство
майя 322. 936
- карта 2/9
Такна, инд. сел. в Перу 6О<5
Такуба, город-государство ацте-
ков 2/<5. 264
Таломёке, инд. сел. в Северной Амери-
ке 338-333
Тамаламёке, инд. сел. в Колумбии 705
Тамбо, инд. город в Перу 523-530
Тангарала, долина 476
Тапиа Андрес дё, капитан, хро-
нист 2/2. 225. 235. 240. 300
- «Реляция о некоторых событиях,
приключившихся с ясновель-
можным доном Эрнандо Корте-
сом... /47. 168
Тапиа Гонсало де, капитан при Фран-
сиско Писарро 528
Тапиа Кристобаль де, губернатор
Новой Испании 212-213. 222
тараски, народ /29. 251-253
- карта /25
Таскалуса, инд. правитель 402. 404
Тафур Хуан, капитан при губернаторе
Педро де Лос Риосе 455-456
Тахимарба, инд. сел. в Мексике 25/
Текендама, водопад 7/6
Текуйчпо, дочь Мотекусомы,
наложница Эрнана Кортеса,
мать Леонор Кортес Мотекусо-
мы 208
Текум Уман, инд. военачальник 267-
268
Тенерифе, остров 640-641. 701.
802-803
Теннесси, штат США 401
теночки, народ 127-123. 133
Теночтитлан, город-государство
ацтеков
-	до конкистадоров 128-123.
132-133, 421
-	поход Эрнана Кортеса /22.
144-145. 146. 151-158. 633-634
-	Эрнан Кортес в 158-166. 168, 170.
172. 177-183. 247. 233-300
-	Алонсо де Авила в 233-300
-	Диего де Ордас в 633-635
-	Педро де Альварадо в 175-177.
263-264
-	отступление, «Ночь печали» 183-
188
-	подготовка к осаде 130. 132-136.
627
-	осада 137-206. 250. 264
-	основание нового города 206.
338
/00
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны w
-	после завоевания 209. 2/0. 25/.
296. 3/6. 357. 451. 501. 74/
-	иллюстрации /3/. /33. /57. /5<3.
/62. /76. /<52. /99. 200. 25/
-	карты 125. 146. 157. /<5<5
-	маршрут Эрнана Кортеса в 146.
/	<3б — см. также: Мехико
Теотиуакан, древний город-государст-
во в Мексике 126. 127. 188
- карта 146
тепанеки, народ /27. 128
Тепейакак, инд. терр. в Мексике /9/
Тепесйнго, инд. сел. в Мексике 636
Тернёро Муньос, заместитель Франсис-
ко де Орельяны 806-807
Тескатлипока, божество ацтеков /26.
/60. /75.
Тескоко, город-государство ацте-
ков 128. 166, 193-194, 196. 222.
223. 231. 246. 939
- карта 146, 196
Тескоко, озеро /25. /27. /52. 188. 191.
193-194. 250. 251. 292
- карта 146. 188
Теуантепек, инд. сел. в Мексике 233.
234.	240
Техас, штат США 372. 438
-	иллюстрация 889
Техибёра, инд. сел. в Венесуэле 677
Техо, инд. слуга Нуньо де Гусма-
на 414
Тиауанако, древний город-государство
в Боливии 460. 5/7. 543
- карта 46/
Тйгекс, инд. терр. в совр. штате Нью-
Мексико 429-430. 432-435
Тидор, остров 224
Тикаль, древний город-государство
в Мексике 304
- карта 2/9
Тирадо Диего, капитан при Лопе
де Агирре 831. 850
Тирипитйо, инд. сел. (ныне штат
Мичоакан в Мексике) 288
Тискесуса, инд. вождь 722-723.
725-727. 730. 734-735. 739. 741.
742
Тисо, инкский военачальник 549
Титикака, озеро 459. 460. 462. 544
812
-	карта 46/. 920
Тито Куси Гуальпа, инкский воена-
чальник 526-527
Тйту Куси, инд., сын Инки Ман-
ко 547. 548. 561-562
Тихий океан (Южное море) 47. 27<5
36/. 385. 663. 756. 865. 860. 881
- открытие и исследования побе-
режий 68-72. 74. 76. 79-84. 95.
98-100. 175, 210. 224. 229-250,
232-233. 235-236. 238-239.
253. 265. 272. 278. 279-280.
379. 381, 384, 386, 447, 449
502. 550. 662. 663. 666. 661.
668. 675. 679. 689. 699. 702.
705. 860. 861. 870. 889. 802
-	иллюстрация 69
-	карты 45. /25. 225. 234. 268
384. 437. 444. 461. 567. 630
733, 920
Тихоб, древний город на Юката-
не 320
Тихоокеанское побережье 82. 84. 97
/00. /03. /05. 2/0. 23/. 233. 210
266. 272. 278, 285. 287. 380.
456
Тичирй, инд. сел. в Панаме 65-66
Тлакопан, инд. город в Мексике 128.
181. 183. 187. 194. 206
-	карта 146
Тлашкала, инд. город в Мексике НО-
153. 172. 188. 190. 194. 223. 265
- карта 188. 268
Тлашкала, независимое инд. государ-
ство в Мексике 144-156. 188.101
196. 225. 265, 299. 633
-	карта /46
тлашкальтеки, народ (27. 129.
144-148, 150-152. 153-156.150. П2
175-178. 183-184. 186-188. 190. /01.
193-194. 196. 202. 249-250. 311
- иллюстрации /50. 152. 155. 178
184. 191
Токуйо, исп. пос. — см. Эль-Токуйо,
город
Токуйо, река — см. Эль-Токуйо, река
Толедо Франсиско де, вице-король
Перу 562. 929
юо$
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
- иллюстрация 930
Толедо, город в Испании 358. 450.
511. 540
Толлан (Тула), инд. древний город-
государство в Центральной Мекси-
ке 126-127. 410
Толука, долина в Центральной Мекси-
ке 251
тольтеки, древний народ 126-127.
133. 266. 304. 307
Тольтён,река 589
Томебамба (ныне КуЗнка), инд. город
в Эквадоре 503-505. 508. 750
- карта 461
Топйра, мифическая страна в Мекси-
ке 423
Тора (ныне Барранкабермёха), инд.
сел. в Колумбии 708-709. 711
Тораль, город в Испании 330
Тордесильяс, город в Испании 295
Тордеумос Франсиско, солдат 711
Торёча, инд. касик 67
Торрес де Вера-и-Арагбн Хуан де, ойдор
аудьенсии Лас-Чаркас, муж Хуаны
де Сарате 929-931. 933
Торрес Диего де, губернатор Новой
Галисии 423
Торрес Пабло де, фрай, веедор в экспе-
диции Франсиско де Орельяны 796.
797-798. 800. 801
Торрехон-де-Веласко (Торрехон),
город в Испании 87-88
Тоскано Бальтасар, капитан, жертва
Лопе де Агирре 827
тотонаки, народ 139-141. 144-145.
148-149. 150. 151. 154. 163
Тотонеак, мифический город 418. 421.
427-428
Тринидад, город в Аргентине —
см. Буэнос-Айрес
Тринидад, город на Кубе 117. 120.
362
Тринидад, остров 440. 642. 643.
659-660. 790
- карта 441. 639. 790
Триумфо-де-ла-Крус, исп. пос. в Гон-
дурасе 103. 256. 257
Трухильо Гонсало Мартин де, один
из «тринадцати прославлен-
ных» 456
Трухильо Диего, капитан 828-829
Трухильо, город в Испании 448. 555.
584. 767. 799
Трухильо, порт в Гондурасе 222. 261.
314
Трухильо, порт в Перу 460. 543.
572
Тубанама, инд. касик 76
Тудёла, исп. пос. в Колумбии 763.
808
Тукапёль, форт в Чили 615. 618-619
Тукуман, губернаторство 810. 910.
917. 926. 929
Тула, инд. город — см. Толлан
Тумако, инд. касик 71
Тумбес, город-крепость в Перу 397,
457-458. 465. 470-476. 503. 556.
573. 744
- карта 461. 567
Тунха, город-государство муис-
ков 720-723. 727. 730. 732. 734.
759. 760
Тупак Амару, Великий Инка 562
Тупак Уальпа, брат Уаскара 494. 495.
