Редакционная
коллегия
В. В. Архангельский (отв. редактор), Я. Е. Киселев,
А. А. Клыков, Н. И. Коваль, Б. С. Орешкин,
Т. И. Попеско, Д. А. Самарин (зам. отв. редактора),
Ю. А. Смирнов.
К сведению читателей альманаха
В редакцию поступает большое количество рукописей.
Авторы предлагают для опубликования стихи, рассказы
очерки и материалы по рыболовной практике.
Принятые к печати рукописи оплачиваются. На неодоб-
ренные материалы авторам дается ответ. Рукописи не
возвращаются.
Поправка
В 17-й книге неправильно указана фамилия автора очерка
«На Днестре» (стр. 117).
Следует читать Юрий Кононенко, а не М. Коненко.
Рыболов-спортсмен
Альманах № 19
Редактор В. В. Наумов
Художник Е. Ф. Капустин
Художественный редактор Е. М. Галинский
Технический редактор А. А. Доценко
Корректор А. Д. Полосова
Иад J* 9248. Сдано о набор WV1 1*2 г Подписано ш печати 13ЛХ 1МЗ г
Фсом»г м х JO*/,,. Oovm 7 бум. л • И печ а 1674 уч >iru д. Л0М69 Tnpow 1Й000 м»
Цена «Я коп. Заки М SIS
Издательство «Фюкультура * спорт» Млскаа М ГисодмияооекиВ S
Огмчатамо с натром Псраоя Обращай типографии имгхи А А Ждалооа
т типггпофии мадатгдастаа «Заиэда» Мните Леиинсиий проспект. 79

Вкусна уха. На славу удалась!
Сазан с ершом в ней встретились недаром,
И даже месяц — золотой карась
Снабдил уху янтарнейшим наваром.
Мы в городах возводим Красоту
От самого фундамента до крыши.
Шесть дней мы набираем высоту,
А в выходной к земле спешим поближе:
На речку, в густолиственную тень,
Так мы свой отдых проводить решили.
Всего лишь день, одни воскресный день,
А плечи стали будто бы пошире.
И завтра утром, встав зари свежей,
Вновь небо штурмовать бригадой выйдем.
И коммунизм с растущих этажей
На зорьке, может, первыми увидим.
Ф- Морозов
щепотка
Жил у нас в загородной слободке старичок-пенсионер. Звали
его все Щепоткой. Жена про него говорила. «Мой Щепотка ушел
рыбу ловить...» Или, заметив соседку, крикнет бывало:
«Семеновна! Зайди, возьми пару язьков, Щепотка наловил, сама с ними не
управлюсь...»
Прозвище старику дали за малый рост и щупленькую фигурку.
Посмотришь на него и подумаешь: «А ведь, действительно,—
щепотка».
Щепотка работал то сплавщиком леса на реке, то на
лесопильном заводе. И еще бы трудился, да болезнь подорвала здоровье,
вышел на пенсию. Теперь он только тем и занимался, что рыбачил.
Все затончики, заливчики, омутки знал на реке. Знал и пору
ловли.
Однажды деда остановили на улице ребята:
— Ты, Щепотка,— говорят,— все реки и озера изъездил, и
вроде море тебе по колено, а где лучше всего сазанов ловить,—
не знаешь.
— Кто-о-о? Я-то?.. — озлился дед.
— Не знаешь, не знаешь! — поддразнивали парни.
— Сазанов-то? — как бы что-то припоминая, переспросил
Щепотка.— Идите-ка сюда. Скажу уж. Только, чур, про это место
ни-ни,— приложив палец к губам, предупредил старик.
Ребята обступили деда, и он зашептал:
— В Козьем ерике сазанов нужно ловить, где бабы белье
полощут, знаете?
4

— Да ты что, Щепотка, смеешься над нами? Там одни лягушки,
— возмутились парни.
Щепотка, легонько толкнув от себя ребят, сердито
пробасил:
— Вам же только их, лягушек, и ловить. Желторотые вы, а
туда же, над Щепоткой смеяться.
И ребята, огорченные неудачей, пошли своей дорогой. А
Щепотка погрозил им вслед:
— Же-е-елторотые!..
Неприязнь между стариком и ребятами зародилась неслучайно.
Как-то по весне вода из заливов и ериков быстро начала спадать,
ну и рыба после икрометания скатывалась вместе с ней. Парни
перегородили ерик сетью, начали лов. Случись тут и Щепотке в
тот ерик ехать. Увидя сеть, старик весла бросил, свесился за борт
и схватился за нее. А парни с берега просят:
— Осторожно, дедушка... Снасть нашу не порви...
— Ах сна-а-а-асть вашу?! — ласково говорит Щепотка, а сам
перебирается по веревке, подводит лодку к берегу, на котором
стоят ребята.— Хороша снасть-то, только что же это вы? Не
понимаете, что сейчас рыба икру мечет и ей свобода нужна!
И хвать в это время ножом — веревку и перерезал. Потащило
течение его с сетью в реку. Сел дед за весла, подъехал к другому
берегу ерика и там обрезал веревку. С тех пор ребята злобу и
затаили на старика и поэтому проходу не давали.
Мне было около четырнадцати лет, когда произошла моя
первая встреча с Щепоткой. Как-то я пришел с удочками к реке
—думал окуньков половить — и вижу: лежит на берегу, на сене,
свернувшись калачиком, Щепотка, удочки закинуты, поплавки
неподвижны, а сам похрапывает.
Я отошел немного, начал разматывать удочки. Закинул одну,
другую. Наверно, нашумел. Щепотка и проснулся.
— Ну-ка подойди ко мне. Садись, рассказывай, чей ты? —
сказал старик.
Я подошел, присел, объяснил, что мы в слободку переехали
недавно из города.
— Новый, приезжий, значит? — и, помолчав, добавил: — Не
клюет, вот я и решил подремать. Хочешь завтра с ночевкой пойти
со мной на омут? Сомята там берут. Самая пора теперь.
На другой день, к вечеру, я прибежал к деду. Он осмотрел
мои удочки и, покачав головой, ушел с ними в сарай. Оттуда он
вынес вместо четырех моих две свои и сказал:
— Возьми эти, за своими завтра забежишь.
Это были похожие на палки тяжелые удилища, обмотанные
шнуром с большими крючками на конце. Мне было жаль оставлять
свои аккуратные, с тонкими кончиками ореховые удочки, и я
недоумевающе посмотрел на Щепотку.
Он ободрил меня:
5

— Ить сом не густерка, не окунек. Его только такой снастью
и надо ловить. Бери, бери. Верь старику.
Мы шли не слеша. Щепотка что-то тихонько напевал, а я
думал об омуте, представляя его какой-то громадиной, почти круглой
ямой, а воду в ней черной и обязательно бурлящей. Когда Щепотка
по тропинке сквозь заросли лозняка вывел меня на берег и сказал
«здесь», я разочарованно посмотрел на спокойно текущую реку
под метровым обрывом. «Только и всего,— подумал я — А вдруг
хитрый дед тоже решил посмеяться надо мной...»
— Шнур весь разматывай, он будет в меру. Выползков штуки
три нанижи и забрасывай,— сказал Щепотка, прервав мое
раздумье.
Он молча воткнул в землю на краю обрыва три рогульки, не
торопясь достал из корзины ящичек с червями, поставил его в
стороне и так же молча начал разматывать шнур, укладывая его
кольцами у ног. Порывшись в ящичке, он вытащил длинного червя.
— Червя нанизывай вот так, в несколько проколов. Потом
второго так же и третьего. Попадутся мелкие черви — наколи их
четыре, пять, не жалей. Сом не любит растянувшегося червя-
одиночку, ему их комком подай. Ты когда-нибудь полный мандарин
в рот забирал?
— Нет,— ответил я.
— А я люблю так, заберешь, как тиснешь его, у-у-ум!.. Весь
рот соком обольется. Так и сом. Он любит забрать в рот ощутимый
кусок, чтобы сок во рту был. Забрасывай легонько, вот так,—
показывал Щепотка, когда грузило, булькнув, потащило в глубину
шнур и натянуло его.— Удилище клади наперевес, чтобы толстый
конец чуть перетягивал. Сом насадку будет брать тихо, а как
возьмет да потянет, тут хоть в темноте увидишь, как комелек начнет
подниматься, и поплавки не нужны... В это время и подсекай.
Понял теперь?
— Да.
Я закинул удочки.
Заходящим солнцем золотились уже почти отряхнувшие лист
прибрежные ивы. Их молодая поросль, только что сиявшая
изумрудом, постепенно темнела... Гасли дали, во мраке тонуло
заречное село. Вот и кроны деревьев сбросили позолоту, нахмурились.
В глинистый берег, словно шепча что-то, била легкая волна.
И вдруг! Комель одного удилища медленно приподнялся.
Я вздрогнул, хотел схватить, но он снова опустился. «Ветром,
наверное»,— подумал я и поправил удилище. Но не прошло и
нескольких секунд, как комель снова быстро стал подниматься
вверх. Я схватил его, подсек и почувствовал, что кто-то тянет из
рук, сильно тянет. Невольно отступил подальше от обрыва.
Негнущееся удилище выскальзывало из рук. От напряжения звенело
в голове. Крепко упершись ногами в землю, начал подтаскивать.
Постепенно рывки ослабевали, и шнур метр за метром ложился на
6

берег. И вот снова сильный рывок, взметнулся бурун, и рыба ушла
вглубь. От рывка я подался вперед.
Послышался голос Щепотки.
— Не торопи, не торопи... Побалует и сама подойдет.
...И, наконец, рыба на берегу.
— Вот ить как, — добродушно засмеялся гортанным хохотком
старик,— обштопал, обштопал деда...
Быстро темнело... Вскоре я услышал всплеск,— это старик
тащил соменка. У меня же не клевало. А Щепотка между тем поймал
еще двух. Но вот и у меня комель повис в воздухе. Я подсек и
без большого труда вытащил прямо на берег небольшого соменка.
Подошел Щепотка, сказал.
— Крепи удочки, пойдем костер разводить.
Потом в котелке клокотала вода, варилась картошка. Мы
сидели у костра, и Щепотка рассказывал:
— Я ить первый раз тоже не одни пришел к омуту, а со старшим
братом Петрухой. Таким же желторотым был, как ты. Пока шли,
мне казалось — он меня в рай ведет, так же, как ты, радовался.
А когда ночь подошла, страшно стало. Ведь нашего брата как
растили? В страхе перед призраками разными. Случись что с кем —
объяснение было одно: согрешил перед богом, потому и попутал
его нечистый. Старики сказывали, будто в этом омуте водяной
живет; как он на глазах у пастуха с берега теленка стащил, как
гусей глотал, а рыбака одного опутал его же лесками и утопил...
Сейчас хоть сквозь тучи луна присвечивает, а тогда, как начало
стемняться, дождь пошел и темень такая притиснула землю —
зги не видно. Зябко стало. Я ежился, а братуха говорит: «Дождь
хорошо, сом лучше будет брать». Я сидел и больше смотрел не на
удочки, а в сторону брата, прислушивался, здесь ли он, не утащил
ли его водяной. А когда услышал, что Петруха тащит рыбину,
мигом к нему. Из любопытства вроде, а какое там любопытство —
страх погнал. А он кричать: «Ты чего сюда пришел? Ворон считать
или за рыбой? Марш к удочкам!» Тогда мы действительно не за
потехой пришли на рыбалку, а за рыбой. Время царское было,
голодное. Пошел я к своим удочкам. Смотрю: нет одной...
Щепотка подправил дрова в костре и продолжал:
— Меня такой страх охватил. Руки и ноги дрожат... Я на весь
омут как заору. Петруха подбежал, увидел удочку в стороне на
воде, скорее ухватил ее да такого сома вытянул! Сколько живу,
а крупнее на удочку не вылавливал.
Щепотка рассказывал в эту ночь много, и я с интересом слушал
его.
После рыбалки на омуте я уже не ждал приглашения Щепотки,
а приходил к нему сам, и мы отправлялись на реку.
Прошел год, и началась Великая Отечественная война.
Она придавила слободку горем и голодом. Рыбалка стала не
развлечением, а средством к жизни. Гитлеровцы не запрещали
7

ловить рыбу удочками, но, когда замечали в наших корзинах
хороший улов, часть отбирали.
Осенью 1942 года мы с Щепоткой пробрались к омуту
Домой удалось принести хороший улов сомят. «Все наелись!» —
сказала моя сестренка Клашка, выходя из-за стола. А тетя Стеша —
жена Щепотки — решила часть рыбы отнести на базар, надеясь
променять ее на муку или какие другие продукты. На базаре
ее задержал полицай. Стеша сопротивлялась. На шум подошел
солдатский патруль, и ее отвели в комендатуру. Там озлобленный
солдат ударил тетю Стешу по лицу. Она упала, ударившись
головой о каменный пол. Удар оказался сильным. После этого она
заболела и вскоре умерла.
Щепотка, схоронив жену, не стал выходить из дому. На мое
предложение пойти на рыбалку старик, прикладывая руку к
горлу, неизменно отвечал.
— Вот здесь, сынок, она — эта рыба колом встала. Уж больше
не тревожь... Я ить теперь только к Стеше хожу. Какой прок
что я живу?..
Однажды я зашел к Щепотке. Он лежал на кровати. Во дворе
послышались голоса, громко застучали в дверь.
— Поди открой, сынок. Кого там нелегкая принесла? —
мотнул головой на дверь Щепотка.
Я открыл дверь. У входа стоял рыжий гитлеровец, за ним
второй — пониже ростом, загорелый, с облупленным, видно
обожженным солнцем, носом. Дальше стоял наш сосед, слободской
староста. Гитлеровцы вошли, гулко стуча по полу коваными
сапогами. Староста робко, сгорбившись, остановился у двери. Рыжий
подтолкнул его вперед. Староста, переступая с ноги на ногу,
заговорил:
— Дело есть, Илья Спиридоныч... Постигла наших
благодетелей беда,— он прищурил один глаз, словно подмигивая им.—
Мост взорвали, дороги перерезали ихи противники, и голодно
у них стало, плохо с едой... Рыбки б им...
Щепотка захохотал. Рыжий недовольно посмотрел на
Щепотку, перевел взгляд на старосту, сжал в руках висевший на груди
автомат.
— Откуда у меня рыба взялась, Сидор Игнатьевич?
Последний улов был тот, за который Стешу прибили... После этого я
к реке не выходил,— пояснил Щепотка.
— Да нет...— махнул на старика сразу обеими руками
староста — Не за твоей рыбой они пришли. Нужно показать, где в
реке рыба есть. Они глушить будут.
— А-а-а...— протянул Щепотка — Так это дело не хитрое.
Рыба везде есть...
— Пробовали они, Спиридоныч. Только мелюзгу убили, а
они хотят крупной. «Грос-рыбу» требуют. Ты ведь знаешь, где
она есть.
8

— Когда надо? — спросил Щепотка после некоторого
раздумья.
— Сейчас хотят. У них завтра праздник какой-то...
Щепотка посмотрел на солдат, на старосту, как-то странно,
чуть улыбаясь, на меня и, уже вставая, сказал:
— Если к празднику нужно, будет им праздник...
Поднявшись, он с большим трудом натянул на ноги дырявые
сапоги, молча пошел к выходу. Не торопясь закрыл дверь,
навесил замок и, когда мы выходили из калитки, передавая мне ключ,
незаметно пожал руку. От этого пожатия у меня что-то
шелохнулось в груди, как бы жаром полыхнуло в горле. Я шел позади
всех, думал: «Почему Щепотка так легко согласился? Он даже
не сослался на болезнь».
На берегу была приготовлена лодка. В ней сидел третий
солдат, кругленький, с красным, похожим на редиску лицом. Старика
подтолкнули к лодке. Высокий гитлеровец пошел за ним, а тот,
что с облупленным носом, сел за весла. Староста услужливо
отвязал и оттолкнул лодку от берега. Солдат греб неумело, и ему
не сразу удалось подъехать к тому месту, куда указывал Щепотка.
Наконец старик показал за борт. Солдат с красным лицом зажег
шнур, спустил в воду заряд. Гитлеровцы заторопили гребца.
Лодка спустилась вниз по реке.
Дрогнула земля, дернулась гладь реки, взметнулись брызги,
взрябили воду мелкие рыбешки — верховушки. Там, где
произошел взрыв, поднялся бугорок воды и сейчас же погас. Река
притихла. Гребец повел лодку к месту взрыва. Щепотка сидел и
молчал, словно окаменелый. На воде появились белые пятна —
начала всплывать рыба, и гитлеровцы подняли крик, показывая
гребцу то в одну, то в другую сторону. Лодка кружилась на месте,
не повинуясь гребцу. Вдруг Щепотка что-то крикнул и начал
пробираться к гребцу. Подойдя к нему, он покачал головой и показал
на свое место. Гребец отдал весла. Щепотка начал грести. Лодка
заскользила по воде плавно, послушно. Солдаты подсачивали рыбу,
кричали, заливисто смеялись.
— Грос! Грос! — кричал гитлеровец с облупленным носом.
С берега мы видели, как недалеко от лодки всплыла, забороз-
дила воду крупная рыба. Это был сом. Щепотка греб, догоняя его.
Но когда рыжий солдат собрался подсачить сома, он хлестнул
хвостом и скрылся под водой.
По реке теперь плыла только мелочь. Фашисты, переговорив
между собой и показав Щепотке что-то руками, начали готовить
новый заряд. Щепотка повел лодку к новому месту. К моему
удивлению, он греб на мель и на самой косе затабанил веслами,
указывая за борт. Солдат спустил в воду заряд, и опять все
закричали. Старик, не торопясь, греб против течения. Сизый дымок
всплывал за кормой лодки.
— Скорее, скорее, дедушка...— шептал я.

Вдруг Щепотка вскочил с места, выхватил из уключин весла
и широким взмахом рук отбросил их в стороны. Гитлеровцев
охватила паника. Они, повиснув на бортах, начали грести руками,
но лодка не подчинялась им, она неумолимо наплывала на дымок.
Щепотка стоял, и его всегда маленькая фигурка казалась
теперь над сгорбленными, повисшими на бортах фашистами
непомерно большой, сильной, гордой.
И вот взрыв метнул вверх огромный столб воды и земли.
Щепотка на какой-то миг еще более возвысился над придавленными
ко дну гитлеровцами. Переворачиваясь, лодка ощетинилась
осколками расщепленных досок и распалась на части. Затихая на бегу,
в стороны расходились волны. А там, где только что ухнула река,
осе притихло. Взмученная вода образовала розовый круг,
освещаемый вечерним солнцем в венце бело-розовых цветов мелкой
рыбешки...
Я долго смотрел на безмолвную реку, до боли сжимая ключ,
ощущая последнее пожатие руки старика...
г. Ростов-на-Дону
С. Васильев
рыбацкое счастье
А верно ведь кто-то сказал, что рыбная ловля — это тихое
помешательство: нормальный человек в такой дождь и носа на
улицу не высунул бы!
Едва намечался рассвет, когда я и Юрий Леонидович
пристроились на площадку товарного вагона. И вот не проехали и половины
пути, а уже более часа стоим на каком-то разъезде.
— Слушай, я что-то замерз!
Я смотрю на длинного, худого Юрия Леонидовича, и мне
становится веселей: его старая, не раз прожженная у костра шинель
мокрая, хоть выжимай; бывшие когда-то голубыми петлицы
неопределенного цвета; уныло повис козырек промокшей фуражки;
грязные потоки воды текут на посиневшее от холода лицо. Да,
брат, это тебе не в самолете!..
Впрочем, и я, наверное, выгляжу не лучше: высокие резиновые
сапоги, мокрый плащ на телогрейке, шляпа, про которую жена
обычно говорит. «Опять свое воронье гнездо надел!» Да, видик...
— Леонидыч! А ведь на товарных поездах ездить нельзя.
— Пустяки, доедем! Главный-то, по-видимому, тоже рыболов,
не высадит...
Минут десять молча прыгаем около вагона, стараясь согреться.
А мутное небо сеет и сеет дождем. Покорно опустив голые ветви,
стоят печальные березы. Осень...
Свисток. Поехали. Наконец-то!

Нас, «одержимых», четверо. Я и Юрий Леонидович по уговору
должны были выбраться из города утром. Иван Михайлович и
Владимир Васильевич приедут к нам вечером. Ох, приедут ли?
А ведь у нас к их приезду все должно быть уже приготовлено:
поставлена палатка, наловлены лягушки и даже — черт возьми —
сварена уха! Какая уж тут уха... Сейчас приедем и куда-нибудь
в деревню, под крышу, на печку...
Вот поезд замедляет ход. Приехали!
Дождь то перестает, то вновь начинает лить. Идти трудно.
Ноги скользят по глине. Но на душе не так скверно, как было
утром. Сейчас поставим палатку, обсушимся, наловим рыбы.
В общем, жизнь все-таки хорошая штука!
Дорога входит в лес, и через некоторое время перед нами
предстают полусгнившие, покосившиеся кресты кладбища, замшелая
церковь, десяток почерневших от времени и дождя домиков.
И здесь же под горой, в каких-то пятистах метрах,— широкие
плесы реки, поднятой плотиной колхозной гидростанции. Узкая
извилистая тропинка сбегает с горы к реке. Ревет вода, переливаясь
через деревянные щиты плотины. В окнах белого домика
машинного отделения электростанции поблескивают сигнальные лампы.
— Здравствуйте, Юрий Леонидович! — приветливо кричит
нам с крыльца паренек лет двадцати.
— А, Петя! Ну как налимы?
— Налимы-то? Это вы у дяди Феди спросите. Да вот и он сам.
легок на помине!
Медленной, степенной походкой приближается к нам дядя
Федя, этакий дед-мороз с длинной седой бородой, красным носом
и хитрыми глазками
— Леонидычу наше почтенье,— по-владимирски окая,
здоровается он с моим спутником.— А я давеча в окно смотрю, кто это
по горе шагает? Рыбку, значит, половить приехал?
— Да видишь, приехали два чудака! Смотри, погода-то какая...
— А што погода? Налиму ненастье не помеха.
— А идет налим-то?
— Ловили намедни. Один попался да пара щучек. Налим не
большой, — дядя Федя делает выразительную паузу, —фунтов
десять. Щучки помене.
Мы переглядываемся. Фунтов десять: это же четыре кило!
Почти бежим по тропинке вдоль берега. Скользят и
разъезжаются по глине ноги. Несколько раз чуть не падаем Неважно!
Подумать только: налим в четыре кило!
— Владимирыч! Может, покидаем немного?
— Ну что ж...
Едва ли, конечно, осенью в таком месте будет стоять щука, а
впрочем...
Дождь притих. Иногда сквозь облака даже проступает
матовое солнце. Складываем свою поклажу на мертвую, пожух -
п

луютраву, распаковываем спиннинги и добросовестно бороздим
воду блеснами. Но все впустую.
— Пошли!
И вот мы у цели. Река здесь делает поворот. На крутом берегу
вытянулись редкие старые сосны. Длинным языком вдается в лес
заросший камышом залив. Когда-то здесь было озеро Свинцовое.
Теперь, с постройкой плотины, оно соединилось с рекой. Быстро
ставим на берегу палатку, уже весело стреляет костер, сердится
и что-то лопочет на огне котелок.
Вновь начинаем ловить спиннингом... Пусто. Что за незадача?
Меняю блесны, веду то по дну, то выше. И вдруг...
— Есть! Что-то село!
— Ну? Большая?! Тащи скорее!
Гибко пружинит конец удилища, упруго упирается в глубине
крупная рыба. Сейчас, вот сейчас, еще немного...
— Ах ты черт! Сошла!
Вот и кончается день. Все ярче и ярче в сгущающейся темноте
светят огни гидростанции. В разрывах между облаками золотыми
холодными каплями дрожат крупные осенние звезды. Пламя костра
выхватывает из темноты бронзовые стволы сосен. Еле слышны
голоса девчат, поющих частушки, да шумит, шумит, неумолкая,
вода на далекой плотине.
Откуда-то доносится протяжный гудок паровоза, отзываясь
звонким, переливчатым эхом
— Наши едут...
— Да, подойдут через часок. Эх, жаль ухи нет!
Снова тишина. Иногда лишь в костре треснет какой-
нибудь сучок, метнется вверх яркий хвост пламени, пугливо
шарахнется, расступится от него в стороны темнота, и опять все
тихо.
— Эге-гей!
— Ага, идут! Приехали все-таки!
Возбужденно перебивая друг друга, рассказываем, как
добирались, хлопочем у костра, мешаем друг Другу.
— Эх вы! Ухи-то ведь нет!
Иван Михайлович старше всех нас, но и всех неугомоннее.
Взъерошивая на затылке остатки волос и нервно дергая щекой
(след контузии под Берлином), он с лихорадочной поспешностью
извлекает из рюкзака снасти.
— Ребята, озолотимся!
Обычно спокойный и невозмутимый, Владимир Васильевич
тоже суетится: прихрамывая, бежит он к реке — смотреть воду,
что ли? От реки обратно к костру. Критически покачивая головой,
он осматривает наловленных нами лягушек. А ведь каких трудов
стоило их наловить!
На предложение выпить чаю приезжие только досадливо машут
рукой: какой тут чай.
12

Распутываем снасти, насаживаем лягушек — может, и верно
«озолотимся»? Чует сердце: придется завтра в колхозе машину
просить — на себе всю пойманную рыбу не унести!..
— Мы завтра весь улов на четыре кучки разложим, а потом:
«кому»?
— Только пусть не Леонидыч отвертывается, а то он всегда
подглядывает.
— Я подглядываю?!
— Ребята, не шуметь! Давайте-ка лучше вздремнем часок!
Забираемся в палатку. Умный человек придумал все-таки эти
палатки. Вполне можно поместиться вчетвером, сухо,
тепло.
Не знаю, который час. Но я просыпаюсь от зверского холода:
ничего себе, тепло!
Владимир Васильевич тоже не спит и щелкает зубами, как
кастаньетами. Ничего не поделаешь, надо вылезать и разводить
костер. Окоченевшие руки ломают спички. Костер не горит.
Откинув полог, из палатки, кряхтя и кашляя, вылезает Иван
Михайлович. Отобрав у меня спички, он с минуту колдует над кучей
хвороста.
— Костер всегда с одной спички разжигать надо. Тоже мне
рыбачки!
— Леонидыч, вставай!
Оголтело орут петухи в деревне. На фоне светлеющего и
яснее проступают черные силуэты сосен.
— Товарищи, смотрите-ка: мороз!
— Температура в Москве и Московской области около нуля.
Местами на почве заморозки,— монотонно бубнит, выползая из
палатки, Леонидыч.
— Ну, ребята, пошли проверять. Озолотимся!
Первая донка, вторая... Пусто. Третья, четвертая... Всюду
пусто. «Озолотились»!
— Пустяки,— не унывает Иван Михайлович — нет налимов,
так щук наловим!
— Ну что же, щуки так щуки. За спиннинги!
Кто-то, где-то и когда-то подсчитал, что теоретически на сто
забросов должна быть одна поклевка. Не знаю. Может быть, это
и правильно. Но здесь...
— Владимир Васильевич! Ты сколько раз кинул?
— Ох, тысячу раз, наверное! А ты?
Вот тебе и теория! Подходят Иван Михайлович и Юрий
Леонидович. Мы даже не спрашиваем их: чего уж тут спрашивать!
Как ни грустно, а надо упаковываться, да и на вокзал. И вновь
привычный путь, но уже по едва скованной морозцем глинистой
тропинке. Дует холодный ветер. Иногда начинает идти крупа.
Зябнут руки. Срезаем угол, идем без дороги мелколесьем. И вдруг:
пр-р-р! Как знаком этот трепетный звук крыльев взлетающего
13

вальдшнепа! Вот он свечкой поднялся с земли и тут же скрылся
за вершинами деревьев. Пора бы ему уже лететь на юг.
На поле ярко зеленеет озимь. Вдали видны крыши построек.
Тяжело шагая по затвердевшей грязи, входим в поселок. Тот же
маленький прокуренный вокзал, тот же дежурный в красной
фуражке. Он один здесь и за начальника, и за дежурного, и за
телеграфиста.
— Скоро ли поезд?
— Поезд? Завтра часов в одиннадцать!
— Как завтра? А вечерний?
— Сборный двести двадцатый отменен.
Вот так так! Это, значит, нам шагать по железной дороге до
шоссе двадцать километров и там ловить попутную машину.
Хорошо хоть, что ничего не поймали: вот бы сейчас тащить!
Шагаем по шпалам. Кругом лес, лес и лес. Темные ели
обступили дорогу. Какие-то птички хлопотливо суетятся на рябине, она
одна пылает среди оголенных деревьев. А какой своеобразный
запах стоит в низинах: грибами, что ли, так пахнет? Да, все здесь
знакомо, все исхожено. Вот сейчас будет вырубка: на ней всегда
выводок тетеревов. А вот на этой просеке я из-под Соловья взял
раз лису...
— Владимир Васильевич! Как нога?
— Хромаю понемногу...
— Ничего, еще пять километров осталось!
Начинает смеркаться. Лиловое небо опускается все ниже и
ниже. Лиловые отсветы ложатся на белые стволы берез. Ага, что-
то сверкнуло впереди! Это машина пересекает железную дорогу,
прорезает на мгновенье фарами полумрак и мчится дальше по
асфальту шоссе.
— Так что же мы будем дома рассказывать? Надо бы заранее
условиться, а то я одно скажу, ты — другое.
— А знаете, что? — говорит Иван Михайлович.— Давайте
на этот раз расскажем правду. Не поймали, ну и не поймали. Не в
этом, в конце концов, счастье!
И верно, разве наше рыбацкое счастье в том, чтобы привезти
домой пуд рыбы?
Нет, конечно! Наше счастье — в розовых закатах над рекой,
в горьком дыму костра, в золотой россыпи звезд над головой, в
чутком тревожном ожидании: «Вот схватит!»
Да о чем говорить? Даже этот путь по шпалам в лиловом
вечернем сумраке мы будем вспоминать потом как свое хорошее,
неповторимое счастье!
— Не будем врать! — дружно решили мы.
... И не стали.

Дм. Сарабьяно*
я ловлю рыбу
щукн и блесны
Щуки, которых я ловлю спиннингом, держатся возле травы.
Река, где они водятся,— Медведица; в километрах десяти отсюда
она впадает в Волгу. Но я ловлю не на самом русле, а в заливе,
его зовут Ботайловым. Я здесь вместе с Борисом. У каждого из
нас лодка. Мы пересекаем этот залив вдоль и поперек и всюду
хлещем блеснами по воде.
Сегодня Борис поймал уже трех щук, а я одну. Когда мы
поймаем еще по одной, у меня будет две, а у него четыре. Борис ловит
спиннингом лучше, чем я, как раз вдвое...
А ловить в этом заливе не так уж просто. Залив неглубокий.
На дне растут водоросли и всякие травы. В некоторых местах они
поднимаются над водой и поверх нее укладывают свои листья,
оставляя кое-где маленькие оконца. Туда-то и можно кидать
блесну. Блесны у нас тяжелые — белые и золотые «Шторлеки». Но зато
мы не пользуемся грузилом. С грузилом блесна пошла бы сразу
вниз и запуталась в траве. А если она без грузила, ее можно —
когда быстро подматываешь леску — тащить поверху.
Вот так и ловим уже третий день, живем в палатке, мы
поставили ее на сухом месте, на бугре, в полукилометре от Ботайлова
залива. Уходя на весь день на реку, мы оставляем вещи в палатке,
но на всякий случай высовываем из нее ботинки — подошвами
наружу, носками к солнцу, так что кажется, будто внутри лежит
человек (может быть, он спит или читает газету?). И поэтому никто
из посторонних в палатку не входит.
По утрам мы долго спим, мы приехали сюда усталые, нам надо
отдохнуть. Нам потому и нравится ловить в этом заливе, что тут
все равно когда ловить — утром или днем, мы уже проверили:
клюет одинаково — и поэтому спим спокойно.
Мы ловим днем — не торопясь, греясь на солнце, иногда
отдыхаем, покуривая; то съезжаемся, чтобы поговорить, то
разъезжаемся в разные стороны, пускаем лодки по ветру, кидаем блесны
в зеленую воду и каждый раз с волнением наматываем леску на
катушку.
Вот на мою блесну села щука, и притом довольно большая.
Сейчас она в метрах двадцати от лодки. Щука повела вбок, но я
тяну ее к себе. Она выскакивает из воды, а я опускаю удилище в
воду (я все делаю по правилам), потом снова тяну. В одном мы
отступаем с Борисом от правил, мы не берем с собой багориков, а,
наклонив лодку, переваливаем рыбину через борт. Так я поступлю
и с этой щукой. Правда, она упорствует — рвется в сторону Но
ей не уйти. Она уже близко, у самого борта. Я накреняю лодку,
15

даже черпаю немного воды, и перекидываю коротким движением
трехкилограммовую рыбу. Потом я быстро гребу к тому месту,
где у нас щуки сидят на куканах. Когда подплываешь к этому месту
совсем близко, вода начинает бурлить: это наши щуки поднимают
возню. Пока я сажаю свою на кукан, появляется Борис. Все идет
по плану: он поймал четвертую, а я вторую.
— Эта у тебя рекордная за нынешний день,— говорит он,
имея в виду мою трехкилограммовую. А потом вдруг спрашивает:—
Ты веришь в сны?
— Нет, не верю. А что случилось?
Он не отвечает и все возится со своей щукой. Я подплываю к
нему поближе.
— Сегодня сон видел,— говорит он,—рыбу ловил. Точно
запомнил где: вон у тех камышей — слева квадратик чистый. Щука
взяла, да возле самой лодки оборвала блесну и вместе с ней
ушла.
— Ну и что же? Мне всегда снятся рыболовные сны, когда я
на рыбалке, охотничьи — во время охоты, грибные — когда
собираю грибы.
— Еще не все рассказал,— говорит он. — Сейчас к этому месту
подплываю. Думаю, дай закину в этот квадратик. Закинул — и
вытащил щуку.
— Ну и что же? Просто совпадение.
— А ты посмотри,— он показывает мне рыбу, у нее во рту,
у самого края, блесна.
— Вот это да! — говорю я.— Ведь и блесна-то такая же, как
у нас,— белый «Шторлек».
Борис снимает блесну и пускает рыбу на кукане о воду. Потом
он берет свою жестяную коробочку и открывает ее, чтобы спрятать
блесну.
— А где мой третий «Шторлек»? — спрашивает он испуганно.
Он кладет снятую со щуки блесну в коробочку и, наверное, думает:
уж не этот ли его пропавший «Шторлек» или у него их было только
два, а третий он давно потерял?.. Есть о чем подумать. И сны
какие-то странные снятся, а потом еще и перепутаешь — что во
сне, а что наяву.
Тогда я достаю свою коробочку, вынимаю «Шторлек» и
протягиваю Борису.
— На, возьми свою блесну. Я подобрал ее вчера у костра.
Ты точил тройник и оставил.
Борис берет блесну и смотрит на меня недоверчиво. Да я и сам
не поручусь, что сказал правду. Может быть, что-то и не так.
Мы оставляем наших щук. Мы отплываем с Борисом на четыре
дня в верховье Медведицы. А щуки должны нас здесь дожидаться.
Пусть пасутся себе у этого старого пня, скрытого водой. В
наказание за скверный характер пусть посидят на диете — на одном
планктоне. Когда вернемся, мы их вынем и увезем в Москву.
16

А в верховье, куда мы поплывем, река совсем другая. Она узкая.
Там вплотную к берегам подходит лес, и там много голавлей.
В солнечный день их хорошо видно в прозрачной воде: они иногда
подолгу стоят на одном месте, сонные от жары. Мы будем вставать
рано утром (к тому времени мы уже отоспимся), будем собирать
кузнечиков и ловить голавлей нахлыстом. Это тоже интересное
занятие.
караси и звезды
Мы сидим втроем в стоге сена, стараясь потесней прижаться
друг к другу. Уже август. Ночи стали прохладными. Нашими
куртками укрыты дети — они спят, закопавшись в сено. А нам не
спится, нам приходится мерзнуть.
Мы смотрим в небо. Там полно звезд. То и дело они срываются
со своих мест и сгорают ярким пламенем, как бенгальские огни.
Если верить в приметы, можно загадать столько желаний, что
потом их на всю жизнь хватит — купайся в счастье...
А некоторые звезды ведут себя очень странно, они медленно
движутся по небосводу, докатываются до горизонта и скрываются
с глаз.
— Это летающие тарелочки...— говорю я.
— Это обыкновенные звезды,— говорит Наташа,— в августе
они всегда так слоняются по небу.
А Николай смотрит на звезды и ничего не говорит.
Мы ждем утра. Утром мы будем ловить карасей в маленьком
озере, возле которого сейчас ночуем. С вечера уже облюбовано
место и размотаны удочки.
Мы пришли сюда с берега быстрой и полноводной Суры. Там
водятся стерлядь, лещ и судак. Но нам их не поймать: мы не умеем
их ловить. Мы пришли за карасями. Говорят, что здесь они
крупные. А мы всегда верим тому, что говорят. И нам уже мерещатся
караси о сметане, приготовленные Николаем.
А пока мы смотрим, как бледнеют звезды и все кругом
становится синим, а потом серым. Утро подкатывается откуда-то
издалека. Оно еще там, но уже чувствуется его приближение — не
только по краскам, но и по звукам, по запаху.
Каждую минуту хочется сказать: «Ну пора, пошли, пока
дойдем до места, будет почти светло». Но идти нам недолго. И мы
сидим молча в стогу, съежившись, потягивая сигареты и аккуратно
собирая пепел в складку резинового сапога.
Наконец мы встаем, пересекаем поле, продираемся сквозь
кустарник к нашему месту и там закидываем удочки в сонную
воду.
От тишины звенит в ушах. Мы говорим только шепотом — и
не потому, что боимся распугать рыбу, а потому, что ночь еще не
ушла и все кругом кажется таинственным.
2 Э«к

Но она уходит: из темноты выплывают осока и кувшинки,
противоположный берег, поросший камышом и кустами.
Я сижу рядом с Николаем и смотрю на поплавки. Они
застыли, но в этой неподвижности таится напряженность. Еще
мгновение — и они должны задвигаться. Мне уже представляются
возле моих крючков караси; они обнюхивают червяков, роясь
носами в иле...
А вот и первые поклевки. И я вытаскиваю одного за другим
двух маленьких окуней — щуплых и бледных. Таких можно
поймать и под Москвой в любой луже. Но я не падаю духом: карась
будет клевать перед самым восходом.
Первого берет Николай.
— Мерная рыбешка,— говорит он — Три штуки — и
сковородка.
Приходит и мой черед. Поплавок плавно идет в сторону,
делает полкруга и исчезает в воде. Я подсекаю, тяну и вытаскиваю
карася. У меня такой же, как и у Николая. Пока я спокоен, не
отстаю.
Мне нельзя отставать от Николая. Мы с ним соревнуемся во
всем —в спорах о литературе, в стрельбе влет, в гребле. Я
понимаю, смешно, когда взрослые ведут себя как дети. И все же мне не
хочется, чтобы через полгода, зимой, когда я, наконец, докажу
ему, что Сура в том месте, где мы сейчас живем, уже Москвы-реки,
он сказал бы мне на это с видимым простодушием. «А ты помнишь,
как мы ловили карасей?» И всем станет ясно, что он имеет в
виду...
Но мне не везет. Николай то и дело с удовлетворением
похрюкивает, вываживая в траву «мерного» карася. А я проклинаю
себя, что не занял утром его места. Я пододвигаюсь поближе к
Николаю, закидываю одну из моих удочек туда же, куда и он. Но все
напрасно. На каждую пару его карасей приходится мой один.
Время бежит стремительно. Скоро уже взойдет солнце, и клев
прекратится. Я теряю последние шансы, хотя и надеюсь еще на
какое-то чудо. Но тут происходит нечто непоправимое: я вижу,
как Николай вскакивает и выплевывает изо рта недокуренную
сигарету. Он начинает пятиться назад. Его удилище то сгибается,
как лук, то распрямляется. Последнее усилие — и он вытаскивает
огромного могучего карася, сверкающего серебряной чешуей,
гордо бьющего хвостом оземь, словно конь копытом. Вот они —
настоящие караси в сметане.
— Поздравляю,— цежу я сквозь зубы. Зимою он мне
припомнит и это слово и мою кислую улыбку. Но разве я могу улыбаться
радостно, когда потерял столько очков в состязании!
«Такого уж мне не поймать,—думаю я.— Наверное, Николай
загадал желание, когда падали звезды».
Вот и солнце взошло, осветило деревья, а потом воду. Подул
ветерок, но вскоре стих. У стогов зазвенели детские голоса: дети
18

проснулись и бегут сюда. Карась уже не клюет. На мои крючки
снова садятся худосочные окунишки. Мы сматываем удочки.
— Давай пересчитаем,— гремит своим зычным голосом
Николай.— Интересно, сколько твоих, сколько моих?
Я молчу. Да и что отвечать, когда такое утро!..
окуни и лужи
Когда я переворачиваю стакан кверху дном и ставлю его на
блюдце, это значит — чаепитие окончено. Нечего рассиживаться,
пора снаряжаться в путь.
Я благодарю хозяйку, собираю снасти, складываю их в ведро,
свинчиваю пешню, «упаковываю» себя в старую тяжелую шубу
и выхожу из избы на улицу.
Только рыболов любит такую погоду. Конец декабря, небо в
тучах, тянет ветерок, сыро и зябко. Днем будет оттепель. А с ней
придет клев — один из последних перед глухим сезоном.
Сегодня будин, поэтому я иду по деревне один. А в
воскресенье — да еще если по первому льду или весной — в этот час, когда
еще совсем темно, из домов вываливает уйма рыболовов — в
мохнатых полушубках, огромных рукавицах, с саночками и
коловоротами (я же по старинке пользуюсь пешней), они разбредаются по
заливу и по Волге, а к вечеру тянутся к деревне — по одному или
небольшими группами...
Я иду по улице не торопясь, минуя крайние дома, лодки,
дожидающиеся на берегу весенней поры, куски льда, вырубленные
и сложенные у самой воды (днем на солнце они поблескивают, как
толстое бутылочное стекло), прорубь в ледяной толще, которой
пользуются те, кто живет с края, и выхожу на простор. Передо
мной залив. Он серый в предутреннем освещении. Слева, справа
и спереди его замыкает синеющая полоса леса, и лишь в одном
месте она прерывается — там выход к Волге.
По первому льду я не пошел бы далеко, а попробовал сначала
пробить пару лунок у камышей или у колхозного гусятника. Но
сейчас — в конце декабря — там делать нечего, зряшняя трата
времени. И я прямо направляюсь к Волге.
Идет мокрый снег. Снежинки падают на леди тают. Скоро будут
лужи, как и в прошлом году (я был здесь почти в то же время),
они начнут искать друг к другу пути, сливаться, подтачивать
грязный лед, замешанный со снегом, а к вечеру успокаиваться и
подмерзать.
Клев сегодня будет.
Я пересекаю старую железнодорожную линию, скрытую под
водой, и иду через самую горловину залива. Вот зимняя дорога —
она проходит в ста шагах от берега. Здесь я ловил в прошлом году,
здесь начну и сегодня.

Легко пробивать первые лунки. Я всегда это делаю торопливо —
скорее бы начать ловить! — и каждый раз меня подбадривает
надежда. Я продеваю правую руку сквозь петлю, привязанную к
пешне, первыми ударами обозначаю контуры лунки, а потом
выдалбливаю и вынимаю слой за слоем. В этом деле тоже есть свои
удачи и неудачи. Удачи — когда ухитряешься сразу отколоть
большой кусок льда, не размельчив его, тогда не приходится
выгребать осколки, а сразу можно рубить следующий слой...
Из первых лунок я беру по окуню. Но потом клев
прекращается, и я перебираюсь подальше от берега — на глубину. Надо
искать рыбу в разных местах, где-то она держится, где-то проплывает
стайками. И я ищу, не жалея сил: обновляю старые лунки,
пробиваю новые — то здесь, то там дырявлю лед. Клев постепенно
налаживается.
Теперь меня уж трудно будет стронуть с места. Я люблю
оставаться надолго у лунки, облюбованной после длительных поисков.
Время от времени окуни набегают стайкой, и я вытаскиваю одного
за другим. В эти короткие минуты я стараюсь действовать
решительно, быстро, но без лишней торопливости. Я опускаю в воду
пустую мормышку, чтобы не тратить время на насадку мотыля —
окунь берет и пустую. Я поднимаю мормышку все выше и выше и
подтягиваю стайку к самому льду... Но вот стайка уходит, и минут
двадцать мормышка никого не интересует. А я остаюсь на месте
и терпеливо жду.
Давно уже наступил день. Временами идет снег. На льду он
тает. Лужи становятся большими. Они сливаются, почти сплошь
покрывая лед сверху.
Иногда я смотрю вдаль — на серую Волгу, на низкие тучи.
На дороге появилась черная точка: от Прилук идет человек. Он
идет медленно. Через полчаса подходит ко мне. Это первый
человек, которого я сегодня встречаю.
— Здравствуй, рыбачок,— говорит старик.— Ты сегодня,
смотрю, с уловом. Берет, значит. И крупные есть.
Он говорит неторопливо, короткими фразами, едва
переваливаясь с ноги на ногу. Он щуплый, роста малого, лицо заросло
неказистой бороденкой, ноги кривоватые (хотя и обуты в валенки,
а заметно).
— На мотылика тянешь. Ты прикормливай, прикормливай,
не жалей.
Потом он рассматривает запасные удочки, что лежат у моих
ног, рассматривает долго, внимательно, ковыряет пальцами,
подносит к самому носу и говорит.
— Хороша у тебя блесенка — вот эта маленькая. Такой я
никогда и не встречал. Хороша!
Потом он молчит. И вдруг начинает снова:
— Не встречал. Хороша... Хороша...
— Хочешь подарю? Возьми.
20

— А тебя-то я не обижу?
— У меня еще такая есть.
— Тогда возьму,— и он отвязывает блесну, копается,
распутывает и, наконец, сует в карман.
— Ты у кого остановился? — спрашивает дед.
— У Веры Семеновны.
— Ты ей не сказывай про подарок-то. Подумает — выпросил,—
и он вынимает из кармана блесну, подносит к глазам и
разглядывает. — Я тебя узнал. Ты ведь тут частенько с ружьем ходишь.
А я коров пасу. Пастух я. Вот уж сколько лет пастух,— в его
голосе слышится обида.
— А разве плохо быть пастухом?
— Да плохо ли? Не то что плохо, не больно почетно.
Машина нынче по полю скачет. А нам, старикам, давай что
попривычней. С коровенками-то проще.
Мы молчим. Старик смотрит под ноги. Вокруг лунки лежат
рыбы. Он говорит:
— Вот с погодкой тебе повезло. Вишь, как натаяло.
Без луж плохо б было — и тебе и ему,— он кивает на
окуня, плавающего в ложбинке.
— И лужи иногда помогают,— говорю я.
— Ну, мне пора,— говорит старик.— Весной встретимся.
Он уходит так же медленно, как и пришел. Ему до Александ-
рова идти еще далеко.
Я начинаю его припоминать. Действительно, я часто встречал
его летом и осенью в разных местах. На Максимовке он сидит
обычно у изгороди, окружающей стога с клевером, в роще — на
пеньке, а когда пасет рядом с деревней,— складывает несколько
кирпичей (их давно навезли туда, чтобы что-то строить) и супится на
них, нахлобучив шапку на глаза. Если проходишь далеко от
места, где сидит старик, он зря не крикнет: «Что ж мимо идешь?
Подходи!» Он спокойный, медлительный, очень старый.
«Вот и человека встретил,— думаю я.— За весь день одного».
День прошел. Уже темнеет — рано темнеет в декабре. Посижу
еще полчаса — и домой. Половлю так дня четыре, наловлюсь
вдосталь, надышусь в свое удовольствие; приеду домой, поставлю на
кухонный стол старый медный таз, вывалю туда свой улов —
красноперых окуней, бледноликих плотиц, редких гостей — щурят и
судачков и вспомню серое небо, тающий снег и лужи под ногами...
Вш Бойко
как в нашей семье привился рыболовный спорт
Больше десяти лет назад я с мужем и детьми переехала из
Львова в Луганск. Дети наши тогда еще учились в школе: Вася —
в шестом классе, Галя — в четвертом и Сережа — во втором.

Пришло лето — пора каникул. Вася стал проситься поехать
поездом на Донец покупаться на пляже, погулять и даже поудить
рыбу с мальчиками. И Галя с Сережей хотели на речку. Но как
отпустить их одних: плавать они еще не умели, а Донец — река
капризная, далеко ли до беды?
Муж предложил.
— Покупай, Вася, удочки. И вы вместе с мамой будете ездить
купаться и рыбачить.
Всю жизнь буду я помнить первую рыбалку, первую уху. В тот
день у нас на четверых была одна удочка и несколько червячков.
Рыба ловилась плохо: приехали мы поздно, утренний клев
закончился, а вечернего не дождались — спешили к поезду и рано
уехали домой. За весь день удалось Васе поймать трех пескарей.
Но сколько было радости: ведь это первый улов! А когда еще из
этих рыбок да из картошки мы там же, на берегу, сварили в
котелочке уху, какая она была бесподобная!
Словом, провели мы этот день на Донце не пассивно, лежа и
скучая на пляже. А получился у нас отдых активный, интересный:
не успели оглянуться, как подошел вечер.
С этого и началось.
Запасли мы каждому по удочке, включился в рыбалку и муж.
Особенно интересными стали поездки в выходные дни всей семьей,
да еще на рассвете, чтобы не пропустить утренней зорьки. А со
временем стали ездить и на ночь.
Муж, Вася и Сережа начали покупать литературу о рыболовном
спорте, все ее перечитывали, особенно рассказы, и постепенно
обзавелись хорошими снастями, купили рюкзак, флягу, а позже
сами смастерили лодку из двух резиновых камер, обтянутых
брезентом.
Правда, Вася с Сережей скоро лишились лодки: воздух в
резиновой камере на солнце перегрелся, и она взорвалась на берегу.
Вторую лодку сделали без камер, а из тоненьких досок,
также обтянутых брезентом Эта лодка и до сих пор служит
нам.
Почти каждое лето ездили мы в Полтавскую область к
старикам. В будни помогали дедушке и бабушке работать в саду и
огороде, кроме того, Вася и Сережа ухаживали за коровой, мы с
Галей — за поросенком и цыплятами. А в субботу и воскресенье
забирали удочки и с котомками за плечами отправлялись пешком
километров за семь к Днепру или к его притоку Суле. Из дому
всегда выходили так, чтобы рассвет встретить на реке. Иной раз
ходили и с вечера.
Я не мешала детям проводить такие походы, даже поощряла
их и сама с волнением переживала все приключения ребят. И скоро
убедилась в том, что детям только тогда интересно ходить в поход
с матерью, когда она не проявляет мелочной опеки и не одергивает
их. Я всегда старалась развивать самостоятельность у детей, чтобы
22

никто из товарищей не мог обозвать их маменькиными сыночками.
Иногда я отпускала ребят на рыбалку и с товарищами. И, конечно,
волновалась, если они возвращались с реки очень поздно. Но чаще
на рыбалке дети были или со мной, или с отцом. И мы на реке были
для них старшими товарищами.
Вспоминается одни из таких походов на Днепр. Накануне, с
вечера, мы все собрали и пораньше легли спать, чтобы на
рассвете выйти из дому.
С нами пошли Васины сверстники- Света, приехавшая из Киева,
и Владик — старший товарищ Васи и Сережи. Миновав
последние хаты села, мы вышли на необозримые приднепровские луга.
Кто-то из ребят затянул песню, все подхватили и так с песнями
шли...
Вдали в синей дымке был виден Днепр и остров, на котором,
как в тумане, высились деревья, а еще дальше закрывали горизонт
заднепровские горы.
На острове расположен летний лагерь колхозной молочной
фермы и пастбищи молодняка. Часть острова отведена под
сенокосы. Теперь остров скрыт от глаз Кременчугским морем.
Подошли мы к Старому Днепру, когда солнце залило его
зеркальную гладь каким-то неправдоподобным ярко-красным светом,
а рыба то и дело играла, временами взвиваясь и с плеском падая
в воду.
Решили переправиться на остров: там можно было рыбачить
и в реке, возле кустов, и в маленьких озерах с глубокими омутами.
Переправил нас бакенщик.
Вася забросил удочку, а Света и Владик, которые никогда
еще не были на рыбалке, бурно выражали свой восторг—они бегали
вокруг Васи и кричали.
— Тяни, тяни! Смотри, поплавок дрогнул!..
Вася рассердился и отогнал их. А потом объяснил, что так,
мол, они ничего не поймают. Он оборудовал Светлане удочку и
посоветовал каждому ловить самостоятельно.
На бугорке, под дубом, сложили вещи. Мальчики
расположились вдоль берега реки, а я с девочками отправилась к озеру.
В озере клев был неплохой: плотва, окуни, красноперки
ловились часто, и Света быстро увлеклась рыбалкой. Но мешали
зацепы, и Свете пришлось не раз лазить в воду и освобождать
крючок.
Ближе к полудню раздался крик:
— Ура! Ура-а-а! Ка-ра-ась!..
От Днепра на кручу выскочил Владик и побежал к нам,
обеими руками прижав к груди трепещущего леща.
С утра у него совсем не клевало, он положил удочку и уже стал
дремать. Вдруг удочка медленно поползла в воду. Он успел
схватиться за нее и даже сам не верил, что на берегу оказалась такая
большая рыба.

Все в тот день поймали не плохо: окуней, плотву, подлещиков,
красноперок, Сережа выловил даже небольшую щучку. Но победил
всех своим лещом Владик. Из рыбки, что помельче, днем сварили
замечательную уху.
Обратно переправлялись через Днепр, когда потянуло
вечерней прохладой, и любовались чудесным закатом: я и слов не могу
подобрать — так он красив! А чтобы длинный путь домой не
показался юным рыболовам весьма утомительным, мы придумали
литературную викторину. И прошли семь километров незаметно.
Через недельку после этого похода Вася и Сережа предложили
пойти на Днепр дня на три с ночевкой, чтобы до приезда мужа в
отпуск подробно исследовать остров, найти подходящие места
для рыбной ловли, для ночевок. Я согласилась. Галя осталась
помогать дедушке и бабушке по хозяйству.
Засветло мы переправились через Старый Днепр, перешли весь
остров и сделали привал на берегу Нового Днепра, возле мыса.
Ребята взялись сооружать шалаш для ночлега. Я тем временем
вскипятила чай с ежевикой, которой вокруг было полным-
полно.
В шалаше мы изрядно озябли перед рассветом, но мигом
разогрелись, когда начали налаживать снасти.
Все утро мы тут ловили рыбу, потом сварили уху, позавтракали
и двинулись в глубь острова к озерам. Там Вася и Сережа
начертили подробную карту всех проток, озер, лужаек, кустарников
со всякими выдуманными названиями: «Озеро Окуневое», «Мыс
Большого Леща», «Мамина Протока» (я там поскользнулась и
упала), «Озеро Сергея» (он первый это озеро увидел) и т. д.
К обеду я не варила ухи, а рыбу пожарила и вскипятила чай
с ежевикой. Было вкусно и аппетитно.
Вторую ночь мы провели в большой копне сена. Каждый вырыл
для себя углубление и залез туда, было очень тепло, и комары не
донимали.
А на третью ночь нас пригласили пастухи в свой шалаш на
берегу Старого Днепра. Вот так мы, изучая остров, и продвинулись
ближе к дому.
Ранним утром в последний день нашего пребывания на острове
Вася и Сережа пошли заканчивать свою карту, а я спустилась к
Днепру и пошла песчаным берегом искать подходящее место для
рыбалки. На третьей поклевке — зацеп. Я с силой дернула
удочку, и через мою голову пролетел большой подлещик. Он сорвался
с крючка и по круче покатился к реке. К счастью, я не растерялась:
мигом подставила подол платья прыгающей рыбе. Сколько лет
прошло с тех лор, а ребята и сейчас вспоминают, как мама подолом
подлещика ловила.
Потом была еще поклевка. Я дернула неладно, осталась без
крючка и потеряла такую хорошую зорьку! И скажу вам: скучно
сидеть на реке без дела!
24

Вася и Сережа пришли только во второй половине дня. Они
закончили свой план острова, наловили в озерах килограмма два
некрупной рыбы. И на попутной машине мы уехали домой.
Походом с ночевкой ребята остались очень довольны. Также интересно
проходили и следующие походы.
Благодаря этим походам Вася стал неплохо рисовать пейзажи,
фотографировать замечательные уголки природы. Дома
обзавелись аквариумом, в котором держали пойманных окуней,
пескарей, карасей. Подолгу живали у нас то ежик, то уж. Словом,
рыболовный спорт тесно связал нас с природой.
И еще в одном помогла нам рыбалка, я с мужем и дети
научились плавать...
Шли годы. Дети выросли, стали студентами, но каникулы свои
продолжали проводить все вместе на реке с удочкой. И немудрено,
что однажды, после лагерной военной подготовки, приехав домой,
Вася заявил:
— Хорошо, мама, что мы с детства привыкли делать походы
с ночевкой на реке. Это мне помогло прекрасно выносить военную
лагерную жизнь. А ведь для некоторых городских ребят режим в
лагере вначале был очень тяжелым.
Эту же мысль подтвердил и Сережа, когда после второго курса
института поехал в Сибирь на целину, все лето там проработал
помощником комбайнера и вернулся возмужалым крепышом. А
ведь он у нас почти до четырнадцати лет проболел бронхитом.
Галя росла крепкой девочкой. Но в раннем детстве ее кто-то
напугал в деревне.
Ей сказали, что в темноте живет какая-то страшная «Чокалка»,
которая обижает детей. И Галя долгое время боялась темноты,
вечером одна в доме не оставалась, выйти в сумерках во двор боялась.
Но от этого недуга ее тоже излечили наши ночевки на берегу реки.
Как-то уже совсем под вечер, готовясь к ночлегу, мы с мужем
разожгли костер, ребята у воды еще возились с удочками, Галя
помогала готовить ужин. В это время муж и обратился к Гале:
— Ты бы, дочка, побежала на опушку леса. Собери для костра
сухих дровишек; может, ночью они пригодятся.
Галя побледнела, но не ослушалась, медленно пошла, с опаской
поглядывая по сторонам. Скоро она вернулась веселая.
— Папа! — крикнула она.— Там ведь совсем темно и никого
нет, я эти дрова сложу да еще соберу.
И с песней опять побежала в лес. Она сама поборола свой
страх. А в студенческие годы даже получила значок парашютиста.
Прошло еще несколько лет. Вася окончил институт. Вместе
с женой теперь он работает архитектором. Галя после окончания
университета вместе с мужем трудится на заводе, а самый младший
наш рыболов — Сережа — только что окончил политехнический
институт. Дома с мужем мы остались одни. Я на пенсии, муж еще
работает.

Но, несмотря на это, рыболовный спорт так вошел в быт нашей
семьи, что мы с ранней весны и до поздней осени каждый свободный
день и весь отпуск проводим на реке с удочками. И такой отдых
считаем лучшим из лучших.
А 1960 год нам принес большую радость: родился у нас первый
внучек — Юрочка. Верим, что и он будет рыболовом, бабушка и
дедушка уже подарили ему вместе с коляской и удочку.
Анатолий Вагон
ушна
Есть за деревнею моей
Речушка звонкая Ушна.
В ней бродят стайки окуней
И щуки дремлют возле дна.
Турбинку ГЭС Ушна вертит,
Дает окрестным селам ток
И, неспокойная, бежит
Зимой и летом на восток,
Чтоб, влившись ласковой струей,
Дочерний долг Оке отдать,
Чтоб вместе с окскою водой
Просторы Волги увидать.
Не отыскать Ушны моей
Средь волжских ширей и глубин,
Но и она у Жигулей
Ударит в грудь больших турбин.
Всего лишь капелькой одной
Иль тонкой струйкой, может быть,
Но все ж ударит, и с Ушной
Не грех и мне себя сравнить:
Пусть я лишь капелька Ушны,
Отчизна — волжская вода,—
Но ведь в делах моей страны
Есть часть и моего труда.
Анатолий Волной
обрубай
Андрей Васильевич начал рассказывать:
— Городок, в котором мне пришлось прожить «два года
незаметных», можно было пройти из конца в конец за какие-нибудь
полчаса. И, наверное, в одну из минут этого получаса можно было

встретить человека с удочками. Потому что городок расположен
на берегу необычайно рыбного и живописного пруда. Каждый
второй житель и каждая четвертая жительница городка были не
только рабочими или домохозяйками, но и заядлыми удильщиками.
Рыболовы — народ общительный. Встречи не обходились без
оживленного обсуждения актуальных проблем: «Где клюет? Кто
клюет? На что клюет?»
На худой конец, если человек спешил, он ограничивался
коротким кивком и не менее короткой фразой «У пеньков окуня
пошли — во!» Тогда собеседник мгновенно забывал, что
отправился в сберкассу за пенсией, и поворачивал домой. Пенсия не уйдет.
Но нельзя же, в самом деле, пропустить такой случай!
Знали мы друг друга, как члены одной семьи. Прощали друг
другу мелкие слабости, приукрашивание улова или нежелание
выдать тайну вновь изобретенной насадки. Зато с такими пороками,
как жадность, зависть, эгоизм и, само собой, браконьерство, мы
боролись настойчиво и беспощадно.
Особенно непривлекательной формой жадности и
своеобразной рыбацкой лени считался у нас довольно широко известный и,
к сожалению, распространенный прием «обрубания». Кстати
сказать, кое-где это «обрубание» даже поэтизируется. Не помню,
в каком-то кинофильме мне запомнилась сценка, в которой
рыболовы, видя успех одной своей спутницы, немедленно решают:
«обрубим!» — и принимаются за дело *.
Рассказчика перебили:
— Да вы о каком-то святом коллективе рассказываете!
— А что! — с задором возразил Андрей Васильевич. —
Достаточно какому-нибудь рыболову наткнуться на стоянку рыбы,
как соседи срываются со своих мест и вокруг счастливца
начинается горячая работа. Счастливец с этого момента превращается
в свою противоположность. Какая уж тут рыбалка, когда в
лицо тебе летят куски льда! И ему остается только плюнуть на все
и уйти. Тем более, что и рыба, напуганная стуком и светом, уже
покинула стоянку. Иди, ищи ее снова! А найдешь — опять
повторится то же самое.
Тот же голос подзадорил:
— А не защищаете ли вы частнособственническую идеологию?
— Э, бросьте! Демагогия! Человек наблюдал, искал,
трудился. В поисках рыбы прорубил не одни десяток лунок, и что же?
Сейчас же находятся любители готовенького. Если же рыба стоит
некрепко, все усилия оказываются напрасными: косяк ушел. А те
еще принимаются злорадствовать. Дело это?
— Молчу, молчу!
— Воевали у нас с обрубальщиками долго и упорно, и, наконец,
в нашем городке наступила поистине золотая эра!
• Кинофильм сТаины мудрого рыболов». (Ред)

Счастливец уже не таился. Ему не надо было, воровато
озираясь, прятать пойманную рыбу в ящик. При появлении других
рыболовов он уже не вытаскивал удочку и не рассматривал с
деланным вниманием несуществующий узел на жилке. Теперь он
мог повернуться и крикнуть: «Петрович! Коля! Идите-ка сюда!
Место тут вроде подходящее. И лунки свободные
найдутся».
И уж будьте уверены, кроме Петровича и Коли, никто к этому
месту близко не подойдет.
Конечно, у нас появлялись новички. Если кто-нибудь из них
и пытался нарушить нашу неписаную «конвенцию», то мы быстро
его приводили в истинную веру. После некоторых размышлений
человек соглашался, что лучше жить в мире с коллективом,
нежели иметь неприятности.
Но однажды в нашем городке появился, так сказать,
принципиальный нарушитель.
В одно мягкое февральское воскресенье на лед вышел новичок.
Позднее мы узнали, что это некто Павлов, молодой инженер,
получивший назначение на наш завод.
Он не стал, как все, долбить лунку. Более того, он ни к кому
не подошел, не поинтересовался, как дела, не спросил, как
подобает новичку, где ему для начала расположиться.
Павлов вышел на открытое место, сел на ящик и начал
обозревать окрестности в бинокль. Сидел он так довольно долго. И,
наконец, сделал выбор.
В этот день я нарядно поработал, пока наткнулся на стоянку
рыбы. Стала у меня брать крупная плотва. Вытащил одну, вторую,
третью и так увлекся наблюдением за кивком, что чуть не свалился
с ящика, когда услышал за спиной стук пешни.
Оглянулся и вижу: какой-то молодец в добротном романовском
полушубке и в меховых бурках — по всему видно, не новичок
в зимней рыбалке — долбит лунку едва ли не в двух метрах от
меня.
Я чуть не задохнулся от негодования и крикнул:
— Что вы делаете! Рыбу напугаете!
Человек даже головы не повернул. Продолжал крушить
толстый лед, так что из-под пешни чуть искры не летели. «Что
значит — молодость,— подумал я, — лентяй, наших правил, видно,
не знает». И я продолжал более миролюбиво.
— Нельзя же так близко долбить лунку. Ни себе пользы, ни
людям...
А тот, знай, делает свое дело. Будто я разговариваю с его
ящиком, а не с ним. Это меня снова взорвало:
— Вы понимаете что-нибудь! Ведь это же безобразие! Что вам
здесь надо?
Потом-то я сообразил, что мой вопрос прозвучал по меньшей
мере наивно. Чего он хотел, было видно и так.
28

И на этот раз незнакомец не ответил. Только взгляд его
голубых, немного навыкате глаз из-под густых пепельных бровей
скользнул по мне, как по пустому месту. Очистив лунку от битого льда,
незнакомец вытащил из кармана аккуратно сделанную удочку,
размотал ее, насадил мотыля и пустил мормышку под лед. Вскоре
подошли мои приятели. И мы уже втроем принялись стыдить
незнакомца. В достаточно сильных и красочных выражениях мы
дали понять, что он хапуга и тунеядец, мирской захребетник и
лентяй, что надо самому работать, а не бросаться на
готовенькое.
Вместо ответа, нахал вытащил крупную сорогу и забросил
удочку снова. И лишь когда один из моих друзей, человек
вспыльчивый и горячий, воскликнул: «Отобрать у него пешню да
бросить в лунку!» — незнакомец обрел дар речи. Он спокойно
и внушительно изрек.
— Попробуйте только! — и снова уставился на кивок.
Мы, понятное дело, приставать к нему не стали.
Тем временем клев прекратился. Махнув рукой, я собрал свое
имущество и ушел. Ушли в другую сторону и мои друзья. А
незнакомец подсунул удочку под ящик и снова взялся за бинокль.
Скоро мы увидели, что он зашагал к двум рыболовам, у которых,
как видно, начался хороший клев.
С этого дня Павлов стал почти каждое воскресенье появляться
на льду. Он никогда ни с кем не здоровался, не разговаривал и
даже не кивал головой.
Наши рыболовы нервничали и как чумы боялись появления
Павлова на льду, но сделать ничего не могли. Павлов — теперь
его звали только Обрубаем — делал свое черное дело. Что и
говорить, метод он избрал надежный. Ведь на пруду всегда находились
удачники и умельцы. А около них, подобно рыбе-прилипале,
пристраивался Обрубай.
Разговоры с ним не помогали. Применить силу? Это был не
выход. И тогда возник спасительный план. Кто его придумал, я
уже не помню, да это и не важно. Скажу только, что план себя
полностью оправдал. Мы посвятили в него всех, и к его
осуществлению привлекли восемь человек.
В очередное воскресенье на льду, как всегда, появился
Обрубай. Шлепая чунями по снежной слякоти — была большая
наледь,— он, по своему обыкновению, занял позицию в центре и
приложил к глазам бинокль.
Я был в числе «избранных». Мое место находилось в той части
пруда, где дно было особенно захламлено коряжником. Место было
рыбное, но опустить под лед блесну или мормышку значило почти
наверняка распроститься с нею.
Пришлось мне поработать и пробить лунку, но чего не сделаешь
для блага коллектива! Заметив, что Обрубай смотрит в другую
сторону, я вытащил из ящика принесенную с собой полукилограм-
29

мовую щучку, с крепко привязанной к губе прочной жилкой и
опустил щучку в прорубь.
Вскоре бинокль Обрубая повернулся в мою сторону. Блеснули
на солнце стекла. Тогда я принялся энергично «шить», а через
некоторое время в воздухе кувыркнулась щука. Сделав вид, что
бросаю рыбу в ящик, я снова опустил ее в лунку. Через минуту все
повторилось сначала.
Тогда я увидел, что Обрубай торопливо встал и направился
в мою сторону. Пока он шел, я успел «поймать» щуку еще раз.
Потом, как обычно, за спиной у меня послышался стук пешни. Я для
порядка пошумел, даже вскочил с места, но Обрубай невозмутимо
делал свое дело. Вот из его лунки брызнула вода. Он взял черпак,
выбросил излишки битого льда и начал удить. И на первом же
забросе засадил блесну. Именно этого я и ждал. Увидев, что
Обрубай полез за отцепом, я встал, вытащил свою щуку в последний
раз, демонстративно повертел ее перед глазами, бросил в ящик и
ушел. А Обрубай остался бороться с зацепом.
Я не видел, освободил он блесну или оторвал ее. Но не успел
я отойти от него и двухсот метров, он уже опять сидел с биноклем
у глаз. Теперь пришла очередь «играть» участника номер два. Это
был весельчак и балагур Вася Брызгалов. Его место было над
отмелью. Там лед обычно лежал прямо на грунте. Вася очень
эффектно «вытащил» одного за другим трех крупных окуней. Как и
следовало ожидать, наш прихлебатель немедленно собрал свои
пожитки и поспешил в сторону Васиных окуней... Да! Забыл сказать,
что второй участник заговора сидел на противоположной стороне
пруда, этак без малого в километре от меня. И Обрубай
основательно попотел, прежде чем одолел это расстояние по глубокому снегу,
пропитанному водой.
По словам Брызгалова, Обрубай просто позеленел от
негодования, когда его лунка наполнилась грязной водой, а пешня
толкнулась прямо в ил. Тем не менее, увидев, что наш Вася опять
«поймал» окуня, он обошел его и начал рубить лед с другой стороны.
Вася не преминул в нескольких энергичных выражениях дать
оценку нахальству Обрубая и стал сматывать удочку.
Обрубай же продолжал рубить, он угодил на еще более мелкое
место — скоро из-под его пешни вместе с кусками льда полетели
комья земли. После этого Вася быстро ушел, так как заметил в
глазах Обрубая нехороший блеск. А тот немедленно сел на Васино
место. Не знаю, догадался ли он, что его разыгрывают. Во всяком
случае, если и заподозрил неладное, то, видимо, еще не понял,
что имеет дело с хорошо продуманной и умело проводимой
инсценировкой. Так или иначе, он в третий раз взялся за бинокль.
На этот раз клев начался — строго по сценарию! — у двух
братьев—двух бородатых мужиков, которых все звали Коля и
Петя. Они сидели метрах в десяти друг от друга и снова на
расстоянии верного километра от Обрубая. Если бы Обрубай хоть день
зо

затратил на изучение пруда, он бы знал, что в тот район идти
бесполезно. Именно там шла полоса затопленных тальников, в которой
никто никогда не рыбачил. Но ведь Обрубай не знал ничего! Он
с простодушием окуня, вновь ухватившего уже коловшую его
блесну, снова зашагал через пруд.
Да, братцы! Стоило бы вам побывать на этом спектакле!
Никто из трех десятков рыболовов и многих зрителей не помнил
ничего подобного. Все искренне смеялись, глядя, как Обрубай
раз за разом пересекал пруд.
Наконец он понял все. И тут мы увидели заключительную
картину комедии. Обрубай взвалил пешню с ящиком на плечо и,
пошатываясь от усталости, побрел к берегу. Но ни в одном из нас не
шевельнулось и капли жалости! Мы дружным разбойничьим
криком проводили лентяя.
— И что же, он исправился? — спросил кто-то.
— Как бы не так! Просто перестал ходить на наш пруд...
Юрой Софиев
Медлительное облаков движенье
В осенней просини. Несет река
Мир тишины и зыбких отражений,
Заколебавшихся у поплавка.
Взмах!
Резко чертит удочка кривую...
Сверкнув на солнце мокрой чешуей,
Расплачивается за роковую
Свою ошибку окунь небольшой...
Тут кто-то, подошедший незаметно,
Мне говорит приветливо:
— Клюет!
И я ему с приветствием ответным:
— Присаживайтесь! Место есть...
И вот —
Плывет дымок табачный над рекою...
О рыбной ловле, жизни и судьбе
По-дружески беседует с тобою
Еще вчера совсем чужой тебе.
г. Алма-Ата

К. Сосан
на заре
утро
Первыми восход солнца приветствовали птицы.
Как только на востоке посветлело и на небе наметилась
изумрудная прозрачность, зазвенели серебром птичьи песни, где
тысяча мелодий переплеталась с посвистами, цоканьем и трелями,
как затейливое кружево тончайшего рисунка.
На фоне предрассветной тишины песни звучали особенно легко
и громко- это птенцы спешили возвестить всему миру свою радость.
Здесь на берегу озера людей было много. Люди эти —
любители-рыболовы,— обычно такие суетливые, шумные, сейчас
совершенно преобразились: говорили вполголоса, ступали тихо и так
же тихо делали свое дело, словно страшась спугнуть очарование
пробуждающегося дня.
... День приближался. Там, где на небе появилась изумрудная
прозрачность, возник легкий золотистый свет, в котором золото
быстро нарастало. А изумрудная полоса все время расширялась,
уходила вверх и в стороны. И, как только эта полоса настигала
звезды, те горели бледнее и вскоре гасли.
А птичий хор гремел все так же радостно, и звучание его,
казалось, нарастало так же, как золото на небе.
Ночь, борясь со светом, постепенно отступала, вот уже и
дальние берега обозначились, видны камыши, вереница лодок у берега.
Бесформенные тени расколдованы и стали деревьями и кустами.
Ночь бежала прочь...
Уже весь восток пылал золотом. На воде расстилалась широкая
парчовая дорожка, блеск которой все время увеличивался. По воде
бежали клочья тумана, они, как бабочки на огонь, устремлялись
на дорожку и там гибли.
...Взошло солнце. Сейчас же погасли последние звезды, и ничто
уже не напоминало о ночи. Солнце поднималось выше и заливало
все золотом и горячими лучами.
Рыболовы были на лодках, и ни один из них не проплыл мимо
меня без того, чтобы не обратить мое внимание на все, что
происходило вокруг: «А, каково!» — «Видали?!» Затем неизменно
следовала улыбка и жест в сторону солнца. Люди были переполнены
радостью и спешили со всеми ею поделиться.
Я не знал, что на меня произвело большее впечатление: картина
восхода солнца или радость людей. То и другое прекрасно.
детство
Четвертый раз подряд какой-то мелкий окунишка срывает
насадку и никак не попадается на крючок.
32

Это, как говорится, задевает меня за живое. Я решаю во что
бы то ни стало изловить наглеца. Меняю насадку, низко
наклоняюсь над самой лункой и сосредоточиваю все свое внимание на
кончике короткого удилища, чтобы на пропустить какой-то доли
секунды для подсечки. И в этот момент вдруг чувствую около себя
присутствие кого-то. Поднимаю голову, передо мной две девчурки
лет по пяти-шести. Щеки розовые и такой густоты, что кажутся
намалеванными. В синих глазенках любопытство. Одна в шубке
с белым воротником и в черной шапочке-ушанке. Другая,
наоборот,— с черным воротником и в белой шапочке.
— Ну,— говорю.— здравствуйте.
— Здравствуй,— отвечает одна.
А другая говорит:
— Дядь, дай нам рыбку.
— На что же вам рыбка?
— А бабушка нам ее сварит.
— Вряд ли бабушка будет возиться с рыбешкой. Скорее всего
заругает вас и меня заодно.
— Нет, мы ее попросим, попросим, она и сварит,— настаивает
девочка, а у самой глаза полны веселого лукавства. С рыбкой она
считает вопрос уже решенным, и маленькая головка ее полна
новых планов.
— Какую же тебе рыбку: беленькую — плотвичку или с
красными перышками — окунька?
— Все равно.
— Ну, вот как мы сделаем: бери удочку и лови сама. Какую
рыбку поймаешь, та и будет твоей.
— Я не умею ловить.
— А я тебя научу. Бери удочку вот за это место. Так... Теперь
опускай червячок в лунку до самого дна и затем поднимай
потихоньку вверх.
Девочка берет удочку обеими руками в синих вязаных
варежках с вышитыми на них красными, желтыми и зелеными
бабочками и добросовестно проделывает все, что я ей говорю.
Я наблюдаю за ней и вот замечаю поклевку. Быстро хватаю
леску, делаю короткую подсечку и чувствую: рыбка на
крючке.
— Теперь,— говорю,— быстро тяни леску из лунки.
Девочка тянет, и маленькая плотвичка выпадает на снег. Она
сейчас же берет рыбку в руки, но та выскальзывает и снова падает.
Моя рыбачка заливается звонким смехом, выговаривая:
— Катя, Катя! Я поймала рыбку... сама ... синенькую...
Они вместе возятся с рыбкой и, кажется, забывают обо всем
на свете.
— Ну, а ты, Катя,— обращаюсь я к другой девочке,— хочешь
поймать рыбку?
— Нет, не хочу.
Эм $15

И сейчас же делает серьезное лицо и даже пятится немного назад.
— А рыбку тебе надо?
— Надо...
— Так выбирай, какая тебе нравится,— показываю ей кучку
рыб, пойманных мною раньше.
Она выбирает точно такую же, какую поймала ее подруга.
Веселье удваивается.
У девочек с собою маленькие санки и коробка. Рыбок они
укладывают в коробку, прикрывают, как одеялом, цветным лоскутком
и водружают на санки.
Мы прощаемся.
Они все дальше уходят от меня: то везут санки, то копошатся
около них в снегу, все время говорят что-то, перебивая друг друга,
и весело смеются.
И долго еще слышится их звонкий веселый смех, как щебетание
птичек в лесу.
...Вот и теперь, вспоминая об этом, я тоже не могу удержать
улыбку...
Г. Васильев
щучий омут
В рассветный час у Щучьего омута послышался стук уключин.
Из темноты, которая еще ютилась под высоким берегом,
показалась лодка. В ней сидели двое: на веслах Славка, в корме Федор
Егорович.
Течение было сильное, и лодку несло прямо на песчаный обрыв.
Вода под обрывом крутилась, пенилась, завивалась воронками и,
ударившись в кручу, неслась дальше.
Славка, навалившись на весла, старался поскорее выскочить
из стремнины и добраться до берега. Там еле виднелись зелень
осоки и черные длинные шишки рогоза в тихой заводи. Около
осоки торчал из воды кол с привязанной жерлицей.
Еще никто из мальчишек не ставил здесь снасть; боялись
сильного течения. Ходил слух, что когда-то двое из шестого «б» класса
попробовали, да не выгребли. Их и шарахнуло о берег. Лодка —
вверх дном. А берег крутой, высокий, сразу и не выберешься.
Славка отважился только ради дяди Феди. Когда тот завел
разговор, где бы поймать хорошую рыбу, у Славки мелькнула мысль:
«А что если махнуть на Щучий омут? Только там и есть
рыба!»
Вчера вечером они отправились ставить жерлицу. И когда
садились в лодку, дядя Федя спросил:
— Ты как с веслами-то? Управишься?
34

После такого вопроса Славка уже не мог не ехать на Щучий
омут. Нелегко, конечно, попасть туда. Но Славка словно забыл
о страхе, добрался до места и поставил жерлицу.
Домой вернулись поздно. Бабка уже спала, оставив
рыболовам на ужин молоко и хлеб. Это хорошо, что она спала. А то
пристала бы с расспросами — что, да как?.. А узнай она, где они
были, подняла бы крик и стала бы пугать «злыми русалками»,
которые водятся в Щучьем омуте. И утром не пустила бы снимать
жерлицу. Но жерлица поставлена, хочешь — не хочешь, а надо
плыть к ней.
На рассвете лодка, как и вчера вечером, с трудом вырвалась
из течения. Дядя Федя сидел у кормы и поглядывал по сторонам.
На высоком берегу раскинулся сосновый бор. Сосны подступали
к самому берегу и заглядывали в воду. Сквозь вершины пламенело
солнце. Над омутом берег как бы раскололся, сосны разошлись
по сторонам. И получился овраг, или, как называл его Славка,
кряж. В глубине оврага виднелся мост.
— Ты знаешь про этот мост? — спросил Славка.
— Нет.
— Партизанили тут наши. Фашисты отремонтируют мост, а
партизаны — рр-раз! И снова взорвут. А теперь знаешь, какой
мост сделали?! Железобетонный!
Из-под моста вырвался луч солнца. Он скользнул по вершинам
кустов и зажег множество лучистых росинок. Клочья тумана
вспыхнули золотом. Над рекой стояла удивительная тишина. Даже
стук уключин и плеск весел слышались как-то глухо. Точно звуки,
боясь разлететься по воде, прятались на дне лодки.
— Эх, попалась! — крикнул Славка, вспугивая тишину:
разглядел на колу размотанную жерлицу.
Приналегши на весла и поглядывая через плечо, чтобы точно
подгрести к колу, он скомандовал:
— Хватайся, дядя Федя, за кол! Держи лодку!
Славка навалился грудью на борт, опустил в воду руку по
самое плечо, нащупал в мутной глубине леску, но только потянул
ее, как в осоке, метрах в десяти от лодки, взлетел фонтан
брызг.
Дядя Федя вздрогнул.
— Я же говорил! — сказал Славка сдавленным голосом.—
Во какая!.. Ох! Только бы не ушла!
Рыба, вспенивая воду, метнулась из осоки на чистое место.
— Ну и чертяка! — испуганно проговорил дядя Федя.
Славка уже стоял на самом носу лодки. В руках у него дрожала
натянутая леска. С нее сыпались светлые капли. Выждав
подходящий момент, он ловко подвел большую щуку, цепко схватил ее
под жабры. Попав в лодку, она ударила хвостом по дяде Феде.
Тот выпустил кол, лодка качнулась, Славка потерял равновесие
и вылетел за борт.

Над ним сомкнулась вода. Он падал в темную, страшную яму.
Липкие водоросли опутали руки и ноги.
Славка сорвал с себя тягучие скользкие ленты, сжался в
комок, извернулся головой кверху, разом ударил по воде руками и
ногами и вынырнул на поверхность.
Он раскрыл залепленные тиной глаза. А лодку уже подхватило
течением и несло в омут. Дядя Федя с испуганным лицом неумело
подгребался одним веслом.
— Лодку давай! — крикнул Славка.— И щуку, щуку не
упусти!
Дядя Федя растерялся: и Славку надо спасать, и щука того и
гляди перемахнет через борт. Но Славка плыл саженками. Дядя
Федя бросил весла и кинулся на щуку, стараясь прижать ее
животом к мокрому дну лодки.
Над бортом показалась Славкина голова:
— Держи ее, держи!
Мальчишка ловко перекинулся в лодку, отряхнулся и
деревянным черпаком ударил по щучьей голове.
Когда щука вытянулась едва не вдоль лодки, Славка,
вздрагивая в мокрой одежде от холода, с укоризной сказал:
— Что ж ты, Дядя Федя? — Чуть-чуть щуку не упустил.
Растерялся, что ли?
Дядя Федя виновато развел руками:
— Ну и выволок же ты чудовище! А я уж не знал, что и делать!
Давай греби! А то застудишься, рыболов!
И Славке показалось, что дядя Федя словно гордится им.
Таллин
А Михайлов
Легче стаю голубиную
В чистом небе удержать...
Не останусь я, любимая,
Лучше выйди провожать.
Я б и сам с собой не справился!
С февраля лишился сна...
Ждет меня весной-красавицей
Пробужденная Десна.
Меж кустами и деревьями
Плещет полая вода,
У коряг играют перьями
Окуневые стада.
36

Там плотицы ходят тучами,
Там качается лоза,
Там отсвечивают щучьи
Оловянные глаза.
Может, с ними повстречаюсь я?
Я готов — крючки остры...
В небе звезды зажигаются,
Как рыбацкие костры.
«В путь пора!» — кричат старательно
Перепелки. Что ж, пойду.
Может, вместе?..
Замечательно!
Собирайся, подожду!
Я. Машков
мертвый сезон
Степан Назарович сидел на корме, наморщив лоб у глубокой
переносицы, прищурив от солнца глаза. Наша лодка бесшумно
скользила по реке.
Лето выдалось на редкость жаркое, сухое. С поемных лугов
тянуло запахами трав. На плесах дружно цвели кувшинки. Река
словно вымерла. По берегам то тут, то там виднелись унылые
фигуры рыболовов. Был июль — пора, прозванная мертвым
сезоном.
— Вода сейчас что парное молоко. А ведь рыба, как и человек,
ищет прохладные места — глубокие ямы... сбивается к холодным
ключам,— в раздумье сказал старый рыболов.— Говорят, что
щука теперь зубы меняет. А я позавчера на живца добыл одну.
Зубы у нее что гвозди сапожные. Ненароком схватит — без руки
останешься!
Степан Назарович улыбнулся, взглянул на меня из-под белесых
бровей, потом добавил:
— Вот тебе, значит, и зубы меняет... Больная!..
Немного помолчав, он продолжал:
— Всему свое время. К примеру, подует завтра ветерок или
дождь выпадет... Тут тебе и у щуки жор, и лещ на червя возьмет,
и окунь. А по жаркой погоде только язя промышлять в подкидку.
Теперь он перед закатом весь наверх выходит. Хорошая рыба язь!
Бойкая! Насадку берет уверенно, жадно. Губы у него мясистые,
крепкие. Только подсекай порезче. Иной такие кренделя начнет
выделывать, что того и гляди снасть не выдержит. Зато уж как
37

вытащишь — смотреть любо! — неторопливо рассказывал Степан
Назарович под мерное поскрипывание уключин.
После полудня мы пристали у безымянного ручья, сделали
шалаш, наловили кузнечиков и стали готовиться к вечерней
зорьке.
Снасть у Степана Назаровича была не совсем обычная. Вместо
легкого бамбукового удилища, он пользовался шестиметровым
березовым хлыстом с грубой жилковой леской. К тонкому поводку
был привязан крючок с двойным изгибом. Глядя на удочку
старого рыболова, я с сомнением думал: «Разве на эту громоздкую
снасть поймаешь язя?»
Когда все было готово, мы присели на берегу. Перед нами был
перекат, разделенный островком на два рукава. Островок был не
больше трех метров шириной, пятнадцати—длиной, он весь густо
порос кугой.
Степан Назарович, изредка оглядывая поверхность реки,
рассказывал:
— Под тем берегом глубокая яма. К вечеру язи выходят из нее
полакомиться насекомыми. Другой раз, как начнут шлепать,—
вся река в кругах. У каждой рыбы свой звук: шереспер бьет
гулко, щука сильно, но глухо, а язь осторожно, чуть только вода
взбулькнет, и с другой рыбой его не спутаешь. Как только
увидишь — сыграла рыба, тут ей и подбрасывай приманку. И лучше
всего язь берет на зеленого кузнечика...
Приближался вечер. Солнце склонилось над дальним лесом.
Из глубины реки еще резче выступили очертания отраженных ив.
У берега, сидя на большем листе водяной лилии, тонко
посвистывала трясогузка. Вспорхнув, она на лету подхватила какую-то
мошку и, перелетев на другую сторону, опустилась на песчаную
отмель. Вот, напротив, тихо всплеснулась рыба...
Степан Назарович быстро поднялся и заспешил к лодке. Через
несколько минут мы переехали реку и пристали к островку.
Степан Назарович достал из стеклянной банки кузнечика и,
проколов грудку, искусно насадил его на крючок. Потом подрезал
крылья, хвостовой отросток, оторвал ноги. Я с интересом
наблюдал, а Степан Назарович, изготовившись к забросу, пристально
следил за поверхностью. Внезапно недалеко от берега сыграл
язь. Плавно взмахнув удилищем, Степан Назарович положил
кузнечика немного выше центра круга. Натянутая леска, рассекая
воду, пошла в сторону, ослабла, и на поверхность реки выбросился
матерый язь. Он то уходил в глубину, то, метнувшись в сторону,
выбрасывался на поверхность, переворачивался в воздухе и с
громким шлепком опять скрывался под водой.
Постепенно рывки ослабли. Утомленный язь уже больше не
выбрасывался из воды, а лишь метался из стороны в сторону
Наконец Степан Назарович перегнулся через борт, подвел рыбу
к корме и поддел его подсачком.
38

— Ловко! — с нескрываемым восхищением сказал я и
посмотрел на товарища. На его щеках проступили пятна
румянца.
— Дело это не сложное. Главное ослабить леску при хватке
и вовремя подсечь. При забросе нужно плавно опустить удилище,
чтобы кузнечик лег на воду мягко, без шума. Язь — рыба строгая
и фальши не любит.
Заметив новую игру язя, Степан Назарович опять закинул
кузнечика в реку. Рядом с приманкой появился бурун, но хватки
не последовало: язь прошел мимо.
— Ишь ты, не хочет, хитрюга! —досадливо проворчал
рыболов, хмуря брови.
Должно быть, шум ловли отпугнул жирующих рыб. Степан
Назарович сделал несколько бесполезных забросов и,
расстроенный, закурил. Даже с его удилищем невозможно было забросить
приманку к играющим язям.
— Степан Назарович, дайте-ка я попробую. Может быть, у
меня возьмет.
— Ишь ты, мастер нашелся!.. У него возьмет!
Степан Назарович вылез из лодки и прошел в конец островка.
Скрытый зарослями куги, он несколько минут следил за игрой
рыб. В настороженной тишине слышались частые всплески,
комариный звон и шелест куги. Вечернее солнце скрылось за лесом,
окрасив багрянцем небо. День угасал.
Постепенно язи переместились опять ближе к островку. Степан
Назарович взмахнул удилищем, и, как и в первый раз, началась
шумная борьба с подсеченной рыбой. Прихватив подсачек я
заспешил на помощь.
Через несколько минут мы положили в лодку еще
одного язя. Он был значительно крупнее первого. Любуясь
пойманными язями, я невольно вспомнил унылые фигуры
рыболовов и сказанные Степаном Назаровичем слова: «всему свое
время...»
После ухи мы засиделись у костра, и укладываться спать уже
не имело смысла. Далеко на востоке появилась бледно-розовая
полоска — предвестница скорого рассвета.
Надеясь поохотиться на щук, я захватил с собою легкий
спиннинг, но он оказался не у дел: жора не было.
— Степан Назарович, давайте попробуем ловить в проводку,—
предложил я своему товарищу.
— В проводку?! — удивился он.
Узнав, в чем заключается сущность ловли в проводку, старый
рыболов с одобрением сказал:
— Можно попробовать. Убытка не будет.
Выпив наскоро чая, мы стали готовиться к утренней ловле. На
спиннинговое удилище я установил проволочную катушку,
привязал поводок, поплавок и закрепил грузило.

Пока я занимался снастью, наступил рассвет. Над
поверхностью реки стелился легкий туман. Небо было чистое и
глубокое, обещая ясный, жаркий день. Можно было начинать
ловлю.
Бесшумно опуская весла, я направил лодку к зарослям куги,
высадил Степана Назаровича на остров, а сам поднялся метров на
двадцать выше и стал на якорь.
Насадив на крючок кузнечика, я опустил его за борт. Степан
Назарович с интересом наблюдал, как я стравливал леску. Течение
подхватило поплавок и вынесло его на середину протоки. Метр за
метром насадка приближалась к острову.
Внезапно поплавок нырнул в воду.
— Тащи! Тащи! — услышал я испуганный окрик Степана
Назаровича.— Да не ослабляй леску! Сойде-от!..
Сопротивляясь, язь выбросился из воды и, взметнув каскад
брызг, опять ушел в глубину, сверкнув чешуей.
— Ух ты! Чисто сбесился, дьявол!..
На подходе к лодке утомленный язь всплыл наверх.
Потянувшись за подсачком, я немного ослабил леску, и в ту же секунду
у борта закипела вода: извиваясь и переворачиваясь, язь бешено
рвался, пытаясь сойти с крючка, обдавая меня брызгами. В
подсачке он еще несколько раз изогнулся и замер, гулко шлепая
мясистыми губами. Это была сильная, крупная рыба. Подхватив язя
под жабры, я поднял его, показав нетерпеливо ожидающему
товарищу.
— О, какой! Да клади, клади его. А то живо вырвется, тогда
уж не полюбуешься!..
Я опять наскоро наживил насадку, опустил снасть за борт, и
большой зеленый кузнечик медленно поплыл к середине протоки.
От неожиданного рывка вершника моего удилища резко качнулась
вниз. Я торопливо подсек, но было поздно. Сорвав насадку, рыба
ушла. Три раза я насаживал новых кузнечиков, а результат был
один: как только кузнечик приближался к островку, поплавок
нырял вниз, и рыба, сорвав насадку, уходила.
— Да что же ты галок-то ловишь? Как только возьмет —
засекай,— досадовал Степан Назарович.
Нацепив еще одного кузнечика, я в точности выполнил все
наставления, но рыба опять ушла.
Неудача следовала за неудачей. От волнения я не мог насадить
кузнечика. «А что если леску захлестнуть петлей вокруг цевья
крючка и головы насекомого?» — подумал я.
Стравливая леску, я с напряжением следил за поверхностью
реки. Вот рядом с поплавком плеснулся язь. Слегка ослабив
жилку, я ждал поклевки. Когда поплавок нырнул в глубину,
я лишь одно мгновенье помедлил, потом сильно и резко подсек.
Рыба пошла вниз, до предела натянув леску... Вскоре на дне лодки
уже лежало два язя.
40

Наживляя нового кузнечика, я опять набросил на голову
петлю. Степан Назарович молчал, изредка одобрительно
покашливая. Он стоял в зарослях куги, ожидая удобного момента для
заброса, отмахиваясь свободной рукой от комаров
В это утро мы выловили пять язей. Нарвав крапивы, уложили
рыбу в корзину, потом занялись костром.
Утро выдалось солнечное. С юга тянул легкий, парной ветер.
Поверхность реки покрылась рябью, и только под обрывом
противоположного берега осталась неширокая, зеркальная полоса.
Степан Назарович сидел у костра, расстегнув ворот рубашки,
задорно выставив рыжеватую бороденку,— он любил попить
крепкого чаю.
Разливая по кружкам чай, он весело посмотрел на меня и
плутовато подмигнул:
— Вот тебе и мертвый сезон!.. А по-моему, все дело в смекалке.
Анатолий Якокан
чайки
Голубой простор кругом.
Ветер августовский веет,
Волны блещут серебром,
На востоке розовея.
Берег сплошь росой прошит,
Залит весь лучистым светом.
Тальники и камыши
Разодеты в самоцветы...
Весла бросил. Спиннинг свой
Собираю торопливо,
Оснастив его блесной
Самодельной, но счастливой...
Чуть всплеснув, снует она
Под водой, как красноперка,
Обманув игрой в волнах
Даже чаек дальнозорких.
Вот пикирует одна
И упала камнем в воду,
Но легко ли ей догнать
Рыбку этакой породы!
И взмывают надо мной
Вверх с протяжным криком птицы,
Так обижены блесной,
Что вот-вот начнут браниться.
Пусть сердитых чаек крик
Надо мной не умолкает.

Не беда, что за тройник
И трава порой хватает...
... Дует ветер все сильней,
Солнце скрылось в тучах синих,
Пять красавцев окуней
На уху — в моей корзине!
Д. Панкратов
лещ
Мальчишка был совсем рыжий — от огненной копны волос на
голове, пламенеющей в лучах ослепительного утреннего солнца,
до веснушек, разбросанных по всему телу, крупных и желтых,
как копеечки. Подойдя к реке, рыжий мальчишка остановился,
знаками подозвал шедшего за ним высокого мужчину в зеленом
плаще и со связкой удочек на плече и, приподнявшись на цыпочки,
что-то зашептал ему на ухо. Затем, нетерпеливо махнув рукой,
он полез сквозь кусты к берегу, проталкивая перед собой удочку.
Он выбрался на открытое место и, прислонив удочку к кусту,
осмотрелся. Омут у обрывистой кручи был спокоен. У берега
зеленели круглые листья кувшинок. Он сразу заметил, что желтых
цветов — кувшинчиков — стало уже три. Вот как быстро растут!
Он поискал глазами крысу. По утрам, увидев мальчишку, она
вылезала из норки на берегу и смотрела на него, блестя черными
бусинками глаз. Крысу он ненавидел. Она подплывала к поплавку
и начинала играть с ним, а когда мальчишка запускал в нее комком
засохшей глины, она противно пищала. Сейчас она снова вылезла
и уже ехидно смотрела на него.
— У, противная! — он замахнулся. Крыса юркнула к себе
в норку.
А где же Утя? Мальчишка оглянулся. Ути нигде не было видно.
Утя — это маленькая дикая уточка. Она всегда плавала в омуте,
когда он приходил сюда ловить рыбу. Она привыкла к нему и не
боялась его. Каждый раз, уходя домой, он оставлял ей несколько
пескариков или плотичку, чтобы она поела. Утя ли ела пескариков
или таскала их вредная крыса, он не знал. Во всяком случае, он
всегда оставлял рыбу. А теперь Утя, наверное, улетела.
Вздохнув, мальчишка присел на траву, еще мокрую от росы,
и стал разуваться. Снял свои старые, латаные-перелатанные
ботинки и поставил их рядышком. Засучил штаны до коленей. Взял
в руки удочку и уселся на краю обрыва, свесив ноги вниз.
Подвинул поближе консервную банку с навозными червяками и
размотал удочку. Надел на крючок червяка, поплевал на него и, закинув
леску в омут, стал ждать. Крючок с червяком медленно пошел
под воду и опустился на дно.
42

Стая золотистых, плоских, как подносы, лещей гуськом
двигалась вдоль обрыва. Впереди плыл самый старый и опытный лещ
с потемневшей от времени чешуей. Он был самый большой в стае.
Вот он увидел червяка и остановился, и вся стая сгрудилась
позади него. Лещ пошевелил серыми плавниками и раздул жабры.
Огромный спинной плавник сжался и снова распрямился. Темный
хвост недовольно помотался из стороны в сторону.
Потом он повернулся боком к стае и неторопливо поплыл
к червяку. Став над ним вниз головой, он принялся внимательно
разглядывать его. Лещу показалось, что червяк дернулся, и он,
испугавшись, отплыл от него подальше. Лещ был очень стар
и умудрен годами, он знал, что может случиться после того, как
он соблазнится червяком. Он много раз видел людей, стоявших
на берегу с палками в руках, они наивно полагали, что он съест
червяка, которого они ему подсовывали, они не знали, что лещ
смотрит на них из глубины омута и смеется над ними.
Но сейчас на берегу никого не было видно. А червяк так
соблазнительно извивался! Лещ снова подплыл к червяку и замер над
ним. Потом он вытянул толстые губы трубочкой и стал медленно
забирать червяка в рот. Поплавок наверху покачнулся раз, другой
и лег на воду. Мальчишка насторожился. Он приподнял удилище
и слегка потянул на себя.
Лещ с червяком во рту отодвинулся на полметра. Поплавок
повело в сторону. Лещ остановился и схватил червяка, сложив
губы и пустив струйку пузырей вверх. Вся стайка собралась
вокруг него и жадно заглядывала ему в рот. Другим лещам тоже
захотелось проглотить червячка. Вдруг лещ встрепенулся и
бросился в сторону. Стайка кинулась врассыпную. Поплавок
мгновенно исчез под водой. Мальчишка сильно дернул удилище.
Леска натянулась и повалила леща на бок, и острый крючок
пронзил его нижнюю губу.
Лещ задергался, снова бросился в сторону, но леска осадила
его. Он ринулся в глубину, согнув удилище. Леска выдержала, и
удилище, распрямляясь, потащило его на поверхность. Он всплыл,
опрокинувшись на бок. Мальчишка поднял удилище выше, и лещу
пришлось глотнуть воздуха. Очумев, он некоторое время лежал
неподвижно, и мальчишка растерялся, забыв подтащить леща
к берегу.
Увидев мальчишку, лещ снова рванулся в глубину и опять
натянул леску и согнул удилище.
«Упущу!» — тоскливо подумал мальчишка и беспомощно
затоптался на берегу. Отчаявшись, он с силой потянул удилище.
Лещ спокойно выплыл наверх. Он начал уставать. Мальчишка
почувствовал это, обрадовался и смело повел леща к берегу, а
потом, взяв удилище обеими руками, слегка приподнял рыбу над
водой. Вытаскивать леща за леску нельзя было: он мог уйти.
Тогда мальчишка повернул голову направо и позвал:

— Дядя Коля! Подса-а-чек!
Кусты затрещали, и показался дядя Коля, тот самый, высокий,
в зеленом плаще.
Дядя Коля увидел леща и присвистнул. Потом взял подсачек
и стал подводить его под леща.
Лещ испугался. Перевернувшись, он ударил хвостом по воде
и шарахнулся вниз, в коряги. Мальчишка задрожал и, крепко
ухватившись за удилище, потянул его к себе. Дядя Коля
подставил подсачек, и лещ, затрепыхавшись, запутался в сетке. Бока его
отливали золотом, а плавники были сжаты. С толстой спины
стекала каплями вода.
... Домой рыболовы возвращались в полдень. Дядя Коля
тащил на плече все удочки, в том числе и мальчишкину. Мальчишка
нес леща. Двух пескариков для Ути оставил на берегу на этот
раз дядя Коля.
г. Днелроиетроеси
/7. Павленко
живец
Было это летом на Суле.
Вдвоем с приятелем — заядлым удильщиком — мы долго
бродили по крутому и обрывистому берегу реки. Присматривались,
прислушивались. Десятки раз забрасывали в воду свои удочки и
все попусту: день стоял жаркий, рыба не клевала. Даже мальчики,
удившие на быстринах дурашливых прожор пескарей, приуныли.
— Пойдем-ка на Братскую,— предложил приятель.— Может,
там клюнет?
— Пошли! — с готовностью ответил я, вскинув на плечо
удочки.
Братская — это прозвище ямы с гладью широкой заводи на
крутом повороте реки.
Выбрав, как нам казалось, самое подходящее место, мы снова
стали рыбачить. Но и тут не было проку.
К вечеру жара несколько спала. От реки повеяло прохладой,
а от прибрежного болота крепким терпким запахом.
— Не везет нам сегодня, пропал выходной,— жаловался я
с горечью, не отрывая глаз от поплавков, неподвижно лежащих на
воде.
— М-да... лучше бы по ягоды в лес с женой пошел! — тоскливо
сказал приятель.
И вдруг перед нашими глазами в густой ряске неожиданно
всплеснула рыба. Она всплеснула так сильно, что даже волна
ударила в берег. Мы вздрогнули и переглянулись.
— Щука! — прошептал приятель. В его голосе чувствовалось
азартное восхищение удильщика,— Е-ей, килограммов десять
будет. Эх, живца бы ей!
44

Ну, а живца у нас, конечно, не было. Я молча, беспомощно
развел руками. Приятель засуетился. Дрожащими пальцами он
тут же наживил крючок червяком, поплевал на него и что есть силы
взмахнул удилищем, норовя закинуть леску подальше, в самый
водоворот ямы.
И в это время у берега снова забурлила вода, а в воздухе
серебром блеснула стайка рыбок. Одна из них, спасаясь от
прожорливого хищника, шлепнулась у моих ног и, как ошалелая, запрыгала
на песке. Это была плотвичка величиной с палец.
— Живец! — обрадовался я.
Я вскочил, чтобы схватить драгоценный трофей. Но оказалось,
что это не так-то просто: каждый раз, когда я пытался накрыть
плотвичку ладонью, она подпрыгивала, выскальзывая из-под
руки. Я почувствовал, что устал, и выпрямился, чтобы
отдышаться. Плотвичка тоже выбилась из сил и, облипшая песком,
теперь уже не прыгала, а, изгибаясь змейкой, с поразительным
упорством ползла к воде. Издали она была похожа на шевелящийся
песчаный комочек. Мне стало не по себе. Я живо вообразил, как
зубастая щука, притаившись где-то в зарослях, зорко подстерегает
добычу — маленькую рыбешку, спасшуюся от нее на берегу и с
таким отчаянием борющуюся за свою жизнь...
Я бережно поймал утомленную рыбку и, шагнув к реке, опустил
ее в воду. Какую-то долю секунды плотвичка неподвижно лежала
на дне, потом слегка заиграла плавниками, словно пробуя силы,
и вдруг стрелкой метнулась к веселой стайке рыбок,
проплывавших на быстрине...
г. Лубмы
Ф. Баранов
В германской демократической республике
ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО
Рыболовов-спортсменов в Германской Демократической
Республике объединяет общество DAV (Немецкий союз рыболовов),
который проводит свою работу через окружные и районные советы
рыболовов (KFA н BFA). В их обязанность входит контроль за
содержанием в чистоте водоемов, берегов, охрана зеленых
насаждений прибрежной полосы, борьба с браконьерством, организация
спортивных соревнований. Члены общества принимают участие
в конференциях, собраниях, где обсуждаются вопросы охраны
природных богатств.
В начале сезона каждый рыболов обязан приобрести за плату
отловную карточку, дающую право удить рыбу не более как двумя
удочками или одним спиннингом и только в водоемах, находящихся
под наблюдением окружного совета рыболовов. В то же время за
45

местным обществом сохраняется право разрешать ловлю и на
большее количество снастей. Собранные денежные средства идут на
нужды общества, разведение ценных пород рыб (главным образом
карпа).
Правилами не допускается вылавливание рыбы, не достигшей
определенных размеров. Например, разрешается выуживать карпа
весом не менее одного килограмма или 35 см длины; щуку —от
40 см, судака — 35 см, леща, хариуса, форель — 25, линя — 22,
плотву — 15, окуня — 13 см длины и выше.
В качестве насадки разрешается использовать только
низкосортную рыбу: пескаря, карася, красноперку, плотву, окуня
и т п. Ловля ценных пород рыб во время нереста (угря, карпа,
форели, леща, щуки) запрещается. Продажа или обмен пойманной
рыбы карается законом. Ловля в ночное время допускается только
на специально отведенных водоемах и с ведома районного или
окружного совета рыболовов.
Местные рыболовы-спортсмены дисциплинированны и строго
придерживаются установленных правил. За соблюдением порядка
на водоемах следят егери и многочисленная армия общественных
инспекторов.
Основной снастью рыболова-любителя является удочка,
оснащенная проволочной катушкой, и спиннинг. Местные спортсмены
охотятся главным образом за карпом, щукой, форелью. Ловля
рыбы из-подо льда не практикуется, хотя она и разрешается.
Зимних снастей (удочек, блесен и т.п.) в продаже не имеется.
Накануне выходного дня рыболовы зачастую выезжают на
водоемы семьями и ночуют в палатках.
Ознакомившись с правилами спортивного рыболовства
Германской Демократической Республики и получив отловную карточку,
я стал членом рыболовной секции советской колонии.
В один из выходных дней, до восхода солнца, мы отправились
в Тюрингию к городу Заальбургу. В Тюрингии река Зааль бежит
вначале в узком русле, по пути пополняясь водами горных ручьев
и речушек, а у города Заальбург образует обширный плес с
множеством живописных заливов, окаймленных высокими скалистыми
берегами, покрытыми хвойным и лиственным лесом.
Было четыре часа. Стелился легкий туман, от первых лучей
восходящего солнца жемчугом искрилась утренняя роса. День
обещал быть хорошим. Место для ловли мы выбрали в конце
одного из заливов, куда впадал неширокий горный ручей.
Недалеко от нас по обоим берегам расположились рыболовы из местных
деревень. Мой друг Юрий Михайлович на спиннинг, оснащенный
поплавком, насадил малька, пропустив крючок ниже верхнего
плавника. То же сделал и я.
— Далеко не забрасывай,— предупредил он.

Зашуршали катушки, поплавки легли метрах в шести от берега.
Мы не успели выкурить папиросы, как один из поплавков дрогнул,
запрыгал и погрузился в воду.
— Подсекай,— скомандовал Юрий Михайлович.
На конце лески я ощутил знакомый трепет рыбы. Короткий
взмах удилищем — и первый трофей на берегу. Юрий Михайлович
деловито замерил окунька и торжественно объявил:
— Двадцать два сантиметра при норме в тринадцать.
Насажен новый малек, заброс — и вновь поклевка. Окунь
брал уверенно, и частая хватка его не давала нам даже минутной
передышки. Вскоре все мальки были израсходованы, и мы стали
ловить на червя. Вновь поплавки легли на зеркальную
поверхность воды, но поклевки повторялись реже. Окунек ловился
мелкий, и мы его, осторожно снимая с крючка, бросали в воду.
Во время этого далеко невеселого занятия меня внезапно
осенила мысль. Еще на реке Шоше в Калининской области я успешно
ловил окуня на движущуюся мормышку с насадкой — уснувшим
мальком. А что если малька подменить продолговатыми кусочками
рыбьего мяса? Насадить их на мормышку и подражать движению
живой рыбки? Но у нас не было главного — мормышки! В
коробочке с рыболовными принадлежностями моего друга я нашел
ленточный свинец, небольшие плоскогубцы, напильник, иглу.
Половину цевья окуневого крючка вместе с лесой я обмотал тремя
витками свинца и для прочности каждый виток обжал
плоскогубцами. Но мормышка должна висеть на леске в горизонтальном
положении. Для этого в тыловой части свинца сделал прорезь,
ввел туда леску, зажал плоскогубцами. Напильником придал
конусообразную форму, а процарапыванием иглой создал блеск.
Импровизированная мормышка готова! Я отрезал продолговатую
дольку окунька вместе с нижним плавником и насадил на крючок.
Сделав заброс, потряхивая концом удилища, я подмотал
леску. Безрезультатно. Еще забросил. Проделал те же
манипуляции с удилищем, и вдруг будто удар электрического тока
прошел по моему телу: я ощутил знакомый резкий толчок, леска на
мгновение натянулась, но тут же ослабла. Что это, зацеп?
Осмотрел снасть: насадки нет. Все ясно: была поклевка крупной рыбы.
Стараясь не упустить драгоценного времени, насадил другой
кусок. Провел наживку в том же месте, где была хватка, и вновь
леска натянулась, затем, слегка подергиваясь, она побежала
в сторону. После подсечки почувствовал толчки сильной рыбы.
Осторожно вывел добычу на каменистую отмель и выбросил на
берег.
Подхватив рыбу за жабры, Юрий Михайлович восторгался:
— Вот это окунек! Килограмма полтора потянет. Такие нас,
удильщиков, не балуют. Советую с этим окуньком
сфотографироваться и карточку хранить как доказательство счастливой
случайности на рыбалке...

Но Юрию Михайловичу не пришлось закончить свою шутку:
вновь на леске кругами заходил крупный окунь.
Третий заброс принес новый успех, подтвердивший, что дело
здесь не в счастливой случайности.
— Этак, дружище, ты меня обловишь,— осмотрев мою снасть,
сказал Юрий Михайлович и взялся за изготовление мормышки по
моему образцу.
Но, как назло, клев прекратился. Приманку теребил
небольшой окунек, но на крючок не садился. В поисках крупного окуня
мы обошли весь залив, ловили вполводы и со дна, но все напрасно.
И здесь-то Юрий Михайлович своей находчивостью превзошел
меня. Выше мормышки сантиметров на сорок пять — пятьдесят
он прикрепил поводок с небольшим грузилом у самого цевья
крючка и насадил земляного червя.
— Вот так,— объяснил он, — на мормышку с куском
рыбы будет ловиться крупный окунь, а на червя — весь
остальной.
Потом произошло то, что впоследствии десятки раз
пересказывалось моим другом до мельчайших подробностей.
Я был занят насадкой наживки, как вдруг услышал треск
ломающихся сучьев и падение грузного тела. Оглянулся и увидел:
из канавы, покрытой мелким кустарником, торчали вверх
подошвами резиновые сапоги и удилище с туго натянутой леской.
Я поспешил на помощь.
— Там... рыба! — не своим голосом, полным отчаяния и
бессилия, басил Юрий Михайлович.
Подхватив спиннинг, я стал крутить катушку, но почувствовал
сильное сопротивление. Боясь обрыва лески и поломки крючка,
снял катушку с тормоза. На шум сбежались удильщики немцы.
Одни из них, держа в одной руке подсачек, а другой
жестикулируя, подавал какие-то советы, из которых я ни слова не понял.
Юрий Михайлович, оправившись от падения, сам довел до финала
борьбу с рыбой. Вконец измотав рыбу, он подтянул ее к берегу,
где она под одобрительные возгласы всех собравшихся была ловко
подхвачена.
Каково же было всеобщее удивление, когда узнали в
пойманной рыбе форель... Длина ее была более шестидесяти пяти
сантиметров. Крючок, наживленный земляным червем, глубоко
вошел в ее верхнюю губу.
— Гут, зер гут! — послышались восторженные возгласы
немцев.
Для удивления и восторга была причина. Форель,
обитательница быстрых холодных горных рек, по свидетельству местных
рыболовов, здесь никогда не ловилась. Почему она оказалась
в заливе — неизвестно.

неожиданный улов
До приезда в ГДР другой мой друг — Виталий Андреевич
никогда не держал в руках удилища. В ГДР он ездил с нами на
рыбную ловлю вначале просто из любви к природе. При нем всегда
был фотоаппарат с набором различных приспособлений. Но
постепенно он пристрастился и к рыбалке, начав ловить на поплавочную
удочку; другие снасти его не интересовали.
— Успех рыболова,— рассуждал он, — зависит от того, есть
рыба в речке или нет...
Но однажды Виталий Андреевич убедился, что успех приносит
и умение.
Наглядный урок дал ему Юрий Михайлович, выудивший на
мормышку с насадкой малька крупную щуку. Этот пример заставил
его искать способ более добычливой ловли.
Первой его находкой был вьюн. Невзрачная на вид рыбка
с множеством усиков и мелкими темными пятнами на
продолговатом тельце была всеми единодушно признана лучшей насадкой
на щуку и окуня. Вьюн обитал в иле стоячей воды залива и
успешно вылавливался сачком.
Постепенно у Виталия Андреевича выработался и свой
активный стиль ловли рыбы. Далеко забросив приманку и маскируясь
в кустарнике, он осторожно, с короткими перерывами подматывал
леску, и, если поклевки не было, а поплавок оказывался
подтянутым к берегу, производил новый заброс. Нередко такой способ
ужения приносил ему успех. Почувствовав толчки сильной рыбы
и боясь ее схода, он звал нас на помощь. Передав удилище в
надежные руки, сам брал подсачек и с редким спокойствием
подхватывал подведенную к берегу рыбу.
С Виталием Андреевичем стало трудно соперничать даже
нашим опытным удильщикам.
Однажды в чудесное июльское утро на очередной рыбалке за
моей спиной раздался шорох торопливых, но осторожных шагов.
Ветви кустарника раздвинулись, и Виталий Андреевич
таинственно прошептал:
— Прошу вас, скорей ко мне.
Подойдя к нему, я увидел удилище, остроумно заложенное
между двумя деревьями, от толчков сильной рыбы конец его
сгибался. Я ослабил тормоз катушки. Виток за витком побежала
леска. Борьба была упорной и длительной. Наконец обессиленная
рыба уменьшила сопротивление и хотя с трудом, но все же пошла
к берегу. Еще немного, и все было бы кончено. Но тут случилось
неожиданное. Виталий Андреевич, стоявший наготове с
подсачком, как ужаленный отскочил в сторону, на лице его был испуг
и растерянность.
— Бросьте ее, бросьте! — не своим голосом закричал он.—
Там змея!
Зах 515

Опешив от неожиданности, я отвел рычаг катушки на
свободный ход.
На шум прибежал Юрий Михайлович.
— Где змея?
— Там, на крючке, я ее видел,— и рука Виталия Андреевича
изобразила зигзаги.
— Невероятно.
— Все вероятно, другая страна, воды незнакомые, берега
скалистые; откуда знать, может быть, здесь и змеи клюют!?
Догадавшись, в чем дело, Юрий Михайлович залился таким
заразительным смехом, что остановить его не было никакой
возможности.
Несколько успокоившись, он взял удилище из моих рук,
прошел вдоль берега и, выйдя на отлогое место, принялся
выводить чудовище. Я взял подсачек, а Виталий Андреевич суковатую
палку.
И вот показалось то, что наделало столько шума. В прозрачной
воде на фоне песчаного дна появилось темное извивающееся
змеевидное тело длиною не менее метра. Юрий Михайлович, резко
отступив назад, выволок добычу на песок и тут же бросился к ней,
пытаясь схватить ее руками. Казалось, что в страшной борьбе
за жизнь бились человек и змея, и только ободряющие возгласы
Юрия Михайловича «Врешь, не уйдешь!» свидетельствовали о том,
что во всем происходящем нет ничего трагического.
Наконец добыча лежала у наших ног. Мы с интересом ее
рассматривали. Это был превосходный угорь, о существовании
которого в реке Зааль мы и не подозревали.
Впоследствии на ранней зорьке нам не раз удавалось
вылавливать угрей. Борьба с этой сильной рыбой всегда оставляла много
ярких впечатлений. А когда мы вспоминали историю с первым
угрем, все от души смеялись и громче всех, пожалуй, смеялся сам
виновник происшествия — Виталий Андреевич.
ЗА КАРПОМ
Не успели мы забыть происшествие с угрем, как случилось
новое событие: один из рыболовов поймал с десяток отличнейших
карпов. В этот же вечер все рыболовы-любители побывали у него
и буквально засыпали вопросами: где, как, на что?
Выяснилось, что карпом богаты озера в окрестностях местечка
Шлейц.
Широкая водная гладь озер, опоясанных лесом, выглядит очень
живописно. С субботы сюда приезжают немецкие граждане, чтобы
провести воскресный день. На берегах вырастают целые города
палаточных домиков.
Накануне рыбалки Юрий Михайлович собрал все необходимые
данные о ловле карпа. Самыми важными из них были сведения о
50

насадке. Местные рыболовы приготовляют специальное месиво,
состоящее из теста, картофеля и ванилина, по заверению моего
друга, эта насадка способна разбудить даже уснувшего карпа.
Выехали мы после работы в субботу на вечерний клев. Еще
в машине наш спутник — Иван Антонович рассказывал:
— В начале лета я удил карпа на большом озере Вайда.
Наживлял крючки червяком, тестом, полувареным картофелем,
но карп не брал насадку. И вот вижу на поверхности воды, у
берега, кругами ходит малюсенькая рыбка. Подобрал ее, осмотрел;
у хвоста глубокие ссадины, видимо, только что вырвалась из
чьей-то зубастой пасти. Наживил рыбкой одну из удочек; думаю,
может, щучка клюнет. И что же вы думаете? Клюнула! Подсекаю —
катушка не проворачивается, вроде как зацеп, а конец удилища
такие поклоны отвешивает, что вот-вот сломается. Ну и
помучился! А когда подтянул добычу к берегу, глянул в воду, так
глазам не поверил: стоит громадный карп, широченный, хвост
подобен веслу. Мне бы дать ему еще погулять на леске, а я
погорячился, потянул на себя, крючок разогнулся, и ушел мой карп
в глубину. Поверите, всю ночь не спал, переживал, жена думала —
заболел. А рассказывать никому не стал, все равно не поверят
и осмеют...
Машина свернула с просека и остановилась на просторной
поляне. Не торопясь, мы оглядели озеро, приготовили снасти и
расположились у тростника. Иван Антонович, строгий блюститель
полной тишины и покоя, отделился от нас и скрылся в гуще
береговых зарослей; видимо, пошел на свое старое, обловленное
местечко.
Было шесть часов вечера. Шумно всплескивал карп. То он
выпрыгивал из воды, то от его стремительного бега спокойную
поверхность воды резали стрелообразные полосы, расходясь
в разные стороны. С напряженным вниманием мы следили за
поплавками. Проходили минуты, а поклевки все не было. Приманка
разбухала, смывалась с крючков, мы скатывали новые шарики,
наживляли их и вновь забрасывали. Так прошел час, а может быть,
и больше. Первым от этого скучного занятия очнулся Юрий
Михайлович.
— Мне надоело это бесконечное скатывание шариков,— сказал
он, и в сердцах за потерянное время и неудачу бросил пригоршню
приманки в то место, где ходил карп. К нашему удивлению, там
тотчас же появились буруны и всплески. Все стало ясно: мы
сдвинули поплавки к грузилу. На этот раз поклевку ждать пришлось
недолго. Вскоре первая добыча нашла приют в садке.
Пойманный карп, наделав много шума, разогнал стайку, и мы
уже были готовы поменять место, как вдруг последовали
поклевки сразу на двух удочках. На леске Юрия Михайловича ходил
крупный карп, и рыболов долго с ним возился. Не без восхищения
ои говорил:

— Вот тянет, смотри, смотри — как конь в упряжке.
Быстро спускались сумерки, вода потемнела, поплавки стали
невидимыми. Пора было собираться домой. Пришел Иван
Антонович. Он поймал двух карпов и жаловался на плохой клев.
— Со дна ловил? — спросил Юрий Михайлович.
— Да.
— А на этот раз он лучше ловился сверху!..
встреча на льду
Наступила зима. Реки сковало льдом. Наконец-то первая
вылазка!
Попробовали лед. Крепкий. Рассыпались по заливу. Лунки
прорубили топорами, а мормышки наживили земляным червем.
Ожидания наши оправдались. Окунь брал жадно. Не прошло
и минуты, как первые пойманные красноперые, полосатые
озорники, подпрыгивая на льду, словно мукой обваливали себя
снежниками первой пороши.
На крючок садился окунек средних размеров. Но ни частые
поклевки его, ни перспектива обильного улова не доставляли мне
большой радости. Я приехал с твердым намерением выудить
горбачей-великанов.
Знакомые места под молодым снегом живо восстанавливали
в памяти дни летней рыбалки. Вот передо мной высокий, крутой
каменистый берег, здесь залив уходил влево, а с правой стороны —
отлогая песчаная отмель. Когда-то на этом месте стояла постройка;
от нее осталось множество залитых водой почерневших и
прогнивших от времени бревенчатых свай. Не один десяток блесен,
мормышек, крючков мы потеряли здесь, и поэтому, боясь неудачи, все
обходили коварное местечко.
Подледная ловля в отвес почти исключала зацепы, и я решил
попытать счастье.
Прорубленную лунку я затемнил снежком, мормышку опустил
на дно — на глубину не более полутора метров. Попробовал
половить на подтяжку, потряхивая: сторожок слегка колыхался
вместе с леской. Но что это? Он вдруг еле уловимо вздрогнул,
выпрямился, а леска ослабла. Поклевка! Привычная подсечка — и
я ощутил тяжесть и легкие толчки. Осторожно перебрал леску, и
вот словно серебряная глыба поднялась из глубины на
поверхность лунки. Подхватив рыбу, выбросил на лед. Сразу же куда-то
исчезло ощущение усталости.
Поклевки были не частыми, но верными. К трем часам дня на
моем счету было уже восемь горбатых хищников, как вдруг я
услышал чьи-то приближающиеся шаги.
— Гутен-таг! — кто-то приветствовал меня по-немецки. Я
ответил. Всмотрелся в лицо. Где-то я встречал этого мужчину?
Немец показал рукой на конец залива и несколько раз произнес:
52

— Форель, форель...
Вспомнил! Это он тогда подсачил форель, подведенную к берегу
Юрием Михайловичем. Как старые знакомые, мы долго трясли
друг другу руки и широко улыбались. Немец назвал себя
Рудольфом Ланге. Он осмотрел окуней, пощупал их широкие мясистые
бока, каждого взвесил на руке и коротко произнес:
— Прима!
Он заинтересовался моей удочкой; тщательно рассматривал
все ее детали, пальцем теребил сторожок и, положив на ладонь
мормышку, долго изучал назначение этой нехитрой свинцовой
капельки.
Вернув мне снасть, Рудольф присел на корточки, внимательно
следя за каждым моим движением. Ах, как мне в этот момент
нужна была поклевка! Ради нее я готов был лишиться всей своей
добычи. Но, как чаще всего и происходит в таких случаях,
поклевки не было. Я уже хотел прорубить лунку на другом месте, как
неожиданно вспомнил, что один мой знакомый — московский
рыболов — имел привычку в период затишья клева ударять по льду
пешней: по его горячим заверениям, окуня можно привлечь
шумом. Я принялся стучать обухом топора по льду. Немец с
недоумением наблюдал за столь необычной ловлей. Затем, отбросив
топор, я взял удочку, а сам подумал: «Как в случае неудачи
поскладнее объяснить Рудольфу все то, что я делал?». Но в этот
миг сторожок дал мне знать о поклевке. Не знаю, заметил ли ее
Рудольф, но для меня это была необыкновенная поклевка.
Никогда я так не волновался...
Окунь ходил по кругу. Туго натянутой леске достаточно было
коснуться кромки льда, как она тотчас оказалась бы
перерезанной. Выдержит ли крючок? Надежно ли он зацепил добычу? Все
эти вопросы молнией пронеслись в голове. От нервного
напряжения бросило в жар, онемели руки. Но вот окунь вошел в лунку,
и я выбросил его на лед. Рудольф что-то восторженно говорил и
часто повторял:
— Гут, гут!
У меня же от пережитого волнения словно отнялся язык.
На прощанье я подарил немцу свою удочку и пойманного
окуня. Протягивая ему руку, я произнес:
— Фройншафт!
Рудольф улыбнулся и энергичным жестом, крепко сжав мою
руку, по-русски ответил:
— Дружба!
Читатель спросит, а где же заграничные способы ужения? Что
есть нового у наших немецких коллег? Все эти вопросы меня
интересовали не меньше, чем кого-либо. Результат моих
наблюдений оказался не в пользу немецких друзей. У наших рыболовов-

спортсменов гораздо больше выдумки и инициативы. Правда,
нужно отдать предпочтение немецкой спиннинговой снасти.
Пластмассовые удилища обладают высокой прочностью,
легкостью и изящностью отделки. Безынерционная катушка типа
«Реле-Рекс» имеет переключение на двустороннее вращение,
отличается мягкостью хода и безотказной работой.
Но зато своих друзей мы покорили мормышкой. Позже я
встречал немецких рыболовов, оснастивших свои спиннинги — по
нашему образцу — мормышкой с дополнительным поводком.
Приятно сознавать, что наша русская мормышка нашла
признание за границей.
К 65-летию со дня смерти
леонид павлович сабанеев
«Рыбы России»... Кто не знает этой интереснейшей книги!
Редкие писатели не пользовались ею, берясь за темы о славных
и неспокойных делах рыболовов; для многих удильщиков это
произведение стало настольной
книгой. В то же время о жизни
ее создателя Леонида Павловича
Сабанеева мы почти не знаем,
хотя со дня его смерти уже
прошло 65 лет. Много документов о
Л. П. Сабанееве исчезло. Все,
что можно было узнать о нем в
государственных учреждениях,
прочесть о нем в старых журналах
и книгах, разыскать в отдельных
личных архивах, рассказано в
настоящей статье.
В Центральном
государственном архиве древних актов
оказалось всего 23 листочка о прошлом
семьи Сабанеевых, да и то они
больше касались Николая —
старшего брата Леонида Павловича.
Почему-то эти бумаги были пересланы в Москву с родины
писателя, из ярославского хранилища, которое оставило
некоторую часть документов у себя. Это разделение письменных
свидетельств одной семьи на две части остается необъяснимой.
Сопоставляя ярославские архивные документы с пожелтевшими
актами московского книгохранилища, мы узнаем, что татарский
54

мурза Кутлумомет Ишкеев Сабанеев в 1645 году, в царствование
Алексея Михайловича, переходит на русскую службу. При
крещении получает имя Федор и, как человек знатного рода, хотя и
татарского происхождения, наделяется в Романовском уезде
Ярославской губернии сельцом Долгочевым и другими деревнями
с обширными землями. Но его жена Желтугана почему-то
продолжает оставаться магометанкой. Их сына уже крестят при
рождении, назвав Афанасием, и он, как русский помещик, несет службу
в офицерских чинах.
Дед Леонида Павловича, Николай Васильевич Сабанеев, был
правнуком крещеного мурзы Кутлумомета Ишкеева Сабанеева,
имел небольшой офицерский чин и со службы ушел, получив
скромные погоны секунд-майора. Всю свою жизнь Николай
Васильевич прожил в деревне, где в свободное время с утра до
глубокой ночи пропадал на охоте или же на рыбной ловле. После
его смерти одному из сыновей, Павлу Николаевичу, отцу Леонида
Павловича, досталось село Высокое с имением Заветное и 36 душ
мужского пола. Павел Николаевич был женат на Клеопатре
Павловне, урожденной Елтиной. Кроме Леонида, в семье было
девять детей. Земли у Павла Николаевича было около пятисот
десятин, но в их число входили пустоши, кустарники и леса. Сам
Павел Николаевич не умел вести хозяйство. Все дела он передал
приказчику, который хитро сумел прибрать к рукам помещика
с дворней и из всего извлекал для себя выгоду, отговариваясь все
время недородами на плохих землях, тогда как большая семья
Сабанеевых постоянно нуждалась в деньгах. Тогдашняя военная
служба недостаточно обеспечивла офицеров. Каждый из них
должен был нести много расходов: ежегодно заводить новое
обмундирование, шить парадные костюмы, иметь выезды,
устраивать приемы. Кое-как дотянув до чина капитана, Павел
Николаевич распрощался с военным ведомством и перешел на службу
в Министерство путей сообщения, откуда в 1853 году в звании
инженер-подполковника он ушел в отставку. Страсть к охоте и
к рыбной ловле заставили его поселиться в Ярославле. Лето и
первые месяцы осени он проводил в имении Заветном.
Леонид Павлович Сабанеев родился в Ярославле 10 декабря
1844 года. Детские годы он провел в деревне. Первыми его
наставниками были крепостные, пчеловоды, рыболовы, охотники,
псари. А когда подошло время учиться, Леонида определили во
Второй кадетский корпус в Петербурге. Суровые каменные
дортуары кадетского училища произвели на молодого кадета
удручающее впечатление. Ему хотелось удрать на простор полей и
зеленых дубрав, полюбоваться быстрыми струями на реке. В дни

отпуска он убегал к полноводной Неве, но она была закованной
в серый гранит, на берегах — ни одного ракитового кустика.
Невесело жилось любознательному мальчику. За малейшее
нарушение дисциплины строго наказывали, пороли розгами. Эти
годы наложили тяжелый отпечаток на Леонида Павловича. Он
стал все чаще и чаще уединяться, избегать сверстников,
задумывался, по целым дням ходил мрачный. Склонность к замкнутости
у Леонида Павловича сохранилась и в зрелом возрасте и порой
настораживала и отпугивала от него людей. Но тот, кто знал его,
убеждался, что Леонид Павлович очень отзывчивый и душевный
человек.
Во время летних каникул он со слезами упрашивал отца
перевести его из Петербурга в Ярославль и поместить в мужскую
гимназию, но отставной инженер-подполковник с горечью говорил:
— За тобой, сынок, растут еще дети. Не оставлять же их без
образования. Разбогатеем — переведу в Ярославль. Тебя же
в Питере учат, одевают, кормят на казенный кошт.
Через несколько лет, уже будучи юношей, Леонид Павлович
в одни из приездов заявил, что в Петербург больше не вернется.
Видя настойчивость, родные уже не перечили юноше, тем более,
что он решил поступить в Ярославский Демидовский лицей.
Чтобы попасть в лицей, нужно было сдать экзамены, и молодой
Сабанеев садится за занятия. Родители пришли на помощь: был
приглашен репетитор Андрей Станиславович Петровский. Он был
известен в Ярославле как человек, влюбленный в природу.
Петровский сыграл огромную роль в дальнейшей судьбе
Леонида Павловича. Он сразу обратил внимание на то, что его
ученик особенно интересуется животными и растениями, поэтому
направить его на тропу натуралиста учителю не составило
большого труда. Вскоре Петровский и научил его набивать чучела
птиц и зверей.
Осенью, когда был выдержан экзамен, дружба Леонида
Павловича с Петровским еще окрепла. Под пологом сизого дыма от
рыбацкого костра на увядающих лугах приволжской поймы они
вслушивались в протяжные, порой тоскливые крики птичьих
стай, покидавших родные места, вели бесконечные разговоры
о дорогой им природе.
Уже будучи лицеистом, опять под влиянием Петровского,
Леонид Павлович увлекся археологией. К этому времени Андрей
Станиславович получил звание профессора и стал преподавать в лицее.
Вместе с другими любителями старины они разрывали курганы и
с нескрываемым любопытством рассматривали находки,
сохранившиеся от доисторических времен.
В 1864 году Петровский вместе с преподавателем французского
языка Ярославской женской гимназии Онисимом Егоровичем
Клер и Николаем Павловичем Сабанеевым создали ярославское
Естественно-историческое и Краеведческое общество, куда вошли
56

все любители природы. В Общество вошел и молодой Леонид
Павлович.
Примерно в это же время началась его литературная
деятельность как юного натуралиста. Сделанные им ранее заметки в
дневнике он стал расширять и печатать в местной газете. В 1865 году
была помешена его первая статья: «Краткое наставление к
собиранию и сохранению естественно-исторических коллекций», в
которой уже можно было почувствовать литературные способности
автора.
Метод преподавания в лицее пришелся не по душе Сабанееву.
Вся система обучения была построена на заучивании сухого
материала. Леонид Павлович вскоре понял, что во многих отраслях
знаний он разбирается не меньше своих профессоров. Со
свойственной ему настойчивостью, упрямо веря в свои силы, он ушел и из
этого учебного заведения. Отца уже не было в живых. Матери
и старшему брату Николаю он сумел доказать бесцельность учения
и решил переехать в Москву. Там он поступил вольнослушателем
в университет, на естественное отделение физико-математического
факультета.
В старейшем русском учебном заведении он нашел то, что
искал. Но родной Ярославль, голубую ленту Волги, извилистую
речку Тускори, заросшую ракитником, он никогда не забывал.
Каникулы проводил дома, дружба со старым наставником
А. С. Петровским, а позднее и с О. Е. Клером была трогательной
и долгой.
В 1870 году Леонид Павлович блестяще выдержал экзамены на
степень кандидата естественных наук. В это время ему пошел
двадцать шестой год.
18 января 1868 года Сабанеева избрали действительным членом
московского Общества испытателей природы. Весной того же
года он узнал, что Общество намеревается послать на Средний
Урал одного из своих членов, чтобы исследовать эту далекую
тогда русскую окраину. Дело в том, что Уралом уже давно
интересовались русские промышленники. Но он посещался только
одними минералогами и геологами. Совсем не было сведений
о животных и растениях средней части Уральских гор. А этот
пробел нужно было пополнить.
Один из действительных членов Общества, профессор
Ярославского лицея Адриан Филиппович Головачев, знавший упорный
характер Сабанеева, его способности, посоветовал ему подготовить
к очередному заседанию совета Общества план экспедиции.
12 марта 1868 года по рекомендации Головаче совет утвердил
кандидатуру Леонида Павловича как организатора изучения
флоры и фауны Среднего Урала. На поездку было выделено
57

500 рублей — сумма явно недостаточная, однако Общество не
располагало большими средствами. Но братья Сабанеева, Николай
и Александр, тоже большие любители природы, пообещали
материальную помощь.
Весна была ранняя. На Москве-реке начался ход судака.
Леонид Павлович не раз видел, как у Большого Каменного моста, или
около Горячевеской ямы, или подле Дрогомиловскнх устоев
рыболовы вытаскивали тяжелых рыбин. Долго не раздумывая, Леонид
Павлович собрал снаряжение и отправился на рыбную ловлю. Но
на льду оступился, изрядно вымок, сразу домой не пошел, а когда
вернулся, то поднялась температура. Ночью начался сильный
озноб. На утро стало еще хуже. Врачи нашли двустороннее
воспаление легких.
До первых чисел мая Леонид Павлович пролежал в постели.
Только почувствовав себя лучше, стал готовиться в далекий путь.
Родные и члены Общества испытателей природы уговаривали
отложить поездку до следующего года или, в крайнем случае,
поехать осенью, но Леонид Павлович не хотел об этом и слушать.
Его поддержал младший брат Владимир, — он тоже решил
поехать на Урал.
22 мая 1868 года братья Сабанеевы покинули Ярославль, а
через неделю добрались до Екатеринбурга, где их встретил Клер.
В архивах московского Общества испытателей природы сохранился
краткий доклад Леонида Павловича о его первом посещении Урала.
В сравнительно большом и людном Екатеринбурге он не дал себе
отдохнуть. Кое-как приведя багаж в порядок, уже 2 нюня
отправился на реку Пышму с высокими скалистыми берегами. В дневник
он кратко заносит: «Местность эта имеет дикую флору и
фауну».
С особым вниманием он изучал богатства уральских водоемов.
Обследовав бассейны Шарташа, Балтыми и нескольких
связанных с ними мелких озер, экспедиция отправилась на Березовский
завод. Но здесь Леонида Павловича свалил приступ лихорадки:
не поберегся и опять простыл. Его спутники встревожились.
Несмотря на протесты больного, добыли хороших лошадей и
вернулись в Екатеринбург. В городе были подняты на ноги самые
лучшие врачи. Но Леонид Павлович был так плох, что доктора
растерялись. Четыре дня он лежал без сознания, но крепкий
организм взял свое: лихорадка стала отступать.
А время шло, птицы уже начали табуниться, рыболовы
рассказывали, что подходит пора предосеннего жора. Это тревожило
ученого, но ничего поделать он не мог, его здоровье еще было
слабо. Он пролежал в постели почти месяц.
Чуть окрепнув, Сабанеев заказал подводу и поехал за город.
А через день, уговорив брата и Клера, направился с ними
осматривать окрестности Тагила. Потеряв на это несколько дней, они
выехали к Выйскому заводу.
58

16 июля исследователи уже оказались в Верхотурье. Отсюда
они прошли по дикой речке Павде, притоке Ляли.
Ознакомившись с местной природой, они на подводах выехали к Семеновским
рудникам, где в те годы было дико и сурово. Только 8 августа
маленькая экспедиция вернулась в Екатеринбург, нагруженная
множеством шкурок птиц, зверей и банок с заспиртованными
рыбами и пресмыкающимися. Клеенчатая тетрадь Леонида
Павловича была полна интереснейших заметок. «Удивительно,—
писал он,— озера и реки Урала в осеннюю пору бывают полностью
забиты дичью, такого обилия я еще нигде не встречал».
Надвигалась студеная уральская осень. Подходила пора
заканчивать наблюдения. Владимир Павлович прекратил охоту на ужей,
ящериц и лягушек. У Клера начались занятия в гимназии. Нужно
было бы думать о возвращении в Москву, но Леонид Павлович
об этом и слышать не хотел. Он мечтал о наблюдениях за перелетом
птиц и осенне-зимней охоте. Не обращая внимания на протесты
брата, он поехал в Шадринский уезд. В этом полустепном районе
Урала он в 1868 году закончил свои работы. Но ученый не видел
еще уральской весны, нереста рыб, не слышал весенних песен птиц,
не собрал коллекции яиц, да и не полностью у него были
подобраны и чучела птиц. К тому же он не обследовал Каслинские
урочища — Зауральский озерный край, о котором так много
наслышался. И Леонид Павлович решил вернуться на Урал в следующем
году, где у него уже были друзья и знакомые. Он уже нащупал
дорогу к сердцу уральского рыбака и охотника.
В 1869 году Леонид Павлович приехал на Урал еще до прилета
птиц, когда земля была в снегу. Сначала он остановился в
Екатеринбурге, а потом перебрался в Кыштым, из него поехал в село
Метлино, после переименованное в Верхне-Теченское. С прежней
настойчивостью он продолжал наблюдения И, надо сказать,
удачно. Однако летом с ним произошло непредвиденное: он полюбил
дочь местного общественного деятеля, владельца большого
уральского имения. Увлечение оказалось настолько сильным, что
молодой ученый даже забросил дела.
Сохранился дневник О. Е. Клера. 10 июля 1869 года
наблюдательный швейцарец с шутливой иронией бисерным почерком по-
французски заносит: «Вчера (Л. П. Сабанеев,— Н. Л.) ушел на
охоту со своим ружьем, не взяв ни дроби, ни пороха, а вечером
предложил Константину Ивановичу Кокшарову (своему будущему
тестю — Н. Л.) папиросы без табака... Мадемуазель Мари так
мила, так грациозна, что было бы совершенно естественно попасть
в ее сети...»
Вскоре Леонид Павлович сделал предложение девушке и
получил согласие. Закончив работу на Урале, он поспешил в Москву,
чтобы подготовить свадьбу.

У Сабанеевых родились дочь и сын Константин, но дальнейших
сведений о них в архивах обнаружить не удалось. Точно так же
нет сведений, и о жене Сабанеева.
Известный писатель на рыболовные темы Павел Гаврилович
Черкасов в своих воспоминаниях о Леониде Павловиче писал уже
о его второй жене — Юлии Ивановне: «... Не могу не отметить
громадного значения, какое, несомненно, имела в свое время для
«Природы и Охоты» Юлия Ивановна Сабанеева Между тем,
именно с того времени, когда заботы о воспитании и образовании
подрастающих сыновей — Бориса и Леонида — стали отвлекать
ее от редакционной работы, наступило постепенное увядание
этого когда-то выдающегося журнала».
В 1869 году Леонид Павлович уже начал писать об Урале.
В письме к семье Клер, сохранившемся в архивах, имеется такая
фраза: «Вообще дела идут как нельзя лучше, в свет представляю
три статьи».
В 1870 и 1871 годах Леонид Павлович снова был на Урале и
продолжал исследовательские походы, проводя большую часть
времени среди охотников и рыбаков. В это же время они вместе
с Клером взялись за организацию в Екатеринбурге Общества
любителей естествознания. В 1870 году оно было утверждено, и
Леонид Павлович получил билет номер первый. В 1872 году он
опять провел лето на Урале. На этот раз он взял поручение
казанского Общества испытателей природы. К сожалению, доклад
об этой поездке затерялся. В том же году у Леонида Павловича
окончательно созрела мысль начать издание природоведческого
журнала. Исподволь изучая издательское дело, он стал готовить
себя к новой большой работе.
Началом широкой литературной деятельности Сабанеева надо
считать 1870 год*, когда в печати появился его талантливый очерк
«О фауне Среднего Урала», помешенный в Трудах 2-го съезда
естествоиспытателей.
В 1871 году он напечатал три очерка: «Охота на козлов в
Уральских горах», «Медвежий промысел на Урале» и блестящую
монографию «Очерки Каслинского Урала» о родине своей первой
жены — о местности, которую он внимательно изучил. Его
произведения уже печатались в известных журналах «Охота и
Коннозаводство» и «Беседы». Литературная работа захватила молодого
ученого, и в 1872 году он опубликовал два чудесных очерка:
«Охота на чучела в Екатеринбургском уезде» и «Звериные
промыслы в Уральских горах». Одновременно он с увлечением начал
заниматься библиографией, собирая всю природоведческую литера-
• Если не считать его первых статей, помещенных в «Ярославских
ведомостях»» в «Протоколах московского Общества любителей
естествознания» и в cBullet Natur Moscov»
60

туру об Урале. В результате этой кропотливой работы появился
«Каталог птиц, зверей и гадов Среднего Урала». Но самое главное,
он уже вел переговоры об издании сборника, предполагая назвать
его «Природа». Мыслями о нем он поделился с профессором
С. А. Усовым — редактором «Вестника Общества испытателей
природы», человеком компетентным в издательском деле.
Оказалось, что маститый профессор и сам мечтал о таком издании. Он
дал Леониду Павловичу много полезных советов и даже
согласился быть соредактором. Но для выпуска такого журнала нужны
были большие средства. К тому же оба мечтателя предполагали
выпускать сборники на хорошей бумаге с красочными рисунками,
а это тогда стоило больших денег. Впрочем, затруднения не
испугали Леонида Павловича — это было не в его характере. Он
обратился к брату Александру, который работал лаборантом при
кафедре химии московского университета. Тот, конечно, сам
помочь не мог, но посоветовал съездить в Ярославль к старшему
брату Николаю, управляющему принадлежащим всем им
имением. Леонид Павлович предложил ему купить его долю.
— Продать свой кусок земли ты всегда успеешь,— с улыбкой
ответил брат. — Пойди-ка лучше к Николаю Александровичу
Пастухову*, у него денег предостаточно, он для такого дела
наверняка даст тебе в кредит.
И действительно, Пастухов сочувственно отнесся к затее
земляка и одолжил 10 ООО рублей серебром, даже не обусловив
срока возврата. Путь новому изданию был открыт. Вернувшись
в Москву, Леонид Павлович сразу обратился к светилам
тогдашнего ученого мира с просьбой принять участие в создании сборника.
Сотрудничать дали согласие Д. Н. Анучин, Н. А. Северцов,
Н. М. Пржевальский, И. И. Мечников, М. Н. Богданов,
Н. Н. Миклухо-Маклай, Н. Н. Страхов — люди в то время уже
имевшие мировую славу... Все это говорит о том, что молодой
издатель к своему детищу подошел с большим вниманием.
В 1873 году вышла в свет первая книга сборника «Природа».
Это было на самом деле прекрасное издание. Красочные рисунки
печатались в Лейпциге, в центре тогдашней мировой
полиграфической промышленности, бумага — одна из лучших. И, хотя на это
ушли почти все деньги, редактор не горевал. Однако в сентябре он
не без грусти писал Страхову «На днях ожидаю объявления о
подписке. 8 ноября нужно было бы рассчитаться с Вами. Простите
великодушно, что не могу выполнить своего обещания. Что делать?
Посудите сами, прежде всего нужно уплатить типографии,
литографии и за бумагу 27 кип, за надписи. Дела пошли лучше, и я теперь
питаю некоторую надежду».
На самом деле все было не так просто: новый сборник не имел
сбыта. В августе 1874 года Сабанеев писал Клеру: «Меня крайне
• Н. А. Пастухов — местный меценат.