497
Тупак Юпанки, Великий Инка, сын
Пачакутека 462. 504-505
Тупйса, инд. сел. в Боливии 514
Турбако, инд. сел. в Колумбии 53-54.
630
Турмекё, инд. сел. в Колумбии 729
Турок, инд., прозвище 429-430.
432-433. 434. 564
-	иллюстрация 433
Тутетепёке, инд. сел. в Мексике 265.
269
Тутетепёке, инд. терр. в Мексике 265
Тутул Шйва, правитель города-
государства Мани 321
Уайна Капак, Великий Инка 462.
533. 590
-	родственники 463. 497. 504.
510
Уальйга, река 807
4	/ Л. Указатель. Имен-
V %	4 НОИ’ топонимиче“
ский и предметны ~
Уаманга, город
-	битва при 559-560. 154
-	иллюстрация 559
уанка, племя 543-544
Уануко, инд. сел. в Перу 54
Уануко, инд. терр. в Перу 50/
У арина, город в Боливии
- битва при 519-581
Уаскар, сын Уайна Капака 462-463.
411. 485-488. 505. 514
уастеки, народ 211
У беда Луис де, фрай, миссионер 435
уильче, народ — см. арауканы
Уитака, божество 115-116
Уицилопочтли (Уичилббос), божест-
во 128. 132-133. 160. 161. 180. 198.
202
Улуа,река 258
Ульм, город в Германии 661. 614
Ульоа Антонио де, подчинённый
Педро де Вальдивиа 602. 604-
606
Ульоа Франсиско де, глава экспедиции
в Калифорнию 236-231. 240.
424. 429
Умбрйа Гонсало де, кормчий Эрнана
Кортеса 144
Ураба, губернаторство 609
Ураба, зал. 51. 54. 56. 51. 65. 11.
809
Урбина Диего де, капитан морского
отряда экспедиции Гонсало Химе-
неса де Кесады 106-101
Уриапари, река — см. Ориноко
Урипария, инд. сел. на реке Орино-
ко 641-648. 654
Урсуа Педро де, конкистадор, генерал-
капитан экспедиции в Эльдора-
до 694. 163. 801-808. 812-822.
825. 854. 856. 931
Уртадо Гаспар, главный альгва-
сил 259
Уртадо де Мендоса Диего, брат Гарсиа
Уртадо де Мендосы-и-Манри-
ке 233-234. 815
Уртадо де Мендбса-и-Манрйке Гарсиа,
губернатор Чили 624-625. 915
Урубамба, река 462. 535-536 560
Уругвай, река 861. 868. 911. 92S. 931
- карты 639. 866
Уругвай, современная страна 444
441
Усач, инд. вождь, прозвище 429-430
Усумасйнта (Табаско, Грихальва),
река 114. 310
Утатлан, город майя-киче в Гватема-
ле 269-210
Ушмаль, древний город майя в Мекси-
ке 304
Фалькон, штат 676
Фариаш, жертва Лопе де Агирре 339
Фауст Иоганн, астролог 691-693
- иллюстрация 692
Федерман Николаус, конкиста-
дор 614-686 666. 686. 633. 639
692. 693. 698. 104. 142-143.
145-146
- иллюстрации 676,143
Фелипйльо, инд., толмач
в экспедиции Франсиско Писар-
ро 493. 518
Фердинанд II, испанский король 62
66. 69. 10. 19. 84. 88. 91. 95. 303
332. 343. 341. 861
- письмо Колумба к 441
- письма Бальбоа к 28. 63. 77.7^
80
Фернандес Гомес, юрист 930
Фернандес де Кордова Франсиско,
командующий экспедицией в Ника-
рагуа 99-100. 386. 503. 504.5М
860
- борьба за Гондурас и Никара-
гуа 101-106
Фернандес де Луго Педро, конкистадор,
губернатор Санта-Марты 339.
101-103. 104. 101. 110-111. 746.
141. 155. 151. 160. 869
Фернандес де Овьедо-и-Валъдес Гонсало,
хронист — см. Овьедо, хронист
Фернандес де Пьедрайта Лукас, хронист
- «Общая история конкисты Нового
Королевства Гранада» 763
Фернандес де Энсисо Мартин, конкиста-
дор 52-62. 65. 12. 13. 73. 30.63/
<ОЮ
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
Фернандес Манрике Гарсиа, граф
Осорно, президент Совета по делам
Индий — см. Осорно граф
Фернандо, инд. касик Койбы —
см. Карета
Фернандо, инд. правитель Гуатави-
ты — см. Гуаска Тикисоке
Филипп, принц, король Филипп II
- принц 532. 153. 195-191
- король Филипп II 534. 625. 696.
164-165. 623. 631. 643. 656.
656, 931
-	письмо Лопе де Агирре к 644-646
Филиппинские острова 224. 230
Фландрия 240-241. 295-296. 665
Флорианбполис, современный город
в Бразилии 662
Флорида, инд. терр. 35. 211. 341,
344-341, 356-364, 392. 396-391.
400
- экспедиции в 343, 344, 349-
350. 363-365, 369. 390-391.
431
-	губернаторство 356. 369.
310-311. 363-365. 369, 411. 412.
669
Флорида, полуостров 344-346,
390-391
-	карты 114. 344, 351. 359, 361,
364. 413
Фонсека Хуан де — см. Родригес де Фон-
сека Хуан
Фонсека, залив 99. 100
Фонте Ласаро, капитан Гонсало Химе-
неса де Кесады 126. 129. 134. 142.
151
Фонтиббн, исп. пос. в Колумбии 156
Франциск I, французский король 300.
563. 662. 194
Фриёде Хуан, исторйк 664. 666. 666,.
610. 662. 699, 106. 124. 164
Фройш Иштёван, португальский
мореплаватель, первооткрыватель
Ла-Платы 660-661
Фуггеры, банкирский дом 662-663
- иллюстрация 663
Фуратёна, божество 7/7. 129
Фусагасуга, инд. терр в Колум-
бии 159
Хавикух, селение племени зуни (ныне
штат Нью-Мексико) 425-426
Хавйла, мифическая страна 441. 642
Хакихагуана, долина в Перу
- битва в 560-561. 606
Халиско, штат Мексики 234
Хан Альфредо, этнограф
-	«Аборигены» 676
Хапупату, остров 252
Харен Гарсиа де, один из «тринадцати
прославленных» 456
Хатунканча, дворец Великого Инки
в Куско 524
Хауха, город в Перу 264. 461-466.
494-495. 499. 500-501. 504.
510. 511. 526. 531. 531. 540-541.
543-544. 549, 551. 512
- карта 461
Хемминг Джон, историк
-	«Завоевание империи
инков» 494. 522. 532-533.
541-546
Херес Франсиско де, хронист экс-
педиции Франсиско Писарро
в Перу 460. 611
-	«Завоевание Перу и провинции
Куско» 5. 461. 469. 492. 493. 499
Хёрес-де-ла-Фронтера, город в Испа-
нии 369. 904
Хёрес-де-лос-Кабальерос, город в Испа-
нии 46
Херйдас, плоскогорье 612
Херйра, мифическая страна 612. 661.
155
Хесус Тереса де, Святая 337
Хикотёнкатль (Хикотёнга), правитель
Тлашкалы 145-149. 152-153. 265
Хикотёнкатль Луиса, индейская
«жена» Педро де Альварадо 161.
265. 216. 260. 264. 292 1
Хикотёнкатль-младший, сын правителя
Тлашкалы, военачальник 145. 196
Хила, река 415
Хименес Бернардо, отец Гонсало Химе-
неса де Кесады 703
Хименес де Кесада Гонсало, конкиста-
дор 696-166 9. 21. 665
- иллюстрации 703. 109
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметньГ
Хименес де Сиснерос Франсиско, карди-
нал, регент при малолетнем принце
Карле (будущем Карле V) 64. 95
Хименес Ортуньо, первооткрыватель
Калифорнии 233-235
Хиррихйгуа, инд. вождь 391-392
Хуан II, испанский король 87
Хуан де Гуатавита, один из вождей
муисков 7/7-72/
Хуан, негр-раб 819
Хуана I Безумная, испанская короле-
ва 87. 91, 295
Хуана, служанка Доминго Мартинеса
де Иралы, мать Марии де Ирала 888
Хуанйльо, индеец-толмач 113
Хуарес Маркайда Каталина, жена Эрна-
на Кортеса 113. 207-208
Хунин, озеро в Перу 462
-	крепость на 500
Хунко Хуан де, капитан в экспедиции
Педро де Эредиа 704-705
Центральная Кордильера, горы 745,
754. 761. 763
Центральная Мексика /24. /25. 126.
137. 206. 210,216
Центральное Перу — см. Новая Касти-
лия
Центральное Чили 591-593
Цинцунцан, город в Мексике 252
-	иллюстрация 252
цутухиль, народ 270. 274
Чавес Косме де, отчим Франсиско
де Орельяны 797
Чавес Нуфрио де, конкистадор 907.
909. 913. 914-915, 917, 919. 921. 923
- маршрут экспедиции 444
Чавес Франсиско де, капитан при Фран-
сиско Писарро 553-555
Чавес, алькальд Бурбураты 840-841.
843
Чавес, жительница острова Маргарита,
жертва Лопе де Агирре 838
Чавес, охранник Лопе де Агирре 636
Чавйн-де-Уантар, город в Перу 460
Чакан, инд. терр. на Юкатане 320
Чакао, пролив 60/
Чалкучйма, инкский военачаль-
ник 485. 486. 487-488. 494-491
Чалько, город-государство, подчинен-
ный ацтекам 198
- карта /46
Чамелекбн, река 258
Чамётла, порт в Мексике 235
Чампотон, инд. сел. на Юкатане //3-
114. 136. ЗЮ. 317. 318
- исп. пос. (Сан-Педро-
Чампотбн) 3/7. 318. 323
-	карта 114. 219
Чан-Чан, столица древнего государства
Чиму-Чимор 460
- карта 46/
чанка, племя 462
Чапультепёк, инд. сел. в Мексике /97
- карта /46
Чаркас, инд. терр. — см. Лас-Чаркас,
инд. терр.
Чауак-Ха (Вальядолид), инд. город
на Юкатане 306
Четумаль, залив 307-308
- карта 2/9
Четумаль, инд. город на Юката-
не 307. 308. 310. 313
Чйа, божество муисков 7/6
чибча-муиски — см. муиски
Чибчачум (Чйбча-Чума), божество
муисков 7/2. 7/6
Чикаса, инд. терр. и поселение в совр.
штате Миссисипи 405-406
чикасавы, народ 405-407
Чико Альварес, капитан Кортеса 253
Чикоана, инд. сёл. в Ла-Плате 5/5
Чикомостбк, инд. терр. на севере Мек-
сики /27. 4/4
Чикбрия, инд. терр. в совр. штатах
Джорджия и Южная Каролина
360-361. 401
-	карта 359
Чили
-	губернаторство 448-628. 823
828. 889. 915-917. 933-935
-	современная страна 7. /29. /37
322. 388. 389. 447, 747.161 I
936. 938. 939
-	карты 46/, 606
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны “
Чилийский архипелаг 60/
Чилимйса, инкский вождь 475
ЧилоЗ, остров 60/
Чиминигагуа, божество муисков 7/5
Чиму-Чимор, древняя перуанская
цивилизация 460. 462
Чйнча, исп. пос. и территория
в Перу 5/3. 557
- карта 461
Чинчайсуйу, одна из четырёх составля-
ющих терр. государства инков 465.
432. 434
чиригуана, народ 9/4
Чирйнос Перальмйндес, чиновник
в Новой Испании 22Z-222. 225.
250
Чичён-Ица, город майя на Юката-
не 504. 507. 311. 313. 321. 324
- как исп. пос. Сьюдад-Реаль 311-
312. 313
-	карта 2/9
Чичильтикале, инд. сел. (ныне штат
Аризона) 424-425
чичимеки, народ 126-121. 535
Чолула, инд. город в Мексике /55-
/56. /65. /72. /76. 250. 520. 649
- карта /25. 146. /33
Чуарааль, инд. сел. в Гватемале 267
Чукйнга, долина
-	битва в 3/2. 344
Чукисака (ныне Сукре), исп. пос.
в Боливии 3ZZ. 929
Чупас, равнина
-	битва на 559-560. 513. 600, 9/7
- илл. 559
Чьйпас, инд. терр. в Мексике, ныне
штат 509. ЗЮ. 316-316. 324-325
Шёнер Иоганн, картограф 45. 445
Шикаланго, инд. сел. на Юкатане 655
Шмидлъ Ульрих, солдат, мемуарист
- «Путешествие в Рио-де-ла-Пла-
та» 372. 375. 376. 377. 379. 33/.
334. 397. 393. 399. 904. 906. 907
- обложка книги 35/
Шочимйлько, город в Мексике /94.
/93 ’
- карта /46
Шпейер Георг (Георг Хоэрмут фон
Шпейер, Хорхе Эспйра), конкиста-
дор 636-69/ 632. 635. 634. 635.
692. 695. 746
Шпейер, город в Германии 636
Эквадор 23/. 453-463. 411. 503.
504. 531. 565. 150. 163. 114. 953
- карты 567. 755
Эль-Токуйо, город в Венесуэле 34/
Эль-Токуйо, река и долина 675. 635.
696
Эльвира (Эльвира де Агйрре), дочь
Лопе де Агирре — см. Агирре Эль-
вира де
Эльдорадо (Эль Дорадо, Дом Солнца,
Страна Золоченого Короля, царство
Мета, Серебряное царство, страна
Цезарей, Великий Пайтити), страна,
город, миф
-	происхождение названия 630
- источники мифа 77. 446. 629.
655-654. 679. 111-120. 661-666,
305
-	экспедиции Себастьяна
де Белалькасара в 143-145. 150.
154. 166
-	экспедиция Филиппа фон Гуттена
в 631-636
-	экспедиция Диего де Ордаса
в 654-657
-	экспедиция Франсиско де Орелья-
ны в 566-567. 302-307
-	экспедиции Эрнана Переса
де Кесады в 153-162
-	экспедиции Доминго Мартине-
са де Иралы в 905-907. 909-9/2
-	экспедиция Гонсало Писарро
в 552. 565-563. 770
-	экспедиция Педро де Урсуа
в 307-303. 613-613
-	экспедиция Николауса Федермана
в 661-665. 142
-	экспедиции Гонсало Хименеса
де Кесады в 105-111. 164-165
-	экспедиция Хоэрмута фон Шпей-
ера в 666-631
-	другие экспедиции в 659-660.
336. 336
-	карта предполагаемого местона-
хождения 649
-	иллюстрации 3/6. 396. 906
-	фильм «Эльдорадо» 303. 3/6
> Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметны "
Энао Алонсо де, священник в экспеди-
ции Педро де Урсуа, жертва Лопе
де Агирре 816, 827
Энрикес де Кольменарес Родриго, капи-
тан Васко Нуньеса де Бальбоа 59.
60. 65-66
Энрикес де Орельяна Алонсо, капитан,
жертва Лопе де Агирре 832-833
Энрикес Мартин, вице-король
Перу &>О
Энсисо Мартин, конкистадор —
см. Фернандес де Энсисо Мартин
Эредиа Алонсо де, брат Педро де Эре-
диа, командир отряда 309
Эредиа Жозе Мария де, французский
поэт 330, 352, 4//
Эредиа Педро де, конкистадор 699-
704. 747. 75/. 755. 309
Эрнандес де Кордова Франсиско, иссле-
дователь Юкатана 113. 116. 122. 138.
301.	310, 347. 632
-	маршрут экспедиции 114
Эрнандес де Портокарреро Алонсо —
см. Портокарреро Алонсо
Эрнандес Кристобаль, жертва Лопе
де Агирре 822
Эрнандес Кустодио, сообщник Лопе
де Агирре 853
Эрнандес Педро, сообщник Лопе
де Агирре 821
Эрнандес Перо, секретарь Альвара
Нуньеса Кабесы де Ваки 900
Эрнандес Хирон Франсиско, мятеж-
ник 812. 844
Эрнандес Хуана, любовница Эрнандо
де Сото 387-388
Эрнандо, негр-раб Педро
де Урсуа 3/9
Эррада Хуан де, мятежник 55/.