интересует, как идут твои дела собственные и продажа моих книг...
Скоро начну редактировать «Журнал охоты» за плату в 4000
рублей. Быть может у вас есть охотничьи писатели, я с ними желал
бы иметь переписку.. Журнал будет недурен, с
хромолитографиями, на хорошей светлой бумаге».
Издательская деятельность захватила Леонида Павловича, он
понял, что на этом поприще его настоящее призвание, и еще с
большим увлечением стал отдавать себя этому делу. В 1874 году из-под
редакторского пера тридцатилетнего натуралиста были уже
выпущены сборники «Природа» и «Журнал охоты».
Профессор Усов был занят делами в Обществе испытателей
природы и не мог много уделять внимания молодому другу. Об
этом Сабанеев очень сожалел. Ему не совсем нравилось и
содержание «Природы». Многие статьи и очерки оказывались сухо
изложенными, в них не было живой русской речи. Он же хотел
видеть свои издания близкими и понятными народу. Это беспокоило
Леонида Павловича.
В это же время Сабанеев успевал систематически работать и над
своим большим трудом «Рыбы России», ставшим позже самым
замечательным пособием для рыболовов. Эта книга потом стала
классическим трудом.
Леонид Павлович отличался удивительной работоспособностью.
Ведь кроме редактирования и работы над «Рыбами России», он еще
почти в каждом сборнике печатал свои очерки. В «Природе» и
в других охотничьих журналах им было напечатано более двадцати
статей, очерков и монографий на рыболовные, охотничьи и
природоведческие темы. Одновременно он работал ответственным
секретарем Общества испытателей природы.
В конце 1877 года Леонид Павлович неожиданно порвал с
Москвой и уехал в Петербург. Сняв в Троицком переулке квартиру, он
слил два издания в новый ежемесячный журнал «Природа и
Охота». Уже один, без соредакторов, он стал выпускать издание,
очень близкое по духу и доступное простому читателю. Но в 1879
году редакция так же внезапно вновь возвратилась в Москву.
О причинах этих переездов сухо объявляется в печати: «По
семейным обстоятельствам г. редактора». Объяснить эти поступки
Сабанеева так пока и не удается...
В Москве Леонид Павлович работал с большим подъемом,
стремясь дать читателям как можно больше интересных сведений
о родной природе, об охоте, о рыболовстве. По мере сил он
стремился привить читателям навыки охотничьего спорта. Новый
журнал завоевывал все больше и больше симпатий, становясь центром,
где собирались сведения об охоте, о распространении дичи, о
лучших водоемах. Этому очень помогли перепись состояния охоты,
проведенная по всей России от имени Общества охоты,
инициатором которой был Леонид Павлович и интересные отчеты о
которой он помещал в журнале.
62

Вскоре Леонид Павлович взялся за коренную переработку
своего труда «Рыбы России». После быстро разошедшегося первого
издания книги он получил множество отзывов, замечаний и
пожеланий. Кроме того, у него накопились новые любопытные сведения.
Два с лишним года он потратил на переработку труда и в 1882 году
выпустил книгу вторым изданием.
В те далекие годы большой бедой для русского
крестьянина было множество волков. По зимам хищные звери резали скот
не только в деревнях и селах, но забегали и в уездные городишки.
Правительство об этом знало и не принимало никаких мер. И
Леонид Павлович с настойчивостью и упорством взялся за борьбу
с этим злом.
О волках он начал писать еще в сборнике «Природа», поместив
очерк «Волчий вопрос». В 1878 году он напечатал уже две статьи:
«Волки» и «Способ истребления волков». А в 1881 году опять
возвратился к этой теме.
Одновременно Сабанеев все больше и больше уделял внимания
любимой теме — рыболовству. В 1885 году он издал «Рыболовный
календарь», вышедший сначала как приложение к «Охотничьему
календарю». Затем он написал превосходнейшие монографии.
«Хариус», «Лосось», «Налим», «Угорь», очерк «Заметки московского
рыболова» и изумительные наблюдения: «Ловля щук», «Уженье
ершей», «Уженье окуней», «Уженье пескарей» и «Уженье линей».
Большая часть этих статей была опубликована в «Охотничьей
газете», которая с 1887 года стала выходить при журнале
«Природа и Охота» и сразу завоевала симпатии охотников и рыболовов.
Успехи по изданию охотничьей и рыболовной литературы
надоумили Леонида Павловича заняться выпуском журнала по
домоводству, назвав его «Домостроем», но из этой затеи ничего не
вышло. Просуществовав два года, журнал заглох. К этому
времени относится и работа Леонида Павловича над капитальным
трудом «Собаки». Первый том «Собаки легавые» он выпустил
в 1896 году, а раздел о борзых и гончих собаках был напечатан
только в журнале «Природа и Охота».
В течение всей жизни Леонид Павлович очень много работал
над библиографическим указателем книг и статей охотничьего и
зоологического содержания, которые систематически печатались
в журнале «Природа и Охота».
Очень много лет Леонид Павлович работал над составлением
«Указателя всей русской литературы по ихтиологии». Нужда
в таком справочнике была очевидна. Первый биограф Сабанеева
Н. В. Туркин писал в очерке «Жизнь и деятельность Л. П.
Сабанеева», что после смерти автора этот труд Министерство земледелия
будто бы поручило закончить ему... Это сообщение вызывает
сомнение.

Дело в том, что в 1925 году в Ленинграде вышла небольшая
брошюра, составленная А. Д. Шеманским, под названием:
«Рыболовный спорт и прочие любительские ловли. (Хронологический
указатель русской литературы. Часть I с 1780 по 1896 год, по
корректурному оттиску 1897 года неизданного труда Л. П.
Сабанеева)».
В небольшом предисловии А. Д. Шеманский разъясняет:
«Указатель разросся, и к 1897 году в нем было до 40 печатных листов
(около 700 страниц), в толще которого VII отдел был «Рыболовный
спорт» в размере одного печатного листа. Министерство земледелия
и Государственных имуществ пожелало помочь Сабанееву издать
этот редкий труд, приступило к его набору в 1897 году. Но издание
захлебнулось, и журнал «Природа и Охота» погиб в 1912 году. От
«Указателя» Сабанеева осталась корректура его I части до 1896
года включительно, разошедшаяся по рукам среди наших
ихтиологов, составляющая громадную библиографическую редкость».
Н. В. Туркин оказался не прав: если эта большая и последняя
работа Л. П. Сабанеева еще при его жизни пошла в набор, значит,
она была закончена. Как ни печально, но в данное время ни
корректур «Указателя», ни рукописи этого труда обнаружить еще
не удалось. Не найден и архив журнала «Природа и Охота», куда-то
пропала личная, очень интересная библиотека Л. П. Сабанеева.
Впрочем, может быть надежды терять не следует. Так, совершенно
случайно удалось найти пятнадцать писем Леонида Павловича:
одно к публицисту Н. Н. Страхову, одно к писателю Д. Н.
Мамину-Сибиряку, одно, очень занятное, к уральскому охотнику
из села Тюбуки И. А. Крупину и двенадцать интереснейших писем
к любителю-ботанику, преподавателю французского языка
в Екатеринбурге О. Е. Клеру. Но большую часть писем сохранил
сын последнего, Модест Онисимович Клер. В его архиве
оказалась и неизвестная фотография Л. П. Сабанеева, которая относится
к 1864 году. У Клера же нашелся и дневник, по которому можно
проследить уральский период жизни Леонида Павловича и его
первые шаги как писателя, редактора и издателя.
Конечно, для исследователей творчества Л. П. Сабанеева еще
много работы — кропотливой, усидчивой, но интересной.
Весна в 1898 году надвигалась торопливо, и в начале марта на
льду Москвы-реки закончилась рыбная ловля. На Тверском
бульваре, в доме № 46, в редакции журнала «Природа и Охота»,
работа почти не шла. На столах валялись невскрытые конверты,
на подоконниках высились пачки книг и журналов в упаковке.
У сотрудников на сердце было тяжело, солнечные дни, всегда
веселые и радостные, казались мрачными и бесконечными. Раньше
во всех углах редакции слышались громкие разговоры, разда-
64

вался смех, а нынче... заходили встревоженные люди и
спрашивали:
— Как здоровье Леонида Павловича?..
Но в редакции ответить не могли. Он был в Ялте, почти в
безнадежном состоянии. Лежа на больничной койке, осунувшийся
и похудевший, но всегда уверенный в себе, Леонид Павлович
мечтал, что вскоре встанет и с удочкой выйдет на морской берег...
Подошло 25 марта. Ночью в Москве шел теплый дождь. Утром
сизые облака закрыли почти все небо, с запада стали надвигаться
мрачные тучи. Но неожиданно налетел с юга ветер, злой,
порывистый и к вечеру разогнал и облака и тучи, блеснули первые звезды.
Утром посыльный принес в редакцию телеграмму. В ней
сообщалось, что Леонид Павлович Сабанеев скончался...
Похоронен этот талантливый человек 28 марта 1898 года в Ялте,
на Аутском кладбище.

j. в устье улу-юл
То, о чем я мечтал не раз, свершилось внезапно. Узнав о моем
желании попутешествовать по Чулыму, Никон Романыч взял
пятидневный отпуск. И вот, будто сновидение наяву, этот наш
рыбацкий лагерь... Слева, изгибаясь полукольцом, течет Чулым.
Справа, разливаясь обширным плесом, выносит к нему свои тихие
темные воды бегущая откуда-то из таежных болот река Улу-Юл.
В сумрачном лесу дремотный покой, безмолвие. На воде беззвучно
вспыхивают и гаснут слабые круги. Жирует рыбья молодь.
Опорожнив вторую, едва ли не литровую, кружку крепкого
чая, Никон Романыч вытер ладонью усы, расстегнул воротник
рубашки, довольно крякнул:
— Благодать!
И, прислушавшись, добавил:
— Слышишь?.. На плесе рыба играет. Пойдем добывать
наживку. А то вечерний клев прозеваем.
Конечно, об обычном земляном червячке в таежной глуши не
могло быть и речи. Но раздобыть другую, не менее
привлекательную для рыб, наживку здесь не трудно. Вооружившись марлевым
сачком, я отправился охотиться за бабочками и мухами, а Романыч
с топором в руках выискивал под корой сухостойных деревьев
личинок всевозможных лесных вредителей.
Наконец наживка раздобыта, снасть подготовлена, запасные
крючки в кармане. Мы выплыли к перекату, поставили лодку на
якорь. Молча, сосредоточенно, как бы священнодействуя,
наживили крючки, забросили. Не успели перяные поплавки,
подхваченные течением, стать торчком, как тотчас вздрогнули и исчезли
в бегущих струях. Подсечка! Никон Романыч выбросил в обласок
перламутровую плотвицу, а я вслед за ним — сине-серебристого
ельца.
— Хороша рыбешка! — радовался бакенщик. — Как раз на
уху.
Скоро наше походное ведерко наполнилось живым серебром.
На заходе солнца устье реки ожило. Не убитая еще осенними
холодами, над водою серым дымком заклубилась неисчислимая
мошкара. В розовеющем свете заката по всему плесу стали
выпрыгивать из воды стайки черных некрупных рыбешек. Их всплески
наполняли воздух мелодичным звоном, и чудилось, будто с
объятого пламенем неба сыпалась в воду невидимая хрустальная
капель.
2. берега и воды
Утро выдалось теплое, без малейшего ветерка, но все вокруг —
река, низины, лесные чащобы — дымилось сырой, непродуваемой
пасмурностью. Высоко в небе, напоминая свинцово-пепельные
валы разбушевавшихся, но вдруг застывших волн, кучились
облака, только на востоке, где всходило солнце, огненно-янтарным
светом сняла узкая длинная полоса.

Прежде чем отправиться в обратный путь по Чулыму, пошли
в тайгу. Как и вчера, наловили насекомых для насадки, подсобрали
грибов и ягод. Часам к десяти вернулись в лагерь. Позавтракав,
стали собираться к отплытию. Багаж не велик. Сборы не долги.
Я уселся впереди, Никон Романыч — сзади. Взмах веслом — и
могучий поток понес нашу утлую лодчонку вниз по течению.
Прощай, гостеприимная красавица Улу-Юл!
Кругом ни души. Тишь. Безлюдье. Лес, да река, да подернутое
посветлевшими облаками неоглядное поднебесье. Дикий,
суровый, но на всю жизнь покоряющий сердце край.
— А знаешь ли ты,— спросил меня бакенщик, не спеша
взмахивая веслом,— что Чулым по тайге блуждает?
— Как это?
— Очень просто! Нынче здесь течет, а через год-два, глядь,
в другом месте окажется. Захламит, забьет валежником одно
русло, пробьет весной, в паводок, другое. Так вот и странствует из
года в год, корчует тайгу. Видишь, сколько лесу навалено!
В самом деле, завалы деревьев по крутым берегам были
огромны. Сорвавшиеся с подмытых обрывов кедры, березы, пихты
беспорядочным настилом покрыли речное дно. Их корневища,
словно щупальцы гигантских спрутов, дыбились у слоистых стен
крутояров.
Сидя в носу обласка, я наладил спиннинг. Несколько забросов
ничего не дали. Наконец глубоко, у самого дна, кто-то слегка
стукнул по леске, потянул ее в сторону. Начал подкручивать катушку
и вскоре подвел к борту упористого окунька, чуть побольше
ладони.
— Рыба не по снасти! — ухмыльнулся Никон Романыч.—
Отпусти-ка ты его обратно...
Неслышно, как тень, плыла по течению наша лодка.
— А ну-ка клади спиннинг, снимай поплавок с удочки! —
скомандовал Романыч, направляя обласок в тиховодную заводь,
обрамленную купами черемух и чуть-чуть уже пожелтевшими
березами. По краям заводи проредь тростниковых зарослей:
островки, грядинки лезвистых осок. На отмелях в тростнике
слышалось барахтанье, всплески, а поглубже на чистоводье непрерывно
возникали и расходились тихие кольца...
— Плотва жирует! — шепнул Никон Романыч.— Возьми-ка
весло. Я поужу немного...
Едва-едва продвигаясь, я повел обласок поодаль от
прибрежных зарослей. Никон Романыч достал из мешка завернутую
в тряпку стеклянную баночку-горчичницу, взял удочку.
— Что там такое? — указал я на горчичницу.
— Кедровые орехи!
— Зачем?
— Плотву ловить...
— На орехи? — иронически усмехнулся я.
68

— Постой, постой,— улыбаясь, сказал Романыч. — Если
кедровый орешек в кипятке распарить, первейшая на плотву насадка.
Нанизав на крючок несколько нежных ядрышек, он забросил
насадку, медленно потянул лесу на себя. Первый заброс. За ним
второй. И вот леска рванулась вбок, пружинистое удилище
задрожало.
— Есть почин! — засмеялся Никон Романыч, подсачивая
крупную, полкилограммовую, плотицу. Ловля началась. Меньше чем
за час мы поймали десяток отборной плотвы. И опять гонимый
течением легкий челнок понес нас по извилистому Чулыму. К полудню
совсем распогодилось. Тепло и ласково грело солнце. В лазурном,
насыщенном влагой воздухе пахло хвоей, рыбой, водорослями.
Начало парить. В тайге стояла та особая напряженная тишина,
которая всегда бывает перед грозою. А мы все плыли и плыли. Один
поворот, другой, третий. И вдруг у меня захватило дух: у самой
воды, под береговым обрывом, чем-то занятый у валежины, возился
здоровущий медведь.
— Гони на него! — шепнул Никон Романыч, закладывая
в ружье патроны с пулями. Но едва я успел взмахнуть веслом,
как косолапый с непостижимой легкостью и проворством взлетел
на кручу и исчез в непролазной чаще.
Свой вечерний бивак мы разбили в распадке. Справа увал, слева
тоже, и на их гребнях высится редкий, но старый кедрач. Казалось,
что на дремучих шапках исполинов деревьев неподвижно
громоздились бело-розовые облака, а их чернокорые стволы у подножья
достигали трех-четырех обхватов. В ложбине распадка наглухо
замаскированный ивняком, бузиной и малиной бежал живун-ру-
чеек. Хрустальной чистоты вода в нем была не теплее, чем зимой
в проруби. И что прежде всего бросилось нам в глаза — это
несметная масса ельцов и некрупных, в ладонь, окунишек,
буквально забивших журчащую в кустах теклинку. Извилистое, в метр
шириною руслице живуна напоминало главную улицу сказочного
рыбьего города: вверх по течению бесконечным потоком
стремились, почти впритирку, ельцы вперемежку с окунями. По другой
стороне ручья точно такой же поток рыбы скатывался обратно.
Что же ее влекло сюда? Вероятнее всего, чистая более насыщенная
кислородом родниковая вода.
До заката солнца успели сварить ужин. Уха из плотвы,
жареные грибы и утка — это ли не выбор блюд!
— Никон Романыч! Может, на вечерней зорьке еще с удочками
посидим?
— Удочки от нас не уйдут. А вот донки на налимов, пожалуй,
надо поставить...
Ого! Налимы! Известно, что в сибирских реках эта рыба
достигает очень больших размеров. И поймать хотя бы одного, пусть
не метрового гиганта, для меня было заветным желанием.
— Неужели клев будет? — усомнился я.

— А почему бы нет,— отжимая в кулаке раскудрявившуюся
бороду, ответил Никон Романыч. — Места тут глубокие,
коряжистые, налим и держится. Теперь, ближе к осени, он непременно
по ночам у живуна жирует.
Пока я вырубал березовые шестики, Никон Романыч готовил
наживку. Промыв утиные потроха, он положил их на сковородку и
чуть-чуть обжарил в сливочном масле.
— Интересно! — сказал я, наблюдая, как Романыч колдует
над налимьей приманкой.— Говорят, что налимов на всякую
тухлятину ловят, а вы такой деликатес им готовите.
— Во-первых,— поднял мохнатые брови бакенщик,— не все,
что говорят, обязательно слушать. А во-вторых, намотай на ус:
птичьи потроха в сливочном масле — это самое лакомство для
налима.
На закате у впадения безымянного ручейка в Чулым мы
насторожили поставушки. Потом еще засветло нарубили дров, развели
на ночь костер-нодью. Едва управились, как с запада подул ветер,
из-за кедров показалась черная, блещущая молниями туча.
Послышался глухой с раскатистыми перестуками далекий гром.
— Дождь, видать, добрый надвигается! — сказал Никон
Романыч, поспешно складывая в рюкзак разбросанные возле костра
вещи. — Давай-ка побыстрей сооружать укрытие.
Мы выволокли из воды обласок и, опрокинув его на бок,
подперли рогульками. Под образовавшийся навес принесли хвойнику,
спрятали туда снаряжение, разместились сами. Вскоре начался
ливень.
В наступившей тьме часто вспыхивали ослепительно яркие
молнии. В их зеленовато-фиолетовых всполохах на какую-то долю
секунды то показывались, то исчезали деревья, кусты, трава,
стеклянная завеса бушующего дождя. Спрятав под брезентовый
плащ голову, тихонько посапывая, уснул Никон Романыч. Потом
в сладкой, приятно согревающей дреме забылся и я.
Утро встретило нас ярко горящей во все небо зарей и щедро
одарило рыбацкой добычей. Мы сняли с донок четырех пятнисто-
мраморных налимов, одни из которых был почти в аршин длиною.
3. В ЛУГАХ
На исходе третьих суток тайга расступилась. По берегам
Чулыма во всю ширь раскинулись пойменные луга. Местами они
заросли ракитником, черемушником, таволгой, но чаще, покуда
хватал глаз, бурели густые некошеные травы. Кое-где изумрудно
зеленела молодая сочная отава, виднелись стога.
Вырвавшись на простор лугов, Чулым пошел тише, спокойнее.
Его русло расширилось почти вдвое. Крутые извивы стали
встречаться реже, зато рукава проток один за другим ответвлялись
по обе стороны. Сияя светоносной голубизной неба, они пересекали
70

раздолье кошанин и некосей и где-то в лугах сливались с
безымянными речушками, бочагами, озерами, а за много километров
отсюда, ниже, опять возвращались в Чулым.
Зайдя в одну из проток, мы плыли среди зарослей тростинка,
перемешавшегося с гущей осоки. Изредка как бы украдкой
всплескивалась то одна, то другая рыбешка, то кто-то вдруг будто веслом
развертывал неподвижную воду.
— Язи плавятся! Тут их годами никто не ловит,— тихо сказал
Никон Романыч.
За поворотом, словно чья-то рука широко распахнула перед
нами ворота, мы увидели в серебрящихся блесках ряби круглое,
как чаша, озеро с зеленым островком посредине. Почти тотчас
оттуда донесся рассыпчатый гогот: с островка снялся, заметив
нас, огромный косяк гусей.
— Ночевать здесь останемся! — решил Никон Романыч. —
Тут и рыбы тьма-тьмущая, и дичь, видать, еще никем не пугана.
Медленно тускнея, оранжево-огненный диск солнца все ниже
скатывался к отуманенной черте горизонта. Причалив к острову,
я принялся разводить костер, а Никон Романыч расторопно
опоясался патронташем и взял ружье.
— Ну ты уж, пожалуйста, хлопочи тут по хозяйству,—
подмигнул он мне чернущим цыганским глазом,— а я на перелет сбегаю.
Я отварил в котелке налимью печенку, испек в золе картошку,
устроил под стогом ночлег и, готовясь к завтрашней рыбалке,
занялся чисткой блесен. Заря угасала. Далеко-далеко в ее кротком
малиновом огне горело и не сгорало расплывшееся прозрачное
облачко, кое-где уже проклевывались алмазные бисеринки звезд.
За лозняками, куда ушел Романыч, вдруг тяжело, отрывисто
громыхнул дуплет.
Темнело. Вскоре не спеша, вразвалку к костру подошел Никон
Романыч и небрежно бросил на траву большого, в тугом пере
гуся-гуменника.
За ужином обсудили план на завтра. Мне предстояло ловить
спиннингом окуней и щук, Романыч предпочел удить язей нахлы-
стом. Теперь, когда до дома оставалось не больше двадцати
километров, решили рыбачить весь день.
Превосходно ночевать у костра под открытым небом, в
шалаше, в палатке. Но, пожалуй, еще краше провести ночь в стогу
запашистого сена. Тепло, сухо, мягко. Не страшен ни дождь, ни
холод. А пьянящий аромат высушенных трав, будто
чудодейственный бальзам, навевает глубокий, крепкий сон, после которого
всегда чувствуешь себя жизнерадостно, бодро. Как прошла ночь?
Когда забрезжил рассвет? Кто знает?..
Вдруг почувствовал толчок в бок:
— Вставай! Зарю проспали!
Наспех позавтракав, наладили снасти. Усевшись в обласок,
Романыч вскоре исчез в облаке клубившегося над водой тумана.
71

а я, подняв до пояса голенища бахил, побрел со спиннингом по
обросевшей гуще медвяных трав. Внезапно в заводи, за кустом
черемухи, дробным дождиком взыграла на воде рыбья молодь. Кто
же ее пугает? Наверно, окуни. Несильный взмах удилищем — и
блесна упала как раз в намеченное место. Не опуская ее на дно.
повел вполводы. Метр за метром выбирал леску. И вдруг — стук
по блесне, стремительный рывок в глубину, бросок в сторону.
Пронзительно затрещала поставленная на тормоз катушка
Засекшаяся рыба упорно сопротивлялась. Еще две-три минуты
захватывающей борьбы — и у моих ног в холодной росе
трепыхался полосатый, с прозеленью окунь. Торопливо снял его с
крючка, сделал второй заброс. И снова короткий, тугой толчок. Вскоре,
распустив колючий гребень гармошкой, в траве подпрыгивал, как
бы норовя стать на голову, еще один красноперый горбач. Третий
заброс оказался холостым, последующие тоже. Вероятно, косяк
окуней ушел. Но я упрямо продолжал забрасывать блесну.
Неподалеку от берега послышался голос Романыча:
— Нет, голубчик, стой! Теперь-то я тебя закуканю.
В поредевшей пелене тумана на зеркальной глади озера четко
вырисовывался черный обласок, а в нем — силуэт бакенщика.
В одной руке он с трудом удерживал удилище, а другой норовил
подхватить подсачком рвущуюся на леске рыбу. Наконец удилище
распрямилось, в лодку упало что-то большое, тяжелое.
— Язек хорош! Побольше двух кило потянет,— оповестил
меня Романыч.
Пока я облавливал плес, роса спала. Наступал ясный погожий
день. Я поймал еще пару крупных щук и четырех окуней. Улов
есть, настроение было бодрое.
Но вот наступил полдень. Чтобы сохранить пойманную рыбу,
надо было, не задерживаясь, продвигаться к дому. После обеда
Никон Романыч принялся наводить порядок в лодке, а я собрал на
лугу букет цветов, как бы увенчав этим наше незабываемое
путешествие по Чулым-реке.
г. Супы
Б. Орешник
голубое раздолье
Если поехать на автобусе от Смоленска на север, через
Демидов, к районному центру Слобода, то попадешь в край холмистых
лесов и глубоких, прозрачных озер. У самой Слободы начинается
длинными языками заливов и просторными плесами Баклановское
озеро. Далее тянется зеркальная цепочка других озер. А всего их
в Слободском районе более тридцати. Одни расплескались на
несколько километров, такие, как Дго, Сапшо. Есть и поменьше —
72

Чистик, Светец, Рытое, Петраковское и совсем маленькие,
спрятавшиеся в лесной глухомани. Многие из них соединены друг с
другом протоками или речками. На крупных озерах — поросшие
лесом острова. Глубина озер разная — от одного до двадцати и
даже тридцати метров.
Примечательно озеро Сапшо. На его северо-восточном высоком
берегу раскинулось село Слобода. Здесь жил и отдыхал в короткие
перерывы между путешествиями Николай Михайлович
Пржевальский. Он любил эти места и не шутя называл озеро Сапшо
«Байкалом в миниатюре». Он даже предлагал одно из заседаний Русского
Географического общества провести здесь, среди озер и холмов.
Заседание такое не состоялось. Но если бы географы нашли время
побывать в этих местах, они бы не пожалели об этом.
Да, никто не спорит — восхитительны напряженные минуты
борьбы с крупной рыбой. Хороши и мгновенья, когда поплавок,
словно после длительного сна, вдруг вздрагивает и уходит в воду.
Волнует душу рыболова тревожный звон колокольчика донки,
тяжелый всплеск щуки на вечерней заре.
Для меня же особенно дороги те минуты, когда с удочкой
впервые подходишь к незнакомому водоему. Что там, в его глубинах?
Какие радости или огорчения ждут тебя здесь? Неизвестно... Но
сладкая, ничем еще не омраченная надежда уже согревает сердце...
Прямо у берега на озере Сапшо узкой полосой стоит реденький,
низкий камыш. Рядом с ним вполне можно сделать заброс. Здесь,
пожалуй, должны брать некрупные окуни. А вон там, под
размытым обрывистым берегом, нет ли лещей? А еще подальше, на
границе травы, с лодки можно попробовать ловить спиннингом. Или
остановиться вон там, у кустов, или переплыть на другую сторону,
к лесу.
Наконец место выбрано. Лодка прочно закреплена двумя
шестами. Еще немного приготовлений — и вот ладони уже ощущают
рукоятку испытанного удилища. Выбран и насажен самый лучший
червяк. «Ну, ловись, рыбка большая и маленькая...» Сказано,
сплюнуто — соблюден весь шутливый, с детства запомнившийся
ритуал. Но закидывать насадку жалко: ведь пока заброс не сделан,
можно сколько угодно мечтать, ждать, верить...
Плавный взмах удилищем. Почти без всплеска уходит в глубину
грузило. Ложится на бок и тотчас бойко вскакивает, точно
прихорашиваясь, нарядный поплавок. Всё. Теперь можно вздохнуть,
оглядеться. Наступил новый этап волнений — ожидание. Но это
уже совсем иное чувство. Главное совершилось. Леска замочена
Знакомство с водоемом началось...

Между озером Сапшо и озером Петраковским по прямой не
более трех километров. А плыть по протоке, соединяющей эти
озера, надо часа два — такая она извилистая, так сильно петляет
по заливным лугам среди зарослей ивняка и ольхи. Протока не
широка: с берега четырехметровым удилищем можно делать
забросы на ее середину. Вдоль берегов вода густо покрыта
круглыми листьями кувшинок и белых лилий. Иногда они сменяются
рдестом или камышом. Чем ближе к Петраковскому озеру, тем
гуще заросли ольхи, шиповника, ивы. У самого озера протоку
с обеих сторон обступает лес. Кроны деревьев почти смыкаются.
Вода течет как бы в туннеле.
Приятно ловить в протоке окуней где-нибудь на глубокой яме
или у затонувшей коряги. Хорошо ловится здесь и плотва, густера,
красноперка. Но, разумеется, не всегда. Бывают периоды полного
бесклевья. Тогда рыболовы сматывают удочки и отправляются
домой. Но если вы настоящий спортсмен, вы не уйдете...
Возвратиться после хорошего клева с рыбой не велика заслуга. А вот
добыть в мертвые часы полтора-два десятка окуней, плотвы,
красноперок или другой самой заурядной рыбы — это, пожалуй,
ценнее двух-трех крупных щук, взятых в период жора.
Вечер. Едва ощутимый ветерок колышет камыш. Белые
поплавки замерли на потемневшей воде. Умолкают птицы. Тихо, мирно
вокруг.
Но нет, это только кажется. Метрах в трех от лодки, в широком
окне среди кувшинок, закипает множество бурунов: стая
прожорливых окуней со всех сторон навалилась на мелкую рыбешку.
Мелюзга в панике заметалась. Но куда бы мальки ни бросались,
всюду встречали их ненасытные окуни.
Крохотная плотвичка, спасаясь от хищников, выпрыгнула из
воды и попала на широкий лист кувшинки. Она так мала, что лист
для нее точно плот. Сейчас окуни, потеряв добычу, уйдут, а рыбка
попрыгает-попрыгает и упадет в воду. Но не тут-то было. Хищник
терпелив и упорен. Едва плотвичка коснулась воды, как новый
бурун, возникший рядом с листом кувшинки, подхватил и навсегда
унес ее...
Сгущаются сумерки. Перечеркнув потухающий закат,
пронеслась стайка уток. С той стороны озера, от поселка, отошла и
быстро стала приближаться лодка. Нос у нее приподнят, на корме
сидит здоровенный парень, буравя веслом воду. Лодка летит,
как будто ее мчит мотор. Навстречу ей из камышей медленно
выплывает другая, нагруженная высокой копной сена. Две женщины
в белых платках мелкими, частыми взмахами весел гребут к по-

селку. Скрип уключин, негромкие голоса людей далеко разносятся
над озером:
— Эй, бабы! Куда кряквы полетели?
— На Слободскую речку.
— Чичас мы их!..
Парень повернул лодку, ходко погнал ее к протоке. Сегодня —
13 августа. С завтрашнего дня начало охоты. Но все, у кого есть
ружья, выезжают на озера уже сейчас, с вечера. Что ж? Днем
раньше, днем позже... Дело, конечно, не в этом. Хуже другое,
в этот день все словно с цепи срываются. Весь вечер до полной
темноты гремят выстрелы. Утки ошалело носятся над озерами и
лугами, но всюду, куда бы они ни пытались присесть, их
встречает сноп огня и заряд дроби...
Что касается волшебников, есть они или нет, я утверждать не
берусь... А вот волшебницы есть. Не верите? Возьмите-ка лодку
да проплывите по реке в теплую августовскую ночь километра
два-три. Сначала вы, конечно, ничего особенного не увидите.
Но вот вы приспособились к ритму движений — перестали
ощущать мерные взмахи рук, и все ваше внимание переключилось на
окружающее.
Как хорошо, как красиво вокруг!
И как только вы заметили это, сразу же начинается волшебство.
Знакомая до мелочей речка неожиданно превращается в гладкую
стеклянную дорогу, по которой неслышно скользит лодка. Темные
кусты и деревья на берегах — совсем уже не они сами, а силуэты
причудливых замков. Звезды вверху и звезды внизу, под вами.
Земли нет. Вы бесшумно летите по темному бархатному
поднебесью... Но вот рядом с бортом тяжело всплескивает рыба. Чары
исчезают. Вы снова просто плывете в лодке по ночной реке.
А через минуту-другую река снова не та: она уходит под мрачные
своды, в ней уже не вода, а что-то черное, жуткое, густое. И уже
не сухие сучья деревьев, а руки Кощея тянутся к вам из мрака:
два зеленых глаза, не мигая, уставились на вас, неотступно следят,
выжидают...
Сильный взмах весла, еще и еще... И... новое волшебство!
Лодка вырывается на серебристый простор озера, легко скользя по
светлой дорожке навстречу поднимающейся из-за леса луне. И
вы плывете, очаровываясь теплой летней ночью — этой
удивительной и прекрасной волшебницей...
Узкая полоса камыша отделяет озеро от выкошенного
заливного луга. Я сижу в лодке, а за стеной качающегося по ветру
камыша стоит дед. Тот самый сивобородый смоленский дед, порт-

рет которого так тепло и сердечно нарисовал Твардовский. Дед
долго и неодобрительно смотрит, как я на легкую изящную удочку
таскаю окуней и плотву. Наконец он спрашивает:
— Откуда же будете?
— Из Москвы.
— Вон как...
И, помолчав, добавляет:
— Это для чего же вас сюда направили-то?
— Да я так, в отпуск приехал.
Дед разочарованно хмыкает:
— В отпуск... Вот оно что. А то к нам теперь многих
направляют — работать. А они, туды их, все больше с удочками сидят.
Ну, ежели в отпуск, то ничего. Ловите. В час добрый!
И «общественный контролер», перекинув длиннейший ременный
кнут через плечо, неторопливо уходит к стаду.
Рыболов всегда остается рыболовом. Даже во время войны.
Помню, на командном пункте полка, вблизи озера, где-то под
Витебском, приехавший к нам генерал окинул пристальным,
теплым взглядом тихую гладь воды, нависшие над ней ветлы и
мечтательно сказал: «Эх, посидеть бы тут с удочками...»
Но до удочек не дошло: генерал весь день просидел в траншее
за стереотрубой, стряхивая время от времени с кителя и фуражки
землю, падавшую с потолка после взрыва...
Холмы вокруг Петраковского озера тоже сплошь были покрыты
блиндажами и изрыты траншеями. Еще и сейчас можно найти их
среди молодого леса, буйно разросшегося на склонах, сбегающих
к озеру. Здесь на одном берегу были наши, на другом —фашисты.
Следы войны всюду. Но они уже сглажены временем. И
мальчишки, весело прыгающие с высокого обрыва на мягкий песок,
наверное, и не подозревают, что это вовсе и не обрыв, а контрэскарп,
вырытый для того, чтобы не смогли пройти вражеские танки...
А вот и живой свидетель военных лет. От нового, крытого
тесовой крышей дома по тропинке спускается к озеру мужчина в
ватнике и резиновых сапогах. В одной руке у него удочка и ведерко,
в другой — весло и лукошко.
— Куда, Степан Лукич?
— За судаками.
В лукошке у него кружки и полоска бумаги-липучки, сплошь
усеянная мухами. На мух здесь ловят уклеек, а на
уклеек—кружками — судаков.
Степан Лукич был партизаном. Он многое может рассказать
о тех временах. Но зачем? Новые события, большая и горячая
работа заслонили собой давно пережитое.
О войне здесь вспоминать не любят. Но помнят ее все.

... Сложены удочки. Собраны рюкзаки.
Красно-желтый автобус вновь кряхтит по неровной дороге.
Убегают назад, остаются за пыльными окнами голубое раздолье
озер, темные сосновые гривы...
Мы увозим с собою рассветы, костры, скрип уключин, аромат
луговой земляники...
Лараон Зафйтаев
на озере туровля
Каждый год мы с братом Леонидом проводим свой отпуск на
озере Туровля. Это выгодно, удобно, интересно. Выгодно потому,
что «капитальные» затраты на это мероприятие — сущие пустяки,
и против них даже жены не возражают, удобно потому, что озеро
Туровля в восемнадцати километрах от Полоцка, и добраться до
него можно попутной машиной, мотоциклом, велосипедом или
«топтобусом»; и интересно потому, что лучшего клева нет ни на
одном водоеме нашей планеты, и поэтому удовольствия,
впечатлений и переживаний хватает с избытком до следующего отпуска.
Мы и в нынешнем году решили провести свой отпуск там.
Не теряя дорогого времени, июльским утром на рассвете наши
мотоциклы помчали нас к заветной цели. Сорок минут езды
проселком — и мы в деревне Пукановке. Здесь, у Антона Васильевича
Шальского, наша база. Хозяин — высокий, крепкий, как
сосновый смоляк, восьмидесятисемилетний старик — встретил нас на
гумне, где он разбивал копну недосушенного сена.
— Ну и хорошо, что приехали,— приветствовал он нас,
приподнимая замасленный, видавший виды картуз. — Челн ваш
в полной боевой... Проконопачен, осмолен. Весельцо выстругал
новое, покороче и пошире прежнего. Озеро наше вовсе обмелело.
С пропишкой не проедешь — грузнет пропишка. А весельцо, ежли
оно поширше,— толково, челнок как птица летит.
На крыльцо вышла жена Антона Васильевича, Елена
Родионовна, тоже глубокая старушка.
— Ахти, мои детки! Такую рань приехали! — всплеснула она
руками.
Зная нашу слабость к свежему творогу, молоку, к черствому
хлебу, испеченному на кленовых листьях, Елена Родионовна
быстро накрыла стол.
После завтрака, оставив мотоциклы у хозяев, мы погрузились
в пахнущую смолой лодку и отчалили. До озера, вверх по реке
Туровлянке, три километра. Река изобилует стремнинами, поэтому
лодка продвигалась медленно и лишь с помощью шеста. Говор-
77

ливая Туровлянка каждый год встречает нас сюрпризами. Вот
к Поповой пристани течением пригнало старую, сухую ветлу.
Навалило к ней ветвей, корневищ, около осело много ила и за
несколько дней образовался мысок. Русло реки в этом месте
сузилось, и течение стало напористее бить в правый берег,
выполаскивая яму. Вешние воды в конце мая спали, а новый омуток остался.
Раньше здесь, на мелководье, дремали на солнцепеке пескари.
Теперь тут разгуливают тигровые окуни.
В километре от Пукановки река делает крутой поворот, образуя
неповторимый по красоте полуостров Викторину. По его берегам
то тут, то там раскинулись ивы и могучие осокори, спеленутые
хмелем. Здесь царство цветов, непролазных зарослей черемухи
и черной смородины — соловьиный рай. На самой круче
развалины старинного, графского особняка. Вокруг остатки тенистого
Парка и фруктового сада, буйно заросшего кустами орешника.
А на полянах одичавшая клубника и вишня, ими лакомится пу-
кановская детвора.
Прорезали черную гладь Морозова омута... Дружно напирая
на шесты, преодолели стремнину Крутика. И вот мы у цели.
Гордо взметнулись ввысь вековые сосны и ели Чистого бора.
На высоком берегу — наш лагерь. Здесь мы как дома. Знакомо
каждое дерево, каждый куст, каждая кочка
Пристав к берегу, поднялись по тропе. В лагере образцовый
порядок. Будто вчера это пристанище оставили люди. Дрова,
сложенные клеткой, за год высохли. Колья, на которых мы
растягивали палатку, рогульки для чайника и котелка, натянутая
проволока для просушки одежды, алюминиевая кружка на суку
молодой сосенки — все в целости. Только родниковый колодец
затянуло илом. Но мы его вычистили, и он стал манить студеной, как
лед, водой. Вскоре резво затрещал костерок, замурлыкал ветеран
чайник, и лагерь принял вполне обжитой вид.
В три часа утра я был на ногах. Было тихо. Над озером плотно
стоял туман. Я объехал все верные места. Сделал с сотню забросов.
Бросал и в камыш, и в чистинки, и с грузом, и без него, клал
насадку на дно, держал вполводы, но поплавок и не дрогнул. Но вот
макушки сосен Чистого бора осветились первыми лучами солнца,
и я вдруг вытащил первого подлещика. А потом еще и еще.
Поклевка следовала за поклевкой. И так до десятка подлещиков без
смены червяка. Но однообразие надоело. Сменил место: разогнал
лодку и на большой скорости врезался далеко в камыш, туда, где все
время тяжело била какая-то хищная рыба. Выждал немного после
своего шумного вторжения, закинул насадку и... о, чудо: крючок
еле коснулся воды, а уже — всплеск, и на нем забилась
двухсотграммовая красавица красноперка. Вот почему здесь так часто бил
хищник. Рыбы тут было как в садке. К десяти часам я с легкостью
наловил необходимое для еды количество рыбы и, не дождавшись
спада клева, вернулся в лагерь. Леонид блеснул поварским ис-
78

кусством, и вскоре мы уже ели долгожданную ароматную,
наваристую уху.
Мы с братом из разных родов рыбацкого войска: я
—«пехотинец», у меня на вооружении легкая поплавочная удочка,
аварийный запас крючков, поплавков, дробинок-грузил, а также банка
с земляными червями. Леонид «артиллерист». У него двуручный
спиннинг, коробка блесен всевозможных размеров и колеров,
зевник, багор и прочее снаряжение спиннингиста. Сосуществуем
мы в одной палатке, едим из одного прокопченного армейского
котелка, но рыбачим в разных местах. Я, как и все племя аксаков-
цев, ищу места уютные, тихие. Леонид на месте не сидит. Он с утра
до вечера машет спиннингом. Ему нужен настоящий полигон.
Темпераменты у нас разные, а влюбленность в родную природу
общая. В этом мы братья вдвойне.
С обеда Леонид настроил спиннинг и уехал на Морозов омут.
Не сиделось дома и мне. Ловил с берега. Клев на вечерней зорьке
был веселым, но не таким жарким, как утром с лодки в зарослях
камыша. Брала красноперка, подлещики, изредка цеплялась
«фанера» (густера). Жаловала и плотица. Вернулся с уловом и
Леонид.
К ночи у нас снова была наваристая уха. Леонид, блаженно
развалясь, забросив руки за голову, долго лежал вверх лицом
и о чем-то думал. После длительного размышления он сказал:
— Который год мы все рыбачим на одном месте? Медово, да
приелось... Не дать ли нам прощальный гудок и не разведать ли
озеро Яново или Паульское?
— Не возражаю! — согласился я.
Через день мы подняли парус и, выражаясь языком заправских
мореходцев, взяли курс на озеро Яново. Пока наш челн,
подхлестываемый шлепками легких волн, мчал нас вперед, я думал об озере
Туровле.
Это озеро занимает площадь около ста тридцати гектаров. Оно
в высоких берегах, окруженное со всех сторон спелым,
преимущественно хвойным, лесом. Поэтому здесь даже в сильный ветер
бывает довольно тихо. Состояние погоды сравнительно мало
действует на рыбу, и она менее капризна по сравнению с рыбой других
водоемов. Клев ровный и всегда более чем хороший. Озеро
окаймлено широкой полосой камыша и тростинка. Много камышовых
островков на плесе. Дно озера сплошь торфяное, топкое. Глубин
больше двух метров нет. Средняя глубина не превышает 50—60
сантиметров. Там, где проходит русло реки Туровлянки,— глубже;
дно здесь тверже. К концу лета на мелях образуется плотная шуба
ряски. Эти места становятся непроходимыми для лодок. Здесь
спокойно жируют утки. Сама природа оградила их от охотников.
Я ловлю удочкой с бегучей леской 0,2—0,3 мм. Диаметр
катушки 65 миллиметров, она смонтирована на комлевой части
двухколенного бамбукового удилища. Крючками пользуюсь
79

№ 6, 7, 8. Насадка, в основном, — земляной червь. Хорошо берет
рыба на кузнечика, стрекозу, овода, слепня. «Вегетарианская»
насадка ею бойкотируется.
Раньше семи-восьми часов утра начинать ужение нет смысла.
Рекомендую ловить в камышах, проделывая в них узкие коридоры:
леска в этих коридорах не путается, ничто не мешает подсечке и
вываживанию. Пойманную рыбу я храню в садке-ящике, которым
перегорожена средина лодки. Имеющиеся в садке отверстия
обеспечивают циркуляцию воды, и рыба не снет.
Предложение Леонида освоить «целину» озер Яново и Пауль-
ского я принял без возражений вот почему: на стыке Полоцкого,
Улльского и Ушачского районов Витебской области насчитывается
до двухсот больших, средних и малых озер. Озера Яново и Пауль-
ское являются двумя жемчужинами, нанизанными на голубую
нить реки Дива, которая соединяет плеяду озер в жемчужное
ожерелье. Никогда не замерзая, Дива не торопясь перекачивает
воду из одного озера в другое. Ожерелье озер образует как бы
подкову. В левом конце этой подковы — Туровля, затем следует озеро
Суя, за ним Гомель, Защаты, Яново, Паульское, Березовое,
Туроссы, Отоловое, Вогзино, Какисино, Котовское. Здесь же по
соседству, но не связанные между собой протоками огромное Черст-
вятское озеро и озера Щучино, Усомля, Адворенское, Веркудское,
Линец, Колпец, Пазушно, Вельское, Троица, Урода и десятки
других. И в каждом из них рыба, рыба, рыба.
В эту сказочную страну озер мы и направили свой челн.
г. Полоцк
В. Орлов
в садах мичуринских
Мы не можем ждать милостей от
природы. Взять их у нее — наша
задача.
И. В. Мичурин
Сплошным широким кольцом опоясывают Мичуринск
колхозные и совхозные сады, выросшие на бывших пустырях за
последние три десятилетия. Тысячи гектаров фруктовых деревьев требуют
постоянного и обильного полива, и потому все овражки, лощинки,
низины перегорожены здесь плотинами, превращены в пруды.
В итоге город оказался окруженным не только садами, но и целой
сетью прудов.
Вода — стихия рыбы. Мичуринские пруды наглядно
подтверждают это: рыба в них развелась в большом количестве. Здесь
обитают зеркальный карп, серебристый карась. В прудах, устроенных
по речке Каменке, водятся щука, налим, плотва, голец, пескарь.
80

Никакого товарного значения рыба эта не имеет, за
исключением разве той, что разводится в прудах учебного хозяйства
«Комсомолец». Сады постоянно охраняются, и доступ в них разрешен
не каждому. А потому долгое время никто из рыболовов сюда не
заглядывал, сами же хозяева прудов больше интересуются
поливкой сада, чем рыбой. Только за последние годы любители уженья
стали посещать пруды. Рыба чувствует себя в них спокойно и
усиленно размножается. Сюда ни браконьер не сунется, и никакой
завод не выпустит своих отходов.
Особенной любовью рыболовов пользуются пруды совхоза им.
Мичурина и учхоза им. Калинина. Охотно посещается пруд
научно-исследовательского института имени Мичурина, в который
пущена рыба 10—12 лет назад работниками милиции, любителями
уженья, и пруды совхоза «Зеленый гай». Рыба здесь уже настолько
подросла, что стала обрывать довольно прочные лески.
Тенистые тополевые аллеи делят садовый массив на
полукилометровые квадраты. Уходят вдаль стройные ряды
замечательных мичуринских пепинов, бельфлеров, борсдорфов, золотых
китаек. Шесть обширных прудов прорезают из конца в конец зеленый
массив. В двух прудах из шести сразу же после их постройки Садо-
строем организованно была разведена рыба. Во всех остальных
прудах рыба разводилась силами местных рыболовов-спортсменов.
Делалось это просто. Многочисленным любителям уженья,
обращавшимся в совхоз за разрешением на ловлю рыбы, руководители
совхоза охотно давали такое право. При этом ставилось два
непременных условия, первое — не засорять берегов и второе — сдать
совхозу за лето до сотни штук живой выловленной мелочи. Это
оказалось выгодным для обеих сторон. В самом деле, зачем
рыболову пятидесяти и стограммовая мелочь, если он за день может
поймать до десятка хороших, полукилограммовых, рыб? Сдача
мелочи шла успешно, и за два-три года ею основательно были
насыщены все совхозные пруды.
По примеру совхоза решили построить собственные рыбные
водоемы и мичуринские спортсмены. Правда, инициативу в этом
деле взяли на себя не рыболовы, а охотники. Нужно сказать, что
в течение долгого времени мичуринские охотники и рыболовы не
очень ладили между собой. Сблизили их... пруды.
В конце мая 1960 года правление общества охотников решило
построить на пригородных сухих балках, которых под
Мичуринском хоть отбавляй, плотины. Утром 3 июня несколько
десятков охотников с лопатами вместо ружей явились к балке
Матырке, недалеко от рыболовной базы паровозоремонтного
завода, расположенной на реке Воронеж. Сидевшие на своих
привадах рыболовы заинтересовались необычной возней на берегу реки,
а узнав, в чем дело, охотно присоединились к работающим. В
бараке путевых железнодорожных рабочих добыли мотыги и носилки.
Разрешение на заготовку кольев и хвороста было получено заранее
81

в лесхозе. Работа пошла! К концу дня устье Матырки уже
перегородила невысокая насыпь, а в балке начала собираться вода.
В следующее воскресенье работы были продолжены. В заключение
каждый участник работ посадил на берегу нового пруда дерево.
Вторую плотину тоже объединенными усилиями построили в
длинном, узком и глубоком овраге близ железнодорожной станции
Кочетовка-5.
На берегах совхозных прудов даже в самое жаркое время
найдется тенистое местечко. Есть где отдохнуть в выходной день
горожанину. Есть где позабавиться рыболову, вконец измученному
безрыбьем на реке под городом. Хорошо! Очень хорошо не только
ловить, но и просто прогуляться по тенистым садовым аллеям.
Берега прудов теперь усеяны рыболовами.
Вот прямо против вас, на другой стороне пруда, высокий
полный пожилой рыболов в очках и в белой панаме подсекает
одного за другим серебристых карасиков. Он очень доволен ловлей.
А вот сосед его — беспокойный сухонький старичок — все время
ерзает, с явным неодобрением поглядывая на владельца панамы:
у этого не берет... Что ж, бывает!
Но вот солнце заходит за дальнюю тополевую аллею. Зной
свалил. Над поверхностью пруда начинает подниматься легкая
дымка тумана. Хороши вечера в садах! Воздух напоен свежестью
и ароматом поспевающих яблок, уходить не хочется.
Да, молодцы наши совхозники! И яблоки выращивают, и
природу вокруг города оживили, и рыболовам отличные угодья
устроили. Действуют по-мичурински: не ждут милостей от природы.
г. Мичуринск
И. Чернов
уфимские „кругосветки"
Встретились мы как-то прошлым летом, два друга, два заядлых
рыболова, два Николая — один Ефимыч, а другой Иваныч — и
разговорились.
— Погодка стоит замечательная, не мешало бы нам с тобой
помахать спиннингами,— говорю я Иванычу.
— Мы ведь с тобой «безлошадные», своей машины не имеем,—
отвечает.— Нет у нас даже мотоцикла. А около города ловить —
и пытаться нечего...
— Да, здесь не порыбачишь. Того и гляди, вместо рыбы,
какого-нибудь купальщика, как деда Щукаря, подцепишь.
— Неплохо было бы порыбачить подальше от города, на реке
Уфе или на Белой... Да в резиновой лодке вверх по течению не
поднимешься.
— Ты, Николай Иваныч, прости, вроде того рыбака, который
стоит по колени в воде и пить просит. Зачем же нам вверх по реке
82

идти, время и силу тратить? Давай лучше вниз по течению
сплавимся.
— Что это еще эа «кругосветка»?
— А ты посмотри-ка на карту окрестностей Уфы. «Все дороги
ведут в Рим»,— говорили раньше римляне, а мы, уфимцы, можем
сказать: «Все крупные реки нашей республики текут к Уфе». Вот
смотри,— продолжал я, подведя Николая Ивановича к
географической карте,— вот Уфа, город в буквальном смысле слова
находится на полуострове. С запада к нему подходит и впадает в реку
Белую воспетая Аксаковым красавица Дёма, с юго-востока — река
Белая. Она огибает город и мчится дальше на север к многоводной
Каме. Третья река — Уфа впадает в Белую чуть повыше города.
Видишь, что получается? Пусть рыболовы, имеющие автомобили,
едут на дальние озера, пусть рыбачат и в то же время охраняют свой
мототранспорт. Нам с тобой нечего охранять... Мы, как в песне
поется, «по волнам, по волнам, нынче здесь, завтра там...»
— Ты все шутишь, а я говорю серьезно. Помахать спиннингом
хочется, а тут, возле города, купальщиков полно.
— Я не шучу. Мы с тобой в субботу вечером на электричке
доедем до станции Шакша, там совсем рядом протекает река Уфа.
Надуем свой «водный транспорт» и отправимся вниз по течению.
За весь выходной день ты вволю намахаешься спиннингом. А если
хочешь, то и поудишь всеми способами, какие только тебе
понравятся. А к вечеру без особой затраты сил приплывем домой. Или
вот еще вариант: отъедем на электричке в западном направлении,
ну хотя бы до станции Юматово или Алкино, спустимся по реке
Дёме на лодке и опять к вечеру будем в Уфе. Наконец есть и
третий вариант: по оренбургскому тракту на попутной машине
доберемся до моста через реку Уршак и по этой реке спустимся
в Белую, а там вниз по течению приплывем домой. Ну как,
нравится?
— Да это же замечательно! Как это мы раньше до этого не
додумались?
— Не додумались потому, что у нас с тобой не было резиновой
надувной лодки, а деревянную ведь в электричке не повезешь...
Теперь же есть возможность.
Вот какой разговор произошел у нас с Иванычем.
В субботу вечером с рюкзаками и удилищами мы двинулись
на вокзал. Взяли билеты до станции Юматово и часа через два уже
были на месте. Чтобы не проспать утренний клев, решили
скоротать ночь на берегу реки, у костра.
Летняя ночь коротка. Час, другой, а там, глядишь, и забрезжит
рассвет. Вот и на этот раз время пролетело совсем незаметно.
...Река Дёма неширокая, но довольно быстрая, имеет глубокие
омуты. Местами вода крутится воронками, но это нашему «кораблю»
не помеха. Он плывет и плывет вниз по течению. Правда, время от
времени приходится давать ему направление, но это совсем не
83

трудно. Берега заросли кустарниками и деревьями. Кажется, что
проплываешь по сплошному парку. Какие старые развесистые
ветлы встречаются здесь! Не под этим ли вот деревом когда-то
удил Аксаков? Приятно плыть и слушать пение птиц, наблюдать
за меняющимися очертаниями берегов.
Николай Иванович успел уже вытянуть щуку... Вот и у меня
поклевка. Вытягиваю щуренка... Начался клев. Но нам кажется,
что настоящая рыбалка где-то впереди, и мы плывем и плывем, не
подозревая, что упускаем лучшее время клева.
Вот уже солнце поднялось, небо из фиолетового превратилось
в нежно-голубое. Только река все еще в тени берега и деревьев.
За поворотом показывается омут.
— Давай, Иваныч, попробуем заветную...
Речь идет о деревянной блесне, вернее, деревянной рыбке,
которую мы называем пескарик. Забрасывается она вниз по
течению как можно дальше от лодки и вместе с грузилом погружается
на дно. Но так как грузило лежит на дне, то рыбка свободно
плавает в двадцати сантиметрах от дна. Ее покачивает, и кажется,
что рыбка как бы плывет, преодолевая течение. Хищная рыба
не упустит случая броситься на нее.
— Цепляйся за куст!
Прицепились. Николай Иванович ловит на деревянного
пескаря, а я увлекаюсь отвесным блеснением. Вот у меня взял
первый окунь. Потом еще и еще один. У Николая Ивановича долго
не клюет. Но, наконец, пожаловала и к нему щука. И не плохая —
четырехкилограммовая!
Меняя места, мы продолжали свое плавание.
К вечеру, хорошо отдохнувшие, радостные и с уловом мы
вернулись домой.
г. Уфа
Ф. Фаленко
не забыли ли вы рыболовные снасти?
(Рыболовам, едущим отдыхать на Черноморское побережье)
Незабываемо хороша рыбалка в ясный тихий день на Черном
море!
Нашу моторку течением снесло к другим лодкам, и вот мы
уже в кольце горячих рыбацких страстей, азартных выкриков,
шуток, серебристых переливов непрерывно выхватываемой из
воды ставриды. Она так жадно хватает, что то там, то здесь
раздаются довольные восклицания:
— Вот это да!
— Тащу, кукан!

Из воды появляется снасть. На ней действительно, как на
кукане, трепещет целая гирлянда рыб. Сильные, стройные ставриды
трепещут и сверкают на солнце так, что кажется, будто их не шесть
штук попалось на самодур, а по крайней мере вдвое больше.
...Я торжественно несу домой свой улов. И на каждом шагу
вопросы:
— Где ловили?
— Чем ловили?
— На какую приманку?
— Вот бы и нам порыбачить. Душа истомилась! Только и
развлечений, что танцульки да экскурсии...
Я, как мог, отвечал курортникам, а сам думал, почему бы не
написать такой очерк — справку о рыбалке на черноморском
побережье, чтобы едущие туда отдыхать рыболовы могли в перерыве
между лечебными процедурами посидеть с удочкой на лодке либо
на пристани или проехать на экскурсионном автобусе к
какой-нибудь горной реке, где так хорошо берет форель... Подумал и
написал. Для этого мне пришлось побывать на некоторых речках,
на озере Рица, порыбачить в море и, конечно, обстоятельно
побеседовать со старыми опытными местными рыболовами.
Черноморское побережье изобилует множеством быстрых
горных речек, рек и речушек. Каждая из них может доставить
любителю рыбной ловли много удовольствия. Итак, ознакомимся с
наиболее примечательными реками по всему черноморскому
побережью, начиная от реки Лазоревская и кончая самой крупной
рекой в описываемом районе — Бзыбью.
Река Лазоревская (от Сочи 60—65 км). В низовьях этой реки
водится голавль, усач, подуст. Если подняться выше, в горы, то
там хорошо берет и форель. Ехать к этой реке из Сочи можно
автобусом (в сторону Туапсе) и по железной дороге.
Река Шахе. Среди местных жителей и рыболовов она больше
известна под названием Головинка. От Сочи до нее около 55 км.
В низовьях этой реки водится крупный голавль, подуст, а ночью
на донки можно поймать порядочного усача. Под перекатами, на
самой быстрине, попадаются форели, за этой рыбой лучше
подняться выше по реке в горы.
Ехать к реке Шахе надо тем же транспортом, что и к Лазо-
ревской.
Река Хобза (от Сочи в 40 км). В низовьях имеется главным
образом подуст, а чуть выше (в 4—6 км) можно встретить и голавля.
В 39 км от Сочи протекает река Вардане. Удить в ней плохо, хоть
рыба и есть. Более хорошие места для ловли можно найти
километрах в десяти выше по течению.
В 5 км от реки Вардане (по направлению к Сочи) вьется в
ущелье речка Лоо. Весной здесь хорошо ловится подуст и голавль,
а если подняться выше по ущелью, то можно наловить и форели
на уху.

В 10—12 км от Сочи протекает река Дагомыс, которая
образуется от слияния двух крупных притоков. В низовьях ее держатся
подуст и голавль, а выше, особенно по левому притоку, старания
рыболова будут вознаграждены хорошим уловом форели.
Итак, мы познакомились с основными реками и речками,
впадающими в море западнее города Сочи. Река того же названия,
протекающая под красавцем мостом между городом и Ривьерой,
когда-то была очень рыбной. Но теперь для того, чтобы в ней
хорошо порыбачить, надо подниматься вверх по ущелью,
неоднократно переходя реку вброд.
Стремительно вырываясь из глубоких, темных, поросших
самшитом и буком ущелий, в реку Сочи впадает три притока:
Агуа, Ажек и Ац. Чтобы добраться до последнего из них, надо
преодолеть примерно 25—30 км тяжелого пути. Но зато здесь
много форели. А это все окупает...
Речка Агуа протекает у подножья Орлиной скалы и отделяет
ее от горы Ахун. С давних пор узкое, темное ущелье этой речки
посещают многие туристы, привлекаемые красивыми Агурскими
водопадами. Особенно хорош одни из них: вода падает с большой
высоты прямо в глубокое прозрачное озеро, над которым низко
нависают ветви лавровишни, азалии, кизила.
Я помню те времена, когда на берегах этого озера можно было
увидеть когтистые следы медведя, спускавшегося к реке со склонов
горы Ахун...
Рыба в этой речке водится только в самом низовье, причем
держатся здесь главным образом небольшие голавлики.
Река Хоста. Она всегда славилась как рыбная. И сейчас
рыболов может получить большое удовольствие, если не испугается
трудностей и поднимется выше в горы. Особенно хорошо можно
порыбачить в 12 км выше шоссейного моста, возле слияния двух
речек — Большой и Малой Хосты. Особенно богата форелью
Большая Хоста (восточный приток). Речка эта протекает в
скалистых, заросших труднопроходимым кустарником берегах.
Река Кудепста протекает примерно в 25 км восточнее Сочи.
Добираться до нее легко: на всех рейсовых автобусах, идущих
в Адлер, Гагру, на Красную Поляну, на озеро Рица. На этой реке
хорошо можно половить голавля и подуста. В самое устье речки
иногда заходит из моря много кефали, которая хорошо ловится на
червя и рачка (креветку). Ближе к горам в Кудепсте можно найти
и форель.
Река Мзымта. Она по праву считается среди рек описываемого
района одной из лучших, уступая лавры первенства только реке
Бзыби. На берегу ее, высоко в горах, между склонами
величественных вершин Аибги и Ачишхо, приютился высокогорный
курорт Красная Поляна. На всем протяжении от устья и на много
километров за Красной Поляной река Мзымта может порадовать
рыболова отличными трофеями. В низовьях можно поймать
87

крупных голавлей, усачей и подустов, а чем выше в горы, тем
больше эти породы рыб сменяются форелью и лососем. Надо
сказать, что слишком легкий доступ к реке и преступная
деятельность браконьеров привели к тому, что лосося в ней, как и в
других реках черноморского побережья, основательно поубавилось.
Но принятые меры по борьбе с браконьерством дали свои плоды,
и сейчас лосось уже опять появился.
Периодически на ловлю лосося в этих краях устанавливается
запрет, поэтому необходимо навести справки в сочинском Союзе
охотников и рыболовов и у местных рыболовов, разрешен ли отлов
лосося спортивными снастями? Не огорчайтесь, если окажется,
что вам не повезло и лов лосося запрещен. Этот пробел с лихвой
можно окупить ловлей других пород рыб как в реках, так и в
море.
В реке Мзымта и ее притоках очень много форели. Для примера
приведу такой факт. С отрогов Ачишхо на Красную Поляну сбегает
маленькая речушка с характерным названием Бешенка.
Действительно, это бешеная речушка. Она буквально ревет и бьется среди
камней. Вдоль нее идет туристская тропа к вершинам Ачишхо.
Идя этой тропой и глядя в некоторых местах на Бешенку,
думаешь, что в ней нет воды — одна лишь пена! Но попробуйте
осторожно опустить в кипящий водоворот лесу с маленьким грузилом
и червем, насаженным на крючок. Почти моментально вы
почувствуете трепетное подергивание схватившей приманку форели.
Так, переходя от камня к камню, от водоворота к водовороту, вы
будете на любой речушке выхватывать форелек одну за другой.
Особенно много форели в притоке Пузико, что впадает в Мзымту
выше Красной Поляны. А в 15 км выше Пузико есть приток Пслух,
который еще более богат рыбой.
Чтобы попасть к лучшим местам на реке Мзымта, надо
воспользоваться рейсовым автобусом, идущим на Красную Поляну.
Сходить с автобуса следует либо на остановке «Казачий брод», где
можно успешно ловить голавля, усача и подуста, либо на остановке
«Монастырь», где хорошо ловится крупная форель.
Река Псоу протекает за Адлером, примерно в 55 км от Сочи.
В недалеком прошлом в этой реке водились лососи весом до
12—15 кг. Эти богатства сейчас только-только восстанавливаются.
Поэтому пока следует считать, что эта река может дать отличный
улов только форели, подуста, усача и голавля.
Река Бзыбь — самая большая река описываемого района
Черноморского побережья. Она берет свое начало очень высоко в
горах и прорезает себе путь к морю в обрывистых, скалистых
берегах. На головокружительной высоте над пропастью, по дну
которой мчит свои воды Бзыбь, пролегает извилистая дорога к озеру
Рица. Как и во всех горных реках, в Бзыби низовье изобилует
крупными голавлями и усачами. В этой реке, как и в ее притоках,
также не мало лосося и форели.
88

Кроме Бзыби, мне хочется особенно рекомендовать речку Гега,
которая впадает в Бзыбь в 4 км выше Голубого озера. В Гегу же
впадает речка Юпшара, берущая свое начало из озера Рица.
Протекая в глубоком ущелье, Юпшара петляет среди нагромождения
скал в тени густых зарослей самшита, обросшего
спускающимися до земли космами густого мха. Путешествие вдоль этой реки,
да и вдоль самой реки Бзыбь очень приятно.
Вот, пожалуй, и все наиболее значительные реки, о которых
следовало рассказать. Но, помимо этого, на Черноморском
побережье есть еще много речек и речушек, в которых страстный
рыболов, любитель уженья нахлыстовой удочкой, всегда может поймать
голавлика или форельку. Остается еще сказать об озере Рица.
В нем много форели, но, будучи напуганной шумом моторов
катеров, она, как правило, ловится только ночью или ранней весной
до открытия курортного сезона.
Теперь о рыбалке на море, о породах рыб, сроках ловли и
снастях.
Ставрида. Серебристая быстрая сильная хищная рыба,
достигающая веса 2 кг. Ловится в мае — октябре на самодур.
Пеламида. Очень похожа на ставриду, но крупнее ее. Поимка
такой рыбы не редкость. Ловится она на те же снасти, что и
ставрида. Сроки: май — октябрь.
Скумбрия. Мелкая, но очень вкусная рыба, не превышающая
100—120 г. ловится на самодур в октябре — ноябре.
Рыба-игла. Ловится главным образом в зимние месяцы (с
декабря до апреля). Но изредка попадается и в другое время года.
Вес этой рыбы не превышает, как правило, 100 г. Ловится
поплавочными удочками на червя или на кусочки рыбы.
Сельдь. Достигает веса 800 г. Ловится всю зиму с ноября по
май. Во время хода этой рыбы ловля ее бывает очень добычлива.
Ловится на самодур, но попадает и на другие снасти.
Морской скорпион. Рыба съедобная, отдаленно напоминающая
речного бычка, но достигающая 500 г. На спине, около головы,
особняком от длинного спинного плавника находится короткий
плавник из 4—5 игл, окрашенный в зловещий черный цвет. Иглы
этого плавника ядовиты. Укол ими вызывает сильную опухоль
и боль.
Барабуля. Одна из вкуснейших рыб Черноморья. Ловится со
дна на закидушки и поплавочными удочками при условии, что
крючок спущен до дна. Лучшее время клева — апрель — май.
Наживка: рачок, червь. Несмотря на то, что даже самые крупные
экземпляры барабули едва достигают 50 г, черноморские рыболовы
каждый год с нетерпением ждут сезона ловли этой вкуснейшей рыбы.
Бычок. Хищная донная рыба. Ловится на все виды приманок
круглый год. Ловить его можно на донку, оснащенную
несколькими крючками, и поплавочной удочкой со спущенным до дна
крючком.
89

Кефаль. Вкусная рыба, достигающая веса 800 г. Ловится на
особого морского красного червя, живущего в трещинах
подводных скал, и на рачка (креветку). Лучшее время лова этой рыбы —
ноябрь — май.
Лобан. Отличить по внешнему виду лобана от кефали
неопытному рыболову трудно. Лобан значительно крупнее кефали.
Бывают случаи, когда на крючки попадаются лобаны весом до 10 кг.
Конечно, для такой рыбалки надо иметь очень прочную снасть и
запас лесы, крючков, поводков.
Несколько слов о способах спортивной ловли рыбы в море.
Самодуром ловят с лодок, для чего выезжают в море на 1—3 км
от берега. Самодур опускают до дна и затем подергивают. Но это
подергивание не обязательно, так как рыба берет и без него.
Иногда клев лучше не у дна, а на средних глубинах и даже в
верхних слоях воды.
На донки можно ловить с берега и с различных береговых
построек (пристани, причалы, мол, пирсы и т. п.). Для определения
поклевок хорошо бы к шнуру ставить сторожки с колокольчиками.
Поплавочной удочкой ловят заходя в воду, а также и с любых
береговых сооружений.
Наилучший клев в море бывает утром и вечером. В море с
лодок хорошо ловится рыба, когда дует ветер с востока и есть
течение со стороны Батуми на Новороссийск.
При ловле с лодок на больших глубинах на якорь не
становятся, а свободно дрейфуют по течению. Время от времени лодку
возвращают на прежнее место, которое замечают по створу каких-
либо запоминающихся предметов на берегу.
Иногда приходится разыскивать в море стоящие косяки рыбы;
если рыба не берет в одном месте, надо искать ее в другом. Обычно
место хорошего клева легко определить по сплывающимся к нему
многочисленным лодкам рыболовов.
Итак, выезжая на юг, не забудьте захватить с собой следующие
снасти:
1. Самодур — удилище с кольцами и катушкой, леса сечением
0,2—0,3 мм с поводками длиной 3 см и сечением 0,15—0,2 мм.
Крючки к самодуру № 5, 6, 7. Иногда приходится применять
крючки и более крупных размеров. При ловле на самодур приманка не
применяется. Вместо нее, к крючкам подвязываются маленькие
кусочки ярких перышек (голубой сойки, пестрого дятла и др.)
или ярко окрашенные шерстяные ниточки 1,5—2 см длиной.
Грузило весом 80—100 г должно иметь удлиненную обтекаемую
форму.
2. Донка. Чем длиннее ее шнур, тем лучше. Грузило весом
200—300 г. Крючки 5—6 штук на поводках сечением 0,3—0,5 мм
прикрепляются к шнуру на равном расстоянии друг от друга выше
грузила с таким расчетом, чтобы без помех можно было делать
заброс этой снасти.
90

3. Поплавочная удочка. По возможности длинное удилище и
леска сечением 0,2—0,3 мм с более тонким поводком. Крючки
№ 4, 5, 6. Поплавки можно брать по желанию рыболова, надо
лишь, чтобы они были как можно более чуткими к поклевкам.
снежеть
Снежеть — это небольшая, протяженностью всего около 70
километров лесная речка. Свое начало она берет в Карачаевском
районе, а впадает в Десну, недалеко от Брянска. Водится в реке
обычная для этих мест рыба: окунь и голавль, плотва и щука,
линь и лещ. Но первое место занимает, бесспорно, лещ; по
свидетельству местных рыболовов, нередко попадаются экземпляры
в 5 и более килограммов. Особенно богат лещами участок реки
немного ниже деревни Мылинка. Река тут достаточно широкая,
со спокойным, еле заметным, течением, с различными глубинами,
во множестве мест поросшая рдестом. Здесь хорошо ловить на
донки. Можно, конечно, пользоваться и поплавочными удочками.
У коряг или в просветах зарослей рдеста хорошо ловятся
подлещики весом до 800 граммов и окуни граммов до четырехсот.
Еще ниже река суживается, появляются быстрины и перекаты,
небольшие, но довольно глубокие плесы и омутки с подмытыми
берегами. В этих местах с чередующимися быстринами, перекатами
и плесами обитают преимущественно голавли.
Снежеть не только хорошее место для рыбалки. Здесь много
ягод и грибов, великолепные леса и луга.
Проехать сюда можно из Орла или из Брянска поездом до
станции Мылинка. От нее до реки Снежеть всего около 500 метров.
Здесь-то и начинаются «лещиные» места, которые тянутся вверх
по течению метров на пятьсот и вниз километра на два. До ст.
Мылинка можно доехать и по шоссе автобусом.
Орел
Г. Явон
латорица
Тот, кто хотя бы раз побывал в Закарпатье, навсегда запомнит
сады, виноградники, асфальтовые дороги, обсаженные яблонями
и черешнями, и необыкновенно чистый, словно льющийся, воздух.
По одной из дорог можно подняться в горы, к Нижним Воротам.
Именно здесь Латорица, вбирая в себя множество ручейков,
превращается в настоящую реку. До города Мукачево берега у нее
91

пологие, дно каменистое. Затем берега становятся круче, а река
глубже.
Начиная с марта, из Тиссы на икрометание поднимаются вверх
по Латорице стаи голавлей, усача, подуста. Несколько позднее
движутся плотва, уклейка и густера.
К середине мая период икрометания заканчивается, а еще
немного времени спустя начинается самая интересная ловля.
В ямах перед перекатами скапливается большое количество
голавля. Здесь-то его и удят на... черешню.
...Под вечер вы облюбовали яму ниже переката, засыпали туда
с килограмм черешни (конечно, спелой, иначе она не потонет) и
можете спокойно отдыхать до утра.
К рассвету уже приготовлены донные удочки. Длина лески
8—10 м, сечение лески 0,4 мм, поводка — 0,3 мм. Крючок
должен быть большой, но не длинный. Удилище — длиной
полтора метра, средней гибкости. Черешню следует прокалывать и
надевать на крючок с того места, откуда вырастает плодоножка,
при этом стараясь, чтобы крючок обхватил косточку. Убедившись,
что черешня сидит прочно, забрасываете ее в яму. Не пройдет
двух-трех минут, как вы почувствуете удар. После подсечки не
спешите тянуть, пусть голавль «поиграет». Убедившись, что он
утомился, подбирайте леску и потихоньку подводите его к берегу.
Постарайтесь приподнять голову рыбы над водой, в таком
положении и тяните к берегу.
Ловят голавля и на виноград, ходовой легкой удочкой без
грузила с легким поплавком. Забрасывать надо плавно, так как
при резком забросе плод слетает с крючка.
В августе на Латорице хорошо ловится марена. Спиннингом
можно добыть жереха, щуку, крупного окуня. В низовьях Латори-
цы ловится лещ, а также сазан.
Но лучше всего ловить все-таки в конце мая на черешню.
Попробуйте. Не пожалеете!
г. Переломе-Хмельницкий
С. Гриныиш
на большой воде
Посмотрите на карту Калининградской области. Вся она
расцвечена голубыми, причудливо извивающимися жилками рек и
речушек, общая длина которых свыше тысячи километров. Их
дополняют несколько судоходных и десятки осушительных каналов.
По всей территории области разбросаны сотни озер и прудов.
Прибавьте к рекам и озерам еще два залива — Курский и
Калининградский, и вы получите представление о водной системе
области. Здесь настоящее приволье для рыболовов. Но из всех
92

водоемов наиболее значительным, интересным, богатым является
Курский залив.
...Всегда, когда бы ни вышел в залив, поражает и восхищает
ширь его просторов. Впереди, насколько хватает глаз, до самого
горизонта темнеет неугомонная вода. То она ласково блестит,
сверкая рябью, словно рыбьей чешуей, то вдруг глухо зашумит,
рассвирепев под ударами ветра. Поднимутся тогда, взыграют
темно-зеленые волны, побегут гребни-беляки. А то вдруг на
летней зорьке вода точно уснет: чудится, будто залив покрыт
невероятно огромным стеклом. В эти минуты залив особенно красив и
величаво спокоен. Он кажется безбрежным, как море.
Курский залив — это уникальный пресноводный мешок, щедро
пополняемый водами Немана, Деймы н других
многочисленных рек и каналов. Свыше полутора тысяч квадратных километров
залива — это по-настоящему «большая вода». А в большой воде,
как известно, водится и большая рыба.
В Курском заливе встречается около пятидесяти видов
различных рыб, причем большая часть их постоянно обитает в нем.
Угорь, сырть (рыбец), сиг, лосось, лещ, судак, снеток,
окунь, ерш, плотва, щука, налим, чехонь, красноперка... Кто
же из рыболовов может остаться равнодушным к такому рыбному
изобилию?! Пусть не всем и не часто попадался на крючок сиг,
угорь или судак, но окуня, плотву, подлещиков, лещей, а то и
щук лавливал каждый. Да еще как!
Паломничество рыболовов на залив не прекращается круглый
год. Разумеется, в каждый период рыбалка здесь, так же как и
везде, имеет свои характерные особенности. Стоит рассказать о том,
где и когда она бывает наиболее успешной, а также о способах и
технике местного спортивного рыболовства.
В районе Зеленоградска удят не в самом заливе: он мелководен,
а на впадающих в него каналах и речушках. Со второй половины
апреля, когда южные ветры угонят лед, на каналах у
Зеленоградска хорошо берут на мотыля плотва, подлещики, густера,
красноперка; попадаются и лещи. Кроме того, в качестве насадки можно
использовать ручейника, на которого в конце апреля и начале мая
рыба клюет даже лучше, чем на мотыля. Что же касается
оснащения удочки, то опыт показывает, что лучше удить вообще без
грузила, на мормышку-дробинку, окрашенную красным лаком.
Спиннингом и на живца неплохо ловится в этих местах после
весеннего нереста щука. В нюне — июле хороша здесь рыбалка с
ночевкой, когда на донки хорошо берут лещи, подлещики, окуни,
угорь и даже выпущенный в залив несколько лет назад
сазан.
Попасть в район каналов просто. Для этого надо сесть на
автобус Калининград — Зеленоградск и доехать до поселка Соснов-
ка, вблизи которого проходит канал. Автобус курсирует несколько
раз в сутки.

Каширское. Этот поселок расположен на южном побережье
залива, в 30 км от Калининграда. Автобус Калининград —
Каширское уже через час доставляет на место к мосту через речушку,
пересекающую поселок. Если в заливе не гуляют волны с белыми
гребешками, значит, можно рыбачить. Дело теперь только за
лодкой.
Находясь в 3—4 км от берега, для ориентировки надо
повернуться лицом в сторону Каширского, то есть на юг; по берегу слева
направо можно различить следующие наиболее заметные
ориентиры: мыс с тригонометрической вышкой (мыс Острый),
затопленная баржа, белый домик у вышки, коричневые с белыми крышами
домики совхоза, белый домик водооткачивающей станции, морской
маяк на косе в Лесном. По этим предметам и определяют свое
местонахождение в заливе, удаление от берега, места хорошего
клева и т. д.
Теперь о времени, местах и способах ужения. Окунь хорошо
берет круглый год, за исключением небольших перерывов перед
вскрытием залива, во время нереста и перед ледоставом.
Наиболее высокая активность клева отмечается с первых чисел мая до
середины нюня. В этот период окунь ловится недалеко от берега.
Достаточно углубиться на лодке в залив на 2—2,5 км (кстати
сказать, в нерестовый период — с 20 апреля по 15 нюня — этого
обязательно требуют правила рыболовства, так как любая ловля рыбы
в прибрежной зоне запрещена), и можно ставить лодку на якорь.
Поздно вечером или на утренней заре не успеешь оглянуться, как
в садке окажется несколько штук окуней.
Выбор места ловли пока не имеет значения: окунь после
нереста держится разрозненно и бродит везде. Замечено, однако,
что наиболее добычливыми являются места в районе затопленной
баржи.
Лучшая насадка на окуня с начала весны — выползок,
желательно побойчее и покрупнее размером. Насадку опускают на
20—30 см от дна. Некоторые рыболовы, чтобы сделать ее более
заметной в воде, насаживают на крючок у колечка или
лопаточки продолговатый кусочек (наподобие мотыля) ярко-красной
резиновой губки. Ловят окуня с весны и зимними блеснами, насаживая
на крючок кусочек червя, а также донками, спиннингом на
блесны («Трофимовская», «Универсальная») и на движущуюся донку.
Устройство и применение последней несложно. Конец
пропущенной через кольца спиннинга лески оснащается грузилом 25—35 г.
Выше грузила к леске привязывают 4—5 поводков с
крючками (на таком удалении один от одного, чтобы они не путались).
На крючки насаживают червей. Донку забрасывают на 40—50 м
и, когда она сядет на дно, начинают медленно вращать катушку.
Инстинкт преследования движущейся добычи побуждает окуня
хватать приманку. Не каждый такой заброс дает результат, но
нередко рыболов за раз вытаскивает две, а то и три рыбы. Движу-
94

щаяся донка получает среди наших рыболовов все большее и
большее распространение.
Со второй половины июня, когда окунь после нереста уже
достаточно насытился, клев заметно ослабевает; объясняется это
и начинающимся цветением и сильным прогреванием воды. В это
время окунь берет насадку очень осторожно и не хватает с налету,
как раньше. Чтобы быть с уловом, надо применять тонкую снасть—
ставить поводки сечением 0,15 мм, лучше покрашенные в
зеленый цвет, с мелким крючком, а в качестве насадки использовать
мелкого червя: на него больше поклевок, чем на выползка.
Кроме окуней, в заливе ловят плотву, подлещиков, леща,
угря. Для ужения этих рыб нужна более изящная, чем для
окуня, снасть — тоньше леска, поменьше крючок. Насадка —
навозные черви или мелкие выползки.
Заливное, Открытое, Головкино расположены на побережье
залива восточнее Каширского. Чем характерно каждое из этих
мест? Против Заливного недалеко проходит каменная гряда, где
обычно держится окунь. Здесь рыболову не требуется уходить
далеко на лодке от берега. Очень хороши места для ловли в районе
поселка Открытого, в частности у Черного буя и против
Зеленого мыса, где дно в заливе песчаное, каменистое. Лодку здесь
можно получить у колхозников рыболовецкой артели «Доброволец».
В Головкино расположена охотподстанция Полесского
охотничьего хозяйства, располагающая лодками и гостиницей. Открытое
и Головкино, кроме всего прочего, удобны тем, что здесь имеются
реки — Дейма и Ржевка. В случае большого волнения на заливе
рыболов преспокойно может удить на реках. Что же касается
способов, времени, добычливости ужения, то здесь они те же,
что и в Каширском. Единственно, в чем уступают перечисленные
места Каширскому, это большим удалением от
Калининграда.
В конце октября и ноябре на заливе почти абсолютное бес-
клевье. Но и оно не в состоянии охладить рыбацкий пыл. Если
не берет окунь на заливе, ловят щук на озерах и реках. А
когда покрепче ударят морозы, тогда-то страсти разгораются с
новой силой: по первому льду бывает особенно жадный клев окуня,
щуки, судака. Это знают рыболовы, и, как только станет залив,
они тотчас пробуют выйти на лед. Некоторые горячие головы не
считаются с опасностью провалиться под лед или быть унесенными
на оторванных ветром льдинах в залив. Таких одержимых уже
приходилось снимать со льдин вертолетами. В условиях нашей
области после первых морозов, как правило, наступают оттепели.
В это время выходить на лед крайне опасно и волей-неволей
приходится ждать устойчивой холодной погоды, когда удить со льда
можно без всякого риска.
Зимой, как и летом, в заливе наиболее успешно ловится окунь.
Попадают, конечно, и щуки, и судаки, немало сига, но по срав-
95

нению с окунем они в улове составляют все же незначительную
часть.
Рыбная ловля зимой среди калининградцев становится все
более и более популярной. Да только ли калининградцев! Среди
рыболовов, устремляющихся на ледяные просторы залива, можно
встретить немало приезжих, в том числе нередко москвичей и
ленинградцев.
Рассказывая о Курском заливе, необходимо, хотя бы кратко,
остановиться на впадающих в него двух самых крупных реках —
Немане и Дейме. Они, безусловно, представляют большой
интерес для рыболовов-спортсменов. Кто хоть раз побывал на
Немане, тот уже не забудет этой полноводной и величавой реки,
протяженностью 937 км.
Удить на Немане можно, разумеется, на всем его протяжении,
но наиболее привлекательные и богатые места находятся у Ясного,
Русне, Больших Бережков, Заповедного. Туда и направляются
с начала весны рыболовы из Советска, Немана, Славска, Черня-
ховска, Калининграда и даже из Клайпеды. В первую очередь
ловят здесь рыбца, идущего в конце апреля — начале мая на нерест
в Неман и его притоки. Затем — до глубокой осени — судака,
леща, щуку, окуня, плотву, линя. Попадаются здесь сомы и сазаны.
В нижнем течении, свыше ста километров, Неман протекает
вдоль границы Калининградской области с Литовской ССР. В 12 км
северо-западнее Советска от Немана влево ответвляется река Мат-
росовка (Гильге). У литовского местечка Русне от Немана
отделяется река Северная (Скирвит). Река Матросовка течет на юго-
запад и недалеко от Заповедного также разделяется и впадает
в залив двумя рукавами (у Матросово в Головкино).
Из способов ловли наиболее распространена ловля на донки
с колокольчиками, которые забрасывают с рук или спиннингом
на 30—40 м. Наживляют крючки выползками или пучками
навозных червей.
Плавная, глубокая (от 2 до 5 м) Дейма представляет собою
рукав реки Преголи длиною около 35 км. Она ответвляется от Пре-
голи у г. Гвардейска и течет на север к г. Полесску, за которым
впадает в залив. От Полесска по берегу залива идет до Головкино
Полесский канал. Его продолжением на северо-восток к реке Мат-
росовке является Приморский канал. На юго-восток от Головкино
по низменным заболоченным угодьям Полесского охотничьего
хозяйства протянулся Головкинский канал. Дейма и каналы
интересны для рыболовов тем, что здесь особенно хорошо клюют на
донные удочки лещи (у Гвардейска и Полесска — на Дейме, у
Тарасовки — на Головкинском канале). Ранней весной, сразу же
после вскрытия залива и рек, активно клюет крупная плотва,
красноперка и подлещики на Полесском канале, непосредственно
у Полесской пристани. Попадается здесь сиг, рыбец, а летом угорь.
Зимой на Дейме успешно ловят налимов на червяка; леску при
96

этом оснащают увесистым скользящим грузилом или грузилом на
отдельном поводке.
Тот, в ком горит неугомонный рыбацкий огонек, кто жаждет
новых впечатлений, пусть попробует приехать на Курский залив.
Здесь есть все, чтобы хорошо отдохнуть и порыбачить.
г. Калининград
И. Шибанов, И. Шорин
в приветлужье
(На севере Костромской области)
Многолика природа Приветлужья. Темные еловые и сосновые
боры гривами тянутся на сотни километров до самого Урала.
Кудрявые березовые рощи светло-зелеными заплатами выделяются
на плюшевой шубе хвойных массивов. Обрамленные
низкорослыми кустарниками, словно ресницами, многочисленные
голубоглазые озера с весны и до поздней осени засматриваются в
бездонное небо. Здесь— родина перелетных птиц и нерестилища
волжской рыбы.
В пойме Ветлуги много озер. И хотя ни одно из них и не
достигает сколько-нибудь значительных размеров, все они богаты
рыбой. Особенно рыбны старицы; представляя собою отделившиеся
от реки участки ее русла, они возобновляют с ней связь только
во время половодья, когда воды Ветлуги заливают всю пойму,
и в это время старицы вновь пополняются рыбой.
Многочисленные большие и мелкие притоки Ветлуги
благоприятствуют нересту. Весной они быстрее прогреваются солнцем,
и рыба поднимается в речушки и ручьи метать икру. Особенно
далеко заходит щука в лесные речки: Нюрюг, Малую Шангу, Па-
озер, Красницу, Карцеуху, Куприху.
Спортивная ловля рыбы в Ветлуге начинается сразу же после
вскрытия реки ото льда. В это время успешно ловят налима по
ночам на донные удочки. Насадкой служит земляной и навозный
червь. Но лучшим периодом для ловли рыбы в Ветлуге является
время спада полых вод, что обычно бывает между десятыми и
двадцатыми числами мая.
Основными снастями для местных рыболовов служат
поплавочные и донные удочки. За последние годы значительно возросло
количество спиннингистов. Любители этого вида ловли часто
добывают щук, судаков, жерехов, крупных окуней. На блесну иногда
попадается язь. Некоторым рыболовам удавалось поймать щук,
судаков, жерехов очень крупных размеров... Попадались щуки
весом до двенадцати килограммов.
За последнее время широко распространена на Ветлуге и
зимняя ловля. На мелкие блесны хорошо ловится окунь, берет
97

щука, иногда хватает блесну судак. Наиболее интересна ловля
налима зимой.
В Ветлугу впадают небольшие, но быстрые, с каменистым дном
речушки и ручьи, в которых есть все условия для разведения
хариуса. Однако хариуса — этой заманчиво привлекающей
рыболовов рыбы — в ветлужском бассейне нет. В то же время рядом,
в реке Унже и ее притоках, он водится в изобилии. Нам кажется,
что рыболовам-спортсменам следует подумать о переселении
хариуса в реки ветлужского бассейна.
с Ннколо-Шаига (Костромская обл.)
Я. Киселев
в джунглях каспия
Рассказов о рыбалках в дельте Волги, о богатой природе этого
края мы с Иваном Николаевичем слышали много. Несколько раз
собирались поехать по следам рассказчиков, но обстоятельства
складывались так неблагоприятно, что поездку приходилось все
откладывать. Наконец решили твердо: ничто нас не остановит,
достигнем своей цели во что бы то ни стало...
И вот мы в Астрахани. В туристско-экскурсионном управлении
мы купили путевки в двенадцатидневный поход на лодках по
дельте Волги. В поход взяли все необходимое для рыбной ловли,
остальное — палатку, спальные мешки, посуду — мы получили
бесплатно. Это не нужно таскать с собой: «понесет» наша лодка.
Поутру инструктор — молодая, очень энергичная женщина,
которую все беспрекословно слушались, дала старт. Новенькие,
еще пахнущие краской лодки рванулись вперед.
Сначала потянулись голые берега с редкими деревьями,
потом они покрылись осокой, ветлами... И вот мы свернули в
какой-то рукав. Это был Бузан. Началась дельта...
Когда лодка миновала огромную, нависшую над водой ветлу,
я увидел подходящее место, с которого можно было бы половить,
оно оказалось единственным на протяжении всего туристского
маршрута. Еще издали мы заметили, что около этой ветлы бьет
крупная рыба. Иван Николаевич определил, что это щука, я же
был уверен, что — жерех. Наше появление несколько напугало
рыбу, а когда подошли остальные лодки, бой совсем прекратился.
Мы вышли на берег. Перед нами простиралась яма, усеянная
воронками. Они то перемещались, то пропадали, то вновь
появлялись, некоторые были даже у самого берега. В нескольких
местах виднелась мелкая рябь. Это растекалась по поверхности
поднимавшаяся со дна мощная струя воды.
Через несколько минут рыба опять начала бить, и мы
убедились, что это жерех. Сильные всплески слышались все чаще

и чаще. Мелкая рыбешка выскакивала из воды, летели брызги.
Нередко так повторялось до четырех раз. Порой какой-нибудь из
жерехов выскакивал из воды и мгновение как бы стоял на хвосте.
Или, сделав полуоборот, показывал свое белое брюхо,
высовываясь над водой то головой, то хвостом. Поведение жереха
противоречило нашему представлению о нем. Раньше мы искали его ниже
перекатов, на песчаных или каменистых отмелях, ниже плотин.
В дельте Волги таких мест нет, и жерех облюбовал воронки. И вот
почему мелкая рыбешка, попадая в такую воронку, не могла
управлять своими движениями, ее крутило. Жереху же воронки были
нипочем, и он поджидал возле них свою жертву. В дальнейшем мы
находили места ловли очень просто. Увидев одну-две хотя бы
небольшие воронки, мы начинали забрасывать блесну и никогда не
ошибались.
Бой на яме все усиливался: летели брызги, слышались удары
и шлепки, некоторые жерехи охотились в каком-нибудь метре
от нас. То, что мы увидели, изумляло, заставляя забыть о
ловле.
С большим нежеланием мы покидали это место. Оттолкнули
лодку и стали догонять свою группу. Но это оказалось нелегким:
появлялись развилки. И в поисках правильного направления мы
часто сбивались с пути. Нас выручали лишь установленные кое-
где у развилок указатели.
То, что нам говорили в Астрахани, подтверждалось: дельта
действительно была похожа на джунгли. Временами казалось, что
человек здесь еще не побывал.
В полдень мы поровнялись с лодкой инструктора и услышали:
— Через час — привал. Рыба будет?
Мы опередили всех, чтобы плыть по «непуганой дорожке».
Воронок пока не встречалось, рыба не била...
Но вот послышались сильные всплески. Жерех бил у мысочка,
там, где речка раздваивалась, всего в метре от берега. Я попросил
группу проехать стороной, а сам привязал лодку к камышам.
Отсюда до места боя жереха было не больше двадцати пяти метров.
Сделав с Иваном Николаевичем два десятка забросов, мы поймали
по три жереха.
— А здесь почему он стоит? — спросил Иван Николаевич —
Ведь воронок около мысочка не видно.
Мы подъехали поближе и увидели: вода текла совершенно
ровно. Зародилось предположение: водоворот мог находиться где-
то в толще воды или около дна...
Мы немного отплыли, и вдруг лодку резко повернуло.
Огляделись и поняли: попали на яму с водоворотами.
— Здесь обязательно должен быть жерех,— сказал Иван
Николаевич.
Я согласился, выправил лодку и подвел ее к свисавшей в воду
сухой ветле. Минут через двадцать послышались удары. Сначала
99

редкие, они вскоре стали учащаться: все больше хищников
выходило на охоту. Приглядевшись, я заметил, что некоторые из них
появлялись на поверхности воды не как всегда — с шумом и
брызгами, а тихо и плавно и, схватив добычу, медленно изгибаясь,
лениво уходили в глубину.
— И брюхо у них не белое, а желтоватое,— сказал Иван
Николаевич.
В этот момент одни из хищников вынырнул совсем рядом с
лодкой, и я увидел темный хвост, а затем широкую усатую пасть...
сома. Это казалось невероятным: сомы охотились среди
солнечного дня вперемежку с жерехами
Мы стали ловить, и вскоре мою длинную желтую блесну
схватил какой-то крупный хищник. Он сразу же ушел на дно и
никак не желал подняться. А время шло. Даже рывки удилищем не
смогли расшевелить его. Наконец через полчаса борьбы хищник
довольно легко пошел к лодке, хотя подниматься на поверхность
не хотел. После долгих усилий появилась темная голова сома, и
я растерялся: подсачек не был рассчитан на такую добычу. Сом
выплыл спокойно, показывая себя во весь «рост». Я решил
подхватить подсачком только его голову, одновременно используя
удилище — как бы двойной тягой.
Прием удался, и я довольно легко перевалил сома через борт.
Блесна только чуть-чуть высовывалась из его рта, жаберные
крышки поднимались медленно, лишь изредка. Он заснул, так и не
сделав ни одного движения. Потом на привале мы взвесили его, он
потянул без малого пуд. Иван Николаевич тоже поймал сома, но
поменьше.
Вечером в ста метрах от нашей стоянки мы увидели еще одну
развилку. Жерех здесь не бил, но после нескольких забросов я
вдруг ощутил сильную хватку. По тому, как рыба вела себя, стало
ясно: жерех. Предположение оправдалось. Вскоре я поймал
вторую рыбу; успешно ловил и мой друг. Позже мы несколько раз
проверяли свою догадку, и каждый раз она подтверждалась:
жерех стоял у каждой развилки.
На следующий день мы записывали свои наблюдения и решили,
что интереснее ловить жерехов, которые охотятся в одиночку, а
не стаей. Эти рыбы выбирали место где-нибудь в стороне и били
здесь до тех пор, пока не утоляли свой аппетит или не попадались
на нашу блесну. Обычно такие жерехи оказывались крупнее, чем
те, которые жили в стае. Случалось даже так, что жерех хватал
грузило. И поэтому Иван Николаевич оснастил свой спиннинг
вторым тройником. Я последовал примеру друга и вскоре поймал
сразу двух жерехов — и на грузило, и на блесну. Возиться с этой
парочкой пришлось довольно долго: они тянули в разные стороны,
100

а порой так дружно, что ручка катушки больно била по пальцам.
В дальнейшем мы отказались от этой идеи. Иван Николаевич
отрицал спортивность ловли на два тройника.
Жерех брал на самые различные блесны: «Урал», «Ложку»,
«Универсалку», «Трофимовскую», но отдавал предпочтение все-
таки тяжелому желтому «Шторлеку».
Я стал проверять, как влияет скорость подмотки на поклевку.
Оказалось, что при быстрой проводке поклевки бывали чаще.
Приходилось наблюдать: схватив блесну, жерех сопротивлялся
очень сильно, хотя рывки были редки и в большинстве случаев
походили на тугие потяжки. Сделав несколько кругов, жерех
начинал сдаваться и всплывал боком, уже не оказывая сопротивления.
Только на берегу он начинал ударять хвостом, поэтому снимать
его с тройника нужно было осторожно. Обычно же жерехи вели
себя у поверхности воды шумно и буйно, вертелись, кувыркались,
били хвостом, поднимая фонтаны брызг...
Наши лодки скользнули за очередной поворот, и мы увидели
аккуратные светлые домики на сваях. Это небольшой поселок —
Дамчик. Нам повезло: накануне приехал директор заповедника
Юрий Васильевич Курочкин, и он взялся рассказать о своем
большом хозяйстве.
— Наш заповедник — один из старейших в России,— начал
Юрий Васильевич.— Он учрежден в тысяча девятьсот
девятнадцатом году декретом, подписанным Лениным. Задача
сотрудников заповедника — изучение природы волжской дельты, а
также изучение и охрана промысловых рыб и водоплавающих птиц.
Общая площадь заповедника превышает двадцать три тысячи
гектаров. В нем растет около трехсот видов растений, в том числе
лотос, о котором народы Азии сложили легенды. Мы, астраханцы,
называем его каспийской розой и считаем самой большой
достопримечательностью нашей флоры. Богат заповедник пернатыми,
их насчитывается почти двести шестьдесят видов. Обилие
разнообразной растительности, много корма, удачные гнездовья,
хорошие укрытия от хищников создают для птиц благоприятные
условия. Вы сможете увидеть целые колонии белых, рыжих, желтых и
серых цапель, колпиц, караваек, розовых и кудрявых пеликанов.
В дельте собираются сотни тысяч зимующих и пролетных птиц:
уток, лебедей, чаек, куликов, крачек.
Молодой, энергичный, влюбленный в свое дело директор
говорил с увлечением.
— У нас обитает шестьдесят видов рыб из шестидесяти восьми,
насчитывающихся в Волжско-Каспийском бассейне. Через
территорию заповедника из моря и обратно проходят севрюга, осетр,
белуга, каспийский пузанок, волжская сельдь, сельдь
черноспинка, вобла. Обитают жерех, сазан, судак, лещ, сом, щука,
окунь. Богат и животный мир дельты. Здесь можно встретить
выдру, кабана, лису, барсука, горностая...

Потом Курочкин представил нам ихтиологов, орнитологов,
ботаников и других специалистов и пригласил осмотреть
лаборатории. Ученые быстро оказались в окружении туристов, которые
засыпали их вопросами. Большое впечатление осталось от осмотра
музея.
Кто-то из туристов попросил показать цветущий лотос, на что
Александр Андрианович Нестеров, сотрудник заповедника,
ответил, что массового цветения лотоса еще не наблюдается, но
предложил показать один из отдаленных и трудных уголков, где, по
его предположению, уже можно увидеть первые цветы. Мы с
Иваном Николаевичем решили ехать. К нам присоединились еще двое
туристов.
Нестеров привязал к моторке лодку, кроме весел, взял шесты,
и мы поехали. Когда заросли камыша и ветел поредели, мы
остановились около домика на понтонах. Оказалось, что здесь
работают орнитологи. Оставив у них моторку, мы пошли на веслах.
Вскоре грести стало трудно: в воде тянулись сплошные поля
водорослей. Пришлось продвигаться на шестах. Над головами с
криком летали стаи чаек. Кое-где среди островов осоки величаво
проплывали лебеди. Иногда мы спугивали стаи уток.
Неожиданно на фоне яркой зелени я увидел раскаленный
уголек. Это был лотос.
Мы энергичнее заработали шестами и увидели еще пять
рубиновых цветков. Позже, в зарослях лотоса, мы насчитали их почти
четыре десятка. Это было изумительное, непередаваемое зрелище.
Я взял огромный нежный цветок обеими руками и поднес к лицу.
Он поразил меня очень тонким запахом. Оторваться от цветка было
невозможно. Удивлял и вид листьев растения. Они были круглые
и достигали метра в поперечнике.
Уезжать отсюда не хотелось, и мы решили половить рыбу.
Потом купались в прозрачной воде и только к вечеру вернулись
в поселок.
Когда моторка ткнулась в берег у Дамчика, нас встретили
туристы. Узнав, что нам все-таки удалось увидеть цветущий лотос,
они искренне огорчились, что не поехали с нами.
...Волжская дельта — это бесчисленные реки, речки, ерики
и протоки. Вместо обычных берегов, тянутся непроходимые
камышовые крепи, заросли могучих ив и густого тальника.
Камыши стоят стеной, словно их кто-то подрезал. Течение здесь
сильное, особенно у правых берегов, и только на култуках —
мелководных разливах — оно затихает... Часто встречаются
глубокие ямы — места зимовок рыбы. Чем ближе к морю, тем ивы
встречаются все реже, остается только камыш. Потом и он исчезает,
переходя в заросли осоки и водорослей. Наконец и они пропада-
102

ют. Вода становится прозрачной, глубина всего метр-полтора.
Здесь кончаются джунгли и начинается Каспий. Волжская
дельта—одна из самых живописных и больших в мире. Ее ширина
у моря, с востока на запад, превышает 200 километров, а ее
площадь достигает 10 ООО квадратных километров.
Мы вернулись в Москву с такой массой впечатлений, что их
трудно будет забыть до конца жнзни.
Аш А. Клыков
неутомимый путник
В Волге рыбоводы поймали сазана. Он был очень красив:
как броней, покрыт темно-золотистой чешуей, и на каждой
чешуйке — темное пятнышко. На спине чешуя зеленоватая, а на толстом
брюшке — чуть желтая. Голова большая, с широким лбом. Рот
с толстыми губами и четырьмя мягкими усиками. Глаза —
зоркие, с золотым отливом. Хвост очень широкий, красноватого
цвета, а спинной плавник — темно-серый, и в нем зазубренная
косточка, как пилка... Рыбоводы взвесили сазана (в нем оказалось
около пяти килограммов), прикрепили к его правой щеке
металлическую пластинку с номером и выпустили в реку.
Сазану уже шел шестой год. Он много испытал в своей жизни.
За ним часто охотились хищные белуги, сомы и щуки. Попадал
сазан и на крючок, но благодаря своей находчивости и уловкам
остался цел и невредим...
В это время на Волге шла большая работа. Строители
сооружали плотину. От одного берега к другому они наваливали
огромные камни. Сазан быстро плыл вверх по реке и наткнулся
на каменную преграду. Вытянув губы, он несколько раз потрогал
ее усиками и понюхал. Пришлось ему свернуть и плыть к берегу.
Сазан опускался то ко дну, то снова поднимался на поверхность,
стараясь найти выход. Наконец он почувствовал, что стало мельче.
Появились на дне ракушки, круглые камешки. А вот и песчаный
берег, в него упиралась каменная преграда. Выхода не было.
Сазан повернул от берега и неожиданно увидел большую белугу,
такую он еще никогда не встречал. Он расправил спинной
плавник и пустил пузырьки воздуха. Белуга, раскрывая широкий рот,
изгибалась и била толстым хвостом, маленькие глаза ее были
налиты кровью. Сазан успел рассмотреть, что у белуги сквозь рот и
жабру продета толстая веревка. Эта белуга была поймана людьми
и на привязи пущена в воду, пока те продолжали ловить другую
рыбу.

По мере того как сазан удалялся от берега, вновь проплывая
вдоль каменной преграды, становилось все глубже. Вдруг
течение неожиданно ударило его по боку. Сазан тотчас остановился и
повернулся головой к камням. Между двумя бетонными глыбами
стремительно неслась вода. Выход! Борясь с быстрым потоком,
сазан бросился в это отверстие и выскочил...
Плыть теперь ему было гораздо легче; здесь ничто не
препятствовало. Огромное искусственное водохранилище простиралось
вокруг...
Весенний день кончался. К ночи сазан остановился около
листочков зеленой кувшинки и затих.
Утром, когда солнце едва только осветило воду, сазан
зашевелился. Потом он сжал свой плавательный пузырь и начал
опускаться на дно. Здесь было глубоко. Сазан опускался все ниже,
ниже. Посматривая вниз, он заметил прямо под собой ракушку
с двумя створками. Зарывшись до половины в песок, она лежала
на дне. Сазан проплыл мимо нее, он, трогая усиками дно, искал
узенькие, как ушко иголки, входы в норки личинок комара. В них
всегда прятались вкусные красненькие мотыли. Но сейчас они
не попадались ему. Встречались лишь крупные раковины. За всю
свою жизнь ни разу сазан так и не мог раскрыть их створок и
съесть живого слизнячка, а ему так хотелось...
Сазан долго плыл. Наконец глубина стала уменьшаться.
На дне между потонувшей травой неподвижно лежали ракушки,
приоткрыв свои створки. Быстро бегали длинноусые рачки —
водяные ослики величиной с ноготок. Они то перебегали по
камням, быстро двигая семью парами ножек, то, забравшись на
стебель, кидались вплавь, чтобы схватить крохотного рачка.
Медленно ползали личинки стрекоз. Были здесь и довольно крупные
мотыли.
Сазан наелся досыта, почувствовал в себе силы и, расправив
плавники и поведя хвостом, поплыл дальше вдоль правого
высокого берега водохранилища. Плыл он медленно, ожидая, что вот-
вот покажется мелкий, травянистый залив. В одном из таких мест
сазан появился на свет и провел первые дни своей жизни. Потом,
будучи взрослым, он каждую весну непременно искал похожую на
ту мелкую, покрытую зеленой травой заводь — туда тянул его
инстинкт размножения. Сазан плыл поперек «Моря». На пути ему
почти никто не попадался. Только плавали небольшие чешуйки
сине-зеленых водорослей. Их было очень много, и казалось, что
цветет вода. Это мешало сазану видеть, что происходит впереди.
Опустившись на дно, сазан коснулся кучи камней, покрытых
темным илом, и заметил, что над ней вертелся беловатый червяк. Он
странно шевелился в воде, но не тонул. Когда сазан прицелился
104

чтобы схватить его, необыкновенный червяк неожиданно
свернулся кольцом... Это был ус сома, притаившегося за камнями в
засаде. Снова, вытянув ус, сом выжидал, когда же сазан
приблизится к нему. В это время наш путник вытянул рот трубочкой и
подплыл, чтобы осторожно взять «червяка»...
Огромный сомище кинулся на сазана. Но его длинный хвост
на какое-то мгновение застрял между камнями. Этого было
достаточно, чтобы сазан успел отскочить в сторону. Напрягши
все силы, он изогнулся и ударил хвостом, чтобы выброситься
из воды (в Волге в трудную минуту это ему всегда удавалось).
На этот раз ему также удалось спастись от коварного хищника.
Еще несколько дней провел наш сазан в поисках подходящего
места для нереста...
Сазан не знал, что в новом водохранилище удобных мест для
нереста было очень мало. Поэтому-то после постройки плотины и
образования водохранилища рыбоводы и вылавливали весной
взрослых сазанов неводом, отбирая самых крупных. Потом
бережно перевозили их в рыбий питомник и отпускали в мелкие
прудики. Дно этих прудов, как ковром, было покрыто свежей
зеленой травой. Здесь сазаны плавали стайками. На мелких местах
виднелись их темные спины. Слышались сильные удары хвостом,
шум, плеск. Это сазаны откладывали на траву икру.
Приклеившись к стебелькам, отдельные икринки качались от движения
воды.
Проходило несколько дней, икринки лопались, и из них
вываливались крохотные сазанята. А через три месяца или немногим
больше рыбоводы бережно вылавливали их и, поместив в бочки
с водой, перевозили к берегу водохранилища, там они их
выпускали. Молодые сазанчики очень похожи друг на друга, они
светло-желтого цвета, и у каждого горбатенькая спина. Со дня
рождения эти рыбки всегда стараются держаться вместе. Летом стайка
сазанчиков отправлялась обсасывать молодой камыш. Кончались
теплые дни, все вместе искали, где бы спокойно провести зиму
до теплых дней...
Сазан торопливо плыл около дна. Неожиданно он увидел
плывущих, словно трехгранных, стерлядей. Они плыли почти
касаясь дна, и глаза их блестели, как зеленые стеклышки. Сазан
свернул от них в сторону. Здесь он пока еще не чувствовал себя
хорошо. Все как будто то же самое, что и в реке: вода, дно,
подводные травы, а все-таки не то — не было тех уютных заливов с тиной
и ряской, не было заливов, покрытых круглыми листьями
кувшинок.
Как-то к вечеру, плавая вдоль берега, сазан заметил кустики
реденького камыша, почуял мутную струю реки и бросился впе-
106

ред. Река Черемшан, увлекая темно-желтыми струями песчинки,
вливалась в водохранилище. Весенняя вода подмыла берег и
огромную иву. Вместе с землей дерево обрушилось в реку. Его
увядшие бледно-зеленые листья перебирала вода. Рыбки уклейки,
точно играя в прятки, мелькали среди листьев ивы. Сазан
посмотрел на рыбок и быстро поплыл рекою. Вдруг перед ним очутилась
красивая ярко-голубая птичка. Это был зимородок. Загребая
крыльями, как веслами, зимородок ловко плыл под водой. Мелькнув
совсем близко от сазана, он мгновенно поймал уклейку и выскочил
с нею из воды. Но неудачно схваченная им полуживая рыбешка
выпала из клюва и стала медленно опускаться ко дну. Сазан
заметил ее и быстро схватил. Потом он поплыл дальше и у берега,
где рос тростник, остановился.
Незаметно прошла тихая ночь. Звезды погасли. Утреннее
солнце осветило широкую заводь. Шустрые голавли ловили
стрекоз около зарослей побуревшего камыша. Водяной уж беспокойно
сновал взад и вперед — он подкарауливал вертлявых
головастиков и ловил их, подхватывая широким ртом. Неожиданно
выскочила из засады щучка, схватила голавлика и тотчас скрылась.
Остальные голавли мгновенно исчезли. Но спустя немного времени
снова появился голавль, следом другой, третий, и вскоре вся стая
собралась почти на том же самом месте.
Щупая усиками дно залива и почуяв мягкий, пахучий ил,
сазан стал копать его, доставая ярко-красные личинки комара и
глотая их.
Неожиданно появились два больших сазана. Один — постарше
с крупной чешуей золотистого цвета. Другой — помоложе, спина
у него поднималась горбом от головы. Наш сазан перестал копать
ил. Он заметил, что эти две рыбы подплывали к лежащим на дне
зернам фасоли. Вытянув рот трубочкой, одна из рыб схватила
зерно. В это время утренний ветерок раздвинул листья кувшинок.
Свет раннего солнца заиграл в воде и ярко осветил еще одно
опускавшееся ко дну зерно фасоли. Все три сазана одновременно
кинулись за ним, и старый сазан быстрее всех схватил его. Забрав
зерно губами, он метнулся в сторону. Но очень скоро появился
снова. Теперь, широко расправив спинной плавник, он не плыл,
а тащился за... леской, натянутой, как струна. С силой
рванувшись в сторону, сазан вдруг начал вертеться волчком, и тогда
леска зацепилась за его спинной плавник. А рыболов, желая
поскорее вытащить рыбу, сильно дернул удочку и сам обрезал
леску о зазубренную косточку сазаньего плавника. Старый сазан
с крючком во рту тотчас куда-то скрылся.
Молодой сазан-горбыль принялся торопливо доедать
оставшиеся зерна фасоли...
К полудню подул свежий ветер. Сазаны опустились немного
поглубже, где встретили стайку бойких судаков. Они усердно
охотились за плотвичками. Каждый судак старался схватить
107

проплывающую мимо него рыбку. Плотвички, спасаясь от
хищников, кидались в разные стороны или ко дну.
Неожиданно в воде стало темно. Над сазанами что-то зашумело
и забурлило. Они опустились поглубже, но гул нарастал. Это
плыл пароход. Он тащил за собою баржу. И вот с нее в воду
посыпалась рыба: серебристые караси и толстолобики. Этих рыб
в бочках с водой привезли рыбоводы и выпустили в
водохранилище. В испуге наш сазан ринулся прочь. За ним еле поспевал
сазан-горбыль.
Потом наши путники увидели остатки сломанного кустарника.
За ним показался затопленный песчаный островок. Когда-то
на нем росли деревца, трава и сюда приезжали рыболовы.
Теперь здесь возле раскрытых ракушек, слабо передвигая тонкие
ножки, по песку ползали личинки стрекоз. Тут же красноперые
язи ловко хватали червей, когда те высовывались из песка. Рядом
находились два крупных рака. Сазаны увидели, как рядом с
ними с тонкой лески свисал хлебный катушек. Каждый рак
старательно переставлял одну задругой свои восемь ножек, торопясь
к пахучей приманке. Длинные тонкие усы у раков были вытянуты,
острые клешни раскрыты, как ножницы.
Приблизившись к хлебному шарику, одни из раков ударил
по нему широкой клешней. Другой рак стал стараться обеими
клешнями втолкнуть шарик в свой рот. Но хлебный шарик качался, и
раки не могли его сбить или охватить клешнями. Вдруг раки
с раскрытыми клешнями бросились друг на друга, и в разгар их
схватки неожиданно показалась плоская голова большого налима.
Завидев своего злейшего врага, раки, двигая что есть силы
хвостиками, пустились наутек. Сильно взмутив воду, они спрятались
в свои норки. Налим резко плеснул хвостом, и, скользя, как змея,
пропал из виду. Скрылся и хлебный шарик. Оказалось, рыболов
вынул крючок из воды. Он поправил на нем хлебный шарик и
снова бросил в воду. Затем рыболов снарядил еще одну удочку.
Теперь недалеко от сазанов висели два хлебных шарика.
Голодный сазан-горбыль сразу схватил один из них. В это
время рыболов ловко подсек и подцепил сазана. Но сазан-горбыль
начал кружить, кружить... А удильщик, ослабив леску, дожидался
момента, когда, наконец, утомится рыба. И действительно, скоро
сазан-горбыль ослабел. Тогда удильщик спокойно подтянул рыбу
к своей лодке и подхватил ее подсачком.
На следующий день утром моросил мелкий дождик. За
островом было тихо. Стайка плотвичек тянулась вдоль края острова...
На стебле молодого тростинка под водой сидел маленький прудо-
вичок. Сазан заметил эту улитку, подплыл и проглотил ее. Тут же
два жука-плавунца напали на головастика. Не прошло и минуты,
108

как они разорвали его и съели. Потом один из плавунцов, ловко
разрезая воду своим плоским телом, куда-то поплыл. Другой же
поднялся на поверхность, чтобы подышать и набрать в запас
воздуха. Жук высунул из воды задний кончик тела, приподнимая
в то же время свои твердые крылья. Тотчас близ кончиков крыльев
плавунца образовался маленький воздушный пузырик, с этим
запасом воздуха он быстро и нырнул вглубь. Теперь он мог
некоторое время дышать взятым воздухом.
К концу дождливого холодного дня сазан приплыл к груде
старых кирпичей — это было основание дома, в котором раньше
на берегу Волги жили люди. После постройки плотины около
города Куйбышева вода в реке начала подниматься выше и выше.
Зная об этом, жители заранее переселились отсюда на новые
места. Теперь только фундамент остался на месте. По плоским
кирпичам медленно ползали улитки и мохнатые личинки стрекоз.
Засмотревшись на них, сазан не заметил, что черный рак
подкрался к нему сзади. Почувствовав вдруг резкую боль, сазан
сильно вильнул хвостом. Рак, раскинув клешни, отскочил в
сторону, в его крепко сжатой клешне блестела сазанья чешуя. Этот
старый рак имел обыкновение вечером вылезать из своей норы
охотиться. Острыми и сильными клешнями он захватывал одну за
другой ракушки и ел их вместе со скорлупой. Иногда рак ловил
головастиков и плавающих около дна молодых лягушат. Но
больше всего он любил мертвую рыбу. Он издали чуял запах и,
торопливо переставляя ножки, бежал к падали, чтобы приняться за еду.
Близилось осеннее ненастное время. По небу тянулись темные
тучи. Вода у берегов водохранилища стала ледяной. Солнце
почти не показывалось. Дни все укорачивались. Наш путник
сазан чувствовал беспокойство: ведь раньше в Волге перед зимними
холодами он всегда присоединялся к стае. Все рыбы старались
найти в реке удобное для зимовки место. Отыскав глубокий омут,
они опускались в него на залежку, там, прижавшись друг к другу,
можно было, не двигаясь, дремать до весенних дней.
Теперь сазан настойчиво плыл на поиски заводи, где бы он
мог перезимовать. Кровь в нем с каждым днем холодела. Но он
успел добраться почти до самой верхней, узкой, как река, части
водохранилища. Здесь течение стало гораздо быстрее, перестали
попадаться стайки плотвичек и резвых уклеек. Раков тоже не было
видно, они, наверное, попрятались на зиму в норы. За выступом
берега сазан с радостью почувствовал речную воду и запах ила.
Он быстро поплыл к устью реки Свияги, но наткнулся на очень
длинную подводную мель, слегка залитую водой. Она тянулась
далеко параллельно берегу, мешая проходу в реку. Сначала сазан
попробовал перебраться через эту мель. Но его брюшко бороздило

песок, а спина больше чем наполовину высовывалась из воды.
Пришлось лечь на бок и, сильно ударяя хвостом, постепенно
перебираться через мель.
Потом он нащупал мягкий ил, который, как пуховое одеяло,
покрывал дно. Сазан начал перекапывать ил, стараясь поскорее
найти мотыля. Но личинки комара, почуяв приближение зимы,
забрались в ил очень глубоко. Туда же залезли жуки-вертячки,
личинки, куколки насекомых, жуки-плавунцы и водяные пауки.
Все спасались от холода на дне. Даже крошечные круглые
лепешечки ряски не вмерзли в лед, а, отяжелев, как камушки упали
на дно.
Однажды поутру сердце сазана стало биться медленнее, кровь
остыла. Он перебрался на глубину и заснул...
Всю долгую зиму сазан не двинулся с места.
Наступила весна. Как-то утром, когда солнце ярко осветило
лед, сазан встрепенулся. Он начал ворочаться, вертеться, его
сонливость исчезала.
Из-под тающего на берегах снега пробивалась вода. Она
ручьями и речками вливалась в реку, несущуюся в водохранилище.
Через несколько дней лед у берегов водохранилища приподнялся,
посинел и покрылся водой. Потом он растрескался и под ярким
солнцем стал быстро разрушаться и таять. Вода подходила к
осоке, камышам и понемногу начинала размывать обрывистые берега
водохранилища.
По утрам еще было прохладно, но днем становилось уже жарко.
И в согретом солнцем водохранилище снова появилось великое
множество крохотных рачков.
Наш сазан плыл к зеленеющему луговому берегу
водохранилища, туда, где должно было вот-вот появиться устье реки Майны.
И чем дальше он плыл,тем все больше навстречу попадались
рачки-циклопы. Они ловко гребли ножками, как веслами.
Вот появилось и устье. Около глубокого омутка, где старая
ива клонилась над водой, медленно плавали широколобые голавли.
Они ждали, когда упадет на воду жук или бабочка.
Сазан, не задерживаясь, переплыл речку. Здесь на него из
засады бросилась щука. Она была меньше сазана, но все же ловко
вцепилась в его широкий хвост. Сазан вздрогнул и так сильно
плеснул хвостом, что щука отлетела в сторону...
Там, где река сливалась с топким болотом, образовался
маленький залив. Каждую весну он наполнялся водой. Половодье
затопляло берега, покрытые молоденькой травкой. Несколько
жуков-вертячек, как серебряные горошинки, скользили по поверх-
110

ности. Они быстро кружились, точно конькобежцы на гладком
льду круглого катка. Наконец-то наш отважный сазан достиг
цели своего путешествия и нашел желанную заводь. Приближался
вечер. Над головой усталого сазана слегка шевелились круглые
листья кувшинок и зеленые листочки ряски. Ряска спокойно
перезимовала на дне и теперь поднялась наверх навстречу теплому
солнцу. Черные жуки-плавунцы быстро проносились между
стеблями подводных трав. Водяной паук, схватив с поверхности
пузырик воздуха, нес его на брюшке в свой подводный воздушный
«домик». Паучок повторил это много раз. Потом покрыл эти пу-
зырики своей прозрачной, как стекло, слизью. Получилось что-то
похожее на воздушный шарик. Паучок прикрепил его своими
паутинками к соседним травам. И вот готов домик для паучат,
в нем ни росинки воды!
...Но сазанов в заводи не было.
Через несколько дней сазан почувствовал, что вода очень
быстро стала уходить из залива. Покрытые тиной берега начали
обсыхать. Мокрый песок заблестел на солнце. Камыш и осока
все выше и выше поднимались из воды. Появилась большая
песчаная мель. Около берегов поблескивали маленькие озерки и
лужи, оставшиеся после ухода воды. Встревоженный сазан немедля
выплыл из залива и быстро спустился по реке к водохранилищу.
Здесь он увидал стаю лещей, проплывающую мимо него. Откуда-
то появился табунок красноперых окунишек. Они сначала
промчались мимо, потом метнулись обратно. Голавли и крупные щуки
также неслись куда-то. Сазан насторожился: он услышал шум.
Это работала специальная машина. Она стояла на берегу и
тянула огромную сеть из воды. Сазан очутился среди рыб, попавших
в невод. Целая гора их медленно двигалась к берегу. Тяжелые
грузила, привязанные к нижней веревке невода, ползли по дну,
глубоко врезаясь в песок.
— Готовься! — крикнул бригадир рыболовецкой бригады,
когда невод приблизился к берегу.
Два рыбака схватили большие сетяные черпаки для выборки
рыбы из невода. Большая плетеная сажалка для пойманной рыбы
покачивалась на волнах у берега. Зубчатые колеса машины,
цепляясь друг за друга, ворочали вал. Все больше и больше
накручивались канаты, которые тянули невод. Его средняя часть —
мотня,— ранее скрытая подводой, вдруг начала медленно всплывать,
как громадный сетчатый шар.
— Берегись! — кричали рыбаки, размахивая черпаками. Они
подтягивали резиновые сапоги, лезли в воду, дружно захватывали
из невода трепещущих рыб и бережно перекладывали их в
сажалку.

Лилась, искрилась на солнце вода, летели брызги, блестела
рыбья чешуя.
К берегу, громыхая, спускалась грузовая машина.
— Привет, товарищи! — вылезая из кузова, здоровались
рыбоводы. Все они работали в рыбопитомнике, где в копаных
прудах с проточной водой разводили сазанов, чтобы потом выпустить
их в водохранилище.
— Опять за сазанами к нам приехали? — слышались шутки
рыбаков.
— Эй, ловцы, откиньте сазанов, что покрупнее!
— Ладно!
— Так уж заведено: весной от вас берем сазанов, а осенью к вам
выпускаем сазанчиков!
— Стой, стой! — закричал рыбовод, заметив на черпаке под
судаками широкие красновато-бурые плавники сазана. Он выбрал
самого крупного сазана, вытащил его из черпака, обернул
полотенцем, чтобы тот не выскользнул из рук, и быстрыми шагами
пошел к машине.
— Вот и эти сазаны, кило по три каждый. Первый-то больно
хорош! — похвалил бригадир. Он взял еще трех сазанов и пошел
вслед за рыбоводом.
— Смотрите, ведь это у него метка! — заволновался рыбовод,
показывая бригадиру на голову сазана.
Они стали разглядывать блестящую пластинку с номером.
— Давно ли его пометили?..— спросил бригадир.
— Год назад в низовьях Волги...
— Вот куда заплыл, бродяга!..
Машина, в которой везли сазанов, выехала на укатанную
дорогу. За поворотом были видны пруды. Освещенные утренним
солнцем, они блестели, как разбросанные среди травы зеркала.
Звонкое пенье жаворонка, свист куличков, урчанье лягушек в
траве — весь этот весенний шум сливался в дружный веселый
хор. Он словно с радостью встречал нашего путника сазана.
Вш Семилетие
на куйбышевском море
Свой летний отпуск я проводил на берегу Куйбышевского
моря в городе Ставрополе. По правде говоря, я не особенно
рассчитывал на успешную рыбную ловлю. «Море еще молодое,
огромное, разве в нем поймаешь что-нибудь на удочку»...— рассуждал я.
112

Вскоре после приезда я отправился в лес за малиной и
на опушке наткнулся на паренька, который ворошил листья,
выдергивал траву и перевертывал верхний слой земли. Оказалось,
что он собирает и складывает в банку мелких земляных червей и
хочет идти на рыбалку.
— Ловится? — спросил я.
— Всяко бывает,— ответил он.— Когда и совсем не плохо.
Придя домой, я начал приводить в порядок свои удочки, а
через несколько дней, как только установилась хорошая погода,
отправился на лодке в один из заливов.
Первый же выезд обрадовал: я поймал двух хороших линей
и килограмма четыре густеры, окуней и сорожки.
Примерно через неделю решил я попытать счастья на реке
Усе, она и близко от города, и разлилась так, что похожа на
большой затон. У левого берега Уса песчаная, мелкая, у правого —
очень глубокая, с небольшими заливами.
Я приехал на рыбалку не вовремя: пропустил зорьку. Но и
в дневные часы поймал много рыбы- крупной густеры, сорожки,
окуней и одного леща.
В следующий раз я решил туда поехать на ночь.
Место, которое я выбрал для рыбной ловли, находилось в
заливе, который дугой вдавался в берег и весь зарос вязом, липой,
осиной и орешником. Многие деревья и кусты были до кроны
залиты водой. Я въехал в этот «лес», нашел чистое место и привязал
лодку с кормы и с носа к двум деревьям. Глубина оказалась два
метра. Ловля началась. Сначала стали попадаться подлещики.
Затем клюнул сазан. С ним пришлось повозиться: я не взял с
собой подсачка. И рыба, уже возле самой лодки взлетев вверх,
рванулась и ушла под воду, а леска запуталась в ветках ближайшего
дерева. Сняв ее оттуда, дрожащими пальцами начал насаживать
червяка, но, вместо крючка, на поводке я увидел одно цевье,
крючок был сломан.
Сазаны клевали беспрерывно. Но мои крючки оказались
слабоватыми для такой рыбы. Мне удалось вытащить лишь трех
рыбин килограмма по три. И, между прочим, почти с риском для
жизни всякий раз приходилось наклонять борт лодки к самой воде,
я едва не перевернулся.
К следующей рыбалке пришлось готовиться чуть ли не весь
день: в магазинах не оказалось нужных мне крупных, прочных
крючков. Но я вышел из положения: купил «застежки»,
применяемые для ловли на живца, и оторвал эти застежки от крючка.
Крючки получились на славу: кованые, крепкие и очень острые. На них
хорошо ловилась всякая рыба: и мелкая, и крупная. Леску я
поставил толстую — 0,6 мм. И поймал на том же месте семь сазанов
и пять линей. Рыбалке помешала непогода, сильный ветер с дождем
гнал по Усе такие волны, что в лодке сидеть стало небезопасно,
пришлось искать убежища на берегу.
Зек 51$

Последняя моя поездка на Усу также была испорчена погодой.
Но все же я поймал двух сазанов, трех линей, четырех сомят —
от трехсот до семисот граммов.
Место это находится недалеко от Куйбышевского
водохранилища, надо въехать в реку Усу и миновать линию электропередачи
Куйбышев — Москва. Стать надо напротив белого буя. Ночевать
же лучше на другой стороне реки: место там песчаное, дров много,
переезд туда занимает всего лишь двадцать пять-тридцать минут.
В Усе рыба хорошо клюет вдоль всего горного берега, но
лучше ловить с прикормкой, в качестве которой употребляют
распаренный овес и пшеницу. Ловится лещ, крупная густера, окунь,
сорожка, линь, сазан и сомята. Выше по Усе хорошо ловится язь.
На самом Куйбышевском водохранилище рыболовные места есть
и на горной стороне, у Жигулей, напротив Порт-города, где
немало заливов и заливчиков, и на левой стороне, вправо от Порт-
города. Туда можно пройти пешком, расстояние небольшое —
около пяти километров, но лучше проплыть на лодке.
Правда, на левой стороне сазанов нет, и рыба там помельче.
А вообще-то рыба хорошо ловится почти в любом месте, даже
около городского пляжа, прямо под Порт-городом. Спиннингом
хорошо ловить возле Зеленых островов, с лодки.
Если ехать в сторону Ульяновска, то за селом Хрящевка
будет огромный Сусканский залив: там раньше впадала в Волгу
река Сускан. В заливе множество островов. Первый из них
называется Зеленая Дубрава. Вокруг этого острова большие заросли
затопленного тальника, в нем держатся крупный окунь и щука.
Спиннинг там ловить нельзя, но можно рыбачить с лодки —
в отвес, как при зимнем ужении. Ниже плотины ГЭС ловят с
мостков и с лодок, главным образом лещей. Мостки тянутся от села
Мрокваши далеко вниз.
Но есть в Ставрополе и одно неудобство: очень трудно добывать
червей. За ними иногда приходится ехать в деревни Тимофеевку
или Васильевку, а это путь в пять километров.
г. Красноярск.

ВРЕМЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ О ПОДВОДНОЙ ОХОТЕ В СССР
f ПРИНЯТО ПРЕЗИДИУМОМ ФЕДЕРАЦИИ ПОДВОДНОГО СПОРТА СССР
2* АПРЕЛЯ то год*)
Общие положении
1. Охота под водой является разновидностью подводного спорта.
Продолжительность пребывания под водой и глубина,
которую может достичь охотник, определяется только длительностью
естественной задержки дыхания и реакцией организма на
давление воды, т. е. зависит от воли, выдержки и тренированности
спортсмена.

Охотник действует активно, т. е. обнаруживает, преследует и
поражает добычу специальным подводным оружием.
2. Подводным охотником может быть каждый, без
ограничения возраста.
Права и обязанности подводного охотника
Каждый подводный охотник имеет право:
3. Охотиться во всех открытых и закрытых водоемах СССР,
за исключением водоемов и мест, указанных в п. 9—12.
4. Применять для подводной охоты следующее снаряжение:
а) маски (очки) любой конструкции;
б) дыхательные трубки любой конструкции;
в) ласты (плавники) любой конструкции и из любого
материала;
г) ружья, стреляющие гарпуном (под действием резиновой
тетивы, пружины или сжатого газа).
Подводному охотнику во время охоты разрешается иметь нож.
5. Участвовать в соревнованиях по подводной охоте.
Подводному охотнику запрещается:
6. Применять для подводной охоты водолазные дыхательные
аппараты любой конструкции.
7. Применять для подводной охоты огнестрельное оружие,
взрывчатые и отравляющие вещества и электроток.
8. Стрелять из подводного оружия в воду, находясь вне воды
(с лодки или берега).
9. Охотиться в водоемах заповедников, заказников, в водоемах
колхозов и совхозов, а также на рыболовных участках,
закрепленных за рыбозаготовителями.
10. Охотиться в местах нерестилищ.
11. Охотиться у плотин, шлюзов и мостов на расстоянии
500 м от них.
12. Охотиться в районах пляжей, купален, в местах массового
купания.
13. Отстрел рыбы и животных для продажи.
14. Отстрел рыбы в количестве, превышающем возможность ее
использования для личного потребления.
15. Отстрел осетровых и лососевых пород рыб, а также выдры,
нутрии, бобра и др. морских животных.
Подводный охотник обязан:
16. Знать и строго соблюдать правила, обеспечивающие
безопасность во время подводной охоты.
17. Знать основные правила и приемы оказания помощи
утопающему.
116

18. Оказывать органам рыбоохраны помощь в борьбе с
браконьерством.
19. Знать и соблюдать установленные для данного района
правила рыболовства, нарушение которых влечет за собой
ответственность в соответствии с Положением об охране рыбных
запасов и о регулировании рыболовства в водоемах СССР,
утвержденным постановлением Совета Министров СССР от 15 сентября
1958 года № 1045.
А Быков
ладожское озеро
Ладожское озеро по величине не имеет равных в Европе.
Его богатствами пользовались многие поколения людей. Раскопки
у побережья показали, что люди селились здесь еще в каменном
веке. Позднее побережье озера и прилегающие к нему районы
приобрели значение важных пограничных рубежей. Уже в VII веке
славяне начинают возводить здесь укрепление. Долгое время
оплотом русских было военное городище на Волхове у поселка
Старая Ладога. Развалины крепости сохранились до сих пор.
Другим опорным пунктом служила крепость на острове
Ореховый, построенная новгородцами в XIII веке. Попытки изучить
Ладожское озеро, узнать рельеф дна, течения, направления
ветров, особенности ледостава, возможности судоходства начались
очень поздно, лишь в XVIII веке.
В экономической жизни страны Ладожское озеро имеет
значение как водная магистраль и один из рыбопромысловых районов.
На побережье озера и некоторых островах имеются залежи
полезных ископаемых.
Для туриста и подводного охотника Ладожское озеро
интересно красотой своей природы, обилием рыбы и дичи. На
северных берегах озера множество заливчиков, мысов, бухт. На юге
берег более ровен и заболочен, зачастую покрыт тростниковыми
и камышовыми зарослями. Местами лес подступает к воде почти
вплотную. Озеро богато островами. Из них самые большие —
Валаамский архипелаг, остров Коневиц и Салминскне острова.
Общая площадь островов 430 кв. км, и большинство из них
безлюдны и покрыты лесом. Берега каменисты и заросли камышами
Там весной гнездятся утки. О происхождении названий многих
островов сложены легенды и предания...
Побывать на островах интересно с чисто спортивной стороны.
Никто пока еще не смог осмотреть остров Дикий. Его
недоступные скалистые берега отвесно уходят в воду, лишь на плоской
вершине шумит лес да кричат птицы.
Температура воды в озере даже в летнее время низка, но в
жаркие дни верхние слон позволяют плавать без гидрокостюма.

За день не следует делать более трех погружений в воду.
Продолжительность плавания 20—30 минут. При удачном выборе места
для подводной охоты этого времени достаточно, чтобы
произвести несколько выстрелов. Выбрать место для подводной охоты
лучше с лодки, имея ящик со стеклянным дном. Заметив рыбу,
охотник тихо соскальзывает за борт и преследует добычу. Лодку
следует вести у границ камышей, между каменистыми россыпями,
выступающими из воды, по мелководьям, проливчикам. Если в
прибрежной полосе имеются глубокие ручьи с омутками или
небольшие озерки, неплохо бы разведать их. В таких местах бывает
щука и особенно крупные караси. Возможны встречи и с другой
рыбой.
Нужно помнить, что Ладога — водоем капризный. Безветрие и
спокойствие озера могут быстро смениться непогодой — сильным
ветром, ненастьем, большой и резкой волной. В поездки на
безлюдные острова следует брать про запас продовольствие, ибо
внезапный шторм может задержать вас на острове.
Наиболее устойчивая погода держится здесь в мае. С нюня
по август спокойные дни чередуются с ветреными. Период
больших штормов начинается осенью. В тихие дни видимость под
водой достигает десяти метров. Лучшее время для подводной
охоты — май. Но плавать в этот период можно только в
гидрокостюме.
Подводному охотнику на Ладоге следует присмотреться к
промысловым рыбакам, какую рыбу они ловят в данный момент.
Например, если начались уловы судака, значит, эта рыба
подошла к берегам. В 1961 году массовые уловы проходили следующим
образом. С 25 мая — лещ; в начале июня— судак; в конце нюня —
начале июля — сиг.
Автору известны на Ладожском озере следующие районы,
удобные для подводной охоты:
Новая Ладога — город расположен в устье реки Волхова.
Возможна охота на отмелях в 10—15 км восточнее города, куда
периодически подходят косяки разнообразной рыбы.
Поселок Дубно — охота у берегов мыса Воронов, среди
зарослей береговых тростников. Тростник здесь растет не густо,
но занимает большие площади.
Салми — большой совхозный поселок. Охота у побережья
двух больших Салминских островов — Мантсин-сари и Лункулан-
сари, а также на прибрежных озерках.
Приозерск — в 3—4 км от города находится так называемая
«Адмиральская заводь». В конце заводи заросли камыша.
Разумеется, подводным охотникам придется открыть для себя
и другие удобные для охоты рыбные угодья. Все остальное
свободное время можно заполнить знакомством с историческими
памятниками, сбором различных коллекций, а также спортивной
рыбалкой и охотой. Для рыболовства можно использовать все
118

спортивные снасти, но лучшие результаты даст не спиннинг, а
дорожка.
На Ладоге подводный охотник или турист с интересом
проведут свой выходной день. Еще лучше провести на озере свой
отпуск.
на озере вуокса
Перед нами простор озера Вуокса. На берегу горит наш
небольшой костерок. Красные искорки поднимаются ввысь и,
затухая, словно растворяются в воздухе. Мой товарищ по
подводной охоте Иван Саенков бросает в уху перец и лавровый лист...
В стороне от нашего костерка пожилой рыболов-удильщик
возится около воды, поправляя садок с рыбой. Из-под широкой
белой панамы смотрит красное обветренное лицо. Мы
познакомились три дня назад, когда приехали на Вуоксу. В отношениях
с ним нам пришлось пережить три этапа. Сначала он встретил нас
приветливо, приняв за своего брата-рыболова. Но когда увидел
гарпунные ружья и гидрокостюмы, пришел в ярость. Старик где-то
слышал о том, что подводная охота так добычлива, что напоминает
накалывание вилкой рыбы на сковороде... На третий день его
отношение к нам переменилось: он наловил несколько килограммов
окуней и плотвы, а мы ничего. Встречая нас на берегу дрожащих,
посиневших (вода просачивалась под самодельные гидрокостюмы),
он уже сочувствовал нам и сегодня утром даже угощал ухой из
окунишек и плотвы...
В поведении рыб бывает много странного. В начале мая мы
приезжали в эти же места на выходной день. Вода у берегов
вскипала от нерестившихся щук. Подводных ружей у нас не было, так
как охота по нерестующей рыбе запрещена. Вместо ружья, я взял
фотоаппарат в водонепроницаемом боксе. Щуки подпускали
близко, но хорошего снимка не вышло. Рыба метала икру на таком
мелководье, что ласты и руки, задевая дно, поднимали муть.
Теперь же, в летнее время, за три дня мы не видели ни одной щуки.
И только в это утро старик поймал шесть штук. Это нас
приободрило; видимо, щуки подошли ближе к берегу. И мы решили
поплавать с ружьями у небольших островков.
Натягиваем ласты и входим в воду. Стараюсь всмотреться
в глубь водяной толщи. Грунт придает воде красноватый
оттенок. Дальше — темная глубина и неизвестность; кажется, именно
оттуда тянет холодом. Проплываю затемненный участок.
Ветерком сюда подогнало ряску. Лучики света тоненькими стрелочками
пробиваются в окошечки между растениями. Через стекло маски
видны и нитеобразные нежные корешки крохотных зеленых
пластиночек. Хорошее растение ряска: оно обогащает воду, выделяя
кислород. Дальше к самому дну тянутся ровные, красноватого
цвета стебли кувшинок, как будто кто-то воткнул в дно гладкие
119

прутики. Местами у дна прилепились зеленые кустики телореза.
Края его вытянутых листьев по форме напоминают зубья пилы.
Это растение только в период цветения всплывает на поверхность
воды. А вот и подводное поле — заросли элодеи, длинные
ветвистые стебли этого растения густо устилают дно.
Достаточно взмахнуть рукой, и водоросли начинают плавно
колыхаться. Между ними, поблескивая, снуют мальки. Крупный
жук-плавунец мелькнул среди водорослей черной спинкой.
Длинное тело личинки коромысла торпедой метнулось за водяным
осликом, маленьким насекомым с двумя парами усиков, из коих
задние очень длинны. Секунда — и сильные челюсти схватили
добычу.
Перед стеклом маски проходит многотысячная стая мелкой
плотвы. Около дна задумчиво плывет большой горбач окунище.
Набираю в легкие воздуха и ухожу в глубину. Окунь неторопливо
отплывает. Расстояние между нами сокращается. Можно стрелять.
Нажимаю на спусковой крючок — и гарпун с легким скрежетом
несется к рыбе. Промах! Это бывает. Попасть в рыбу даже на
близком расстоянии очень трудно.
Перед глазами разыгрывается подводная сценка. Бесчисленная
стая крохотных мальков-капелек мечется во все стороны. В чем
дело? А вот и разгадка: несколько крупных ершей жадно хватают
рыбок. Схватят, замрут и снова нападают. Раньше я и не
подозревал, что ерш хищник и любит поживиться мелочью.
Около камня что-то белеет, а на белом — черное. Вглядываюсь:
на мертвой рыбке сидит крупный рак. Ныряю, вытянув вперед
подводное ружье. Рак резко сжимает хвост и скрывается в
расщелине.
Замечаю камышовый кустик, а в нем у дна что-то черное.
Полено? Но почему оно «висит» в воде? Подплываю ближе. Да
это щука, притом крупная! Вода увеличивает размеры, и рыба
кажется громадной. Холод забывается, сильнее стучит сердце,
руки крепко сжимают ружье. Осторожно заменяю трезубец
гарпуна на пикообразный наконечник. Круто ныряю и подплываю
к щуке почти по самому дну. Расстояние сокращается. Кажется,
что щука косит на меня глазом. Блеснув, несется к рыбе гарпун.
Есть! Прижимая щуку к себе, выхожу на поверхность. «Только бы
не упустить!» Пора на берег. Руки окоченели, колотит мелкая
дрожь, зубы не в состоянии удержать резиновый загубник...
На следующий день погода испортилась, и подводная охота
прошла безрезультатно.
Наш общий итог за несколько дней составил четыре щуки.
Старик поймал девять, да еще удочкой наловил плотвы и окуней.
Но дело, в конце концов, не в рыбе. Подводный мир
притягивает к себе новизной ощущений, сказочными красками и
«ландшафтами», возможностью самому наблюдать таинственную жизнь
подводных обитателей.
120

Ольга Жукова,
председатель Комиссии подводной
охоты при Всесоюзной федерации
подводного спорта
охота под водой
Из-за высокого камыша внезапно блеснула зеркальная гладь
воды... По узкой тропинке мы выходим к небольшому озеру,
затерявшемуся в лесной глуши. С нетерпением подходим к воде:
прозрачно ли, глубоко ли? Северный берег обрывистый, песчаный,
с него хорошо просматривается дно. Наши поиски не напрасны,
вода в озере прозрачна.
Через несколько минут мы уже в воде. Пробираясь сквозь
густые заросли тростника, ныряем. Снова и снова, будто в первый
раз, испытываю радость от всего, что меня окружает. Подводный
мир, как всегда, выглядит немного таинственно, и на каждом шагу
тебя ждут неожиданные сюрпризы. Даже в этом небольшом
неглубоком озере столько интересного! Со дна поднимаются
стройные стебли кувшинок, неся вверх, к солнцу и свету, свои крупные
бутоны. Словно сквозь лесную чащу, между стволов камыша
пробиваются в воду косые лучи солнца. Всюду, куда ни кинешь взгляд,
суетится проворная рыбья мелочь.
Ерши удивительно любопытны и смелы. Они стараются
клюнуть блестящий гарпун и подплывают к самому стеклу маски.
Полосатые щурята, притаившись в водорослях, подкарауливают
добычу. Затопленные ветки и стволы деревьев обросли
красноватыми мшанками. По стволам, неся свои домики, медленно
передвигаются улитки.
Вот и первая крупная рыба. Из травы видны только
длинная темно-серая спина и два неподвижных глаза. Ныряю,стараюсь
подвести гарпун как можно ближе. Нажимаю на спусковой
крючок. И уже уверена, что рыба моя... Но не тут-то было. Чуткая
хищница, словно торпеда, метнулась вперед, и гарпун вонзился
в мягкое дно. Странно, неужели промахнулась?.. Ведь гарпун
был почти у самой цели! А может быть, рыба услышала щелчок?
Осматриваюсь, проплываю вперед и снова вижу мою беглянку.
Щука, как ни в чем не бывало, лежит в траве. Снова ныряю и
стреляю. На этот раз гарпун точно вонзается в зубастую хищницу.
Сажаю добычу на кукан и вижу, как из-за коряги показывается
красноперый окунь. Он осматривается и неторопливо скрывается
в траве.
Мурашки, покрывшие тело, уже давно напоминают о холоде.
Да, как бы сейчас пригодился хороший гидрокостюм! Но увы, его
нет! И особенно грустно думать об этом под водой. А холод, как
говорят, не тетка... Пора на берег.