553-555. 557
Эррера Алонсо де, маэстре-де-кампо
Диего де Ордаса 640. 642. 655-
660
Эррера Хуан де, эскрибано 300
Эррёра-и-Тордесйльяс Антонио де,
‘хронист
-	«Всеобщая история дея-
ний кастильцев на островах
и на материковой земле моря-
океана» 341, 343, 344, 345.
446-447, 745
- карта авторства 97
Эрсйлья-и-Суньига Алонсо де, конки-
стадор, поэт 539. 625
- поэма «Араукана» 625
- обложка книги 625
- иллюстрация 624
Эскаланте Хуан де, капитан Эрнана
Кортеса /44. 163
Эскивель Диего де, командир кара-
тельной экспедиции против
индейцев в провинции Хигу-
эй 331
Эскивель Франсиско, чиновник, жертва
Лопе де Агирре 810. 812
Эскивель Хуан де, покоритель Ямай-
ки 46. 293. 353
Эсколастика, служанка Доминго
Мартинеса де Иралы, мать Мартина
Переса де Иралы 333
Эспаньола (Гаити), остров 23. 40.49.
51. 52. 55. 56. 60. 65. 66. 75.19.
80. 87. 99. ЮЗ. 110-112, 116. 171. >21.
262. 293-294. 331-332. 340- HI.
348. 352. 361. 335. 441. 448.
502. 536. 630-632. 645. 658. G&1.
698-699. 789. 861
- карта 344. 359. 384
Эспиндбла Хуан Херонимо де, капитан
Лопе де Агирре, перебежчик 849.
852-853
Эспиноса Гаспар де, заместитель
Педрариаса Давилы 36. 97-93.
336. 450. 494. 502-503. 743-
744. 747
Эспира Хорхе — см. Шпейер Георг
Эспландиан, литературный персо-
наж — см. Родригес де Монтальво
Гарей
Эстебанико (Эстебан), негр-раб,
участник экспедиции в Сиболу
Семи Городов 374-375. 381. 333.1
414-423. 426
Эстете Мигель де, солдат, хро-
нист 480-481. 492. 493
Эстопиньян Кабеса де Вака Педро,
двоюродный брат Альвара Нуньеса
Кабесы де Ваки 39/
Указатель. Имен-
ной, топонимиче-
ский и предметный
Эстрада Алонсо де, тесореро, глав-ный
казначей Мексики 221-223. 422
Эстрада Беатрис де, дочь Алонсо
.де Эстрады 422
Эстремадура, провинция в Испа-
нии 46. 109, 226. 261. 369. 365.
446. 566. 567. 767. 793. 797. 924
Эхйнгеры, банкирский дом 662. 663.
667
Южное море — см. Тихий океан
Южное Чили 622-626
Южный Конус (оконечность южноаме-
риканского континента) 615, 666.
670. 669
- карта 661
Юкай, река и долина 529-530,
546-549
- карта 461
Юкатан, полуостров 46. 65. 113, 121.
122-123, 125, 136. 216. 219. 220.
230. 262. 293-294. 301-303.
304-305. 307-312. 314. 315-324.
324-329. 347. 937
- карты 114. 125, 219. 266. 302.
326. 344. 351. 364
Ямайка, остров 40. 46. 49. 65, 353
- губернаторство 193. 221
- карты 114. 326. 344. 351. 364
Янъес Пинсон Висенте, спутник Колум-
ба 332. 443-444
- карта открытых земель 444
'источники
Здесь указаны
истогники для
тех иллюстраций,
иллюстраций
которые взяты
из литературы,
архивных доку-
ментов или сети
Интернет.
'Ъсип/иление
6 Кофман А. Ф. Америка несбывшихся чудес. — М.: Профобразование, 2001
// Кофман А. Ф. Рыцари Нового Света. — М.: Пан пресс, 2007
20 Americas IV. Insignis & admiranda historia de reperta primum Occidentali India
a Christophoro Columbo anno M. MCCCCXCII. Scripta ab H. Bezono qui istic Anis
14 versatis diligetur omnia observavit. Omnia elegantibus figuris in aes incisis expres-
sa a Th. de Bry // Urbain Chauveton, Girolamo Benzoni. Typis loannis Feyrabend,
impensis Theodori de Bry, 1594. Pl. 9
21 Интернет-издание: Llega a la Nueva Espana fray Pedro de Gante, iniciara la con-
quista espiritual de Mexico. URL: http://www.memoriapoliticademexico.org/Efeme-
rides/1/19011523 .html
23	Americas I. P. I. Pl. 5
24	Americas X. Duas Navigationes Dn. Americi Vesputii susceptas. Solida Narratio
de moderno Provincias Virginia Stato; qua ratione tandem pax cum Indianis.coaluerit ac
Castella, aliquot ad regionis prassidum ab Anglis extructa fuerint. Addita historia lectu
jucundissima quo modo Pocahuntas Regis Virginias Powhatani filia primori quidam
Anglo nupserit, Authore Ralphe Hamor Virginias Secretario. Vera descriptio Nova
Anglias, quas Americas pars ad Septentrionalem Indiam spectat, a capitaneo Johanne
Schmidt, sumptibus ac Studio Johann. Theodori de Bry. // Theodor de Bry, Ralph
Hamor, John Smith, Amerigo Vespucci. — Frankfurt: J T de Bry, 1619. Pl. 1
30	Americas X. Pl. 4
34 Americas Pars IX. Qua de Ratione Elementorum, de novi Orbis natura, hujus incolarum
superstitiosis cultibus, deque forma Politas ac Reipub. ipsorum copiose pertractatur
Catalogo Regum Mexicanorum omnium, a primo usque ad ultimum Montecumam II.
addito. His accesis Designatio illius Navigationis quam 5 naves Hollandicae anno 1598
per fretum Magellanum in Moluccanas Insulas tentarunt. Addita est tertia Navigatio
recens quam 4 Navium Prasfectus Olivier a Noort proxime suspecit. Frankfurt: J T
de Bry, 1602. P. IL PL 8
37 Americas IL Indorum Floridam provinciam inhabitantium eicones, primum ibidem ad
vivum expressas a* lacobo Le Moyne cui cogno: men De Morgues: addita ad singulas
brevi earum declaratione. Nunc vero recens a Theodoro de Bry. Leodiense in ass incisas
& evulgatas. Frankfurt: J T de Bry, 1591. PL 13.
4хнига первая.
'Первоначало.
4/ (вверху) Кофман А. Ф. Рыцари Нового Света...
4/ (внизу) Кофман А. Ф. Америка несбывшихся чудес...
42 Цвейг С. Подвиг Магеллана. Америго. — М.: ACT, 2010
44	. Americas VIII. Continens Primo, Descriptionem Trium Itinerum Nobilissimi et Fortis-
simi Equitis Francisci Draken qui peragrato primum universo terrarum orbe postea cum
nobilissimo Equite lohanne Hauckens, ad expugnandum ciuitatem Panama, in Indiarn
navigauit, ubi vitam suam ambo sinierunt. Secundo, iter nobiliBimi Equitis Thomas
Candisch qui duorumsere annorum spacis 13000. Anglicana militaria in mariconfecit,
ubi descibuntur quoque omnia quain hoc isinere ipsi acciderunt & visa sunt. Tertio, duo
itinera nobiliBimi & fortiBimi Domini Gualtheri Ralegh Equitis & designati gubematoris
Regijin Anglia prassidij, nec non fortiBimi capitanei Lavrenrii Keyms. Quibus Itineribus
Describitur Auriferum et potentissimum Regnum Guiana, ad Septemtrionem fluminis
Orenoque, alias Orecliana dicti, situm, cum metropoli eius Manoa & Macuieguarai,
aliisq; finitimis regionibus &fluuiis, mercibus item prasstantissimis, &mercatura, quas
in regno hoc exercetur. Primo quidem anclicana lingva partem ab equitibus ipsis, partim
ab aliis, qui hisce iteneribus interfuerunt, sparsim consignata: lam vero in unum corpus
redacta & in latinum sermonem conversa, auctore M. Gotardo Artus Dantiscano //
Gotthard Arthus. — Frankfurt: J T de Bry, 1599. P. II. PL 2
45	Herrera у Tordesillas Antonio. Descripcion De Las Yndias Del Norte. Madrid, 1601.
'Ч.асть 1. Центральная Ллхерика
49	Retratos de Espanoles ilustres con un epitome de sus vidas. — Madrid: Real Imprenta
de Madrid, 1791
56	Americas II. Pl. 1
59	Americas II. PL 9
64	Гумбольдт Александр, фон. Второе открытие Америки (Великие путешествия.