Человек в маске, ластах, с подводным ружьем теперь уже
ни у кого не вызывает удивления, как это было три-четыре года
назад. Подводный охотник на побережье наших теплых морей стал
частым гостем. И это неудивительно. Увлекательный,
захватывающий вид спорта очень быстро завоевал любовь и признание. С
одинаковым интересом охотятся под водой тысячи людей разных
возрастов и профессий. Не беда, что приходится возвращаться домой
без добычи, зато голова всегда полна новыми впечатлениями. И
пока руководство ДОСААФ и Совета спортивных обществ думает,
как бытье подводной охотой, и размышляет, кому этот вид спорта
ближе: рыболовам, охотникам, подводникам, а может быть, и
пловцам, интерес к подводной охоте все возрастает. Во многих
городах наших республик созданы и работают секции подводной
охоты. Стремясь объединить их деятельность, Комиссия подводной
охоты при Всесоюзной федерации подводного спорта разработала
положение о подводной охоте *.
Подводная охота в комплекте № 1 — «маска, дыхательная
трубка, ласты» с подводным ружьем любой конструкции — признана
видом спорта и разрешена на всех водоемах Советского Союза,
исключая заповедники, места, отведенные для разведения рыбы,
и общественные пляжи.
В Положении о подводной охоте имеются специальные пункты,
определяющие права и обязанности подводного охотника,
предусмотрены меры безопасности при подводной охоте; есть пункты,
в которых говорится, как каждый спортсмен — подводный
охотник — должен помогать охранять наши рыбные богатства,
бережно относиться к рыбе, бороться с браконьерами.
Нельзя не отметить, что за последние два-три года в местах,
где появились подводные охотники, рыба стала «умной». Она
издали видит «ластоногого» с гарпуном, и добыть такую рыбу стало
не так-то просто. Охота под водой требует настоящего мастерства:
умения отлично плавать, нырять, знать повадки рыбы.
Лучшие подводные охотники уже не раз мерились силами.
На Всесоюзном матче по подводной охоте в Баку, несмотря на
неблагоприятную погоду и ряд организационных неувязок,
спортсмены показали свое мастерство в меткой стрельбе по подводным
мишеням и по живой рыбе. Ленинградцы в этом матче завоевали
первенство. Они же и первыми организовали соревнование по
подводной охоте в условиях озера.
За прошедшие годы многие подводные охотники Москвы,
Горького, Таллина и других городов научились охотиться в реках
и озерах. Пользуясь самодельными гидрокостюмами, они охотятся
с ранней весны до самых заморозков. Все больше спортсменов
• Полный текст Положения о подводной ожоге в СССР, согласован йоге
с Главгосрывводом при Совете Министров РСФСР, приводится а настоящем
сборнике. (Ред.)
122

проводят свой отпуск не только на берегах теплых морей, но и
холодных. Накоплен немалый опыт и мастерство. Пора лучших
наших спортсменов выпустить на «большую воду», помериться
силами с зарубежными коллективами. Подводные охотники
Болгарии, Венгрии, Польши и других стран народной демократии,
приезжавшие к нам на международные соревнования
аквалангистов в Алушту, высказывали свою готовность принять участие и
в соревнованиях по подводной охоте.
Хочется, чтобы и пресса наша уделяла подводным охотникам
больше внимания, чтобы репортажи и фотоочерки с морских
глубин были такими же желанными, как заметки о футболе или
теннисе...
Новый вид спорта просится в большую жизнь!
НУЖНО ЛИ ЗАПРЕТИТЬ ПОДВОДНУЮ ОХОТУ?
В последнее время в связи с развитием в нашей стране
подводного спорта часто можно услышать голоса протеста против одной
из отраслей этого молодого и увлекательного вида спорта —
подводной охоты. Противники подводной охоты утверждают, что охота
на рыбу под водой со специальным ружьем, стреляющим
гарпуном, это, по существу, тот же запрещенный законом способ ловли
рыбы при помощи остроги, то есть браконьерство.
Горьковский рыболов А. П. Смирнов прислал большое письмо
с требованием запрещения подводной охоты. Ниже мы публикуем
ответ на это письмо, который представляет, по нашему мнению,
общественный интерес и поможет рассеять заблуждения
относительно подводной охоты.
Отрытое письмо А* П. Смирнову
Уважаемый Александр ПавлоеичХ
Мы внимательно прочли Ваше письмо и понимаем, что,
нападая на подводную охоту, Вы руководствовались
самыми лучшими намерениями. Мы отбрасываем Ваши
незаслуженные нападки на подводных охотников и подводную
охоту как спорт в целом, объясняя их исключительно
Вашей горячностью, вызванной любовью к родной природе
и естественной заботой о сохранении рыбных запасов наших
водоемов. Мы целиком разделяем эти чувства и хотим
ответить лишь по существу Вашего письма.
Вы правы, в Советском Союзе за последние годы весьма
бурно развивается подводный спорт вообще и подводная
охота в частности. Не задумывались ли Вы над тем, почему
это происходит? Почему подводный спорт и подводная
охота за короткий срок стали подлинно массовыми в нашей
стране?

Нам думается, что нет надобности рассказывать о том
подлинно эстетическом наслаждении, о тех навыках, кото-
торые получает подводный охотник, о том, что этот спорт
вырабатывает в человеке смелость, отвагу, находчивость,
меткость, наблюдательность, научает его не теряться ни
при каких обстоятельствах.
В своем письме Вы, товарищ Смирнов, как нечто
отрицательное, отмечаете, что подводная охота требует от
спортсмена хорошего здоровья и врачебного контроля. Что же
здесь дурного или необычного? Занятие всяким спортом
требует здоровья и контроля за здоровьем. Для подводных
спортсменов врачебный контроль не пугало, а насущная
необходимость, продиктованная заботой о сохранении их
здоровья. Разве не так же обстоит дело и со многими
другими спортсменами, занимающимися, например,
планеризмом, футболом, лыжным спортом, мотовелоспортом,
греблей, боксом, даже обычной физзарядкой?
Но главный Ваш довод, товарищ Смирнов, против
подводной охоты заключается в том, что Вы пытаетесь
провести параллель между подводной охотой и браконьерским
способом добычи рыбы острогой.
Мы постараемся ответить на Ваш недоуменный вопрос:
«Почему Совет Министров, запрещая бой рыбы острогой
вообще», дал права гражданства подводной охоте?
Начнем с того, что бой рыбы острогой с лодки или с
берега применялся и применяется браконьерами с одной только
целью — добыть как можно больше рыбы для
заготовления впрок и для продажи, иными словами — ради наживы.
Поэтому браконьер, промышляющий рыбу этим способом,
бьет ее главным образом во время нерестового периода,
когда в одном месте скопляется много рыбы. При этом
способе ловли — запрещенном законом — наносится
огромный ущерб рыбному хозяйству страны, так как в этом
случае уничтожается большая масса рыб-производителей.
Что касается способа добывания рыбы с лодки с
применением осветительных средств, так называемое «лучение»,
то оно запрещено по другим соображениям. Ночью
некоторые виды рыб спят на неглубоких местах и подпускают
тихо плывущую лодку настолько близко, что убить острогой
сонную рыбу не составляет никакого труда. Другие виды
рыб, по-видимому, ослепляются ярким светом и также
становятся легкой добычей браконьеров.
Охота под водой, вопреки Вашим утверждениям, не
имеет ничего общего ни с тем, ни с другим способом.
Основная разница заключается прежде всего в том, что
вооруженный острогой браконьер, находящийся в лодке, видит
рыбу, а она его не видит. Охотник же, вооруженный под-
124

водным ружьем, почти никогда не может приблизиться
к рыбе незамеченным. Вот почему в Положении о
подводной охоте в СССР, утвержденном Главгосрыбводом,
запрещается стрелять из подводного ружья в воду,
находясь вне воды, с лодки или с берега.
Охота под водой проводится с помощью подводного
ружья, заряженного гарпуном или стрелой, которые Вы
упорно называете острогой. Что ж, пусть будет по-Вашему.
Ведь от того, как назвать наше оружие, подводная охота
не станет браконьерством. И вот почему.
Поговорим об обычной ружейной охоте. В одном
случае человек с ружьем бьет запрещенную к отстрелу дичь,
охотится весной на рябчика с манком или стреляет зайца
летом — это браконьер. В другом — человек соблюдает
сроки охоты, не добывает запрещенных к отстрелу зверей,
но в руках у него точно такое же ружье, заряженное
дробью или пулей. Если следовать Вашим рассуждениям,
то выходит, что и этот человек — браконьер, ибо он
пользуется оружием, ничем не отличающимся от оружия
браконьера. Увидев в руках у подводного охотника ружье
«с острогой» (примем Ваше определение гарпуна), Вы
кричите: «Держи браконьера!» В этом, товарищ Смирнов,
заключается Ваша ошибка. Дело ведь вовсе не в оружии.
Далее Вы утверждаете, что подводная охота более
добычлива, чем уженье рыбы, и наносит непоправимый ущерб
нашим водоемам.
Допустим, что кому-либо придет в голову заняться
подводной охотой как промыслом. Что же из этого получится?
Во-первых, этот человек убедится, насколько трудно
отыскать водоем, где прозрачность воды позволила бы
охотиться под водой. Найдя подходящий водоем, он убедится
затем, что охота на рыбу по своему характеру более
сложна, чем даже охота с ружьем на обычную лесную дичь.
Рыбу, достойную внимания подводного охотника, так же
трудно обнаружить, как тетерева в лесу. И когда охотнику,
наконец, посчастливится увидеть рыбу, он тотчас убедится,
что шансов на спасение у нее гораздо больше, чем у него
возможностей ее подстрелить. Ведь не забывайте-
подводный охотник для выстрела должен приблизиться к рыбе на
2 — 3 метра! Одно движение хвостом — и рыба молнией
исчезает вдали. Попробуйте догоните ее! И учтите, что
пробыть под водой более одной минуты могут только очень
тренированные люди. Никакие ухищрения не продлят
этого срока.
Вы пишете, товарищ Смирнов, о каких-то
усовершенствованных масках, дающих возможность находиться под
водой более двух минут. Позвольте возразить: это утверж-
125

дение технически неграмотно. Ни одна маска, какой бы она
конструкции ни была, не может ни на секунду продлить
время пребывания спортсмена под водой. Только
специальные аппараты, работающие на кислороде или на сжатом
воздухе, дают такую возможность. Однако применение
таких аппаратов для подводной охоты категорически
запрещено.
Сложность подводной охоты заключается еще и в том,
что общее время пребывания человека в воде невелико.
Это объясняется быстрым охлаждением тела. После 20 —
30 минут плавания в самые теплые месяцы необходимо
3—4 часа для того, чтобы восстановить нормальную
температуру тела. За эти 20—30 минут подводный охотник
должен не только разведать водоем, определить для себя
район охоты, но и успеть поохотиться. Даже если
предположить, что кто-то посвятит охоте целый день, то и тогда
он сумеет поохотиться всего лишь 2—3 раза (по 20—30
минут). А если учесть освещение (попробуйте разглядеть что-
нибудь под водой перед восходом и после захода солнца!),
то и того меньше. Что же касается «утепляющих», как Вы
называете, гидрокостюмов, то они настолько незначительно
увеличивают время пребывания в холодной воде, что
ничего не меняют в той картине, которую мы только что
нарисовали. Так что, как видите, существует большая
разница между браконьером с острогой в лодке и охотником
с ружьем под водой.
И, наконец, добыча подводного охотника бывает, как
правило, так мала, что едва ли вызовет зависть даже самого
неудачливого рыболова-удильщика. В связи с этим
позвольте привести результаты соревнований по подводной
охоте и по обычному спортивному рыболовству. Так, на
первенстве Ленинграда, проводившемся на Вуоксе,
чемпионом по подводной охоте стал спортсмен, добыча
которого составляла всего 2,3 кг. На первенстве СССР 1960 года,
проводившемся на Каспийском море, в этом богатейшем
рыбой водоеме, чемпион соревнований добыл всего 2,5 кг.
(И это за 3 часа охоты, с перерывами!) Посмотрим теперь
на результаты соревнований рыболовов-спортсменов.
На междугородных соревнованиях команд Москвы и
Ленинграда на той же Вуоксе первое место завоевал
спортсмен, поймавший 9,8 кг рыбы; второе — 9,5 кг.
Комментарии, как говорится, излишни.
Не забудьте также, что подводный охотник не бьет
рыбную молодь, это невозможно, даже при желании.
Согласитесь: ведь не станет же подводный охотник убивать
гарпуном чуть ли не в палец толщиной стограммового
окунька!

Подводные охотники не меньше, чем
рыболовы-спортсмены, заинтересованы в сохранении рыбных запасов
нашей Родины. Они, как и тысячи рыболовов-спортсменов,
борются с браконьерством, охраняют наши водоемы.
Можно привести много примеров, когда подводные охотники
обнаруживали браконьерские сети (что, кстати сказать,
им значительно проще, чем рыболову-удильщику),
снимали их, помогали задерживать браконьеров.
Надеемся, товарищ Смирнов, что этим письмом мы
сумели доказать Вам ошибочность Ваших взглядов на
подводную охоту, убедить, что подводные охотники так же
страстно любят родную природу, так же защищают ее от
осквернителей и браконьеров, как и
спортсмены-рыболовы. Поверьте, что не «за мясом» едет подводный охотник
на речку или на озеро, как Вы пишете, а за подлинным
отдыхом, за здоровьем, за накоплением сил для
выполнения новых трудовых подвигов.
Представители этих дружественных видов спорта
должны объединить свои усилия для борьбы с любым
браконьерством. Эта задача благородная и важная.
По поручению Комиссии подводной
охоты при Всесоюзной федерации
подводного спорта СССР
И. П. Козлов, Ю. JL Смирнов

клева нет
Старик Чепуров, поблескивая толстыми, как две лупы,
стеклами очков, пришел к молодому соседу.
— Слышь, Вовка! — сказал он — Ты заядлый рыбак. Научи
меня своей премудрости. Вот уже неделю болтаюсь без дела и не
знаю, чем заняться. С завода меня вытурили Мол, хватит,
Михалыч, поработал, иди на пенсию, отдыхай. Мы тут и без тебя
управимся. Теперь я решил заняться рыбной ловлей. Так вот, как мне
к этому делу подступиться?..
— Очень просто, Андрон Михайлович. Возьмите удочки да
на реку. Между Златоустом и Кусой неплохо клюют голавли. А
как добраться? Проще всего. До вершины Липовой горы доедете
на автобусе, а с горы спуститесь к реке. Переночевать есть где.
128

Кругом горы, покосные поляны, аромат лесов — благодать! Я туда
часто езжу. Прекрасно отдохнете и рыбы наловите.
— Про это я знаю. Ты скажи мне, Вовка, какие должны быть
удочки, какая насадка. Голавлей, сказывают, надо ловить на
лягушек?
— Точно, Андрон Михайлович. Время сейчас весеннее. Рака
не достанешь. А лягушат найти можно. На лягушенка, бывает,
поймаешь ой-ой какого голавля! Мне один попался, поверите ли,
с руку... Удилище должно быть как можно длиннее, а леска
метров десять, пятнадцать. Чем длиннее, тем лучше. Грузило
сделайте потяжелее, чтобы лежало на дне, а наживка плавала.
— Понятно, Вовка. Спасибо за науку.
— Ну, а если лягушат не найдете, то можно и на пескаря удить.
Тоже берет голавль.
— Ага, Вовка. Если не лягушка, то пескарь. Все ясно. Завтра
же отправляюсь на рыбалку, а то от скуки умрешь, сидя дома.
Голавлика на пирог — дело заманчивое!
И вот старик Чепуров шагает по берегу Ая. Солнце палит вовсю.
Цветет, благоухает черемуха. А он в шапке, в брезентовом плаще,
в резиновых сапогах. За спиной туго набитый новенький рюкзак.
Идет, поблескивает очками, выглядывает лягушек. Да что-то их
не жирно: вода в калужинах теплая, пенится, а вот квакушки
молчат, не показываются. Придется, видно, ловить на пескаря.
Наконец старику повезло. На кочке под березой он обнаружил
жабу. Греется на солнце. Глаза на выкате. Большая, мясистая,
спина почти черная, шершавая.
— О, на эту можно заудить из всех голавлей голавля!
Посадив жабу в карман, Чепуров готовит удочку и делает
все точно так, как советовал Вовка. Потом нацепляет на крючок
наживку и закидывает ее чуть не на средину реки. Быстрое течение
подхватывает ее и натягивает леску.
Устроившись на берегу поудобнее, поблескивая очками,
старик смотрит на удилище, на воду, на бурливые золотистые
струйки, возникающие на каменистом дне Ая. Так проходит пять,
десять минут, полчаса, час, а клева нет и нет. Но рыболов терпелив.
Не сразу клюнет большой голавль на лягушку. Это не пескарь,
не малявка. И Чепуров сидит, ждет. От стекол его очков на воде
играют зайчики. Он ждет уже два, три, четыре часа. Солнце
клонится к закату, от гор на реку ложится короткая синеватая тень.
Уже острее чувствуются запахи черемухи и фиалок.
К вечеру, проголодавшись, старик достает из рюкзака еду
и начинает жевать бутерброд, не спуская глаз с длинного
черемухового удилища. В это время по берегу с удочкой на плече идет
вихрастый мальчишка.
— Клев на уду, дедушка!
— Спасибо, малый. Только клева почему-то совсем нет.
— А вы кого насадили на крючок?

— Лягушку.
— Жабу?
— Ну да.
— Так она во-о-н сидит с леской, рядом с вами. Вы на воду
смотрите, и она туда же глядит, глаза пучит...
— Ах она мерзавка! А я-то, старый слепень, жду-не дождуся
поклева. Ну и ну...
г. Куса, Челябинской области
В. ГеоргиелскиЬ
дед
Не лежит наш дед на печке,
Хоть и зори холодны...
Он не может жить без речки,
Словно рыба без воды.
Дед шагает на рыбалку
Так, как парень в двадцать лет!
Он с пешнею, а не с палкой,
В полушубочек одет.
Позабыл о рукавицах...
— Я ж волжанин коренной,
Сам мороз меня боится
И обходит стороной!
Над застывшими снегами
Далеко шаги слышны...
Крепко спаян с берегами
Лед метровой толщины.
Все до кустика знакомо:
Острова и сосняки,
Белоснежные затоны
Волги матушки-реки.
И недаром ходят слухи
Средь заядлых рыбаков,
Что притаскивал старухе
Дед немало судаков...
Снова шапка на затылок.
Небо чисто, даль ясна.
Редко деда подводила
Самодельная блесна...
Но сегодня дед не в духе,
Искурил он весь кисет.
Не докажешь ведь старухе,
Что поклевок нет и нет...
Тихо стало над рекою...
130

В лавку сбегала сноха.
Угощал нас дед ухою,
А уха — из петуха.
Яш Емельянов
рыбное блюдо
Среди прибрежных зарослей я нашел небольшую прогалинку
и забросил в нее свои удочки. Клевало так, будто рыба и в самом
деле «как в воду канула». Часа через два справа послышались
удары весел и женский голос:
— Вот и мой сейчас где-нибудь в кустах сидит.
Я взглянул на реку и увидел лодку, а в ней — двух женщин.
— Это замечательно: каждое воскресенье иметь к столу
свежую рыбу,— сказала одна из них. — Правда?
— Конечно,— согласилась та, муж которой, как и я, сидел
где-то в кустах.
— Уху варите?
— Нет, рыбу мы жарим.
— Тоже хорошо! А как вы это делаете?
— Да очень просто: на середину сковородки кладу ерша, а
вокруг — десяток яиц.
Заглядевшись на лодку, я не заметил, как один из поплавков
нырнул в воду. Это взял ерш. Он клюет надежно и не сходит
с крючка. Видимо, ему очень нравится лежать на сковородке в
окружении десятка яиц.
Г. Калёное
смесь
ПОЛЕЗНЫЙ СОВЕТ
Если лески двух удочек запутались между собой, сначала
распутай одну.
ПОГОВОРКИ И ПРИМЕТЫ
На прогноз полагайся, а в плащ одевайся.
Купил крючок, не померив рыбий роток.
ИЗ СЛОВАРЯ РЫБОЛОВА
Б
Борода у спиннингиста — признак молодости.

3.
Запретнаязона — часть водоема,ловля на которой
производится запрещенными снастями.
у.
Узел — способность лески служить определителем
темперамента рыболова. Так, при образовании узла холерик рвет леску
немедленно: сангвиник сначала долго развязывает узел, а уж
потом рвет леску; меланхолик долгими часами, забыв про рыбалку,
развязывает узел, а флегматик спокойно продолжает забрасывать
удочку, не обращая внимания на узел.
щ
Щепоть— мера щедрости на рыбалке. Например:
мотыля, щепоть табачку и т. п.
я. Ш* Пастерман
пословицы и поговорки
Выудив одну щуку, сохранишь сто карасей.
Ловится рыба иль нет, рыболова на ловлю тянет.
При подводке сачка не сбивай рыбу с крючка.
Ловятся рыбы маленькие, а срываются всегда большие.
Кто нерестующую рыбу губит, тот Родину не любит.
Трудная добыча тяжелее кажется.
Закидываешь леску — не делай всплеску.

И, Красильникоб
НА ПРОТОКАХ КАМЧАТКИ
В ожидании отъезда на Камчатку я почти все лето пробыл во
Владивостоке. Вдоволь налюбовавшись бухтой Золотой Рог и величественным городом,
амфитеатром, раскинувшимся над нею, я стал знакомиться с местными
способами рыбной ловли. Моими «инструкторами» были, конечно, вездесущие
мальчишки. Они густо облепляли причалы, рядом с которыми прижались
огромные океанские пароходы. Я стал проводить все свободные часы в
обществе своих новых друзей, ловил с ними бычков и радовался каждой
пойманной рыбешке. Незнакомый город как-то сразу стал родным, порой
казалось, что я прожил здесь всю жизнь. Удачные уловы рыбы, удивительно
вкусная уха из бычков и не менее вкусная, хрустящая на зубах поджаренная
камбала почти совсем рассеяли мою грусть по родной Сибири, по дому,
которые я покидал на долгие годы...

Наконец я прибыл на недавно пущенный лесокомбинат в долине реки
Камчатки. Эта река является одной из богатых нерестовых рек. Ежегодно,
начиная с июня и до поздней осени, она кишела косяками кеты, чавычи и
кижуча.
За годы молевого сплава древесины река, как говорится, «дошла до
ручки». По ней было сплавлено, по меньшей мере, два с половиной миллиона
кубометров. В среднем потери древесины в пути составляли десять процентов.
Значит, 250 тысяч кубометров (или миллион бревен) остались по берегам
и на дне реки. В результате образовались острова, буйно заросшие
тальниками. Появились мели, мешающие лососям (икру которых и без того
истребляли гольцы с кунжой) добираться до нерестилищ.
Главкамчатрыбпром запретил лов лососей всеми видами снастей и решил
немедленно заняться воспроизводством рыбных запасов.
С тех пор на берегах реки Камчатки все больше и больше стало
появляться удильщиков. Связка гольцов, микиж и хариусов была завидным
трофеем...
Рыбу стали ловить и зимой. Глядя на посиневшего от мороза рыболова,
цепляющего скрюченными пальцами икринки на крючок, видя его успехи,
увлечение рыбалкой захватило и меня. Помимо икры, для приманки стали
применять кусочки маленьких рыбок «якинок» — так их называли местные
мальчишки. Применяли крашеный горох, летом красную смородину... О ловле
на блесну в поселке не имели понятия. Но однажды, разговорившись с
рыболовом, я узнал, что он блеснит, уходя на незамерзающую «прорву», и
приносит до десятка крупных гольцов. И я усиленно начал готовиться к новому
для меня способу ловли. Порывшись в ящике для рыболовных
принадлежностей, нашел шестисантиметровую блесну с припаянным крючком. Узкая,
слегка вогнутая блесна с одной стороны была отникелирована, в с другой —
залита оловом. В выходной день «ни свет ни заря» я отправился на «прорву».
Там уже ожидал меня новый знакомый. Но половить нам не удалось:
промахав весь день удилищами, мы ни с чем вернулись домой...
Но вот начались майские дни. Выехав на богатую утками протоку
Проклятую, чтобы поохотиться, я стал внимательно разглядывать каждую
впадающую в нее проточку. И вот в устье одной из них, понравившейся мне
своим бурливым течением к глубиной, я укрепил лодку в кустах и, отдыхая,
решил на счастье забросить блесну... Когда блесну снесло течением на всю
длину лески, я дал возможность ей опуститься в глубину и стал подергивать
удилищем. После двух или трех подергиваний удилище вдруг рванулось
из рук с такой силой, что я вынужден был прыгнуть в корму лодки. Но
вытащить рыбу мне не пришлось: она тут же сорвалась, так и не показавшись
из воды. Блесна взвилась вверх, а потом со стуком упала в лодку. Крючок
оказался разогнутым. Быстро придав ему прежнюю форму, я опять забросил
блесну и вновь стал подергивать удилищем.
Вот опять мощный рывок. На этот раз мне удалось втащить в лодку
на почти разогнувшемся крючке отливающую золотом трехкилограммовую
кунжу. Я уже ничего не замечал вокруг себя. Все во мне пело от радости.
Я стал торопливо выгибать крючок, но он сломался. Потом, сидя в лодке,
огорченный неудачей, думал о том, что ловля на блесну дело все-таки верное.
Теперь, когда весной или осенью еду на охоту, я беру с собою и запас
лесок с блеснами собственного изготовления. Отохотившись утром,
поворачиваю лодку к какой-нибудь проточке и начинаю блеснить. В одних протоках
берут на блеску крупные черные хариусы, в других — серебристые гольцы.
Нередко клюет кунжа и микижа, прозванные здесь «генералами»: у них
вдоль тушки идет широкая красная полоса, похожая на лампасы.
г XaOapooci

Г. Пирогов
О СПАРЕННЫХ БЛЕСНАХ
Для изготовления спаренной снасти можно использовать как блесны,
так и снасточки и даже их комбинацию.
Опыт показал, что наиболее эффективным является сочетание маленькой
снасточки (как ведущей) с большой ныряющей или колеблющейся блесной
(как ведомой). Особенно хороша в качестве ведомой самодельная деревянная
приманка, описанная в альманахе «Рыболов-спортсмен» № 12 на стр. 257.
При хорошем изготовлении эта приманка имеет совершенно неповторимую и
очень своеобразную игру и очень уловиста. Для ее использования при
спаривании все размеры необходимо уменьшить на одну треть. Вращающиеся
блесны в качестве ведомых ставить нецелесообразно, так как они почти
совсем лишают игры ведущую блесну или снасточку. Их можно ставить
только в том случае, если и ведущая блесна такого же типа, но эта
комбинация наименее интересна.
Между ведущей и ведомой блеснами ставится поводок с карабинчиками
на концах, причем карабинчик, примыкающий к ведущей блесне, должен
отстоять от конца ее тройника на 25 — 30 мм во избежание захлестывания.
Длина поводка 300—500 мм. Карабинчики, помимо своей основной роли
(противозакручивателей), помогают до известной степени сохранить
индивидуальные особенности игры каждой блесны. Можно ставить и один
карабинчик (в центре поводка), но я для страховки предпочитаю ставить два.
Поводок, естественно, должен быть несколько слабее основной лесы. Вес
грузила и место его установки подбираются в зависимости от суммарной
тяжести двух блесен, а при их весе, достаточном для заброса, грузило не
ставится. При подборе спаренных блесен надо стремиться, чтобы они были
разными по яркости. Но надо иметь в виду, что применение спаренных
блесен оказывает отрицательное влияние на меткость забросов и увеличивает
возможность зацепов, поэтому ими лучше пользоваться на чистой воде.
С, Подвальный
ИЗ ОПЫТА ИЗГОТОВЛЕНИЯ БЛЕСЕН И СНАСТОЧЕК
Для ловли хищной рыбы спиннингом применяются как искусственные,
тан и естественные приманки.
Многие спиннингисты считают, что ловля на рыбку, служащую
повседневной привычной пищей хищников, дает лучшие результаты, чем ловля
на блесну. Однако снасточкой пользуются лишь немногие, так как
применение рыбок связано с рядом трудностей, и прежде всего с хлопотами по
заготовке их впрок. Кроме того, на ловлю рыбок приходится тратить
драгоценное время, и, главное, они нежны и быстро выходят из строя.
Устройство снасточек, существующих в данное время, не может в должной степени
предохранять рыбку от повреждений при ударах. Рыбка быстро мнется,
теряет чешую... Более того, конструкция самих снасточек, имеющих
различные крепления, застежки и тому подобные детали, предусматривает
ряд проколов нежного тела рыбки. В результате, даже при самом бережном
обращении с ней, она не выдерживает большого количества забросов. Не
говоря уже о том, если вдруг рыбка побывает в зубах хищника...
Сумма этих недостатков в значительной мере ограничивает
возможности ловли, заставляет отказаться от снасточки и вынуждает ловить только
на блесну.
Блесна, хотя и имеет самое приближенное сходство с рыбкой,
удовлетворяет своей неприхотливостью, она изготавливается заранее, ей не опасны
137

удары об воду, каменистое дно или коряги; на блесну можно ловить долго,
теряется она лишь, в основном, при зацепах.
Как показывает опыт, на результате ловли сказывается не только игра
блесны, но и ее внешнее сходство с рыбкой по своей конфигурации,
раскраске и блеску. Поэтому на блеснах стремятся выштамповать чешую,
плавники, подрисовать масляной краской глаза, сделать подобие хвоста, то
есть придать ей максимальное сходство с живой рыбкой.
Долголетнее увлечение ловлей спиннингом и различное
экспериментирование в итоге привело меня к ряду самостоятельных способов
изготовления блесен и снасточек, о которых я и хочу рассказать.
ИСКУССТВЕННАЯ РЫБКА
Сходство блесны с живой рыбкой является одним из важных условий
повышения улова. Практически это сходство до мельчайших подробностей
можно получить даже при помощи черно-белой фотографии. Не трудно
заметить, что рыбки, чаще всего используемые для снасточки (плотва, уклейка
и другая бель), по своей раскраске выдержаны в серых тонах. Лишь у
некоторых из них совсем незначительно окрашены плавники и роговицы глаз.
Рнс. 1
i — продольная ось свмметрнк (ашшл ■огабА); f — оопероч-
n411 ось сяюютрга (пня* иэгпбо)
Сторонники н а с т о я щ и х блесен могут возразить, считая, что фотография
не даст точного изображения рыбки и не будет привлекать хищников. На
самом деле это не так. Никакая из рыб не обладает таким блеском чешуи,
который мог бы сравниться с ослепляющим сиянием хорошо
отполированной, никелированной или анодированной блесны. Тем не менее хищники
соблазняются и теми и другими.
Предлагаемая блесна примиряет эти противоположности, так как цвет
черно-белого фотографического изображения по тону занимает
промежуточное положение и больше всего сходен с чешуей различной мелкой
рыбешки.
Блесна изготовляется следующим образом. Делается фотоснимок живой
рыбки или четкого рисунка ее (я пользуюсь этикеткой консервов «Язь»),
затем с негатива получают два отпечатка («правый» и «левый»).
В водоемах со слабым течением (озера, заливы, старицы), где на блесну
сила сопротивления действует меньше, чем где-либо, лучшую игру дает
симметрично уравновешенная блесна. Поэтому изготовление ее начинается
с определения продольной и поперечной осей симметрии на заготовке.
Практически это осуществляется на ребре линейки. Учитывая вес оснастки в
целом (заводные кольца, карабин, крючок), центр тяжести необходимо
несколько сместить к хвосту.
Если бы мы стали плавно изгибать заготовку по этим линиям,
неизбежно получили бы складку, которая помешала бы плотной наклейке фото.
138

Для устранения этого недостатка необходимо выбрать лишний металл из
заготовки, как это показано на рис. 1, а стык пропаять. Изменяя величину
сектора выреза, можно получить блесны с различным лобовым
сопротивлением и различной игрой.
Несколько слов об игре искусственной рыбки.
При проводке снасточки и искусственной рыбки не требуется
стремительного вращения, как, например, у блесны «Байкал». В данном случае
оно было бы просто вредно, так как глаза, плавники, чешуя из-за частого
мельканья перестанут различаться раздельно, сольются воедино. Рыбка,
по сути, превратится в блесну. Хищники же, наоборот, соблазнятся видом
искусственной рыбки.
Лучшей игрой искусственной рыбки следует считать плавные
колебания, чередующиеся с редкими поворотами, которые больше всего похожи
на движения больной или выбившейся из сил рыбешки. Предлагаемые
варианты подготовки заготовок лучше всего соответствуют этой цели. Фото
наклеиваются клеем БФ-2 после того, как заготовке придан нужный изгиб
и просверлены отверстия для заводных колеи. Для прочности склейки
поверхность заготовки и фото зачищаются крупнозернистой наждачной
бумагой. Фото после наклейки с целью предохранения их от размокания
покрывают тем же клеем БФ-2. Одновременно, чтобы получить имитацию
блеска чешуи, тело рыбки слегка присыпают крупными оловянными или
латунными опилками. Высохшая пленка клея, образуя непромокаемый
прозрачный чехол, придает бумаге большую прочность и крепко
удерживает металлические вкрапления опилок. Для более лучшего сходства с живой
рыбкой глаза, плавники, хвост можно подкрасить краской.
На этом изготовление искусственной рыбки заканчивается. Далее ее
оснащают заводными кольцами, карабином и крючком.
Путем подбора соответствующего материала искусственную рыбку
можно сделать любого веса и размера.
Снасточка из плексигласа представляет собой прозрачный
двустворчатый футляр, в который вкладывается рыбка (рис. 1). На рыбку в таком футляре,
обладающим прочностью, можно ловить долгое время. Он надежно предохраняет
рыбку от всех механических повреждений, ему не страшны зубы никакого
хищника, и в то же время он способствует дальности заброса.
СНАСТОЧКА „СЕРП"

Как известно, плексиглас приобретает пластичность при нагревании и
может легко деформироваться под давлением в этом состоянии. Поэтому
для изготовления снасточки необходим пресс и соответствующий штамп
(рис. 3).
Пресс можно сделать самому. Он состоит из: а) пуансона, б) пуансоно-
держателя, в) двух винтов, г) ванночки со свинцом, д) основания матрицы,
е) стяжных шпилек, ж) барашков с шайбами.
Детали пресса надо изготовлять из нержавеющих металлов (дюраль,
латунь, бронза)
Пуансон — часть штампа — делается из легко обрабатываемого
дюралюминия. Он представляет собой половинку тела рыбки, воспроизводя
размер и примерные контуры ее
тела.
Для получения других видов
снасточек необходимо иметь набор
штампов.
Пуансонодержатель служит для
крепления к нему пуансона,
который привертывается двумя винтами.
Пуансонодержатель должен обладать
достаточной жесткостью и не
прогибаться под воздействием
закручиваемых барашков. Лучшим материалом
для его изготовления является 3 —
4-миллиметровый уголковый или
тавровый дюралюминий, который легок
и прочен.
Матрица изготавливается
несколько проще: она выдавливается
пуансоном (более увеличенным,
необходимо принять во внимание
толщину плексигласа) в расплавленном
свинце, который находится в
ванночке. После получения оттиска
матрицы припуски на пуансоне надо
удалить, и тогда этим же пуансоном
в дальнейшем можно будет
пользоваться при изготовлении снасточек.
На изготовление матрицы
требуется около 750 г свинца. В целях
экономии, матрицы, после их
использования, можно переплавлять на
другие.
Есть я другой способ отливки матрицы. В тот момент, когда вылитый
в ванночку свинец при застывании еще имеет вязкость, необходимо
смещать пуансон то вправо, то влево на толщину плексигласа, повторяя эти
движения до полного затвердения свинца. В заключение поверхность
матрицы обрабатывается наждачной бумагой.
Стяжные шпильки — это два болта, приклепанных перпендикулярно
к основанию пресса с обоих концов. Делаются они из бронзы или латуни.
Шаг резьбы желательно иметь крупный (М-10).
Для изготовления снасточки лучше всего подходит плексиглас
толщиной 0,5—1,5 мм. Сначала делается картонная выкройка для разметки
заготовок на куске плексигласа. Исходными размерами для нее служит
контур плоской стороны пуансона с припуском примерно 3 мм на прогиб
заготовки в процессе штамповки. Обводится выкройка острой иглой.
Вырезается заготовка обычными ножницами. Плексиглас режется ножницами
легко и без трещин, если его периодически подогревать в кипятке (2—3 раза
по 5—7 сек.). Изогнутая форма вырезанной заготовки обычно затрудняет

дальнейшую работу с ней. Она может быть выпрямлена лишь после
подогрева ее с последующим остыванием под каким-нибудь тяжелым предметом.
После этих подготовительных операций можно переходить к
штамповке. Выпрямленная заготовка накладывается на матрицу и вначале слегка
(чтобы не сместилась в сторону) прижимается пуансоном. Затем пресс
опускается в сосуд с кипящей водой. Дав плексигласу прогреться в течение
5—7 сек. и не вынимая пресса из воды, попеременным закручиванием
барашков создаем равномерное давление пуансона, под действием которого
плексиглас легко принимает нужную форму. Далее, вынув пресс из горячей
воды, переносим его в холодную. При остывании плексигласа ему
возвращается обычная прочность и упругость. Листовой тонкий плексиглас, не
обладая особой прочностью на изгиб, в данном случае приобретает добавочную
жесткость.
Изготовив обе половники —створки снасточки, проделываем
окончательную их отделку. Для подгонки половинок друг к другу удаляем
напильником все неровности. Затем
примерно в 2 — 3 мм от края раска- ^
небольшие зарубки для лески, кото- >^ *л
рой будут связываться при сборке
половинки.
Оснащение снасточки крючками
в зависимости оттого, кого предстоит
ловить, а также учитывая и состояние водоема (коряги, водоросли и т. д.),
может быть различным: имеется в виду число крючков, их расположение.
Я чаще оснащаю снасточку одним тройником без грузила и поводка. В тех
случаях, когда вес рыбки бывает недостаточен, для более дальнего заброса
снасточку можно утяжелить с помощью специальных свинцовых
стерженьков (применив грузило «оливка»), которые необходимо ввести внутрь рыбки
или поставить перед снасточкой. Эта оснастка придает рыбке
естественное положение брюшком вниз и уменьшает число возможных зацепов в за-
коряженных и других неудобных для ловли местах. При ловле вполводы
и на поверхности число крючков можно увеличить. Такая оснастка хороша
еще и тем, что при забросе вся нагрузка передается на снасточку, а при
подсечке на крючок и снасточка оказывается свободно подвешенной к леске
и не мешает вываживанию рыбы. Такая снасточка с успехом может
применяться не только дли ловли спиннингом, но и при ловле в отвес и на дорожку.
Дальнейшая сборка снасточки сводится к следующему: пойманная
рыбка вкладывается между двумя половинками, которые перевязываются
в хвостовой части куском тонкой лески. Затем конец спиннинговой лески
продевается в отверстия обеих половинок на длину в два раза большую
величины снасточки и затягивается узел (для исключения движения
снасточки по леске). Потом к концу лески привязывается тройник, на таком
расстоянии, чтобы хватило закрепить его под спинным плавником между
створками или немного дальше (рис. 4). На этом сборка снасточки
заканчивается.
Недавно это было, всего два года назад. В первых числах октября мы
со Степаном Алексеевичем, таким же страстным удильщиком, как и я,
вооруженные немудрыми рыболовными снастями — донками, пришли на берег
Иртыша.
У нас в Сибири, за пятьдесят шестой параллелью, октябрь уже
глубокая осень, с холодными дождями и мокрым снегом, злыми ветрами, час-
ленным гвоздем делается отверстие
диаметром 1—2 мм. В хвостовой
части на ребрах сверху и снизу делаются
Мш Шальникое
НОВОСЕЛ В ИРТЫШЕ
141

тыми утренними заморозками; бывает, что в первой декаде месяца озера
уже закованы ледяным покровом до будущей весны.
Но на этот раз выдался денек на редкость! Таким октябрь редко
сибиряков балует. Он-то и выманил нас из города. На небе — ни облачка.
Скуповато, по-осеннему, греет солнце, но кажется оно особенно приветливым,
соскучились по нему за серые пасмурные дни. И ветер как будто разленился,
задремал, не шелохнет ни побуревшей травой, ни веточкой, не поднимет
ряби на воде. А вода-то, вода! Не насмотришься: чистая-чистая,
светло-зеленоватая, и течение словно занежилось — тихое, плавное и не вьет
затейливых петель, не крутит воронку за воронкой, как в летнюю пору.
За рекой по увалу вправо и влево уходит зеленой стеной хвойный лес,
и там то малахитовыми, то золотистыми, то ярко-багряными островками
теснятся березы да осины.
Высоко над рекой проносятся стайки уток «с милого севера в сторону
южную...» Словно играя серебром в воздухе, пролетают совсем низко лебеди.
Их мелодичный клекот трогает за душу.
— Счастливого пути вам, птицы! Алексеич, видишь?
— Вижу. Слышу... Говорят, лебедь на хвосте зиму несет...
— Есть такая примета... Однако не пора ли браться за удочки...
— Пошли, пошли!
Мы спустились с кручи на широкую песчаную косу. Здесь, метрах
в двадцати от берега, есть яма, где даже при теперешней низкой воде метров
шесть глубины будет. Давно мы знакомы с этой ямой. Летом она недоступна
нашим донкам, а в осеннюю пору здесь удавалось вываживать язей,
попадались и горбачи окуни (до килограмма и покрупнее), темными ночами
случалось добывать налимов.
Говорят и пишут, что язь осенью переходит на вегетарианское питание,
а поэтому надо ловить его на насадки растительные. У нас же на Иртыше
в эту пору язя на галушку или горох не поймаешь, он идет на дождевых
червей, особенно на красного навозного. На червей язя ловят и из-подо
льда всю зиму, по «худому» апрельскому льду в марте, а также в весеннее
половодье а мае, когда эта рыба отдохнет после икромета. Черви — лучшая
насадка на язя. Странно ведет себя язь осенью часто выходит на отмели,
иногда на удочку лучше ловится днем, чем на утренней и вечерней зорях.
Мы решили побыть на реке до вечера. Да и куда спешить? Ведь это
последняя рыбалка, да еще при такой чудесной погоде!
Я забросил две донки а яму, а Степан Алексеевич свои две — на
выходе из нее, так что мы расположились метрах в пяти-шести один от
другого. Чем-то порадует нас сегодня Иртыш? Только бы не ерши. Не любят
у нас ерша: жадный, набросится на насадку — никакой рыбе взять не дает,
а сам — мелкота, ничего не стоящая.
Чебак (плотва у сибиряков) да и елец поздней осенью на донку
попадают редко, стерлядь, осетр почему-то эту яму недолюбливают, разбойницы
щуки и нельмы червями не соблазняются и нашим удочкам не угрожают,
хотя и прогуливаются где-нибудь поблизости. Вот и остаются на нашу долю
в дневное время подъязки, язи, окуни. Ведь таких рыб, как голавль, жерех,
густера, сазан, обычных для рек европейской части страны, в Иртыше нет,
и сибирские рыболовы их почти не знают.
Счет открыл Степан Алексеевич: он поймал подъязка. Вскоре он добыл
второго, третьего, затем снял с донки сравнительно редкого для наших
мест пескаря.
— И пескарь рыба, а все же иди-ка лучше домой,— сказал Степан
Алексеевич, отпуская рыбу.
Изредка и у меня начало поклевывать.
Вдруг Степан Алексеевич заметно повысил голос, заволновался:
— Что за диковина? Подъязок не подъязок... Не видывал такого...
Я оставил донки и подошел к нему посмотреть «диковину». Всмотрелся:
широкое тело рыбы, сжатое с боков... Припомнил и не поверил глазам...
— Да ведь это лещ!
142

— Никогда не слышал, чтобы в Иртыше лещи водились...- усомнился
Степан Алексеевич — Новосел, стало быть... Отпустить надо, пусть
плодится.
И мы, рассмотрев подробнее рыбу, выпустили ее.
— Года два назад,— заговорил Степан Алексеевич,— в Иртыше около
Знаменки поймали небольшого тайменя — тоже небывалое у нас дело.
Но он мог попасть и из Оби и с верховьев Иртыша, а вот лещ, откуда?
Я рассказал Степану Алексеевичу, что еще в конце девятнадцатого
столетия Л. П. Сабанеев писал о расселении лещей в некоторых
Зауральских озерах из рек Чусовой и Уфы. В начале двадцатых годов лещ был
пущен в приток реки Тобола Исеть, а в 1927 году он уже был обнаружен под
Тобольском ихтиологом Чаликовым... В 1935 году лещом были успешно
заселены реки Западной Сибири. Теперь лещ живет-поживает и в
западносибирских озерах Убинском, Чаны, Ик, Тандово и других, есть он и в
водохранилищах Новосибирском, Усть-Каменогорском, Иркутском. Далеко и
широко шагнул лещ на восток. Нам, сибирякам-рыболовам, это очень
отрадно! Да и не только нам...
Тара (Омская обл)
А. Авилов
ОСЕННЯЯ ЛОВЛЯ В ПРОВОДКУ В МАЛЫХ РЕКАХ
Поздняя осень. Уже не раз утренники серебрили траву в низинах.
Желтеют и опадают листья. Пустеют берега рек и речушек. Многие
рыболовы уже закончили летний сезон. Но, несмотря на неустойчивую погоду
и более тяжелые, чем летом, условия ловли, некоторые удильщики все-таки
упорно продолжают на малых реках ужение в проводку.
Поздней осенью (в конце сентября и в октябре) вода в малых реках
особенно прозрачна, в солнечный день с высокого берега на дне виден
каждый камушек. Естественно, что и рыбе хорошо виден человек на берегу.
Она становится осторожной и пугливой; поймать ее значительно труднее,
чем летом или весной, когда вода еще не отстоялась после половодья.
Хищникам — щуке и окуню — значительно труднее охотиться за
мелкой рыбешкой: она хорошо их видит. Хищники голодают и поэтому смело
бросаются на блесну спиннингиста или на живца, которым наживлена удочка
рыболова.
Мирных рыб — плотву, ельца и всеядных (язя, голавля) — осенью
труднее добыть, и ловля их представляет в эту пору большой спортивный
интерес.
Чем меньше речка и чем она мельче (даже при условии, что она
рыбная), тем труднее в ловле на ней добиться хороших результатов. Требуется
уменье хорошо маскироваться, свободно владеть легкой снастью среди
кустов, коряг и подводной растительности. Часто при ловле в проводку
в одни и тот же день в одних и тех же местах уловы рыболовов бывают самые
разные: у одних много крупной плотвы, ельцов и подъязков, у других почти
ничего. Чем же это объясняется?
При ловле рыб в прозрачной воде в течение дня приходится не раз
менять места ловли, меняя их, проходить по берегу много километров.
Во время перехода будут встречаться места с разным течением, разной
глубиной, открытые и заросшие. Необходимо будет менять спуск, длину лесы,
оснастку (грузило, поплавок), метод проводки, то есть ловить на вытяжку,
в проволочку, с задержкой и т. п.
Рыболов, который быстро ориентируется на местности — более
подвижен и активен и приобрел большой опыт ловли, имеет преимущества.
Также много значит знание данного водоема. Независимо от этого, есть
и некоторые общие положения, их необходимо знать рыболову.

Снасти. Для осенней ловли в проводку удобно легкое складное
удилище длиной 5 — 6 м, размер которого в случае необходимости можно было бы
быстро менять. К нему же неплохо иметь малую проволочную катушку
с запасом лесы 20—30 м.
Учитывая прозрачность воды и величину вылавливаемых рыб,
толщина лесы должна быть 0,2—0,15 мм. Поводок длиною до 1 м лучше всего
применять толщиной 0,1 — 0,15 мм. Принимая во внимание условия ловли
(глубина, сила течения) и применяемую насадку, необходимо иметь набор
заранее подготовленных белых и черных (в зависимости от освещения)
поводков и поплавков разной грузоподъемности. Поклевка осенней плотвы
и ельца (и даже подъязка) часто бывает очень осторожной, и поэтому надо
хорошо отрегулировать поплавок, чтобы над водой высовывался только
его кончик.
Крючок № 3 при ловле на овсянку должен быть короткий, а при ловле
на мотыля — с несколько удлиненным цевьем. Для ловли на опарыша
надо иметь такой же крючок или № 3,5, а при ловле на червя — № 4—5.
Прикормка. Так как во время ловли приходится часто менять места,
прикормка применяется редко, периодически можно подбрасывать немного
овсянки, мотыля или опарыша.
Насадка. Хорошей осенней насадкой является опарыш. Мотыль менее
прочен, и на него чаще клюет мелочь. Иногда неплохо на червя ловятся
подъязки. За последнее время при ловле плотвы все большее
распространение получает овсянка как в виде отдельных распаренных зерен, которые
по нескольку штук насаживаются на крючок, так и в виде овсяного теста,
смешанного с мякишем белого хлеба до нужной вязкости. Раньше считалось,
что овсянка — типично летняя насадка; это неверно: на овсянку можно
ловить до самого ледостава. Надо учитывать, что в разных водоемах рыба
берет разные насадки. Так, в октябре 1960 года в Истре, при впадении ее
в Москву-реку, плотва и елец ловились на овсянку и на червя и совершенно
не клевали опарыша; в Озерне, наоборот, лучше брали опарыша и мотыля.
Поэтому целесообразно иметь набор насадок. Осенью (в октябре) трудно
бывает найти опарыша, его следует запасать заранее (в погребе или в
холодильнике при температуре 2 + 4° он может храниться до двух месяцев).
Места ловли. Осенью на мелких местах с очень быстрым течением рыба,
как правило, не держится. Плотву лучше всего ловить на среднем течении,
при глубине в метр-полтора, в местах входа струи в омут, а также около
кустов, где воду медленно крутит.
Иногда рыба (особенно елец) стоит на мелях у самого берега на слабом
течении рядом с главной струей. Если место открытое, то поймать рыбу
можно только случайно. Обычно после первой же поимки стайка надолго
уходит с отмели. Если есть возможность замаскироваться за кустами или
течение позволяет издали подвести насадку спуская лесу с проволочной
катушки, можно поймать подряд несколько рыб. В том случае, когда глубина
достигает 20 — 30 см, грузило (дробинку) надо передвинуть к самому
поплавку — тогда насадка не цепляется за дно (хотя иногда и тащится по
нему), и рыба берет ее смелее, чем при обычной оснастке.
Елец часто берет на вытяжку в момент, когда течение начинает
затягивать поплавок под воду. Тут-то и следует всегда делать подсечку. Несмотря
на то, что осенью рыба реже появляется в верхних слоях воды, плотва и
елец, особенно в солнечную погоду, вдруг начинают плавиться и дают
возможность их обнаружить. Поэтому, проходя по берегу, надо внимательно
следить за поверхностью воды.
Уровень воды. Осенние дожди порою сильно изменяют уровень воды,
как правило, сильная прибыль ее и помутнение резко ухудшают клев. При
ловле в такое время приходится приспосабливаться к новой обстановке,
искать более «удобные» места. Лучшие условия для ловли создаются все же
при неизменном в течение длительного времени уровне воды.
Снаряжение. Поздней осенью, в период холодной, ветреной и
неустойчивой погоды, хорошо иметь легкую, но теплую куртку или ватник, непро-
144

мокаемый плащ и резиновые сапоги без подкладки. На ногах должны быть теплые
шерстяные носки и байковые портянки или валяные чулки. Иногда приходится пользоваться и
перчатками, так как рука, которая все время держит удилище, зябнет.
Фред Тейлор
ОДИН ИЗ ПУТЕЙ К УСПЕХУ
Многие ли рыболовы уделяют внимание тому, где они закрепляют
грузило? Большинство прикрепляет его в 10 — 24 дюймах (дюйм —2,54 см) от
крючка, не учитывая при этом глубину, скорость течения и цвет воды. Для
чего нужно грузило при ловле? Чтобы удобнее было закидывать леску, легче
заметить поклевку и сделать погружение приманки естественным,
привлекающим рыбу.
Несомненно, что от характера погружения приманки успех или неудача
ловли зависят не меньше, чем от размера крючка, цвета лески и т. д.
Приманка опускается медленно и более естественно, если грузило располагается
на значительном расстоянии от крючка. Однако в этом случае обнаружить
поклевку очень трудно. Чем ближе нижнее грузило к крючку, тем вернее
поплавок отражает поклевку. Обо всем этом надо вспомнить, когда
обнаружите, что приманка склевана, хотя поплавок и оставался неподвижным. При
ловле на тесто, увидев, что оно склевано, рыболов думает: плохо держится
насадка на крючке. В действительности же тесто склевала рыба. Совет может
быть один: придвинуть грузило ближе к крючку.
Способ огружения поплавка, который я нахожу очень успешным,
заключается в том, что я прикрепляю малое грузило в четырех дюймах от крючка,
а большое — в 18 дюймах над ним. На течении малое грузило оказывает
небольшое сопротивление. Слегка задерживая поплавок, я добиваюсь того, что
течение движет насадку впереди лески. При этом способе боковое движение
поплавка тоже будет говорить о поклевке.
Много плотвы поймали оксфордские рыболовы, применяя большой
заостренный поплавок и закрепляя свинцовый шарик в 12 дюймах от крючка,
а вблизи насадки — небольшое грузило. Насадка, обычно какая-нибудь
личинка, плавает в нескольких дюймах ото дна. Успех достигнут благодаря
тому, что поклевка обнаруживается очень легко.
В непроточной светлой воде легко наблюдать, как рыба глубоко
захватывает приманку, хотя поплавок и остается неподвижным. Чтобы обмануть
рыбу, требуется одно грузило, и закрепляется оно на расстоянии около двух
дюймов от крючка. Лучшим считается поплавок, сделанный из гусиного пера.
Едва рыба тронет насадку, как он приподнимается, а затем и ложится. При
этом следует точно определить расстояние между грузилом и поплавком.
Статьи взята из английской газеты «Энглинг тайме». Перевел Н. Кра-
совский.
Л. Логинов
НА .МИНОГУ
Личинка речной миноги, или, как ее называют рыболовы Северного
Донца, «минога», по своему внешнему виду напоминает вьюна. Ее
светло-коричневая окраска спинки, светлея к брюшку, переходит в белую с легким
коричневатым оттенком. «Минога» очень подвижна, на крючке «ходит» довольно
длительное время (до суток и более) и является одним из лучших живцов.
145

Чаще всего «минога» встречается в илистом дне рядом с корнями водных
растений и в наносном песке возле коряг. Достают «миног» лопатой,
выбрасывая их вместе с илом на берег, или тяжелым прямоугольным, насаженным
на длинную рукоятку ковшом с отверстиями. Вместе с илом в ковш
попадаются и зеленоватые водяные черви, на которые неплохо ловятся плотва
и окунь, и довольно лакомое блюдо для голавлей — маленькие раки.
Зачастую в поисках личинок миног приходится переворачивать сотни
килограммов ила, что не так уж и легко. Однако этот труд почти всегда бывает
возмещен удачным уловом разнообразной рыбы. На «миногу» хорошо берет
голавль, сом, судак. Идут на нее и окунь с щукой.
Насаживать личинку миног на крючок следует недалеко от головы,
сразу же за жаберными щелями. Обладая большой подвижностью, «минога» все
время старается зарыться в песок, чему препятствует поводок с крючком.
Ее быстрые движения вызывают энергичную хватку рыбы Так, например,
при ловле сомят удавалось одним живцом пользоваться несколько раз. На
Шуровской косе мною был пойман на «миногу» почти полутораметровый
сом, у водокачки —очень крупный голавль и недалеко от впадения реки
Торец в Сев. Донец — четырехкилограммовая стерлядь, которая, кстати,
ловилась здесь лишь в течение одного года, а затем исчезла. Было несколько
случаев подсечки крупной рыбы.
Рыбу можно ловить не только на живую, но и на мертвую «миногу»; на
целую «миногу» идут голавль и соменок, разрезанную на куски берут окунь
и судак.
Снасть для ловли на «миногу» состоит из 3—4-метрового удилища с
гибким концом, лески толщиной 0,5 мм, длиной 8—10 м, с поводком 0,35 мм
и крючка средних размеров. Некоторые рыболовы применяют более
длинные лески, но я считаю, что в этом нет необходимости. На леске имеется две
грузила: одно весом 5—10 г — оно закреплено на леске перед поводком
неподвижно, другое весом до 40 — 70 г — прямоугольной формы, свободно
скользящее по леске. Оборудованная таким образом удочка применяется и при
ловле на другие насадки. Поплавок не требуется. При ловле ночью на леску
подвязывается колокольчик. Удилище устанавливается под углом 45 — 60°.
Как показали наблюдения, лучшие результаты получаются при ловле
в местах с быстрым течением, с песчаным или твердым глинистым дном.
Ловля на личинку миноги увлекательна. Если у вас в реке водятся
«миноги», попробуйте ловить на них.
г. Краматорск
JD. Сотскоь
ИЗГОТОВЛЕНИЕ МОРМЫШКИ „УСПЕХ4*
В альманахе «Рыболов-спортсмен» № 14 автором Г. Ли описана
мормышка «Успех». Я и мои товарищи уже давно пользуемся такими мормышками.
Не отвергая метода изготовления мормышки «Успех», описанного т. Ли,
в целом, мы предлагаем свой способ крепления крючка к поводку (лесе).
Наш способ, проверенный практикой, более простой, надежный и вместе с
тем оригинальный. Он не требует применения нитрокраски и исключает
сложную систему узлов и накидных петель для расположения жала крючка
строго вверх.
Способ соединения крючка с поводком, предлагаемый нами, связан с
применением хлорвиниловой оплетки от монтажных проводов. Крючок к
поводку привязывается обычным способом. Затем на поводок с помощью швейной
иглы надевается кусочек оплетки, примерно равный длине цевья крючка
146

(рис. 1). Надетый на поводок кусочек оплетки подвигают на цевье крючка
(рис. 2). При этом поводок (леса) в месте соединения с крючком займет
положение, показанное на рис. 3. Если оно во время ловли почему-либо
нарушается, то достаточно слегка повернуть оплетку, как леса с жалом крючка
займут свои прежние места.
Наилучшее крепление крючка к поводку достигается в том случае, если
внутренний диаметр оплетки соответствует диаметру цевья крючка или не-
Рис. I
многим более его. Мы применяем оплетку ярко-красного цвета, поскольку
считается, что этот цвет наиболее привлекает внимание рыб, хотя можно
применять оплетки и других цветов- зеленого, желтого.
Дальнейшая оснастка мормышки «Успех», в основном, не отличается от
предлагаемой т. Ли. Несомненно, что мормышки могут быть самыми различ-
Рис 2 Рис. Э
ными по форме и цвету и изготовляться различными способами — «горячими»
или «холодными». В качестве простейшей мормышки целесообразно
использовать дробинку - целиком или ее половнику, предварительно с помощью
шила или иглы проделав а ней
отверстие для поводка. Тогда
мормышка будет изготовлена действительно
«холодным» способом. Вместо бисе-
6'.
Тело
мормышки
Полная
дробинка
Половина
дробинки
Рис. 4
U/toeocfo*
Рис. S
ринки (она не всегда бывает под рукой) нами также используется кусочек
оплетки. В окончательном виде мормышка «Успех» будет выглядеть так,
как показано на рис. 4.
1<Г

Изготовление мормышки с применением хлорвиниловой оплетки
«холодным» способом занимает не более 5—10 мин.
Кроме простоты изготовления, такая мормышка имеет еще одно
достоинство: ее можно легко перестроить и использовать как грузило для зимней
поплавочной удочки, приподняв по леске на 15—20 см и захлестнув простым
узлом (рис. 5).
Предлагаемый нами способ крепления крючна к поводку может
применяться и для поплавочной летней удочки, в особенности при ловле на наседки
чалых размеров: мотыля, опарыша, муравьиные яйца и т. п., то есть на те,
которыми обычно трудно маскировать крючок.
Многолетняя личная практика ловли поплавочной удочкой, особенно
а проводку, заставила меня прийти к выводу, что взаимное расположение
крючка и поводка имеет большое значение. Например, расположение крючка
с насадной горизонтально, с жалом вверх, вызывает более частые поклевки,
и, главное, значительно успешнее подсекается рыба. Кроме того, зацепы
бывают реже. Задаче рыболова — сделать такую снасть своевременно.
г. Ленинград
Вас. Ермолин
ЖИВОЙ НОСИТЕЛЬ НАСАДКИ
Охотники за хариусами всегда вскрывают двух-трех пойманных рыб
и по содержимому желудков определяют цвет для искусственной мушки...
Но редко кто из них использует содержимое желудков для... ловли рыбы.
Проснулся я от громкого лая Разбойника. Моего товарища — местного
жителя — рядом не было. Только по звуку ботала я понял, что он повел
лошадь на луг. Туман сплошной, густой пеленой стелился над говорливой
рекой. Кругом, куда ни глянь, все белело: выпал первый иней. Даже желтый
лист на березках и тот словно покрылся паутиной. Вставать не хотелось.
После трехдневного путешествия в лодке по извилистой реке Убей ныли ноги,
руки, спина. Но ничего не поделаешь — надо подниматься. Поеживаясь от
пронизывающего холода, я подошел к костру. На нем шипел котелок с чаем.
Невдалеке лежал Разбойник. Не мигая карими глазами, он с интересом
наблюдал за мной, как я, охая и потирая от холода руки, подкладывал в костер
сушняк.
Вскоре вернулся Терентий. Он шел неторопливо, тяжелой походкой,
в мокрых болотных сапогах. На плече нес длинное осиновое удилище, в
правой руке — веревку. Привязанная к поясу, болталась небольшая рыба.
— С зорькой тебя! — пробасил он, не дойдя до костра.
— Доброе утро. А ты уж и уху несешь...
— Так, пробовал... Только вот этот просчитался, — кивнул Терентий
на рыбу. Задубевший на морозе полукилограммовый ленок безжизненно
свисал на бечевке. В его раскрытом рту алел кусок жабры, струйка крови
застыла у плавника...
— Где будем сегодня ловить — просто не знаю... Третий день ползаем
по Убею, а рыбы все нет и нет. Неужели она скатилась в Енисей?— с
досадой сказал я.
Но Терентий, словно не расслышав меня, положил рыбу в кожаную суму,
склонился над корзиной и, аккуратно набрав из нее крупных червей в
мешочек и затем поправив в ней мох, подсел к костру.
— Перво-наперво побалуемся чайком,— сказал он. — А потом пойдем
на Можару. Я туда и Серого отвел, благо там корма сочнее. Убей в том месте
делает поворот, хлещет в скалу. Туда же рвется и Можара. За перекатом
есть яма. Давеча в ней пастухи хорошо ловили ленков и тайменят. Авось,
бог даст, и нам посчастливится.
148

Завтрак к сборы были недолгими. Через час мы были уже на месте.
Туман рассеялся, солнце поднималось над верхушками гор, озаряя долину.
Под его лучами посветлела и стала словно замшевой скала. Прозрачный Убей
сердито бился у ее подножья, с шумом раскидывая клочья пены. Сюда же,
пробиваясь между огромными валунами, торопливо скатывалась
кристальная Можара. Сливаясь, реки одевали водный простор рябью. Здесь
начиналась огромная яма. Все манило суровой таинственностью. Казалось, брось
только сюда блесну — и случится что-то невероятное...
Терентий остановился у начала омута к стал неторопливо разматывать
удочку; он решил половить на ходовую донку. Я же спустился пониже,
намереваясь побросать спиннинговую блесну. Но все попытки поймать
кого-нибудь оказались безуспешными. Рыба не брала, как будто ее не было в реке.
Оставив спиннинг, я закинул хариусовку. И тотчас в погоне за красной
мушкой бойко запрыгали хариусы. И вот одна за другой три крупные рыбы и
около десятка белячков улеглись на дне сумки. Увлекшись ловлей хариусов,
я не заметил, как пролетело время. Надо было возвращаться.
Я пошел напрямик к тому месту, где должен был находиться Терентий.
Издали я заметил, как удилище моего спутника вдруг согнулось, и он как-то
странно наклонился на бок, пытаясь выбросить рыбу на берег. Но она не
сдавалась, упорно ходила кругами, а леска рассекала пену. Вскоре потяжки
стали слабее, распрямился конец удилища, еще миг — и двухкилограммовый
ленок забился в прибрежных зарослях лопушника.
— Фу ты, неладный,— облегченно вздохнул Терентий,— вымотал
всего. Я-то думал — таймень... Ну, а у тебя как дела? Много поймал?
Я показал сумку.
— По здешним местам слабовато... Ну да ладно, сделаем передышку.
Пора и пообедать. Я пойду проведаю коня, а ты почисти рыбу. И он отдал
мне одного тайменя, четырех ленков и семь крупных хариусов.
Чистя рыб, я заметил, что хариусы, ленки и даже таймень кормились
одинаковой пищей. Их желудки были туго набиты переколоминой. Переко-
ломина — насекомое серо-коричневого цвета, с желтым брюшком, четырьмя
усиками у головы и двумя — подлиннее — у хвоста; она имеет четыре пары
ножек, а на спинке — недоразвитые крылышки серого цвета с темными
прожилками. Водится только на Енисее. Насекомое любит песчаное дно, на
берегу прячется под камнями, корой, поваленными деревьями; боится солнца,
поэтому из реки вылезает только ночью и на утренней заре. Переколомины
появляются в августе, а в октябре замирают на зиму. Самка имеет более
крупное тело, брюшко у нее заполнено темными яичками, напоминающими
икринки величиной поменьше маковки. «Линяя», переколомина сбрасывает
серую шкурку, делается ярко-желтой с дымчатой поволокой, очень нежной,
затем постепенно грубеет и темнеет до серо-коричневого цвета. Это
насекомое — лакомая пища хариуса, ельца, мелких ленков и тайменя. Об этом
знают все енисейские рыболовы. Но то, что насекомое оказалось в Убее,
заставило меня призадуматься: ведь в других таежных реках, кроме Енисея,
она не встречается! В Убее, как и в других реках, такие же камни, дно, но
там этих насекомых нет, а тут они в избытке...
До прихода Терентия я пытался разгадать эту тайну.
Я стал поворачивать камни: на берегу, в воде, в лопушнике... Но
насекомых найти не удавалось. За этим занятием меня застал Терентий.
— Ого! Взялся Убей перевернуть! Или раков ищешь?— смеялся он.
— Переколомину ищу. Посмотри, сколько ее нахватала рыба...
— Вот оно что!.. Эту козявку у нас лотышом зовут. И бегает она по
траве, прячется в воде, обязательно в ямах. Я тоже как-то пытался искать ее,
да ничего не получилось — бесполезное занятие... Может быть, попробуем
половить на лотыша?— предложил Терентий.
Я тоже уже думал об этом и лишь хотел посоветоваться с товарищем.
После обеда мы отобрали несколько почти целых лотышей, осторожно
промыли их в воде и, насадив на крючки, начали ловлю. И, о диво! Поклевка
за поклевкой! Брал крупный хариус и ленок. Попались даже два небольших
149

тайменя. К шалашу мы вернулись возбужденно-довольные: радовало то, что
мы нашли надежную насадку.
Теперь при каждом выходе на ловлю главной задачей для нас является
поимка первого ленка или крупного хариуса. Дальше все идет своим чередом.
Я заметил, что небольшое количество свежего лотыша оказывается в рыбе,
пойманной ранним утром.
Так сама рыба стала для нас носителем прекрасной насадки.
г. Красноярск
М. Козам
О СУДАКАХ
Река Медведица берет начало в Саратовской области и на территории
Волгоградской впадает в Дон. Река довольно мелкая и узкая, изобилует
перекатами, бродами, ямы неглубоки и редки, но рыбы много, особенно
весной, когда из Цимлянского водохранилища заходят косяки.
Как-то июньским вечером с лодки на зимние блесны я попробовал
ловить окуней. Долго искал рыбу, зацепил и оборвал несколько блесен (в реке
много коряг), но все безрезультатно. Вечер же был хорош, а берега, поросшие
дубами, были так красивы, что уезжать не хотелось, и я продолжал
подергивать блеску, уже не выбирая мест. И вдруг почувствовал легкий удар по
блесне. Вскоре последовал еще один, но также впустую, и только после
третьей поклевки я вытащил небольшого, но очень бойкого судачка. Я стал
продолжать ловлю и вскоре поймал еще двух таких же.
Я не собирался проводить ночь на реке. Но когда рыбы начали
попадаться одна крупнее другой, я даже не заметил наступавшей темноты. После зари
судаки стали брать чаще и вернее, да и ловились более крупные.
Короткая ночь прошла незаметно, и к рассвету у меня было более
десятка судаков. О двух оборванных блеснах я и не жалел...
Судаки успешно ловились весь июль — до августа, потом клев начал
затихать и вскоре прекратился, а мой отпуск кончился.
Я заметил, что судаки особенно хорошо попадались после наступления
темноты, часов с одиннадцати вечера и до рассвета, на разных по глубине
местах, но обязательно подальше от берега. С берега даже на длинные
удилища они не ловились.
На следующее лето едва я дождался конца июня, взял отпуск. Но ловля
не порадовала: две-три поклевки за ночь. В июле клев стал интенсивнее;
более того, три раза за лето брали крупные сомы, но обрывали блесны. Для
судака приходилось применять леску до 0,3 мм, на более толстые он не
ловился. Приходилось вылавливать и двух-трехкилограммовых сомят.
Попадались изредка лещи и даже стерляди, причем и у тех и у других блесна была
обязательно в пасти.
В этот год клев также продолжался до августа, когда в самое жаркое
время дня спиннингом ловились крупные сомы (6—8 кг). Ночью сом на
блесну совсем не брал да и судак изредка.
Исходя из практики ловли, я подобрал наиболее уловистую блесну
(сделал ее сам): длина —4 — 4,5 см, ширина в наиболее широкой части —1,5 см,
слегка изогнутая, похожая на окуневую. Свинцовой напайки на ней должно
быть как можно больше, и обязательно заводное колечко, иначе леска быстро
перетирается в месте соединения с блесной. Блесну лучше всего посеребрить.
Впрочем, мне как-то пришлось ловить и на необработанную, помятую блесну,
имеющую скорее вид ржавой железки,— результат был тоже неплохой.
Я заметил, что судак лучше берет за перекатом и в суводях, независимо
от глубины.
Начиная ловлю, я в лодке выезжал на середину реки и, сплывая по
течению, закидывал блесну то вправо, то влево и вперед по ходу. Леску ста-
150

рался держать отвесно (блесна должна играть около дна), итак как лодка
даже в тихую погоду шла несколько быстрее течения и обгоняла блесну,
перекидывать последнюю приходилось довольно часто.
Мелкие судаки, которые обычно бьют рыбью мелочь жаберными
«пиками», иногда багрились за щеку. У крупных рыб блесна всегда находилась
глубоко в горле: повозишься, пока вынешь ее.
Неплохо было бы оборудовать удочку катушкой, хотя даже крупных
рыб вываживать на лесе 0,3 мм довольно легко. Подсачек при ловле судака
нужен, но я обходился и без него. Отцеп необходим.
Два сезона уверенного клева заставляли думать о закономерности его.
Клев был примерно одинаков в лунные и темные ночи, но при ветре, да еще
в пасмурную погоду с легким дождем значительно улучшался. Но остается
неясным как же рыба видит ночью блесну? Почему же на посеребренные
блесны берет лучше всего, а на никелированные хуже, чем на медные?
Волгоградская обл.
А. Бондаренно
НОВОЕ В ИЗГОТОВЛЕНИИ СПИННИНГОВЫХ БЛЕСЕН
А. Лапутин в статье «Блесны для ловли спиннингом», опубликованной
в альманахе «Рыболов-спортсмен» № 12, пишет: «Малейший перекос при
штамповке вызывает брак, поэтому после штамповки требуется строгий
контроль и проверка каждой блесны.
Правильно отштампованная блесна, положенная
выпуклою стороною вниз, должна
сохранять равновесие. Неправильно или косо
отштампованная блесна сваливается набок».
На мой взгляд, это неверно.
Во-первых, не всякая блесна, положенная
выпуклой стороной вниз, сваливается набок, даже
если она не обладает равновесием или,
особенно, тяжела. Во-вторых, это и не
обязательно: не каждая рыба способна в пылу
жора, в возбужденном состоянии,
разобраться, симметрична ли или не
симметрична блесна.
Много лет подряд я делаю блесны,
смещая центр тяжести относительно оси симметрии. Такие блесны очень
добычливы, берет их как мелкая, так и крупная щука и окунь. Блесны такого
РИС 1
J*a*p*$ по AS
Рис 2
типа лучше делать из серебра, но можно из латуни, красной меди, двойные
и т. д. (рис. 1 и 2). Можно делать и крупные блесны. Более мелкие блесны
дают худшие результаты.