Подарочные издания). — М.: Эксмо, 2012
67 Americas IV. PL 22
70 Petrie Kristin. Vasco Nunez de Balboa. 2007
75 Лас Касас Бартоломе, де. История Индий (Литературные памятники). — Л., 1968;
Источники
иллюстраций
	Las Casas В,, de. Short Account of the Destruction of the Indies // ed. Nigel Griffin. Penguin, 1992. Ill. 15. P. 117-118 76 Americas IV. Pl. 17 d2 Americas IV. Pl. 19 <35 Ober Frederick A. Vasco Nunez de Balboa. — New York: Harper, 1906. p. 84.
'Педрариас	94 Americas IV. Pl. 4 96 (вверху) Las Casas B., de. Short Account of the Destruction of the Indies Ц ed. Ni Griffin. Penguin, 1992. Ill. 12 96 (внизу) Las Casas B., de. Short Account of the Destruction of the Indies... Ill. 9. P. 73- 97 Herrera у Tordesillas Antonio. Descripcion De Las Yndias Del Norte... 101 Americas IV. Pl. 20 /05 Americas XII. Sive Descriptio Indias Occidentalis Auctore Antonio de Herrera, acc serunt Paralipomena Americas. Frankfurt: J T de Bry, 1624. Pl. 6 /07 Americas V. Nobilis & admiratione plena Hieronymi Bezoni Mediolanensis, secun sectionis historiae Hispaniorum: turn in nigrittas seruos suos, turn in Indos crudi tatem, Gallorumque, piraturum de Hispanis toties reportata spolia, aduentumiti Hispanorum in Nouam Indias continentis Hispaniam, eorumque contra incolas e regionis sasuitiam explicans. Addita ad singula fere capita scholia, in quibus res Inc luculenter exponuntur. Accessit prasterea tabula chorographica Nouae Hispanic India Occidentali. — Frankfurt: J T de Bry, 1595. Pl. 3 'Насть 2. Мезоамерика
Эрнан ^Кор- тес	1П Магидовиг И. П., Магидовиг В. И. Очерки по истории географических открыт] Т. 2. — М.: Аванта+, 2009. С. 151 //9 Дюверже К. Кортес // пер. Глаголев М. (Жизнь замечательных людей). — 1 Молодая Гвардия, 2005 /26 Флорентийский кодекс 128 Кодекс Ботурини 129 Кодекс Обен 133 Верн Ж. История великих путешествий. Т. 2. — М.: Терра, 1993 134 Кодекс Мальябекки, л. 70 131 Andra, Helmut, Cergueira Falcao, Edgard de. America praeterita eventa. — San-Pai 1966. P. 141. 141 Gutierres Escudero, Antonio. Pedro de Alvarado. — Mexico, 1991. P. 33. 143 Urrabieta у Ortiz, Vicente. Episodios maritimos. 1859-1860 /50 Холст из Тлашкалы /52 Холст из Тлашкалы /55 Холст из Тлашкалы /57 Дюверже К. Кортес... 161 Gutierres Escudero A. Pedro de Alvarado... P. 38
Источники
иллюстраций
IG2 Martinez, Jose Luis. Hernan Cortes. — Mexico, 1990. P. 254; Innes, Hammond. The con-
quistadors. — London, 1969. P. 139
/63 Americas IX. Pl. 8
/64 American IX. PI. 9
/74 Холст из Тлашкалы
/76 Andra H., Cergueira Falcao, E. de. America praeterita eventa... P. 134
/7d Холст из Тлашкалы
/d/ Холст из Тлашкалы
/<S4 Холст из Тлашкалы; Innes Н. The Conquistadors... Р. 179.
/<59 Дюверже К. Кортес... *
/9/ Холст из Тлашкалы
/92 Холст из Тлашкалы
/95 Innes Н. The Conquistadors... Р. 179.
/9<5 Флорентийский кодекс. Кн. XII
/99 Кодекс Мендоса
20/ Миронов В. Б. Народы и личности в истории. Т. 3. (Электронное издание) Мульти
Медия, 2009
205 Innes Н. The Conquistadors... Р. 192
227 Дюверже К. Кортес...
229 Duverger Ch. Cortes. — Mexico, 2005. P. 493.
23/ Кинжалов P., Белов А. Падение Теночтитлана... С. 252
236 • Rodriguez de Montalvo Gard. Amadis de Gaula. Lib. V: Las Sergas de muy Esforcado
Cavallero Esplandian, hijo del excelente Rey Amadis de Gaula. Zaragoza: Simon de Por-
tonarijs, 1587
237 Дюверже К. Кортес...
242 Дюверже К. Кортес...
246 Duverger Ch. Cortes... Р. 492
247 Duverger Ch. Cortes... P. 496
24<S Duverger Ch. Cortes... P. 500
249 Дюверже К. Кортес...
25/ Innes H. The Conquistadors... P. 142-143
252 Museo Antiguo Convento Franciscano De Santa Ana de Tzintzuntzan. URL: http://
www.c^ctzintzuntzan.com/
256 Herrera у Tordesillas, Antonio. Descripcion De Las Yndias Occidentales. Vol. 2: Historia
general de los hechos de los Castellanos en las Islas у Tierra Firme del Mar Oceano
Escrita por Antonio de Herrera Cronista Mayor de Su Magd. de las Yndias у Cronista
de Castilla у Leon Decada Terzera al Rey nuestro Senor. — Madrid: Oficina Real
de Nicolas Rodriguez Franco, 1726.
259 As I Please // by J. Dennis Robinson. Vol. 3. No 24. Nov. 18,1999
260 Heliodoro del Valle Rafael. Cristobal de Olid. Conquistador de Mexico у Guatemala. —
Mexico, 1950.
262 Gutierrez Escudero Antonio. Pedro de Alvarado el conquistador del pais de los quetza-
ls. — Mexico, 1991
Источники
иллюстраций
'Кристобаль
be ОлнЬ
'TJebpo be
ЛльвараЬо
	264 Americas V. PL 18 271 Americas IV. Pl. 23 279 Americas VI. Historias ab Hieronymo Benzono mediolanese scriptas, sectio tertia, res non minus nobilis & admiratione plenas continens, quam prascedentes duas: Inhac enim reperies, qua ratione Hispani opulentissimas illas Peruani regni provincias occuparint, capto Rege Atabaliba, deinde orta inter ipsos Hispanos in eo regno civilia bella. Additus est brevis de Fortunatis insulis Hispanos in eo regno civilia bella // Theodor de Bry, Urbain Chauveton, Girolamo Benzoni. — Frankfurt: J T de Bry, 1596. Pl. 20 281 Gutierres Escudero A. Pedro de Alvarado... P. 107 282 Gutierres Escudero A. Pedro de Alvarado... P. 102 283 0 olhar distante. — Sao Paulo, 2000. P. 162 (Каталог выставки бразильской живо- писи XVIII-XIX вв.) 284 Gutierres Escudero A. Pedro de Alvarado... P. 117 289 Gutierres Escudero A. Pedro de Alvarado... P. 111 290 Americas V. Pl. 22
Франсиско be УЛонтехо	293 Нерсесов Я. H. Тайны Нового света. — М., 2001. С. 451. 297 Innes Н. The Conquistadors... Р. 20 302 Americas XII. Pl. 4 303 Americas IX. Pl. 7 30<S 0 olhar distante... P. 163 311 Americas V. Pl. 19 312 Gutierres Escudero A. Pedro de Alvarado... P. 22 317 Reinado de Carlos V (Интернет-ресурс). URL: http://html.rincondelvago com/rei- nado-de-carlos-v_i.html 319 Лас Касас Б„ де. История Индий... С. 171 322 Americas V. PL16 323 Дюверже К. Кортес... 326 Americas IV. PL Cart. 328 Сайт города Мерида. URL: http://www.meridadeyucatan.com 'Часть 3. Северная Америка
Хуан 'Понсе be <Леон	331 Ruidaz у Car avia Eugenio. La Florida; su conquista у colonization por P. Menendez de Aviles. Vol. 1,1893. P. 83 334 Mode Heinz. Animates fabulosos у demonios. — Leipzig, 1977. P. 222 333 Mode H. Animates fabulosos у demonios... P. 222 <336 Марко Поло. Книга чудес. — М., 2003. С. 74 337 Марко Поло. Книга чудес... С. 158 338 Умберто Эко. История иллюзий. — М., 2013. С. 144 342 Americas IV. PL 5
Источники
иллюстраций
346
349
350
35/
353
354
355
357
360
363
365
366
367
373
374
374
375
375
377
376
379
362
367
369
392
Caspar Plautius, abb. von Seitenstetten. Nova typis transacta navigatio Novi Orbis India
Occidentalis. Admondum Reverndissiorum pp. ac. ff. Reverendissimi ac Illustrissimi
Domini dn. Buellii Cataloni abbatis montis Serrati & en universam Americam, sine
Novum Orbem Sacra Sedes Apostolica Romana a Latere Legati, Vicarii ac Patriarchs:
Sociorum q. Monachorum ex Ordine S. P.R. Benedicti ad supra dicti Novi Mundi
barbaras gentes Christi S. Evangelium pradicandi gratia delegatorum Sacerdotum
dimissii per S.T.D. Papam Alexandrum VI. Anno Christi 1492.1621
Кофман А. Ф. Америка несбывшихся чудес... С. 104.
Кофман А. Ф. Америка несбывшихся чудес...
America IV. Pl. Cart.
Los protagonistas (Интернет-ресурс). URL: http://www.angelfire.com/jazz/bernal- 'ТУанФМЛО
diaz/pr otas.htm
America IV. Pl. 18
Лас Касас Б., де. История Индий... С. 95
Martinez ]. L. Hernan Cortes... P. 151.
America V. Pl. 10
America IV. Pl. 11
America II. Pl. 21
Кофман А. Ф. Рыцари Нового света... С. 70.
Wytfliet Cornells van. Descriptionis Ptolemaicae Augmentum. Louvain: J. Bogardi,
1597. Через сайт Университета Флориды. URL: http://scholarcommons.usf.edu/
flstud_gallery/2177/
America II. Pl. 28
(вверху) America II. Pl. 24
(внизу) Cabeza de Vaca Alvar Nunez. La relacion у comentarios del Governador Alvar
Nunez Cabeza de Vaca, de lo acaescido en las dos jornadas que hizo a las Indias. —
Valladolid, 1555
(вверху) Cabeza de Vaca A. N. La relacion у comentarios...
(внизу) Lucena Salmoral Manuel. Vasco Nunez de Balboa descubridor de la Mar del
Sur. —'Mexico, 1991. P. 43
America II. Pl. 25
America II. PL 15
С сайтй Техасского Исторического общества. URL: https://tshaonline.org/hand-
book/online/articles/fcao6
America II. Pl. 26
Нерсесов Я. H. Тайны Нового Света... С. 476.
Wilmer Lambert A. The Life, travels and adventures of Ferdinand de Soto, discoverer
of the Mississippi. 1858
America I. Admiranda Narratio, fida tamen, de Commodis et Incolarum Ritibus Vir-
gina nuper admodum ab Anglis qui eo in Coloniam anno 1585 deducti sunt inventa
Anglico scripta Sermone a Th. Hariot, nunc autem primum. Lat. donata a C.C.A. —
Frankfurt: J T de Bry, 1590.Pl. 7
Альвар
HiifHb-
ec ^Ka^cca
Ъе "Ъака
Эрнандо
ie Como
Источники
иллюстраций
394 America V. PL 17
395 America I. Pl. 19
398 Brevard Caroline Mays. A History of Florida. New York: American Book Company, 1904.
P.32. С сайта Университета Южной Флориды: http://etc.usf.edu/clipart/7600/7697/
de_soto_7697.htm
399 С сайта Библиотеки Конгресса: https://www.loc.gov/item/925o1543/
401 Wilmer L. A. The Life, travels and adventures of Ferdinand de Soto...
403 America II. Pl. 11
405 America II. PL 14
408 American Indian History Online (Интернет-ресурс). URL: https://www.ohionet.org/
american-indian-history-online
409 America VIII. P. III. Pl. 4
411 Crafts William A. Pioneers in the settlement of America: from Florida in 1510 to California
in 1849.1876
412 America I. Pl. 11
Франсис- ко "Ъаскес be ^КоронаЬо	416	С сайта summitpost.org. URL: http://www.summitpost.org/pueblo-bonito/622726
	421	Талиг Мануэль. История доколумбовых цивилизаций. — М., 1990. С. 68.
	424	С сайта Kansas Memory. URL: http://www.kansasmemory.org/item/737
	421	Низовский Андрей Юръевиг. 100 великих археологических открытий. — М.: Вече, 2013.
430 Галиг M. История доколумбовых цивилизаций... С. 74
431 America V. Pl. Cart.
432 America V. Pl. Cart.
434 America X.P. II. PL 5
436 America IV. Pl. 16
Ч\нига вторая.
ЧОжная Америка
442 Умберто Эко. История иллюзий... С. 148
443 America Х.Р. II. Р1. 9
446 America VI. PL 27
'Чаешь /. Перу и 'Чили.
Франциско
иисарро
и ЧЭисго
йе Альмагро
450 (вверху) Barleta Villaran Roberto. Breve historia de Francisco Pizarro. — Madrid, 2008.
P. 110.
450 (в середине) Barleta Villaran R. Breve historia de Francisco Pizarro... P. 50
/02
Источники
иллюстраций
450 (внизу) Barleta Villaran R. Breve historia de Francisco Pizarro... P. 58
45/ America VI. Pl. 1
453 Innes H. The Conquistadors... P. 213.
454 America VI. Pl. 23
456 Innes H. The Conquistadors... P. 210.
457 America VI. Pl. 2
456 Barleta Villaran R. Breve historia de Francisco Pizarro... P. 86
464 Barleta Villaran R. Breve historia de Francisco Pizarro... P. 41
466 (вверху) Ayudanos International (Интернет-ресурс). URL: http://home.scarlet.
be/~tsdo9O29/presentation.htm
466 (внизу) С сайта https://historysshadow.wordpress.com
467 Innes H. The Conquistadors... P. 260
466 Из коллекции: Dumbarton Oaks Research Library & Collections, Washington D. C.
469 (вверху) Innes H. The Conquistadors... P. 278
469 (внизу) Innes H. The Conquistadors... P. 278
47/ America VI. Pl. 3
472 America VI. PL 4
476 Альбом гравюр из собрания Эрмитажа к 500-летию открытия Америки. — СПб.,
1992.
479 America VI. PL 5
462 America VI. Pl. 6
463 (вверху) Barleta Villaran R. Breve historia de Francisco Pizarro... P. 153
463 (внизу) America VI. Pl. 7
464 America VI. Pl. 8
465 America VI. Pl. 9
466 America VI. Pl. 10
469 (вверху) Manesson-Mallet, Attain. Description de 1’univers, contenant les differents
systemes du monde, les cartes generales & particulieres de la geographic ancienne &