Необходимо отметить следующее: когда отверстие для карабина сделано
по оси симметрии, то блесна не имеет разнообразной игры, это снижает
количество поклевок. Я же делаю отверстия немного сбоку, это дает
возможность блесне идти боком и разнообразит игру. Половину вогнутой части
блесны заливаю оловом или свинцом (рис. 3). При остывании олова или свинца
постепенно наклоняю блесну для того, чтобы основная тяжесть пришлась на
край блесны, противоположный отверстию для карабина. Такой метод я
применяю при поделке различных блесен, а также при переделке фабричных.
Выпуклости выбивают закругленным концом напильника, положив блесну
внешней стороной на деревяшку; их можно делать как по оси симметрии, так
и но всей площади блесны.
г. Елвбуга
В. Бородин
ЛОВЛЯ ЛУФАРЕЙ
Не каждый год можно ожидать такого массового прихода крупных лу-
фарей, каким был 1957-й. В последующие годы они к Кавказскому побережью
уже не подходили, но мелкие луфари в начале и конце лета жировали на
побережье — на участке от Адлера до мыса Пицунда.
Большие скопления луфарей наблюдаются в конце лета в районе
впадения р. Бзыби в Черное море (Цитрусовый совхоз) и в устье реки Псоу (Ле-
селидзе). Ловля мелких луфарей может доставить большое удовольствие.
В месте впадения реки Псоу рыболовы обычно ловят с берега длинными
удочками на маленькую самодельную блесну, вырезанную из жести консерв--
ной банки, оснащенную на конце одним, либо двумя маленькими крючками.
Заброс приманки следует делать подальше и сразу вести ее наискосок
к берегу. За блесной при каждом забросе гонится стайка рыб, провожая ее
до самого берега. Хватает блесну чаше всего задний луфарь, перепрыгивая
через передних. При ощущении толчка, после подсечки, рыбу нужно быстро
выбросить из воды, и, если она не отцепилась сама, ее следует осторожно,
оберегая пальцы от очень острых зубов, снять с крючка.
Во время одной ловли блесна оторвалась, и мне посоветовали привязать
вместо нее пустой крючок. К моему большому удивлению, через одну-две
минуты я почувствовал толчок, и белая блестящая рыбешка запрыгала на
гальке. Ловля на пустой крючок возможна, но менее эффективна.
Хороших результатов удавалось добиться при ловле на кусочек рыбки,
обычно самого мелкого луфаря. Вырезанный из головы рыбки вместе с
нижней губой, он прочно держится на крючке. Такую насадику луфари хватают
безотказно.
Любителям ловли карпа можно порекомендовать места в камышах у
левого берега Бзыби на расстоянии 100—200 метров от устья и на левом берегу
реки Псоу в заливе при впадении ее в море. В этом же заливе можно с
успехом ловить и голавлей.
г. Днепропетровск
Ю. Прочь
БЛЕСНЫ ИЗ АЛЮМИНИЯ
Из алюминия особенно удачно получаются серебристые блесны. Кроме
того, он имеет массу достоинств: его не трудно приобрести, он легко
обрабатывается и, хорошо отполированный, почти ничем не отличается от никеля
и серебра. Правда, он легок. Но это не столь уж серьезная помеха: блесну
легко утяжелить. Такие блесны я применяю с успехом уже несколько лет.
Делаются они несложно. После того как заготовка для блесны отштам-

пована, опилена напильником и отполирована, к ней на вогнутую часть при
помощи алюминиевых заклепок приклепывается свинцовая пластинка. При
этом вес блесны можно регулировать, изменяя размеры свинцовой пластинки.
У вращающихся блесен пластинка прикрепляется в нижней части — у
крючков; у колеблющихся блесен, близких по форме к блесне «Уральская»,— на
среднюю часть. Для уменьшения сопротивления блесны в воде заклепки
заделываются впотай, а края свинцовой пластинки обрезаются ножом так,
чтобы они не выступали за обрез блесны. После прикрепления пластинки
выпуклая сторона блесны зачищается и полируется, свинцовая пластинка
окрашивается.
Опыт показал, что блесны из алюминия не менее уловисты, нежели
изготовленные из других металлов и сплавов. Однако, побывав в воде, блесны
несколько тускнеют. Накануне ловли их необходимо слегка полировать
суконной ветошью. При ловле в светлой воде и в солнечную погоду даже
тусклые блесны из алюминия дают неплохие уловы.
Псковская обл.
В. Куланин
СНАСТОЧКА
Многолетние наблюдения подтверждают, что малоопытные спиннингисты
при ловле хищных рыб очень редко пользуются снасточкой с посаженной на
нее мертвой рыбкой. Происходит это лишь потому, что большинство
конструкций снасточек имеет ряд недостатков.
Многие снасточки требуют сложного крепления рыбки. В других
случаях крепление рыбки связано с большой потерей времени в период ловли,
когда подчас дороги даже секунды. Снасточка же, оснащенная мертвой
рыбкой, особенно в июне и июле, имеет преимущество по сравнению с
блесной: улов со снасточкой значительно повышается.
Я не без успеха пользуюсь своей
снасточкой в течение нескольких лет
при ловле щуки в закрытых и
полупроточных водоемах. Она очень прочна,
надежно держит рыбку и почти не
требует времени на смену и крепление
рыбки во время ловли. Снасточка
состоит из двух частей. Головная часть
представляет собой двойник - булавку,
который можно приобрести в рыбо-
Ь ^> U
9
Рис. 2 Рис. Э
ловном отделе спортивных магазинов. Двойники-булавки продаются
различных размеров, в зависимости от номера крючков (двойников). Я
пользуюсь двойником-булавкой № 7—8,5 с коваными крючками.
Двойник-булавку легко сделать самому при помощи круглогубцев из
стальной проволоки диаметром 0,4—0,5 мм (рис. 1). После чего к ней
припаивается двойник.
Перед спайкой двойника с булавкой-застежкой в колечко головки
двойника, сверху, заводится изгиб защелки булавки. Колечко головки двойника
после спайки должно располагаться горизонтально. Крючки двойника
припаиваются так, чтобы угол между ними составлял 120—150°. Жала крючков
направлены в стороны и вверх. В общем виде двойник-булавка выглядит
следующим образом (рис. 2).

Рис. 4
Хвостовая часть снасточки представляет собой отдельный поводок,
сделанный из мягкой проволоки диаметром 0,4—0,5 мм. с глухими колечками
на концах. Одним из колечек наглухо крепится тройник (рис. 3).
Длина хвостовой части снасточки вместе с тройником делается в
зависимости от длины рыбки, употребляемой для посадки на снасточку. Перед
ловлей снасточка собирается. Для
этого колечко хвостовой части
снасточки надевается на иголку
двойника-булавки до изгиба
(рис. 4).
После этого иголка двойника-
булавки вводится наискосок в
голову рыбки у первого позвонка и
выводится в рот, прошивая
нижнюю губу. Изгиб
булавки-застежки продавливается пальцем через
верхнюю и нижнюю губу рыбки
и застегивается иголкой, конец
которой слегка отгибается вниз.
После этого тройник
оттягивается, хвостовая часть рыбки
немного изгибается и в ее бок
втыкается один из крючков
тройника. В колечко двойника головной
части снасточки закрепляется двусторонняя застежка, к которой
крепится леса (рис. 5).
На ловле желательно иметь с собою две-три снасточки разных размеров
для рыбок разной величины. Снасточки подобной конструкции, но меньших
размеров можно с успехом использовать для посадки на них крупного малька
для ловли окуня. При ловле я не пользуюсь грузилом, так как вес самой
рыбки вполне достаточен для удачного заброса.
Дли того чтобы рыбка быстрее тонула, после насадки ее на снасточку
у нее надо толстой иглой проколоть воздушный пузырь.
г* Ленинград
Д. Белътако*
ИЗ НАБЛЮДЕНИИ РЫБОЛОВА
В феврале я ловил окуней в водоеме Унава (Киевская область, г. Фас-
тов) на мормышку. Несмотря на благоприятную погоду — день был
пасмурный, теплый, а клев был плохой,- я поймал всего несколько окуньков.
В поисках более уловистого места я наткнулся на две лунки с очень
прозрачной водой, какую приходится встречать только в северных горных
реках: на глубине двух метров были отчетливо видны малейшие
неровности дна.
Опустив мормышку — красного клопика — с насадкой двух мотылей,
я лег на лед и стал наблюдать за ее движениями в воде. Через несколько
минут подошла стайка окуней. Одна из рыб сразу же схватила уходящую
вверх мормышку и оказалась на льду. Каково же было мое удивление, когда
на вновь опущенную мормышку со свежими мотылями окуни не обратили
никакого внимания. Они кружились вокруг нее, но не клевали:
разнообразная игра мормышки их не прельщала. Тогда я распустил с мотовилец
второй удочки лесу с мормышкой той же формы, но желтого цвета и,
насадив мотыля, опустил ее в воду... И тут же сразу клюнул окунь.
Лунка была большая, и мне, лежа на льду, хорошо были видны
кружащиеся окуни.
154

Снова опустил желтую мормышку с мотылем и опять увидел
безразличное отношение к ней окуней. Но стоило мне вынуть желтую мормышку и
опустить красную, как последовала поклевка. И так, меняя цвета
мормышек, я поймал более двадцати окуней, причем на каждую всегда была лишь
одна поклевка.
Через несколько дней на том же водоеме Унава, но уже на глубине
около трех метров я поймал трехсотграммового окуня. Поймал, и вновь
наступило затишье... Только я сменил мормышку по цвету — и сразу
поклевка... И на этот раз я снова стал так же ловить.
На следующий год на водоеме Кривое в Житомирской области в январе
и феврале мне пришлось еще не раз убедиться, что чередование цветных
мормышек всегда обеспечивало хороший улов, в то время как другие
рыболовы не имели успеха. Причем при ловле в водоеме Кривое, в отличие от
Унавы, вода не была такой прозрачной.
Я объясняю это явление следующим: очевидно, период, когда рыба
брала не жадно, был «глухим» временем, а вот быстрая смена цвета на
мормышках возбуждала жадность у рыб, и они энергично хватали приманку...
г* Фвстов
А. Никифоров
УДАЧА
Случалось ли вам слышать: «Июнь — на рыбу плюнь»?
Но не везде июнь одинаков. Ведь где-то на севере нюнь еще гремит
талыми водами и улыбается подснежниками. Но у нас, на Украине, в июне
уже тепло, повсюду в полную силу зелень, вода прогрелась до дна и водоемы
покрылись водорослями. А рыба затихла; даже самые отчаянные хищники
и те в июне смирнеют. И не раз увидишь: стоит в лопухах щука, а рядом
с нею плотва, красноперка и горбатый окунишка вместе с ними — ну как
равные! Бока у всех выпирают — сыты. Потому и не падка рыба в июне даже
на сдобренную анисовым маслом пшенную нашу...
Есть у нас озеро Мелкая Ледань. В нем много карася и линя Но
ловить там рыбу нельзя: мешает резак — трава, напоминающая по виду
столетник, листья, как пики, торчат в разные стороны и все в бугорках. На
каждом бугорке — шило, а края — как лезвия, попробуй возьми! И живуча
эта трава, как репей. Мелкая Ледань так зарастает резаком, что даже
лягушке и той негде выглянуть А карасю да линю раздолье: резак сверху,
они внизу.
Собрался я как-то в середине июня половить рыбу на Глубокую Ледань.
Взял приманку: пиявок, белый хлеб, сальника, конопляный жмых и что-то
еще.
Подошел к озеру и увидел: в резаке копались двое. Узнал их. Одни
из Брусилова — Матвеич, другой — хромой Степан с хутора Борки.
Степан таскал солдатский котелок и метровый кусок марли, а Матвеич
аккуратно сводил листья резака в кучу, сжимал вершинки в кулак и
поднимал все гнездо над водой. Потом отворачивал каждую колючую пику и
потихоньку тряс над марлей. Руки у обоих были исцарапаны...
Матвеич узнал меня, тряхнул бородой, засмеялся:
— Что, говоришь, делаем? Да вот, чертей ловим! Подожди малость,
вылезем, расскажем.
Я присел, подождал, пока они на перекур вылезли.
Матвеич вымыл руки, вытер их об рубаху, потом взял у Степана
котелок, осторожно приоткрыл крышку.
— Вот смотри,— заговорил он,— ишь, как носятся! Черти...
Я увидел в воде обыкновенных стрекоз, только почти без крыльев. Ноги
у них были поджаты к туловищу, и метались они в воде —трудно уследить.
Матвеич вытер пот со лба и сказал:

— Вот эти твари живут между листьями резака; одна штука на сотню
кустов. Умные люди называют их личинкой стрекозы. Ловить их трудно
Зато окунь на них берет в любое время...
Я давно знал Матвеича — говорил он всерьез. После перекура я снял
сапоги и тоже полез в воду. Теперь мы ловили личинок втроем. Через час,
изрядно исколовшись о резак, мы уже сушились на берегу. Потом ловили
рыбу.
— Вот смотри,— показывал Матвеич, осторожно насаживая личинку
за спинку на крючок. Пододвинув грузило из трех дробинок сантиметров
на пятнадцать выше крючка и установив большой поплавок из гусиного
пера, он забросил насадку в оконце среди растений. В воде личинка чуть
затихла, потом медленно поплыла, но, почувствовав сопротивление, резко
стала бросаться из стороны в сторону. Такого танца даже спящий окунь
не выдержит — проснется. Для ловли окуня это и надо... Понял?
Мы отъехали в лодке подальше от берега и стали на якорь. Ловили
не больше часа. За это время я поймал десять окуней, каждый по полкило...
г. Чернигов
Ю. Коионенко
О ЛОВЛЕ СУДАКА НА МОРМЫШКУ
Ловля рыбы на мормышку известна давно. Мормышка считается
зимней приманкой и используется при отвесной подледной ловле окуней и
других рыб.
В последнее время в печати начали появляться сообщения об успешном
применении мормышки и летом в сочетании с поплавочной удочкой, и в
частности о ловле на мормышку судака.
Размеры в мм
У нас в Дубоссарах, на Днестре, судачья мормышка уже получила
признание.
Судачьи мормышки отличаются от обычных размерами, формой, а
также способом крепления к леске. Изготовлять их можно по-разному, но
лучше всего следующим способом:
В небольшом куске сухой простроганной сосновой доски перочинным
ножом тщательно вырезается углубление, похожее на половинку
разрезанной вдоль груши, оливки или ромбика. Длина формочки не должна
превышать 3Д длины цевья крючка № 10 или № 12. Затем горячим паяльником
отрезается кусочек олова или припоя и в расплавленном виде скатывается
в формочку. Количество припоя берется с таким расчетом, чтобы он высту-
156

пал над доской небольшой выпуклостью (рис. 2). Крючок с луженым цевьем
накладывается на формочку и топится в расплавленном припое. Крючок
следует накладывать так, чтобы ушко слегка выходило за край формочки,
за него будет крепиться леска. После остывания припоя мормышка готова.
Для крючков с коротким цевьем лучше подходит грушевидная форма
мормышки, а для длинноцевьевых — оливкообразная. Мормышкам можно
придавать различную форму. Однако в любом случае следует
придерживаться размеров, указанных на рис. 1.
Если цевье крючка слишком укорочено и невозможно выпустить ушко
наружу, то цевье следует полностью впаять в мормышку и тонкой иглой
проколоть дырочку, пока не застыло
олово (рис. 2). Когда олово остынет, иголка
легко извлекается.
В судачьих мормышках не следует
прокалывать дырочки посередине, как это
делается в обычных мормышках. При
дальних забросах приманка с креплением по
центру идет боком, и хотя судаком
схватывается так же охотно, количество сходов
значительно увеличивается.
Для окрашивания мормышек я
применяю бронзовую краску, а также красную
и желтую быстро сохнущую нитрокраску.
Годится для этой цели и красный
маникюрный лак.
Красить мормышки можно полностью и частично. При частичной
окраске краска наносится на нижнюю часть приманки, а верхняя зачищается
ножиком до зеркального блеска. При полном покрытии мормышка
окрашивается в один или два тона. Красиво оформленная приманка радует глаз
рыболова и дает хорошие результаты. Но возможно применение и
неокрашенных мормышек. Ведь судаков, в основном, привлекает не цвет и не сама
мормышка, а аппетитно извивающиеся на крючке черви.
Черви для судачьих мормышек годятся любые и любых размеров.
Выползков насаживают на крючок по одному или по два, прокалывая посере-
не. Более мелких червей надевают по три-четыре штуки так, чтобы они
свисали как можно длиннее. Любую мормышку с короткими червями судак
берет весьма неохотно.
Не малое значение в успешной ловле судака на мормышку имеет выбор
участка реки в зависимости от времени года, а также техника проводки
приманки, которая во многом зависит от качества применяемой снасти.
Очень удобен для этой цели миниатюрный одноручный спиннинг. Сделать
его не трудно. Берется полутораметровый отрезок хорошего бамбука,
вершинка которого должна быть вдвое тоньше карандаша. Удилище
оборудуется пятью пропускными кольцами, которые можно сделать из английских
булавок (рис. 3).
Кольца следует располагать почаще друг к другу, особенно к вершинке
удилища, во избежание его поломки при вываживании крупной рыбы.
Приматывать кольца можно любыми нитками, но лучше шелковыми, после
чего обмотку желательно покрыть лаком или олифой.
Необходима и легкая проволочная катушка. Она должна без всякой
вибрации очень легко вращаться. Судачья мормышка весит очень мало, и
лишь хороший ход катушки может обеспечить заброс ее на расстояние до
25 м. Крепить катушку к удилищу проще всего изоляционной лентой, но
можно и специальными колечками из белой жести. Теперь остается
намотать на катушку 100 м лески 0,3—0,35 мм, привязать к ней мормышку и
снасть готова.
Выбор места ловли зависит от времени дня и года. Раньше я считал, что
судак успешно ловится на мормышку только весной. Я убедился, что осенью
клев не уступает весеннему. Летом клев ослабевает, но мормышка прино-
157

Рис. 3
сит больше успеха, чем любая из многих известных мне искусственных
приманок.
Ранней весной и поздней осенью я ищу судаков на самых тихих и
глубоких участках реки или в непосредственной близости от них. Наличие в таких
местах на дне камней, свай, топляка и прочего значительно влияет на успех
ловли.
Многие считают судака зоревой рыбой, но я придерживаюсь иного
мнения.
Весной и осенью судак с успехом ловится на мормышку, весь день и
даже с 10 до 14 часов лучше, чем утром и вечером. Летом же лучшими часами
ловли следует считать утренние и
вечерние, но это не значит, что дневной клев
совсем отсутствует.
Состояние погоды на клев не
влияет. В холодный осенний дождь, в
теплые весенние дни, а также при
несильном ветре и безветрии я часами
просиживал в лодке и всегда возвращался
домой с хорошим уловом. И лишь в
сильный ветер из-за невозможности
уследить за поведением мормышки и
поклевками результаты резко снижались.
Насколько охотно судак берет на
мормышку, говорит хотя бы такой
случай. Как-то осенью уровень Днестра
сильно понизился, а вода стала очень
прозрачна. Установив лодку недалеко
от берега, я, отчетливо просматривая
трехметровую толщу воды вместе с
дном, стал сомневаться в успехе
ловли... При проводке приманки я отчетливо видел и леску на всем ее
протяжении, и блестящую мормышку с червяками, двигавшуюся у самого дна.
Думаю, что и судаки не хуже меня видели и лодку, и низко свисавшее над
водой желтое удилище. И тем не менее, пренебрегая явной опасностью,
они жадно хватали мормышку, вылетая из-за камней и коряг.
Весной с потеплением воды судаки выходят из зимовальных ям и на
протяжении всего дня активно разыскивают корм. Часто их можно
обнаружить вблизи берегов, где есть небольшое течение, а глубина — три-четыре
метра. Судаки любят и места впадения в реку небольших речушек,
ручейков и мутных вешних потоков, приносящих разнообразный корм. Ловля
на мормышку в таких местах приносит успех в любое время дня.
В жаркую летнюю пору, утром и вечером, судаки активно охотятся
за мелкой рыбешкой на быстринах, а днем отдыхают в тихих уголках, но,
как правило, недалеко от районов своих кормежек. В пасмурную погоду
судаки и днем совершают набеги на резвящуюся уклейку. Летом в
зависимости от времени дня я ловлю судаков как в местах их кормежки, так и
в местах их отдыха.
Успех ловли на мормышку во многом зависит от техники ее проводки.
В местах, где отсутствует течение, я ловлю следующим образом: взмахом
удилища мормышка забрасывается в любом направлении, но как можно
дальше от лодки. Когда она упадет на воду, с катушки стягивается леса,
что дает возможность мормышке более вертикально опускаться ко дну.
Этим выигрывается лишний метр расстояния. Когда мормышка достигнет
дна, удилище следует наклонить к воде и выбрать весь провис лесы до легкого
натяжения. Затем плавным движением удилище приподымается вверх на
50 — 70 см и в таком положении задерживается, пока мормышка не завершит
медленный проплыв у самого дна. Конец проплыва определяется по
легкому провисанию лесы. Затем снова следует приподнять удилище выше
на 50 — 70 см и снова задержать до окончании проплыва приманки. Когда же
158

рука отойдет назад до предела, удилище опять склоняется к воде, излишек
лесы выбирается и т. д.
Обычно за один заброс удается осуществить 8—12 коротких проплывов
мормышки. Схема проплывов показана на рис. 4.
Чаще всего судак клюет в момент движения мормышки у самого дна.
При этом по лесе передается сигнал в виде короткого толчка, после которого
моментально надо делать подсечку. Не будет лишним, если подсечку
повторить и при начале вываживания рыбы. Пасть судака костиста и суха, и
первая подсечка не всегда бывает надежной. Об этом особенно нужно помнить,
когда поклевка произошла при высоко поднятом удилище и отведенной до
предела назад руке. После первой подсчеки при перехвате удилища из руки
в руку, а также при вываживании рыбы не следует ослаблять лесу. Не реко-
Рмс 4
мендуется слишком поспешно тащить рыбу к лодке. Тонкая леса может не
выдержать перегрузки. При умелом вываживании леса 0,3 мм практически
выдерживает сопротивление судака любого веса. Брать рыбу из воды лучше
всего подсачком.
На небольшом течении техника ловли несколько меняется. Лодка
ставится на якорь параллельно берегу, в мормышка забрасывается только
против течения и как можно дальше. Леса также стягивается с катушки, пока
приманка не ляжет на дно. Течение помогает проплыву мормышки, оно давит
на лесу и, выгнув ее, тихо тащит мормышку по дну. Легкое подергивание
удилища придает приманке большую привлекательность, и ее чаще хватает
судак. С приближением мормышки к лодке выгиб лесы увеличивается, поэтому
лесу следует подматывать на катушку; чем меньше дуга, тем успешнее
подсечка при хватке рыбы.
Умение правой рукой одновременно держать удилище и вращать
катушку — верный залог успеха. Делать это следует так: четыре пальца в
захват сжимают удилище, а пятый периодически ударяет по ребру барабан
катушки, заставляя ее вращаться в нужном направлении (рис. 5). Когда
мормышка минует лодку, количество поклевок значительно снижается. Проводку
необходимо делать вдоль обоих бортов лодки. Поклевка судака при таком
способе ловли передается на удилище значительно слабее, чем при ловле на
тихой воде, —сказывается большой выгиб лесы. Поэтому подсечку следует
делать при малейшем подозрении на поклевку, а также при ощущении
тяжести на лесе в момент подергивания удилищем.
159

Отсутствие судаков летом в местах, где они держатся весной и осенью,
заставило меня однажды искать их на сильном течении. Вот как это было. С
трудом заякорил я лодку на пенящейся струе и взмахнул удилищем. Но даже
далеко заброшенную приманку течение тотчас вынесло за корму, не давая ей
опуститься ко дну. Несколько раз менял я мормышки, подбирая самые
тяжелые, ставил дополнительное грузило, но все оставалось по-прежнему.
Неудача сменялась неудачей. Пробовал отпускать мормышку и за корму, но
получалось еще хуже, приманка плыла поверху. Наконец я отложил удилище и
полез в карман за папиросой. «Покурю, а потом сменю место ловли»,—
подумал я. От толчка мормышка вылетела за борт, и, уже прикуривая, я увидел,
как медленно начала вращаться катушка, сбрасывая уносимую течением лесу.
Я не остановил вращения катушки и смотрел за корму вслед убегающей
мормышке. Метров десять она неслась почти поверху, а затем стала медленно
уходить под воду. Катушка вращалась до тех пор, пока не был включен тормоз.
И вдруг кончик удилища дрогнул,
Рис. 5
Теперь летом я часто ловлю в таких местах, применяя те же мормышки, что
И на тихом течении. Лесу отпускаю на 50—60 м, пока приманка не коснется
дна. Этот момент определяется по легкому ослаблению лесы. Затем
прекратив отпускать лесу, начинаю плавно передвигать удилище, то подтягивая
приманку на метр-полтора против течения, то отпуская ее. Во время
таких движений начинает клевать судак. При малейшем ощущении
сопротивления лесы подсекать надо твердо и широко.
Нередко на мормышку ловятся и другие рыбы: усач, голавль, жерех и
окунь. О последнем следует сказать, что при всех вышеописанных способах
ловли он частый гость на крючке мормышки. Крупные окуни — от полкило и
выше — энергично, с хорошим стуком берут мормышку во время ее
проплыва. Более мелкие окуни чаще хватают приманку после ее оседания на дно.
Вот почему иногда следует задерживать мормышку на дне после очередного
проплыва. Тем, кто захочет ловить на сильном течении, надо учитывать, что
рыбалка в таких местах связана с некоторым риском, и поэтому будьте весьма
осторожны, в особенности при малых размерах лодки. Якорь опускайте только
с носа лодки и ни в коем случае не крепите веревку посредине борта, за
уключину или сиденье. Имейте всегда под руками острый нож, чтобы
освободиться от якоря в критический момент.
Судаков можно ловить и с берега двуручным спиннинговым удилищем,
применяя плавучую мормышку.
Из кусочка мелкопористого пенопласта или пробки вырежьте ножом и
тщательно отшлифуйте напильником слегка продолговатую бусинку величиной
с вишню. Прожгите слегка нагретой проволочкой в бусинке сквозное
отверстие, азатем окрасьте ее бронзовой или алюминиевой краской, разведенной
на олифе. После высыхания краски наденьте бусинку на лесу 0,3—0,4 мм и
привяжите к лесе крючок № 10 с коротким цевьем. Затем сдвиньте бусинку
вниз и легким нажимом введите в нее цевье крючка до половины. Плавучая

мормышка готова. Потом подвяжите к лесе в 50 — 60 см от бусинки небольшое
грузило на отдельной поводке (рис. 6).
На плавучую мормышку ловите следующим образом: забросьте приманку
на самое дальнее расстояние. После ее осадки на дно вращайте катушку в
таком темпе, чтобы грузило все время ползло бы по дну. При этом бусинка с
червями на крючке будет плыть над дном на расстоянии длины поводка и
непременно соблазнит первого встречного судака. Можно увеличить соблазн,
если временами прекращать вращение катушки и слегка подергивать
удилищем. После подсечки выводите рыбу быстро, чтобы поводок не запутался за
камень или корягу. При проводке плавучая мормышка не зацепляется, в то
время как с грузилом это иногда происходит, и его приходится терять.
Поэтому на поводке делайте одинарный узел: в критический момент леса лопнет в
этом месте.
Тихими лунными ночами ловля на все виды мормышек также дает
хорошие результаты. В водоемах озерного типа ловить на мормышки мне не
приходилось.
Тот, кто захочет порыбачить на мормышку, пусть сразу обзаведется
хорошо оборудованной тонкой снастью. Не выходите на рыбалку «на авось».
Помните, отвесная ловля в любом месте и на любую мормышку всегда
менее эффективна, чем ловля с проплывом. Слишком быстрые проводки также
снижают количество поклевок. Спокойно лежащую на дне мормышку, даже с
хорошими червями, судак не берет.
г. Дубоссвры
С. Протопопов
ЛОВЛЯ СУДАКА И ОКУНЯ НА „СТУК*
В альманахе «Рыболов-спортсмен» № И автор статьи «Боится ли окунь
шума» Н. Климов приходит к выводу, что окунь шума не боится. Я
подтверждаю его вывод. У нас в Калининградской области на Вислинском морском
заливе в зимнее время, особенно в конце февраля и первых числах марта,
принято ловить судака и окуня на «стук». Ловля на «стук» очень трудоемка, и на
нее обычно собираются два-три, а иногда и четыре рыболова.
Февраль, по выражению писателя Пришвина,— «весна света». И
действительно, в конце этого месяца и в первой половине марта, хотя еще и бывают
пурги и снегопады, погода стоит теплая и чувствуется стремительное
приближение весны. На подтаявшем, но все еще толстом льду морского залива
тут и там можно видеть рыболовов: кто из них поближе к берегу, тот на
мормышку с насадкой мотыля ловит плотву, а на живца— щук; кто из них
подальше от берега, те на блесну — на «стук» ловят окуня и судака.
При ловле на «стук» вырубают не круглую лунку, а продолговатую
прорубь, в которой небольшой доской, в иногда просто пешней стучат об лед.
После непродолжительного стука на блесну начинает брать крупный окунь и
судак. Местные рыболовы так объясняют подход рыбы на «стук».
Через Вислинский залив пролегает путь морских судов из Балтийского
моря в Калининград, по каналу круглый год взад и вперед проходят суда.
Они винтами «рубят» много разной рыбы, которую подбирают хищники,
движущиеся за судном. Стук доской, видимо, напоминает окуню и судаку стук и
шум судового винта: рыбы реагируют, подплывают ближе, и, встречая
блесну, охотно берут ее.
г. Калининград
И 3«к $15

Г. Петров
ИЗ ОПЫТА СПИННИНГИСТА
1. Вращающиеся блесны небольших размеров можно делать из
рефлекторов старых автомобильных фар. Вогнутая сторона латунного рефлектора —
никелированная, выпуклая — матовая. Никелевую пленку можно снять
мелкой шкуркой, получив, таким образом, заготовку с одной стороны—
желтую, с другой — белую.
Никелированную поверхность также можно
сделать матовой, потерев ее
чернильной резинкой.
Так как металл рефлектора
довольно тонкий (0,25 мм), блесны из
него очень быстро вращаются и
ловить ими следует в реках с
медленным течением и в озерах.
2. В некоторых руководствах по
РИС. 1 ловле рыбы спиннингом на
вращающихся блеснах рекомендуется
заменять дефицитные бусинки колечками из медной проволоки.
Испробовав в течение нескольких сезонов ловлю на блесны с такими
заменителями, я пришел к заключению, что клев на них значительно хуже.
Это объясняется, видимо, тем, что при вращении блесны трение металла о
металл создает звуки, отпугивающие рыбу.
Рис. 2
В ряде случаев замена блесны с колечком на такую же блесну с
бусинкой из мягкой пластмассы давала положительный результат.
3. Вот несколько замечаний о расположении передней проволочной
петельки спиннингового грузила.
Многие рыболовы не привязывают грузило глухим узлом, а
захлестывают его петлей лесы, что позволяет менять грузила не отрезая узла. У
фабричных грузил петля расположена вертикально (имеется в виду движение
грузила в воде, рис. 1).
Если захлестнуть такое грузило петлей за переднюю петельку, то в воде
оно будет двигаться боком и создаст добавочное сопротивление и лишние
колебания воды, которые будут отпугивать рыбу от блесны.
Я делаю петельку грузила в горизонтальной плоскости. В этом случае
грузило идет прямо и расположение петли позволяет до некоторой степени
регулировать глубину ведения грузила и блесны (рис. 2).
г. Тамбов
162

В. Бокаев
КАК ОТЛАКИРОВАТЬ СПИННИНГОВОЕ УДИЛИЩЕ
Покрытое хорошим лаком спиннинговое удилище не расклеивается,
меньше деформируется и дольше служит. Но как бы вы правильно его ни хранили
и бережно с ним ни обращались, даже от времени лак начинает трескаться,
трутся и расплетаются оголенные обмотки. Поэтому появляется
необходимость менять обмотку, снова производить лакировку.
Проделать эту работу несложно и под силу любому рыболову. Я хочу
поделиться опытом, основываясь на личной практике и используя совет
известного спиннингового мастера Закарпатья Н. М. Коцка.
Для лакировки удилища необходимо иметь: влагоустойчивые нитро,
поливиниловые и масляные лаки; тонкий шелк разных тонов: красный, зеленый,
желтый. Как показала практика, лучшими лаками для покрытия удилища
является нитролак, применяемый в мебельной промышленности, № 754, и № 756
нитроглифталевый, № 758 — нитробиотиновый. При отсутствии последнего
в продаже его легко изготовить самому по следующему рецепту: ацетона—
95 частей; нитроклетчатки (целлулоида) — 4 части; лак домарный — 1 часть;
или ацетона — 90 частей; нитроклетчатки — 6 частей; политуры щелочной —
4 части.
Прекрасный лак получается, если растворить органическое стекло
(плексиглас) метилметокрилатом АКР-7 (продается в аптеке для зубных протезов).
Примерный рецепт: растворитель А К Р - 7 — 97 частей, оргстекло — 2 части,
домарный лак — 1 часть (домарный лак применяется в живописи). Перед
употреблением раствор разбавить ацетоном до нужной концентрации.
Хороший лак получается, если клей БФ-2 предварительно развести
ацетоном — 1 : 20, 1 : 40.
Если отсутствуют нитрорастворители (ацетон, ацетат, бутилацетат и др.),
можно приготовить хороший масляный лак следующего состава: масло
льняное — 100 частей, свинцовый глет или белила — 2 части; состав прокипятить
20 минут, после охлаждения добавить 10 частей сырого льняного масла и
дать отстояться в течение двух-трех суток.
Доброкачественный лак можно приготовить холодным способом.
Возьмите 100 частей льняного масла, 5 частей водного раствора марганцевокислого
калия (1 : 20), смесь взбалтывается и выставляется на свет на три-пять дней.
После отстаивания верхний слой лака осторожно сливают в другой сосуд,
стараясь не взмутить осадок. При работе с нитролаками, растворителями и
при нагревании масла надо соблюдать меры противопожарной безопасности.
Лаки необходимо держать хорошо закрытыми.
Предназначенное для ремонта удилище очищают от старых обмоток,
которые осторожно срезаются ножом, а лак соскабливается. После этого
удилище зачищается мелкой стеклянной шкуркой, а затем размечается
местонахождение обмоток. Расстояние между обмотками делается по желанию.
Удилище выглядит красивым, если обмотки делать по такому расчету: на комле
расстояние между обмотками 50 мм, ширина кольца первой обмотки 5 мм,
выполнена в два цвета: по краям красный, в середине зеленый. Следующая
обмотка — 4 мм, в два цвета: по краям зеленый, в середине красный и т. д.
до конца. На тонком конце удилища расстояние между обмотками постепенно
уменьшается; цвета чередуются красный, зеленый и т. д. Лапки трубок
и колец приматываются желтым, черным или синим шелком. В связи с тем,
что способ обмотки неоднократно описывался, останавливаться на нем нет
смысла.
Петельку для затягивания концов обмотки рекомендуется изготовлять
из капроновой ЖИЛКИ, тогда затягивание будет проходить успешно и без
обрывов. Обмотки покрываются жидким нитролаком: во влажном состоянии
нити лучше уплотняются. Оставшиеся концы аккуратно обрезаются,
ворсинки заглаживаются и после просушки удилище лакируется.
н»

Покрытие лаком всегда следует производить в теплых помещениях.
Желательно покрываемый предмет и лаки подогревать. Для наводки лакового
слоя употребляются тонкие мягкие кисти. Лучшее покрытие дает нитролак.
Техника лакировки нитролаком проста. Лак наносится кистью равномерно
по всей поверхности, при этом необходимо наблюдать, чтобы не получились
подтеки и пузыри. При образовании неровностей и подтеков их растирают
и разравнивают кистью, смоченной в ацетоне. Эту операцию повторяют
несколько раз. После высыхания первого слоя нанесенного лака (примерно
через 50—60 мин.) наводится второй слой, а после его высыхания — третий.
Оставьте сохнуть удилище на сутки и повторите те же операции. Обычно
достаточно трех таких приемов, чтобы обмотки сгладились с общим слоем лака.
Для придания нанесенному слою блеска производится полировка ацетоном,
для чего поверхность протирается тампоном из марли или разглаживается
мягкой кистью, обильно смоченными в ацетоне. Полировку можно повторять
несколько раз после высыхания каждого слоя: при этом сглаживаются
неровности и шероховатости, поверхность становится гладкой с стекловидным
блеском.
Таким же способом лакировки можно заделывать царапины и
повреждения отдельных частей удилища. Для этого старый слой в местах ремонта
размачивается ацетоном и заделывается более густым лаком. Лакировка
масляным лаком производится мягкими кистями. Лак наводится тонким
ровным слоем. После просушки первого слоя, которая обычно длится в течение
трех суток, наносится следующее покрытие. Так повторяется до трех-четырех
раз.
В. Изноем
САМОДЕЛЬНЫЙ ФУТЛЯР ДЛЯ БЕЗЫНЕРЦИОННОЙ
КАТУШКИ „КБС"
Футляр для безынерционной катушки должен быть: 1) жестким,
обеспечивающим сохранность дужки лесоукладывателя; 2) «универсальным»,
позволяющим поместить в нем, помимо самой катушки, необходимые на рыбалке:
запас блесен и грузил, запасный барабан с лесой, небольшие пассатижи,
экстрактор и зевник; 3) портативным, при большом габарите катушки —
1 30x1 10x130 мм —надо уменьшить размеры футляра за счет фасонного
выступа на крышке (рис. 1); футляр можно носить на ремне через плечо.
Для изготовления футляра необходимо иметь следующие материалы:
Фанеру толщиной 3—4 мм размером 420x300 мм (чем тоньше фанера, тем легче
футляр); фанеру толщиной 1 — 1,5 мм размером 210x170 мм; клей БФ-2 и
небольшой кусочек хлопчатобумажной ткани — байки; ремешок для ношения
футляра. Стоимость футляра не превышает 1 руб. 20 коп.
Изготовить футляр несложно. Он представляет собой коробку,
разрезанную на две части. Верхняя часть является крышкой (дет. 2) с фасонным
выступом (дет. 5 и 6), куда помещается ручка катушки и часть выступа
обоймы и дужки лесоукладывателя. При этом необходимо учесть, что во время
укладки катушки в футляр должно быть соблюдено следующее условие:
дужка лесоукладывателя обязательно должна находиться в верхнем положении,
а барабан едва выступать из обоймы* и ручка располагаться вдоль ножки
* Некоторые катушки имеют конструктивные особенности и при
указанном положении дужки барабан у них выступает полностью из обоймы.
Поэтому при монтаже футляра стойку (дет. 8) необходимо отнести вправо,
придвинув к боковой стенке футляра, не увеличивая его размеров, или же
переставить ручку.
164

да* 9 крышке mmtum itm 2 Крышка иржшш смчтш
катушки. Верхнее положение дужки достигается поворотами ручки до
четырех раз, так как первые три оборота барабана не дают возможности это
сделать. Нижняя часть состоит из днища (дет. 7), двух боковых продольных
стенок (дет. 4).
Внутри футляра устроены специальные гнезда, в которых размещается
катушка (рис. 2 и 3).
Катушка своей плоской частью защитной крышки ложится на деталь 7,
с подставкой (дет. 8) и барабаном (дет. 11). Барабан имеет два выреза: для
винта и ножки катушки и двух фигурных подставок (дет. 9 и 12). Подставка
для ножки (дет. 10). Специальное отделение для запасной катушки (дет. 13
и 14). Ящичек для запасных блесен (дет. 15). В нижней части внутри футляра,
по боковым стенкам, для направления крышки приклеиваются четыре
полоски фанеры 1 — 1,5 мм размером по ширине 49 мм (дет. 16, рис. 3).
Чтобы приступить к изготовлению футляра, необходимо прежде всего
разметить детали на фанере, учтя толщину ее, и в соответствии с этим ширину

пропилов для соединительных шипов делать так, как указано на рисунках
буквой «С», остальные размеры даны в миллиметрах.
После того как детали будут выпилены, нужно произвести пробную
сборку без клея — подогнать все шипы и пропилы.
При изготовлении фигурной детали крышки и барабана необходимо
учесть, что фанера легко гнется только в одном направлении: поперек
волокон наружных слоев фанеры. Для сборки фигурного выступа применяется
приспособление (дет. 17) — две штуки, куда в прорези ребром вставляются
дет. 6 и к ним прикладывается дет. 5, промазанная клеем. Все это туго
стягивается бечевкой и сушится 8—10 час. Барабан 11, огибающий деталь 7,
делается следующим образом: фанера размягчается в горячей воде; берется
бутылочка диаметром 45 — 50 мм, вокруг нее оборачивается размягченная
фанера и туго стягивается бечевкой. В таком виде деталь сушится в течение
суток.
Если при пробной сборке ошибок не обнаружится, то боковые стенки
(дет. 3 и 4) разрезаются по пунктирной линии, указанной на рисунке, после
чего производится окончательная сборка футляра на клею. В первую
очередь склеиваются детали, расположенные внутри футляра. Для прочности
166

места соединений надо тщательно промазывать клеем БФ-2 не менее двух раз.
Можно склеивать и столярным клеем. В местах соприкосновения деталей
катушки с фанерой желательно приклеить байку. Собранный и склеенный
футляр необходимо для плотности прилегания частей туго стянуть со всех
сторон бечевкой и просушить в течение суток. Футляр рекомендуется
окрасить масляной краской или, еще лучше, оклеить дерматином. Далее
установить запоры, укрепить два ушка для карабинов ремня, и футляр готов.
г. Балашиха
JUL Муром
ЛОВЛЯ ПАЛИИ ГЛУБОКОВОДНОЙ СВЕТЯЩЕЙСЯ БЛЕСНОЙ
Очерки Ю. А. Шеманского о светящихся рыболовных приманках,
опубликованные в альманахах «Рыболов-спортсмен», вызвали большой
интерес у рыболовов.* Захотелось самим испытать этот новый оригинальный
способ ловли.
Приманки излучают зеленоватое, фосфоресцирующее свечение в темных
водах благодаря нанесенным на них вкраплениям светящегося лака, что более
привлекает рыб.
Светосоставы, необходимые для приготовления лака, вырабатывает наша
промышленность, и они продаются в магазинах, хотя, к сожалению, самих
светящихся приманок в продаже пока нет, и поэтому они еще недостаточно
применяются нашими рыболовами.
Советы, опубликованные в альманахе о том, как самому изготовить
светящийся лак, осуществить невозможно, так как необходимых химикатов
в нестоличных городах в продаже не бывает.
Отсутствие светящихся рыболовных приманок не дает возможности
тщательно изучить воздействие их на пресноводных и морских рыб в разных
условиях ловли.
Мне впервые удалось применить светящуюся блесну в Ленинграде на Неве
и поймать на нее вечером крупную щуку. Этот первый успех придал мне
уверенности, и я стал применять светящиеся блесны в ночное время. Правда,
случай с поимкой щуки еще не доказывал, что именно свечение обеспечило
успех. Щука могла выйти в погоню за двигающейся приманкой, привлеченная
не ее свечением, а создаваемыми ею колебаниями воды, которые, как известно,
рыбы хорошо и на сравнительно дальнем расстоянии ощущают. Зрение же
помогает рыбе обнаружить добычу на более близком расстоянии.
И все-таки я считаю, что в данном случае свечение сыграло свою
положительную роль, заставив рыбу не только ощутить движение приманки в воде,
но и увидеть ее в последние секунды погони. В этом еще более убедила меня
проведенная мной в Ладожском озере глубоководная ловля палии на
светящиеся приманки.
Вот как это было.
Мне удалось приобрести светящуюся пасту, изготовленную на порошке
светосостава ФКП-ОЗ-К и нитроклея БФ-2**, которой я и покрыл ряд
приманок.
Как известно, палии в определенные периоды своей жизни держатся в
этих озерах на глубине 100—150 метров. В это время этих рыб ловят только
* «Ночной лов рыбы на удочку» — кн. № 6, 1956; «Светящиеся
рыболовные приманки» — кн. № 9, 1957.
** В Ленинграде светосостав можно купить в магазине «Главхимре-
актив» (Загородный пр., 13), а клей БФ-2 продается в магазинах химтоваров.
167

удочкой, отвесным блеснением — частыми подергиваниями приманки,
вызывающими колебания воды, на которые и идут рыбы. Но эти подергивания
приманки приводят к «багрению» и калечат многих рыб. Такие способы ловли
запрещены и квалифицируются как браконьерство. Я решил, что светящиеся
блесны могли бы устранить эти недостатки и стать для ловли особенно
полезными.
Ценным качеством светящихся приманок было то, что ловля палии на
них в этих темных глубинах озера ни в одном случае не дала багрения.
Мне удалось совершить небольшое путешествие на мотоботе с
сотрудниками, выполнявшими гидрологически изыскания в некоторых особенно
глубоких местах Ладожского озера.
Во время остановок я и двое рыболовов из команды судна, свободные от
работ, ловили палию. Рыб мы находили на глубине 100—120 метров. Снасти
у каждого из нас были примерно одинаковыми: короткое спиннинговое
удилище, капроновая леска толщиной 0,9 мм и одинаковые тяжелые блесны,
называемые здесь «свирки». Разница была только в том, что на моих блеснах
были вкрапления светосостава, а на блеснах товарищей их не было. Ловля
проводилась днем, и поэтому, приподнятая над водой, моя светящаяся блесна
быстро заряжалась дневным светом и шла на глубину, в темноту, с полной
световой зарядкой.
Мои товарищи сначала относились к светящимся блеснам с недоверием и
мало надеялись на успех ловли на них, считая обыкновенные блесны более
верными. Однако уже скоро им пришлось изменить свое мнение.
Ловя в одинаковых с ними условиях, я один поймал семь палий. Мои
товарищи поймали только трех рыб, причем овладеть смогли лишь одной,
а две другие сорвались с крючков у самой поверхности воды.
Эта рыбалка с достаточной убедительностью показала, что ловля на
светящуюся блесну давала больше преимуществ.
Чем скорее светящиеся приманки получат массовое применение у наших
рыболовов, тем полней можно будет изучить их особенности, достоинства,
недостатки.
г* Ленинград
И. Андреев
ХОРОШАЯ СНАСТОЧКА
Однажды в июне я получил путевку в Приозерский санаторий,
расположенный в устье знаменитой реки Вуоксы, недалеко от Ладожского озера.
Я взял с собою спиннинг и десятка два разнообразных самодельных блесен.
Стояла жаркая ветреная погода. На Вуоксе я не видел ни одного
всплеска. По берегу взад и вперед сновали мрачные спиннингисты и
удильщики в поисках подходящих мест для ловли. Но клева не было. Даже на
ручейника рыба не брала.
Стояла тишина, и казалось, что рыба вымерла...
Но вот как-то вдвоем с товарищем мы взяли лодку и поплыли по фор-
ватеру за уходящим судном. Вскоре я поймал спиннингом на вращающуюся
блесну крупного судака, и, наверное, по чистой случайности, потому что до
обеда поклевок больше не было. Я сидел на корме и рассматривал очертания
берегов. Справа, невдалеке, в лодке сидел рыболов, я заметил, что он
двигался по небольшому кругу... и вскоре увидел, как он стал вести борьбу
с какой-то крупной рыбой. Мы остановились.
Не прошло и трех-четырех минут, как рыболов подтянул крупную
щуку, ловко подцепил ее багориком и втащил в лодку. Мы подъехали ближе
к рыболову. В лодке у неголежало несколько щук и судаков. Познакомились.
Мужчина лет пятидесяти пяти оказался местным жителем.
Мы поинтересовались, на какую блесну он ловит. Рыболов показал нам
ромбовидный кусок жести, вырезанный из консервной банки, к одному
168

концу которого проволокой был прикручен карабин, а ко второму — большой
тройник; леса толщиной в миллиметр, грузила не было, его заменял крупный
живец. Это была своеобразная самодельная снасточка: на ромбовидный
кусок жести рыболов клал живца и загибал углы... Рыболов рассказал, что
в этих местах хищная рыба чаще всего ловится на снасточку или донными
удочками на живца.
Вернувшись домой, я вспомнил примитивную снасточку карельского
рыболова и решил сделать себе такую же.
Изготавливается она из жести, тонкой латуни или меди. Предварительно
из бумаги надо вырезать выкройку (рис. \,а), а по ней заготовку из металла.
Согнуть заготовку по пунктирным линиям и запаять верхний шов, причем
шов делать не в стык, а внакладку (для этого одну сторону нужно вырезать
шире на 5 мм). Получится двусторонний конус (рис. \,б). Далее на концах
в трех местах надо просверлить трехмиллиметровым сверлом отверстия; из
трех тонких струн сплести жгутик длиной 4 см, один его конец с петлей
оставить для двойного крючка, а другой продеть снизу в отверстие, расплести
конец и загнуть. После чего надо залить их до половины расплавленным
свинцом, как показано на рис. \,б и в. Отдельные места около жгутика, на
стыках, в углах, не заполненные свинцом, запаять оловом. Далее скрутить
поводок из двух струн для тройника длиной 2,5 см и, пропустив его в отверстие
верхнего конца, запаять.
При подготовке к ловле живец головой вставляется в отверстие конуса
и укладывается на жгутик. Тройник одним из своих крючков втыкается в
живца. Для прочности можно резинкой (отрезанной от трубки или детской
соски) прижать живца к снасточке (рис. 1, д). Снарядив верхний конец
снасточки заводным кольцом с карабином, снасточку можно забрасывать в
водоем.
Большое преимущество снасточке придает заливка ее свинцом, что
избавляет от применения дополнительного грузила. Благодаря этому лучше
сохраняется живец, так как снасточка при забросе ударяется о воду только
своей нижней, тяжелой, частью, а при подмотке всегда идет крючками вверх,
что исключает зацепы. И, наконец, благодаря своей ромбовидной форме она
хорошо играет вместе с живцом.
Рис, 1
г. Хагькоа

ф. Кудрявцев
У ИСТОКА АНГАРЫ
С пуском Иркутской гидростанции резко изменился режим Ангары,
особенно в ее верхнем течении. Излюбленные места местных рыболовов —
живописные островки, каменные гряды — ушли под воду, течение ослабло,
появились водоросли. Хариус и ленок, предпочитающие быстрое течение, стали
уходить в верховья — к Байкалу, а вместо них с изумляющей быстротой
стали размножаться щука и окунь.
В субботу с двух часов дня исток Ангары, от Шаман-камня и дальше
к Байкалу, усеян лодками рыболовов. Ширина Ангары здесь около семисот
метров, глубина доходит до восьми метров. Скорость течения, несмотря на
подпор снизу, велика. Лодки у рыболовов очень хорошо сконструированы —
они легки на ходу, устойчивы, крепки (шпангоуты из уголка 20x20 мм,
скрепленные с обшивкой оцинкованными болтами), имеют в кормовой части садок.
Стопор
Линии
оерузки
'Дюралевая
трубочка
Грузило—— л
Петелька
4*0ф+о.$лш
4*0.22-цг*мм
I Дробинка Н*ё
д Соединитель"
т ный нсробин
V
Рис. 2
Вызывают восхищение миниатюрные лебедки дли выбирания якоря, с тонким
стальным тросиком и блочком в носовой части, удобно установленные на
сиденье. Вес лебедки 1,5—2,0 кг. Без этих лебедок на рыбалку не выезжают.
Обычным якорем здесь не пользуются, так как при сильно каменистом дне он
неудобен. Его заменяют пакетом из трех-четырех непригодных для дела
железнодорожных подкладок, скрепленных двумя-тремя костылями:
выступающие костыли цепко входят в дно и в то же время легко освобождаются от
зацепов при выбирании якоря.
Удилище применяется самодельное из бамбука, прочное, но не грубое,
длиной 3,5—4 м. Для баланса и удобного закрепления катушки рукоятку
делают березовую, точеную, с переходом к бамбуковой части из стальной или
дюралевой трубки. На удилище нет пропускных колец: их считают
ненужными; на конце укрепляют только тюльпанчик с внутренним диаметром около
20 мм.
Это объясняется тем, что рыбу здесь ловят круглый год, зимой же кольца
быстро обмерзают, а при сравнительно большом диаметре тюльпанчика леска
170

сама скалывает намерзающий лед. Для ловли хариуса применяется катушка
с барабаном диаметром 16 см, она довольно прочна и сравнительно свободно
вращается на оси. Катушка вмещает около 150 м лесы толщиной 0,5-0,6 мм.
Поплавок из пробки или пенопласта — скользящий, внутри имеет
дюралевую трубочку диаметром 2—4 мм, в которой проходит выструганный из
бамбука стержень, возвышающийся над поплавком на 70—80 мм, с пробковым
или пенопластовым наконечником, общая длина поплавка около 17 см
(рис. 1).
Огрузка поплавка имеет первостепенное значение. Поплавок должен
быть почти весь в воде; над водой остается только незначительная часть его
и удлиненный стержень с наконечником.
Представляет интерес набор грузил на поводке длиной 1,2—1,5 м, так
называемый «настрой». Он состоит из поводка с 12—15 грузилами. Первое
из них в виде оливки с двумя петельками, весом около 20 г и последнее —
из дробинки № 6; общий вес всего настроя 60 — 65 г (рис. 2).
Поводок состоит из двух частей: верхней, длиной 70 — 80 см и нижней —
50—70 см, соединяющихся карабинчиком. Толщина верхней части поводка
может быть 0,4—0,5 мм, к толщине нижней части его предъявляются особые
требования: поводок должен быть очень прочным, но не толще 0,26 мм, лучше,
если 0,22 мм, так как уже при поводке 0,3 мм клев почти пропадает и ловится
лишь мелкий хариус. Поводок красят в зеленый цвет, лучшей краской
считается бриллиантовая зелень, разведенная в горячей воде. Грузила настроя
должны быть темными и не блестеть, для этого их красят черным лаком.
Некоторые рыболовы обматывают крючок тонкой красной шерстинкой. При
очень прозрачной ангарской воде это имеет большое значение. Крючками
обычной формы здесь не пользуются; их отпускают и придают им более резко
изогнутую форму и закаляют вновь.
Основными насадками при ловле хариуса являются луговые черви,
выдержанные в течение 2 — 3 дней во влажном мху или пакле, кузнечики,
искусственные мушки и искусственный червяк. Обыкновенный земляной и красный
червь не применяются. Поскольку луговой червь имеет бледно-красный цвет,
его здесь подкрашивают в красно-малиновый цвет.
Червя насаживают таким образом, чтобы его нижний конец чуть-чуть
закрывал жало крючка (2 — 3 мм); если червяк длинный, то его либо обрывают,
либо пропускают вверх по поводку. Если насадить целого, но свободно
свисающего червя, то на быстром течении нижняя часть поводке перекручивается
и хорошей проводки не получается.
Недавно стали широко применять искусственного червяка.
Изготавливается он из прозрачной изоляции телефонного провода, размягченной в
ацетоне, предварительно закрашенном красно-малиновым цветом. Перед
сушкой искусственного червя его верхний конец (расположенный на поводке)
обертывается тонкой проволочкой, которая снимается после просушки,
оставляя довольно удачную имитацию «головки» червя.
На целого кузнечике в этих местах не ловят,— его разрезают на две
части и подсаживают к мушке. Важно, чтобы кузнечики были к моменту ловли
живыми и не изменили бы своего цвета.
Основной же насадкой все-таки считаются искусственные мушки. Мушки
изготавливаются иркутскими рыболовами с особым искусством (ими даже
заинтересовались английские рыболовы), с учетом времени года, когда на
Байкала течение начинает выносить насекомых, расцветка и форма которых
выявлены в результате длительных наблюдений. Искусственную мушку
изготавливают, принимая во внимание изменение ее цвета в воде, освещенность
реки в разное время дня, особенности дна и берега, прозрачность воды и т. п.
Описание «процесса» изготовления мушки требует обширной статьи. Так,
например, рыболов должен иметь крючки, иголку, цветные нитки,
разноцветную шерсть, черный и окрашенный в оранжевый цвет конский волос,
белую хлопчатобумажную ткань, золотую и серебряную мишуру, кусок
барсучьей шкурки и многое, многое другое. Настоящих мастеров,
изготавливающих мушки, немного, и их мушки ценятся очень высоко.

Во время ловли лодки ставят на якорь вдоль течения одну рядом с
другой, в одну линию поперек реки; ряд от ряда должен отстоять не ближе чем
на 15 м, то есть на длину проводки. Поставив лодку на якорь и насадив червя
или мушку, настрой забрасывается влево или вправо от лодки (иногда он
спускается возле лодки или забрасывается вверх по течению). Настрой тянет
насадку ко дну, леса, проходя через скользящий поплавок, останавливается
на стопоре, регулирующем глубину, поплавок становится вертикально, и с
этого момента начинается проводка.
Насадка должна проходить у самого дна; поклевки обычно начинаются
после двадцатиметрового проплыва поплавка: хариус, видимо, подходить
близко к лодке боится. Указанной снастью с успехом ловят и с берега,
забрасывая настрой на 30—40 м.
При хорошей огрузке поплавка поклевка видна довольно хорошо на всем
пути его проплыва. Поклевка бывает разная, чаще хариус сразу топит
поплавок, но иногда крупный хариус берет очень осторожно, и поплавок лишь
чуть заметно качнется из стороны в сторону; заметить такую поклевку,
особенно когда поверхность воды не гладкая, может только опытный рыболов.
Подсечке должна быть мгновенной и делаться в момент начала погружения
поплавка.
Определение глубины в месте ловли имеет решающее значение. Сделать
это на глаз на Ангаре почти невозможно. Лично я, впервые став на якорь и
определив глубину на глаз, установил стопор поплавка на отметке 3,5 м.
После десятка пустых проводок пришлось постепенно увеличить глубину более
чем в два раза; как выяснилось потом, глубина здесь была 7,8 м. Во всяком
деле есть свои тонкости: прежде чем вставать на якорь и начинать ловлю, надо
спуститься по течению и промерить глубину.
Отрадно, что Рыбоохрана разрешает ловить хариуса с лодок только
четыре раза в месяц — с двух часов дня в субботу и весь день в воскресенье,
с берега можно ловить в любое время. Рыбнадзор штрафует тех, кто начал
ловлю ранее двух часов в субботу, а также и тех, кто ловит мелкого хариуса-
до 18 см (измерение, от жаберной крышки до жирового плавника).
В истоке Ангары ловится также ленок, попадаются рыбы весом два-три
килограмма, то есть в три раза больше хариуса. Лучшее время ловли —
утром и вечером, на червя и искусственную муху. Ловля ленка требует еще
большего искусства, нежели хариус.
Кроме истока Ангары, хариуса и, особенно, ленка ловят в нижнем бьефе
Ангары у самого Иркутска. Но, по наблюдениям местных рыболовов, рыба
здесь голодает и очень плохо упитанна, так как плотина задерживает всю
обильную пищу, приносимую из Байкала.
г. Иркутск
А Селтохин
ОЛОВЯННЫЕ МОРМЫШКИ
Опыт подледной ловли на оловянные мормышки в водоемах Подмосковья
показал, что они более добычливы, чем свинцовые. Олово по сравнению
со свинцом более стойко к окислению. Поэтому хорошо отполированные
оловянные мормышки, изготовленные на медной, латунной или серебряной
фольге, на долгое время сохраняют свой естественный блеск, хорошо
привлекающий рыбу.
При достаточной сноровке каждый рыболов за 3—4 часа может
изготовить 5 — 8 отличных мормышек. Для этого необходимо иметь следующий
инструмент и приспособления: станочек, электрический паяльник, ножницы,
нож, плоский или трехгранный надфиль, плоскогубцы, тисочки, специальные
пуансончики, свинцовую или деревянную пластину-матрицу. В качестве
материалов используются: паяльное олово, медная, латунная или серебряная
172

фольга, рыболовные крючки № 2,5 — 3, канифоль, травленая соляная кислота,
наждачная бумага, легкая полировочная паста для металла.
Станочек изготавливается из листовой латуни (меди) толщиной 2—2,5 мм
или листа мягкого алюминия той же толщины. «Развертка» станины станочка и
его размеры приведены на рис. 1. Для облегчения разметки рекомендуется
вначале размеры развертки нанести на тонкий лист чистой (нелинованной)
бумаги; изготовленную выкройку в нескольких точках наклеить на зачищен-
Плюс 10мм-при изготовтнаи из алюминия
Рис. 1
ный лист латуни или алюминия. Затем карандашом, чертилкой или большой
иглой, обводя выкройку по ее границам, перенести чертеж на лист металла.
Вырубка «развертки» станины станочка производится хорошо отточенным
зубилом на ровной поверхности достаточно тяжелой стальной плиты, куске
рельса, двутавра и т. д. После вырубки заготовка обрабатывается
напильником, оработку приливов «б» и «в» лучше производить после загибки, как
показано на рис. 2. Отверстия под винт-зажим 1 крючка и винт-зажим 3
фольги сверлятся сверлом диаметром 3 мм и нарезаются метчиком под резьбу
М-3 (винты под эту резьбу можно легко достать у электриков). Отверстие 6
для выхода иглы, устанавливаемой в направляющей опоре 4, также проделы-
вается сверлом 3 мм и распиливается на эллипс круглым надфилем (можно
оставить это отверстие круглым).

Обработанная «развертка» загибается так, чтобы стенд принял форму,
показанную на рис. 2. Если станина станочка изготавливается из латуни или
меди, то соединительный шов опаивается оловом. При изготовлении станины
из алюминия соединение двух сторон «развертки» производится на двух
алюминиевых или медных заклепках. В этом случае одна из сторон станины
станочка (рис. 1) делается длиной не 36 мм, а 46 мм (10 мм на загиб для удобства
соединения заклепками).
После загибки и соединения шва к нижней части станины станочка по
месту строго под отверстием 6 (рис. 2) припаивается направляющая опора 4
для крепления иглы. В качестве опоры могут использоваться соединительная
муфточка вместе с винтом электрических переходных колодок. При
изготовлении стенда из алюминия направляющая опора завольцовывается в отверстие,
проделанное в нижней части станины станочка. Зажимная пластинка 7
изготавливается из латуни или алюминия толщиной 1 — 1,5 мм.
Для облегчения придания основе мормышки (фольге) определенной
формы применяют пуансончики (рис. 3). Они изготавливаются из обрезков
круглой стали диаметром 5 — 8 мм, длиной 40—60 мм. Нижняя рабочая часть пуап-
сончика может быть расплющена и обработана напильником и на наждачной
бумагой под «овсинку», «жучок» и т. д.
Технологический процесс изготовления мормышек состоит в следующем.
Медная, латунная или серебряная фольга нарезается на полосы шириной
15—16 мм, полосы зачищаются наждачной бумагой и размечаются
карандашом на прямоугольники шириной 8—10 мм.
Затем пуансончиком на свинцовой или деревянной пластине (с торцов)
выбиваются углубления так, чтобы передняя часть углубления (там, где будет
выход цевья крючка) была ближе к одной из сторон полоски фольги. В
середине каждого углубления иглой проделывается отверстие (рис. 4 — операция
1—5). Подготовленная таким образом полоска ножницами режется по
разметке на части (операция 6). Для облегчения последующей обработки мормышек
у каждой части срезается два передних угла (операция 7). На этом подготовка
фольги — основы мормышки — заканчивается.
Для подготовки крючка необходимо: обрезать колечко или лопаточку,
наждачной бумагой зачистить цевье (от обрезанного конца на 6 — 8 мм, рис. 5 —
операции 1—2) и плоскогубцами, отогнуть цевье, примерно на границе
зачистки (операция 3 и 4). Это необходимо для того, чтобы цевье не мешало
выходу иглы при изготовлении отверстия и для более надежного крепления
крючка. Зачистку надо выполнять осторожно, так, чтобы не поломать крючок.
Поддев крючка во время зачистки удерживается вторыми плоскогубцами
или зажимается в тисочки.
Впаивание крючка производится следующим образом.
Рис 4
Рис 5
Рис б

Кусочек фольги с выдавленным углублением укладывается на стенд так,
чтобы ее задний широкий конец подошел под загиб «с» стенда (рис. 2), а
отверстие оказалось бы над отверстием 6. В таком положении фольга зажимается
винтом-зажимом 3 (рис. 6). Затем в отверстие фольги снизу вставляется игла и
опускается нижним концом в направляющую опору так, чтобы верхняя
часть иглы возвышалась над фольгой на 6—7 мм (при необходимости нижний
конец иглы следует обломать). Игла зажимается винтом 5 (рис. 2).
Крючок 10 (рис. 6) зажимается винтом-зажимом 1 (рис. 6). При этом
изогнутое цевье крючка должно огибать иглу и касаться фольги. Для
облегчения впаивания крючка в углубление фольги на зачищенную часть крючка
деревянной палочкой наносится травленая соляная кислота. Хорошо
разогретым электрическим паяльником тонким слоем олова вначале облуживает-
ся цевье крючка и углубление в фольге. Облуживание следует производить
осторожно, не допуская растекания олова по фольге. После облуживания
олово напаивается на нужную высоту. По завершении напайки конец иглы
должен возвышаться над нею на 0,5—1 мм.
Для того чтобы вытащить иглу, отвертывают винты 1, 3 и 5, вытаскивают
иглу и вставляют ее нижним концом снизу в отверстие 6 (рис. 2).
Удерживая плоскогубцами нижний конец иглы, другой рукой оттягивая
станочек в сторону, следует выдернуть иглу из мормышки. Не следует
изгибать иглу или стремиться ее повернуть, так как возможна поломка ее. Обычно
игла выдергивается сравнительно легко, особенно если она достаточно толста.
Обработка мормышки производится острым ножом, надфилем и
наждачной бумагой; особенно осторожно следует ее обрабатывать надфилем у цевья.
Окончательно мормышка полируется полировочной пастой на суконке и
протирается мелом. Для сохранения достигнутого блеска на продолжительное
время мормышку целесообразно покрыть слабо разведенной красной
нитрокраской.
Е. Кублацкий
ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ РЫБКА
Мало кто из рыболовов-спортсменов не знает этой небольшой, брускова-
той, с усиками рыбки, очень похожей на «солидного» усача. Сколько восторга
и неподдельной радости приносит она детям, и сколько раз выручает она
умудренных опытом рыболовов в «глухое» время, когда ни один хищник не желает
брать никакие другие насадки, кроме пескаря...
По-разному называют пескаря: барабус, гулень, коблик, столбец. На
севере Белоруссии ему дали название курмель, на западе — келбочок (в отличие
от келб — местное название усача на Немане). Все эти названия даны
пескарю за его внешний вид: он брусковат и довольно ровен, плотен, подвижен,
для своей величины силен. Называют его и пискарем, видимо, потому
что, зажатый в руке, он издаетзвук, похожий на писк. Название пескарьдано
ему за его предпочтение обитать на песчаном дне.
С удовольствием берем мы маленькое, легкое удилище, чтобы половить
пескаря. Он хорош во всех отношениях: резво клюет, необходим как живец и
не плох в ухе и на сковороде. Отличные гастрономические качества пескаря
подчеркнул замечательный русский писатель, рыболов и охотник С. Т.
Аксаков: «Пескарь очень красивая, или миловидная, и самая чистая рыбка.
Пескари всегда собираются стаями, которые иногда бывают невероятно
многочисленны»... Далее, говоря о ловле пескаря, он пишет: «Пескарь берет живо
и верно... надобно подсекать его проворно».
И действительно, если ловлю уклейки считают школой ужения нахлы-
стом, то ловлю пескаря, бесспорно, следует считать школой ужения в
проводку. Тот, кто научился ловить пескаря, не пропуская его быстрого и
решительного клева, может считать себя достаточно тренированным рыболовом.
Несмотря на небольшие размеры пескаря, никто из рыболовов о нем с
пренебрежением не отзовется; нелестно могут отозваться о мелком ерше или
175

густере... Даже самый желчный рыболов говорит, что пескарь «клюет» или
«берет».
Пескарь относится к семейству карповых рыб и распространен в СССР
почти повсеместно, образуя несколько видов и подвидов, мало отличающихся
между собой. Спинка и бока пескаря покрыты темно-синими крапинками,
окраска зависит от дна водоема, в котором он обитает: на песчаном дне светлее,
на глинистом и мелкогалечном — темнее. Обычная его длина 10—12 см, хотя
изредка попадаются «гиганты» до 18—20 см. Нерестится пескарь довольно
поздно — в конце мая — начале июня, при температуре воды 15—18°.
Питается личинками мелких водяных насекомых, червями, поедает икру рыб. За
уничтожение икры рыбоводы и ихтиологи пескаря недолюбливают. А какая
рыба откажется от лакомой икры, если она ей доступна? Но вред, приносимый
пескарем, не столь велик: большинство ценных пород рыб нерестится на
разливах, в местах с прошлогодней растительностью, куда пескарь не заходит,
так как придерживается мест чистых и гладких с текучей водой. Если же
пескари и поедают некоторую часть икры таких рыб, как судак и налим, то
за «разбой» они и расплачиваются, становясь добычей этих
хищников...
Пожалуй, ни одна рыба не имеет столько врагов, как пескарь. Все
хищные рыбы — враги его. Особенно же достается пескарю зимой от налима;
круглый год — от щуки, судака и неутомимого в преследовании окуня. Но
пескарь в этом отношении счастливее верховодных рыб, например уклеек,
которые являются более доступной добычей птиц. В то же время от хищных рыб
пескарь умеет стремительно удирать в сторону и затаиваться под лежащими
на дне предметами, маскируясь под их цвет.
И все-таки жизнь пескаря весьма недолгая. Целыми днями пескариные
стайки роются на дне водоема, отыскивая корм. Искать пескаря нужно в реках
с ровным и быстрым течением на глубине не свыше полутора метров, а также
в озерах, проточных прудах и водохранилищах — на неглубоких песчаных
или каменистых отмелях. Ловятся пескари круглый год, за исключением
периода паводков, когда они разбредаются по мелким ручьям и их трудно
найти. Самый интенсивный клев бывает вскоре после нереста, в осветлившейся
воде. Среди лета клев несколько ослабевает, но усиливается в августе и
продолжается до заморозков. В это время пескари собираются в огромнейшие
стаи и продвигаются к основным местам зимовок. Зимуют пескари, не впадая в
спячку, в реках на глубине двух-трех метров, с чистым дном и небольшим
течением, где их можно ловить и зимой на червя и мотыля.
Ранней весной, когда около озерных берегов появляются закраины,
пескари стаей любят подходить к берегу на мелкие места. В это время они
превосходно ловятся. Правда, этот период бывает очень коротким, так как с
прибыванием вешней воды и ее помутнением пескари заходят в небольшие
ручьи и речки.
Лучшей насадкой для ловли пескарей следует считать мотыля и кусочки
червя. Хлебными насадками, а также насекомыми пескари не интересуются,
но хорошо берут на ручейника. Ловят пескарей на легонькую проводочную
удочку с леской 0,15 мм и крючком № 2,5 — 3. Ловить удобнее всего с лодки,
но можно и с берега или в забродку.
Некоторые рекомендуют прикармливать пескарей мотылем или мелко
нарубленными червями, смешанными с глиной. Но, по-моему, это излишне.
Есть простой и очень эффективный способ приманки пескарей: приманка на
муть — «натирка» дна. Стоит только палкой или веслом поскрести дно —
пустить муть, как к этому месту очень скоро подойдут пескари. После такой
«операции» можно приступать к ловле, которая почти всегда бывает
успешной. Неудачно подсеченные пескари к плывущей насадке относятся
настороженно, хотя с «натертого» места и не уходят. Пескарь, как и ерш, лучше
берет помятые и обсосанные кусочки червя (жало крючка следует слегка
закрывать). Некоторые рыболовы ловят пескарей забредая в воду. Лесу
опускают с пальца или же очень короткого удилища. Пескари собираются
сотнями около ног, щекочут их и клюют, да еще как!.. Пять-шесть десятков
176

отборных курмелей считается небольшим трофеем для десятилетнего
карапуза с Западной Двины.
Крупный пескарь после подсечки оказывает упорное сопротивление —
даже в руке чувствуется «мускулистая» сила, удивительная для такой
небольшой рыбешки. Было бы, конечно, ошибкой сказать, что пескари всегда и
повсюду клюют жадно и безотказно. Каждому рыболову приходилось видеть,
как пескари «лежат» на дне,— жизнь стаи словно замерла. Вы пытаетесь
ловить: червячок волочится по спинам рыбок, а они даже не изволят
посторониться. Вот любопытно? Еще вчера здесь ловились пескари, один за
другим, а сегодня ни в какую... Но ведь до зарезу нужны живцы, окуни так и
разбойничают за перекатом... Выход один: оставить эту инертную стайку и
попытаться поискать пескарей в другом месте, на более быстром течении.
Чаше всего такие загадки случаются среди лета, в солнечную погоду, при
очень светлой воде. Как и все другие рыбы, пескари в пасмурную погоду
клюют лучше.
Какой бы ни был «неклевый» день, пескарей все-таки можно поймать
в достаточном количестве при соблюдении следующих правил, которые надо
выполнять и при хорошем клеве.
1. Применять только самые тонкие лески, острые, с удлиненным цевьем,
так называемые мотыльные крючки, с насадкой мотыля или мелких
кусочков навозного червя. Насадка должна плыть около самого дна, а при гладком
дне — волочиться по нему.
2. В солнечную погоду ловить надо утром и вечером, среди дня — в
пасмурную погоду, а также ближе к осени
3. Чаше мутить дно и менять места ловли, отыскивая более уловистые
и удобные.
4. Стараться подсекать своевременно, так как наколовшийся на
крючок пескарь становится осторожен.
5. Выбирать места в реке с наиболее быстрым течением: там клев всегда
лучший.
Эти правила, за исключением последнего,— также пригодны для озер,
прудов и водохранилищ.
Пескарь — хорошая насадка для всех без исключения хищных рыб.
Очень удачно на пескаря ловятся голавль и язь. Пескарь неутомим на
крючке, стремится всегда ко дну, редко запутывает поводок, как это делают
плотва, голавль или уклейка. Пескаря легче других рыб добыть и сохранить
более продолжительное время. Пескарь — очень интересная для спортивной
ловли рыба. Кто ближе познакомится с ним, отрицать этого не станет.
г» Сураж (Внтебская обл )
В. Морев
СЛУЧАЙНАЯ ПРИМАНКА
Был октябрь. Много дней стояла ненастная погода. Непрерывно сеял
мелкий дождь, наводя грусть и уныние. Жаль было коротких, но теплых и
солнечных дней бабьего лета, сентябрьских рыбалок, радовавших сердце
поклевками юрких ельцов, крупных окуней, верткой разбойницы щуки.
Изредка попадались тогда и стремительные пестрые форельки, что таятся
между прибрежными камнями Большого порога Вуоксы. Все это было в
прошлом...
Теперь я собирал и укладывал свои рыбацкие принадлежности.
Пересматривал и сортировал поплавки, грузила, крючки, сматывал лески с
катушек. Дошла очередь и до моего любимого легонького поплавочного удилища.
Вспомнилось, как приятно было бродить с ним по берегам озер и речек
Карельского перешейка. Не мало поймал я на эту удочку окуней, плотвы,
подъязков, ельцов и подлещиков. Порой удилище сгибалось под тяжестью
крупной рыбы, и казалось, вот-вот я прощусь с ним.
12 Зам 515

Но вот небо неожиданно посветлело. Дождь перестал. Юго-западный
ветер рассеял обрывки туч, проглянуло солнце. «Не съездить ли в
последний раз на Вуоксу?» — подумал я.
Собрался быстро, набрав десятка два некрупных червячков из
опустевшего парника, сунул в рюкзак котелок и бутерброды, через плечо повесил
сумку с рыболовными принадлежностями, и вот я уже на автобусной
остановке.
От Соснова, где я жил на даче, до Вуоксы (Тайполе) — ее известных
порогов езды на автобусе минут двадцать. По узкой тропинке,
протоптанной рыболовами, я добрался, наконец, до намеченного места. Здесь,
недалеко от озера, в Вуоксу впадает небольшая речушка. За прибрежной травой
сразу же начинается глубина. Там всегда держатся окуни, крупная плотва,
ельцы. Не раз случалось вылавливать и подлещиков, а подальше от берега —
на донную — даже и судачков. В защищенной от ветров ямке — ворох
ветвей с пожухлыми листьями, старое сено. Много раз ночевали здесь
ленинградские рыболовы. Старое кострище, как но наследству, переходило от
одного к другому.
Я быстро собрал удилище, поставил катушку с леской 0,2 мм,
маленьким крючком и небольшим пенопластовым поплавочком. Проверил глубину,
насадил небольшого навозничка, и... вот она, желанная минута — первый
заброс!
Но поклевки не было. Забросил еще и еще раз. Решил переменить место,
перешел на другое... Ветер стал усиливаться, облака на горизонте снова
собирались в темные тучи. Делал забросы на разную глубину, на дальность,
менял скорость проводки. Увы, все напрасно! Рыба не клевала. На реке не
было видно ни одного всплеска, точно вся рыба ушла куда-то. Надежда на
удачную ловлю пропала...
Разочаровавшись, я решил попить чайку у костерка.
Скоро запылал веселый костерок. Высыпав в закипевшую воду остатки
чая из пакетика с поблескивающей прокладкой, я невольно задумался:
разглаживая эту блестящую бумажку, я решил использовать ее как
приманку, имитирующую малька. Может быть, окунь и соблазнится?
Напившись чая, я вырезал кусок блестящей бумажки, придал ему
форму малька и, надев на крючок, забросил его недалеко от берега. Вышло
плохо: было видно, как «малек» потянулся за грузилом, скрутился, смок и
непривлекательно повис на крючке. Тогда я отрезал от свинцовой ленты для
грузил полоску длиною сантиметра четыре, придал ей форму рыбки и
обвернул ее чайной бумажкой, обмотал «малька» тонкой проволокой и насадил
его на крючок за «спинной плавник». Сняв с лески грузило, я закинул
«малька» в воду. Получилось уже лучше. Погружаясь, «малек» играл на течении,
но слабо. Пришлось утяжелить головку и немного изогнуть тело «малька».
Игра улучшилась. Опускаясь на дно, «малек» играл на течении, сновал из
стороны в сторону, соблазнительно поблескивал. Я начал делать забросы
дальше и в более глубокое место — за тростники, росшие неподалеку. Но
поклевок пока не было.
Не успев еще разувериться в «мальке», я вдруг почувствовал задержку.
Подсек— и вот... ощутил в руке тяжесть. Есть!
Рыба вела себя спокойно, не бросалась в стороны, не тянула в глубину.
Я испытывал волнение, «малек» сделал свое дело.
Осторожно подвел рыбу к берегу (уж больно леска тонка!) и с
удивлением увидел: щука! Да и не маленькая. Ну кто бы мог ожидать такую
гостью, попавшуюся на насадку из чайной бумажки, да еще при таком
крохотном крючке, рассчитанном только на мелкую рыбу. Крючок, видимо,
зацепил ее слабо, не причинял боли, вот она и не рванулась, не бушевала...
Мы смотрели друг на друга в упор. Что же делать? Ни сачка, ни баго-
рика не было. Рукой тоже не достать — берег высокий, обрывистый. Лезть
в воду—брр-р... холодно! Ведь сейчас октябрь, да и глубоковато. Пока я
топтался на берегу, щука спокойно повернула и пошла в глубину. Леска быстро
побежала с катушки. Уйдя довольно далеко, рыба остановилась. Я снова
178

ее повернул и без сопротивления подвел к берегу. Опять мы стали смотреть
друг на друга. Она стояла, чуть пошевеливая плавниками, и мне казалось
посмеивалась надо мной...
Наконец щуке надоело созерцать незадачливого рыболова. Она вновь
повернула и так же спокойно ушла в глубину.
Снова я стал подматывать леску. И щука охотно пошла к берегу и опять
остановилась на виду. Мне так захотелось вытянуть ее! Ведь последний
трофей этого года. Я натянул леску до предела. Но щука, сопротивляясь,
тоже потянула. Я не стал отдавать леску, и вдруг произошло страшное:
леска лопнула, и щука исчезла...
Так закончился этот любопытный эксперимент с применением «малька»
из чайной бумажки. Кончился и последний день летнего рыболовного
сезона. До свидания, чудесная, стремительная Вуокса! До следующей весны...
Сосною (Ленинградская обл.)
С. Монако*
ИНТЕРЕСНАЯ НАСАДКА
В летнее время при ловле поплавочными удочками я использовал в
качестве насадки пареную пшеницу. На крючок насаживал от одного до трех
зерен. Попадались лещи, густера, плотва, красноперка и другая рыба.
При прикормке этой же пшеницей хлев улучшался незначительно;
видимо, зерна пшеницы в количестве двух-трех сотен штук отвлекали внимание
рыбы от «активных» зерен, насаженных на крючки. Я задумался над тем,
как увеличить число «активных» зерен, сохраняя прежнее количество
удочек. Вскоре этот способ был найден. Мой улов стал увеличиваться. Ловя так
в течение нескольких лет, я убедился, что способ верный, и поэтому мне
хочется поделиться секретом.
Накануне дня ловли я насаживал пареную пшеницу в виде бус на
капроновую нитку, взятую из старого чулка. Капроновая нить ценна тем, что
она прочна и почти незаметна. Расстояние от одного зерна до другого я
делал 1—2 см. Каждая насадка состояла из 10—12 зерен. При изготовлении
насадки я пользовался очень тонкой иглой, и чтобы зерна не сбивались вместе
и не слетали с нитки при забросе, их приходилось затягивать петлей. Все это
требовало большого терпения. Потом я укладывал «бусы» во влажную
мешковину.
При ловле на «бусы» нужно делать плавный заброс, а при поклевке не
следует торопиться с подсечкой, так как в это время рыба постепенно
заглатывает от первого зерна до последнего.
Благодаря такой насадке количество «активных» зерен увеличивается на
двух удочках от двух штук до двадцати-двадцати четырех. Прикормки в
этом случае требуется меньше.
«Бусы» из гороха или кукурузы следует делать длиной до 10 см из 5 —
6 зерен.
г4 Уральск
#. Строганое
ЭЛЕКТРИФИЦИРОВАННАЯ ФУРАЖКА
Фуражка наподобие шахтерской, только с рефлектором, укрепленным
снизу козырька, очень удобна ночью при насадке приманки, при забросах,
при переходах по берегу, удобна тем, что освобождает обе руки рыболова.
Для ее изготовления необходимы:
— фуражка с козырьком (длинного образца);
12»

— полутора- или двухвольтовая лампочка;
— маленький рефлектор диаметром 30 мм;
— два элемента из батареи «БАС-80»;
— кнопочный выключатель;
— соединительный провод (1 м).
Лампочку, батарейку, кнопочный выключатель можно купить в
электромагазинах. Рефлектор можно взять из старого электрофонаря или изготовить
из консервной банки.
Изготовленный рефлектор с ввернутой лампочкой укрепляется к нижней
части козырька.. Вверху, с левой стороны, привертывается кнопочный вык-
Элемвнты
лючатель. Батарейки располагаются в карманчиках по бокам фуражки, в ее
внутренней части. Внутри фуражки помещаются и соединительные провода.
Электрическая схеме очень проста. Проводники к элементам
присоединяются путем пайки.
Электрифицированная фуражка положительно зарекомендовала себя на
ночной рыбной ловле как неотъемлемая часть оснащения рыболова.
г. Ярославль.
П. Мочалош
ПОДВОДНОЕ УЖЕНИЕ
Свой отпуск, приходившийся на июль и начало августа, я решил
провести с семьей на реке Мокше, около плотины небольшой бумажной фабрики
с поэтическим названием «Красная роза».
Мокша выше плотины делится на два рукава и имеет несколько тихих
заводей, а недалеко есть много озер, богатых рыбой. Ниже плотины,
по-местному называемой «бучилом», находится остров с чистым золотистым песком.
Район этот малолюден, так как фабрика и поселок расположены в стороне.
Жить мы устроились в сарае около единственного домика, стоящего на
берегу бучила. Время выдалось жаркое, и моя жена и сыновья целые дни
проводили в воде и на песке. Но мне жара не приносила удовольствия:
несмотря на все мои попытки применить различные способы ловли, рыба
упорно не клевала. Пробовал я ловить и в реке, и в озерах, на быстрине, и в
заводях — результат один и тот же. Даже при ловле ниже плотины, где
вода, пробегая по ее лотку, несла мелких насекомых, а также и различный

мусор, поклевки были очень редкими. Промучившись еще два-три дня и не
поймав ничего путного, я решил отдохнуть, взял книгу и пошел на пляж.
Солнце палило нещадно, большую часть дня приходилось сидеть в воде,
ребята мои ныряли с маской около плотины, доставая раков из-под камней
и нор. Я тоже решил надеть маску и понаблюдать за жизнью рыб и по
возможности выяснить причину отсутствия клева.
Набрав в легкие воздуха, я нырнул, и тогда мне во всей красе
представился подводный мир. Вот, притаясь между камнями, шевелит усами рак,
а вот в полуметре от меня проплыла стайка плотвы, почти к самому стеклу
маски подошли два довольно крупных окуня, и едва не коснувшись
вытянутой руки, повернули в сторону.
Ныряя раз за разом, я убедился, что рыбы не боялись меня. Я увлекся
и долго находился в воде. Потом попросил старшего сына принести две
удочки и закинуть их с плотины — одну с червем, другую с опарышем. Когда
он сделал это, я нырнул под воду и увидел, что оба крючка с наживками
лежат на камнях и рыбы на них не обращают внимания. Вынырнув, я сказал
сыну, чтобы он снял грузила и закинул удочки без них, но на то же место,
а сам опять нырнул и стал наблюдать. Я увидел, что насадки течением воды
начало поднимать вверх и несколько окуней с ленцой пошли следом за ними,
но, поднявшись около метра, перестели их преследовать и опустились ниже.
Так происходило несколько раз.
У меня мелькнула мысль сделать маленькую удочку с короткой леской
и поудить ею под водой.
Вырезав небольшой прут из тальника, я привязал к нему леску 0,15 мм,
длиною 25 — 30 см, прикрепил крючок, затем насадил маленького червячка
и с этой снастью нырнул. Несмотря на то, что я подплыл к окуням близко,
моя попытка предложить им лакомство успеха не имела: окуни боязливо
отплывали. Видимо, потому, что я делал лишние и резкие движения, тем
самым отпугивая рыбу. Кроме того, удилище было слишком легкое и
стремилось всплыть кверху, приходилось преодолевать и это. Я стал
переделывать снасть. Удилище сделал из алюминиевой проволоки 5 мм, прикрепив к
нему леску с крючком; конец удилища согнул, чтобы его можно было
удобнее держать в руке. Затем снова нырнул. Заметив окуня покрупнее, я
осторожно подвел к нему насадку и стал поднимать ее вверх. Окунь проплыл за
ней около метра, но взять почему-то не решился. Еще раз набрав воздуха, я
опять подвел червяка к голове окуня, но на этот раз изменял путь движения
насадки. Я поднял ее вверх сантиметров на пять-семь над ним, а потом,
сделав небольшую дугу, резко опустил вниз: окунь стремительно схватил
червя, я тотчас подсек и вынырнул со своим первым трофеем; после этого я стал
ловить окуней одного за другим,
Дня через два мне пришлось закончить эту интересную рыбалку: вода
стала холоднее, и находиться в ней долго было рискованно. К тому же клев
в нормальных условиях улучшился. Я пожалел лишь, что слишком поздно
придумал этот вид ловли, и поэтому целый ряд вопросов для меня остался
невыясненным.
Может быть, кто-нибудь из вас, коллеги, заинтересуется этим?..
г. Арзамас
И. КоланвшсмА
РАССКАЗЫ О РЫБАХ
ЖАДНЫЙ ЩУРЕНОК
Однажды, балансируя на небольшой, едва выступающей из воды, кочке
в старом торфяном карьере, я ловил на малька окуней. Несколько крупных
окуней с красивым желтоватым оттенком и яркими перьями уже сидели на
кукане. Повсюду из воды поднимался камыш, и удочку приходилось забра-
181

сывать в небольшие оконца чистой воды. Малек бойко таскал легкий
поплавок, норовил удрать в камыш и запутать леску. Легкими движениями
удилища приходилось все время удерживать его. Внезапно поплавок
стремительно скрылся под водой, это не было похоже на окуневую поклевку. Видимо,
взяла щука! Выждав немного (щуке надо дать время проглотить живца), я
энергично подсек, но тут же испытал разочарование: конец лески повис без
крючка — откусила...
Привязал новый крючок, насадил за спинку малька и снова забросил
удочку в то же место. Поплавок мгновенно ушел под воду. Опять схватила
щука! Подсек — и снова замоталась леска без крючка. Пришлось
привязывать новый.
Ждать поклевки пришлось недолго. Тот же резкий рывок, подсечка.
Есть! На этот раз я стал осторожно подводить рыбу. Снял щуренка с крючка
и увидел, что в его губе торчит еще один крючок с обрывком лески.
Заинтересовавшись, я решил поискать и другой крючок. Вспорол щуренка и
обнаружил крючок в желудке. Потрясающая жадность! Ведь при подсечке
щуренок должен был испытывать резкие рывки, боль и хотя бы временно
испугаться. Ничего подобного: сказал его охотничий азарт.
жадный жерех
На Волге я больше всего любил ловить нахлыстом чехонь. Когда
большой косяк ее подходит к берегу, тут уж запасай побольше кузнечиков! Клев
идет и днем и ночью. Ловля азартна.
Ранним утром я стоял по колено в воде и то и дело вытаскивал из воды
сверкающих серебром саблевидных рыб. Внезапно клев прекратился — по-
видимому, косяк отошел. Я хотел уже переменить место, как вдруг при
очередном забросе на месте падения кузнечика образовался сильный бурун,
раздался звук, напоминающий чмоканье, и кузнечик исчез. Я вздрогнул,
сделал подсечку, но, вместо рыбы, выдернул крючок с помятым кузнечиком.
Вновь забросил, опять раздался всплеск, чмоканье, подсек и снова вытащил
пустой крючок. В третий раз повторилось то же самое. Я подумал: «Ведь
крючок для ловли чехони очень мелкий, а я, по-видимому, имею дело с
большой рыбой». Более крупных крючков я не захватил. «Надо дать рыбе
возможность проглотить насадку».
Сменив кузнечика, я забросил удочку в то же место. Кузнечик поплыл
по течению. ...И опять удар! Леска уходила в воду все дальше и дальше.
Я вытянул руку с удилищем и сделал несколько шагов по воде, оттягивая
время. Наконец осторожно подсек и почувствовал тяжесть крупкой рыбы.
Тащить пришлось сразу, без маневрирования. Только бы не разогнулся
крючок и не оборвалась леска. К моему удивлению, рыба охотно шла и у берега
легла на бок. Бросился на нее и вот в моих руках трехкилограммовый жерех!
Удивительно! Ведь жерех очень осторожен, и к нему близко не
подойдешь, а этот долго резвился около меня, словно ожидая, скоро ли его
поймают. А может быть, он какой-то особенный любитель кузнечиков?
жадный окунь
Передо мною лежала горка только что наловленных окуней. Сначала их
нужно рассортировать: крупных — жарить, мелких — на уху.
Неприятное занятие — чистить окуней: чешуя не отстает, а чуть
подсохнет, так и вообще отдирается только с кожей. А колючки?! Терпишь
только потому, что в перспективе уха...
Изрядно натерпевшись, я взял очередного окуня и почувствовал сильный
укол — в палец глубоко вонзилась колючка. Странно, колючка торчит из
бока рыбы. Да ведь это жало крючка!
182

Когда я разрезал окуню брюхо, то обнаружил в желудке заржавленный
тройник. Два крючка тройника были в желудке, а третий, пропоров желудок
и рыбий бок, вылез наружу. И хоть бы что! Так ничему не научившись,
жадный окунь снова схватил малька на крючке и попал в уху.
В. Кузнецов
ВЛИЯНИЕ СВЕТА НА КЛЕВ РЫБЫ
(Наблюдения во время солнечного затмения)
Почти всем рыболовам известно, какое влияние оказывает свет на
поведение рыб. При ловле пресноводных рыб (язь, голавль, лещ, карась,
густера, сазан, щука, окунь, плотва и др.) наиболее интенсивный клев
наблюдается в утренние и вечерние часы. В дневные же часы клев обычно спадает.
Есть рыбы светолюбивые (уклейка), которые наиболее активны днем.
Наконец имеются рыбы, которые ведут преимущественно ночной образ жизни (сом,
налим). Клев, зависящий от силы света, у одних рыб проявляется в большей
степени, у других (например, у ерша) — в меньшей.
Известный знаток рыб и любитель природы Л. П. Сабанеев в своей книге
«Жизнь и ловля пресноводных рыб» писал, что ерши зимой ловятся «...почти
весь день, с раннего утра до сумерек». По моим многолетним наблюдениям,
даже у ершей время суток и степень освещения, подобно целому ряду других
факторов (время года, направление и скорость ветра, температура и
давление воздуха), оказывают на клев значительное влияние. В зимние месяцы
наиболее интенсивный клев ершей наблюдался мною в утренние часы, вскоре
после рассвета, и вечером, перед заходом солнца. В дневные часы, особенно
в солнечные дни, клев обычно снижался или даже, полностью прекращался.
Узнав о том, что 15 февраля 1961 года в г. Уфе будет наблюдаться
полное солнечное затмение, я решил проверить, как будут реагировать на него
рыбы (в частности, ерши). В этот день рано утром я прибыл на свое обычное
место ловли — на реку Дему, в 6—7 км от ее устья. Здесь илисто-песчаное
дно, глубина до 2,5 м, течение почти отсутствует. Рыболовы его называют
«Ближняя прорва» или «Три острова». Тут я ловлю рыбу уже много лет.
Быстро вскрыв свои старые лунки, я развернул удочки и приготовился
к ловле. Удочки были обычного зимнего типа, с пробковым поплавком и
маленькой мормышкой «клопик» (на одной удочке — желтого цвета, на
другой — красного). Крючок мормышки наживлялся небольшим кусочком
навозного червяка. Так же как и в другие дни, клев ерша начался сразу же
после рассвета, продолжался около часа, затем постепенно стал стихать и
к одиннадцати часам утра полностью прекратился.
Около часа дня (время местное) на солнце стала медленно наползать
луна. Вскоре, хотя и было еще совсем светло, птицы стали проявлять
беспокойство: они кричали, быстро перелетали с дерева на дерево. В 1 час 30
минут я заметил первую нерешительную поклевку и вскоре вытащил ерша.
Через минуту последовала вторая поклевка, затем третья, четвертая и так
далее. Заметно потемнело: луна в это время закрыла большую часть солнца.
В 1 час 45 минут наступила темнота. Чтобы различать поплавки, я лег на
лед. Клев прекратился. Птицы затихли. Пробежал холодный ветер. Снег
окрасился в фиолетово-синий цвет. В 1 час 50 минут показался тоненький
серп солнца. Стало светлее. Тотчас начался интенсивный клев. Ерши
клевали сразу же, как только мормышка с червяком приближалась ко дну. Не
успевал я снять ерша и поправить червяка на одной удочке, как поплавок
на другой уже скрывался под водой. В 2 часа 30 минут большая часть солнца
освободилась от луны. Интенсивный клев продолжался до конца затмения,
затем он постепенно стал уменьшаться. К 3 часам дня клев полностью
прекратился и уже не возобновлялся до вечера.
183

При осмотре своего улова я увидел не замеченных в спешке несколько
небольших окуньков. Окуня в Деме за последние годы стало значительно
меньше, и в обычные дни он попадался на мормышку очень редко.
В конце дня, осматривая поставленные утром донки, я обнаружил на
одной из них четырехсотграммового налимчика. Это меня приятно удивило,
так как в дневные часы налимы начинали ловиться лишь в конце марта —
начале апреля.
Возвращаясь поздно вечером домой, я встретил группу знакомых
рыболовов, которые ловили густеру. По их наблюдениям, в период до полного
затмения и вскоре после него поклевок было значительно больше.
Температура в этот день колебалась в пределах —3 — 5°. Давление
воздуха — 752 мм рт. ст. Ветер был юго-западный, слабый. Переменная
облачность временами закрывала все небо. За несколько дней до затмения и в
течение восьми дней после затмения погода не изменялась, между тем
подобного клева ершей и других рыб а дневные часы больше не наблюдалось ни
мною, ни другими рыболовами.
г. Уфа
К. Чумаков
УНИВЕРСАЛЬНАЯ ПОХОДНАЯ КУХНЯ „МАЛЮТКА"
Походная кухня «Малютка» (рис. 1) предназначена для туристов,
рыболовов и охотников. Весит она около четырех килограммов и вмещает в свою
посуду 9 л жидкости. «Малютка» укомплектована минимумом алюминиевой
посуды для одновременного питания четырех человек. С ее помощью можно
приготавливать на обычном костре или примусе: вареные, жареные и
тушеные блюда, коптить рыбу, мясо и дичь; сушить сухари, грибы и подмокшие
продукты; печь хлеб, лепешки и пирожки и сохранять приготовленные
блюда в горячем виде, как в термосе.
Кроме того, «Малютка» может быть использована как дровяная печка
для отопления палатки, накрытой брезентом лодки или дачной постройки.
На рис. 2 показаны возможные варианты применения «Малютки» в
походах по суше и воде как летом, так и зимой.
Для того чтобы можно было одновременно испечь хлеб или закоптить
дичь или рыбу и сварить суп и чай, рекомендуется применять костер типа
подьи и ручки посуды переделать, как показано на рисунке.
Приготавливать горячую пищу в походе или на даче, а также печь
изделия из муки или коптить мясо и рыбу возможно и на небольшом костре,
разведенном под кухней.
Для того чтобы применить «Малютку» на воде, на дно лодки нужно
положить три-четыре куска дерна травой кверху и развести на нем костер.
Устанавливать «Малютку» в лодке удобнее в носовой части.
Рыболовы могут применять «Малютку» зимой на льду и приготавливать
на ней горячую пищу с помощью примуса или небольшого костра,
разведенного в противне. Под противень нужно подложить два полена, чтобы жар от
костра не растапливал снег или лед.
Для отопления палатки «Малютку» устанавливают прямо на полу
палатки, затем с помощью крышки 20 (рис. 3) в противень 12 насыпается
горячий уголь из костра. Противень с горячими углями вдвигается в «Малютку»,
и крышка 20 устанавливается на место. Дальнейшую подкладку дров в
«Малютку» производят через дверку 15.
Если «Малютка» используется только для отопления, на нее
целесообразно поставить кастрюлю, наполненную водой. Это позволит всегда иметь
под рукой горячую воду и повысить отдачу тепла для обогревания палатки.
При использовании «Малютки» в качестве печки на ней, как на плите,
можно жарить, варить и сохранять пищу в горячем виде, как в термосе. Нуж-
184

но сказать, что «Малютка» как печка может применяться и в лодке, если
лодка имеет тент от дождя.
Рассмотрим теперь назначение посуды и деталей «Малютки». Звенья
трубы 4 (рис. 3) в походных условиях предназначены для хранения ножей,
ложек, вилок, сухого спирта для разжигания костра и спичек. Котелок 2 с
вставленной в него фляжкой необходимы для кипячения чая, кофе и молока,
а во фляжке можно сохранять холодный чай или другие напитки. Алюми-
J — нужмл в *timt с ремисм черев плечо (рввмры в
ниевая тарелочка 3 является крышкой кастрюли /, служит для выпечки
хлеба и удобна для приготовления салата из зелени и овощей. Сковорода //
предназначена для жарения мяса, рыбы, картофеля и приготовления тушеных
блюд. Хозяйственная доска (рис. 1) нужна для подготовки и разделки рыбы
и мяса, зелени и теста. Металлические сетка применяются для сушки
сухарей, грибов, для копчения дичи, рыбы и мяса, а также для выпечки мучных
изделий и сохранения горячей пищи в «Малютке», как в термосе. Противень
12 (рис. 3) является основанием топки, он также служит для переноски
горячих углей от костра в палатку, является поддоном при выпечке хлеба,
подставкой под примус и служит основанием костра на льду. Кружки 10
алюминиевые, в них можно вставить, как в подстаканники, два граненых ста-

кана, в которых, в свою очередь, можно разместить мешочки с чаем и солью.
Кастрюля 1 имеет емкость Зли предназначена для приготовления супа,
каши, ухи, разогревания воды для мытья посуды. Миски 7, емкостью
поллитра каждая, предназначены для первых и вторых блюд. У посуды имеются
ручки, приспособленные для приготовления пищи непосредственно над
костром. Для того чтобы сварить суп, кашу или вскипятить чай, кастрюлю или
котелок устанавливают на дно «Малютки» или на таган и разводят костер.
Чтобы поджарить мясо, картофель или рыбу, сковороду также
устанавливают на дно кухни, а затем переносят ее на сетку, чтобы жаркое упрело. Жа-
Рис. 2 Варианты применения кухни иа суше и воде:
i — одловремввное лрвготовлевве обеда о випечиоа хлеба ала иовчелвем; g —
тоалемве горячей оащя а лодка at костре ала прамуое. * — врвгаюалевяе паша
ожотввчьего домина ндв дача; 4 — арвгогаааевае папа ва льду с помощью првмуса
моотра а вротввае; б — кухня в качестве вечна дав отоллевмя палатка в првтотоалс
ваша, $ — куж а качестве вечна дли отоодеалв лодкл в враготоаленая лав»
рить можно и на тарелочке 3. Если требуется приготовить тушеный
картофель с мясом, на дно кухни устанавливают, дном кверху, противень 12 и на
него ставят сковороду.
Когда нужно испечь хлеб или лепешки, тесто затворяют в кастрюле /,
потом расфасовывают его на хозяйственной доске и помещают в печь, как
показано на рис. 3. Чтобы хлеб не подгорел, противень 12 устанавливается
дном кверху.
Копчение дичи, рыбы и мяса производят на сетках 13. Для этого на дно
кухни укладывают в один ряд чурки, нарубленные из ольхи.

Сухари или грибы сушат также на сетках, причем заслонка трубы 16
и дверка 15 должны быть открыты для циркуляции воздуха. Соль и крупу
сушат на сковороде, помещенной в кухне вместо одной из сеток.
В «Малютке» также очень удобно подогревать черствые хлеб и булки.
Помещенная на сетку черствая булка через пять минут делается мягкой,
теплой и свежей. Дверка 15 и заслонка 16 при этом должны быть закрыты.
Как же сделать самому такую кухню?

На рис. 4 показаны все детали кухни, которые нетрудно изготовить
самому, имея необходимый навык и инструмент.

Корпус кухни 2 изготовляется из мягкой стали или железа толщиной
0,6—0,8 мм. Дно 7, ножка 9, угольники ножек 4 и таган 22 нужно сделать
из железа толщиной 1 мм, а для трубы 10 применить тонкую жесть 0,2 —
0,3 мм.
Прежде всего нужно разметить, вырезать к согнуть дно 7. Затем
изготавливается корпус 2, который приклепывается ко дну 7.
После этого делаются крышки 6 и подгоняется к корпусу.
Отверстия в крышках 6 для трубы и дверки делаются по деталям 7 и 8.
Противень 3 изготавливается так же, как дно, и он должен легко вставляться в
корпус 2. Угольники 4 и ножки 9 приклепываются к тагану 21, как показано
на рис. 3. Звенья трубы 10 гнутся под прямым углом, и соединяются швом,
как обычные круглые печные трубы из жести. Одно звено, соединяющееся
с корпусом кухни, имеет в торцевой ч асти заглушку 19 и окно дымохода.
Соединяется труба с корпусом кухни также на салазках, как передняя дверка
(рис. 1). Когда труба не нужна, дымоходное отверстие в корпусе кухни
закрывается заслонкой 7. Рамка сетки 77 делается из железной или
алюминиевой проволоки 3 мм, а переплет — из миллиметровой проволоки.
Проволока переплета на рамку заворачивается колечком. Хозяйственная доска
может быть изготовлена из фанеры или любого дерева. Ушки 15 вырезаются
из листового железа, и края их для жесткости слегка отбортовываются. Ухват
77 очень нужен при обращении с горячими предметами и посудой кухни. По
своей конструкции ухват подходит ко всем ручкам крышек, дверцам кухни и
ручкам посуды.
В походе свободные места в углах корпуса кухни заполняются
мешочками с разными специями,— перцом, лавровым листом и т. д., а вилки,
ножи, ложки, спички и сухой спирт или береста для разжигания костра
помещаются в специальных мешочках внутри звеньев дымоходной трубы.
В качестве топлива для кухни рекомендуется применять ольховый
сухостой, он незначительно коптит посуду и всегда встречается в долинах наших
рек и озер.
Изготовленная кухня помещается в футляр, сшитый из брезента
защитного цвета (рис. 1), и переносится на ремне через плечо.
£. НолохацюА
НОВОЕ В ПРИГОТОВЛЕНИИ ВЯЛЕНОЙ РЫБЫ
Пойманную рыбу часто засаливают, а затем вялят. В руководствах
рекомендуется во избежание случаев отравления, особенно в летнее время,
когда температура достигает 25 — 30°, перед засолом рыбу выпотрошить.
Однако непотрошеная вяленая рыба значительно вкуснее разделанной,
потому что почти весь жир, содержащийся в рыбах семейства карповых,
сосредоточен на внутренностях и в процессе вяления пропитывает съедобные
части, придавая им характерный приятный вкус и запах. В связи с этим
предлагается простой и надежный способ вяления непотрошеной рыбы, который
в то же время оберегает и от возможности отравления.
Спринцовкой (резиновой грушей) объемом 150—200 куб. см в кишечник
рыбы через рот вводится порция насыщенного раствора соли так, чтобы рыба
раздулась, после чего ее солят обычным порядком. При таком способе засола
проникновение соли в ткани рыбы ускоряется в несколько раз, и рыба не
портится. Таким способом можно засаливать рыб весом до 200 г.
Для засола рыб весом до 500 г следует применять смесь насыщенного
соляного раствора с нерастворенной солью. Для того чтобы в резиновую грушу
вместе с рассолом засосать соль, необходимо применять мелкую столовую соль
«Экстра».
189

ПО ПИСЬМАМ НАШИХ ЧИТАТЕЛЕЙ
И. Дергунов (г. Челябинск) сообщает об удачном применении им при
ловле со льда приманки, помещенной в стеклянной колбе. В колбу
засыпается небольшое количество рачка мормыша, колба заполняется водой,
горловое отверстие плотно завязывается куском марли. Подготовленная колба с
приманкой на прочном шнуре опускается в лунку и устанавливается на дне.
Рыба, привлеченная перемещающимся в колбе мормышом, скапливается в
непосредственной близости от приманки и охотно хватает насадку,
опущенную в ту же или рядом прорубленную лунку. Автор рекомендует таким же
способом приманивать рыб и в летнее время при ловле с лодки или плота,
заменив мормыша красными пиявками. Известны случаи успешного
привлечения рыбы такой приманкой и в других водоемах с использованием червей,
мотыля или малька. При этом колбу можно заменить любым прозрачным
сосудом круглой или прямоугольной формы.
Полезное практическое предложение дает В. Чистяков (Москва). При
ловле спиннингом с лодки обычно пользуются якорем-грузом, который
приходится поднимать в лодку всякий раз при зацепе блесны (особенно часто в
закоряженных местах). Автор
рекомендует опускать груз с носовой части
лодки на прочном пятнадцатиметровом
шнуре. К свободному концу шнура
привязывается дощечка или брусок
пенопласта длиной 50 — 60 см. Опустив якорь
на дно, свободную часть шнура
наматывают на дощечку, которую укрепляют
в носу лодки. При зацепе блесны
дощечка со шнуром опускается на воду,
лодка освобождается, а после отцепа
блесны возвращается на прежнее место.
Таким образом, рыболов выигрывает
дважды: он не затрачивает сил на подъем
и опускание якоря и не распугивает
рыбу на месте ловли.
Заслуживает внимания и другое
предложение В. Чистякова. Он
рекомендует для устранения захлестывания
лесы за лапку катушки при забросе
блесны против ветра применять тетиву
из лесы. Отрезок лесы длиною полтора
метра для двуручного спиннинга или
один метр для одноручного
привязывается одним концом к креплению
нижнего пропускного кольца на удилище,
натягивается через пропил, сделанный
в вершинке щеки катушки, и
закрепляется другим концом за гриб-буфер. Если с левой стороны щеки имеются
выступы головки, винтов или кнопки тормоза, тетиву можно натягивать
через эти выступы и обойтись без пропила щеки (рис. 1).

Широко известно, что пескарь является одной из лучших насадок при
ловле на живца. М. Перевозчиков (г. Свердловск) предлагает простой и
легкий способ ловли пескарей в речных условиях. В стеклянную консервную
банку емкостью 0,5 л (или более) вставляется до ее середины узким концом
(диаметр которого — 3—4 см) воронка из неразмокаемого материала, куска
толя или рубероида. Края воронки заворачиваются на банке и закрепляются
проволокой или шпагатом. Сюда же привязывается конец шнура для
опускания и вытаскивания банки. На дно банки помещаются навозные черви или
мотыль, после чего она опускается вблизи берега на дно реки, там, где
замечены стайки пескарей. Для ускорения захода пескарей в банку следует
замутить воду около нее, поворошив палкой грунт на дне.
С. Воробьев (г. Волгоград) сообщает об удачном применении им
колеблющейся блесны, изготовленной из жести консервных банок, белого или
желтого цвета. Из консервной банки вырезается полоска жести размером
100x20 мм. Она размечается и обрезается по форме будущей блесны. Далее
заготовка кладется на кусок резины,
этих предметов вдоль продольной оси
блесны заготовке придается выпуклая
форма. Шилом или гвоздем на концах
блесны для заводных колец сверлятся
два отверстия. Средняя часть блесны
заливается 15—20 г свинца, который
прочно припаивается к жести даже без
применения кислоты или канифоли. Блесна хорошо играет в воде и
приносит успех при ловле щук, судаков и жерехов (рис 2).
Рнс. 2
Об оригинальной блесне пишет Н. Батыгин (г. Коломна). Им была
изготовлена блесна из зубной щетки, которая удачно имитирует уклейку. На нее
он успешно ловил спиннингом в реке Урал и уральских озерах. Из ручки
Заготоока Am
скобочны
-4SS0MM-
зубной щетки выпиливается заготовка длиной 45 — 50 мм, и ей придается
нужная форма (рис. 3); на концах сверлятся два отверстия диаметром 2 мм, в
которых алюминиевыми или медными заклепками крепятся скобочки на
латуни толщиной 0,25 мм. Предварительно в скобочки продеваются колечки
для соединения с карабином и крючком. Вместо зубной щетки, можно
использовать женские заколки и гребни, белые пластмассовые пластинки или
соответствующей формы кости животных.

Интересным опытом по изготовлению и применению для ловли
спиннингом искусственных приманок из пенопласта делится С. Сорокин (г.
Волжский). Из куска пенопласта вырезается заготовка длиной 80 мм, которой
придается форма приманки типа «Орено». Вдоль заготовки, по центру, делается
сквозное отверстие, а которое
вставляется отрезок проволоки толщиной
0,5 мм. Концы отрезка загибаются в
петли. К одной из них крепится
тройник, к другой — карабин.
Приманка тщательно обрабатывается
ножом и зачищается шкуркой.
Приманки можно изготовлять
различными по форме и окраске: пригодны и
белые, и с красными пятнышками
по бокам. Ловят на них в верхних
горизонтах воды на течении, в
комбинации с грузилом-поплавком для
облегчения заброса, давая снасти
сплывать, а затем медленно делая подмотку. Можно ловить и на глубине,
закрепляя поводок с приманкой выше грузила, подвешенного на конце
лесы (рис. 4). По свидетельству автора, такие приманки успешно
применяются спиннингистами-волжанами.
Оригинальной конструкции блесну для отвесного блеснения
предложил Ю. Ипатов (г. Ленинград). Внешне она похожа на узкую рыбку, у
которой в отличие от большинства блесен крючок расположен не в головной,
более широкой, части, а в хвостовой — суженной.
Из латунной ружейной гильзы средних калибров надо вырезать
заготовку блесны; у нее уже будет незначительный выгиб вдоль продольной оси.
Далее, молотком на чем-нибудь твердом
надо разгладить заготовку с
внутренней стороны, чтобы она получила
дополнительно небольшой поперечный изгиб.
Затем, наложив облуженный крючок на
зачищенную и смазанную кислотой
заготовку, залить ее тонким слоем олова с
небольшим утолщением к крючку. В
заключение провернуть отверстие для
прикрепления лесы, зачистить от излишков олова
и отшлифовать. Крючок маскируется
красной шерстинкой или наживляется мотылем,
червем или мелким окуневым глазом.
Блесна хорошо зарекомендовала себя при
подледной ловле окуня на мелководных
участках карельских озер (рис. 5).
Рис 5
Заслуживает внимания и второе
предложение Ю. Ипатова: отцеп для блесен
при отвесном блеснении. Болванка отцепа, напоминающая катушку с
нитками, вытачивается из меди или латуни. По центру сверлится сквозное
отверстие, которое соединяется вертикальной прорезью с внешней стороной,
имеющей но краям невысокие буртики. Из свинцовой пластинки
вырезается поясок и обжимается вкруговую между буртиками. Поясок также имеет
прорезь и, поворачиваясь вокруг болванки, запирает лесу, которую,
пропустив через прорезь в продольное отверстие, слегка натягивают перед опуска-

нием отцепа вниз (рис. 6). Изменив
размеры, приведенные на чертеже, можно
изготовить такие же отцепы для
мормышек и спиннинговых блесен (при ловле
с лодки).
Ф20*м
ISmm
Рис б
В. Суханов (г. Москва) сообщает об
удачном применении им зимою
блесны с небольшим уступом на одной из
сторон. Блесна делается из двух
пластинок, одинаковых по ширине, в
верхней части 5 мм, в месте изгиба 17—13 мм,
толщиной 0,6—0,7 мм, одна из них из красной меди длиной 74 — 76 мм,
другая — из нержавеющей стали, на 1,5 мм короче. Медную пластинку надо
изогнуть уступом в 15—16 мм от широкого конца, пластинка из стали
остается прямой. Пластинки спаиваются оловом, причем в нижнюю часть
заплавляют олова больше, чем в верхнюю. На концах блесны сверлят два
Пластинка из ивркшвеющеи стали
Лластикка из краской мс8и
•75
отверстия диаметром 2,5 мм для колечек. Поверхности полируются (рис. 7).
Можно делать такие блесны и меньших размеров, пропорционально
уменьшив длину и ширину. Оснащается блесна тройником с маскировочным
пушком из красной шерсти.
Хорошей блесной для отвесного блеснения зарекомендовала себя блесна
«Гвоздик». Она успешно применяется при ловле со льда и на открытой воде.
О простейшем способе изготовления этой блесны сообщает А. Володин
(Воронежская область). Для изготовления блесны пригодна листовая латунь или
другой материал не тоньше 0,3—0,4 мм,
который легкорежется обыкновенными ножницами.
Сначала вырезается выкройка, лучше
металлическая, и накладывается на материал, из
которого решено делать блесны. Острой
чертилкой выкройка обводится по контуру, и
по нему вырезается заготовка блесны. Одну
из ее сторон тщательно зачищают, и заготовка
сгибается под углом 90° по линии АБ так,
чтобы зачищенная сторона оказалась внутри
(рис. 8). Острые усики соединяются вместе.
В образовавшееся корытце после обработки
его паяльной кислотой заливается олово и
впаивается крючок и небольшая проволочная
петелька из тонкого электропровода. Петелька
предназначена для прочного закрепления
а «
13 Эак SIS

пушка из красных шерстинок, маскирующих крючок. После изготовления
блесна очищается и полируется с наружной стороны.
Интересно предложение В. Арзамасцева (г. Ленинград) об изготовлении
держателей для катушки на бамбуковое удилище. Из старого брючного
ремня или изношенной обуви вырезается кожаная полоска шириной 3—4 см.
При отсутствии кожи можно использовать любой кожзаменитель.
Подготовленная полоска обертывается кольцом вокруг удилища и лапки катушки и
обрезается с таким расчетом, чтобы концы получившегося кольца
соединялись в стык. После этой операции кольцо обжимается туго в 4—5 витков
изоляционной лентой или медицинским пластырем. Кожу для лучшего
сцепления нужно располагать шероховатой поверхностью внутрь. Такое же кольцо
следует изготовить и для второй лапки. При легком нажиме кольца
свободно соскакивают с лапок, и катушка освобождается, утолщения на
бамбуке задерживают кольца и не дают им возможности соскользнуть с
удилища. Крепление такими кольцами достаточно жесткое и позволяет
пользоваться катушками любого размера. Служат эти кольца несколько лет.
Полезные практические советы рыболовам, приезжающим на
Черноморское побережье Кавказа, дает В. Артемьев (г. Пятигорск). Для ловли
рыбы в море удочкой с поплавком очень удобна спиннинговая снасть. Для
заброса насадки на 20—30 м от берега надо применять поплавок-груз
несложной конструкции. Изготовляется он из пробки или пенопласта, внутрь
которого вставляется трубка, согнутая из листовою свинца толщиной
1 — 1,5 мм. В трубку вставляется тонкая бамбуковая палочка, через
которую пропускается леса. Поводок из жилковой лесы 0,25—0,3 мм длиной
1,5—1,8 м с крючком и небольшим грузилом привязывается к концу лесы.
Вес грузила не должен изменять горизонтального положения поплавка
на воде. Поплавок окрашивается в белый цвет я закрепляется на лесе
деревянной палочкой в отверстии бамбука (рис. 9). После заброса
необходимо подмотать на катушку провисшую часть лесы, иначе она опустится
на дно и волны прибоя могут закатать ее под камни. Подмотку лесы
следует чередовать с короткими остановками, морские рыбы охотнее хватают
движущуюся насадку. При поклевке поплавок переходит в вертикальное
положение, и над водой появляется хорошо заметный его длинный конец.
Весьма полезным является и совет т. Артемьева о том, как сохранять
животные насадки в условиях жаркого летнего времени. Их можно
сохранять в термосе емкостью 0,5 л, заполненном на две трети льдом. Лед на
Черноморском побережье без особого труда можно достать на кухне санатория
или дома отдыха, в магазинах и киосках, торгующих скоропортящимися
продуктами и мороженым. Приготовленная насадка помещается в
продолговатом мешочке, который должен свободно проходить через горлышко термоса.
За привязанную к мешочку леску его вынимают из термоса. Лед в термосе
сохраняется до пяти-шести суток.
Смицобая трубочно
194

Заслуживает внимания простой в изготовлении отцеп для зимних и
мелких спиннинговых блесен, рекомендуемый И. Андреевым (г. Харьков). Форма
его напоминает куриное яйцо, разрезанное вдоль. Изготовляется он из
свинца. В сыром песке столовой ложкой делается углубление, которое
заполняется расплавленным свинцом. До
заливки свинца, в песке — в широком
конце подготовленной формочки —
укрепляется подготовленная заранее
пружина из миллиметровой стальной
проволоки. Диаметр витка
пружины — 0,5—1 см, количество
витков — пять-шесть. Один из витков
в виде кольца отгибается вверх, и
к нему припаивается ушко
карабина. Последний виток на другом
конце пружины загибается вниз для
заливки в свинце. При отливке в
центр плоской стороны отцепа в
застывающий свинец надо вставить и
утопить до половины заводное
кольцо (рис. 10). При зацепе блесны леса заводится по виткам в центр
пружины в направляющее заводное кольцо. Отцеп на прочном шнуре опускается
по лесе к месту зацепа и освобождает крючок блесны. Вес отцепа в
размерах, указанных на чертеже, 120—150 г.
Интересен и отцеп, предложенный А. Виноградовым (г. Рига),
применяемый им при отвесном блеснении. Изготавливается он из свинца по форме и
размерам, указанным на рис. 11.
Отцеп по длине имеет щелевой паз
до центра. В средней части отцепа
проточена по окружности канавка,
в которую вставляется разрезное
пружинное кольцо. В верхней части
делается ушко, за которое
привязывается шнур. При зацепе леса
пропускается в вертикальный паз
отцепа и разрез пружинного кольца и
запирается поворотом кольца. Отцеп
на шнуре опускается по лесе на
зацепившуюся блесну и ударом по ней
освобождает крючок.
Полезен совет В. Гуничева
(Харьковская обл.) о применении
упакованной иглы с пропиленным
ушком для продевания поводка под
кожей живца. Для поводков он
использует проволоку спирали от
электрической плитки тусклого, темно-
серого цвета, малозаметную в воде.
Е. Ландышев (г. Тамбов)
рекомендует делать поплавки из
сердцевины стебля подсолнуха. Отрезок
сердцевины стебля смачивается водой, отчего становится мягким и
податливым, легко изменяющим форму. В него вставляется подготовленная из
13-

бамбука круглая палочка диаметром 3—4 мм. Длина ее соответствует
величине изготовляемого поплавка. К одному из концов палочки обмоткой
прикрепляется колечко из тонкой медной или латунной проволоки. В
колечко перед прикреплением его к концу палочки заводится колечко
стержня, свитого вдвое из такой же проволоки. Отрезку сердцевины, надетому
на палочку, руками придается нужная форма поплавка, после чего
заготовка хорошо просушивается, затем поплавок покрывается тонким слоем
разжиженного клея БФ-2 или растворенной в ацетоне целлулоидной
пленкой. Потом снова просушивается. Покрывать поплавок раствором или
клеем надо 3—4 раза, до образования прочной глянцевой корочки. Для
окраски поплавка автор применяет масляную краску в тюбиках, смешанную с
разведенным клеем БФ-2. Поплавок крепится к лесе стерженьком,
вставляемым в отрезок изоляции от радиопровода или нипельной резники,
надетой на лесу.
Н. Еропкнн (Калининская обл.) сообщает о простом и доступном
способе изготовления в домашних условиях спиннинговой приманки — девона.
Из латуни, бронзы или другого металла нужной толщины делаются две
одинаковые заготовки. Вдоль каждой из них по центру пропиливается ножов-
Заготолжа
детом*
Рис 12
Вид сбоку
кой или трехгранным напильником канавка, которой концом круглого
надфиля придается полукруглая форма. В канавку одной из заготовок
вкладывается соответствующего сечения проволочка — стержень, смазанный
каким-нибудь жиром. На обе заготовки наносится клей БФ-2, после чего они
складываются вместе и туго об маты-
ваются нитью или сжимаются
любым другим способом и
просушиваются в соответствии с инструкцией
пользования клеем БФ-2.
Далее, склеенная заготовка
обрабатывается: ей придается любая,
по желанию, форма девона. В
соответствующих местах и под нужным
углом трехгранным напильником на
девоне делаются неглубокие
пропилы для лопастей. Лопасти можно
сделать из латуни или жести тол-
шиной 0,3 — 0,5 мм; они
припаиваются в подготовленных местах. В
заключение девон обрабатывается
наждачной шкуркой, полируется и
оснащается (рис. 12).
1
1
А \ \
1 < \
1 • 1
rJ-t
& 1
I
i j
1
{ t
i i
9 20мм в
Robaqmh ш fipcc
пробок
Рис. 13
О поплавке, пригодном для
ловли на бегучую снасть и, в частности,
при ловле крупных карпов, пишет Г. Никифоров (г. Харьков). Для
изготовления поплавка берутся две-три бутылочные пробки (еще лучше — одна цельная
большая пробка), дюралюминиевая трубочка диаметром 7—10 мм, с толщиной
196

стенок 0,2 — 0,3 мм и кусочек плотной резины. Пробки следует хорошо
подогнать одну к другой, после чего через первые две и до половины третьей
пропустить трубочку. Для прочности все места соединений надо предварительно
смазать клеем БФ-2. Из кусочка резины изготавливается головка,
цилиндрическая часть которой должна плотно входить в трубочку. После подгонки
головки от середины ее и до нижнего конца следует сделать ножом разрез
для пропуска лесы. Леса вводится в головку до конца разреза, и головка
вставляется в трубочку (рис. 13).
Поплавок хорошо держится как на весу вблизи конца удилища, так и на
воде и очень чувствителен при поклевках. При подмотке лесы на катушку
резиновая головка поплавка упирается в тюльпан и свободно пропускает
лесу. Для лучшей видимости поплавок окрашивается в белый цвет. Для
увеличения грузоподъемности поплавка надо увеличить его размеры.
Рыболовам известно, что, применяя
блесну, часто можно наблюдать, как за
предлагает отливать грузило в форме ры
единенным с заводным кольцом. Для
этого в деревянном бруске вырезается
форма. В нее вкладывается
соответствующим образом изогнутая проволочка
диаметром 0,5 мм для получения «ушек»-
петелек на грузиле, после чего
формочка заливается свинцом (рис. 14).
Получившаяся отливка зачищается
напильником, и на нее насечкой
наносятся «чешуя» и «оперение». Тройник
маскируется пушком из красной
шерсти. Возможность применения темного
или начищенного грузила
определяется рыболовом практическим путем.
Вес такого грузила —20 г.
грузило при ловле спиннингом на
него хватают рыбы. Г. Никифоров
бки и оснащать его тройником, со-
О применении грузила с тройником написал в альманах и Ю.
Петрович (г. Зелиноградск). Рекомендуемое им грузило — удлиненной обтекаемой
формы, весом 25 — 27 г. Отливается оно из свинца. «Ушки»-петельки
располагаются в грузиле в горизонтальной плоскости. Грузило обклеивается
(клей БФ-2) серебристой фольгой (оберткой от шоколада, конфет или чая).
Рнс 15
Леса и поводок с блесной соединяются с грузилом петлями. Автор считает,
что такое соединение способствует большей устойчивости грузила (рис. 15).
О применении малоизвестной насадки для ловли плотвы осенью
сообщает Н. Широков (Владимирская обл.).
В осеннее время под дубами можно найти желуди с круглым отверстием
в оболочке и темно-бурой трухой в середине, в которой находится небольшой
белый червяк, похожий на ручейника. Червяк из желудя не выползает, и
хранить такую насадку очень удобно, набрав желудей в карман или сумку.

Для летней ловли плотвы, красноперки, язя и голавля В. Кудрявцев
(г. Москва) рекомендует насадку — зерна риса. Готовится она так. В
небольшую кастрюлю засыпается одна столовая ложка риса, заливается холодной
водой (полстакана) и ставится на огонь. После закипания воды добавляется
столько же молока, и варка на более слабом огне продолжается до
образования рисовой кашицы. Поставив кастрюлю с рисовой кашицей в другой,
больший по объему, сосуд с кипящей водой, ей дают упреть.
Упревшая кашица с размягченными зернами процеживается через
марлю и подсушивается. Зерна риса получаются упругие, достаточно вязкие и
не крошатся при насаживании на крючок. Крючки для этой насадки
применяются небольшие — № 2,5—4.
Интересен и второй совет тов. Кудрявцева — о применении
картофельной корки для осенней ловли донной удочкой голавлей и язей. Картофель
печется в золе догоревшего костра. Готовность определяется мягкостью,
белым цветом при разломе, ароматным запахом и вкусом.
Перепеченный картофель, с синеватым цветом мякоти, и сыроватый,
недопеченный, для насадки не пригоден. Для насадки берется небольшой
кусочек корки, обязательно с мякотью. Мякоть на течении вымывается и
служит прикормкой. Корочка с мякотью насаживается гармошкой на крючок
№ 6-7.
Еще об одной насадке для ловли плотвы, подлещика и язя в летнее время
и по первому и последнему льду сообщает М. Дегтерев (г. Оренбург). Из
муки замешивается обычное пресное тесто и сминается в возможно плотный
комок. Его раскатывают в руках и тщательно промывают водой до тех пор,
пока стекающая вода не станет совершенно прозрачной. Получается густая,
вязкая масса сероватого цвета, напоминающая застывающий резиновый клей.
Она хорошо вытягивается и с трудом разрывается. По желанию в нее можно
добавить пахучие и красящие вещества. Для насадки из такой массы
скатывают небольшой шарик (чуть побольше просяного зерна) или обматывают
крючок вязкой нитью. Перед насаживанием необходимо смочить пальцы рук
в воде, чтобы насадка не прилипала.

Критика и библиография
МАЛ ЗОЛОТНИК, ДА ДОРОГ
П. Филимонов* яРыбацкая смекалка» Киевское областное
книжно-газетное издательство* 1961 г.*
56 стр. Тираж 50000 экз. Цена 6 коп.
Автор этой небольшой книжки справедливо отмечает, что в рыболовной
литературе «начинающий спортсмен, да и многоопытный знаток, не всегда
найдет новинку...» и — далее: «Читатели находят в различных «спутниках»
и «советах» перепетые указания как привязать поплавок или насаживать
на крючок хлебный катыш». Действительно, многие авторы, не утруждая
себя обобщением рыболовно-спортивного опыта, поисками новинок, пишут
о том, что уже давным-давно известно. Поэтому неудивительно, что сплошь
и рядом книга, изданная, скажем, в Нальчике, ничем не отличается от
выпущенной в Хабаровске. У несведущего человека при чтении таких книг
может создаться впечатление, что на всей огромной территории нашей страны
люди ловят рыбу одинаковыми снастями и применяют одни и те же насадки.
Иначе и не может быть, если авторы идут по проторенной дорожке.
Совсем по-иному поступил П. Филимонов. «В этой книжке автор
попытался обобщить не только свой опыт спортивного рыболовства,— пишет
он, — опыт друзей-спутников в скитаниях по водоемам, но и использовал
кое-что наиболее, на его взгляд, интересное, что встречалось в
периодической литературе». И действительно, большее из того, о чем рассказывает
П. Филимонов, является новинкой, достойной внимания рыболовов.
Вот, например, заметка о поплавке, сделанном из рыбьего пузыря:
«Он обладает значительной грузоподъемностью, что позволяет увеличить
вес грузила, а значит, дальше забрасывать насадку и быстрее доставить ее
ко дну. В то же время поплавок чутко реагирует на малейшую поклевку».
Интересно? Да, интересно, и к тому же может пригодиться на рыбалке.
Далее П. Филимонов описывает светящийся поплавок новой
конструкции, он прост в изготовлении, его может сделать любой рыболов. При этом
автор дает конкретные рекомендации из какого материала можно
изготовить поплавок, какова последовательность операций.
Кому не приходилось испытывать неудобства при ловле донками с моста
или лодки? Снасть в этих случаях нельзя поставить вертикально. Однако
рыболовы-спортсмены Донбасса, Николаевской области и некоторых других
мест Украины нашли выход. Они создали удильник, который можно
втыкать в перила моста, пень или доску, положенную на корму лодки. Он
представляет собой деревянную ручку с вставленной в нее стальной полоской,
на конце которой укреплен кусок жесткой резины с разрезом для лески.
Ручка заканчивается острым штырьком, который позволяет втыкать
удильник в любой предмет, сделанный из дерева. Интересен и другой удильник
для донной ловли. Это — плоский колышек с двумя металлическими
скобами. Между ними и колышком вдвигается тонкая стальная полоска, на
199

верхнем конце которой есть петля для лески и отверстие для крепления
колокольчика. Такой удильник удобен, портативен и реагирует даже на
слабую поклевку. Обо всем этом рассказывает автор.
Автор также не забывает рассказать и о некоторых новинках,
интересных для спиннингистов. Это блесны, сконструированные украинскими
спортсменами и проверенные на практике. Вот, например, «Торпеда» —
блесна с грузилом посередине. Интересна «Вертихвостка» — асимметричная
блесна, которой на Украине пользуются многие рыболовы. Блесна «Уточка»
несколько сложна в изготовлении, однако это окупается ее хорошей игрой.
Есть в книжке и описание такой блесны, которая способна
одновременно колебаться и вращаться. Оригинальна светящаяся блесна, она
представляет собой две прозрачные пластинки из плексигласа, между которыми
вкладывается фосфоресцирующая бумага или несколько лепестков
искусственных светящихся цветов.
Книжка заканчивается короткими советами, которые могут
пригодиться любому удильщику: описание насадки из горохового теста, из
подваренного пшеничного теста и т. д. Есть даже рекомендация, как
применять ...вывороченную пиявку. По словам автора, спортсмены Украинского
Полесья считают, что такую насадку рыба очень любит. Принесут пользу
читателю и другие собранные автором крупицы опыта спортивного
рыболовства.
Однако в книжку включены и такие советы, которые никак нельзя
принять. Правильно замечая, что «лишить рыболова удовольствия —
подсечь рыбу — все равно, что лишить охотника выстрела», автор
рекомендует (?) самоподсекатель. В данном случае никакие оправдания, вроде того
что он «может сослужить хорошую службу, если, скажем, рыболов хочет
ночью отдохнуть, а к утру ему нужна рыба», не являются оправданием.
П. Филимонов таким заявлением ставит знак равенства между спортсменом
и добытчиком рыбы. Не стоило включать в книжку и описание складного
подсачка: в продаже уже давно имеются более совершенные.
Каждый рыболов согласен купить лучше маленькую книжку, но такую,
в которой бы содержались новинки, чем книгу толстую, с давным-давно
известными истинами. К книжкам с новинками относится и «Рыбацкая
смекалка» П. Филимонова.
И. Накатан
ИНТЕРЕСНО И ПОЛЕЗНО
В журнале «Вокруг света» всегда с большим увлечением читаешь
рассказы о путешествиях, о грандиозных новостройках наших дней, описания
удивительных животных, сообщения о быте далеких народов. Нередко
этот журнал печатает и материалы о рыбной ловле, заметки об открытиях
ихтиологов.
Вот большая фотография: море, лодка, в ней — спортсмен, а
неподалеку в вихре пены и брызг выпрыгивает огромная рыба. Фотографию
сопровождает небольшая заметка английского натуралиста Ф. Лейна.
Оказывается, что попавшая на крючок рыба — «это — тарпон — «серебряный
король», как его называют кубинские рыболовы. Он водится на устричных
отмелях у побережья Кубы, в лагунах Мексиканского залива и Карибского
моря. Ужение тарпона — опасный спорт. Каждый улов расценивается как
огромная удача. Дело в том, что, пытаясь порвать леску, освободиться
от крючка, тарпон совершает серию гигантских акробатических прыжков.
Выпрыгивая из воды, рыба нередко падает в лодку. Стокилограммовая
туша — беснующийся «концентрат мышц и ярости» — обрушивается на
рыболова. Если он не успеет вовремя отскочить — прощай, жизнь! Тарпон —
рекордсмен: он делает прыжки высотой до пяти с половиной метров. Для
таких прыжков природа наградила «серебряного короля» двумя особен-
200

ностями: легким, которым можно дышать в воздухе, и выростом, играющим
в полете роль руля. Обычно тарпон мчится со скоростью сорока миль в час,
и никакая акула не может его догнать. Она набрасывается на тарпона, когда
он попадается на крючок. Поэтому нередко бывает, что, сматывая леску,
рыболов, вместо тарпона, подтягивает акулу со вздутым брюхом...
А вот описание ловли рыбы-меч — одной из самых опасных
обитательниц моря. Кто не читал рассказов о том, как она своим мечом пронзает днища
даже больших лодок? Рыболовы Калабрии (Италия) применяют
оригинальный способ ловли ее. В тихую погоду рыба-меч обычно близко
подплывает к берегу. Этого ждут наблюдатели, занявшие места на скалах. «По их
сигналу в море выходят лодки. У каждой из них на носу длинный брус —
бугшприт, на конце которого укреплено сиденье для рыболова с гарпуном —
своеобразным мечом, который имеет приспособление, удерживающее его
в теле рыбы. Гарпунеру важно нанести не только точный и сильный удар,
но и сохранить равновесие на шатком бугшприте. Раненая рыба-меч не сразу
сдается на милость победителя. Порой она подолгу таскает за собой
загарпунившую ее лодку».
В Южно-Китайском море водится рыба дюйюй. Осенью она собирается
в стаи и идет в бухты и устья рек. В это время ее и ловят, применяя
различные насадки, но, как ни странно, лучше всего она клюет... на хвосты
своих сородичей. В журнале сообщается, что «за хвосты вытаскиваемой из
воды рыбы нередко цепляется вторая, третья — иногда до шести рыб за
одни раз. При этом дюйюй устраивают настоящую давку, отталкивая друг
друга. Побеждают в этой перепалке обычно самые сильные и крупные.
Трудно объяснить причину такого поведения рыб, но спортсменов оно,
конечно, вполне устраивает.
Кому из нас не доводилось, порой даже на небольшой речке,
наблюдать то, что в дальнейшем оказывалось таким нужным на ловле. Об одном
из таких случаев рассказывает И. Яковец. «Я никому не поверил бы, что
лучшей приманкой может быть лягушка,— пишет он.— А между тем на
Волго-Донском судоходном канале имени В. И. Ленина, где я был во время
поездки по Советскому Союзу, со мной случилась такая история. У
верхних ворот шлюза № 13 я наловил в один августовский день много жерехов
и голавлей только на лягушку». То, что голавль клюет на лягушку, давно
известно, но чем объяснить, что она понравилась жереху? Видимо, он
привык к такой пище из-за нехватки мелкой рыбы.
Вы хотите узнать, как ловят акул? Журнал «Вокруг света» и об этом
рассказывает. «Жители островов Британского Самоа пользуются весьма
примитивными снастями — шестом со свободно насаженными на него
ракушками, куском веревки и дубинкой. Рыболовы, собирающиеся обычно
небольшими группами, в три-пять человек, выезжают в открытое море.
Там с лодки спускается кусок мяса. Чтобы привлечь внимание акулы, один
из рыболовов начинает бить шестом по воде: ракушки производят шум».
Как же происходит ловля? Привлеченная шумом акула подходит, делает
круг, переворачивается на спину и плывет к мясу. Рыболов ставит на ее
пути петлю, и через секунду акула оказывается заарканенной. Чем сильнее
она бьется, тем туже на ней затягивается петля. Когда акула
обессиливает, ее подтягивают к лодке и оглушают дубинкой. Заканчивается борьба
ударом ножа.
С большим интересом читаются заметки на ихтиологические темы. Вот
на фотографии запечатлена какая-то небольшая рыбка, которая ...стоит
на хвосте и, помахивая плавниками, поднимается по наклонной доске.
Может быть, это не рыба? Нет, это рыба, и называют ее грязевым
прыгунчиком; он одинаково хорошо чувствует себя и в воде, и на берегу. Живет
эта рыбка в подводных корнях мангровых зарослей тропиков Азии, Африки
и Австралии. Журнал сообщает: «Во время отлива прыгунчик выходит
из густой грязи на поиски еды. При этом его выпуклые глаза ведут себя
совершенно независимо друг от друга: один высматривает пищу, а второй
оглядывается назад — не подкрадывается ли враг. Плавает грязевой пры-

гунчик с помощью очень подвижных грудных плавников, похожих на кисть
руки. Перед выходом на сушу прыгунчик в своих больших жабрах запасает
кислород. Если же во время «прогулки» эти запасы иссякнут, он опускает
в воду хвост. Кожа хвоста прыгунчика способна усваивать кислород
непосредственно из воды». Далее в заметке сообщается, что на суше эта рыбка
встает на хвост, подскакивает, и таким путем может подниматься по
наклонной плоскости. За эту особенность она и получила свое название.
Вот интересная заметка из другого номера журнала. «Старые
автомобили открывают новую страницу в истории рыб и рыбной ловли». Под таким
лозунгом проводится подводные исследования у берегов Калифорнии.
Оказывается, ученые решили создать новые районы ловли, и именно а тех местах,
которые не посещаются рыбами. «Наблюдения аквалангистов показали,—
говорится в заметке,— что рыбы селятся только там, где рифы и скалы,
покрытые водорослями, защищают их от хищников и разрушающей силы
прибоя. Там же, где дно океана гладко, рыб нет. Вот в такие «гладкие» места
и стали сбрасывать старые автомобили. А чтобы «рыбьи скворечники»
выглядели привлекательнее, вокруг высаживают черенки гигантского фикуса —
одного из видов морских водорослей». Каков же результат? Подводные
автомобильные кладбища понравились окуням и угрям, они охотно поселились
здесь. Опыт удался!
«...Одни должен умереть, чтобы осталось в живых стадо — таково
непреложное условие переправки через небольшую реку, протекающую в
юго-западной части Бразилии, недалеко от города Корумбы»,— сообщает журнал...
...Пиранья — самая кровожадная рыба, этот сильный и подвижный
хищник набрасывается на все живое и очень быстро его уничтожает. Поэтому
пастухи, переправляющие стада крупного рогатого скота на скотобойни
Корумбы, вынуждены прибегать к такому приему: они выбирают самого
плохого быка и загоняют его а реку. Вода вокруг него как бы начинает
кипеть, окрашивается в красный цвет — это пираньи набросились на быка.
Пастухи в это время начинают перегонять стадо. Они спешат: ведь минут
через десять от быка останется один скелет.
Оказывается, сообщает журнал «Вокруг света», есть рыба, которой
можно играть в волейбол и баскетбол. Это — предварительно высушенная
рыба-мяч. Она имеет совершенно круглую форму и не выдерживает лишь
ударов футбольных бутс. Такой мяч можно увидеть у многих египетских
детей. Но как может плавать такая рыба? «Действительно,— пишет
журнал,— надувшись, как шар, рыбка-фагак не может плавать. Она, как
баллон с газом, быстро всплывает и «висит» у самой поверхности воды вверх
брюхом. Газы, раздувшие ее тело, постепенно улетучиваются, и рыба
опускается на дно, где поспешно скрывается в зарослях». Для чего же фагак
это делает? Таков его единственный способ спастись от хищников. Когда
он видит приближающегося врага, то начинает заглатывать воду, которая
в пищеводе под действием особых желез превращается в газы. «Пищевод
фагака имеет большой слепой вырост. Газы наполняют его, и фагак
раздувается, как шар. Хищники, разинувшие было пасть, отступают: шар в
глотку не пройдет. Ну а если какая-нибудь прожорливая акула сумеет
все-таки проглотить фагака, то она погибнет: фагак в ее желудке
раздувается еще больше, острые шипы, которыми усажено его брюхо, вонзаются
в стенки желудка акулы, и она погибает. Поэтому хищники избегают фагака».
Известному итальянскому исследователю подводного мира Франко Прос-
пери однажды прислали ящик, в котором лежал... большой ком засохшего
ила. Стоило срезать верхний слой этого кома, как из него, извиваясь и шипя,
вылезла почти метровая рыба. Это оказался протоптерус, который водится
в Центральной Африке. «В период засухи пресные водоемы, в которых он
обитает, пересыхают,— сообщает журнал.— Протоптерусу приходится
долгое время обходиться без воды, и у него открывается второе дыхание. Ведь
эта рыба относится к отряду двоякодышащих: она может дышать и
атмосферным воздухом. В этом случае плавательный пузырь протоптеруса
видоизменяется в своеобразное «легкое». Когда водоем пересыхает, протоптерус
202