moderne. T. V. — Francfourt sur le Main: Chez Jean David Zunner, 1686
469 (внизу) Barleta Villaran R. Breve historia de Francisco Pizarro... P. 167
492 America VI. Pl. 11
496 America VI. PL 13
496 America VI. Pl. 12
505 Historia del Peru (Интернет-ресурс). URL: http://historiaperuana.pe/periodo-colo-
nial/ conquista/ conquista-tahuantinsuyo-imperio-inca/
506 Innes H. The Conquistadors... P. 254
5/5 America IX. P. I. Pl. 4
525 Barleta Villaran R. Breve historia de Francisco Pizarro... P. 234
526 Felipe Guaman Poma de Ayala. El primer nueva coronica у buen gobierno. 1615-1616
530 L’Inca et le Conquistador. Beaux Arts Editions, 2015. P. 26.
534 Francisco Lopez de Gomara. Historia General de las Indias. 1554
—	Источники
% 4	иллюстраций
	536 Innes Н. The Conquistadors... Р. 259 537 С сайта Listverse. URL: http://listverse.com/2014/08/24/io-forgotten-battles-that-sha- ped-history/ 538 Верн Ж, История великих путешествий. Т. 1. — М.: Терра, 1993 54/ Innes Н. The Conquistadors... Р. 271. 542 America VI. Pl. 14 545 Retratos de Espanoles ilustres con un epitome de sus vidas... 546 Innes H. The Conquistadors... P. 223 550 Презентация: Yudy Andrea Alvarez Sierra. La crisis ambiental en los procesos de urba- nization. Estudio de caso: Microcuenca urbana Hato de la Virgen-Ibague. 2011 552 Barleta Villaran R. Breve historia de Francisco Pizarro... P. 134 554 America VI. Pl. 15 556 С сайта panoramio.com 558 Historia en Action (Интернет-ресурс). URL: http://historiaenaccion3052.blogspot ru/2011/ 08/ virreynato-del-peru.html 559 America VI. Pl. 16
Гонсало ‘Писарро	565 America VI. Pl. 24 569 Лас Касас Б., де. История Индий... С. 9 570 Lavalie Jose Antonio, Vivero Domingo de. Galena de los Gobernadores у Virreyes del Peru (1532-1824). — Lima: Libreria clasica у cientifica, 1891. 57/ America VI. PL 17 572 America VI. Pl. 18 575 Lopez de Gomara Francisco. Historia General de las Indias у del Nuevo Mundo. — Zara- goza: Agustin Millan, 1554 576 America VI. Pl. 19 577 Prescot William. History of the conquest of Peru. 1847 580 Poemas del Alma (Интернет-ресурс). URL: http://www.poemas-del-alma.com/gar- cilaso-de-la-vega.htm 581 America VI. Pl. 21 582 Moore John Hamilton. A new and complete collection of voyages and travels. — London: Alexander Hogg, 1778
‘Debpo 2>e ‘ЪальЪи- виа	586 La Ilustracion Espanola у Americana. No. 42,15.11.1892. p. 17 589 Viva la Historia (Интернет-ресурс). URL: http://alicantehistoria.blogspot.ru/2012/33/ area-norte-arica-rio-aconcagua-i.html 596 Кофман А. Ф. Америка несбывшихся чудес... С. 235 597 Histdrica relation del Reyno de Chile i de las misiones i mistterios que exercita la Com- panfa de Jesus de Alonso de Ovalle. 1646 600 Er cilia у Zuniga Alonso, de. La Araucana. — Madrid, 1569
—	604 Medina Jose Toribio. Cartas de Pedro de Valdivia que tratan del descubrimiento у con- quista de Chile. — Sevilla: M. Cremona Velasquez 11,1929
Источники иллюстраций	lO'J	1
G13 Er cilia у Zuniga Alonso, de. La Araucana. — Madrid, 1569
GIG Americas IX. P I. Pl.3
625 Ercilla у Zuniga Alonso, de. La Araucana. — Madrid, 1569
G2G Pais Mapuche (Интернет-ресурс). URL: http://paismapuche.org/?p=2798
'Часть 2.
'Ъенесуэлла и ‘Новая Граната
G31 Americas II. PL 31
'Онего
ie Oftac
G34 Innes H. The Conquistadors... P. 125	*
*G41 Lucena Salmoral M. Vasco Nunez de Balboa descubridor de la Mar del Sur... P. 87
643 Галиг M. История доколумбовых цивилизаций... С. 220.
644 Waddell Gene. The Taino in 1492.1656
64(5 Americas I. P. I. Pl. 18
649 Americas VIII. P. III. PL Cart.
650 Las Casas B., de. Short Account of the Destruction of the Indies...
65/ Americas I. P. II. Pl. 1
652 Americas III. Memorabile provincas Brasilias historiam contines, germanico primum
sermone scriptam a Joane Stadio nunc autem Latin, donatam. Addita est Narratio
Profectionis Jo. Lerii in eandem Provintiam. His accesit Descriptio Morum et Feroci-
tatis Incolarum illius Regionis, atque Colloquium ipsorum idiomate conscriptum. —
Frankfurt: J T de Bry, 1592. P. II. Pl. 4
653 Americas III. P. II. Pl. 6
655 Кофман А. Ф. Кортес и его капитаны... С. 319
656 Кофман А. Ф. Кортес и его капитаны... С. 320
66/ Гумбольдт А., фон. Второе открытие Америки...	‘'Немецкая
пл-	а г- л	'Ъенесиэла
ЬЬЗ Вокруг Света. № ю. Октябрь, 2011. С. 160.
664 Lucena Salmoral М. Vasco Nunez de Balboa descubridor de la Mar del Sur... P. 23
66(5 Americas V. Pl. 15
67/ Americas III. P. III. Pl. 1
673 Кофман А. Ф. Америка несбывшихся чудес...
676 Вокруг Света. № ю. Октябрь, 2011. С. 164
66/ Americas IV. Pl. 4
664 Americas VIII. Р. 111. Pl. 7
6(57 Descola J. Les conquistadors. Paris, 1979. P. 134
6(56 О olhar distante... P. 209
69/ Вокруг Света. n° 10. Октябрь, 2011. С. 168
692 Вокруг Света. n° 10. Октябрь, 2011. С. 157
697 Americas III. Р. III. Pl. 4
/
Источники
иллюстраций
Гонсало Хименес йе "Kecaba	703 Encyclopaedia Britannica Kids (Интернет-ресурс). URL: http://kids.britannica.com/ comptons/art-148296/Gonzalo-Jimenez-de-Quesada 700 Gutierres Escudero A. Pedro de Alvarado... P. 45 72/ America VIII. P. III. Pl. 3 726 Ercilla у Zuniga Alonso, de. La Araucana. — Madrid: Antonio de Sancha, 1776 72<5 America II. Pl. 36 736 Irving Leonard. Los libros del conquistador. — Mexico, 1979. P. 224-225 73<S America IV. Pl. 21 74/ Лас Касас Б., де. История Индий... С. 292 745 Barleta Villaran R. Breve historia de Francisco Pizarro... P. 116 746 Innes H. The Conquistadors... P. 204 756 America III. P. I. Pl. Cart. 760 Lucena Salmoral M. Vasco Nunez de Balboa descubridor de la Mar del Sur... P. 28 'Часть 3. Алхазоння
Франсиско Ъе Орельяна	768 Галит M. История доколумбовых цивилизаций... С. 334 773 Открытие великой реки Амазонок. Хроники и документы XVI в. о путешествиях Франсиско де Орельяны. — М., 1963. С. 157. 775 0 olhar distante... Р. 213 777 Bates Henry Walter. The naturalist on the river Amazons. 2 vols. — London: Murray, 1863 778 0 olhar distante... P. 157 780 0 olhar distante... P. 160 782 America II. Pl. 22 785 America I. P. I. Pl. 2 788 America III. P. I. Pl. 3 792 Гуляев В. Кто открыл Америку? — М., 1993 802 Lucena Salmoral М. Vasco Nunez de Balboa descubridor de la Mar del Sur... P. 2
Лопе Ъе Лгирре	814 Innes H. The Conquistadors... P. 8 815 Innes H. The Conquistadors... P. 8 817 America III. P. II. Pl. 2 820 0 olhar distante... P. 160 824 M. Rojas Mix. America Imaginaria. — Santiago de Chile, 2015 826 America I. P. I. Pl. 13 828 0 olhar distante... P. 215 835 America IV. Pl. Cart. 839 Terra Incognita (Интернет-ресурс). URL: http://territa.ru/publ/4-1-0-41
Источники иллюстраций	/026'	.	1
842 О olhar distante... P. 145
847 Lacarta Manuel. Lope de Aguirre. El Loco de Amazonas. — Madrid, 1998. P. 161.
857 Lacarta M. Lope de Aguirre... P. 89.
'Часть 4. <Ла-'Т)лата
862 America VIII. P. III. Pl. 6
663 America III. P. I. Pl. 15 *
864 Гумбольдт А., фон. Второе открытие Америки...
865 America VI. Pl. 26
йе УЛенЪоса
871 Shmidl Uldericus. Derrotero у viaje al Rio de La Plata у Paraguay. — Cordoba, 2011. P. 11
874 Каптерева T. Испания. История искусства. — M., 2003. С. 259.
876 Shmidl U. Derrotero у viaje al Rio de La Plata у Paraguay...
877 America VII. Verissima et lucundissima Descriptio pracipuarum quarundam Indiae
regionum & insularum, qua quidem nullis anre hac tempora visa cognitaque, iam
primum ab Ulrico Fabro Straubingensi, multo cum periculo inuenta & ab eodem sum-
ma diligentia confignata suerunt, ex germanico in latinum sermonem conversa autore
M. Gotardo Artus Dantifcano 11 Johann Theodor de Bry, Ulrich Schmidel, Gotthard
Arthus, Johann Israel de Bry. — Frankfurt: J T de Bry, 1599. Pl. 1
880 America III. P. I. Pl. 12
891 О olhar distante... P. 212
893 America III. P. II. Pl. 1
894 America V. Pl. 11
897 Альбом гравюр из собрания Эрмитажа к 500-летию открытия Америки...
898 America II. PL 38
901 America III. P. III. Pl. 2
905 Shmidl U. Derrotero у viaje al Rio de La Plata у Paraguay... P. 33
906 America VIII. P. III. Pl. 5
913 v America V. PL 20
919
924
925
^ОмМАНгО
УЛартинес
le 'Ирала
ia Альвар
<Ниньес
'КаЗеса
Ъе 'Ъака
America IV. Pl. 24
Гуляев В. Кто открыл Америку?...
Wafer Lionel. Voyage De Guillaume Dampier Aux Terres Australes, A La Nouvelle
Hollande, Etc. Fait En 1699: Avec Le Voyage De Lionel Wafer, Ou L’on Trouve La Des-
cription De L’isthme De Darien Dans L’amerique, Etc. — Amsterdam, 1705. P. 220
Хуан
Гарай
926 О olhar distante... P. 209
931 О olhar distante... P. 213
932 Carmen Quevedo Oscar, del. Cronica Histdrica Ilustrada Del Paraguay. — Buenos Aires:
Djstribuidora Quevedo de Ediciones, 1998. P. 89.
934 Shmidl U. Derrotero у viaje al Rio de La Plata у Paraguay...
Источники
иллюстраций
Заключение
937 Кофман А. Ф. Рыцари Нового света... С. 118
933 Libro Historia de la conquista del Peru: con observaciones preliminares sobre la civili-
zacion de los incas, por Guillermo H. Prescott. Gaspar у Roig, 1851
940 Кофман А. Ф. Рыцари Нового света... С. 18
942 America И. P. II. Pl. 17
943 AmericaXIV.Pl.il
945 America VIII. P.l Pl. 2
946 America IV. Pl. 3
Карты на стр. 5/. 7/. //4. /25. /46. /<5<5. 2/9. 225. 234. 26<5. 344. 364. 4/3. 431. 41
444. 445. 461. 567. 606. 639. 733, 790. 352. 366. 920 выполнены художником-
иллюстратором Н. В. Козыревой.
Сведения авторе
Кофман Андрей Федорович, р. в 1954 г. в Москве.
Окончил филологический факультет МГУ. Доктор филологических
наук. Специалист в области истории, литературы и фольклора Латин-
ской Америки, автор многочисленных публикаций по этим темам,
в том числе монографий «Латиноамериканский художественный
о^раз мира» (1998), «Испанский конкистадор. От текста к реконструк-
ции типа личности» (2012), а также научно-популярных книг «Амери-
ка несбывшихся чудес» (2001), «Рыцари Нового Света» (2006), «Кортес
и его капитаны» (2007). Лауреат национальной премии в области
детской литературы (2006) за роман «Тьерра а делайте?» (М., 2004).
РаботаА. Кофмана «Под покровительством Сантья-
го» — это первая книга на русском языке, воссоздающая историю
испанского завоевания Америки. Эта книга пытается дать ответ на
вопрос, как испанцы смогли в столь краткие сроки и столь малыми
силами исследовать огромные территории двух материков и поко-
рить высокоразвитые народы. Сами конкистадоры объясняли это
чудо покровительством Сантьяго (Св. Иакова), помогавшего испанцам в их многове-
ковой войне с маврами. Автор старался отрешиться от предвзятых трактовок, создать
объективный и многомерный образ испанского конкистадора, показать своеобразие
духовного облика ярчайших представителей эпохи Великих географических откры-
тий, людей, рожденных на перекрестье времен, пространств и культур. Книга создана
в биографическом жанре, а поскольку судьбы конкистадоров напоминают авантюрные
романы, их биографии читаются легко и увлекательно. Книга А. Кофмана основы-
вается на обширных исторических данных и опирается на множество авторитетных
источников. При этом она написана живым языком, богато иллюстрирована старин-
ными картами, гравюрами и рисунками из индейских рукописей и предназначена для
самого широкого круга читателей, от профессиональных исследователей истории
Конкисты до любителей истории и просто любознательных людей.
Оглавление
Вступление
Книга первая
Центральная и Северная Америка
Первоначало
Часть первая
ЦЕНТРАЛЬНАЯ АМЕРИКА
Васко Нуньес де Бальбоа
Педрариас Давила
Часть вторая
МЕЗОАМЕРИКА	ЮР
Эрнан Кортес	ЮР
Кристобаль де Олид
Педро де Альварадо	261
Франсиско де Монтехо, отец и сын	292
Часть третья
СЕВЕРНАЯ АМЕРИКА	550
Хуан Понсе де Леон	550
Панфило де Нарваэс	352
Альвар Нуньес Кабеса де Вака	368
Эрнандо де Сото	555
Франсиско Васкес де Коронадо
Книга вторая
'Южная Америка
Первоначало
Часть первая
ПЕРУ И ЧИЛИ	44?
Франсиско Писарро и Диего де Альмагро -........ 44?
Гонсало Писарро
Педро де Вальдивиа
; Л	t
Ъ s'	%	w
Часть вторая
ВЕНЕСУЭЛА И НОВАЯ ГРАНАДА	629
Диего де Ордас	629
Немецкая Венесуэла	660
Гонсало Хименес де Кесада	69<5
Часть третья
АМАЗОНИЯ	767
Франсиско де Орельяна	767
Лопе де Агирре	<507
Часть четвертая
ЛА-ПЛАТА	<560
Педро де Мендоса	<560
Доминго Мартинес де Ирала
и Альвар Нуньес Кабеса де Вака	<5<52
Хуан де Гарай	9/4
Заключение	936
Сводная хронологигеская таблица	94<5
Избранная библиография	962
Истогники	962
Литература	965
Персоналии	961
Указатель. Именной, топонимигеский и предметный	912
Список сокращений	912
Алфавитный указатель	913
Истогники иллюстраций	1016
Сведения об авторе................................................1029
Научно-популярное издание
Кофман Андрей Фёдорович
ПОД ПОКРОВИТЕЛЬСТВОМ САНТЬЯГО
Испанское завоевание Америки и судьбы знаменитых конкистадоров
Редакторы М. Э. Мацука, А. В. Моргенштерй, М. Н. Луньковский
Художник, технигеский редактор, дизайнер-верстальщик Д. А. Дервенёв
Корректоры М. Ю. Комарова, Т. В. Шабанова
Знак информационной продукции
(Федеральный закон ы°4з6-ФЗ от 29.12.2010 г.)
Издательство «Крига».
195009, Санкт-Петербург, ул. Михайлова, н.
Тел. 7 (812) 449 6879.
www.kriga-spb.ru
E-mail: kriga.book@gmail.com
Подписано в печать 04.07.2017. Формат 70 * юоУ16.
Бумага офсетная. Гарнитура MaiolaPro.
‘Усл. печ. л. 83,85. Тираж 2000 экз.
Отпечатано в типографии PNB Print
www.pnbprint.eu
шнмнвнмм
«Под покровительством Сантьяго» - первая книга
на русском языке, воссоздающая историю испанского
завоевания Америки. Эта история началась со знаме-
нитого открытия Колумба, а через пятьдесят лет
испанцы уже владели обширными землями в Южной,
Центральной и Северной Америке.
Жизни конкистадоров были богаты интригами, при-
ключениями, взлётами и падениями, они похожи на
авантюрные романы. Книга А. Кофмана основывается
на обширных исторических данных и опирается на
множество авторитетных источников. При этом она
написана живым языком, богато иллюстрирована
старинными картами, гравюрами и рисунками из
индейских рукописей.