зарывается в ил, изгибается, прикрывая хвостовым плавником ротовое и
носовое отверстия, и постепенно обволакивается слизью, которая вместе
с илом образует кокон. Этот кокон и защищает рыбу от гибели. Когда же
начинается период дождей, кокон растворяется, и рыба начинает свой
обычный образ жизни.
Приспособляемость морских хищников к условиям обитания порой
доходит до совершенства. Вот примеры из жизни грозных обитателей
Тихого океана. За поразительно безобразный и огромный рот одну рыбу
назвали «морским чертом». Когда он, зарывшись в тину или лесок, лежит,
то виднеется лишь длинный червеобразный отросток. Однако стоит какой-
нибудь рыбе заглотить этого «червяка», как она оказывается в пасти
морского черта». Сильно растягивающаяся пасть позволяет «морскому черту»
заглатывать рыбу не меньше себя по размерам. Другая близкая к «морскому
черту» разновидность рыб имеет на спине нарост, похожий на маленькую
рыбку, светящуюся а темноте морских глубин. Это приспособление тоже
помогает глубоководному хищнику в его охоте».
В другой заметке, под названием «Воздушный порог», рассказывается
об интересном факте из жизни сельдей. Автор пишет, что она славится
«несмышленостью». Так, сельдь пугается воздушных пузырьков. «Когда с
самолета было обнаружено приближение большого косяка сельди, с рыболовных
судов спустили полиэтиленовый трубопровод длиной 360 метров со
множеством отверстий. Компрессоры начали подавать в трубопровод сжатый
воздух. Пузырьки воздуха, выделяющиеся из отверстий, напугали сельдей.
Они поплыли вдоль этой «непроходимой стены» прямо в расставленные сети».
Участники экспедиции известного австралийского исследователя моря
Ханса Хасса наблюдали интересную картину близ Мальдивских
островов, что в Индийском океане. Казалось, они нашли подводный луг — трава
колыхалась. Когда люди подошли ближе, то трава исчезла, на ее месте
дно океана оказалось испещренным отверстиями с зацементированными
краями. Чтобы узнать, в чем дело, на дне океана установили телевизионную
камеру. Это позволило вести съемку, не пугая таинственную траву. Снимки
были получены, но, чтобы решить загадку, потребовался хотя бы один
экземпляр диковинного растения-животного. Его добыли с помощью
наркотиков. Несколько капель наркотического вещества, введенные в отверстие,
подействовали на «живую траву», и она вывалилась из норки. Исследователи
могли внимательно рассмотреть червеобразное создание в палец толщиной
и длиною около 30 сантиметров. Рыба! Неизвестная до сих пор
разновидность угря. Но угри обычно скитаются по морям, почему же эти
родственники их ведут оседлый образ жизни? Какое вещество выделяет «живая
трава», чтобы зацементировать свои жилища? Ответов на эти вопросы ученые
еще не нашли.
А вот другая заметка об угре. Оказывается, семья шведа Густава
Андерсона отметила шестидесятилетие своего «домашнего животного».
Несмотря на преклонный возраст, «юбиляр» бодр и подвижен. Он живет в пруду,
вырытом во дворе. Этот угорь пущен в пруд еще дедом Густава Андерсона.
В разделе «Знаете ли вы...» журнал опубликовал интересную заметку
о живом барометре,— это... о гольце. В ясную погоду он лежит без
движения на дне аквариума. «Но вот рыба начинает подавать признаки жизни.
Виляя длинным телом, голец снует вдоль стенок аквариума, и через
некоторое время небо заволакивается облаками. А вот голец уже мечется по
аквариуму вверх, вниз, вправо, влево. Кажется, что целый клубок
темных длинных тел заполнил банку. Значит, скоро в окно забарабанят капли
дождя. Такими живыми барометрами пользуются крестьяне в некоторых
районах Китая. «Предсказания» гольца очень верны: он ошибается только
в трех-четырех случаях из ста».
А знаете ли вы, что форель может развивать скорость до шестнадцати
километров в час, а средняя скорость пресноводных рыб редко превышает
девять километров? Однако морские рыбы имеют большую скорость. Так,
если за треской гонится хищник, то она, выпрыгивая из воды, развивает
203

скорость до тридцати километров. Но первенство принадлежит морской
хищнице — рыбе барракуда: она развивает скорость более чем сорок
километров в час.
Вот другая маленькая, но интересная заметка. Оказывается, и рыбы
следят ... за своей внешностью. Как же они это делают? Их обслуживают
свои «косметологи» — креветки. Устроившись на актинии, которые
привлекают рыб, «креветки тщательно очищают своих «клиентов» от
рачков-паразитов, удаляя заодно и омертвевшие ткани. Это усердие вполне объяснимо:
мелкие рачки — основная пища креветок. В свою очередь, и для рыб это
не столько удовольствие, сколько жизненно необходимый «медосмотр». Эта
взаимная зависимость привела к тому, что колонии креветок чаще всего
встречаются на пути миграции рыб, и рыба нередко уходит из того района,
где креветки истреблены человеком».
На фотографии — какое-то чудовище. Оно похоже на миниатюрный
снимок дикобраза или очень страшного насекомого. Хотя в
действительности это — рыба. Называется она «львом», ярко окрашена и редко
достигает 20 сантиметров в длину. И все же этот «лев» наводит ужас на весь
подводный мир коралловых рифов Индийского океана. Взгляд «льва» обладает
«гипнотизирующей» силой: часто рыба, размерами почти не уступая «льву»,
увидев его, замирает на месте и без малейшего сопротивления позволяет
себя проглотить. При этом хищник не дает себе труда приблизиться к жертве.
Он просто оттопыривает жабры, разевает пошире беззубую пасть и, создав
таким образом сильный ток воды, втягивает добычу в свою утробу». Сам же
«лев» едва ли бывает добычей других рыб. Дело в том, что концы спинных
плавников несут ядовитые «заряды», которые делают его неуязвимым. Для
человека яд «льва» не смертелен, но довольно опасен: может вызвать
сильную боль и нарывы. Когда «лев» попадает в сети, его осторожно
высвобождают и выбрасывают обратно в воду.
Казалось бы, все рыбы уже известны и описаны! Но это вовсе не так.
«Совсем недавно у берегов Англии, в заливе Кардиган, двое рыбаков
поймали рыбу необыкновенного вида. Ее голова похожа на голову ската, а
хвост — на акулий. Около него расположены ногоподобные отростки.
Рыба достигает 1,3 метра в длину и весит около 10 килограммов». Да, еще
много есть неизученного в живом мире, есть что открывать.
Рыболовы-спортсмены всегда с нетерпением ждут от журнала «Вокруг
света» интересные и полезные материалы.
А, Авилов
ХОРОШАЯ КНИЖКА
М. Кушнарее. «Советы рыб<мовам-любн гелям»
Приморское книжное издательство, 1961 г,
36 стр. Тираж 15000. Цена 2 коп.
О ловле рыбы в Приморском крае написано еще очень мало, и книжка
М. Кушнарева частично восполняет этот пробел. В ней очень сжато и без
претензий на обобщение описаны только местные методы ловли и местные
снасти. Автор знакомит читателя с жизнью основных приморских рыб:
камбалы, скумбрии, морского окуня, морского ерша, бычка и других, а
также описывает ловлю кальмара, добычу травяного шримса (чилима),
который широко применяется в качестве насадки. Думается, что эта книжка
будет полезна как местным рыболовам, так и особенно тем, кто впервые
попадет в Приморский край. Опыт, описанный М. Кушнаревым, в какой-то
мере может пригодиться при ловле в других морях нашей страны.
Правда, в книжке есть и недостатки. Так, автор не всегда в ладах с
терминологией. Например, он вместо слова «подсечка» неудачно употребляет
«подсек», вместо «насадка» — «нажива». Ссылку на то, что так говорят
в Приморском крае, принимать в расчет нельзя.
204

Я. Мазур
РЫБОЛОВНЫЙ СПОРТ И ФИЛЛУМЕНИЯ
В романе «Поднятая целина» М. Шолохов рассказывает, что Иван
Аржанов в беседе с Давыдовым сказал: «Вот Нагульнов какой-то чужой язык
выучивает — чудинка, дед Крамсков двадцать лет разные спичечные
коробки собирает — чудинка. А вот лиши человека любой чудинки, и будет
он голый, как вот это кнутовище...»
Ежедневно несколько раз у нас в руках бывает спичечная коробка.
Посмотрите на этикетку: на ней можно увидеть модель спутника, новый
самолет, атомоход «Ленин», памятники, санатории, станции метро и многое,
многое другое. Этикетки — это маленькие документы своего времени,
миниатюрные плакаты.
Коллекционирование спичечных этикеток распространено во многих
странах мира. Увлекаются этим и у нас в стране.
На тему охраны и развития рыбных богатств и водоемов выпушено три
серии спичечных этикеток. Кроме того, две серии с изображениями
промысловых рыб и одна серия этикеток с изображениями рыб реки Амура.
Из числа выпускаемых этикеток, посвященных охране рыбных богатств
и водоемов, наиболее удачными являются этикетки фабрики «Искра»
Амурского совнархоза и Каунасской фабрики «Липсна».
На этикетках, выпущенных фабрикой «Искра», помимо
соответствующих рисунков, помещены надписи — призывы следующего содержания:
«Рыбаки! Соблюдайте правила рыболовства», «Браконьерство подрывает
рыбные запасы», «Вступайте в ряды общественных инспекторов
Рыбоохраны», «Охраняйте молодь промысловых рыб», «Устраняйте заторы древесины
в нерестовых реках». На одной из этикеток имеется изображение лосося
во время нереста, а также надпись-призыв: «Охраняйте нерест лососевых рыб».
Фабрика «Искра» выпустила также серию этикеток с изображениями
рыб реки Амур: толстолобика, змееголова, калуги, косатки, мальмы,
тайменя, верхогляда, китайского окуня и др. На этикетках даны названия рыб,
их вес и длина.
Фабрика «Липсна» выпустила серию спичечных этикеток с
изображением лосося, судака, щуки и других рыб. На этих этикетках на литовском
языке напечатаны призывы об охране рыбных богатств.
Балабановская фабрика выпустила спичечную этикетку с изображением
зеркального карпа. На этой этикетке имеется надпись: «Рыбоводство —
доходная отрасль».
Серия из девяти этикеток с изображением рыб была выпущена
фабрикой «Красная звезда» Кировского совнархоза. На этих этикетках, помимо
изображения белуги, осетра, судака, сазана, сига, чехони, сельди и других
205

рыб, имеется надпись с названием их, а также указание о том, что они
промысловые.
Такую же серию этикеток выпустила фабрика «Пролетарское знамя»
Ленинградского совнархоза. Кроме того, эта же фабрика изготовила
этикетки с рисунками и надписями-призывами: «Глушить рыбу — варварство!»,
«Охраняйте нерестующих рыб», «Изучай и соблюдай правила рыболовства»,
«Увидел браконьера — останови его!», «Лов лосося и форели запрещен!».
Надо учесть, что все эти спичечные этикетки были выпущены только
пятью фабриками. Какое огромное дело было бы сделано, если бы занялись
этим все предприятия!
Общества рыболовов-спортсменов и организации, связанные с
рыболовством и рыбоводством, могут помочь руководителям спичечных фабрик в
выборе наиболее подходящих тем для изготовления этикеток.
Размноженные миллионными тиражами, этикетки привлекут внимание
широких масс населения!
В вопросе эффективного использования спичечных этикеток как средства
борьбы за охрану рыбных запасов и водоемов следует использовать опыт
наших чехословацких друзей.
На спичечных этикетках, выпускаемых в Чехословацкой ССР, имеется
немало изображений рыб с разнообразными надписями, призывающими
население к их охране.
Так, например, на этикетке с изображением леща призыв: «Охраняйте
его икру от уничтожения». На этикетке с форелью: «Проявляйте заботу
о ее молоди в естественных условиях». Там, где изображены сом, судак,
щука, угорь и другие рыбы, надписи: «Охраняйте рыб наших водоемов»,
а на этикетках, где хариус и лосось: «Охраняйте их от браконьеров»; на
этикетке с зеркальным карпом: «Не ловите рыбу во время нереста».
Изображения рыб на спичечных этикетках принято печатать и в ряде
других зарубежных стран, в том числе Китайской Народной Республике,
ФНРЮ, Польской Народной Республике и Индии.
Спичечные этикетка весьма охотно коллекционируется как взрослыми,
так и детьми. Интерес к коллекционированию спичечных этикеток с
изображениями рыб можно и нужно использовать в таком насущном и
благородном деле, каким является борьба за сохранение и развитие рыбных
богатств. Филлуменистические секции местных обществ коллекционеров
также могли бы оказать содействие в создании новых спичечных этикеток,
призывающих население к борьбе за сохранение и дальнейшее развитие
рыбных запасов нашей великой Родины.
ЩГловцо$\
С ЧУЖОГО ГОЛОСА
В. В. Дежкин, «Охотнику и рыболову». Липецкое книжное
издательство, 1961 г. 152 стр. Тираж 15000 экз. Цена 23 коп.
Вы любите удить? Хотелось бы сходить на реку, посидеть с удочкой
под седыми ивами, но где? Места неизвестны.
И вот в книжном магазине появляется новенькая брошюра «Охотнику
и рыболову». Вы покупаете ее и спешно листаете. Восхищены с первых
строк: «Сколько вопросов можно услышать сегодня от начинающего
охотника и рыболова?.. Какие виды населяют наши водоемы?..». «Каждый край,
каждая область должны иметь свою обширную и доступную литературу
о местном животном и растительном мире, о способах охоты и рыбной ловли,
о способах охраны, восстановления запасов дичи и рыбы». Прекрасно!
Но этим не исчерпывается творчество автора. Далее он чистосердечно
признается: «Характеристика фауны млекопитающих Липецкой области
в значительной степени основана на данных, приведенных в книге И. И. Ба-
рабаш-Никифорова «Звери юго-восточной части черноземного центра».
206

Дли составления списка рыб области основой послужила статьи доцента
Воронежского университета Л. В. Федорова. Ряд ценных сведений о
распространении и добыче охотничьих зверей и птиц области получены от
старшего госохотинспектора Липецкой охотинспекции В. Г. Асташева.
Описание внешнего вида, размеров и веса некоторых хищных зверей дано по книге
Г. А. Новикова «Хищные млекопитающие фауны СССР», а водоплавающих
птиц — по книге А. И. Иванова «Птицы СССР». В разделах «Рыбы»
и «Советы рыболову» использованы материалы из книги Д. И. Колганова
«Как ловить рыбу удочкой» и Л. С. Берга — «Рыбы пресных вод СССР и
сопредельных стран»; и только, видимо из «скромности», автор умолчал,
что он еще широко использовал труд Л. П. Сабанеева «Жизнь и ловля
пресноводных рыб». Невольно задаешь вопрос: а где собственные наблюдения
автора?
Раздел о рыбах начинается с описания плотвы. Она широко
распространена, и автор немногословен. Но дальше идут строки о ельце
Данилевского. Новый вид рыбы? Нет, елец Данилевского хорошо известен в
бассейне Дона. Но не меньше в этой реке и обычного ельца. Однако о нем автор
умолчал. И напрасно, ведь у ельцов есть разница в образе жизни, питании
и поклевке.
Затем автор заявляет, что в меню голавля входит... «жареный горох».
Это, мягко говоря, удивительно, во всем мире, наверное, нет ни одного
рыболова, который предлагал бы рыбам жареный горох. Интересно знать, каким
способом надо поджаривать горох, чтобы его (надо догадываться —
затвердевшим) можно было нанизать на крючок?
«Зимой голавля ловят поплавочными удочками на червя, на мотыля
и на мормышку»,— пишет В. В. Дежкин. А вот Сабанеев заверяет: «В октябре
или в начале ноября голавли залегают в ямы на зимовку и всю зиму до
весны пребывают в полусонном состоянии, подобно сазанам, и принимают
пищу только в исключительных случаях». Д. И. Колганов пишет: «Среди
зимы клев голавля очень плохой». Оба автора не исключают успеха ловли
голавля на поплавочную удочку, но только на незамерзающих участках рек.
Если такие места в Липецкой области имеются, то почему В. В. Дежкин не
указал их?
Автор почему-то суживает возможности ловли жереха. Так, он не дает
рекомендаций о применении насекомых, а из всех живцов советует только
уклейку. Как же быть, например, если у вас нет уклеек, а на лугу скачут
кузнечики?
Автор пишет, что «зимой окунь держится стаями». Можно подумать,
что летом он избегает своих собратьев, но ведь это неверно, окунь —
стайная рыба и только в преклонном возрасте начинает тяготеть к одиночеству».
Далее автор уверяет, что «мясо вьюна вкусно». Пробовал ли он уху из
этой рыбы? Ведь она очень сильно пахнет тиной.
Даже после внимательного прочтения раздела «Рыбы» нельзя составить
мнения о рыбных богатствах Липецкой области. Нет ни строчки о местных
насадках, о липецких приемах ужения, между тем это должно бы быть
главным в книжке.
Липецкие рыболовы нуждаются в своей настольной книге. Однако она
должна показывать край во всем многообразии его природных богатств и
учить людей любить родные места. Жаль, что В. В. Дежкин не понял этого
и выпустил книжку, наскоро написанную с чужого голоса, без учета
липецких особенностей.
207

Г. Калёное
ОБЕЩАНИЕ НЕ ВЫПОЛНЕНО
Головкин* сПодледный лов рыбы». Свердловск.
58 стр. Тираж 10000. Цена 9 коп.
Название этой книги настораживает... Невольно возникает мысль, что
речь идет о промысловом лове. На первой странице помещено обращение
издательства. Оно сообщает, что книжка предназначена для начинающих
рыболовов и рекомендована Свердловским городским советом добровольного
общества охотников и рыбаков. Будем надеяться, что это общество все же
объединяет не рыбаков-промысловиков, а... рыболовов-спортсменов.
Но вот начинается первый раздел, и автор сообщает: «Вследствие
резкого изменения образа жизни рыбы в зимних условиях и техника ужения
будет отличаться от летней». Выходит, что если бы рыба не «изменяла образа
жизни», то никакие морозы не изменили бы техники ужения. Затем делается
попытка изложить «причины, влияющие на клев, и условия, при
соблюдении которых он будет наиболее вероятен». Эти причины автор подразделяет
на: зависящие от рыболова и не зависящие от него. Если опытный рыболов
ловит, то «зависящие» причины на клев не влияют, так как в результате
«довольно продолжительной практики достигается умение удить рыбу».
А что делать новичку? Его автор успокаивает, говоря, что хороших успехов
может добиться и он, если постарается выполнить необходимые для этого
требования. Их шесть, но они довольно «ль ные». Так, новичок должен
изучить «образ жизни и повадки рыб в зимних условиях». Надо полагать,
что это предстоит сделать во всех водоемах нашей сравнительно небольшой
планеты: ведь водоем в «условиях» не указан.
А как быть с причинами, влияющими на клев, но не зависящими от
рыболова? Автор говорит: «Как установлено практикой, изменение клева по
этим причинам объясняется, во-первых, периодичностью питания рыб,
во-вторых, различного рода метеорологическими условиями». Таким
образом, все сложные и многообразные взаимоотношения организма рыб с
окружающей средой он свел к влиянию погоды. О клеве прямо говорится,
что в глухие месяцы зимнего сезона его дневная периодичность нарушается
и что в значительной мере это зависит от состояния погоды.
В разделе «Снаряжение рыболова-зимника» даются советы, как самому
изготовить удочку. Так, сообщается, что для сторожка зимней удочки вполне
подходит отрезок резиновой трубки. Вполне согласны, но в то же время
автор оговаривается, что «прикреплять» ее крайне сложно. Для этого следует
изготовить проволочную спираль, впаять ее в конусную трубочку из жести
и все это надеть на кончик удилища. Затем, как советует автор, при
разматывании лески резиновую трубочку надо завести «внутрь спирали по
винтовой линии между ее витками, образуя сторожок». Между тем давно
известно, что на кончик удилища можно просто надеть резиновую трубочку.
Мормышка, по мнению автора, «представляет собой крючок мелких
номеров, цевье которого залито свинцом, имеющим различную форму».
И далее: «Мормышка... представляет собой комбинацию крючка для насадки
с небольшим грузилом». Довольно странное описание!
В книжке рекомендуется «сосредотачивать приманку (живой мормыш,
мотыль, крошки хлеба, толченые сухари, разного рода каши и пареную
крупу) в нужных горизонтах воды при помощи кормушек, открывающихся
на определенной глубине». Жаль, что не указывается, как при этом можно
избежать влияния земного притяжения.
А вот еще один оригинальный совет: «Рыболов, пользующийся ледобу-
ром, может закрепить палки паруса иным способом. Вначале бурятся на
глубину 30—40 см две лунки, в которые вставляются заготовленные заранее
кругляши из дерева диаметром несколько меньшим диаметра лунки, высотой

20 — 25 см, с просверленными в них отверстиями, соответствующими нижнему
диаметру палок. Кругляши вставляются в лунки, а нижние концы палок —
в высверленные в кругляшах отверстия». К сожалению, автор не сообщает
пробовал ли он вытаскивать палки из «соответствующих» отверстий в
кругляшах, а кругляши из лунок, если днем оттепель, а к вечеру мороз.
А. М. Головкин уклоняется от описания наиболее важных снастей.
Так, о крючках он пишет: «Иногда с успехом используются зимой простые
мелкие, с коротким цевьем крючки». Что это за «простые» крючки?
Бывают ли «сложные»? Что значит «мелкие» крючки? Ответа на эти вопросы
нет.
Вместо рассказа об отцепах, есть короткое сообщение о том, что они
«бывают различного устройства, продаются в магазинах, и описывать их нет
необходимости». В таком же духе составлена «инструкция» по изготовлению
глубомера: «Сделать его можно из кусочка свинца, отрезка мягкой медной
проволоки и кусочка пробки, в которую втыкается крючок
мормышки».
В описаниях способа хранения мотыля и мормыша, устройства багор-
чика, метода рубки лунок, вываживания рыбы нет ничего нового. Эти
разделы, как и большинство других, являются часто очень неудачным
пересказом статей и книг других авторов.
Вот несколько примеров: Ф.П. Кунилов в книге «Рыболовный спорт»
писал: «Серенькая, пасмурная, но теплая погода при полном отсутствии
ветра способствует ловле в течение всего дня». А. М. Головкин сообщает:
«В пасмурные дин без осадков улов нередко более удачен и
продолжительность перерывов в клеве сокращается».
Н. Климов в книге «Подледный лов рыбы» советовал перед выходом
на лед вымыть ноги в холодной воде. На ноги необходимо надевать
бумажные и шерстяные носки, а сверху — теплые портянки». А. М. Головкин,
почти не утруждая себя, пишет: «При выезде на рыбалку рекомендуется
вымыть ноги в прохладной воде... надеть чистые бумажные носки и
шерстяные и, кроме того, чистые портянки». Таких примеров можно привести
немало.
Впрочем, в книге есть и собственные мысли автора. Так, он пишет:
«В литературе по рыболовству шабалку почему-то называют «шумовкой»,
«черпаком», «чумичкой», «выгребалкой», присваивая тем самым совершенно
несвойственные ей назначения — «черпать» битый лед». Между тем известно,
что черпать — это значит доставать из глубины, набирать, добывать, а
черпалка и черпак— необходимое для этого приспособление.
Что же в действительности называется шабалкой? Это — деревянная
шумовка, т. е. большая ложка с отверстиями. Слово «шабалка» вышло из
употребления, не включено оно и в последние издания энциклопедии. Зачем
автору потребовалось так настойчиво защищать устаревшее слово?
Непонятно.
Далее А. М. Головкин пишет: «Почти все рыболовы-зимники в качестве
зимней насадки используют личинки комара-дергуна, называемого
малинкой». В дальнейшем автор упорно избегает слова «мотыль». Слово «малинка»,
пожалуй, единственное, что говорит о том, что книжка предназначена для
рыболовов Свердловской области.
Язык книги примитивный, невыразительный, определения неточные.
Так, автор пишет: «Ее длина (зимней удочки,— Г. К.) должна быть
примерно равна длине руки, вытянутой к лунке».
Главный же недостаток книги в том, что автор ничего не сумел
рассказать о новых снастях, о новых приемах ловли, о новом из жизни рыб. Он
не описал ни одного водоема Свердловской области. Автор, пообещав
начинающим рыболовам-любителям «помочь быстрее освоить практические
приемы зимнее ловли рыбы удочкой», на самом деле не сдержал своего слова.
209

ли Матвеев.
ПЕРЕИЗДАНИЕ УСТАРЕВШЕГО
Л Самарцев, сНа родной реке». Ростовское книжное
издательство. 1961 г.. 216 стр. Тираж 10000. Цена 51 коп.
Отрадно, что в последние годы областные издательства все чаще стали
выпускать книги по спортивной ловле рыбы. Одной из таких книг является
сборник небольших рассказов, очерков, зарисовок, написанных Л. Самар-
цевым. В предисловии указывается, что читатель может найти в книжке
«ряд полезных сведений о рыбной ловле», что автор «стремился показать
в меру своих сил некоторые особенности и краски природы Дона, общения
человека с рекой, рассказать о его думах и мечтах, о завтрашнем дне рыбных
богатств своего края».
Некоторые полезные сведения в книге действительно есть. Так, в очерке
«Ломка канонов» описывается устройство донной удочки для ловли
сазанов. Разъяснения автора о причинах уловистости такой снасти
обстоятельны и, пожалуй, убедительны. Высказаны также соображения о
необходимости учета на рыбной ловле изменений погоды и приспособления к ним.
Однако автор умалчивает о том, как на рыбалке учитывать изменения
погоды? Наибольший интерес представляет раздел «Водоемы, снасти, насадки»,
в котором сжато описываются «сазаньи» места, снасти и насадки для ловли
в окрестностях Ростова.
Заключительная глава производит двойственное впечатление. С одной
стороны, она насыщена бравым духом непримиримости ко всякого рода
хапугам и браконьерам и вызывает удовлетворение, с другой — пробуждает
неприятное чувство. Ведь, по сути, все содержание книги опровергает
выводы автора о необходимости бережного отношения к рыбным богатствам.
Так, в рассказе «Рекордный день» автор описывает свои фантастические
уловы и тут же он бесстрастно, как человек, «чья хата с краю»,
рассказывает о варварском способе подледной ловли рыбы: «...По пути видели, как
подростки успешно «щипали» косяк своими так называемыми самоловами
(железный прут с пятью-шестью крючками на поводках — Прим. авт). На
каждом вытянутом из воды самолове трепыхалась рыба — сколько крючков,
столько и тарани. Это был рекордный, незабываемый день лова». Тепло
описывая вдохновенный труд работников рыбоводного завода в очерке «Первые
миллионы», автор в то же время азартно рассказывает об истреблении
полупудовых сазанов, сомов, язей и других рыб.
Л. Самарцев пишет: «Зимний улов на удочку из проруби обычно хуже
летнего», «зимой вместо отдыха — тяжелый труд, ...вместо солидного улова —
легкая запуска коту». В другом месте автор опровергает: «Их, таких
неугомонных, заядлых, способных просиживать многие часы часто бестолку,
в любую зимнюю погоду у проруби — многие тысячи...». Но о силе, которая
зовет людей выходить из теплых городских квартир, Самарцев умалчивает,
он забывает о страсти к рыбной ловле, результатом которой бывает не только
легкая закуска коту, а и прекрасный отдых, зарядка на целую неделю для
плодотворного труда. О том, лучше, хуже ли зимняя ловля, чем летняя, по
книге судить трудно, и уж во всяком случае нельзя согласиться с выводами
автора.
Некоторые определения автора неправильны. Например, он разъясняет:
«Чекан — губчатая длинностебельная растительность, разновидность куги».
В действительности чакан (рогоз) и куга (озерный камыш) относятся к
разным видам растений, а поэтому не являются разновидностью друг друга.
Некоторые очерки и зарисовки построены на выдуманных ситуациях и
едва ли имеют познавательную или художественную ценность. Например,
в очерке «Странный поселок», написанном более двух десятилетий назад,
удивленный москвич наблюдает из окна поезда «фантастический поселок со
странными карликовыми домишками». Две с половиной страницы нужно про-
210

читать для того, чтобы уяснить простую истину, что домишки —
передвижные и принадлежат рыболовам-любителям и что для зимней ловли следует
одеваться теплее и носить валенки с калошами.
Недоумение вызывают короткие зарисовки «Небывалое оледенение»,
где описывается редкий случай нарастания толстого льда на Дону осенью
1946 г. и «Чудесный ковер» — о густо разросшейся траве, в результате чего
образовалось покрывало на кустарнике. Эти зарисовки даны без каких-либо
комментариев и поэтому выглядят так, словно все, что в них говорится,
типичные явления природы.
Сборник не блещет и в литературно-художественном отношении. Автор
нередко употребляет тяжеловесные фразы, густо сдобренные провинциализ-
мами. Вот примеры: «...небольшой был сазанишка, не больше двух
килограммов, но забурунный»; «Подвесок волосяной лески вывел меня из сонного
состояния», «...знакомый вскид недалеко от нашей лодки»,
«...неповоротливые, полупудовые сазаны шли почти, как правило, без большого
сопротивления, тяжело отдуваясь».
Подобно людям, книги имеют свои биографии. Есть книги, живущие
десятилетиями, есть книги, которые как бы мелькают по книжному
небосклону. У книги Л. Г. Самарцева, я бы сказал, особая биография.
В 1938 г. Северо-Кавказское краевое издательство выпустило книгу
Л. Самарцева «Записки рыболова-любителя. Охота за сазанами», которая
содержала немногим более десятка очерков и небольших рассказов. В 1945 г.
это же издательство выпустило второе, дополненное, издание книги с
измененным названием: «Охотники за сазанами. Записки рыболова-любителя».
Через два года Ростовское издательство выпустило книгу того же автора «На
Дону» — слегка расширенное повторение предыдущих изданий. Затем книга
издавалась в 1951, 1953, 1955 и 1961 гг под названием «На родной реке» в
Ростове-на-Дону и в Москве.
Каждое издание по содержанию оставалось неизменным:
«усовершенствования» сводились к перестановке заглавий, перегруппировке рассказов
и некоторой стилистической правке. Так, последнее издание отличается от
предыдущего тем, что из книги изъята заметка «Удильщики и их
организация», занимавшая семь страниц, и введен очерк «Первые миллионы» на
двадцати пяти страницах.
Со времени выхода в свет первого издания сборника Л. Самарцева
прошло белее двадцати лет. За это время волею советских людей тихий Дон
преобразился: перекрытый плотиной Цимлянского гидроузла, он разлился
огромным пресноводным морем. Изменился режим реки и в нижнем течении,
а значит, и условия существования рыб, и, стало быть, должны измениться
условия спортивной ловли. Изменилось все, кроме... содержания книги.
Будем объективны, в последнем издании автор сообщает об изменениях
на реке и в поведении ее обитателей, однако избегает делать выводы и не дает
рекомендаций о способах и приемах спортивной ловли. Конечно, от этого
книга не стала «свежей».
Не помогает и опубликование нового очерка «Первые миллионы».
Поэтому можно с полным основанием сказать, что книга устарела и приобрела
окраску мемуарной литературы.
Возникает вопрос: чем же объяснить «секрет» успеха книги Л.
Самарцева? Ведь не каждый автор может гордиться столь большим количеством
переизданий! Это, с одной стороны, очевидное нетребовательное отношение
к себе автора, с другой — трудно объяснимая неразборчивость издательства,
решившего в седьмой раз перепечатать устаревшую книгу.

ПРИЛОЖЕНИЕ
Л. Д» Пелып
ДОРЕВОЛЮЦИОННЫЕ КНИГИ ПО РЫБОЛОВНОМУ СПОРТУ
Рыболов-спортсмен — дотошный читатель. Ему интересно узнать, как
удят друзья, что нового они обнаружили в повадках рыб. Недаром
пословица гласит: «Рыболов без книги, что рыба без воды». Книголюб удильщик
или спиннингист, кружочник или зимник, заполучив книгу, очень редко с
нею расстается. Поэтому с книжных прилавков быстро исчезает все, что
написано о рыболовстве; почти невозможно приобрести что-либо и в
букинистических магазинах. Не всегда бывают успешны поиски этих книг даже в
крупных библиотеках. Рыболов-спортсмен часто не знает, что спросить, а
библиотекарь — что предложить, ибо до сих пор еще не предпринято
серьезной попытки составить библиографию книг и статей по рыболовству.
Большой труд, начатый Л. П. Сабанеевым еще в конце прошлого века,
остался незавершенным. Список книг и статей по рыболовству он
опубликовал еще в 1885 г. в своем «Охотничьем календаре», вторая часть которого
целиком посвящена любительской рыбной ловле. Известным дополнением
к этом списку является изданный в Ленинграде в 1925 г. А. Д. Шеманским
труд Л. П. Сабанеева «Рыболовный спорт и прочие любительские ловли.
(Хронологический указатель русской литературы, часть 1, с 1780 по 1896 г.)».
Этот свод сделан по неизданному корректурному оттиску 1897 г.
Из дореволюционных попыток составить библиографию рыболовной
литературы следует отметить еще труд Н. Ф. Золотницкого «Указатель
литературы по рыбоводству, рыболовству и рыбным промыслам в России за
последние 10 лет». (В издании «Известия императорского общества любителей
естествознания, антропологии и этнографии». М., 1897, т. 51, вып. 2, стр. 1 —
13). Как видно из заглавия, эта работа носит очень узкий и специальный
характер.
В 1894 г. в Москве была издана работа Я. Г. Кваскова «Материалы для
библиографического указателя по ихтиологии, рыбоводству и рыболовству»,
но она почти не дополняет список Л. П. Сабанеева. Литературы по
спортивному рыболовству в этом труде указывалось мало, и она даже не была
выделена в специальный раздел.
В настоящее время назрела необходимость составить библиографию
рыболовной литературы (книг и статей)! В помощь рыболовам ниже мы печатаем
списки книг, изданных в 1800—1896 гг и в 1897—1917 гг.
Первый список составлен с использованием указанных выше
библиографических пособий, второй — самостоятельная работа, им хоть как-то
заполняется брешь в перечне рыболовной литературы, образовавшаяся после
работ Л. П. Сабанеева, Н. Ф. Золотницкого и Я. Г. Кваскова. В список не
внесены научные издания, труды по рыбоводству, отчеты рыболовных обществ,
212

книги о содержании рыб в аквариуме, издания по промысловому
рыболовству и т. д. Зато указаны все издания книг, которые выходили в 1897—1917 г.
Это даст возможность читателю более ясно представить себе, из каких книг
комплектовалась в те годы библиотечка рыболова.
При составлении библиографии (второго списке) просмотрена книжная
летопись с 1907 по 1917 г., а также дореволюционные журналы «Вестник
русского союза рыболовов-удильщиков», «Рыболов-охотник», «Охота», «Охотничий
вестник» и др., в которых помещались заметки о рыболовной литературе.
Этот перечень книг, конечно, ни в коей мере не может претендовать на
полноту. Кроме того, следует иметь в виду, что не все книги равноценны.
Некоторые из них компилятивны, поверхностны. Например, небольшая книжка
B. Анцова «Рыбная ловля во все времена года» выдержала семь изданий.
Ее написал предприимчивый молодой человек, который перекраивал на свой
манер наиболее популярные книги. Подобным же «трудом» является и
«Рыболов-удильщик», написанный Л. Гданским.
В предлагаемой библиографии рыболовной литературы, кроме книг
C. Т. Аксакова и Л. П. Сабанеева, следует отметить лучшие работы известных
в свое время рыболовов П. Г. Черкасова, И. Н. Комарова, И. Т. Плетенева.
1. 1800—1в9а гг.
Аксаков СТ. Записки об уженье. М., 1847, 166 стр. (В дальнейшем
книга С. Т. Аксакова под названием «Записки об уженье рыбы» издавалась
неоднократно, а также входила в собрание его сочинений; 2-е изд.— 1854 г.,
3-е - 1856, 4-е - 1871, 5-е - 1881).
Буржинский А. Б. Календарь рыб. Спб., 1875, 171 стр.
Вавилов. Охота во всех ее видах. Вып. 4. Рыбы.
Вениаминов Н. И. Рыболовство в России всеми орудиями и во
все времена года. (Практическое руководство для всех рыболовов). М., 1876,
456 стр.
Виноградов М. Е. Наставление к ловле рыб и раков в наших
пресных водах. Спб., 1880, 112 стр.
Гримм О. А. Практическое рыболовство. Спб., 1874.
Домбровский Ф. В. Удильщик. Ловля рыбы удочками и другими
снарядами, изготовление удочек домашним способом. Ловля раков. Сост.
Ф. В. Домбровский. Спб., 1891, 64 стр.
Записки рыбака или наставление, как находить различных рыб. М.,
1854, 76 стр.
Лаврентьев В. Г. Рыболовство с точным перечислением пород
рыб, описанием их наружного вида, характера, привычек, способов и
времени улова, равно как и описанием разных снарядов, потребляемых для
самой ловли. Сост. В. Лаврентьев. Спб., 1886, 76 стр. (Из серии «Охотничья
библиотека», Вып. V).
Львов Ник. Практический рыболов. Справочная книга для
удильщиков-спортсменов. Спб., 1887; 2-е изд.— Спб., 1891, 236 стр.
Опытнейший рыболов, содержащий в себе любопытные и редкостные
секреты, касающиеся до рыбной ловли разного рода снастями... с наставлением
разводить рыбу в прудах, сохранять в садках и выкармливать, а также
ловить, разводить и сохранять раков. М., 1829, 47 стр.
Опытнейший рыболов, содержащий в себе секреты, касающиеся до
рыбной ловли... М., 1862.
Орешников Ф. Русский рыболов-удильщик. Наставление к ужению
рыбы для начинающих и справочное руководство в разных случаях
рыболовного спорта для занимающихся ужением рыбы. Составлено по Аксакову,
Веньяминову, Виноградову, Висковатому, Домбровскому, Львову, Радке-
вичу, Сабанееву и др. русским ихтиологом Ф. Орешниковым. Спб.— М.,
1895, 25 стр. с иллюстрациями в тексте.

Остроухое. Уженье рыбы. Описание главнейших пород рыб
средней России, их образа жизни и способов уженья. М., 1877, 88 стр.
Песков Ф. Рыболов-любитель (Жизнь, ловля и разведение
пресноводных рыб. Общедоступное практическое руководство. Сост. Ф. Песков).
Спб., 1894, 180 стр. с 69 рис.
Петров А. Новейший и опытный рыболов или собрание редких и
любопытных секретов в пользу и удовольствие охотников до рыбной ловли.
М., 1829, 26 стр.
Петров Н. Рыбак или средства ловить рыбу удою. М., 1831.
Практический рыболов. Карманная книжка для
удильщиков-спортсменов Спб., 1887, 240 стр.
Радкевич И. Уженье рыбы. Подробное описание различных удочек
и других принадлежностей уженья, способов изготовления их самыми
простыми средствами, описание разных родов рыб с указанием способов ловить
их удочкою. Составил по собственному опыту и лучшим источникам И.
Радкевич. Спб., 1874, 146 стр. с 58 рис.
Сабанеев Л. П. Рыбы России. Жизнь и ловля наших пресноводных
рыб (В трех выпусках). М., 1874—1875, 662 стр.
Сабанеев Л. П. Жизнь рыб и рыболовство на Зауральских озерах.
Сабанеев Л. П. Охотничий календарь. М., 1885. (В книге
«Рыболовный календарь» и список книг и статей по рыболовству).
Скворцов О. Охотник и рыболов. Спб., 1891
Скворцов Ф. Ф. Руководство к рыбной ловле. Сост. Ф. Скворцов.
Спб., 1893, 112 стр., 2-е изд.— Спб., 1896, 146 стр. с 44 рис.
Соболев А. С. Руководство об уженье в Москве-реке. М., 1887.
Счастливый рыболов. Советы страстного охотника до рыбной ловли
удочкою и всеми вообще снастями и орудиями, употребляемыми при ловле всех
существующих рыб и раков, с наставлением заготовлять и сохранять рыбу и
приготовлять из нее разного рода кушанья по новейшим кухмистерским
наставлениям. М., 1865, 158 стр.
Терлецкий П. Жизнь рыб в наших реках и озерах. Рыбное
хозяйство и охота. Практическое руководство, составленное из многочисленных
наблюдений, удобопонятное для всех желающих заниматься рыболовством
и разведением рыб. Спб., 1876, 315 стр.; 2-е изд.— Спб., 1879.
Тхоржевский К. В. Уженье рыбы. Описание рыб. Способы ловли
их удочкой и другими охотничьими орудиями. Рассказы из жизни охотников
за рыбой. Спб., 1895, 210 стр.
Уженье рыбы. Рыбы средней России, их образ жизни и способы уженья;
2-е изд. М., 1887, 104 стр.
X од и е в. Очерки рыбной ловли на Москве-реке. М., 1872, 71 стр.
Аксаков С. Т. Записки об уженье рыбы. Вятка. Изд. журн. «
Рыболов и охотник», 1912, 127 стр. (Бесплатное приложение к журналу за 1912 г.).
А н ц о в В. Л. Рыбная ловля во все времена года. Практическое
руководство для любителей рыбной ловли на удочку, подпусками, сетями и т. п. с
описанием разных сортов рыб и рыболовных принадлежностей. Спб., 1903,
60 стр.; 2-е изд.— 1908 г., 3-е изд.— 1910 г.; 4-е изд.— 1911 г.; 5-е изд.—
1912 г.; 6-е изд.— 1914 г.; 7-е изд.— 1915 г.
Виноградов М. Е. Наставление к ловле рыб и раков в наших
пресных водах. Сост. М. Е. Виноградов, 2-е изд., Спб., 1907, 118 стр.
Виноградов М. Е. Рыбная ловля. Все виды рыбной ловли.
Справочная книга для рыболова-спортсмена. Спб., 1914, 136 стр. с 8 табл. и 50 рис.
Тираж 2000 экз.
Власов А. П. Рыболовный спорт. Новые способы и приемы уженья
разных рыб. М., 1913, 170 стр. Тираж 2000 экз.
214

Власов А. П. Уженье хищных рыб на спиннинг. М., 1913, 23 стр.
Тираж 2000 экз.
Гданский Л. Рыболов-удильщик. Ловля рыб на удочки,
прикормка и т. д. Руководство для любителей рыбной ловли. Спб., 1911, 50 стр.
Тираж 2000 экз.
Георгиевский М. Д. Уженье рыбы в Олонецкой губ.
Петрозаводск, губ. тип., 1900, 43 стр. (перепечатано из «Олонецких губ. вед.»).
Календарь охотника, рыболова и спортсмена на 1912 год. М., 1912. Изд.
журн. «Охотничий вестник», 318 стр. Тираж 5000 экз.
Календарь охотника и рыболова на 1913 г. М., 1913, Изд. журн.
«Охотничий вестник», 326 стр. Тираж 2000 экз. (Издавался с некоторыми
перерывами с 1902 по 1913 г. объемом от 220 до 326 стр.).
Комаров И. Н. Руководство к уженью рыбы. На основании опыта
лучших русских рыболовов и собственной 20-летней практики. М., 1906,
149 стр., 2-е изд. - М., 1913, 171 стр.
Комаров И. Н. Уженье рыбы. Сборник руководительных статей и
рассказов. М., 1913, 205 стр. с рис. Тираж 3000 экз.
Львов Ник. Практический рыболов. Справочная книга для уженья
пресноводной рыбы, 4-е изд. Спб., (1914), 168 стр., Тираж 4000 экз. 1 и 2-е изд.
вышли до 1896 г.; 3-е изд.— в 1902 г.
Охота и рыболовство. Спб., 1912, 31 стр. Тираж 2000 экз.
Плетенев И. Т. Уженье рыбы. Записки любителя-рыболова И. Т.
Плетенева (изд. вице-пред. Моск. о-ва любителей рыболовства. С. А.
Малиновского). М., 1903, 192 стр.
Плетенев И. Т. Уженье рыбы. Записки старого рыболова. Изд.
жури. «Природа и охота», М., 1910, 232 стр.
Плетенев И. Т. Уженье рыбы с упрощенною катушечною снастью,
необходимою при ловле всякой крупной рыбы, и в особенности сазанов.
Дневник автора за сезон 1913 г. М., 1914, 36 стр. Тираж 1500 экз.
Русанов М. Рыболовство и рыбоводство во всех видах, во всех местах
России и во всякое время года (в 2 частях). Сост. М. Русанов. Настольная
необходимая книга для любителя рыболовства, рыбопромышленника и всех,
кто интересуется этого рода охотой и промыслом. М., 1900, 72 стр. Тираж
2400 экз.
Рыболов. Ответы на вопросы: как удочкой наверняка поймать рыбу?
Как найти рыбу и делать приманки? Как устроить хорошую удочку?
Составлено по Аксакову и др. М., 1908, 18 стр. Тираж 3000 экз.
Рыболовный спорт. Пер. с нем. В. Н. Архангельской. С дополнениями
русских любителей рыболовства. Вып. I, отдел 1. Описание рыболовных
снарядов. Харьков. 1908, 144 стр.
Рыболовный спорт. Пер. с нем. В. Н. Архангельской. С дополнениями
русских любителей рыболовства. Вып. II, Харьков. 1909. 145—285 + 1 1 с.
с рис. 1200 экз. Содержание, отдел I (продолжение): рыболовные снаряды
и аппараты, отдел II: способы ловли рыбы и общие правила ловли, ловля
пресноводных рыб: щуки, судака, окуня и других.
Сабанеев Л. П. Рыбы России. Жизнь и ловля (уженье) наших
пресноводных рыб. С биографией Л. П. Сабанеева, с приложением
«Рыболовного календаря» Л. Сабанеева, с новейшими дополнениями по уженью
И. Т. Плетенева. Под ред. Н. В. Туркина. М., 1911, 1064 стр. с рис. Тираж
7650 экз. (3-е изд.).
Спутник рыболова. Вятка, 1915 (Прилож. к журн. «Рыболов-охотник»).
Турки н Н. В. Справочная книга охотника и рыболова (Бесплатное
прилож. к журн. «Природа и охота» и «Охотничья газета»). М., 1912, 266 стр.
Тираж 1500 экз.
Ушаков М. В. Ловля сомов на «квок». М., 1913, 32 стр. Тираж
3000 экз.
Фалеев П. Рыболовство. Практическое руководство к рыбной
ловле с 138 рис. в тексте и календарем рыболова. М., 1915, 48 стр. Тираж 3000
экз. (2-е изд. 3000 экз.— 1916 г., 3-е изд.— 1917 г.).

Черкасов П. Г. Уженье рыбы, Изд. журн. «Наша охота»,
Петроград, 1915, 237 стр. Тираж 1000 экз.
Черкасов П. Г. Сборник статей по рыболовству (Бесплатное при-
лож. к журн. «Рыболов и охотник»). Вятка, 1913, 134 стр.
Шеманский А. Д. Энциклопедия рыболовного спорта вполне
современного, новейшего. Вып. I. «Прикормки, насадки или наживки», «О
клеве рыб», «Календарь рыболовного спорта». Петроград, 1915, 144 стр. с рис.
Тираж 1000 экз.
..ENCYCLOPAEDIA BRITANNICA-
уженне рыбы
Ужение — это искусство или вид спорта, заключающийся в ловле рыбы
на крючок с наживкой. Это занятие относится к древнейшей деятельности
человека, возникшей, как это вполне можно утверждать, на самой ранней
заре каменного века, когда человек, находившийся еще в примитивном
состоянии, поддерживая свое полное лишений существование, был вынужден
нападать на любое живое существо, которое он мог добыть с помощью
простейшего оружия, имевшегося тогда в его распоряжении. Сначала человек
нападал на рыб, наверное, также, как и на животных, пользуясь простым
копьем с кремневым наконечником, полагаясь всецело на свою физическую
силу и ловкость, а не на хитрость. В дальнейшем, не довольствуясь
результатами своих стараний, первобытные гарпунеры, по всей вероятности,
пришли к естественной мысли о более эффективном орудии для добывания пищи,
наполняющей почти каждый водоем, находившийся поблизости от обитаемых
пещер. Внимательно наблюдая за жизнью рыб и постепенно подмечая, что
рыбы питаются такими же водными обитателями и при случае пожирают все
живое, попадающее в воду, человек, видимо, решил использовать аппетит
своей жертвы. Возможно, что так и возникла идея первого рыболовного
крючка. Сначала он, конечно, не был крючком в полном смысле этого слова, а
только незамысловатым орудием в виде кремневого или каменного обломка
подходящей формы, застревающего в пасти рыбы, проглатывавшей его вместе
с наживкой. По остаткам, найденным в пещерных обиталищах и по соседству
с ними, можно говорить, что такие орудия, обнаруженные во всех частях света,
в принципе ничем не отличаются друг от друга, хотя и имеют различную
форму. Чаще всего это была узкая каменная пластинка или кремневый обломок,
прямой или слегка изогнутый, с канавкой в середине для прикрепления
лески. При натяжении лески пластинка становилась поперек пасти жертвы, что
позволяло рыболову вытаскивать добычу из воды. Похожая на эту снасть еще
и до сих пор применяется во Франции и в некоторых глухих местах Англии
для ловли угрей. Только, вместо доисторического крючка, удильщики
применяют иглы, скрывая их в наживке.
Эволюция рыболовного крючка до сих пор еще не совсем выяснена.
Гладкая и простая по форме пластинка наиболее эффективна, если она имеет
идеально прямую форму, поэтому не легко проследить стадии превращении
пластинки в крючок, если, конечно, она развивалась таким путем. Однако,
судя по зазубренным гарпунам, относя мся к более позднему периоду
каменного века, вполне можно предполагать, что рыболовная пластинка могла
пройти такой же путь развития, как и острога, которая постепенно
приобрела зазубренную форму. В таком случае, допуская, что зазубренная
пластинка была более эффективна для ловли рыб, можно предположить, что
превращение простой пластинки в рыболовный крючок, дающий возможность
«подцеплять» (подсекать) пойманную рыбу, только подтверждает эволюцию
зазубренной пластинки в крючок. Крючки, сделанные из колючек, а иногда
даже из ножки какого-то насекомого, и до сих пор применяются
некоторыми дикими племенами.
Материалы нз Британской Энциклопедии.

СПОРТИВНОЕ РЫБОЛОВСТВО В ПИСЬМЕННОЙ ИСТОРИИ
Начиная с глубоких доисторических времен и кончая временами
сравнительно более поздними, нашедшими отображение в исторических
источниках, ловля рыбы на удочку долго оставалась промыслом. Зарождение
спортивного рыболовства из этого промысла относится уже к числу современных
явлений. В ранних письменных источниках ловля рыбы на удочку
упоминается не часто, но уже в Ветхом завете имеются свидетельства тому, что
ловля рыбы на крючок и с помощью сетей считалась обычным промыслом на
Востоке и что рыба там, где она водилась, составляла весьма важный предмет
питания. В «Числах» (XI.5) сыны Израиля вспоминают о рыбе, которую они
«имели в Египте в избытке». Многое говорят об этом и памятники Египта.
На некоторых из них встречается изображение рыбной ловли: в руках
прославленных в истории героев можно видеть короткие удилища с прочными
лесками. Это свидетельствует о том, что уже тогда в Египте — стране
высокой культуры — ловля рыбы на удочку входила в число развлечений,
доступных богатым людям. Правда, судя по тому, как примитивно изображались
в то время снасть рыболова и сама рыба, едва ли можно утверждать, что в
Египте уже тогда занимались рыбной ловлей как спортом. В Европе протекло
значительно больше времени до той поры, когда ужение рыбы стали
рассматривать не как промысел, а как спортивное развлечение, и поэтому ранние
источники греческой и романской литературы мало что содержат интересного
из истории рыболовного спорта. И все же один эпизод из «Одиссеи» (XII.247)
Гомера представляет весьма большой интерес. Описывая в этом эпизоде
хорошо всем известную сцену похищения спутников Одиссеи с палубы
корабля, Гомер создает весьма образное представление об этом происшествии,
рассказывая, как Сцилла поднял спутников Одиссеи в воздух, подобно тому
как «рыбак на берегу с длинным удилищем» вытаскивает на берег маленьких
извивающихся рыб. Эпизод этот свидетельствует о том, что рыбная ловля с
помощью удочки и крючка была настолько хорошо известна уже в ранней
Греции, что сцена рыбной ловли находит свое выражение в виде образного
сравнения.
Другой, не менее любопытный, рыболовный эпизод, хотя и относящийся
к более поздней греческой поэзии, встречается в 21-й идиллии Теокрита.
В этом эпизоде рыбак Асфалион рассказывает о том, как он во сне поймал
большую золотую рыбу на крючок, и весьма красочно, хотя и в сильных
словах описывает, как он «играл» с пойманной рыбой. Асфалион также
пользовался удилищем и ловил рыбу со скалы, подобно тому как и образный
рыболов у Гомера в «Одиссее». Среди других греческих авторов,
упоминающих о рыбной ловле, можно назвать и Геродота. Раз или дважды говорится
о рыбной ловле в его «Законах» (VII.823). У Аристотеля о рыбах говорится
в его «Естественной Истории». Встречаются два илн три рыболовных эпизода
и в его антологии. Хотя, в общем, в греческой литературе рыбная ловля на
удочку полностью не была освещена. Более полный материал о рыбкой ловле
встречается в произведениях более поздних греческих писателей. Так, в
сочинениях Плутарха мы уже находим знаменитый рассказ о состязании
Антония и Клеопатры в рыбной ловле, который впоследствии был заимствован
217

великим Шекспиром. На греческом языке был написан также дошедший до
нас первый полный трактат о рыбной ловле. Оппиана под названием «Галиев-
тика» (относящийся примерно к 169 г. н. э.). Эта поэма в пяти книгах,
написанная гекзаметром, представляет, правда, больший интерес литературный,
чем спортивный, и ценность этого сочинения для рыболова не совсем
соответствовала своему многообещавшему заглавию. И все же в этом сочинении
имеются несколько весьма интересных сведений о рыболовных снастях и
способах ловли. Кроме этого, есть несколько реалистичных эпизодов,
описывающих схватку с крупными рыбами.
Первое в истории упоминание о ловле рыбы на искусственную мушку
встречается также в греческой литературе. Ссылка на этот способ ловли рыбы
встречается в 15-й книге «Естественной Истории» Элиана, относящейся к
111 в. н. э. (170 — 230 г.) В этой книге описываются, как македонцы при ловле
неизвестной пятнистой рыбы в озере Эстрей применяли искусственную
мушку: «Они обмотали красную шерсть вокруг крючка и прикрепили к шерсти
два пера воскового цвета, растущие у петуха под подбородком». И нет причин
не верить тому, что такой способ ловли рыб — применялся еще ранее. Так,
например, почти двумя столетиями раньше еще Марциал писал: «Кто не
видел, как скарус поднимается к обманной мушке и, обманутый, погибает».
О других греческих авторах, писавших в свое время о рыбах и рыбной
ловле, а также сочинявших так называемые «галиевтики» или трактаты о
рыбной ловле, мы узнаем от Афинея, который приводит подробный список этих
писателей в первой книге своего сочинения «Пирующие софисты».
В романской литературе встречается значительно больше описаний
рыбной ловли на удочку, чем в греческой, но эти описания не представляют
особого интереса. До сих пор, правда, еще любопытна, с точки зрения истории,
часть поэмы Овидия «Рыболовы», написанной во время ссылки поэта в Томи
после 9-го г. н э. В сочинениях других романских писателей тема рыбной
ловля затрагивается только вскользь. Любопытно отметить, что в
сочинениях Марциала среди других эпизодов встречаются и такие, которые можно
вполне отнести к числу ранних заметок, свидетельствующих о том, что уже
тогда были собственные рыболовные водоемы. В эпиграмме Марциала «К
рыболовам» делается предупреждение браконьерам, которые намереваются
забросить удочку в озере Байан. Плиний-старший посвятил девятую книгу
«Естественной Истории» рыбам и жизни водной среды, а в сочинениях
Платона, Цицероне, Катулла, Горация, Ювенала, Плиния-младшего к Светония
повсюду встречаются краткие упоминания о рыбной ловле. Авторы, писавшие
о сельском хозяйстве, и в их числе Варро и Колумелла, довольно подробно
описали водоемы, существовавшие в те времена. Более поздний писатель
Эзоний (примерно 320 г. н. э.), — относящийся все же еще к романским
писателям, оставил свою известную идиллию «Мозелла», в которой довольно много
было написано о рыбах озера Мозелла и о методах ловли их в этом озере.
ЛОСЛБКЛАОСИЧБСКАЯ РЫБОЛОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА
О ловле рыбы на удочку с крючком в первые века христианства очень
мало что известно. Все же можно утверждать, что как рыба, так и рыбаки
пользовались значительно более высоким почитанием в эти века, чем в
какие-либо другие более ранние периоды истории. После зарождения
христианства рыба стала пользоваться большим почетом и очень часто встречается
в церковной живописи и скульптуре как священная эмблема. Церковный
деятель Климент Александрийский в своих писаниях даже рекомендовал
использовать изображение рыбы наряду с другими священными эмблемами
на кольцах и печатях. Не менее часто встречается в церковном искусстве и
изображение самого рыболова. При этом чаще встречаются изображения
рыболова с удочкой в руках, чем с сетью. Часто упоминаются рыба и рыбная
ловля и в церковных писаниях, причем нередко в них проповедуется даже
218

святость рыбы, а рыбная ловля оправдывается, как занятие, вдохновляемое
свыше. Вполне вероятно, что с введением поста, когда во многих случаях,
вместо запрещаемого мяса, разрешалось употребление рыбы, рыбная ловля
особенно успешно совершенствовалась. При выборе места для постройки
монастырей отцы церкви, как правило, выбирали такие участки, где
поблизости протекали реки, богатые рыбой, и если их рядом не было, возле
монастырей всегда сооружались пруды. И все же, невзирая на такую
популярность рыбной ловли, если не считать случайных ссылок и упоминаний, от
этой эпохи не оставалось ни одного литературного источника с описанием
рыб и рыбной ловли на удочку, который мог бы послужить связующим
звеном между литературой языческого Рима и обильной литературой,
появившейся после изобретения печатного станка.
Первая печатная книга о рыбной ловле на удочку (не считая перевода
Оппиана, появившегося в 1478 г.) была отпечатана, по имеющимся данным,
в 1492 г. в Антверпене на книгопечатном станке издателя Маттиаса Ван дер
Гои. Эта книга — небольшой томик, по объему немного больше обычного
для того времени трактата или сочинения о птицах и рыбах. («Эта книга
научит каждого, как ловить птиц... А также... рыб руками и другими
способами»). Из этого издания, по-видимому, уцелел всего только один экземпляр,
который хранится сейчас в библиотеке Денисона. В 1872 г. был сделан
перевод этой кнкги, отпечатанной всего только в 25 экземплярах. По меньшей
мере, дважды эта книга была издана затем во Флемише. В 1502 г. книга
попала в Германию, где после перевода и некоторых изменений она, видимо,
также неоднократно переиздавалась. Следующей печатной книгой о рыбной
ловле считается знаменитый «Трактат о рыбной ловле на удочку»,
напечатанный в 1496 г. в Вестминстере (Англия). Эту книгу напечатал издатель
Уинкен де Уорде, в виде части второго издания «Книги святого Альбина».
Этот трактат почти наверняка был заимствован из какого-то более раннего
сочинения, так как в тексте встречается даже ссылка на авторитетный
источник. Возможно даже, что источником для этого трактата послужила рукопись
начала XV столетня, часть которой хранится также в коллекции Денисона.
В 1883 г. эта часть рукописи была издана Томасом Сетчеллом под названием
«Старинное издание Трактата о ловле рыб на удочку». Вполне возможно
также, что первоисточником для обеих этих книг послужила какая-нибудь еще
более ранняя рукопись, так как имеется версия о том, что эта старинная
рукопись является самостоятельным сочинением. Так или иначе, но совершенно
ясно, что именно этот «Трактат» являлся источником для нескольких
последующих печатных изданий. Любопытно при этом отметить, что многие
советы, содержащиеся в этом сочинении, передавались от поколения к
поколению с незначительными изменениями, не считая, конечно, манеры изложения.
С самого начала XVI столетня библиотека рыболова начинает
увеличиваться особенно быстро. В каждой книге по сельскому хозяйству»
выходившей в свет в этот период, непременно отводится место рыбной ловле, тогда
как отдельные книги на эту тему появлялись не так часто. В Италии рыбная
ловля была даже опоэтизирована и прочно вошла в поэтический словарь
поэтов того времени. Слово «рыболов» и производные существительные от этого
слова часто мелькают на заглавных страницах итальянских книг XVI и
XVII столетий. Правда, в большинстве своем эти многообещающие для
рыболовов заголовки не соответствовали тому, что от них ожидали. На страницах
«Библиотеки рыболова» можно найти весьма длинный список итальянских
авторов, писавших о рыбной ловле. Среди них следует упомянуть Санназаро,
написавшего книгу «Рыболовство», изданную в Риме в 1526 г., и Андре Каль-
мо, издавшего в Венеции книгу «Песня рыболова» (1557 г.). Столетием позже
появился «Трактат о рыбной ловле» Партенея, напечатанный в Неаполе.
В книге этого писателя встречается любопытное упоминание о ловле форели
руками, практикующейся еще и сейчас в Англии.
В Германии, как уже упоминалось выше, в XVI веке широкое
распространение получил оригинальный маленький трактат о рыбной ловле,
напечатанный во Флемише. Во всех серьезных книгах по животноводству не малое
219

место занимала рыбная ловля. К числу таких книг относится, к примеру, и
книга Конрада Хересбаха (1570 г.). Главной темой латинского сочинения
Дубравиуса были рыба и рыбные водоемы. В середине XVI столетня Гезнер
и в начале XVII столетня Альдрованди много писали о рыбах. Из
французских книг по рыбной ловле следует упомянуть такие издания, как «Трактат
о рыбной ловле», напечатанный в Лионе (примерно в 1530 г.) по книге,
изданной во Флемише; «Рыболовы» Кристиана де Гамон (Лион. 1 599 г.),
«Развлечение по природе» К. Гоше (Париж, 1604 г.). Опубликованная впервые
в 1600 г. в Париже книга Франсуа Фортина «Невинные хитрости»,
неоднократно затем переиздававшаяся, по отзыву английских
писателей-удильщиков Вествуда и Сетчелла, «является в целом наиболее интересным вкладом,
внесенным Францией в литературу о рыбной ловле на удочку».
современная литература
Современный период литературы о рыбной ловле берет начало с книги
Джона Тавернера «Некоторые опыты с рыбами и фруктами», которая была
опубликована в 1600 г. Одной из наиболее интересных книг, как по
практической ценности, так и точки зрения поэтичности языка, считается книга
Джона Денниса «Тайны ужения», написанная в 1613 г. В это же время
опубликовал свою книгу по животноводству и «первый журналист», как его называют,
Гервейз Маркхэм, который отводил много места рыбной ловле. Любопытно
отметить, что впоследствии этот автор приобрел не совсем хорошую славу
плагиатора, черпавшего «свои» сведения из сочинений других авторов.
Более почетное место в литературе о рыбной ловле занимает книга Томаса Бар-
кера «Искусство ужения», впервые изданная в 1651 г. Книга завоевала
широкую популярность и была одобрена знаменитым удильщиком Исааком Вал-
тоном, опубликовавшим в 1653 г. книгу «Полное руководство удильщика». Об
этой классической книге было так много написано, что о ее популярности
можно судить по одному тому, что в «Библиотеке рыболова», изданной в 1883 г.,
только перечисление ее изданий занимает 20 страниц, причем после этого
книга выдержала еще более 40 изданий. При жизни автора книга издавалась
пять раз. В пятом издании в книгу была включена вторая часть — «Советы
о том, как ловить форель на удочку в чистой воде», написанная Чарльзом
Коттоном. В некоторых изданиях книга Валтона выходила даже в трех
частях, с приложением в виде третьей части четвертого издания «Опытного
удильщика», написанного Робертом Вейнэблс (первое издание в 1662 г.). Все три
книги, объединенные в одну, назывались «Универсальный удильщик».
Заслуживают упоминания и несколько других известных книг,
написанных в этом столетии: «Досуг джентльмена» (1674 г.) Николаса Кокса,
«Радости удильщика» (1676 г.) Джильберта. «Карманный справочник
удильщика» (1681 г.) Чезема, «Справочник рыболова» (1682 г.) Роберта Ноббса,
«Северные воспоминания» (1694 г.) Р. Франка, «Истинное искусство ужения»
Дж. С. (1696 г.). Из этих авторов наиболее оригинальными считаются Чезем,
Ноббс, Франк и Дж. С. В XVIII веке среди многих книг выделяются «Тайны
рыбной ловли» С. Ж. (1705 г.), «Верный спутник удильщика» Роберта Хоу-
летта (1706 г.). «Полное искусство рыбной ловли» (1714 г.) и «Справочник
рыболова» (1724 г.) Джеймса Саундерса, «Искусство ужения» Р. Брукса
(1740 г.), «Руководство для спортсмена» Томаса Фейрфакса (примерно 1760 г.),
«Музей удильщика» Т. Ширлея (1784 г.) и «Краткий справочник по искусству
ужения рыб» Томаса Беста (1787 г.). Из них книга Саундерса и Беста
представляют наибольший интерес, все остальные же в основе являются
заимствованиями. Заслуживает большого внимания и один томик стихов Мозеса
Броуна «Рыбацкие эклоги», опубликованный в 1729 г.
Начиная с XIX века, литература о рыбной ловле достигает такого
объема, что говорить о ней подробно трудно, и можно лишь бегло упомянуть
несколько самых ценных книг. Настоящей сокровищницей любопытнейших
фактов является книга Даниеля «Сельские виды спорта», появившаяся в
220

1801 г. В 1828 г. Гемфри Деви опубликовал знаменитую книгу «Лососиния»,
на которую Вальтер Скотт написал обстоятельную рецензию в журнале
«Куартерли». Примерно в это же время в журнале «Блеквуд Мэгэзин»
появилась серия очерков «Волшебные ночи», в которых автор Кристофер Норт
(профессор Уилсон) рассказывает преимущественно в форме диалогов.
Профессор Уилсон опубликовал в этом журнале много очерков об ужении. В
1635 г. выдающийся знаток рыбной ловли писатель Томас Тод Стоддарт начал
печатать серию книг, начав с «Искусства ужения, практикуемого в
Шотландии». В 1839 г. он опубликовал «Песни и поэмы», среди которых есть
произведения, заслуживающие большого внимания. В это время впервые
появились «Рыболовные антологии Ньюкастла», составленные Джозефом Гроу-
хиллом и переизданные им же в 1864 г. Весьма большую популярность
приобрела книга Альфреда Рональда «Энтомология для удильщика на
искусственную мушку» (первое издание в 1836 г.), замечательная еще и тем, что в
ней было положено начало научного подхода к спортивной рыбной ловле.
Эта книга затем не раз переиздавалась и до сих пор еще считается весьма
ценным пособием. Заметным явлением для библиотечки рыболова была также
книга Джорджа Пуллмана «Руководство по ужению форели на
искусственную мушку» (1841 г.), в которой даются весьма ценные советы. Другая
книга — «Удочка и леска» (1849 г.), написанная Хьюэттом Уэтлеем, вошла в
историю как первая, в которой впервые встречается упоминание о крючке
с «ушком». Кинга «Спутник удильщика» У. К. Стюарта получила известность
благодаря изложению новой теории ловли форели «против течения». Эта
книга до сих пор не теряет ценности. Среди многих книг, появившихся в этот
период, выделяется также «Разное» Чарльза Кингслея (1859 г.), которая
содержит интереснейшие наблюдения. Примерно в это же время начинает
писать и Францис Френсис, хотя его знаменитая книга, являющаяся еще и
до сих пор ценнейшим пособием — «Книга о рыбной ловле на удочку», и
была опубликована только в 1867 г.
В Америке в последней половине XIX века также было издано много
книг по вопросам рыбной ловли, причем не мало из них были написаны на
весьма высоком уровне. Среди американских авторов этого периода особенно
выделяется по своему стилю и содержанию книга У. К. Прайма «Я
отправляюсь на рыбную ловлю» (1873 г.), «Ловля рыбы на искусственную мушку»
К. Ф. Орвиса, Нельсона Чиней и других авторов (1883 г.), «Американский
удильщик лососей» и «Снасть удильщика на искусственную мушку» X. П.
Уэллса, «Мелководные реки» и другие книги Ван Дайка. Германия и
Франция хотя и внесли меньше в современную литературу о рыбной ловле, однако
и в этих странах было не мало опубликовано ценных книг о ловле рыб на
удочку. Среди немецких авторов выделяется книга «Руководство по ужению
рыбы» (1875 г.) Макса фон дем Борна и нескольких других книг. Во Франции
самой известной считается увлекательная книга о ловле рыб на
искусственную мушку под названием «Речная форель» (1897 г.), принадлежащая перу
Альберта Пети.
В XX столетии библиотека рыболова становится такой обильной, что
невозможно даже просто перечислить всех авторов. Представляется
возможным только указать несколько книг, которые приобрели наиболее широкую
популярность. В число таких изданий входит несомненно солидный труд
Уильяма Редклиффа «Рыболовство с древнейших времен» (второе издание в
1926 г.). В этом объемистом сочинении, представляющем наиболее полную
историю рыболовного спорта, автор сумел собрать интереснейшие сведения
с начала истории и до 500 г. н. э. В книге история рыбной ловли
восстанавливается по пещерным фрескам и орудиям каменного века, приводятся
сведения о рыбной ловле, встречающиеся в классической литературе, в
китайских рукописях и на египетских памятниках. В 1907 г. инспектор рыбного
ведомства Шотландии У. Л. Калдервуд опубликовал книгу « Жизнь лосося»,
считающуюся и до сих пор наиболее полным научным исследованием. В 1921 г.
была опубликована книга Мартина Мозели «Энтомология для удильщика на
искусственную мушку». В 1923 г. была закончена трехтомная «Библиогра-

фия по рыбам», составленная Бешфордом Дином в соавторстве с другими
учеными и изданная Американским музеем естественной истории. Работа
считается до сих пор наиболее выдающимся исследованием. Во Франции в
1927 г. небольшим тиражом была издана ценная книга Вевона «Искусство
ужения рыбы». В ней автор собрал современные сведения по истории,
строению и повадкам форели и дал советы о том, какими методами лучше ловить
форель на искусственную мушку, исходя из логических соображений,
выведенных на основе научных сведений, собранных рыболовами во все времена.
В Лондоне в 1931 г. вышла книга Дж. Р. Нормана «История рыб»,
считающаяся сейчас наиболее полным общепринятым справочным пособием, как
для ихтиологов, так и для удильщиков.
современное состояние спортивной ловли
В современной истории рыбной ловли на удочку произошли также
некоторые интересные события. Значительно увеличились познания о рыбах после
открытия Л. У. Джонсона, опубликовавшего в 1904 г. сообщение о том, что
возраст и историю рыбы можно проследить по ее чешуе. Это открытие ученый
сделал, продолжая работу знаменитого голландского натуралиста XVII
столетни Антони ван Левенгука.
Огромный рост числа рыболовов в наше время имел несколько
интересных последствий. Во-первых, теперь труднее стало ловить рыб, но это, в
свою очередь, значительно увеличило ценность рек, особенно тех, в которых
водятся лосось и форель. К последствиям роста числа рыболовов следует
отнести и появление первых клубов любителей рыбной ловли. Одним из
таких старейших клубов, если не самым древним, считается клуб Шайлкилл,
основанный в Пенсильвании (США) в 1732 г. В 1830 г. в Филадельфии был
опубликован краткий обзор истории этого клуба в связи со столетним
юбилеем. Среди старейших клубов в Лондоне имеются такие, как «Настоящие
Валтонийцы», «Рыболов» и «Друзья-удильщики», которые существуют и до
сих пор. Клубы издают свои записки, причем самыми знаменитыми среди
таких изданий были три тома «Вечера удильщиков», опубликованные в 1880—
1894 гг. К современным событиям относится и появление нового вида
спортивной ловли в морских водах.
За последние несколько лет искусство ловли на удочку в морских водах
настолько возросло, что появились сведения о поимке на удочку
исключительно крупных акул, меч-рыбы, туи и т. д., вес которых достигает
нескольких десятков и даже сотен килограммов. Так, в 1940 г. у берегов Чили
в районе Токопилла на удочку была поймана меч-рыба весом более 392 кг.
О том, насколько выросла в наше время армия рыболовов-спортсменов,
можно судить уже по одному тому, что в США каждый сезон занимается
рыбной спортивной ловлей до 13 миллионов человек.
Современная спортивная ловля рыбы подразделяется сейчас на два
основных вида: на рыбную ловлю в пресных водоемах и на ужение в морских
водах. Рыбная ловля на удочку в пресной воде подразделяется, в свою
очередь» на верховую ловлю, то есть на ловлю на искусственную мушку; на
ловлю в глубине, то есть — ловлю на наживку, имитирующую движение
маленькой рыбы, или на маленькую живую рыбку; и на ловлю на донную
удочку с червем или с другой какой-либо наживкой, которую берет рыба.
Перевел с английского Вас. Викулов.